ББК 84.7 США
Х12
Серия «Мастера остросюжетного детектива»
выпускается с 1991 года
Художник И.П. Бреговская
ISBN 5-7001-0182-3
© Состав и художественное оформле¬
ние, торгово-издательское объединение
«Центрполиграф», 1995 г.

Глава 1
Оглянувшись, Том увидел, что тот самый тип тоже вышел из «Зе¬
леной клетки» и идет следом за ним. Пришлось прибавить шагу. Точ¬
но, его преследуют. Пять минут назад Том заметил: этот тип за
соседним столиком приглядывается к нему, словно не совсем, но поч¬
ти уверен. Он еще успеет залпом проглотить свое виски, расплатиться
и унести ноги.
На перекрестке Том свернул и помчался по Пятой авеню. А вот и
забегаловка «У Рауля». Рискнуть, что ли, зайти, пропустить вторую
рюмочку? Испытать судьбу и'прочее? Или продолжить удирать, до¬
браться до Парк-авеню и там отделаться от «хвоста», прошмыгнув в не¬
сколько темных подъездов? Том все же зашел к «Раулю».
Направляясь к свободному месту за стойкой, он машинально огля¬
дел зал в поисках знакомых. Увидел долговязого рыжего мужика, чье
имя постоянно забывал. Тот сидел за столиком с блондинкой. Рыжий
помахал рукой, и Том вяло поднял свою, отвечая на приветствие. Он
просунул ногу между перекладиной и сиденьем высокого табурета и
повернулся лицом к двери с деланной небрежностью, скрывающей не¬
терпеливое ожидание.
— Джин с тоником, пожалуйста, — сказал он бармену.
Похож ли незнакомец на человека, который собирается его
арестовать? Он такой, не такой или все же такой? Вроде бы не
похож на фараона или сыщика. Скорее на бизнесмена, отца кого-
либо из приятелей Тома. Хорошо одет, упитан, седина на висках.
И, кажется, пребывает в нерешительности. А может быть, именно
таких вот и используют для подобной работы: заведут в баре дружес¬
кую беседу с жертвой, а потом хоп! — одну руку положат тебе на
плечо, другой отвернут лацкан пиджака, показывая полицейский
значок: «Том Рипли, вы арестованы». Том внимательно следил за
дверью.
Ага, вот и незнакомец. Огляделся, увидел Тома и тут же отвел гла¬
за. Снял соломенную шляпу и уселся по другую сторону стойки.

Что ему все-таки нужно? Может быть, он голубой? Эта мысль уже
мелькала в мозгу у Тома, лихорадочно искавшего разгадку. Нащупав
только сейчас нужное слово, он спрятался за него: все же лучше голу¬
бой, чем полицейский. Голубому он просто скажет: «Нет, спасибо»,
улыбнется и пойдет своей дорогой. Том сел на табурет и постарался
взять себя в руки. Незнакомец сделал бармену знак пока не наливать
и, обогнув стойку, направился к Тому. Вот сейчас... Том оцепенел, не
отрывая от него глаз. Больше десяти лет не дадут... Быть может, пят¬
надцать. Ну, скостят за примерное поведение... Пронзида боль горь¬
кого, мучительного раскаяния, но тут незнакомец заговорил:
—	Извините, вы Том Рипли?
—	Да.
—	Я Герберт Гринлиф. Отец Ричарда Гринлифа. — Разглядев вы¬
ражение его лица, Том пришел в большее замешательство, чем если бы
мистер Гринлиф направил на него пистолет. Он дружелюбно улыбал¬
ся и смотрел на Тома с надеждой. — Вы ведь друг Ричарда, не так ли?
Том напряг память. В ней смутно всплыло — Дикки Гринлиф.
♦Длинный светловолосый парень. Всегда при деньгах».
—	Ах да, Дикки Гринлиф. Ну конечно...
—	Во всяком случае, вы знакомы с Чарлзом и Мартой Шриверами.
Это они сказали, что вы, может быть... гм... Давайте лучше пересядем
за столик.
—	Хорошо, — с готовностью согласился Том и взял свою рюмку.
Мистер Гринлиф повел его к свободному столику в самой глубин^ма-
ленького зала. Итак, возмездие отсрочено. Свобода! Его не арестуют! Речь
о чем-то другом. Неизвестно о чем, но, во волком случае, не о крупном
хищении, или подлоге, или как там еще они это называют. Вероятно, Ри¬
чард влип в какую-то историю^! мистеру Гринлифу понадобились помощь
или совет. Уж Том найдет, что сказать такому вот папаше!
—	Я не был уверен, что вы и есть Том Рипли, — начал мистер Грин¬
лиф. — Я видел вас, по-моему, всего однажды. Ведь вы как-то прихо¬
дили к нам домой с Ричардом?
—	Кажется, да.
—	Шриверы описали вас. И они и я пытались связаться с вами,
потому что Шриверы хотели устроить нашу встречу у себя дома. Кто-
то сказал им, что вы. иногда заглядываете в бар «Зеленая клетка» Се¬
годня я впервые отправился искать вас, и мне сразу же повезло. — Он
улыбнулся. — На прошлой неделе я послал вам письмо, но вы, навер¬
ное, его не получили.
—	Нет, не получил. — «Марк не пересылает мне почту, — подумал
он. — Черт бы его побрал! А вдруг там чек от тетушки Дотти?» —
Я как раз неделю назад переехал, — добавил он.
— А, тогда понятно. Ничего особенного я не писал. Просто что хочу
встретиться и побеседовать с вами. Похоже, Шриверы считают, вы были
хорошо знакомы с Ричардом.
6

—	Да, я его помню.
—	Но вы с ним не переписываетесь? — Мистер Гринлиф, казалось,
был разочарован.
—	Нет. По-моему, мы с Дикки не виделись уже года два.
—	Он как раз два года назад уехал в Европу. Шриверы отзываются
о вас очень хорошо. Они полагают, вы сможете повлиять на Ричарда,
если ему напишете. Я хочу, чтобы он вернулся домой. У него здесь
определенные обязанности. Но он остается глух ко всему, что пыта¬
емся внушить ему я или его мать.
Том был озадачен.
—	А что именно Шриверы обо мне говорили?
—	Они говорили, как оказалось, немного преувеличив, что вы с Ри¬
чардом большие друзья. Они, по-моему, не сомневались, что вы с ним
переписываетесь. Видите ли, я теперь совсем не знаю друзей Ричар¬
да... — Он искоса взглянул на Тома. Похоже, собирался угостить его
рюмочкой виски, но Том едва успел пригубить свою.
Он вспомнил, что однажды был с Дикки Гринлифом на коктейле у
Шриверов. Вероятно, Гринлифы более дружны с ними, чем он сам, по¬
тому-то все и произошло. Ведь он встречался со Шриверами всего три
или четыре раза в жизни. А в последний раз помог Чарли Шриверу
составить налоговую декларацию. Чарли, режиссер телевидения, совсем
запутался с гонорарами за «левые» работы. Он уверовал в гениальность
Тома, поскольку тот сумел подтасовать декларацию и уменьшить сум¬
му налога по сравнению с той, которая получилась у самого Чарли,
причем все выглядело вполне законно. Наверное, вспомнив именно
этот случай, Чарли рекомендовал его мистеру Гринлифу. Оценивая
Тома по тому достопамятному вечеру, Чарли наверняка сказал, что он
умен, рассудителен, безукоризненно честен и всегда готов помочь. В
действительности все было не совсем так.
—	Может быть, вы знаете кого-нибудь другого, кто близок с Ричар¬
дом и имеет на него хоть какое-нибудь влияние? — спросил мистер
Гринлиф чуть ли не жалостно.
Был еще Бадди Ланкено, но Тому не хотелось впутывать его в та¬
кое неприятное дело.
—	Боюсь, что нет. — Том покачал головой. — Почему Ричард не хо¬
чет возвращаться домой?
. — Он пишет, ему больше нравится жить в Европе. Но его мать так
разболелась... Впрочем, это наши проблемы. Простите, что я пристаю
к вам так беззастенчиво. — Мистер Гринлиф смущенно пригладил свои
редкие, аккуратно причесанные седые волосы. — Он пишет, что зани¬
мается живописью. Что ж, само по себе это неплохо. Но беда в том,
что к живописи у Ричарда таланта чнет, зато большой талант к проек¬
тированию судов, если б только он соблаговолил заняться этим. —
Мистер Гринлиф поднял глаза на подошедшего официанта. — Виски
с содовой, пожалуйста. Вьтеще не допили?
7

—	Нет, спасибо, — сказал Том.
Мистер Гринлиф Виновато посмотрел на него.
—	Вы — первый из приятелей Ричарда, кто вообще согласился меня
выслушать. Они все считают, что я не должен вмешиваться в его
жизнь.
Том вполне мог понять такую точку зрения.
—	Я’рад бы помочь, — сказал онавежливо.
Теперь он вспомнил, что своими деньгами Дикки был обязан не¬
кой судостроительной фирме. Парусные лодки. Несомненно, отец хо¬
чет, чтобы он вернулся домой и работал на семейном предприятии.
Том равнодушно улыбнулся мистеру Гринлифу и допил свой джин. Он
приподнялся было, собираясь уйти, но помешало слишком уж очевид¬
ное разочарование его визави.
—	А где он живет в Европе? — спросил Том, хотя его это ни ка¬
пельки не интересовало.
—	В городке под названием Монджибелло, к югу от Неаполя. Как
он пишет, там нет даже библиотеки. Он делит свое время между жи¬
вописью и морскими прогулками. Купил там дом. У Ричарда своя доля
дохода в семейной фирме. Не такая уж большая, но, видно, в Италии
на эти деньги можно прожить. Что ж, о вкусах не спорят, хотя лично
я не вижу ничего привлекательного в такой дыре. — Мистер Гринлиф
улыбнулся. — Разрешите угостить вас, мистер Рипли? — набравшись
храбрости, спросил он, когда официант принес ему виски с содовой.
Тому хотелось уйти. Но стало жаль оставить мистера Гринлифа в
одиночестве над рюмкой виски.
—	Спасибо. Я, пожалуй, выпью, — сказал он, протягивая офици¬
анту свою рюмку:
— Чарли Шривер говорил, что вы работаете в страховом бизнесе.
—	Работал до недавнего времени. Теперь я... — Но говорить, что он
служит в департаменте налогов и сборов, сейчас было ни к чему. — Те¬
перь работаю в бухгалтерии одного рекламного агентства.
—	Ах вот что!
Оба помолчали. Мистер Гринлиф не сводил с Тома жалкого, умо¬
ляющего взгляда. Что же еще сказать ему? Ох, не надо было соглашать¬
ся пить за его счет!
—	Кстати, сколько сейчас Дикки лет?
—	Двадцать пять.
Стало быть, они ровесники. Для Дикки это время в Европе, на¬
верное, лучшее в жизни. Твердый доход, дом, яхта. Зачем ему воз¬
вращаться? Теперь лицо Дикки более четко всплыло в памяти Тома:
широкая улыбка, светлые вьющиеся волосы, беспечное лицо балов¬
ня судьбы. Дикки и вправду такой, а что у него, Тома, за жизнь в
двадцать пять лет? Перебивается со дня на день. Счета в банке нет.
Теперь вот приходится еще и скрываться от полиции. У него талант
к математике. Так какого же черта он не может его продать? Том
8

почувствовал, как его мускулы напряглись, заметил, что спичечный
коробок в пальцах сломался, почти сплющился. Надоела ему эта ду¬
рацкая история, надоела до чертиков. Скучно, скучно, надоела! Хо¬
телось вернуться к стойке, остаться одному.
Том отхлебнул из своей рюмки.
—	Я с удовольствием напишу Дикки, если вы дадите его адрес,—
живо сказал он. — Думаю, он меня не забыл. Помню, нас с ним при¬
гласили в гости на уик-энд в один дом на Лонг-Айленде. Мы насоби¬
рали мидий, и потом все ели их на завтрак. — Том ухмыльнулся. —
Кое-кого из нас после стошнило, так что уик-энд получился не слиш¬
ком удачным. Но я припоминаю, что Дикки говорил тогда о предсто¬
ящем путешествии в Европу. Наверное, вскоре после этого он и уехал...
—	Я помню, — сказал мистер Гринлиф. — Это был последний уик¬
энд, который Ричард провел на родине. Кажется, он рассказывал мне
про мидий. — Мистер Гринлиф рассмеялся, пожалуй, громче, чем сле¬
довало.
—	А еще я несколько раз был у него дома, — продолжал Том, все
больше вдохновляясь (теперь его несло). — Дикки показал мне моде¬
ли кораблей у себя в комнате, на специальном столике.
Мистер Гринлиф просиял.
—	Ну, то всего лишь детские опыты. А он показывал свои каркас¬
ные макеты? А свои рисунки?
Ничего такого Том не припомнил, но с живостью подхватил:
—	Конечно! А как же! Рисунки пером. Некоторые были просто изу¬
мительны.
Том никогда их не видел, зато теперь перед мысленным взором
предстали педантичные рисунки профессионального конструктора или
чертежника, где тщательно прописана каждая линия, каждый болт и
каждый шуруп, а также улыбающийся Дикки, держащий эти рисунки
перед его глазами. Он смог бы еще несколько минут описывать их на
радость мистеру Гринлифу, но взял себя в руки.
—	Да, к этой работе у Ричарда талант, — удовлетворенно заметил
мистер Гринлиф.
—	Полагаю, что есть, — согласился Том.
Ему по-прежнему было скучно, но в нем как бы переключилась
скорость. Это ощущение бывало и раньше. Оно возникало иногда на
коктейлях, но чаще всего на ужинах, и в особенности если присутство¬
вали люди, общества которых он отнюдь не жаждал, и вечер тянулся
бесконечно. В таких случаях он мог, если необходимо, быть часок-дру¬
гой очаровательно любезным, но потом внутри словно что-то лопалось
и он вылетал прочь, будто подхваченный взрывной волной.
—	Жаль, что сейчас я не вполне свободен, а то с удовольствием сам
съездил бы туда и попытался уговорить Ричарда. Возможно, сумел бы
на него повлиять, — сказал он только потому, что именно это хотел
от него услышать мистер Гринлиф.
9

—	Если вы серьезно... То есть если собираетесь в Европу...
—	Нет, не собираюсь.
. —'Ричард всегда так легко поддавался влиянию приятелей... Если
б вы или кто-нибудь вроде вас мог бы взять отпуск, я бы поручил вам
съездить в Европу и поговорить с ним. Во всяком случае, проку от
этого было бы больше, чем если поехал бы я сам. А нельзя ли вам все
же взять отпуск? Или на вашей новой работе вам его никак нс дадут?
У Тома вдруг подпрыгнуло сердце. Он сделал вид, будто размыш¬
ляет. Перед ним открылась Возможность. Сердце почуяло ее и рвану¬
лось к ней прежде, чем осознал разум. На самом деле никакой новой
работы у Тома не было. И так или иначе, вероятно, вскоре все равно
придется уехать из города. Ему очень захотелось покинуть Нью-Йорк.
—	Я попробую, — осторожно сказал он все с тем же задумчивым
выражением лица, будто перебирал в уме тысячи опутавших его мел¬
ких обязательств, которые могли помешать.
—	Если и в самом деле поедете, я с радостью возьму на себя все
дорожные расходы. Это само собой разумеется. Думаете, вам действи¬
тельно удастся это устроить? Скажем, нынешней осенью?
Была уже середина сентября. Том уставился на золотое кольцо с
полустертой печаткой на мизинце мистера Гринлифа.
— Думаю, что да. Буду рад повидаться с Ричардом, особенно если
вы полагаете, что от этого будет прок.
— Я просто не сомневаюсь! Думаю, он к вам прислушается. Может,
оно и к лучшему, что вы не слишком хорошо с ним знакомы. Когда
будете настоятельно убеждать его вернуться домой, он хоть не заподо¬
зрит вас в своекорыстности. Джим Бёрке и его жена — Джим мой ком¬
паньон — заезжали в Монджибелло в прошлом году, когда совершали
круиз. Ричард обещал вернуться домой в начале зимы. Прошлой зимы.
Теперь Джим считает его совсем пропащим. Но разве станет двадца¬
типятилетий парень прислушиваться к старику, которому за шесть¬
десят? Возможно, вам удастся то, в чем не преуспели все мы.
— Будем надеяться, — скромно сказал Том.
— Может, выпьем еще? На этот раз доброго бренди?
Глава 2
Засобирались по домам только за полночь. Мистер Гринлиф пред¬
ложил подвезти на такси, но Том не захотел показать новому знако¬
мому, что обитает между Третьей и Шестой авеню в запущенном доме
из бурого песчаника с табличкой «Сдаются комнаты» в окне. Послед¬
ние две с половиной недели он жил здесь у Боба Деланси, с которым
едва знаком. Но никто из приятелей и знакомых, кроме него, не пред¬
ложил приюта Тому, оказавшемуся без крыши над головой. Он ни¬
кого не приглашал в жилише Боба и даже скрывал от всех, где
10

пристроился. Главным преимуществом этой квартиры было то, что Том
мог получать почту на имя Джорджа Мак-Алпина с минимальным
риском попасться. Но зато: вонючий незапираюшийся сортир в конце
коридора; единственная закопченная комната с почерневшим потол¬
ком, где, судя по всему, перебывали тысячи разных жильцов, причем
каждый оставил после себя свой особый род мусора и никто никогда
пальцем нс пошевельнул, чтобы его убрать; рассыпающиеся штабеля
старых журналов. И повсюду кричаще шикарные чаши из дымчатого
стекла, заполненные клубками бечевки, карандашами, окурками и гни¬
лыми фруктами. Боб был оформителем витрин, но в то время лишь
урывками подрабатывал в магазинах старых вешей на Третьей авеню,
и в каком-то из них за услуги расплатились этими дымчатыми чаша¬
ми. Впервые попав сюда, Том был глубоко уязвлен убожеством этого
жилища, тем, что кто-то из его знакомых живет здесь. Но он знал, что
сам не задержится тут надолго. И вот подвернулся мистер Гринлиф.
Всегда что-нибудь да подвернется. Такова была философия Тома.
Прежде чем подняться по ступенькам, Том остановился и внима-'
тельно огляделся. Никого, только старуха выгуливает собаку да старик,
покачиваясь, огибает угол Третьей авеню. Для Тома всегда самым не¬
приятным было ощущение, будто кто-то идет за ним следом, все
равно кто. А в последнее время оно не покидало его. Том взбежал по
ступенькам.
Плевать теперь на это убожество! Как только выправит паспорт,
отправится в Европу, скорее всего в каюте первого класса. Нажмешь
кнопку — и слуга принесет все, что твоей душе угодно. Том предста¬
вил себе, как переодевается к ужину, как небрежной походкой входит
в большой ресторанный зал, ведет светскую беседу за столиком. Се¬
годня можно поздравить себя с успехом. Он вел себя правильно.
У мистера Гринлифа никак не могло возникнуть подозрение, что Том
хитростью выманил у него поручение в Европу. Совсем наоборот.
И Том не предаст интересы мистера Гринлифа. Он приложит все силы,
чтобы Дикки вернулся домой. Мистер Гринлиф сам настолько гторя-
дочен, что не сомневается в порядочности другого. Том уже почти за¬
был, что подобные люди существуют на свете.
Он медленно снял курку и развязан галстук, наблюдая за своими дей¬
ствиями словно со стороны. Просто удивительно, как он вдруг распря¬
мился, как изменилось выражение лица. Это была одна из немногих
минут в его жизни, когда он был доволен собой. Сунул руку'В битком
набитый стенной шкаф Боба и энергично раздвинул вешалки, освобож¬
дая место для своего костюма. Потом прошел в ванную. Одна струя из
старого заржавленного душа била в пластиковую занавеску, другая раз¬
брызгивалась в разные стороны, так что на тело вода почти не попадала.
Но все же это было лучше, чем садиться в осклизлую ванну.
Когда Том на следующее утро проснулся, Боба не было дома. Взгля¬
нув на его постель, он убедился, что тот вчера вообще не приходил.
11

Том вскочил с кровати, подошел к двухконфорочной плите и поста¬
вил кофе. Очень кстати, что Боб ночевать нс пришел. Тому нс хоте¬
лось рассказывать ему о путешествии в Европу. Этот жалкий лодырь
все равно не поймет ничего, только то, что Том поедет путешествовать
на даровщинку. И Эд Мартин, вероятно, тоже. И Берт Виссер. И все
остальные бездельники, его знакомые. Он никому ничего не скажет и
не хочет, чтобы его провожали. Том стал насвистывать. Он приглашен
на ужин сегодня вечером к мистеру Гринлифу в его квартиру на Парк-
авеню.
Через четверть часа, приняв душ, побрившись и облачившись в
костюм с полосатым галстуком, который, по его мнению, должен хо¬
рошо получиться на фотографии для паспорта, Том расхаживал взад и
вперед по комнате с чашкой черного кофе в руке, ожидая утреннюю
почту. Получив ее, он отправится выправлять паспорт. Л как исполь¬
зовать вторую половину дня? Походить по художественным выставкам
и набраться впечатлений для застольной беседы у Гринлифов? Разу¬
знать о «Судостроительной компании Бёрке и Гринлифа», чтобы по¬
казать мистеру Гринлифу, что интересуется его бизнесом?
Через открытое окно Том уловил, как еле слышно брякнул почто¬
вый ящик, и спустился вниз. Подождав, пока почтальон преодолеет
ступеньки и исчезнет из виду, Том вытащил адресованное Джорджу
Мак-Алпину письмо из уголка, куда его запихнул почтальон. В кон¬
верте оказался чек на сто девятнадцать долларов и пятьдесят четыре
цента, которые надлежало выплатить сборщику налогового управления.
Славная миссис Эдит Сьюперо! Уплатила, не пикнув, даже по телефо¬
ну не позвонила. Это был добрый знак. Том поднялся к себе, разорвал
конверт миссис Сьюперо и выбросил клочки в помойное ведро.
Том положил чек в конверт из оберточной бумаги, хранившийся во
внутреннем кармане одной из его курток в стенном шкафу. У него уже
собралось чеков на тысячу восемьсот шестьдесят три доллара и четыр¬
надцать центов, сосчитал он в уме. Жаль, что нельзя получить по ним
деньги. Хотя бы один идиот додумался прислать наличные или вы¬
писать чек на имя Джорджа Мак-Алпина. Но до сих пор такого не
случалось. У Тома было найденное где-то удостоверение банковского
посыльного, правда просроченное, но можно попробовать переправить
дату. Однако он боялся, что попадется при получении денег по чекам,
даже если подделает доверенность на нужную сумму. Стало быть, на
самом деле все свелось не более чем к розыгрышу. Всего лишь к хо¬
рошей шутке. Он ни у кого не украл ни гроша. Перед отъездом в Ев¬
ропу надо будет уничтожить эти чеки.
В его списке было еще семь кандидатов. Не попробовать ли еще
разок в те десять дней, что остались до отплытия? Возвращаясь вчера
домой после встречи с мистером Гринлифом, Том. подумал, что, если
миссис Сьюперо и Карлос де Севилья пришлют доплату, он поставит
на этом точку. Мистер де Севилья пока доплаты не прислал. Надо
12

будет позвонить ему по телефону и нагнать страху. Миссис Сьюперо
оказалась такой легкой добычей, что у Тома возникло искушение сде¬
лать еще одну, последнюю попытку.
Том вынул из шкафа свой чемодан, а из него — розовато-лиловый
почтовый набор. В коробке лежало несколько листков почтовой бумаги,
а под ними множество бланков, которые он прихватил в налоговом уп¬
равлении, где с месяц назад работал на складе. На самом дне хранился
список кандидатов, тщательно подобранных людей, которые проживали
в Бронксе или Бруклине и вряд ли потащились бы в налоговое управле¬
ние лично, — художников, писателей и других лиц свободных профес¬
сий, нс уплачивающих постоянно подоходного налога, зарабатывающих
от семи до двенадцати тысяч долларов в год. Люди этой категории, рас¬
считывал Том, редко нанимают специалиста, который составил бы им
налоговую декларацию. С другой стороны, они зарабатывают достаточ¬
но, чтобы их логично было обвинить в ошибке на две-три сотни долла¬
ров при составлении декларации. В списке были: Уильям Дж. Слаттерер.
журналист; Филип Робилард, музыкант; Фрида Хосн, книжный иллюс¬
тратор; Джозеф Дж. Геннари, фотограф; Фредерик Реддингтон, худож¬
ник; Френсис Карнеги... Интуиция подсказала выбрать Реддингтона,
рисовальщика комиксов. Небось не знает, на каком он свете.
Том выбрал два бланка, озаглавленные: «Уведомление об ошибке в
расчете», заложил между ними копирку и стал быстро переписывать дан¬
ные, содержащиеся в его списке под фамилией Реддингтон. Доход: 11
тысяч 250 долларов. Освобожден от налогообложения. Вычеты: 600 дол¬
ларов. Кредит: ноль. Денежный перевод: ноль. Проценты (он на мгнове¬
ние задумался): 2,16 доллара. Итого к уплате: 233 тысячи 76 долларов.
Затем Том вынул из папки, где у него хранилась копирка и бумага для
пишущей машинки, лист со штампом налогового управления на Лек-
сингтон-авеню, перечеркнул адрес наискосок, а под ним напечатал:
. Уважаемый сэр!
В связи с перегрузкой нашей основной бухгалтерии на Лексингтон-аве¬
ню просьба прислать ответ по адресу:
Отдел согласований (корректировки)
Ответственному Джорджу Мак-Алпину
187 Е, Пятьдесят первая улица
Нью-Йорк 22, Нью-Йорк.
Заранее благодарим	Ральф Ф. Филлер,
Ген. директор отдела
коррект ировки
Том подписал письмо неразборчивой закорючкой. Остальные блан¬
ки убрал на случай неожиданного появления Боба и взялся за'телефон.
Он решил нанести мистеру Рсддингтону легкий упреждающий удар.
13

Узнал в справочном бюро номер и позвонил ему. Тот оказался дома.
Том коротко объяснил положение вещей и выразил удивление, что
мистер Рсддйнгтон до сих пор не получил уведомления из отдела кор¬
ректировки.
—	Его должны были отправить еще несколько дней назад. Вы на¬
верняка получите его завтра. Нас тут торопят с завершением этих дел.
—	Но я уже уплатил налоги. — В голосе на другом конце провода
была тревога. — Все мои налоги...
—	Такие вещи иногда случаются у лиц свободных профессий, с ко¬
торых не удерживают постоянного подоходного налога. Мы очень тща¬
тельно проверили вашу налоговую декларацию, мистер Реддингтон.
Ошибка исключена. И нам бы не хотелось обращаться в учреждение,
для которого вы работаете, или к вашему агенту, или куда бы то ни
было еще с требованием об удержании ваших денег вплоть до уплаты
долга... — Тут он хихикнул. Такое неформальное панибратское подхи¬
хикиванье обычно творило чудеса. — Но мы будем вынуждены это сде¬
лать, если вы нс уплатите в течение сорока восьми часов. Мне очень
жаль, что вы до сих пор не получили нашего уведомления. Как я уже
сказал, нас торопят...
— А если я сам приеду, я смогу с кем-нибудь поговорить? — с бес¬
покойством спросил мистер Реддингтон. — Сумма чертовски большая!
— Да, разумеется, сможете. — В этом месте Том всегда переходил
на компанейский тон. Как будто это говорил добродушный старый
чудак лет шестидесяти с лишком, который выкажет максимум терпе¬
ния, если мистер Реддингтон явится к нему в офис, однако не усту¬
пит ни цента, что бы там мистер Реддингтон ни толковал и ни
доказывал. Ведь Джордж Мак-Алпин представлял налоговое управле¬
ние Соединенных Штатов Америки. — Разумеется, вы сможете пого¬
ворить со мной, — произнес Том, растягивая слова, — но не
сомневайтесь, мистер Реддингтон, ошибка исключена. Я просто хочу
сэкономить ваше время. Приезжайте, если вам так хочется, но вся
документация касательно ваших налогов в данную минуту у меня под
рукой.
Молчание. Мистер Реддингтон явно не собирался задавать вопро¬
сов по документации. Очевидно, не знал, что именно надо спросить.
Но если бы он все же попросил каких-либо объяснений, у Тома была
^наготове длинная путаная речь насчет чистого дохода и нарастающего
дохода, балансовых сумм и расчетных смет, а также шести процентов
годовых, •нарастающих со дня, назначенного для уплаты налога на все
сальдо, и представляющих^собой возмещение первоначального нало¬
га. И всю эту галиматью он излагал медленно, не давая себя прервать,
подавляя противника неумолимо, подобно танку. До сих пор никто
еще не упорствовал в намерении явиться лично и вновь прослушать
подобную лекцию. Мистер Реддингтон тоже капитулировал. Том по¬
нял это пр его молчанию.
14

—	Хорошо, — сказал мистер Реддингтон словно в изнеможении.—
Я прочту уведомление завтра, когда получу его.
—	Прекрасно, мистер Реддингтон, — ответил Том и повесил
трубку.
С минуту посидел, ухмыляясь, зажав сложенные ладони между ко¬
ленями. Потом вскочил, убрал на место машинку Боба, аккуратно при¬
чесал перед зеркалом свои светло-каштановые волосы и отправился
выправлять паспорт.
Глава 3
—	Том, дорогой, здравствуйте! — Голос и интонация мистера Грин¬
лифа предвещали великолепные коктейли, изысканный ужин и ноч¬
лег, если гость окажется слишком усталым, чтобы идти домой. —
Эмили, это Том Рипли.
—	Рада познакомиться с вами, — сердечно сказала хозяйка дома.
—	Как поживаете, миссис Гринлиф?
Она выглядела так, как он и ожидал: высокая, стройная блондин¬
ка. Держалась с известной долей официальности, не позволявшей ему
забывать о хороших манерах, но при этом с тем же наивным доброже¬
лательством ко всем и всему, что и мистер Гринлиф. Хозяин повел их
в гостиную. Да, Том действительно побывал здесь с Дикки.
—	Мистер Рипли занимается страховым бизнесом, — объявил мис¬
тер Гринлиф. Он, по-видимому, уже успел пропустить рюмочку, а
может быть, волнуется: ведь Том вчера вечером подробно описал рек¬
ламное агентство, где он якобы работает.
—	Нс слишком интересная работа, — скромно сказал Том, обраща¬
ясь к миссис Гринлиф.
Служанка внесла в комнату поднос с коктейлями и бутербродами
на поджаренном хлебе.
—	Мистер Рипли уже бывал у нас, — сказал мистер Гринлиф. — Он
приходил с Ричардом.
—	Вот как? Я вас не помню. — Хозяйка дома улыбнулась. — Вы
уроженец Нью-Йорка?
—	Нет, я родился в Бостоне, — ответил Том. Это была правда.
Примерно через полчаса — и хорошо, что не раньше, потому что за
это время Том по настоянию Гринлифов успел выпить второй и третий
мартини, — они перешли из гостиной в столовую, где был накрыт стол
на три персоны, горели свечи, лежали большие синие салфетки и уже
была подана заливная курица. Но главное, был сельдерей в соусе с май¬
онезом. Любимое блюдо Тома. Во всяком случае, по его заявлению.
—	Ричард тоже любит сельдерей, — сказала миссис Гринлиф. —
И считает, что наш повар готовит его отменно. Жаль, вы не можете
захватить немного для него.
15

—	Отчего же, положу вместе с носками, — улыбнулся Том, на что
мистер Гринлиф рассмеялся. Его жена просила Тома отвезти Ричарду
несколько пар черных шерстяных носков от «Брукс бразсрс», какие
Ричард всегда носил.
Застольная беседа была вялой, но ужин превосходным. Отвечая на
вопрос миссис Гринлиф, Том сказал, что работает в рекламной фирме
«Ротенберг, Флеминг и Барнер». Когда он упомянул фирму в другой
раз, он нарочно назвал ее «Реддингтон, Флеминг и Паркер». Похоже,
что мистер Гринлиф не уловил разницы. В это время они с мистером
Гринлифом сидели вдвоем в гостиной после ужина.
—	Вы учились в Бостоне? — спросил мистер Гринлиф.
—	Нет, сэр. Какое-то время я учился в Принстоне, потом жил у
другой своей тетки в Денвере и ходил в колледж там.
Том подождал, в надежде, что мистер Гринлиф спросит что-нибудь
о Принстоне, но тот не спросил. Том мог свободно рассуждать о ме¬
тоде преподавания истории в Принстоне, о том, что запрещено и что
разрешено на его территории, об атмосфере на субботних и воскрес¬
ных танцах, о политических тенденциях студентов. Прошлым летом
Том подружился с одним студентом предпоследнего курса Принсто¬
на. Тот только и говорил о своей альма-матер, и под конец Том сам
начал его выспрашивать, предвидя, что настанет время, когда эти
сведения ему пригодятся. Том уже рассказал Гринлифам, что его
вырастила тетя Дотти в Бостоне. Она привезла его в Денвер, когда
ему было шестнадцать, и на самом деле он только кончил там сред¬
нюю школу, но в доме у тети Би в Денвере снимал комнату один
молодой человек по имени Дон Мизел, так вот он-то учился в Коло¬
радском университете. У Тома было такое чувство, будто он тоже там
учился.
Вы специализировались на чем-нибудь определенном? — спро¬
сил мистер Гринлиф.
—	Никак не мог выбрать между бухгалтерским делом и английским
языком, — ответил Том с улыбкой, зная, что такой ответ слишком ба¬
нален, чтобы дать пищу для обсуждения.
Вошла миссис Гринлиф с альбомом семейных фотографий, и Том
сидел рядом с ней на диване, а она переворачивала страницы. Вот
Ричард учится ходить. Вот Ричард на ужасной цветной фотографии
во всю страницу, с длинными белокурыми локонами. Альбом заин¬
тересовал Тома, лишь когда пошли фотографии Ричарда лет с шест¬
надцати: длинноногий стройный юноша с волнистыми волосами.
Насколько мог судить Том, между шестнадцатью и двадцатью тремя
или четырьмя годами, когда были сделаны последние снимки, Ричард
мало изменился. Особенно удивило Тома, как мало изменилась его
веселая наивная улыбка. Напрашивалась мысль, что Ричард не слиш¬
ком умен, а может быть, просто любит фотографироваться и думает,
что ему очень идет рот до ушей. Но это опять-таки не говорит об уме.
16

—	А наклеить вот эти у меня еще руки не дошли. — Миссис Грин¬
лиф протянула Тому пачку разрозненных фотографий. — Они все из
Европы.
Это уже интереснее: Дикки вроде бы в парижском кафе, Дикки на
пляже. На некоторых фотографиях он хмурйт брови.
—	Кстати, вот Монджибелло. — Миссис Гринлиф показала снимок,
где Дикки вытаскивал лодку на песчаный пляж. На заднем плане вид¬
нелись скалистые горы и цепочка белых домиков вдоль берега.— А вот
девушка, которая живет в Монджибелло. Она и Дикки там единствен¬
ные американцы.
—	Мардж Шервуд, — пояснил мистер Гринлиф. Он сидел у проти¬
воположной стены, но, подавшись вперед, с напряженным внимани¬
ем следил за демонстрацией фотографий.
Девушка в купальном костюме сидела на пляже, обхватив руками
колени. С виду здоровая и простодушная, с взъерошенными, корот¬
ко подстриженными волосами. То, что называется «свой парень».
Затем последовала очень хорошая фотокарточка Ричарда в шортах. Он
улыбался, сидя на парапете террасы.
Но это была уже совсем другая улыбка. На европейских снимках
Ричард выглядел более сдержанным.
Том вдруг заметил, что миссис Гринлиф неподвижным взглядом
уставилась в ковер. Он вспомнил, как она за столом воскликнула: «Хо¬
телось бы мне даже не знать слова «Европа»!» Мистер Гринлиф взгля¬
нул на нее с беспокойством, а потом улыбнулся Тому, словно говоря,
что, мол, ничего особенного, такие вспышки у нее бывают. Теперь Том
увидел слезы на глазах миссис Гринлиф. Муж поднялся и направился
к ней.
—	Миссис Гринлиф, — сказал Том мягко, — поверьте, я сделаю все,
что смогу, чтобы Дикки вернулся домой.
—	Спасибо, Том, спасибо. — Она сжала его руку.
—	Эмили, не пора ли тебе ложиться? — спросил мистер Гринлиф,
наклонившись над ней.
Миссис Гринлиф встала, тотчас поднялся и гость.
—	Надеюсь, Том, вы еще зайдете к нам перед отъездом, — сказала
она. — С тех пор как Ричард уехал, в нашем доме почти не бывает
молодежи. Мне ее не хватает.
—	Я с удовольствием приду, — пообещал Том.
Мистер Гринлиф вышел из комнаты вместе с женой. Том остался'
стоять руки по швам, высоко подняв голову. В большом зеркале на
стене он увидел свое отражение и снова распрямился, исполнившись
чувства собственного достоинства. Том быстро отвел глаза. Он делает
именно то, что нужно, ведет себя так, как нужно. Откуда же это чув¬
ство вины? Только что он сказал миссис Гринлиф: «Я сделаю все, что
смогу...» Но ведь он и вправду сделает! Он никого не пытается обма¬
нуть.
17

Тома прошиб пот, и он постарался расслабиться. Из-за чего он
вдруг так забеспокоился? Ведь весь вечер чувствовал себя превосход¬
но! Вот только когда он сказал про тетю Дотти...
Том расправил плечи, поглядывая на дверь, но она все eine остава¬
лась закрытой. Да, только в эту минуту за весь вечер он почувствовал
себя не в своей тарелке, сам себе показался ненастоящим, будто по¬
пался на лжи, хотя в действительности изо всего сказанного им сего¬
дня как раз это и были чуть ли нс единственные слова правды: «Мои
родители умерли, когда я был совсем маленьким. Меня вырастила моя
тетя в Бостоне».
Мистер Гринлиф вошел в комнату. Тому показалось, что его фигу¬
ра вибрирует и разрастается. Он сощурил глаза. Мистер Гринлиф вну¬
шал ужас и желание напасть первым, прежде чем нападет он.
— А что, если нам попробовать бренди? — предложил мистер Грин¬
лиф, открывая потайной бар в стене рядом с камином.
«Я как будто снимаюсь в кино», — подумал Том. Вот сейчас мистер
Гринлиф или кто-либо другой крикнет: «Стоп, съемка закончена», — и
Том расслабится, очутившись снова «У Рауля», а перед ним будет рюмка
джина с тоником. Впрочем, нет, он окажется в «Зеленой клетке».
— Или вы уже выпили свою норму? Не пейте, если не хочется.
Том неопределенно кивнул. Он вдруг припомнил случай, происшед¬
ший на прошлой неделе в аптеке. Хотя все уже позади, и сейчас ему в
самом деле нечего бояться. Он и не боялся. Аптека находилась на Вто¬
рой авеню. Он давал ее телефон, когда настаивали на том, чтобы по¬
звонить ему и еще раз поговорить о своих налогах. Он говорил, что это
телефон отдела корректировки и застать его по этому телефону можно
только по средам и пятницам с пятнадцати тридцати до шестнадцати
часов. Эти полчаса Том околачивался в аптеке вблизи телефонной буд¬
ки и ждал звонка. Во второй раз, когда он туда пришел, аптекарь стал
посматривать на него подозрительно, и Том объяснил, что ждет звон¬
ка своей девушки. Итак, в прошлую пятницу он, сняв трубку, услы¬
шал мужской голос: «Ты знаешь, о чем речь, да или нет? Мы знаем,
где ты живешь, можем прийти к тебе на квартиру... Если у тебя есть
для нас товар, то и у нас для тебя кое-что найдется». Неизвестный
мужчина говорил настойчиво, он чего-то недоговаривал, так что Том
заподозрил ловушку и был не в силах ответить ни слова. А тот закон¬
чил: «Слышишь, мы придем прямо сейчас. К тебе домой».
Том на ватных ногах вышел из телефонной будки. Аптекарь в ужа¬
се вытаращил на него глаза, и тут разговор стал вдруг понятен: апте¬
карь торговал наркотиками, а Тома принял за полицейского сыщика,
напавшего на его след. Том рассмеялся. Аптеку он покинул с громким
хохотом, но все же пошатывался, потому что ноги подкашивались от
пережитого им самим страха.
— Размечтались о Европе?' — услышал он голос мистера Гринлифа.
Том взял протянутую хозяином рюмку.
18

—	Да.
—	Что ж, надеюсь, вы нс только сумеете воздействовать на Ричар¬
да, но и получите удовольствие от путешествия. Кстати, вы очень
понравились Эмили. Она мне так сказала. Даже не.пришлось спраши¬
вать. — Мистер Гринлиф вращал свою рюмку с бренди между ладоня¬
ми. — Том, у моей жены лейкемия.
—	Вот как! Это, кажется, очень серьезная болезнь?
—	Да. Она не протянет и года.
—	Мне грустно это слышать, — сказал Том.
Мистер Гринлиф вынул из кармана какую-то бумагу.
—	Вот расписание теплоходов. Я думаю, вы быстрее всего добере¬
тесь обычным путем через Шербур. Это и самая интересная дорога. В
Шербуре пересядете на специальный поезд, который подают к этому
теплоходу, на нем доедете до Парижа. Затем спальный вагон через
Альпы, до Рима и Неаполя.
—	Чудесно. — Затея начинала увлекать Тома.
—	От Неаполя до городка, где живет Ричард, придется добираться
автобусом. Я ему напишу про вас. Разумеется, не о том, что вы едете как
мой эмиссар, — добавил мистер Гринлиф, улыбаясь, — но сообщу, что
мы с вами повстречались. Вероятно, Ричард приютит вас у себя, но если
по какой-либо причине не сможет, в городке есть гостиницы. Думаю, вы
с Ричардом отлично поладите. Что касается денег, — мистер Гринлиф
улыбнулся отеческой улыбкой, — кроме билетов туда и обратно, я пред¬
лагаю вам шестьсот долларов в дорожных чеках. Устраивает? Этих шес¬
ти сотен вам хватит месяца на два, а если понадобятся еще — стоит только
дать мне телеграмму. По-моему, вы не из тех молодых людей, кто швы¬
ряет деньги на ветер.
—	Этих денег мне вполне достаточно, сэр.
Под воздействием бренди мистер Гринлиф становился все более
добродушным и веселым, а Том — все более молчаливым и угрюмым.
Он жаждал выбраться из этой квартиры. Но жаждал также и поехать в
Европу, и произвести хорошее впечатление на мистера Гринлифа. Эти
минуты на диване были более мучительными, чем минуты в баре вче¬
ра вечером, когда ему было так скучно, потому что сегодня переклю¬
чения скоростей не происходило. Несколько раз Том вставал с рюмкой
в руках и прогуливался до камина и обратно, а взглянув в зеркало,
заметил, что уголки его губ опустились. Мистер Гринлиф разглаголь¬
ствовал о том, как они с Ричардом вдвоем были в Париже, когда Ри¬
чарду было десять лет. Ничего интересного в этом рассказе не было, и
Том начал думать о своем. Случись в ближайшие десять дней какая-
нибудь неприятность с полицией, мистер Гринлиф даст ему приют. Он
наплетет, что ему срочно понадобилось сдать свою квартиру в подна¬
ем или что-нибудь в этом роде, и здесь переждет опасность. Том чув¬
ствовал себя ужасно, его прямо-таки физически тошнило.
—	Мистер Гринлиф, мне, пожалуй, пора идти.
19

—	Уже? А я хотел показать вам... Ну да ладно. В другой раз.
Том знал, ему следовало бы спросить, что именно хотел показать
хозяин, набраться терпения и посмотреть, чем бы это ни оказалось. Но
сие было выше его сил.
—	Я хочу пригласить вас на нашу верфь, — нс сдавался мистер
Гринлиф. — Когда вам удобно? Наверно, только во время ленча? Рас¬
скажете Ричарду, что теперь делается на верфи.
—	Да... я могу прийти в свой перерыв на ленч.
—	Позвоните, когда надумаете, Том. У вас есть моя визитная кар¬
точка с номером прямого телефона. Если позвоните за полчаса, при¬
шлю вам машину. Перекусим, а потом шофер отвезет вас обратно.
— Я вам позвоню, — пообещал Том.
Казалось, еще минута в полутемной прихожей — и он упадет в об¬
морок, но мистер Гринлиф снова захихикал и спросил, читал ли он
такую-то книгу Генри Джеймса.
— К сожалению, нет, сэр. Читал другие его книги, но не эту.
— Ладно, не имеет значения, — улыбнулся мистер Гринлиф.
Они пожали друг другу руки, и мистер Гринлиф долго нс выпускал
руку Тома. Но наконец-то все осталось позади. Однако лицо Тома
сохраняло испуганное и страдальческое выражение, в чем он убедил¬
ся, взглянув в зеркало лифта. Он стоял, забившись в угол кабины и
прислонившись к стенке как бы в полном изнеможении, но знал, что
стоит лифту остановиться в вестибюле, как он пулей вылетит из него
и пробежит, не останавливаясь, всю дорогу до дома.
Глава 4
День проходил за днем, и Тома все сильнее охватывало странное
ощущение. Будто Нью-Йорк то ли потерял реальность, то ли его ре¬
альность потеряла значение, и город всего лишь разыгрывал перед
Томом спектакль, грандиозный спектакль, в котором участвовали и
автобусы, и такси, и торопливые пешеходы на тротуарах, и телевизи¬
онные экраны во всех барах на Третьей авеню, и кинотеатры, сияю¬
щие огнями средь бела дня. Этот спектакль сопровождался звуковыми
эффектами — автомобильными гудками и человеческими голосами,
талдычащими нечто бессмысленное. Как будто после того, как тепло¬
ход Тома в субботу отчалит, весь город Нью-Йорк с легким шумом об¬
рушится, подобно груде картонных декораций.
А может быть, Том просто боялся. Он ненавидел море. До сих пор
еще никогда по нему не плавал, за исключением одного рейса из Нью-
Йорка в Новый Орлеан и обратно. Но тогда он работал на грузовом
судне, перевозившем бананы, и находился в основном внизу, под па¬
лубой, так что почти не заметил, что плывет. В тех редких случаях,
когда он поднимался на палубу, сначала пугался вида моря, а потом
20

подступала тошнота, и он снова убегал вниз, где, в противоположность
общепринятому мнению, становилось лучше. Родители Тома утонули
в Бостонском заливе, и он всегда считал, что, возможно, именно с
этим связана его водобоязнь, ибо, сколько себя помнил, всегда боял¬
ся воды и так и не научился плавать. При мысли о том, что менее чем
через неделю под ним будет вода глубиною в несколько миль и при¬
дется почти все время смотреть на нес, поскольку пассажиры океан¬
ских лайнеров обычно почти все время проводят на палубе, у Тома
начинало сосать под ложечкой, а ведь ничто так не вредило изыскан¬
ности и элегантности, как морская болезнь. Том никогда в жизни не
страдал ею, но в эти последние дни много раз бывал близок к ней от
одной мысли о путешествии в Шербур.
Он предупредил Боба Деланси, что съезжает через неделю, но не
сказал куда. Боба, впрочем, это и не интересовало. Живя в одной ком¬
нате на Пятьдесят первой улице, они почти не виделись. Том побывал
в доме Марка Прайминджера — ключи у него остались, — чтобы за¬
брать кое-какие забытые вещи. Пошел туда в такое время, когда, по
его расчетам, Марка не должно быть дома. Но тут как раз заявился
Марк со своим новым сожителем по дому, Джоэлом, тощим парень¬
ком, работавшим в каком-то издательстве. И ради этого Джоэла Марк
разыграл спектакль, напустив на себя учтивый вид. Дескать, пожалуй¬
ста, пусть будет по-твоему, делай, что хочешь, хотя, не будь здесь
Джоэла, он обругал бы Тома в выражениях, которых постеснялся бы
и португальский матрос. Марк (кстати, его полное имя Марцеллус) —
мужик с на редкость омерзительной харей и не подлежащими огласке
доходами. У него было хобби выручать молодых парней, испытываю¬
щих временные финансовые затруднения, давая им приют в своем
двухэтажном доме с тремя спальнями, и разыгрывать Господа Бога,
указывая им, что можно и чего нельзя делать в его жилище, и давая
им советы, как жить и работать, обычно дурные. Том прожил здесь три
месяца. Почти половину этого срока Марк провел во Флориде, и весь
дом находился в распоряжении Тома. Вернувшись, Марк поднял
страшный скандал из-за нескольких разбитых стаканов, и рюмок. Он
снова, разыграл Господа Бога, но на этот раз — строгого судию. Том
тоже в виде исключения рассердился достаточно, чтобы защищаться и
возражать, после чего Марк вышвырнул его вон, предварительно взыс¬
кав шестьдесят три доллара за разбитую посуду. Мерзкий скупердяй!
Ему бы родиться старой девой и служить директрисой в женской шко¬
ле. Том проклинал день и час, когда судьба свела его с Марком. И чем
скорее забудет его тупые свинячьи глазки, его безобразные руки в без¬
вкусных перстнях (Марк беспрерывно размахивал ими, пытаясь коман¬
довать всеми и каждым), тем будет лучше.
Изо всех приятелей и приятельниц единственной, с кем Тому хо¬
телось поговорить о своей поездке в Европу, была Клио, и в четверг,
за два дня до отплытия, он отправился к ней. Клио Добелле, стройная
21

темноволосая девушка (Том не знал, сколько ей лет, можно было дать
от двадцати трех до тридцати), жила с родителями на Грэйси-сквер и
занималась миниатюрной живописью, сверхминиатюрной в самом бук¬
вальном смысле. Она рисовала на маленьких, не больше почтовой
марки, кусочках слоновой кости, и рассматривать ее произведения
требовалось в лупу. Клио, когда рисовала, тоже пользовалась лупой.
«Ты Только подумай, как удобно: я могу унести все мои творения в
портсигаре! — говорила она. — Другим художникам нужна масса мес¬
та, чтобы хранить свои полотна». Клио жила в глубине родительских
апартаментов, в собственной квартире с небольшой ванной и кухней,
где всегда было полутемно, потому что окна выходили в садик за до¬
мом, а там росли китайские ясени, не пропускавшие света. Создавая
ночную атмосферу в любое время суток, у Клио всегда, за исключени¬
ем вечеринки, на которой они познакомились, горели неяркие лампы.
Том находил Клио неизменно в облегающих вельветовых брюках раз¬
ных цветов и шелковых рубашках в яркую полоску. Они с первой
встречи почувствовали друг к другу симпатию, и Клио на следующий
день пригласила Тома поужинать у нее. Клио всегда приглашала его к
себе, и почему-то ни одному из них не пришло в голову, что он мо¬
жет пригласить ее в ресторан или в театр и вообще выказать какую-
нибудь любезность, обычную для молодых людей по отношению к
девушкам. Клио не ожидала, что Том, придя к ней на коктейль или на
ужин, подарит цветы, книгу или конфеты. Но если он иногда все же
приносил какой-нибудь маленький подарочек, очень этому радовалась.
Клио была единственным человеком, кому Том мог рассказать, что
едет в Европу и зачем туда едет. И рассказал.
Как он и ожидал, Клио пришла в восторг. Она слушала, полуот¬
крыв яркие губы на продолговатом бледном лице, а потом хлопнула
себя по обтянутым вельветом бедрам и воскликнула:
— Томми! Но это же великолепно! У меня просто нет слов! Совсем
как у Шекспира или вообще в какой-нибудь книге!
Именно так он и сам думал. Именно это и хотел услышать от кого-
либо другого.
Весь вечер Клио суетилась вокруг него, спрашивая, а запасся ли он
тем-то и тем-то, например, бумажными носовыми платками, и таблет¬
ками от простуды, и шерстяными носками, потому что в Европе
осенью идут дожди, и сделал ли он прививки. Том сказал, что подго¬
товился на все случаи жизни.
— Только не приходи провожать, Клио. Я не хочу, чтоб меня кто-
либо провожал.
— Ну конечно нет! — согласилась Клио. Она отлично его поняла.—
Ой, Томми, как интересно! Пиши мне все про Дикки. Я впервые вижу
человека, который едет в Европу не просто так, а по делу.
Он рассказал о том, как побывал на верфи мистера Гринлифа, где
на целые мили протянулись станки, на которых изготовляют блестя-
22

шие металлические детали, покрывают их лаком и полируют дерево.
Рассказал о сухих доках, где стоят остовы лодок и яхт всех размеров.
При этом он щеголял терминами, услышанными от мистера Гринли¬
фа: комингсы, кальсонн, «острые скулы». Он описал второй ужин у
мистера Гринлифа, во время которого тот подарил ему часы. Том по¬
казал их. Не то чтобы безумно дорогие, но все же отличные часы.
И как раз в том стиле, какой предпочел бы Том, если бы покупал их
сам: простой белый циферблат в строгой золотой оправе, с тонкими
черными римскими цифрами. На ремешке из крокодиловой кожи.
—	Стоило дня два назад случайно упомянуть, что у меня нет часов,
и вот пожалуйста, — сказал Том. — Можно подумать, я-то и есть его
родной сын.
Изо всех знакомых только ей он мог сказать это.
Клио вздохнула:
—	Ну и везет же вам, мужчинам! С девушкой никогда не могло бы
случиться ничего подобного. Мужчины так свободны.
Том улыбнулся. Ему-то часто казалось, что все обстоит как раз на¬
оборот.
—	Что-то горит, уж не бараньи ли отбивные?
Клио, взвизгнув, вскочила.
После ужина она показала пять или шесть своих новых работ: два
романтических портрета юноши, их общего знакомого, в белой рубаш¬
ке с расстегнутым воротом; три придуманных пейзажа, что-то вроде
джунглей, хотя они были навеяны китайскими ясенями под окном.
Особенно удались волоски, покрывающие тело маленьких обезьянок в
джунглях. У Клио было много кисточек с одним-единственным волос¬
ком, да они еще и различались по толщине. Клио с Томом выпили
около двух бутылок красного вина из бара ее родителей, и Тому так
захотелось Спать, что он готов был улечься прямо тут, на полу. Им и
раньше случалось спать рядышком на двух больших медвежьих шку¬
рах перед камином. Еще одна из удивительных особенностей Клио
состояла в том, что она никогда не хотела и не ожидала, чтобы он к
ней приставал, и он этого никогда не делал. И все же без четверти
двенадцать Том заставил себя встать и распрощаться.
—	Я больше не увижу тебя, ведь так? — грустно спросила Клио, уже
в дверях.
—	Ну что ты! Я же вернусь через полтора месяца, — ответил Том,
хотя на самом деле совсем так не думал. Вдруг он наклонился и по-
братски крепко поцеловал ее в щеку цвета слоновой кости. — Я буду
скучать по тебе, Клио. .
Она стиснула его плечо — насколько Том мог припомнить, до это¬
го Клио никогда не прикасалась к нему — и сказала:
—	Я тоже-буду скучать.
На следующий день Том выполнил поручение миссис Гринлиф, ку¬
пив в магазине «Брукс бразерс» дюжину пар черных шерстяных нос¬
23

ков и купальный халат. Миссис Гринлиф не сказала, какого цвета он
должен быть, положившись на вкус Тома. Он выбрал халат из темно¬
бордовой фланели с темно-синими поясом и отворотами. С точки зре¬
ния Тома, он не был самым красивым в магазине, но интуиция
подсказывала, что именно такой выбрал бы себе Ричард, и он будет в
восторге. Носки и халат Том записал на счет Гринлифов. Ему пригля¬
нулась спортивная рубашка из толстого льняного полотна с деревян¬
ными пуговицами. Ничего не стоило бы и ее записать на счет
Гринлифов. Но он этого не сделал, купил за свои собственные.
Глава 5
Утро отплытия, которое Том предвкушал с таким радостным волне¬
нием, началось отвратительно. Стюард показал ему каюту, и Том об¬
легченно вздохнул, подумав, что твердость, с какой он отклонил
попытки Боба его проводить, принесла плоды. Однако стоило пересту¬
пить порог, как его встревожил жуткий галдеж.
— Том, где шампанское? Мы ждем!
— В какую же конуру тебя загнали! Потребуй каюту поприличнее!
— Томми, возьми меня с собой! — Это предложила подружка Эда
Мартина, которую Том на дух не переносил.
Они были здесь все, по большей части омерзительные приятели и
приятельницы Боба. Развалились на койке Тома, расселись на полу.
Каюта была битком набита. Боб докопался-таки, что Том сегодня от¬
плывает в морское путешествие, но Тому и в голову не могло прийти,
что приятель выкинет такую шутку. Том с трудом удержался, чтобы не
процедить ледяным тоном: «Никакого шампанского вам не будет». Од¬
нако с усилием поздоровался, изобразив улыбку, хотя на самом деле
готов был расплакаться, как ребенок, и уставился на Боба испепеляю¬
щим взглядом. Но тот был уже хорош, неизвестно, когда успел на¬
браться. Том подумал в свое оправдание, что вообще-то он вовсе не
такой уж неженка и плакса, но не переносит подобных дурацких сюр¬
призов. И каким для него ударом было то, что эти отбросы общества,
хамы, вульгарные тупицы, от которых он, как полагал, избавился на¬
всегда, взойдя по трапу, осквернили отдельную каюту, где ему пред¬
стояло провести ближайшие пять дней!
Том подошел к Полу Хаббарду, единственному приличному чело¬
веку среди присутствующих, и сел рядом с ним на коротенький встро¬
енный диванчик.
— Привет, Пол, — тихо сказал Том. — Извини за этот бардак.
— Да уж! — Пол саркастически улыбнулся. — Ты надолго?.. Что с
тобой, Том? Тебе нехорошо?
Это было ужасно. Дурацкий галдеж и хихиканье не умолкали. Дев¬
чонки ощупывали постель, заглядывали в туалет. Хорошо хоть, что
24

Гринлифы нс пришли его провожать! Мистер Гринлиф уехал по делам
в Новый Орлеан, а миссис Гринлиф, когда Том сегодня утром заехал
к ней попрощаться, сказала, что плохо себя чувствует и не в силах его
проводить.
В конце концов Боб или кто-то другой вытащил бутылку виски, и
они все стали пить из двух стаканов, взятых в ванной, а потом по¬
явился стюард с рюмками на подносе. Том пить отказался. Он обли¬
вался потом, пришлось даже снять куртку, чтобы не испачкать.
Подошел Боб и силой втиснул рюмку ему в руку. Том увидел, что Боб
не шутит, и понял почему: ведь он, Том, целый месяц пользовался его
гостеприимством, так что пусть уж хоть сделает любезное лицо. Но
сделать любезное лицо Тому было так же не под силу, как если бы его
физиономия была высечена из гранита. А если они даже и возненави¬
дят его после этого, ну так что? Невелика потеря!
—	Я могу поместиться здесь, Томми, — хихикнула все та же дев¬
чонка, очевидно, твердо решив поместиться где угодно, лишь бы уехать
вместе с ним. Она втиснулась боком в узенькую нишу, размером при¬
мерно с чуланчик для веника.
—	Вот будет потеха, когда у Тома в каюте застукают женщину! —
рассмеялся Эд Мартин.
Том кинул на него свирепый взгляд.
—	Давай выберемся отсюда, подышим воздухом, — тихо сказал он
Полу.
Остальные так галдели, что никто не заметил их ухода: Они стояли
у поручней на корме. День был пасмурный, и город справа от них уже
сейчас был похож на ту окутанную серой дымкой дальнюю землю, на
которую Том посмотрит с моря, когда — слава Богу! — эти подонки
уже не будут хозяйничать в его отдельной каюте.
—	Где ты скрывался? — спросил Пол. — Мне позвонил Эд и ска¬
зал, что ты уезжаешь. Я-то сам не видел тебя много недель.
Пол был одним из тех, кому Том выдавал себя за внештатного кор¬
респондента Ассошиэйтед пресс. Том сочинил великолепную историю
о командировке, в которую он ездил. Дал понять, что это был Сред¬
ний Восток. Напустил на себя таинственный вид.
—	К тому же в последнее время у меня было много ночной рабо¬
ты, — добавил Том. — Так что появляться на людях было некогда.
Спасибо тебе, что пришел меня проводить.
—	Сегодняшним утром у меня не было уроков. — Пол вынул изо
рта трубку и улыбнулся. — Впрочем, я, наверное, все равно пришед бы.
Придумал бы какую-нибудь отговорку.
Том тоже улыбнулся. Пол зарабатывал на жизнь преподаванием
музыки в женской школе в Нью-Йорке, но любимым его занятием в
свободное время было самому сочинять музыку. Том уже не помнил,
где и когда они познакомились, но не забыл, как однажды с целой
компанией был в воскресенье на позднем завтраке у Пола в квартире
25

на Риверсайд-Драйв, и тот играл на рояле собственные сочинения,
которые Тому очень понравились.
—	Я с удовольствием угостил бы тебя. Пойдем поищем бар, — пред¬
ложил Том.
Но в этот самый момент стюард ударил в колокол и закричал:
—	Провожающих прошу сойти на берег! Провожающие, просьба сой¬
ти на берег!
—	Это про меня, — сказал Пол.
Они пожали друг другу руки, похлопали по плечам, пообещали пи¬
сать открытки. И Пол ушел.
«Боб и его компания останутся до последней минуты, — подумал
Том, — как бы не пришлось выдворять их силой». Он вдруг повернул¬
ся и взбежал по узкому трапу. Наверху была еще одна палуба, огоро¬
женная цепью, на которых висела табличка «Только для пассажиров
второго класса», но он смело перекинул ногу через цепь и ступил на
палубу. «Запрещение вряд ли относится к пассажирам первого клас¬
са», — подумал он. Еще раз увидеть Боба и его компанию казалось не¬
выносимым. Он заплатил Бобу за две недели и на прощанье подарил
хорошую рубашку и галстук. Чего же еще надо этому подонку?
Только когда судно пришло -в движение, Том решил вернуться в
свою каюту. Вошел в нее с опаской, но каюта была пуста. Опрятное
голубое покрывало на постели без единой морщинки. Пепельницы
чистые. Ни следа чьего-либо пребывания. Том расслабился и улыбнул¬
ся. Вот это сервис! Добрые старые традиции компании «Кьюнард»,
честь британского моряка и всякое такое! На полу рядом с кроватью
стояла большая корзина. Том нетерпеливо схватил маленький белый
конверт. Вынул карточку с посланием:
Доброго пути и спасибо вам, Том. Желаем вам всего самого наилуч¬
шего.
Эмили и Герберт Гринлиф
Корзина с длинной ручкой была покрыта желтым целлофаном, а
под ним — яблоки, груши, виноград, две шоколадки и несколько ма¬
леньких бутылочек с ликером.
Том никогда в жизни не получал подарочных корзин. Он только
видел их в витринах магазинов и смеялся над сумасшедшими ценами.
И потому почувствовал, как на глаза навертываются слезы. Он закрыл
лицо руками и заплакал.
Глава 6
Во время плавания Том был спокоен и доброжелателен, но не общи¬
телен. Нужно было время, чтобы подумать, и не хотелось знакомиться
ни с кем из других пассажиров, хотя когда случайно встречался с соседя-
26
ми по столику в ресторане, он любезно здоровался и улыбался. На ко¬
рабле он начал играть роль серьезного молодого человека, которому пред¬
стоит важная работа. Был вежлив, сдержан, воспитан и поглощен своими
мыслями. По внезапной прихоти купил в галантерейном киоске голубо¬
вато-серую кепку из мягкой английской шерсти в консервативном вку¬
се. Когда дремал — или делал вид, что дремлет, — в шезлонге на палубе,
опускал козырек так низко, что тот закрывал почти все лицо. Изо всех
головных уборов кепка — самый универсальный, думал Том, удивляясь,
почему раньше никогда не приходило в голову обзавестись ею.'В кепке
он мог выглядеть и как респектабельный провинциал, джентльмен из
сельской местности, и как головорез-убийца, а также англичанином,
французом, простоватым американским чудаком — в зависимости от
того, как ее надевал. Том развлекался, примеряя все эти варианты перед
зеркалом у себя в каюте. Он всегда считал свою физиономию самой ба¬
нальной, совершенно незапоминающейся, с выражением послушания,
непонятно кому или чему, а также подспудного страха. Это выражение
Том тщетно пытался согнать. Лицо истого приспособленца. Кепка все это
переменила. Теперь его вид вызывал в памяти сельскую Америку — Грин-
вич, Коннектикут, кантри. Теперь он был молодым человеком, живущим
на доходы от землевладения, возможно, неподалеку от Принстона. Том
купил еще и трубку, она подходила к кепке.
Он начал новую жизнь. Говорил «прости-прошай» всем этим вто¬
росортным людишкам, вокруг которых ошивался и которым позволил
ошиваться вокруг себя в эти последние три года в Нью-Йорке. Навер¬
ное, так чувствуют себя эмигранты, плывущие в Америку, бросив все
в какой-то чужой стране, покинув друзей и родных, оставив позади всё
свои прежние ошибки. Жизнь начинается с чистой страницы? Чем бы
ни кончилась история с Дикки, он, Том, выполнит свой долг наилуч¬
шим образом и заслужит уважение мистера Гринлифа. Когда деньги
мистера Гринлифа кончатся, все равно не вернется в Америку. Най¬
дет интересную работу, например, в каком-нибудь отеле, где наверня¬
ка требуются толковые молодые люди с привлекательной внешностью
и знанием английского языка. Или сумеет сделаться представителем
какой-нибудь европейской фирмы и начнет разъезжать по всему миру.
Или случайно встретится с кем-нибудь, кому нужен именно такой мо¬
лодой человек, как он, умеющий водить машину, хорошо считать, раз¬
влекать старую бабушку. Он сможет сопровождать хозяйскую дочь на
танцы. Его способности многообразны, а мир велик! Том поклялся
себе, что, если уж найдет работу, будет упорен в продвижении к цели.
Терпение и труд!'Вперед и выше!
—	У вас есть «Посол» Генри Джеймса? — спросил Том в библиоте¬
ке первого класса. Книги на полке нс оказалось.
—	К сожалению, нет, сэр, — сказал дежурный офицер.
Том был разочарован. Именно про эту книгу спрашивал мистер
Гринлиф. Том Счел своим долгом ее пррчесть. Он пошел в библиотеку
27

второго класса и нашел-таки книгу, но когда ее стали записывать и он
назвал номер каюты, служащий извинился и сказал, что пассажиры
первого класса не имеют права брать книги в библиотеке второго. Том
с самого начала боялся, что так и будет. Он послушно поставил книгу
на место, а ведь, мог с легкостью, ну просто с невероятной легкостью
подойти близко к полке и незаметно сунуть книгу под куртку.
По утрам он прогуливался по палубе, несколько раз обходил судно
кругом, да так медленно, что другие пассажиры, пыхтя совершавшие
свой утренний моцион, пока он успевал обернуться один раз, обгоня¬
ли его дважды или трижды. После прогулки усаживался в шезлонг на
палубе, выпивал бульон и погружался в мысли о собственной судьбе.
После ленча блаженствовал в своей каюте, наслаждаясь уединением,
комфортом и ничегонеделанием. Иногда сидел в почтовом салоне и на
фирменной почтовой бумаге с грифом теплохода писал письма Марку
Прайминджеру, Клио, Гринлифам. Письмо Гринлифам начиналось с
учтивого приветствия и выражения благодарности за корзину с фрук¬
тами и комфортабельные условия путешествия. Он развлекался тем,
что добавлял датированный более поздним числом и основанный на
чистейшей фантазии абзац о том, как он разыскал Дикки и живет
вместе с ним в его доме в Монджибелло, как медленно, но неуклонно
и успешно продвигается к цели, убеждая Дикки вернуться домой, как
они плавают, удят рыбу, посещают кафе, Том увлекался, исписывал
страницу за страницей. Зная, что это письмо все равно нс отправит,
писал о том, что Мардж не интересует Дикки как женщина (далее сле¬
довала подробная характеристика Мардж), так что, вопреки предпо¬
ложениям мистера Гринлифа, Дикки остается в Европе не из-за нее,
и так далее и так далее. Он фантазировал до тех пор, пока весь стол
не покрылся исписанными листками и не прозвучал первый звонок,
приглашающий на обед.
В другой раз он написал вежливое послание тете Дотти.
Дорогая тетушка!
(Он очень редко называл ее так в письмах и никогда — при лич¬
ном общении.)
Как ты видишь по грифу на почтовой бумаге, я нахожусь сейчас в от¬
крытом море. Я получил неожиданное деловое предложение, о котором
пока не могу рассказать. Мне пришлось отбыть внезапно, так что я не
имел возможности заехать к тебе в Бостон, о чем очень сожалею, ведь
отсутствовать я буду много месяцев, а может быть, и лет.
Пишу, чтобы ты не беспокоилась, а также чтобы не посылала мне
больше чеков, за которые я тебе очень благодарен. Большое спасибо за
последний, который я получил примерно с месяц назад. Думаю, что с тех
пор ты мне уже ничего не посылала. Я чувствую себя хорошо и очень
счастлив.
Любящий тебя Том
28

Желать здоровья ей излишне, и без того здорова как бык. Том до¬
бавил:
Р.8. Я сам еще не знаю, какой у меня будет адрес, поэтому не даю
его тебе.
От этих слов сразу поднялось настроение: они решительно отреза¬
ли его от тетки. Теперь уже не нужно сообщать ей, где он живет. Ко¬
нец его фальшивым выражениям любви, хитрым сравнениям между
ним и его отцом, пустячным чекам на странные суммы в шесть дол¬
ларов и сорок восемь центов или двенадцать долларов девяносто пять
центов, как будто у нее осталось немного денег после оплаты послед¬
него счета или похода по магазинам и она швырнула ему их, точно
объедки. Как подумаешь, сколько могла бы присылать тетя Дотти, при
сс-то доходах, эти чеки кажутся просто оскорблением. Тетя Дотти ут¬
верждала, будто его воспитание ей стоило больше денег, чем принесла
страховка за жизнь его отца. Возможно, так оно и было, но зачем все
время этим попрекать? Да и кто попрекает ребенка такими вещами?
Множество тетушек и даже вообще посторонних растят ребят задаром
и еще получают от этого удовольствие.
Написав тете Дотти, Том вышел на палубу и для разрядки стал мерить
ее большими шагами. Когда писал тетке, его всегда охватывала ярость.
Необходимость быть с ней любезным вызывала в нем негодование и оби¬
ду. Но до сих пор он всегда старался, чтобы она знала его адрес, потому
что нуждался в ее пустячных чеках. Пришлось написать ей два десятка
писем, сообщая свои новые адреса. Но теперь ее деньги не нужны. Он
отныне от нее не зависит и не будет зависеть никогда.
Внезапно вспомнился один летний день. Ему было лет двенадцать,
они ездили по стране с тетей Дотти и ее подругой, и где-то их маши¬
на попала в пробку. День был жаркий, и тетя Дотти послала его на бен¬
зоколонку набрать в термос воды со льдом. Но тут вдруг пробка стала
рассасываться. Он помнил, как бежал бегом, окруженный огромными,
медленно ползущими автомобилями. Дверца тетиной машины была все
время почти рядом, но дотянуться до нее он никак не мог, потому что
тетка нс желала хоть немного замедлить ход, подождать хоть минуту и
все время вопила из окна: «Ну давай же, что ты ползешь, как улитка!»
Когда он наконец догнал машину и забрался.в нее, заливаясь слезами
бессильной ярости, она весело сказала, обращаясь к подруге: «Мамень¬
кин сынок! Маменькин сынок до мозга костей. В точности как его
папаша». При подобном обращении удивительно, что он вырос хоть
таким, какой есть, могло быть и похуже. Интересно, почему тетя Дот¬
ти считала его отца маменькином сынком? Могла ли она привести
хоть одно доказательство? Такого никогда не было.
Лежа в шезлонге на палубе, черпая моральную силу в роскоши ок¬
ружающей обстановки, а физическую — в изобилии вкусно приготов¬
ленной пищи, Том пытался объективно оценить свою прошлую жизнь.
29

Нельзя отрицать, что последние четыре года он по большей части рас¬
тратил впустую. Ряд случайных работ, долгие перерывы между ними,
когда работы вовсе не было, и полное отсутствие денег так пугали и
так расшатывали его моральные устои, что он ‘связывался с жалкими
и глупыми людьми, лишь бы не чувствовать себя одиноким и еще по¬
тому, что они могли хоть ненадолго чем-то его выручить, как, напри¬
мер, Марк Прайминджер. Гордиться было нечем, а ведь он приехал в
Нью-Йорк с надеждой на большое будущее. Хотел стать актером, он в
свои двадцать лет совершенно не представлял себе, как это трудно. У не¬
го не было подготовки, да и таланта тоже. Он-то думал, что талант есть,
стоит лишь показать какому-либо продюсеру самим придуманные
представления — пародии, своеобразный «театр одного актера», напри¬
мер, как миссис Рузвельт делает запись в своем дневнике после посе¬
щения клиники для незамужних матерей, и дело в шляпе. Но первые
же три провала убили всякое мужество и надежду. Денег на черный
день припасено не было, и он нанялся на пароход, возивший бананы,
что по крайней мере дало возможность на время уехать из Нью-Йор¬
ка. А то он опасался, что тетя Дотти обратится в полицию с просьбой
разыскать его в Нью-Йорке, хотя он в Бостоне ничего не натворил,
просто сбежал, чтобы пойти в жизнь своим путем, как сделали до него
миллионы молодых людей.
Его главной ошибкой, думал он, было то, что у него слишком лег¬
ко опускались руки. Вот как, например, когда он работал в бухгалте¬
рии магазина. Из этого могло бы что-то выйти, кабы не обескуражи¬
вала медленность продвижения по служебной лестнице. В какой-то
мере за недостаток упорства в достижении цели он винил тетю Дотти,
которая никогда не верила в него, чем бы он ни занимался. Взять хоть
бы сортировку газет, которой он подрабатывал в тринадцать лет. Он
тогда получил от газеты медаль «За обходительность, добросовестный
труд и надежность». Вспоминать себя тогдашнего было все равно что
смотреть на другого, совсем постороннего мальчишку: тощего бедола¬
гу с вечным насморком, который, однако же, сумел завоевать медаль
«За обходительность, добросовестный труд и надежность». Когда у него
случался насморк, тетя Дотти особенно сильно его ненавидела. Выти¬
рала ему нос так свирепо, что чуть не отрывала напрочь.
Вспоминая об этом, Том корчился в своем шезлонге, но корчился
изящно, поправляя при этом складку на брюках.
Он вспомнил, как еще в восемь лет дал себе обет обязательно убе¬
жать от тети Дотти. Вспоминал дикие сцены, которые рисовал в сво¬
ем воображении: как тетя Дотти пытается удержать его в доме, а он
бьет ее кулаками, швыряет на землю, душит и, наконец, срывает с
платья большую брошку и много раз вонзает ей в горло. В семнадцать
лет он сделал попытку убежать, но его вернули. В двадцать повторил
попытку, на этот раз успешно. С удивлением и жалостью Том вспо¬
минал, каким он был тогда наивным, как мало знал о жизни и ее за-
30

конах, словно так много времени потратил на ненависть к тете Дотти
и тайные планы побега от нес, что времени учиться и становиться
взрослым у него уже не оставалось. Как было обидно, когда в первый
месяц пребывания в Ныо-Йорке его выгнали с работы в продуктовом
магазине! Он нс продержался там и двух недель, потому что не хвата¬
ло сил таскать корзины с апельсинами восемь часов кряду. Старался,
как мог, и выкладывался до конца, чтобы только удержаться на этой
работе, но его все-таки выставили, что он воспринял как вопиющую
несправедливость. Тогда Том сказал себе, что в этом мире правят жес¬
токие негодяи И, чтоб не умереть с голоду, надо стать скотом, таким
же грубым, как те гориллы, с которыми работал грузчиком в магази¬
не. Сразу же после увольнения он украл в отделе товаров по снижен¬
ным ценам булку и, придя домой, с жадностью поглотил ее, чувствуя,
что мир задолжал ему эту булку, да и не ее одну.
—	Мистер Рипли? — Над ним наклонилась англичанка, которая на
днях оказалась рядом на диване в гостиной во время чая. — Мы хоте¬
ли спросить вас, нс хотите ли составить партию в бридж? Собираемся
в игровом салоне через пятнадцать минут.
Том учтиво приподнялся на шезлонге.
—	Большое спасибо, но мне хочется побыть на воздухе. Кроме того,
я не силен в бридже.
—	И мы тоже не сильны. Ну ладно, в другой раз. — Она улыбну¬
лась и отошла.
Том снова откинулся на спинку шезлонга, натянул кепку на-глаза
и сложил руки на животе. Он знал, что, сторонясь других пассажиров,
вызывает пересуды. Еще бы, он ведь ни разу не пригласил танцевать
какую-нибудь дуреху из тех, что поглядывали на него с надеждой и
хихикали во время вечерних танцев. Немудрено представить себе, как
они про него судачат. Неужто он и вправду американец? Да, вроде бы
так, но ведет себя не по-американски, верно? Обычно американцы
такие шумные. Этот же просто до ужаса серьезный, а ведь ему не дашь
больше двадцати трех. Не иначе как обдумывает что-то очень важное.
Так оно и было. Он обдумывал настоящее и будущее Тома Рипли.
Глава 7
Он увидел Париж лишь мельком из окна железнодорожного вокза¬
ла: освещенный фасад кафе, идеального парижского кафе с полосатым
тентом, столиками на тротуаре, кабинами, разделенными живой изго¬
родью. Все в точности так, как на картинке рекламного плаката турис¬
тического агентства: А в остальном только длинные перроны, по
которым он шел за кряжистыми малорослыми носильщиками, несши¬
ми его вещи, и в конце перронов спальный вагон до самого Рима.
Париж посмотрит в другой раз. Сейчас он рвался в Монджибелло.
31

На следующее утро Том проснулся уже в Италии. И тут с ним слу¬
чилось весьма приятное происшествие. Он сидел и смотрел на пейзаж
за окном, а в коридоре за дверью его купе разговаривали какие-то
итальянцы, и Том вроде бы распознал слово «Пиза». Поезд проезжал
по какому-то городу, но большая его часть находилась по другую сто¬
рону. Том вышел в коридор, чтобы получше разглядеть город, и ма¬
шинально пытался отыскать глазами падающую башню, хотя не был
уверен, что этот город действительно Пиза и что башня будет видна
от железнодорожной линии. И все же он в самом деле ее увидел: тол¬
стая белая колонна торчала среди низких известняковых домиков и она
падала! Наклонилась под таким углом, что он глазам своим не пове¬
рил! Том, признаться, подозревал, что угол падения Пизанской баш¬
ни сильно преувеличивают. И тут же подумал: это доброе пред¬
знаменование, знак того, что Италия и в остальном не обманет его
ожиданий, и в этой истории с Дикки все будет хорошо.
В тот же день к вечеру он прибыл в Неаполь, а ближайший авто¬
бус в Монджибелло отходил только завтра в одиннадцать утра. Паре¬
нек лет шестнадцати в грязных рубашке и штанах, в солдатских
ботинках, увидев на вокзале, как Том меняет доллары, прицепился к
нему, обещая невесть что — то ли девочек, то ли наркотики, — не¬
смотря на протесты Тома, влез к нему в такси и сказал водителю, куда
ехать, а потом продолжал нести свою тарабарщину, выставив вверх
большой палец в знак того, что собирается устроить Тома наилучшим
образом. Том сдался и сердито забился в угол, скрестив руки. Нако¬
нец такси остановилось перед большой гостиницей с видом на залив.
Такой великолепный отель нагнал бы на Тома страху, если б опла¬
тить счет должен был он сам, а не мистер Гринлиф.
— Санта Лючия! — с торжеством в голосе сказал мальчишка, ука¬
зывая в сторону моря.
Том кивнул. В конце концов, мальчишка, по-видимому, желал ему
добра. Том расплатился с водителем, а мальчишке дал сто лир, что, по
его расчетам, равнялось шестнадцати с чем-то центам и было, если
верить статье об Италии, которую Том прочитал на корабле, прилич¬
ными для этой страны чаевыми. Однако мальчишка выглядел оскор¬
бленным. Том дал еще сто лир и, хотя вид у мальчишки не изменился,
помахал ему рукой и вошел в гостиницу вслед за двумя портье, кото¬
рые подхватили его вещи.
В этот вечер Том пообедал в прибрежном ресторане под названием
«У тетушки», рекомендованном администратором гостиницы, говорив¬
шим по-английски. Он с большим трудом сделал заказ, и в результате на
первое принесли маленьких осьминогов такого глубокого фиолетового
цвета, будто их варили.в чернилах, которыми было написано меню. Том
попробовал кончик одного щупальца. Он оказался омерзительным, по¬
хожим на хрящ. Второе блюдо тоже оказалось ошибкой — тарелка с жа¬
реной рыбой разных видов. В качестве третьего блюда, заказанного Томом
32

на десерт, принесли пару маленьких красноватых рыбок. Неаполь есть
Неаполь! Бог с ней, с едой. Выпитое вино настроило Тома на снисходи¬
тельный лад. Далеко вверху, слева от него, над зазубренным бугром Ве¬
зувия плавалалуна. Том глядел на вулкан равнодушно, будто видел уже
тысячи раз. В том месте полоса берега делала поворот, и там, позади Ве¬
зувия, находился городок, где жил Ричард.
На следующее утро, в одиннадцать, он сел в автобус. Дорога шла
вдоль берега через маленькие городки, где автобус делал короткие ос¬
тановки. Торре-дель-Греко, Торре-Аннунчата, Кастелламаре, Соррен¬
то... Том жадно вслушивался в названия, которые объявлял водитель.
После Сорренто дорога сузилась почти до тропы, прорезанной в ска¬
листом склоне, который Том видел на фотографиях у Гринлифов. Кое-
где внизу, у самой воды, мелькали деревушки: дома, похожие на белые
хлебные крошки, и крапинки — головы купальщиков. Том увидел
большой валун посреди дороги, очевидно, скатившийся обломок ска¬
лы. Водитель лихо обогнул его.
—	Монджибелло!
Том вскочил и сорвал с полки чемодан. Второй чемодан ехал на
крыше, его снял помощник водителя. Автобус продолжил путь, а Том
со своими чемоданами остался один на обочине. Над ним карабкались
по склону горы дома, и под ним тоже были дома, их черепичные кры¬
ши вырисовывались на фоне синего моря. Не упуская из виду чемо¬
даны, Том зашел в домик через дорогу с вывеской «Почта» и спросил
у служащего в окошечке, где тут дом Ричарда Гринлифа. Не подумав,
заговорил по-английски, но служащий, вероятно, понял его, потому
что поднялся, стоя в дверях, показал Тому в сторону, откуда он при¬
ехал на автобусе, и сказал по-итальянски, очевидно, считая это доста¬
точным объяснением:
—	Бетрге 5еепее51га, зеепеезСга!1
Том поблагодарил и попросил разрешения оставить на время в поч¬
товой конторе свои чемоданы; служащий, казалось, и это понял, по¬
мог Тому их занести.
Ему пришлось еще двоих спросить о доме Ричарда Гринлифа. Ка¬
залось, весь город знал его, ибо третий из встреченных смог даже по¬
казать этот дом — большой, двухэтажный, с железными воротами,
выходящими на дорогу, и террасой, нависшей над крутым обрывом.
Том позвонил в колокольчик рядом с воротами. Из дома; вытирая руки
о передник, вышла итальянка.
—	Мистер Гринлиф? — с надеждой в голосе спросил Том.
Женщина, улыбаясь, долго говорила что-то по-итальянски, показы¬
вая вниз, в стерону моря. Тому послышалось, что она все время по¬
вторяет слово «еврей».
Том кивнул. 1 2
1 Все время нале-с-во. нале-с-во! (ит.)
2 П. Хлйсм»гг «Доз лика января*
33

— Спасибо.
Идти как есть или переодеться в пляжный костюм, чтобы встреча
выглядела случайной? Или подождать, пока наступит время чая или
коктейля? Или попытаться предварительно позвонить Дикки по теле¬
фону? Том не привез пляжного костюма, а здесь без него не обойтись.
Он зашел в одну из лавчонок поблизости от почты, где в крошечной
витрине были выставлены рубашки и трусы. Перемерив несколько пар
трусов, которые ему не подошли или, во всяком случае, сидели недо¬
статочно хорошо, чтобы можно было показаться на пляже, Том купил
черно-желтые плавки едва ли шире той ленты, что остается на испол¬
нительнице стриптиза в конце представления. Свернув свою одежду в
аккуратный узелок, упакованный в плат, Том вышел на улицу боси¬
ком. Но сейчас же спешно вернулся обратно. Булыжник обжигал, как
раскаленные угли.
— Ботинки? Сандалии? — спросил он хозяина.
В этой лавке обувью не торговали.
Том снова надел ботинки и, перейдя дорогу, направился на почту,
чтобы оставить там узелок с одеждой вместе с чемоданами. Но почта
оказалась закрытой. Вообше-то он слышал, что в некоторых европей¬
ских странах учреждения закрываются на перерыв с полудня до четы¬
рех часов. Он повернулся и пошел по мешенной булыжником улочке,
которая, как он предположил, вела к морю. Спустился по десятку кру¬
тых каменных ступеней, пошел по другой покатой, мощенной булыж¬
ником улочке, мимо магазинчиков и домов, и снова по ступенькам.
Наконец оказался на ровной поверхности широкой набережной, слег¬
ка возвышающейся над пляжем. На ней ютились несколько кафе и
ресторан со столиками на открытом воздухе. Загорелые итальянские
подростки, сидевшие на деревянных скамейках на краю набережной,
неторопливо оглядели его с ног до головы. Ему стало стыдно за мас¬
сивные коричневые.ботинки и свое бледное, как у мертвеца, тело: За
все лето он ни разу нс искупался. Он терпеть этого не мог. Дощатая
дорожка вела от набережной к середине пляжа, наверняка раскален¬
ного, словно адская сковорода. Недаром же все лежали на полотенцах
или на чем-нибудь еще. Но Том все-таки снял ботинки ».немного
постоял на горячих досках, спокойно разглядывая ближайшие группки
людей. В них никто не был похож на Дикки, а тех, кто находился да¬
леко, Том не мог разглядеть, потому что от жары воздух мерцал и
переливался. Том ступил одной ногой на песок и тут же отдернул ее.
Потом набрал воздуху в легкие, стремительно добежал до конца доро¬
жки, рванул через песок и блаженно погрузил ноги в прохладное мел¬
ководье у кромки моря. Теперь он мог идти.
Того, кого искал, Том увидел издалека и сразу же узнал, хотя Дик¬
ки загорел до шоколадного цвета,, а его вьющиеся волосы были свет¬
лее, чем запомнилось Тому. С ним была Мардж.
— Дикки Гринлиф? — улыбаясь, спросил Том.
34

Дикки поднял глаза.
—	Да?
—	Я — Том Рипли. Мы познакомились в Штатах несколько лет на¬
зад. Вспоминаешь?
Дикки, казалось, был озадачен.
—	Твой отец вроде бы говорил, что напишет обо мне.
—	А, ну да! — сказал Дикки, коснувшись пальцем виска: дескать,
ну и дурак же он, что позабыл. Он встал. — Том... как, ты говоришь,
твоя фамилия?
—	Рипли.
—	Это Мардж Шервуд, — сказал Дикки. — Познакомься, Мардж,
это Том Рипли.
—	Привет, — сказал Том.
—	Привет.
—	Надолго сюда? — спросил Дикки.
—	Еще не знаю. Только что приехал. Надо будет разобраться, что
это за городок.
Дикки между тем старался разобраться, что представляет собой Том,
и, кажется, в восторг не пришел. Он стоял, скрестив руки и погрузив
худые шоколадные ноги в горячий песок. Похоже, обжигающего жара
они не чувствовали. А Том-снова сунул ноги в ботинки.
—	Собираетесь купить дом?
—	Не знаю, — сказал Том с сомнением, словно уже подумывал об
этом.
—	Сейчас самое время купить, если собираетесь провести здесь
зиму, — сказала девушка. — Те, кто приезжал на лето, почти все уже
разъехались. Нам было бы веселее, если б зимой здесь жил еще один
американец.
Дикки промолчал. Он снова сел на большое полотенце рядом с де¬
вушкой и явно ждал, чтобы Том попрощался и ушел. Том стоял перед
ним, чувствуя себя таким же бледнркожим и голым, как в миг рожде¬
ния. Он терпеть не мог плавки вообще. А эти к тому же почти ничего
не закрывали. Том не без труда выудил из своей куртки, завернутой в
плащ, пачку сигарет и предложил Дикки и девушке закурить. Дикки
взял сигарету, и Том дал прикурить от своей зажигалки.
—	Ты, кажется, не помнишь меня по Нью-Йорку, — сказал Том.
—	Честно говоря, нет, — ответил Дикки. — Где мы с тобой позна¬
комились?
—	По-моему... если не ошибаюсь, у Бадди Ланкено.
Они познакомились в другом месте, но Дикки был знаком с Бадди
Ланкено, вполне респектабельным молодым человеком.
—	Вот как? — сказал Дикки неуверенно; — Извини. Насчет того,
что в те времена было в Америке, у меня просто провал в памяти.
—	Глубокий провал, — подхватила Мардж. — И чем дальше, тем
глубже. Когда вы приехали, Том?
35

—	Час назад. Оставил чемоданы на почте, — рассмеялся Том.
—	Может, присядете? У нас есть еще одно полотенце. — Она рас¬
стелила рядом с собой на песке белое полотенце поменьше.
Том с благодарностью принял приглашение.
—	Пойду окунусь, а то очень жарко, — сказал Дикки, вставая.
—	И я, — сказала Мардж. — Пошли в воду, Том?
Том пошел вместе с ними. Дикки и девушка, очевидно, были пре¬
восходными пловцами и заплыли очень далеко, Том же побултыхался
возле берега и вышел из воды гораздо раньше. Когда пловцы верну¬
лись с полотенцем, Дикки сказал, очевидно по настоянию девушки:
—	Мы уходим. Не хочешь ли подняться в дом и составить нам ком¬
панию за Ленчем?
—	Что ж, пожалуй. Большое спасибо. — Том помог им собрать поло¬
тенца, солнечные очки, итальянские газеты.
Том думал, они никогда не доберутся до цели. Дикки и Мардж шли
впереди, медленно и неуклонно поднимаясь по бесконечным камен¬
ным лесенкам, шагая через две ступеньки. Том обессилел от солнца.
Ноги дрожали даже на ровных площадках. Плечи уже порозовели, и
он надел рубашку, чтобы прикрыться, но голову солнце жгло сквозь
волосы, проникая прямо в мозг, вызывая дурноту и головокружение.
— Что, досталось вам? — спросила Мардж. Она ни чуточки нс за¬
пыхалась. — Ничего, привыкнете, если решите остаться здесь. Посмот¬
рели бы, что делалось в июле, в самую жару.
Том так задохнулся, что не смог ответить.
Через четверть часа он почувствовал себя лучше. Успел принять
прохладный душ и сидел в удобном плетеном кресле с бокалом мар¬
тини в руке. По совету Мардж опять надел плавки, а сверху рубашку.
Пока он принимал душ, стол на террасе был накрыт на три персоны,
и теперь из кухни доносился голос Мардж, которая по-итальянски
Тому было интересно, живет ли Мардж здесь.
Места в доме наверняка хватало. Насколько Том успел заметить, ме¬
бели было не много, в стиле обстановки мило смешивались итальянс¬
кая старина и американская богема. В холле Том заметил два наброска
Пикассо — подлинники.
Мардж вышла на террасу со своим бокалом мартини.
— А вот там мой дом. — Она указала рукой. — Видите? Белый,
квадратный, крыша более темного красного цвета, чем у соседних.
Различить дом среди других было невозможно, но Том притворил¬
ся, что видит.
— Вы давно здесь?
— Год. Я провела тут всю прошлую зиму, и что это была за зима!
Целых три месяца дождь лил каждый день, за редким исключением.
— Да что вы!
Мардж потягивала мартини и с довольным видом озирала городок.
Она тоже снова надела купальный костюм цвета томата, а сверху —
36 ‘

полосатую рубашку. Мардж выглядела совсем недурно, даже фигура
неплохая — на любителя полноватых. Том таких не любил.
—	Насколько я понял, у Дикки есть яхта, — сказал Том.
—	Ну да, «Мышкам. Эго уменьшительное от «Летучей мыши». Хо¬
тите, покажу?
Она снова указала рукой на нечто неразличимое внизу у маленько¬
го причала, видного с террасы. Отсюда все яхты казались совершенно
одинаковыми, но Мардж сказала, что у Дикки яхта двухмачтовая и
больше почти .всех других.
Появился Дикки и налил себе коктейль из кувшина на столе. Он
был в плохо отглаженных белых брюках и терракотовой рубашке под
цвет его загара.
—	Извини, что безо льда. У меня нет холодильника.
Том улыбнулся:
—	Я привез тебе купальный халат. Твоя мать сказала, что ты про¬
сил халат. И несколько пар носков.
—	Ты знаком с моей матерью?
—	Незадолго до отъезда я случайно встретил твоего отца, и он при¬
гласил меня на ужин.
—	Ах вот что! Ну и как ты нашел маму?
—	В тот вечер она была очень оживленной, все хлопотала. Такое
впечатление, что она быстро устает.
Дикки кивнул.
—	На днях я получил письмо. Она пишет, что ей вроде бы получ¬
ше. По крайней мере, какого-то заметного ухудшения сейчас нет. Это
правда?
—	По-моему, да. Мне кажется, месяц назад твой отец беспокоился
больше. — После минутного колебания Том добавил: — А еще он не¬
много обеспокоен тем, что ты не едешь домой.
—	Герберт всегда найдет повод для беспокойства, — сказал
Дикки.
Мардж и прислуга принесли из кухни дымящееся блюдо спагетти,
большую миску салата и хлеб на тарелке. Дикки и Мардж стали об¬
суждать реконструкцию одного из ресторанов на берегу. Хозяин рас¬
ширял террасу, чтобы посетителям было где танцевать. Мардж и Дикки
входили в мельчайшие подробности, обсасывали эту тему, как обыва¬
тели маленького городка, которым интересны даже самые незначитель¬
ные перемены, происходящие по соседству. В этой беседе Том
участвовать не мог.
Он коротал время, разглядывая перстни на руках Дикки. Оба ему
понравились: большой прямоугольный зеленый камень в золотой оп¬
раве на среднем пальце правой руки и кольцо с печаткой на мизинце
левой, крупнее и более затейливо украшенное, чем кольцо мистера
Гринлифа. Руки у Дикки были длинные, костистые, пожалуй, похожие
на руки Тома.
37

—	Кстати, твой отец перед моим отъездом показывал мне вашу
верфь. Он сказал, что внес много новшеств с тех пор, как ты ее видел
в последний раз. Верфь произвела на меня большое впечатление.
—	Наверное, он еще и предлагал тебе работу. Папаша в вечном по¬
иске многообещающих молодых людей. — Дикки поворачивал в руках
вилку, накручивая на нее спагетти, а потом отправил всю массу в рот.
—	Нет, не предлагал. — Беседа шла хуже некуда. Может быть, мис¬
тер Гринлиф, не скрывая, написал Дикки, что Том специально при¬
едет поучить его жить, надоумить вернуться домой? Или Дикки просто
нс в духе? Он определенно изменился с тех пор, как Том виделся с ним
в последний раз.
Дикки принес начищенную машину — кофеварку эспрессо чуть ли
не в метр высотой — и включил ее в розетку на террасе. Незамедли¬
тельно появились четыре чашечки кофе, одну из них Мардж отнесла
на кухню прислуге.
— В какой гостинице вы остановились? — спросила Мардж Тома.
Том улыбнулся:
— Пока ни в какой. Что вы посоветуете?
— Лучшая гостиница — «Мирамаре». А через дорогу — «У Джорд¬
жо». В городке только и есть эти две гостиницы, но у Джорджо...
— Говорят, у Джорджо в кроватях водятся блохи, — перебил
Дикки.
— У Джорджо дешевле, — серьезно сказала Мардж, — но сервис
там...
— Отсутствует, — докончил за нее Дикки.
— Ты сегодня не с той ноги встал, верно? — сказала Мардж и бро¬
сила в Дикки крошкой сыра.
— В таком случае попытаю счастья в «Мирамаре»', — сказал Том,
вставая. — Мне пора.
Его не удерживали. Дикки проводил Тома до ворот. Мардж оста¬
лась. Том размышлял, состоят ли Дикки и Мардж в любовной связи,
одной из тех давних связей, faute de mieux1, которые не всегда замет¬
ны постороннему взгляду, потому что ни он, ни она особой страстью
не пылают. Нет, скорее Мардж влюблена в Дикки, а он выказывает
такое же безразличие, как если бы вместо нее рядом сидела его пя¬
тидесятилетняя прислуга-итальянка.
— Я бы с удовольствием посмотрел как-нибудь твои картины, —
сказал Том.
— Хорошо. Думаю, встретимся где-нибудь. — Похоже, он прибавил
последние слова, вспомнив о халате и носках.
— Спасибо за ленч. Пока, Дикки.
— Пока.
Лязгнули железные ворота.
1 за неимением лучшего (фр )-
38

Глава 8
Том снял номер в «Мирамаре». Когда принес вещи с почты, было
четыре часа, и у него едва хватило сил вынуть и повесить на вешалку
свой лучший костюм. Потом повалился на кровать. Голоса итальян¬
ских мальчишек, болтавших под окном, доносились так же отчетливо,
как если бы они находились рядом с ним в комнате. От нахального го¬
гочущего смеха, которым то и дело разражался один из них, взрывая
скороговорку слов, Тома передергивало и корежило. Ему представля¬
лось, что они обсуждают его вылазку к синьору Гринлифу и строят
всякие нелестные предположения насчет того, что. будет дальше.
Что он здесь делает? Без друзей, не зная языка... А вдруг заболеет?
Кто будет за ним ухаживать?
Том встал, почувствовав, что его сейчас вырвет, но нс слишком то¬
ропился. До туалета добраться все равно успеет. В туалете извергнул
свой ленч, а также, как ему показалось, и съеденную в Неаполе рыбу.
Затем снова улегся в постель и мгновенно заснул.
Когда проснулся, слабый и.разбитый, его новенькие часы показы¬
вали половину шестого. Он подошел к окну и выглянул, машинально
отыскивая среди белых и розовых домиков, которыми был испещрен
горный склон перед его глазами, большой дом Дикки с нависшей над
обрывом террасой. Он разглядел массивную красноватую балюстраду,
которой была обнесена терраса. Там ли еще Мардж? Обсуждают ли они
его, Тома? До него донесся смех, перекрывший не слишком сильный
уличный шум, смех оживленный, звонкий и до того американский, что
прозвучал, словно фраза на родном языке. Но мгновение мелькнули
Дикки и Мардж, они пересекли пространство между домами у дорогу
и завернули за угол. Том подошел к окну в другой стене, откуда на¬
деялся разглядеть их получше. Вдоль гостиничной стены, прямо под
его окном, шла узкая улочка, и Дикки с Мардж появились на ней. Он
в своих белых брюках и кирпичной рубашке, она в юбке с блузкой.
Значит, заходила к себе домой. А может быть, держит часть своей
одежды в доме у Дикки. Они дошли до маленького деревянного при¬
чала. Дикки поговорил с каким-то итальянцем, дал ему денег, после
чего итальянец, приложив палец к фуражке, отвязал яхту от причала.
За их спиной, слева, оранжевое солнце погружалось в море. Том слы¬
шал, как смеется Мардж, как Дикки что-то крикнул по-итальянски
кому-то на причале.
Том понял, что таково их обычное времяпрепровождение, самый
обычный день, похожий на все другие. Вероятно, сиеста после поздне¬
го ленча, потом, на закате, морская прогулка на яхте Дикки. Потом
аперитивы в каком-нибудь кафе на берегу. Они с удовольствием про¬
водили время цо заведенному порядку, как будто его, Тома, вовсе и не
существовало. С чего бы вдруг Дикки захотелось возвращаться обрат¬
но в мир подземок и такси, крахмальных воротничков и работы с дс-
39

вяти до пяти? Пусть даже у него будет там машина с шофером и воз¬
можность провести отпуск во Флориде или Мэне. Разве это идет хоть
в какое-то сравнение с возможностью ходить под парусом на яхте в
поношенных рубашке и брйэках, и ни перед кем не отчитываться в том,
как ты проводишь время, и жить в собственном доме, где добродуш¬
ная служанка заботится обо всем необходимом. И вдобавок иметь до¬
статочно денег, чтобы съездить куда угодно, если захочется. Дикки —
баловень судьбы, а он, Том, несчастный горемыка. Небось сам же отец
и написал Дикки про Тома как раз то, чего не следовало. Лучше б Том
просто встретился с Дикки где-нибудь в кафе на берегу и завязал яко¬
бы случайное знакомство. Тогда ему, может быть, и удалось бы рано
или поздно убедить Дикки вернуться домой. Но так, как оно получи¬
лось, ничего у него не выйдет. Надо же было именно сегодня оказать¬
ся таким болваном и занудой! Когда Том .подходил к чему-нибудь
слишком серьезно, он всегда терпел неудачу. Он заметил это еще мно¬
го лет назад.
Теперь надо выждать несколько дней. Но, так или иначе, для на¬
чала необходимо понравиться Дикки. Во что бы то ни стало.
Глава 9
Том переждал три дня. На четвертое утро, ближе к полудню, он
пошел на пляж и нашел Дикки в одиночестве на том же месте, где и в
первый раз, — у серых скал, глубоко заходивших на пляж с суши.
—	Привет! — окликнул его Том. — А где Мардж?
—	Здравствуй, здравствуй. Мардж, наверное, заработалась. Она
придет.
— Заработалась?
— Ока писательница.
— Вот это да!
Дикки затянулся итальянской сигаретой, которую держал в угол¬
ке рта.
— Куда ты запропастился? Я думал, ты уехал.
— Приболел, — сказал Том небрежно, бросив свое свернутое поло¬
тенце на песок, однако же не слишком близко к полотенцу Дикки.
— Наверное, расстройство желудка, как поначалу у всех, кто сюда
приезжает?
— Витал между жизнью и туалетом, — улыбнулся Том. — Но те¬
перь в полном порядке.
Он и вправду был все это время так слаб, что даже не выходил из
гостиницы, но зато ползал по номеру вслед за лучами солнца, падав¬
шими на пол из окон, чтобы в следующий раз появиться на пляже уже
не таким белым. Остатки своих слабых сил посвятил изучению италь¬
янского разговорника, купленного в холле гостиницы.
,40

Том спустился к морю, уверенно вошел в воду до пояса и стал плес¬
кать себе на плечи. Зашел поглубже, до подбородка, немножко подер¬
жался на воде и вышел на берег.
—	Я хотел бы угостить тебя виски у себя в гостинице перед лен¬
чем, — сказал Том. — И Мардж тоже, если она придет. Вообше-то хочу
отдать тебе халат и носки.
—	А, конечно. Спасибо. Я с удовольствием выпью. — И Дикки
снова уткнулся в свою итальянскую газету.
Том растянулся на полотенце. Часы в деревне пробили час.
—	Похоже, что Мардж уже не придет, — сказал Дикки. — Пожа¬
луй, мне пора.
Том встал. Они направились к «Мирамаре». За всю дорогу обменя¬
лись лишь двумя словами: Том пригласил Дикки на ленч, а тот отка¬
зался, дескать, прислуга уже приготовила ленч дома. Они поднялись к
Тому в номер, и Дикки примерил халат и приложил носки к своим
босым ступням. И халат и носки оказались впору и, как и предвидел
Том, Дикки пришел в восторг от халата.
—	И еще вот это. — Том вынул из ящика комода квадратную коро¬
бочку в аптечной упаковке. — Твоя мать посылает тебе капли для носа.
Дикки улыбнулся:
—	Они мне больше не нужны. У меня был гайморит. Но я возьму
их, чтоб у тебя не валялись.
Теперь Дикки получил все, и Тому больше нечего было ему пред¬
ложить. Сейчас, он знал, Дикки откажется с ним выпить. Он прово¬
дил Дикки до двери.
—	Знаешь, твой отец ужасно переживает из-за того, что ты не воз¬
вращаешься домой. Просил поговорить с тобой, вразумить, чего я,
конечно, делать не собираюсь. Но все же что-нибудь ответить ему я
должен. Я обещал написать.
Дикки, уже взявшись было за ручку двери, обернулся.
—	Не знаю, что папаша себе вообразил. Что я тут спиваюсь или
еще что. Может, и слетаю домой на несколько дней этой зимой, но
оставаться там не собираюсь. Здесь мне лучше. Если я вернусь насо¬
всем, папаша начнет приставать, чтобы я работал на его верфи. Не
даст заниматься живописью. А я люблю заниматься именно живо¬
писью и ничем другим. И хочу жить своим умом.
—	Понимаю. Но он сказал, что не будет пытаться заставлять тебя'
работать в его фирме, разве что ты сам захочешь трудиться в конструк¬
торском отделе, а это, он говорил, тебе нравится.
—	Ну ладно, мы с папашей уже обсуждали все это. Тебе-то все рав¬
но спасибо, что передал папашино поручение и шмотки. Очень мило
с твоей стороны. — И Дикки протянул ему руку.
Том не мог заставить себя пожать ее. Это был полный крах, про¬
вал. Это означало, что с мистером Гринлифом все кончено. И с Дик¬
ки тоже.
41

—	Должен сказать тебе еще кое-что, — проговорил он с улыбкой. —
Твой отец специально прислал меня сюла, чтобы я уговорил тебя вер¬
нуться домой.
—	В каком смысле? — Дикки нахмурился. — Оплатил тебе дорогу?
—	Да.
Это была последняя возможность: сейчас он либо позабавит Дик¬
ки, либо оттолкнет его. Сейчас Дикки или расхохочется, или выйдет,
возмущенно хлопнув дверью. Но вот появилась улыбка; рот Дикки
растянулся до ушей. Старая улыбка, запомнившаяся Тому.
—	Оплатил тебе дорогу! Ну, знаешь ли... На такую, значит, пошел
крайнюю меру?
Дикки снова закрыл дверь и остался в номере.
—	Он подошел ко мне в одном баре в Нью-Йорке, — сказал Том. —
Я говорил ему, дескать, я совсем не так уж близко с тобою знаком, но
он настаивал, что если я поеду в Европу, это может помочь. Я сказал,
мол, попытаюсь.
—	А как он вышел на тебя?
— Через Шриверов. Я с ними почти не знаком, но тем не менее...
Я, дескать, твой приятель и могу на тебя хорошо повлиять.
Они оба рассмеялись. .
— Не думай, я не собираюсь обирать твоего отца, — сказал Том —
Найлу работу в Европе и со временем верну ему проездные. Он опла¬
тил билет туда и обратно.
— Пусть это тебя не волнует! Он запишет эти деньги на счет рас¬
ходов фирмы. Воображаю, как папаша подходит к тебе в баре.’ Что это
был за бар?
—	«У Рауля». Точнее, он увидел меня в «Зеленой клетке» и оттуда
шел за мной.
Том хотел прочитать на лице Дикки, говорит ли ему что-нибудь
название «Зеленая клетка», ведь бар очень популярный. Но нет. Судя
по лицу Дикки, это название ему ничего не говорило.
Они спустились выпить в гостиничный бар. Выпили за здоровье
Герберта Ричарда Гринлифа.
— Да, .ведь сегодня воскресенье, — вспомнил Дикки. — Мардж была
в церкви. Пошли к нам на ленч. По воскресеньям у нас всегда цыпле- .
нок. Ты же знаешь, старая американская традиция — есть по воскре¬
сеньям цыпленка.
Дикки предложил зайти за Мардж — вдруг она еше дома. Они взо¬
брались на несколько крутых ступенек, ведущих от шоссе, пересекли
часть чужого сада и вновь поднялись по крутым ступенькам. Дом у
Мардж был замызганный, одноэтажный, выходивший в запущенный
сад. Вдоль тропки, ведущей к двери, в беспорядке валялись два ведра
и поливальный шланг, а на присутствие женщины указывал томатно¬
го цвета купальник, вывешенный сушиться. Через открытое окно Том
увидел заваленный бумагами'стол с пишущей машинкой.
42

—	Привет, — сказала Мардж, открывая дверь. — Здравствуйте, Том!
Где вы пропадали все это время?
Она предложила им выпить, но оказалось, что джина у нее в бу¬
тылке на донышке.
—	Не важно, сейчас все равно пойдем ко мне, — сказал Дикки. Он
расхаживал по комнате, служившей Мардж и гостиной и спальней, с
таким хозяйским видом, будто и сам наполовину живет здесь. Накло¬
нился над цветочным горшком, в котором росло какое-то крошечное
растеньице, нежно тронул пальцем его листик. — Сейчас Том тебя рас¬
смешит, — сказал он. — Расскажи ей, Том.
Том набрал воздуху в легкие и заговорил. Он сумел рассказать эту
историю очень смешно, и Мардж хохотала так, будто в жизни не слы¬
шала ничего более забавного.
—	Когда я увидел, что он входит к «Раулю», я был готов спастись
бегством через туалет!
Том молол языком, не напрягаясь, и одновременно думал о том, как
высоко поднялись его акции у Дикки и Мардж. Это было видно по их
лицам.
Дорога к дому Дикки и вполовину не показалась такой длинной,
как в первый раз. Восхитительный запах жареного цыпленка долетел
до террасы. Дикки приготовил коктейли. Том принял душ, потом Дик¬
ки принял душ и, выйдя на террасу, налил себе коктейль, в точности
как в прошлый раз, но атмосфера была совершенно другой.
Дикки сел в плетеное кресло, перекинув ноги через подлокотник.
—	Расскажи еше что-нибудь, — сказал он, улыбаясь. — Чем ты во-
общегто занимаешься? Говорил, хочешь найти работу?
—	А что, ты можешь предложить мне работу?
—	Не то чтобы...
—	Я могу делать многое. Утюжить мужские костюмы, сидеть с деть¬
ми, вести бухгалтерские книги. У меня непризнанный талант ко вся¬
ческой цифири. Как бы ни надрался, ни один официант не обсчитает.
Умею подделывать подписи, водить вертолет, играть в кости, изобра¬
жать кого угодно, стряпать... Могу устроить «театр одного актера» в
ночном клубе, если штатный затейник болен. Хватит или продол¬
жить? — Том, подавшись вперед, загибал пальцы, перечисляя спои
таланты. Он мог и продолжить.
— Что за «театр одного актера»?
— А вот, — Том вскочил, — вот, например. — Он принял позу:
уперся рукой в бок, выставил вперед ногу. — Леди Ослиц опробует
американскую подземку. В Лондоне она в метро ни ногой, но теперь
хочет привезти домой как можно больше американских впечатлений.
Том разыграл целую пантомиму: показал, как дама ишет монетку,
но оказывается, что она не пролезает в щель автомата, дама покупает
жетон, запутывается в поисках нужной лестницы. Показал смятение и
страх, в которые приводят леди шум и сама долгая поездка без оста¬
43*

новки, и как она снова запутывается в поисках выхода (в этом месте
на террасу вышла Мардж, и Дикки сказал, что это, дескать, англичан¬
ка в подземке, но Мардж, похоже, нс пон)гла и спросила: «Что-что?»),
проходит в дверь, которая, несомненно, ведет в мужской туалет, судя
по тому, как се всю передергивает от ужаса, когда натыкается то на
одно, то на другое. Ужас все нарастает, и дело заканчивается обморо¬
ком. Том изящно упал в обморок на диван-качалку.
— Блеск! — завопил Дикки и захлопал в ладоши.
Мардж не смеялась. Она, казалось, была озадачена! Ни Том, ни
Дикки не потрудились объяснить ей, в чем соль. Том подумал: скорее
всего, юмор такого сорта все равно не в ее вкусе.
Том отхлебнул мартини, очень довольный собой.
— Вам я как-нибудь покажу что-нибудь другое, — сказал он, обра¬
щаясь к Мардж, но на самом деле хотел дать понять Дикки, что у него
есть и еще кое-что в запасе.
— Ленч готов? — спросил Дикки у Мардж. — Я умираю с голоду.
— Чертовы артишоки еще сырые. Ты же знаешь свою печку. —
Она улыбнулась Тому. — Дикки любит все старомодное, разумеется,
если нс ему самому приходится этим пользоваться. У него здесь толь¬
ко печка, которая топится дровами. И еще он отказывается купить хо¬
лодильник.
— Это одна из причин, по которой я сбежал из Америки, — сказал
Дикки. — Покупать все эти вещи в стране, где нет проблем с прислу¬
гой, все равно Что выбрасывать деньги на ветер. Если Эрмелинда смо¬
жет приготовить обед за полчаса, ей нечем будет себя занять. — Он
встал. — Пошли, Том, покажу свои картины.
Следом за Дикки Том прошел в большую комнату, куда заглядывал
. пару раз по дороге в душ и обратно. Комнату с двумя окнами, под кото¬
рыми стояла длинная кушетка, и большим мольбертом посередине.
— Злъ	Мървх, сейчас я как раз над ним работаю.
Том изобразил живой интерес. По его мнению, портрет был пло¬
хой. Вероятно, другого мнения и нс могло быть. Он не передавал не¬
посредственной восторженности ее улыбки. Лицо было красное, как у
индианки. Не будь Мардж единственной блондинкой в округе, никто
бы не понял, что это именно она.
— И еще куча пейзажей, — сказал Дикки со смешком, притворно
скромничая, хотя явно ждал от Тома комплиментов, ибо нескрываемо
гордился своими пейзажами. Все они были сделаны наспех, как попа¬
ло, и все ужасно одинаковые. Почти в каждом сочетание кирпичного
и цвета электрик: кирпичные крыши и скалы, яркое, цвета электрик,
море. Того же цвета были глаза на портрете Мардж.
— Мой опыт в сюрреалистическом стиле, — сказал Дикки, разво¬
рачивая на коленях еще одно полотно.
Том поморщился. Ему было стыдно, будто он сам написал такую
. картину. Несомненно, это тоже был портрет Мардж, хотя и с длинны¬
44

ми, похожими на змей волосами. И что хуже всего, в одном глазу был
крошечный пейзаж Монджибслло с горами и домами, в другом —
пляж, на котором теснились маленькие красные человеческие фи¬
гурки.
—	Вот это мне нравится больше всего, — сказал Том.
Да, мистер Гринлиф верно оценил способности сына. Занятия жи¬
вописью заполняли жизнь Дикки, уводя его от реальных тягот и забот
так же, как заполняли они жизнь тысяч других бездарных дилетантов
в Америке. Но отцу-то было обидно, что Дикки попал в этот разряд
людей. Он жаждал для сына совсем другого будущего.
—	Великим художником мне не бывать, — сказал Дикки. — Но за¬
ниматься живописью для меня большое удовольствие.
—	Ну да. — Тому хотелось поскорее забыть эти картины, забыть,
что Дикки занимается живописью. — Может, покажешь мне дом?
—	Ну конечно! Ты еще не видел гостиную?
Дикки открыл дверь в коридор, ведущий в большую комнату с ка¬
мином, диванами, книжными полками и окнами на три стороны: одно
выходило на террасу, другое на участок позади дома, третье — в сад
перед домом. Дикки сказал, что летом он не пользуется этой комна¬
той, оставляет ее на зиму в качестве перемены декораций. Комната по¬
ходила не на гостиную, а скорее на приют интеллектуала-книгочея.
Такую комнату Том не ожидал здесь увидеть. Он посчитал Дикки не
слишком умным парнем, который большую часть своей жизни прово¬
дит в играх и забавах. Возможно, в этом он ошибся. Но вряд ли ошиб¬
ся в другом — в интуитивном ощущении, что сейчас Дикки скучает и
нуждается в человеке, который бы его развлекал.
—	А наверху что? — спросил Том.
Наверху нс было ничего интересного: спальня Дикки в углу дома
над террасой, скудно обставленная, почти голая. Кровать, комод и
крссло-качалка как бы затерялись каждый по отдельности в этом пус¬
том пространстве. Кровать узкая, чуть пошире односпальной. Осталь¬
ные три комнаты на'верхнем этаже вообще не обставлены, во всяком
случае, не приспособлены для жилья. В одной хранились дрова и ле¬
жала груда обрезков холста. И нигде ни. малейших следов пребывания
Мардж, в том числе и в спальне Дикки.
— Как насчет того, чтобы как-нибудь прошвырнуться в Неаполь? —
спросил Том. — По дороге сюда я мало что увидел.
— Отлично, — одобрил Дикки. — Мы с Мардж как раз собираемся
туда в субботу. Ужинаем там почти каждую субботу, а вернуться поз¬
воляем себе на такси или нанимаем извозчика. Присоединяйся.
— Я-то имел в виду поехать утром и в будний день, чтобы посмот¬
реть город, — сказал Том, стараясь избежать участия Мардж в экскур¬
сии. — Или ты целыми днями рисуешь?
— Нет. По понедельникам, средам и пятницам ходит двенадцати¬
часовой автобус. Если хочешь, поедем завтра.
45

—	Вот и чудесно, — сказал Том, все еще опасаясь, что Дикки при¬
гласит девушку. — Мардж католичка? — спросил он, когда они спус¬
кались по лестнице.
—	Да еще какая! Полгода назад ее обратил в веру один итальянец, в
которого она по уши втрескалась. Вот был мастер молоть языком! Он про¬
вел здесь несколько месяцев, поправляясь после несчастного случая на
лыжах. Потеряв Эдуарда, Мардж утешается в объятиях его религии.
—	А я подумал, она влюблена в тебя.
—	В меня? Что за глупости!
Когда они вернулись на террасу, ленч был уже готов. Мардж собст¬
венноручно испекла песочное печенье.
— Ты знал в Нью-Йорке Вика Симмонса? — спросил Том у Дикки.
У Вика был этакий светский салон, где собирались художники, пи¬
сатели, артисты балета. Но Дикки его не знал. Том назвал еще два-
три имени. Тот же результат.
Том надеялся, что после кофе Мардж уйдет. Но она осталась. Ког¬
да она на минуточку вышла, Том сказал:
— Как насчет поужинать у меня в гостинице сегодня вечером?
— Спасибо. Когда прийти?
— Давай в половине восьмого. Попьем еще коктейлей перед ужи¬
ном. Раз уж за все платит твой папаша, — добавил Том с улыбкой.
Дикки рассмеялся.
— Чудесно. Коктейли и бутылка доброго вина. Мардж, — обратил¬
ся он к девушке, как раз в это время вернувшейся на террасу,— мы се¬
годня ужинаем в «Мирамаре», нас любезно приглашает мой папаша
Гринлиф-старший.
Значит, Мардж тоже придет, тут уж ничего не поделаешь. Но, в
конце концов, ведь счет оплачивает отец Дикки.
Ужин получился приятный, однако в присутствии Мардж Том не
мог говорить’свободно, о чем хотелось. Более того, в ее присутствии
отказывало остроумие. Но Мардж была знакома кое с кем из посети¬
телей ресторана и после ужина, извинившись, пересела со своей ча¬
шечкой кофе за другой столик.
— Сколько собираешься здесь пробыть? — спросил Дикки.
— Наверное, неделю. А может, и подольше:
— Дело в том, что... — Скулы у Дикки порозовели. Кьянти приве¬
ло его в доброе расположение духа. — Если собираешься побыть здесь
подольше, отчего бы тебе не перебраться ко мне? Зачем тебе жить в
гостинице, если, конечно, для этого нет особой причины?
— Большое спасибо.
— В комнате прислуги, которую я тебе не показывал, есть кровать.
Эрмелинда уходит ночевать к себе домой. В доме достаточно мебели,
чтобы обставить тебе комнату, если захочешь переехать.
— Ну разумеется, хочу. Кстати, твой папаша дал мне на расходы
шестьсот долларов, и около пятисот у меня еще осталось. Я считаю,
46

на эти деньги мы оба должны немного развлечься. Как ты насчет
этого?
—	Пять сотен! — сказал Дикки уважительно, будто сроду не видал
такой кучи денег. — На них можно купить небольшой автомобиль.
Том нс поддерживал идею покупки автомобиля. Ему хотелось сле¬
тать на самолете в Париж. Но тут вернулась Мардж.
На следующее утро состоялся переезд.
В одну из комнат наверху Дикки с Эрмелиндой водворили шкаф¬
чик и несколько стульев, и Дикки прикрепил к стенам кнопками не¬
сколько репродукций с мозаичным портретом в соборе Святого Марка.
Том помог Дикки перетащить наверх узкую железную кровать из ком¬
наты прислуги. Еще до полудня вес было готово. У обоих слегка кру¬
жилась голова от (¡/раскати, которое они потягивали во время работы.
—	Мы все-таки едем в Неаполь? — спросил Том.
—	Обязательно. — Дикки посмотрел на часы. — Сейчас без четвер¬
ти. Успеем на двенадцатичасовой автобус.
Они нс взяли с собой ничего, кроме курток и Томовой книжки до¬
рожных чеков. Когда подошли к почте, автобус только что подъехал.
Они стояли у двери, поджидая, пока пассажиры выйдут. Вдруг Дикки
бросился к одному из них, рыжему парню в яркой спортивной рубаш¬
ке, американцу.
—	Дикки!
—	Фредди! — завопил Дикки. — Что ты здесь делаешь?
—	Приехал повидаться с тобой! И с семейством Чекки. У них я и
остановлюсь на несколько дней.
—	Бесподобно! Сейчас мы с приятелем едем в Неаполь. Том! —
Дикки поцанил к себе Тома и познакомил с приезжим.
Американца звали Фредди Майлз. Том нашел его омерзительным.
Он терпеть не мог рыжих, в особенности именно такого типа — мор¬
ковного цвета волосы, белая кожа и веснушки. Карие с рыжим оттен¬
ком глаза Фредди так и бегали. Иногда казалось даже, что он косит.
А возможно, был просто из тех, кто не может смотреть в глаза людям,
с которыми разговаривает. И еще он был толстый. Том отвернулся,
ожидая, когда приятели закончат разговор. Из-за них задерживался ав¬
тобус. Дикки с Фредди говорили о катанье на лыжах, уславлидались
встретиться тогда-то и тогда-то в декабре в каком-то городе, о кото¬
ром Том никогда не слыхал.
—	В Кортино соберется целая компания, человек пятнадцать,— ска¬
зал Фредди. — Отлично проведем время, нс хуже, чем в прошлом году.
И пробудем там три недели. Хватило бы только денег.
—	Я-то продержусь, — сказал Дикки. — Увидимся вечером, Фред.
Том влез в автобус вслед за Дикки. Сидячих мест не было. Они
втиснулись между тошим мужчиной, от которого разило, и двумя
крестьянками, от которых разило еще сильнее. На выезде из деревни
Дикки вспомнил, что Мардж сегодня придет, как обычно, на ленч, ибо
47

вчера они подумали, что из-за переезда Тома экскурсия в Неаполь нс
состоится. Автобус остановился, пронзительно взвизгнув тормозами и
накренившись так, что все стоявшие пассажиры потеряли равновесие.
Дикки высунул голову в окно и позвал:
— Джино! Джино!
Маленький мальчик, игравший на дороге, подбежал к автобусу и
взял протянутую ему бумажку в сто лир. Дикки сказал что-то по-италь¬
янски, мальчик ответил: «Subito1, синьор!» — и побежал вверх по до¬
роге, Дикки поблагодарил шофера, автобус снова тронулся.
— Я велел ему сказать Мардж, что мы вернемся вечером, но скорее
всего очень поздно, — сказал Дикки.
— Правильно.
Автобус высадил пассажиров на большой шумной площади в Неа¬
поле, и их тотчас же окружили ручные тележки с виноградом, инжи¬
ром, печеньем, пирожными, арбузами; подростки пронзительными
голосами предлагали свой товар — авторучки и заводные игрушки.
Толпа расступалась перед Дикки.
— Я знаю подходящее место для ленча, — сказал он. — Настоящую
.неаполитанскую пиццерию. Ты любишь пиццу?
— Люблю.
Эта пиццерия находилась на такой крутой и узкой улочке, что ма¬
шина не смогла бы проехать. Дверь была занавешена длинными нитя¬
ми бисера, на каждом столике стоял графин с вином, а столиков во
всем заведении было только шесть. Заведение, где можно сидеть и
потягивать вино часами, и никто тебя не потревожит. Дикки с Томом
просидели там до пяти, пока Дикки не сказал, что пора идти в Гале¬
рею. Дикки извинился, что не повел Тома в Музей искусств, где, по
его словам, были представлены подлинники Леонардо да Винчи и Эль
Греко, но, сказал он, туда они могут сходить в другой раз. Все это вре¬
мя Дикки говорил о Фредди Майлзе, и Том находил эту беседу столь
же неинтересной, сколь и внешность самого Фредди. Отец Фредди был
воротилой гостиничного бизнеса, а сам он — драматургом, но, по-ви¬
димому, самозваным, потому что написал всего две пьесы, и ни одна
из них не увидела подмостков Бродвея. У Фредди был дом в Кань-сюр-
мер, и Дикки гостил у него с месяц перед приездом в Италию.
— Вот это я люблю, — с чувством сказал Дикки, когда они пришли
в Галерею. — Сидеть за столиком и наблюдать за прохожими людьми.
Это так расширяет кругозор. Англосаксы совершают большую ошиб¬
ку, что не наблюдают за-людьми, сидя за столиком на тротуаре.
Том кивнул. Это он уже слышал. От Дикки же ожидал чего-нибудь
более глубокого и оригинального. Дикки был неординарно красив: про¬
долговатое лицо с тонкими чертами, живые умные глаза, достоинство в
осанке и манерах, независимо от того, как он одет. Сейчас на нем были
1 Сию минуту (um.).
48

стоптанные сандалии и грязноватые белые брюки, но, глядя, как он си¬
дит, как болтает по-итальянски с официантом, принесшим кофе, можно
было подумать, что вся Галерея принадлежит ему.
—	^ао! — крикнул он молодому итальянцу, проходившему мимо.
—	Чао, Дикки!
—	У этого пария Мардж по субботам меняет свои дорожные чеки, —
объяснил Дикки Тому.
Хорошо одетый итальянец поздоровался с Дикки за руку и подсел
к их столику. Том прислушивался к их беседе по-итальянски, время от
времени понимая отдельные слова. Он начал ошушать усталость.
Вдруг Дикки обратился к нему.
—	Хочешь съездить в Рим?
—	Конечно, — ответил Том. — Прямо сейчас?
Он встал и полез в карман за мелочью, чтобы оплатить счета, ко¬
торые официант подсунул каждому под кофейную чашку.
У итальянца был длинный серый «кадиллак» с занавесками на окнах,
музыкальным гудком и орущим радио, которое они с Дикки с удоволь¬
ствием старались перекричать. Дорога до окраин Рима заняла часа два.
Когда проезжали по Аппиевой дороге, Том, полулежавший на сиденье,
выпрямился. Итальянец сказал, что выбрал этот маршрут исключитель¬
но ради Тома, дабы показать достопримечательность, которую тот еще не
видел. Местами машину сильно трясло. Итальянец объяснил, что здесь
намеренно оставлена в первозданном виде древнеримская брусчатка,
чтобы современные автомобилисты знали, каково было римлянам ездить
по этой дороге. По обе стороны тонули в полумраке плоские поля, похо¬
жие, как показалось Тому, на заброшенные кладбища, где лишь кое-где
сохранилось какое-нибудь надгробие или руины склепа. Итальянец вы¬
садил их посреди улицы где-то в Риме и коротко попрощался.
— Он очень спешит, — объяснил Дикки. — У него свидание с лю¬
бовницей, а в одиннадцать возвращается ее муж. Вот тот самый мю¬
зик-холл, куда я хотел тебя повести. Заходи.
Они купили билеты на вечернее представление. До начала оставал¬
ся еще час, и они пошли на Виа Венето, сели за столик на тротуаре
перед кафе и заказали аперитив. Том отметил, что в Риме у Дикки не
было знакомых, или, по крайней мере, никто из них не прошел мимо,
хотя вообще-то проходили сотни итальянцев и американцев. В спек¬
такле мюзик-холла Том, хоть и очень старался, почти ничего не по¬
нял, Дикки предложил уйти, не дожидаясь конца представления.
Потом они наняли извозчика и совершили прогулку по городу, от од¬
ного фонтана к другому, через Форум и вокруг Колизея. Взошла луна.
Том по-прежнему чувствовал некоторую сонливость и одновременно
был возбужден первым свиданием с Римом. Оба ощущения сливались
в особое состояние восприимчивости и размягченности. Они с Дикки
сидели в одинаковых позах — тяжело развалившись на сиденьях, за¬
кинув ногу на ногу, оба в сандалиях, — и, когда Том взглядывал на
49

ногу Дикки, касавшуюся его сиденья, ему казалось, что он смотрит в
зеркало. Они с Дикки были одного роста и примерно в одной весовой
категории. Может быть, Дикки чуть потяжелее. У них был один и тот
же размер купального халата, носков и, вероятно, рубашек тоже.
Том расплатился с кучером, и Дикки сказал:
— Спасибо, мистер Гринлиф.
К часу ночи после ужина, за которым распили полторы бутылки вина
на двоих, настроение стало еше лучше. Они брели, распевая, обняв друг
друга за плечи, и, завернув в темноте за угол, умудрились налететь на
девушку и сбить ее с ног. Рассыпавшись в извинениях, помогли ей под¬
няться и предложили проводить до дому. Она отказывалась, они настаи¬
вали, подхватив се под руки с двух сторон. Она сказала, что ей надо успеть
на такой-то номер трамвая. Дикки и слышать об этом не хотел, он оста¬
новил такси. Дикки и Том благопристойно сидели, скрестив руки, на
откидных сиденьях, как два лакея, и Дикки забавлял ее беседой, застав¬
ляя смеяться. Том понимал почти все, что говорил Дикки. Улочка, где
они остановились, была такая узенькая, будто приятели вернулись в Не¬
аполь. Они помогли девушке выйти из машины, она сказала «grazie tante»1
и попрощалась с обоими за руку, потом исчезла в черноте подъезда.
— Ты слышал? — сказал Дикки. — Она никогда еше нс встречала
таких симпатичных американцев, как мы.
— Сам знаешь, как поступило бы в подобном случае большинство
американских наглецов. Ее бы изнасиловали.
— Интересно, где мы находимся? — спросил Дикки, поворачива¬
ясь кругом.
Ни тот, ни другой понятия не имели, где находятся. Они прошли
несколько кварталов, но не обнаружили никакого ориентира или зна¬
комого названия улицы. Справили малую нужду у какой-то темной
стены, потом наобум пошли дальше.
— Когда рассветет, увидим, где мы, — весело сказал Дикки. Он по¬
смотрел на часы. — Осталось каких-нибудь два-три часика.
— Ну вот и отлично.
— А зато проводили домой симпатичную девушку. Ведь правда, мы
не внакладе? — спросил Дикки. Он слегка пошатывался.
— Ну конечно нет. Я люблю девушек, — сказал Том, хотя вид у него
был недовольный. — Хорошо, что Мардж не поехала с нами. ,Уж тогда
бы мы никак не могли проводить девушку домой.
— Это еще неизвестно, — раздумчиво сказал Дикки, глядя вниз, на
свои заплетающиеся ноги. — Вообще-то Мардж не такая...
— Я в том смысле, что, будь она с нами, мы бы постарались устро¬
иться на ночь в гостинице. Наверно, мы бы и сейчас сидели в этой
паршивой гостинице. И половины не увидели в Риме!
— Это уж точно!
1 «большое спасибо» (ит.).
50

Дикки грубо тряс его за плечо. Том старался освободиться из его
хватки или поймать его руку. «Дик-ки-и-и!» Том открыл глаза. Перед
ним был полицейский.
Том приподнялся и сел. Он находился в парке. Дикки сидел рядом
с ним на траве и очень самоуверенно втолковывал что-то полицейско¬
му по-итальянски. Том на ошупь проверил, на месте ли квадратик его
дорожных чеков. Да, они были у него в кармане.
—	Passporti! — снова грозно произнес полицейский, и снова, так же
самоуверенно, Дикки пустился в объяснения.
Том понимал все, что говорил Дикки. Что они американцы, а пас¬
портов у них при себе нет. ибо они только на минутку вышли полюбо¬
ваться звездами. Тома разбирал смех. Он встал, и оба отправились
восвояси, хотя полицейский продолжал орать им вслед. Дикки огля¬
нулся и что-то сказал ему, учтивым тоном разъясняя то, чего тот еще
не понял. Во всяком случае, полицейский не стал их преследовать.
—	Ну и вид у нас, — сказал Дикки.
Том кивнул. На брюках на колене была длинная прореха. Вероят¬
но, он где-то упал. У обоих костюмы мятые, в пятнах от травы, про¬
питавшиеся пылью и потом, хотя сейчас Тома и Дикки знобило. Они
зашли в первое попавшееся кафе и заказали кофе с молоком и слад¬
кие булочки. Потом выпили по нескольку рюмок итальянского брен¬
ди, противного на вкус, но согревшего. После чего их разобрал смех.
Приятели все еще были пьяны.
К одиннадцати часам добрались до Неаполя и как раз успели на ав¬
тобус, идущий в Монджибелло. Они с наслаждением предвкушали, как
еще раз приедут в Рим, но уже при полном параде, и посетят все те
музеи, куда не попали в этот раз. И с таким же наслаждением пред¬
вкушали, как, растянувшись на пляже в Монджибелло, будут загорать
на послеполуденном солнце. Но на пляж так и не попали. В доме у
Дикки вымылись под душем, потом повалились каждый в свою кро¬
вать и проспали до четырех часов, когда их разбудила Мардж. Она была
недовольна, что Дикки нр сообщил ей телеграммой о своем намере¬
нии провести ночь в Риме.
— Конечно, ты не обязан отчитываться, где ты проводишь ночи. Но
ведь я думала, ты в Неаполе, а в Неаполе может случиться всякое.
—	О-о-о, — протянул Дикки, переглянувшись с Томом. Он в это
время готовил им всем троим «Кровавую Мэри».
Том хранил загадочное молчание. Уж он-то.нс собирался рассказы¬
вать Мардж, что они делали. Пусть себе воображает все, что взбредет
в голову. Дикки не скрывал, что они очень здорово повеселились.
Мардж оглядывала Дикки, не одобряя его похмелья, его небритого
лица, как и того, что он продолжает пить. Когда Мардж бывала очень
серьезна, в ее глазах появлялось выражение, придававшее ей умудрен¬
ный и старообразный вид, вопреки немного детской манере одевать¬
ся, растрепанным ветром волосам и всему скаутскому облику. Сейчас
51

она смотрела взглядом матери или старшей сестры, выражающим из-
‘всчнос женское неодобрение разрушительным играм, в которые игра¬
ют маленькие мальчишки и взрослые мужчины. Мол, уж эти мне
бабники! А может, она ревнует. Догадывается, что за эти сутки у Дик¬
ки с ним, Томом, именно потому, что он тоже мужчин;), сложилась
связь более тесная, чем та, которая когда-либо могла бы соединить се
с Дикки, даже если бы он ее любил. А он не любил. Однако скоро она
расслабилась, и этот особый взгляд исчез. Дикки ушел, оставив Тома
и Мардж на террасе. Том спросил Мардж, что за кишу она пишет. Она
сказала, что пишет книгу о Монджибслло с фотографиями, которые
сама снимает. Мардж рассказала, что она из Огайо, и показала фото¬
графию родительского дома, которую всегда носит с собой в сумочке.
Обычный деревенский коттедж, но это родной дом, сказала она с
улыбкой. Ее речь казалась Тому отвратительной и по лексике, и по
произношению. Но он постарался быть с ней особенно милым. Ведь
все преимущества теперь на его стороне. Он проводил ее до ворот, и
они дружески распрощались. Но ни он, ни она ни словом нс обмол¬
вились о встрече сегодня вечером или завтра. Без сомнения, Мардж
немного сердилась на Дикки.
Глава 10
В следующие три или четыре дня они виделись с Мардж лишь на
пляже, и во время этих встреч она была с ними обоими заметно хо¬
лоднее обычного. Улыбалась, говорила столько же, сколько и раньше,
а возможно, и больше, но теперь, казалось, только из вежливости, же¬
лая скрыть холодок. Том заметил, что Дикки это небезразлично, хотя,
очевидно, он не настолько обеспокоен, чтобы объясняться с Мардж без
свидетеля. Ведь с тех пор как Том переехал к Дикки, они наедине не
виделись. Том с Дикки не расставались ни на минуту.
Наконец Том, желая показать, что тоже заметил нечто, касающее¬
ся Мардж, упомянул мимоходом, что она ведет себя странно.
— С.ней бывает. Она человек настроения, — сказал Дикки. — Мо¬
жет быть, у нее хорошо пошла работа. Когда выдается такая полоса,
она ни с кем не общается.
Отношения Дикки и Мардж явно были именно такими, как Том и
предположил с самого начала. Мардж была гораздо больше привязана
к Дикки, «чем он к ней.
Во всяком случае. Том не давал Дикки скучать. У него в запасе была
масса историй про людей, которых он знавал в Нью-Йорке. Подчас
правдивых, а подчас и выдуманных. Каждый день они вдвоем выхо¬
дили в море на яхте Дикки. О предстоящем отъезде Тома больше нс
упоминалось. Дикки явно нравилось его общество. Когда Дикки хоте¬
лось порисовать, Том нс попадался ему на глаза, сам же всегда был
52

готов бросить любое занятие, чтобы пойти с Дикки погулять, или по¬
кататься на яхте, или просто посидеть и поболтать. Похоже, Дикки
нравилось и то, что Том серьезно занимается итальянским. Он еже¬
дневно проводил два-три часа за грамматикой и разговорниками.
Том написал мистеру Гринлифу, что вот уже несколько дней живет
у Дикки, что Дикки упоминал о своем намерении.слетать зимой в Аме¬
рику, и к тому времени, возможно, Тому удастся убедить его побыть
дома подольше. Это письмо, сообщавшее, что он живет у Дикки, вы¬
глядело более обнадеживающим, чем предыдущее, где говорилось, что
Том остановился в гостинице в Монджибелло. Он писал также, что,
когда кончатся деньги, он постарается устроиться на работу, вероят¬
но, в одну из двух местных гостиниц. Это мимоходом брошенное за¬
мечание преследовало две цели: напомнить мистеру Гринлифу, что
шестьсот долларов не бесконечны, а также показать, что он. Том, не
дармоед какой-нибудь, а молодой человек, готовый и стремящийся
заработать себе на жизнь собственным трудом. Тому хотелось произ¬
вести такое же выгодное впечатление и на Дикки, и перед тем, как
запечатать письмо, он дал ему прочитать.
Прошла еще одна неделя с благодатной погодой, с днями упоитель¬
ного безделья, когда самым большим физическим усилием для Тома
было ежедневно взбираться по крутым ступеням, возвращаясь с пля¬
жа, а умственная — болтать по-итальянски с Фаусто, двадцатитрехлет¬
ним парнем, которого Дикки специально нанял в городке трижды в
неделю заниматься с Томом.
Как-то раз они отправились на яхте на Капри. Остров находился
довольно далеко, из Монджибелло его не было видно.
Том многого ожидал от этой поездки, но Дикки был не в духе, что
с ним иногда случалось, и расшевелить его так и нс удалось. Он по¬
вздорил с хозяином причала, где они привязали «Летучую мышь». Дик¬
ки даже не захотел прогуляться по чудесным улочкам, расходившимся
в разные стороны от площади. Посидели в кафе на площади, выпили
по две-три рюмки мятного ликера, а потом Дикки захотел уехать об¬
ратно, чтобы засветло добраться додому, хотя Том выражал готовность
оплатить счет в гостинице, если б Дикки согласился переночевать. Том
решил, что это не последняя их поездка на Капри, а сегодняшний день
надо списать со счетов и забыть.
Пришло письмо от мистера Гринлифа (оно разминулось с письмом
от Тома), где тот повторял свои доводы в пользу возвращения Дикки
домой'в Штаты, желал Тому успеха и просил незамедлительна сооб¬
щить о результатах. Том послушно взялся за перо еще раз. Письмо
мистера Гринлифа было выдержано в отвратительно деловом стиле, ну
точно как если бы он ревизовал на верфи партию доставленных дета¬
лей. и Тому было нетрудно выдержать свой ответ в таком же стиле.
Он был навеселе, когда писал письмо, потому что сел за него как раз
после ленча, а они всегда были навеселе после ленча, за которым
53

пили вино. Восхитительное легкое опьянение, которое легко как пре¬
одолеть при помощи двух-трех чашечек черного кофе и непродолжи¬
тельной прогулки, так и усилить, выпив еще стакан за неспешными
будничными послеполуденными занятиями. Смеха ради Том подпус¬
тил в свое письмо толику надежды. Подражая стилю мистера Грин¬
лифа, написал:
...Если не ошибаюсь, Ричард уже не столь тверд в своем намерении
провести здесь еще одну зиму. Как я и обещал Вам, сделаю все, что в моих
силах, чтобы отговорить его от этого намерения, и со временем, хотя,
возможно, это произойдет только ближе к Рождеству, по-видимому,
сумею убедить его остаться в Штатах, куда он собирается полететь в
гости.
В этом месте Том невольно улыбнулся. На самом деле они с Дик-
. ки обсуждали, не отправиться ли им этой зимой в круиз по греческо¬
му архипелагу, и Дикки отказался от мысли слетать домой хотя бы на
несколько дней, если только к тому времени матери уже не станет уж
совсем худо. Они обсуждали также возможность провести январь и
февраль — самые неприятные в Монджибелло месяцы — на Мальорке.
И Том был уверен, что Мардж с ними не поедет. Обсуждая планы путе¬
шествий, ни он, ни Дикки никогда не упоминали о ней, хотя Дикки
сделал ошибку, проговорившись ей мимоходом, что они с Томом соби¬
раются куда-нибудь поехать зимой. Ох уж этот Дикки с его дурацкой
откровенностью!
И теперь, хотя Том знал, что Дикки по-прежнему тверд в своем на¬
мерении поехать только вдвоем с ним, Дикки был более обычного вни¬
мателен к Мардж именно потому, что понимал: жестоко с их стороны не
пригласить ее тоже. Оба старались прикрыть эту жестокость, внушая ей,
что собираются путешествовать по дешевке и, значит, в наихудших ус¬
ловиях. На судах, перевозящих скот, будут спать на палубе вместе с
крестьянами, и всякое такое. Условия вовсе не подходящие для девуш¬
ки. Но Мардж по-прежнему выглядела удрученной, и Дикки старался
загладить свою вину тем, что теперь чаше приглашал ее на ленч или на
ужин. Иногда, когда они поднимались с пляжа в гору, Дикки подавал ей
руку, чтобы помочь, хотя Мардж чаще всего тут же отнимала свою. По¬
рой она высвобождала руку с таким видом, будто на самом деле готова
умереть за то, чтобы Дикки держал ее руку в своей.
А когда'они пригласили Мардж поехать с ними в Геркуланум, она
отказалась.
— Думаю, мне лучше остаться дома. А вы развлекайтесь в своей
мужской компании, — сказала она, с трудом изобразив улыбку.
— Что ж, на нет и суда нет, — согласился Том и тактично ушел в
дом, чтобы Дикки с Мардж могли поговорить на террасе наедине, если
им захочется.
54

Том стоял у большого окна в мастерской Дикки, скрестив на груди
руки, и смотрел на море. Он любил смотреть в окно .на голубое Сре¬
диземное море и думать о том, как они с Дикки поплывут по нему,
куда им вздумается. Танжер, София, Каир, Севастополь... К тому вре¬
мени, как у пего /кончатся деньги, думал Том, Дикки, возможно, так
привяжется и привыкнет к нему, что сочтет само собой разумеющим¬
ся, чтобы они продолжали жить вместе. Они вдвоем вполне могут про¬
жить на пятьсот долларов — ежемесячный доход Дикки. С террасы
доносились голоса. Дикки говорил просительным тоном, Мардж отве¬
чала односложно. Потом закрылись ворота. Мардж ушла. А ведь соби¬
ралась остаться на ленч. Том перемахнул через подоконник и вышел
к Дикки на террасу.
—	Она рассердилась на что-нибудь? — спросил Том.
—	Нет. Думаю, считает, будто мы не принимаем ее в компанию,,
что-то в этом роде.
—	Но мы как раз ее приглашали.
—	Речь не только об этом случае. — Дикки медленно ходил взад и
вперед по террасе. — Она теперь даже не хочет ехать со мной в Кор-
тино.
—	Ну, до декабря еще передумает.
—	Сомневаюсь. — сказал Дикки.
Мардж явно изменила свое решение насчет Кортино из-за того, что
он, Том, тоже поедет туда. Дикки пригласил его на прошлой неделе.
Когда они вернулись из поездки в Рим, Фредди Майлза уже не заста¬
ли: Мардж сказала, что ему внезапно пришлось отправиться в Лондон.
Но Дикки обешал написать Фредди, что приедет с приятелем.
—	Дикки, может быть, ты хочешь, чтобы я уехал? — спросил Том,
уверенный, что Дикки этого не хочет. — Боюсь, я каким-то образом
расстроил ваши с Мардж отношения.
—	Что за глупости! Какие такие отношения?
—	Ну, если смотреть с се точки зрения.
—	Нет, просто я чувствую себя в моральном долгу перед ней. А в
последнее время я вел себя не слишком красиво. Мы с тобой вели себя
не слишком красиво.
Дикки наверняка имел в виду, что они с Мардж вместе коротали
прошлую долгую зиму с ее смертельной скукой, когда кроме них в
деревне не было американцев, и не следовало ему пренебрегать ею
теперь только потому, что появился ешс кто-то.
—	Может, мне поговорить с ней насчет Кортино? — предложил
Том.
—	Тогда она уж точно не, поедет, — бросил Дикки и пошел в дом. '
Том услышал, как он велел Эрмелинде повременить с ленчем: ему
еше не хочется есть. Хотя Дикки говорил по-итальянски. Том явствен¬
но расслышал, как он сказал: ему не хочется. Дал понять, что он, Дик¬
ки, единственный хозяин в доме. Дикки вернулся на террасу,
55

прикрывая рукой зажигалку, от которой прикуривал сигарету. У Дик¬
ки была красивая серебряная зажигалка, но при малейшем ветерке она
начинала барахлить. Кончилось тем, что Том вытащил свою безобраз¬
ную, но тут же ярко вспыхнувшую зажигалку. Такую же безобразную
н такую же надежную, как пушка или танк. И дал ему прикурить.
Хотел предложить Дикки выпить, но вовремя спохватился: это не его
дом, хотя три бутылки гилби, стоящие сейчас на кухне, он купил на
свои деньги.
—	Сейчас третий час, — сказал Том. — Может, прогуляемся? По до¬
роге зайдем на почту.
Луиджи иногда открывал почту в половине третьего, а иногда толь¬
ко в четыре. Кто его знает, а вдруг она открыта...
Они молча спустились с холма. Том пытался догадаться, что же имен¬
но Мардж сказала о нем'Дикки. Его вдруг придавило тяжестью вины,
даже лоб покрылся испариной. Чувство вины было неопределенным, но
очень сильным, как если бы Мардж уличила его в воровстве или каком-
либо другом постыдном поступке. Дикки не стал бы вести себя так, как
сейчас, только из-за того, что Мардж была с ним холодна. Как всегда,
спускаясь с холма, Дикки шел, наклонившись вперед, высоко выбрасы¬
вая костистые колени. Том непроизвольно перенял эту его походку.
Сейчас Дикки вдобавок еще и низко опустил голову и засунул руки глу¬
боко в карманы шорт. Единственный раз он нарушил молчание, чтобы
поздороваться с Луиджи и поблагодарить за письмо, которое тот ему
передал. Для Тома почты не было. Письмо, полученное Дикки, было из
банка в Неаполе: бланк с впечатанной на машинке суммой — $ 500.00.
Дикки небрежно сунул бланк в карман, а конверт выбросил в мусорную
корзину. Вероятно, извещение о том, что ежемесячная сумма поступи¬
ла на счет. Дикки как-то упомянул, что его банк в США переводит ему
деньги через Неаполитанский банк. Они пошли дальше вниз, и Том
подумал, что они, как обычно, спустятся на шоссе в том месте, где оно
огибает отвесную скалу на другой стороне, но Дикки остановился у ка¬
менных ступенек, ведущих к дому Мардж.
—	Пожалуй, я поднимусь, поговорю с Мардж, — сказал он. — Я не¬
надолго, яо ты меня не жди.
—	Отлично, — ответил Том, вдруг почувствовав себя покинутым и
несчастным.
Он проводил глазами Дикки, взбиравшегося по крутым ступенькам,
вырубленным в каменной стене, затем резко развернулся и пошел об¬
ратно к дому.
На полпути остановился, внезапно ощутив желание спуститься к
Джорджо и выпить (но мартини у Джорджо был всегда омерзительный)
и в то же время другое — пойти к Мардж под предлогом, что хочет из¬
виниться перед ней, и отомстить им, застав врасплох и вызвав у них
раздражение. Он вдруг почувствовал, что вот сейчас, в это самре мгно¬
вение Дикки обнимает ее или по крайней мере прикасается к ней, и ему
56

захотелось увидеть это своими глазами, хотя от одной мысли о том, что
увидит, его затошнило. Он опять развернулся и пошел к дому Мардж.
Осторожно закрыв за собой калитку, хотя дом находился намного выше
и они, наверное, все равно не услышали бы. Том через две ступеньки
побежал вверх. На последнем пролете замедлил шаг. Он скажет: «По¬
слушай, Мардж, если это я виноват, что все так получилось, извини меня.
Мы ведь тебя приглашали сегодня с нами, и это было от чистого сердца.
По крайней мерс, я приглашал тебя от чистого сердца».
Дойдя до этого места, откуда просматривалось окно Мардж, Том ос¬
тановился, увидев, что Дикки обнимает ее за талию. Дикки целовал ее.
Нежно чмокал в щечку и улыбался ей. До окна не было и пяти мет¬
ров, но в комнате темновато, а снаружи все залито ярким солнцем, так
что Тому приходилось всматриваться с напряжением. Вот Мардж,
словно в экстазе, приблизила свое лицо вплотную к лицу Дикки. Са¬
мое омерзительное, подумал Том, что Дикки-то целует ее понарошку,
он просто пользуется дешевым, легким, шитым белыми нитками при¬
емом, чтобы удержать ее дружбу. Нет, самое омерзительное — это ее
толстый зад, обтянутый юбкой в крестьянском стиле, бугром выступа¬
ющий из-под руки, которая обнимает ее за талию. Но Дикки! Кто мог
ожидать от него такого?
Том повернулся и побежал по ступенькам вниз. Ему хотелось заво¬
пить. Всю' дорогу домой он бежал бегом и, войдя наконец в ворота,
запыхавшись, прислонился к ограде. Несколько минут посидел на ку¬
шетке в мастерской Дикки, сбитый с толку, ошеломленный. Этот по¬
целуй... не похоже, что он был первым. Том подошел к мольберту
Дикки, инстинктивно стараясь не смотреть на скверную картину, схва¬
тил резинку, лежавшую на палитре, и, в ярости швырнув се в окно,
проследил глазами, как она, описав дугу, исчезла из виду где-то по на¬
правлению к морю. Схватил со стола Дикки еще несколько резинок,
металлические перья, угольные карандаши, обломки пастели и один за
другим стал швырять эти мелкие предметы в угол или выбрасывать в
окно. Его тело словно бы вышло из-под контроля, в то время как мозг
работал невозмутимо и логично. Он выбежал на террасу, собираясь
вскочить на перила и исполнить на них танец или встать на голову.
Но вид бездны по ту сторону остановил его.
Том поднялся в комнату Дикки и несколько минут мерил ее шага¬
ми, засунув руки в карманы. Когда же наконец Дикки придет домой?
А вдруг он останется там до вечера? Вдруг решил вправду переспать с
Мардж? Том распахнул дверцу платяного шкафа. Наткнулся на отлич¬
но отглаженный, по виду новехонький серый костюм: Том никогда не
видел его на Дикки. Он вытащил костюм. Снял шорты и надел серые
брюки. Переобулся в ботинки Дикки. Открыв нижний ящик гардеро¬
ба, вынул чистую рубашку в синюю и белую полоску.
Он выбрал темно-синий шелковый галстук и тщательно завязал узел.
Расчесал волосы и сделал пробор в другом месте — там, где у Дикки.
57

—	Мардж, ты должна понять, что я тебя нс люблю, — сказал Том
своему отражению в зеркале голосом Дикки, с присущим тому повы¬
шением тона на словах, какие хотел подчеркнуть, с негромким и ко¬
ротким гортанным призвуком в конце фразы, который мог быть
милым или неприятным, доверительным пли холодным в зависимос¬
ти от настроения Дикки.
—	Мардж, прекрати!
Том внезапно повернулся и сделал движение, будто схватил Мардж за
горло. Он тряс се, душил, а она поникала все ниже. Наконец безжизненно
опустилась на пол, и тогда он оставил ее в покое. Том тяжело дышал. Он
повел рукой по лбу, как это часто делал Дикки, полез в карман за носовым
платком и, не найдя его гам, взял платок из верхнего ящика. Потом снова
занял свое место перед зеркалом. Даже его полуоткрытый рот был в точ¬
ности такой же, как у Дикки, когда тот, бывало, наплавается до изне¬
можения: с чуть отвисшей нижней губой, обнажавшей зубы.
—	Ты знаешь, почему мне пришлось это сделать, — сказал он, все
еще тяжело дыша. Он обращался к Мардж, хотя смотрел в зеркало на
себя, наблюдал за собой. — Ты встала между мной и Томом... Нет, у
нас совсем не то, что ты подумала! Но все же мы тесно связаны друг с
другом.
Он. повернулся, переступил через воображаемый труп и крадучись
подошел к окну. За поворотом дороги разглядел неясные очертания ле¬
сенки, ведущей наверх к дому Мардж. Дикки не было видно ни на сту¬
пеньках, ни на той части дороги, которая попадала в поле его зрения.
Может быть, в это самое мгновение они спят друг с другом, подум о
Том, и отвращение еще туже сдавило ему горло. Он представил себе,
как это происходит. Неуклюжие, топорные движения, Дикки нс удов¬
летворен, а Мардж в восторге. Она будет в восторге, даже если он ста¬
нет мучить ее! Том метнулся обратно к гардеробу и взял с верхней
полки шляпу. Это была маленькая серая тирольская шляпа с двумя
перьями — зеленым и белым. Том надел шляпу, лихо сдвинул се на¬
бекрень. Он был поражен: теперь, в головном уборе, он стал точной
копией Дикки. Что их различало, так это цвет полос — у Тома они
были темнее. А так нос, по крайней мере его общие очертания, узкий
подбородок, брови, если он сдвинет их нужным образом...
— Что ты делаешь?!
Том повернулся кругом. В дверях стоял Дикки. Вероятно, когда Том
выглядывал в окно, Дикки находился прямо под ним, у ворот.
— Так... развлекаюсь, — сказал Том проникновенным голосом, к
которому всегда прибегал, когда его застигали врасплох. — Не сердись,
Дикки.
Дикки приоткрыл было рот, потом снова закрыл его, будто от ярос¬
ти слова застряли в горле. Но Том и так знал, что слова эти самые
резкие. Дикки сделал шаг в комнату.
—	Дикки, прости меня, если...
58

Дикки с такой силой захлопнул дверь, что Том умолкнул. Дикки,
сердито хмурясь, стал расстегивать рубашку, как будто Тома здесь во¬
все не было. Но ведь и в самом деле это была его комната, и неизвест¬
но, что здесь делает Том.
—	Снимай мои веши, — приказал Дикки.
Том начал раздеваться. Пальцы от унижения одеревенели. Слова
Дикки были для него большим ударом, потому что до сих пор тот все
время предлагал ему поносить то одно, то другое из своей одежды. Те¬
перь уже не предложит никогда.
Дикки посмотрел Тому на ноги.
—	И ботинки тоже? Ты что, совсем рехнулся?
—	Нет. — Вешая костюм в шкаф. Том постарался овладеть собой.
Потом спросил: — Ну что, помирился с Мардж?
—	У нас с Мардж все в порядке, — отрезал Дикки, и тон его гово¬
рил: а ты не лезь, ты нам посторонний. — И вот еще что я хочу, что¬
бы ты усек, — добавил он, буравя Тома глазами. — Я не голубой. Если
ты так обо мне думаешь, ошибаешься.
—	Голубой? — Том слабо улыбнулся. — Мне никогда и в голову не
приходило, что ты голубой.
Дикки хотел что-то сказать, но передумал. Он выпрямился и рас¬
правил плечи, да так, что на загорелой груди проступили ребра.
. — Мардж считает, ты сам голубой.
—	Почему? — Том почувствовал, как кровь отливает от его лица.
Слабым движением ноги сбросил второй ботинок и поставил оба в
шкаф. — Почему она так думает? Разве я дал повод? — Он почувство¬
вал дурноту. Ему еше никогда не говорили об этом прямо в глаза, от¬
крыто.
—	По тому, как ты себя ведешь, — рявкнул Дикки и вышел из ком-
наты.
Том поспешил влезть в собственные шорты. До сих пор он прятал¬
ся от Дикки за дверцей шкафа, хотя и был в трусах и майке. Только
потому, что Дикки к нему хорошо относится, Мардж грязно оболгала-
его, думал Том. А у Дикки не хватило мужества возмутиться и опро¬
вергнуть это.
Он спустился на террасу, где Дикки, стоя у бара, готовил себе кок¬
тейль'.
— Дикки, я хочу раз и навсегда прояснить этот вопрос. Я тоже не
голубой и не хочу, чтобы про меня так думали.
— Ну и ладно, — отрезал Дикки.
Примерно таким же тоном Дикки отвечал, когда Том спрашивал,
знает ли он такого-то и такого-то в Нью-Йорке. Кое-кто из ребят, о
которых он спрашивал, и вправду был голубым, и Том часто подозревал
Дикки в том, что он ему соврал, а на самом деле знал их. Ну и ладно!
Как бы то ни было, кто первый заговорил на эту тему? Сам Дикки. Том
молчал, мозг его перебирал и отбрасывал варианты фраз, которые он бы
59

мог произнести. Резких, примирительных, приятных, враждебных. В его
памяти всплыли некоторые ныо-йоркские компании и люди, с которы¬
ми он одно время общался, но в конце концов прекратил всякое зна¬
комство. Со всеми без исключения. А теперь он считал, что лучше бы
ему никогда нс знать их. Они ему покровительствовали, потому что он
их развлекал, но у него никогда ничего нс было ни с кем из них! Двое
или трое приставали к нему, но он отверг их домогательства. Правда,
вспомнил, как потом старался загладить это. Приносил лед для виски,
подбрасывал на такси, хотя ему было совсем не по дороге с ними. Как
боялся потерять их расположение! Ну и дураком же он был! И сшс
вспомнил тот унизительный случай, когда Вик Симмонс сказал ему: «Ох,
ради Бога, Томми, заткнись!» Это было в компании, и он, Том, возмож¬
но в третий или четвертый раз в присутствии Вика, заявил: «Я никак не
могу разобраться, кто мне нравится — мужчины или женщины, так что
решил не иметь дело ни с теми, ни с другими». Том врал, что ходит к
психоаналитику, потому что все остальные ходили. Сочинял ужасно за¬
бавные небылицы о своих сеансах у психоаналитика, чтобы развлечь
публику на вечеринках. И эта фраза насчет мужчин и женщин вполне
годилась для развлечения публики, он преподносил се очень смешно. Но
вот Вик велел ему ради Бога заткнуться, и Том уже больше никогда нс
повторял ее, да и психоаналитика больше никогда не поминал. Сейчас
он подумал: а вообше-то в этой шутке была большая доля правды. По
сравнению с другими он — самый невинный и чистый человек на све¬
те. В этом-то и вся парадоксальность нынешней ситуации с Дикки.
— У меня такое чувство, что я... — начал Том, но Дикки даже не
стал его слушать. У его губ появилась суровая складка, он отвернулся
и ушел со своим коктейлем в угол террасы.
Том шагнул за ним с некоторым страхом: а вдруг Дикки вышвыр¬
нет его с террасы в буквальном смысле или просто повернется к нему
и скажет: «Пошел вон из моего дома»? Том тихо'спросил:
— Ты влюблен в Мардж, Дикки?
— Нет. Но мне ее жалко. Я к ней хорошо отношусь. Она всегда
была очень мила со мной. Нам случалось отлично проводить время
вместе. Тебе этого не понять.
— Отчего же, я понимаю. Я с самого начала так и подумал, что с
твоей стороны отношение чисто дружеское, а она в тебя влюблена.
— Да, так и есть. Знаешь, как оно бывает: дабы не причинить боли
женщине, которая в тебя влюблена, делаешь порой то, что вовсе не в
твоем духе.
— Само собой. — Том снова помедлил, тщательно подыскивая сло¬
ва. Он по-прежнему внутренне трепетал от страха, хотя видел: Дикки
больше на него не сердится, не собирается выгнать из дому. И сказал
уже более спокойно: — Могу себе представить, что в Нью-Йорке вы
не встречались бы так часто... Или вообще бы... Но в этой дыре так
одиноко...
60

— Ты попал п самую точку. Я с ней нс спал и нс собираюсь. Но
постараюсь сохранить сс дружбу.
— А чем же я помешал вашей дружбе? Я ведь тебе сказал, если из-
за меня расстроится твоя дружба с Мардж, лучше уж я уеду.
Дикки посмотрел на него.	—
— Нет, нс то чтоб ты помешал чем-то определенным, но невоору¬
женным глазом видно, тебе не по вкусу се общество. Когда ты дела¬
ешь усилие, чтобы сказать ей любезность, невооруженным глазом
видно, что ты делаешь усилие.
— Виноват... — сказал Том сокрушенно. Да, он был виноват: сде¬
лал недостаточное усилие, схалтурил там, где надо было выдать пер¬
воклассную работу.
— Ладно, не будем об этом говорить. У нас с Мардж все в поряд¬
ке, — сказал Дикки с вызовом. Он отвернулся и стал смотреть на
морс.
Том пошел на кухню сварить себе кофе на плите. Ему не хотелось
использовать эспрессо, потому что Дикки трясся над своим аппаратом
и не любил, чтобы им пользовался кто-нибудь, кроме него самого. Том
собирался взять чашку кофе к себе наверх и посидеть над итальянским
в ожидании прихода Фаусто. Сейчас не время искать примирения с
Дикки. Пусть потешит свою гордость. Он не будет разговаривать с То¬
мом час-другой, а в пять, посидев недолго за мольбертом, поднимется к
нему, и все будет так, будто эпизода со шмотками никогда и не было. В
одном Том был уверен: Дикки рад его присутствию. Надоело жить од¬
ному, и Мардж тоже надоела. От шедрот мистера Гринлифа у Тома ещё
осталось триста долларов, и на эти деньги они здорово погуляют в Па¬
риже. Без Мардж. Дикки очень удивился, когда Том сказал, что в Па¬
риже был только проездом, не покидая вокзала.
Пока кофе не вскипел, Том убрал еду, предназначавшуюся для их
сегодняшнего ленча. Поставил две-три кастрюльки на большие кастрю¬
ли с водой, чтобы до них не добрались муравьи. В кухне нашел бри¬
кетик свежего масла, два яйца и пакет с четырьмя булочками. Все это
Эрмелинда купила им на следующий день на завтрак. Им приходилось
покупать каждый день понемногу, поскольку не было холодильника.
Дикки хотел потратить на холодильник часть денег своего отца, не-
- сколько,раз заводил об этом разговор. Том надеялся, что он передума¬
ет, потому что тогда у них останется совсем мало на путешествие, а сам
Дикки на свои пятьсот долларов жил очень аккуратно. В каком-то
смысле он знал счет деньгам, хотя на причале и в городке раздавал
налево и направо огромные чаевые и каждому нищему подавал по бу¬
мажке в пятьсот лир.
К пяти часам Дикки пришел в норму. Судя по тому, что послед¬
ний час он у себя в мастерской насвистывал, ему сегодня хорошо ра¬
боталось. Дикки вышел на террасу, где Том учил итальянскую
грамматику, и стал поправлять его произношение.
61

— Они редко ясно выговаривают «voglio»1, — сказал он. — Го¬
ворят «io vo’prescntarc mia arnica Marge»2. — Дикки протянул свою
длинную руку в сторону и назад. Разговаривая по-итальянски, он
всегда жестикулировал. Изяшно, словно дирижировал оркестром,
исполняющим легато. — Ты бы поменьше зубрил грамматику и
побольше прислушивался к Фаусто. Я научился итальянскому на
улицах.
Дикки, улыбаясь, вышел в сад и зашагал по дорожке, навстречу
Фаусто, который как раз входил в ворота.
Том напряженно вслушивался в итальянские фразы, которыми,
смеясь, обменивались эти двое, старался разобрать каждое слово.
Фаусто, улыбаясь, появился на террасе, сел в кресло, положив на
перила босые ноги. Он всегда или улыбался, или хмурился, причем вы¬
ражение его лица менялось ежеминутно. Дикки сказал, что он один из
немногих в городке, кто говорит на правильном итальянском языке, а
не на южном диалекте. Фаусто вообще-то жил в Милане, а в Монджи-
белло приехал на несколько месяцев погостить у тетки. Он приходил
неукоснительно и пунктуально три раза в неделю между пятью и по¬
ловиной шестого, и они сидели на террасе, прихлебывали вино или
кофе и болтали примерно час. Том изо всех сил старался запомнить
все, что Фаусто говорил о скалах, море, о политике (Фаусто был ком¬
мунистом, членом коммунистической партии, и, как утверждал Дик¬
ки, очень любил демонстрировать американцам свой партбилет. Его
забавляло их удивление, ибо он не производил впечатления человека,
у которого может быть партбилет.), о бурной сексуальной жизни не¬
которых из местных — ни дать ни взять коты с кошками. Иногда Фа¬
усто с трудом находил тему для разговора и тогда просто тарашил глаза
на Тома и хохотал..Но Том делал большие успехи. Впервые в жизни
занятия доставляли ему удовольствие, и он проявлял недюжинное
• упорство. Хотел говорить по-итальянски не хуже Дикки и полагал, что
для этого потребуется еще один месяц, если он будет заниматься так
же усердно.
Глава 11
Том словно на крыльях перемахнул через террасу и вбежал в мас¬
терскую Дикки.
— Хочешь поехать в Париж в гробу?
— Что-о-о? — Дикки оторвал глаза от очередной акварели.
— Я договорился с одним итальянцем у Джорджо. Мы отправимся
из Триеста, поедем в гробах в багажном вагоне в сопровождении не-
1 хочу (ит.).
• я хочу представить мою подругу Мардж (ит.).
62

скольких французов. И получим по сто тысяч лир на брата. По-мое¬
му. это связано с наркотиками.
—	Наркотики в гробах? Разве этот трюк еще нс устарел?
—	Мы говорили по-итальянски, так что я нс все понял. Но он ска¬
зал, что там будет три гроба, и, возможно, третий с настоящим покой¬
ником. В него же они спрячут наркотики. Как бы там ни было, а мы в
выигрыше: доберемся до Парижа, да еще обогатим свой жизненный
опыт. — Том стал вынимать из карманов пачки «Лаки страйк», которые
купил для Дикки у уличного торговца. — Что скажешь?
—	Считаю, что это грандиозная затея. Не каждому так повезет —
прокатиться в Париж в гробу’
На лице Дикки появилась странная усмешка, будто он морочит
голову Тому, прикидываясь, что вроде бы клюнул на это предложение,
тогда как на самом деле и не думает его реализовывать.
—	Я серьезно, — сказал Том. — Он вправду искал двух парней, ко¬
торые согласились бы ему помочь. В гробах якобы находятся тела
французов, убитых в Индокитае. Сопровождающие французы — это
якобы родственники одного из них или, возможно, всех троих.
Он нс совсем точно передал объяснения того итальянца, но все же
достаточно похоже. И ведь двести тысяч лир это больше трехсот дол¬
ларов, масса денег на гульбу в Париже. А Дикки, когда речь заходила
о Париже, все время увиливал от прямого ответа.
Дикки внимательно посмотрел на него, вынул изо рта кривой бы¬
чок. оставшийся от итальянской сигареты, которую курил, и открыл
пачку «Лаки страйк».
—	Может, тот парень, с которым ты говорил, сам накачался нарко¬
тиками?
—	Ты в последние время такой осторожный, аж противно, — рас¬
смеялся Том. — Куда девалась твоя решительность? Похоже, просто „
мне нс веришь. Пошли, покажу того человека. Он ждет меня у Джор¬
джо: Его зовут Карло.
Дикки не двинулся с места.
—	Тот, кто предлагает такую работенку, никогда нс станет раскры¬
вать все карты. Возможно, им и в самом деле нужно отправить пароч¬
ку бандюг из Триеста в Париж, но я нс понимаю зачем.
—	Хочешь, пойдем вместе, поговорим с ним. Если ты мне не ве¬
ришь, хоть поглядишь на него.
—	Само собой. — Дикки вдруг встал. — Я даже считаю это своим
долгом, раз мне предлагают сто тысяч лир.
Прежде чем выйти из мастерской вслед за Томом, Дикки закрыл
томик стихов, лежавший переплетом вверх на кушетке. У Мардж было
много стихотворных сборников. В последнее время Дикки пристрас¬
тился к их чтению.
Тот человек сидел за столиком в углу бара Джорджо, там же, где его
оставил Том. Том улыбнулся и кивнул:
63

—	Привет, Карло! Роббо зебептн?1
—	51,’бР, — ответил итальянец, указав на стулья вокруг столика.
—	Это мой приятель, — старательно выговорил Том по-итальян¬
ски. — Он хочет знать, с работой все в порядке? Вес точно насчет этой
поездки по железной дороге?
Том наблюдал, как итальянец смерил взглядом Дикки с головы до
ног и молниеносно раскусил его. Это было просто поразительно: тем¬
ные, жесткие, как мозоли, глаза итальянца не выразили ничего, кро¬
ме вежливого интереса, но за долю секунды он, казалось, сумел вобрать
в себя и оценить подозрительное, несмотря на легкую улыбку, выра¬
жение лица Дикки, его загар, какой можно приобрести, лишь лежа ме¬
сяцами на пляже, его поношенные тряпки итальянского производства
и американские кольца.
Улыбка раздвинула бесцветные вялые губы итальянца, и он глянул
на Тома.
—	АПога?1 * 3 — поторопил с ответом сгоравший от нетерпения Том.
Итальянец поднял рюмку сладкого мартини и выпил.
—	С работой-то все точно. Только, думаю, твой дружок для нее не
годится.
Том посмотрел на Дикки. Тот наблюдал за итальянцем насторожен¬
но, с тою же неопределенной улыбкой, которая вдруг показалась Тому
презрительной.
—	Ну ладно. По крайней мере, ты убедился, что я тебе не соврал, —
сказал Том.
Дикки хмыкнул, все еще уставившись на незнакомца, как будто пе¬
ред ним было вызывавшее любопытство животное, которое он мог бы и
убить, если б принял такое решение.
Дикки мог свободно поговорить с Карло по-итальянски, но не про¬
изнес ни слова. Три недели назад, подумал Том, Дикки подхватил бы
эту идею. Он бы не сидел тут словно провокатор или полицейский
сыщик в ожидании подкрепления, чтобы арестовать Карло.
—	Ну, — сказал наконец Том, — так ты мне веришь?
Дикки глянул на него.
—	Насчет работы? Почем мне знать?
Том выжидательно посмотрел на итальянца. Тот пожал пдечами.
— По-моему, говорить больше не о чем, — сказал он по-итальянски.
— Не о чем, — согласился Том.
Его трясло от ярости. Черт бы побрал этого Дикки! А тот перево¬
дил взгляд с грязных ногтей итальянца на грязный воротник его ру¬
башки, на темное некрасивое лицо, свежевыбритое, но давно не мытое:
места, где только что была щетина, гораздо светлее, чем кожа над и
1 Можно, я сяду? (ит.)
3 Да, да (ит.).
3 Ну? (ит.)
64

под ними. Но в темных, холодно-благожелательных глазах итальянца
было больше силы, чем в глазах Дикки. А Том, наглухо запертый в
самом себе, нс сумел бы выразить того, что хочет, по-итальянски, хотя
ему было что сказать и Дикки и Карло.
—	N101116, gгaziel, Берто, — спокойно сказал Дикки официанту, ко¬
торый подошел принять заказ. Он посмотрел на Тома. — Пошли?
Том вскочил так резко, что его стул опрокинулся. Он поднял его и
кивком попрощался с итальянцем.. Чувствуя себя обязанным извинить¬
ся перед ним, он был не в состоянии произнести даже обычные слова
прощания. Итальянец тоже кивнул и улыбнулся. Следом за Дикки, за
его длинными ногами в белых брюках, Том-выШел из бара. На улице
Том сказал:
—	Я хотел, чтобы ты по крайней мере убедился: я тебе не врал. На¬
деюсь, убедился.
—	Правильно, ты мне не врал, — сказал Дикки улыбаясь. — Ска¬
жи, что с тобой случилось?
— Нет, это ты скажи, что с тобой случилось, — набросился на него
Том.
— Этот человек — проходимец. Ты это хотел от меня услышать? Ну
вот, пожалуйста!
, — И ты считаешь это достаточным, чтобы задирать перед ним нос?
Что плохого он сделал лично тебе?
— А по-твоему, я должен ему в ножки поклониться? Я навидался
всяких проходимцев. Этот городок кишмя кишит ими. — Дикки на¬
хмурил свои светлые брови. — Нет, ты скажи, черт побери, что с то¬
бой случилось? Ты хочешь принять это дурацкое предложение? Успеха тебе.'
— Теперь уж не смогу, даже если б захотел. Ты все испортил.
Дикки остановился посреди дороги, посмотрел на Тома. Они спорили
так громко, что редкие прохожие оглядывались на них.
— Получилось бы забавное приключение, — сказал Том, — но ты пред¬
почел посмотреть с другой стороны. Месяц назад, когда мы ездили в Рим,
ты сам считал что-то в этом роде забавным приключением.
— Ой, нет. — Дикки покачал головой. — Ты что-то путаешь.
Для Тома было мучительным и крушение его планов, и неспособность
выразить свои мысли и чувства. Мучительно было и то, что на них огляды¬
вались. Том заставил себя продолжить путь. Сначала шел напряженными мел¬
кими шажками, пока не удостоверился, что Дикки идет вместе с ним. Лицо
у Дикки было озадаченное и недоумевающее, а озадачен он был его, Тома,
отношением к происшедшему. Том жаждал объясниться, жаждал пробиться к со¬
знанию Дикки так, чтобы тот понял его и они снова стали бы чувствовать
одинаково. Месяц назад они с Дикки чувствовали одинаково.
— Ты все испортил, — повторил Том. — Незачем было вести себя так/
Этот парень не сделал тебе ничего плохого.
1 Ничего нс надо, спасибо (ит.).
.1 II. Хайсмит «Два лика января*	65

—	По виду он настоящий проходимец, — возразил Дикки. — Если
он тебе так нравится, ради Бога, вернись к нему! Ты вовсе нс обязан
поступать так, как поступаю я.
Теперь остановился Том. Ему вдруг захотелось и вправду вернуть¬
ся, необязательно к итальянцу. Главное — расстаться с Дикки. Потом
напряжение внезапно отпустило. Плечи, заныв, расслабились, он час¬
то задышал ртом. Сейчас он скажет: «Ладно, Дикки, все в порядке», —
помирится с ним, заставит его забыть эту историю. Но слова застряли
в горле. Том не мог оторвать взгляда от голубых глаз Дикки под все
еще нахмуренными, выгоревшими до белизны бровями. Глаза были
блестящими и ничего не выражали. Просто два маленьких кусочка го¬
лубого студня с черной точкой посредине. Равнодушные, не выказы¬
вающие никакого отношения к нему, Тому. Говорят, глаза — зеркало
души, в них отражается любовь. Только через глаза можно заглянуть в
душу человека и увидеть, что на самом деле в ней происходит. А в гла¬
зах Дикки Том увидел сейчас не больше, чем если бы взглянул на жест¬
кую, бесчувственную поверхность зеркала. У Тома заныло в груди,
и он закрыл лицо руками. Как будто кто-то вдруг похитил у него
Дикки,.
Нет, они не были приятелями. Они совсем нс знали друг друга. Эта
мысль поразила Тома, как ужасная истина, верная на все времена, вер¬
ная для всех людей, которых он знал в прошлом и которых узнает в
будущем. Все они какое-то мгновение вот так стояли или будут стоять
перед ним, и он снова и снова убеждался и будет убеждаться, что ни¬
когда не знал и не узнает их, а хуже всего — что он всегда какое-то вре¬
мя будет заблуждаться, думая, будто знает их и будто между ними и им
существует полная гармония и сходство. На миг немое потрясение, вы¬
званное этой мыслью, показалось ему невыносимым. Это нашло на него
как припадок, и он едва устоял на ногах. Слишком уж много всего на
него навалилось: чужая страна, другой язык и то, что Дикки его нена¬
видит. Все, что его окружало, было посторонним и враждебным.
Он почувствовал, что Дикки пытается оторвать его руки от лица.
—	Что с тобой случилось? — спросил Дикки. — Этот тип дал тебе
наркотик?
—	Нет.
—	Ты уверен? Может быть, подсыпал в коктейль?
—	Нет: — Первые капли, вечернего дождя упали Тому на голову.
Послышались раскаты грома. Небо тоже было враждебным. — Я хочу
умереть, — вполголоса сказал Том.
Дикки потянул его за руку. Том споткнулся о порог. Они очутились
в маленьком баре напротив почты. Дикки заказал бренди, уточнил:
итальянского бренди, считая, очевидно, что французского Том недо¬
стоин. Том выпил три рюмки этого сладковатого, отдающего лекарст¬
вом пойла. Он и выпил это как лекарство, как волшебное снадобье,
которое вернет его к тому, что, по свидетельству его мозга, являлось
66

реальной действительностью: к запаху сигареты в руке Дикки, к при¬
чудливой текстуре дерева под его пальцами, из которого сделана стой¬
ка бара, к ощущении? давления на желудок, будто кто-то приставил
кулак к пупку и крепко нажимает на него, к четкому предощущению
долгого пути наверх по крутым ступеням отсюда до дома, к тупой боли
в икрах, которую он почувствует после этого.
— Я в порядке, — сказал Том спокойным, проникновенным голо¬
сом. — Не знаю, что со мной случилось. Может, жара достала.
Легкий смешок. Вот так и надо вести себя в реальной действительнос¬
ти: со смехом отмести, представить глупостью то, что было самым важ¬
ным из происшедшего с ним за эти пять недель, с тех пор как он
встретился с Дикки. А может быть, из происшедшего с ним за всю жизнь.
Дикки ничего не сказал. Только взял в рот сигарету, вынул из сво¬
его черного бумажника крокодиловой кожи две бумажки по сто лир и
положил на стойку. Тома больно задело, что он ничего не сказал, как
задело бы ребенка, который был болен и, возможно, всех замучил, но
все равно ждет хотя бы доброго слова, когда болезнь прошла. Но Дик¬
ки не выказал никакой теплоты. Купил еше бренди с таким же равно¬
душием, как купил бы первому встречному, если б тот был болен и без
денег. «Дикки не хочет, чтобы я ехал с ними на Кортино», — подумал
вдруг Том. Эта мысль пришла ему в голову не впервые. Мардж пере¬
думала и снова собиралась в Кортино. Когда Дикки с Мардж прошлый
раз ездили в Неаполь, они купили огромных размеров термос, чтобы
взять его с собой в Кортино. Его. Тома, они не спросили, как ему
нравится новый термос, да и вообще ни о чем не спросили. Они иро-
сто-напросто тихо и постепенно исключили его из своих приготовле¬
ний к поездке. На самом деле Дикки надеялся, что еше до поездки в
Кортино он, Том, уберется восвояси. Недели две назад Дикки обещал
показать ему какие-то лыжные маршруты в окрестностях Кортино,
отмеченные у него на карте. Потом однажды вечером Дикки сидел и
изучал карту, но Тому не сказал ни слова.
Пошли? — спросил Дикки.
Том поплелся за ним из бара, как собака за хозяином.
Когда вышли на дорогу, Дикки сказал:
— Если ты в состоянии сам дойти домой, я, пожалуй, забегу к Мардж.
— Я в порядке, — ответил Том.
— Ну вот и отлично. — И уже на ходу Дикки обернулся и сказал: —
Может, зайдешь за почтой? Как бы я потом не забыл.
Том кивнул. Он зашел на почту. Получил два письма. Одно е^му са¬
мому от мистера Гринлифа, другое Дикки от кого-то в Нью-Йорке,
кого Том не знал. Остановившись в дверях, Том распечатал письмо
мистера Гринлифа, почтительно развернул лист с машинописным тек¬
стом. Письмо было на внушительном фирменном бланке, название
компании набрано бледно-зеленым, посредине торговая марка, изобра¬
жающая штурвал.
67

10 ноября 19...
Дорогой Том!
Учитывая, что Вы провеян с Дикки уже больше месяца,-а он по-пре¬
жнему не вымазывает намерения вернуться домой, я могу прийти лишь к
одному выводу: ваша миссия оказалась безрезультатной. Очевидно, Вы
вполне искренне заблуждались, сообщая в своем письме, что Дикки рас¬
сматривает возможность возвращения. Но, честно говоря, из его письма
от 26 октября я не вынес такого впечатления. Более того, он, как мне
кажется, утвердился в своем решении остаться в Монджибелло.
Хочу, чтобы Вы знали, что моя супруга и я признательны Вам за все
усилия, предпринятые Вами ради нас и нашего сына. Отныне я считаю
Вас свободным от каких бы то ни было обязательств по отношению ко
мне. Надеюсь, что Ваши усилия за последний месяц не слишком затруд¬
нили Вас и что путешествие было для Вас приятным, несмотря на не¬
удачу, которую Вы потерпели в достижении главной цели.
Примите привет и благодарность как от моей супруги, так и от
меня.
Ваш Г.Р. Гринлиф
Это был последний удар. С бесстрастием, даже большим, чем в его
обычно выдержанных в холодном деловом стиле письмах, поскольку
речь шла об увольнении и выражалась благодарность лишь из вежли¬
вости, мистер Гринлиф просто-напросто давал ему пинка в зад. Он,
Том, потерпел поражение. «Надеюсь, что Ваши усилия за последний
месяц не слишком затруднили Вас...» Какая злая ирония! Мистер Грин¬
лиф даже не написал, что был бы рад встретиться с Томом, когда тот
вернется в Америку. .
Том машинально передвигал ноги, поднимаясь вверх по холму. Он
представил себе, как в эту самую минуту Дикки сидит у Мардж и рас¬
сказывает ей про встречу с Карло в баре и про то, как странно вел себя
Том на обратном пути. Том знал, что скажет Мардж: «Неужели ты не
можешь от него отделаться?» Ему пришло в голову пойти и объяснить¬
ся с ними) заставить их выслушать себя. Том повернулся, посмотрел
на непроницаемый квадратный фасад дома Мардж, на пустые глазни¬
цы темных окон. Его джинсовая куртка намокла под дождем. Он под¬
нял воротник. Быстро пошел дальше вверх, к дому Дикки. По крайней
мерс, с гордостью подумал Том, он не пытался выманить у мистера
Гринлифа дополнительных денег, хотя и мог бы. Даже с соучастием
Дикки, если б подъехал к нему с этой идеей в свое время, когда Дик¬
ки был расположен к нему. Любой другой так и поступил бы. Любой
другой. А он. Том, нет. Это уже кое-что, не так ли?
Он стоял в углу террасы, не сводя глаз с едва различимой линии
горизонта, ни о чем не думая, ничего не чувствуя, кроме слабого, как
во сне, ощущения утраты и одиночества. Дикки и Мардж были где-то
далеко, и о чем они сейчас говорят, не имело значения. Он был оди-
68

нок. Значение имело только это. Он ужаснулся. От страха засосало под
ложечкой.
Том услышал, как открылись ворота, и обернулся. Дикки подни¬
мался по дорожке, улыбаясь. Как показалось Тому, натянуто, из веж-
ливости.
—	Что ты делаешь туг под дождем? — спросил Дикки, ныряя в
дверь прихожей.
—	Дождь так освежает, — пошутил Том. — Тебе письмо.
Он отдал Дикки его письмо, а полученное от мистера Гринлифа
засунул поглубже в карман.
Том повесил куртку в шкаф в прихожей. Дикки читал письмо, в
нескольких местах разразился громким смехом, а когда он дочитал.
Том спросил:
—	Как ты думаешь, Мардж захочет поехать с нами в Париж?
Похоже, Дикки удивился.
—	Думаю, что захочет.
— Ну так пригласи ее, — весело сказал Том.
— Я нс уверен, что сам поеду в Париж, — сказал Дикки. — Вооб¬
ще-то я нс прочь переменить обстановку, но в Париж... — Он закурил
сигарету. — С таким же успехом можно съездить в Сан-Ремо или в Ге¬
ную. Чем плоха Генуя?
—	Но Париж... разве может Генуя сравниться с Парижем?
—	Нет, конечно. Зато она не так далеко.
— Но когда же мы все-таки поедем в Париж?
— Не знаю. Когда-нибудь. Париж никуда не денется.
Том вслушивался в звук слов, сохранившийся в его ушах, стараясь
что-либо понять по интонации. Позавчера Дикки получил письмо от
отца. Отдельные фразы он прочитал вслух, и они вместе посмеялись
над ними. Но всего письма, как делал раньше, читать вслух не стал.
Без сомнения, мистер Гринлиф написал сыну, что Том Рипли ему
надоел, а возможно, высказал подозрение, что Том просто воспользо¬
вался его деньгами для собственного увеселения. Дикки и над этим бы
посмеялся месяц назад, но не теперь.
— Я просто думаю, что пока у меня еще осталось немного денег,
надо съездить на них в Париж, — настаивал Том.
— Поезжай один. У меня сейчас нет настроения. Надо беречь силы
для Кортино.
— Ладно. Тогда давай махнем в Сан-Ремо, — сказал Том, притворив¬
шись, что его это вполне устраивает, а на самом деле чуть не плача.
— Договорились.
Том быстро прошел из прихожей на кухню. Из угла на него надви¬
нулась огромная белая глыба холодильника. Том собирался выпить
виски со льдом, но теперь вдруг стало противно прикоснуться к этому
чудовищу. Не так давно он вместе с Дикки и Мардж провел в Неапо¬
ле целый день, глядя на холодильники, тщательно осматривая лотки
69

для льда, пересчитывая, сколько в каком холодильнике приспособле¬
ний. Прошло немало времени, пока Том начал отличать одну марку от
другой, а Дикки с Мардж занимались этим с упоением молодоженов.
Затем они провели еше несколько часов в кафе, обсуждая сравнитель¬
ные достоинства всех виденных ими холодильников, и только после
этого решились купить тот, какой им понравился больше других. Те¬
перь Мардж появлялась у них в доме чаше, чем прежде, потому что
хранила в холодильнике часть своих продуктов. Кроме того, забегала
попросить льда. Внезапно Том понял, почему он так ненавидит этот
холодильник. Его покупка означала, что Дикки не тронется с места.
Что не состоится путешествие по греческим островам этой зимой и
Дикки не переедет в Париж или Рим, как они планировали в первые
недели жизни Тома в Монджибелло. Владелец холодильника этого
никогда не сделает. Ведь на весь городок было не больше четырех хо¬
лодильников и владеть им было очень почетно, тем более что этот
экземпляр был оснащен шестью лотками для льда и таким числом
полок на дверце, что всякий раз, когда ее открывали, перед глазами
представал целый супермаркет.
Том налил себе виски, но класть лед не стал. Руки у него дрожали.
Не далее как вчера Дикки спросил у него: «На Рождество домой по¬
едешь?» Спросил мимоходом, в разговоре о пустяках, но Дикки-то, черт
побери, отлично знал, что Том не поедет домой на Рождество. У него
и дома-то никакого нет, и Дикки это знает. Том все рассказал ему про
тетю Дотти. Это был прозрачный намек, вот что это было. Мардж стро¬
ила грандиозные планы на Рождество. Она приберегла банку консер¬
вированного английского рождественского пудинга и собиралась
купить индейку у какого-нибудь крестьянина. Том представлял, какие
сопли она разведет, какие приторные сантименты' Непременная ро¬
ждественская елка, может быть, вырезанная из картона. «Тихая ночь».
Пойло из взбитых яиц с сахаром и ромом. Трогательные подарки для
Дикки. Мардж вяжет. Она постоянно берет домой носки Дикки и што¬
пает их. И во время этого рождественского праздника оба они, Дикки
и Мардж, тонко и вежливо дадут понять Тому, что не принимают его
в свою компанию. Каждое доброе слово, которое они ему скажут, будет
стоить им немалых усилий. Представлять себе все это было невыноси¬
мо. Хорощо, он уедет. Он сделает что угодно, лишь бы избежать этого
ужасного Рождества с Дикки и Мардж.
Глава 12
Мардж сказала, что не хочет ехать в Сан-Ремо. Она как раз была
в ударе, ей хорошо писалось. Мардж работала урывками, по вдохно¬
вению, и Тому казалось, что семьдесят пять процентов времени она,
по ее собственному выражению, лентяйничает. Она возвещала об этом
70

с веселым смешком. <«И дрянная же у нес небось получится кни¬
га». — думал Том. Ему приходилось встречаться с писателями. Нель¬
зя писать книгу левой ногой, по полдня валяясь на пляже и размыш¬
ляя о том, что бы такое съесть на ужин. Но Том был доволен, что она
оказалась в ударе как раз в то время, когда они с Дикки собрались в
Сан-Ремо.
—	Я буду тебе признательна, Дикки, если ты поищешь там этот оде¬
колон, — сказала она. — Ну, ты знаешь, «Страдивари». Я не могла най¬
ти его в Неаполе. В Сан-Ремо он обязательно должен быть, там ведь
так много магазинов с французскими товарами.
Том живо представил себе, как они с Дикки в Сан-Ремо тратят
целый день на поиски этого одеколона, как уже потратили несколько
часов в одну из суббот в Неаполе.
Они взяли на двоих только один чемодан Дикки, так как собира¬
лись провести в Сан-Ремо всего лишь три ночи и четыре дня. Дикки
немного оживился, но Тома не покидало ужасное предчувствие кон¬
ца, ощущение, что это их последняя совместная поездка. Вежливое
оживление Дикки в поезде было похоже на оживление хозяина, кото¬
рому до смерти надоел гость, и, боясь, что тот заметит это, он в по¬
следнюю минуту старается как-то сгладить впечатление. Впервые в
жизни Том чувствовал себя незваным назойливым гостем. В поездке
Дикки рассказывал ему о Сан-Ремо и о том, как провел там неделю с
Фредди Майлзом, когда только приехал в Италию. Сан-Ремо крошеч¬
ный городок, но он славится как международный центр торговли, и
люди пересекают французскую границу, чтобы сделать там покупки.
Тому пришло в голову, что Дикки старается навязать ему этот город.
Потом он постарается убедить Тома остаться там и не возвращаться с
ним в Монджибелло. Город стал отвратителен Тому еще по того, как
он его увидел.
Когда уже подъезжали, Дикки сказал:
—	Кстати. Том... Мне очень неприятно говорить тебе это. боюсь,
ты ужасно обидишься. Но я бы предпочел поехать в Кортино-
д'Ампеццо только вдвоем с Мардж. Я думаю, что такой вариант пред¬
почла бы и она. В конце, концов, я ей многим обязан, и уж в такой
малости, как приятный отдых, не могу ей отказать. Ты, по-моему, не
так уж и любишь кататься на лыжах.
Том похолодел и оцепенел, но постарался, чтобы ни один мускул у
него на лице не дрогнул. Надо же — свалил все на Мардж!
—	Ладно, — сказал он. — Само собой.
Том беспокойно разглядывал карту, которую держал в руках, в от¬
чаянных поисках какого-нибудь другого места поблизости от Сан-
Ремо, куда можно было бы поехать, хотя Дикки уже вынул из сетки
их чемодан.
—	Мы ведь, кажется, недалеко от Ниццы, верно? — спросил Том.
—	Недалеко.
71

—	И от Канна. Мне хотелось бы побывать в Канне, раз уж я до¬
брался до этих краев. Как-никак, тоже Франция, — добавил он с от¬
тенком упрека.
—	Что ж, я думаю, это можно. У тебя паспорт с собой?
Паспорт у Тома был с собой. Они сделали пересадку и прибыли в
Канн, в тот же вечер часов в одиннадцать.
Том нашел город очень красивым; изгиб гавани, от которого в обе
стороны расходились огоньки, образуя длинную тонкую серповидную
линию; изысканный, даже в это время года сохраняющий тропический
вид главный проспект; фасады дорогих отелей. Франция! Она была не
такой кричащей, как Италия, и более шикарной, Том чувствовал это
даже в темноте. Они пошли в гостиницу на ближайшей улице, парал¬
лельной главному проспекту, она называлась «Грей-д’Альбион». Дик¬
ки сказал, что эта гостиница достаточно изысканная, но там с них не
снимут последнюю рубашку. Том же был рад заплатить сколько угод¬
но, лишь бы остановиться в лучшем отеле с видом на море. Они оста¬
вили чемодан у себя в'номере и пошли в бар отеля «Карлтон», самый,
по словам Дикки, фешенебельный бар в Канне. Как и предсказывал
Дикки, в баре было не много народу, поскольку в Канне в это время
года народу вообще было негусто. Том предложил выпить по второй
рюмке, но Дикки отказался.
На следующее утро они позавтракали в кафе и пошли прогуляться по
пляжу. Под брюки надели плавки. День был холодный, но не настолько,
чтобы уж совсем нельзя было искупаться. В Монджибелло они купались,
когда было и похолоднее. На пустынном пляже лишь кое-где, на боль¬
шом расстоянии друг от друга, сидели люди, да группка мужчин играла в
какую-то игру на каменной набережной. Волны нависали над берегом и
разбивались на песке с зимней свирепостью. Теперь Том разглядел, что
группа мужчин на набережной делает акробатические фигуры.
— Похоже, это профессиональные спортсмены, — сказал он. — Все
в одинаковых желтых плавках.
Том с интересом наблюдал, как акробаты начали строить живую
пирамиду: один становится другому на выпуклое мускулистое бедро, а
другой хватает за предплечье партнера. Он слышал их возгласы: «Алле»
и «Раз-два».
—	Давай посмотрим, — сказал Том. — Сейчас достроят пирамиду
до самой вершины.
Он остановился и стал смотреть, как самый маленький, паренек лет
семнадцати, взобрался на плечи среднего из тех троих, которые стоя¬
ли выше всех. Он стоял, балансируя, раскинув руки в стороны, как бы
в ожидании аплодисментов.
—	Браво! — закричал Том.
Паренек улыбнулся Тому, потом соскочил, гибкий, как тигр.
Том посмотрел- на Дикки. Тот, глядя на двоих мужчин, сидевших
поблизости на берегу, с кислым видом продекламировал:
72

Как тучи одинокой тень.
Бродил я, сумрачен и тих,
И встретил в тот счастливый день
Толпу нарциссов золотых,
В тени ветвей у синих вод
Они водили хоровод'.
Том испугался, потом почувствовал резкий укол стыда, такого же
стыда, как в тот день в Монджибелло, когда Дикки сказал: «Мардж
считает, что ты голубой». Да, все верно, эти акробаты — гомики. Воз¬
можно, Канн кишмя кишит гомиками. Ну и что? Том сжал кулаки в
карманах брюк. Он вспомнил насмешку тети Дотти: «Маменькин сы¬
нок! Маменькин сынок до мозга костей. В точности как его папаша».
Дикки стоял, скрестив руки, глядя на море. Том сделал над собой уси¬
лие и тоже отвел глаза от акробатов, хотя они, конечно, были инте¬
реснее, чем море.
—	Будешь купаться? — спросил Том, храбро расстегивая рубашку,
хотя вода вдруг показалась ему ледяной.
—	Не думаю, — сказал Дикки. — Ты оставайся, смотри на акроба¬
тов. А я пойду в гостиницу.
Он повернулся и пошел, не дождавшись ответа.
Том стал торопливо застегиваться, не спуская глаз с Дйкки, который
уходил прочь, пересекая пляж по диагонали, чтобы не приближаться к
акробатам, хотя следующая лесенка на набережную была вдвое дальше,
чем та, возле которой те строили свою пирамиду. Ну и черт с ним, по¬
думал Том. Что он корчит из себя, какого дьявола задирает нос? Как будто
в первый раз в жизни увидел педика. А ведь ясно, что представляет со¬
бой сам Дикки, тут ошибки быть не может. Почему бы ему хоть раз, в виде
исключения, не расслабиться? Какое сокровище он потеряет? Том бежал
вслед за Дикки, и полдюжины колких замечаний вертелись у него в моз¬
гу. Потом Дикки оглянулся на него — холодно, брезгливо, — и первая же
колкость застряла у Тома в горле.
В тот же день они уехали в Сан-Ремо, не дожидаясь трех часов,
чтобы не платить в гостинице за вторые сутки. Это была идея Дикки,
хотя не он, а Том заплатил по счету за одну ночь три тысячи четырес¬
та тридцать франков, а на американские деньги десять долларов и во¬
семь центов. Том же купил билеты на поезд до Сан-Ремо, хотя у Дикки
были полные карманы франков. Дикки привез с собой из Италии свой
чек на ежемесячный перевод и получил по нему деньги в франках; он
вычислил, что будет выгоднее потом поменять франки на лиры, ибо в
самое последнее время курс франка резко повысился.
В поезде Дикки все время молчал. Притворившись, что его кло¬
нит в сон, сидел, скрестив руки и закрыв глаза. Сидя напротив, Том
1 Строфа из хрестоматийного стихотворения У. Вордсворта «Нарциссы».
Пер. А. Ибрагимова. БВЛ. Поэзия английского романтизма XIX в. М., «Худо¬
жественная литература», 1975.
73

не сводил глаз с Дикки, с его костистого надменного красивого лица,
с его рук, украшенных двумя кольцами: одно с зеленым камнем, дру¬
гое — золотой перстень, печатка. В голове у Тома мелькнула мысль
украсть кольцо с зеленым камнем, когда он будет уезжать. Сделать это
не составит труда: Дикки снимает кольцо,, когда идет купаться в море.
Иногда снимает его даже дома, собираясь под душ. Том украдет коль¬
цо в самый последний день. Он уставился на опушенные веки Дик¬
ки. Его с такой силой охватило безумное чувство, смесь ненависти и
любви, раздражения и разочарования, что у него перехватило дыха¬
ние. Захотелось убить Дикки. Мысль об этом приходила в голову и
раньше. Прежде, один, или два, или три раза, словно внезапный по¬
рыв под влиянием гнева или разочарования. Порыв длился лишь миг,
и после него Тому становилось стыдно. Сегодня он думал об этом
целую минуту, потом вторую, потому что все равно расставался с
Дикки и теперь уже вроде бы не было никаких причин стыдиться. Он
потерпел неудачу во всех отношениях. Он ненавидел Дикки, потому
что, с какой стороны ни посмотреть на все случившееся, в этой не¬
удаче не был виноват сам Том. Дело было не в каком-то его невер¬
ном шаге, а только в ослином упрямстве Дикки. И его вопиющей
грубости! Он, Том, предлагал Дикки дружбу, товарищество, уваже¬
ние — все, что только мог предложить. Но Дикки ответил черной
неблагодарностью, а теперь вот и прямой враждебностью. Дикки
просто-напросто вышвырнул его, как ненужную вещь. Если он убьет
Дикки во время этой поездки, можно будет свалить все на несчаст¬
ный случай. Он просто скажет... И вдруг ему в голову пришла блес¬
тящая мысль: он сам станет Дикки Гринлифом. Все, что умеет Дикки,
умеет и он. Сначала поедет в Монджибелло и соберёт веши Дикки,
нал л стет. Мардж каких-нибудь небылиц, поселится в Риме или Пари¬
же, будет ежемесячно получать чек, адресованный Дикки, и поддела¬
ет его подпись. Он одним махом влезет в шкуру Дикки. Сможет
полностью подчинить себе мистера Гринлифа-старшего. Связанная с
этим планом опасность и неизбежная кратковременность его успеха,
что он смутно осознавал, только подхлестывали. Он стал размышлять
над тем, как это осуществить.
• На море? Но Дикки так хорошо плавает! В скалах? Столкнуть
Дикки со скалы во время прогулки не составит труда. Но Тому пред¬
ставилось, как Дикки ухватится за него, Тома, и утащит вместе с
собой. Воображая эту картину, он так напрягся на своем сиденье,
что закололо в икрах, а под ногтями рук выступила кровавая кай¬
ма. Надо будет снять с него и второй перстень. Надо будет покрасить
свои волосы в более светлый тон. Разумеется, он все равно не смо¬
жет жить в таком месте, где обитает хоть один человек, лично знав¬
ший Дикки. Ему надо быть похожим на Дикки лишь до такой
степени, чтобы пользоваться его паспортом. Он и так похож на Дик¬
ки. А если он...
74

Дикки открыл глаза, посмотрел на него в упор, и мгновенно Том
расслабился, тяжело завалился в самый угол, откинув назад голову и
закрыв глаза, как если бы был мертвецки пьян.
Дикки потряс его за колено и спросил:
—	Том, что с тобой?
—	Ничего, я в порядке, — ответил Том, выдавив легкую улыбку.
Дикки снова отвалился на спинку. Он, казалось, сердится, и Том
знкл почему: ему было неприятно выказать Тому даже столь малый
знак внимания. Том улыбнулся про себя: здорово он разыграл расслаб¬
ленность, и реакция у него оказалась отличная, а ведь если бы Дикки
увидел выражение его лица... То-то бы удивился!
Сан-Ремо. Цветы, цветы, цветы... Снова променад вдоль берега,
большие и маленькие магазины, французские, английские, итальян¬
ские туристы. Другая гостиница, с цветами на балконах. Где можно
это осуществить? Сегодня ночью в узком переулке? В час ночи в го¬
роде будет темно и безлюдно, только бы удалось заставить Дикки до¬
поздна не ложиться спать. На море? День был немного пасмурный,
но не холодный. Том ломал голову над своим замыслом. Нетрудно
сделать это и в гостиничном номере. Но как избавиться от трупа?
Труп должен исчезнуть, исчезнуть без следа. А раз так, остается толь¬
ко море. Но ведь на море Дикки гораздо сильнее, чем он сам. На
пляже есть лодочная станция, где можно нанять весельную или ма¬
ленькую моторную лодку. Том заметил, что в каждой моторной лод¬
ке лежит круглый мешок с цементом на канате — примитивный
якорь.
—	Покатаемся на лодке? — спросил Том, стараясь, чтобы голос не
выдал, как сильно ему этого хочется. Но голос все-таки выдал, и Дик¬
ки посмотрел на него удивленно, потому что с той минуты, как они
прибыли сюда, Тому в первый раз чего-то захотелось.
С десяток моторных лодочек, бело-голубых и бело-зеленых, было
пришвартовано к маленькому причалу, и хозяин был очень рад, что
заполучил клиентов, ведь утро было холодное и довольно-таки мрач¬
ное. Дикки смотрел вдаль на Средиземное море, подернутое легкой
дымкой, хотя дождя, похоже, не ожидалось. Просто был серенький
денек. Облака не собирались рассеяться, и солнце, вероятно, так и не
проглянет. Было примерно половина одиннадцатого, то располагаю¬
щее к лени время после завтрака, когда впереди долгое итальянское
утро.
—	Ладно. Берем лодку на час, покатаемся вокруг бухты, — сказал
Дикки и тут же прыгнул в лодку. Легкая улыбка говорила о том, что
это не первая его поездка и он радостно предвкушает, как будет пре¬
даваться сентиментальным воспоминаниям о других утренних морских
прогулках в Сан-Ремо, или о какой-то одной, определенной, может
быть с Фредди или Мардж. Флакон одеколона для Мардж оттопыри¬
вал карман вельветовой куртки Дикки. Они купили его пять минут
75

назад в лавке, как две капли воды похожей на американскую аптеку
на главной улице провинциального городка.
Хозяин лодочной станции завел двигатель и спросил у Дикки, уме¬
ет ли тот с ним обращаться, и Дикки сказал, что да. На дне, как заме¬
тил Том, лежало одно весло. Дикки взялся за руль. Лодка стала
удаляться от города.
— Бр-р-р, холодно! — крикнул Дикки. Он улыбался, ветер разве¬
вал его волосы.
Том смотрел по сторонам. С одной — вертикальная скала, совсем
такая же, как в Монджибелло, с другой — почти плоская полоса зем¬
ли, которая неясно брезжила в тумане, парящем над водой. Сразу не
определишь, в каком направлении лучше плыть.
— Ты знаешь окрестности? — спросил он у Дикки, стараясь пере¬
кричать шум двигателя.
— Не-а, — весело ответил Дикки. Он наслаждался поездкой.
— Трудно управлять этой штуковиной?
— Ни капельки! Хочешь попробовать?
Том колебался. Дикки по-прежнему правил в открытое морс.
— Нет, спасибо. — Том огляделся по сторонам. Слева была видна
парусная лодка. — Куда мы едем? — крикнул он.
— Какая разница, — улыбнулся Дикки.
Разницы и вправду не было никакой.
Внезапно Дикки сделал крутой поворот вправо — такой крутой, что
обоим пришлось нагнуться и опереться о борт, чтобы выровнять лод¬
ку. Стена белых брызг поднялась с левой стороны, а когда она посте¬
пенно опала, за ней оказался пустынный горизонт. И снова они
помчались в никуда по пустынному морю$ Дикки с улыбкой выжимал
из двигателя максимальную скорость. Его голубые глаза, устремленные
в пустынное морс, улыбались.
— В маленькой лодке скорость кажется гораздо больше, чем на са¬
мом деле! — крикнул Дикки.
Том кивнул, улыбкой изобразив понимание. Но его душа ушла в пят¬
ки. Если с лодкой вдруг что-то случится, не было ни.малейшей надежды
добраться до берега. Во всяком случае, у него, у Тома. Но зато можно
было и не опасаться, что кто-то увидит с берега, чем они тут занимают¬
ся. Дикки снова повернул вправо, на этот раз почти незаметно, направ¬
ляя лодку к длинной плоской полосе земли, прикрытой серым туманом.
Но на таком расстоянии никто бы не увидел, если бы Том ударил Дикки,
набросился на него, или поцеловал его, или столкнул за борт. Том по¬
крылся испариной', телу под одеждой было жарко, на лбу же выступил хо¬
лодный пот. Он боялся, но не моря, а Дикки. Он чувствовал, что сделает
это, теперь уже не удержится, и может быть, удержаться уже не в его влас¬
ти. И что победа не обязательно будет за ним.
— Думаешь, мне слабо искупаться? — крикнул Том и начал рассте¬
гивать куртку.
76

Дикки только рассмеялся, неотрывно глядя вдаль по курсу лодки.
Том продол жал раздеваться. Снял ботинки и носки. Под брюками у
него, так же как и у Дикки, были плавки.
—	Если ты полезешь в воду, я тоже полезу! — крикнул Том. — Ну
как, будешь купаться? — Он хотел, чтобы Дикки сбавил скорость.
—	Я? Обязательно. — Дикки резко заглушил мотор двигателя; Он
отпустил руль и снял куртку. Лодка качалась, теряя инерцию движе¬
ния. — Ну давай же, — сказал Дикки, кивком показав на брюки Тома,
которые тот еще нс снял.
Том искоса глянул на сушу. Город виднелся расплывчатым бело¬
розовым пятном. Он взял в руки весло, небрежно, будто играя, и ког¬
да Дикки стал стягивать брюки, поднял весло и опустил ему на
голову.
—	Эй! — сердито закричал Дикки, наполовину соскользнув с бан¬
ки. Он изумленно поднял свои светлые брови, казалось, его сознание
уже начало мутиться.
Том встал и снова ударил веслом, резко, со звуком, напоминающим
щелчок натянутой и отпущенной резинки.
—	Черт побери, — пробормотал Дикки, глядя на Тома сердито, сви¬
репо, хотя уже и нс мог сосредоточить на нем взгляда своих голубых
глаз, взгляда, из которого уходило сознание.
Том неумело ударил веслом по голове Дикки сбоку. Кромка весла
нанесла рану, на глазах у Тома налившуюся кровью. Дикки извивался
на дне лодки. Издал нечто среднее между стоном и ревом — звук, ис¬
пугавший Тома своей громкостью. Том три раза ударил его сбоку по
шее, орудуя веслом, как дровосек топором. Лодка качалась, вода плес¬
кала Тому на ногу, которой он упирался в борт.
Он рассек Дикки лоб, в этом месте проступила широкая кровавая
дорожка. На мгновение Тома охватила усталость, он отвернулся, но
Дикки оказался еще в силах протянуть руки на дне лодки, чтобы схва¬
тить его. Длинные ноги Дикки выпрямились, чтобы пнуть его. Том
ударил Дикки веслом в бок, как штыком. Только после'этого распрос¬
тертое на дне тело расслабилось, стало вялым и неподвижным. Том
выпрямился, дыхание возвращалось к нему с мучительной болью. Он
огляделся вокруг. Других лодок не было видно, кругом пустынное
морс, только далеко-далеко просматривалось маленькое белое пятныш¬
ко, скользящее справа налево. Быстроходная моторная лодка шла к
берегу.
Том сорвал с пальца Дикки перстень с зеленым камнем. Положил
в карман. Второй перстень сидел плотнее, но его удалось снять, до
крови расцарапав костяшку пальца. Том обыскал карманы брюк. Фран¬
цузские и итальянские монеты. Он не стал их брать. Взял брелок, на
котором было три ключа. Потом поднял куртку Дикки и вынул из кар¬
мана сверток с одеколоном Мардж. Сигареты и серебряная зажигалка
Дикки, огрызок карандаша, бумажник крокодиловой кож'и во внутрен¬
77

нем кармане. Все это Том запихнул в собственную вельветовую курт¬
ку. Протянул руку к канату, беспорядочной грудой свернувшемуся по¬
верх белого мешка с цементом. Конец веревки был привязан к
металлическому концу на носу лодки. Том попытался отвязать его.
Узел был ужасный, промокший, к нему нельзя было даже подступить¬
ся. Очевидно, его не развязывали годами. Том в раздражении стукнул
по узлу кулаком. Жаль, что не догадался захватить с собой нож.
Он посмотрел на Дикки. Точно ли он мертв? Том присел, забив¬
шись в самую узкую часть лодки на носу, и стал наблюдать, не выка¬
жет ли Дикки признаков жизни. Он боялся прикоснуться к нему,
послушать сердце или пощупать пульс. Потом отвернулся и снова стал
яростно дергать за канат, пока не понял, что таким манером только
еше туже затягивает узел.
Он вспомнил о своей собственной зажигалке. Нашарил ее в карма¬
не брюк. Зажег и поднес пламя к сухой части каната. Канат был тол¬
щиной около четырех сантиметров. Дело шло медленно, очень
медленно, и Том использовал эти минуты, чтобы еще и еще раз огля¬
деться вокруг. Может ли хозяин лодочной станции разглядеть его на
таком расстоянии? Жесткий серый канат не загорался, только тлел и
слегка дымился, медленно разделяясь надвое, прядь за прядью. Том
стал разрывать его, зажигалка потухла. Том снова зажег ее, продолжая
в то же время тянуть канат. Наконец он разорвался, и Том, прежде чем
испугаться, успел четырежды обернуть его вокруг голых лодыжек Дик¬
ки и завязать огромным нескладным узлом, переусердствовав надеж¬
ности ради, — ведь он был нс мастер вязать узлы. Том прикинул длину
каната, примерно десять — двенадцать метров. Теперь он немного ус¬
покоился, снова поверил, что выпутается из этой передряги и что все
делает правильно. Мешок с цементом удержит труп под водой. Тече¬
ние будет медленно сносить его, но на поверхность он не всплывет.
Том бросил мешок с цементом в воду. Он с плеском рассек поверх¬
ность и стал погружаться, оставляя за собой хвост пузырьков, потом
исчез из виду, ио продолжал погружаться; наконец канат, обвязанный
вокруг лодыжек Дикки, туго натянулся, а Тому к тому времени уда¬
лось поднять эти лодыжки и взвалить на борт самую тяжелую часть
тела — плечи. Вялая рука Дикки была теплой и неуклюжей. Плечи не¬
возможно было оторвать от дна, и Тому казалось, что рука Дикки рас¬
тягивается, как резиновая, а само тело остается неподвижным. Том
встал на одно колено и, выбиваясь из сил, поднял тело до уровня бор¬
та. Лодка сильно Закачалась. Том вспомнил про море. Море-то и было
страшнее всего. Вернее, только море угрожало ему. Надо выбросить
труп через корму, подумал Том, ведь корма ниже всего сидит в воде.
Он потащил безжизненное тело к корме, одновременно плавно пере¬
двигая канат вдоль борта. Судя по тому, как свободно двигался мешок
с цементом в воЛе, он не достиг дна. Затем Том перевернул тело на
живот и начал понемногу выталкивать его из лодки, начиная с головы
78

и плеч. Голова Дикки была уже в воде, край борта приходился на пояс,
и теперь непомерно тяжелыми оказались ноги. Они сопротивлялись
усилиям Тома, как прежде плечи. Их словно магнитом притягивало ко
дну лодки. Том набрал воздуху в легкие и все-таки поднял их. Дикки
оказался за бортом, но сам Том потерял равновесие и упал прямо на
рукоятку двигателя. Он взревел.
Том сделал стремительный бросок, чтобы схватить рукоятку, но в
то же самое мгновение лодка свернула в сторону, описав какую-то
безумную дугу. На мгновение Том увидел под собой море и свою соб¬
ственную руку, протянутую к воде, потому что борта, за который он
хотел ухватиться, не оказалось на месте.
Том оказался в воде. Он задыхался, стараясь принудить свое тело
подпрыгнуть, чтобы можно было ухватиться за лодку. Попытка не уда¬
лась. Лодка вертелась волчком. Том подпрыгнул еще раз, потом по¬
грузился еще глубже, так глубоко, что вода сомкнулась над его голо¬
вой со смертельной неотвратимой медлительностью и, однако же, так
быстро, что он не успел вдохнуть воздуха в легкие, а вместо этого, втя¬
нул носом воду. Лодка удалялась. Ему. и раньше не приходилось ви¬
деть, как лодка вот так вертится волчком: сама она никогда не остано¬
вится, надо, чтобы кто-нибудь забрался в нее и заглушил двигатель.
И теперь, в смертоносной пустынности моря, Том заранее пережил все
ощущения умирающего. Снова, колотя руками и ногами, погрузился
в воду с головой, и сумасшедший шум двигателя постепенно замер. Его
заглушила заполнившая уши вода, стерев все звуки, кроме тех неисто¬
вых звуков, которые производил он сам своим дыханием, беспорядоч¬
ными движениями, отчаянным биением крови. Он снова всплыл на
поверхность и машинально, начал, барахтаясь, продвигаться к лодке.
Ведь это был единственный предмет, который держался на поверхнос¬
ти воды, хотя лодка вертелась волчком и за нее невозможно было ух¬
ватиться. Пока он переводил дыхание, ее острый нос пронесся мимо
него один, другой, третий, четвертый раз.
Он стал звать на помощь. Единственный результат — наглотался
воды. Его рука коснулась'лодки под водой, и нос лодки оттолкнул ее
в сторону, ударив, словно зверь лапой. С неистовым усилием, стара¬
тельно уклоняясь от лопасти винта, он попытался дотянуться до кор¬
мы. Пальцы коснулись руля. Он пригнулся, но недостаточно быстро.
Киль, проходя над головой, стукнул по макушке. Корма снова прибли¬
зилась, и он потянулся к ней, и снова руль выскользнул из пальцев.
Зато другой рукой поймал борт. Он держался за борт вытянутой рукой,
по-прежнему уклоняясь от лопастей винта. С неожиданным приливом
силы сделал бросок к углу кормы и... перекинул руку через борт. До¬
тянулся до рукоятки двигателя.
Мало-помалу он заглох. Том прильнул к лодке и какое-то мгнове¬
ние ни о чем не думал, лишь испытывал чувство облегчения. И в то
же время не мог поверить, что спасен. И только потом ощутил жгу¬
79

чую боль в горле, колотье в груди, затруднявшее дыхание. Он отдыхал
то ли две минуты, то ли десять, без единой мысли в голове, собираясь
с силами, чтобы втащить самого себя в лодку. Наконец сделал медлен¬
ный разбег в воде, сначала выпрыгнув, потом погрузившись, переки¬
нулся через борт и теперь лежал ничком на дне лодки, а его ноги
свисали над водой. Он отдыхал, смутно ощущая пальцами, что дно
лодки скользкое от крови Дикки, которая теперь смешалась с водой,
вытекшей из его собственных носа и рта. У него еще не было сил по¬
шевелиться, но он уже начал думать, что лодка вся в крови и вернуть
ее хозяину нельзя, что через минуту надо будет встать и завести дви¬
гатель. И о том, в каком направлении плыть.
Вспомнив о перстнях Дикки, нашарил их в кармане куртки. Они
были там, да и куда, в самом деле, им деться? На Тома напал приступ
кашля, слезы застлали глаза, мешая разглядеть,4нет ли другой лодки
поблизости, плывущей сюда. Он протер глаза. Нет, лодки не было.
Только та самая нарядная маленькая лодочка далеко-далеко все еще
носилась по волнам, описывая широкие дуги, не обращая на него вни¬
мания. Том посмотрел на дно своей лодки. В силах ли он отмыть ее?
Он часто слышал, что кровь очень трудно отмывается. Вообше-то он
собирался вернуть лодку хозяину, а если тот спросит, где же его друг,
сказать, что высадил его на берег в другом месте. Но теперь от этого
придется отказаться.
Том осторожно сдвинул рукоятку двигателя. Лениво работавший
вхолостую, он начал набирать обороты, и даже это испугало Тома. Но
все же двигатель казался не таким уж жестоким и вполне управляемым,
а стало быть, менее страшным, чем море. Том взял курс к берегу. Но
не прямо, а наискосок, на север от Сан-Ремо. Может быть, удастся
найти какое-нибудь местечко, заброшенную бухточку в скалах, где он
сумеет причалить и выйти на берег. Но что, если лодку найдут? Еще
одна неразрешимая проблема! Он постарался уговорить себя обдумать
ее хладнокровно, не впадая в панику. Но рассудок словно заклинило.
Он никак не мог придумать способ избавиться от лодки.
Теперь уже стали видны сосны, песчаный, пустынный с виду учас¬
ток рыжевато-коричневого пляжа и пушистая зелень оливковой рощи¬
цы. Том медленно проехал в обе стороны от этого места — посмотреть,
нет ли там людей. Никого не было. Тогда он направил лодку к низко¬
му плоскому берегу, почтительно касаясь рукоятки, чтобы не прогне¬
вить двигатель, как в прошлый раз. И вот он почувствовал, как нос,
подрагивая, скребет по дну. Довернув рукоятку до надписи «Ferma»1,
'заглушил двигатель. Осторожно вылез в воду, глубина которой в этом
месте была примерно четверть метра, подтащил лодку к берегу так
близко, как только смог, затем перенес из лодки на берег обе куртки,
свои сандалии и одеколон для Мардж. В маленькой, не больше пяти
• «Стоп» (ит.).
80

метров в ширину, бухточке, куда он попал, почувствовал себя в без¬
опасности, укрытым от людских глаз. Здесь, казалось, не ступала нога
человека. Том принял решение затопить лодку. Он начал собирать
камни размером примерно с человеческую голову, потому что камни
большего размера ему было не дота шить, и один за другим складывал
их в лодку. Под конец пришлось использовать и камни поменьше, по¬
тому что больших поблизости уже не осталось. Он работал без отдыха,
опасаясь, что, если позволит себе хоть на миг расслабиться, потеряет
сознание от усталости и будет лежать, пока кто-нибудь его не найдет.
Когда груз камней дошел почти до планшира, столкнул лодку в море
и стал раскачивать так, что вода захлестнула через борт. Лодка начала
тонуть, а он шел и толкал перед собой, пока вода не дошла ему до
пояса, а лодка не погрузилась так глубоко, что он уже не мог до нее
дотянуться. Тогда он с трудом зашагал к берегу и какое-то время по¬
лежал ничком на песке. Он обдумывал, как вернется в гостиницу, и что
там скажет, и что нужно в тот же день уехать из Сан-Ремо, возвратить¬
ся в Монджибелло. И обдумать, что он расскажет там.
Глава 13
Том вошел в Сан-Ремо на закате, в тот самый час, когда все италь¬
янцы и другие обитатели города собрались за столиками на тротуарах,
приняв перед этим душ и приодевшись, и теперь разглядывали прохо¬
жих и проезжих, жадные до любых развлечений, какие мог предоста¬
вить курорт. На Томе были плавки и вельветовая куртка Дикки, а свои
слегка запачканные кровью брюки и куртку он нес в руке. Он брел
вяло и безразлично, поскольку устал до крайности, и все же старался
высоко держать голову, памятуя о сотнях пар глаз, устремленных на
него от бесчисленных кафе, а другого пути в его отель с видом на море
не было. Он успел подкрепить рвои силы пятью чашечками очень слад¬
кого кофе эспрессо и тремя рюмками бренди в придорожном баре близ
Сан-Ремо. Теперь разыгрывал роль спортивного молодого человека,
который до самого заката пробыл на море, купаясь и лежа на пляже,
потому что, поскольку хорошо плавал и был закален, такова была его
причуда — плавать в море до заката в холодный день. Он взял ключ у
портье, поднялся к себе в комнату и без сил повалился на кровать.
Решил позволить себе час отдыха, но без сна, потому что, если он за¬
снет, .наверняка проспит. Так он отдыхал, а когда почувствовал, что
глаза слипаются, встал, подошел к умывальнику, ополоснул лицо, смо¬
чил полотенце и взял его с собой в постель. Лежал, обмахиваясь мок¬
рым полотенцем и стараясь не заснуть.
Наконец он встал и занялся кровавым пятном на одной из своих
вельветовых брючин. Долго тер его мылом и щеточкой для ногтей,
устал, на время отложил это и начал паковать чемодан. Вещи Дикки
81

запаковал именно так, как их всегда паковал сам Дикки, зубную шетку
и пасту положил в левый карман на крышке чемодана. Потом вер¬
нулся к брючине. Его собственная куртка была вся в крови, ее уже
никогда не наденешь, и придется как-нибудь от нее отделаться. Но
Том мог носить куртку Дикки: она была такого же бежевого цвета и
почти такого же размера. В свое время, отдавая шить этот костюм, Том
полностью скопировал костюм Дикки, да и шил его тот же портной в
Монджибелло. Свою куртку он положил в чемодан. После чего спус¬
тился в холл с чемоданом и спросил счет.
Портье поинтересовался, а где же его приятель, и Том ответил, что
они договорились встретиться на вокзале. Портье был любезен и улыб¬
чив и пожелал Тому «buon’ viaggio»1.
Миновав два перекрестка, Том зашел в ресторан и заставил себя
съесть тарелку minestrone* 2, который, как он полагал, придаст ему сил.
Он был все время начеку, опасаясь встретиться с хозяином лодочной
станции. Сейчас главное, думал он, сегодня же выбраться из Сан-Ремо;
если не будет поезда или автобуса, придется взять такси и доехать до
ближайшего городка.
Но на вокзале выяснилось, что поезд есть, он отходил в двадцать
два двадцать четыре и шел в южном направлений. Итак, возьмет би¬
лет в спальный вагон. Завтра проснется в Риме и пересядет на поезд,
идущий в Неаполь. -Вдруг все это показалось ему до смешного простым
и легким, и в порыве самонадеянности он подумал: а не смотаться ли
на пару деньков в Париж?
— Spetta un momento3, — сказал он кассиру, который уже готов был
выдать ему билет.
Том ходил кругами вокруг своего чемодана и думал о Париже. Взять
да вдруг решиться на такой неожиданный экспромт. Взглянуть на
Париж одним глазом, провести там, скажем, два дня. Какая, в сущнос¬
ти, разница, поговорит он с Мардж или нет. Так же внезапно он отка¬
зался от мысли о Париже. Он там не сможет расслабиться. Ему не
терпелось попасть в Монджибеллло и вступить во владение имущест¬
вом Дикки.
Белые, туго натянутые простыни в поезде показались Тому самой
удивительной роскошью, с какой он когда-либо сталкивался. Перед
тем как выключить свет, он ласково погладил простыни рукой. А чис¬
тые голубовато-серые одеяла, а колоссальная мощность маленького
вентилятора в черной сетке у него над головой! На мгновение Том
словно впал в транс, представив себе все удовольствия, которые стали
доступны теперь, когда ему достались деньги Дикки: другие, чем рань¬
ше, постели, дары моря, теплоходы, чемоданы, рубашки; годы свобо¬
• счастливого пути (нт.).
2 супа (нт.).
’ Подождите минуточку (нт.).
82

ды, годы удовольствий. Потом он выключил свет и уснул, едва по¬
ложив голову на подушку, — счастливый, довольный и такой уверен¬
ный в себе, каким не был еще никогда в жизни.
В Неаполе он задержался в мужском туалете на вокзале. Вынув там
зубную щетку и пасту Дикки, завернул в его плащ вместе со своей со¬
бственной вельветовой курткой и забрызганными кровью брюками
Дикки. Выйдя из здания вокзала, пересек улицу и затолкал этот узел в
огромный мешок с мусором, прислоненный к стене. Потом позавтра¬
кал сладкой булочкой и чашкой кофе с молоком в кафе на площади,
где находилась автобусная станция, и сел на все тот же удобный ста¬
рый одиннадцатичасовой, идущий в Монджибелло.
Выйдя из автобуса, он чуть ли не нос к носу столкнулся с Мардж.
Она была в купальном костюме и свободной белом жакете, в котором
всегда ходила на пляж.
—	Где Дикки? — спросила она.
—	В Риме. — Том непринужденно улыбнулся, ответ был давно при¬
думан. — Он собирается пробыть там несколько дней. Я приехал за
кое-какими его вещами.
—	Он там остановился у знакомых?
—	Нет, просто в гостинице.
Том снова улыбнулся, как бы в знак прощания, и зашагал с чемо¬
даном в гору. Через минуту услышал за спиной стук сандалий на проб¬
ке: Мардж трусила за ним. Том подождал ее.
—	Ну, а как жилось в это время тут, на нашей малой родине? —
спросил он.
• — Скукота. Как обычно. — Мардж улыбнулась. Она чувствовала не¬
ловкость.
Тем не менее дошла вместе с ним др самого дома. Ворота были
нсзаперты, а большой ключ от террасы Том достал из-за полусгнив¬
шей деревянной кадки с чахлым кустом — там они его обычно прята¬
ли, — и они вдвоем поднялись на террасу. Стол был немного
передвинут. На диване-качалке лежала книга. Мардж явно бывала тут
в их отсутствие. Подумать только, их не было здесь только трое суток!
Тому казалось, что прошел по меньшей мере месяц.
—	Как поживает Спринтер? — весело спросил Том, открывая холо¬
дильник и доставая поднос со льдом. Спринтер был бездомным псом,
которого Мардж подобрала несколько дней назад. Безобразная белая
с черными пятнами дворняга, Мардж его баловала и закармливала, как
любвеобильная старая дева.
—	Он убежал. Я и не рассчитывала, что он останется.
—	Вот как.
—	Судя по твоему виду, вы отлично провели время, — сказала
Мардж с легкой завистью.
—	Так оно и было. — Том улыбнулся. — Хочешь выпить?
—	Нет, спасибо. Ну, и долго ли Дикки пробудет в Риме?
83

—	Как тебе сказать... — Том нахмурил брови, словно бы в раздумье. —
Честно говоря, не знаю. Он говорил, что хочет посмотреть там довольно
много выставок. По-моему, просто рад переменить обстановку. — Том
налил себе порцию джина, добавил газированной воды и кусочек лимо¬
на. — Скорее всего вернется через неделю. Кстати. — Том полез в чемо¬
дан и достал коробку с одеколоном. Бумагу, в которую покупку завернули
в лавке, пришлось снять, потому что она была испачкана кровью. — Твой
«Страдивари». Мы купили его в Сан-Ремо.
—	Ой, спасибо... большое спасибо. — Мардж, улыбаясь, взяла ко¬
робку и стала открывать ее осторожно, с мечтательным видом.
Не находя себе места, Том слонялся по террасе с рюмкой в руке,
не возобновляя разговора, и с нетерпением ждал, когда Мардж нако¬
нец уйдет.
Первой заговорила она:
— Ну, а ты как долго пробудешь?
—	Где?
— Здесь.
— Только переночую. А завтра поеду в Рим. Скорее всего во вто¬
рой половине дня, — добавил Том, ведь почту он, вероятно, сможет
получить только после двух.
— Наверное, мы больше не увидимся, если, конечно, ты не при¬
дешь на пляж, — сказала Мардж, с усилием изображая дружелюбие. —
На случай, если не увидимся, я уже сейчас пожелаю тебе всего наилуч¬
шего. И передай Дикки, пусть напишет мне открытку. В какой гости¬
нице он остановился?
— М-м-м... ну как же, черт побери, она называется? Ну знаешь, эта,
поблизости от площади Испании...
—	«Англия».
— Точно. Но он, кажется, говорил, что почту собирается получать
до востребования в Американском агентстве. — Вряд ли она будет пы¬
таться позвонить Дикки по телефону, подумал Том. А на случай, если
захочет написать, он завтра зайдет в эту гостиницу за письмом. —
Я, наверно, завтра утром приду-таки на пляж.
— Ну вот и отлично. Спасибо за одеколон.
— Не за что.
Она спустилась по дорожке до ворот. Ушла.
Том схватил чемодан и ринулся вверх по лестнице в спальню Дик¬
ки. Выдвинул верхний ящик комода: письма, две записные книжки с
адресами, два блокнота, цепочка от часов, несколько разрозненных
ключей, страховой полис. Один за другим он выдвигал ящики и остав¬
лял их открытыми. Рубашки, шорты, сложенные свитера, непарные
носки. В углу комнаты неряшливая гора папок и блоков бумаги для
рисования. Работа предстояла немалая. Том разделся догола, побежал
вниз и встал под холодный душ. Потом надел старые белые парусино¬
вые брюки Дикки, висевшие на гвозде в гардеробе.
84

Том начал с верхнего ящика по двум причинам: во-первых, важно
просмотреть недавно полученные письма — а вдруг из них выяснится
что-либо требующее срочных мер; во-вторых, если Мардж вздумает
прийти еще раз сегодня вечером, она еще нс застанет в доме полного
разгрома. Но уже сегодня вечером, подумал Том, он начнет хотя бы
упаковывать в самый большой чемодан Дикки его лучшие шмотки.
В полночь Том все еще был на ногах. Чемоданы Дикки были уже
уложены, и теперь Том пытался оценить, сколько стоит мебель и дру¬
гие домашние принадлежности, решал, что из вещей он откажет
Мардж и как сбыть с рук остальное. Пусть Мардж берет себе чертов
холодильник. Ей это наверняка будет приятно. Массивный, покрытый
резьбой сундук, где Дикки держал постельное белье, вероятно, стоит
несколько сотен долларов. Дикки говорил, что он шестнадцатого века.
Высокое Возрождение. Надо будет поговорить с синьором Пуччи, ад¬
министратором гостиницы «Мирамаре», и попросить его помочь про¬
дать дом и обстановку. И яхту тоже. Дикки говорил, что синьор Пуччи
оказывает посреднические услуги.
Том хочет сразу же забрать все пожитки Дикки в Рим, а чтобы
Мардж не удивлялась, увидев, что он забирает такую кучу вещей на
столь, по его словам, короткий срок, он разыграет, будто уже после их
разговора узнал о решении Дикки вообще переселиться в Рим.
В соответствии с этим он на следующий день часа в три зашел на
почту, получил письмо для Дикки от приятеля из Нью-Йорка и, хотя
на имя Тома никакой почты не было, на обратном пути «читал» вооб¬
ражаемое письмо от Дикки. Воображение подсказывало ему точные
слова, которые он в случае необходимости сможет процитировать
Мардж. Он даже заставил себя почувствовать легкое удивление, как
если бы и впрямь только что узнал о неожиданном решении Дикки.
Придя домой, начал укладывать лучшие картины и рисунки Дикки
в большую картонную коробку, которую по дороге с почты взял в ба¬
калейной лавке у Альдо. Работал спокойно и методично, с минуты на
минуту ожидая прихода Мардж, но она.появилась только в пятом часу.
—	Ты еще не уехал? — спросила она, войдя в комнату Дикки.
—	Нет. Я сегодня получил письмо от Дикки. Он решил переселить¬
ся в Рим. — Том разогнул спину и легкой улыбкой дал понять, что это
и для него было полной неожиданностью. — Просил меня привезти все
его веши, сколько смогу дотащить.
—	Переселиться в Рим? На какой срок?
—	Не знаю. Уж во всяком случае, до весны. — Том снова стал упа¬
ковывать холсты.
—	Он не приедет всю зиму? — Это был чуть ли не вопль отчаяния.
—	Нет, не приедет. Пишет, что, может быть, даже продаст дом.
Пишет, что еще не решил.
—	Вот те на! Что же такое случилось?
Том пожал плечами.
85

— Ясно одно: собирается провести зиму в Риме. Пишет, что сооб¬
щит и тебе. Я думал, ты тоже сегодня получила письмо.
— Нет, не получила.
Оба помолчали. Том продолжал паковать холсты. Только сейчас он
вспомнил, что и не начинал собирать свои собственные веши. Он даже
не заходил в свою комнату.
— Но в Кортино-то он все-таки поедет? — спросила Мардж.
— Нет, не поедет. Упомянул, что напишет Фредди и откажется. А
ты чтобы ехала без него. — Том наблюдал за ней. — Да, чуть не за¬
был: Дикки пишет, чтобы ты взяла себе холодильник. Найми кого-
нибудь его перетащить.
Мардж совсем не обрадовалась подарку, лицо ее оставалось таким
же потерянным. Том знал: она сейчас ломает голову над тем, будет ли
он, Том, жить в Риме вместе с Дикки, и, судя по его веселому настро¬
ению, очевидно, считает, что будет. Том прямо-таки видел, как вопрос
вертится у нее на кончике языка. Он видел Мардж насквозь, как ре¬
бенка. Наконец она спросила:
— Ты будешь жить вместе с ним в Риме?
— Может быть, поживу какое-то время. Помогу ему обустроиться.
В этом месяце хочу съездить в Париж, а где-то в середине декабря
вернусь в Штаты.
Вид у Мардж был удрученный. Наверное, она представила ожи¬
дающие ее недели одиночества, даже если Дикки будет ненадолго
приезжать к ней в гости в Монджибелло. Некому слова сказать вос-
' кресным утром, одинокий ужин в четырех стенах...
— А где он собирается встречать Рождество? Здесь или в Риме, как
•» ты думаешь?
Том ответил с оттенком раздражения:
— Вряд ли здесь. По-моему, он хочет, чтобы его оставили в покое.
После этого удара она обиженно умолкла. То ли еще будет, когда
* она получит письмо, которое-Том собирается написать ей из Рима!
■: Доброе, ласковое письмо. Ведь Дикки был с ней добр и ласков. Но
сомнений в том, что Дикки больше никогда не захочет ее видеть, пос¬
ле него не останется.
¡ Через несколько минут Мардж встала и попрощалась, вид у нее был
. отсутствующий. Возможно, сегодня же попытается связаться с Дикки по
телефону. Или даже поедет в Рим. Ну и что? Разве не мог Дикки пере-
1 ехать"в другую гостиницу? Гостиниц в Риме навалом, она проищет его
не один день. А если не найдет ни по телефону, ни лично, подумает, что
он уехал в Париж или куда-нибудь еще вместе с Томом Рипли.
. Том проглядел неаполитанские газеты в поисках заметки о том, что
в окрестностях Сан-Ремо найдена затопленная лодка. Заголовок дол¬
жен быть примерно такой: «Barca afTondata vicino San-Remo»'. И на-
' «Лодка найдена в окрестностях Сан-Ремо» (ит.).
86

верно, поднимется большой шум из-за пятен крови, если они еще
остались в лодке. Итальянские газеты с мелодраматическими штампа¬
ми любят раздувать такие веши. «Ужасная находка. Джорджо ди Сте¬
фани, молодой рыбак из Сан-Ремо, вчера в три часа пополудни
обнаружил в двух метрах от берега маленькую моторную лодочку, внут¬
ри залитую кровью...». Но ничего подобного в газетах Том не нашел.
Вчера в газетах тоже ничего нс было. Пройдет не один месяц, пока эту
лодку найдут. А может быть, не найдут никогда. А если и найдут, от¬
куда узнают, что Дикки Гринлиф и Том Рипли вместе выехали на этой
лодке? Они не назывались хозяину лодочной станции в Сан-Ремо.
Итальянец всего лишь дал им’оранжевый билетик,-который Том сунул
в карман, а потом нашел и уничтожил.
Том уехал из Монджибелло на такси часов в шесть, а перед этим
зашел к Джорджо выпить кофе и попрощался с ним, Фаусто и мно¬
гими другими их с Дикки общими знакомыми. Он рассказывал всем
одно и то же: что синьор Гринлиф проведет зиму в Риме, и что он
передает всем привет, и что они еще встретятся. Том выражал уверен¬
ность, что Дикки в ближайшее время приедет в Монджибелло в
гости.
Картины Дикки он к тому времени уже послал в Рим багажом на
адрес Американского агентства вместе с дорожным сундуком и двумя
самыми тяжелыми чемоданами — до востребования на имя Дикки
Гринлифа. Свои собственные два и третий чемодан Дикки взял с со¬
бой в такси. Он успел поговорить с синьором Пуччи в «Мирамаре»:
синьор Гринлиф, возможно, захочет продать свой дом с меблировкой,
так не возьмет ли синьор Пуччи это на себя? Синьор Пуччи охотно
взялся. Том поговорил также с Пьетро, сторожем на причале, и по¬
просил присмотреть покупателя на «Летучую мышь», потому что синь¬
ор Гринлиф скорее всего захочет сбыть с рук яхту этой зимой. Синьор
Гринлиф отдаст ее за пятьсот тысяч лир, меньше восьмисот долларов,
а по такой цене продать двухместную яхту, пр мнению Пьетро, можно
будет за две-три недели.
В поезде на Рим Том сочинял письмо к Мардж, и занимался этим
так усердно, что запомнил текст наизусть, а потому, придя в свой но¬
мер в гостинице «Хеслер», сел за машинку Дикки, которую привез в
одном из чемоданов, и написал письмо прямо набело.
Рим
28 ноября 19...
Дорогая Мардж!
Я решил снять квартиру в Риме и пожить здесь до конца зимы. Про¬
сто чтобы переменить обстановку и на время удрать из нашего доброго
старого Монджи. Я испытываю жгучую потребность побыть наедине с
самим собой.- Извини, что я уехал так внезапно и даже не попрощался.
Но ведь на самом деле я. не так уж далеко и надеюсь, что время от вре-
87

мат мы будем видеться. Но сейчас мне ужасно не хочется ехать пако¬
вать мое барахло, и я переложил это бремя на Тома.
Что касается нас с тобой, то не будет вреда, а возможно, будет
большая польза, если мы на какое-то время расстанемся. У меня ужас¬
ное ощущение, что тебе скучно со мной, хотя мне совсем не скучно с то¬
бой, и, пожалуйста, не считай мой отъезд бегством. Наоборот, Рим
приблизит меня к реальной жизни. Монджи меня к ней определенно не
приближает. Причиной моей неудовлетворенности частично была ты. Ра¬
зумеется, мой отъезд ничего не решит, но он поможет мне разобраться
в моих чувствах к тебе. Поэтому я считаю, что лучше мне какое-то вре¬
мя не видеть тебя, и надеюсь, ты меня поймешь. Если же не поймешь —
ну что ж, на нет и суда нет, на этот риск мне приходится идти. Том
умирает от желания посмотреть Париж, и возможно, я на пару недель
поеду с ним. Если только не засяду сразу же за работу. Я познакомился
с художником по фамилии Ди Массимо, его работы мне очень нравятся,
он славный старик, довольно-таки бедный, так что, по-видимому, будет
рад взять меня в ученикшза небольшую плату. Я собираюсь писать кар¬
тины вместе с ним в его мастерской.
Рим — чудесный город, фонтаны на ночь не выключаются, и всю ночь
на улицах полно народу, в противоположность нашему славному Монджи-
белло. Насчет Тома ты ошибаешься. Он собирается скоро вернуться в
Штаты, а когда именно — это его дело, он ведь, в общем-то, неплохой
парень, и я ничего против него не имею.
Пока я еще и сам не знаю, где буду жить. Пиши мне на адрес Американ¬
ского агентства в Риме. Когда найду квартиру, сообщу тебе. А пока пусть
горят огни в доме, работает холодильник и твоя машинка тоже. Прости
меня, если я испорчу тебе Рождество, но я думаю, что так скоро нам не
следует встречаться, хочешь обижайся, хочешь нет.
Любящий тебя Дикки
В гостиницу Том вошел в кепке и, не снимая ее, дал портье пас¬
порт Дикки вместо своего, хотя, как он заметил, в гостиницах никог¬
да не смотрят на фотокарточку, а только переписывают номер с
верхней корочки. Он расписался в регистрационном журнале разма¬
шистой, пожалуй, чересчур затейливой росписью Дикки, с завитушка¬
ми вокруг крупных заглавных букв Р и Г. Когда он выходил, чтобы
опустить письмо в почтовый ящик, зашел в аптеку в нескольких квар¬
талах от гостиницы и купил кое-какую косметику, которая, как он
предполагал, могла ему понадобиться. Он поболтал с продавщицей-
итальянкой, сказал, что покупает макияж для жены, которая потеряла
свою косметичку, а сама нездорова и не может выйти из гостиницы:
обычное расстройство желудка.
Целый вечер он упражнялся в подделке подписи Дикки. Ежемесяч¬
ный денежный перевод для него должен был прийти из Америки ме¬
нее чем через десять дней.
88

Глава 14
На следующий день он переселился в «Европу*», гостиницу с уме¬
ренными ценами на Виа Венето, поскольку «Хеслер», по его мнению,
слишком бросался в глаза. Обычные завсегдатаи таких гостиниц — за¬
езжие киношники, и возможно, именно здесь остановится Фредди
Майлз или еще кто-нибудь из знакомых Дикки, если надумает при¬
ехать в Рим.
В своем номере Том вел воображаемые беседы с Мардж, Фаусто и
Фредди. Наиболее вероятным был приезд Мардж. Если он придумы¬
вал разговор по телефону, он говорил от имениЩикки, а если встречу
лицом к лицу — от своего собственного. Допустим, она неожиданно
возникнет в Риме, отыщет его гостиницу и будет настаивать на том,
чтобы подняться к нему в номер. В этом случае Тому придется срочно
снять и спрятать кольца Дикки и переодеться. «Понятия не имею, —
говорил он ей своим собственным голосом. — Ты же его знаешь — веч¬
но ему хочется от всего удрать. Он предложил мне несколько дней
пожить в его номере — в моем плохо топят... Да ты не волнуйся, че¬
рез пару дней он вернется или пришлет открытку, сообщит, что у него
все благополучно. Он поехал с Ди Массимо в какой-то маленький го¬
родок посмотреть картины в церкви». — «А ты не знаешь, куда он по¬
ехал, на север или на юг?» — «Честное слово, не знаю. Скорее на юг.
Но что это .нам даст?» —„ «Такое уж мое везенье, приехала в Рим — и
не застала. Почему он хотя бы не сказал, куда едет?» — «Я тебя пони¬
маю. Я его спрашивал. И поискал в номере карту или еще что-нибудь,
что бы навело меня на след. Но не нашел. Я знаю только, что он по¬
звонил мне три дня назад и предложил пожить в его йомере».
Поупражняться в обратном перевоплощении в самого себя отнюдь
не мешало, ведь когда-нибудь ему, возможно, понадобится перевопло¬
титься за какую-нибудь секунду, а между тем он уже успел почти за¬
быть голос и интонацию Тома Рипли. Он мысленно беседовал с Мардж
до тех пор, пока собственный голос не зазвучал в его ушах в точности
так же, как он ему запомнился с прежнего времени.
Но чаще всего он выступал в воображении от лица Дикки, негром¬
ко ведя беседу с.Фредди, и с Мардж, и с матерью по междугородному
телефону, и с Фаусто, и с незнакомым человеком на званом ужине. Он
упражнялся, включив транзистор Дикки, чтобы кто-нибудь из гости¬
ничной обслуги, проходившей по коридору мимо двери и случайно
знающей, что синьор Гринлиф у себя в номере один, не принял его за
чудака. Иногда, если по радио передавали песню, которая нравилась
Тому, он умолкал и танцевал в одиночестве, но так, как танцевал бы
Дикки с девушкой — однажды он видел, как Дикки танцует с Мардж
в ресторане Джорджо, и в другой раз — в Неаполе, в «Апельсиновом
саду4. Дикки делал размашистые шаги, но двигался скованно. Не ска¬
жешь, что хорошо танцует. Том наслаждался каждой минутой своей
89

жизни, был ли он один в номере или ходил по улицам Рима, осматри¬
вая достопримечательности и одновременно подыскивая квартиру.
Пока он остается Дикки Гринлифом, думал Том, ему не грозит ни оди¬
ночество, ни скука.
В Американском агентстве, куда он зашел за почтой, к нему обра¬
щались «синьор Гринлиф». В первом письме, полученном от Мардж,
говорилось:
Дикки!
Признаюсь, ну и удивил же ты меня! Интересно, что это на тебя
вдруг нашло в Риме, или в Сан-Ремо, или где там это с тобой случилось?
Том говорил загадками, своими словами он сказал только, что собирает¬
ся жить вместе с тобой. В его возвращение в Америку я поверю лишь
тогда, когда увижу своими глазами, что он сел на теплоход. Пусть я
вмешиваюсь не в свое дело, но я должна еще раз сказать тебе: ох не нра¬
вится мне этот парень! С моей точки зрения, да и любой другой скажет
то же самое, он просто использует тебя на всю катушку. Если ты хо¬
чешь каких-то перемен к лучшему в своей жизни, ради Бога, отделайся
от него! Ну ладно, согласна, может быть, он и не голубой, он просто
ничтожество, что еще хуже. Он недостаточно нормален, чтобы иметь
сексуальную жизнь хоть в каком-нибудь варианте, если ты понимаешь,
что я имею в виду. Однако же меня интересуешь ты, а не Том. Да, ко¬
нечно, я могу перебиться несколько недель без тебя, даже обойтись без
тебя на Рождество, хотя о таком Рождестве и думать не хочется.
Лучше бы вообще не думать о тебе, а там — как ты мне написал — по¬
смотрим, прорежутся у тебя какие-нибудь чувства или нет. Но невозмож¬
но не думать о тебе здесь, в городке, где над каждой пядью земли витает
твой призрак, по крайней мере для меня, а в этом доме всюду, куда я ни
кину взгляд, все напоминает о тебе — живая изгородь, которую мы вмес¬
те сажали, забор, который мы вместе начали чинить, да так и не за¬
кончили, книги, которые я брала у тебя почитать, да так и не отдала:
И твой стул у стола, это хуже всего.
Продолжаю лезть не в свое дело. Я не утверждаю, что Том причи¬
нит тебе реальное зло, но он исподволь оказывает на тебя дурное влия¬
ние. Знаешь ли ты, что, когда ты с ним, у тебя такой вид, будто ты
этого тайно стыдишься? Ты никогда не пытался разобраться, почему это
происходит ? В последние недели ты как будто начал все это понимать,
но теперь ты снова с ним, и, честно тебе скажу, дружище, это совер¬
шенно необъяснимо. Если тебе и правда все равно,, когда он уедет, умо¬
ляю тебя, вели ему укладывать чемоданы! Он никогда не поможет ни
тебе, ни кому другому привести в порядок свои дела, каковы бы они ни
были. На самом деле весьма и весьма в его интересах запутывать твой
дела и водить за нос и тебя и твоего отца.
Спасибо тебе огромное за одеколон. Я приберегу его — или, во всяком
случае, большую часть — до нашей встречи. Холодильник я к себе еще не
90

перенесла. Само собой, я отдам тебе его обратно в любую минуту, когда
захочешь.
Возможно, что Том говорил тебе, что Спринтер оправдал свое имя и
убежал. Иногда мне хочется поймать чеккона и удерживать его при себе,
привязав за шею веревкой. Мне надо заняться стеной моего дома, пока
ее не полностью разъело милдью и она не обрушилась на меня. Буду очень
рада, если ты приедешь, да ты и сам это знаешь.
Обязательно пиши.
Любящая тебя Мардж
Рим
12 декабря 19...
Дорогие мама и папа!
Я сейчас в Риме, ищу квартиру, но пока не нашел именно такую, ка¬
кая мне нужна. Квартиры либо слишком большие, либо слишком малень¬
кие, а если снять слишком большую, то все равно зимой придется
запереть все комнаты, кроме одной, чтобы протопить ее как следует.
Я стараюсь найти среднего размера и по умеренной цене, чтобы иметь
возможность отапливать ее всю, не тратя на это целое состояние.
Простите, что так неаккуратно писал вам в последнее время. Наде¬
юсь, что теперь, когда жизнь у меня будет поспокойнее, я исправлюсь.
Я вдруг ощутил потребность переменить обстановку, как вы оба уже
давно советовали мне, и переселился сюда со всеми пожитками, собира¬
юсь даже продать дом и яхту. Я познакомился с удивительным худож¬
ником по имени Ди Массимо, он согласился давать мне уроки живописи у
себя в мастерской. Буду работать как проклятый несколько месяцев и
посмотрю, что получится. Это будет мой испытательный срок. Я пони¬
маю, что тебя, папа, это не интересует, но, поскольку ты постоянно
спрашиваешь, как я провожу время, вот я и отвечаю на твой вопрос. До
лета буду вести размеренную жизнь и прилежно трудиться.
Кстати, о трудах, пришли мне, пожалуйста, последние рекламные
проспекты фирмы * Бёрке и Гринлиф». Я хочу знать, как проводишь ^ре-
мя ты, а этих проспектов я не видел уже очень давно.
Мама, прошу тебя, не ломай голову, что подарить мне на Рождест¬
во. Мне решительно ничего не нужно и не хочется. Как ты себя чувству¬
ешь ? В силах ли выходить в свет ? Я имею в виду театр и тому подобное.
Как дядя Эдвард? Передавай ему мой сердечный привет и держи меня в
курсе.
Любящий тебя Дикки
Том прочитал письмо еще раз, нашел, что там слишком много за¬
пятых, не поленился перепечатать и подписал. Однажды ему попалось
на глаза недописанное письмо Дикки к родителям, вставленное в ма¬
шинку. Таким образом ему, в общем, было известно, в каком стиле вы¬
держаны эти письма. Знал он и то, что Дикки не тратит на них больше
91

десяти минут. Если это письмо и отличается от прежних, то лишь бо¬
лее личным характером, большей эмоциональностью. Прочитав пись¬
мо второй раз, он остался им доволен. Дядя Эдвард — эго брат миссис
Гринлиф. Он болен раком и лежит в больнице в Иллинойсе. Том уз¬
нал это из последнего письма миссис Гринлиф к сыну.
Через несколько дней он вылетел в Париж. Перед этим позвонил в
«Англию» и узнал, что на имя Ричарда Гринлифа не было ни писем,
ни телефонограмм. Самолет приземлился в аэропорту Орли в тот же
день. Паспортный контроль проштемпелевал его паспорт не глядя, так
что не надо было высветлять волосы перекисью и при помощи специ¬
альной жидкости укладывать их волнами и тем более не надо было
ради контролера хмуриться и придавать лицу напряженное выражение,
как у Дикки на фотокарточке. Том снял номер в гостинице на набе¬
режной Вольтера: американцы, с которыми он завязал случайное зна¬
комство в римском кафе, рекомендовали ее как удобно расположенную
и не облюбованную соотечественниками. Потом он вышел прогулять¬
ся в сырой туманный декабрьский вечер. Он высоко держал голову и
улыбался. Ему очень нравилась атмосфера этого города, атмосфера, о
которой он так много слышал, путаница улиц, серые фасады домов с
мансардами, громкие гудки автомобилей и всюду писсуары и яркие
афишные тумбы. Он решил сначала не спеша вобрать в себя атмосфе¬
ру города, возможно, потратив на это несколько дней, и лишь потом
пойти в Лувр, взобраться за Эйфелеву башню и тому подобное. Он
купил «Фигаро», уселся за столиком в кафе «Флора» и заказал коньяк,
поскольку Дикки однажды сказал, что, бывая во Франции, он всегда
пьет коньяк. Том объяснялся по-французски с грехом пополам, но он
знал, что и у Дикки с французским не лучше. Внимание Тома привлек¬
ли люди, которые пялились на него сквозь остекленный фасад кафе,
но никто не вошел и не заговорил с ним. Он приготовился к тому, что
в любую минуту кто-либо поднимется из-за своего столика, подойдет
к нему, Тому, и скажет: «Дикки Гринлиф, ты ли это?»
Хотя Том очень мало изменил свою внешность с помощью искус¬
ственных средств, само выражение его лица было теперь такое же, как
у Дикки. Так равнодушно улыбаться посторонним было чуть ли не
опасно, с этой улыбкой уместно было встречать старого друга или лю¬
бимого человека. Лучшая и самая характерная улыбка Дикки, когда он
был в хорошем настроении. Том и был в хорошем настроении. Он на¬
конец-то попал в Париж. Как чудесно сидеть в прославленном кафе
и знать, что и завтра, и послезавтра, и послепослезавтра ты будешь
Дикки Гринлифом! Запонки, белые шелковые рубашки, даже старые
веши — поношенный коричневый ремень с медной пряжкой, старые
коричневые ботинки из тех, которым, как утверждала реклама в «Пан¬
че», сносу нет, старый горчичного цвета зимний свитер с обвисшими
карманами — эти вещи были его, и он любил их все. И черную авто¬
ручку с маленькими золотыми буквами Л и Г. И бумажник, потрепан¬
92

ный бумажник крокодиловой кожи от Гуччи. А денег, чтобы положить
в этот бумажник, у него было навалом.
На следующий день Том был приглашен к одной парс — она фран¬
цуженка, он американец. Том завязал с ними разговор в большом кафе
на бульваре Сен-Жермен. На приеме оказалось тридцать—сорок чело¬
век, в большинстве люди средних лет с бесстрастными лицами, а квар¬
тира была огромная, холодная, казенного вида. Похоже, в Европе
недостаточное отопление зимой было таким же признаком особого
шика, как мартини безо льда летом. В Риме Том переехал в гостиницу
подороже, надеясь, что там лучше топят, но в более дорогой гостини¬
це оказалось сше холоднее. Дом на авеню Клебер, куда его сейчас при¬
гласили, очевидно, и был шикарным на свой угрюмый старомодный
лад. Дворецкий и горничная, громадный стол, блюда с запеченными
паштетами, нарезанной ломтиками индейкой и маленькими пирожны¬
ми, море разливанное шампанского, но обивка на диване и длинные
портьеры на окнах были потертые и расползались от старости, а в хол¬
ле-возле лифта Том заметил мышиные норы. По меньшей мере пол¬
дюжины гостей, которым его представили, были графы и графини.
Тому рассказали, что девушка и парень, пригласившие его, собирают¬
ся пожениться, а родители не в восторге. Атмосфера была натянутой,
и Том приложил все силы, чтобы сказать приятное каждому, даже су¬
рового вида французам, которым он вряд ли.мог сказать больше, чем
«C'est très agréable, n’est ce pas?»1 Он старался, как мог, и во всяком слу¬
чае, снискал улыбку французской девушки, пригласившей его. Том
считал, что ему очень повезло. Много ли найдется американцев, ни¬
кого не знающих в Париже, которым удалось бы всего через неделю
после приезда получить приглашение во французский дом? Францу¬
зы, как он слышал, не любили принимать у себя посторонних. Никто
из присутствующих американцев не среагировал на его фамилию. Том
чувствовал себя совершенно уверенно. Так уверенно он, насколько
помнил, еще никогда не чувствовал себя в гостях. Вел себя именно так,
как ему всегда хотелось вести себя на приемах. Его жизнь начиналась
с чистой страницы, именно так, как он мечтал на теплоходе из Аме¬
рики в Европу. Теперь его прошлое и сотканный из этого прошлого
он сам, Том Рипли, перестали существовать. Он возродился как совер¬
шенно другой человек. Еще одна француженка и двое американцев
пригласили его к себе, но Том отказался, дав всем одинаковый ответ:
«Спасибо, но завтра я уезжаю из Парижа».
Нельзя слишком тесно сходиться с этими людьми. Кто-нибудь зна¬
ком еще с кем-нибудь, кто хорошо знает Дикки, и это лицо окажется
в числе гостей на следующем приеме.
В четверть двенадцатого он распрощался с французской девушкой
и ее родителями. Им, похоже, не хотелось его отпускать, но он
1 Очень мило, нс правда ли? (фр.)
93

сказал, что. желает л полночь быть в Нотр-Дам. В тот день был со¬
чельник.
Мать французской девушки переспросила его фамилию.
— Месье Грэнлаф, — повторила дочь. — Деки Грэнлаф. Пра¬
вильно?
— Правильно, — улыбнулся Том.
Спустившись в вестибюль, он вдруг вспомнил о вечеринке, кото¬
рую Фредди Майлз намечал в Кортино. Второго декабря. Почти ме¬
сяц назад! Он ведь собирался заранее написать Фредди. Интересно,
поехала ли Мардж? Фредди очень удивится, что Дикки не сообщил,
что не приедет. Хорошо бы хоть Мардж по крайней мерс ему сказала.
Надо срочно написать Фредди. В записной книжке Дикки был его фло¬
рентийский адрес. Это, конечно, промах, но большой беды нет. Про¬
сто надо иметь в виду, чтобы впредь такое не повторилось.
Том вышел во тьму и направился к ярко освещенной белой Три¬
умфальной арке. Странное чувство испытал он на этом приеме: от¬
чуждения и одновременно активного соучастия. Это чувство вернулось
к нему, когда он стоял в задних рядах толпы на площади перед собо¬
ром Парижской Богоматери. Народу было так много, что ему вряд ли-
удалось бы пройти внутрь, но репродукторы доносили музыку до кра¬
ев площади. Французские рождественские гимны, неизвестные Тому.
«Тихая ночь». Торжественный гимн, а за ним веселый, журчащий.
Мужской хор. Французы вокруг обнажили головы. Том тоже обнажил
свою. Высокий стройный молодой человек с постным лицом, готовый,
однако, улыбнуться каждому, кто к нему обратится. Так же, как на
теплоходе, даже больше, он был исполнен благих намерений, ощущал
себя джентльменом, никогда и ничем не запятнавшим свою репута¬
цию. Он превратился в Дикки, добродушного наивного Дикки, улы¬
бающегося каждому и готового одарить первого встречного тысячей
франков. Когда Том уходил с соборной площади, старик нищий по¬
просил у него милостыню, и Том дал ему хрустящую синюю тысяче¬
франковую купюру. Старик расплылся в улыбке и поднес палец к
шляпе.
Том немного проголодался, но собирался лечь спать на голодный
желудок, проведя перед этим часок с итальянским разговорником. Он
вспомнил: он ведь решил набрать два килограмма, чтобы на нем луч¬
ше сидела одежда Дикки, да и лицо у Дикки было покруглее. Том за¬
шел в бар, заказал бутерброд с ветчиной на длинном твердом хлебце и
стакан горячего молока, поскольку горячее молоко пил его сосед за
стойкой. Молоко было почти безвкусным, отдавало непорочностью и
чистотой. Том подумал, что, вероятно, такова на вкус церковная об¬
латка.
Из Парижа в Италию он вернулся более длинным путем, заноче¬
вал в Лионе, а затем и в Арле, чтобы посмотреть места, изображенные
на картинах Ван Гога. Ему удалось сохранить веселое и спокойное рас-
94

положение духа, хотя погода стояла ужасная. В Арле, несмотря на то
что дождь, подгоняемый свирепым мистралем, вымочил его до нитки,
он постарался отыскать те точки, где стоял Ван Гог, когда писал тот
пли иной пейзаж. В Париже купил великолепный альбом репродукций
Ван Гога, но не мог взять его на улицу в такой дождь, и пришлось
десять раз сходить в гостиницу и обратно, чтобы убедиться, что он
правильно выбрал точку. Он осмотрел Марсель, нашел его скучным,
если нс считать главной улицы Канебьер, и отправился поездом на
восток, сделав остановки на один день в Сен-Тропезе, Канне, Ницце,
Монте-Карло. Обо всех этих городах он много слышал, и они оказа¬
лись именно такими, какими он их себе представлял, хотя сейчас, в
декабре, над ними висели серые зимние тучи и нс было веселой тол¬
пы на улицах, даже под Новый год в Ментоне. В своем воображении
Том населял все эти места людьми; мужчины и женщины в вечерних
туалетах спускались по широкой лестнице казино в Монте-Карло, ку¬
рортники в ярких купальных костюмах, легкие и праздничные, как
акварели Дюфи, гуляли под пальмами на Английском бульваре в Ниц¬
це. Американцы, англичане, немцы, шведы, итальянцы... Любовные
приключения, разочарования, ссоры, примирения, убийства. Лазурный
берег волновал Тома, как не волновало ни одно место в мире, где он
побывал. И ведь он был такой крохотный, .этот изгиб средиземномор¬
ского побережья с нанизанными на него, точно бусы, чудесными на¬
званиями — Тулон, Фрежюс, Сен-Рафаэль, Канн, Ницца, Ментона и,
наконец, Сан-Ремо.
В Риме, куда он вернулся четвертого января, его ждали два письма
от Мардж. Она еще не закончила черновой вариант книги, но послала
три четверти рукописи и все фотографии американскому издателю, с
которым связалась прошлым летом, и он ответил, что идея его заин¬
тересовала. Мардж писала:
Когда я увижу тебя? Мне очень жаль упускать лето в Европе после
того, как я вытерпела еще одну ужасную зиму, но все же я думаю
поехать домой в начале марта. Да, наконец ко мне пришла тоска по
родине, неодолимая, настоящая. Милый, как было бы хорошо, если бы
мы поехали домой вместе, на одном теплоходе. Это возможно? Боюсь,
что нет. Ты не собираешься наведаться в Штаты хоть ненадолго
зимой ?
Я хочу послать все мое барахло (восемь мест багажа, два сундука, три
коробки с книгами и всякой всячиной!) малой скоростью по воде из Неа¬
поля, а самой поехать через Рим, и, если у тебя будет настроение, мы
бы по крайней мере еще раз съездили в Форте-деи-Марми и Виареджо и
другие места, которые мы любим, — на прощанье. У меня не то настро¬
ение, чтобы обращать внимание на погоду, которая, конечно, будет мер-
.зейшая. Я не решилась бы просить тебя проводить меня до теплохода в
Марсель, но если я поеду из Генуи? А, как ты думаешь?
95

Второе письмо было более сдержанным. Том знал почему: за ме¬
сяц он не послал ей даже открытки. Мардж писала:
Я передумала насчет Ривьеры. Возможно, это сырая погода высосала
из меня всю энергию, а может быть, моя книга. Так или иначе, я уез¬
жаю раньше, чем думала, 28 февраля на теплоходе «Конституция». Пред¬
ставляешь, стоит мне ступить на борт, и я в Америке. Американская
кухня, кругом американцы, расплачиваются долларами в баре... Милый,
мне очень жаль, что я тебя не увижу. Как я могу заключить из твоего
молчания, ты все еще не хочешь видеть меня, ну так и не бери в голову.
Считай, что сбыл меня с рук.
Разумеется, я надеюсь, что мы еще увидимся, в Штатах или где-ни¬
будь еще. Если тебе придет в голову совершить прогулку в Монджибелло
до 28-го, ты отлично знаешь, что тебе будут здесь рады.
Твоя, как всегда, Мардж
Р.8. Я даже не знаю, по-прежнему ли ты находишься в Риме.
Мысленным взором Том видел, как она пишет это письмо и пла¬
чет. У него возник порыв написать ей письмо, сообщив, что он толь¬
ко что вернулся из Греции, и, дескать, получила ли она две его
открытки? Но безопаснее было, чтобы она уехала в Америку, не зная
точно, где он находится. Том не стал ей писать.
Его тревожила, хотя тоже не слишком, возможность того, что
Мардж приедет в Рим повидаться с ним раньше, чем он подберет себе
квартиру. Она может его найти, прочесав все гостиницы, в квартире
же не найдет никогда. Состоятельные американцы обычно не сообща¬
ли о своем приезде в полицию, хотя подразумевалось, что всякая пе¬
ремена адреса фиксируется там. Том однажды разговаривал с
американцем, постоянно проживающим в Риме. Тот снимал квартиру
и говорил, что сам никогда не беспокоился по поводу полиции, и она
никогда не беспокоила его. На случай, если Мардж внезапно нагря¬
нет в Рим, у Тома висела наготове в шкафу его собственная одежда.
Он ничего не изменил в своей внешности, кроме цвета волос, а это
было легко объяснить: мол, выгорели на солнце. Ну и пусть Мардж
отыщет его, ничего страшного. Первое время Том забавлялся каран¬
дашом для бровей — у Дикки брови были длинные и чуть приподня¬
ты к вискам. И еще накладывал немного грима на кончик носа, чтобы
сделать его длиннее и острее. Но и то и другое было легко заметить, и
он от этого отказался. В перевоплощении главное — проникнуться на¬
строением и характером человека, роль которого играешь, да еще ус¬
воить соответствующую мимику. Остальное приложится.
Десятого января Том написал Мардж, что три недели был в Пари¬
же один, а теперь вернулся в Рим, что Том уехал из Рима месяц на¬
зад, сказав, что поедет в Париж, а оттуда в Америку, но в Париже они
не встретились. Что он еще не снял квартиры в Риме, но ищет ее и,
96

как только найдет, сообщит адрес. Он рассыпался в благодарности за
посылку с рождественскими подарками: Мардж прислала ему тот са¬
мый свитер с полосками в виде буквы И, который она еще с октября
вязала, то и дело примеряя на Дикки, альбом живописи раннего Воз¬
рождения и бритвенный набор в кожаном футляре с инициалами Г.Р.Г.
на крышке. Посылка пришла только шестого января, из-за нее-то он
и взялся за перо. А то еще Мардж подумает, что он не получил ее. чего
доброго, испугается, не случилось ли с ним беды, и кинется его разыс¬
кивать. Он спрашивал, получила ли она его посылку. Он отправил се
из Парижа и выражал опасения, что она придет с опозданием. Он при¬
носил извинения и писал: '
Я снова занимаюсь с Ди Массимо, и, на мой взгляд, получается у меня
недурно. Я тоже соскучился по тебе, но, если ты пока в силах выносить
мой эксперимент, я бы предпочел не видеться с тобой еще несколько не¬
дель (разве что ты действительно надумаешь вдруг уехать домой в фев¬
рале, в чем я до сих пор сомневаюсь), а ты в это время не пытайся со
мной встретиться. Привет Джорджо с женой, и Фаусто, если он еще
не уехал, и Пьетро с пристани...
Письмо было выдержано в том рассеянном и немного меланхоли¬
ческом духе, в каком Дикки всегда писал письма. Его нельзя было
назвать ни теплым, ни холодным, и оно ничего не говорило по су¬
ществу.
На самом деле Том уже снял на год квартиру в большом много¬
квартирном доме на Виа Империале неподалеку от Порта-Пинчана,
хотя и не предполагал подолгу жить в Риме, особенно зимой. Ему
просто хотелось иметь дом, прочный тыл, которого у него не было
уже много лет. К тому же жить в Риме было престижно. -Рим был
частью его новой жизни. Ему будет приятно сказать где-нибудь на
Мальорке, или в Афинах, или в'Каире* «Да, я живу в Риме. У меня
там квартира». Именно так принято говорить в кругу богатых амери¬
канцев, разъезжающих по свету. Иметь квартиру где-нибудь в Евро¬
пе было для них так же естественно, как иметь гараж у себя на
родине. Тому хотелось также, чтобы его квартира и выглядела изыс¬
канно, если даже он не станет приглашать-гостей. Сначала он пред¬
почел не иметь телефона, даже если номер не будет включен в
телефонную книгу. Но потом установил его, посчитав скорее мерой
предосторожности, чем источником опасности. В квартире была боль¬
шая столовая, спальня, нечто вроде маленькой гостиной, кухня и
ванная. Обстановка, пожалуй, чересчур роскошная, но это подходи¬
ло, к респектабельному району и к респектабельной жизни, которую,
он собирался вести. Квартирная плата составляла сто семьдесят пять
долларов в месяц зимой, включая отопление, и сто двадцать пять
летом.
4 П. Хайсмит «Два лика мнвзря!
97

Мардж ответила восторженным письмом, где сообщала, что
только что получила из Парижа эту красивую шелковую блузку, ко¬
торая была для нее совершеннейшим сюрпризом и словно на нее
сшита. Она писала, что на рождественском ужине в гостях у нее были
Фаусто и супруги Чекки, и индейка была божественной, с орехами
и подливкой из гусиных потрохов. И был рождественский пирог и
много других явств. Было все, кроме него, Дикки. Она спрашивала,
что он поделывает сейчас и о чем думает. И стал ли счастливее? Сооб¬
щала, что Фаусто навестит его по пути в Милан, если он в бли¬
жайшие дни пришлет свой адрес, а можно еще оставить в Американ¬
ском агентстве записку для Фаусто, с указанием, где тот может его
найти.
Вероятно, се хорошее настроение объяснялось тем, что Том, как
она полагала, отбыл через Париж в Соединенные Штаты. Вместе с
письмом Мардж пришло письмо от синьора Пуччи, который сообщал,
что продал в Неаполе три предмета из меблировки дома за сто пять¬
десят тысяч лир и уже нашелся покупатель на яхту, некий Анастазио
Мартино из Монджибелло, который обещал внести задаток в течение
недели. А вот дом вряд ли удастся продать раньше лета, когда в горо¬
док снова нахлынут американцы. Если вычесть пятнадцать процентов
комиссионных синьора Пуччи, сумма, вырученная за мебель, соста¬
вила двести десять долларов, и Том отпраздновал это событие, зака¬
зав в римском ночном клубе роскошный ужин при свечах, который
съел в изысканном одиночестве за столиком на двоих. Он охотно
ужинал или ходил в театр один. Это давало возможность сосредото¬
читься на перевоплощении в Дикки Гринлифа. Он отламывал кусоч¬
ки хлеба в точности так, как это делал Дикки, отправлял в рот еду,
держа вилку в левой руке, точно тем же движением, что и Дикки,
благожелательно глазел на соседние столики и на танцующих, погру¬
зившись в такой глубокий транс, что официанту, дабы привлечь вни¬
мание, приходилось обращаться к нему вторично. Какие-то люди
помахали ему из-за своего столика, и Том узнал американскую супг
ружескую пару, с которой познакомился на приеме в канун сочель¬
ника в Париже. Он ответил приветственным жестом. Припомнил даже
и фамилию — Саудеры. Больше ни разу за весь вечер не взглянул в
их сторону, но они уходили раньше его и остановились возле его сто¬
лика поболтать.
— В полном одиночестве? — спросил муж. Он был навеселе.
— Да. Я каждый год назначаю здесь свидание самому себе, — отве¬
тил Том. — Праздную некий юбилей.
Американец кивнул немного тупо. Он тщетно старался придумать
.и сказать что-либо умное, тушуясь, как всякий американский провин¬
циал из маленького городка, перед истым гражданином мира с его
выдержкой и спокойствием, деньгами и хорошей одеждой, даже если
всем этим щеголял перед ним другой американец.
98

—	Вы ведь говорили, что живете в Риме? — спросила его жена.—
Знаете, мы, кажется, забыли вашу фамилию, но вас самого мы пом¬
ним очень хорошо по тому приему в Париже.
—	Гринлиф, — ответил Том. — Ричард Гринлиф.
—	Нуда, конечно, — вздохнула с облегчением американка. — У вас
здесь квартира?
Она приготовилась запоминать адрес.
—	Сейчас я остановился в гостинице, но собираюсь перебраться в.
квартиру со дня на день, как только там закончатся отделочные рабо¬
ты. Я живу в «Элизео». Может быть, позвоните?
—	С удовольствием^ Мы здесь проездом на Мальорку, но пробудем
еше три дня, а это масса времени.
—	Рад был вас повидать, — сказал Том. — Всего доброго.
Оставшись снова один, Том вернулся к своим потаенным мечтани¬
ям. Надо будет открыть банковский счет на имя Тома Рипли и время
от времени класть на него сотню или чуть побольше. Дикки Гринлиф
состоял вкладчиком двух банков, в Неаполе и в Нью-Йорке, на обоих
счетах было примерно по пять тысяч. Счет на имя Рипли он откроет
на две тысячи долларов и положит на него сто пятьдесят тысяч лир за
мебель из Монджибелло. Как ни крути, а обеспечить нужно обоих.
Глава 15
Он побывал на Калитолии и вилле Боргезе, вдоль и поперек исхо¬
дил Форум и под чужим именем взял шесть уроков итальянского у
старика по соседству, которого нашел по объявлению в окне. После
шестого урока Том решил, что теперь по знанию итальянского срав¬
нялся с Дикки. Он дословно запомнил несколько фраз, в разное вре¬
мя произнесенных Дикки, в которых, как он теперь знал, были
ошибки. Дикки не всегда употреблял сослагательное наклонение там,
где в итальянском его следует употреблять. Том очень старался не на¬
учиться правильно употреблять сослагательное наклонение.
Том купил темно-красного бархата на шторы в гостиной: те, что там
висели, раздражали его. Он попросил синьору Буффи, жену управля¬
ющего домом, порекомендовать портниху, и та предложила, что сошьет
шторы сама. Она запросила две тысячи лир, немногим больше трех
долларов. Том всучил ей пять тысяч. Он купил несколько мелочей,
чтобы украсить квартиру, хотя никогда никого к себе не приглашал,
за исключением привлекательного, но не слишком умного молодого
человека, американца, с которым познакомился в кафе «Греко»: моло¬
дой человек спросил его, как пройти отсюда в гостиницу «Эксельси¬
ор». Им было по дороге, и Том зазвал его к себе выпить. Тому хотелось
покрасоваться перед парнем и распрощаться навсегда, что он и сделал,
угостив его своим лучшим бренди, показав квартиру и поразглаголь¬
99

ствовав о приятности жизни в Риме. На следующий день молодой че¬
ловек уезжал в Мюнхен.
Том тщательно избегал американцев, постоянно проживающих в
Риме, которые стали бы приглашать его к себе и ожидать от него от¬
ветного приглашения, но с удовольствием болтал с американцами и
итальянцами в кафе «Греко» и в студенческих ресторанчиках на Виа
Маргутта. Только одному итальянскому художнику по имени Карли¬
но, с которым познакомился в студенческой закусочной на Виа Мар¬
гутта, он назвал себя, сказал также, что занимается живописью и бе¬
рет уроки у художника по имени Ди Массимо. Если полиция
когда-либо будет расследовать, что делал Дикки в Риме, когда Дикки,
возможно, давно уж исчезнет и превратится в Тома Рипли, этот худож¬
ник, без сомнения, скажет, что Дикки Гринлиф в январе был в Риме
и занимался живописью. Карлино никогда нс слышал о Ди Массимо,
но Том описал его так живо, что Карлино, вероятно, не забудет его до
конца своих дней.
Том был один, сам по себе, но совсем не чувствовал себя одино¬
ким. Как тогда, в Париже, ему казалось, что он играет на сцене, а
публика — целый мир, и он должен постоянно быть во всеоружии, ибо
сделать ошибку было бы катастрофой. Но он точно знал, что не сде¬
лает ошибки. Наверно, такое своеобразное, восхитительное чувство
характерно для блестящего актера, играющего главную роль и убежден¬
ного, что никто не может сыграть ее л^ше, чем он. Он был самим
собой и в то же время другим человеком. Он чувствовал себя безуп¬
речным и свободным, несмотря на то, что его рассудок контролировал
каждое движение. Теперь он уже не уставал от этого, как в первое
время. Исчезла потребность расслабиться, оставшись наедине с собой.
С той самой минуты, как он вставал с постели и шел чистить зубы, он
был Дикки Гринлифом и так же, как Дикки, чистил зубы, отставив в
сторону локоть, и так же, как Дикки, вращал ложку внутри яичной
скорлупы, собирая остатки, так же, как Дикки, неизменно вешал об¬
ратно первый галстук, вынутый из шкафа, и выбирал второй. Том даже
написал картину в манере Дикки.
В конце января Том решил, что Фаусто, по-видимому, уже побы¬
вал проездом в Риме, хотя в последних письмах Мардж об этом не упо¬
миналось. Мардж писала ему через Американское агентство примерно
раз в неделю. Она спрашивала, не нужны ли ему носки или шарф, по- -
тому что, несмотря на работу над книгой, свободного времени у нее
сейчас предостаточно. Она вставляла в каждое письмо какую-нибудь
забавную историю про общих знакомых в Монджибелло, чтобы Дик¬
ки не подумал, будто она по нему все глаза выплакала, хотя было со¬
вершенно очевидным — так оно и есть. Не приходилось также
сомневаться, что она не собирается отбыть в феврале в Штаты, не сде¬
лав еще одной отчаянной попытки встретиться с ним лично. Потому-
то она и не жалела трудов на длинные письма и вязание носков и
100

шарфа, которые, как был уверен Том, не заставят себя ждать, хотя он
и не отвечал на ее письма. Эти письма были ему противны. Прика¬
саться к ним и то было неприятно, и, едва проглядев, он рвал их в
клочки и бросал в мусорную корзинку.
Наконец он написал:
Я пока отказался от мысли снять квартиру в Риме. Ди Массимо едет
на несколько месяцев на Сицилию, и, возможно, я поеду с ним, а оттуда
еще куда-нибудь. Планы мои неопределенны, но мне как раз и нравится
эта свобода, тем более в том настроении, какое у меня сейчас.
Не посылай мне носков, Мардж. Честное слово, мне ничего не нужно.
Желаю удачи с книгой.
У Тома был билет на Мальорку: поездом до Неаполя, потом тепло¬
ходом из Неаполя в Пальму в ночь с тридцать первого января на пер¬
вое февраля. Он купил два новых чемодана в магазине Гуччи, лучшем
магазине кожаных изделий в Риме: один — большой, мягкий, из кожи
антилопы, другой — изящный, матерчатый, желтовато-коричневый, с
коричневыми кожаными ремнями. На обоих были инициалы Дикки.
Один из своих собственных двух чемоданов, более потертый, он ды-
бросил, а оставшийся, набитый его собственными вещами, держал в
стенном шкафу на всякий пожарный случай. Но Том не предполагал,
что такой случай произойдет. Затопленную лодку в Сан-Ремо так и не
нашли. Том каждый день тщательно просматривал газеты в поисках
сообщения о находке.
Однажды утром, когда Том укладывал чемоданы, кто-то позвонил
в наружную дверь. Он подумал, что это какой-нибудь торговый агент
или кто-либо ошибся адресом. Рядом с его звонком не было таблички
с фамилией, и он предупредил управляющего, что не желает этого, ибо
нс любит незваных гостей. Позвонили второй раз, но Том по-прежне¬
му нс обратил внимания и продолжал- мечтательно паковаться. Он
любил паковаться и, отведя на это полный день или даже два, любов¬
но укладывал вещи Дикки в чемоданы, то и дело примеряя перед зер¬
калом красивую рубашку или куртку. Он стоял перед зеркалом,-
застегивая синюю с белым, с рйсунком, изображающим моржей, спор¬
тивную рубашку Дикки, которую тот ни разу не надевал. И в это вре¬
мя в дверь постучали.
У Тома мелькнула мысль, что это Фаусто. Как раз в духе Фаусто
было выследить его в Риме и сделать ему сюрприз. Впрочем, что за
глупости, наверняка просто ошибка. Но пока он шел к двери, у него
вспотели и похолодели ладони. Еще немного, и он упадет в обморок,
а ведь как нелепо будет выглядеть этот обморок, и мало ли что может
случиться, если его найдут лежащим на полу. Подумав об этом, он
заставил себя двумя руками дернуть дверь, которую, однако же, ему
удалось приоткрыть едва ли на десять сантиметров.
101

—	Привет! — сказали по-английски из полумрака прихожей. —
Дикки? Это я, Фредди!
Том отступил назад, потянул на себя дверь.
—	Он... Заходите, пожалуйста. Его сейчас нет. Он придет попозже.
Фредди Майлз вошел и огляделся. Его некрасивое веснушчатое
лицо поворачивалось во все стороны. Как, черт побери, ему удалось
найти квартиру? Том поспешил стащить с пальцев перстни и сунуть
их в карман. Что еще нужно сделать? Том быстро обвел глазами ком¬
нату.
— Вы живете у него? — спросил Фредди, посмотрев тем самым ко¬
сым удивленным взглядом, который делал его похожим на испуганно¬
го идиота.
— Да нет. Я зашел ненадолго, — сказал Том, небрежно снимая ру¬
башку с моржами. Под ней у него была другая рубашка. — Дикки вы¬
шел перекусить. Кажется, он сказал, что пойдет в «Отелло». И вернется
часа в три.
Наверно, кто-нибудь из Буффи впустил Фредди и показал, в какой
звонок звонить, а также сказал, что синьор Гринлиф дома. Быть мо¬
жет, Фредди представился старым другом Дикки. Теперь надо ухит¬
риться выпроводить Фредди из дому, не столкнувшись внизу с
синьорой Буффи, которая всегда приветствовала его певучим: «Виоп’
giorno,1 синьор Гринлиф!»
— Я встречался с вами в Монджибелло, не так ли? — спросил Фред¬
ди. — Ведь вы Том? Я думал, вы приедете в Кортино.
— Не получилось, к сожалению. А как было в Кортино?
— Чудесно. Что же случилось с Дикки?
— Разве он вам не написал? Он решил провести зиму в Риме. Он
говорил мне, что написал вам.
— Ни словечка. Правда, может быть, он написал во Флоренцию. Но
я был ъ Зальцбурге, и я давал ему адрес. — Фредди присел на длин¬
ный стол, смяв зеленую шелковую скатерть. Он улыбался. — Мардж
сказала, что он переехал в Рим, но у нее не было адреса, кроме
Американского агентства. Мне просто повезло, что я узнал адрес этой
квартиры. Вчера вечером я случайно встретился в кафе «Греко» с че¬
ловеком, который, как оказалось, знает его адрес. Зачем...
— Кто он? — спросил Том. — Американец?
— Нет, итальянский парнишка. Совсем молоденький. — Фредди
уставился на ботинки Тома. — У вас такие же‘ ботинки, как у нас
с Дикки. Им сносу нет, верно? Свои я купил в Лондоне семь лет
назад.
На ногах у Тома были старые коричневые ботинки Дикки..
— Я свои купил в Америке, — сказал Том. — Может быть, хотите
выпить или вы торопитесь поймать Дикки в «Отелло»? Вы знаете, где
1 Добрый день (ит.).
102

это? Ждать его здесь вряд ли стоит, обычно он приходит после ленча
нс раньше трех. Я сам тоже скоро уйду.
Фредди прогулялся по комнате, дошел до двери в спальню и оста¬
новился, увидев чемоданы на кровати.
—	Дикки собирается уезжать или, наоборот, только что приехал?—
спросил он, оборачиваясь.
—	Он уезжает. Мардж вам нс говорила? Он собирается на Си¬
цилию.
—	Когда?
—	Завтра. Или сегодня ночью. Не знаю точно.
—	Скажите, что происходит с Дикки в последнее время? —
спросил Фредди, нахмурив брови. — С чего это вдруг он удалился от
мира?
—	Он говорит, что очень много работал этой зимой, — сказал Том
первое, что пришло в голову. — И теперь ему хочется побыть одному.
Но, насколько мне известно, он остался в дружбе со всеми, в том чис¬
ле с Мардж.
Фредди снова улыбнулся и расстегнул пальто — свободное пальто
из верблюжьего сукна, сшитое на заказ.
—	Со мной он не останется в дружбе, если будет и дальше подво¬
дить меня. Вы уверены, что он в дружбе с Мардж? Из разговора с ней
у меня создалось впечатление, что они поссорились. Я подумал, воз¬
можно, поэтому-то они и не приехали в Кортино. — Фредди выжида¬
тельно глянул на Тома.
—	По крайней мерс, я об этом ничего не знал.
Желая дать понять Фредди, что собирается уходить, Том подошел
к стенному шкафу за пиджаком, но вовремя сообразил, что серый
пиджак, подходящий к его брюкам, может быть опознан как собствен¬
ность Дикки, если Фредди видел этот костюм на своем приятеле. Том
полез в дальний угол за своими собственными пиджаком и плащом.
Плечи плаща вытянулись, как будто он висел на вешалке много недель.
Впрочем, так оно и было. Повернувшись, Том увидел, что Фредди не
отрывает глаз от серебряного браслета с личным знаком на его левом
запястье. Это был браслет Дикки, который тот ни разу не надевал в
присутствии Тома. Том нашел его в шкатулке с запонками. Но, судя
по тому, как смотрел на браслет Фредди, он-то видел его и раньше.
Том небрежно надел плащ.
Теперь Фредди смотрел на него с выражением легкого недоумения.
Том знал, что подумал Фредди. Он внутренне сжался, почуяв опас¬
ность. «Ты еще не вышел сухим из воды, — сказал он себе. — Ты еще
не вышел из дому».
—	Ну что, готовы? — спросил Том.
—	Вы все-таки живете здесь, правда?
—	Нет! — улыбнулся Том. Глаза на некрасивом веснушчатом лице
под ярко-рыжей шевелюрой таращилась на него. Если бы только вы¬
103

браться из дому, не нарвавшись на синьору Буффи! — Пошли, — ска¬
зал он.
— Как Я погляжу, Дикки увешал вас своими драгоценностями.
Том не нашелся что ответить. Лучше бы всего шуткой, но шутка не
приходила в голову.
— Он просто дал мне его поносить, — сказал Том самым своим
вкрадчивым голосом. — Дикки надоело носить его, и он на время пред¬
ложил его мне.
Том имел в виду браслет, но вспомнил, что у него еще и серебря¬
ный зажим на галстуке с выгравированной буквой «Г». Его он купил,
себе сам. Том чувствовал нарастающую враждебность Фредди Майлза
так же отчетливо, как если бы от его огромного тела исходил жар,
который Том ощущал на расстоянии. Фредди, здоровенный бугай, на¬
верняка ненавидел гомосексуалистов и мог зверски избить человека,
подозреваемого в этом грехе, в особенности при таких отягчающих
обстоятельствах. Глаза его пугали Тома.
— Да, я готов, пошли, — мрачно сказал Фредди, вставая. Он подо¬
шел к двери и повернулся всем своим массивным корпусом. — Вы
имеете в виду бар «Отелло» неподалеку от «Англии»?
— Да, — сказал Том. — Он должен быть там к часу дня.
Фредди кивнул.
— Рад был вас повидать, — сказал он неприязненно и закрыл за со¬
бой дверь.
Том шепотом выругался. Он приоткрыл дверь и прислушался к
быстрым шагам Фредди, спускавшегося по лестнице. Он хотел убе¬
диться, что Фредди ушел, не поговорив еще раз с кем-либо из супру¬
гов Буффи. Но вот он услышал голос Фредди, произносящий: «Добрый
день, синьора». Том перегнулся через перила. Тремя этажами ниже
увидел кусок рукава Фредди. Тот по-итальянски разговаривал с синь¬
орой Буффи. Ее голос доносился яснее.
— Никого, кроме синьора Гринлифа, — говорила она. — Нет, толь¬
ко он один... Синьор Ри... Нет, синьор. По-моему, он сегодня вообще
не выходил из дому. Но, разумеется, я могу ошибаться. — Она рас¬
смеялась.
Том с такой силой сжат? руками перила, точно это была шея Фред¬
ди. Но вот он услышал шаги Фредди, взбегавшего вверх по ступеням.
Том вернулся в квартиру и запер дверь. Конечно, он может стоять на
своем, утверждая, что не живет здесь, что Дикки пошел в «Отелло» или
что он не.знает, где Дикки, но теперь Фредди не успокоится, пока не
найдет своего друга. А может быть, Фредди потащит его вниз и спро¬
сит синьору Буффи, кто он такой.
Фредди постучал в дверь. Потом повернул ручку, пытаясь войти, но
дверь была заперта. Том нашарил тяжелую стеклянную пепельницу.
Она не помещалась в руке целиком, и пришлось держать ее за один
угол/ Он подождал ровно две секунды, чтобы обдумать, нет ли другого
104

выхода и что он будет делать с трупом. Но он не мог думать. Этот
выход был единственным. Одной рукой он открыл дверь. Другую руку
с пепельницей держал за спиной.
Фредди вошел в комнату.
— Потрудитесь объяснить мне...
Удар закругленным краем пепельницы пришелся посередине лба.
Взгляд у Фредди был изумленный. Потом его колени подогнулись, и
он упал, точно бык, которого ударили молотком между глаз. Том пин¬
ком ноги захлопнул дверь. Стукнул Фредди краем пепельницы по за¬
тылку. Бил по затылку еще и сше, в ужас§ от мысли, что Фредди,
возможно, просто притворяется и сейчас вдруг схватит Тома ручищей
за щиколотки и повалит на пол. От удара по голове показалась кровь.
Выругавшись про себя, Том побежал в ванную, принес полотенце и
подложил Фредди под голову. Взял Фредди за запястье, пощупал пульс.
Пульс был, но совсем слабенький, и, похоже, трепетание его тут же
замерло, будто Том нажатием пальцев остановил его. Еще секунда —
и пульса не стало. Том прислушался к звукам за дверью. Он представ¬
лял себе робко улыбающуюся синьору Буффи, которая всегда появля¬
лась у него, когда опасалась, что пришла не вовремя. Но не было
слышно ни звука. Да и туда, наружу, вряд ли донеслись из квартиры
какие-нибудь звуки. И удары пепельницей, и падение тела были глу¬
хими. Том глянул на тушу на. полу, и ему вдруг стало противно и
страшно.
Было всего половина первого; стемнеет еще очень не скоро. А вдруг
у Фредди свидание и его ждут? Может быть, внизу стоит машина? Том
обыскал карманы Фредди. Бумажник. Во внутреннем нагрудном кар¬
мане пальто американский паспорт. Монеты, итальянские и еще ка¬
кие-то. Футляр с ключами. Два ключа от машины на кольце, на
котором выгравировано «Фиат». Он поискал в бумажнике водитель¬
ские права. Вот они со всеми данными: «Фиат-!400» с откидным вер¬
хом, 1955. Если машина где-нибудь по-соседству, он сможет ее найти.
Во всех карманах Том тщательно поискал гаражный талон, он так и не
нашел его. Подошел к окну на улицу и едва не улыбнулся, так все
оказалось просто: черная открытая машина стояла на другой стороне,
почти перед домом. В машине, похоже, никого не было.
Тома осенило: теперь он знал, что надо делать. Он стал придавать
комнате определенный вид. Вынул из бара бутылки с джином и вер¬
мутом, поразмыслив, еще и перно, потому что запах у него резче. По¬
ставил бутылки на длинный стол и в высоком бокале смешал мартини,
положив пару кубиков льда. Отпил из него немного, чтобы оставить
отпечатки пальцев, перелил часть коктейля в другой бокал, поднес к
Фредди, прижал к стеклу его вялые пальцы и поставил бокал обратно
на стол. Посмотрел на рану и убедился, что кровотечение прекрати¬
лось или вот-вот прекратится и'кровь не просочилась сквозь полотен¬
це на пол. Приподнял Фредди, прислонив его к стене, и влил ему в
105

глотку неразбавленного джина из бутылки. Это нс очень получилось,
большая часть пролилась на рубашку, но вряд ли итальянская поли¬
ция и в самом деле будет проводить тест на алкоголь в крови. Взгляд
Тома нечаянно остановился на лице Фредди, рвотная судорога свела
ему желудок, и он быстро отвернулся. Больше никогда не надо этого
делать. Голова у него закружилась. Казалось, он близок к обмороку.
«Еще не хватало, чтобы я сейчас грохнулся в обморок», — подумал
Том, отшатнувшись и пробираясь через комнату к окну. Неодобри¬
тельно поглядев на черную машину, глубоко вдохнул свежий воздух.
Нет, он не упадет в обморок? Он точно знал, что будет сейчас делать.
Перно для них обоих. Еще два бокала с их отпечатками пальцев и ос-,
татками перно. И пепельницы должны быть полны. Фредди курил
«Честерфилд». Потом Аппиева дорога. Одно из этих темных местечек
позади надгробий. Большие отрезки Аппиевой дороги не освещались
фонарями. Бумажника Фредди не найдут. Мотив убийства — ограб¬
ление.
У Тома в запасе было много часов, но он не успокоился, пока пол¬
ностью не привел комнату в должный вид: дюжина сигарет «Честер¬
филд» и примерно столько же «Лаки страйк» догорели, пепельницы
были полны окурков. Один бокал с перно разбит, половина осколков
так и осталась на кафеле ванной. И он странным образом как бы раз¬
двоился: столь тщательно создавая все эти декорации, представлял
себе, как он, Том Рипли, будет еще более неторопливо убирать все
это. Скажем, сегодня вечером между девятью часами, когда, вероят¬
но, будет найдено тело, и полуночью, когда полиция может решить,
что есть смысл допросить и его. Ведь кто-либо мог знать о намере¬
нии Фредди заглянуть сегодня к Дикки Гринлифу. И одновременно
точно знал, что как миленький уберет все это к восьми часам, пото¬
му что, согласно версии, которую он собирался рассказать, Фредди
ушел от него в семь (как и на самом деле Фредди покинет его дом в
семь часов), а Дикки Гринлиф был аккуратист и терпеть не мог бес¬
порядка, даже когда, был немного выпивши. Но смысл всего этого
бардака в квартире заключался в том, чтобы подтвердить для него
самого версию, которую он собирался рассказать и в которую для
этого должен был сам поверить.
И в любом случае завтра утром в десять тридцать Том уедет в Неа¬
поль и на Мальорку, если только полиция по каким-либо причинам
не задержит его. Если завтра утром прочтет в газетах, что труп найден,
а полиция не сделает попытки выйти на него, есть смысл доброволь¬
но явиться и рассказать: Фредди Майлз был у него и ушел во второй
половине дня. Правда, врач сможет определить, что смерть наступила
где-то в полдень. А сейчас, средь бела дня, никак нельзя вывезти труп.
И надо выбраться из дому так, чтобы ни одна душа не видела, незави¬
симо от того, удастся ли ему с достаточной долей непринужденности
разыграть, будто он тащит вниз по дестнице приятеля, упившегося до
106

бесчувствия, или нет. Так, чтобы он мог сказать, мол, Фредди ушел от
него часа в четыре или пять.
Пять или шесть часов ждать темноты было очень страшно, на ми¬
нуту Том испугался, что не выдержит. Эта туша на полу! И он ведь
вообще нс собирался убивать Фредди. Все это было так некстати —
Фредди, его мерзкие грязные подозрения... Дрожа, Том сидел на кра¬
ешке стула и хрустел пальцами. Ему хотелось выйти прогуляться, но
он нс решался оставить в квартире труп. Кстати, если бы они с Фред¬
ди действительно пили и разговаривали,*из квартиры доносился бы
шум. Том включил радио и нашел станцию, по которой передавалась
танцевальная музыка. Он может по крайней мере выпить. Это входит
в сюжет пьесы. Он приготовил еще два мартини со льдом. Ему даже и
не хотелось, но он выпил.
Спиртное лишь обострило его восприятие. Он смотрел на труп
Фредди — длинное массивное тело, поверх которого сбилось в неоп¬
рятную груду съехавшее пальто, и не мог собраться с силами или с ду¬
хом, чтобы его расправить, хотя это раздражало. Он думал о том, какой
печальной, глупой, нелепой и чреватой опасностями для него была эта
смерть и как жестоко и несправедливо по отношению к Фредди все по¬
лучилось. Конечно, он противный тип, ничего другого не скажешь.
Тупой эгоистичный ублюдок, который насмехался над лучшим другом
Тома — Дикки безусловно был его лучшим другом — только потому,
что подозревал его в сексуальных отклонениях. Какой же тут секс?
Какие отклонения? Он взглянул на Фредди и произнес тихо и с го¬
речью:
— Фредди Майлз, ты стал жертвой собственной испорченности.
Глава 16
Он прождал почти до восьми, потому что часов в семь в доме всег¬
да происходило наибольшее движение народа. Без десяти восемь про¬
гулялся вниз по лестнице, дабы убедиться, что синьора'Буффи не
возится в холле, дверь к ней закрыта и в машине Фредди действитель¬
но никого нет, хотя он уже спускался часов в пять посмотреть на ма¬
шину и удостоверился, что это точно машина Фредди. Бросил на
заднее сиденье его пальто. Вернулся к себе, встал на колени, закинул
руку Фредди себе на шею, стиснул зубы и поднял его. Пошатываясь,
толчками передвинул тяжелую ношу повыше. Он уже поднимал сего¬
дня Фредди, чтобы проверить, по силам ли ему это, и оказался в со¬
стоянии пройти не больше двух шагов по комнате, придавленный
тяжестью гигантской туши; сейчас Фредди был так же тяжел-, но раз¬
ница заключалась в том, что теперь его — никуда не денешься! — обя¬
зательно надо было вытащить из квартиры. По квартире Том тащил
Фредди волоком, так было чуть легче. Потом вытащил труп на лестни¬
107

цу, локтем захлопнул дверь и начал спускаться. На середине ближай¬
шего марша остановился, услышав, что кто-то выходит из квартиры на
втором этаже. Том подождал, пока этот человек не спустился вниз и
не вышел из парадной двери, потом медленно пошел дальше. На го¬
лове у Фредди была шляпа Дикки, которая скрывала слипшиеся от
крови волосы. Перед выходом Том целый час накачивался смссыо джи¬
на и перно, приведя себя таким образом в точно рассчитанную стадию
опьянения; он еще мог двигаться свободно и уверенно и при этом
обрел смелость и даже безрассудство, достаточное, чтобы, не дрогнув,
идти на риск. Уже с самого начала он заведомо пошел на риск — мог¬
ло случиться самое худшее, а именно — что он просто-напросто рух¬
нет под тяжестью Фредди, нс донеся его до машины. Он поклялся, что
ни разу нс остановится передохнуть. Он и не остановился. Никто боль¬
ше не выходил из квартир, никто не входил в парадную дверь. В дол¬
гие часы ожидания Том изощрялся, воображая всякие неприятные
неожиданности: синьора Буффи или ее супруг выйдут из своей квар¬
тиры в то самое мгновение, когда он спустится до конца лестницы, или
он сам упадет в обморок, и их с Фредди обоих найдут растянувшими¬
ся на лестнице, или он опустит Фредди, чтобы передохнуть, а потом
не сможет снова поднять его. Том воображал все это с такой силой,
мучаясь в своей квартире на верхнем этаже, что, когда спустился по
лестнице до самого низа и ничего такого не произошло, ему показа¬
лось, что он спустился с помощью какого-то волшебства с удивитель¬
ной легкостью, несмотря на тяжелую ношу.
Он выглянул наружу через стекло двойной парадной двери. Ули¬
ца выглядела обычно: прохожий шел по тротуару на противополож¬
ной стороне, но ведь всегда кто-нибудь да идет по тротуару с той или
с другой стороны. Он приоткрыл первую дверь одной рукой, ногой
распахнул ее и протащил тело Фредди. В тамбуре между дверьми
переложил Фредди на другое плечо и на миг преисполнился гордым
сознанием своей физической силы. Но тут же ошеломила боль, с
которой отходила от напряжения освобожденная рука. Эта рука
слишком устала даже для того, чтобы обхватить труп. Том еще силь¬
нее стиснул зубы и, шатаясь, ударяясь бедром о каменные перила,
преодолел четыре ступеньки крыльца.
Еще один прохожий, приблизившись, замедлил шаг, будто собира¬
ясь остановиться/но Том продолжал путь.
Если кто-нибудь подойдет. Том дыхнет ему в лицо таким перега¬
ром перно, что всякая причина спрашивать, в чем дело, отпадет. Черт
бы побрал их всех... Черт бы побрал их всех... Черт бы побрал их всех,
повторял про себя Том, неровным шагом сходя с тротуара. Прохожие,
безобидные прохожие. Теперь их было четверо. Но двое даже не взгля¬
нули на него. Он остановился, пропуская машину. Затем, сделав не¬
сколько быстрых шагов, просунул голову и одно плечо Фредди в
открытое окно «фиата» и, подпирая тело Фредди своим собственным,
108.

переводя дух, огляделся в свете фонаря на другой стороне, всмотрелся
в тени перед своим ломом.
Тут младший отпрыск Буффи выбежал из парадного и пустился бе¬
жать по тротуару, не взглянув в сторону Тома. Потом прохожий пере¬
сек улицу в двух шагах от машины, лишь мельком и с легким
удивлением взглянув на согбенную фигуру Фредди, которая сейчас вы¬
глядела почти естественно, как если бы тот наклонился к кому-то в
машине, разговаривая с ним, вот только совсем естественно она все-
таки не выглядела, и Том это знал. Но к счастью, мы в Европе, по¬
думал он. Здесь никто никому нс помогает, никто не суется не в свое
дело. Будь мы в Америке...
—	Могу я вам помочь? — раздался вопрос по-итальянски.
—	Нет, нет, спасибо, — ответил Том по-итальянски с пьяной жиз¬
нерадостной улыбкой. И добавил невнятно по-английски: — Я знаю,
где он живет.
Прохожий кивнул, тоже улыбнулся и пошел своей дорогой. Высокий
худой мужчина в плаще, с непокрытой головой, усатый. Том надеялся,
что он все забудет. Или запомнит только машину. Том перевалил Фред¬
ди в машину, на сиденье рядом с водительским. Надел коричневые ко¬
жаные перчатки, которые заранее сунул в карман пальто. Вставил ключ
Фредди в замок зажигания. Стартер послушно заработал, и машина тро¬
нулась с места. Спустились с холма к Виа Венето, миновали Американ¬
скую библиотеку, площадь Венеции. Проехали мимо балкона, с которого
Муссолини произносил свои речи, мимо гигантского памятника Викто¬
ру Эммануилу, через Форум,-мимо Колизея. Великолепный осмотр до¬
стопримечательностей Рима, который Фредди, однако же, совсем не
оценил. Похоже было, будто Фредди заснул на своем сиденье, хак, бы¬
вает, засыпают люди, которых утомили достопримечательности.
Старая Аппиева дорога протянулась перед Томом, серая и древняя,
в мягком свете редких фонарей. Черные обломки гробниц возвыша¬
лись по обе ее стороны, вырисовываясь на фоне еще не совсем тем¬
ного неба. И все же тьмы было больше, чем света. Почти никакого
движения, только одна машина ехала навстречу. Не многие выберут
такую тряскую, плохо освещенную дорогу в январе после наступления
темноты. Разве что любовники. Разминувшись со встречной машиной,
Том стал осматриваться в поисках подходящего места. Хотел положить
Фредди позади красивой гробницы. Увидел впереди три или четыре
дерева у самого края дороги, а за ними, несомненно, склеп или оста¬
ток склепа. Поравнявшись с деревьями, Том свернул с дороги и вы¬
ключил фары. Немного подождал, вглядываясь то в один, то в другой
конец прямой безлюдной дороги.
До той поры Фредди был податлив, как резиновая кукла. Что там
болтают насчет rigor mortis?1 Том грубо выволок- вялое тело, лицом в
1 мертвенная окоченелость (/¡am.).
109

грязь, потащил за деревья и за небольшую развалину гробницы, зазуб¬
ренную полукруглую стену высотой чуть больше метра. Но, подумал
Том, возможно, это обломок патрицианского склепа, он достаточно
хорош для этой свиньи. Том ругался последними словами, проклиная
уродство Фредди и его тяжесть, и вдруг пнул его ногой в челюсть. Он
устал, устал до слез, Фредди Майлз надоел ему до тошноты. Он с не¬
терпением ждал, когда наконец-то сможет отвязаться от него навсег¬
да. На ходу отметил, что земля сухая и твердая и на ней не останется
следов. Швырнул пальто рядом с трупом, быстро повернулся, нетвер¬
до зашагал к машине на онемелых ногах и развернул ее в сторону.
Прежде чем отъехать, вытер рукой в перчатке внешнюю сторону
дверцы, чтобы уничтожить отпечатки пальцев. Это было единственное
место, к которому он прикасался до того, как надел перчатки. Он при¬
парковал машину на углу улицы, поворачивающей к Американскому
агентству, напротив ночного клуба «Флорида», и вышел, оставив клю¬
чи в замке. Бумажник Фредди был все еще у него в кармане, хотя
итальянские деньги он переложил в свой собственный, а купюры в
двадцать швейцарских франков и несколько австрийских шиллингов
сжег у себя в квартире. Теперь он вынул бумажник Фредди и, проходя
мимо канализационной решетки, бросил его в щель.
Он сделал только две ошибки, думал Том по дороге домой. Логич¬
но было бы, если бы грабители взяли и пальто, ведь пальто было хо¬
рошее, а также и паспорт, который остался в нагрудном кармане. Но
не всегда грабитель поступает логично, тем более итальянский. Да и
не всякий убийца поступает логично. Мысленно он верйулся к разго¬
вору с Фредди. «...Итальянский парнишка. Совсем молоденький». Кто-
то выследил его, ведь сам он ни одной живой душе не говорил, где
живет. Как же он так оплошал! Возможно, двое-трбе мальчишек-рас¬
сыльных знали его адрес, но мальчишка-рассыльный не пойдет в кафе
«Греко». Как же он так опростоволосился! Том съежился под плащом.
Он воображал смуглое молодое лицо парня, тяжело дыша идущего за
ним по пятам, оглядывающего фасад дома, куда вошел Том, чтобы за¬
помнить, в каком окне зажегся свет. Том сгорбился и прибавил шагу,
как будто убегал от маньяка.
Глава 17
Около восьми утра Том вышел купить газету. Там ничего не было.
Возможно, пока тело найдут, пройдет не один день. Вряд ли кто-либо
станет обходить со всех сторон не представляющую исторической цен¬
ности гробницу вроде той, позади которой он положил Фредди. В
своей безопасности Том был уверен, но чувствовал себя разбитым. Из-
за тяжелого похмелья шалили нервы, он не мог доделать ни одного из
дел, за которые брался, вплоть до того, что, не дочистив зубы, пошел
НО

проверить, вправду ли его поезд отправляется в десять тридцать, а не
в десять сорок пять. Поезд отправлялся в десять тридцать.
К девяти он был полностью готов, одет, а пальто и плащ лежали на
кровати. Он успел поговорить с синьорой Буффи. сказав, что будет в
отлучке нс менее трех недель, а то и дольше. Синьора Буффи была
такая же, как всегда, и ни словом не помянула вчерашнего американ¬
ского гостя. Том пытался придумать такой поворот разговора, который
позволил бы ему как бы невзначай выяснить ее истинные мысли по
поводу вопросов Фредди, но не сумел и решил оставить это. Лучше
считать, что все прекрасно. Том старался победить похмелье доводами
рассудка, он ведь выпил самое большее три мартини и три перно. Он
знал, что все дело в самовнушении и похмелье оттого, что он собирался
притвориться, будто много выпил с Фредди. Этого не понадобилось,
но он непроизвольно все еще притворялся.
Зазвонил телефон, Том снял трубку и мрачно сказал:
—	Pronto1.
—	Синьор Гринлиф? — спросил итальянский голос
—	Да-
—	Qui parla la stazione polizia nomero ottantatre. Lei e un amico dl
un'aniericano chi se chiama Fredderick Mee-Layse?2
—	Фредерик Майлз? Да, — сказал Том.
Взволнованной скороговоркой полицейский объяснил, что труп
Фредерика Майлезе найден сегодня утром на старой Аппиевой доро¬
ге, а синьор Майлезе вчера какое-то время был в гостях у него, синь¬
ора Гринлифа, не так ли?
—	Да, именно так.
—	А в какое время?
—	Примерно с полудня до... ну, наверно, часов до пяти или шести.
Не помню точно.
—	Не будете ли вы любезны ответить на несколько вопросов?.. Нет,
не трудитесь приезжать. Следователь приедет к вам. Сегодня, в один¬
надцать утра вас устроит?
—	Буду очень рад помочь, если смогу, — сказал Том, изобразив го¬
лосом подобающее волнение, — но не может ли следователь прийти
прямо сейчас? Мне необходимо уйти из дома в десять.
В трубке прозвучало что-то &роде стона. Полицейский сказал,
что это вряд ли получится, но они попробуют. Если им нс удастся
прийти до десяти, они просят его не выходить из дому, это очень
важно.
—	Va bene3, — согласился Том и повесил трубку.
1 Алло (им.).
■ Говорят из полицейского участка номер восемьдесят три. Вы друг амери¬
канца по имени Фредерик Майлезе? (ит.)
' Хорошо (ит.).
Ill

•Черт бы их побрал! Теперь он не попадет ни на поезд, ни на теп¬
лоход. Его самым горячим желанием было выбраться, покинуть Рим и
эту квартиру. Он стал собираться* с мыслями для разговора со следо¬
вателем. Все было очень просто, даже скучно. Он скажет истинную
правду. Они .выпили, Фредди рассказывал ó Кортино, они долго бе¬
седовали. Потом Фредди ушел, может быть, слегка перебрав, зато в
прекрасном настроении. Нет, он не знает, куда пошёл потом Фредди.
Похоже, на вечер у него было назначено свидание.
Том пошел в спальню и поставил на мольберт картину, которую на¬
чал писать несколько дней назад. Краски на палитре все еще были влаж¬
ные, потому что он держал палитру в тазу на кухне так, чтобы на нее
капала вода. Он смешал белую и голубую краски и стал наносить мазки
на серовато-голубое небо. Вообще-то картина была выдержана в люби¬
мых Дикки Гринлифом ярких гонах — красновато-коричневом и кипен¬
но-белом — и изображала римский пейзаж: открывавшиеся из окна
крыши и стены. Небо было единственным отклонением, но зимой небо
в Риме такое пасмурное, что даже Дикки написал бы его серовато-го¬
лубым, а не цвета электрик. Том нахмурил брови, как всегда хмурил
брови Дикки во время занятий живописью.
Телефон снова зазвонил. Том вполголоса выругался и пошел снять
трубку.
— Алло!
— Алло! Это Фаусто, — прозвучало в трубке, — come sta?‘ — И зна¬
комый, бьющий ключом, неистовый молодой смех.
— O-о, Фаусто! Спасибо, хорошо! Извини меня, — продолжал Том,
он говорил по-итальянски голосом Дикки, в манере Дикки — смеясь
и немного рассеяно. — Я пытаюсь писать картину... попытка с негод¬
ными средствами...
Том старался говорить голосом Дикки, только что узнавшего о ги¬
бели своего друга Фредди, и вместе с тем голосом Дикки в обычное
утро, выкладывающегося за работой.
— Можно пригласить тебя на ленч? Мой поезд на Мипан отходит
в четыре пятнадцать.
Том тяжело вздохнул, как вздыхал Дикки:
— Я уезжаю в Неаполь. Да, прямо сейчас, через двадцйть минут.
Если удастся избежать встречи с Фаусто, незачем и говорить ему о
звонке из полиции. Газеты сообщат новость об убийстве Фредди не
раньше полудня, а то и позднее.
— Но я -здесь! В Риме! Дай мне адрес! Я на вокзале! — весело, со
смехом кричал в телефон Фаусто.
— Как ты узнал мой телефон?
— Позвонил в справочное бюро. Там сказали, что ты не даешь сво¬
его телефона, но я наплел це^ую историю, будто ты, мол, выиграл в
1	как дела? (ит.)
112

лотерею в Монджибелло. Может, девица из справочного и не повери¬
ла. но на размер выигрыша я не поскупился. Дом, и корова, и коло¬
дец, и даже холодильник. Пришлось перезвонить три раза, но в конце
концов она дала мне телефон. Дикки, где ты живешь?
—	Это не важно. Мы бы встретились за ленчем, если бы мне не
надо было на поезд, но вот видишь...
—	Я помогу тащить вещи! Скажи, где ты живешь? Я приеду на так¬
си, и мы поедем вместе.
—	Не успеешь. Давай встретимся на вокзале через полчаса. Поезд
в десять тридцать до Неаполя.
—	Договорились.
—	Как там Мардж?
—	А,'¡ппатогаСа сП 1еч, — сказал, смеясь, Фаусто. — Ты собираешься
встретиться с ней в Неаполе?
—	Да нет, не собираюсь. Мы увидимся через десять минут, Фаус¬
то Сейчас мне надо спешить. АггтёегсЬ1 2.
—	До скорого, Дикки! Пока! — Он повесил трубку.
Когда Фаусто увидит сегодняшние газеты, он поймет, почему Дик¬
ки не пришел на вокзал, а до того .будет думать, что они не встрети¬
лись случайно. Возможно, Фаусто увидит газеты уже в полдень, ведь
итальянская пресса не упустит такой сенсации — убийство американ¬
ца на Апписвой дороге. После разговора с полицией Том поедет в Не¬
аполь на другом поезде, не раньше четырех, когда Фаусто уже не
будет на вокзале. И в Неаполе подождет следующего теплохода до
Мальорки.
Только бы Фаусто не выпытал в справочном бюро еще и его адреса
и не вздумал явиться сюда до четырех часов. Только бы Фаусто не вва¬
лился в квартиру, когда здесь будет полиция.
Том задвинул два чемодана под кровать, третий поставил в стенной
шкаф и закрыл дверь. Он не хотел наталкивать полицию на мысль, что
он собирается вот-вот уехать. Но из-за чего он так волнуемся? Вряд ли
они напали на след. Возможно, кто-нибудь из приятелей Фредди знал,
что тот собирается разыскать его вчера, вот и все. Том взял кисть и
смочил ее в плошке со скипидаром. Пусть полицейские видят, что он
не так уж и расстроен известием о гибели Фредди. Он даже в силах
немного поработать в ожидании допроса, хотя одет был для выхода на
улицу. Он же сказал им, что собирается уходить. Да, он приятель Фред¬
ди, но не слишком близкий.
Синьора Буффи впустила полицейских в половине одиннадцатого.
Том смотрел вниз с лестничной площадки. Они не остановились рас¬
спросить синьору Буффи. Том вернулся в квартиру. В комнате стоял
острый запах скипидара.
1	влюблена в тебя (ит.).
2	До свидания (им.).
ИЗ

Их было двое: постарше, в форме офицера, и помоложе, в форме
рядового полицейского. Тот, что постарше, вежливо поздоровался и
попросил Тома предъявить паспорт. Том предъявил, и офицер пере¬
вел острый взгляд с его лица на фотокарточку Дикки. Никто доселе не
рассматривал ее так пристально, и Том собрал волю в кулак, готовясь
встретить опасность. Но ничего не произошло. Полицейский вернул
паспорт с легким поклоном и улыбкой. Это был низенький человек
средних лет, похожий на тысячи других итальянцев средних лет, с гус¬
тыми с проседью бровями и коротенькими густыми черными с про¬
седью усами. Он не выглядел ни особенно сообразительным, ни
безнадежно тупым.
— Как его убили? — спросил Том.
— Ударили по голове и по затылку тяжелым предметом, — ответил
полицейский, — и ограбили. Мы полагаем, что он был пьян, когда ухо¬
дил от вас вчера?
— Да... немного. Мы с ним выпили. Мы пили мартини и перно.
Полицейский записал это в блокнот, записал и время, которое, по
словам Тома, провел у него Фредди — примерно с полудня и прибли¬
зительно до шести.
Полицейский помоложе с красивым бесстрастным лицом прогули¬
вался по квартире, заложив руки за спину. С рассеянным видом на¬
клонился к мольберту, как будто был в музее и один.
— Вы знаете, куда он собирался пойти от вас?
— Нет, не знаю.
— Но вы сочли, что он в состоянии вести машину?
— Да, конечно. Он был пьян, но вполне мог вести машину. Иначе
я поехал бы с ним.
Офицер задал еше один вопрос, и Том притворился, что не совсем
понял. Полицейский задал вопрос вторично, выбирая другие слова,
и, улыбаясь, переглянулся со своим подопечным. Том переводил глаза
с одного на другого, немного обиженно. Полицейский хотел знать,
каковы были отношения между ним и Фредди.
— Он был мой приятель, — сказал Том. — Не слишком близкий.
Я не видел его и не получал от него весточки месяца два. Я ужасно
расстроился, когда сегодня утром- услышал об этом несчастье. — Том
придал своему лицу озабоченное выражение, которое должно было
возместить бедность его словаря. Кажется, он добился своей цели.
Допрос был очень поверхностным, а полицейские, похоже, собира¬
лись уйти через две-три минуты.
— В котором часу его убили? — спросил Том.
Полицейский все еще писал. Он поднял свои кустистые брови.
— Очевидно, сразу же после того, как этот синьор ушел от вас,.по¬
тому что, по мнению врачей, смерть наступила по меньшей мере две¬
надцать часов назад, а может быть, и раньше.
— В котором часу его нашли?
114

—	Сегодня на рассвете. Его нашли рабочие, которые шли по до¬
роге.
—	Dio inio!' — пробормотал Том.
—	Он не говорил, что собирается совершить прогулку по Аппиевой
дороге?
—	Нет, — сказал Том.
—	Что вы делали вчера после того, как ушел синьор Майлезе?
—	Я оставался здесь, — сказал Том и широко повел руками, как сде¬
лал бы Дикки, — а потом немного поспал. А попозже, в восемь или в
половине девятого, вышел прогуляться.
Сосед по дому, чьей фамилии Том не знал, встретился ему вчера
примерно без четверти девять, когда он возвращался домой, и они
сказали друг другу «добрый вечер».
—	Вы гуляли один?
—	Да.
—	А синьор Майлезе уехал отсюда один? Вы не знаете, он не соби¬
рался с кем-нибудь встречаться?
—	Не знаю. Он ничего такого не говорил.
Интересно, были ли у Фредди приятели, с кем он вместе жил в
гостинице или где там он остановился? Том надеялся, что полиция не
устроит очную ставку с кем-нибудь из приятелей Фредди, кто мог быть
знаком и с Дикки. Теперь его имя — Ричард Гринлиф — попадет в
итальянские газеты, и адрес тоже. Придется переезжать. Хлопот не
оберешься. Он выругался себе под нос. Полицейский воззрился на
него, но пусть думает, что это он клянет злую судьбу, постигшую
Фредди.
—	Ну, хорошо, — сказал полицейский, улыбаясь, и закрыл блокнот.
—	Вы думаете, что это сделали...- — Том попытался подыскать
итальянский эквивалент слову «хулиган», — жестокие, грубые парни,
не так ли? Вы уже напали на след?
—	Сейчас мы ищем отпечатки пальцев на машине. Очевидно, убий¬
ца остановил машину на дороге и попросил подвезти его. Машину мы
нашли сегодня поблизости от площади Испании. К вечеру мы обяза¬
тельно что-нибудь обнаружим. Спасибо вам, синьор Гринлиф.
—	Di niente!2 Если я и в дальнейшем смог}' чем-нибудь помочь...
Уже в дверях полицейский обернулся.
—	Вы будете на месте ближайшие несколько дней, на случай если
у нас появятся еще вопросы?
Том помялся.
—	Вообще-то я собирался завтра поехать на Мальорку.
—	Но у нас могут возникнуть вопросы в связи с выяснением лич¬
ности подозреваемых, — объяснил полицейский. — Вы, вероятно, су-
1 Боже мой! (цт.)
? Нс за что! (ит.)
115

месте рассказать, каковы были отношения того или иного лица с по¬
койным. — Он отчаянно жестикулировал.
— Это понятно. Но я не так уж хорошо знал синьора Майлза. Я ду¬
маю, у него есть в городе более близкие приятели.
— Кто? — Полицейский снова закрыл дверь и вытащил блокнот.
— Не знаю. Я сказал только, что у него наверняка были приятели,
которые знали его лучше, чем я.
— Простите, но мы все же настаиваем, чтобы вы были на месте
ближайшие несколько дней, — повторил полицейский невозмутимо,
как будто и речи нс могло быть о том, чтобы Том стал спорить, хоть
он и американец. — Как только в этом отпадет необходимость, мы вас
известим. Простите, если это нарушает ваши планы. Возможно, вы еще
успеете все отменить. Всего доброго, синьор Гринлиф!
— Всего доброго!
Дверь за полицейскими закрылась, и Том остался один. Надо пе¬
реехать в гостиницу, подумал он, сообщив в полицию, куда именно.
Он не хотел, чтобы приятели Фредди и Дикки, узнав из газет его ад¬
рес, стали наносить ему визиты. Том попытался оценить свое поведе¬
ние с точки зрения полицейских. Его ответы не вызвали у них
сомнения. Он не стал разыгрывать ужас по поводу гибели Фредди, но
это согласовывалось с тем, что он и не был особенно близким прияте¬
лем убитого. Нет, все сошло совсем неплохо, если нс считать того, что
он должен быть под рукой у полиции.
Зазвонил телефон. Том не снял трубки, подумав, что это Фаусто
звонит с вокзала. Было пять минут двенадцатого, поезд на Неаполь уже
ушел. Когда звонки прекратились, Том снял трубку и позвонил в «Ан¬
глию». Он заказал номер и сказал, что будет через полчаса. Потом
позвонил в полицейский участок, он запомнил его номер — восемь¬
десят три, — и, проведя в бесплодных переговорах десять минут, по¬
тому что никто не знал, кто такой Ричард Гринлиф, сумел наконец
передать сообщение, что, если синьор Ричард Гринлиф понадобится
полиции, его можно найти в albergo1 «Англия».
Не прошло и часу, как он перебрался в «Англию». Ему больно было
смотреть на три чемодана. — два принадлежавших Дикки и один со¬
бственный: для того ли он паковал их! И вот как все обернулось...
В полдень он вышел купить газеты. О том, что его интересовало,
сообщала каждая. «АМЕРИКАНЕЦ УБИТ НА СТАРОЙ АППИЕВОЙ ДО¬
РОГЕ...», «ЗВЕРСКОЕ УБИЙСТВО R1CISSIMO AMERICANO3 ФРЕДЕРИКА
МАЙЛЗА МИНУВШЕЙ НОЧЬЮ НА АППИЕВОЙ ДОРОГЕ . >, «В ДЕЛЕ ОБ
УБИЙСТВЕ АМЕРИКАНЦА НА АППИЕВОЙ ДОРОГЕ ПОЛИЦИЯ ЕЩЕ НЕ
НАПАЛА НА СЛЕД...». Том прочитал все сообщения от слова до слова.
Никакой зацепки действительно не было, или пока еще не было об- * 2
‘ гостиница (ит.).
2	очень богатого американца (ит.).
116

наружено. Ни следов, ни отпечатков пальцев. Не было и подозревае¬
мых. Но в каждой газете упоминался Герберт Ричард Гринлиф и ука¬
зывался адрес его квартиры — места, где в последний раз видели
Фредди. Однако ни в одном из сообщений не содержалось и намека
на то, что на Герберта Ричарда Гринлифа падает подозрение. В газе¬
тах говорилось, что Майлз был явно нетрезв, и с типичными для италь¬
янской журналистики подробностями перечислялись напитки:
аперитив под названием «американо», шотландское виски, бренди,
шампанское, даже граппа. Упущены были только джин и перно.
Том обошелся без ленча, шагая из угла в угол в своем номере и
чувствуя себя удрученным и загнанным в ловушку. Он позвонил в
бюро путешествий в Риме, где покупал билет на Пальму, и отказался
от него. Ему обещали вернуть двадцать процентов стоимости. Следу¬
ющий теплоход до Пальмы отходил через пять дней.
Часа в два настойчиво зазвонил телефон.
—	Алло, — сказал Том с нервной, раздраженной интонацией
Дикки.
—	Привет, Дик. Это Вэн Хаустон.
—	О-о, — протянул Том, как будто знал говорившего, но в этом един¬
ственном слове не выразилось ни особого удивления, ни теплоты.
—	Ну как ты? Давненько не видались, а? — спросил охрипший
усталый голос.
—	Да, давно. Ты где?
—	В «Хеслере». Я просматривал чемоданы Фредди вместе с поли¬
цией. Послушай, я хочу с тобой встретиться. Что там произошло с
Фредди вчера? Вечером я пытался найти тебя, ведь Фредди обещал
вернуться в гостиницу к шести. У меня нс было твоего адреса. Что-
произошло вчера?
—	Спроси что-нибудь полегче. Фредди ушел от меня около шес¬
ти. Мы выпили немало коктейлей, но мне казалось, он вполне мо¬
жет вести машину, иначе я, конечно, не отпустил бы его. Он сказал,
машина стоит внизу. Не представляю, что могло случиться. Разве
только кто-то попросил его подвезти, а потом выстрелил в него из
револьвера.
—	Но его убили не из револьвера. Я согласен с тобой, возможно,
кто-то силой заставил его поехать на Апписву дорогу или у него был
провал в сознании? Ведь ему пришлось пересечь весь город, чтобы до¬
браться туда. «Хеслер» всего' в нескольких кварталах от твоего дома.
—	А разве у него раньше бывали провалы в сознании? Да еще за
рулем?
—	Послушай, Дикки, нам надо повидаться. Я сейчас свободен, вот
только полиция запретила мне сегодня отлучаться из гостиницы.
—	И мне тоже.
—	Послушай, приходи! Оставь .записку, где можно тебя найти, и
приходи.
117

— Не могу, Вэн. Полицейские придут примерно через час, и я до¬
лжен быть здесь. Позвони попозже. Может, повидаемся вечером.
— Хорошо. В котором часу?
— Позвони часиков в шесть.
— Договорились. Не вешай нос, Дикки.
— И ты тоже.
— До встречи, — слабо выдохнул Вэн.
Том повесил трубку. Похоже было, что под конец разговора Вэн
чуть не плакал.
Том пощелкал по рычажкам телефонного аппарата, чтобы соеди¬
ниться с коммутатором гостиницы. Он попросил, чтобы всем, кто бу¬
дет ему звонить, кроме полиции, отвечали, что его нет'в номере.
Попросил также передать портье, чтобы к нему наверх никого не пус¬
кали. Как бы кто-либо не настаивал. -
После этого телефон больше не звонил. Часов в восемь, когда уже
стемнело, Том спустился купить вечерние газеты. Он оглядел малень¬
кий холл и гостиничный бар, примыкавший к главному вестибюлю,
высматривая человека, который мог бы оказаться Вэном. Он был го¬
тов ко всему, готов был даже увидеть Мардж, ждущую его, сидя в крес¬
ле, но не увидел даже никого похожего на полицейского шпика. Купил
вечерние газеты, пошел в небольшой ресторанчик в нескольких квар¬
талах и стал читать. Полиция все еще не напала на след. Том узнал,
что Вэн Хаустон, двадцати восьми лет, был близким другом Фредди,
они вместе совершили путешествие из Австрии в Рим и собирались
отсюда отправиться во Флоренцию, где, согласно газетной статье, оба
постоянно проживали. Полиция допросила трех итальянских парней,
двоих восемнадцати и одного шестнадцати лет, подозреваемых в совер¬
шении «зверского убийства», ноплотом их освободили. Том облегчен¬
но вздохнул, прочитав, что на belissimo1 «Фиате-1400» с откидным
верхом не было найдено свежих и пригодных для целей следствия от¬
печатков пальцев.
Том медленно жевал свою costoletta di vitello1 2, прихлебывая вино и
проглядывая каждую колонку в поисках экстренного сообщения, ко¬
торое в итальянских газетах иногда вставляли в номер в последнюю
минуту. По поводу убийства Майлза больше ничего не нашел. Но на
последней странице последней газеты прочитал:
«Barka affondata con macchie di sangue trovata nell 'acqua poco fondo vi-
cino San Remo»3.
Том быстро прочел заметку, охваченный большим страхом, чем
когда тащил труп Фредди по лестнице или когда полицейские явились
1 прекраснейшем (ит.).
1 телячью котлету (ит.).
3	Затопленная лодка с пятнами крови найдена на неглубоком месте непо¬
далеку от Сан-Ремо (ит.).
118

допросить его. Вот оно, возмездие! Кошмар стал явью, воплотившим¬
ся кошмаром были и сами слова заголовка. В заметке подробно опи¬
сывалась лодка, и Том увидел мысленным взором все, что тогда
произошло. Дикки на корме лодки, мчащейся на полной скорости,
Дикки, улыбающийся ему, Тому. Труп Дикки, погружающийся в воду,
оставляя за собой шлейф из пузырьков. В заметке высказывалось пред¬
положение, что обнаруженные в лодке пятна — следы крови, но с уве¬
ренностью это нс утверждалось. Не говорилось, какие шаги полиция
или кто-либо еще собирается предпринять в связи с этими пятнами.
«Но уж что-нибудь полиция обязательно предпримет», — подумал Том.
Хозяин лодочной станции, вероятно, назовет точную дату, когда про¬
пала лодка. После этого полиция проверит, кто останавливался в гос¬
тиницах в тот день. Хозяин лодочной станции может даже вспомнить,
что лодку не вернули два американца. Если полиция даст себе труд
проверить проживавших в гостиницах, фамилия Ричарда Гринлифа
бросится им в глаза, как красный флаг. В этом случае, разумеется, про¬
павшим без вести окажется Том Рипли — это он, возможно, был убит
в тот день. Воображение Тома проследило несколько путей. Допустим,
они будут разыскивать труп Дикки и найдут его. Теперь будет считать¬
ся, что это труп Тома Рипли. Дикки будет заподозрен в убийстве. Сле¬
довательно, на него падет подозрение и в убийстве Фредди. Дикки
внезапно превратился в кровожадного злодея. С другой стороны, хо¬
зяин лодочной станции может не припомнить дня, когда ему не вер¬
нули лодку. Если даже он й припомнит, полиция может не проверить
гостиницы. Возможно, итальянская полиция не настолько заинтересу¬
ется этим делом. Может быть. А может быть, и наоборот.
Том сложил газеты, заплатил по счету и вышел.
В гостинице он подошел к портье и спросил, не звонил ли ему кто-
нибудь.
—	Да, signor. Qucsto е questo е questo1. — Портье выложил перед ним
на конторку записки, как игрок козырные карты.
Два раза звонил Вэн. Один раз Роберт Гилбертсон. (Кажется, это
имя встречалось ему в записной книжке Дикки? Надо проверить.)
Один раз звонила Мардж. Том взял бумажку в руки и внимательно
прочитал итальянский текст: синьорина Шервуд звонила в три три¬
дцать пять пополудни и будет еще звонить. Звонок был междугород¬
ний, из Монджибелло.
—	Большое спасибо.
Том кивнул и собрал все записки.
Ему не понравилось, как поглядывает на него портье. Чертовы
итальянцы такие любопытные!
Он сидел у себя в номере, сгорбившись в кресле, курил и размыш¬
лял. Старался вычислить, что по логике вещей должно произойти
2 Это, и это, и это (ит.).
119

само собой, если он ничего не будет делать, и что может произойти
в результате каких-либо его действий. Очень вероятно, что Мардж
примчится в Рим. Очевидно, она звонила в римскую полицию, что¬
бы узнать его адрес. Если заявится к нему, придется снова превра¬
титься в Тома и постараться убедить ее, что Дикки вышел на какое-то
время, как он пытался убедить Фредди. Если ему это не удастся... Том
нервно потер руки. Надо избежать встречи с Мардж,, вот и все. Осо¬
бенно сейчас, когда назревает эта история с лодкой. Если он встре¬
тится с Мардж, все пойдет наперекосяк. Все полетит в тартарары! Но
если только он сумеет держаться твердо, нс произойдет решительно
ничего. Просто сейчас такой момент, такая критическая ситуация, в
которой сошлись история с лодкой и нераскрытое убийство Фредди,
и потому навалились затруднения. Но если он сумеет и дальше де¬
лать и говорить людям то, что нужно, с ним решительно ничего не
случится.. И скоро опять у него будет семь футов под килем. Он по¬
плывет в Грецию или в Индию. Или на Цейлон. Куда-нибудь далеко¬
далеко, туда, где ни один старый приятель не постучится в дверь.
Каким же он был дураком, когда думал, что может позволить себе
жить в Риме! С таким же успехом он мог бы выставить самого себя
на обозрение в Лувре.
Он позвонил на вокзал Термини и справился насчет завтрашних
поездов в Неаполь. Их было четыре или пять. Том записал часы от¬
правления всех. До теплохода на Мальорку пять дней, и это время он
пересидит в Неаполе. Единственное, что ему нужно, это разрешение
полиции, и, если завтра ничего не случится, он его получит. Не могут
же они вечно держать взаперти человека, на которого не падает даже
тень подозрения, только для того, чтобы при случае подкинуть ему
вопросик! Нет, завтра ему обязательно разрешат уехать. .Должны раз¬
решить. По всем законам логики.
Он снова поднял трубку и попросил портье, если позвонит мисс
Марджори Шервуд, соединить с ним. По телефону он за две минуты
убедит ее, что все в порядке, что он переселился в гостиницу только
для того, чтобы ему не докучали телефонными звонками посторонние
люди, а полиция могла бы найти его, если понадобится опознать по¬
дозреваемых, на которых она выйдет. Он скажет Мардж, что завтра или
послезавтра вылетает в Грецию, так что ей не стоит приезжать в Рим.
Кстати, он может полететь в Панаму самолетом из Рима. Раньше ему
это не приходило в голову.	'
Он прилег на кровать усталый, но еще не готовый раздеться, так как
чувствовал: сегодня еще что-то произойдет. Попытался сосредоточить¬
ся на Мардж. Он представил себе, как в это самое время она сидит у
Джорджо или взяла коктейль в баре гостиницы «Мирамаре» и долго,
медленно потягивает его, обдумывая, звонить Дикки или нет. Он мыс¬
ленно видел ее’озабоченно нахмуренные брови, взлохмаченные воло¬
сы, как она ейдит и ломает голову над тем, что сейчас происходит в
120

Риме. Она сидит за столиком одна, ей не хочется ни с кем разговари¬
вать. Том видел, как она встает и идет домой, собирает чемодан и на¬
завтра идет к двенадцатичасовому автобусу. Он сам перенесся туда,
стоял на дороге перед почтой, кричал ей, чтобы она не ездила, пытал¬
ся остановить автобус, но не сумел...
Вся эта сцена растворилась в желто-сером, цвета Песка в Монджи-
белло, водовороте. Том увидел улыбающегося Дикки в вельветовом
костюме, который был на нем в Сан-Ремо. Костюм весь промок,
галстук превратился в веревку, с которой капала вода. Дикки накло¬
нился над Томом, потряс его. «Я плавал, — сказал он.— Том, про¬
снись! Со мной все в порядке. Я плавал. Я жив». Том извивался,
уклоняясь от его прикосновения. Он услышал, как Дикки смеется над
ним, услышал басовитый счастливый смех Дикки. «Том!» Голос был
глубже, сочнее, лучше, чем самое удачное подражание Тома. Он за¬
ставил себя сесть на кровати. Тело было'словно налито свинцом, дви¬
жения медленны, будто он пытался всплыть, находясь глубоко под
водой.
«Я плавал!» — звучал голос Дикки, гулко отдаваясь в ушах, словно
доносился сквозь длинный туннель.
Том оглядел комнату, стараясь отыскать,Дикки в желтом свете
под лампой, в темном углу у высокого гардероба. Чувствовал, как
глаза его расширились от ужаса, и, хотя знал, что его страх беспоч¬
венный, все продолжал повсюду искать Дикки: под полузадернутыми
шторами у окна, на полу по другую сторону кровати. Он сполз с
постели, шатаясь, пересек комнату и открыл окно, потом другое.
Он был как бы в наркотическом опьянении. «Кто-то подсыпал какую-
то дрянь мне в вино», — подумал вдруг он. Том встал на колени пе¬
ред окном, вдыхая холодный воздух, борясь со слабостью, как с
врагом, который одолеет его, если он не напряжет свои силы до
крайности. Наконец смог дотащиться до ванной и смочил лицо
над раковиной. Слабость прошла. Теперь он знал — наркотик тут
ни при чем. Он просто дал волю воображению. Потерял над собой
контроль.
Том выпрямился и спокойно снял галстук. В точности копируя
движения Дикки, разделся, принял ванну, надел пижаму и лег в пос¬
тель. Постарался подумать о том же, о чем думал бы Дикки. Он по¬
думал бы о матери. В ее последнее письмо .были вложены две
любительские фотографии: она и мистер Гринлиф пьют кофе в гос¬
тиной. Сцена, которую Том видел сам, когда после обеда пил с ними
кофе. Он стал сочинять очередное письмо к родителям. Теперь, к их
удовольствию, стал писать чаще. Надо было успокоить их насчет этой
истории с Фредди, поскольку они были с ним знакомы. Миссис
Гринлиф в каком-то из своих писем спрашивала о Фредди Майлзе.
Но, сочиняя письмо, Том все время прислушивался, не зазвонит ли
телефон, и это мешало сосредоточиться.
121

Глава 18
Проснувшись, он сразу подумал о Мардж. Потянулся к телефону и
спросил, не звонила ли она ночью. Нет, нс звонила. Возникло ужас¬
ное предчувствие, что Мардж сегодня приедет в Рим. Его как ветром
сдуло с постели, но потом, когда включился в привычный ритуал при¬
нятия ванны и бритья,, настроение переменилось. К чему так беспо¬
коиться из-за Мардж? Он всегда умел с ней справляться. Во всяком
случае, она приедет нс раньше пяти или шести, потому что первый
автобус уходит из Монджибелло в полдень, а на такси до Неаполя она
вряд ли раскошелится.
Может быть, сегодня удастся уехать из Рима. В десять он позвонит
в полицию и выяснит:
Том заказал в номер кофе с молоком и булочки, попросил также
принести утренние газеты. Как ни странно, в газетах не было ни сло¬
вечка ни об убийстве Майлза, ни о лодке в Сан-Ремо. Почему? Ста¬
ло страшно, Том вновь ощутил тот же ужас, что и прошлой ночью,
когда искал Дикки у себя в комнате. Он раздраженно бросил газеты
на стул.
Зазвонил телефон, и Том, покоряясь судьбе, подбежал к нему. Это
либо Мардж, либо полиция.
— Алло?
— Алло. Тут к вам пришли два синьора из полиции, синьор.
— Отлично. Будьте добры, попросите их подняться.
Через минуту он услышал шаги по покрытому ковром коридору.
Это были тот же пожилой полицейский и другой молодой его подчи¬
ненный.
— Добрый день, — вежливо поздоровался офицер со своим обыч¬
ным легким поклоном.
— Добрый день. Нашли что-нибудь новенькое?
— Нет? — ответил полицейский с вопросительной интонацией. Он
сел на стул, предложенный Томом, и открыл коричневый кожаный
портфель. — Тут всплыло еще одно обстоятельство. Вы ведь в при¬
ятельских отношениях с другим американцем, Томом Рипли?
-Да.
— Вы знаете, где он?
— Думаю, вернулся в Америку примерно месяц назад.
Полицейский сверил со своей бумагой.
— Вот как. Надо будет получить подтверждение от отдела въездно¬
го контроля Соединенных Штатов. Видите ли, мы разыскиваем Тома
Рипли. Есть основания думать, что он погиб.
— Погиб? Почему?
После каждой фразы полицейский слегка поджимал губы под гус¬
тыми, стального цвета усами, так что казалось, будто он улыбается.
Вчера Том тоже натыкался на эту улыбку как на препятствие.
122

—	Вы вместе с ним ездили в Сан-Ремо в ноябре, не так ли?
Значит, они проверили гостиницы.
—	Да.
—	Где вы в последний раз видели его? В Сан-Ремо?
—	Нет, я встречался с ним в Риме. — Том вспомнил: Мардж знала,
что из Моиджибелло он вернулся в Рим. Он ведь сказал ей, что, дес¬
кать, собирается помочь Дикки обустроиться в Риме.
—	Когда вы видели его в последний раз?
—	Не уверен,.что смогу назвать точную дату. Вроде бы месяца два
назад. Кажется, я получил от него открытку из... Генуи, он писал, что
собирается вернуться в Америку.
—	Вам. кажется?
—	Нет, я точно получил, — сказал Том. — Почему вы полагаете, что
он погиб?
Полицейский с сомнением заглянул в свои бумаги. Том посмотрел
на полицейского помоложе, который, скрестив руки, прислонился к
комоду и бесстрастно взирал на него.
—	Вы совершили прогулку на лодке вместе с Томом Рипли в Сан-
Ремо?
—	Прогулку на лодке? Куда?
—	На маленькой лодке? Вокруг бухты? — Офицер задавал вопросы
спокойно, неотрывно глядя на Тома.
—	Кажется, да. Да, точно. Я вспомнил. А что?
—	Дело в том, что найдена затопленная маленькая лодка с пятна¬
ми. Возможно, с пятнами крови. Она пропала двадцать пятого нояб¬
ря. Не была возвращена на причал, где ее наняли. Двадцать пятое
ноября как раз тот день, который вы провели в Сан-Ремо вместе с
синьором Рипли.
Полицейский смотрел на него, не отводя глаз.
Уже сама мягкость этого взгляда вызывала у Тома раздражение. Это
было нечестно, казалось ему. Тем це менее он сделал огромное уси¬
лие, чтобы вести себя, как нужно. Посмотрел на себя как бы со сто¬
роны. Подкорректировал даже свою позу, сделал ее более непринуж¬
денной, положив руку на столбик спинки кровати.
—	Но во время этой прогулки с нами ничего не случилось. Все было
благополучно.
—	Вы вернули лодку?
—	А как же!
Офицер по-прежнему не спускал с него глаз.
—	Ни в одной гостинице после двадцать пятого ноября Том Рипли
не зарегистрирован, мы это проверили.
— Правда? Может, вы проверили не все гостиницы?
— Не в каждом маленьком городке или деревне, но во всех более или
менее крупных городах проверили. Мы нашли вашу фамилию в «Хесле¬
ре», вы жили там с двадцать восьмого по тридцатое, и после этого...
123

—	Том... синьор Рипли не жил вместе со мной в Риме. Он в это
время поехал в Монджибелло и оставался там несколько дней.
—	Где он жил, когда приехал в Рим?
—	В какой-то маленькой гостинице. Не помню, где именно. Я у
него не был.
— А где были вы?
— Когда?
— Двадцать шестого и двадцать седьмого ноября. То есть сразу же
после Сан-Ремо.
— В Форте-дси-Марми, — ответил Том. — Я сделал там остановку
по пути сюда. Я жил в пансионе.
— В каком?
Том покачал головой.
— Не помню. В каком-то очень маленьком. — В конце концов, по¬
думал он, с помощью Мардж он сможет доказать, что Том был в Мон¬
джибелло, живой, уже после Сан-Ремо, так что зачем полиция станет
расследовать, в каком пансионе останавливался Дикки Гринлиф два¬
дцать шестого и двадцать седьмого? Том сел на край кровати. — Я все
же не могу понять, почему вы думаете, что Том Рипли погиб.
— Мы думаем, что кто-то погиб в Сан-Ремо, — ответил полицей¬
ский. — Кто-то был убит в этой лодке. Для этого и затопили лодку,
чтобы скрыть пятна крови.
Том нахмурился.
— А это точно пятна крови?
'Полицейский пожал плечами.
Том тоже пожал плечами.
— Наверно, не меньше двух сотен человек нанимали в тот день лод¬
ки в Сан-Ремо.
— Нет, гораздо меньше. Человек тридцать. Правда ваша, это мог
быть любой из тридцати... или любая пара из пятнадцати, — добавил
он с улыбкой. — Мы даже не знаем фамилий всех этих людей. Но мы
начинаем считать Тома Рипли пропавшим без вести.
.Теперь полицейский отвел глаза и смотрел в угол комнаты, судя по
выражению лица, он думал о чем-то постороннем. Или он наслаждал¬
ся теплом, идущим от радиатора позади его стула?
Том нетерпеливо переменил позу. Ему был ясен ход мысли в этой
итальянской башке. Дикки Гринлиф второй раз оказался на месте про¬
исшествия или поблизости от места, где произошло убийство. Пропав¬
ший без вести Том Рипли совершил прогулку на лодке двадцать пятого
ноября вместе с Дикки Гринлифом. Следовательно... Том нахмурил
брови и выпрямился.
— Вы хотите сказать, что я лгу, когда говорю, будто видел Тома
Рипли в Риме числа первого декабря?
— Нет, что вы, я вовсе не хочу этого сказать! — Полицейский сде¬
лал примирительный жест. — Я только хотел узнать от вас о вашем пу-
! 24

тешсствии вместе с синьором Рипли после Сан-Ремо, поскольку мы не
можем его найти. — Он обнажил желтоватые зубы в широкой улыбке.
Том расслабился, раздраженно пожав плечами. Было совершенно
очевидно, что итальянская полиция нс собиралась с бухты-барахты
обвинять американского гражданина в убийстве.
—	Простите, что не могу сказать вам точно, где он находится в дан¬
ную минуту. Почему бы вам не поискать его в Париже? Или в Генуе?
В любом случае он остановится в. маленькой гостинице, он всегда
предпочитал именно такие.
—	У вас сохранилась открытка, которую он прислал вам из Генуи?
—	Нет, не сохранилась.
Том запустил пальцы в волосы, как делал иногда Дикки, когда сер¬
дился. На короткое мгновение сосредоточился на том, чтобы еше пол¬
нее перевоплотиться в Дикки Гринлифа, прошелся, как тот,
разок-другой по комнате и сразу почувствовал себя лучше.
—	Вы знакомы с кем-нибудь из приятелей Тома Рипли?
Том покачал головой.
—	Нет. Я и с ним-то самим не слишком хорошо знаком, или, во
всяком случае, недолго. Не знаю, много ли у него приятелей в Евро¬
пе. Кажется, есть знакомый в Фаэнце. И кто-то во Флориде. Но я не
помню их фамилий.
Если этот итальяшка думает, что он скрывает фамилии приятелей
Тома, чтобы уберечь их от полицейских расспросов, то пусть себе так
думает.
— Хорошо, мы наведем справки, — сказал полицейский и убрал
свои бумаги. За время разговора он сделал в них не меньше дюжины
пометок.
— Кстати, пока вы не ушли, — сказал Том раздраженным й искрен¬
ним тоном Дикки. — Я хотел спросить, когда мне можно уехать из го¬
рода. Я собирался на Сицилию. Мне бы очень хотелось уехать сегодня
же, если это возможно. Я предполагаю остановиться в гостинице
«Пальма» в Палермо. Вам будет очень просто связаться со мной, если
понадоблюсь.
— Палермо, — повторил полицейский. — ЕЬЬепс', это, пожалуй,
возможно. Разрешите я позвоню?
Том закурил итальянскую сигарету', а офицер попросил к^селефону
капитана Ауличино и затем стал совершенно бесстрастно излагать, что
синьор Гринлиф не знает, где сейчас находится синьор Рипли, что тот,
возможно, вернулся в Америку, а возможно, по мнению синьора Грин¬
лифа, находится во Флоренции или Фаэнце. «Фаэнца, — четко выго¬
варивая, повторил он, — в округе Болонья». Когда его собеседник
записал это, офицер сказал, что синьор Гринлиф хочет уехать в Па¬
лермо сегодня.
Ну (ит.).
125

— Хорошо. — Полицейский повернулся к Тому. — Да, вы можете
ехать в Палермо сегодня.
— Хорошо. Спасибо. — Том проводил двоих полицейских до две¬
ри. — Если выясните, где Том Рипли, прошу сообщить мне, — просто¬
душно сказал он.
— Само собой. Мы будем держать вас в курсе, синьор. Всего до¬
брого.
Оставшись один, Том стал, насвистывая, вновь упаковывать те не¬
многие вещи, которые вынул из своего чемодана. Он гордился своей
идеей назвать Сицилию вместо Мальорки, поскольку Сицилия это еще
Италия, а Мальорка уже заграница, и само собой, итальянская поли¬
ция скорее выпустит его, если он останется на территории страны.
Потом он вспомнил: в паспорте Тома Рипли нет отметки, что он еще*
раз побывал во Франции после поездки в Сан-Ремо. А ведь он сказал
Мардж, что Том Рипли собирается поехать в Париж и оттуда в Амери¬
ку. Если они будут спрашивать Мардж, был ли Том Рипли в Монджи-
белло после Сан-Ремо, бна может добавить, что после этого он поехал
в Париж. А если ему придется снова стать Томом Рипли и предъявить
свой паспорт полиции, они увидят, что он больше не был во Франции
после поездки в Канн. Ну что ж, он скажет, что передумал и решил ос¬
таться в Италии. Это, в общем-то, пустяки.
Том, нагнувшийся над чемоданом, резко выпрямился. А вдруг все
это ловушка? Может быть, отпуская на Сицилию, его просто будут
держать на веревке подлиннее, создавая видимость, что он вне подо¬
зрений. Хитрый маленький ублюдок этот полицейский. Он один раз
назвал свою фамилию. Том попытался припомнить ее. Равини? Рове-
рини? Ну хорошо, а что они выиграют, держа его на более длинной
веревке? Он сказал им точно, куда отправляется. Не собирался нику¬
да бежать. Хотел лишь одного — выбраться из Рима. Во что бы то ни
стало выбраться из Рима! Он швырнул в чемодан последние шмотки,
с силой захлопнул крышку и запер чемодан на ключ.
Снова телефонный звонок. Том схватил трубку.
— Алло?
— О Дикки! — С придыханием.
Мардж, и, судя по чистоте и громкости звука, она находится внизу.
Ошарашенный, он сказал голосом Тома:
— Кто его спрашивает?
— Это Том?
— Мардж! Привет! Где ты?
— Я внизу. Дикки там? Можно мне подняться?
— Поднимайся через пять минут, — сказал Том со смешком. —
Я еще не вполне одет.
Служащий гостиницы всегда отсылал посторонних в телефонную
'будку возле лестницы. Никто из них не мог подслушать разговора.
— Дикки там?
126

—	В данную минуту нет. Он вышел с полчаса назад, но вот-вот вер¬
нется. Если хочешь его разыскать, я знаю, где он.
—	Где?
—	В восемьдесят третьем полицейском участке. Ой, нет, я ошибся,
в восемьдесят седьмом.
—	У него неприятности?
—	Нет, он просто отвечает на вопросы. Его вызвали на десять ча¬
сов. Дать тебе адрес?
Он жалел, что заговорил голосом Тома: ведь так легко было выдать
себя за слугу или какого-либо приятеля Дикки. За кого угодно. И ска¬
зать ей, что Дикки ушел на целый день.
Мардж выдохнула:
—	Не-е-т, я подожду его.
—	А, вот адрес, — сказал Том, как будто только что нашел его.—
Виа Перуджа двадцать один. Ты знаешь, где это?
Сам-то он этого нс знал, просто хотел послать ее в направлении,
противоположном Американскому агентству, куда намеревался сходить
за почтой перед отъездом из Рима.
—	Я нс хочу туда идти, — сказала Мардж. — Если не возражаешь,
поднимусь и подожду вместе с тобой.
—	Понимаешь... — Он рассмеялся своим, Тома Рипли, характерным
смешком, который Мардж хорошо знала. — Дело в том, что ко мне с
минуты на минуту должны прийти. Это деловое свидание. Разговор
насчет будущей работы. Хочешь верь, хочешь нет, но закоренелый
бездельник Том Рипли собирается взяться за работу.
—	Вот как, — сказала Мардж без всякого интереса. — Ну а что там
с Дикки? Почему ему пришлось пойти в полицию?
—	Да только потому, что они с Фредди немного выпили в тот.са¬
мый день. Ты же читала газеты? В газетах их невинный междусобой¬
чик ужасно раздут только потому, что эти болваны никак не могут
напасть на след.
—	Дикки давно здесь живет?
—	Здесь? Нет, только со вчерашнего вечера. Я-то был на севере
страны. Когда узнал насчет Фредди, приехал в Рим повидаться с Дик¬
ки. Если бы не полиция, я бы сроду его нс нашел.
—	Кому ты рассказываешь! Я просто с ног сбилась, и мне тоже при¬
шлось обратиться в полицию. Я так переволновалась! Что ж он не
позвонил мне... к Джорджо или еще куда-нибудь.
—	Я ужасно рад, что ты приехала, Мардж. Дикки будет в восторге,
когда тебя увидит. Он беспокоился, что ты подумаешь, когда прочтешь
газеты.
—	Честное слово? — спросила Мардж недоверчиво, но с явным удо¬
вольствием.
—	Может, подождешь меня у «Анджело»? Это бар немного дальше
по улице, которая начинается напротив нашей гостиницы и ведет к
127

лестнице на площади Испании. Я постараюсь минут через пять вы¬
браться, и мы с тобой выпьем виски или по чашечке кофе, идет?
—	Ладно. Но ведь есть же бар прямо в гостинице.
— Я не хочу, чтобы мой будущий босс видел меня в баре.
—	Ну хорошо. «Анджело», говоришь?
— Не найти этот бар невозможно. Улица начинается прямо напро¬
тив гостиницы. Пока.
Он закончил паковаться, осталось только взять куртки из гардеро¬
ба. Он снял трубку и попросил подготовить ему счет и прислать кого-
нибудь за вещами.-Затем приготовил багаж для посыльных, аккуратно
сложив все вместе, и, не садясь в лифт, спустился по лестнице. Хотел
посмотреть, может, Мардж все еще ждет его в вестибюле или задер¬
жалась, чтобы позвонить кому-нибудь еще. Вряд ли она была уже вни¬
зу, когда к нему приходили полицейские. Между их уходом й звонком
Мардж прошло минут пять. Том надел только что купленный плаш и
шляпу, чтобы скрыть осветленные волосы, а лицу придал робкое, чуть
испуганное выражение, присущее Тому Рипли.
В вестибюле Мардж не было. Том оплатил счет. Администратор
передал еще одну записку. Оказывается, заходил Вэн Хаустон. Запис¬
ку он написал собственноручно десять минут назад.
Прождал тебя полчаса. Ты что, даже прогуляться не выходишь? Под¬
няться к тебе мне не разрешили. Позвони мне в «Хеслер».
Вэн
Может быть, Вэн и Мардж столкнулись нос к носу и, если они
знакомы, сидят сейчас вместе в баре «Анджело».
— Если меня будут спрашивать, скажите, что я уехал из города.
— Хорошо, синьор.
Том вышел, к подъезду как раз подъехало свободное такси.
— Будьте добры, к Американскому агентству.
Водитель поехал не по той улице, где находился бар «Анджело». Том
расслабился и поздравил сам себя. Прежде всего с тем, что вчера под
действием нервного импульса ему пришло в голову сбежать из квар¬
тиры и перебраться в гостиницу. В квартире нипочем не ускользнуть
бы от Мардж. Адрес она знает из газет. Трюк, удавшийся в гостинице,
там бы не прошел: она все равно прорвалась бы в квартиру, чтобы
подождать Дикки. Воистину повезло!
В Американском агентстве* его ждала почта — три письма, из них
одно от мистера Гринлифа.
— Как ваше самочувствие? — спросила молодая девушка-итальян¬
ка, выдававшая ему почту/
Судя по наивно-любопытному выражению ее лица, она тоже чита¬
ла газеты. На ее улыбку Том ответил улыбкой. Ее звали Мария.
— Спасибо, самочувствие отличное, а у вас?
128

К сожалению, она никогда не сможет получать в римском отделе¬
нии Американского агентства почту на имя Тома Рипли. Льое или
служащих знают его в лицо. Для почты на собственное имя он завел
абонемент в неаполитанском отделении Американского агентства, но
до сих пор с просьбой о пересылке ни разу не обращался к ним ни
лично, ни письменно, поскольку не ожидал на имя Тома Рипли ниче¬
го важного, даже еще одного разноса от мистера Гринлифа. Когда все
уляжется, как-нибудь нагрянет в неаполитанское отделение с паспор¬
том Тома Рипли и востребует евдю почту.
И все же ему приходилось повсюду таскать с собой Тома Рипли, его
паспорт и его одежду, на случай всяких неожиданностей вроде телефон¬
ного звонка Мардж сегодня утром. Еще немного, и Мардж оказалась бы
в номере. Пока полиция сомневается в невиновности Дикки Гринлифа,
было бы чистейшим самоубийством выехать из страны в обличье Дикки,
потому что если ему вдруг придется превратиться в Тома Рипли, в пас¬
порте Рипли не будет отметки о выезде из Италии. Если он захочет вы¬
ехать из Италии, решительно и бесповоротно вырвать Дикки из лап
полиции — ему нужно выехать в обличье Тома Рипли, вернуться в об¬
личье Тома Рипли и, лишь когда полиция закончит расследование, сно¬
ва превратиться в Дикки. Только так можно выйти из положения.
Сделать это нетрудно, и выход надежный. Единственное, о чем сле¬
дует беспокоиться, это погода в ближайшие несколько дней.
Глава 19
Теплоход приближался к гавани Палермо медленно и как бы ощупью,
осторожно раздвигая своим белым носом плавающие в воде апельсинные
корки, солому и куски поломанных корзин из-под фруктов. Точно так
же, думал Том, и сам он как бы с завязанными глазами приближается к
Палермо. До этого он провел два дня в Неаполе, и в газетах не появилось
ничего интересного об убийстве Майлза, а о лодке в Сан-Ремо и вовсе
ничего. Полиция, насколько ему было известно, его не искала. Но воз¬
можно, они просто считали, что не стоит труда разыскивать его в Неапо¬
ле, а поджидали в гостинице в Палермо.
Во всяком случае, на пристани полицейских не оказалось. Том поис¬
кал их глазами и не увидел. Купил две газеты, взял такси и поехал со сво¬
им багажом в гостиницу «Пальма». В вестибюле полицейских тоже не
было. Это был роскошный вестибюль с монументальными колоннами и
пальмами в кадках вдоль стен. Служащий сообщил номер заказанной
комнаты и дал посыльному ключ. Том почувствовал себя так легко, что
набрался храбрости, подошел к окошечку почты и спросил, нет ли чего
на имя синьора Ричарда Гринлифа. Служащий ответил, что нет.
Том начал постепенно расслабляться. Итак, не было письма даже
от Мардж. Она, разумеется, уже побывала в полиции и выяснила, куда
5 П. Хайсмит «Два лика января»	129
подевался Дикки. На теплоходе Тома посещали ужасные видения.
Например, Мардж прибывает в Палермо раньше его на самолете или
в гостинице «Пальма» его ждет сообщение от Мардж, что она прибу¬
дет следующим теплоходом. Даже на своем теплоходе после посадки
в Неаполе он первым делом постарался выяснить, нет ли се в числе
пассажиров.
Теперь он начал догадываться, что недавний эпизод оказался по¬
следней каплей, переполнившей чашу терпения Мардж, и она решила
махнуть на Дикки рукой. Возможно, утвердилась в мнении, что он
убежал от нее, чтобы быть только вдвоем с Томом. Возможно, при всей
ее тупости, эта мысль наконец дошла до Мардж. Вечером, сидя в глу¬
бокой горячей ванне и щедро намыливая плечи, Том размышлял, не
послать ли ей письмо с подтверждением. Он напишет его как Том
Рипли. Сейчас самое время. Напишет, что до сих пор молчал из дели¬
катности, и по телефону в Риме тоже не хотелось выкладывать начис¬
тоту, но теперь она, мол, сама уже все поняла. Они с Дикки очень
счастливы вместе, и тут уж ничего не поделаешь. Том весело захихи¬
кал. Он все смеялся и смеялся и никак не мог остановиться. Чтобы
прекратить это, пришлось, зажав нос, погрузиться в воду.
Дорогая Мардж, сочинял он, пишу тебе, потому что Дикки, видно,
никогда не решится, хоть я просил его много раз. Я считаю, что тако¬
го замечательного человека, как ты, грех столь долго водить за нос.
Он снова захихикал, но привел себя в чувство тем, что сосредото¬
чился на до сих пор еще не решенной проблеме. Возможно, среди
прочего Мардж сообщила итальянской полиции, что в гостинице «Ан¬
глия» говорила с Томом Рипли. Полиция, которая ломает голову, куда
же он подевался, теперь ищет его в Риме. Полиция, конечно же, ста¬
нет искать Тома Рипли где-то поблизости от Дикки Гринлифа. Допол¬
нительная опасность проистекает, например, из того, что его, по
описанию Мардж, сочтут теперь Томом Рипли, и произведут личный
обыск, и найдут оба паспорта, его и Дикки. Но что сам он сказал на¬
счет риска? Что именно риск-то и придает всему этому главную пре¬
лесть. Он не мог удержаться и запел итальянскую песенку:
Не разрешает папа твой.
Не разрешает мама,
Ну как же, как же нам с тобой
Заняться этим самым?
Вытираясь в ванной, он разливался громким баритоном Дикки,
который никогда не пел при нем, но Том был уверен, что Дикки под¬
писался бы под его исполнением.
Он надел один из своих новых немнущихся дорожных костюмов и
выщел прогуляться в сумерки Палермо. Вот через площадь собор, в
архитектуре которого, как он читал, ощущается норманнское влияние.
Том припомнил: в путеводителе сказано — собор построен английским
архиепископом. Дальше к югу были Сиракузы, где некогда разыграл-
130

ся морской бой между римлянами и греками. И Ухо Диониса. И Тао-
мино. И Этна! Остров был велик и совершенно нов для него. Сици¬
лия! Цитадель бандита Джулиано! Колонизгованная древними греками,
пережившая норманнское и сарацинское нашествия! К осмотру
достопримечательностей он приступит завтра, но незабываемым оста¬
нется это сегодняшнее мгновение, подумал-Том. остановившись по¬
смотреть на высокий, увенчанный куполом собор. Чудесно созерцать
бурые арки его портика и думать, о том, как завтра он войдет внутрь,
представлять себе сладковатый затхлый воздух собора, запах бесчислен¬
ных горящих свечей и ладана, курившегося здесь сотни лет. О радость
предвкушения! Предвкушение было для него приятнее самого пережи¬
вания. Всегда ли с ним так будет? А когда он проводил вечера в оди¬
ночестве, касаясь руками вещей Дикки, разглядывая его кольца у себя
на пальцах или его шерстяные галстуки, его черный бумажник кроко¬
диловой кожи... Что это было — переживание или предвкушение?
А там, к югу от Сицилии, лежит Греция. Он обязательно побыва¬
ет в Греции. Побывает в обличье Дикки Гринлифа, с деньгами Дик¬
ки, в одежде Дикки, с манерой поведения Дикки. Но вдруг ему не
удастся побывать в Греции как Дикки Гринлифу? Препятствие за пре¬
пятствием станут громоздиться на его пути: убийство, подозрение,
усилия разных людей....А -ведь он нс хотел убивать, это был вынуж¬
денный шаг. Мысль поехать в Грецию и уныло таскаться пр Акропо¬
лю в обличье американского туриста Тома Рипли нисколько не
привлекала его. Тогда лучше уж сидеть дома. Его глаза, устремлённые
на кампанилу1, наполнялись слезами. Он повернулся и зашагал по
другой улице.
На следующее утро Том получил письмо, толстое письмо от Мардж.
Он, улыбаясь, сжал его в пальцах. Судя по толщине, там написано то,
чего он и ожидал. Он прочитал письмо за завтраком. Смаковал каж¬
дую строчку вместе со свежими горячими булочками и приправленным
корицей кофе. Письмо и вправду содержало все, че;го он ожидал. Даже
превзошло ожидания.
...Если ты действительно не знал, что я была у тебя в гостинице, это
означает только, что Том тебе не сказал, но вывод из этого можно сде¬
лать тот же самый. Почему ты боишься признаться, что не можешь
жить без своего дружка? Цогу только пожалеть, мой добрый старый
товарищ, что у тебя не хватило смелости сказать мне об этом раньше,
и сказать прямо. Ты что же, считал меня провинциальной курицей, ко¬
торая и слов таких не знает? Не я, а ты вел себя как провинциал. Так
или иначе, теперь, когда я сама высказала тебе то, о чем ты боялся
'Кампания а (ит. campanile) — в итальянской архитектуре средних
веков и эпохи Возрождения — колокольня, обычно в виде четырехгранной
(иногда круглой) башни, стоящая, как правило, отдельно от храма.
131

рассказать мне, надеюсь, совесть перестанет тебя мучить и ты будешь
высоко держать голову. Ведь нет ничего прекраснее, чем гордость за че¬
ловека, которого любишь, не так ли? Помнишь, мы однажды говорили об
этом ?
Второе достижение моих римских каникул состоит в том, что я со¬
общила полиции, где находится Том Рипли — у тебя. Они там, похоже,
сбились с ног, разыскивая его. (Интересно почему? Что он натворил?)
Я объяснила полиции, насколько хватило моего знания итальянского, что
вы с Томом неразлучны, и мне непонятно, как они могли найти тебя, не
найдя при этом Тома.
- Я поменяла билет на теплоход, хочу съездить ненадолго к Кейти в
Мюнхен, а в Америку уезжаю в конце марта, после чего, как я полагаю,
наши с тобой пути разойдутся навсегда. Я не держу на тебя зла, дру¬
жище. Просто я думала, что у тебя больше мужества.
Спасибо за чудесные воспоминания. Они для меня уже сейчас, как экс¬
понаты в музее или как некий предмет, сохранившийся в янтаре, кажут¬
ся немного нереальными, а ты меня, по-видимому, так воспринимал
всегда. Желаю тебе всего, всего наилучшего.
Мардж
Тьфу! Такие сантименты под самый конец!
Том сложил письмо и засунул в карман куртки. Кинул взгляд на
двери гостиничного ресторана, уже привычно ожидая появления по¬
лицейских. Если полиция думает, что Дикки Гринлиф и Том Рипли
путешествуют вместе, они, наверное, уже проверили регистрационные
журналы во всех гостиницах Палермо. Но он не заметил, чтоб за ним
наблюдали или шли следом. А может быть, они уже перестали сходить
с ума с этим розыском, поскольку узнали, что Том жив. И в-самом
деле, раз он жив, на кой черт его разыскивать? Может быть, подозре¬
ние в убийстве в Сан-Ремо и убийстве Майлза, павшее на Дикки, тоже
улетучилось? Может быть.
Том поднялся к себе в номер и принялся писать письмо мистеру Грин¬
лифу на портативной машинке Дикки. Поскольку мистер Гринлиф сей¬
час, очевидно, очень тревожится в связи с делом Майлза, Том начал с
объяснений по этому поводу, здравых и логичных. Он писал, что поли¬
ция покончила со своими допросами и теперь единственное, чего они
могут от него хотеть, это опознание подозреваемых, на которых они вый¬
дут, так как ими могут оказаться их с Фредди общие знакомые.
" Пока он сидел за машинкой, зазвонил телефон. Мужской голос ска¬
зал, что говорит лейтенант такой-то, полиция Палермо.
— Мы разыскиваем Томаса Феликса Рипли. Он не р вами в гости¬
нице? — вежливо спросил он.
— Нет; — ответил Том-.
— Вы знаете, где он?
— Думаю, в Риме. Я видел его там три-четыре дня назад.
.132

—	В Риме его искали, но не нашли. Вы не знаете, куда он мог по¬
ехать из Рима?
—	Понятия нс имею.
—	РессаЮ’,— сказал полицейский со вздохом разочарования. —
Большое спасибо, синьор.
—	Не стоит. — Том повесил трубку и вернулся к письму.
Километры скучной прозы Диккй Гринлифа Том катал теперь бо¬
лее бегло, чем когда-то собственные письма. Большую часть послания
адресовал матери Дикки, сообщая о состоянии своего гардероба, ко¬
торое было хорошим, и состоянии своего здоровья, которое тоже было
хорошим, и спрашивая, получила ли она триптих из эмали, который
он купил в антикварной лавке в Риме и послал ей две недели назад.
Попутно размышлял о том, что делать с Томасом Рипли. Полицей¬
ский спрашивал его вроде бы вежливо и без нажима, но все же риско¬
вать нс стоило. Нс следовало держать паспорт Тома на виду в кармане
чемодана, пусть даже и завернутым в кучу старых налоговых деклара¬
ций Дикки, так что таможенник его не разглядел. Паспорт надо спря¬
тать, например, в подкладку нового чемодана из кожи антилопы, где
его не будет видно, даже если из чемодана выложат все вещи, но от¬
куда Том, если понадобится, сможет достать его незамедлительно.
А рано или поздно он может понадобиться. Может прийти время, ког¬
да оставаться Дикки Гринлифом станет опаснее, чем Томом Рипли.
Половину утренних часов Том провел за письмом к Гринлифам. Он
догадывался, что теперь Дикки вызывает у мистера Гринлифа больше
беспокойства и раздражения, чем когда Том встречался с ним в Нью-
Йорке. Мистер Гринлиф считал, что переезд Дикки из Монджибслло в
Рим — сумасбродный каприз. Попытка Тома представить занятия живо¬
писью в Риме как перспективные и обнадеживающие потерпела полную
неудачу. Мистер Гринлиф отверг ее уничтожающей репликой, мол, луч¬
ше бы Дикки вообще не мучить себя занятиями живописью, поскольку
он уже убедился, что красивых пейзажей вокруг или перемен декораций
недостаточно для того, чтобы сделаться художником. Нужен еще талант.
На мистера Гринлифа не произвел также впечатления интерес, проявлен¬
ный Томом к проспектам фирмы, которыетот ему прислал. Как это было
не похоже на то, чего Том ожидал: что мистер Гринлиф будет есть у него
из рук, что он полностью загладит невнимание и равнодушие, которые
Дикки выказывал родителям прежде, и тогда сможет попросить у мисте¬
ра Гринлифа немного денег сверх положенного и получит их. Сейчас
просить денег у мистера Гринлифа было невозможно.
Береги себя, мамуля, — писал он. — Остерегайся простуд. — Она
писала, что за эту зиму четырежды простуживалась и встретила Ро¬
ждество сидя в постели, опираясь на подушки, закутавшись в розовую
1 Жаль (ит.).
133

шерстяную шаль, которую он'прислал ей в числе других рождественс¬
ких подарков. — Если бы ты оставила себе и носила одну пару из тех
изумительных шерстяных носков, которые прислала мне, ты никогда не
простудилась бы. Я за эту зиму ни разу не простудился, а этим не так
легко похвастаться, когда проводишь зиму в Европе... Мамуля, не надо
ли прислать тебе чего-нибудь отсюда? Для меня такое удовольствие по¬
купать тебе что-нибудь...
Глава 20
Прошло пять дней. Тихих, уединенных, но очень приятных. Он
бродил без определенной цели по улицам Палермо, порой заходя на
часок в кафе или ресторан, где читал свои путеводители и газеты. Од¬
нажды пасмурным днем нанял извозчика и совершил дальнюю прогул¬
ку в Монте-Пеллегрино поглядеть на необычную гробницу Святой
Розалии, покровительницы Палермо. Изображения знаменитой статуи
святой, застывшей в исступленном восторге, который психиатры на¬
звали бы по-другому, он видел еще в Риме. Том нашел гробницу чрез¬
вычайно забавной. Увидев статую, едва удержался, чтоб не захихикать:
пышное женское тело в лежачем положении, ищущие руки, бессмыс¬
ленные глаза, полуоткрытый рот. Все было как в натуре, не хватало
только звука — частого дыхания. Тому вспомнилась Мардж. Он посе¬
тил один из византийских дворцов, Палермскую библиотеку с ее кар¬
тинами и старинными потрескавшимися рукописями в стеклянных
ящиках, изучил строение здешней береговой зоны, представленное в
путеводителе в виде тщательно вычерченных диаграмм. Сделал набро¬
сок с картины Гвидо Рени — просто так, без определенной цели и за¬
учил длинную надпись-цитату из Тассо на одном общественном
здании. Он писал письма Бобу Деланси и Клио в Нью-Йорк. В длин¬
ном письме к Клио описывал свои путешествия, радости, удовольст¬
вия и разнообразные знакомства с достоверностью и страстью, с какой
Марко Поло описывал Китай.
Но он чувствовал себя одиноким. Это было совсем не то ощуще¬
ние, какое испытывал в Париже: один и вместе с тем не один. Тогда
ему представлялось, что скоро обретет блестящий круг новых друзей,
с которыми начнет новую жизнь, с новыми отношениями, нормами
поведения и обычаями, куда более изысканными и чистыми, чем те,
что были у него во всей прежней жизни. Теперь он понимал, что это
невозможно. Придется держаться вдали от людей. Всегда. Он может
обрести другие нормы поведения и обычаи, но не друзей. Разве что
уехав в Стамбул или на Цейлон. А что толку находить друзей среди тех,
с кем можно познакомиться в таких местах? Он был один. В эту игру
можно играть лишь в одиночку. Заведи он друзей, они стали бы для
него величайшей угрозой. Ему суждено колесить по белу свету в оди¬
¡34

ночку. Ну что ж, тем лучше. Тем меньше опасность разоблачения.
Стало быть, нет худа без добра. И его настроение понемногу подни¬
малось.
Он изменил свое поведение, начал играть новую роль — созер¬
цателя, стоящего в жизни особняком. По-прежнему был вежлив и
улыбался всем. И тому, кто просил дать посмотреть газету в рестора¬
не, и персоналу в гостинице. Но теперь голову держал еще выше, стал
немногословным. Его окружал ореол легкой грусти. Он сам получал
удовольствие от этой перемены. Полагал, что его можно принять за
молодого человека, пережившего несчастную любовь или какую-то
сильную душевную встряску и ищущего забвения на культурный лад,
посещая красивейшие уголки земли.
Он вспомнил о Капри. Погода была по-прежнему плохая, зато Кап¬
ри — ведь это тоже Италия! Тогда, с Дикки, Том видел Капри мель¬
ком, но это лишь раздразнило его аппетит. Господи, каким занудой
был Дикки в тот день! Возможно, нужно воздержаться до лета, подумал
Том, до лета держаться подальше от полиции. Но больше, чем в Гре¬
цию и на Акрополь, ему хотелось вырваться на один счастливый де¬
нек в Капри, а культура пусть подождет. Он читал, что представляет
собой Капри зимой: ветер, дождь, не с кем слова сказать. И все-таки
это Капри! Водопад Тиберия и Голубой грот никуда не делись, на пло¬
щади безлюдно, но это та же площадь, каждый булыжник на месте.
Можно поехать хоть сегодня. Том ускорил шаг, направляясь к своей
гостинице. Лазурный берег и без туристов привлекал его. Может быть,
до Капри, удастся добраться по воздуху? Он слышал, что от Неаполя
туда летают гидропланы. Если в феврале рейсов нет, он может нанять
гидроплан лично для себя. Для этого же и существуют деньги!
—	Добрый день! Что слышно? — Он с улыбкой поздоровался с
портье.
—	Вам письмо, синьор. Очень срочное, — сказал портье, тоже улы¬
баясь.
Письмо было из Неаполитанского банка. В конверт был вложен
другой конверт, из банка Дикки в Нью-Йорке. Том сначала прочитал
письмо из Неаполитанского.
10 февраля 19...
Глубокоуважаемый синьор!
Банк «Уэнделл траст компании в Нью-Йорке поделился.с нами свои¬
ми сомнениями о том, является ли ваша роспись в получении пятисот
долларов за январь сего года подлинной. Спешим сообщить Вам об этом
и получить Ваше согласие на принятие необходимых мер.
Мы сочли нужным поставить в известность полицию, а от Вас ждем
подтверждения вывода, к которому придет наш эксперт по подписям, а
также эксперт по подписям «Уэнделл траст компани». Всякая информа¬
ция, которую Вы будете в состоянии нам предоставить, является для нас
135

очень ценной, и мы убедительно просим Вас при первой же возможности
связаться с нами.
С уважением Ваш покорный слуга
Эмилио ди Браганизи,
Генеральный директор Неаполитанского банка
Р.5. Даже если Ваша подпись подлинна, мы убедительно просим Вас,
несмотря на это, возможно скорее посетить нашу контору в Неаполе и
оставить новый образец подписи для постоянной регистрационной кар¬
тотеки. Пересылаем Вам письмо, направленное на Ваше имя «Уэнделл
траст компани».
Том вскрыл второе письмо.
Дорогой мистер Гринлиф!
Наш отдел подписей сообщил нам, что, по его мнению, Ваша роспись в
получении ежемесячного денежного перевода за январь N9 9747 вызывает
сомнения. Полагая, что неполучение чека могло по той или иной причине
ускользнуть от Вашего внимания, спешим поставить Вас в известность об
этом обстоятельстве с просьбой подтвердить либо подлинность Вашей подписи
на упомянутом чеке, либо наше подозрение, что упомянутый чек является
подложным. Мы сообщили об этом факте также и в Неаполитанский банк.
Прилагаем регистрационную карточку для нашей постоянной карто¬
теки образцов подписей, просим подписать и вернуть ее нам.
Просим ответить как можно скорее.
С уважением
Эдуард Т. Кава на ч,
делопроизводитель
Том провел языком по пересохшим губам. Он напишет в оба бан¬
ка, что с деньгами все в порядке. Но надолго ли они отстанут? Он уже
подписал три перевода, начиная с декабря. Поднимут ли они теперь
документацию, чтобы проверить все его подписи? Окажется ли эксперт
в состоянии определить, что все три Подписи подделаны?
Том поднялся к себе в номер и тут же сел за машинку. Он заправил в
нее лист почтовой бумаги с маркой гостиницы и на мгновение застыл,
тупо уставившись на нее. Нет, они на этом не успокоятся. Если у них есть
специальный отдел, где эксперты будут разглядывать подписи через лупу
и всякое такое, они, возможно, в состоянии определить, что подписи
подделаны. Но Том знал, что подделаны они чертовски здорово. Январ¬
ский перевод он подписал немного второпях, поспешно, он это помнил,
но и тут работа была вполне на уровне, иначе он не отослал бы чек. Он
сообщил бы в банк, что потерял его, и попросил бы прислать дубликат.
Чаще всего проходит много месяцев, пока подлог удается раскрыть. По¬
чему же именно этот он и засекли всего за один месяц? Не потому ли, что
теперь, после убийства Фредди Майлза и истории с лодкой в Сан-Ремо,
136

вся его жизнь подвергается тщательной проверке? Его просят зайти в
Неаполитанский банк. А вдруг там знают Дикки в лицо? Тома охватил
ужас, по всему телу пробежала дрожь. На минуту.он ощутил себя слабым
и беспомощным, не в силах пошевелиться. Мысленным взором он ви¬
дел себя лицом к лицу с десятком полицейских, итальянских и амери¬
канских. Они спрашивали его, где Дикки Гринлиф, а он не мог ни
представить им Дикки Гринлифа, ни объяснить, где он, ни доказать, что.
Дикки жив. Он видел, как пытается расписаться «Г. Ричард Гринлиф» под
взглядом десятка экспертов-графологов и вдруг теряет над собой кон¬
троль и вообще не может ничего написать. Том положил руки на клави¬
ши машинки и заставил себя начать. Это письмо он пошлет в «Уэнделл
траст компани», в Нью-Йорк.
12 февраля 19...
Уважаемые господа!
В ответ на ваше-письмо касательно получения мною денежного пере¬
вода за январь сообщаю:
Чек, о котором идет речь, я подписал собственноручно и деньги полу¬
чил сполна. Если бы чек не дошел до меня, я, разумеется, немедленно по¬
ставил бы вас в известность.
С уважением
Г. Ричард Гринлиф
Поупражнявшись на обороте конверта «Уэнделл траст компани», он
подписал письмо и карточку. Потом написал такое же письмо в Неапо¬
литанский банк, обещал зайти в ближайшие дни и оставить образец под¬
писи для карточки. Надписал на обоих конвертах «Срочно», спустился в
холл, купил марки у швейцара и опустил письма в почтовый ящик.
После этого пошел прогуляться. На Капри его больше не тянуло. Было
четверть пятого. Он все шел и шел, сам не зная куда. Наконец остано¬
вился перед витриной антикварного магазина и долго не мог оторвать
взгляда от мрачной картины маслом, где двое бородатых святых спуска¬
лись с темного холма в лунном свете. Он вошел в лавку и купил эту кар¬
тину без рамы не торгуясь. Свернул ее в рулон и так принес в гостиницу.
Глава 21
Полицейский участок № 83
Рим
14 февраля 19...
Глубокоуважаемый синьор Гринлиф!
Вам надлежит срочно явиться в Рим, чтобы ответить на несколько
важных вопросов, касающихся Тома Рипли. Ваше присутствие будет
чрезвычайно ценным и существенно ускорит расследование.
137

В случае Вашей неявки в течение недели мы будем вынуждены принять
меры, нежелательные как для нас, так и для Вас.
С полным уважением
капитан Энрико Фаррара
Стало быть, розыск Тома Рипли продолжается. Но возможно, это
означает, что и в деле Майлза открылось что-то новое. Не в обычае у
итальянцев вызывать американца в таких выражениях. В последней
фразе — прямая угроза. И, разумеется, они уже знают о подлоге.
Держа письмо в руке. Том тупо обвел глазами комнату. Поймал свое
отражение в зеркале — уголки губ опущены, взгляд беспокойный, ис¬
пуганный. Он выглядит так, будто своей позой и выражением лица изо
всех сил старается изобразить страх и потрясение. И поскольку он не¬
произвольно, безо всякой игры, на самом деле так выглядел, его страх
от собственного вида удвоился. Том сложил письмо и сунул его в кар¬
ман, затем снова вынул и разорвал на мелкие клочки.
Он начал быстро паковать чемодан. Сорвал пижаму и халат с крюч¬
ков на двери ванной, запихал туалетные принадлежности в кожаный
несессер с инициалами Дикки, рождественский подарок Мардж. И
вдруг остановился. Надо избавиться от вещей Дикки, ото всех до еди¬
ной. Здесь? Сейчас? Выбросить за борт на обратном пути в Неаполь?
На этот вопрос ответа не было, зато внезапно стало ясно, что нуж¬
но сделать, что именно он сделает, когда вернется в Италию. Ехать в
Рим и не подумает. Отправится на самый север, в Милан или Турин,
а может быть, куда-нибудь в окрестности Венеции и купит видавшую
виды подержанную машину, уже наездившую много километров. Ска¬
жет, что два или три месяца мотался по Италии и ничего не слышал о
том, что разыскивается Томас Рипли. Это скажет не кто иной, как сам
Томас Рипли.
Он продолжал паковаться. Знал: с Дикки Гринлифом покончено.
Ужасно не хотелось снова становиться Томасом Рипли, снова превра¬
щаться в ничтожество, усваивать прежние привычки и повадки и чув¬
ствовать, что окружающие относятся к нему свысока и он им в тягость,
если только не разыгрывает, словно шут, перед ними спектакль. Чув¬
ствовать себя ни на что не годным и ничего не умеющим, кроме как
на короткое время развлечь людей. Очень не хотелось возвращаться к
самому себе, как не хотелось бы надевать потрепанный, мятый, в саль¬
ных пятнах костюм, который и новый был не больно-то хорош. Его
слезы капали на бело-синюю полосатую рубашку Дикки. Накрахмален¬
ная и чистая, она лежала в чемодане сверху и выглядела такой же но¬
вой, как тогда, когда он впервые вытащил ее из комода Дикки в
Монджибелло. Но на кармашке были вышиты красными нитками ини¬
циалы Дикки. Продолжая укладываться, Том наперекор судьбе решал,
какие вещи Дикки он может оставить себе, поскольку на них нет ини¬
циалов и никто не смог бы припомнить, что это вещи Дикки, а не его
138

собственные. Вот разве Мардж припомнит кое-что. Например, новую
записную книжку в синем кожаном .переплете, куда Дикки успел за¬
писать всего несколько адресов и которая скорее всего была подарком
Мардж. Но Том не собирался с нею встречаться.
Том оплатил счет в гостинице, но теплоход на материк отходил
только на следующий день. Он заказал билет на имя Ричарда Гринли¬
фа, думая о том, что, видно, в последний раз пользуется этим именем
и в то же время надеясь, что ошибается. Он не мог отказаться от на¬
дежды, что все обойдется. Имеет же он право надеяться!.. И потому
глупб впадать в уныние. Впадать в уныние было глупо в любом слу¬
чае, даже будучи Томом Рипли. Томас Рипли в самом деле никогда не
впадал в уныние, хотя часто выглядел унылым. Разве эти последние
месяцы ничему его не научили? Если хочешь быть бодрым, или ме¬
ланхоличным, или задумчивым, или заботливым, или вежливым, надо
просто играть, изображая эти чувства и качества.
Очень бодрящая мысль пришла ему в голову наутро, когда он в по¬
следний раз проснулся в Палермо: всю одежду Дикки он сдаст в ка¬
меру хранения Американского агентства в Венеции на чужое имя и
получит ее обратно когда-нибудь после, если захочет или если пона¬
добится, а может быть, и не обратится за ней никогда. При мысли о
том, что дорогие рубашки Дикки и шкатулка с его запонками, брасле¬
том и ручными часами будут надежно храниться где-то на складе, а не
лежать на дне Тирренского моря или в мусорном ящике на Сицилии,
он сразу почувствовал себя гораздо лучше.
Два запертых чемодана, с которых он соскоблил инициалы Дикки,
вместе с двумя начатыми им в Палермо картинами он отправил от
имени Роберта С. Фаншоу из Неаполя по адресу отделения Американ¬
ского агентства в Венеции с поручением хранить на складе до востре¬
бования. Оставил, рискуя себя выдать, только кольца Дикки, которые
положил на самое дно неказистой маленькой шкатулки из коричневой
кожи, принадлежавшей Томасу Рипли. Сам не зная почему, он берег
ее долгие годы и возил с собой повсюду, где бы ни путешествовал или
куда бы ни переселялся. Помимо этих колец, в ней хранилась инте¬
ресная коллекция его собственных запонок, булавок для галстука, за¬
пасных пуговиц, а также два пера для авторучки и катушка белых
ниток с воткнутой в нее иголкой.
Из Неаполя Том поехал поездом через Рим, Флоренцию, Болонью.
Сошел в Вероне и автобусом доехал до городка Тренто примерно в
сорока милях. Он не хотел покупать машину в таком большом городе,
как Верона, потому что там в полиции могут вспомнить его фамилию,
когда он обратится за.водительскими правами. В Тренто купил подер¬
жанную кремовую «ланчу» за сумму, примерно соответствующую вось¬
мистам долларам. Купил на имя Томаса Рипли, и на это же имя снял
номер в гостинице, чтобы выждать сутки, пока не получит водитель¬
ских прав: Прошло шесть часов, и пока ничего еще не случилось. Не
139

оправдались опасения Тома, что даже этой маленькой гостинице ока¬
жется известна его фамилия, что в отделе, где оформляют водитель¬
ские права, тоже могут обратить на нее внимание. Права он получил
на следующий день часам к двенадцати, и ничего так и не случилось.
В газетах тоже не появилось ничего ни о розыске Тома Рипли, ни по
поводу убийства Майлза, ни об истории с лодкой в Сан-Ремо. Все это
вызывало в нем удивительное ощущение безопасности, счастья и, по¬
жалуй, даже некой нереальности всех этих убийств и розысков. Он
почувствовал себя счастливым даже в своей отчаянно-безотрадной
роли Томаса Рипли. В конце концов, разве сможет кому-либо хоть на
минуту прийти в голову мысль, что такой скромник способен совер¬
шить убийство? И единственное убийство, в котором его могли запо¬
дозрить, это убийство Дикки в Сан-Ремо. Но тут они, пожалуй, не
слишком продвинулись в расследовании. Перевоплощение в Тома Рип¬
ли содержало в себе по меньшей мере одно преимущество: снимало
чувство вины за глупое, ненужное убийство Фредди Майлза.
Он хотел было тут же поехать в Венецию, но подумал, что следует
хоть одну ночь провести так, как он якобы проводил все ночи в тече¬
ние нескольких месяцев (так он скажет полицейским), а именно —
поспать в машине прямо на проселочной дороге. Одну ночь он про¬
вел где-то в окрестностях Брешии на заднем сиденье «ланчи», с тру¬
дом поместившись и чувствуя себя глубоко несчастным. На рассвете
переполз на переднее сиденье с таким болезненным растяжением шей¬
ной мышцы, что едва удавалось поворачивать голову, чтобы нормаль¬
но вести машину. Но этот опыт придаст его словам достоверность,
думал он, теперь он сумеет лучше изложить свою легенду. Он купил
путеводитель по Северной Италии, испещрил его датами в соответству¬
ющих местах, загнул углы страниц, наступил на переплет и сломал его.
Следующую ночь провел уже в Венеции. Возможно, это было ре¬
бячеством, но Том до той поры избегал Венеции, ибо боялся разоча¬
роваться. Думал, что только сентиментальные дураки да американские
туристы восторгаются Венецией, и даже в лучшем случае это город для
молодоженов, которые получают удовольствие от невозможности по¬
пасть куда бы то ни было иначе, как на гондоле, движущейся со ско¬
ростью пешехода. Венеция оказалась больше, чем он предполагал, на
улицах было полно точно таких же, как и повсюду, итальянцев. Ока¬
залось, по всему городу можно ходить пешком, для чего сооружены уз¬
кие тротуарчики и мосты, так что гондолами пользоваться вовсе не
обязательно. По большим каналам курсируют моторные катера, такие
же быстроходные и эффективные, как и поезда подземки, а также что
от каналов вовсе не воняет. В городе был огромный выбор гостиниц,
начиная от «Гритти» и «Даниэли», о которых он слышал раньше, и
кончая завалящими гостиничками и пансиончиками в глухих переул¬
ках, находящимися настолько в стороне от проторенных путей, так да¬
леко от мира полицейских и • американских, туристов, что, как
140

представлялось Тому, он мог бы жить там месяцами, не привлекая ни¬
чьего внимания. Он выбрал гостиницу под названием «Констанца»,
очень близко от моста РиаЛьто. Она была чем-то средним между зна¬
менитыми роскошными отелями и никому нс известными приютами
в глухих переулках. Чистая, недорогая, из нес было удобно добираться
до всяких достопримечательностей. Как раз такая и подходила Тому
Рипли.
Том провел часа два в своей комнате, не спеша распаковывая соб¬
ственные старые, давно знакомые вещи и погружаясь в раздумья, за
окном на Большой канал опускались сумерки. Он предугадывал раз¬
говор, который очень скоро произойдет у него в полиции... «Понятия
не имею. Я виделся с ним в Риме. Если вы сомневаетесь, это может
подтвердить Марджори Шервуд... Ну разумеется, я Том Рипли! (Тут
последует его характерный смешок.) Не могу понять, из-за чего вся эта
суматоха... Сан-Ремо? Да, помню. Мы вернули лодку через час... Да,
после Монджибслло я возвращался в Рим, но провел там не более двух
суток, а потом отправился странствовать по северу Италии... Где он
сейчас, не имею ни малейшего представления, но недели три назад я
видел его...» Том, улыбаясь, слез с подоконника, переменил рубашку
и галстук на более нарядные и вышел поискать ресторан, где можно
приятно поужинать. Хороший ресторан. Том Рипли мог в виде исклю¬
чения позволить себе потратиться: Его небольшой бумажник был так
туго набит длинными банкнотами по десять и двадцать тысяч лир, что
его невозможно было закрыть. Перед отъездом из Палермо он по до¬
рожным чекам Дикки получил тысячу долларов наличными.
Том купил две вечерние газеты, сунул их под мышку и продолжил
путь по горбатому мостику, по длинной улице шириной метра в пол¬
тора, вдоль которой тянулись магазины кожаных изделий и мужских
рубашек, в витринах же ювелирных магазинов сверкали в коробочках
россыпи ожерелий и колец. Именно в таких коробочках он когда-то
представлял себе сокровища из волшебных сказок. Ему понравилось,
что в Венеции нет автомобилей. От этого, по его мнению, город упо¬
добился человеческому организму. Улицы служили венами, а пешехо¬
ды — циркулирующей по ним кровью. Он пошел обратно другой
улицей и второй раз пересек Пьяцца Сан-Марко. Повсюду были голу¬
би — в воздухе, в лучах света, даже поздним вечером падавшего из вит¬
рин. Голуби бродили , под ногами у прохожих, словно сами были
экскурсантами в собственном городе. Под аркой собора рассыпаны
стулья и столики нескольких кафе, выходивших на площадь, так что и
людям и голубям приходилось отыскивать узкие проходы между ними.
В разных углах площади орали патефоны. Том попытался представить
себе, как летом выглядит это место, залитое солнцем, полное народу,
пригоршнями бросающего в воздух корм для голубей, которые, трепе¬
ща крыльями, слетаются поклевать. Он пошел по другой улице, узко¬
му освещенному туннелю. Здесь было много ресторанов. Он выбрал с
141

виду очень солидный и респектабельный, с белыми скатертями и сте¬
нами, обшитыми темным деревом. Из тех ресторанов, где, как он уже
знал по опыту, основное внимание уделяется кухне, а не временным
гостям — туристам. Он сел за столик и раскрыл одну из газет.
И сразу же наткнулся на маленькую заметку на второй странице:
Полиция разыскивает
пропавшего без вести американца
Дикки Гринлиф, друг убитого Фредди Майлза,
пропал без вести после поездки на Сицилию
Том, низко нагнувшись над газетой, весь ушел в чтение. Он возму¬
щался всей этой непроходимой дурью, ужасающей тупостью и беспо¬
мощностью полиции. Да и со стороны редакции глупо было впустую
тратить место в газете, печатая подобную заметку. В ней говорилось,
что Г. Ричард («Дикки») Гринлиф, близкий друг покойного Фредери¬
ка МайДза, американца, убитого три недели назад в Риме, исчез после
того, как предположительно сел на теплоход, идущий из Палермо в
Неаполь. И сицилийская и римская полиция поставлены на ноги и
ведут vigilantissimo, розыск. В последнем абзаце говорилось, что Грин¬
лиф только что получил предписание явиться в римскую полицию и
ответить на ряд вопросов, касающихся исчезновения Томаса Рипли,
также близкого друга Гринлифа. Рипли, как говорилось в газете, счи¬
тается пропавшим без вести примерно три месяца назад.
Том отложил газету, непроизвольно разыграв удивление, какое мо¬
жет испытать человек, прочитавший в газете, будто он пропал без вес¬
ти. Притворялся так естественно, что не замечал пытавшегося подать
меню официанта, пока меню не коснулось его руки. Да, вот теперь
настало время самому явиться в полицию. Если у йих ничего против
него нет — а что может быть против Тома Рипли? — вряд ли будут про¬
верять, когда он купил машину. Прочитав заметку в газете, он вздох¬
нул с облегчением: это было доказательством, что полиция не
выловила его фамилии в отделе регистрации автомашин в Тренто.
Том поужинал не спеша и с удовольствием, заказал напоследок
кофе эспрессо и выкурил пару сигарет, перелистывая свой путеводи¬
тель по Северной Италии. И появились другие соображения. Напри¬
мер, почему это он разглядел -такую маленькую заметку? Ведь она была
только в одной газете. Нет, являться в полицию рано. Надо подождать,
пока не попадутся две или три подобные заметки или одна большая
статья, которая, естественно, могла бы привлечь его внимание. Оче¬
видно, такая статья появится в ближайшее время. Пройдет еще не¬
сколько дней, Дикки Гринлиф так и не отыщется, и тогда возникнет
подозрение, что он скрывается потому, что убил Фредди Майлза, а
1 тщательнейший (ит.).
142

возможно, и Тома Рипли тоже. Мардж, вероятно, сказала им, что го¬
ворила с Томом Рипли, но воочию полиция его пока еще не видела.
Он листал справочник, водил глазами по строкам бесцветной прозы и
статистических данных, а сам в это время думал, думал.
Он думал о Мардж, которая сейчас, вероятно, продает свой дом в Мон-
джибелло и пакует вещи для отправки в Америку. Она прочтет в газетах
об исчезновении Дикки и будет считать, что в этом виноват он, Том. На¬
пишет отцу Дикки, утверждая, как минимум, что Том Рипли очень дур¬
но влияет на Дикки. Мистер Гринлиф, вероятно, сам приедет в Европу.
Как хорошо было бы явиться в полицию в обличье Тома Рипли и
успокоить их на этот счет, а потом явиться в обличье целого и невре¬
димого Дикки Гринлифа и прояснить также и эту маленькую загадку!
Он подумал, что надо играть Тома Рипли еще лучше, путь даже пе¬
реигрывать. Еще больше сутулиться, еще больше стесняться. Быть мо¬
жет, даже завести очки в роговой оправе и поджимать губы с еще более
унылым видом, дабы подчеркнуть контраст с постоянным оживлени¬
ем Дикки. Ведь вполне возможно, что он нарвется на кого-либо из по¬
лицейских, видевших его прежде в облике Дикки Гринлифа. Как бишь
его, того полицейского в Риме, звали? Ровассини, что ли? Надо снова
прополоскать волосы в крепком растворе хны, чтобы они стали даже
темнее своего естественного цвета.
Он в третий раз просмотрел все газеты в поисках сообщений, свя¬
занных с убийством Майлза, но так ничего и не нашел.
Глава 22
На следующие утро в самой главной газете появился подробный от¬
чет, где лишь в коротеньком абзаце говорилось о розыске Тома Рипли,
зато смело утверждалось, что Дикки Гринлиф «дал повод для подозрения
в соучастии» в убийстве Майлза, и если он не явится в полицию, чтобы
снять с себя подозрение, это будет расценено как попытка ускользнуть
от «неприятностей». В газете упоминалось также о подложных чеках. Дес¬
кать, последним сообщением от Ричарда Гринлифа было письмо в Неа¬
политанский банк, официально подтверждающее подлинность его
подписи на чеках. Между тем двое из трех экспертов Неаполитанского
банка сошлись во мнении, что январский и февральский чеки синьора
Гринлифа были подложными; такова же точка зрения американского
банка синьора Гринлифа, приславшего в Неаполь фотокопии его подпи¬
си. Статья заканчивалась в несколько игривом тоне: «Может ли человек
подделать собственную подпись? Или состоятельный американец выгора¬
живает кого-либо из своих друзей?»
А пошли они все к черту! Дикки и сам расписывался по-разному: когда
он однажды в Монджибелло расписался в присутствии Тома, подпись
была одна, а на страховом полисе, который Том нашел среди бумаг Дик¬
143

ки, совсем другая. Пусть выкопают все бумаги, которые он подписал за
последние три месяца, и посмотрим, что это им даст! Они явно не заме¬
тили, что подпись на его письмах из Палермо тоже была подделана.
Единственное, что его действительно интересовало, это нс нашла
ли полиция каких-либо улик, изобличающих Дикки как убийцу Фред¬
ди Майлза. Да и это едва ли по-настоящему интересовало, ибо не ка¬
салось его лично. В газетном киоске на Пьяцца Сан-Марко он купил
«Оджи» и «Эпоку», богато иллюстрированные фотографиями малофор¬
матные еженедельники. Они печатали всякую всячину, был бы «жаре¬
ный факт». Но в них о розыске Дикки Гринлифа ничего не было.
Возможно, что-либо появится на следующей неделе. Однако фотогра¬
фии Тома у них все равно не будет. Мардж в Монджибелло фотогра¬
фировала Дикки, но Тома не снимала никогда.
Бесцельно слоняясь в это утро по городу, в лавке, где продавали
игрушки и всякую ерунду для розыгрышей. Том купил очки в такой,
как хотел, оправе с простыми стеклами. Зашел в собор Святого Марка
и тщательно осмотрел его изнутри, хотя и ничего не видя. Виноваты
в этом были не очки. Он думал о том, что теперь пора объявиться, и
немедленно. Что бы ни случилось, но чем дольше он откладывает,
тем хуже для него все обернется. Выйдя из собора, Том с несчастным
видом спросил у полицейского, как пройти в ближайший участок. Он
и чувствовал себя несчастным. Страха не было, но необходимость
объявиться в качестве Томаса Феликса Рипли он считал одним из ве¬
личайших несчастий в своей жизни.
— Так значит, вы Томас Рипли? — спросил капитан полиции, вы¬
казывая не больше интереса, чем если бы Том был вдруг нашедшейся
пропавшей собакой. — Могу я взглянуть на ваш паспорт?
Том подал ему паспорт.
—	Не знаю, из-за чего .весь этот переполох. Но когда я прочитал в
газетах, что меня считают пропавшим без вести... — Все это, в точно¬
сти как он и предполагал, оказалось до смерти скучным. Полицейские
с непроницаемыми лицами стояли вокруг и пялились на него. — Что
вы теперь предпримете? — спросил он капитана.
—	Позвоню в Рим, — невозмутимо ответил тот, снимая трубку.
Подождав несколько минут, пока освободится линия, капитан бес¬
страстно сообщил кому-то на другом конце провода, что этот амери-’
канец, Томас Рипли, находится в Венеции. После нескольких отрывоч¬
ных реплик полицейский сказал Тому:
—	Они хотели бы повидать вас. Вы сможете сегодня выехать в Рим?
Том нахмурил брови.
—	Я не собираюсь в Рим.
—	Я скажу им, — коротко ответил полицейский и снова заговорил
в трубку.
144

Теперь он договаривался, чтобы полицейские из Рима приехали
сюда. Том еше раз оценил привилегированность положения американ¬
ского гражданина.
—	В какой гостинице вы остановились?
—	В «Констанце»'.
Полицейский передал эту информацию в Рим. Потом повесил труб¬
ку и сообщил Тому, что его коллега из Рима прибудет в Венецию по¬
говорить с ним сегодня вечером после восьми.
—	Спасибо, — сказал Том, поворачиваясь спиной к унылой фигуре
полицейского, заполнявшего какой-то бланк. Весь этот маленький
спектакль был нестерпимо скучен.
Остаток дня Том провел в своей комнате, спокойно размышляя,
читая и внося дальнейшие мелкие изменения в свою внешность. Впол¬
не возможно, что к нему пришлют того же самого полицейского, ко¬
торый говорил с ним в Римс, лейтенанта Ровассини или как бишь там
его. Том подкрасил брови свинцовым карандашом. Целый день валялся
в своем коричневом твидовом костюме и даже оторвал пуговицу от
пиджака. Дикки был аккуратистом, а Том, в противоположность ему,
будет демонстративно неряшливым. Он нс стал есть ленч. Есть вооб-
ше-то и не хотелось, к тому же он худел, сбрасывая тот килограмм,
который набрал, дабы войти в роль Дикки Гринлифа. Теперь он ста¬
нет еще худее, чем когда-либо раньше был Том Рипли. В его собствен¬
ном паспорте значился вес шестьдесят два килограмма. Дикки весил
шестьдесят семь, а роста они были одного —’метр восемьдесят семь.
В половине десятого вечера зазвонил телефон, и Тому сообщили,
что лейтенант Роверини ждет его в вестибюле.
—	Будьте добры, попросите его подняться.
Том подошел к креслу, в котором намеревался сидеть, разговари¬
вая с Роверини, и отодвинул его подальше от круга, освещенного тор¬
шером. Комнате придал вид, будто последние несколько часов он читал
и вообще убивал время: горели торшер и маленькая настольная лам¬
па, покрывало на кровати было смято, несколько книг лежали раскры¬
тыми переплетом вверх, на письменном столе — начатое письмо к тете
Дотти.
Лейтенант постучал в дверь. '
Том неторопливо открыл.
—	Добрый вечер.
—	Добрый вечер. Лейтенант Роверини из римской полиции.
На простодушном улыбающемся лице лейтенанта не выразилось ни
удивления, ни подозрительности. Вслед за ним молча вошел другой по¬
лицейский, молодой, высокого роста. Вовсе не другой, понял вдруг
Том, а тот же самый. Он сопровождал лейтенанта, когда Том впервые
встретился с ним в своей квартире в Риме. Лейтенант сел в кресло,
предложенное Томом, свет падал прямо на него.
—	Вы приятель синьора Ричарда Гринлифа? — спросил он._
145

—	Да.
Том опустился в другое кресло, сгорбился в нем, опираясь на под¬
локотники.
— Когда и где вы видели его в последний раз?
— Мы ненадолго встретились в Римс к;]к раз перед тем, как он по¬
ехал на Сицилию.
—	А получали ли вы от него известия, когда он был на Сицилии?
Лейтенант все записывал в блокнот, который достал из коричнево¬
го портфеля.
—	Нет, не получал.
—	Так-так, — сказал лейтенант. Он больше смотрел на свои бума¬
ги, чем на Тома. Наконец поднял глаза, в них был дружеский инте¬
рес. — Когда были в Риме, вы не знали, что полиция хочет встретиться
с вами?
—	Нет, не знал. Не могу понять, почему говорят, будто я пропал
без вести. — Том поправил очки и посмотрел полицейскому прямо в
глаза.
—	Объясню позднее. Когда вы были в Риме, синьор Гринлиф не
сказал вам, что полиция хочет встретиться с вами?
— Нет.
— Странно, — спокойно заметил полицейский, делая очередную
пометку. — Синьор Гринлиф знал, что мы хотим встретиться с вами.
Синьор Гринлиф не очень склонен к сотрудничеству. — Он улыбнул¬
ся Тому.
Том сохранил на лице серьезное и внимательное выражение.
— Синьор Рипли, где вы были с конца ноября?
— Путешествовал. По большей части был на севере Италии. — Том
нарочно говорил по-итальянски с видимым трудом, время от времени
допуская ошибки и совсем в другом ритме, чем Дикки.
— Где именно? — Лейтенант приготовился записывать.
— Милан, Турин, Фаэнца... Пиза...
— Мы наводили справки в гостиницах, например в Милане и Фа-
энце. Вы что, всегда останавливались у знакомых?
— Нет. Я... частенько спал в машине. — Всем своим видом Том
давал понять, что у него не так уж много денег и он из тех молодых
людей, которым интереснее терпеть лишения и неудобства наедине
с путеводителем и томиком Силоне или Данте, чем шиковать в рос¬
кошной гостинице. — Простите, не продлил визу,— добавил он с ви¬
новатым видом. — Я не знал, что это так важно. — На самом деле он
знал, что туристы в Италии почти никогда не дают себе труда про¬
длевать визу и живут в стране месяцами, хотя при въезде заявили, что
приехали на две-три недели.
Слово «виза»- он нарочно произнес неправильно, и лейтенант мяг¬
ко, чуть ли не по-отечески, поправил его.
— Спасибо.
146

—	Могу ли я взглянуть f/a ваш паспорт?
Том вынул паспорт из внутреннего кармана пиджака. Лейтенант
тщательно изучал фотокарточку, а Том придавал своему лицу такое же
выражение — тревожное, с приоткрытым ртом. На фотографии он без
очков, но пробор в волосах был на том же самом месте и галстук за¬
вязан таким же свободным треугольным узлом. Лейтенант проглядел
несколько штампов, лишь частично заполнявших две первых страни¬
цы паспорта.
—	Вы находитесь в Италии со второго октября, за исключением ко¬
роткой поездки во Францию вместе с синьором Гринлифом?
—	Да.
Лейтенант улыбнулся — теперь это была любезная итальянская
улыбка — и наклонился вперед, упершись руками в колени.
—	Ну что ж, все это проясняет хотя бы один важный вопрос — за¬
гадку лодки из Сан-Ремо.
Том нахмурился.
—	Не понимаю...
—	Там нашли затопленную лодку, и внутри обнаружили пятна, похо¬
жие на пятна крови. Естественно, поскольку вы, по нашим сведениям,
пропали без вести непосредственно после поездки в Сан-Ремо... — он
развел руками и рассмеялся, — мы сочли разумным спросить у синьора
Гринлифа, что случилось с вами. Это мы и сделали. Ведь лодка пропала
в тот самый день, когда вы вдвоем были в Сан-Ремо. — Он снова засме¬
ялся.
Том сделал вид, что не понимает соли шутки.
—	Но разве синьор Гринлиф не сказал, что после Сан-Ремо я по¬
ехал в Монджибелло? Я сделал для него... — он подыскивал слова,—
несколько маленьких работ.
—	Отлично! — сказал, улыбаясь, лейтенант Роверини. Он по-до¬
машнему расстегнул медные пуговицы шинели и расчесал пальцем
густые кудрявые усы. — А Фред-дерика Майлезе вы тоже знали?—
спросил он.
Том невольно испустил вздох облегчения — кажется, вопрос о лод¬
ке был закрыт.
—	Нет, только однажды видел его, когда он сошел, с автобуса в
Монджибелло. Больше я с ним никогда не встречался.
—	Так-так, — протянул лейтенант, осмысливая ответ. С минуту по¬
молчал, похоже исчерпав все вопросы, потом улыбнулся. — Ах, Мон¬
джибелло! Красивый городок, правда? Моя жена оттуда родом.
—	Какое совпадение, — отозвался Том любезно.
—	Да. Мыс ней провели там медовый месяц.
—	Очень красивый городок. Благодарю вас. — С этими словами Том
закурил сигарету, предложенную лейтенантом. Это, вероятно, был всего
лишь антракт, продиктованный итальянской учтивостью, передышка
между двумя раундами. Им наверняка еше предстоит углубиться в част¬
147

ную жизнь Дикки, историю с подложными чеками и всякое такое. Том
сказал серьезно, с видимым трудом подбирая итальянские слова: — Я чи¬
тал в газете, что если синьор Гринлиф не явится в полицию, его за¬
подозрят в убийстве Фредди Майлза. Его и в самом деле считают вино¬
ватым?
— Лх нет, нет, нет! — замахал руками лейтенант. — Но он должен
явиться, это необходимо! Почему он прячется от нас?
— Не знаю. Как вы сказали, он не очень склонен к сотрудничест¬
ву, — с недовольным видом произнес Том. — Он настолько не скло¬
нен к сотрудничеству, что даже не сказал мне, чтобы я зашел в
полицию, когда был в Римс. Но в то же время... Мне кажется неверо¬
ятным, чтобы он убил Фредди Майлза.
— Да, но... Один человек в Риме показал, что видел двоих муж¬
чин у машины синьора Майлезе напротив дома синьора Гринлифа и
что оба были пьяны или... — для вяшего впечатления он выдержал
паузу, не сводя с Тома глаз, — возможно, один из них был мертв,
потому что другой подпирал его, прислонив к машине. Конечно, мы
не можем с определенностью утверждать, что человек, которого под¬
пирали, был синьор Майлезе... или синьор Гринлиф,— добавил он, —
но если бы нашли синьора Гринлифа, по крайней мере, мы могли бы
спросить его, был ли он так пьян, что синьору Майлезе пришлось
подпирать его. — Он рассмеялся. — Это очень серьезное дело.
— Да, понимаю.
— Вам не приходит на ум, хотя бы предположительно, где сейчас
может находиться синьор Гринлиф?
— Нет. Решительно не приходит.
Лейтенант задумался.
— Вы не знаете, синьор Гринлиф и синьор Майлезе не были в
ссоре?
— Нет, но...
— Но что?
Том продолжал медленно, старательно строя итальянские фразы:
—Я знаю, что Дикки не поехал с Фредди Майлзом кататься на лы¬
жах. Помню, очень’удивился, почему он не поехал. Он не объяснил
мне почему.
— Об этом я знаю. Синьор Майлезе с компанией катались на
лыжах в Кортино-д’Ампеццо. Вы уверены, что тут не замешана жен¬
щина?
Том чуть не прыснул, но сделал вид, что тщательно обдумывает
такую возможность.
— Вряд ли.
— Ну, а эта девушка, Марджори Шервуд?
— Я допускаю, что это’ не исключено, — сказал Том, — и все-таки
вряд ли. Наверно, я не тот человек, который может отвечать на вопро¬
сы о личной жизни синьора Гринлифа.
148

—	Синьор Гринлиф никогда не говорил с вами о своих сердечных
делах? — спросил лейтенант с удивлением, естественным для предста¬
вителя романских народов.
В эту ловушку он может заманивать их все дальше и дальше, по¬
думал Том. Мардж будет поддерживать его версию хотя бы уже своей
бурной реакцией на вопросы о Дикки, и итальянская полиция так
никогда и не проникнет в суть запутанной эмоциональной жизни Дик¬
ки Гринлифа. Он ведь и сам никак не мог в ней разобраться.
—	Нет, — сказал Том. — О своих самых интимных личных делах
Дикки, пожалуй, не говорил со мной никогда. Я знаю, что он с глубо¬
чайшей нежностью относится к Марджори. — И добавил:— С Фредди
Майлзом она тоже была знакома.
—	Насколько хорошо знакома?
—	М-м... — Том всем своим видом давал понять, что мог бы кое-
что порассказать, если бы захотел.
Лейтенант наклонился вперед.
—	Поскольку вы какое-то время жили вместе с.синьором Гринли¬
фом в Монджибелло, возможно, сможете рассказать о его привязан¬
ностях вообще. Это очень важно.
—	Почему бы вам не поговорить с синьориной Шервуд?— предло¬
жил Том.
—	Мы говорили с ней в Риме еще до того, как синьор Гринлиф ис¬
чез. Я договорился встретиться с ней еще раз в Генуе, откуда она по¬
едет в Америку. Сейчас она в Мюнхене.
Том молчал. Он теперь успокоился. Именно на это он и надеялся
в минуты, самого большого оптимизма: у полиции не было к нему аб¬
солютно никаких претензий, его ни в чем не подозревали. Том вдруг
почувствовал себя чистым и сильным, на нем не осталось и следа ка¬
кой-либо вины, как на его старом чемодане не осталось тщательно
соскобленной наклейки из камеры хранения в Палермо. Он сказал,'
старательно подбирая слова, все так же серьезно и в манере, характер¬
ной для Тома Рипли:
—	Я вспомнил. Тогда, в Монджибелло, Марджори сначала говори¬
ла, что ни в коем случае не поедет в Кортино, а потом передумала. Не
знаю почему.. Может быть, вам как-то это пригодится.
—	Но она и вправду не поехала в Кортино.
—	Не поехала, но, я думаю, только потому, что не поехал синьор
Гринлиф. Уж до такой-то степени он наверняка нравится синьорине
Шервуд, чтобы она не поехала одна развлекаться туда, куда надеялась
поехать вместе с ним.
—	Вы думаете, синьоры Майлезе и Гринлиф поссорились из-за
синьоры Шервуд?
—	Не могу вам сказать. Это возможно. Я знаю, что синьор Майлз
тоже относился к ней с глубочайшей нежностью.
—	Так-так.
149

Лейтенант нахмурил брови, стараясь разобраться во всем этом. Он
глянул на своего младшего коллег}’ который явно внимательно слушал,
но, судя по его неподвижному лицу, ничем не мог помочь."
Сказанное Томом рисовало Дикки ревнивым любовником, который
не дал Мардж поехать развлечься в Кортино, потому что ей слишком
нравился Фредди Майлз. Сама мысль, что кто-либо, а в особенности
Мардж, может предпочесть Дикки Гринлифу этого быка с вытаращен¬
ными глазами, вызывала у Тома улыбку. Он вовремя спохватился и
придал своему лицу выражение недоумения.
—	Вы действительно считаете, что Дикки нарочно прячется, или
вы думаете, что не находите его из-за случайного стечения обстоя¬
тельств?
—	О-нет. Очень уж тут много всего. Во-первых, эта история с че¬
ками. Вы, вероятно, знаете о ней из газет.
—	Насчет чеков я не совсем понимаю.
Полицейский объяснил. Он точно помнил,«от какого числа был
каждый чек и сколько экспертов считает их подложными. А синьор
Гринлиф подтвердил подлинность чеков. *
—	Но если банк приглашает его в связи с подделкой его подписи и
римская полиция тоже приглашает его в связи с убийством его друга,
а он исчезает... — Лейтенант развел руками., — Это может означать
только одно: он прячется от нас.
— А вы не думаете, что кто-либо мог убить его самого? — .мягко
спросил Том.
Полицейский пожал плечами, по меньшей мере четверть минуты
его плечй чуть ли не касались ушей.
—	Нет, не думаю. Известные мне факты не допускают такой
версии. Делают ее маловероятной. Так что вывод один... Мы связы¬
вались по радио со всеми, и большими и маленькими, судами, отплы¬
вавшими из Италии с пассажирами на борту. Одно из двух: он либо
воспользовался совсем крохотной лодочкой, возможно рыбачьей,
либо скрывается в Италии. Конечно, он может прятаться еще где-
нибудь в Европе, мы обычно не фиксируем фамилий выезжающих из
страны, а у синьора Гринлифа было в запасе несколько дней для
выезда. Так или иначе, он скрывается. Так или иначе, ведет себя как
человек, за которым есть вина. Не знаю, какая именно, но тут что-то
неладно.
' Том пристально и серьезно смотрел на полицейского.
—	Видели ли вы когда-нибудь своими глазами, как синьор Грин¬
лиф подписывает эти переводы? В частности, переводы за январь и
февраль?
—	Однажды видел, — сказал Том. — Но боюсь, что это было в де¬
кабре. В январе и феврале меня с ним не было: А неужели же вы серь¬
езно подозреваете его ,в том, что он мог убить синьора Майлза? —
спросил он снова, как бы не в силах этому поверить.
150

—	У него нет алиби, — ответил полицейский. — Он говорит, что
после ухода синьора Майлезе вышел прогуляться, но никто не видел
его на этой прогулке. — Вдруг он ткнул пальцем в сторону Тома. —
И еще... мы узнали от синьора Вэна Хаустона, друга синьора Майле-
зе, что синьор Майлезе с большим трудом разыскал синьора Гринли¬
фа в Римс, как будто синьор Гринлиф намеренно скрывался от него.
Возможно, синьор Гринлиф был сердит на синьора Майлезе, хотя, по
словам синьора Вэна Хаустона, синьор Майлезе вовсе не был сердит
на синьора Гринлифа.
—	Понимаю, — сказал Том.
— Ну вот, — подвел итог лейтенант.
Он пристально смотрел на руки Тома. Или Тому показалось, что
полицейский пристально смотрит на его руки. На пальце Тома красо¬
валось его собственное кольцо. Но быть может, лейтенант вспомнил,
что уже видел эти руки? Том смело протянул руку и раздавил сигарету
в пепельнице.
-г- Ну ладно, — сказал лейтенант, вставая..— Большое спасибо
за помощь, синьор Рипли. Вы один из немногих, от кого мы можем
узнать о жизни синьора Гринлифа. Его знакомые в Монджибелло
старательно держат язык за зубами. Увы, типично итальянская
черта! Страх перед полицией. — Он хихикнул. — Надеюсь, что в сле¬
дующий раз, если у нас возникнут к вам вопросы, нам будет легче вас
найти. Проводите больше времени в городах и меньше в сельской
местности. Если только вы не горячий поклонник итальянской глу¬
бинки.
— Да, я ее поклонник! — с жаром ответил Том. — На мой взгляд,
нигде в Европе нет такого красивого сельского пейзажа, как в Италии.
Но если хотите, я буду сам сообщать вам в Рим, где нахожусь. Я не
меньше вашего заинтересован в том, чтобы моего друга нашли. — Том
сделал вид, будто при чистоте и невинности своих помыслов просто
забыл о том, что Дикки подозревается в убийстве.
Лейтенант дал ему карточку со своей фамилией и служебным адре¬
сом в Риме. Он поклонился.
—	Большое спасибо, синьор Рипли! Всего доброго!
—	Всего доброго.
Полицейский помоложе, выходя, отдал честь, Том кивнул в ответ
и закрыл за ними дверь.
Казалось, он сейчас взлетит — раскинув руки, вылетит в окно, как
птица. Ну что за идиоты! Ходят вокруг да около и никак не могут раз¬
гадать загадку. Не могут догадаться, что Дикки сбежал от вопросов о
подлоге прежде всего потому, что он не Дикки Гринлиф. Единствен¬
ное, до чего они додумались, — это что Дикки, возможно, убил Фред¬
ди Майлза. Но Дикки мертв, мертв... Дикки сыграл в ящик, откинул
копыта, а он, Том Рипли, в безопасности! Он поднял телефонную
трубку.
151

— Будьте добры, соедините меня с «Гранд-отелем», — сказал он на
деревянном итальянском Тома Рипли. — II ristorante, per piacere1. Будь¬
те добры зарезервировать столик на одного на полови ну. десятого ве¬
чера. Спасибо. На имя Рипли. — И он повторил фамилию по буквам.
Сегодня он устроит себе праздничный ужин. И будет смотреть на
Большой канал в лунном свете, и лениво следить глазами за скользя¬
щими по воде гондолами с фигурами гондольеров и веслами, вырисо¬
вывающимися на фоне залитой лунным светом воды. Том внезапно
почувствовал, что голоден как волк. Сейчас он съест что-нибудь экзо¬
тическое и дорогое. Фирменное блюдо «Гранд-отеля», каково бы оно
ни было, будь то фазанья грудка или petto di polo* 2, а для начала зака¬
жет cannelloni3, и сливочный соус к изысканным макаронам, и доброе
вино альполичелла, которое будет прихлебывать, мечтая о будущем и
строя планы дальнейших путешествий.
Пока он переодевался, на ум пришла блестящая идея: надо завести
конверт с надписью «Вскрыть тогда-то и тогда-то» (через несколько
месяцев). Внутри будет подписанное Дикки завещание: в нем он от¬
кажет Тому все свои деньги и свой ежемесячный доход. Это была ге¬
ниальная идея.
Глава 23
Венеция
'	28 февраля 19...
Дорогой мистер Гринлиф!
Я подумал, что при сложившихся обстоятельствах вы не поймете пре¬
вратно, если я напишу Вам и сообщу все, что знаю о Ричарде. Я, по-ви¬
димому, один из последних, кто его видел.
Я видел его в Риме примерно второго февраля в гостинице «Англия».
Как вы знаете, к тому времени прошло всего два или три дня после гибе¬
ли Фредди Майлза. Дикки был расстроен и нервничал. Он сказал, что, как
только полиция закончит допрашивать его в связи с гибелью Фредди, он
уедет в Палермо. Он, казалось, прямо-таки рвался прочь из Рима, что
вполне понятно. И это все на фоне подавленности, рода депрессии, ко¬
торая огорчила меня больше, нежели бросающееся в глаза нервное возбуж¬
дение. О нем-то я хотел Вам сообщить. У меня появилось чувство, будто
он попытается сделать нечто ужасное. Возможно, сделает что-то с
собой. Я знал также, что он не хочет снова встречаться со своей при¬
ятельницей Мардж и, если она приедет из Монджибелло в Рим повидать¬
ся с ним в связи с делом об убийстве Майлза, будет избегать её. Я по¬
* Ресторан, пожалуйста (ит.).
2 куриная грудка (ит.).
’ короткие широкие макароны, фаршированные мясом (ит.).
152

старался убедить его встретиться с ней. Не знаю, виделись ли они.
Мардж оказывает на людей успокаивающее воздействие. Возможно, вы
знаете об этом.
Я пытаюсь объяснить Вам, почему я думаю, что Ричард мог покон¬
чить с собой. Сейчас, когда я пишу это письмо, его еще не нашли. Наде¬
юсь, и даже уверен, что к тому времени, когда Вы получите мое письмо,
уже найдут. Я, разумеется, не сомневаюсь, что Дикки ни прямо, ни кос¬
венно не имеет никакого отношения к гибели Фредди, но думаю, что
вызванное ею потрясение, а также последующие допросы способствова¬
ли нарушению его душевного равновесия. Сожалею, что приходится пи¬
сать Вам столь удручающее послание. Возможно, все это окажется вовсе
не нужным, и Дикки (что опять же вполне понятно, учитывая его ха¬
рактер) просто скрывается, переживая неприятности. Но время идет,
и я все больше беспокоюсь. Я счел своим долгом написать Вам, просто для
того, чтобы Вы знали...
Мюнхен
3 марта 19...
Дорогой Том!
Спасибо тебе за письмо. Очень мило с твоей стороны. Я ответила
на вопросы полиции письменно, и к тому же один полицейский приезжал
сюда, чтобы увидеться со мною. В Венецию я не приеду, но за пригла¬
шение спасибо. Послезавтра уезжаю в Рим встречать отца Дикки, он
прилетает сюда. Да, я с тобой согласна, ты правильно сделал, что на¬
писал ему.
Я так расстроена всем этим, что свалилась с чем-то вроде мальтий¬
ской лихорадки, а может быть, подействовало то, что немцы называют
«фен», с примесью какого-то вируса. В буквальном смысле не могла встать
с постели четыре дня, иначе была бы уже в Риме. Так что извини, пожа¬
луйста, за это бессвязное и, возможно, глупое письмо, которым я столь
недостойно отвечаю на твое премилое. Но что я хочу подчеркнуть, так это
свое решительное несогласие с твоей мыслью, будто Дикки покончил с со¬
бой. Не тот он человек, хотя я знаю все, что ты можешь возразить: мол,
люди никогда не ведут себя так, как от них ожидают, и т.д. Нет, что
касается Дикки — что угодно, только не самоубийство. Его убили в каком-
нибудь глухом закоулке Неаполя... или даже Рима, потому что ведь никто
не знает, поехал ли он после Сицилии в Рим или нет. А может быть, ему
осточертело, что к нему все время пристают, он ведь не терпит никаких
обязанностей и сейчас прячется. Думаю, все дело в этом.
• Я рада, что, по-твоему, история с подлогами — просто ошибка.
В смысле — ошибка работников банка. Я тоже так считаю. Дикки
очень изменился с ноября, вполне мог измениться и его почерк. Будем на¬
деяться, что к тому времени, когда ты получишь это письмо, что-либо
уже прояснится. Я получила телеграмму от мистера Гринлифа, он при¬
езжает в Рим, так что я должна беречь все силы для этого.
- 153

Приятно было наконец узнать твой адрес. Еще раз спасибо за пись¬
мо, за советы и приглашение.
С наилучшими пожеланиями
Мардж
Р.8. Я еще не сообщила добрую для меня весть. Удалось заинтересо¬
вать моей книгой одного издателя. Он говорит, что не может заключить
со мной договор, пока не увидит всю работу целиком, но, в общем, есть
реальная перспектива. Теперь только б закончить эту проклятую книгу!
М.
Очевидно, она решила наладить с ним отношения. Возможно, в
полиции тоже о нем говорит теперь в совсем другом тоне.
Исчезновение Дикки сильно взволновало итальянскую прессу.
Мардж или кто-то другой снабдили репортеров фотографиями. В
«Эпоке» были снимки Дикки на яхте в Монджибелло, в «Оджи» —
Дикки на пляже в Монджибелло и Дикки на террасе у Джорджо, а
также снимок Дикки с Мардж — «приятельницей как исчезнувшего
Дикки, так и убитого Фредди». Оба улыбаются, обнимая друг друга
за плечи. Был даже снимок Герберта Гринлифа-старшего, типичный
портрет бизнесмена. В свое время адрес Мардж в Мюнхене Том уз¬
нал тоже из газеты. Последние две недели в «Оджи» печаталась с про¬
должением биография Дикки, где его школьные годы описывались
как мятежные, а светская жизнь в Америке и бегство в Европу ради
занятий искусством расцвечивались такими яркими красками, что он
выступал как нечто среднее между Эрролом Флинном и Полем Гоге¬
ном. Иллюстрированные еженедельники постоянно публиковали по¬
следние сообщения из полиции, которые фактически сводились к.
нулю, хотя были перегружены самыми разнообразными теоретичес¬
кими выкладками, какие только угодно было состряпать автору к
данному номеру. Излюбленной версией было — что Дикки убежал с
другой девушкой, возможно, она-то и подписывала чеки, и развле¬
кается инкогнито где-нибудь на Таити, или в-Южной Америке, или
в Мексике. Полиция по-прежнему прочесывает и Рим, и Неаполь, и
Париж. Вот и все факты. Никаких следов, ведущих к убийце Фредди
Майлза, и ни слова о том, что кто-то видел, как Дикки Гринлиф та¬
щил Фредди Майлза, или, наоборот, может, Фредди тащил Дикки?
Том удивлялся, почему полиция скрывает этот факт от газет. Том с
удовольствием прочитал о себе как о «верном друге» без вести про¬
павшего Дикки Гринлифа, который по собственному почину сообщил
все, что знал, о характере и привычках Дикки и так же недоумевает
по поводу его исчезновения, как и все остальные. «Синьор Рипли,
один из молодых состоятельных американских гостей в Италии, —
писала «Оджи», — в настоящее время живет в Венеции, во дворце с
видом на Пьяцца Сан-Марко». Это понравилось Тому больше всего.
Он вырезал эту рекламу.
154

Тому и в голову не приходило называть свое жилище дворцом, но,
конечно, это было то, что итальянцы называют «палаццо», то есть дво¬
рец: двухэтажный дом восемнадцатого века. Парадный подъезд выхо¬
дил на Большой канал, и подъехать к нему можно было только на
гондоле; широкая каменная лестница спускалась прямо в воду, а дву¬
створчатая железная дверь открывалась двадцатисантиметровым клю,-
чом. Кроме того, за железной была еще и обычная дверь, также
открывающаяся ключом. За исключением тех случаев, когда Том хо¬
тел покрасоваться перед гостями, привезя их к себе на гондоле, он
обычно пользовался менее парадными задними воротами, выходящи¬
ми на Виале Сан-Спиридионе. Задние ворота, тоже высотой больше
четырех метров — вровень с окружавшей дом каменной стеной, — вели
в сад, немного запушенный, но все еще пышный, цветущий. Гор¬
достью этого сада были две искривленные оливы и купальня для птиц
в форме античной статуи: голый мальчик с широкой плоской чашей в
руке. Это был сад, как раз подходящий для венецианского дворца.
Немного запущенный, нуждающийся в кое-каком обновлении, кото¬
рого так и не дождется. Но. все равно сияющий вечной красотой, по¬
тому что таким прекрасным его создали более двух веков назад. Внутри
дом выглядел в точности таким, каким, по мнению Тома, должен вы¬
глядеть дом интеллигентного холостяка, во всяком случае в Венеции.
Внизу, от парадного фойе до каждой комнаты, мраморный пол в чер¬
но-белую шахматную клетку, наверху пол бело-розового мрамора. Об¬
становка, похожая скорее не на мебель, а на. материальное воплощение
ренессансной музыки, исполняемой на гобоях, старинных флейтах и
виолах «да гамба». От прислуги — это были Анна и Уго, молодая италь¬
янская пара, до него служившая у постоянно живущего в Венеции аме¬
риканца: они знали и «Кровавую Мэри», и crème de menthe frappé* —
Том требовал наведения глянца на резные поверхности шкафчиков,
сундуков и стульев, пока в них не начнут вспыхивать тусклые огонь¬
ки, перемещающиеся вслед за изменением точки зрения, так что ме¬
бель казалась живой. Современность ощущалась только в ванной.
В спальне стояла огромная, поперек себя шире, кровать. Том украсил
спальню комплектом открыток с видами Неаполя начиная с 1540 и
примерно до 1880 года, эту серию он раскопал в антикварной лавке.
Он украшал свой дом больше недели, только этим и занимался. Он
больше не сомневался в безошибочности своего вкуса, в Риме такой
уверенности еще не ощущал, да и в оформлении той.квартиры не было
и намека на утонченный вкус. Теперь Том был уверен в себе во всех
отношениях.
Уверенность в себе вдохновила даже на письмо к тетушке Дотти,
выдержанное в развязном, снисходительном тоне, прибегать к которо¬
му прежде никогда не хотелось, да это и не удалось бы. Осведомился
1 мятный ликер со льдом (фр)-
155

о ее цветущем здоровье, спросил, как поживает узкий кружок ее злоб¬
ных подруг в Бостоне, и объяснил, чем ему нравится Европа и почему
он собирается некоторое время пожить здесь. Объяснил столь убеди¬
тельно, что эту часть письма перепечатал отдельно и положил в ящик
письменного стола. Сие вдохновенное послание он настрочил однаж¬
ды после завтрака, сидя в своей спальне в новом шелковом халате,
сшитом на заказ в Венеции, и поглядывал в окно на Большой канал,
Часовую башню и Пьяцца Сан-Марко по ту сторону канала. Закончив
письмо, сварил себе еще кофе и на машинке Дикки написал завеща¬
ние Дикки, где тот отказывал ему, Тому Рипли, свой ежемесячный
доход и все деньги, лежащие на его счетах в различных банках, и под¬
писал его: Герберт Ричард Гринлиф-младший. Сначала Том' собирал¬
ся присовокупить подпись свидетеля, вымышленную итальянскую
фамилию человека,,которого Дикки якобы зазвал в свою римскую
квартиру специально, чтоб заверить завещание, но отказался от этой
мысли, опасаясь, как бы банки или мистер Гринлиф, желая оспорить
завещание, нс принялись выяснять личность свидетеля. Придется
рискнуть на незаверенное завещание. К тому же машинка Дикки была
совсем разбитая и печатала с погрешностями не менее узнаваемыми,
чем индивидуальный почерк, а Том слыхал, что собственноручно на¬
писанные завещания действительны и без подписи свидетеля. Ну, а
подпись была безупречна, в точности такая же, как хитрая затейливая
подпись в паспорте Дикки.. Прежде чем подписать завещание, Том
полчаса тренировался, потом посидел, расслабив кисти рук, потом рас¬
писался на клочке бумаги и тут же — на завещании. Пусть кто-нибудь
попробует доказать, что это не собственноручная подпись Дикки! Том
вставил в машинку конверт, напечатал: «Тем, кого это касается» — с
примечанием, запрещающим вскрывать конверт до июня текущего
года. Он засунул письмо в боковой карман чемодана, будто настолько
не придал ему значения, что даже не потрудился вытащить, когда рас¬
паковывал вещи, въехав в этот дом. Затем положил машинку в сумку,
спустился вниз по лестнице и бросил в ответвление канала, нечто вро¬
де небольшого, тянувшегося вдоль боковой стены его дома залива,
такого узкого, что не могла пройти и лодка. Давно пора было избавить¬
ся от машинки, но он все тянул с этим. Наверное, подумал он, под¬
сознательно знал, что когда-нибудь напечатает на ней завещание или
еще что-нибудь очень важное, а потому оставил у себя.
По итальянским газетам и парижскому изданию «Геральд трибьюн»
Том внимательно следил за розыском Гринлифа и расследованием
убийства Майлза, что было естественно, поскольку он был приятелем
обоих. В конце марта газеты стали выдвигать предположение, что Дик¬
ки погиб, что он убит тем или теми, кто подделывал его подпись. В
одной из римских газет приводилось мнение неаполитанского экспер¬
та, что подпись на письме из Палермо, где подтверждалась подлин¬
ность подписей на чеках, тоже поддельная. Правда, остальные
156

эксперты нс соглашались с ним. Какой-то полицейский, не Ровери-
ни, а другой, полагал, что преступник или преступники принадлежа¬
ли к ближайшему окружению Гринлифа, имели доступ к письму из
банка и достаточно наглости, чтобы ответить на него самим. Газета
цитировала слова этого полицейского: «Загадка не только в том, кто
именно совершил подлог, но и в том, как он получил доступ к письму,
поскольку портье в гостинице точно помнит, что отдал заказное пись¬
мо из банка в собственные руки Гринлифа. Портье вспоминает также,
что Гринлиф в Палермо всегда был один...»
И далее следовали рассуждения, казалось бы, вплотную подвОдяшие
к правильному ответу, но ответ этот так и не был найден. Однако Том,
прочитав статью, несколько минут был в шоке. До истины им остава¬
лось сделать один-единственный шаг, и где гарантия, что кто-либо не
сделает его завтра или послезавтра? А может быть, они уже знают ис¬
тину и просто стараются усыпить его бдительность — лейтенант Рове-
рини, чтобы держать его в курсе розыска Дикки, посылал сообщения
каждые четыре-пять дней, а в один прекрасный, уже недалекий день
они на него ринутся в атаку, вооруженные всеми необходимыми ули¬
ками.
Тому стало казаться, что за ним следят, в особенности когда шел
по длинной узкой улице, ведущей к воротам его сада.
Виале Сан-Спиридионе была всего лишь щелью между стенами
домов, без единого магазина, и так скудно освещена, что он едва раз¬
личал дорогу. Сплошные ряды домов и характерные для Италии вы¬
сокие, вровень со стенами, крепко запертые ворота, ведущие в сады.
Если на него нападут, убежать некуда, и ни одного подъезда, где мож¬
но было бы укрыться. Том не знал, кто на него нападет. Не обяза¬
тельно полиция. То, что его пугало, не имело ни имени, ни
конкретных форм, и все же страхи преследовали, точно фурии. Толь¬
ко подавив их двумя-тремя коктейлями, он мог спокойно пройти по
Сан-Спиридионе: Тогда уж он шел по улице с важным видом'и на¬
свистывая.
За свои первые две недели в новом доме он побывал в гостях толь¬
ко дважды, хотя выбор домов, куда он мог пойти на коктейль, был
большой. Круг знакомых появился благодаря случаю. В первый же
день, когда он занялся поисками жилища, маклер, вооруженный тре¬
мя огромными ключами, повез его смотреть некий дом в районе Сан-
Стефано, предполагая, что тот пустует. На самом деле в доме не только
жили, но как раз в это время принимали гостей, и хозяйка настояла,
чтобы Том, и маклер тоже, выпили по коктейлю в возмещение напрас¬
ного беспокойства, причиненного ее забывчивостью. Оказывается, она
месяц назад заявила в маклерскую контору о сдаче дома в аренду, но
передумала и оставалась в нем жить, а в контору не сообщила. Том
остался, был сдержан, учтив и перезнакомился со всеми гостями, ко¬
торые, как он предположил, составляли большую часть светского
157

общества, проводящего зиму в Венеции. Судя по тому, как радушно
его встретили, с какой готовностью вызвались помочь в поисках дома,
они жаждали притока свежей крови. Разумеется, вспомнили его фами¬
лию, и он даже удивился, каким престижным оказалось знакомство с
Дикки Гринлифом. Было ясно, что, желая придать остроту своему пре¬
сному житью-бытью, все эти люди будут приглашать его к себе, и
выспрашивать, и вытягивать из него мельчайшие подробности случив¬
шегося. Том вел себя сдержанно, но очень вежливо, как подобает мо¬
лодому человеку в его положении — робкому молодому человеку, нс
привыкшему блистать в обществе. По поводу Дикки он главным об¬
разом недоумевал: что же, в конце концов, с ним произошло?
На этом коктейле Том получил адреса трех других домов, где всег¬
да будут рады его видеть (в одном он уже побывал), и приглашения еще
на два коктейля. Пошел только на один, где хозяйкой была титулован¬
ная особа, графиня Роберта (Титти) делла Латта-Каччагуэрра. Не то
было настроение, чтобы ходить на приемы. Людей видел словно в ту¬
мане, а разговор шел настолько вяло и трудно, что нередко приходи¬
лось просить собеседника повторить сказанное. Скучал ужасно, но
считал, что эти люди ему нужны для тренировки. Отвечав на их наив¬
ные вопросы («Наверно, Дикки много пил?», или «Но он всс-таки был
влюблен в Мардж, правда?», или «Как вы думаете, куда же он уехал
на самом деле?»), он готовился к ответам на вопросы более острые, ко¬
торые задаст ему при встречи мистер Гринлиф, если эта встреча про-
изойдет. Дней через десять после получения письма от Мардж Том
начал беспокоиться из-за того, что мистер Гринлиф не написал и нс
позвонил ему из Рима. В минуты страха ему представлялось: полиция
посвятила мистера Гринлифа в игру, которую ведет с Томом Рипли, и
попросила не общаться с ним.
Ежедневно он с нетерпением открывал почтовый ящик, ожидая
письма от Мардж или от мистера Гринлифа. Его дом был готов их
принять. Ответы на возможные вопросы были готовы у него в голове.
Нельзя же до бесконечности ждать, когда поднимется занавес и нач¬
нется спектакль. А может быть, Том так противен мистеру Гринлифу
(не говоря уж о возможности прямого подозрения), что он просто не
хочет иметь с ним никакого дела. Возможно, Мардж поддерживает его
в этом. Во всяком случае, Том не в состоянии отправиться в путешест¬
вие, пока этот вопрос так или иначе не решится. А он хотел отправить¬
ся в путешествие, в то самое долгожданное путешествие в Грецию, и
уже обдумывал маршрут по островам.
Утром четвертого апреля ему позвонила Мардж. Она была в Вене¬
ции, на вокзале.
—	Я заеду за тобой, — с готовностью сказал Том. — Мистер Грин¬
лиф тоже приехал?
—	Нет, он в Риме. Я одна. Не надо приезжать за мной. У меня толь¬
ко небольшая дорожная сумка.
158

—	Что за глупости! — сказал Том, которому бездействие казалось
невыносимым. — Одна нс найдешь моего дома.
—	А вот и найду. Это дом, соседний с церковью делла-Салутс, вер¬
но? Я доеду на катбрс до Пьяцца Сан-Марко, а там возьму гондолу,
чтобы пересечь канал.
Да, она вправду знала дорогу.
—	Ну ладно, раз ты настаиваешь. — Он подумал, что не мешает еще
раз как следует осмотреть все в доме, прежде чем туда попадет она. —
Ты уже поела?
—	Нет.
—	Прекрасно. Приглашаю тебя на ленч. Будь осторожна при посад¬
ке на катер.
Их разъединили. Том хладнокровно и медленно обошел дом. Сна¬
чала две большие комнаты наверху, потом спустился вниз-по лестни¬
це и осмотрел гостиную. Только бы дом не показался ей слишком
роскошным! Он убрал со стола в гостиной серебряный портсигар, ко¬
торый купил всего два дня назад и отдал выгравировать на нем свои
инициалы, и положил его в нижний ящик серванта.
В кухне Анна возилась с ленчем.
—	Анна, сегодня приготовьте ленч на двоих, — сказал Том. — Я жду
в гости молодую даму.
От этой перспективы Анна расплылась в улыбке.
—	Американскую даму?
—	Да. Старую приятельницу. Когда ленч будет готов, Вы с Уго мо¬
жете быть свободными. Мы обслужим себя сами.
—	Хорошо.
Обычно Анна и Уго приходили в десять и уходили в два. Том не
хотел, чтобы они присутствовали при его разговоре с Мардж: оба не¬
много владели английским. Не настолько, чтобы полностью понять
разговор, но уж когда речь зайдет о Дикки, постараются не упустить
ни словечка, и это раздражало Тома.
Том приготовил в кувшине несколько порций мартини, поставил в
гостиной поднос с бокалами и бутербродами на тарелке. При первом
же звуке дверного кольца распахнул дверь.
—	Мардж! Рад тебя видеть! Входи! — Он взял у нее чемодан.
—	Как поживаешь, Том? Вот это да! — Она огляделась вокруг, под¬
няла глаза к высокому лепному потолку. — Это твой дом?
—	Я снял его. За бесценок, — скромно сказал Том. — Заходи, вы¬
пьем. Расскажи, что новенького. Ты была в полиции в Риме?
Он положил ее пальто и прозрачный дождевик на кресло.
—	Была, и мистер Гринлиф тоже. Он, конечно, очень расстроен.
Она села на диван. Том расположился в кресле напротив.
—	Ну как, они выяснили что-нибудь? Один тамошний полицей¬
ский держит меня в курсе, но нй разу не сообщил что-нибудь в самом
деле важное.
159

—	Выяснили, что перед отъездом из Палермо Дикки обменял до¬
рожные чеки на наличные, получив больше тысячи долларов. Перед са¬
мым отъездом. Значит, ему нужны были деньги, чтобы куда-нибудь
поехать, в Грецию или там в Африку. Не мог же он менять чеки на
наличные, чтобы после этого покончить с собой.
— Не мог, — согласился Том. — Ты права, это вселяет надежду.
Я не читал об этом в газетах.
— По-моему, в газетах этого и не было.
— Газеты печатали только всякую чепуху. Что Дикки, мол, обычно
ел на завтрак в Монджибелло, — сказал Том. разливая мартини.
— Просто кошмар какой-то! Сейчас стало чуть-чуть получше, но
как раз когда приехал мистер Гринлиф, газеты просто невозможно
было читать. Большое спасибо! — Она взяла свой мартини.
— А как он себя чувствует?
Мардж покачала головой.
— Мне его так жалко! Все время твердит, дескать, американская по¬
лиция лучше справилась бы, и всякое такое. Вдобавок,совсем не знает
итальянского, и это все усугубляет.
— А что он делает в Риме?
— Ждет. Что нам еще остается? Я опять отложила свой отъезд.
Мы с мистером Гринлифом ездили в Монджибелло, и я там всех рас¬
спрашивала, в основном, конечно, ради мистера Гринлифа. .Я-то за¬
ранее знала, что они ничего не могут сказать. Дикки не был там с
ноября.
— Да, конечно.
Том размышлял, потягивая мартини. Мардж явно надеялась на луч¬
шее. Даже и теперь она сохраняла типично скаутские активность и бод¬
рость. Казалось, вот-вот, сделав резкое движение, что-нибудь опрокинет.
От нее веяло крепким здоровьем и чуть заметной неряшливостью. Как
она его раздражала! Но он разыграл комедию: встал, похлопал ее по пле¬
чу и нежно чмокнул в щечку.
—	Может быть, он отсиживается где-нибудь в Танжере и пережи¬
дает, пока все не уляжется.
—	В таком случае он совершенно не считается с нами, — рассмея¬
лась Мардж.
—	Я вовсе не хотел никого волновать, когда рассказал об его де¬
прессии. Просто считал своим долгом поставить в известность тебя и
мистера Гринлифа.
—	Понимаю. Думаю, ты правильно поступил, рассказав нам. Но я
с тобой не согласна.
Она улыбнулась своей широкой улыбкой, глаза лучились надеждой.
Нет, ей-богу, она просто чокнутая!
Том вернул ее с небес на землю, задавая вопросы о том, какие вер¬
сии разрабатываются римской полйцйей, какие улики у них есть (ока¬
залось — ни одной, достойной упоминания) и что она слышала по
160

поводу убийства Майлза. Об этом Мардж тоже не сообщила ничего
нового. Она знала, что Фредди и Дикки видели вместе перед домом
Дикки в тот самый вечер около восьми часов, но считала, что значе¬
ние этого эпизода раздуто.
— Может, Фредди надрался, а может, Дикки просто так обнял его.
В темноте и нс разглядишь как следует! Непозволительно из этого де¬
лать вывод, будто Дикки убил Фредди.
— А есть ли у них какие-либо конкретные факты, хотя бы один,
чтобы считать Дикки убийцей?
— Ну конечно нет!
— Тогда почему бы им не заняться делом как следует и не вы¬
яснить, кто на самом деле убил Фредди? А заодно и выяснить, где
Дикки?
—	То-то и оно. Во всяком случае, полиция теперь точно знает,
что Дикки добрался из Палермо до Неаполя. Нашелся стюард, ко¬
торый помнит, что нес его чемоданы от каюты до пристани в Неа¬
поле. .
— Вот как, — сказал Том. Он тоже помнил этого стюарда, неуклю¬
жего низкорослого недотепу, уронившего его матерчатый чемодан,
пытаясь нести его под мышкой. — Но ведь Фредди, кажется, убит че¬
рез несколько часов после того, как ушел от Дикки? — спросил он
вдруг.
— В том-то и дело, что нет. Врачи не могут сказать точно. И похо¬
же, у Дикки нет алиби. Вполне естественно, ведь он, несомненно, был
один. Да уж, не везет так не везет.
—	Но не думают же они всерьез, что убийца Фредди-Дикки?
—	Прямо так не говорят. Но это носится в воздухе. Разумеется, они
не могут себе позволить опрометчивых заявлений, когда речь идет об
американском гражданине. Но поскольку других подозреваемых нет, а
Дикки исчез... И потом, еше его квартирная хозяйка в Риме показала,
что Фредди спускался к ней и спрашивал, кто живет в квартире Дик¬
ки или что-то вроде этого. Она сказала, что вид у Фредди был рассер¬
женный, будто они поссорились. И будто бы Фредди спрашивал, живет ли
Дикки один.
Том нахмурился.
—	Странный вопрос.
—	Сама удивляюсь. Фредди не слишком хорошо говорил по-италь¬
янски, и, возможно, квартирная хозяйка его неправильно поняла. Во
всяком случае, уже сам факт, что Фредди был сердит, бросает тень на
Дикки.
Том поднял брови.
—	Я бы сказал, что это бросает тенц на Фредди. Может быть, Дик-
ки-то вовсе не был сердит. — Он был совершенно спокоен, ведь
Мардж ничего не пронюхала. — По-моему, тут не о чем.тревожиться,
если только не всплывет что-либо реальное. На мой взгляд, все это
6 П. Хайсмит «Два лика января»	161

просто чепуха. — Он снова наполнил ес бокал. — Кстати, об Африке.
Они наводили справки в Танжере? Дикки часто говорил, что хочет
поехать в Танжер.
—	Думаю, они подняли на ноги полицию повсюду. По-моему, им
бы следовало пригласить полицейских из Франции. Французская по¬
лиция здорово справляется с такими делами. Ну, конечно, это невоз¬
можно. Здесь Италия, — сказала она, и голос ее дрогнул от волнения.
— Съедим ленч дома? — спросил Том. — Прислуга уходит только в
два. Воспользуемся этим преимуществом.
Анна возвестила, что ленч готов.
—	Чудесно, — сказала Мардж. — Тем более дождик моросит...
Анна уставилась на Мардж — узнала по газетным фотографиям,
понял Том.
—	Вы с Уго можете идти, если хотите. Спасибо.
Анна вернулась в кухню, где была дверь в боковой стене дома, вы¬
ходившая в маленький проулок. Этим-то выходом и пользовались слу¬
ги. Но Том слышал, как она гремит кофеваркой, несомненно, нарочно
оттягивая свой уход, чтобы еще раз взглянуть на Мардж.
— С Уго? Одной служанки тебе мало?
— Здесь принято наниматься парами. Ты не поверишь, но я арен¬
дую этот дом всего за пятьдесят долларов в месяц. Правда, без ото¬
пления.
— Я и вправду не верю! Цена почти такая же, как в Монджибслло.
—	.Но это так и есть. Конечно, отопление безумно дорого, но я
обычно отапливаю только спальню.
— Но здесь совсем не холодно.
— Сегодня топлю на всю катушку ради тебя, — улыбнулся Том.
— Что произошло? Какая-нибудь из твоих тетушек умерла и оста¬
вила тебе целое состояние? — спросила Мардж, все еще разыгрывая
роль ослепленной окружающим великолепием.
—	Нет, просто я принял решение. Собираюсь наслаждаться жизнью
на те деньги, что у меня есть, пока не кончатся. Я писал тебе, что с
работой, на которую я рассчитывал в Риме, не выгорело. И вот сижу в
Европе, имея всего каких-нибудь две тысячи долларов на счету. И ре¬
шил прожить их, а потом вернуться домой вчистую разоренным и на¬
чать все с нуля.
В письме Том объяснил Мардж, что он тогда устраивался на рабо¬
ту по продаже в Европе слуховых аппаратов американской фирмы. Но
решил, что это свыше его сил, да и представитель фирмы, который с
ним беседовал, тоже не счел его подходящим. Том написал также, что
представитель фирмы появился буквально через минуту после их те¬
лефонного разговора, лотому-то он и не смог тогда встретиться с ней,
как условились, в баре «Анджело».
—	При такой арендной плате двух тысяч тебе ненадолго хватит.
Том понял — она пытается выяснить, давал ли ему Дикки деньги.
162

—	Хватит до лета, — ответил Том сухо. — Думаю, я это заслужил.
Почти всю зиму кочевал по Италии, как цыган, практически не тратя
денег, и сыт этим по горло.
—	А где же ты был зимой?
—	Во всяком случае, не с Томом... то есть я хотел сказать нс с Дик¬
ки, — спохватился он, смеясь, но на самом деле испугавшись своей
оговорки. — Знаю, ты, наверное, думала, что мы были вместе. Но я
почти так же мало общался с Дикки, как и ты.
—	Хватит заливать-то. — Язык у Мардж заплетался. Похоже, спирт¬
ное уже ударило ей в голову.
Том смешал в кувшине еще два или три мартини.
—	Если не считать поездку в Канн и тех двух дней в феврале в Риме,
я вообще не общался с Дикки.
Тут немного не сходились концы с концами, потому что он когда-то
писал ей от имени Дикки, что, дескать, Том жил у него несколько дней
в Риме после поездки в Канн. Но теперь, лицом к лицу с Мардж-, ему
вдруг стало стыдно, что Мардж знает или думает, будто он провел так
много времени с Дикки и они действительно повинны в том, в чем она
его упрекала. Он прикусил язык и стал разливать коктейль, ругая себя
за трусость. Во время ленча — к величайшему сожалению Тома, основ¬
ным блюдом был холодный ростбиф, предельно дорогой продукт на
итальянском рынке, — Мардж с большей въедливостью, чем любой по¬
лицейский, допрашивала его о душевном состоянии Дикки в тот пе¬
риод, когда Том был у него в Риме. Она поймала Тома за руку,
напомнив об ужасных десяти днях, которые он провел с Дикки в Риме
после путешествия в Канн, и расспрашивала его обо всем, начиная от
Ди Массимо, художника, с которым работал Дикки, до аппетита Дик¬
ки и времени, когда он имел обыкновение вставать по утрам.
—	А как, по-твоему, он относился ко мне? Я сумею выдержать все.
—	Думаю, ты была его головной болью, — серьезно сказал Том.—
Я думаю... Видишь ли, такая ситуация встречается не так уж редко. Во-
первых, мужчина боится брака... ''
—	Но я ведь никогда не предлагала ему жениться на мне, — возра¬
зила Мардж.
—	Я знаю, но... — Том заставил себя продолжить. — Скажем так,
его тяготило, что ты так носилась с ним, а он не мог ответить тебе тем
же. Он, я думаю, предпочел бы более легкие отношения.
Мардж уставилась на Тома с растерянным видом, знакомым ему по
прежним временам, но мгновенно взяла себя в руки и храбро произнесла:
—	Ладно, теперь все это уже не имеет значения. Хочу знать одно:
где он сейчас.
Ее ярость из-за того, что он якобы всю зиму пробыл с Дикки, тоже
нс имела значения, подумал Том. Потому что сначала она не хотела
этому Верить, а теперь уже верить этому и не нужно. Том осторожно
спросил:
163

—	А он случайно не написал тебе из Палермо?
Мардж покачала головой.
—	Нет. А почему ты спрашиваешь?
—- Хотел знать, в каком, на твой взгляд, состоянии он тогда нахо¬
дился. Ты писала ему?
Она помедлила с ответом.
—	Да... Честно говоря, писала.
—	И что это было за письмо? Я потому спрашиваю, что недруже¬
любное письмо именно тогда могла на него плохо подействовать.
—	Ну... Трудно сказать, что за письмо. Но вполне дружелюбное. Я
писала, что возвращаюсь в Штаты. — Она смотрела на Тома широко
раскрытыми глазами.
Том наслаждался, наблюдая за ее лицом. Ему было интересно смот¬
реть, как мучаются другие, когда лгут. В том гнусном письме она пи¬
сала о своем доносе в полицию: мол, Том и Дикки никогда не
расстаются.
— В таком случае, я думаю, это неважно, — сказал Том кротко и
мягко, откидываясь на спинку кресла.
Они немного помолчали, затем Том стал расспрашивать ее о кни¬
ге, кто этот издатель и много ли осталось работы. Мардж отвечала с
энтузиазмом. Том подумал: если бы она заполучила обратно Дикки и
к следующей зиме вышла бы ее книга, она бы, наверно, просто лоп¬
нула от счастья. Хлоп — и нет ее.
— Как ты думаешь, стоит мне проявить инициативу и тоже пого¬
ворить с мистером Гринлифом? — спросил Том. — Я с удовольствием
съезжу в Рим... — Тут он вспомнил, что удовольствие будет нс столь
уж большим, потому что в Риме полно людей, видевших его в обличье
Дикки Гринлифа. — Или, по-твоему, он согласится приехать сюда? Он
бы мог остановиться у меня. Где он живет в Риме?
— У знакомых американцев, у них большая квартира. Их фамилия
Норман, а живут они на Виа Кватро-Новембре. Я думаю, будет луч¬
ше, если ты пригласишь его сюда. Я напишу тебе адрес.
— Отличная мысль. Он не любит меня, правда?
Мардж слегка улыбнулась.
— Откровенно говоря, не любит. Думаю, он, учитывая все обстоя¬
тельства, немного чересчур суров к тебе. Возможно, считает, что ты
тянул из Дикки деньги.
— Вот уж чего не было, того не было. Жаль, что мне не удалось вер¬
нуть Дикки домой, но все это я ему объяснил. Когда узнал, что Дикки
пропал без вести, я написал мистеру Гринлифу самое чуткое письмо,
какое только мог. И что же, это совсем нс помогло?
. — Помогло, только... Ой, ради Бога, прости, Том! Залила такую чу¬
десную скатерть!
Мардж перевернула свой мартин.и. Теперь она неуклюже размазы¬
вала салфеткой пятно на скатерти.
164

Том прибежал из кухни с влажной скатертью в руках.
—	Все в порядке, — сказал он, протирая столешницу и наблюдая,
как. несмотря на это, на дереве все явственнее проступает белое пят¬
но. Не о скатерти он беспокоился, а о своем красивом столе.
—	Ради Бога, прости! — продолжала восклицать Мардж.
Том ненавидел се. Ему вдруг вспомнился ее купальный костюм,
переброшенный через подоконник в Монджибслло. Если он пригла¬
сит се остановиться у него, этой ночью ее белье будет раскидано по
его креслам. Мысль об этом была ему противна. Он заставил себя ши¬
роко улыбнуться Мардж через стол.
—	Надеюсь, ты окажешь мне честь и согласишься переночевать у
меня. Не в моей постели, — добавил он со смешком, — наверху две
комнаты, одну я предоставлю тебе.
—	Огромное спасибо. С удовольствием. — Она улыбнулась ему.
Том провел ее в спальню — в другой комнате была лишь кушетка,
хотя и больше стандартного размера, но не такая удобная, как его дву¬
спальная кровать. — и Мардж закрылась там, чтобы немного вздрем¬
нуть после ленча. Том беспокойно бродил по остальным комнатам и
старался припомнить, не осталось ли в спальне чего-либо такого, что
следовало бы изъять. В подкладке чемодана, который находился в стен¬
ном шкафу, был спрятан паспорт Дикки. Больше ничего не вспомни¬
лось. Но у женщин острый глаз, даже у такой дуры, как Мардж. Небось
постарается все высмотреть. Кончилось тем, что он решил войти в
комнату, пока она спит, и забрать чемодан. Скрипнула половица, и
Мардж широко раскрыла глаза.
—	Хочу кое-что взять, — прошептал Том. — Извини.
Он вышел на цыпочках. Возможно, Мардж не вспомнит об этом,
подумал Том, ведь она толком и не проснулась.
Позднее он показал Мардж весь дом. О полке с книгами в кожа¬
ных переплетах в комнате рядом со спальней сказал, что они уже сто¬
яли здесь, когда он снял дом, хотя на самом деле это были его
собственные книги, купленные в Риме, Палермо и Венеции. Он
вспомнил, что с десяток из них было у него еше в Риме, и сопровож¬
давший Роверини молодой полицейский низко наклонялся над ними,
изучая названия. Но он не посчитал это серьезной причиной для бес¬
покойства, даже если к нему еще раз придет тот же самый полицей¬
ский. Том показал Мардж парадный вход — широкую каменную
лестницу. Было время отлива, и из воды выступили четыре ступеньки,
две нижние покрыты толстым слоем влажных водорослей. Они были
из разновидности скользких, с длинными стеблями и свисали по уг¬
лам лестницы, точно грязные темно-зеленые волосы. Тому ступени ка¬
зались омерзительными, а Мардж нашла их очень романтичными.
У Тома появилось желание столкнуть ее туда.
—	А мы можем сегодня ночью взять гондолу и вернуться этим пу¬
тем? — спросила она.
165

— Конечно.
Разумеется, сегодня они собирались поужинать в ресторане. Том
страшился перспективы долгого итальянского вечера вдвоем, ведь
ужинать они будут не раньше десяти, а потойл она, вероятно, захочет
посидеть в кофе на Пьяцца Сан-Марко до двух часов ночи.
Том поднял глаза к подернутому дымкой бессолнечному венециан¬
скому небу, проследил за чайкой, скользнувшей вниз и усевшейся на
ступени чьего-то парадного входа по ту сторону канала. Он прикиды¬
вал, кому бы из его новых венецианских друзей позвонить и попро¬
сить разрешения привести Мардж часиков в пять на коктейль. Все они,
конечно, будут очень рады познакомиться с ней. Его выбор пал на
англичанина Питера Смит-Кингсли. У Питера турецкий ковер, рояль
и полно всяких напитков в баре. Том предпочел Питера остальным еще
и потому, что тот любил, чтобы гости у него засиживались. Там мож¬
но будет провести время до самого ужина.
Глава 24
В семь часов вечера Том из дома Питера Смит-Кингсли позвонил
мистеру Гринлифу. Его голос прозвучал гораздо доброжелательнее, чем
ожидалось. Отец Дикки с обезоруживающей доверчивостью впитывал те
крохи сведений, которые Том мог сообщить о сыне. В соседней комна¬
те, помимо Мардж, находились Питер, а также двое симпатичных брат¬
цев Франчетти из Триеста, с которыми Том недавно познакомился. Все
они, конечно же, слышали каждое слово, поэтому Том провел этот раз¬
говор гораздо лучше, чем если бы был совершенно один, без слушателей.
— Я рассказал Мардж все, что мне известно, — сказал он. — По¬
этому она всегда сможет дополнить, если я что-либо опустил. Как
жаль, что не могу дать полиции никаких по-настоящему ценных све¬
дений, которые могли бы помочь расследованию.
— Ох уж эта мне полиция, — резко произнес мистер Гринлиф.—
Я уже начинаю думать, что Ричарда нет в живых. По каким-то при¬
чинам в итальянской полиции склонны считать именно так. Они
действуют как дилетанты, словно какие-то пожилые дамочки, вообра¬
зившие себя сыщиками.
Том был поражен невозмутимостью, с которой Гринлиф воспринял
предположение о смерти Дикки.
— А вы сами-то, мистер Гринлиф, как думаете? Мог ли Дикки по¬
кончить с собой? — тихо спросил Том.
Мистер Гринлиф вздохнул:
— Не знаю... Пожалуй, это могло случиться. Я всегда отдавал себе
отчет, насколько мой сын неуравновешенная личность.
— Боюсь, вынужден согласиться с вами, — произнес Том. — А не
хотели бы вы поговорить с Мардж? Она здесь, в соседней комнате.
166

—	Нет, ист, спасибо. Когда она намерена вернуться в Рим?
—	Кажется, говорила, что уедет завтра. Если вы сами, мистер Грин¬
лиф, надумаете приехать в Венецию, чтобы немного отдохнуть, я буду
очень рад, ежели вы остановитесь в моем доме.
Но мистер Гринлиф отклонил приглашение. Том вдруг почувство¬
вал, что во время разговора он чересчур уж углубился в прошлое, а
этого делать нс следовало. Он все время как бы сам накликал на себя
беду. Мистер Гринлиф поблагодарил за звонок и церемонно пожелал
спокойной ночи.
Том-вернулся в соседнюю комнату к остальным.
—	Никаких новостей из Рима, — удрученно сообщил он присут¬
ствующим.
—	Да? — Питер был разочарован.
—	Вот деньги за разговор, Питер, — сказал Том, выкладывая две¬
надцать сотен лир на крышку рояля. — Большое спасибо,
—	Вот что я думаю, — начал Пьетро Франчетти на очень хорошем
английском. — Дикки Гринлиф мог заплатить какому-нибудь неапо¬
литанскому рыбаку или римскому торговцу сигаретами, чтобы обме¬
няться с ним паспортами и начать ту самую уединенную, тихую жизнь,
к которой всегда стремился. Возможно, у обладателя паспорта Дикки
талант подделывателя банковских чеков оказался не столь выдающим¬
ся, как тому казалось, и, когда возникли подозрения, он срочно ис¬
чез. Полиции следует искать человека, который не сможет предъявить
подлинного удостоверения личности, и выяснить, кто он на самом
деле, а уж после этого приступить к розыску человека с этим именем.
Это и будет Дикки Гринлиф!
Все засмеялись, и Том громче всех.
—	Единственное, что нс срабатывает в этой версии, так это факт,
что слишком уж многие видели Дикки в январе, в феврале и...
—	Кто же это, собственно говоря? — Пьетро перебил Тома с той
итальянской бесцеремонностью, которая при разговоре по-английски
вдвойне неприятна.
—	Ну, я, например. Во всяком случае, я даже хотел обратить вни¬
мание полиции на то, что, по мнению банка, поддельные чеки посту¬
пали начиная с декабря.
—	И все же такая версия вполне правдоподобна, — прощебетала
Мардж, откидываясь на высокую спинку шезлонга. По-видимому, пос¬
ле третьей рюмки она впала в благодушное состояние. — Все это так
похоже на Дикки. Вероятно, решился на это после Палермо, когда ис¬
тория с банковскими чеками была в самом разгаре. В подделку чеков
я вообще не верю. Думаю, никакой подделки чеков не было. Дикки
мог настолько измениться, что это повлияло и на его почерк.
—	С этим я могу согласиться, — произнес Том. — Хотя, наверное,
какие-то основания у банка есть. Мнения американских экспертов об
этом разделились, а в Неаполитанском банке во всем стараются сле¬
167

довать за американской стороной. Они сами никогда не заметили бы
подлога, если б им не сообщили об этом из Штатов.
— Интересно, а что пишут сегодняшние газеты? — весело спросил
Пит, с трудом влезая ногой в башмак, больше похожий на домашнюю
туфлю; вероятно, Питер снял его, потому что он жал. — Пожалуй, я
схожу за газетами.
Но тут один из братьев Франчетти выказал желание сделать это и
тотчас пулей выскочил из комнаты. Одет Лоренцо Франчетти был це¬
ликом и полностью в английском стиле: розовый вышитый жилет,
сшитый в Англии костюм, ботинки на толстой подошве английского
же производства. Аналогично был одет и его брат. Питер, напротив,
был с ног до головы во всем итальянском. Том уже заметил, что если
на вечеринке или в театре встречаешь человека, одетого во все англий¬
ское, то.можно быть уверенным, что это итальянец, и наоборот.
Как раз когда Лоренцо вернулся с двумя итальянскими и двумя
американскими газетами, приехали новые гости. Снова споры, обмен
глупейшими соображениями, снова изумление по поводу свежих но¬
востей. Дом Дикки в Монджибелло был продан за цену, вдвое превы¬
шающую первоначальную. Деньги будут храниться в неаполитанском
банке, пока Ричард Гринлиф не запросит их.
В той же газете, где сообщалось о продаже дома Дикки, была по¬
мещена карикатура: муж стоит на коленях и заглядывает поД письмен¬
ный стол. Жена спрашивает: «Обронил запонку?» Муж отвечает: «Нет,
я ищу Дикки ГриИлифа».
Тому довелось также услышать, что в некоторых римских мюзик-
холлах даже изображают исчезновение Дикки комически. Среди
вновь прибывших гостей был американец, кажется, его звали Руди.
Он тут же пригласил Тома и Мардж на следующий день прийти на
вечеринку с коктейлями в отель, где он остановился. Том пытался
было отказаться, но Мардж радостно приняла приглашение. А Том
так надеялся, что завтра ее уже здесь не будет, ведь за ленчем она
обмолвилась об отъезде. Том не сомневался, что вечеринка будет
ужасной. Этот Руди был вульгарным типом, слишком ярко одетым
горлопаном. Он представился торговцем антиквариатом. С непринуж¬
денной настойчивостью Том увел Мардж из дома Питера, пока она
не напринимала новых приглашений.
Мардж была в легкомысленно-веселом настроении, которое так
раздражало Тома во время их долгого, состоящего из пяти блюд обе¬
да. Ему приходилось делать прямо-таки сверхъестественные усилия,
чтобы отвечать доброжелательно. Так дергается во время эксперимен¬
та беспомощная лягушка, к которой прикасаются электродом. Но ког¬
да Мардж перевела разговор на Дикки, он почувствовал облегчение и
с готовностью принялся развивать эту тему. Говорил нечто вроде того,
что «может быть, Дикки вновь обратился к живописи и, подобно Го¬
гену, поселился на одном из островов южных морей». Господи, как же
168

ему все это осточертело! Лениво жестикулируя, Мардж принялась фан¬
тазировать на тему Дикки и южных островов. Том понимал, что самое
худшее — прогулка в гондоле — еще впереди, и если она вздумает
болтать своими ручками в воде, то дай Бог, чтобы акула откусила их.
Он заказал десерт, который уже не лез ему в глотку, но Мардж пре¬
спокойно разделалась и с ним.
Мардж, конечно же, жаждала прокатиться.в отдельной гондоле, а
никак не в одной из тех, что курсируют между собором Святого Марка и
собором Пресвятой Девы, беря на борт по десятку пассажиров зараз. По¬
этому они наняли частную гондолу. Было половина второго ночи. После
многочисленных чашек кофе эспрессо во рту у Тома появился отврати¬
тельный вкус, сердце трепыхалось, будто крылья птицы. Было очевидно,
что до рассвета не заснуть. Сидя рядом с Мардж, он чувствовал себя со¬
вершенно разбитым. Так же, как и она, лениво откинулся назад, в то же
время тщательно заботясь о том, чтобы ненароком не коснуться ее бед¬
ра. Настроение у Мардж по-прежнему было восторженным, она наслаж¬
далась собственным монологом о восходе солнца, который ей довелось
наблюдать в свой прошлый приезд в Венецию. Тихое покачивание лод¬
ки и ритмичные всплески весла гондольера вызывали легкую тошноту.
Водное пространство между причалом собора Святого Марка и ступень¬
ками собора Пресвятой Девы казалось нескончаемым.
Все ступеньки собора, кроме двух верхних, были покрыты водой,
третья заросла водорослями, и волны отвратительно колебали и про¬
чесывали их. Том машинально расплатился с гондольером и, только
уже стоя перед закрытыми массивными дверями, вдруг осознал, что у
него нет от них ключей. Он огляделся вокруг, ища возможность по¬
пасть внутрь и открыть дверь изнутри, но не смог даже дотянуться до
оконного проема. Мардж расхохоталась, прежде чем он успел произ¬
нести хоть слово.
—	Ты забыл ключи! Вот это да! Стоять на ступеньках, когда кругом
вода, у самого входа в дом, и не иметь с собой ключей, чтобы войти
внутрь!
Том попытался улыбнуться. Собственно говоря, какого черта он
должен был таскать тяжеленные, словно револьверы, ключи, каждый
длиной около тридцати сантиметров. Он обернулся и крикнул гондоль¬
еру, чтобы тот вернулся.
—	Ха, — усмехнулся гондольер, удаляясь. — Мое сочувствие, синьор!
Ноя должен возвращаться к пристани собора Святого Марка.
Он продолжал грести.
—	Мы забыли ключи! — громко крикнул Том по-итальянски.
—	Сочувствую, синьор, — отозвался гондольер. — Ждите другого
гондольера.
Мардж снова засмеялась.
—	Какой-нибудь гондольер подберет нас. Ничего себе, а? — Она
встала на цыпочки.
169

Ночь была не из приятных. Какая-то промозглая, начался мелкий
дождик. Конечно, можно бы съездить за ключами на маршрутной гон¬
доле, но и ее что-то не было. Единственная посудина в поле зрения —
прогулочный катер, приближающийся к пристани собора Святого
Марка. Надежда, что он подберет их, была очень слабой, но Том при¬
нялся кричать что было силы. Прогулочный катер, украшенный огня¬
ми, с множеством людей на борту, невозмутимо проплыл мимо и
уткнулся носом в деревянную пристань поперек канала. Мардж сиде¬
ла на ступеньках, обхватив колени руками, ничего не предпринимая...
В конце концов какая-то утлая моторка, кажется рыбачья, замедлила
ход и с нее послышалось громкое:
— Застряли? •
— Мы забыли ключи! — радостно объявила Мардж.
И тут же отказалась перебраться в лодку. Была готова сидеть и
ждать, пока Том не доберется до входа в дом со стороны улицы и не
откроет двери изнутри. Том возразил, что на это уйдет уйма времени,
не менее пятнадцати минут, а она, сидя здесь, рискует простудиться.
В конце концов Мардж согласилась. Итальянец довез их до ближай¬
шего причала — к ступеням собора Пресвятой Девы Делла Солуте. От
денег он отказался, но с удовольствием взял у Тома начатую пачку аме¬
риканских сигарет. Идя вместе с Мардж по улице Сан-Спиридиони,
Том испытывал гнетущее чувство, которого, уверен, не было бы4 будь
он совершенно один. На Мардж улица не произвела ни малейшего
впечатления, она всю дорогу щебетала как ни в чем не бывало.
Глава 25
Ранним утром Тома разбудил стук в дверь. Схватив халат, спустил¬
ся вниз. Принесли телеграмму, и он ринулся наверх за чаевыми для
рассыльного. А после, стоя в холодной гостиной, пробежал глазами:
Передумал. Буду рад встречи с вас. Приезжаю в 11.45.
Г. Григлиф
Том содрогнулся. Ну что ж, он ожидал этого. Впрочем, нет. Про¬
сто ужасно боялся. Неужели он приезжает прямо сейчас? Да нет, рас¬
свет едва брезжит. Гостиная выглядела такой серой и неприглядной!
Это *Рад встречи с вас» придавало телеграмме какой-то отвратитель¬
но косноязычный и одновременно старомодный оттенок. Правда, в
телеграммах на английском, посылаемых в Италии, бывали и более
забавные ошибки, а что он почувствовал бы, если б в подписи
«Г. Григлиф» они ненароком-поставили инициал «Р.» или «Д.»?
Том взбежал по ступенькам, чтобы попытаться снова заснуть. Ка¬
кое-то время лежал и размышлял, не вздумает ли Мардж заглянуть к
нему, ведь она могла слышать сильный стук в дверь. Нет, скорее все¬
170

го даже не проснулась. Потом он стал воображать, как встречает на
пороге мистера Гринлифа, его крепкое рукопожатие, те вопросы, ко¬
торые тот, возможно, начнет задавать. Но из-за охватившего его стра¬
ха никак не мог сосредоточиться. Слишком хотелось спать, чтобы
придумать достойные ответы на воображаемые вопросы, и в то же вре¬
мя он был слишком возбужден, чтобы заснуть. Подумал было сварить
кофе и разбудить Мардж, чтоб было с кем поговорить. Но понял, как
будет отвратительно войти к ней в комнату и лицезреть все это раз¬
бросанное нижнее белье. Это уж будет выше его сил.
Его разбудила сама Мардж, сообщив, что сварила кофе.
—	Представляешь, — сказал Том, широко улыбаясь, — я получил
телеграмму от мистера Гринлифа. Он приезжает около полудня.
—	Правда? Когда же ты ее получил?
—	Сегодня утром, если мне это не Приснилось. — Том пошарил
рядом с собой. — Вот она.
Мардж прочитала телеграмму.
—	«Буду рад встречи с вас», — произнесла она со смехом. — Ну что
же, хорошо. Мне кажется, поездка пойдет ему на пользу. Ты как, спус¬
тишься вниз или я принесу тебе кофе сюда?
—	Спущусь вниз, — ответил Том, надевая халат.
Мардж была уже совсем одета. На ней были свитер и черные хлоп¬
чатобумажные брюки очень хорошего покроя, вероятно сшитые на
заказ, потому что идеально облегали ее бесформенную тыквообразную
фигуру. Они еще пили кофе, когда в десять часов появились Анна и
Уго, принесли молоко, булочки и утренние газеты. Том и Мардж ре¬
шили сварить еще кофе, подогрели молоко и не спешили покинуть
гостиную. Это было редкое утро, одно из тех, когда в газетах не было
ничего об исчезновении Дикки и о деле Майлза. Так иногда бывало.
Правда, в вечерних выпусках эти имена порой вновь между делом упо¬
минались. Просто сообщалось, что Дикки все еще не найден, а убий¬
ство Майлза пока еще не раскрыто.
К одиннадцати сорока пяти Том и Мардж отправились на вокзал
встречать мистера Гринлифа. Снова шел дождь, и было так ветрено и
холодно, что казалось, его капли застывают на лету и в виде хлопьев
снега облепляют их лица. Они стояли под крышей у входа на перрон,
наблюдая за выходящими из ворот людьми. Наконец показался мис¬
тер Гринлиф — важный и мертвенно-бледный. Мардж бросилась к
нему навстречу и поцеловала в щеку, он улыбнулся ей.
—	Здравствуйте, Том, — сердечно произнес мистер Гринлиф, про¬
тягивая руку. — Как поживаете?
—	Прекрасно, сэр. А вы?
У мистера Гринлифа с собой был только небольшой чемодан, но его
нес носильщик, который поехал с ними на катере, хотя Том предло¬
жил свои услуги. Том хотел, чтобы они сразу же отправились к нему
домой, но мистер Гринлиф пожелал сперва устроиться в гостинице.
171

—	Я приду к вам, как только получу номер. Пожалуй, направлюсь.в
«Гритти». Это, кажется, недалеко от вас? — спросил мистер Гринлиф.
—	Нельзя сказать, чтоб совсем рядом, но можно дойти до собора Свя¬
того Марка, а потом взять гондолу, — объяснил Том. — Мы пойдем с
вами, если вы намереваетесь только взять номер и если в ваши планы
не входит побыть некоторое время исключительно с одной Мардж.
Мистер Гринлиф отрицательно покачал головой. Он несколько раз.
бросил нервный, рассеянный взгляд в окно катера, очевидно считая,
что пребывание в незнакомом городе обязывает к этому, хотя ничто
не задержало его внимания. Он не ответил на приглашение Тома по¬
завтракать всем вместе. Том скрестил руки, надел маску добродушия
и умолк. К тому же сильно ревел двигатель катера. Время от времени
мистер Гринлиф обменивался с Мардж замечаниями об общих рим¬
ских знакомых. Том заметил, что они'превосходно ладят, хотя впер¬
вые встретились только в Римс.
Они решили позавтракать в неприметном ресторанчике, где-то меж¬
ду «Гритти» и «Риалито», который специализировался на «дарах моря».
Блюда из них всегда были выставлены для обозрения на длинном при¬
лавке при входе в обеденный зал. На одной из тарелок лежало ассорти из
розоватых ломтиков осьминога, которое так любил Дикки, и Том, про¬
ходя мимо, не преминул заметить, обращаясь к Мардж:
— Как жаль, что Дикки не может полакомиться вместе с нами.
Мардж весело улыбнулась. У нее в предвкушении еды настроение
всегда было хорошим.
Во время завтрака мистер Гринлиф немного оживился, но лицо по-
прежнему оставалось каменным. Он все время озирался по сторонам,
будто надеялся, что в любую минуту может появиться Дикки. Итальян¬
ская полиция, будь она неладна, не нащупала ни малейшей ниточки во
всей этой истории, и он пригласил частного американского детектива, ко¬
торый приедет сюда и попытается разобраться во всем на месте.
Услышав это, Том стал жевать медленнее. Он тоже считал, что аме¬
риканские сыщики лучше итальянских. В то же время он осознал
тщетность этой затеи. Очевидно, нечто подобное почувствовала и
Мардж, ее лицо внезапно потускнело и вытянулось.
— Ну что же, это очень хорошая мысль, — сказал Том.
— А вы высокого мнения об итальянской полиции? — спросил
мистер Гринлиф.
— Ну, в общем-то, да, — ответил Том. — Кроме того, у их поли¬
цейских большое преимущество — они говорят по-итальянски и по¬
этому могут проникнуть всюду и проверить все подозрения. Надеюсь,
тот, кого вы пригласили, говорит по-итальянски?
— Собственно говоря, даже и не знаю. — Произнес мистер Гринлиф
с таким волнением, будто только теперь осознал свое упущение. — Его
фамилия Мак-Карон. Мне сказали, очень опытный.
«Скорее всего, он не говорит по-итальянски», — подумал Том.
172

— Когда он приезжает?
— Завтра или послезавтра. Если завтра, мне придется отправиться
в Рим, чтобы встретить его. — Мистер Гринлиф отставил свою теля¬
тину. Он почти не притронулся к ней.
— У Тома такой чудесный дом! — воскликнула Мардж, приступив
к многослойному пирожному, пропитанному ромом.
Том попытался придать доброжелательность взгляду, которым ее
окинул.
«Самые каверзные вопросы, — подумал он, — вероятно, последуют
дома, когда мы с ним останемся наедине».
Он чувствовал, что у Гринлифа было желание поговорить с ним с
глазу на глаз, поэтому предложил выпить кофе здесь же, в ресторане,
прежде чем Мардж предложит им пить его дома. Ей очень нравился
кофе, которые подучался в кофеварке Тома. И все равно, когда они
пришли домой, Мардж уселась вместе с ними в гостиной и проторча¬
ла здесь целых полчаса. Никакого чувства такта, негодовал Том. И
только когда он выразительно нахмурился и посмотрел на лестницу
наверх, она наконец поняла намек, прикрыла рот ладошкой и заяви¬
ла, что пойдет немножечко вздремнуть. Несмотря ни на что, она оста¬
валась в своем обычном, неизменно жизнерадостном настроении и во
время ленча болтала с мистером Гринлифом так, будто Дикки, конеч¬
но же, жив, й милый мистер Гринлиф не должен, ни в коем случае не
должен так расстраиваться, потому что это может повредить его пище¬
варению. Тому показалось: она ведет себя так, будто не теряет надеж¬
ды стать когда-либо невесткой мистера Гринлифа.
Мистер Гринлиф встал и, засунув руки в карманы пиджака, при¬
нялся расхаживать по комнате подобно боссу, который собирается
продиктовать секретарю письмо. Про себя Том отметил\ что он никак
не выразил своего отношения к роскошной обстановке дома, даже
вроде бы не обратил на нее ни малейшего внимания.
—	Ну вот, Том, — произнес мистер Гринлиф со вздохом. — Очень
странный конец у всей этой истории, не правда ли?
—	Конец всей истории?
—	Ну, теперь вы живете в Европе, тогда как Ричард...
—	Да, кстати, мы не обсудили еще и такую возможность: а вдруг
он вернулся в Америку, — примирительным тоном произнес Том.
—	Нет, иммиграционные власти тотчас сообщили бы.
Не глядя на’Тома, мистер Гринлиф продолжал мерить шагами ком¬
нату.
—	А все-таки что вы думаете, где же он все же может находиться?
—	Знаете, сэр, он вполне мог поселиться в Италии и укрыться в
каком-нибудь отеле, где не нужно регистрироваться.
—	А разве в Италии есть отели, где не требуется регистрация?
— Официально таких нет. Но всякий, кто владеет итальянским так
же свободно, как Дикки, вполне может ее избежать. Собственно гово¬
173

ря, он вполне мог подкупить какого-нибудь владельца маленькой гос¬
тиницы, который поселил бы его у себя, даже если б ему стало извес¬
тно, что постояльца зовут Ричард Гринлиф.
— И чем же, собственно говоря, он мог бы заниматься? — Мистер
Гринлиф неожиданно взглянул ему прямо в глаза.
Том увидел на его лице то же страдальческое выражение/которое
отметил при самой первой встрече.
. — Ну, просто существует такая вероятность. Это все, что я могу
сказать по поводу всего этого. — Том на минуту умолк. — Простите
меня, мистер Гринлиф, но я допускаю, что Дикки уже нет в живых.
Выражение лица мистера Гринлифа не изменилось.
—	Вы допускаете такую возможность в связи с той депрессией, в
которую, по вашим словам, он впал в Риме?
—	Депрессия была его обычным состоянием, — нахмурился Том.—
Его подкосила история с Майлзом... Ведь он, как никто другой, терпеть
не мог публичного интереса к своей личности, так же как и всякое наси¬
лие. — Том облизнул губы. Он совершенно искренне страдал, тщательно
подбирая слова. — Дикки сказал, что если произойдет еще что-либо в
таком роде, это его совсем доконает, и тогда уже он за себя не ручается.
Кроме того, именно тогда я впервые заметил, что Дикки потерял инте¬
рес к живописи, а ведь до этого я был убежден, что живопись, что бы ни
случилось, всегда может оставаться его последним прибежищем.
— Неужели и правда он относился к занятиям живописью так
серьезно?
— Да,' он относился к этому серьезно, — твердо произнес Том.
Держа по-прежнему руки за спиной, мистер Гринлиф в который раз
взглянул на потолок.
— Жаль, что мы не можем найти этого Ди Массимо. Ему наверня¬
ка должно быть что-либо известно. Насколько я понял, они с Ричар¬
дом собирались отправиться на Сицилию.
—	Мне об этом ничего не известно, — выразил удивление Том.
Значит, Мардж сказала ему об этом.
—	Этот Ди Массимо тоже исчез, если он вообще существовал. Мне
сдается, что Ричард просто придумал его, чтобы убедить меня, будто и
в самом деле серьезно занимается живописью. Этого художника Ди
Массимо полиция никак не может найти ни в своих списках, ни в кар¬
тотеках.
—	Мне не довелось встретиться с ним, — сказал Том. — Дикки
упоминал о нем раза два, и я никогда не сомневался, что он сущест¬
вует и живет под своим именем.
— Вы сказали, «если случится что-нибудь в этом роде, он за себя
не. ручается». Что имелось в виду?
— Ну, собственно, тогда в Риме я не понял, что он имел в виду, а
теперь понимаю. Его хотели допросить в полиции по поводу затонув¬
шей лодки в Сан-Ремо. С вами беседовали в полиции по этому поводу?
174

—	Нет.
—	В Сан-Ремо была найдена какая-то разбитая лодка. Они счита¬
ют, что эта лодка пропала в тот же самый или почти в тот же самый
день, когда мы с Дикки тоже находились в Сан-Ремо и совершили
морскую прогулку на подобной лодке. Там все берут напрокат такие
маленькие моторки. В общем, была найдена разбитая лодка, а на ней
обнаружены какие-то пятна. Полиция считает — пятна крови. Лодку
обнаружили сразу же после убийства Майлза. В то время они никак
не могли разыскать меня, потому что я отправился путешествовать по
Италии, и полиция принялась расспрашивать Дикки о моем место¬
пребывании. Теперь я думаю, что в какой-то момент Дикки могло по¬
казаться, что его подозревают в том, что он меня убил.
—	О Боже!
—	Я знаю об этом потому, что несколько недель назад полицей¬
ский инспектор в Венеции допрашивал меня в связи с этим. Он
поведал, что ранее допрашивал Дикки. Удивительно, но я дейст¬
вительно не подозревал, что меня разыскивают. Не больно настойчи¬
во, но все же разыскивают, пока не прочел сообщение в одной из
здешних газет. Тогда я пошел в полицию и объявился собственной
персоной.
Несколько дней назад он решил, что'лучше самому обрисовать мис¬
теру Гринлифу все случившееся независимо от того, говорили ему об
этом в полиции или нет, а также поведать, будто он был вместе с Дик¬
ки в Римс в то самое время, когда ему должно было быть известно, что
его ишут. Кроме того, это прекрасно сходилось со словами о депрес¬
сии, в которую впал Дикки.
—	Мне трудно понять все это, — произнес Гринлиф. Он сидел на
диване и внимательно слушал Тома.
—	Теперь вес это не имеет никакого значения, так как мы с Дикки оба
живы. Я рассказал обо всем этом только для того, чтобы обратить ваше
внимание на следующее: Дикки знал, что меня разыскивают, так как его
расспрашивали о моем местонахождении. Вероятнее всего, во время пер¬
вого разговора в полиции он нс знал точно, где я, но ему по крайней мере
было известно, что я не покидал Италии. Но даже когда я приехал в Рим
и мы с ним встретились, он не рассказал об этом полиции. Он не соби¬
рался помогать им. Я все очень хорошо помню, потому что в то самое
время, когда Мардж пришла в отель и разговаривала со мной, Дикки да¬
вал показания в полиции. Он считал, что разыскивать меня — дело по¬
лиции, и лично он нс собирался сообщать им, где я.
Мистер Гринлиф покачал головой с мягкой отцовской укоризной,
будто ему и впрямь было легко поверить в такое поведение сына.
—	Мне кажется, именно в тот вечер он и произнес эту самую фра¬
зу, что если что-нибудь «в этом роде произойдет, то это его докона¬
ет». Я был тогда в Венеции, и мне все это было ужасно неприятно.
Полиция наверняка проклинала меня за то, что я нс объявился, зная,
175

что меня разыскивают. Но факт остается фактом — я действительно не
знал об этом.
—	М-да-а, — протянул мистер Гринлиф без малейшей заинтересо¬
ванности.
Том поднялся, чтобы достать бутылку бренди.
—	Боюсь, я не могу согласиться с тем, что Ричард покончил с со¬
бой, — сказал мистер Гринлиф.
—	И Мардж так не думает. Это всего лишь предположение. Я даже
не считаю его наиболее вероятным из всех.
—	Да? Каково в таком случае ваше окончательное мнение?
—	Думаю, он где-то скрывается. Позвольте предложить бренди,
сэр? После Штатов вам должно казаться ужасно промозгло в этом
доме.
—	Честно говоря, да. — Мистер Гринлиф взял протянутую рюмку.
—	Видите ли, он может сейчас находиться где угодно, и совсем не
обязательно в Италии. Вернувшись в Неаполь, Дикки мог отправить¬
ся куда глаза глядят: в Грецию, во Францию. Ведь доселе его по-на¬
стоящему никто не искал.
— Все так, все так, — устало согласился мистер Гринлиф.
Глава 26
Том очень рассчитывал, что Мардж забудет о приглашении торгов¬
ца антиквариатом на коктейль в «Даниэли», но его надежда не оправ¬
далась. Около четырех часов мистер Гринлиф отправился в свой отель
отдохнуть, и как только он ушел, Мардж напомнила Тому, что в пять
они идут на коктейль.
— Неужели тебе этого хочется? — спросил Том. — Я даже не могу
вспомнить имени того, кто нас пригласил.
— Малуф. М-а-л-у-ф. Мне хочется пойти. Хотя бы ненадолго.
Вот так и пришлось пойти. Том с отвращением видел со стороны
то, что они с Мардж представляли собой в глазах всех: не один, а це¬
лых двое участников нашумевшей истории с Гринлифом, выставлен¬
ные для всеобщего обозрения, как акробаты на арене цирка под лучом
прожектора. Он понимал, они привлекли внимание Малуфа лишь как
случайно подвернувшиеся «интересные личности», способные украсить
его компанию. Наверняка уже' успел раструбить, что у него на вече¬
ринке будут Мардж Шервуд и Томас Рипли. Невыносимо. И легкомыс¬
ленного поведения Мардж совершенно не оправдывают ее слова о том,
что она ничуть не обеспокоена исчезновением Дикки. В него даже за¬
кралась мысль, что Мардж так жадно пьет мартини только потому, что
он бесплатный, будто в его доме не было сколько душе угодно спирт¬
ного. К тому же он собирался прикупить еще несколько бутылок, ког¬
да они отправятся обедать вместе с мистером Гринлифом.
176

Том не спеша потягивал вино, стараясь держаться подальше от
Мардж. Когда его спрашивали, он подтверждал, что является близким
другом Дикки Гринлифа, нс забывая при этом заметить, что совсем
мало знаком с Мардж.
—	Мисс Шервуд гостит у меня в доме, — произносил он с натяну¬
той улыбкой.
—	А где же мистер Гринлиф? Как жаль, что вы не привели его,—
говорил мистер Малуф, двигаясь слоновьей походкой по комнате с
зажатым в руке бокалом из-под шампанского, содержащим коктейль
«Манхэттен». На нем был клетчатый костюм из английского твида, из
тех, что англичане шьют весьма неохотно, особенно для личностей
типа Руди Малуфа.
—	Я полагаю, мистер Гринлиф отдыхает. Мы увидимся с ним чуть
позже за обедом.
—	Вот как, — сказал Малуф. — А вы читали сегодняшние вечерние
газеты?
Этот вопрос он задал исключительно вежливым, с оттенком почти¬
тельности тоном, придав лицу торжественное выражение.
—	Да, читал, — ответил Том.
Мистер Малуф кивнул, не прибавив ни слова. Том попытался во¬
образить, какую околесицу пришлось бы нести в свое оправдание, если
бы он сказал, что не читал газет. В вечерних газетах сообщалось, что
Герберт Гринлиф прибыл в Венецию и остановился в отеле «Гритги-
Палас». Никаких сообщений об американском сыщике, прибывающем
в Рим, как и вообще упоминания о таковом, не было, что заставило
Тома усомниться, говорил ли вообще мистер Гринлиф что-либо подоб¬
ное. Это начинало казаться одним из предположений, высказанных
кем-то другим, или одним из его собственных опасений, не имеющих
под собой никакой реальной почвы. Нелепых опасений из тех, кото¬
рых через пару недель он, как правило, начинал стыдиться.
К такого рода предположениям относилась и мысль о том, что в Мон-
джибелло у Дикки с Мардж был роман или что они хотя бы находились
на грани романа. Или все эти страхи в связи с поддельными подписями
на банковских чеках, которые якобы могли разоблачить его, если он бу¬
дет продолжать играть роль Дикки Гринлифа. Ужас, охвативший его тог¬
да, бесследно исчез. Согласно последним сообщениям, семь из десяти
американских экспертов отрицали факт подделки подписей, утверждая,
что подпись Ричарда Гринлифа настоящая. Если б он не поддался своим
воображаемым страхам, смог бы еще раз заполнить чеки для американ¬
ского банка и навсегда остаться Дикки Гринлифом.
Том сжал губы. Какой-то частью сознания он пытался воспринимать
Малуфа, старавшегося произвести впечатление серьезного интеллектуа-.
ла, подробно рассказывая о своей утренней поездке на острова Мурано
и Бурано. Стиснув зубы и нахмурившись, Том слушал его, одновремен¬
но упорно стараясь сосредоточиться на собственных мыслях. Вероятно,
177

стоит серьезно отнестись к сообщению мистера Гринлифа о приезде
сыщика. По крайней мере, до того момента, пока оно нс будет опровер¬
гнуто. Но он не позволит, чтобы это сообщение сбило его с толку или
заставило хотя бы в малейшей степени обнаружить свой страх.
Том рассеянно ответил на какое-то замечание Малуфа. Тот засмеял¬
ся своим глупым смехом и отошел. Том с насмешкой смотрел в удаляю¬
щуюся спину, осознавая, что все время вел себя грубо и следует взять себя
в руки, быть повежливее. Ведь он хотел быть настоящим джентльменом,
а в это понятие входит способность вести себя корректно даже по отно¬
шению к второсортным торговцам антиквариатом, перекупщикам вся¬
кой дешевки. Образцы этих, с позволения сказать, произведений
искусства, всякие там пепельницы, он сподобился увидеть, например, в
спальне, где гости сложили свои пальто и плащи. Все эти люди слишком
напоминали тех, с кем он расстался в Нью-Йорке. Они присасывались к
нему как пиявки, и хотелось бежать от них куда глаза глядят.
Он пришел сюда только из-за Мардж, единственно ради нес. Ее-то
он и проклинал за то, что привела его сюда. Том отхлебнул мартини,
посмотрел в потолок и решил, что еще несколько месяцев — и он до¬
стигнет такой степени душевного равновесия, что будет в состоянии
переносить даже подобных типов, окажись он снова в такой компании.
Он стал раскованней с тех пор, как покинул Нью-Йорк, и наверняка
в дальнейшем еще больше преуспеет в этом.
Том снова устремил взгляд в потолок и погрузился в мечты о сво¬
ем путешествии в Грецию... Из Венеции поплывет сначала по Адриа¬
тическому морю, а затем по Ионическому — на Крит. Вот какие у него
планы на лето. Йюнь. Какое красивое слово, до чего же сладко зву¬
чит! От него веет блаженной ленью и солнечным светом! Но лишь
какое-то мгновенье Том витал в облаках. Громкий, пронзительный
американский говор вновь заполонил уши, высокие ноты будто ког¬
тили, парализуй нервные окончания на плечах и спине. Он невольно
начал удаляться от этих голосов, приближаясь к Мардж. Кроме нее, в
комнате находились еще две дамы— отвратительные, мерзкие жены
двоих не менее мерзких бизнесменов. Надо признать, на их фоне
Мардж показалась более привлекательной, хотя голос у нее был непри¬
ятный. Но у тех двух — еще хуже.
Ему так хотелось намекнуть ей, что пора бы уж и уйти, но ведь не
положено, чтобы мужчина первым предлагал это. Поэтому он ничего
не сказал, только с улыбкой присоединился к группе, в которой стоя¬
ла Мардж. Кто-то вновь наполнил рюмку Тома. Мардж разглагольство¬
вала о Монджибелло, о книге, которую писала, и, кажется, совершенно
очаровала троих джентльменов с седыми макушками, залысинами и
морщинистыми лицами...
Через несколько минут Мардж сама предложила покинуть Малуфа
и его приспешников, от которых с трудом удалось отделаться. К тому
времени все они уже успели настолько набраться, что стали настой¬
178

чиво предлагать всем скопом отправиться обедать с мистером Грин¬
лифом.
—	Да, Венеция — это город для веселья, — идиотски повторял Ма¬
луф, стараясь улучить момент, чтобы обнять Мардж и грубовато при¬
жать к себе, как бы принуждая остаться.
Том порадовался, что не сподобился ничего съесть, а то его тут же
вырвало бы.
—	Какой номер телефона у мистера Гринлифа? Давайте ему позво¬
ним! — Малуф стал пробираться к аппарату.
—	Мне кажется, самое время убираться отсюда, — твердо произнес
Том на ухо Мардж.
Он крепко взял ее за локоть и повел к двери, при этом оба с улыб¬
кой раскланивались с остающимися гостями.
—	Что случилось? — спросила Мардж, когда они вышли в коридор.
—	Собственно говоря, ничего. Просто, по-моему, вечеринка уже
начала выходить за рамки, — заявил Том, пытаясь улыбкой смягчить
сказанное.
Мардж была навеселе, но не настолько, чтобы не заметить, что
с Томом что-то происходит. Он был весь в поту, даже вытер капли
со лба.
—	Не выношу подобных личностей. Они меня просто убивают. Все
время болтают о Дикки, хотя мы их совсем не знаем, да и не хотим
знать. Меня прямо-таки воротит от них.
—	Странно, но со мной на этой вечеринке как раз ни одна живая
душа не заговорила о Дикки. Никто даже не упомянул его имени. Мне-
то как раз показалось, что они вели себя гораздо достойней, чем те,
что были вчера в гостях у Питера.
Том шел молча, с высоко поднятой головой. Он терпеть не мог
всех этих людишек, но нельзя же сказать об этом Мардж, ведь она
сама из них.
Они зашли в отель за мистером Гринлифом. Для обеда было еще
слишком рано, и решили выпить пока несколько аперитивов в кафе
неподалеку от «Гритти». Тому хотелось сгладить свою вспышку на ве¬
черинке у Малуфа, и он изо всех сил старался быть разговорчивым и
любезным. Мистер Гринлиф пребывал в отличном расположении духа;
он только что позвонил жене и узнал, что она чувствует себя гораздо
лучше и настроение у нее хорошее. В последние десять дней ее доктор
стал делать уколы по новой системе, и ей стало лучше, как ни при
каком другом лечении.
Обед проходил очень спокойно. Том рассказывал вполне пристой¬
ные, в меру смешные анекдоты, и Мардж заразительно смеялась. Мис¬
тер Гринлиф настоял на том, чтобы заплатить за обед, и тут же заявил,
что из-за легкого недомогания вынужден вернуться в отель. За обедом
он тщательно выбирал соус и отказался от салата, из чего Том заклю¬
чил, что он, вероятно, страдает самым обычным недугом многих путе-
179

шсствснников. Ему очень хотелось посоветовать мистеру Гринлифу
одно прекрасное средство, имеющееся во всех аптеках. Но ведь с че¬
ловеком, подобным мистеру Гринлифу, совершенно невозможно об¬
суждать такие вещи, даже если б они были совершенно одни.
Мистер Гринлиф намеревался на следующий день вернуться в Рим.
Том обещал позвонить ему около восьми утра, чтобы выяснить, каким
поездом он поедет. Мардж тоже собралась ехать вместе с ним в Рим,
и время отправления поезда ей было безразлично. Втроем они напра¬
вились в сторону «Гритти», дабы там распрощаться. Мистер Гринлиф
представлял собой забавную фигуру: типичный богатый, в серой шля¬
пе, промышленник с Мэдисон-авеню, с непроницаемым лицом про¬
бирающийся по узким петляющим улочкам Венеции.
— Как жаль, что мы не можем подольше побыть вместе, — сказал
Том.
— Мне тоже очень жаль, мой мальчик. Может быть, когда-нибудь
в другой раз. — Гринлиф похлопал его по плечу.
Том отправился домой с Мардж в радужном настроении. Все про¬
шло просто прекрасно. Мардж, как всегда, без устали щебетала. Хи¬
хикая, сообщила, что оторвалась бретелька от бюстгальтера, и она
вынуждена одной рукой все время его придерживать. Том размышлял
о полученном сегодня днем письме от Боба Деланси, ведь это была
первая со времени отъезда весточка из Нью-Йорка. Правда, как-то
очень давно он получил открытку, в которой Боб сообщил, что в свя¬
зи с налоговой аферой, случившейся несколько месяцев назад, всех его
жильцов допрашивала полиция. Какой-то аферист воспользовался ад¬
ресом Боба для получения денежных переводов. Он просто-напросто
извлекал письма с чеками через щель почтового ящика, куда их опус¬
кал почтальон. Почтальона тоже допросили, и он сообщил, что на кон¬
верте стояло имя Джорджа Мак-Алпина. Вся эта история казалась Бобу
весьма забавной. Он с удовольствием описывал, как вели себя неко¬
торые из его постояльцев, когда их допрашивала полиция.
Тайна так и не была раскрыта. Это очень приободрило Тома. Угро¬
за разоблачения той давней налоговой истории постоянно висела над
его головой. Он не сомневался, что рано или поздно в связи с этим
будет предпринято расследование. Как хорошо, что он тогда вовремя
остановился, и теперь уже просто невероятно, что полиция когда-ни¬
будь сумеет связать имя Тома Рипли с именем Джорджа Мак-Алпина.
Кроме того, как отметил в письме Боб, аферист даже нс пытался по¬
лучить по присланным чекам деньги.
Придя домой, Том расположился в гостиной, чтобы еще раз перечи¬
тать письмо Боба. Мардж поднялась наверх. Она хотела уложить веши
и лечь спать. Том тоже чувствовал себя утомленным, но предвкуше¬
ние свободы, которая наступит завтра, после отъезда Мардж и мисте¬
ра Гринлифа, было настолько приятным, что он был готов предаваться
ему всю ночь напролет. Он снял ботинки, забрался с ногами на ди¬
180

ван, облокотился на подушки и продолжил чтение письма. По мнению
полиции, кто-то посторонний время от времени заходил в дом и за¬
бирал почту, потому что жильцы Боба все как один придурки и на
преступников не тянут... Было так удивительно читать о знакомых по
Нью-Йорку, об Эдди и Лорен, этой безмозглой девице, которая пыта¬
лась спрятаться у него в каюте, когда он отплывал из Нью-Йорка.
Какая глупая и неприятная история! И до чего же унылую жизнь они
все вели: таскаться по этому Нью-Йорку, входить в подземку и выхо¬
дить из нее, в качестве развлечения посещать замызганный бар на
Третьей авеню, смотреть телевизор, а если даже они и могли иногда
себе позволить забрести в бар на Мэдисон-авеню или какой-нибудь хо¬
роший ресторан, то это так пресно и не идет ни в какое сравнение с
ужином в самой захудалой тратторий в Венеции, где все столы сплошь
уставлены салатами из свежих овошей, на подносиках разложен сыр
разных сортов, а доброжелательные официанты приносят лучшие в
мире вина! «Конечно же, я завидую тебе, который живет в Венеции, в
старом палаццо! — писал Боб. — Часто ли катаешься на гондоле? Ка¬
кие там девушки? Неужели станешь таким культурным, что после Ев¬
ропы не захочешь разговаривать ни с кем из нас? Надолго ли ты
собираешься там остаться?»
«Навсегда», — пронеслось в голове Тома. Возможно, он уже никогда
нс вернется в Штаты. Честно говоря, его столь сильно привлекала не
Европа сама по себе. Прекрасны были уединенные вечера,' которые он
проводил в Венеции или в Риме. Вечера наедине с самим собой, ког¬
да он наслаждался разглядыванием географических карт или, развалив¬
шись на диване, листал туристские справочники. Вечера, во время
которых он вновь и вновь любовался своей, то есть принадлежавшей
раньше Дикки/одеждой, примерял его кольца, гладил чемоданчик из
антилопьей кожи, приобретенный в фирменном магазине «Гуччи». Он
протирал этот чемоданчик специальной кожаной тряпочкой не пото¬
му, что это было уж так необходимо, он без того обращался с ним
очень аккуратно, а просто на всякий случай. Он был привязан к ве¬
щам. Нс ко всем подряд, а к избранным, с которыми никогда не рас¬
ставался. Вещи дают человеку чувство самоуважения. Они нужны нс
для того, чтоб выставлять напоказ, а чтобы любить и лелеять ради их
собственной ценности.
Обладание вещами делало его существование реальным. А разве
этого так уж мало? Он существовал, на самом деле существовал. Это
дается немногим даже из тех, кто богат. Для этого главное не сами
деньги, огромные суммы денег, а чувство надежности. А он был на
пути к нему, даже когда жил у Марка Прайминджера. Он был благо¬
дарен вещам Марка, это главным образом и привлекало его в том доме.
Но ведь те вещи не принадлежали ему, и было совершенно невозмож¬
но начать приобретать вещи, зарабатывая сорок долларов в неделю.
Даже при строжайшей экономии он потратил бы на это лучшие годы
181

своей жизни. Деньги Дикки только дали импульс, ускорили его дви¬
жение по избранному пути.
Эти деньги обеспечивали возможность насладиться путешествием в
Грецию, собрать, если вдруг вздумается, египетскую керамику (недав¬
но он даже прочитал об этом очень интересную книгу, написанную
живущим в Риме американцем), вступать во всевозможные общества
любителей искусств и субсидировать их, если захочется. Деньги дари¬
ли бесконечный досуг. Например, возможность далеко за полночь чи¬
тать Мальро, ведь нс надо было рано утром вставать и спешить на
работу. Совсем недавно он приобрел двухтомную «Malraux’s Psycholo¬
gie d’art»1, которую, пользуясь словарем, с огромным наслаждением
читал в подлиннике. Он решил, что, пожалуй, стоит немножко вздрем¬
нуть, а потом снова почитать Мальро, ведь время для него не имело
значения. Несмотря на выпитый кофе эспрессо, почувствовал прият¬
ную обволакивающую дрему. На диване было так уютно, спинка и
подлокотники будто обнимали, словно чьи-то руки. Пожалуй, это было
даже приятней, чем человеческие объятия. Он решил провести ночь
здесь. На этом диване было гораздо удобнее, чем там, в спальне. Че¬
рез несколько минут он, пожалуй, встанет и принесет одеяло.
-	Том?
Он открыл глаза. По лестнице спускалась Мардж, она была боси¬
ком. Том сел: у нее в руках была коричневая кожаная шкатулка.
— Я только что нашла здесь кольца Дикки, — произнесла она
взволнованно.
—	А... Он отдал их мне. На хранение. — Том поднялся.
— Когда?
— Помнится, в Риме. — Он сделал шаг назад, нащупал ботинок и
взял его в руки. Проделал все это, чтобы скрыть волнение.
— Он собирался что-то предпринять? Почему он отдал тебе свои
кольца?
По-видимому, она искала нитку, чтобы пришить бретельку к бюст¬
гальтеру, и наткнулась на кольца. Господи, почему он только не спря¬
тал их куда-нибудь подальше, хотя бы за подкладку этого чемоданчика!
— Даже и не знаю почему. Какой-то каприз, фантазия. Ты же его
знаешь. Сказал, если с ним что-либо случится, пусть его кольца оста¬
нутся у меня.
Мардж была потрясена.
— Куда он собирался уехать?
— В Палермо, на Сицилию.
Обеими руками'он крепко держал свой ботинок в таком поло¬
жении, что его деревянный каблук вполне мог послужить оружием.
На миг живо представил себе, как можно все это проделать: пристук¬
нуть ее ботинком, выволочь через парадный вход и столкнуть в ка¬
1 «Мальро. Психблогия искусств» (фр ).
182

нал. А потом он всем рассказывал бы, что она упала, поскользнув¬
шись на водорослях. Увы, она так хорошо плавает, что могла бы и вы¬
плыть.
Мардж не отрываясь смотрела на шкатулку.
—	Значит, он действительно хотел покончить с собой...
—	Да, если тебе угодно. Эти кольца... пожалуй, они и впрямь на¬
водят на мысль о самоубийстве.
—	Почему же ты раньше ничего об этом нс говорил?
—	Я начисто забыл о них. Убрал, чтобы не потерять, и с тех пор
мне ни разу даже в голову не пришло взглянуть на них.
—	Наверняка он либо покончил с собой, либо живет пол чужим
именем, да?
—	Боюсь, что так, — твердо, с печалью в голосе подтвердил Том.
—	Надо сообщить об этом мистеру Гринлифу.
—	Разумеется, я расскажу об этом и мистеру Гринлифу и в по¬
лиции.
—	Таким образом, все проясняется, — произнесла Мардж.
Том теребил в руках ботинок, как обычно теребят перчатки,
и в то же время держал его в боевой готовности, потому что Мардж
по-прежнему как-то странно смотрела на него. Она о чем-то раз¬
мышляла. Уж не морочит ли она ему голову? А вдруг обо всем дога¬
далась?
—	Никак не могу представить себе Дикки без его любимых колец, —
серьезно произнесла Мардж, и Том понял: ни о чем не догадалась, ее
мысли потекли совсем по другому руслу.
У него отлегло от сердца. На негнушихся ногах Том дошел до ди¬
вана и принялся сосредоточенно натягивать ботинки.
—	Да, конечно, — машинально согласился он с Мардж.
—	Пожалуй, стоит сейчас же позвонить мистеру Гринлифу. Но уже
поздно. Вероятно, он уже лсг. И, если я ска'жу ему об этом сейчас, я
уверена, он не заснет всю ночь.
Том пытался натянуть второй ботинок, но нс мог пошевелить даже
пальцами ног, они совсем онемели. Он изо всех сил напрягал свой
мозг, чтобы сказать хоть что-то вразумительное.
—	Как жаль, что я не сказал об этом раньше, напрочь забыл, —
сказал Том проникновенным голосом. — Это был...
-г- Да, и теперь приглашение американского частного сыщика мо¬
жет выглядеть глупостью со стороны мистера Гринлифа, ведь правда? —
Ее голос дрожал.
Том посмотрел на нее. Мардж была готова расплакаться. В первый
раз до нее по-настоящему дошло, что Дикки, возможно, уже нет в
живых.
Том медленно подошел к ней.
—	Прости меня, Мардж. Прости, что я раньше не рассказал тебе о
кольцах.
183

Он обнял ее за плечи. Был вынужден сделать это, потому что она
буквально повисла на нем. Он ощутил слабый запах ее духов. Кажет¬
ся, «Страдивари».
—	Это одна из причин, почему у меня появилась уверенность, что
он покончил с собой или, по крайней мере, мог решиться на это.
—	Ты прав, — всхлипывая, совершенно убитым голосом произнес¬
ла она.
Мардж, собственно говоря, нс плакала, просто склонилась к нему
своей опущенной головой. Как всякий, только что узнавший о смерти
близкого человека. Так оно и было.
—	Хочешь бренди? — нежно спросил Том.
—	Нет.
—	Пойдем, присядь на диван. — Он подвел ее к дивану.
Она села, а он прошел в другой конец комнаты и налил бренди в
два фужера. Когда он оглянулся, ее уже не было. Он успел только за¬
метить, как наверху промелькнул подол ее платья и босые ноги.
Конечно же, ей хочется побыть одной. Он решил было отнести ей
бренди наверх, но передумал. Бренди тут не поможет. Можно себе
представить, что она испытывает. Том торжественно прошествовал с
фужерами обратно в буфетную. Вылил содержимое обоих бокалов на¬
зад в бутылку и поставил ее на место, рядом с другими. Затем снова
расположился на диване, вытянул вперед ногу, пытаясь ее размять, и
ощутил такую усталость, что даже не мог снять ботинки. Вдруг его
осенило, что таким же усталым он чувствовал себя после убийства
Фредди Майлза и после убийства Дикки в Сан-Ремо. Да, он только что
был на грани убийства. В его голове вновь пронеслись хладнокровные
рассуждения о том, как он осторожным движением, чтобы не рассечь
кожу на лице, оглушит Мардж тяжелым деревянным каблуком, потом
втащит ее в передний холл, а затем вытащит через дверь, предваритель¬
но выключив освещение у подъезда. Он вспомнил и свою мгновенно
сочиненную историю о том, что она, вероятно, поскользнулась на сту¬
пеньке, а он не бросился за ней в воду и не стал звать на помощь,
будучи совершенно уверенным, что она наверняка доплывет до ступе¬
ней.	\
Он даже придумал многие реплики, которыми будет обмениваться
с мистером Гринлифом, живо вообразил его, изумленного и потрясен¬
ного, и себя, откровенно взволнованного, но только внешне, а на са¬
мом деле спокойного и уверенного, каким он был после убийства
Фредди Майлза, ибо его версия происшедшего будет неуязвимой. Та¬
кой же, как и версия событий в Сан-Ремо. Его версии безупречны,
потому что каждый придуманный ход событий он проигрывал в своем
воображении с такой максимальной точностью, что сам начинал верить
в его реальность.
На какое-то мгновение даже почудилось, будто он слышит собст¬
венные слова: «...Я стоял на ступеньках и звал ее, каждую секунду на-
184

деясь, что она вот-вот приплывет или даже что нарочно меня разыг¬
рывает... Я и думать не думал, что она могла пораниться. Ешс минуту
назад стояла тут, рядом со мной, в таком хорошем настроении». Он
собрался с мыслями. В сознании как бы прокручивалась магнитофон¬
ная лента. Он никак не мог остановиться, продолжая переживать эту
маленькую драму, якобы разыгравшуюся здесь, у него в гостиной.
Видел себя рядом с итальянскими полицейскими и мистером Гринли¬
фом у входных дверей своего дома. Видел себя и слышал свои серьез¬
ные доводы. Которым верили.
Но не эти воображаемые диалоги и даже не отчетливые до галлю¬
цинации ощущения совершенных во время убийства действий (он
знал, что не совершил их) внушали ему ужас, а воспоминания о том,
как он на самом деле стоял рядом с Мардж, с холодной расчетливостью
готовясь к преступлению. А также мысль, что он уже дважды совер¬
шил убийство. Те два раза были фактами, а не фантазиями.'Можно
сказать, что он не хотел тех убийств, но все-таки совершил их. Он не
собирался стать преступником. Иногда напрочь забывал о своих пре¬
ступлениях. Но временами, как вот теперь, они не давали покоя. Прав¬
да, и сегодня удалось на какое-то время отключиться, когда с
наслаждением размышлял о собственных вещах и о том, почему ему
так нравится жить в Европе...
Том лег на бок, поджав под себя ноги. Его била дрожь, тело по¬
крылось испариной. Что же это с ним? Что, собственно говоря, про¬
изошло? Неужели он и впрямь завтра при встрече с мистером
Гринлифом обрушит на него всю эту чушь, что якобы Мардж упала в
канал, а он вопил о помощи, а потом и сам бросился в воду, но не смог
ее там найти? А вдруг он способен впасть в транс, в присутствии са¬
мой Мардж начнет разыгрывать весь этот спектакль и таким образом
предстанет законченным маньяком?
Завтра он должен будет предъявить мистеру Гринлифу кольца, при¬
надлежавшие Дикки. Предстоит повторить все, что он уже рассказал
Мардж. Пересказать с еще большими подробностями, дабы история
выглядела вполне достоверной. Он принялся сочинять. Постепенно его
мысли пришли в равновесие. Нарисовал в воображении номер в од¬
ном из римских отелей, они с Дикки стоят и беседуют. Дикки снима¬
ет с пальцев оба своих кольца и протягивает их Тому со словами:
«Только, пожалуйста, никому не говори об этом...»
Глава 27
На следующее утро, в половине девятого, Мардж позвонила мистеру
Гринлифу и спросила, в какое время ей с Томом удобно прийти к нему в
отель. По ее голосу мистер Гринлиф понял, что она очень расстроена. Том
слышал, как Мардж его же словами пересказала историю с кольцами.
185

Судя по всему, она поверила в нес, но Том не мог догадаться, какое впе¬
чатление все это произвело на мистера Гринлифа. Он боялся, что новое
известие откроет мистеру Гринлифу глаза и, может статься, их сегодняш¬
няя встреча состоится в присутствии полицейских, которые арестуют
Тома. Вероятность такого поворота событий сводила на нет преимущест¬
во того, что о кольцах мистер Гринлиф узнал не от Тома, а от Мардж и
что ему не пришлось самому сообщить об этом отцу Дикки.
—	Что он сказал? — спросил Том, когда она повесила трубку.
Мардж устало опустилась на стул посреди комнаты.
— У мистера Гринлифа точнейтакое же впечатление. Сам сказал. Счи¬
тает, все выглядит так, будто Дикки заранее готовился к самоубийству.
Такое впечатление... Но кто знает, ведь до их прихода у него будет
время наедине с собой поразмышлять об услышанном от Мардж.
• — Когда мы должны быть у него?
—	Я сказала, будем нс позднее половины десятого. Придем сразу
же после кофе. Кофе, я уже поставила.
Мардж поднялась и прошла на кухню. Она была уже одета. На ней
был тот же самый дорожный костюм, в котором она приехала.
Том рассеянно присел на.край дивана и ослабил узел галстука. Он
так и проспал всю ночь одетый на этом диване и проснулся всего не¬
сколько минут назад, когда Мардж спустилась вниз. И как это он умуд¬
рился провести всю ночь в этой промозглой комнате? Ему стало нс по
себе. Да и Мардж удивилась, застав его здесь. К тому же затекла шея,
спина и правое плечо. Он чувствовал себя несчастным. Резко подняв¬
шись, крикнул Мардж:
— Я пойду наверх, мне надо умыться!
Проходя мимо, заглянул в комнату к Мардж и увидел, что свой
чемодан она уже упаковала. Он стоял наготове, закрытый, на полу
посреди комнаты: Том все еше надеялся, что они с мистером Гринли¬
фом уедут на одном из утренних поездов. Тем более что мистер Грин¬
лиф собирался встретить в Риме американского детектива.
Том разделся в комнате, соседней с комнатой Мардж, потом пошел в
ванную и включил душ. Взглянул на себя в зеркало, решил, что сначала
следует побриться, и вернулся в комнату за электрической бритвой, ко¬
торую он, когда приехала Мардж, почему-то решил унести из ванной.
Когда возвращался с бритвой назад, зазвонил телефон. Мардж подняла
трубку. Том нагнулся над перилами, внимательно вслушиваясь.
— О да, прекрасно... Не важно, если мы... Да, я скажу ему... Хоро¬
шо, мы постараемся поскорее... Том сейчас в ванной... О да, самое
позднее через час. До встречи.
Услышав,,что она направляется к лестнице, он отпрянул назад,
потому что был совершенно голым.
— Том! — пронзительно закричала она. — Американский сыщик
приехал! Он только что звонил мистеру Гринлифу из аэропорта и со¬
общил, что направляется к нему.
186

—	Прекрасно, — откликнулся Том и сердито поспешил в ванную.
Выключил душ и включил электробритву. А что, если б он все еще сто¬
ял под душем? Мардж точно так же прокричала бы ему все это, совер¬
шенно нс заботясь, услышит он се или нет. Уж поскорее бы убралась,
хорошо бы сегодняшним утром. Если только они с мистером Гринли¬
фом не вздумают остаться, чтобы вместе понаблюдать, как сыщик бу¬
дет его допрашивать. Том понимал, что этот американец прибыл в
Венецию специально для встречи с ним. А иначе дождался бы мисте¬
ра Гринлифа в Риме. Интересно, понимает ли это Мардж? Скорее все¬
го нет. Ведь для этого нужно слегка пошевелить мозгами.
Том надел костюм и галстук умеренных тонов и спустился вниз, что¬
бы выпить с Мардж кофе. После обжигающего душа ему стало лучше.
Мардж почти все время молчала, только заметила, что история с кольца¬
ми представляет все события в совершенно ином свете как для мистера
Гринлифа, так и для сыщика, который тоже по считает, что Дикки по¬
кончил с собой. Том очень рассчитывал именно на это. Все будет зави¬
сеть от того, что за тип этот сыщик. И все будет зависеть от первого
впечатления, которое произведет на него он, Том.
Дсьц> снова был серым и промозглым. Сейчас, в девять утра, дождя
не было, но он явно недавно кончился и скорее всего снова пойдет
ближе к обеду. Том и Мардж в гондоле доехали до.собора Святого
Марка, а потом пошли пешком к «Гритти». Из холла позвонили мис¬
теру Гринлифу, который сообщил, что мистер Мак-Карон уже прибыл,
и пригласил их подняться к нему в номер.
Дверь открыл мистер Гринлиф.
—	Доброе утро, — приветствовал он их, по-отцовски сжав руку
Мардж.
Том вошел вслед за ней. Сыщик стоял у окна. Это был невысокий
плотный мужчина лет тридцати пяти. Лицо одновременно и доброже¬
лательное и настороженное. Первое впечатление Тома — в меру умен,
но только в меру.
—	Это Алвин Мак-Карон. Мисс Шервуд и мистер Рипли, — пред¬
ставил их друг другу мистер Гринлиф.
Они поздоровались.
Том заметил на кровати новенькую папку, вокруг которой были
разложены какие-то бумаги и фотографии. Мистер Мак-Карон внима¬
тельно разглядывал Тома.
—	Насколько я понял, вы — друг Ричарда? — спросил он.
—	Мы оба его друзья, — ответил Том.
Пока все рассаживались, разговор прервался. Номер мистера Грин¬
лифа представлял собой большую, солидно обставленную комнату окна¬
ми на канал. Том сел в красное кресло без подлокотников, Мак-Карон
устроился на кровати, продолжая во время разговора рыться в бумагах.-
Среди них были фотокопии каких-то документов. Кажется, банковских
чеков с подписью Дикки. Были и фотографии самого Дикки.
187

—	Вы принесли с собой кольца? — спросил Мак-Карон, переводя
взгляд с Тома на Мардж.
—	Да, — торжественно произнесла Мардж, вставая. Она вынула
кольца из своей сумочки и передала Мак-Карону.
Мак-Карон положил их к себе на ладонь и протянул мистеру Грин¬
лифу.
— Это его кольца? — спросил он мистера Гринлифа, и тот кивнул,
едва взглянув на них. На лице Мардж появилось оскорбленное выра¬
жение, как будто она хотела сказать: «Мне эти кольца знакомы так же
хорошо, как и мистеру Гринлифу, а может быть, даже и лучше». Мак-
Карон повернулся к Тому:
— Когда он отдал их вам? — спросил он.
— В Риме. Приблизительно третьего февраля, всего через несколь¬
ко дней после убийства Фредди Майлза, — ответил Том.
Сыщик изучающе смотрел на Тома своими мягкими карими глаза¬
ми. Поднятые вверх брови образовывали на лбу грубые морщины. У
него были темные вьющиеся волосы, коротко остриженные по бокам
и с пышным чубом спереди. Эдакий хороший мальчик из колледжа.
Прочесть его мысли совершенно невозможно. Том понял, что в его
внешнем облике все было продумано именно с этой целью.
— Что он сказал вам, отдавая эти кольца?
— Сказал, что если с ним что-нибудь случится, он хотел бы, чтобы
кольца остались у меня. Я спросил, что же такое может случиться. Он
сказал, что и сам не знает, но что-то может произойти.— Том выдер¬
жал тщательно продуманную паузу. — Он выглядел не более подавлен¬
ным, чем обычно. Во время этого разговора мне и в голову не пришло,
что он может покончить с собой. Я знал только, что он собрался
уехать, вот и все.
— Куда?
— В Палермо, — ответил Том, взглянув на Мардж. — Кажется, он
отдал мне кольца в тот день, когда мы разговаривали с тобой в Риме,
в отеле «Англия». Ты не помнишь числа?
, — Второго февраля, — произнесла Мардж покорно.
Мак-Карон делал пометки.
—	Что еще вы можете сообщить? — спросил он Тома. — Какое было
время дня? Он пил?
— Нет. Он вообще мало пьет. Кажется, это было днем. Он просил
меня никому не говорить о кольцах, и, естественно, я обещал. Потом
спрятал кольца и совершенно забыл о них, как я уже говорил мисс
Шервуд, потому что у меня в сознании 'прочно засело, что раз он про¬
сил, я не должен никому сообщать об этом.
Том говорил откровенным тоном, не задумываясь, только слегка
ненароком запинаясь. Ведь так и должен говорить всякий в подобной
ситуации.
— Как вы поступили с кольцами?
188

—	Положил в старую шкатулку, где держу всякие пуговицы и за--
понки.
Какое-то время Мак-Карон молча смотрел на Тома, и Том прила¬
гал все усилия, чтобы во время этой паузы собраться с мыслями. По
непроницаемому и одновременно настороженному ирландскому лицу
трудно было прочесть, что последует: провокационный вопрос или
прямое обвинение во лжи. Том решил еще более решительно отстаи¬
вать свою версию и стоять насмерть. В наступившей тишине слышно
было дыхание Мардж и кашель мистера Гринлифа. Эти звуки заста¬
вили Тома вздрогнуть. Мистер Гринлиф выглядел на редкость спокой¬
ным. Казалось, происходящее даже вызывает у него скуку. Уж не
вступили ли они в сговор с Мак-Кароном, чтобы уличить его, Тома,
во лжи в связи с байкой о кольцах?
—	Мог ли такой человек, как Дикки, одолжить вам кольца на ко¬
роткое время, скажем, на счастье? Делал ли он когда-либо что-либо
подобное? — спросил Мак-Карон.
—	Нет, — произнесла Мардж прежде, чем Том успел ответить.
У Тома отлегло от сердца. Он-понял: Мак-Карон не способен про¬
анализировать полученные сведения и ждет, что ответит Том.
—	Бывало, он предлагал мне поносить какую-нибудь его куртку или
там галстук. Но кольца, конечно же, совсем другое дело.
Он заставил себя сказать это, потому что Мардж наверняка знала о том
эпизоде, когда Дикки застал его целиком вырядившимся в его одежду.
—	Не могу себе представить Дикки без его колец, — обратилась
Мардж к Мак-Карону. — Когда он шел купаться, всегда снимал вот
этот перстень с зеленым камнем, но потом тотчас снова надевал его.
Они были неотъемлемой его частью. Вот почему я почти уверена, что
он намеревался либо покончить с собой, либо скрыться от всех, пере¬
менив имя.
Мак-Карон кивнул.
—	Как по-вашему, — обратился он к Тому,могли "быть у него
враги?
—	Абсолютно никаких. Я тоже думал об этом, — ответил Том.
—	Известна ли вам какая-нибудь причина, в силу которой у него
могло возникнуть желание скрыться ото всех или жить под чужим
именем?
Поворачивая свою затекшую шею — очень болели мышцы, — Том
осторожно произнес:
—	Все может быть. Но в Европе это почти невозможно. Ему при¬
шлось бы обзавестись чужим паспортом. Ведь в любой стране нужен
паспорт хотя бы для того, чтобы поселиться в отеле.
—	А мне вы говорили, что как раз в этом случае можно обойтись
без паспорта, — сказал мистер Гринлиф.
—	Я говорил это только в отношении очень маленьких гостиниц в
Италии. Конечно, это могло бы стать для нас крохотным лучом на¬
189

дежды. Но после всех этих газетных публикаций в связи с его исчез¬
новением он вряд ли смог бы долго скрываться. Боюсь, за это время
его кто-нибудь да выдал бы.
— Ну, уехал-то он явно со своим паспортом, — произнес Мак-Ка¬
рон, — потому что приезжал на Сицилию и останавливался там в боль¬
шом отеле. Сохранилась регистрационная запись.
—. Да, это так, — согласился Том.
Мак-Карон снова что-то записал, потом вновь бросил взгляд наТома.
— Ну, а вы-то сами, мистер Рипли, как вы все это объясняете?
Можно сказать, Мак-Карон почти совершенно был сбит с толку.
Наверняка он теперь захочет поговорить с ним наедине.
— Боюсь, л вынужден согласиться с мисс Шервуд. Похоже, он по¬
кончил с собой и, вероятно, давно готовился к этому. Я уже говорил
об этом мистеру Гринлифу.
Мак-Карон посмотрел на Гринлифа, но тот ничего не сказал, лишь
выжидательно глядел на мистера Мак-Карона. Том понял: теперь и
сыщик склонен считать, что Дикки нет в живых, и его приезд сюда —
пустая трата времени и денег.
— Я просто хочу еще раз сверить все факты, — сказал Мак-Карон,
продолжая рыться в бумагах. — В последний раз Ричарда видели чет¬
вертого февраля, когда он сошел с парохода в Неаполе, возвращаясь
из Палермо.
— Это так, — согласился мистер Гринлиф. — Его помнит стюард.
— Но после этого совершенно никаких признаков пребывания в
каком-нибудь отеле.
Мак-Карон перевел взгляд с мистера Гринлифа на Тома.
— Да, — подтвердил Том.
Мак-Карон взглянул на Мардж.
— Да, — подтвердила Мардж.
— А когда вы его видели в самый последний раз, мисс Шервуд?
— Двадцать третьего ноября, когда он уезжал в Сан-Ремо, — с го¬
товностью выпалила Мардж.
— Это происходило в Монджибелло? — спросил Мак-Карон, про¬
изнеся «г» вместо «дж», что явно свидетельствовало о его незнании
итальянского языка.
— Да, — подтвердила Мардж. — То’гда в Риме, в феврале, мы с
ним разминулись и в последний раз действительно виделись в Мон¬
джибелло.
«Браво, старушка Мардж!» Несмотря ни на что. Тома охватило чув¬
ство обожания по отношению к ней. Оно впервые появилось нынче ут¬
ром вопреки постоянному раздражению, которое она вызывала.
— Он так тщательно избегал всех в Риме, вставил Том. — По¬
этому когда передал мне свои кольца, я подумал, что он хочет просто-
напросто скрыться от всех друзей и знакомых, поселившись в другом
месте. Вроде бы исчезнут^ на время.
190

— Почему вы так решили?
Том подробнейше рассказал обо всех событиях, особенно напирая
на смерть Фредди Майлза, потрясшую Дикки.
— Как вы думаете, Ричарду было известно, кто убил Фредди
Майлза?
— Думаю, что Ист.
'Мак-Карон перевел взгляд на Мардж.
— Нет, — произнесла она, отрицательно покачав головой.
— Скажите-ка мне вот что, — начал Мак-Карон, обращаясь к
Тому, — как вы считаете, может ли все это быть ключом к дальней¬
шему его поведению? Может ли он и теперь продолжать скрываться,
, чтобы избежать встречи с полицией?
— У меня нет никаких оснований для категорических утверж¬
дений.
— Как вы думаете, мог ли Дикки опасаться чего бы то ни было?
— Не могу себе этого представить, — ответил Том.
Мак-Карон начал расспрашивать, насколько близкими друзьями
были Дикки и Фредди, не было ли между ними каких-либо денежных
счетов, соперничества на романтической почве...
— Я знаю только одну девушку, с которой оба были знакомы, — тут
же откликнулся Том. — Это — Мардж.
На что Мардж тотчас возразила: она никогда не была девушкой
Фредди, поэтому какое-либо соперничество на этой почве исключает¬
ся, и пусть Том скажет, что именно он был лучшим другом Дикки в
Европе.
— Я бы не стал утверждать это, — отозвался Том. — Я считаю, что
лучший друг Дикки — Мардж Шервуд. Я вообще не знаю ни о каких
других друзьях в Европе.
Мак-Карон снова уставился на Тома.
— Каково ваше мнение насчет этих поддельных чеков?
— А разве они поддельные? По-моему, никто этого однозначно не
утверждал.
— Я вообще не думаю, что чеки поддельные, — вставила Мардж.
— Мнения экспертов на этот счет разделились, — начал Мак-Ка¬
рон. — Многие считают, что подпись на чеках, предъявленных в Неа¬
политанский банк, подлинная. А это означает только одно: если на
каких-то других чеках она поддельная, то Дикки покрывает кого-то.
Если согласиться с тем, что часть чеков подписана не им, то, как вы
считаете, кого именно он мог бы покрывать?
Том заколебался, а Мардж твердо заявила:
— Я достаточно хорошо знаю Дикки и не могу себе представить,
чтобы он мог покрывать кого-либо. С какой стати?
Мак-Карон пристально смотрел на Тома, то ли сомневаясь в чис¬
тосердечности сказанного им, то ли тщательно обдумывая только что
услышанное. Трудно сказать. Мак-Карон выглядел как типичный аме¬
191

риканец, занимающийся перепродажей автомобилей или чем-нибудь
еще в этом роде. Жизнерадостный, солидный, весьма ограниченного
интеллекта, обычно обсуждающий бейсбол с мужчинами и говорящий
плоские комплименты женщинам. Том был весьма невысокого мнения
об его уме, но было бы все-таки глупо недооценивать противника. Его
небольшой, с пухлыми губами рот приоткрылся, и он произнес:
—	Не могли бы вы, мистер Рипли, спуститься со мной вниз и уде¬
лить мне несколько минут для разговора, если вы еще располагаете
временем?
—	Конечно, — отозвался Том вставая.
—	Мы ненадолго, — обратился сыщик к мистеру Гринлифу и
Мардж. ,
Уже стоя на пороге, Том оглянулся: мистер Гринлиф приподнялся
со своего места, как бы собираясь сказать что-то, но Том его уже не
слушал. Для него вдруг стало важным, что идет дождь и серые струй¬
ки растекаются по оконным стеклам. Торопливым затуманенным'про¬
щальным взглядом он оглядел все вокруг: Мардж, такая маленькая и
нелепая посреди этой большой комнаты; мистер Гринлиф, вдруг пре¬
вратившийся в дряхлого, трясущегося старика, пытающегося протесто¬
вать. Но главное во всей этой картине была сама комната: уютная, с
видом на канал, на другой стороне которого стоял его дом, невидимый
сейчас из-за дождя. Его дом, который он, наверное, уже никогда не
увидит.
- А мистер Гринлиф спрашивал:
— Так вы вернетесь назад всего через несколько минут?
— О да, — ответил Мак-Карон с беспристрастностью прокурора.
Они подошли к лифту. «Неужели это происходит именно так? —
размышлял Том. — Несколько негромких слов, сказанных в коридоре.
Его препроводят в итальянскую полицию, а Мак-Карон, как и обещал,
вернется в номер мистера Гринлифа». Мак-Карон держал в руках ка¬
кие-то бумаги из своей папки. В лифте Том принялся внимательно
изучать продолговатое лепное украшение возле светового табло в виде
полоски-с цифрами этажей, овал с четырьмя загогулинами. Этот овал
с четырьмя загогулинами все время был перед его глазами, пока они
спускались вниз.
«Придумай какую-нибудь простую, обыденную фразу, например
касающуюся мистера Гринлифа?, — приказал себе Том. Он стиснул
зубы. Только бы не прошиб пот. Вроде бы пока нет, но, быть может,
все лицо заблестит от мелких капелек, когда они спустятся в вести¬
бюль.
Мак-Карон едва доставал до его плеча. Как только лифт остановил¬
ся, Том повернулся и, с усилием растянув губы в улыбке, мрачным
тоном спросил:	„ '
— Вы впервые в Венеции?
— Да, — ответил Мак-Карон.
192

Сыщик вел Тома через вестибюль.
—	Зайдем сюда? — указал он на кофейный бар. Голос был вполне
вежливым.
—	Хорошо, — с готовностью согласился Том. В баре было не так
уж много народу, но найти отдельный столик в укромном месте, где
их никто не слышал бы, оказалось нелегко.' Неужели Мак-Карон вы¬
брал это место для того, чтобы загнать его в угол, выкладывая на стол
один факт за другим? Он сел на стул, предложенный Мак-Кароном.
Сам сыщик сел спиной к стене.
Подошел официант.
—	Что угодно, синьоры?
—	Кофе, — сказал Мак-Карон.
—	Капуччино, — заказал Том. — А вы будете капуччино или эс¬
прессо?
—	А который со сливками? Капуччино?
-Да.
—	Тогда я выпью капуччино.
Том заказал кофе.
Мак-Карон взглянул на Тома. Его маленький рот кривился в улыб¬
ке. Том тут же представил себе несколько возможных вариантов нача¬
ла разговора. «Это вы убили Ричарда? История с кольцами — явный
перебор, не так ли?» Или: «Расскажите мне подробно историю, свя¬
занную с той лодкой в Сан-Ремо, мистер Рипли». Или просто и
спокойно, подводя разговор к самому главному: «Где вы были пятна¬
дцатого февраля, когда Ричард сошел с теплохода... в Неаполе? Хоро¬
шо, а где вы тогда жили? А где вы жили, скажем, в январе?.. Вы
можете это доказать?»
А между тем Мак-Карон молчал и со слабой улыбкой разглядывал
свои пухлые руки. Как будто для него было до смешного просто рас¬
путать весь этот клубок событий и сейчас он только силится облечь
свои мысли в слова.
За соседним столиком четверо итальянцев оживленно беседовали,
то и дело перебивая друг друга. Время от времени раздавались взрывы
хохота. Тому очень хотелось уйти куда-нибудь подальше, но он сидел
не шевелясь.
Том напрягся, ощутив, что его тело стало крепким, как железо, и
теперь он в состоянии бросить вызов. Он услышал свой невероятно
спокойный голос:
—	Когда были проездом в Риме, вы успели встретиться с лейтенан¬
том Роверини?
И, спрашивая, вдруг неожиданно для себя осознал, что его вопрос
не пустой. Ведь таким образом он выясняет, знает ли американец об
истории с лодкой в Сан-Ремо.
—	Нет, не успел. Я узнал, что мистер Гринлиф будет в Риме сего¬
дня, но я приехал в Рим так рано, что решил тут же лететь сюда, что-
7 П. Хайсмит «Два лика января«
193

бы нс терять времени и застать его здесь, а также поговорить с ва¬
ми. — Тут Мак-Карон углубился в бумаги.— Скажите, а что представ¬
ляет собой Ричард в чисто человеческом плане? Как бы вы могли
охарактеризовать его как личность?
Неужели Мак-Карон собирается действовать именно таким обра¬
зом? Попытается найти какие-то зацепки в словах, которыми Том
постарается описать Дикки? Или ему и впрямь нужно объективное
мнение, которого он не смог получить у родителей Дикки?
— Он хотел быть художником, но понимал, что очень хорошим ху¬
дожником не сможет стать никогда, — начал Том. — Он старался вес¬
ти себя так, будто его это вовсе не волнует и что он совершенно
счастлив, живя в Европе и ведя тот образ жизни, который его устра¬
ивал. — Том облизнул губы. — Мне кажется, эта жизнь постепенно
начала ему приедаться. Вы, вероятно, знаете, что и отец не одобрял
его образа жизни. Кроме того, его отношения с Мардж также зашли
в тупик.
— Что вы имеете в виду?
— Мардж была влюблена в него, а он в нее — нет. В то же время
они в Монджибеллр постоянно виделись, и она надеялась... — Том
почувствовал более твердую почву под ногами, но сделал вид, будто с
трудом подбирает слова. — Он, собственно, никогда не обсуждал это
со мной. О Мардж всегда говорил с восхишением. Относился к ней
очень хорошо, но всем, да и ей самой, было ясно, что он никогда на
ней не женится. Однако Мардж не сдавалась. Думаю, что это было ос¬
новной причиной, по которой Дикки покинул Монджибелло.
Мак-Карон слушал Тома внимательно и сочувственно.
— Что вы имеете в виду, говоря, что Мардж не сдавалась? Как она,
собственно, действовала?
Том подождал, пока официант расставил перед ними дымящиеся
чашки капуччино и положил под сахарницу счет.
— Она продолжала писать ему, просила о встрече, хотя, конечно же,
я убежден, делала это очень тактично, давая возможность побыть од¬
ному, раз ему этого хотелось. Он рассказал мне обо всем этом во вре¬
мя нашей встречи в Риме. Сказал, что после смерти Майлза у него
совершенно пропало желание видеть Мардж, и он боялся, что она,
услышав о начавшихся у него неприятностях, надумает приехать из
Монджибелло в Рим.
—	Как вы думаете, а почему, собственно говоря, он так нервничал
после убийства? — Мак-Карон отхлебнул кофе, поморщился, ощутив
горечь, и принялся мешать его ложечкой.
Том объяснил. Они были очень хорошими друзьями, а Фредди уби¬
ли через несколько часов после того, как он ушел от Дикки.
—	Как вы думаете, Ричард мог убить Фредди?
—	Нет, не мог.
—	Почему?
194

—	Потому что у него не было на это никакой причины. По край¬
ней мере, известной мне.
—	Обычно в таких случаях люди говорят: потому, что тот-то и тот-
то не способен убить.
Том заколебался.
—	Неужели? Не знаю. Я, собственно, никогда не задумывался над
тем, какие именно люди способны на х убийство. Один раз мне дове¬
лось видеть его очень рассерженным...
—	Когда?
Том рассказал о тех двух днях в Риме, когда Дикки был одновре¬
менно раздражен и удручен из-за допроса в полиции, после чего съехал
с квартиры, дабы не отвечать на звонки знакомых и незнакомых лю¬
дей. Том связывал это с ухудшением общего душевного состояния. У
него как раз была полоса творческих неудач. Он обрисовал Дикки как
упрямого молодого человека. Его содержит отец, и потому приходит¬
ся считаться с его желаниями. По словам Тома, Дикки сумасброд, спо¬
собный проявить щедрость по отношению как к знакомым, так и к
незнакомым людям, человек, весьма изменчивый в настроениях: то
очень общительный, то угрюмый, жаждущий уединения. Том закончил
тираду ^утверждением, что Дикки — весьма заурядный молодой чело¬
век, которому очень хотелось быть необыкновенным.
—	Если он и вправду покончил с собой, это могло произойти по¬
тому, что он знал свой основной недостаток: несоответствие собствен¬
ных возможностей и претензий. Для меня гораздо проще представить
его самоубийцей, нежели убийцей, — заключил Том.
—	Но я отнюдь не уверен, что он убил Фредди Майлза. А у вас
какое мнение на этот счет?
Том не сомневался: Мак-Карон ведет себя по отношению к нему
совершенно искренне, ожидает, что Том начнет защищать Дикки —
ведь они были близкими друзьями. Страх начал понемногу отступать,
хотя и очень медленно, будто внутри Тома начал таять лед.
—	Полной уверенности у меня нет. Но мне невероятно трудно в это
поверить.
—	У меня тоже нет такой уверенности. Но ведь это объяснило бы
очень многое, не так ли?
—	Да, — согласился Том. — Это объяснило бы все.
—	Ну что ж, работа еще только начинается. Это всего лишь пер¬
вый день, — произнес Мак-Карон с оптимистической улыбкой. — Я
даже еще не ознакомился с отчетом римской полиции. Вероятно, пос¬
ле поездки в Рим мне захочется снова побеседовать с вами.
Том пристально взглянул на сыщика. Кажется, их разговор уже за¬
кончен.
—	Вы владеете итальянским?
—	Не так чтобы очень, но могу читать. Гораздо лучше владею фран¬
цузским. Думаю, языковых проблем у меня не будет. — Мак-Карон
195

сказал это таким тоном, будто знание языка нс имело особого зна¬
чения.
А на самом деле оно имело решающее значение. Невозможно себе
представить, чтобы, общаясь исключительно с помощью переводчика,
Мак-Карон смог получить от Роверини все сведения по делу Ричарда
Гринлифа. К тому же в этом случае Мак-Карон вряд ли сумеет пого¬
ворить с такими людьми, как квартирная хозяйка Дикки в Риме. А это
весьма немаловажно.
—	Я беседовал с Роверини здесь, в Венеции, несколько недель на¬
зад, — сказал Том. — Передайте ему от меня большой привет.
—	Передам. — Мак-Карон закончил пить кофе.— В связи с тем, что
вы так хорошо знаете Дикки, как вы думаете, куда бы он мог напра¬
виться, желая скрыться от всех?
Том слегка выгнул спину, прислонившись к спинке стулй. Кажет¬
ся, американец подбирается к самой сути.
— Ну, насколько я знаю, больше всего он любит Италию. Фран¬
ция маловероятна. Любит также Грецию. Одно время упоминал о
Мальорке. Я думаю, он также вполне мог отправиться в Испанию.
— Понятно, — произнес Мак-Карон со вздохом.
— Вы возвращаетесь в Рим сегодня?
Мак-Карон поднял брови.
— Можно бы и сегодня, если удастся немного поспать. Я уже два
дня не спал нормально.
Том отметил про себя, что держится Мак-Карон очень хорошо.
— Мистер Гринлиф узнавал расписание. Есть два утренних и, ка¬
жется, два дневных поезда. Он намеревался уехать в Рим сегодня.
— Да, мы могли бы уехать вместе сегодня днем. — Мак-Карон, по¬
шарив рукой, достал счет из-под сахарницы. — Большое спасибо за по¬
мощь, мистер Рипли. У меня есть ваш адрес и номер телефона на
случай, если возникнет необходимость встретиться с вами снова.
Они поднялись.
— Вы не против, если я зайду попрощаться с Мардж и мистером
Гринлифом?
Мак-Карон не возражал. Том едва удержался, чтобы не начать на¬
свистывать итальянскую песенку:
Не разрешает папа твой.
Не разрешает мама,
Но как же нам с тобой...
Входя в комнату, Том пристально взглянул на Мардж, пытаясь
усмотреть на ее лице признаки враждебности. Вид у нее был скорб¬
ный, словно она только что овдовела.
—	Я бы хотел задать несколько вопросов и мисс Шервуд, также на¬
едине. Вы не возражаете? — обратился Мак-Карон к мистеру Гринлифу.
—	Конечно нет. Я как раз собирался спуститься в вестибюль за га¬
зетами, — ответил тот.
196

Мак-Карон продолжал расследование. Том распрощался с Мардж и
мистером Гринлифом на тот случай, если они уедут в Рим сегодня же
и он больше нс увидится с ними. Потом обратился к Мак-Карону:
—	Если я вам понадоблюсь, с удовольствием в любое время приеду
в Рим. Во всяком случае, пробуду, здесь до конца мая.
—	До этого времени что-нибудь выяснится, — сказал Мак-Карон,
улыбаясь своей загадочной ирландской улыбкой.
Том спустился в вестибюль вместе с мистером Гринлифом.
—	Он опять задал мне те же самые вопросы, а кроме того, попро¬
сил высказать свое мнение о характере Ричарда, — сказал Том.
—	Ну, и какое же мнение вы высказали? — спросил мистер Грин¬
лиф упавшим голосом.
Том прекрасно понимал, что и самоубийство, и просто желание
удалиться от всех — такое поведение сына мистер Гринлиф в равной
степени считал предосудительным.
—	Я сказал, что разделяю мнение о том, что Дикки мог скрываться
ото всех, так же как и то, что он мог совершить самоубийство.
Мистер Гринлиф ничего не ответил, только молча сжал локоть
Тома:
—	До свидания, Том.
—	До свидания, — ответил Том. — Надеюсь, вы дадите о себе'знать.
Отношения с мистером Гринлифом складывались вполне нормаль¬
ные. Наверное, они будут хорошими и с Мардж. Она проглотила
версию о самоубийстве, и теперь все ее мысли потекли по этому
руслу.
Весь тот день Том провел дома в ожидании телефонных звонков.
Он полагал, что должен быть хоть один звонок от Мак-Карона, пусть
по пустячному поводу. Но звонков не было. Позвонила только графи¬
ня Титти, которая пригласила его на дневной коктейль. Он принял
приглашение.
А почему, собственно, он должен ожидать неприятностей со сторо¬
ны Мардж? Ведь она их еще ни разу ему не доставила. Самоубийство
Дикки отныне станет для нее навязчивой идеей, и она всеми силами
будет направлять свое воображение именно в эту сторону.
Глава 28
Мак-Карон позвонил Тому на следующий день из Рима, попросил
перечислить знакомых Дикки в Монджибелло. Вероятно, и в самом
деле звонил только ради этого. Потратил массу времени, составляя этот
список по телефону и сравнивая его с тем, что .дала Мардж. Большин¬
ство названных Томом имен уже были в ее списке, но Том снова на¬
звал всех этих людей с их трудными адресами: конечно же, Джорджо:
Пьетро, лодочник; Мария — тетка Фаусто, фамилии которой он не
197

знал, но все же, хоть и с трудом, объяснил, где она живет; Алдо, бака¬
лейщик; семейство Чекки и даже.отшельник Стивенсон — старый ху¬
дожник, который жил не в самой деревне, а неподалеку и кого сам Том
ни разу не видел.
Чтобы составить этот список, Тому потребовалось несколько минут,
а чтобы проверить, Мак-Карону, вероятно, потребуется несколько дней.
В список он включил всех, кроме синьора Пуччи, который занимался
продажей дома и лодки Дикки. Он наверняка рассказал бы Мак-Карону,
если этого еще не сделала Мардж, что Том Рипли приезжал в Монджи-
белло, дабы устроить все дела Дикки. Впрочем, Том не считал очень.уж
для себя серьезным, если тем или иным путем сыщик узнает, что он ула¬
живал дела Ричарда. А с такими личностями, как Алдо и Стивенсон, Мак-
Карон пусть себе беседует сколько душе угодно.
— У него были знакомые в Неаполе? — спросил Мак-Карон.
— Лично я никого не знаю.
— А в Риме?
— К сожалению, мне не доводилось его видеть ни с кем из знако¬
мых в Риме.
— И вы никогда не встречали этого художника — как его там? —
Ди Массимо?
— Нет. Только видел его однажды, но нс был с ним знаком.
— Как он выглядит?
— Это было на углу какой-то улицы. Я отстал от Дикки, когда он
направился навстречу этому Ди Массимо. Так что вблизи его не ви¬
дел. Рост около ста восьмидесяти сантиметров, черные с проседью во¬
лосы... Это, пожалуй, все, цто я запомнил. Помню еще, на нем был
светло-серый костюм.
— М-да... о’кей, — рассеянно обронил Мак-Карон. По-видимому,
он все это записывал. — Так. Ну, мне кажется, теперь все. Большое
спасибо, мистер Рипли.
— Всегда к вашим услугам. Желаю удачи.
В течение нескольких последующих дней Том почти не выходил из
дому, как всякий* нормальный человек, когда поиски его пропавшего
друга в самом разгаре. Отклонил несколько приглашений на вечеринки.
Интерес прессы к исчезновению Дикки вновь пробудился, его подогре¬
вало присутствие в Италии американского частного детектива, пригла¬
шенного отцом Дикки. Когда к Тому явились корреспонденты «Эуропео»
и «Оджи», чтобы сделать фотографии его самого и его дома, он решитель¬
но потребовал, чтобы они удалились, а одного слишком настырного мо¬
лодого человека взял под локоток и, протащив через всю гостиную и холл,
вытолкал через входную дверь. Ничего особенного в течение этих пяти
дней, собственно говоря, не произошло: никаких телефонных звонков,
никаких писем, даже от Роверини. Временами Тому мерещилось самое
худшее, особенно в сумерках, когда его охватывала тоска, как ни в какое
другое время суток. Он рисовал в воображении, как Роверини и Мак-
198

Карон сидят где-нибудь и разрабатывают версию об исчезновении Дик¬
ки в ноябре, как Мак-Карон тщательно анализирует события того пери¬
ода, когда Том купил машину. Чувствует, что напал на след, когда
обнаруживается, что Дикки не вернулся из поездки в Сан-Ремо, в то вре¬
мя как Том приезжает, чтобы распорядиться его имуществом. Он долго
размышлял над усталым бесстрастным «до свидания», сказанным вчера
мистером Гринлифом, расценивая его как недружелюбное, представляя,
какая ярость его охватит, когда после отчаянных безрезультатных попы¬
ток найти Дикки он потребует тщательно изучить поведение этого него¬
дяя Тома Рипли, которого он сам, снабдив деньгами, послал в Италию,
чтобы вернуть сына домой.
Но наступало новое утро, и Том снова смотрел на мир с оптимиз¬
мом. Хорошо, что Мардж безоговорочно верила, будто Дикки, будучи
в мрачном настроении, провел несколько месяцев в Риме. Она навер¬
няка хранит все письма от него и, вероятно, покажет их Мак-Карону.
Письма были просто великолепные. Том радовался, что не зря потра¬
тил на них столько усилий. Психику легковерной Мардж можно было
бы назвать скорее здоровой, нежели болезненной. Как хорошо, что в
тот вечер, когда она обнаружила кольца, он не поддался этому иску¬
шению с ботинком.
Каждое утро из окна своей спальни он наблюдал за восходом солнца:
как оно вставало и, с трудом пробиваясь сквозь зимний туман, появля¬
лось над городом, ярко светило всего несколько часов, и это исполнен¬
ное покоем начало было словно обещание мира и гармонии в будущем.
С каждым днем становилось теплее, больше света и меньше дождей. Уже
почти наступила весна. Когда-нибудь, в одно прекрасное утро, он взой-1
дет на борт корабля и отправится морем в Грецию.
На шестой день после отъезда мистера Гринлифа вместе с Мак-Ка¬
роном Том вечером позвонил в Рим мистеру Гринлифу. Никаких но¬
востей не было, но он и не рассчитывал услышать ничего нового.
Мардж уехала домой. Том считал, что, пока мистер Гринлиф находит¬
ся в Италии, газеты будут каждый день печатать какие-либо материа¬
лы по делу Дикки Гринлифа. Но поскольку все сенсационные новости,
по-видимому, были исчерпаны, газеты молчали.
—	А как себя чувствует ваша жена? — спросил Том.
—	Неплохо. Хотя переживания, конечно, сказываются на ее здо¬
ровье. Я разговаривал с ней вчера вечером.
—	Грустно слышать это, — сказал Том. И подумал, что надо бы на¬
писать ей небольшое любезное дружеское письмо. Пока мистер Грин¬
лиф здесь, в отъезде, она там одна. Как это он раньше не сообразил.
В конце недели мистер Гринлиф намеревался отбыть в Штаты, но
в его планы входило заехать сначала в Париж: французская полиция
тоже вела расследование. Мак-Карон будет сопровождать мистера
Гринлифа, а если в Париже они не узнают ничего нового, то немедля
вернутся домой.
199

.	— Для меня, как и для всех остальных, совершенно очевидно, что
либо Ричарда нет в живых, либо он тщательно скрывается. Хотя, ка¬
жется, нет уголка в мире, где бы не было объявления о его розыске.
За исключением разве что России. Господи, по-моему, он никогда не
проявлял интереса к этой стране.
— К России? Как будто нет.
Совершенно ясно: мистер Гринлиф убежден, что либо Дикки уже
нет в живых, либо «черт его знает, где он там ошивается». Причем во
время этого последнего разговора с Томом суждение «черт его знает,
где он там ошивается» явно преобладало.
В тот же вечер Том отправился в гости к Питеру Смит-Кингсли.
Питер показал несколько англоязычных газет, присланных друзьями;
в одной из них была фотография Тома, выпроваживающего корреспон¬
дента «Оджи» из своего дома. Эту фотографию Том уже сподобился
видеть в итальянских газетах. Фотографии его самого-на улицах Вене¬
ции, а также его дома тоже достигли Америки: Боб и Клео прислали
вырезки с фото из нью-йоркских бульварных газет. Вся эта история
казалась им просто захватывающей.
— Мне лично все это просто осточертело, — заявил Том. — Я все
еще остаюсь здесь только из вежливости и в надежде быть полезным
полиции в расследовании. И если еще какие-нибудь репортеры попы¬
таются вломиться в мой дом, я начну стрелять, как только они пере¬
ступят порог.
Его слова звучали очень убедительно, ведь он и в самом деле был
раздражен и возмущен.
— Я тебя прекрасно понимаю, — отозвался Питер. — Знаешь, в
конце мая возвращаюсь домой. И буду просто счастлив, если ты захо¬
чешь поехать вместе и погостить у меня в Ирландии. У нас там тихо,
как в могиле, смею тебя уверить.
Том взглянул на Питера. Он уже рассказывал о своем старом замке в
Ирландии и затем показал его фотографии. Вдруг, подобно яркой вспыш¬
ке, в сознании Тома пронеслись некоторые страшные детали его взаи¬
моотношений с Дикки. Пронеслись и погасли, как неясные злые духи
прошлого. Ведь то же самое, что произошло с Дикки, могло бы случить¬
ся и с Питером. Ведь этот Питер тоже простодушный, доверчивый, на¬
ивный и щедрый. Вот только внешне они с Томом совершенно не
похожи. Правда, как-то вечером он, к изумлению Питера, вдруг изобра¬
зил его, рассказывая о чем-то: стал произносить слова с явным ирланд¬
ским акцентом, дергать головой в одну сторону. И Питер нашел это
потрясающе смешным. Теперь Том понял, что не следовало этого делать.
Ему вдруг стало до боли стыдно за тот вечер и за промелькнувшую мысль
о том, что случившееся с Дикки могло бы случиться и с Питером.
— Спасибо, — поблагодарил Том. — Но для меня лучше какое-то
время побыть одному. Мне так не хватает моего друга Дикки, я ужас¬
но скучаю по нему.
200

У Тома на глаза навернулись слезы. Он вспомнил, как улыбался
Дикки при их первой встрече и позднее, когда Том признался, что это
отец Дикки прислал его в Монджибелло. В его памяти пронеслись вос¬
поминания об их первой сумасшедшей поездке в Рим. Он тепло вспом¬
нил даже те полчаса, проведенные в баре «Карлтон» в Канне, когда
Дикки был угрюм и раздражителен.- Ведь, собственно говоря, на это
была конкретная причина: это он привез туда Дикки, а того совершен¬
но не интересовал Лазурный.берег. Ах, если бы хватило ума не тащить
Дикки с собой осматривать достопримечательности, если бы он не был
столь алчным и нетерпеливым, не судил так глупо о взаимоотношени¬
ях Дикки и Мардж и дождался, пока они не расстанутся естественным
путем, то ничего бы не произошло и он смог бы оставшуюся жизнь
провести вместе с Дикки, просто жить и .наслаждаться путешествия¬
ми. И зачем только он в тот день напялил на себя его одежду...
—	Я все понимаю, Том, старина. Все понимаю, — сказал Питер,
сжимая его плечо.
Том бросил на него затуманенный от слез взгляд. В эту минуту он
представил себе, как они с Дикки плывут на океанском лайнере в Аме¬
рику праздновать Рождество, как радушно их встречают его родители,
как будто он, Том, не просто друг, а родной брат Дикки.
—	Спасибо, — сказал Том.
У него получилось по-детски: «Сасибо».
—	Я подумал бы, что ты не в себе, если бы не знал, что именно тебя
подкосило, — сочувственно произнес Питер.
Глава 29
Венеция
3 июня 19...
Дорогой мистер Гринлиф!
Сегодня, собирая свой чемодан, я наткнулся на запечатанный конверт,
который Ричард передал мне в Риме и 6 котором по неясной мне самому
причине я совершенно забыл. На конверте написано: «Не вскрывать до
июня», а сейчас как раз июнь, и я его вскрыл. В конверте оказалось заве¬
щание Ричарда, согласно которому свой доход и все свое имущество он
оставляет мне. Я поражен этим так же, как, вероятно, и Вы. В то же
время стиль и форма завещания (оно отпечатано на машинке) свидетель¬
ствуют о том, что оно составлено в здравом уме;
Мне ужасно жаль, что я не вспомнил о конверте прежде, потому что
тогда у нас гораздо раньше было бы доказательство того, что Дикки со¬
бирался расстаться с жизнью. Этот конверт я засунул в карман чемо¬
дана и напрочь забыл о нем. Ричард передал мне его в тот самый
последний раз, когда мы с ним виделись в Риме и он находился в состоя¬
нии глубокой депрессии.
201

По зрелом размышлении я решил послать фотокопию завещания Вам,
чтобы Вы могли сами ознакомиться с ним. Я впервые в своей жизни стал¬
киваюсь с завещанием и совершенно ничего не смыслю в юридической про¬
цедуре. Что мне делать?
Пожалуйста, передайте мои наилучшие пожелания миссис Гринлиф и
позвольте уверить Вас, что я глубоко сочувствую вам обоим и сожалею
о необходимости посылать Вам это письмо. Пожалуйста, ответьте мне
как можно скорее. Пишите по адресу: Американское агентство, Афины,
Греция.
Всегда искренне Ваш
Том Рипли
В некотором роде это был вызов судьбе. Могла последовать новая
экспертиза — сличение подписей на завещании и на банковских че¬
ках. Одна их тех безжалостных экспертиз, которые затевают страховые
и юридические компании, когда дело касается средств из их собствен¬
ного кармана. Но он просто ничего не мог с собой поделать. В сере¬
дине мая купил билет в Грецию, а в Венеции дни становились все
чудесней и чудесней. Он вывел свою машину из гаража и отправился
путешествовать через Бреннер в Зальцбург и Мюнхен, а потом— в
Триест, и Бальцано. Погода все время стояла прекрасная, только когда
он был в Мюнхене, вдруг начался удивительно тихий весенний ливень.
Он в это время прогуливался по английскому саду и даже не попытал¬
ся где-нибудь укрыться, а продолжал бродить, как ребенок, заворожен¬
ный мыслью, что впервые в жизни на него падают капли немецкого
дождя.
На его собственном счету оставалось только две тысячи долларов,
переведенные с банковского счета Дикки (из общей суммы его дохо¬
да), и он не решался снять с его счета еще денег. Ведь с того раза
прошло всего три месяца. Поэтому соблазн заполучить все деньги
Дикки стал непреодолимым. Риск только усиливал искушение.
Ужасно наскучили эти тоскливые, однообразные недели в Венеции,
когда каждый последующий день в очередной раз свидетельствовал, что
ему ничто не угрожает, и в то же время подчеркивал безысходность его
существования. Роверини больше не писал. Алвин Мак-Карон вернул¬
ся в Америку, а до того только однажды, как-то между делом, позво¬
нил из Рима. Из этого Том заключил: они оба с мистером Гринлифом
решили, что либо Дикки уже нет в живых, либо он тщательно скрыва¬
ется и в любом случае дальнейшие розыски бесполезны. Газеты пре¬
кратили какие бы то ни было публикации о Дикки, потому что
печатать было нечего. Том буквально сходил с ума от ощущения не¬
определенности и душевной пустоты, пока не решил проехаться на ав¬
томобиле в Мюнхен. Когда вернулся в Венецию, чтобы собрать веши
перед поездкой в Грецию и запереть дом, настроение снова резко ис¬
портилось: он собирается посетить Грецию, эти легендарные античные
202

острова, опять-таки в качестве ничтожного Тома Рипли, скромного и
застенчивого обладателя жалких двух тысяч долларов, которые стреми¬
тельно тают, так что всякий раз, когда ему захочется что-либо приоб¬
рести, например книгу по греческому искусству, придется хорошенько
подумать. Мысль об этом была нестерпимой.
Еще в Венеции он решил, что это путешествие должно стать поис¬
тине великим событием в его жизни. Перед взором предстанут вели¬
чественные острова, и он будет наслаждаться их видом как сильная,
дышащая полной грудью личность, а не какое-то пресмыкающееся
ничтожество из Бостона.
И если в Пирсе он попадет прямо в объятия полиции, все же тех
дней, когда он, стоя на носу судна, проносился над морскими глуби¬
нами, подобно возвращающимся к родным пенатам Ясону или Одис¬
сею, отнять у него уже никто не сможет. Тщательно обдумав все это,
он написал письмо мистеру Гринлифу и отправил его за три дня до от¬
плытия из Венеции. Мистер Гринлиф наверняка получит письмо не
раньше, чем через четыре-пять дней. Таким образом, он никак не смо¬
жет телеграммой заставить его задержаться в Венеции, пропустив свой
рейс в Грецию. Это с любой точки зрения производило наилучшее
впечатление: быть в течение нескольких дней неуловимым, пока не
сойдет на берег в Греции, демонстрируя тем самым безразличие к тому,
получит он, согласно завещанию, деньги или нет. Во всяком случае,
он и не подумал из-за этого завещания отложить свое запланирован¬
ное путешествие.
За два дня до отплытия Том отправился в гости на чашку чая к
графине Титти делла Латта-Каччагуэрра, с которой познакомился, ког¬
да подыскивал дом в Венеции. Горничная провела его в гостиную, и
он услышал приветствие, какого не доводилось слышать уже в течение
многих недель:
—	О, чао, Томазо! Вы еще не читали дневных газет? Найдены че¬
моданы Дикки! И его картины! Здесь, в Венеции, в Американском
агентстве! — Ее золотые серьги трепетали от возбуждения.
Том погрузился в чтение. Бечевки, которыми была перевязана ко¬
робка с холстами, случайно развязались, и служащий агентства, кото¬
рый стал их снова запаковывать и перевязывать, обнаружил подпись
«Р. Гринлиф». У Тома задрожали руки, и, чтобы унять эту дрожь, при¬
шлось крепко вцепиться в края газеты. Сообщалось, что полиция тща¬
тельно обследует все веши в надежде обнаружить отпечатки пальцев.
—	Возможно, он жив! — громко восклицала Титти.
—	Не думаю, увы, что из всего этого следует, будто он жив. Возмож¬
но, убит или покончил с собой уже после того, как отправил эти чемода¬
ны. То, что они отправлены на имя другого человека — Феншоу...
Он почувствовал, что графиня, которая сидит, выпрямившись, пе¬
ред ним на диване, пристально смотрит, пораженная его нервозностью.
Он собрался с духом и произнес:
203

—	Вы понимаете, что происходит? Они роются в его вещах, чтобы
найти отпечатки пальцев; они не стали бы этого делать, если бы были
совершенно уверены, что это сам Дикки отослал вещи в агентство. И с
какой стати он стал бы посылать их на хранение под именем Феншоу,
если бы сам собирался забрать? Найден паспорт, запакованный вместе с
другими вещами.
—	А что, если он сам скрывается пол именем этого Феншоу?
О милый Томазо, вам необходимо выпить чаю! — Титти поднялась с
дивана. — Джустина! Чай, пожалуйста. И поскорее!
Сидя на этом мягком диване и по-прежнему сжимая газету, Том
почувствовал головокружение. Неужели именно сейчас наступит глав¬
ный поворот всего дела — начнутся поиски тела Дикки? Неужели ему
до того не повезет, что именно теперь-то все и раскрутится?
—	Ах, милейший Томазо, вы слишком пессимистичны! — восклик¬
нула Титти, похлопав его по колену. — Это же хорошие новости! Толь¬
ко вообразите: вдруг будет установлено, что все отпечатки пальцев' на
вещах принадлежат ему? Ведь это будет просто замечательно! Пред¬
ставьте: завтра, например, вы идете по какой-либо улочке здесь, в
Венеции, и неожиданно лицом к лицу сталкиваетесь с Дикки Гринли¬
фом, называющим себя сеньором Феншоу! — И она залилась своим
очаровательным звонким смехом, который для нее был так же естест¬
венен, как дыхание.
—	Здесь сказано, что среди вещей есть буквально все: пальто, обувь,
бритвенный прибор, зубная щетка. Полный комплект, — отозвался
Том, старательно пряча свой страх за мрачной интонацией. — Будь он
жив, он не смог бы обойтись без этих вещей. Вероятно, убийца раздел
покойного, а потом упаковал одежду и прислал сюда, потому что это
самый простой способ замести следы.
Сказанное Томом заставило умолкнуть даже Титти. Помолчав, она
сказала:
—	Может быть, вы все-таки не будете так отчаиваться, пока по
крайней мере не выяснится, чьи же это отпечатки пальцев? Завтра вы
отправляетесь в такое приятное путешествие. А вот и ваш чай!
«Не завтра, а послезавтра, — пронеслось в голове у Тома. — Вполне
достаточно времени для Роверини, чтобы взять у меня отпечатки паль¬
цев и сравнить их с теми, что были на чемоданах и картинах Дикки».
Он попытался представить себе все гладкие поверхности чемоданов
и холстов, на которых мог сохраниться рисунок кожи его пальцев. Собст¬
венно говоря, их было не так уж и много, разве что у бритвенных при¬
надлежностей, хотя, конечно, даже из крохотных пятнышек можно
составить десять полноценных отпечатков, если очень постараться.
Надежду внушало только то, что у него до сих пор не взяли отпечатки
пальцев, а может быть, и не возьмут, потому что он пока еще вне подо¬
зрений. А что, если у них уже есть отпечатки пальцев Дикки? Может быть,
мистер Гринлиф немедленно вышлет оттиски из Америки, чтобы сличить
204

с найденными на вещах? Отпечатки пальцев Дикки остались во многих
местах: на его вещах в Америке, в доме в Монджибелло...
—	Томазо! Пейте чай! — сказала Титти, снова осторожно дотронув¬
шись до его колена.
—	Спасибо.
—	Посмотрим, что будет дальше. Во всяком случае, это какой-то
шаг к выяснению истины. Раз это вас так удручает, давайте поговорим
о чем-нибудь другом! Куда отправитесь после Афин?
Он попытался сосредоточиться на путешествии в Грецию. Страна
представлялась ему золотистой. Такой ее делали блеск доспехов антич¬
ных воинов и солнечный свет, которым пронизана эта земля. Перед
мысленным взором предстали каменные статуи со спокойными, испол¬
ненными мужества лицами, как женские фигуры у входа в Эрсхтейон1.
Мысль о том, что перед поездкой в Грецию ему, возможно, придется
давать отпечатки пальцев, была невыносима. Если это произойдет, он
будет просто убит. Будет чувствовать себя ничтожней самой последней
крысы в афинской канаве, униженней самого последнего нищего, ко¬
торый, возможно, обратится к нему за милостыней на улице в Сало¬
никах. Том закрыл лицо руками и зарыдал. Мечта о Греции лопнула,
словно золотистый воздушный шарик.
Тигти крепко обняла его за плечи своей пухлой рукой.
—	Крепитесь, Томазо! Еще рано отчаиваться!
—	Неужели вы не видите во всем этом дурного предзнаменования? —
сказал Том уныло. — Неужели вы нс видите?
Глава 30
Тома очень насторожило, что Роверини, до этого присылавший ему
такие'подробные дружеские послания, вдруг замолк и совершенно ни¬
чего не сообщил в связи с обнаруженными в Венеции чемоданами и кар¬
тинами. Он провел бессонную ночь, а потом полный хлопот день, суетясь
по дому, занимаясь мелкими домашними делами. Он расплатился с Ан¬
ной и Уго, заплатил по счетам торговцам. Всю ночь и весь день был го¬
тов к тому, что в его дверь постучит полиция. Пропасть, разверзшаяся
между его прежним размеренным и даже скучным существованием и
теперешним, была просто душераздирающей. Он не мог ни спать, ни
есть, ни просто спокойно сидеть на месте. Парадоксальность ситуации,
когда он был вынужден принимать сочувствие Анны и Уго, а также от¬
вечать на телефонные звонки друзей, которые спрашивали его мнение
по поводу ситуации с найденными вещами Дикки, была невыносимой.
Парадоксальность происходящего заключалась еще и в том, что ему не
•Эрсхтейон — храм Афины и Поссйдона-Эрехтся на Акрополе в
Афинах.
205

нужно было скрывать, как он удручен и в каком отчаянии. Никто не мог
его ни в чем заподозрить. Для окружающих такое поведение было как раз
совершенно естественным. Ведь многие считали вполне вероятным, что
Дикки убит, но то, что в обнаруженных чемоданах находятся все его
веши, включая бритвенный прибор и расческу, выглядело весьма подо¬
зрительным.
И к тому же вся эта затея с завещанием... Мистер Гринлиф полу¬
чит его письмо с фотокопией послезавтра. К этому времени полиция,
наверное, уже будет знать: отпечатки пальцев на чемоданах нс принад¬
лежат Дикки. Кроме того, возможно, они успеют, задержав отплытие
«Эллады», взять отпечатки у него самого. А если к тому же откроется,
что завещание поддельное, правосудие станет неумолимым. И оба
убийства будут тотчас раскрыты, это как дважды два.
Поднявшись на борт «Эллады», Том ощутил себя каким-то бесплот¬
ным призраком. Он был изнурен бессонницей и ничего не ел, только
пил кофе эспрессо и держался все это время исключительно за счет
нервного напряжения. Собрался было спросить, есть ли у теплохода
связь с берегом, но раздумал: и так ясно, что есть. Ведь он на солид¬
ном трехпалубном судне с сорока восемью пассажирами на борту.
После того как стюард внес вещи в каюту, он буквально свалился,
чуть живой от слабости, упав лицом на койку и подмяв под себя неле¬
по согнутую руку, и впал в забытье. Даже не было сил переменить
положение. А когда очнулся, ощутил, что теплоход движется. И не как-
нибудь, а стремительно, нежно покачиваясь в том приятном ритме,
который таит в себе сдержанную мощь и обещание бесконечного сво¬
бодного движения вперед, чему ничто не сможет помешать. Постепен¬
но Том стал приходить в себя. Правда, рука, которую он отлежал,
безжизненно свисала, болталась как плеть, так что, идя по коридору,
пришлось придерживать ее другой рукой. Часы показывали без четвер¬
ти десять, и на палубе царствовала кромешная тьма.
Вдали, с левого борта, был виден берег. Вероятно, югославский:
несколько расплывчатых огней в тумане и больше ничего. Только вод¬
ная гладь да темное небо, такое темное, будто они плыли на черный,
натянутый на пути судна экран, в который оно беспрепятственно вхо¬
дило. Только из глубины неведомого пространства экрана почему-то
дул ветер. На палубе никого не было. Другие пассажиры, вероятно, в
ресторане поглощали поздний обед. Том наслаждался одиночеством,
рука мало-помалу обретала способность двигаться. Он ухватился за
доски обшивки на носу судна, там, где они образуют букву И, и глу¬
боко вздохнул. Утраченное было самообладание вновь возвращалось к
нему. А что, если в эту минуту радист принимает радиограмму об арес¬
те Тома Рипли? Пусть даже так, он все равно останется стоять здесь
так же бесстрашно, как стоит сейчас. Или, быть может, броситься го¬
ловой вниз через планшир, что послужит высшим проявлением мужес¬
тва с его стороны, а также избавлением?
206

Но что это? Даже сюда из радиорубки на самом верху доносились
сигналы: «бип-бип-бип»... Но его ничто не страшило. Будь что будет.
Он предчувствовал, что именно таким и продлится его мироощущение
во время плавания в Грецию. Бесстрашно вглядываться в глубины тем¬
ных вод вокруг было столь же прекрасно, как и ловить взглядом очер¬
тания приближающихся греческих островов. В этой бархатистой
июньской тьме его воображение рисовало небольшие островки, холмы
Афин, усеянные домами, и Акрополь.
Среди пассажиров была пожилая англичанка, путешествующая в со¬
провождении незамужней дочери лет сорока, настолько нервной, что
не могла даже минут пятнадцать спокойно позагорать в своем шезлонге
на палубе: то и дело вскакивала и громко заявляла, что идет «прогу¬
ляться». Мать, напротив, отличалась невероятным спокойствием и
медлительностью. Ее правая нога была частично парализована и не¬
сколько короче левой. Она носила на этой ноге специальный ботинок
с очень толстым каблуком и опиралась на трость. Когда он встречал
подобных людей в Нью-Йорке, они просто бесили своей медлитель¬
ностью, неизменным благообразием манер. Но здесь Том с удоволь¬
ствием проводил с ней время, сидя в шезлонге на палубе и беседуя о
том о сем, слушая ее рассказы о житье в Англии и Греции, которую
она посетила в последний раз в 1926 году. Они вместе чинно прогули¬
вались по палубе, она опиралась на его руку и постоянно извинялась
за доставляемое беспокойство. Но ей явно льстило его внимание. Дочь
тоже была счастлива, что кто-то взял на себя труд заботиться о матери
вместо нее.
Не исключено, что в молодые годы пожилая англичанка была су¬
щей мегерой. Возможно, из-за нее-то и выросла дочь такой неврасте¬
ничкой. Может быть, мать настолько привязала ее к себе, что та не
имела ни малейшей возможности общаться с другими людьми и пото¬
му не смогла найти спутника жизни. Наверное, эта дама заслуживала,
чтобы ее выбросили за борт, а не выгуливали на палубе, часами слу¬
шая ее болтовню. Но какое все это имело значение? Разве каждый в
этой жизни получает по заслугам? Разве он сам получил по заслугам?
Ему незаслуженно повезло — сумел скрыть два совершенных им убий¬
ства. Ему везло с того самого момента, когда он начал играть роль
Дикки. В первой половине жизни судьба была невероятно сурова к
нему, но стоило встретиться с Дикки, как он был с лихвой вознаграж¬
ден за все. Хотя сейчас в Греции должно произойти что-то очень не¬
хорошее. Его везение чересчур затянулось, и подарки судьбы сыпались
слишком долго..'. Но даже если поймают на отпечатках пальцев и под¬
ложном завещании и приговорят к смерти, неужели боль во время
казни на электрическом стуле или сам факт смерти в двадцатипятилет¬
ием возрасте настолько ужасны, что те счастливые месяцы, которые он
провел начиная с ноября и до сегодняшнего дня, не стоят этого? Ко¬
нечно же, стоят!
207

Он сожалел единственно о том, что не успел объехать весь мир. Так
хотелось побывать в Австралии. И в Индии. Так хотелось увидеть Япо¬
нию и Южную Америку. Все жизненные невзгоды стоили радости сопри¬
косновения с искусством этих стран. Теперь он уже многое знал о жи¬
вописи, даже пытался копировать весьма посредственные работы Дикки.
Посещая картинные галереи в Париже и Риме, открыл в себе интерес к
живописи, о котором и не подозревал. Возможно, прежде его и не было.
Сам он не собирался становиться художником, но если бы у него были
деньги, какое удовольствие он смог бы получить, собирая понравившие¬
ся полотна и оказывая поддержку нуждающимся молодым талантам!
Вот по каким дебрям сознания блуждали мысли, когда он прогули¬
вался с миссис Картрайт по палубе и выслушивал се монологи, не всегда
очень уж интересные. Миссис Картрайт была от него без ума. Она мно¬
гократно выражала свою горячую благодарность за то, что он сделал это
путешествие столь для нее приятным. Они строили совместные планы от¬
носительно встречи в отеле на Крите второго июля — Крит был един¬
ственным местом, где их пути пересекались. Миссис Картрайт
собиралась продолжить путешествие автобусом по специальному турис-
ти- ческому маршруту. Том соглашался на все ее предложения, хотя был
намерен, как только сойдет на берег, навсегда с нею распроститься.
Он представлял себе, как его самого полицейские хватают и ведут
на борт другого судна, хотя, кто знает, может, назад, в Италию, его
доставят самолетом. Насколько ему было известно, пока никаких ра¬
диограмм относительно него не поступало. Но, может быть, ему о них
просто не сообщали? Судовая газета — стандартный, отпечатанный на
мимеографе листок с выдержками из центральных газет — каждый
вечер неизменно появлялась на обеденном столе пассажиров. В основ¬
ном там были политические новости, и ничего, связанного с делом
Гринлифа, там быть не могло. Во время этого недолгого путешествия
Том жил в атмосфере ожидания гибели, которую готов был встретить
с бесстрашием и беззаветным мужеством. Его преследовали странные
фантазии: дочь миссис Картрайт падает за борт, а он бросается в морс
и спасает ее. Или он борется с потоком воды, пробившим переборку,
пытаясь закрыть брешь собственным телом. Он ощущал в себе сверхъ¬
естественную силу и бесстрашие.
Когда корабль приближался к материковой части Греции, Том сто¬
ял на палубе рядом с миссис Картрайт. Она рассуждала о том, на¬
сколько Пирей изменился с тех пор, как она была здесь в последний
раз.. Но Тома эти перемены вовсе не интересовали. Порт существует,
существует на самом деле, и это единственное! что имело значение.
Впереди был не мираж, а настоящий склон горы, по которому он
сможет гулять, а на нем дома, и он сможет дотронуться до них, если
захочет.
Полицейские,ждали на пристани. Их было четверо. Они стояли,
скрестив на груди руки, пристально вглядываясь в приближающееся
208

судно. Том опекал миссис Картрайт до самой последней секунды,
даже помог ей сойти со сходней на тротуар и только там с улыбкой
распрощался с ней и ее дочерью. И они пошли получать багаж вмес¬
те со всеми, чьи фамилии начинались с буквы «К», чтобы потом
направиться к своему автобусу, а он оставался с теми, кто был на
букву «Р».
Все еще чувствуя на своей щеке теплый и влажный поцелуй мис¬
сис Картрайт, Том медленно побрел навстречу полицейским. Ника¬
кого шума при его задержании не будет. Он спокойно назовет свое
имя. Позади полицейских заметил большой газетный киоск и решил
купить газету. Наверное, против этого они не будут возражать. По¬
лицейские со скрещенными на груди руками внимательно смотрели,
как он приближается; на них были черные мундиры и фуражки. Том
слабо улыбнулся им. Один из офицеров приложил руку к козырьку и
отступил в сторону, другие же не сделали никакой попытки окружить
его. Теперь Том, поравнявшись с полицейскими, оказался между дву¬
мя из них, непосредственно перед газетным киоском, а они снова
вперились взором в корабль, не обращая на него ни малейшего вни¬
мания.
У Тома закружилась голова. Он с изумлением увидел множество
выставленных газет. Руки сами потянулись к хорошо знакомой рим¬
ской газете всего трехдневной давности. Вытащил из кармана несколь¬
ко лир и тотчас вспомнил, что у него нет греческих денег. Но продавец
взял лиры так же охотно, как их берут в Италии, и даже сдачу сдал
лирами.
— Я возьму еше вот эти, — произнес Том по-итальянски. Выбрал
еще три итальянские газеты и парижскую «Геральд трибюн». Бросил
быстрый взгляд на офицеров полиции. Они не обращали на него ни
малейшего внимания.
Он подошел к навесу на пристани, где пассажиры ожидали багаж.
Поравнявшись, услышал радостное приветствие миссис Картрайт, но
сделал вид, что не слышит. Остановился под табличкой с буквой «Р»
и раскрыл самую старую из купленных итальянских газет. Она была
четырехдневной давности.
«ЧЕЛОВЕК ПО ИМЕНИ РОБЕРТ ФЕНШОУ, ОСТАВИВШИЙ
НА ХРАНЕНИЕ ВЕЩИ МИСТЕРА ГРИНЛИФА, НЕ НАЙДЕН», -
прочитал он неуклюжий заголовок, а потом углубился в чтение длин¬
ной колонки под ним, но по-настоящему заинтересовался только пя¬
тым абзацем:
«Несколько дней назад было установлено, что отпечатки пальцев на
чемоданах и картинах совпадают с отпечатками пальцев в его кварти¬
ре в Риме. Из этого был сделан вывод, что мистер Гринлиф сам сдал на
хранение свои вещи...»
209

Том перевернул газетную страницу. А вот и продолжение:
«...принимая во внимание тот факт, что отпечатки пальцев на пред¬
метах, находящихся в чемоданах, идентичны тем, что имеются в квар¬
тире синьора Гринлифа в Риме, полиция заключила, что синьор Гринлиф
упаковал свои чемоданы и отослал их на хранение. В связи с этим воз¬
никает предположение, что он мог совершить самоубийство, бросившись
в какой-либо водоем, будучи совершенно обнаженным. Другое предпо¬
ложение в связи со всем этим состоит в том, что он скрывается под
именем Роберта Феншоу или под каким-нибудь другим именем. Хотя су¬
ществует и третья версия развития событий: он был убит после того,
как упаковал все свои вещи; момент был выбран с расчетом на то, что¬
бы полиция не смогла обнаружить чужих отпечатков пальцев.
В любом случае продолжать поиски Ричарда Гринлифа бесполезно,
так как, даже если он жив, у него нет паспорта на имя Ричарда Грин¬
лифа...»
Том покачнулся, все поплыло перед глазами. Солнечный отблеск от
кромки навеса едва не ослепил. Он машинально последовал за носиль¬
щиком, который понес его вещи в сторону таможенного контроля.
Один из таможенников принялся торопливо осматривать содержимое
чемодана, а он рассеянно наблюдал за этим, пытаясь осмыслить толь¬
ко что прочитанное. Последние новости означали, что он вне опаснос¬
ти. Обнаруженные в разных местах одинаковые отпечатки пальцев
свидетельствовали о его невиновности. Все только что прочитанное оз¬
начало, что его не только не ожидают ни смерть, ни тюрьма, но что
он вообще вне всяких подозрений. Он — свободен. Единственная про¬
блема — завещание.
Том сел на автобус, следовавший в Афины. Один из его бывших
соседей по столу занял место рядом, но Том не сделал и намека на
приветствие. Даже если бы тот спросил его о чем-нибудь, он не смог
бы ему ответить.
Наверняка в Американском агентстве его ждет письмо по поводу за¬
вещания. Судя по всему, мистер Гринлиф должен ответить. Скорее все¬
го он тут же показал копию завещания одному из своих адвокатов,
который и направил в Афины ответ в форме вежливого отказа. Не исклю¬
чено, что его ждет также уведомление от американской полиции, в кото¬
ром он обвиняется в подлоге. Возможно, оба письма уже ждут его в
Американском агентстве. История с завещанием может погубить все.
Том посмотрел в окно: сухая, растрескавшаяся земля, дикий, пер¬
возданный пейзаж... Пока, собственно говоря, у полиции никаких улик
против него нет. Хотя, возможно, в Американском агентстве ждет за¬
сада. А может быть, и нет. Не исключено, те четверо были вовсе не
полицейскими, а какими-нибудь армейскими офицерами.
Автобус остановился. Том вышел, взял чемодан и нанял такси..
210

—	Будьте любезны, остановитесь, пожалуйста, у Американского
агентства, — попросил Том шофера по-итальянски. И тот явно понял
его, по крайней мере название «Американское агентство». И автомо¬
биль тронулся. Том вдруг вспомнил, как эти же слова он произнес,
обращаясь к шоферу такси в Риме в день отъезда в Палермо. Боже,
как ликовал он в тот день, когда ему удалось ускользнуть от Мардж в
отеле «Англия»!
Увидев вывеску «Американское агентство», он подался вперед, пыта¬
ясь отыскать взглядом полицейских. Они могли быть и внутри здания.
Снова обратившись к водителю по-итальянски, Том попросил подождать
его. Кажется, водитель понял и в этот раз — он вежливо прикоснулся ру¬
кой к фуражке. Все было до смешного просто, как и всегда бывает перед
каким-нибудь потрясающим событием. Том оглядел вестибюль
Американского агентства. А вдруг стоит только назвать свое имя...
—	Есть письма на имя Тома Рипли? — спросил он низким голосом
по-английски.
—	Риплей? Скажите, пожалуйста, как пишется.
Он сказал.
Дама повернулась и достала из ячейки несколько писем.
Пока ничего особенного не происходило.
—	Три письма, — с улыбкой произнесла с>на по-английски.
Одно было от мистера Гринлифа. Одно — из Венеции, от Титти.
Одно от Клео, его сюда переслали. Он распечатал письмо от мистера
Гринлифа.
9 июня 19...
Дорогой Том!
Ваше письмо от третьего июня я получил вчера. Оно не в той мере
поразило меня и мою жену, как Вы склонны предполагать. Мы оба не со¬
мневаемся, что наш сын был очень привязан к Вам, хотя он никогда не
упоминал об этом в своих письмах. Вы отмечаете в своем письме, что
наличие этого завещания, к несчастью, указывает на то, что Ричард
совершил самоубийство. К аналогичному выводу мы оба теперь пришли
окончательно. Есть одна надежда, что он решил жить под чужим име¬
нем и таким образом порвать со своей семьей.
При данном положении вещей моя жена разделяет мое мнение о том,
что, независимо от того, как на самом деле поступил Ричард, мы долж¬
ны действовать в соответствии с его желанием. Я передал фотокопию
завещания своим адвокатам, и они будут информировать Вас о том, как
продвигается дело по передаче в Ваши руки страхового фонда и другого
имущества Дикки.
Еще раз благодарю Вас за Ваше внимание ко мне и помощь во время
моего пребывания в Европе.
С наилучшими пожеланиями
Герберт Гринлиф
211

Уж нс розыгрыш ли это? Нет, он и в самом деле держит в руках
письмо мистера Гринлифа, написанное на плотной шероховатой фир¬
менной бумаге, с фирменным тиснением имени владельца. К тому же
подобного рода шутки со стороны мистера Гринлифа совершенно ис¬
ключаются. Свершилось! Он получил все: и деньги Дикки, и свободу.
Эта свобода, как и все прочее, состояла из его собственной свободы и
свободы Дикки. Теперь он, если захочет, может иметь дом и здесь, в
Европе, и в Америке. Деньги за дом в Монджибелло, которые пред¬
стоит получить, он решил тут же отослать Гринлифам: ведь дом про¬
дан раньше, чем написано завещание. Он с улыбкой подумал о миссис
Картрайт. Когда они встретятся на Крите, надо будет преподнести ей
корзину орхидей, если только они там продаются. Он представил себе,
как сходит на вытянутый берег Крита, испещренный кратерами с за¬
стывшими неровными краями. По случаю прибытия теплохода — ра¬
достная суета на пристани, мальчишки, жаждущие чаевых, со всех ног
бросаются нести его багаж, и он щедро одаривает всех, кто постарает¬
ся ему услужить.
На какой-то миг привиделись четыре застывшие фигуры на приста¬
ни Крита: полицейские, скрестив на груди руки, терпеливо ожидают
его. Но видение исчезло, уступив место порыву радости. Да неужели
ему так и будут мерещиться полицейские на каждой пристани? В Алек¬
сандрии? В Стамбуле? В Бомбее? В Рио? К чему об этом думать? Он
расправил плечи. Незачем портить себе настроение, все время думая
о вымышленных полицейских. Даже если сегодня на пристани дей¬
ствительно были полицейские, это совсем не означает...
— Где едем? Где едем? — повторял шофер, пытаясь говорить по-
итальянски.
— В отель, пожалуйста, — ответил Том. — В самый лучший отель.
В самый лучший. В самый лучший.

Глава 1
Честер Макфарланд проснулся в половине четвертого глубокой январ¬
ской ночи от тревожного звука, похожего на скрежет. Он приподнялся
на постели и посмотрел в иллюминатор. Вдоль самого борта проплывала
залитая ярким светом красновато-оранжевая стена. Первой мыслью
было: «Сан-Джиминьяно» задело другое судно. Честер встал, перегнулся
через койку жены и выглянул в иллюминатор. Стена оказалась отвесной
скалой, на которой различались выбитые и нацарапанные надписи и
даты. «Нико 1957», — прочел он. — «Б.Муссолини». — И следом явно аме¬
риканское: «Пит-60».
Зазвенел будильник. Честер нашарил его на полу, опрокинув при
этом бутылку виски, и нажал кнопку — будильник замолчал. Затем
потянулся за халатом.
—	Что случилось, дорогой? — сонным голосом спросила Колетта.
—	Кажется, мы проходим Коринфский канал, — ответил Честер. —
Хотя впечатление такое, будто мы подошли вплотную к другому суд¬
ну. Сейчас половина четвертого, так что скорее всего это канал..По¬
смотрим с палубы?
—	Ну нет, — пробормотала Колетта и плотнее укрылась одеялом. —
Ты мне потом обо всем расскажешь.
Честер улыбнулся и поцеловал ее в теплую щеку.
—	Я только на минуту.
Выйдя на палубу, он столкнулся с офицером, от которого накану¬
не узнал, что судно будет проходить канал в три тридцать ночи.
—	Si-si-si. Il canale, signor', — кивнул офицер.
—	Благодарю.
Макфарланд почувствовал, как его охватывает приятное возбужде¬
ние, азарт приключения. Он выпрямился, сжимая руками леера, и
подставил лицо холодному ветру. Кроме него, на палубе никого не
было.
1 Да-да-да.. Канал, синьор (ит.).
215

Стены канала достигали высоты четырехэтажного дома. Честер пе¬
регнулся через леера, пытаясь определить длину канала, но со сторо¬
ны носа и кормы все было окутано непроницаемой мглой. На карте
Греции канал занимал всего полдюйма — это приблизительно четыре
мили. «Путь водный, рукотворный». Честер улыбнулся случайной
рифме. Он увидел следы кирки и отбойного молотка, оставшиеся на
красновдто-оранжевом камне или затвердевшей глине. Затем поднял
глаза вверх, где стена канала переходила в темноту, и перевел взгляд
на звезды, мерцавшие в небе Греции. Скорее всего через несколько
часов он увидит Афины. Честеру не хотелось уходить. Он мог наки¬
нуть пальто и провести на палубе остаток ночи, пока судно, пройдя
Эгейское море, не пришвартуется в Пирее. Но тогда днем он будет
чувствовать себя разбитым. Постояв еще несколько минут, Честер вер¬
нулся в каюту и лег в постель.
Спустя пять часов «Сан-Джиминьяно» вошел в Пирей. Макфар-
ланду пришлось пробираться к леерам сквозь шумную толпу пассажи¬
ров и поднявшихся на борт носильщиков. В ожидании, когда
большинство людей сойдет нгГ берег, он без спешки позавтракал в
каюте. Но, судя по толчее на палубе и в коридорах, высадка еще не
начиналась. Над Пиреем, городом и портом, висело облако пыли, к
огорчению Честера, заслоняя лежавшие в отдалении Афины. Он за¬
курил и принялся разглядывать стоявших на пирсе или сновавших по.
нему людей. В основном это были одетые в синюю форму носильщи¬
ки. Несколько субъектов в потертых пальто прохаживались взад-впе¬
ред, с озабоченным видом поглядывая на судно. «Они больше похожи
на менял или таксистов, чем на полицейских», — подумал Честер. Его
глаза внимательно оглядывали всю пристань. Нет, вряд ли кто-либо
из полиции поджидал его. Сходни опущены, и при необходимости его
давно бы уже «взяли» на борту, вместо того чтобы дожидаться на
пирсе. Это уж точно. Честер кашлянул и затянулся. Оглянувшись, он
увидел Колетту.
—	Греция? — улыбнулась она.
—	Да. — Честер взял ее руку. Колетта крепко сжала его пальцы.—
Надо поискать носильщика. Чемоданы'собраны?
Она кивнула.
—	Я попросила Альфонсо вынести их.
—	Ты дала ему чаевые?
—	Да, две тысячи лир. Этого достаточно?
Она глядела на мужа большими, широко раскрытыми темно-синими
глазами. Взмахнув длинными рыжеватыми ресницами, Колетта подавила
рвавшийся из ее груди смех счастья и любви.
—	Ты считаешь, двух тысяч достаточно?
—	Вполне, дорогая. — Честер поцеловал ее в губы.
Появился Альфонсо. Он принес половину чемоданов, поставил их
на палубу и вскоре вернулся с остальными. Макфарланд помог ему
216

перенести чемоданы по сходням на пирс, где трое или четверо носиль¬
щиков затеяли перепалку из-за их багажа.
—	Подождите! Пожалуйства, подождите! — вмещался Честер. — Я еще
не обменял деньги.
Он помахал дорожной чековой книжкой и торопливо направился к
пункту обмена, находившемуся у входа на пирс. Честер поменял два¬
дцать долларов.
—	Прошу вас, прекратите. — Колетта строго постучала по чемода¬
ну. Носильщики замолчали, отступили назад и стали ждать, заискива¬
юще поглядывая на нее.
Колетте — это имя она взяла себе взамен Элизабет, когда ей было
четырнадцать, — исполнилось двадцать пять лет, рост ее пять футов
три дюйма. У нее были рыжеватые волосы, пухлые губы, прямой
нос, слегка покрытый веснушками, и необычные темно-синие, с
поволокой г^аза, большие, широко открытые, как у пытливого, лю¬
бознательного ребенка. Взгляд таких глаз делал мужчину податливым,
как воск. Конечно, со стороны Колетты не обходилось без определен¬
ной доли наигранности и кокетства, тем не менее мужчины, особен¬
но немолодые, такие как Честер, принимали ее игру всерьез,
мысленно говоря себе: «Кажется, она в меня влюблена. Возмож¬
но ли это?» Для большинства женщин Колетта с ее кокетством
казалась слишком наивной, чтобы представлять опасност, — бла¬
го для Колетты! — ведь женщины всегда ревнивы к чужой при¬
влекательности. Колетта была замужем за Честером чуть больше года.
Они познакомились благодаря объявлению, которое он поместил в
«Таймс» в поиске секретарши и стенографистки. Колетте хватило двух
дней, чтобы понять: бизнес Честера не совсем чист. Что за биржевой
маклер, который ведет свои дела не из офиса, а из квартиры! Да и был
ли он зарегистрирован на бирже? Но, как бы то ни было, Честер не¬
сомненно обладал обаянием и, что немаловажно, никогда не испыты¬
вал финансовых затруднений — явное свидетельство того, что дела у
него шли неплохо. Для него это был второй брак. Его первая жена, с
которой Честер прожил восемь лет, умерла от рака за два года до того,
как он встретил Колетту. Макфарланду уже минуло сорок два, но он
сохранил привлекательность, несмотря на легкую проседь на висках
и наметившийся животик. Впрочем, Колетта . тоже была распо¬
ложена к полноте и поэтому соблюдала диету. Опа умела составлять
меню так, что пища была одновременно вкусной и не слишком ка¬
лорийной.
—	Ну вот, теперь можно ехать. — Честер помахал пачкой денег.--
Дорогая, возьми такси.
Из полудюжины такси, стоявших поблизости, Колетта выбрала то,
у водителя которого была дружелюбная улыбка. Трое носильщиков
погрузили их багаж: семь чемоданов, два из которых укрепили на
крыше, — и машина направилась в сторону Афин.
217

По дороге Честер разглядывал Парфенон и другие достопримечатель¬
ности, выделявшиеся на фоне бледно-голубого неба. Неожиданно вето
воображении возник Воки-ка, большой, громоздкий, выкрашенный в
красный цвет, с хромированными деталями и уродливыми чашевидны¬
ми безопасными сиденьями. Честер поморщился. Какая глупость, какой
бессмысленный идиотический риск! То же говорила и Колетта. Она
страшно рассердилась, когда обо всем узнала, и была права.
История заключалась в следующем. В небольшой типографии, в
которой Макфарланд заказал отпечатать визитки, он заметил стопку
буклетов, рекламировавших Воки-ка. В каждом имелись фотография,
описание и цена — 12 долларов 95 центов, а внизу отрывной купон.
Хозяин типографии, когда Честер спросил у него о буклетах, объяс¬
нил, что компания обанкротилась прежде, чем успела оплатить свой
заказ. Нет, он не станет возражать, если Макфарланд возьмет себе не¬
сколько буклетов, которые уже пора выбросить. Честер сказал, что
хочет ради смеха разослать буклеты своим друзьям. Поначалу он так и
собирался поступить, но потом, движимый корыстью, тщеславием или
просто желанием пошутить, воспользовался купонами и организовал
сбор заказов на эти чертовы штуковины. Обивая пороги квартир и
расхваливая товар, Честер умудрился найти немало покупателей, глав¬
ным образом среди жителей Бронкса, выручив более восьмисот дол¬
ларов. Все испортила досадная случайность. В вестибюле дома на
Манхэттене, где Честер снимал квартиру, он столкнулся с одним из
незадачливых покупателей как раз в тот момент, когда открывал свой
почтовый ящик. Покупатель пожаловался, что ему до сих пор не до¬
ставили Воки-ка, хотя прошло уже два месяца, как он оплатил заказ.
То же случилось и с его соседями. А когда подобная история приклю¬
чается хотя бы с двумя знакомыми людьми, они объединяются в стрем¬
лении что-то предпринять. Это Макфарланд знал по собственному
опыту. Поэтому, когда тот человек внимательно прочитал на почтовом
ящике его имя, Честер понял, что пришло время уносить ноги. Мож¬
но было, как обычно, сменив фамилию, переехать на другую кварти¬
ру, но на этот раз он решил, что благоразумнее уехать на время за
границу.
Колетта давно хотела побывать в Европе, и они собирались вес¬
ной провести там отпуск. Но история с буклетами заставила их пере¬
менить планы и.отправиться в поездку на четыре месяца раньше. Они
вылетели из Нью-Йорка в декабре. Честеру, разумеется, порядком до¬
сталось от Колетты за предпринятую авантюру. Но особенно она сер¬
дилась из-за того, что они вынуждены ехать зимой, не в самое
удачное время для путешествий. Стараясь задобрить жену, Честер
купил ей норковое манто, комплект чемоданов и готов был сделать
все от него зависящее, чтобы поездка доставила Колетте максималь¬
ное удовольствие. Она никогда не бывала в Европе. Колетте очень
понравился Лондон, причем, к удивлению Честера, больше, чем
218

Париж, где оказалось слишком дождливо. Макфарланд схватил
насморк. Всякий раз, когда у него промокали ноги или капли дождя
затекали за воротник, Честер с раздражением вспоминал о своих
буклетах. Он понимал, что из-за этой глупой истории, не принесшей
ему больших денег, Говард Чивер — под этим именем он снимал
квартиру в Нью-Йорке — мог оказаться под следствием. Это означа¬
ло бы конец полудюжины компаний, махинации с акциями которых
обеспечивали Честеру приличное существование. В Европе он чув¬
ствовал себя лишь в относительной безопасности. За Честером
Макфарландом — его настоящее имя, которое он сменил пятнадцать
лет назад, — числилась среди прочего афера с почтовыми перевода¬
ми. Вину Честера отягощало то, что он использовал в корыстных це¬
лях государственное учреждение, — почтовое ведомство. Подобный
вид преступления считался достаточным основанием, чтобы потребо¬
вать экстрадикции. Но даже если полиция и сумеет установить связь
между Чивером и Макфарландом, сомнительно, чтобы на его поиски
отрядили специального агента.
Водитель такси, не оборачиваясь, сказал что-то по-гречески.
—	Простите, — не понял Честер. — Главная площадь. Центр горо¬
да. О’кей?
—	«Гранд-Бретань»? — спросил водитель.
—	Не знаю. Возможно. — Честер пожал плечами. Вероятно, «Гранд-
Бретань» — самая фешенебельная гостиница в Афинах. Но именно
поэтому Честеру не хотелось в ней останавливаться. — Надо посмо¬
треть.
Строгий, сияющий белизной фасад отеля «Гранд-Бретань* контрас¬
тировал с менее высокими и не столь тщательно ухоженными зданиями
контор и магазинов, окружавших со всех сторон площадь Конституции.
Исключение составляло здание правительства, стоявшее справа. Перед
ним на флагштоке развевался национальный флаг, а возле ворот застыли
в карауле два солдата в юбках и белых чулках.
—	Может, нам лучше остановиться в той гостинице? — спросил
Честер, показывая на «Кингз-Палас». — На вид довольно приличная.
Как ты считаешь, дорогая?
—	Хорошо, — согласилась Колетта.
Гостиница «Кингз-Палас» располагалась на той же стороне пло¬
щади, что и «Гранд-Бретань». Из дверей отеля выскочил посыльный,
одетый в красную куртку и черные брюки, и помог занести багаж.
Вестибюль производил хорошее впечатление. Конечно, не люкс, но
первый класс — точно. Под ногами пружинил ворсистый ковер; в по¬
мещении тепло, следовательно, центральное отопление работало ис¬
правно.
—	Для вас забронирован номер? — спросил портье.
—	Нет. Но мы хотели бы снять номер с ванной и красивым видом
из окна, — улыбнулся Честер.
219

— Хорошо, сэр. — Портье нажал кнопку звонка и вручил прибежав¬
шему коридорному, также одетому в униформу, ключ. — Проводи в
шестьсот двадцать первый. Позвольте ваши паспорта. Вы сможете их
забрать, когда спуститесь.
Честер взял паспорт Колетты, который она вынула из красной ко¬
жаной сумочки, достал из внутреннего кармана свой и протянул
портье. Всякий раз, когда у него спрашивали паспорт, будь то портье
или служащий пограничного контроля, он чувствовал себя так, слов¬
но был на приеме у врача и его просили раздеться. Честер Критон
Макфарланд; рост 5 футов 11 дюймов; родился в 1922 году в Сакра¬
менто, штат Калифорния; особых примет нет; женат на Элизабет Тол¬
бот Макфарланд. Это было равносильно ощущению собственной
наготы. Но хуже всего — фотография, совершенно нетипичная для
паспорта, точно передающая сходство: редеющие каштановые волосы,
волевой подбородок, правильной формы нос, усы, плотно сжатые тон¬
кие губы. Но она не давала представления о цвете голубых вниматель¬
ных глаз и болезненном румянце щек. Каждый раз. протягивая
паспорт, Честер думал об одном: а что, если портье или пограничнику'
уже показывали его фотографию и просили быть настороже?
Это время дня в «Кингз-Палас» было довольно напряженным, и по¬
тому портье, не раскрывая, отложил их документы в сторону.
Спустя несколько минут Макфарланды уже осваивали просторный
теплый номер с видом на белый фасад «Гранд-Бретани», с балконами,
украшенными геранями. Шестью этажами ниже пролегала, как Честер
определил по карте города, улица Венизелос. Было десять часов утра.
День лишь начинался.
Глава 2
В это время на четвертом этаже дешевой гостиницы «Мельхиор
Кондилис», расположенной на улице Крицету, в обиходе именуемой
улицей Яна Сматса, молодой американец по имени Райдел Кинер на¬
жимал кнопку вызова лифра. Худощавый, темноволосый, неторопли¬
вый в движениях, с карими внимательными глазами и задумчивым
лицом, словно его мысли были отягощены вселенскими проблемами,
он выглядел спокойным и невозмутимым, как человек, которого ни¬
что не может вывести из равновесия. Его подчеркнутое достоинство,
часто принимаемое другими за высокомерие, мало вязалось с потре¬
панным пальто и стоптанными туфлями. Однако держался он настоль¬
ко уверенно, что на его одежду окружающие обращали внимание в
последнюю очередь.
Каждый раз, вызывая лифт, можно было заключать пари: придет он
или нет. И каждое утро Кинер загадывал: если лифт придет, то он за¬
втракает в таверне Дионисия, на улице, где жил Нико; если нет, то
220

покупает газету и отправляется в кафе «Бразилия», Газета в этой игре
существенного значения не имела: Райдел ежедневно покупал четыре
газеты. Но в таверне Дионисия Он знал многих завсегдатаев, и время
незаметно проходило за разговорами. А в кафе «Бразилия», которое
ему нравилось больше, он никого не знал и потому, чтобы скоротать
время, брал с собой газету.
Кинер терпеливо ждал, прохаживаясь по потертому коврику, лежа¬
щему перед дверью лифта. Ни единый звук наверху или внизу не ука¬
зывал, что кто-нибудь обратил внимание на его звонок. Райдел
вздохнул, расправил плечи и с серьезным видом уставился на тусклый
сельский пейзаж, изображенный на картине напротив лифта. Даже
самый бездарный художник нс написал бы холмы и небо настолько
темными, что они буквально сливались. Очевидно, за долгие годы,
пока картина висела на стене, она собрала достаточно пыли и копоти,
впитала дыхание многочисленных постояльцев: греков, французов,
итальянцев, югославов, русских, американцев и других, что проходи¬
ли мимо нес по коридору. Грязновато-желтые спины двух овец были
самыми яркими пятнами во всем пейзаже.
Лифт, как и следовало ожидать, не приходил. Райдел мог позво¬
нить еще. В конце концов, если быть настойчивым, его, возможно, и
обслужат. Но теперь это уже не имело значения. Игра закончена: он
идет завтракать в кафе «Бразилия». Кинер начал неторопливо спус¬
каться по лестнице. В конце лестничного пролета в ковровой дорож¬
ке зияли две дыры, каждая с фут шириной. Споткнувшись, можно
было налететь на цементную вазу, имитированную под III век до н.э.,
которая стояла на литой металлической подставке в викторианском
стиле, на небольшой площадке между этажами. Райдел проследовал
мимо большого, десять футов в ширину, зеркала, мимо засохшего па¬
поротника и еще одной картины и спустился на площадку следующего
этажа. Возле лифта стояла высокая худая женщина в твидовом кос¬
тюме, не столько придававшем ей мужественности, сколько делавшем
её фигуру бесполой. Нечто в строгом английском стиле двадцатых
годов. Она уверенно нажала кнопку вызова лифта и посмотрела на
Райдела холодными зеленоватыми глазами. Он ответил ей взглядом
более долгим, чем тот. каким обычно обмениваются в коридоре гос¬
тиницы с незнакомым человеком. Для Кинера это была очередная
игра, для которой гостиница «Мельхиор Кондилис» представляла со¬
бой идеальное место. Она называлась «Приключение» и заключалась
в том, чтобы встретить кого-то, с кем Райдела свяжет какая-нибудь
история. В тот момент, когда его глаза встречались с глазами незна¬
комого человека, он искал в них знак: либо оба почувствуют какую-
то магическую связь, ощущение чего-то общего и заговорят так, будто
давно знают друг друга: либо между ними ничего не произойдет и они
разойдутся. Женщина у лифта имела приятную внешность, в ней было
что-то особенное, однако глаза ее оставались холодными и чужими.
221

В гостинице «Мельхиор Кондилис» можно было встретить немало
интересных и необычных постояльцев. Американцы останавливались
в ней редко, считая слишком дешевой, зато было много представите¬
лей самых разных национальностей. Сейчас в отеле проживали два
индуса, пожилая чета из Франции, а также студент из России, с кото¬
рым Райдел пытался поболтать на русском. Однако тот держался на¬
стороженно, и их знакомство продолжения не имело. В прошлом
месяце здесь останавливался эскимос, путешествовавший с американ¬
ским океанографом. Оба с Аляски. Кроме того, в гостинице прожива¬
ло несколько турок и югославов. Было забавно сознавать, что в самых
разных местах, разбросанных по всему свету, те, кому довелось оста¬
навливаться в гостинице «Мельхиор Кондилис»*, упоминали о ней на
множестве языков, а возможно, и рекомендовали своим знакомым —
исключительно за дешевизну — в качестве места, где можно остано¬
виться в Афинах. Обслуживание здесь было скверным, из того, что
обещалось, мало что исполнялось в действительности. Коридоры н
лестницы имели бутафорский вид и напоминали Райдеру театральную
сцену,, когда уже расставлен реквизит и вот-вот появится первый ак¬
тер. Ни один предмет в номерах —,а Райдел был в трех из них, — в
коридорах или в вестибюле не находился в должном порядке. Это был
настоящий бардак среднеевропейской конюшни.
Спустившись на первый этаж, Райдел увидел лифтера, который так¬
же исполнял обязанности носильщика. Он сидел на деревянной ска¬
мейке у двери и, ковыряя в носу, читал газету.
—	Доброе утро, мистер Кинер, — поздоровался с молоденьким аме¬
риканцем портье, мужчина с черными усами, одетый в поношенную
серую униформу.
—	Доброе утро, Макс. Как дела? — Райдел положил свой ключ на
конторку.
—	Лотерейный билет не желаете? — Портье вопросительно улыб¬
нулся.
—	Не думаю, что сегодня у меня легкая рука. В другой раз, — от¬
ветил Райдел и вышел.
Он сразу повернул направо и зашагал в сторону площади Конс¬
титуции и «Америкен экспресс». Сегодня среда, и наверняка его
ожидало письмо. Кинер получал примерно два письма в неделю.
Ни в понедельник, ни во вторник он за почтой не ходил. Райдел
решил зайти за корреспонденцией после полудня. Он купил вчераш¬
нюю лондонскую «Дейли экспресс», утреннюю афинскую газету и
приветливо помахал Нико, который переминался с ноги на ногу,
шаркая теннисными туфлями, возле дорожного агентства «Америкен
экспресс». Увешанный губками Нико казался облаченным в бежевую
шубу.
—	Лотерея! — крикнул Нико и помахал пачкой билетов.
Райдел покачал головой.
222

— В другой раз, — ответил он громко по-гречески и улыбнулся.—
Очевидно, сегодня День лотереи.
Райдел вошел в кафе «Бразилия» и поднялся по лестнице на вто¬
рой этаж, где размешался бар. Здесь можно было позавтракать, зака¬
зав капуччино с пончиком. Газетные новости не содержали ничего
интересного: небольшое железнодорожное крушение в Италии да бра¬
коразводный процесс М.П. Райдел предпочитал криминальную хро¬
нику, истории об убийствах, особенно в Англии. После кофе он
выкурил три «папистратос», и, когда поднялся из-за столика, на его
часах было начало одиннадцатого. В оставшееся до полудня время
Райдел собирался побродить по Национальному археологическому
музею, зайти в галантерейную лавку на улице Стадиу, чтобы выбрать
подарок для Пэна, к которому был приглашен в субботу на день
рождения, затем в полдень пообедать в ресторане гостиницы и оста¬
ток дня поработать над стихами. Пэн предлагал вечером сходить в
кино, однако не сказал, в котором часу, и Райдел не принял это
предложение всерьез.
Небо заволокло. Судя по всему, собирался дождь. В афинской га¬
зете сообщалось об осадках. Райдел любил во время дождя уединяться
в номере и сочинять стихи. Решив не дожидаться полудня и зайти за
почтой сейчас, он свернул в переулок, который вывел его на улицу,
пролегавшую параллельно площади Конституции. Здесь размещалось
почтовое отделение «Америкен экспресс».
Письмо оказалось от его сестры Марты из Вашингтона. «Очевид¬
но, легкий разнос», — подумал Райдел. Однако письмо содержало из¬
винения за «неоправданную резкость, которая содержалась в ее
предыдущем письме». Тогда, в начале декабря, умер их отец, и Кен¬
ни, брат Райдела, за два дня до похорон известил его телеграммой.
Кинер мог вернуться домой, но не сделал этого. У отца случился об¬
ширный инфаркт, и он умер через четыре часа. Райдел почти сутки
колебался и наконец телеграфировал Кенни в Кембридж, что потря¬
сен известием и выражает ему и всем остальным свою любовь и собо¬
лезнование. Он ни словом не обмолвился о том, что не приедет, но это
было очевидно и так. Кенни с тех пор ему не писал. Зато пришло
письмо от Марты. Она укоряла Райдела: «Наша семья очень мала. Толь¬
ко ты, я да Кенни, не считая его жены и детей. Думаю, тебе следовало
сделать все возможное, чтобы в то время быть с нами. В конце концов,
это твой отец. Я не могу поверить, что совесть стала для тебя пустым
звуком. Неужели ты собираешься и впредь носиться со своей обидой?
Даже теперь, когда отца нет ? Поверь, ты приобрел бы больше, если бы
унял своё самолюбие, приехал и был с нами». Райдел помнил письмо поч¬
ти наизусть, хотя и выбросил его, как только прочел. На этот раз сес¬
тра писала, что поняла, как нелегко ему забыть обиду, которую она
«всегда считала достаточно основательной». «Но не отчаивайся, — пи¬
сала Марта, — если не сможешь найти в себе силы простить. Когда-то
223

ты говорил, что ненависть и обида бесплодны. Надеюсь, ты думаешь
так же и сейчас, находя в этом некоторое утешение. Как бы то ни было,
но мне приятно сознавать, что ты не в Риме, а в Афинах... Когда дума¬
ешь вернуться ?»
Кинер сложил письмо и убрал в карман пальто. Выйдя из офиса
«Америкен экспресс», он опять свернул в переулок. Райдел не соби¬
рался надолго задерживаться в Афинах. Настанет день, когда он сле¬
тает на Крит, осмотрит Кносский дворец и Музей античности в
Ираклионе, после чего вернется домой. Там уже можно будет по¬
думать о работе в какой-нибудь юридической фирме в Нью-Йорке,
как Райдел и собирался до отъезда в Европу. У него оставалось при¬
мерно восемьсот долларов и немного мелочи. Малая часть от тех де¬
сяти тысяч, на которые он жил последние два года. Деньги эти Райдел
получил-в наследство от бабушки, единственной в семье, кто поддер¬
жал его во время ссоры с отцом. Она умерла, когда Райделу было
двадцать три. В тот год он служил в армии. Райдел недолго раздумы¬
вал, как распорядиться этими деньгами. Он решил уехать в Европу и
оставаться там до тех пор, пока не кончатся деньги. Отец хотел, что¬
бы Райдел сразу же приступил к работе, и даже подыскал ему место
младшего клерка в юридической фирме «Вилер, Хутон и Клайв»' на
Мэдисон-авеню, — он был знаком с Вилером. Но Райделу нс хоте¬
лось начинать карьеру в фирме, хоть как-то связанной с отцом. «Ты
сильно запоздал», — говорил ему отец, имея в виду главным образом
то, что Райдел окончил юридическое отделение Йельского универси¬
тета лишь в двадцать два, что было определенным отставанием от
остальных Кинеров, необычайно одаренных и всегда опережавших
своих сверстников в учебе. Сказалось то, что отец на два года упек
его в исправительную школу. Райдел поступил в Йель, лишь когда ему
исполнилось девятнадцать. В этом возрасте отец уже заканчивал Гар¬
вард. В двадцать получил диплом Кенни. Также в двадцать окончила
Рэдклиф Марта. Все защитили степень бакалавра. Все, кроме Рай-
дела.
Очнувшись от воспоминаний, он обнаружил, что стоит перед стек¬
лянной дверью кафе «Бразилия». Вспомнив, что уже был здесь, Рай¬
дел отправился дальше, высматривая Нико. Так и быть, он купит
сегодня у него пару лотерейных билетов. Тот по-прежнему топтался,
шаркая теннисными туфлями. Из-за костных мозолей на ногах эти
туфли были единственной обувью, которую он мог носить. Райдел
улыбнулся, глядя, как Нико подскочил к хорошо одетому господину,
только что вышедшему из дорожного агентства «Америкен экспресс».
— Что-нибудь желать, сэр? Лотерейный билеты? Губки?
И тут Райдел замер от неожиданности. Человек, к которому обра¬
тился Нико, был удивительно похож на его отца. Такие же голубые
глаза, крупный нос и усы. Разве только более плотного телосложения
и розовощекий. На вид ему лет сорок. Сходство было столь поразитель-
224

ным, что Райдела так и подмывало подойти <1 выяснить, не связаны
ли они родством? Вполне возможно, его фамилия Кинер. У его семьи
было несколько дальних родственников в Англии. Может, этот чело¬
век англичанин? Хотя, судя по одежде, это американец. Мужчина за¬
прокинул голову и рассмеялся. Его смех был столь заразительным, что
Райдел, не выдержав, улыбнулся. Рука Нико юркнула обратно под губ¬
ки, и Райдел успел заметить на его ладони что-то ослепительно бе¬
лое, явно жемчуг. Розовощекий человек в темном пальто отказался от
всего, что предлагал ему Нико, и купил лишь губку. Райдел следил за
ним, стоя на углу возле газетного киоска. Мужчина расплатился с
Нико, помахал на прощание рукой и, громко сказав: «Счастливо!» —
продолжил путь.
Райдел глядел не отрываясь. Мужчина направился в его сторону.
Он шел широкими шагами, точно как отец. Из кармана пальто тор¬
чала губка, в левой руке, судя по новенькой голубой обложке, был пу¬
теводитель. Мужчина скользнул по Райделу рассеянным взглядом и,
проходя мимо, посмотрел снова, внимательно и испытующе. Райдел
встретился с ним взглядом. Теперь это уже не было игрой. Он не ис¬
кал знака. Райдел был ошеломлен сходством этого человека с отцом;
Мужчина отвернулся, и Кинер неспешно направился за ним. Пройдя
немного, незнакомец обернулся, посмотрел на Райдела и зашагал быс¬
трее. Переходя улицу Венизелос, он замедлил шаг перед приближа¬
ющимся автомобилем, явно желая показать, что не спешит.
Гостиница «Гранд-Бретань» осталась позади, хотя Райдел полагал,
что мужчина направляется именно туда. Кинер по-прежнему старал¬
ся не потерять незнакомца из виду, однако интерес его мало-помалу
угас. Что из того, даже если это один из его английских родственни¬
ков? Мужчина вошел в гостиницу «Кингз-Палас», вход в которую был
с угла. В дверях он снова оглянулся. Райдел не был уверен, заметил
ли тот его. Но этот последний брошенный назад тревожный взгляд
усилил подозрение Райдела, что незнакомец чего-то опасается. Но
чего?
Кинер вернулся назад и купил у Нико пару лотерейных билетов.
—	Кто тот человек? — спросил Райдел.
—	Какой? — Нико улыбнулся, обнажив металлическую коронку
рядом со щербинкой.
—	Американец, который только что купил губку.
—	А-а... Не знаю. Первый раз видеть. Хороший малый. Дать свер¬
ху двадцать драхм.
Нико переступил с ноги на ногу. Губки на нем закачались. Боль¬
шие грязновато-белые теннисные туфли — единственное, что было
видно из-под свисающих губок, — поочередно медленно поднялись и
опустились, как ноги беспокойного слона.
—	Зачем спрашиваешь?
—	Не знаю.
8 П. Хайсмит «Два лика января*
225

—	Хорошая капуста, — рассмеялся Нико.
Райдел улыбнулся. Это он научил его слову «капуста» и еще мно¬
гим другим словам и выражениям, обозначающим на жаргоне деньги,
которые Нико страшно интересовали.
—	Ну, а бирюльки ты ему сплавить нс смог?
—	Плавить?
Нико знал слово «бирюльки», но не знал, что означает «сплавить».
— Не смог продать украшения?
— А-а-а! — Нико покачал едва различимой под губками рукой и
неожиданно смутился. — Он считать, это дорого.
— Что именно?
— Жемчуг.
' Нико бросил беглый взгляд вокруг и выпростал руку. На широкой
грязной ладони лежал браслет — две нитки жемчуга.
Райдел кивнул, и жемчуг исчез под губками.
— Сколько?
— Тебе за четыреста долларов.
— Ого! — непроизвольно вырвалось у Райдела, хотя цена соответ¬
ствовала товару. — Желаю удачи с богатым американцем.
— Он вернутся, — уверенно сказал Нико.
«Наверное, ты прав», — подумал Райдел. Нико с детства занимал¬
ся скупкой и перепродажей краденого и имел чутье на людей. У Рай-
дела осталось двойственное впечатление от розовощекого американца.
На первый взгляд добродушный, общительный. Таким он выглядел,
пока разговаривал с Нико. Однако... По дороге в гостиницу, когда он
оглядывался на Райдела, в его внешности появилось что-то ворова¬
тое. Такой наверняка вернется и купит у Нико браслет. Разве станет
порядочный человек или по крайней мере законопослушный обыва¬
тель покупать жемчуг у уличного торговца губками? Скорее всего это
какой-нибудь мошенник. Райдел улыбнулся. Забавное сочетание: мо¬
шенник, внешне похожий на его отца, профессора Лоренса Олдинг-
тона Кинера, преподававшего на кафедре археологии в Гарварде,
который никогда даже в мыслях не помышлял о чем-нибудь проти¬
возаконном.
Прошло три дня, прежде чем Кинер снова увидел розовощекого
американца. Райдел почти забыл о нем, полагая, что тот уже уехал.
И вдруг неожиданно столкнулся с ним в Музее Бенаки в экспозиции
костюма. С ним была молодая женщина, нарядно одетая американка.
Судя по тому, с какой заботой и вниманием мужчина поддерживал
свою спутницу за локоть, как оживленно болтал, пока она с явным
интересом разглядывала выставленные в витринах вышитые юбки
и сорочки, Райдел сделал вывод, что они либо молодожены, либо
любовники. Мужчина держал шляпу в руке, и теперь можно было
рассмотреть его более внимательно. В самом деле, сходство с отцом
было необычайным. Такой же высокий затылок, так же зачесаны во-
226

лосы на висках, напоминая контур берега во время отлива. Голос гус¬
той, с сипотцой, но чуть резче, чем у отца. Смех отрывистый. Не¬
ожиданно женщина повернулась и бросила взгляд в сторону Райдела.
Сердце его замерло на мгновение, затем учащенно забилось. Он сму¬
тился, отвел глаза и встретился взглядом с ее спутником. Тот смот¬
рел оторопело и слегка хмурился. Райдел отвернулся к витрине, в
которой были выставлены украшенные драгоценными камнями кри¬
вые турецкие сабли и кинжалы.
Минуту спустя мужчина и женщина ушли. Розовощекий америка-
ней наверняка решил, что Кинер за ним шпионит. Райдел досадовал
на собственную неловкость. Он уже собирался пойти в гостиницу
«Кингз-Палас», дождаться там этого человека и объяснить, что ничего
дурного против него не замышляет и что ни в этот, ни в прошлый раз
за ним не следил. Но затем передумал, посчитав такую затею глупой
и неуместной. Райдел вышел из музея, и тут внезапно его охватило
щемящее чувство тоски и смутной тревоги. Он понял, что именно
поразило его в молодой женщине, пробудив столько забытых чувств.
Сердце отозвалось раньше, чем память. У нее было такое же пухлень¬
кое тело, те же миловидность и обаяние, как и у его кузины Агнес в
пятнадцать.
— Сукин сын, — выругался Райдел, шагая по мостовой. — Сукин
сын, — повторил он, ни к кому не обращаясь и никого конкретно не
имея в виду.
Впрочем, у Агнес глаза карие, а у этой женщины синие. Волосы у
кузины темно-каштановые, а у этой — рыжеватые. Тем не менее в
обеих было что-то неуловимо одинаковое. Губы? Возможно. Но глав¬
ным образом — глаза, их кокетливое выражение. С тех пор на такие
уловки Райдел не попадался. Но ничего подобного он ни у кого и не
встречал. Чудная парочка. Мужчина, выглядевший как двойник отца,
в обществе женщины, напоминавшей Агнес. Воспоминание о кузине
пронеслось в его сознании словно вспышка молнии и полоснуло по
сердцу как лезвие ножа. С того времени минуло лет десять. Райделу
тогда было пятнадцать. Сколько воды утекло с тех пор! Теперь он уже
взрослый человек. Райделу вспомнилось замечание Пруста о том, что
время старит людей, но не их чувства. Эта мысль показалась ему
страшной.
В тот же день на вечеринке у Пэна Райдел выпил чуть больше,
чем позволял себе обычно. Неожиданно в его воображении возник ро¬
зовощекий американец — копия отца лет двадцать назад, — лас¬
кающий в постели рыжеволосую женщину с синими глазами и с
такими же, как у Агнес, чувственными алыми губами. Настроение у
Кинера испортилось, он стал желчным и раздражительным. Под
конец вечеринки Райдел старался держаться с подружкой Пэна
любезнее, чтобы загладить свою вину за язвительное замечание в ее
адрес. На следующее утро, встав с легкого похмелья, он написал
227

четверостишие о мраморном призраке, посвятив его своей юношес¬
кой любви.
В понедельник Райдел в пятнадцатый или шестнадцатый раз отпра¬
вился в Дельфы и провел там весь день.
Воспоминание о розовощеком американце и его миловидной спут¬
нице по-прежнему не давало ему покоя. Он уверял себя в том, что
преувеличил сходство, особенно женщины с Агнес. Наконец Райдел
решил, что должен еще раз повидать обоих, посмотреть на них вбли¬
зи, и тогда иллюзия развеется, окончательно пройдет дурное настро¬
ение. Наверняка если он справится об этой парс у портье, то услышит
в ответ, что это какие-нибудь мистер и‘ миссис Смит из С.-Питс¬
бурга, штат Флорида, и что в гостинице нет постояльцев с фамилией
Кинер.
Глава 3
На третий день своего пребывания в Афинах Честер получил пись¬
мо от Боба Гамбардела, своего доверенного человека в Милуоки. Он
писал:
Дорогой Мак! Отсутствие новостей тоже неплохая новость. Думаю,
ты с этим согласишься. Минувшая неделя принесла семь новых покупа¬
телей акций. Вырученная сумма, за вычетом комиссионных, положена,
как обычно, в банк. Жду твоих указаний относительно дивидендов по
полугодовым доходам «Канадиан стар»...
Из письма следовало, что полиция до сих пор к Бобу не наведы¬
валась. Это было второе сообщение от него. В Париже Честер также
получил письмо от Вика, своего доверенного человека в Далласе. Зна¬
чит, полиция не беспокоила ни того, ни другого вопросом: знают ли
они Говарда Чивера, Уильяма С. Хайта или — Боже упаси! — Честе¬
ра Макфарланда? Именем У.С. Хайта, казначея «Канадиан стар ком-
пани корпорейтед», Честер подписывал чеки. Семь новых покупате¬
лей — не так уж плохо, отметил он про себя. Особенно если учесть,
что в прошлом месяце он посоветовал Гамбарделу на время свернуть
активность по реализации акций. С этих семерых Боб, вероятно, вы¬
ручил пятьдесят тысяч долларов, а может, и больше. Всем, кто под¬
писывался на акции, выдавались письменные сертификаты. Суммы
дивидендов были небольшими, но выплачивались регулярно, и пока
о существовании акционерной компании не узнали на Канадской
бирже, а держатели ценных бумаг получают свои дивиденды, некому
поднимать шум. Каждый раз, когда выпускались очередные акции,
Боб и Вик заверяли Честера, что будут держать его в курсе всех со¬
бытий, которые могут происходить на бирже в течение ближайших
228

месяцев, когда курс ценных бумаг начнет подниматься. Так было с
«Юнимекс», «Велкомтич» и «Юниверсал ки». Честер не мог удержать
их все в памяти. В крайнем случае, если.кто-то из держателей акций
станет задавать в своих письмах слишком много вопросов, Честер даст
распоряжение одному из своих доверенных людей в Далласе, Сент-
Луисе или Сан-Франциско позвонить этому человеку и предложить
выкупить у него акции за большую цену, нежели та, которую он
заплатил. В девяти случаях из десяти это срабатывало. Даже самые
подозрительные нс только оставляли у себя акции, но и прикупали
еще.
Земля, под разработку которой были выпушены акции «Канадиан
стар», действительно существовала, но стоила очень дешево и вряд ли
содержала уран. Участок располагался на севере Канады. Честер и его
помощники обычно показывали клиентам это место на карте и заяв¬
ляли, будто разработка начнется в самое ближайшее время, как толь¬
ко инженеры сделают окончательные расчеты. На обратной стороне
каждой акции в самом низу маленькими буквами было указано, что
земля в настоящее время исследуется, однако не говорилось, с какой
целью. Естественно, акционерная компания не могла нести ответствен¬
ность за свое очевидное намерение разыскать уран.
Компания «Юнимекс» была несуществующим нефтяным концер¬
ном, якобы расположенным на побережье Мексиканского залива, не¬
подалеку от границы между Техасом и Мексикой. Согласно финансовым
документам, которыми располагал Честер, имущество «Юнимекс» оце¬
нивалось в шесть миллионов долларов. Нью-йоркским брокерам, кото¬
рые ездили с инспекцией, он показал обширные участки земли на
побережье. То, что во владении Честера был лишь небольшой заброшен¬
ный участок, не помешало ему заявить о своих правах на сотни квад¬
ратных миль вокруг. «Юнимекс» и «Канадиан стар» были в данный
момент основными источниками его дохода.
После нескольких дней пребывания в Греции Честер обнаружил,
что дышит гораздо свободнее. Он с удовольствием пробовал различ¬
ные блюда местной кухни, подаваемые в тавернах на небольших
замасленных тарелках, вместе с узо или вином. Правда, ни ему, ни
его жене вино не нравилось, тем не менее он допивал каждую
бутылку до конца. Колетта купила себе пять пар туфель, а Честер
костюм из английского твида, стоивший в два раза дешевле* чем
в Штатах. И хотя ощущение опасности исчезло, все же осталась
привычка оглядываться в вестибюле гостиницы: нет ли кого по¬
хожего на полицейского агента. Честер не думал всерьез, что на
его поиски могут кого-то специально отрядить, но у ФБР наверня¬
ка имелись свои агенты за границей. Полиции было достаточно фо¬
тографии и показаний нескольких обманутых им людей, а справив¬
шись в паспортной службе, можно без труда установить его нынешнее
имя.
229

За шесть дней, проведенных в Афинах, Честер и Колетта дважды
побывали в Акрополе, съездили на автобусе в Салоники посмотреть
на закат и на знаменитый автограф Байрона, оставленный им на од¬
ной из колонн в развалинах храма, осмотрели музеи и побывали
в театре — именно побывали, потому что нс поняли из пьесы ни сло¬
ва. Следующими в их планах были Пелопоннес с Микенами и Ко¬
ринфом, куда Макфарланды предполагали съездить, взяв напрокат
машину, затем Крит и Родос. После чего они намеревались
отправиться самолетом в Париж, провести там одну неделю и
вернуться домой. Квартиры в Нью-Йорке у них теперь не было.
Впрочем, жить на Манхэттене им больше не хотелось, и они соби¬
рались купить дом либо в Коннектикуте, либо в Северной Пенсиль¬
вании.
Около шести часов их последнего вечера в Афинах Честер нена¬
долго отлучился из гостиницы, чтобы купить бутылку «Деварса». На
обратном пути он заметил в вестибюле смуглого субъекта в сером
пальто и шляпе. Незнакомец стоял возле одной из колонн, засунув
руки в карманы. Он рассеянно смотрел из-под густых черных бровей,
и Честер не был уверен, действительно ли поймал на себе его взгляд.
Макфарланд мельком огляделся и заметил молодого человека в тем¬
ном пальто, которого уже встречал дважды. Он стоял возле двери и
курил. Агенты, решил Честер. Его глаза инстинктивно выделили че¬
ловека в сером пальто, хотя последние два дня притупили у него ощу¬
щение опасности. Честер еще в прошлый раз заподозрил в молодом
человека агента. Теперь же он в этом не сомневался. Стараясь не по¬
давать виду, Честер, как и собирался, подошел к конторке портье.
—	Мы уезжаем завтра утром. Не могли бы вы подготовить счет? Мы
хотим оплатить его сегодня вечером. Я Макфарланд из шестьсот два¬
дцать первого номера.
Произнося свою фамилию, Честер слегка понизил голос.
Затем он направился к лифту. Смуглый мужчина последовал за ним.
Входя в кабину, он снял шляпу. Свою Честер снимать не стал.
—	Шестой, пожалуйста, — попросил Честер.
Лифтер вопросительно посмотрел на мужчину в сером пальто.
—	Шестой, — сказал тот по-английски с сильным'акцентом.
Грек, решил Честер, и от души у него чуть отлегло. У незнакомца
был крупный семитский нос, прыщавое лицо и черные с проседью
волосы. Макфарланд вышел на шестом этаже, мужчина тоже. Честер
уже занес руку, чтобы постучать в свой номер, когда незнакомец об¬
ратился к нему:
—	Прошу прощения. Если не ошибаюсь, Ричард Донлеви?
Это имя для Честера было связано с клубом «Сьювени» в Атланте.
•— Вы обознались, — ответил он невозмутимо.
—	Тогда, может, Луис Фергюсон?
Честер покачал головой.
230

—	Нет. Извините.
—	Вы путешествуете со своей супругой, но так ли? Мне нужно с
вами поговорить. Может, мы пройдем в ваш номер?
—	А в чем, собственно, дело?
—	Возможно, ничего серьезного, — улыбнулся мужчина. — Я пред¬
ставляю греческую полицию и хочу задать вам несколько вопросов. —
Он достал бумажник, в пластиковом окошечке которого было встав¬
лено служебное удостоверение. Посредине крупными черными буква¬
ми было выведено: «НАЦИОНАЛЬНАЯ ПОЛИЦИЯ ГРЕЦИИ». «Если
отказаться разговаривать с ним, — подумал Честер, — это может толь¬
ко навредить».
—	Хорошо, — сказал он равнодушно и постучался в номер.
Дверь почти сразу отворилась, но не широко.
—	Прости, дорогая, — сказал Честер. — Я нс один. Со мной джентль¬
мен, у которого ко мне какое-то дело. Мы можем войти?
—	Конечно, — проговорила Колетта и чуть побледнела.
Мужчины вошли. Колетта запахнула полы халата и отступила к
комоду.
Греческий агент кивнул ей.
—	Мадам, простите за мое вторжение. — И повернулся к Честеру: —
Могу я узнать, под какой фамилией вы здесь остановились?
Честер выпрямился и нахмурил брови.
—	Прежде объясните, чем вызвано такое любопытство.
Незнакомец вынул из кармана пальто небольшой блокнот, раскрыл
его и протянул Честеру фотографию:
—	Это’не вы?
Все в Честере оборвалось. На снимке был он — улыбающийся, с
бокалом виски в руке. Изображение нечеткое из-за увеличения, но
вполне узнаваемое, взято из групповой фотографии участников обе¬
да в клубе «Сьювени» трехлетней давности. Тогда его звали Ричард
Донлеви. Волосы он носил подлиннее и еще не отпустил усов.
В то время он продавал какие-то акции, теперь уже не вспомнить
какие.
Честер покачал головой.
—	Нет, это не я. Хотя и есть некоторое сходство. Не понимаю, к
чему вы клоните.
—	Это связано с разного рода, скажем так, операциями с ценны¬
ми бумагами на территории Соединенных Штатов, — продолжал агент
все с той же холодной учтивостью. — Я не в курсе всех подробностей,
но даже если бы и знал, все равно не имел бы права их разглашать.
Я всего лишь помогаю американской полиции, которая подозревает,
что вы находитесь в Европе.
Честер почувствовал, как его охватывает паника. Он в розыске.
Вероятно, кто-то попытался продать его акции и выяснил, что они
дутые. А может, всему виной история с буклетами. Честер перевел
231

взгляд на Колетту и увидел, как на ее лице отразился его собствен¬
ный страх. Однако она тут же взяла себя в руки и улыбнулась.
— Но ведь у того, кого вы разыскиваете, другое имя, — возразил
Честер.
— Множество имен. Это не имеет существенного значения. Так
или иначе, я хочу, чтобы вы прошли со мной и ответили на несколь¬
ко вопросов, — заявил полицейский уверенным тоном, явно не со¬
мневаясь, Что Честер последует за ним.
— Даже не собираюсь. Вы обознались, — отрезал тот и снял
пальто.
Колетта подошла к агенту, повернула к себе его записную книжку
и внимательно посмотрела на фотографию.
— Это не мой муж.
— Мадам, под какой фамилией вы оба здесь остановились? Мне не
составит труда это выяснить. Я просто позвоню портье и спрошу, кто
занимает шестьсот двадцать первый номер.
Колетта смерила его уничтожающим взглядом и проговорила высо¬
ким, по-детски срывающимся голосом:
— Вас это никоим образом не касается.
— Предупреждаю: я вооружен. Но мне не хотелось бы вас принуж¬
дать. Итак, вы идете?
Греческий агент сурово смотрел на Честера, его черные брови со¬
шлись на переносице.
Тот пожал плечами, но с места не двинулся,. Он оглядывался по
сторонам, словно искал, чем защититься. И когда грек повернулся к
телефону, бросился к ванной комнате.
— Стоять! — крикнул агент.
Честер обернулся на ходу, увидел, что полицейский бежит следом,
направив на него пистолет. Быстро прикинул: выстрелить не успеет.
Вскочил на край ванны и. дернул оконную раму. Она была влажной,
липкой и сдвинулась только на восемь дюймов.
— Честер! — закричала Колетта. . -
Агент схватил его за полу пиджака, но тут же был сбит ударом каб¬
лука, пришедшимся в основание шеи. Честер соскочил с ванны и,
прежде чем грек успел подняться, ударил его сверху по затылку. По¬
лицейский стукнулся лбом о край ванны. Честер размахнулся и дви¬
нул агенту в челюсть так, что тот полетел в ванну. Схватив грека,
приподнял, занес руку для следующего удара и вдруг понял, что тот
без сознания. Честер застыл, сжав кулаки и тяжело дыша.
—	О Боже! — ’Колетта стояла в дверях. — С тобой все в порядке,
дорогой?
Макфарланд кивнул. Он подобрал с пола пистолет агента. На ка¬
фельном полу ванной комнаты валялись осколки разбитого стекла.
Честер с ожесточением пнул носком башмака-один из них.
—	Я уберу, — сказала Колетта.
232

—	Его надо где-нибудь спрятать, — пробормотал Честер, — пока не
явился второй агент. Внизу я видел еще одного.
—	Правда? — выдохнула Колетта. — Дай подумать. Может, выне¬
сти на балкон?
Окна номера выходили на длинный балкон, протянувшийся во всю
длину гостиницы.
—	Нет, не успеем. Он будет здесь через минуту. Надо придумать
что-то другое. Начни собирать вещи, дорогая. Мы должны съехать се¬
годня же вечером.
Колетта скинула халат, сунула его в чемодан и схватила со стула юбку.
—	Кажется, я придумал, — сказал Честер. — В конце коридора есть
кладовая. Я наткнулся на нее, когда искал уборную. Ты тогда была в
ванной. Там над дверью горит красная лампочка. — Он взвалил на
себя безвольное тело агента. — Уф! Какой тяжелый. — И, качаясь под
тяжестью ноши, направился к двери. — Посмотри, нет ли кого в ко¬
ридоре.
Колетта кивнула и приоткрыла дверь.
—	Кто-то возле лифта.
—	Черт! Не успею! — Пальцы Честера судорожно впились в за¬
пястья грека. «А ведь ванна крепкая, — вдруг осознал он, — этот тип
мог проломить себе голову». Его пальцы разжались сами собой, и тело
агента соскользнуло на ковер. Честер уже готов был признать¬
ся Колетте, что у грека не прощупывается пульс, но тут она объ¬
явила:
—	Теперь все спокойно. Никого нет.
Макфарл^нд собрал все силы и снова взвалил на себя тело агента.
Мертвый он или нет, подумал Честер, сейчас ему самое место в кла¬
довой. Если он мертв... Ну что ж! Честер никогда с ним не встречал¬
ся. Его убил кто-то другой. Человек этот никогда не заходил к нему в
номер и не обмолвился с ним ни словом. Честер направился по кори¬
дору к кладовой, заклиная, чтобы ее дверь, как и в прошлый раз, была
не заперта.
Неожиданно из-за угла коридора вышел второй полицейский и в
замешательстве остановился. Честер глядел на него, от страха не в
силах пошевелиться. Губы молодого человека дрогнули, и по ним
скользнула слабая улыбка — то ли удовлетворения, то ли сарказма.
Честер ждал, что агент достанет пистолет. В левой руке он держал га¬
зету, правая была свободна. Молодой человек приблизился.
—	Куда вы его тащите? — спросил Райдел и мельком оглядел ко¬
ридор.
—	Я... — Честер внезапно обмяк. Мертвое тело соскользнуло на
пол. — Туда. — Он безвольно кивнул в сторону двери, над которой
горела красная лампочка. Молодой человек отбросил газету, быстро
нагнулся, подхватил тело грека под мышки и поволок к кладовой.
Честер глядел- растерянно.
233

—	У него была шляпа? — спросил Райдел. Честер машинально кив¬
нул. — Принесите.
Макфарланд открыл кладовую — она оказалась незапертой — и
быстро вернулся в номер. Колетта ждала у двери.
—	Дорогая, подай мне его шляпу. Она возле телефона.
Колетта взяла шляпу с телефонного столика и протянула Честеру.
Он вернулся к кладовой. Дверь была приоткрыта. Изнутри слышался
стук ведер. .
—	Вот, пожалуйста. — Честер протянул молодому человеку шляпу.
—	Он мертв? — спросил тот.
—	Не знаю.
—	Думаю, что да.
Райдел подрагивающими руками проверил содержимое внутренних
карманов грека, извлек из бокового кармана бумажник и убрал к себе.
— У него был пистолет? Здесь кобура.
— Я взял его себе, — сказал Честер.
«Мертв», пронеслось у него в голове, и руки задрожали. Честер
глядел, как молодой человек подвинул ноги убитого и закрыл дверь.
Вот и все. Теперь в глубине кладовой, среди ведер, швабр и грязных
тряпок, в скрюченной позе, с опущенной кровоточащей головой остал¬
ся лежать мертвец, первый человек, которого он убил.
Райдел взял Честера за руку и повел обратно в номер. По пути он
подобрал с пола газету.
Макфарланд побарабанил кончиками пальцев в дверь.
«Странное поведение для агента, — думал Честер. — Может, ему не
хочется, чтобы постояльцы гостиницы видели труп?»
Колетта отворила дверь и замерла в ожидании.
Честер быстро вошел.
Райдел проследовал за ним, кивнув на ходу женщине. Он заметил
пятна крови на ковре, но не смутился. Мысли его прояснились.
— Меня зовут-Райдел Кинер, — представился он. — Здравствуйте.
— Здравствуйте, —- с трудом выдавил Честер.
— Мой муж оглушил этого человека, защищаясь, — быстро про¬
говорила Колетта, глядя Райделу прямо в глаза. — Я видела, как все
произошло.
— Подожди, дорогая, — остановил ее Честер.
— Видите ли... Позвольте, я объясню, — начал Райдел и смутил¬
ся из-за «позвольте», сорвавшегося у него с языка. — Я не из по¬
лиции.
— Нет? Тогда почему?.. — спросил Честер.
Райдел и сам не знал почему. Решение помочь пришло столь быс¬
тро и столь неожиданно, что вряд ли могло быть осознанным.
— Я обычный американский турист. Можете рассчитывать на меня.
Странное ощущение не покидало Райдела во время разговора. Мо¬
жет, тому виной пятна крови на светло-зеленом ковре?
234

—	Надо смыть кровь, пока не впиталась, — посоветовал он.
Честер был не в силах сдвинуться с места и кивнул Колетте.
Она прошла в ванную и тотчас вернулась с губкой, которую Чес¬
тер купил для нее.
—	Я уже все вымыла в ванной, — сказала она и, опустившись на
колени, стала тереть ковер.
Ее черная юбка плотно облегала бедра, и Райдел задержал на них
взгляд. Затем быстро прошел к двери, осторожно открыл и выглянул в
коридор.
—	Что-то услышали? — спросил Честер.
—	Нет. Я только хотел проверить, не осталось ли пятен крови в
коридоре. Наверняка они есть, но на черном ковре их не видно. — Он
закрыл дверь. — А теперь... — Так что же, собственно, теперь? Муж¬
чина смотрел на него, растерянный и подавленный. — Теперь нужно
выбраться отсюда, прежде чем этого типа начнет разыскивать его на¬
чальство или кто-нибудь еще.
—	Или обнаружат в кладовой, — добавил Честер. — Ну что ж. Мы
уже собрали вещи и готовы ехать. Не так ли, дорогая?
—	Еще нужно упаковать твои банные принадлежности, — ответила
Колетта. — Возьми бритву и все остальное, Чес. Свои веши я уже
убрала. И брось мне, пожалуйста, полотенце.
—	Полотенце?
—	Да, здесь нужно вытереть.
Судя по всему, Колетта трезво смотрела на вещи и не теряла са¬
мообладания. Она подняла глаза, встретила взгляд Райдела и улыбну¬
лась. Затем проворно поймала брошенное ей Честером полотенце.
—	Вот ведь попали в историю! — вздохнула она и снова принялась
за работу.
Райдел вспомнил о бумагах, которые убрал в карман своего пальто
и достал их. В плотной записной книжке оказалось несколько фото¬
графий. Перебирая их, он сразу же наткнулся на фото Честера и по¬
дошел к нему. Тот быстро укладывал чемодан.
—	Это вы?
Честер посмотрел и растерянно кивнул.
Из комментария на греческом следовало, что данный человек ра¬
зыскивается за подлог и мошенничество. Под фотографией латински¬
ми и греческими буквами было написано несколько имен.
—	Какое из них ваше? — спросил Райдел.
Честер повернул к себе фотографию и рассеянно просмотрел имена.
—	Ни одно. Меня зовут... Честер Макфарланд.
Что толку скрывать, подумал он, если можно справиться у портье,
кто занимал этот номер.
—	Честер Макфарланд, — негромко повторил Райдел.
Честер нервно улыбнулся.
—	Вы слышали обо мне?
235

—	Нет, нет. Греческого агент«! звали Георг М. Папанополос.
—	Хм-м-м. Мы собирались завтра в Коринф. Вы случайно нс зна¬
ете, можно ли туда уехать ночным поездом или автобусом? Вообще-то
мы собирались взять напрокат машину...
—	Нет, не знаю. Но это можно выяснить у портье. — Райдел на¬
правился к телефону.
— Стойте! — Честер замахал руками. — Ваш звонок из этого но¬
мера...
— Мне пришла в голову одна мысль. — Райдел повернулся к Чес¬
теру и его жене, которая стояла посреди комнаты и глядела на не¬
го. — Никто не видел, как я сюда поднялся. Если спросят, я могу ска¬
зать, что пробыл с вами весь день или, по крайней мере, несколько
часов.
Честер по-прежнему выглядел растерянным, и Райдел пояснил:
— Я нс пользовался лифтом. Увидев, что он остановился на шес¬
том этаже, я поднялся по лестнице. Уверен, никто меня не видел. Так
что если агента обнаружат прежде, чем мы покинем гостиницу, я смо¬
гу обеспечить вам алиби.
Слова его лились сами собой. Райдел обещал лжесвидетельствовать.
И ради чего? Ради кого? Ради человека, чья внешность джентльмена,
как он мог теперь убедиться, была насквозь фальшивой. Человека, чей
костюм был ладно скроен и сшит, но запонки на манжетах вульгарно
блестели. Человека, в котором чувствовалось что-то нечестное, пото¬
му что он был мошенником.
— Решайте' сами. Я не настаиваю, — добавил Райдел. — Либо я
звоню, либо нет.
— Хорошо, позвоните. Вы правы, — сказал Честер и отвел глаза.
Райдел снял трубку и заговорил по-гречески. Он спросил о поез¬
дах и автобусах, следующих в направлении Коринфа. Колетта закры¬
ла чемоданы, повернулась к Райделу и уставилась на него с детским
любопытством. Наконец он положил трубку.
— Последний автобус ушел в шесть. Поезд будет только завтра.
Конечно, можно взять напрокат машину, но это привлечет внима¬
ние. Ведь туристы ездят в Коринф днем: обзор побережья счита¬
ется лучшей частью путешествия. Вы наверняка слышали о пляжах
Кинетты?
— Гм-м. Да, конечно. — Честер посмотрел на жену.
— Вы очень добры, — заметила Колетта. — Подвергать себя такой
опасности ради нас...
Райдел не ответил. Только сейчас он заметил револьвер, оттопы¬
ривавший карман пиджака Честера, и подумал, что Макфарландам
следует как можно скорее поменять паспорта. По крайней мере, нс
позднее завтрашнего дня. Это можно устроить через Нико.
— А как насчет Крита? — спросил Честер. — Мы собирались съез¬
дить и туда.
236

—	Могу подсказать, — ответил Райдсл. — Самолет летает туда ут¬
ром, также утром ходит паром. Сейчас ничего нет.
—	У вас кто-то из родителей грек? — поинтересовалась Колетта.
Райдсл улыбнулся.
—	Нет.
Он старался сосредоточиться, чтобы найти выход из положения, в
котором оказались Макфарланды, но все его мысли крутились вокруг
одного: он думал слишком медленно. Может, их спрятать у Нико? Хотя
это был и нс лучший вариант, но почему бы и нет? Взять такси и от¬
везти Колетту и Честера вместе с их багажом к Нико. Анна, его жена,
наверняка сейчас дома и не будет возражать. Правда, их жилище было -
неописуемо грязным, и к тому они ютились в одной комнате. Впро¬
чем, сейчас самое главное — выбраться отсюда.
—	Вы готовы вызвать носильщика?
—	Да. Но куда мы поедем? — спросил Честер.
—	В другую гостиницу. Она называется «Дарданеллы». Примерно в
десяти — пятнадцати кварталах отсюда. Не очень большая и комфор¬
табельная, но это лишь на одну ночь. Ну а завтра, думаю, вам следует
отправиться нс на Пелопоннес, а на Крит. Во-первых, он больше, а
во-вторых, дальше.
—	Превосходно! — воскликнула Колетта так, словно речь шла о са¬
мом интересном и впечатляющем маршруте их путешествия.
—	Водителю такси так и сказать: «Дарданеллы»? — спросил Честер.
—	Да. Но если рядом окажется служащий гостиницы, скажите<води-
телю, чтобы ехал на железнодорожный вокзал, а когда отъедете, назови¬
те другой адрес. Портье можно сказать, что вы отправляетесь ночным
поездом, ну, скажем, в Югославию.
—	Я понял вас, — кивнул Честер, смущенный тем, что не догадал¬
ся об этом сам, и нахмурился. — Вы действительно полагаете, что нам
достаточно сменить гостиницу?
—	Да, безусловно. Будем надеяться, что греческого агента не обна¬
ружат до утра, пока обслуга не начнет уборку. Если в'отеле будут счи¬
тать, что вы уехали по железной дороге, полиция вначале займется
проверкой поездов и пунктов пограничного контроля и лишь затем
гостиниц города.
—	Да, вы правы, — согласился Честер. Но тут же стиснул зубы.—
О Боже! Чертовы паспорта...
—	Я уже подумал об этом, — сказал Райдел, направляясь к двери. —
И знаю, как это устроить.
—	Как?
—	Я объясню это позже. Сначала мне нужно кое с кем повидаться.
Не буду отнимать у вас время. Загляну около десяти в «Дарданеллы».
Согласны?
Честер поколебался, затем кивнул.
—	Хорошо.
237

—	О, это просто замечательно! — воскликнула Колетта, привстав на
цыпочки и сложив ладони под подбородком. Она вытянула губы, слов¬
но посылала Райделу поцелуй.
—.До вечера, .— попрощался он и вышел.
Оставшись одни, Макфарланды переглянулись, он — угрюмо и рас¬
терянно, она — с улыбкой удивления.
—	Я вызову носильщика, — сказал Честер и направился к телефону.
Колетта слушала, как он разговаривает с портье. Выражение ее лица
изменилось. Она насупилась и нервно покусывала губы, напряженно о чем-
то размышляя. Наконец Честер положил трубку, и жена спросила его:
—	Чес, что он имел в виду, когда сказал, что агента могут не найти
до завтрашнего утра? Не собирается же этот тип, когда очнется...
—	Дорогая, думаю, он мертв, — сказал Честер глухо.
Темно-синие глаза Колетты расширились.
—	Ты уверен?
—	У меня не было времени убедиться в этом, но думаю, это так,—
нахмурился Честер.
— Значит... Тот парень знал об этом?
—	Да.
— О Боже!
Честер засунул руки в карманы брюк, прошел между кроватями и
нагнулся за бутылкой виски, горлышко которой торчало из кожаной
спортивной сумки.
— Это будет дорого стоить.
— Что ты имеешь в виду?
Честер взял в ванной комнате уцелевший стакан.
— Наверняка он потребует платы за свое молчание. Вот увидишь.
К счастью, деньги у нас есть.
— Думаешь, он действительно такой? — спросила Колетта, все еще
не в силах прийти в себя. Он... не похож на мошенника. Ведь он
американец.
— Но не слишком обеспеченный. Почему, как ты думаешь, он влез
в это дело? Я бы, конечно, выбрал другую гостиницу, но уверен, он
ждет нас на улице, чтобы проследить. — Честер взболтал содержимое
стакана — виски, разбавленное водой, — и выпил.— Зачем еще он во
все это влез?
Глава 4
После встречи с Нико Райдел направился на улицу Эолу в гости¬
ницу «Дарданеллы». Он шел не спеша, и тем не менее в запасе у него
оставалось еще достаточно времени. Пришлось задержаться возле вит¬
рины закрытой аптеки. В конце квартала виднелся полуосвещенный
фасад «Дарданелл»’ Улица была пустынной и тихой. Но что-то тревож-
238

ное чувствовалось в этой тишине. Мимо просеменил тощий рыжева¬
тый пес, пугливо вытянув вперед острую мордочку.
Райдел хорошо представлял, что могло произойти за'эти несколь¬
ко часов. Возможно, тело агента обнаружили сразу, как только они
покинули «Кингз-Палас», то есть в начале восьмого. В таком случае,
полиция уже успела осмотреть поезда и автобусы, следовавшие из
Афин, — скорее всего не более двух-трех — и занялась проверкой гос¬
тиниц. Вряд ли у нее уйдет много времени, чтобы обнаружить Макфар-
ландов. Может, как раз в эту минуту полиция допрашивает в
«Дарданеллах» Честера и уже добилась от него признания в том, что
это он убил грека. Все произошедшее могло сломить его. Нетрудно
представить, что в таком случае ждет Райдела в отеле. Честер, конеч¬
но, обрадуется, увидев его. Скажет: «Вот тот самый молодой человек,
который находился с нами весь день», — словно это могло изменить
показания, данные им несколько минут назад. У. Райдела засосало под
ложечкой. А что, если Макфарланд заявит, будто это Кинер тащил
тело агента по коридору, когда он, Честер, наткнулся на него, и буд¬
то Райдел, угрожая Честеру расправой, заставил его молчать об убий¬
стве? Но тогда каков же мотив? Нет, не было ни малейшей
возможности пришить ему это убийство. Так стоит ли тревожиться из-
за фантазий? Райдел бросил окурок. Карманные гамильтоновские
часы показывали без одной минуты десять. Это было точнее, чем то,
что показывали его наручные часы.
В вестибюле «Дарданелл» Райдел огляделся по сторонам, нет ли
кого похожего на полицейского агента. Но кроме молодого портье за
конторкой, в вестибюле была только пятидесятилетняя женщина в
черном, отороченном мехом пальто и шляпе, на вид — немка.
.— Як мистеру Макфарланду; У меня с ним назначена встреча,—
обратился Райдел к служащему отеля, следя за выражением его лица.
Но оно оставалось спокойным.
Портье нажал кнопку коммутатора и проговорил с сильным гречес¬
ким акцентом:
—	К вам какой-то джентльмен, сэр.
Глухой отрывистый голос Честера что-то ответил. х
—	Пожалуйста. Тридцать первый номер, — разрешил портье.
В вестибюле был лифт, но Райдел поднялся по лестнице, выложен¬
ной чёрным и белым кафелем. Нужный номер, очевидно, помещался
на втором этаже: Райдел увидел табличку с номером 28, как только
поднялся на площадку следующего этажа. Старый ковер на. полу был
грязновато-зеленого цвета. Единственная лампочка горела тусклым
желтоватым светом. Гостиница производила более удручающее впечат¬
ление, чем «Мельхиор Кондилис». Райдел постучал в тридцать первый
номер.
Дверь приоткрылась, и он увидел Честера.
—	Добрый вечер, — поздоровался Райдел.
239

Честер прищурился.
—	Вы один?
-Да.
С лица Честера исчезло выражение настороженности. «Видимо, он
решил, что я могу привести полицию, — подумал Райдел, — или сво¬
его знакомого, который будет вымогать у него деньги».
—	Проходите, — пригласил Честер.
Райдел вошел.
—	Добрый вечер, — поздоровался он с Колеттой.
Она сидела в кресле скрестив ноги. Руки ее покоились на подлокот¬
никах. Поза показного спокойствия, отметил про себя Райдел.
— Отель покинули без приключений? — спросил он Макфарланда.
— Да, все нормально. — Честер, теребя усы, покосился на жену.
— Должна признаться, гостиница, в которой вы нас поселили, весь¬
ма живописная, — улыбнулась Колетта.
Райдел огляделся. Колетта права, рбшарпанная, обставленная де¬
шевой мебелью комната.
— Потерпите, это лишь на одну ночь. Я пришел поговорить с вами
насчет паспортов. Думаю, к завтрашнему полудню у вас будут новые
документы. Я только что встретился с одним моим знакомым.
Он старался держаться вежливо и деловито, но Честер воспринял
это как дружескую болтовню.
— Хорошо, может, присядете? — И пододвинул Райделу стул.—
Позвольте ваше пальто.
Тот начал уже раздеваться, но передумал.
— Спасибо. Я ненадолго.
Он расстегнул пальто и сел на стул.
— Здесь такой холод, — заметила Колетта, — что всем нам не ме¬
шает одеться потеплее. Милый, не подашь ли мой мохер?
— Конечно, дорогая.
Честер прошел в прихожую, где помещался стенной шкаф, и при¬
нес жене мохеровую накидку.
Колетта быстрым и грациозным движением набросила накидку на
плечи и спрятала под нее руки.
— Вы говорите о паспортах, — сказал Честер, садясь на стул. В руке
у него невесть откуда появился бокал виски с содовой. — Как вы от-
несетесь-к тому, чтобы выпить?
— Спасибо. В другой раз, — отказался Райдел. Он достал сигарету
и закурил. — Завтра для вас будут готовы два паспорта. Каждый обой¬
дется вам в пять тысяч долларов. Это сравнительно недорого. Человек,
который все организует, хочет за свои услуги тысячу долларов. Соот¬
ветственно, десять тысяч пойдут тому, кто выполнит работу.
Честер посмотрел на Колетту, затем снова на Райдела. Было вид¬
но, что он намеревался что-то сказать, но, видимо, передумал и мед¬
ленно отпил из своего бокала.
240

—	Если вы не хотите, я не буду заниматься вашими паспорта¬
ми, — сказал Райдел, начиная злиться оттого, что Честер явно ему не
доверяет. — Но учтите, завтра утром полиция будет искать МакФар¬
ланда. То, что вашего имени не было в записной книжке агента,
ничего не меняет. У полиции наверняка имеются другие отпечатки тех
снимков. И кому-то должно быть известно, что грек в тот день ра¬
зыскивал именно вас. Вы занимали номер на шестом этаже, где
обнаружат труп. Полиция обязательно постарается выяснить, не имел
ли кто из проживающих на этом этаже сходства с кем-либо из изо¬
браженных на фотографиях. И не забывайте: вы освободили номер,
когда...
—	Хм-м. — Честер подался вперед, достал из кармана носовой пла¬
ток и высморкался.
—	Похоже, он прав, Чес, — сказала Колетта. — Ты говорил, что
нам нужно покинуть Грецию сегодня ночью. Но представь себе, что
нас останавливают на югославской границе и просят предъявить пас¬
порта. А если полиция успеет сообщить пограничникам, что разыс¬
кивает нас?.— Колетта говорила энергично, жестикулируя левой рукой,
и Райдел заметил кольцо с довольно крупным бриллиантом на ее без¬
ымянном пальце, очевидно подарок к помолвке. Столь же дорогим
было и платиновое обручальное кольцо.
«Может, Макфарланд жмется из-за денег? — подумал Райдел. —
Вероятно, его смущает сумма? Но пять тысяч за американский пас¬
порт смехотворно дешево, даже если работа приятеля Нико окажется
небезукоризненной». Он посмотрел на часы.
—	Вы торопитесь? — спросил Честер.
—	Нет, а впрочем, да. У меня назначена встреча в половине один¬
надцатого. Мой знакомый, конечно, подождет, но я не хочу застав¬
лять его ждать слишком долго. Это Нико, тот, кто достает вам
паспорта. — Райдел сидел на самом краешке стула. Его начинало’
охватывать раздражение. Он уже собирался сказать, что не истратит
ни цента из своих денег, пока не будет договоренности, и хочет, чтобы
Честер знал об этом. Но удержался. — Я должен еще раз встретиться
с Нико, чтобы передать ему фотографии для ваших документов и за¬
даток. Думаю, это должно быть пять тысяч долларов. Но, конечно,
решать вам.
Честер встал и прошел к пепельнице, стоявшей на высокой под¬
ставке, рядом с креслом Колетты.
—	Честер, милый, ты понимаешь, о чем идет речь? — Колетта по¬
смотрела на Райдела. — Мне кажется, я поняла.
Молодой человек отвел глаза. Он покосился на Честера, затем
на дверь и подумал, что через пять секунд закроет ее за собой и ни¬
когда больше не. увидит этих людей. Встретится с Нико, скажет, что
все отменяется и сам оплатит звонок Нико в Навплион его другу
Фрэнку.
241

—	Да. конечно, вы правы, — проговорил наконец Честер. — Нам
действительно нужно поменять паспорта.
Он вел себя как человек, вынужденный идти на невыгодную сдел¬
ку и всячески старающийся ее оттянуть.
—	Вероятно, у вас есть другая возможность достать паспорта? Я не
настаиваю на своем варинате. Просто, я хорошо знаю этих людей, —
сказал Райдел.
—	Другой возможности у нас нет, — проговорил Честер.
—	Дорогой, нам оказывают большую услугу. — Колетта поднялась
и повернулась к Райделу: — Позвольте выразить вам нашу признатель¬
ность. — Ее руки сжимали накидку у подбородка. — Спасибо.
Райдел через силу улыбнулся.
—	Вы очень добры.
—	Значит, нужны запасные фотографии? — Колетта направилась к
своей сумочке, лежавшей на бюро.
—	Нет, фотографии из ваших паспортов. На них должна быть пе¬
чать, — сказал Райдел. — Так проще.
—	Ну, конечно. Какая я глупая. Я же видела фильм, где так делали.
Ненавижу эту фотографию, но, видимо, мне не суждено от нее избавить¬
ся. По крайней мере, в этом путешествии. — Она протянула Райделу свой
паспорт. — Думаю, у вас получится аккуратнее.
—	Да, пожалуй. — Райдел знал: фотографии приклеены очень
крепко.
Честер извлек свой паспорт из нагрудного кармана.
— Хорошо, что я забрал у портье наши документы, когда мы воз¬
вращались после ужина. Пришлось сказать, что мы уезжаем завтра
рано утром.
— Да, кстати, — проговорил Райдел. — Самолет на Крит вылетает
в десять сорок пять. Думаю, это самое лучшее. Или у вас есть другие
идеи? — Он взял у Честера паспорт.
— Нет, нет. Крит нас вполне устраивает, — замахал тот руками. У него
был усталый вид.
Губы Райдела едва заметно скривились в усмешке. Бросив взгляд на
Колетту, он понял, что та прочитала его мысли.
Она не глупа, подумал Райдел.
— Теперь о деньгах. У вас найдутся пять тысяч наличными?
— Только в дорожных чеках, — ответил Честер.
Райдел покачал головой.
— Не думаю, чтобы завтра нашелся хоть кто-то, готовый принять
дорожные чеки за подписью Честера Макфарланда.
Честер кивнул с напускной серьезностью, огляделся, прошел к сто¬
явшему в углу чемодану, обшитому парусиной и кожей/перенес его в
ванную комнату и закрыл за собой дверь.
Нетрудно догадаться, чем сейчас он занимается: достает свои
зелененькие из потайного отделения за подкладкой чемодана, вши-
242

того наверняка его женой. Райдел тоже держал свои наличные за
подкладкой чемодана. Сейчас там лежали восемь десятидолларо¬
вых банкнот и около десяти долларов. У Честера, наверное, за под¬
кладкой было зашито целое состояние,. Колетта искоса поглядывала
на Райдела. Она стояла позади кресла и барабанила пальцами по
спинке.
—	Из какого вы штата? — спросила она.
—	Из Массачусетса.
—	А я из Луизианы. Но уехала оттуда очень давно. Думаю, у меня
не осталось даже акцента.
У нее был слабый южный акцент, который Райдел отметил. Он ни¬
чего не сказал и продолжал глядеть на пол позади кресла, словно ждал,
когда увидит ее черные замшевые туфли-лодочки и стройные, хотя и
плотные, лодыжки. Вот они появились, и его глаза скользнули вверх,
по голеням, округлостям бедер, груди и встретились с ее глазами как
раз в тот момент, когда Честер открыл дверь.
Честер посмотрел на обоих и поставил чемодан на пол. В руке у
него была пачка новеньких зеленых банкнот.
—	А вот и я.
—	Может, вам стоит прогуляться со мной и самому встретиться с
Нико? — вежливо предложил Райдел.
Честер насторожился.
—	Где?
—	Мы договорились встретиться у «Синтагмы». Это на углу площа¬
ди Конституции. Возможно, вы помните Нико? Он продает губки возле
«Америкен экспресс».
—	А-а. — Честер улыбнулся, сначало вяло, но затем лицо его расплы¬
лось в широкой улыбке, глаза заблестели. — Конечно, помню. Я купил у
него одну. Отличный малый.
Интересно, чем вызвана такая симпатия? — подумала Райдел. На¬
верное, общностью взглядов на почве мошенничества.
—	Нам пора. Придется взять такси. — Честер по-прежнему держал
деньги перед собой. Райдел сделал вид, что не замечает этого, и, по¬
вернувшись к Колетте, попрощался: — Доброй ночи.
—	Доброй ночи, — ответила она. У нее был приятный, но доволь¬
но высокий голос, и последние нотки прозвучали отрывисто и звонко.
—	Сколько это займет времени? — поинтересовался Честер, убирая
деньги в карман пиджака.
—	Меньше часа. Если взять такси, то от силы минут сорок пять,—
ответил Райдел.
Честер посмотрел на наручные часы.
—	Вернусь в начале двенадцатого, дорогая. — И, обняв жену за та¬
лию, поцеловал в .губы.
Колетта посмотрела на Райдела. Он отвернулся и направился к
двери.
243

Они молча спустились по лестнице и прошли квартал, прежде чем
Райделу удалось поймать такси.
Нико, как и условились, ждал на углу. Он прохаживался взад-впе¬
ред, то ли теряя терпение, то ли стараясь согреться. Райдел посмотрел
на часы: Нико ждал уже семь минут.
—	Кажется, мы приехали. Вон тот парень в теннисных туфлях,— про¬
сиял Честер и позволил Райделу расплатиться за такси.
—	Калиспера, — поздоровался Нико, когда они приблизились.
—	Спера, — ответил Райдел и продолжил разговор на греческом.—
Ну, что сказал Фрэнк из Навплиона?
—	Он'возьмется за это, как я и говорил, — ответил Нико.
—	Позволь представить тебе мистера Макфарланда. Он покупал у
тебя губку. — Райдел кивнул в сторону Честера.
—	Очень приятно, — улыбнулся Нико и подмигнул приятелю.—
Для истинного грека нет разницы между губками и паспортами.
— Хорошо сказано. У меня с собой документы мистера Макфарлан¬
да и его жены с вклеенными фотографиями.
— Все в порядке? — поинтересовался Честер. Он откровенно на¬
слаждался своей ролью и, покачиваясь на каблуках, поглядывал
на Нико свысока как на мелкого исполнителя, которого собирался
осчастливить щедрыми чаевыми.
Райдел вручил Нико паспорта и повернулся к Честеру.
— Теперь можете отдать ему пять тысяч.
Упоминание о деньгах возымело свое действие. Розовые щеки Чес¬
тера улеглись складками на белом накрахмаленном воротничке. Он
расстегнул пальто, достал из кармана пиджака деньги и протянул
Нико.
Тот взял их, кивнул и, отойдя к уличному фонарю, начал пересчи¬
тывать.
Заложив руки за спину, Райдел глядел на фонарь. Внимание Чес¬
тера привлекла гйрочка, шествовавшая в обнимку, ни на кого не об¬
ращая внимание, по противоположной стороне улицы.
Нико держался уверенно, словно имел дело с такими суммами каж¬
дый день. Пересчитав деньги, он неспешно вернулся, вытер рассоп-
ливившийся нос и кивнул Райделу:
—	Осталось еще пять тысяч за работу и восемьсот мне. О’кей?
«О’кей» было единственным английским словом в их разговоре.
—	Думаю, можно округлить до тысячи, — улыбнулся Райдел.
—	Нет проблем, — ухмыльнулся в ответ Нико, и его металличес¬
кая зубная коронка тускло блеснула рядом с черной как ночь щер¬
бинкой.
—	Когда приедет Фрэнк? — поинтересовался Райдел;
—	Утром, в семь часов.
—	Сможет он закончить паспорта к половине одиннадцатого?
Нико отрицательно замотал головой.
244

—	Нет.
—	Что-то нс так? — насторожился Честер.
—	Я спросил, будут ли готовы паспорта к вашему самолету. Он от¬
ветил, что нет. Впрочем, ничего страшного. Чтобы улететь на Крит, до¬
кументы не нужны.'
—	Я знаю, — кивнул Честер и чуть нахмурился. — А когда они бу¬
дут готовы?
—	Очевидно, на следующий день, в четверг. — Райдел повернулся
к Нико. — Паспорта понадобятся в четверг. Привезешь их в Иракли¬
он. Самолет вылетает в десять сорок пять. Хорошо?
—	О’кей, — согласился Нико.
«Наверное, это будет его первое воздушное путешествие», — по¬
думал Райдел.
—	Расходы на поездку вычтешь из той тысячи, которую получишь.
—	О’кей, — кивнул Нико.
—	Если у вас все о’кей, я спокоен, — улыбнулся Честер.
Он достал из бумажника еще одну банкноту. Райдел хотел было его
остановить, но передумал. Если ему доставляет удовольствие давать ча¬
евые...
—	А что с тем жемчугом? — поинтересовался Честер. — Помните,
вы показывали мне браслет?
При слове «жемчуг» Нико подскочил так, словно его ударило элек¬
трическим током.
—	Он хочет купить жемчужный браслет? — спросил Нико у Райде-
ла по-гречески.
—	Это зависит от цены. Покажи ему еще раз.
—	Он дома. Ты же видел его.
—	Что из того? Сходи и принеси. Это ведь ты продаешь. Меня ин¬
тересует цена.
—	Пятнадцать тысяч драхм.
—	Пятьсот долларов? — скептически переспросил Райдел. — Надо
еще раз посмотреть твой жемчуг.
—	Буду через двадцать минут, — сказал Нико и, проверив застежки
на карманах своей короткой армейской куртки, куда он убрал деньги
и паспорта, торопливо зашагал прочь, слегка косолапя.
Заложив руки за спину и подняв голову, Райдел выждал, пока мимо
пройдет невысокая полная женщина с доверху набитой хозяйственной
сумкой.
—	Вы действительно хотите купить этот браслет?
—	Да, за пять сотен, — ответил Честер. — По-моему, это не под¬
делка.
Райдел кивнул. Жемчуг действительно был настоящий и стоил куда
дороже пяти сотен. Скоро этот браслет украсит пухлое, покрытое вес¬
нушками запястье Колетты. Она наградит Честера поцелуем, а возмож¬
но, и кое-чем еще.
245

—	Теперь о деле, — сказал Райдел. — Остальные пять тысяч вы
заплатите Нико в четверг в Ираклионе, когда он привезет паспорта.
Он просил за свои услуги восемьсот, но я считаю, ему следует дать
тысячу. Это покроет его расходы на телефонные переговоры, поездку
на Крит и...
—	Что-то еще?
—	Теперь, когда Нико стал вашим сообщником, думаю, ему лучше
переплатить, чем недоплатить или проявить излишнюю щепетильность
при расчете.
Честер понимающе улыбнулся.
—	Согласен.
Некоторое время оба молчали. Райдел ждал, что сейчас Честер
спросит: «А сколько за свое участие хотите вы?» или «Какова ваша
доля?». Но вопроса не последовало. Начинал накрапывать мелкий до¬
ждик. Райдел поднял воротник своего пальто. Его углы и кромка не¬
много бахромились. Райдел почувствовал это озябшими пальцами. Он
вспомнил, как Честер мялся всякий раз, когда дело касалось денег.
Возможно, виной тому скаредность. И несмотря на свою изрядно по¬
ношенную одежду, Райдел ощутил свое превосходство над Макфар-
ландом.
— У нас есть время, чтобы выпить кофе, — сказал Райдел. — Пой¬
демте, не будем мокнуть.
— Да, конечно. Хорошая мысль.
За углом оказалось полупустое кафе. Райдел проголодался и не от¬
казался бы от йогурта или тапиоки, тарелки с которыми были выстав¬
лены на прилавок. Однако заказал лишь черный кофе. Честер заказал
капуччино.
— Как он узнает, где нас найти на Крите? — спросил Честер.
— Вы можете встретиться с ним в аэропорту в четверг около часа
дня. Это самое простое, — ответил Райдел. — Самолет прилетает в
Ираклион между часом и половиной второго. Нико вернется в Афины
обратным рейсом.
— Ясно. — Честер посмотрел на руки официанта, расставлявшего
перед ними стаканы с водой и чашечки кофе. — Вы уверены, что пас¬
порта будут в порядке? — Он нервно улыбнулся.
— Мне не приходилось видеть работу приятеля Нико, но, кажется,
он в этом деле не новичок. — Райдел отвечал так, словно речь шла о
достоинствах портного. Он холодно посмотрел на Макфарланда.
Большие холеные руки Честера нервно бегали по краю стола в пе¬
рерывах между затяжками сигаретой и глотком кофе, словно он не
знал, чем их занять. Глаза были красными. От него разило перегаром,
к которому примешивался терпкий запах мужского одеколона или
лосьона после бритья. Райдел попытался представить его с отцовской
каштановой бородкой. Это оказалось несложно. Но еще проще было
вообразить, что это — его отец в сорокалетием возрасте; тогда он еще
246

не отпустил бороду. Райдел отдавал себе отчет в том, что внешнее
сходство Честера с отцом было главной причиной, почему он не¬
ожиданно помог ему, когда увидел в коридоре с телом агента. Если,
конечно, это можно считать разумным объяснением. Получалось, что
подсознательно им двигало сыновье Чувство. Эта мысль Райделу не
понравилась.
—	Вы давно в Афинах? — спросил Честер.
—	Около двух месяцев.
Честер покачал головой.
—	Вы уже неплохо освоили язык.
—	Это несложно. — Райдел выпрямился.. Ему вспомнилось, как
отец впервые занялся с ним древнегреческим. Райделу было восемь, а
может, и меньше. Во всяком случае, к тому времени он, по мнению
отца, «должным образом» освоил латынь. В пятнадцать Райдел выучил
новогреческий. Отец тогда готовился к путешествию по Европе, кото¬
рое собирался предпринять со всей семьей в конце лета. Для Райдела
нынешняя поездка могла стать второй, но та не состоялась. В ту весну
он встретил Агнес. Почувствовав на себе пристальный взгляд Честера,
Райдел непроизвольно посмотрел на свое отражение в зеркале, висев¬
шем за спиной его собеседника. Темные, коротко подстриженные во¬
лосы были влажными от дождя и блестели. Лицо бледное, глаза
серьезные, линия рта выражала спокойствие и невозмутимость. Чес¬
тер, наверное, считает его сообщником мошенников. Ну и пусть! Рай-
дела совсем не заботило, что тот думает о нем.
—	Ваш бизнес связан с ценными бумагами? — спросил он неожи¬
данно, прикуривая сигарету.
—	Ну... — Пальцы Честера оторвались от стола и повисли в воз¬
духе. — В известном смысле, да. Я помогаю вести дела некоторым
людям. Можно сказать, выступаю как консультант, — добавил он мед¬
ленно, так, словно с трудом подыскивал нужные слова. — Вы, на¬
верное, знаете, что такое акции?
Райдел полагал, что знает.
—	Какого рода?
—	Ну... — Последовала пауза. — Не обо всем в данный момент я
могу говорить: кое-что является коммерческой тайной. К примеру,
одни акции выпущены под изобретение, которое еще недоработано.
Это «Юниверсал ки». В основе изобретения лежит принцип магнетиз¬
ма. — Теперь его голос звучал увереннее. Он смотрел Райделу прямо
в глаза.
Было видно, что Честер оседлал своего конька, и Райдел мог теперь
ясно представить, как тот действовал. Несомненно, он был жуликом,
и жуликом весьма талантливым. Из тех, кто, убеждая других, начина¬
ет верить в собственную ложь. Честер явно жил в придуманном им
самим мире. Неудивительно, что столкновение с реальностью выбило
его из седла.
247

—- К сожалению, я не могу позволить себе покупать акции, — ска¬
зал Райдел.
—	Ну что ж. — Честер слабо улыбнулся. — Я как раз собирался
поговорить с вами о... о небольшом вознаграждении за ваши хлопоты^
с нашими паспортами. Может быть, вы...
—	Я не имел в виду финансовую сторону, — улыбнулся Райдел.—
Просто я хотел сказать, что не интересуюсь акциями, и среди моих
знакомых нет никого, кто мог бы просветить меня в этой области.
Разговор о вознаграждении несомненно был трудным для Макфар-
ланда. Он нервничал. Ему хотелось поскорее выяснить: собираются его
шантажировать или нет. Райдел вздохнул, допил кофе и посмотрел на
наручные часы. Нико должен вернуться через пять минут.
— И все же что касается вознаграждения. Может, вы сами назове¬
те сумму, которая вам кажется справедливой. Мне бы хотелось отбла¬
годарить вас. Или... Может, вы в доле с Нико?
— Нет, — ответил Райдел сухо. — Благодарю вас, но никаких денег
я не возьму.
— Ну что ж, нет так нет. Я не хотел вас обидеть... Но, конечно...—
Он был похож на человека, который не доволен тем, что ему не дают
заплатить, хотя в действительности был этому рад.
Райдел покачал головой.
— Благодарю.
Он сделал знак официанту, что они уходят, и полез за деньгами,
чтобы расплатиться за кофе.
— В таких делах не надо торопиться. Вы еше не видели, как сдела¬
ны новые паспорта. Пока моя заслуга лишь в том, что я лишил вас и
вашу жену документов и пяти тысяч долларов.
— О! — Честер натянуто улыбнулся. — Позвольте, оплачу я. Вы за¬
платили за такси. — Он положил деньги, добавив Двойные чаевые. —
Кстати, вы оказали мне еще одну услугу, — Честер понизил голос, —
сегодня в гостинице, когда пообещали в случае необходимости обес¬
печить мое алиби. — Он замолчал, глядя на пепельницу, затем под¬
нял глаза на Райдела. — Если вы согласитесь поехать с нами на Крит,
я с удовольствием, возьму на себя все расходы. Это самое меньшее,
что я могу сделать для вас, особенно если вы по-прежнему гото¬
вы подтвердить мою невиновность. — Он говорил медленно, с тру¬
дом подбирая слова, и под конец смахнул с рыжеватых бровей капли
пота.
Райдел задумался. От и так вскоре собирался на Крит. Впрочем,
это еще не причина, чтобы принять предложение Честера. Доводы
«против» были очевидны, но вместе с тем Райдел смутно чувствовал,
что есть и доводы «за». Его тянуло к Честеру, хотя лишь единственно
из-за необычной внешней схожести с отцом. Определенную симпа¬
тию вызывала у него и жена Честера, хотяк Райдел и не собирался за
ней волочиться. Путешествие с Макфарландами могло оказаться рис¬
248

кованным. Но только ли интерес к ним обоим двигал Райделом? Он
давно искал какого-нибудь приключения, притаившегося в сизых су¬
мерках Афин или в розовом мареве рассвета, обволакивающего Ак¬
рополь, но безрезультатно. Так, может, Райделу суждено найти его в
розовощеком проспиртованном лице мошенника, который так удиви¬
тельно похож на его отца? Он улыбнулся.
—	Может, вам нужно время, чтобы подумать? — спросил Честер.
—	Нет, не надо. Я сам собирался на Крит, и я в состоянии опла¬
тить поездку.
—	Хорошо. Так вы поедете с нами завтра утром?
Райдел молча кивнул, словно боясь выразить свое согласие
вслух.
—	Нам пора. Нико уже вернулся.
Глава 5
Честер вернулся в «Дарданеллы» в начале двенадцатого и застал
жену в постели. Она лежала на боку, лицом к двери, подперев голову
рукой. Рядом с кроватью горел ночник. Глаза у Колетты были влажны
от слез.
—	Что с тобой, дорогая? — Честер опустился возле нее на колени.
—	Не знаю, — ответила она срывающимся, по-детски высоким го¬
лосом, появлявшимся у нее, когда она плакала. — Просто... Все это так
внезапно обрушилось на меня... на нас.
—	Что ты имеешь в виду?
Она торопливо смахнула накатившуюся слезу.
—	Он мертв? Это правда?
—	Думаю, да. То, что произошло, конечно, ужасно, но с другой
стороны, этот... несчастный случай — это ведь действительно несчаст¬
ный случай — помог нам. Если бы тот тип очнулся, у нас было бы
куда больше неприятностей. Так что...
—	Не понимаю, как ты можешь спокойно говорить об этом, —
вспыхнула Колетта.
—	Дорогая, мне тоже нелегко, но я обязан сохранять спокойствие,
если хочу... если мы хотим выпутаться из этой истории. Ты ведь не
хочешь, чтобы я потерял самообладание?
—	Нет, — всхлипнула Колетта, словно ребенок, от которого требу¬
ют послушания.	'
—	Ну вот и умница. Я делаю все, что в моих силах. В четверг на
Крите мы получим новые паспорта. Я встречусь с тем парнем в аэро¬
порту, как только он сойдет с самолета. А теперь посмотри, что я тебе
принес.
Он поднялся, достал из кармаАа пиджака жемчужный браслет и
поднес к свету, чтобы ей\было лучше видно.
249

Какое-то время она смотрела, затем протянула руку и повернула
браслет на ладони.
—	Красивый, — проговорила Колетта и убрала руку обратно под
одеяло.
—	Дорогая... — Честер на мгновение растерялся. — Настоящий жемчуг
и почти даром. Всего пятьсот баксов. Ну же, улыбнись. — Он взял ее за
теплый круглый подбородок.
Прежде она улыбалась и охотно подставляла губы для поцелуя. Те¬
перь же в ее глазах застыла тревога.
—	Это будет тянуться за тобой до конца дней. Ведь так?
—	Что именно?
—	Смерть грека.
Честер понял, что она имеет в виду, и присел на кровать.
—	Не совсем. Это будет тянуться за Честером Макфарландом. Но те¬
перь Макфарланд не имеет ко мне никакого отношения. — И посмотрел
на нее с таким видом, словно изрек прописную истину. — Короче, в чет¬
верг у нас обоих будут новые имена. — Он подождал, что скажет жена,
но она молчала. Тогда он поднялся и начал снимать пальто.
— Честер, мне страшно, — всхлипнула Колетта, совсем как ребе¬
нок, который не хочет, чтобы папочка уходил.
— Я знаю, что ты сейчас испытываешь, дорогая. Но завтра, вот
увидишь, все будет позади. Обещаю. Райдел купит нам билеты, я дал
ему денег.. От нас требуется лишь одно: быть в десять часов в аэро¬
порту.
Колетта молчала и по-прежнему глядела перед собой невидящими
глазами. Честер надел пижаму. Он уже принял перед ужином ванну и
теперь брился своей бритвой на батарейках. У него была густая щетина,
и сегодня вечером это досаждало ему вдвойне. Он бодро проговорил:
— Кстати, этот молодой человек поедет с нами. Что ты об этом ду¬
маешь? По-моему, он нам может пригодиться.
—	На Крит? — Колетта оживилась и впервые за весь разговор под¬
няла голову.
—	Да. Я предложил ему поехать с нами. Он не хочет брать за свои
услуги ни цента. Во всяком случае, так он сказал. .Может, ему пере¬
падет что-нибудь из той тысячи, которую получит от меня Нико. Но
главное, он едет, и это нам выгодно, — добавил Честер, понизив го¬
лос и продолжая вытирать руки полотенцем. Он приблизился к Ко¬
летте. — В случае чего, Райдел подтвердит, что был с нами весь день
и что мы не видели того грека. Впрочем... — Честер осекся. Только
сейчас он сообразил, что после четверга, когда они уже не будут Мак¬
Фарландами и у них появятся другие паспорта, отпадет необходимость
в алиби.
— Так, значит, он не взял у тебя денег. Как благородно с его сто¬
роны! Видишь, твои подозрения оказались беспочвенными, — улыб¬
нулась Колетта. Она села на постели, обхватив колени.
250

—	Может быть. — Честер уже начал раскаиваться в том, что при¬
гласил потенциального, шантажиста — а Райдел еще мог оказаться
таковым — сопровождать их в поездке. Честер и сам должен был по¬
нять, что после четверга алиби ему больше не понадобится. Но
почему же Райдел Кинер об этом умолчал? Ведь он очень толковый
молодой человек и наверняка учел все. Честер посмотрел на про¬
светлевшее лицо жены. От ее слез не осталось и следа. Он прошел
к бюро, на котором стояла бутылка виски. — Хочешь немного вы¬
пить?
—	Нет, спасибо. От чего бы я сейчас не отказалась, так это от ста¬
кана молока.
—	Заказать?
Честер поставил бутылку и направился к телефону.
—	Не надо. — Колетта замотала головой и снова задумчиво устави¬
лась перед собой. — Надеюсь, он получит что-нибудь с той тысячи.
—	Почему это тебя волнует?
—	Потому что он заслужил эти деньги и к тому же в них остро
нуждается. Ты обратил внимание на его туфли?
—	Да. — Честер отхлебнул виски и нахмурился. — Я только что
подумал: после четверга у нас уже не будет нужды в его услугах, если,
конечно, ничего не случится и мы не останемся без паспортов. Тогда
без него не обойтись. Нам придется заявить, что у нас их украли Или
что-нибудь в этом роде. Ты помнишь, он обещал подтвердить, что был
с нами весь день?
Колетта слабо усмехнулась, и Честер почувствовал, что она поняла
все это раньше его. Он частенько замечал, что Колетта схватывает все
гораздо быстрее. У нее был острый ум и тонкая интуиция.
—	Он знает греческий, и это может нам пригодиться. Кроме того,
он порядочный человек, ты мог в этом убедиться, Чес.
—	Ты так считаешь? Будем надеятся. Выключить'свет?
—	Да. Он говорил мне, что родом из Массачусетса.
—	Что с того? Я знавал достаточно проходимцев родом из тех мест.
—	Но он не похож на проходимца. — Она уютно устроилась в его
объятиях, положив голову ему- на грудь.
—	Ты же видела, как он одет.
—	При чем тут его одежда? У него приятные манеры. Наверняка он
из бедной, но хорошей семьи.
Честер снисходительно улыбнулся в темноте. На такие темы
спорить с Колеттой бесполезно. Он считал, что в глубине души она
оставалась южанкой. В ванной таинственно загудела труба. Где-то за
стеной раздался глухой сердитый голос, ему ответил пронзительный
женский.
—	Надеюсь, это не будет продолжаться всю ночь? — проговорила
Колетта.
—	Хотелось бы.
251

Настроение у нее заметно улучшилось. Честер вдруг понял причи¬
ну. Это оттого, что молодой человек едет с ними. А он еще собирался
уговаривать Колетту согласиться. Нс смешно ли? Честер нахмурился.
Ему вспомнилось, как Райдел и Колетта переглянулись, когда он вы¬
ходил из ванной комнаты с чемоданом. Как зцать, может, здесь кро¬
ется причина, почему молодой человек умолчал о том, что скоро
отпадет необходимость в его услугах. Честер поморщился. Теперь, если
Райдел останется, он сможет держать его еще крепче. Видимо, он рас¬
считывает на большую сумму, нежели несколько сотен долларов или
даже тысяча.
—	Что с тобой, дорогой? Я сказала что-то не так?
—	Нет. Все нормально.
У него было неспокойно на душе. Вновь и вновь он мысленно
возвращался к тому, о чем думал весь день. О том, что тело уби¬
того агента обнаружат в гостинице «Кингз-Палас» не позднее пяти
часов утра. Часа через два полиция осмотрит поезда и автобусы,
после чего займется проверкой афинских гостиниц. Макфарландов
могут задержать уже в восемь часов утра, прежде чем они успеют
покинуть «Дарданеллы». А может, он испытывал гнетущее состоя¬
ние оттого, что у него был такой тяжелый день? За ужином Чес¬
тер почти заставил себя съесть бифштекс. И после всего Колетта
заявляет, что он совершенно спокоен! Честер еще долго не мог
уснуть. Рука у него затекла. Осторожно, чтобы не разбудить же¬
ну, он вытащил руку из-под ее головы и повернулся на другой
бок.
Честер проснулся в половине восьмого. Колетта еще спала. Он.снял
трубку телефона и заказал завтрак:
— Кофе по-американски, тосты и мармелад. Тосты с маслом... Нет,
намазанные маслом. Молоко-отдельно. Не в кофе. Поняли?.. Но я
ничего не говорил о кофе по-французски. Кофе по-американски. Хо¬
рошо. Когда молоко доливается — это и есть с молоком. Пожалуйста,
поторопитесь. И, если можно, подготовьте наш счет.— Честер по¬
ложил трубку. — Уф!
Колетта открыла глаза.
— У тебя какие-то проблемы?
Она улыбнулась, села, откинула назад волосы и потянулась, под¬
няв .руки над головой. Ее пальцы выгнулись, повторяя изгиб спины.
Пока Честер брился, Колетта быстро приняла ванну. Горячей воды.не
было, и, окунувшись, она вскрикнула от холода.
— Тебе приготовить ванну, дорогой? — спросила она Честера.
— Спасибо, нет времени.
Он не притронулся ни к сероватому кофе, ни к ломтикам круглого
черствого хлеба, больше похожего на сухари, но поданного в качестве
252

тостов. Зато Колетта съела их несколько. Она размягчала их, макая в
кофе, затем густо намазывала апельсиновым мармеладом.
—	Понюхай, Чес, — рассмеялась она и протянула тарелку с хле¬
бом. — Пахнет мокрой овцой.
Честер понюхал, кивнул в знак согласия и вернулся к тому, от чего
оторвала его Колетта: он украдкой выпивал в ванной. Жена сердилась,
когда Честер начинал день с виски.
Они прибыли в отделение авиакомпании «Олимпия» без четверти
девять. Райдел обещал купить билеты на имя Кольбертов. Честер сдал
багаж. У него не спросили имени и поинтересовались только, каким
рейсом он летит. Он назвал рейс в Ираклион в одиннадцать пятна¬
дцать, добавив полчаса к тому времени, которое было указано на таб¬
ло. Затем вместе с Колеттой вышел на улицу. Он решил немного
прогуляться, чтобы не маячить в отделений авиакомпании, где его
может искать полиция. Впрочем, наиболее вероятное место для ро¬
зыска — аэропорт.
Время тянулось медленно. Честер едва удержался, чтобы не загля¬
нуть по привычке в «Америкен экспресс». Обычно он дважды в день
проверял, не пришла ли ему какая-нибудь корреспонденция. Теперь он
уже не мог спрашивать письма, адресованные Честеру Макфарланду,
так же как не мог получить ничего из тех пяти-шести тысяч долларов
в дорожных чеках на это же имя, которые лежали у него в чемодане.
Интересно, что бы предложил Райдел Кинер для спасения хотя бы
части этих денег?
—	Дорогой, посмотри на эти туфли. — Колетта потянула его за руку
к витрине магазина.
Честер послушно уставился на витрину. Красновато-коричневые
узконосые туфли были расставлены полукругом и, казалось, все ука¬
зывали на него.
—	Да, конечно, время еще есть, — машинально ответил он на во¬
прос Колетты, и в следующее мгновение ее темная фигура в меховом
манто уже вырисовывалась на фоне стеклянной двери, на которую она
налегала плечом, пытаясь открыть.
Колетта повернулась и развела руками. Ее сумочка отлетела назад.
—	Закрыто. Вот полудурки. Не умеют продавать. Открываются в
девять тридцать. — Она щебетала, как маленькая птичка.
Честер в душе, был рад, что магазин закрыт. Они повернули назад,
к отделению авиакомпании «Олимпия».
—	А вот и он! — воскликнула Колетта и помахала рукой в светло¬
серой замшевой перчатке.
Райдел заметил ее и помахал в ответ. Он шел им навстречу с ко¬
ричневым чемоданом в руке. Сделав знак, чтобы они оставались на
месте, он скрылся в дверях «Олимпии». Перед входом то и дело оста¬
навливались такси, из них выходили пассажиры, и суетливые носиль¬
щики помогали им с багажом.
253

— Он должен купить нам билеты, — сказал Честер.
— Тогда пойдем. — Она потянула его за руку. — Надо дать ему
денег на билеты.
— Я уже дал ему’вчера. Этой суммы хватит, чтобы заплатить за
наши билеты. Себе он купит сам.
Преодолев страх, Честер направился к дверям авиакомпании. Ноги
его были ватными.
Они нашли Райдела в окружении группы людей, стоявших с бага¬
жом. Тот сделал знак, Макфарланды поспешили к нему, обходя чемо¬
даны и нагруженных носильщиков.
— Доброе утро, — кивнул Райдер Колетте, — миссис Кольберт.
— Доброе утро, — ответила она.
Райдел огляделся по сторонам и повернулся к Честеру.
— Его обнаружили сегодня утром около семи.
— Да? — В ушах у Честера зазвенело так, словно эта новость заста¬
ла его врасплох. — Откуда вы знаете?
— В вестибюле моей гостиницы есть радио. Я послушал в девять
часов новости. — Он посмотрел на Колетту.
В его бесстрастном тоне Честеру почудилось упоение собственным
хладнокровием. Казалось, что бы ни случилось, на его лице не дрог¬
нет ни одна жилочка. В том, как держал себя Райдел Кинер, чувство¬
вался гонор. Но сейчас Честеру было не до того. Послезавтра, если
этот тип потребует пять тысяч долларов за то, чтобы исчезнуть, Чес¬
тер, разумеется, заплатит и помашет ему на прощание.
— Вот ваш билет. — Райдел протянул его Честеру.
— А второй?
— Думаю, будет безопаснее, если я и ваша жена пройдем регистрацию
вместе как супруги Кольберт, а вы — под фамилией Робинсон. В самолете
вы сядете отдельно. Не беспокойтесь по поводу фамилии. Скорее всего
спрашивать ее у вас не будут. Вы ведь знаете, на местных линиях паспорта
не требуют.
Самолюбие Честера было задето, но он не нашелся что ответить.
—	Если вас ищут в аэропорту, — продолжал Райдел, — то в первую
очередь будут обращать внимание на супружеские пары. Мне кажет¬
ся, лучше подстраховаться.
. Честер кивнул. Это выглядело разумно. К тому же полет длился
лишь пару часов.
—	Хорошо, — согласился он.
—	Похоже, уже началась посадка в автобус. Где ваши чемоданы?
Честер получил багаж, и они сели в длинный автобус, на разные
места. Автобус плавно проследовал мимо Национальных садов, обо¬
гнул развалины храма Зевса Олимпийского, на фоне которого Честер
еще вчера утром фотографировался с Колеттой. Их щелкнул его каме¬
рой один итальянский турист. Пленка по-прежнему была в фотоаппа¬
рате, и Честер собирался проявить ее в Ираклионе, выписав квитанцию
254

на новое имя, которого еще не знал. Его колени упирались в спинку
переднего сиденья. Что-то круглое каталось под подошвой туфли. Чес¬
тер нагнулся и поднял светлую, телесного цвета дешевую шариковую
ручку, изготовленную, судя по надписи на корпусе, в Германии. Он
чиркнул по тыльной стороне ладони. Паста оказалась синей. Как знать,
может, это маленький знак удачи?
В аэропорту у них еше оставалось время, чтобы выпить кофе в не¬
большом баре, где продавалось и спиртное. Честер заказал себе к кофе
бренди. Он заметно нервничал. Громхий голос диктора объявлял на
греческом, французском и английском языках о посадке, о прибытии
самолетов, о погоде, называл фамилии людей, и ему казалось, что вот-
вот объявят о том, что в гостинице «Кингз-Палас» обнаружен труп..
Райдсл оставил свой кофе и отправился купить газету. Вокруг царил
шум и суета. Колетта выглядела спокойной. Она восседала на высо¬
ком стуле у стойки бара, положив ногу на ногу, и разглядывала посе¬
тителей, сидевших с газетами в руках в глубоких кожаных креслах
среди высоких пятнистых растений и окутанных сизой дымкой си¬
гаретного дыма. Вскоре показался Райдел. Он шел, читая на ходу гре¬
ческую газету и то и дело натыкаясь на встречных людей.
Он вяло улыбнулся Честеру и покачал головой. Предложил Колет¬
те сигарету, от которой она отказалось, и допил свой кофе.
Они поднялись по трапу самолета — Райдел и Колетта впереди,
Честер следом, пропустив вперед себя несколько человек. Самолет
взлетел и начал набирать высоту. Внизу показалось море, затем мяг¬
кие ворсистые поля облаков, застилавших голубое небо. Честер лис¬
тал путеводитель, стараясь сосредоточиться на информации о Крите.
Схемы Кносского дворца выглядели допотопными и малопонятными.
Сквозь шум мотора он слышал позади себя громкий смех и болтов¬
ню какой-то греческой пары. Чуть дальше по другую сторону прохо¬
да сидели Райдел и Колетта. «Интересно, о чем они сейчас гово¬
рят, — подумал Честер, — наверное, о какой-нибудь ерунде». Колетта
была в хорошем настроении. Как быстро она оправилась! Никогда еще
Честер не видел ее такой взволнованной и потрясенной, как в
прошлый вечер. И вдруг за считанные часы все прошло. Убийство...
Конечно, это ужасное испытание для нее. Счастье, что все обошлось.
А если бы нет? Как бы то ни было, на его стороне смягчающие вину
обстоятельства. Это неумышленное убийство, скорее даже несчастный
случай. Нет, ему не вынесли бы смертного приговора. Куда боль¬
ше Честера беспокоило другое — то, что он еще до. этого был в ро¬
зыске. Смерть греческого агента нс исправила, а только ухудшила
его положение, позволив выиграть лишь несколько часов и ничего
больше.
Честер достал из спортивной сумки, стоявшей у него в ногах, фля¬
гу с виски, которую предусмотрительно наполнил, сунул .ее в карман
и направился в уборную, помещавшуюся в хвостовой части самолета.
255

Колетта сидела закрыв глаза и откинув голову на белый подголовник.
Глаза ес были закрыты. Райдел глядел в иллюминатор.
Пассажиры едва успели закончить легкий завтрак, состоявший из
холодной закуски, как самолет приземлился. Аэропорт Ираклиона яв¬
лял собой унылую картину: бетонное поле, подступавшее к кромке
воды, здание аэропорта, похожее на длинную плоскую коробку, и ря¬
дом —- пустующая американская авиабаза, возле которой околачива¬
лись несколько служащих, одетых в синюю форму американских ВВС.
Всех пассажиров посадили в старенький, видавший виды автобус и
повезли в город. Автобус останавливался пару раз в каких-то селениях
и наконец, судя по всему, прибыл на место, которое мало чем отли¬
чалось от предыдущих остановок. Пассажиры начали выходить, ступая
на пыльную мостовую. В конце улицы, через три-четыре квартала,
виднелось море.
—	Отель «Ираклион»! Недорого! Горячая вода! — выкликал чума¬
зый парень. О том, что он имеет отношение к этой гостинице, свиде¬
тельствовало ее название на тулье поношенной фуражки.
—	Оставь, — отмахнулся от него Райдел. Он пытался отыскать их
чемоданы в обшей куче багажа, беспорядочно сброшенного с крыши
автобуса.
—	Отель «Корона»! Всего в двух кварталах!
—	Отель «Астир»! Лучший в городе! — Черноволосый парень в бе¬
жевой униформе посыльного козырнул Честеру и ухватился за два че¬
модана, стоявших возле него.
—	Это не мои, — сказал Честер и направился к Колетте и Райделу.
С моря дул сильный ветер. Солнце слепило, но не грело. — Что будем
делать теперь? — Но, увидев, что Райдел занят поисками их чемода¬
нов и своего собственного, поспешил ему на помощь.
— Пусть эта толпа немного рассеется, — сказал молодой человек. —
Потом возьмем такси. Думаю, надо поискать что-нибудь подходящее на
побережье.
Толпа таяла. Такси отъезжали, увозя пассажиров и их багаж. Удач¬
ливые посыльные, сгибаясь под тяжестью чемоданов, уводили за со¬
бой их владельцев.
— Выбрали какую-нибудь гостиницу? — спросил Честер.
Райдел поднял голову и посмотрел в сторону моря. Его бледный,
резко очерченный профиль, с сигаретой во рту, выделялся на фоне
синего неба.
— Вся проблема в том, что из-за отсутствия паспортов мы не мо¬
жем остановиться в гостинице, — произнес он негромко и бросил
взгляд т/а Колетту.
— Замечательно! — всплеснула она руками. — Мы будем гулять весь
день! И всю ночь! — добавила она с энтузиазмом.
Райдел покачал головой. Он задумчиво посмотрел в сторону порта,
затем оглядел улицу, вдоль которой тянулись крёмовато-розовые фа-
256

сады трех- и четырехэтажных домов. Какой-то человек, обутый в вы¬
сокие ботинки, вел осла, навьюченного мешками, в которых сидели
козлята. Они глядели вокруг себя чистыми, невинными глазами, со¬
всем как малыши на спинах индианок.
—	Какая прелесть! — воскликнула Колетта и направилась, чтобы
посмотреть на них поближе.
—	Колетта! — Рай дел поднял руку. — У вас еще будет время. —
И повернулся к Честеру: — У меня здесь нет знакомых, у которых мы
могли бы остановиться. Нам предстоит бессонная ночь, так что по¬
старайтесь беречь силы. А сейчас нужно пристроить куда-нибудь че¬
моданы.
—	Вы не хотите воспользоваться преимуществом своего положения?
У вас ведь есть паспорт. Вы можете остановиться в любой гостинице.
—	Да, — проговорил Райдел рассеянно. — Возможно, нам удастся
пристроить чемоданы в каком-нибудь ресторане на побережье.
На противоположной стороне улицы была припаркована машина —
единственное оставшееся без клиентов такси. Водитель явно ждал их.
Райдел пересек улицу и переговорил с ним.
Они сели в такси, разместив чемоданы на крыше, в ногах и на ко¬
ленях. Поездка оказалось короткой. Они проехали в сторону моря,
повернули налево и через несколько ярдов Райдел остановил маши¬
ну возле ресторанчика, над дверью которого висела вывеска в виде
контура рыбы. Спустя какое-то время он вернулся и объявил, что
хозяин согласился оставить их чемоданы у себя.
—	Думаю, нам следует здесь перекусить и что-нибудь выпить.
Они пробыли в ресторанчике более двух часов. Выпили узо, к ко¬
торому подали салат из редиса, хрена и лука. Затем поели жареной
рыбы с сыроватым картофелем и распили пару бутылок крепкого бе¬
лого вина. Хозяин ресторанчика, получив от них щедрые чаевые, не
возражал, чтобы они оставили свои чемоданы на всю ночь. Райдел
объяснил ему, что они, мол, опоздали на самолет в Афины и теперь
им придется возвращаться в город. Переночуют они у своего знако¬
мого, у которого останавливались перед этим, но не хотят обременять
его переносом чемоданов обратно в дом. Они заберут их завтра днем
около часу по пути в аэропорт. Райдел предложил Честеру взять лишь
спортивную сумку. Выйдя из ресторанчика, они вернулись на цен¬
тральную улицу, где их высадил автобус.
Ираклионский Музей античности был открыт. Они провели в нем
больше часа, осматривая скульптуры, амфоры и украшения. Когда
Колетта ушла в туалет «попудрить нос», Райдер пересказал Честеру то,
что слышал утром по радио.
—	Смерть Георга Папанополоса произошла в результате пролома
черепа. Сообщение было очень коротким. Вашего имени не упомина¬
ли. Объявили лишь название гостиницы и сколько времени он был
мертв: около двенадцати часов.
9 П. Хайсмит «Два лика января«
257

Честера прошиб холодный пот. Теперь случившееся попало в свод¬
ки новостей. Тысячи людей слышали это сообщение по радио.
—	Наверное, об этом будет напечатано в сегодняшних газетах?
—	Да, в афинских, — согласился Райдел. — Думаю, их привозят сюда
на пароме с опозданием на сутки. А впрочем, это могут напечатать уже
сегодня. Наверняка здесь выходит хотя бы одна вечерняя газета. И ваше
имя будет упомянуто. Я имею в виду фамилию Макфарланд.
Честер поежился. Макфарланд — фамилия, которую придется забыть.
Он боялся этого с той минуты, когда подал заявление на получение
заграничного паспорта. Почему он не воспользовался фальшивым
свидетельством о рождении? Честер Макфарланд. Это его настоящее имя.
И это самое ужасное.
— Кроме того, на Крите есть радио, — продолжал Райдел. — Воз¬
можно, в выпуске новостей уже прошла дополнительная информация
с описанием ваших примет.
— Да, но... — Честера охватил новый приступ страха. — Фотогра¬
фия, которая была у агента, старая. На ней я без усов и у меня худое
лицо. Может, мне следует их сбрить?
Райдел прищурился.
— Ваша жена возвращается. Полиция наверняка попросит персо¬
нал гостиницы описать вашу внешность. Не сбривайте усов. Лучше
отпустите бороду. Это изменит вас больше.
Они зашли в дешевое кафе напротив музея и выпили чаю с пи¬
рожными, подкрепив силы перед прогулкой на мол, откуда хотели
посмотреть на закат. Однако у воды оказалось слишком прохладно, и
они продрогли. Кроме того, Колетте было тяжело ступать на высоких
каблуках по гальке, устилавшей мол. Они заглянули в ресторан гос¬
тиницы «Астир», чтобы выпить и согреться. Бара в нем не оказалось,
и им пришлось заказать себе коктейли в общем зале. Они были одни.
Пустые, застланные белыми скатертями столики, расходились вокруг,
теряясь в неосвещенных углах зала. Честер чувствовал себя разбитым.
Последнюю ночь он плохо спал. Он выпил на два-бокала больше, чем
Райдел и Колетта. Их разговор раздражал его. Скучная, пустая бол¬
товня. Его жена рассказывала о Луизиане, о своей учебе в пансионе,
о поездках домой в Вирджинию два раза в год, о вечеринках на ка¬
никулах и о попытках в течение трех лет организовать в Байлокси
драматический Кружок, которые всякий раз разбивались о всеобщее
безразличие. Райдел посочувствовал Колетте. Он ответил на ее вопро¬
сы о Массачусетсе, сказал, что учился в Йеле, но, как заметил Чес¬
тер, был скуп на подробности. Затем, извинившись и сказав, что хочет
поискать вечернюю газету, »ушел.
—	Сомневаюсь, что смогу продержаться всю ночь, — сказал
Честер.
—	Дорогой, оставь виски. Выпей лучше кофе. Разве это не чудес¬
но: не смыкать глаз всю ночь, нашу первую ночь на Крите?
258

Честер поскреб подбородок. Щетина издала скрежещущий звук.
Следует ли ему отпускать бороду? Будет ли от этого прок? А как же
фотография в паспорте? Дельный ли совет дал РаЙдел?
—	Думаю, мне не помешает еще глоток виски.
—	Ах, дорогой, — укоризненно покачала головой Колетта.
—	Не хочешь, чтобы я заказывал? Ну что ж, у меня с собой фляга.
И проще и дешевле, — добавил он язвительно и даже не воспользо¬
вался своим пустым бокалом.
Райдел вернулся с газетой. Честер хотел было попросить ее, но уви¬
дел, что она на греческом. Райдел сел, отыскал на первой полосе за¬
метку, оглянулся через плечо — он сидел спиной к залу — и начал
читать вслух:
—	* Сегодня утром в... кладовой гостиницы «Кингз-Палас» найдено
тело детектива национальной полиции Георга Папанополоса, тридцати
двух лет. Убитого обнаружила уборщица Стефания Гричос, двадцати
трех лет. Согласно заключению экспертизы, смерть наступила вследст¬
вие раздробления черепной коробки. Как предполагают, убийство совер¬
шено Честером Критоном Макфарландом, сорока двух лет, американским
гражданином, разыскиваемым за махинации... махинации с ценными бу¬
магами, — поправился Райдел, — поиски которого и привели детекти¬
ва в гостиницу. Макфарланд и его жена Элизабет... — он посмотрел на
Колетту, она нервно кивнула, — занимали номер на том же этаже, где
было найдено тело Папанополоса. Обнаружены следы крови в ванной ком¬
нате и на ковре в номере, в котором останавливались Макфарланды, а
также в коридоре на ковровой дорожке, ведущей к кладовой. — Райдел
сделал паузу и отпил воды, даже не взглянув на Честера и Колетту,
жадно ловивших каждое его слово. — Макфарланды покинули гости¬
ницу вчера вечером в начале восьмого, — продолжал Райдел тихим бес¬
страстным голосом, — заявив одному из служащих гостиницы, что от¬
правляются ночным поездом в Италию. Проведенная проверка поездов,
автобусов и самолетов ничего не дала...» — Райдел замолчал и посмот¬
рел сначала на Честера,. потом на Колетту.
Она молча сидела в напряженной позе, положив руки на стол, и
нервно ковыряла под ногтем большого пальца. Бросив взгляд на жену,
Честер прочел в ее глазах испуг и, как ему показалось, укор.
—	Это не все, — добавил Райдел. — «Полиция полагает, что Мак¬
фарланды не покидали Греции и, возможно, уже сменили фамилию. Георг
Папанополос оставил после себя...» И так далее.
Колетта посмотрела на Райдела.
—	Продолжайте. «Оставил после себя...»
Молодой человек кашлянул и прочитал:
—	«...жену Лидию, тридцати пяти лет, сына Георга, пятнадцати
лет, дочь Дорию, двенадцати лет, двух братьев, Филиппа и Кристофе¬
ра Папанополосов, оба живут в Ламии, и сестру Евгению Милос, про¬
живает в Афинах».
259

Рай дел отложил газету. Честер встретил его взгляд и почувствовал
неловкость. Он выпрямился на стуле.
—	Не все так плохо, — сказал Райдел. —-Здесь ничего не сказано о
том, что вас могут искать на Крите, и не дано описание-вашей внеш¬
ности.’ Это лучшее, что может быть при данных обстоятельствах.
—	Но ведь он мертв. — Колетта потерла лоб кончиками пальцев.
Честер налил себе немного-виски, затем, опрокинув фляжку, вы¬
лил остатки. Ему хотелось поднять испортившееся настроение, даже
если он малость захмелеет. Почему бы и нет? Не собирается же он всю
ночь напролет изводиться из-за этой истории, в которую влип, не имея
возможности даже короткого сна.
— Если все так хорошо, давайте за это выпьем.
Райдел вначале отказался, но затем передумал и кивнул.
Одиннадцать часов застали их в большом, похожем на амбар рес¬
торане, который, судя по всему, был также и ночным клубом, стояв¬
шим на берегу у самой воды. Честер силился вспомнить, как оказался
здесь. Несколькими часами раньше они, кажется, где-то ужинали.
Впрочем, он не был уверен. Колетта танцевала с Райделом на крохот¬
ной танцплощадке. Располагалась она далеко,, едва ли не в полумиле
от столика, за которым сидел Честер, однако оркестр играл столь гром¬
ко, что у него раскалывалась голова. Он угрюмо покосился на сосед¬
ний стол, широкий, круглый, за которым восседало целое семейство
греков. Отец, мать, бабушка и дети. У детей были кукольные личики.
Несколько минут спустя на обратном пути из грязного туалета Честер
подошел, пошатываясь, к их столу и потрепал за подбородок одну из
девчушек. Ответом ему был холодный, непонимающий взгляд. Честер
вспомнил, что он в Греции, а не в Америке, в какой-нибудь пицце¬
рии в Манхэттене на Третьей авеню. Малышка не поняла ни слова из
того, что он ей сказал, а ее родители смотрели на него с подозрением,
возможно решив, будто Честер сказал ей что-нибудь неприличное. Он
снова уснул.
Честер проснулся, почувствовав, что кто-то трясет его за плечо.
Перед ним стоял Райдел. Он был в пальто, на лице у него застыла
тревожная улыбка.
— Закрывают. Нужно идти.
Хуже всего то, что нигде не было ни одного такси. Честер шел,
пошатываясь, поддерживаемый под руки Райделом и Колеттой, и чув¬
ствовал стыд оттого, что нуждается в посторонней помощи.
— Этот час самый худший, — вещал Райдел, — самый тяжелый.
Честер слышал, как они говорили о нем, о том, что для него «бу¬
дет лучше». И хотя слышать это ему было неприятно, “он подумал,
почему бы им и не побеспокоиться о нем. И кто, как не он, влип в
эту историю, стараясь защитить свою жену, равно как и себя? И кто,
в конце концов, просил этого Райбена — или как его там? — таскать¬
ся за ними? Жесткая и холодная как камень скамья обожгла и разбу-
260

лила его. Он открыл глаза. Слева от него сидела Колетта, ее голова
безвольно клонилась на плечо Райдела. Тот курил, глядя перед собой.
Спортивная сумка Честера стояла у его ног. Макфарланд подумал, что
они скорее всего сидят сейчас в маленьком скверике возле иракли-
бнского музея, который осматривали днем, но не был в этом уверен.
Возможно, они пили чай в том темном кафе напротив. Мало-помалу
начинало светать. Худший час, как сказал этот тип. Райдел. Все за¬
крыто. «Чтоб им пусто было!» — выругался про себя Честер. У него
не было сил даже проговорить это вслух. Колетта держала Райдела за
руку. Честер снисходительно улыбнулся. Никому не удастся отбить
у него жену. Пусть попытается. Посмотрим, как далеко это зайдет.
И снова закрыл глаза.
Честер проснулся от холода. Он не знал, сколько прошло време¬
ни, предрассветные сумерки были по-прежнему густыми. Колетта и
Райдел спали, держась за рукй и уронив головы друг другу на плечи.
Честер прошелся взад-вперед по тротуару, пытаясь согреться. Зубы у
него стучали. Мышцы одеревенели от холода. Прошло еще несколько
часов, или так ему показалось, прежде чем он заметил признаки того,
что кафе напротив открывается. Кто-то, видимо владелец, подкатил
на велосипеде и начал возиться с замком на двери. Затем он вступил
в долгий разговор с молочником, остановившим свой велосипед возле
кафе. Поделившись сигаретой и перебросившись с ним несколькими
шутками, хозяин кафе похлопал его по спине, стащил с ноги туфлю
и, стоя в одном носке, принялся объяснять относительно подошвы
что-то, представлявшее, судя по всему, огромный интерес. В конце
концов, он обулся, после чего уже молочник, закинув ногу на руль ве¬
лосипеда, принялся обсуждать собственную туфлю. Было шесть сем¬
надцать.
В шесть тридцать две, когда двери кафе наконец отворились, Чес¬
тер не без удовольствия бесцеремонно растолкал Райдера, объяс¬
нив, что кафе напротив открылось и они могут согреться горячим
кофе.
Глава 6
Память — самая удивительная из всех способностей, какими на¬
делила человека природа. Она доставляет ему больше всего радости,
боли и. всегда безжалостно обманывает. Так размышлял Райдел, сидя
в автобусе авиакомпании по дороге в аэропорт. Всю эту бессонную
ночь его не покидало ощущение, будто он существует наполовину в
прошлом. Во время танца с Колеттой в нем шевельнулось давно за¬
бытое чувство к Агнес. Хотя что общего между ними? Абсолютно ни¬
чего. Колетта куда легковеснее, бесцветнее. А впрочем, так ли это?
Кто мог бы сравниться в ветрености и бесчувственности с Агнес,
26!

которая с такой легкостью порвала с ним?! Память снова обманыва¬
ла его, и все потому, что тогда, лет десять назад, он приписывал Аг¬
нес все, что только можно приписать женской натуре. Этим вечером
воспоминание об Агнес уже не ранило его, наоборот, казалось свет¬
лым. И хотя Колетта в действительности внешне ничем не на¬
поминала Агнес, держалась она точно так же. В этом не могло быть
сомнений!
Райдел долго, до рези в глазах, глядел на яркий диск солнца. На¬
конец не выдержав, стиснул зубы и закрыл глаза.
Конечно, Колетта всего лишь кокетничала с ним, несомненно по¬
лучая удовольствие от того, что заставляла его испытывать к ней вле¬
чение. Вероятно, она хотела хоть чем-то занять себя в течение долгой
ночи, не имея возможности заснуть в теплой постели рядом с мужем,
который к тому же изрядно перебрал. Но, прими Райдел ее игру всерь¬
ез, она тут же поставит его на место. «Ну конечно нет, глупышка.
Неужели ты думаешь, я способна так поступить с Честером?» — услы¬
шал бы он в ответ.
Райдел улыбнулся, вспомнив, каким был Честер этим утром в кафе.
Зубы его стучали по краю чашки с кофе. Его бил озноб. Он пытался
согреться возле печки, в которой потрескивали дрова, растирал руки
и притопывал, но ни печь, ни кофе не помогали: видимо, его сильно
прохватило на холодном морском ветру. Вдобавок его мучило похмелье
после выпитого вчера без меры виски и узо. Надо полагать, Честеру
понадобится целый день, чтобы прийти в нормальное состояние. Но,
несмотря на то что вид у него был довольно комичный, Райдел заме¬
тил, что Колетта над ним не смеялась, была нежна и заботлива. Со¬
грела над печкой шарф Честера и укутала ему шею. Колетта была
идеальной женой. Заболей Честер, она станет ему сиделкой, ангелом-
хранителем.
Автобус подъезжал к аэропорту. Райдел оглядел пассажиров: шесть
или восемь человек ехали к рейсу в Афины в три тридцать. Среди них
не было ни одного американца, ни одного, кто бы был одет прилич¬
но. Половина из них выглядела откровенно бедно; другая — явно не
дотягивала даже до среднего класса. Райдел вертел в руках утреннюю
газету. В ней было приведено описание Честера Макфарланда. Упо¬
миналось об усах, хотя на помещенной фотографии он был без них.
Именно эту фотографию Райдел видел в блокноте агента вчера вече¬
ром в Афинах. Он вырвал из блокнота все листы, порвал и выбросил
в три разных мусорных бачка. Он сделал это перед тем, как позвонить
Макфарландам. Конечно, Райдел мог бы продать Нико за пару сотен
долларов удостоверение личности грека, но это было для него все рав¬
но что торговать частями мертвого тела. Детектив честно выполнял
свой долг и не заслуживал смерти. Райдел порвал его удостоверение
и выбросил вместе с бумажником, оставив лишь деньги, около трехсот
драхм.
262

Нико сидел на одной из деревянных скамеек в унылом здании аэро¬
порта, широко расставив ноги. Увидев Райдела, он приветливо пома¬
хал рукой и поднялся. Райдел улыбнулся — раз Нико здесь, значит, при
нем паспорта — и сделал ему знак в сторону двери, которая вела на
летное поле.
—	Привез? — спросил он.
Нико кивнул.
Они зашагали вдоль бетонного поля, обмениваясь замечаниями о
погоде. Неспешно прошли мимо автобуса американских ВВС, в кото¬
ром сидел лишь водитель. Райдел закурил, предложил Нико сигарету
и дал огня.
—	Какой возраст указан в паспортах? — спросил он, не в силах
сдержать нетерпение. Этот вопрос волновал его больше всего.
—	Возраст? — Нико пожал плечами. — Не помнить. Наверное, все
нормально.
Нико интересовали только его деньги, вздохнул Райдел. Ему не
терпелось получить свою тысячу долларов и поскорее вернуться в
Афины. Райдел замедлил шаг.
Надо все внимательно посмотреть.
Они стояли на самом краю аэродромного поля; над ними во всю
ширь простиралось огромное небо. Нико сунул руку под свою армей¬
скую куртку, .расстегнул пуговицу на рубашке и достал паспорта. Они
нагрелись от его тела. Нико загородил Райдела спиной от здания аэро¬
порта. В его глазах застыло нетерпение.
«Уильям Джеймс Чемберлен, — прочитал Райдел. — Жена: Мэри Элен
Фостер Чемберлен. Возраст... Рост 5 футов 11 дюймов. Волосы каш¬
тановые, глаза серые. — Первая ошибка: глаза у Честера голубые. —
Особые приметы Место рождения: Денвер, штат Колорадо. Дата ро¬
ждения: 15 августа 1927 года. Подпись...»
—	Было Чемберс. — Нико ткнул грязным пальцем в подпись. —
Фрэнк изменял. Он изменял и номер паспорта.
Райдел кивнул, раскрыл другой паспорт и проверил описание цве¬
та волос и глаз. Глаза — благодарение Богу! — синие; от сердца у него
отлегло.
Теперь Колетте двадцать девять лет. Правда, прошлым вечером она
говорила, что ей двадцать пять. Но это не страшно. Он посмотрел на
ее фотографию, которую прежде не видел, и подумал, что даже здесь
у нее был все тот же взгляд. Райдел проверил штамп. Обе половинки
надписи, на фотографии и на странице, совпадали, образуя единое
целое: «Нью-Йоркская паспортная служба при Государственном де¬
партаменте». То же самое в паспорте Честера. Все выполнено акку¬
ратно и в то же время выглядит так, словно сделано давно. Оба
паспорта сильно запачканы. Можно представить, через сколько рук
они прошли, прежде чем попали к Райделу. Он закрыл, их и убрал в
карман пальто.
263

—	Ну как?
—	Порядок! — кивнул Райдел. Но, вспомнив о чем-то, достал до¬
кументы, снова и внимательно проверил штампы на последней стра¬
нице каждого паспорта. Все нормально. Штамна «выезд» не было,
только штамп «въезд». Проставлены в декабре. Это означало, что пре¬
жние владельцы паспортов не покидали Греции, во всяком случае с
этими паспортами.
—	Пошли, — сказал он и, засунув руки в карманы брюк, направился
к зданию аэропорта. Его левая рука нащупала пару сложенных пяти¬
сотенных банкнот, которые сегодня утром дал ему Честер для Нико.
Еще пять тысяч долларов лежали в заднем кармане его брюк. Нали¬
чие такой крупной суммы вызывало у Райдела определенное беспокой¬
ство, впрочем, не очень сильное. Вряд ли потеря этих денег была бы
для Честера сколько-нибудь ощутимой. Райделу вспомнилось, как в
кафе он передал Честеру чемодан, который принес из рыбного ресто¬
ранчика на набережной, и как тот скрылся с ним за занавеской, отде¬
лявшей туалет. Честер испытывал необходимость прятаться, когда
доставал наличные.
—	Деньги есть? — забеспокоился Нико.
Райдел вытащил левую руку.
— Вот твоя доля.
Нико взял деньги и тут же быстро спрятал их куда-то.
Райдел огляделся по сторонам. За ними никто не следил. Расстег¬
нув задний карман брюк, он достал остальную сумму.
— Можешь не пересчитывать. Здесь десять пятисотенных. — Он
заметил, как дрогнула у Нико рука, когда тот брал деньги.
— Отлично. Спасибо. — Нико расплылся в улыбке.
Райдел улыбнулся в ответ и внова бросил взгляд в сторону аэро¬
порта.
— А ты сам сколько получаешь? — спросил Нико.
— Пока не знаю.
— Он убивал человека, так? Я читал утренний газета.
— Это был несчастный случай.
Конечно, но... он убивал.
«Так что тяни из него побольше», — как бы советовал Нико.
— Посмотрим, — уклончиво ответил Райдел.
— Когда будешь в Афины? — Нико улыбнулся, обнажив металли¬
ческую коронку и желтый передний зуб — результат плохого пита¬
ния и ухода. Райделу вспомнились белые зубы Колетты и ее нежные
губьг
— Пока не знаю. Надо осмотреть достопримечательности Крита.
Я ведь здесь впервые.
Выпятив нижнюю губу, Нико саркастически улыбнулся и кивнул.
Он явно собирался бросить язвительное замечание, но сдержался и
только хихикнул:
264

—	Я тоже.
Какое-то время оба молчали, наконец Райдел сказал:
—	Кажется, началась посадка на твой самолет.
Нико словно током ударило. Он рванулся вперед, будто это был го¬
родской автобус, который не станет никого ждать. Но через несколь¬
ко ярдов остановился и рассмеялся:
—	Да! Фрэн к говорить, он хочет назначить свидание... та девчонка!
И ткнул в сторону Райдела пальцем.
Только тут Райдел понял, что Нико имел в виду Колетту. Он, за¬
кинув голову, засмеялся, затем помахал Нико на прощание.
—	Привет Анне! — И зашагал к зданию аэропорта.
Автобус в Ираклион уже ушел, и Райделу пришлась взять такси.
Сидя в машине, он откинул голову на жесткую спинку сиденья и за¬
крыл глаза. Они болели от недосыпания.
Он встретился с Макфарландами, как они и условились, в неболь¬
шом ресторанчике возле круглого фонтана на центральной улице в
шести кварталах от моря. Честер уже успел побриться своей электро¬
бритвой на батарейках, очевидно в каком-нибудь туалете, и выглядел
куда свежее, чем был, когда они расстались. Правда, его красные глаза
немного косили от усталости. Оба, Честер и Колетта, смотрели на
Райдела с тревогой и надеждой. Он улыбнулся и успокаивающе кив¬
нул. Видимо, они только что закончили ленч. На столе перед ними
стояли пустые кофейные чашки, рядом с Честером — большой мут¬
новатый бокал узо.
—	Могу вас поздравить, — сказал Райдел и пододвинул к себе стул.
—	Вы получили их? — спросил Честер.
—	Ага. — Райдел посмотрел на угрюмого официанта, который по¬
дошел к их столику. — Пожалуйста, один кофе, — попросил он по-
гречески.
Официант ушел. Райдел огляделся, чтобы убедиться, не привлек ли
он к себе чей-либо интерес.-Затем с невозмутимым видом закурил
сигарету и расстегнул пальто. Кроме них в ресторанчике было еще три
посетителя. За столиком позади сидел тучный господин с газетой в
руках, и за столиком в пятнадцати футах — два грека, они уже поели
и теперь о чем-то оживленно разговаривали. Райдел достал из карма¬
на пальто паспорта и протянул их под столом Честеру.
Заметно волнуясь, Честер огляделся, раскрыл на коленях один из
паспортов и перелистал. Затем проверил другой паспорт. Довольная
улыбка осветила его лицо.
—	Хорошая работа. Сделано безукоризненно.
—	Согласен, — кивнул Райдел.
—	Хочешь посмотреть, дорогая? — спросил Честер Колетту.
—	Ну... Не здесь. Я тебе верю. Меня больше интересует гостиница.
—	Можете не ждать меня. Я еще выпью кофе. И если вам не труд¬
но, захватите мой чемодан. Чаевые хозяину я уже заплатил.
265

Их багаж по-прежнему оставался у владельца рыбного ресторанчи¬
ка, за исключением парусинового чемодана, в котором Честер держал
деньги. Макфарланды решили остановиться в гостинице «Астир». Судя
по всему, она была лучшая в городе.
Честер и Колетта сказали, что подождут Райдсла.
— Десять минут ничего не изменят, — улыбнулся Честер.
Он и Колетта заметно повеселели, ободренные перспективой горя¬
чей ванны. Райдел допил свой кофе, Честер оплатил счет, и они вы¬
шли. Пока мужчины ходили за чемоданами, Колетта дожидалась их в
вестибюле гостиницы «Астир».
— Вам следует освоить подпись Чемберлена, — заметил Райдел.—
В гостинице предстоит расписываться в регистрационной карточке.
— Вы правы. Я сделаю это сейчас же, — сказал Честер. Он выгля¬
дел возбужденным.
Усевшись на низкий цементный парапет на набережной, он достал
паспорт и записную книжку. Открыв паспорт на второй странице, он
принялся копировать подпись Уильяма Джеймса Чемберлена. Остав¬
шись недовольным первыми двумя попытками, внимательно, с рас¬
стояния вытянутой руки рассмотрел третью, затем сделал четвертую
и пятую.
Райдел подошел поближе. Даже в перевернутом виде скопирован¬
ная подпись выглядела в последних попытках довольно прилично, во
всяком случае, для новичка. Впрочем, для Честера подделывать под¬
пись явно не впервой, заключил Райдел.
Честер поднял на него глаза и самодовольно улыбнулся. Очевидно,
он гордился своим талантом.
— Не сложно? — поинтересовался Райдел.
— Нет. Почерк аккуратный. С таким обычно проблем не бывает.
Куда сложнее с росчерками.
Он был доволен собой. Райдел ничего не сказал. В конце концов,
какое ему дело? Рискует Честер, а не он. Макфарланд вырвал испи¬
санный листок, поднялся, щелкнул кнопкой шариковой ручки и убрал
в карман паспорт и записную книжку. Смяв листок, выбросил его в
воду за парапет. И оба направились к рыбному ресторанчику.
Минут через пять они уже были со своим багажом у гостиницы
«Астир». Высокий посыльный в бежевой униформе помог им выгру¬
зить чемоданы из. такси и перенести в вестибюль. Райдел и Честер
подошли к конторке портье и заказали номера. Они не стали притво¬
ряться, что незнакомы. Не было смысла: их уже видели вместе. Хотя
город был довольно крупный, в нем ощущалась атмосфера маленько¬
го провинциального городка, где все на виду. Возможно, такое впечат¬
ление создавалось из-за отсутствия высоких зданий. Кроме того, в это
время года здесь не много туристов, и это плохо. Райдел не удивится,
если не сегодня завтра их остановит какой-нибудь бдительный горо¬
жанин, заподозрив в Честере того самого Макфарланда, которого ра¬
266

зыскивает полиция. Достаточно ли будет Честеру показать свой новый
паспорт, чтобы отвязаться? Но больше всего Райдел опасался не слу¬
чайных горожан. Гораздо серьезнее, если их остановит полицейский и
захочет задать несколько вопросов...
—	Вы хотите намер с ванной? — спросил портье.
—	Да, пожалуйста, с ванной.
Их номера были на четвертом этаже. У Честера и Колетты — четы¬
реста четырнадцатый, у Райдела — четыреста восьмой. Они условились,
что в оставшуюся часть дня им нужно привести себя в порядок и вы¬
спаться.
Ванная комната произвела на Райдела приятное впечатление: го¬
рячая вода, большая белая ванна. Он переоделся в пижаму, побрил¬
ся, отдал горничной в стирку свою грязную сорочку, лег в постель и,
откинувшись на подушку, развернул газету. Он перечитал заметку о
Макфарланде, который, «как полагают, все еще в Греции». Однако в
заметке ничего не говорилось, где именно его собираются искать.
Возможно, повсюду. Это навело Райдела на мысль, что, может, им
стоить переехать в какой-нибудь небольшой городок на Крите. Кро¬
ме того, не повредит, если Честер и Колетта оденутся попроще и по¬
скромнее. Что же касается самого Райдела, то ему следует как можно
скорее расстаться с Макфарландами, вернее, Чемберленами. Навер¬
няка завтра утром в Афины идет паром. Возвращаться самолетом ему
не хотелось. Это будет разумнее всего, что он делал до сих пор. Он
отложил газету, закрыл глаза и скользнул в мягкое лоно постели.
В дверь тихо постучали. Райдел поднял голову. Он не знал, сколь¬
ко проспал. Судя по всему, не более четверти часа. Встал — голова
была тяжелая — и подошел к двери.
—	Кто там? — спросил он через дверь и повторил тот же вопрос по-
гречески.
—	Колетта, — послышался шепот.
Райдел проверил, застегнута ли его пижама — халата у него не
было, —- и открыл дверь.
Я вас не побеспокоила? — спросила она, входя. На ней были
шляпа и норковое манто. Она сняла шляпу и бросила в кресло. —
Честер спит. Я боюсь его разбудить. Ему нужно как следует вы¬
спаться.
—	Хм-м. Где вы были? — Райдел сел на кровать. Он стеснялся сво¬
их голых лодыжек, но Колетта не обращала на них внимания.
—	Гуляла. После ванны мне не хотелось спать, и я пошла посмот¬
реть церковь напротив. Ту, что с арками и витражами.
Райдел молча кивнул. Действительно, налево от гостиницы стояла
какая-то церковь.
—	Вон там. — Она улыбнулась и подошла к окну. — Какое необыч¬
ное старое здание! В нем есть что-то итальянское, особенно эти бал¬
коны.
267

Райдел повернул голову. Высокая крыша здания напротив занима¬
ла половину окна. Он посмотрел на железные балконы. Казалось, они
столь ненадежно закреплены, что вот-вот оборвутся. Но он ничего не
сказал.
Колетта присела на кровать вполоборота к Райделу и откинулась на
спину. Ее голова почти касалась его бедра.
— Устали? Вам нужно выспаться. — В голосе Райдсла слышалось
раздражение. — Только не здесь.
Ее пальцы скользнули по его руке и сжали запястье. Она потянула
его к себе. Райдел колебался. Он почти решался, но тут же останавли¬
вался. Наконец, вытянув ноги, обнял се и поцеловал. Руки Колетты
обвились вокруг его шеи, легкие, невесомые, точно облака. Ее дыха¬
ние было теплым и отдавало приятным ароматом американской зуб¬
ной пасты, очевидно «Колгейтс». Оно обжигало страстью, которая
воспламеняла его. Но, несмотря на это, он продолжал говорить себе:
«Не теряй голову. Просто прошло какое-то время — месяц? два? —
после того как ты последний раз был с девушкой, и это всего лишь
продолжение той последней ночи. Поцелуй, за которым должно было
последовать то, чего не произошло».
— Райдел, — прошептала она так, словно увидела его впервые.
Он отодвинулся от нее и слабо улыбнулся. Сердце стучало неисто¬
во. Ну вот, все и кончилось.
— Не уходи, — сказала она и протянула руки.
Затем, скинув туфли, откинулась на подушки, и Райдел снова об¬
нял ее. Они лежали, прижавшись друг к другу, закрыв глаза, и цело¬
вались. Совсем как тогда, с Агнес, только с Агнес. Блаженные
страстные поцелуи, вроде тех, которыми он и Агнес обменивались
украдкой десять раз в течение дня, а потом ночью, в постели, где они
уже не ограничивались только поцелуями. Его тело вспомнило все, но
кое-что вспомнил и его разум. «Осел, это ведь жена Макфарланда».
Обвив шею Райдела и прижимая его губы к своим, Колетта начала
свободной рукой расстегивать блузку. «Ну что ж, с блузкой проблем не
будет, — подумал Райдел, — а как с юбкой и остальным?» Его рука
устремилась к ее теплой груди. Колетта просунула его пальцы под
бюстгальтер. Но он высвободил руку и, опершись на нее, припод¬
нялся.
— Что случилось? — спросила Колетта. Ее губы без помады каза¬
лись еще более пухлыми.
' Райдел вытер тыльной стороной ладони свои губы.
— Думаю, мне лучше остановиться.
Она улыбнулась, и ее темно-синие глаза сузились.
— Будет тебе. Мы оба молоды. Нам только по двадцать пять, —
проговорила она мягко. — Мы оба хотим этого, так в чем пробле¬
ма? __ Она начала расстегивать юбку. Глаза ее по-прежнему были при¬
крыты.
268

Райдел глядел на нес. В самом деле, почему бы и нет? Дверь в
его номер автоматически захлопывается на защелку, и теперь она
была закрыта. Честер наверняка проснется не скоро. Тогда чего
он боится? Райдел вдруг осознал, что глядит на Колетту одурело, точ¬
но пьяный. Хотя в известном смысле так оно и было. Он прищу¬
рился.
—	Нет.
Колетта перестала расстегивать юбку и открыла глаза.
—	Милый...
Так она обращалась к Честеру.
—	Я же не предлагала заниматься любовью. Просто полежим рядом.
Ну же, иди ко мне. — И протянула руки.
Он уже подался вперед, но тотчас подумал: «Какой в этом смысл?»
Встал, подошел к окну, обернулся и посмотрел на Колетту. Она ос¬
талась лежать в той же позе. Лишь повернула к нему голову и
опустила руки. Под корсажем ее чернбй юбки был плавный изгиб.
Телом Колетта действительно напоминала Агнес. Если, конечно,
сделать поправку на возрастную разницу между пятнадцатилетней
девушкой и двадцатипятилстнсй женщиной. Колетта напряженно
ждала, каким будет его следующий шаг.
—	Так значит, ты не собиралась заниматься со мной любовью?—
спросил он. Вернулся, опустился на кровать и взял ее за плечи.— По¬
чему?
—	Не надо, Райдел, — сказала она улыбаясь. В ее голосе чувство¬
валась отчужденность.
Когда он шел к ней, у него не было определенной цели, но теперь
в нем пробудилось желание.
—	Хорошо. Снимай юбку. — И начал ее расстегивать.
Она отстранилась и схватилась за плечо, словно он причинил ей
боль.
—	Я правда не собиралась заниматься этим, — прошептала она.
Улыбнулась и повторила четко: — Правда.
Райдел оставил Колетту, но теперь он по-настоящему хотел ее. Он
глядел, как Колетта надевает блузку, и понимал, она знает о том, что
он испытывает.
Колетта подкрасила губы. Она держалась так, словно между ними
ничего не произошло. Колетта о чем-то спрашивала, и Райдел отве¬
чал. Она пробыла с ним еще минут пять и ушла. Райдел не мог
вспомнить, о чем у них был разговор. Голова .кружилась так, слов¬
но кто-то пытался ее открутить. И все крутил, крутил... Он бро¬
сился на кровать и закрыл глаза. Подушка еще хранила запах волос
Колетты.
В конечном итоге она ответила ему отказом. Таким образом жизнь
лишь подтвердила то, что он и предполагал: нет никаких неожидан¬
ностей.
269

Глава 7
Райдел проснулся в семь часов вечера, оделся и отправился за
газетами. Он прошел четыре квартала, прежде чем нашел улично¬
го торговца — старика, согнувшегося под накидкой возле кипы
газет. Райдел купил вечернюю критскую газету и вчерашнюю
афинскую на английском языке — «Дейли пост». Сначала он
просмотрел «Пост», но в ней ничего не говорилось о смерти
полицейского агента.'Зато в местной газете была напечатана фо¬
тография Честера и приведено описание его внешности, а также
внешности его жены: «...молодая миловидная блондинка. Глаза голубые.
Одета элегантно. На вид около двадцати...'» Как выяснилось, писала
газета, ночь со вторника на среду девятого января, после того как
было совершено убийство, Макфарланды провели в афинской
гостинице «Дарданеллы». На следующее утро они отбыли в неиз¬
вестном направлении.
«...Полиция не исключает, что они могли вылететь самолетом на
Корфу, Родос или Крит. Соответствующие службы на границах с Алба¬
нией, Югославией, Болгарией и Турцией были оповещены уже в среду ут¬
ром, поэтому представляется маловероятным, чтобы Макфарланды
успели пересечь границу. Если, конечно, им не удалось в короткое время
сменить паспорта».
Ну вот, похоже, запахло паленым, подумал Райдел. Полиция не
исключает и Крит, а Макфарланды остановились в самой боль¬
шой-гостинице самого крупного города на острове. Райдел облиз¬
нул пересохшие губы. Он представил, как полиция арестовывает
Честера в вестибюле гостиницы «Астир», допрашивает и как тот
просит Райдела подтвердить, что они путешествуют вместе уже
несколько дней и, следовательно, не могут быть замешаны в пре¬
ступлении. Полицейские, конечно, захотят посмотреть паспорт
Честера. Но вот чего Райдел не мог себе представить, так это что
Макфарланд, отвечая на вопросы полиции, сохраняет самооблада¬
ние, если, конечно, перед этим не выпьет. Райделу расхотел ось. лже¬
свидетельствовать. Он чувствовал, что сам начинает терять самооб¬
ладание. Теперь ему уже не казалось все таким простым и легким, как
вчера или в вечер убийству, когда он договаривался с Нико о пас¬
портах.
Он зашел в небольшую кондитерскую, купил бутылку фруктовой воды
и выпил ее, стоя возле прилавка и прислушиваясь к голосу, доносивше¬
муся из репродуктора. Диктор читал обзор новостей. Он пробежался по
сообщениям с лондонской конференции, на которой рассматривалось
какое-то предложение Франции относительно финансов, прочитал свод¬
ку погоды, и — тра-та-ри-та — из репродуктора снова полилась гречеся
кая народная музыка. Райдел поставил пустую бутылку на прилавок и
вышел.
270

Когда он открывал дверь в свой номер, зазвонил телефон. Все в
нем похолодело, но затем он догадался, что это скорее всего Макфар-
ланды. Звонила Колетта.
—	Разбудила? Честер приглашает зайти к нам, выпить по бокалу
перед ужином.
Райдел захватил газеты, прошел по коридору и постучал в дверь их
номера.
—	Входите, — послышался приветливый баритон Макфарланда. Но
дверь оказалась заперта на защелку, и Честеру пришлось открыть ее
самому.
Он был в халате и брюках. Райдел заметил у него густую щетину.
Значит, он решил последовать совету и отпустить бороду.
—	Добрый вечер, — поздоровался Райдел.
Колетта уже успела переодеться после того, как они виделись в
последний раз. На ней было светло-серое, почти белое, твидовое
платье. Она стояла возле длинного низкого комода, положив руку на
бедро.
—	Что будете пить, Райдел? — спросила Колетта. — У нас сегодня
есть узо.
—	Да, только что принесли бутылку, — добавил Честер.
—	Хорошо. Можно узо, — согласился Райдел. — Спасибо.
У них оказалось также и ведерко со льдом.
—	Я вижу, вы принесли газеты, — заметил Честер.
Райдел снял пальто и бросил его на спинку стула. Он взял гречес¬
кую газету, но затем отложил, вспомнив, что Честер не сможет ее про¬
читать.
—	Здесь сказано, что, по мнению полиции, вы все еще находи¬
тесь на территории Греции, — сказал он, понизив голос. — В качест¬
ве возможных мест, где вас следует искать, названы Корфу, Родос и
Крит.
Честер насторожился.
—	Что это значит?
—	Ну, вообще-то в газете конкретно не сказано, что именно собира¬
ется предпринять полиция.
Райдел чувствовал себя не в своей тарелке. Он бросил взгляд на
Колетту. Она готовила ему узо с водой и льдом и поглядывала на него
весело и непринужденно.
—	Я не знаю, каковы ваши дальнейшие планы, — продолжал Рай¬
дел, обращаясь к Честеру. — Думаю, здесь, на Крите, для вас будет
безопаснее переехать в какой-нибудь маленький городок. Или попы¬
таться уехать из страны по новым паспортам. Но для этого нужно вер¬
нуться в Афины. Отсюда самолеты за границу не летают. Во всяком
случае в это время года.
—	М-да... — Честер задумчиво глядел в пол. В одной руке у него
был бокал, другой он тер подбородок.
271

— Борода вам поможет, — добавил Райдел. — Но чтобы сс отрас¬
тить, нужно время.
—	Ну, для моей бороды много времени не потребуется-, — хихик¬
нул Честер, но не очень весело. — Я отношусь к тем людям, которым
приходится бриться дважды в лень.
—	Хорошо. В Афинах вам нужно будет вклеить в паспорт фо¬
тографию с бородой. Вы можете снова воспользоваться услугами
Нико.
—	Да, да. Я уже думал об этом, — кивнул Честер.
—	Терпеть не могу бородатых, — улыбнулась Колетта, направляясь
к Райделу с его бокалом. — Отвратительно, не правда ли?
Честер бросил на нее рассеянный взгляд, очевидно думая о чем-то
своем.
—	Ну, ну...
Райдел взял бокал, стараясь не глядеть на Колетту, и почувствовал
прикосновение ее пальцев.
—	Если я не сильно смахиваю на бродягу, которого давно не бри¬
ли, мы можем вернуться в Афины уже завтра. Как ты думаешь, до¬
рогая?
Колетта посмотрела на него, но по ее виду было ясно, что она не
настроена ничего решать.
Райдел провел ладонью по лбу.
—	Я тоже собирался завтра лететь. Но утром мне хотелось бы
осмотреть Кносский дворец. Мы успеем на дневной рейс.
Он говорил об этом как о чем-то уже решенном или, по крайней
мере, ему хотелось, чтобы это было так.
—	Хм... И я думал съездить завтра в Кносс. Поездка туда на авто¬
бусе займет не более пулучаса. Так мне сказали. Я справлялся у портье
несколько минут назад. Мы можем выехать около десяти, проведем там
час или около... — Честер посмотрел на жену. — Тебе это интересно,
дорогая?
—	А что такое Кносс? Я не помню.
—	Это там, где Лабиринт, — пояснил Райдел, — дворец царя Ми-
носа.
Он мог бы продолжать и дальше. Память сохранила все сказки о
Кносском дворце, которые заставлял его зубрить отец, когда Райдел
был маленьким. Он отхлебнул узо.
Лабиринт? Я думала, что это всего лишь миф, — проговорила
Колетта. Она сидела на краю большой двуспальной кровати и покачи¬
вала бокал, играя кубиками льда.
Райдел не ответил.
—• Нет, это не миф. Миф возник из-за уникальности дворца, —
объяснил Честер. — Можешь почитать об этом в путеводителе. — Он
направился к ванной комнате. — Я только надену рубашку. — И за¬
крыл за собой >1верь.
272

Колетта посмотрела на Райдсла. Она больше не улыбалась. Теперь
у нес был выжидательный вид заговорщицы.
«Чего она ждет от меня? — подумал Райдел. — Поцелуя украдкой,
пока Честер не вернулся?»
Он закурил сигарету. Колетта приблизилась к нему, поднялась на
цыпочках, прежде чем Райдел успел отстраниться, положила руку ему
на плечо и поцеловала в уголок рта. Райдел нахмурился, прошел к
зеркалу, висевшему возле комода, и проверил, не осталось ли следов
помады.
—	Не дури, — сказал он сухо.
Колетта пожала плечами.
—	Ты мне нравишься, — прошептала она тихим высоким голоском,
точно мышонок.
Вернулся Честер, завязывая на ходу узел галстука. Он задержался
перед зеркалом.
Присядьте, Райдел. Как вы насчет того, чтобы повторить?
Они решили поужинать в том же большом ночном клубе-рестора¬
не на берегу моря, в котором провели большую часть вчерашнего ве¬
чера. Это была идея Колетты. «Видимо, ей хочется потанцевать», —
подумал Райдел.
Официант порекомендовал им шиш-кебаб. Они заказали также
вино, узо, а Честер — виски. Он танцевал с Колеттой на маленькой
танцплощадке в другом конце зала, в окружении греческих пар, среди
пышнотелых девушек в крестьянских блузах с глубоким вырезом и
худосочных молодых людей в темных костюмах. Потом с Колеттой
танцевал Райдел. Она прижималась к нему, обхватив его шею. Честер
сидел слишком далеко и не мог их вйдеть. Райдел наслаждался бли¬
зостью Колетты и думал о том, что уже завтра вечером он будет сво¬
боден. В таком большом городе, как Афины, легко затеряться. Он
снова встретит своих знакомых в тавернах. Если захочет, займет преж¬
ний номер в гостинице «Мельхиор Кондилис». Старина «Кондилис»
вдруг показался ему родным домом. Когда оркестр закончил играть,
Райдел уже собирался вернуться к столику, но Колетта удержала его
за руку.
—	Кажется, начинается следующий танец.
И действительно, кларнет взял несколько неуверенных нот, за ним
вступил альт, и оркестр снова заиграл. Играл он ужасно. Райдел и Ко¬
летта потанцевали еще немного.
—	Я увижу тебя в Афинах? — выдохнула Колетта ему на ухо.
—	Не знаю... Я собираюсь вернуться через пару дней в Штаты.
Оба замолчали.
Райдел всматривался в другой конец зала, пытаясь найти серый
костюм Честера. Внезапно он остановился.
—	Давай вернемся.
—	Что случилось?
273

—	Кто-то разговаривает с твоим мужем.
Двое незнакомых мужчин что-то говорили Честеру, и даже издале¬
ка было видно, как он нервничает.
—	Иди медленно. Не торопись. — Рай дел тоже замедлил шаг.
Один из мужчин — молодой, на вид около тридцати, в рубашке без
пиджака — был явно навеселе. Другой — светловолосый, крепкого те¬
лосложения, с отвислой нижней губой — был одет лучше и казался
трезвее. Увидев Райдела и Колетту, Честер натянуто хихикнул:
—	В толк не возьму, чего они от меня хотят. Лопочут о чем-то по-
гречески. Может, вы поймете?
Райдел посадил Колетту и тоже сел.
—	Что вам-угодно? — спросил он вежливо.
—	Этот человек, — начал подвыпивший, показывая на Честера, —
сильно смахивает на того парня, Мак-фар-ланда, — выговорил он с
трудом. — Мой друг такого же мнения. Поэтому мы и спросили, как
его зовут.
— Это же Билл. — Райдел улыбнулся и похлопал Честера по пле¬
чу, притворяясь, что и сам немного навеселе. — Билл Чемберлен.
А это его жена Мэри Элен. Очень приятно познакомиться. А вас
как?
Оба незнакомца переглянулись. Затем подвыпивший посмотрел на
Колетту и сказал своему другу:
— И жена блондинка.
— Рыжая, — возразил тот.
Подвыпивший пожал плечами. Он оперся большими руками о стол.
— Что-нибудь еще? — спросил Райдел.
— Откуда вы знаете греческий? На вид вы американец.
Райдел заметил, что они уклонились от лобовой атаки.
— Я живу здесь уже несколько месяцев. Я учусь.
— Где? На Крите?
— Нет, это я сейчас на Крите. Если не ошибаюсь.
Оба незнакомца пошептались между собой. Из-за шума голосов и
громкой музыки Райдел не мог разобрать, о чем они говорили. Нако¬
нец мужчина с отвислой нижней губой сказал:
— Спроси. Спроси его.
— У вас есть какие-нибудь документы, мистер? — обратился к Чес¬
теру подвыпивший.
— Он хочет посмотреть документы, — объяснил Райдел Честеру и
снисходительно улыбнулся, как бы приглашая его посмеяться над на¬
зойливостью этих двоих. — У вас с собой паспорт? Покажите им. Пусть
успокоятся.
— Хорошо.
Бросив на обоих хмурый .взгляд, Честер достал паспорт, открыл на
странице с фотографией и показал. Светловолосый хотел взять пас¬
порт, но Честер отвел руку.
274

—	А вот моя фамилия, — сказал он, показывая предыдущую стра¬
ницу, на которой было крупно и разборчиво выведено Уильям Джеймс
Чемберлен, и торжествующе хихикнул.
Парень в рубашке без пиджака кивнул.
—	О’кей. — И вяло махнул рукой на прощание.
Его спутник последовал за ним.
—	Будь осторожен. Ты очень похож на убийцу, — бросил он шут¬
ливо.
Честер, хотя и не понял его, рассмеялся. Затем опустил глаза и
тупо уставился на стол. Его плечи обмякли. Казалось, он хотел сжать¬
ся, стать незаметным. На лбу у него выступили капли пота.
—	Вы держались молодцом, — подбодрил его Райдел.
Он огляделся по сторонам. К счастью, их разговор не привлек ни¬
чьего внимания. В ресторане по-прежнему было оживленно, между
столиками постоянно ходили люди.
—	Я хочу выпить. — Голос Честера чуть дрогнул.
■— Правильно, вы заслужили бокал, — улыбнулся Райдел, хотя и
видел, что Честер подавлен.
Райдел щелкнул пальцами, подзывая официанта. Лицо Колетты вы¬
глядело озабоченным.
—	Не будьте такими унылыми, — сказал Райдел. — Те двое навер¬
няка все еще смотрят в нашу сторону. Я не знаю, где они. Но не ог¬
лядывайтесь. — И, обращаясь к официанту, добавил: — Еще виски.
«Деваре». Двойной.
—	Все хорошо, дорогой, — проговорила Колетта, когда официант
ушел. — Видишь, все обошлось.
Райдел испытующе глядел на нее сквозь клубы сигаретного дыма.
Искренна ли Колетта в своей заботе о Честере или всего лишь оберегает
залог своего благополучия? Видимо, ему так и не суждено ее понять. Для
этого нужно время, которого у него нет. А может, в ее сердце Достаточно
места одновременно для нескольких мужчин? Любвеобильная натура.
«Моя любовь жадна и ненасытна...» Райделу захотелось напеть эту ме¬
лодию. Его вдруг охватила странная веселость. Он посмотрел на Честера.
Честер покосился на него.
—	Я вот подумал: что было бы, не окажись вы рядом и не погово¬
ри с ними на греческом?
—	Чепуха, — улыбнулся Райдел. — Было бы то же самое. Ведь вы
поняли, что они интересовались вашим именем? Не так ли? И вы бы
тоже показали им свой паспорт.
Честер кивнул.
—	Возможно.	4
Принесли виски. Как только официант поставил бокал, Честер схва¬
тил его и осушил. Другой рукой он держался за край стола.
—	Пожалуй, вы правы, — пробормотал Честер. — Нам следует
перебраться в более тихий городок. Хотя бы на пару дней... Пока у
275

меня не отрастет борода и я перестану попадать в ситуации, подобные
этой.
Райдел вздохнул, не зная, с чего начать. Он должен дать им не¬
сколько советов.
—	У вас нет другой, более старой одежды?
—	Здесь? Нет, — ответил Честер. — Вы полагаете, мне следует сме¬
нить этот костюм?
—	Не в этом дело. Просто вы одеваетесь слишком богато для Греции.
Ваша одежда бросается в глаза. Вам следует по возможности избегать
этого. — Райдел перевел взгляд на Колетту. — Спрячьте на время ваше
меховое манто. <— И, обращаясь к Честеру, добавил: — Не чистите обувь,
посадите пару жирных пятен на шляпу.
Райдел допил узо. Все это сильно смахивало на второсортный де¬
тектив.
— Какие еще города есть на Крите? — спросил Честер. — Я смот¬
рел на карте, но не помню.
— Дальше на запад расположен Ханья. Это порт на северном побе¬
режье, как и Ираклион. Других городов я не знаю. Да и вряд ли вы
захотите отправиться в захолустье. Там вы будете на виду.
Они оставались в ресторане и после полуночи. Честер сильно за¬
хмелел. И все еще не мог прийти в себя после случившегося. Он бес¬
связно объяснял Райделу, какая опасность грозит его бизнесу в Штатах.
Его болтовня надоела Райделу. Колетта пыталась увести Честера тан¬
цевать, но он грубо от нее отмахнулся.
— Дорогая, иногда голова мужчины занята более важными вещами,
чем танцы. Потанцуй с Райделом, если хочешь. — И его голубые гла¬
за сверкнули на раскрасневшемся лице.
Райдел ушел танцевать с Колеттой, лишь бы отвязаться от Честера.
— Что за проблемы у Честера в Штатах? — спросил он, стараясь
попасть в темп быстрого вальса.
—	Наверное, это связано с акциями, — уклончиво ответила Ко¬
летта. .
Разговаривать среди шума было нелегко, но молчание тяготило
Райдела.
—	Мне показалось, он не пользуется фамилией Макфарланд в
Штатах.
—	Да. Но это его. настоящая фамилия, в отличие от других. Он взял
ее перед отъездом.
—	И много у него фамилий?
—	Ах, черт! 'Куда лезет этот вол? Неужели нельзя танцевать нор¬
мально?
—	Простите. Я постараюсь вести вас осторожнее.
Высокий плотный мужчина и его маленькая партнерша описы¬
вали вокруг них беспорядочные круги, как ни пытался Райдел увер¬
нуться.
276

—	Вообще-то Честеру необходимо иметь несколько фамилий.
Он занимает одновременно несколько постов в своей компании, точ¬
нее, в компаниях. Например, в двух из них он, кроме всего про¬
чего, исполняет обязанности казначея и подписывает чеки именем
С. Хайта.
—	И, конечно, получает жалованье за этого Хайта?
—	О, за двоих или троих! — рассмеялась Колетта. — Наверное, это
незаконно, но всем подписчикам его акций регулярно выплачиваются
дивиденды. А что еще нужно?
Судя по всему, это масштабная афера с дутыми акциями, подумал
Райдел. Чтобы она работала без сбоев, Честеру необходимо постоянно
опережать самого себя. Чарльзу Понзи удавалось проделывать такое
достаточно долгое время, но не всю жизнь.
—	В настоящее время у Честера есть партнеры, чтобы продолжать
этот бизнес?
—	Как таковых партнеров у него нет. Есть помощники, которые
продают акции. Четверо или пятеро. Одна из его компаний обещает
быть очень прибыльной.
—	Какая?
—	«Юниверсал ки». Производство магнитных ключей к магнитным,
замкам. В общем, все целиком на магнитах. — Она внезапно замолча¬
ла. Несмотря на ее уверенный тон, было ясно, что больше ей ничего
не известно.
—	Они продаются?
—	Акции? Пока нет.
—	Я имел в виду магнитные ключи.
—	Нет. Они еще разрабатываются,.то есть они разработаны и те¬
перь уже должны производиться.
—	Понятно.
Колетта танцевала, прижавшись к Райделу. Со стороны могло по¬
казаться, что они — влюбленная парочка.
—	Всю ночь бы так танцевала!
Райдел поцеловал ее в лоб. Она была так близко, что он лишь слег¬
ка наклонил голову. Глаза его были закрыты.
—	Я люблю тебя, — проговорила Колетта. — Ты не возражаешь?
—	Нет, — ответил Райдел. Он действительно сейчас был не против.
Открыв глаза, он увидел Честера, сидевшего за столиком всего лишь
в десяти футах и следившего за ними. Райдел вздрогнул от неожидан¬
ности и чуть отодвинулся от Колетты.
—	Что случилось? — спросила она, посмотрев на него.
—	Честер... Честер следит за нами. Он пересел за ближний столик.
Колетта посмотрела на мужа, улыбнулась и помахала ему рукой.
—	Он неважно выглядит, не правда ли? У него был тяжелый
вечер.
—	Да. А теперь вернемся, и вы с ним потанцуете.
277

Танец уже заканчивался. Райдел пропустил Колетту вперед, и они
направились к столику, за которым сидел Макфарланд.
Перед Честером стоял бокал. Либо он захватил его, когда переса¬
живался, либо ему успели принести новый. Их пальто были сданы в
гардероб. Честер явно ревновал, однако выдавил слабую улыбку.
—	Пришлось перебазироваться. Те двое все еше следят за. мной.
—	В самом деле? — Райдел усадил Колетту и тоже сел. — Может,
нам лучше уйти? Уже поздно. Скоро час.
—	Прежде я хочу потанцевать со своей женой.
Честер поднялся. Лицо его залилось краской. Он протянул Колетте
руку жестом, не терпящим возражений, и они направились на танце¬
вальную площадку.
Райдел усмехнулся, вспомнив свой внезапный испуг, когда поймал
на себе взгляд Честера на танцплощадке. Он чувствовал себя так, буд¬
то его Застали с поличным. Колетта должна была испытать то же са¬
мое, но она держалась невозмутимо. Честер, конечно, видел, как он
поцеловал Колетту в лоб. Райдел достал сигарету и закурил. Откинув¬
шись на.спинку стула, он принялся оглядывать толпу, но его глаза
вновь и вновь возвращались к Макфарландам. Честер что-то говорил,
и по выражению его лица нетрудно было догадаться, что именно. Воз¬
можно, подобные объяснения случались и прежде.
Вернувшись с Колеттой, Честер заказал себе виски и спросил у Рай-
дела, что будет пить он. Райделу пить уже не хотелось, но Честер все-
таки заказал бутылку пива.
— Я вижу, вы больше не хотите, — сказала Колетта. — Можете по¬
делиться со мной. Только мне нужен бокал.
Райдел кивнул.
— Принесите два бокала, пожалуйста, — попросил он официанта.
Честер был молчалив и угрюм. Он оставил без внимания замеча¬
ние Колетты о выносливости некоторых греческих пар, не пропустив¬
ших за весь вечер ни одного танца. Наконец в час тридцать пять они
встали из-за стола и, взяв такей, вернулись в гостиницу. Честер слег¬
ка пошатывался.
— Э... Райдел, мне нужно с вами поговорить. Могу я зайти к вам? —
спросил Честер в коридоре, когда тот уже собирался с ними попро¬
щаться.
— Пожалуйста, — пригласил его Райдел.
Фраза Честера и особенно тон, которым это было сказано, столь
живо напомнили ему отца, что он даже на какой-то миг растерялся.
Этой фразой отец начал с ним разговор об Агнес. Обиднее и больнее
всего, что ему пришлось тогда выслушать, было то, что отец сказал в
суде, когда просил направить Райдела в исправительную школу. «Мне
нужно с тобой кое о чем поговорить. Зайди ко мне в кабинет». На¬
смешка судьбы, подумал Райдел, его будут отчитывать за Агнес во вто¬
рой раз.
278

Они прошли в номер Райдсла и закрыли дверь.
Честер явно не знал, с чего начать. Он отказался присесть и стоял,
уставившись в пол, нахмурившись и слегка покачиваясь.
—	Хм... Вероятно, вы догадываетесь, о чем я собираюсь с вами по¬
говорить, — начал Честер, по-прежнему нс глядя на Райдела.
Райдел повесил пальто, сел на стул и выжидающе посмотрел на
Честера, который наконец поднял на него свои покрасневшие глаза.
—	Мне не обойтись без вашей помощи, когда я поеду в другой го¬
родок. Нет, подождите минутку, — запротестовал он, когда Райдел по¬
пытался возразить. — Вы знаете язык, хорошо здесь ориентируетесь.
С вами я чувствую себя намного спокойнее и безопаснее. Я готов вам
заплатить.
—	Но мне не нужны деньги, и, говоря по правде, я уже устал от этой
роли.
—	Я понимаю, поэтому и хочу заплатить. Вы мне поможете и... —
Он замолчал и отвел глаза так, словно внезапно вспомнил о Колетте
и, охваченный раздражением, забыл, о чем собирался сказать. — Так
мне будет спокойнее, — продолжал он угрюмо. — Если кто-нибудь
рядом со мной заговорит обо мне, я должен это знать. Новости на
английском приходят сюда с опозданием на день. Это очень опасно для
меня. Я готов заплатить вам пять тысяч долларов, если вы останетесь,
скажем, на три дня. По крайней мере пока моя борода не отрастет. Ну
так как? До сих пор у вас все получалось хорошо.
«До сегодняшнего вечера», — усмехнулся про себя Райдел.
Он положил руки на колени.
—	Вы можете сэкономить пять тысяч долларов, купив себе наклад¬
ную бороду, пока не отрастет своя.
—	Не в этом дело. Я хочу, чтобы вы оставались с нами, — прогово¬
рил Честер глухо. — Сколько вы за это хотите?
«Должно быть, его терзает не только страх, но и уязвленное са¬
молюбие, — подумал Райдел. — Он вынужден просить, унижаться,
хотя при других обстоятельствах после сегодняшнего вечера с удо¬
вольствием заехал бы мне по физиономии. Пять тысяч долларов —
за какие-то три дня. Плата за риск быть втянутым в эту историю,
если их задержит в Ханья какой-нибудь полицейский. Пять тысяч
долларов поддержали бы меня, когда я вернусь в Штаты. А. может, это •
лишь повод, чтобы остаться с Колеттой?»
—	Ну так как?
—	Пять тысяч достаточно крупная сумма, — проговорил Райдел.
Честер, без сомнения, видел его колебания, видел, что он готов
уступить. Честер умел распознавать такие вещи.
—	Значит, по рукам? Выезжаем завтра утром?
Райдел кивнул:
—	Хорошо, я согласен. — И отвернулся, чтобы не глядеть на Чес¬
тера.
279

Тот пошел к двери, повернулся и устало вздохнул:
— Ну что ж, теперь пора спать.
Они пожелали друг другу спокойной ночи.
Имя Колетты не упоминалось ни разу, подумал Райдел. Несомнен¬
но, этот разговор был намного спокойнее того, что состоялся десять
лет назад в кабинете его отца.
Глава 8
Несмотря на то что Честер изрядно выпил, ночью он спал плохо. За¬
снул он тотчас, едва его голова коснулась подушки, но спустя час, судя
по светящемуся циферблату дорожных часов Колетты, проснулся. Серд¬
це его тяжело стучало. Похмелье начинало подступать звенящей пусто¬
той. Честер вспомнил, как этим вечером, глядя на танцующих Райдела и
Колетту — хороши были танцы! — решил, что, когда они вернутся в гос¬
тиницу, займется с Колеттой любовью. Но, оказавшись в постели, уже
не думал ни о чем, кроме сна. Честер ругал судьбу за то, что она связала
его с Райделом Кинером, молодость и учтивость которого привлекали
Колетту, что зависел от него и вынужден был просить остаться.
Честер по-прежнему опасался, что худшее еще впереди. У Райдела,
возможно, двойной интерес: к деньгам Честера и пухлым прелестям
Колетты. Конечно, Райдел — джентльмен. Но разве джентльмены не
спят с женщинами? Как на грех, у Райдела был тот набор «хороших
манер», что всегда производили сильное впечатление на Колетту: мяг¬
кость, предупредительность и галантность, даже несмотря на поношен¬
ную одежду. От злости Честер сжал зубы. Еще три дня! Как знать,
может быть, завтра или послезавтра Райдел наденет то, что купит для
него Колетта: новую сорочку, свитер или галстук? Она любила делать
подарки тем, кто ей нравился. Так было и в Нью-Йррке с Хэнком
Мэйерсом, который ошивался какое-то время возле Джесси. Колетта
подарила ему наручные часы. Честеру рассказал об этом сам Джесси.
Честер велел ему быстро расстаться с Хэнком, что тот и сделал. Хэнк
был смазливым парнем лет двадцати пяти. Правда, Колетта с ним не
спала. Честер был в этом уверен. У него состоялся с Колеттой'о Хэн¬
ке крупный разговор. Разговор на повышенных тонах. Честер тогда так
тряхнул Колетту, что зубы у нее застучали. Она была очень напугана
и рассказала Честеру все без утайки, поклявшись, что не спала с Хэн¬
ком. Потом она проплакала целый день. После этого разговора у нее
остались на руках синяки, которые не сходили две недели. Ничего, для
ее же блага, подумал он. Женщине нравится, когда мужчине не без¬
различно, как она себя ведет, и когда он может выбить из нее дурь,
если она зайдет слишком далеко. Да, женщине нравится все, что де¬
лает ее хорошей женой, а мужчину -г- хорошим мужем. Такова была
философия Честера.
280

Проснулся он, когда Колетта поцеловала его в лоб. Она была в ха¬
лате. Комнату заливал солнечный свет. На кровати Колетты стоял под¬
нос с завтраком.
—	Я заказала для тебя пару яиц всмятку, — улыбнулась она. —
Надеюсь, ты их съешь. Иди почисти зубы и возвращайся.
—	Отлично. Я сейчас. — Честер вылез из постели и босиком про¬
шел в ванную.
После завтрака он позвонил Райделу. Было восемь тридцать пять.
Райдел уже справился об автобусах. Нужный им отправлялся в десять
тридцать. Райдел был немногословен, и Честер понял: это на случай,
если их прослушивают по гостиничному коммутатору.
—	Может, зайдете на минуту? — пригласил Честер.
Райдел согласился. Вскоре он постучал в дверь.
Колетта в это время одевалась в ванной комнате.
У Райдела с собой были свежие газеты, но он сказал, что в них нет
ничего нового.
Честер улыбнулся.
—	Отсутствие новостей уже неплохая новость.
—	Думаю, мне следует выехать из гостиницы первым, — сказал
Райдел. — Я уже собрался и выйду через несколько минут. Встретим¬
ся на автобусной станции. Это на площади, недалеко от ресторана с
фонтаном. Можете спросить в гостинице, откуда отправляются авто¬
бусы на Кносс. Автобусная станция здесь одна. Так, во всяком слу¬
чае, мне объяснили сегодня утром на улице.
—	Умница, — улыбнулся Честер.
—	Я буду там в десять тридцать, — сказал Райдел и направился к
двери.
—	Хорошо-о.
—	Напомните супруге, чтобы оделась по возможности проще,—
добавил Райдел и вышел.
Честер и Колетта выехали из гостиницы в десять. Они взяли такси.
Площадь оказалась немощеной площадкой, на которой стояли два-три
автобуса без каких-либо указательных табличек и надписей. На ска¬
мейках по краям площади сидели люди с тюками, торбами и картон¬
ными чемоданами. Честер заметил Райдела. Тот стоял возле одного из
автобусов с газетой в руке. Райдел подошел к ним и помог Честеру с
багажом. Водитель оказался очень любезен, вылез из кабины и погру¬
зил их чемоданы на крышу автобуса.
Пассажиры подходили и подбегали до последней минуты. Наконец
в две минуты двенадцатого автобус тронулся. Честер и Колетта сидели
в середине салона. Райдел устроился.на заднем сиденье среди несколь¬
ких Пассажиров с тюками на коленях и в ногах.
Автобус то трясся на-ухабах, то несся с ужасающей скоростью, де¬
лая время от времени короткие остановки, чтобы высадить кого-либо
из пассажиров прямо посреди дороги. Солнце скрывалось и появля¬
281

лось вновь. Небо то темнело, то становилось голубым. Рослые кресть¬
яне в высоких ботинках с расшитыми торбами за плечами останав¬
ливались на обочине, чтобы посмотреть на автобус, и иногда махали
вслед. Честер сжимал руку Колетты у себя на колене. Она глядела в
окно, восхищаясь всем, что видела, и обращая внимание мужа то на
покрытые снегом горные вершины на горизонте, то на вереницу коз¬
лят, бредущих за крестьянином. Честер ничего не сказал ей о том, что
предложил Райделу пять тысяч долларов, чтобы тот остался с ними
еще на три дня. Но его задевало то, что Колетта даже не поинтересо¬
валась, долго ли с ними пробудет Райдел. Скорее всего она была уве¬
рена, что Райдел остался потому, что он ей нравится и что, возможно,
Колетта сама просила его об этом. Честер собирался рассказать ей о
своей сделке с Райделом, как только они останутся наедине, и жалел,
что нс сделал этого за завтраком. Если бы Колетта знала, что Райде¬
лу будет заплачено, она бы не мнила, будто он остался исключитель¬
но из-за нее. Честер подумал: а почему бы не рассказать ей об этом
сейчас, в автобусе, ведь никто вокруг нс понимает ни слова по-ан¬
глийски? — но все же решил сделать это вечером, в гостиничном но¬
мере, когда они останутся одни. Он сообщит это сухим и
бесстрастным тоном, каким и полагается говорить о будничных делах.
К воскресенью надобность в Райделе отпадет, и в понедельник или
даже в воскресенье вечером он удалится. Рокот мотора действовал на
Честера усыпляюще. Но, едва он закрыл глаза, в памяти возникла
сцена поцелуя на танцплощадке вчера вечером. Губы Райдела касают¬
ся лба Колетты, глаза его закрыты. Потом внезапный испуг на его
лице, когда, открыв глаза, он встретил взгляд Честера. И, наконец,
выражение его лица в гостинице, когда Честер сказал: «Возможно, вы
догадываетесь’ о чем я хочу поговорить с вами». Райдел, судя по все¬
му, ожидал, что он будет ругаться, кричать: «Убирайтесь!» А вместо
этого Честер предложил ему деньги за то, чтобы тот остался. Честер
переменил позу, достал сигарету и закурил. Надо бы отправить пись-'
мо или телеграмму Джесси в Нью-Йорк, чтобы тот переслал послед¬
ние сообщения на имя Уильяма Д. Чемберлена в афинское отделение
«Америкен экспресс».
Автобус сделал пятнадцатиминутную остановку в Ретимноне. Здесь
пассажиров уже ждали лотки с фруктами и содовой. Почти все, кто
ехал дальше, вышли размять ноги. Райдел сошел раньше Честера и
Колетты и теперь покупал что-то у одного из продавцов.
—	Дорогая, хочешь кофе? — спросил Честер.
Дул холодный ветер. Колетта накинула на плечи пальто. Свое нор¬
ковое манто, по совету Райдела, она убрала в один из чемоданов, но
все равно туфли на высоких каблуках придавали ей элегантности. Ко¬
летта умела так выглядеть даже в домашнем платье и тапочках.
—	Кофе? — повторил он и заметил, что Колетта смотрит не на него,
а на Райдела. Очевидно, тот занимал ее куда больше.
282

—	Да, спасибо. Если горячий.
Честер отправился за кофе. Райдел стоял возле торговца, держа
чашку и булочку с колбасой.
—	Советую перекусить, — сказал он. — Вряд ли автобус сделает ос¬
тановку на ленч.
—	Вот как? Это плохо.
Было уже половина второго. Честер выбрал из корзинки торговца
две сдобные булочки.
Подошла Колетта.
—	Правда, что дорога займет шесть часов? — спросила она.
Честер предположил это еще в Ираклионе.
—	Мы должны быть на месте в начале четвертого, — ответил Рай¬
дел. — От Ираклиона до Ханья примерно сто двадцать миль.
У Честера не было аппетита. Он обратил внимание, что все пасса¬
жиры прихватили с собой в дорогу увесистые бутерброды.
—	Вы уверены, что там нет ничего нового? — спросил Честер тихо,
кивнув на газету, которую Райдел держал под мышкой.
—	Я дважды просмотрел ее у себя в номере, — ответил Райдел.
Честер заметил, что Райдел старается не глядеть на его жену и ве¬
дет себя так, словно ее здесь и не было. Для Честера это уже не имело
значения.
—	Посмотрите на нашего шофера, — проговорила Колетта. — По¬
хоже, он возвращается.
Водитель автобуса вышел из маленького придорожного ресторанчи¬
ка, достал сигарету и закурил.
—	Здесь ничего не знаешь наверняка, — заметил Райдел, по-пре¬
жнему не глядя на Колетту. — Объявляют пятнадцатиминутную оста¬
новку, а в действительности проходит минут тридцать пять.
Однако водитель занял свое место, и пассажиры последовали его
примеру. Автобус снова тронулся в путь.
Они прибыли в Ханья в три тридцать. Автобус остановился на го¬
родской площади, окруженной лавками и маленькими ресторанчи¬
ками. Посреди площади высилось какое-то уродливое цементное
изваяние, возле которого праздно стояла группа мужчин. Типичная
картинка захолустного городка, отставшего от цивилизации лет на
пятьдесят, каких Честер немало повидал в Штатах. Его всегда поража¬
ло, как можно жить в такой удушливой атмосфере. Поэтому Ханья
произвел на него довольно тягостное впечатление. Городок оказался
даже меньше, чем он представлял себе. Двое посыльных в поношен¬
ной униформе — еще более поношенной, чем у их коллег из Иракли¬
она, — кинулись к ним, едва увидев чемоданы, и принялись наперебой
расхваливать достоинства своих отелей. Райдел спросил что-то, и оба
начали кричать, очевидно доказывая, в чьей гостинице самое лучшее
отопление и самая горячая вода.
—	Горячая вода, — подскочил один из них к Честеру.
283

Он отвернулся, предоставив Райделу самому разбираться с ними.
Тот выбрал второго. Но за чемоданы схватились оба.
—	Я пообещал другому двадцать драхм, если он поможет нам с ба¬
гажом, — объяснил Райдел Честеру. — Он говорит, что отель за уг¬
лом.
Гостиница называлась «Ника». Она располагалась на узкой, заму¬
соренной обрывками бумаги улице, ширина которой едва позволяла
разъехаться двум автомобилям. Мостовая и стены домов были свет¬
ло-коричневых тонов, напоминавших Честеру Афины. Но здесь этот
цвет получался благодаря песку и пыли, наносимых ветром на камен¬
ные фасады домов. Райдел переговорил с приветливым усатым портье,
который попытался было продемонстрировать свой английский, но
быстро перешел на греческий.
— Гостиница действительно дешевая, — сказал Райдел, возвраща¬
ясь. — Я попросил для вас хороший номер с ванной Так что посмотрим,
чем они тут богаты. А пока можете отдать документы и расписаться.
Честер отдал свой паспорт портье и расписался в карточке регис¬
трации. Хотел было подмахнуть росчерком, но передумал, пока еще
рано, и повторил подпись в паспорте: «У. Д. Чемберлен». У Колетты,
отметил он, ее «Мэри Элен Чемберлен» вышла лучше. Она успела по¬
тренироваться несколько раз в гостинице «Астир». Портье записал но¬
мера паспортов напротив имен и вернул их. Честер убрал документы
в нагрудный карман.
Номер Честера и Колетты оказался настолько пустым, что это по¬
казалось забавным. Двойная кровать, стол, стул — вот и вся обстанов¬
ка. Ни одной корзинки для мусора и единственная пепельница
величиной с наперсток. В номере было довольно холодно. Посыльный
торжественно повернул вентиль на батарее, сказал что-то и подождал,
пока Честер не дал ему чаевые.
— По-моему, в этом что-то есть, — сказала Колетта. — Похоже на
летний лагерь или что-нибудь в этом роде.
— М-м-м. Помоешься первой?
Колетта ушла в ванную.
Честер потрогал батарею. Она по-прежнему была холодной. Он
подумал, что, если батарея не нагреется, Колетта скорее всего снова
будет всю ночь где-нибудь танцевать с Райделом, вместо того чтобы
спать. Ее энергия поражала Честера. К примеру, Колетта могла весь
день кататься на коньках в «Рэдио-Сити» или на лошади в Централь¬
ном парке, а потом-танцевать до рассвета на какой-нибудь вечерин¬
ке. Ничего не поделаешь: молодость. Честер уже не мог выдержать
такого темпа. Батарея по-прежнему оставалась холодной. Если она не
нагреется через пару часов, решил Честер, он сменит либо номер,
либо гостиницу.
—	Я буду у Райдела, — сказала Колетта, выходя из ванной и нати¬
рая лосьоном руки.
284

Они условились встретиться через несколько минут и отправиться
куда-нибудь втроем перекусить. Честер кивнул. Он принял^ ванну, вы¬
пил виски, достал из чемодана костюм, затем прошел по коридору к
восемнадцатому номеру, который занимал Райдел. Дверь была приот¬
крыта, но Честер из щепетильности постучался, придерживая дверь за
ручку. Послышались голоса Райдсла и Колетты, затем смех.
—	Входите, — пригласил Райдел. — Мы тут сравниваем наши но¬
мера. Как вам моя ванная? — Он кивнул в сторону ванной комнаты.
Честер прошел посмотреть. Бак с горячей водой нависал над перед¬
ней частью ванны, нс оставляя места для того, чтобы сесть. Честер
вернулся, улыбаясь.
—	А как у вас с отоплением?
—	Кажется, греется помаленьку, — ответил Райдел, надевая пиджак.
Честер прошел к батарее и потрогал. Похоже, она начинала нагре¬
ваться. Раскрытый чемодан Райдела стоял на стуле. Подкладка в верх¬
нем углу отклеилась. Честер увидел свитер, рубашку и пару туфель,
завернутых в пижаму.
—	Умираю от голода, — проговорила Колетта.
—	Ну что ж, сделаем вылазку в город? — предложил Райдел.
Они перекусили в ресторанчике на плошади. Пол в нем был вы¬
ложен плиткой. С потолка на черных цепях, насаженных на большие
черные крюки, свисали связки бананов. Порции жаркого из ягненка
с рисом оказались небольшими, но аппетитными. Неплохим было и
красное вино. После еды настроение у Честера поднялось.
—	Чем можно заняться в этом городе? — спросила Колетта.
—	Право, не знаю, — ответил Райдел. — Впрочем, здесь есть порт.
Можно сходить посмотреть на море.
—	Мне нужно купить чулки. Мои две пары остались в гостинице
в Ираклионе. Я повесила их сушиться в ванной. Черт бы их побрал!
Я бы хотела купить новые, пока не закрылись магазины.
—	Вы успеете. Магазины здесь, если не ошибаюсь, работают до
семи.
Они не спеша направились в сторону моря, видневшегося в конце
улицы, которая вела от главной плошади. В городе, по-видимому, не
было ничего хоть сколько-нибудь примечательного. Ни музея, ни ад¬
министративных зданий. Лавки и магазинчики выглядели бедно. В
порту возле широкого пирса, рассекавшего акваторию, стояли лишь
два танкера.
—	Наверное, сейчас здесь затишье, — заметил Честер.
Колетта взяла его за руку выше локтя. Он обнял ее за талию.
Через десять минут они повернули назад и зашагали к центру го¬
рода в поисках места, где можно купить чулки. Им встретилось не¬
сколько обувных магазинчиков и галантерейных лавок, торгующих
простеньким женским бельег, в том числе и хлопчатобумажными чул¬
ками, но нигде не было нейлоновых. Райдел указал Колетте на под¬
285

вальную таверну с вывеской над входом, на которой была изображе¬
на поющая женщина в крестьянской сорочке и с необъятным бюстом.
—	Думаю, это здешнее злачное место, — заметил Райдел. — Ноч¬
ной танцклуб, как здесь сказано.
Колетта нагнулась, чтобы рассмотреть узкую лесенку, спускавшуюся
к красной двери.
—	Как интересно! Почему бы нам не заглянуть сюда вечером? —
И бросила быстрый взгляд на Честера.
Глаза Колетты блеснули, и ему почудилась в них усмешка: «Ты как
знаешь, а я пойду». Но Колетта тут же отвернулась, и Честер не был
уверен, правильно ли истолковал ее взгляд. Заведение это показалось
ему довольно убогим. К тому же полусельская танцплощадка не отно¬
силась к той части местной экзотики, которая интересовала Честера.
Вульгарная, увешанная побрякушками женщина на фотографии выгля¬
дела как турчанка, румынка или того хуже. Но Честер, конечно, пой¬
дет. Он знал это.
Райдел первым увидел чулочную лавку на противоположной сторо¬
не улицы. Он помог Колетте объясниться с продавцом и выбрать нуж¬
ный размер.
— Как по-гречески чулки? — поинтересовался Честер.
Райдел ответил, но минуту спустя слово вылетело у Честера из го¬
ловы.
Они вернулись обратно в гостиницу, чтобы отдохнуть перед вечер¬
ней прогулкой. Райдел обещал позвонить около семи. К этому вре¬
мени он собирался раздобыть где-нибудь вечернюю газету.
Честер прилег на постель рядом с Колеттой, которая уже переоде¬
лась в халат и теперь читала один из романов в мягкой обложке, куп¬
ленных ею в Афинах. Честер положил руку ей на талию. Но Колетта
отвела его руку и встала.
— Прости, я забыл, ты ведь терпеть не можешь бородатых, — ска¬
зал Честер.
—• Борода ни при чем, — ответила Колетта, не оборачиваясь. — Мне
нужно привести в порядок ногти.
Она вернулась со специальным набором инструментов, села на по¬
стель, откинулась на подушку и занялась маникюром. Честер задремал.
Когда он проснулся, часы Колетты, стоявшие на прикроватной
тумбочке, показывали десять минут седьмого. Честер вспомнил, что
Райдел обещал позвонить. Впрочем, если бы в газете оказалось что-
нибудь важное, например стало известно, что Честер Макфарланд
выехал этим утром из Ираклиона, он бы сразу позвонил. Потом Чес¬
тера начала одолевать одна мысль, а вернее, мучительный вопрос:
ради чего молодому человеку помогать тому, кого, как ему известно,
полиция разыскивает за убийство, даже если это был несчастный слу¬
чай? Ответ напрашивался сам: чтобы получить деньги. Конечно же,
это обычный шантажист, готовый плести свою сеть тщательно и не-
286

спешно. Честер задумывался над этим и раньше, но только сейчас,
после короткого сна, осознал все достаточно ясно. Худшее еще впе¬
реди. Он поежился. В комнате было прохладно.
—	Тебе холодно, дорогой? — Колетта лежала рядом и читала.
—	Да, здесь не жарко.
—	Батарея нагревается. Я только что проверяла.
Честер встал и налил себе виски. Он поймал на себе укоризненный
взгляд Колетты, но она промолчала. Ну что ж, придется им пробыть с
Райделом Кинером еще несколько дней. Честер решил попросить Рай-
дела подробно рассказать о себе, о студенческих годах, о жизненных
планах, если таковые есть, чтобы составить о нем более ясное пред¬
ставление.
Зазвонил телефон.
Райдел сообщил, что в местной газете нет никаких новостей.
—	Я подумал, может, вы и ваша супруга хотите поужинать сегодня
вечером одни? — спросил он под конец.
Но Честер уже настроился порасспросить Райдела.
—	Нет, нет, если, конечно, вы сами не хотите побыть один, — ска¬
зал Честер.
—	Он не идет с нами? — вмешалась Колетта и протянула руку к
телефонной трубке. — Дай, я поговорю с ним.
Ничего не сказав Райделу, Честер с хмурым видом протянул ей
трубку.
—	Алло, Райдел! Что это за разговор о том, чтобы поужинать от¬
дельно... Конечно же нет. Какие глупости... Постучите к нам около
восьми и заходите выпить виски... Вот как? Это звучит заманчи¬
во. Прекрасно! Я скажу Честеру... Хорошо. До скорого! — Она поло¬
жила трубку и обернулась к мужу. — Райдел выяснил, что в ночном
клубе, который мы видели, можно поесть. Почему бы нам не поужи-.
нать там?
Как Честер и предчувствовал, Райдел и Колетта танцевали до по¬
луночи. Сам он уже начинал испытывать усталость. Честеру мало что
удалось выведать у Райдела Кинера. По его словам, он учился в Йеле,
где закончил юридическое отделение. Затем служил в армии. Послед¬
ние два года провел в Европе, благодаря своей бабушке, которая ос¬
тавила ему в наследство десять тысяч долларов. Честер готов был
поверить насчет бабушки, но сомневался насчет юридического обра¬
зования Райдела. У Честера осталось лишь смутное воспоминание о
йельском студенческом городке в Нью-Хайвене, где он был один раз.
Сам он проучился два года в Гарварде. Он не мог придумать ни еди¬
ного вопроса, чтобы проверить, действительно ли Райдел учился в
Йеле. Так или иначе, но Райдел никогда не работал, и это не сулило
ничего хорошего. Честер беспрестанно поглядывал на него и одетую
в ярко-голубое платье Колетту, которые танцевали на маленькой,
плохо освещенной танцплощадке. Они держались в стороне от осталь¬
287

ных пар, танцевавших быстрее. Честер пил уже четвертый бокал вис¬
ки. Когда Райдел и Колетта вернулись к столику, он поднялся.
—	Может, пойдем? Сегодня был трудный день.
—	Но, дорогой, в половине первого начинается представление.
Честер снова сел, решив, что будет ждать.
Райдел продолжил разговор, начатый, очевидно, на танцплощадке:
о музыке, о танцах в греческих тавернах и о том, почему здесь мужчи¬
ны танцуют с мужчинами. Честер уже что-то слышал об этом. Кажет¬
ся, все объясняется строгостью морали в отношениях между полами.
На танцплощадке бойко отплясывали две пары мужчин, не касаясь
друг друга. В этом не было ничего интересного, но Колетта слушала
Райдела как завороженная.
—	Об этом что-то говорится в путеводителе^ — вставил Честер.
Но его замечание осталось без внимания. Райдел уже рассказывал
о другом: о кружевах на сорочках или о чем-то вроде этого. Райдел знал
очень много, если, конечно, то, о чем он говорил, не было плодом его
фантазии.
—	Не хотите выпить? — спросил Честер у Райдела, когда принесли
виски.
Райдел посмотрел на Колетту:
—	Будете?
—	Нет. А впрочем, немного пива.
Оба, Райдел и она, заказали пиво.
Наконец началось представление. Оно состояло главным образом из
скетчей, вызывавших в зале смех. Честер не понимал ни слова. Он ужас¬
но устал. Сначала долгое сидение в автобусе, теперь здесь. Когда пред¬
ставление закончилось, он хотел пригласить Колетту потанцевать — за
весь вечер они станцевали лишь один раз, — но у него хватило сил лишь
на то, чтобы показать своим видом, как он недоволен сегодняшним ве¬
чером и поведением Райдела.
—	Тебе здесь интересно? Может, пойдем? — спросил он жену.
—	Еще один танец, дорогой, последний... — сказала Колетта, под¬
нимаясь.
Она приглашала Райдела. Честер понял это. Он проводил их наро¬
чито хмурым взглядом, хотя и знал, что они не видят его. Честер рас¬
сеянно склонился над своим бокалом. Он думал о письмах, которые
дожидались его в Афинах. А их там наверняка скопилось уже поряд¬
ком, в том числе и отчет его доверенного человека в Далласе, испол¬
нявшего теперь обязанности бухгалтера в компании «Юнимекс». Не
нависла ли над ней угроза расследования? Кроме того, должны быть
сообщения из Нью-Иорка-от Джесси, который знал, что его настоя¬
щее имя Честер Макфарланд. Вероятно, он уже прочел в прессе о слу¬
чившемся — если, конечно, это попало в нью-йоркские газеты — и
запаниковал, не получив ответа ни на одно из своих писем, послан¬
ных в Афины. Интересно,' что могли сообщить о Честере американ-
288

ские газеты? Это было важно для него, крайне важно. В Ираклионе
оказалась недоступной даже парижская «Геральд Трибьюн».
Музыка теперь звучала тихо и нежно: играли лишь скрипка и ак¬
кордеон. Словно специально для Колетты и Райдела: Честер обернул¬
ся и, к своей досаде, обнаружил, что они единственная пара на
танцплощадке. Он стиснул зубы. Музыканты глядели на Райдела и
Колетту почти мечтательно. Или ему это только показалось? Решив,
что музыка будет играть еще минут пятнадцать, Честер направился в
туалет.
Когда он вернулся, Райдсл и Колетта уже сидели за столиком и бол¬
тали. Оркестр закончил играть.
—	Уходим, дорогой? — спросила Колетта.
—	Если ты готова. — Честер натянуто улыбнулся.
Вместе с Райделом они поделили счет и чаевые. Райдел предупре¬
дил, что чаевые должны быть в пределах сотни, и Честер с небрежным
видом добавил к своей доле еще пятьдесят. Они вернулись пешком в
гостиницу «Ника» и разбудили задремавшего лифтера, чтобы тот под¬
нял их на нужный этаж.
—	Доброй ночи и приятных снов. — Райдел помахал рукой и на¬
правился к своему номеру.
Честеру показалось, что у того была самодовольная улыбка.
В номере Честер снял пиджак и налил в стак'ан холодной воды из-
под крана. Он предпочел бы еще один глоток виски, но подумал, что
так во время разговора с Колеттой у него будет более трезвый вид.
—	Тебе было скучно, дорогой?
Она сняла через голову свое голубое платье.
—	Думаю, с твоей стороны было не очень разумно болтать с вымо¬
гателем.
—	Что? — Она посмотрела на него своими наивными синими гла¬
зами.
—	Потенциальным вымогателем. — Честер придвинулся к ней и
приглушил голос. Он вдруг подумал, что Райдел может подслушивать
за дверью. — Вчера вечером в Ираклионе я пообещал ему пять тысяч
долларов за то, чтобы он остался с нами еще на три дня.— Честер от¬
хлебнул воды, глядя с угрюмым видом на жену. — И, как видишь, он
согласился взять эти деньги.
—	Хорошо/. Но ведь он не просил их у тебя. — Колетта повесила
платье и направилась в ванную. — Ты предложил ему сам.
Честер посмотрел на ее голую спину, перекрещенную черными те¬
семками бюстгальтера, и черные трусики.
—	Как я "могу разговаривать с тобой, если ты уходишь в ванную?
—	Я только надену халат. Господи, из-за чего столько шума? — Она
вернулась, завязывая на ходу пояс.	х
—	Так вот. Я не знаю, о чем ты с ним говорила, но... он и так уже зна¬
ет о нас слишком ^иного. В воскресенье вечером он должен уехать. Я ye¬
to П. Хайсмит «Два лика января»	289

покоюсь лишь после того, как увижу его в последний раз. — И кивнул в
сторону номера Райдела.
Колетта подняла брови, но ничего не сказала. Она присела на край
кровати, взяла с прикроватной тумбочки пилку и принялась полиро¬
вать ногти, ожидая, что Честер скажет еще.
—	Ты без конца болтаешь с ним. Мне это нс нравится. Я хочу,
чтобы ты следила за тем, что ему говоришь. Ты меня слушаешь?
Колетта хмыкнула. Она продолжала полировать ногти, не глядя на
Честера.
—	Нс понимаю, с чего ты так взъелся?
—	А с того... — Честер приблизился к ней. — Я нс уверен, что смо¬
гу отделаться от него после воскресенья. Вдруг он нс захочет уезжать
и потребует большую сумму. Что, черт возьми, я смогу...
—	Но ведь он тебя сшс ни о чем не просил!
—	Почему ты его защищаешь? Может, потому, что он уже пользу¬
ется сложившейся ситуацией и каждый вечер волочится за тобой?
— Честер, не будь глупым! Волочится!
Макфарланд фыркнул, направился к бутылке виски и плеснул в
свой стакан, в котором еще оставалось немного воды.
•— Я хочу знать, в каком положении нахожусь. О чем ты успела ему
разболтать?
— А о чем я могла ему разболтать?
— О моих делах. О нас. О чем угодно.
— Дорогой, у тебя покраснело лицо. Думаю, тебе не надо больше
пить. И, пожалуйста, успокойся. Я ничего особенного ему не говори¬
ла, — добавила она примирительно. — Не больше того, о чем ты рас¬
сказал ему сам после нескольких бокалов виски. И вообще, сегодня
вечером в основном говорил он. Райдел рассказал мне об одной де¬
вушке, в которую влюбился в .пятнадцать лет.
— В пятнадцать? — Честер нахмурился.
— Да. Ей тоже было пятнадцать. Его кузина Агнес. Она гостила в
их доме на пасхальных каникулах. У них завязался роман, продолжав¬
шийся дней десять. Потом, родители Райдела узнали обо всем и выгна¬
ли его.
Честер хмыкнул.
— Выгнали? Порвали с ним? И после этого он смог учиться в Йеле?
— Нет, разрыв с семьей произошел не сразу. Сначала ему досталось
от отца. Тот обвинил сына в соблазнении девушки. Дело в том, что
Агнес пошла к матери Райдела, когда его родители узнали обо всем, и
заявила, будто кузен применил силу, а она пыталась защищаться, и все
такое... просила оградить ее от Райдела. Разве это не ужасно? Ведь
Райдел думал, что они любят друг друга и поженятся, как только до¬
стигнут совершеннолетия. По-моему, это ужасная травма для юноши
в пятнадцать лет. Что ты об этом думаешь?
— Ничего. — Честер закурил сигарету.
290

—	Ну а я думаю... Вся эта история сильно подействовала на Райде-
ла. Вскоре после этого его задержали за воровство в бакалейной лав¬
ке. И тогда отец действительно выставил Райдела из дому, настояв,
чтобы его поместили в исправительную школу.
—	Должно быть, там он узнал много полезного.
—	Почему ты такой циничный? Райдел возненавидел это место. Он
пробыл там два года. Можешь себе представить: сын гарвардского
профессора...
—	Он так сказал?
—	Да. По истечении двух лет бабушка помогла ему поступить
в колледж. Она по-прежнему верила в него. А отец... Райдел сказал,
что отец тоже немного помог, но больше они не общались. Агнес, по
его словам, вышла замуж в семнадцать лет. Это был вынужденный
брак.
Честер опустился в кресло.
—	Похоже, ты выслушала сегодня настоящую сагу. И это все во вре¬
мя танцев?
—	Да, в перерывах. Только Райдел говорил короче, чем я. Но, ка¬
жется, ты не понял главного. Как юноша, по сути еще мальчик, смог
пережить такое и остаться порядочным? По-моему, это о многом го¬
ворит. К тому же, несмотря ни на что, он закончил юридическое от¬
деление Йеля.
Честер заключил, что Райдел окончательно склонил Колетту на свою
сторону. Это было даже хуже того, что он предполагал, хотя и выглядело
весьма забавным.
—	Почему ты так уверена, что он все это не выдумал?
Колетта положила пилку для ногтей на прикроватную тумбочку и
посмотрела на Честера.
—	Так не лгут.
—	Хм-м. Мне эта история не кажется правдивой. Хотел бы я знать,
с чего это он вдруг разоткровенничался?
—	Он сказал... Нет, ты не поймешь и будешь психовать.
Она поднялась, повернулась к нему спиной и начала снимать
чулки.
—	Так с чего же он разоткровенничался? —- повторил Честер на¬
стойчиво.
—	Он сказал, что я напоминаю ему Агнес. Не лицом, а фигурой.
—	Вот как? Он уже успел изучить твою фигуру?.. Впрочем, немуд¬
рено. У него была такая возможность. Он ведь танцует очень близко,
не правда ли?
Внезапно Честер встал. Ему захотелось разбить что-нибудь, порвать,
уничтожить, но он лишь ткнул кулаком в воздух.
Колетта заметила этот жест.
—	Успокойся, дорогой,.и, пожалуйста, ложись спать, — сказала она
примирительно.
291

—	Я не хочу, чтобы ты с ним танцевала. Ясно? Ни одного танца. —
Честер погрозил пальцем.
Колетта оглянулась на него. Ее лицо было бледным, но спокойным.
—	Я думаю, это абсурд.
Честер неожиданно осознал, что они оба, Райдсл и Колетта, ведут
с ним игру. Колетта уедет с Райделом. В результате тот получит и день¬
ги Честера, и его жену.
—	Это не абсурд. И я не желаю... не желаю видеть, как каждый ве¬
чер мою жену лапает и даже целует какой-то жиголо, которого мы под¬
цепили на свою беду.
—	Подцепили? — Колетта подняла голову, ее глаза яростно горе¬
ли. — Да кто ты такой, чтобы читать мне мораль? И это после того,
как ты убил человека? — Она говорила понизив голос и подступая к
нему. — Ты убил человека и даже не чувствуешь своей вины, а те¬
перь еще выговариваешь мне из-за каких-то танцев.
Честер никогда прежде не слышал, чтобы Колетта спорила. Это
было настолько неожиданно, что он даже на какое-то мгновение рас¬
терялся, чувствуя, как подрагивает его рука, державшая стакан.
— Сразу видно, что он много говорил с тобой.
— Что ты этим хочешь сказать? — спросила Колетта, все еще хму¬
рясь.
— Он навязал тебе свои мысли. Он манипулирует тобой.
— Думаю, ты просто ревнуешь или бредишь.
— Я в состоянии отличить твои мысли от чужих.
— Довольно! Не желаю выслушивать нравоучения от преступника, —
вспыхнула Колетта. — Если хочешь знать правду, я не испытываю боль¬
шой радости от того, что замужем за убийцей.
— Хватит повторять это слово! Ты ведь знаешь, черт возьми, что это
был несчастный случай.
— Все равно, смерть есть смерть, и это ужасно.
— Есть более ужасные веши.
— Какие, например?
Прежде всего, подумал Честер, это перемена в Колетте, отбросив¬
шей прежнюю мягкость, готовность соглашаться со всем и подыгры¬
вать его мужскому тщеславию. Теперь он становился для нее таким же,
как все. Нет, этого не может быть. Честер с трудом сдерживал себя.
— Чего ты добиваешься? — спросил он глухо.
—	Я не хочу, чтобы ты разговаривал со мной в приказном тоне.
—	Может, ты влюбилась в этого сопляка?
—	Не знаю.
—	Не знаешь?
Честер стоял оглушенный, словно в него попало пушечное ядро,
оставив в нем пустоту.
—	Что... Что это за ответ? Если так, мы уедем отсюда немедленно.
Поняла? Немедленно! Сегодня же ночью! — Его голос гремел.
292

Он заметил, что напугал ее. И это его немного успокоило.
—	Я не влюбилась в него, — сказала Колетта, понизив голос. — Но
если ты не перестанешь кричать, нас действительно выставят из этой
гостиницы сегодня же ночью.
Честер закурил сигарету и бросил спичку в сторону подноса, сто¬
явшего на прикроватной тумбочке.
—	Так-то лучше, — сказал он.
Она обернулась, словно его последние слова снова вывели ее из
себя.
—	Отчего же? Я ведь тебе ничего не обещала. И по-прежнему не
собираюсь выслушивать нравоучения от... — Она замолчала. В ее го¬
лосе слышались сдерживаемые слезы. — Я считаю его порядочным
молодым человеком и не хочу, чтобы о нем говорили то, чего он не
заслуживает. Он мне симпатичен, и я симпатична ему. — Она по¬
смотрела на мужа с вызовом.
Честер почувствовал, как усталость наваливается на него. Еще не¬
много — и он рухнет на пол возле кровати. Честер насупился, тя¬
жело опустился на постель и принялся стаскивать туфли. На се¬
годня довольно. Завтра все будет по-другому. Он любит Колетту и
не собирается никому ее уступать. Она ведь пока его жена, черт по¬
бери!
Глава 9
Райдел проснулся в субботу около десяти утра и, посмотрев на часы,
вскочил с постели. Если он собирается добросовестно отрабатывать
свои пять тысяч долларов, ему давно уже следовало сходить за газетой.
Райдел почесал затылок и усмехнулся. Наверняка Честер еще спит у
себя в номере в конце коридора. Так стоило ли сломя голову нестись
'за газетой, в которой скорее всего говорится, что полиция до сих пор
никого не нашла. Райдел не спеша принял ванну, тщательно побрил¬
ся и лишь после этого спустился вниз. Как он и ожидал, в тонкой че¬
тырехстраничной ханьинской. газете не было абсолютно ничего. Он
справился и выяснил, что афинские и гераклионские газеты поступят
в продажу лишь вечером. Райдел зашел в кафе и выпил чашку кофе.
Ханья был маленьким тихим городком, но ему такие городки нрави¬
лись. Они заставляли замечать то, на что в большом городе никогда не
обращаешь внимания. Других занятий здесь просто не было. К при¬
меру, число цветочных горшков на подоконниках в сравнении с их
числом в Афинах или в других небольших городах, где он бывал. Ко¬
личество калек на улицах, добротность домов, обилие или скудость
продуктов на рынке. Базар в Ханья выглядел куда примечательнее ос¬
тальной части города. Райдел подумал, что надо бы предложить Чес¬
теру и Колетте осмотреть его сегодня.
293

Он вернулся в свой номер, чтобы позвонить Макфарландам и со¬
общить им о газетах. Трубку сняла Колетта.
—	Доброе утро. В сегодняшних газетах, точнее, в утренних, — ни¬
чего.
—	Хорошо, я передам Честеру. Это ведь хороший знак, не так ли? —
Судя по голосу, она давно проснулась.
— Думаю, да, — сказал Райдел.
— Послушай. Хм-м... Честер не хочет никуда выходить. По край¬
ней мере, днем. А мне бы хотелось прогуляться. Как ты на это смот¬
ришь?
Она приглушила голос, и он подумал, что Честер, по-видимому, в
ванной.
— Мне нужно написать письмо, — ответил Райдел. — Это займет
от силы минут двадцать. Мы можем встретиться внизу около полови¬
ны двенадцатого.
— Я зайду за тобой. До скорого, — проговорила она быстро и по¬
ложила трубку.
Райдел покачал головой, снял пальто и достал пачку писчей бума¬
ги, которую держал на дне своего чемодана. Вчера по прибытии в
Ханья Райделу захотелось написать Кенни. Он решил сделать это,
пока был в настроении. Завтра оно могло пройти. Райдел не писал
брату уже несколько месяцев и даже не знал точно сколько. Во вся¬
ком случае, ни разу с того времени, как умер отец. Кенни явно сер¬
дился из-за того, что Райдел не приехал на похороны, и тоже ему не
писал.
Ханья, Крит
Суббота, 13 января 19...
Дорогой Кенни,
я пишу тебе из самого тихого городка, что есть в Греции, разуме¬
ется. Это довольно маленький критский порт. Вероятно, летом в нем
гораздо оживленнее. Я не задержусь здесь долго. Так что мой адрес
прежний: * Америкен экспресс», Афины. Недавно я написал Марте, воз¬
можно, она тебе об этом говорила. Как поживаешь? Как Лола и ма¬
лыши?
На днях со мной приключилась удивительная история, которая, впро¬
чем, еще не закончилась. Когда-нибудь я расскажу тебе о ней подробнее.
Дело в том, что я* познакомился при довольно необычных обстоятельст¬
вах с одним сорокалетним американцем, который удивительно похож на
нашего отца в том же возрасте, правда, я слабо помню, каким он был
тогда, и больше знаю его по фотографиям. Хотя во всем остальном этот
человек — полная противоположность отцу. Общение с ним действует
на меня спГранным образом. Извини за некоторую сумбурность пись¬
ма. Этим утром я чувствую себя до одури счастливым. Только не по¬
думай, что я пьян.
294

Знаешь, я ведь никогда не воспринимал отца как обычного человека
из тюти и крови. Для нас, детей, для меня во всяком случае, он был
неким небожителем, являвшимся нам за ужином, когда мы разговарива¬
ли на одном из тех языков, которым никогда не пользовались вне дома.
Я не замечал, чтобы он хоть раз проявил свое чувство к матери. Хотя
ты как-то говорил, что видел. Так вот, знакомство с этим вполне
обычным американцем, который, впрочем, из-за определенных обстоя¬
тельств вынужден скрывать свое имя, позволило мне неожиданно ощу¬
тить отца более реальным, более земным. Объяснить это трудно,
особенно после того, как я убедился, насколько этому человеку далеко
до столпа добродетели, и если в нем есть что-либо достойное похвалы,
не считая уже замеченной мной щедрости на деньги, то мне еще пред¬
стоит это узнать. Впрочем, его недостатки мне лишь на руку. У меня
ведь свой интерес. Я использую знакомство с ним в собственных эгоис¬
тических целях. Он помогает мне посмотреть на отца по-иному, с мень¬
шей обидой и с большим юмором. Одному Господу известно, может, я
пытаюсь таким образом забыть обиду? Я ведь уже взрослый. Такие вот
дела. По странному совпадению жена этого человека, особа довольно
привлекательная, энергичная и к тому же намного моложе его, чем-то
напоминает мне Агнес. Не знаю, что со мной происходит. Но во мне
снова пробудились давние переживания. Возможно, таково психологичес¬
кое очищение, и, значит, это только на пользу. Ты всегда понимал меня,
когда дело касалось Агнес, старина Кен. Надеюсь, ты не истолкуешь
превратно то, что я здесь пишу об отце, и не посчитаешь, будто я не¬
уважительно отношусь к его памяти. То, что я не приехал в декабре
на его похороны, не было неуважением. Просто я не мог тогда заста¬
вить себя сделать это.
Райдел остановился и перевел дыхание. Увы! Ему все-таки при¬
шлось упомянуть о похоронах. Он поставил точку и продолжил с но¬
вой строки.
В ближайшее время я собираюсь вернуться в Штаты и устроиться на
службу либо в Бостоне, либо в Нью-Йорке. Вместе с тем из этого сум¬
бурного письма тебе, любезный брат, должно быть ясно, что мне совер¬
шенно необходимо возобновить с тобой отношения после сталь долгого
перерыва. Передай от меня привет своей семье. Береги себя, и да хранит
тебя Бог.
Твой брат
Райдел
Колетта постучала, когда Райдел уже запечатывал конверт. Он от¬
крыл ей дверь.
— Привет! — поздоровалась она. — Как я тебе нравлюсь в этих
добропорядочных туфлях?
295

Райдел улыбнулся. На ней были красные туфли без каблуков с бан¬
тиками.
— Американские?
— Нет, черт побери. Греческие. Никогда бы не подумала! Здесь, в
Греции, туфли такие дешевые. Я купила пять пар. — Ее звонкий го¬
лос сорвался на слове «пар», точно хрупкий голосок маленькой девоч¬
ки. — Ну так что, идем?
Он взял пальто и письмо.
— Это авиа? У меня есть марки.
Она поставила сумочку на его неубранную постель, села и достала
из бумажника греческие марки.
Райдел отобрал две, поблагодарил и снова отметил про себя ее пред¬
усмотрительность. Это было вчера вечером. Ему нечем было прикурить
сигарету, и Колетта достала из сумочки коробок, хотя не курила. Она
объяснила, что всегда носит с собой спички.
— Как Честер? Здоров?
— Да. Легкое похмелье. Подожди.
— Что случилось? — Он уже открыл дверь.
— Разве ты не собираешься... — Она закрыла дверь и прошептала: —
Ты забыл, о чем говорил мне прошлым вечером? Что поцелуешь меня
перед любой дверью.
Райдел был уверен, что не говорил этого, во всяком случае в этом
смысле. Вчера вечером он много каламбурил. Ему стало весело и сей¬
час. Он поцеловал ее в губы. Оба улыбнулись и вышли. Она заставила
его почувствовать себя так, будто ему снова пятнадцать. Правда, уже
не было ослепленности, болезненной ранимости и прочих глупостей,
свойственных этому возрасту.
Они отправились на рынок. Прошлись мимо лотков, на которых
были выставлены туфли и ботинки, пахнувшие уриной, мимо разде¬
ланных туш, подвешенных на крюках, купили по мороженому и заша¬
гали дальше, держась за руки, чтобы их не смогла разъединить толпа.
Колетте понравилась безрукавка свободного покроя, без пуговиц, ото¬
роченная каймой, и она решила взять ее для Честера. Райдел помог
Колетте поторговаться, и они купили безрукавку за тридцать драхм,
сбив первоначальную цену, которую запросила торговка.
—	Думаю, в подобных местах нельзя платить, сколько попросят, —
сказала она. — Эти глупые туристы всюду поднимают цены.
Райдел согласно кивнул и улыбнулся.
—	Ты считаешь, Честер будет это носить?
—	Дома, конечно, не на улице. Он страшно Консервативен в том,
как одеваться на публике.
Розовощекая крестьянка аккуратно завернула покупку в газету, по¬
догнула края и вручила Колетте.
—	ЭФхаРието, — поблагодарила та. — Спасибо.
Женщина ответила что-то и улыбнулась.
296

—	Что она сказала? — спросила Колетта у Райдела.
—	Ну, «на здоровье», «рада услужить». Что-то вроде этого, — объ¬
яснил он.
Они направились дальше. Колетта взяла Райдела под руку.
—	Ты, наверное, очень способный к языкам, если сумел освоить
греческий. В нем такое трудное произношение. Язык можно сломать.-
Ты понимаешь, что я имею в виду? Французский — язык как язык.
Итальянский, даже немецкий. Но греческий!
Райдел запрокинул голову и рассмеялся. Вот бы потешился отец,
услышав такой комментарий. Райдел представил его лицо, если бы он,
Марта или Кенни сказали такое при нем. Отец поморщился бы, слов¬
но ему стало дурно, и заявил бы, что это суждение слабоумного. Лицо
Честера сменило лицо отца, и улыбка исчезла с губ Райдела.
—	А итальянский и французский ты знаешь? — поинтересовалась
Колетта.
—	Да. Немного лучше, чем греческий. Но это не моя заслуга.
Я выучил их в детстве.
—	В самом деле? Ваша семья много путешествовала?
—	Нет. Почти нет. Отец учил нас языкам дома. Первые уроки он
давал, едва мы начинали говорить. Один месяц мы обязаны были об¬
щаться в доме только на французском, другой — на итальянском, тре¬
тий — на русском, четвертый...
—	На русском?
—	Да. Прекрасный язык. И совсем не сложный. Отец считал, что
так легче освоить язык. Ну, не то чтобы легче — он не давал побла¬
жек, — но отец считал, что тот, кто осваивает языки в детстве, знает
их лучше.
Райдел улыбнулся, заметив, с каким вниманием слушает его Ко¬
летта.
—	Надо же!
—	И если кто-либо из нас заговаривал в его присутствии на ан¬
глийском, когда полагалось говорить на испанском или каком-то еще,
то получал замечание или штрафное очко. В прихожей над лестницей
висел табель штрафных очков, чтобы каждый мог видеть. Даже бед¬
ная мама попадала туда время от времени. — Он рассмеялся, но не
очень весело.
—	Потрясающе!
—	Случалось, мы мешали языки, и тогда тоже получали штрафные
очки. Например, одна половина предложения на итальянском, а дру¬
гая на испанском — два штрафных очка. Мой брат Кенни мог забыть,
как будет «газонокосилка» по-французски, но знал, как будет по-рус¬
ски. Кенни и я, когда отца не было поблизости, любили каламбурить.
Кенни мог сказать перед сном: «Не открывай на ночь окно, Райд.
Я Feind свежего воздуха». — Райдел рассмеялся.
—	Не поняла.
297

— «Feind» по-немецки значит противник. Если ты свежего воз¬
духа...
— А, теперь поняла. — Она рассмеялась. — Забавно.
Но в следующую секунду Колетта уже думала о чем-то другом. Она
медленно шагала рядом, держа Райдела под руку, опустив голову и
глядя себе под ноги, точно ребеНЪк, старающийся нс наступать на тре¬
щинки в земле. Они вышли с рынка и направились по тихой улочке,
застроенной двухэтажными домами, на которой еще не были. Узкая
голубая полоска в конце улицы, словно источник, заливала синевой
всю небесную ширь. Воздух был влажный и чистый, как после дождя,
хотя немощеная мостовая была сухой. Черная с белыми пятнами кошка
каталась в пыли, подставив солнцу брюхо. Рай дел посмотрел на Ко¬
летту, чтобы убедиться, по-прежнему ли при ней пакет. Она держала
его под мышкой.
— Я подумала, — проговорила она, — когда мы вернемся в Нью-
Йорк, у нас будут... У нас и сейчас... Я хотела сказать, у нас и так
были...
Ветер трепал на лбу локон ее коротких рыжеватых волос. Она по-
прежнему глядела под ноги.
— Что ты имеешь в виду?
— В Нью-Йорке Честер был Говардом Чивером. Это имя значилось
на его почтовом ящике. На это имя бьша снята наша квартира. Потом
он получил паспорт и стал Честером Макфарландом. Это его настоя¬
щее имя. — Она посмотрела рассеянно перед собой и рассмеялась. —
Честер говорил, что несколько лет назад в Сан-Франциско он погорел
на какой-то сделке, связанной с подержанными автомашинами, и сме¬
нил фамилию. Наверное, он посчитал, что эта история слишком дав¬
няя или незначительная, коли решил воспользоваться своей фамилией
для паспорта.
Райдел нахмурился, пытаясь вспомнить.
— Кажется, имени Говарда Чивера в записной книжке агента не
было. Или было?
— Нет, — сказала Колетта заговорщическим тоном, словно это была
детская тайна или игра. — Честер радовался. Иначе у него оказалась
бы арестованной пара банковских счетов и еще Бог весть что.
Райдела охватило отвращение к Честеру. Это было как внезапный
приступ. Он невольно передернул плечами.
— Ты ведь не любишь Честера, не так ли? — спросила Колетта.
Он посмотрел на нее, не зная что ответить.
—	А ты?
—	Я? Ну... — Она пожала плечами.
Этот жест как бы связал их. Но потом Райдел подумал, что не прав.
Возможно, у Колетты это должно означать: «Как я могу не любить
своего мужа?» Райделу это было неприятно. Впрочем, если бы этот
жест означал: «Не знаю», он испытал бы то же самое. Молодая, ум-
298	"

ная, симпатичная женщина не должна любить мошенника. Райдел на¬
хмурился, глядя на ее лицо, повернутое к нему в профиль, на ее длин¬
ные ресницы, прямой нос, пухлые губы. Возможно, Честер хороший
любовник. Возможно, он для нее надежная жизненная опора. Как
знать!
—	Ты нравишься мне больше, — сказала Колетта, по-прежнему не
глядя на него.
Они остановились. В десяти футах от Райдела в проеме открытой
двери стоял грязный старик и, прислонившись к косяку и скрестив на
груди руки, разглядывал их.
—	Почему? — выдохнул Райдел.
Глаза Колетты смотрели на него, словно вся небесная синева заклю¬
чилась в двух радужных оболочках.
—	Потому что ты честный. Ты очень искренний, и я могу доверять
тебе. И ты можешь доверять мне. Ведь правда?
Райдел облизнул пересохшие губы и кивнул. Он не мог произнес¬
ти ни слова. Ему вдруг захотелось, чтобы они оказались одни в его
номере.
—	Вот почему ты мне нравишься. — Колетта оглянулась по сто¬
ронам, явно думая о чем-то другом. — Я проголодалась. А ты?
—	Немного.
Райдел посмотрел на часы и с удивлением обнаружил, что уже чет¬
вертый час.
—	Может, перекусим в какой-нибудь забегаловке? — спросила Ко¬
летта.
—	Забегаловке?
—	Ну, куда обычно ходят греки.
Райдел улыбнулся, взял ее за руку и повел за собой.
—	А разве в этом городке есть что-нибудь еще?
Колетта выразила свою мысль достаточно определенно. Она име¬
ла в виду дешевую закусочную, где можно перехватить на ходу,- и Рай¬
дел отыскал нечто похожее на улице рядом с рынком. Они съели по
кусочку горячей козлятины на ломтике серого хлеба и выпили вдво¬
ем стакан рецины. Ужаснее этого вина Райдел еще не пробовал. Ко¬
летта взяла одну из сдобных булочек, лежавших у продавца в корзине
под грязной тряпицей, и нашла се слишком твердой для своих зу¬
бов, которые, как она сказала, могут разжевать даже аляскинскую ме¬
дузу.
Из чего Райдел сделал вывод, что она была с Честером на Аляске,
но нс стал спрашивать, так ли это.
Они вернулись в гостиницу около четырех. Честера в номере не
оказалось. Колетта постучалась к Райделу, чтобы сообщить ему об
этом.
—	Портье сообщил бы нам, если бы с ним что-нибудь случи¬
лось, — успокоил ее Райдел, имея в виду: если бы Честера арестовала
299

полиция. Однако сам он не был уверен, что портье поступил бы имен¬
но так.
— Да нет, не думаю, чтобы с ним что-то произошло, — сказала
Колетта, проходя в его номер и закрывая дверь. — Он просто пошел
погулять. — Она прислонилась к двери.
Райдел внезапно обнял ее, просунув руки ей под пальто, и поце¬
ловал в губы. Он словно провалился куда-то, а когда пришел в себя,
обнаружил, что пытается освободиться, разжать руки Колетты, обвив¬
шиеся вокруг его шеи. Она не пускала и говорила, что в случае чего
скажет Честеру, будто ходила его искать, но Райдел лишь мотал го¬
ловой: «Нет». Наконец он разжал ее руки и сдавил в запястьях. Ко¬
летта глядела на него широко раскрытыми глазами, непонимающе,
удивленно.
— Уходи, — сказал он. — Пожалуйста, уходи.
— Почему? Что случилось?
— Прошу тебя. — Райдел вытолкал ее в коридор и закрыл дверь.
Затем опустился на стул и сидел так несколько минут, уронив го¬
лову и закрыв лицо руками. Он старался ни о чем не думать, не за¬
мечать внезапно пробудившегося в нем чувства. Только потому, что
оно означало для него возвращение к Агнес. Чертова Агнес! Он встал.
Может, это с ним в последний раз и не повторится ни с одной дру¬
гой женщиной? Это глупое бегство от себя, от своей радости и од¬
новременно муки. Но ведь Колетта не похожа на Агнес. Тогда какой
в этом смысл?
— Она не похожа на Агнес, — прошептал он. — Не похожа чна Агнес.
За ужином он много выпил. Правда, Честер выпил еще больше. В этот
вечер Райдел позволил се.бе поверить, что влюбился в Колетту. В конце
концов, это было, лишь физическое ощущение того, о чем он себе гово¬
рил. Ему нравилось танцевать с ней. Честер видел это и злился. Колетта
тоже выпила чуть больше обычного. Они встали из-за стола, не дожида¬
ясь полуночи. Честер был мрачным, Райдел и Колетта — веселыми и
бодрыми. Пока Колетта ходила в уборную «попудрить носик», Честер
напомнил Райделу, что они должны расстаться завтра вечером или в по¬
недельник утром. 0»н объявил это словно окончательный приговор, и
Райдел сухо кивнул в знак согласия. В конце концов, таково условие их
соглашения.
И пять тысяч были ему платой.
Райдел напряг зрение, пока цифры на купюрах в его руке не стали
яснее. Пятьсот. Пять, ноль, ноль. Они были словно ненастоящие. Эти
десять новеньких хрустящих банкнот. Честер протянул их небрежно,
точно передал меню.
— Спасибо, — сказал Райдел. Только это, и ни слова больше.
Он убрал купюры в маленький кармашек, вшитый за подкладку
своего, чемодана, туда, где лежали его более потрепанные, но зато
честные деньги.
300

Глава 10
Ни один город нс вызывал у Чсстсра такой неприязни, как Ханья.
Даже фасады домов напротив гостиницы казались ему исполненны¬
ми какого-то зловещего смысла. На них лежало клеймо Ада, лик
Ада. В Ханья Честер потерял Колетту. Уже третий день отсиживался
он здесь, точно загнанный зверь, глядя, как молодой лоботряс оболью
щает его жену. Честер не сомневался, что они уже переспали. Колет¬
та, конечно же, отрицала, и это была ее первая ложь за все время.
В Ханья Честер впервые ударил жену. Это случилось вчера вечеров!,
после того как они вернулись к себе. Утром у нее на плече про¬
ступил крупный синяк. Колетта очень злилась. Она впервые показа¬
ла характер, стала настаивать, чтобы этот молодой прощелыга остал¬
ся с ними, хотя знала, что Честер хочет отделаться от него. Если бы
была возможность, он с удовольствием уехал уже сегодня. Но в вос¬
кресенье днем автобусных рейсов в Ираклион не было. Накануне ве¬
чером в порт заходил какой-то корабль. Честер отправился бы на
нем, все равно куда, лишь бы уехать отсюда и увезти Колетту. Ну
что ж, придется подождать до завтра. Они уедут утром девятичасовым
автобусом. Честер поморщился, подумав о том, что Райдел наверняка
поедет этим же рейсом. Придется потерпеть. Но уже в Ираклионе
они расстанутся окончательно. И если Райдел вздумает лететь в Афи¬
ны тем же самолетом, что и они, Честер попросит его выбрать
другой.
Ханья напомнил Честеру о потрясении, пережитом им на втором
году учебы в Гарварде, когда пришло известие о банкротстве отца.
Едва услышав об этом, Анетта, девушка, с которой Честер был помолв¬
лен, немедленно разорвала помолвку. Так что разорение отца и поте¬
ря Анетты обрушились на него одновременно. Оставив колледж, Чес¬
тер попробовал применить на практике полученные им знания в
сфере бизнеса, чтобы спасти фабрику по производству искусственной
кожи, расположенную в Нью-Гемпшире. Спасти ее он не смог. Разо¬
рившись вчистую, Честер поклялся себе, что разбогатеет, и довольно
скоро. Он занимался различными делами все более и более сомни¬
тельного свойства, хотя и не ставил перед собой цели сколотить ка¬
питал с помощью мошенничества. Сползание было постепенным, но,
втянувшись, он уже не смог остановиться.
Ханья заставил Честера вспомнить обо всех его неудачах.
Все воскресное утро и часть дня он провалялся в постели. Было
уже половина третьего, а его все еще не отпускала головная боль. Он
не отказался бы от пары, бутылок холодного пива. Но разве можно в
Ханья достать холодное пиво, когда в нем нуждаешься? Несколько ча¬
сов назад Честер позвонил вниз и попросил принести пива. Однако
ему ответили на ломаном английском, что магазин закрыт до четы¬
рех. Честер читал дорожные романы Колетты и время от времени
301

дремал. Каждый раз, очнувшись от.полусна, он чувствовал себя луч¬
ше, однако его мысли неизменно возвращались к Райделу и Колетте.
В эту минуту они были вместе, где-то гуляли, болтая, если не... Он
схватил телефонную трубку и попросил соединить его с восемнадца¬
тым номером. Ему никто нс ответил. Он говорил в пустоту. Наконец
в трубке послышался чей-то голос.
—	Не могли бы вы соединить меня с восемнадцатым номером? —
повторил Честер. — Восемнадцатым... Один, восемь. Да... Нет, нет, но¬
мером. На втором этаже.
—	Хорошо, сэр. Соединяю.
Честер попытался расслышать что-нибудь похожее на звонок. Про¬
шло несколько секунд, и голос, словно записанный на пленку, по¬
вторил:
— Соединяю.
Честер вздохнул, не понимая, соединяют его или только собирают¬
ся. В трубке по-прежнему не было слышно никаких звуков. Честер
потерял терпение.
— Можете не беспокоиться. Я быстрее дойду сам. — И положил
трубку.
Одевшись за пару минут и оставив только галстук, он прошел по
коридору к восемнадцатому номеру. Остановился возле двери, при¬
слушался и, ничего не услышав, решительно постучал.
Спустя некоторое время послышался голос Райдела:
— Кто там?
— Честер.
Райдел открыл дверь. Он был без пиджака, галстук развязан. На
лице усталость.
— Ну как вы?
— Нормально. К вам можно?
Райдел посторонился, и Честер вошел. Он ужидал увидеть Колет¬
ту, но ее в комнате не было. На смятой постели, покрытой стеганым
одеялом, в беспорядке лежали исписанные листки бумаги и блокнот в
черно-белой обложке с узором под мрамор. Честер кашлянул.
— Я только хотел спросить. Не знаете ли вы, где Колетта? Я по¬
думал, вы с ней, наверное, гуляли.
— Да, мы прошлись. Она... Снова ушла. Не знаю, куда именно.
— Ушла? Она была здесь?
— Мы вернулись в гостиницу, и она опять ушла. — Райдел сложил
руки на груди и невозмутимо посмотрел на Честера.
Честер кивнул и шагнул к кровати.
— Что это? — спросил он.
— Стихи, — ответил Райдел сухо. — Я иногда пишу стихи.
Честер повернулся и снова оглядел комнату. Его глаза останови¬
лись на сумочке Колетты, торчавшей из-под газеты в кресле. Он
усмехнулся.
302

—	Так где же она? Может, под .кроватью?
Райдел вздохнул и опустил руки.
—	Видите ли, она...
Дверь ванной комнаты позади Райдела отворилась, и показалась
встревоженная Колетта. Она держала в руках пальто.
—	Ради Бога, Чес, нс устраивай сцен. Я зашла посмотреть стихи
Райдела.
—	Тогда зачем ты спряталась в ванной? — взорвался Честер.
—	Я не пряталась.
—	Нет, пряталась. Или Райдел нс сказал, что ты ушла? Так почему
же ты пряталась?
Райдел швырнул на кровать карандаш, который держал в руке.
—	Я скажу вам, почему она пряталась. Потому что знала, какой
скандал вы закатите, если застанете ее здесь. Итак, теперь вы все зна¬
ете. Можете уходить.
Честер шагнул к нему, сжав кулаки.
—	И у вас еше хватает наглости разговаривать со мной в таком
тоне? Вы, грязный проходимец...
Райдел выпрямился и тоже сжал кулаки.
—	Да, как видите. У меня хватает наглости не бояться вас. Вы ведь
умеете распускать руки, не так ли? Вам ничего не стоит ударить чело¬
века, в том числе и вашу жену, которая вынуждена прятаться.
—	Вы верно заметили, она моя жена. — Честер чувствовал, как баг¬
ровеет его лицо. — Буду вам очень признателен, если вы удержите ее
подальше от своей постели.
—	Честер, пожалуйста. — Колетта бросилась к нему, но, боясь до¬
тронуться, остановилась.
—	Это мой номер, и вы можете убираться. — Райдел достал сига¬
рету и закурил.
—	Я никому не позволю так разговаривать со мной, — рявкнул
Честер.
—	Вот как? А я никому не позволю разговаривать со мной так, как
это делаете вы. Оскорбляйте... Оскорбляйте/если хотите, Колетту, а
меня увольте. — Руки у Райдела дрожали. Особенно это было замет¬
но, когда он подносил сигарету ко рту.
Честер истолковал волнение Райдела как признак вины. Он поймал
их с поличным, на месте прелюбодеяния. Обоим практически нечего
было сказать в свое оправдание. Честер упивался своей победой.
—	Думаю, вы оба — пара скотов. Скотов!
—	Как вы меня назвали? — Райдел двинулся на него.
—	Не надо, Райдел! — Колетта схватила его за руку.
Вытаращив глаза,- Честер посмотрел на Колетту, сжимавшую за¬
пястье Райдела, затем перевел взгляд на Райдела.
—	Знаете, что я с вами сделаю?
Райдел резким движением вырвал руку.
303

—	Я тоже собираюсь кое-что сделать. Я заявлю на вас в полицию.
Попробуйте ответить мне тем же. Ну как? Получили?
—	Не успеете. Я убью вас, — прошипел Честер, и его губы скриви¬
лись в усмешке. Сердце учащенно забилось. Еще одна победа. Он ни¬
когда прежде не произносил этих слов, простых и очень убедительных.
—	Не сомневаюсь, что вы на это способны. Валяйте! Я вас не бо¬
юсь. — Райдел сложил руки на груди.
—	Никто никого не собирается убивать, — вмешалась Колетта.—
Сейчас же извинитесь друг перед другом... — Ес голос дрожал.
—	Не вижу, из-за чего я должен извиняться, — возразил Райдел.
—	Я тем более, — в тон ему заявил Честер. — Но полагаю, он до¬
лжен взять назад свои угрозы насчет полиции.
— И не подумаю. — Райдел подошел к ночному столику и. стрях¬
нул в пепельницу пепел с сигареты. — Я решил отплатить вам тем, что
вы заслуживаете.
Честер расхохотался.
—: А вы подумали, что будет тогда с Колеттой, если вы сделаете это?
— К ней ваши дела отношения не имеют.
— Итак, вы решили. — Честер зашагал по комнате, чувствуя, как
покрывается холодным потом. — А вы подумали, чем это обернется для
вас? Вы подумали...
Честер остановился. Райдел глядел на него холодно и спокойно.
— Вон из моего номера, — выдохнул Райдел. — Да, чуть не забыл.
Ваши пять тысяч. Вы их получите назад.
Он быстро прошел к своему чемодану.
— Оставьте их себе. Что для меня пять тысяч? — усмехнулся Чес¬
тер. — Пошли, Колетта. — И повернулся к двери. — Я же сказал —
нет, — добавил он, видя, что Райдел направляется к нему с деньга¬
ми. — Пусть это будет вам платой за донос.
В следующее мгновение деньги полетели ему в лицо. От неожи¬
данности Честер заморгал. Купюры кружились, падая на пол.
— Как глупо, — проговорила Колетта с упреком и бросилась под¬
бирать деньги.
Райдел нервно рассмеялся.
— Оставь, дорогая. Пусть их подберет горничная или Честер.
— Дорогая? — вспыхнул Честер. — Можете быть уверены, так вы
назвали ее. в последний раз.
— И в первый, — добавила Колетта, все еще подбирая банкноты. —
Он назвал меня так впервые.
Райдел снова рассмеялся. Колетта посмотрела на него.
— Видишь, он псих. Пошли отсюда. — Честер потянул Колетту за
руку.
—	Вот, возьми, Райдел. Они твои. — Колетта протянула ему
деньги.
—	Спасибо. Не надо. — Райдел отвел ее руку.
304

—	Ну же, идем. — Честер потерял терпение. — И не забудь свою
сумочку. — Он выхватил у Колетты деньги и швырнул за кресло.
Райдел стоял к ним спиной. «Отличная была бы мишень для пис¬
толетного выстрела», — подумал Честер.
—	Поговорим Позже, Райдел, — сказала Колетта и вышла.
Он не ответил.
Вернувшись в свой номер, Честер налил себе виски. Он искоса
поглядывал на Колетту. Повесив пальто, она достала из сумочки рас¬
ческу и стала причесывать волосы. Спустя пару минут Честер немно¬
го успокоился и сел в кресло.
—	Пустая угроза, — проговорил он, показав стаканом в сторону но¬
мера Райдела. — Ублюдок. Совсем спятил. — И нервно рассмеялся. —
Швырнул в меня моими же деньгами. Ну ничего, он мне за это запла¬
тит. Единственное, о чем я жалею, — что не проучил его сразу. — Чес¬
тер хмыкнул, вытянул ноги и откинул назад голову.
—	Вы оба были хороши, вели себя как мальчишки. — Колетта взяла
из коробки, лежащей на прикроватной тумбочке, конфету, скинула туф¬
ли, забралась с ногами на кровать и подложила под спину подушку. —
А знаешь, у него довольно неплохие стихи. Лучше, чем у этого, как его...
Ну, помнишь, ты мне покупал книжку, сборник любовной лирики. Как
же звали автора?
—	Не знаю, — буркнул Честер.
—	Честер!
-Что?
—	Это истинная правда. Я зашла к Райделу, чтобы посмотреть его
стихи. Он нс приставал ко мне, и между нами ничего не было. Тебе
нс следовало говорить так.
—	Довольно! Я больше не хочу слышать об этом! — громко сказал
Честер и поднялся. После того, что произошло, он чувствовал, что
имеет право дать волю раздражению. Он также имел право еще на
одну порцию виски.
—	Может, достаточно, дорогой? Лучше сходи прогуляйся.
—	Чтобы ты снова отправилась к нему? — Честер плеснул еще вис¬
ки. Головная боль, оставившая его ненадолго, возвращалась.
—	Честер, милый. Иди сюда. — Она протянула к нему руки/
Он поставил стакан, сел возле нее на постель, уткнулся лицом в
ее шею и глубоко вздохнул. Пальцы Колетты гладили его затылок.
Нежные, успокаивающие. Как и ее тело, маленькое, пухлое и по¬
датливое.
—	Ты ведь знаешь, Честер, я люблю только тебя.
—	Да, милая, да.
«Такова правда, и это главное», — думал Честер. Глупая угроза
Райдела Кинера казалась теперь далекой, мелкой и несуществен¬
ной.
—	Сними платье, — попросил он.
305

Честер проснулся в начале шестого, когда вернулась Колетта. Его
разбудил скрип двери. Он спал, когда она уходила.
—	Привет! — сказала Колетта, и Честер сразу почувствовал в ее
голосе что-то натянутое.
—	Привет!
Была у Райдела, мелькнула у него догадка. Он приподнялся на кро¬
вати.
—	Где ты была?
—	Не возражаешь, если я включу свет?
— Нет.
— Так лучше, не правда ли? — Колетта включила ночник.
— Где ты была?
Она посмотрела на него. Ее глаза блестели.
— Можно мне сигарету?
— Конечно. Мои... там, возле виски.
Он покосился на Колетту. Она бралась за сигарету от силы два раза
в год. Обычно на больших вечеринках, затягивавшихся до утра.
— Я ходила повидать Райдела. — Она присела на край кровати. — Хо¬
тела узнать, как он. Я имею в виду, в каком настроении. В общем...
— В общем?
— Он вне себя, Честер. — Колетта посмотрела на него растерянно.
Не знаю, что на него нашло..Он непреклонен. Говорит, что заявит на
тебя в полицию.
Честер презрительно фыркнул, однако по спине у него пробежал
холодок.
— Если он решил донести, так чего же он ждет?
— Он сказал' что сделает это в Афинах.
Честер нахмурился.
— Прикури и мне сигарету, дорогая.
— Я пыталась отговорить его, но не смогла. Он был совершенно
спокоен, но... — Она прикурила сигарету и протянула мужу. — Что
будем делать?
Честер покусывал нижнюю губу.
— Не думаю, что он всерьез собирается сделать это. Иначе зачем
ему ждать возвращения в Афины и тем более предупреждать нас? Он
ведь втянут в эту историю так же, как и мы.
— По-моему, его это не волнует.
— Не будь глупой.
— Нет, Честер. Поговори с ним сам, если хочешь, и увидишь.
— Разговаривать с ним?! Просить его?! О да! Кажется, я понимаю.
Какой же я сегодня несообразительный! Он хочет еще денег. На этот
раз целый куш!
— Нет. Он не говорил о деньгах.
— Он хочет, чтобы я сам предложил ему. — Честер встал с посте-
_ ли, потянулся за рубашкой, висевшей на стуле, прошел босиком в ван-
306

ную и накинул халат. Теперь он чувствовал себя уверенней. ЗначИ*
этот бездельник хочет денег. — Посмотрим, что он предпримет завтр*1
или даже сегодня вечером.- Наверняка он поедет с нами в Геракл ион "
одном автобусе.
—	Да. Он говорил, что нс хочет терять тебя из виду.
Честер улыбнулся.
—	Думаю, сегодня вечером или завтра утром он заговорит о день'
гах. А может, и о тебе. Это единственное, что еше я могу предпо'
дожить. — Честер нагнулся и легонько ущипнул Колетту за щеку.
Не волнуйся, у меня хватит денег, чтобы откупиться. — И задумчиво
добавил: — Не то чтобы мне не хотелось расплачиваться во второй
раз. Но чувствую, не обойдется без продолжения. Аппетит приходит
во время еды.
—	Успокойся. Это не стоит того, чтобы переживать.
—	Ладно, посмотрим. Я только не хочу, чтобы ты волновалась. Вы
условились насчет сегодняшнего вечера? Нет?
—	Он не будет ужинать с нами.
—	Замечательно! Пусть ужинает один. Хотя бы ради разнообразия
заплатит за себя.
—	Разве он не платил за себя? Он вообще сегодня не будет ужи¬
нать.
Колетта затянулась сигаретой и пустила струю дыма. В ее голосе
Честеру почудились нотки сочувствия. Он посмотрел на нее.
—	Как грустно! Это он тебе сказал?
• — Нет. Я знаю его. Только и всего. Я знаю, в каком он состоянии.
—	И тебе жалко его, потому что он останется без ужина? — Честер
шагнул к ней. — Этого проходимца?
—	Если ты тронешь меня, я закричу. Я простила тебе один раз. Но
не сделаю этого снова. — Она вскочила с постели и отступила к двери.
Честер запустил пальцы в свою редеющую шевелюру.
—	Бога ради, успокойся, дорогая. Господи, я не собираюсь драть¬
ся. Послушай... — Тяжело ступая босыми ногами, он направился к
ней и остановился, лишь когда она опять отступила. — Дорогая, пе¬
рестань. Ты сделаешь из меня психа. Мы избавимся от этого типа
здесь или в Ираклионе. И тогда все встанет на свое место. Нам не
следует ссориться.
—	Хорошо, Честер.
Глава .1 1
Весь воскресный вечер, а потом и ночь Райдела переполняла
ярость. Она вспыхнула, когда Честер накричал на него из-за того, что
Колетта пряталась в ванной комнате. В тот момент Райдел, говоря
словами классика, был «ослеплен гневом». Устроенная Честером сце¬
307

на воскресила в памяти Райдела другую, давнюю, в кабинете отца. Он
обвинял сына в соблазнении, хуже того, фактически в изнасиловании
Агнес. И теперь Честер огульно обвинил Райдела в прелюбодеянии с
Колеттой — его женой. Это было все равно что заново пережить ста¬
рую душевную травму, страшную и мучительную, подобную моменту
рождения, который, по мнению психиатров, столь ужасен, что при¬
рода заставляет человека забыть его. Райдел не пытался тогда спорить
с отцом, но он не собирался молча сносить оскорбления Честера Он
ответил ударом на удар, воспользовавшись тем оружием, которое было
в его распоряжении, — заявил, что сообщит о нем полиции. Час спус¬
тя, когда Райдел немного остыл, он понял всю бессмысленность сво¬
его гнева. Тем не менее он не собирался отказываться от намерения
выдать Честера, даже при том, что имелась пара веских аргументов
против. Во-первых, Райделу была неприятна роль доносчика, а во-
вторых, вместе с Честером под ударом оказывалась и Колетта. Кроме
того, сам Райдел предстал бы соучастником Честера, чего ему, естест¬
венно, не хотелось.
Он размышлял об этом всю ночь и совершенно не выспался. Един¬
ственное, что не вызывало в нем колебаний, это желание вернуть пять
тысяч. Но Колетта, конечно же, не возьмет их, а Честер откажется
брать, зная, как эти деньги унижают Райдела.
Снова и снова перед глазами Райдела возникала сцена, когда Ко¬
летта выходила из ванной, и — в который раз! — его охватывал гнев.
Усталость парализовала мозг Райдела. У него больше не было сил от¬
гонять навязчивые видения, а если и удавалось, они возвращались
вновь, и все начиналось сначала. Вот так же без конца прокручива¬
лась в его сознании сцена в родительском доме. К нему подходила
мать и, тщательно подбирая слова, мягко и растерянно говорила, что,
по словам Агнес, он применил к ней силу. И совершенно нс связан¬
ная с этим неприязнь Райдела к Честеру разгоралась снова. «Я по¬
считала, что твой отец должен знать об этом, — продолжала мать. —
Он хочет переговорить с тобой в своем кабинете». Да, именно мать
сообщила Райделу, что отец хочет видеть его. Он вспомнил это прош¬
лым вечером. Именно мать сказала, фразу: «переговорить с тобой».
В его мыслях царил полный сумбур, и все же одно ему было ясно:
Честер должен продолжать думать, что Райдел донесет на него, про¬
должать бояться, вне зависимости от того, сделает он это или нет. Вот
почему Райдел был столь непреклонен, когда Колетта пыталась отго¬
ворить его. Он хотел заставить Честера запаниковать. В то, что Честер
может покушаться на его жизнь, Райдел не верил. Он не отважится
еще на одно убийство, будучи и так уже на грани паники. Вчера или
позавчера Честер заявил, что не станет проявлять пленку, которая была
у него в фотоаппарате. Очевидно, это снимки его и Колетты в Афинах
или где-либо еще в Европе, решил Райдел. Нет, новое убийство Чес¬
теру совершенно ни к чему. Он спросил у Райдела о назначении ян¬
308

тарных четок, которые видел в руках у многих мужчин, праздно сто¬
явших на углах улиц. Райдел объяснил, что четки покупают, чтобы,
перебирая их, сохранять душевное равновесие. Честер завистливо по¬
смотрел на одного из их обладателей, немало позабавив Райдела, по¬
тому что четки продавались в каждом газетном киоске.
Утром, едва открылась касса, Райдел купил билет на автобус в Ге-
раклион, отходивший в девять часов. Без четверти восемь он позвонил
в номер Макфарландов и переговорил с Колеттой, сообщив ей об ав¬
тобусе. Колетта держалась сухо и сдержанно, так же как и он. Райдел
оплатил свой счет и, взяв чемодан, отправился на автобусную станцию.
По пути он купил газету. Не из-за Честера, а просто желая узнать но¬
вости. Пять тысяч долларов лежали в левом кармане его брюк. Райдел
достиг площади без двадцати девять. Спустя десять минут прибыли на
такси Честер и Колетта и сели в автобус.
—	Доброе утро! — поздоровался Райдел с Колеттой со своего си¬
денья.
—	Доброе утро! — раздался в ответ ее чистый, звонкий голос.
Макфарланды сели впереди Райдела через два-три ряда по дру¬
гую сторону от прохода. Щетина Честера уже почти оформилась в
негустую бородку, придававшую ему благообразный вид. Райдел за¬
метил, что кое-кто из пассажиров поглядывал на Честера как на важ¬
ную персону, возможно принимая его за ученого или профессора
колледжа.
Райдел задремал вскоре после того, как они выехали из Ханья. Он
погрузился в полусон, полный кошмарных видений. Это были не сны,
а именно видения усталого, взбудораженного мозга. То ему чудилось,
что Честер стреляет в него, то неожиданно набрасывается сзади на
тихой безлюдной улочке в Ираклионе или в Афинах и душит, сжи¬
мая горло. Но между этими пугавшими его и заставлявшими вздра¬
гивать картинами были и другие, приятные, успокаивающие, в
которых он обнимал и целовал Колетту. И уже не впивался в руку
подлокотник, на который он опирался, и не давила в колено метал¬
лическая спинка переднего сиденья. Он смотрел сквозь полузакрытые
глаза на светловолосую, рыжеватую голову Колетты, сидевшей ря¬
дом с Честером, который так и не снял шляпы. Время от времени Ко¬
летта поворачивалась к мужу, говоря что-то, и Райдел мог видеть ее
лицо. Но большей частью она отдыхала, откинув голову на спинку си¬
денья. '
Подъезжая к Ретимнону, Райдел решил воспользоваться останов¬
кой и провести эти пятнадцать минут с Колеттой: принести ей кофе
или кока-колу и сандвич из лучшего ресторанчика. Однако в Ретим--
ноне он держался натянуто, кивнул ей в знак приветствия, закурил
сигарету и повернулся спиной. Он выпил чашку сладкого кофе, вер¬
нулся в автобус и вновь занял свое место с ханьинской газетой в
руках.
309

Небо затянуло, начал накрапывать мелкий дождик. Когда они подъ¬
езжали к Ираклиону, Райдел поискал глазами гору Ида, которую
видел, покидая город. Но сквозь пелену тумана невозможно было ни¬
чего разглядеть. Автобус запрыгал на ухабах, снова выбрался на ров¬
ную дорогу и въехал в Ираклион. Он высадил пассажиров на той
же немощеной площади. Оставалось уже не много времени до само¬
лета, вылетавшего в Афины в половине четвертого, так что пора бы¬
ло ехать в аэропорт. Наверняка Честер собирается лететь сегодня и
потребует, чтобы Райдел летел другим самолетом. Но Честеру будет
не просто от него избавиться. Они даже могут вместе вернуться в
Штаты. Райдел стоял на гераклионской площади, зажав чемодаИ’
между ног, и глядел, как Макфарланды забирают из автобуса свой
багаж.
Честер окликнул такси.
Райдел подошел к ним.
— Едете в аэропорт? — спросил он Колетту.
— Нет. Честер хочет посмотреть Кносский дворец, — ответила она. —
Не слишком жаркий денек для этого, не правда ли?
Колетта поежилась, держа руки в карманах пальто.
— Значит, вы остаетесь на ночь в Ираклионе?
— Видимо, да. Мы не успеем на самолет, если поедем в Кносс.
Честер пытался что-то объяснить водителю такси, показывая на свой
багаж. Тот явно не понимал, но Райдел не собирался приходить на вы¬
ручку.
— Честер хочет оставить где-нибудь чемоданы, пока мы будем
осматривать дворец, — объяснила Колетта. — Наверное, просит от¬
везти нас в какую-нибудь гостиницу, кроме «Астир». Он не хочет туда
возвращаться.
Честер действительно спрашивал о месте, куда можно «на время
сдать багаж, потому что водитель кричал в ответ по-гречески: «Каме¬
ры хранения здесь нет!» Райдел предоставил им самим разбираться.
Наконец они заговорили о гостинице «Корона», которая, вспомнил
Райдел, была всего лишь в трех кварталах, за ираклионским музеем.
Честер сделал знак Колетте, чтобы та садилась в машину.
Она сконфуженно посмотрела на Райдела и сказала:
— Пока! — Словно они расставались ненадолго.
«Так оно и есть», — подумал Райдел и, взяв свой чемодан, зашагал
к «Короне».
Это было вычурное здание неопределенного грязновато-желтого цве¬
та, выдержанное в дурном вкусе американских фильмов 30-х годов. На
крыльце Райдел столкнулся с.Честером и Колеттой, выходившими из
гостиницы. Их такси стояло у тротуара. Честер холодно посмотрел на
Райдела впервые за весь день.
— Не возражаете, если я съезжу с вами в Кносс? — спросил Рай¬
дел. — Я тоже хочу посмотреть дворец.
310

—	Возражаю и хочу, чтобы вы оставили нас в покое, — ответил Чес¬
тер. Возле такси он обернулся: — В противном случае я обращусь к по¬
лицейскому.
—	Вы обратитесь к полицейскому? — с сомнением переспросил
Райдел.
Честер отвернулся и полез в машину, в которой.уже сидела Колетта.
Райдел торопливо огляделся в поисках такси. И, нс заметив ни од¬
ного,-решил поискать на площади напротив ираклионского музея, в
квартале от гостиницы. Он обнаружил там два такси. Лишь в одном
был водитель, который охотно согласился отправиться в Кносс.
Они выехали из города той же дорогой, которой ехал автобус. Но
вскоре свернули налево. Такси Честера не было видно. Райдел разгля¬
дывал пейзаж. Он помнил изображение Кносса в кабинете отца. Ста¬
рую фотографию с руинами дворца на заднем плане, которая не могда
в детстве удовлетворить его любопытство. «А где же Лабиринт?» —
спрашивал он отца, и, вздыхая, тот объяснял, что дворец имеет четы¬
ре этажа, но большая его часть не видна на снимке, потому что скры¬
та за холмом. Райдел помнил холм: темный, поросший травой, на
склоне его, словно черные восклицательные знаки, стояло несколько
кипарисов. По склону тянулась тропинка. На переднем плане были
видны две овцы и черный ослик. Теперь Райдел искал похожий холм.
«А там действительно был Лабиринт?» — спрашивал он отца. Детское
сознание нс могло постичь тонкую, едва уловимую грань между прав¬
дой и вымыслом. Райдел все понял позднее. Понял, что именно запу¬
танная система смежных комнат дворца послужила основой для
легенды о Лабиринте. А танец быка, исполнявшийся молодыми людь¬
ми, породил легенду о страшном огнедышащем быке Минотавре, яко¬
бы обитавшем в глубинах Лабиринта.
По-прежнему моросил дождик.
—	Кносс, — сказал водитель, кивнув в сторону проволочного забо¬
ра, вдоль которого они ехали.
Не было видно ни одной постройки.
—	А где же дворец? — спросил Райдел.
—	За холмом.
Они остановились на полукруглой, посыпанной гравием площад¬
ке возле кассы. Райдел заметил фигуры Честера и Колетты, поднимав¬
шихся по склону холма в сторону кипарисов. Чуть дальше были видны
колонны и крыша дворца. Райдел узнал этот холм: все как на фото¬
графии. Он расплатился с водителем, дав хорошие чаевые, и тот пред¬
ложил подождать его. Но так как Честер, судя по всему, отпустил свое
такси, Райдел сказал водителю, чтобы он нс ждал.
—	Здесь ведь ходят автобусы, не так ли?
—	Да, каждый час.
Райдел.помахал ему на прощание и направился к кассе. Кассир си¬
дел в пальто и шляпе, закутавшись до глаз в шарф, и дремал.
311

— Эна, паракало1, — сказал Райдел, протягивая деньги. И, получив
маленький входной билетик, спросил: — Сегодня, наверное, нс много
посетителей?
Кассир издал нечленораздельное, похожее на итальянское, воскли¬
цание, что-то вроде: «Вах!» — и поднял руки, как бы говоря, что толь¬
ко идиотам может прийти в голову в такой день тащиться сюда.
Райдел поднял воротник пальто, взял чемодан, но, подумав секун¬
ду, спросил у кассира, можно ли оставить у него ненадолго чемодан.
Грек ответил утвердительно.
—	А впрочем, он не тяжелый. Пожалуй, я пойду с ним. — сказал
Райдел. Он не доверял кассиру.
Райдел зашагал вверх по склону холма. Мало-помалу показывался
весь дворцовый комплекс. Слева — плоская открытая площадка, вы¬
мощенная камнем и похожая на дворик или сцену, за которой начи¬
нался спуск, а справа — сам дворец, выглядевший как нагромождение
огромных коробок, с наружными лестницами без перил и открытыми
террасами, которые поддерживались темно-красными колоннами —
знаменитый терракотовый цвет Крита.
Райдел прошел в дверь, едва не задев головой о притолоку. Пол
был земляной, но сухой. Из комнаты выходили еще две двери. Рай¬
дел направился к той, что была справа. В следующей комнате оказа¬
лось три двери. Возле стены стояли два копья. Райдел поежился,
представив, как они вонзаются в тело человека. Поставил .чемодан,
подумал и перенес его в угол комнаты, подальше от прохода. Судя по
всему, кроме него, Честера и Колетты, больше во дворце никого не
было, даже смотрителя. Впрочем, и неудивительно. Был январь, по¬
недельник, и шел дождь.
Райдел подошел к следующей двери — собственно, дверей не
было, были лишь пустые дверные проемы — и прислушался. Откуда--
то сверху доносился голос Колетты. Он поднял голову. Ему была вид¬
на только часть наружной каменной лестницы и прямоугольный
выступ террасы или крыши, за которым открывалось серое небо. Он
осторожно поднялся по ступенькам наружной лестницы, прижимаясь
к стене здания, потому что справа от него зияла пустота. Лестница
привела в зал, фреска в котором заставила его затаить дыхание. На
ней было изображено несколько танцоров с тонкими талиями, пля¬
савших вокруг величественного быка и крутивших над его рогами
сальто.
—	Честер! — послышался голос Колетты. Она по-прежнему была
где-то наверху.
Улыбнувшись, Райдел поднялся на следующий этаж, над которым
оказалась еще одна терраса, где, держась за колонну, стоял Честер.
Его силуэт четко выделялся на фоне неба. Райдел цомахал ему рукой,
1 Один, пожалуйста (грен.).
312

но тот с явным раздражением отвернулся. Райдел поднялся по лестни¬
це на террасу. Колетта стояла в десяти ярдах от него под каменным
портиком и разглядывала несколько-больших ваз, выставленных в ряд.
Справа по террасе, опустив голову, бродил Честер. Райдел направил¬
ся к нему. Честер углубился в темный коридор, по обе стороны кото¬
рого в полу были выдолблены емкости около четырех футов глубиной.
В них, Райдел помнил по рассказам отца, хранили масло и вино. За¬
метив Райдела, Честер тут же повернул назад, словно боялся, что тот
столкнет его. Райдел отступил к стене, давая ему проход, хотя места
было достаточно, чтобы разойтись, не задевая друг друга.
—	Занятно, не правда ли? — заметил он. — Наверное, здесь была
кладовая.
—	Помещение для слуг, — поправил Честер.
Райдел улыбнулся, вспомнив отца.
—	А, Райдел! Привет! — окликнула его Колетта. — Ну, как тебе
здесь?
Райдел направился прямо к ней, радуясь звуку ее голоса и возмож¬
ности быть с ней.
—	Потрясающе! Теперь я понимаю, что подразумевалось под Лаби¬
ринтом. Не могу представить, как можно организовать экскурсию по
этому дворцу. В каждую комнату выходят три другие.
—	Спустимся по главной лестнице. — Она взяла его за руку, ощу¬
тив, так же как и он, внезапное волнение.
Они остановились у фрески, на которой было изображено несколь¬
ко женщин в нарядных платьях, с обнаженной грудью, оживленно
разговаривающих между собой, словно в театральной ложе.
—	Посмотри на этих грудастых. Кажется, это известная фреска, —
рассмеялась Колетта.
—	Возможно. Пошли. Вот главная лестница. Видишь желобы для
дождевой воды? Отец рассказывал мне о них. Они выгибаются, замед¬
ляя течение воды, чтобы она не выплескивалась на ступеньки. Целая
гидравлическая система, хотя и примитивная.
—	Колетта! — послышался откуда-то сверху голос Честера.
—	Я здесь, внизу! — ответила она. — На главной лестнице!
Но минуту спустя они уже были перед комнатой, обозначенной как
«купальня царицы». Вошли тихо ступая.
—	Если это ванна, то она слишком маленькая, — заметила Колетта,
рассматривая каменное сооружение, стоявшее в углублении на полу.
—	Может, люди тогда были меньше?
Колетта рассмеялась.
—	Кажется, мы единственные посетители дворца. Правда, здорово?
Они поцеловались. На мгновение тела их слились. Потом Колетта
схватила его за руку и потянула в следующую комнату.
—	Посмотри на этот стул, — показала она на высеченный из кам¬
ня стул с высокой прямой спинкой.
313

—	Это трон, — пояснил Райдел. — Трон царя Миноса.
—	Правда? — спросила Колетта завороженно. Она осторожно села
на него и, улыбаясь, подняла голову. — Л здесь удобно.
К стене были прислонены большие шиты и копья.
—	Колетта! — послышался из соседней комнаты голос Честера.
Он возник в дверном проеме. Лицо его пылало от гнева. Рука сжи¬
мала путеводитель.
— Господи, здесь можно запросто заблудиться!
— Но вы же не заблудились, — заметил Райдел ехидно.
Честер побагровел.
— Успокойся, Чес, — сказала Колетта мягко. — Двери здесь нс за¬
пираются, так что нас не закроют.
— Я уже все посмотрел, что хотел. Если ты готова...
— Нет, еще рано. Думаю, я не видела и половины всего. Я посто¬
янно открываю для себя новые комнаты.
Райделу хотелось еще побыть с Колеттой, но чтобы не раздражать
Честера, он оставил их и направился дальше. Задержался ненадолго у
сосуда, обозначенного как «ластральная ванна», которая была чуть
меньше ванны царицы. Внезапно ему захотелось уйти. Райдел быст¬
ро прошел в дверь налево, в наиболее вероятном направлении глав¬
ной лестницы. Миновал две комнаты и, свернув пару раз, спустился
на террасу первого этажа. Мелкий дождь снова окропил его лицо.
Райдел шел медленно, стараясь взять себя в руки. Прямо перед ним
была дорожка, которая вела ко дворцу и по которой будут возвращать¬
ся Честер и Колетта. Он ждал, когда они появятся. Но вдруг вспом¬
нил о своем чемодане. Обошел дворец, разыскал дверь, через которую
входил, и, взяв чемодан, стал ждать снаружи.
— Честер, — послышался издалека голос Колетты. — Честер, где ты?
— А.где ты? — послышалось в ответ.
Райдел улыбнулся. Похоже, Честер играет с ней в прятки.
— Честер, в какой ты комнате? Ты выше? Я спускаюсь.
Честер не ответил.
Подождав немного, Райдел крикнул:
—- Выход здесь! Слышишь, Колетта?!
— Да, но... Крикни еще. Я пойду на голос.
Райдел поставил чемодан на землю и, обогнув угол дворца, прошел
на боковую террасу, посчитав, что так короче. Возле двери остановил¬
ся и крикнул:
— Сюда, Колетта! Слышишь?
— Да! — отозвалась она весело. — Спасибо!
Райдел заглянул в две другие двери, которые вели из комнаты, и
снова крикнул:
— Сюда!
Вышел на террасу. Прошел до угла, посмотрел, нет ли Честера, и
вернулся на середину-террасы.
314

Колетта показалась в проеме двери, возле которой он только что
стоял. Она бежала к нему, улыбаясь.
Вдруг — шорох? тень? шестое чувство? — что-то заставило его под¬
нять глаза, и тут же почти инстинктивно отскочить в сторону и при¬
гнуться.
Раздался глухой удар, похожий на раскаты грома, грохот бьющихся
друг о друга камней.
Райдел поднялся. Его трясло.
—	Dio mió1, — прошептал он. — Dio mío, dio mió, —' повторял он
снова и снова.
Колетта лежала в крови, лицом вниз. Голова у нес была разбита. По
обе стороны валялись два огромных обомка каменной вазы, покачи¬
вавшихся, точно уродливые колыбели с неровными краями. Райдел
поднял голову и увидел Честера. Тот смотрел вниз, перегнувшись че¬
рез низкий парапет террасы двумя этажами выше.
—	Грязный ублюдок! — прошептал Райдел дрожащим голосом.
Честер издал стон, похожий то ли на вой, то ли на визг собаки.
Райдел метнулся к лестнице слева. Но, пробежав половину проле¬
та, внезапно почувствовал слабость в ногах и повалился, схватившись
за ступени. Голова кружилась. Он поднял глаза и увидел Честера: тот
медленно спускался вниз по лестнице.
Райдел с усилием приподнялся. Честер приблизился, сжимая кула¬
ки, готовый ударить.
Райдел бросился на него, вцепился обеими руками в ноги. Честер
потерял равновесие и полетел вниз, увлекая Райдела. Оба упали на
террасу с высоты шести-восьми футов. Райдел не ушибся. Честер, ви¬
димо* оглушенный, сидел обхватив голову руками. Райдел тяжело ды¬
шал, пытаясь прийти в себя и все еще чувствуя слабость. Посмотрел
на Колетту.
—	Она мертва, — сказал он Честеру.
Райдел отполз в сторону. Подогнув под себя ноги, он встал на колени
и закрыл лицо руками. Его тошнило. Он хотел подняться, но не мог.
Честер стоял перед ним.
—	Это ты виноват, что она мертва, — прошипел он. — Ты.
Пошатываясь, подошел к Колетте, опустился перед ней на колени
и протянул руку, чтобы коснуться ее плеча.
Райдел глядел настороженно, так, словно Честер мог причинить ей
боль, хотя уже видел ее голову. Встал.
Честер обернулся к нему:
—	Тебе это так не сойдет! Сволочь!
Он одернул рукава своего лальто. Видимо, машинально. Жест хо¬
рошо одетого господина, приводящего в порядок свои манжеты перед
тем, как уйти.
1 Боже мой (ит.).
315

Райдел почувствовал себя уверенней. Он шагнул к Честеру.
Тот поднялся и пошел прочь. В конце террасы он повернул нале¬
во. Райдел кинулся за ним.
—	Вы что же, собираетесь оставить ее?
Честер шел по дорожке в направлении выхода.
—	Эй! — окликнул его Райдел.
Честер не обернулся. Его темная фигура растаяла за пеленой дождя.
Райдел бросился вдогонку, споткнулся о свой чемодан, машиналь¬
но схватил его, но через несколько шагов поставил на землю и кинул¬
ся назад на.террасу.
—	Колетта! Колетта! — закричал он и тронул се за плечо.
Рука Колетты с обручальным кольцом на пальце не была повреж¬
дена и казалась живой. Вокруг ее головы красным ореолом расплылась
лужа крови, размытая дождем. Райдел слизнул с губ дождевые капли, ре¬
шительно встал, кинулся к чемодану и затем вслед за Честером.
Его нигде нс было видно.
— Здесь не отъезжало такси? — спросил Райдел кассира, дремавше¬
го в будке у входа.
—	Что? — Грек сидел в глубине будки, стенки которой закрывали
его как шоры.
—	Кто-нибудь отъезжал сейчас на такси?
—	Нет. Никто не отъезжал. Я бы видел. Много еще там оста¬
лось? — Он кивнул в сторону дворца. — Мы закрываемся через два¬
дцать минут.
Райдел не ответил и поспешил прочь. Он вдруг подумал, что, ког¬
да найдут Колетту, кассир вспомнит только его лицо и опишет по¬
лиции. Но это показалось ему несущественным. Райдел дошел до
поворота. Еще не стемнело, и дорога просматривалась достаточно да¬
леко. Честера на ней не было. Райдел огляделся. Через дорогу
напротив входа в музей стоял туристический центр, одно из субсиди¬
рованных правительством заведений, — комплекс ресторана и гости¬
ницы. Вряд ли Честер осмелится пойти туда. Желтые огни низкого
здания пробивались сквозь пелену дождя. Нет, скорее всего Честер
прячется сейчас где-нибудь за кустами, а может, ему повезло и он сел
в автобус или даже в такси. Райдел натянуто улыбнулся. Время еще
есть.
Глава 12
Честер прятался, а точнее, обессилев, свалился в зарослях кустар¬
ника всего лишь в тридцати ярдах от ворот Кносса. Он то дрожал, как
в лихорадке, то обмякал, словно в его теле нс было ни одного муску¬
ла. Шум дождя отдавался в ушах низким гулом. Одежда насквозь про¬
мокла. Он сидел подогнув под себя ноги и опершись рукой о влажную
316

землю. Прошло довольно много времени, начало смеркаться, прежде
чем к Честеру вернулась способность соображать. И первой мыслью
было то, что темнеет. Мало-помалу он приходил в себя.
Райдел скорее всего ушел и ждет его в гераклионской гостинице,
где Честер оставил багаж. А Колетта по-прежнему лежит под дождем
на террасе. Мысль эта открыла Честеру всю глубину постигшей его
катастрофы. Он снова задрожал, тяжело дыша и судорожно глотая воз¬
дух. Это вина Райдела. Гнев заполнил пустоту, оставленную болью.
Райдел заплатит сполна. Честер осторожно поднялся. К нему возвра¬
щалась способность действовать. Он побрел по дороге в сторону Ирак¬
лиона. Почувствовав, что в руках чего-то недостает, вспомнил:
путеводитель остался на верхней террасе дворца. Горько усмехнулся
и тихо всхлипнул. Достал расческу, пару раз провел ею по своим ре¬
деющим влажным волосам. Придется выбираться на автобусе. Не
было шансов поймать на загородной дороге такси.
Прошло минут тридцать пять, прежде чем показался автобус,
следовавший в сторону Ираклиона, хотя в обратном направлении их-
проследовало три. Честер проголосовал, и автобус остановился. Под¬
нявшись в салон, Честер оглядел пассажиров в поисках Райдела. На
него смотрели угрюмые лица греков, темные, бородатые. Райдела не
было.
Честер высматривал Райдела на площади, где остановился автобус.
Очевидно, он ждет в гостинице «Корона». Только сейчас Честер вспом¬
нил се название. Несколько минут назад он еще не был в состоянии
думать о ней. Неторопливо, стараясь держаться как можно естествен¬
ней, Честер направился к кафе, огни которого увидел с площади. Его
не покидало ощущение, будто все смотрят на него. Честер пожалел, что
на нем не было шляпы. Она осталась в Кноссе.
То, что пришлось пережить Честеру в следующие двадцать минут,
можно было сравнить с пыткой. Но он все стоически перенес. Разыс¬
кав в телефонном справочнике раздел «гостиницы» — «ксенодохио» —
слово, которое он знал, — Честер позвонил в гостиницу «Корона» и
попросил переслать свой багаж в гостиницу «Гефест», название кото¬
рой нашел в этом же справочнике. Хотя тот, кто снял трубку в «Ко¬
роне», говорил по-английски, Честеру никак не удавалось с ним
объясниться. Либо Честер не мог сказать вразумительно, чего хочет,
либо служащий гостиницы притворялся, что не понимает его, не же¬
лая терять постояльца.
—	Я заплачу за ночь, если хотите, — сказал Честер. — Ясно? Вы¬
пишите счет, и я перешлю деньги с посыльным, который привезет
багаж в гостиницу «Гефест»_
Честеру пришлось повторить это несколько раз. Наконец служащий
желчно сказал:
—	Вы будете жалеть, сэр.
- — Почему? — спокойно спросил Честер.
317

Закончив разговор через ми нуту-две и по-прежнему сохраняя не¬
возмутимость, он сел за столик и заказал виски. Виски нс оказалось,
и Честер попросил узо. Теперь он выглядел таким же потрепанным,
как и остальные посетители, что было неплохо. И отличался от них
только одним: он был американцем.
Честер решил позвонить снова. На этот раз на помощь ему пришел
владелец кафе, дружелюбный, улыбчивый грек. Честер объяснил ему.
в чем дело. Тот понимал по-английски, но не знал слов «чемоданы» и
«багаж». Один из посетителей перевел их, и хозяин, сняв телефонную
трубку, позвонил в гостиницу «Корона».
Последовал непродолжительный разговор. Наконец все было ула¬
жено. Честер поблагодарил хозяина и оставил щедрые чаевые.
Он уже собирался уходить, как вдруг вспомнил, что не знает, где
находится гостиница «Гефест». Повернулся, чтобы спросить, но пере¬
думал. Лучше узнать у кого-нибудь другого. Он и так пробыл здесь
слишком долго.
К кому Честер ни обращался, никто не мог ему ответить. Он уже
начал думать, что такой гостиницы вообще не существует, и именно
поэтому было трудно договориться со служащим «Короны», когда на¬
конец продавец газет объяснил ему, куда идти.
Гостиница стояла в глубине узкой темной улочки. Над входом го¬
рел тусклый фонарь. Вывеска возле двери гласила: «Ксенодохио Ге¬
фесту». Честер оглядел маленький холл. Его чемоданов нигде не было
видно.
— Нет, — покачал головой портье в ответ на вопрос Честера, при¬
был ли его багаж.
У Честера по-прежнему было неспокойно на душе. Прошло по мень¬
шей мере минут двадцать после того, как владелец кафе звонил в гости¬
ницу «Корона». Честер попросил номер с ванной. Портье кивнул.
— Паспорт, пожалуйста.
Судя по всему, это была единственная фраза, которую он знал по-
английски.
Честер быстро отошел к двери. Оба паспорта, его и Колетты, лежа¬
ли во внутреннем кармане пиджака. Честеру не хотелось, чтобы портье
знал, что у него два паспорта. Он вернулся назад и протянул ему свой
паспорт. Нужно будет отделаться от второго, решил Честер. Тем более
что он фальшивый. А когда Колетту опознают... Впрочем, смогут ли?
Осталось ли что-нибудь от ее лица? Если опознают, то как миссис
Макфарланд, жену Честера Макфарланда. Не держала ли Колетта в
бумажнике свою или его фотографию? Почему он не проверил это
раньше? «Господи, где мой багаж, мое виски, мои деньги?» Честер бро¬
сил взгляд на открытую дверь^ пересек маленький холл и плюхнулся
на стул.
Портье что-то сказал ему, улыбаясь. Но Честер лишь устало качнул
головой.
318

—	Я жду свой багаж.
У входа остановилось такси. Честер выпрямился на стуле. У него
не было сил встать.
Из машины вылез Райдел. Честер от неожиданности вздрогнул.
Словно кто-то схватил его сердце и сжал. Он медленно поднялся. Рай¬
дел, судя по всему, был один, без посыльного. Водитель выгружал из
такси чемоданы. Райдел посмотрел в открытую дверь, заметил Честе¬
ра и отвернулся. Он расплатился с водителем. Портье вышел, чтобы
помочь перенести багаж. Честер стоял не двигаясь. Райдел вошел в
холл, держа в одной руке свой чемодан, в другой — дорожную сумку
Честера, и сухо кивнул. Его лицо было строгим, чужим. Прядь влаж¬
ных черных волос сбилась на лоб.
Портье спросил о чем-то у Райдела, тот коротко ответил и кивнул
в сторону Честера.
—	Добрый вечер, — поздоровался с ним Райдел и слабо улыбнулся.
Он что-то сказал служащему на греческом. Портье понимающе улыб¬
нулся, кивнул и взял у Райдела паспорт. Пока он заполнял регистраци¬
онную карточку, Райдел подошел к Честеру.
—	На чем собираетесь завтра отбыть? На пароме или самолете?
—	На пароме, — ответил Честер быстро.
—	Что будете делать сейчас?
Честер не ответил.
Райдел вернулся к конторке и что-то шепотом сказал портье. Тот
выслушал с серьезным видом и кивнул. Честер смотрел на них при¬
щурившись. Райдел наверняка просил служащего сообщить ему, если,
его знакомый захочет покинуть гостиницу. Возможно, он объяснил,
что Честер находится под впечатлением какого-нибудь дурного извес¬
тия, или что-то в этом роде.
Райдел остался в холле, а Честер вместе с портье, захватившим пару
чемоданов, поднялся в крошечной кабинр лифта на третий этаж, ока¬
завшийся последним.
—	Где остановился мой знакомый? — спросил Честер у него, пока¬
зывая вниз. — В каком номере?
—	Номер? — Портье показал ему бирку на одном из двух ключей,
которые держал в руке.
На ней была цифра «10». Номер комнаты Честера. Он заметил его,
когда входил.
—	Нет, другой. Для него. — Честер показал на второй ключ в руке
портье.
—	А! Пенде! Пять! — сказал портье.
Этажом ниже, решил Честер.
Он слишком устал, чтобы придавать этому какое-то значение, и, сбро¬
сив на кровать мокрое пальто, сел в уродливое жесткое кресло в ожида¬
нии, когда принесут остальные чемоданы. Можно не беспокоиться, что
Райдел улизнет, подумал Честер. Райдел сам не отпустит его от себя. Те-
^319

перь главное — добраться до Афин или другого крупного города. Там он
позвонит в полицию и сообщит о Райдсле Кинере. Не обязательно на¬
зывать себя. Даже если полиция догадается, кто звонил, или Райдел при
аресте расскажет, что Чемберлен и Макфарланд — одно лицо, Честер к
тому времени будет уже за границей. Но сначала нужно достать новый
паспорт. Можно снова воспользоваться услугами Нико, но так, чтобы об
этом не знал Райдел. Придется хорошо заплатить Нико, чтобы держал
язык за зубами. Это обойдется в приличную сумму, но Честер не поску¬
пится. Да, он не поскупится.
Наконец принесли остальные чемоданы, среди них большой рыже¬
вато-коричневый, в котором были деньги, и сумку с бутылкой виски.
Честер заплатил чаевые запыхавшемуся портье и, едва тот ушел, налил
себе долгожданную порцию.
Завтра он улетит на самолете. Они оба, Честер и Райдел, вернутся в
Афины одним рейсом. Не забавно ли?
Но тут Честер осознал, что нс может позволить себе ждать до по¬
ловины четвертого, когда вылетает самолет. Куда безопаснее отпра¬
виться на пароме в девять часов утра, даже если придется добираться
до Пирея целые сутки, что и было в действительности. Тело Колетты
скорее всего обнаружат завтра утром, когда дворец откроют для пуб¬
лики. Честер надеялся, что ее не найдут сегодня вечером. Если смот¬
ритель и пройдется по дворцу, чтобы убедиться, все ли вышли, вряд
ли он будет обходить его весь и скорее всего ограничится тем,.что
покричит и посветит фонарем на наружных террасах. Но завтра к де¬
вяти или самое позднее к десяти утра тело, конечно же, будет обна¬
ружено. Честер уже устал думать об этом.
Он допил виски и налил еще. В номере был умывальник. Ванная,
по словам портье, помещалась в конце коридора, но у Честера уже нс
было сил се искать.
Он снял рубашку, намочил полотенце и обтерся под умывальником.
От него едко пахло потом. Отражение в зеркале испугало Честера. На
него смотрело постаревшее, землистое, осунувшееся лицо. Медленно,
точно сомнамбула, Честер накинул на голос тело пиджак, опустился на
постель и откинулся на спину. Но уснуть он не мог. Сознание словно
сжалось в крохотный тугой узел в центре мозга. Скрип половицы в
коридоре заставил его насторожиться. Честер вскочил с постели и по¬
вернул ключ в двери. Сердце его учащенно билось, словно прбйчувст-
вуя какую-то опасность.
Скрип больше не повторился.
Честер задремал. Время от времени дождь хлестал по стеклу. Где-
то дрались кошки. Перед его глазами возникла картина: два грязных
кота сцепились на краю крыши и вместе сорвались вниз. Он вздрог¬
нул и проснулся. Сел на кровати.
Нужно что-то делать. Можно позвонить в полицию и сообщить,
где находится Райдел Кинер. Заявить, что это он убил жену Честера,
320

убил из мести, потому что не смог увести ее от мужа. Сказать, что
Райдел Кинер психопат, что именно он убил полицейского агента в
гостинице «Кингз-Палас» и угрожал убить Честера, если тот обратит¬
ся в полицию. Честер случайно оказался свидетелем этого убийства в
коридоре. Он лишь жертва обстоятельств. Ему пришлось заплатить
этому типу пять тысяч долларов, чтобы откупиться. Деньги остались
у Райдела Кинера. Полиция должна найти их при обыске. Да, так и
надо сделать. А впрочем... Честер упустил из виду, что не сможет
укрыться за фамилией Чемберлен, ведь в гостинице «Кингз-Палас» он
останавливался как Макфарланд. Придется объяснять полиции появ¬
ление нового паспорта. Ну что ж, Честер может сказать, что поддал¬
ся панике и купил паспорт, чтобы обезопасить себя. Он боялся, что
его схватят и обвинят в убийстве греческого детектива, к которому он
не причастен и которое в действительности совершил Райдел Кинер.
Каков мотив? Что-нибудь можно придумать. Райдел Кинер — психо¬
пат, в этом все дело. Он убил его жену в отместку за то, что не смог
получить ее. Честер слышал такие истории.
Нужно что-то делать.
Честер поднялся. Телефона в номере не было. Можно спуститься
и позвонить с улицы. Конечно, так будет лучше. Честер представил,
как говорит: «В Кносском дворце, на террасе, вы найдете тело Мэри
Элен Чемберлен... Так вот, убийца — Райдел Кинер. Он остановился
в гостинице «Гефест». К-и-н-е-р...»
Надо так и сделать. Добавить, что Райдел Кинер причастен и к
убийству Георга Папанополоса в Афинах на прошой неделе...
Честер открыл чемодан и достал свежую сорочку. Поднял чемодан,
чтобы поставить возле кровати, и тут его правая рука обмякла. Он
понял, что не пойдет звонить. Городок слишком мал. Сколько в нем
может быть американцев? Это несерьезно. Ему нужно покинуть гос¬
тиницу, прежде чем полиция придет за Кинером. Но Райдел не от¬
пустит его от себя ни на шаг. Нет, здесь, в Ираклионе, это сделать
невозможно, другое дело — Афины. Честер решил сойти вниз и пе¬
реговорить с портье насчет завтрашнего парома. Может, купить би¬
лет заранее? Честер надел сорочку.
В дверь постучали. Затем подергали ручку.
Честер не сомневался: это Райдел. Он подошел к двери.
—	Кто там?
—	Будто не знаете. Откройте.
—	Мне не о чем с вами разговаривать.
Райдел с силой толкнул дверь плечом. Дерево затрещало,’но замок
выдержал.
Честер открыл дверь.
—	Благодарю, — сказал Райдел, входя.
Честер решил сначала, что он пьян, но глаза у того были трезвые.
Райдел захлопнул дверь. Он стоял засунув большие пальцы рук за пояс
11 П. Хайсмит «Два лнкэ января»
32!

и неподвижно глядел на Честера. Макфарланд отвел глаза, затем по¬
смотрел снова.
—	Что вам нужно? — спросил он.
—	Я пришел убить вас, — сказал Райдел. Его пальцы подрагивали. —
Ну а потом представлю это как ваше самоубийство. Я уже предупредил
портье о том, что у вас большие неприятности.
Честер начал покрываться пбтом, хотя и нс верил в угрозу Райде-
ла. Уж слишком абсурдно. Он усмехнулся.
—	И как же вы собираетесь все это проделать?
—	Я повешу вас с помощью пары галстуков. Крюк от люстры вы¬
держит.
Честер посмотрел вверх. Крюк явно не выдержит.
—	Убирайтесь из моего номера.
—	Ну нет, — усмехнулся Райдел. — Сначала попробуйте донести на
меня в полицию. Вы ведь не захотите умереть, прежде чем не сделае¬
те это. Ну же! Валяйте! Чего ждете? Посмотрим, что у вас получится.
Вы, тупоголовый кретин! — Райдел почти кричал.
—	Убирайтесь отсюда. Вы психопат. — Теперь Честер действитель¬
но начал бояться.
Райдел закусил губу. Он успокоился так же внезапно, как и при¬
шел в ярость.
— Ладно. Продолжим этот разговор в Афинах, — проговорил он и
направился к двери. — Согласны? Завтра отправляйтесь паромом, а нс
самолетом.
Честер ничего не сказал. Он неподвижно глядел на Кинера.
Райдел остановился.
— К сожалению, мне тоже придется отбыть завтра до полудня. Иначе
полиция задержит меня. А это даст вам время ускользнуть. — Он вышел
и закрыл за собой дверь.
Теперь у Честера не было .необходимости спускаться вниз, что¬
бы справиться насчет парома. Пусть об этом позаботится Райдел,
раз уж им придется плыть вместе. Он подошел к двери и повернул
ключ. Затем медленно разделся и, не надевая пижамы, скользнул
под простыню. Честер не стал выключать свет. Так было спокой¬
нее. Он вдруг понял, чего боится: Райдел тоже может донести на не¬
го в полицию, позвонить по телефону, не называя себя. Здесь или
в Афинах. У него все козыри. Если понадобится, сошлется на Ни¬
ко, чтобы подтвердить подделку паспорта. Заявит полиции, что
Чемберлен — ненастоящее имя. И вообще одному Богу известно, что
Колетта успела разболтать о нем Райделу. Вероятно, более чем до¬
статочно. * Оставался лишь один способ избавиться от Райдела —
убить его. Вторая попытка -должна быть успешнее. Лучше всего
нанять исполнителя. Возможно, Нико найдет такого человека в
Афинах. Надо сказать Нико, что у него есть важное, но опасное
поручение, за которое он готов хорошо заплатить. Не раскрывать
322

подробностей. Назвать имя Райдела лишь том/ человеку при
встрече. Если один промахнется, нанять другого. Надо так и сде¬
лать.
Глава 13
Когда на следующее утро в половине восьмого Райдел постучался
в номер Честера, ответа не последовало. Он постучался еще раз, на¬
звал Честера по имени. Безрезультатно. Райдел спустился в холл. За
конторкой сидел тот же портье. Он дремал, откинувшись на спинку
стула и прислонившись головой к стене: Райдел постучал по контор¬
ке. Портье открыл глаза и выпрямился.
—	Прошу прощения. Господин из десятого номера не выехал? —
спросил Райдел.
—	Кто?
—	Десятый номер. Мистер Чемберлен.
—	А, нет. Он вышел в... четыре или пять часов.
—	Сегодня утром? С багажом?
—	Нет, нет, — улыбнулся портье.— Без багажа. Возможно, он от¬
правился на утреннюю прогулку.
—	Благодарю. — Райдел приблизился к входной двери и вышел на
улицу.
* Успокойся, не паникуй, сказал он себе. Честер вернется. Если, ко¬
нечно, не сбежал, забрав из чемодана деньги и бросив багаж. Но это
показалось Райделу маловероятным. Когда он уже собирался вернуть¬
ся в гостиницу, из-за угла показался Честер. Райдел прошел в вести¬
бюль.
—	Идет, — сообщил он портье.
—	А, хорошо. Наверное, ваш друг плохо спал.
—	Скорее всего. Мы уедем через полчаса. Подготовьте, пожалуй¬
ста, наши счета.
—	Хорошо.
Райдел направился к лестнице. Ему не хотелось, чтобы портье ви¬
дел какую-либоч враждебность между ними. Он одолел четыре сту¬
пеньки, когда Честер подошел к лестнице. Райдел обернулся.
—	Доброе утро. Я только что попросил портье подготовить наши
счета. Нужно поторопиться. Паром уходит в девять.
Честер выглядел неважно. Бледное лицо, мешки под глазами.
—	Ладно, — согдасился он.
—	Встретимся внизу в восемь. .
Райдел направился к своему номеру на втором этаже. Честер под¬
нялся на третий этаж.
Около восьми, молча оплатив счета и погрузив багаж в одно
такси, они направились в порт. На пирсе у судна стоял разносчик-
323

газет. Райдел купил ираклионскую газету и бегло проглядел пер¬
вую страницу. Упоминания о найденном в Кноссс мертвом теле не
было. Поднявшись* на палубу и переговорив со стюардом, Райдел
выяснил, что билеты можно купить в небольшой кают-компании на
главной палубе. Он распорядился, чтобы носильщик поднял их багаж
на борт.
К счастью, в наличии оказались свободные места первого класса.
На таком судне Райделу не хотелось бы плыть даже вторым классом.
Третий же наверняка помещался где-нибудь рядом с трюмом Откры¬
тая палуба на корме была забита наиболее бедными пассажирами. Им
предстояло провести так, без крыши над головой, целые сутки. Люди
ели апельсины, бананы и бутерброды, кидая остатки за борт или под
ноги. Райдел с сочувствием оглядел этих людей, когда поднимался по
трапу. Они напоминали скот в загоне. Впрочем, толкаясь и препира¬
ясь из-за места, стараясь отвоевать побольше пространства вокруг себя
для ночлега, эти люди как бы отделяли себя от животных. Лишь чело¬
век способен думать о предстоящем.
— Я могу разместить вас в одной каюте, — предложил кассир.
— Нет, нет. Лучше отдельно, — забеспокоился Райдел.
Он разговаривал с кассиром по-английски. Тот сидел за конторкой.
Честер стоял на расстоянии четырех футов. Перспектива разделить с
Честером одну каюту вызвала у Райдела слишком заметную реакцию.
Он это почувствовал.
Честер получил место в двадцать седьмой каюте. Райдел в двена¬
дцатой. Располагались каюты в разных концах судна.
К удовольствию Райдела, второе место в его каюте оказалось сво¬
бодным и скорее всего останется незанятым до конца плавания. Ког¬
да принесли его чемодан, он снял пиджак, раздвинул занавески на
иллюминаторе и выглянул наружу. Бросил последний взгляд на Ирак¬
лион, напоминавший груду белесо-желтых камней, рассыпанных
по склону холма, посмотрел на носильщика в синей униформе, спе¬
шившего по палубе, затем опустился на койку и закрыл лицо ру¬
ками. Возможно, как раз в это время обнаружили тело Колетты. Вот
что должно принести это утро. Райдел лег на койку, заложил руки
за голову и закрыл глаза. Он прислушивался к обычным дневным
звукам: голосам, шагам, стуку, лязгу. Новость придет по радио око¬
ло полудня и быстро распространится по судну. Еще бы, убийство
в таком необычном месте. Райдел вспомнил о сумочке Колетты,
которая лежала под ее правой рукой, и подумал: что там было? Пас¬
порт? Вряд ли. Возможно, водительские права на имя миссис Чивср,
а может, ее фотография с Честером или фотография одного Честера,
если, конечно, он нс заставил ее выбросить все это из бумажника
Райдел представил, как кассир из Кносского дворца рассказывает
полиции о молодом человеке с американским акцентом, который
спрашивал у него, не отъезжал ли кто-нибудь на такси. Определенно
324

молодой человек вел себя куда подозрительнее, чем мужчина средних
лет. Не исключено, что кассир вообще не видел, как Честер уходил.
Полиция может заподозрить, что он также стал жертвой молодого
человека, как и женщина, и его тело все еще лежит где-нибудь во
дворце, в одной из комнат Лабиринта, в чане для масла или в желобе
для стока воды.
Райдел может выкрутиться в любой момент. Честер был всецело
в его руках. Поэтому Райдел ждал, что' Честер попытается убить
его или наймет исполнителя. Вряд ли у него хватит ума и сил
сделать это 'самому. Да, теперь, после смерти жены, положение
Честера усугубилось; Райделу было приятно сознавать это, видеть
на его лице страх. Райдел не собирался изображать из себя мсти¬
теля за смерть Колетты. Он лишь злорадствовал, зная, что пресы¬
тится этим дня через четыре, когда они доберутся до Италии или
Франции. Затем он оставит Честера, но перед этим хорошенько за¬
пугает. Сделает так, что Честер сам побежит в полицию. Вот чего он
хотел.
Райдел закрыл дверь на дверную цепочку на случай, если кто-то по¬
пытается войти, и стал бриться над умывальником. Узкая дверь справа
от умывальника вела в душ.
Корабль отошел от берега.
Около десяти тридцати Райдел вышел на палубу посмотреть на море.
Он нс оглядывался, не желая видеть, как исчезает Крит. Ни впереди, ни
справа, ни слева не было видно ни одного острова, лишь синее покачи¬
вающееся море. Небо — необычайно яркое и безоблачное, словно вче¬
рашний дождь смыл все облака.
Райдел обошел корабль, вновь заглянул в небольшую кают-ком¬
панию, где стояла конторка кассира, и спустился по главному
трапу, покрытому потертым линолеумом и окаймленному неуклю¬
жими деревянными перилами, которые соответствовали вкусам вре¬
мен королевы Виктории. Судно блистало чистотой, но все на нем
было старым и изношенным. Кают-компания для пассажиров пер¬
вого класса имела унылый вид. Это была круглая каюта в кормо¬
вой части корабля, помещавшаяся как раз над открытой палубой,
где, тесно сбившись, сидели пассажиры, которых Райдел видел,
поднимаясь на корабль. Вся обстановка — диван да несколько
стульев. Ни пианино,' ни карточного столика. Все места были за¬
няты. Трое мужчин — двое на вид итальянцы, один скорее всего
француз — стояли возле широких иллюминаторов и, глядя на мо¬
ре, курили. Из репродуктора лилась греческая танцевальная музы¬
ка. Палуба покачивалась под ногами. Начиналась бортовая качка.
Полная женщина, сидевшая на диване, сказала по-французски, что,
если качка не утихнет, рацион ленча будет урезан. Слева от входной
двери Райдел заметил крохотную стойку бара без сидений и без бар¬
мена.
325

Здесь же в кают-компании, куря возле иллюминатора, Райдел про¬
слушал одиннадцатичасовую сводку новостей. Она открылась сооб¬
щением:
«...на южной террасе Кносского дворца найдено тело молодой жен¬
щины... погибла от удара большой вазой, которая упала с верхней тер¬
расы... личность женщины пока не установлена... — Помехи время от
времени обрывали фразы. — ...предположительно американка... как
полагают, стала жертвой преднамеренного покушения, так как на тер¬
расе непосредственно над тем местом, где она находится, ваз не было.
Это все, что сообщила полиция».
— Кносс? Ничего себе местечко для убийства, — сказал по-гречес¬
ки один из мужчин, которых Райдел принял за итальянцев. Оба рас¬
смеялись.
Райдел угрюмо отвернулся.
— А что случилось? — поинтересовалась француженка. Она что-то
вязала, проворно двигая спицами.
— Убийство в Кносском дворце, — ответила ее соседка по-фран¬
цузски с греческим акцентом.
— Убийство! Надо же! А мы были там в воскресенье. И кого уби¬
ли? — Вязавшая выпрямилась.
Райдел следил, как новость расползается по кают-компании. Люди
улыбались, пожимали плечами, поднимали брови, выказывая интерес.
Большинство наверняка посетило дворец. Он ведь входил в маршрут
почти каждого туриста. Известие не вызвало ничего, кроме любопыт¬
ства, однако заслонило собой остальные новости.
В заключение сводки Райдел услышал, что передача была из Афин.
Попав с Крита в столицу, известие проделало почти полный путь на¬
зад. Райдел бросил окурок в урну, и вернулся в свою каюту. Честер
наверняка пьет сейчас виски у себя в каюте, подумал он и, достав
блокнот в черно-белой обложке, начал писать:
16 января 19...
11.10, утро
Понедельник, 15-е, пропущен. Сегодня вторник. То, что произошло
в понедельник, забыть невозможно, и я знаю, что не смогу это сделать
никогда. Сейчас, когда я пишу эти строки, я нахожусь вместе в Ч. на
корабле, следующем из Ираклиона в Пирей. Только что прослушал свод¬
ку новостей, в которой не было, упомянуто ни одного имени. Я плыву
на судне, полном свиней и кретинов, чувствуя себя связанным невиди¬
мыми путами с тупоголовым ублюдком. Я не могу расстаться с ним.
словно меня удерживает какой-то магнит, голос крови, сыновий ин¬
стинкт, словно сама судьба определила нам быть вместе. Впрочем, знаю
я эту судьбу. Все объясняется достаточно просто, банально и без вся-
326

коп мистики. Я ненавижу его и одержим этим чувством. Я не собира¬
юсь его убивать, да и не смог бы. Единственное, чего я хочу, это видеть
его финал. Во всех значениях этого слова. Во всяком случае, конец уже
близок.
Несмотря на это, я должен оберегать собственную жизнь. У Честе¬
ра достаточно оснований желать моей гибели. Не только из-за того, что
мне о нем многое известно. Он убежден, будто я переспал с его женой, и
за это он меня люто ненавидит'. Ее больше нет. Вот почему я готов
оплакивать бессмысленность и идиотизм происшедшего. Ее больше нет.
Честер проклинает себя за это. И как все кретины, которые клянут
себя, постарается отыграться на ком-нибудь другом.
Райдел нарочно отправился в столЪвую попозже, когда время ленча
истекло. Однако в дальнем углу увидел Честера. Он жадно ел, склонив¬
шись над тарелкой. Перед ним стояла бутылка сухого вина. Райдел по¬
вернулся в дверях — Честер не заметил его — и прошел обратно в каюту.
Около четырех часов он заказал небольшой, но отменный ленч — столь
же отменный, как и все судно, состоявший, как Райдел узнал у стюарда,
из грибного омлета, салата из листьев цикория и сыра бри. В меню были
мясные блюда, но Райделу не хотелось мяса. На десерт он заказал бутылку
белого «Монташе», оказавшегося самым дорогим вином из тех, что были
в меню..
После ленча он снова открыл свой блокнот, первую половину ко¬
торого занимали стихи, а вторую — нерегулярный дневник.
Что меня мучает, так это серость. Нет, не то слово. Я имею в виду
прозаичность, скуку и предсказуемость моего бытия. Я жду, когда меня
ослепит вспышка, яркий свет. Жду момента истины, который может
оказаться для меня губительным. Я хочу просветления, но не того, ко¬
торое бывает, когда ты пишешь или думаешь. Колетта начала давать
мне это. Только начала. Она заставила меня улыбаться и даже смеять¬
ся, как я не смеялся со времени моего детства. Знаю, она подарила бы
мне несколько счастливых дней, но на этом бы все и закончилось. Все
так. Это случилось бы, даже если бы между нами действительно что-
то произошло. Свет! Свет! Колетта могла дать его, а я позволил ей
умереть! Почему я не кинулся вперед, а вместо этого отскочил в сторо¬
ну, назад или куда-то еще. Я мог схватить ее за плечи, оттолкнуть
назад, прижать к стене рядом с собой. А потом? Боже! Неужели она
осталась бы с Честером?
Нет. Она бы заявила ему с той логикой, на какую способен даже ре¬
бенок: «Честер, ты пытался убить его. Ты чудовище. Я ненавижу те¬
бя. — И, возможно, добавила бы: — Я люблю Райдела». Как просто, как
все просто. Но вместо этого — убогая кают-компания первого класса
и самодовольные кретины, слушающие известие о ее гибели. Если быть
искренним, я бы с наслаждением отомстил за нее. Моя Pallas, Athenaa,
327

Vestalis intacta'. Снова латынь, более, нежели греческий, приличествую¬
щая бойцам. Вино растекло.ь по моим жилам. Мне нужно немного по¬
спать.
Без десяти шесть Райдел стоял в кают-компании с бокалом в руке
в ожидании новостей. Какой-то мужчина подошел к нему и обратился
по-английски с итальянским акцентом, предложив сыграть партию в
бридж. Райдел огляделся и заметил в конце комнаты невесть откуда
появившийся карточный столик.
—	Благодарю. Я... не чувствовать хорошо. — Райдел поднял бокал
красновато-коричневого аперитива, как бы показывая, что пьет его
исключительно в лечебных целях.
—	Вы итальянец! — сказал мужчина по-итальянски и улыбнулся.
—	Si, signor2, — кивнул Райдел. Почему бы нет? По крайней мере,
костюм у него итальянский, только туфли французские.
—	А я решил, что вы американец.
—	В таком костюме? — Райдел улыбнулся и продолжал по-италь¬
янски: — Благодарю за предложение, но я собираюсь поужинать и'
отправиться спать.
Диктор начал читать сводку новостей.
—	Морская болезнь?
—	Нет, подцепил какую-то заразу на Крите.
—	Надеюсь, завтра вы будете чувствовать себя лучше, — сказал
мужчина уходя.
Райдел помахал ему вслед.
Теперь сообщение о Кноссе было третьим. Кассира дворца допро¬
сили. Как Райдел и предполагал, он описал только его и даже не упо¬
мянул о Честере. Темные волосы, темные глаза, на вид около двадцати
пяти. Во дворце найдена мужская фетровая шляпа американского про¬
изводства и путеводитель по Греции, но ни имен, ни инициалов на них
не оказалось. Райдел стоял, прислонившись к подоконнику, скрестив
ноги, и задумчиво глядел на свой бокал. Ему не следует ни с кем на
судне говорить по-гречески, даже со стюардом. Райдел обсуждал с ним
сегодня днем свой ленч на смеси английского с итальянским. Кассир
заявил, что молодой человек бегло говорил по-гречески «с английским
акцентом», что могло означать «с американским». Когда сводка новос¬
тей закончилась, Райдел еще минуту-две глядел из иллюминатора на
темное море. В кают-компании было куда оживленнее, чем утром.
Сообщение о происшествии в Кноссе никто не обсуждал. Райдел вер¬
нулся в свою каюту. Сегодня вечером он ужинать не будет.
Вполне вероятно, полиция попросит своих коллег в Пирее прове¬
рить, нет ли среди пассажиров на судне молодого человека примерно
1 Паллада, Афина, непорочная весталка (лат.).
1 Да, синьор (ит.).
328.

двадцати пяти лет и так далее, который говорит по-гречески. Райдела
внезапно охватил страх. Когда его задержат на палубе, возле сходней,
прежде чем пассажирам будет дозволено сойти, Честер может вос¬
пользоваться моментом и заявить, что Райдел Кинер убил его жену-,
что Райдел притворяется, будто не говорит по-гречески, и что он,
Честер, уже собирался связаться с полицией. Он может заявить, что
Райдел угрожал убить и его, если он сообщит полиции о случившем¬
ся в Кноссе. Но испуг, охвативший Райдела, длился лишь несколько
секунд. Нет, не стоит бояться. Честер не станет рисковать.
Чтобы расслабиться и вернуть душевное равновесие, Райдел остав- '
шуюся часть вечера читал стихи — самый надежный и верный спо¬
соб. У него было с собой два небольших сборника. Один он привез
из Америки, другой купил в Лондоне. Первой книгой была книга сти¬
хов Роберта Митчела, озаглавленная «Конец». Райдел открыл ее на
втором стихотворении, называвшемся «Невинность» и следовавшем за
довольно длинным стихотворением, в котором описывалось осознание
неким молодым человеком своего одиночества — или просто бесцель¬
ного существования — в большом городехВ стихотворении, называв¬
шемся «Невинность», в частности, говорилось:
Я не пел, никогда не пел песен.
Но был счастлив, и если открывал рот,
Из него вырывались крики,
Громкие крики.
Я пытался заставить мир понять меня.
Но я нс пел и когда был молод,
Хотя мог.
Мои губы просили песен.
Песен, которых я никогда не пел,
Которых даже не знал.
Бессвязных, жаждущих быть услышанными.
Заключительные строфы были особенно грустными. Приходи¬
ло взросление, и исчезали песнй. Райдел не дочитал последнюю
строфу.
Стихотворение словно рассказывало о его любви к Агнес. Это при¬
шло ему на ум более года назад, когда Райдел прочитал его впервые.
И хотя стихотворение ему понравилось, он избегал перечитывать его
вплоть до сегодняшнего вечера. Теперь Райдел с интересом перечел
его, стараясь вникнуть в смысл каждого слова. Ему вспомнилось собст¬
венное давнишнее стихотворение, написанное им в пятнадцать лет
и которого не было, ни в одном из блокнотов, лежавших в его чемо¬
дане.
Что было окрашено в пурпур,
Стало багряным.
Небеса расширились.
Ручей перед домом и водопад,
Движется ли в нем вода
329

Или застыла,
Обреченная падать всегда?
Пейзаж за окном.
Безжизненные деревья.
Прекрасные в своей наготе.
Стрижи, что кружат перед нами.
О, как бы мне хотелось.
Чтобы вес эт.о замерло навсегда.
Все, чего касалась твоя рука,
Что видели твои глаза.
Я нс хочу, чтобы приходила весна.
Я нс хочу, чтобы что-то менялось.
В последующие годы Райдел прочел так много стихов, в которых
говорилось о застывших водопадах, что этот образ стал для него рас¬
хожим. Возможно, самым необычным в этом стихотворении было то,
что Райдел написал его весной, когда деревья нс были безжизненны¬
ми. Оно напоминало ему об Агнес сильнее, чем все более зрелые сти¬
хи, написанные им с тех пор и посвященные ей.
Около десяти; надев пальто и укутав шею шарфом — был сильный
ветер и шел дождь, — Райдел вышел на палубу. У левого борта, обло¬
котившись на леера, стоял какой-то мужчина и, глядя на море, курил
трубку. Райдел перешел на другой борт. Здесь не было ни души. Над
головой простиралось черное, беззвездное небо. Райдел повернулся
спиной к ветру, дувшему в сторону кормы. Полы его пальто хлопали.
Райдел был рад, что путешествие закончится завтра утром в девять
часов, а не продлится еще два-три дня. Вдоль борта тянулась узкая
полоса света, отбрасываемого корабельными огнями. За ней начина¬
лась беспроглядная тьма, в которой небо и море сливались в одно це¬
лое. Райдел зашел в коридор, чтобы прикурить сигарету, и вернулся
к леерам. Дверь снова отворилась и хлопнула на ветру. Райдел по¬
смотрел через плечо.
На палубу вышел Честер. На его голове была кепка. Покачива¬
ясь то ли от ветра, то ли оттого, что был пьян, он направился к Рай-
делу.
—	Добрый вечер, — поздоровался он. Его голос был тихим и спо¬
койным.
< Райдел настороженно выпрямился.
—	Нас не должны видеть вместе.
—	Что? — Честер наклонился ближе.
Райдел повторил громче и бросил взгляд на верхнюю палубу, что¬
бы убедиться, нет ли там кого. Но не увидел ничего, кроме белых ле¬
еров и иллюминаторов рубки рулевого над капитанским мостиком.
Честер ничего не сказал, придвинулся поближе и облокотился на
леера.
Райделу захотелось уйти, но так, чтобы это не выглядело как по¬
спешное бегство. Неожиданно судно качнуло, и их обоих подбросило.
Еще одна такая встряска, подумал Райдел, и он легко, точно куклу,
330

сможет поднять Честера и перекинуть через борт. Впрочем, Честеру это
сделать еще проще.
—	Спокойной ночи, — сказал Райдел и повернулся, собираясь
уйти.
Удар Честера пришелся ему в солнечное сплетение. Неожиданный,
резкий. Даже пальто не могло смягчить его силу. Райдел согнулся,
схватившись за живот. Следующий удар был в челюсть. Райдел по¬
летел на палубу. Он лежал без движения, держась за живот и судо¬
рожно глотая воздух. Затем обеими руками схватил Честера за ногу и
потянул. Тот пнул его свободной ногой, угодив в шею. Райдел едва
не потерял сознание от боли. Несколько секунд он 'не мог пошеве¬
литься. Затем почувствовал, как Честер поднимает его, держа одной
рукой за ворот пальто, другой — за ногу. Райдел был уже почти над
леерами, и тогда он стал отчаянно сопротивляться. Честер отпустил
его, и Райдел повалился на палубу.
Какое-то время. Райдел лежал, уткнувшись лицом в палубу, затем
подтянул под себя руки и попытался подняться.
Послышались удаляющиеся шаги. Хлопнула дверь. Кто-то насвис¬
тывал мелодию. Райдел отполз на четвереньках в тень. Свист прекра¬
тился. Чья-то рука легла ему на плечо.
—	Эй! Что случилось? Вам плохо? — спросили по-гречески.
Райдел видел лишь грубые морские ботинки и мятые брюки.
—	Спасибо. Я кое-что обронил здесь, на палубе, — ответил он по-
английски и поднялся.
—	Что вы сказали? Вы в порядке?
Райдел вздохнул и улыбнулся. Он отстранил руку моряка и слегка
похлопал по ней.
—	Все в порядке. Просто я потерял одну вещь.
Моряк кивнул, не поняв ни слова.
—	Будьте осторожны. С морем шутить нельзя. Спокойной ночи. —
И, повернувшись, стал карабкаться по белому трапу на капитанский
мостик.
Райдел схватился за леера. Прошло несколько минут, прежде чем
он пришел в себя. Живот все еще ныл, челюсть ж гл о.^Райдел горько
усмехнулся: для человека средних лет Честер дрался весьма неплохо.
Правда, атака была неожиданной. Больше такого не повторится. Рай¬
дел провел руками по лицу и посмотрел на ладони — кро-ви, кажется,
не было. Затем он вернулся в каюту.
Глава 14
Полицейский, посмотрев на Райдела, положил руку ему на плечо и
проговорил по-английски:
—	Пожалуйста, подойдите сюда.
331

По другую сторону от трапа стоял второй полицейский и также
оглядывал пассажиров, спускавшихся на берег. Около тридцати пас¬
сажиров первого и второго классов уже высадились. Пассажиры треть¬
его класса и те, что провели весь рейс под открытым небом, сходили
с нижней палубы.
Райдел послушно отошел в сторону. Полицейские продолжали вни¬
мательно осматривать медленно движущуюся мимо них цепочку пас¬
сажиров. Райдел был пока единственным, кого они остановили, но
вскоре он заметил рядом со вторым полицейским молодого человека
крепкого телосложения, с курчавыми светло-каштановыми волосами.
Молодой человек щурился, явно пытаясь разглядеть кого-то на пирсе.
Затем помахал рукой и улыбнулся. Снизу донесся громкий голос, спро¬
сивший о чем-то.
— Non so!' — крикнул в ответ молодой человек с каштановой ше¬
велюрой. — Non so! — И смеясь добавил также по-итальянски: — По¬
хоже, меня приняли за контрабандиста. Неужели я похож на
контрабандиста? Подождите меня? Не уходите!
В дверях кают-компании показался Честер. На нем была кепка. Он
вышел на палубу и огляделся. Заметил Райдела, стоявшего рядом с
высоким худощавым полицейским, и по его губам скользнула злорад¬
ная ухмылка. Конечно, он все понял. Честер посторонился, пропус¬
тив вперед себя нескольких пассажиров. Он нес сумку, в которой
держал бутылку виски. Сейчас Честер сделает заявление полиции, по¬
думал Райдел, изложит свою версию случившегося и подтвердит, что
Райдел Кинер тот самый молодой человек, которого продавец биле¬
тов в Кноссе видел в понедельник днем. Честер явно прокручивал это
в своем мозгу, но, поравнявшись с высоким полицейским, он отвел
глаза в сторону и проследовал вместе с другими пассажирами по сход¬
ням. Видимо, Честер решил не испытывать судьбу. Райдел проводил
его взглядом. Честер остановился в ожидании, пока носильщик спус¬
тится с его чемоданами. Водители такси расхватывали багаж пассажи¬
ров и тащили к своим машинам прежде, чем ошарашенные туристы,
придя в себя, начинали кричать на них на полудюжине языков, что¬
бы они убрали руки.
Молодой человек с темными курчавыми волосами, которого напра¬
вили к Райделу, посмотрел на него широко открытыми встревоженны¬
ми глазами и стал рядом возле лееров.
Первым полицейские допросили молодого человека. Он говорил по-
итальянски и немного по-французски, но не знал греческого. Один из
полицейских, желая проверить это, обратился к нему с издевкой на
греческом:
— У тебя что, не хватает мозгов, чтобы выучить греческий? — И за¬
хихикал.	Ч
’ Не знаю! (ит.)
332

Лицо молодого человека стало бледным и растерянным. Он беспо¬
мощно посмотрел на другого полицейского, также спросившего по-
гречески, не был ли он в Кноссс. Не получив ответа, полицейский
повторил свой вопрос на ломаном французском.
—	Si, Domenica Dimanche, je visite1, — ответил молодой человек,
глядя прямо.
—	Combien de temps est-ce que vous êtes dans Crète?1 2 * — спросил один
из полицейских.
Молодой человек объяснил, что провел в Ираклионе три дня. Ос¬
танавливался в гостинице «Астир» вместе со своими дядей и тетей,
которые уже спустились на пирс. Полицейские попросили показать
паспорт, перелистали его и поинтересовались дальнейшим марш¬
рутом.
—	Nous allons à la Turquie demain’, — ответил молодой человек.
—	Bien4.
Полицейский закрыл темно-зеленый паспорт и вернул шатену. Взяв
его, молодой человек радостно сбежал по сходням.
Полицейские повернулись к Райделу.
—	Вы американец? — спросил один из них.
Райдел кивнул:
-Да.
Он достал из кармана пальто паспорт в коричневой обложке из
воловьей кожи, раскрыл его и протянул полицейским.
Они посмотрели на фотографию и поинтересовались, останавливал¬
ся ли он в Ираклионе. Райдел ответил, что провел там четыре дня.
— Вы пробыли в Греции более двух месяцев. Вы знаете язык? —
спросил один из полицейских по-гречески.
Райдел не подал вида, что понял вопрос.
— О чем вы спросили?
— Говорите ли вы по-гречески? — повторил вопрос другой поли¬
цейский тоже по-гречески.
— Знаете ли вы греческий? — подсказал молодой человек справа от
Райдела и улыбнулся.
— Будьте добры, — одернув его, строго сказал полицейский по-
гречески.
— Всего лишь несколько слов, — ответил Райдел. — «Калиспера»,
«эфхарйето». — И, как бы извиняясь, пожал плечами.
— Когда вы были в Кноссе? — Вопрос был снова на греческом.
— Не могли бы вы говорить со мной по-английски? — попросил
Райдел. — О чем вы спросили?
1	Да, в воскресенье, посещаю (ит., фр.}.
2	Давно ли вы на Крите? (фр.)
’ Мы завтра едем в Турцию (фр.}.
4 Хорошо (фр.}.
333

—	Quand1... — Полицейский помедлил. — Vous avez visité Cnossos,
sans doute1 2.
Райдел улыбнулся.
—	Vous... avez... visité... Cnossos. Конечно. В субботу или в воскре¬
сенье. Да, в воскресенье. А почему вы спрашиваете? Pourquoi?
—	Почему? Он что, глупый? — фыркнул полицейский и толкнул
напарника в бок.
—	Dimanche?3— переспросил полицейский и опять перешел на гре¬
ческий. — Кто-нибудь может подтвердить? Вы путешествуете один?
Райдел продолжал стоять в прежней позе, облокотившись на леера.
—	Я не понимаю, о чем вы спрашиваете.
—	С кем вы путешествуете? — повторил полицейский по-фран¬
цузски.
Райдел нахмурился и попросил повторить вопрос.
—	Je... moi... seul...4 — сказал он. — Ни с кем. — И развел руками.
Полицейский вернул ему паспорт, пожал плечами и повернулся к
молодому человеку, стоявшему рядом с Райделом.
—	Partir5, — сказал другой полицейский Райделу и небрежно козыр¬
нул.
—	Спасибо, — поблагодарил Райдел, убрал паспорт в карман и, взяв
чемодан, спустился по сходням.
Честера нигде не было видно. Райдел поискал его глазами, затем
сел в такси и велел водителю ехать в Афины. Райдел был уверен, что
Честер не остановится поблизости от «Кингз-Палас». Скорее всего он
выберет гостиницу в районе площади Омониа. «Акрополь-Палас», или
«Эль Греко». Обе первого класса. Честер любил комфорт. Наверняка
он постарается поскорее связаться с Нико, но не раньше, чем при¬
строит багаж. Райдел не мог представить, чтобы Честер сразу на¬
правился к «Америкен экспресс» и завел с Нико важный разговор
посреди тротуара, у обочины которого будет стоять такси с его ба¬
гажом.
— Куда вам? — спросил водитель, когда они въехали в город.
— В... Высадите меня у «Америкен экспресс», — попросил Райдел.
Он решил не откладывая поговорить с Нико.
При виде белых фасадов зданий, окружавших площадь Конститу¬
ции и взиравших на беспорядочное скопление невысоких деревьев
и перекрещивающиеся цементные дорожки, у Райдела защемило
сердце. Он вспомнил о Колетте. Площадь была похожа на опус¬
тевшую комнату, хранившую память о ком-то, кто уже никогда не
1	Когда (фр.).
2	Вы, без сомнения, посетили Кносс (фр.).
•' В воскресенье? (фр)
4 Я... один... (фр-)
' Уходить (фр-)-
334

придет. Внезапно площадь показалась Райделу очень печальной. Ма¬
шина свернула на улицу Отонаса, и, когда стала подъезжать к мес¬
ту, где обычно околачивался Нико, Райдел выпрямился и поискал
его глазами. Наконец он заметил знакомую фигуру, обвешанную губ¬
ками.
—	Сотни хватит? — спросил Райдел у водителя. Он мог бы сбавить
до восьмидесяти, но ему не хотелось торговаться. Райдел протянул
водителю сотенную кредитку и вылез с чемоданом.
Нико заметил Райдела, и по его лицу разлилась улыбка удивления.
—	Мистер Кинер! Я только сейчас видел ваш друг. — И шепотом
добавил: — У него есть ко мне дело.
—	Что ему нужно? — Райдел нервно потеребил одну из губок, ви¬
севших на Нико.
—	Мы должен встретиться сегодня в час на углу Стадиу и Гомера_.
А что случилось?
—	Он убил в Кноссе свою жену, — ответил Райдел.
Нико посмотрел на него ошеломленно.
—	Да, да. Вчера видел в газета. Значит, та женщина — его жена?
Райдел кивнул.
-Да.
—	Ты прямо из Пирея? Тоже корабль?
—	Да. Послушай, Нико. Я могу рассказать, о чем он собирается
говорить с тобой, когда вы встретитесь.
—	Ну?
—	Он попросит тебя найти человека, который смог бы убить меня, —
сказав Райдел по-гречески.
. — Убить тебя? Какого дьявола? — вспыхнул Нико так, словно не
слышал более грязного предложения.
—	Он попросит тебя найти какого-нибудь крутого парня и нс ска¬
жет для чего. Он ведь знает, что ты мой друг. Но попросит именно
для этого. А теперь, Нико, о том, что мне нужно от тебя. Место, где
можно остановиться. Спрятаться. Понимаешь? У тебя или у кого-
нибудь из твоих друзей, кому ты можешь доверять. Естественно, я
заплачу...
—	Зачем у кого-то? Останавливайся у меня, — улыбнулся Нико
радушно. — Иди прямо сейчас. Мне даже не нужно говорить с Ан¬
ной. Ты ей нравишься.
Райдел кивнул.
—	Понимаешь, Честер убил свою жену по ошибке. Он пытался
убить меня. Она совершенно случайно оказалась в том месте, куда
упала ваза. Понимаешь, Нико? Ты ведь уже знаешь о случившемся из
газет?
—	Я слышал об этом по радио. Но зачем ему убивать тебя? Ты же
помог ему. — Нико подозрительно покосился на Райдела. — Ты про¬
сил слишком много денег?
335

—	Я вробще не просил у него денег. — Райдел едва сдержал себя,
чтобы не вспылить. Нервы у него были на пределе. — Его жена испы¬
тывала ко мне самые теплые чувства. Я тоже был неравнодушен к ней.
Это нельзя было скрыть. — Райдел выдержал паузу, ожидая, когда эта
важная часть его рассказа дойдет до сознания Нико. — Мистер Чем¬
берлен, или Макфарланд, — мошенник. А мошенники нс доверяют
никому. Он боится меня, потому что мне известно о нем слишком
много. Понимаешь?
Это было самое важное, что должен уяснить Нико. Конечно, Нико
готов на все ради денег, а Райдел не мог потягаться с Честером в ве¬
сомости аргументов подобного рода, но все-таки Нико был его другом
и потому не станет всерьез помогать Честеру найти убийцу. Нико до¬
лжен быть в курсе того, что случилось, и знать, к чему могут привести
его действия, а там пусть выбивает из Честера столько денег, сколько
сможет. Это Райдела уже не касалось.
—	Он пытался убить меня прошлой ночью на судне, — добавил
Райдел.
— Правда? Как?
— Сбил меня с ног и пытался перебросить через борт.
Райдел видел, что эта часть рассказа доверия у Нико не вызвала.
Ну и пусть. Главное, что он всерьез отнесся к предыдущей.
— Видишь ли, все может решиться в течение нескольких часов.
Наверняка сегодня опознают...
Райдел замолчал. К Нико приблизился низенький мужчина с сига¬
рой во рту.
— Желаете губку? — спросил Нико по-гречески. — Тридцать, пять¬
десят и восемьдесят драхм.
— Ну-ну, — хмыкнул мужчина, не глядя на Нико и лишь щупая
губки, словно они были разложены на лотке. — Была у меня губка. Ме¬
сяца не прошло, как разодралась в клочки.
— Что? — хихикнул Нико. — Ну, так вам подсунули ненастоящую.
Наверняка продавец был из Пирея. — И рассмеялся, обнажив ко¬
ронку.
— Какие за тридцать? >
Райдел отошел и встал поодаль. Мужчина даже не взглянул на него,.
Отсчитав Нико деньги, он ушел с губкой и потухшей сигарой во рту.
Райдел вернулся.
— Договорились. Сейчас я отправляюсь к Анне, — сказал он. —
Но мне хочется, чтобы ты знал, почему я не могу остановиться в гос¬
тинице. Полицейские уже разыскивают молодого человека с мои¬
ми приметами. Скоро им будет известно и мое имя. Это несложно.
Я останавливался с Чемберленами в двух гостиницах в Ираклио¬
не и Ханья. Мое имя в списках постояльцев рядом с их именами. Так
что теперь я не могу сунуться никуда, где нужно предъявлять пас¬
порт.
336

—	Тебе нужен новый? — спросил Нико, придвинувшись поближе.
Райдел, не выдержав, рассмеялся.
—	Придешь домой обедать?
—	Нет. Я брать бутерброд, — ответил Нико, снова переходя на ан¬
глийский. Из-под губок показалась рука с бумажным свертком, пере¬
вязанным грязновато-белым шнурком.
—	Приходи. Нужно поговорить:
—	Я должен на встреча в час.
—	Я хочу, чтобы ты успел. Приходи домой в двенадцать. О’кей?
Нико изобразил на лице колебание, затем кивнул:
—	О’кей.
Райдел зашагал в сторону площади Конституции. По пути он ку¬
пил в небольшой лавке газету. В ней сообщалось, что полиция пыта¬
ется выяснить в гостиницах Ираклиона, не останавливалась ли в них
молодая американка со светлыми рыжеватыми волосами. Одна или с
мужем, в день или за день до убийства, которое произошло в поне¬
дельник. Сегодня была среда. Следовательно, сообщение передано во
вторник днем или вечером^ Тело было обнаружено лишь вчера утром.
Очевидно, следующим шагом полиции должна стать проверка спис¬
ков пассажиров, прибывших в тот день в Ираклион морским или воз¬
душным путем, ввиду того что женщина могла направиться в Кносс
сразу по приезде на Крит, не успев зарегистрироваться в гостинице.
Затем, вероятно, полиция переключит свои поиски на другие города
Крита и вскоре выяснит, что женщина, соответствующая описанию,
останавливалась в гостинице. «Ника» в Ханья вместе со своим му¬
жем Уильямом Чемберленом и в компании молодого темноволосо¬
го американца по имени Райдел Кинер, очевидно их знакомого, без
сомнения того самого молодого человека, которого видел кассир из
Кносса.
Райдел улыбнулся и зашагал дальше. Честер наверняка позаботил¬
ся о том, чтобы Колетта убрала из сумочки все бумаги, удостоверяю¬
щие ее личность. Впрочем, она, будучи весьма практичной, могла это
сделать и сама. Интересно, подумал Райдел, понимает ли Честер, что
если он остановится в гостинице и зарегистрируется под именем Уиль¬
яма Чемберлена, то не пройдет и нескольких часов, как полиция по¬
стучится к нему в номер. Он должен сознавать это, даже если был не
в курсе сообщений о расследовании. Для этого большого ума не надо.
В Афинах выходит утренняя газета «Дейли пост» на английском язы¬
ке. Наверняка Честер уже купил ее.
Улица, на которой жил Нико, была с односторонним движением.
Разрытая для прокладки труб, она так и осталась незаасфальтирован¬
ной. На углу по-прежнему стоял уличный торговец с тележкой,
полной дешевой обуви. Неподалеку расположилась овощная
лавка, лоток которой был сложен из деревянных ящиков. Райдел ос¬
тановился возле двери с выцветшей табличкой, на которой едва раз¬
337

личался номер 51, и постучался. За дверью тянулся длинный цемент¬
ный коридор, который вел в каморку Нико и Анны. Райделу при¬
шлось постучать дважды, прежде чем за дверью послышались
торопливые шаги.
—	Кто там?
— Здравствуй, Анна. Это я, Райдел.
Лязгнул засов. Анна стояла на пороге, улыбаясь ему. Светлоглазая,
розовощекая, невысокого роста, ширококостная. Золотистые с про¬
седью волосы были заплетены в косу и уложены на затылке, совсем как
у античных статуй, но черты лица были далеки от классических: ши¬
рокий нос и маленький подбородок. Зато глаза очень живые и добрые.
АнНа была хотя и простовата, но не глупа.
Она провела Райдела по цементному коридору в свою комнату, слу¬
жившую одновременно гостиной, кухней и спальней. Занавеска отделя¬
ла небольшой закуток, где стояла кровать Нико и Анны. Детей у них не
было. Нико объяснял это бесплодием Анны и использовал как оправда¬
ние возможности встречаться иногда с другими женщинами, заявляя, что,
если какая-либо из них забеременеет, он с радостью позаботится о ре¬
бенке. Райдел чувствовал, что это была ложь. Он согласился на предло¬
жение Анны выпить чашку чая и глоток бренди, бутылка которого всегда
стояла на кухонной полке возле плиты. В комнате пахло луком и цып¬
ленком. На плите на медленном огне кипел большой черный горшок.
После двух-трех минут обмена шутками лицо Анны вдруг стало
серьезным, и она спросила шепотом:
— Ты что-нибудь знаешь о том, что случилось на Крите? Господи!
В Кносском дворце убили какую-то американку.
— Знаю ли я об этом? Пожалуй, что да, — ответил Райдел.
Он рассказал Анне обо всем, что случилось, по возможности корот¬
ко и ясно; то и дело останавливаясь, потому что она от удивления от¬
крывала рот, тихо ахала, крестилась или всплескивала руками. Когда
же Райдел рассказал о том, как его допрашивала полиция в Пирее час
назад, Анна кинулась к нему и схватила за плечи своими маленькими
сильными руками, как бы уверяя себя и Райдела, что он не призрак.
—	Думаю, меня спасли три часа, — добавил Райдел.
—	Что ты имеешь в виду?
—	Вероятно, через лару часов полиции будет известно мое имя. Она
могла бы узнать его этим утром, если бы действовала порасторопнее.
Мне повезло, вот и все.
—	Но кто сообщит полиции твое имя? Чемберлен?
В ее голосе по-прежнему слышалось волнение.
—	Нет. Он побоится доносить на меня... Он слишком напуган. По¬
лиция выяснит мое имя в гостиницах, где я останавливался с Мак¬
Фарландами.
Анна кивнула. Главное, как ему показалось, она поняла. Поняла,
что Чемберлен ненавидит Райдела за то, что у того завязался роман с
338

его женой. Это был незамысловатый и вполне убедительный мотив
для Честера. Кроме того, Анна знала об убийстве греческого агента
Георга Папанополоса. Правда, с того времени прошло уже несколько
дней и к тому же это был всего лишь незнакомый полицейский. Ско¬
рее всего, подумал Райдел, Анне лучше запомнилось то, что случив¬
шееся позволило ее мужу заработать тысячу американских долларов.
Райдел оглядел комнату в поисках признаков процветания и заметил
новое покрывало с аляповатым рисунком, имитировавшим ориенталь¬
ный стиль, кричаще яркой расцветки, отчего казалось вытканным
только вчера. На столе, за которым обедали Нико и Анна, стоял но¬
вый радиоприемник, из которого доносилась тихая музыка.
—	Хороший радиоприемник, — похвалил Райдел.
Это была громоздкая деревянная коробка с блестящими медными
ручками. Звуки лились из круглого отверстия, задрапированного тем¬
но-красной тканью.
Анна, не сказав ни слова, включила радио на максимальную гром¬
кость и повернулась к Райделу, ожидая комплиментов.
—	Здорово! Замечательно! Сделай тише.
Анна убавила звук.
—	Мы можем ловить Англию! Представляешь?! Англию! Это Анг¬
лия. — Она показала на приемник, снова игравший тихо.
—	Правда?
Райдел подумал о том, что Анна теперь слушает подряд все про¬
граммы Би-би-си, включая радиопьесы и поэтические чтения, хотя
понимала лишь отдельные слова. Анна боготворила все английское,
при том что никогда не была в Англии, а старания овладеть языком
расширили ее словарь лишь до десяти — двенадцати слов. Он пожа¬
лел, что забыл купить Анне пару пачек «Плейера». Надо будет сделать
это в следующий раз. Хотя Анна не была курильщицей, но ей нрави¬
лись английские сигареты, именно потому, что они английские, и.
нравилось выкурить сигарету после еды.
Анна налила ему еще бренди. Райдел посмотрел на часы. Было
одиннадцать тридцать семь. Он кашлянул.
—	Анна, я уже разговаривал с Нико. Думаю, мне лучше остаться у
вас на пару дней. Во всяком случае, переночевать сегодня. А завтра
будет видно.
—	Конечно, оставайся. Ты ведь знаешь, Райдел, тебе' здесь всегда
рады. Вот тахта. — Она показала на прогнувшуюся тахту возле кухон¬
ного уголка.
Райдел никогда еще не оставался.у них на ночь, хотя Нико и Анна
приглашали его «остаться на недельку» главным образом потому, что
считали, будто с.него слишком много берут в гостинице «Мельхиор
Кондилис».
—	Ты позвонишь Женевьеве? — спросила Анна, и в глазах ее вспых¬
нул озорной огонек.
339

Женевьева. Райдел устало улыбнулся. Она была дочерью археоло¬
га из французской школы археологии в Афинах. Ей было двадцать че¬
тыре года, и она закончила отделение антропологии. Однажды, гуляя
после ужина, Райдел предложил ей зайти в гости к Нико и Анне. Он
и Женевьева тогда встречались. Анна воображала, будто между ними
был страстный роман, который должен непременно закончиться
свадьбой. Женевьева питала к нему симпатию. Но любила ли она его
по-настоящему? Скорее всего нет. Женевьева была самой красивой
девушкой из всех, кого он встретил в Афинах. Они целовались не¬
сколько раз, а однажды обнимались минут пятнадцать на софе у нее
дома, пока не было родителей. Райдел собирался предложить ей вый¬
ти за него замуж и уехать с ним в Штаты (впрочем, он мог поискать
работу в Париже в качестве юридического консультанта какой-нибудь
американской фирмы), но колебался. Что-то подсказывало ему, что
Женевьева совсем не тот идеал, который он ищет, что’ лучше по¬
дождать. И теперь, после Колетты, он окончательно уверился в
этом. Женевьева вдруг показалась ему далекой, чужой. Не более чем
приключением, за которое он испытывал стыд и вину. Конечно, он
.не мог уехать из Афин, нс повидав Женевьеву, не попрощавшись
с ней.
— Ну так как? — Анна ждала. — Или ты встретил кого-то еше?
Анна, видимо, уже забыла о Колетте. А может, его рассказ был не¬
убедительным или же из него следовало, что Колетта больше увлеклась
Райделом, чем он ею? Райдел вдруг ощутил щемящее чувство одино¬
чества.
— Ты права, мне следует поговорить с Женевьевой. — Он залпом
допил бренди. — Видишь ли, Анна, сегодня вечером мое имя может
появиться в газетах. Меня ведь подозревают в убийстве миссис Чем¬
берлен.
•Анна нахмурилась, выразив подобающую серьезность.
Райдёла охватило мучительное ощущение беспомощности, какое
приходит, когда пытаешься объяснить ребенку то, что слишком слож¬
но для его понимания.
Анна заметила состояние Райдела. Взяла бутылку бренди и с раду¬
шием хозяйки наполнила его маленькую рюмку до краев.
— Я знаю. Но вот увидишь, все уладится.
— Дело в том, что я виновен в... — Он замолчал, подыскивая нуж¬
ные слова на греческом. — Я виноват в том, что добровольно помогал
убийце. Я имею в виду убийство агента греческой полиции в той гос¬
тинице. Виновен в помощи и содействии преступнику, если перевес¬
ти буквально известное английское выражение. Не знаю, что заставило
меня тогда помочь ему. Теперь Честер заявит, что это я убил его жену,
и у меня нет доказательств моей невиновности.
— Честер?
— Да. Это его настоящее имя.-
'340

Глава 15
Честер остановился в гостинице «Эль Греко», расположенной
на пересечении улиц Ликургус и Афинской, возле плошади Омониа.
Это была пыльная и довольно простоватая площадь в сравнении с
площадью Конституции. Честера не покидало ощущение, будто он
оказался на рабочей окраине. Но как бы то ни было, здесь он был
далеко от гостиницы «Кингз-Палас». Водитель такси проследовал ед¬
ва ли не всю улицу Стадиу, прежде чем оказался на площади Омо¬
ниа. Здесь, в гостинице «Эль Греко», в номере, выглядевшем как
образцовая спальная секция из мебельного гарнитура «Мэйси», Чес¬
тер еще раз перечитал «Дейли пост», которую купил, когда останав¬
ливался поговорить с Нико. Тело Колетты все еще не опознали. Он
просмотрел содержимое ее чемоданов, отобрав то, что можно оста¬
вить себе. Он взял лишь пакет бумажных салфеток и зубную пасту.
Его руки дрожали. Он спешил поскорее закончить, боясь, что если
будет перебирать ес вещи медленно, то может потерять над собой
контроль: расплачется, бросится на чемоданы, закатит истерику и
начнет перекладывать в свой чемодан самые дорогие ему вещи
Колетты: его любимый шарф, ее духи или еще что-то. Два чемо¬
дана Колетты он закрыл ключами, которые висели на ручках,
ключа к третьему не оказалось. Пусть об этом позаботится «Аме¬
рикен экспресс». Честер собирался послать чемоданы Джесси Доу¬
ти в Нью-Йорк на хранение. Он не знал, что еще можно с ними
сделать.
Без двадцати час, выпив у себя в номере виски, Честер вышел
из гостиницы и направился на встречу с Нико к условленному мес¬
ту: на углу улиц Стадиу и Гомера. Честер записал названия улиц
на полях «Дейли пост». Он был уверен, что Нико нс придет, если с
ним успел переговорить Райдел. А Райдел наверняка уже встретился
с Нико. В Пирее Честер видел из такси, как полиция отпустила Рай-
дела. Честер попросил водителя подождать, пока наблюдал, что про¬
исходило возле сходней. Он был уверен: Райдела арестуют.
Полицейские продержали его довольно долго. Но затем Райдел спус¬
тился с чемоданом по сходням, и Честер испытал странное, непонят¬
ное для него облегчение, пока не осознал, что, если бы Райдела
арестовали, он мог бы рассказать полиции все, что знал о Честере
Макфарланде, выдававшем себя за Уильяма Чемберлена. Честеру сра¬
зу нужно было покинуть страну или попытаться перейти границу не¬
легально, без паспорта. Да, это могло оказаться кошмаром. Зато
теперь ему грозил другой кошмар, имя которому — Райдел. Ско¬
рее всего он остановится не в гостинице, а у какого-нибудь прияте¬
ля. Честер почувствовал некоторое удовлетворение от того, что Рай-
лсл будет испытывать неудобства. Но Честер готовил ему кое-что
похуже.
341

Честер не сразу узнал Нико. На нем было новое темно-синее
пальто и новая, без сальных пятен, серая шляпа. Он узнал его
лишь по грязным теннисным туфлям, выглядевшим довольно не¬
лепо. Нико улыбнулся, и Честер заметил коронку,.а рядом с ней щер¬
бинку.
—	Здравствуйте, Нико, — поздоровался он.
—	Здравствуйте, сэр, — ответил Нико так, словно «сэр» было имя.
Честер огляделся и, заметив на противоположной стороне улицы
кафе, предложил поговорить там.
Перейти улицу Стадиу оказалось непросто, и они застряли на не¬
которое время посреди потока машин, обтекавшего их с двух сторон.
На Нико было более приличное пальто, чем в прошлый раз, когда они
встречались. Наверняка оно куплено на его, Честера, деньги. Кафе
оказалось вполне пристойным, и все время, пока они в нем сидели,
Честер испытывал неловкость из-за теннисных туфель Нико.
—	Полагаю, вы уже виделись сегодня с Райделом? — спросил на¬
конец Честер:
— Да, виделись, в это утро сразу после вас.
Нико взял предложенную Честером американскую сигарету.
Подошел официант.
Честер заказал виски, Нико — кофе и что-то еще, Честер не понял,
что именно.
— Он остановится у вас? — поинтересовался Честер небрежно. Его
самого коробила подобная бесцеремонность, но, с другой стороны,
по его мнению, в его словах не было ничего, что могло бы задеть или
оскорбить Нико.
— Нет, — покачал головой Нико.
— Где же он остановится?
— Он остановится у один друг. — Нико неопределенно махнул
рукой.
— Вы знаете, где он живет?
— Конечно.
Честер кивнул.
— И где же?
— М-м... Возле Акрополя. — Еще один неопределенный жест. —
Я не знать название улица.
— Но вы знаете этого друга?
— Да, конечно.
— Кто он?
Нико наклонился вперед и улыбнулся.
— Зачем вы хотите знать?
Честер тоже подался вперед и улыбнулся, как мужчина мужчине,
жулик жулику. Ведь Нико выудил из него кругленькую сумму.
— Вам, должно быть, уже известно, Нико, что Райдел и я замеша¬
ны кое в чем. Поэтому нам нужно держаться вместе. Он оказал мне
342

услугу с паспортами здесь в Афинах, так же как и вы. Сегодня утром
в Пирее мы с Райдслом вынуждены были держаться врозь. Нас не долж¬
ны видеть вместе. Понимаете? — Честер говорил тихо, но отчетливо.
— Райделу и мне нужно помогать друг другу. Если вы не скажете, где
он, я разыщу его сам. Или пусть Райдел свяжется со мной. Найти меня
нетрудно: я остановился в гостинице.
—	Какой?
Честер улыбнулся.
—	Я скажу вам, если вы назовете мне имя друга Райдела. Плюс его
адрес.
Нико широко улыбнулся. Он явно колебался.
—	Ладно. Если вы в гостиница, это нетрудно. Райдел найти вас.
Честер натянуто рассмеялся.
—	Хорошо. Уверен, он меня разыщет.
Наступила пауза. Какое-то время оба молчали.
Честеру хотелось спросить у Нико, не рассказывал ли ему Райдел о
Крите, но еще в гостинице он решил не заводить разговор об этом.
Нико наверняка нс поверит Честеру, если он заявит, что Райдел убил
его жену. Незачем тратить силы на объяснение, отстаивая свое право
сделать то, что он собирался. Нико не нужны эти объяснения. Дыха¬
ние Честера стало немного тяжелее. Он отхлебнул виски.
Официант поставил перед Нико чашку крепкого черного кофе и ка¬
кую-то белую сдобу.
—	Я хочу вас попросить о двух вещах, Нико. Обещаю хорошо за¬
платить.
—	Слушаю. — Нико блеснул коронкой.
—	Мне нужно сменить паспорт. Я принес с собой фотографию.
Честер говорил тихо, настолько тихо, что Нико вынужден был при¬
двинуться ближе. Честер огляделся по сторонам и убедился, что их
никто не подслушивает. Ближайший сосед сидел в десяти футах от них,
уткнувшись в газету.
—	Когда вы сможете достать новый паспорт?
—	Хм-м. Наверное, послезавтра.
—	Хорошо. Я хочу, чтобы вы занялись этим. Вот фотография.
Честер -протянул ее через стол на ладони, придерживая большим
пальцем.
Нико взял ее своими толстыми грязными пальцами, убрал в кар¬
ман пальто и кивнул.
—	Я заплачу, как в прошлый раз. Задаток сегодня, — сказал
Честер.
—	Половина — пять тысяч, — проговорил Нико твердо. — Новый
паспорт — десять тысяч.
Честер удивленно поднял брови.
—	Десять? Почему не пять?
—	Десять, — отрезал Нико.
343

Честер поморщился.
—	Хорошо. И пусть уберут с фотографии усы. Это можно?
—	Конечно.
— А теперь о другом. Мне нужен надежный человек не робкого де¬
сятка, который выполнит для меня одно дело.
Нико отправил в рот большой кусок сдобы.
—	Какое дело? — спросил он, жуя.
—	Довольно опасное, — ответил Честер. — Вы просто найдите мне
нужного человека, а я объясню ему суть дела. Только учтите, он ну¬
жен мне как можно скорее. Если можно, сегодня вечером.
Нико жевал, раздумывая.
—	У вас есть на примете такой человек? Не из пугливых. Или, мо¬
жет, вы знаете кого-то, кто может порекомендовать? Я хорошо запла¬
чу. Пять тысяч долларов.
Честер слабо улыбнулся, ожидая, когда Нико закончит подсчеты.
Деньги сделают свое дело. Он в этом не сомневался.
—	О’кей, — неожиданно проговорил Нико.
Честер прислушался к тону его голоса, пытаясь понять, насколько
реальной был^ такая возможность.
—	Хорошо, — сказал он. — Тргда следующий вопрос. Сможете ли
еът устроить мне с ним встречу сегодня вечером или даже днем? Чело¬
век, которого вы имеете в виду, живет в Афинах?
— Да. Я позвонить ему. — Нико был очень серьезен.
— Где я смогу с ним встретиться? Условимся сразу. Я. приду
туда.
— Он работать на улица Леохарус. Вы знать площадь Кафтмо-
нус?
— Нет, не знаю.
— Надо написать: Леохарус.
Нико записал для Честера название улицы. На Леохарус распола¬
гался ресторанчик «Трапециум» или что-то вроде этого. Название
больше годилось для банка. Честер заверил, что найдет. Нико обещал
договориться со своим знакомым, которого звали Андреос, чтобы он
подошел туда к пяти часам, когда закончит работу.
— Как он выглядит?' — спросил Честер.
— Он сам найти вас. Он узнать американец, — сказал Нико.
— Да, но... все-таки, как он выглядит?
— Большой, — Нико раскинул руки, — сильный, черные волосы. —
И покрутил пальцем у виска, то ли показывая, что волосы кудрявые, то
ли что тот со странностями.
— Можете сказать ему, что, если мы придем к соглашению, я дам
задаток две с половиной тысячи.
— Да, — кивнул Нико.
— Теперь что касается паспорта, — проговорил Честер тихо и по-
лез за бумажником.
344

Минут через пять они расстались. Честер дал Нико пять тысяч. Тот
потребовал за свои услуги тысячу, когда паспорт будет готов. Честер
согласился. Он машинально направился по улице Стадиу в сторону
гостиницы. Настроение у него поднялось. Возвращаться’ в отель не хо¬
телось. Только нс туда. Честер развернулся и зашагал в обратном на¬
правлении. Он вспомнил о письмах, которые, возможно, дожидались
его в почтовом отделении «Америкен экспресс». Ну что ж, послезав¬
тра он получит новый паспорт и напишет друзьям в Нью-Йорк, по¬
просит переадресовать всю почту на егр новое имя теперь уже в
парижское отделение «Америкен экспресс». Да, как только он полу¬
чит паспорт, тут же вылетит в Париж. Хорошо, что он не успел по¬
просить писать ему в Афины на имя Уильяма Чемберлена. Он словно
предвидел, словно угадал таящуюся опасность шестым чувством. Жаль
только, что это чувство ничего не говорит о том, как обстоят его дела
в Америке. Честера настораживало то, что в «Нью-Йорк тайме» и па¬
рижской «Геральд трибьюн» ничего не сообщалось о возбуждении
дела против Честера Макфарланда или Говарда Чивера. Он знал, что
находится под следствием, и молчание газет усиливало его опасение,
что полиция выигрывает время, накапливая улики, растущие как
снежный ком.
Честер остановился перед кассой кинотеатра и полез за деньгами.
Он даже не поинтересовался, что собирается смотреть. Это не имело
значения. Фильм оказался японским с греческими субтитрами.
Ресторан «Трапециа», или «Трапециум», — Честер не разобрал по¬
следние буквы — находился на углу. Это был захудалый ресторанчик.
Скатерти на столах не отличались свежестью, а длинные белые фар¬
туки официантов — чистотой. В помещении оказалось так же холод¬
но, как и снаружи, и несколько посетителей, в основном мужчины,
сидели за столиками в пальто и шляпах. Честер пришел раньше на¬
значенного времени. Он сел за столик. Но когда к нему подошел
официант, сказал «калиспера», протянул меню, Честер пробормотал
на английском, что ожидает знакомого. Минуту спустя вошел мужчи¬
на. Честер был уверен, что это тот, кого он ждет. Большой, коренас¬
тый, с черными курчавыми волосами, без шляпы, в поношенном сером
пальто. Он оглядывал зал, чуть насупив брови и приоткрыв рот. Чес¬
тер перевел взгляд на скатерть и затянулся сигаретой, уверен- ный,
что мужчина сам подойдет к нему. Но что, если он не говорит по-ан¬
глийски? Тогда придется объясняться с ним через Нико. Нет, только
не он. Может, у этого человека найдется другой знакомый, владеющий
английским? -
—	Чемберлен? — послышался над ним тихий голос.
Честер кивнул.
—	Добрый вечер.
345

Мужчина пододвинул к себе стул и что-то сказал официанту. Чес¬
тер заказал себе узо. Очевидно, виски здесь нет. Виски, когда имелось
в наличии, всегда выставлялось где-нибудь на полке.
—Надеюсь... надеюсь, вы достаточно хорошо владеете английским,
чтобы понять меня? — спросил Честер. Ему мешал языковой барьер.
В Америке он бы сразу догадался, как держать себя с людьми такого
рода. Тут все дело в словах, в интонации.
—	Конечно, — сказал мужчина.
—	Я готов заплатить пять тысяч долларов за то, чтобы кое с кем
покончить.
Андреос кивнул так, словно слышал подобного рода предложения
каждый день.
—	С кем именно?
—	Вы нс робкий человек?
—	Робкий? — Мужчина насупился.
Честер вздохнул. Если это не сработает, не стоит продолжать раз¬
говор.
Официант принес Андреосу рюмку чего-то розового, а Честеру — узо.
—	Вы с Нико друзья? — спросил Честер.
—	Конечно.
— Хорошие?
— Да, — кивнул мужчина и снова насупился.
— Я хочу, чтобы был убит один человек. Скажем, застрелен. По¬
няли?
Андреос, казалось, колебался. Его крепкая рука приподнялась над
столом. Но он кивнул.
— Да, я понял.
— Но есть одно условие, которое я должен оговорить, прежде чем
заплачу деньги, — поспешно добавил Честер. — Вы не должны рас¬
сказывать Нико о нашем договоре. Вообще ничего нс рассказывайте.
Поняли? Таково мое условие.
Мужчина кивнул.
— Кто этот человек?
— Сначала пообещайте, что ничего не расскажете Нико.
— О’кей.
Не слишком убедительное обещание. Честер медленно извлек бумаж¬
ник, держа под столом, заглянул-в него, с той небрежностью, будто со¬
бирался достать купюру в сто драхм, и вынул три пятисотдолларовые
банкноты. Теперь самое время показать деньги, решил он.
— Я дам вам полторы тысячи долларов задатка, — сказал Честер.
Андреос посмотрел на зеленые купюры в руке Честера и облизнул
губы. ’
— Я хочу получить всю сумму вперед, до того как работа будет.сдс-
лана. Потому что... небезопасно встречаться после... и мне и вам. По¬
нимаете? — И сделал неопределенный жест рукой.
346

Честер знал, что тот прав, но не доверял ему. Он вытер влаж¬
ный лоб.
—	Сначала скажите, возьметесь ли вы за это^цело?
—	Как его имя?
Честер предложил сигарету, но мужчина отказался.
Честер закурил и сказал:
—	Его зовут Райдел Кинер.
Судя по выражению лица Андреоса, это имя ему ни о чем не гово¬
рило. Это хорошо. Если, конечно, он не был подготовлен заранее, что
не должен выказать никаких эмоций.
—	Вы знаете его?
—	Нет, — покачал головой мужчина.
—	Он американец. Около двадцати пяти лет, волосы темные...—
Честер медленно выговаривал каждое слово. — Среднего роста, худо¬
щавый. Вам придется выяснить самому, где он остановился. У Нико.
Вы знаете, где живет Нико?
—	Нет. — Андреос смущенно покачал головой.
Честер засомневался, можно ли ему верить. Друг Нико — и не зна¬
ет, где тот живет.
ч — Нико знает, где сейчас находится Райдел Кинер. Либо он оста¬
новился у него, либо у какого-нибудь из своих друзей. Поговорите с
Нико. Найти Райдела будет нетрудно и постарайтесь закончить все
побыстрее. По возможности сегодня вечером.
—	Сегодня вечером? — Мужчина задумался. Затем пожал плечами.
—	Нико, наверное, все еще у «Америкен экспресс». Поговорите с
ним. Он вам скажет, где находится Райдел Кинер. Не так ли?
—	Конечно, скажет, — проговорил Андреос так, словно трудность
была не в этом.
—	О’кей. Но думаю... — Честер огляделся по сторонам и наклонил¬
ся поближе. — Думаю, будет резонно, если прежде, чем я заплачу вам
пять тысяч долларов, вы расскажете мне в общих чертах, как вы соби¬
раетесь это сделать.
Андреос посмотрел на него озадаченно.
—	Так как вы собираетесь сделать это? — повторил свой вопрос
Честер.
Нахмурившись, тот согнул перед собой свою мускулистую руку, как
бы показывая, как он хватает кого-то сзади и душит.
Этот жест успокоил Честера. Напряженное выражение лица муж¬
чины теперь казалось ему вполне естественным для человека, озабо¬
ченного опасным поручением.
—	Вы сможете сегодня вечером закончить... это дело?
—	За пять тысяч долларов? — Андреос в первый раз улыбнулся. На
двух передних зубах у него были золотые коронки. — Да, — кивнул он.
Это «да» вселило в Честера уверенность. Он задал еше несколько
вопросов. Нет, пистолета у мужчины не было. Опасно: слишком мно-
347

го шума. У него достаточно силы, чтобы разделаться с кем угодно сво¬
ими руками. В этом Честер не сомневался.
В пять двадцать пять Честер вышел из ресторана, оставив Андрео-
су пять тысяч долларов. Тот заявил, что еще посидит'пару минут, до¬
пьет свою рюмку, а затем отправится к «Америкен экспресс»
повидаться с Нико. Честер взял такси и поехал в гостиницу. Он со¬
бирался принять горячую ванну, надеть пижаму и поужинать в номе¬
ре, заказав ужин в ресторане гостиницы.
Когда он вошел в вестибюль, то заметил двоих полицейских. Один
был в форме, другой в штатском. Они сидели на стульях между кон-‘
торкой и лифтом. Портье кивнул им. Мужчина в штатском встал и
направился к Честеру. Он остановился. Портье с любопытством по¬
смотрел на него, потом на полицейского и отвернулся.
— Мистер Чемберлен? — спросил мужчина в штатском. У него
были темные волосы и крупный нос. Что-то комичное (или хитрова¬
тое) было в том, как он наклонил голову, глядя на Честера.
— Да, — кивнул Честер.
— Платон Стапос. Полиция, — представился мужчина, махнув рас¬
крытым удостоверением. И хотя Честер не успел ничего разобрать, он
не сомневался, это был действительно полицейский.
Мужчина в штатском огляделся по сторонам. В вестибюле было
тихо. Портье не смотрел на них, но явно прислушивался к разговору
и даже наклонился вперед, чтобы не пропустить ни слова.
— Может, мы поднимемся в ваш номер? Там будет спокойнее. _
— Да, пожалуйста. Буду рад поговорить с вами. — Честер бросил
испуганный взгляд через плечо на стеклянные двери. Это было поч¬
ти машинально. Затем направился с полицейскими к лифту.
— Мой ключ. Подождите минуту. — Честер прошел к конторке.
Портье быстро повернулся, достал ключ и протянул Честеру.
Они проднялись на лифте, -прошли по коридору, и Честер от¬
пер дверь. В номере повсюду стояли чемоданы, открытые и за¬
крытые. .
— Рад вас видеть, — проговорил Честер. — Не хотите присесть? Вот
сюда. Я уберу чемодан.
Мужчина в штатском сел на стул, предложенный Честером. Поли¬
цейский в форме остался стоять.
—	Вы Уильям Чемберлен? Это ваша жена. Мэри Элен Чемберлен,
была убита в понедельник? — спросил мужчина в штатском.
—	Да, — кивнул Честер.
Он стоял возле бюро, где была бутылка виски. Честер сейчас нс
отказался бы от глотка, но решил немного подождать, прежде чем
можно будет предложить выпить.
—	Почему вы не обратились в полицию? — спросил мужчина.
—	Я боялся, — ответил Честер быстро. — До сегодняшнего дня... —
Он запнулся. — Молодой человек, который совершил это убийство, Рай-
348

дел Кинер, нс отходил от меня ни на шаг. Он следовал за мной по пятам,
следил за всем, что я делаю. Я... Я был... Я был не в состоянии обратить¬
ся в полицию. Смерть жены была ужасным потрясением, и я.ничего не
мог делать.
—	Расскажите подробнее, что случилось, — попросил мужчина в
штатском и достал блокнот и авторучку.
Честер сначала рассказал о своем знакомстве с Райделом Кинером
в Ираклионе, затем о том, как Райдел приударил за его женой. Это
продолжалось около трех дней, пока они ездили в Ханья. Райдел го¬
ворил по-гречески и поэтому был им очень полезен. Честер даже за¬
платил Райделу немного за его услуги, зная о том, что у того трудности
с деньгами. Тем нс менее Райдел Кинер продолжал свои назойливые
ухаживания за его женой, которые она, разумеется, отвергала. Нако¬
нец в понедельник в Ираклионе Честер попросил Райдеда оставить их.
Но тот увязался за ними в Кносский дворец. Райдел Кинер был в дур¬
ном настроении. Он злился оттого, что не добился взаимности его
жены, и потому, что Честер попросил оставить их. Он отомстил самым
ужасным образом, сбросив с верхней террасы вазу на его жену.
—	Уверен, он покушался на меня, — вздохнул Честер, когда закон¬
чил свой рассказ. — Это единственное, в чем есть хоть какая-то ло¬
гика. В тот момент, когда упала ваза, я только что отошел от того
места, где оказалась жена. Она шла ко мне, кажется, хотела что-то
сказать. Сейчас уже трудно вспомнить. — Честер провел рукой по
своей редеющей шевелюре. — Простите, могу я предложить вам вы¬
пить? Виски.
—	Спасибо, не сейчас, — сказал мужчина в штатском, не отрыва¬
ясь от своей записной книжки.
Полицейский в форме также отказался.
Честер взял с ночного столика пустой стакан и налил себе виски,
разбавил водой из-под крана.и вернулся на прежнее место возле бюро.
—	Что было дальше?.. Где был я? Я оставался какое-то время воз¬
ле жены. Я был настолько потрясен случившимся, что растерялся.
Позднее из газет я узнал, что Кинер спрашивал продавца билетов,
выходил ли я, уехал ли на такси. Как видите, он хотел представить
вес таким образом., будто это я... убил свою жену, а затем скрылся с
места преступления. — У Честера перехватило дыхание от очевидно¬
го волнения. Он замолчал и посмотрел на полицейских, пытаясь про¬
честь по их лицам, верят ли они его рассказу, но увидел лишь
сдержанный интерес.
—	Продолжайте, — попросил мужчина в штатском. — Что случи¬
лось потом?
—	Спустя некоторое время я отправился искать Кинера. Я был вне
себя и мог бы задушить его собственными руками. Не найдя его во
дворце, я выбежал на дорогу К тому времени уже стемнело и ничего
не было видно. Я вернулся в Ираклион...
349

—	На чем вы добрались до Ираклиона?
—	Я остановил автобус на дороге.
—	Ясно. Дальше.
— Естественно, я нашел его в Ираклионе. Он... — Честер поколе¬
бался, затем продолжил: — Он поджидал меня в гостинице, где ос¬
тался мой багаж. Кинер пригрозил убить меня, если я обращусь в
полицию. Сказал, что у него есть пистолет. Я верил, что это не пус¬
тая угроза. Он заставил меня переехать с ним в другую гостиницу. Не
знаю зачем. Это была довольно скверная гостиница. Возможно, он за¬
платил владельцу, чтобы тот молчал, если заметит между нами что-
нибудь странное. Не знаю. — Честер отхлебнул пару раз виски. — На
следующее утро...
—	В гостинице вы остановились в одном номере? — спросил муж¬
чина в штатском с усмешкой.
—	Конечно нет, — ответил Честер язвительно. — Мы сняли
два отдельных номера, но он пробыл в моем всю ночь, сторожа
меня.
Тут Честер вспомнил о небольшой прогулке, которую совер¬
шил утром. Портье наверняка вспомнит о ней, если его будут до¬
прашивать. Впрочем, полиция не станет влезать во все подробности.
В крайнем случае, Честер скажет, что ускользнул от Райдела, но
не смог в столь ранний час разыскать полицейского. Или что был
слишком потрясен и напуган, чтобы обращаться за помощью в по¬
лицию.
— Что было дальше?
— На следующее утро мы отправились на пароме в Афины. Даже...
даже на корабле он покушался на мою жизнь. Сбил меня с ног и пы-
Jaлcя столкнуть за борт. К счастью, я оказал сопротивление, кто-то
вышел на палубу, и Кинер прекратил борьбу. Я был рад оказаться в
Афинах, полагая, .что здесь смогу найти защиту.
— И вы попытались? — оборвал Честера мужчина в штатском.
— Сегодня я весь день искал Кинера. Он оставил меня, когда...
когда корабль пришвартовался в Пирее. Я первым сошел на берег и
больше его не видел. Я собирался сообщить о нем в Афинах.
Честер закрыл глаза, затем со стаканом в руке прошел к кровати
и сел.
— Не волнуйтесь, — сказал мужчина в штатском. — Что было пос¬
ле того, как вы приехали в Афины?
— Простите, — сказал Честер. — Последние дни были для меня
очень тяжелыми. Вероятно, то, что я говорю, выглядит не очень убе¬
дительно и даже не логично. Я говорил себе: в Афинах полно поли¬
цейских. Я просто подойду к одному из них, даже если Кинер будет
рядом и попытается выстрелить в меня, и скажу: «Вот человек, кото¬
рого вы разыскиваете за убийство моей жены». — Голос Честера дрог¬
нул на последнем слове.
350

На несколько секунд повисла тишина. Мужчина в штатском по¬
смотрел на полицейского в форме. Честер тоже посмотрел на него. По¬
лицейский оставался невозмутимым. Может, он просто не понимал
по-английски?
—	Все это вполне объяснимо, — проговорил мужчина в штат¬
ском. — Когда у тебя убивают.жену, твои поступки не всегда подда¬
ются логике.
Он снова посмотрел на своего коллегу и чуть прикрыл веки. Это
могло означать что угодно: и то, что у него устали глаза, и то, что он
не верит Честеру. Мужчина снова повернулся к нему.
—	Где вы искали этого Кинера?
—	В районе площади Конституции, — ответил Честер. — Он пару
раз упоминал, что часто бывал около «Америкен экспресс».
—	Хм-м... Он американец? У него американский паспорт?
—	Да, да, американец. Но он также неплохо, насколько я могу су¬
дить, знает греческий. Жена говорила, что он знает еще несколько
языков.
—	Хм... — Мужчина в штатском посмотрел на своего коллегу, кив¬
нул и сказал что-то по-гречески.
Полицейский в форме тоже кивнул и пожал плечами.
—	Его допрашивали этим утром на пароме, но он ускользнул от
нас, — вздохнул мужчина в штатском.
—	Каким образом?
—	Полиция задержала и допросила всех молодых пассажиров, со¬
гласно имевшимся приметам. Его также должны были задержать, но
это ведь пирейская полиция, — усмехнулся он. — Сегодня после по-
лудня мы проверили все афинские гостиницы. Нив одной из них Рай-
дел Кинер не зарегистрировался.
—	Не думаю, чтобы он стал останавливаться в'гостинице. Уверен,
он знает, что рано или поздно вы выясните его имя.
—	Да, это было не просто. У вашей жены не оказалось ничего, что
могло бы помочь ее опознать. Даже инициалов.
Честер сочувственно покачал головой.
—	Я нс знал этого. Ее паспорт я всегда носил с собой.
Он пожалел, что заговорил о паспорте.
Мужчина в штатском посмотрел на него задумчиво.
—	Ее опознали благодаря портье из гостиницы «Ника» в Ханья. С ним
сегодня утром разговаривала полиция. По регистрационной карточке
узнали ваши имена. — Он поднялся. — Вы разрешите воспользоваться
вашим телефоном?
—	Пожалуйста,. — кивнул Честер.
Мужчина в штатском сказал что-то телефонисту гостиницы, и
спустя несколько секунд у него завязался с кем-то разговор на гре¬
ческом. Говорил в основном он, видимо, пересказывал то, что узнал
от Честера. Несколько раз мужчина произнес имя Чемберлен, доволь¬
351

но сухо и пренебрежительно, и Честер почувствовал неясное беспо¬
койство.
Второй полицейский стоял, как часовой, заложив руки за спину, и
время от времени поглядывал на Честера.
Мужчина в штатском прикрыл рукой телефонную трубку и повер-
нуся к Честеру.
—	Вы не знаете, где Кинер может быть еще? Он не упоминал ка¬
кого-нибудь города?
—	Нет, — покачал головой Честер.
—	Может, он называл имена своих знакомых в Афинах?
Честер покачал головой.
—	Я не помню. Не думаю, чтобы он упоминал хотя бы одно имя.
Но уверен, у него здесь много знакомых, которые могли бы спря¬
тать его.
Мужчина в штатском сказал что-то по телефону и затем положил
трубку. Он повернулся к Честеру:
—	Мы не будем сообщать в газетах, что опознали вашу жену. Нель¬
зя допустить, чтобы Кинер скрылся, заподозрив, что мы беседовали с
вами и вы рассказали о нем. Понимаете?
Честер кивнул.
—	Пока вы будете ловить его... — Честер запнулся. — Я опасаюсь
за свою жизнь и хотел бы на время улететь, если это, конечно, воз¬
можно. Я вернусь, чтобы дать необходимые показания, когда вы его
схватите.
—	По правде говоря, это нежелательно. Мы будем присматривать
за вами и, быть может, таким образом выйдем на Кинера. Не исклю¬
чено, что он попытается убрать вас как опасного свидетеля или из мес¬
ти, заподозрив, что вы уже переговорили с полицией. Судя по всему,
он импульсивен.
Он сделал успокаивающий жест рукой, но его глаза смеялись.
—	Вы хотите, чтобы я стал чем-то вроде приманки? — спросил
Честер.
Мужчина подумал и рассеянно кивнул.
—	Вряд ли он будет разыскивать вас, чтобы убить. Он должен
понимать бессмысленность этого. Скорее всего он постарается
как можно быстрее уехать из страны, вероятно, с фальшивым паспор¬
том.
Мужчина застегнул пальто, сделал энак второму полицейскому, и
они направились к двери.
Честер хотел попросить держать его в курсе, позвонить ему, если
что-нибудь станет известно, но промолчал.
—	Мы оставим внизу в вестибюле нашего агента. Если вы выйдете
из гостиницы, он будет вас сопровождать, — сказал мужчина в штат¬
ском. — Не волнуйтесь. Это для вашей же пользы. — Он улыбнулся. —
Спасибо вам, мистер Чемберлен.
352

— Вам спасибо, — улыбнулся Честер. — Большое спасибо. — И за¬
крыл за ними дверь.
Затем глубоко вздохнул, опустился на кровать и откинулся на спи¬
ну. Ну что ж, сегодня вечером или завтра утром на какой-нибудь тем¬
ной улочке обнаружат тело Райдела Кинера. Конечно, не следовало
платить вперед. Даже из принципа. Но с другой стороны, как бы он
расплатился потом, если полицейский агент будет следовать за ним
повсюду? Нс получив своих денег, Андреос мог, чего доброго, заодно
разделаться и с ним. Тут полицейский агент не спасет. Лучше уж пусть
все остается как есть.
Когда Райдел Кинер будет мертв, все закончится. Полицейского
агента уберут, и Честер, воспользовавшись новым паспортом, улетит
во Францию. Уильям Чемберлен исчезнет. Исчезнут борода и усы. Он
обретет новое имя, с которым будет себя спокойно чувствовать и во
Франции, и в Штатах.
Но если Андреос не станет убивать Райдела? Если он в дружеских
отношениях не только с Нико, но и с Райделом? Тогда все будет зави¬
сеть от того, найдет ли Райдела полиция. Если задержит и он начнет
давать показания, Честеру ничего не останется, как, взяв новый пас¬
порт и ускользнув от агента, даже если придется бросить в гостинице
все вещи, улететь в Париж. Впрочем, Честер не думал, что дело дойдет
до этого. Райдел достаточно осторожен и не даст себя поймать. Мо¬
жет, он не прочь рассчитаться с Честером, но впутывать полицию не
станет.
Честер почувствовал себя уверенно. Старое, знакомое ощущение.
Оно всегда приводило его к победе. Человек без уверенности — ни¬
что. Засыпая, Честер протянул руку, чтобы обнять Колетту. Но другая
половина двуспальной кровати была пуста.
Глава 16
’ \
Райдел вздремнул во второй половине дня, после того ка^заходил
Нико, чтобы сообщить: Честеру нужен новый паспорт и наемный
убийца. Райдел был немного знаком с Андреосом. Встречал его однаж¬
ды в декабре у Нико. У Андреоса была цветочная лавка на улице Леоха-
рус. Он жил на западной окраине и каждое утро привозил в лавку
цветы из собственной оранжереи, которая была при его доме. Жена
Андреоса помогала мужу управляться в лавке. Райдел был рад, что
деньги Честера — пять тысяч долларов — достанутся Андреосу и его
жене, честной и трудолюбивой женщине. Нико ушел в начале треть¬
его, и Райдел задремал, лежа на тахте рядом с плитой, на которой на
слабом огне стоял чугунок. Он проспал около Часа и, когда проснул¬
ся, почувствовал себя боДрым и свежим. Анна сидела в противополож¬
ном конце комнаты с горшком на коленях и лущила бобы. Высоко над
12 П. Хайсмит «Два лика января»	353

ней было маленькое оконце. Мягкий свет заливал ее шею и плечи, и
она казалась словно сошедшей с картины Вермера.
—	Как спалось? Тебе это сейчас на пользу, — улыбнулась Анна.
Райдел заметил, что радио было выключено, очевидно, чтобы не
мешать ему. Анна подала Райделу чашку чая. Лежа на тахте, он пил
чай и мало-помалу.отходил ото сна. Райдел думал об Андрсосс и его
предстоящей встрече с Честером в пять часов. Нико посоветовал Ан-
дреосу быть осторожным и говорить поменьше. Андрсос какое-то вре¬
мя служил на греческом торговом флоте и в своих путешествиях
немного выучился английскому языку. Райдел не сомневался, что Ан-
дреос сделает все как надо. Но главное — у Честера не было особого
выбора. К кому еще, кроме Нико, он мог обратиться с просьбой най¬
ти ему наемного убийцу? Это обстоятельство успокаивало Райдсла.
Честер, конечно, догадается, что Райдел остановился у Нико или что
Нико знает, где его найти. Но тем не менее он уверен: Честер не от¬
правит полицию к Нико, чтобы через него выйти на Райдела. Честер
никогда не станет упоминать о Нико, не в его интересах, чтобы Рай-
дела допрашивали. Здесь, у Нико и Анны Кальфрос, Райдел чувство¬
вал себя в безопасности. И все же появляться на улице было
рискованно. Поэтому, когда Анна сказала, что в четыре часа пойдет
за маслом, и пригласила Райдела составить ей компанию, он отказал¬
ся, объяснив почему. Анна с ним согласилась. Она искренне порадо¬
валась за Андреоса, что он получит деньги за преступление, которого
не совершит. Это казалось ей очень забавным.
Нико пришел около семи и сообщил, что виделся с Андрсосом в на¬
чале четвертого и что тот согласился встретиться с Честером в ресторан¬
чике неподалеку от его цветочной лавки.
— Андреос обещал зайти сегодня вечером поздороваться с тобой, —
улыбнулся Нико.
— Он не сказал, когда зайдет?
Райдел вдруг подумал о том, что, возможно, Честера уже допроси¬
ла полиция и за ним установлена слежка. Тогда Андреос после их
встречи может привести за собой хвост.
— После работы, — ответил Нико неопределенно. Одну за другой
он осторожно опускал на пол в углу комнаты связки губок. — Он ра¬
ботать до восьми.
— Ты не разговаривал с ним после того, как он встречался с Чес¬
тером? — спросил Райдел.
— Нет, я не видеть его с трех часов.
Нико снова перешел на свой ломаный английский явно из жела¬
ния блеснуть перед женой, Райдел продолжал разговаривать с ним по-
гречески, главным образом, чтобы Нико понимал все, о чем он
говорит.
—	Надеюсь, полиция не след1^г за Честером, — сазал Райдел.
—	Полиция?
354

—	Если за Честером слежка, то Андреоса допросят. Как он объяс¬
нит, зачем встречался с Честером?
Райдел раскрыл газету, которую принес ему Нико. Сообщение о
Кноссе было теперь на второй странице. В заметке длиной в три дюй¬
ма говорилось: «Личность молодой рыжеволосой женщины все еще не
установлена. Полиция разыскивает Райдела Кинера, молодого челове¬
ка с темными волосами, описанного Периклесом Гуландрисом, продав¬
цом билетов. Как полагают, Кинер скрывается в Афинах». *
«Если полиция узнала мое имя, — подумал Райдел, — ей должно
быть известно и имя Чемберлена, потому что источник один — регис¬
трационная книга гостиницы. Кого же тогда полиция дурачит? Меня
или общественность?» Райдел отложил газету.
—	Я тоже читать это, — сказал Нико. Он налил три стакана рет-
сины.
—	Сплошная чепуха, — пробормотал Райдел.
—	Что? — спросил Нико.
—	То, что полиция не опознала Колетту. Анна, какая из станций
передает местные новости?
Довольная Анна прошла к радиоприемнику и настроила его на афин¬
скую станцию.
Было семь часов, и выпуск новостей начался почти сразу. В сере¬
дине выпуска диктор зачитал короткое сообщение: «Полиция Иракли¬
она по-прежнему пытается установить личность молодой женщины,
тело которой было обнаружено в Кносском дворце».
—	Они лгут, — усмехнулся Райдел.
—	Зачем? — спросила Анна.
Райдел объяснил: полиция наверняка знает, что убитая женщина
была женой Уильяма Чемберлена, и уже разыскала ее мужа, если он
зарегистрировался в одной из афинских гостиниц. Честеру только на
руку, если его найдет и допросит полиция. Это позволит ему обвинить
Райдела Кинера в убийстве его, Честера, жены.
—	Очевидно, полиция скрыла все это, потому что поверила Честе¬
ру, — сказал Райдел. — Расчет таков: я должен попытаться убить Чес¬
тера, пока он не связался с полицией.
—	Какой ужас! — вздохнула Анна. — Они уверены, что ты сможешь
убить человека.
Райдел улыбнулся.
—	В конце концов, именно это Честер пытался проделать со мной.
Если бы в моих жилах текла кровь, а не вода, я бы, конечно, прикон¬
чил Честера.
Райдел заломил руки. Он чувствовал себя неуютно, точно актер,
безуспешно пытающийся войти в образ.
Но Нико тут же рассмеялся, как зритель, которому нравится пьеса.
—	Как бы то ни было... — Райдел отхлебнул ретсины. — Я даже не
интересуюсь, в какой гостинице Честер остановился. Хотя готов по¬
355

спорить, что это «Акрополь» или «Эль Греко». Он пробудет там пару
дней, пока нс получит новый паспорт. Он получит его послезавтра, не
так ли, Нико?
—	Так. Я дал Фрэнку фото сегодня днем.
— Ну% а затем он попытается уехать из страны, — закончил
Рай дел.
Анна и Нико молча посмотрели на него. Анна пододвинула к Рай-
делу тарелку с редисом, луком и сыром, которым они закусывали рет-
сину.
— Надеюсь, ты оставишь его, Райдел? Он опасный человек.
Райдел знал, что Анна права, он должен оставить Честера. Однако
чувствовал,, что все выйдет совсем не так. Райдел улыбнулся.
— Я выясню его новое имя. А что, если он сбежит от полиции и
уедет в другую страну? — Райдел нахмурился. — Ведь он сможет это
сделать с новым паспортом. Опасный человек не должен оставаться на
свободе. Правда, Анна?
—	Ты хочешь сказать, что сообщишь его новое имя полиции?—
спросила она.
Райдел имел в виду не это, но кивнул:
— Возможно.
Нико заливисто рассмеялся и потер руки.
.— Хорошо. Значит, потом ему снова понадобится паспорт. Еще ра¬
бота мне и Фрэнку.
Анна покосилась на него.
— Нет уж. Пусть этим занимается кто-нибудь другой. Что, если его
схватят и он расскажет полиции, где раздобыл фальшивый паспорт? Об
этом ты не подумал?
Анна легонько толкнула мужа в плечо и поднялась, чтобы помешать
в горшке.
Андреос пришел, когда они уже закончили есть бобовый суп. Чер¬
ные глаза Андреоса блестели. Он заговорщически улыбался. Одного
взгляда на него было достаточно, чтобы понять: переговоры с Честе¬
ром прошли успешно. Он сообщил, что получил пять тысяч долларов,
и полез в карман.
— Жена осталась в лавке одна. Как бы не ограбили, — сказал он
шутливо. — Побоялся оставлять с ней деньги. Принес с собой.
Принес, чтобы похвастаться, подумал Райдел, глядя на пачку но¬
веньких пятисотдолларовых купюр, лежавшую на деревянном столе
рядом с грязными тарелками. Несколько секунд все молча смотрели
на деньги. Каждый думал о своем. Для Нико и Анны такая сумма
означала дом за городом. Для Андреоса, возможно, путешествие с же¬
ной в Америку. Сам же Райдел думал о том, что в этой лачке зеле¬
ных бумажек заключены и его жизнь, и его смерть.
Андреос громко рассмеялся.
— Что будете делать с ними, Андреос? — спросил Райдел.
356

— Думаю, летом съездим с Еленой в Америку. — Он ткнул в Рай-
дела пальцем. — Может, повидаю вас!
Райдел не мог отделаться от ощущения, будто лишь вспоминает то,
что с ним уже было. Или это дар предвидения? Странное, гнетущее
чувство.
Нико ласково погладил деньги, точно маленького зверька. Перед
тем как сесть за стол, он вымыл руки; но грязь под ногтями осталась.
Анна налила Андреосу кофе. Он отказался от супа, сказав, что по-
• ужинает вместе с Еленой.
— Вы уверены, что за вами не было хвоста, Андреос? — спросил
Райдел.
— Конечно, — с серьезным видом ответил тот, — Я проверял.
— А в ресторанчике никто за вами не следил?
— Нет. Я пришел вовремя, и мистер Чемберлен был уже там.
Райдел поинтересовался, долго ли продолжался разговор, кто из
них ушел первым и не выглядел ли Честер нервным. Андреос сказал,
что нет.
— Сначала он хотел дать мне только половину, — улыбнулся он, —
но я потребовал всю сумму целиком.
— Вы с ним больше не встретитесь?
— Нет.
— Правильно.
Райдел откинулся на спинку стула, но грохот, донесшийся из ко¬
ридора, заставил его вздрогнуть.
— Дети балуются, — махнула рукой Анна. — Пинают дверь.
Райдел нащупал в левом кармане брюк свернутую пачку купюр,
достал ее и улыбнулся Андреосу.
— Махнемся?
— Что это?
— Пять тысяч долларов.
— Пять тысяч? — Андреос выпучил глаза.
Нико и Анна ахнули и наклонились, чтобы рассмотреть поближе.
— Теми же купюрами, что и у вас. Можете пересчитать. — Райдел
протянул пачку Андреосу.
Улыбаясь от удовольствия, тот пересчитал деньги Райдела, раскла¬
дывая их на столе.
— Пять! — объявил он и перевел взгляд с одной кучки на другую,
словно искал различие. — Почему вы хотите поменяться?
— Во-первых, мне противны эти деньги, а во-вторых, я бы пред¬
почел те, которые заплачены за мою смерть.
— Ты где получил столько? — спросил Нико по-английски.
— Все там же. Подарок от мистера Чемберлена. Чтобы я держал
язык за зубами.
— Хорошо, меняемся, — согласился Андреос и убрал купюры Рай-
дела к себе в карман.
357

Райдел взял деньги Андреоса и положил в левый карман брюк, туда
же, где лежала предыдущая пачка. Нико глядел завороженно.
—	Подарок от мистера Чемберлена, — повторил Райдел.
Андреос смотрел на него добродушно и задумчиво.
—	У меня к вам еще одна просьба, — сказал Райдел. — Речь идет
об услуге, за которую я готов заплатить, скажем, тысячу.
—	Долларов? — спросил Андреос.
— Да. Я хочу пересечь югославскую границу. Может, вы знаете ка¬
кого-нибудь водителя грузовика?
— А в чем дело? Почему в Югославию? — встрепенулся Нико.
Райдел вдруг понял, что должен отказаться от этой затеи. Слишком
рискованна и займет много времени.
— Я хочу проследить за Чемберленом.
Андреос и Нико посмотрели на него с сомнением.
— Тебе нужен паспорт, — сказрл Нико.
— Паспорта — твоя забота! — улыбнулся Райдел.
Нико рассмеялся.
— Чемберлен улетит по своему паспорту? — спросил он.
— Скорее всего.
— Я поговорю.с Фрэнком насчет твоего паспорта. Какой тебе ну¬
жен'?
Райдел снова сел на стул.
• — Можно итальянский. Американский мне не по карману.
— Я переговорю с Фрэнком сегодня же вечером. — Нико с серьез¬
ным видом посмотрел на свои наручные часы, слишком большие, из
фальшивого золота. — Я позвоню ему около одиннадцати. У тебя есть
с собой фотография?
Фотография у Райдела была.
Когда Андреос собрался уходить, Райдел проводил его до входной
двери в конце коридора. Ему хотелось убедиться самому, не околачи¬
вается ли кто у дома в ожидании Андреоса. По противоположной сто¬
роне улицы шел какой-то молодой человек. Больше никого не было.
Райдел попрощался с Андреосом и пожал ему руку.
— Передавайте привет жене.
Андреос рассмеялся.
— Спасибо. Желаю успеха.
Нико задал Райдслу еще несколько вопросов о тех пяти тысячах
долларов, которые тот получил от Честера. Правда ли, что это плата
за молчание? Не выудил ли Райдел эти деньги шантажом? Райдел объ¬
яснил, что Честер принадлежит к той категории людей, которые чув¬
ствуют себя увереннее, когда им чем-то обязаны, в том числе и
деньгами.
— Был момент, когда я швырнул ему ,назад эти деньги, ска¬
зал Райдел. — Они упали на пол. Его жена подобрала их и вернула
мне.
358

Райдел чувствовал, что Нико не верит ему, воспринимая это как
театральный прием, имевший целью выторговать у Честера побольше.
Райдел улыбнулся. В том, что касалось денег, цинизм Нико не знал
границ. О чем он сейчас думает? Возможно, о том, как прикарманить
пять тысяч долларов, полученных от Честера за новый паспорт. Но
теперь поздно. Он, по его словам, уже отдал Фрэнку фотографию.
Не теряй с Честером связь. Возможно, он еще не раз воспользу¬
ется твоими услугами, — сказал Райдел.
— У него много бабок? — спросил Нико задумчиво.
— Достаточно. Он держит их за подкладкой чемодана.
— Ты их видел?
— Нет. Только чемодан.
—	Как думаешь, там тысяч пятьдесят?
—	Не знаю. Возможно.
Разговор, достойный подростков.
Анна мыла тарелки.
—	Жаль, если полиция схватит его с такой кучей денег. — Нико
покачал головой. — Их отберут. Правда?
—	Да. Особенно когда выяснится, что он аферист Честер Макфар-
ланд.
Глаза Нико начали медленно разгораться.
Райдел понимающе улыбнулся.
—	Но ведь ты не знаешь, в какой гостинице он остановился.
—	Можно выяснить.
—	Но учти, шантажировать Честера должен кто-то другой. У тебя
ничего не получится. Он может пригрозить рассказать полиции о тебе
и Фрэнке. О том, что вы занимаетесь фальшивыми паспортами.
—	Хм-м. Надо что-нибудь придумать.
—	Только не втягивай в это Андреоса.
—	Почему?
—	Он уже достаточно поработал. Получил свои пять тысяч долла¬
ров и счастлив. Ты ведь не захочешь, чтобы его схватили после этого.
—	Нет, нет. — Нико покачал головой.
—	Поищи кого-нибудь другого.
Нико усмехнулся.
—	Это нетрудно.
Нико ушел в половине'одиннадцатого с фотографией Райдела и
полутора тысячами долларов, которые Райдел дал ему в качестве аван¬
са за итальянский паспорт. Нико вернулся около двенадцати и сооб¬
щил, что Фрэнк все сделает.
На следующее утро в прессе даже не упоминалось о расследовании,
связанном с убийством в Кноссе. Райдел попросил Анну сходить за
«Дейли пост» и газетами на греческом языке.
Если полиция уже беседовала с Честером, размышлял Райдел, а так
скорее всего и было, с ним могут встречаться во второй и в третий раз,
359

чтобы выудить побольше деталей или найти слабое место в изложен¬
ной им версии происшедшего.
Райдел вспомнил о фотографии Честера в паспорте, на которой он
был с усами и без бороды. Честер собирался подретушировать ее в
Афинах: добавить бороду, но, конечно, сделать этого еще нс успел.
Интересно, обратит ли полиция внимание на сходство между этой
фотографией и фотографиями Честера, которые были в записной
книжке убитого агента. Как получилось, что он беспрепятственно по¬
лучил паспорт в Штатах? Возможно, это объясняется медленным хо¬
дом следствия. Американская полиция накапливает улики, выжидая,
когда их наберется достаточно. Вот почему Макфарланд до сих пор
оказался не связан с Чемберленом и убийством в Кноссе. Райдслу за¬
хотелось выйти на улицу, найти телефон — у Нико и Анны его не
было — и выяснить, где остановился Честер, в «Акрополе» или в «Эль
Греко». Но он удержался. ‘
Райделу также хотелось позвонить Женевьеве Шуман. Тревога и
вынужденное бездействие мучили его. Занять себя было практичес¬
ки нечем. Вся библиотечка Нико и Анны состояла из нескольких по¬
пулярных журналов и Библии на греческом языке.
— Почему ты не позвонишь Женевьеве? — спросила Анна.
Райдел улыбнулся.
— Потому что боюсь высовываться из дома.
— Хочешь, позвоню я?
Было четверть третьего.
Он пожал плечами.
— Могу представить, как ты минут десять будешь объяснять Же¬
невьеве — она не очень хорошо владеет греческим, — что я не уби¬
вал женщину в Кноссе. А вдруг ваш разговор подслушает кто-нибудь
из прислуги? Ты, конечно же, скажешь Женевьеве, что я прячусь у
тебя в доме и что она, если пожелает, может навестить меня. Ведь
так?
Анна рассмеялась. Именно это она и собиралась говорить.
— Нет, Анна. Никаких телефонных звонков.
— Тогда можешь написать письмо. Я отнесу.
Как няня из «Ромео и Джульетты, подумал Райдел.
— Я не хочу, чтобы кто-либо знал, что тебе известно, где я скры¬
ваюсь.
Он опустился на тахту.
Анна вернулась к раковине: она стирала рубашки Нико.
Райдел задумался. Допустим, он напишет Женевьеве письмо, где
расскажет, как все было в действительности. Но что это изменит?
Женевьева умная девушка, тонкая, чуткая и вместе с тем очень прак¬
тичная. Она, конечно же, скажет: «Всего этого можно было избежать.
Кто тебя заставлял связываться с этим человеком? Зачем ты помогал
ему. прятать тело детектива в гостинице «Кингз-Палас»?» Райдел мог
360

бы попытаться объяснить, но знал, что все его аргументы покажутся
ей неубедительными и это еще больше отдалит их друг от друга.
Он встал и подошел к Анне.
—	Я не хочу, чтобы ты каким-либо образом пыталась связаться с
Женевьевой. Это слишком опасно. Вчера мое имя попало в газеты. —
Райдел рассмеялся. — Явное свидетельство того, что полицейские уже
допрашивали Честера. Могу представить, что он им рассказал: К не¬
счастью для меня, лгать Честер умеет. — И, сунув руки в карманы,
отошел. Его пальцы нащупали.пачку денег. Теперь у него осталось три
с половиной тысячи долларов.
В начале шестого во входную дверь постучали. Райдел вскочил. Он
знал: Анна никого не ждет. Одну из своих соседок, часто заходившую
к ней на чашку чая, она предупредила, что отправляется сегодня в
гости к своей тетке, которая жила в северной части города.
—	Не волнуйся, — шепотом сказала Анна, — это, наверное, старик
Муриадис, отец Дины. — И выскользнула в коридор.
Сосед, догадался Райдел. Он оглядел комнату. Маленькие окна
выходили в узкое замкнутое пространство между домами, выбраться
из которого можно было лишь вскарабкавшись по отвесной кирпич¬
ной стене высотой в двадцать футов. Анна разговаривала с кем-то.
Райдел подошел к полуоткрытой двери и прислушался.
Это был Пэн.
Райдел успокоился, но тут же с сожалением вздохнул. Анна выпро¬
важивала его.
—	Нет. Райдела здесь нет.
Он хотел уже выйти в коридор — Пэн был его другом, он все пой¬
мет и не проболтается, — но сдержал себя.
Анна закрыла входную дверь и вернулась в комнату.
—	Это Пэн.
—	Я слышал. Спасибо, Анна. Ты поступила правильно.
—	Не нравится мне этот Пэн. — Анна нахмурилась и покачала го¬
ловой. — Я ему не доверяю.
—	Да нет, он... — Райдел замолчал.
Ему хотелось сказать, что Анна не права, что Пэну можно дове¬
рять, но передумал. Пусть уж все остается как есть. Пэн мог ненаро¬
ком проговориться кому-либо из своих друзей о том, что знает, где
Райдел, а тот в свою очередь мог разболтать другим.
—	Ты доверяешь Пэну? — спросила. Анна.
Она почти не знала его. Райдел приходил с ним пару раз выпить
стаканчик вина.
—	Думаю, ему можно верить.
Перед самым приходом Нико в дверь снова постучали. Анна вышла
в коридор.
—	Я же сказала, его здесь нет, — послышался ее сердитый голос. —
Как хотите, но это ничего не даст. Думаете, я знаю больше?
361

Хлопнула входная дверь.
Анна вошла и заговорщически улыбнулась. В руке у нее был блед¬
но-голубой конверт.
— От Женевьевы! Просили передать. — Анна протянула конверт.
Райдел распечатал его, чувствуя смутную тревогу. Письмо было на¬
писано по-французски.
Вторник, 5 часов
пополудни
Мой дорогой Райдел!
Думаю, ты сейчас у Нико или у Пэна. Я верю, ты не убивал ту жен¬
щину в Кноссе. Неужели это говорят о тебе? Почему ты не сообщил мне,
что едешь на Крит ? Такое впечатление, будто тебя увезли силой, чтобы
потом свалить на тебя это убийство. По крайней мере, я знаю, что ты
жив. Если верить газетам, ты был на пароме, прибывшем вчера утром в
Пирей. Почему ты скрываешься? Я чувствую, ты не мог совершитегто,
что тебе приписывают. Я скучаю без тебя и очень волнуюсь. — По¬
следнее слово подчеркнуто три раза. — Если же ты совершил это, знай,
что всегда можешь рассчитывать на нас. Папа сказал, что готов по¬
мочь тебе. Ты ведь знаешь, как он тебя любит. Не будь... — Дальше сле¬
довала непереводимая фраза, одна из тех, что были понятны только ей
и.Райделу, и означавшая упрямого человека. — Я люблю тебя и молюсь
за тебя. С тобой все в порядке? Не ранен? Не болен? Пожалуйста, от¬
веть, если получишь это письмо. Пошли кого-нибудь с запиской.
Женевьева
— О чем она пишет? — Анна не отрывала глаз от лица Райдела.
— Желает мне здоровья.
— А что еше? -
— Это очень короткая записка, — ответил Райдел уклончиво.
— А все-таки? Хочет провидаться с тобой?
— Анна! Она говорит, что ее отец обещает помочь мне, если я нуж- ’
даюсь.
— Ее отец? Профессор археологии?
— Да.
— Ну что ж, пусть поможет. А он может помочь?
— Нет.
— Но ты... Тебе нужно, чтобы кто-нибудь замолвил за тебя словеч¬
ко. Ты ведь не можешь прятаться так всю жизнь.
— Нет, Анна. Только до завтра. Думаю, завтра я уеду.
— Да нет же, ты не понял. Оставайся здесь, сколько тебе понадо¬
бится. Ведь ты наш друг.
Разговор утомил Райдела. Он закурил, глядя в пыльное прямо¬
угольное оконце, в трех футах от которого была стена из красного
кирпича.
362

—	Она хочет, чтобы ты ответил? — спросила Анна.
-Да.
—	Ну так напиши. Тебе нужны бумага и ручка?
—	Спасибо. У меня есть. — Райдел посмотрел на нее. — Ты смо¬
жешь найти кого-нибудь, кто отнесет письмо?
—	Я сама смогу...
—	Нет. Тебе нельзя. Попроси какого-нибудь соседского мальчика.
Скажи, что это насчет белья. — Райдел вспомнил: время от времени
Анна брала белье в стирку.
—	Хорошо, не беспокойся.
Райдел написал ответ по-французски.
Моя дорогая Женевьева,
я только что получил твое письмо. Так значит, ты послала такое же
Пэну? Из этого вопроса ты можешь понять, где я..
Пожалуйста, ничего не говори отцу. Я очень благодарен ему за
предложенную помощь, но сейчас не могу ею воспользоваться. Ты пра¬
ва, я не причастен к тому, что произошло на Крите. Мне трудно, если
это вообще возможно, объяснить, как я оказался в таком положении.
Скажу только, что должен довести до* конца одно дело. Надеюсь через
месяц встретиться с тобой в Париже и за ужином в «Александре» рас¬
сказать обо всем, что произошло. Ну как, договорились? Ровно через
месяц, 18 февраля, в семь вечера в «Александре».
Я рад, что ты веришь мне. Правда, в настоящее время ты в некото¬
ром меньшинстве. Но, как сказал некий господин, которого встретили в
декабре в Национальном саду, «плевать я хотел на общественное мнение».
На твой вопрос отвечаю: я не ранен. А также при деньгах.
С любовью и громким а Ыеп1д1!'
Подписываться он не стал.
Как только вернулся Нико, Анна ушла искать, с кем можно отра¬
вить записку. У Нико нс было ничего нового. Полиция его не беспо¬
коила. Фрэнк должен был закончить паспорт Честера уже завтра
утром.
—	Я бы хотел узнать его новое имя как можно скорее, — сказал
Райдел.
—	Я говорил это Фрэнку, — кивнул Нико.
. — А нельзя это сделать сейчас? Ты можешь ему позвонить?
Нико задумался.
—	У Фрэнка нет телефона. Но у меня идея: рядом с ним сеть та¬
верна.
Когда Анна вернулась, Нико отправился позвонить. Райдел дал ему
с собой карандаш и бумагу, чтобы он все записал.
' До скорого! (фр.)
363

Нико вернулся спустя полчаса. Теперь Честера звали Филипп
Джефрис Ведекинд. Фрэнк должен был отправить паспорта завтра ут¬
ром в половине десятого в коробке с обувью в гостиницу «Эль Гре¬
ко», в которой остановился Честер. В случае если его не окажется,
посыльный должен попросить коридорного отнести коробку в номер
мистера Чемберлена по его просьбе. Итальянский паспорт Райдсла
также будет готов завтра. Фрэнк передаст его на улице.
Райдел радостно хлопнул в ладоши.
—	Принеси его домой сразу, как получишь. Перед обедом.
— Перед обедом? О’кей. — Нико потер нос, посмотрел на Райдсла
и улыбнулся.
—	Две тысячи долларов — очень недорого. Ты заслуживаешь бла¬
годарности, Нико.
Нико замахал широкими грязными ладонями.
— Ну что ты! Мы ведь друзья. Когда я буду в Америке...
Глава 17
19 января 19...
К сведению греческой полиции
Как вам известно, Райдел Кинер по-прежнему на свободе, и я не могу
не опасаться за свою.жизнь. Он убил мою жену и теперь готовится рас¬
правиться со мной. Я благодарен вам за защиту, но боюсь, ваши возмож¬
ности не безграничны и их может не хватить даже на те несколько дней,
которые уйдут на то, чтобы поймать Кинера. Тем не менее, как чест¬
ный человек, готовый всегда сотрудничать с властями, я буду и дальше
оставаться в городе, чтобы спровоцировать Кинера на. еще одно покуше¬
ние на мою жизнь. Однако это весьма умный молодой человек. Он может
перехитрить нас всех и, убив меня, скрыться. Возможно, это всего лцшь
страхи измученного человека, убитого горем и охваченного тревогой за
свою жизнь. Однако я не могу не высказать их официально. Так вот, я
заявляю: в случае моего исчезновения, прошу не считать, будто я стру¬
сил, поддался малодушию и сбежал. Нет. Причина может быть лишь
одна: Райдел Кинер обманул вашу охрану.
У.Д. Чемберлен
Честер напечатал это заявление на гостиничной машинке и поставил
внизу подпись из паспорта, которую уже неплохо освоил. Было без четвер¬
ти десять. Честер заказал в номер стакан апельсинового сока, два яйца
всмятку, ветчину, тост и кофе. Затем достал из-под подкладки рыжевато-
коричневого чемодана то, что осталось от его наличности. Часть положил
в левый карман, который застегивался, часть — в черный кожаный бумаж¬
ник и остальное — в нагрудный карман пальто, также-застегивавшийся на
кнопку.
364

Когда он закончил завтрак, в дверь постучали. Честер посмотрел на
часы. Было без двадцати десять.
—	Кто там? — спросил он.
—	Для вас пакет, сэр.
Честер открыл дверь.
—	Ах да! Мои туфли. Большое спасибо.
Посыльный протянул Честеру завернутую в темно-серую бумагу
коробку, и Честер сунул ему купюру в десять драхм.
Судя по всему, в коробке действительно лежали туфли. Честер от¬
крыл ее и улыбнулся, увидев пару изрядно поношенных ярко-желтых ту¬
фель. Заглянул под бумажную салфетку, в которую они были завернуты,
и обнаружил паспорт. Раскрыл нетерпеливо. Филипп Джефрис Ведекинд.
С фотографии на Честера беспомощно глядели его глаза. Ведекинд? Что
это за фамилия? Немецкая? Еврейская? Подпись аккуратная. Буквы вы¬
сокие с сильным наклоном вправо. В без завитушек. Честер взял ручку и
поупражнялся несколько раз на клочке, оторванном от бумажной салфет¬
ки, лежавшей на подносе с завтраком. В дверь снова постучали. Он
убрал паспорт в ящик ночного столика и скомкал салфетку.
Это был официант, пришедший за подносом.
Когда он ушел, Честер снова достал из ящика паспорт. Род заня¬
тий: торговец. Неплохо. По крайней мере, он мог быть торговцем.
Рост: 5 футов 11 дюймов. Возраст: судя по дате рождения, сорок пять
лет. Неплохо. Место рождения: Милвейк, штат Висконсин. Жена...
Домашний адрес: 4556, Рузвельт-Драй в, Индиана-полис, штат Индиа¬
на. Честер положил паспорт в нагрудный карман пиджака, прошел в
ванную и побрился. Он тщательно вычистил бритву и сполоснул ра¬
ковину, чтобы не осталось щетины. Хотел было сжечь бумагу, на ко¬
торой копировал подпись, но передумал и сунул в карман. Заявление
для полиции лежало на письменном столе рядом с машинкой. Честер
перечитал его. Он надеялся, что Райдел'уже мертв. Андреос должен
был сделать это еще двенадцать часов назад. Ну а если нет?
Честер надел пиджак, пальто и вышел из номера. Он взял с собой
лишь пару желтых туфель, завернутых во вчерашнюю «Дейли пост».
Его номер был на четвертом этаже. Он спустился вниз по служебной
лестнице. На втором этаже на него внимательно посмотрел уборщик в
белой куртке, ничего не сказал и продолжал подметать. Честер вышел
в переулок за гостиницей. Пройдя двадцать ярдов, он повернул на ули¬
цу Стадиу и зашагал в сторону площади Конституции. На ближайшем
углу Честер выбросил туфли в мусорный ящик, зашел в кафе и позво¬
нил из телефонной будки, стоявшей в глубине зала. В течение дня в
западном направлении вылетало два самолета. Один — в одиннадцать
часов утра, другой— в половине второго дня. Служащий, который ему
ответил, разговаривал по-английски. Честер попросил забронировать
место на имя Ведекинда на одиннадцатичасовой рейс, но ему ответи¬
ли, что по телефону билеты не бронируют.
365

Честер взял такси и отправился в сторону площади Конститу¬
ции. Вышел на углу улиц Стадиу и Бухарестской, пройдя пол кварта¬
ла, разыскал магазин, торговавший чемоданами, и купил небольшой
черный чемодан из воловьей кожи, истратив оставшиеся у него драх¬
мы. После чего направился в банк и поменял триста долларов. В тече¬
ние следующих двадцати пяти минут он, не подавая виду, что
торопится, обошел два магазина и купил три рубашки, брюки, твидо¬
вый пиджак, пижаму, носки и нижнее белье, сняв с каждой веши яр¬
лыки. В аптеке купил зубную щетку американского производства и
зубную пасту. Без двадцати одиннадцать Честер уже сидел в такси,
следовавшем в сторону-аэропорта. Он рассчитывал, что полицейский
агент, дежуривший в гостинице, не заметит его исчезновения до по¬
лудня, а то и до двух часов. Вчера Честер не выходил из номера до
одиннадцати. Он вполне мог и сегодня провести всю первую полови¬
ну дня в номере и даже заказать туда ленч. Честер успел на самолет,
оказавшийся заполненным лишь на три четверти. Первая посадка
предстояла на Корфу, затем — Бриндизи и, наконец, Рим, где Честер
собирался пересесть на самолет в Париж. Пассажирами были в основ¬
ном греки — так, во всяком случае, показалось Честеру, — угрюмые,
необщительные, путешествовавшие явно по делам. Паспортный кон¬
троль в аэропорту прошел быстро и оказался формальным. Теперь
Честер не волновался из-за своего фальшивого паспорта. Это была дей¬
ствительно надежная зашита: непроницаемая маска, крепкая броня.
Легко и небрежно он расписался в таможенной декларации.
Честер оканчательно успокоился и даже немного выпил, пока са¬
молет летел над Ионическим морем. Когда подошло время ленча, он
с аппетитом поел. В десять часов вечера Честер был уже в Орли и, по¬
лучив багаж, на такси направился в Париж. Он чувствовал себя в без¬
опасности, спокойно и счастливо, точно вернулся домой. По крайней
мере, во Франции Честер понимал язык. Отсюда он мог послать те¬
леграммы, простые, лаконичные, но крайне важные, текст которых
обдумывал во время полета из Афин. Одну — Джесси Доути: «Привет,
Джессибел!» Возможно, и не совсем так. Это было шутливое прозви¬
ще, которым иногда называли его приятели. Это был один из спосо¬
бов дать понять Джесси, что телеграмма от некоего Ведекинда в
действительности йсходит от него, Честера.
Честер попросил водителя останов'иться возле Дворца инвалидов.
Это было единственное известное ему место в Париже, где он мог
отправить телеграмму в столь поздний час. Честер написал Джесси
{1оути:
Пиши до востребования Филиппу Ведекинду, Америкен экспресс, Па¬
риж. Повтори отправления за последние 10 дней. Телеграфируй случае
необходимости.
Фил
366

Внизу бланка он подписался пролностью: Филипп Джефрис Веде¬
кинд. Подумал и добавил к тексту телеграммы заключительную фразу:
Сообщи Вику и Бобу.
Затем вернулся к ожидавшему его такси и велел водителю ехать в
гостиницу «Монталамбэр». Честер никогда прежде не останавливался
в ней. Просто он и Колетта пару раз заходили в бар гостиницы «Пон-
Руаяль», расположенной по соседству с «Монталамбэр». Выглядела
она вполне прилично, и, значит, можно было рассчитывать на теп¬
лый номер и хорошее обслуживание. Честер предпочел бы остано¬
виться в «Георге V». Но увы! Его там знают. Реальность напомнила о
себе, наказывая за излишнее упоение свободой. Когда Честер вошел
в двери «Монталамбэр», его внезапно охватил страх. Что, если в этой
гостинице останавливался настоящий Филипп Ведекинд? Но все
обошлось. Честер получил номер с ванной на пятом этаже. В номере
он пробыл недолго. Достал из чемодана пиджак и брюки и повесил в
шкаф. Пижаму положил на кровать. Французский таможенник в
Орли, осматривая чемодан, удивился:
—	Как мало вешей, мсье.
Честер грустно вздохнул:
—	Меня ограбили пару дней назад. Пришлось все покупать
заново.
Разговор был на английском. Таможенник не поинтересовался, где
Честера ограбили, и только сказал:
—	Сочувствую.
Он лишь мельком взглянул на Честера. Его больше интересовало
содержимое чемодана. Через несколько секунд досмотр был закончен.
На углу улиц Бак и Университетской Честер перехватил горячий
сандвич с сыром и устрицами. Теперь он видел свое положение бо¬
лее реально. Опасности, грозившие Честеру в Афинах, остались по¬
зади, но здесь, в Париже, его подстерегали новые. И главной из них
была та, что Райдел Кинер, возможно, по-прежнему жив и знает его
новое имя. Нико заверил, что ни он, ни Фрэнк не проболтаются Рай-
делу: таково было одно из условий договора, и Честер за это хорошо
платил. Но можно ли быть уверенным в Нико? Едва ли. Так же как
и в Андреосе, получившем от Честера пять тысяч долларов фактичес¬
ки лишь за обещание выполнить его поручение. Честеру оставалось
только надеяться, что его не обманут. Впрочем, на что Честер дей¬
ствительно рассчитывал, так это на то, что Райдел воздержится от
обвинений Честера в убийстве Колетты и от попытки навести поли¬
цию на его след. Ведь если зайдет речь о греческом агенте, Райдел сам
окажется в достаточно щекотливом положении, так как помогал Чес¬
теру прятать труп. Это представит все показания Райдела и его само¬
го в не очень-то выгодном свете. Впрочем, ему достаточно снять
телефонную трубку и, не называя себя, сообщить греческой полиции
о том, что Честер скрывается теперь под именем Филиппа Ведекин¬
367

да. Райделу даже не обязательно говорить, кто он и откуда у него эта
информация. Вот в чем была реальная опасность. Честер понял, на¬
сколько он рискует. Но что поделаешь, у нею нс было выбора. Он до¬
лжен дождаться известия от Джесси и лишь после этого вылететь в
Штаты.
Честер направился обратно в гостиницу. Мало-помалу к нему воз¬
вращалась уверенность в себе и ощущение своей силы. Ну что ж! Если
его все-таки арестуют, он заставит Райдела Кинера покрутиться, за
свои деньги он получит полное удовольствие. У него достаточно сил,
чтобы засадить Райдела. Честер похвалил себя за выдержку. Он еще
покажет этому мерзавцу, этому полоумному искателю приключений, с
кем тот имеет дело.
Честер подумал о своей телеграмме, которую Джесси получит рано
утром пэ нью-йоркскому времени. Этой ночью он спал крепко.
На следующий день в двенадцать часов Честер зашел в «Америкен экс¬
пресс» узнать, нет ли для него вестей. Он понимал, что вряд ли Джесси
ответит так быстро, и все же хотел убедиться. Судя по всему, он выбрал
не лучшее время. В цокольном этаже, где выдавалась корреспонденция,
царили шум и толчея. Пожилые туристы, молодые люди в джинсах и тен¬
нисных туфлях, девушки в узких брюках и парусиновых тапочках стояли
в очередях у стоек, обозначенных буквами. Честер боялся встретить кого-
либо из американцев, кто знал его как Говарда Ч и вера.
— Ведекинд, — сказал Честер девушке за стойкой, когда подошла
его очередь, и показал паспорт.
Девушка ушла проверить и, вернувшись, покачала головой.
Честер поблагодарил, поднялся по лестнице и вышел из здания. Ему
захотелось написать Бобу Гамбарделу в Милуоки подробное письмо.
Старине Бобу. Он поймет Честера. Когда дела не ладились, Боб лишь
вздыхал: «Милостивый Иисусе», устало и смиренно улыбался и запус¬
кал пальцы в шевелюру. Он никогда не терял головы, что бы ни слу¬
чилось. Честер знал его уже четыре года. Он рассказал бы Бобу о
Райделе Кинере. О том, как тот задумал шантажировать Честера в тот
самый момент, когда застал его беседующим с греческим агентом.
Упомянул бы о том, что, очевидно, Райдел к тому времени уже пару
дней следил за ним, богатым на вид американцем, из которого можно
выудить немного денег. Райдел Кинер зашел в гостиницу следом за
греческим агентом. Оценив ситуацию, он убил полицейского, ударив
его дубинкой, после чего пригрозил свалить всю вину на Честера, если
тот не заплатит. Честер полагал, что, если он расскажет эту историю
кому-либо из своих американских друзей, она будет иметь больший
вес, чем то, что он уже сообщил греческой полиции в Афинах. Честер
рассказал бы Бобу о настойчивых ухаживаниях Кинера за Колеттой, о
ее трагической гибели, когда Кинер попытался убить его. Об угрозах,
опасностях, которым подвергался, о том, как вынужден был сменить
паспорт, чтобы избавится от Кинера, преступника, который по-преж¬
368

нему на свободе и скрывается в Афинах. Наконец, перекусив в кафе
на Елисейских Полях, Честер заплатил официанту, чтобы он принес
писчей бумаги, и, допивая бутылку белого вина, принялся за письмо.
Он просидел за столиком почти до пяти, выпил еще пару рюмок вис¬
ки, после чего вернулся на улицу Опера в «Америкен экспресс».
Там его ждала телеграмма.
Честер отошел в угол зала и с нетерпением ее распечатал.
Плохие новости. Оставайся на месте. Сообщил только Бобу. Вику не
смог. Подробности письмом. Связано с Колеттой.
Джесси
Фраза «Оставайся на месте» говорила Честеру очень о многом, и в
первую очередь о том, что Говард Чивер разыскивается. «Вику не смог» —
подразумевалось, что Вик либо в бегах, либо дает показания полиции. Все
это означало, что деятельность компании «Юнимекс» расследуется и.
возможно, уже признана незаконной, мошеннической или что-нибудь в
этом духе. Честер стиснул зубы. Такой ли уж незаконной! Скорее не
слишком надежной, как и любая другая на бирже. Если бы компании рас¬
полагали достаточными средствами, чтобы развивать свою деятельность,
стали бы они выпускать акции! Говард Чивер и Джесси Доути были свя¬
заны с «Канадиан стар». Других названий, за которыми компания могла
бы укрыться, у нее не имелось. Новость была скверная.
Честер купил газету. Он собирался сделать это еще утром, но поч-.
та, письмо Бобу отвлекли его. Честер купил парижскую «Геральд
трибьюн» и «Франс суар». Сначала открыл «Трибьюн». Сообщение,
которое он искал, помещалось на первой странице и занимало лишь
несколько строк. В нем говорилось:
Афины. Январь, 19...
Сегодня при таинственных обстоятельствах из своего номера в гости¬
нице «Эль Греко» исчез Уильям Дж. Чемберлен, сорока двух лет, американ¬
ский подданный. Полиция сообщила, что за ним велось наблюдение, ввиду
возможности покушения на его жизнь. Все вещи в номере остались нетрону¬
тыми, как если бы он отлучился на прогулку. В записке, лежавшей рядом с
пишущей машинкой, которую он взял в гостинице, выражено опасение в том,
что полиция не сможет обеспечить его безопасность. Это вся информация,
которую полиция предоставила на данный момент.
«Странно, — подумал Честер. — Имя Райдела Кинера нигде не
упоминается вместе с моим». Когда в газетах сообщалось о Кинере,
ничего не говорилось о Чемберлене. Честер не понимал причины это¬
го. Не понимал, почему полиция не объявляет розыск Райдела Кине¬
ра в связи с убийством Колетты, жены Уильяма Чемберлена и в связи
с исчезновением его самого. Вряд ли полиция сомневается в правди¬
369

вости показаний Честера. Если бы ему не поверили, то допросили бы
более обстоятельно, а нс ограничились двумя беседами с ним во втор¬
ник в гостинице «Эль Греко».
Внезапно Честера пронзила мысль: «А что, если Райдсл позавчера
сам явился в полицию и рассказал свою версию случившегося?» Мо¬
жет, полиция теперь сравнивает их показания? Честер слышал о по¬
добном. Сначала в полиции уточняют детали свидетельских показаний,
которые противоречат друг другу, а затем устраивают свидетелям оч¬
ную ставку либо предлагают одному ознакомиться с показаниями дру¬
гого и смотрят на реакцию. Однако при второй беседе во вторник у
Честера не закралось подозрение, что полиция встречалась с Райделом.
Второй разговор, состоявшийся в десять вечера, был повторением пер¬
вого. В перерыве между ними Честер не выходил из гостиницы, и у
него не было никаких новостей. Нет, все это маловероятно. У поли¬
ции было достаточно времени, чтобы устроить обоим очную ставку, но
ничего подобного не произошло. Мысль о том, что именно мог бы
рассказать о нем Райдел, в довершение к плохой новости от Джесси,
заставила Честера поежиться, когда он входил в «Монталамбэр».
В вестибюле сидел Райдел Кинер.
Все в Честере оборвалось. Он едва не выронил газету и бутылку
виски, которые прижимал к себе. Честер поколебался: повернуть на¬
зад или взять ключ? Прошел к стойке портье и тут обнаружил, что
забыл, в каком номере остановился. Он потратил, как ему показалось,
целую минуту, прежде чем вспомнил свою фамилию.
— Ведекинд. Будьте добры, ключ, — негромко обратился он к портье.
Получив ключ, Честер помедлил, раздумывая, что делать дальше, и, не
глядя в сторону Райдела, направился к лифту. Больше ему ничего не оста¬
валось. Райдел не двигался. Он сидел в громоздком кресле возле колонны,
откуда просматривался весь вестибюль. Повернув голову влево, он мог
видеть входную дверь, вправо — дверь лифта. Честер не смотрел на Райде¬
ла, но боковым зрением видел, как тот кивнул ему и насмешливо прищу¬
рился. Райдела явно не заботило, что персонал гостиницы будет знать об
их знакомстве. Когда двери лифта закрылись, Райдел по-прежнему сидел,
небрежно подперев подбородок кулаком, но уже не глядел на Честера.
В номере Честер с угрюмым видом скинул пальто и направился к
бутылке виски. Ему не терпелось выпить.
Зазвонил телефон. Честер снял трубку быстрее, чем успел что-либо
подумать и испугаться.
—	Алло! — послышался в трубке насмешливый голос Райдела.—
Здравствуйте, Фил! Как поживаете? Это Джо. Могу я подняться?
—	Кто? — спросил Честер растерянно.
—	Джо, — повторил Райдел. — Я бы хотел заглянуть к вам на минуту.
—	Не стоит. Как-нибудь в другой раз.
—	Послушайте, Фил...
Честер услышал, как Райдела оборвал портье.
370

—	Он примет меня, я уверен, — ответил Райдел и, обращаясь к
Честеру, добавил: — Я поднимаюсь, Фил.
Честер положил трубку.
Телефон зазвонил снова.
—	Слушаю, — проговорил Честер.
—	Мсье, если вы не хотите видеть этого господина, ему не позво¬
лят подняться.
—	Ну, в общем-то, он... он... Нет, благодарю, не беспокойтесь. Он
мой знакомый.
Слова вылетели сами собой. Честер положил трубку, скрестил руки
и в ожидании хмуро уставился на дверь. Нелепая поза. Он опустил
руки. Ему не следует выглядеть сердитым или раздосадованным и,
более того, нельзя выглядеть напуганным.
Райдел постучался.
Честер открыл дверь. Он ожидал увидеть на лице Райдела самодо¬
вольную ухмылку, но оно было мрачным и строгим.
—	Добрый вечер, — поздоровался Райдел. Он оглядел комнату, задер¬
жал взгляд на новом чемодане Честера, стоявшем в нише, и спросил: —
Что слышно из дома? — Достал пачку «Голуаз». — Хотите сигарету?
—	Нет, благодарю. Послушайте, Райдел, если вы пришли из-за де¬
нег, мы.можем договориться.
—	Вот как! — Райдел улыбнулся и погасил спичку. — Я бы не от¬
казался от небольшой суммы, но сомневаюсь, что вы и я сможем ког¬
да-либо договориться.
Честер усмехнулся.
—	Я не даю денег, пока не прихожу к какому-то соглашению.
—	Нет? А если подумать?
—	Вам следовало сказать с самого начала, что вы вымогатель. Мог¬
ли бы сообщить об этом еще до того, как мы отправились на Крит.
—	Я сам не предполагал об этом до поездки туда. Думаю, это об¬
щение с вами пробудило во мне жицой интерес к деньгам.
Он сел в кресло, поискал глазами пепельницу и невозмутимо стрях¬
нул пепел на ковер.
Честер прошел к ночному столику, где стояла его бутылка с виски,
и плеснул немного в стакан, стоявший рядом.
—	Ну так знайте, вы не получите ни цента.
—	Не смешите. Мне нужно десять тысяч, и прямо сейчас.
Честер улыбнулся и покачал головой.
—	Могу сказать вам прямо сейчас, у меня осталось всего лишь'два-
дцать тысяч. Стоит ли...
—	Я хочу получить от вас десять тысяч и не собираюсь сидеть здесь
всю ночь, объясняя Это. — Райдел подался вперед и нахмурился. — Так
значит, у вас двадцать тысяч? Рассказывайте это кому-нибудь друго¬
му. Готов поспорить: у вас по пятьдесят тысяч в каждой туфле.
Честер шагнул к нему и замер со стаканом в руке.
371

—	Я не плачу шантажистам, Кинер. К тому же мне есть чем шан¬
тажировать вас.
Честер посмотрел Райдслу прямо в глаза, хотя это и стоило ему
усилий. Он еще не видел Райдела в таком состоянии. Его глаза горе¬
ли ненавистью, презрением и гневом, готовым вот-вот прорваться.
Честер поставил стакан.
—	Не беспокойтесь, — усмехнулся Райдел. — Я нс собираюсь бить
вам морду, хотя мне трудно отказаться от этого удовольствия. Но есть
другие средства, более цивилизованные и более действенные. — Он
улыбнулся и встал: — Мне неудобно отнимать у вас время, мистер Ве¬
декинд. Я хочу получить свои десять тысяч, как обычно, пятисотенны¬
ми купюрами. Будьте любезны отсчитать двадцать штук.
—	Мне достаточно позвонить портье, и вас выпроводят.
Райдел медленно подошел к Честеру, и тот отметил, что на нем но¬
вые туфли, черные, добротные, на толстой подошве.
—	Вы меня выпроводите? Да я упеку вас в тюрьму, осел! — Но тут
же глаза Райдела потухли, и он слабо улыбнулся.
Честер понимал, что Райдел прав. Силы их были неравны. По край¬
ней мере, сейчас, здесь, в этой комнате. Мысли беспорядочно кружи¬
лись в голове Честера. Завтра же следует переехать в какую-нибудь
маленькую гостиницу. В Париже сотни таких гостиниц. Затем он мо¬
жет позвонить в полицию и сообщить, что Райдел Кинер в Париже.
Но тогда он раскроет себя. Нет, этого делать нельзя. Все, что ему ос¬
тавалось, это попытаться отделаться от Кинера. Для этого надо как
можно скорее уехать в Америку и там сменить фамилию. Да, это был
единственный способ.
— Ну же, пошевеливайтесь, доставайте деньги! — сказал Райдел.
Честер нехотя прошел к кровати, на которой лежало пальто, и су¬
нул руку в нагрудный карман.
— Это в последний раз. Я...
— А как же!
Честер отсчитал нужную сумму, не вынимая пачку из кармана.
— Завтра я уезжаю в Штаты. Постарайтесь больше не попадаться
мне на глаза. — И с ухмылкой протянул Райделу двадцать пятисотен¬
ных купюр.
Райдел неторопливо, с серьезным видом пересчитал их, с трудом
отделяя друг от друга новенькие банкноты, и убрал в правый карман
брюк.
— Вы вспоминаете Колетту?
Честер заметил, как левое веко Райдела дернулось.
— Я не хочу, чтобы вы называли ее по имени. — Честер нахмурился.
— Она любила меня. — Райдел посмотрел на него.
— Нет. Ее раздражали, выводили из себя ваши... ваши чертовы уха¬
живания, — выдохнул Честер:
Райдел усмехнулся:
372

—	Забавно. И вы действительно верите этому? Я переспал с ней,
так-то вот. Она хотела этого. Она сама предложила.
—	Убирайтесь!
Райдел повернулся и вышел.
Глава 18
Райдел дошел до церкви Сен-Жермен-де-Пре и сел на 95-й автобус,
следовавший на Монмартр. Его переполняли смешанные чувства. На¬
строение то поднималось, то падало; удовлетворение сменялось досадой.
Это было легко объяснимо. В душе ему не нравилось то, что он сделал,
дав волю эмоциям. Им двигало не желание уязвить Честера, вывести его
из себя, ведь Честер был преступником; не желание потрясти мошну
богача и уж тем более не желание выдать Честера полиции. Нет. Причи¬
ной, конечно же, была Колетта. Причиной более явной, чем даже впол¬
не очевидный факт, что Честер очень похож на отца Райдела, и Райдел
тем самым как бы мстил отцу. Нет, конечно. Это было бы слишком на¬
ивное, слишком примитивное объяснение. Суть в том, что Честер убил
милую, добрую, безобидную молодую женщину, которую Райдел к тому
времени почти полюбил и которую теперь любил все сильнее.
Райдел с сожалением вспомнил, что забыл попросить у Честера фо¬
тографию Колетты. Черт возьми! Ему хотелось, чтобы этим вечером
она была в его гостиничном номере. Ну что ж! В другой раз. Завтра.
Рано утром. Но что, если Честер и правда собирается завтра вернуться
в Штаты? Безусловно, это для него сейчас самое лучшее. Стоя в пере¬
полненном автобусе и держась за поручень,- Райдел в задумчивости
закусил губу. Как же задержать Честера? Очень просто. Предупредить,
что, если он уедет, Райдел сообщит полиции, что Филипп Ведекинд,
Чемберлен и Макфарланд в действительности одно лицо. А может,
Макфарланда приберечь как главный козырь? Райдел улыбнулся и за¬
метил, что смотрит на девушку, сидевшую у окна через два ряда от
него. Девушка тоже глядела на него и слегка улыбалась. Затем отвела
взгляд. У нее были короткие прямые волосы без пробора, на шее ли¬
ловый шарф. Она снова посмотрела на Райдела. Губы накрашены. Не
тонкие и не пухлые, просто довольно милые губы. Зато одного на лице
не было — следов пудры, и ее нос блестел и даже чуть посинел, то ли
от холода, то ли от простуды. На левой щеке — маленькая родинка.
Девушка вышла на следующей остановке, и Райдел последовал за ней,
хотя автобус только начал подниматься по холму к Монмартру. Это
была остановка возле вокзала Сен-Лазар.
—	Bon soir, — поравнявшись с девушкой, поздоровался Райдел.— Où
allez vouz, mademoiselle?1
• Добрый вечер... Куда вы идете, мадемуазель? (фр.)
373

Она отвернулась, сдержав улыбку. Требовалась всего лишь одна по¬
пытка.
—	Если вам далеко, я могу взять такси. И даже если недалеко. По¬
жалуйста, я хочу отпраздновать этот вечер.
—	Отпраздновать? Что именно?
—	Я выиграл кучу денег. — Он улыбнулся. — Ну так как? Такси!
Они приблизились к tête de taxis'. У обочины стояли три машины.
—	Вы полагаете, я сяду с вами в такси? Вы, наверное, сумасшед¬
ший! — сказала она смеясь.
— Нет, я не сумасшедший. — Райдел взялся за ручку дверцы.— Ну
же! Хотите, можете разговаривать только с водителем. Я буду молчать
всю дорогу.
— Я живу всего в трех кварталах отсюда. С родителями. — Она
колебалась.
— Bien. Садитесь. Или, может, вы предпочитаете моцион?
Девушка села, сообщила водителю адрес и, откинувшись на спин¬
ку сиденья, выжидающе посмотрела на Рай дел а.
— Вы будете молчать?
— Я обещал. — Райдел сидел в углу, разглядывая ее. Выпрямился. —
Ладно, была не была. Поскольку поездка будет недолгой и у меня слиш¬
ком мало времени, я хочу сразу попросить вас оказать мне любезность:
поужинать со мной сегодня вечером.
— Поужинать? — Она рассмеялась, словно его предложение было
нелепым.
Райдел зашел за ней без четверти восемь, а точнее, встретил на углу
улицы. По ее словам, она вынуждена была сказать родителям, будто
отправляется поужинать с подругой. Райдел предложил ей самой вы¬
брать ресторан. Округлив свои темные глаза так, словно Райдел звал
ее на луну, она сказала:
— Le Tour d’Argent, je suppose. On peut-être Maxim2.
— Выпьем аперитив chez Maxim1 и поужинаем в Tour d’Argent, —
ответил Райдел, пропуская ce в такси.
Вечер они заканчивали в кабаре на Левом берегу. Звали ее Ивонна
Деласье. Райдел представился как Пьер Винкель. У него была своя тео¬
рия о том, почему у большинства французов не французские фамилии.
Как, например, у Женевьевы Шуман, проживающей в Афинах, родите¬
ли которой чистокровные французы. Фамилия Винкель звучала, в его
понимании, куда более по-французски, чем, к примеру, Карпенсьс. Во
всяком случае, фамилия Деласье противоречила его теории. Ивонне было
двадцать. Вечерами она училась-на курсах воспитательниц, а днем рабо¬
тала в дорожном агентстве на улице Ла-Пэ. Было видно, что у ее семьи 1 2
1	стоянке такси (фр.).
2	«Тур д’Аржан», пожалуйста. Или, может быть, «Максим» (фр.).
’ «У Максима» (фр.).
374

скромный достаток. Оделась она хорошо, явно во все лучшее, но сумоч¬
ка была дешевой. Райделу захотелось предложить Ивонне тысячу долла¬
ров, но он даже не сделал попытки. Райдел объяснил наличие у него
большой суммы денег — он должен был сделать это, поскольку много
хвастался, — самым простым способом: заявил, будто дедушка из Нор¬
мандии оставил ему в наследство двадцать пять тысяч новых франков, и
деньги поступили как раз сегодня. Райдел сказал, что живет в Сен-Клу и
работает в автомобильном салоне. В Париж приехал, чтобы уладить кое-
какие формальности, связанные с завещанием дедушки, и остановился
в гостинице. В кабаре они взялись за руки, а перед началом представле¬
ния, когда погас свет, поцеловались. Ивонна сказала, что должна быть
дома не позднее половины первого. Райдел кашлянул и без особой на¬
дежды на успех спросил, нс хочет ли она посмотреть его гостиницу на
Монмартре. Ивонна, смеясь, отказалась. Ну что ж, такова жизнь. Райдел
простился с Ивонной, как она и просила, в полуквартале от ее дома и
проследил, пока она благополучно войдет внутрь.
Ивонна поинтересовалась у Райдела, не провел ли он долгое время
о Италии, поскольку у него, по ее словам, был легкий итальянский ак¬
цент. Это позабавило Райдела. Он взял у Ивонны номер телефона и
пообещал позвонить.
C’est la vie*. Это был приятный вечер, после которого Райдел снова
почувствовал вкус к жизни. Он вспомнил о Нико, положил в конверт
две пятисотдолларовые купюры и отправил ему с выражением благо¬
дарности за гостеприимство в Афинах.
Райдел настроил себя на то, чтобы проснуться в восемь часов, и про¬
снулся без двадцати. Он потянулся к телефону и попросил телефонистку
соединить его с «Монталамбэр». Следовало позвонить Честеру накануне
вечером, но Райдел вернулся в гостиницу очень поздно и не хотел при¬
влекать внимание телефонистки своим звонком. До этого Райдел не по¬
желал прерывать свой ужин с Ивонной даже одноминугным телефонным
разговором с Честером.
Честер снял трубку. Голос у него был сонный.
— Это Джо, — сообщил Райдел. — Извините, что разбудил. Но хочу пре¬
дупредить, если вы сегодня вылетите в Штаты, я узнаю об этом прежде,
чем ваш самолет сядет в Нью-Йорке. Понимаете, что я имею в виду, Фил?
Фил понял и с раздражением бросил трубку. Райдел закурил сигарету
и в задумчивости откинулся на спину. Он думал о Марте и Кенни. Без
сомнения, их уже допрашивала полиция, пытаясь выяснить, что из себя
представляет их брат. В возрасте пятнадцати лет у него был привод в по¬
лицию за изнасилование и проникновение со взломом... Райдел перевер¬
нулся на живот и оперся на локоть. «Он не мог убить*, — убежденно
скажет Марта. «Он не преступник, — заявит Кенни. — Чтобы стать пре¬
ступником, необходимы определенные склонности... Да, он закончил
' Такова жизнь (фр)-
375

юридическое отделение в Йельском университете. Но почему вы спра¬
шиваете меня? Можете позвонить туда и выяснить... Судя по тому, что
сообщалось в газетах, кассир в Кноссе не знает его имени. Может, он
видел кого-то другого, не моего брата?» Райдел подумал, что должен на¬
писать им. Он нахмурился: все та же самая проблема. Как объяснить,
почему он помог Честеру тогда, в гостинице? Нет, уж лучше не писать
совсем. К тому же письмо придет из Парижа, и полиция может догадать¬
ся, что он там. Главное, его брат и сестра знают, что он на свободе и, ве¬
роятнее всего, жив. Что толку писать Марте: «Я в Париже и вынужден
скрываться, потому что ложно обвинен»? Или что-нибудь в этом роде.
«Ложно обвинен» — не совсем правильно и точно.
Райдел позвонил в «Монталамбэр» около одиннадцати из бистро на
Левом берегу, расположенного неподалеку от гостиницы.
Ему ответили, что мсье Ведекинд съехал.
Райдел усомнился: Честер мог попросить отвечать так каждому, кто
будет его спрашивать.
— В самом деле? Но я разговаривал с ним в восемь. Он что же,
выехал несколько минут назад?
— М-м-м... В начале десятого. — Ответ был исчерпывающим.
— Благодарю.
Райдел вышел из бистро и направился в сторону «Монталамбэра».
Он вглядывался в лицо каждого, кого встречал на пути. Когда до две¬
рей гостиницы оставалось двадцать футов, Райдел решил войти.
Портье был другой, не тот, которого он видел вчера.
— Могу я видеть мсье Ведекинда? — спросил Райдел.
Портье заглянул в регистрационную запись постояльцев и ответил,
что мсье Ведекинд отбыл.
— Благодарю. — Теперь Райдел знал, что это было правдой.
Он вышел из гостиницы, раздумывая, что делать. Обзванивать раз¬
личные авиакомпании, выясняя, нет ли в списках их пассажиров Фи¬
липпа Ведекинда, или поискать его в других гостиницах? «Вольтер»,
«Лютеция», «Сен-Пэр», «Па-де-Кале»? Большие и известные. Именно
их обычно предпочитали американские туристы. Гостиница «Георг V»
была во вкусе Честера, но она слишком крупная и потому приметная.
Скорее всего он переехал в какую-нибудь маленькую. Райдел вздохнул.
В парижском телефонном справочнике список гостиниц зани-мал не¬
сколько страниц. Едва ли не на каждом углу в Париже имелась гости¬
ница. Мысль о том, что б" поисках Честера придется обходить или
обзванивать все подряд, повергла Райдела в уныние. Вчера он был удач¬
ливее и вычислил Честера в «Монталамбэре» с третьей попытки.
Райдел сомневался, что Честер покинет Париж, не получив хотя бы
одно письмо из Штатов. В принципе, он мог позвонить в Нью-Йорк,
но вряд ли сделает это, не желая таким образом связывать имя Веде¬
кинда со своими напарниками в Штатах, как не пожелал связывать с
ними имя Чемберлена.
376

Так или иначе, но одно Райдел знал наверняка: Честер все еше в
Париже. Возможно, сидит в Орли в ожидании самолета, но еще не
успел улететь.
Райдел позвонил в Орли.
Телефонистка была любезна и терпелива. Она потратила более пяти
минут, просматривая список пассажиров, и наконец сообщила, что Фи¬
липпа Ведекинда в нем нет. Райдел поблагодарил ее.
А может, Честер остановился у знакомого. В Париже это возможно.
Однако сомнительно, чтобы он поехал к своему знакомому в воскресенье
в столь ранний час. А вдруг он отправился на поезде в Марсель, рассчи¬
тывая там пересесть на самолет или корабль?
Райдел пожал плечами. Он купил газету, зашел в кафе и заказал кофе.
На первой странице была напечатана его фотография. Это был сни¬
мок для паспорта. Когда первое потрясение прошло, Райдел осознал,
что это могло случиться вчера и даже позавчера, в Афинах. Если бы
фотография попала в газету вчера, Ивонна не приняла бы прошлым
вечером его приглашение поужинать.
Снимок был похожим. Такой же прямой взгляд и серьезное выраже¬
ние лица. Райдел откинулся на спинку стула и огляделся вокруг. В баре,
кроме него, был еще один посетитель: толстяк в шляпе и пальто, сидев¬
ший спиной к Райделу. И больше никого, если не считать бармена и
уборщицу, которая мыла шваброй кафельный пол. На фотографии у Рай-
дела была короткая стрижка ежиком без пробора. Около года назад он
снова начал зачесывать волосы налево, как делал это всегда, но, уезжая
из Афин, сделал пробор с другой стороны, попробовав перед этим рас¬
чесывать его посредине. Не такая уж большая маскировка, но хоть что-
то. Однако напечатанная в газете фотография встревожила его. Он мог
изменить внешность, например подстричь покороче волосы, но это не
изменит его фотографию в итальянском паспорте.
Заметка под газетным снимком была скучной и бессвязной. Райдел
Кинер подозревался в убийстве или похищении Уильяма Чемберлена,
который исчез в пятницу 19 января из афинской гостиницы. Чембер¬
лен за несколько дней до этого заявил полиции, что Кинер убил его
жену, Мэри Элен, тело которой было обнаружено на первом этаже
Кносского дворца. Полиция держала в тайне имя убитой женщины,
выжидая, «пока не прояснятся детали этого дела». Однако в связи с
исчезновением Чемберлена полиция опасается, что подозреваемый
Кинер, до сих пор остающийся на свободе; «добрался до своей жерт¬
вы, Чемберлена».
...по мнению полиции, Кинер должен понимать, что Чемберлен уже
сообщил полиции о его, Кинера, преступлении, но, как утверждал Чем¬
берлен, это мстительный и жестокий человек, который не остановится
ни перед чем. Американская полиция сообщила, что Кинер в возрасте
пятнадцати лет имел привод в полицию за изнасилование и ограбление...
377

«Ну-ну», — подумал Райдел. Сердце его ободрилось от последней
фразы. Кинер, как считают, скрывается в Афинах, где, по словам Чем¬
берлена, у него есть друзья.
Райдел решил, что ему следует -купить шляпу. Хотя он ненави¬
дел их.
Райдел расплатился за кофе и вышел из бара. Его начало охваты¬
вать беспокойство. Не называл ли он Ивонне гостиницу, в которой
остановился? Во всяком случае, он сказал, что живет на Монмартре.
Нужно съехать сегодня же. На бульваре Сен-Жермен Райдел взял так¬
си, и не прошло и часа, как он уже водворился в номер гостиницы
«Монморанси», на маленькой улочке вблизи Клинянкур, о существо¬
вании которой прежде и не слышал. Именно такой округ и такую гос¬
тиницу, решил Райдел, мог бы выбрать средний итальянец. Согласно
паспорту, Райдел был государственным служащим. Вселившись в но¬
мер, он достал из-под подкладки чемодана оставшиеся у него собст¬
венные деньги — те, что привез из Америки, — и положил их в
карман брюк вместе с новенькими банкнотами Честера. Теперь у Рай-
дела было более тринадцати тысяч долларов — так ему казалось, хотя
он не пересчитывал. Если что-то случится и Райдел не сможет вер¬
нуться в гостиницу за своими вещами, деньги будут при нем. Райдел
позвонил наугад в гостиницу «Лютеция» и попросил мсье Ведекинда.
Его предположение не оправдалось, такой господин там не проживал.
У Райдела появилась новая идея: заглянуть в понедельник в «Амери¬
кен экспресс». В Париже были и другие почтовые агентства, где мож¬
но получить корреспонденцию из-за границы, например агентство
Томаса Кука. Но «Америкен экспресс» казалось ему более вероятным.
И, кроме того, он не мог находиться одновременно в двух местах.
В понедельник в девять утра Райдел отправился в агентство «Аме¬
рикен экспресс», располагавшееся возле «Опера». «Если Честер сего¬
дня не появится, — решил он, — значит, в Париже его нет». Райдел
провел скучное утро. В половине десятого он отлучился минут на пят¬
надцать со своего поста, чтобы купить шляпу в магазине напротив,
после чего вернулся на прежнее место на скамейке на цокольном эта¬
же, где выдавалась корреспонденция, надвинул шляпу на глаза и за¬
крылся газетой.
Честер появился около полудня. Райдел быстро встал. Честер заметил
его и повернул назад. Райдел бросился за ним. По лестнице навстречу ему
спускались пожилые женщины, а следом, нетерпеливо толкаясь, сбегала
группа молодых людей. И когда Райдел поднялся, он потерял Честера из
виду. Райдел оглядел посетителей, стоявших возле стоек оплаты дорож¬
ных чеков и у справочной, и вышел на улицу. Прошелся взад-вперед,
глядя по сторонам.
Честера нигде не было.
Райдел выругался и медленно вернулся в здание. Честер не успел
получить корреспонденцию и не успокоится, пока ее не получит. Рай-
378

дел снова спустился в зал, где выдавалась корреспонденция. Возле сте¬
ны находились телефонные кабины. Он зашел в одну из них, закрыл
дверь и сел. Отсюда хорошо просматривались все стойки выдачи кор¬
респонденции. Спустя некоторое время, когда кто-то приблизился к
его кабинке, Райдел снял трубку и сделал вид, будто разговаривает. Он
просидел так довольно долго. Видимо, Честер, прежде чем вернуться,
решил перекусить.
Честер появился в начале третьего. Райдел смотрел на него не от¬
рываясь в ожидании, когда он повернется. Честер оглядел весь зал,
неторопливо и небрежно, стараясь не привлекать к себе внимание, —
чувствовался определенный опыт. Райдела, сидевшего в стеклянной
кабинке, он не заметил.
Честер получил письмо. Он оглядел конверт с двух сторон, сунул
его в карман пальто и направился к выходу. Райдел последовал за ним,
держась немного позади. Начиналась игра, в которую Райделу раньше
играть не доводилось. Следить нужно было осторожно, так, чтобы тот,.
за келг следят, нс заметил хвоста. Райделу требовалось, с одной сторо¬
ны, не упустить Честера из виду, а с другой — не показаться ему на
глаза. Жаль, что Честер уже видел утром его шляпу.
Честер, пройдя по улице Опера, зашел в кафе на углу, заказал пиво и,
стоя возле стойки, прочитал письмо. Райдел наблюдал за ним сквозь вит¬
рину кафе с противоположной стороны узкой боковой улочки.такого
расстояния ему не было видно выражение лица Честера, но что-то ему
подсказывало, что известие нс было приятным. Райдел обогнул угол и
прошел несколько ярдов по Опера, прежде чем обернулся. Ему были вид¬
ны обе двери в кафе, в которое вошел ЧеОтср. Спустя несколько минут
Честер вышел, повернул налево и зашагал по Опера в обратном направ¬
лении. Райдел направился за ним, держась на некотором расстоянии. На
тротуарах было полно прохожих, так что Честер вряд ли заметил бы Рай-
дела, если бы оглянулся. Обогнув Опера справа, Честер свернул на не¬
большую улицу, и Райдел был почти уверен, что он направляется в свою
гостиницу. Райдел перешел на другую сторону улицы и замедлил шаг.
Прохожих здесь было меньше. Честер скрылся в парадном на левой сто¬
роне улицы.
Райдел в растерянности остановился. Ему. вдруг пришло на ум, что
Честер мог заметить слежку и зайти в первую попавшуюся гостиницу,
чтобы избавиться от хвоста. По обе стороны от входной двери висели
вывески с названием гостиницы, но они были слишком далеко, \ггобы
Райдел мог что-либо на них прочитать. Он подождал минут пять, за¬
тем, глядя на часы, заставил себя подождать еще пять. Пересек улицу
и приблизился к гостинице, держась у края тротуара.
Она называлась «Элизе-Мэдизон».
Райдел повернулся и заметил жандарма, медленно направлявшего¬
ся прямо к нему. Судя по тому, как топорщилась по бокам накидка,
жандарм держал руки на бедрах. Райдел отвел глаза. Он проклинал
379

свою новую шляпу, которая, как ему казалось, бросалась в глаза, хотя
и была из тускло-коричневого фетра.
Жандарм проследовал мимо, но через несколько шагов остановил¬
ся и — Райдел почувствовал это — пристально посмотрел на него.
Райдел опустил голову, спрятав лицо, насколько было возможно, за
поднятым воротником, и заставил себя идти прямо, не оглядываясь.
Его охватило паническое желание поскорее добраться до телефона.
Заметив в полуквартале бар, он едва удержал себя, чтобы не побежать.
В баре Райдел попросил жетон и отыскал в справочнике номер те¬
лефона гостиницы. Руки его вспотели от волнения. Он понял, что
испугался, и от этого страх его только усилился. Райдел набрал нуж¬
ный номер.
—	Могу я поговорить с мсье Ведекиндом? — попросил он по-
французски с итальянским акцентом, который за три дня стал при¬
вычным.
—	Oui, m’sieur, un moment1, — ответил приятный женский голос.
Райдел посмотрел сквозь стеклянную дверцу кабинки. Жандарм
стоял на тротуаре перед дверью бара. Райдел поежился и облизнул
пересохшие губы.
— Здравствуйте, Фил! — торопливо проговорил Райдел, оборвав
«алло» Честера. — Не вешайте трубку. Мне нужно сказать вам кое-
что очень важное.
Честер раздраженно фыркнул:
— В чем дело?
— Я хочу встретиться с вами сегодня вечером. На «Ле-Оль». Поня¬
ли? В цветочном ряду. Это длинный тротуар, заставленный фургончи¬
ками с цветами и растениями. В девять часов.
— Зачем?
— Я возвращаюсь в Америку. — В горле у Райдела пересохло, го¬
лос охрип, было трудно глотать. — Я возвращаюсь в Америку, Честер,
и хочу получить последнюю небольшую плату. Десять тысяч. Догово¬
рились? В последний раз.
Честер презрительно фыркнул.
— Когда вы улетаете?
— Завтра рано утром. Так что это будет наша последняя встреча,
мсье Ведекинд. За эти дополнительные десять тысяч я сохраню в тай¬
не ваш маленький секрет. Точнее, секреты: Договорились? Вы ведь
знаете, что будет в противном случае. Я в телефонной будке... — Его
голос дрогнул. — Если вы откажетесь, я расскажу, сами знаете кому,
о том, что вас можно найти в «Элизе-Мэдизон». Кстати, я за углом.
Вы не сможете уйти от меня незамеченным. — Райдел замолчал в
ожидании.
—	Я приду, — сказал Честер и нажал на рычаг.
1 Да, мсье, одну минутку (фр)-
380

Райдел повесил трубку и открыл дверцу кабинки. Купил пачку «Го-
луаз». Жандарм по-прежнему стоял возле бара. Райдел видел его бо¬
ковым зрением. Надорвал пачку с краю. «Господи, — вздохнул он, —
что за шляпа! Идиотская шляпа!» Закурил и направился к двери. Он
не глядел на жандарма.
—	Excusez, in’sieur1. Могу я посмотреть ваше carte d’identité?. Будь¬
те любезны.
—	Ma quoi?1
—	Carte d’jdentité, s’il vous plaît1 2 * 4.
—	A, carta d'identitu5, — высказал свою догадку Райдел. — Si6.— И до¬
стал из внутреннего кармана пиджака темно-зеленый паспорт.— Mió
passaporto7, — добавил он улыбаясь.
Жандарм раскрыл паспорт. Его брови приподнялись, когда он уви¬
дел фотографию, затем снова опустились. «Кажется, Фрэнк неплохо
подретушировал», — с надеждой подумал Райдел. Фрэнк сделал брови
гуще и чуть приподнял уголки рта. Жандарм колебался. Это был худо¬
щавый мужчина среднего роста с черными усами и сединой на висках.
—	Энрико Пераци. Из Италии?
—	Si, Roma*5, — кивнул Райдел, хотя понимал, что полицейский
спрашивает, из какой страны он прибыл во Францию.
—	Греция, — угрюмо проговорил жандарм, глядя на последнюю
страницу, где были штампы пограничной службы. — Так вы приехали
из Греции? Три дня назад?
—	Si. Я делать путешествие в Греция.
—	Как долго?
—	Три неделя, — ответил Райдел быстро. Он помнил даты в пас¬
порте.
—	Будьте любезны, снимите шляпу.
—	Шляпу? — улыбаясь переспросил Райдел по-итальянски и обна¬
жил голову.
Жандарм посмотрел на него нахмурившись. Оглядев одежду и но¬
вые туфли, снова перевел взгляд на лицо.
И тут Райдел почувствовал, как его защита рушится. Левое веко дер¬
нулось, губы одеревенели, и вместо улыбки на них застыла дерзкая
ухмылка. Его охватил стыд и чувство вины. На мгновение Райделу почу¬
дилось, будто он стоит в кабинете отца и тот обвиняет его в насилии по
1	Извините, мсье (фр.).
2	удостоверение личности (фр.).
2 Мое — что? (фр.)
J Удостоверение личности, пожалуйста (фр.).
’ Удостоверение личности (нт.).
6	Да (нт.).
7	Мой паспорт (ит.).
1 Да, из Рима (ит.).
381

отношению к Агнес. Но в следующее мгновение Райдел смог выдавить
из себя слабую улыбку, хотя лоб его был холодным от пота.
—	Где вы остановились?
—	В... отель «Монморанси», улица Лаба. — Райдел выговаривал
каждое название по буквам.
—	Вы свободно говорите по-итальянски? Скажите что-нибудь.
Райдел посмотрел озадаченно, так, словно плохо понял, чего от
него хотят, затем улыбнулся и заговорил быстро и громко, сопровож¬
дая свою речь энергичными жестами:
— Конечно, синьор. Почему бы нет? Я говорю на этом языке с само¬
го рождения. На нем мне говорить гораздо легче, не то что на француз¬
ском. Ну вот, теперь мне не остановиться. Вам нравится итальянский?
Вы понимаете, о чем я говорю, синьор? — Райдел рассмеялся и похло¬
пал жандарма по плечу.
Вышло неплохо, однако не помогло. Жандарм покачал головой, вер¬
нул Райделу паспорт и сказал:
— Будьте любезны, пройдите со мной в префектуру. Вам придется
ответить на несколько вопросов. Это не займет много времени.
И, удерживая одной рукой Райдела за плечо, другой поднял белую
дубинку, останавливая такси.
Они высадились у префектуры. По обе стороны от входной двери
горели небольшие голубые светильники. Здесь последовал разговор
между жандармом, который задержал Райдела, и другим полицейским
о «Риделе Кэйнере» из Греции. Они осмотрели одежду Райдела. Кос¬
тюм был итальянский, но рубашка, сильно заношенная, — француз¬
ская. Галстук — английский. Несколько странно, учитывая, что в
Англии Энрико Пераци, согласно его паспорту, никогда не был, но
возможно. Все нижнее белье — швейцарское. Райдел купил его более
года назад в Цюрихе. Полицейские явно собирались ехать в гостини¬
цу, где остановился Райдел. Его чемодан был американский. За под¬
кладкой, скрытый от посторонних глаз, но не от французской
полиции, лежал американский паспорт Райдела. Ситуация была без¬
выходной. Скрываться дальше не имело смысла.
— Ладно, — сказал Райдел по-французски. Он был в задней ком¬
нате, раздетый до нижнего белья.
Полицейские оторвали глаза от его больших, оставшихся от дедуш¬
ки карманных часов, которые внимательно изучали.
—	Ладно. Это правда. Я Райдел Кинер.
—	Так вы американец?! — воскликнул второй полицейский, слов¬
но это было куда интереснее, чем то, что он Райдел Кинер.
—	Уильям Чемберлен жив, — продолжал Райдел. — И я не убивал
его жену.
—	Минуточку. Подождите, — остановил его второй полицейский,
тучный мужчина. И, взяв бумагу, уселся за пишущую машинку, чтобы
все полностью запротоколировать.
382

Жандарм, который задержал Райдела, был очень горд собой. Он с
важным видом прохаживался по комнате и самодовольно улыбался.
Райделу вернули брюки и рубашку. Поначалу он отвечал на вопросы
односложно: «да» или «нет». Наконец его попросили рассказать о том, что
случилось на Крите. Райдел заявил, будто встретил Чемберленов там. Он
объяснил, что между ним и женой Чемберлена завязался роман. Чембер¬
лен был вне себя от ревности, когда жена призналась ему, что любит
Райдела и решила подать на развод. Судя по всему, эта история заинте¬
ресовала французских полицейских. Райдел заявил, будто собирался ос¬
тавить Чемберленов, вернуться в Афины и подождать там, пока миссис
Чемберлен оформит развод. Но ее муж настоял, чтобы Райдел остался с
ними. Затем Чемберлен попытался убить его в Кносском дворце. Здесь
Райдел смог описать все, что случилось в действительности, и, как ему
показалось, рассказ его выглядел вполне убедительно.
—	Чемберлен, я уверен, был потрясен, когда обнаружил, что убил
жену. Он тут же скрылся, а я еще какое-то время оставался возле ее
тела. Меня словно оглушило. Затем я бросился за Чемберленом. Ра¬
зыскал его в Ираклионе — это примерно в тридцати километрах от
того места — и хотел сдать в полицию, но Чемберлен заявил, что, если
я сделаю это, он обвинит меня в убийстве его жены из-за того, что она
якобы отвергла мои ухаживания. Что-то в этом духе. Понимаете?
—	Хм-м, — кивнул жандарм, слушавший с явным интересом. Без
сомнения, эту историю он будет пересказывать еще долго.
—	Продолжайте, — попросил полицейский, печатавший на ма¬
шинке.
—	Мы вместе вернулись в Афины и там...
—	Вместе!
—	Та15-1оР, — буркнул печатавший.
—	Да. Миссис Чемберлен опознали не сразу, так что для Чемберлена
не составляло труда уехать с Крита. В Афинах он достал себе новый пас¬
порт. Я в этом не сомневаюсь.
—	Почему?
—	Потому что... Он здесь, в Париже. И ему хочется, чтобы его счи¬
тали убитым или похищенным в Афинах. Он не смог бы въехать во
Фракцию и уж тем более выехать из Греции как Чемберлен.
—	Хм-м, — кивнул слушавший жандарм.
—	И где же он сейчас? Вам известно? — спросил печатавший.
Райдел облизнул пересохшие губы.
—	Можно стакан воды?
Ему принесли, и он продолжил, по-прежнему стоя.
—	Я не знаю, где Чемберлен остановился, но я видел его здесь, в
Париже. Думаю, он здесь с пятницы. Я это предвидел, поэтому и при¬
ехал сюда.
1 Замолчи (фр)-
383

— Теперь что касается фальшивых паспортов. Где вы достали свой
и зачем? — спросил слушавший жандарм.
— В Афинах, — ответил Райдсл. — Ведь Райдела Кинера разыски¬
вали... за убийство. Мне необходимо было сменить паспорт. Разве вы
не понимаете? А кроме того, я пытался разыскать Чемберлена, — до¬
бавил он с горячностью.
— В Афинах вы были вместе с Чемберленом?
— Нет, порознь. Он скрылся в Пирее. Думаю, из-за меня. Из-за
тех нескольких дней... Ну, когда я был близок с его женой. Я был со¬
вершенно убит горем, настолько, что оно заглушило во мне ненависть
к нему. Понимаете? Конечно, в Афинах мне следовало бы немедлен¬
но обратиться в полицию, сообщить обо всем случившемся и сказать:
«Ищите Чемберлена». Но не забывайте, он угрожал донести на меня,
если я заявлю на него. Его заявление против моего, и ни одного сви-’
детеля, ни одного доказательства. — Райдел допил воду.
— Где вы его видели в Париже?
Райдел глубоко вздохнул. *	х
— Я разговаривал с ним сегодня утром на Елисейских Полях. Хотя
он и пытался уклониться от разговора. Я притворился, будто...
— Вы могли сообщить о нем любому полицейскому. Почему вы нс
сделали этого? — спросил печатавший на машинке.
— Очевидно... все тот же страх. Я боялся, что Чемберлен мог за¬
явить полицейскому обо мне. Я хотел... того, что сделал сейчас: сооб¬
щить все полиции и...
Жандарм, который привел его, рассмеялся.
— И поэтому вы так старательно разыгрывали из себя итальянца?
— Просто я испугался. — Райдел чувствовал себя .неловко. — Но
теперь-то я все рассказал.
— Еще вопрос, — сказал печатавший. — Я специально оставил мес¬
то. Где вы останавливались в Афинах? Вы сразу же достали фальши¬
вый паспорт? Кажется, вы пробыли в Афинах.три или четыре дня?
— Приехал в среду утром и вылетел в пятницу девятнадцатого, —
ответил Райдел. — Я останавливался у знакомого. Его имя назвать не
могу. Думаю, это будет непорядочно с моей стороны. — И посмотрел
полицейскому прямо в глаза.
Тот пожал плечами и, переглянувшись с жандармом, улыбнулся.
— Я невиновен, — продолжал Райдел, — и, полагаю, имел право
остановиться у своего знакомого, который не сомневался в моей не¬
виновности. Мне бы не хотелось впутывать его. — И добавил прими¬
рительно: — Постарайтесь меня понять.
—	Мы позже еще вернемся к этому, — сказал печатавший и снова
нацелил пальцы на клавиши машинки* — А теперь расскажите, где вы
видели мсье Чемберлена?
—	На Елисейских Полях, возле площади Согласия. Я попытался
узнать его новое имя и в какой гостинице он остановился, но он от-
384

казался сообщить. Затем я пригрозил Чемберлену — в пику ему, —
что если он не заплатит мне десять тысяч, я отправлюсь в полицию,
расскажу обо всем и сообщу о том, что виделся с ним в Париже. Он
пообещал дать мне деньги, и мы условились встретиться сегодня ве¬
чером в девять часов. Думаю, Чемберлен придет.
—	Где вы должны встретиться?
—	На «Ле-Оль». В цветочном ряду.
—	Уф! — покачал головой жандарм. — Людное местечко. Вы уве¬
рены, что он придет? — спросил он с надеждой и сложил руки на
груди.
—	Да.
Райдел улыбнулся, думая о том, что Честер наверняка сдержит обе¬
щание. Пришло время кончать игру, и без участия полиции уже не
обойтись. Ну что ж, он готов разделить с Честером часть вины за то,
что помогал ему. прятать тело греческого агента. Это была ошибка, а
за ошибки полагается расплачиваться. Но даже наказание стоит того,
чтобы увидеть фиаско Честера.
Печатавший полицейский остановился.
—	Кому вы звонили из бара? — спросил жандарм.
—	Никому, — ответил райдел равнодушно. — Я притворялся, буд¬
то звоню, рассчитывая, что вы устанете ждать и уйдете.
Жандарм снисходительно усмехнулся, как бы давая понять, что
только глупцу могло прийти в голову, будто от него можно легко от¬
делаться.
—	Dites donc!1 — Он наклонился вперед, тыча в Райдела пальцем. —
В воскресенье вы ужинали с молодой женщиной по имени Ивонна...
Ивонна...
Второй полицейский заглянул в бумаги на своем столе.
—	Деласье.
—	Да, — кивнул Райдел.
—	Вчера она позвонила в полицию насчет вас, — сказал жандарм. —
После того как увидела в газете вашу фотографию. Она сказала, что у вас
много денег.
—	Не так уж много. Боюсь, что я преувеличил.
Деньги по-прежнему лежали в левом кармане его брюк. Полицей¬
ские лишь слегка ощупали одежду Райдела в поисках оружия и изучи¬
ли ярлыки. В карманы не заглядывали. В одном лежал смятый носовой
платок, в другом — тринадцать тысяч долларов.
Второй полицейский теперь разговаривал по телефону. Докладывал,
судя по всему, в Главное полицейское управление о том, что задержан *
Райдел Кинер.
—	Закажите разговор с афинской полицией и, пожалуйста, не за¬
нимайте линию... Благодарю.
1 Так скажите! (фр.)
13 П. Хайсмит «Два лика января*
385

Глава 19
Без четверти девять Райдел в сопровождении двоих полицейских,
один из которых был жандарм, задержавший его, прибыл на «Ле-Оль».
Его привезли на черном «ситроене». Райдел нервничал и вместе с тем
чувствовал себя разбитым. После езды на машине его клонило в сон.
Райдел не сообщил полиции о том, что Честер сбрил бороду и усы. На
вопрос, есть ли у Чемберлена борода и усы, машинально ответил: «Да».
Тут же хотел поправить себя, но промолчал. Возможно, Райдсла оста¬
новило опасение, что, путаясь в показаниях, он насторожит полицей¬
ских, они усомнятся в правдивости его рассказа о том, что он видел
Честера в Париже. Но скорее всего причина была в другом. Райделу
казалось нечестным не оставить Честеру ни малейшего шанса. Так или
иначе, но он не стал поправлять себя и, более того, постарался убе¬
дить полицейских, что Чемберлен сумеет распознать их даже в штат¬
ском, и поэтому им лучше держаться на некотором расстоянии от
Райдела, пока они окончательно не убедятся, что опознали Чемберле¬
на. «Где же он научился распознавать переодетых полицейских?» —
спросили Райдсла. Он ответил, что не знает, но что это так. В конце
концов, рассудил Райдел, полицейские будут главным образом следить
за ним и, естественно, обращать внимание на каждого, с кем он заго¬
ворит и от кого может получить конверт, газету или что-нибудь еще, в
чем могут находиться десять тысяч долларов. Поэтому будут у Честера
борода и усы или нет — особого значения не имело.
— Не подъезжайте близко, — сказал Райдел, когда увидел впереди
на тротуаре первые цветочные островки. — Высадите меня здесь. Нет,
лучше там, слева.
Машина замедлила ход и вырулила на широкую улицу. Накрапы¬
вал дождик. Огни рынка отбрасывали мутновато-желтые дорожки на
блестящем от влаги черном асфальте. Время от времени в них вспы¬
хивали мерцающие красные огоньки, напоминая Райделу брызги
крови.
— Сверните в тот проулок, — попросил Райдел, чувствуя, как его
охватывает раздражение. — Если он увидит, как я выхожу из машины,
то сразу обо всем догадается.
— Как скажете, мсье, — усмехнулся водитель.
Райдел и жандарм в штатском вылезли из машины одновременно с
правой стороны. Жандарм засунул руки в карманы пальто, где, очевид¬
но, был пистолет. Райдел усмехнулся. Одного взгляда было достаточ¬
но, чтобы распознать в нем полицейского в штатском с пистолетом в
кармане.
— Если не возражаете, я пойду впереди, — сказал Райдел жандар¬
му. — Держитесь на расстоянии четырех-шести метров. Это не много.
Жандарм с сомнением покачал головой.
Второй полицейский тоже вылез из машины.
386

Райдел повернулся, пересек улицу и вышел на тротуар, заставлен¬
ный цветами и растениями. У обочины стояли грузовички, припарко¬
ванные к тротуару открытыми задними бортами. В кузовах виднелись
растения и небольшие деревца, корни которых были обмотаны холсти¬
ной. В нескольких грузовиках, лежа.на мешковине, спали люди, устав¬
шие после долгого дня, который на селе начинается очень рано. Райдел
поначалу не -высматривал Честера. Он шел праздно, не спеща, теперь
уже без шляпы, и, наклонив голову, разглядывал растения и цветы.
—	Плюш, берите плющ! Очень дешево! — выкрикивала пронзитель¬
ным голосом продавщица. — Гиацинты! Возьмите вашей девушке! Вы¬
берите сами, мсье!
Листья каучуковых растений блестели и лоснились в огнях рынка.
Пахло тучной, сырой от дождя землей. Плющ благоухал в прохладном
влажном воздухе. Цветы источали счастье и жизненную силу. Райдел
с грустью подумал о том, что некоторым из них предстоит попасть в
натопленные парижские квартиры. Он остановился и оглянулся назад.
Сначала бросил взгляд на хризантемы, затем на жандарма. Райдела от¬
деляло от него футов пятнадцать, а то и больше. Теперь жандарм дер¬
жал в кармане лишь одну руку. Райдел вздохнул, пригладил волосы и
направился дальше.
Внезапно он заметил Честера; кровь застучала у него в висках. Чес¬
тер вышел из-за угла и повернул в сторону Райдела. В руке у него был
завернутый в газету цветочный горшок; сверху из газеты выглядывали
красные цветы. Неплохая уловка, мысленно похвалил его Райдел. Чес¬
тер оглядел растения, выставленные по обе стороны от тротуара, и по¬
смотрел перед собой.
Райдел.замедлил шаг. Он выпрямился и, наклонив голову, посмот¬
рел направо, на горшочки с кактусами.
—	Отдам три кактуса за пять франков, мсье, — сказал продавец. —
Они очень красиво цветут.
Райделу было противно то, что он сейчас делал. Хотелось каким-
нибудь образом избавить себя от этого, освободиться, одним огромным
прыжком перемахнуть через кирпичную стену, возле которой были вы¬
ставлены горшки с кактусами, и скрыться. Вспомни о Колетте, сты¬
дил он себя. Честер — мошенник. Он наживается, обманывая честных
людей. Но времени вспоминать о Колетте или о пороках Честера уже
не было. Райдел отвернулся от кактусов и направился дальше. Честер
заметил его. Райдел прищурился и едва заметно покачал головой, пос¬
ле чего, чтобы не насторожить жандарма, наклонил голову и потряс в
ухе пальцем так, словно туда попала вода.
Честер проследовал мимо.
Райдел не останавливаясь шел дальше, к углу, от которого к нему на¬
правлялся Честер. Он чувствовал странное облегчение, будто только что
благополучно перепрыгнул через глубокую расселину, в которую мог со¬
рваться, и все же с тревогой прислушивался к звукам позади. Его тянула
387

к себе темнота слабо освещенной боковой улочки, а точнее, проулка. По¬
ворачивая за угол, он чуть убыстрил шаг. Сейчас на несколько секунд,
совсем ненадолго, жандарм потеряет его из виду. Вместе с тем Райдсл нс
хотел бежать, опасаясь привлечь к себе чье-либо внимание. Еще двена¬
дцать шагов, пять секунд, — и Райдсл нырнул в открытый сзади кузов ка¬
кого-то грузовика. Плюхнулся на живот, затаил дыхание и закрыл глаза,
ожидая услышать чей-либо окрик. Но ничего не произошло. Он открыл
глаза. В кузове было пусто и темно, лишь в глубине различалось малень¬
кое окошечко кабины, через которое водитель мог оглядываться на до¬
рогу во время движения. Райдел чувствовал под руками комки земли,
размокшие газеты. Рядом стояло несколько цветочных горшков.
Где-то заиграла шарманка. Звучала «Жизнь в розовом цвете».
...Он тихо сказал:
«Я вижу жизнь в розовом цвете...»
Райдел прополз на животе в глубь кузова. Его руки нашарили что-
то мягкое, какую-то ткань. Он замер, боясь, что это одежда спящего.
Но это оказался лишь ворох тряпок, которыми, вероятно, прикрывали
растения от света. Райдел свернулся в углу и укрылся тряпками с го¬
ловой. Едва он успел сделать это, как кто-то заглянул в кузов и посве¬
тил фонариком. Райдел видел сквозь тряпки, как по нему скользнул
луч света.
«...И так будет всегда...»
Райдел едва сдержал улыбку. Может, все-таки нет?
— Non1, — сказал чей-то голос, и послышались торопливые удаля¬
ющиеся шаги.
Райдел прислушался и выглянул из-под тряпок. Из кузова была
видна лишь темная стена, находившаяся по другую сторону тротуара.
Слева на полу кузова лежал треугольник света от уличного фонаря.
Неожиданно возник силуэт какого-то мужчины в кепке. Он с шу¬
мом поднял крышку заднего борта — лязгнули запоры. Насвистывая,
прошел к кабине, и его башмаки застучали по металлическим ступень¬
кам. Застучал мотор грузовика.
Какая удача! Райдел облегченно вздохнул и улыбнулся. Водитель
гнал машину как очумелый. Райдела то и дело подбрасывало. Он уже
начал подумывать, что водитель тоже спасается от кого-то. Но сквозь
шум мотора было слышно, как тот весело напевает и насвистывает.
Райдел подполз к заднему борту высотой в три фута и прижался к
нему. Грузовик ехал по оживленной улице, и, когда останавливался
на перекрестках, свет фар позади идущей машины заливал его задний
борт. На одной из остановок Райдел сумел прочитать на освещенной
фонарем табличке название улицы: Бельвиль. Теперь можно было рас¬
слабиться.
• Нет (фр.).
388

Грузовик свернул налево, и Райдела качнуло в сторону. Он снова
прижался к заднему борту. Фонарей стало меньше. Видимо, это была
окраина. Грузовик остановился на красный свет, и Райдел выпрыгнул
из кузова. Он шлепнулся подошвами об асфальт. Но вряд ли водитель
что-либо услышал. Впрочем, Райдела видели двое прохожих, мужчина
и женщина с зонтами. Но что из того? Водители часто берут с собой
грузчиков и высаживают их потом по пути. А одежда Райдела теперь
была такова, что он вполне мог сойти за рабочего. К тому же было
темно. К тому же мужчина и женщина направились дальше. К тому же
он был свободен!
Райдел шел под дождем и улыбался. Это была какая-то парижская
улица, названия которой он не знал. Неширокая и, судя по всему, sens
unique1. Впереди в сотне ярдов светилась вывеска бара. Райдел засвис¬
тел мотив песни «Жизнь в розовом цвете». Он зашел в бар, предва¬
рительно подняв воротник, взъерошив мокрые волосы и придав лицу
веселое выражение, которое, как ему казалось, уменьшало сходство
между ним и серьезным молодым человеком по имени Райдел Кинер
с газетной фотографии. Жаль, что полиция не сообщила об его арес¬
те из опасения спугнуть Честера. Это дало бы ему более надежную за¬
щиту. Райдел купил жетон, чтобы позвонить.
Он набрал номер гостиницы «Элизе-Мэдизон», который запомнил.
Мсье Ведекинда в гостинице не оказалось.
—	Может, он выбыл?
—	Нет, мсье.
—	Благодарю.
Нет, конечно же, он просто не успел бы сделать это. Прошло слиш¬
ком мало времени. Не более пятнадцати минут, как они расстались.
Правда, Честер мог удрать из гостиницы несколько часов назад, сразу
после звонка Райдела. Ну а если Честер побоится вернуться в гости¬
ницу за своими вещами,'полагая, что Райдел уже сообщил полиции,
где он остановился? Такое не исключено.
Многое зависело оттого, как Честер расценил предупреждение Рай¬
дела на цветочном рынке. Догадался ли, что Райдела Кинера поймали и
используют, чтобы задержать его, Филиппа Ведекинда? Или решил, что
за ним был хвост? Честер вполне мог так подумать.
Райдел неторопливо направился дальше, не обращая внимания на
то, что промок. Он шел в сторону центра, полагаясь на свою интуи¬
цию. Райдел узнал пару улиц: Фобур-дю-Тампль и следующую за ней
авеню Пармансье, но не потому, что бывал здесь прежде. Просто в
юности он любил рассматривать карты Парижа, Рима и Лондона. Рай¬
дел сделал вывод, что находится в северной части Парижа, потому что
на его Plan de Paris1 2 Пармансье помещалась в верхней правой части.
1	с односторонним движением (фр.).
2	карте Парижа (фр ).
389

Устав от ходьбы, он взял такси и попросил водителя отвезти его на
набережную Сены.
Таксист уточнил, в каком месте на набережной его высадить.
— Где-нибудь в районе Нотр-Дам, — равнодушно ответил Райдел.
Затем он прошелся по набережной Генриха IV в направлении Иль-
Сен-Лу. Райдел гулял здесь более года назад и помнил свое тогдашнее
впечатление от строгих, холодных фасадов, выходивших на набереж¬
ную. Строгих, величественных и мрачных. Ни он, ни они с тех пор не
изменились. Но теперь их вид вызывал у него радостное, счастливое
ощущение. Даже под дождем, даже в сумерках. Он был свободен! Ко¬
нечно, Райдел не мог вернуться в свою гостиницу за вещами: одеждой,
книгами и блокнотом со стихами. В эту самую минуту его разыскива¬
ла полиция. У Райдела не было ни паспорта, ни какого-либо докумен¬
та, удостоверяющего личность. Зато в кармане по-прежнему лежали
тринадцать тысяч долларов, и он был свободен, насколько может быть
свободен человек без документов. Райдел понимал, что его свобода
продлится недолго, но в эти несколько часов он будет упиваться ею,
радоваться и помнить о ней каждую минуту. Она словно была частью,
той неземной призрачной субстанции, в которой парят ангелы или об¬
щаются между собой духи.
Райдел посмотрел на часы. Они показывали десять пятнадцать. Он
был на свободе около получаса.
Нет, Честер не вернется в гостиницу, рассуждал он. Честер всегда
держал паспорт при себе, а теперь наверняка носит с собой и все свои
деньги. Скорее всего он попробует улететь в Штаты по паспорту на
имя Ведекинда. В самом деле, что еще ему остается делать? Может, как
раз в эту минуту Честер находится в Орли или Ле-Бурже. Пассажир
без багажа. Райдел облокотился на парапет набережной и посмотрел
на освещенный собор Нотр-Дам. Его декор был замысловатым, стро¬
гим, застывшим и вместе с тем как бы парящим в воздухе. Произве¬
дение искусства, казавшееся ему самим совершенством-, достойным
того, чтобы быть одним из чудес света, возможно, вместо грубой, тя¬
желовесной пирамиды в Гизе. Райдел глядел, улыбаясь, на мистичес¬
ки невесомую громаду собора. Затем нахмурился. Зачем он позволил
Честеру уйти? Впрочем, Честер по-прежнему у него в руках. Райдел
знает его новое имя и в любой момент может сообщить полиции. Рай¬
дел оттолкнулся от парапета и зашагал дальше. Перешел по мосту Неф
на Левый берег и направился по улице Дофин в сторону бульвара Сен-
Жермен. На перекрестке он проследовал мимо жандарма и, стараясь
держаться как можно естественней, скользнул по нему рассеянным
взглядом, как обычный прохожий. К этому времени, подумал Райдел,
каждый постовой на улице уже должен быть уведомлен о побеге Рай-
дела Кинера. Райдел зашел в первое же кафе, какое увидел на Сен-
Жермен, и позвонил в гостиницу Честера. В ожидании, пока ему
ответят, Райдел подумал о том, что, если Честера снова не окажется
390

на месте, он отправится в гостиницу и подождет его в вестибюле. Так¬
си можно вызвать прямо к кафе. Но сколько придется ждать Честера?
Час? Два? Персонал гостиницы, конечно же, обратит внимание на
молодого человека, сидящего в вестибюле столько времени, и, возмож¬
но, заметит его сходство с Райделом Кинером, которого разыскивают.
Звонок в полицию — и Райдсл окажется там, где был, так и не пови¬
дав Честера.
—	Могу я поговорить с мсье Ведекиндом?
—	Oui, m’sieur1.
Райдел прождал целую минуту, а то и больше.
—	Его нет?
Молчание.
Наконец в трубке раздался хрипловатый голос Честера:
—	Алло!
—	Алло! — отозвался Райдел. — Здравствуйте, Фил.
—	Где вы? — холодно спросил Честер.
—	Ну... Скажем так: неподалеку от аббатства Сен-Жермен. А что?
Честер помолчал.
—	Рядом с вами нет полиции?
Райдел улыбнулся.
—	Нет. Я совершенно свободен. А вы? У вас не слишком бодрый
голос.
В трубке слышалось лишь прерывистое дыхание Честера.
—	У вас не было проблем с полицией? — осведомился Райдел. —
Вам дали уйти?
—	Что это был за трюк? — возмутился Честер. В его голосе снова
послышались знакомые Райделу сердитые нотки.
—	Это никакой не трюк, Честер. В тот раз со мной была полиция,
а сейчас нет. Полагаю, мне не мешает навестить вас. — И, прежде чем
Честер успел ответить, повесил трубку.
Райдел бросился к стоянке такси возле Брэзри-Липп.
Водитель такси не знал ни самой госниницы, ни улицы.
—	Это возле «Опера», — объяснил Райдел. — Подъезжайте туда, я
покажу, куда ехать дальше.
Всю дорогу он сидел на краешке сиденья, чувствуя безотчетную ве¬
селость. Его не покидало ощущение, будто он предался какому-то без¬
рассудству, граничащему с безумием, словно пьяный, который гонит
ночью на машине на крутых поворотах Сен-Готтар. Райдел подумал о
том, что у него было достаточно причин повидать Честера. Прежде все¬
го, Честер был напуган, и Райделу хотелось посмотреть на него в та¬
ком состоянии. Возможно, Райдел никогда больше не увидит на лице
Честера прежнего строгого выражения, которое про себя называл «от¬
цовским». Оно слетело с лица Честера на цветочном ринг. -;огда Рай-
’ Да. мсье (фр.).
391

дел сделал ему предупреждающий знак. В тот момент, как показалось
Райдслу, все мужество Честера разом улетучилось. Надо полагать, он
со всех ног бросился обратно в свою гостиницу. Во всяком случае,
пулей вылетел с «Ле-Оль». Но кроме этой была и другая причина:
желание набить-таки Честеру морду, двинуть пару раз в челюсть. Это¬
го Райделу казалось вполне достаточно. Честные прямые удары. Ни¬
чего общего с теми, которые получил он от Честера на корабле по пути
с Крита, жестокие, мучительные, в солнечное сплетение и коленную
чашечку. Разбить одним ударом губы, которые целовали Колетту. Нет,
слишком примитивно, одернул себя Райдел. Никаких кулачных драк.
Хватит и нескольких слов. Он бросил взгляд на огни Тюильри, словно
заглянул в XVII столетие. Неожиданно перед глазами Райдела возни¬
кла сцена добродетели. Он обнимает Честера за дрожащие плечи и что-
то говорит. Что именно? Возможно, излагает какую-нибудь блестящую
идею, которая, конечно же, в этот же миг придет ему на ум, о том, как
Честеру спастись от полиции. Райдел усмехнулся. Он не станет помо¬
гать Честеру. Никоим образом. Слишком уж очевидной была его не¬
нависть к Честеру.
— На следующем'перекрестке поверните направо, — попросил Рай¬
дел водителя. — И через два квартала налево. — Он приготовил деньги.
Такси остановилось возле гостиницы, и Райдел вылез из машины.
Вестибюль был небольшой, но богато отделанный. Райдел подошел к
стойке портье и попросил передать мсье Ведекинду, что мсье Стенгель
хочет его видеть. Имя пришло в голову на ходу. Портье переговорил с
Честером по телефону и сообщил Райделу, что он может подняться.
Честер открыл ему дверь. Бледный, трясущийся — или он лишь
вздрогнул при виде Райдела? — воротничок рубашки расстегнут, галс¬
тук приспущен.
— Я один, — сказал Райдел и вошел.
В комнате царил беспорядок. Даже постель смята, будто Честер
пытался спрятаться в ней после того, как вернулся с «Ле-Оль».
— Очевидно, вы пришли за деньгами? — спросил Честер.
— Ну, в общем, я уже говорил, что не откажусь.
— На этот раз вы не получите ничего.
— Вот как? — проговорил Райдел вежливо и равнодушно, посмот¬
рев на Честера.
Лицо Честера горело. Он взял свой стакан, в котором еще остава¬
лось немного виски. Бутылка, как обычно, стояла на бюро.
— Куда подевались ваши друзья из полиции?
— Я удрал от них.
Честер отхлебнул виски.
— Так значит, вас поймали?
Внезапно Райдела охватил гнев, вспыхнувший точно пламя. Он по¬
дождал, пока раздражение не утихнет.
— Нет. Я заглянул к ним мимоходом поболтать.
392

Что? — Честер нахмурился. — Не мелите вздор. Чего от вас хо¬
тели?
Райдел посмотрел на него. Честер мог ничего не рассказывать. И так
все было ясно: все его денежные активы в Штатах пропали: либо аресто¬
ваны полицией, либо исчезли вместе с давшими деру напарниками. Толь¬
ко потеря денег могла настолько сломить Честера. Даже гибель Колетты
потрясла его не так сильно.
—	Что за игру вы затеяли, Райдел?
Райдел пожал плечами.
—	Вам должно быть ясно, что я не сообщил полиции ни вашего но¬
вого имени, ни в какой гостинице вы остановились. Иначе полиция
была бы уже здесь.
—	И вы хотите, чтобы я заплатил вам за это?
Райдел едва сдержался, чтобы не вспылить. Он уже устал от руга¬
ни. Можно заставить Честера заплатить за обещание не сообщать по¬
лиции его новое имя или же за обещание не делать этого в течение
суток, так чтобы Честер успел улететь в Америку.
—	Почему вы не уезжаете?
Честер с подозрением покосился на него.
—	Вы пришли, чтобы сказать мне это?
—	Нет, конечно. Это я мог сказать вам и по телефону. Я пришел,
чтобы посмотреть на вас. — Райдел усмехнулся и закурил сигарету.
Опухшие глаза Честера впились в него.
—	О чем вы рассказали полиции?
—	О том, что случилось в Кноссе. Что было на Крите. Как я встре¬
тил там мистера и миссис Чемберленов. Потом как потерял вас в Афи¬
нах. Афинская часть рассказа не очень получилась, но когда я сообщил,
что условился с вами о встрече сегодня вечером, меня больше ни о чем
не расспрашивали. Вас очень хотели задержать.
—	Ну и?.. Почему же вы этому помешали? — Голос Честера снова
стал сиплым, в нем появились нотки жалостливости и пьяной плак¬
сивости. — Райдел, я разорен. Вот, посмотрите это письмо. — Он по¬
казал на бумаги, лежавшие на ночном столике, которые из-за
царившего в комнате беспорядка Райдел не сразу заметил. — Теперь
у меня в Штатах не осталось ни цента. Выяснили, что я Макфарланд.
Меня разыскивают за убийство... — Голос его дрогнул и оборвался.
—	Сочувствую, но мне это неинтересно, — проговорил Райдел.
—	Скажите, что вам нужно? Если вы сообщили полиции, что я
здесь...
—	Если бы я сообщил полиции, что вы здесь, она была бы у вас
раньше меня. Знаете, чего я хочу, Честер? — Райдел шагнул к нему и
медленно произнес: — Фотографию Колетты. У вас есть хотя бы одна?
Честер отступил и насупился.
—	Да, да. Есть, — ответил он, все еще раздраженный, но вместе.с
тем уже отчаявшийся, подавленный.
393

Честер устало прошел к стулу, на котором висел пиджак. Пошарил
во внутреннем кармане пиджака и достал пачку бумаг и денег. На пол
упала небольшая открытка.
Честер нагнулся за ней и подобрал также пятисотдолларовую купю¬
ру, выпавшую следом.
—	Это единственная фотография, которая у меня здесь осталась, —
сказал Честер с пьяной слезливостью. — Остальные в Штатах.
—	Печально.
Райдел выхватил карточку из его пальцев, посмотрел на нее и улыб¬
нулся. Фотография была цветная. Колетта смотрела прямо на него. Ры¬
жеватые волосы были взбиты, на губах улыбка. Райдел глядел в синие
глаза Колетты, и ему чудился ее голос: «Я люблю тебя, Райдел. Прав¬
да, люблю». Говорила ли Колетта эти слова в действительности или
нет? Какая разница. Она сказала их сейчас.
Райдел убрал фотографию в левый наружный карман пиджака.
— Печально, что вы ее убили.
Честер закрыл лицо руками и заплакал. Не отнимая рук от лица,
он опустился на кровать.
Райдел не выдержал.
— Встряхнитесь. Чего вы тянете? Либо пойдите в полицию, либо
соберите вещи и отправляйтесь в Штаты.
У Честера был такой вид, словно ему уже безразлично, что с ним бу¬
дет. Райдел вдруг вспомнил, что есть кое-что, из-за чего стоило поторго¬
ваться. Это касалось тела греческого агента, убитого в афинской
гостинице «Кингз-Палас». В обмен на молчание Честера о том, что Рай¬
дел помогал... Нет. Райдел отогнал эту мысль. Слишком низко и трус¬
ливо. Он усмехнулся. В нем снова пробудилось чувство собственного
достоинства, восставшее из ничего, из ниоткуда, подобно Фениксу.
— Что вы решили? — спросил Райдел.
Честер неподвижно глядел перед собой. Его плечи обмякли.
— Вернусь в Штаты. Домой. Так будет лучше. Начну все сначала.
Честер тяжело поднялся, прошел к бюро, взял бутылку и, щурясь,
оглядел комнату, не зная, куда делся стакан.
Райдел первым заметил стакан и подал Честеру.
— Вашему упорству можно позавидовать, — проговорил Райдел
язвительно, совсем как отец, когда отчитывал кого-нибудь. — Но на¬
долго ли его хватит? Чем в Штатах займется Филипп Ведекинд? Нач¬
нет продавать дутые акции доверчивым пожилым дамам? Или...
— Филипп Ведекинд исчезнет, едва я сойду с трапа.
Виски мгновенно вернуло Честеру уверенность в себе. Его лицо
снова оживилось.
— Ну а потом? Когда вас задержат под очередной фамилией и вы¬
яснят, что вы также и Чемберлен, и Макфарланд, и так далее? Снова
затянете старую песню: это Райдел Кинер убил мою жену. Он шанта¬
жировал меня, он убил агента в афинской гостинице... Так, Честер?
394

Честер не ответил. Даже не взглянул на него. Впрочем, Райдел и
без того знал, что так и будет. Чего еще можно ожидать от такого че¬
ловека? Тяжело ступая, Честер прошел к стенному шкафу.
—	Похоже, я только напрасно трачу свое и ваше время, — прого¬
ворил Райдел. — Как долго еще мы сможем оттягивать развязку? По¬
ложим, мне удастся достать французские документы. Предположим, вы
сможете добраться до Штатов. Но что толку? Почему бы вам не по¬
звонить в полицию, Честер? Я знаю, французская полиция хотела бы...
Честер повернулся. В руках у него был пистолет.
Райдел от неожиданности растерялся, но не испугался.
—	Чего вы добьетесь? Наделаете шуму, переполошите всю гости¬
ницу.
Честер подошел ближе. Его лицо и рука, сжимавшая пистолет, сде¬
лались неподвижными.
И тут Райдел понял: Честеру уже нечего терять. Он не оеншовит-
ся ни перед чем. Райдел попытался перехватить его руку, ударив по
запястью. Честер выстрелил. Райдсла охватила ярость. Двинув Честе¬
ру кулаком в челюсть так, что тот полетел на пол, он развернулся и
вышел. Райдел спустился по лестнице на нижний этаж. Синильная
лампочка лифта показывала, что лифт поднимается. Он нажал кноп¬
ку вызова и стал ждать. Лифт, проследовав его этаж, продолжал под¬
ниматься.
—	Что это было? — спросил по-французски женский голос >тажом
выше.
—	Как будто пистолетный выстрел, — ответил мужской.
Лифт начал спускаться, остановился. Райдел вошел в кабину. Он
был в таком нервном напряжении, что мозг его словно пароли ювало.
Единственной его мыслью было: не спешить.
Снаружи Райдела ждала спасительная темнота, и, выйдя наконец и I
гостиницы, он облегченно вздохнул. Мужчина, спускавшийся ним в
лифте, зашагал в противоположном направлении. Райдел прои.м один
квартал, другой. Он был потрясен, растерян так, словно то, чъ> случи¬
лось, было совершенно необъяснимо.
Райдел вдруг почувствовал себя разбитым и постаревшим. Поднял
голову, огляделся — он был на углу бульвара Осман и шоссе Д’;\:.фен —
и направился разыскивать телефон.
Он позвонил из бара. Райдел не знал, с каким именно полип, неким
участком его соединила телефонистка, но полицейскому, с которым он
говорил, было известно имя Уильяма Чемберлена. Райдел сообщил ему,
что Чемберлена можно найти в гостинице «Элизе-Мэдизон», где гот ос¬
тановился под именем Филиппа Ведекинда.
—	Хорошо. Не могли бы вы назвать себя?
—	Райдел Кинер.
—	Райдел Кинер?! Где вы находитесь? Если вы не скажете, мы все
равно определим это по звонку.
395

— Нс затрудняйтесь. Я в кафе «Нормандия» на бульваре Осман
неподалеку от «Опера». Буду вас ждать.
Так закончилась его свобода.
Глава 20
А в это время Честер торопливо шел по тому же бульвару Осман,
где находилось кафе, в котором сидел Райдел, но в противоположном
направлении. На’нем были пальто и шляпа. Его паспорт, как обычно,
лежал во внутреннем кармане пальто, однако все вещи остались в гос¬
тинице.
«Я разбил лампочку... Я разбил лампочку...» — сказал он женщине,
выглянувшей в коридор из соседнего номера.
— J’ai laissé tomber une — une lumière?
Что он сказал? И, хотя y женщины по-прежнему был встревожен¬
ный вид, она, судя по всему, поверила.
Теперь нужно выбраться из гостиницы. «Без паники, Честер. Это
сейчас главное», — произнес в нем далекий, усталый, механический
голос. Честер спустился на лифте. Неторопливо, как обычно, прошел
через вестибюль. Он боялся застать здесь полицию, которую привел
Райдел, и, конечно, ожидал увидеть его самого. Честер не знал, что
теперь предпримет Райдел. Но самым вероятным было то, что он по¬
звонит в полицию из какого-нибудь безопасного места и, не называя
себя, сообщит, где найти Честера. Вот почему Честер нс теряя вре¬
мени выбрался из гостиницы. «J’ai laissé tomber une lumière». Он нерв¬
но тряхнул головой. К черту эту галиматью! Навязчивый бессвязный
вздор? Ему нужно уехать из Парижа. Честер думал отправиться в Мар¬
сель. Либо в Кале, либо в Гавр, где можно было сесть на корабль.
Туда, куда уходит ближайший поезд. До аэропорта добираться слиш¬
ком долго. К тому же на железнодорожном вокзале больше шансов
остаться незамеченным.
Наконец на противоположной стороне улицы показалась стоянка
такси.
Честер сел в такси и велел водителю ехать на Северный вокзал. Это
был самый оживленный вокзал в Париже. Честеру уже приходилось
пользоваться им, когда он не мог улететь.
В шесть часов утра отправлялся поезд в Марсель. Обычный, не ско¬
рый. Кроме того, было несколько поездов на Кале. Но Честер выбрал
Марсель.
Возле вокзала он зашел в ближайший бар и заказал виски. Алкоголь
подействовал на него чудодейственным образом, вернув силы. Честер
осознал, каким безумием было дожидаться поезда, если Райдел уже до¬
нес на него полиции. Да, конечно же, исходить следовало из этого. Рай¬
дел вполне может совершить этот самоубийственный поступок. Разве нс
396

предлагал он Честеру, чтобы они оба отправились в полицию и расска¬
зали обо всем?! Что за вздор! Честер подкрепил себя еще одной рюмкой
виски.
Выйдя из бара, он попытался найти таксиста, который согласился
бы отвезти его в Лион. Это удалось ему с третьей попытки. Честер
пообещал водителю пятьдесят долларов и показал купюру, повернув
ее к свету. Честер объяснил, что судно, на котором он собирался
плыть, как выяснилось, выходит из Марселя сегодня утром, и ему не¬
обходимо успеть.
В такси Честер почувствовал себя в полной безопасности. Темнота
скрывала его, делала невидимым. Водитель поначалу был разговорчив.
Поинтересовался у Честера, как получилось, что он без багажа. Честер.
сказал, что собирался в последнюю минуту, в Париже пробыл пару дней
и останавливался у своего знакомого. После этого водитель переключил
свое внимание на дорогу, и они больше не разговаривали.
В Лион они прибыли в пять часов утра. Честер дал водителю пять¬
десят франков в дополнение к тем пятидесяти долларам, которые тот
уже получил от него в Париже. И, заметив ночное кафе или же откры¬
вавшееся очень рано, решил переждать там, пока не рассветет. Он чув¬
ствовал, что ускользнул от полиции. Вряд ли его будут искать в Лионе.
В половине девятого Честер побрился в парикмахерскай, после чего
купил билет на поезд до Марселя, отправлявшийся в половине де¬
сятого. В поезде он уснул. Его соседями по купе были два господина,
уткнувшиеся в газеты. Бодрые, отдохнувшие, в чистых сорочках и ак¬
куратных костюмах.
После полудня поезд высадил пассажиров на большом сером желез¬
нодорожном вокзале. Честер проследовал его, не останавливаясь даже
для того, чтобы купить газету или выпить. Он чувствовал себя на вок¬
залах очень нервозно. Каждый, кто сидел на скамейке с газетой в ру¬
ках, казался ему переодетым полицейским, следившим за ним. Улицы
полого спускались вниз, очевидно к морю. Однако Честер шел уже не¬
сколько минут, а моря все не было видно. Наконец он вышел на ши¬
рокую оживленную улицу и прочитал название: Канебьер. Честер
слышал о ней как о главной улице Марселя. В самом конце ее видне¬
лась короткая полоска воды — Средиземное море. Честер повернулся
и зашагал в том направлении. По обе стороны Канебьер тянулись ма¬
газинчики, галантерейные лавки, бары, аптеки. На каждый квартал
приходилось три-четыре ресторанчика или бара с застекленными вит¬
ринами. Очевидно, летом перед ними, прямо на широком тротуаре,
выставлялись столы и стулья. Честеру нравилась царившая вокруг су¬
ета, многообразие характеров, которые он мог наблюдать: рабочие с
лопатами на плечах, женщины с несколько вызывающей косметикой,
инвалиды, торгующие карандашами, пара британских моряков, торгов¬
цы с висящими на лямках лотками, полными безделушек. Честеру ка¬
залось, что он уже чувствует запах моря.
397

Честер рассчитывал, спустившись к набережной, разыскать какое-
нибудь уходящее в плавание судно, пассажирское или торговое. Но
первое, что он увидел, была прямоугольная гавань, заполненная ры¬
бацкими шхунами. Большинство было пришвартовано у пристани с
опущенными парусами, и несколько входило в гавань. Рекламный пла¬
кат зазывал на экскурсию в замок Иф.
— А где большие корабли? — спросил Честер у одного из рыбаков.
— Там, — махнул тот направо. У рыбака была точно такая же ме¬
таллическая коронка, как у Нико из Афин. — Здесь старый порт.
' — Благодарю.
Vieux port. Старый порт. Честер слышал о нем.
Он зашагал направо. Рыбаки чинили сети, сворачивали канаты.
Какая-то женщина выбросила из двери небольшого ресторанчика кор¬
зину с раковинами креветок, едва не сбив Честера.
Она крикнула что-то, но Честер не понял. Его прогулка не прине¬
сла ничего, кроме возможности насладиться приятным морским пей¬
зажем. Он увидел серый военный корабль, скорее всего английский
или американский, но ничего, что было бы похоже на пассажирский
лайнер. Честер вернулся на Канебьер, где, направляясь к набережной,
.приметил несколько дорожных агентств.
В этот день не уходил ни один корабль. Завтра в Филадельфию
отправлялся шведский грузовоз. Но служащий дорожного агентства,
позвонивший на судно, не смог найти никого, ~кто бы мог ответить,
имеются ли на грузовом судне каюты для пассажиров. Единственный
пассажирский лайнер, о котором упомянул служащий, был итальян¬
ский. Название его Честер никогда прежде не слышал: видимо, не из
крупных. Он прибывал завтра и уходил послезавтра. Так долго Чес¬
тер ждать не мог.
Самое лучшее — попытаться улететь. Честер позвонил в аэропорт,
но ему ответили, что сегодня не осталось мест ни на один рейс.
— А на завтра? — спросил он.
— Рейс в два часа дня. Желаете забронировать место?
— Да, пожалуйста. На двухчасовой. Ведекинд.
Ему объяснили, в каком именно агентстве на Канебьер он должен
заплатить за билет. Честер сказал,, что заплатит немедленно. Что он и
сделал, расплатившись франками, которые выменял в банке, также на¬
ходившемся на Канебьер. Затем свернул на одну из улиц и зашагал в вое-’
точном направлении. Так, по крайней мере, ему казалось, потому что
Канебьер, судя по всему, спускалась с севера на юг к морю. Марсель чем-
то напоминал Париж, только был более обшарпанный и выглядел ста¬
рее. Честер заглянул в какое-то кафе выпить виски и, пропустив пару
рюмок, направился дальше. Он вышел к пустому открытому рынку. Жен-
шины и мужчины убирали капустные листья, обрывки бумаги, гнилые
апельсины и клубни картофеля. Жизнь в городе затихала, а значит, в ба¬
рах и ресторанах скоро будет в полном разгаре.
398

В половине седьмого Честер приводил себя в порядок в мужском
туалете гостиницы «Ноай». Переоделся в купленную им свежую белую
сорочку, почистил ногти и пригладил ладонью волосы— расчески у
него не было. Он уже порядком выпил, но считал, что вполне владеет
собой. Особую уверенность ему придавало то, что у него в кармане —
билет на самолет и куча денег. Завтра, перед тем как отправиться в
аэропорт, Честер собирался позвонить Джесси Доути. В письме Джес¬
си чувствовалось беспокойство и даже паника. «Я уничтожил список
подписчиков...»
Одно лишь слово Честера придаст Джесси храбрости. Даже просто
уверенный тон. «С нами и не такое случалось, старина...»
Честер вернулся в бар гостиницы, к стойке, где оставил недопитую
рюмку. В пакет из-под новой сорочки он положил старую, добротного
шелка, которую Колетта купила ему в «Кнайз». Еще несколько минут,
решил Честер, и он сходит узнать насчет номера на ночь. Ему понрави¬
лась «Ноай». Он вспомнил о Райделе. Интересно, что тот сейчас поделы¬
вает? Ну а его самого наверняка ишут по всему Парижу. Честер довольно
хихикнул, но, поймав на себе взгляд бармена, сдержал себя. Он глядел в
свою рюмку и представлял, как французская полиция, многочисленная
и решительная, врывается в его гостиничный номер, который оказыва¬
ется пустым. Всю прошлую ночь полиция под дождем — какая удача! —
прочесывает улицы Парижа в поисках Честера, тогда как он едет в Лион
на такси. Возможно, не найдя его, решат, что он утопился в Сене. Чес¬
тер надеялся на это. Да, уже вчера вечером, когда к нему приходил Рай-
дел, Честер являл собой жалкое зрелище. У него был вид человека на
грани самоубийства. Впрочем, полиция может сделать и другой вывод из
всей этой истории с Честером Макфарландом, Филиппом Ведекиндом.
«Ну-с, мсье Кинер, — скажут полицейские, — где же ваш Ведекинд? Вы
утверждаете, что это и есть Чемберлен. Докажите. Где он?»
Честер переменил свое решение остановиться в «Ноай». Если Рай-
дел сообщил полиции имя Ведекинд, регистрироваться в гостинице,
пожалуй, не стоит. Бордель — вот где он мог укрыться. В этом городе
найти подобное заведение — не проблема. Его уже зазывали раза три.
И это до шести часов вечера. Он не первый, кто спасается от полиции
таким образом.
—	Une autre, s’il vous plâit', — попросил Честер и пододвинул рюмку.
—	Oui, m’sieur.
За второй рюмкой Честер справился у бармена, где можно найти при¬
личный ресторан, чтобы поужинать. Бармен порекомендовал ресторан
при «Ноай», правда, потом назвал еще несколько, и Честер остановился
на «Карибу» — главным образом потому, что смог удержать в памяти на¬
звание. «Карибу» находился на какой-то улице, название которой тут же
вылетело у него из головы, где-то налево от Vieux port.
Еще одну, пожалуйста (фр.).
399

Честер отправился туда около девяти. По пути он заглянул в не¬
большой ресторанчик возле Vieux port, оказавшийся обычной марсель¬
ской забегаловкой, хотя женщина-торговка, едва не силой затащившая
его туда, уверяла, что это лучший ресторан в городе. Честер посчи¬
тал, что этим вечером его аппетита хватит на два ужина, и потому
остался. Когда Честер вышел из ресторанчика, за ним увязалось двое
детей, от которых он никак не мог отделаться, хотя дал каждому по
пять франков, чтобы они оставили его в покое. Дети проводили его
до «Карибу», показывая дорогу. Метрдотель или официант прогнал
детей от двери и показал Честеру знаками, что его не обслужат, но
Честер проговорил с важным видом:
— У меня назначена встреча. Будьте любезны, столик на двоих.
Его проводили за столик.
После этого Честер помнил лишь разрозненные фрагменты. Мяг¬
кий свет свечей. Некое подобие балконов, с которых на него взирали
прикрепленные к ним головы карибу или лосей. Тарелка с двумя лом¬
тиками мяса. Что это было? Он уже забыл, что заказывал. Бутылка
вина, оказавшегося белым, тогда как должно было быть красным. Чес¬
тер был уверен, что заказывал красное. Довольно красивая, но очень
холодная и неприветливая брюнетка, сидевшая за соседним столиком,
не ответившая Честеру, когда он к ней обратился. Струнная музыка,
доносившаяся откуда-то.
И рвущаяся из глубин его души надежда, уверенность и даже смех.
Честер был пьян. Он понимал это, но не собирался уходить, да и был
не в состоянии. Он мог позволить себе напиться после всего, что
пережил. Честер достал авторучку и принялся сочинять телеграмму
или конспект завтрашнего телефонного разговора с Джесси. Он заме¬
тил, что пишет слишком неразборчиво и вряд ли сможет это потом
разобрать. Ну и пусть!	!
Следующее, что помнил Честер, была мокрая мостовая, на кото¬
рой он лежал, уткнувшись лицом, и боль в ногах. Его ударили по
ногам три или четыре раза. Кто-то закричал на него по-французски.
Честер перевел взгляд с красных лампас на штанинах на улыбающее¬
ся лицо жандарма. Спутанные, слипшиеся от грязи волосы лезли в
глаза. Честер попытался подняться. Все его тело от головы до пят
пронзила боль. Он снова упал. Жандармы рассмеялись. Их было двое.
И тут Честер осознал, что у него босые ноги и что он без штанов. На
нем вообще ничего не было, кроме пальто. Честер огляделся вокруг
себя в поисках своей одежды, словно был в комнате, в которой раз¬
девался, но увидел лишь водосточный желоб, по которому стекала
вода, мостовую, несколько деревьев с ободранной корой, стоявших
вдоль тротуара, и жандармов.
— Как вас зовут, мсье? — спросил один из жандармов по-француз¬
ски. — У вас есть документы? — Он давился от смеха.
На верхушке залитого солнцем голого дерева защебетала птица.
400

Честер пошарил в карманах. Карманы были пусты. Не осталось ни¬
чего — ни паспорта, ни денег, даже ни одной сигареты.
—	Послушайте, я не знаю, как оказался здесь, — проговорил Чес¬
тер по-английски. Он стоял пошатываясь, словно боль в голове раска¬
чивала его из стороны в сторону.
Молодой усатый жандарм, который с ним разговаривал, сунув ду¬
бинку под мышку, обыскал карманы Честера. Он по-прежнему не мог
сдержать улыбку. Другой жандарм, старший по возрасту, смеясь, зака¬
чался на каблуках. Окно над ними открылось.
—	Когда вы очистите наши улицы от этого сброда?! — закричала
женщина в белой ночной сорочке. — Хорошее время, чтобы будить
людей.
—	Вы же знаете, сколько в Марселе иностранцев, — ответил моло¬
дой жандарм. — Что бы мы делали без туристов? Этот оставил здесь
все, до последнего су.
Мало-помалу смысл этих слов дошел до сознания Честера, стал таким
же ясным, как чистый голосок птахи, которая пела на дереве. «Почему
вы не ищете тех, кто ограбил меня?» — Честер почти составил эту фразу
по-французски, но она потонула в нахлынувшей на него волне жалости
к себе. Честер принялся ругаться. Смачными английскими ругательства¬
ми. Он бранился сквозь слезы. Оттолкнул от себя руки жандармов. Он в
состоянии обойтись без чьей-либо помощи.
Жандармы перестали смеяться, и на голову Честера обрушилась
белая дубинка. Колени Честера подогнулись, и жандармы, подхватив
его, потащили вперед.
Они завернули за угол. Честер, опустив голову, удивленно глядел
на свои голые ноги, болтавшиеся внизу, словно ноги общипанной ку¬
рицы. Глядел на синяки и ушибы — он был уверен, это следы от уда¬
ров о жесткую, холодную мостовую.
—	Ради Бога, возьмите такси! — крикнул он.
—	Трам-тари-там-тари-там, — запел молодой жандарм, шагавший
слева от Честера. А тот, что шел справа, загоготал.
Они грубо опустили его на стул в помещении, в котором пахло кры¬
сами, потом и дешевым табаком.
—	Votre nom... votre nom... votre nom!..1 — нагнулся к нему жандарм
без фуражки, держа карандаш и бумагу.
Честер объяснил, куда жандарм может идти, но тот явно не понял.
—	Ваше... имя!
—	Оливер Доналдсон, — ответил Честер с трудом. Пускай полома¬
ют над этим голову. Оливер Доналдсон. Оливер Доналдсон. Надо за¬
помнить. — Стакан воды, — попросил он по-французски.
Кто-то схватил его за подбородок и повернул лицо в одну сторону,
потом в другую, после чего все трое о чем-то зашептались. Но Честер
• Ваше имя!., (фр.)
401

не мог разобрать ни слова. Он смотрел на жандармов. Некоторые с
ухмылкой глядели на его наряд.
—	Филипп Веддукин? — спросил наконец один из жандармов.
Честер сидел неподвижно. Босые ноги твердо стояли на полу, слов¬
но он был полностью одет и обут.
Другой жандарм подскочил к Честеру, едва не споткнувшись, и су¬
нул в лицо маленькую фотографию. Это была фотография из паспор¬
та Честера.
—	51!.. 51!.. — закричал он.
— Нет, — возразил Честер.
И вдруг, словно это был сигнал к вакханалии или буйству, все
жандармы зашумели, запрыгали, захлопали друг друга по спинам и
разбежались в разные стороны. Честер не выдержал и встал, чтобы
драться. Он помнил, как схватил двух жандармов за отвороты ките¬
лей. Кажется, ему удалось столкнуть цх лбами. Но кто-то ударил его
по голове.
Когда Честер пришел в себя и приподнял голову, он почувствовал,
что одеяло, пропитанное кровью, прилипло к его лицу. Честер потро¬
гал нос и испуганно отдернул руку. Он лежал в камере на койке. Сол¬
нечный луч, яркий, но холодный, падал ему на лицо. Честера бил
озноб. Зубы стучали. Он стиснул их, глядя в напряжении на серую
стену перед собой.
Осознание того, что с ним. произошло, как он оказался здесь, пой¬
манный полицией, полуголый и избитый, явилось для него совершен¬
нейшим потрясением. Все неудачи и поражения, которые случались
с ним прежде, были пустячными в сравнении с этим. Пропасть, в ко¬
торую он сорвался, оказалась слишком глубока, чтобы надеяться вы¬
браться. Мысли и ощущения как бы слились в одну мучительную
боль, одновременно и душевную и физическую. Мозг словно сжался
в крохотный комочек и был теперь где-то далеко. Честер вспомнил
про фотографию. Ему назвали имя Филиппа Ведекинда, когда ее по¬
казали. Но ведь это фотография значилась не за Ведекиндом. Райдел
сообщил бы им это. Она могла прийти только из Америки, из Госу¬
дарственного департамента. Ее не было в записной книжке агента.
Это фотография из паспорта Честера Макфарланда. Он приподнялся
на койке. Райдел Кинер — вот кто всему виной. Райдел Кинер, из-за
которого он убил Колетту и который сейчас в Париже. Честер по¬
клялся, что убьет его, даже ценой своей жизни.
Кто-то вошел в камеру. Жандарм с жестяной миской какой-то ба¬
ланды. Жандарм улыбнулся, и его улыбка была дружелюбной, не на¬
смешливой.
Честер свесил ноги и встал. Движения его были очень медлитель¬
ны, и жандарм не сразу заметил, что происходит. Честер расстегнул у
него кобуру и вытащил пистолет.
Миска с похлебкой упала на пол.
402

Честер знаком приказал жандарму стать к стене. За дверью камеры
послышался шорох, и Честер нажал на курок, целясь в жандарма, ко¬
торый принес ему еду. Пистолет дал осечку. Честер пытался снять
предохранитель, когда пуля попала ему в бок. Он упал, и вторая пуля
пробила ему щеку.
Глава 21
Как оказалось, Честера давно мучил или же охватил в последние ми¬
нуты панический страх перед смертью. Он «исповедался», плача и с тру¬
дом дыша, священнику, оказавшемуся католическим, которого полиция
спешно доставила в его камеру. Райдел узнал обо всем этом в полдень в
полицейском участке Клюни, где его содержали после того, как полиция
задержала его в кафе на бульваре Осман. Когда полиция появилась в гос¬
тинице «Элизе-Мэдизон», Честера там уже не было. Он сбежал, бросив
все свои вещи. Поиски в парижских гостиницах, аэропортах и на же¬
лезнодорожных вокзалах ничего не дали. Вскоре из Марселя пришло из¬
вестие о том, что Честера задержали. Его нашли на улице, лежащим у
сточного желоба, без денег, без документов, в одном пальто. Райделу со¬
общили об этом около десяти утра, когда он проснулся в камере, куда его.
переместили. Примерно в то время, когда это стало ему известно, Чес¬
тер умирал. Райдел узнал об этом позже. Весть о смерти Честера пришла
в полдень.
Уже умирая, на последнем издыхании, Честер признался священ¬
нику, а с ним и полицейским, стоявшим рядом, что он Уильям Чем¬
берлен и он же Честер Макфарланд — это имя было его настоящим.
Он рассказал, задыхаясь и останавливаясь то и дело, так как из-за
раны в легком у него шла горлом кровь, об убийстве им в афинской
гостинице «Кингз-Палас» греческого агента. Жандарм, сообщивший
об этом Райделу, зачитал ему текст признания, переданного по радио
марсельской полицией.
¿...Райдел Кинер застал меня в коридоре гостиницы, когда я тащил
тело греческого агента. Я пригрозил, что если он расскажет кому-нибудь
об убийстве, я заявлю, что это сделал он. Я заплатил ему за молчание и
настоял, чтобы он остался со мной. Так я мог за ним постоянно пригля¬
дывать. Райдел Кинер ни в чем не виновен. Я заставил его помочь мне
спрятать тело в кладовой гостиницы. Это неправда, будто он шанта-.
жировал меня. Неправда».
—	Это так? — спросил жандарм.
- В камере Райдела, дверь в которую теперь была открыта, находи¬
лись еще двое полицейских.
—	Продолжайте, — попросил Райдел.
403

«Я виновен в мошенничестве, подлогах и надувательстве многих
граждан в Соединенных Штатах. Я использовал Райдела в качестве ос¬
ведомителя и телохранителя, пока он не начал ухаживать за моей же¬
ной. Я вышел из себя. ■ Я пытался убить его в Кноссе. Он много знал
и потому был опасен. Но ваза вместо него попала в мою жену. Я ска¬
зал Райделу, что, если он попытается донести на меня'в полицию, я
заявлю, будто это он убил ее, пытаясь избавиться от меня. Я не хочу,
умирать. Я боюсь смерти. Мне только сорок два. Я умираю?.. Держи¬
те мою руку, держите мою руку...»
— Остальное — бессвязный бред, — закончил жандарм.
Услышанное глубоко потрясло Райдела и на какой-то миг даже за¬
ставило растеряться, словно это была сплошная неправда. Будто он
услышал о собственном отце что-то опустошающее, невероятное. И все
же Райдел знал, что именно Честер выразил эти мысли, которые фран¬
цуз облек в просторечный французский и растянул в длинные пред¬
ложения. Честер, вероятно, сказал все, что мог, лишь бы они поняли:
«Райдел Кинер ни в чем не виновен». Честер на поверку оказался добр,
более чем добр. На глазах у Райдела выступили слезы.
— То, что он рассказал, правда? — спросил наконец жандарм.
— Это... в основном правда.
Райдел дрожал, слезы готовы были выступить снова. Он глядел на
жандарма, писавшего что-то внизу листа. В самом начале своего призна¬
ния Честер заявил, будто знает, что Райдел Кинер уже рассказал обо всем
в Париже. Но это было не так. Райдел ни словом не упомянул о Макфар-
ланде. Он не менял своих показаний о том, будто встретил Чемберленов
на.Крите. Полиция сама узнала о Макфарланде после того, как перехва¬
тила корреспонденцию на имя Филиппа Ведекинда в парижском отде¬
лении «Америкен экспресс». Об этом рассказали Райделу. Была послана
телеграмма в Нью-Йорк с просьбой разыскать человека по имени Джес¬
си Доути, и таким образом полиция смогла связать Ведекинда с МакФар¬
ландом.
Жандарм — не тот, который читал признание Честера, а который
допрашивал Райдела вчера вечером после задержания на бульваре Ос¬
ман, — спросил:
— Вы подтверждаете, что видели Макфарланда в коридоре гости¬
ницы, когда он тащил тело греческого агента?
-Да.
— Вы были знакомы с Макфарландом?
— Нет.
— Вы встретили его тогда в коридоре впервые? Совершенно слу¬
чайно?
- Да.
— И он угрожал обвинить вас, если вы заявите на него?
Вопрос звучал явно скептически.
404

—	У него в кармане был пистолет, — сказал Райдел. — Пистолет
агента. И он хотел, чтобы я помог ему отнести тело в кладовую. Ну а
после того, как мне пришлось сделать это, я. чувствовал себя винов¬
ным как соучастник.
Жандарм кивнул.
—	И тем не менее ваше участие должно быть внесено в протокол. —
Он посмотрел бумаги, которые держал в руках.
Райдел сознавал, что наполовину солгал, но ведь Честер солгал цели¬
ком, тем самым спасая Райдела. Ложь Честера должна спасти его. Лгали
они оба. Райдел, опустив убийство в Афинах и заявив, будто встретил
Чемберлена на Крите. В глазах полиции такое упущение выглядело как
попытка скрыть факт соучастия в преступлении. Он один, подумал Рай¬
дел, будет знать — или верить, — что скрыл происшествие в гостинице
как для того, чтобы спасти Честера от обвинения в убийстве, так и чтобы
обезопасить себя от обвинения в соучастии. Райдел пока еще не знал, не
мог знать, из-за пяти жандармов, теснившихся в его крохотной камере,
как с этой ложью смирится его совесть.^
Жандарм задумчиво посмотрел на Райдела.
—	Не совсем ясно ваше поведение в Афинах после гибели миссис
Макфарланд. Вы пробыли в Афинах двое суток. По вашим словам, вы
купили фальшивый паспорт там же, где и Макфарланд паспорт на имя
Ведекинда. Вы узнали его новое имя и ничего не предприняли. Он
остановился в гостинице «Эль Греко». Если бы вы сообщили полиции
его имя... — Жандарм пожал плечами. — Однако вы хранили молча¬
ние и купили себе фальшивый паспорт.
—	В тот момент я оказался еще в худшем положении, — возразил
Райдел. — Он угрожал обвинить меня в убийстве его жены и сделал
это, сообщив обо мне афинской полиции. После этого полиция разыс¬
кивала меня. Как я уже говорил, свидетелей не было. Что бы я ни
сказал, все выглядело бы как мое обвинение против его. К тому же
продавец билетов в Кноссе видел меня, когда я выбегал из дворца.
Жандарм скептически хмыкнул.
—	Но Макфарланд, вернее, уже Чемберлен, был так напуган, что
изменил имя на Ведекинд. Разве он боялся не вас?
—	Конечно, — согласился Райдел. — Он знал, я... ненавижу его из-
за того, что он убил Колетту. Свою жену. Он знал, в каком я был со¬
стоянии, и боялся, что я пойду в полицию и расскажу обо всем. Кроме
того, я мог рассказать и о Макфарланде. Ничего удивительного, что он
хотел скрыться от меня.
—	Но вы так ничего и не предприняли.
—	Мсье... Та, которую я полюбил, погибла, — проговорил Рцйдел с
укором.
Это была правда. Совершенная правда. Но возможно ли донести до
сознания чиновника всю противоречивость чувств, которые он испы¬
тывал по отношению к Честеру и Колетте?
405

— Позднее вам предстоит более обстоятельный допрос, — сказал'
жандарм. — Я выясню, можно ли это устроить сегодня днем. А пока,
боюсь, вам придется остаться здесь.
Жандармы вышли из камеры и заперли ее. Райдел сел на койку. Он
посмотрел на свой старый коричневый чемодан, который-наконец-то
забрали из гостиницы «Монморанси» и передали ему. Паспорт по-преж¬
нему лежал там.
Разбирательство состоялось в конце дня, в другом здании, располо¬
женном в нескольких кварталах. Присутствовало человек восемь: судей¬
ские, жандармы, секретари. С фактами обращались точно с увесистыми
булыжниками: брали, изучали и отбрасывали. Разбирательство было пуг
таным и грешило неточностями. Тем не менее Райдела оправдали по всем
основным пунктам. Его поведение было найдено трусоватым и неразум¬
ным. Но ничего в его действиях не было признано противоправным, за
исключением приобретения Райделом фальшивого паспорта. Но и это,
по мнению собравшихся чиновников, заслуживало снисхождения, так
как предполагало ответственность исключительно перед итальянским
правительством. Райдел был освобожден с настоятельной просьбой при¬
вести в порядок паспорт, поставив штамп, подтверждающий, что он на¬
ходится в стране на законном основании.
Райдел обратился к жандарму, который допрашивал его в камере:
— Очевидно, Макфарланда похоронят в Марселе? Или его все-таки
отправят в Штаты?
Жандарм лишь развел руками.
— Пожалуйста, узнайте это для меня. Позвоните в Марсель.
Они вернулись в управление, где Райдел провел прошлую ночь, и
жандарм связался с Марселем. Тело Честера должно было быть по¬
гребено завтра утром на земле горшечника, на окраине Марселя. И
тут же перед глазами Рацдела возник деревянный гроб, который ос¬
торожно опускают в яму, возможно, под моросящим дождем и под
скучающими взглядами одного или двух полицейских — минималь¬
ное число свидетелей, положенных по закону, — с нетерпением до¬
жидающихся, когда смогут уйти; без друзей, без плакальщиц, без
единой хризантемы — традиционного цветка на французских похоро¬
нах. Честер не заслуживал такого погребения.
— Почему вы спрашиваете? — поинтересовался жандарм.
— Думаю, мне следует поехать на похороны. Или что там будет, —
ответил Райдел. Он должен поехать. Без сомнения. Райдел посмотрел
на озадаченное лицо жандарма. — Да, я поеду.

Когда в Мобиле стояла флотилия...
Держа в руке бутылку хлороформа, Джеральдина пристально по¬
смотрела на мужа, спящего на задней веранде. Слышалось его глубокое
прерывистое дыхание. Он всегда так дышал, когда спал без просыпа
до самого полудня, а ложился на рассвете. Она никогда не могла при¬
думать, способа разбудить его ранним утром, если он пил всю ночь..
Сейчас определенно настало время его разбудить.
В одних шелковых чулках, она подбежала к яшику с тряпьем, сто¬
явшему под кухонным шкафом. Оторвав от ветхого полотенца два кус-'
ка, большой и поменьше, она сложила большой вчетверо и, немного
подумав, намочила его в раковине. Ей не понравилось, что у нее вне¬
запно затряслись руки. С помощью пояска от только что проглажен¬
ного и отложенного в сторону платья она примотала тряпку к лицу,
плотно закрыв ею нос и рот. Затем достала из ящика с инструментами
молоток на тот случай, если он ей понадобится, и вышла на веранду.
Придвинув стул к кровати, она уселась на него, откупорила бутылку с
хлороформом и смочила маленькую тряпку. Сначала она подержала
тряпку над его грудью, затем медленно поднесла к носу. Кларк даже
не пошевелился. Она решила, что все-таки это как-то действует на
него, поскольку сама она чувствовала сладковато-тошнотворный запах.
Так пахли погребальные цветы, так пахла сама смерть.
Позади она услышала ворчание Рыжика: он всегда издавал такие
звуки, зевая, поворачиваясь и ложась на холодную землю за домом.
В голове промелькнула мысль: все считали, что хлороформ предназна¬
чался для Рыжика, а он лежит себе и спит, живой и невредимый, как
и все четырнадцать лет.
Кларк приподнял и снова опустил голову, как будто соглашаясь с ней.
Ее рука и тело как бы следовали за его носом, словно были его частью.
А внутренний голос закричал: «Я бы и не подумала об этом, если бы су¬
ществовал какой-то иной выход. Он даже не выпустит меня из дома!»
Она вспомнила одобрительней кивок миссис Трелони, когда рас¬
сказала ей о намерении усыпить Рыжика, потому что для прохожих
стало небезопасно проходить мимо их дома. Рыжик постоянно рычал
и оскаливался на них, демонстрируя единственный свой клык.
409

Она всмотрелась в пульсирующую жилку у виска Кларка. Пульс
бился в глубине синеватой вены, служившей как бы продолжением
пробора и всегда напоминавшей ей схему реки Миссисипи. Тут тряп¬
ка коснулась кончика его носа. Кларк повернул голову в сторону. Ее
рука продолжала следовать за носом, как будто она не смогла ее
убрать, если б и захотела, а может быть, она действительно не могла
убрать руку. Черные ресницы Кларка были неподвижны. Она вспом¬
нила, как раньше считала, что у Кларка какие-то особенные глаза, его
черные волосы, росшие низко надо лбом, напоминали дикий кустар¬
ник, а черные усы, очень большие и оттого старомодные, все равно ему
шли, как и его вышедшая из моды, сделанная на заказ куртка, а также
сапоги с тупыми квадратными носами.
Она бросила взгляд на серый будильник, наблюдавший за происхо¬
дящим с полки: было уже около семи минут. Интересно, сколько време¬
ни заняла эта процедура? Она снова открыла бутыль, вылила еще немного
на тряпку, пока не почувствовала холод жидкости на ладони, и снова под¬
несла тряпку к носу Кларка. Пульс все еще бился, но дыхание стало ко¬
роче и слабее. Не отнимая руки, она смотрела во двор через застекленную
веранду, стараясь думать о чем-нибудь другом. Петух закукарекал в ко¬
ровнике. Начало нового дня, рассвет, подумала она, вспоминая песенку.
Она отсчитала двадцать секунд, по секунде за каждый год прожитой жиз¬
ни. На часах было уже двенадцать минут. Она посмотрела на Кларка,
пульс не прослушивался. Но она подумала, что ей нельзя ошибиться,
поэтому стала пристально всматриваться в неподвижные волоски в его
ноздрях. Возможно, они и не должны шевелиться, решила она, но дыха¬
ние его не было слышно. Затем, поднявшись со стула и секунду пораз¬
мыслив, положила тряпку на черные усы и так ее там и оставила. Она
посмотрела на руку, лежавшую на простыне, особенно на кисть. У него
руки были хорошей формы, как она всегда считала, и покрыты волоса¬
ми, что их не портило. На мизинце было золотое кольцо, обручальное
кольцо его матери, как он утверждал. И именно этой левой рукой он
постоянно ее бил, поэтому ей казалось, что она даже чувствовала следы
от кольца на своем теле. Так она простояла несколько секунд, затем по¬
спешила на кухню, где сдернула с себя передник и домашнее платье.
Она надела летнее платье в цветочек, которое умышленно не носи¬
ла при Кларке. Оно напоминало ей счастливые дни, проведенные в
Мобиле. Привычным, почти забытым потряхиванием плеч она распра¬
вила сборки коротких рукавов. Это позволило почувствовать себя в
прежней форме. В незастегнутом платье она на цыпочках выбежала на
веранду. Тряпка продолжала лежать на лице Кларка. На всякий случай
она вылила на тряпку остатки жидкости из бутылки. Не выглядит ли
Сейчас глупо молоток? Она спрятала его обратно в ящик для инстру¬
ментов.
Когда Джеральдина полностью переоделась, но была еще без маки¬
яжа, она сняла тряпичную повязку с лица Кларка и отворила окно на
410

Женщина, сидевшая рядом с ней, держала на коленях спящего
мальчика. Его головка прижалась к бедру Джеральдины. Через неко¬
торое время ей захотелось заговорить с соседкой о ребенке, но она нс
знала, какой вопрос задать. Ослабив боа из искусственного песца, об¬
вивавшее ее шею, она только сейчас по темно-синему пятну под
мышкой молодого человека поняла, что было действительно жарко.
Джеральдина откинулась на спинку сиденья, чтобы получить удоволь¬
ствие от езды. Она улыбнулась молодому человеку, он ответил ей тем
же. «Какие все-таки в этом автобусе приятные люди, и они, глядя на
меня, думают обо мне так же. И какое наслаждение, что нет рядом
Кларка, обвинившего бы меня в желании переспать с молодым чело¬
веком в голубом плашс только из-за того, что я согласилась сесть на
его место!» Она с грустью покачала головой. Один завиток упал ей на
ухо, и она небрежно заправила его на место. Кларк обвинял ее во
флирте с мистером Трелони, хотя все знали, что миссис Трелони —
ее лучшая подруга и что она всегда была при своем супруге, когда они
ездили в город за покупками. Джеральдина видела мистера Трелони
исключительно лишь во время этих поездок.
«Женщина, одновременно спящая с десятью мужчинами, не бере¬
менеет!» — гремел из спальни голос Кларка, перед тем как он захло¬
пывал зверь. Джеральдина нервно заерзала на месте и, наклонившись
к сидевшей рядом женщине, спросила:
—	У вас много детей?
Женщина удивленно уставилась на нее. Джеральдина чуть было не
рассмеялась сама над своим вопросом, прежде чем та ей ответила:
—	Четверо. По-моему, этого достаточно.
Джеральдина кивнула и посмотрела на стоявшего рядом с ней мо-
лодого человека, который переминался с ноги на ногу и смотрел на нее
сверху вниз. В улыбке он обнажил розовые десны и крупные белые
зубы. Сверху один отсутствовал. Такой молодой, застенчивый и оди¬
нокий, подумала она, и такой же красивый, как молодые моряки в
Мобиле, правда, не так хорошо сложен, как большинство из них. Но
несмотря нд это, она отодвинулась от него, потому что голубой плащ,
как ей показалось, начал тереться о ее плечо, и ей это не понравилось,
хотя, возможно, она становится такой же занудой, каким был Кларк.
О да, если бы только ее спросили, она порассказала, какой благора¬
зумной старой девой на самом деле был Кларк. Он даже не исполнял
своих супружеских обязанностей! Для нее это было не самое главное,
но она слышала, что многие женщины подают на развод только из-за
этого. И после всего обвинять ее в неспособности иметь детей!
В Этьен-Пэриш все знали, что Кларк был странным человеком. В мо¬
лодости он отбывал тюремное наказание за обман компаньона по биз¬
несу. А нс так давно (люди не могли припомнить другого подобного
случая) он был отправлен в тюрьму за проповедь. Он проповедовал с
такой маниакальной одержимостью, что ч>пъ не убил человека, кото-
413

реет светло-зелеными островками, когда на спинах пасущихся коров
появляются красные продольные полосы. Красная и зеленая, как рож¬
дественская елка, сделала она наблюдение четырнадцать месяцев на¬
зад, когда приехала сюда к Кларку. Земля здесь всегда очень холодная
и свежая, как будто только что прошел небольшой дождик и вышло
солнце. «Теперь всегда будет Рождество, Кларк», — говорила она с лег¬
кой печалью, похожей на грусть после окончания фильма. Ее зубы
грустно прикусили губку в ожидании следующего приятного момента
жалости к самой себе. Прощай, длинный коричневый дом, прощайте
коровник, курятник и маленькая спаленка!
Автобус в сторону северной границы штата отходит не раньше чем
через час. Она это хорошо знала, поэтому, перейдя шоссе, направилась
в другой лесок к ручью. Там она куском салфетки отмыла задники
туфель от красноватой грязи. Дым от ее сигареты был цвета испанского
мха. Он медленно поднимался кверху, и казалось, что она в уютной
комнате ведет дружескую беседу, а не сидит на открытом воздухе. При
звуке мотора она вскочила на ноги. Но это был всего лишь грузовик,
ехавший до Нового Орлеана. Затем она на самом деле услышала шум
тарахтящего на поворотах автобуса. Она поняла, что это нс был грузо¬
вик, с бензиновым двигателем, по стуку своего сердца, как будто все
счастье мира заключалось для нее в этом автобусе. И прежде, чем она
осознала, что происходит, она уже голосовала на шоссе. Очень часто
она была вынуждена смотреть на автобус, проносившийся мимо нее,
не имея возможности его остановить.
Зато сейчас она забиралась в автобус, едущий на Север. Пол скри-’
пел и покачивался у нее под ногами.
— Вам куда, мэм? — спросил шофер.
Она чуть не сказала: «В Мобил», но затем рассмеялась и вместо
этого ответила:
— В Бирмингем. — Там жила ее сестра. — Однако сначала я заеду
в Алистер.
Алистер был просто небольшим городишком на севере Луизианы,
где она однажды останавливалась на ночь с родителями, когда была
еше ребенком. В ее планы входило остановиться там на пару часов по
пути в Бирмингем. Она расплатилась десятидолларовой бумажкой, ко¬
торую утром нашла в кармане у Кларка. Кроме того, у нее было еще
девять долларов, сэкономленных из полученных от Кларка на покуп¬
ки, за которыми она ездила на станцию Этьен в обществе супругов
Трелони.
В автобусе все места были заняты, три или четыре человека даже
стояли. Но когда она шла по проходу, молодой человек в голубом пла¬
ще поднялся и уступил ей место.
— Благодарю вас, сэр, — сказала она.
— Пожалуйста, мэм, — ответил молодой человек, встав в проходе
около нее.
412

Женщина, сидевшая рядом с ней, держала на коленях спящего
мальчика. Его головка прижалась к бедру Джеральдины. Через неко¬
торое время ей захотелось заговорить с соседкой о ребенке, но она нс
знала, какой вопрос задать. Ослабив боа из искусственного песца, об¬
вивавшее ее шею, она только сейчас по темно-синему пятну под
мышкой молодого человека поняла, что было действительно жарко.
Джеральдина откинулась на спинку сиденья, чтобы получить удоволь¬
ствие от езды. Она улыбнулась молодому человеку, он ответил ей тем
же. «Какие все-таки в этом автобусе приятные люди, и они, глядя на
меня, думают обо мне так же. И какое наслаждение, что нет рядом
Кларка, обвинившего бы меня в желании переспать с молодым чело¬
веком в голубом плаще только из-за того, что я согласилась сесть на
его место!» Опа с грустью покачала головой. Один завиток упал ей на
ухо, и она небрежно заправила его на место. Кларк обвинял ее во
флирте с мистером Трелони, хотя все знали, что миссис Трелони —
ее лучшая подруга и что она всегда была при своем супруге, когда они
ездили в город за покупками. Джеральдина видела мистера Трелони
исключительно лишь во время этих поездок.
«Женщина, одновременно спящая с десятью мужчинами, не бере¬
менеет!» — гремел из спальни голос Кларка, перед тем как он захло¬
пывал зверь. Джеральдина нервно заерзала на месте и, наклонившись
к сидевшей рядом женщине, спросила:
—	У вас много детей?
Женщина удивленно уставилась на нее. Джеральдина чуть было не
рассмеялась сама над своим вопросом, прежде чем та ей ответила:
—	Четверо. По-моему, этого достаточно.
Джеральдина кивнула и посмотрела на стоявшего рядом с ней мо¬
лодого человека, который переминался с ноги на ногу и смотрел на нее
сверху вниз. В улыбке он обнажил розовые десны и крупные белые
зубы. Сверху один отсутствовал. Такой молодой, застенчивый и оди¬
нокий, подумала она, и такой же красивый, как молодые моряки в
Мобиле, правда, не так хорошо сложен, как большинство из них. Но
несмотря нц это, она отодвинулась от него, потому что голубой плащ,
как ей показалось, начал тереться о ее плечо, и ей это не понравилось,
хотя, возможно, она становится такой же занудой, каким был Кларк.
О да, если бы только ее спросили, она порассказала, какой благора¬
зумной старой девой на самом деле был Кларк. Он даже не исполнял
своих супружеских обязанностей! Для нее это было не самое главное,
но она слышала, что многие женщины подают на развод только из-за
этого. И после всего обвинять ее в неспособности иметь детей!
В Этьен-Пэриш все знали, что Кларк был странным человеком. В мо¬
лодости он отбывал тюремное наказание за обман компаньона по биз¬
несу. А не так давно (люди не могли припомнить другого подобного
случая) он был отправлен в тюрьму за проповедь. Он проповедовал с
такой маниакальной одержимостью, что чуть не убил человека, кото¬
413

рый не был с ним согласен. Джеральдина, скрестив ноги, расправила
подол платья.
Автобус внушал ей чувство безопасности и уверенности в себе, как
если бы она находилась в горах или была разбужена посреди приятно¬
го сна, который бы еще продолжался и продолжался. Она может путе¬
шествовать, пока у нее не кончатся деньги, тогда придется где-нибудь
сделать остановку и устроиться на работу. Она вернет свое прежнее
имя — Джеральдина Энн Льюис, обыкновенное скромное имя. Она
снимет небольшую меблированную квартирку, вечерами будет коротать
время за стряпней, сможет раз в неделю ходить в кино, по воскрес¬
ным утрам — в церковь и будет очень осторожна в выборе друзей, осо¬
бенно среди мужчин.
Голова мальчика сильней прижалась к ее бедру, автобус повернул,
и она увидела, что они приближаются к городу. Она заволновалась,
убеждая себя, что не знает его, но она его узнала. Это был Далтон.
Идя по проходу автобуса, она подумала, что, если бы кто-нибудь ее.
спросил, зачем она это сделала, она рассказала бы все: как Кларк
говорил, что любит ее, просил выйти за него замуж и жить вместе на
его ферме недалеко от станции Этьен на севере Нового Орлеана; как
она занималась стряпней и уборкой дома и была самой примерной
супругой из всех, кого она знала. Но шли месяцы, и со временем ста¬
ло совершенно очевидно, что Кларк на самом деле ненавидел ее; что
он женился на ней, чтобы получить возможность над кем-то глумить¬
ся; он преднамеренно выбрал себе жену в таком месте,'как отель «Звез¬
да», что^ы чувствовать себя выше ее и постоянно ею командовать. Она
сунула соломинку в дырочку пакетика с молоком.
— Эй, девочка, скажи что-нибудь?
Этот вопрос задал человек в голубом плаще, который, улыбаясь,
сверху смотрел на нее. Неожиданно приятное журчание его голоса за¬
ставило ее сперва вспомнить мужчину, нагнувшегося к ней, чтобы
что-то сказать, когда она однажды пришла со своим отцом на пше¬
ничное поле посмотреть на молотьбу; затем голоса матросов в Моби¬
ле. Страх, как иголка, уколол ее, прежде чем она успела задуматься,
почему именно теперь ей вспомнилось это пшеничное поле, о кото¬
ром она раньше никогда не вспоминала. Повернувшись, она переда¬
ла дальше пятнадцатицентовую монетку для водителя, не имея ни
малейшего представления, чья она. На фразу молодого человека она
ответила, прерывисто дыша:
—- Я неимогу сейчас разговаривать!
Она проехала еще какое-то время, прежде чем заметила, что моло¬
дого человека в автобусе уже нет. Если у него есть в Далтоне девушка,
она предположила, что эта девушка не может быть несимпатичной.
Хотя, возможно, он едет в гости к родителям. И почему она подумала,
что он едет к своей девушке? Перестав думать о молодом человеке, она
переключилась на мысль, что давно не уезжала так далеко от Кларка.
414

Кларк и не пустил бы ее больше съездить с Трелони на станцию Эть¬
ен. Она могла бы рассказать супругам Трелони, чем для нее заверши¬
лась и последняя поездка за покупками. Кларк исчез куда-то на два
дня, не оставив дома ни крошки еды, поэтому она и решилась на эту
поездку без его ведома. Когда она вернулась домой со станции Этьен,
он выбил продукты у нее из рук и ударил ее по лицу. Не проронив ни
слова, он бил сс снова и снова, пока она не упала на покупки, рыдая
и чувствуя, что сейчас у нее разорвется сердце. Шрамы от пряжки его
ремня она могла бы тоже продемонстрировать. Она не глядя массажи¬
ровала дугообразный шрам на тыльной стороне руки. С тех пор как она
села в автобус, ее руки не знали покоя. Временами длинными пальца¬
ми она сжимала угол своей сумочки. Глядя со стороны, как она дви¬
гала руками, можно было предположить, что она собирается придать
им наиболее эффектную позу перед фотографированием. Ее туфли из
кожи «под ящерицу» стояли ровненько рядом на вибрирующем полу.
Следующая остановка была в Алистере. Кроме названия, она пло¬
хо помнила этот город. Хотя, возможно, она его не узнала из-за того,
что за последние десять лет город значительно изменился. Но ее впол¬
не удовлетворило и то, что она хотя бы вспомнила его название и те
счастливые, беззаботные дни с родителями, проведенные в туристиче¬
ском отеле во время летних каникул. Солнце уже клонилось к закату,
и она решила переждать до утра и снова отправиться в путь. Так всег¬
да делал ее отец во время путешествий на машине.
— Как ты полагаешь, папа, где мы сегодня переночуем? — часто
спрашивала она или ее сестра Глэдис с заднего сиденья автомобиля,
где кроме них находились одеяла цвета хаки, провизия для пикника
и иногда даже арбуз. Все эти вещи были сложены друг на друге и по
форме напоминали яблочный пирог; в узком пространстве между ним
и сестрой было так приятно сидеть.
Отец обычно отвечал: «Бог его знает, моя сладкая».
Или: «Джери, я думаю, мы остановимся у тети Дорес. Ты ее пом¬
нишь?»
Останавливаться у тети Дорес было так же восхитительно, как и но¬
чевать в туристическом отеле. Правда, уже через год она забыла тетин
дом. Может быть, через год она и дом Кларка забудет. Но память у взрос¬
лых и детей устроена по-разному, и она это понимала. Впервые за по¬
следние четырнадцать месяцев она отчетливо вспомнила отель «Звезда»,
вплоть до каждой шестигранной кафельной плитки на бело-коричневом
полу вестибюля^ всегда, как в больнице, пахнущего карболкой. Ей вспом¬
нился и вид из окна ее комнаты на подсвеченную стеклянную звезду,
висевшую над входом в отель.
Неподалеку от автобусной остановки она обнаружила дом со. сда¬
ющимися во временное пользование комнатами, о чем свидетельство¬
вала табличка на лужайке перед фасадом дома: Она понимала, что
женщина в ее положении, то есть не имеющая ни машины, ни муж¬
415

чины рядом, выглядела по меньшей мере подозрительно. Хотя что по¬
дозрительного в женщине без мужчины? Вскоре, уже находясь в чис¬
тенькой, обставленной со вкусом комнате, крайней по коридору, она
была предоставлена самой себе. Принимая душ в ванной, находив¬
шейся в конце коридора, Джеральдина подняла руку с мочалкой, и
вода ласково потекла по ее ногам и рукам. Она подумала, глядя на
них: «Как давно вы уже не мои!»
Облачившись в ночную рубашку, она сразу же легла в постель. Ей
захотелось лежать в темноте и размышлять. Кларка обнаружат не рань¬
ше чем через три дня, предположила она. Транспорт с его сырами должен
быть отправлен завтра, но вчера он не отвез их на станцию Этьен, так как
был «под мухой». А так как сегодня еще четверг, супруги Трелони навряд
ли заглянут к ним раньше субботы, когда они поедут в город.
«Я женился, чтобы помочь тебе, но дело не в этом. У тебя самая
порочная душа из"всех встречавшихся мне людей, и это мое вечное
проклятие, что я женат на тебе».
Она постоянно шевелила под одеялом ногами, разводя и снова
складывая их ножницами. Свежая новая простыня громко хрустела
под ней. Она зажала кончики пальцев между бедер. Ее мама, когда
они жили в Монтгомери, говорила в таких случаях: «Ну что, совер¬
шенно измоталась, не так ли, дочка?» Джеральдина повернулась на
другой бок, несколько слезинок скатилось по ее носу на наволочку:
прошел год, как мама умерла. Порывом ветра занавески взметнулись
в ее сторону и некоторое время продержались так, касаясь ее, затем
ветер свернул их в два паруса. Она пролила еще несколько слезинок,
вспоминая их с Марианной квартиру в Мобиле и как счастливы и
молоды они были, когда туда впервые пришел флот. О, если бы ее
спросили о жизни в Мобиле, она бы все рассказала, ей нечего было
стыдиться. Это блюстители закона и полиция, делавшие из всего день¬
ги, должны были стыдиться.
Она бы не стала рассказывать им о Дуге, хотя это не было ее ошиб¬
кой. Она бы сказала, что остановилась в отеле «Звезда» случайно, так как
у нее не было другого варианта, где можно было бы остановиться, и это
правда. Она даже представила, что говорит это некому серьезному се¬
довласому судье, прося его судить по совести за все, что она совершила
на земле, вплоть до того момента, когда она ночевала в этом странном
туристическом отеле. Она даже услышала слова судьи о том, что ей ни¬
чего другого не оставалось делать и что она поступила правильно. Она
приехала в Мобил с подругой Марианной Хьюджес, в надежде найти ра¬
боту на фабрике после окончания колледжа. Но им пришлось работать
официантками, пока не освободятся места на фабрике. Вдвоем с Мари¬
анной они снимали небольшую квартиру, и у нее была даже возможность
еженедельно посылать матери пятнадцать долларов. И так они жили до
тех пор, пока в город не прибыл флот. Жизнь ночью и днем закрутилась
с бешеной силой. Каждое утро Марианна просыпалась в полшестого с
416

громким криком: «Вылезай из постели, милая девочка, флот уже в Мо¬
биле!» Сейчас это казалось смешным, но когда ей было восемнадцать и
она была свободна как ветер, эта фраза подбрасывала се на постели, как
упоминание о миллионе долларов. Весь день она смеялась и была пере¬
полнена энергией, не обращая внимания ни на какую усталость.
Рано утром они с Марианной набрасывали на себя униформу офи¬
цианток и мчались в ресторан, не успев даже выпить кофе. Улицы,
вдоль которых они бежали, были заполнены матросами, одни из ко¬
торых поднялись рано утром, другие еще не ложились, а иногда были
еще и пьяны. Но она продолжала твердить, что это были самые при¬
ятные и аккуратные молодые люди из всех, кого она только знала. Во
время завтрака ресторан всегда был заполнен моряками. Джеральдина
с Марианной рассказывали им о том, что они собирались в ближай¬
шие пять недель устроиться работать на судоремонтную фабрику. Мат¬
росы часто назначали им свидания, и если они были симпатичными,
девушки принимали их предложения.
Вскоре Марианна вышла замуж за младшего офицера и вынужде¬
на была освободить квартиру. К этому времени Джеральдина уже три
недели встречалась с Дугласом Элиссоном, помощником фармацевта
из Коннектикута, с которым они тоже собирались пожениться. Тогда
они были уверены, что любят друг друга. Она еще не подыскала себе
новую комнату, и Дуг снял для нее номер в отеле «Звезда», внося еже¬
недельную плату. Несколько ночей они провели там вместе. Он был
первым мужчиной, с которым она переспала, в то время как большин¬
ство мобилских девушек, включая Марианну, целыми днями только
этим и занимались. Его корабль уходил в конце недели, а вернуться
он должен был через месяц, тогда они и планировали пожениться.
Прошел месяц, и она должна была выйти на работу на фабрику,
но не выходила. А вскоре — ведь беда никогда не приходит одна —
в ресторан вернулась девушка, работавшая там до Джеральдины, или,
возможно, Джеральдину обманули, сказав, что она работала прежде.
Эта девушка вернулась с судоремонтной фабрики, вот и выходило, что
фабрика не нанимала, а увольняла людей. В городе появилось огром¬
ное количество безработных. Невозможно стало даже устроиться по¬
судомойкой за трехразовое питание.
- Она уже было собралась вернуться в Монтгомери, когда коридор¬
ный сообщил ей, что сможет достать ее дорожный сундучок из под¬
вального помещения не раньше чем через несколько дней.
Администрация повысила вдвое плату за номер, так что Джеральдина
не смогла больше платить за свое проживание. Она пригрозила по¬
звать полицию, на что ей ответили, что полиция как раз и заберет ее
в тюрьму. Тем не менее она отправилась за полицейским, но швей¬
цар остановил ее. Он полюбопытствовал: разве она не знала, что отель
«Звезда» является публичным домом? Да, безусловно, она знала о мно¬
гих вещах, происходивших в отеле «Звезда», да и чего можно было
14 П. Хайсмит «Два лика января*
417

ожидать, когда на рейде остановилась флотилия, но она понятия не
имела, что там располагался бордель. Внезапно она заметила незна¬
комых мужчин, стоявших возле нее и полагавших, что она, само со¬
бой разумеется, одна из этих женщин. Они посмеялись над ней, когда
она заявила, что у нее есть жених — Дуг Элиссон, и отговорили идти
за полицейским, так как ее могут упечь за решетку лет на десять, что
ее ужасно испугало. Некоторые из гостиничных девушек, по их рас¬
сказам, были точно в такой же ситуации, но теперь не принимают это
близко к сердцу. В любом случае такую отличную работу, как в оте¬
ле, она нигде больше в городе не найдет, тем более что эта работа
была полегче многих. Услышав такое, она почувствовала себя нехо¬
рошо, и ее чуть не стошнило после только что съеденного обеда. Она
не могла есть и только спала. Они начали присылать к ней в номер
матросов, как будто она могла с ними чем-то заниматься после Дуга
Элиссона. Но от Дуга писем все не было. Она была в этом уверена,
потому что Конни, одна из отельных девушек, обещала позаботить¬
ся, чтобы Джеральдина получила письмо, если оно придет. Они про¬
сматривали всю корреспонденцию девушек, а особенно тщательно —
письма, посылаемые из отеля. Ей'приходилось писать матери, что она
продолжает работать в ресторане Кратера и очень счастлива, надеясь,
что мама прочтет правду между строк. Но у ее матери, больной ра¬
ком, как раз произошло обострение, поэтому она не могла что-либо
понять. Моряки, приходившие в отель «Звезда», даже если они и при¬
лично выглядели, вызывали у нее только чувство отвращения, при
всем том, что она всегда радовалась утреннему крику Марианны, что
город полон матросами. Еще более отвратительным было сознание,
что она будет рассказывать своим правнукам о пребывании в Мобиле
как о восхитительнейшем моменте своей жизни. И начнет примерно
так: «Когда в Мобиле стояла флотилия, мне было всего восемнадцать».
В конце концов она сдалась. И разве осмелится кто-нибудь бро¬
сить в нее камень за это? Они перестали ставить ей на поднос пищу,
и все девушки, включая даже~Конни Стегман, посоветовали ей сми¬
риться. Девушки решили скооперироваться и откладывать немного де¬
нег на черный день, потому что за их жизни никто бы ломаного гроша
не дал. Но, узнав, что Джеральдина утаивает часть денег, они пришли
к ней в комнату, нашли и отобрали их. По правде говоря, когда дело
касалось денег, они не доверяли даже собственному швейцару. Тогда
она пригрозила покончить жизнь самоубийством и действительно со¬
биралась это сделать. Поэтому им пришлось отправить ее и еще не¬
скольких девушек на машине в Чаттанугу — в отель, принадлежавший
приятелю менеджера отеля «Звезда». Если бы кто-нибудь не поверил ей,
она посоветовала бы им лично съездить в Чаттанугу и посмотреть на
отель «Черный камень», пусть они войдут внутрь и все осмотрят. Она
совершенно измучилась в «Черном камне», и они снова перевезли ее в
отель «Звезда». Система работала таким образом: весь юг сетью оку¬
418

тывал синдикат. Туда, где были проблемы в бизнесе, направлялось по¬
больше девушек, если девушка была на грани бунта, ее отсылали в
такое место, где она никого не знала.
Джеральдина привстала, услышав стук в дверь.
—	У тебя есть все необходимое? — послышался спокойный высо¬
кий голос хозяйки дома.
—	Да. — Она сделала глубокий вдох, и у нее участилось сердцеби¬
ение. — Спасибо.
—	Там на трюмо в графине вода со льдом. Света не было, но я
надеялась, что ты еше не спишь.
—	Нет, я не спала, — ответила Джеральдина, расплываясь в улыбке.
—	Еще рано, — приятным голосом сказала женщина. Было видно,
что она собирается уходить.
—	Да, вы правы. — Джеральдине захотелось сказать что-то более
приятное. — Спокойной ночи, — пожелала она и легла на спину, про¬
должая улыбаться.
А затем появился Кларк. Она расскажет им о тех четырех визитах,
которые он нанес в отель «Звезда», о каждом его слове, и пусть тогда
они судят, как им подскажет их совесть. Она до сих пор с мельчай¬
шими подробностями помнит, как он посмотрел на нее, впервые вой¬
дя в ее комнату. Его внешность поразила ее, особенно прямая гордая
осанка, густые черные брови и усы. На нем были тупоносые ботин¬
ки, в которые были заправлены обшлага его брюк, и длинный, цвета
маренго плащ. Она тогда еще подумала, что он одет как актер, играв¬
ший участника гражданской войны, или как политический деятель
того времени. Он вел себя спокойно и немного чопорно, с трудом
подбирал слова, как бы заставлял себя смотреть на нее. Но его взгля^
она запомнила на всю жизнь, потому что он безумно испугал ее. Если
бы только она прислушалась к своей интуиции! Держась за ручку две¬
ри, он повернул голову и посмотрел через плечо назад, как будто что-
то забыл или хотел в деталях запомнить ее лицо. Казалось, что он ее
ненавидел. Он совершенно ей не понравился, и когда через несколь¬
ко дней он пришел вновь, она чуть было не .попросила его уйти. Он
закурил сигарету и завел разговор. Он хотел знать о ней все, начиная
с возраста и кончая тем, как она оказалась в борделе: Его карие глаза
были вроде бы по-отечески добры, хотя это может звучать кощун¬
ственно. Ей не понравилось его праздное любопытство, и она прак¬
тически не стала отвечать.
В третье посещение он принес ей конфеты, в четвертое — цветы.
Он приподнес их с поклоном. В этот же четвертый раз она рассказала
ему всю свою жизнь и плакала, уткнувшись в его плечо, когда он сел
419

рядом с ней. Она раньше никому про себя всего не рассказывала, даже
Конни Стегман.
— Что бы ты ответила на предложение стать моей женой? — Его
фраза прозвучала как гром среди ясного неба. — Подумай над этим до
моего следующего появления. Я вернусь через неделю.
Она не поверила ему, но, естественно, думала о том, что он сказал.
Он описывал ей фермерское хозяйство при загородном доме на севере
Нового Орлеана; вкусные сыры, продажей которых он зарабатывал себе
на жизнь; имитаторы уток, которые он мастерил из дерева по заказу
охотников. Он принес и подарил ей деревянную коробочку, скрип
крышки которой был похож на утиный крик. Тогда она подумала, что
он не похож на обычного фермера. Он не грязный фермер, а образо¬
ванный джентльмен. И девушки в отеле говорили, что ей повезло, ведь
Кларк Ридер был таким приятным мужчиной, несмотря на то что ему
было за сорок и он слегка старомоден. Заведующая отелем Маргарет
рассказала ей о многих девушках, нашедших себе таким образом хо¬
роших мужей. Она добавила, что часто эти мужья заходят в отель и
рассказывают, какими прекрасными женами стали девушки, работав¬
шие там.
Она представляла, как станет хозяйкой фермы, вычистит дом, чтобы
он блестел как булавка, будет готовить вкусные блюда к столу, а главное,
она будет свободна, поэтому в следующее его посещение она приняла
предложение выйти за него замуж. И, как птичка, выпущенная из клет¬
ки, она вначале чуть не умерла от счастья. Ей даже не хотелось где-то в
другом месте проводить, по предложению Кларка, медовый месяц, ей
просто хотелось побыть дома. Она готовила, вязала, драила каждый дюйм
в доме, и делала это с радостью. Но зачем им знать все это, если они все
равно не смогут этого представить?
О, как отлично было чувствовать, что к тебе снова относятся как к
человеку! Именно так она себя почувствовала, когда Кларк обратился к
мистеру Трелони: «Герберт, я бы хотел тебе представить мою жену», —
положив ее руку на свою, будто они была королевой.
Ей снилось, что она качала воду у заднего крыльца, но насос ра¬
ботал как-то странно, издавая звуки «бум-дзынь-бум», в то время как
вода, фонтанируя, только брызгала на ведро, но не наполняла его.
Даже Рыжик с интересом наблюдал за происходившим. Открыв гла¬
за, она обнаружила, что звуки слышались из окна — военный оркестр!
Может быть, парад или цирк, подумала она, с радостью выпрыгивая
из кровати, совсем как тогда, когда ее будила Марианна. Музыка до¬
носилась из парка, находившегося через несколько домов, вниз по
улице. Выглянув в окно, она увидела множество светящихся разно¬
цветных огоньков, как в праздник. Покружась на месте, она сдерну¬
ла через голову ночную рубашку.
420

Кларк!
Он псе ешс лежал на задней веранде с тряпкой на усах, если ветер
не сдул ее. Она скользнула в трико. Пусть все остается как есть. Не¬
которые действия бывают вызваны необходимостью, как убийство зве¬
рей для пропитания, подпиливание тюремных решеток для того, чтобы
выбраться на свободу, а дом Кларка и быд, такой тюрьмой, только еще
более ужасной, чем отель «Звезда». Правда, поначалу он еще не бил ее,
говоря, что она настолько грязная, что ему не хочется марать о нее
руки. Кларк объявил себя ее спасителем и постоянно твердил, что она
совсем извела его. Имело ли смысл постоянно изводить себя и изво¬
дить ее? Она сделала две красные дуги на верхней губе. Кларк гово¬
рил, что это делает ее похожей на проститутку, но к се типу губ это
шло. Она заколола выбившиеся кудри, укоротив прическу, схватила су¬
мочку и вышла в коридор, но тотчас вернулась и положила все день¬
ги, кроме одного доллара, в карман пальто, висевшего в платяном
шкафу.
С тротуара она увидела верхушку разноцветного шатра и подсвечен¬
ную вращающуюся карусель. Мужчина что-то орал в громкоговоритель,
а в промежутках между «бум-дзынь-бум», заглушавших все остальные
звуки, она услышала песню в исполнении оркестра. Ей было приятно,
что она ее узнала. Это была песня «Звезды и полосы — навсегда». Опус¬
тив глаза, она сконцентрировала внимание на переходе темной дороги в
своих туфлях на высоких каблуках. Сердце стучало, как будто ей было
шестьдесят лет. Пришлось даже остановиться, чтобы отдышаться перед
тем, как сделать следующий шаг. Но это оказался всего лишь благотво¬
рительный сбор в пользу церкви, насколько она смогла понять из вывес¬
ки над входом.
Первая ночь благоденствия церкви.
—	Входная плата всего двадцать пять центов! — ревел голос на од¬
ной ноте. — И не забудьте порыться в своих карманах в поисках вто¬
рого четвертака, если вы действительно католик!
Джеральдина сунула деньги в узкое окошко.
—	Я даю два четвертака.
—	Один билет? — рыкнул голос.
—	Один.
Как только она вошла, музыка прекратилась. Она увидела, что там не
было никакого оркестра. Звуки исходили от карусели, снабженной по¬
стоянно работающим механизмом, в центре которого были укреплены
литавры и барабан. С последним «бум-дзынь» воцарилась тишина. Дже¬
ральдина стояла уставившись на все еще крутящихся на платформе ло¬
шадок, издававших глухой звук, похожий на шум от роликовых коньков,
скользящих по деревянному полу. Непонятно почему, но эта картина
вызвала у нее восхищение. Верхняя часть карусели была похожа на ко¬
ролевскую корону с позолоченными зубцами, расположенными по краю.
Каждый зубец был украшен синим или красным огоньком, как драгоцен-
421

ними камнями. Неожиданно ей захотелось глубоко вздохнуть, и ни с того
ни с сего у нее навернулись слезы, затуманившие все вокруг. И тут она
поняла причину происходящего с ней: она уже была в этом месте рань¬
ше, была на этой карусели еще ребенком, когда проезжала через этот
город с родителями. Между прочим, они, видимо, тогда останавливались
в том же отеле. Немного поодаль, среди деревьев, она заметила колесо
обозрения. Там же находилась стоянка для автомашин, окруженная не¬
большой оградой, куда ее отец ставил свою большую машину. Потом она
увидела и ларек, в котрром продавалась сладкая розовая съедобная вата,
и большое кафе-мороженое с навесом под открытым воздухом. Она не
могла с точностью утверждать, но ей показалось, что в этом парке все ос¬
талось по-прежнему, как тогда, вечером, много лет назад. И, смеясь над
собой, она поспешила купить билет на карусель.
Она шагнула на платформу, и в сиянии огоньков ей вдруг стало
стыдно, как будто она была голой, но, увидев других взрослых, тоже
поднимавшихся на карусель, причем некоторые, возможно, как и она,
вернулись сюда через много лет, она перестала стыдиться своего воз¬
раста и начала пробиваться через шеренгу мельхиоровых столбов к
розовой лошадке, которую уже давно облюбовала. В этот момент сно¬
ва раздалось «бум-дзынь-бум», ужасным звоном отдаваясь в голове.
Музыка гремела все громче и громче, когда она уже ничего не могла
понять, ее стал разбирать смех. Ее розовая лошадка плавно поплыла
по кругу, то поднимаясь, то опускаясь. Она почувствовала, что куда-
то летит, и закрыла глаза. Это чувство захватило ее и стало уносить
вдаль. Она инстиктивно схватилась за лошадку обеими руками. Она
чувствовала себя настолько счастливой, что ей захотелось плакать.
Джеральдина удивлялась этому ощущению: плакать, когда музыка в
ушах, когда обеими руками держишься за поручень, когда поднима¬
ешься и опускаешься. Боже, как это восхитительно и не похоже ни на
что другое! Джеральдина закрыла рот и открыла глаза. Она увидела
неясные очертания темных деревьев, мелькавшие точки огней и не¬
сколько улыбавшихся людей, стоявших на границе света и темноты.
Почему там не было ее родителей? Ей захотелось помахать им рукой.
Вдруг ее плечи съежились, и слезы брызнули из глаз. Она поняла, что
надо быть ребенком, чтобы родители махали тебе руками и призывали
держаться, чтобы ты не упала; чтобы в коротком платьице оседлать
лошадку; чтобы через час тебя уложили в кровать; чтобы быть настоль¬
ко маленькой, что не доставать носочками до заднего бортика крова¬
ти; чтобы на следующий день ехать на заднем сиденье машины и
спрашивать: «Папа, как ты думаешь, где мы сегодня будем ночевать?»
Это было прекрасно, но все это ушло, и ушло навсегда. Она почувство¬
вала, что ее охватила печаль, слишком глубокая, чтобы вызвать слезы.
Она умышленно отвела взгляд от людей, разглядывавших картины, на¬
рисованные в центре карусели: «Швейцарский замок», «Горная верши¬
на», «Венеция». Она подумала, что, если ее спросят, она расскажет, как
422

Кларк обвинял ее в чудовищных поступках, самых извращенных, ко¬
торые он только мог придумать, и как он специально приводил в дом
мужчин под разными предлогами, чтобы впоследствии обвинить ее в
измене.
—	Что с вами? — спросил мужчина, восседавший на лошадке рядом с
ней. И только сейчас до нее дошло, что все это время она смотрела на
него, вероятно, со странным выражением. Джеральдина ответила улыб¬
нувшись:
—	Ничего. Спасибо. Все в порядке.
Она подняла голову и посмотрела на мир блестящими от радости
глазами, как будто раньше ей никогда не было так весело. Молодой
человек в сером пальто махал ей рукой с другой стороны карусели. Она
чуть было не помахала ему в ответ, ей показалось, что она его видела
прежде, но она не могла вспомнить, где и когда. Возможно, он махал
не ей. И тут она поняла, что он махал рукой именно ей, потому что
она узнала его. Это был парень, с которым она училась в одном кол¬
ледже в Монтгомери. Его звали вроде Фрэнки Мак, вспомнила она.
Он снова помахал ей, и она слегка махнула ему в ответ, но сделала это
так неуверенно, что со стороны могло показаться, будто она отмахива¬
лась от какого-то насекомого, летавшего в воздухе. Когда он улыбнулся
шире, она успела заметить две продольные ямочки на его щеках и свет¬
ло-карие глаза, смотревшие прямо на нее, а не стыдливо отведенные, как
это бывало во времена их совместной учебы. Интересно, повзрослел ли
Фрэнки? Ясно было, что он хотел с ней поговорить. И, возможно, за ста¬
канчиком содовой они возобновят знакомство и, как в сказке, Фрэнки
снова влюбится в нее. Он втюрился в Джеральдину по уши, но, будучи
ужасно застенчивым, предпочитал смотреть на нее лишь со стороны,
поэтому ничего тогда и не произошло. Но теперь-то она научилась де¬
лать мужчин раскованными.
Она увидела, что Фрэнки проворно соскочил, лишь только лошад¬
ки замедлили ход, и обратила внимание на его стройную фигуру, на
его элегантность, рассмотрела даже фасон воротничка и расцветку гал-
стука. Она соскользнула со своей лошади. Платформа карусели про¬
должала издавать глухой звук, как от роликовых коньков, двигаясь все
медленнее и медленнее. На мгновение она почувствовала, что печаль¬
на и грустна; как сама осень, так печальна, как никогда раньше в своей
жизни. Ей пришлось заставить себя улыбнуться, когда она шла на¬
встречу Фрэнку, протягивавшему ей руку.
— Тебя зовут Джер? Джеральдина? — спросил он, чем очень разве¬
селил ее. Оказалось, что, несмотря на все эти годы, он все еще был
застенчив.
— Да. А тебя Фрэнки.
Он кивнул с улыбкой и, нежно взяв ее за руку, повел прочь.
-Да.
— Ну и как там, в Монтгомери? — полюбопытствовала она.
423

—	О, там все в порядке. А чем ты все это время занималась?
—	Какое-то время я работала в Мобиле. Тогда, как я всем расска¬
зываю, туда прибыл флот, хотя в принципе нельзя называть несколько
крейсеров и миноносцев, остановившихся на ремонт, флотом, но это
были действительно веселые деньки.
Она. запрокинула голову и качнула рукой, которую держал Фрэн¬
ки. Она заметила шрам на его переносице, но, вспомнив о происхож¬
дении шрама на тыльной стороне своей руки, она решила не
спрашивать Фрэнки, откуда у него этот шрам. Она предположила, что
жизнь изрядно потрепала их обоих, хотя они все еще были молоды.
• — Сигарету?
—	Застенчив как всегда, Фрэнки? — сказала она, так как ей пока¬
залось, что, когда он подносил ей огонек, его рука дрожала, хотя и ее
рука дрожала тоже.
Фрэнки улыбнулся.
—	Как насчет прохладительного напитка?
—	Ну что ж. Я бы не отказалась.
Они поднялись на открытую террасу кафе и сели за один из сто¬
ликов. Фрэнки застенчиво смотрел мимо нее. Ей показалось, что он
кивнул какому-то своему знакомому, но это оказался официант, под¬
ходивший к ним. Они заказали темную и светлую содовую.
— Ты теперь здесь живешь? — спросил ее Фрэнки.
— Нет, я здесь проездом. Но мне в этом городке очень нравится. —
Она поспешила добавить: — Ты знаешь, я даже могла бы тут остаться.
Представляешь, сегодня вечером я поняла, что уже была в этом парке ма¬
ленькой девочкой. О, это было давным-давно, раньше, чем я познако¬
милась с тобой! — Она рассмеялась.— А ты теперь здесь живешь?
—	Гм, — произнес он, продолжая смотреть на нее так скованно и не¬
уверенно, что Джеральдина просто не могла не улыбнуться. Она молча
перевела взгляд на кусты жимолости, росшей вдоль бортика террасы.
—	Ты была в...
—	Где? — перебила Джеральдина.
—	Джеральдина, ты жила в маленьком городке под Новым Орлеа¬
ном, не так ли?
Оказывается, он не поленился даже расспросить ее маму о ней!
— Что ж, ты прав, — сказала Джеральдина, посмотрев на мужчину
в темном костюме, стоявшего возле ее локтя. Другой мужчина стоял
между ней и перилами террасы. Она посмотрела на Фрэнки с расте¬
рянной улыбкой.
Фрэнки произнес:
—	Это мои друзья, Джеральдина. Ты пойдешь с нами, не так ли? —
Он поднялся.
—	Но я еще не допила свою...
Мужчина, стоявший слева, схватил ее за руку. Она взглянула на
Фрэнки и увидела, что его губы сжались в прямую линию. Она не
424

помнила, чтобы Фрэнки прежде так делал. Другой мужчина взял ее
вторую руку. Фрэнки даже не пошевелился, чтобы ей помочь. Он даже
не смотрел в ее сторону!
—	Ты вовсе не ты, не Фрэнки!
Фрэнки вынул что-то из внутреннего кармана пальто и протянул ей.
«Полиция штата Луизиана», — прочла Джеральдина на удостовере¬
нии, вложенном в бумажник. Ей захотелось вскрикнуть, но она лишь
что-то невнятно промямлила полузакрытым ртом.
Мужчина, похожий на Фрэнки, уставившись на нее, положил в
карман свой бумажник.
—	Все в порядке, — сказал он так тихо, что она едва расслышала
его. — Ваш муж жив, он лишь обратился к нам с просьбой вас найти.
Услышав это, она закричала. Казалось, она специально ждала такого
момента, чтобы закричать, настолько крик был истошным. Видимо, он
достиг самых дальних уголков парка. И хотя они уже оттаскивали ее от
стола, она успела еще раз, набрав воздух в легкие, истошно закричать. От
ее крика дрогнула листва на деревьях и содрогнулось ее тело. Она про¬
должала смотреть на человека в сером пальто уже просто потому, что он
не был Фрэнки. Затем все исчезло: и его лицо, и очки, и парк. Нет, ее
глаза были открыты, в этом она была уверена, так же как и в том, что
продолжала кричать. Просто она закрыла глаза руками.

Черепашка
Дверь лифта открылась, и в коридоре послышались энергичные
шаги матери. Виктор захлопнул книгу и сунул ее под подушку, что¬
бы не было видно. Он поморщился, услышав, как спрятанная книга
скользнула между тахтой и стеной и с глухим стуком упала на пол.
Мать уже поворачивала ключ в замке.
—	Привет, Виктор! — крикнула мать, помахав рукой. В другой она
держала сумку с множеством небольших пакетов из-под молока, а под
мышкой у нее находился коричневый бумажный сверток.
— Я зашла к издателю, потом на рынок и на рыбный базар. Поче¬
му ты не гуляешь на улице? Сегодня такой чудесный, восхитительный
день, — спросила у Виктора мама.
— Я уже гулял, — ответил мальчик. — Только немного замерз.
— Ух! — Мать разгружала сумку из бакалейного магазина в крохот¬
ной кухоньке. — Знаешь, по-моему, ты ненормальный. На дворе ок¬
тябрь, а тебе холодно? На улице масса детей. Я думаю, там был и тот
мальчик, который тебе нравится. Кстати, как его зовут?
— Не знаю, — ответил Виктор. Мать не слушала его. Он засунул
руки в карманы коротких и очень узких шорт и начал слоняться по
комнате, рассматривая свою тяжелую обшарпанную обувь. Наконец-
то мать купила ему ботинки по размеру, и мальчику они нравились,
потому что у них была самая толстая подошва из всех, что были рань¬
ше у Виктора. Тяжелые носы ботинок были немного загнуты. И это
делало их похожими на альпинистские. Виктор остановился у окна и
посмотрел на здание, стоящее по другую сторону Третьей авеню. Они
с матерью жили на восемнадцатом этаже, выше был только один этаж
с массивным навесом. Здание напротив было значительно выше. Вик¬
тору больше нравилась их прежняя квартира в Риверсайдском проез¬
де. И та школа нравилась ему больше. В новой все смеялись над его
одеждой, а в старой над ним устали подтрунивать и оставили в покое.
—	Ты не хочешь прогуляться? — спросила мать, войдя в комнату,
на ходу энергично вытирая руки о бумажный пакет. — Ух! Как воня¬
ет! — понюхала она свои ладони.
—	Нет, мама, — твердо ответил Виктор.
426

—	Но сегодня суббота.
—	Я знаю.
—	Ты можешь перечислить дни недели?
-- Конечно.
—	Ну, тогдгг скажи.
—	Я не хочу их перечислять, я их знаю. — На его глаза наверну¬
лись слезы. — Я всегда их знал. Все эти годы. Даже пятилетний ма¬
лыш и тот может перечислить дни недели.
Но мать его уже не слушала. Она склонилась над мольбертом, сто¬
ящим в углу комнаты.
Прошлой ночью она над чем-то работала. Лежа на диване в проти¬
воположном углу комнаты, Виктор не мог заснуть до двух часов ночи,
пока мать не пошла спать на свою кушетку в студии.
—	Виктор, подойди сюда, ты это уже видел?
Виктор подошел, еле передвигая ноги и не вынимая рук из карма¬
нов. Нет, он даже не взглянул на мольберт сегодня утром, просто не
хотел, и все.
—	Это Педро, маленький ослик. Я придумала его прошлой ночью.
Как он тебе? А сидит на нем Мигель — маленький мексиканский маль¬
чик. Они едут и едут по Мексике. Мигель думает, что они заблудились,
а Педро знает дорогу домой, и...
Виктор не слушал. Он уже много лет умышленно пропускал все
мимо ушей. Но тоска, душевное расстройство (он знал такое выраже¬
ние, он все об этом прочел) сковывали его плечи, давили камнем, с
силой клокочущего вулкана, порождая ненависть и вызывая слезы на
глазах.
Он надеялся, что мать поняла его намек, что ему холодно на улице
в этих дурацких коротких шортах. Он надеялся, что мать помнила его
рассказ о мальчике, живущем ниже, с которым он хотел познакомить¬
ся и которому тоже одиннадцать лет. В понедельник, после полудня,
тот мальчик высмеял его короткие штанишки: «Они что, заставляют
тебя носить штанишки младшего брата?» Виктор, униженный, убежал.
Может, тот мальчик вел бы себя по-другому, если бы знал, что у Вик¬
тора вообще никогда не было длинных брюк, не было даже пары брид¬
жей или^синих джинсов. Его мама по какой-то непонятной причине
хотела, чтобы он выглядел по-французски, в связи с чем заставляла его
носить шорты и чулки, которые поднимались почти до колен, а также
идиотские рубашки с большими воротниками. Его мама хотела, чтобы
он всегда оставался шестилетним, всю его жизнь. Ей нравилось про¬
верять на нем качество своих рисунков.
—	Виктор, — говорила она своим друзьям, — мой говорящий моль¬
берт. Я показываю свои иллюстрации Виктору и узнаю, понравятся ли
они детям. — Виктор часто хвалил рассказы, которые ему не нрави¬
лись, или картинки, к которым оставался равнодушен, потому что он
всегда чувствовал себя виноватым перед мамой и потому что у нее
427

улучшалось настроение после его положительных рецензий. Ему по¬
рядком надоели иллюстрации к детским книжкам, и он уже нс мог
припомнить, нравились ли они ему вообще когда-нибудь. В настоящий
момент у него было два любимых художника — Говард Пайл, иллю¬
стрировавший Р. Л. Стивенсона, и Круикшснк из книги Диккенса. Вик¬
тор понимал, что мать напрасно считала его рецензии истиной в
последней инстанции, ведь он ненавидел иллюстрации к детским кни¬
гам. Удивительно, как она этого не замечала, ведь со времен «Уимпл-
Димпл», книги, чей переплет потерся и пожелтел от времени, не было
продано ни одной иллюстрации. Книга стояла в центре книжной пол¬
ки, чтобы каждый мог ее видеть. Виктору было семь лет, когда она
была издана. Мать любила рассказывать людям и не забывала напо¬
минать ему, что во время ее работы над книгой он называл все, что
хотел увидеть нарисованным, внимательно следил за каждым рисун¬
ком, выражая свое мнение смехом или молчанием, и она во всем ру¬
ководствовалась его вкусом. Виктор не очень-то этому верил, потому
что, во-первых, рассказ был написан кем-то другим, причем гораздо
раньше, чем мать начала делать рисунки, а во-вторых, она руковод¬
ствовалась не советами сына, а подробно зарисовывала описание внеш¬
ности героев из книги. С тех пор его мать продала лишь пару
иллюстраций к руководству по изготовлению бумажной тыквы и чер¬
ных бумажных котов к Хэллоуину в детский журнал и еще пару работ
в таком же духе. Она постоянно носилась со своей папкой по издате¬
лям, а жили они на деньги, приходившие от его отца, преуспевающе¬
го французского бизнесмена, занимавшегося экспортом парфюмерии.
Мама говорила, что он был очень богатым и .сильным мужчиной. Он
вторично женился, не писал писем и абсолютно не интересовался Вик¬
тором. Виктор никогда его не видел и не горел желанием увидеть. Отец
Виктора был французом польского происхождения, а мать венгеркой
французских кровей. Слово «венгерка» ассоциировалось у мальчика с
цыганами, но когда однажды он спросил у матери об этом, она возра¬
зила, что в нем нет цыганской крови, и была недовольна тем, что
Виктор затронул этот вопрос.
Мать снова обратилась к Виктору, ткнув его пальцем в бок, чтобы
разбудить.
— Послушай, Виктор! Виктор, что ты предпочитаешь: «Во всей Мек¬
сике не было осла мудрее Педро» или «Педро был самым мудрым ослом
в Мексике»?
—	Пожалуй, я бы выбрал первое название.
—	Ну-ка, произнеси его, — приказала мать, хлопнув ладонью по
мольберту ниже рисунка.
Виктор попытался вспомнить фразу и вдруг осознал, что он бес¬
смысленно смотрит на след от карандаша в углу мольберта. Цветное
изображение в центре листа его абсолютно не интересовало. Он ни о
чем не думал, что случалось с ним часто, ему было знакомо это чувст¬
428

во, в «ничегонедумании» было что-то восхитительное, важное, и Вик¬
тор это чувствовал. Он предположил, что однажды он прочтет об этом,
может, это будет по-другому называться, но либо в публичной библио¬
теке, либо в одном из психологических романов, которые он листает,
когда мамы нет дома, он обязательно это найдет.
—	Виктор! Чем ты занимаешься?
—	Ничем, мама.
—	Вот именно! Ничем! Может быть, ты вообще можешь Не думать?
Волна стыда охватила мальчика. Казалось, мать прочла его мысли
о «ничегонедумании».
—	Я думаю о «ничегонедумании». — Его тон был вызывающим. Ка¬
кое ей до этого дело?
—	О чем? — Ее черная кудрявая голова наклонилась, а накрашенные
глаза с прищуром посмотрели на него.
—	О «ничегонедумании».
Мать положила украшенные кольцами руки на бедра.
—	Послушай, Виктор, у тебя в голове не все в порядке. Ты болен.
Психически ненормален. И развитие у тебя заторможено. Ты ведешь
себя как пятилетний ребенок, — проговорила она медленно и зна¬
чительно. — Поэтому ты и сидишь по субботам дома. Кто знает, мо¬
жет, ты возьмешь и под машину бросишься, а? Но за это я тебя и
люблю, мой маленький Виктор. — Она обняла его за плечи и при¬
влекла к себе. На мгновение нос Виктора прижался к большой мяг¬
кой груди. Она слегка просвечивала сквозь светлое полупрозрачное
платье. Виктор смутился и рывком убрал голову. Он не понимал, чего
ему хочется — плакать или смеяться.
Мать весело засмеялась, запрокинула голову.
—	Ненормальный! Посмотри на себя! Мой малыш, в маленьких ко¬
ротких штанишках. Ха! Ха!
На глазах Виктора появились слезы, и по реакции матери он понял,
что ей это нравится. Мальчик отвел взгляд, чтобы мать не видела его глаз.
И медленно вновь повернулся к ней лицом.
—	Ты думаешь, мне нравятся эти панталоны? Они не мне, они тебе
нравятся, так почему же ты над ними смеешься?
—	Маленький плакса! — продолжала она смеяться.
Виктор бросился в сторону ванной, но затем неожиданно остано¬
вился и кинулся на диван лицом в подушки. Он зажмурился и пла¬
кал и одновременно не плакал, он тоже научился этому за долгие
годы. Широко открывал рот, со сдавленным горлом, задерживая ды¬
хание приблизительно на минуту, он даже получал какое-то удоволь¬
ствие от таких всхлипов, а порой и рыданий, хотя никто об этом не
догадывался. Он утнулся носом и открытым ртом в подушку красно¬
го цвета, из-за чего голос матери принял ленивый насмешливый тон,
а затем ее смеха и вовсе не стало слышно. Виктор представил, что
происходящее как бы рассеивается и удаляется от него. Напрягая каж¬
429

дый мускул, он представлял, что страдает так сильно, как только мо¬
жет страдать человек. Он вообразил, что умирает. Но он представлял
смерть не просто как исчезновение, а как сконцентрированную жут¬
кую боль. Наступила высшая точка его «неплакания». Он открыл ды¬
хание, и тотчас возник голос матери.
— Ты слышал меня? Ты слышал, что я сказала? К чаю придет мис¬
сис Бадзикян. Я хочу, чтобы ты вымыл лицо и надел чистую рубашку. .
Желательно, чтобы ты ей что-нибудь продекламировал. Что ты про¬
чтешь?
— «Когда зимой ложусь спать», — сказал Виктор. Мать заставила
его выучить все стихи из книги «Детский сад стихов». Он произнес
первое название, пришедшее на ум, но теперь он понял причину: дело
в том, что это стихотворение он декламировал в прошлый раз и хоро¬
шо его помнил.
— Я выбрал это стихотворение, потому что другое не мог сразу
вспомнить! — выкрикнул Виктор.
— Не смей повышать на меня голос, — закричала мать, грозно дви¬
гаясь на него через комнату.
Она дала ему пощечину раньше, чем он сообразил, что произошло.
Он оказался лежащим на спине на подлокотнике дивана. Его длин¬
ные, с выпуклыми коленями ноги торчали вперед. «Все в порядке,
чему быть, того не миновать», — повторял он про себя. Он с нена¬
вистью посмотрел на мать. Он не покажет, что у него болит щека, хотя
ее нестерпимо жгло. На сегодня хватит слез, он поклялся себе: ника¬
кого «неплакания». Он решил, что все должно идти своим чередом, он
пройдет через чай, как каменный, как солдат, без дрожи. Мать про¬
шлась по комнате, проворачивая кольцо на пальце, периодически на
него поглядывая и тут же отводя взгляд. Но он по-прежнему не сво¬
дил с нее глаз. Он не боялся. Ему было наплевать, даже если бы она
ударила его еще раз.
Наконец она объявила, что собирается вымыть голову, и направи¬
лась в ванную. Виктор поднялся и побрел по комнате. Он пожалел, что
у него нет собственной комнаты, в которой он мог бы сейчас уединить¬
ся. Квартира в Риверсайдском проезде состояла из трех комнат: гос¬
тиной и его с матерью комнат. Она находилась в гостиной, а он мог.
пойти в свою спальню и наоборот, а здесь... Старое здание в Ривер¬
сайдском проезде собирались снести. Виктору неприятно было об этом
даже думать. Неожиданно он вспомнил про упавшую книгу. Он слег¬
ка отодвинул тахту и потянулся за ней. Это была книга Меннингера
«Человеческий разум», полная потрясающих случаев из жизни людей.
Виктор поставил ее обратно на полку между книгой по астрологии и
«Как научиться рисовать».
Матери не нравилось, что он читает книги по психологии, зато Вик¬
тор был от них без ума, особенно от жизненных историй. Люди в этих
рассказах поступали так, как им нравилось. Они были естественны.
430

Ими никто не руководил. Виктор проводил многие часы в местном
филиале библиотеки, штудируя горы психологической литературы.
Они находились в разделе литературы для взрослых, но библиотекарь
не возражал против того, чтобы Виктор там находился, так как он не
шумел.
Виктор вышел в кухню, чтобы попить. Вдруг он услышал поскре-
бывание, раздававшееся из одного пакета, лежавшего на кухонном
столе. Мышка, подумал Виктор, но, отодвинув пакеты в сторону, не
обнаружил никакой мышки. Поскребывания продолжались. Он осто¬
рожно открыл все пакеты, ожидая, что сейчас оттуда что-то выпрыг¬
нет. Заглянув внутрь одного, он увидел белую картонную коробку. Он
медленно вынул ее из пакета. Ее дно было мокрым. Она открывалась
как коробка из-под кондитерских изделий. Виктор даже подпрыгнул
от удивления. В коробке на спине лежала черепаха, да, да, настоящая
черепаха. Она вращала лапами в воздухе, пытаясь перевернуться. Вик¬
тор, облизнув губы, сосредоточенно нахмурившись, взял черепаху в
руки, перевернул и очень осторожно положил обратно в коробку. Че¬
репаха втянула лапы и слегка высунула голову, глядя прямо на него.
Виктор улыбнулся. Почему мама не сказала, что принесла ему по¬
дарок? Живую черепаху. Глаза Виктора вспыхнули от предвкушения
того момента, когда он отнесет черепаху вниз, может быть, с ремеш¬
ком вокруг шеи, чтобы показать мальчику, смеявшемуся над его ко¬
роткими штанишками. Он, наверное, изменит свое мнение насчет
дружбы с Виктором, когда узнает, что тот владеет живой черепахой.
—	Эй, мама! Мама! — закричал Виктор в сторону ванной. — Ты
принесла мне черепаху?
—	Что? — Она выключила воду.
—	Черепаху! В кухне! — Виктор прыгал по комнате. Наконец он
остановился.
Мать была в нерешительности, но затем снова пустила воду и ска¬
зала резким голосом:
—	C’est une terrapene. Pour un ragout.
Когда до Виктора дошли слова матери, легкий холодок пробежал по
его телу. Мама говорила по-французски. Его мама обращалась к нему
по-французски исключительно тогда, когда отдавала приказ, который
непременно должен был быть исполнен, или когда она предчувство¬
вала сопротивление с его стороны. Итак^черепаха предназначалась для
рагу. Виктор внутренне согласился ç этим с поразительным для него
смирением и вернулся на кухню. Для рагу. Выходит, ее дни на белом
свете сочтены. Интересно, что черепахи едят? Салат? Бекон? Вареный
картофель? Виктор оглядел -содержимое холодильника.
Он поднес кусок салата к рогоподобному рту черепахи. Черепаха рта
нс открыла, только смотрела на Виктора. Тогда он поднес салат к ее
крошечным ноздрям. Но даже теперь, когда черепаха уж точно поню¬
хала салат, она не проявила к нему никакого интереса. Виктор загля¬
431

нул под раковину и достал оттуда большой таз. Он наполнил его во¬
дой на два дюйма, затем осторожно опустил черепаху в таз. Черепаха
сразу же начала грести, как будто она плыла, но, обнаружив, что упи¬
рается в дно, перестала грести и втянула лапы. Виктор опустился на
колени и стал рассматривать ее мордочку: верхняя губа черепахи на¬
висала над нижней, придавая ей довольно упрямое и недружелюбное
выражение, но ее глаза — они были ясными и искренними. Виктор
даже улыбнулся, когда внимательно их рассмотрел.
— О’кей, monsieur terrapene, — сказал он, — только скажите, что вы
предпочитаете из еды, и мы сразу вам это принесем! Может быть, не¬
много тунца?
У них вчера на обед был рыбный салат, и немного осталось не-
съедено. Виктор взял небольшую горсть салата и поднес его черепахе.
Черепаху тунец не заинтересовал. Виктор в задумчивости оглядел кух¬
ню, затем, заметив пятно света на полу гостиной, поднял таз и, пере¬
неся его в гостиную, поставил так, чтобы луч света падал на спину
черепахи. Все черепахи любят свет, подумал Виктор. Он лег на живот,
опершись на локти. Черепаха на мгновение взглянула на него, затем
очень медленно, как будто соблюдая осторожность, высунула лапы и
начала двигаться. Выяснив размеры таза, она подвинулась вправо. Она
хотела наружу, и Виктор, взяв ее одной рукой за края панциря, сказал:
— Можешь выйти и немного прогуляться.
Он улыбнулся, когда черепаха собралась исчезнуть (под диваном.
Он без труда поймал ее, так как она ползала очень медленно. Виктор
опустил ее на ковер. Она лежала неподвижно, как будто собиралась
подумать, что делать дальше, куда ползти. Она была коричневато-зе¬
леной. Глядя на нее, Виктор представлял дно океана. Откуда появи¬
лись черепахи? Он вскочил на ноги и направился к книжной полке
за энциклопедическим словарем. В словаре он нашел рисунок чере¬
пахи, но скучный, черно-белый. Живая черепаха выглядела гораздо
симпатичйей. Он мало что почерпнул из словаря, за исключением
того, что его черепаха является агониканской особью, разновидностью
северо-американской водяной черепахи. Еще там было написано, что
черепахи обитают как в пресных, так и в соленых водоемах и что они
съедобны. Съедобны. Да, в этом им не повезло, подумал Виктор, но
он не собирался есть никакую черепаху сегодня вечером. Пусть мама
сама ест это рагу. Даже если она ударит его и заставит выучить два-
три стихотворения, он все равно не будет есть черепаху. .
Мать вышла из ванной.
—	Что ты там делаешь, Виктор?
<■ Виктор поставил словарь обратно на полку. Мать увидела таз.
—	Я рассматриваю черепаху, — ответил Виктор и тут обнаружил,
что черепаха исчезла. Он встал на четвереньки и заглянул под диван.
—	Не ставь ее на мебель, она оставляет пятна, — сказала мама из
коридора, энергично вытирая волосы полотенцем.
432

Виктор обнаружил черепаху между корзиной для бумаг и стеной. Он
положил се обратно в таз.
—	Ты сменил рубашку? — спросила мать.
Виктор сменил рубашку и по указанию матери сел на диван с
«Детским садом стихов», чтобы повторить новое стихотворение спе¬
циально для миссис Бадзикян. За один раз он выучивал две строчки,
произнося их громким мягким голосом, затем повторял их, после чего
соединял две, четыре, шесть строчек вместе до тех пор, пока не полу¬
чилось целое стихотворение. Он продекламировал его черепахе. Затем
Виктор попросил у матери разрешения поиграть с черепахой в ван¬
ной комнате.
—	Нет! Ты забрызгаешь рубашку!
—	Но я могу надеть другую.
—	Нет! Уже около четырех. Убери таз из гостиной.
Виктор отнес таз в кухню. Его мама бесстрастно вынула оттуда че¬
репаху, положила ее обратно в белую картонную Коробку, закрыла
крышкой и сунула в холодильник. Виктор аж подпрыгнул, когда за¬
хлопнулась дверца холодильника. Ведь черепахе будет там ужасно хо¬
лодно. Но затем ему пришла мысль, что в пресной или соленой воде
водоемов в это время года вряд ли теплее.
—	Виктор, нарежь лимон, — попросила мать. Она приготовила
большой круглый поднос с чашками и блюдцами. Вода уже кипела в
чайнике.
Миссис Бадзикян, как обычно, проворно положив на стул в прихо¬
жей свой плащ и сумочку, села за стол, в то время как мать Виктора
разливала чай. От миссис Бадзикян пахло пряностями. У нее был не¬
большой прямой ротик с маленькими усиками над верхней губой, с
которых Виктор глаз не сводил. Он никогда прежде не видел женщин
с усами, даже с такими маленькими. Он не упоминал усики миссис
Бадзикян в разговорах с мамой, зная, что это неприлично. Но как бы
это ни выглядело странно, именно усики ему в ней больше всего нра¬
вились. В остальном же она была скучной, неинтересной и опре¬
деленно недружелюбной особой. Она всегда притворялась, что
внимательно слушает его декламацию, на самом же деле он чувство¬
вал, что ей не сидится на месте, что она думает совсем о других ве¬
щах, когда он говорит, и всегда рада, когда чтение заканчивается.
Сегодня Виктор декламировал просто здорово, без запинки, стоя по¬
середине гостиной, лицом к женщинам, пившим уже по второй чаш¬
ке чая.
—	Tres bien, — сказала мать, — теперь можешь взять пирожное.
Виктор взял с тарелки небольшое круглое пирожное с кусочком
апельсина посередине. Садясь за стол, он сжал колени. Виктор всег¬
да чувствовал, с каким ужасом смотрела на его колени миссис Бадзи¬
кян. Он просто мечтал, чтобы она объяснила его матери, что он уже
вполне взрослый и должен носить длинные брюки. Но она никогда
433

этого не говорила, по крайней мере при нем. Из разговора матери с
миссис Бадзикян он узнал, что завтра вечером на обед придет семья
Лоренцо. Наверное, черепашье рагу предназначено для них. И Вик¬
тора обрадовало, что он сможет поиграть с черепахой еще один день.
Завтра утром, думал Виктор, он попросит разрешить ему взять чере¬
паху на прогулку — либо с ошейником, либо в картонной коробке,
если мама будет настаивать на этом.
— Совсем как маленький! — сказала смеясь мама, глядя на него,
и миссис Бадзикян злобно улыбнулась ему своим маленьким сжатым
ртом.
Виктор был отпущен из-за стола и сидел с книгой на кушетке в дру¬
гом углу комнаты. Мать рассказывала миссис Бадзикян, как он играл с
черепахой. Виктор сосредоточенно смотрел в книгу, притворяясь, что не
слышит. Матери не нравилось, когда он прерывал се или ее гостей, но
сейчас она называла его «маленьким крошкой Виктором».
Он поднялся с кушетки, держа палец в том месте книги, где остано¬
вился.
— Я не вижу ничего младенческого в рассматривании черепахи, —
сказал он с внезапно вспыхнувшей злостью. — Это очень интересные
животные, они...
Мать прервала его смехом, но смех мгновенно оборвался, и она
строго заговорила:
— Виктор, я разрешила тебе выйти из-за стола. Я что, была не права?
Он стоял в нерешительности, но промелькнувшая в голове сцена
того, что может произойти, когда миссис Бадзикян уйдет, заставила его
сказать:
— Да, мама, я прошу прощения.
Он сел и снова склонился над книгой. Через двадцать минут, ког¬
да миссис Бадзикян ушла, мать отчитала его за невоспитанность. Но
это было не пяти- и не десятиминутное взывание к добродетели. Взыс-
. кание длилось самое большее минуты две. Она забыла купить жир и
попросила Виктора сходить и купить немного. Виктор, надев серый
шерстяной жакет, вышел на улицу. Он чувствовал, что все обращают
на него внимание, и всегда стеснялся носить этот жакет, потому что
жакет закрывал его короткие панталоны и создавалось впечатление,
что под ним ничего нет,
Виктор огляделся, ища Франка, но не увидел его. Он пересек
Третью авеню и вошел в магазин деликатесов, расположенный в боль¬
шом здании, которое хорошо было видно из окна гостиной. На об¬
ратном пути он увидел, что Франк идет ему навстречу по тротуару,
пиная мяч.
— Эй, — позвал Виктор. — А у меня наверху есть водяная черепаха.
— Что у тебя есть? — Франк остановился и поймал мяч.
— Черепаха. Я тебе ее завтра утром принесу, если ты выйдешь. Она
довольно большая.
434

—	Да ты что? А почему бы тебе не вынести ее сейчас?
—- Потому что мы собираемся сейчас кушать, — сказал Виктор. —
Пока.
Войдя в дом, он почувствовал, что чего-то достиг. Во всяком слу¬
чае, казалось, Франк был действительно заинтересован. Виктор пожа¬
лел, что не может вынести черепаху сейчас же. Мать не разрешала ему
выходить, когда стемнеет, а сейчас было уже практически темно.
Когда Виктор поднялся наверх, мать все еще была на кухне. На
плите кипели яйца. Она поставила большую кастрюлю с водой на зад¬
нюю конфорку.
—	Ты снова достала ее? — сказал Виктор, увидев коробку с черепа¬
хой на столе.
—	Да, буду готовить рагу, — ответила мать. — Для этого мне и ну¬
жен был жир..
Виктор посмотрел на нее.
—	Ты собираешься... ты убьешь ее сегодня вечером?
—	Да, мой маленький, сегодня вечером. — Она потрясла кастрюлю
с яйцами.
—	Мама, можно я отнесу ее на улицу показать Франку? — быстро
спросил Виктор. — Всего на пять минут, мама. Франк сейчас внизу.
—	Какой еще Франк?
—	Это мальчик, про которого ты меня сегодня спрашивала. У него
светлые волосы. Мы его всегда встречаем внизу. Пожалуйста, мама.
Она нахмурила черные брови.
—	Отнести черепаху вниз? Конечно нельзя. Не говори глупостей,
мой маленький. Черепаха — не игрушка!
Но Виктор все еще не снимал жакет. Он старался придумать при¬
чину поубедительней.
—	Ты хочешь, чтобы я подружился с Франком?
—	Да. Но какое это имеет отношение.к черепахе? — Вода на задней
конфорке начала закипать.
—	Видишь ли, я обещал ему. Я... — Тут Виктор увидел, как его мать
достала черепаху из коробки. Когда же она кинула ее в кипяток, он
непроизвольно выкрикнул: — Мама!
—	Что случилось? Чего ты кричишь?
С открытым ртом Виктор уставился на черепаху, чьи лапы беше¬
но гребли от отвесных краев кастрюли. Рот черепахи открылся, и на
мгновение ее глаза остановились на Викторе. Голова мучительно изо¬
гнулась и с открытым ртом опустилась в бурлящую воду — это был
конец. Виктор сморщился. Она была'мертва. Он подошел поближе и
заглянул в кастрюлю: ее лапы, хвост и голова торчали из панциря. Он
посмотрел на мать.
Вытирая руки полотенцем, она посмотрела на него и сказала:
—	Ух! — Затем понюхала руки и повесила полотенце на место.
—	Ты что, прямо так взяла ее и убила?
435

— А как же еще? Так и раков убивают. Ты что, не знал этого? Они
же не чувствуют боли.
Он уставился на нее. Когда она попыталась дотронуться до него, он
отступил назад. Он вспомнил широко открытый рот черепахи, и его
глаза моментально наполнились слезами. Может, черепаха кричала, а
ее крик не был слышен из-за шума бурлящей воды. Черепаха смотре¬
ла на него, хотела, чтобы он ее вынул, а он и не пошевелился, чтобы
помочь ей. Мать провела его, сделав все так быстро, что он не успел
спасти животное. Он снова сделал шаг назад.
— Нет! Не прикасайся ко мне!
Она быстро и сильно ударила его по лицу.
Виктор схватился за скулу, развернулся и пошел к стенному шка¬
фу. Сначала он кинул жакет на полку, но потом повесил его, пошел в
гостиную и бросился’ на тахту. Он уже не плакал, однако лежал с от¬
крытым ртом, лицом в подушку. Он вспомнил открытый рот черепахи
и сомкнул губы. Черепаха очень страдала, иначе она не гребла бы с
таким усердием, стараясь выбраться. Сейчас, когда он беззвучно оп¬
лакивал ее, его рот снова открылся. Он поднес ладони к лицу, чтобы
не замочить обивку. Прошло немало времени, прежде чем он поднял¬
ся. Тем временем мать на кухне что-то напевала. На кухне слышались
ее мелкие шаги, она всегда так ходила, когда готовила. Виктор снова
пощупал скулу и медленно направился на кухню.
Черепаха была вынута из кастрюли и лежала на разделочной доске.
Мать, бросив на него взгляд и все еще что-то напевая себе под нос,
достала нож и со стуком начала отрезать маленькие черепашьи когот¬
ки. Виктор наполовину опустил веки, наблюдая за происходящим.
Ноготки вместе с кусочками кожи, приставшими к ним, мать смахну¬
ла с разделочной доски в ладонь и выбросила в мусорное ведро. Затем
она перевернула черепаху на спину и тем же острым ножом принялась
отделять тельце от панциря. Виктор попытался отвернуться, но не
смог. Затем стали видны красные, белые и зеленоватые внутренности.
Виктор почти не слышал рассказа матери о способах приготовления
блюд из черепахи, которыми увлекались в Европе еще до его рожде¬
ния. Ее голос был мягким, утешающим, как бы контрастируя с тем,
что она наделала.
— Да не смотри ты на меня так! — внезапно взорвалась она, топ¬
нув ногой. — Что на тебя нашло, ты что, с ума сошел? Да, я думаю,
так оно и есть на самом деле. Ты просто ненормальный, ты хоть это
понимаешь?
Виктор не притронулся к ужину, мать не могла его заставить, даже
тряхнув за плечи и пригрозив ударить. На ужин у них были бутер¬
броды с жирной отбивной-и тосты. Виктор не проронил ни слова. Он
чувствовал, что отдален от матери как никогда прежде. Он чувство¬
вал себя так, как если бы у него болел живот, однако живот у него
не болел. Когда они легли спать, ему стало страшно в темноте. Он
436

увидел мордочку черепахи многократно больше натуральной величи¬
ны, ее открытый рот, се широко распахнутые и переполненные болью
глаза. Виктору захотелось шагнуть через окно на улицу и плыть по
воздуху куда глаза глядят. Он захотел исчезнуть и в то же время быть
повсюду. Он представил, как, ухватив его за колени, мама втаскивает
его обратно, тогда как он пытается выйти в окно. Он ненавидел свою
мать.
Он поднялся и тихонько пошел на кухню. Там было абсолютно
темно, так как кухня была без окна. Дотронувшись рукой до подстав¬
ки с ножами, он осторожно нащупал нужный ему. Он представил че¬
репаху, разрезанную на мелкие кусочки, перемешанные с яичными
желтками и залитые хересом, представил ее лежащей в кастрюле, что
стояла в холодильнике.
Крик его матери нельзя было назвать тихим. Ему показалось, что у
него лопнут барабанные перепонки. Второй удар пришелся по телу.
Затем он снова резанул ее по горлу. Только усталость заставила его
остановиться. В это время люди пытались уже взломать дверь. В кон¬
це концов Виктор подошел к двери, снял цепочку и отпер замок.
Его отвезли в большое старое здание, полное медсестер и врачей.
Виктор вел себя тихо и выполнял все, о чем его просили, отвечал на
все вопросы, которые ему задавали, но только на них. О черепахе его
не спрашивали, а сам он этот вопрос не поднимал.

На крыльях надежды
Каждое утро Дон заглядывал в почтовый ящик, но письма от нее
по-прежнему не было.
«У нее просто нет времени», — говорил он себе. Он перечислял в уме
все, что ей нужно было сделать, — перевезти вещи из Рима в Париж,
устроиться в квартире, которую она, вероятно, нашла еще до переезда,
и, возможно, поработать несколько дней на новом месте, прежде чем у
нее найдется время и появится желание написать ему письмо. Но вот про¬
шли все дни, которые можно было отвести на эти дела. Потом прошло
еще три дня, но письма не было.
«Надо дать ей время подумать, — говорил он себе. — Конечно, она
хочет разобраться в своих чувствах, прежде чем возьмется писать о них».
Тринадцать дней назад он написал Розалинде, что любит ее и хо¬
чет на ней жениться. Это решение могло показаться несколько по¬
спешным. Они не успели еще как следует узнать друг друга. Дон считал,
что сочинил хорошее письмо, просто рассказал о своих чувствах, ни
на чем не настаивая. Все-таки он знал Розалинду целых два года, или,
вернее, познакомился с ней в Нью-Йорке два года назад. В прошлом
месяце он снова встретил ее в Европе, полюбил и после недолгого
ухаживания решил жениться на ней.
Дон вернулся из Европы три недели назад и за все это время не ви¬
делся почти ни с кем из своих друзей. Его полностью поглотили мысли и
планы на будущее. Розалинда занималась промышленным дизайном, ей
нравилась Европа. Если она захочет остаться в Европе, Дон тоже сможет
переехать туда. Французский он знал уже довольно сносно. Фирма по
инженерному консультированию «Дирксен и Холл», в которой он рабо¬
тал, имела филиал в Париже. Все дела можно было легко уладить. Нуж¬
на была только виза, чтобы перевезти кое-какие вещи: книги, ковры,
проигрыватель, чертежные инструменты, — и он мог бы переезжать. Дон
чувствовал, что еще не до конца осознал свое счастье. Казалось, с каж¬
дым днем завеса, скрывавшая прекрасный мир, чуть-чуть приоткрыва¬
ется. Ему хотелось, чтобы Розалинда была рядом в тот момент, когда его
очертания полностью определятся. Только одно удерживало его от того,
чтобы прямо сейчас устремиться в этот счастливый мир: у него не было
438

ее письма, чтобы взять с собой. Он снова написал в Рим, сделав на кон¬
верте надпись по-итальянски: «Перешлите по новому адресу». Возмож¬
но, она была уже в Париже, но он не сомневался, что в Риме она оставила
свой новый адрес.
Прошло еще два дня, но письма не было. В ящике лежали лишь
письмо от матери из Калифорнии, реклама напитков местного мага¬
зинчика и какой-то бюллетень для голосования на предварительных
выборах. Он слегка улыбнулся, захлопнул почтовый ящик, запер его и
отправился на работу. Поначалу он, как обычно, не испытывал огор¬
чения. Отсутствие письма вызывало у него скорее недоумение, будто
он не понимал, зачем она разыгрывает его, задерживая письмо еще на
несколько дней. Затем на него страшной тяжестью легло неизбежное
ожидание того момента, когда через девять часов он придет домой и
узнает, не пришло ли заказное письмо. Внезапно он почувствовал себя
усталым и опустошенным. Нет, теперь, когда прошло столько време¬
ни, Розалинда не пришлет ему заказное письмо. Как всегда, остава¬
лось одно — ждать до следующего утра.
На следующее утро в ящике действительно лежало письйо, но это
оказалась реклама художественной выставки, которую он разорвал на
мелкие кусочки.
В соседнем почтовом ящике он увидел три письма. Он вспомнил,
что они лежат там со вчерашнего утра. Что же это за человек такой —
Дасенбери, который не обращает внимания на свою почту?
В то утро, когда он был уже на работе, ему вдруг в голову пришла
мысль, благодаря которой значительно улучшилось его настроение:
письмо по ошибке положили в соседний ящик. Почтальон открывал
сразу все ящики в ряду, и Дон однажды уже находил в своем ящике
чужое письмо. Он почувствовал себя увереннее: в письме она напи¬
шет, что тоже его любит.
Как она могла не написать об этом, если они были так счастливы
в Жуан-ле-Пэн? Он пошлет ей телеграмму: «Я люблю тебя». Нет, он
позвонит ей, потому что в письме будет ее парижский адрес, а может
быть, и адрес ее нового места работы, и он узнает, как связаться с ней.
Тогда в Нью-Йорке, два года назад, они ходили вместе обедать и
пару раз были в театре. Она не приняла его следующего приглашения,
поэтому Дон решил, что она ему предпочла кого-то другого. В то вре¬
мя это не имело для него большого значения. Но когда он случайно
встретил ее в Жуан-ле-Пэн, все было иначе. Это была любовь со вто¬
рого взгляда. В этом можно было не сомневаться, потому что Розалин¬
да отстала от своей компании, состоящей из двоих мужчин и еще
одной девушки. Потом они уехали в Канны, а она осталась с ним в
Жуан-ле-Пэн. Это были сказочные пять дней. Дон сказал ей: «Я люб¬
лю тебя», — и Розалинда один, раз сказала то же самое. Но они не го¬
ворили о будущем и даже не договорились о встрече. Как же он был
глуп! Теперь он жалел, что их отношения не стали тогда более близ¬
439

кими. Но с другой стороны, чувства, переполнявшие его, были очень
серьезны. Случайный роман во время отпуска — дело обычное, а лю¬
бовь и брак — это нечто совсем другое. Ему показалось по ее поведе¬
нию, что она тоже так считает.
Розалинда была спокойной и улыбчивой девушкой. Роста она была
небольшого, но казалась высокой. Она была умна, и Дон понимал,
что она никогда не совершит безрассудного или поспешного поступ¬
ка. Брак — это такое событие, которое требует времени на обдумыва¬
ние: неделю, месяц, а может быть, и год. Ему казалось, что он думал
об этом гораздо дольше, чем те пять дней в Жуан-ле-Пэн. Дон по¬
лагал, что Розалинда была рассудительной девушкой или женщиной (ей
было двадцать шесть, а ему — двадцать девять), что их работа во мно¬
гом сходна и что у них есть предпосылки, чтобы быть счастливыми.
В тот вечер, увидев, что три письма по-прежнему лежат в соседнем
почтовом ящике, Дон нашел кнопку звонка Дасенбери напротив его
фамилии в списке жильцов и решительно позвонил. Он мог быть дома,
хотя и не вынимал почту. Ответа не было. Очевидно, ни Дасенбери,
ни его домочадцев не было. Разрешит ли управляющий открыть ящик?
Конечно нет. В любом случае, у него не было ключа.
Один из конвертов был очень похож на авиаписьмо из Европы. Это
просто сводило его с ума. Дон просунул палец в щель блестящего ме¬
таллического почтового ящика и попытался его открыть. Замок щелк¬
нул, задвижка немного отодвинулась, но ящик приоткрылся всего на
полдюйма. Больше ничего не получалось. В руках у Дона были ключи
от квартиры и, просунув один ключ между дверцей ящика и медной
планкой, он использовал его в качестве рычага. Планка прогнулась, и
он смог достать письма. Вытащив их, он постарался выпрямить мед¬
ную планку. Письма для него не было. Он смотрел на письма, дрожа,
как воришка. Затем, засунув одно из писем в карман, затолкал осталь¬
ные в покореженный почтовый ящик и пошел к себе. Войдя в пустой
лифт, Дон поднялся на третий этаж.
Его сердце учащенно билось, когда он закрыл за собой дверь. По¬
чему он взял именно это письмо? Конечно же, он положит его об¬
ратно. Похоже, это было личное письмо, оно было из Америки. Он
посмотрел на адрес, написанный красивым почерком: Р. Л. Дасенбе¬
ри и так далее. Потом взглянул на обратный адрес: Эдит В. Витком,
проезд Гарфилд, 717, Скрэнтон, Пенсильвания. Подружка Дасенбери,
сразу же подумал он. Письмо было толстое, в прямоугольном конвер¬
те. Теперь надо вернуть его на место. А как же испорченный ящик?
Но ведь, в конце концов, он ничего не украл. Конечно, это серьез¬
ный проступок — сломать почтовый ящик. Ну так пусть его починят.
И ничего ужасного в этом нет — ведь он ничего не украл.
Дон вынул из шкафа костюм, чтобы отнести его в химчистку, и взял
письмо Дасенбери. Он держал письмо в руке, и внезапно ему страшно
захотелось узнать, что там написано. И прежде чем в нем заговорила со¬
440

весть, он пошел на кухню и поставил на огонь воду. Аккуратно и терпе¬
ливо Дон расклеил письмо над паром. В конверте было три страницы,
исписанные с обеих сторон.
Дорогой, — начиналось письмо. — Я так. скучаю по тебе, что не могу
не написрть. Ты до конца разобрался в себе? Тогда ты сказал, что все
это мимолетно. Знаешь, что я чувствую сейчас? То же самое, что в ту
ночь, когда мы стояли на мосту и смотрели, как зажигаются огни в Бе-
нингтоне...
Дон читал как зачарованный, нс веря своим глазам. Девушка была
безумно влюблена в Дасенбери. Она ждала только ответа от него, хотя
бы весточки. Она писала о городке в штате Вермонт, где они были
вместе. Интересно, они встретились там или поехали туда вдвоем? Бог
мой, думал Дон. если бы только Розалинда написала ему такое пись¬
мо! Теперь Дасенбери, конечно, нс ответит ей. Из письма было ясно,
что Дасенбери скорее всего не писал ей с тех пор, как они расстались.
Дон тщательно заклеил конверт и положил в карман.
Последние строчки не выходили у него из головы: «Я не собиралась
писать тебе еще раз, но все же решилась. Я должна быть откровенна с то¬
бой, потому что иначе не могу».
Дон испытывал те же чувства. Дальше в письме говорилось: «7ы
помнишь меня или уже забыл, ты хочешь снова увидеть меня или нет?
Если от тебя через несколько дней не будет письма, я все пойму. С лю¬
бовью Эдит».
Он взглянул на дату на штампе. Письмо было отправлено шесть
дней тому назад. Он подумал о девушке по имени Эдит Витком, кото¬
рая растягивала дни, пытаясь найти хоть какое-нибудь объяснение,
почему не было письма. Вот сейчас в Скрэнтоне, в Пенсильвании, она
не теряет надежду получить ответ. Что за человек этот Дасенбери? Еще
один Казанова? Женатый мужчина, решивший пофлиртовать? Кто из
тех шести-восьми мужчин, встречаемых им в доме, Дасенбери? Один
из молодых людей, которые торопятся на работу в восемь тридцать
утра? Или, может быть, это тот медлительный тип в фетровой шляпе?
Дон никогда не обращал особого внимания на своих соседей.
Он затаил дыхание и вдруг на мгновение остро ощутил всю боль ее
одиночества, почувствовал, как последняя капля надежды еще теплит¬
ся в ее груди. Одно лишь слово могло бы сделать ее счастливой. Или,
вернее, Дасенбери мог бы.
— Подонок, — прошептал он.
Он отложил костюм, подошел к столу и написал на клочке бумаги:
«Эдит, я люблю тебя».
Ему понравилось, как эта фраза выглядит на белом листе бумаги.
Казалось, он уладил важное дело, которое было на грани провала. Дон
смял листок и бросил его в корзину для мусора.
Потом он спустился вниз, опустил письмо обратно в почтовый
ящик и отнес костюм в химчистку. Сначала он шел по Второй авеню
441

и, дойдя до Гарлема, сел в автобус, идущий в центр. Он был голоден,
но не мог определить, чего бы ему хотелось. Он старался ни о чем не
думать, а просто ждал, когда пройдет ночь и принесут утреннюю поч¬
ту. В голове неясные мысли о Розалинде сменялись мыслями о де¬
вушке из Скрэнтона. Как несчастен человек, как страдает от своих
переживаний! Взять его самого, например. Хотя Розалинда и сделала
его счастливым, эти последние три недели были настоящей пыткой.
Бог мой, ведь прошло уже двадцать два дня! Дон испытывал какое-то
странное чувство стыда в тот вечер, осознав, что прошло уже двадцать
два дня. Странное чувство стыда? Ничего странного в этом не было,
если хорошенько подумать. Ему было стыдно оттого, что он, возмож¬
но, позволил себе потерять ее. Ему нужно было решительно сказать
ей еще в Жуан-ле-Пэн, что он не просто се любит, а хочет на ней
жениться. Может быть, он потерял се теперь именно потому, что не
сделал этого тогда.
Эта мысль как бы вытолкнула его из автобуса. Пройдя оставшееся
расстояние пешком, он мало-помалу полностью освободился от жут¬
кой мысли о своей роковой ошибке.
Внезапно его осенило. В голове возникли неясные идеи, которые,
впрочем, не имели конкретной цели. Пока это просто был некий план
действий на вечер. Он начал обдумывать его по дороге домой, стара¬
ясь как можно более точно представить, что Дасенбери написал бы в
ответ на последнее послание мисс Витком, если бы прочитал его и
решил ответить. Возможно, и он не стал бы ей писать о своей любви.
А просто пожелал бы встретиться с нею. Письмо отняло около пятна¬
дцати минут. Он написал, что не отвечал так долго потому, что не был
до конца уверен в своих и ее чувствах. Он хотел бы встретиться еще
раз, прежде чем сможет сказать ей что-то определенное, и спрашивал,
когда они смогут увидеться. Дон понятия не имел, как зовут Дасенбе¬
ри, и потому подписался одной буквой Р.
Пока он писал письмо, ему и в голову не приходило отправить его,
но прочитав строчки, напечатанные на машинке, он всерьез задумал¬
ся. Затея с письмом казалась такой безобидной: когда мы снова уви¬
димся? Но в то же время это был бессмысленный обман. Дасенбери,
конечно, и думать забыл об Эдит, иначе он не стал бы ждать шесть
дней. Раз Дасенбери не продолжил отношений с нею, значит, Дон
только продлит ее пребывание в мире грез и несбыточных надежд.
Посмотрев на подпись Р, Дон понял, что сейчас он хочет только од¬
ного — получить письмо от Эдит, одно счастливое письмо с положи¬
тельным ответом. Поэтому он допечатал на машинке: «Р.5. Напиши
мне, пожалуйста, на адрес компании «Дирксен и Холл», Чейнин-Билдинг,
Нью-Йорк».
Если Эдит ответит, письмо он получит. А если через несколько дней
письма не будет, значит, Дасенбери ответил ей сам. Если же Эдит на¬
пишет, тогда ему следует придумать что-нибудь такое, чтобы прекра¬
442

тить отношения как можно более безболезненно для нес, для ее само¬
любия.
Отправив письмо, Дон почувствовал себя свободнее й успокоился.
Спал он хорошо и проснулся с уверенностью, что письмо от Розалинды
ждет его внизу. Когда же он увидел, что письма в ящике нет (по крайней
мере, письма от Розалинды; там лежал лишь счет за телефонный разго¬
вор), его охватило разочарование и такое раздражение, которого он не
испытывал прежде. Теперь уже ничем нельзя было объяснить отсутствие
письма.
Ответ из Скрэнтона пришел на следующее утро на служебный ад¬
рес. Дон сразу же увидел его на столе у секретарши и взял конверт.
Секретарша так была занята разговором по телефону, что ни о чем не
спросила. Она даже на взглянула на него.
«Милый мой», — писала Эдит. Дон, не в силах вынести этого по¬
тока сентиментальных излияний, сложил письмо прежде, чем кто-
либо в отделе заметил, что он читает его. Письмо вызвало у него
смешанные чувства. Он убея<дал себя, что вовсе не рассчитывал на
ответ, но в то же время понимал, что это неправда. Она предлагала
поехать куда-нибудь вместе в следующие выходные (очевидно, Дасен-
бери был свободен как ветер) и просила его назначить время и место
встречи.
Он думал о ней, сидя за своим рабочим столом, думал о страстной,
взволнованной незнакомке, которой он не знал и которая полностью
зависела от одного его слова. Какая нелепость! А от Розалинды он не
мог дождаться даже письма.
— Господи! — прошептал он, вставая из-за стола. Он ушел с рабо¬
ты, не сказав никому ни слова.
Вдруг ему в голову пришла ужасная мысль. Мысль о том, что все
это время Розалинда обдумывала, как сообщить ему, что она его не
любит и никогда не сможет полюбить. Эта мысль преследовала его.
Теперь вместо ее счастливого, удивленного и довольного лица он ви¬
дел, как она хмурится, выполняя неприятную обязанность и сочиняя
письмо, которое положило бы конец всему. Он представлял, как она
подбирает слова, чтобы сделать это как можно мягче.
Эта мысль настолько расстроила его, что он уже ничего не мог де¬
лать в тот вечер. Чем больше он думал об этом, тем более вероятным
ему казалось, что она собирается порвать с ним. Ему представлялось,
как постепенно она пришла к этому'решению: во-первых, поскучав
немного, она занялась работой, стала встречаться с друзьями в Пари¬
же й, должно быть, поняла, что может обойтись и без него. Во-вто¬
рых, ее могло остановить то, что он был в Америке, а она в Европе —
так уж сложились обстоятельства. Но, конечно, самое главное — она
поняла, что не любит его. Наверняка так оно и было, потому что че¬
ловек просто не может так долго пренебрегать тем, кого любит, и не
отвечать на его письма.
443

Он резко поднялся и с ожесточением посмотрел на часы, будто на вра¬
га: восемь семнадцать вечера, пятнадцатое сентября. Какой невыноси¬
мый груз для его натянутых нервов, сжатых кулаков! Двадцать пять дней,
и не сосчитать, сколько минут прошло с тех пор, как он отправил первое
письмо... Его мысли выскользнули из-под бремени времени и сконцен¬
трировались на девушке из Скрэнтона. Он понимал, что должен ей отве¬
тить. Он снова перечитал ее письмо, на этот раз внимательнее, печально
задерживаясь на той или иной фразе, как будто его глубоко затронула ее
безнадежная и тоскующая любовь, почти так же, как его собственная. Он
чувствовал, что нужно назначить ей место и время встречи. Полная же¬
ланий и надежд, пленница собственной любви, она была словно птица,
готовая вырваться на волю. Он быстро подошел к телефону и продикто¬
вал телеграмму: «Жди меня Центральном вокзале со стороны Ленсингтон-
авеню пятницу шесть вечера. Целую, Р».
Пятница будет послезавтра.
В четверг письмо от Розалинды так и не пришло, Розалинда так и не
написала. Теперь ему уже не хватало ни мужества, ни сил, чтобы думать
о ней. Он чувствовал только любовь, безграничную, крепкую как скала.
Проснувшись в пятницу.рано утром, он сразу же подумал о девушке из
Скрэнтона. Утром она, наверное, встала и начала собирать сумку, а если
она сегодня работала, то весь день провела в воспоминаниях о Дасенбери.
Спустившись'вниз, он увидел в почтовом ящике авиаконверт с крас¬
но-голубой каемкой. Потрясение, которое он испытал при этом, при¬
чинило ему почти физическую боль. Открыв ящик, он вытащил длинный
конверт из тонкой бумаги. Пальцы дрожали, и он уронил ключи.
В письме было около пятнадцати строк, напечатанных на машинке:
«Дон, извини, пожалуйста, что так долго не отвечала на твое письмо,
все время мешали какие-то дела. Только сейчас все уладила и сегодня вышла
на работу. Сначала мы задержались в Риме, потому что очень трудно най¬
ти здесь квартиру. То были забастовки электриков, то еще что-то.
Ты просто прелесть, Дон, я это знаю и никогда тебя не забуду. Я никог¬
да не забуду дней, которые мы вместе провели. Но, дорогой, я не представ¬
ляю себе, как я могла бы сейчас так резко изменить свою жизнь, выйдя за
кого-нибудь замуж. Я вряд ли смогу приехать на Рождество в Штаты, здесь
слишком много дел. И не вижу причины, почему ты должен бросить все в
Нью-Йорке. Может быть, к Рождеству или даже к тому времени, когда
ты получишь это письмо, твои чувства изменятся.
Ты ведь напишешь мне еще? Ты не расстроишься из-за этого? И когда-
нибудь мы снова увидимся. Я верю. Может быть, это будет так же неожи¬
данно и чудесно, как в Жуан-ле-Пэн. Розалинда».
Засунув письмо в карман, он выбежал на улицу. Чувство безмерно¬
го страдания охватило его. Мысли вопили о тихой смерти, они были
хаотичны, словно беспорядочные приказы, которые генералы в пани¬
444

ке отдают своей разгромленной армии, чтобы спасти ее от окончатель¬
ного поражения, чтобы не сдаваться, чтобы не погибнуть.
Одно было ему ясно: он ее испугал. Его глупое несдержанное при¬
знание, множество планов наверняка настроили ее против. Даже по¬
ловины того, что он написал, было достаточно, чтобы она поняла, как
он ее любит. Но ему этого было мало. Он написал:
«Дорогая, я тебя обожаю. Ты сможешь приехать в Нью-Йорк на Рождес¬
тво? Если нет, я прилечу в Париж. Яхочу_жениться на тебе. Если ты пред¬
почитаешь жить в Европе, тогда я перееду туда. Мне ничего не стоит...*
Ну и болван же он!
Он уже начал думать, как исправить ошибку, составляя в уме лег¬
кое, нежное письмо, чтобы дать ей возможность почувствовать себя
свободнее. Он напишет его сегодня же вечером и постарается сделать
это в легкой, изящной форме.
В этот же день Дон ушел из офиса довольно рано и уже в начале
шестого был дома. Часы напомнили ему, что девушка из Скрэнтона
приедет на Центральный вокзал в шесть. Надо пойти туда и повидать
ее, подумал он, хотя и не знал зачем. Конечно же, он не заговорит с
ней. Да он может и не узнать ее, даже если увидит в толпе. И все же
не столько сама девушка, сколько Центральный вокзал притягивал его
как магнит. Он решил переодеться. Надел свой выходной костюм и,
осмотрев свои галстуки, выбрал посолиднее, синего цвета. Он чувство¬
вал себя слабым и разбитым, ему казалось, будто он сам испаряется
вместе с выступающим у него на лбу холодным потом.
Он пошел пешком по направлению к Сорок второй улице в центре
города.
У входа на вокзал со стороны Ленсингтон-авеню стояли две или три
молодые женщины, одна из которых могла быть Эдит В. Витком. Он без¬
успешно искал глйзами инициалы на их вещах. Вот к одной из девушек
подошел человек, которого она ждала. Внезапно Дон понял, что Эдит —
та блондинка в черном пальто и берете с булавкой. Да, ее широко рас¬
крытые глаза были полны тревожного ожидания — она ждала человека,
которого любила и в ответной любви которого не была уверена. На вид
ей было около двадцати двух, она явно была не замужем. Она вся свети¬
лась надеждой — юная и нетерпеливая. В руках у нее был небольшой че¬
моданчик — как раз для уик-энда. Несколько минут он вертелся вокруг
нее, но она даже не взглянула на него. Она стояла за большими дверями
справа, время от времени вытягиваясь на цыпочках, чтобы рассмотреть
что-то над беспокойно снующей толпой. Свет от дверей падал на ее круг¬
лую розовую щеку, блестящие волосы, нетерпеливый взгляд тревожных
глаз. Было уже шесть тридцать пять.
Конечно, может быть, это и не она, подумал Дон. Вдруг ему все это
надоело, он почувствовал легкие угрызения совести и решил пойти на
445

Третью авеню перекусить или по крайней мере выпить чашечку кофе.
Он вошел в кафе, купил газету и раскрыл ее, чтобы чем-то себя занять
в ожидании официантки. Но когда официантка подошла к нему, он
понял, что ему ничего не хочется, и, пробормотав извинения, вышел
из кафе. Он решил вернуться и посмотреть, ждет ли еще девушка, с
которой он сыграл скверную шутку. Он надеялся, что она уже ушла.
Если же она была все еще там, он должен сказать ей, что это был все¬
го лишь дурацкий розыгрыш.
Она была еще там. Когда он увидел ее, она со своим чемоданчи¬
ком направлялась к справочному бюро. Он видел, как она, обойдя
будку справочного бюро, снова вернулась к дверям и встала на преж¬
нее место. Потом она перешла на противоположную сторону, решив,
видимо, что там больше повезет. Мучительное ожидание и напрасная
надежда исказили красивую линию ее разлетающихся бровей.
Но вопреки всему она еще надеется, подумал он, и эта простая
мысль показалась ему самой мудрой истиной, которая когда-либо ему
открывалась.
Он прошел мимо девушки, и на этот раз она посмотрела на него,
но тотчас же перевела взгляд. Глаза ее были устремлены в сторону
Ленсингтон-авеню. Он заметил, как в этих по-детски круглых глазах
сверкнули слезы.
Засунув руки в карманы, он еще раз прошел мимо, заглянув ей в
лицо, и, когда она холодно посмотрела на него, улыбнулся. Она отве¬
тила ему взглядом, полным негодования. Внезапно он засмеялся, он
просто не смог сдержать этот нервный смешок. Точно так же у него
мог вырваться всхлип, подумал он. Просто уж так случилось, что в ту
минуту это был именно смех. Он знал, что чувствует сейчас эта девуш¬
ка. Знал это абсолютно точно.
— Простите, — сказал он.
Она вздрогнула и посмотрела на него растерянно и удивленно.
— Простите, — повторил он и отвернулся.
Оглянувшись, он увидел, что она, нахмурившись, смотрит на него.
В ее глазах застыло недоумение, даже испуг. Потом она отвела взгляд
и поднялась на цыпочках как можно выше, глядя поверх толпы. По¬
следнее, что он увидел, были ее глаза, полные слез и отчаянной, упря¬
мой надежды.
: Идя.по Ленсингтон-авеню, он тоже заплакал. В его глазах стояли сле¬
зы и светилась неугасающая надежда. Совсем как у той девушки, подумал
он. Он гордо вскинул голову. Он должен написать письмо Розалинде
сегодня же вечером. В уме уже складывались первые фразы.

Миссис Афтон, витающая в облаках
Для доктора Феликса Бауэра, глядевшего из окна своего кабинета,
расположенного. на первом этаже, полдень представлялся каким-то
потоком с вялым течением, движущимся либо в одну, либо в другую
сторону. Количество транспорта все увеличивалось. Под знойным солн¬
цепеком машины медленно ползли, отсвечивая сзади красными под¬
фарниками. Их хромированные детали сверкали, будто были раскалены
добела.
Кабинет доктора Бауэра был оснащен кондиционерами, поэтому
там было довольно прохладно, но иногда мозг или кровь сигналили
ему, что в офисе душно, и это его бесило.
Он посмотрел на наручные часы. Мисс Ваврика, которая должна
была появиться к трем часам сорока минутам; в очередной раз не вы¬
шла на работу. Ему нетрудно было представить, что она в данный
момент, возможно, сидит в кинотеатре, и вообще лучше не думать о
том, что она могла бы сейчас делать. Он мог бы еще кое-чем заняться
в свободные до прихода пациента минуты. Но он упорно продолжал
смотреть в окно. Что за город Нью-Йорк, недоумевал он, с его беше¬
ными скоростями и амбициозностью, лишавшими его, доктора Бауэ¬
ра, инициативы?
Он много работал, впрочем, так и было всю жизнь, но только в
Америке до конца осознал, что действительно работает очень много.
В Вене или Париже, где он жил и работал прежде, он по вечерам от¬
дыхал с женой и друзьями, а ночами заряжался энергией для работы
и чтения, причем в течение всей ночи, вплоть до утра.
Образ миссис Афтон, маленькой, пухленькой, не лишенной обая¬
ния женщины средних лет с лучистым взглядом, пахнущей, как ему
помнится, ароматом жасмина, ассоциировался у него с вечерами в
Европе.
Миссис Афтон была миловидной южанкой. Ее образ подтверж¬
дал его представление о юге Америки,.где сохранился традиционный
уклад жизни, в котором строго определялось время приема пищи и
визитов, продолжительность бесед и просто ничегонеделанья. Он уяс¬
нил это из первых же ее фраз, в которых было не много смысла,
447

но которые ласкали его слух, из ее мягких хороших манер (а хоро¬
шие манеры обычно его раздражали), причем осторожность нс поз¬
воляла ей забыть об этих хороших манерах ни на мгновенье. Мис¬
сис Афтон принадлежала к той категории людей, в присутствии кото¬
рых мир преображался в совершенно другой — более прекрасный. Сре¬
ди его пациентов не часто встречались такие приятные люди. Миссис
Афтон пришла к нему в прошлый понедельник. Речь шла о ее муже.
Пациент, записанный на четверть пятого, серьезный мистер Шрай¬
вер, честно заработавший каждый пенни из тех денег, что он платил
за сорокапятиминутные посещения и ни на секунду это не забываю¬
щий, пришел и ушел, не нарушив спокойную атмосферу дня. Снова
оставшись один, доктор Бауэр поднес сильную аккуратную руку к бро¬
вям и с раздражением потер их, затем сделал последнюю запись в ис¬
тории болезни мистера Шрайвера. Молодой человек снова жаловался
на проблемы с головой, сначала неуверенно, а затем напористо, и ни
один вопрос не смог заставить его изменить манеру поведения на бо¬
лее спокойную. Такие люди, как мистер Шрайвер, верили, что кто-
нибудь всегда может им оказать помошь. Первый барьер, по мнению
доктора Бауэра, заключался во внутреннем напряжении. Это не была
скованность из-за войны или бедности, с чем он встречался в Европе.
Это был особый, американский тип скованности, имеющий свои от¬
личия в каждом индивидуальном случае, состоявший в том, что паци¬
ент, идя к психологу, закрывал доступ к себе, уверенный, что психолог
все равно пробьется сквозь эту преграду. Он вспомнил, что у миссис
Афтон никакой скованности не было и в помине. И очень прискорб¬
но, что женщина, рожденная для счастья и воспитанная для его вос¬
приятия, должна быть связана с мужчиной, который отвергает само
понятие счастья. Так же прискорбно и то, что он был бессилен ей чем-
либо помочь. Он решил, что именно сегодня он ей сообщит, что ни¬
чего для нее не в состоянии сделать.
Ровно в пять доктор Бауэр, ногой нащупав кнопку звонка под си¬
ним ковром, дважды нажал ее. .Он посмотрел на дверь, затем поднял¬
ся и открыл ее.
Миссис Афтон стремительно вошла. Несмотря на полноту, поход¬
ка была легкой и энергичной. Головка с аккуратно завитыми светло-
каштановыми кудрями была вздернута. Его поразило открытие, что она
была единственным созданием, способным в этот знойный полдень
действовать по своей воле.
— Добрый день, доктор Бауэр. — Она развязала синий шифоновый
шарфик, который явно ей не шел, но перекликался с цветом ковра, и без
приглашения уселась в кожаное кресло. — Здесь божественная прохла¬
да, мне страшно будет сегодня отсюда уходить.
— Да, — улыбнулся он. — Кондиционер может плохо повлиять. —
Наклонившись над столом, он пробежал глазами запись, сделанную им
в понедельник:
448

«Томас Бейнбридж Афтон. Пятьдесят пять лет. Диагноз: здоровье
отменное; повышенная раздражительность. Озабочен своей физической
силой, тренировками. В последние месяцы — суровая диета, тренировоч¬
ная программа. Комната в отеле оснащена гимнастическими тренаже¬
рами. Утомительные тренировки. Шизоид с садистско-мазохистскими
наклонностями. От лечения отказался».
Миссис Афтон определенно пришла, чтобы спросить его, как он со¬
бирается если нс убедить ее мужа изменить режим жизни,'то хотя бы
повлиять на смягчение тренировок.
Доктор Бауэр натужно улыбнулся ей через стол. Он предполагал,
что отпустит ее сейчас же, как только объяснит в который раз^ что
невозможно лечить человека через кого-то другого. Тогда миссис Аф¬
тон обратилась к нему с просьбой разрешить прийти побеседовать с
ним еще раз, и было настолько очевидно, что на этот раз в ней гораз¬
до больше надежды, что он не знал, с чего начать.
—	Как дела? — спросил он для начала.
—	Очень хорошо, — нерешительно ответила она. — Думаю, я вам
абсолютно все уже рассказала. Разве только вы хотите меня еще о чем-
то спросить. — Затем, будто осознав всю напряженность момента, она
откинулась на спинку кресла, прищурив голубые глаза и улыбаясь. Ее
улыбка относилась к тому, что она фактически говорила в понедель¬
ник: — Я знаю, это выглядит смешно: мужчина, напрягающий муску¬
листые руки перед зеркалом и восхищающийся своими мышцами, как
двенадцатилетний пацан. Но когда он после этого дрожит от изнуре¬
ния, мне страшно за его жизнь.
С такою же усмешкой и кивком понимания он решил начать так:
—	До тех пор пока ваш муж отказывается лично появиться для ле¬
чения... — Может, она позволит проводить себя из офиса?
Миссис Афтон не выплеснула сразу же наружу все свои неприят¬
ности, как сделало бы на ее месте большинство женщин средних лет.
Она была слишком горда, чтобы обнародовать некоторые постыдные
факты, например то, что муж постоянно ее бил. Доктор Бауэр дога¬
дывался, что это было.
—	Я подозреваю, что, — начал он, — ваш супруг восстанавливает
ущемленное самолюбие путем особого режима физических трениро¬
вок. Подсознательная мотивация его поведения заключается в том,
что, потерпев неудачу в других делах: в бизнесе, возможно, в общест¬
венной жизни, — потеряв, как вы рассказывали, имущество в Кентук¬
ки, не будучи таким хорошим провидцем, как ему бы хотелось, он
пытается компенсировать это физической силой.
Миссис Афтон уставилась в пространство. Глаза ее были широко
открыты. Доктор Бауэр видел, что они были так же широко открыты,
когда он вызывал ее в кабинет; тогда она что-то вспоминала. Он за¬
метил, что глаза у нее внезапно сужаются, когда что-то ее забавляет.
1$ П. Хайсмит «Два лика января!
449

Она делала это с девичьим кокетством, все еще искрившимся сквозь
загнутые каштановые ресницы. При наклоне головы подчеркивались
широкие скулы, узкий лоб и слегка заостренный подбородок — ма¬
теринский тип лица, хотя детей у нее не было. Наконец она прого¬
ворила:
—	Я полагаю, в этом есть известная логика, — хотя в голосе слы¬
шалось сомнение.
—	Но вы же не согласны.
—	Во всяком случае, не до конца. Я не думаю, что мой муж счита¬
ет себя неудачником. Мы по-прежнему живем на широкую ногу.
—	О да, конечно.
Она бросила взгляд на электронные часы: минутная стрелка неза¬
метно пробежала драгоценные сорок пять минут. Ее колени слегка
раздвинулись, когда она наклонилась вперед, икры ног, словно деко¬
ративные основания, симметрично подогнулись к стройным лодыж¬
кам, которые она держала вместе.
— Значит, вы не можете мне ничего посоветовать, что помогло бы
мне смягчить его... его режим, доктор Бауэр?
— Существует ли какой-нибудь, пусть отдаленный, шанс, что он
даст себя уговорить прийти ко мне?
— Боюсь, что нет. Я рассказывала вам, как он относится к док¬
торам. Он говорит, что покончил с ними до конца своей жизни и
что они смогут ковыряться в нем только в одном случае — когда он
будет мертв. Ах, должно быть, я вам еще не сказала, что он про¬
дал свой труп медицинскому колледжу. — Она снова улыбнулась,
но он заметил гримасу безумия или злости в ее улыбке. — Он сде¬
лал это около шести месяцев назад. Я думаю, вас это должно заинте¬
ресовать.
-Да.
Она продолжала, подчеркивая значимость произносимого:
— Я думаю, что вы без труда могли бы с ним ненадолго встретить¬
ся. Конечно, при условии, что он не будет знать, кто вы. Я уверена,
тогда вам предоставится возможность узнать намного больше, чем я
смогла вам рассказать.
Доктор Бауэр тяжело вздохнул.
— Послушайте, что бы я вам ни говорил — все это одни лишь до¬
гадки. Через вас и даже поговорив с вашим, супругом некоторое вре¬
мя, я не смогу изучить факты, которые в первую очередь являются
причиной одержимости вашего мужа атлетизмом. Я считаю долгом
врача посоветовать вам помочь вашему мужу восстановить все, что он
имел раньше: его общественные связи, хобби и прочее. Правда, я не
исключаю, что вы это уже пробовали.
Мйссйс Афтон выразила свое согласие неуверенным кивком.
—	К- тому же с точки зрения психологии это будет всего лишь ле¬
чением внешней стороны болезни.
450

Она промолчала. Ес губы сжались. Она посмотрела в сторону че¬
тырех светло-желтых уступов, образованных жалюзи в углу комнаты.
И, несмотря на ее решительную внешность, он почувствовал в ней без¬
надежность, что заставило его опустить глаза на шариковую ручку, ко¬
торую он перекатывал на столе.
—	И все-таки я была бы вам благодарна, если бы вы попытались
его увидеть, пусть даже только через вестибюль нашего отеля. В этом
случае я хоть буду уверена, что бы вы ни сказали — это будет точным
диагнозом.
То, что я уже сказал, и есть точный диагноз, подумал он, но тут же
отбросил эту мысль. Его мозг был занят поиском ответа. Ему ничего дру¬
гого не оставалось, только как согласиться на домашний визит. При та¬
ком посещении может выявиться необходимость госпитализации ее
мужа. Тогда миссис Афтон будет страдать в тысячу раз сильнее, чем ког¬
да он предположил, что ее муж — неудачник. Она все еще любила своего
мужа. Она говорила, что у нее нет и мысли о разводе и даже о короткой
разлуке. Доктор Бауэр понимал, что она не только продолжает его лю¬
бить, но и гордится им. Неожиданно ему пришло на ум, что, увидев ее
мужа, даже мельком рассмотрев его, он совершит поступок, означавший
завершение его обязанностей по отношению к пациенту, а именно этого
он и хотел. После встречи он будет чувствовать, что сделал все, что было
в его силах.
—	Я могу попробовать, — сказал он наконец.
—	Спасибо. Я уверена, что это поможет. Я знаю, что поможет. —
Она взяла сигарету, предложенную ей доктором Бауэром. — Я вам еще
кое-что расскажу из того, что произошло, — начала она, и он почув¬
ствовал ее благодарность.
—	Насколько вам известно, я собиралась встретиться с вами в по¬
недельник в половине третьего. Для того чтобы остаться одной, я со¬
общила Томасу, что собираюсь встретиться с миссис Хетфилд, моей
старинной подругой, в кафе «Король и портной». Итак, я сидела в
одиночестве за ленчем в ресторане отеля, когда в два часа там неожи¬
данно появился Томас. Мы никогда вместе не ходили на ленч, так
как он предпочитал закусочную на Мэдисон-авеню.
В тот день я заказала омарньюбург, что, по мнению Томаса, срод7
ни самоубийству. Омарньюбург — фирменное блюдо отеля, которое
они готовят по понедельникам. Я всегда заказываю его на ленч. Итак,
только я успела повторить Томасу, что встречаюсь с миссис Хетфилд,
как та собственнной персоной появилась в ресторане. Она близорука
и нас не заметила, но мой муж видел ее так же хорошо, как и я. Она
села за столик и заказала ленч, было очевидно, что она собиралась
пробыть там около часа. Томас, не произнося ни слова, сел напротив
меня: он так себя иногда ведет. Он знал, что я ему солгала. Но от¬
ветная реакция последовала позднее. Когда я этого меньше всего ожи¬
дала. '
451

Она сделала паузу, прерывисто дыша.
— Это проявилось — когда? — подсказал доктор Бауэр.
— Вчера в полдень. В тот день он точно знал, что я пойду на ленч
с миссис Хетфилд, так как она поднялась за мной наверх. Мы оказа¬
лись в компании приятелей в ресторане «Алгонквин». Когда около трех
часов я вернулась домой, Томас был в ярости и обвинил меня в том,
что я ходила в кино второй день подряд, хотя было совершенно ясно,
что у меня вчера не было времени сходить в кино.
— Ему не нравится, если вы смотрите фильмы?
Она покачала головой, рассмеявшись веселым, но сдержанным
смехом.
— Он считает, что все кинотеатры должны быть закрыты. Ах, до¬
рогой, он иногда такой забавный. Он считает, что смотреть картины,
которые мне нравятся, — это низшая форма времяпрепровождения.
А я любила хорошие музыкальные комедии, да и сейчас люблю и
хожу на них по настроению.
Доктор Бауэр был уверен, что она не ходит.
— А что еще он сказал? ‘
— Он больше ничего не сказал, зато бросил об пол свои золотые
часы. Он совершил этот поступок в такой ярости, что я с трудом ве¬
рила своим глазам.
Она посмотрела на доктора Бауэра, будто ожидая его реакции. За¬
тем открыла сумочку и достала оттуда золотые часы, обернув цепочку
вокруг указательного пальца, словно демонстрируя их со всех сторон.
На задней крышке доктор Бауэр заметил монограмму из переплетен¬
ных инициалов.
— Эти часы я подарила ему на первую годовщину нашей свадьбы.
Возможно, я старомодна, но мне нравится, когда мужчина носит
большие карманные часы. Просто чудо, что они все еще ходят. Я как
раз захватила их, чтобы поставить выпавший из циферблата часов ка¬
мень.-Я просто подобрала часы, не говоря ни слова, а он. надел паль¬
то и отправился на ежедневную полуденную прогулку. Он гуляет
каждый день с трех до примерно половины шестого, затем по возвра¬
щении принимает душ, холодный душ, и мы вместе садимся обедать,
если в этот вечер он не встречается с майором Штернсом. Я уже го¬
ворила вам, что майор Штерне — лучший друг Томаса. Несколько ве¬
черов в неделю они проводят время за игрой в пинокль или шахматы.
Доктор Бауэр, не могли бы вы увидеться с моим мужем уже на этой
неделе?
—	Я думаю, мы договоримся на пятницу, миссис Афтон, в пол¬
день, — ответил он. По пятницам в полдень он работал в клинике и
мог зайти в отель по пути на работу.
—	С вашего позволения, я позвоню вам в пятницу утром. Тогда мы и
составим план действий. Дела пойдут лучше, если все делать быстрр.
Улыбаясь, она поднялась вслед за ним.
452

—	Прекрасно. Я буду ждать вашего звонка. До свидания, доктор
Бауэр. Я чувствую себя гораздо лучше. Но боюсь, отняла у вас на пару
минут больше отведенного времени.'
Протестуя, он замахал рукой и подержал дверь, провожая ее. Мис¬
сис Афтон моментально исчезла, оставив лишь слабый запах своих
духов. /X он стоял возле закрытой двери и смотрел на сгущающиеся
сумерки за окном.
Когда на следующее утро, как обычно в девять, доктор Бауэр
пришел в свой кабинет, секретарша сообщила ему, что миссис Аф¬
тон уже дважды звонила и. просила его немедленно позвонить. Что
он и собирался сделать, повесив шляпу. Но телефон зазвонил
раньше.
—	Вы сможете приехать этим утром? — спросила миссис Афтон. Ее
голос дрожал от страха, это насторожило его.
—	Конечно, смогу, миссис Афтон. А что случилось?
—	Он знает, что я ходила к вам по его поводу. Я имею в виду: хо¬
дила к кому-то. Он обвинил меня в этом прямо сегодня утром, вер¬
нувшись с утренней прогулки, вероятно, он узнал это из слухов. Он
обвинил меня в предательстве, упаковал чемоданы и сообщил, что
уходит. Он ушел, но без чемоданов, они все еще здесь, так что он
гуляет. Возможно, он вернется около десяти. Вы не могли бы при¬
ехать сейчас?
—	Он в ярости? Он бил вас?
—	Ой, нет. Ничего подобного не было. Но я знаю, что все конче¬
но. Я знаю, что теперь наша совместная жизнь не сможет продолжать¬
ся по-прежнему.
Доктор Бауэр посмотрел, какие консультации он сможет отменить.
Прием в четверть одиннадцатого и, возможно, одиннадцатичасовой
прием.
—	Вы можете спуститься в вестибюль в четверть одиннадцатого?
—	О да, конечно, доктор Бауэр!
—	Ему трудно было сосредоточиться во время консультации в четверть
десятого. Вспоминая голос мис.сис Афтон, он хотел немедленно вы¬
ехать в отель. В любом случае, миссис Афтон пользовалась услугами
его офиса, поэтому он чувствовал себя ответственным за нее. В десять
часов он уже ехал в такси, сидя неподвижно с зажженной сигаретой в
руке. Он был не в состоянии даже просмотреть газету, которую взял с
собой. Сейчас утро, середина июня, думал он, мчась в такси, кото¬
рое постоянно поворачивало и останавливалось на красный сигнал
светофоров. Мистер Томас Бейнбридж Афтон был в состоянии кри¬
зиса после более чем двадцати пяти, лет совместной супружеской
жизни. И какая там от него будет польза? Позвать на помощь в случае
насилия, делиться советами, говорить о комфорте, на случай, если ее
муж придет и уйдет с чемоданами. Это был конец приятной жизни и
налаженного быта для миссис Афтон, которая без своего супруга'ни-
453

когда не будет счастлива, даже с друзьями. Он даже как бы услышал
реплики, которые она будет высказывать друзьям: «У Томаса были свои
особенности... У него были маленькие причуды». И в конце концов,
после смущения, компромиссов, себе лично: «Он был невозможен». Из
гордости или воспитанности, а может быть, и из чувства долга она все
еще сохраняла вместе с чувством юмора вид счастливой супруги: «То¬
мас — идеальный муж, он был...»
Поворот такси в сторону прервал его мысли. Машина остановилась
посреди квартала между Пятой и Шестой авеню, на одной из соро¬
ковых улиц, у маленького отеля, более обшарпанного, чем он ожи¬
дал. Это было узкое, немного утопленное вглубь здание, заполненное,
как он предполагал, людьми средних лет вроде Афтонов, живущих там
постоянно десятилетиями и больше. '
Миссис Афтон энергично шла навстречу через вестибюль, пол ко¬
торого был выложен черно-белым кафелем. На ее напряженном лице
скользнула улыбка приветствия. Она провела носовым платком по ла¬
дони и протянула ему руку.
— Как хорошо, что вы пришли, доктор Бауэр! Он уже вернулся и
сейчас наверху. Я думаю, я могу представить вас как друга моего зна¬
комого — мистером Лэнюксом из Чарлстона. Я могу сказать, что вы
здесь проездом и скоро уедете поездом.
— Как вам будет угодно. — Он направился за ней к лифту, успоко¬
ившись, считая, что она контролирует свои действиях
Они вошли в крохотный гудящий лифт, внутри которого находил¬
ся старый негр. Они молчали, пока лифт медленно полз вверх. Ока¬
завшись сейчас в непосредственной близости от нее, доктор Бауэр
заметил следы седины в ее светло-каштановых волосах. Он слышал ее
учащенное дыхание. В руке она крепко сжимала носовой платок.
— Сюда, пожалуйста.
Они прошли по темному коридору, спустились на несколько
ступенек и, оказавшись на другом уровне, остановились у высокой
двери.
— Я уверена, что он в своей комнате, но я всегда стучу, — прошеп¬
тала она. Затем она отворила дверь. — Это гостиная.
Доктор Бауэр машинально сунул газету в карман куртки, чтобы осво¬
бодить руки. Он находился в просторной комнате довольно-таки угне¬
тающего вида, обставленной гостиничной мебелью, с медной люстрой,
выполненной из бывших в употреблении газовых труб, и маленьким ка¬
мином.
—	Он здесь, — сказала она, поворачиваясь к еще одной двери. —
Томас? — Она осторожно открыла дверь.
Ответа не последовало.
—	Его там нет?— спросил доктор Бауэр.
Показалось, что на мгновение миссис Афтон испытывает замеша¬
тельство.
454

—	Он, наверное, снова вышел. Но вы покамест можете зайти и
посмотреть то, о чем я вам рассказывала. Это гимнастический зал, как
он его называет.
Доктор Бауэр зашел в комнату вдвое меньше гостиной. Комната
была очень мрачной. Он моментально идентифицировал неясные фор¬
мы предметов, лежавших на полу и свисавших с потолка. Это была
обыкновенная боксерская груша; большой мешок цилиндрической
формы с песком для отработки приемов бокса и рукопашного боя;
гимнастический конь с рукоятками; несколько баскетбольных мячей.
Он поднял с пола боксерскую перчатку. Вторая перчатка повисла, при¬
вязанная к первой шнуровками.
—	У него есть еще один тренажер для гребли. Он там, в чулане, —
сказала миссис Афтон
— Здесь можно добавить света.
— О да, конечно. — Она дернула за шнурок, и слабенькая электри¬
ческая лампочка зажглась под потолком. — В любой другой день он
был бы в это время здесь. Мне очень жаль, я уверена, он вернется
через минуту.
Доктор Бауэр обратил внимание на то, что шнуровки боксерских
перчаток были ровными и белыми, что они продеты только в первые
дырочки, как будто их никогда не развязывали. Сейчас, при свете,
было видно, что все оборудование выглядит новым, как будто только
что из магазина. Гимнастический конь был покрыт слоем пыли, но
кожа на нем не носила следов пользования. Он искоса посмотрел на
рыжевато-коричневый мешок с песком, висевший всего в нескольких
дюймах от его глаз. На ближней к нему стороне все еще была накле¬
ена бумажная бирка в форме ромба. Конечно, ничем из этого инвен¬
таря никогда не пользовались. Это так его удивило, что сначала он
даже не понял, что все это значит.
— А здесь зеркало, — указала она на высокое зеркало, стоявшее
на полу строго параллельно стене. Она усмехнулась. — Он постоянно
торчит перед ним.
Доктор Бауэр кивнул. Несмотря на улыбку, он заметил на ее ли¬
не больше озабоченности, чем в день ее первого визита, что дела¬
ло злыми, искаженными, края ее узких бровей. Ее руки тряслись,
когда она подобрала измерительную ленту. Она стала аккуратно
наматывать ее на два пальца, доверчиво ожидая реакции с его сто¬
роны.
— Возможно, будет лучше, если я подожду в вестибюле, — пробор¬
мотал доктор Бауэр.
— Хорошо. Я позвоню вниз и вызову вас, когда он придет. Он всег¬
да пользуется лестницей. Видимо, именно поэтому мы и \ пустили его.
Лестница оказалась прямо перед докторсуи Бауэр- ш он вы¬
шел в коридор. Он начал спускаться, все еще в и	. г увиден¬
ного. Какой-то блондин поднимался по лестнице. I , эв на него
455

взгляд перед тем, как разминуться, доктор Бауэр понял, что это не мог
быть мистер Афтон. Он чувствовал себя ошеломленным, но точно не
осознавал, что именно его ошеломило. В вестибюле, посмотрев снача¬
ла по сторонам, он направился к стойке портье, которая наполовину
была закрыта лестничным пролетом.
—	У вас зарегистрирована миссис Афтон, — произнес он, скорее
утверждая, чем спрашивая.
Молодой парень за стойкой посмотрел на него, оторвавшись от
своей газеты.
—	Афтон? Нет, сэр.
—	Миссис Афтон из тридцать второго номера.
—	Нет, сэр. Никакая Афтон здесь не проживает.
—	Тогда кто живет в тридцать втором номере? — Уж в правильнос¬
ти номера он был увёрен.
Молодой человек за регистрационной стойкой быстро сверился с
журналом.
—	Это апартаменты мисс Горам. — И медленно, пока он продолжал
смотреть на доктора Бауэра, его бесстрастное лицо озарялось улыбкой
озорства.
— Мисс Горам? Она не замужем? — Доктор Бауэр облизнул губы. —
Она живет одна? '
— Да, сэр.
— Вы знаете, о ком я говорю? Женшина около пятидесяти, немно¬
го полновата, светло-каштановые волосы? — Он знал, конечно, знал.
Но доктор Бауэр хотел быть дважды уверенным.
— Да, мисс Горам. Мисс Фрэнсис Горам.
Доктор Бауэр взглянул в смеющиеся глаза юноши, который пре¬
красно знал мисс Горам. Ему стало любопытно, что еще знает этот
клерк из того, что ему еще не известно. Должно быть, много раз мис¬
сис Афтон тоже улыбалась этому парню, стараясь понравиться, как она
это делала у него в офисе.
— Спасибо, — сказал доктор Бауэр. Затем добавил бесстрастным
тоном: — Больше меня ничего не интересует.
Он повернулся и уставился в пространство, стиснув челюсти, пока
ощущение реальности, вызванное скрежетом его зубов, не заставило
его вернуться к действительности. Мир встал на свое место. Жизнь
опять стала тяжелой, немного обшарпанной, как вестибюль отеля, яс¬
ной, как звук песчинок на кафельном полу под каблуком прохожего.
И больше не было миссис Афтон.
Он направлялся к парадной двери, когда необходимость соблюдения
графика работы заставила его посмотреть на наручные часы и понять,
что после всего происшедшего он еще может успеть к одиннадцатича¬
совому приему, так как не было еще и сорока минут одиннадцатого.
Он свернул и направился к телефонной будке, напоминавшей по фор¬
ме гроб, которая была почти скрыта за огромным кувшином с паль¬
456

мовыми ветками. Сбоку были освещены телефонные справочники,
лежавшие на полке. И какое-то упрямство, бессмысленное любопыт¬
ство побудило его открыть справочник Манхэттена на букву «А», что¬
бы проверить фамилию Афтон. Там был только один «Афтон», и это
было название какого-то магазина. Он зашел в будку и набрал номер
своего офиса.
—	Не могли бы вы постараться снова найти мистера Шрайвера, —
попросил он секретаршу. — И спросите, сможет ли он по-прежнему
прийти к одиннадцати. С моими извинениями за перемены. И еще: на
когда назначена консультация миссис Афтон?
—	Минуточку. Она записана на понедельник на половину третьего.
—	Вычеркните это, пожалуйста, и назначьте мисс Горам, — четко
произнес он. — Мисс Фрэнсис Горам на то же время.
—	Горам? Г-о-р-а-м?
—	Да, правильно.
—	Это новая пациентка, доктор Бауэр?
—	Да, — ответил он.

Чарующий мир улиток
Когда Питер Кнопперт только заболел своим необычным хобби—
наблюдать за улитками, — он и представить не мог, что очень скоро
вместо горсточки улиток он станет обладателем большой коллекции
великолепных экземпляров. Прошло всего два месяца с тех пор, как
первые улитки появились в кабинете мистера Кнопперта, и вот уже
добрых три десятка стеклянных банок и аквариумов выстроились вдоль
стен, заняли стол, подоконники — так что теперь приходилось их ста¬
вить даже на пол. Миссис Кнопперт отнеслась к этому весьма неодоб¬
рительно и в комнату больше не входила. Там ужасный запах, говорила
она. К тому же однажды она случайно наступила на улитку и потом
никогда уже не могла избавиться от того мерзкого ощущения, которое
ей тогда довелось испытать. Но чем большее неодобрение вызывало у
его жены и друзей это необычное и (на их взгляд) довольно отталкива¬
ющее увлечение, тем, казалось, большее наслаждение получал от него
сам мистер Кнопперт.
— Раньше я никогда не интересовался природой, — частенько го¬
варивал мистер Кнопперт (он был совладельцем брокерской фирмы,
человеком, всю жизнь занимавшимся тонкостями финансовой премуд¬
рости), — но улитки раскрыли мне глаза, и я увидел, как прекрасен
мир животных.
И если его друзья замечали, что улиток едва ли можно назвать жи¬
вотными, а их покрытые слизью домики едва ли можно считать пре¬
краснейшим творением природы, мистер Кнопперт обычно отвечал с
улыбкой превосходства, что они просто не знают об улитках всего того,
что известно ему.
И это было действительно так. Мистеру Кнопперту доводилось на¬
блюдать такое, чего нельзя было найти — по крайней мере, не было
точного описания — ни в одной энциклопедии или книге по зооло¬
гии, во всяком случае в тех, что ему удалось достать. Как-то раз вече¬
ром мистер Кнопперт зашел на кухню, чтобы перехватить что-нибудь
перед обедом, и случайно заметил, что пара улиток в фарфоровой мис¬
ке, стоявшей на сушилке, ведет себя очень странно. Поднявшись как
бы на самый кончик хвоста,.они делали отчаянные телодвижения друг
458

перед другом, словно змеи перед дудочкой заклинателя. Через мгно¬
вение они слились в страстном поцелуе. Мистер Кнопперт, склонив¬
шись над ними, стал внимательно их изучать. Происходило что-то
странное: у обеих улиток справа на голове появилось нечто, отдален¬
но напоминающее ухо. Интуиция подсказала ему, что он наблюдает
половой акт.
Когда кухарка зачем-то обратилась к нему, мистер Кнопперт толь¬
ко сделал нетерпеливый жест рукой, чтобы она замолчала. Он не мог
глаз отвести от крошечных существ, слившихся в завораживающем
танце.
Едва похожие на уши выпуклости оказались точно друг против дру¬
га, беловатый жгутик, напоминающий малюсенькое щупальце, высу¬
нулся из уха одной улитки и изогнулся по направлению уха другой.
Первоначальная гипотеза мистера Кнопперта, похоже, вдребезги раз¬
билась: вторая улитка выпустила такой же жгутик. В высшей степени
странно, подумал он. Улитки сначала, отдернул и, а затем вновь протя¬
нули друг другу щупальца, которые неподвижно замерли, словно на¬
толкнувшись на невидимую преграду. Мистер Кнопперт, нагнувшись
еще ниже, внимательно следил за происходящим. Кухарка тоже нагну¬
лась посмотреть что там такое.
—	Вам доводилось видеть что-нибудь подобное? — спросил мис¬
тер Кнопперт.
—	Нет. Должно быть, они дерутся, — равнодушно проговорила ку¬
харка и вышла из кухни. Это был типичным пример полной неосве¬
домленности в том, что касалось улиток, неосведомленности, с которой
ему потом приходилось сталкиваться буквально везде.
В течение часа с лишним мистер Кнопперт периодически подходил
к миске, чтобы понаблюдать за этой парой — до тех пор пока не ис¬
чезли сначала уши, потом жгутики. Сами улитки обмякли и перестали
обращать внимание друг на друга. Тем временем другая пара улиток
затеяла такие же любовные игры: они начали медленно пятиться, за¬
тем поднялись для поцелуя. Мистер Кнопперт сказал кухарке, что
сегодня на ужин улиток готовить не надо. С тех пор улитки никогда
больше не появлялись в меню Кноппертов.
В тот же вечер он досконально проштудировал все энциклопедии и
научные книги, которые смог найти в доме, но там абсолютно ничего не
говорилось о том, как размножаются улитки, хотя не'представляющий ни
малейшего интереса процесс воспроизводства устриц был описан в мель¬
чайших подробностях. В конце концов, вполне возможно, что то, что он
видел, вовсе не было спариванием, решил мистер Кнопперт через не¬
сколько дней. Эдйа, его жена, заявила, что улиток нужно или съесть, или
просто выбросить (это именно тогда она наступила на одну из случайно
выползших улиток). Мистер Кнопперт так бы и поступил, возможно,
если бы у Дарвина в «Происхождении видов» ему не попалась на глаза
одна фраза в разделе, отведенном брюхоногим, фраза была на француз¬
459

ском, которого мистер Кнопперт не знал, но, увидев слово sensualité, он
ощутил волнение ищейки, неожиданно взявшей след. Это было в публич¬
ной библиотеке. С помощью франко-английского словаря он стара¬
тельно перевел заинтересовавшую его фразу. В отрывке не было и ста
слов. В нем говорилось о том, что улитки при спаривании обнаружива¬
ют такую чувственность, равную которой невозможно встретить нигде
больше в животном мире. И больше ничего. Это была цитата из запис¬
ных книжек Анри Фабра. Очевидно, Дарвин решил не переводить ес для
рядового читателя, а оставить на языке оригинала для редких исследова¬
телей, которых это заинтересует. Мистер Кнопперт ощутил себя одним
из этих избранных. Его круглое розовое лицо засияло от переполнивше¬
го его чувства самоуважения.
Прочитав, что улитки относятся к пресноводным и откладывают
яйца в песке или земле, он положил немного влажной земли и по¬
ставил блюдечко с водой в большой таз для мытья посуды. Затем, пе¬
ресадив туда своих улиток, стал ждать дальнейшего развития событий.
Однако ничего не произошло — улитки больше не спаривались. Он
тщательно одну за другой осмотрел всех улиток, но не смог обнару¬
жить у них никаких признаков беременности. Одну улитку он, одна¬
ко, не смог взять в руки. Ракушка, вероятно, приклеилась к земле.
Мистер Кнопперт заподозрил, что улитка спрятала голову в земле,
чтобы умереть. Прошло еще два дня. Утром на третий день мистер
Кнопперт заметил, что в том месте, где была улитка, земля оказалась
разрытой. Он с интересом поковырял там спичкой и, к своему вели¬
чайшему удовольствию, обнаружил ямку, полную блестящих свежень¬
ких яичек. Это были яйца улитки! Нет, он не ошибся. Мистер
Кнопперт позвал жену и кухарку взглянуть на них. Яйца очень напо¬
минали большие икринки, только были не черные и не красные, а
белые.
— Ну и что, должны же они как-то размножаться, — сказала на это
жена. У мистера Кнопперта в голове не укладывалось: как это можно не
испытывать никакого интереса к улиткам? Сам он, когда был дома, ощу¬
щал настоятельную потребность ежечасно подходить к яйцам — просто
чтобы взглянуть на них. Едва проснувшись, он спешил посмотреть, не
произошло ли за ночь каких-нибудь изменений, и вечером ложился в
кровать с мыслью об яичках. О радость! Еще одна улитка выкапывала
ямку для яиц! Еще одна пара занималась любовью! Яйца в первой ямке
приобрели сероватый оттенок, а сбоку на каждом яйце просматривались
крохотные спирали ракушек. Волнение мистера Кнопперта достигло
апогея. И вот на восемнадцатый день после кладки яиц, как скрупулезно
подсчитал мистер Кнопперт, он, заглянув в ямку с яйцами, обнаружил
первую крошечную шевелящуюся головку с рожками, неуверенно обсле¬
дующими теплое гнездышко. Каждое из более чем семидесяти яиц, на- ’
ходившихся в ямке, чудесным образом пробуждалось к жизни. Итак, весь
цикл воспроизводства улиток, полностью протекавший у него на глазах,
460

успешно завершился. И тот факт, что никто — по крайней мере, никто
из тех, с кем он был знаком, — нс знал и сотой доли того, что знал он,
вызывал у него трепет первооткрывателя, придавал его знаниям волну¬
ющий оттенок какого-то откровения. Мистер Кноппсрт записывал даты
удачных спариваний и ждал, когда вылупятся улитки. Он увлеченно рас¬
сказывал о биологии улиток удивленным, а чаше просто шокированным
друзьям и знакомым, пока его жена не начинала ерзать на стуле от сму¬
щения.
—	Но ведь нужно когда-нибудь положить этому конец, Питер. Если
они будут размножаться с такой скоростью, то заполонят весь дом, —
сказала ему жена после того, как улитки вылупились из пятнадцати
или двадцати кладок.
—	Нельзя остановить процесс, идти против природы, — отвечал он
добродушно. — И потом, они занимают только мой кабинет. Места там
еще предостаточно.
Поэтому количество аквариумов и мисок в кабинете все росло. Мис¬
тер Кнопперт сходил на рынок и приобрел еще несколько улиток, казав¬
шихся наиболее жизнедеятельными, в том числе и пару, занимавшуюся
любовью, — чего, кстати, никто не заметил. Все больше и больше кла¬
док появлялось в земле на дне аквариумов, и из каждой кладки в конце
концов выползало от семидесяти до девяноста новорожденных улиточек,
прозрачных, словно капли росы, — только скользили они не вниз, а
вверх, по узким листьям свежего салата, которые мистер Кнопперт пред¬
усмотрительно опускал в каждую ямку в качестве своего рода съедобной
лестницы, чтобы улиткам легче было выбраться. Теперь улитки спари¬
вались так часто, что он перестал за этим следить. Спаривание могло про¬
исходить все двадцать четыре часа в сутки. Но то глубокое волнение; с
которым он наблюдал, как белые икринки превращаются в ракушки и
начинают двигаться, не проходило, независимо от того, как часто ему
доводилось быть этому свидетелем.
Коллеги по брокерской конторе заметили, что у Питера Кноппер-
та появился новый стимул к жизни — действия его стали более ре¬
шительными, расчеты более точными. При этом он стал гораздо менее
щепетильным в выборе средств, а это приносило компании значитель¬
но большую прибыль. При голосовании ему единогласно повысили
оклад — с сорока до шестидесяти тысяч долларов в год. Когда кто-
нибудь поздравлял его с успехом, мистер Кнопперт уверял, что при¬
чина кроется в благотворном влиянии улиток, наблюдение за
которыми только и позволяет ему полностью расслабиться.
Все вечера напролет он проводил со своими улитками в комнате,
которая постепенно превратилась из кабинета в подобие огромного
аквариума. Ему нравилось раскладывать свежий салат, кусочки варе¬
ного картофеля и свеклы по .посудинам, а затем включать распыли¬
тели, установленные над аквариумами, чтобы имитировать настоящий
дождь. Тогда все улитки тотчас оживлялись, начинали питаться, за¬
461

ниматься любовью и просто скользить в струях падавшей сверху воды,
испытывая явное удовольствие. Мистер Кнопперт, случалось, позво¬
лял какой-нибудь улитке ползать по указательному пальцу: ему каза¬
лось, что его улиткам нравится такое общение с человеком. Или он
кормил ее из рук листиком салата, рассматривая со всех сторон и
получая от этого такое эстетическое наслаждение, которое другой
находит в созерцании японской гравюры.
К этому времени мистер Кнопперт уже не позволял никому пере¬
ступать порог своего кабинета. Слишком много улиток повадилось
ползать по полу и засыпать где придется, прилипнув к сиденью стула
или к корешкам книг, стоявших на полках. Улитки подолгу спали,
особенно старые. Но были и менее ленивые, предпочитавшие зани¬
маться любовью. Мистер Кнопперт установил, что добрая дюжина пар
улиток непрерывно пребывает в позе экстаза. И, разумеется, появи¬
лось великое множество совсем крошечных улиток и улиток-подрост¬
ков. Сосчитать их всех было просто невозможно. Мистер Кнопперт
попытался сосчитать хотя бы тех, что ползали по полу и висели на
потолке. У него вышло что-то в пределах одиннадцати—двенадцати
сотен. В аквариумах, мисках, под письменным столом и на книжных
полках было по меньшей мере раз в пятьдесят больше. Мистер Кноп¬
перт собирался как-нибудь при случае хотя бы снять улиток с потол¬
ка. Некоторые из них находились там уже несколько дней, и он
опасался, что они пропадут без еды. В последнее время он был, по¬
жалуй, чересчур занят и слишком нуждался в том, чтобы успокаивать
свои нервы, просто сидя в кабинете в своем любимом кресле.
В июне он был так загружен работой, что вынужден был даже ра¬
ботать в конторе по вечерам. В конце финансового года накопилась
целая куча документов. Он проделал много необходимых расчетов,
выявил возможности для заключения весьма выгодных сделок, из них
наиболее рискованные и наименее очевидные приберег для своих
личных операций. Примерно через год, думал мистер Кнопперт, он
должен стать раза в три-четыре более состоятельным, чем сейчас. Он
видел, что его банковский счет растет так же быстро, как и количес¬
тво его улиток. Он поделился этой мыслью с женой, и она была вне
себя от радости. Она даже простила ему жуткий хаос, царивший в ка¬
бинете, и затхлый рыбный запах, распространявшийся по всему вто¬
рому этажу.
— Я все-таки хочу, чтобы ты взглянул, что там происходит, — за¬
явила она как-то утром с явным беспокойством. — Вдруг там аква¬
риум перевернулся или еще что-нибудь, а мне не хочется, чтобы
тафтинг испортился/ Ты ведь, я полагаю, уже с неделю не заходил в
кабинет?
Мистер Кнопперт не заходил туда уже почти две недели. Он не ска¬
зал жене, что ковер уже давным-давно безнадежно испорчен.
— Я поднимусь туда сегодня вечером, — пообещал он.
462

Но прошло еще три дня, прежде чем ему удалось выкроить время. Как-
то вечером, перед тем как лечь спать, он зашел в кабинет и был поражен,
обнаружив, что весь пол покрыт улитками .в три или четыре слоя. Ему с
большим трудом удалось закрыть дверь, не раздавив ни одной из них.
Плотные скопления улиток по углам делали комнату абсолютно круглой,
словно он стоял внутри огромного каменного шара, склеенного из от¬
дельных кусочков. Мистер Кнопперт хрустнул пальцами и с изумлени¬
ем стал осматриваться. Улитки не только покрывали все поверхности, но
даже фантастической гроздью свисали с люстры.
Мистер Кнопперт попытался опереться рукой о спинку стула, что¬
бы сохранить равновесие, но рука его также наткнулась на ракушки.
Он невольно улыбнулся: улитки лежали и на сиденье. Прилепившись
друг к другу, они напоминали огромную бугристую подушку. Нет, с по¬
толком действительно нужно было что-то делать, причем незамедли¬
тельно. Взяв в углу зонтик и стряхнув с него улиток, он расчистил себе
место на столе, чтобы можно было встать. Концом зонтика он протк¬
нул обои. Под тяжестью улиток большой кусок бумаги свесился почти
до самого пола. Мистер Кнопперт расстроился и неожиданно для себя
даже разозлился. Вода заставит их двигаться. Он потянул на себя ручку,
приводя в действие разбрызгиватели.
Вода хлынула во все аквариумы. В то же мгновение вся комната
пришла в движение. Мистер Кнопперт сделал несколько осторожных
шагов, скользя по полу и страясь обойти беспорядочно копошившие¬
ся раковины, гремевшие, словно галька на морском берегу. Несколь¬
ко разбрызгивателей он направил прямо на потолок и сразу понял,
что совершил ошибку. Размокшая бумага начала отрываться от потол¬
ка, и мистер Кнопперт едва успел увернуться от медленно падавшей
склеенной массы, при этом получив удав по голове — и довольно
ощутимый — концом огромной гирлянды из улиток. Оглушенный, он
опустился на одно колено. Надо бы открыть окно, подумал он, здесь
слишком душно. Улитки уже облепили его ботинки и ползли вверх по
брюкам. С раздражением пытаясь стряхнуть их с ног, он направился
к двери, чтобы позвать на помощь кого-нибудь из слуг. В этот мо¬
мент на него упала люстра. Мистер Кнопперт грохнулся на пол. Те¬
перь он понял, что едва ли сможет открыть окно, так как улитки
слишком плотно облепили подоконники. В какое-то мгновение до
него дошло, что он не в состоянии встать, и ему показалось, что он
задыхается. И не только по причине затхлого запаха — куда бы он ни
посмотрел, взгляд его натыкался на стены, сплошь покрытые улитка¬
ми, словно он вдруг оказался в тюремной камере.
— Эдна! — позвал он и был поражен тем, как глухо прозвучал его
голос. Вряд ли кто-нибудь услышал его за пределами комнаты, став¬
шей, как видно, звуконепроницаемой.
Он на четвереньках пополз к двери, уже не обращая внимания на
море улиток, которых он при этом невольно давил. Дверь открыть он нс
463

смог, так как на ней было слишком много улиток. Они забились во все
щели между косяком и дверью, как бы сопротивляясь его усилиям.
—	Эдна! — Одна улитка заползла ему в рот. Он с отвращением ее
выплюнул. Мистер Кнопперт попытался стряхнуть улиток с рукавов,
но взамен одной сотни, от которой ему удавалось избавиться, на него,
казалось, наползало и приклеивалось четыре сотни других, словно они
осознанно стремились занять единственную относительно свободную
поверхность в комнате. Они лезли ему даже в глаза. Едва ему удалось
найти равновесие, как еще что-то ударило его — мистер Кнопперт не
смог даже разглядеть, что это было. Он потерял сознание. Во всяком
случае, он снова очутился на полу. Ему показалось, что его руки на¬
литы свинцом, когда он попытался поднести их к глазам и к носу, что¬
бы освободиться от душивших его маленьких убийц.
—	На помощь! — крикнул он, проглотив улитку. Задыхаясь и жад¬
но хватая воздух широко раскрытым ртом, он почувствовал, что улит¬
ка с губ переползает ему на язык. Он оказался в настоящем аду!
Мистер Кнопперт чувствовал, как улитки ползли по ногам, приклеи¬
вая его к полу, словно затягивая в липкое болото. Дыхание его стало
прерывистым, он уже ничего не видел, кроме черноты — ужасной об¬
волакивающей черноты. Дышать мистер Кнопперт уже не мог, пото¬
му что не мог дотянуться до носа, не мог даже пошевелить руками.
Один глаз у него был приоткрыт, и последнее, что он -увидел в не¬
скольких дюймах прямо перед собой, — это то, что некогда было кау¬
чуковым деревцем, стоявшим в кадке возле двери. На нем пара улиток
безмятежно занималась любовью. А рядом с ними крошечные улиточ¬
ки, прозрачные, словно капельки росы, одна за другой появлялись из
ямки, подобно несметной армии, занимающей огромный завоеванный
ею мир.

Пустая скворечня
Когда Эдит впервые увидела этого зверька, то не поверила своим
глазам и даже посмеялась над разыгравшимся воображением.
Отступив немного, она снова посмотрела в ту сторону. Зверек на¬
ходился на месте, хотя виден был менее отчетливо. Из темного отвер¬
стия скворечни на Эдит глядела мордочка, чем-то напоминавшая
беличью. Однако в ней было что-то злое и пугающее. Конечно, это
было результатом оптического эффекта: игры света, узора на задней
стенке скворечни. Скворечня размером шесть на девять дюймов ви¬
села в углу — там, где сарай примыкал к кирпичной ограде, и вся
была залита солнечным светом. Эдит подошла ближе. Когда до скво¬
речни оставалось футов десять, мордочка исчезла.
Забавно, подумала Эдит, возвращаясь в дом. Надо будет рассказать
об этом вечером Чарльзу.
Но не рассказала, так как за делами забыла про зверька.
Спустя три дня, когда Эдит выставляла на крыльцо пустые бутыл¬
ки из-под молока, она снова увидела ту же мордочку. Из глубины
скворечни на нее глядели не мигая две маленькие черные бусинки —
два глаза в буром меховом обрамлении. Вздрогнув, Эдит замерла.
Ей показалось, что она разглядела и два круглых ушка, и не то
птичий, не то звериный, но, во всяком случае, какой-то злобный
оскал.
Эдит знала, что скворечня должна быть пустой. Семейство лазоре¬
вок покинуло домик всего лишь неделю назад. Оно едва не лишилось
своих птенцов. Кот Мэйсонов Джонатан крутился вокруг и вполне мог
дотянуться лапой до скворечни с крыши сарая (Чарльз сделал отверс¬
тие чересчур широким). Эдит с Чарльзом отгоняли Джонатана, пока
птицы не улетели.
Через несколько дней Чарльз снял скворечню. Она крепилась, как
крепятся картины — на шляпке гвоздя. И даже потряс, чтобы убедить¬
ся, что внутри не осталось мусора. «Лазоревки высиживают птенцов
по два раза за сезон», — объяснил он. Птицы еше не возвращались.
Эдит знала это наверняка, потому что продолжала приглядывать за
скворечней.
465

Белки ведь в скворечнях не селятся. Или селятся? В любом случае,
в округе белок нет. Может, это крыса? Нет, крыса не станет жить в
скворечне. Да и как она туда попадет? По воздуху?
Все эти мысли пронеслись в голове Эдит, пока она глядела на за¬
мершую в напряжении пушистую мордочку, буравившую ее колючими
бусинками черных глаз.
«Проще подойти и рассмотреть, что там такое», — решила Эдит,
направляясь по дорожке, ведущей к сараю. Однако, сделав три шага,
она остановилась. Ей расхотелось трогать скворечню, едва она подума¬
ла об острых зубах грызуна. Лучше она поговорит вечером с Чарльзом.
Скворечня теперь была ближе, и Эдит лучше смогла рассмотреть зверь¬
ка. Нет, это не обман зрения.
Муж Эдит, Чарльз Бьюфорт, работал инженером на заводе, находя¬
щемся в восьми милях от поселка, где они жили. Он выслушал Эдит с
напускной серьезностью.
— Вот как! — улыбнулся он.
— Может, мне показалось. Пожалуйста, проверь скворечню еще раз.
Посмотри, нет ли там чего, — попросила Эдит и тоже улыбнулась, хотя
тон ее оставался серьезным. Разговор происходил за ужином.
— Хорошо, я посмотрю, — согласился Чарльз и перевел разговор
на другую тему.
Эдит напомнила Чарльзу об обещании, когда они закладывали та¬
релки в моечную машину. Ей хотелось, чтобы Чарльз сделал это до
темноты. Она осталась на крыльце, а Чарльз направился к сквореч¬
не. Сначала он приложил ухо и прислушался, затем, сняв скворечню
с гвоздя, потряс, осторожно перевернул отверстием вниз и потряс
снова.
— Пусто! — крикнул он Эдит. — Ни единой соломинки! — И, ши¬
роко улыбнувшись, повесил скворечню на место. — В толк не возьму,
что ты там разглядела. Уж не с пары ли это рюмок виски, а?
— Нет. Я ведь тебе описала зверька. — Эдит внезапно смути¬
лась. — У него голова чуть больше беличьей, черные глазки-бусинки
и злобная пасть.
— Злобная? — переспросил Чарльз и, запрокинув голову, весело
рассмеялся.
— Ощеренная. У него был очень злой вид, — добавила Эдит убеж¬
денно.
Больше она не заводила разговора о зверьке. Они сидели в гостиной.
Чарльз, просмотрев газеты, уткнулся в папку с отчетом, которую при¬
нес с работы. Эдит листала каталог, пытаясь выбрать образец кафеля
(она хотела облицевать стену в кухне). Какую расцветку выбрать? Бе¬
лое с голубым? А может, с голубым и розовым? Эдит никак не могла
на чем-то остановиться, а обращаться за советом к Чарльзу было бес¬
смысленно. Он на все обычно отвечал фразой: «Все, что тебе нравит¬
ся, нравится и мне».
466

Эдит было тридцать четыре. Она была замужем за Чарльзом семь
лет. На второй год после свадьбы у нее случился выкидыш. Эдит от¬
неслась к этому спокойно и даже с некоторым облегчением, так как
панически боялась родов. В сущности, ее падение с лестницы было
намеренным. Однако официально выкидыш был признан результатом
несчастного случая. Эдит больше не пыталась завести ребенка. Эту
тему они с Чарльзом старались не обсуждать.
Эдит с Чальзом считались счастливой парой. Чарльз был на хоро¬
шем счету в «Пэн-Ком инструменте», и они были куда обеспеченнее и
свободнее, чем их соседи, обремененные детьми. Оба любили общест¬
во друзей, правда, Эдит больше нравилось принимать их дома, а Чарль¬
зу — совместные прогулки на тридцати футовой моторной лодке. Они
плавали по местной речушке и ее притокам, проводя так большинство
выходных, если позволяла погода. Эдит готовила — как на лодке, так и
на берегу, а Чарльз отвечал за выпивку, рыболовные снасти и магни¬
тофон. Если очень просили, он мог даже станцевать матросский танец.
Эти выходные они провели дома: у Чарльза было много сверхуроч¬
ной работы. Эдит теперь уже без опаски смотрела на пустую сквореч¬
ню, твердо зная, что там никого нет. Пока скворечня была залита
солнечным светом, Эдит видела в круглом отверстии тускло-коричне¬
вую заднюю стенку. Когда же солнце ушло, отверстие стало зиять чер¬
нотой.
В понедельник около полудня Эдит меняла постельное белье перед
приходом прачки, которую ждала к трем 4асам. Эдит взяла с пола оде¬
яло, как вдруг что-то выскочило из-под него, пробежало через комна¬
ту и юркнуло за порог. Оно было бурое и куда крупнее, чем 'белка.
Вскрикнув от неожиданности, Эдит выронила одеяло. Она прошла на
цыпочках к двери спальни, выглянула в коридор и посмотрела на лест¬
ницу, первые пять ступенек которой ей были видны.
Что за зверек так бесшумно бегает, даже на голых досках пола? Но
точно ли она его видела? Эдит была в этом уверена. Она даже пойма¬
ла на себе взгляд маленьких черных глазок. Это был тот же зверек,
мордочку которого она видела в скворечне.
Осталось лишь его отыскать, подумала Эдит и тут же вспомнила о
молотке. Он мог быть не лишним при самозащите. Но молоток остал¬
ся внизу. Вместо него Эдит взяла книгу поувесистей и осторожно ста¬
ла спускаться по лестнице, поглядывая по сторонам.
В гостиной зверька не было видно. Правда, он мог спрятаться под
диваном или под креслом. Эдит прошла на кухню, достала из ящика
молоток, вернулась в гостиную и быстро, рывком отодвинула кресло в
сторону. Никого! Она почувствовала, что боится заглядывать под ди¬
ван, покрывало на котором свисало до пола. Приподняв покрывало,
Эдит прислушалась. Опять никого.
Может, это была галлюцинация? Пятно, промелькнувшее перед гла¬
зами после того, как она нагнулась? Эдит решила ничего не говорить
467

Чарльзу, хотя в спальне она видела зверька куда отчетливее, чем в от¬
верстии скворечни.
Детеныш юмы, мелькнуло у Эдит в голове, когда спустя час она
просеивала на кухне муку. Юма! Откуда ей известно это название?
Существует ли такое животное в действительности? Может, она ви¬
дела фотографию в журнале или прочла о нем еще где-то?
Эдит заставила себя закончить все намеченные дела на кухне. По¬
том в толковом словаре поискала слово «юма*. Такого слова, как она
и думала, в словаре не оказалось. Плод воображения, решила Эдит. Ну
а зверек — скорее всего галлюцинация. Странно, однако, что назва¬
ние ему очень подходит.
Через два дня, когда, допив кофе, они с Чарльзом относили на
кухню чашки, Эдит увидела, как зверек выскочил из-под холодиль¬
ника, а возможно, и из-за холодильника, и прошмыгнул из кухни в
столовую. Эдит от неожиданности едва не выронила чашку, но успе¬
ла вовремя подхватить, и она задрожала у нее в руках.
—	Что случилось? — спросил Чарльз.
—	Я видела его снова. Того зверька.
—	Что?
— Я не рассказывала тебе, — начала Эдит, чувствуя, что у нее пе¬
ресохло во рту, точно это признание давалось ей с трудом, — в поне¬
дельник я видела в спальне того самого зверька. Ну, того, что был в
скворечне. И, кажется, только что я его видела снова.
— Эдит, дорогая, в скворечне никого не было.
— Нс было, когда ты смотрел. Но зверек бегает очень быстро. Он
едва не летает.
Лицо Чарльза было серьезным. Он посмотрел на порог кухни, куда
глядела Эдит.
— Так ты говоришь, ты видела его только что? Посмотрим, — ска¬
зал он, направляясь в столовую.
Он оглядел пол, затем, бросив взгляд на жену, небрежно наклонил¬
ся и заглянул под стол.
—. Право же, Эдит...
— Посмотри в гостиной, — посоветовала она.
Вскоре Чарльз вернулся. На губах у него играла легкая улыбка.
— Прости, старушка. Но по-моему, у тебя галлюцинацйи. А может,
ты видела мышь? Скорее всего у нас завелись мыши. А я-то думал, у
нас их нет.
— Да нет же, он куда больше и к тому же бурый, а мыши ведь серые.
— Пожалуй, — проговорил Чарльз растерянно. — Ты только не во¬
лнуйся, дорогая. Зверек, судя по всему, ведет себя неагрессивно. Раз он
убегает, значит, боится, — добавил Чарльз не особенно уверенно. — Если
нужно, мы найдем средство, как .от него избавиться;.
— Да, конечно, — согласилась Эдит.
— Каких он размеров?
468

Эдит показала руками примерно шестнадцать дюймов.
—	Вот такой.	>
—	Похоже на хорька, — заметил Чарльз.
—	Он бегает куда быстрее, и у него черные глазки. Знаешь, он ос¬
тановился на мгновение и посмотрел на меня. Правда, Чарльз. — Го¬
лос Эдит дрогнул. Она показала место возле холодильника. — Вот тут
он остановился...
—	Эдит, успокойся. — Чарльз сжал ее руку.
—	Он выглядел так странно. Не могу передать.
Чарльз молча глядел на нее.
—	Ты не знаешь какого-нибудь животного, которое называли бы к
«юма»? — спросила Эдит.
—	Юма? Никогда не слышал о таком. А что?
—	Не знаю, откуда я взяла это название. Может, я слышала его где-
то прежде.
—	Ю-м-а?
Эдит кивнула.
Чарльз улыбнулся. Это походило на забавную игру. Он посмотрел
в толковом словаре, как это уже сделала Эдит, и нагнулся за Британ¬
ской энциклопедией, стоявшей на нижней полке.
— Ни в словаре, ни в Британской энциклопедии нет, — сообщил
он Эдит через минуту. — По-моему, ты сама придумала это слово. —
Он рассмеялся. — Если, конечно, не позаимствовала его из «Алисы в
стране чудес».
Это не выдуманное слово, подумала Эдит, но сказать вслух не ре¬
шилась. Все равно Чарльз ей не поверит.
Эдит чувствовала себя усталой и около десяти, взяв книгу, легла в
постель. Она еще читала, когда пришел Чарльз. И тут оба заметили
зверька. Он прямо на глазах Эдит и Чарльза пробежал по ковру от
ножки кровати к комоду, шмыгнул под комод и, как решила Эдит,
выскочил за дверь. Чарльз, видимо, подумал так же, потому что быст¬
ро повернулся и выглянул в коридор.
— Ты видел? — спросила Эдит.
Лицо Чарльза было непроницаемым. Он включил свет в коридоре,
затем спустился по лестнице.
Чарльз отсутствовал, вероятно, минуты три. Эдит слышала, как он
двигает мебель. Наконец Чарльз вернулся.
— Да, я видел. — Его лицо было бледным и усталым.
Эдит облегченно вздохнула и улыбнулась, довольная тем, что Чарльз
все-таки ей поверил.*
— Теперь ты понимаешь, что я имела в виду? Это не галлюцинация.
— Нет. — согласился Чарльз.
Эдит приподнялась на кровати.
— Самое ужасное, что этого зверька, судя по всему, не поймать. Он
неуловим.
469

Чарльз начал расстегивать рубашку.
— Неуловим. Что это за слово? Нет ничего, что нельзя было бы
поймать. Может, это хорек? Или белка?
— Не знаешь? Он ведь пробежал возле тебя.
— Конечно! — рассмеялся Чарльз. — Он пронесся как ракета. Ты
видела его два или три раза и то не поняла, что это за зверь.
— Не помню, хвост у него был? Или у него такое длинное тулови¬
ще?
Чарльз не ответил. Он потянулся за халатом и медленно надел его.
— Думаю, он небольшой, но быстро бегает, поэтому и кажется длин-
' нее, чем есть на самом деле. Может, это все-таки белка?
— Но глаза у зверька посажены спереди, а у белки — почти по
бокам.
Чарльз нагнулся и заглянул под кровать. Пошарил рукой у верха
гнутой ножки, у низа и поднялся.
— Послушай, если мы увидим его снова... Если мы, конечно, его
действительно видели...
— Что значит «если видели»? Ты же сам только что сказал, что
видел.
— Мне так кажется, — рассмеялся Чарльз. — Откуда я знаю? Мо¬
жет, это была галлюцинация, игра воображения. Ты так выразительно
его описала.
Он словно сердился на нее.
— Ну и что, «если»?
— Если мы увидим его снова, то возьмем кошку. Кошка его пой¬
мает.
— Только не будем брать кота у Мэйсонов. Я не хочу у них одал¬
живаться.
Чарльзу и Эдит не раз приходилось кидать камешками в кота Мэй¬
сонов, чтобы отогнать его от скворечни, когда птенцы лазоревок учи¬
лись летать. Мэйсонам, естественно, такое обращение с их котом не
нравилось. И хотя Чарльз и Эдит по-прежнему сохраняли с Мэйсона¬
ми хорошие отношения, они не собирались просить Джонатана.
— Может, вызвать специалиста по борьбе с грызунами?
— Ну конечно! И что мы попросим его поймать?
— То, что видели, — сказала Эдит, начиная сердиться.. Разве пару
часов назад Чарльз сам не предлагал то же самое?! Эдит сама завела
этот разговор, но теперь он начал ее тяготить. Эдит видела всю его бес¬
смысленность и бесполезность. Ей захотелось лечь спать пораньше.
— Попробуем взять кошку, — предложил Чарльз. — Кстати, кошка
есть у Фэрроу. Досталась ему от соседей. Знаешь Фэрроу, бухгалтера?
Того, что живет на Шенли-роуд. Он подобрал кошку, когда уехали его
соседи. Но жена Фэрроу не любит кошек и...
— Я тоже не питаю к ним теплых чувств, — заметила Эдит. — Мы
возьмем кошку только на время. Правда?
470

—	Конечно. Уверен, они дадут нам ее. Почему я вспомнил об этой
кошке? Фэрроу говорил, что она здорово ловит мышей. Ей девять лет.
На следующий вечер Чарльз вернулся домой на полчаса позднее
обычного. Он заходил к Фэрроу за кошкой. Чарльз и Эдит закрыли
все двери и окна, после чего выпустили кошку из корзины в гости¬
ной. Кошка была белая, с серыми подпалинами и черным хвостом.
Она стояла неподвижно и с угрюмым видом озиралась по сторонам.
—	Ну вот; киска, — сказал Чарльз, нагнувшись, но не касаясь ее. —
Ты погостишь у нас день или два. Эдит, у нас есть молоко? А еще луч¬
ше — сливки?
Она устроили жилище для кошки в картонной коробке, положив в
нее старое полотенце, и поставили в углу гостиной. Но кошка пред¬
почла место на краешке дивана. Она неодобрительно оглядела свое
жилище и нс выказала ни малейшего интереса к шкафам и кладовкам,
на что рассчитывали Эдит и Чарльз. Эдит высказала предположение,
что кошка, очевидно, слишком стара, чтобы охотиться.
На следующее утро позвонила миссис Фэрроу и сказал Эдит, что
они с Чарльзом, если захотят, могут оставить кошку себе.
—	Она очень чистоплотная и совершенно здорова. Я, к сожалению,
не люблю кошек. В общем, если вы привяжетесь к ней... если она
привяжется к вам...
Эдит уклонилась от ответа. Поблагодарив за помощь, она объяс¬
нила, зачем им понадобилась кошка, и пообещала позвонить миссис
Фэрроу через несколько дней. Эдит сказала, что подозревает, у них в
доме завелись мыши, но не уверена настолько, чтобы вызывать кры¬
солова. Вся эта болтовня порядком утомила ее.
Большую часть времени кошка дремала либо в гостиной на кра¬
ешке дивана, либо в спальне возле ножки кровати, чем выводила из
себя Эдит. Однако Эдит мирилась с этим, считая, что всегда успеет
вернуть кошку. Она ласково заговаривала с кошкой, подталкивая ее
к открытой двери кладовки, но кошка всякий раз разворачивалась на¬
зад. Не потому что боялась. Ее явно не интересовало это место. В то
же время она не отказывалась от.филе тунца, купить которое посове¬
товали Фэрроу.
В пятницу днем, когда Эдит чистила на кухонном столе столовое
серебро, она снова увидела зверька. Он промчался мимо нее точно
бурая ракета и, выскочив в столовую, повернул в гостиную, где дре¬
мала кошка.
Эдит встала и заглянула в гостиную. Зверька нигде не было видно.
Кошка все так же дремала, положив голову на передние лапы и закрыв
глаза. Сердце Эдит учащенно забилось. К чувству тревоги примеши¬
валось нетерпение. На мгновение Эдит охватило отчаяние. Зверек был
в комнате! А кошка даже не пошевелилась! В семь на ужин должны
прийти Вильсоны. Вряд ли Эдит успеет что-либо рассказать Чарльзу.
Ему надо еще успеть помыться и переодеться. А при Вильсонах рас¬
471

сказывать о зверьке Эдит не станет, хотя она и Чарльз были с ними
дружны. Воображение Эдит разыгралось: она представила, как нервни¬
чает за ужином, как все валится у нее из рук, а она нс может даже
объяснить, что с ней. Не выдержав, она расплакалась.
Тем не менее ужин прошел спокойно. Ничего не упало и не при¬
горело. Христофер Вильсон и его жена Фрэнсис жили на другом краю
поселка. Они имели двоих детей — мальчиков пяти и семи лет. Хрис¬
тофер служил в юридическом отделе «Пэн-Ком».
—	У тебя усталый вид, Чарльз, — заметил Христофер. — Как ты
смотришь на то, чтобы вместе с Эдит провести с нами воскресенье? —
Он посмотрел на жену. — Прокатимся до Гаддена, а после устроим
пикник. Будем только мы и дети. А какой там сказочный воздух!
—	О да. — Чарльз ждал, что Эдит откажется, но она молчала. —
Спасибо за приглашение. Что касается меня... Мы подумаем, где взять
лодку. Но нам пришлось одолжить на время кошку, и, думаю, мы не
сможем оставить ее одну на весь день.
—	Кошку? — оживилась Фрэнсис. — Вы одолжили кошку?
—	Да. Мы подозреваем, что у нас завелись мыши, и хотим это про¬
верить, — улыбнулась Эдит.
.Фрэнсис задала еще пару вопросов про кошку, после чего разговор
перешел на другую тему.
Киска сейчас наверху, подумала Эдит. Она всегда прячется в спаль¬
не, когда в доме появляется кто-то незнакомый.
Когда Вильсоны ушли, Эдит рассказала Чарльзу о том, что сноса
увидела на кухне зверька, и о том, что кошка на него не прореагиро¬
вала.
— Да, это действительно проблема. Зверек бегает бесшумно. — Чарльз
нахмурился. — Ты уверена, что видела его?
— Так же уверена, как и в том, что видела его прежде, — сказала
Эдит.
— Дадим кошке еще пару дней.
На следующее утро в субботу Эдит спустилась вниз, чтобы приго¬
товить завтрак, и остолбенела. На полу гостиной лежала юма, мерт¬
вая, с распоротым брюхом, без головы и хвоста. Точнее, хвост был
отгрызен, и от него остался лишь короткий обрубок длиной два дюй¬
ма. Шерсть была бурая, а там, где пропиталась кровью, почти черная.
Эдит поднялась обратно в спальню.
—	Чарльз!
Чарльз щурился со сна.
—	Что случилось?
— Кошка поймала его. Он лежит в гостиной. Спустись посмотреть.
Я не могу на него смотреть. Правда не могу.
— Конечно, дорогая, — сказал Чарльз и откинул одеяло.
Через несколько секунд он был внизу. Эдит спустилась следом.
— Хм. Довольно большой, — заметил Чарльз.
472

—	Что это?
—	Не знаю. Возьму совок.
Чарльз сходил на кухню за совком.
Эдит стояла рядом и смотрела, как он поддевает тушку совком, помо¬
гая себе свернутой газетой. Чарльз вгляделся в запекшуюся кровь, в ра¬
зорванное горло и торчащие из него кости. На лапках были коготки.
—	Что это? Хорек? — спросила Эдит.
—	Не знаю. Правда не знаю. — Чарльз торопливо завернул зверька
в газету. — Я выброшу его в мусорный бак. За мусором ведь приезжа¬
ют в понедельник, да?
Эдит не знала.
Чарльз вышел через кухню во двор. Громыхнула крышка мусорно¬
го бака.
—	Где кошка? — спросила Эдит, когда он вернулся.
Чарльз мыл руки над кухонной раковиной.
—	Не знаю.
Взяв швабру, он прошел в гостиную и подтер пол в том месте, где
лежал зверек.
—	Крови было не много. Я вообще ее тут не вижу.
Они завтракали, когда через открытую парадную дверь вошла кош¬
ка. Эдит открыла дверь настежь, чтобы проветрить гостиную, хо^я
никаких запахов не чувствовалось. Кошка бросила на них усталый
взгляд, приподняла голову и мяукнула. Это был первый звук, кото¬
рый она издала с того времени, как появилась в доме.
—	Хорошая киска, — ласково проговорил Чарльз. — Кисуля мо¬
лодец.
Он попытался погладить ее по спине, но кошка увернулась и про¬
шествовала на кухню, где ее ждал завтрак — филе тунца.
Чарльз посмотрел на Эдит и улыбнулся. Она попыталась улыбнуть¬
ся в ответ. Доев через силу яйцо, она так и не притронулась к жаре¬
ному хлебцу.
Эдит взяла машину и отправилась за покупками. Все вокруг плыло
точно в тумане. Она узнавала какие-то лица, здоровалась, но делала это
машинально. Когда Эдит вернулась домой, Чарльз лежал на кровати в
одежде, заложив руки за голову.
—	А я-то думала, где ты! — сказала Эдит.
—	Прости, меня сморило. — Он сел.
—	Пустяки. Если хочешь, подремли.
—	Я собирался навести порядок в гараже, убрать паутину и подмес¬
ти. — Он поднялся. — Ну как, дорогая, ты рада, чтр мы избавились от
этой твари, чем бы она ни была?
—	О Господи! Ну конечно. — Однако Эдит по-прежнему была в
подавленном состоянии и чувствовала, что Чарльз испытывает то же.
В дверях она в нерешительности остановилась. — Мне только не дает
покоя мысль: что это было?
473

Если бы нам удалось увидеть голову, подумала Эдит, но промолча¬
ла. Может, голова зверька еще обнаружится в доме или во дворе. Ведь
не могла же кошка разгрызть череп.
—	Похоже, это был хорек, — сказал Чарльз. — Теперь можно вер¬
нуть кошку назад, если хочешь.
Они решили позвонить Фэрроу завтра.
Кошка, казалось, улыбалась, когда Эдит, проходя мимо, глядела на
нее. Улыбка была усталой. А может, усталость была в глазах? Все же кош¬
ке, как-никак, девять лет. Теперь у нее был другой вид, точно она знала,
что выполнила свой долг, хотя и не видела в этом особой заслуги.
Эдит чувствовала, что кошка и юма как-то связаны между собой.
Оба — животные и оба знали свою роль. Один, тот, кто сильнее, —
охотник. Другой — добыча. Кошка наверняка и прежде видела юму, а
может, и ловила ее. Более того, она не боялась зверька так, как боя¬
лась его Эдит и даже — Эдит чувствовала это — Чарльз. Размышляя
об этом, Эдит пришла к выводу, что не любит кошку, угрюмую, скрыт¬
ную, себе на уме. Да и кошка явно платила им тем же.
В воскресенье около трех Эдит уже собралась было позвонить Фэр¬
роу, но Чарльз опередил ее, сказав, что позвонит сам. Эдит сидела на
диване с воскресной газетой в руках и прислушивалась к разговору.
Чарльз поблагодарил Фэрроу за кошку и сказал, что она поймала
что-то крупное, вроде белки или хорька. Но так как они с Эдит не
могут оставить кошку у себя — даже такую милую, — спросил, можно
ли ее принести обратно, скажем, около шести.
— Ну... в общем, понимаете, все уже сделано. Мы вам очень бла¬
годарны... Я, конечно, спрошу на работе, не нужна ли кому хорошая
кошка.
Чарльз положил трубку и расстегнул воротничок.
— Фу! Аж пот прошиб. Ну и зануда. В конце концов, зачем я буду
говорить, что нам нужна кошка, если она нам не нужна. Правда?
—	Конечно. Но все же нам следует отнести им бутылку вина или
что-нибудь вроде этого. Как ты считаешь?
—	Безусловно. Хорошая идея. У нас есть вино?
Неоткупоренной оказалась только бутылка виски, которую Эдит и
предложила.
—	Они оказали нам большую услугу, — заметила она.
Чарльз улыбнулся.
—	Это уж точно!
Он завернул бутылку в зеленую бумажную салфетку, в какую обыч¬
но заворачивают бутылки в магазине, и положил в корзину вместе с
кошкой.
Эдит идти к Фэрроу отказалась и попросила Чарльза поблагодарить
их от нее. После этого она снова уселась на диван и раскрыла газету, но
читать не смогла, как ни старалась сосредоточиться. Эдит оглядела ком¬
нату, тихую и пустую, посмотрела на лестницу, на дверь в столовую.
474

Теперь его больше нет, детеныша юмы. Почему Эдит решила, что
это был детеныш, она не знала. Но всегда думала о нем как о малень¬
ком и вместе с тем злобном существе, знающем о жестокости мира,
мира людей и животных. Шея у него была разодрана кошкой. Голова
так и не нашлась.
Эдит все еще сидела на диване, когда вернулся Чарльз.
Он вошел в гостиную и устало опустился в кресло.
—	Ну, знаешь! Они ни за что не хотели брать ее обратно.
—	Это еще почему?
—	Ты ведь знаешь, это не их кошка. Они подобрали ее из состра¬
дания, когда уехали соседи. Укатили в Австралию и не взяли кошку с
собой. Бедное животное.
Эдит невольно покачала головой.
—	Я правда не люблю кошек. И к тому же она слишком стара, что¬
бы привыкать к новому дому.
—	Пожалуй. Во всяком случае, у Фэрроу она не умрет с голоду. Как
ты смотришь на то, .чтобы попить чайку?
Чарльз рано лег в постель, намазав мазью правое плечо. Он боялся
развития ревматизма.
—	Я старею, — проговорил Чарльз. — Или, может, это сегодня я
чувствую себя старым.
Эдит испытывала такое же гнетущее чувство. Глядя на себя в зеркало
в ванной комнате, она подумала, что морщинки под глазами вроде бы
стали глубже. Пожалуй, сегодняшний день был слишком напряженным
для воскресенья. Но страх наконец-то ушел из дома. И это главное. Он
не давал покоя Эдит почти две недели.
Теперь, когда юма была мертва, Эдит осознала причину своего по¬
давленного состояния. Юма воскресила прошлое. Оно разверзлось, точ¬
но мрачное, зловещее ущелье, напомнив Эдито том времени, когда она
потеряла ребенка. Потеряла преднамеренно. Эдит вспомнила, как пере¬
живал тогда Чарльз. Это потом он делал вид, что ничего особенного не
произошло. В Эдит снова проснулось чувство вины. Она подумала о том,
что, возможно, то же происходит и с Чарльзом. Ему тоже было о чем вспо¬
минать. Он повел себя не очень достойно в самом начале своей карьеры
в * Пэн-Ком»: наябедничал начальству на сослуживца. Того тут же уво¬
лили, а его должность передали Чарльзу. Человек тот позже покончил с
собой. Симпсон. Чарльз очень переживал тогда. Может, юма напомнила
ему о Симпсоне? Нет никого, в этом мире, кто не совершил бы такого
поступка, за который ему не было бы стыдно.
Прошло несколько дней. Как-то раз вечером, когда Чарльз поли¬
вал цветы, он увидел в отверстии скворечни мордочку зверька, в точ¬
ности такую же, как у предыдущего, или как его описывала Эдит.
Чарльз в первый раз увидел зверька воочию.
У него были черные блестящие злые глазки, глядевшие не мигая,
и маленькая ощеренная пасть — именно так и описала его Эдит.
475

Чарльз совсем забыл о шланге, и струя воды ударила в кирпичную
стену. Он бросил шланг и направился к дому, чтобы выключить воду.
Чарльз решил снять скворечню и посмотреть, что в ней. Странно,
подумал он, скворечня слишком мала, чтобы в ней смогтюместиться
зверек вроде того, которого поймала кошка. Это несомненно. Чарльз
почти добежал до дома, когда заметил стоявшую на крыльце Эдит.
Она глядела на скворечню.
— Опять!
— Да. — Чарльз перекрыл воду. — На этот раз я узнаю, что это такое.
Он быстро направился к скворечне, но на полпути остановился.
В открытых железных воротах показалась кошка, грязная, истощен¬
ная и жалкая. Свесив голову и ускорив шаг, она направилась к Чарльзу.
— Вернулась, — сказал Чарльз.
Отчаяние охватило Эдит. Видно, ничего не изменишь. Так пред¬
определено. Следом за одной юмой всегда будет появляться другая.
Чарльз снимет скворечню, и она окажется пустой. А потом Эдит уви¬
дит зверька в доме, и кошка снова поймает его. Нет, им с Чарльзом
уже никогда не отделаться от зверька.
— Я думаю, она сама нашла дорогу.еюда. Надо же, целых две мили, —
улыбнулся Чарльз.
Эдит сжала зубы, чтобы не закричать.

Героиня
Она настолько была уверена, что получит это место, что, не сму¬
щаясь, приехала в Вестчестер с чемоданом. Сидя в гостиной дома
Кристиансенов в удобном кресле, она сосредоточенно отвечала на их
вопросы. Ей исполнился всего двадцать один, но в своем жакете цве¬
те морской волны и берете она выглядела значительно моложе.
—	Вам раньше приходилось работать гувернанткой? — спросил мис¬
тер Кристиансен. Он сидел рядом женой на диване, сцепив пальцы и
опираясь локтями на колени, обтянутые брюками из серой фланели. —
Я хочу спросить: есть ли у вас рекомендации?
—	Последние семь месяцев я работала горничной у миссис Дуайт
Хоуэлл в Нью-Йорке. — Люсиль взглянула на него, и глаза ее внезап¬
но расширились. — Если хотите, я могу попросить рекомендации у
нее... Но когда сегодня утром я увидела ваше объявление, я не стала
ждать. Я всегда мечтала устроиться в доме, где есть дети.
Энтузиазм девушки вызвал невольную улыбку у миссис Кристиан¬
сен. Взяв с кофейного столика серебряную шкатулку, она встала и
спросила у девушки:
—	Не хотите сигарету?
—	Нет, благодарю вас. Я не курю.
—	Ну что же, — проговорила миссис Кристиансен, закуривая,—
можно было бы, конечно, позвонить туда, но мы с мужем больше
привыкли полагаться на свои личные впечатления, чем на рекомен¬
дации... Что скажешь, Рональд? Ты ведь сам говорил, что хотел бы
взять человека, который действительно любит детей.
Через пятнадцать минут Люсиль Смит стояла в отведенной ей ком¬
нате в домике для прислуги, расположенном позади особняка, и засте¬
гивала пояс своей ново!; белой униформы. Она чуть тронула губной
помадой губы.
—	Что ж, ты опять начинаешь все сначала, Люсиль, — обратилась
она к своему отражению в зеркале. — Отныне тебя ждет счастливая,
наполненная смыслом жизнь, и позабудь обо всем, что было раньше.
При этих словах ее гла * вновь широко распахнулись, словно
опровергая сказанное. Когда она их так раскрывала, они делались
477

похожи на материнские глаза, а мать была частью того мира, ко¬
торый Люсиль должна была забыть. Ей нужно избавиться от ду¬
рацкой привычки тарашить глаза. К тому же это придавало ей вид
удивленный и неуверенный, что никуда не годится, если работаешь с
детьми. Рука у нес дрогнула, когда она ставила помалу на место. Глядя
в зеркало, она постаралась придать лицу подобающее выражение и
расправила накрахмаленный форменный передник. Ей необходимо
всего лишь не забыть о кое-каких пустяках вроде вытаращенных глаз
да нескольких действительно глупых привычках: не нужно жечь в пе¬
пельнице обрывки бумаги, нельзя забывать о времени — это свой¬
ственно многим, но она-то должна все время помнить, что ей так
делать не полагается. Со временем это будет получаться само собой.
Ведь она абсолютно такая же, как все (разве психиатр не говорил
ей об этом?), другие вообще никогда даже не задумываются о такой
ерунде.
Пройдясь по комнате, Люсиль присела на стул, стоявший у окна с
голубыми занавесками, и посмотрела на сад и лужайку, отделявшие до¬
мик для прислуги от большого дома. Двор был скорее длинный, чем ши¬
рокий, с круглым фонтаном в центре и двумя вымощенными камнем
дорожками, вьющимися в траве изогнутым крестом. То тут, то там — под
деревьями, в беседке — белели скамейки, выполненные, казалось, из
ажурного кружева. Какой чудесный дворик!
А дом! Именно о таком она и мечтала. Белый двухэтажный дом с
темно-красными ставнями, дубовыми дверями с медными молоточка¬
ми и засовами, которые открываются, если нажать на них большим
пальцем... Да еще широкие лужайки, тополя, густые и высокие, так
что сквозь них трудно что-нибудь разглядеть. Невозможно поверить
и даже просто предположить, что где-то там за ними есть еще один
дом... Иссеченный струями дождя дом миссис Хоуэлл в Нью-Йорке,
с его гранитными колоннами и изяществом украшений, подумала
вдруг Люсиль, был похож на окаменевший свадебный пирог, застряв¬
ший среди таких же каменных пирогов.
Она порывисто встала. Дом Кристиансенов был цветущим, друже¬
любным и живым! И в нем были дети! Слава Богу, в нем были дети!
А она до сих пор их еще не видела...
Сбежав по лестнице, Люсиль пересекла двор по дорожке, начинав¬
шейся у самой двери, и лишь на несколько мгновений задержалась,
чтобы взглянуть на пухленького фавна, из свирели которого струилась
вода, падая в выложенный камнем пруд. Сколько там Кристиансены
обещали ей платить? Она не помнила, да ей и было все единое Она и
даром бы согласилась работать, лишь бы жить в таком месте.
Миссис Кристиансен отвела ее наверх в детскую. Она открыла
дверь. Стены комнаты были украшены яркими картинками на сель¬
скую тему: танцующие крестьяне, резвящиеся животные, причудливо
изогнутые цветущие деревья. В комнате стояли, две совершенно оди-
478

наковые кровати из темно-золотистого дуба, а пол был покрыт желтым,
без единого пятнышка линолеумом.
В углу комнаты, среди разбросанных цветных мелков и книжек-
раскрасок, на полу играли двое детей.
—- Дети, это ваша новая няня. Ее зовут Люсиль.
Малыш встал.
—	Здравствуйте, — произнес он, с важным видом протянув ей ис¬
пачканную мелом руку.
Люсиль пожала ее и, наклонив голову, тоже поздоровалась с ним.
—	А это Элоиза, — сказала миссис Кристиансен, подводя к Люсиль
младшего ребенка.
Элоиза подняла голову, внимательно посмотрела на стоявшую пе¬
ред ней девушку в белом костюме и проговорила:
—	Здравствуйте!
—	Ники девять, а Элоизе шесть,— пояснила миссис Кристиансен.
—	Ясно, — проговорила Люсиль.
Она обратила внимание, что у обоих детей были светлые, рыжеватые
волосы, точь-в-точь как у их отца. На обоих были голубые комбинезо¬
ны, надетые на голое тело, под бретельками темнели коричневые от за¬
гара спины и плечи. Люсиль просто глаз не могла от них отвести. Это
были идеальные дети из идеального дома, который ей представлялся в
мечтах. Они смотрели на нее дружелюбно, в из взглядах не было недове¬
рия или враждебности. Только любовь и какое-то чисто детское любо¬
пытство.
—	...большинство действительно предпочитает жить подальше от го¬
рода. — Оказывается, миссис Кристиансен о чем-то в это время с ней
говорила.
— О да... да, конечно^ мэм. Здесь так чудесно — гораздо лучше, чем
в городе.
Миссис Кристиансен гладила волосы девочки с нежностью, растро¬
гавшей Люсиль.
— Им как раз пора обедать, — сказала она. — Вы, Люсиль, будете
есть здесь, наверху. Кстати, что вы предпочитаете, чай, кофе или мо¬
локо?
— Если можно, кофе.
— Отлично, Лизабет поднимется сюда с обедом через несколько
минут. — Она помедлила, задержавшись в дверях. — Скажите, Люсиль,
вас ничто не беспокоит? — спросила она, понизив голос.
— О нет, мэм.
— Ну и отлично, для этого и нет никаких причин. — Казалось, она
хотела еще что-то добавить, но, передумав, улыбнулась и вышла из
комнаты.
Глядя ей вслед, Люсиль пыталась понять, что бы это такое могло
быть, что хотела сказать, но так и не сказала миссис Кристиансен.
— Вы гораздо красивее, чем Кэтрин, — сказал ей Ники.
479

Она повернулась к нему.
— Кто это — Кэтрин? — Люсиль присела на лежавшую на полу под¬
ушечку, и, когда ее внимание полностью переключилось на продолжав¬
ших пристально ее рассматривать малышей, она почувствовала, что се
Плечи расслабились и напряжение ушло.
— Кэтрин раньше была нашей няней. Она вернулась к себе в Шот¬
ландию... Хорошо, что теперь вместо нее будете вы. Кэтрин нам не
нравилась.
Элоиза стояла заложив руки за спину и слегка покачиваясь из сто¬
роны в сторону.
— Да, — проговорила она, разглядывая Люсиль. — Кэтрин нам не
нравилась.
Ники повернулся к сестре.
— Нечего повторять. Это я сказал!
Люсиль засмеялась и обхватила свои колени. Через мгновение Ники
и Элоиза тоже рассмеялись.
Вошла темнокожая горничная с дымящимся подносом и поставила
его на столик из светлого дерева, стоявший посреди комнаты. Это была
стройная женщина неопределенного возраста.
— Я — Лизабет Дженкинс, мисс, — застенчиво проговорила она,
раскладывая бумажные салфетки.
— Меня зовут Люсиль Смит, — представилась девушка.
— Ну что же, я пока пойду займусь остальным, мисс. Если вам что-
нибудь еще понадобится, только позовите. — Она вышла. Ее бедра
казались очень упругими под голубой форменной юбкой.
Все трое уселись за стол, и Люсиль, подняв крышку с большого
блюда, обнаружила три украшенных петрушкой омлета, ярко-желтых
от солнечного луча, пересекавшего стол. Но сначала ей пришлось раз¬
лить томатный суп и раздать треугольные тосты с маслом. Для нее в
серебряном кофейнике был налит кофе, а детям предназначались два
больших стакана с молоком. Стол был немного низковат для Люсиль,
но она не обратила на это внимания. Было так чудесно даже просто
сидеть здесь, с этими детьми, когда солнце своим теплым и веселым
светом заливало покрытый желтым линолеумом пол, и стол, и румя¬
ное личико сидевшей напротив нее Элоизы. Как замечательно, что ей
не нужно больше возвращаться в дом миссис Хоуэлл! Там она всегда
чувствовала себя неловко. А здесь ничего бы страшного не произо¬
шло, даже если бы она случайно уронила соусную ложку кому-нибудь
на колени. Дети только рассмеялись бы.
Люсиль отхлебнула кофе.
— А что, есть вы не будете? — спросила Элоиза с набитым ртом.
Чашка выскользнула у Люсиль из пальцев, и половина кофе проли¬
лась на скатерть. Но, слава Богу, это была не скатерть, а клеенка. Ее
можно вытереть бумажным полотенцем, и Лизабет ничего не заметит.
— Поросенок! — засмеялась Элоиза.
480

—	Элоиза! — одернул ее Ники и отправился в ванную за бумажным
полотенцем.
Они вместе вытерли стол.
—	Папа всегда дает нам попробовать своего кофе,— заметил /Ники,
усевшись на место.
Люсиль размышляла, расскажут дети об этом небольшом происшест¬
вии матери или нет. Она догадалась, что Ники предлагает ей неболь¬
шую сделку.
—	В самом деле? — переспросила она.
—	Он наливает нам немного в молоко, — продолжал Ники, — чуть-
чуть, только чтобы подкрасить.
—	Вот так? — И Люсиль плеснула немного кофе из изящного се¬
ребряного носика в оба стакана.
—	Да! — восторженно выпалили дети.
—	Мама не хочет, чтобы мы пили кофе, — объяснил Ники, — но ког¬
да она не видит, папа отливает нам немножко, вот как вы сейчас. Папа
говорит, что без кофе у него весь день пошел бы насмарку, и у меня то
же самое... Да, уж Кэтрин не дала бы нам так запросто кофе, а, Элоиза?
—	Дождешься от нее, как же! — Элоиза, смакуя, сделала большой
глоток из стакана, который она держала обеими руками.
Люсиль почувствовала, как у нее откуда-то из глубины поднима¬
ется теплая волна и румянцем загорается на ее щеках. Она понрави¬
лась детям, в этом не было никаких сомнений. Она вспомнила, как
часто за те три года, что работала горничной в разных домах (Люсиль
привыкла считать, что быть горничной — это единственное, на что
она способна), она приходила в городской парк только для того, что¬
бы посидеть на скамейке и посмотреть на играющих детей. Но те дети
обычно были чумазыми и ужасно сквернословили, да и она всегда ос¬
тавалась для них чужой. Однажды она видела, как мать ударила собст¬
венного ребенка прямо по лицу. Люсиль вспомнила, как убежала из
парка, не в силах перенести боль и ужас...
—	А почему у тебя такие большие глаза? — спросила Элоиза.
Люсиль вздрогнула.
—	У моей мамы тоже были большие глаза, — проговорила она не¬
уверенно, словно признаваясь в чем-то предосудительном.
—	А-а, — кивнула Элоиза, вполне удовлетворенная таким ответом.
Люсиль медленно отрезала кусочек омлета, хотя есть ей совершенно
не хотелось. Прошло три недели с тех пор, как умерла ее мать. Всего три
недели, а кажется, что гораздо, гораздо больше. Это потому, что она ста¬
ралась забыть, подумала она, забыть о безнадежной мечте последних трех¬
лет, надежде на то, что мать сможет поправиться в санатории.^ Но что
значит — поправиться? Болезнь была чем-то, совершенно с ней не свя¬
занным, чем-то, что ее убило. Бессмысленно было надеяться на то, что
мать станет психически здоровой, ведь она — Люсиль хорошо это зна¬
ла — раньше такой не была. И врачи говорили ей то же самое. Они мно-
16 П. Хайсмит «Два лика январж
481

го чего ей тогда говорили, в том числе и о ней самой. Много хорошего,
обнадеживающего — что она нормальна, как и ее отси. Глядя на друже¬
любное личико сидевшей напротив Элоизы, Люсиль почувствовала, как
возвращается теплая волна радости. Да, в этом чудесном доме, вдали от
всего мира, она сможет все забить и начать все сначала.
—	Не пора ли нам заняться мистером Желе? — спросила она.
—	Но вы же еще не поели. — Ники показал на ее тарелку.
—	Я нс проголодалась.
Люсиль разделила между ними лишнюю порцию сладкого.
— Мы могли бы сходить сейчас в песочницу, — предложил Ники. —
Мы обычно ходим туда только по утрам, но я хочу, чтобы вы посмотрели
на наш замок.
Песочница была за домом, в углу, образованном пристройкой.
Люсиль присела на деревянный край песочницы, а дети принялись,
как гномики, копошиться в песке — сгребать его в кучу и утрамбовы¬
вать ладошками.
— Чур, я буду пленной принцессой! — закричала Элоиза.
— Ладно, а я спасу ее, Люсиль. Вот увидите.
Замок из мокрого песка рос на глазах. У него были башенки с жес¬
тяными флажками, ров и подземный мост, выполненный из крышки
сигарной коробки, присыпаной песком. Люсиль смотрела как заворо¬
женная. Ей вдруг живо вспоминалась история Бриана де Буагиль-
бера и Ревекки. Она прочла «Айвенго» не отрываясь, за один присест,
потеряв представление о времени и пространстве. Точно так же, как
сейчас.
Когда замок был готов, Ники положил внутрь, сразу за подъемным
мостом, подлюжины мраморных шариков.
— Это хорошие солдаты, они попали в плен, — объяснял он ей.
Вторую жестяную крышку от сигарной коробки он держал перед ними
. до тех пор, пока не соорудил стену из песка. Затем он поднял крыш¬
ку, чтобы песочная дверь прикрывала потайной ход.
А Элоиза тем временем набирала на площадке возле дома малень¬
кие камешки-снаряды.
— Мы разбомбим ворота, и хорошие солдаты спустятся вниз по
холму и перейдут через мост. Тогда я спасена!
— Не рассказывай ей! Она сама увидит!
Ники с серьезным видом швырял камешки от края песочницы, про¬
тивоположного воротам замка, а Элоиза, стоя за замком, в промежутке
между выстрелами пыталась по мере возможности восстановить разру¬
шенное, поскольку она была не только пленной принцессой, но и осаж¬
денной армией.
Ники вдруг остановился и посмотрел на Люсиль.
— Папа умеет стрелять при помощи палочки. Он кладет на один
конец камешек и бьет по другому. Это называется балл иска.
— Баллиста, — поправила Люсиль.
482

—	Ого, а вы откуда знаете?
—	Я читала об этом в книге... о замках.
—	Ого! — Ники, смущенный тем, что неправильно произнес сло¬
во, снова принялся бомбить замок. — Нам нужно скорее освободить
хороших солдат. Они в плену, видите? Потому что, когда они окажут¬
ся на свободе, мы сможем воевать все-вместе и захватим замок!
—	И спасем принцессу! — вставила Элоиза.
Наблюдая за ними, Люсиль вдруг поняла, что ей хочется, чтобы Эло¬
изе угрожала какая-нибудь настоящая опасность, что-нибудь действи¬
тельно ужасное, чтобы она смогла своим телом защитить ее от беды и на
деле доказать свою беззаветную отвагу и самоотверженность... Возмож¬
но, ее бы тяжело ранили пулей или ножом. Но она одолела бы врага. Тогда
Кристиансены полюбили бы ее и оставили жить у себя навсегда. Если бы
теперь перед ними возник какой-нибудь псих с отвисшей челюстью и
налитыми кровью глазами, она бы не дрогнула ни на мгновение.
У нее на глазах рухнула песочная стена, и первый хороший солдат-
шарик выбрался на свободу и, подпрыгивая, скатился вниз с горки. Ники
и Элоиза завопили от восторга. Стена рассыпалась окончательно, и вот
уже два, три, четыре солдата скатились по песку вслед за первым, весе¬
ло мелькая своими полосками. Люсиль подалась вперед. Теперь ей все
стало понятно! Она, точно так же как.и хорошие солдаты, была заклю¬
чена в замок. Замком этим был городской дом миссис Хоуэлл, а Ники и
Элоиза освободили ее. Она была свободна и могла творить добро. И те¬
перь — если только вдруг что-нибудь случится...
—	О-о-ой!
Это вскрикнула Элоиза. Ники с силой прижал ее палец к острому
краю песочницы, когда они возились, пытаясь схватить один и тот же
камешек.
Люсиль взяла ее ручку, и сердце ее бешено забилось при виде ма¬
леньких капелек крови, выступивших из царапины.
—	Элоиза, тебе очень больно?
—	А нечего было первой хватать шарики! — Ники с недовольным
видом уселся на песок.
Люсиль обмотала палец своим носовым платком и донесла девочку
почти до,дома, опасаясь, что их может заметить Лизабет или миссис
Кристиансен. Она привела Элоизу в ванную, примыкавшую к детской,
и нашла в аптечке «меркурохром» и бинт. Она осторожно промыла па¬
лец. Царапина была пустяковой, и Элоиза, увидев это, перестала плакать.
—	Посмотри, это всего-навсего маленькая царапинка! — сказала
Люсиль, чтобы успокоить ребенка. Но на самом деле для нее это во¬
все не было маленькой царапинкой. Для нее это было ужасным про¬
исшествием, случившимся в самое первое утро, когда она выполняла
свои обязанности, катастрофой, которую она не смогла предотвратить.
О, как бы она хотела, чтобы болела ее собственная рука — пусть даже в
два раза сильнее!
483

Элоиза улыбнулась, когда палец был перевязан.
.— Не наказывайте Ники, — сказала она. — Он не хотел. Просто он
так грубо играет.
Но у Люсиль даже мысли такой не возникло — наказывать Ники.
Все, что она хотела, — наказать саму себя, схватить палку и вонзить
ее в свою собственную руку.
—	Почему вы вот так делаете зубы?
—	Я... я думала, что тебе больно.
— Нет, уже совсем не больно. — И Элоиза вприпрыжку выбежала
из ванной. Она забралась на свою кровать, аккуратно застеленную ры¬
жим покрывалом, свисавшим до самого пола. Ее забинтованный па¬
лец резал глаз своей белизной, выделяясь на фоне загорелой руки.
— А сейчас нам нужно поспать, — сказала она Люсиль и закрыла
глаза. — До свидания.
— До свидания, — ответила Люсиль и попыталась улыбнуться.
Люсиль сходила вниз за Ники, и, когда они уже поднимались по лест¬
нице, она увидела миссис Кристиансен, стоявшую возле двери детской.
Люсиль побледнела.
— Мне кажется, там ничего страшного, мэм. Это... это царапина от
песочницы.
—	Вы о пальце Элоизы? О, совершенно нс стоит беспокоиться, доро¬
гая. У них все время царапины. Это им только на пользу. Будут осторож¬
нее в следующий раз.
Миссис Кристиансен вошла в комнату и уселась на край кровати
Ники.
— Ники, дорогой, тебе нужно научиться вести себя повежливее. Толь¬
ко посмотри, как ты напугал Люсиль! — Она рассмеялась и взъерошила
ему волосы.
Люсиль смотрела на них, стоя у порога. Вновь она почувствовала
себя чужаком, на этот раз по своей вине. И все же насколько эта сце¬
на отличалась от того, что ей доводилось видеть в парках!
Миссис Кристиансен, выходя, потрепала Люсиль по плечу.
—	Они забудут обо всем еще до наступления сумерек.
—	Сумерки, — прошептала Люсиль, возвращаясь в детскую, — ка¬
кое красивое слово!
Пока дети спали, Люсиль пролистала прекрасно иллюстрированную
книжку «Пиноккио». Она обожала читать всякие истории — любые, но
больше всего ей нравились приключенческие книги и сказки. И ря¬
дом на детской полке было полно таких книг. Нужны будут месяцы на
то, чтобы их все прочесть. И не имеет значения, что это книги для
детей. Собственно говоря, ей как раз такир и нравились, потому что
они были с картинками, на которых изображены животные в челове¬
ческой одежде, и ожившие столы, и дома, и все что угодно.
Сейчас, переворачивая страницы «Пиноккио», она испытывала столь
сильное наслаждение, такое счастье, что оно распространялось даже на
484

сказку, которую она читала. Она вспомнила, что доктор в санатории по¬
ощрял ее любовь к чтению и советовал почаще ходить в кино. «Живите
среди нормальных людей и даже не старайтесь думать о проблемах ва¬
шей матери...» («Проблемы» — он так это тогда назвал, хотя обычно го¬
ворил: «наследственность». Во всем виновата была наследственность,
словно нить, протянувшаяся сквозь поколения. И сквозь нее тоже, по¬
думала Люсиль.) Лицо психиатра до сих пор стояло у Люсиль перед гла¬
зами: голова, слегка склоненная набок, очки, которые он держал в руке,
когда говорил, — он выглядел именно так, как, по ее представлениям, и
должен был выглядеть психиатр. «То, что у вашей матери такая наслед¬
ственность, вовсе еще не означает, что вы не можете быть совершенно
нормальной, как ваш отец. У меня есть все основания полагать, что вы
совершенно нормальны. Вы.умная девушка, Люсиль... Найдите себе ра¬
боту где-нибудь за городом... расслабьтесь... наслаждайтесь жизнью...
Я хочу, чтобы вы даже забыли о доме, в котором жила ваша семья... Го¬
дик в сельской местности и...»
Это тоже было три недели назад, сразу после того, как ее мать
умерла в больничной палате. И то, что сказал доктор, было подлин¬
ной правдой. В этом доме, где царят мир и любовь, красота и дети,
она просто физически ощущала, как сползает с нее мучительная тя¬
жесть города, словно старая змеиная кожа. Уже сейчас, хотя прошло
всего полдня! Через неделю она сможет забыть навсегда даже лицо
своей матери.
С легким вздохом радости — почти экстаза — Люсиль повернулась к
книжной полке и выбрала наугад шесть или семь больших книжек в яр¬
ких обложках. Одну из них она, раскрыв, положила на колени. Еще одну
она открыла и прислонила к груди. Все еще держа остальные книжки в
руке, она, прикрыв глаза, уткнулась лицом в страницы «Пиноккио». Она
медленно покачивалась взад-вперед на стуле, позабыв обо всем на свете
и наслаждаясь переполнявшим се чувством счастья и благодарности.
Внизу трижды пробили часы, но она этого не слышала.
—	А что вы делаете? — с вежливым любопытством спросил Ники.
Люсиль отняла книгу от лица. Когда до нее хюшел смысл вопроса,
она вспыхнула и улыбнулась, словно счастливый, но нашкодивший
ребенок.
—	Читаю! — засмеялась она.
Ники тоже рассмеялся.
—	Вы держите книжку ужасно близко к глазам.
—	Да уж, — сказала Элоиза, также усаживаясь на кровати.
Ники, подойдя ближе, стал разглядывать, что за книжки лежат у нее
на коленях.
—	Мы встаем в три часа. А вы нам сейчас почитаете? Кэтрин всег¬
да читала нам перед ужином. - *•
—	Хотите, я почитаю вам «Пиноккио»? — предложила Люсиль, счаст¬
ливая от мысли, что, возможно, ей удастся поделиться с ними тем ог¬
485

ромным удовольствием, которое доставило ей чтение первых страниц
этой книжки. Она уселась на пол, чтобы они могли разглядывать картин¬
ки, пока она читает.
Ники и Элоиза с любопытством склонились над картинками, так
что их головы порой мешали Люсиль читать. Она не осознавала, что
читает с напряженным интересом, который передается детям, и имен¬
но поэтому чтение доставляет им такое удовольствие. Чтение продол¬
жалось часа два, но они пролетели как минуты.
Ровно в пять Лизабет внесла поднос с ужином, и когда с едой было
покончено, Ники и Элоиза потребовали, чтобы она почитала — до
семи часов, когда им придется лечь спать. Люсиль охотно принялась
за следующую книжку, но тут вернувшаяся с подносом Лизабет ска¬
зала, что детям пора мыться и что с минуты на минуту к ним подни¬
мется миссис Кристиансен, чтобы пожелать спокойной ночи.
В семь часов пришла миссис Кристиансен, но к этому времени
дети, уже умытые и в пижамах, сидели на полу рядом с Люсиль, с го¬
ловой погрузившись в следующую сказку.
— Знаешь что, — сказал Ники матери, — все эти книжки нам уже
читала раньше Кэтрин, но когда их читает Люсиль, кажется, что это
совершенно новые книжки!
Люсиль вспыхнула от удовольствия. Уложив детей, она спустилась
вниз вместе с миссис Кристиансен.
— У вас все в порядке, Люсиль?.. По-моему, вам хочется спросить
меня о чем-то?
— Нет, мэм, вот разве что... нельзя ли мне подняться сюда ночью —
взглянуть, все ли в порядке у детей?
— О, мне не хотелось бы, чтобы вы из-за этого вставали среди ночи.
Это, конечно, проявление заботы с вашей стороны, но, честно говоря,
в этом нет никакой необходимости.
Люсиль промолчала.
— Кроме того, я боюсь, что вечера могут показаться вам чересчур
длинными. Если вам вдруг захочется сходить в кино в городе, Альф¬
ред — это наш шофёр — с удовольствием подвезет вас на машине.
— Спасибо, мэм.
— В таком случае спокойной ночи, Люсиль.
— Спокойной ночи, мэм.
Она вышла через заднюю дверь и прошла через сад, где продолжал
бить фонтан. Когда она взялась за ручку двери, ей вдруг страстно за¬
хотелось, чтобы это была дверь детской, чтобы было уже восемь часов
утра и пора было начинать все дела нового дня.
Тем не менее она чувствовала усталость, приятную усталость. Как все
же чудесно, подумала она, выключая свет, чувствовать себя действительно
усталой вечером (хотя было всего девять часов), а не страдающей от из¬
бытка энергии, неспособной заснуть из-за мыслей о матери или вечно
гложущего беспокойства... Она вспомнила, как однажды, не так давно, в
486

течение пятнадцати минут она не могла вспомнить свое собственное имя.
В панике она побежала к врачу...
Все это было в прошлом! Она даже может попросить Альфреда ку¬
пить ей в городе пачку сигарет — роскошь, в которой она отказывала
себе многие месяцы.
Напоследок она еще раз взглянула из окна на дом. Занавески в дет¬
ской колыхались на ветру, то выскальзывая наружу, но снова втягиваясь
внутрь. Ветер что-то невнятно бормотал в покачивающихся верхушках
тополей, — казалось, кто-то ласково с ней разговаривает, казалось, ве¬
рещат детские голоса...
Второй день был похож на первый, за исключением того, что не было
никаких происшествий вроде оцарапанной руки — таким же был и тре¬
тий день, и четвертый. Размеренные и совершенно одинаковые — слов-
—но оловянные солдатики Ники, выстроенные в ряд на столе детской.
Единственное, что менялось, — это любовь Люсиль к семье и детям —
слепая и страстная привязанность, которая, казалось, становилась вдвое
сильнее с каждым днем. Она успела заметить и полюбить очень многое:
то, как Элоиза пила молоко осторожными маленькими глоточками; то,
как нежный пушок на спинах у детей, закручиваясь, устремлялся вверх,
чтобы слиться с волосиками на шее; и то, какие во время купания у них
были трогательно беззащитные, хрупкие тела.
В субботу вечером- в почтовом ящике, висевшем на двери домика
для прислуги, она обнаружила адресованный ей конверт. Внутри был
чистый лист бумаги, а в нем — две новые двадцатидолларовые купю¬
ры. Люсиль подержала одну из них, взяв за острые края. Бумажка не
имела для нее никакой ценности. Чтобы ее потратить, пришлось бы
идти в магазин, где полно чужих людей. Для чего ей деньги, если она
никогда не собирается покидать дом Кристиансенов? Они просто бу¬
дут копиться у нее — каждую неделю будет прибавляться по сорок
долларов. Через год у нее будет две тысячи восемьдесят долларов, а
через два года — вдвое больше. В итоге у нее когда-нибудь будет де¬
нег столько же, сколько у самих Кристиансенов, а ведь это совершен¬
но неправильно.
Не покажется ли им странным, если она вдруг попросит вообще ни¬
чего не платить ей за работу? Или, к примеру, всего десять долларов?
Ей нужно было поговорить с миссис Кристиансен, и она подошла
к ней на следующее утро. Время было выбрано неподходящее: миссис
Кристиансен составляла меню на ужин.
— Да? — отозвалась миссис Кристиансен своим приятным голосом.
Люсиль наблюдала, как желтый карандаш в ее руке быстро сколь¬
зил по бумаге.
— Для меня это слишком много, мэм.
Карандаш замер. От удивления у миссис Кристиансен слегка при7
открылся рот.
— Люсиль, вы действительно странная.девушка!
4^7

— Что вы имеете в виду, говоря «странная»? — полюбопытствовала
Люсиль.
— Ну, начнем с того, что вы по собственной инициативе практи¬
чески день и ночь проводите с детьми. Вы даже ни разу не захотели
взять выходной. Вы все время говорите о том, что хотели бы сделать
для нас что-то «важное», хотя я просто нс могу представить, что бы это
могло быть... И вот теперь жалованье показалось вам слишком боль¬
шим! Нам еще никогда не приходилось встречать такую девушку, как
вы, Люсиль! Уверяю вас, вы совершенно необычная! — Она рассмея¬
лась, и смех се, легкий и непринужденный, резко контрастировал с
напряженной скованностью стоявшей перед ней девушки.
Люсиль была в восторге от разговора.
— Необычная? Что вы имеете в виду, мэм?
— Ну, я только что это объяснила, дорогая. И я категорически от¬
казываюсь уменьшить ваше жалованье, поскольку это будет уже чис¬
тейшей эксплуатацией. На самом деле, если вы вдруг передумаете и
попросите прибавки...
— О нет, мэм... просто мне хотелось бы, чтобы я могла еще что-то
сделать для вас... для всех вас...
— Люсиль! Вы ведь и так уже работаете на нас, разве нет? Вы за¬
ботитесь о наших детях. Что может быть важнее этого?
— Но я Имела в виду нечто большее... я имела в виду более...
— Глупости, Люсиль, — перебила ее миссис Кристиансен. — Если
'люди, у которых вы работали раньше, были не столь... дружелюбны,
как мы, это вовсе не значит, что вы должны ради нас расшибаться в
лепешку. — Она замолчала, ожидая, что теперь девушка уйдет, но та,
явно озадаченная, продолжала стоять возле стола.
— Мы с мистером Кристиансеном очень, очень довольны вами,
Люсиль.
— Благодарю вас, мэм.
Она вернулась к играющим в комнате детям. Она не сумела ничего
объяснить миссис Кристиансен. Ей бы нужно вернуться и рассказать,
что она чувствует, рассказать о своей матери, о том, как она долгие
месяцы боялась самой себя, о том, что она никогда не осмеливалась
хоть немного выпить или даже выкурить сигарету... и благодаря тому,
что она просто живет вместе с их семьей в этом чудесном доме, она
снова прекрасно себя чувствует... Если бы она все это рассказала, воз¬
можно, она почувствовала бы облегчение. Она направилась было к две¬
ри, но ее остановило опасение, что она может помешать или что
миссис Кристиансен покажется скучной ее история, история простой
девушки-прислуги. И весь остатрк дня невысказанная благодарность
давила неимоверной тяжестью в груди.
До часа ночи она просидела в своей комнате с зажженным светом.
Теперь у нее были сигареты, и, хотя она позволяла себе выкуривать по
вечерам всего три штуки, даже этого было достаточно, чтобы кровь,
488

пульсируя, начинала звенеть у нес в ушах, мысли рассеивались, а сама
она полностью погружалась в свои героические мечты. И когда все три
сигареты были уже выкурены, а ей хотелось еше, она встала, ощущая
в голове необыкновенную легкость, и убрала пачку в верхний ящик,
чтобы уберечься от соблазна. Задвигая ящик, она заметила на коробке
с носовыми платками две двадцатидолларовые купюры, полученные от
Кристиансенов. Она взяла их и снова села.
Она оторвала картонную спичку от книжечки, зажгла ее и присло¬
нила горящим концом вниз, к краю пепельницы. Медленно она за¬
жигала одну за другой спички и складывала их в хорошо продуманном
порядке — чтобы получился маленький мерцающий, находящийся под
се полным контролем костер. Когда спички кончились, она разорвала
на мелкие кусочки картонную книжечку и не спеша подложила их в
огонь. Наконец она взяла двадцатидолларовые купюры и не без неко¬
торого усилия порвала на такие же мелкие кусочки. Их она тоже об¬
рекла на сожжение.
Миссис Кристиансен не поняла ее, однако если бы она. увидела
это, то, возможно, и поняла бы. Но даже этого было мало. Точно так
же ей было мало просто преданной службы. Этого можно ожидать от
кого угодно за деньги. Но ведь она не такая, как все, она необыч¬
ная, разве миссис Кристиансен сама не сказала ей об этом? Потом
она вспомнила и другие слова миссис Кристиансен: «Мы с мистером
Кристиансеном очень, очень довольны вами, Люсиль».
Тут она непроизвольно встала, не в силах сдержать счастливой улыб¬
ки. Она чувствовала себя просто могучей и неуязвимой благодаря силе
своего ума и положению в доме. «Мы с мистером Кристиансеном очень,
очень довольны вами, Люсиль». Теперь для полного счастья ей не хвата¬
ло только одного: ей нужно было проявить себя в критической ситуации.
Вот если бы какая-нибудь вселенская катастрофа, вроде тех, о ко¬
торых она читала в Библии... «И разверзлись хляби небесные». Так, ка¬
жется, об этом написано в Библии. Она представила себе бурлящие
волны, со всех сторон атакующие особняк, поднимающиеся все выше
и выше, почти до самых окон детской. Она спасла бы детей и приплы¬
ла с ними в безопасное место, где бы оно ни находилось.
Она беспокойно заходила по комнате.
Или если бы вдруг началось землетрясение... Она бросилась бы в
дом, не обращая внимания на рушащиеся стены, и вытащила детей
наружу. И, возможно, вернулась бы за каким-нибудь пустяком вроде
оловянных солдатиков Ники или набора красок Элоизы и погибла бы'
под развалинами. Вот тогда Кристиансены действительно оценили бы
ее преданность.
Или если бы начался пожар... У кого угодно может случиться пожар.
Пожары — вещь совершенно обычная, и для них не нужно ждать гнева
Божьего или иного вмешательства высших сил. Для того чтобы начался
ужасный пожар, вполне достаточно бензина из гаража и спичек.
489

Она спустилась вниз и прошла через внутреннюю дверь, которая вела
в гараж. Бочка была трех футов в высоту и полна до краев, так что, если
бы Люсиль не вдохновляла мысль о необходимости и важности того, что
она совершает, она ни за что нс смогла бы перетащить ее через порог
гаража, да и домика тоже. Она покатила бочку через двор — она видела
раньше, что так перекатывают бочонки с пивом и мусорные баки. Бочка
катилась по траве совершенно бесшумно, и только на мощенной камнем
дорожке раздался глухой грохот, затерявшийся в ночи.
Все окна в доме были темны, но даже если бы они горели, Люсиль
все равно не обратила бы на это внимания. Ее нс остановило бы даже
появление здесь, у фонтана, самого мистера Кристиансена, она ско¬
рее всего просто не заметила бы его. А если бы и заметила — разве она
не собиралась совершить благородный поступок? Нет, она не видела
ничего, кроме дома и лиц детей — там, в комнате наверху.
Она отвинтила крышку и полила бензином угол дома, потом, отка¬
тив бочку дальше, плеснула еще — и так, пока не добралась до самого
дальнего угла. Затем она чиркнула спичкой и пошла обратно, дотра¬
гиваясь до облитых бензином мест. Даже не оглянувшись назад, она
отправилась к домику для прислуги, чтобы оттуда наблюдать за про¬
исходящим.
Языки пламени сначала были прозрачными и стремительными, затем
они пожелтели и стали отливать красным. По мере того как Люсиль смот¬
рела на пламя, все напряжение, скопившееся в ее теле и мозгу, постепен¬
но стало спадать, словно вытекая наружу, и покинуло ее навсегда. Теперь
ее тело и рассудок освободились для того добровольного напряжения,
которое испытывает спортсмен перед выстрелом стартового пистолета.
Она подождет, пока языки пламени поднимутся выше, до самых окон
детской, чтобы опасность была максимальной, и только тогда бросится
в дом. Улыбка, напоминающая улыбку святой, играла у нее на губах, и
всякий, кто увидел бы ее стоящей на пороге дома, с лицом, озаренным
мерцающим светом, без сомнения, признал бы ее очаровательной моло¬
дой женщиной.
Она подожгла бензин в пяти местах, и теперь пять языков пламени
охватывали дом, словно пальцы теплой, мерцающей, нежной и заботли¬
вой руки. Люсиль улыбнулась, сдерживая себя. Затем раскалившаяся
бочка с бензином с оглушительным пушечным грохотом неожиданно
взорвалась, на мгновение осветив все вокруг.
И, словно это был сигнал, которого она только и дожидалась, Люсиль
решительно бросилась вперед.

Еше один мост на пути
Машина, в которой ехал Меррик, была с откидным верхом, что улуч¬
шало обзор. Хотя до моста оставалась еще целая миля, Меррик заметил
стоявшего на мосту человека. Машина летела на большой скорости, и
расстояние между ними стремительно сокращалось. «Совсем как в филь¬
мах Бергмана, — подумал Меррик. — В руке у человека пистолет. Когда
машина приблизится к мосту, он в меня выстрелит и не промахнется.
Меня ранит в грудь, а может, и в голову». Меррик не спускал глаз со
скрюченной фигуры на мосту: мужчина стоял облокотившись о перила.
С одной стороны, Меррика не покидало гнетущее ощущение надвигав¬
шейся опасности, с другой — фигура на мосту была единственной на фоне
окружающего пейзажа и, естественно, притягивала взгляд. Дорога бежа¬
ла по южноитальянской Ривьере. Слева лежало ясно-голубое Средизем¬
ное море, справа — зеленые оливковые рощи, явно не избалованные
влагой. Они беспорядочно тянулись по склонам холмов до скалистого
подножия гор. Дорога проходила под мостом, поднимавшимся над ней.
на высоту трехэтажного дома.
Вот уже и мост. Мужчина продолжал стоять все в той же неподвиж¬
ной позе; лишь легкий ветерок шевелил его черные волосы. Опасность
миновала.
И тут сквозь рокот встречного грузовика Меррик услышал слабый
глухой звук, точно позади машины упал мешок с песком.. Меррик
оглянулся и чуть приподнялся.
—	Стой! — закричал он своему шоферу.
На' дороге, в том месте, где она ныряла под мост, лежало что-то
темное. Меррик оглянулся как раз в тот момент, когда грузовик на¬
ехал на темный предмет левой парой своих сдвоенных колес. Взвизг¬
нули тормоза, и грузовик остановился; из него выскочил водитель.
Меррик закрыл глаза.
—	Что случилось? — спросил шофер Меррика, сорвал свои солнце¬
защитные очки и оглянулся.
—	Человек погиб, — ответил Меррик.
Шофер подрулил к обочине дороги, поставил машину на ручной
тормоз и вышел.
49!

Некоторое время он и водитель грузовика переговаривались между
собой, о чем именно — Меррику не было слышно: он нс выходил из
машины. Водитель грузовика Оттащил тело с проезжей части на траву
у обочины. Очевидно, он объяснял шоферу Меррика, что не мог оста¬
новиться, так как человек спрыгнул прямо под колеса.
— Dio mío1, — проговорил шофер Меррика, садясь обратно в ма¬
шину. — Самоубийство. Еще молодой. — Шофер покачал головой.
Меррик ничего не ответил.
Они поехали дальше.
Минут через десять шофер попытался завести разговор.
— Жаль, что вам не нравится Амальфи.
— Да, наверное... — Меррик был не в настроении разговаривать. Его
итальянский ограничивался запасом основных слов, которым он, впро¬
чем, владел вполне сносно. В Амальфи Меррик провел с женой свой
медовый месяц лет двадцать пять назад. Но какой смысл объяснять это
итальянцу из Мессины, которому самому всего около тридцати.
Они остановились в деревушке, которую Меррик выбрал по карте
еще в Палермо. Служащий туристического агентства, у которого Мер¬
рик осведомился о ней, сказал: «Там очень мило и очень тихо». Вот
почему Меррик остановил свой выбор на этой деревушке. Он позво¬
нил туда из Мессины и забронировал номер с ванной. Шофер отвез
его в гостиницу. Меррик расплатился с ним, дал щедрые чаевые, и
лицо шофера расплылось в довольной улыбке.
— Большое спасибо! Желаю вам приятно провести отпуск. — Пос¬
ле чего он вернулся обратно в Мессину.
Гостиница «Парадизо» оказалась довольно симпатичной, но все
равно не такой, как бы хотелось Меррику. Он понял это спустя две
минуты после того, как осмотрел открытый внутренний дворик гос¬
тиницы с небольшими фруктовыми деревцами и колодцем шестна¬
дцатого века. Красивая плитка на полу, вид из окна на море, точно с
капитанского мостика, — и все же это было не то, чего он хотел.
Меррик провел в гостинице ночь и на следующее утро заказал маши¬
ну, чтобы продолжить путь. Ожидая машину, он просмотрел местную
газету в поисках сообщения о человеке, который бросился с моста.
На второй странице оказалась короткая — всего один столбец— за¬
метка. Погибшего звали Дино Бартуччи, тридцати двух лет, безработный
каменщик; остались жена и пятеро детей (были приведены их имена и
возраст; старшему нет и десяти). Его жена болела, и в течение последних
нескольких месяцев Бартуччи был в безвыходном положении. Он дваж¬
ды заявлял друзьям: «Если я умру, государство, по крайней мере, будет
выплачивать моей жене и детям небольшую пенсию».
Меррик знал, сколь ничтожно мала такая пенсия. Это был акт че¬
ловеческого отчаяния: бедность, больная жена, голодные дети, отсут¬
1 Боже мой (ит.).
492

ствие работы. Меррик подумал о том, что, как только увидел человека
на мосту, сразу же почувствовал дыхание смерти/однако ожидал, что
она подстерегает именно его.
Меррик сел в машину с другим шофером. В час они уже были в
Амальфи, где остановились перекусить. Шофер ушел с тысячью лир,
которые Меррик дал ему на еду. Сам же Меррик пообедал на террасе
гостиницы, откуда открывался вид на море. Он обедал здесь пару раз
с Хеленой, но старался не думать об этом сейчас, пока неторопливо
поглощал вкусную еду. Он нашел, что пребывание в Амальфи не вы¬
зывает в нем мучительных воспоминаний. Да и с чего им быть? Той
гостиницы, в которой они останавливались, уже нет. Ес снесло в одну
из зим оползнем, вызванным затяжными дождями. Гостиницу, конеч¬
но, отстроили заново и, как сказали Меррику, придали ей прежний
вид. Но он не верил, что можно все восстановить. Наверняка что-то
изменилось (планировка, например). Да и невозможно вернуть каждый
камень, каждое дерево на свое место. Но даже если предположить, что
гостиница осталась такой же, Меррик и тогда не пошел бы туда. Он
понимал: память за четверть века исказила и приукрасила все, о чем
он помнил, и встреча с реальностью только разочарует его, окажется
ненужной и болезненной.
Меррик плотно пообедал, затем в кафе на центральной площади
выпил кофе с рюмкой бренди. И около пяти они продолжили путь.
Следующим местом, где они остановились, был Позитано — неболь¬
шой городок. Был вечер, и огромный оранжевый диск солнца уже опус¬
кался в море за лиловым горбом Капри. Меррику казалось, будто он
слышит, как солнце шипит, касаясь воды. Но это шумели волны, плес¬
каясь внизу о скалы. Хотя Позитано действительно уютно расположился
в изгибе гор — дома громоздились друг на друга, точно скамьи гигантско¬
го амфитеатра, сценой для которого служи. раскинувшееся напротив
море, — Меррик нашел его не более привлекательным, чем любой из
полудюжины городков и селений, которые он повидал до этого. Тем нс
менее Меррик объявил шоферу, что переночует здесь. Шофер был не¬
сколько удивлен, потому что до этого Меррик сказал ему, будто направ¬
ляется в Неаполь или в Рим. Но Меррик объявил, что заплатит, как если
бы они доехали до Рима, и это удовлетворило шофера.
—	Я знаю, где здесь лучшая гостиница. Хотите, отвезу вас туда?
Меррику не хотелось принимать решение сразу.
—	Нет, проедем сначала по городу.
Дорога огибала городок, проходя над верхним ярусом амфитеатра.
В самом городке не было дорог, только лестница и спускающиеся тро¬
пинки.
—	Может, сюда? — спросил Меррик, указывая на гостиницу слева.
Черная кованая вывеска на белом фасаде гласила: «Отель «Орланда-*.
—	Как скажете. — Водитель вырулил на стоянку перед гостиницей.
Из дверей вышел посыльный.
493

Возможно, гостиница была без претензий, но выглядела дорогой, и
Меррик рассчитывал, что, по крайней мерс, она будет чистой, а обслу¬
живание — хорошим. Меррик расплатился с водителем и дал ему чаевые.
В номере Меррик разделся и принял горячую ванну. Затем надел
халат и заказал в номер полбутылки шампанского. Выпив шампанско¬
го, он заставил себя написать открытки в Нью-Йорк сестре и племян¬
нице — обе беспокоились о нем. Обеим он написал одно и то же:
«Провожу приятно время, отдыхаю, как и было предписано. Скоро
навету о Мюнхене Денизов. Надеюсь, у вас все в порядке. Обо мне не
беспокойтесь. С любовью — Чарльз».
Доктора советовали ему отдыхать днем два часа в постели. Мер¬
рик следовал их предписаниям до Палермо, но последние три дня пе¬
рестал. Четыре месяца назад его жена Хелена и их единственный сын,
их единственный ребенок Адам, разбились в автомобильной катастро¬
фе в Нью-Джерси. Машину вел Адам. Меррик поначалу держался
стойко. Срыв произошел месяца три спустя. Неожиданно он перестал
ходить на работу в контору своей фирмы «Меррик текстил инк.» в
Уайт-Плейнз. Не потому, что чувствовал себя настолько плохо, как,
возможно, считали доктора. Просто он неожиданно понял, что его
присутствие на работе ничего не меняет. Текстильная фабрика про¬
должала выпускать продукцию с тем же успехом без него, как и при
нем. Его сестра Уинн погостила в его доме в Уайт-Плейнз недели две,
но у нее была своя семья, и она не могла оставаться с ним до беско¬
нечности. Ее присутствие в опустевшем доме как-то поддерживало
Меррика, но не могло избавить от гложущей душу печали. Хотя он й
делал вид, чтобы успокоить Уинн, будто чувствует себя лучше. Он
похудел, и это несмотря на то, что заставлял себя есть как обычно.
Меррик не подозревал, что так сильно любит Хелену, просто не мо¬
жет жить без нее. Потеря жены, а с ней и потеря сына, едва закончивше¬
го колледж, едва отбывшего воинскую службу, едва женившегося, едва
начинавшего самостоятельную жизнь, — этого было достаточно, чтобы
поколебать в нем веру во все, чем он жил прежде. Такие жизненные цен¬
ности, как трудолюбие, честность, дружба, вера в Бога, сделались вдруг для
него далекими и абстрактными. Смысл его жизни, цель существования
стали зыбкими, призрачными, тогда как тела его жены и сына на отпева¬
нии были осязаемы и тверды как камень. Меррик понимал, что миллионы
людей до него испытывали то же, что и он. В его переживаниях не было
ничего необычного. Все это люди называют одним словом «жизнь». Смерть
двух близких ему людей и то, что с этим связано... Доктора порекомендо¬
вали Меррику спокойный отдых в Европе, выяснив, что у Меррика есть
друзья в Лондоне, Риме и Мюнхене и что они готовы принять его.
Хотя судно, на котором плыл Меррик, направлялось в Геную, он
сошел в первом же порту — в Лиссабоне — и пересел на другое суд-
494

но, следовавшее в Палермо. Мартины, жившие в Римс, хотели, что¬
бы он погостил неделю в их большом доме на Виа Аппиа-Антика, но
Меррик собирался остановиться у них только на одну ночь под пред¬
логом, что Денизы ожидают его в Мюнхене раньше, чем он Предпо¬
лагал. Денизы жили в Цюрихе и собирались в Мюнхен специально,
чтобы встретиться с ним. Из Мюнхена они должны были отправить¬
ся на машине в Венецию, а затем в Югославию, на побережье.
Меррику сообщили, что ужин в гостинице подают в восемь. В по¬
ловине восьмого он вышел в сад, раскинувшийся за террасой, все столи¬
ки на которой были уже накрыты к ужину. Сад тускло освещался свечами,
стоявшими в стаканах на низкой каменной ограде и на камнях, лежав¬
ших в траве. Сад был «диким», неухоженным, если его вообще можно
было назвать садом. Но едва Меррик увидел его, как был очарован. Сле¬
ва за невысоким деревцем стояла скамья-качалка, на которой сидела мо¬
лодая пара, а перед ними — маленький столик с напитками. Больше
никого в саду не было. Далеко позади, ставшие черными после захода
солнца, виднелись очертания высоких гор, казавшихся очень близкими,
точно ограда сада. Свет свечей дрожал на лицах сидевших на скамейке,
как на лицах детей, собравшихся вокруг зажженной внутри пустой тык¬
вы на празднике Хеллоуин. Меррик решил, что это молодожены. Что-то
в них подсказывало это. Не близость между ними — они даже не каса¬
лись друг друга, — но исходившее от них ощущение тихого счастья, их
молодость.
Заиграла гитара. Казалось, звуки лились откуда-то снизу, где лужай¬
ка упиралась в темную стену деревьев и кустарников, хотя там и не было
ничего, ни огонька. Гитара играла одна, однако ее звучание было таким
богатым и насыщенным, что казалось, играют одновременно три инстру¬
мента. Мелодия скользила легко и плавно. Она была протяжной и при¬
чудливой. Время от времени гитарист трогал басовую струну, и тогда
Меррику казалось, что в такт ей вибрирует его душа. Скорее всего это был
популярный медленный фокстрот, что представлялось Меррику все бо¬
лее очевидным, — едва ли какая-нибудь известная ария из оперы вели¬
кого композитора. Меррик глубоко вздохнул. Когда он и Хелена были в
Амальфи, там играли эту же мелодию. Меррик никогда больше не слы¬
шал ее с тех пор. Ни он, ни Хелена нс поинтересовались, как она назы¬
вается, и не позаботились приобрести запись, которую могли бы взять с
собой в Штаты. Ее тоже играли по вечерам на гитаре в их гостинице. Они
знали, что услышат ее снова, точно некую птицу, которая поет на закате,
и им также не нужно было узнавать ее названия, чтобы потом попросить
музыканта исполнить ее для них, — она звучала сама.
За ужином Меррик сидел один за столиком, предназначенным для
четверых. Стол находился возле балюстрады террасы, справа от него под¬
нималась бугенвиллея, бледно-лиловая ветка которой лежала на перилах
и едва не касалась белой скатерти рядом с его рукой. Меррик оглядел
своих соседей по ужину. В основном это была молодежь. Он заметил
495

молодоженов, все так же поглощенных друг другом и болтавших за сто¬
ликом в центре террасы.
В самом конце террасы, в углу, за столиком сидела женщина со свет¬
ло-каштановыми волосами, хорошо одетая, явйо американка. Она была
одна. Меррик прищурился, разглядывая ее, затем оглядел угол террасы
позади женщины, напомнивший ему такой же угол террасы гостиницы
в Амальфи. Там тоже росла бугенвиллея. Но в остальном эта гостиница
ничем не походила на гостиницу в Амальфи. Не походила — и все же чем-
то напоминала. К примеру, там тоже был запущенный сад, в состоянии,
близком к дикой природе. И тут Меррик понял, что нашел наконец то
место, которое искал.
—	Закончили, синьор?
Тарелка Меррика с антипасто1 была убрана, и улыбчивый офици¬
ант, которому на вид было не больше шестнадцати, подал ему боль¬
шое блюдо с феттучини1 2, чтобы Меррик сам положил себе, сколько
захочет. Затем были поданы жареная телятина, овощи и большая кор¬
зина с фруктами, из которой Меррик выбрал грушу, и, наконец, де¬
серт. Меррик попросил кофе, который ему принесли в сад, и выпил
его, стоя у ограды, хотя были свободны и скамья-качалка, и две дру¬
гие скамьи.
В сад вышла женщина со светло-каштановыми волосами. Меррик
заметил у нее в ушах маленькие сережки. Она щелкнула несколько раз
зажигалкой, пытаясь прикурить сигарету, но зажигалка лишь искрила.
— Позвольте? — Меррик направился к ней, вынимая на ходу сво¬
бодной рукой свою зажигалку.
— О!.. Я вас не заметила. Спасибо.
Она совершенно не походила на Хелену, хотя там, на террасе, Мер¬
рик нашел какое-то сходство. Точно это Хелена сидела в углу террасы
в гостинице в Амальфи.
— Вы .только что приехали, не так ли? — спросила она приветли¬
во. Вокруг ее синих глаз он разглядел лапки морщинок. Лицо было
загорелым.
— Да. А вы здесь давно?
—	Пять недель. Я приезжаю сюда каждый год. Я занимаюсь живо¬
писью в школе искусств. Так, увлечение. Вы обязательно должны за¬
глянуть в нашу школу. Приходите до половины двенадцатого. Потом
она закрывается, мы все уходим на набережную обедать.
Меррик слабо кивнул.
—	.Спасибо за приглашение. Непременно зайду. — Немного поко-,
лебавшись, он вернулся в гостиницу.
На следующее утро он прошел мимо художественной школы, рас¬
полагавшейся в старинном здании с массивными воротами, за кото¬
1	салат (ит.).
2	лапша (ит.).
496

рыми был виден внутренний дворик, но не вошел. Он проследовал
дальше, постоял некоторое время на берегу, глядя на воду и купаль¬
щиков, затем купил в газетном киоске «Нью-Йорк тайме» и лондон¬
скую «Таймс*г~Меррик читал их, сидя на низком цементном парапете,
когда к нему подошел какой-то мальчик и спросил, не желает ли он
почистить туфли.
Меррик оглядел мальчика и улыбнулся.
—	Почистить? Эти туфли? — Меррик носил темно-синие сандалеты.
Мальчик тоже улыбнулся. Его светло-голубые, штаны были грязны
и разодраны на колене.
—	А что, спросить нельзя?
—	Где же твоя шетка и все остальное? — добавил Меррик. — Чем
ты собираешься чистить?
—	Тут, — сказал мальчик и хлопнул по пакету, в котором явно
ничего не было. — Всего пятьдесят лир. Почти задаром.
Меррик рассмеялся.
—	Лучше я куплю тебе мороженое. Вот... — Он достал из кармана
всю мелочь. — Как раз пятьдесят лир. — Меррик встал, точно пови¬
нуясь какой-то неведомой силе. — Пойдем, купим мороженое.
Они направились к стоявшей на набережной мороженщице. Маль¬
чик скакал вокруг Меррика, точно был на невидимой привязи. Мер¬
рик купил ему двойную порцию шоколадного мороженого,— рот
мальчика тут же окружила широкая коричневая кайма.
—	Где вы живете в Америке?.. Зачем приехали?.. Надолго?.. А ма¬
шина у вас есть?.. А лодка?.. А жена?.. А дом у вас в Америке боль¬
шой?.. А сколько вам лет?..
Меррик отвечал на все вопросы с улыбкой, даже когда мальчик
спросил его о жене.
Мальчик проводил его до почты, куда Меррик зашел, чтобы отпра¬
вить письмо в «Меррик текстил», а потом и до гостиницы. Меррик был
очарован его непосредственностью и полной раскрепощенностью: по
пути мальчик остановился, чтобы помочиться, и сделал это прямо на
обочине, даже не зайдя за дерево. Меррик уже собирался пригласить
мальчика в гостиницу, угостить лимонадом и пирожным, но потом ре¬
шил, что делать этого не стоит. Увы! — он не был столь же свободен
от условностей, как этот ребенок. Мальчик чем-то напоминал ему ма¬
ленького доверчивого щенка, каким-то чудесным образом выучивше¬
гося говорить.
В.тот вечер Меррику еще больше понравился отель «Орландо». Гита¬
ра, снова играла красивую мелодию. Меррик был настолько погружен в
свои мысли о Хелене, что едва слышал официанта, когда тот обращался
к нему, и отвечал лишь жестами. Он выпил кофе за столиком.
—	Добрый вечер! Сегодня у нас намечается партия в бридж. Не хоти¬
те присоединиться? Кроме меня будут еще супруги Джифорд. Вы с ними
уже знакомы? — Это была женщина со светло-каштановыми волосами.
497

Меррик посмотрел на нее прищурившись, так, словно она была да¬
леко, за тысячу миль, а не стояла возле его стола. Ее голос звучал тихо.
Меррик не мог вспомнить, что она сказала. Наконец он встал.
—	Добрый вечер! Я...
—	Вам нездоровится?
—	Нет, все нормально.
—	Многие себя здесь неважно чувствуют в первые дни, — улыбну¬
лась она.
—	Да. Я проходил мимо художественной школы, но не зашел,—
сказал Меррик, решив, что она говорит о школе.
—	Ну, зайдете в другой раз. Так как вы относитесь к бриджу?
Перед глазами Меррика внезапно промелькнула картина самоубий¬
ства на мосту, и он снова закрыл лицо рукой.
—	Нет, спасибо. Я нс играю, — ответил он вежливо.
Лицо женщины выразило удивление.
—	Ладно. Не беда. Простите. — Она слабо улыбнулась и ушла.
На следующий день Меррик вышел из гостиницы лишь после полу¬
дня. Мальчик снова был на берегу. Он болтал с молодой парой, на вид
англичанами, но, увидев, Меррика, махнул им рукой и бросился к нему.
— Здрасьте! Что вы сегодня делали?./Почему вас не было утром?..
Сколько стоит ваша рубашка?.. А где вы родились в Америке?..
Они шли по берегу, собирая красивые камешки и кусочки цвет¬
ной черепицы, отшлифованные водой. Мальчик поболтал с рыбака¬
ми, сидевшими на песке и чинившими длинные, цвета ржавчины,
сети. Рыбаки называли его то Зеппе, то Джузеппе, смеялись и под¬
мигивали Меррику, когда обращались к нему. Но Меррик мало что
понимал из того, что они говорили, — это был диалект. Зеппе был
босой и худой, но его глаза и улыбка — Меррик видел это — лучи¬
лись жизненной силой, свойственной людям, которых не может сло¬
мить нужда. Меррик подумал о детях погибшего Бартуччи. Наверняка у них
такие же глаза, только теперь нет улыбки. Меррик решил послать вдове
немного денег. Он запомнил название городка на юге, где она жила. Мож¬
но послать денежный перевод, не указывая, от кого деньги. Эта мысль
понравилась ему.
— Зеппе, — сказал он, когда, оставив рыбаков, они направились даль¬
ше. — Не хочешь сегодня вечером поужинать со мной в гостинице?
— Ух ты! — Зеппе остановился, молитвенно сложил руки и лучезарно
улыбнулся. — Mamma mía, еще бы!
— Но тебе придется вести себя тихо, не шуметь за столом. Кстати, у тебя
не найдется чистых штанов?
—	Конечно! У меня есть дома настоящий костюм.
—	Надень его. Ужин в восемь. Не слишком поздно для тебя?
—	Поздно?! — фыркнул Зеппе и рассмеялся.
В тот вечер Меррик вышел в половине восьмого, боясь, что Зеппе
может прийти раньше. Так оно и случилось. Мальчик надел новый
498

коричневый костюм, великоватый для него, но туфли были стоптан¬
ными и нечищенными. Его расчесанные на пробор черные волосы еще
хранили следы расчески.
—	Здрасьте! — громко сказал он Меррику, но его глаза бегали по
сторонам, он был явно в восторге от увиденного.
—	Здравствуй! — ответил Меррик. — У нас еще есть время выпить
лимонада. Пошли в сад!
Меррик разыскал официанта и заказал стакан лимонада и рюмку чин-
зано. В саду мальчик продолжал громко болтать, таращась по сторонам,
но Меррик не слушал его. Чуть приподняв голову, он наслаждался гита¬
рой и задумчиво глядел на скрытую за деревьями скамейку-качалку, на
которой снова сидели молодожены. Мальчик, казалось, не замечал это¬
го. Он жадно пил лимонад и болтал.
За ужином Зеппе ел с аппетитом и попробовал вина Меррика. Он
заявил, что, когда вырастет, станет управляющим. Мальчик с охотой
согласился отведать предложенный Мерриком второй десерт, после
чего, прижав руки к животу и закрыв глаза, простонал: «Ой!» — хотя
выглядел вполне’здоровым. Меррик пил кофе и курил. Они засиде¬
лись за ужином, терраса была почти пуста.
—	Можно, я схожу в туалет? — спросил мальчик.
—	Конечно. Видишь ту дверь? — Меррик показал, но поняв, что
ошибся, покачал головой и показал на нужную дверь. — Там на двери
должна быть табличка «для синьоров», а не «для синьор».
Зеппе улыбнулся и ушел.
Он отсутствовал, как показалось Меррику, совсем недолго, хотя Мер¬
рик и не был уверен и даже машинально посмотрел на часы, словно это
могло ему что-то сказать, ведь он не знал, когда именно мальчик ушел.
Просто когда Меррик оглянулся, тот уже возвращался назад.
—	Можно мне сигарету? — Это было второе, что попросил у него
Зеппе.
—	Боюсь, что нет, — ответил Меррик, отказывая во второй раз. Прав¬
да, будь они на улице, он дал бы мальчику сигарету. — Почему бы нам не
прогуляться?	/	~
Они вышли на дорогу. Зеппе молчал, словно так действовала на
него темнота.	х
—	Где ты живешь? — спросил Меррик.
—	Там. — Зеппе махнул назад.
—	Тогда пошли в ту сторону. Уже поздно. — Меррик повернулся.
Когда они снова подошли к отелю «Орландо», Зеппе помахал ру¬
кой и сказал:
—	Увидимся завтра на берегу. До свидания!
—	До свидания, — попрощался Меррик.
—	Grazie!1
’ Спасибо! (um.)
499

—	Prego!1
Меррик вернулся в гостиницу. Когда он проходил через вестибюль,
управляющий, усатый мужчина, на вид лет около сорока, оклик¬
нул его:
—	Синьор Меррик. — Он отвел Меррика в угол вестибюля. Но, пре¬
жде чем успел что-либо сказать, к ним подошла белокурая итальянка
с большим бюстом и обратилась к Меррику:
—	Извините, синьор, но мы не пускаем в наш отель уличных маль¬
чишек. Ни под каким видом.
—	Синьор... Подожди, Элеонора! Piano, piano2. Дай я поговорю сам.
Мы ведь еще не уверены.
—	Нет, уверены! — возразила Элеонора.
— Синьор, — продолжал управляющий, — только что у нас была
совершена небольшая кража.
Теперь к ним присоединилась и американка со светло-каштановы¬
ми волосами.
— Здравствуйте. Послушайте... Я не хочу никого обвинять, но моя
золотая пудреница, моя зажигалка...
— И еще пятьдесят тысяч лир, — вставила Элеонора.
—	Все это было у меня в этой сумочке, — сказала американка, по¬
казывая Меррику декоративную сумочку. — Я заметила пропажу пару
минут назад. Сумочка весь вечер была при мне, если не считать тех
двух минут, когда я оставляла ее на столике в дамской уборной.
— Ловкий воришка. Он положил камешки для веса, — заметила
Элеонора. — Покажите их.
— Это правда, — кивнула американка и слабо улыбнулась. Кам¬
ни с пляжа.
Меррик заглянул в открытую сумочку и увидел несколько кусочков
черепицы, какие они с Зеппе собирали днем на берегу.
— Этот мальчик отходил от вас этим вечером? Он ходил в туалет? —
спросила Элеонора. — Ходил, я видела. Он вставал из-за стола. Я знаю
этого мальчишку. Он хулиган. Его зовут Зеппе. Как же его фамилия? —
Она нахмурилась так, словно еще немного — и фамилия всплывет в ее
памяти. Посмотрела на управляющего, затем на Меррика. — Где он
живет?
—	Не знаю. — Меррик, пожав плечами, убежденно добавил: — Я уве¬
рен, он ничего не крал.
Однако уверения Меррика не возымели действия — управляющий
пошел к стойке звонить в полицию. Белокурая итальянка продолжа¬
ла громко рассуждать об уличных мальчишках и о приличных гости¬
ницах; американка была огорчена пропажей золотой пудреницы, но на
Меррика не сердилась.
* Пожалуйста! (нт.)
- Тише, тише (ит.).
500

—	Я, конечно, сделаю все, что смогу, — пообещал ей Меррик.—
Обязательно. — Хотя он не имел ни малейшего представления о том,
что может сделать для нее.
Разговаривая, Меррик и американка вышли в сад. Оба выпили по
рюмке бренди. Меррик поперхнулся, ощутив неприятную острую го¬
речь во рту. Он старался внимательно выслушать женщину. Но то, о
чем она говорила, было малозначительным. Казалось, оба ждали чего-
то. Когда Меррик наконец посмотрел на часы, была полночь.
Управляющий вышел к ним, чтобы сообщить, что полиция наведа¬
лась в дом родителей мальчика, но тот еще не возвращался.
—	Его фамилия Дел’Изола. Он живет на Чита-Морта. — И махнул
рукой в сторону района в верхней части города. — Синьора, мне очень
жаль. Придется подождать до утра. — Управляющий вежливо улыбнул¬
ся и вышел.
Следующее, что помнил Меррик, — это горячая ванна, которую он
принял. Он не мог поверить. Нет, это абсурд какой-то. Камни! Их может
подобрать на берегу кто угодно. Конечно, такую уловку мог предпринять
лишь взрослый опытный вор.
На следующее утро в десять часов, когда Меррик вышел из номе¬
ра, управляющий, которого он встретил в коридоре, поздоровался с
ним и сообщил:
—	Мальчишка уже дома. По словам матери, он вернулся вчера
ночью, очень поздно. Естественно, они все отрицают. Ни денег, ни
пудреницы — ничего. Они заодно, вся семейка. — Он покачал рукой,
ладонью вниз. — Полиция, естественно, обыскала дом.
—	Вот видите, — сказал Меррик спокойно. — Мне жаль, что это
случилось, но вы сами можете убедиться: Зеппе не виноват.
Губы управляющего разжались, но он ничего не сказал.
Меррик направился дальше. В вестибюле портье протянул ему те¬
леграмму, которая, по его словам, только что пришла. Она была от
Денизов.
Успокойтесь. Никуда не опаздываете. Мы еще в Цюрихе. Мюнхен пе¬
реслал телеграмму. Увидимся Мюнхене. Любовью. Бетти — Алекс.
Должно быть, .он телеграфировал им, что опоздает в Мюнхен, по¬
думал Меррик. Но когда именно послал телеграмму, -вспомнить так и
не смог. Он помнил только охватившее его несколько дней назад силь¬
ное желание отложить все встречи и побыть в «Орландо» подольше.
Меррик зашел в небольшой городской банк и поменял две тысячи
долларов в дорожных чеках на лиры. Затем отнес деньги в почтовое от¬
деление и отправил четыре перевода, соответствовавших пятистам дол¬
ларов каждый, в маленький город на имя вдовы Дино Бартуччи.
В то утро Зеппе не было на берегу. Меррик перекусил в ресторан¬
чике на нсбережной и около двух заметил Зеппе, спускавшегося по
501

ступенькам лестницы, ведущей на набережную. Мальчик скакал на од¬
ной ноге, держа руки в карманах. Потом он закружил, закрыв глаза,
точно слепой танцор. По этим ужимкам Меррик догадался, что Зеппе
заметил его. Наконец Зеппе приблизился, по-прежнему держа руки в
карманах и настороженно улыбаясь.
— День добрый! — поздоровался Меррик.
— Привет!
— Я слышал, что полиция была у тебя прошлым вечером. И этим
утром.
— Да. Но они ничего не нашли. А иначе и быть не могло! — Его
руки взмыли вверх. — Я ничего не брал. — Глаза Зеппе горели пра¬
ведным гневом.
Меррик улыбнулся и успокоился.
— Нет. Я и не думал, что это ты украл.
— Gesu Maria!1 Полиция в моем доме! — Зеппе огляделся, проверив,
не слушает ли их кто, хотя говорил негромко. Сидевший за ближайшим
столиком мужчина не отрывался от парижской «Геральд трибьюн». —
Никогда еще полиции не было в моем доме. Что вы им сказали?
— Ну... Конечно, не я просил их наведаться к тебе. Это была идея
управляющего. Сядь, Зеппе. Они считают, что это ты украл вещи из
сумочки одной дамы. Я не мог помешать им.
Зеппе что-то проговорил так тихо, что Меррик не расслышал, и
покачал головой.
— Я уже поел. Хочешь чего-нибудь?
Они провели весь день вместе, поездили по городу на кароце1 2 и
постреляли из пневматического ружья в тире на набережной. Прово¬
жая Меррика, Зеппе остановился на последнем повороте дороги, что
вела к гостинице, и, презрительно кивнув в ее сторону, сказал, что
дальше не пойдет.
— О’кей, — согласился Меррик. — Не обращай внимания, Зеппе.
Может, завтра увидимся. — Он зашагал к гостинице.
Этим вечером женщина, которую обворовали, не разговаривала с
Мерриком и даже не кивнула ему. Меррик решил не придавать это¬
му значения. Она непроизвольно связывает его со своей пропажей, и
тут ничего не поделаешь. После ужина Меррик долго сидел в саду
на скамье-качалке, погруженный в свои мысли.
На следующий день Зеппе выглядел необычайно довольным, так
же как и день спустя, когда сообщил, что его отец собирается купить
телевизор.
Меррик, посмотрев на Зеппе, подумал: а что, если и правда — это
он украл деньги и пудреницу? Меррик нахмурился. Нет. Его разум и
сердце противились этой мысли.
1	Господи (ит.).
2	экипаж (ит.).
502

—	Зеппе, ты ведь нс брал деньги из сумочки этой дамы?
Они стояли на берегу, прислонившись к перевернутой рыбацкой
лодке.
—	Нет, — ответил Зеппе, но менее категорично, чем три дня назад.
Меррик нахмурился и с усилием выдавил из себя.
—	Я дам тебе... десять тысяч лир, если ты скажешь мне правду.
Зеппе озорно усмехнулся:
—	Могу я увидеть деньги?
—	Скажи сначала правду.
—	Хорошо. Я украл, — сказал он кротко.
Меррик чувствовал, как ему не хватает воздуха, словно что-то тя¬
желое сдавило грудь. «Я тебе не верю», — мелькнуло у него в голове.
Он не спешил достать деньги.
—	Где же десять тысяч?
—	Я тебе не верю. Докажи, что это ты украл.
—	Доказать? — Озорная улыбка расплылась еще шире. Зеппе нетороп¬
ливо вытащил руку из кармана и, оглядевшись по сторонам, раскрыл ку¬
лак. На ладони лежала губная помада, сиявшая фальшивой позолотой,
хотя и явно дорогая. Корпус ее был украшен маленькими красными кам¬
нями, блестевшими, как граненые рубины. Всем своим видом она, каза¬
лось, говорила, что принадлежит богатой американке — женщине со
светло-каштановыми волосами.
Меррик поверил. Он представил, как Зеппе дома вываливает из кар¬
мана свою добычу. Пятьдесят тысяч лир были тут же где-нибудь спрята¬
ны, а золотая пудреница и зажигалка взяты кем-нибудь из членов семьи,
возможно старшим братом, и проданы в Римс. Меррик, стиснув зубы, по¬
вернулся и зашагал прочь. Он шел медленно. Мальчик тащился следом,
беспокойно спрашивая о чем-то, клянча и дергая Меррика за запястье.
Но Меррик словно не замечал его. Он прошел то место, поворот, где сво¬
рачивают в город. Он шел все дальше по берегу. Наконец Зеппе отстал и
поплелся назад. Меррик остался один.
В тот вечер Меррик сидел в саду допоздна, пока официант, кото¬
рый пришел собирать стаканы из-под догоревших свечей, не напом¬
нил ему, что скоро будут запирать ворота. Меррику было неприятно
возвращаться по коридору гостиницы в свой номер. Это означало для
него заново пережить то мучительное чувство стыда, когда он узнал,
что Зеппе воришка.
Меррик получил с утренней почтой свои четыре денежных пере¬
вода. Конверты были нераспечатаны. На каждом стоял штамп «ЬЕ-
ЕиНйО», что означало в переводе с итальянского «скончался». Может,
перепутали мужа и жену, решил Меррик, хотя на каждом конверте
слово «синьоре» было написано достаточно четко. Меррик направил¬
ся с конвертами на почту.
—	О да, — кивнула женщина в окошечке, в котором принимали
почтовые переводы. — Мы обратили на них внимание этим утром... —
503

Нет, это нс ошибка. Жена тоже умерла. — Она обернулась: — Фран¬
ко! Подойди, пожалуйста, на минуту.
Вышел темноволосый молодой человек, посмотрел на конверты и
кивнул.
—	О да! — Затем посмотрел на Меррика. — Да, синьор. Я действи¬
тельно в курсе. Дело в том, что в этом городе живет моя двоюродная
сестра. Мать отравила газом себя и своих пятерых детей. Это случи¬
лось каких-то два или три дня назад.
Меррик был ошеломлен.
—	Вы уверены?
—	Конечно, синьор. Бюиго’. Штамп «ПЕРиМБО» был проставлен
тем почтовым отделением. Кроме того, моя двоюродная сестра писа¬
ла мне.
— Благодарю. — Меррик собрал свои конверты. Один, два, три,
четыре. Каждый, казалось, был ему оплеухой.
— Синьор, вам нужно получить деньги, — сказала женщина в око¬
шечке. Меррик обернулся. — Что вы будете с ними делать? — задала
она риторический вопрос, улыбнулась и пожала плечами. — Вы знали
эту женщину?
Меррик покачал головой.
— Нет.
Минут через пять он вышел с документом, который позволял по¬
лучить деньги в городском банке. Вернувшись в гостиницу, Меррик сел
в саду. Он пропустил обед и около восьми с неохотой вернулся в гос¬
тиницу, чтобы принять ванну и поужинать. В тот вечер он сказал офи¬
цианту, чго хочет провести ночь в саду, безразлично, закроют ворота
или нет.
— Прохладно, — заметил официант.
— Не очень.
К закату похолодало, но Меррик не обращал внимания. После по¬
луночи он сходил сменил брюки и спортивную рубашку, после чего
вернулся в сад с книгой, но читать не смог. Лишь в саду он почувство¬
вал себя спокойно, так, словно здесь ему открылся смысл жизни или
цель собственного существования. Хотя он и сознавал, что Хелены не
было с ним физически, в то же время ее дух незримо присутствовал в
саду. Нет, Меррику не чудился голос Хелены, но он ощущал ее при¬
сутствие в каждой частичке воздуха, в каждой травинке, в каждом цвет¬
ке, кусте или дереве. Она любила сад так же сильно, как и он.
Впрочем, и сам образ Хелены представал Меррику не столь зримым,
сколь чувственным. Он не думал о ее улыбке, а о добром, приветли¬
вом характере. О крепком здоровье — она каталась на лошади, играла
в теннис, плавала, вплоть до самой гибели. О ее хлопотах по дому —
даже тогда, когда они уже смогли позволить себе держать прислугу,
• Конечно (ит.).
504

Хелена продолжала готовить, и каждый обед не обходился без приго¬
товленных лично ею блюд.
Белокурая итальянка, имя которой Меррик забыл, подошла к нему
и попыталась убедить вернуться в гостиницу.
—	Мне здесь хорошо, — ответил Меррик. — Может, я кому-то ме¬
шаю? — добавил он с вызовом.
.Она сказала, что, мол, боится за его здоровье, что он может про¬
студиться, и поинтересовалась, не случилось ли чего с его номером.
—	С моим номером ничего не случилось. Мне просто хочется по¬
быть в саду, — ответил Меррик.
Спустя некоторое время пошел дождь. Меррик сидел на скамье-ка¬
чалке, над которой был лишь небольшой навес, и его ноги промокли. Но
он не обращал внимания. Какой же сад без дождя! Двое или трое служа¬
щих гостиницы выбегали к нему, чтобы поговорить, и бегом возвраща¬
лись обратно. Когда дождь кончился, вышли пять человек — трое
говорили с Мерриком, а двое просто стояли и с любопытством слушали.
—	Разве я мешаю кому-то? — возразил им Меррик. Это было един¬
ственное, что он сказал, но даже это их явно обеспокоило.
Наконец подошел’ еще один человек, представившийся доктором.
Он присел на скамью рядом с Мерриком и доверительно заговорил с
ним. Но Меррик не слушал.
—	Мне хочется побыть в саду, — объяснил он.
Человек ушел.
Меррик понимал, что последует, если он будет наслаждаться садом
слишком долго. Докурив сигарету, он поднялся, прошел в вестибюль
и попросил счет. Затем отправил Денизам телеграмму о том, что вы¬
езжает в Мюнхен. Снова в путь.

СОДЕРЖАНИЕ
ЭТОТ ТАЛАНТЛИВЫЙ ТОМ РИПЛИ. Роман
Перевод с английского
С. Белокриницкой (гл. 1 — 23), Э. Панкратовой (гл. 24 — 30)	 5
ДВА ЛИКА ЯНВАРЯ. Роман
Перевод с английского А. Васильева	215
РАССКАЗЫ
Когда в Мобиле стояла флотилия
Перевод с английского Г. Леонюк	409
Черепашка
Перевод с английского Г. Леонюк	426
На крыльях надежды
Перевод с английского А. Набирухиной	438
Миссис Афрон, витающая в облаках
Перевод с английского Г. Леонюк	447
Чарующий мир улиток
Перевод с английского М. Ермоловой, В. Тюхина	458
Пустая скворечня
Перевод с английского А. Васильева	465
Героиня
Перевод с английского М. Ермоловой, В. Тюхина	477
Еще один мост на пути
Перевод с английского А. Васильева	491

Хайсмит Патриция
Х12 Два лика января: Детективные романы. — Пер. с англ. —
«Мастера остросюжетного детектива». — М.: Центрполиграф,
1995. — 506 с.
18ВК 5-7001-0182-3
Творчество американской писательницы Патриции Хайсмит, автора около 20 романов и 6-ти
сборников рассказов, лауреата многих престижных премий, присуждаемых в жанре остросюжетной
литера куры, хорошо знакомо нс только читателям, но и любителям кино. Среди наиболее известных
экранизированных романов — «Незнакомцы в поезде», режиссер А. Хичкок.
ББК 84.7 США

Литературно-художественное издание
Патриция Хайсмит
ДВА ЛИКА ЯНВАРЯ
Детективные романы
Редактор Т.Н. Медведева
Художественный редактор А.И. Моисеев
Технический редактор В.Ф. Нефедова
Корректор ОЛ. Левина
ЯР №070243 от 21.11.91 г.
Подписано к печати 31.01.95. Формат 60х84*/м.
Бумага книжно-журнальная офсетная. Гарнитура «Таймс».
Печать офсетная. Усл. псч. л. 29,76. Уч.-изд. л. 38,45.
Тираж 50 000 (1-й завод 1-30 00и) экх
Заказ № 2027
Торгово-издательское объединение’«Цснтрпалиграф» ~
127018, Москва, Октябрьская ул., 18
ГИПП «Нижлолиграф», 603006, Нижний Новгород,
Варварская ул., 32