Мемуары к истории одного рода пресноводных полипов с руками в форме рогов - Трамблэ А.

Трамблэ А. Мемуары к истории одного рода пресноводных полипов с руками в форме рогов - 1937

И. Канаве. Трамблэ и его экспериментальные исследования

МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ ОДНОГО РОДА ПРЕСНОВОДНЫХ ПОЛИПОВ С РУКАМИ В ФОРМЕ РОГОВ

Первый мемуар. Где описываются полипы» их форма, их движения и часть того, что удалось открыть относительно их строения

Второй мемуар. О питании полипов, о способе схватывать и поглощать добычу, о причине окраски полипов и о том, что можно было еще открыть об их строении. О времени и способах, наиболее пригодных для отыскания полипов

Четвертый мемуар. Операции, произведенные на полипах, и их результаты

Автор: Трамблэ А.

Теги: биология

Год: 1937

Похожие

История одного уклона

История одного заблуждения

История одного каторжанина

История одного филина

Текст

КЛАССИКИ
БИОЛОГИИ
и
МЕДИЦИНЫ

A.TREMBLEY
MEMOIRES
POUR SERVIR A
LHISTOIRE
D' UN GENRE DE
POLYPES
D' EAU DOUCE
λ BRAS EN FORME DE CORNES.
17 4 4

А.ТРАМБЛЭ
МЕМУАРЫ
ИСТОРИИ
ОДНОГО РОДА ПРЕСНОВОДНЫХ
полипов
С РУКАМИ В ФОРМЕ РОГОВ
Пере вод
вступительная статЬя и примечания,
И. К АН ARB А
НАРКОМЗДРАВ СССР
ГОСУДАРСТВЕННОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО
БИОЛОГИЧЕСКОЙ И МЕДИЦИНСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
МОСКВА · ЛЕнингтд
19 3 7

59
Τ 65
РЕДАКТОР Α. Ε. ГАЙСИНОВИЧ
ТЕХН. РЕДАКТОР И. Φ. КУЗЬМИН
ОРНАМЕНТАЦИЯ КНИГИ
ОСУЩЕСТВЛЕНА ПО ПЕРВОМУ
ИЗДАНИЮ ОРИГИНАЛА (1744)

СОДЕРЖАНИЕ
И. Канаве. Трамблэ и его экспериментальные
исследования 7
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ ОДНОГО РОДА ПРЕСНОВОДНЫХ
ПОЛИПОВ С РУКАМИ В ФОРМЕ РОГОВ
Предисловие 43
Первый мемуар. Где описываются полипы» их
форма, их движения и часть того, что удалось открыть
относительно их строения 53
Второй мемуар. О питании полипов, о способе
схватывать и поглощать добычу, о причине окраски
полипов и о том, что можно было еще открыть об
их строении. О времени и способах, наиболее
пригодных для отыскания полипов 123
Третий мемуар. О размножении полипов .... 183
Четвертый мемуар. Операции, произведенные на
полипах, и их результаты 251
#. Канаве. Краткая биография Трамблэ 331
Примечания 333

Перевод этой книги посвящается
памяти безвременно погибшего
ВИТАЛИЯ МИХАЙЛОВИЧА
ИСАЕВА
(1888—1924)
первого русского продолжателя
работы Трамблэ

И. КАНАЕВ
ТРАМБЛЭ И ЕГО
ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ
Симεнεм Трамблэ обыкновенно связывают
возникновение экспериментальной зоологии и,
в частности, начало экспериментального
изучения регенерации. Основополагающей работой его
справедливо считается напечатанная в 1744 г. книга
о гидре, в настоящем издании впервые выходящая
в русском переводе.
Вопрос о причинах возникновения
экспериментального метода в биологии еще далеко не изучен
надлежащим образом. Вместе с тем возникновение
его именно в первой половине XVIII века является,
конечно, не случайным фактом, как думали,
например, сами пионеры экспериментального метода в
биологии Реомюр и Трамблэ, а принадлежит к
характерным явлениям этой эпохи.
Рост международной торговли и мореплавания
и производительных сил вообще в передовых странах
Европы—Англии, Голландии и Франции—прежде
всего пробудил интерес к изучению природы и
притом не только неорганической, но и органической.
Живая природа, дотоле очень мало известная, все
более и более привлекала внимание не только ученых, но
и вообще всех образованных людей эпохи. Гарвей,
а позже Мальпиги и Сваммердам были крупнейшими
людьми предшествовавшего века, показавшими, как
много новых, удивительных вещей открывается перед
взором исследователя, который начинает
самостоятельно изучать природу, а не только смотрит на нее
глазами Аристотеля и других античных классиков.
«На природу тогда смотрели только для того, чтобы
увидеть в ней то, что читали у древних», говорит

8
И. КАНАЕВ
Реомюр по поводу естествоиспытателей начала XVII
века. Недоверие и даже пренебрежение к античным
авторитетам, которое пришло на смену этому слепому
благоговению, потребность критически, по-новому,
познать природу и узнать ее лучше, чем знали
древние, вдохновляли великих натуралистов XVII века.
Открытие микроскопа и его дальнейшее
усовершенствование в XVIII веке дали новое могучее оружие в
руки испытателей органической природы. На объекты
последней они смотрели как на«организованные тела»,
своего рода машины согласно Декарту, и подходили
к ним с той же рассудочной пытливостью, как физики
к своим объектам. Постепенно те методы, которыми
работали при исследовании неорганической
природы, ученые стали стремиться перенести и на
изучение «организованных тел», а среди них и
экспериментальный метод, так блестяще развернувшийся
еще со времен Галилея. Факты книжные, подчас
не вполне известного происхождения, уже
оказывались неприемлемыми. Факты авторитетов,
приводивших всякого рода рассказы, совершенно
некритически ссылаясь на то, что это «говорят»,
отвергались. Новую точку зрения хорошо выражает
Реомюр, говоря: «Астрономы невысоко ценят
сообщаемые им наблюдения, если им при этом подробно не
говорят о всех тех предосторожностях, которые были
при этом соблюдены, как было учтено время, как были
проверены инструменты. Также если желают меня
убедить в том, что в улье имеется всего 3 или 4 самки,
то это удастся только в том случае, если, как это
сделал г-н Маральди в своем мемуаре о пчелах,
погубить всех пчел улья, рассмотреть одну за другой
всех мертвых пчел и обнаружить среди них только
3 или 4 особи размеров, свойственных лишь маткам»
(1 мемуар Ітома Истории насекомых, II изд., стр. 26).
Таким образом, повидимому, методам изучения
природы натуралисты-органики нередко учились

ТРАМБЛЭ И ЕГО ИССЛЕДОВАНИЯ 9
у натуралистов-неоргаников. «Лишь наблюдения,—
говорит Реомюр,—дают возможность разрешать
проблемы физики так же, как естественной истории».
И дальше: «Насекомое представляется нам как
произведение своеобразной конструкции. Найти, как
это произведение могло быть построено, является
в некотором смысле проблемой, подобной
механическим проблемам; и обыкновенно само насекомое
должно дать нам разрешение ее» (там же, стр. 50).
Критическое отношение к фактам, судя по
словам Реомюра, было в его время не только достоянием
отдельных ученых, но распространялось и среди
широких кругов. Рассказывая об известном
открытии Трамблэ, открытии факта размножения
животных путем разрубания их на части, которое
воспринималось публикой как чудо, он говорит: «Прежде,
пожалуй, репутация чудесного была основанием веры
в какой-нибудь факт. К чести нашего века, теперь,
вообще говоря, научились сомневаться, и хотя
открытие насекомых, которых размножают тем, что их
режут на части, оказалось новостью, о которой много
говорили при дворе и в городе, я не видал ни одного
человека, который с первых слов поверил бы этому»
(стр. 51 предисловия к VI тому Мемуаров к Истории
насекомых).
Эта ценная способность сомневаться, которую
отмечает Реомюр, требовавшая критической
проверки фактов, вела постепенно к опровержению старых
доктрин и общепризнанных, но никем не доказанных
«истин». Так, критическое исследование показало,
что полусказочное учение о метаморфозе, наследие
античности и средневековья, надо отбросить. Сваммер-
дам пытался создать более научное понимание этого
вопроса. Также отказались на основании изучения
природы от представления о самопроизвольном
зарождении насекомых и других животных. Этим, между
прочим, был поставлен вопрос о размножении живот-

10
И. КАНАЕВ
ных и растений—одна из центральных проблем
XVIII века. Исследование Трамблэ о полипах
приводило, между прочим, как мы увидим дальше,
к отрицанию .-старого различия между животными
и растениями. Так, изучение органической природы
как и неорганической способствовало и в своей
области радикальному пересмотру и разрушению
старого, средневекового мировоззрения, падению
идеологических устоев старого мира. То было одно
из многочисленных проявлений назревшего
идеологического переворота, предшествовавшего
французской буржуазной революции 1789 г.
Но надо тут же отметить, что все эти «местные»
завоевания разума, завоевания в области отдельных,
по преимуществу научных, проблем не вели к
прямому потрясению религиозного мировоззрения, а
пытались, наоборот, с ним ужиться.
Все ученые первой половины XVIII века, даже
такой всесокрушающий гений, как Вольтер, не могли
отказаться от идеи божества, хотя и боролись с
церковью. Машина мира требовала в их глазах
инженера-создателя, и механизм неизбежно вел их к
деизму. Описывать наиболее точным образом
творение божества было для Реомюра, например, наиболее
подобающей формой восхваления его. Ту же мысль
найдем мы и у Трамблэ. Лишь в лице Ламетри
в середине XVIII века произошел полный и резкий
разрыв материалистической науки с религией.
Реомюр как в отношении религии, так и в ряде
других вопросов был типичным представителем
науки первой половины XVIII века. Недаром он
слыл величайшим ученым своего времени и был
прозван современниками Плинием XVIII века.
Поэтому на нем интересно остановиться несколько
подробнее. Он широко изучал природу как
неорганическую, так и органическую. Начав свою научную
карьеру с мемуара по математике, он вскоре обра-

ТРАМБЛЭ И ЕГО ИССЛЕДОВАНИЯ И
тился к изучению животных, а затем к ряду
физических и технологических проблем. Он изобрел
термометр, носящий его имя, изучал способы обработки
стали, кристаллизацию металлов, получение
фарфора, сорта дерева и т. д., всюду получая
практические, производственные результаты наряду с чисто
теоретическими. В этом, несомненно, сказался дух
его времени, для которого изучение природы было
сопряжено в большой мере с хозяйственными
проблемами.
Изучение животного мира у него также носит
порой чисто практический характер. Так, он изучает
инкубацию и способы сохранения яиц. В его
изучении органического мира, как и неорганического,
наблюдательность и критичность, характерные для
ученых новой формации, сказываются очень ясно.
Он часто прибегает к эксперименту как методу
проверки и доказательства своих предположений, а также
пути установления новых фактов. У Реомюра,
непосредственного предшественника и величайшего
авторитета для Трамблэ, эксперимент играет порой весьма
существенную роль. В своих работах по изучению
передвижения морских животных (моллюсков,
морских звезд, морских ежей и др.) и способов их
прикрепления он прибегает уже к небольшим опытам.
Его работы с насекомыми, изложенные в б томах
знаменитых Мемуаров («Memoires pour servir ä l'his-
toire des insectes», Париж, 1734—1742 гг.), также
содержат ряд опытов, начиная с вольера, в котором
Реомюр разводил гусениц, чтобы видеть, какие
бабочки из них получаются. В этой работе, кроме
анатомии, в которой он продолжает дело Сваммердама,
Реомюр уделяет много внимания поведению
животных, их «нравам», являясь тем самым
предшественником Фабра и более поздних бихевиористов. Очень
интересны опыты Реомюра с пищеварением у кур;
он им давал съесть небольшую губочку на нитке

12
И. КАНАЕВ
а потом извлекал ее из желудка, пропитанную
желудочным соком, который он выжимал на различную
пищу и изучал его действие. Однако самой
интересной для нас экспериментальной работой Реомюра
является его исследование по регенерации ног
у раков («Sur les diverses reproductions qui se font
dans les ecrevisses, les omars, les crabes etc. et entre
autres sur Celles de leurs jambes et leurs Ecailles»
Mem. de Г Acad. Royale des Sciences, 1712).
Желая проверить народную молву о
восстановлении оторванных ног у раков, Реомюр ставит
опыты с ними, отрезая у них одну ногу целиком или
частично. Он описывает регенерацию ног,
автотомию и т. д., а также линьку у раков. Это небольшое
исследование, построенное на эксперименте,
является, насколько мне известно, первой научной
работой по регенерации и именно экспериментальной
работой1. В ней, повидимому, впервые употребляется
и термин регенерация в современном смысле слова.
Эта работа Реомюра, вышедшая в Мемуарах
Французской Академии наук в 1712 г., не нашла отзвука
среди современников и не была, повидимому,
продолжена автором ее, несмотря на высказанное в ней
намерение сделать это. Этой работой характеризуется
состояние научного изучения регенерации до Трамблэ.
Сам Реомюр вернулся к изучению регенерации только
после опытов Трамблэ в 1740 г. и, как видно будет
ниже, направил на исследование ее и своих учеников.
Надо тут же отметить, что регенерация, описанная
Реомюром у раков, и регенерация гидр у Трамблэ—
отчасти различные явления и в этом смысле и были
восприняты Реомюром и его современниками. В
современной науке, однако, для них нет достаточно
отчетливого различия. Регенерация ног у раков—это
восстановление утерянной части организма, это
1 Если не считать упоминаемое Реомюром в названной
статье сочинение XVII века о регенерации хвоста у ящерицы.

ТРАМБЛЭ И ЕГО ИССЛЕДОВАНИЯ 13
регенерация в обычном теперь смысле слова. Трам-
блэ же открыл нечто иное—это восстановление
целого организма из части его, даже сравнительно
небольшой части, что и было понято современниками
как открытие особого рода размножения животных,
размножения путем рассечения на части. Это,
конечно, было более удивительное явление, чем
открытие Реомюра, и потому последний отнесся к нему
с исключительным интересом.
Реомюр создал, повидимому, и первую теорию
регенерации у изложенную в названном выше мему-
аре о регенерации ног у раков. Он предполагает,
что в теле рака имеются маленькие запасные ноги
в особых «яйцах», как есть запасные зубы у молодых
млекопитающих, вырастающие на смену молочных
зубов. Он ставит вопрос об ограниченности числа
этих запасных зародышей ног и для разрешения
его собирается продолжать опыты. Эта теория,
развитая впоследствии Боннэ, у Трамблэ позже не
встречается. В наше время некоторый отдаленный отзвук
ее имеется в теории П. Шульце и других авторов об
интерстициальных клетках у гидры. Генетически
вероятна связь между старинной теорией Реомюра
и этой новой теорией, теперь давно забытая.
Влияние Реомюра, его авторитет среди
современников были очень велики. Отношение к нему
Трамблэ, высказываемое последним в его Мемуарах
о гидре, является примером отношения к нему
молодого поколения натуралистов. Слава Реомюра в конце
его жизни и после смерти в 1757 г. была отчасти
вытеснена новыми знаменитостями эпохи: Боннэ,
выступившим в 1745 г. со своей двухтомной книгой
о партеногенезе и регенерации под названием
«Трактат об инсектологии» (Traite d'insectologie, Paris,
1745, 2 vol.), Бюффоном, начавшим в 1749 г. издание
своей знаменитой «Естественной истории» в 44 томах,
настольной книги всех образованных людей второй

14
И. КАНАЕВ
половины XVIII века, и Линнеем, начавшим в 1735 г.
создание своей «Системы природы», содержавшей
в этом издании всего 14 страниц, а в 13-м издании—
10 томов.
В числе последователей Реомюра его «заочным»
учеником был и Трамблэ, разделявший со многими
современниками модное тогда увлечение—изучение
с помощью лупы и микроскопа нового мира живых
существ, различных «насекомых», о которых писал
Реомюр. Изучение насекомых Трамблэ начал как
диллетант в 1740 г. под влиянием чтения книги
Реомюра, 31 года от роду, будучи воспитателем детей
в доме графа Бентинка, в его имении Зоргфлит близ
Гааги. «Случайно» он сделал открытие регенерации
у гидры, которую вовсе не знал до тех пор, после
чего он занимался изучением этого животного в
течение нескольких лет. Результатом этой работы
явилась его знаменитая книга «Мемуары о пресноводном
полипе», вышедшая в 1744 г., перевод которой здесь
дается. Трамблэ в первом мемуаре этой книги дает
довольно подробное изложение истории своего
открытия. Здесь поэтому можно остановиться только на
некоторых более существенных моментах и не
сообщенных им самим.
Трамблэ ничего не знал о существовании гидры,
или пресноводного полипа, как он ее называет,
когда впервые увидал ее в 1740 г. Это и не
мудрено, так как в то время о гидре ничего почти и не
было известно и она даже не имела названия. В 1703 г.
ее впервые описал Левенгук в короткой статье,
напечатанной в Журнале Королевского общества
в Лондоне (№ 283, т. 23). Левенгук поймал в одном
из голландских каналов около своей родины—города
Делфта—несколько экземпляров небольшого
животного, которое он назвал просто «Animalculum», то
есть маленькое животное. Он описал их способность
сокращаться, особенно их «рогов», как он назвал их

ТРАМБЛЭ И ЕГО ИССЛЕДОВАНИЯ 15
щупальцы. Его исключительно заинтересовало их
размножение путем почкования и развитие почек.
В общем его описание довольно бегло и скудно, а его
рисунок очень примитивен. Это первый рисунок,
изображающий гидру.
В том же году вышло подтверждение наблюдений
Левенгука, написанное англичанином-анонимом и
мало дополняющее Левенгука. Однако здесь
говорится о сообщении полостей матери и почки и т. п.
Рисунок гидры анонимного автора несколько детальнее,
чем у Левенгука, причем на нем вполне отчетливо
изображены аборальная пора, стрекательные
капсулы на щупальцах в виде зерен, почки и т. д. Статья
напечатана в том же журнале и написана, по обычаю
того времени, как и статья Левенгука, в форме письма
к редактору (Two Letters from a Gentleman in the
Country relating to Mr. Lewenhoeck's Letter in PhiL
Trans., № 283. Communicat. by Mr C, № 288,
1703).
На этих двух сообщениях—Левенгука и анонима—
изучение гидры надолго обрывается и возобновляется
только Трамблэ, совершенно независимо от них.
Среди различных водных животных, посаженных
в стеклянный сосуд, Трамблэ увидел зеленую гидру,
которую он сначала принял за растение. Чтобы
выяснить ее природу, он разрезал ее, полагая, что
растение регенерирует, а животное нет. Обе половинки
гидры регенерировали, но это не разрешило его
сомнений, и он обратился за помощью к Реомюру,
которому он написал в Париж письмо о своем открытии
и послал гидр. Это было в декабре 1740 г. Реомюр
повторил опыты Трамблэ и вполне подтвердил их.
Регенерация гидр повергла его в большое изумление,
о котором он пишет в предисловии к VI тому своих
мемуаров о насекомых. Таким образом, Трамблэ
завоевал себе самого авторитетнейшего свидетеля
эпохи и мог в дальнейшем, сообщая о своем опыте с ре-

16
И. КАНАЕВ
генерацией гидры, ссылаться на Реомюра, что он и
делал устно и письменно.
В чем же причина изумления Реомюра и
необходимость его свидетельства? Факт регенерации гидры
шел вразрез с общепринятым представлением о
природе животных. А надо заметить, что Реомюр
признал гидр за животных и назвал их
пресноводными полипами по сходству с морскими полипами.
В регенерации гидры Трамблэ и его современники
усматривали нечто новое по сравнению с
регенерацией ног у рака по исследованию Реомюра. Они
увидели в превращении куска тела гидры в целое
животное особый случай размножения, напоминающий
размножение растений черенками и отводками. Здесь
не просто восстановление организмом утраченной
части, как ноги у рака или хвоста у ящерицы, а
превращение куска в целое животное. Так это и
понимал Трамблэ, как он об этом говорит в своем ме-
муаре. Это значит, что существуют животные,
которые могут размножаться до сих пор неизвестным
способом, похожим на размножение некоторых
растений.
Проблема размножения организмов в связи с
отказом от спонтанного зарождения многих животных,
с открытием сперматозоидов и яиц у различных
животных, в связи со спорами анималькулистов и ови-
стов, преформационистов и эпигенетиков была одной
из актуальных тем эпохи. Она была оплодотворена
философскими идеями самых блестящих умов XV111 века.
Монадология Лейбница, повидимому, идейно
углубляла учение того времени о гамете и в свою очередь
до некоторой степени питалась научными сведениями
о ней. Этими же представлениями о природе яйца
или живчика пропитано представление Бюффона
о живых молекулах, из которых построены все
организмы, и несколько более позднее учение Робинэ
о молекулах материи. Как мы видели, и Реомюр

ТРАМБЛЭ И ЕГО ИССЛЕДОВАНИЯ 17
объясняет регенерацию ног у рака наличием
невидимых «яиц», содержащих миниатюрные ноги рака,
впоследствии вырастающие.
Интерес к проблеме размножения особенно
усилился в связи с открытием Боннэ партеногенеза
у тлей, сделанного вскоре после открытия Трамблэ,
но еще до выхода его книги.
Таким образом, «случайное» открытие Трамблэ
попало на очень восприимчивую почву: это был факт,
произведший очень сильное впечатление на умы всей
образованной Европы, так как он затрагивал одну
из самых интересных для эпохи проблем в области
естествознания.
Трамблэ не скрывал своего открытия. Наоборот, он
очень охотно рассказывал о нем всем интересующимся,
показывал гидр и опыты регенерации. Мало того, он
посылал желающим гидр, чтобы они, лично,
произведя опыт регенерации, могли убедиться в его
реальности. Благодаря этому молва об открытии
Трамблэ быстро распространилась среди образованного
общества всей Европы, передаваемая устно и через
письма, шедшие как от самого Трамблэ из дома Бен-
тинка, так и от Реомюра в Париже. Вскоре разговоры
о регенерации гидры стали модной темой в салонах
столиц и других крупных городов. Эти-то разговоры
проникли и в печать раньше, чем сам Трамблэ
собрался написать о своем открытии. Первое
сообщение о регенерации гидры, повидимому, характерное
для таких разговоров, принадлежит известному
ботанику Иоганну Фридриху Гроновиусу (1690—1760);
оно было напечатано в форме письма в Трудах
Королевского общества под следующим названием «Из:
влечение из письма Я. Ф. Гроновиуса в Лейдене,
ноябрь 1742 года, к Перу Коллинсону, члену
Королевского общества, относительно одного водного
насекомого, которое, будучи разрезано на несколько
кусков, превращается во столько же целых животных»
2 Трамблэ

18
И. КАНАЕВ
(Philosoph. Transact., № 466, ноябрь-декабрь
1742 года). Само заглавие этого сообщения
указывает на то, что составляет главный интерес этого
письма. В начале письма говорится, чтоколо 9
месяцев назад один молодой человек, живущий в семье
графа Бентинка в Гааге, открыл одно водное
насекомое, «доселе неизвестное и не описанное ни одним
автором». Это животное имеет прозрачное тело с ког-
теобразными выростами, которыми оно ловит
особых мелких червей, живущих повсеместно в стоячих
водах, и питается ими. Рот, желудок и прочие органы
этого животного еще не описаны. Самое
удивительное то, что если его разрезать на 5 или 6 кусков,
из каждого получится целое животное, такое жег
как то, которое было разрезано. Это открытие
поразило всех ученых, и два профессора (в Лейдене, по-
видимому), получив этих животных, проверили этот
факт и вполне подтвердили его. Также подтвердил
его весьма ученый муж Алламан, домашний учитель
сыновей профессора математики и астрономии в
Лейдене Гравесанда. На этого Алламана также ссылается
неоднократно и сам Трамблэ, как на умелого
повторителя своих опытов. Гроновиус далее говорит
о том, что эти животные также посланы для
исследования Реомюру. Письмо кончается догадками о
природе таинственных животных.
Любопытно примечание редакции к этому письму.
В нем говорится, что первое сообщение об этом
насекомом получено Обществом 18 июля 1741 года, когда
президент Общества М. Фоукс получил от Бюф-
фона письмо, где тот пишет, что он нашел насекомое,
которое он называет полипом (повидимому, раньше
Реомюра), живущее среди водных растений; это
животное при разрезании на две части образует два
целых животных. Далее говорится, что тот же Фоукс
получил вскоре другое письмо от Карла Бентинка
из Гааги, датированное 15 сентября, сообщающее^

ТРАМБЛЭ И ЕГО ИССЛЕДОВАНИЯ 19
что один молодой джентльмен из Женевы, имя
которого г-н Трамблэ, нашел в воде маленькие существа,
которые он сначала принял за растения, а затем
убедился, что это насекомые. Далее говорится об их
регенерации и о том, что Трамблэ готовит о них
сообщение. В заключение высказывается
предположение, что, повидимому, об этих же животных
писали в 1703 г. Левенгук и аноним.
Интересно, что Бюффон больше ничего не писал
о гидре и ее регенерации. Возможно, как это
предполагает В. Маршаль в своей статье об открытии
пресноводного полипа(«Оіе Entdeckungsgeschichte der
SüsswasserPolypen», 1885), что он слышал в Париже
в 1740 г. об открытии Трамблэ и поторопился
написать о нем.
По поводу статьи Гроновиуса выступил в том же
номере некий аноним с рассуждением о делимости
животных, в котором он, между прочим, ссылается
на исследование св. Августина над делимостью
какой-то «многоножки», сообщенное в книге этого
философа «О количестве души».
Следующий номер (467) Философских трудов
Королевского общества в Лондоне целиком посвящен
вопросу о регенерации гидры. Этот номер, вышедший
в январе 1743 г., имеет почему-то пагинацию
римскими цифрами и содержит всего 17 страниц. На
титульном листе написано: «Некоторые документы,
недавно прочитанные перед Королевским обществом
относительно пресноводного полипа, насекомого,
имеющего то удивительное свойство, что при разрезании
на несколько частей каждая часть становится
целым животным, столь же целым, как и то, частью
которого оно первоначально было». Эти «документы»
следующие: рекомендательное письмо графа Вильяма
Бентинка о Трамблэ и его работах с гидрой;
«предварительное сообщение» самого Трамблэ и, наконец,
отзыв Реомюра об опытах с регенерацией пресновод-
2*

20
И. КАНАЕВ
ных полипов, которые он сам повторил вслед за
Трамблэ. Это—отрывок из предисловия Реомюра
в VI томе его мемуаров о насекомых, на которые
несколько раз ссылается Трамблэ в своих мемуарах
о гидре, где Реомюр очень лестно говорит о нем
и его работе.
Письмо Бентинка, адресованное президенту
Королевского общества Фоуксу, начинается следующим
образом: «Сэр, я надеюсь, что то, что я здесь
прилагаю, послужит ответом на вопросы Вашего
последнего письма. Г-н Трамблэ, джентльмен,
наблюдавший этих насекомых, составил настоящее извлечение
из своего дневника. И я отвечаю за истинность тех
фактов, которые в нем содержатся, так как нет ни
одного из них, которого бы я не видел повторяющимся
свыше 20 раз». После этого говорится, что статью
Трамблэ не успели перевести с французского на
английский и т. п. В конце же письма Бентинк
предлагает прислать полипов, если нужно, и говорит, что
Трамблэ считает делом своей чести отвечать на все
запросы, касающиеся его исследований с полипами.
Этим письмо кончается и за ним следует довольно
примитивное изображение гидры, напоминающее
фиг. 2 табл. I из Мемуаров Трамблэ.
Далее, на страницах III—XI, напечатано
«предварительное сообщение» самого Трамблэ, о котором
идет речь в предыдущем письме его покровителя.
Оно называется «Наблюдения и опытынад
пресноводным полипом». Эта работа дает краткий обзор
того, что Трамблэ считал самым важным в своем
исследовании гидры.
В отрывке из предисловия к VI тому мемуаров
Реомюра, несомненно, интересно признание
последнего, которое также цитирует и Трамблэ в своей
книге. «Я, однако, должен признаться,—пишет
Реомюр,—что когда я в первый раз увидел, как
постепенно образуются два полипа из одного, разрезанного

ТРАМБЛЭ И ЕГО ИССЛЕДОВАНИЯ 21
пополам, я с трудом мог поверить своим глазам и этот
факт я не могу привыкнуть видеть даже после того,
как я его наблюдал и снова наблюдал сотни и сотни раз».
Заверения графа Бентинка, удивление Реомюра—
это те немногие живые слова, которые дошли до
нас как выражение того необыкновенного
изумления и недоверия вместе с захватывающим
интересом, которыми было встречено современниками
открытие регенерации у гидры.
Но, конечно, этим дело не ограничилось. Не
только Реомюр, но и многие другие не уставали
повторять опыты Трамблэ. Так, в № 469
Философских трудов за 1743 г. появилось сообщение
М. Фоукса о повторении им опытов Трамблэ с
рисунками гидр, а в № 470—герцога Ричмонда на ту же
тему с похвалами по адресу Трамблэ. Это были
работы повторителей по преимуществу. Но нашлись
более оригинальные исследователи, начавшие
самостоятельно изучать гидру, конкурируя с Трамблэ.
К таким работам принадлежат исследования
англичанина Генри Бэкера, напечатавшего небольшое
исследование об обезвоженных гидрах в № 471
Философских трудов за 1743 г., а вскоре после этого
выпустившего книгу о гидре, которая уже в 1744 г.
вышла во французском переводе под названием «Опыт
естественной истории насекомого полипа» («Essay sur
Thistoire naturelle du polype insecte», trad, par
Μ. Demours, Paris, 1744).
Бэкер развел гидр, полученных от Фоукса, в свою
очередь имевшего их от Трамблэ. В его работе есть
интересные факты, которых Трамблэ не заметил;
например, о порядке появления щупалец при их
образовании, о роли стрекательных капсул, которую он хотя
и примитивно, но понял, найдя у них «крючья», и т. п.
Экспериментальная часть ему удалась хуже, чем
Трамблэ; так, ему не удалось полностью вывернуть
полипов. В. Маршаль по строгости и сжатости изло-

22
И. КАНАЕВ
жения предпочитает эту книгу мемуарам Трамблэ,
которого он обвиняет в болтливости.
Реомюр вместе со своими сотрудниками был
первым, кто занялся исследованием, возможно ли
явление регенераций, подобное найденному у полипов,
и у других беспозвоночных. Жюссье и Виллер им
были посланы в Нормандию на берег моря для опытов
с актиниями и морскими звездами, Гетар—в Пуату
для того же. Лионэ, по свидетельству Трамблэ,
начал первый ставить опыты с регенерацией у червей
(повидимому, после 1741 г.), и аналогичные опыты
под влиянием опытов же Трамблэ начал делать
Шарль Боннэ. Уже в 1742 г. Реомюр сделал
доклад во Французской Академии наук о первых
положительных результатах своих исследований
вместе с сотрудниками, а Боннэ напечатал в № 470
Философских трудов за 1743 г. сообщение о
размножении кольчатых червей путем разрезания их
на части. Он говорит об этих опытах подробнее, а
также и о полипах в своих уже позже вышедших
книгах: «Трактат по инсектологии» («Traite d'inscc-
tologie», Paris, 1745) и «Рассуждения об
организованных телах» («Considerations sur les corps organises»,
Amsterdam, 1762, 2 vol.).
Как видно, еще до выхода книги Трамблэ в свет
молва об его опытах, попытки их повторить и
развить на гидре и других объектах создали целое
новое направление исследований и породили довольно
значительную литературу, которая, как мы увидим
ниже, долго еще продолжала расти и множиться.
Вышедшая в 1744 г. долгожданная книга Трамблэ
«Мемуары о пресноводных полипах» только еще
больше способствовала славе открытия Трамблэ.
В Париже увлечение полипами дошло даже до
королевского двора. По свидетельству Джонстона, послы
находили нужным уведомлять свои дворы о том, что
нового узнали о гидре. Мода на полипов могла кон-

ТРАМБЛЭ И ЕГО ИССЛЕДОВАНИЯ 23
курировать даже с самым знаменитым открытием
века—электричеством. Один из современников,
профессор анатомии Руанского университета Ле Ка
(Le Cat) прямо так и говорит, что две вещи прославят
XVIII век в потомстве: открытие электричества
и пресноводных полипов. Но и такие люди, как Боннэ,
придавали открытию регенерации гидры очень
крупное значение: опыты Трамблэ впервые сорвали
завесу с понимания истинной природы животного.
И в этом смысле, повидимому, но в более скромной
форме, склонен и сам Трамблэ толковать значение
своих исследований о гидре. В конце IV мемуара,
подводя итоги своей работы и говоря о
растительных свойствах полипов, он указывает на то, 'что,
благодаря открытым им фактам, подорвано
старое традиционное представление о различии
между растениями и животными, и в этих словах
скрыто слышится торжество победы разума над
консерватизмом догматических доктрин,
мешающих истинному пониманию природы. Здесь, в
попытке осмыслить свой труд, Трамблэ невольно
и кратковременно оказался в рядах передовых людей
своей эпохи, идейно подготовлявших Великую
революцию. Та же нотка звучит и в его
рассуждениях по поводу его опытов размножения полипов
путем рассечения на части и почкованием, которые,
по мнению Трамблэ, подорвали старую «истину» о
том, что нет размножения без спаривания. Эффект их
совпадает с разрушительным действием,
произведенным на эту «истину» открытием партеногенеза Боннэ.
Но, кроме такого общего прогрессивного
значения открытий Трамблэ, современники находили
в фактах, сообщаемых в его книге, и ряд более
конкретных материалов для обоснования тех или иных
точек зрения и теорий или просто тем ряд сенсаций,
разговоров и салонных шуток. Насколько мне
известно, до сих пор нет еще полного перечня всех

24
И. КАНАЕВ
печатных произведений, начиная от книг и кончая
газетными заметками, появившихся по поводу
регенерации гидры в течение ближайших десятилетий
после открытия ее. Здесь мы можем остановиться
только на некоторых из известных нам, весьма
немногих, заслуживающих внимания по тем или иным
причинам.
Прежде всего было продолжено обсуждение
вопроса, поднятого самим Трамблэ, о природе
животных и растений. Боннэ, Персоне и другие
заинтересовались сходством между животными и растениями,
в частности, сходством их размножения. Этому
вопросу Персоне (James Parsons, 1765—1770),
известный английский врач, посвятил особую книгу под
названием «Философские размышления об аналогии
между размножением животных и растений»
(«Philosophical observations on the analogy between the
propagation of animals and that of vegetables»,
London, 1752).
Изучение полипов помогло Пейсонелю (Peys-
sonel) доказать животную природу кораллов,
которых до него большинство считало растениями.
Удивительную способность к регенерации,
открытую у полипов, не только пытались найти у других
беспозвоночных, но и понять как общее свойство
всех животных и с этой точки зрения объяснить
и способность человека заживлять раны. Так,
известный анатом и хирург Бернгард Зигфрид Альбин
(Bernhard Siegfried Albin, 1697—1770), профессор
в Лейдене, пишет: «То, чем обладают полипы в
высшей мере, имеют и другие существа в той или иной
степени, каждое в своем роде. У всех имеется
потребность роста и увеличения своих размеров, каждая
часть имеет силу использовать пищу согласно своим
потребностям. Свежая, открытая рана снова
заполняется мясом, утраченная часть кости вновь
вырастает».

ТРАМБЛЭ И ЕГО ИССЛЕДОВАНИЯ 25
Открытие размножения и регенерации.у гидр
оказалось ценным материалом для преформацаонистов.
Сам Трамблэ осторожно воздерживается от
теоретизирования в этой области; лишь в одном месте он
замечает, что, вероятно, есть сходство между
размножением полипов и партеногенезом у тлей, незаДолго
перед тем открытым Боннэ и истолкованным в духе
префэрмации.
Но другие, например, профессор физики в Галле
Кратценштейн (Kratzenstein, Christian Gottlieb,
1723—1795) в письме к некоему Делиусу от 23
октября 1743 г., т. е. еще только под впечатлением слухов
об открытии Трамблэ, пишет: «Если строитель в
состоянии удачно возвести здание, когда он точно
зйает его структуру, то я не вижу, почему душа не
в состоянии построить тело. И если меня рассердят,
то я готов сказать, что г-н Трамблэ в Гааге и г-н
Реомюр в Париже своими глазами видели нечто
подобное». И дальше он излагает известные ему тогда факты
о регенерации гидры. К своему письму он прилагает
копию суждения знаменитого ученика Лейбница,
профессора Христиана Вольфа (Christian Wolff,
1679—1754), где Вольф, преформационист спер-
матистского «толка», говорит, что регенерация
полипа происходит за счет находящегося в крови
вещества будущих сперматозоидов.
Преформационисты же овистского направления
толковали регенерацию полипов по-своему. Так,
Боннэ стремится примирить свои преформационистские
взгляды с церковными представлениями о
неделимости души следующим образом: он полагает, что у
полипа есть душа, находящаяся в голове. При
поперечном рассечении полипа его душа остается в
верхней части, а нижняя временно утрачивает ее. Однако
вскоре происходит регенерация щупалец и рта, т. е.
головы. Как это возможно? Полип, по Боннэ,
содержит массу невидимых зародышей полипов, т. е. как

26
И. КАНАЕВ
бы яиц, и каждый такой зародыш имеет и зародыш
души. После рассечения полипа некоторые из этих
зародышей приходят в активное состояние и
образуют нового полипа, душа которого возникла не из
старой души рассеченного полипа, а развилась из
этих зародышей. Таким образом, при разделении
полипа душа его не делится, но создаются условия,
при которых могут развиться дотоле подавленные
зародыши и их души. Так же, как несколько
индивидуальностей, толкует Боннэ многоголовую гидру
и другие уродства, а также материнскую гидру
с почками. Идеи Боннэ как видно, очень
напоминают более ранние взгляды Реомюра на
регенерацию.
Более механистически подобную же идею
делимости полипов излагает Реймарус старший (Reimarus,
Herman Samuel, 1694—1768), профессор восточных
языков. Он пишет, что полипы напоминают при
разрезании на части растения, которые являются
машинами, составленными из множества мелких машин.
«В каждом полипе возможно такое же механическое
и напоминающее растения размножение как
естественно, так и искусственно: потому полип является
животным, в котором сидит множество других, не
выявленных животных, которые, однако, могут
выявиться и обособиться. Следовательно, и, в этих
преформированных эмбрионах имеются уже души,
и нет надобности допускать существование
материальной и делимой души». Его сын Реймарус младший
(Reimarus, Johann Albrecht, 1729—1814),
полемизируя с отцом, протестует против префэрмации,
говоря: «Разве тайна образования организма не
скрывается тем самым одним покровом вместо другого»
и т. д. («Angefangene Betrachtungen üder die
besonderen Arten des theorischen Kunsttriebs von H. S.
Reimarus, mit einem Anhang von der Natur der Pflan-
zenthiere, von J. Α. H. Reimarus», Hamburg, 1773).

ТРАМБЛЭ И ЕГО ИССЛЕДОВАНИЯ 27
Лионэ (Pierre Lyonet), рисовавший гидр для
таблиц книги Трамблэ и сам занимавшийся
регенерацией у червей, тоже теоретизирует над этим вопросом
и приходит к выводу, что душа насекомых, буде у них
таковая есть, делима и каждая часть ее способна
оживить новый организм («Theologie des insectes
en demonstration des perfections de Dieu dans tout
ce qui concerne les insectes». Trad, de l'allemand de
Mr. Lesser avec des Remarques de Mr. P. Lyonet,
с рис. Лионэ 1742).
Профессор теологии в Лейпциге Крузиус (Crusius,
Christian August, 1715—1775) в своем двухтомном
сочинении под названием «Наставление к
добропорядочному и осторожному размышлению над
природными явлениями» («Anleitung über natürliche Begaben-
faeiten ordentlich und vorsichtig nachzudenken»,
Leipzig, 1749) пытается защитить неделимость души у
полипов также наличием в теле последних массы
мелких яиц, содержащих зародыши полипов, и
объясняет ими регенерацию, в сущности, так же, как
Боннэ. Если Боннэ стремится согласовать научную
теорию с религией, то здесь теория преформации
становится явно средством защиты интересов церкви.
Но не только преформационисты стараются
использовать исследования Трамблэ в свою пользу—
€ ними в этом конкурировал и один из видных эпиге-
нетиков того времени англичанин Нидхэм (Turber-
vill Needham) в книге о. новых открытиях с помощью
микроскопа («Nouvelles decouvertes, faites avec le
microscope», Leyde, 1744), где напечатана вторично
одна из статей Трамблэ о полипах.
Он развивает теорию «аналогичных» животных
разной величины и считает, что нашел одну «рыбу»,
которая является полипом в большом размере; судя
по рисункам, речь идет об усоногих раках—морской
уточке. Он понимает развитие организмов, исходя
из монадологии Лейбница, как процесс вовлечения

28
И. КАНАЕВ
материи в организм и подчинение ее внутренней
формирующей силе организма. Нидхэм был непо-
средственным предшественником К. Ф. Вольфа,
и взгляды его очень родственны витализму Шталя.
Нидхэм также поддерживал учение о
самозарождении жизни, в чем находил поддержку Бюффона.
Оригинально объясняет делимость полипов один
француз, некий Дером Делиль (Derome Delisle)
в статье, напечатанной в одном гамбургском
журнале в 1769 г. [«Von den Polypen im süssen Wasser».
Ein Sendschreiben an den Herrn Bertrand über eine
neue Art, die Erzeugung, die Eigenschaften und
Verrichtungen der Polypen im süssen Wasser zuerklären.
Neues Hamburgisches Magazin. 3. Band., Hamburg
und Leipzig, 1768, p. 428—453 (Übersetzung]. Он
объявляет гидру колонией мелких организмов, а не
одним организмом, содержащим скопление «яиц»
как делали его предшественники. Гранулы, видимые
на теле полипа, он и выдает за отдельных животных,
так что все тело гидры содержит их огромное
количество, сидящих на общей основе. Когда особи,
образующие эту мешковидную колонию, чрезмерно
размножаются, что затрудняет их питание, они
образуют боковые выросты, которые, обособляясь, в
дальнейшем отделяются,—это почки гидры. При таком
понимании природы полипа нетрудно объяснить его
способность жить после рассечения и превращаться
в целый организм, т. е. регенерацию. И
выворачивание полипов также понятно отсюда; дело идет не
о выворачивании животного, а сетеобразного мешка,
покрытого мелкими животными, которые при этом
весьма мало страдают.
Эта гипотеза Делиля, несмотря на несколько
странное впечатление, которое она может производить,
несколько напоминает наше представление о гидре
как многоклеточном организме и, кроме того,
современное представление о колониальной природе губок.

ТРАМБЛЭ И ЕГО ИССЛЕДОВАНИЯ 29
Сходную гипотезу высказывает и один немецкий
натуралист Якоб Кристиан Шеффер (Jacob Christian
Schaff er), один из первых самостоятельных немецких
исследователей гидры в XVIII веке. Ему кажется,
что тело гидры состоит из массы мелких пузырьков,
имеющих полость, своего рода желудок, и рот,
открывающийся наружу. Эти мелкие организмы,
размножаясь, образуют почки. Колониальной же природой
полипов он объясняет их регенерацию. Кроме этой
теории, Шеффер сделал ряд оригинальных
наблюдений над гидрой: ее вытяжением при голодании,
ее произвольным выворачиванием в естественных
условиях и т. п. Кроме того, он изучал зеленых гидр
при высыхании и замерзании водоема, где они жили.
Все свои наблюдения он напечатал в двух работах,
вышедших в 1754 и 1755 гг. в Регенсбурге, где
Шеффер был евангелическим священником («Die Armpoli-
pen im süssen Wasser um Regensburg entdect und
beschrieben von J. Ch. Schaffen), Regensburg, 1754, in 4°;
«Die grünen Armpolypen, beschrieben von J. Ch.
Schaffen), 1775, in 4°).
Заканчивая этот краткий обзор работ, ближайшим
образом возникших вокруг открытий Трамблэ, нельзя
не отметить удивительных исследований Рэзеля фон
Розенгофа (Rösel von Rosenhof, August Johann,
1705—1759), нюрнбергского гравера и
зоолога-любителя. Тонкий художник и больной человек, он
заполнял свои досуги развлечениями с насекомыми,
которые описывал и ежемесячно печатал под
названием: «Insecten-Belustigung». В III части этих
заметок, вышедшей в 1755 г. в Нюрнберге, находятся
его опыты с гидрой, отлично иллюстрированные
автором. Здесь описаны его опыты с искусственным
получением «чудовищ», которые потом
саморегулируются, регенерация гидр из «каши» обрубков их тел
и из отдельных шупалец и т. п. Его наблюдения
дополняют и развивают работу Трамблэ. Исследова-

30
И. КАНАЕВ
ния Рэзеля вместе с работами Бэкера и Шеффера
принадлежат к лучшему, что сделано по гидре
в XVIII веке под непосредственным влиянием работ
Трамблэ.
Из сказанного выше видно, что успех книги Трамблэ
был исключительно велик и продолжителен. Она
вышла в том же 1744 г. вторым изданием в Париже,
а вскоре после этого была переведена на немецкий
язык и выдержала в XVIII веке два издания.
Литература о гидре чрезвычайно велика и в большинстве
работ цитируется Трамблэ, что и понятно, так как
вся литература о гидре, в сущности, порождена его
книгой и идет в основном преимущественно по пути,,
намеченному в ней.
С гидры исследования регенерации, как уже выше
говорилось, были перенесены на множество других
животных. Черви, морские звезды, актинии и другие
беспозвоночные изучались различными учеными в том
же направлении.
Интересно отметить, что в шестидесятых и
семидесятых годах (1767—1774) старик Вольтер увлекся
изучением регенерации головы у улиток, причем
он заметил, что голова не регенерирует, когда
отрезается «мозг» (см. Бордаж, Вольтер и Бернарден
де Сен-Пьер как предшественники современной
биологии, «Природа», 1912, стр. 926). В отношении улитки
мало замеченные работы Вольтера (опубликованные
им в 1768 г. и позже) оказались точнее, чем более
поздние работы знаменитого Сиалланцани (1729—
1799), создавшие в конце XVIII века целую
эпидемию увлечения опытами с регенерацией головы у
улиток, которую разделяли даже такие люди, как
Лавуазье; раздавались голоса, что эта мода грозит
полным истреблением улиток, и взывавшие пощадить
их. Спалланцани также изучал регенерацию ног
и жабер у первых позвоночных, если не считать
ящерицу, обнаруживших явления регенерации; эти

ТРАМБЛЭ И ЕГО ИССЛЕДОВАНИЯ 31
работы его легли в основу всех новейших
исследований регенерации амфибии. Гидрой, насколько
известно, Спалланцани не интересовался.
Таков был эффект, произведенный в XVIII веке
работой Трамблэ. Какими особенностями ее был он
вызван и что с современной точки зрения
представляет знаменитая книга Трамблэ?
Прежде всего остановимся на объекте
исследований Трамблэ и проблемах, им поставленных.
Можно сказать, что он вновь открыл гидру и описал
ее исключительно полно и многосторонне. Поэтому
гидра не исчезла уже больше из поля зрения ученых,
как во времена Левенгука, а стала—идо настоящего
времени осталась—излюбленным объектом изучения»
Трамблэ с поразительной последовательностью,
точностью и полнотой дал описание строения гидры,
ее поведения, питания, размножения и т. д. Все,
что было доступно изучению у гидры при
тогдашней методике, он почти полностью исследовал,
являясь тем самым основоположником наших знаний
о гидре. Многое из того, что он сообщает о гидре,
остается до сегодняшнего дня почти
непревзойденным, например, о влиянии пищи на окраску гидр, о
способах их передвижения и т. д. К этим вопросам
как и другим подобным им, современная наука кое-
что добавила нового, кроме уже описанного Трамблэ;
но описанные им способы передвижения, например,
до сих пор трактуются в науке почти в той форме
и в том объеме, как это сделал Трамблэ (см.,
например, О. Steche, Hydra und die Hydroiden, 1911).
Другие вопросы, трактованные Трамблэ менее
подробно и оставшиеся неразрешенными им,
сохранили значение поставленной проблемы как план
для работ будущих поколений, и ряд этих проблем
не получил еще своего надлежащего разрешения до
сегодняшнего дня, например, вопрос об аборалькой
поре у гидры, т. е. том отверстии на ее заднем конце,

32
И. КАНАЕВ
в середине подошвы, которое способно, как и рот,
произвольно закрываться и открываться. Трамблэ
лишь очень ясно описал его, не пытаясь объяснить
его назначения. Современники очень мало
прибавили к сообщаемому Трамблэ, хотя и пытались
истолковать значение этой аборальной поры на разные
лады (Baker, Folkes и др.). В XIX веке многие авторы
оспаривали ее существование или просто забыли
о ней настолько, что даже у таких крупных ученых,
как Клейненберг (К lei η en berg Ν., Hydra, 1872),
прямо говорится, что никакого отверстия на стопе
нет. Отрицание этой поры мы видим и в большинстве
современных учебников зоологии и таких сводках
о гидре, как книга Штехе, тогда как аборальная пора
вновь была описана и сделаны новые попытки
объяснить ее значение как в конце XIX века (Nussbaum,
1887; Marshall W., 1882 и т. д.), так и в XX веке
(Канаев, 1927). Вопрос об ее функции до настоящего
времени не решен окончательно. Таким же
вопросом, оставшимся задачей для новых поколений
исследователей принадлежит уже много обсуждавшийся
вопрос о возникновении почек у гидры (Lang, 1892;
Braem, 1894; Hadzi, 1910; Tannreuter, 1909; Gelei,
1925 и др.), о способе прикрепления гидры к
субстрату, пищеварении у гидр и т. д.
Новой стороной изучения гидры, как и других
животных, которой Трамблэ не знал, явилась
проблема ее клеточного строения, проблема ее тканей
и т. д. Это исследования, занимавшие главным
образом внимание ученых XIX и XX веков и
возможные в связи с улучшением микроскопической
техники и развитием клеточной теории. Вопросы
морфологии и гистологии гидры настолько
занимали ее исследователей, что другие вопросы тогда
долго оставались в тени, особенно вопросы
экспериментального характера. · Благодаря этому между
работами Трамблэ и непосредственными приемни-

ТРАМБЛЭ И ЕГО ИССЛЕДОВАНИЯ 33
ками его в XX веке в этой именно области, например,
Исаевым, в сущности нет посредников,
промежуточных звеньев. Некоторые вопросы, затронутые Трам-
блэ, оказывается, нашли продолжателей только
в XX столетии, например, образование химер,
изучение регуляционных процессов и т. п. (Kölitz,
Исаев, Goetsch и др.) и надо сказать, что эти вопросы,
как и многие другие, далеко еще не полно изучены.
В отношении этих вопросов книга Трамблэ сохраняет
до сих пор роль живого источника далеко не
исчерпанных и не использованных фактов и мыслей.
Недаром так продуктивно продолжавшие работу
Трамблэ современные ученые, как Исаев, например, или
Beutler, тщательно изучали книгу Трамблэ.
Наконец, центральная проблема, связанная с
изучением гидры, проблема регенерации, так широко
охватившая животный и растительный мир в наше
время и, конечно, далеко еще не исчерпанная на
сегодняшний день, берет свое начало в сущности
в книге Трамблэ, так как попытки подойти к ней до
него, например, Реомюра, были оставлены в свое
время и не имели успеха у современников. Изучение
регенерации навсегда вошло в науку только по
почину Трамблэ; недаром с него обычно и начинают
историю регенерации в таких, например, сводках
этого вопроса, как книги Моргана (1901) или Кор-
шельта (1927) и т. д.
Итак, эффект книги Трамблэ, не потерявший
актуального значения до настоящего времени,
заключается прежде всего в том, что им был обнаружен новый
исключительно интересный объект и в процессе
изучения его с большой проницательностью был
поставлен ряд вопросов, отчасти общего характера,
исследование которых не закончено до настоящего времени.
Необходимо остановиться на методе Трамблэ, а
также на некоторых особенностях его работы,
изложения и т. п.
3 трамблэ

34
И. КАНАЕВ
Несомненно, ценнейшее свойство самого способа
исследования Трамблэ и изложения полученных
результатов—это его строгая и выдержанная
критичность, которой проникнута вся его работа. О
необходимости такого критического подхода к изучению
природы он говорит в своей книге, почти повторяя
слова своего учителя Реомюра: «Ничего не стоит
сказанное,—пишет Трамблэ в I мемуаре,—если
одновременно не указывается, каким образом было
увидено то, о чем говорится; если читателю не дается
возможность судить о том способе, которым
сообщенные факты наблюдались». На деле он, повидимому,
строже и отчетливее, чем Реомюр, проводит в жизнь
это «правило». Из этой критичности с
неизбежностью вытекает необходимость проверки наблюдаемых
фактов и возникающих по поводу них
предположений. Способом такой проверки и является прежде
всего эксперимент, к которому так часто и
последовательно впервые в истории биологической науки
прибегает Трамблэ, почему не зря многие считают
его основателем экспериментальной зоологии. В
сущности вся его работа построена на эксперименте,
которым он проверяет всякое свое наблюдение и
предположение, начиная от видимой способности гидры
к сокращению при внешнем раздражении и кончая
опытами выворачивания гидр, которые служат для
проверки его представлений о функции их «кожи».
Та же критичность видна у Трамблэ не только, к
фактам, но и к своим, и чужим мыслям и догадкам по
поводу этих фактов. Отсюда его осторожное и
сдержанное отношение к гипотезам и всевозможным
спекуляциям по поводу явлений природы. «Вместо того,
чтобы уяснить факты с помощью новых
экспериментов,—говорит он в IV мемуаре своей
книги,—прибегают к гипотезе, скажем, предрассудку, который
избавляет от труда наблюдать явление, но который
часто ведет лишь к увеличению наших заблуждений»..

ТРАМБЛЭ И ЕГО ИССЛЕДОВАНИЯ 35
Чуть ли не главнейшим результатом своей
работы признает он низвержение с помощью
полученных им фактов ложных общих правил, дотоле
незыблемо стоявших в науке, какими являлось
тогдашнее различие между растениями и
животными или представление о том, что «нет размножения
без совокупления».
Из сказанного, конечно, не следует заключать
что Трамблэ вовсе не пользовался гипотезами; как
Ньютон, несмотря на свое гордое заявление по их
поводу, не мог обойтись без гипотез, так и Трамблэ,
конечно, в более скромном масштабе, должен был
прибегать к ним. Он заботливо и тщательно с
исключительным терпением и не без скрупулезности, напо -
минающей его земляков-часовщиков, развивал вполне
конкретные предположения о гидре, которые он
мог, как ему казалось, вполне достаточно
обосновать фактами. Таковы его представления о полости
внутри щупалец, о сообщении между почкой и
матерью и т. д. Хуже обстоит дело с его попыткой
доказать зернистое строение тела гидры или
равноценность наружной и внутренней поверхности стенки
тела или «кожи» гидры; для доказательства
последней гипотезы он пользовался выворачиванием гидры—
блестящим экспериментом, которым он ошибочно
думал доказать эту ложную идею. Справедливость
требует, однако, отметить, что у Трамблэ почти нет
неверных наблюдений или ложных гипотез.
Приведенные примеры является сравнительно редким
исключением в огромном ряду его очень добросовестных
и очень тщательно выполненных наблюдений и
опытов. Многие .из них могут служить примером точного
и остроумного доказательства верно подмеченных
фактов, например, его исследования полости внутри
щупалец и т. д. Только те вопросы, которые можно
ясно поставить и отчетливо, и убедительно
исследовать на фактах, заслуживают его внимания. На
з*

36
И. КАНАЕВ
вопросах, не подлежащих такому изучению, как ему
кажется, он не задерживается, как, например, на
причинах, от которых зависит способность щупалец
полипов прикрепляться к добыче и т. п. Он их
задевает лишь мимоходом или вовсе не касается их. Но
есть среди подобных оставленных в стороне вопросов
и такие, от которых Трамблэ как бы отказался из-за
больших хлопот, с ними связанных (хотя он, как
видно, вообще не боялся упорного и скрупулезного
труда), как, например, вопрос о яйцах и половом
размножении полипов или о сращивании разрезанных
полипов, которые он, конечно, мог бы при желании
гораздо больше разработать и достигнуть с ними,
несомненно, более значительных результатов. Он сам
признается в этом, говоря по поводу опыта со
сращиванием частей полипов разных видов: «Но этот опыт
я не пытался осуществить ни достаточно часто, ни
с достаточным усердием, чтобы утверждать, что он
не может удасться». Возможно, что тогда уже занятия
с полипами стали надоедать Трамблэ.
В связи со свойственной Трамблэ критичностью
и ясностью мысли в работе стоит и стиль его книги.
Она написана живым и понятным разговорным
языком. Ее с интересом может читать каждый
элементарно-развитой человек. Читая Мемуары, невольно
вспоминаешь, что Трамблэ до того, как написал их,
неоднократно сообщал многочисленным собеседникам
и корреспондентам результаты своих опытов, часто
сопровождая речь демонстрацией соответственных
объектов и опытами над ними ."Изложение материала
в книге все время сопровождается описанием
конкретных фактических данных, иллюстрируемых
отличными рисунками, а также тех способов, какими факты
получены. Трамблэ всегда добивается полной
ясности и понятности того, что он хочет сообщить.
Иногда это происходит не без излишнего многословия,
я о зато цель всегда достигнута. Трудно указать

ТРАМБЛЭ И ЕГО ИССЛЕДОВАНИЯ 37
в книге Трамблэ темное место, где бы его мысль была
выражена недостаточно ясно и убедительно. Со
стройной последовательностью развиваются вопросы,
вытекающие из изученного материала, особенно в
последнем мемуаре, где изложена специально
экспериментальная часть его исследований. Все эксперименты
логически связаны друг с другом, последующие
эксперименты как бы отвечают фактами на вопросы,
возникшие в предыдущих.
Итак, книга Трамблэ имела и имеет значение не
только потому, что она дала науке, с исключительной
полнотой для своего времени, новый, необыкновенно
интересный объект изучения—гидру и ряд
интереснейших вопросов, как частных, так и более общего
порядка, возникших в связи с ее изучением, особенно
проблему регенерации; книга Трамблэ явилась для
своего времени исключительно важным
произведением методического характера, впервые излагавшая
блестящие результаты систематического применения
экспериментального метода в области изучения
животного. Выше уже говорилось, что благодаря книге
Трамблэ и гидра, и проблема регенерации, а также
и- другие интересные вопросы стали навсегда
достоянием науки. Но экспериментальный метод Трамблэ
не нашел у его современников, за исключением,
пожалуй, Спалланцани, сколько-нибудь значительного
дальнейшего развития. Многочисленные, носящие
характер моды, экспериментирования сначала с
гидрой, а позже с улиткой, в сущности, были лишь
повторением сделанного Трамблэ и Спалланцани.
В первой половине XIX века, с увлечением
морфологией, сравнительной анатомией и изучением клетки
и тканей, экспериментальный метод был в очень
значительной мере вытеснен из обихода науки. Даже
гидра, этот классический объект для изучения
регенерации и трансплантации, стал по преимуществу
предметом морфолого-гистологических исследований.

38
И. КАНАЕВ
Только во второй половине XIX века начал
оживать интерес к экспериментальным исследованиям
сначала в области ботаники (Сакс), а потом и
зоологии (Ру, Леб, Морган и др.). Гидра снова стала
одним из важнейших объектов исследования, имя
Трамблэ снова стало вспоминаться в массе
исследований, но часто по традиции ичіз вторых, и третьих рук.
Книгу Трамблэ, живую и содержательную и для
ученого наших дней, еще до сих пор недостаточно
часто читают в подлиннике даже специалисты.
Будем надеяться, что первый русский перевод ее, ныне
выходящий в свет, поможет этой замечательной
книге оказать свое полезное воздействие на развитие
нашей отечественной науки.
ЛИТЕРАТУРА
История экспериментальнрго метода, изучения
регенерации и гидры—тех главных вопросов, которые связаны с
именем Трамблэ, вернее, эти три истории, еще не написаны.
Отдельные стороны этих вопросов трактуются в специальных
исследованиях. Из более общих работ можно указать:
Korscheit Ε., Regeneration und Transplantation, 2 Aufl.,
1927—1931.
Nordenskiöld Ε., Geschichte der Biologie, 1926.
Radi E., Geschichte der biologischen Theorien, 2 Aufl. 1913.
Marshall W., Die Entdeckungsgeschichte des Süsswasser-
Polypen, 1885.
Schulze P., Neue Beiträge zu einer Monographie der
Gattung Hydra, 1917.
Steche O., Hydra und die Hydroiden, 1911.
Из русских работ прежде всего надо указать на работы
Исаева В. М. «Пересадки и сращивания», 1927 и «Этюды
об органических регуляциях», Тр. Лен. о-ва ест., 1924.
Некоторый исторический интерес представляют
следующие обзоры, содержащие краткое изложение книги Трамблэ:
Борзенков Я. Α., Гидра—пресноводный полип. Вест. ест.
наук, № 8, 1855.
Федоров М., Гидры окрестностей Петербурга. Естеств.-
истор, иссл. С.-Петербургской губ., изд. 1864.

МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
ОДНОГО РОДА
ПРЕСНОВОДНЫХ ПОЛИПОВ
С РУКАМИ В ФОРМЕ РОГОВ

MEMOIRES,
POUR SERVIR A
L'HISTOIRE
D'UN GENRE DE
POLYPES
DEAU DOUCE,
A BRAS EN FORME DE CORNES:
Par A. TREMBLE Y, de la Sorted Rotate
Α LEIDE,
Chez JEAN-& HERMAN VERBEEK
M. D С С. X L J V

МЕМУАРЫ
К
ИСТОРИИ
одного РОДА
ПРЕСНОВОДНЫХ
ПОЛИПОВ
С РУКАМИ В ФОРМЕ РОГОВ
Соч. А. ТРАМБЛЭ, члена Королевского общества
В ЛЕЙДЕНЕ
У ЖАНА и ГЕРМАНА ВЕРБЕЕК
17 4 4

ПРЕДИСЛОВИЕ
Ак как существуют различные
животные, которые могут быть отнесены в
класс Полипов, я счел необходимым для
обозначения тех, о которых идет речь
в этих Мемуарах, прибавить к общему
названию Полипа еще указание на
какие-нибудь их особенности. Поэтому я дал им
название Пресноводного полипа, чтобы отличить их от
полипов морских. Но это отличие не было
достаточным, так как в пресной воде встречается много родов
животных, которые, повидимому, могут быть
отнесены к классу полипов; я искал поэтому у Полипов,
о которых должен говорить, особенность, удобную
для характеристики их рода и для отличия их от
других родов Пресноводных полипов. Нет более
легко заметного признака у них, как форма рук:
вот почему я и назвал их Пресноводные полипы
с руками в форме рогов.1
Наблюдения, содержащиеся в этих Мемуарах,
являются плодом исследований, которые я произвел
над этими животными в течение трех с половиной
лет. После того как я убедился, что полипы обладают
удивительной способностью размножаться путем
рассечения их на части, я заинтересовался их историей.
Я принялся внимательно и усердно изучать их.
Сначала я не предполагал, что эти животные займут
меня так долго, как это оказалось на самом деле.
Два первые года, что я их наблюдал, я с увлечением
переходил от одного наблюдения к другому: так что

44
ПРЕДИСЛОВИЕ
я имел время лишь делать эти наблюдения и
отмечать их в моем журнале; вот почему я не мог
своевременно начать составлять Мемуары, которые теперь
публикую.
Легко понять, что даже, несмотря на мое желание
заняться писанием Мемуаров, мне трудно было на это
решиться, пока я был занят интересными
наблюдениями. Эти наблюдения могли лишь дать новый
материал для Мемуаров и даже в той или иной мере
повлиять на план, которому я должен был следовать
во время их писания. Притом полипы были для
меня совершенно неизвестным объектом, и когда я
начал их наблюдать, я вынужден был уделять большое
внимание даже самым мелким подробностям, чтобы
не упустить ни одной из них, могущей оказаться
впоследствии значительной. Так что, если бы я стал
писать в начале моих исследований, я рисковал бы тем
самым впасть в подробности большого 'числа
малосущественных фактов, о которых следует дать понятие
лишь в связи с изложением более существенных; ибо
истинную точку зрения на них можно приобрести
только при достаточно широком охвате предмета,
о котором идет речь. Кроме того, я должен
был в целях проверки некоторых фактов ждать
от одного года до другого, что бы иметь
возможность сделать те же наблюдения и точно в тех же
условиях.
Как бы ни были незакончены сообщения о моих
опытах, я все же поторопился бы с их появлением
в печати, если бы не имел иных способов
опубликования того, что в них есть наиболее интересного.
С самого начала моих наблюдений над полипами мне
стало казаться, что знакомство с удивительными
свойствами этих животных может доставить
удовольствие интересующимся и в известной мере
способствовать успехам естественной истории; поэтому
я счел своим долгом сообщать о своих открытиях.

ПРЕДИСЛОВИЕ
45
но мере того, как я их делал. Я раздавал
полипов, поскольку я мог это делать, тем, кто желал
повторить мои опыты, и показывал, как я их
выполнял.
Поэтому полипы в короткое время стали довольно
широко известны, и во многих местах оказалось
возможным проверить часть моих опытов. Это сделал
минувшим летом в Англии г-н Бэкер 2 относительно
некоторых из них. Он опубликовал вскоре после
этого дневник своих наблюдений, к коим он прибавил
извлечение из того, что уже было напечатано о
полипах в предисловии к шестому тому Мемуаров о
насекомых г-на Реомюра3 и в номерах 467 и 469
«Философских трудов».*
Я не мог бы ясно изложить мои наблюдения без
помощи большого числа рисунков. В этом
отношении мне посчастливилось не меньше, чем при моем
открытии с полипами. Без лести искусному
рисовальщику, которому я обязан за фигуры,
сопровождающие этот труд, я могу сказать, что никто, как он, не
мог выполнить рисунки, необходимые для
облегчения понимания описаний, которые я должен был
сделать. Мне достаточно было поместить объект
перед глазами г-на Лионэ,5 чтобы он увидал все
то, что трудно было бы заставить заметить других.
Ибо он является не только искусным
рисовальщиком, но еще проницательным и опытным
наблюдателем.
Г-н Лионэ не только нарисовал фигуры,
сопровождающие этот труд, но он даже гравировал восемь
последних таблиц. Я не в состоянии лучше воздать
должное красоте его гравюр, как отослав читателя
к этим таблицам. Достаточно их видеть, чтобы ими
восхищаться.
Быть может, вызовет удивление, что г-н Лионэ не
гравировал первые пять таблиц; однако еще большее
удивление вызовет то, что я скажу по этому поводу.

46
ПРЕДИСЛОВИЕ
Рисунки этих пяти таблиц были готовы к гравировке
в мае месяце прошлого года (1743). В то время г-н
Лионэ еще не умел гравировать и даже никогда не
видал, как это делается. Тем не менее уже через
месяц он был отличным гравером. Может быть, то,
что я говорю, покажется невероятным. Это тем не
менее факт, имеющий многих свидетелей. Г-н Лионэ,
встретившись в мае 1743 года с одним из самых
искусных граверов Голландии, показал ему свои рисунки,
сделанные с насекомых, которых он наблюдал.
Красота этих рисунков поразила г-на Ванделара(
Wandelaar) (это—гравер, о котором идет речь), их.
исключительное искусство и легкость убедили его в том,
что только от самого г-на Лионэ зависит также
отличиться в гравюре, как он отличается в рисунке. Он
побудил его попробовать гравировать. Г-н Лионэ
в середине июня месяца последовал за г-ном Ванде-
ларом в Лейден. Там в первый раз в жизни взялся
он за резец. Он выгравировал одну из мух,
называемых стрекозы; и его первая работа могла быть
выдана за произведение мастера. Этот ydiex побудил
г-на Лионэ собирать необходимые для гравирования
инструменты; и как только он их достал, он
выгравировал подряд трех бабочек, которые были новым
доказательством его удивительных способностей.
Наконец, он взялся за гравирование полипов. Он начал
с таблицы шестой, которая была выполнена в
сентябре месяце. Седьмая таблица была закончена в
октябре; 8-я, 9-я и 10-я—в ноябре и декабре;
последние три—в январе следующего года и частично
в феврале.
Если обратить внимание на большое число фигур,
находящихся на этих таблицах, и на тонкость,
с которой они гравированы, можно подумать, что они
занимали г-на Лионэ в течение всего времени, о
котором я говорил, т. е. с сентября 1743 г. до середины
февраля следующего. Однако он потратил на эту

ПРЕДИСЛОВИЕ
47
работу лишь незначительную долю этого времени,
лишь часть того досуга, что оставался у него от его
многообразных трудов.
На основании этого и всего того, что я сообщил
об успехах г-на Лионэ в столь трудном искусстве,
можно сказать, что его гравюры представляют собою
такое же замечательное явление в своем роде, как
и изображаемые им животные.
Г-н Лионэ начинает теперь гравировать
насекомых, которых он сам наблюдает и рисунки которых
вызывают восхищение всех видящих их. Весьма
желательно, чтобы его наблюдения позволили ему
выпустить труд, достойный во всех отношениях
внимания любителей науки и искусств и могущий
ускорить развитие естественной истории. Никто в такой
мере не способен на это, как искусный наблюдатель,
являющийся одновременно с этим отличным
рисовальщиком и гравером.
Я очень рад, что г-н Лионэ позволил мне
опубликовать одно открытие, сделанное им, по вопросу,
который в течение уже нескольких лет привлекает
весьма основательно внимание натуралистов. Из
тридцатого Мемуара шестого тома труда г-на де
Реомюра известно то, что было открыто относительно
размножений различных видов тлей. В этом Me муаре
(стр. 556) говорится о весьма интересном факте,
наблюдавшемся г-ми Лионэ и Боннэ.15 Именно,
живородящие тли образуют также продолговатые
тельца, которые, вероятно, являются яйцами. Г-н де
Реомюр, сообщая этот факт, спрашивает, являются
ли эти продолговатые тельца действительно яйцами.
Такова же была мысль г-на Лионэ, возникшая у него
тотчас, как он их увидал; и опыт подтвердил ее
по крайней мере по отношению к тому виду тлей,
о которых говорит г-н де Реомюр в девятом Мемуаре
третьего тома своего сочинения о насекомых (стр.
334 и ел.) и которые изображены на фигурах 5, 6, 7, 8,

48
ПРЕДИСЛОВИЕ
9 и 10 двадцать восьмой таблицы. Г-н Лионэ, заметив
в апреле месяце 1743 г. муравьев, собирающихся
на коре одного дуба, заинтересовался выяснением
привлекавшей их причины. Он нашел маленькие
продолговатые и коричневые тельца, которые
сначала принял за яйца тлей. Он их принес к себе,
заботливо сохраняя, и, действительно, наблюдал по
истечении двух недель выход из них тлей, которых
он признал принадлежащими к виду, описанному
г-ном де Реомюром в вышецитированном месте. Г-н
Лионэ показывал мне одно из этих животных в
момент выхождения его из яйца. Много этих яиц
осталось на дубе, где г-н Лионэ их нашел. Тли, вышедшие
из них, питались на дубе и сильно размножались,
но, надо заметить, что с апреля до конца сентября
не удалось найти ни одного яйца на коре дуба:
наоборот, часто встречались матери, производившие
потомство. Когда наступило более холодное время, то
нельзя было найти ни тлей, ни яиц. Тем не менее
яйца имелись на дубе, так как в начале осени они
были найдены, как и в предыдущем году, благодаря
скоплению вокруг них муравьев. Молодые тли
вышли из них в начале мая. Замечательно, что когда
были найдены яйца, то не были видны молодые тли
и когда находили молодых тлей, то больше не
видали яиц. На основании наблюдений г-на Лионэ,
которые он собирается повторить, можно легко
поверить, что этот вид дубовых тлей является
живородящим летом и яйцекладущим в конце осени,
что последнее поколение, размножающееся в году,
производит яйца, а не живое потомство и что во
время зимы в виде яиц сохраняется поколение,
которое должно весной начать производить
молодых тлей.6
Первые пять досок, которые г-н Лионэ, не
гравировал, являются произведением искусного ученика
знаменитого Бернара Пикара (Picart). Хотя г-н Ван-

ПРЕДИСЛОВИЕ
49
дер Шлей (Van der Schley) и недавно начал
гравировать насекомых, он уже достиг той степени
совершенства, которая показывает, что должно ожидать от
него в этом жанре. * Большое счастье, что в наше
время, когда все более и более увлекаются
изучением насекомых, имеется мастер, столь способный
содействовать своими талантами тем, кто трудится
над естественной историей этих животных.
Г-н Ван дер Шлей также гравировал по рисункам
г-на Пронка (Pronk) те виньетки, которые находятся
в начале этих Мемуаров. Виды, изображенные на
этих гравюрах (tallies douces), с большой точностью
воспроизводят местность. Это виды Зоргфлита (Sorg-
vliet), дачи г-на графа де Бентинка.7 Там я нашел
полипов и там же сделал большинство моих
наблюдений, о которых говорится в этих Мемуарах. На
ловле полипов и на охоте за другими насекомыми
меня часто сопровождали здесь оба мои ученика,
и я неоднократно имел случай убедиться на них, что
даже с детства можно начать испытывать те радости,
которые дает созерцание природы. Она доставляет
ребенку зрелище, которое сначала его занимает,
но затем задевает любознательность, учит его,
восхищает, даже трогает и приучает его дух вкушать все,
что является наиболее прекрасным.
Виньетка, находящаяся в начале первого Мемуара,
имеет отношение к тому, что говорится в этом Мемуаре
и в следующем о ловле полипов. На берегу пруда
Зоргфлита видны три человека, из которых двое
заняты поисками полипов. Один ищет их наводных
растениях, которые он держит в руке, а другой,
напротив него, старается обнаружить их на растениях
в стакане с водой. Я очень часто находил полипов
в пруду, один угол которого изображен на этой
виньетке. Здесь видна также часть оранжереи
Зоргфлита, изображенной с того места, где расположены
три фигуры.
4 Трамблэ

50
ПРЕДИСЛОВИЕ
Сюжет виньетки, помещенной в начале второго
Мемуара, заимствован из его содержания (стр. 138).
Человек, находящийся на берегу пруда в питомнике
Зоргфлита, ловит водяных блох с помощью
инструмента, описанного в цитированном месте. Он
изображен в тот момент, когда вытаскивает из воды кольцо г
служащее для их собирания. Два инструмента для
ловли водяных блох прислонены к первым двум
деревьям налево.
На виньетке третьего Мемуара изображается
ловля червей, описанная во втором Мемуаре на 139-й
странице. Человек, находящийся) на берегу пруда,
держит в воде инструмент для ловли червей,
описанный в цитированном только что месте и подобный
тому, что прислонен ко второму дереву налево.
Стакан, в который он помещает пойманных червей,,
находится близ него. Двое юношей сидят рядом с ним
и развлекаются рассматриванием пойманных
червей. Эта виньетка так же, как и находящаяся в
начале первого Мемуара, изображает каждая один из
концов того же пруда.
В начале четвертого Мемуара^находится виньетка,,
на которой изображен стоящий у стола человек,
занятый самой трудной из описанных в этом Мемуаре
операций (стр. 270). Он выворачивает полипа. Ладонь
его левой руки раскрыта и на краю ее-он
выворачивает полипа с помощью свиной щетинки, которую
держит в правой руке. Солнце, падающее в окно
комнаты с правой стороны этого человека, освещает
полипа и делает его более отчетливо видимым как
для выполняющего операцию, так и для другого,
смотрящего на полипа с помощью лупы. Старались
изобразить в двух больших стеклянных пудреницах,8
стоящих на подоконнике совершенно открытого
окна, группы полипов, подобных изображенной
в натуральную величину на таблице IX. В
картонном футляре рядом с сосудом, занимающим середину

ПРЕДИСЛОВИЕ 51
подоконника, находится стакан, о котором говорится
в конце первого Мемуара (стр. 107). Можно достаточно
ясно отличить отверстие в форме шеврона,
находящееся на одной из сторон футляра. К этому
отверстию собираются полипы. Оно на данном рисунке
обращено в сторону комнаты; но для того чтобы
показать, что полипы имеют склонность к свету,
надо повернуть его к солнцу. Подоконник, на
котором находится этот футляр, тот самый, где я в
течение долгого времени держал первый сосуд с
полипами, о которых говорится в первом Мемуаре (стр.
58 и 88).
4*

ОГЛАВЛЕНИЕ
МЕМУАРОВ
ПЕРВЫЙ МЕМУАР
Где описываются полипы, их форма, их движения
и часть того, что удалось открыть'относительно
их строения. Стр. 53—122
ВТОРОЙ МЕМУАР
О питании полипов, о способе схватывать и
поглощать добычу, о причине окраски полипов и о том,
что можно было еще открыть об их строении. О
времени и способах, наиболее пригодных для
отыскания полипов. Стр. 123—181
ТРЕТИЙ МЕМУАР
О размножении полипов. Стр. 183—250
ЧЕТВЕРТЫЙ МЕМУАР
Операции, произведенные на полипах, и их
результаты. Стр. 251—328

с />·.<α л/ «у г..
МЕМУАРЫ
К ИСТОРИИ
ПОЛИПОВ
ПЕРВЫЙ Μ Ε Μ У А Ρ
Где описываются полипы, их форма, их движения
и часть того, что удалось открыть относительно
их строения.
акты столь странные, столь
противоречащие общепринятым взглядам на
природу животных, каковыми являются
те, которые мне дали возможность
видеть насекомое9, историю коего я
собираюсь дать, требуют, чтобы быть
принятыми, доказательств самых убедительных.
Неоднократно случалось, что поспешность и любовь к чу·

"54
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
десному вводили натуралистов в заблуждение и
скрывали от них предметы, в^ сущности нетрудно
признаваемые за то, что они^'есть на самом деле.
Недостаточно поэтому только говорить, что видал
такую-то вещь. Ничего не стоит утверждение, если
одновременно не указывается, каким образом было
увидено то, о чем говорится, если читателю не
дается возможности судить о том способе, коим
сообщаемые факты наблюдались.
Я также и даже более, чем кто-либо другой,
обязан точно следовать этому правилу. Факты, которые
я должен сообщить, являются слишком
необыкновенными для того, чтобы я мог ожидать, что мне
поверят на слово. Я изложу по возможности наиболее
ясным образом все, что меня привело к ним, и все
предосторожности, принятые мною, чтобы избежать
заблуждения. Я введу читателя, насколько я буду в
состоянии, в мой кабинет, заставлю его повторить
мои наблюдения и покажу ему те средства, которыми
я пользовался при этом. Он сам будет, таким
образом, свидетелем моих успехов.
Но я не был бы удовлетворен, если бы, начиная
этот труд, я мог бы утверждать истину
замечательных фактов естественной истории, содержащихся
в нем, только на основании моих личных наблюдений.
Они требуют более чем одного свидетеля, чтобы им
поверили. Это я почувствовал, йак только их
увидел. Вначале я с трудом верил своим
собственным глазам и тем более должен был ожидать, что
и другие с трудом поверят в существование этих
фактов.
Поэтому я ничем не пренебрег, чтобы показать
другим все то, что я сам видел. В этом отношении мне
особенно посчастливилось. Те лица, которые
пожелали судить о моих наблюдениях, и те, которые
повторили их самостоятельно, могут, несомненно, быть в
числе лучших судий. Среди них есть такие, одно имя

ПОЛИПОВ, I МЕМУАР
55
коих, известное с давних пор, может послужить
авторитетом.
Однако имей я даже в этой стране превосходных
и достаточно компетентных свидетелей, я был бы
справедливо осуждаем, если бы не поспешил
прибегнуть к свидетельству того великого наблюдателя,
который является украшением Франции и своего
века. Если бы я уже не имел счастья состоять в
переписке с ним, то это было бы достаточным основанием,
чтобы просить у него об этом одолжении, дабы он
мог судить о моих наблюдениях и сам увидеть то,
что я наблюдал. Я считаю излишним предупреждать,
что говорю о г-не де Реомюре. Нет никого среди
имеющих хотя бы малейшую склонность к
естественной истории, кто бы не наслаждался его трудами;
и нет ни одного преуспевающего наблюдателя,
который бы не счел для себя долгом и честью
признаться, что он своим успехом обязан тому интересу,
который эти труды в нем зародил, и тем обширным
сведениям, которые он в них почерпнул.
После того как я открыл первую из замечательных
особенностей тех насекомых, о которых я собираюсь
говорить, одной из первых забот моих было сообщить
об этом г-ну де Реомюру; я продолжал и дальше
сообщать ему все мои последующие открытия. Кроме
того,'я послал ему этих животных; и на них, и на
других, которых он в изобилии нашел в окрестностях
Парижа, он проверил большинство моих опытов.
Г-н де Реомюр дал этим животным название
Полипов. Я дальше покажу, что невозможно было найти
другое более подходящее название.
Насколько мне известно, все те, кто повторял мои
опыты, получили тот же результат, что и я. Опыты,
о которых здесь преимущественно идет речь и
которые чаще всего повторялись другими, состоят в
разрезании маленьких животных, служащих объектом,
поперечно а продольно на две или несколько частей.

56
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
Результатом этих опытов является то, что каждая
из всех этих частей становится целым животным
путем весьма точного воспроизведения тех частей,
которых нехватало для целого полипа.
Публика уже, в частности, осведомлена об успехах
опытов г-на де Реомюра. Вот как он высказывается
в предисловии к шестому тому его Мемуаров к
истории насекомых (стр. 55). «Я признаюсь, однако, что
когда я впервые увидел, как постепенно формируются
два полипа из одного, разрезанного на две части,
я с трудом мог поверить своим глазам', и это факт,
который я не могу привыкнуть видеть после того,
как я его видел и снова видел сотни и сотни раз».10
Г-н де Реомюр затем разрезал полипов на несколько
частей, и каждая из этих частей стала целым
полипом. Он также сообщил публике, что этот способ
размножения, которому дивятся у полипов,* не был
раньше известен, что он сам и другие наблюдатели
вскоре обнаружили его у различных видов червей.
В течение двух лет этот способ размножения стал
общеизвестным явлением: таким образом, эти факты,
которые сначала казались невероятными,
оказываются теперь проверенными по отношению ко многим
животным, отличающимся друг от друга не только
по виду, но даже по роду, и, судя по всему, это
свойство будет открыто еще у большого числа других
животных.
Предисловие г-на де Реомюра, которое я только что
цитировал, не является единственным свидетельством,
опубликованным по поводу тех странных фактов
естественной истории, которые я собираюсь излагать.
Можно указать еще одно, весьма почтенное, в
номере 469 (стр. 6) «Философских трудов». Г-н Фоукс,11
президент Королевского общества в Лондоне,
пожелал увидеть собственными глазами то, что он узнал
о полипах, и я послал ему таковых в феврале месяце
1743 г., благополучно прибывших к нему. Он сначала

ПОЛИПОВ, I МЕМУАР
57
разрезал их различным образом и вскоре увидел,
что куски полипов становятся целыми полипами.
Г-н Фоукс докладывает Королевскому обществу
в вышеупомянутой статье «Философских трудов» об
успехах своих опытов в течение первых пятнадцати
дней, во время которых он наблюдал полипов.
Достаточно прочесть эту статью, чтобы быть вполне
осведомленным в доброй половине их истории и быть
убежденным в реальности большинства странных
фактов, в ней содержащихся.
Эти животные не были совершенно неизвестны до
настоящего времени. О них говорится в
«Философских трудах» за 1703 год (№ 283, ст. IV и № 288,
ст. I). Это наблюдения Левенгука12 и одного
анонимного англичанина об этих насекомых. Есть много
общего между сообщениями этих обоих господ. Они
оба увидели одну из самых замечательных
особенностей этих животных—их естественную манеру
размножаться. Она их поразила, и они, конечно, не
преминули бы углубить исследование ее, если бы
у них было достаточное количество полипов. Левен-
гук мог открыть только несколько штук, а анонимный
англичанин всего лишь одно животное. Они описали
их внешнюю форму и некоторые из движений.
Г-н Бернар де Жюссье13 давно знает полипов и даже
дал нарисовать их, как нам сообщает г-н де Реомюр
(предисл. к 6 т. Истор. насек., стр. 54). Кроме того,
я знаю, что их видели еще некоторые другие лица,
и можно даже предположить, что они попадались
на глаза еще большего числа любопытных, когда
они исследовали водные растения или водных
животных.
Никто, однако, из тех, о ком я только что говорил,
не заметил той замечательной способности к
размножению, которая осуществляется в различных частях
полипов после того, как они разделены, потому что
это открытие по своей природе должно было быть

58
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
не плодом большого терпения и прозорливости, но
подарком случая. Именно счастливому случаю
обязан я этим открытием, которое сделал без всякого
размышления о нем, и даже никогда в жизни у меня
не было ни одной мысли, имеющей хоть малейшее
отношение к нему.
Всякое необычное открытие невольно вызывает
интерес к тому, каким образом^но сделано. Об этом
я мог судить по вопросам, заданным мне
значительным числом лиц. Они прежде всего спрашивали меня,
как я догадался разрезать полипов и как я пришел
к тому, чтобы наблюдать их размножение, в силу
которого несколько частей одного и того же полипа
становятся каждая целым животным. Это и является
причиной, заставившей меня начать сообщение о моих
наблюдениях над полипами с ответа на эти вопросы.
Начиная с первого лета (1740), проведенного мною
в Зоргфлите, даче г-на графа де Бентинка,
находящейся в четверти версты от Гааги, я нашел там
полипов. Заметив различных мелких животных на водных
растениях, вытащенных из одного рва, я поместил
некоторые из этих растений в большой сосуд с
водой, который поставил на подоконник; затем я
занялся наблюдением насекомых, находящихся в сосуде.
Вскоре я заметил там большое число таковых, в
сущности весьма обычных, но в большинстве мне не
знакомых. Столь новое зрелиіДе, каковое представляли
эти маленькие животные, возбудило мое
любопытство. Рассматривая население сосуда, я заметил
полипа, сидящего на стебле одного водного растения.
Сначала я не обратил на него большого внимания:
я следил за мелкими насекомыми, быстрота движений
которых была скорее способна привлечь мое
внимание, чем неподвижный объект, который при беглом
взгляде не мог быть сочтен иначе, как за растение,
особенно тем, кто не имел понятия о животных,
похожих на пресноводных полипов,—полипов морских.

ПОЛИПОВ, I 1УЕМУАР
Я сказал, что полип, которого я заметил, был
неподвижен. Это не значит, что он не мог двигаться, но
тогда я ничего не знал об этом.
Прежде чем итти дальше, я должен, чтобы быть
понятым, описать здесь в общих чертах форму этих
животных. Их тело ab (табл. 1, фиг. 1) довольно
вытянутое. С одного конца а выступают рога ас,
которые служат и ногами, и руками и которые еще
более вытянуты, чем тело. Я называю конец а
передним, потому что там находится голова полипа, и даю
название заднего противоположному концу Ь. Когда
я буду говорить о частях, образованных
поперечными разрезами полипа, я буду называть первой
частью ту, на которой будет голова,
второй—следующую и так далее.
Я сначала не нашел все три вида полипов с
руками в форме рогов, о которых я буду говорить
в этом труде. Первым я узнал самый маленький
вид (фиг. 1). Полипы этого вида отличаются
довольно красивой зеленой окраской. О них и будет
речь теперь. Их было много в том большом сосуде,
о котором я говорил, а также в другом, в который
ή тоже поместил водные растения. Первые разы,
когда я рассматривал эти маленькие тела, я принял
их за паразитические растения, растущие на других
растениях. Они находились в положении,
изображенном на фиг. 1 первой таблицы.
Форма этих полипов, их зеленый цвет и их
неподвижность вызвали мысль о том, что они—растения.
Это была также первая мысль, которую они
пробудили в уме многих других лиц, которые видели их
первый раз в их самом обычном положении.
Некоторые, видя их, говорили, что это травинки, другие
сравнивали их с тем хохолком, который украшает
семя одуванчика.
Движение рук полипов было первое, что я заметил.
Они сгибали их и медленно извивали в различных

60
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
направлениях. Мысль о том, что полипы являются
растениями, не позволила мне думать, что это
движение тонких нитей у их переднего конца является
свойственным им; и тем не менее оно казалось
таковым, а никак не результатом движения воды. Я все
же предполагал, что движение воды, вызываемое
плавающими в том же сосуде мелкими
насекомыми, было достаточным, чтобы оно могло сообщать
заметное движение рукам полипов; но чем более
я наблюдал в дальнейшем движение этих рук, тем
более мне казалось, что оно должно происходить от
внутренней причины, а не от импульса, чуждого
полипам.
Однажды я слегка качнул сосуд, чтобы
посмотреть, какой эффект произведет на их щупальцы
движение воды, таким образом возникшее. Я никак
не ожидал того, что произошло. Вместо'того, чтобы
видеть, согласно моему ожиданию, руки и тело
пассивно колеблемыми в воде и увлеченными ее
движением, я увидел их быстро сокращающимися и
притом столь сильно, что тело полипа казалось зерном
зеленого вещества, а руки исчезли вовсе. Я был
удивлен, и это удивление послужило лишь к
возбуждению моего любопытства и удвоению моего внимания.
Так как я непрерывно наблюдал глазом,
вооруженным лупой, нескольких полипов, которых я заставил
сократиться, я вскоре увидел, как они начали
вытягиваться: их руки снова стали заметны и мало-помалу
эти полипы приняли свою первоначальную форму.
Это сокращение полипов и все движения, которые,,
как я видел, они делали, когда вытягивались снова,
живо пробудили в моем уме мысль о животном.
Я сравнивал их сначала с улитками и другими
насекомыми, которые способны сокращаться и
вытягиваться.
Можно удивляться, вероятно, тому, что я не сразу
решил, что полипы являются животными. Я при-

ПОЛИПОВ, I МЕхМУАР
61
знаюсь, что их форма и их цвет еще производили
на меня некоторое впечатление. Я думал, что не
исключена возможность, что это чувствительные
растения; и я не находил ничего более
необычайного в их способности сокращаться и вытягиваться,
чем в движениях, заметных при прикосновении к
мимозе. Эта мысль, таким образом, поддерживала
меня в некотором сомнении и я ничего не хотел
окончательно решать по этому вопросу, пока новые
наблюдения не определят моего суждения.
Через несколько дней я нашел довольно большое
число полипов, прикрепленных к стенке сосуда,
в таком месте, где я их еще не видел и где их
наверняка не было вначале. Я вскоре заметил, как они
туда попали. Многие полипы шли по стенке сосуда,
пока я их наблюдал. В другом месте я опишу их
манеру передвигаться, а здесь довольствуюсь
указанием, что они двигались, как гусеницы, именуемые
землемерами, и как различные водные животные,
которые попеременно прикрепляют свой передний
и задний конец; задний после приближения его
к дереднему, передний же—после удаления его от
заднего.
Вид этого поступательного движения полипов
окончательно убедил меня, что это—животное; и
когда я в этом вполне удостоверился, я кончил их
наблюдать. Я нашел то, что искал, так как до того
я и не ставил себе иной задачи, как познать, животные
они или нет. Почти весь сентябрь месяц 1740 года
прошел, и я не уделил им ни малейшего внимания.
Я был тогда занят другими насекомыми, которых
я давно изучал. Но в конце этого сентября полипы
вновь привлекли мое внимание и столь сильно, что
с тех пор я не прекращал их наблюдать.
Надо помнить, что мой стеклянный сосуд
помещался на внутреннем подоконнике. Однажды я
заметил, что большое число полипов собралось на

62
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
стороне сосуда, обращенной к свету. Я сначала
заинтересовался вопросом, был ли этот факт случайным
явлением или же он вытекал из несомненной
склонности полипов перемещаться к наиболее освещенному
участку сосуда. Чтобы убедиться в этом, я повернул
сосуд в пол-оборота. Тогда большинство полипов
оказалось в наименее освещенной части сосуда,
а на стороне, обращенной к свету, их находилось
очень немного. Надо было проследить, перейдет ли
большинство полипов из менее освещенной части
сосуда в более освещенную. Через день после того,
как я повернул сосуд, я обнаружил, что наименее
освещенная сторона, на которой оставалось много
полипов, теперь оказалась почти лишенной их. Они
рассеялись в сосуде и были в пути к наиболее
освещенной части его, потому что на следующий день
я нашел там уже многих полипов, а по истечении
нескольких дней их было там столько же, сколько было
сначала на освещенной стороне, до того, как сосуд,
был повернут.
Я повернул его снова и тем самым повторил тот
же опыт, с тем же результатом. После того как я
увидел то же самое несколько раз, я убедился в том, что
полипы действительно имеют особую склонность
к наиболее освещенной части сосуда. Я не смел решить
вопрос, находится ли эта склонность в
непосредственной зависимости от сдета или же какая-нибудь иная
причина привлекает их к наиболее освещенной
стороне сосуда. В дальнейшем я подробнее изложу
наблюдения, которые я сделал по этому предмету,
показавшемуся мне тогда достойным внимания: и
с этого момента я решил не только искать
разъяснений по этому вопросу, но также попытаться вообще
более углубленно исследовать историю полипов.
Я не замедлил увидеть, что различные индивиды
полипов, наблюдаемых мною, имели неравное
число рук или ног; и я имел основание предполагать,

ПОЛИПОВ, I МЕМУАР
63
что это вполне естественно. Хотя я и не встречал
затруднений к допущению такой разницы между
индивидами одного и того же вида животных,—
я все же сравнивал эти руки с ветвями и корнями
растений, число которых сильно вариирует у
различных индивидов того же вида. В связи с этим я
опять стал думать, что, быть может, эти организмы*
являются все же растениями, и, к счастью, не
отказался от этой мысли. Я говорю так потому, что,-
хотя она была наименее естественной, она привела
меня к намерению разрезать полипов. Я судил
таким образом: если две части одного и того же полипа,
после того, как их разделят, превратятся каждая
в целого полипа, то будет очевидно, что эти
организмы—растения. Так как я в гораздо большей мере
был склонен считать, что это были животные, и не
очень рассчитывал на этот опыт, я ожидал увидеть,
гибель разрезанных полипов.
25 ноября 1740 года я разрезал первого полипа.
Я поместил обе части в плоский сосуд, в котором
было воды на 4—5 линий.14 Таким образом, мне
было удобно наблюдать части полипов с помощью
довольно сильной лупы.
В другом месте я сообщу о тех предосторожностях,
которые я предпринял, выполняя мои опыты с
полипами, и о способе, с помощью которого я производил
разрез. Здесь же будет достаточно сказать, что я
разрезал полипа, о котором речь, поперечно и немного
ближе к переднему концу, нежели к заднему. Первая
часть была, таким образом, несколько короче, чем
вторая.
В то время как я разрезал полипа, обе части его
сжались, так что вначале на дне сосуда, в который
я их положил, они казались мне двумя зернышками
зеленого вещества. Таков, как я уже говорил, цвет
полипов, которых я разделил первыми. Обе части
вытянулись в тот же день, в который я их разделил.

64
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
Их легко было различить одну от другой. Первая
имела на своем переднем конце те тонкие нити,
которые служат руками и ногами полипам, а вторая их
не имела вовсе.
Вытягивание первой части не было единственным
признаком жизни в тот же день, в который она была
отделена от другой. Я видел, как она шевелила ру^
ками, и на следующий день я обнаружил в "ііервый
раз, как пришел ее наблюдать, что она переменила
место; немного спустя я видел, как она сделала один
шаг. Вторая часть была вытянута, как в предыдущий
день, и оставалась на том же месте. Я слегка потряс
сосуд, чтобы посмотреть, жива ли она еще. Это
движение заставило ее сократиться, на основании чего
я решил, что она жива. Немного погодя она опять
вытянулась. В следующие дни я видел то же самое.
Эти движения обеих половин того "же полипа я,
однако, рассматривал как признак слабых остатков
жизни. Я особенно думал это относительно
последней части; тогда как относительно другой я склонен
был предполагать, в соответствии с мыслью о полипе
как животном, что голова его находится на переднем
конце, как это и ееть на самом деле. И мне казалось
вполне естественным, что отрезок, имеющий голову
и часть туловища, мог еще жить. Я думал, что
произведенная операция была по отношению к этой
части лишь известным увечьем, несущественно
нарушившим в нем его животную организацию (oeconomie
animate). Я сравнивал эту первую часть с
ящерицей, потерявшей хвост, от чего она не умирает.
Наоборот, вторая половина при допущении, что полип
^сть животное, казалась мне своего рода хвостом,
не имеющим внутренностей, необходимых для жизни
животного. Я не думал, что эта часть способна жить
продолжительное время после отделения от
остального тела. Кто мог вообразить, что у нее отрастет
голова! Итак, я наблюдал эту вторую половину, чтобы

ПОЛИПОВ, I МЕМУАР
65
знать, сколько времени она сохранит свои остатки
жизни, нисколько не надеясь быть зрителем этого
чудесного воспроизведения.
Каждый день по нескольку раз я наблюдал эти
части полипа через лупу. Четвертого декабря утром,
т. е. на девятый день после рассечения полипа, мне
показалось, что на краю переднего конца второй
части, той, которая не имела ни рук, ни головы, мне
показалось, говорю я, что я вижу три маленьких
заостренных выступа, торчавших по краям. Они
сразу заставили меня подумать о рогах, которые
служат полипам руками и ногами. Эти выступы были—
или должны были быть—именно руками, если бы
эта вторая часть была целым полипом. Тем не менее
я не хотел уже решать, что это действительно были
руки, начинающие расти. В течение всего дня я мог
видеть только эти выступы: это меня исключительно
воодушевляло и я ждал с нетерпением того момента,
когда я буду наверное знать, что они такое. Наконец,
на следующий день они оказались достаточно
большими, чтобы не оставалось места для сомнения, что
это, действительно, руки, выраставшие на переднем
конце этой второй части. На следующий день начали
выходить две новых руки, и через несколько дней
появились еще три. Эта вторая часть, таким образом,
получила их всего восемь, и все они в короткое время
стали такими же длинными, как и руки первой части,
т. е. те, что полип имел до того, как он был разрезан.
Я не находил тогда больше разницы между этой
второй частью и полипом, никогда не разрезанным.
Это же я заметил относительно первой части,
начиная со следующего дня после операции. Обе части,
когда я их наблюдал под лупой со всем возможным
для меня вниманием, казались мне каждая,
несомненно, целым полипом и выполняли все функции,
которые мне были известны: они вытягивались,
сжимались и передвигались.
5 трамблэ

66
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
Мой опыт имел, таким образом, гораздо больший
результат, чем я ожидал. Но, согласно замыслу этого
опыта, я должен был притти к выводу, что полипы
являются растениями и притом такими, которые
размножаются черенками. Однако я был весьма далек
от того, чтобы осмелиться решить таким образом.
Чем больше я наблюдал целых полипов и обе эти
части, в которых произошло воспроизведение, о коем
я только что говорил, тем более их движения
будили в моем уме мысль о животном. Эти движения,
казалось, возникали со столь несомненной
самопроизвольностью, какая всегда была чужда растениям
и какую мы знаем у животных на бесконечном числе
примеров. Все, что я делал, ічтобы выйти из
сомнений, послужило лишь к тому, чтобы повергнуть
меня в еще большие. Я решил поэтому удвоить мое
внимание и постараться открыть у полипов более
характерные свойства. Все, кто пытался сравнивать
растения и животных и судить о сходстве между
этими двумя классами организмов, почувствовали
трудность, возникающую при желании точро
определить особенности, которые отличают одних от
других. Размышления, которые я слышал об этом, как
и мои собственные, немало послужили к
утверждению моих сомнений относительно полипов и побудили
меня к поискам у них новых свойств, способных
разрешить мои сомнения. Еще одна вещь, которую я
недавно узнал, много способствовала им. Это
открытие, сделанное на тлях.
Г-н де Реомюр еще давно высказал
предположение, что эти маленькие животные могут размножаться
без спаривания с самого рождения. Г-н Боннэ15
в мае месяце 1740 г. захотел удостовериться в этом
факте. Из тринадцатого Мемуара б-го тома Истории
насекомых г-на де Реомюра видно, какой успех
имели усердие и прозорливость г-на Боннэ. Он
нашел и доказал опытами, сделанными со всеми надле-

ПОЛИПОВ, I МЕМУАР
67
жащими предосторожностями, что молодая тля может
размножаться, несмотря на то, что с момента своего
рождения она содержится в полном одиночестве.
Г-н Лионэ, предприняв в июне того же 1740 г. те
же опыты с тлями, что и г-н Боннэ, пришел к тем
же, как и он, выводам. Я узнал о результатах опытов
г-на Боннэ из одного из его писем, а г-н Лионэ
показал мне в своем кабинете одиноких тлей, которые
размножались. Я имел удовольствие видеть, что оба
эти господина, не зная ничего друг о друге, почти
одновременно проделали тот же опыт, но на тлях
разных видов, и оба пришли к открытию одного
из самых замечательных фактов естественной
истории, категорически противоречащему общему
правилу, принятому до сих пор в отношении
размножения животных. Мне было интересно повторить опыт
этих господ; и в то время как мои первые
разрезанные полипы обнаруживали тот удивительный
способ воспроизведения, о котором я говорил, я имел
также тлей, помещенных в одиночестве с момента
рождения, которые размножались. Факт, подобный
тому, что представляли тли, мог мне только внушить
большее недоверие к общим правилам. И это также,
в частности, увеличивало мое сомнение относительно
тех из них, которые распределяли обе особенности,
найденные мною у полипов, между двумя различ-.
ными классами организмов, т. е. между классом
животных и классом растений. Я живо чувствовал,
что природа слишком обширна и мало известна,
чтобы можно было без чрезмерной дерзости решиться
утверждать, что такое-то или такое-то свойство не
имеется у такого-то или такого-то класса
организмов. Я воздерживался от окончательного суждения
и довольствовался работой над дальнейшим
изучением полипов, не осмеливаясь еще решить, животные
они или растения.
Я еще не знал тогда, каким образом полипы размно-
к*

68
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
жаются, и думал, что, быть может, в этой области
я найду тот решительный признак, который я искал,
тот, который даст мне возможность судить, животные
они или растения. У меня был большой стеклянный
сосуд с водой, обильно населенный зелеными
полипами, и я часто проводил целые часы, наблюдая
одного полипа за другим. Наконец, я открыл там
одного, который начинал производить детеныша.
Наблюдений, которые я произвел над этим полипом
в течение нескольких дней, было достаточно, чтобы
притти к заключению, каким образом эти организмы
размножаются, и признать, что их манера
размножаться имеет очень большое сходство с
размножением растений побегами (rejettons). Это было новое
растительное свойство, которое, я обнаружил у
полипов. Все же у меня оставалось много оснований
считать их животными, или, скорее, они мне
представлялись животными-растениями. Мне казалось,
что они занимали своего рода промежуточное место
между этими двумя классами организованных тел.
Вновь открытое свойство полипов оставило меня
в том же сомнении, в котором я находился уже с
давних пор. И сколь необходимым ни казалось мне знать
точно, к какому классу организмов они должны быть
отнесены, я все же испытывал некоторое удовольствие
от этого сомнения. Оно уже привело меня к
познанию двух весьма странных свойств полипов и оно
вдохновляло меня искать новых, разжигая все более
и более мое любопытство.
В это время' я только что послал во второй раз
г-ну де Реомюру полипов, так как посланные в
первый раз погибли. Этот великий наблюдатель
сообщил мне об их благополучном прибытии в Париж,
чего я ждал с нетерпением, и он сопровождал это
известие суждением, которого одного было достаточно,
чтобы вывести меня из сомнения. После того как
он рассмотрел полипов, он, не сомневаясь, поместил

ПОЛИПОВ, I МЕМУАР
69
их в класс животных и дал им название, которое они
носят и в настоящее время, благодаря их сходству
с морскими полипами.
В марте 1741 г. г-н де Реомюр рассеял мои
сомнения; а в апреле я открыл у полипов такое свойство,
которое произвело бы на меня подобное же действие,
если бы это было еще необходимо.
В это время я нашел новый вид полипов (табл. 1,
фиг. 2) вроде тех, что я уже давно наблюдал. Вскоре
после того, как я нашел этих новых полипов, я
увидел, как они едят; они поглощали червей таких же
и даже более длинных, чем они сами; я видел, что
они их переваривали и питались ими. Этого было
вполне достаточно, чтобы убедиться в том, что они
были животными.
После того как я сообщил историю первой
особенности, найденной мной у полипов, я буду излагать
в порядке, кажущемся мне наиболее естественным, те
наблюдения, которые я сделал на этих животных
за более чем трехлетний срок, что я их изучаю.
Я выше сказал, что первые полипы, виданные
мною, находились на водных растениях,
извлеченных мною из рва и помещенных в большой сосуд
с водой. Там были: ряска, стебель одного вида хвоща
и водяная лилия. Вначале я искал полипов
преимущественно на этих растениях. Но впоследствии я
узнал, что они в равной мере встречаются на всех
предметах, находящихся в воде. Я находил их на
всех водных растениях, на дне водоемов и
подвешенными к поверхности воды; я видел их на ветвях
деревьев, досках, гнилых листьях, соломинках и
камнях; наконец, я видел множество их на теле
различных животных, например, на раковинах улиток
или коконах водяной моли.
Надо иметь опытный глаз, чтобы открыть полипов
и уметь выбрать надлежащее место и положение,

70
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
чтобы их заметить на различных телах, о которых
я только что упоминал, когда они находятся еще в
водоемах. Наиболее удобный способ—это вынимать
из воды эти различные предметы и помещать их
в сосуд с водой. Тогда легко видеть полипов,
прикрепленных к ним.
Очень полезно в целях изучения какого-нибудь
животного наблюдать его в естественных условиях,—
я хочу сказать, среди тех предметов, которые его
окружают в природе.
Вот почему хорошо сделать так, чтобы сосуд,
в котором содержится животное, было для него
местопребыванием, более или менее похожим на
естественное. Этот способ может ускорить в
значительной мере те открытия, которые предположено
сделать, и может даже послужить причиной для
открытий, которые не были бы сделаны без этого.
Я не только прибегал к этому методу, чтобы
углублять историю полипов, но даже часто летом
отправлялся на берега рвов, где они находились, в час,
когда солнце освещало дно; я выбирал места с более
прозрачной водой и более пологим берегом'. Я мог
ясно видеть полипов ^на дне водоема, на всех
предметах, которые были в глубине воды, и на ее
поверхности. Благодаря этому способу я пришел к мыслям,
каких я никогда бы не имел без него.
Наиболее обыкновенное положение, в котором
полипы встречаются в их обычном местопребывании
или же в сосуде, где они содержатся, изображено
на фиг. 1 и 2 табл. I. Задний конец b тела полипа ab
прикреплен к растению ef (табл. I, фиг. 1) или к
кусочку дерева gh (фиг. 2), тело его ab и руки ас
простерты в воде.
Форма, которую имеет обыкновенно тело полипов
в этом положении, не является вполне одинаковой
для трех видов, которые я знаю.16 Тело зеленых
полипов (фиг. 1), о которых я преимущественно

ПОЛИПОВ, I МЕМУАР
71
говорил до сих пор, понемногу утончается от
переднего конца к заднему. Уменьшение толщины почти
незаметно. То же относится к полипам другого вида,
изображенного на фиг. 2. Принадлежащие же к
третьему виду (фиг. 3) отличаются в этом отношении
от двух предыдущих. Их тело незаметно суживается
лишь от переднего конца (а) до половины (d) или
иногда до двух третей длины их тела (фиг. 4, d). В этом
месте тело становится значительно более тонким,
и отсюда до заднего конца уже больше толщина не
убывает. Эта часть ab (фиг. 3 и 4), более тонкая
чем остальное тело, имеет сходство с хвостом и может
служить отличительным признаком этого вида.
Ноги или руки полипов находятся, как я уже
говорил, на их переднем конце. Каждая рука
двигается во всех направлениях, благодаря этому они
могут располагаться в том же направлении, что
и тело полипа, или образовывать с ним различного
рода углы. Впрочем, движение каждой руки не
зависимо от такового других. Когда все руки
расположены по отношению к телу под одним углом и они,
удаляясь от точки их возникновения, сохраняют
одинаковое направление, то образуется весьма
правильная фигура. Эта фигура вариирует в
зависимости от того, как меняется угол, образованный
руками по отношению к телу. Руки зеленых полипов
часто образуют прямой угол к телу или близкий
к нему (табл. I, фиг. 1, /и к). Тогда эти руки,
одинаково удаленные от переднего конца как от общего
центра и сохраняющие каждая свое направление,
кажутся все радиусами одного круга (/). Но когда
руки вытягиваются вперед, образуя тупой угол
с телом (фиг. 1, я), они образуют фигуру более или
менее открытой воронки.
Но только зеленые полипы (фиг. 1) имеют столь
правильную посадку рук. Поскольку они у них
короче, они легче могут держать их в прямом на-

72
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
правлении. Полипы двух других видов,16, известных:
мне (фиг. 2 и 3), которые имеют гораздо более
длинные руки, могут придать им, когда они вытянуты,
прямолинейное направление лишь на известном
расстоянии от основания. Остальная часть руки имеет
другое направление, иногда одинаковое у всех,
а чаще весьма различное.
Я уже говорил, что не все особи зеленого вида
полипов имеют одинаковое число рук. Так дело обстоит
с другими видами, которых я наблюдал после этих.
Среди трех видов полипов, которых я знаю,
наименьшее число рук—шесть, а наибольшее—от 12 до 13.
Тем не менее я видел некоторых особей второго вида,
имеющих восемнадцать (табл. X, фиг. 3).
Здесь встает вопрос, который мне пришел в голову
впервые, когда я делал эти наблюдения. Является ли
это естественным, что индивиды каждого вида
полипов не имеют одинакового числа рук, или это
проистекает от того, что те, которые имеют их меньше,
потеряли часть их под влиянием случайных
обстоятельств?
Мимоходом я уже ответил на этот вопрос; я выше
говорил, что когда я еще мало знал полипов, мне
казалось, что им было бы свойственно не всем иметь
одинаковое число этих рогов, которые, с тех пор
как они лучше известны, получили название ног
или рук. После того как я наблюдал некоторое
время полипов и особенно после того, как я видел
их рождение и рост, я заметил, что с руками дело
у них обстоит иначе, нежели с аналогичными частями
столь многих других животных, которых мы знаем.
Руки и ноги этих последних появляются все сразу,
начиная с момента их развития. Руки полипов,
наоборот, растут лишь постепенно. Иногда у них по-
являются таковые долго спустя после их рождения.
Этот факт раскрывает нам весьма убедительным
образом причину неравенства числа рук у различных осо-

ПОЛИПОВ, I МЕМУАР
73
бей того же вида полипов. Но я этим не ограничился.
Возможно, что хотя руки полипов и не вырастают
в одно время, они достигают, в конце концов, все
одного числа, являющегося естественным числом
их рук. Но мои наблюдения научили меня как раз
обратному. Я не нашел никакого правила
относительно увеличения числа рук полипов и я не видел,
чтобы они достигали одного и того же числа.
Я возвращаюсь теперь к телу полипов,
представленному вытянутым на фигурах 1, 2, 3 и 4 таблицы L
Тело полипов, подобно телу многих других весьма
известных животных, способно в различной степени
к вытяжению и сжатию. Оно может сжаться до такой
степени, что окажется не более одной линии длиной
или около того (табл. I, фиг. 5 и 6). Например,
полип, изображенный на фиг. 2 табл. I, может,
сокращаясь, стать подобным изображенному на фиг. 6.
Величина сократившегося полипа изменяется в
зависимости от принадлежности его к определенному
виду и от размеров каждого полипа в частности.
Его тело, будь то при сокращении или при
вытяжении, может остановиться на всех возможных
ступенях от самого большого вытяжения до самого
большого сокращения. Полип, таким образом, может
исключительным образом видоизменять длину своего тела.
Если было бы необходимо, чтобы он вытянул его до
крайней степени или лишь до определенного
предела, чтобы сделать то или иное движение, как это
действительно наблюдается у различных других
животных, можно было бы, обозначая длину,
которую он имеет в этом состоянии, тем самым отметить
вполне точную длину; но полип при любых степенях
сокращения, за исключением самых крайних, может
производить различные движения и перемещения,
на которые он вообще способен. Поэтому можно
лишь приблизительно обозначить длину тела полипа,
и это тем более, что она вариирует у различных осо-

74
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
бей одного вида в зависимости от возраста, что
известно и у животных, и у растений.
Большинство зеленых полипов, виденных мною,
имело в вытянутом состоянии 5 или 6 линий длины.
Длина полипов второго и третьего вида имеет обычно
от восьми до двенадцати линий; но я видел иногда
особей этих двух видов, тело которых имело полтора
дюйма длины17 (табл. X, фиг. 3).
Нет надобности предупреждать, что тело полипов
по мере вытягивания становится Уже, а по мере
сокращения,—наоборот, шире. Фигуры 1,2,3 таблицы I
изображают наиболее обычную толщину полипов
всех трех видов, о которых я говорил, когда они
находятся в обычной степени вытянутости. Я говорю
о тех, которые достигли уже значительного размера.
Так как среди животных, способных удлинять
и сокращать свое %тело, многие имеют кольчатое
строение, то было естественно искать прежде всего,
нет ли такового у полипов. Я это проделал, но ни
лупа, ни микроскоп не дали мне возможности
увидеть кольца, в каком, бы виде я ни рассматривал их,
вытянувшихся или сжавшихся. Мне показалось,
что их манера вытягиваться и сжиматься имеет
больше сходства с таковой улиток и слизней, чем
червей и других насекомых, имеющих несомненные
кольца. Фигура 1 таблицы V прекрасно изображает
полипа, увеличенного под микроскопом.
Наблюдатель, рисовавший его, не преминул бы изобразить
кольца, если бы их обнаружил; и они не могли бы
ускользнуть от него.
Я не буду вовсе останавливаться на объяснении,
с помощью какого механизма тело полипов
вытягивается и сокращается. Я был бы в состоянии дать
только предположения.
Полипов можно заставить сокращаться в той или
иной степени путем прикосновения к ним или более
или менее резко колебля воду, в которой они нахо-

ПОЛИПОВ, I МЕМУАР
75
дятся. Каждый полип, вынутый из воды, оказывается
сократившимся до минимального объема и
прижавшимся к тем предметам, на которых он находится
(табл. I, фиг. 7). Он имеет тогда внешность, столь
отличную от той, которая у него была в
расправленном виде, что его сразу трудно узнать. Но, как только
глаз к нему привыкает, становится легко отличить
полипа, вынутого из воды, от любого другого
предмета. Это очень удобно, потому что когда ищешь
полипов, то больше не нужно помещать в воду все
предметы, на которых они имеются, для того чтобы
заставить их принять более узнаваемую форму.
Тепло и холод вызывают у полипов тот же эффект,
как и у большинства наземных и водных насекомых.
Тепло их оживляет, а холод приводит в оцепенение.
Надо, однако, воздействовать достаточно низкой
температурой, чтобы довести полипов до полной
неподвижности, надо, чтобы она была очень близка
к точке замерзания. Тогда полипы оказываются более
или менее сократившимися и остаются таковыми без
изменения. Но по мере того, как вода, в которой они
находятся, приобретает несколько градусов тепла,
они вытягиваются и проделывают все доступные им
движения, пропорционально степени нагревания
воды. Нет необходимости значительно нагревать
воду, чтобы полипы сильно вытянулись; достаточно
воды умеренной теплоты, т. е. чтобы она
заставляла подняться термометр Фаренгейта18 до сорок
восьмого градуса. Летом полипы вытягиваются еще
больше и чаще, но эффект от повышения
температуры на несколько градусов или, наоборот,
понижения ее настолько незначителен, что не может
быть точно зарегистрирован.
С растяжением и сокращением рук полипов дело
обстоит так же, как и с их телом. То, что можно
сказать о длине этих рук, равносильно сказанному о теле
благодаря их способности также останавливаться на

76
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
различных ступенях между самым большим
вытяжением и самым большим сжатием. Но, несмотря на это,
можно легко установить, что руки полипов одного
вида длиннее, чем у других видов, по крайней мере
среди трех мне известных.
Зеленые полипы имеют наиболее короткие руки
(табл. I, фиг. 1). Я редко встречал среди них таких,
длина рук которых превосходила бы половину длины
их тела, иначе говоря, чтобы длина их была более
трех линий. Руки длиной в один дюйм очень обык-
новенны у полипов второго вида (фиг. 2). Я видел
нескольких, вытягивающих руки до двух и даже трех
дюймов.
Я выше сказал, что полипы третьего вида легко
отличимы по их хвосту (фиг. 3, ö, d), но длина их
рук является еще другим весьма замечательным
признаком и очень* удобным для отличия их от
других видов. Вот почему я буду их часто называть
долгорукими полипами (Polypes ä longs bras).
Я даю видам полипов, о которых говорю, название
первого, второго и третьего видов в порядке их
нахождения мною. Я открыл первый вид, или
зеленых полипов (фиг. 1), в июне месяце 1740 г.,
второй вид (фиг. 2)—в апреле 1741 г. и третий,
или долгоруких полипов (фиг. 3),—в июле того же
года.
Когда я выловил из воды этих последних, я
принял их за полипов второго вида. Я поместил их
второпях в большом количестве в стеклянный сосуд,
наполненный водой, высотой в семь дюймов и пять
дюймов в диаметре и поставил его на подоконник-
Я имел возможность рассмотреть полипов
внимательно лишь на следующий день. Для меня было
большой неожиданностью увидеть, что сосуд, в
котором находились полипы, был наполнен весьма
длинными нитями, которые показались мне тонкими, как
паутина. Сначала я принялся исследовать, что могли

ПОЛИПОВ, I МЕМУАР
77
представлять собою эти нити, не подозревая, чем
они были на самом деле. Вскоре я с изумлением и
истинным удовольствием увидел, что эти столь
длинные и тонкие нити исходили из переднего конца
полипов,—словом, были их руками. Так как в сосуде
находилось много полипов, то он весьма сильно был
наполнен этими руками, из которых одни были
расположены более или менее по прямой линии, а другие
змеевидно извивались и проделывали всевозможные
извороты и повороты. Эти руки постепенно
утончаются, начиная от их основания к концу, как и у
других видов. Они не толще у своего основания, чем
руки полипов второго вида, но, когда вытянуты,
они превосходят последние в такой же мере по своей
тонкости к концу, как превосходят их по длине. Я
видел полипов третьего вида, руки которых имели
восемь с половиной дюймов длины. Можно судить
по фиг. 3 табл. I, которая изображает эти руки в
натуральную величину, об эффекте, который они
производят, когда они хорошо вытянуты.
Легко понять, что для того, чтобы можно было
видеть, как эти руки вытягиваются до той степени,
о которой я только что говорил, нужно, чтобы
полипы находились в больших сосудах. Я поместил
пх в сосуд, в котором они могли вытянуть свои руки
по прямой линии на расстоянии до 10 дюймов, но
я видел, что они достигают длины лишь в восемь
с половиной дюймов (табл. I, фиг. 3). Однако я не
хочу этим утверждать, что они не могут вытянуться
в еще большей степени. По степени тонкости я
сравнил их с паутиной. Если около окончания они не
так тонки, как нити паутины, то для этого нехватает
лишь немногого. Оказалось невозможным
изобразить их на фигурах, приложенных к этому труду,
столь тонкими, какими они являются на самом деле,
ни выразить достаточно тонким образом на фигурах,
где изображены полипы в натуральную величину,

78
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
как эти руки уменьшаются в диаметре от их основания
до конца. Это отчетливо видно у полипа,
увеличенного под микроскопом (табл. V, фиг. 1). Я еще
буду в дальнейшем иметь возможность вернуться
к этим длинным рукам, доставившим мне много очень
занятных и интересных зрелищ и возбудившим
восхищение всех тех, кто их видел.
Когда я первый раз видел сокращение зеленых
полипов, их руки исчезли вовсе. Вначале я думал,
что они вернулись в тело полипов, как рога улиток
втягиваются в их тело. Но после того, как я
внимательно рассмотрел с помощью лупы передний конец
полипа, я заметил его руки и увидел, что они не
вошли обратно в тело, но только сильно сжатьк
В дальнейшем я их различал и простым глазом, хотя
они были сжаты не менее, чем первый раз: мой глаз
тогда уже привык их видеть.
Руки полипов второго и третьего вида, когда они
сильно сжаты, имеют длину около одной или двух
линий (табл. I, фиг. 5 и 6).
Обычно то же самое движение, то же
прикосновение, которое заставляет тело полипа сокращаться,
производит такой же эффект и на его руки. Они
сокращаются так же сами собой для того, чтобы
выполнять все те движения, о которых я буду говорить в
дальнейшем, производимые в связи с их
поступательным движением и при том способе, которым они
захватывают свою добычу, ее удерживают и влекут в рот.
Не всегда существует определенная зависимость
между сжатием и вытяжением тела и рук полипов.
Когда заставляют тело сжиматься, трогая его
немного грубо, оно и руки сокращаются значительно;
но при других обстоятельствах тело сокращается
более значительно, без того, чтобы то же происходило
в отношении рук, и наоборот. Они не соблюдают также
определенной пропорциональности, снова
расправляясь.

^ПОЛИПОВ, I МЕМУАР
79
Руки одного и того же полипа могут вытягиваться
и сокращаться частично или полностью, независимо
друг от друга. Некоторые часто оказываются весьма
длинными, тогда как другие—весьма короткими
(табл. I, фиг. 4).
Зеленые полипы сокращаются быстро, когда они
к этому вынуждены какой-нибудь внешней
причиной. Представители двух других видов сокращаются
менее быстро. Но и те, и другие выполняют это
движение с достаточной медлительностью, когда они
его делают по собственному побуждению.
Вытягиваются они всегда медленно. Однако бывает это иногда
быстрее, а иногда медленнее. Только что сказанное
относится и к телу, и к рукам полипов.
Я перехожу теперь к другому свойству,
встречающемуся у тела и рук полипов, о котором я уже
сказал одно слово мимоходом—я хочу говорить об их
сгибаемости. Тело и руки полипов, действительно,
обладают способностью сгибаться всячески, по всем
направлениям и во всевозможной степени.. Фигура 1
табл. II представляет некоторые из этих положений.
Полипов можно встретить в такой позе. Тело и руки
могут также изгибаться петлеобразно (табл. II,
фиг. 2 и табл. I, фиг. 4). На руках полипов второго
и третьего вида можно заметить место, где они
обычно сгибаются. Оно находится на расстоянии
нескольких линий от основания рук. Каждая рука
одного и того же полипа способна к
всевозможным изгибам независимо от движений других
рук.
Полипы третьего вида предоставляют обычно своим
рукам свисать вниз и часто заставляют их
проделывать различные извороты и повороты (табл. I, фиг. 3).
Я часто видел полипов, сидящих на дне большого
сосуда, которые направляли часть своих рук вверх,
иногда перпендикулярно, а в других случаях так,
как это представлено на фиг. 3 табл. II. Эта фигура

80
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
очень точно изображает полипа, которого я видел
в одном из моих больших сосудов.
Из сказанного мною обнаруживается степень
возможности к вытяжению, сокращению и изгибанию
у тела полипов, а также их рук вообще и каждой
из них в частности; «обнаруживается, говорю я, как
невероятно велико разнообразие форм тела и
положений, которые эти животные могут иметь. Потому-
то и можно часто видеть, как тот же самый полип
в течение того же дня принимает несколько очень
отличных друг от друга форм. Было бы бесполезно
описывать их здесь. Фигуры, прилагаемые к этой
работе, дают достаточное количество примеров
Я должен еще прибавить, что полипы могут
вздувать свое тело то в одном, то в другом, ме&те часто
в нескольких местах сразу. Я видел таких, у
которых все тело было покрыто складками,
расположенными, как куркайе.19 Эти складки могли быть
приняты за кольца, если бы полипов наблюдали только
в этом одном состоянии.
Поступательное движение полипов
осуществляется благодаря способности их к вытяжению, сжатию
и изгибанию во всех направлениях. Допустим, что
полип aft (табл. III, фиг. 1) прикреплен своим
нижним концом Ь, причем тело его ab так же, как и руки,
простерто в воде; если он хочет продвинуться, он
приближает, сгибаясь, свой передний конец а к
предмету, по которому он должен итти; затем в
некоторых случаях он прикрепляет просто этот передний
конец, в других—только некоторые руки и,
наконец, в иных случаях и свои руки, и передний конец
а (фиг. 2). Когда передний конец полипа хорошо
прикреплен, *он отделяет задний конец о, приближает
его к переднему концу а и прикрепляет снова местом
Ъ (фиг. 3). Затем он еще отделяет свой передний
конец а и вытягивает его снова (фиг. 4). Вот общее
описание шага (pas) полипа.

ПОЛИПОВ, I МЕМУАР
81
На основании этого можно судить, что эта манера
передвижения имеет близкое отношение к способу
передвигаться различных наземных и водных
животных: например, гусениц, называемых землемерами,
и некоторых водных червей, достаточно известных.
Гусеницы, о которых я только что говорил и
которые представлены на фигурах 13, 15 и 16 табл. I
второго мемуара первого тома труда г-на де Реомюра,
употребляют только сгибание для приближения
заднего конца к переднему; тогда как те водные
насекомые,^) которых я упомянул, употребляют и
сгибание, и сокращение. Это же делают полипы, без того,
чтобы всегда было определенное соотношение между
степенью изгиба и степенью сокращения. Иногда
они сжимаются гораздо больше, чем сгибаются,
и наоборот. В этом отношении имеется большое
разнообразие, что и отражается в значительной мере в
различных шагах, которые делают полипы. Кроме того,
они не всегда одинаково приближают свой задний
конец к переднему.
Они выполняют движения, которые они делают
для хождения с большой медленностью. Часто они
останавливаются по середине какого-нибудь шага
и поворачивают свое тело и свои руки
всевозможными способами (табл. II, фиг. 2).
Полипы делают иногда довольно необыкновенные
шаги. Я опишу лишь два, поразившие меня, потому
что они показались мне довольно далекими от самой
обыкновенной манеры ходьбы у полипов.
Пусть полип ab (табл. III, фиг. 5) прикреплен
своим задним концом Ь, а тело и руки его простерты
в воде. Чтобы сделать один из необыкновенных шагов,
о которых идет речь, он приблизит сначала свой
передний конец а к телу, по которому двигается, и
прикрепится в точке а (фиг. 6). Он открепит затем свой
задний конец b и поднимет свое тело
перпендикулярно, держа задний конец вверх (фиг. 7). Затем
θ Трамблэ

82
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
он перегнет свое тело на другую сторону и прикрепит
задний конец в точке b (фиг. 8). Он открепит затем
передний конец хела а и так же поднимет свое тело
вверх передним концом (фиг. 9, я). Вот шаг, или,
вернее, кульбит, который производится в
действительности очень медленно. Ловкий прыгун сделал бы их
большое число в то время, пока полип делает всего
один.
Вот каков другой способ шагания, о котором я
говорил. Пускай полип ab (табл. III, фиг. 10)
прикреплен задним концом b к стенке сосуда, а тело
и большинство рук вытянуты вперед. Одна из рук
его ас прикреплена к стеклу в с. Когда полип
находится в таком положении, он открепляет задний
конец тела вой сокращает слегка тело, в результате
чего задний конец слегка приближается к точке с.
Этот конец вначале прикреплен к стеклу в d, после
чего полип повторяет тот же маневр и прикрепляет
задний конец свой в точке е. Я иногда видел три
и четыре раза подряд, как задний конец откреплялся
и вновь прикреплялся, после того как тело слегка
сокращалось.
Все, что я сказал о поступательном движении
полипов, относится в одинаковой мере ко всем трем мне
известным видам. С того времени, как приобретаешь
вкус к наблюдениям над насекомыми, можно только
с удовольствием наблюдать, как выполняют полипы
те движения, о которых я только что говорил.
Полипы, шагая, проходят по дну водоема, они
поднимаются вдоль по краю его или по водным
растениям; часто они достигают поверхности воды и
держатся за нее, подвешенные задним концом (табл. I,
фиг. 4, Ь). Я даже видел таких, которые были
подвешены только за одну руку (табл. II, фиг. 4, с), но
это положение необыкновенное, тогда как первое
весьма обычно. Полипы двигаются по поверхности
воды, как по предметам, о которых я говорил до

ПОЛИПОВ, I МЕМУАР
83
сих пор. Они находятся снизу этой поверхности.
В сосуде можно наблюдать у них те же движения,
которые они делают на воле: именно здесь можно
получить первое представление о них. Они выходят
из-под растений или из-под других тел, к которым
они были прикреплены, когда их вытаскивали из
воды, на дно или на стенки сосуда, в который их
помещают. Они поднимаются вдоль по стенкам до
поверхности воды, проходят под этой поверхностью,
останавливаются на ней при прохождении через нее
и переходят на другую сторону сосуда, по которой
и двигаются дальше.
Tai« как полипы передвигаются очень медленно
и между каждым шагом у них имеется часто большой
интервал, они тратят много времени для того, чтобы
пройти небольшое пространство. Если судить по
большому числу полипов, содержавшихся у меня
в сосудах, то семь или восемь дюймов пути берут
у них хороший летний день. Когда менее жарко,
они еще более медлительны и потому передвигаются
еще меньше. Из трех видов, которых я знаю,
зеленые полипы отличаются наибольшей живостью.
Хотя они проделывают свои движения медленно,
все же можно сказать, что они подвижны по
сравнению с полипами двух других видов.
Чтобы судить о том, каким образом полипы
поддерживаются на поверхности воды, достаточно
внимательно посмотреть с помощью лупы на задний конец
одного из этих животных, подвешенных таким
образом (табл. I, фиг. 4, Ь). Этот конец находится вне
воды, на дне небольшого углубления (Ь и табл. III,
фип. 11, Ъ и с) на поверхности воды, дно которого
он сам образует, а вода—края, и, чтобы убедиться
в том, что это обстоятельство абсолютно необходимо
для того, чтобы полип мог держаться на поверхности
воды, достаточно смочить одной каплей воды его
задний конец, который сух, и тут же полип упадет
6*

84
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
на дно. Полиіі поддерживается на поверхности воды
именно тем же способом, который употребляют,
чтобы заставить держаться булавку. Ее помещают
осторожно на поверхность воды так, чтобы она не
смочилась, и тогда она держится. Сторона булавки,
не соприкасающаяся с водой, остается сухой на
дне углубления, образованного самой водой, причем
последнее будет тем более значительным и глубоким,
чем тяжелее булавка.
Если полип хочет перейти со стенки сосуда на
поверхность воды, ему достаточно, следовательно,
высунуть из воды самым незначительным образом
ту часть тела, с помощью которой он должен
держаться, и дать ей время высохнуть. Это он как раз
и делает, и это легко наблюдать, если искать к тому
возможность. Если, например, полип прикреплен
к стенке сосуда близ поверхности воды (табл. III,
фиг. 11, ef), он поднимает, чтобы перейти на нее, свой
передний конец тела (е) к этой поверхности; он
высовывает его из воды и дает ему высохнуть в течение
мгновения. Затем он открепляет свой задний конец
{/) от стекла, приближает его к поверхности воды
и высовывает его: в один моментόη оказывается сух
и в состоянии поддерживать полипа, который
убирает под воду свой передний конец. Тогда он
окажется подвешенным к поверхности воды (cd). Часто
он сначала расправляет свое тело и свои руки.
Всего только что сказанного мною может быть
достаточно, чтобы сделать понятным, как полипы
ходят под поверхностью воды и как они ее
покидают, чтобы перейти на стенки сосуда и на тела,
находящиеся в воде.
По ходу моих опытов с полипами мне было часто
необходимо, чтобы те, с которыми я ставил их, были
подвешены к поверхности воды. Нельзя быть всегда
уверенным, что они сами туда придут. Я искал средств
заставлять их подвешиваться, когда мне это захо-

ПОЛИПОВ, I МЕМУАР
85
чется. Сначала я безрезультатно испытывал
несколько способов и не мог достичь успеха, пока я не
получил правильного понимания того способа, с
помощью которого полипы поддерживаются на
поверхности воды. Как только я увидел, что их задний
конец находится сухим вне воды, я стал также
высовывать из воды задний конец тех полипов, которых
я хотел иметь прикрепленными к поверхности воды,
и этим достиг того, что они держались.
Для этого я начинаю с того, что помещаю их в
неглубокий сосуд и жду, чтобы они хорошо
расправились. Затем я вытягиваю их из воды. Для этой цели
я пользуюсь кисточкой. Это очень удобный
инструмент, в котором постоянно нуждаешься, чтобы
орудовать с полипами. Я помещаю кончик кисточки
под полипа, понемногу толкаю его к поверхности
воды и извлекаю его на этой кисточке, к которой он
остается прикрепленным. Обыкновенно случается,
что, трогая и толкая полипа кисточкой, заставляешь
его сократиться, по крайней мере частично, и он
кончает сокращаться в тот момент, когда выходит из
воды.Тем не менее желательно, чтобы он не был
крайне сокращен. Можно предупредить слишком большое
сокращение тем, что, во-первых, выждать, пока
полип не будет хорошо вытянут, прежде чем
предпринять извлечение его из воды; во-вторых, проделывая
постепенно и осторожно все то, что нужно, чтобы
поместить полипа на кисточку. Необходимо еще
предупредить, что полип, выходя из воды, должен
лежать на кисточке так, чтобы его передний конец
соответствовал кончику кисточки. Значение этого
будет понятно из дальнейшего. Полипа надо
оставить вне воды на кисточке один момент, одну минуту,
если угодно, затем кисточка берется в одну рукуг
а в другую—остро отточенное перо. Я постепенно
опускаю в воду кончик кисточки и с ним передний
конец полипа, находящегося на ней; я продолжаю

86
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
погружать его в воду, пока вне ее остается лишь
небольшой кусочек заднего конца, приблизительно
в поллинии длиной. В этот момент я удаляю кончиком
пера, находящегося у меня в другой руке, ту часть
полипа, которая уже находится в воде и которая,
как это часто бывает, уже плавно отделилась от
кисточки; я удаляю ее, говорю я, от кисточки, и
таким образом, дуя при этом на полипа, я
заставляю отделиться от кисточки его задний конец,
который прикасается еще к ней и который
находился вне воды. Как только кисточка отделена, я
убираю ее и оставляю полипа в покое. Конец,
находящийся вне воды, обычно и остается в таком
состоянии, тело простирается в воде, и полип оказывается
подвешенным к поверхности воды. Это 'не всегда
удается. Многие случайности.могут лишить успеха
эту попытку. Остается только возобновить ее.
Если полип уже прикреплен к поверхности воды
и надо менять воду, что является часто необходимым,
то его легко можно заставить висеть на поверхности
воды, в которую его хотят поместить и которая должна
быть в новом сосуде. Надо стараться помещать
кисточку параллельно полипу и приближать ее к нему
до тех пор, пока она его не коснется. Полип пристает
к кисточке, его вытаскивают из воды, и его нижний
конец, который был сухим, таким и остается, так
что его можно тут же поместить в новую воду,
применяя те предосторожности, которые я только что
указал.
Как бы ни было длинно описание приема, который
я употребляю для того, чтобы подвесить полипов
на поверхности воды, я считал себя обязанным
описать его для пользы тех, кто захочет повторить
мои опыты и делать новые. Я избавлю их благодаря
этому от хлопот и времени, которые они должны были
бы потратить в поисках нужных средств; и это не
лишает их возможности найти лучшие.

ПОЛИПОВ, I МЕМУАР
87
Я никогда не видел, чтобы полипы плавали, и,
кажется, что они этого не могут. Я откреплял их от
тел, на которых они сидели в различных условиях,
в различных степенях растяжения и сжатия:
других я заставлял покидать поверхность воды, на
которой они были подвешены; я помещал их в глубь
воды, и ни один полип не сделал ни малейшего
движения, чтобы плыть; они все падали на дно более
или менее скоро в соответствии с тем, были ли они
больше или меньше вытянуты или сжаты.
Я дал название ног или рук тем нитям, которые
выходят из переднего конца тела полиггов. Из того,
что я сообщил об их поступательном движении,
видно, что, действительно, эти части тела служат
им ногами. Когда я буду говорить о способе, с
помощью которого полипы захватывают и удерживают
добычу, легко будет судить, что им особенно
подходит название рук. Я укажу здесь еще другую
функцию этих рук. Полипы иногда пользуются ими,
чтобы крепко цепляться за тела, на которых они
находятся. Обычно они к ним прикреплены только
своим задним концом, этого им достаточно, чтобы
не быть увлеченными движением воды, даже
значительным. Я несколько раз наблюдал полипов,
которые не только были фиксированы своим задним
концом ко дну моих сосудов, но, кроме того, две или
три руки которых, направленные в разные стороны,
были вытянуты и прикреплены к стеклу. Полипов,
так прикрепленных, движение воды не могло качать.
Возможно, что подобное положение может быть
полезным этим животным, когда они находятся на
дне водоемов. Но есть одно обстоятельство, при
котором им должно быть в еще большей мере
необходимо пользоваться своими руками в качестве якорей
и канатов, чтобы не быть унесенными движением
воды. Это когда они подвешены к поверхности.
Тогда они подвергнуты всем движениям воды. Пред-

88
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
ставьте себе, что полип, и особенно долгорукий
полип, будет подвешен к поверхности воды и что ему
надо не быть унесенным движением этой воды; он
мог бы бросить якорь с помощью своих рук, он мог
бы прикрепить концы их ко дну воды, к растениям
и другим предметам, которые находятся в этой воде.
Если бы он прикрепил три или четыре руки с
различных сторон, он оказался бы в точности в
положении корабля, фиксированного на своих якорях.
Я вовсе не выдаю это как вполне достоверный
способ использования этих рук. Это лишь
предположение, вызванное фактом, который я видел.
Два длинноруких полипа (табл. III, фиг. И, ab
и de) были привешены на поверхности воды в
одном из моих сосудов. Я их нашел однажды
приблизительно в таком положении, как только что
предположенное мною. Один полип (de) прикрепил
две из своих рук (di и άκ) концами ко дну сосуда в
двух противоположных направлениях (і и к), а
другой (ab) также имел одну руку (аа), прикрепленную
ко дну сосуда, другую же (ab),—прикрепленную
своим концом (Ь) к стенке сосуда довольно близко
ко дну. Я подул, чтобы привести воду в движение.
Волны, вызванные моим дуновением, почти
совершенно не сдвинули полипов, так как они были
удержаны на известном расстоянии своими якорями,
руками, которые были сильно натянуты и крепко
держались за стекло. Я должен был с силой потрясти
сосуд, чтобы заставить их открепиться.
Из всего сказанного можно было судить, что полипы
могут прочно прикрепляться к телам, на которых
они останавливаются. Я поставил некоторые опыты,
которые могут дать понятие об этом прикреплении.
Меры, необходимые для сохранения полипов, часто
могут доставить возможность желающим разводить их
увидеть те факты, о которых я хочу говорить. Чтобы
сохранить этих животных в здоровом состоянии,

ПОЛИПОВ, I МЕМУАР
89
надо часто менять воду, особенно после того, как
они поели: это будет понятнее из того, что я скажу
впоследствии. Если полип, у которого хотят
сменить воду, прикреплен к стенке сосуда и этот
последний не надо чистить, достаточно вылить воду,
находящуюся в нем. Как бы резко это ни было сделано,,
вода не унесет полипа, он останется прикрепленным
к стеклу. Еще лучше можно судить о силе, с которой
он держится за стекло, наливая новую воду. Напора
воды, падающей в сосуд в довольно значительном
количестве с высоты нескольких дюймов, и движение
воды в сосуде, вызванное притоком новойг
недостаточно обычно для того,чтобы оторвать полипа. Его
передний конец легко увлекается в разные стороны
этой колеблющейся водой, но задний конец не
покидает стекла. Понятно, что для того, чтобы
противостоять такому усилию, он должен быть прикреплен
достаточно прочно.
Это прикрепление самопроизвольно (volontaire).
Мы выше видели, что полип, шагая,
последовательно прикрепляет и открепляет оба конца своего
тела и свои руки. Следовательно, он в состоянии
справляться с той силой, с помощью которой OR
прикрепляется. Надо выяснить, преодолевает ли
он ее известным усилием или каким-либо иным
способом. Полипы—слишком маленькие животные,
чтобы на них можно было ставить опыты, достаточно
надежные в этом отношении.
Г-н де Реомюр со свойственной ему
проницательностью делал опыты над прикреплением морского
блюдечка.20 Установив его основные причины, он
применяет то, что он сказал о прикреплении этой
раковины, к прикреплению ног морских звезд и
морской крапивы.21 Г-н де Реомюр нашел, что эти
животные прикрепляются главным образом с помощью
вязкой жидкости и что эффект этого клея в
комбинации с проникновением небольших частиц кожи этих

90
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
животных в неровности тел, к которым они
прикрепляются, производит это прилипание морского
блюдечка. Сей натуралист открыл, что когда это
животное желает открепиться, оно смачивает основание
своего тела водой, которую выделяет, и эта вода
растворяет клей, прикреплявший его; к этому
добавляется усилие, необходимое для преодоления
прилипания. «Основание этого животного,—говорит г-н де
Реомюр (Мемуары Акад. за 1711 год, стр. ИЗ) о
морском блюдечке,—кажется покрытым бесконечным
количеством мелких зерен, оно выглядит, как
шагреневая кожа; часть этих зерен является мелкими
ячейками, наполненными водой. В этом нельзя
сомневаться, так как они выделяют ее, когда их
вскрывают, делая хотя бы самую легкую рану на их
основании. Другая часть тех же зерен содержит
клей, о котором идет речь, или, если угодно, какие-то
другие сосуды разносят его по всему основанию.
Животное, желающее прикрепиться, выделяет клей
из сосудов, его содержащих, и прижимает основание,
так увлажненное, к камням, которые море оставило
открытыми во время отлива. Хочет оно покинуть
этот камень, оно не должно затратить силу, равную
весу в тридцать фунтов, как мы это показали; ему
надо лишь сузить ячейки, содержащие воду: вода
выходит, растворяет клей, и освобожденное животное
может искать подходящую пищу».
Очень похоже, что то, что г-н де Реомюр говорит
о причинах прикрепления морского блюдечка,
подходит также к таковым у полипов. Какими бы
гладкими ни казались тела, к которым они
прикрепляются, как стекло, например, они все же имеют
достаточно неровностей, чтобы полип мог путем нажима
внедрить туда исключительно мелкие частицы своей
кожи, и этот эффект, соединенный с действием
клейкого вещества, может служить для
объяснения их прилипания, хотя я все же не хотел бы

ПОЛИПОВ, I МЕМУАР
91
отвечать за то, что не существуют еще иные
причины.
Повидимому, несомненно, что полипы имеют
вязкое вещество. Когда их лишаешь воды, держа на
руке, то кажется, что они не из чего иного и не
состоят, как из такого вещества, кажется, что трогаешь
немного слизи.
Несомненно, что тело полипов напоминает
шагреневую кожу, оно даже усеяно мелкими зернышками;
я не хотел бы утверждать, что назначение этих зерен
или их единственное назначение заключается в
снабжении полипов липким веществом или водой, в
зависимости от того, желают ли они прикрепиться или
открепиться, или же хотят схватить то, что их
руки встречают, или выпустить, когда что-нибудь
держат.
Я уже несколько раз отличал полипов первого
вида по их окраске, я их назвал зелеными полипами;
полипы двух других видов обычно имеют красновато-
коричневый цвет, когда их извлекаешь из канавок,
где они жили. Полипы с длинными руками
приближаются иногда к красновато-телесному цвету.
Невозможно точным образом обозначить цвет
полипов этих двух последних видов, так как он очень
меняется. Все пойманные одновременно имеют далеко
неодинаковые оттенки окраски. Встречаются среди
них имеющие различные оттенки коричневого и
красноватого, иногда же есть такие, которые имеют
совсем другую окраску. По этому поводу я ставил
опыты, имеющие вполне решающее значение, но
тесная связь, которую имеют эти опыты, с тем, что
касается питания полипов, заставляет меня, чтобы
не приводить те же факты, отложить их изложение
до тех пор, пока я не дойду до этого вопроса.
Оттенок окраски полипов меняется в зависимости
от степени их вытянутости и сжатия. Она становится
более светлой по мере того, как они вытягиваются,

92
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
и делается гораздо темнее, когда они сильно сжаты.
Это касается всех трех известных мне видов полипов.
Следующее наблюдение относится также к этим
трем видам полипов. Они могут терять свою окраску
и становиться белыми и затем могут снова ее
приобретать. Они теряют и приобретают свою окраску
постепенно, и отсюда же происходят отчасти те
разнообразные оттенки окраски, которые обнаруживаются
у различных индивидов того же вида и у того
же индивида в разное время. Это различие оттенков,
о котором я говорю в настоящее время, не зависит
от того различия, которое происходит от разной
степени сокращения и вытяжения, встречающейся
у полипов.
Если рассматривать полипа с помощью лупы или
микроскопа, то поверхность тела его напоминает
шагреневую кожу; она как бы покрыта мелкимц
зернышками (табл. V, фиг. 1). Она кажется таковой
и когда тело сжато, и когда оно вытянуто. Это
свойство в большей или меньшей степени может
изменяться в зависимости от различных обстоятельств.
Окраска, обнаруживаемая полипами, не является
поверхностной. Можно видеть простым глазом, а
особенно с помощью лупы или линзы от микроскопа,
что они сверху покрыты чем-то прозрачным и что
только под этим слоем находится то, что дает
полипам их окраску. Эта прозрачная оболочка очень
ясно представлена на фигуре Л таблицы V. Я
должен, однако, предупредить здесь, что не следует
представлять себе эту прозрачную оболочку
полипов как какую-то отчетливо различимую кожу и
отделенную от того, что находится под ней.
Передний конец полипов не всегда кажется
сформированным одинаково. Я уже говорил, и
упоминавшиеся фигуры показывают это, что их руки выходят
из краев этого переднего конца. Я хочу говорить
как раз о той части переднего конца, которая нахо-

ПОЛИПОВ, I МЕМУАР
93
дится посредине между основанием этих рук; именно
эта часть кажется не всегда одинаковой формы. Она
очень часто вытянута и тогда имеет форму
маленького конического соска (табл. І,фиг. 3, а и табл. IV,
фиг. 4). Конус, который она образует, кажется иногда
усеченным (табл. V, фиг. 1, а). В других случаях вовсе
не видно сосочка, пространство между основанием рук
выглядит совершенно плоским (табл. II, фиг. 2а и
табл. IV, фиг. 5). В других условиях, наконец, это
место оказывается полым, передний конец полипа
открыт и немного расширен (табл. I, фиг. 1, фиг. 2, е
и табл. IV, фиг. 6). Но только при этом последнем
обстоятельстве передний конец является открытым.
Когда он выглядит плоским и имеет форму
усеченного конуса, то, рассматривая его с помощью лупы,
можно иногда обнаружить на нем маленькое
отверстие. Оно изображено в большом размере на фигуре 1
таблицы V (а).
Я не буду обсуждать теперь в деталях назначение
этого переднего конца полипов, который, как видно,
может открываться и закрываться. Моей целью
является дать здесь лишь общее описание. Я
предупрежу только, что отверстие, находящееся на этом
переднем конце, служит ртом для полипов.
Следовательно, руки у них выходят из губ (табл. IV,
фиг. 4, 5, 6); и от формы, которую принимают эти
губы, вытягиваясь и сокращаясь, зависит то
различие, которое я заметил на переднем конце, или,
чтобы сказать иначе, на голове полипов, так как
после того, что я только что сказал, я могу дать ему
это название.
Здесь, естественно, представляется возможность
сравнить наших пресноводных полипов с полипами
морскими и проверить по сходству, которое имеет
их внешнее строение, с таковым этих морских
животных, название, которое им было дано. Ноги или
руки морских полипов расположены на их голове

94 МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
и кругом их рта; и таково же положение, как мы
теперь можем судить, ног или рук пресноводных
полипов. Те и другие пользуются этими частями
тела для передвижения, и я вскоре покажу, что так
же, как морские полипы, пресноводные пользуются
ими, чтобы хватать свою добычу и тащить ее в рот.
Рот наших полипов открывается в их желудок—
мешок, который простирается от этого рта, от
переднего конца до заднего. Это можно видеть
невооруженным глазом, но особенно с помощью лупы. Для
этого надо полипа вынести на солнце или к свету
свечи. Окраска не лишает полипа известной степени
прозрачности, благодаря которой можно ясно
различать, что он представляет собою трубку. Эта
внутренняя полость изображена у полипа,
увеличенного под микроскопом (табл. V, фиг. 1, ab).
Я не удовлетворился одним наружным
рассмотрением полипов, чтобы убедиться в том, что оТни
действительно насквозь полы. Я стремился увидеть эту
полость изнутри; для этого я разрезал полипа
поперечно на три части. Каждая из этих частей
сократилась и оказалась весьма короткой. Я положил их
все три на дно плоского сосуда с водой и тогда вполне
ясно увидел, что они были сквозными. Глядя через
конец, который сверху, я видел сквозь другой конец
дно сосуда, на котором каждая часть находилась
(табл. IV, фиг. 1, 2 и 3)—доказательство, что они
имели внутри сквозную полость. Очевидно, раз
каждая из этих частей была такова, то и весь полип,
который из них слагался, имел полость от одного
конца до другого. Рот был на переднем конце
первой из этих трех частей (фиг. 1, а), он был тогда
широко открыт. Задний конец полипа находился на
одном конце третьей части (фиг. 3, Ь). Так как эта часть
тоже была полая насквозь, то из этого, очевидно,
следует, что задний конец полипов может тоже
открываться. Не так часто, как рот, удается его видеть

ПОЛИПОВ, I МЕМУАР
95
открытым.22 Несколько фактов, которые я сообщу
впоследствии, смогут еще послужить в качестве
доказательства, что полипы имеют сквозную
полость.
Легко понять, как разнообразие форм, которые
в состоянии принять полип, вытягиваясь и
сокращаясь, сгибаясь и вздуваясь в различных местах,
может повлиять на видоизменение этого канала,
проходящего от одного конца тела к другому. Он иногда
имеет цилиндрическую форму, в других случаях он
более узкой формы в одних местах и более широкой
в других (табл. V, фиг. 1). У долгоруких полипов,
которые могут значительно сжиматься,
приблизительно до двух третей длины, этот канал сужается
пропорционально (фиг. 1). Я дал название желудка
полости, которая простирается от одного конца тела
полипа до другого, потому что, действительно, в нее
поступает пища и там переваривается. Он часто
полон воды, которая может легко в него проникнуть,
так как рот почти всегда открыт.
Я иногда встречал полипов, которые имели
пузырек воздуха в желудке. Когда я первый раз увидел
один из этих шариков, я усомнился, действительно
ли он из воздуха. Был легкий способ в этом убедиться.
Всякий полип, нигде не прикрепленный, падает на
дно от собственной тяжести. Тот, в желудке которого,
как мне казалось, находился пузырек воздуха, был
прикреплен к стенке сосуда. Мне оставалось только
открепить этого полипа. Если у него, действительно,
не было пузырька воздуха в теле, он должен был
погрузиться на дно после того, как его открепили,
а если у него был пузырек воздуха, он должен
был подняться на поверхность воды под влиянием
этого пузырька, как это случается со всеми полипами,
которые имеют таковой с внешней стороны их
заднего конца. Итак, я открепил моего полипа, и он
сразу поднялся на поверхность воды.23

96
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
Кожа, которая замыкает желудок полипов,
образуя этот мешок, открытый с двух концов, и есть
собственно кожа полипов. Каждое такое животное и
состоит лишь из одной кожи, 'расположенной в форме
трубки или кишки, открытой с двух сторон. При
вскрытии других животных, например, гусениц,
разных видов червей, можно найти у них различные
сосуды; но, вскрывая полипов, находишь лишь одну
тіолость, столь же длинную, как полип, или, скорее,
как я уже говорил, все это животное кажется
состоящим только из одного сосуда, наружная поверхность
которого и есть вместе с тем поверхность самого
животного.
Я сказал, что в полипе имеется лишь один орган;
я под этим подразумеваю только то, что я не мог в нем
найти никаких других. Возможно, что в этой коже,
о которой я говорю, имеются другие органы,
ускользнувшие' от моих наблюдений, и, быть может, столь
малого размера, что не могут быть замечены.
Ясно, что этот канал, простирающийся от рта до
заднего конца полипов, есть пищеварительный канал
(табл. V, фиг. 1, ab), что это—желудок, в котором пища
начинает приготовляться, чтобы служить для
питания. Скоро я буду иметь возможность показать это.
В коже, образующей этот желудок, должны иметься
части, которые потом получают питательный сок;
там же должны находиться все органы, потребные
для питания и роста полипов, не говоря о всех тех,
которые необходимы для производства их движений.
Но природу и расположение этих частей, должно
быть, очень трудно открыть у животного, столь
малого и студенистого, каковым является полип.
По аналогии можно было бы предположить в коже
полипов тот или другой орган, но я с трудом могу
верить, чтобы эти предположения, основанные на
простой аналогии, были вполне
удовлетворительными. Животное, которое имеет различные свойства,

ПОЛИПОВ, I МЕМУАР
97
прямо противоположные по сравнению со столь
многими другими животными, не может ли так же
отличаться от них в отношении природы тех незаметных
частей, из которых оно построено, а также
взаимодействия их животной экономики, которая вытекает
из их структуры и движений. Это мне кажется даже
более чем вероятным.
Пытаясь выяснить, из чего состоит кожа полипа,
я всевозможными способами помещал ее под
микроскоп. Одной из моих первых забот было
рассмотреть края, губы кожи полипа, разрезанного
поперек. Для этого я поместил часть полипа на кусочек
стекла. Я расположил его таким образом, что мог
смотреть прямо на разрез кожи, на место рассечения
полипа (табл. IV, фиг 2, а). Мне показалось, что то, что я
назвал прозрачной поверхностью полипа, оболочкой
окрашенной части, было, впрочем, весьма гладко
и вполне походило на эту окрашенную часть в смысле
состава. Эти части, о которых я хочу говорить и о
которых в дальнейшем часто будет речь, являются
мелкими зернами, которыми кажутся покрыты
края куска полипа, когда их рассматриваешь с
помощью лупы или микроскопа. Кожа полипа во всей
своей толще полна этими мелкими зернами.24
Это те самые зерна, которые заметны, когда
рассматриваешь наружную поверхность полипа; это они
делают ее похожей на шагреневую кожу.
Я не мог не заинтересоваться, есть ли подобные
зерна на внутренней поверхности кожи полипов, на
стенках их желудка. Поэтому я вскрыл многих из
них. Вот как я это делал.
Я кладу полипа на руку и даю ему по
возможности сократиться; после этого я ввожу в его рот
кончик очень тонких ножниц и просовываю его
через задний конец. Я закрываю затем ножницы,
иначе говоря, я разрезаю с одной стороны кожу
полипа продольно сверху донизу и этим вскрываю об-
7 Трамблэ

98
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
разованный ею канал с одного конца до другого;
опуская после этого с одной и с другой стороны эту
кожу, которую я разделил, я открываю внутреннюю
поверхность полипа, стенки его желудка. Сам полип
представляет собою теперь просто кожу,
распростертую на моей руке, к которой прилипла наружная
поверхность ее, внутренняя же находится снаружи
(табл. IV, фиг. 7). Таким образом мне легко
рассматривать сколько угодно эту внутреннюю
поверхность кожи полипа с помощью сильной лупы;
если же я хочу поместить ее под микроскоп, мне
достаточно перенести ее на стеклянную пластинку.
Лупы с очень коротким фокусом и сильные линзы
микроскопа дали мне возможность открыть и на
этой внутренней поверхности кожи полипов большое
количество тех же гранул, которые я уже видел на
их наружной поверхности и на разрезе кусочка
кожи. Но внутренняя поверхность мне показалась
еще более зернистой, чем наружная, и гораздо менее
ровной; вместе того чтобы быть прозрачной, как та^
она имеет окраску цвета полипа.
Я сравнивал обе эти поверхности у большого
числа полипов, нарочно вскрытых для этого и для
иных опытов. Из дальнейшего будет видно, что для
меня это сравнение не было безразличным. Я буду
еще иметь возможность указать более подробно, чем
эти поверхности похожи и чем они различаются,
продолжая изложение того, что мне удалось открыть
относительно строения этой кожи* полипов.
Мне казалось, что она вся состоит из мелких
зерен, которые отчетливо видны на обеих
поверхностях ее и на краях разрезанных полипов (фиг. 2, а
и фиг. 7, Ь). Чтобы исследовать это подробно, я
положил на стеклянную полоску кусочек полипа в капле
воды и рассматривал его под лупой и под
микроскопом (фиг. 8, а). Я уже говорил, что по краям кусочка
кожи полипа видно большое количество зерен. Я за-

ПОЛИПОВ, I МЕМУАР
99
ставил выйти из нее еще большее число их (о, с, d),
нажимая на него кончиком пера, потирая этот
кусочек о стекло или стараясь его разорвать. Зерна
отовсюду сыпались в воду и затем собирались там
в кучках (е, /). Когда я наклонял немного стекло,
на котором находились эти зерна, то образовывались
маленькие токи воды, которые их увлекали (табл. IV,
фиг/8, Ь, су d). Эти токи образовывались вдоль краев
кусочка кожи полипа (а), из которого эти зерна
вышли, и новые отделялись от него. То, что я4тогда
видел, дало мне основание думать, что эти зерна
некрепко связаны друг с другом. Поток воды часто
разделяет их и порознь уносит.
Я с возможной тщательностью исследовал, не
расположены ли они в сосудах, но ничего* не мог
открыть. Вместе с тем должно же быть что-то, что
держит эти зерна вместе, почему вода не разъединяет
зерна целого полипа, как разделяет она зерна
кусков полипов, разрываемых в капле воды.
То, что я буду говорить о слизистом веществе
полипов, укажет, быть может, на одну из причин
соединения этих зерен. Для этого я возвращаюсь к кускам
кожи полипов, находящихся в капле воды на
стеклянной пластинке. Когда я растеребил их и
разорвал в этой капле, я заметил, рассматривая их в лупу
с очень коротким фокусом, несколько зерен,
показавшихся мне соединенными вместе слизистым
веществом.
Несомненно, что полипы слизисты; в этом можно
легко убедиться собственными глазами, внимательно
их рассматривая. Если поднять кончик пера (фиг. 9, а),
погруженный в кусочек кожи полипа (Ь), то он
повлечет за собой иногда нить слизистой материи,
которая часто содержит зерна. Я ясно видел, как
вытекало это слизистое вещество из куска полипа,
расположенного под сильной линзой микроскопа,
при нажимании на эту кожу концом пера, рассечен-
7*

100
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
ного, как перья для писания. Щель пера
раскрывалась, когда я его нажимал, и тогда я видел более или
менее толстую нить слизи (табл. IV, фиг. 9, с),
которая проникала в это отверстие. Эти нити обычно
покрыты зернами; но, если потрясти и покачать
небольшой кусочек кожи в капле воды, можно
очистить слизь от большинства зерен настолько, что
она почти одна остается "на конце пера. Во время
этой операции я постоянно наблюдал объект с
помощью сильной лупы.
Итак, нет оснований сомневаться в том, что зерна
полипов смешаны со слизистым веществом,
способствующим их соединению вместе. Я вскоре сообщу,
говоря о QTpyKType рук полипов, доказательства
вязкости (tenacite) этого вещества. Мне казалось,
что ее всегда имелось больше на наружной
поверхности полипов, нежели на внутренней. Вследствие
этого наружная поверхность и кажется более
плотной, чем другая. Часто даже представляется,, что
полипы окутаны этим веществом, которое служит им
некоторым образом кожей.
Если поместить полипа целиком под микроскоп,
нисколько его не ранив, то можно видеть, что в
различных местах его поверхности постоянно отделяются
зерна. Это заметно на самых здоровых полипах; но
когда эти зерйа отделяются в большом количестве,
это симптом очень опасной болезни. Поверхность
пораженного ею полипа становится все более и более
неровной, она не так ясно ограничена, как прежде,
мз нее отовсюду выходят зерна, полип сокращается,
вздувается так же, как его руки (табл. IV, фиг. 10, а),
он приобретает беловатый вид, наконец, он теряет
свою форму и на его месте не остается ничего более,
как куча зерен (ft). Можно сказать, что слизистое
вещество, соединявшее эти зерна, потеряло свою
стойкость и с тех пор они разделились. Чтобы хорошо
видеть все проявления этой болезни, которую я только

ПОЛИПОВ, I МЕМУАР 101
что описал, ее надо наблюдать на полипе второго
или третьего вида и выбирать самых крупных из них.
Я должен сделать здесь еще одно очень важное
замечание о зернах, которыми покрыта кожа
полипов. Разрывая маленький кусочек этой кожи,
находящейся на стеклянной пластинке в капле воды,
можно заставить эти зерна выйти из него в большом
количестве, причем некоторые из них будут
соединены в маленькие кучки, а некоторые останутся
порознь. Эти кучки зерен, рассмотренные в микроскоп,
кажутся того же цвета, что и полип, из которого они
извлечены. Это очень заметно на зеленых полипах,
так как зеленая краска ярче и заметнее для глаза,
чем красновато-рыжая других полипов. Между тем
отчетливо видно, что кучки зерен этих последних
окрашены. Но, если зерна и тех, и других не
соединены, они кажутся прозрачно-белыми; например,
если разъединить те, которые казались окрашенными,
когда были соединены в комочек, то они окажутся
прозрачными.
Нет ничего необыкновенного в этом факте.
Маленькие части окрашенного тела, будучи разделенными^ не
кажутся уже такого яркого цвета, как когда они
соединены вместе. В дальнейшем я приведу факты, которые,
быть может, послужат доказательством, почему это
явление еще более примечательно у зерен полипов,
нежели у зерен многих других окрашенных веществ.
Так как зерна полипов, когда они соединены вместе,
имеют окраску самого полипа, то очевидно, что
окраска его зависит от цвета его зерен и что она и
находится в этих зернах. Но выше я сказал (стр. 92),
что полипы могли терять свой цвет и становиться
белыми; теряют они тогда свои зерна или потеря
окраски зависит лишь от потери этих зерен? Вопрос,
конечно, интересный, и чувствуется, что ответ должен
дать разъяснение о природе зерен полипов. Оставалось
лишь, чтобы выяснить этот вопрос, усердно наблю-

102
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
дать, действительно ли полипы, потерявшие свою
окраску полностью или частично, имеют еще зерна;
или по крайней мере не остается ли у них очень
мало этих зерен, если они убывают пропорционально
с уменьшением окраски. Я это и сделал. Я наблюдал
несколько белых полипов, и чтобы сделать эти
наблюдения более надежными, я одновременно исследовал
полипов окрашенных. Я в изобилии нашел зерна
в белых полипах, гораздо больше, мне кажется, чем
их должно было бы быть, если бы Количество этих
зерен убывало пропорционально цвету полипов.
Отсюда можно заключить, что полипы не теряют свои
зерна пропорционально .окраске и, следовательно,
сами зерна теряют цвет, т. е. перестают быть
окрашенными. Вот факт, который окончательно это
докажет. Маленькие комочки зернышек, извлеченные из
потерявшего окраску полипа, оказываются
неокрашенными, тогда как все кучки зернышек окрашенного
полипа имеют яркость окраски, соответствующую той,
которую имел полип, и количеству собранных зерен.
Я очень распространился по вопросу о зернах,
потому что изучение их послужило мне единственньш
источником идей, которые я имею об организации
полипов. Эти мысли, хотя и неясные и
несовершенные, мне казались интересными и, быть может,
покажутся таковыми и другим, когда они узнают то,
что я еще имею сказать об этом. Мне удалось,
например, открыть причину окраски зерен полипов, но я
вынужден отложить все эти подробности до тех пор,
пока я не изложу часть фактов, относящихся к
питанию полипов и его результатов. Когда мы вернемся
к продолжению наблюдений, относящихся к зернам,
будет совершенно необходимо вспомнить все, что
было мною сказано до сих пор.
Строение рук полипов имеет много общего со
строением их тела. При рассмотрении этих рук с помощью
лупы или микроскопа в сокращенном или вытяну-

ПОЛИПОВ, Ϊ МЕМУАР
103
том состоянии обнаруживается зернистость их
наружной поверхности, такая же, как на теле полипов
(табл. V, фиг. 1).
Сильно сжавшаяся рука кажется очень зернистой,
даже гораздо больше, чем тело полипа. По мере
вытяжения руки ее зернистость становится меньше;
и когда она достаточно вытянута, зернистость эта
утрачивается вовсе. Тогда в руке заметна
существенная разница. То, о чем я хочу говорить, замечается
у полипов второго и третьего вида, особенно же у
таковых третьего, потому что их руки значительно
вытягиваются. Эти последние я и постараюсь здесь
описать.
Поверхность руки, кажущейся очень зернистой
в сокращенном состоянии и часто покрытой мелкими
зернышками, постепенно меняется по мере того, как
она вытягивается, и более заметным образом близ
конца руки, нежели основания (табл. V, фиг. 1).
Я предполагаю, что мы наблюдаем руку во время
ее вытяжения. Постепенно видно, как зерна,
которыми покрыта ее поверхность и которые, пока она
была сокращена, соприкасались или почти
соприкасались друг с другом, видно, говорю я, как между
этими зернами начинают образовываться
промежутки (фиг. 2). Когда рука достигла известной
степени вытяжения, ее поверхность как бы усеяна
бугорками (фиг. 3), которые, продолжая удаляться друг
от друга по мере вытяжения руки, оказываются,
наконец (фиг. 4), расположенными в ряд, причем в
промежутках между зернами ряда видна прозрачная
нить (ί, ί, ί). Эти бугорки25 образуются соединением
нескольких зерен. На первый взгляд они кажутся
как бы нанизанными на одну нить, не соприкасаясь
друг с другом. Но при более внимательном
рассмотрении видно, что эта нить не проходит сквозь
эти бугорки (фиг. 4).
Эти различные состояния рук полипа, которые

104
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
я только что описал, как бы сменяющие друг друга,
могут наблюдаться одновременно на той же руке
в различных участках (табл. V, фиг. 1). Она не
вытягивается повсюду одинаково. Ее конец вытягивается
обыкновенно первым, бугорки, о которых я говорил,
оказываются сильно раздвинувшимися, тогда как
у основания руки почти не заметно, чтобы эти бугорки
удалились друг от друга. О том, что я здесь говорю,
можно судить, если пробежать глазом от одного
конца до другого руку полипа, изображенную в большом
виде на фигуре 1 таблицы V; особенно же, обратив
внимание на части рук, крайне увеличенных поя
микроскопом. Фигура 2 изображает вытянутую руку
такой, какой она выглядит у основания. Зерна мало
разделены. В большей мере это видно на фигуре 3.
Это середина вытянутой руки. Наконец, фигура 4
показывает зерна, расположенные в ряд, так как
они видны особенно около окончания руки полипа.
Часто такой бугорок завершает конец руки (фиг. 1).
Своего рода щетинки,26 нарисованные на фиг. 3 и 4
табл. V (е, е, е), заметны на вытянутой руке полипа,
если ее рассматривать с помощью сильной линзы
микроскопа. Они кажутся прозрачными.
Вот каким образом я поступаю, чтобы с помощью
стекла рассматривать руки полипов и особенно
полипов третьего вида.
Можно легко видеть с помощью лупы руку, как
вытянутую, так и сокращенную, через стенки
стеклянного сосуда, в котором она находится.
Достаточно иметь несколько полипов в одном сосуде, чтобы
уловить благоприятный момент: всегда найдутся
некоторые из них, руки которых будут достаточно
близки к стенкам сосуда, чтобы быть досягаемыми
для лупы с фокусным расстоянием от пяти до шести
линий. Но для того чтобы поместить эти руки под
микроскоп, их надо извлечь из воды. В сущности,
это не представляет никакого труда, когда надо рас-

ПОЛИПОВ, I МЕМУАР 105
смотреть лишь одну сократившуюся руку. У полипа,
вынимаемого из воды, руки сокращаются; одну
отрезают и кладут на стеклянную пластинку, которую
можно поместить под микроскоп. Труднее всего
положить на этой пластинке вытянутую руку. Для этого
я выбираю полипа, прикрепленного к стенке сосуда
сверху, весьма близко к поверхности воды. В тот
момент, когда одна из его рук хорошо вытянута,
я беру перо, на конце которого находится кисточка,,
одной рукой, а другой—стеклянную пластинку
длиной в два-три дюйма и шириной в пять-шесть
линий; я держу ее за один конец между двумя
пальцами. Тогда я приближаю кончик кисточки к концу
вытянутой руки, которую хочу наблюдать. Этот
конец руки прилипает к кисточке, я ее осторожно
вынимаю из воды—остальная часть руки следует
за ней. Таким образом, часть руки оказалась
вытянутой из воды. Если она недостаточно растянута,
я могу ее удлинить, потянув ее. Полип, будучи
прикреплен к стеклу, остается на месте, когда тянут
его руку, и тогда эта рука должна вытянуться,
податься или лопнуть. Она растягивается, и, если это
делать деликатно, этого вполне достаточно, чтобы
ее очень сильно вытянуть. Остается только, чтобы
положить ее на стеклянную полоску, подвести
последнюю под эту руку и сближать их друг с другом,,
пока они не встретятся. Тогда, делая небольшое
движение рукой со стеклом, я разрываю руку полипа
с обеих сторон по краям этого стекла. От нее остается
часть на кончике кисти, другая на полипе, а средняя
часть находится прикрепленной к стеклянной
пластинке. Ее можно поместить под любой микроскоп.
Она не меняется, когда высохнет, по крайней мере
она остается в течение нескольких дней в том виде,
какой она была сразу после того, как ее извлекли
из воды.
Надо внимательно рассматривать руку полипа,.

106
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
чтобы найти у нее окраску, иначе ее можно принять
за белую. Но, рассматривая ее с помощью лупы или
микроскопа, особенно в сокращенном состоянии,
можно обнаружить до известного расстояния от ее
основания некоторую окраску того же цвета, какая
наблюдается у полипа, которому принадлежит эта рука.
Так как руки полипов окрашены и имеют ту же
окраску, как и тело, то мы, естественно, приходим
к установлению еще другой связи, какая имеется
между этими руками и этим телом. Мы видели, что
окраска тела полипа образована таковой тех зерен,
которые он содержит; поэтому вполне естественно
думать, что их руки также имеют подобные зерна, и,
чтобы в этом убедиться, достаточно разорвать одну из
рук на стекле и посмотреть под микроскопом. Это опять
те же зерна, которые придают поверхности рук
шагреневый вид, и это они, по мере того как руки
вытягиваются, образуют, соединяясь, эти маленькие
бугорки, о которых я говорил. Эти бугорки содержат
несколько таких зерен (табл. V, фиг. 2, 3 и 4)26.
В вытянутой руке полипа очень ясно видно то
вещество, в котором находятся зерна и которое я
назвал слизистым, говоря о теле полипов. Когда рука
достаточно вытянута, чтобы его бугорки были
расположены в ряд и на некотором расстоянии друг от
друга, та нить (табл. V, фиг. 4, і, іу і), которая
находится между ними, состоит из этого вещества. При
рассмотрении ее под лупой или микроскопом легко
судить об ее прозрачности, а чтобы представить себе
ее прочность, достаточно подумать о том
сопротивлении, которое оказывает рука полипа без того, чтобы
лопнуть. В дальнейшем представится еще
неоднократно возможность судить о силе этих рук.
То, что я только что сказал о руках полипов,
может служить для некоторого уяснения нашего еще
весьма смутного представления о строении этих
животных. Очевидно, что в этой слизистой материи также

ПОЛИПОВ, I МЕМУАР
107
заключается и сила полипов и в ней должны быть все
те части, которые служат для производства их
сократительных движений, вытяжения, сгибания и т. д.
Остается еще выяснить относительно рук полипов,
имеют ли они внутри полость, как тело. Я решаюсь
это утверждать и рассчитываю дать этому
убедительное доказательство. Факт, от которого зависит это
доказательство, естественно, представится при
дальнейшем изложении. Он докажет вместе с тем, что
та пустота, которая имеется внутри рук полипов,
сообщается с их желудком.
Мне не удалось вскрыть руки, чтобы видеть их
внутреннюю поверхность, как я видел таковую у их
тела. Можно предполагать, что есть большое сходство
между этими двумя поверхностями.
Все, что я до сих пор сообщил, должно служить
для облегчения понимания того, что я скажу в
дальнейшем по -другим вопросам истории полипов,
например, об их способе питания. Факты,
относящиеся к этому последнему вопросу, дадут мне
возможность несколько углубить вопрос об их строении.
В начале этого мемуара я уже упоминал
относительно склонности полипов к свету (стр. 62).
Мы видели, что они отправляются всегда на наиболее
освещенную сторону сосуда. Я не удовольствовался
тем, что просто заставлял их собираться таким
образом. Я поместил большой стеклянный сосуд,
обильно населенный зелеными полипами, в футляр из
картона, подобный футляру для муфты, который
имел на одной из своих сторон отверстие в форме
шеврона. Это отверстие соответствовало середине
бока сосуда, находящегося в футляре. Когда я
поместил сосуд таким образом, что отверстие на
картоне было повернуто к свету, всегда
получалось что полипы располагались на том боку
сосуда, где было это отверстие, и их скопление

108
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
имело форму шеврона, расположенного напротив
такого же, прорезанного в картоне. Я часто
поворачивал сосуд в его футляре и всегда через несколько
дней видел полипов, собравшихся в форме шеврона
близ отверстия. Чтобы более видоизменить опыт,
я располагал картон таким образом, что шеврон был
то прямым, Т9 опрокинутым; и соответственно этому
скопление полипов имело форму то прямого шеврона,
то опрокинутого.
Можно было бы предположить, что полипы ищут
не столько света, а больше воздуха и при этом более
теплого. Но как я ни располагал отверстие футляра,
в котором находился сосуд, так, чтобы оно было
обращено то к более холодному воздуху, а то к более
теплому,—полипы все так же собирались против этого
отверстия. Если бы они искали воздуха, они
собирались бы на поверхность воды.
Итак, кажется несомненным, что, действительно,
свет привлекает этих животных на сторону сосуда,
наиболее освещенную. Это не новый факт. Издавна
известны различные наземные и водные животные,
направляющиеся к свету. Многие виды мух и
многие ночные бабочки доставляют постоянные примеры
этого в летние вечера; и мало кто не знает, что свет
свечи или факела является западней, которой
пользуются для того, чтобы привлекать и ловить
различных водных животных. Таким образом, например,
ловят морских полипов на берегах Адриатического
моря. Они приходят на огонь, который рыбаки
зажигают вечером у поверхности воды.
Есть даже различные виды мелких водных
насекомых, которые, кажется, имеют явную склонность
к свету, и я даже знаю среди них один вид, который
по своему строению должен быть отнесен к классу
полипов.
Мне было интересно точно проследить путь
зеленых полипов, направляющихся к отверстию на фут-

ПОЛИПОВ, I МЕМУАР
109
ляре, о котором я только что говорил. Часто
случалось, что когда я помещал сосуд в этот футляр, более
сотни полипов сидело на дне. Большинство из них
поднималось по противоположной отверстию стенке,
оттуда они направлялись к поверхности воды,
переходили ее и опускались затем на обращенную к свету
сторону сосуда, по которой они шли, пока не
оказывались против отверстия. Если бы полипы умели
плавать, самым коротким было бы переправиться по
воде вплавь, чтобы оказаться против отверстия; но,
не будучи в состоянии это сделать, они вынуждены
передвигаться по стенкам сосуда и по поверхности
воды. Надо заметить, что когда они двигаются таким
окружным путем к наиболее освещенному месту,
они проходят по местам темным, каковыми являются,
например, участки сосуда, в которые свет через
отверстие не попадает. Это замечание привело меня
к мысли исследовать, будут ли они продолжать
следовать по пути, ведущему их к наиболее освещенному
месту, даже несмотря на мрак. Я отметил три раза
подряд, между 8 и 9 часами, место двадцати зеленых
полипов, подымавшихся по стенке сосуда,
противоположной освещенной стороне, чтобы отправиться
через поверхность воды на освещенную сторону;
я прилепил маленький кусочек бумаги к стеклу
рядом с нижним концом каждого из этих полипов.
Чтобы быть вполне уверенным, что они не могли
воспользоваться самыми слабыми лучами света, я на
ночь даже закрыл очень тщательно отверстие, так
что, если бы я даже и не пришел наблюдать их до
рассвета, я был бы уверен, что они не могли заметить
никакого света. Этот опыт я ставил зимой. Я
приходил каждое утро посмотреть на моих
путешественников, и все три раза, что я отмечал их места, не
•более четырех остались на месте. Некоторые
проделали более дюйма пути. Те, что были вечером у
поверхности воды, за ночь перешли на нее; а другие

но
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
поднялись вдоль по стенке, на которой находились
вечером, когда я отмечал их место.
Я держал тот же сосуд, о котором я говорил,
в футляре, не имевшем вовсе отверстия: я никогда
не видел, чтобы полипы где-либо собирались.
Так как зеленые полипы отличаются большей
живостью, чем другие виды, с ними легче ставить
опыты, о которых я только что говорил. Однако нет
ничего легче, как убедиться в том, что и другие виды
полипов также ищут света. Для этого достаточно
подержать их на свету некоторое время в сосуде,
не изменяя его местоположения.
ОБЪЯСНЕНИЯ К ФИГУРАМ
ПЕРВОГО МЕМУАРА
Таблица I
Фигура 1 изображает трех зеленых полипов в
натуральную величину, прикрепленных своими
задними концами к ряске ef. Полип ab виден
сбоку его руки находятся под тупым углом к его
телу; kd также виден сбоку, но руки его образуют
острый угол по отношению к телу; ig обращен к
зрителю передним концом и рот его і открыт.
Фигура 2 показывает двух полипов второго вида,
прикрепленных своими задними концами к куску
дерева g/z. Полип ab изображен сбоку, а полип de
сгибает тело вперед и рот его открыт.
Фигура 3 воспроизводит полипа третьего вида
в натуральную величину, руки которого свисают
вниз и весьма тонки. Я часто видел по крайней мере
такие же тонкие, как изображенные на этой фигуре.
а — голова полипа, оканчивающаяся коническим
сосочком; эту форму часто принимают губы полипа;
d—место, где полип суживается; db—его задний уча-

ПОЛИПОВ, I МЕМУАР
111
сток, гораздо более узкий, чем остальное тело, и
который кажется чем-то вроде хвоста.
Фигура 4 передает полипа третьего вида,
подвешенного к поверхности воды своим задним концом.
Ь—маленькое углубление, образованное на
поверхности воды, и на дне которого находится окончание
заднего отдела полипа; d—место сужения полипа.
Руки этого полипа весьма неодинаковы: он был
изображен так, чтобы показать, что руки его
вытягиваются не всегда одинаково; это встречается даже
довольно редко. Две руки на этой фигуре завиты у
^снования.
На фигуре 5 виден полип второго вида, тело
которого и руки сильно сокращены.
Фигура 6 воспроизводит долгорукого полипа,
тело и руки коего весьма сокращены. В этом
состоянии отличим задний отдел полипа, обозначенный
db на фигуре 3 и который всего уже, чем прочая
часть тела, будто полип сжат или вытянут.
Фигура 7 изображает лист водяной лилии,
вынутой из воды и опрокинутой. Три довольно крупных
полипа видны на его внутренней поверхности в том
виде, как они выглядят, когда извлечены из воды.
Таблица Ц
Фигура 1 изображает полипатретьего вида,тела
и руки которого образуют различные изгибы;
они могут служить примером только некоторых
из них, так как невозможно изобразить все.
Большинство фигур, приложенных к этому труду, также
служат примером таких движений.
Фигура 2 воспроизводит полипа второго вида,
прикрепленного своим задним концом b к кусочку
дерева; тело этого полипа извито наподобие трубы
почтальона. Иногда встречаются принимающие такую
форму и значительное число других, близких к ней.
а—голова полипа; губы его не вытянуты и не обра-

112
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
зуют сосочка; они сжаты и лежат плоско, так что не
заметно ни подъема, ни впадины.
Фигура 3 представляет полипа третьего вида,
прикрепленного своим задним концом b к середине дна
большой пудреницы. Его тело ab поднято над этим
дном, две из его рук особенно вытянуты кверху, но
передняя часть их ниспадает ко дну. Другие руки
направлены в разные стороны и их концы также
свисают вниз. Эта фигура изображает полипа,
виденного мною и у которого эти различные
положения рук были наблюдаемы одновременно.
Фигура 4 передает полипа третьего вида,
подвешенного к поверхности воды за одну из своих рук
в с. Я видел полипов, находящихся именно в таком
положении, как изображенный здесь.
Таблица III
Фигуры 1, 2, 3 и 4 изображают одного и того же
полипа, но в различных положениях, которые
он принимает при обычном передвижении.
Фигура 1 показывает его прикрепленным к какому-
нибудь основанию задним концом &, его тело ab
частично наклонено над этим основанием. На фигуре 2
полип фигуры 1 согнул свое тело и прикрепил в а
свой передний конец. После того как передний конец
хорошо прикреплен, задний конец b открепляется
и затем приближается к переднему концу а: это
видно на фигуре 3. Тело полипа в этом положении
гораздо более отогнуто, чем в предыдущем; оба
конца его почти соприкасаются. Часто случается, что
задний конец b не в такой степени приближается
к переднему концу а, как это изображено на этой
3 фигуре. Фигура 4 изображает полипа 3
фигуры, передний конец которого а открепился; после
этого тело частично выпрямилось и вытянулось
вперед. Этим полип заканчивает свой шаг. Затем он

ПОЛИПОВ. I МЕМУАР
113
остается в спокойном состоянии, более или менее
вытянутый, или же он начинает новый. Он очень
медленно выполняет только что описанные движения
ή иногда между двумя из них оказывается
значительный интервал.
Фигуры 5, б, 7, 8 и 9 изображают того же самого
полипа в различных положениях, которые он
принимает, чтобы произвести необычный шаг. Фигура 5
показывает этого полипа, прикрепленного к какому-
нибудь телу своим задним концом и держащегося
•более или менее перпендикулярно. На фигуре б
видим того же полипа, тело которого согнулось и
передний конец прикрепился в а. Он затем отделил свой
задний конец b и выпрямил свое тело: это
представлено на фигуре 7. Полип поднялся задним
концом вверх, держась на теле, на котором он находился.
Этот задний конец b затем снова опускается, и полип
сгибается в направлении, обратном тому, которое
изображено на фигуре 6. Фигура 8 изображает
его в этом положении; его задний конец b опять
прикреплен. После чего передний конец его открепляется,
полип снова выпрямляется, и он оказывается в том
положении, в каком он воспроизведен на фигуре 9,
прикрепленный своим задним концом b и держа свой
передний конец а вверх.
Фигура 10 также служит для показа необычного
способа передвижения полипов. Полип,
изображенный на этой фигуре, прикреплен в точке b своим
задним концом к стенке сосуда. Рука ас так же
прикреплена век той же стенке. Полип в этом положении,
чтобы приблизиться к с, отделяет свой задний конец
от точки Ь, сокращает немного свое тело и снова
прикрепляет свой задний конец в точке d. Через
мгновение он еще раз открепляет свой задний конец
и прикрепляет его в е. Таким образом он продвигается
на все расстояние между b н с.
Фигура 11 изображает стакан, наполненный во-
•8 Трамблэ

114 МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
дой до Im. В нем находятся три полипа: ef, de, ab.
Надо предположить, что полип ef был сначала просто
прикреплен в точке / своим задним концом, а тело
и руки распростерты в воде. Чтобы перейти на
поверхность воды, он продвинул свой передний конец е
и слегка высунул его из воды в точке е. После того,
как этот конец высох, полип открепляет свой
задний конец/, сгибает свое тело ef, приближает этот
задний конец к поверхности воды и высовывает из
нее самый кончик его; после того, как это сделано,
он может спрятать под воду свой передний конец
и расправить свое тело и руки—он будет подвешен
на поверхности воды своим задним концом, как
полипы de и ab: с я b—маленькие углубления, которые
образуют на поверхности воды задние концы этих
полипов. Руки di и dk полипа de прочно прикреплены
своими концами к стенке стакана в ζ и в /с, так же
как и руки ag и ah полипа ab в точках g и Л. В другом
подобном стакане я видел двух других полипов,
прикрепленных точно таким же образом, как эти
два. Они прицепились своими руками
приблизительно так же, как корабль, стоящий на якорях.
Их четыре руки, служащие канатами и якорями,
были вытянуты по прямой линии, как они
изображены на этой фигуре di и dk, ag, ah.
Таблица IV
Фигуры 1,2иЗ изображают части одного и того же-
полипа, разрезанного поперечно на три части.
Через каждую из этих частей виден просвет, как
он был бы виден через прямую и открытую с двух
сторон трубку. Так как каждая из трех частей полипа,
разрезанного поперечно, имеет связанную полость,
то это доказывает, что и весь полип является полым
внутри сверху донизу. Фигура 1 представляет
первую часть полипа, опирающуюся на свой передний

ПОЛИПОВ, Ϊ МЕМУАР
115
конец а. Рот, находящийся на этом конце, широко
раскрыт, руки же сильно сокращены. Фигура 2
представляет вторую часть; а—край кожи полипа,
толща этой кожи. Фигура 3 воспроизводит третью
или последнюю часть полипа, опирающуюся на свой
задний конец.
Фигуры 4, 5 и б изображают три головы полипов,
увеличенные под микроскопом, чтобы показать более
отчетливо различные формы, которые могут
принимать губы полипа и тем самым придавать ее
переднему концу. На этих фигурах изображены руки,
отрезанные очень близко к основанию, дабы они не
мешали видеть рот. Эти остатки рук оказываются
открытыми на своем переднем конце, и, хотя я их
никогда такими не видел, они, однако, должны
выглядеть так в первый момент после того, как они
перерезаны. То, что я здесь говорю, основано на том, что
я докажу впоследствии; дело в том, что руки
полипов имеют форму трубки и полы внутри. Фигура 4
изображает рот полипа, губы которого вытянуты
вперед и образуют конический сосочек; в
натуральную величину это изображено на табл. 1, фиг. 3, а.
Фигура 5 изображает голову полипа, губы которого*
сплющены; в натуральную величину это видно на
табл. 11, фиг. 2, а. Фигура б показывает полипа,
передний конец которого широко раскрыт; это в
натуральную величину видно на табл. I, фиг. 1, ι, 2, ef
табл. Ill, фиг. 1.
Фигура 7 представляет полипа, увеличенного поя
микроскопом, вскрытого продольно сверху донизу;
а—стенки этого желудка, внутренняя поверхность
его кожи; b—толща слоя этой кожи.
Фигура 8 воспроизводит кусок кожи а,
увеличенный под микроскопом. Надо себе представить, что
он находится на стеклянной пластинке в капле воды;
b, d, с—зерна, которые вышли из этого куска кожи
и которые увлечены потоком воды, образующимся

116
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
при наклонении этой стеклянной пластинки; е1 /_-
скопления этих зерен.
На фигуре 9 видно перо а, конец которого
опирается на кусок кожи о. Этот конец расщеплен, как
у перьев, которыми пишут. Щель открыта и видна
нить слизистого вещества с, из нее вытекающая.
Фигура 10 изображает полипа а, весьма большого:
умирая, он вовсе теряет форму и на месте, где он
находился, можно обнаружить скопление зерен Ь,
изображенных здесь в увеличенном виде.
Таблица V
Фигура 1 изображает полипа третьего вида,
увеличенного под микроскопом и прикрепленного
своим задним концом b к куску дерева. Канал
ab, который простирается ото рта, т. е. переднего
конца тела а до заднего'конца Ь, очень ясно виден.
Полипы редко имеют так отчетливо выраженную шею,
как здесь нарисовано. Однако это удается видеть,
когда наблюдаешь полипов много и часто. Руки почти
такой длины, какой они должны были бы быть при
изображении рук длиной от семи до восьми дюймов,
увеличенных под микроскопом пропорционально
увеличению тела. Надо, следовательно, предположить,
что эти руки не очень вытянуты. Я часто видел
полипов, у которых руки были приблизительно
расположены так же, как на этой фигуре. Гравюра
отлично передает зернистый характер поверхноети
тела и рук полипа.
Фигура 2 представляет собой кусок руки
полипа в том виде, как она выглядит у основания, когда
она частично вытянута, увеличенная с помощью
сильной линзы микроскопа. Я никогда не видел
конца о открытым, как он изображен на этой фигуре,
но его можно было бы, несомненно, видеть открытым,
если бы можно было сразу после отсечения видеть

ПОЛИПОВ, I МЕМУАР 117
место разреза под микроскопом. Полость, которая
имеется внутри руки полипа у основания ее,
представлена очень точно на этой фигуре так, как она
видна под микроскопом; ее можно видеть даже с
помощью лупы. Эта полость шире в конце о, чем на
противоположном, так как о отмечает основание руки,
и полость внутри руки, действительно, постепенно
суживается по мере удаления от этого места. Зерна,
которые придают коже полипа шагреневый характер,
расположены довольно близко друг от друга.
Они несколько более удалены на фигуре 3, которая
изображает часть руки более вытянутую, чем
изображенную на фиг. 2. е, е, е—род прозрачных щетинок,
которые можно обнаружить на руках полипов,
если их наблюдать в вытянутом состоянии с
помощью сильной линзы микроскопа. Фигура 4
изображает конец весьма вытянутой руки. Зерна
расположены в ряд, они кажутся прикрепленными к
прозрачной нити и имеют между собой промежутки ί,ί,ί;
е, е, е—волоски, обнаруживаемые под микроскопом.

τ и Леи. ι

7.2.Л&Ч. /.
Фил 4·
pwi 1

&U2 3
Фил.ІО

Т.^.Мем.І
&wi 1
Фил. $
3W 7-
ßuZ. Μ
Ш-ь
£>иг.8.
Ь *
;f№
Гв"'
.£«*. х^
&wi.$.

JPwb 1 .
Τ $. Мем 1.
§иъ 4
:&ж.г.ч&
(
СГ··'·
г т
f
ШШ
аШ
\
5
Vif ..# С „/ I 1 ^*"\г*1 ^SbS^J^

J.-..ft*?/αφ.
МЕМУАРЫ
К ИСТОРИИ
ПОЛИПОВ
ВТОРОЙ МЕМУАР
О питании полипов, о способе схватывать и поглощать
добычу, о причине окраски полипов и о том, что можно
было еще открыть об их строении. О времени и
способах, наиболее пригодных для отыскания полипов.
з предыдущего Мемуара известно, что
первыми найденными мною полипами
были зеленые. Я наблюдал их более
шести месяцев, и сколь я ни старался,
чтобы открыть, как они питаются, я так и
не достиг этого. Когда я позже убедился,
что они животные и их строение было мне уже
немного известно, я предположил, что отверстие,

124
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
видимое на их переднем конце, является их ртом.
Но все полипы, которых я тогда имел, погибли да
того, как я мог продолжить мои исследования, и все
мои старания найти новых с апреля 1742 г. до сих
пор (январь 1744 г.) оказались тщетными.
Но уже с середины того же месяца потеря моих
зеленых полипов была возмещена. Я поместил в
несколько сосудов водные растения в надежде найти
на них полипов; но вместо зеленых полипов я открыл
на них красноватых, гораздо более крупных. Это
были полипы второго вида (табл. I, фиг. 2). Вскоре
я убедился, что они имели те же странные
особенности, как и зеленые полипы, и я с успехом проделал
на них такие опыты, которые едва ли отважился бы
предпринять на полипах первого вида из-за их
малых размеров. Вскоре после открытия второго вида
я узнал, как они питаются. Вода, в которой я
находил их, была тогда обильно населена одним сортом
довольно тонких тысяченожек (табл. VI, фиг. 1),
длиной не более семи-восьми линий. Они отличаются тем,
что имеют хобот или мясистое жало,
помещающееся впереди от головы (d), какового у других видов
не находится. Поэтому-то г-н де Реомюр дал им
название тысяченожек с жалом.27 Они держатся в воде
и плавают, сгибая свое тело с довольно большой
быстротой. Они покоятся и ползают по всем
встречающимся предметам. Их часто можно встретить в
большом количестве на водных растениях. Те, на
которых находились первые увиденные мною полипы
второго вида, были обильно покрыты тысяченожками
с жалом. Я вытащил этих полипов и тысяченожек
из врды и без всяких намерений поместил их вместе
в одном и том же сосуде.
Через несколько дней я заметил, наблюдая
передний конец одного полипа (табл. VI, фиг. 2, а), что
одна тысяченожка частично проникла внутрь этого
полипа через передний конец его, тогда как другая

ПОЛИПОВ, II МЕМУАР
125
часть ее была еще снаружи (т). Сначала я еще не
знал, что должно думать о том, что вижу. Я не мог
решить, пожирает ли полип тысяченожку или она
проникла внутрь полипа добровольно, чтобы там
питаться или чтобы там отложить свои яйца или
своих детенышей. С сожалением я должен был
удалиться на несколько часов от этого объекта, так
сильно возбудившего мое любопытство. Нетерпение
узнать, что сталось с тысяченожкой, заставило меня
как можно раньше вернуться в мой кабинет. Я уже
больше не увидал вне полипа той части тысяченожки
(ш), которая торчала из переднего конца этого
животного, когда я его покинул; я мог
предположить, что тысяченожка проникла в его тело. Это тело
мне показалось вздутым и прозрачность его
позволила мне видеть внутри полипа небольшое скопление
вещества, какого я еще никогда не видел внутри этих
животных. Я решил, что тысяченожка погибла и что
полип даже частично переварил ее. Чтобы еще
больше убедиться в этом факте, я поместил несколько
полипов отдельно в маленькие плоские сосуды вместе
с тысяченожками. С первого же раза, как я пришел
их наблюдать, я обнаружил полипа, действительно,
съевшего тысяченожку, и так как я уже более привык
к этим объектам, я затем очень ясно различал
тысяченожку в теле полипа. Таким образом, я не имел уже
более почти никаких ослований сомневаться в том,
что полипы являются прожорливыми животными.
Я тем более поторопился поставить новые опыты
для проверки этого факта, что мне было очень
интересно знать, как полипы хватают свою добычу и как
они отправляют ее в рот. Я собрал более ста полипов
в большой сосуд, дал им время разместиться на стенке
сосуда и в тот момент, когда большинство из них
имело тело и руки в вытянутом состоянии, я
бросил к ним большое количество тысяченожек. Они
сначала рассеялись, плавая по всему сосуду. Я не-

126
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
отступно следил за ними глазами; вскоре я узнал9
что некоторые из них попались в руки различных
полипов. Как только тысяченожки к ним
прикоснулись, они были схвачены, так что в дальнейшем они
обыкновенно делали лишь бесплодные движения,,
чтобы вырваться. Некоторые полипы удерживали их
пока лишь одной рукой, другие—несколькими. За-
тем полипы сокращали и сгибали свои руки и часто
они обвивали тысяченожек еще и другими руками,,
чтобы лучше подчинить их себе. Они приближали их,
наконец, к своему переднему концу, который
начинал раскрываться и через который эти многоножки
оказывались постепенно введенными в тело полипов.
После того, как я увидел все то, что здесь описано
в общих чертах, мне многое стало ясно относительно
доселе неизвестного назначения различных частей
полипов. Я узнал, что эти тонкие нити, имеющиеся
у них на переднем конце, которые, как я уже видел,
выполняли функции ног, служат им также руками.
Не оставалось более никаких оснований сомневаться
в том, что отверстие на одном из концов тела
полипов, из краев которого выходят руки, было их ртом
и что мешок, в который оно открывалось и который:
простирается от этого рта до противоположного конца
их тела, является желудком. Я уже дал название
переднего конца тела тому, который носит руки,
так как я заметил, что этот конец продвигается
первым, когда полипы шагают; теперь я имел новое
основание назвать его так, когда я увидел, что там
находится его рот. И я не сомневался даже рассматривать
его как голову полипов.
После того как я открыл полипов третьего вида
и убедился в исключительной длине их рук, мне было
также очень интересно увидеть, как они схватывают
добычу и тащат ее в рот. Они берутся за это в
сущности, таким же образом, как полипы второго вида,,
но длина их рук делает их движения еще более заме-

ПОЛИПОВ, II МЕМУАР 127
чательными. Поэтому я остановлюсь главным
образом на описании движений этих долгоруких полипов,
и когда они будут известны, будет весьма легко судить
о таких же движениях других видов.
Чтобы видеть, как полипы третьего вида хватают
добычу своими крайне вытянутыми руками, их надо
поместить в сосуд высотой от семи до восьми
дюймов. Если полипы прикреплены вверху сосуда, их
руки обычно свисают ко дну; когда они находятся
в этом положении, им и надлежит давать еду, чтобы
видеть их движения по возможности в деталях.
Следовательно, надо уметь сделать так, чтобы полипы
находились в верхней части сосуда. С этой целью их
можно подносить к поверхности воды; но этот прием
не всегда самый удобный. Полипы, содержащиеся
в сосудах, обыкновенно покрыты мелкими вшами.
Чтобы избавить их от этих вшей, надо несколько раз
подряд провести по телу полипа кончиком кисточки;
если же полипы держатся только за поверхность
воды, они почти всегда при этом неизбежно упадут
вниз. Поэтому я в подобном случае предпочитаю
другой способ. Я заставляю полипов прикрепиться
к шнурку (табл. VI, фиг. 3 fhbkg), помещаю участок
его (о), за который держатся полипы, немного ниже
поверхности воды и оставляю висеть оба конца по
сторонам сосуда снаружи (hf и kg). Можно даже
довольно резко несколько раз подряд проводить,
кисточкой по телу полипов, прикрепленных таким
образом к шнурку, без того чтобы они откреплялись
при этом, а когда надо менять воду, достаточно
взять шнурок за оба конца, осторожно вынуть его
из воды и перенести в заранее приготовленный сосуд
с чистой водой. Чтобы иметь полипов,
прикрепленных к шнурку, достаточно положить эти шнурки
в большом количестве в сосуд, где находится много*
полипов. Всегда окажется несколько полипов,
которые прикрепятся к такому .шнурку.

128
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
Когда руки полипа хорошо расправлены, я
помещаю в сосуд одну тысяченожку или иного червя
и кончиком кисточки понуждаю его постепенно
приблизиться к концу той руки, с помощью которой,
согласно моим намерениям, он должен быть схвачен.
Достаточно тысяченожке прикоснуться к руке
полипа, чтобы быть схваченной. Как только
тысяченожка чувствует себя схваченной, она энергично
выбивается и употребляет большие усилия, чтобы
освободиться. Часто она пускается плавать (табл. VI,
фиг. 3 теп) и увлекает то в ту, то в другую сторону
руку, которая ее держит (ас); так рыба, пойманная
на удочку, тащит ее за собой, если ей это позволить.
Когда я первый раз был свидетелем этого факта,
я каждый момент ожидал, что рука полипа оборвется
от резких и повторных толчков, получаемых со
стороны тысяченожки, и эта последняя унесет с собой
часть руки. Но опыт показал мне, что как бы тонки
не были руки полипов, они могут сопротивляться
значительным усилиям тысяченожки. Я не видел ни
одной тысяченожки, которой бы удалось
освободиться, оборвав руку полипа. Даже редко случается,
что они вырываются от него. Движения тысяченожки
заставляют, наконец, полипа подобрать свою руку:
он сначала сокращает ее частично и, сокращая у
основания, завивает спирально (оі) ,что еще более
способствует ее сокращению. Тысяченожка,
продолжающая выбиваться, запутывается сама в ту руку,
которая ее держит (min), и часто встречает еще другие
руки, которые благодаря толчкам, сообщаемым ею
полипу, вынуждены сокращаться и приближаться
к голове, или же полип сам приближает к себе свою
жертву, чтобы помочь той руке, которая ее держит.
В один момент тысяченожка оказывается
схваченной большинством рук, которые, сгибаясь и
продолжая сокращаться, вскоре приближают ее ко рту,
к которому они ее прижимают и приспосабливают.

ПОЛИПОВ, II МЕМУАР 129
Легко понять, что плавая тысяченожки чаще
встречают другие части рук полипов, а не только концы
их. Руки полипов от начала до конца являются для
этих животных тем же, что ветка, намазанная клеем,
для птиц. Где бы тысяченожка ни касалась руки
полипа, там она пристает к ней; и чем ближе место
к корню руки, тем меньше для полипа хлопот
приблизить ее к своему рту. Добыча еще скорее
попадается в другие руки, когда она выбивается; и чтобы
дотащить ее до переднего конца полипа, ему нужно
сжать или согнуть только ту часть руки, которая
находится между этим местом, где попалась
тысяченожка, и корнем рук. Часто случается, что та часть
руки, которая находится между участком,
держащим тысяченожку, и передним концом, сокращается
очень мало и продолжает свисать в воду, тогда как
другая обвивается вокруг добычи, которую она
схватила и привлекла ко рту.
До сих пор я только старался изобразить, как руки
полипа, свисающие ко дну, останавливают
тысяченожку и тащат ее до рту. Известно, что рука может
двигаться не только таким образом, но также
направляться в любую сторону (Мемуар 1, стр. 79) и это
очень часто видно на руках одного и того же полипа
(табл. II, фиг. 3). Если многоножка и особенно
червь, более крупный и тяжелый, чем она, встретит
руку, направление которой более или менее
параллельно дну сосуда, где они находятся, он увлекает
своей тяжестью эту руку и даже само тело полипа
вниз и заставляет их принять перпендикулярное
положение; то же будет, если червь встретит руку,
направление которой перпендикулярно дну сосуда.
Иногда полип не дает добыче времени утащить вниз
свою руку, схватившую ее: он притягивает сначала
эту руку, запутывает животное другими руками
и тащит его в рот. Это скорее всего осуществляется
в том случае, когда добыча схвачена рукой, напра-
Ö Трамблэ

130
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
вленной в верхнюю часть сосуда, и поднимается над
головой полипа. Вес червя и движение, которое ему
придает полип, притягивая свою руку, заставляют
его падать скорее, чем эта рука успеет подтянуться*
Вместо того чтобы быть остановленным этой рукой,
червь ее увлекает за собой, как камень, брошенный
в воздух, увлек бы за собой веревку, к которой он
привязан. Червь падает на другие руки или даже
на голову полипа, где он скорее всего может быть
поглощен.
Случается, что полип иногда пользуется
исключительно только одной или двумя руками, чтобы тащить
свою добычу в рот и держать ее в повиновении, пока
он ее поглощает.
Когда полипу нечего есть, его можно часто видеть
с открытым ртом, но это отверстие обычно так мало,
что надо пользоваться лупой, чтобы обнаружить его.
Наоборот, когда добыча поднесена руками ко рту,
он сначала открывается несколько больше и всегда
в соответствии с размерами животного, которое
полип должен ввести внутрь своего тела. Губы его
растягиваются понемногу и точно прилаживаются к
форме добычи.
Не все черви, которых хватают полипы,
одинаковым образом попадают им в рот. Это зависит от
тысячи обстоятельств, которые нет необходимости здесь
уточнять; все те, кто будет наблюдать полипов, легко
их заметят. Часто случается, что черви
поворачиваются ко рту полипа одним из своих концов. В
таком случае полипу не надо широко раскрывать рот,
и он, действительно, открывает его настолько, чтобы
лишь пропустить конец червя (табл. VI, фиг. 2).
Когда червь находится между губами полипа,
последний их вытягивает вперед и понемногу пропускает
червя в свое тело. Кажется, что руки нисколько не
содействуют вхождению его внутрь, и очень вероятно,
что губы полипа втягивают его своего рода coca-

ПОЛИПОВ, II МЕМУАР 131
тельным движением. Меня убеждает в этом то, что
я часто видел многоножку и других червей между
губами полипа, без того чтобы хоть одна рука их
касалась: я даже видел полипа, которому я отрезал
все руки, поглощающего червя, так же легко, как
другие. Добыча, конечно, не делала усилий, чтобы
войти в желудок своего врага. Естественно думать,
наоборот, что все движения, которые она делала,
свидетельствовали об ее сопротивлении.
Если червь, которого пожирает полип, не длиннее
его желудка, он часто остается в нем в вытянутом
состоянии; но если он длиннее, то входящий первым
конец сгибается и когда червь окончательно
поглощен, он оказывается в желудке сложенным
пополам (табл. VI, фиг. 5).
Если не конец, а середина или иная часть червя
окажется перед ртом полипа, он схватывает эту
часть губами, вытягивает их направо и налево и
прикладывает к червю (фиг. 4). Тогда этот рот имеет
форму лодки, заостренной с двух концов. После этого
полип сближает немного оба заостренных конца
этой лодки. Это движение, равно как и сосательное,
заставляет червя согнуться, он складывается
пополам и поглощается в этом положении (фиг. 6).
По мере того как желудок наполняется, кожа
полипа растягивается, объем желудка увеличивается,
тело укорачивается и становится шире и более
приземистым (фиг. 9), и когда желудок полон, руки
обычно довольно сильно сокращены, полип свисает
вниз и находится без движения; кажется, что он
пребывает в своего рода оцепенении и фигура его
весьма отличается от его вида в вытянутом состоянии
(табл. VII, фиг. 6). По мере того, как идет
пищеварение и полип освобождается от того, что не может
служить для питания, его тело суживается и
вытягивается: он постепенно принимает вновь свою
прежнюю форму. Когда пищеварение окончено, он ока-
9*

132
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
зывается обыкновенно снова вытянутым и часто
вскоре после этого приготовляется к захвату новой
добычи.
Я не буду сейчас входить в еще большие детали
того, как полипы поглощают свою добычу, и
описания состояния его тела после того, как он ее
проглотил, так как я скоро буду иметь случай
привести факты, которые вернут меня к этому вопросу.
После того как я видел, что тысяченожки
поедаются полипами, и убедился в том, что они являются
для них весьма подходящей пищей, я собрал их
в большом количестве, чтобы иметь корм для
множества полипов, которых я держал в сосуде. Хлопоты
со сбором этих тысяченожек доставили мне
возможность наблюдать их в тех канавах, из которых
я их извлек. Я видел места в этих водоемах, которые
кишели ими. Тысяченожки ползали по растениям
и всем предметам в воде, они их покидали, чтобы
плыть и чтобы переходить с одного растения на
Другое.
Тогда я легко могу судить о тех способах, которые
употребляют полипы, чтобы приблизиться к своей
добыче; я понял, что именно для этого они
поднимаются на растения и располагаются на их ветвях.
Действительно, как только они достигли
подходящего места, им достаточно вытянуть свои руки
и ждать, что тысяченожки, которые снуют в воде,
плавая, наткнутся на них. Если эти руки хорошо
вытянуты, они занимают значительное пространство,
в котором тысяченожка не может пройти без
большого риска попасться. Если полип третьего вида
направит свои руки во все стороны от своей головы
и значительно их вытянет, он может достигнуть фута
в диаметре той западни, которую он расставляет
для ловли своей добычи. Он находится тогда до
известной степени в положении тех пауков, которые
помещаются по середине своей паутины и ждут, что

ПОЛИПОВ, II МЕМУАР
133
какие-нибудь мушки залетят в нее. Полипа можно
сравнить также с рыболовом с удочкой, но это
рыболов, пользующийся одновременно несколькими
удочками. Пока он занят удержанием добычи
несколькими руками и привлечением ее в рот (табл. VI,
фиг. 3 min), другие руки остаются вытянутыми и
хватают вновь попадающуюся добычу (теп и р).
Часто случается, что несколько тысяченожек
оказываются схваченными почти одновременно разными
руками того же полипа (фиг. 3) и пожираются одна
за другой.
Но не только тысяченожек имеют в виду полипы,
когда они протягивают свои руки; это западни,
которые они расставляют в одинаковой мере для
большинства мелких насекомых, плавающих в воде.
Они задерживают первых попавшихся.
Как только я заметил, с какой прожорливостью
полипы едят тысяченожек, я решил, что они не
единственная пригодная для них добыча. Я тем более
торопился узнать тех животных, которыми они
могли еще питаться, что мне было трудно запастись
достаточным количеством тысяченожек,
обеспечивающим обильную пищу разведенным мною полипам.
Кроме того, требовалось много времени, чтобы их
собирать.
Я вскрывал полипов, которых вынимал
насыщенными из воды, и извлекал из их теламаленьких
водяных блошек,29 которых часто можно было еще легко
узнать. Там были принадлежащие к виду,
исключительно плодовитому, которых часто легко достать
в большом количестве (табл. VI, фиг. 3, р).
Изображенная на этой фигуре и обозначенная через р,
нарисована в натуральную величину; но чтобы
хорошо судить о форме этих жиготных, их надо
наблюдать с помощью хорошей лупы или линзы
микроскопа (фиг. 11). Они точно описаны у Сваммер-
дама (стр. 86 и др. Лейденского изд. 1737 г.).30

134
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
Они отличаются двумя веслообразными руками,
возвышающимися над их головой (ö, Ь) и
служащими им в качестве плавников. Этими плавниками они
производят различные движения, которые слишком
долго описывать. Форма этих рук побудила Сваммер-
дама дать этим животным название ветвистых
водяных блох. Эти блохи постоянно подскакивают
в воде. Они обычно красноватого цвета.
Я поймал несколько этих водяных блошек и
посадил их в пудреницу с полипами, которые вскоре
стали хватать их в моем присутствии. Можно
сказать, что водяные блохи сразу знают о той
опасности, которой они подвергаются, когда касаются
руки полипа. Они тут же начинают выбиваться
с крайним напряжением. Если они остановлены
концом руки или близким участком, то часто случается,
что они увлекают ее за собой (фиг. 3, р), как это
делают тысяченожки, согласно сказанному выше.
Я часто видел блошек, которым удавалось вырваться
на волю. Мне казалось, что они могут это сделать
легче, чем тысяченожки. Так как они весьма малы
и что особенно важно, тело их не вытянуто, они менее,
чем черви, рискуют, отбиваясь, попасться в руки
полипов".
Полипы пользуются иногда только одной рукой,
чтобы захватить водяную блошку и дотащить ее до
рта. Они обыкновенно закручивают эту руку
спирально, чтобы тем самым укоротить ее. Надо
заметить, что они не скручивают ее до основания;
небольшая часть ее в несколько линий остается
прямой и довольно толстой. Эта часть сгибается, чтобы
подвести ко рту ту часть, которая держит блошку.
Это животное немного больше в длину, чем в
ширину (табл. VI, фиг. 3, ρ и фиг. 11). Если оно
прижато к переднему концу полипа, оно кажется по
сравнению с его ртом, когда он ничего не ест, тем же,
чем была бы для человека груша величиной с его

ПОЛИПОВ, II МЕМУАР
135
голову. Человек мог бы ввести в свое тело такую
грушу по кускам, раздробляя ее своими зубами. Но
полип зубов не имеет вовсе, вообще никакой твердой
части во рту, которая могла бы выполнить эту
функцию. Он это возмещает чрезвычайным
раскрыванием рта; он поглощает блошку целиком, с какой бы
стороны она ни повернулась. Вскоре после того, как
она оказалась прижатой к переднему концу полипа,
видно, как рот последнего расширяется и постепенно
образует полость вроде чаши, в которую погружена
половина блошки (фиг. 7, а). Губы полипа,
продолжая растягиваться, продвигаются затем через ту
половину добычи, которая еще торчала изо рта (р),
и постепенно покрывают ее совершенно; и когда она
вся покрыта, губы вполне смыкаются, и рот полипа
оказывается снова замкнутым. Тогда блошка видна
через кожу полипа: она заметна ниже рта и так как
ее диаметр больше такового тела полипа, она
заставляет его вздуваться в том месте, где находится
в нем. За этой первой блошкой часто следует другая,
которая заставляет первую продвинуться глубже
в желудок. Третья толкает в свою очередь вторую и,
таким образом, в зависимости от размеров полипа
можно видеть, как в его тело входит четыре или пять
блошек подряд, проталкивая друг друга. Когда
они вошли, тело полипа становится более или менее
одинаково толстым повсюду; оно везде имеет
толщину блошек. Некоторую неровность вызывает то
обстоятельство, что блошки в желудок входят не
в совершенно одинаковом положении; одни вдоль,
другие поперек; толщина полипа вариирует в
зависимости от той разницы, которая существует между
длиной и шириной блошек. Кроме того, оба конца
тела этих маленьких животных оканчиваются
заострением (табл. VI, фиг. 11, с, е) и поэтому заметны под
кожей полипа: они заставляют ее ложиться острием
над собой, толкая ее вперед. Это происходит оттого,

136
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
что поверхность тела блошки 'чешуйчата, кожа же
полипа мягкая и гибкая и потому вынуждена
уступать твердости концов тела блошки.
Полипы, проглотив четыре или пять блошек, на
этом не останавливаются. Если у них есть еще
таковые в руках, они продолжают их поглощать, а те,
что находятся уже в теле, уступая место новым, не
могут более уместиться в один ряд. Блошки снова
теснятся и заставляют стенки желудка еще
растягиваться в ширину: он еще более раздается и часто
две блошки могут быть помещены рядом поперек
желудка полипа (табл. VI, фиг. 8), но весьма
неравномерно. Если полип очень голоден и имеет довольно
хорошие размеры, он может легко проглотить с
дюжину блошек. Кргда они все находятся в его. теле,,
то он совершенно наполнен ими—от рта до
нижнего конца, если он принадлежит ко второму виду
(фиг. 8); если же это представитель третьего вида
(фиг. 9), то суженная часть тела (bd), образующая
хвост, остается обыкновенно пустой и узкой; но
иногда случается, что и этот хвост бывает вынужден
расшириться и получить несколько блошек. Когда
полип съел меньше блошек, чем может войти в его
живот, его тело часто очень узко около головы и
образует там весьма заметную шею (фиг. 9 и 10).
Так как мне надо было более двух лет кормить
значительное количество полипов, я вынужден был
заботиться о добывании свойственной им пищи.
Блошки с ветвистыми руками служили мне
ценным ресурсом в течение нескольких месяцев в году.
Я полагаю себя вправе утверждать даже, что нет
насекомых, которые бы доставляли полипам столь
обильную пищу, чем эти блошки. Никогда их не
видно такого множества, как в теплые дни при
тихой погоде. Значительные пространства водоемов
окрашены ими тогда в красноватый цвет. Я часто
видел там стайки их шириной около одного фута

ПОЛИПОВ, II МЕМУАР 137
и длиной более пятидесяти. Притом блошки были
так сжаты, что ровно ничего другого нельзя было
видеть. Мне показалось, что они особенно собираются
в тех местах, куда падает солнечный свет. Может
быть, свет имеет что-то привлекательное для них.
По крайней мере это несомненно по их отношению
к свету свечи. Вот опыт, который убедил меня в этом.
Я наблюдал при свете свечи полипов, которым днем
дал несколько блошек. Некоторое количество их,
не съеденных полипами, осталось в сосуде. Я
заметил, что большинство их собиралось на ту сторону,
где стоял шандал. Я переменил его место, они тоже
переместились и направились в ту сторону, куда
я поставил свечу. После того как я несколько раз
менял ее место, и видел, что блошки всякий раз
приближались к ней, я обвел ею без остановки довольно
медленно вокруг сосуда: они следовали за свечой и,
таким образом, несколько раз обошли сосуд кругом.
Я имел возможность многократно повторить этот
опыт.
Если бросить сразу большое число блошек в сосуд
с голодными полипами, руки полипов вскоре будут
унизаны ими. Я видел руки длиной в несколько
дюймов и так унизанные блошками от одного конца
до другого, что они были совершенно покрыты ими.
Движения всех этих мелких животных, силящихся
освободиться, заставляют руки сокращаться. Вскоре
можно было видеть лишь неопределенную кучку
блошек, собранных близ переднего конца полипа (табл.
VII, фиг. 1, а). Он поглощает их тогда одну задругой,
пока совершенно не наполнится ими. Если после
этого еще и имеются блошки, прикрепленные к
рукам, то они часто остаются некоторое время в таком
положении; иногда они умирают, иногда же
освобождаются.
Если полип сначала не съел достаточное
количество блошек, чтобы насытиться, его руки частично

138
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
остаются вытянутыми и готовы еще хватать добычу.
Они останавливают появляющихся блошек, таща
их в рот, и полип поглощает их. Таким образом,
полип, помещенный в такое место, где он всегда может
схватить добычу, никогда не будет голодать. Это при
условии, если пища ему не опротивела, так как часто
видно, что полипы на некоторое время прекращают
есть и отказываются от представляющейся им добычи,
хотя желудок у них при этом пуст. Иногда это
отвращение к пище есть начало смертельной болезни,
иногда же аппетит возвращается.
Поскольку я мог добывать в изобилии водяных
блошек для пропитания моих полипов, я
предпочитал их всякой другой пище. Нет другой, которую
можно было бы так легко собирать. Я пользуюсь
для этой цели обручем от 8 до 10 дюймов диаметром,
сделанным из проволоки, к которому прикреплен
карман из редкой ткани. Я прицепляю его к концу
палки и погружаю в воду в месте, где изобилуют
блошки; я держу его немного наклонно и двигаю
им в воде всюду, куда могу достать. Блошки
собираются в кольце, я их вытягиваю из воды и помещаю
в малое количество воды, которая начинает кишеть
ими. Наконец, я пускаю в каждый из сосудов с
полипами по несколько капель этой воды и с ней сотни
блошек. Все это делается скорее чем в четверть часа.
Начиная с июня 1741 года до сентября месяца
следующего года, я всегда имел столько блошек, сколько
мне было нужно, чтобы питать большое число
полипов, на которых я ставил опыты. Когда блошек стало
мало, я сначала был в затруднении, чем кормить
моих полипов. Я ходил несколько раз в день к
берегу той воды, которая снабжала меня так долго
блошками; я наклонялся к самой ее поверхности,
пытаясь найти в ней молодых, на которых я в
будущем мог бы основывать мои опыты. Мои поиски
были напрасны; но разыскивая блошек, я открыл

ПОЛИПОВ, II МЕМУАР 139
на дне водоема места, как бы ощетиненные червями,
один конец которых был в земле, а другой выходил
из нее и непрерывно производил волнообразные
движения (табл. VII, фиг. 2)31. Как только я увидел
этих червей, я стал надеяться, что они смогут служить
пищей моим полипам и заменять недостающих мне
блошек, а также тысяченожек, которых я тогда
находил в весьма малом количестве и с большим трудом.
Я взял несколько червей и дал их полипам, которые
их съели.
Я стал тогда искать средства добывать их столько,
сколько мне понадобится. Они находились в
огромном количестве на дне того водоема, о котором я
говорил, но их трудно было доставать оттуда. Как только
я хотел их брать, они целиком уходили в землю.
Я решил класть эту землю в блюда и там искать
червей; но это было длинное и скучное предприятие.
Наконец, я нашел весьма скорый и удобный способ.
Я привязываю к палке кольцо из проволоки от
двух до трех дюймов диаметром, погружаю его в воду
и зарываю сегмент этого круга в землю на глубину
одного или двух дюймов; держа его все в том же
положении, я двигаю им на небольшом расстоянии.
Проволока встречает под землей червей и увлекает
их за собой, и если ее вытащить, она оказывается
покрыта ими. Затем я погружаю этот круг в сосуд
с водой, трясу его, и все черви падают на дно. Нужно,
чтобы дно водоема, где собираются ловить червей
этим инструментом, было вполне чистым. Когда оно
покрыто листьями и травой, то они облипают
проволоку и оставляют мало места для червей; таким
образом, их ^вылавливаешь лишь малое количество,
а часто они вовсе не попадаются, хотя бы их имелось
много в том месте, где производится ловля.
Нескольких ударов грабель достаточно, чтобы очистить дно
в некоторых местах; но есть такие места, где нельзя
убрать всего, что пристает к проволоке и мешает

HO
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
ловле червей, не захватывая самих червей. Тогда
лучше насыпать на дно несколько дюймов песку.
Черви, которые должны находиться близ
поверхности земли, чтобы высовывать из нее часть своего
тела, покидают грязь и переходят в песок и
помещаются близ этой новой поверхности. Я доставал их
там в очень большом количестве через сутки после
того, как дно водоема было приготовлено согласно
вышесказанному.
Давая этих червей полипам, надо следить за тем,
чтобы они падали им на руки. Они не могут
попасться плавая, как это делают блошки и многоножки.
Как только их помещаешь в воду, они падают на дно.
Было бы излишне длинно описывать, как полипы
схватывают, несут в рот и пожирают червей, о
которых идет речь. Они для этого употребляют те же
приемы, которыми пользуются в отношении
многоножек и водяных блох. Поэтому я упомяну лишь
о некоторых особых фактах.
Полипу можно дать съесть червя гораздо более
длинного, чем этот полип, и по меньшей мере
столь же толстого, как тело этого полипа в
вытянутом состоянии. Для него оказывается возможным
поместить этого червя в своем желудке путем
растяжения кожи своего тела и заставляя червя
перегнуться несколько раз. Этот червь не имеет ничего
твердого, ничего, что противится коже полипа: он
легко поддается и укладывается в желудке (табл. VI,
фиг. 5). Даже до того, как он туда войдет, он уже
часто бывает свернут и сложен в пакет. Он
принимает эту форму, выбиваясь из рук полипа; этот
последний также способствует тому, стараясь
подчинить его себе с помощью рук. Рот полипа должен
открыться исключительно широко, чтобы дать
возможность войти червю, сложенному таким образом.
Часто можно видеть червя, перегнутого три или
четыре раза, проходящим в желудок полипа. Если

ПОЛИПОВ, II МЕМУАР
141
он сложен просто пополам, он согнут более или
менее по середине; тогда ясно заметны оба конца червя,
которые висят еще изо рта полипа, тогда как средняя
часть червя входит в тело его (фиг. б).
Эти черви служили мне одним из важнейших
ресурсов, которые я имел для пропитания полипов,
особенно зимой. Я в изобилию собирал их в октябре
месяце и помещал в сосуды с водой с тремя или
четырьмя дюймами земли на дне. Я вылавливал их
оттуда по мере надобности тем же способом, какими
ловлю их в водоемах. Чтобы обнаружить этих
червей, о которых идет речь, очевидно, надо рассечь дно
водоема той проволокой, которая служит для их
ловли. Этим инструментом часто можно вытащить из
земли красных, довольно толстых червей длиной от
5 до 6 линий (табл. VII, фиг. 8).32 Эти черви вроде
описанных в первом мемуаре пятого тома, стр. 29,
и ел. Мемуаров о насекомых г-на де Реомюра.
Полипы могут питаться также и этими червями,
но их труднее проглотить и переварить, чем тех,
о которых речь была выше. Так как они упруги и
сильны, полипам нелегко заставить их согнуться
и убрать в свой желудок. Когда такой червь
водворен туда, сложенный вдвое, он занимает там очень
большое место, иначе говоря, он заставляет кожу
полипа растягиваться исключительным образом.
Кожа у этого червя чешуйчатая, и это затрудняет его
переваривание. Полипы должны быть очень голодны,
чтобы съесть такого червя. Зимой эта пища им не
годится.
Я видел, как полипы ели прозрачные личинки
комара, о которых говорит г-н де Реомюр на 40 стр.
и ел. цитированного выше Мемуара.33
Поймав в июне месяце 1743 года большое
количество мелких рыбок, длиной приблизительно около
4 линий, первое, что я сделал, это попробовал, не
едят ли их полипы.

142
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
Я поместил многих из них в сосуды, где
находились в изобилии полипы. Опыт подтвердил то, что
вначале я лишь предполагал: живость и сила этих
рыбок давала им возможность оказывать большое
сопротивление полипам и я даже не смел надеяться,
что полипам удастся захватить некоторых из них.
Плотва—это тот вид рыбы, о котором идет речь,—
плотва, говорю я, вскоре стала, плавая, натыкаться
на руки полипов и тут начались бои, которые не
всегда одинаково кончались. Если рыба встречала только
одну руку полипа, она обычно освобождалась
резким движением; даже довольно часто она
обрывала руку, которая ее держала, и уносила ее с собой.
Сражение кончалось менее удачно для рыбы, если
она была схвачена сразу несколькими руками.
Усилия, которые она употребляла, чтобы освободиться,
были большей частью бесполезны и способствовали
лишь тому, что в еще большей мере повергали ее
в объятия врага. Легко было заметить, что полип
употреблял очень большие усилия, чтобы удержать
рыбу. Руки, которые ее обвивали со всех сторон,
были сильно вздуты, что случается лишь при очень
большом их напряжении: они крепко схватывали
рыбу; одним словом, то, что говорит Овидий о
морском полипе, может быть вполне применено к
пресноводному полипу, о котором здесь речь. Можно
подумать, что о нем и упоминает этот поэт (Метам.,
кн. 4), говоря:
Ulque sub aequoribus deprensum Polypus hostem
Continent, ex omni dimissis parte flagellis.^l
Когда я увидел, что полип схватил рыбу и
приближает ее к своему рту я, рассчитывал, что он сделает
все, от него зависящее, чтобы ее съесть. Задача его
заключалась в том, чтобы заставить войти в свое
тело рыбу длиной в 4 линии, довольно толстую,
которая не могла сложиться, чтобы поместиться

ПОЛИПОВ, II МЕМУАР 143
в желудке. Полип же, который начал попытку
проглотить ее, вынужденный сократиться из-за
толчков, получаемых от выбивающейся рыбы, имел тогда
не более двух-трех линий длины. Несмотря на это,
большинство полипов, захвативших по плотице,
смогли их проглотить. Когда длиннорукий полип
съедал одну рыбку, узкая часть его желудка,
образующая хвост, должна была расшириться и вместить
часть добычи. Полип, съедавший рыбу, был трудно
узнаваем. Допустим, например, что он проглотил
первым хвост, тогда сокращенные руки его
виднелись на конце головы рыбы (табл. VII, фиг. 3, ас, ас,
ас). Эта часть полипа была лучше всего видна. Кожа
полипа (ab) была так сильно растянута и так
облипала кожу плотвы, что последняя ясно виднелась
насквозь (фиг. 3); и часто, если бы не знать
предыдущего, могло бы казаться, что видишь только рыбу,
имеющую на переднем конце тела род бороды в
несколько линий длины.
Эта рыба, находящаяся целиком в теле полипа,
кожа которого была тогда столь тонка, оказалась
все же переваренной. Живой она не оставалась там
и четверти часа: она была высосана и выброшена
через рот обратно в еще довольно узнаваемом виде,
но все же значительно деформированная. Это я
видел очень много раз.
Полипы едят большинство мелких насекомых,
находящихся в пресных водах. Они прекрасно
питаются червями, куколками комаров и других
мелких мошек. Наконец, им можно давать и гораздо
более крупных животных, разрезая их на мелкие
куски. Таким образом я заставил их есть улиток
и других еще более крупных водных насекомых;
я давал им земляных червей и внутренности
пресноводных рыб. Более того, я кормил их некоторое время
мясом с бойни: говядиной, бараниной и телятиной.
Я ясно видел, что они извлекали оттуда пищу, так

144
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
как за это время они вырастали. Вместе с тем
несомненно, что из этого мяса они не извлекают столь
обильный питательный сок, как из водяных
насекомых, для них более всего подходящих. Для того
чтобы они ели мясо, надо разрезать его на очень
мелкие кусочки, так как оно разбухает в воде.
Наибольшая забота, которую требуют полипы, это
забота об отыскивании им пищи и притом во все
времена года. Если находишься недалеко от каких-
нибудь луж или канав, то летом легко достать там
некоторых из тех животных, о которых я выше
говорил, но зимой это гораздо труднее. Моим главным
ресурсом служили тогда те черви, которые
держатся в земле на дне водоема и которых я сохранял
в сосудах (табл. VII, фиг. 2). Из боязни, что мне
нехватит их, я искал других источников для
пропитания моих полипов. Я положил на дно сосуда земли,
взятой из канавы, исходя из предположения, что
я вместе с землей положу туда значительное
количество насекомых или по крайней мере яиц, из
которых они должны выйти; и это мне отлично
удалось. С конца февраля 1742 года мой сосуд оказался
населенным всевозможными мелкими животными, но
постепенно его заполнили какие-то мелкие
насекомые, живущие в двустворчатой раковине.35 Это живот -
вотное, приоткрывая раковину, высовывает из нее
маленькие ноги или руки, которыми оно двигает
с большой быстротой; благодаря этому роду движений
они плавают. Эти животные отдыхают на всех
встречающихся предметах. Величиной они
приблизительно с песчинку. Полипы, которых я поместил в этот
сосуд и о которых вовсе не заботился, питались
этими насекомыми и размножались. Я имел
полипов, живущих уже восемь месяцев в сосуде, дно
которого покрыто землей, взятой из канавы. Они
питаются и размножаются.
Заготовляя летом лохани, содержащие на дне

ПОЛИПОВ, II МЕМУАР
145
землю из рвов, можно легко превратить их в отличное
местопребывание для полипов. Кроме насекомых $
яйца которых находятся в земле канав, можно вскоре
в воде этих лоханей, поставленных на открытом
воздухе, обнаружить яйца, отложенные в воду
долгоножками и комарами. Таким образом, удается
с успехом использовать эти сосуды и лохани,
избавляясь от хлопот с пропитанием разводимых полипов,
и застраховать себя от случайного недостатка в корме,
который может нарушить интересные наблюдения.
Часто бывает желательным не менять воду в
сосудах, в которых содержатся насекомые; но, если ее
не менять и не чистить сосуд, он обычно наполняется
травой или же на стенках вырастают мелкие, почти
невидимые растения, которые затемняют сосуд, если
он из стекла, и мешают ясно видеть внутри него. Но
есть хорошее средство для предупреждения этих
неудобств. Надо лишь поместить в каждый сосуд
несколько, водных улиток в количестве,
соответствующем размерам его. Они будут съедать эти растения
по мере того, как они появляются. Вода и стенки
сосуда будут тогда чистыми.
Выше я говорил, что насекомому достаточно лишь
прикоснуться к руке полипа, чтобы быть
схваченным; это я имел возможность очень часто наблюдать.
Я видел тысяченожку, которая дотронулась до руки
полипа лишь одной своей ногой; она усиленно
выбивалась несколько секунд, но так и не
освободилась.
Какова бы ни была причина этого факта, она
отнюдь не неизбежна и зависит от произвола полипа.
Чтобы в этом убедиться, достаточно бросить на руки
весьма насыщенных полипов животных, которых они
очень любят; тогда часто случается, что они дают им
скользнуть по своим рукам, не задерживая их,
тогда как, если они были бы голодны, они схватили
бы их при первом прикосновении.
10 Трамблэ

146
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
Если голодному полипу дать предметы, которые
не могут служить ему в пищу, он иногда их
схватывает своими руками, но потом бросает; иногда же
он их вовсе не задерживает.
ь Если бы руки полипа, действительно, походили
на ветви, смазанные клеем для ловли птиц, и имели бы
клей, задерживающий всякое тело, к нему прико-
сающееся, действие которого они не могли бы
приостановить, они должны были бы всегда в одинаковой
мере задерживать и те тела, которые они
задерживают лишь иногда; а также руки их, соприкасаясь,
должны были бы очень крепко слипаться. Между
тем легко видеть, как руки полипов касаются друг
друга и даже перегибаются одна через другую, не
слипаясь между собой. Мне нравилось иногда, улучив
момент, когда все руки полипа третьего вида были
весьма вытянуты, спутать их между собой в такой
комок, который, казалось, труднее распутать, чем
моток очень перепутанных ниток. Я думал сначала,,
что полипу никогда не удастся распутать до конца
этот гордиев узел и мне придется его рассечь, чтобы
освободить его руки. Но он всегда сам распутывал
его до конца. Некоторые полипы тратили на это от
двух до трех дней.
Из всего того, что я сообщил, как будто вытекаету
что полипы властны заставить или не заставить
действовать то, что служит для задержки животных,
касающихся их рук. Это все, что я могу сказать
определенного по этому вопросу. Может быть, причина,
вызывающая этот эффект, та же, которая дает
возможность их телу и рукам прилипать к предметам, к
коим они прикрепляются.36
Прежде всего хочется сравнить те бугорки,
которые отчетливо заметны на руках полипов, особенно
когда они вытянуты (табл. V, фиг. 2, 3 и 4), с теми
впадинками или рябинами, которыми покрыты ноги
морских полипов и руки каракатицы. Описание та-

ПОЛИПОВ, II МЕМУАР 147
ких рябин можно найти у авторов, которые говорят
об этих животных и, в частности, о таковых на
руках каракатицы—у Сваммердама(ВіЫ. Nat., стр. 877
и ел.). Ясно, что эти части служат им для
прикрепления к предметам, которых они касаются, и очень
вероятно, как это думал Сваммердам, что это
происходит с помощью своего рода присасывания. Я
прикладывал к своей ладони руку умирающей каракатицы
и почувствовал, что ее сосочки еще с силой
цеплялись за мою кожу.
Строение бугорков на руках пресноводных
полипов, как мне показалось, не имеет никакого
отношения к строению сосочков каракатицы и морского
полипа. В первом мемуаре я показал, что эти бугорки
образованы соединением нескольких зернышек,
которыми наполнены руки и тело полипов. Возможно,
что полип, крепко прижимая края той части руки,
которой он прикасается к захваченному животному,
и отодвигав середину этой части, производит
своеобразное присасывание, которое служит для
держания этого животного. Я часто замечал, что когда
насекомое оказывало большое сопротивление, то
место руки полипа, которое его держало, значительно
вздувалось.
Животные, которые могут служить пищей для
полипов, неравномерно распространены в водоемах.
Могут ли они выбирать места, наиболее населенные
этими животными, или они направляются в ту или
другую сторону чисто случайно? Все, что я могу
сказать по этому поводу, это то, что их склонность,
которая влечет их в наиболее освещенные места,
может их привести в места, весьма населенные
животными, пригодными для их питания. По крайней мере
вышеприведенными фактами доказано, что ветвистые
водяные блохи, которые являются одним из
важнейших источников пищи полипов, ищут света и также
отправляются в наиболее освещенные места.
ю*

148
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
Но когда полипы прикреплены в каком-либо месте,
имеют ли они иные возможности, кроме вытягивания
своих рук и ожидания, пока на них не наткнется
какое-нибудь животное, или же они имеют
чувство, дающее им возможность видеть добычу и,
заметив ее, двигают ли они свои руки в том направлении,
где она находится, чтобы схватить ее? Я поставил
опыты, которые, быть может, в состоянии пролить
некоторый свет на эти вопросы.
Мне несколько раз приходилось наблюдать, что
когда я давал есть полипу, находящемуся на
расстоянии всего нескольких линий от другого, этот
последний,без того, чтобы добыча хоть малейшим
образом коснулась его рук, направленных в другую
сторону,—этот последний, говорю я, сразу перегибал
свое тело и направлял некоторые из своих рук к этой
добыче.
Однажды я хотел дать есть молодому полипу,
еще прикрепленному к своей матери. Я выбрал
момент, когда их головы и руки были повернуты
в разные стороны, и тогда спустил на руки молодому
полипу небольшого червяка. Мать сейчас же
повернула голову и принялась схватывать этого червяка.
Часто в подобных случаях я предоставлял его
матери; но в этот раз я вытащил червяка из воды
и затем совершенно отрезал у матери все щупалыды—
я даже отрезал ей голову, после чего вернул
молодому полипу червя, полагая, что он не может быть
'больше похищен от него. После того как я увидел,
что он схватил его, я перестал наблюдать за ним
и вернулся к нему приблизительно через полчаса
после этого. Я увидел тогда вещь, которой не
ожидал. У материна остатке тела были отворочены губы,
и червь, которого я рассчитывал найти в желудке
молодого, как раз входил в таковой матери, я не
скажу через ее рот, но через то отверстие на конце
туловища без головы, которое образовывали отвер-

ПОЛИПОВ, II МЕМУАР
149
нутые края переднего конца этого животного, так
искалеченного. Я продолжал его наблюдать, пока не
увидел, что червь съеден до конца.
Факты, которые я только что сообщил, заставили
меня предположить, что у полипов есть чувство,
дающее им возможность заметить добычу; и это
заставило меня быть более внимательным ко всему,
что могло бы подтвердить или разрушить это
предположение.
Несколько раз я видел, как полипы, сидящие на
ветвях хвоща, который был в моих сосудах,
направляли свои руки к тысяченожкам, ползающим по
этим растениям, и хватали их.
Я поместил на дне больших стаканов, в верхней
части которых сидели длиннорукие полипы
червя, который не мог плавать. Я даже сделал так,
что он не двигался с того места, куда я его поместил.
Я хотел видеть, будут ли полипы, удаленные от него
на расстояние от 5 до 6 дюймов, пытаться схватить
его своими руками. Оказывается это часто
случалось.
Когда наблюдаешь животное, естественно искать
у него глаз; особенно же естественно искать их у
животного, у 'которого замечена несомненная
склонность к свету. Поэтому я ничем не пренебрег, чтобы
убедиться, не имеют ли полипы глаз. Нет ни одного
места их тела, которого бы я старательно не
исследовал с помощью лупы и микроскопа, но я никак не
мог обнаружить какой-либо части тела, которая по
своему положению и по своей структуре дала бы мне
основание предполагать, что это был глаз.
Хотя я и не увидел глаз у полипов и хотя самые
искусные наблюдатели с помощью лучших
микроскопов не могли их открыть, но все же будет слишком
смелым, мне кажется, решить, что они не имеют их
вовсе; особенно же решить вопрос, что они не имеют
возможности видеть свет и освещенные предметы.

150
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
Когда не достает фактов в подобных исследованиях,
более подобает воздержаться от суждения, нежели
высказывать мнение, которое в своей основе почти
всегда предполагает, что природа столь же
ограничена, как и способности тех, кто ее наблюдает.
Некоторые из вышеприведенных фактов уже дают
основание предполагать, что если несколько полипов
вместе схватывают одного и того же червя, они
ссорятся из-за него. Часто можно видеть, например,
как двое из них тащат с большой силой каждый к
себе одного и того же червя. Нередко бывает, что один
начинает его поглощать с одного конца, а другой
с другого; они продолжают заглатывать его каждый
со своей стороны до тех пор, пока их рты не
встретятся (табл. VII, фиг. 4,а). Рты остаются иногда
довольно долго приложенными друг к другу, после
чего червь разрывается, и каждый полип получает
свою половину; но иногда сражение этим не
оканчивается. Полипы продолжают оспаривать друг
у друга добычу и тогда, когда их головы
соприкасаются. Один из полипов больше открывает рот и
начинает поглощать другого вместе с той частью червя,
которая находится у него в теле. И он, действительно,
поглощает его в той или иной мере, "иногда целиком
(фиг. 5). Эта битва кончается, однако, более
счастливо для того полипа, который был поглощен своим
соперником, чем можно было бы сначала ожидать.
Она ему стоит только его добычи, которую тот часто
вырывает из его желудка: проглоченный полип
выходит цел и невредим из тела своего противника,
даже после того, как он пробыл в нем больше часа.
Очень часто случается, что полипы, особенно
третьего вида, вместе с добычей, частично
проглатывают некоторые из своих рук. То, что остается
снаружи, образует легко заметную петлю (табл. VI,
фиг. Ь,е, /). Известно, что эти руки обвиваются
вокруг своей добычи, когда они ее захватывают. Полипы

ПОЛИПОВ, II МЕМУАР
151
вместо того, чтобы освобождать их по мере того, как
поглощают добычу, оставляют их так, как они были:
червь или водяная блоха, находясь в желудке
полипа, так же опутаны руками его, как они были
еще до того, как вошли в него (табл. УІ, фиг. 5).
Больше того: концы этих рук часто остаются в
желудке более суток и выходят оттуда после этого
такими же, как вошли в него. Вместе с тем надо
гораздо меньше времени, чтобы животные, части
которых оказываются гораздо более прочными, чем
руки полипов, оказались мацерирова^шыми и
переваренными в этом желудке.
Это наблюдение, а также вышеприведенный факт
о тех полипах, которые выходят целы и невредимы
из тела другого полипа,· пробыв там более часа,
заставили меня предположить, что эти животные не
являются подходящей пищей для своего вида. С тех
пор, как я их кормлю, я имел возможность убедиться
в этом и иным- способом. Я постоянно держал
большое число полипов в Сосудах, где они вполне могли
съесть друг друга. В начале моих исследований это
было даже предметом моих опасений. Мне не раз
приходилось видеть, что животные одного вида
поедали друг друга, вследствие чего я лишался
удовольствия дальше наблюдать их. Но в отношении
полипов я вскоре успокоился, что сколько бы дней я не
оставлял их без пищи, а позже и целые месяцы, я
никогда не видел, чтобы они принимались есть друг
друга. Я пытался довести их до этого. Я взял
полипа и преподнес его другому, как бы поднося червя.
Этот последний вместо того, чтобы тут же схватить
его, как бы он это сделал, если бы это была
подходящая пища,—этот последний, говорю я, не сделал ни
одного движения с намерением удержать его: он
дал ему соскользнуть со своих рук и упасть на дно
сосуда; или же, если этот последний и оставался
прикрепленным к рукам первого, то лишь ненадолго.

152
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
В дальнейшем я буду иметь возможность описать,
как мне удалось ввести одного полипа в желудок
другого и принудить его остаться там. Теперь же
достаточно сказать, что ни один полип из тех, с
которыми я делал эти опыты, не умер, хотя он и
оставался в желудке другого целых четыре или пять
дней. Необходимо при этом заметить, что из всех
животных, о которых я говорю, служащих пищей
полипам, я не нашел ни одного, которое могло бы
жить в их желудке более суток. Я часто извлекал
этих животных живыми из желудка, когда вынуждал
полипов вернуть их сразу после того, как они были
проглочены; но если только я опаздывал хоть
немного, я всегда находил их мертвыми.
Я кормил полипов второго и третьего вида во все
времена года и отсюда узнал, что нет сезона, когда
бы они не ели, кроме того времени зимы, когда вода
имеет температуру, весьма близкую к замерзанию.
Холод приводит их в оцепенение и лишает их
активности, необходимой для поисков пищи и хватания
добычи; пища становится для них лишней и они
совершенно теряют аппетит. Если в такое время
опустить им на руки червя, они, повидимому, не
обнаруживают никакого желания съесть его и не
останавливают его.
Но по мере того как тепло увеличивается, их
аппетит возрождается и к ним одновременно
возвращаются силы, нужные для выполнения движений,
связанных с ловлей животных. Как раз в это же
время возвращается к жизни из оцепенения, в
котором их держал холод, большинство животных,
служащих им для питания; или же таковые начинают
выходить из яиц, которые раньше были отложены на
дне водоема и, снуя в разные стороны, сами
попадаются в ловушки, поставленные им
полипами.
Невозможно с точностью отметить соответствие,

ПОЛИПОВ, II МЕМУАР
153
имеющееся между увеличением температуры с одной
стороны и аппетита полипов—с другой. Изменение,
которое вызывает повышение или понижение
температуры на несколько градусов, не может быть точно
замечено. Достаточно сказать, что этот аппетит
гораздо больше летом, и тогда прожорливость
полипов весьма значительна. Для них является обычным
делом проглотить червя, по крайней мере такого же
толстого, как их собственное тело в вытянутом
состоянии и раза в три или четыре длиннее (табл. VI,
фиг. 4). Я уже говорил, что они могут съесть подряд
десяток водяных блох или три-четыре
тысяченожки. Если сравнивать объем пищи, которую
полипы могут съесть за один раз с объемом их тела,
то оказывается, что первый из этих объемов
превосходит второй в "три или четыре раза.
Но как бы ни было велико количество пищи,
съеденной в летнее время за один раз, она все же
оказывается гораздо скорее переваренной и полипы
гораздо раньше оказываются снова готовы к еде, чем
в другие сезоны.
Когда тепло, то пищеварение оканчивается часто
раньше двенадцати часов: полип извлек уже из
съеденного животного питательный сок и выделил
экскременты; он уже освободился от этой значительной
массы, которая наполняла его желудок, его тело
и руки уже снова вытянуты. Для того чтобы это
произошло в более холодное время года,
необходимо часто двое или трое суток, в зависимости от
степени холода, несмотря на то, что полип при этом
съел гораздо меньше,· чем летом.
Полипы выделяют свои экскременты через рот.
Я никогда не видел, чтобы что-нибудь выходило
через отверстие на их заднем конце.37
У полипов наблюдается то же, что и у большинства
прожорливых животных: раз они могут много
съедать за раз, они могут также весьма долго оста-

154
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
ваться без пищи. История насекомых дает нам
примеры пчел, муравьев, различных видов гусениц,
червей, бабочек и мух, которые проводят целые
месяцы без какой бы то ни было пищи. Но это время
поста является для этих насекомых также временем
бездействия, оцепенения, вызванного холодным
временем года. Они не могли бы так долго оставаться
без еды летом, когда они находятся в действии,
хотя они и выносят в это время гораздо более
длительные голодовки, чем многие четвероногие и
другие известные нам животные. Полипы же, наоборот,
могут, не умирая, обойтись без пищи весьма долго,
даже в самое теплое время года. Я держал их в такое
время в сосудах, лишенных всякой пищи в течение
4 месяцев.
Я ничем не пренебрег, стараясь получить некоторое
представление о том, каким образом полипы
переваривают пищу, как извлекают из нее питательный
сок и как этот сок проходит в их тело, чтобы
питать их. Я никогда не надеялся достигнуть обо
всем этом очень точных представлений. Вот все, что
мне удалось открыть.38
После того как тысяченожки и те черви, которыми
я часто пользовался для кормления полипов,
введены в их желудок, они очень хорошо различимы:
они отчетливо видны благодаря прозрачности кожи
полипов; но лучше всего они заметны в полипах,
которые некоторое время не ели (табл. VI, фиг. 5).
Если непрерывно наблюдать этих червей,
находящихся в желудке полипа, можно заметить, что они
постепенно теряют свой облик и, наконец, становятся
неузнаваемыми. Вещество, из которого они состоят,
оказывается превращенным в кашу, которая
содержит более или менее крупные фрагменты наиболее
прочных частей этих животных. Все это приводит
к представлению, что пища сначала мацерируется
в желудке полипов, а затем, после того как из нее

ПОЛИПОВ, II МЕМУАР
155
выделится питательный сок, остаток выбрасывается
через рот.
Если разводить много полипов, то часто
приходится видеть, как у них изо рта выходят экскременты,
состоящие из достаточно крупных, чтобы (шть
замеченными, частиц вещества. Случается даже, если
полип плохо переварил червя, что обыкновенно бывает
в умеренное или холодное время года,—случается,
говорю я, что среди этих экскрементов имеются куски
червей довольно длинные, беловатого цвета, части
которых кажутся лишь немного разорванными (табл.
VII, фиг. б, е).
После того как полип избавился от своих
экскрементов, вздутость его тела не сразу пропадает. Оно
кажется иногда наполненным жидкостью, в которой,
несомненно, имеется и сок, выделенный из пищи.
Эта жидкость содержит еще экскременты, но менее
легко заметные, чем те, о которых я говорил, или,
вернее, эта жидкость сама является не чем иным,
как экскрементами, после того как из нее выделятся
части, идущие на питание, и проникнут в кожу.
Она выходит из желудка тончайшими струйками,
даже столь тонкими, как руки полипов третьего
вида. Я видел, как эти струйки выходят изо рта
этих полипов и при первом взгляде я даже ошибся—
я принял их за руки этих животных.
Тело водяных блох не мацерируется в желудке
полипов, как тело червей, о которых только что была
речь. Ведь водяные блохи имеют сплошь
чешуйчатую поверхность тела, тогда как все тело червя
состоит лишь из мягких частей. Эти водяные блохи
обыкновенно красноватого цвета и часто даже
довольно яркого оттенка. Легко убедиться,
рассматривая их под лупой, что то, что им сообщает этот цвет,
находится внутри, а не на поверхности их тела. Эта
кожа чешуйчата, бела и прозрачна, через нее видны
внутренности, которые она заключает и в которых

156
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
находится красящее вещество, заставляющее
водяных блох казаться красноватыми. Вся разница,
которая замечается у водяной блохи, когда она входит
в желудок полипа, чтобы служить ему пищей, и когда
она выходит в качестве экскрементов, заключается
в цвете: она входит красноватого цвета, а выходит
белая. Таким образом, кажется, что красное вещество
просто вытягивается из кишок водяной блохи; и
можно предположить, что это происходит путем своего
рода высасывания.
То, что я видел в отношении другого животного
(табл. VII, фиг. 7), которое я также давал есть
полипам, показалось мне подтверждающим эту идею.
Это довольно обычное животное. Оно передвигается,
последовательно сгибая и вытягивая <;вое тело.
Это тело отличается прозрачной белизной и имеет
приблизительно консистенцию воска. Кишечник,
очень ясно видимый (фиг. 7), у большинства этих
насекомых наполнен веществом прекрасного темно-
красного цвета.39 Тот червь, что изображен на фиг. 7,
слишком велик, чтобы быть съеденным полипом.
Надо выбирать для этого вполовину меньших. Эти
животные также выходят из тела полипов без того,
чтобы быть мацерированными: только красное
вещество, находящееся в их кишках, оказывается
извлеченным. Я вскрыл полипа приблизительно
через час после того, как он съел одно из этих
насекомых, и обнаружил, что красное вещество как раз
выходило из одного из концов этого червя. Оно не
казалось жидким, а походило на студенистое
вещество смородины, имея также ее цвет. Каким образом
эта красная материя извлекается из тела червей? Не
путем ли высасывания?
Вот опыт, который пробуждает ту же идею, что
и два предыдущих. Я дал съесть довольно
маленькому полипу одного из тех красных червей, о которых
я говорил выше (стр. 141). Он был из наиболее круп-

ПОЛИПОВ, II МЕМУАР 157
ных и повернулся ко рту полипа серединой своего
тела. Поэтому полип мог его проглотить, только
исключительно широко раскрыв свой рот. Первый
раз, когда я пришел наблюдать этого полипа, после
того как я дал ему есть, я увидел, что его губы крепко
пристали к этому червю, охватывая часть его тела
длиной около двух линий (табл. VII, фиг. 8,е/). Рот
полипа должен был при этом значительно
открываться. Тело его (bei) имело вид воронки,
сплющенной с двух сторон. Я и не воображал, что полип
может извлекать соки из этого животного до того, как
оно оказалось у него в желудке. Однако я вскоре
убедился, что он это может. Кожа полипа была
весьма прозрачна; я отчетливо видел сквозь эту
кожу в желудке полипа или, если угодно, в воронке,
которую он образовывал (bei), красную жидкость,
извлеченную им из червя, к которому он приложил
свои губы; и, продолжая его наблюдать, я отчетливо
видел, что эта красная жидкость прибывала.
С тех пор я видел многих полипов, которые, имея
в руках столь крупную добычу, что она не могла
войти в их желудок, частично высасывали ее, крепко
прижав свои губы к этим животным.
Причина, вызывающая это высасывание, может
также способствовать отделению от кожи животных
красящих частиц. Я это испытал с пауками
великолепного красного цвета, часто встречающихся в
водах.40 Я давал кожу этих пауков полипам и красящие
частицы отделялись от нее в желудке последних.
После того как самые грубые частицы были отделены
ή они были выброшены, красное вещество, о котором
я говорил, образовало в желудке полипов красную
жидкость, оченьтіегко различаемую сквозь их кожу.
Красноватое вещество водяных блох образует
красноватую жидкость; таковое плоских червей
(табл. VII, фиг. 7)—жидкость красивого красного
цвета; вообще жидкость, остающаяся в желудке,

158
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
всегда имеет цвет, пребладающий у животного,
съеденного полипом.
Эта жидкость состоит из окрашенных частиц пищи
и воды, находящихся в желудке полипа. Если сжать
тело полипа, наполненного такой жидкостью, она
выделится из него в довольно большом количестве.
Я заметил одну вещь, которая в значительной мере
может способствовать перевариванию пищи. Это
то, что она постоянно толкается и переталкивается
из одного конца желудка в другой. Чтобы иметь
возможность наблюдать это движение, надо выбирать
полипов, желудок которых не очень полон и которые
съели пищу, могущую быть мацерированной. Это
колебание пищи заметно, когда части ее уже
разделились на мелкие фрагменты. Когда, наоборот,
желудок полипа весьма полон и когда съеденная пища не
может распасться на мелкие части, то не видно
никакого движения ее и она не может его
проделывать. Пища не может двигаться туда и обратно в
пространстве, целиком заполненном и в котором она
крайне стеснена; она не может уступить тому
действию, которое приводит в движение менее сжатую
пищу и более раздробленную. Все же весьма вероятно,
что это действие всегда одинаково существует в
полипе, но эффект, производимый им на пищу, остается
незаметным. Вполне естественно думать, что
причина, вызывающая это качание пищи в желудке
полипов, является своего рода перистальтическим
движением, происходящим в различных
направлениях. Легко понять, что оно у полипов, как и у
других животных, может много способствовать
пищеварению.
Это перистальтическое движение распространяет
питательный сок по всему желудку полипов. Это не
кажется особенно нужным для таковых второго
вида, потому что их желудок обыкновенно сразу
наполнен пищей от одного конца до другого. Но не

ПОЛИПОВ, II МЕМУАР
159
так обстоит дело с длиннорукими полипами. Их тело,
как уже было показано, заметно суживается
приблизительно на двух третях его длины и остается
таковым до своего заднего конца. Желудок именно
поэтому оказывается заметно суженным в этом
участке. Пища, которую полип с длинными руками
поглощает, останавливается на большую часть времени
в области начала этого сужения и заполняет только
более широкую часть желудка. В этом случае
необходимо лишь, чтобы питательный сок после того,
как он выделился, попал в этот участок желудка,
в который более грубые фрагменты попасть не
могут. В этом и заключается эффект, вызываемый
перистальтическим движением, происходящим в полипах,
и чтобы в этом убедиться, достаточно некоторым
полипам дать пищу, которая образует сок более яркого
цвета, например, тех плоских червей, кишки которых
наполнены красным веществом (табл. VII, фиг. 7).
Как только это красное вещество начинает выходить
из их тела и распространяться в широкой части
желудка, оно оказывается вскоре проникшим и в узкую
часть: видно, как оно проходит до конца ее и
собирается там в весьма заметном количестве.
Но это не является единственным узким каналом,
куда должна быть занесена пища. Таковых
находится несколько у полипов двух видов, с которыми
я ставил опыты. Эти каналы—руки полипов. Они
полы внутри и образуют, как и тело полипов, своего
рода трубки. Каждая из этих трубок, которые
образуют руки полипов, сообщается с той, что образует
тело: она открывается в желудок; через это
соединяющее их отверстие, благодаря
перистальтическому движению, и перегоняется пища из желудка
в руки.
Я начал в этом убеждаться, когда наблюдал
полипов, которые всосали красное вещество,
находящееся во внутренностях плоских червей, о которых

160
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
я только что говорил. Внимательно рассматривая
с помощью лупы руки этих полипов у их основания,
я увидел, что красное вещество перешло в руки
и что в них находится весьма значительное
количество его. Но этот сок состоит из слишком мелких
частей, чтобы можно было легко видеть, как они
проходят из желудка в руки, и тем самым решить, что
он проник туда через отверстие, соединяющее руки
и тело, и что он находится в канале, образуемом
рукой. Могло -бы быть, что этот сок отфильтровался
и разлился в самой коже.
Я сделал другой опыт, который окончательно
разрешил мои сомнения. Я дал одному полипу кусочки ф
кожи тех маленьких черных и плоских слизней
(табл. VII, фиг. 9), которые в изобилии встречаются
в водоемах.41 Вещество этой кожи вскоре
превратилось в желудке полипов в своего рода кашу,
состоявшую преимущественно из маленьких черных
кусочков. Эта каша и эти кусочки перекатывались в
желудке полипа. Я внимательно следил за их
движением с помощью лупы. Наконец, я заметил, что многие
из этих маленьких черных кусочков проходили один
за другим в руки полипа: я отчетливо видел их и в
желудке, и в руках и наблюдал, как они проходили
туда и обратно. Я не видел, чтобы они проникали
в руки дальпе, чем на две или три линии, затем они
возвращались из руки в желудок и снова
прогонялись к заднему концу полипа, после чего они опять
проталкивались к переднему концу и в руки и так
далее.
Я очень часто проверял этот опыт. Он является,
мне кажется, очень ясным доказательством этого
своеобразного перистальтического движения,
которое действует у полипов в различных направлениях;
он доказывает также, что это движение одинаково
существует и в теле, и в руках. Оно всегда довольно
медленно, особенно зимой.

ПОЛИПОВ, II МЕМУАР
161
Мне кажется, что только что приведенного опыта
достаточно, чтобы доказать, что каждая из рук
полипа образует трубку, имеющую отверстие, через
которое она сообщается с желудком. Но я не могу
решить, тянется ли эта трубка до конца руки и
открывается ли она там наружу.
Предыдущие опыты были сделаны с полипами
второго и третьего вида; они легче с таковыми третьего,
потому что их кожа прозрачнее, чем у других видов.
Мне удалось очень отчетливо видеть эти отверстия,
которые сообщают желудок с руками полипов. Я
видел их несколько раз; но они были для меня
неожиданностью, когда я увидел их в первый раз: это было
во время операции, о которой еще не время говорить.
Из всего того, что я сказал, кажется очевидным,
что питательный сок, после того, как он выделился,
растекается по всей трубке, образующей тело, а
также и тех, которые составляют каждую руку полипов.
Но как они затем проникают в кожу, которая служит
стенкой этим трубкам? Как распространяется он
в этих частях? И как он способствует питанию и
росту полипов?
Я решительно воздержусь от обещания ответить на
эти вопросы удовлетворительным образом. Я только
изложу некоторые наблюдения, которые, быть может,
смогут пролить слабый свет на два первых.
Мне следует начать с отступления и обратиться к
вопросу о причине окраски полипов. Факты, которые
я при этом сообщаю, послужат основанием для того,
что я должен изложить касательно предыдущих
вопросов.
В первом мемуаре (стр. 91) я говорил, что полипы
не всегда имеют одинаковый оттенок окраски, что
она изменяется даже у одного и того же полипа, что
она делается то темнее, а то светлее, наконец, она
может вовсе исчезнуть и тогда полип становится
белым и слегка прозрачным. Все это можно легко
11 Трамблэ

162
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
наблюдать, если рассматривать тех же полипов
непрерывно в течение некоторого времени. Легко также
заметить, что эти изменения в большей или меньшей
степени зависят от пищи полипов. Чем больше они
съедят, тем темнее становится их окраска; и стоит их
только заставить голодать, как они становятся более
светлыми.
Окраска полипов второго и третьего вида
обыкновенно красновато-коричневая, но оттенок ее вари-
ирует у отдельных индивидов, более или менее
приближаясь то к красному, то к коричневому
цвету.
После того как я некоторое время кормил
полипов, я имел возможность убедиться, что это
изменение в цвете зависит не только от того, больше или
меньше пищи я давал животным, но также от
различия окраски самой пищи, которую они ели. Это
заставило меня думать, что если полипы будут есть
насекомых, более ярко окрашенных, чем
тысяченожки и водяные блохи, которыми я до сих пор
кормил их, они должны приобрести более яркий цвет,
чем мне известный. Моей целью сначала было
сделать их красивого красного цвета; для этого я
обратился к червям, внутренности которых наполнены
веществом, имеющим тёмнокрасный оттенок (табл.
VII, фиг. 7). Я дал этих червей нескольким полипам,
почти обесцвеченным, и через день они оказались
окрашенными в красный цвет. Я повторил опыт с
теми же полипами, чтобы усилить оттенок их красного
цвета, а также с другими животными того и
другого вида, и я увидел, что все они принимают цвет
того вещества, которое было во внутренностях тех
червей, что я им дал; и это в соответствии с
количеством данного вещества, проникающего в их
желудок.
После того как я окрасил полипов в красный цвет,
я решил их выкрасить в черный. Для этого я дал им

ПОЛИПОВ, И МЕМУАР 163
кусочки маленьких черных водяных слизней (фиг. 9),
и через короткое время полипы стали черными.
Несколько раз случалось, что полипы плохо
переваривали этих слизней: тогда они или в малой степени
или вовсе не принимали их цвета. Других полипов
я заставил съесть маленьких головастиков лягушек,
которые были черного цвета; и после того как они
их переварили, их тело приобрело довольно
заметный оттенок этого цвета.
Маленькие водяные пауки прекрасного красного
цвета слишком заметны, чтобы я не вспомнил о них.
Это стоило жизни многим из них, которых я дал
полипам. Я начал с того, что предлагал их полипам
целиком; но, заметив, что большинству полипов трудно
проглотить их, я снял кожу с этих пауков и дал ее
одну полипам. При этом я узнал, что только
наружная поверхность этой кожи имеет красный цвет.
Полипы, съевшие этих пауков, приобрели красивый
красный цвет с огненным оттенком. Я иногда находил
в канавах полипов, имеющих эту же окраску. По-
видимому, они недавно питались красными паучками.
Я также задался целью окрасить полипов третьего
вида в зеленый цвет. Не найдя водяных насекомых,
которые могли бы сообщить полипам этот цвет, я
обратился к одному виду зеленых тлей, живущих на
розах. Я дал их нескольким полипам, которые съели
их и после того, как переварили, приобрели слабый
зеленый оттенок.
Ноги этих тлей делают их неудобными к поеданию
полипами. Эти ноги не гнутся. В большинстве случаев
я позаботился отрезать эти ноги прежде, чем дать
тлей полипам. Вместе с тем я видел некоторых
полипов, съедавших каждый по одной тле с ногами. Тли
не могли войти в желудок и заставили кожу
полипов крайне растянуться; в некоторых случаях эта
кожа прорвалась и ноги тлей показались наружу.
Три или четыре ноги в различных местах торчали из
л*

164
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
тела полипов, производя весьма странное
впечатление.
Полипы, так проколотые, тем не менее переварили
тела тлей и даже заставили их ноги постепенно
вернуться к себе в желудок. После этого не осталось
никаких следов от ран, которые эти ноги сделали в их
коже, и полипы, казалось, не испытывали от этого
никаких неприятностей.
После того как я попробовал изменять краску
полипов с помощью таковой различных животных,
я попытался менять ее еще иным образом. Я захотел
дать им по крайней мере все оттенки цветов, которые
украшают клумбы своим большим разнообразием.
Для того чтобы это было возможным, требовалось,
чтобы эти растения были пригодны в пищу полипам.
Я взял различные цветы, разрезал их лепестки на
узкие полоски длиной в 2—3 линии и опустил их
на руки многих полипов. Одни их не задержали вовсе,
другие—ненадолго; но та неторопливость, с которой
они приближали их ко рту, вскоре заставила меня
догадаться, что эти цветы им не нравятся. Два
полипа их все же съели. Один—кусочек лепестка
голубой живокости, а другой—кусочек лепестка
гвоздичного дерева. Но я видел, как они выбросили их
вон, хотя очень внимательно следил за тем, не neper
варят ли они их и не выделят ли красящее вещество.
Это заставило меня понять, что я должен
отказаться от выполнения такого опыта и что полипы не могут
питаться цветами. Я не пробовал давать им другой
растительной пищи за исключением хлеба, которым
они не питались.
Я приготовил водную настойку из желтых цветов
ноготков и голубой живокости и в нее поместил
полипов, чтобы попробовать, не могут ли они в ней
жить и особенно не проходит ли эта настойка
в желудок, а окрашенные части, содержащиеся в ней,
яе послужат ли к питанию и окраске полипов, как

ПОЛИПОВ, II МЕМУАР 165
это было с окрашенным веществом, извлеченным
из животных; но полипы не могли жить в этих
настойках.
Итак, на основании вышеприведенных опытов,
кажется, что окраска полипов зависит от цвета
питательного сока, который они извлекают из
съедаемых ими животных.42 Можно было бы себе, вероятноу
представить, что окраска их только кажущаяся, что
полипы так же, как бутылка из прозрачного стекла,
сквозь которое виден цвет содержащейся в ней
жидкости, кажутся имеющими окраску своего
содержимого. Однако чтобы убедиться в противном,
достаточно внимательно рассмотреть полипа после того,
как он окончательно освободился от всяких
экскрементов и снова вытянулся. На-глаз видно, что его
желудок исключительно сужен и не содержит больше
жидкости, а окраска находится в самой коже. Если
затем полипа вскрыть, то в этом можно еще легче
убедиться.
Я хотел знать, как долго полипы сохраняют свою
окраску. Я поставил опыт с красными и черными; все
они были одного вида. После того как они
переварили пищу, давшую им окраску, я заставил их
голодать. Я нашел, что после двух недель эти полипы,
имели еще некоторый вполне заметный оттенок
черного и красного, хотя и значительно более слабый,
чем тот, который они имели вначале, после того как
ели. Понемногу окраска так ослабела, что в конце
трех недель или месяца она уже не была заметна:
полипы были тогда белые.
Но каким образом этот окрашенный сок
распространяется по коже полипов? Входит ли он в сосуды
и распространяется ли он с помощью этих сосудов
по всему телу? Здесь надо вспомнить, что в первом
мемуаре я говорил (стр. 99), что не мог открыть
никаких сосудов в коже полипов. Я видел только эти
зерна, о которых много говорил, и слизистое вещество,

166
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
в котором они находятся. Возможно, что это вещество
содержит множество сосудов; пусть даже так, все же,
однако, я смею сказать, что не в эти сосуды входит
непосредственно окрашенный сок, извлеченный из
пищи, так как это слизистое вещество всегда белое
и прозрачное, даже в самых сильно окрашенных
полипах.
Напротив, зерна, которые в изобилии находятся
в коже полипов, окрашены. От их цвета зависит
окраска полипов. Цвет же зерен зависит от такого
питательного сока, который эти животные
извлекают из съеденной пищи. Эти зерна, например,
становятся красными или черными после того, как
полипы питались красным или черным соком. Они
имеют более или менее яркие оттенки этих
различных красок соответственно яркости оттенка
питательного сока, а также его количеству. Наконец,
они постепенно теряют свою окраску, если ее не
поддерживать, давая полипам время от времени пищу
того же цвета. Что же можно заключить из всего
этого и всего того, что было сказано выше по этому
вопросу (1 мемуар, стр. 101 и ел.)? Что питательный
сок проходит непосредственно из желудка полипов в
•зерна, которые наполняют их кожу.
Но как этот сок может окрашивать зерна? Очень
вероятно, что они все своего рода железки или
пузырьки, в которые он проникает, быть может,
с помощью какого-то рода всасывания. Эти пузырьки
кажутся окрашенными потому, что они наполнены,
что они пропитаны красящим соком.
Предполагая это, легко понять, почему они не кажутся
окрашенными, когда они разъединены, и почему они
кажутся все более окрашенными, по мере того как
они соединены во все большем количестве.
Стенки желудка сплошь покрыты зернами, как я
это говорил в предыдущем Мемуаре (стр. 97). Эти-
то именно зерна первыми наполняются питательным

ПОЛИПОВ,, Л МЕМУАР 167
соком, находящимся в желудке. Поэтому и можно
видеть, что внутренняя поверхность желудка всегда
хорошо окрашена после того, как полипы поели.
Слои зерен, которые находятся над этой
поверхностью, также получают питательный сок, и это
в соответствии с количеством пищи, порученной
полипом. Очень легко заметить, что если полип ел
мало и особенно если он голодал, то только
несколько слоев, именно наиболее близких к стенке
желудка, оказываются окрашенными: остальные
остаются белыми и образуют ту прозрачную оболочку,
покрытую неокрашенными зернами, о которой я
говорил (стр. 95). Когда полип хорошо упитан,
бесцветная оболочка более тонка и имеется большее число
слоев окрашенных зерен·. Несомненно, что по мере
того, как зерна, железочки, наиболее близко
лежащие к желудку, наполняются, питательный сек идет
к другим. Легко понять, что руки удерживают сок,
как тело, если вспомнить, что их строение такое
же, как у туловища, и что питательный сок проникает
внутрь их (см. стр. 103 и стр. 159 ел.).
Г-н граф де Марсильи43 в своей Истории моря
сообщает, что кожа коралла, а также других
предполагаемых морских растений вся наполнена
мелкими зернами, которые он сравнивает с гранулами
соли. Прекрасные наблюдения, которые сообщает
г-н де Реомюр в предисловии к шестому тому
Мемуаров к Истории насекомых, сделанные им
совместно с господами Бернаром де Жюссье и Гетаром,44
эти наблюдения, говорю я, достаточно разъяснили
нам, что данные организмы, которые принимались
за растения, являются скоплением полипняков и
полипов. Если зерна, которые находятся в этих полк-
пах, были бы больше зерен тех полипов, историей
которых я занимаюсь, и если бы они на них
походили, можно было бы, вероятно, наблюдая их,
выяснить лучше, что они собой представляют.

168
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
Здесь можно было бы спросить, что делается с
питательным соком после того, как он проник в эти
зерна? Как он распространяется в других частях
полипов, чтобы служить для их питания? Я
совершенно не в состоянии ответить на этот вопрос.
Рост полипов происходит очень быстро, если они
едят много и часто, иначе говоря, летом. Он
пропорционален количеству пищи, которую они съели.
Я не останавливаюсь на описании различных
степеней их роста, потому что вернусь к этому, говоря
об их размножении.
Я уже говорил, что полипы могут очень долго
голодать; я должен здесь прибавить, что они
становятся меньше по мере того, как голодают. Я
наблюдал таких, которые имели, когда они вытянуты,
длину в один дюйм и которые уменьшались после
голодовки в три месяца до такой степени, что стали
наиболее мелкими из когда-либо виденных мною.
Они скорее уменьшаются летом, чем зимой.
Чтобы судить, насколько мне было возможно, о
продолжительности жизни полипов, я стал
систематически кормить их. Я имею таких, которые родились
в июне и июле 1741 года и которые сейчас еще живы
(январь 1744 года). Итак, эти животные могут жить
более двух лет. Те, о которых я говорю, имели в
течение своей жизни весьма различные размеры. Я
несколько раз видел их и большими, и маленькими в
зависимости от того, больше или меньше я их кормил.
Содержание полипов не лишено хлопот; и из них
многие умирают от различных болезней. Выше я
описал одну из них (стр. 100), причину которой указать
не могу.
Полипы могут быть поражаемы одним видом
маленьких вшей, весьма распространенных в водах.
Эти вши показались мне плоскими с нижней стороны
тела и закругленными сверху. Они имеют
приблизительно овальную форму.28 Обыкновенно они бе-

ПОЛИПОВ, II МЕМУАР 169
лого цвета; однако я заметил с помощью лупы
коричневый цвет на теле многих из них. Они быстро
двигаются по телу полипов и могут покидать его
и плыть. Мне показалось, что они собираются
особенно около головы полипов (табл. VIII, фиг. 10,а).
Однако часто можно видеть, что большое
количество их бегает по всему телу (ab) и по рукам (с, с, с).
Надо пользоваться лупой, чтобы видеть их
отчетливо. Фигура 10 отлично изображает полипа,
увеличенного сильной лупой, несущего этих маленьких
животных. Если не освободить полипов от этих вшей,
они через несколько дней будут покрыты ими и вскоре
можно заметить, что они их беспокоят. Часто они
гибнут и поедаются этими мелкими животными.
Можно видеть, как постепенно уменьшаются их
руки, затем их тело, пока, наконец, от них не
остается ничего. Случается, что они, будучи съедены,
лишь частично теряют голову (фиг. 11).
Я часто помещал в сосуд сотни полипов, имеющих
вшей на теле. Я нарочно предоставлял их своей
печальной судьбе. Эти маленькие животные
чудовищно размножались в этих сосудах. Многие
полипы погибали от них. Иногда случалось, что через
некоторое время все эти вши исчезали. Я должен
предупредить, что оставлял всегда ту же воду в сосудах.
Полипы, которые не умерли к тому времени, когда
исчезли вши, в большинстве оставались живы. Те,
передний конец которых был совершенно съеден
(табл. VII, фиг. 11), вырастили новую голову и
новые руки. Я имел несколько таких, а также и менее
искалеченных, и все они стали прекрасными
полипами.
Полипы обыкновенно скоро поражаются вшами.
Это заставило меня искать мер, чтобы избавить их
от вшей.
Они приобретают их даже в канавах, где они
водятся. Я многократно находил их там, покрытыми

170
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
вшами, и я имел возможность убедиться, что эти
животные заставляют их гибнуть в такой же мере
в естественных условиях, как в пудреницах.
Мне показалось, что полипы, покрытые большим
количеством вшей, скорее теряют свою окраску, чем
другие; и я часто замечал, что хотя им и столько же
даешь есть, как этим последним, они не приобретают
такую же темную окраску, как те.
Практика научила меня, что воду у полипов
хорошо менять часто. Особенно важно помещать в
новую воду больных полипов. Я обыкновенно менял
им воду после каждой еды. Это предупреждает
возможность заражения воды через экскременты. Я
видел, как полипы в известном смысле загнивают
в воде, сильно засоренной трупами водяных блох
и испражнениями.
Если дело касается полипов, которые мне дороги
из-за производимых с ними опытов, я принимаю еще
большие предосторожности. Я стараюсь совершенно
избавить их от вшей. Для этого я провожу несколько
раз кончиком кисточки по всему их телу; если я не
могу легко вычистить их таким образом, я трясу их
в воде. Это движение также заставляет вшей
отделиться от них.
Лишь немногие насекомые не имеют своих врагов.
Воды кишат прожорливыми животными,
уничтожающими друг друга. Пожравший многих, в свою
очередь пожирается и притом животными, часто
гораздо более мелкими, чем он сам. Полип является
подобным примером. Он опасен для червей,
значительно превосходящих его в размерах: он пожирает
их совершенно живыми, а маленькие насекомые,
которые плохо различимы без лупы, нападают на
полипов и их губят.
Я пытался найти в воде более крупных животных,
которые ели бы полипов; я начал с того, что
предложил их рыбам. После того как я некоторое время

ПОЛИПОВ, II МЕМУАР 171
кормил червями одну плотву из мелких видов, я
бросил в сосуд, где она находилась, одного полипа. Рыба
сначала приблизилась к полипу и схватила его;
но вместо того чтобы проглотить его, она сразу же
выбросила его, как будто бы питая к нему большое
отвращение. Однако она снова приблизилась к нему
и снова схватила его и опять выплюнула с такой же
быстротой. То же повторилось пять или шесть раз
лодряд. Я много раз возобновлял тот же опыт с
плотвой. Я очень часто предлагал ей полипов и она
каждый раз пыталась их съесть, но, несмотря на то, что
это два раза почти что удалбсь ей, она всегда
выбрасывала их вон сейчас же после того, как они
попадали ей в рот. Я предложил ей полипа, который
держал в своих руках червя из очень любимых ею.
Я думал, что рыба, может быть, будет вынуждена,
съедая червя, съесть и полипа. И, действительно,
она схватила сначала и червя, и полипа, но тут же
выбросила их вон. После этого она несколько раз
подряд хватала и бросала их, пока, наконец, они не
разъединились и она, съев червя, оставила полипа.
Я часто повторял этот опыт в присутствии
различных лиц, которых эта сцена очень развлекала. Этот же
опыт я проделал с пескарями и с тем же успехом.
Вместо того чтобы выбрасывать полипов через рот,
они несколько раз выпускали их через жабры. Из
трех пескарей, которым я часто давал полипов,
только один, и то однажды, проглотил полипа.
Обыкновенно они выбрасывают полипа, не причинив ему
ни малейшего вреда, но я видел одного, оказавшегося
сильно разорванным и едва узнаваемым, после того
как рыбы несколько раз пытались съесть его.
Другие животные погибли бы от этого, полип же легко
перенес это и вскоре поправился.
Я не мог найти ни одного вида водных жуков,
которым бы полип мог служить пищей. Однако всем
известно, что среди них есть очень прожорливые.

172
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
Я особенно старался заставить жуков одного весьма
обыкновенного вида съесть их. Я имею в виду тех
мелких, почти овальных жуков, надкрылья которых
имеют цвет и блеск вороненой стали. Их можно
часто видеть, плывущих стайками с огромной
быстротой на поверхности воды.45 Я посадил многих
из них в большой сосуд, где кормил их различными
наземными и водными насекомыми. Когда жуки
голодны, они быстро хватают тех из насекомых,
которые держатся на поверхности воды и дерутся
из-за них с большим ожесточением. Заставив этих
жуков поголодать некоторое время, я дал им одного
полипа. Сначала он был схвачен двумя из этих
жуков, но в ближайший же момент они бросили его.
Это я видел несколько раз. Как бы голодны эти жуки
не были, они всегда отвергают полипов.
Дав маленькому полипу большого червяка, я
бросил его моим жукам, после того как червь был
весь съеден и полип, благодаря этому,
исключительно вздулся. Несколько жуков схватили его
и съели тогда и червя, и полипа, в теле которого он
был. Это был единственный способ, которым я мог
заставить их есть полипов. Но этот факт не может,
кажется мне, никоим образом быть доказательством,
что полипы служат им одним из их обычных
предметов питания.
В первом мемуаре я уже указывал, какими
средствами я пользуюсь, чтобы отыскивать полипов.
Я говорил, что они находятся на всех без различия
подводных предметах, что эти предметы надо
вынимать из воды, класть в сосуд с водой и что вскоре
после этого можно заметить на них полипов,
особенно если их уже видели прежде и если им дать
время расправиться, оставив сосуд на некоторое
время в покое.
Канава, в которой я нашел первых, виденных
мною животных этого рода, а затем и двух других

ПОЛИПОВ, II МЕМУАР 173
видов, расположена у подножья дюн. Шириной она
около двадцати футов. На одном конце она кончается
тупиком, а на другом она сообщается с помощью
узкого канала с ручьем, протекающим через Зоргфлит.
Вода в этой канаве постоянно обновляется за счет
просачивающейся через песок дюн и стекает из
этой канавы в ручей, о котором я только что говорил.
Она прозрачна до дна и исключительно населена
насекомыми; при этом она, однако, не носит ни в
какой мере застойного характера. В этом-то месте
я видел необыкновенное количество полипов, как
я об этом сообщу в дальнейшем.
Я искал полипов в других водоемах Зоргфлита,
прилегающих к данному, в пруду, через который
протекает этот ручей, и в самом ручье. Я находил их
в различных местах и особенно часто представителей
третьего вида. Я обходил берега ручья выше
Зоргфлита и находил полипов даже в местах, где имелось
всего несколько дюймов воды. Наконец, я встречал
их в больших рвах, которые еще ближе к Гааге, чем
Зоргфлит; я имею все основания предполагать, что
они встречаются в большинстве каналов и рвов
Голландии.
Те, которых видел Левенгук, были найдены в
канале, который идет от Делфта (Delft) до Делфс-
хавена (Delfs-haven).
Г-н Алламан,46 который очень хотел повторить
большинство моих опытов и свидетельство которого
я могу представить как отличное доказательство
реальности открытых мною фактов,—г-н Алламан,
говорю я, нашел их в большом количестве в
провинции Фризии (Frise) и в окрестностях Лейдена.
В июле 1740 года их было выловлено огромное
количество в канавах одного имения, находящегося
в провинции д'Оверейсель (d'Overissel). Г-н де
Реомюр нашел в окрестностях Парижа три различных
вида их. Эти животные были обнаружены в Англии

174
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
с 1703 года, как мы об этом узнаем из анонимного'
письма, находящегося в Философских трудах за этот
год. С апреля месяца настоящего года (1743)
их ловили в Хэкни (Hackney) близ Лондона, а
затем и в других различных местах Англии и
Шотландии. -.8?
Ввиду сказанного можно предполагать, что для
большинства натуралистов, которые пожелают
проверить и усовершенствовать мои опыты, легко будет
найти полипов в различных странах Европы. Их
надо особенно искать в закоулках, образованных
канавами, болотами и прудами,—в тех местах, куда
видно, что ветер гонит и собирает растения,
плавающие в воде. И если бы даже в каком-нибудь месте
пришлось искать их напрасно, то туда следует снова
вернуться и, может быть, тогда их найдешь там в.
очень большом количестве, через одну или две
недели после того, как там нельзя было найти ни
одного полипа. Я знаю это по собственному опыту.
Зимой полипы встречаются реже, чем в другие
времена года, и их труднее найти. Водные растения, на
которых они обычно держатся в это время уже не
плавают на поверхности воды и лишь в очень
ограниченном количестве поднимаются со дна водоемов.
Большинство из них растения одногодные, которые
сгнивают с наступлением зимы, остаток же их
падает на дно. Там-то и находятся полипы, но в каком-то
недеятельном состоянии. Надо иметь терпение,
чтобы вытаскивать из воды и рассматривать
различные предметы, прежде чем обнаружишь хоть одного
полипа. Я находил их во все зимние месяцы. Но как
только начинает приближаться теплая пора, уже
с апреля месяца ряска всплывает на поверхность
воды и там размножается, молодые побеги хвоща
растут и поднимаются в воде и множество других
растений, живущих в воде, начинает расти. Полипы,,
оживленные теплом, поднимаются на эти растения;

ПОЛИПОВ, II МЕМУАР
175
они двигаются по ним в поисках добычи. Тогда
вместе с растениями их можно вытащить из воды.
По мере того как становится теплее, их можно
найти все в большем количестве если не в одном,
то в другом месте.
Я утверждал, что полипы, особенно зимой,
держатся на дне водоемов. Я это узнал на основании
наблюдений, сделанных мной в канавах в это время
года и опытов в моем кабинете. Я держал много
полипов в больших сосудах, дно которых было покрыто
землей. Они остались на дне на этой земле во время
холода; но как только они почувствовали тепло, они
поднялись по стенкам сосуда, оттуда на водные
растения, которые я поместил в него, и на поверхность
воды. Для полипов было бы опасно оставаться близ
этой поверхности во время морозов. Они рисковали
бы погибнуть во льду. Я пробовал заморозить их*
Некоторых из них я видел во льду более суток и они
не умерли от этого; но большинство погибло; таким
образом, надо полагать, что пребывание во льду,
особенно несколько затянувшееся, должно быть
гибельным для полипов. Следовательно, надо очень следить,
чтобы не замерзли те, с которыми ставятся опыты.
Во время сильных морозов мне пришлось видеть
полипов сквозь лед в той канаве, где я их обычно
ловил. Для этого я ложился на лед в тех местах, где
солнечный свет проникал до дна. Полипы сидели на
растениях и листьях, лежавших на дне рва. Они
принадлежали ко второму и третьему виду. С
наибольшим вниманием я рассматривал их 11 января
сего года (1744). Термометр Принса,47 выставленный
на север, показывал утром 16 градусов, а в полдень
26· Я наблюдал полипов в этой канаве между
двенадцатью и часом дня. Они не очень были сокращены.
Я заметил одного, который недавно поел. Хотя
водоемы зимой и не так населены насекомыми, как
летом, все же и в самое холодное время там могут ветре-

176
МЕМУАРЫ К HCTOFHH
титься редкие представители их. Так, например,
в тот день, о котором я говорю, я заметил
плавающих водяных блох трех различных видов, которые
могли послужить пищей для полипов. Мне было
интересно узнать, в какой температуре находились
полипы. Сделав отверстие во льду, я спустил на
веревке термометр до самого дна и оставил его на
некоторое время рядом с полипами. Он находился, когда
я его вынул, на 42-м градусе. Холод не так скоро
проникает на дно рва, как в сосуд; таким образом,
полипы не так легко подвергаются в своем
естественном местопребывании тому холоду, который я
заставил их претерпевать в моих сосудах, вследствие чего
они совершенно окоченели и потеряли аппетит.
Я всегда держал моих полипов в колодезной воде,
потому что ее я мог легче всего достать. Я также
держал их в дождевой воде. Вода источников и рек
должна быть вполне пригодна для них. Весьма
вероятно, что есть воды, которые не годятся для
полипов. Часто случается, что полипы, помещенные в ту
или иную воду, вскоре в ней все погибают; но это
не может служить доказательством, что данная вода
для них не пригодна. При несколько более
заботливом обращении они, оказывается, могут в ней жить.
ОБЪЯСНЕНИЕ К ФИГУРАМ
ВТОРОГО МЕМУАРА
Таблица VI
Фигура 1 изображает тысяченожку с хоботом;
d—хобот, находящийся на переднем конце
этого животного.
Фигура 2, полип ab второго вида, изо рта которого
торчит часть am, тысяченожки, другая часть которой
находится в желудке полипа.

ПОЛИПОВ, II МЕМУАР 177
На фигуре 3 виден кусочек шнурка, на котором
прикрепился в точке b полип ab. Этот кусок шнурка
надо поместить на верху большой пудреницы таким
образом, чтобы он лежал на краях ее в Л и А: и чтобы
место b было погружено в воду. Тогда полип имеет
достаточно места, где могут поместиться его руки,
и если они расправлены, то можно видеть те
движения, которыми он пользуется для ловли добычи
и привлечения ее в рот. теп—тысяченожка,
пойманная концом руки ас. Тысяченожка увлекает руку за
собой, уплывая. Другая тысяченожка, обозначенная
min у изображена уже сильйо запутанной в руках
полипа аои Полип как раз собирается поднести ее
к своему рту. Он не только сокращает свою руку для
этой цели, но он ее располагает спирально от о до і.
Водяная блоха ρ задержана концом руки ар и
увлекает эту руку, выбиваясь.
Фигура 4 воспроизводит полипа, схватившего
большого червя и собирающегося проглотить его,
сложив пополам. Губы полипа уже вытянулись с той
и другой стороны его. Этот червь сильно опутан
руками полипа.
Фигура 5 передает долгорукого полипа, только что
съевшего червя, хорошо заметного сквозь кожу
полипа. Обе руки, задержавшие червя, были частично
поглощены вместе с ним, именно их концы. В і и в е
видны изгибы, ими образованные.
Фигура б изображает полипа, поглощающего с
середины червя, сложенного пополам. Оба конца червя
еще свисают наружу.
На фигуре 7 виден полип, рот которого а
открыт и в котором уже находится часть водяной
блохи /?.
Полип на фигуре 8 принадлежит ко второму виду
и целиком наполнен водяными блохами.
К долгоруким полипам принадлежит
изображенный на фигуре 9; часть ad его тела наполнена во-
12

178
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
дяными блохами, а хвост ab пуст и весьма узок;
около а у него видна шея.
Так же выглядит полип на фигуре 10 и так как он
наполнен до самого рта, как предыдущий, шея у него
еще более заметна.
Фигура 11 изображает ветвистоногую водяную
блоху, увеличенную под микроскопом, bb—ее ветви
или плавники, с—ее перед, е—ее хвост.
Таблица VII
Фигу ρ \ 1 представляет долгорукого полипа,
который, захватив большое число водяных блох,
собрал их всех в кучу а около своего рта,
чтобы поедать их одну за другой, пока его
желудок не будет наполнен.
На фигуре 2 видны те черви, которые часто
встречаются в больших скоплениях на дне воды. Они
высовывают из земли часть своего тела, проделывая ею
непрестанные волнообразные движения.
Фигура 3 изображает полипа третьего вида,
прикрепленного к кусочку дерева своим задним концом b.
Он проглотил плотву. Кожа полипа так натянута
и так тонка, что ее с трудом можно заметить. Ясно
видима только рыба и руки полипа ас, ас, ас,
которые можно принять за усы, сидящие на голове плотвы.
Фигура 4 показывает двух полипов, из которых
каждый съел частью одного и того же червя с
противоположного конца; после этого их головы сошлись
в точке а. Иногда случается, что после этого один
из полипов раскрывает рот еще больше и частично
проглатывает другого полипа. Это изображено на
фиг. 5.
Полип на фигуре 6 изображен извергающим
экскременты е, представляющие собой остатки червя, не
переваренного целиком.

ПОЛИПОВ, II МЕМУАР 179
Фигура 7 воспроизводит белого плоского червя,
кишки которого наполнены веществом
великолепного красного цвета.
Фигура 8 дает изображение красного червя
мотыля, к которому полип приложил свои губы. Этот
полип сосет его в таком положении, не проглатывая
его.
На фигуре 9 виден черный водяной слизень.
Фигура 10 изображает полипа, увеличенного под
микроскопом, прикрепленного к куску дерева своим
задним концом й. На теле ab этого полипа, на его
руках ас, ас, ас, но особенно на его переднем конце
а видны многочисленные маленькие белые вши,
которые снуют в разные стороны, сосут его и могут
довести до гибели.
Фигура И воспроизводит полипа, которому вши
уже отъели руки и голову.
12*

T.Q.JMLZ.
ß ив. J

Т.?.***.*..
Риг. 1.
фи>г. Ζ.
ffib
βίΐΐ.6
Pu&.g
ß>wz. 4
Φwz g
рил.}
Риг IQ
ш
$>ѣг И
&wi 8
и η ί
ч

МЕМУАРЫ
К ИСТОРИИ
ПОЛИПОВ
ТРЕТИЙ Μ Ε Μ У А Ρ
О размножении полипов
осле того как я убедился, что
пресноводные полипы, о которых идет речь в
этих Мемуарах, могут размножаться
путем рассечения, я был очень
заинтересован вопросом, как они
размножаются естественным путем. В то время
я еще сомневался, являются ли полипы растениями
или животными, и надеялся, как я уже говорил, что
выяснение их способа размножения даст мне
отличительный признак, который рассеет мои сомнения.

184
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
Из письма Левенгука и анонимного англичанина,
напечатанных в Философских трудах за 1703 год,
видно, что первые и, повидимому, единственные
полипы, которых оба эти натуралиста наблюдали,
находились в состоянии размножения как раз в то
время, когда они были найдены. Несмотря на
новизну такого странного факта, каким являлось
размножение полипов, они не ошиблись относительно
него; пораженные этим удивительным явлением,
они все свое внимание обратили на развитие
молодых полипов, пока те окончательно не
сформировались и не отделились от матери.
Я не знал еще открытия этих двух натуралистов,
когда мне случайно пришлось увидеть полипов и
сначала я не понял, что представляли собой их
детеныши. А между тем среди первых открытых мною
полипов было много, имевших их. Я недолго их
рассматривал, так как еще не собирался тогда
последовательно наблюдать полипов; когда же принялся
усердно изучать их, в моем сосуде уже не было
размножающихся полипов.
В декабре 1740 года я начал доискиваться, каков
естественный способ размножения у полипов. В
течение этого месяца, а также в январе и части февраля
1741 года я не мог заметить ничего подававшего
надежду на то, что мне удастся удовлетворить мое
любопытство относительно этого вопроса. Мне на это и не
приходилось рассчитывать в течение зимы; но зато
я с нетерпением ждал времени, благоприятного для
роста растений и размножения животных. Но время,
когда я нашел то, что искал, пришло даже раньше,
чем я надеялся. 25 февраля я наблюдал с помощью
лупы за одним зеленым полипом, сидевшим на стенке
сосуда, в котором содержались еще не
использованные в моих опытах полипы. Я заметил на его теле
небольшой вырост темнозеленого цвета. Как ни был
мал этот вырост, он привлек все мое внимание, так

ПОЛИПОВ, III МЕМУАР 185
как я не видел ничего подобного ни на одном из
полипов, хотя наблюдал уже довольно значительное
число их. Полип, на котором он находился, стал
с этого момента очень ценен для меня; из боязни
смешать его со многими другими, находившимися в том
же сосуде, я его вынул и поместил в отдельный
сосуд. Он прикрепился к стеклу и, к счастью, поместился
таким образом, что я мог с помощью сильной лупы
легко наблюдать за этим выростом на его теле.
Рассмотрев его в несколько приемов, я в тот же день, как
открыл его, обнаружил некоторое сходство между
его строением и строением полипа, из которого он
выходил. В сущности я не мог на столь
неопределенном сходстве основывать какие-нибудь твердые
заключения. Но я начал подозревать, что этот вырост
сделается полипом. Я вспомнил о полипах, сидящих
друг на друге, которых я видел прошлым летом. Это
особенно заставило меня думать, что наблюдаемый
мною вырост является молодым полипом,
вырастающим из другого. Я окончил мои наблюдения 25
февраля в десять с половиной часов вечера не без
желания снова увидеть этого полипа, который занимал
меня часть этого дня.
На следующее утро я имел удовольствие видеть,
что его вырост увеличился в длину; он имел около
четверти линии длины. Вырост был приблизительно
цилиндрической формы и располагался на полипе
перпендикулярно. Он заметно увеличился 26-го
и 27-го. 28-го он имел по крайней мере поллинии
длины. Когда я заставлял полипа сгибаться, он так
же сгибался. В конце концов, все как будто
говорило за то, что этот вырост был молодым полипом;
мне нехватало лишь увидеть на его вершине
появление тех тонких нитей, которые я назвал руками и
ногами полипов. Я все время искал их и в этот же день,
28 февраля, в 10 часов вечера я увидел, четыре
таковых, которые стали расти. Не без удовольствия об-

186
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
наружил я их и не без крайнего любопытства
дожидался конца столь нового для меня явления. В
течение следующих дней четыре руки молодого полипа
вытянулись и появилась пятая. Сам полип заметно
увеличивался. Я видел, как он вытягивался по
крайней мере до трех линий, когда он еще держался на
своей матери.. Он отделился от нее 18 марта, между
десятью и одиннадцатью часами утра.
Еще до того, как этот молодой полип отделился от
своей матери, я увидел таких же других, которые
также выходили из некоторых полипов, живущих
вместе в моем большом сосуде.
В апреле (1741) я нашел второй вид полипов,
о чем я уже говорил в предыдущих Мемуарах.
Первый из них, виденный мною, имел пять молодых,
выходивших одновременно из его тела. Также и
полипы с длинными руками, когда я открыл их,
производили потомство; все последующие наблюдения,
сделанные над теми и другими, показали мне, что все
виды размножаются тем же способом.
Так как полипы второго и третьего вида гораздо
крупнее, чем зеленые, то на них значительно легче
наблюдать развитие молодых, которых они
производят. На этих-то двух видах я часто повторял те
наблюдения, которые первоначально сделал на
зеленых полипах.
Когда молодой полип только начинает расти, то
вначале виден лишь небольшой вырост, который
обыкновенно оканчивается заострением (табл. VIII,
фиг. 1, е). Это образование имеет приблизительно
форму конуса, но с относительно широким
основанием. Окраска этого выроста, этой маленькой почки,
обыкновенно темнее цвета тела матери. Понемногу
эта почка поднимается выше и по мере того, как она
вытягивается, она образует конус, основание
которого с увеличением высоты делается все меньше. Этот
конус часто плохо сформирован, его вершина закруг-

ПОЛИПОВ, ΠΙ МЕМУАР
187
лена или же он кажется усеченным. Постепенный
дальнейший рост приводит, наконец, молодого
полипа к полной потере конической формы: он
становится более или менее цилиндричным; и тогда или
приблизительно в это время на его переднем конце
начинают расти руки (табл. VIII, фиг. 1, сі). Этот
молодой полип недолго сохраняет цилиндрическую
форму; его задний конец, которым он держится за
свою мать, постепенно суживается, перетягивается
и, наконец, кажется, что он касается матери только
в одной точке (фиг. 2, Ь). Молодой полип, который
при своем возникновении был всего" шире у своего
основания, после того -как он сформировался,
оказывается в этом месте уже всего.
Когда молодой полип еще незначительно
продвинулся в развитии и задний конец его еще мало или
вовсе не перетянут, он все время остается в том же
положении по отношению к своей матери, т. е.
сохраняет то же направление, в каком он вырос, чаще
всего перпендикулярное, но иногда более или менее
наклонное. Когда перетяжка значительна и молодой
полип уже слабее держится за мать, он не сохраняет
более определенного положения, а меняет угол
наклона по отношению к телу матери. Если бы
молодой не держался теперь своей собственной силой,
он свисал бы вниз, но ясно видно, что он держится
самостоятельно и производит, меняя направление
своего тела, все те движения, которые делает полип,
прикрепленный к стенке сосуда.
Полип готов отделиться от своей матери, когда он
прикреплен к ней только в одной точке (фиг. 2, ab).
Довольно легко представить себе, как происходит
это отделение, но я хотел его видеть. И мне удалось
наблюдать его много раз, так как я старался уловить
этот момент. Я видел, как молодые полипы всех трех
известных мне видов отделялись от матери. Все они
проделывали это одинаково. Мать и молодой полип

188
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
прикрепляются к стеклу или к иным предметам,
на которых они находятся, с помощью своих рук
и даже головы. Это—приготовления, которые полипы
делают, чтобы разделиться. Для того чтобы этого
достигнуть, достаточно сделать лишь одно усилие;
нет необходимости, чтобы оно было значительным.
Иногда мать производит это усилие, в других
случаях молодой, а часто оба вместе. Так как полипы
способны к очень различной степени сокращения,
вытяжения и изгибания и могут цепляться за
предметы в самых разнообразных положениях, то
понятно, что мать и молодой полип, собираясь разделиться,
принимают всякий раз далеко не одинаковое
положение. Наоборот, оно бывает очень разнообразным;
но в сущности операция, о которой идет речь,
остается та же. Я ограничусь поэтому здесь тем,
что опишу один частный случай. ]
Один полип (табл. VIIΪ, фиг. 3, ab), на котором
находился молодой, готовый отделиться (cd), согнул
свое тело дугой (adb) и прикрепил оба конца (а и Ь)
к стенке сосуда. Молодой находился наверху этой
дуги (d), его голова (с) была прикреплена к стеклу.
Мать лишь сократила немного свое тело так, что оно
благодаря этому превратилось в хорду (фиг. 4, ab) той
дуги, которую оно до этого образовало. Оба конца
ее остались прикрепленными к стеклу. Молодой,
который держался своими руками за стекло, не
последовал за своей матерью, когда она удалялась.
Он остался на своем месте, его задний конец (d)
отделился от тела матери (ab): они разделились и сразу
оказались даже на некотором расстоянии друг от
друга (табл. VIII, фиг. 4).
Я видел, что такое разделение происходило и тогда,
когда мать была прикреплена лишь своим задним
концом. Оно может происходить даже в том случае,
когда тот и другой конец держатся лишь на
поверхности воды. В ней они находят достаточную опору

ПОЛИПОВ, ІП МЕМУАР
189
для этого. Я часто ускорял их разделение, давая
молодому легкий удар кончиком кисточки или колебля
мать движением воды. Этот последний прием однажды
оказался достаточным, чтобы отделить трех молодых
от матери, у которой их было много. Мне удалось
поймать на кончик кисточки руки одного молодого
полипа и держать его в взвешенном состоянии в воде.
Затем я потряс его и вместе с ним мать, которая
висела ниже его. Тогда они отделились друг от друга,
мать упала на дно сосуда, а молодой остался висеть
на конце кисточки.
Как только молодой полип отделился от матери,
он уже может ходить и делать все движения, на
которые эти животные способны.
Руки у молодых полипов начинают расти, как
я уже это говорил, приблизительно тогда, когда эти
молодые приняли цилиндрическую форму (фиг. l,d).
Я сказал приблизительно, так как эти руки могут
появиться иногда и раньше, а иногда позже, а также
потому, что изменения формы, наблюдаемые у
молодого полипа во время его роста, не всегда бывают те
же и следуют друг за другом не всегда с одинаковой
правильностью.
Вначале появляется только четыре или пять рук.
И лишь когда эти руки уже несколько выросли,
образуются новые в промежутках между ними.
Полипы одного вида, отделяясь от матери, не
имеют одинакового числа рук. Кроме того, после
отделения у одних вырастает их больше, у других—
меньше.
й !Я уже говорил в первом Мемуаре (стр. 72), что
все особи трех известных мне видов не имеют равного
количества рук; при этом я с возможной точностью
отмечал те различия, которые имеются в этом
отношении между видами. Последовательно рост рук
я наблюдал на полипах второго вида, так как именно
их я дольше всего кормил. У некоторых из них я ви-

190
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
дел, что число рук возрастает в течение больше чем
года после рождения и постепенно достигает 18
(табл. X, фиг. 3) и даже 20. В природе я никогда
не встречал полипов с таким большим числом рук:
я находил его только у полипов, которых я кормил.
Я также заметил, что иногда число рук у них
убывало.
Молодой полип может пользоваться своими руками
еще до того, как он отделился от матери. В этом очень
легко убедиться. Достаточно сбросить червя или
иное маленькое животное на молодых полипов, еще
прикрепленных к матери. Они будут хватать добычу
даже в том случае, если у них еще только несколько
рук и когда эти руки еще не кончили расти. Этот
опыт покажет вместе с тем, что рот молодых полипов
сформирован еще до их отделения. Они открывают
его, чтобы ввести червя в свой желудок. Словом, они
будут делать все, что я описал в предыдущем мемуа-
ре, говоря вообще о том, каким образом полипы
хватают свою добычу, несут ее в рот и проглатывают.
Молодые полипы не всегда одинаково долго
растут. В этом отношении наблюдается большое
разнообразие, и это в зависимости от температуры и
количества пищи, съеденной полипами. Я видел молодых
полипов, вполне сформировавшихся в течение суток,
и других, достигших этого лишь через две недели*
Первые росли в середине лета, вторые—в то время,
когда вода, в которой они находились, вызывала
падение термометра Принса ниже 48-го градуса, т. е.
ниже градуса, показывавшего умеренную
температуру.
Те же условия, которые влияют на скорость роста
молодых полипов, определяют также и длительность
соединения их с матерью. Чем раньше они
сформированы, тем скорее они в состоянии от нее
отделиться. Поэтому-то и можно летом очень часто
увидеть молодых, которые отделяются от своей ма-

ПОЛИПОВ, ІП МЕМУАР
191
тери уже через два дня после того, как начали расти;
зимой же, наоборот, иногда протекает пять или
шесть недель, пока они не отделятся.
Не все полипы одинаково велики, когда они
отделяются от своей матери. Это изменяется в
зависимости от количества пищи, полученной за время
роста молодого полипа, а также многих других
причин, на которых не стоит останавливаться.
Молодой полип необязательно сразу отделяется
от своей матери после того, как он оказывается
достаточно хорошо сформированным и задний конец
его, которым он держится на матери, сильно
перетянутым. Если его мать прикреплена в таком месте,
где она и ее дети всегда в состоянии схватить столько
добычи, сколько они могут съесть, их разлучение,
даже в самое теплое время, часто происходит лишь
через много дней после того, как эти молодые
достигли состояния, когда они могли бы жить одни.
Но когда пищи нехватает, молодые полипы
отделяются раньше. Повидимому, гонимые голодом, они
открепляются, чтобы где-либо в другом месте найти,
чем утолить его.
Скоро я сообщу мои наблюдения относительно
температуры, необходимой для роста молодых
полипов, а также длительности соединения их с
матерью. Вот почему я сейчас не буду больше
распространяться по этому вопросу.
Можно было бы, вероятно, сказать, что молодые
полипы, в действительности, не выходят из тела
старых; что только яйца или маленькие полипы,
отложенные и прикрепленные к их коже, остаются на
ней сидеть во время роста. Это предположение,
конечно, может сделать лишь тот, кто сам не
наблюдал происходящего; оно также может притти в
голову тому, кто видит это явление в первый раз. Но
если только внимательно наблюдать молодого полипа
с помощью лупы и особенно если следить за его

192
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
развитием, становится невозможным сомневаться
в том, что мать выгоняет его из своего тела так же,
как ствол дерева выгоняет ветку. Ясно видно, что
этот вырост, который является началом молодого
полипа, есть не что иное, как продолжение кожи
матери; что эта кожа вздулась, поднялась в этом
месте и даже можно видеть, что она образует уже
маленькую трубку, которая сообщается с полостью
матери, или, иначе говоря, с ее желудком. В этом
я удостоверился после моих первых наблюдений;
но мне было мало этого, для того чтобы лучше
убедиться в данном факте. Поэтому я ничем не
пренебрег, чтобы поставить более доказательные опыты
по вопросу о том, каким образом молодой полип
соединен со своей матерью.
Прежде всего необходимо было знать, сообщается
ли желудок молодых полипов с таковым их матери.
Здесь надо вспомнить то, что я говорил о строении
полипов (стр. 94). Их тело имеет сквозную полость:
оно образует своего рода трубку или кишку; эту-то
трубку я и назвал желудком полипов. Чтобы
убедиться в существовании тесной связи, которая, как
мне казалось, существует между молодым полипом и
и его матерью, я решил выяснить, нет ли отверстия,
через которое сообщаются трубки, образующие их
тела, иначе говоря, не является ли желудок
молодого полипа по отношению к желудку матери тем же,
чем являются некоторые сосуды человеческого тела,
сообщающиеся между собой.
Первые исследования, которые я сделал, чтобы
достигнуть цели, состояли в попытке вскрыть полипа
таким образом, чтобы иметь возможность прямо
видеть то отверстие, через которое сообщается
желудок матери с желудком ее детей, буде такое отвер-
ствие существует. Я выбрал довольно крупного
полипа второго вида, на котором находился
молодой; задний конец его, которым он держится за мать,

ПОЛИПОВ, III МЕМУАР 193
еще не начал суживаться. Так что, если между
ними было соединительное отверстие, оно тем более
должно было быть видимо. Я положил полипа в
небольшом количестве воды на ладонь и расположился
таким образом, что мог при желании усилить
освещение моего объекта, выставив его на солнце. Затем
я обрезал ножницами приблизительно половину
тела молодого полипа. Таким образом, его желудок
оказался вскрытым над той частью, которая
осталась прикрепленной к матери, и в это отверстие я мог
смотреть с помощью лупы; мне показалось, что,
действительно, желудки молодого полипа и его матери
сообщались между собой. Но я мог ошибиться.
Чтобы быть более уверенным в том, что я вижу, надо
было лучше осветить это место, где предполагалось
соединение. Поэтому я отрезал тело матери с обеих
сторон от того места, где находился молодой полип.
Остался лишь весьма короткий цилиндрический
кусок, открытый с обоих концов. Эти два
отверстия дали возможность проникнуть большему
количеству света внутрь оставшейся части тела матери
и поэтому лучше осветить то место, где должно
быть соединительное отверстие между матерью
и молодым. Я снова посмотрел через верхний
открытый конец остающейся части молодого и вполне
отчетливо увидел больше света в том месте, где он
держался за свою мать: мне даже показалось,что
я могу смотреть внутрь желудка матери. Но еще
могло быть, что в том месте, где соединялись оба
полипа, находится тонкая кожица, которая,
пропуская свет, все же разделяла оба желудка. Это и
оставалось выяснить. С этой целью я разрезал продольно
цилиндрическую часть, оставшуюся от матери,
удаляя ту половинку ее, которая находится против
места прикрепления молодого полипа, и тем самым
совершенно обнаружил с внутренней стороны то
место материнского желудка, где должно было на-
13

194
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
ходиться соединительное отверстие с желудком
молодого. Тогда я очень отчетливо увидел это
отверстие (табл. VIII, фиг. 5,ί) и, глядя на него с помощью
лупы, я увидел то отверстие, которое было на
срезанном конце молодого (о). Изменив положение
препарата, я посмотрел через это последнее отверстие
(фиг. 6,/) и ясно увидел свет через соединительное
отверстие (/). Чтобы у меня не оставалось и тени
сомнения, я положил эти части полипов в
маленький плоский сосуд и еще рассматривал их с помощью
лупы с большим вниманием. Наблюдая их в тех же
положениях, как и у себя на ладони, я увидел
соединительное отверстие с такой ясностью, что у меня не
осталось ни малейшего сомнения в его реальном
существовании.
Я не удовлетворился этим исследованием: я
повторил его семь раз, из них пять раз с успехом.
Нельзя кормить полипов, когда на них растут
молодые, без того, чтобы не заметить факта,
обнаруживающего существование этого отверстия между
матерью и ее детенышем. После того как мать поест
(табл. VIII, фиг. 7,öö), тела прикрепленных к ней
молодых полипов вздуваются, наполняясь пищей,
как будто они сами наелись через свои рты (с, d, е>
і, о); наблюдая их, имеешь все основания полагать,
что эта пища проникла в них из желудка матери
через соединительное отверстие между матерью и ими.
Доказательство, однако, становится еще более
совершенным, если можно, действительно, видеть, как
пища проходит из желудка матери в желудки
детей, и это вполне возможно наблюдать, если хочешь
этого добиться.
Я кормил отдельно в пудренице длиннорукого
полипа, на котором рос молодой на расстоянии
приблизительно одной линии от головы. Полип сидел
на стенке сосуда, свисая вниз головой. С первого
взгляда мне показалось, что между ним и его дете-

ПОЛИПОВ, III МЕМУАР 195
нышем было очень большое соединительное
отверстие. Целое, образованное этими двумя полипами,
походило на сосуд, раздваивающийся недалеко от
одного из концов. Чтобы лучше убедиться в том, что
они представляют, я дал одну тысяченожку матери,
а другую—молодому. Каждый из этих полипов
начал поглощать свою тысяченожку; сначала я
видел, как они понемногу входили внутрь полипов:
одна в переднюю часть желудка материнского полипа
ото рта до места прикрепления молодого, другая—в
желудок последнего. Когда эти тысяченожки
достигли места, где оба желудка сливаются, они обе
перешли в общую часть желудка, т. е. в задний отдел
желудка матери. Ничего не осталось в обособленных:
отделах желудка, т. е. в желудке молодого и той
части материнского, которая простирается от головы
до места прикрепления молодого. В этом общем
желудке, в заднем отделе материнского, обе
тысяченожки переварились и превратились в род каши.
Это вещество очень заметным образом стало
перемещаться в теле полипа: оно двигалось взад и вперед
из общего желудка в отдельные части его и из них
обратно в общий желудок. Иногда вся масса этой
каши целиком проходила в одну из обеих
отдельных частей, иногда же по частям в каждую из них.
Я очень часто повторял этот опыт и со всеми
вариантами, которые только были возможны.
После того как я удостоверился во всех тех
фактах, которые только что сообщил, я уже больше ни
малейшим образом не мог сомневаться в
существовании сообщения между полипом—матерью и его
детенышем. Было очевидно, что кожа этого молодого
полипа является прямым продолжением кожи
матери, и что полипы, действительно, размножаются
почками, как множество растений.
Более того, молодые полипы, как я уже
неоднократно указывал, растут не только в одном опреде-
13*

196
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
ленном месте. Их можно видеть выступающими
последовательно и часто одновременно в
различных местах; я смею даже утверждать в
отношении некоторых полипов, которых я кормил более
двух лет, что мало имеется или даже вовсе нет
мест на их теле, на которых бы не возникало
молодых.
У долгоруких полипов молодые не возникают на
заднем конце тела, на том своеобразном хвосте,
который образуется сужением их тела (табл. VIII,
фиг. 8,&с). Они вырастают только на передней части
тела (ас). Что же касается полипов второго вида, то
у них я видел молодых, растущих даже очень близко
около заднего конца. Впрочем, надо сознаться, что
это происходит довольно редко.48
Второй опыт, который я изложил (стр. 194) для
доказательства существования сообщения между
желудком материнского и молодого полипа, мог вместе
с тем показать назначение этого сообщения. Мы
видим, что питательный сок, извлеченный из пищи в
желудке матери, был перенесен в желудок молодого.
Для этого и служит это движение, которое »иногда
наблюдается у полипов и реальное существование
которого я доказал в предыдущем Мемуаре(стр. 159).
Я показал там, что это движение служит для
распространения питательного сока по всему желудку
и даже в руки, откуда он затем снова направляется
в тело.
Весьма вероятно, что пища, переваренная в
желудке матери-полипа и перешедшая в желудок ее
детенышей, служит для питания последних. Но я
хотел добиться совершенно ясного доказательства этой
истины и это мне легко удалось.
Я дал различным матерям-полипам той ясной
различимой по цвету пищи, которой я пользовался для
опытов, изложенных во втором Мемуаре именно тех
плоских червей, внутренности которых наполнены

ПОЛИПОВ, III МЕМУАР 197
красным веществом (табл. VII, фиг. 7). Часть
красной пищи проникла в желудок молодых полипов
и они, как и их мать, окрасились в красную краску.
Это служит доказательством, что данная пища
послужила для их питания, как можно об этом также
судить, согласно сообщенному выше (Мемуар II, стр.
162 ел.).
Неудивительно, что животные, которые еще
соединены со своей матерью, извлекают из нее
пищу. Это мы знаем еще давно из большого числа
опытов. Но полипы дают нам возможность видеть
еще большее: молодые, еще соединенные с
матерью, кормят ее совершенно так же, как сама мать
кормит их.
Эти молодые, как я уже говорил, хватают добычу,
проглатывают ее и переваривают еще до того, как
они отделились от своей матери. Пища проходит,
после того как они ее переварили, из их желудка
в желудок матери совершенно таким же образом,
как съеденная матерью—в желудок молодых. Я это
видел очень часто и, разумеется, дал несколько
молодым, бывшим еще в соединении с матерью, красной
и черной пищи. Результаты вполне соответствовали
ожиданию: матери приняли окраску пищи,
съеденной молодыми; они были накормлены своими детьми.
Когда полипы находятся в таких местах, где
насекомые, служащие им пищей, имеются в изобилии,
матери и дети часто одновременно съедают по
нескольку пойманных животных; эта пища, которая
сначала находится отдельно в желудке каждого,
в дальнейшем смешивается, когда она приобретает
жидкий или кашицеобразный вид. Это легко видеть,
если, например, дать матери червя с красными
внутренностями, а молодому кусок черного слизня. Через
некоторое время можно в желудке молодого
обнаружить красный сок, а в желудке матери—черный.
Я видел даже, как каждое из этих веществ, красное

198
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
и черное, переходило из одного желудка в другой.
Сначала они хорошо различались, но, вследствие
повторного движения вперед и назад, они смешались
и образовали одно целое смешанной
окраски—черной с красной; и эту окраску имели мать и молодой
полип после окончания питания. Это ясно
доказывает, что мать и молодой совместно пользуются
той пищей, которую каждый из них принимает
отдельно.
Я показал, что молодой полип кормит свою мать;
к этому я должен прибавить, что если у этой матери
на теле сидит несколько молодых, первЬій также
кормит и их. Питательный сок, извлеченный им·, из
съеденной пищи, проходит сначала из его желудка
в желудок матери,' а оттуда—в желудки других.
Эта мать с ее детьми может быть рассмотрена
как кровеносный сосуд с несколькими ветвями,
имеющими между собой свободное сообщение.
Поэтому если одному молодому дать пищу,
например, красного цвета, то вскоре видно, как и
другие наполняются красным соком, извлеченным из
пищи; после этого все, так же, как мать и молодой
полип, съевший пищу за всех, приобретают
красную окраску, более или менее яркую в зависимости
от обилия сока.
По мере того как задний конец, которым молодой
прикреплен к матери, суживается, соединительное
■отверстие между их желудками уменьшается и,
наконец, закрывается—сообщение прекращается.
Чтобы судить о длительности сообщения между
желудками молодого и матери, я систематически кормил их,
и каждый раз, когда я давал есть матери или
молодому, я внимательно смотрел, проходит ли еще сок из
одного желудка в другой. Вначале фрагменты пищи
еще проходили из желудка матери в желудок
молодого полипа и обратно. Затем в связи с
уменьшением соединительного отверстия только один сок

ПОЛИПОВ, III МЕМУАР
199
мог еще проходить через него; и, наконец, как я
замечал много раз, давая красную пищу матери или
молодому, сок уже более не проходил из одного
в другой сколько-нибудь заметным образом, что
можно было очень хорошо проследить благодаря
яркости окраски его. Это доказывало, что
соединительное отверстие, т. е. отверстие в коже матери,
было тогда уже закрыто.
Опыты, о которых я говорил, с успехом
проводились мною на полипах второго и третьего вида.
Впрочем, эти опыты не всегда вполне удавались.
Полипы не всегда одинаково принимают пищу,
которую им. предлагают; кроме того, они не всегда так
помещались, "чтобы было удобно наблюдать их с
помощью лупы. Но не следует унывать от некоторых
неудач: надо пытаться вновь сделать то, что не
удалось. Даже те опыты, которые удаются, хорошо
повторять несколько раз. Все, что можно увидеть, не
всегда открывается сразу и часто не может быть
открыто в первый* раз.
Из второго Мемуара (стр. 150) известно, что два
полипа иногда оспаривают друг у друга ту же
добычу. Это случается даже между матерью и
детенышем. Она иногда отнимает от него водяных блох или
червей, которые он сначала ест, и частично
проглатывает самого детеныша. Молодой при случае также
делает попытки отнять добычу, захваченную
матерью, но я никогда не видел, чтобы эти схватки
кончались смертью того или другого. Они затем
расстаются, не причинив друг другу вреда.
До сих пор я лишь вообще говорил о том, что
один полип производит одновременно несколько
молодых, но я еще не указал, до какого предела
может доходить плодовитость этих животных.
Чтобы собственными глазами увидеть и оценить
плодовитость полипов, достаточно систематически

200
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
кормить нескольких из них в течение лета. Я
кормил даже очень большое количество их, причем
предпринял ряд предосторожностей, выполняя мои
опыты, потому что не хотел пренебречь ничем из того,
что могло бы пролить свет на этот вопрос; а кроме
того потому, что полипы, которых я употреблял,
должны были служить мне вместе с тем и для других
опытов, требующих точности. Мне кажется
необходимым изложить здесь все предпринятые мною
предосторожности, так как на них и должны быть основаны
доказательства фактов, которые я собираюсь излагать.
Я выбрал в качестве объектов моих опытов
молодых полипов, только недавно отделившихся от
матери; я поместил их по одному в пудреницу. Во
избежание риска спутать эти сосуды, я наклеил на
каждой из них номер, который отметил в особой книге,
служащей для ежедневных записей моих
наблюдений. Сосуды, в которых в одиночестве находились
полипы, всегда были полны животными,
пригодными им в пищу. Я пользовался водяными
блохами, о которых уже много говорил в предыдущем
Мемуаре (стр. 134). Нет более удобной цищи. В
сосуде, где сидит полип, их имеется огромное
количество, и он может постоянно есть их по мере
надобности, что и было необходимо для успеха моих
опытов. К счастью, в течение более чем шести
недель я мог находить бесперебойно столько водяных
блох, сколько мне было нужно. Каждые два дня,
меняя воду, я давал новых моим полипам и чистил
их сосуды, когда это было нужно. Эту заботу я брал
на себя, чтобы всегда быть вполне уверенным, что
каждый полип действительно попал в свой сосуд.
Я принял все зависящие от меня предосторожности,
чтобы не ошибиться в этом отношении. Два раза
в день я навещал моих полипов, внимательно
рассматривал каждого в его сосуде и отмечал в журнале
свои наблюдения.

ПОЛИПОВ, III МЕМУАР
201
Между 1 и 10 июня 1741 года я отсадил по
одиночке двадцать полипов второго вида, а между 20
и 23 того же месяца я сделал то же с 14 третьего
вида. В течение нескольких дней из двадцати
второго вида умерло 3 и 11 из четырнадцати третьего
вида. Я изолировал еще многих полипов, чтобы
предупредить срыв моих наблюдений смертью еще
нескольких полипов. Опыт показал мне, что эта
предосторожность была необходима.
Я тщательно отмечал в моем журнале порядок
рождения молодых полипов у каждого из
изолированных полипов, день, когда молодой начал расти,
и день, когда он отделился. Как только я находил
отделившегося молодого полипа, я удалял его из
сосуда матери; и, если он был выбран в качестве
представителя этого поколения для таких же
наблюдений, как «с предыдущим поколением, я его
изолировал таким же образом и наблюдал с теми же
предосторожностями. 20 молодых полипов второго вида
и восемь третьего, происшедшего от первого
поколения изолированных полипов, также были
помещены каждый в отдельный сосуд. Я продолжал
изолировать полипов из поколения в поколение вплоть
до шестого. Я отмечал в своем журнале в графе для
каждого молодого полипа, от какого полипа он
произошел, день, когда он начал расти и когда он
отделился.
Мне будет достаточно привести здесь выдержку из
моего дневника. Для примера я выбрал полипа,
который приблизительно занимает среднее место в
смысле плодовитости между многими другими,
которых я наблюдал. Это полип второго вида и один
из третьего поколения выращенных в одиночестве.
Он начал расти из тела матери 5 июня, отделился
от нее 10-го и тогда уже имел молодого, который
начал расти с предыдущего дня.

202
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
Молодые
полипы
День,
когда
они
начали расти
Июль
1-й молодой начал пасти . . 9
2-й »
3-й »
4-й »
5-й »
б-й »
7-й »
8-й »
9-й »
10-й »
11-й »
12-й »
13-й »
14-й »
15-й »
16-й »
17-й »
18-й »
19-й »
20-й »
21-й »
22-й »
23-й »
24-й »
25-й »
26-й »
27-й »
28-й »
29-й »
30-й »
31-й »
32-й »
33-й »
34-й »
35-й »
36-й »
37-й »
38-й »
39-й »
40-й »
»
»
»
»
»
»
»
»
^>
>>
»
»
»
»
)>
»
»
»
»
»
>,
»
»
»
»
>,
ν
»
»
ѵ>
)>
»
>,
,,
·>
>
»
>>
»
»
»
>>
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
. . И
. . 12
. . 13
. . 13
. . 16
. . 17
. . 18
. .22
. .22
. .23
. .25
. .26
. .27
. .29
. .30
. —
. . —
. . —
Август
» . . 9
»
>>
»
»
»
»
»
»
>>
>%
»
V
»
»
»
»
»
»
»
И
12
. 13
14
14
15
16
17
18
18
20
20
21
21
23
23
24
26
27
28
он
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
День их отделения
от матери
Июль
отделился ... 13
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
. . 15
. . 17
. 17
.22
.22
. .23
.24
.25
.26
.26
.27
.29
.30
Август
. 19
. И
» ... 13
»
>>
»
»·>
»
»
>>
>,
»
»
»
»
»
Л
»
»
»
»
η
» 1
се
. 14
. 15
. 17
. 17
. 18
.20
.20
.21
.22
.23
.23
.24
.25
.26
.27
.28
.28
.30
.31
нтября

ПОЛИПОВ, III МЕМУАР 203
День их отделения
от матери
Сентябрь
» ... 1
... 2
» ... 3
» ... 4
Я не отметил дни, когда молодые 17, 18 и 19
начали расти, а также отделение молодых 15, 16 и 17.
Что-то помешало мне в эти дни производить
наблюдения с достаточной тщательностью.
Таблица, о которой идет речь, учит нас, что полип
произвел 45 молодых в течение двух месяцев, т. е.
около 20 в месяц. Среди всех полипов, которых я
кормил и наблюдал таким же образом, имеются, как
я уже говорил, такие, которые размножаются
больше, и такие, которые размножаются меньше. Среднее
число между этими крайностями, как я нашел, это
20 молодых в месяц.
Рассматривая эту таблицу, легко приблизительно
определить длительность соединения молодых
полипов с их матерью. В среднем—это 3 или 4 дня.
В действительности полипы лишь летом в столь
короткий срок достигают момента, когда они могут
отделиться от матери.
Чтобы составить себе представление о
плодовитости полипов, недостаточно знать, что один из них
может производить два десятка в месяц. Это было бы
ничто, если бы их поколения не следовали очень
быстро одно за другим. Когда я начинал кормить
полипов в одиночку, я еще не знал их плодовитости.
Это было в середине июня и я боялся, что взялся за
дело слишком поздно, чтобы успеть наблюдать по
Молодые полипы День· когда они
начали расти
Август
41-й » » » . . 29 »
42-й » » » . . 29 »
43-й » » » . . 31 »
Сентябрь
44-й » » » . . 1 »
45-й >> ». » . . 4 »

204
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
крайней мере несколько поколений подряд. Но
мое любопытство было вскоре удовлетворено сверх
ожиданий. Через месяц в моем журнале стояла уже
запись наблюдений над шестью поколениями подряд.
Эти наблюдения научили меня, что молодой полип
может через четыре или пять дней, после того как
он начал выходить из матери, сам иметь
начинающего расти детеныша, иначе говоря, через каждые
четыре или пять дней можно видеть новое поколение
полипов. Таким образом, чтобы судить о количестве
полипов, которые могут получиться от одного в
течение двух месяцев, например, надо прежде всего
предположить, что этот первый полип может
произвести сорок за это время, но, кроме того, надо считать, ·
что эти сорок начинают каждый тоже размножаться
через пять дней после того, как они начали расти, и
что они тоже размножаются, в среднем образуя
двадцать особей в месяц. То, что я говорю об этом
втором поколении, касается также третьего и всех
последующих. Легко понять, принимая все это во
внимание, что число потомков одного полипа может
быть через два месяца грандиозным.
Говоря все вышеизложенное, я предположил, нто
все полипы производят молодых, что они все матери;
вскоре я буду в состоянии доказать это.
Во время выполнения тех исследований, о которых '
я только что сообщил, я открыл один замечательный
факт, о котором уже мимоходом упоминал и о
котором теперь должен говорить более подробно.
Наблюдая молодых полипов, прикрепленных еще к своей
матери, я увидел одного из них, который имел в свою
очередь детеныша, начинавшего расти на нем; иначе
говоря, он был уже матерью, пока сам еще был
соединен со своей матерью. То, чему я дивился на этом
полипе, было вскоре обнаружено мною и на других;
в короткий срок у меня было уже несколько молодых
полипов, еще прикрепленных к матери, имевших

ПОЛИПОВ, III МЕМУАР 205
уже три или четыре потомка, из которых некоторые
были уже вполне сформированы (табл. VIII, фиг. 8):
они ловили водяных блох, как другие, и поедали их.
Но это не все: я даже видел одного полипа-мать,
который нес на себе третье поколение. На молодом,
который на нем находился, вырастал другой
молодой, а на этом—третий.
Когда смотришь на такую мать, отягощенную
молодыми полипами, надо, чтобы поверить, что это
размножающееся, животное, быть в этом заранее
убежденным. Ее легче принять за растение или за очень
разветвленный корень (фиг. 8).
Я опишу только одну из этих матерей среди столь
многих, "которых я имел возможность наблюдать.
Это она изображена на фиг. 8 таблицы VIII. Она
также может служить примером той скорости, с
которой полипы растут и множатся.
Речь идет о длинноруком полипе. Через две недели
после того, как он начал образовываться на своей
матери, и через 9 дней после отделения от нее, он
имел в вытянутом состоянии по крайней мере один
дюйм с четвертью длины. Десять молодых
одновременно вырастали на его теле и четыре или пять из
них были длиной приблизительно от семи до восьми
линий. Среди них восемь были вполне сформированы
и в состоянии самостоятельно питаться. Сверх того,
пять из этих последних производили молодых. На
одном из этих пяти их вырастало три, на двух других—
по два, и, наконец, на двух последних—по одному.
Некоторые из этих полипов второго поколения имели
уже руки и даже ловили водяных блох. Вся группа,
образованная этой матерью и ее девятнадцатью
потомками, имела по крайней мере один дюйм с
четвертью длины и один дюйм ширины. Руки матери,
как и руки ее детей, в большинстве свисали вниз
ко дну сосуда.
С тех пор как эта мать начала размножаться, от

206
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
нее отделился лишь один молодой полип. Вот почему
через две недели она оказалась в такой степени
покрытой полипами. Она все время была подвешена
к поверхности воды, и сосуд, в котором она
находилась, был всегда хорошо наполнен водяными
блохами; это два обстоятельства, весьма способные
предупредить слишком быстрое отделение детей от
матери и потому доставить зрелище полипов, так
обильно покрытых молодыми.
Из сказанного до сих пор нетрудно было понять,
что полипы лучше всего размножаются, когда тепло
и у них есть обильная пища. Эти два условия должны
быть непременно соединены, чтобы полипы могли
размножаться до такой степени, как описано выше.
Обильная пища становится для этих животных
излишней, как только прекращается тепло, потому что,
как я это показал в предыдущем Мемуаре (стр. 152),
величина аппетита полипов пропорциональна
температуре воды, в которой они находятся.
Чтобы убедиться в том, что π липы размножаются
пропорционально количеству съеденной пищи,
достаточно заставить их некоторое время попеременно
голодать и есть. Это—опыт, который иногда
приходится даже делать помимо своего желания.
Животные, пригодные для питания полипов, могут стать
редки и даже вовсе отсутствовать. Я испытал это
особенно в начале моих исследований, когда еще
не был достаточно опытен в нахождении различных
видов пищи для полипов. В эти периоды нужды мои
полипы становились меньше и переставали
размножаться; но затем, как только я доставлял им пищу,
я имел удовольствие видеть, что они производили
новых детей. Я не ограничился этим общим опытом.
18 июля 1741 года я отделил одного полипа, чтобы
заставить его голодать. В это время из его тела
вырастало 4 молодых полипа и начинал расти пятый.
Эти пять молодых были отделены 26 июня. Их мать

ПОЛИПОВ, III МЕМУАР 207
оставалась без пищи до 7 августа и за это время у нее
не появилось ни одного молодого. Другие полипы,
жившие, наоборот, в изобилии, каждый день
образовывали новых. 7 августа я дал голодавшему
полипу водяных блох, а 9-го я увидел появление
молодого полипа; с тех пор возникло еще много
новых. В конце концов, я еще несколько раз
попеременно заставлял его то голодать, то обильно питаться
и всегда с тем же результатом.
Если бы не было известно, что молодые полипы
сами могут питаться, как только у них есть руки,
хотя они при этом еще прикреплены'к своей матери,
трудно брло бы понять, как через две недели полип
может стать таким большим и нести на себе 19 хорошо
упитанных молодых. Я говорю о только что
описанном (табл. VIII, фиг. 8). Этот полип-мать ел каждый
день около десятка водяных блох, и, конечно,
питательного сока, который она извлекала из них, не
^могло хватить на пропитание всех ее детей. Но те
из них, которые были в состоянии есть
самостоятельно, съедали еще вместе в среднем около двадцати
водяных блох, начиная с десятого или двенадцатого
дня. Эта пища смешивалась с пищей их матери, как
об этом выше уже говорилось (стр. 197), и все, что из
этого получалось, распространялось по всем
молодым с помощью того сообщения, которое имелось
между их желудками.
Среди большого числа полипов, пойманных мною
в природе в самое благоприятное время, не нашлось
ни одного, имевшего более семи молодых,
прикрепленных к его телу одновременно. Даже подобных
я встречал очень редко. Это, вероятно, зависит от
того, что очень редко случается, чтобы насекомые,
служащие пищей полипам, были в местах, где они
живут, в таком же изобилии, как в сосудах, где я
держал моих опытных животных. Я, однако, видел
в канавах и в одном пруду такие места, где полипы

208
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
могли бы надолго иметь такое же количество добычи,
как и те, которых я содержал в сосудах; это
заставило меня думать после того, как я был свидетелем
удивительной плодовитости полипов, что в короткий
промежуток времени можно было бы видеть, как эти
канавы заполнились неисчислимым количеством этих
животных, хотя вначале совсем недавно их было
всего несколько экземпляров, лишь бы в ^этих
канавах было достаточное количество водяных блох.
Это было лишь весьма правдоподобное
предположение, которое я сделал в августе 1741 г. опыт
вполне подтвердил его только в июле следующего года.
С тех пор как я веду наблюдения над полипами,
я время от времени осматриваю водоемы Зоргфлита,
в которых я их находил: я обхожу берега канав
и одного пруда, вытаскиваю из воды в различных
местах растения или иные предметы, на которых ищу
полипов. Я стараюсь даже видеть их в естественных
условиях, делая это, как указано в предыдущем
Мемуаре. Когда я посетил в начале июня 1742 г.
водоемы Зоргфлита, я нашел очень мало полипов
в той канаве, расположенной у подножья одной
дюны, которая снабдила меня первыми виденными мной
полипами. Через две недели после этого я
проходил по берегу ее как раз в то время, когда солнце
светило на воду и освещало ее в различных местах
до дна. Сначала я заметил одно растение, которое
было обременено полипами в такой степени, как
я раньше никогда не видел. Я поспешно вытащил
его, рассматривая как сокровище и, оставив все,
снес его в мой кабинет. Полюбовавшись им
некоторое время, я все же вернулся на берег канавы и
продолжал его осматривать. Какова была моя радость,
когда я пришел в такое место, где все дно, так
сказать, щетинилось полипами! Ветви деревьев длиной
в несколько футов, упавшие в воду были, без
преувеличения, покрыты ими почти так же, как парик

ПОЛИПОВ, III МЕМУАР
209
волосами. Плавающая на воде доска
приблизительно в десять футов длиной была так равномерно
окаймлена ими, что можно было подумать, будто она
обтянута бахромой. Я вытащил из рва одну из веток,
особенно густо покрытую полипами. Когда она была
вынута из воды, все полипы, сокращенные и
расположенные друг на друге, образовывали густую
коричневатую слизь, которую трудно было принять
за скопление полипов. Я поместил кусочек этой ветки
в большой сосуд с водой, где этот кусок видели
многие. Полипы сидели так тесно, что с трудом
можно было видеть дерево, на котором они
помещались. Когда их руки распространились в сосуде,
он почти целиком наполнился ими. О том, как
выглядели эти полипы с вытянутыми руками, можно
Судить по рисунку таблицы IX. Но я должен
предупредить, что как бы ни было велико число полипов,
изображенных сидящими на куске дерева на этом
рисунке, оно все же не достигает того количества их,
которое я видел на таких и на гораздо более
крупных кусках дерева. Я развлекался тем, что бросал
червей в. гущу этого огромного количества рук,
наполнявших сосуд, где находилась эта масса полипов.
Один червь был подхвачен многими полипами.
Вскоре он оказался обвитым их руками на тысячу ладов.
Как бы ни были перепутаны руки полипов,
схвативших ту же добычу, я заметил, что затем они
расходились; я наблюдал в течение нескольких дней
это множество тонких нитей, почти что
соприкасающихся, но совершенно не путающихся между собой
(табл. IX). Они проделывали всевозможные
движения, вытягивались, сокращались, однако не стесняя
при этом друг друга.
После того как я рассмотрел в этом рву все, что
мог видеть, я нашел, что древесные ветви и обломки
дерева, находящиеся в воде, более всего покрыты
полипами в тех частях, которые находятся ближе
14 Трамблэ

210
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
к .поверхности воды. Очень вероятно, что
большинство этих животных было привлечено туда
свойственным им тяготением к свету. Эта мысль пришла
мне в то время, когда я заметил этот факт; прежде
всего я захотел проверить ее с помощью опыта.
Я воткнул в дно канавы несколько палок одним
концом так, что их противоположный конец
оказывался почти на поверхности воды. Моей целью было
посмотреть, будут ли полипы, находящиеся в
большом числе на дне водоема, подниматься вдоль по этим
палкам и соберутся ли они в большом количестве на
их конце, расположенном ближе всего к свету. Но
через несколько дней после того, как я установил
так палки, число полипов в канаве быстро убыло, как
я вскоре буду об этом говорить, поэтому я был
лишен возможности наблюдать начатый опыт до конца.
Весьма нетрудно было открыть причину этого
грандиозного количества полипов. Ров был населен
исключительно обильно водяными блохами,
доставлявшими первым полипам, равно как и
последующим, по мере того, как они нарождались, количество
пищи, достаточное для их усиленного размножения.
Я воспользовался тем кратким временем, пока
ров был так заполнен полипами, чтобы наблюдать,
насколько это мне было возможно, все их движения
в естественной для них обстановке. Каждый день
я ложился на доску, несколько выдающуюся над
водой, и держал глаза почти над поверхностью воды.
Я видел, что полипы передвигались, простирали
руки и хватали животных, которые их касались.
Много полипов держалось подвешенными к
поверхности воды и когда ветер колебал ее, я видел, как они
следовали за волнами: массы их проходили перед
моими глазами, направляясь в ту сторону, куда их
гнало движение воды.
Тогда в воде не было ни одной улитки, на
раковине которой не сидело бы несколько полипов. Этим

ПОЛИПОВ, III МЕМУАР 211
полипам не надо было шагать, чтобы перейти с места
на место. Улитки служили им экипажем, и хотя они
двигались весьма медленно, они все же в небольшой
промежуток времени давали полипам возможность
покрыть большее расстояние, чем последние могли
бы пройти за день, шагая самостоятельно. Другие
полипы двигались еще скорее. Это те, которые
сидели на чехликах личинок одних красивых молей49.
Эти чехлики сделаны из маленьких кусков растений,
разрезанных на продолговатые прямоугольники,
соединенных, вместе и расположенных спиралью.
Личинки эти плавают довольно скоро. Я видел, как они,
плавая, несут по многу полипов, прикрепленных
ιί их чехлику (табл. X, фиг. 1).
Я говорил уже, что такое обилие полипов
продолжалось недолго. Через восемь дней после того,
как я обнаружил куски дерева, покрытые ими, я
нашел на них лишь остатки этих полипов, опознать
Которые мог только человек, видевший гибель
полипов уже раньше. Очень вероятно, что вши, о
которых я уже говорил, много способствовали
разрушению этих полипов. Все те из них, которых я тогда
вытащил из воды, имели их. Я оставил полипов
в больших сосудах, не освободив их от этих вшей;
большинство из них было пожрано последними.
Как я уже выше говорил, полипы могут
размножаться в довольно холодное время. Я находил
в водах Зоргфлита в ноябре, декабре и марте полипов,
имеющих по три и по четыре молодых; в то же время
в комнате я видел имеющих и большее количество.
Опыты, которые я ставил, ясно доказали мне, что
полипы могут размножаться в течение всего года.
Я имею много примеров этого среди тех, которых
я кормил подолгу.
Тот полип, о котором идет речь в
вышеприведенной цитате из моего дневника (стр. 201), начал, как
известно, производить молодых 9 июля 1741 г.
14*

212
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
и с тех пор до настоящего времени (январь 1744 г.)
он не прекращал иметь молодых, прикрепленных
к его телу. Однако я держал его зимой в кабинете,
в котором лишь на несколько градусов было теплее,
чем на улице, и я убирал его оттуда, чтобы поставить
к себе на камин только в том случае, когда был
мороз.
Проведя запись рождения полипов летом, я был
заинтересован сделать то же зимой. Я начал это
осенью 1742 года, взяв в качестве объекта двух
полипов второго вида и двух длинноруких. Моей
целью было не только проследить, сколько молодых
они производят в течение одного зимнего месяца, но
также постараться выяснить сколь возможно точно,
на каком градусе холода они кончают размножаться
и при каком снова начинают. И так как количество
съеденной пищи очень влияет на количество
производимых молодых, я решил еще отмечать, что они
едят зимой, заставляя их есть столько, сколько они
могут, дабы таким путем получить более полное
представление обо всем, что относится к их
размножению.
Чтобы ставить эти наблюдения, я должен был
постоянно смотреть на термометр. Я держал таковой
в одном из 4 сосудов, в которых находились
наблюдаемые мною полипы. Три остальные сосуда
были рядом с этим. Я пользовался ртутным
термометром г-на Принса. Известно, что 32-й градус
отмечает точку замерзания, 48-й—умеренный воздух,
64-й—горячий, а 212-й—кипящую воду. Согласно
наблюдениям г-на аббата Нолэ об отношении между
шкалой термометра г-на де Реомюра и такового г-на
Принса, 20 и две трети градуса последнего равны
десяти градусам шкалы г-на де Реомюра. Желающим
перевести мои наблюдения на термометр г-на де
Реомюра будет нетрудно это сделать, пользуясь
вышеприведенным расчетом.

ПОЛИПОВ, III МЕМУАР 213
Я обыкновенно смотрел на термометр три раза
в день: утром, в полдень и вечером и заносил в
дневник наблюдения, относящиеся к этим срокам. Я не
счел необходимым поместить здесь мой протокол. Я
удовольствуюсь тем, что приведу те выводы, которые
можно сделать из содержащихся в нем наблюдений.
Вот они. 1°. Полипы могут еще есть, когда
вода, в которой они находятся, заставляет
термометр Принса спуститься до тридцать пятого
градуса/ В 'действительности часто случается, что они
отказываются от еды, когда вода достигает такой
температуры. Когда температура близка к
сороковому градусу, они могут есть раз в два-три дня, но
съедают они при этом меньше, чем половину того,
что едят летом; им надо два или три дня, чтобы
переварить съеденную пищу.
2°. Несколько молодых полипов начало расти, когда
термометр стоял на тридцать восьмом градусе; но
они чаще растут между сороковым и сорок шестым
градусом—это температура, недостаточная для роста
больщинства растений, возделываемых в наших садах.
3°. Из протоколов вытекает, что большинство
молодых полипов остается в холодное время,
приблизительно около месяца, присоединенными к матери,
не потому, что им нужно все это время для того,
чтобы достигнуть возможности отделиться, а потому,
что они тогда менее подвижны и голод не побудит их
к перемене места в поисках пищи.
Еще до того, как я закончил приведенные
наблюдения о плодовитости полипов и влиянии, которое
имеют на эту плодовитость количество съеденной
пищи, температура, в которой они живут, я
пытался выяснить, как они оплодотворяются.
Я продолжал эти исследования одновременно с
наблюдениями, о которых речь была выше; и так как
то, что я открыл о размножении полипов, имело даже
больше сходства с тем, что нам известно у растений,

214
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
чем у большинства животных, я старался выяснить,
пытаясь подсмотреть любовное поведение (les amours)
полипов, не только сходство с таковым у животных,
но также и у растений.
Первый факт, в котором я удостоверился,
заключается в том, что все полипы с руками в форме рогов,
оказываются матерями, что все особи этого вида
производят потомство. Большинство полипов,
которых я сначала находил в природе, не производило
молодых, но после того, как я кормил их в тех
сосудах, где они помещались в большом количестве, не
оказалось ни одного, который бы не начал
размножаться. Это и заставило меня думать, что все полипы
являются, вероятно, матерями; чтобы судить об этом
с большой достоверностью, я стал с очень большим
вниманием следить за значительным числом полипов,
которых я кормил и на которых ставил различные
опыты. Действительно, среди них не оказалось ни
одного, который бы не начал производить молодых,
после того как он в той или иной мере поел; таким
образом, я не имел с тех пор оснований сомневаться
в том, что мое предположение обоснованно.
С той поры я кормил, смею сказать, тысячи
полипов и не нашел ни одного, который бы не
размножался после того, как он съел известное
количество пищи.
Наблюдая полипов, живущих у меня совместно
с другими, я всегда следил за всеми их движениями,
чтобы видеть, не происходит ли чего-нибудь
аналогичного тому, что служит для оплодотворения у
большинства животных. Но как я ни старался в этом
отношении, как ни велико было число полипов,
наблюдаемых мною, мне ни разу не удалось заметить
что-либо подобное. Это заставило меня думать, что
с полипами дела обстоят так же, как с тлями,
которые, согласно недавно сделанному открытию, о
котором я уже говорил (стр. 66), все являются мате-

ПОЛИПОВ, HI МЕМУАР
2І5
рями и размножаются без спаривания. Но этого
примера не было достаточно. Надо было иметь
доказательства, подтвержденные сделанными на
полипах опытами.
Итак, я изолировал много полипов второго и
третьего вида; чтобы быть уверенным, что они не могли
дшеть никакого соприкосновения с другими
полипами с момента их отделения, я брал для этого опыта
только тех, которых я сам отделил от матери, или же
тех, которые хотя и отделились сами, но лишь после
того, как их мать была изолирована и от цее не
отделилось еще ни одного молодого, с которым они могли
бы совокупиться. Из вышеизложенного (стр. 200)
известно, какие предосторожности были мною
предприняты, чтобы полипы жили в полном одиночестве,
" чтобы их всегда можно было узнать и чтобы можно
было убедиться, что они и их потомки, также
изолированные, все размножались.
Действительно, все те, которые жили только
несколько дней и ели, произвели молодых и
продолжали их производить все больше и больше, по мере
того как я их кормил.
л Не только эти первые изолированные мною
полипы размножались, но также многие из их
потомков, которых я тоже изолировал из поколения
в поколение до седьмого с теми же ПреДОСТОрОЖ-
'НОСТЯМИ.
Этот опыт я поставил с довольно значительным
числом полипов, и потому с тем большей уверенностью
можно заключить, что для размножения полипов нет
необходимости в том, чтобы таковой со времени
отделения от матери имел какое-либо сообщение с
другими полипами. В этом я имел возможность
удостовериться вскоре после того, как начал кормить
изолированных полипов. Я видел многих из них,
дети которых, еще прикрепленные к телу матери,
уже имели детей в свою очередь (см. стр. 204), т. е.

216
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
выражаясь другими словами, они еще до их
отделения уже имели в себе начало плодовитости.
Когда я убедился, что полипу с момента отделения
от матери для размножения не надо жить с другими
и видел, как эти животные размножаются, пока они
находятся еще на тех, которые их породили, я
подумал, что, быть может, во время этого соединения уже
происходит то, что способствует их плодовитости.
Я стал последовательно и с большим вниманием
наблюдать молодых полипов, еще не отделившихся
от матери. Но как я ни старался, я ничего не мог
заметить ни между молодыми, находящимися на одной
матери, ни между молодыми и их матерью, что бы
могло вызвать во мне малейшее подозрение. Все эти
полипы размножались без того, чтобы мне удалось
заметить что-либо, могущее способствовать их
размножению. Это заставило меня думать, что то, что
я пытался открыть, предполагая нечто подобное,
было или невидимо, или во всяком случае очень
трудно видимо.
Это вынуждало меня итти тогда еще более ощупью,
чем мне приходилось до того.
Ввиду того, что то, что служит у растений для
оплодотворения, является весьма тайным и даже
в большинстве случаев невидимым, я стал думать,
что, может быть, полипы походят на растения еще
и в этом отношении.
Имеется ли, действительно, подобное сходство
между полипами и растениями—решить было очень
трудно, чтобы не сказать, что это невозможно.
Поэтому я рассматривал эту идею как одно из самых
сомнительных предположений, не заслуживающее
большого внимания. Однако я все же не счел
нужным пренебречь одним опытом, о котором я подумал
под влиянием этого предположения.
У цветов можно обнаружить пестик и тычинки;
надлежало знать, нет ли у полипов подобных частей,.

ПОЛИПОВ, III МЕМУАР
217
имеющих у них то же назначение, как и у
растений.
Я предположил, что эти части могут быть в голове
или в руках полипов и что вообще, быть может, там
находится то, что способствует плодовитости
полипов, будь то по способу растений или по способу
животных, или же, наконец, по совершенно
неизвестному способу. Я прежде всего пытался
выяснить, не передают ли матери и молодые друг другу
начало плодовитости с помощью своей головы и рук.
Для этого я отрезал голову у восьми матерей,,
имевших детей, у которых руки еще не появлялись.
Я поместил каждую из этих восьми матерей в
отдельный сосуд и по мере того, как их руки вырастали
и восстанавливались их головы, я их снова отрезал.
У них не было ни рук, ни головы все время, пока их
дети оставались прикрепленными к их телу и,
следовательно," между этими молодыми и их матерью
не могло быть с помощью этих частей никакого
сообщения, способствующего плодовитости. Когда
молодые оказались в состоянии есть, я давал им пищу;
они росли и отделялись от матери. Вначале после их
отделения я поместил их в отдельные сосуды. Они
не должны были размножаться, если бы было
необходимо, чтобы их мать сообщила им начало
плодовитости тем способом, который я предполагал.
Доказательством ложности этого предположения
было то, что все они обильно размножились, после того
как поели несколько раз.
Но, быть может, такое предполагаемое сообщение
могло происходить между молодыми, вырастающими
на одном полипе. Эта мысль была весьма мало
вероятной. Однако я не хотел пренебречь опытом,
который мог решить, что эти молодые полипы не
пользуются своей головой для оплодотворения друг друга.
Для этого я отрезал голову у матери, у которой был
один молодой,и который оставался одиноким до своега

218
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
отделения от нее. Тем не менее этот молодой обильно
размножался в сосуде, куда я его впоследствии
поместил после того, как он отделился от матери.
Я сделал другой опыт, который тоже доказывает,
что молодой полип несет в себе начало плодовитости
еще до того, как он может получить ее извне от своей
матери или иного полипа. Я отрезал молодого
полипа, который только начинал расти, т. е. который
был еще очень маленькой почкой, такой, как
отмеченный через е на фигуре 1 таблицы VIII. Его можно
видеть на фигуре 9 той же таблицы, каким он был
сначала, после того, как он ножницами был отделен
от матери; он же, увеличенный под микроскопом,
изображен на фигуре 10. Эта почка, будучи положена
отдельно в сосуд, постепенно вытянулась, у нее
появились руки и затем она размножалась.
Наконец, чтобы закончить это обсуждение, я
должен сказать, что сколько внимания я ни уделял,
чтобы увидеть, не оплодотворяет ли молодой полип сам
себя каким-либо внешним образом, я ничего не мог
увидеть такого, что могло бы сколько-нибудь
напомнить то, что я искал.
Мне кажется уместным напомнить здесь в
немногих словах все то, чему учат нас различные опыты,
сделанные мной для открытия начала плодовитости
полипов. Из них можно заключить:
1°. Что молодой полип, после того как он отделился
от матери, не нуждается для размножения в
присутствии другого полипа.
2°. Что даже до отделения от матери он уже имеет
начало плодовитости, потому что уже с этого времени
он размножается.
3°. Что если мать сообщает ему это начало
плодовитости, пока они соединены, то это происходит не
путем какого-либо сообщения через голову и руки
молодого полипа или матери.
4°. Что он также не оплодотворяется таким обра-

ПОЛИПОВ, ΠΙ МЕМУАР
219
зом другим молодым, который выходит из той же
матери одновременно с ним.
5°. Что если он оплодотворяет сам себя, то, по
всей вероятности, это происходит каким-то
невидимым образом.
Все содержащееся в этих пяти пунктах относится
к полипам второго и третьего вида. Я ставил с теми
и другими опыты, результаты которых выражены
в этих пунктах. Мне не удалось поставить эти опыты
с зелеными полипами, так как они исчезли, прежде
чем я" довёл* свои исследования до этой ступени; с
тех пор я не мог их найти.
Е.сли. мы не могли открыть, как оплодотворяются
полипы, мы по крайней мере узнали, что они не
оплодотворяются, как большинство известных нам
животных; и следовательно, они представляют еще
одно исключение из предполагаемого общим правила,
**го нет размножения без совокупления,50—правило,
которое было уже опровергнуто замечательным
образом благодаря открытию, сделанному несколько лет
назад на тлях.
Пока я делал все вышеизложенные наблюдения
о способе размножения полипов с помощью почек,
я не .пренебрегал возможностью выяснить, нет ли
у них еще других естественных способов
размножения. Например, я старался примечать, не делятся ли
они сами по себе, т. е: не размножаются ли эти
животные естественно черенками или же, наоборот,
этот способ размножения имеет место только в том
случае, когда они разрезаны на две или более частей.
Я, действительно, видел, как полипы делятся сами
собой.51 Место, где они делились, понемногу
сужалось, пока, наконец, небольшого движения
оказывалось достаточным, чтобы закончить разделение.
Каждая часть сделалась затем целым полипом. В них
произошло то же восстановление, которое заметно у
половинок полипа, разрезанного на две части. Я наблю-

220
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
дал вторые части этих полипов, разделившихся
самостоятельно, у которых восстановление,
необходимое для того, чтобы они стали целыми полипами,
заканчивалось даже летом лишь через две или три
недели. Некоторые полипы разделились по середине
тела, другие более или менее близко к переднему или
заднему концу. Среди полипов, которых я кормил
давно, есть несколько разделившихся самостоятельно
два или три раза. Самый короткий интервал, который
был между первым и вторым разом, составлял три
месяца. Двое из этих полипов, о которых я говорю,
были части одного из тех животных, которое было
последовательно разрезано мною на пятьдесят частей.
Хотя я наблюдал в течение почти трех лет
значительное количество полипов, я видел не больше
дюжины таких, которые бы разделились сами собой.
Если это явление не наблюдается чаще в
обыкновенных условиях их жизни, я не знаю, можно ли
рассматривать эту манеру размножения как
естественную, данную природой полипам для продолжения
их вида, или же, скорее, на нее надо смотреть как
на нечто необыкновенное. Как бы то ни было, но,
повидимому, они размножаются этим способом очень
незначительно, и он никак не может быть сравнен
с размножением полипов с помощью почек.
Я старался также выяснить, не являются ли эти
животные яйцеродными. Я>никогда не видел ничего
такого, что можно было бы принять за яйца, за
исключением того, что я буду описывать.
Я заметил на теле многих полипов маленькие
сферические выросты, прикрепленные к ним с помощью
коротенькой ножки (табл. X, фиг. 2 е, е).ьг Они
были белого и желтого цвета. Я никогда не видел
больше 3 одновременно на том же полипе. После того
как некоторое время они были прикреплены к
полипу, они отделились и упали на дно сосуда. Я
рассматривал их несколько раз и до, и после их отделе-

ПОЛИПОВ, III МЕМУАР 221
ния. Все они, в конце концов, обратились в ничто, за
исключением одного, который, быть может,
превратился в полипа. Я говорю быть может потому,
что не вполне уверен в этом факте. В то время, когда
я должен был наблюдать это образование с
наибольшим вниманием, я провел два дня, не видя его.
Когда я вернулся к нему, чтобы продолжать
наблюдения, я нашел на том месте, где я его оставил, еще
бесформенного полипа, который, казалось,
действительно, вышел из этого сферического тела,
вытянувшегося в направлении той стороны, .которой он
касался дна сосуда. Противоположная сторона была
еще закруглена и на ней можно было заметить
кончики трех рук, начинающих расти. Постепенно этот
полип удлинился и принял обычную для этих
животных форму. Одним словом, я был бы уверен, что
этот полип возник из одного из этих двух
сферических »»те д, отделившихся от полипа, если бы я не
отсутствовал два дня и если бы не могло оказаться
мелких полипов в том же сосуде.
Приблизительно то же самое случилось с г-ном
Алламаном, который также видел эти мелкие тела
в большом количестве. Ему показалось, что одно
из них превратилось в полипа; но он, однако, тоже
не смеет этого утверждать окончательно, так как он
также не поставил опытов с такой точностью,
которая могла бы его удовлетворить.
Таким образом, следует повторить эти наблюдения,
чтобы точнее судить о том, что делается с маленькими
сферическими телами, о которых была речь. Но даже
допуская, что из них образуются полипы, я не знаю,
можно ли их рассматривать как яйца или как
полипов, которые принимают случайно во время роста
сферическую форму, а затем гибнут или становятся
совершенными полипами.
Г-н де Реомюр оказал мне честь сообщить письмом
от 17 декабря 1743 г., что г-н Бернар де Жюссье

222
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
во время каникул нашел у множества полипов
с руками в форме рогов маленький пузырек,
выступающий на теле. Мне кажется вполне вероятным, что
этот маленький пузырек является тем же, что я
назвал маленьким сферическим телом (табл. X,
фиг. 2, е, е). Г-ну де Жюссье показалось, что этот
пузырек наполнен яйцами; но, будучи вынужден
продолжать свой путь, он не мог удостовериться
надлежащим образом, во что превращаются эти яйца.
Если, действительно, это были яйца полипов с
руками в форме рогов, то эти животные оказались бы
и яйцеродными, и живородящими. Это только, в
сущности, лишь предположение, которое, будучи,
однако, высказано таким натуралистом, как г-н де
Жюссье, заслуживает самого большого внимания.
Я должен еще предупредить, что я нашел
сферические тельца только на полипах второго вида и
притом только осенью и в начале зимы.
Также осенью и в начале зимы можно обнаружить
на полипах второго и третьего вида маленькие
выросты, весьма отличающиеся от тех, о которых речь
была до сих пор. Они имеют неправильную форму.
Некоторые из них кончаются приблизительно
острием, другие же сверху сплющены или закруглены
(табл. X, фиг. 4). Вместо того чтобы держаться за
полипа с помощью ножки, как те образования, о
которых речь была выше, они прикрепляются к нему
своей наиболее широкой частью. Они образуют
подобие пирамиды, основание которой прикрепляется
непосредственно к полипу. Эти выросты иногда
находятся на одном полипе в таком количестве, что
они почти соприкасаются.53 Преимущественно это
заметно на представителях третьего вида. На полипах
этого вида они занимают самую широкую часть тела,
находящуюся между головой и началом хвоста (ас).
Все эти выросты белого цвета и благодаря этому
легко заметны, особенно если они многочисленны^

ПОЛИПОВ, III МЕМУАР
223
Их легко можно счесть за какую-то болезнь полипов
или по крайней мере за следствие таковой.
Несомненно, что полипы менее активны, когда их тело
покрыто этими выростами.Они имеют плохой аппетит или
не имеют его вовсе, быстро худеют и теряют окраску.
Когда полипы, имеющие такие выросты, начинают
снова есть, видно, как эти образования понемногу
уменьшаются и, наконец, вовсе исчезают, тогда как
сферические выросты отделяются от этих животных.
Я заметил, что руки полипов третьего вида,
обеспокоенных этими прыщами, имеющими
приблизительно пирамидальную форму, были весьма узки
и весьма коротки (табл. X, фиг. 4). Я не видел, чтобы
они удлигіялись.
Несколько раз случалось, что длиннорукие
полипы, которые были покрыты этими последними
выростами, образовывали зимой, несмотря на очень
скудную пищу, огромное количество молодых
полипов весьма* малого размера. Я насчитал их 22,
бывших одновременно на теле одного и того же
полипа. Они затем отделились от своей матери и те из
них, которые были кормлены, стали такими же
крупными, как выросшие летом. Я сначала предположил,
что эти маленькие полипы появлялись из выростов,
или, скорее, что эти выросты становились
маленькими полипами; но когда я рассмотрел дело ближе,
я заметил, что полипы росли рядом с этими
образованиями, в промежутках между ними.
Теперь я буду говорить о некоторых других
неправильностях роста, которые еще замечаются на
полипах, когда их рассматриваешь подряд в течение
некоторого времени.
Их руки обычно не ветвятся. Однако довольно
часто у полипа можно встретить одну или две
разветвленные руки; иногда даже более, чем в одном
месте.64 Ветка, которая выходит из руки и
образует такую вилку, в той или иной мере удалена от

224
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
основания и конца руки. Подробнее я опишу здесь
только руку полипа третьего вида, изображенного на
фиг. И таблицы VIII совершенно таким, как я его
видел. Этот полип имел вилкообразную руку, весьма
замечательную (а /////). Она сначала делилась на
две ветки в точке с. Одна из этих веток была
разветвлена в 2 местах, именно в d и в е, а другая—
в одном месте, именно в ί.
Я видел зеленых полипов, а также полипов второго
вида, имевших одну, две или три руки в другом, чем
обычно, месте (табл. X, фиг. 3, cd).55 Они выходят
из тела более или менее близ переднего или заднего
конца. Я не видел полипа, у которого было бы более
трех так смещенных рук, за исключением тех, на
которых я делал некоторые операции. Пример их
будет виден из следующего Мемуара. Я видел только
руки, находившиеся не вокруг рта и потому
бесполезные для полипов. Большинство таких рук
понемногу уменьшалось и, наконец, вовсе исчезало.
Я еще видел на полипах второго вида молодых,
сохранявших все время форму конуса и имевших
только одну руку, которая выходила прямо из
вершины этого конуса (фиг. 6 ш:).56 Мне не известно,
каким образом они образуются. Я замечал их только
в то время, когда они уже были сформированы. Мне
показалось, что некоторые из них, вместо того чтобы
отделяться от матери, постепенно уменьшались, так
что маленький конус исчезал и оставалась всего одна
рука на том самом месте, где он находился. Другие,
наоборот, сначала теряли свои руки и затем
отделялись от материнского полипа, на котором
держались. Я никогда не видел более трех конических
полипов на теле другого (табл. X, фиг. 6). Я замечал
их только осенью и зимой.
Иногда встречаются полипы, которых можно
счесть за двухголовых. Я наблюдал некоторых из них
во время их образования, т. е. во время выхода из

ПОЛИПОВ, HI МЕМУАР 225
тела их матери. Когда начали расти руки, мне
показалось, что я вижу две головы вместо одной на
переднем конце этих молодых полипов. Сначала они
соприкасались, но затем, после того как полип
несколько развился, каждая из этих голов вытянулась
и затем оказалась на конце ветви. Обе эти ветви
сливались на остальной части, которая была общей.
Я довольно долго сохранял таких полипов о двух
головах, после того как они отделились от матери.
Естественно было принять одну из двух голов этих
полипов за молодого полипа., начинающего расти
одновременно с руками; его матери. Такие молодые
полипы, согласно ѵ этому предположению, должны
были бы отделиться через определенный промежуток
времени, более ила менее продолжительный в
зависимости от сезона. Этого со многими, однако, не
случилось, они очень долго оставались
прикрепленными к полипам, на которых находились; и это без
того, чтобы места их прикрепления сузилось и
сообщение между обеими ветвями прекратилось. Я видел
некоторых из них, которые, однако, в конце концов,
отделились. Их можно, стало быть, рассматривать или
как необычного молодого полипа, остающегося
прикрепленным к своей матери более долгий срок, чем
другие, или как вторую голову полипа,
отделившуюся так же, как это бывает с передним концом,
который сам собой иногда отделяется от заднего57 конца.
Среди многих из этих полипов, которые сначала
появились с двумя головами, я долго наблюдал
одного, который, кажется, заслуживает быть
описанным. Это был долгорукий полип. Я поместил его
в плоский сосуд, после того как он отделился от
матери, и хорошо его накормил. Обе ветви, или
передние концы этого полипа, в короткий срок очень
удлинились, а общий хвост постепенно
укорачивался, пока, наконец, не исчез вовсе. Сначала оба
передние конца образовали угол; но после того, как
J 5 Трамблэ

226
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
хвост исчез, они расположились конец к концу и
образовали полипа, имевшего голову на каждом конце
(табл. X, фиг. 5, α и с). Я давал ему есть то через
один рот, то через другой, и через какой бы из двух
ртов пища не была съедена, она проходила по всему
телу. Середина этого полипа (еі) была уже, чем оба
конца его (аі и et). Она была такова, каким является
хвост обычного полипа третьего вида. Полип, о
котором сейчас речь, размножался по обе стороны узкой
части. Я очень внимательно следил за тем, ходит ли
этот полип, и если да, то каким образом. Но в течение
двух месяцев, пока он был в таком странном
состоянии, я ни разу не мог заметить, чтобы он хоть когда-
нибудь переменил место. Всякий раз, как я его
наблюдал, я всегда находил его лежащим на дне сосуда,
точно на том же самом месте, где я его оставил. Он
большую часть времени был в довольно втянутом
состоянии, а руки его извивались различным образом
на дне сосуда (табл. X, фиг. 5). Два месяца он
пребывал в том странном состоянии, которое я только
что описал. Наконец, в середине тела (т) снова
образовался весьма короткий хвост. Сообщение, которое
было между обеими ветвями, закрылось и каждая
из них казалась вполне самостоятельным полипом>
Вероятно, что эти два полипа разделились бы, но они
умерли от болезни вскоре после последнего
изменения, о котором я только что упомянул.
Если можно видеть молодых полипов, у которых
растут две головы, то иногда бывает, что голова не
образуется вовсе. На переднем конце таких полипов руки
не вырастают и не образуется рта. Таких молодых
(несовершенных) полипов можно рассматривать как
необычные хвосты, вырастающие из матери-полипа,
и, действительно, они выполняют их функцию. Часто
полип, у которого они образовались, пользуется
ими, чтобы цепляться за предметы, когда он ползет
или когда он отдыхает, совершенно так же, как

ПОЛИПОВ, III МЕМУАР 227
он пользуется своим задним концом. 18 января
1743 года я видел до семи этих необычайных хвостов
на одном и том же полипе (фиг. 7, ЦАААААА),
который, кроме того, имел двух обыкновенных
молодых и три тех конических полипа, о которых я
говорил выше (с, с, с). По фиг. 7 таблицы X, точно
изображающей этого полипа, можно судить, сколь странно
он выглядит. Ему было тогда полтора года. На
следующее лето на его теле не осталось ни одного из
этих необычайных молодых. Он снова приобрел
обычную форму полипов.
Мне пришлось бы входить в слишком большие
детали, если бы я захотел описать все разнообразие
форм, вызываемое у кормленных подолгу полипов,
все те неправильности роста, которые свойственны
этим животным. Сказанного мною достаточно, чтобы
дать понять, что в этом отношении полипы имеют
также больше сходства с растениями, чем с
известными нам животными.
После того как я изложил все, что мог открыть
о способе размножения полипов, и показал, как
велико в этом отношении их сходство с растениями,
будет небесполезным более детально исследовать
здесь, в чем заключается это сходство.
Растения размножаются тремя различными
способами: Г семенами, 2° черенками, 3° почками. Они
не соединяют все эти три свойства.
Мы до сих пор не открыли у полипов ничего
такого, что можно было бы счесть за семена; таким
образом, в этом отношении мы не можем отметить
никакого сходства между ними и растениями.
Наоборот, в отношении двух других способов мы находим
у них очень большое сходство. Достаточно того, что
я сказал в начале первого Мемуара (стр. 63 и ел.) о
воспроизведении, которое происходит в частях
полипа, разрезанного пополам, чтобы стало понятно,
15*

228
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
что эти две части полипа очень похожи на черенки
растений; а то, что я сообщил в настоящемМемуаре
об естественном способе размножения этих животных,
нам показало, что молодые полипы, действительно,
являются побегами, которые выходят из старых
полипов, как выходят побеги у растения. Но, по правде
говоря, побеги полипов отделяются сами собой, тогда
как таковые у растений должны быть отделены
искусственно. Это во всяком случае является необходимым
в отношении растений, которые размножаются в
садах и рассадниках с помощью побегов.
Существует, однако, весьма обыкновенное
растение, побеги которого отделяются сами собой. Я
говорю о ряске. Она состоит из одного листа, обычно
свободно плавающего на воде; на середине
нижней поверхности у нее растет много довольно тонких
нитей, которые можно рассматривать как корни.
Если летом в течение небольшого времени
наблюдать это растение, можно заметить, что из ее краев
в различных местах будут выходить другие листья,
которые, достигнув известных размеров, образуют
корни. Эти листья, или, говоря иначе, эти побеги,
после того как они сформировались, лишь недолго
держатся на растении, на котором они выросли. Они
сами собой отделяются от него и, предоставленные
движению воды, могут в короткое время оказаться
весьма далеко от растения, которое их произвело.
Итак, полипы, несомненно, размножаются так же,
как многие сорта растений, посредством почек и
черенков; в отношении этих двух способов
размножения между ними существует большое сходство. Но
нет ли также сходства между способом
оплодотворения у растений и полипов ? Все, что мы знаем в
отношении большого числа растений, это то, что у их
цветов имеются части, способствующие
оплодотворению, т. е. тычинки и пестики; когда эти части
отсутствуют, растения не способны производить семена.

ПОЛИПОВ, III МЕМУАР 229
Мы до сих пор не можем узнать, что служит для
оплодотворения у полипов, так как ничего не
открыли у этих животных аналогичного цветам растений и
семенам, которые они производят.
Но то, что происходит в цветах растений, влияет
ли на их плодовитость в отношении черенков и
побегов? Например, виноградная лоза может ли
размножаться черенками и вяз побегами независимо
от того, что происходит в их цветах, или это
возможно лишь при условии, если то, что служит для
оплодотворения семян, проникнет в цветы?
Чтобы ответить на эдот вопрос, необходимо
немного его обсудить,.иго, что я скажу по этому поводу,
может быть, поможет нам по крайней мере
предвидеть еще большее сходство между полипами и
растениями, размножающимися черенками и побегами.
Весьма вероятно, что все, происходящее в цветах,
служит лишь для оплодотворения их в отношении
семян и ни в какой мере в отношении черенков и
побегов. Сказанное мною основано на следующем
факте. Нет ничего более известного, чем цветы, которые
обычно являются простыми, но иногда становятся
махровыми. Известно, что растения с простыми
цветами имеют семена, а те же с махровыми цветами их
не имеют; и не безызвестно, что махровые цветы
потому не способны образовывать семена, что у них те
части, которые служат для оплодотворения и
образования семян, превратились в лепестки.
Следовательно, то, что происходит в цветках и служит для
оплодотворения в связи с образованием семян, не
имеет места в растениях с махровыми цветами, о
которых только что говорили. Например, у махрового
гвоздичного дерева. Тем не менее независимо от
этого это растение размножается посредством
побегов, и эти побеги могут образовывать новые, которые
из поколения в поколение будут в состоянии также
размножаться дальше. Этому нас учит опыт и от-

230
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
сюда можно заключить, что махровое гвоздичное
дерево может размножаться побегами независимо ότ
того, что происходит в его цветках.
Можно было бы, вероятно, распространить это
заключение на растения, которые имеют нормальный
цветок и могут размножаться посредством семян.
Согласно этому рассуждению, можно было бы,
например, сказать, что происходящее в цветке вяза, где
осуществляется оплодотворение семян, нисколько
не влияет на плодородие этого дерева в отношении
побегов, которые он может производить независимо
от того, что происходит в его цветках; и даже побеги,
которые он произведет, будут в состоянии не только
размножаться посредством побегов, но также и семян.
Таким образом, представляется, что в отношении
побегов растения самооплодотворяются. Сказанное о
побегах относится также и к черенкам. Весьма
вероятно, что то, от чего черенок может стать целым
растением и затем размножаться и через черенки,
и через побеги, не имеет отношения к тому, что
происходит в цветках и что влияет на их семена.
Виноградная лоза, например, одинаково способна
образовывать черенки независимо от того, были ли
у нее цветы или нет.
Не обстоит ли дело и с полипами так же, как с
растениями способными размножаться черенками и
почками? Не являются ли они
самооплодотворяющимися, способными производить черенки и почки без
того, чтобы в них произошло что-либо аналогичное
тому, что мы знаем у большинства животных и
имеем основание предполагать в цветах растений?
В настоящее время мы в состоянии полагать, что
необыкновенная манера полипов с руками в форме
рогов размножаться путем рассечения их частей
не является единственной странной особенностью
их, которой они отличаются от стольких иных жи-

ПОЛИПОВ, III МЕМУАР
231
вотных и которая оставалась так долго неизвестной
в этом классе организмов. Их способность
размножаться почками должна быть отнесена к такому
же разряду свойств; она также может научить нас
тому, в какой мере правила, считающиеся общими
и почти всюду принятые, мало заслуживают такого
названия, хотя бы и не существовало другого
исключения, кроме того, которым являются полипы,
историю коих я даю.
Г-н де Реомюр сообщает нам в предисловии к 6-му
тому своих Мемуаров к истории насекомых (стр. 55
и ел.), что многие любопытные; после того как
узнали о размножении ч полипов путем рассечения
их, открыли то же свойство у различных видов
червей; этот опыт удался на еще большем числе
животных уже после того, как это предисловие было
написано. Очень вероятно, как говорит этот
знаменитый натуралист, что полипы не должны быть
единственными, которым дана возможность
размножаться столь странным образом* Чем больше изучают
произведения и дела природы, тем больше
убеждаются, что в ней ничего нет единичного. Это, мне
кажется, может относиться и к тому, и к другому
способу размножения полипов; на основании этого
принципа можно было бы думать, увидев почки
полипов, что этот способ размножения, каким бы
странным он ни казался, не является исключительным
свойством этих животных, но, наоборот, свойствен
многим другим, принадлежащим к различным видам
и даже родам.
Как бы ни казалось обоснованным это
предположение, нельзя было не желать видеть его
подтвержденным примерами. Мне не пришлось долго ждать,
чтобы найти весьма замечательный. Облик
животных, которые это обнаружили, заставил меня
отнести их к классу полипов. Их руки расположены
на переднем конце вокруг рта. Они размещены

232
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
весьма правильно и образуют красивый султан-
(табл. X, фиг. 8, acdde). На этой фигуре животные
изображены в очень увеличенном виде. В
натуральную величину они изображены на фигуре 9 (р, р, р).
Я даю этим животным название полипов с
султаном,58 чтобы отличить их от других полипов.
В поисках зеленых полипов в апреле 1741 г.
я нашел, как уже говорил, первых полипов второго
вида. Тогда же я открыл и полипов с султанами.
Их было много на водных растениях, которые я
собрал в сосуды с водой. Эти полипы с султаном меня
очень заинтересовали. Они сначала вызвали во мне
представление о распустившемся цветке (табл. X,
фиг. 8, ibade) и, так как их было много вместе, они
казались чем-то вроде букета (фиг. 9).
Мне надо описать несколько более детально
строение этих животных, чтобы быть лучше понятым,
когда я подойду к вопросу об их размножении с
помощью почек.
Их тело (фиг. 9, іе, фиг. 8, ibae) имеет
приблизительно одну линию длины, не считая султана (фиг. 9,
е, фиг. 8, acddde), который почти так же длинен, как
тело. Последнее очень узко почти цилиндрической
формы, и кожа его вполне прозрачна. Султан является
лишь продолжением этой прозрачной кожи; он
очень широк по сравнению с телом и весьма
замечательной формы. Его основание (табл. X, фиг. 8, еас)
имеет форму подковы и из краев этого основания
выходят руки (ad, ad, ad) полипа, они все слегка
выгнуты наружу. Султан, который они образуют
своим скоплением, похож на однолепестковый
распустившийся цветок. Эти руки находятся очень
близко друг от друга: я насчитал их до шестидесяти
на одном султане. Их можно было бы сравнить
в смысле их толщины и прозрачности с очень
тонкими стеклянными нитями. Основание султана имеет
характер желобка, прикрепленного к полипу се-

ПОЛИПОВ, III МЕМУАР 233
рединой (табл. X, фиг. 8, е) подковы, которую оно
образует, и тут-то находится отверстие, служащее
ртом для этого животного. Его кишки (eh, /g, fa)
легко различимы сквозь прозрачную кожу тела.
У хорошо поевших полипов они имеют довольно
темный коричневый цвет. После того как я
наблюдал за полипами с султаном в течение некоторого
времени и видел, как они едят, я мог различить 3
основные части их кишечника, а именно: пищевод
(eh), желудок (fg) и прямую кишку (/а).
Эти животные, мне кажется, имеют еще больше
сходства с растением, чем полипы с руками в форме
рогов. Поэтому мяоЬіе* искусные натуралисты
принимали различные виды их, которые они
замечали на поверхности различных предполагаемых
морских растений за цветы и корни. Если бы они
имели возможность наблюдать у этих морских
полипов с султаном одно свойство, которое они, видимо,
имеют в такой же мере; как и наши пресноводные,
они бы признали этих животных за то, что они есть
на самом деле. Они прожорливы и даже очень
прожорливы, по крайней мере особи того вида, который
я наблюдал. В сущности, они могут есть только
весьма мелких животных, но в один день они
пожирают их в огромном количестве. Султан полипов—
пропасть для этих мелких животных; в нее
низвергается болыпиниство тех из них, которые, плавая,
приблизились к ней. Если с помощью лупы
внимательно наблюдать полипов с султаном, помещенных
в воду, изобилующую мелкими насекомыми, то будет
очень легко заметить, каким способом они
привлекают пищу и заставляют ее падать в рот: можно
увидеть, как одна или две руки мгновенно сгибаются
друг за другом внутрь султана и затем снова
занимают прежнее положение. Редко случается, что та же
рука сгибается два раза подряд. Если одновременно
с наблюдением за движением рук взглянуть вокруг

234
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
султана, можно заметить мелких животных,
плавающих над ним, которые последовательно загоняются
в этот султан, по мере того как сгибаются руки.
Эти руки отнюдь не касаются добычи, но они
вызывают в воде своими движениями подобие водоворота,
который гонит ее в султан. Жертвы делают часто
усилия, чтобы спастись, но мгновенное сгибание
руки придает водовороту, который их увлекает, еще
большую стремительность, уносящую добычу,
помимо ее воли, на дно султана. Я говорил, что это
дно, это основание султана имеет характер жолоба.
Маленькие насекомые, служащие добычей полипа,
падают, таким образом, в этот желобок и текут
по нему в рот, находящийся на его середине (табл. X,
фиг. 8, е). Если полип виден сбоку, то легко заметить,
как он поглощает добычу. Видно, как она
поступает из пищевода в желудок и, если она не
исключительно мелка, она различима и в этом желудке,
так как все части полипов прозрачны. Я называю
пищеводом тот маленький канал (eh), который идет от
рта до мешка (/g), служащего желудком для полипа.
Пищевод кончается немного ниже верхнего края
желудка, т. е. точки Λ. Пища делает этот желудок
весьма хорошо различимым. Она раскачивается
в желудке очень заметным образом и гораздо скорее,
чем у полипов с руками в форме рогов. Она
попеременно проталкивается снизу вверх и обратно. Можно
легко ошибиться относительно истинной длины
желудка. Кажется, что он идет вплоть до основания
султана. Но, чтобы предупредить эту ошибку,
достаточно будет хорошенько заметить, до каких пор доходит
пища, когда она продвигается в желудке вверх.
Оказывается, что она останавливается немного выше
того места, где пищевод соединяется с желудком;
оттуда (табл. X, фиг. 8, /) пища направляется
обратно к противоположному концу (g). Между этим
верхним концом желудка и основанием султана

ПОЛИПОВ, III МЕМУАР
235
существует, таким образом, пространство, занятое
небольшим мешком (fa), который очень часто бывает
совершенно занят коричневым веществом, более
темным, чем находящееся в желудке. Этот мешок—
прямая кишка, а темное вещество—экскременты.
Оно образует слегка продолговатое зернышко, очень
легко различимое, которое занимает всю полость
прямой кишки. Она опоражнивается вся сразу. Это
зернышко коричневого вещества, его наполняющего,
выходит из нее все целиком через отверстие,
находящееся у основания или сбоку основания султана.
Я часто видел, как полипы выделяют экскременты,
но я никак не мог точно установить местоположение
отверстия, из которого они выходят. После того как
полип выделил экскременты, прямая кишка, тогда
порожняя, кажется, бледнокоричневой, она даже
довольно прозрачна. Если это животное находится
в воде, населенной насекомыми, и оно много съест их,
как это обычно бывает,—новые экскременты вскоре
проникают из желудка в прямую кишку; она
наполнится и снова приобретет свою прежнюю окраску
и потеряет прозрачность.
Выше я сказал, что полипы с султаном для
привлечения добычи в рот сгибают внутрь некоторые из
своих рук. Иногда можно увидеть, что эти руки
делают и другие движения. Это бывает, когда на их
султан попадают животные, слишком крупные,
чтобы быть проглоченными, или иное какое-нибудь
тело. Полипы, чтобы от них избавиться, частично
или полностью раскрывают свой султан; они
выворачивают руки наружу и снова приводят их в
обычное положение. Руки опрокидываются и
возвращаются на место все вместе.
Полипы с руками в форме рогов сокращаются при
прикосновении к ним и при движении тел, к которым
они прикреплены; полипы же с султаном не способны
к сокращению. Прикосновение или передвижение,

236
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
которое заставляют их испытать, могут сильно
повлиять на их положение и состояние: они даже
быстро изчезают; они прячутся целиком в особую
ячейку (табл. X, фиг. 8, iklbim), которая состоит из
вещества, похожего на материал уже описанных
частей, и из которого состоит все тело этих животных.
Сквозь прозрачные стенки этой ячейки можно очень
ясно видеть спрятавшегося в нее полипа {iog). Чтобы
понять, в каком положении находится полип,
сидящий в ячейке, надо знать, что кожа полипа
прикреплена к отверстию (табл. X, фиг. 8, ib, ib) ячейки
таким образом, что, когда полип входит в нее, эта
кожа не может за ним следовать. Она остается,
следовательно, прикрепленной своей внутренней
поверхностью к отверстию ячейки и входит в нее,
выворачиваясь. Султан, который держится своим
основанием за верхнюю поверхность (а) этой кожи,
уходит вместе с ней и оказывается расположенным
в трубке, которую она образует, когда она вся вошла
в ячейку и вывернута (ab). Глубже всех других
частей опускаются в ячейку кишки (ag). Так как
выводное отверстие ячейки и трубка, образованная
кожей, гораздо уже, чем султан, он вынужден
закрыться, чтобы иметь возможность войти в нее:
руки сближаются, как сблизились бы бородки пера,
вводимого в узкую трубку (ag). Полип вскоре после
того, как спрятался в ячейку, начинает из нее
вылезать, если его оставить в покое. Можно видеть, как
появляются руки, которые вначале соединены
пучком; но, когда они вышли приблизительно на
половину, они начинают вершинами своими удаляться
друг от друга; наконец, султан открывается, он
оказывается в прежнем состоянии и вслед за ним тело
выходит из ячейки.
Если внимательно рассматривать полипа,
выходящего из ячейки, обнаруживается одно
обстоятельство, которое ясно доказывает, что кожа вворачи-

ПОЛИПОВ, ІН МЕМУАР 237
вается, когда полип в нее входит и что в ней
заключен султан. Когда султан начинает выходить из
ячейки, видна кожа, которая появляется вместе
с ним; видно, что султан освобождается от этой
кожи, по мере того как она становится на прежнее
место и кишки входят в трубку, которую она снова
образует вне ячейки.
Когда полипы . с * султаном были совершенно вне
своей ячейки, я вполне'отчетливо видел нить,
которая одним концом была прикреплена к нижней
стороне желудка (табл. X, фиг. 8, go), а другим
ко дну ячейки; у других я видел нити, которые
показались мне прикрепленными одним концом близ
основания султана, а другим также ко дну ячейки
(ао). Кажется, что эти нити служат для того, чтобы
тащить полипа в ячейку.
Полипы с султаном редко встречаются одиночно.
Обыкновенно они находятся по нескольку вместе;
особи того вида, о которых я говорю, расположены
рядом друг с другом. Часто бывает, что многие из
них выходят из одной общей ячейки (ikibm), но
через различные отверстия в ней (ib, ib, ху и фиг. 9).
То, что я скажу о способе размножения этих
животных, послужит вместе с тем для объяснения, почему
они расположены рядом друг с другом.
Надо уже иметь вполне ясное представление о
форме полипов с султаном и привыкнуть их наблюдать,
чтобы отчетливо увидеть молодых, когда они
начинают расти. Сначала появляется небольшое
возвышение на поверхности ячейки уже сформированного
полипа, затем обнаруживается тело и султан (фиг. 9
г, г) или, скорее, основание султана (фиг. 8, ts)
молодого полипа, который начинает расти, и кончики
рук (а, и, и), выходящие из краев этого основания.
Эти руки растут по мере того, как растет тело.
Молодой полип уже через несколько дней в состоянии
есть. Его кишечник, который был до того совершенно

238
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
прозрачным, становится коричневым, после того
канон поел.
Когда в воде, где живут полипы с султаном, пища
находится в изобилии, их молодые растут в большом
количестве. Я часто видел их больше сотни,
соединенных вместе и образующих весьма красивый букет.
Они разделяются затем, но не поодиночке. Букет
распадается на две или три части, которые имеют
неравное число полипов (табл. X, фиг. 9). Это
разделение происходит весьма незаметно. Сначала та
масса, которую образуют все ячейки, или, вернее,,
общая ячейка, делится на две или три ветви и затем
эти ветви постепенно полностью отделяются друг от
друга. Чтобы было удобнее видеть то, что я только
что описал, я сделал так, что букеты полипов с
султаном прикрепились к стенке сосуда. Я мог их
наблюдать с помощью сильной лупы. Таким образом,
мне удалось не только видеть, как размножаются
эти животные и разделяются различные ветви
букетом, ими образованные, но я еще заметил, что эти
ветви затем удалялись одна от другой. Их
поступательное движение так медленно, что оно совершенно
незаметно. Я никогда не видел полипняка с полипами,
который сделал бы больше половины дюйма пути за
восемь дней. Я также видел многих, которые
оставались очень долго на том же месте.
Выше я сказал, что тело полипов является
продуктом той ячейки, в которую они прячутся, чтобы
не думали, что они их создали, как домики личинок
ручейников, которые являются произведением
последних. Ячейки должны быть рассматриваемы как
часть тела полипов, они растут вместе с ними и, как
они, состоят из того же вещества, по крайней мере
у полипов с султаном, которых я наблюдал.
Того, что я только что рассказал о том, как
молодые полипы с султаном растут по бокам уже
сформированных, достаточно, чтобы дать понятие о боль-

ПОЛИПОВ, III МЕМУАР 239
шом сходстве, которое у них имеется в этом
отношении с полипами с руками в форме рогов; иначе
говоря, они размножаются почками, как последние.
Таким образом, они служат вторым примером этого
способа размножения среди животных.
Г-н де Реомюр сообщает еще много подобных
примеров в предисловии к шестому тому Мемуаров
к истории насекомых (стр. 76 и ел.), а именно
различные виды морских .полиаов с султаном. С тех
пор как это предисловие было написано, он даже
открыл еще новые виды; более чем вероятно, что
очень большое число организмов, которые так долго
принимались за растения, окажется полипняками,
покрытыми полипами. Весьма вероятным делает это
предположение то сходство, которое имеют между
собой эти тела, отнесенные к классу морских
растений; из них многие являются, несомненно,
скоплением полипов.
Я не буду входить в дальнейшие подробности по
этому вопросу; я не могу сделать лучшего, как
отослать к тому, что говорит г-н де Реомюр в
цитированном предисловии, и к тому, что он и г-н Бернар де
Жюссье сообщают публике в дальнейшем по этому
интересному вопросу.
Я должен еще упомянуть об одном факте,
касающемся пресноводных полипов с султаном. Они
размножаются не только почками, но также производят
яйца. Об этом сообщает г-н де Реомюр в
вышеупомянутом предисловии (стр. 76). Он наблюдал с г-ном
Бернаром де Жюссье, что пресноводные полипы
с султаном снесли коричневые, немного
сплющенные яйца; эти господа видели, как из яиц выходили
молодые полипы. Я замечал у многих полипов с
султаном, на которых ставил свои наблюдения,
маленькие круглые тельца различного размера, белые и
прозрачные. Я только предполагал, что эти маленькие
тела являются яйцами, но я не имел возможности

240
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
проверить, насколько это предположение обосновано.
Эти маленькие тела, о которых я говорю, были очень
легко различимы сквозь прозрачную кожу полипов
и их ячейки. Они находились в постоянном
движении и *как бы болтались с места на место. Я видел,
как они переходили из ячейки (табл. X, фиг. 8, iklbm)
в тело одного из полипов (аЫе), поднимались между
кожей и кишечником до корня султана (е) и оттуда
возвращались снова в ячейку. Но это не все: те, что
выходили из тела полипа и проходили в ячейку, не
всегда были гонимы снова в тело того же полипа, но
последовательно в тела различных других особей.
Я обратил большое внимание на это, так как данный
факт ясно показывает, что ячейки разных полипов
сообщаются между собой, или, вернее, что многие
из этих животных имеют общую ячейку; и если эти
круглые тела, которые, как я видел, последовательно
проходят в тела различных полипов, являются
яйцами, то можно сказать, что эти яйца оказываются
чем-то общим для всех полипов, тела которых
сообщаются через их ячейку.
Выше было показано, что полипы с руками в форме
рогов иногда размножаются сами собой путем
черенкования. Однако, как я уже говорил, мне
показалось, что это происходит слишком редко, чтобы
можно было сказать, что этот способ размножения был
обычным и естественным для полипов; особенно же,
чтобы можно было этот способ приравнять к их
способу размножения почками. Но существуют
животные, которых можно размножать, как и полипов,
путем рассечения и которые имеют способность
разделяться самостоятельно и очень часто размножается
черенками. Я знаю один вид червей, которых я уже
внимательно наблюдал и которые много
размножаются и притом только черенкованием. Я говорю
о тысяченожках с жалом, о которых я писал во

ПОЛИПОВ, III МЕМУАР 241
втором Мемуаре (табл. VI, фиг. 1, стр. 124 и ел.). Г-н
де Реомюр разрезал этих тысяченожек и сообщает
в предисловии к шестому тому Мемуаров о
насекомых (стр. 59) о результатах своих опытов. Он видел,
как каждая часть тысяченожки становилась целым
животным. Делая тот же опыт с тысяченожками,
я обнаружил, что размножение черенками существует
у них не только топ^ когда их разрезают, но и в
естественных условиях. "В мае 1741 г. я
попробовал в первый раз разрезать тысяченожку
с хоботом на две части, чтобы видеть, имеет ли она
ту же способность, как и наблюдаемые мною полипы.
Я поместил обе половины в плоский сосуд. Их легко
было отличить друг от друга. Первая имела на своем
переднем конце голову, весьма заметную по
мясистому хоботу на конце (табл. VI, фиг. 1, d) и по черной
точке с каждой стороны. Эти черные точки, может
быть, являются глазами тысяченожки.
Приблизительно через полчаса после разделения обеих
половинок, о которых речь, я пришел рассматривать
их через лупу; каково же было мое удивление, когда
я увидел, что каждая имела вполне
сформированную голову. Никогда нельзя было предполагать,
чтобы в столь короткий срок у второй половины
тысяченожки появилась голова; и, действительно, я
никак не мог убедить себя, что в этом заключается
объяснение загадки, затруднявшей меня. Сначала
я занялся тем, что разрезал другую тысяченожку
надвое, чтобы постараться выяснить этот странный
факт, который я только что видел. В данном случае
получилось снова то же, что в предыдущем. Я нашел,
что вскоре после рассечения обе части этого
насекомого имели каждая голову и были целыми
тысяченожками. Но я нашел в том же плоском сосуде, куда
я положил обе части второй разрезанной
тысяченожки, между двумя, имевшими голову, еще третью
часть тысяченожки, весьма короткую и без головы.
16 Трамблэ

242
МЕМУАРЫ К ИСТОРИЙ
Это было еще новой загадкой для меня: выяснитьу
откуда появилась эта третья часть, так как я был
вполне уверен, что разрезал тысяченожку только на
две части. Я решил наблюдать целых тысяченожек
с большим вниманием, чем я это делал до сих пор;
и благодаря этому я нашел то, что искал. Я увидел
многих из этих животных, которые казались не
одной тысяченожкой, а двумя, приложенными
концами друг к другу. Голова одной была немного
втиснута в заднее кольцо другой, и хобот ее был
направлен перпендикулярно вверх. Я решил, что,
следовательно, тысяченожки, которых я разрезал, были
подобны этим и что сделанная им мною операция
заставила эти две соединенные тысяченожки
расстаться. Мне казалось правдоподобным, что и
третья часть, весьма короткая и без головы, которую
я нашел в сосуде, где находились части второй
тысяченожки, разрезанной пополам, была ничем
иным, как задним участком передней тысяченожки.
Я, очевидно, разрезал эту тысяченожку недалеко
от ее заднего конца, того места, куда была втиснута
голова задней тысяченожки, иначе говоря, кусок
передней тысяченожки оставался соединенным с
задней тысяченожкой. Вскоре после этого он
отделился и образовал третью часть, которую я нашел
в сосуде.
После того как я открыл то, что я здесь сообщил,
мне было очень любопытно знать, почему многие
тысяченожки встречаются по две, соединенные
концами друг с другом. Я наблюдал многих подряд в
таком состоянии; и различие, которое я заметил между
ними, дало мне основание предполагать, что эти
соединенные тысяченожки никогда раньше не были
разлучены. Вот, наконец, что я узнал после того,
как наблюдал этих животных в течение некоторого
времени.
Тысяченожка, которая не^является двойной, может

ПОЛИПОВ, III МЕМУАР 243
сделаться таковой в хечение нескольких дней. На
второй трети et тела, считая от переднего конца,
образуется голова. Ътчетливо виден мясистый хобот
этой головы, который растет сверху перпендикулярна
телу тысяченожки; появляются черные точки с обеих
сторон головы; наконец, новая тысяченожка,
которая является не чем иным, как задним отделом той,
из которой она образовалась, эта новая
тысяченожка достигает готовности отделиться и
отделяется сама собой. Я не удовлетворился тем, что
видел подряд образование нескольких из этих
животных, а очень часто повторял это наблюдение и всегда
видел то же самое. Я кормил молодых тысяченожек
поодиночке, извлекши их из сосуда, где находилась
их мать, в момент их отделения; я видел, как они
росли, видел, как их задний конец становился новой
тысяченожкой и отделялся. Я видел, как та же самая
тысяченожка последовательно образует в течение
нескольких недель много молодых, много черенков,,
и сосуды, в которых я первоначально имел всего
несколько тысяченожек, оказались вскоре густо
населенными ими.
На основании только что сказанного об этих
животных можно видеть, что они весьма заслуживают
внимательного наблюдения, этим я намереваюсь
заняться. Того же, что о них известно в настоящее
время, достаточно, чтобы доказать, что они,
действительно, могут служить примером животного,
которое, естественно размножается черенками. Г-н
Лионэ, первый разрезавший червей, видел, как
каждая часть становится целым червем, что те черви,
которых он разрезал, делятся сами собой; я, кажется,
могу сказать то же о тех, которыми я долгое время
кормил полипов. Но, так как я не занялся их
внимательным наблюдением, я не буду описывать, как
происходит у этих животных размножение
черенкованием.
16*

244
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
ОБЪЯСНЕНИЯ К ФИГУРАМ
ТРЕТЬЕГО МЕМУАРА
Таблица VIII
Фигура ι представляет полипа второго вида, из
которого выходят два молодых полипа: один е
является только простой почкой конической
формы; другой іс приблизительно цилиндрической формы
и на переднем конце его с появляются уже руки.
Фигура 2 представляет полипа второго вида,
производящего молодого ab, готового отделиться.
Фигуры 3 и 4 служат для того, чтобы показать, как
молодые полипы отделяются от матери ab. Фиг. 3—
это мать, прикрепленная обоими концами тела а и b
к какому-нибудь предмету. Тело этой матери
расположено приблизительно дугой adb. Молодой полип
cd, который держится за свою мать в d, прикреплен
своим задним концом с. При этих условиях он может
•сократить свое тело и сделать так, что он окажется
хордой ab фиг. 4 той дуги, которую оно образовывало
раньше adb фиг. 3. Молодой, оставаясь
прикрепленным в с фиг. 4, не следует за матерью и оказывается
вынужденным отделиться от нее; сначала они
оказываются на некотором расстоянии друг от друга.
Фигура 5 воспроизводит внутреннюю поверхность
куска кожи полипа, из которого выходит молодой.
/—соединительное отверстие, имеющееся между
матерью и ее детенышем. О—отверстие, находящееся
на переднем конце сохранившегося куска молодого,
передний конец которого был удален.
Фигура 6 изображает тот же кусок полипа, что
и фиг. 5, но видимый сверху; і—соединительное
отверстие между матерью и молодым.
На фигуре 7 представлен полип ab второго вида,
как он выглядит через некоторое время после того,

ПОЛИПОВ, III МЕМУАР 245
как он съел черв^. Часть сока проникла в молодых
d, е, с, і, о и заставила их немного расшириться.
Фигура 8 воспроизводит полипа acb третьего вида,
родившегося 15 дней назад и имеющего уже
девятнадцать молодых, считая и тех, которые выходят из
молодых, произведенных этой матерью.
Фигура 9 передает почку е фиг. 1, отделенную от
полипа.
Фигура 10—та же почка, видимая под
микроскопом.
Фигура И изображает полипа ab третьего вида,
замечательного одной из своих рук afjfff,
разветвленной во многих частях, именно в с, d, е, і.
Таблица IX
Фигура, заполняющая всю таблицу,
изображает часть куска дерева, найденного мною
среди многих других в июле месяце 1742 г.
в одной из канав Зоргфлита. Этот кусок дерева
покрыт длиннорукими полипами.
Τ А Б Л И Ц А X
Фигура 1 представляет плывущего ручейника.
Восемь долгоруких полипов прикрепились
своими задними концами к оболочке этого
ручейника. Я видел многих полипов, которых
движение ручейника не заставляло сжиматься в
большей мере, чем тех, что изображены на этой фигуре.
Фигура 2—полип второго вида, на котором
находятся два маленьких сферических тела.
На фигуре 3 виден полип второго вида, имеющий
приблизительно полтора дюйма длины. Он имеет
восемнадцать рук вокруг своего рта и, кроме того,
еще одну смещенную руку cd.

246
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
Фигура 4 представляет полипа третьего вида,
часть которого ас покрыта выростами более или
менее пирамидальной формы и белого цвета,
выросших из тела этого полипа.
Фигура 5 изображает полипа ас с двумя головами
или, если угодно, двух полипов am, cm,
расположенных конец с концом друг с другом и соединенных.
Этот полип возник из молодого, у которого
одновременно на переднем конце выросло две головы.
Фигура б воспроизводит полипа второго вида,
к которому прикреплены три молодых конических
полипа с, с, с, имеющих каждый одну только руку,
расположенную на вершине конуса.
Я кормил более двух лет полипа, представленного
на фиг. 7. Он имел, спустя приблизительно
полтора года от рождения, семь чрезвычайных
хвостов q, q, q, q, q,q,q и три конических полипа
с, су с.
Фигуры 8 и 9 изображают пресноводных полипов
с султаном. На фиг. 8 их три, увеличенных под
микроскопом, именно: bfacdddehgi находится вне
камеры ikgтb; ibag находится внутри камеры imglb,
молодой txys находится снаружи; abie—тело полипа,
сквозь прозрачную кожу которого можно различить
пищевод eh, желудок fg и правую кишку о/. Кожа
полипа прикреплена около отверстия ib, acddde
представляет султан или голову полипа, слагающуюся
из основания султана вас, которое лишь немного
зидно, и из рук ad, ad, ad, выходящих из этого
основания, ibag изображает полипа, спрятавшегося в
камеру, iab—кожа полипа, ввернутая внутрь, в
которой помещается султан, ag—кишечник, is—основание
султана молодого полипа, и, и, и—руки,
начинающие расти, go, fo—нити, прикрепленные одним
концом к кишечнику, а другим—ко дну ячейки. Они
представлены отделенными или отрезанными на этой
фигуре; вот почему они не вытянуты в о. о, ib, ib.

ПОЛИПОВ, III МЕМУАР 247
ху—три отверстая ячейки, из которых каждое
служит для одного полипа.
Фигура 9 представляет букет полипов с султаном
в естественную величину, прикрепленных к куску
дерева ab, основанием полипняка cd. Это основание
cd является лишь скоплением вещества, служившего
ячейкой для полипов, но которое не выполняет более
этой функции с тех пор, как по липняк увеличился
и вырос. Часто встречаются полипы, не имеющие
такой базы, ρ, ρ, ρ—султаны в натуральную
величину, іе—тело полипа в натуральную величину,
г, г—молодые полипы в натуральную величину.
Кроме того, на этой фигуре видно, что полипняк, на
ней изображенный, начал разделяться на три ветви,
из которых одна готова совершенно отделиться от
двух других.

Т. 8. Sie*.!.
ßut.Zx &ш.І

T.g.jHeM.j.

Фил.З-
Т. 10. Леж.$.
р!»

К ИСТОРИИ
ПОЛИПОВ
ЧЕТВЕРТЫЙ МЕМУАР
Операции, произведенные на полипах, и их результаты
ервая операция, сделанная мною
с полипами, заключалась в том, что
я разрезал их поперечно. Каков был
результат ее, уже изложено в общих
чертах в начале первого Мемуара
(стр. 63 и ел.). В настоящем сообщаются
подробности этого опыта.
Чтобы разрезать полипа поперечно, я помещаю
его в небольшом количестве воды на ладонь левой
руки. Сначала он находится в сокращенном состоя-

252
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
нии. Его уже можно легко разрезать в этом
состоянии, только бы ножницы были достаточно тонкие. Ног
так как разделить его точно там, где хочешь, удобнее,«
когда он вытянут, я обыкновенно держу руку, в
которой он находится, некоторое время спокойно, чтобы
дать ему возможность расправиться. Когда он
находится в таком состоянии, какое мне нужно, я
осторожно подвожу под то место, где его надо разрезать, одну
из половинок ножниц, которые держу в правой руке.
Затем я их закрываю и, разделив таким образом
полипа, я прежде всего рассматриваю с помощью
лупы обе его половинки, чтобы выяснить
результаты операции. Если она хорошо удалась, я
помещаю каждую половинку в отдельный сосуд или же
обе вместе. Даже помещая их вместе в один сосуд,
не приходится бояться, что их можно принять одну
за другую до тех пор, пока не будет близко к
окончанию того воспроизведения, которое должно
произойти во второй части.
Я помещал части полипов, с которыми я делал мои
опыты, в неглубокие сосуды, содержавшие лишь от
четырех до пяти линий воды. Благодаря этому я мог
всегда наблюдать с помощью лупы эти части, в
каком бы месте сосуда они ни находились.
Так как я одновременно имел много сосудов, в
которых держал разрезанных полипов, я отметил
каждый из этих сосудов с помощью номера или буквы;
полипы обозначались тем же знаком в дневнике моих
наблюдений. Никто, кроме меня, не касался моих
сосудов; и, меняя в них воду, я всегда очень заботился
о том, чтобы не произошло никакой путаницы. Я
предпринял те же предосторожности в отношении всех
полипов, на которых я ставил опыты, сообщаемые
в этом Мемуаре.
Обе половинки одного полипа, только что
разделенные и помещенные в сосуд с водой, вначале
находятся на дне его в сокращенном состоянии. Обыкно-

ПОЛИПОВ, IV МЕМУАР 253
венио они недолго остаются без того, чтобы не
вытянуться в той или иной степени. Голова первой
части (табл. XI, фиг. 1, а) есть голова самого
разрезанного полипа; эта, часть ничем не отличается от
любого из этих насекомых β неповрежденном виде;
только задний конец (с) ее несколько шире, чем
конец обыкновенного полипа, и имеет заметное
отверстие. По мере того как эта первая часть
вытягивается, задний отдел суживается и становится
похожим на таковой у целого полипа. Летом часто
бывает, что первая часть ест и передвигается уже в тот
же день, когда она была отделена от другой. Я даже
видел таких, которые ели сейчас же после операции.
Вторая часть (фиг. 2), после того как немного
вытянулась, обыкновенно открыта с переднего
конца (с), и края отверстия являются немного
вывороченными наружу. Затем они снова загибаются
внутрь, и благодаря этому затыкается отверстие,
о котором я только что говорил. Передний конец
кажется тогда просто вздутым (табл. XI, фиг. 3, с)
и обыкновенно остается в той или иной степени
в этом состоянии, пока восстановление, которое
должно там произойти, не будет закончено. Я никогда
не видел второй части, которая бы сдвинулась с места
до конца этого восстановления. Большинство тех из
них, которых я наблюдал, оставалось лежать на дне
сосуда, на том же месте, в более или менее
сокращенном или вытянутом состоянии, причем их задний
конец был прикреплен к стеклу. Некоторые из них
поднялись вертикально на дне сосуда. Руки,
которые появляются на переднем конце такой второй
части, растут совершенно так же, как у молодого
полипа. Сначала видны кончики трех или четырех
из них, которые выходят из краев этого конца (фиг.
4,с) и, пока эти первые растут, в промежутках между
ними появляются новые. Еще до того, как кончится
рост этих рук, они уже могут останавливать добычу;

254
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
и так как рот тогда уже вполне сформирован, этас
добыча поглощается совершенно так же, как она
могла бы быть поглощена целым полипом.
Восстановление, о котором я только что говорил,
происходит более или менее быстро в зависимости
от температуры. В разгаре лета я видел вторые
части, руки у которых начинали расти в конце
первых суток и которые в два дня уже были в
состоянии питаться; в холодную же погоду я видел
таких, голова которых оказывалась
сформированной лишь через 15 или 20 дней.
Мне показалось, что при прочих равных условиях
восстановление во второй части полипа происходило
скорее у хорошо упитанного· животного, чем у
голодавшего некоторое время.
Как только вторая часть приобрела голову, т. е.
как только был сформирован рот и появились руки,,
она оказывается совершенно похожей, как и первая
часть, на полипа, который никогда не был разрезан;
та и другая часть могут быть рассматриваемы как
целые полипы. Они имеют все свойства этих
животных, они делают движения, на которые те способны,
они ловят добычу, питаются ею, они растут и
размножаются.
Если разрезать поперечно полипов, у которых
растут молодые, эти последние продолжают расти
после операции независимо от того, в какой бы
части они ни оказались.
Часто случается, что вторые части, у которых во
время рассечения нет молодых, начинают
производить таковых еще до того, как они поели, и до того,
как приобрели руки. Мне показалось, что рост этих
молодых иногда задерживает рост рук. Я видел, как
один молодой полип появился так близко к
переднему концу второй части, что, после того как он
некоторое время рос, он слился с этим концом, на
котором еще не было головы. Казалось, что этот

ПОЛИПОВ, IV МЕМУАР 255
молодой стал передним концом этой второй части.
Но он был немного Наклонен и образовывал с ней
весьма тупой угфі вместо прямой линии. Когда он
смог есть, я дал ему червей, которые перешли из его
желудка в ту часть полипа, из которой он вырос,
так же как они перешли бы через рот целого полипа
в его желудок. Некоторое время спустя задний конец
молодого полипа, сузился, затем он отделился.
Вторая часть еще несколько дней оставалась без
рук, которые, наконец, начали появляться на ее
переднем конце; их выросло шесть.
Не довольствуясь знать, что части полипов,
рассеченных пополам, передвигаются, едят и
размножаются, я пожелал еще убедиться, имеют ли они ту
склонность к свету, которая заметна у
неразделенных полипов (см. Мем. I, стр. 61 и стр. 107).
Поэтому я разрезал пополам значительное число
полипов и поместил первые части в один сосуд,
а вторые—в другой; я увидел, благодаря очень часто
повторенным опытам, что и те, и другие искали
наиболее освещенного участка сосуда.
В каком бы месте ни разрезать полипа, по середине
его тела или более или менее близко к переднему
или заднему концу,—опыт одинаково удастся: части
в одинаковой мере становятся целыми полипами.
Это также верно по отношению к долгоруким
полипам, если их разрезать ниже того места, где их тело
начинает суживаться; иначе говоря, если отделить
часть этого хвоста от остального тела, эта именно
часть становится целым полипом.59 Конечно,
необходимо время на это; и иногда случается, что эта часть
полипа гибнет от случайных обстоятельств еще до
того, как восстановление могло осуществиться.
Я часто просто обрезал края переднего конца
полипа, т. е. тот диск, из которого выходят руки
(табл. XI, фиг. 5). И, как бы тонок он ни был, из
него образуется полип, который вначале состоит из

256
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
одних рук, но впоследствии, после того как я его
кормил, тело его стало таким же большим, как и у
других. Иногда случается, что такие полипы вначале
принимают неправильную форму и некоторые из
их рук находятся не спереди, а в ином месте, как я уже
говорил в предыдущем Мемуаре.
Более того, части диска, подобного тому, о
котором я только что говорил, куски, имеющие две
(табл. XI, фиг. 6) или три руки, стали целыми
полипами. Взамен отсутствующих рук образовались
новые.
Я отделял руки и смотрел, не превратятся ли они
в полипов. Опыт не удался. Я, однако, не хочу из
этого заключать, что успех невозможен.60
Только что сказанного достаточно, чтобы стало
понятно, что полипа можно с успехом разделять
более чем на две части. Я в одно и то же время
разрезал их поперечно на 3 и 4 части; и все эти части
стали целыми полипами.
Первая и последняя части полипов, разделенных
поперечно на три или четыре части, совершенно
похожи на первую и вторую части полипа,
разрезанного пополам. Задний конец первой части должен
превратиться в хвост, а на переднем конце задней—
должна появиться голова. Но восстановление,
которое должно произойти в промежуточных частях,
т. е. во второй части полипа, разрезанного на три,
и во второй и третьей, разрезанного на четыре,—
восстановление, говорю я, которое должно
происходить в этих частях полипов, является двойным: это
обрубки, не имеющие ни головы, ни хвоста, которые
должны приобрести и то, и другое. И, действительно,
это происходит более или менее скоро в зависимости
от обстоятельств. Чтобы дать более полное
представление об этих опытах, я приведу извлечения из
некоторых частей моего журнала, касающиеся
полипов, разделенных на три и на четыре части.

ПОЛИПОВ, IV МЕМУАР 257
Я разрезал полипа на три части поперечно 18 июля
1741 г.
Первая часть была удачно отрезана; она имела
шесть рук, это были те самые руки, которые имел
разрезанный полип.
Вторая часть начала 23-го растить молодого;
у нее еще не было рук. Я их увидел 25-го как у
детеныша, так и у этой второй части. Молодой полип
отделился 28-го. Вторая часть имела тогда семь рук.
Руки начали расти у третьей части 24-го. Я
заметил их пять 25-го и семь 28-го.
Эти три части того же полипа ели водяных блох
29 июля. Они были целыми полипами.
Я разделил другого полипа на три части поперечно
15 июля 1741 г.
Первая часть имела восемь рук.
Руки начали расти у второй 25-го. Она имела их
восемь 28-го.
Они начали расти у третьей 22-го. Я обнаружил
их семь 25-го и восемь 28-го.
Эти три части того же полипа ели водяных блох
29 июля.
Я также разделил одного полипа поперечно на
четыре 18 июля 1741 г.
Первая часть хорошо удалась. Она имела семь рук.
Руки второй начали расти 25-го. В этот день
я обнаружил их пять, шесть 28-го и семь 29-го.
У третьей части руки начали появляться 25-го.
В этот день я заметил их пять, шесть 28-го и
восемь 29-го.
Руки у четвертой части начали расти 23-го, на
два дня раньше, чем у двух предыдущих. 25-го
я видел их три, которые были уже довольно длинны.
29-го их было шесть.
Полипы недостаточно велики, чтобы их можно было
разрезать на очень много частей одновременно.
Вместо этого я делил полипа последовательно ла
17 трамблэ

258
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
много частей. Разрезав полипа на четыре части,
я позаботился хорошенько кормить каждую из этих
четырех частей; и, когда они достигли известной
величины, я их еще разрезал на две или три части
в зависимости от того, насколько это позволял их
размер. Далее я также дал расти всем этим частям
и снова разделил их. Таким образом, я разрезал
полипа, о котором речь, на 50 частей61. Я этим
ограничился, так как мне казалось достаточным довести
деление до такой степени. Все эти пятидесятые части
стали целыми полипами. Я видел, как они выполняли
все функции таковых. Я сохранял многих из них
более двух 'лет. Они обильно размножались. Этот
опыт я проделал на полипе второго вида.
Более двух лет подряд кормил я полипов, которые
никогда не были разрезаны, и полипов,
образовавшихся из частей разделенных полипов. При прочих
равных условиях я не нашел, чтобы одни
размножались больше других.
Я несколько раз подряд пробовал разрезать
поперечно молодых полипов, когда они еще были
прикреплены к своей матери; и этот опыт очень
хорошо удался. Я упомяну лишь некоторые особые
случаи.
Я разделил поперек трех молодых, вырастающих
из одного полипа второго вида; одновременно я
отрезал голову у их матери. В течение нескольких
дней, я не могу сказать точно скольких, новая
голова появилась у матери и у вторых частей трех
молодых, которые были еще прикреплены к ее телу.
Эти молодые полипы впоследствии отделились от
матери и образовали целых полипов. Четыре
отрезанные головы, т. е. первые части матери и трех
молодых, отделенных от остальной части их тела,
также сделались целыми животными.
26 мая 1741 г. я отрезал голову у одного полипа
второго вида и у двух детей, выходящих из его тела.

ПОЛИПОВ, IV МЕМУАР 259
Руки начали появляться 30-го у второй части матери,
а также у обоих молодых, еще прикрепленных к ее
телу. Все три отрезанные головы также сделались
целыми полипами.
Я отрезал 23 июля 1741 г. голову длиннорукого
полипа, а также у ее двух детенышей, которых он
производил. Руки начали расти у второй части
матери 25-го и также у ее детей, которые были еще
прикреплены к ее телу. Молодые отделились ночью
с 26-го на 27-е и уже тогда были целыми животными.
Головы, отрезанные у матери и детей, также стали
нормальными полипами.
После того как я порезал поперечно большое
чисцо полипов, я начал их резать продольно, т. е.
делать разрез параллельно длине их тела. Это
несколько труднее, чем резать их поперечно; но все
же с некоторыми предосторожностями этого можно
легко достигнуть.
Когда полип вытянут, то гораздо труднее
приступить к разрезанию продольно, чем поперечно. Чтобы
полипа было удобно резать продольно, его надо
заставить расшириться. Для этого его принуждают
как можно более сжаться, так как чем более тело
полипа сжато, тем он шире. Я кладу полипа,
которого хочу разрезать продольно, на ладонь левой
руки в небольшом количестве воды; но вместо того,
чтобы его оставить в этой воде и предоставить ему
там сокращаться, я передвигаю его кончиком
кисточки на край воды. Тогда он покоится у меня на руке,
и я стараюсь заставить его здесь как можно больше
сократиться. Надо заметить, что полип больше
расширяется, сокращаясь вне воды, чем в воде: он частично
сплющивается вне воды на том теле, на котором
находится. Но это не единственная причина, почему
лучше, чтобы полип, которого надо разрезать
продольно, находился вне воды, нежели в ней. Когда
он в воде, то малейшее движение, которое делаешь,
17*

260
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
будь то при перемещении руки или при подведении
ножниц под его тело, чтобы его разрезать, заставляет
его изменить положение; это является часто
причиной того, что не удается произвести разрез, где
хочешь. Наоборот, когда полип находится вне воды,
можно легко подвести ножницы под его тело, не
заставив его при этом переместиться. Есть еще один
прием, который можно присоединить к только что
указанным, чтобы сделать более широким полипа,
которого надо разрезать продольно: это дать ему
есть, прежде чем делать эту операцию. Пища, как
было показано во втором Мемуаре, вынуждает
тело полипа исключительно расшириться. Его можно
положить на ладонь, когда у него полный желудок,
и разрезать его вместе с пищей, находящейся в теле.
Но это еще не все, что надо сделать, чтобы полип был
хорошо сокращен и расширен на руке; надо еще
очень позаботиться о том, чтобы он был расположен
по прямой линии и чтобы оба конца его можно было
хорошо различить.
Когда все это сделано, я беру в правую руку весьма
тонкие ножницы; подвожу под полипа одну
половинку их, начиная с конца; я делаю так, чтобы эта
сторона ножниц была располо>иена под полипом
параллельно длине его тела. Ножницы можно начать
подводить под полипа с любого конца его тела; но,так как
передний конец обычно шире, удобнее начинать
с него, тем более, что тогда голову можно легче
разделить на равные части. Когда половинка ножниц,
подведенная под полипа, расположена параллельно
его длине и я вижу, что конец ножниц простирается
хотя бы немного дальше конца полипа,
противоположного тому, с которого я начал подводить ножницы
под него,—я смыкаю лезвия ножниц и полип
обыкновенно оказывается довольно ровно разрезанным
продольно на две части.
Целый полип, как это было сказано в первом Мемуа-

ПОЛИПОВ, IV МЕМУАР 261
ре (стр. 94), образует род трубки от верхнего конца
тела до нижнего,. Половина полипа, разрезанного
продольно (табл.· ЛІ, фиг. 7), образует,
следовательно, полтрубки,, передний конец которой (ае)
оканчивается половиной головы, т. е. половиной
рта и половиной или около того рук.
После того как я разрезал полипа, я немного
наклоняю руку, настолько, чтобы смочить его водой,
находящейся в ямке ладони. Затем смоченным
кончиком кисточки я отодвигаю половинки полипа друг
от друга и расправляю их на влажной поверхности
ладони, чтобы было удобно рассматривать их с
помощью лупы. Каждая половина полипа
представляет собою тогда небольшую полосу кожи,
завершающуюся на одном конце несколькими
сокращенными руками. Из предосторожности, чтобы не
разорвать половинки полипа, я смачиваю водой руку,
кисточку и эти половинки. Рассмотрев их, я
кисточкой передвигаю их в воду, находящуюся на ладони,
откуда одну за другой переношу их в плоский сосуд,
чтобы иметь возможность и дальше наблюдать их.
Обыкновенно половинки полипа, разрезанного
продольно, сначала закручиваются и извиваются
различным образом. Они часто начинают с того, что
свертываются с одного конца, образуя весьма
плотный свиток (табл. XI, фиг. 8). Я заметил, что
наружная поверхность кожи полипа находится при этом
всегда внутри свитка. Позже он развивается, и
половина полипа через некоторое время превращается
в трубку; края с обеих сторон (фиг. 7, аі, eb)
сближаются и соединяются. Иногда соединение краев
начинается с заднего конца, иногда же они
сближаются почти повсюду сразу. Когда они соединяются
постепенно, начиная с одного конца, то можно
обычно отличить ту часть полипа, которая уже
замкнулась (фиг. 9, cib) от еще не замкнувшейся
(сае). Часто половина полипа бывает так закручена

262
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
в то время, когда края начинают соединяться, что
невозможно видеть, как они сближаются.
Эти края, соединяясь, так хорошо смыкаются,
что, начиная с первого момента, как это произошло,
уже не видно никакого шрама на месте их
соединения; кожа полипа здесь такая же ровная, как и в иных
местах. Поэтому, как только соединение краев
окончено, тело половин полипа похоже на целого
полипа (табл. XI, фиг. 10, ab); но головы несут
меньшее число рук: их всего лишь три или четыре в
зависимости от числа их у разрезанного полипа и
согласно характеру разреза.
Обыкновенно половины полипа, разрезанного
продольно, приобретают вид целого полипа в течение
часа и даже скорее.
Хотя части полипов, разрезанных продольно
пополам, имеют всего несколько рук, им их, однако,
достаточно, чтобы хватать добычу. Я был сначала
удивлен, увидев через 24 часа после рассечения, что
некоторые из них хватали и проглатывали червей
такой же длины, как они. Однако позже я увидел,
попробовав давать пищу этим половинам полипов
еще раньше, что среди них есть такие, которые могут
есть уже через три часа после рассечения. У меня
есть некоторые основания предполагать, что части
полипа, голодавшего в течение известного времени
до операции, скорее едят после рассечения, чем
части хорошо упитанного полипа.
Я только что сказал, что особи, образованные из
частей полипа, разрезанного продольно, имеют
вначале лишь несколько рук; но уже в ближайшие дни
появляются новые руки, растущие в местах, где
они не достают (фиг. 10), так что, когда эти последние
оказываются столь же длинными, как и другие,
совершенно исчезает какое-либо различие между
этими полипами и теми, которые не были разрезаны
вовсе.

ПОЛИПОВ, IV МЕМУАР 263
Я разделял полипов продольно на четыре части за
один прием. Вот как я это делал. Разрезав полипа
пополам и расправив обе половинки на ладони,
я разрезал эти половины так же, как это делал с
целыми полипами. Эти четвертые части полипов,
разрезанных продольно, так же в короткое время
превращались в целых полипов.
Нижеследующее извлечение из моего дневника
содержит примеры этого опыта. 16 августа 1741 г.
я разделил на четыре части продольно полипа второго
вида. Он имел тогда 8 рук. Эти четыре части я
обозначил номерами 1, 2, 3 и 4.
№ 1 имел первоначально после операции 3 руки.
18-го появилась новая рука, другая—20-го, третья—
23-го и впоследствии еще одна.
№ 2 имел две руки. 18-го появилось три новых,
22-го—одна и еще одна позже.
№ 3 имел две руки. 18-го появилось три новых,
20-го—одна и еще одна впоследствии.
№ 4 имел одну руку. 18-го появилось три новых,
20-го—одна, 22-го—одна и, наконец, еще одна.
Эти четыре части того же полипа имели каждая
6 рук через 6 дней после рассечения и семь 14
сентября. Они все ели и размножались. Я их затем
разрезал поперек и опыт вполне удался.
Если разрезать продольно полипов, имеющих
почки, эти последние продолжают расти и после
рассечения.
Я проделал на том же полипе и в одно и то же время
оба опыта, о которых до сих пор была речь, т. е.
я одновременно разрезал его поперечно и продольно;
я его в известном смысле четвертовал. Эти четыре
части полипа превратились в целых полипов. Для
этого в каждой из них происходило то самое, что,
как я говорил, происходит как в частях полипа,
разрезанного продольно, так и в частях разрезанного
поперечно. Две первые части такого четвертованного

264
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
полипа, те, передний конец которых снабжен
несколькими щупальцами, первоначально свернулись
трубкой, сближая и соединяя края; позже их задний
конец принял вид, свойственный полипу, никогда
не разрезавшемуся. Две вторые части после
сближения краев и превращения в трубку оказались в
состоянии второй половины полипа, только что
разрезанного поперечно; с ними произошло все то, что
происходит в подобной половине.
Когда четыре полипа, произошедшие из
четвертованного, смогли есть, я накормил их. Затем я
четвертовал одного из них—я сделал из него четырех
полипов. Через некоторое время я повторил эту
операцию с одним из этих четырех полипов. В течение
двух лет я кормил этих четырех полипов и виделг
как они размножаются.
Я разрезал полипа продольно, начиная от головы,,
но не до конца; впоследствии он оказался с двумя
головами, двумя телами и одним хвостом.
Разделенные части полипа, вместо того чтобы сближаться
и восстановить облик обычного полипа, образовали
каждая отдельно свое тело и голову, как это
делают половины полипа, разрезанного продольна
сверху донизу. После того как я накормил этого
двухголового полипа, давая ему пищу через оба
рта его, я также не до конца расщепил, начиная
с головы, каждую из двух ветвей его. Вскоре после
этого он имел уже четыре головы. Таким образом,
я, наконец, достиг того, что он имел их семь (табл. XI,
фиг. 11). Я видел, как эти гидры62 брали пищу
одновременно всеми своими ртами.
Понятно, что я не ограничился одним получением
гидр. Я отрезал головы той из них, которая имела
их семь, и через несколько дней я увидел чудо,
нисколько не уступающее легендарному чуду лер-
нейской гидры. У нее появилось семь новых голов,
и если бы я продолжал их отрезать, по мере того как

ПОЛИПОВ, IV МЕМУАР 265
они росли, я, несомненно, увидел бы, что появлялись
новые. Но вот нечто большее того, что осмелился
выдумать миф. Все семь голов, которые я отрезал
у этой гидры, поев, превратились в целых животных,
и от меня зависело каждое из них превратить в гидру.
Если полипа разрезать продольно, начиная с
заднего конца, и разрез довести лишь до верхней части
тела, не разрезав головы, то вскоре получится
животное с двумя хвостами и одной головой. Число
этих хвостов можно увеличить, разрезая их вновь
и вновь и давая им расти так же, как я это делал
относительно гидр с многими головами.
Я видел, как ходят гидры с многими головами
и гидры с многими хвостами.
Я также делал гидр и несколько иным путем, чем
только что описанный. Вместо того чтобы расщеплять
полипа продольно от одного конца почти до
противоположного, я вскрываю его продольно от одного
конца до другого, и, вскрытого таким образом,
расстилаю его на ладони. Из первого Мемуара известно
(стр. 97), каким образом я выполнял эту операцию:
и фиг. 7 таблицы IV этого Мемуара дает увеличенное
под микроскопом изображение полипа, кожа
которого распластана на руке. Я надрезаю эту кожу
ножницами с разных сторон и в различных направлениях;
я стремлюсь только не отделить совершенно какого-
нибудь куска этой кожи и делаю это так, чтобы эти
надрезанные части еще сохраняли связь между
собой в каком-либо месте. Можно себе представить,
в каком состоянии полип находится после этого.-
Я часто видел, что порезанные таким образом полипы
имели затем три или четыре головы. У них же было
иногда несколько хвостов. Обыкновенно небольшие
куски кожи, державшиеся за целое лишь с одной
етороны, становятся или головой, или хвостом.
Возможно, что есть среди них такие, которые
присоединяются к целому. Мне этого не удалось видеть.

266
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
Чаще всего головы и хвосты этих необыкновенных
полипов, о которых я только что говорил, сами собой
отделяются и становятся целыми полипами. В
течение шести недель я кормил гидру о семи головах без
того, чтобы хоть одна из этих голов отделилась.
Если хорошо кормить этих полипов с многими
головами и с многими хвостами, они размножаются,
как обыкновенные полипы.
Последний из приведенных опытов, касающийся
продольно вскрытого и надрезанного ножницами
полипа, дал уже понять, что каким бы образом и в
каком бы направлении ни резать полипа, его не
убиваешь, а наоборот, из одного делаешь множество
новых. Чтобы лучше убедиться в этом факте, я еще
дальше развил вышеприведенную .операцию. Я
вскрыл полипа у себя на ладони, расправил его и
разрезал эту кожу во всех направлениях; я довел ее до
мелких кусочков, я изрубил ее, в некотором роде.
Эти маленькие кусочки кожи, как те, что имели
руки, так и те, что их не имели,—все стали целыми
полипами.63 Однако некоторые из них иногда
умирают. Это происходит, может быть, от того, что
они слишком малы, а может быть, от причин, от
которых погиб бы и целый полип.
Надо внимательно рассматривать кусочки кожи,
о которых я говорю. Их надо наблюдать часто,
и когда они достигают способности есть, им надо
давать исключительно мелкие кусочки червей.
Особенно же надо быть осторожным при смене воды,
иначе рискуешь их потерять.
Я несколько раз с успехом повторял этот опыт.
Всякий полип, происходящий из части полипа,
разрезанного пополам или на много кусочков каким
бы то ни было образом, всегда имеет, как и
нормальный, канал от переднего до заднего конца; иначе
говоря, он всегда имеет желудок. Я долго не мог
понять, как этот желудок образуется у полипов,

ПОЛИПОВ, IV МЕМУАР 267
возникающих из очень маленьких кусочков простой
кожи, узких и коротких, и даже у тех, которые
развиваются из полипа, разрезанного продольно на четыре
или пять частей, т. е. из частей, которые после
операции являются лишь кусками простой кожи,
сравнительно с их толщиной очень узкими и длинными.
Очевидно, что куски полипа, разрезанного поперечно,
как бы ни были малы, все же образуют своего рода
трубки, конечно, весьма короткие, но удлиняющиеся
по мере того, как эти куски полипа вытягиваются.
Куски полипа, разрезанного продольно надвое,
еще достаточно широки, чтобы края с обеих
противоположных сторон могли приблизиться друг к другу
и каждый из этих двух кусков, который сначала был,
так сказать, полутрубкой, стал теперь полной
трубкой. Это я видел часто, как выше сказано. Но
происходит ли то же самое, например, с частями полипа,
разрезанного продольно на большее число частей,
которые благодаря этому очень узки?
Я долго сомневался в этом. Одна часть полипа,
разрезанного продольно, превратилась в целого
полипа, как мне показалось, без того, что ее края
сблизились и соединились. Я мог бы думать, что этот
кусок кожи просто вздувается и принял таким
образом форму полипа. Но я это видел лишь один раз
и недостаточно ясно, чтобы на основании этого можно
было делать подобные заключения. Поэтому я
старался повторить этот опыт.
Прежде всего я начал наблюдать очень узкие куски
полипов, разрезанных продольно. Я клал эти части
полипов в мелкие сосуды, где я мог легко наблюдать
их с помощью сильной лупы. Очень важно наблюдать
их часто, особенно в первые два часа после операции,
чтобы лучше видеть различные формы, которые они
принимают, и убедиться в том, что края
противоположных сторон этой полоски кожи не сблизились
и не соединились. Я опишу то, что я видел несколько

268
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
раз подряд, так как для верности я часто повторял
тот же опыт.
Весьма узкий кусок полипа, разрезанного
продольно, обычно начинает с того, что скатывается
таким же образом, как это делают более широкие
куски, согласно сказанному выше. Он образует очень
узкий свиток, который начинает завиваться всегда
с какого-нибудь из обоих концов; и тот, у которого
это начинается, находится внутри свитка, имеющий,
как можно об этом судить, мало оборотов, часто
только один; кусок полипа образует круг, его концы
соприкасаются. Затем этот кусок развертывается.
Я видел, как некоторые из них в первые часы после
операции попеременно сворачивались, а
разворачивались два или три раза. Есть и такие, которые
сначала вытягиваются и пребывают в таком состоянии.
Наблюдая часто такой кусок полипа и не забывая,
по окончании наблюдения того положения, в котором
он оставался, легко убедиться, что он не образовывал
жолоба от одного конца до другого и что его края не
сближались и не соединялись,—словом, что он
не принимал формы трубки. Я уверен в том, что
видел такие части, которые никогда не принимали
этой формы. Эти части полипов понемногу
раздувались.
Сначала они были уже и плоские, а затем,
вздуваясь, они сделались более или менее
цилиндрическими. Если их рассматривать в таком состоянии
е помощью лупы при дневном свете или со свечой,
можно заметить, что они уже имеют полость внутри
тела, простирающуюся от одного конца до другого;
но в дальнейшем в этом можно убедиться еще лучше.
На одном из концов этих отрезков полипов
образуется голова, и через несколько дней они приобретают
способность есть маленькие кусочки червей. Можно
видеть, как они входят в тело полипов, и нетрудно
заметить, что кусочки червя проходят в полость,

ПОЛИПОВ, IV МЕМУЛР 269
образовавшуюся внутри этих частей полипов.
Наконец, они становятся нормальными животными64.
Этот способ, коим образуется желудок у отрезков
полипов, не является единственным заслуживающим
внимания фактом,—поверхность их кожи также
весьма достойна изучения. Известно, что кусок кожи
полипа с одной стороны является внутренней
поверхностью, т. е. стенкой его желудка. Следовательно,
«ели кусок кожи не образует трубки, а просто
вздувается, чтобы стать полипом, та сторона его, которая
до рассечения была частью внутренней поверхности
кожи целого полипа, становится частью наружной
поверхности кожи нового полипа.
Я приведу выдержку лишь из одной записи моего
журнала касательно этих кусков полипов, о которых
я только что говорил.
1 ноября 1743 г. я разрезал полипа продольно
на несколько частей между первым и вторым часом
пополудни. Вот наблюдения, которые я сделал на
одной из них.
Этот кусок кожи был довольно длинен и весьма
узок. Он немного завился. Я ясно видел,
последовательно наблюдая его, что края его не соединились.
Уже в четыре с половиной часа он принял
цилиндрическую форму, иначе говоря, он уже заметно
раздулся. У него не было рук. 3 ноября на некотором
расстоянии от его более заостренного конца
появился вырост, напоминающий почку молодого
полипа. 4-го я заметил, что это действительно
так. Позже на переднем конце молодого появились
руки, так же, как и у матери, т. е. у куска
полипа. Последняя затем ела и размножалась.
Я также последовательно наблюдал весьма малые
кусочки кожи, короткие и узкие, и даже такие,
которым было невозможно перегнуться, чтобы
принять форму трубки. Они вздуваются, становятся
круглыми или близко к тому и образуют полую

270
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
внутри крупинку, у которой затем вырастают руки
в определенном месте поверхности, в середине между
которыми образуется рот; впоследствии они
передвигаются, вытягиваются и оказываются, наконец,
совершенными полипами.
Я обращаюсь теперь к опыту, который по
странности не уступает тем, о которых была речь до сих
пор. Этот опыт состоит в выворачивании полипов.65
Здесь надо еще раз напомнить, что все тело полипа
образует лишь трубку, своего рода кишку, или
мешок, простирающийся от одного конца тела до
другого. Надо лишь вывернуть эту трубку, образую-
щую тело полипа, наизнанку, как выворачивают
мешок, чулок, перчатку или палец перчатки; сделать
так, чтобы внутренняя поверхность его кожи
оказалась наружной поверхностью, а
наружная—внутренней.
Если бы я знал, что кусок кожи полипа может
стать целым полипом только благодаря тому, что
он вздувается, образуя в середине этого куска
полость, превращающуюся в желудок полипа,—если бы
я это знал, говорю я, я имел бы больше надежды
видеть, что вывороченный полип будет жить; я тогда
имел бы уже доказательство, что внутренняя
поверхность кожи полипа, хотя бы частично, может стать
наружной поверхностью, как это было видно из
предыдущих опытов, однако когда я начинал
выворачивание полипов, я еще не делал упомянутых опытов65.
Я пришел к мысли выворачивать полипов после
того, как заметил тот факт, о котором я подробно
говорил во втором Мемуаре (стр. 166 и ел.), а
именно, что гранулы или пузырьки, которыми покрыта
вся кожа этих животных, наполняются
питательным соком. Мне пришло в голову, что если бы
пузырьки, находящі- еся на наружной поверхности
кожи, оказались ближе всего лежащими к питатель-

ПОЛИПОВ, IV МЕМУАР
271
ному соку, они наполнились бы им первыми и что,
может быть, полип при этом питался бы так же
хорошо, как при нормальных условиях, когда этот
сок проникает сначала в пузырьки, покрывающие
стенку желудка.
Первая мысль, которая пришла мне, была
положить полипа в жидкость, которая могла бы быть
рассмотрена по отношению к нему как питательный
сок, чтобы можно было видеть, не извлекает ли он
пищу всей наружной поверхностью своего тела,
как это делают многие водные растения, согласно
тому, что говорит о них г-н граф де-Марсильи в своей
Истории моря. 43 Он сообщает, что они все полны
железок или пузырьков и что они тянут через свою
поверхность из омывающей их морской воды тот
сок, которым питаются. Правда, недавние открытия
относительно этих предполагаемых морских
растений многое меняют в этих представлениях; но в июле
1741· г., когда я собирался ставить над полипами
опыты, о которых идет речь,—эти открытия еще не
были осуществлены.
Не будучи в состоянии найти жидкость, в которую
я мог бы поместить полипов и которая могла бы
служить для их питания, я решил их вывернуть,
чтобы сделать так, чтобы наружная поверхность
их кожи образовала стенки их желудка. Я мало
надеялся на удачу этого опыта, однако мне все же
казалось, что не следует пренебрегать попыткой
предпринять его.
Я впервые попробовал вывернуть полипов в июле
1741 г., но я тщетно пытался для этой цели
применить все способы, которые мог тогда придумать.
Мне больше посчастливилось на следующий год,
когда я, наконец, нашел довольно легкий прием для
этой цели.
Сколько я ни пытался вывернуть полипов с
пустым желудком—мне это не удавалось; мне это,

272
МЕхМУАРЫ К ИСТОРИИ
однако, удалось, когда я их хорошо накормил перед
этой операцией, т. е. с того момента, когда я вызывал
сильное расширение их тела. В самом деле, для
успеха опыта очень существенно, чтобы желудок и
рот полипа были очень расширены. Для этой цели
я употреблял сначала тех красных червей, о которых
я говорил во II Мемуаре (стр. 97). Я также с успехом
пользовался теми червями, которыми я
обыкновенно кормил полипов зимой (табл. VII, фиг. 2).
Первыми я выворачивал полипов второго вида.
Итак, я начинаю с того, что даю червя этому
полипу, на котором ставлю опыт, и когда этот червь
съеден, я могу приступить к опыту. Не следует
дожидаться, чтобы червь значительно переварился. Я
кладу полипа, желудок которого хорошо наполнен, на
левую ладонь; затем я нажимаю на него маленькой
кисточкой несколько ближе к заднему концу, чем
к переднему; таким образом я толкаю червя,
находящегося в желудке, по направлению ко рту полипа,
он вынуждает его открыться, и, нажимая еще немного
на полипа моей кисточкой, я заставляю червя (табл.
XI, фиг. 12, be) частично вылезти изо рта (а) полипа;
тем самым я на столько же опоражниваю задний
конец его желудка. Этот червь, выходящий изо рта
полипа, заставляет его сильно расшириться,
особенно если он выходит сложенный пополам, как это
видно на только что указанной фигуре. Когда полип
находится в таком состоянии, я осторожно, ничего
не нарушая, извлекаю его из воды и помещаю на
край ладони, смоченной водой, чтобы полип к ней
не прижался. Я понуждаю его все больше и больше
сжиматься и тем самым способствую все большему
расширению его желудка и рта. Здесь надо помнить,
что червь частично торчит из этого рта и тем самым
он остается открытым (фиг. 12). Затем я правой рукой
беру кабанью или свиную щетинку, достаточно
плотную и без острия, причем я держу ее так, как

ПОЛИПОВ, IV МЕМУАР 273
держат ланцет для кровопускания. Я приближаю
более толстый конец ее к заднему концу полипа,
нажимаю на него и заставляю его войти внутрь
желудка полипа, и это тем более легко удается, что
он в этом участке пуст и весьма расширен. Далее,
я продолжаю толкать вперед конец щетинки,
который по мере продвижения все более и более
выворачивает полипа. Когда конец щетинки доходит до
червя, держащего рот открытым, он выталкивает
его или проходит рядом с ним и выходит, наконец,
изо рта, покрытый задним отделом полипа,
который тем самым оказывается вывернутым (табл. XI,
фиг. 14, ab). При этом трудно миновать рот, так как
он широко открыт. Иногда случается, что полип
оказывается сначала совершенно вывернутым.
Понятно, что он тогда покрывает конец щетинки (фиг.
13, Ь), которая находится внутри вывернутого
полипа (ab); наружная поверхность полипа тем самым
стала внутренней и касается поверхности щетинки,
а внутренняя поверхность оказалась наружной.
Когда полип вынут из воды, то трудно различать
отдельные части его тела, все сливается; так и
вывернутый полип, находящийся на кончике щетинки
и на воздухе, не может быть отличен от
невывернутого. Чтобы лучше убедиться в успехе моей
операции, я беру щетинку, которую до того держал
правой рукой, в левую за конец, противоположный тому,
на котором находится полип, а правой беру лупу.
Затем я кладу полипа в воду, заранее налитую в
небольшой сосуд. Все становится отчетливо видным.
Я легко могу решить, рассматривая кожу полипа,
вывернут ли он или нет, т. е. действительно ли
находится внутренняя поверхность его кожи наружу.
Но, кроме того, я обыкновенно имею еще другое
доказательство.
Редко случается, чтобы полип оказался
совершенно вывернутым благодаря тому движению, которое
18 Трамблэ

274
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
заставляет выйти через рот его вывороченный задний
отдел: так, если его помещают в воду в то время,
когда он находится на кончике щетинки, то чаще
всего можно увидеть, что этот вывороченный задний
отдел полипа (табл. XI, фиг. 14, ab) выходит изо
рта (а)у но при этом часть полипа остается
невывернутой, именно его передний конец (ас),
оканчивающийся руками: он как бы отогнут на вывернутый
конец. Чтобы закончить выворачивание полипа,
я беру в правую руку кисточку; в это время я держу
в воде, не вынимая, конец щетинки, покрытый этим
полипом. Я деликатно провожу кончиком кисточки
по невывернутой части полипа (фиг. 14, ас) в том
направлении, в котором это нужно, чтобы вывернуть
ее, т. е. от α к с. Это осуществляется в одно
мгновение. Я могу видеть это невооруженным глазом во
время операции; как только я кончил, я беру лупу и снова
рассматриваю полипа. Когда он вполне вывернут
(фиг. 13, ab), то остается только снять его с конца
свиной щетинки (db). С этой целью я держу его
в воде и осторожно толкаю его кисточкой от α к о;
он падает на дно сосуда без всякого изменения его
состояния.
Все, что здесь описано, я делал в присутствии
различных лиц, привыкших к наблюдению, которые
все время с помощью лупы следили за полипом,
пока я его выворачивал.
Сначала, когда он вывернут, рот его закрывается,
и губы даже несколько вытягиваются внутрь (фиг.
15, а). Руки кажутся соединенными в пучок (ас)г
более или менее плотно сжатый, который выходит
из середины переднего конца (а) полипа, но позже
губы, наоборот, выворачиваются наружу, как будто
бы полип хотел снова перевывернуться (да будет мне
позволено это новое выражение66), т. е. вернуться
в то состояние, в котором он находился до
выворачивания.

ПОЛИПОВ, IV МЕМУАР 275
Он действительно пытается это сделать, и ему
это часто удается. Я видал полипов, которые
выворачивались обратно скорее, чем в один час. Другие же,
претерпевшие эту операцию, выворачивались обратно
лишь через сутки.
Полипы, вернувшиеся в нормальное состояние,
чувствуют себя в дальнейшем отлично: они едят,
растут, размножаются, словом, их нельзя отличить
от других.
Уще кажется достаточно странным, что существует
животное, которое может быть вывернуто наизнанку
и затем обратно без того, чтобы не умереть и даже
не казаться этим обеспокоенным. Но мне этого не
было достаточно/ Моей главной задачей при
выворачивании полипов было сохранить их в этом состоянии
и посмотреть, могут ли они так жить. Поэтому я
старался добиться того, чтобы они оставались
вывернутыми. В отношении некоторых мне было достаточно
опускать их губы кончиком кисточки по мере того,
как они загибались на тело. Но этим способом трудно
добиться успеха, если собираешься часто повторять
этот опыт. Я обратился к более верному приему.
Вывернутых полипов я накалывал, как на вертел67,
на тонкую щетинку близ переднего конца тела.
Вот как я за это брался.
Окончив выворачивание полипа, я кладу его
обратно на ладонь левой руки, которая частично
наполнена водой. Я еще раз рассматриваю его в лупу;
затем я передвигаю его кисточкой и помещаю на
ладони у самой воды; я тщательно расправляю его
и точно исследую его положение. Затем правой рукой
я беру довольно тонкую свиную щетинку, имеющую
узел на одном конце: держа ее около острия (табл. XI,
фиг. 16, d), я вонзаю ее в тело вывернутого полипа,
довольно близко от его губ; она прокалывает их
и упирается в кожу моей ладони. Тогда я наклоняю
ладонь таким образом, что вода, находящаяся в ней,
18*

276
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
омывает полипа и, подхватывая его, способствует
лучшему нанизыванию его на щетинку. В этот
момент я осторожно опускаю на свою ладонь другой
конец (с) щетинки, снова беру кисточку и ее концом
юлкаю полипа к середине щетинки (а); когда он
достиг ее, я снимаю с руки эту щетинку с полипом
и помещаю ее в сосуд (fegh), стремясь сделать это
так, чтобы она касалась сосуда лишь своими
концами (cd)у дабы полип, удаленный от стенок и дна
сосуда, немог, опираясь на них, делать усилия,
стремясь тем или иным образом освободиться. Я
помещаю узел (а), находящийся на щетинке, ниже
полипа, чтобы полип, если он будет скользить вдоль
по щетинке под влиянием собственной тяжести, был
остановлен этим узлом и не мог освободиться.
Для полипа ничего не составляет быть наколотым
на щетинку. Я это установил различными способами
на невывернутых полипах: такое состояние нисколько
не мешает им есть и размножаться. Вывернутые
полипы так же, повидимому, не страдают от этого.
Понятно, что свиная щетина, пронизывающая
тело вывернутого полипа около рта, мешает ему
•выворачиваться обратно.68
Я вывернул довольно большое число полипов
второго вида, которые так и остались вывернутыми и
долго жили после этого. Они ели, росли и
размножались.
Часто случается, что вывернутые полипы, которых
накалывают на щетинку, чтобы помешать им
вывернуться обратно, разрывают себе немного губы,
вследствие чего у них образуется две головы. Сначала
у этих голов нет шеи, но она у них развивается,
когда вывернутый полип растет; тогда он становится
похож на полипа, частично разрезанного продольно
от головы.
Я имел множество вывернутых полипов, у которых
была только одна голова после операции; рот у них

ПОЛИПОВ, IV МЕМУАР 277
был тот самый, который они имели до того, как они
были вывернуты.
Я кормил многих молодых, произведенных
вывернутыми полипами, и я видел, как они размножались.
У первых полипов, вывернутых мною, вовсе не
было молодых, прикрепленных к их телу. Но дальше
мне пришлось выворачивать многих, которые их
имели. Эти молодые после операции "находятся
внутри полипа. Если они уже достаточно развились,
ecjyi место, которым они держатся за мать, уже
значительно сузилось, то они вскоре после этого
отделяются от матери, т. е. в течение одного или двух
дней, но в ожидании этого они вытягиваются в
желудке вывернутой матери, и видно, как их голова
и часть их тела выходят изо рта матери. Обычно
я отделял перед операцией всех уже значительно
развившихся молодых, сидевших на матерях,
которых я хотел вывернуть. Они только мешают. Не так
обстоит дела с менее развитыми, с теми, которые
еще не имеют рук или имеют лишь короткие и задний
конец которых еще не сузился. Соединительное
отверстие, которое имеется между желудком матери
и ее детей, еще очень велико. Когда мать вывернута,
молодой также может вывернуться, и он делает это.
Происходит как раз то, что произошло бы, если
вывернуть перчатку: пальцы ее выворачиваются
сами собой. Если внимательно рассматривать тело
такой матери сразу после того, как она была
вывернута, то на том месте, где на ней находился молодой
полип, видно углубление, которое постепенно
заполняется; позже можно ясно различить тело
молодого, который из него выходит, выворачиваясь.
Я это видел многократно и с очень большим
удовольствием. Достаточно всего нескольких минут, чтобы
молодой полип оказался совершенно вывернутым.
Затем он продолжает расти, отделяется от своей
матери и ничем не отличается от любого иного по-

278
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
липа. Я кормил таких молодых, и они, и их потомство
размножались в моих сосудах.
Понятно, что руки вывороченных полипов не
выворачиваются: они сначала находятся несколько
внутри полипа, тогда как раньше они были немного
снаружи; но вскоре они располагаются так же, как
у никогда не выворачивавшихся полипов.
Рассматривая только что вывороченного полипа,
я и увидел то отверстие, которое имеет у своего
основания каждая рука, о чем я говорил во II Ме-
муаре (стр. 116); с помощью этого отверстия трубка,
образуемая рукой, сообщается с желудком. Это
отверстие надо искать немного ниже краев рта
только что вывернутого полипа. Если пользоваться
сильной лупой, то на коже можно увидеть
небольшие, весьма заметные углубления. Их место и число
не оставляют никакого сомнения, что эти отверстия
ведут внутрь рук полипа. Если продолжать
наблюдать эти отверстия, то можно заметить, как они
понемногу уменьшаются и, наконец, исчезают.
Движения и вздутия кожи полипа маскируют и
закрывают их. Несомненно, что внутри рта
образуются и другие отверстия.
Наружная поверхность недавно вывернутого
полипа сначала не такая же ровная, как невывернутого.
Она такова, как описанная мною в Мемуаре (стр. 97)
внутренняя поверхность кожи полипа. Очень часто
даже случается, что многие зерна, покрывающие
эту наружную поверхность вывернутого полипа,
отрываются; такой полип кажется в течение
нескольких дней окруженным этими отделяющимися зернами;
но затем наружная поверхность его становится
совершенно такой же гладкой, какой она является
у невывернутых полипов.
Я видел вывернутого полипа, который съел
маленького червя через два дня после операции. Другие
так рано не ели. Четыре или пять дней они в той

ПОЛИПОВ, IV МЕМУАР 279
или иной мере не желали есть. Позже они ели столько
же, как и невывернутые полипы.
Я кормил одного вывернутого полипа больше
2 лет. Он отлично размножался.
Я также выворачивал полипов третьего вида.
Как только я научился удачно выворачивать
полипов, я поспешил проделать этот опыт в присутствии
хороших судей, чтобы иметь возможность ссылаться
на их свидетельство, кроме моего, для доказательства
истинности столь странного факта, как тот, что я
узнал из моего опыта. Мне также хотелось, чтобы
другие сами выворачивали полипов. Г-н Алламан,
которого я просил об этом, был первым взявшимся
за это и с таким же успехом, как я. Он сделал
больше того: он выворачивал полипов, которые до
того уже были развернуты. Он выжидал с
вторичным выполнением этой операции до тех пор, пока
они не поели после первой. Наконец, одного
полипа он вывернул даже в третий раз; он жил
несколько дней и затем погиб, не поев.
Возможно, что смерть его и не была вызвана этой
операцией.
После того как г. Алламан сообщил мне, что ему
удалось вывернуть полипов во второй раз, я тоже
попытался сделать эту операцию на двух из этих
животных и достиг того же результата, как и он.
Не довольствуясь тем, что я разрезал полипов
различным образом и выворачивал их, я захотел
попробовать, не удадутся ли эти различные опыты
на одном и том же полипе. Я разрезал одного
пополам поперечно; когда обе половины стали целыми
полипами, я вывернул их. Я видел, как они едят
и размножаются после этого. Я сделал тот же опыт
и с таким же успехом с полипами, разрезанными
продольно. Наконец, я разрезал двух вывернутых
полипов, образовавшихся из половинок того же
полипа; эти части полипов, первоначально разре-

280
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
занных, затем вывернутых и снова разрезанных,,
стали целыми полипами.
Полип странной формы, изображенный на фигуре 11
табл. XIII, возник из полипа не вполне вывернутого.
Операция с ним мне не совсем удалась, и я разрезал
его ножницами. Одна часть была отделена от другой;
как выглядела одна из них приблизительно через.
2 месяца и после того, как она ела несколько раз,
изображено на этой фигуре.
Выше я сказал, что большинство вывернутых
полипов стремится вернуться к нормальному состоянию
и иногда это даже удается им. Я должен здесь
добавить, что все те, которые выворачиваются обратно,
выворачиваются вполне. Я имел возможность видеть
это вскоре после того, как мне удалось вывернуть
полипов; позже я нарочно выворачивал их, чтобы
иметь возможность наблюдать тех, которые
выворачиваются обратно лишь частично.
Как только я увидел некоторых из них в таком
необыкновенном состоянии, мне очень захотелось
знать, что с ними получится. И, конечно, они
заслуживают неменьшего внимания, чем остающиеся
совершенно вывернутыми. Эти последние (табл. XI,
фиг. 16, ab) всегда имеют рот на своем переднем конце
(а): это тот же самый рот, который у них был до
выворачивания. Он образован теми же губами и несет
те же шупальцы. Вся разница заключается лишь
в том, что та поверхность кожи, которая была внутри,
оказалась снаружи, и наоборот. Иначе дело обстоит
с полипом, вывернутым отчасти обратно. Его губы
после того, как он был вывернут, отогнулись на
тело, а также передний отдел тела—на остальную
часть его (фиг. 17); кожа, образующая этот передний
отдел, пристала к лежащей под ней таким образом,
что образует своего рода валик (bourelet) (ас),
слагающийся из части вывернутой и части
невывернутой, находящейся над первой. Остальная часть тела

ПОЛИПОВ, IV МЕМУАР
281
(ab)у задний отдел этого необычайного полипа, еще
вывернута и остается таковой. Губы (я), образующие
рот полипа, уже больше не находятся на его переднем
конце, они находятся более или менее близко к тому
или другому концу в зависимости от того, в какой
степени полип вывернулся обратно, а это бывает
очень различно. Губы его (а) охватывают ту часть
тела, которая еще не вывернулась обратно. Рот,
который они образуют, поскольку это может быть
названо ртом, наполнен этой невывернувшейся
обратно частью тела, проходящей сквозь него. Руки,
выходящие из его краев, расположены тогда весьма
необычно; кажется, что они более неспособны
притаскивать добычу к переднему концу тела полипа:
они очень различно направлены, иногда они
повернуты к заднему концу полипа (табл. XI, фиг. 17),
но чаще они загибаются к переднему концу (фиг. 18).
Я занялся прежде всего тщательным выяснением
того состояния, в котором находятся эти частично
вывернутые полипы; и чем больше я углублялся
в изучение того странного состояния, в котором они
находятся, тем больше становилось мое нетерпение
скорее узнать, что же с ними, в конце концов, будет.
Как они будут есть? Это был первый вопрос, который
я себе поставил. Их передний конец (фиг. 17, с)у
образованный краями загнутой части (са), мог
оставаться открытым, каким он был вскоре после
того, как полип перешел в это странное
состояние; это отверстие могло служить ртом. Очевидно,
надо было, чтобы появились руки по его краям.
Вначале мне это показалось наиболее
правдоподобным, но вскоре я имел основание убедиться, что из
этого ничего не выйдет. Рассмотрев с помощью
сильной лупы передние концы нескольких полипов,
вывернутых частично обратно, я обнаружил, что они
совершенно замкнуты: не просто, как это часто бывает
со ртом обыкновенных полипов, а таким образом,.

282
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
что, казалось, он не может открыться, что там нет
никакого рта. Мне недолго пришлось ждать, чтобы
узнать, как эти полипы могут есть. Внимательно
наблюдая их, я заметил, что рядом со старыми
руками растут новые и тут же, приблизительно около
середины тела этих полипов образуется новый рот
и даже несколько ртов, иначе говоря, около того
места, где их губы пристали к телу (табл. XI, фиг.
17, а)69. Я видел, как губы этих ртов принимали
форму конического сосочка; я прежде всего по этому
и распознал их. Вот, следовательно, полипы, на
боку которых возникает один или несколько ртов,
и вокруг них образуются щупальцы. Словом, эти
рты вполне похожи на таковые обыкновенных
полипов.
Можно было бы предположить, не оказывались
ли эти руки, образующиеся на боку у полипов,
частично вывернутых обратно, молодыми полипами,
выходящими с боков материнского, а вовсе не
простыми ртами. Я смею утверждать, что это не молодые
полипы. Я основываюсь на последующих опытах,
примеры которых будут показаны. Я видел, как
эти новые рты образовывались так близко от старых
губ (а) полипа, что одна сторона губ этих новых ртов
была окаймлена частью старых рук, а с другой
стороны начинали расти новые руки. Одни были
очень длинны, а другие весьма коротки, эти
последние, в конце концов, вытянулись настолько, что их
невозможно было отличить от других.
Частично вывернутый обратно полип не
сохраняет долго ту форму, которую он имел сначала,
когда он перешел в это состояние (фиг. 17 и 18).
Он принимает затем много других различных весьма
замечательных обликов. Об этом можно судить по
тем наблюдениям, которые я собираюсь описать.
26 сентября 1742 г. я вывернул одного полипа
второго вида. Этот полип принялся выворачиваться

ПОЛИПОВ, IV МЕМУАР 283
обратно. Частично ему это удалось (табл. XI, фиг. 17).
1 октября отворотившаяся обратно часть (ас), т. е.
передняя, была уже прикреплена и соединена с той,
на которую она опрокинулась, и образовала с нею
валик ас. Руки были направлены к заднему концу
(Ь). Мне показалось, что в с не было никакого
отверстия. Валик ас, образованный, как я уже говорил,
вывернувшейся обратно частью и той, на которую
она легла,—этот валик, говорю я, который в
дальнейшем я буду называть просто вывернувшейся
обратно частью, 4 октября изменил свое положение
заметным образом. Он больше не лежал на одной оси
с остальной частью тела полипа, как на фиг. 17.
Участок а, которым эта вывернутая обратно часть ас
держалась за остальную часть полипа ab, немного
сузился, и часть ас образовала с ней прямой угол.
Это видно на фиг. 19, где ас изображает часть,
вывернутую обратно, а ab—остальную часть тела. В тот
же день я заметил в е голову полипа; я не мог понять,
как она образовалась. Я думал, что это молодой
полип, но мои дальнейшие наблюдения заставили
меня в этом усомниться. Эта голова очень долго
оставалась прикрепленной к полипу, гораздо
дольше, чем ей бы следовало будь то обыкновенный
молодой полип. Она, следовательно, должна
рассматриваться или как необычный молодой полип, или как
голова, образовавшаяся в этом месте, которая в
дальнейшем, вытягиваясь, приобрела шею. Она
принимала различные формы, которые я постараюсь
отметить. В дальнейшем я буду называть ее изменчивой
(equivoque) частью. Внимательно рассматривая с
помощью лупы полипа, с которым я ставил этот опыт,
я обнаружил 4 октября в а (табл. XI, фиг. 19)
несколько рук, начинающих расти; мне показалось,
что они сидят по одному краю (ао) нового рта (аоп),
образовавшегося в этом месте. Другая сторона его
была окаймлена частью старых рук (ad, ad) полипа.

284
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
На следующий день, 5 октября, я очень внимательна
рассматривал этого полипа, так как мне было весьма
интересно следить за формированием нового рта,
который я заметил накануне. Я очень отчетливо
увидел этот рот. Губы его располагались коническим
соском, а новые руки были короче, чем старые. Я не
имел, следовательно, оснований сомневаться в том,
что, действительно, образовался новый рот
приблизительно посредине этого полипа, т. е. совершенно
в ином месте, чем обыкновенно. Он был замечателен
еще тем, что его губы были окаймлены, как я уже
говорил, с одной стороны новыми руками, а с
другой—частью старых. Вскоре будет видно, что стало
с остальными старыми руками. В тот же день, 5
октября, обратно вывернувшаяся часть ас (фиг. 19),
которая образовывала 4-го прямой угол (cad) с
невывернутой обратно частью ab, приблизилась к этой
последней так, что образовывала теперь с ней острый
угол. Это можно видеть на фигуре 20, где ас
изображает часть, вывернувшуюся обратно, а ab—часть,
просто вывернутую. Изменчивая часть е выглядела
так же, как 4-го. Я дал червя этому полипу, чтобы
судить о том, может ли он уже пользоваться своим
новым ртом, и если пища и войдет в рот, то
распространится ли она по всем частям, образующим этого
необыкновенного полипа. Червь, упав на старые
руки, был сначала схвачен ими и отправлен в новый
рот. Он был проглочен так же, как это бы сделал
обыкновенный полип. Меньше, чем через час, я
увидел, что части ас, ad и ае (табл. XI, фиг. 20) вздулись,
так как они все были наполнены веществом червя,
который был уже мацерирован в желудке.
Хотя я с 5 октября до 9-го регулярно каждый день
наблюдал за полипом, о котором здесь идет речь,
я все же не буду останавливаться на описании всего
виденного за это время, так как различия,
наблюдавшиеся изо дня в день, недостаточно примечательны.

ПОЛИПОВ, IV МЕМУАР 285
Однако 9-го он оказался весьма отличным от того,
чем он был 5-го. Об этом можно судить путем
сравнения фигур 20 и 21. Последняя изображает этого
полипа в естественную величину таким, каким он
^ыл 9-го. Через ас обозначается часть,
вывернувшаяся обратно, а через ab—невывернувшаяся обратно.
Ясно видно, что обе эти части имеют общий рот
(табл. XI, фиг. 21, а). Это тот рот, начало которого
я заметил 4-го (фиг. 19, аоп) и который частично
окружен новыми руками, а частично старыми.
Остальные старые руки видны на вывернувшейся
обратно части ас (фиг. 21) от α до t. Изменчивая
часть £>была 9-го такой, как она изображена на
этой фигуре. Так как полип ел между 4-м и 9-м,
он заметно вырос. Он мало изменился между 9-м
и 24-м, как это можно видеть, сравнивая фигуру 21,
изображающую его, каким он был 9-го, с фигурой
22, изображающей его, каким он был 24-го. 24-го
он был крупнее. Старые руки, которые были 9-го
между а и t (табл. XI, фиг. 21), 24-го исчезли. В этот
же день я увидел в точке и (фиг. 22) голову, у которой
уже была шея и которую я сначала принял за
молодого. Но она с того времени оставалась такой, какой
была тогда, более 3 месяцев, в течение которых я
наблюдал за этим полипом; это заставляет меня
думать, что это просто голова, а не молодой полип.
24-го полип имел двух молодых, из которых один
вырастал из вывернутой обратно части в точке g, а
другой—из точки,/ на невыворачивавшейся обратно.
Несколькими днями позже они отделились.
С 9 октября до тех пор, пока я не бросил
наблюдать за упомянутым полипом, мне приходилось много
раз видеть, как он ходит. При этом он обыкновенно
прикреплялся своими обоими задними концами
(фиг. 22, b и с). Очевидно, что, передвигаясь, он
должен был принимать положения, весьма отличные
от тех, что изображены на фигурах 21 и 22. Когда

286
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
он находился в покое, он обыкновенно выглядел
так, или примерно так, как изображено на фигуре 22
или близко к тому; это значит, что участки ас и ab
были расположены довольно близко друг от друга.
Я вовсе не буду останавливаться на том, что я
наблюдал на этом полипе до 17 декабря. Достаточно
будет описать его состояние в этот день. Он был
прикреплен к стенкам сосуда своими концами Ъ и с
(фиг. 23) таким образом, что части ab к ас
находились более или менее на одной оси. Он имел четырех
молодых, из которых один рос из невывернувшейся
обратно части (ab), а три—из части, вывернувшейся
обратно (ас), не считая одного молодого в форме
конуса (табл. XI, фиг. 23, /с), который также выходил
из этой части. Изменчивая часть (е) также имела
двух подобных молодых.
Я кормил этого полипа до февраля месяца
следующего года, не замечая в нем никаких
существенных перемен. В этом месяце я прекратил наблюдать
его. Всегда существовало сообщение между
вывернувшейся обратно частью ас (фиг. 23) и
невывернувшейся обратно ab; это значит, что пища, проходящая
через рот а или через рот и, распространялась в обеих
частях. Но с конца декабря я больше не замечал
сообщения между изменчивой частью е и остальной
частью полипа.
Приведенных наблюдений достаточно, чтобы
понять, насколько интересны и полипы, частично
вывернутые обратно. Чтобы хорошенько судить
о тех превращениях, которые происходят в этих
животных, достаточно последовательно сравнить
между собой фигуры 17, 19, 20, 21, 22 и 23,
изображающие того же полипа, где вывернувшаяся обратно
часть всюду обозначена через ас, а невывернувшаяся
обратно—через ab.
Эти изменения не тождественны у всех полипов.
Наоборот, они очень разнообразны. Я наблюдал

ПОЛИПОВ, IV МЕМУАР
287
многих полипов, частично вывернутых обратно,
и не нашел и двух среди них, у которых изменения
формы тела были бы вполне похожи.
Нижеследующие наблюдения, сделанные на одном
частично вывернувшемся обратно полипе,
показались мне заслуживающими быть изложенными здесь.
Когда я взял этого полипа, чтобы вывертывать его,
он имел двух молодых, вырастающих
приблизительно из середины его тела: один с одной стороны,
а другой—с другой. Их руки начали уже расти.
Перед тем как выворачивать мать, я отрезал более
крупного из этих двух молодых полипов, как можно
ближе к телу матери, так что на коже на том месте,
где был молодой, оказалось отверстие. А тот молодой
полип, который остался прикрепленным к телу
матери, как только она была вывернута, оказался
в ее желудке. Так как он был уже довольно
значительно развит, я не ожидал, что он вывернется сам
собой, как это бывает, согласно с тем, что я говорил
выше (стр. 277), с молодыми, еще мало развившимися.
Я рассчитывал, что он вытянется в желудке и голова
его высунется через рот вывернутой матери, как это
часто случается. Вместо этого я увидел, что он
появился посредине тела матери со стороны,
противоположной той, на которой он находился и где бы он
должен был появиться, если бы он вывернулся.
Мне недолго пришлось искать объяснения этому:
я ясно увидел, что этот молодой полип, оказавшись
после выворачивания взаперти в желудке матери,
пролез через отверстие, сделанное в коже матери
при отрезании другого молодого, и оказался
снаружи как раз на том месте, где раньше находился
удаленный молодой полип. Этот факт очень
заинтересовал меня. Вскоре будет видно, что сделалось
с этим молодым полипом.
Мать была вывернута 24 сентября 1742 г. Она
частично вывернулась обратно; и эта вывернувшаяся

288
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
обратно часть между 24 сентября и 4 октября,
склоняясь постепенно на невывернувшуюся обратно,
образовала с ней в этот день прямой угол. Это можно
видеть на фигуре 1 таблицы XII, на которой ас
изображает часть, вывернувшуюся обратно, ab—
невывернувшуюся обратно, а еі—молодого, о
котором была выше речь. Участок а, посредством которого
часть ас держалась за часть ab, начал суживаться.
На следующий день, 5 октября, мой полип
оказался в совершенно другом положении, чем то, в
котором он был накануне. Его трудно было бы узнать
всякому, кто до того очень внимательно не рассмотрел
его и вообще не был бы искушен продолжительным
изучением этих животных. Часть, вывернувшаяся
обратно, ас (табл. XII, фиг. 1), расположилась
параллельно с невывернувшейся частью ab; молодой
полип еі находился конец с концом с
невывернувшейся обратно частью ab и казался вполне соединенным
с ней. Состояние, в котором находился частично
вывернувшийся обратно полип, о котором здесь
идет речь, изображено на фигуре 2; ас изображает
часть, вывернувшуюся обратно, обозначенную теми
же буквами на фиг. 1; ab—невывернувшаяся обратно
часть; еі—молодой, который находится конец с
концом с этой частью eb. Рассмотрев этого полипа и
полюбовавшись, как этот молодой сомкнулся с
невывернувшейся обратно частью, я дал ему поесть.
Руки схватили червя, он съел его через рот /, и пища
распространилась по всему телу ieb; очевидно, после
того, как я это видел, у меня не могло оставаться
сомнений в том, что молодой іе (фиг. I и 2),
действительно, был вполне в соединении с невывернутой
обратно частью eb и образовывал с нею одного целого
полипа, несомненно, из числа самых
необыкновенных, так как он был составлен из молодого и части
его матери, на которую он был привит. Но это еще
не все: часть матери eb (табл. XII, фиг. 2) была

ПОЛИПОВ, IV МЕМУАР
289
вывернута, а молодой полип іе—нет. Таким образом,
задний отдел этого полипа был вывернут, а передний
отдел оставался невывернутым. Но надо было
выяснить, всегда ли молодой полип іе останется в
соединении^ с частью eb своей матери, если полип ieb
не сузится в е и если затем іе не отделится от eb.
Этому я уделил очень большое внимание. 9 октября
полип был таким, как он изображен на фиг. 3.
Молодой іе все время был прикреплен к вывернутой части
eb. Старые руки, не окружавшие рта а (фиг. 3)
вывернувшейся обратно70 части ас, находились на
теле этой части от α до о. Я дал поесть полипу ieb
и вывернувшейся обратно части ас и заметил, что
между ними нет больше сообщения. 15 октября полип
ас отделился от полипа ieb. Я продолжал после этого
кормить того и другого в течение еще 2 месяцев. Они
размножались и вообще выполняли все функции
нормальных полипов. Передняя часть іе полипа ieb,
получившаяся от молодого полипа іе (фиг. 1), не
отделилась от заднего отдела eb (фиг. 3), возникшего
из невывернувшейся обратно части ab (фиг. 1) того
полипа, который был вывернут 24 сентября.
Полип, о котором я буду теперь говорить, был
вывернут 3 октября 1742 г. На следующий день
он частично вывернулся обратно (табл. XI, фиг. 18).
10-го я ясно видел, что в том месте (а), где
остановились при неполном выворачивании его губы,
образовалось три головы. У этих трех голов уже в этот
день имелась шея. Полип выглядел тогда так, как
он изображен на фиг. 4 таблицы XII. ab обозначают
невывернувшуюся обратно часть, также
обозначенную ab и на фиг. 18 таблицы XI. Остальное—adcge
(табл. XII, фиг. 4)—образовалось из части,
вывернувшейся обратно. Через d, g, е обозначаются три
головы, образовавшиеся в а, фиг. 18, табл. XI.
Я многократно кормил этого полипа между 10
и 24 октября, и он поглощал пищу всеми тремя
19 трамблэ

290
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
ртами (фиг. 4, d, g, е). За этот промежуток времени
он вырос и изменил форму. На фиг. 5 таблицы XII
он изображается таким, как он выглядел 24-го;
если сравнить ее с фиг. 4, то легко судить о
происшедшем изменении. На той и другой фигуре обозначение
частей одинаковое: ab—вывернутая часть; adcge—
вывернувшаяся обратно часть с головами d, g, er
обозначенными на фиг. 5 вместе со своими шеями
ad, ng, пе; с обозначает передний конец полипа
после того, как он вывернулся обратно. Он
обозначен той же буквой на фиг. 4 и 18 таблицы XI.
Часть со (фиг. 5) затем расщепилась от с до от
так что 6 ноября часть полипа, обозначенная череа
bacd, держалась за другую, обозначаемую через.
cngeoy лишь через придаток в точке о. Это можно
видеть на фиг. 6, изображающей этого полипа так,,
как он выглядел 6 декабря, о—придаток, посредством
которого части bacd и ocnge держались еще вместе;
ab—часть, не вывернувшаяся обратно; ас—участок
этой части, не вывернувшейся обратно,
обозначенный аос на фиг. 5; ad—одна из голов полипа с шеей.
Эта голова еще не находилась в данный день в том
положении, в котором она оказалась 24 октября.
Вместо того чтобы образовать с ab угол dab (табл.XII,.
фиг. 5), она образовала с ab более или менее прямую
линию dab (фиг. 6). Часть ос обозначает другую часть
аос (фиг. 5), которая разделилась, как я говорил, от
с до о. Эти две части ас и ос (фиг. 6), которые из нее
получились, выросли между 24 октября и 6 ноября
также, как и остальная часть полипа, благодаря
съеденной пище; ng, пе—две другие головы этого полипа.
10 ноября части bade и engeo разделились и
выглядели затем так, как они изображены на фиг. 7 и 8
таблицы XII; ad (фиг. 7) больше не представлял
прямой линии с аЬ, как это было 6 ноября, а эти части
встали под углом bad, как 24 октября: об этом можно
судить, сравнивая bacd фиг. 7 с bacd фиг. 5.

ПОЛИПОВ, IV МЕМУАР
291
Что касается части enge (фиг. 8), то она 10 ноября
оставалась приблизительно такой же, какой была
б-го того же месяца и даже как 24 октября. Об этом
можно судить, сравнивая фиг. 5, 6 и 8. Я еще
некоторое время после 10 ноября сохранял обе части,
изображенные на фигуре 7 и 8. Они мало изменились.
Наблюдая за частично вывернутыми полипами,
я интересовался знать, что становится с вывернутой
частью полипа, покрытой вывернувшейся обратно
частью. Мне пришла мысль, что стенки этих двух
частей, прилегающих одна к другой, быть может,
соединяются вместе так, что в дальнейшем образуют
лишь одну единую кожу. Согласно этому
представлению, часть, вывернувшаяся обратно (табл. XI,
фиг. 17 и 18, ab), должна некоторым образом быть
удвоена нижележащей вывернутой частью, которую
она покрывает. В связи с этим я думал, что если
часть, вывернувшаяся обратно, удвоена вывернутой
частью, которую она покрыла, то можно было бы,
вероятно, также удвоить стенки полипа, введя внутрь
его другого полипа. Задача, следовательно,
заключалась во вложении одного полипа в желудок другого
таким образом, чтобы стенки желудка одного
прилегали к наружной поверхности кожи другого71.
В дальнейшем надлежало наблюдать, не слипнутся
ли кожи обоих полипов вместе, не будет ли
внутренний полип служить подкладкой для полипа
наружного и не сольются ли они в один организм.
Прежде всего я занялся тем, чтобы найти способ
ввести одного полипа в другой. Вот что мне
показалось наиболее подходящим. Сначала я даю поесть
тем полипам, которые должны были служить для
этого опыта, чтобы съеденная пища заставила их
раздуться и открыть рот, когда это понадобится.
Затем я кладу на мою левую ладонь, на сухое место,
полипа, который должен быть введен в желудок
другого полипа; я заставляю его сжаться, насколько
19*

292
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
это только возможно, я нажимаю на него кисточкой
так, что пища, находящаяся в желудке, выходит
частично через рот и тем заставляет его открыться.
Далее, я беру правой рукой свиную щетинку и ввожу
ее более толстый конец через рот полипа до дна
желудка. Это нетрудно сделать даже с полипом, не
наполненным пищей. Когда это сделано, я помещаю
на ладонь того полипа, в которого должен быть
введен первый, заставляю его открыть рот и, наконец,
всовываю в его желудок вместе с щетинкой
сидящего на ней полипа. Тогда конец этой щетинки
оказывается покрытым двумя полипами,
наложенными один на другого. Я опускаю их в воду, заранее
приготовленную в небольшом сосуде, даю им упасть
на дно и рассматриваю их в лупу.
Сначала я не принимал никаких мер к тому, чтобы
заставить внутреннего полипа остаться внутри
внешнего. Но, заметив, что первый выходит из второго,
я в дальнейшем стал накалывать обоих полипов
после того, как один из них был вложен в другой,
таким образом, что щетинка пронзала обоих.
Я ожидал, что оба полипа, вложенные один в
другого, слипнутся вместе и образуют затем одного
полипа, но сначала я увидел нечто другое—такое, чему
я с трудом поверил. Полипы, вложенные друг в друга,
несмотря на то, что были проколоты, как я это
сказал, несколько раз разделялись: внутренний выходил
из наружного. Опыты, которые я сообщу, покажут,
каким необыкновенным образом это происходило.
17 октября 1742 г. я поместил одного полипа
второго вида в другого того же вида. Раньше я
немного подрезал наружного полипа с заднего конца
его, чтобы задний конец внутреннего полипа,
который, благодаря этому, оказывался длиннее
наружного, мог высунуться в получившееся отверстие на
конце наружного полипа, и я, таким образом, мог бы
убедиться, что все его тело помещалось внутри на-

ПОЛИПОВ, IV МЕМУАР
293
ружного от одного конца до другого. Затем я пронзил
обоих свиной щетинкой. Я положил их в сосуд.
Как они выглядели тогда, можно видеть на фиг.
9, таблицы XII, где с изображает голову внутреннего
полипа, а—наружного, d—задний конец
внутреннего, Ь—наружного. Того же 17 октября задний
конец bd (табл. XII, фиг. 9) внутреннего полипа cabd
расщепал кожу наружного полипа и прошел через
это отверстие так, что к вечеру он уже достиг того
места, которое на фигуре 10 обозначено через і.
Таким образом, участок id внутреннего полипа уже
оказался вышедшим из наружного полипа.
Отверстие, сделанное на участке ib наружного полипа,
постепенно закрывалось по мере того, как участок
id продвигался вперед. Я никогда не видел этого
отверстия—даже шрама от него.
Утром 18 октября я нашел, что задний конец
внутреннего полипа продолжал выходить из наружного
полипа, расщепляя его сбоку, и успел уже выйти до
места, обозначенного через е (фиг. 11), где свиная
щетинка прокалывала обоих полипов. Вечером же
я увидел, что внутренний полип выходил из
наружного несколько выше е. Вполне ясно было видно, что
свиная щетинка пронзала этих обоих полипов
одного за другим. Это изображено на фиг. И, где
caid изображает полипа внутреннего и
aib—наружного, id—ту часть внутреннего полипа, которая
вышла из участка ib наружного полипа, постепенно
вскрывая его.
21-го передний конец са (табл. XII, фиг. 11)
внутреннего полипа начал расщеплять губы наружного
полипа; на следующий день участок саі внутреннего
полипа окончательно вышел из участка аі
наружного полипа, так что оба эти полипа оказались рядом
друг с другом (фиг. 12). Так, полип ced, который был
вложен 17 октября в полипа aeb, вышел из него
в 4 дня, постепенно расколов его от Ъ до е и от а до е.

294
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
25 октября я видел, как каждый из этих полипов
съел по червю; на следующий день я снял их со
щетинки. Они были слегка прикреплены друг к другу
в точке е (фиг. 12), но через несколько дней
окончательно разошлись. Я кормил их еще некоторое время,
и они ничем не отличались от других полипов.
Два полипа, о которых я теперь буду говорить,
также были положены друг в друга и внутренний
также вышел из наружного, но несколько иным
образом, чем тот, о котором только что речь была выше.
Это было 17 октября 1742 г., что я вложил одного
из упомянутых полипов в другого. Я их проколол, но
несколько ближе к голове, чем предыдущих. Задний
конец bd (фиг. 13) внутреннего полипа выходил через
задний конец Ъ наружного, но голова внутреннего
в день операции едва показывалась изо рта
наружного. На следующий день, 18 октября, я мог
заметить только руки (табл. XII, фиг. 13, ао) внутреннего,
после этого они даже вовсе убрались в тело
наружного. 19 октября я обнаружил, что руки (ао)
внутреннего полипа выходили изо рта наружного полипа,
имевшего форму конического сосочка (а). К полудню
я увидел, что и голова внутреннего полипа
высовывалась наружу изо рта внешнего. В четыре часа,
также в течение всего вечера, во время которого
я многократно наблюдал за полипами, я видел только
руки. В девять с половиной часов вечера я мог
сосчитать пять рук (ао) внутреннего, выходивших изо рта
а наружного. 20-го в восемь с половиной часов утра
несколько рук внутреннего выходило через рот
наружного. Вся голова высовывалась в два часа
пополудни, и с тех пор до девяти с половиной часов вечера
я все время видел то же самое. 21-го я опять видел
только несколько рук внутреннего полипа,
выходящих через рот наружного. В полдень я нашел
большую перемену. Хвост внутреннего полипа расщепил
часть бока наружного полипа и вышел из него.

ПОЛИПОВ. IV МЕМУАР
295
Вечером часть внутреннего полипа ed (фиг. 14),
которая выходила из наружного aeb, достигла уже места е,
где щетинка п/ пронзала обоих полипов. Голова и
руки внутреннего полипа больше не вылезали через рот
(а) наружного, но пять рук to, to и т. д. выходили
в отверстие /, через которое проходила щетинка. Это
отверстие находилось на стороне, противоположной
той, с которой выходила часть ed внутреннего
полипа. 22-го я видел только две руки to, to (табл. XII,
фиг. 15) вце отверстия t, через которое накануне их
выходило пять. Но один (ео) из них выходил через
другое отверстие (е), находившееся с
противоположной стороны. Мне показалось, что я даже вижу голову
внутреннего полипа, слегка показывающуюся через
это последнее отверстие. Наконец, эта голова 23-го
вышла через упомянутое отверстие е, и внутренний
полип оказался вне наружного и расположенным
рядом с ним (фиг. 12).
Мы видим, таким образом, что внутренний полип
вместо того, чтобы раскалывать участок ае наружного
полипа и тем дать возможность выйти своему
переднему концу, как это было в предыдущем случае,—мы
видим, говорю я, что внутренний полип втянул свою
голову внутрь наружного и затем высунул ее сбоку
этого полипа и вместе с ней всю переднюю часть се
(фиг. 12).
Здесь я должен заметить, что внутренний полип
четыре дня находился внутри наружного полипа; по
истечении этого времени он вышел наружу живым
и хорошо себя чувствовал. Этот факт я имел в виду
во втором Мемуаре (стр. 152).
Вероятно, можно было сказать, что внутренний
полип не был переварен наружным потому, что
последний, будучи пронзен свиной щетинкой, не мог
в таком состоянии переваривать, как непроколотый
полип. Но, отвечая на это возражение, я должен
сказать, что наружный полип, о котором идет речь

296
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
и который за четыре дня не мог умертвить в своем
желудке внутреннего полипа, съел за это время,
пока он был наколот, много червей, которые умерли
и были переварены в его желудке в короткий срок.
Те два полипа, о которых я буду теперь говорить,
были вложены друг в друга 9 октября 1742 г. В этот
день они выглядели так же, как те, что изображены
на фиг. 9 таблицы XII. Результат опыта с ними был
совершенно иным, чем обоих только что приведенных
опытов. Когда 12-го я вынул щетинку, на которую
они были наколоты, полипы не изменили своего
положения, но вечером я заметил, что конец са (табл.
XIII, фиг. 1) внутреннего полипа, который торчал
изо рта а наружного полипа, был много длиннее, чем
накануне. Я не знаю, происходило ли это оттого, что
этот конец са был больше вытянут или же внутренний
полип, действительно, больше высунулся изо рта
наружного. 13-го хвост внутреннего полипа рассек
снизу доверху тело наружного полипа до места,
отмеченного через і (фиг. 2). Часть внутреннего полипа,
вышедшая из наружного, обозначается через id. 16-го
оба полипа выглядели еще так, как они изображены
на фиг. 2. Я дал червя внутреннему полипу caid,
который один мог есть, так как рот (а) другого был
занят той частью первого, которая высовывалась из
него. Однако я заметил, что пища распространилась
не только во внутреннем полипе, съевшем червя, но
и в наружном. Это можно было заметить по
утолщению заднего конца іЬ (фиг. 2) наружного полипа aib.
Действительно, если бы пища распространилась
только во внутреннем полипе caid, то вздулись бы
только части са, аі и id; отдел аі, поскольку он
является частью наружного полипа aib, даже не
показался бы расширенным, если бы не содержал
часть аі внутреннего полипа, скрытого под
наружным. На фиг. 3 изображены эти полипы вскоре после
того, как внутренний полип поел. Легко заметить,

ПОЛИПОВ, IV МЕМУАР 297
что эта часть ib, являющаяся задним концом
наружного полипа, вздута и наполнена пищей.
Для прохождения пищи из внутреннего полипа
в наружный надо было, чтобы часть аі (табл. XIII,
фиг. 2 и 3) внутреннего полипа открылась где-
нибудь. 19-го передний конец внутреннего полипа
изменил свое положение весьма заметным образом. Он
в этот день больше не выглядывал изо рта (а)
наружного полипа, как в предыдущие дни, но, рассекши
губы этого полипа, он оказался выходящим из его
тела несколько ниже его головы. Это изображено на
фиг. 4, где букви со обозначают передний конец
внутреннего полипа, отмеченного через са на фиг. 2. Так
как рот (фиг. 4, а) наружного полипа оказался
свободным, я попробовал дать ему червя. Он его съел,
и после того как червь оказался переваренным,
питательный сок заметным образом распространился по
всем частям обоих полипов (фиг. 5, аі, го, ib и id).
Я видел то же 22-го, дав съесть червя части со. Пища
из этой части также прошла во все другие. Итак, не
оставалось сомнений в том, что внутренний полип,
вместе со своими частями со и id, сообщается с
наружным полипом αιί?; иначе говоря, что внутренний
полип открылся между і и о. Я не мог бы сказать,
в каком состоянии находилась та часть внутреннего
полипа, которая была скрыта в наружной, вскоре
после того, как она открылась, но я могу утверждать,
что она впоследствии слилась с частью аі (фиг. 4)
наружного полипа,—не смею, однако, сказать, каким
образом это произошло. Я наблюдал эту часть аі
в течение приблизительно трех месяцев и весьма
различными способами, и она мне всегда казалась
похожей на часть обыкновенного полипа. Участки
со и id внутреннего полипа были как бы привитыми на
наружного полипа aib; они сообщались с ним, как
молодой полип сообщается со своей матерью. Оба эти
так соединенные полипа росли и размножались. Об

298
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
этом можно судить по фиг. 6, изображающей их,
какими они были 6 ноября. Они тогда производили
4 молодых (фиг. 6, е, е, е, е), и уже от них отделилось
несколько таковых. Передняя часть со внутреннего
полипа казалась более удаленной от головы
наружного полипа, чем это было 19 октября (фиг. 4). Я имею
все основания думать, что это не происходит от
изменения места, но что часть ао (фиг. 6) наружного
полипа вытянулась. Часть со сообщалась с частью
аі до 20 ноября. Пища заметно переходила из одной
в другую. Затем эта часть со сузилась в η (фиг. 7),
и 24 декабря она в этом месте отделилась от всего
остального. Она превратилась, далее, в отдельного
полипа (фиг. 8, сп), как и та остальная часть обоих
полипов (табл. XIII, фиг. 9). Задний конец id
внутреннего полипа был в полном соединении с
наружным полипом aib, и он оставался в таком состоянии
более прочно, чем когда-либо, в конце февраля 1743 г.,
когда я счел возможным прекратить наблюдения над
ним.
Из последнего опыта видно, что один полип
известным образом может быть привит на другого
полипа. Можно было по крайней мере видеть, что части сѳ
и id (фиг. 6) внутреннего полипа были долго
соединены с наружным полипом aib, как ветка или привой
присоединяется к стволу, к которому он· прикреплен.
Но не только это интересовало меня, когда я начал
вкладывать полипов друг в друга. Я хотел видеть,
не соединится ли внутренний полип с наружным, не
выходя из последнего, так что можно было бы
сказать, что он как бы выстилает его изнутри наподобие
подкладки и тем самым два полипа сливаются в
одного72.
Из всех моих опытов в этом направлении нет более
соответствующего моим ожиданиям, чем опыт,
начатый 22 октября 1742 г. Полип, вложенный в этот
день внутрь другого полипа, никогда ни целиком, ни

ПОЛИПОВ, IV МЕМУАР
299
частично не выходил. Я его вывернул до того, как
всунул в другого полипа, и, как всегда, я насадил
обоих полипов на щетинку после того, как один был
вложен в другого. Я не могу сказать, что сделалось
с телом внутреннего полипа: был ли он растворен
в желудке наружного полипа или же он слился с этим
последним. Но я могу заверить, что я видел тело
этого внутреннего полипа внутри наружного много
дней спустя после того, как он был туда водворен.
Что же касается головы внутреннего полипа, то я
уверен, что она соединилась с головой наружного. Губы
этого последнего полипа прилипли к шее первого,
и через некоторое время обе головы слились в одну,
имевшую два ряда рук (табл. XIII, фиг. 10, а и с).
Я очень ясно видел много раз, давая пищу полипу
cab (фиг. 10), что он имеет только один рот и что это
рот внутреннего полипа. Рот наружного (а) был занят
головой внутреннего полипа, или, вернее, это больше
не был рот. Можно было различить только руки,
окружавшие его губы, которые тогда образовывали
второй ряд рук (а), о котором я только что говорил.
Я кормил этого полипа с 22 октября 1742 г. до
середины февраля 1743 г., когда он умер от болезни.
Он рос и размножался за это время, и я всегда мог
различить эти два ряда рук, которые он имел на
своей голове.
Этот полип (фиг. 10) является одним из наиболее
необычайных, о которых до сих пор была речь. Он
состоял из наружного полипа и внутреннего, или по
крайней мере из его переднего конца, который легко
мог сделаться целым полипом. Можно,
следовательно, утверждать, что он состоял из двух полипов,
и если это так, то настоящий опыт можно
рассматривать как противоположность первому, сделанному
на полипах. Он учил нас, что из одного полипа можно
сделать двух, а данный опыт—что из двух можна
сделать одного.

300
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
Случай научил меня соединять части полипов73.
Я положил в небольшой сосуд два куска полипов,
которыми я пользовался для одного опыта.
Рассматривая их на следующий день, я заметил, что они
соединились. Я снова разрезал их и нарочно сблизил
друг с другом. Они соединились. Этого было для
меня достаточно, чтобы повторить опыт с большим
вниманием. Вот как я поступаю, чтобы соединить
части полипов вместе.
Разрезав полипа, половины которого я хочу
соединить, я кладу эти половинки на дно плоского
сосуда, налитого водою всего на несколько линий.
Я сближаю их, подталкивая кончиком кисточки,
и располагаю их таким образом, что оба конца,
которыми они должны соединиться, почти или вполне
соприкасаются. Если они соприкасаются, то я слежу
через лупу, продолжают ли они соприкасаться. Если
же они не вполне соприкасаются, то я слежу, не
сближаются ли до соприкосновения концы половинок,
когда они вытягиваются. Часто случается, что
расположение этих частей нарушается, концы, которые
должны соприкасаться, удаляются друг от друга.
Тогда я с помощью кисточки восстанавливаю то
положение, которое они должны занимать. Но когда
я вижу, что концы их продолжают касаться, я
всячески стараюсь сохранить их в полном покое. Только
после того как концы оставались в соприкосновении
некоторое время, четверть часа, полчаса, час,—можно
заметить, что они начинают соединяться. Но это
случается не со всеми, находившимися в
соприкосновении некоторое время. Часто можно видеть, что
затем они удаляются друг от друга, будь то
благодаря сокращению или же от изменения расположения
частей полипов. В таком случае надо снова поместить
эти части надлежащим образом. Мне казалось, что
хорошо их заставить сократиться до того, как
сближать. Этим побуждаешь концы, которые должны со-

ПОЛИПОВ, IV МЕМУАР
301
прикасаться, к расширению, и чем они шире, тем
вероятнее, что они соединятся. По крайней мере
я так предполагаю. Хотя я стараюсь сближать
кусочки полипов сразу после того, как они были
отделены, это не является обязательным для того, чтобы
опыт удался. Я видел такие, которые начинали
соединяться лишь через два часа после того, как полип
был разрезан. Быть может, если бы настойчиво все
время сближать концы тех частей полипов, которые
удаляются, то удалось бы, наконец, их все заставить
соединиться.
У меня хватало терпения на это лишь до известной
степени. Я сближал части полипов по мере того, как
они расходились, лишь в течение часа или двух.
Вообще же успех в этих опытах достигается не так
часто, как в других, речь о которых была до сих пор.
Обе части полипов вначале оказываются соедянен-
ными лишь с помощью части их концов. Полип,
который они образуют, очень сужен в том месте, где
произошло соединение (табл. XIII, фиг. 12, с). Но по
мере того, как его кормят, сужение уменьшается
и, наконец, исчезает вовсе.
Теперь я остановлюсь на нескольких частных
случаях соединения частей полипов, дабы можно было
с помощью этих примеров составить себе об этом
вопросе более конкретное представление.
5 ноября 1742 г. в 2 часа пополудни я разрезал
поперек полипа второго вида. Я сблизил обе
половины (табл. XIII, фиг. 12, ас и cb) так, что передний
конец задней касался заднего конца передней части.
Мне показалось, что вскоре после этого они начали
соединяться. Вечером я ясно видел, что они были
прикреплены друг к другу. Но, как я уже говорил выше,
полип, который был ими образован, имел очень
заметную перетяжку в том месте, где произошло
соединение (с). На следующий день я дал червя этому
полипу. Моей задачей было не только увидеть, есть

302
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
ли он, но главным образом—есть ли сообщение между
первой и второй частью. Существование такового
обнаружилось тем, что мне удалось видеть, как часть
съеденного червя переходила из передней (ас) части
в заднюю (cb), соединенную с передней. Обе эти части
потом оставались вздутыми (фиг. 13, аси cb), а местоу
которым они были соединены, казалось еще очень
суженным (с). 15-го у этого полипа начал расти
молодой, а позже еще много новых. 20-го сужение не была
более заметно.
После того как мне удалось соединить части
одного полипа вместе, я предпринял соединение частей
различных полипов. 7 ноября 1742 г. я разрезал
двух полипов второго вида и приблизил первую часть
одного ко второй части другого, а также обратно.
Опыт удался только на двух из этих частей; иначе
говоря, одна первая часть одного из полипов
соединилась со второй другого. Интересно, что первая
часть была беловатого оттенка, а вторая довольно
темного коричневого цвета. 7 же ноября в 11 часов
вечера я дал червя этому полипу. И на следующий
день в 8 часов утра я нашел, что этот червь целиком
прошел во вторую часть полипа. Она была поэтому
сильно вздута, тогда как первая была пуста. Я дал
поесть этой первой части. Место, через которое обе
части сообщались, начало расширяться только 13-го.
И к концу месяца, после того как полип поел
несколько раз, сужения больше не было заметно, и обе
половины имели одинаковую окраску. Они были
коричневого цвета. Этот полип, составленный из частей
двух разных полипов, наконец, начал размножаться
над и под тем местом, в котором обе части
соединились, иначе говоря, каждая часть производила своих
молодых. Я наблюдал за этим полипом до конца
следующего февраля месяца.
Я также пытался соединить вместе части полипов
различных видов. Я не могу сказать, что мне это

ПОЛИПОВ, IV МЕМУАР 303
удалось. Я только видел два куска полипов: один
второго, а другой первого вида, которые дней
пятнадцать были немного сцеплены друг с другом и потом
разошлись. Но этот опыт я не пытался поставить ни
достаточно часто, ни с надлежащим усердием, а
потому и не имею оснований уверять, что он не может
удасться.
Когда мне удалось соединить части полипов,
привить их, так сказать, я сейчас же сообщил, согласно
моему обыкновению, о результатах этого опыта г-ну де
Реомюру. Этот факт не был новостью для него. Он
любезно сообщил мне об этом в письме, датированном
14 декабря 1742 г. «Бросив полипов,—пишет он,—
разрезанных пополам, друг на друга в узкий
конический сосуд, я видел, что два куска соединились.
Это меня навело на мысль предпринять в большом
масштабе то, что Вы теперь сделали в малом. Я думал
соединить половины двух разных актиний,
разрезанных перпендикулярно к основанию. Г-н де Виллар
(ViНаг), врач в Ла-Рошаль, хотел взяться за эти
операции. Он должен был сшивать обе половины,,
чтобы соединить их друг с другом. Некоторые из
его опытов удались, но большинство оказалось
неудачных. В настоящее время он их продолжает».
Это извлечение из письма г-на де Реомюра
подтверждает, как видно, то, что я сказал относительно
соединения частей полипов. Но из него мы также узнаем,
что этот опыт удался и на животных, весьма отличных
от полипов.
Сходство, которое в этом отношении
обнаруживается между морской крапивой и пресноводными
полипами с руками в форме рогов, может нам
послужить еще для доказательства, что странные свойства,
замеченные у этих последних животных, встречаются
также у других. Это я уже показал в отношении
свойства полипов размножаться почками и черенками
(Мемуар 3, стр. 231, и ел.). По поводу различных фак-

304
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
тов из истории полипов я мог бы на страницах этих
Мемуаров говорить еще и о других их свойствах,
сходных с различными животными, но я не хотел
слишком часто прерывать изложение моих опытов.
Поэтому я предпочел отложить до настоящего момента
изложение того, что я считал необходимым сказать
по этому поводу.
Насекомые, историю которых я только что
сообщил, обязаны своим названием «полипы», как выше
сказано (Мем., 1, стр. 93), тому сходству, которое
имеет их форма с морскими полипами.
Весьма естественно спросить, нет ли еще других
черт сходства между этими животными, и, особенно,
нет ли у морских полипов некоторых из тех свойств,
которые в настоящее время стали известны у
пресноводных полипов с руками в форме рогов? Я
постараюсь ответить на эти вопросы, поскольку буду в
состоянии это сделать, приводя при этом часть тех
данных о морских полипах, которые находятся в
литературе.
Эти полипы являются крупными животными по
сравнению с теми, о которых речь была в этих
Мемуарах. Повидимому, согласно тому, что говорят, они
длиной от одного до трех футов. Плиний74 говорит
(Естественная ист., кн. 9, гл. 30) об одном чудовищном
полипе, который имел руки длиной в 30 футов; они
были такой толщины, что человек едва мог их
обхватить. Мне кажется, что можно сомневаться в
достоверности такого факта.
Морские полипы прожорливы и пользуются своими
руками, как и пресноводные, чтобы захватывать
добычу и подносить ее ко рту.
По анатомии этих животных нет ничего, насколько
мне известно, более разработанного, чем сочинения
Сваммердама(ВіЫіа Nat., стр. 876 и т. д.). Сей
искусный натуралист анатомировал каракатицу, являю-

ПОЛИПОВ, IV МЕМУАР 305
щуюся одним из видов полипов. По описанию видно,
что внутреннее строение этого животного вовсе не так
просто, как у пресноводных полипов с руками в форме
рогов.
Все натуралисты единодушно утверждают, что
у морских полипов есть самцы и самки, что они
спариваются и несут яйца (см. главным образом Hist.
Animal. Аристотеля, кн. 5, гл. 18—Массарий в 9 кн.
Плиния, стр. 182 и ел., Basileae, 1537). Я видел яйца
каракатицы, они черного цвета и сцеплены вместе,
напоминая грозди винограда. Я не знаю, имеют ли морские
полипы другие способы размножаться, кроме этого.
Но самое интересное—это было бы знать, можно ли
их размножать путем разрезания на части. Альдро-
ванд75 (Proleg. in lib. de Ins., стр. 17) говорит, что
полип, разрезанный на части, остается жив; я не
знаю, есть ли что-нибудь большее у других авторов.
Весьма вероятно, что это только значит, что куски
полипа обнаруживают еще признаки жизни, и вовсе
еще не значит, что то, что им недостает, чтобы быть
целым животным, восстанавливается через некоторое
время. Очевидно, что узнать, имеют ли они эту
способность, удается лишь после того, как они будут
разрезаны и поставлено наблюдение над
разрезанными частями.
Однако говорят о воспроизведении некоторых
частей морских полипов, что, конечно, имеет место
у пресноводных полипов с руками в форме рогов.
Речь идет об утраченных частично или полностью
руках. Элиан76 (Hist., кн. 1, гл. 17) говорит, что
морские полипы поедают собственные руки, когда им
нехватает пищи. Другие авторы (Арист., Hist. Animal.,
кн. 8, гл. 2; Плиний, Hist, nat., кн. 9, гл; 29) отрицают
это и уверяют, что это морские угри их отъедают, но
все сходятся на том, что руки отрастают вновь.
Я цитирую различных авторов, но не решаюсь
судить о степени достоверности сообщаемых ими фак*
20 Трамблэ

306
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
тов. Чтобы иметь возможность делать это, надо было
бы знать те наблюдения, на которых основаны их
высказывания, а также знать, как делались эти
наблюдения. Но это такие детали, которые у авторов
отсутствуют.
В третьем Мемуаре (стр. 205) я указал, какое имеется
сходство между полипами с руками в форме рогов
и полипами с султаном. Нет надобности
останавливаться здесь на этом.
Есть множество видов других животных, гораздо
более мелких, чем полипы с султаном, которые, по-
видимому, также должны быть отнесены к классу
полипов. Г-н де Реомюр нашел их в огромном
количестве в окрестностях Парижа и в Пуату. Их много
имеется и различных видов также во рвах вокруг
Гааги и таковых Зоргфлита. Все эти животные имеют
рот на одном конце тела, и тут же находятся их руки
или то, что им служит таковыми. Я знаю некоторые
виды, которые очень прожорливы. Наблюдая за
ними в сильную лупу, можно ясно видеть мелких
животных, которых они привлекают себе в рот. Трудно
описывать таких полипов без помощи большого числа
рисунков. Левенгук описал один вид их в письме,
о котором мы уже говорили (Trans. Phil., номер 283,
ст. 4, стр. 1305). Они изображены в весьма увеличенном
виде на таблице «Философских трудов», относящихся
к цитированному номеру (фигура 8 NWV и ITS).
В связи с вопросом о различных видах полипов,
могущих служить обильным материалом для
открытий, я не могу не сказать несколько слов по поводу
исследований, сделанных г-ном Хогс (Hoghs),
английским священником. Он видел в воде одного грота на
острове Барбадосе77 организмы, которые он сначала
принял за цветы, но затем счел должным отнести их
к животным. Желая сорвать эти предполагаемые
цветы, он увидел, что они прячутся, как это делают
полипы с султаном. Через несколько минут они по-

ПОЛИПОВ, IV МЕМУАР 307
явились вновь, постепенно развертываясь. Согласно
наблюдениям г-на Хогса, повидимому, те
своеобразные лучи, или, вернее, руки, которые ограничивают
передний конец этих животных, служат им для ловли
мелких животных, плавающих в воде. В
«Философских трудах» можно найти более полное описание
всего, что он наблюдал по этому вопросу. Надо
заметить, что г-н Хогс ничего не знал о тех открытиях
на полипах, которые были произведены в Европе за
последние годы, когда он делал свои наблюдения,
о которых здесь речь и которые были им сделаны
даже раньше.
Выше я сказал, что остается неизвестным, могут
ли морские полипы размножаться благодаря
разрезанию их на части. Здесь я должен прибавить, что,
повидимому, это свойство вообще не было известно
ни у одного животного, по крайней мере тем
натуралистам, от которых до нас дошли какие-нибудь
произведения. Действительно, они упоминают о различных
животных, части которых после отделения проявляют
признаки жизни в течение некоторого времени.
Аристотель (Hist. Animal., кн. 4, гл. 7) говорит, что
большинство насекомых живет после разделения их на
части. Но он ничего не говорит такого, на основании
чего можно было бы думать, что он видел у этих
частей какое-то воспроизведение, с помощью которого
каждая из них становилась бы целым животным. По-
видимому, он только заметил, что одни части жили
дольше других. Он сообщает, что животные, которые
имеют длинное тело и много ног, живут после
разделения на части дольше всего, и эти части двигаются: одни
вперед, а другие назад. И по этому поводу он
приводит в качестве примера сколопендру. То же сообщает
св. Августин,78 Lib. de quantitate Animae об одном
животном в этом роде, т. е. из породы тысяченожек.
То, которое он видел, было даже разрезано на много
частей, и каждая, говорит он, двигалась таким обра-
20*

308
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
зом, что не раздели мы их сами и не будь видны раны,
мы бы ихприняли за столько же различных животных.
Так что, повидимому, никто еще не делал опытов,
чтобы выяснить, что станется с кусками животных,
у которых сохранились движения после того, как
они были отрезаны. Несомненно, что в различных
местах верили, что куски таких животных остаются
живы и даже становятся целыми животными. Эти
мысли, однако, считались лишь предрассудками
простонародья. Из предисловия к б-му тому Мемуаров
г-на де Реомюра о насекомых (стр. 61 и 62) известно
то, что заметили нормандские рыбаки относительно
морских звезд, и мы скоро сообщим, что говорили
шведские крестьяне о другом водном животном и как
было оценено их мнение.
Выше сообщалось, что куски полипов, о которых
была речь в этих Мемуарах, будучи приближенными
друг к другу, могли соединяться и образовывать одно
целое животное. Это говорит о ящерицах Жан Батист
Порта79 (Phytognomonica, кн. V, гл. 12, изд. Fran-
cof.). Кажется, что он позаимствовал эти страницы
у Элиана (Aelian. Hist., кн. 2, гл. 23), который
говорит то же самое о ящерицах и змеях. Это свойство
даже теперь приписывается еще довольно часто этим
же животным. Я не могу сказать, основано ли это
мнение на наблюдениях или только на догадках.
В сущности, в этом факте, о котором идет речь, нет
ничего такого, к чему можно было бы быть
подготовленным имеющимися сведениями о других весьма
обыкновенных свойствах животных. Опыт во многих
случаях научил, что части животных при
соприкосновении могли так же легко соединяться, как и части
растений. Это многократно испытали врачи и хирурги
в отношении человеческого тела, и это заставляет
принимать меры предосторожности в тех случаях,
когда хотят помешать подобному соединению. Нет
поэтому ничего удивительного, что то же свойство

ПОЛИПОВ, IV МЕМУАР 309
имеется и у насекомых. И не приходится удивляться,
что части этих животных могут и соединяться, и
образовывать целое животное, если они из числа тех,
части которых могут просто сохранить жизнь в
течение некоторого времени после разделения, не
говоря уже о том, что они из каждого куска своего тела
могут восстановить целый организм.
Выше я уже указывал, что древние говорили о
воспроизведении рук у морских полипов. Надо к этому
добавить, что они говорят еще о воспроизведении,
происходящем и у других животных, именно о
восстановлении хвоста ящерицы и змей. Аристотель
(Hist. Animal., кн. 2, гл. 17) и Плиний (Hist. Nat.,
кн. 9, гл. 29) уверяют, что он вырастает снова. Это
представление довольно широко распространено и
теперь относительно ящериц. Но если кто захочет
познакомиться с хорошо проверенными и
разработанными фактами о восстановлении некоторых частей
у известных животных, тот должен прочесть
прекрасный Мемуар г-на де Реомюра, содержащий его
открытия в этой области на раках (Mem. de Г Acad,
за 1712 г., стр. 226).
Полипы, служившие предметом настоящих
Мемуаров, вначале были главным образом известны своей
способностью размножаться благодаря рассечению на
части. Неудивительно, что их сначала приняли за
растения, так как это свойство до тех пор было
известно только у растений. Это представление могло
быть только закреплено все более и более в связи
с рассмотрением других их свойств, которые мы
сообщили выше. Действительно, кто бы не поверил,
что эти полипы являются растениями, а не
животными, если бы сказали, что, кроме способности
размножаться черенками, они естественно
размножаются побегами и что они могут быть привиты?
Рассматривая их как растения, пришлось бы следовать за

310
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
общепринятым представлением о растениях и
животных. Но, в сущности, следуя тем же
представлениям, нельзя не согласиться с тем, что полипы—
животные, когда видишь их поступательные
движения, особенно же их способность хватать
насекомых, подносить их ко рту с помощью рук, есть и
переваривать их.
Но что можно было бы думать о полипах, если бы
только считаться с известными до настоящего
времени представлениями о растениях и животных; что
можно было бы о них думать, говорю я, зная, что
они могут быть вывернуты, не только не погибая при
этом, но даже не претерпевая какого-либо
существенного изменения? Так как такое свойство, если не
ошибаюсь, не известно ни у одного растения и ни
у одного животного, то отсюда пришлось бы сделать
вывод, что в этом отношении полипы—ни растения,
ни животные.
Если бы, следовательно, скрупулезно
придерживаться общепринятых представлений о природе
растений и животных, то из этого бы вытекало, что
полипы ввиду их различных свойств оказываются
одновременно и растениями и вместе с тем ни теми,
ни другими.
На основании сказанного можно судить, сколь
мало надежны эти правила, считающиеся общими,
о которых здесь речь. Но и независимо от данного
случая с полипами, нетрудно видеть, что растения
и животные еще слишком мало нам известны и мы
еще не можем утверждать общих правил об их
природе. Я объяснюсь по поводу животных.
Когда я говорю, что они нам еще недостаточно
известны, я имею в виду, что мы знаем еще
сравнительно небольшое число животных, а известные нам
еще мало изучены.
Я считаю себя вправе утверждать, ничем не рискуя,
что существуют неизвестные животные, а если так, то

ПОЛИПОВ, IV МЕМУАР
311
можно спросить, имеем ли мы право объявлять общие
правила, касающиеся и этих, неизвестных нам,
животных? Чтобы иметь возможность это делать, надо было
бы иметь уверенность в полном соответствии между
неизвестными животными и теми, что нам известны.
Но доказать это невозможно, и скорее, наоборот,
разнообразие свойств, имеющееся у известных нам
животных, повидимому, дает основание предполагать,
что у неизвестных животных есть свойства, о
которых мы еще не имеем ни малейшего представления.
Я предполагаю, что вначале были известны только
животные, не претерпевшие никаких превращений,
но разве это дает основание говорить, что животные
вообще не могут проходить через различные
состояния? И неужели можно, основываясь на этом
правиле и только начиная знакомиться с организмами,
могущими претерпевать превращения,— неужели
можно, говорю я, утверждать, что они не животные,
потому что трансформируются?
Почему не может оказаться между известными
и неизвестными нам животными различий, столь
значительных и даже более значительных, чем те,
которые имеются межцу превращающимися животными
и теми, что не превращаются?
Тем более будет благоразумным не высказывать
окончательных суждений о неизвестных животных
на основании известных, что число первых
значительно превосходит, по всей видимости, число вторых.
Не только нельзя устанавливать общих правил
относительно неизвестных животных, но мы еще
очень далеки от возможности строить надежные
правила и относительно известных нам животных.
Основание в том, что большинство последних известно
еще очень поверхностно; слишком поспешным было
бы судить о менее известных животных как в целом,
так и по частям только на основании более известных.
Опыты, которые могут быть повторены каждый

312
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
день, ясно говорят нам, что очень большое число
животных, например, четвероногие, не могут быть
размножены путем рассечения на части. Если их
разделить, каждая часть умирает. Вместо того чтобы
только сделать заключение из этих выводов, что
части таких-то и таких-то животных не могут стать
целыми животными и что, повидимому, то же
происходит и с многими другими животными, которых не
разрезали,—вместо того, говорю я, чтобы притти
только к этому частному следствию,—сделали общее
правило и полагают, что ни одно животное не может
быть размножено путем разрезания на части. Однако
встречается много известных животных и, между
прочим, земляной червь, которого так часто
приходится видеть, имеющих свойство, казавшееся
несовместимым с природой животного.
А сколько, вероятно, существует животных,
которые кажутся хорошо известными и имеют, однако,
такие же необыкновенные свойства, которые никак
нельзя было ожидать найти у них?
Легко было бы также доказать, что мы в такой же
мере недостаточно знаем растения, чтобы быть в
состоянии высказывать общие правила об их природе.
Так какмы еще очень далеки от знания всех свойств,
имеющихся у растений и животных, то и
неудивительно, что те из них, которые служат
отличительными признаками для каждого класса этих
организмов, оказываются не очень хорошо известными.
Если не постараться глубже вникнуть в природу
растений и животных, то сначала кажется, что нет
ничего легче, как найти признаки отличия между
ними. Это происходит, если я не ошибаюсь, оттого, что
судят на основании частных представлений вместо
того, чтобы сравнивать общие идеи, т. е. абстрактную
идею растения с абстрактной же идеей животного.
Очень легко отличить лошадь от дуба, и люди
привыкают думать, что и вообще не труднее различить

ПОЛИПОВ, IV МЕМУАР
313
животное от растения. Это, однако, две совершенно
различные вещи. Достаточно, чтобы судить об этом,
попробовать отделить от идеи лошади, а также дуба,
все то, что является частным, специально
относящимся к этому виду животных и этому виду растений,
и сохранить лишь то, что является общим для всех
известных животных, а также растений. Чем более
общими будут создаваемые идеи, тем больше
исчезнут при этом частности об отличиях между лошадью
и дубом, и чем больше мы будем приближаться таким
образом к общей идее животного и растения, тем
меньше окажется различий между ними.
Недаром те натуралисты, которые пытались
открыть отличительные особенности растений и
животных, встретились с большими трудностями. Им
показалась очень трудной задача, которая кажется очень
легкой тем, кто не изучал этого вопроса.
В данном случае нельзя сослаться на авторитет
более уважаемого лица, чем знаменитого Бургава.80
Разве мало потрудился этот великий человек над
изучением растений и животных? Однако он, пови-
димому, нашел только одно общее и вечное отличие
между этими двумя классами организованных тел.
Это то, что можно найти в начале его Химии, в
параграфах, касающихся растений и животных (стр. 57
и ел., Лейденского изд., 1732). Это различие заключается
в способе добывания пищи у растений и животных.
Пища растений, говорит г-н Бургав (стр. 64),
добывается наружными корнями, а пища
животных—внутренними. Эта наружная часть тела, именуемая
«корнем» и извлекающая пищу из тела, в котором она
помещается, в достаточной мере отличает растение
от всякого поныне известного животного (стр. 57). И
при определении свойств животного он говорит, что
оно имеет внутри сосуды в качестве корней, с помощью
которых оно извлекает вещество из пищи (стр. 64).
Далее, настаивая еще на сравнении растения и жи-

314
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
вотного, он прибавляет: в этом заключается сходство
и различав, которые имеются между телом растения
а животного (стр. 65).
Нелишним будет отметить здесь, что г-н Бургав,
однако, нисколько не решает в окончательной форме,
что сказанное отличие свойственно абсолютно всем
растениям и всем животным. Он от этого
воздерживается и только говорит, что эта наружная часть,
именуемая корнем, извлекающая пищу из тела, внутри
которого она помещается, достаточно отличает
растение от всех животных, известных до настоящего
времени.
Сказанное нами во втором Мемуаре о способе
питания полипов доказывает, что они—животные,
согласно определению г-на Бургава. Независимо от
авторитета этого искусного человека, я сомневаюсь,
чтобы нашлось много лиц, которые бы их за таковых
не считали.
Но это животные, которые имеют в частностях
больше сходства с растениями, чем многие другие
известные нам животные.
Может быть, поэтому их следовало бы назвать
животными-растениями. Но я не знаю, можно ли им
давать это название иначе, как для удобства речи,
потому что, мне кажется, нет никаких оснований по
существу, считать полипов животными-растениями,
а не просто животными. Чтобы иметь возможность
решить, что данный организм не является ни
растением, ни животным, а должен быть помещен в
промежуточный класс между теми и другими,—чтобы
суметь это решить, говорю я, надо было бы точно знать
все, на что способны растения и животные. Выше мы
видели, что мы очень далеки еще от этого. Только
достигнув этого, можно будет рассматривать полипов,
а также и другие организмы, именуемые зоофитами,
как животных, имеющих более, чем другие, заметное
сходство с растениями.

ПОЛИПОВ, IV МЕМУАР 315
Мы не считали своим долгом ни в целом, ни
частично объяснять те странные факты, которые здесь
были сообщены. Слишком опасно в отношении
естественной истории покидать опыт, отдавшись
воображению. Следуя этой дорогой, рискуешь дойти лишь
до малонадежных гипотез, могущих сделаться
опасными для прогресса науки, если иметь несчастие
быть предубежденным в пользу их. Вместо того
чтобы освещать факты новыми опытами, прибегают
к гипотезе (скажем, предрассудку), освобождающей
от хлопот, связанных с наблюдениями, но и
приводящей часто лишь к увеличению наших заблуждений.
Так, например, в течение стольких веков верили,
что многие животные происходят от порчи тех тел,
в которых или на которых их находили. Такое
возникновение приписывали всем насекомым, способ
размножения которых не был известен. Мало того,
что этот вопрос можно было выяснить, уделив ему
даже очень немного внимания,—предрассудок
настолько ослеплял и мешал, что и не думали заняться
исследованием. Как только отказались от этого
предрассудка и обратились к наблюдению, то увидели,
что эти животные производят яйца и детенышей, как
и многие другие. Эти факты, которые философы не
могли увидеть, или, вернее, которые предрассудки
помешали им искать или видеть, когда они, быть
может, были у них перед глазами,—эти факты,
говорю я, могут быть открыты детьми, развлекавшимися
некоторое время наблюдением насекомых. Я имел
удовольствие недавно убедиться в этом.
Весьма вероятно, что естественная история была бы
гораздо более продвинута, чем теперь, если бы не
было многих предрассудков относительно ее, и очень
может быть, если бы не было предположения, что
животные не могут размножаться путем рассечения
на части, то уже давно это свойство было бы известно
у многих животных. В самом деле, все, казалось,

316
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
влекло к открытию этого свойства. Уже давно с
удивлением видели, что различные весьма известные
животные после разделения на две или несколько
частей умирали не сразу. В этих частях были
замечены жизнь и способность к движениям. Почему
не подумали их сохранить и посмотреть, не
произойдет ли в каждой из них восстановление всего того,
чего им недостает, чтобы быть целым животным?
Потому что предполагали, что это невозможно.
Г-н Линней, профессор ботаники в Упсале,
приводит пример такого рода в предисловии к докладу,
читанному в 1743 г. Он говорит, что крестьяне
провинции Смаланд и других мест единодушно
утверждают, что если червя, именуемого Линнеем гордиус
(Gordius), разрезать на множество частей, то каждая
часть, будучи положена в воду, сохраняет
способность самостоятельно двигаться и приобретает
голову, тело или хвост. Г-н Линней далее прибавляет,
что натуралисты, ослепленные усвоенными
принципами, рассматривали то, что говорилось об этом
черве, как басню, столь нелепую и противную
природе, что даже не сделали ни одного опыта,
чтобы проверить ее.
Надо заметить, что только необразованные люди,
не пропитанные предрассудками школы, могли
просто на основании виденных фактов верить, ήτο части
животных становятся целыми животными.
Господствующее представление, что ни одно
животное не может размножаться черенками, казалось,
родилось только для того, чтобы заставить людей
терять возможность открыть то свойство, которое
найдено у полипов, когда их разрезали. Тем не
менее по довольно странной случайности оказалось
так, что именно эта идея много способствовала
данному открытию: ведь я предпринял тот опыт, из
которого оно вытекло, только потому, что предполагал,
что куски животного не могут стать целым живот-

ПОЛИПОВ, IV МЕМУАР
317
ным. Об этом говорится в начале первого Мемуара
(стр. 63 и ел.).
Как только стало известно, что полипы могут
размножаться путем рассечения на части, был оставлен
этот предрассудок, который так долго существовал
относительно природы животных. Пробовали
разрезать животных различных видов и наблюдали
куски их, и вскоре после этого, как я говорил выше
(Мемуар 1, стр. 56), было найдено много животных,
имеющих то же свойство, как и полипы.
Есть основание надеяться, что эти открытия будут
иметь много хороших результатов. Они, естественно,
должны повергнуть нас в большое недоверие в
отношении всех этих общих правил, которые, если можно
так выразиться, имеют претензию ограничивать
Природу и которые могут лишь служить преградой для
нашего познания ее. Эти открытия должны помочь
нам притти к мысли, что все то, что мы знаем,—
ничтожно по сравнению с множеством чудес, которые
открыты в Природе, что мы знаем еще слишком мало
частей того удивительного целого, являющегося
произведением Существа, беспредельного во всех
отношениях: мы знаем еще слишком мало частей его,
говорю я, чтобы быть в состоянии объяснить все
встречающиеся факты.
Чтобы расширить наши знания в области
естественной истории, мы должны проявить много усилий
для открытия возможно большего числа фактов.
Если бы мы знали все факты, которые содержит
Природа, мы бы имели их объяснение, так как мы видели
бы то целое, которое они образуют все вместе. Чем
больше мы будем их знать, тем более будем мы в
состоянии углубиться в некоторые части этого целого.
Следовательно, мы лучше всего будем работать для
объяснения известных нам фактов тогда, когда будем
стараться открыть новые. Природа должна быть
объяснена через Природу, а не через наши собствен-

318
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
ные взгляды, которые слишком ограничены, чтобы
охватить такой огромный объект во всем его
протяжении. Красота природы, несомненно, усугубляется,
когда то, что мы о ней знаем, не смешивается с
выдумками нашего воображения. Она дает нам тогда
идеи, более достойные бесконечной мудрости их
Творца и тем самым более пригодные к образованию ума
и сердца. А это и должно быть нашим намерением
во всех наших исследованиях.
ОБЪЯСНЕНИЕ К ФИГУРАМ
ЧЕТВЕРТОГО МЕМУАРА
Таблица XI
Фигуры 1 и 2 изображают половины ас и eb
полипа второго вида, разрезанного пополам.
Фигура 1 воспроизводит первую часть,
а—голова полипа, с—место, где он был разрезан. Этот
конец с часто оказывается открытым после рассечения.
Фигура 2 представляет вторую половину,
передний конец с которой открыт.
На фигуре 3 видна одна вторая часть cb, передний
конец коей с, однако, закрыт и немного вздут.
Фигура 4 воспроизводит вторую часть cb. На
переднем конце с начинают появляться руки.
Фигура 5 изображает губы полипа, отрезанные
ножницами от остального тела. От этих губ выходят
руки полипа.
Фигура 6 передает часть губы полипа, из которой
выходят две руки.
Фигура 7 представляет половину aeib полипа,
разрезанного продольно. Эта часть еще не закрылась.
Видна ее внутренняя поверхность. Эта половина
полипа имеет четыре руки на своем переднем конце ае.

ПОЛИПОВ, IV МЕМУАР 319
Фигура 8 представляет половину полипа,
разрезанного продольно, и в том виде, как часто выглядят
эти половины вскоре после рассечения. Они
завиваются с одного из концов.' Изображенная здесь
начала свертываться с переднего конца. Руки
находятся внутри завитка.
Фигура 9 также изображает половину aebi
разрезанного продольно полипа, края которого ai, eb
начали сближаться и соединяться у заднего конца
і Ъ и уже соединились до точки с, На месте соединения
краев не заметно никакого шрама.
Фигура 10 воспроизводит ту же половину, которая
изображена на фиг. 9, края которой уже совершенно
соединились. Эта половина в таком состоянии может
уже рассматриваться как целый полип. Видны две
новых руки, которые начинают расти в промежутках
между старыми.
Фигура 11 представляет гидру о семи головах.
На фигуре 12 виден полип ab, весьма
сокращенный и вздутый,—таким, каким он представляется,
когда он вынут из воды на руку для выворачивания.
с и е—концы личинки долгоножки, которая, согнутая
пополам, торчит изо рта и поддерживает его широко
открытым, bd—свиная щетинка, которой пользуются,
чтобы выворачивать полипа; она расположена таким
образом, что один из концов ее b касается заднего
конца b полипа. Когда свиная щетинка расположена
таким образом, то начинают толкать конец b полипа,
чтобы заставить его войти внутрь полипа, тем самым
выворачивая его.
На фигуре 13 виден вывернутый полип ab,
расположенный на конце свиной щетинки bd, в том виде,
в каком он на ней находится вначале после
окончания операции.
Фигура 14 также изображает полипа cab, на конце
свиной щетинки bd, но он еще не вполне вывернут.
Задний участок ab, будучи протолкнут щетинкой

320
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
внутрь, вывернулся и в таком виде вышел через
рот а, передняя же часть ас осталась
невывернутой.
Фигура 15 воспроизводит вывернутого полипа ab
в том виде, как обыкновенно выглядят те полипы,
с которыми проделана эта операция, вскоре после
снятия со свиной щетинки, на конце которой они
находились. Их губы сначала вогнуты внутрь,
а руки их оказываются как бы связанными в
пучок, более или менее тесно сжатые, и кажутся
выходящими из середины переднего конца
полипа.
Фигура 16 изображает вывернутого полипа ab,
наколотого близ головы а на свиную щетинку,
которая завязана узлом в п, и помещенного в стакан
так, что щетинка касается его только своими
концами, именно: конец d—края стакана fh, а конец
с—дна eg. Узел η находится ниже полипа ab для
того, чтобы в случае, если полип соскользнет из
а в п, он был бы задержан в π и не смог бы
освободиться со щетинки, спустившись до с.
Фигура 17 представляет полипа cab, частично
вывернутого обратно. Это значит, что после того,
как он был совершенно вывернут, как ab фиг. 15,
его губы снова вывернулись наружу и затем вся
передняя часть ас; а—рот полипа, пока он
частично не вывернулся обратно; ас—валик илц
часть, вывернувшаяся обратно; ab—видимая часть
того, что осталось вывернутым. Руки этого полипа
направлены к заднему концу Ь.
Руки полипа на фигуре 18, которая также
изображает вывернувшегося обратно полипа cab, согнуты
в сторону с, где находился новый передний конец
этого полипа.
Фигура 19 воспроизводит того же полипа, что
и фигура 17, после того, как вывернувшаяся обратно
часть ас, находящаяся на этой фигуре конец с кон-

ПОЛИПОВ, IV МЕМУАР
321
цом с невывернувшейся обратно частью ab,
нагнулась и расположилась, наконец, так, что образовала
с частью ab фиг. 19 прямой угол cob; ad, ad—старые
руки; an—часть прежних губ, из которых выходит
часть старых рук; ао—новые руки, начинающие
расти; аоп—новый рот, окруженный с одной стороны
старыми руками, а с другой—ао—новыми; ob—
вывернутая часть; е—тело, происхождение коего
мне не известно.
Фигура 20 представляет того же полипа, что
и фигура 19, но старше на один день, ас—часть,
вывернувшаяся обратно; ab—часть вывернутая; е—
неопределенное тело; а—рот, обозначенный через
аоп на предыдущей фигуре; ad, ad—прежние руки;
аі—новые руки.
Тот же полип виден на фигуре 21, но уже после
того, как он ел, рос и изменил форму довольно
заметным образом, ас—часть, вывернувшаяся
обратно; ab—часть вывернутая; е—неопределенное
тело. От а до о видны остатки прежних рук—тех,
что не окаймляли новый рот а, который возник
вновь.
На фигуре 22 снова видим того же полипа, но
уже ставшего крупнее и старше, ас—часть,
вывернувшаяся обратно; ab—часть вывернутая; е—
неопределенное тело; и—рот, образование которого
я не заметил; а—рот, обозначенный через аои на
фиг. 19.
Фигура 23 еще раз представляет того же полипа,
но он находится в совершенно ином положении,
чем на предыдущих фигурах, и у него имеется
несколько молодых, ас—часть, вывернувшаяся обратно;
е—неопределенное тело, из которого выходят два
молодых конических полипа; к—другой конический
полип, вышедший из части ас; а—обозначенный
аоп на фиг. 19; и—рот, обозначенный через и на
фиг. 22.
21 Трамблэ

322
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
Таблица XII
Фигура 1 изображает частично вывернувшегося
обратно полипа, ас—часть, вывернувшаяся
обратно,—задний конец полипа, остающийся
вывернутым; еі—молодой, находившийся сначала в
желудке полипа, когда он был вывернут, но
который оттуда вышел через отверстие, сделанное в коже
матери при отрезании другого молодого, также
выходившего из ее тела.
На фигуре 2 виден тот же полип, что изображен
на первой, но после того, как в нем произошла
довольно значительная перемена, ас—часть,
вывернувшаяся обратно; eb—часть, оставшаяся
вывернутой; еі—молодой, перешедший на вывернутую часть
еЬ.
Фигура 3 изображает того же полипа через 4 дня
после того, как он выглядел так, каким он
представлен на предыдущей фигуре, adcge—вывернувшаяся
обратно часть; ad, ng, пе—три головы с их шеями;
они обозначены на предыдущей фигуре через d, g, е.
Фигура 6 воспроизводит того же полипа в том
виде, в каком он был через 13 дней после того
состояния, которое представлено на фиг. 5. Часть ос этой
фигуры 5 разделилась от о до с, и обе части bacdo
и cngeo фигуры 6 были прикреплены друг к другу
только через небольшой придаток oab части,
оставшейся вывернутой; ос, ос—две части, которые в
предыдущей фигуре соединены ими в ос; ad, ng, пе—
три головы с одной шеей, отмеченные на фиг. 5 теми
же буквами.
Две части, которые держатся на фигуре 6 лишь
через придаток о, видны разделившимися на фигурах
7 и 8; ab фигура 7—вывернутая часть ad одна из
голов; ng, пе фигуры 8—две другие головы.
Фигура 9 изображает двух полипов, из которых
один вложен в другого, ab—наружный полипу

ПОЛИПОВ, IV МЕМУАР
323
cabd—внутренний полип; nf—щетинка, пронзающая
в е обоих полипов.
Фигура 10—это те же полипы, aib—наружный
полип; caid—внутренний полип, часть которого
id расщепила участок ib наружного полипа и таким
образом из него вышла; nf—свиная щетинка,
пронзающая обоих полипов.
На фигуре 11 видны те же полипы, но часть id
внутреннего полипа еще более расщепила часть
ib наружного полипа и вышла из него вплоть до
места е, куда входила щетинка nf, которая сначала
пронзала обоих полипов вместе, но которая, когда
они находились в состоянии, изображенном на этой
фигуре, пронзала сначала внутреннего, а затем
наружного; aib—наружный полип; caid—внутренний
полип; nf—щетинка, пронзающая обоих полипов.
Фигура 12 представляет обоих полипов после
того, как внутренний, расщепив губы наружного,,
закончил свое выхождение из этого полипа, aeb—
наружный полип; ced—внутренний полип;
nf—щетинка, их пронзающая.
Фигура 13 изображает двух полипов, из которых
один вложен внутрь другого, ab—наружный полип;
bd—задний конец внутреннего полипа. Все остальное
тело его скрыто внутри наружного полипа, за
исключением пяти рук ао, ао, ао, ао, ао, которые выходят
изо рта а последнего; nf—щетинка, пронзающая
обоих полипов.
Фигура 14 представляет тех же полипов, ted—
внутренний полип; to, to, to, to, to—руки внутреннего
полипа, высунувшиеся через отверстие, находящееся
в точке t; nf—свиная щетинка, пронзающая обоих
полипов.
Фигура 15 снова изображает тех же полипов,
которые имеются на фиг. 13. atb—наружный полип; ted—
внутренний полип; to, to—руки внутреннего полипа,
выходящие в отверстие t, ео—руки того же полипа.
21*

324
МЕМУАРЫ К ИСТОРИИ
Таблица XIII
Фигура 1 изображает двух полипов,
вложенных один в другого, ab—полип наружный;
cabd—внутренний полип.
На фигуре 2 видны те же два полипа, но часть id
внутреннего полипа вышла из наружного, расщепляя
его часть ib; aib—наружный полип;
caid—внутренний полип.
Фигура 3 воспроизводит полипов фиг. 2 после
того, как они поели. Это внутренний съел червя
своим ртом с. Этот червь наполнил затем все части
обоих полипов и заставил их вздуться;
aib—наружный полип; caid—внутренний полип.
Фигура 4 представляет тех же полипов, но после
того, как часть са внутреннего полипа расщепила
губы наружного полипа и расположилась так, как
она представлена на фиг. 4, где со обозначает ту
часть, которая отмечена буквами са на фиг. 2; aib—
наружный полип; coid—внутренний полип.
Фигура 5 представляет полипов 4-й фигуры,
вздувшихся от пищи, введенной в их желудки через
рот а наружного полипа и распространившейся
в aib наружного полипа и в coid полипа
внутреннего, привитого к другому.
Эти полипы выросли и размножились после того,
как они несколько раз поели. Фигура 6 их
изображает, aib—наружный полип; coid—внутренний полип;
е, е, е, е—молодые полипы.
Те же полипы еще раз изображены на фиг. 7.
Часть со внутреннего полипа весьма сужена в п;
aib—наружный полип; moid—внутренний полип.
Фигура 8 изображает часть сп фигуры 7, которая
отделилась от остального в точке п.
На фигуре 9 видны остатки обоих полипов, aib—
наружный полип; on—остаток части спо фиг. 7

ПОЛИПОЙ, IV МЕМУАР 325
внутреннего полипа; id—задний участок
внутреннего полипа.
Фигура 10 представляет полипа, в которого я
вложил другого полипа. Голова внутреннего полипа
соединилась с головой наружного. Эти две головы
затем соединились так, что их можно было отличить
только по двум рядам рук, расположенных один над
другим.
Фигура И изображает половину полипа,
разорванного при выворачивании; после этого я его еще
раз разрезал в различных направлениях ножницами.
Через 2 месяца эта половина оказалась в том виде,
в каком она изображена на данной фигуре.
Фигура 12 воспроизводит две половины
разрезанного полипа, которые уже немного соединились.
ас—первая часть; cb—вторая часть; с—место, где
они соединились, весьма суженное.
Фигура 13 изображает те же половины, что и
предыдущая фигура, но они наполнены пищей, ас—
первая часть; cb—вторая часть; с—место, где они
соединились и которое весьма сжато.
КОНЕЦ

Τ Ц Лел 4
Рил.$.
рил 6
риг 4
Ac
Рил. ρ.
Ъу
Д
раг 3 Р&г г
χ г
Рил 8
<£
pU4 1
^Ф
ßuz.7
Υ
4х
Рил 1Z
Риг 10
риг. 15.
рші 1J
S>u? 14
^ь
Риі 1$
риг. 18
, Ь
щ
$>ил 17
риг. 21
Риг 23-
Ш
»чЬ
шл
"?ζ
вд^
Фиг. 22
f-K

Τ. IZ. Жч~4 ·
&иг.$.
&иъ. 1
ψ
ν<? Si ///
&W.6
&аъ.Ю
&Μ Η
fiua. ij.

Т. Ij. Jieft. 4
&иг Ζ ßua.i
ΊΡμ.^.
b**d
ßm j
Рил. б
§>wi γ
ßwi.g
&ж.8
ьщ х<г
ßue 1$
ь

И. КАНАЕВ
КРАТКАЯ БИОГРАФИЯ ТРАМБЛЭ
и
ПРИМЕЧАНИЯ

^^^^і^Ж^Ш^Ж^в!іж^в!е!сі!Шс^ШЖ
КРАТКАЯ БИОГРАФИЯ ТРАМБЛЭ
Научной биографии Трамблэ, насколько мне известно,
до сих пор еще не существует. Излагаемые ниже факты
почерпнуты главным образом из анонимной биографии Трамблэ,
вышедшей вскоре после его смерти под следующим
заглавием: «Исторический мемуар о жизни и писаниях г-на Абраама
Трамблэ» (Memoire historique sur la vie et les ecrits de
Μ. Abraham Trembley», A Neuchatel, 1787).
Предки Трамблэ с XVI века жили в Женеве и были
французскими эмигрантами, вероятно, из гугенотов.
Семья Трамблэ была, повидимому, довольно одаренной.
Один из братьев Абраама—Яков—был профессором
математики и философии, а сын Якова—Иван, родившийся
в 1749 г., был тоже математиком и академикОхМ Прусской
академии наук. Родственником Трамблэ был также
знаменитый Шарль Боннэ, биографию которого написал упомянутый
Иван Трамблэ.
Отец Абраама Трамблэ—Иван Трамблэ—был гражданином
города Женевы и служил республике. Он был женат на
Шарлотте Люллэн (Lullin) и имел семь человек детей, из котооых
Абраамбыл пятым. Он родился в Женеве 3 сентября 1710 г.
В молодости он изучал математику и теорию бесконечно
малых. Одно время готовился к духовной карьере. В поисках
заработка уехал в 1733 г. в Голландию и служил
воспитателем детей в домах богатых людей. С 1739 г. он поступил
в дом графа Бентинка в качестве домашнего учителя и
воспитателя двух сыновей. С этого года началось увлечение Трамблэ
естествознанием. Он изучает сочинения Реомюра и ведет
наблюдения над червями и гусеницами. В 1739 г. он составил
небольшой мемуар о Notonecta. В это время всеобщий интерес
возбудили опыты Боннэ с партеногенезом у дафний. Трамблэ
повторил эти опыты и вступил с ним по этому поводу в
переписку. С 1740 г. в имении Бентинка близ Гааги Трамблэ
начал свои знаменитые исследования пресноводных полипов,
о которых он сам рассказывает в I мемуаре. В 1743 г. он
избирается в члены Королевского общества за эти
исследования, а в 1744 г. выходят в свет приводимые здесь «Мемуары».
Их огромный успех не вскружил голову Трамблэ. К славе
он относился с «философским» спокойствием. В 1744—1746 гг.
он продолжал заниматься «полипами», изучая под этим
названием колониальных инфузорий и мшанок. В «Трудах»

332
И. КАНАЕВ
Королевского общества он напечатал три статьи по поводу
этих «полипов» (№474 за 1744 г., № 484 за 1747 г. и третью—
за 1750). Одна из этих статей напечатана в книге Нидхэма
(Needham Η.) о новейших открытиях с помощью микроскопа
(1747) с добавлением одной таблицы.
С этими статьями, собственно говоря, и замирает научная
работа Трамблэ. Они немногое прибавляют к той славе,
которую он стяжал своим главным
произведением—знаменитыми Мемуарами о гидре.
Позже, в течение своей долгой жизни, Трамблэ, повиди-
мому, больше не возвращался к изучению полипов или иных
животных. Путешествия по Европе возбудили в нем интерес
к физической географии, и он напечатал несколько писем
в «Трудах» Королевского общества, посвященных
преимущественно землетрясениям. Полного списка всего научного
наследия Трамблэ, насколько мне известно, еще нет, ног
тіовидимому, все его работы, вышедшие после Мемуаров о
гидре, не отличались ни объемом, ни значительностью
содержания.
По словам биографа, Трамблэ отличался ясным умом и
спокойным, приятным характером. Он вскоре после работы с
гидрой стал советником графа Бентинка в политике и увлекся
последней. В 1745 и 1747 гг. он совершает два путешествия
в Англию и в 1748 г. по приглашению английского
правительства служит посредником при заключении мира в Аахене
(Aix-la-Chapelle), которым окончилась война за австрийское
наследство.
В 1749 г. Трамблэ едет в Париж, где знакомится с многими
знаменитыми людьми, в том числе с Реомюром, Монтескье
и другими. Его избирают членом-корреспондентом
Французской академии наук. Летом этого года он едет на родину—
в Женеву, уже знаменитым человеком.
В связи со смертью своего друга, графа Ричмонда, Трамблэ-
занялся воспитанием его сына. Он отправился со своим
питомцем в путешествие по Европе и посещает Германию,
Австрию, Италию и Англию. Осыпанный милостями Ричмонда,
он расстается с ним в 1756 г. В 1757 г. он окончательно
возвращается в Женеву к родным. Здесь он женился на некой
Марии фон-дер-Штрассен (Strassen) и поселился в домике
около Женевы. Он вел очень скромный образ жизни, занимаясь
воспитанием детей, общественной деятельностью и писанием
своих работ. Он имел 5 детей и много работал над их
воспитанием. Лекции-беседы с ними на философские и
моральные темы Трамблэ изложил в трех больших книгах. Первая
вышла в 2 томах в 1775 г. под названием «Наставления отца
своим детям о природе и религии», другая—в 1779 г. «Настав-

ПРИМЕЧАНИЯ
333
ление отца своим детям об естественной и откровенной
религии», а третья—в 1782 г.: «Исследование о началах добродетели
и счастья». Как видно из их заглавия, это консервативные по
духу книги, борющиеся с либерализмом века.
На склоне лет Трамблэ работал в Большом совете Женевы,
управлял Публичной библиотекой города, пропагандировал
прививку оспы и т. п.
Он умер в старости от опухоли в области пищевода 12 мая
1784 г. на 74-м году жизни.
ПРИМЕЧАНИЯ
Фамилия автора издаваемых «Мемуаров» по-французски
пишется Trembley. По-русски она может быть написана или
Трамблэ, или Транблэ, или Трамблей. В литературе, особенно
прошлого столетия, чаще встречается последнее написание.
Ближе к французскому произношению, однако первое
начертание, т. е. Трамблэ, почему мы и предпочли употреблять его.
«Мемуары» Трамблэ издаются на русском языке впервые.
Перевод сделан с первого издания, вышедшего на
французском языке в Лейдене в 1744 г., in 4°, с 13 таблицами,
четырьмя виньетками, изображающими Трамблэ за работой,
концовками и другими украшениями. Как указывает Трамблэ,
рисунки воспроизведены им в натуральную величину,
в нашем же издании они уменьшены приблизительно до 0,8.
Все ссылки на фигуры таблиц вынесены в подлиннике на
поля. По внешнему виду вообще это издание «Мемуаров»
Трамблэ очень похоже на первое издание «Мемуаров о
насекомых» Реомюра.
Второе издание «Мемуаров» о полипах вышло in 8° в
Париже тоже в 1744 г. в двух томах. Таблицы в этом
издании выполнены значительно хуже, чем в первом; виньеток
и других украшений нет.
Немецкое издание «Мемуаров» в XVIII веке вышло с очень
любопытными комментариями А. Геце (A. Goeze) в двух
изданиях: в 1757 и 1791 гг.
Первое немецкое издание (in 8° в одном томе), кроме
текста «Мемуаров», содержит ряд других интересных
материалов. Вначале напечатано ответное письмо Трамблэ на
запрос Геце, чеіМ можно дополнить издание его Мемуаров.
Трамблэ указывает на свои другие работы о «полипах»,
напечатанные в «Philosophical Transactions» Лондонского
королевского общества. Это—статьи о мшанках и колониальных
инфузориях. С гидрами, судя по этому письму, Трамблэ
больше не работал. Геце напечатал в дополнение к Мемуарам

334
И. КАНАЕВ
следующие материалы: выдержку из предисловия Реомюра-
к шестому тому Мемуаров о насекомых, две статьи Трамблэ*
из «Philosophical Transactions», критику на статью Делиля
о колониальной природе гидры и статью Гетара о «наземном»
полипе. Второе издание мне не удалось видеть.
1 Пресноводные полипы с руками в форме рогов—это,
в сущности, первое название гидр, которое можно
рассматривать как родовое. Оно, однако, не сохранилось и вытеснено
более поздним, предложенным Линнеем. Первым,
предложившим их назвать полипами, был, повидимому, Бюффон в своем
письме от 18 июня 1742 г. к президенту Королевского общества
Фоуксу (см. вводную статью, стр. 18—19).
2 Бэкер (Henry* Baker, 1700—1774)—известный физик и
натуралист. Сначала был книгопродавцом, потом учителем
глухонемых. Его короткое сообщение о фиксированных
гидрах напечатано в «Philosophical Transactions» (1743),
№ 471, стр. б 16). Им же выпущена книга о гидре на английском
языке, вышедшая также в французском переводе в 1744 г.
под названием «Essay sur Phistoire naturelle du Polype lnsecte».
Trad, par Μ. Ρ. Demours, a Paris, 1744, in 8°. Рисунки этой
книги много хуже, чем у Трамблэ. Книга эта вышла
раньше книги Трамблэ, и потому были высказаны
предположения о приоритете Бэкера в открытии полипов, что,
однако, не верно и не соответствует собственным словам Бэкера
в предисловии к этой книге. Очень любопытна книга Бэкера
о микроскопе, изданная в Лондоне под названием «The
microscope made easy» и т. д. Здесь излагается микроскопическая
техника того времени и веете «чудеса», которые можно видеть
под микроскопом, как-то* кровяные клетки, блоху и т. п.
3 Реомюр (Rene Antoine Ferchault, Seigneur de Reaumur
des Alpes et de la Bermendiere, 1683—1757)—знаменитый
французский натуралист, аристократ по происхождению.
25 лет был избран во Французскую академию наук за свои
научные заслуги. Широко известен благодаря
изобретенному им ртутному термометру (1730). Уже 20 лет выступил
с мемуаром по математике. Много работал в области физики,
а также над чисто индустриальными проблемами (изучал
породы дерева, производство стали, металлическую
кристаллизацию и т. п.). Опубликовал ряд работ по биологии. Из
них особенно интересно исследование по регенерации ног у
раков (1712), исследования по инкубации и сохранению яиц,
экспериментальное исследование по пищеварению у птицы и,
наконец, его знаменитые «Мемуары к истории насекомых»
(«Memoires pour servir ä Phistoire des lnsectes») (1734—1742)
в б томах, где описывается не только анатомия насекомых,

ПРИМЕЧАНИЯ
335
но и их «нравы». За разносторонние и крупные научные
заслуги был прозван современниками «Плинием XVIII века».
4 «Философские труды» (Philosophical Transactions)—
английский научный журнал, орган Королевского общества—
центральной научной организации Англии, соответствующей
академиям наук других стран.
-. 5 Лионэ (Pierre Lyonet или Lyonnet, 1707—1789),—ученик
Реомюра, натуралист и гравер. Известен в науке своей
монографией о личинке бабочки-древоточца Cossus cossus («Traite
anatomique de la chenille qui ronge le bois de Saule», 1760),
отличающейся исключительной тонкостью разработки
материала и замечательными рисунками. В конце жизни был
секретарем генеральных штатов в Гааге.
6 Приоритет первого опытного доказательства партено-
генетического размножения тлей принадлежит, повидимому,
не Лионэ, а Боннэ (см. примечание 15). После высказанного
Реомюром в 3-м томе своих «Мемуаров» (1737) предположения
о размножении тлей без совокупления Боннэ предпринял
(май— июнь 1740) эксперименты по изолированию
девственных самок-тлей и наблюдал партеногенетическое их
размножение в течение ряда поколений. Однако опубликовал свои
опыты Боннэ лишь в 1745г., в книге «Traite d'insectologic».
Трамблэ, узнавший об опытах Боннэ из его письма (см. стр.67),
а также по изложению, данному Реомюром в б-м томе его
«Мемуаров» (1742), повторил их сам.
7 Бентинк (Willem Bentinck, 1708—1762)—голландский
вельможа, у которого служил Трамблэ. Бентинк
покровительствовал Трамблэ, и его рекомендательное письмо о работах
Трамблэ над пресноводными полипами, адресованное
президенту Королевского общества Фоуксу, напечатано вместе
с предварительными сообщениями Трамблэ в № 467
«Философских трудов» за 1742/43 г.
8 Трамблэ употреблял, очевидно, стеклянные пудреницы
или песочницы (poudriers) в качестве маленьких аквариумов
для гидр. Пудреницы с крышкой и теперь являются лучшим
помещением для гидр. Goeze переводит их словом
«Zuckergläser».
9 Насекомое (insecte)—термин, употреблявшийся во
времена Трамблэ, т. е. до линнеевской"системы, в гораздо более
широком значении, чем теперь. Реомюр в 1734 г. в I мемуаре
первого тома своей книги о насекомых относит к насекомым,
в сущности, всех известных тогда беспозвоночных, за
исключением, повидимому, только некоторых микроорганизмов. Он
называет насекомыми как насекомых в нашем смысле слова, так
и червей, и иглокожих, и моллюсков. Но этого мало,
насекомыми оказываются, к нашему удивлению, и некоторые позво-

336
И. КАНАЕВ
ночные. Вот что говорит Реомюр: «Размеры животного не
могут быть основанием, препятствующим отнесению его
к насекомым... мы имеем бабочек, размах крыльев которых
превосходит размах крыльев некоторых маленьких птиц...
Крокодил, быть может, уже слишком свирепое насекомое,
но я, однако, без затруднения даю ему это название. Все
рептилии принадлежат к классу насекомых по тем же
основаниям, как дождевые черви. Ящерицы, которые, несмотря на
свои четыре ноги, часто так мало поднимаются над землей,
когда передвигаются, что большинство кажется ползающими,
также являются ветвью класса насекомых. Лягушка и самое
противное из животных—жаба тоже относятся к насекомым.
Несмотря на отвращение, которое мы имеем к представителям
последнего рода, их история нам может понравиться, когда
мы узнаем об их любви, когда мы услышим, что самец держит
в своих объятиях и прижимает к себе самку в течение многих
недель, до сорока дней, без перерыва...» (стр. 58).
10 Эти слова Реомюра из упомянутого предисловия вместе
с похвалой Трамблэ напечатаны также в № 467 Философских
трудов, где напечатано, как говорилось в вводной статье,
предварительное сообщение самого Трамблэ.
11 Фоукс (Martin Folkes, 1690—1754). Он повторил
некоторые опыты Трамблэ с гидрой и сделал доклад о них в
Королевском обществе, который был напечатан в № 469
Философских трудов за 1742/43 г., стр. 422—436, с одной таблицей
<ѴІ).
12 Левенгук (Antonie van Leeuwenhoeck, 1632—1723)—
знаменитый натуралист. Первый описал гидру под названием
«AnimalCula» (1*703) в статье «Part of a letter from Mr. Ant.
Leeuwenhoeck» от 25/XII 1702, Philosophical Transactions,
№ 283.
13 Жюссье Бернар де (Bernard de Jussieu, 1699—1777)—
знаменитый французский ботаник.
14 Линия—старая мера длины, равняется 0,1 дюйма=
2,34 мм.
15 Боннэ (Charles Bonnet, 1721—1793)—знаменитый
швейцарский натуралист, проживший всю жизнь в Женеве.
Известен своим открытием партеногенеза и разработкой теории
преформации. Он живо отозвался на открытие Трамблэ
и повторил его опыты на червях, о чем писал в «Philosophical
Transactions» №470 за 1743 г., а также в своих книгах (Traite
d'insectologie, 1745 и др.).
16 Виды полипов. Трамблэ устанавливает 3 вида (espece)
гидр, которые он обозначает номерами по порядку открытия
их. Эти три вида легли в основу и вполне соответствуют трем
видам гидр по Палласу и Линнею. Именно:

ПРИМЕЧАНИЯ
337
I вид по Трамблэ (1744)—Hydra viridissima Pall. (1766) —
Η. viridis L. (1767).
II вид по Трамблэ (1744)—Η. vulgaris Pall. (1766)—Η.
grisea L. (1767).
III вид по Трамблэ (1744)—Η. oügactis Pall. (1766)—H.
fusca L. (1767).
Кроме того, Паллас установил еще третий незеленый вид—
Н. attenuata, который Линией переименовал в Н. pallens.
Линней очень неосновательно придавал большое значение
окраске гидр для их различения. Сравнительно недавно (1917)
Пауль Шулыде предложил новую систематику гидр, согласно
которой первые три вида Палласа превращаются в роды,
распадающиеся на определенное число видов. Шульце за эти
годы сам видоизменил свою систему гидр в деталях, так что
ее можно считать установленной и до известной степени
общепризнанной лишь в основных чертах. Во всяком случае в
основе и этой системы лежат впервые предложенные Трамблэ
три вида гидр.
17 Дюйм~\0 линий=23,4 мм.
18 Термометр Фаренгейта, принятый до сих пор в Англии,
отличается тем, что точка замерзания обозначается 32-м
градусом, а точка кипения 212-м, т. е. расстояние между этими
точками разделено на 180 градусов.
19 Мало нам говорящее сравнение. Так в XVIII веке
называлось расположение складок на одежде (en courcaillet),
повидимому, похожее на расположение щелей на дудочке
для приманки перепелок. Эта дудочка называется courcaillet.
20 Морское блюдечко—Patella vulgaia, моллюск из класса
брюхоногих. В подлиннике говорится об «Oeuil de bouc», что
на разговорном языке обозначает вообще моллюсков из рода
Patella. Морское блюдечко, повидимому, наиболее подходящее
название на русском языке для перевода Oueil de bouc, что
значит дословно «козлиный глаз».
21 Морская крапива (Ortie de mer)—вульгарное название
актиний, морских кишечнополостных животных.
22 Трамблэ имеет здесь в виду открывающееся отверстие
на подошве гидры, которое теперь называется аборальной
порой и существование которого долгое время или отрицалось,
или забывалось (см. Капа jew J., Zool. Anz., 76, 1928);
Franz V., Biol.Zentr., 57, 1937.
23 Только незнание книги Трамблэ может служить
объяснением, почему недавно (в 1928 г.) американец Кепнер
(Kepner W.) опубликовал работу о всплывании гидры под
влиянием выделяемого пузырька газа как новое открытие
(Kepner and Thomas, Histological features correlated
with gas secretion in Hydra, Biol. Bull., 54).
22 трамблэ

338
И. КАНАЕВ
24 Зерна («Grains»), из которых построено тело полипа, .
по Трамблэ, нам теперь представляются совсем иначе, чем
ему. Он называет этим словом весьма различные вещи; прежде
всего—стрекательные капсулы, которые он, несомненно, видел
на теле, а особенно на щупальцах, у гидр и отчетливо рисовал
их (табл. 5), но значение которых он не разгадал; в этом
отношении его опередил Бэкер. Зернами же Трамблэ
называет клеточные включения, в частности те, от которых зависит
окраска энтодермы. Сюда же он относит, очевидно, и хлорелл,
которые живут в зеленой гидре. Наконец, вытекающая в воду
плазма раздавленных клеток, имеющая зернистый характер,
тоже описывается им как зерна и т. д. Зернистая структура
полипов интересовала Трамблэ, вероятно, в связи с
представлениями о живых молекулах, инспирированными
монадологией Лейбница и развиваемыми Мопертюи, Бюффоном,
а позже Робинэ.
25 Бугорки («boutons») из нескольких зерен—это,
очевидно, «батареи» из стрекательных капсул, состоящие из одной
грушевидной и нескольких цилиндрических вокруг нее (см.
О е 1 е i J., Das Rätzel der Nesselzellen, Biol. Zbl.,47, 1927).
26 Повидимому, под Щетинками (poils) на табл. 5 описаны
нити стрекательных капсул, а может быть, и книдоцили.
27 «Тысяченожки с жалом» («Mille-pieds ä
dard»),—повидимому, малощетинковые кольчатые черви из рода Stylaria.
28 «Вши» («роих») полипов—это инфузории из родов
Кегопа и Trichodina. В конце 1-го мемуара Трамблэ,
описывая этих вшей, говорит, что тело их приблизительно
овальной формы. На фиг. 10 табл. 7 он их так и рисует. Тогда—
это кероны, так кактриходины круглые. Вероятно, Трамблэ
не различал оба рода этих «вшей».
29 Водяные блохи, или блошки—дафнии, пресноводные
ветвистоусиковые рачки (Cladocera). По-французски они
названы у Трамблэ, согласно Сваммердаму, «Pucerons branchus».
30 Сваммердам Ян (Swammerdam,
1637—1680)—знаменитый голландский натуралист, известный своими
зоотомическими работами. Его исследования были изданы под
названием «Библия природы» ученым Бургавом в 1737—38г. На
эту книгу, очевидно, и ссылается Трамблэ.
31 «Черви»,—повидимому, малощетинковые кольчецы из
рода Tub if ex.
82 Красные черви—здесь, очевидно, личинки комара
мотыля (Chironomus).
88 В подлиннике говорится «ver de tipule transparent»,—
очевидно, личинка комара-коретры (Corethra).
34 Строки из известной поэмы Овидия «Метаморфозы»
{ст. 366—367): «Так-то в глубинах вод полип, схватив свою

ПРИМЕЧАНИЯ
339
жертву, держит ее, со всех сторон опутав руками» (перевод
И. А. Лихачева).
36 Эти «насекомые»,—повидимому, рачки Ostracoda.
se Из сказанного здесь видно, что Трамблэ, хотя и близко
подошел к пониманию способности щупалец прикрепляться
к добыче и иным предметам, все же роли стрекательных
капсул не уловил. При этом он игнорирует достижения Бэкера
в этой области, которых он не мог не знать.
37 Трамблэ не заметил, несмотря на свою исключительную
наблюдательность, что через это отверстие, которое обычно
называется аборальной порой, выходит иногда жидкое
содержимое полости тела (это видел уже Фоукс и др.), а также
пузырек газа. Но он прав, говоря, что экскременты через
эту пору не выходят, т. е. что она не есть анус.
38 Недавно пищеварение гидры было обстоятельно изучено
Руфью Бейтлер (Ruth В е u t 1 е г, Experimentelle
Untersuchungen über d. Verdauung bei Hydra, Zschr. f. vergl.
Physiol., I, 1924). Она говорит следующее: «Трамблэ является
единственным, кто ставил опыты по пищеварению (гидры—
И, К.); его наблюдения и в этой области принадлежат к
лучшему из написанного о гидре; его техника осталась, к
сожалению, недооцененной позднейшими авторами (Greenwud),
которые ограничивались преимущественно гистологическими
исследованиями».
39 Животное, здесь описываемое,—повидимому, один из
видов пиявок, может быть, Clepsine.
40 «Пауки»—это водяные клещи из родов Eylais или Hyd-
rachna.
41 «Черные слизни»—плоские черви, планарии, вероятно,
из рода Polycelis.
42 Замечательное исследование Трамблэ о причинах
окраски полипов вполне подтверждается позднейшими работами
и до сих пор почти не превзойдено. Благодаря открытию
витальных окрасок удалось недавно осуществить намерение
Трамблэ, не удавшееся с цветными экстрактами цветов. Гидр
теперь можно с успехом красить в синий и красный цвет
метиленовой синью и нейтральротом, что имеет значение для
опытов с трансплантацией (см. Капа j ew J., Zur Frage
der Bedeutung der interstiziellen Zeilen, Roux Archiv für
Entwicklungsmechanik, Bd. 122, 1930).
Непонятно, как мог Линней после этих опытов Трамблэ,
которые ему, конечно, были известны, строить систематику
гидр на различии их окраски.
43 Марсильи, Луиджи Фернандо (Marsigli, 1658—1730)—
итальянский географ, натуралист и генерал, воевавший на
австрийской стороне против турок. Разносторонне образо-
22*

340
И. КАНАЕВ
ванный человек, много путешествовавший и автор многих
научных сочинений. Его «Histoire physique de la mer» вышла
в Венеции в 1711 г. и в Амстердаме в 1725 г.
44 Гетар (Guetard, Jacques Etienne,
1715—1786)—французский натуралист. Он написал статью о «наземном полипе»,
изданную в «Мемуарах» Французской академии наук в 1768 г.
и приложенную в немецком переводе к немецкому изданию
Мемуаров Трамблэ. За наземного полипа он принял, пови-
димому, какую-то маленькую личинку насекомого.
45 Жуки,—повидимому, жуки-вертячки из рода Gyrinus.
46 Алламан (Allamand, Jean Nicolas Sebastien, 1713—
1787)—натура л ист, профессор естественной истории и
философии университета в Франекере (Franeker); во время
работы Трамблэ он был воспитателем детей лейденского
математика Гравесанда (S. van s'Gravesande).
47 Термометр Принса (Prins) совпадает, повидимому,
со шкалой Фаренгейта. Как сообщает сам Трамблэ в III
Мемуаре, стр. 212, точка замерзания на этом термометре
обозначается 32°, а точка кипения 212°. По наблюдениям
аббата Ноллэ, как говорит Трамблэ, 20 и две трети
градуса по шкале Принса равняются 10° шкалы Реомюра,
т. е. один градус по Реомюру равен приблизительно двум
по Принсу.
48 Трамблэ не уловил правильности порядка
возникновения почекf именно по спирали, что было сделано лишь в
XX веке главным образом Р. Гертвигом (Biolog. Cbl.,26,1С06).
Также не уловил он различия в порядке возникновения
щупалец у разных видов, что установлено было Бэкером и
используется в более разработанном виде П. Шульце как
систематический признак.
49 Речь идет о ручейниках, повидимому, это Phryganea
grandis.
50 Как видно из всего вышеизложенного, Трамблэ с
большим трудом отделывается от ложной идеи, что нет
размножения без спаривания, и сам едва верит в тот факт, что
полипы могут почковаться без оплодотворения.
61 Естественное поперечное деление гидр, природа
которого до сих пор не выяснена достаточно точно,
подтверждено многими позднейшими авторами.
62 Эти выросты—яйца. Вопрос о них остался
недоработанным Трамблэ, но, как видно, он был на пороге открытия
полового размножения у гидр.
58 Здесь Трамблэ описывает мужские гонады гидры,
значения которых он не разгадал.
64 Причина разветвления щупалец полипов была недавно
выяснена В. Исаевым («Этюд об органических регуляциях»,

ПРИМЕЧАНИЯ
341
Тр. Ленингр. об-ва естествоисп., 53, 1924) как
регуляционный процесс слияния двух щупалец.
65 Неправильное расположение щупалец является,
вероятно, результатом регуляционных процессов у гидр, которые
стали более глубоко изучаться только в XX веке (Wil. Goetsch,
В. Исаев).
66 Конусообразные полипы с одной рукой, или однощу-
пальцевые полипы, и другие ненормальные формы еще плохо
изучены д# сих пор и, повидимому, связаны с регуляционными
процессами в теле гидры. Исаев предполагает, что, например,
«однощупальцевые полипы» возникали в процессе регуляции
из одного щупальца («Этюды об органических регуляциях»,
II, Тр. Лен. об-ва ест., 55).
57 В подлиннике стоит слово «anter ieur», т. е. передний,
что, вероятно, опечатка.
68 Полипы с султаном—«Polypes ä pannache»—мшанки,
повидимому, из рода Plunatella.
69 Здесь Трамблэ утверждает возможность регенерации
целой гидры из куска стебля. Этот факт вызывал неоднократно
сомнения в литературе. В последнее время возможность
регенерации из стебля нашла некоторое подтверждение в
некоторых новейших работах (Биологический журнал, т. III,
1934; Доклады Академии наук СССР, т. III, № 9, 1935).
60 Возможность регенерации гидры из куска гипостома
с щупальцами подтверждена многими последователями,
особенно Нусбаумом (Arch. f. mikr. Anatom., Bd. 31, 1887)
и Кэлицом (Arch. f. Entwicklungßmech., Bd. 31, 1911).
Регенерация же целой гидры из куска щупальца неоднократно
подвергалась сомнению, хотя всегда были и сторонники этой
возможности, начиная от Резеля фон Розенгофа («Insekten-
Belustigungen, ч. III, 1755) и вплоть до новейших работ
(см. прим. 59).
61 Опыты позднейших исследователей (Пибльс и др.),
которые одновременно разрезали гидру на более мелкие куски
до V200 ее> подтвердили это наблюдение Трамблэ.
62 Здесь впервые пресноводные полипы называются
словом «гидра», заимствованным из древнегреческой мифэлогии.
Так называлось многоголовое чудовище, жившее в лер-
нейском болоте в Арголиде (Пелопонез), убитое Гераклом.
Гидра имела способность восстанавливать отбитые ей
головы.
63 Такую «окрошку» из гидр делали и современники
Трамблэ после него (Резель фон Розенгоф), и позднейшие авторы,
например, Исаев, и также с успехом. Недавно наблюдалась
регенерация гидр из их тканей, протертых сквозь сито
(Биологический журн., т. IV, № 5, 1935). Кусочки тканей

342
И. КАНАЕВ
сливаются в комок, который постепенно становится целым
животным.
64 Гистологически это явление исследовал недавно О. Мат-
тес (Matte s, Zoolog. Anz., Bd. 63, 1925) и его выводы
в общем подтверждают наблюдения Трамблэ.
6δ Выворачивание полипов — один из самых блестящих
опытов Трамблэ. Последующие авторы уже в XIX веке
(Ишикава и др.) обнаружили одну существенную ошибку
Трамблэ в деталях этого опыта: энтодерма н£ заменяет
эктодермы и наоборот. У вывернутой гидры происходит
восстановление нормальных отношений экто- и энтодермы.
Трамблэ этого не заметил, что отчасти объясняется
отсутствием в его время гистологии и соответственной
микроскопической техники.
66 Трамблэ употребляет своеобразный глагол «deretourner»,
что лучше всего по-русски переводится двумя словами:
выворачивать обратно.
67 В подлиннике стоит глагол «embrocher», что значит
буквально «сажать на вертел».
68 На самом деле это, повидимому, не так, и накалывание
на щетинку не мешает востановлению нормальных отношений
в тканях гидры. Что щетинка не может помешать
регуляционным процессам у гидры видно из другого опыта самого
Трамблэ, описанного им ниже,—опыта со вложением одного
полипа в другого.
69 Здесь мы имеем первое описание индукции у гидр, т. е.
появление нового рта и щупалец на необыкновенном месте
под влиянием уже имеющегося гипостома (рта со
щупальцами). Это явление, мало обращавшее на себя внимание
исследователей после Трамблэ, в недавнее время было особенно
детально исследовано Исаевым в его «Этюдах об органических
регуляциях» в статье о химерах (Journ. of Genetics, vol. 14,
1924), где он в ряде моментов непосредственно продолжает
работу Трамблэ.
70 В подлиннике стоит «deretournee»^ что, повидимому,
опечатка, и по смыслу надо было напечатать «retournee», как
я и перевел.
71 Опыты с вложением гидр друг в друга были забыты до
XX века. Насколько мне известно, их снова стал ставить
только Исаев, непосредственно продолжая дело Трамблэ,
пользуясь ими как методом для изучения органических
регуляций (см. цитированные работы его).
72 Трамблэ пытается путем вложения срастить двух
полипов в одно целое. Такое сращение возможно лишь временно
и вызывает регуляционные процессы, как показали опыты
Исаева. Трамблэ, к сожалению, не описывает дальнейшую

ПРИМЕЧАНИЯ
343
судьбу своих сращенных путем вложения гидр. Его, очевидно,
интересовал прежде всего факт соединения двух особей в одну,
что было достигнуто также Исаевым его методом «конплан-
тации», т. е. сращения двух вскрытых и распластанных друг
на друге гидр, для чего они скалываются булавками.
73 Опыты сращивания частей разрезанных гидр, как видно
из дальнейшего изложения, не были доведены Трамблэ до
конца. Тем не менее это одна из самых интересных и
продуктивных попыток его. Им впервые были получены животные
химеры, т. е. организмы, образованные из тканей двух разных
особей, принадлежащих даже разным видам. Только в 1921 г.
и ел. эти опыты были с успехом развиты дальше Исаевым
в СССР («Химеры у гидр»,Тр. I съезда зоол., 1923 и «Researches
on animal chimaeras», Journ. of Genetics, 1924) и почти
одновременно с ним В. Гетшем в Германии (W. G о е t s с h,
Naturwissenschaften, 1922 и др.). До них методику
сериального сращивания Трамблэ улучшили сначала Ишикава
(Ichikawa, 1882) путем нанизывания кусков гидры на
волосок, потом Ветцель (Wetzel, 1895—1897 гг.) и др.
74 Плиний (Plinius), называемый Старшим,—знаменитый
римский натуралист, живший в Івеке н. э. и погибший в 79 г.
тіри извержении Везувия, которое он отправился
наблюдать. Автор «Естественной истории»—своего рода
энциклопедии естественных наук древности.
75 Альдрованд (Aldrovande, Uiysse, 1522—1607)—известный
профессор Болонского университета, итальянский натуралист,
автор большого сочинения «Естественная история» в 13 томах.
76 Элиан [Aelian(Elien) Claudius]—римский учитель
риторики при Септимии Севере (III в. н. э.).
77 Барбадос (Barbade)—один из Антильских островов,
принадлежащий англичанам (в Атлантическом океане).
78 Св. Августин—St. Augustin (354—430), епископ в Гип-
поне (Северная Африка), известный средневековый философ.
79 Порта (Porta, Giovanni-Battista della, 1542—1597)—
итальянский поэт и ученый, представитель магического,
оккультного направления в естественных науках и медицине.
8а Бургав (Boerhaave, Herman, 1668—1738)—известный
голландский химик и врач, издатель сочинений Сваммердама.
Бургав был настолько знаменит, что за его советом якобы ^
обращался даже китайский император.

Зав. граф ч. Е. Смехов. Зав. коррект.
Л. Голицына. Ответ, за вып. в типогр.
П. Маркелов. Уполномоченный Главлита
Б-31232. Биомедгиз 114. МД 476. Тираж
5290. Формат 84x108/32. Печ. л. 21,5.
Знак, в печ л. 28840. Авт. л. 15,5 Сдано в
тип. 5/Ѵ 1937 г. Подп. к печ 2/ХІ 1937 г.
Зак 852. Цена 3 р. 80 к. Переплет. 1 р. 20 к.
1С-л Типография треста «Полиграфкнига»,
Москва, Трехпрудный, 9.