ЖУРНАЛИСТИКА
В БУРЖУАЗНОМ
ОБЩЕСТВЕ
ИЗДАТЕЛЬСТВО «МЫСЛЬ»
МОСКВА 1976

Ж91
РЕДАКЦИИ НАУЧНОЙ
И УЧЕБНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
ВПШ и АОН при ЦК КПСС
Под редакцией
доктора филологических наук
профессора Я. И. ЗАСУРСКОГО
Книга подготовлена коллективом научных
сотрудников кафедры истории зарубежной печати и
литературы факультета журналистики МГУ. Ее
авторы: доктор филол. наук профессор Я. Я. Засур-
ский — «Введение» и «Заключение»; канд. ист.
наук Е. Ч. Андрунас, канд. филол. наук В. Е.
Аникеев, доктор ист. наук профессор С. И. Беглов —
«Капитал и журналистика»; канд. филол. наук
Ю. М. Власов — «Буржуазное государство и
журналистика»; канд. ист. наук Ю. Я. Орлов, канд.
филол. наук И. В. Урина — «Политические партии,
церковь и журналистика».
^ 61001-186 IIQ^
Ж004(01)-76 П8-?6
© Издательство «Мысль». 1976

Введение
Современный государственно-монополистический
капитализм довел до крайних пределов основное
противоречие капитализма — противоречие между общественным
характером производства и частнокапиталистическим
способом распределения продуктов общественного
труда. В этих условиях в странах капитала происходит
возрастание роли различных форм подавления народных
масс — прежде всего военной и проистекающей отсюда
милитаризации, которая сопровождается срастанием
армии и монополий в военно-промышленный комплекс;
полицейской, ведущей к усилению функций аппарата
принуждения типа ФБР и ЦРУ; идеологической,
означающей расширение всей информационно-пропагандистской
системы, в том числе и буржуазной журналистики.
Все теснее становятся связи буржуазного
государства с монополиями, их деятельность переплетается, и
это создает особую форму власти, когда она находится в
руках государства и монополий. Одним из важных
орудий государственно-монополистического капитализма
является буржуазная журналистика. Именно с этой точки
зрения и необходимо рассмотреть ее место в
современном буржуазном обществе.
Наше исследование включает в себя пять
монографий. Настоящая книга посвящена следующим вопросам:
монополии и журналистика, буржуазное государство и
журналистика, буржуазные партии и журналистика,
церковь и буржуазная журналистика. При этом главное
внимание уделяется выявлению рычагов и механизма
управления буржуазной журналистикой со стороны
монополий и буржуазного государства. Последующие
четыре монографии рассмотрят более частные аспекты
данной проблемы: буржуазную журналистику как
информационно-пропагандистский комплекс современного
государственно-монополистического капитализма и все
составные части этого комплекса в отдельности —
телевидение, радиовещание, печать, информационные
агентства, рекламные агентства, «паблик рилейшнз», прави-
3

тельственные пропагандистские органы и их
взаимодействие, различные аспекты их деятельности, направленной
на манипулирование сознанием масс в интересах
монополий. Затем в отдельной монографии будет
рассмотрена и подвергнута критике техника деятельности
буржуазной прессы — техника дезинформации и
манипулирования. Одна книга будет посвящена критике содержания
буржуазной пропаганды, иллюзий, мифов и ложных
представлений — того духовного дурмана, который
навязывает буржуазия своим народам и несет ее
журналистика в массы. Наконец, завершит исследование книга,
критикующая современные буржуазные теории
журналистики.
* * *
Рассматривая место журналистики в буржуазном
обществе, мы наблюдаем в процессе исторического развития
постоянное усиление контроля капитала, который
соединялся по мере роста власти буржуазии с контролем
государства. Начнем с истоков буржуазной журналистики,
восходящих к XVII в. Тогда буржуазная журналистика
находилась в оппозиции к господству феодалов,
отстаивая право на свое существование. Д. Мильтон во время
английской буржуазной революции XVII в. выступил с
тезисом о свободе печати от королевской власти. Так
возникла буржуазная концепция свободы печати — свободы
печати для буржуазии. Она была направлена своим
острием против феодальной концепции печати, которую
иногда называют авторитарной. Суть последней состояла в
том, что печать остается в руках короля как средство
управления его подчиненными, король — бог на земле и
его голос — это голос бога. Король выдавал патенты на
издание газет, и газеты должны были служить
интересам королевской власти.
Таким образом, феодальная система
внеэкономического принуждения использовалась и в печати. Печать
обслуживала феодальное государство, монархию. Третье
сословие — буржуазия — было лишено права издания
газет. С активизацией своей политической деятельности
буржуазия начинает требовать разрешения издавать
газеты, представляющие интересы третьего сословия, а
борьбу за право иметь свою печать она называет
борьбой за свободу печати. Естественно, речь шла не об уни-
4

версальной свободе печати. И Мильтон, выступая за
свободу печати, не сомневался в том, что она для тех, кто
имеет средства для издания газет, но лишен этого права.
Буржуазная теория свободы печати была
направлена против феодализма, абсолютной монархии и с этой
точки зрения ниспровергала их основные устои. В
противовес внеэкономическим методам принуждения она
выдвигала свободу действий для богатых людей: раз у них
имеются деньги, они могут издавать газеты какие им
угодно, естественно, для пропаганды буржуазных идей.
Следовательно, лозунг свободы печати был
прогрессивен в XVII в., поскольку был направлен на
освобождение от пут феодализма, но носил классовый, буржуазный
характер. Провозглашая его, Мильтон говорил и о
необходимости ограничения свободы печати интересами того
класса, который он представлял.
Классовая суть буржуазной теории свободы печати
особенно откровенно выявилась с утверждением
господства буржуазии. Когда внутри третьего сословия
выделилась новая категория людей — рабочий класс, который
не имел ничего, но претендовал на свою долю богатства,
как говорил Маркс в 1842 г. в статье «Коммунизм и аугс-
бургская «Всеобщая газета»», буржуазия не только не
предоставила ему свободы печати, но и подвергла
преследованиям и репрессиям издания его организаций.
Классовая сущность лозунга свободы печати с самого
начала была достаточно очевидной, а его
направленность против свободы печати для пролетариата,
демократических слоев народа определилась со всей
очевидностью уже в середине XIX в. и особенно ощутимо во
время издания К. Марксом и Ф. Энгельсом, Союзом
коммунистов «Новой Рейнской газеты» и других газет и
журналов.
Выяснилось, что коммунисты практически не имеют
возможности издавать свои газеты из-за отсутствия
средств, а когда они их изыскивали за счет сборов среди
рабочих, за счет больших жертв, буржуазия лишала их
права выпускать свои газеты, как она сделала это в
Германии, приняв исключительные законы против
социалистов.
Во время гражданской войны в Америке деятельность
буржуазной печати вызвала протест среди рядовых
аболиционистов. Влиятельные круги буржуазии Северной
5

Америки не были заинтересованы в решительном
разгроме южных рабовладельцев, выступали за компромисс
с Югом. Американская буржуазная печать в своем
большинстве, за исключением нескольких газет,
поддерживала эту позицию примиренчества и отказа от
освобождения негров из рабства.
На севере США наметился разрыв между мнением
демократических слоев общества и суждениями
буржуазной американской печати. Президент Линкольн
отказался применять санкции против газет, выступающих с
критикой его политики решительной борьбы с Югом.
Тогда во многих городах страны недовольные действиями
печати рядовые читатели — рабочие и фермеры,
представители демократических слоев общества организовали
бойкот этих газет, а в отдельных случаях учинили
буквально разгром их редакций, рассматривая выступление
их в поддержку южных рабовладельцев как
предательство интересов народа.
В данном случае точки зрения президента Линкольна
и рядовых американцев не совпадали. Линкольн,
который исповедовал буржуазное свободолюбие, считал
допустимым издание во время Гражданской войны газет,
выступавших за компромисс с рабовладельческим Югом.
Народ Америки отверг такую свободу печати и своими
действиями продемонстрировал ее неприятие, выступил
за печать, которая отражала бы интересы и мнения
широких кругов американцев. Большой поддержкой
населения пользовались такие издания, как «Нью-Йорк
геральд трибюн», в котором печатались К. Маркс и Ф.
Энгельс.
Дальнейшее развитие буржуазных общественных
отношений и буржуазной журналистики еще больше
продемонстрировало чуждость буржуазного принципа свободы
печати интересам трудящихся масс. В начале XIX в.
были изобретены машины, которые позволяли издавать
газеты в большом количестве экземпляров, в расчете на
широкую аудиторию. Газеты стали использоваться в
значительной степени для рекламы товаров, которая
являлась для них основным источником прибыли. Появилась
возможность продавать их дешевле себестоимости, по
очень низкой цене массового производства, доступной
массовому читателю. Газеты превратились в товар, и это
обнажило суть буржуазной концепции свободы печати,
б

основанной на праве богатых выпускать газеты-товар и
получать все прибыли, которые они могли дать.
В данном случае экономические основы буржуазной
печати совпадали с ее идеологическими функциями —
служить интересам своего класса. Это привело в конце
XIX в. к превращению буржуазной журналистики в одну
из основных сфер приложения капитала и вместе с тем
в важнейший инструмент идеологического давления на
массы, их одурманивания и обмана. Такой процесс
происходил в США, Великобритании, Германии и во
Франции.
Поскольку буржуазные газеты обнажили свой
классовый и коммерческий характер, а издательское дело
стало частью капиталистического производства, все законы
буржуазной экономики распространились и на
деятельность газетных и журнальных предприятий,
выпускающих печатную продукцию. В первую очередь это закон
монополизации, концентрации производства. В конце
прошлого века и в начале нынешнего начали создаваться
первые газетные тресты: Пулитцера, Херста, Нортклиф-
фа, Гугенберга и др. Дальнейшее развитие этого
процесса привело к тому, что в середине XX в. печать,
радиовещание и телевидение в странах капитала оказались по
существу полностью в руках крупнейших
монополистических концернов. Еще ярче проявилась зависимость
средств информации, требующих больших
капиталовложений, от магнатов капитала.
Несоответствие теории свободы печати с реальностью
буржуазного мира стало вопиющим. Было очевидно, что
свобода печати существует даже не для всех
представителей буржуазии, а только для самых богатых.
Разговор о свободе печати, который давно превратился в
чистое лицемерие в условиях буржуазной
действительности, не оправдывает себя даже как форма прикрытия
истинного, классового характера печати в буржуазном
обществе.
В США в 40-е годы была выдвинута новая
буржуазная концепция относительно положения и места печати
в обществе, которая получила название теории
социальной ответственности печати. Она призвана была заменить
обветшавшую теорию свободы печати. Хотя последняя
существует как самостоятельная теория и до сих пор
большинство буржуазных журналистов исповедуют и про-
7

пагандируют ее как основную в деятельности
журналистики, но несостоятельность этой теории настолько
очевидна, что на деле она может применяться только по
отношению к неискушенной аудитории как
демагогический лозунг, заведомо не соответствующий
действительности.
Авторы новой концепции — буржуазные журналисты
и теоретики, признавая, что действительной свободы
печати в США нет, пришли к выводу, что говорить о ней
бессмысленно, но можно добиться такого положения,
чтобы монополисты ограничили влияние на органы
информации и привели свои действия в соответствие с
интересами общества, т. е. чтобы они не только определяли,
что писать газетам, о чем сообщать радио- и
телевизионным станциям, но и чувствовали при этом свою
ответственность перед обществом. Теоретики предложили
также создать специальные институты, которые бы
контролировали деятельность средств массовой
информации.
Появление новой концепции вызвало несколько
существенных и важных вопросов. Прежде всего само
выдвижение теории социальной ответственности печати
подчеркивало отсутствие этой социальной ответственности в
буржуазном мире и вместе с тем несостоятельность теории
свободы печати. В связи с этим и появилась
необходимость думать о том, как осуществить контроль со стороны
общества над средствами массовой информации.
Слова о социальной ответственности стали очень
модными в мире после второй мировой войны. Разгром
фашизма поднял авторитет социализма, коммунистических
идей, коммунистической печати, которая откровенно
говорит, что она служит социалистическому обществу.
Этот авторитет был особенно силен в странах,
освободившихся от фашизма и сбросивших оковы колониального
рабства. Авторы теории социальной ответственности,
учитывая новую тенденцию, старались придать большую
респектабельность буржуазной прессе, которая, по их
мысли, должна заботиться об обществе, и тем самым
сделать ее более приемлемой для стран, в которых
происходил процесс освобождения от фашистского владычества,
а также для народов, идущих по пути деколонизации.
Возможно, при этом некоторые из теоретиков и считали,
что введение известного контроля над деятельностью пе-
8

чати со стороны государства может ограничить произвол
монополий.
Наконец, еще один момент. Если проанализировать,
как теоретики социальной ответственности предполагали
осуществлять контроль над печатью, то не трудно прийти
к выводу, что на деле во многих случаях он означает
лишь закрепление классовых позиций буржуазии в
деятельности прессы через вмешательство в нее
буржуазного государства. Скажем, в Соединенных Штатах
Америки социальную ответственность печати перед
обществом должны контролировать президент и его кабинет,
министры. Как понимают они эту ответственность?
Президентское кресло, как и министерские, в США занимают
представители крупного бизнеса и те, кто верой и правдой
им служит. И естественно, их контроль за деятельностью
печати укрепляет еще больше влияние крупных
монополий, которое осуществляется с помощью экономических
рычагов. В данном случае это влияние должно
подкрепляться еще государством, которое призвано урезонить
того монополиста, который может действовать во вред
другим монополиям.
Так происходит усиление контроля над печатью со
стороны государственно-монополистического капитала
как экономическими, так и внеэкономическими методами.
А создание специальных органов по контролю за печатью
по существу ужесточает его и тем самым почти
исключает возможность оппозиции прессы. В этом смысле
теория социальной ответственности сближается с
фашистскими теориями в журналистике. Болгарский профессор
С. Станчев приводит высказывание итальянских
фашистских теоретиков журналистики, которые в 1942 г. также
писали о социальной ответственности печати перед
фашистским итальянским государством. И тут речь шла об
ответственности не перед народом, а перед монополиями,
которые держали в своих руках рычаги управления
государством.
Каковы бы ни были субъективные намерения авторов
теории социальной ответственности, ее рьяными
сторонниками чаще всего оказываются крайне правые деятели,
подобные бывшему вице-президенту США С. Агню,
который прославился нападками на американские газеты
и журналистов, выступавших против войны во Вьетнаме.
Ясно, что суть данной теории при внешней ее респекта-
9

бельности оказывается весьма неприглядной —
прикрытие дальнейшего закрепощения печати капиталом,
которое затрудняет даже обнародование внутриклассовых
разногласий в лагере буржуазии.
В подкрепление теории социальной ответственности
печати буржуазные теоретики выдвинули также новую
концепцию о месте журналиста в обществе. Взамен
лозунга свободы печати, который они считают сегодня
неосуществимым, выдвигается лозунг свободы журналиста.
Ныне, заявляет профессор Ж. Леоте, руководитель
международного центра по высшему журналистскому
образованию в Страсбурге, нелепо говорить, что каждый
гражданин Франции имеет право свободы печати. Оно
неосуществимо. Поэтому необходимо это право
«делегировать» журналистам. Данная теория получила
название теории свободы печати для журналиста, она
называется также теорией журналистской элиты.
Когда у Ж. Леоте спросили, проводятся ли во
Франции какие-либо демократические процедуры, которые
позволяют наделить журналистов полномочиями
осуществлять право свободы печати, он ответил, что таковых
не существует, но надо журналистам предоставить эти
функции, и если они станут выполнять их добросовестно,
то будет, по его мнению, свобода печати для
журналистов. Это по сути разновидность теории социальной
ответственности печати. Нужно добиваться такого
положения, говорил Ж. Леоте, чтобы владельцы газет, журналов,
радиостанций и телевизионных компаний сдавали свое
имущество напрокат или в аренду журналистам, которые
заключат с ними договор о том, что они будут выпускать
газеты, телевизионные программы, а прибыли получат
владельцы. Тогда, утверждает он, появится возможность
иметь самую хорошую печать, потому что богатые люди,
монополисты, имеют средства для создания наилучших
условий работы для журналистов, а журналисты,
получив эти средства, будут делать все для того, чтобы
владельцы печати, радио, телевидения разбогатели.
Итак, когда сдается в прокат газета или другой орган
печати, телевидения или радио, ставится условие, что они
должны приносить прибыль. Этот пункт на первый взгляд
выглядит невинно. Но поскольку проблемы
рентабельности, прибыльности являются решающими, то у хозяина
средств информации остается право контроля за своими
10

доходами. Й если деятельность журналистов ведет к
падению доходов владельца или к их исчезновению, у него
остается право расторгнуть с ними договор и нанять
других журналистов, которые обеспечат ему прибыль.
Но как добиться прибыли? Она достигается прежде
всего путем публикации наибольшего количества
рекламы в газете. А кто дает рекламу? Крупные и мелкие
буржуа — представители класса капиталистов. И если они
почувствуют, что им нет смысла давать рекламу, они
откажут в ней, особенно в том случае, если то или иное
средство информации попытается проповедовать идеи,
которые не устраивают рекламодателей, капиталистов.
Таким образом, сам принцип экономичности,
рентабельности газеты, радио- и телевизионного канала ведет
буржуазных журналистов к служению классовым интересам
рекламодателей.
Следовательно, разговор о свободе журналиста
превращается в условиях капитализма в очередной
демагогический прием, который используется очень интенсивно.
Говорится о необходимости иметь высокообразованных
профессионалов, элиту журналистики. В данном случае
такими разговорами о квалификации хотят прикрыть
классовый характер деятельности журналистов. Но когда
появляется требование рентабельности, оно сразу
выявляет главное качество буржуазной журналистики —
услужить капиталисту.
Теория свободы печати для журналиста обнаруживает
свою несостоятельность при столкновении с
реальностями мира капитала. Особенно показательна история
создания таких компаний, обществ журналистов, которые
заключают соглашения с владельцами газет. Например,
общество редакторов газеты «Фигаро» заключило
договор с ее владельцем текстильным фабрикантом Пруво.
Однако это не помешало ему продать газету вместе со
всеми журналистами в 1975 г. другому владельцу — Эр-
сану. Разговор о свободе буржуазного журналиста, как
видим, обернулся элементарной фикцией.
Кроме того, журналисты в буржуазном обществе сами
по себе являются категорией, достаточно четко
определяемой социально. Они в основе своей люди буржуазных
взглядов. Их воспитание в духе буржуазной идеологии
осуществляется со школьной, с университетской скамьи.
Студент факультета журналистики в капиталистической
11

стране обычно является человеком консервативных
взглядов. Во время студенческих волнений в 1969 г. в
США студенты факультетов и отделений журналистики
не принимали, как правило, в них участия. Лишь очень
редко людям прогрессивных взглядов удается
просочиться в ряды студентов или преподавателей факультетов или
школ журналистики, но в этих случаях им там
приходится нелегко.
Опыт современной классовой борьбы показывает, что
буржуазные журналисты играют в ней весьма
неприглядную роль прислужников крупного капитала. Так было в
Чили. Буржуазные журналисты являются частью
механизма принуждения в капиталистическом обществе и в
этом смысле осуществляют классовые позиции
буржуазии.
Мир капитала воспитывает в буржуазном журналисте
то, что В. И. Ленин называл буржуазно-торгашескими
литературными отношениями. Этот журналист привязан
к капиталистической машине, и его карьеризм,
стремление угодить буржуазному общественному мнению,
буржуазной публике требуют от него, как говорил В. И. Ленин,
порнографии в рамках и картинах. Еще 75 лет назад в
статье «Партийная организация и партийная
литература» В. И. Ленин писал: «Долой литераторов сверхчело-
веков!», подчеркивая, что журналистский карьеризм и
индивидуализм лишь прикрывают прислужничество перед
капиталом К
Лозунгом свободы журналиста буржуазные теоретики
стремятся замаскировать зависимость печати от
крупного капитала, но для буржуазных журналистов
существует лишь свобода продавать свой труд владельцам газет,
радиовещания и телевидения, свобода, говоря словами
В. И. Ленина, быть «публичными мужчинами»2.
А вот мнение владельцев газет, которым предлагают
воспользоваться теорией свободы журналиста. На
дискуссии, проходившей в Страсбурге, представитель
концерна Шпрингера заявил, что его хозяин не может
отказаться от своего права быть также и журналистом и
проводить собственную точку зрения, которая соответствует
его интересам, в принадлежащих ему газетах. Он не
понимает, почему должен передавать кому-то это право. Та-
1 См. В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 12, стр. 100.
2 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 25, стр. 8.
12

ким образом, владельцы газетно-журнальных и
радиотелевизионных концернов отнюдь не склонны поощрять
концепцию свободы журналистов, их больше устраивает
свобода нанимать себе в услужение журналистов.
Теория журналистской элиты, которая сейчас широко
пропагандируется, исходит из признания монополии
крупного капитала на средства массовой информации и
служит лишь прикрытием прислужничества буржуазных
журналистов своим владельцам. Истинная свобода
журналиста связана со служением идеям рабочего класса,
идеям коммунистической партийности. И не случайно
теория журналистской элиты используется против
настоящей свободы печати, свободы партийной и подлинно
народной печати стран социализма.
Все эти старые и подновленные теории, о которых
шла речь выше, в конечном счете имеют вполне
определенную цель — скрыть истинное лицо, действительное
положение буржуазной журналистики как служанки и
оружия государственно-монополистического капитала,
использующего все средства массовой информации и
пропаганды для укрепления своего господства и для
борьбы против сил социализма и прогресса на
международной арене.
* * *
Изучение современной буржуазной журналистики и
пропаганды показывает, как ныне в капиталистических
странах осуществляется контроль за средствами массовой
информации и какое место они занимают в системе
государственно-монополистического капитала. В прежние
времена этот контроль осуществлялся путем
экономического воздействия, путем подчинения газет, журналов,
затем радио и телевидения буржуазии посредством
рекламы, кредитов и через
информационно-пропагандистские концерны.
Сейчас эти методы приобретают новый, особый
характер. Речь идет о всевозрастающем контроле
финансового капитала, монополий над
информационно-пропагандистскими средствами, над буржуазной
журналистикой в целом. Кроме того, появляются такие формы
подчинения средств массовой информации интересам
государственно-монополистического капитала, как
вмешательство во многих странах буржуазного государства в
13

дела печати, радио, телевидения, введение специального
законодательства, ограничивающего их деятельность и
ставящего под контроль государства.
Таким образом, главным и наиболее существенным
отличием современного положения средств массовой
информации в капиталистическом обществе является как
бы двойной контроль за ними — и со стороны монополий,
и со стороны государства, контроль как экономический,
так и политический.
Место средств массовой информации в системе
государственно-монополистического капитала определяется
рядом факторов. Первый из них — зависимость
буржуазной журналистики от крупного капитала, которая
выражается прежде всего в том, что подавляющее
большинство газет, журналов, радио- и телевизионных станций
принадлежит богатым владельцам. Существуют разные
оценки того, сколько стоит издание одной газеты в той
или иной стране. Утверждают, что в США для этого
необходим капитал не менее 50—60 млн. долл. Речь идет
о газете с небольшим тиражом — 20—30—50 тыс. экз.
В Англии для аналогичного издания требуется 5—10 млн.
фунтов стерлингов. Эти цифры касаются только газет
малого или среднего размера. Стоимость же изданий,
выходящих большим тиражом и форматом, определяется
еще более внушительными цифрами, и оборот их средств
значительно выше и существеннее. Естественно, что
такими деньгами могут обладать лишь очень богатые люди,
принадлежащие к верхушке крупного капитала. Но
с развитием научно-технической революции стоимость
средств массовой информации увеличивается. Растет
стоимость оборудования, рабочей силы и других
моментов, которые определяют экономические стороны
деятельности печати, радио, телевидения.
Важнейшим экономическим рычагом управления
печатью со стороны крупного капитала является реклама.
Рекламодатели, объединенные в национальные
ассоциации промышленников и торговые палаты, оказывают
существеннейшее влияние на политику средств информации.
В последнее время в распространении рекламы большую
роль стало играть буржуазное государство, которое в
ряде стран является владельцем целых отраслей
промышленности. Скажем, в Англии некоторые отрасли
промышленности национализированы. Во Франции национализи-
14

рован ряд предприятий авиационной промышленности.
И вот правительство помещает рекламу этих
предприятий и своих организаций, которая также оплачивается по
достаточно высоким ставкам и является важным
фактором в жизни газет, журналов, телевидения и
радиовещания. Реклама, выделяемая правительством органам
печати, поддерживающим его, является источником давления
на них. Например, в условиях Великобритании или
Франции правительство не помещает рекламу своих
предприятий в коммунистической прессе, а дает ее в буржуазных
изданиях, особенно близких к правительству. Таким
образом, реклама является оружием в руках не только
монополий, но и буржуазного государства, которое
оказывает через нее воздействие на газеты и журналы.
Говоря о рекламе, следует обратить внимание еще на
один момент. Наибольшее развитие печать, радио,
телевидение получают там, где капиталисты тратят больше
денег на рекламу. Там, где затраты на нее меньше, и
количество органов средств информации, и размах их
деятельности соответственно уменьшаются.
Значительные затраты на рекламу делают
американские, английские, шведские, японские и
западногерманские монополисты. В этих странах особенно велик
удельный вес средств массовой информации, их тиражи и
доходы. А такие страны, как Франция и Италия, где
расходы на рекламу меньше, соответственно имеют и
менее развитую систему печати, радиовещания и
телевидения. Скажем, во Франции самый большой тираж
ежедневной утренней газеты «Паризьен либере» был до
недавнего времени 800—700 тыс. экз. В то же время в
Англии ежедневный средний тираж газеты — 3—4 млн.
экз. Если тираж массовой газеты падает ниже 2 млн., она
считается убыточной. В Японии газеты также выходят
огромными тиражами — до 6 млн. экз.
Реклама не единственный, хотя и очень важный
фактор воздействия монополий на прессу. Другим, не менее
значительным фактором является зависимость печати, а
также радио, телевидения от банковского капитала. Дело
в том, что все средства массовой информации вынуждены
для обеспечения своей деятельности покупать
значительную часть материалов в кредит. Газеты, например,
пользуются кредитами для покупки бумаги, краски и аренды
помещения, амортизации оборудования и т. д. Банки,
15

оказывая эти услуги органам печати, держат их в своих
руках. Когда в России велась борьба с буржуазной
прессой, В. И. Ленин указывал, что мало лишить ее
рекламы, так как она еще может пользоваться поддержкой
банков. Через кредиты банковский капитал оказывает
серьезное воздействие на все отрасли промышленности,
в том числе и на средства массовой информации. Так
или иначе они находятся в известной зависимости от
финансового капитала и входят в сферу влияния
крупных банков.
Механизм зависимости журналистики от монополий
не исчерпывается этими двумя факторами — получением
рекламы и банковских кредитов. Не менее важным
является и процесс монополизации самих средств массовой
информации и пропаганды, который облегчает
воздействие и давление на них со стороны крупного капитала.
Поскольку любое газетно-журнальное,
радиотелевизионное предприятие есть капиталистическое предприятие,
постольку на него распространяется и действие всех
законов капиталистического производства, в том числе и
закона концентрации и монополизации. Увеличение затрат
на выпуск газет, журналов, на подготовку радио- и
телевизионных передач делает все более неизбежным этот
процесс. В результате в большинстве стран
государственно-монополистического капитала печать находится в
руках крупных монополистов, так же как и все основные
средства массовой информации и пропаганды.
Существует несколько разновидностей газетно-жур-
нальных и информационных концернов, которые
объединяются по горизонтали или вертикали. Происходит
концентрация капитала по линии объединения разнородных
предпрятий, связанных с выпуском газет. В качестве
примера можно назвать «Нью-Йорк тайме». Она
принадлежит одному владельцу: является единственным большим
изданием Сульцбергера и его семьи. Но в последнее
время эта газета приобрела несколько небольших газет,
радио- и телевизионных станций. Какими же
предприятиями она обладает? Прежде всего для издания и
обслуживания самой «Нью-Йорк тайме» существуют
специальные заводы той же компании, например производящие
краску и бумагу. Помимо того у нее имеются свои участки
леса, которые обеспечивают бумажные фабрики сырьем
для производства бумаги; есть и свои исследовательские
1Ф

центры, которые снабжают газету дополнительной
информацией. «Нью-Йорк тайме» располагает специальным
аппаратом по сбору информации и синдикатом по продаже
материалов для других газет. Таким образом, она
является концерном, объединяющим ряд крупных
предприятий, в конечном счете производящих одну большую
газету «Нью-Йорк тайме».
Такая структура производства ведет к удешевлению
выпуска газеты, делает его более рентабельным,
выгодным с точки зрения капиталистического
предпринимательства и вместе с тем обеспечивает то, что во главе
«Нью-Йорк тайме» стоит крупный капиталист-миллионер.
В последнее время возникают предприятия, которые
объединяют газеты и журналы, издательства и
радиотелевизионные компании в нескольких странах. В качестве
примера можно привести компанию миллионера лорда
Томсона. Он владеет сейчас 183 газетами, а также
телевизионными станциями в таких странах мира, как Англия,
Канада, США, на Багамских островах, в Австралии и
других местах. Томсон рассматривает эти предприятия
как средство для извлечения прибылей. Ему принадлежит
изречение, что телевизор — это ящик для изготовления
денег. Точно так же он оценивает газету и любое другое
свое предприятие. Томсон — владелец многостороннего
многоотраслевого межнационального информационно-
пропагандистского концерна, который включает в себя
практически все виды массовой информации.
В последнее время все большее распространение
получают так называемые конгломераты, т. е. такие
концерны, в которых информационно-пропагандистский
бизнес является придатком к другим видам промышленно-
предпринимательской деятельности. В Великобритании
примером такой корпорации стала компания «Рид
интернешнл», владеющая крупнейшей английской газетой
«Дейли миррор» и многими газетами, журналами,
издательствами и телевизионными компаниями в разных
частях мира. Для «Рид интернешнл»
информационно-пропагандистский бизнес лишь часть ее гигантской
коммерческой деятельности, включающей производство бумаги,
обоев и многих других товаров.
При создании конгломератов относительная
самостоятельность информационно-пропагандистского бизнеса
уменьшается; он становится в еще более прямую зависн-
17

мость от финансового капитала и крупнейших
промышленных монополий, которые тесно связаны друг с другом
и играют важнейшую роль в жизни стран
государственно-монополистического капитализма.
Включение средств массовой информации в большой
бизнес усиливает их зависимость от финансового
капитала, делая при этом неконкурентоспособными немонопо-
лизированные издательские предприятия.
Не случайно сейчас большинство буржуазных
специалистов в области печати говорят о том, что наилучшие
условия для издания представляют с технической точки
зрения те газетно-журнальные и радиотелевизионные
корпорации, которые находятся в руках крупных концернов.
Наличие больших капиталов позволяет им приобретать
современное оборудование и делать более выгодным и
дешевым выпуск газет и журналов и тем самым «забивать»
конкурентов. Скажем, в Нью-Йорке сейчас издаются одна
вечерняя и две утренние газеты. Они выходят разовым
тиражом около 4 млн. экз. А всего несколько лет назад
в Нью-Йорке издавались 6, а еще несколько раньше 8
газет, которые имели примерно тот же тираж. Выходящие
ныне газеты, очевидно, располагают большими
мощностями, потому что то же количество их экземпляров
выпускается при меньшем редакционном и издательском
аппарате и при меньших затратах.
Монополизация средств массовой информации
затрудняет выход других, и прежде всего оппозиционных по
отношению к монополиям, изданий. В последнее время
в капиталистическом мире происходит сокращение
изданий, связанное с повышением удельного веса
монополистических группировок, определяющих общее
направление буржуазной журналистики. Три нью-йоркские газеты,
например, ныне поддерживают американский
истэблишмент успешнее, чем это делали шесть газет. «Нью-Йорк
тайме» выступала раньше более критически по
отношению ко многим аспектам политики, чем сейчас, когда не
имеет конкуренции со стороны «Нью-Йорк геральд три-
бюн». Закрытие ряда ежедневных газет в Лондоне и
Париже привело к усилению влияния крайне правых кругов
на печать и в Англии, где консерваторы добились
подавляющего господства в общеанглийских, так называемых
национальных, изданиях, и во Франции. Информационно-
пропагандистские монополии, как правило, поддержива-
19

ют крайне правые силы. В этом отношении показателен
концерн Шпрингера в ФРГ: обе ежедневные газеты
Шпрингера — и претендующая на солидность «Ди вельт»,
и бульварная «Бильд-цайтунг»— выступают против
разрядки международной напряженности, в поддержку
крайне реакционных сил, близких к неонацизму.
Следовательно, процесс концентрации и
монополизации средств массовой информации ведет к усилению
экономического и политического контроля над ними.
Необходимо отметить как особо опасное явление
создание так называемых межнациональных концернов.
По-английски они называются многонациональными, но
практически правильнее их именовать
наднациональными или межнациональными. Эта новая тенденция в
экономике буржуазных стран связана прежде всего с
усилением влияния американских монополий в
капиталистическом мире. Например, американская компания «Дженерал
электрик» имеет ответвления, которые действуют в
разных странах. Компания ИТТ играла главную роль в
свержении правительства народного единства в Чили.
Особенность этих наднациональных компаний состоит
в том, что они не связаны в большинстве своем с
национальными группировками капитала, за исключением
американских. Они не заинтересованы в защите
национальных интересов той или иной страны, напротив, чаще
действуют в ущерб им. Как правило, решающая роль в этих
компаниях принадлежит американскому капиталу. ИТТ
по существу американская компания, имеющая свои
зарубежные филиалы, но юридически она оформлена в
каждой стране как особая компания. Фактически же они
являются важным средством подчинения политики и
экономики капиталистических стран международному
капиталу, главным центром которого остаются США.
Понятие многонациональных, или межнациональных,
компаний приобретает в связи с появлением подобных
корпораций отнюдь не абстрактный характер. В качестве
примера можно назвать компанию «Интелсат», которая
занимается запуском международных космических
спутников связи. Она обладает в капиталистическом мире
монополией на использование космоса в целях теле- и
радиовещания. Принадлежит «Интелсат» американскому
капиталу и является прообразом будущей американской
телевизионной наднациональной компании, которая сей-
19

час пытается овладеть телевизионным рынком во всем
капиталистическом мире.
Создание таких монополий и корпораций позволяет
говорить, что степень влияния крупного капитала дошла
ныне до уровня, когда буржуазная печать превращается
в оружие международного капитала, и в первую очередь
американского.
Итак, создание информационно-пропагандистских
монополий — национальных, а затем и межнациональных —
является фактором, свидетельствующим о закабалении
средств массовой информации крупным международным
капиталом, о переплетении их интересов с интересами
других монополистических группировок через
посредство банковского кредита и в процессе перекачки
капитала из различных отраслей экономики.
Монополизированные печать, радио, телевидение все чаще становятся
частью конгломератов, которые привязывают эти
средства массовой информации к основным группировкам
финансового капитала. Их экономическая зависимость
прослеживается по финансовым отчетам, а политическая
зависимость хотя и не может быть подчас
документирована, ибо механизм давления финансового капитала
держится в строгой тайне, но выявляется так же четко.
К примеру, «Нью-Йорк тайме» и «Вашингтон пост»
связаны с банковскими центрами, входящими в одну
финансовую группировку — восточную. И хотя между собой обе
газеты в известном роде конкурируют, они имеют общие
политические установки. Этим обусловлена, в частности,
позиция той и другой по уотергейтскому делу, а также по
вопросу о публикации документов Пентагона.
Таким образом, зависимость средств массовой
информации от крупного капитала выявляется в следующих
формах: реклама, кредиты, связь с банковским
капиталом, с информационно-пропагандистскими монополиями;
монополиями, выпускающими бумагу, производящими
типографское, полиграфическое, радиотелевизионное
оборудование, а в последнее время еще и с производящими
ЭВМ, так как деятельность средств массовой информации
все в большей и большей степени опирается на
использование электронно-вычислительной техники.
Кроме того, система контроля крупного капитала
осуществляется через монополистические организации по
распространению печати, существующие в большинстве
20

стран. Такие же компании действуют и в области
рекламы. И наконец, эффективнейшей формой контроля
крупного капитала является создание конгломератов, которые
включают в себя средства массовой информации как
одну из сфер приложения финансового капитала.
Если говорить о политическом контроле финансового
капитала, то он осуществляется через ассоциации
промышленников, торговые палаты. Эти организации,
действующие в национальных рамках, оказывают
политическое влияние через свои издания, различные
совещательные органы. Политическое влияние оказывают и советы
директоров крупнейших финансовых группировок. Что
касается объединения работонанимателей, то во
Франции, к примеру, существует организация патроната,
оказывающая сильнейшее влияние на прессу. Проведенные
исследования показали, что все французские буржуазные
газеты в той или иной степени учитывают пожелания
этой организации.
Как видим, крупный капитал осуществляет контроль
как экономический, так и политический над буржуазной
журналистикой и формы этого контроля тесно связаны,
переплетаются и являются специфическими для развития
государственно-монополистического механизма на
современном этапе.
Другой характерной чертой развития буржуазной
журналистики сегодня является усиление зависимости ее
от государств. В современных капиталистических странах
наряду с министерствами внутренних дел, иностранных
дел и обороны, а также с другими традиционными
учреждениями появляются в разных формах органы,
осуществляющие контроль за средствами массовой
информации: министерства или ведомства информации, служба
по делам печати при Белом доме и т. д. Государство,
стремясь воздействовать на печать, радио, телевидение,
создает для этого соответствующие специальные
организации. Как представитель крупного капитала, оно
осуществляет тем самым дополнительный, перекрестный
контроль за средствами массовой информации.
В США существует специальная Федеральная
комиссия связи (ФКС), которая выдает лицензии на радио- и
телевизионное вещание, выделяет частоты и т. д., а
фактически контролирует в значительной степени работу
радио и телевидения, всех электронных средств информа-
21

ции. Лицензия выдается на три года, и если деятельность
той или иной радио- или телевизионной станции не будет
угодна комиссии, то лицензия не возобновляется.
Следовательно, ФКС — государственный орган, который
регулирует деятельность этих средств информации.
Во Франции телевидение и радиовещание являются
государственными. В Англии существуют Би-Би-Си,
находящаяся под государственным контролем, и
независимое телевидение, получающее лицензии от
государственных органов. Как видим, государственный контроль
осуществляется особенно жестко над электронными
средствами информации и пропаганды — самыми массовыми
и быстродействующими.
Кроме того, в большинстве капиталистических стран
помимо прямого вмешательства правительства в дела
печати существуют возможности для вмешательства и через
судебные органы. Во всех странах действуют законы о
государственной тайне и о клевете. Буржуазные
правительства широко их используют для ограничения свободы
печати, для преследования неугодных средств массовой
информации. В Англии действует специальный закон о
предуведомлении, который требует от газеты, чтобы она
в определенных случаях не печатала информацию по тем
вопросам, о которых просит умолчать правительство.
В случае если газета нарушает данный запрет, она
подвергается соответствующим наказаниям. Эффективным
средством давления буржуазного правительства на
печать является цензура, осуществляемая в разных формах,
к примеру в США через почтовое ведомство.
Во многих случаях формы контроля буржуазного
государства и монополий совпадают. Так, показательны в
этом плане крупнейшие информационные агентства
мира— Ассошиэйтед Пресс (АП) и Юнайтед Пресс
Интернешнл (ЮПИ) в США, агентство Франс Пресс (АФП)
во Франции и Рейтер в Великобритании. Они имеют
полную монополию на распространение информации в своих
странах и являются действенной формой управления
буржуазной журналистикой. Находясь в руках крупного
капитала, эти четыре агентства, кроме того, тесно связаны
с правительствами. Особенно крепки такие связи у АФП
и Рейтер, в меньшей степени у ЮПИ и АП.
Правительства США, Франции, Великобритании и
других стран крупного капитала осуществляют монопо-
22

лию на информацию и с помощью пресс-конференций и
сообщений всякого рода информации, которой только
они располагают. От того, как быстро ее получит то или
иное средство массовой информации, зависит его успех.
Это удобная форма поддержки угодных правительству
газетных, журнальных и радиотелевизионных компаний
и помехи функционированию нежелательных ему средств
массовой информации. Потому так широка система
пресс-конференций и компаний, специальных фирм,
организующих пропагандистские акции за деньги, которые им
платят частные лица или государство.
Конечно, когда возникают противоречия внутри
монополистических группировок, это может привести и к
конфликтам между печатью, а точнее, частью прессы и
правительством. Так было при публикации секретных бумаг
Пентагона и во время уотергейтского дела. Газеты «Нью-
Йорк тайме», «Вашингтон пост» и другие средства
массовой информации, связанные с так называемым
«восточным истэблишментом» ! США, обрушились на
правительство президента Никсона, тесно связанное с западными, и
прежде всего калифорнийскими, группировками
монополий. По существу это был скорее конфликт не прессы и
правительства, а двух влиятельнейших группировок
американских монополий. Кстати, значительная, а может
быть, и большая часть прессы, прежде всего
провинциальные издания, поддерживала Никсона. Эти конфликты,
следовательно, лишь подтверждают ту истину, что
финансовый капитал в равной степени контролирует и прессу,
и буржуазное государство, которое является
эффективным орудием укрепления власти монополий.
Таким образом, буржуазное государство имеет в
современных условиях прямую и косвенную систему
воздействия на журналистику, а монополизация и концентрация
самих средств массовой информации облегчают это
воздействие.
Подсобную, но важную роль в системе контроля
государственно-монополистического капитала над
средствами массовой информации играют политические партии
буржуазии и церковь. Сейчас в странах капитализма од-
1 сВосточный истэблишмент» — своего рода «союз патрициев»,
альянс хозяев банков, университетов н газет восточных штатов США,
играющих роль хранителя устоев американского образа жизни.
29

ной из сложных проблем является проблема
взаимодействия буржуазной журналистики и буржуазных
политических партий. Крупные газеты здесь называют себя
беспартийными или непартийными информационными
органами. Это «газеты без этикетки», как говорят во
Франции. Буржуазные теоретики пытаются утверждать, что
такие газеты обслуживают все слои, все классы и все
партии буржуазного общества. Это в корне неверно.
В странах государственно-монополистического
капитализма существуют два рода партий: буржуазные и
коммунистические и рабочие. Если сравним буржуазную
печать и печать коммунистическую и рабочую, то увидим
принципиальное, классовое их различие по основным
внутри- и внешнеполитическим вопросам. Коммунистическая
печать открыто заявляет о своей классовой, партийной
позиции, отражает интересы коммунистической партии и
рабочего класса, которому она служит. Что же касается
буржуазных изданий, то бывают случаи, когда некоторые
из них называют себя органами определенных
буржуазных партий, например во Франции «Насьон», которая
являлась органом правящей партии ЮДР. Большинство же
газет страны — «Фигаро», «Орор», «Франс-суар» и
другие— не носят такой партийной этикетки. Но как
показывает практика, все они во время выборов
поддерживали правящую партию ЮДР, т. е. выражали единое мнение
по принципиальным, классовым позициям — мнение
буржуазии.
Если на ранних этапах, в XIX в., когда еще не было
сильного, организованного рабочего класса, буржуазия
на выборах представляла различные свои партийные
группировки и печать использовалась в интересах той или
иной отдельной буржуазной партии, то в современных
условиях буржуазные партии выполняют роль
посредников между государственно-монополистическим капиталом
и массами. И хотя, выступая как посредники, они
соперничают между собой, но выполняют при этом функции
обслуживания интересов одного класса —
монополистической буржуазии.
В данном случае различия между партиями очень
невелики. Классической страной в этом отношении
являются Соединенные Штаты Америки, где выступают две
партии— республиканская и демократическая. По сути
своих программ, внешней и внутренней политики они мало
24

чем отличаются друг от друга. Их соперничество на
выборах является большой, тщательно организованной
игрой, которая должна создавать видимость политической
борьбы и отвлекать внимание масс от тех интересов,
которые эти партии преследуют. Они создают иллюзию
выбора между двумя партиями, которые в одинаковой
степени служат крупному капиталу. Интересы буржуазии в
США не подвергаются опасности ни в случае победы
демократов, ни в случае победы республиканцев.
Каждая буржуазная партия в той или иной степени
выражает классовые интересы буржуазии или какой-то
ее части, но все они в совокупности представляются
ответвлениями, филиалами одной буржуазной партии.
И буржуазные журналисты выражают интересы именно
одной партии, у которой имеются различные филиалы со
своими названиями, а газеты как бы сдают им в аренду
свою площадь, свои страницы. Поэтому многие
буржуазные, а тем более рабочие деятели называют буржуазную
прессу однопартийной. В этом смысле прав был и
президент Рузвельт, определяя американскую печать как
однопартийную. Любопытны и недавние высказывания
генерального секретаря английского профсоюза печатников
Р. Бриджиниго. Он заявил, что в Англии существует
однопартийная печать, что при столкновении между трудом
и капиталом, между рабочим классом и буржуазией вся
английская печать становится на буржуазные позиции.
Таким образом, когда речь идет о так называемой
информационной печати или без этикеток, внепартийной,
нужно помнить, что по сути своей это печать буржуазная.
Партийность ее выражается не в том, что она издается от
имени той или иной партии, а в ее политической
программе, отражающей интересы буржуазии.
Отказ буржуазных лздателей прямо говорить о связи
с какой-либо политической партией служит,
следовательно, лишь для того, чтобы еще более откровенно защищать
общие классовые интересы буржуазии, как
внешнеполитические, так и внутриполитические, по существу пресса
становится однопартийной. Что же касается связи с
партиями, а она иногда имеется, то это укрепляет
зависимость газет, журналов и других изданий от определенных
буржуазно-финансовых группировок. Через буржуазные
партии они оказывают существенное влияние на
содержание пропаганды в интересах крупных монополий. Ис-
25

тинная партийность буржуазной прессы, бесспорно, ft ее
служении своему классу, а точнее, финансовому
капиталу.
Но есть и другой момент в поддержке той или иной
газетой определенных буржуазных политических партий.
В данном случае буржуазные газеты отражают
расстановку сил внутри правящего лагеря и влияние их на
население. Так, в Англии газета «Тайме» объявила после
поражения консерваторов, что она будет поддерживать
на повторных выборах лейбористов. Газета решила
поступить так и в интересах сохранения читателей, и в
интересах той группировки финансового капитала, от имени
которой она действовала. Кстати, вскоре после этого
«Тайме» вернулась к поддержке консерваторов: она
всегда оставалась рупором финансового капитала, кого бы
на словах ни поддерживала. Изучение позиции газет
с этой точки зрения позволяет лучше понять расстановку
сил в той или иной стране.
В принципе буржуазные партии изменили свое
значение и свой смысл в условиях современного
капиталистического государства. Хотя различия между ними бывают,
и весьма существенные, но они не противоречат общим
интересам буржуазии. Все буржуазные партии являются
частью аппарата манипулирования общественным
мнением, манипулирования массами.
Конечно, в тех или иных условиях некоторые
политические партии в силу создавшейся ситуации могут в
большей или меньшей степени отражать настроения масс, и
это в отдельных случаях ведет к новой тенденции в
деятельности партии, даже буржуазной. Поэтому
необходимо проводить грань м£жду различными политическими
буржуазными группировками — фашистскими,
ультраправыми, крайне реакционными, консервативными,
правыми, либеральными, помня при этом, что все эти партии
буржуазные.
Важно подчеркнуть еще одно очень существенное
обстоятельство, связанное с проблемами партийности
буржуазной печати. Это стремление издателей при
формальной беспартийности прессы продать свой товар как
можно большему числу читателей, а следовательно, навязать
свою пропаганду как можно большей аудитории.
Изучение деятельности прессы в США показывает, что, как
правило, газеты действуют по принципу мимикрии: где
26

большинство населения поддерживает республиканцев,
они также поддерживают республиканскую партию, и
наоборот. При этом газеты оказывают гигантское влияние
на аудитории. Формальная поддержка республиканцев
или демократов не мешает им выступать против более
прогрессивных кандидатов как той, так и другой партии.
Здесь позиция американских газет всегда однозначна:
подавляющее их большинство (свыше 70%), как
правило, поддерживает более правых кандидатов и
республиканцев, и демократов. Американская пресса голосует за
правых — за монополии, которым она принадлежит.
В условиях, когда печать была связана с партиями, та
или иная газета обнажала свою политическую линию, что
делало ее более уязвимой в глазах читателей. Она
должна была создавать видимость последовательности в своей
политической программе. Сокращение числа органов
буржуазных партий означает усиление общебуржуазных
тенденций в печати и уменьшение возможностей к
выявлению различных внутренних противоречий в лагере
буржуазии. С этой точки зрения создание так называемой
информационной прессы, прессы без этикеток является
проявлением наступления реакции, показателем еще
большей зависимости средств массовой информации от
государственно-монополистического капитала.
Характерная ситуация сложилась в Англии, где ни
одна буржуазная газета не издается от имени какой-либо
партии. Правда, они утверждают, что поддерживают
позиции консервативной или очень редко лейбористской
партии и пытаются выступать чуть ли не арбитром между
ними, а фактически же арбитрами являются крупные
капиталисты, хозяева этих газет. Уменьшение числа хозяев
газет означает консолидацию средств массовой
информации в руках государственно-монополистического
капитала, уменьшение возможностей для выявления тех или
иных разногласий в самой прессе.
Как показывает исследование, взаимодействие
буржуазных партий и печати в каждой из стран
государственно-монополистического капитала складывается по-
разному, но в целом видна тенденция к созданию
однопартийной буржуазной прессы, что еще больше
укрепляет контроль над ней монополий, финансового
капитала и буржуазного государства. В связи с этим
характерна и классификация газет на информационные и «га-
27

зеты мнений», которую применяют буржуазные теоретики
журналистики. Информационными они называют газеты,
не связанные с той или иной политической партией. По
существу это газеты однопартийные, представляющие
интересы крупного капитала. Название «информационные»
только маскирует их политический характер, стремление
отражать общие интересы класса буржуазии и в меньшей
степени — во всяком случае открыто — позиции
группировок внутри класса буржуазии.
«Газеты мнений» бывают двух категорий:
поддерживающие какие-то неоформленные группировки, т. е.
выражающие мнение тех или иных кругов буржуазии в
данной стране, и поддерживающие оформленные буржуазные
группировки — буржуазные партии. «Газеты мнений»,
представляющие неоформленные буржуазные
группировки, более откровенно выражают политические тенденции
внутри лагеря буржуазии. Во Франции газета «Монд»
является «газетой мнений». Она отражает по сути дела
позицию, близкую французскому правительству, и в этом
смысле представляет интересы формально не
организованной группировки буржуазии. А другая «газета
мнений»— «Насьон» до недавнего времени представляла
буржуазную партию ЮДР.
Такая классификация изданий — на «газеты мнений»
и информационные — в основе своей условна и
необоснованна, поскольку все эти газеты дают обширную
информацию, выдвигают политические лозунги, тезисы и ведут
политическую пропаганду. Называясь
информационными, газеты пытаются прикрыть этим словом свою
политическую принадлежность. Правда, они могут сказать, что
отражают интересы всех партий, кроме крайних левых,
а крайними левыми в данном случае они называют
коммунистов, и в этом-то и выявляется их буржуазная одно-
партийность.
Деление буржуазных газет, конечно, условно, но иметь
в виду такую классификацию нужно, потому что ее
цель — скрыть широкую буржуазную платформу прессы,
целенаправленный характер ее политической
пропагандистской деятельности, поддержку ею тех или иных акций
буржуазных политических партий и правительства. В
отношении к рабочему классу все эти газеты занимают
практически единую буржуазную позицию.
Говоря об однопартийной буржуазной прессе, не еле-
28

дует думать, что нет смысла изучать различные
тенденции, которые отражаются в той или иной газете. Их
изучать надо, потому что они отражают отношения внутри
лагеря буржуазии. Знание этих деталей и нюансов очень
важно для деятельности партий рабочего класса,
которые заинтересованы в том, чтобы не допустить прихода
к власти крайне реакционных, фашистских группировок.
Это важно и для интересов социалистического лагеря в
его борьбе против буржуазной идеологии.
Чрезвычайно большую роль в современных странах
государственно-монополистического капитализма, в их
политическом аппарате, журналистике играет церковь.
Слияние клерикализма с
государственно-монополистическим капитализмом проявляется в том, что, во-первых,
сама церковь является крупным капиталистом: у нее
имеются, в частности у католической церкви, большие
предприятия, тесно связанные с капиталом; во-вторых,
клерикальная деятельность церковной верхушки также
отражает интересы крупного капитала: пользуясь
влиянием религиозных догматов на население, она
осуществляет воздействие на массы крупного капитала в
несколько мистифицированной форме религиозной пропаганды.
В большинстве капиталистических стран печать в той
или иной степени отражает позиции крупнейших
церковных объединений. Франция, например, страна
католическая. В ней есть специальный концерн католической
прессы, в руках которого находится газета «Круа», много
журналов и других изданий. В Италии также все
буржуазные газеты находятся под влиянием католической
церкви. В Англии печать тесно связана прежде всего с
англиканской церковью, в США — с различными
протестантскими объединениями, а также с католическими и
другими церквами.
Церковь сильна и в других странах государственно-
монополистического капитализма. Она издает свои
газеты и журналы очень большими тиражами. В США
пресвитерианский журнал «Пресбитериен лайф» выходит
тиражом 1,5 млн. экз. Газета «Круа» во Франции
издается тиражом около 150 тыс. экз. Словом, клерикальная
журналистика играет существенную роль в деятельности
современного буржуазного аппарата пропаганды и
входит в общую структуру
государственно-монополистического капитализма.
29

* * *
Рассмотрение места журналистики в буржуазном
обществе показывает, что она составляет неразрывную часть
системы государственно-монополистического
капитализма, его надстройки. Современные газетные, журнальные,
радио- и телевизионные тресты, информационные
агентства являются крупными капиталистическими
предприятиями и по размаху своей деятельности занимают
значительное место в экономике таких стран, как США,
Япония, ФРГ, Великобритания, Франция, Италия, Канада
и др.
Обеспечивая экономическое и идеологическое
господство капитала, подавляя сопротивление трудящихся
масс через свое пропагандистское воздействие,
буржуазная журналистика служит действенным оружием
буржуазного государства, буржуазного суда, буржуазного
правительства. В условиях обостряющегося общего кризиса
капитализма, усиления влияния социалистических идей
она играет все более зловещую роль в сохранении
господства капитала.
Изучая место буржуазной журналистики в системе
современного государственно-монополистического
капитализма, необходимо иметь в виду прежде всего, что
происходит процесс монополизации и концентрации средств
массовой информации и пропаганды и он развивается по
тем же законам, что и процессы в других сферах
промышленности, укрепляя господство капитала и его
контроль.
В экономическом контроле капитала важнейшую роль
играют реклама, которая распространяется прессой,
радио, телевидением, кредиты, разные формы концентрации
и монополизации. Конгломераты, финансовый капитал и
международные монополии все более очевидным образом
осуществляют политический контроль капитала через
национальные ассоциации промышленников, торговые
палаты, через банковское кредитование предприятий средств
массовой информации и пропаганды, через собственный
пропагандистский аппарат монополий.
Одновременно возрастает и контроль буржуазного
государства над журналистикой. Для этого используются
монополия правительства на важнейшие виды
информации, законы, ограничивающие деятельность средств
массовой информации в интересах капитала, разные формы
30

цензуры. При демагогическом разглагольст&ойании 6
формальных принципах «свободы печати» на деле
буржуазное государство усиливает свой контроль и власть
монополий над средствами массовой информации и
пропаганды. Этому же способствует и исчезновение в
большинстве буржуазных стран печати буржуазных
политических партий: журналистика здесь превращается в
однопартийную буржуазную журналистику. При всех
различиях, отражающих внутриклассовые противоречия
буржуазии, в основных международных и
внутриполитических вопросах средства массовой информации и
пропаганды капиталистических стран поддерживают линию
монополий и своих буржуазных правительств.
Одним из ремней, привязывающих буржуазную
журналистику к системе государственно-монополистического
капитализма, является церковь. Влияние ее особенно
велико в морально-этической сфере, в духовной обработке
населения, в подчинении его буржуазной идеологии.
Возрастание роли буржуазной журналистики и
пропаганды в системе государственно-монополистического
капитализма отражает одну из важных тенденций в
развитии современного буржуазного общества, связанную
с развитием идеологических функций монополий и
буржуазного государства.
Проблема идеологической борьбы, идейного
противоборства двух систем заняла важное место в материалах
XXV съезда КПСС, глубоко и всесторонне
проанализировавшего проблемы международной жизни,
перспективы развития мирового революционного процесса,
проблемы укрепления разрядки международной напряженности
и определившего программу дальнейшей борьбы за мир
и международное сотрудничество, за свободу и
независимость народов.
Подчеркивая, что империалистическая пропаганда
становится более изощренной, Генеральный секретарь
ЦК КПСС Л. И. Брежнев говорил на XXV съезде
партии: «В борьбе двух мировоззрений не может быть места
нейтрализму и компромиссам. Здесь нужны высокая
политическая бдительность, активность, оперативная и
убедительная пропагандистская работа, своевременный
отпор враждебным идеологическим диверсиям»1. Есте-
1 «Материалы XXV съезда КПСС.» М., 1970, стр. 74.
31

ственно, внимательное изучение механизма буржуазной
пропаганды, глубокая марксистская критика теорий,
методов и приемов буржуазной журналистики,
вооружающая наши пропагандистские кадры в борьбе с
буржуазной идеологией, приобретают существенное значение.
Раскрытие истинного лица буржуазной
журналистики, ее места и роли в системе
государственно-монополистического капитализма помогает не только проследить
одну из важнейших тенденций развития современного
капиталистического общества, но и вести наступательную
борьбу против идеологических диверсий империализма,
воспитывать непримиримость ко всем враждебным
проявлениям буржуазной пропаганды и к тем, кто ее
направляет в угоду своим хозяевам — финансовому капиталу,
международным монополиям.

И ЖУРНАЛИСТИКА

Концентрация
и монополизация
средств
массовой информации
В капиталистическом мире к началу 70-х годов почти
половину всех средств массовой информации и пропаганды
сконцентрировали 50 крупнейших монополий печати,
радио и телевидения. Они контролируют примерно 30%
разового тиража ежедневных газет капиталистических
стран — 75 млн. экз. Им принадлежит около 40 млн. экз.
иллюстрированных еженедельников, подавляющая часть
радио- и телевизионных станций К
Капитал, держа в своих руках экономические рычаги
контроля над прессой, радио, телевидением, превращает
их в послушный инструмент своей политики, своей
пропаганды. Это ярко проявляется в наши дни, когда
«средства пропаганды в большей мере, чем когда-либо раньше,
превратились в мощнейший инструмент политической
власти, особенно важный элемент политического
механизма, с помощью которого обеспечивается господство в
классовом обществе.
Исторический опыт последних десятилетий ясно
показал, что монополия на эти средства стала в классовой
борьбе не менее важным делом, чем монополия на
традиционные средства власти — механизм насилия,
включающий армию, полицию, тюрьмы, суды и пр.»2.
Контроль над средствами массовой информации дает
возможность буржуазии манипулировать общественным
1 См. «Проблемы мира и социализма», 1973, № 8, стр. 93.
2 Г. А. Арбатов. Идеологическая борьба в современных
международных отношениях. М., 1970, стр. 30—31.
34

мнением, вести в нужном направлении идеологическую
обработку населения, проповедовать антикоммунизм и
клеветать на мир социализма.
Печать
Уступая в оперативности радио, в массовости
телевидению, пресса по-прежнему остается самым эффективным
из всех средств массовой информации и пропаганды.
Газетно-издательская индустрия является частью
технического базиса капитализма и развивается в
соответствии с общими закономерностями развития
капиталистической экономики. Одной из таких главных
закономерностей является концентрация производства и
создание монополий. «...Концентрация, на известной ступени
ее развития, сама собою подводит, можно сказать,
вплотную к монополии. Ибо нескольким десяткам гигантских
предприятий легко прийти к соглашению между собою,
а с другой стороны затруднение конкуренции, тенденция
к монополии порождается именно крупным размером
предприятий. Это превращение конкуренции в монополию
представляет из себя одно из важнейших явлений — если
не важнейшее — в экономике новейшего
капитализма. ..» 1 Данное ленинское положение в полной мере
относится и к буржуазной прессе.
Концентрация и монополизация печати вызваны
прежде всего экономическими факторами: резким ростом
издательских расходов, перераспределением рекламы в
пользу телевидения, а также, безусловно, концентрацией
промышленного и банковского капитала. Однако это
явление отражает и процессы, происходящие в области
политики и идеологии. В частности, один из факторов
концентрации и монополизации прессы — отбор газет по
политическим мотивам, связанный со стремлением
буржуазии лишить своих идейных противников доступа к
средствам массовой информации и пропаганды.
В Соединенных Штатах значительное влияние на
процесс концентрации и монополизации печати оказал
демографический фактор — миграция населения из центров
больших городов в пригороды. Перераспределение
населения вызвало перераспределение торговых и прочих
услуг, а оно в свою очередь привело к перекачке рекламы
1 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 27, стр. 311—312
35

из газет центральных городов в пригородные. Кроме того,
определенную роль в концентрации и монополизации
прессы сыграло создание двумя крупнейшими
телеграфными агентствами страны монополии на информацию.
Экономические факторы, подобные тем, что действуют
в других отраслях бизнеса, — главное, что обусловило
процесс концентрации и монополизации газетно-издатель-
ского производства. Однако было бы неверно целиком и
полностью отождествлять этот процесс в печати с
подобными процессами, происходящими в других отраслях
промышленности. Следует учитывать, что печать как
учреждение надстройки подчиняется влиянию ряда
внеэкономических факторов, которые усиливают действие
экономических законов. Специфичность процесса
концентрации и монополизации печати состоит и в том, что он
способствует росту богатства и власти не только
отдельных бизнесменов и кланов, как это имеет место во всех
отраслях промышленности, но и буржуазии в целом.
В высокой степени концентрированная и
монополизированная пресса является надежным орудием правящих
кругов в защите своих классовых интересов, поскольку
уменьшение числа изданий существенно облегчает им
выполнение функций идеологического контроля над
печатью и управления ею.
Процесс концентрации и монополизации прессы в
разных странах имеет свои специфические черты. Так, если
для Западной Европы и Японии характерно
преобладание крупных национальных издательских монополий, то
для Соединенных Штатов с их региональной печатью
более всего типично создание местных монополий.
Значение факта сосредоточения газетной
собственности капиталистических стран в руках сравнительно
небольшого числа крупных издателей нельзя переоценить,
поскольку газета является одним из самых эффективных
орудий пропаганды, формирования общественного
мнения, одним из самых могущественных орудий классового
господства буржуазии. Ведущее место газетных
монополий в системе политических институтов
капиталистических стран — яркое свидетельство важности их роли в
сохранении и укреплении существующего
социально-экономического строя.
Качественно новая ступень концентрации прессы—
создание и развитие транснациональных монополий пе-
36

чати, подобных гигантским международным
суперконцернам в промышленности. Быстрое развитие таких
концернов— одно из самых примечательных явлений в мировой
капиталистической экономике последних лет. К концу
60-х годов насчитывалось уже более 7 тыс. американских
и западноевропейских промышленных компаний, которые
значительную часть своих капиталов вложили в
предприятия за рубежом и осуществляли свои операции в
международном масштабе. «Международные тресты и
концерны стали теперь основными носителями процесса
всемирной концентрации и централизации производства
и капитала. Это, несомненно, новая, более высокая
ступень международного обобществления
капиталистического производства и одновременно новая ступень его
монополизации» К В 1970 г. доля зарубежной продукции
транснациональных монополий в валовом общественном
продукте стран капиталистического мира составила 20%.
Если сохранятся нынешние темпы роста этой продукции,
то через 20 лет ее доля превысит 50% 2.
Таким образом, все большая часть общественного
производства в капиталистическом мире сосредоточивается в
руках ограниченного числа международных монополий.
В основном деятельность транснациональных корпораций
осуществляется за пределами страны, в которой
находится их центральная штаб-квартира. Руководители таких
корпораций координируют производство и сбыт
продукции в международном масштабе, используя и
отечественные предприятия корпораций, и их зарубежные филиалы.
Примерно те же методы экспансии характерны для
транснациональных монополий прессы. Они имеют
филиалы в зарубежных странах, делают капиталовложения
в их средства массовой информации и пропаганды.
Примером таких монополий могут служить американская
«Тайм-Лайф, инкорпорейтед», английская «Интернэшнл
паблишинг корпорейшн», слившаяся с бумажной
корпорацией «Рид», концерн Р. Томсона.
Стимулом деятельности транснациональных
монополий печати, как и международных промышленных
корпораций, является стремление к захвату существующих и
1 «США— экономика, политика, идеология», 1972, № 5,
стр. 24—25.
2 См. там же, стр. 23.
37

созданию новых рынков сбыта. Вместе с тем их цель —
установить контроль над всеми факторами, влияющими
на производство монопольной сверхприбыли: дешевым
или дефицитным сырьем, дешевым трудом, удобными
сферами приложения капитала и т. д., т. е. сосредоточить
производство там, где издержки ниже, и сбывать
продукцию там, где рынок прибыльнее. Не случайно
значительная часть собственности транснациональных монополий
прессы сосредоточена в развивающихся странах, где до
завоевания независимости практически не было своей
национальной печати, т. е. эти рынки до последнего времени
оставались неосвоенными.
Нельзя недооценивать и политическую роль печати
западных монополий в молодых независимых государствах,
где она выступает как одно из орудий неоколониализма.
Однако это отнюдь не означает, что транснациональные
монополии печати в своей деятельности ориентируются
преимущественно на страны «третьего мира». Они
занимают прочные позиции и в ведущих капиталистических
странах — Соединенных Штатах, Великобритании,
Канаде. Пока что транснациональные концерны печати не
получили достаточно широкого развития, поэтому трудно
делать какие-либо прогнозы относительно их будущего.
Однако сам этот феномен заслуживает пристального
внимания, поскольку он свидетельствует о тенденции к
созданию пропагандистских монополий, охватывающих не
отдельные страны, а капиталистический мир в целом.
Для современного этапа развития капиталистической
экономики характерно и быстрое развитие процесса
диверсификации, т. е. проникновения монополий в
технологически не связанные между собой сферы деятельности.
Этот процесс затронул и индустрию прессы. Одно из
ярких его проявлений — перекачка газетных капиталов в
телевидение.
Все существующие виды газетных концернов можно
разделить на две большие группы: горизонтальные и
вертикальные, причем первая является старой,
традиционной, вторая — гораздо более современной и экономически
выгодной. В середине 50-х годов Б. Спиру писал:
«Хозяева. .. прессы не довольствовались больше
объединением чисто газетных предприятий (горизонтальная
структура), а дополняли его также концентрированием
источников сырья и различных связанных с газетным делом
38

отраслей промышленности и вспомогательных
предприятий (леса, производство целлюлозы и бумаги,
производство наборных и печатных машин, упаковочный материал,
транспортные средства и т. д.), особое внимание уделяя
при этом вертикально следующим друг за другом
ступеням общего производственного процесса.
Экономические и политические преимущества такой структуры
газетных концернов очевидны» К Ярким подтверждением
этих преимуществ является тот факт, что среди
современных гигантских концернов прессы нет практически ни
одного принадлежащего к горизонтальному типу.
* * *
Газетная индустрия Соединенных Штатов в наши дни
принадлежит к отраслям бизнеса, для которых
характерна достаточно высокая концентрация производства.
Монополии печати контролируют более 60% тиража всех
ежедневных газет. На долю только 10 крупнейших
объединений приходится приблизительно 25% всех доходов
газетной индустрии, они выпускают треть совокупного
тиража2. Для сравнения напомним цифры,
характеризующие положение в американской экономике в целом.
В 1970 г. доля 200 крупнейших промышленных
корпораций в чистой стоимости продукции обрабатывающей
промышленности составила 43% 3- В то же время положение
в различных отраслях было весьма неоднородно: если
в авиационной и автомобильной промышленности
крупнейшие предприятия производят около 100% чистой
стоимости продукции, то в бумажной — 70, в швейной — 16% 4.
Продукция газетной индустрии не измеряется теми же
данными, что и авиационной или бумажной. Самым
красноречивым показателем здесь является тираж.
Представляется правомерным сопоставить долю тиража всех
ежедневных газет, выпущенных монополиями, с долей
чистой стоимости продукции, изготовленной
крупнейшими предприятиями названных отраслей. Очевидно, что
газетная индустрия не может сравниться по степени
концентрации с автомобильной, но она ненамного усту-
1 Б. Спиру. Отравители. М., 1962, стр. 52.
2 «Columbia Journalism Review», 1972, November — December.
8 «Statistical Abstract of the United States>, 1974, p. 487.
4 См. «Соединенные Штаты Америки». М., 1972, стр. 97, 100.
39

пает бумажной и в несколько раз превосходит швейную.
Это позволяет сделать вывод, что уровень концентрации
газетного производства можно считать средним или
близким к среднему в американской промышленности в целом.
Концентрация и монополизация печати США — процесс,
обусловленный зависимостью прессы от капитала и
усиливающий эту зависимость.
Богатейшие издательские династии играют заметную
роль в политической жизни США не только через свои
газеты, но и непосредственно. Так, из 38 семей и лиц с
собственным капиталом не менее 50 млн. долл., которые
были «творцами президентов» со стороны
республиканской партии в 50-х и 60-х годах, 8 (21%) принадлежат
к издательским кругам. Наряду с Рокфеллерами,
Олдричами, Дюпонами, Меллонами, Морганами в этом списке
значатся Херсты, Скриппсы, Уитни, Маккормики, Филды,
Чендлеры, Г. Люс, Дж. Коулз. Среди «творцов
президентов» от демократической партии издателей несколько
меньше — 3 (8,6%) из 35. Это Мейеры — Грэхемы,
Д. Шифф, Дж. Кокс >.
Заправилы американской печати принадлежат к
верхушке финансовой олигархии США. Их личное состояние
оценивается в сотни миллионов долларов, не говоря уже
о принадлежащих им газетной собственности, радио- и
телевизионных станциях, журналах. Интересно отметить,
что если для многих издательских семей, утвердившихся
в первые десятилетия нашего века, выпуск газет не был
единственной отраслью деятельности — примером тому
Херст, Маккормики — Паттерсоны, то, скажем, для
С. Ньюхауза, который принадлежит к числу «новых»
крупных капиталистов, именно издательское дело стало
основным источником богатства. Только газетная
собственность его оценивается в 200 млн. долл., а другие
принадлежащие ему средства массовой информации —
еще в 100 млн. долл.2 Личное состояние Ньюхауза —
150 млн. долл.3 Для сравнения напомним, что
собственность как Чикаго трибюн ньюспейперз», так и «Херст
ньюспейперз» оценивается в 250 млн. долл. Таким обра-
1 См. И. И. Беглов. США: собственность и власть М., 1971,
стр. 416—418.
2 В. W. Rucker. The First Freedom. London and Amsterdam,
1971, p. 23—24.
3 См. И. И. Беглов. США: собственность и власть, стр. 68.
40

зом, в издательском деле наблюдается такое же
соперничество «старых» и «новых» капиталистов, как и в других
отраслях бизнеса.
Господство крупного капитала над прессой
утверждалось в трех направлениях: увеличивалось число газет,
принадлежащих монополиям; увеличивалось число
монополий; росло среднее количество газет, приходящихся на
каждую из них. В 1910 г. 13 групп контролировали 62
ежедневные газеты. Рост числа монополизированных
изданий продолжался неуклонно, но до начала 60-х годов
темпы его были сравнительно невысокими — примерно
10 газет в год, исключая период после кризиса и
депрессии 1929—1933 гг., когда эти темпы были и того ниже —
менее одной газеты в год.
Рост числа синдицированным
ежедневных газет
(1910—1960 гг.)*
Число
Годы синдицированных
газет
1910 62
1920 153
1930 311
1940 319
1945 368
1954 485
I960 560
В 60-х годах был отмечен резкий рост числа
синдицированных изданий, намного превысивший темпы
минувшего полувека. В первые два года десятилетия в орби-
Рост числа синдицированных
ежедневных газет
(1960—1967 гг.)2
Число
Годы синдицированных
газет
1960 560
1962 626
1965 751
1966 794
1967 871
1 В. W. Rucker. The First Freedom, p. 20.
2 См. там же.
41

ту монополий включалось по 33 газеты, в 1965 г. — 43, в
1966 г. — 46. «Если эта тенденция к росту не изменится,
через двадцать лет все ежедневные газеты в Соединенных
Штатах будут принадлежать «чейнам»»1.
Значительно выросло число не только
синдицированных изданий, но и газетных концернов. Правда, основная
часть их — сравнительно небольшие объединения,
ограниченные узкими территориальными рамками. Примерно
40% всех групп имеют только по две газеты. Однако
19 газетных монополий, каждой из которых принадлежит
десять или более изданий, контролируют около 40% всех
газет, принадлежащих «чейнам»2. Наряду с увеличением
числа групп отмечался и рост среднего количества
изданий, приходящихся на каждую из них. Темпы роста
газетных монополий примерно соответствовали темпам
поглощения изданий пресс-объединениями. К 1975 г.
число монополий достигло 1633.
Тиражи газет, входящих в объединения, в среднем
значительно выше, чем у немонополизированных
изданий. К концу 1972 г. газетные группы контролировали
уже около 63% разового тиража4.
Газетным объединениям принадлежит 50% и более
ежедневных газет в 21 штате страны, в том числе в самых
густонаселенных и быстро развивающихся.
Процесс монополизации печати захватил как
индустриальный Нью-Гэмпшир, так и Арканзас, более
половины населения которого занято в сельском хозяйстве;
как Луизиану, треть жителей которой составляют негры,
так и Северную Миннесоту; как малонаселенную
Монтану, Мэн с наиболее низким в Новой Англии приростом
жителей, Неваду, самый редкозаселенный штат после
Аляски, Западную Вирджинию, которая входит в аппа-
лачский район бедствия, так и быстрыми темпами
развивающийся Техас, и процветающий Нью-Йорк, и
обогнавшую его за последние годы по численности населения
Калифорнию. Таким образом, усиление влияния капитала
на печать в процессе концентрации и монополизации —
1 В. W. Rucker. The First Freedom, p. 21 («чейны» — газетные
цепи. —Е. А.).
2 См. там же.
3 «The Europa Year Book, 1975. The World Survey», vol. 2 Lon
don, 1975, p. 1637.
4 «Columbia Journalism Review», 1972, November — December.
42

явление, типичное для всей страны вне зависимости от
экономического положения отдельных штатов и ряда
других факторов.
В 17 штатах (34%) вообще нет конкурирующих
ежедневных газет, еще в 20 (40%) они есть только в одном
городе. Лишь в 13 штатах (26%) из 50 конкурирующие
газеты выходят в двух или более городах К Нет
конкурирующих газет в Атланте, Мемфисе, Фениксе, Индианапо-
лисе, Сан-Диего, Новом Орлеане, Милуоки, население
которых составляет от 500 тыс. до 800 тыс. человек. Газеты,
выходящие во всех этих городах, кроме Милуоки,
принадлежат пресс-монополиям. В шести крупнейших
городах США, численность населения которых превышает
1 млн., выпускается только 16 газет, в том числе: в Нью-
Йорке— 3 (3 издателя), в Чикаго — 4 (2 издателя), в
Филадельфии — 3 (2 издателя), в Детройте — 2 (2
издателя). В 1950 г. в первых пяти городах (Хьюстон стал
«миллионером» только в середине 60-х годов) выходило
29 газет тиражом 13386060 экз. Тираж 14 газет,
оставшихся там сейчас, составляет 9 740 715 экз. — на 28,7%
меньше2.
В 1284 американских городах из 1500 выходит лишь
одна ежедневная газета. Но эта цифра не дает полного
представления о степени монополизации печати США.
Еще в 150 городах есть утренняя и вечерняя газеты,
принадлежащие одному издателю. Кроме того, в 21 городе
утренняя и вечерняя газеты, имеющие разных
владельцев, издаются на единой полиграфической базе и
владельцы совместно ведут свои коммерческие дела.
Экономические выгоды такого предприятия очевидны. Но
совершенно ясно, что конкуренция между этими газетами,
пусть даже они принадлежат разным издателям,
является чисто формальной. Итак, в 1455 из 1500 городов,
имеющих ежедневную прессу, существует монополия. Только
в 45, или в 3% городов, есть конкурирующие газеты3.
И лишь в трех городах конкурирует более двух
издателей. Однако даже если где и выходят две или три газеты,
конкуренция между ними становится зачастую
формальной благодаря дифференциации.
1 В. W. Rucker. The First Freedom, p. 8.
2 См. там же, стр. 8, 10, 252.
s R. В. Nixon. Trends in U.S. Newspaper Ownership:
concentration with competition. — cGazette, Leiden», 1968, N 3, p. 185.
43

Экономические и политические преимущества
газетной монополии очевидны для всех — и для ее хозяев, и
для критиков. И ради установления ее крупные издатели
предпочитают иногда не бороться, а, напротив, идти на
взаимные уступки, заключая неписаные соглашения о
разделении сфер влияния в газетном мире. Выгода такого
рода полюбовных сделок для обеих сторон не подлежит
сомнению. «Есть веские основания предполагать, что
владельцы газетных цепей приспосабливаются друг к другу,
чтобы совсем уменьшить конкуренцию»1, —признает
Б. Ракер.
Еще в 30-х годах Херст закрыл в Рочестере (штат
Нью-Йорк) вечернюю газету «Джорнел» и воскресную
«Америкен», оставив город Ганнету. В свою очередь Ган-
нет в Олбени объединил утреннюю и вечернюю газеты и
закрыл воскресную. Херст продолжает издавать здесь
воскресную газету, а вечернюю перевел на утренний
выпуск. Таким образом, конкуренция в Олбени была
фактически ликвидирована. В 1962 г., когда концерн Скрип-
пса — Говарда продал Херсту вечернюю газету «Ньюс»
в Сан-Франциско, херстовская «Икземинер» осталась
единственным в городе вечерним изданием. Отвечая
любезностью на любезность, Херст ушел из Питтсбурга, где
трест Скриппса — Говарда издавал вечернюю и
воскресную газеты. В том же году в Лос-Анджелесе он закрыл
свою утреннюю газету, а Чендлер — вечернюю. В
результате утренняя «Тайме» Чендлера и вечерняя «Геральд-
Икземинер» Херста стали монопольными изданиями
каждая в своей области. В 1960 г. вечерняя «Кливленд пресс»,
принадлежавшая издательству утренней газеты «Плейн
дилер», была продана скриппсо-говардовской «Пресс».
«Ньюс» была закрыта, но одновременно прекратилось и
издание воскресной газеты Скриппса — Говарда, которая
конкурировала с воскресным изданием «Плейн дилер»3.
Совершенно очевидно, что все это далеко не
случайные совпадения. Создание газетной монополии —
монополии на информацию, пропаганду, на формирование
общественного мнения — явная цель всех этих сделок, и она
была достигнута. Разумеется, нельзя сбрасывать со
счетов экономические выгоды, которые несет с собой моно-
1 В. W. Rucker. The First Freedom, p. 21.
2 См. там же, стр. 21—22.
3 В 1967 г. «Плейн дилер» была куплена Ньюхаузом.
44

полия. Но когда речь идет о монополии печати, то ее
политические последствия представляются гораздо более
важными: зачастую «газеты делают деньги, не
конкурируя друг с другом, а избегая этого. Войны окончены, и
владельцы газет удовлетворены: они подкупают врагов
или просто покупают их» х.
Процесс сокращения числа ежедневных газет в США
не был однозначным. Появлялись и новые издания, но,
например, в 1930—1945 гг. было создано на 200 газет
меньше, чем закрылось2. Эта разница и показывает
уменьшение числа ежедневных газет в стране за тот же
период. В 1945—1968 гг. число вновь появившихся и
закрывшихся газет примерно совпало, поэтому общее
количество ежедневных газет осталось на том же уровне.
Дело в том, что закрывались главным образом
конкурирующие газеты, а к 1945 г. их осталось уже немного —
8,4% 3. Этим и объясняется тот факт, что число газет в
последние 25 лет сокращалось сравнительно невысокими
темпами и убыток был полностью возмещен за счет
появления новых газет в небольших городах и пригородах,
не имевших прежде своей ежедневной прессы. Но нельзя
не подчеркнуть, что число концернов печати и особенно
принадлежащих им изданий при этом увеличилось.
Общий разовый тираж газет до конца 60-х годов
постоянно повышался, но его рост отставал от роста
населения. В 1966 г. один экземпляр газеты приходился в
среднем на 3,21 человека, в 1973 г. — на 3,33 человека4.
Замедление роста общего разового тиража газет
отражает уменьшение числа газетных наименований в
стране. И непосредственной причиной уменьшения числа
газет была не конкуренция телевидения, на которую часто
ссылаются, а закрытие газет, привычных для читателя,
лишение его возможности выбора, пусть даже весьма
относительного.
Нельзя не отметить, что в 1969 г. и затем вновь
в 1974 г. разовый тираж американских ежедневных газет
сокращался даже в абсолютных показателях. Это
явилось логическим следствием уменьшения числа наимено-
1 Л. /. Liebling. The Press. New York, 1964, p. 6.
2 R. B. Nixon. Trends in U.S. Newspaper Ownership. . , p. 185.
3 См. там же, стр. 184.
4 В. W. Rucker. The First Freedom, p. 53; «Statistical Abstract of
the United States», 1974, p. 5, 506.
45

ваний и экземпляров газет на душу населения.
«Монополии, олигархия, стремления к господству вместо
стремлений к свободе, эксплуатация все большего числа
маленьких или слабых наций небольшой горсткой
богатейших или сильнейших наций — все это породило те
отличительные черты империализма, которые заставляют
характеризовать его как паразитический или
загнивающий капитализм»1, — писал В. И. Ленин. Уменьшение
разового тиража газет, числа экземпляров на душу
населения и особенно сокращение количества газетных
наименований, которое является прямым следствием
установления монополии, можно считать одним из новых
признаков загнивания современного капитализма.
В течение прошедшего десятилетия крупные газетные
объединения Соединенных Штатов, за немногими
исключениями, еще более расширились. В 1962 г. 15 групп
имели по 10 и более газет, в 1967 г.— 19. Из списка прежних
15 лидеров выбыли Херст, у которого осталось 8 газет из
11, Огден (9 из 13), а также концерны Браша — Мура и
«Уэстчестер-Рокленд Сентер ньюспейперз», вообще
расставшиеся с газетной собственностью. Уэстчестерская
группа была поглощена концерном Ганнета, число газет
которого выросло сразу вдвое (с 15 до 30), а объединение
Браша — Мура скупил уроженец Канады, английский
лорд, хозяин транснациональной монополии печати
Р. Томсон. В 1962 г. у него было в США 3 ежедневных
газеты, в 1967 г. — 36, а в 1974 г.— уже 482. Это на 22
газеты больше, чем было у Херста в период его расцвета.
Стоимость газеты, занимающей монопольное
положение, гораздо выше той, у которой есть конкуренты. По
подсчетам американских исследователей, 100 долл.,
помноженные на тираж газеты, дают стоимость
монопольного издания. Стоимость конкурирующего издания —
30 долл., помноженные на тираж. Томсон, покупая газеты
объединения Браша — Мура (все они имеют местную
монополию), превысил все известные нормы. За 12 газет он
заплатил сумму, в 200 раз превышавшую их тираж3,—
72 млн. долл.4
1 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 27, стр. 422.
2 В. W. Rucker. The First Freedom, p. 23; «Editor and Publisher»,
1974, November 16.
3 R. B. Nixon. Trends in U.S. Newspaper Ownership. . , p. 190—191.
4 B. W. Rucker. The First Freedom, p. 23.
46

Группа лидеров газетного бизнеса, имеющих самые
большие тиражи (а этот показатель гораздо важнее, чем
количество газет), более или менее стабильна; меняется,
как правило, лишь порядок номеров. В первую десятку
входят: «Чикаго трибюн ньюспейперз», «Ньюхауз
ньюспейперз», «Скриппс — Говард ньюспейперз», «Херст ньюс-
пейперз», «Ганнет ньюспейперз», «Найт ньюспейперз»,
«Таймс-миррор компани», «Кокс ньюспейперз», «Коулз
пабликейшнз», «Нью-Йорк тайме компани». Они дают
треть всего тиража ежедневных газет, валовой доход их
составляет 2,2 млрд. долл. — 25% дохода всей газетной
индустрии США К
Ни один из концернов этой десятки не контролирует
более 6% разового тиража всех американских газет в
отличие от пресс-монополий ФРГ и Великобритании,
которые держат в своих руках гораздо более значительную
часть суммарного тиража ежедневных газет. Объяснение
этому следует, по-видимому, искать в региональном
характере печати США, тем более что в целом уровень
концентрации прессы в стране достаточно высок.
Концерн «Чикаго трибюн ньюспейперз» (разовый
тираж газет — 3 630 тыс. экз.) принадлежит семье
чикагских миллионеров Маккормиков — Паттерсонов, которые
издают «Нью-Йорк дейли ньюс» — газету с самым
большим в стране тиражом (2 105 тыс. экз.), крупнейшую
ежедневную газету Чикаго «Трибюн» (805 тыс. экз.),
вечернюю «Чикаго тудей». Кроме того, им принадлежат
многочисленные радио- и телевизионные станции в Нью-Йорке
и Чикаго. Но поле деятельности «Чикаго трибюн
ньюспейперз» не ограничивается этими двумя важными районами
страны. Радиовещательные станции в штатах Миннесота,
Колорадо, Коннектикут, системы кабельного
телевидения в Мичигане и Калифорнии, газеты во Флориде,
бумажные фабрики тоже являются частью владений
Маккормиков — Паттерсонов2.
Столица империи Ньюхауза — г. Сиракузы в штате
Нью-Йорк. Отсюда он руководит своими 23 газетами
(тираж— 3 370 тыс. экз.), 5 радио- и 7 телевизионными
компаниями, часть которых находится в тех же городах, где
выходят его газеты, системами кабельного телевидения,
1 См. «Проблемы мира и социализма», 1973, N° 8, стр 94
2 «Atlantic», 1969, July, p. 93.
47

целым рядом журналов — «Вог», «Глэмор»,
«Мадемуазель», «Хаус энд гарден» и др.1 В 1962 г. он купил за
42 млн. новоорлеанские «Таймс-Пикаюн» и «Стейтс-Ай-
тем», а пятью годами позже — кливлендскую «Плейн
дилер», основанную еще в середине XIX в. Ни за одну
газету во всей истории американского газетного бизнеса
не платили столько, сколько Ньюхауз заплатил за «Плейн
дилер», — 53400 тыс. долл. Только газетная
собственность Ньюхауза оценивается в 200 млн. долл., а другие
принадлежащие ему средства массовой информации —
еще в 100 млн.2 Личное состояние С. Ньюхауза,
принадлежащего к числу «новых» крупных капиталистов,—
150 млн. долл. Основной источник этого богатства —
издательское дело3.
Ежегодный доход газетной корпорации Скриппса —
Говарда из всех источников превышает 250 млн. долл.4
Этот доход складывается из поступлений от 17
ежедневных газет (тираж — 2 500 тыс. экз.), пресс-синдикатов,
радио- и телевизионных станций, а также из дивидендов
на акции Юнайтед Пресс Интернэшнл. Концерн
Скриппса — Говарда практически монополизировал одно из
двух крупнейших информационных агентств США. Если
при создании ЮПИ в 1958 г. Скриппсу — Говарду
принадлежало 65% акций, то сейчас — 95% 5.
Масштабы деятельности концерна Херста в наши дни
уже далеко не те, что были в середине 30-х годов, когда
он контролировал 13,6% разового тиража ежедневных
газет, но в первую пятерку он по-прежнему входит.
Концерну принадлежат восемь ежедневных газет — четыре
на северо-востоке страны, три на Западном побережье и
одна на юге, журналы в США и за границей,
телевизионные и радиовещательные компании, пресс-синдикат.
Собственность концерна оценивается в 250 млн. долл.6 Семья
Херста принадлежит к самой верхушке американской
финансовой элиты: она занимает 13-е место в списке 120
богатейших семейств США.
Трест Ганнета, вобравший в себя 30 газет и 8 радио-
станций, территориально ограничивался до недавнего
1 «Atlantic», 1969, July, p. 92.
2 В. W. Rucker. The First Freedom, p. 23—24.
3 См. И. И. Беглов. США: собственность и власть, стр. 68
4 «Atlantic», 1969, July, p. 94.
Б См. там же.
6 См. там же, стр. 93.
49

времени группой северо-восточных штатов. В 60-х годах
эти рамки стали ему тесны, и он отодвинул границы своих
владений далеко на юг, во Флориду, и на запад, в
Калифорнию. Но еще задолго до этого он позаботился о том,
чтобы представить себя общественности как «чистого»
бизнесмена, а принадлежащие ему издания — как
автономные, независимые органы печати. Когда в 1928 г. Ган-
нет купил газету «Хартфорд тайме» (Коннектикут),
Э. Трипп, его правая рука, выступая перед сотрудниками
редакции, потребовал, чтобы никто из них никогда не
употреблял слово «цепь» по отношению к издательскому
концерну Ганнета: «Это слово не должно появляться в
газете. Оно не должно произноситься... по отношению к
газетам Ганнета следует употреблять слово «группа»» К
Таким образом, слово «группа», призванное
замаскировать подлинную сущность процесса концентрации,
создать видимость автономности газет внутри
пресс-концернов, вошло в лексикон американских издателей не к
1950 г., как утверждает Тэббел2, а гораздо раньше. Но
разумеется, эта словесная эквилибристика не меняет сути
дела. Не было случая, чтобы газета, принадлежащая
группе, выступила вразрез со взглядами ее владельца.
Только в 1968 г. чистая прибыль треста составила более
8 624 тыс. долл.3
Крупнейшие пресс-концерны США — это сильно
разветвленные по территории страны многоотраслевые
монополии. Прибыли их постоянно растут, причем весьма
быстрыми темпами. Так, в 1973 г. по сравнению с
предшествующим годом доходы Ганнета возросли на 25%,
«Таймс-Миррор» — на 31, «Доу Джонс» — на 17,
«Вашингтон пост» — на 33%.
Расширяют масштабы своей деятельности и более
мелкие региональные объединения. Прибыли «Малтими-
диа, инк.» выросли на 24%, группы «Харт — Хэнке» — на
15, «Спидел ньюспейперз, инк.» — на 14% 4. Эта группа
издает газеты в Южной Дакоте, Небраске, Колорадо.
В 1974 г. она прославилась беспрецедентным в деловом
1 С. Lindstrom. The Fading American Newspaper. New York, 1961,
p. 90.
2 /. Tebbel. The Compact History of the American Newspaper.
New York, 1966, p. 242.
3 «Atlantic», 1969, July, p. 93.
4 «Editor and Publisher», 1974, November 16.
49

мире шагом, направленным на то, чтобы предохранить
себя от каких-либо попыток иностранцев или
иностранных компаний завладеть ею или установить над ней
контроль. Данный шаг был предпринят непосредственно
против «Томсон ньюспейперз», которая недавно приобрела
6,7% акций компании. И хотя Томсон заявил, что это
было просто обычное капиталовложение, Спидел
предложил поправку к уставу, которая предусматривает, что
иностранец не может стать хозяином компании или
контролировать ее, иметь более 10% голосующих акций и
занимать пост директора. Неизвестно, насколько
эффективными смогут быть эти меры, если Томсон
действительно задастся целью прибрать к рукам всю группу.
Силы слишком неравные: у Спидела 11 ежедневных и
5 воскресных провинциальных газет, а у Томсона их
только в США около 50. Правда, его представитель заявил,
что акции покупали, не думая о приобретении всей
компании, но Спидел узнал о покупке только задним числом,
что, разумеется, не могло не внушить ему опасения 1.
Большое событие в мире газетных монополий
произошло в конце 1974 г. Слились две корпорации,
принадлежавшие к числу крупнейших, и образовалась «Найт —
Риддер ньюспейперз, инк.». У этой новой группы 35
ежедневных газет в 25 городах от Нью-Йорка до
Калифорнии, 23 воскресные, 8 неежедневных, национальный
пресс-синдикат, коммерческая телеграфная служба,
объединения, состоящие из утренней, вечерней и
воскресной газет, в 10 городах. Ежегодный объем рекламы —
около 1 млрд. строк, доход от нее и продажи тиража —
около 500 млн. долл. Уже эти цифры дают достаточное
представление о размерах предприятия. Но еще важнее
другое: «Найт — Риддер» становится монополией номер
один по тиражу ежедневных газет, на 200 тыс. экз.
опережая прежнего лидера— «Чикаго трибюн ньюспейперз».
Что касается тиража воскресных газет, то он у новой
корпорации на столько же меньше2. Две региональные
группы— Найта, главным образом восточная и южная, и
Риддера, преимущественно среднезападная и западная,—
сформировали монополию, масштабы деятельности
которой будут поистине национальными.
1 «Editor and Publisher», 1974, November 16.
2 См. там же.
50

Интересно, что по договору о слиянии и Найт и Рид-
дер ликвидируют свою собственность в области радио и
телевидения и новая корпорация в отличие от других
пресс-монополий будет чисто газетной. Слияние
осуществляется на основе обмена акциями.
Это слияние наряду со многими другими, более
мелкими, происшедшими на протяжении последних лет,
красноречиво свидетельствует о том, что процесс
концентрации и монополизации прессы продолжается, более того,
темпы его нарастают. Если раньше он принимал форму
монополизации нетрестированных изданий, закрытия
конкурирующих газет, то сейчас, когда почти вся пресса
вовлечена в орбиту монополий, этот процесс проходит в
менее очевидной, но отнюдь не менее эффективной форме
концентрации собственности. Нынешнее число газет в
стране, по-видимому, оптимальное: оно на протяжении
уже нескольких десятилетий колеблется весьма
незначительно, в то время как газетные монополии продолжают
расти. Это свидетельствует о том, что газетная
собственность в США сосредоточивается в руках все меньшего
числа монополистов.
Важно отметить две стороны деятельности монополий.
Прежде всего их связь с банками, о чем пойдет особый
разговор ниже. Другой существенный момент — связь
между самими монополиями прессы. Так, например,
«Вашингтон пост» связана через «Интернэшнл геральд три-
бюн» с «Нью-Йорк тайме», а через совместный
пресс-синдикат— с «Лос-Анджелес тайме» К Разумеется, эти связи
не всегда явные, не всегда формализованы, но они
существуют, и не будет большим преувеличением сказать, что
система средств массовой информации и пропаганды
Соединенных Штатов — совместная собственность
крупнейших монополистов, связанных многочисленными нитями
с заправилами финансового капитала.
Проникнуть в касту крупных газетных издателей,
завоевавших самые большие города страны, очень трудно,
практически невозможно. Такого рода проекты обычно
остаются на бумаге. Даже при капиталовложениях,
исчисляемых десятками миллионов долларов, будущее
подобного предприятия совершенно неясно, потому что
найти своих читателей и рекламодателей на уже поделенном
газетном рынке — задача не из легких. Так, на весну
1 «Columbia Journalism Review», 1972, November — December.
51

1975 г. был запланирован выпуск газеты «Нью-Йорк
пресс». Журнал «Эдитор энд паблишер» назвал имена
ее владельца и издателя, сообщил, что это будет
«полностью автоматизированная газета с машинами для
четырехцветной офсетной печати» 1. Заказ на проведение
рекламной кампании, на который претендовали многие
агентства, поскольку гонорар за нее должен был исчисляться
семизначными цифрами, получило, как сообщалось,
рекламное агентство «Грей адвертайзинг». Оставалось
только ждать первого номера, но он так и не появился. Время
от времени планы создания новых газет рассматривают и
крупные монополии печати, но даже для них такие
проекты неосуществимы.
В США существует примерно 280 пресс-синдикатов,
услугами которых пользуется подавляющая часть
ежедневных и еженедельных газет. Пресс-синдикаты играют
по отношению к печати двоякую роль: они являются
источником материала и в то же время могут быть
использованы в качестве орудия конкурентной борьбы. В этой
области пропагандистского бизнеса также хозяйничает
небольшая группа монополистов, главным образом
владельцы ведущих газетных концернов. 6 крупнейших
синдикатов, или 2% общего числа, получают 40%
ежегодного 100-миллионного дохода всей отрасли. На долю
самого большого синдиката, херстовского «Кинг фичерз»,
приходится 18% прибыли. 50 языков, более 100 стран,
свыше 3 тыс. газет — вот цифры, которые характеризуют
масштабы его деятельности2. Несколько уступают ему
пресс-синдикаты Скриппса — Говарда «Ньюспейпер эн-
терпрайз ассошиэйшн» и «Юнайтед фичерз», а также
«Чикаго трибюн — Нью-Йорк ньюс синдикейт».
Четко прослеживается тенденция к укрупнению
предприятий, к концентрации производства. К «Лос-Анджелес
тайме синдикейт» и «Лос-Анджелес тайме — Вашингтон
пост ньюс сервис» Н. Чендлер присоединил «Дженерал
фичерз». «Паблишерз ньюспейпер синдикейт» Филда
поглотила «Холл синдикейт». «Лью Литл синдикейт»
слился с «Реджистер энд Трибюн синдикейт».
Услуги пресс-синдикатов обходятся газетам
достаточно дорого. Увеличение стоимости «фичерз», иллюстраций
и других материалов неблагоприятно сказывается на фи-
1 «Editor and Publisher», 1974, November 16.
2 В. W. Ruckcr. The First Freedom, p. 74.
52

нансовом положении газет и иногда приводит к их краху.
Некоторые издания платят за материалы
пресс-синдикатов даже больше, чем за услуги информационных
агентств.
Типичная газета тиражом 50 тыс. экз. ежедневно
помещает следующие материалы национальных
пресс-синдикатов: 12 комиксов, 5 комментариев на политические
темы, статью на медицинские темы, личные советы,
кроссворд, предсказание астролога, 2 развлекательных
материала, молодежную информацию, карикатуры. Эти
данные показывают, насколько сильна зависимость газет,
особенно местных, от пресс-синдикатов.
Чем большей популярностью пользуются статьи,
комментарии, комиксы, тем выше их цена. Причем владелец
крупной газеты может даже получить монопольное право
на публикацию каких-то материалов пресс-синдиката на
определенной территории. Один из калифорнийских
издателей заявил, что он не мог купить у «Паблишере синди-
кейт» материалы, которые публиковались в
«Лос-Анджелес тайме», материалы, которые эта газета купила, но не
использовала, и, наконец, которые она отвергла, но, по
мнению сотрудников синдиката, могла позже купить К
Подобная практика является не исключением, а
правилом. «Нам не хочется, чтобы все маленькие газеты,
рассеянные по всей Южной Калифорнии, получали те же
«фичерз» и комиксы, которые используем мы, —
объяснил издатель «Лос-Анджелес тайме» Н. Чендлер. — Так
обычно действует любая газета по всей стране»2.
Крупные газеты могут заплатить за услуги синдикатов по
более высоким ставкам, что позволяет им
дискриминировать соперничающие издания. Это способствует в
конечном итоге уничтожению конкуренции и утверждению
монополии.
К числу стран с высоким уровнем концентрации
газетного производства принадлежит и Япония. Под контролем
трех крупнейших компаний — «Асахи симбунея», «Май-
нити симбунея», «Иомиури симбунея» — находится более
половины всей периодической печати страны. Они
выпускают 50% разового тиража ежедневных газет3*
Благодаря своей экономической мощи эти три гигантских кон-
1 В. W. Rucker. The First Freedom, p. 75.
2 Там же, стр. 76.
3 См. «Зарубежная печать». М., 1964, стр. 253.
S3

церна фактически держат в руках всю остальную прессу
Японии.
По разовому тиражу ежедневных газет (53 млн. экз.)
Япония занимает первое место среди стран Востока и
второе в капиталистическом мире, уступая только
Соединенным Штатам. По числу газет на семью (1,24) она
опередила Великобританию и вышла на второе место после
Швеции *. В течение 60-х годов разовый тираж японских
газет вырос примерно на 16 млн. экз. В то же время число
ежедневных газет резко уменьшилось — с 255 до 1682.
При неуклонном росте их совокупного тиража это
является одним из ярких признаков процесса концентрации и
монополизации печати.
Три крупнейшие газетные монополии Японии
представляют собой территориально разветвленные
предприятия, которые занимаются разнообразной издательской
деятельностью, а также контролируют другие средства
массовой информации и пропаганды.
Главными держателями акций компании «Асахи сим-
бунся» являются семьи Мураяма и Уэно. Семья Мураяма
имеет обширные связи в правительственных и деловых
кругах. Тесные родственные отношения у нее с
руководством Японского банка. Деловые интересы Мураяма не
ограничиваются газетным бизнесом. Они выпускают
также книги, журналы, контролируют телевизионную
компанию «Нихон кёику тереби», радиокомпанию «Асахи
хосо». Капитал одной только компании «Асахи симбун-
ся» составляет около 300 млн. иен.
Компания издает крупнейшую ежедневную газету
страны «Асахи симбун». Тираж ее утреннего выпуска —
6 млн. экз., а с вечерними выпусками он доходит до
10 млн. Использование современной полиграфической
техники дает возможность выпускать газету практически
одновременно во всех крупных городах Японии. В сфере
влияния концерна «Асахи симбунся» находятся Токио,
Осака, Китакюсю, Нагоя, Саппоро, где компания издает
утренние и вечерние газеты. Ей принадлежат также
единственная в стране ежедневная вечерняя газета на ан-
1 См. Г. В. Якимчук. Средства массовой информации и
пропаганды в современной Японии (газеты, радио, телевидение). —«Вест-
ник МГУ». Серия «Журналистика», 1973, № 1, стр. 69.
2 См. «Зарубежная печать», стр. 251; «Проблемы мира и
социализма», 1973, № 8, стр. 93.
54

глийском языке «Асахи ивнинг ньюс», еженедельники
«Сюкан асахи», «Асахи графу», «Асахи спорт». Кроме
того, компания выпускает большое количество
разнообразных ежемесячных журналов, очень влиятельный в
Японии ежеквартальный журнал «Джэпэн куотерли» и
целый ряд ежегодных изданий.
Компания «Майнити симбунся» — акционерное
общество. Она имеет тесные связи с Ассоциацией
экономических организаций, которая является своего рода штабом
монополистического капитала. Ее члены — представители
финансовой олигархии страны.
Отделения компании расположены в крупнейших
городах страны. Ежедневно выпускается в свет несколько
десятков изданий «Майнити симбунся» со сменными
полосами. Тираж утреннего выпуска — около 5 млн. экз.,
утреннего и вечернего выпусков — более .7,5 млн. экз.1
Помимо этого компания выпускает ежедневную газету на
английском языке «Майнити дейли ньюс», три
еженедельника, в том числе «Санди майнити», три ежегодных
издания, книги по науке, литературе, искусству.
«Майнити симбунся» имеет широко разветвленную
информационную сеть, которая покрывает всю страну, —
более 300 филиалов и корреспондентских пунктов. Для
передачи информации используется более 100 линий
телетайпной и радиотелетайпной связи. Информацию «Май-
нити» покупает большое число местных газет и
радиотелевизионных станций.
«Иомиури симбунся» была основанр, как и две другие
крупнейшие газетные монополии Японии, в 70-х годах
XIX столетия. Корпорация контролируется семьей Сё-
рики. Основное издание компании — газета «Иомиури
симбун», выходит в Токио, Осаке и Саппоро суммарным
тиражом более 9 млн. экз.2 Кроме того, компания
выпускает несколько провинциальных ежедневных газет,
газету на английском языке, еженедельные и ежемесячные
журналы, владеет двумя телевизионными центрами.
«Иомиури симбунся» фактически контролирует несколько
газет, которые формально являются самостоятельными.
Тиражи их колеблются от нескольких сот тысяч до
1,5 млн. экз.
1 См. А. М. Лазарев, Н. А. Полякова, Б. В Смирнов. Печать, ра
дио и телевидение Японии М., 1974, стр. 47.
2 См. там же, стр. 42.
55

Процесс концентрации и монополизации — одна из
основных закономерностей развития западноевропейской
прессы. Во Франции процесс концентрации и
монополизации привел к образованию нескольких крупных
монополий прессы, которые контролируют значительную часть
периодики, в том числе основные органы печати.
Выходящие в стране газеты, примерно 150 наименований1,
сконцентрированы в руках 11 издателей в Париже и 61
в провинции.
Самый крупный газетный хозяин Франции — трест
Ашетт. Он выпускает первую по тиражу ежедневную
газету в стране «Франс-суар» (881 тыс. экз.) и «Пари-
пресс— Энтрансижан» (200 тыс. экз.), еженедельники
«Франс-диманш» (1450 тыс. экз.), «Журналь дю ди-
манш» (617 тыс. экз.) и другие журналы. Тресту
принадлежит также 50% акций еженедельника «Теле-7-жур»
(3 млн. экз.)2.
Трест Ашетт занимается изданием не только
периодики, но и книг, а также распределением рекламы и
распространением печати. Трест тесно связан с
финансовыми кругами Франции и крупнейшими иностранными, в
том числе с американскими, банками и монополиями.
Группа Э. Амори издает 4 ежедневные газеты, в том
числе вторую в стране по тиражу «Паризьен либере»
(755 тыс. экз.)3, несколько еженедельников и
ежемесячных журналов. Ей принадлежат также 3 издательства и
2 рекламных агентства4.
Ж. Пруво является не только издателем, но и
крупным промышленником, одной из заметных фигур в
деловом и финансовом мире. Сейчас группа Пруво выпускает
только журналы: «Пари-матч» (811 тыс. экз.), «Мари-
Клэр» (678 тыс. экз.) и другие, в том числе совместно
с трестом Ашетт — «Теле-7-жур». До недавнего времени
Пруво принадлежала одна из самых известных
французских газет — «Фигаро» (419 тыс. экз) 5. В 1975 г. ее
купил крупный делец Р. Эрсан, известный своим коллабо-
1 «The Statesman's Yearbook 1974—1975». London, 1974, p. 920.
2 «The Europa Year Book, 1974. The World Survey», vol. 1.
London, 1974, p. 766, 771.
3 В 1975 г. в связи с длительной забастовкой типографских
рабочих «Паризьен либсрс» ее тираж vпaл до 40 тыс. экз.
4 «The Europa Year Book, 1974. The World Survey», vol. 1, p. 766.
5 См. там же.
56

рационистским прошлым. Эрсан выпускал женские
журналы, издания для рыболовов, яхтсменов,
провинциальную прессу. Приобретение парижской «Фигаро»
выводит его в число лидеров издательского бизнеса.
М. Буссак выпускает 4 газеты, в числе которых
парижская «Орор». Издательское дело — не главный бизнес
Буссака. Его основные интересы сосредоточены в
текстильной промышленности.
Группе Чино дель Дука принадлежат ряд женских и
детских журналов, типографии, кинокомпании,
книготорговые фирмы. Д. Филипаччи выпускает развлекательную
периодику для подростков и молодежи.
Для печати Федеративной Республики Германии
характерно засилье незначительного числа
монополистических объединений и крупных издательств, которые
выпускают подавляющую часть тиража и держат под своим
контролем всю остальную прессу.
Недосягаемым для конкурентов лидером газетного
бизнеса в ФРГ является монополия А. Шпрингера —
крупнейшая газетно-издательская группа в
континентальной Европе. Годовой оборот концерна составляет около
1 млрд. марок К Другие газетные объединения по своим
масштабам значительно уступают концерну
Шпрингера.
В 1968 г. в ФРГ были введены некоторые ограничения
деятельности издательских монополий. Было
установлено, в частности, что одна группа не имеет права
выпускать более 40% тиража ежедневных газет, и если она
достигла этого потолка, то ее лимит в издании
журналов— 15% тиража. Шпрингер в то время контролировал
39,2% тиража ежедневных газет (а в Западном
Берлине—65—70%) и 17,5% тиража журналов. Чтобы
сохранить целиком свою газетную собственность, он был
вынужден продать часть журналов, в результате чего его
доля уменьшилась примерно до 11% 2. Сейчас Шпрингер
издает 5 ежедневных газет: «Бильд-цайтунг» (4 700 тыс.
экз.), «Ди вельт» (263 тыс. экз.), «Гамбургер абендблатт»
(340 тыс. экз.), «Берлинер моргенпост» (316 тыс. экз.),
«БЦ» (350 тыс. экз.)3.
Главный кредитор Шпрингера — влиятельнейший за-
1 См. Ю. Я. Орлов. Печать ФРГ. М., 1970, стр. 23.
2 «The Europa Year Book, 1974. The World Survey», vol. 1, p. 842.
3 См. там же, стр. 843—844.
57

падногерманский «Дойче банк». А. Шпрингер связан с
федеральным союзом немецкой промышленности, с
концерном Круппа, с так называемой группой Флика —
гигантским промышленным комплексом, который не только
является крупнейшим производителем
западногерманской бумаги, но и занимает ведущие позиции в военной
промышленности. Связь с финансово-промышленной
олигархией — вот что помогло Шпрингеру создать свою
империю.
В издательство «Франкфуртер альгемайне цайтунг
ГмбХ» вложили свой капитал хозяева нескольких
промышленных концернов («Рургаз», «Саламандер АГ»,
«Цельгтоф — Вальдхор АГ»), центральной фигурой
среди них является крупный банкир Г. Абс. Группа связана
с финансово-промышленной верхушкой также и по
другим каналам. Группа выпускает газету «Франкфуртер
альгемайне цайтунг» — ведущую газету ФРГ,
респектабельное официозное издание, которое призвано должным
образом представлять интересы
государственно-монополистического капитала ФРГ перед мировым
общественным мнением. Ее тираж — 285 тыс. экз.1
Другие газетные концерны ФРГ — «Зюддойче фер-
лаг ГмбХ», «Вестдойче альгемайне цайтунг-ферлагсге-
зельшафт», «Ферлаг М. Дюмон — Шауберг», «Анцайген-
ринг норд унд вестдойче цайтунген».
В результате концентрации и монополизации число
английских газет за период 1920—1970 гг. сократилось
почти на 35% 2. Многие издания перешли в другие руки,
слились с конкурирующими газетами или совсем
закрылись. Основная часть английской прессы находится в
руках четырех крупных концернов — «Интернэшнл пабли-
шинг корпорейшн», «Ассошиэйтед ньюспейперз» лорда
Ротермира, «Бивербрук ньюспейперз», «Томсон органи-
зэйшн», тесно связанных с промышленными и
финансовыми монополиями страны. Однако влияние, как
экономическое, так и политическое, «большой четверки»
британских магнатов прессы не ограничивается их
собственными изданиями. «Лорды прессы» диктуют свою
волю также и другим издательским компаниям, которые
находятся в косвенной зависимости от них.
1 «The Europa Year Book, 1974. The World Survey», vol. 1, p. 843.
2 См. «Проблемы мира и социализма», 1973, № 8, стр. 94.
58

«Интернэшнл паблишинг корпорейшн» — крупнейший
в мире концерн печати. Через свои филиалы — «ИПК
ньюспейперз лтд.», «ИПК мэгэзинс лтд.», «ИПК бизнес
пресс лтд.» — он контролирует 2 национальные
ежедневные газеты, в том числе «Дейли миррор» (4 314 тыс. экз.),
воскресные «Санди миррор» (4 591 тыс. экз.), «Санди
пипл» (4 435 тыс. экз.), провинциальные газеты и около
200 журналов, издает книги, производит пластинки и
гравюры. Зарубежные филиалы корпорации выпускают
журналы и другую печатную продукцию в 14 странах К
Монополия Р. Томсона принадлежит, как уже
упоминалось, к числу транснациональных. Но даже и одной
собственности Томсона в Англии достаточно, чтобы
охарактеризовать его как одного из крупнейших магнатов
прессы. Он владелец 56 ежедневных и еженедельных
газет, 45 журналов, 7 книгоиздательских компаний, 10
полиграфических фирм2. Кроме того, влияние Томсона
распространяется и на Соединенные Штаты, Канаду,
Австралию, страны Азии, Африки и Карибского бассейна,
где он не только занимается издательской деятельностью,
но и контролирует радио- и телевизионные станции.
Корпорация «Бивербрук ньюспейперз» выпускает
ежедневную национальную газету «Дейли экспресс» (3 300
тыс. экз.), вечернюю лондонскую «Ивнинг стандард»
(504 тыс. экз.), воскресную «Санди экспресс» (4 109 тыс.
экз.)3.
«Ассошиэйтед ньюспейперз» контролирует
национальную ежедневную газету «Дейли мейл» (1 735 тыс. экз.),
вечернюю лондонскую «Ивнинг ньюс» (826 тыс. экз.),
еженедельник «Уикэнд» (1 083 тыс. экз.), 13 ежедневных
и несколько воскресных газет, а также является
держателем акций еще 5 провинциальных ежедневных
изданий4.
Особое место в системе английской прессы занимает
концерн «Пирсон Лонгмэн» лорда Каудрея. «Пирсон
Лонгмэн» выпускает финансово-экономическую
периодику: ежедневную газету «Файнэншл тайме» — рупор
финансового капитала Англии, еженедельники «Экономист»,
1 «The Europa Year Book, 1974. The World Survey», vol. 1, p. 1450.
2 См. там же.
3 См. там же.
4 См. там же.
5*

«Инвесторе кроникл», ежемесячные журналы «Бэнкер»,
«Мэнеджмент тудей» и другие, много
специализированных ежегодников, контролирует крупнейшее книжное
издательство «Лонгмэн пингвин», самую большую в стране
группу провинциальных газет. Всего «Пирсон Лонгмэн»
имеет 102 компании в Англии и 31 за границей 1. Активы
корпорации больше активов «Ассошиэйтед ньюспейперз»
и «Бивербрук ньюспейперз», вместе взятых. Секрет
процветания корпорации — в поддержке крупного капитала,
чьей собственностью и орудием она является. Владелец
«Пирсон Лонгмэн» лорд Каудрей, банкир и
промышленник, возглавляет пятую по величине активов финансовую
группу страны2.
В Италии в настоящее время существует 6 основных
газетно-издательских групп: Монти («Национе» во
Флоренции, «Ресто дель карлино» в Болонье, «Телеграфо»,
«Стадио» и «Джорнале д'Италиа»); ИФИ —ФИАТ
(«Стампа», «Стампа-сера», «Гадзетта делло спорт»,
«Альто-Адидже»); государственная монополия ЭНИ
(«Джорно», «Темпо», агентство «Италия»); частная
монополия «Монтэдиссон» («Мессаджеро» и контроль над
«Коррере делла сера»); Ровелли («Унионе сарда», «Нуо-
ва Сарденья», «Джорнале ди Калабриа»); «Конфиндуст-
рия» (14 провинциальных газет, пресс-агентство АГА,
«Соле-24 оре» и контроль над другими изданиями,
целиком не принадлежащими ей)3.
Информационные агентства
В качестве инструмента влияния на прессу правящий
класс использует также свой контроль над двумя самыми
большими агентствами США — Ассошиэйтед Пресс и
Юнайтед Пресс Интернэшнл, монополизировавшими
подавляющую часть внутренней и международной
информации, которая распространяется в стране. Если принять
во внимание региональный характер американской
печати, то станет ясно, насколько все газеты Соединенных
1 См. «Вестник МГУ». Серия «Журналистика», 1974, № 1, стр. 85.
2 См. там же, стр. 81.
3 См. И. В. Урина. О некоторых тенденциях развития
буржуазной печати Италии. — «Вестник МГУ». Серия «Журналистика», 1975,
JSfe 5, стр. 82.
60

Штатов, кроме самых крупных, зависят от информации,
поставляемой этими агентствами. Ежедневно
большинство американцев читает только свою, местную газету.
И хотя считается, что главное в ней — новости города, в
котором она издается, тем не менее без сообщений из
разных уголков США и из-за рубежа она тоже не может
обойтись. Понятно, что лишь немногие богатые издания
могут позволить себе роскошь иметь собственных
корреспондентов в других штатах и за границей. Все остальные
пользуются информацией телеграфных агентств, что
кстати, является одной из причин однообразия,
монотонности подавляющего большинства американских
провинциальных газет.
Ассошиэйтед Пресс имеет 4200 подписчиков в США и
5200 за рубежом. Информацию ЮПИ получают 1140
газет, 3234 радио- и 593 телевизионные станции в
Соединенных Штатах, а также клиенты в 114 зарубежных
странах 1.
В 1975 г. ЮПИ пустило в строй полностью
автоматизированную систему обработки, хранения и поиска
внутренней информации. Центры, обслуживающие эту
систему, находятся в 9 городах США, в том числе Нью-Йорке,
Вашингтоне, Чикаго, Лос-Анджелесе, Далласе. Если
мощность ранее существовавшей системы внутренней
информации составляла 5 тыс. слов в минуту, то мощность
нынешней в 30 с лишним раз выше— 154 тыс. слов.
Подобная система, оперирующая международной
информацией ЮПИ, начала работать тремя годами раньше2.
АП обслуживает крупнейшие газеты, которые
выходят тиражом от 25 тыс. до 500 тыс. экз.; его абонентов
примерно в 4 раза больше, чем подписчиков ЮПИ. Чем
выше тираж, тем больше, как правило, источников
информации использует газета. Среди газет тиражом до
10 тыс. экз. абонентами обоих агентств является 3,2%;
от 10001 до 25 тыс. экз. —19,6; от 25001 до 50 тыс.—
56,8; от 50 001 до 100 тыс. — 63,4; от 100 001 до 500 тыс. —
74; среди газет тиражом более 500тыс. экз.— 100% 3-
Эти данные показывают, что провинциальная печать,
основную часть которой составляют мелкие издания,
1 «The Europa Year Book, 1975. The World Survey», vol. 2, p. 1652.
2 «Editor and Publisher», 1975, March 22.
3 B. W. Ruckcr. The First Freedom, p. 67—68.
61

пользуется материалами только одного из агентств.
Информацию из каких-либо других источников, кроме АП и
ЮПИ, получают всего лишь 16,4% газет1. Таким
образом, информация (кроме местной), поступающая в
американскую прессу, практически монополизирована
агентствами Ассошиэйтед Пресс и Юнайтед Пресс
Интернэшнл.
Рассмотрим деятельность этих агентств на примере
Ассошиэйтед Пресс. Членом его формально может быть
любая газета, вносящая плату за обслуживание и, кроме
того, бесплатно поставляющая ему свою собственную
информацию. Несмотря на то что число членов
Ассошиэйтед Пресс выражается четырехзначной цифрой,
контролирует его фактически небольшая группа людей,
представляющих крупнейшие пресс-монополии.
Механизм этого контроля раскрыл Дж. Марион в своей книге
«Остановите печать!».
Любой член агентства имеет право на покупку
специальных облигаций, отказ от получения процентов по
которым дает их владельцу право на дополнительные
голоса во время выборов директоров; каждая
25-долларовая облигация — это один голос. Максимальная сумма,
на которую могут быть приобретены облигации,—
1000 долл. Но дело в том, что в каждом конкретном
случае она зависит от того, сколько уплачивает член
агентства за получаемую информацию. Понятно, что крупные
газеты получают больше материалов и соответственно
больше платят за них, чем мелкие. Делами агентства,
таким образом, заправляют не сотни скромных пайщиков,
а несколько воротил газетного бизнеса, которые имеют
возможность скупить максимальное число голосов.
«.. .Ассошиэйтед Пресс по своей структуре, функциям
и существу является не просто монополистической
организацией; Ассошиэйтед Пресс представляет собой
монополистический символ более мощной монополии —
прессы Соединенных Штатов... Оно существует как
выражение. .. общего стремления меньшинства прессы —
больших и сильных газет крупных городов — к установлению
господства над всей прессой. Этих последних
объединяет желание подавить своих более слабых соперников,
сократить их число при всяком столкновении интересов,
1 В. W Rucker. The First Freedom, p. 68.
62

уничтожить новую конкуренцию в самом ее зародыше и
снимать сливки с колоссальных прибылей, которые
получает печать» 1.
Что касается Юнайтед Пресс Интернэшнл, то это
агентство с недавних пор монополизировано
издательским концерном Скриппса — Говарда. Если при создании
ЮПИ Скриппсу — Говарду принадлежало 65% его акций,
то сейчас —95% 2.
Как владелец делового предприятия издатель
заинтересован в существовании монополии; как представитель
господствующего класса он заинтересован в пропаганде
совершенно определенной идеологии. Контроль над
информационными агентствами дает владельцам
крупнейших издательских концернов возможность оказывать
давление на газеты, существование которых их не
устраивает по тем или иным мотивам, лишать их доступа к
информации. Это произошло, в частности, с газетой «ПМ»
М. Филда, которая закрылась в результате бойкота
информационных агентств. Было немало случаев, когда
издатель, которого не принимали в члены агентства,
покупал другую газету только для того, чтобы, закрыв ее,
унаследовать ее право на информацию Ассошиэйтед
Пресс. Так поступил, в частности, президент и издатель
«Чаттануга ныос-фри пресс» Р. Макдональд, приобретя
«Ньюс». Однако история на этом не кончилась. Д. О.
Адлер, тогдашний менеджер «Нью-Йорк тайме» и издатель
«Чаттануга тайме», потребовал, чтобы Макдональд
закрыл свою воскресную газету. В противном случае он
угрожал использовать все доступные ему средства, чтобы
лишить Макдональда доступа к информации
Ассошиэйтед Пресс3.
Такие случаи стали настолько многочисленны, что в
1945 г. было принято положение, запрещающее
Ассошиэйтед Пресс отказывать в приеме какой-либо газете на
том основании, что она является конкурентом газеты —
члена АП. Но этот запрет не возымел действия.
Дискриминация изданий, особенно новых, продолжается.
В 1967 г. перед подкомитетом по антитрестовскому
законодательству и монополии юридического комитета сената
1 Дж. Марион. Остановите печать! М., 1954, стр. 214—215.
1 «Atlantic», 1969, July, p. 94.
3 В. W. Rucker. The First Freedom, p. 72.
63

выступили семь издателей с жалобами на трудности в
приобретении материалов информационных агентств.
Разумеется, и это слушание не могло ничего изменить.
Монополия на информацию выгодна правящим кругам
США, и именно поэтому она существует.
Таким образом, контроль крупнейших издательских
концернов — а в их лице всей финансовой олигархии
США — над двумя информационными агентствами,
узурпировавшими право на распространение информации,
также является рычагом экономического давления на
печать. АП и ЮПИ, проводя политику дискриминации
отдельных изданий, содействуют становлению и развитию
газетных монополий. Средством нажима в данном случае
может быть как увеличение стоимости информации, так
и прямой отказ продавать ее.
Кроме Ассошиэйтед Пресс и Юнайтед Пресс
Интернэшнл к числу крупнейших информационных агентств
мира принадлежат Рейтер, Франс Пресс, Киодо Цусин.
Агентство Рейтер существует с 1851 г. Оно является
трестом, акции которого поделены между Ассоциацией
владельцев лондонских газет, агентством Пресс Ассоши-
эйшн и информационными агентствами Австралии и
Новой Зеландии. Бюджет его складывается из паевых
взносов акционеров и абонементной платы. Пресс Ассоши-
эйшн является не только одним из пайщиков Рейтер, но
и фактически его филиалом, специализирующимся на
внутренней информации.
Рейтер располагает широкой сетью собственных и
внештатных корреспондентов в 175 странах мира1. Среди
его иностранных абонентов около 3 тыс. газет и большое
число радиостанций. Ежедневно агентство передает 30—
40 тыс. слов международной информации2. Оно имеет
также специализированные службы фотоинформации,
статей и обзоров и пользующуюся солидной репутацией
в деловом мире службу финансово-экономической
информации «Комтельбюро», прямо связанную по телетайпу
с конторами промышленных и банковских фирм.
Предшественником созданного в 1944 г. агентства
Франс Пресс (АФП) было старейшее в мире агентство
1 «The Europa Year Book, 1974. The World Survey», vol. 1, p. 1456.
2 См. «Газетный мир». М., 1971, стр. 247.
64

Гавас. Первоначально АФП являлось официальным
правительственным агентством и находилось на госбюджете.
С 1957 г. оно юридически представляет собой автономную
организацию, наделенную гражданской
правоспособностью и призванную давать объективную информацию 1,
хотя фактически остается частью государственного
пропагандистского аппарата. Государство является
владельцем контрольного пакета акций агентства, назначает 7з
состава руководящего органа АФП —
Административного совета.
Основной источник финансирования агентства —
абонементная плата, которая складывается из поступлений
от государственных учреждений, газет, журналов, радио-
и телевизионных станций и других подписчиков.
Ежегодный бюджет АФП — в среднем около 60 млн. франков2.
Только зарубежных абонентов у Франс Пресс более
10003. Агентство имеет ПО отделений и 1500
корреспондентов во всем мире4.
Самое большое информационное агентство Японии —
Киодо Цусин является кооперативным объединением
ведущих газет и радиовещательной корпорации Эн-Эйч-
Кэй. Главные его пайщики — Эн-Эйч-Кэй и газета «Сан-
кэй симбун». Три крупнейшие газеты Японии — «Асахи»,
«Майнити» и «Иомиури» — пользуются только
международной информацией Киодо.
70% бюджета агентства составляют взносы от газет,
12%—от частных радио- и телевизионных компаний5.
В токийской конторе и филиалах Киодо в 42 японских
городах работает 1800 человек. Корреспондентская сеть за
рубежом сравнительно невелика: 50 корреспондентов
в 31 городе. Ежедневный объем информации на
японском языке — 260 тыс. знаков, на английском — 50 тыс.
слов. Информация Киодо Цусин передается в 45 стран
мира6.
1 См. «Идеологическая деятельность современного
империалистического государства». M.f 1972, стр. 172.
2 См. «Газетный мир», стр. 248.
3 См. «Проблемы мира и социализма», 1973, № 8, стр. 95.
4 «The Europa Year Book, 1974. The World Survey», vol. 1, p. 772.
5 См. А. М. Лазарев, Н. А. Полякова, Б. В. Смирнов. Печать,
радио и телевидение Японии, стр. 78.
6 См. там же, стр. 78, 79.
3 -526
65

Радиовещание и телевидение
Влияние капитала на радио и телевидение в разных
странах капиталистического мира имеет свою специфику,
которая объясняется существованием нескольких форм
собственности на эти средства массовой информации и
пропаганды: государственной, частной и смешанной. В Италии
и Франции радиовещание и телевидение контролируются
правительством, в ФРГ и Японии — как правительством,
так и частными владельцами. В Великобритании наряду
с правительственной вещательной корпорацией Би-Би-Си
существует ряд коммерческих телевизионных компаний.
Только в Соединенных Штатах электронные средства
массовой информации находятся практически целиком в
руках частных владельцев.
Основные источники существования контролируемых
правительством радио- и телевизионных станций —
абонементная плата и дотация. Что касается коммерческих
компаний, то они целиком и полностью существуют на
доходы от рекламы. Только крупные станции могут
получать дополнительную прибыль, давая напрокат
подготовленные ими передачи. Но доля этой прибыли
невелика. Следовательно, коммерческие телевидение и радио
зависят от рекламы даже больше, чем пресса. Наряду
с этим возникает другой вопрос: свободны ли от влияния
капитала правительственные радио и телевидение? Такое
влияние существует, прежде всего косвенное,
обусловленное тем, что правительства развитых капиталистических
стран — это правительства монополистической
буржуазии. Далее, все заметнее становится и прямое
экономическое влияние капитала на радио и телевидение.
При основании правительственного вещания в
западноевропейских странах оно было некоммерческим, т. е. не
передавало или почти не передавало рекламы. Но это
положение не могло быть стабильным: монополии
нуждались в телевизионной рекламе как в средстве
увеличения торгового оборота и, кроме того, они не могли не
стремиться к контролю над таким мощным средством
массовой информации и пропаганды. Наступление их
облегчалось благодаря тому, что повсюду росли издержки
производства телевизионных передач, что было вызвано
увеличением числа каналов, объема вещания, развитием
цветного телевидения, ростом числа дорогостоящих меж-
66

континентальных передач. В таких условиях
абонементной платы и государственных субсидий становилось
недостаточно для покрытия издержек телевидения. Это и
заставило прибегнуть к увеличению объема рекламы.
Данный процесс не везде»идет одинаково быстро, но
в целом тенденция к утверждению рекламы на
телевидении очевидна. Можно отметить две формы
коммерциализации телевидения: создание частных компаний, как это
имело место в Англии, и увеличение объема рекламных
передач по правительственным телевизионным каналам,
которое отмечается во Франции и других странах.
Примером логического завершения этой второй тенденции
является голландское телевидение, которое в 1967 г.
полностью перешло на коммерческий способ
финансирования.
До недавнего времени по французскому телевидению
передавалась только институционная реклама. В 1968 г.
правительство приняло решение передавать фирменную
рекламу и увеличить ее объем. Эта мера позволила сразу
же значительно повысить доходы. В 1973 г. 30-секундная
рекламная передача по первой программе французского
телевидения стоила уже от 23 тыс. до 100 тыс. франков
в зависимости от времени передачи и дня недели1.
Выступления французской общественности против
увеличения объема рекламы на телевидении не увенчались
успехом. В результате решения правительства в выигрыше
остались телевидение и крупнейшие монополии, которые
имеют возможность платить огромные суммы за
телерекламу. Вместе с большими доходами телевидение
приобрело и новых хозяев.
В ФРГ, где реклама находится под контролем
государственных вещательных организаций и объем ее
сравнительно невелик, ряд финансовых групп ставит вопрос
о создании коммерческого телевидения. Против этого
проекта выступают газетные монополии, в частности
концерн Шпрингера. Такая же оппозиция газет росту объема
рекламы на телевидении существует и в Италии.
Издатели боятся перераспределения доходов от рекламы в
пользу телевидения, и их опасения не лишены оснований. Об
этом свидетельствует пример Голландии, где переход те-
1 R. Cayrol. La presse ecrite et audio-visuelle. Paris, 1973,
P. 343—344.'
67

левидения на коммерческую основу вызвал крах целого
ряда газет.
Соединенные Штаты Америки — единственная страна,
где и радио и телевидение с самого начала целиком
находятся в руках частных компаний, поэтому их
зависимость от капитала выступает здесь в чистом виде в
отличие, скажем, от Франции, где она проявляется
опосредованно: буржуазное государство, не давая частному
капиталу свободы вещания в эфире, тем не менее
обеспечивает соблюдение его общеклассовых интересов.
Важнейший канал контроля капитала над радио и
телевидением США, как и над газетно-издательским делом, —
реклама. Если газета продает рекламодателю место на своих
страницах, то радиотелевизионная станция — время в
эфире. Стоимость его зависит от целого ряда факторов,
главными из которых являются
социально-демографический состав аудитории, ее численность и покупательная
способность. Член Федеральной комиссии связи Н.
Джонсон писал: «.. .мы обычно думаем о зрителе как о
потребителе и о программе как о товаре... Но подлинным
потребителем является рекламодатель, а подлинным
товаром — аудитория... Передача — это способ поставки
зрителя, потенциального покупателя товаров,
принадлежащих рекламодателю» К
Таким образом, «бесплатное» телевидение обходится
американским зрителям значительно дороже, чем
англичанам платное. По видимости телепередача в отличие от
газеты является только товаром для рекламодателя. На
самом же деле получается так, что часть расходов
рекламодателя оплачивает зритель. Но это слишком скрытый
и сложный механизм, и в данном случае нет оснований
утверждать, что зритель также выступает в роли
покупателя. Привилегии покупателя, такие, как возможность
диктовать свою волю, право выбора, имеет только
рекламодатель.
Самые дорогие товары, предназначенные для узкого
круга богатых потребителей, рекламировать по
телевидению невыгодно. Оно имеет массовую аудиторию,
поэтому для него рентабельна реклама товаров широкого
спроса, товаров для семьи. Так, на долю телевидения при-
1 Цит. по: «Из практики зарубежного радиовещания и
телевидения», ч. 1. Капиталистические страны. М., 1969, стр. 4—5.
68

ходится 89% рекламы мыла и моющих средств, 80%
рекламы медикаментов, 72% рекламы предметов туалета,
71 % рекламы продовольственных товаров 1. Основные
поставщики ее — примерно 125 крупнейших корпораций,
производящих потребительские товары массового спроса.
Им приходится оплачивать около четверти всех
рекламных расходов промышленных и торговых фирм США. Эти
корпорации дают более половины рекламных доходов
средств массовой информации. «В общенациональных
системах телевидения на их долю приходится 84,5%
стоимости всех рекламных передач... в местном
телевидении— 67%»2. Данные цифры лишний раз показывают,
что телевидение ориентируется главным образом на
национальную рекламу и, следовательно, зависит не
столько от местных промышленников и торговцев, сколько от
бизнесменов, действующих в масштабах всей страны.
Наибольшие затраты на рекламу по отношению к
объему продаж у компаний, производящих потребительские
товары кратковременного пользования.
100 крупнейших рекламодателей США вкладывают 6
из каждых 10 долл., предназначенных на рекламу, в
телевидение3. Одна минута рекламы в вечерней программе
стоит от 17 тыс. до 85 тыс. долл., средняя цена — 40 тыс.
При определении тарифов на телерекламу учитываются
факторы, аналогичные тем, которые действуют в газетном
бизнесе: размеры аудитории, ее образовательный уровень
и покупательная способность; конкуренция телекомпаний
и других средств связи; продолжительность контракта,
качество и частота рекламы; сезон и некоторые другие.
Реклама продается по трем основным ставкам: зимней,
весенней, летней. Летом она дешевле, чем зимой.
Цветная реклама обходится дороже черно-белой на 20—35%,
но зато вероятность продажи товара, если его
рекламируют в цвете, возрастает на 25—80% 4.
Телереклама занимает от 15 до 20% эфирного
времени. За сутки зрителю только по одной программе
предлагается 600 объявлений. Лишь за пять самых ценных
1 «Variety», 1968, March 13.
2 См. «США —экономика, политика, идеология», 1972, № 9,
стр. 41.
3 «Variety», 1968, March 13.
4 См. «Некоторые вопросы организации радиовещания и
телевидения за рубежом». М., 1969, стр. 99.
69

для рекламодателя часов, когда у экранов собирается
самая большая аудитория (с 18 час. 30 мин. до 23 час.
30 мин.), телесеть получает по 40 тыс. долл. за минуту1.
Только в 1973 г. телевидение имело от рекламы
4 600 млн. долл., радио— 1 600 млн.2 Львиная доля этой
прибыли достается трем ведущим радиотелевизионным
корпорациям США: «Коламбиа бродкастинг систем»,
«Нэшнл бродкастинг компани», «Америкен бродкастинг
компани». Они занимают доминирующее положение не
только в общенациональном, но и в местном вещании.
Формально одна компания не может иметь больше
чем по семи средневолновых, ультракоротковолновых и
телевизионных станций. Однако нет таких формальных
ограничений, которые американские бизнесмены не
способны были бы обойти. Создаются дочерние компании,
которые выступают в качестве официальных владельцев
«избыточных» радио- и телевизионных станций;
собственность закрепляется за разными ветвями одной и той же
семьи. Некоторые вещательные компании связаны одна
с другой благодаря совместному контролю над
отдельными станциями — это тоже уловка, позволяющая
превысить установленные пределы. В результате из 6 тыс.
радиостанций США 25% оказалось в зависимости от Си-
Би-Эс, Эн-Би-Си, Эй-Би-Си и радиовещательной
корпорации Эм-Би-Си, а остальные были поделены между 80
более мелкими компаниями.
В телевидении засилье «большой тройки» проявляется
еще отчетливее: ею контролируются практически все
700 станций. В 1972 г. три корпорации и прямо
принадлежащие им телестанции получили более половины всех
доходов телевизионной индустрии: на долю станций
«большой тройки» пришлось 1 598 млн. долл., а всех
остальных— 1 581 млн.3 «Более 90% наиболее доходных
станций являлись их филиалами, почти полностью
зависящими от них в вопросах программ»4. Основная часть
передач местного телевидения — повторный показ того,
что уже шло по каналам Си-Би-Эс, Эй-Би-Си или Эн-Би-
Си. На это приходится примерно 95% лучшего вечернего
1 См. «Некоторые вопросы организации радиовещания и
телевидения за рубежом», стр. 97.
2 «U.S. News and World Report», 1974, April 29.
3 «Statistical Abstract of the United States», 1974, p. 504.
4 «США — экономика, политика, идеология», 1970, № 12,
стр. 91—92.
70

времени ', ав среднем — 85% 2. Таким образом, несмотря
на большое число станций, американские зрители могут
выбирать в сущности только между тремя гигантами.
Существование многочисленных «независимых» владельцев
радио и телевидения оказывается таким же мифом, как и
в газетном деле.
В телевидении США господство монополий
утверждалось даже более быстрыми темпами, чем в газетном
бизнесе. Объясняется это, вероятно, тем, что издательская
индустрия и радио- и телевизионный бизнес зарождались
в разных условиях: первая — в период
домонополистического, вторая — монополистического капитализма. В
газетном деле процесс концентрации сопровождался
уменьшением числа изданий. В телевидении и на радио события
развивались иначе: продолжали создаваться новые
станции. Но это ничуть не мешало укреплению позиции
«большой тройки». При всей специфичности процесса
концентрации в разных средствах массовой информации
результат его один и тот же.
Концентрация радио- и телевизионной собственности
принимает различные формы: существуют группы
радиостанций, телестанций, смешанные; ряд вещательных
станций принадлежит газетно-издательским монополиям,
промышленным фирмам и конгломератам. Здесь, как и в
газетном деле, наблюдается увеличение числа и размеров
отдельных групп, в сферу влияния которых попадает с
каждым годом большее количество станций. Группы
контролируют наиболее мощные станции. Все виды
монополий включают 27% средневолновых и 29%
ультракоротковолновых станций3.
Когда пускают радиостанции в продажу, их
покупателями чаще всего становятся те, кто уже имеет подобную
собственность. То же самое происходит и с лицензиями
на вновь создаваемые станции. Это и объясняет тот факт,
что процессу концентрации сопутствовало увеличение
числа станций.
Федеральная комиссия связи в течение нескольких
лет изучила буквально сотни случаев перекрещивания
собственности в области средств массовой информации.
1 В. W. Rucker. The First Freedom, p. 94.
2 См. «США — экономика, политика, идеология», 1970, № 12,
стр. 97.
8 cColumbia Journalism Review», 1972, November — December.
71

И в 1975 г. она приняла правила, запрещающие любые
слияния или приобретения, в результате которых газета,
радио- или телевизионная станция в городе попадают в
одни и те же руки. Но это решение затрагивает только
16 из существующих объединений: 6 радио-газетных и
7 теле-газетных, которые до 1 января 1980 г. должны
продать часть своей собственности1. Половинчатость
решения ФКС очевидна: в 1973 г. газетам и (или) журналам
принадлежало 515 радио- и 179 телевизионных станций2,
так что 16 случаев — это капля в море.
Газеты, являющиеся частью пресс-объединений,
обычно крупнее и прибыльнее, чем одиночные издания; точно
так же станции, включенные в радио- или телевизионные
группы или принадлежащие газетам, как правило, более
мощные и приносят больший доход, чем так называемые
независимые. Например, в 1961 г. контролируемые
газетами средневолновые станции, составлявшие тогда 9% от
общего числа, получили 15%, а 24% телестанций,
принадлежавших газетам, — 36% доходов телевидения
(исключая прибыли «большой тройки») 3.
Станции, принадлежащие газетам, обычно
устанавливают более высокие рекламные расценки, чем
«независимые». Здесь действуют те же законы капиталистического
рынка, что и в газетном деле. Корпорации, занимающие
монопольное положение (а когда в одних руках
сосредоточены местная газета и вещательная станция, именно
такое положение и создается), могут диктовать свои
условия. Некоторые из них ввели даже комбинированные
радио-газетные или газетно-телевизионные рекламные
тарифы. Подобная практика, весьма выгодная для ее
инициаторов, была осуждена Федеральной комиссией связи,
потому что она противоречит антитрестовскому
законодательству США.
Ведущие радиотелевизионные корпорации отдают
предпочтение станциям, которые принадлежат газетам.
Они составляют, как уже упоминалось, 9,5% всех
средневолновых станций. В то же время среди станций,
связанных с Си-Би-Эс и Эн-Би-Си, их примерно по 20%.
Подобное положение существует и на телевидении. Объясняется
1 «Editor and Publisher», 1975, February 1.
2 «Statistical Abstract of the United States», 1974. p. 506.
3 R. W. Rucker. The First Freedom, p. 193, 198.
72

создавшаяся ситуация не только тем, что газетам
принадлежит непропорционально много самых старых, мощных,
стабильных в финансовом отношении станций, но и тем,
что последние имеют дополнительные возможности для
рекламы в «своей» газете. Это позволяет расширить
аудиторию.
Деятельность ведущих вещательных корпораций, как
и главных монополий печати, простирается далеко за
пределы их первоначальных интересов. Они подвизаются на
издательском поприще, снимают фильмы, выпускают
граммофонные пластинки. Эй-Би-Си в 1966 г.
принадлежало 399 кинотеатров, одна из трех главных телесетей и
одна из четырех радиовещательных систем мира, шесть
средневолновых радиостанций и шесть радиостанций
УКВ. Передачи Эй-Би-Си могут охватить 93%
телезрителей и 97% радиослушателей США. Капиталы ее
вложены в телевидение 25 других стран. Принадлежащая ей
«Уорлд телевижн групп» вместе с «Эй-Би-Си филмз»
была крупнейшим в мире распространителем кино- и
телефильмов. Корпорация производила и продавала большое
количество пластинок, ее филиалы издавали три
сельскохозяйственные газеты 1. Подобными широко
диверсифицированными предприятиями являются и другие
радиотелевизионные гиганты — Си-Би-Эс и Эн-Би-Си.
Горсткой ведущих вещательных компаний захвачены
все главные центры промышленности, финансов, деловой
и культурной жизни. Каждый представитель «большой
тройки» имеет телестанции в Нью-Йорке, Лос-Анджелесе,
Чикаго и других городах, входящих в десятку
крупнейших. Мощной радиотелевизионной компании Ар-Кей-Оу
принадлежат станции в Нью-Йорке, Лос-Анджелесе, Сан-
Франциско, Вашингтоне, Мемфисе, Хартфорде, Уиндзоре
(канадская провинция Онтарио) и региональная сеть
«Янки нетуорк». Компания «Метромидиа» действует в
Нью-Йорке, Лос-Анджелесе, Вашингтоне, Сан-Франциско,
Филадельфии, Балтиморе, Кливленде, Канзас-Сити,
Окленде. Станции компании «Вестингауз» расположены в
Нью-Йорке, Чикаго, Филадельфии, Питтсбурге, Бостоне,
Сан-Франциско, Балтиморе и Форт-Уэйне2. Таким обра-
1 См. «США —экономика, политика, идеология», 1970, № 11,
стр. 104.
2 См. там же, стр. 89.
73

зом, магнаты радиотелевизионного бизнеса, как и их
коллеги-издатели, контролируют все ключевые пункты
страны, их власть простирается от Канады на севере почти
до самой мексиканской границы на юге, от
Атлантического океана на востоке до Тихого на западе.
Власть мелких местных монополий не столь велика,
но и у них есть свои преимущества перед одиночными
станциями: они могут заключать более выгодные
контракты с «большой тройкой» на прокат передач,
устанавливать более высокие рекламные тарифы, привлекать
более талантливые кадры.
Совершенно очевидна тенденция к созданию местной
монополии на все средства массовой информации. В
настоящее время более чем в 70 районах США средства
массовой информации принадлежат одному
радио-газетному комплексу, а владельцы совместных газетно-телеви-
зионных компаний господствуют более чем в 90
общинах1. «Из 150 радиотелевизионных станций,
расположенных в самых выгодных с коммерческой точки зрения
районах страны, одна треть принадлежит газетным
монополиям»2. Местная монополия в области средств
массовой информации дает ее владельцу огромную
политическую власть в масштабах города, общины, региона,
штата. «И все чаще во многих штатах и общинах
конгрессмены и официальные лица штатов и местные чиновники
вынуждены больше считаться именно с этой горсткой
владельцев средств массовой информации (многие из
которых не живут в штате), нежели с избирателями»3, —
признает Н. Джонсон.
Уже упоминалось, что процесс диверсификации
производства затронул газетное дело, причем свободные
капиталы зачастую перекачивались в телевидение. Что
касается вещательных компаний, то они, как правило, не
могут вкладывать избыточные капиталы в издание
периодики, поскольку газетно-журнальный рынок уже
достаточно насыщен. Они захватывают позиции в других
областях бизнеса. «.. .Радиотелевизионная корпорация «Сто-
рер бродкастинг» купила авиалинию «Нортист эрлайиз»,
1 См. «США — экономика, политика, идеология», 1970, № 12,
стр. 88.
2 «США — экономика, политика, идеология», 1971, № 3, стр. 41
3 Цит. по: «США — экономика, политика, идеология», 1970, №12,
стр. 88.
74

Си-Би-Эс купила профессиональную футбольную
команду «Нью-Йорк янкиз»» 1.
В свою очередь владельцы крупных промышленных
концернов, в особенности гигантских конгломератов,
стремятся приобретать средства массовой информации и
пропаганды, считая это «престижным, доходным и часто
полезным или даже необходимым дополнительным
элементом своих операций»2. Уже сейчас среди концернов,
владеющих телевизионными станциями, такие гиганты
бизнеса, как «Дженерал тайр», «Авко», «Раст Крафт»,
«Крис Крафт», «Кайзер», «Керр — Макги», «Хьюз тул
компани». Хозяин Эн-Би-Си, одной из трех главных
вещательных систем США, — промышленный конгломерат
«Рэйдио корпорейшн оф Америка», который недавно
приобрел еще и книжное издательство «Рэндом Хаус».
Несколько лет назад нашумело дело о слиянии Эй-
Би-Си с ИТТ, одним из сильнейших в мире
конгломератов. Он поставляет правительству США оборонное и
космическое оборудование и издает книги, производит
средства связи и заправляет страховыми компаниями и
инвестиционными фондами. ИТТ имеет
капиталовложения в 40 странах. Вопрос о слиянии слушался в
Федеральной комиссии связи и был одобрен большинством голосов,
хотя было совершенно очевидно, что, заполучив одну из
самых мощных вещательных систем, ИТТ будет
использовать ее в собственных интересах. Как признает
голосовавший против член комиссии Н. Джонсон, это дело
впервые заставило его понять «страшное значение
структуры владения средствами массовой коммуникации в
Америке»3. В конце концов сделка не состоялась, но
только потому, что ИТТ сама отказалась от нее.
Вопрос о конгломератах и приобретении ими средств
массовой информации представляется чрезвычайно
важным. Экономический контроль над бизнесом пропаганды
дает им большую политическую власть. Развитие
конгломератов — явление сравнительно новое, принявшее
широкие масштабы лишь в 60-е годы. Если в 1948—1951 гг.
только 38% общего числа слияний имели конгломерат-
1 Цит. по: «США — экономика, политика, идеология», 1970, № 12,
стр. 89.
2 Там же, стр. 90.
3 Цит. по: «США — экономика, политика, идеология», 1970, № И,
стр. 103.
75

ный характер, то в 1971 г.— 90,9% '• Существуют
различные определения сущности конгломератов. Иногда так
называются широко диверсифицированные компании,
которые объединяют предприятия, технологически не
связанные между собой. В других случаях вопрос сводится
к некоторым особенностям управления.
Пока эта проблема не решена окончательно и по
отношению к индустрии массовых коммуникаций. Н.
Джонсон называет конгломератами «компании, которые
помимо издательских и радиотелевизионных предприятий
владеют другими промышленными корпорациями»2. В то же
время в материалах семинара по проблемам массовых
коммуникаций, состоявшегося в Стэнфордском
университете (в семинаре приняли участие преподаватели права,
бизнеса, экономики, коммуникаций), конгломератами
названы газетно-телевизионные объединения3.
Американские исследователи, по-видимому, еще не пришли к
единому мнению, и вопрос пока остается открытым.
Думается, газетно-телевизионные концерны нельзя
сравнивать с конгломератами в полном смысле слова,
такими, как, скажем, «Консолидейтед электронике», «Ар-
мур», «Дюпон», каждый из которых действует не менее
чем в восьми отраслях промышленности. Но важно то,
что само направление развития пропагандистского
бизнеса совпадает с общей тенденцией развития
американской экономики. Как газетные, так и радиотелевизионные
монополии диверсифицируют свою деятельность путем
поглощений. Правда, чаще всего эти поглощения не
выходят за рамки средств массовой информации, но
отдельные факты, как, например, покупка авиалинии
вещательной корпорацией «Сторнер бродкастинг»,
свидетельствуют о том, что проникновение в другие отрасли бизнеса
для крупнейших пропагандистских монополий не
является чем-то невозможным.
Однако основной капитал большинства газетно-теле-
визионных объединений сравнительно невелик, поэтому
представляется более вероятным, что они станут скорее
1 См. «США — экономика, политика, идеология», 1974, № 10,
стр. 71.
2 Цит. по: «США — экономика, политика, идеология», 1970, № 11,
стр. 103.
8 «Interdisciplinary Study of the Mass Media». Stanford, August
1971, p. 39. *
76

не центрами конгломератов, а только их ячейками.
Примеров тому существует уже немало. Конгломераты
стремятся прибрать к рукам и такое новое средство
коммуникаций, как кабельное телевидение. Им занимаются, в
частности, «Кайзер индастриз», «Вестингауз»,
«Дженерал электрик», «Дженерал телефон».
К числу самых крупных владельцев
радиотелевизионных компаний принадлежит целый ряд банков,
инвестиционных фирм и других финансовых институтов. Так,
известная в США брокерская фирма «Меррил, Линч, Пирс,
Феннер энд Смит», по данным на 10 марта 1965 г.,
контролирует 14 вещательных компаний, которые
объединяют 51 средневолновую, 39 ультракоротковолновых и
56 телевизионных станций К Суть брокерских операций
сводится к тому, что по приказу клиента фирма покупает
определенное число акций какой-либо компании и держит
их до тех пор, пока не получит указаний относительно их
продажи. Многие рантье полностью передоверяют
управление портфелями своих ценных бумаг финансовым
фирмам, которые благодаря этому получают возможность
контролировать компании, акции которых им доверены.
«Меррил, Линч, Пирс, Феннер энд Смит» — не
единственный финансовый институт, который благодаря этой
системе концентрирует в своих руках значительно больше
станций, чем позволяет Федеральная комиссия связи.
Инвестиционная фирма «Кистоун Эс-4» является
держателем акций 18 средневолновых, 14 ультракоротковолновых
и 23 телевизионных станций2. Таким образом,
финансовые институты осуществляют над радиотелевизионным
бизнесом не менее, а, может быть, даже более жесткий
контроль, чем над издательской индустрией.
1 В. W. Rucker. The First Freedom, p. 194.
2 См. там же, стр. 295.

Реклама и ее место
в экономике
буржуазной
журналистики
Среди таких определений нынешнего столетия, как «век
атома», «век космоса», «век научно-технической
революции» и многих других, «век рекламы», данное Ж. Кэй-
зером в книге «Смерть одной свободы», также может
быть употреблено, если говорить о мире капитализма,
где роль рекламы как в сфере производства, так и в
повседневной жизни очень велика.
Выступая как мощное средство поддержания и
увеличения товарооборота, реклама играет большую и
всевозрастающую роль в экономике
государственно-монополистического капитализма. Став по существу одной
из отраслей этой экономики, она процветает за счет тех
средств, которые выделяют представители других
областей бизнеса, стремящиеся расширить рынок сбыта,
увеличить производство и получить в конечном счете еще
большую прибыль.
«Именно реклама создает массовый спрос, без
которого экономика массового производства не была бы
достижимой и рациональной»1, — утверждает
американский специалист Д. У. Хэд. Разумеется, поэтому первыми
в списке тех, кто прибегает к рекламе и готов платить
за нее, стоят богатые представители производства
товаров массового потребления и сферы обслуживания.
Особенно процветает реклама там, где предложение
превышает спрос. Но подлинное господство ее наступает то-
1 «Better journalism for a better tomorrow». Athens, 1963, p. 155—
156.
78

гда, когда обнаруживается, что расходы на нее не только
не обременительны, но и оправданны, что умелое
вложение средств в рекламу в свою очередь приносит прибыль.
Подавляющее большинство производителей не может
обойтись без рекламы при сбыте своих товаров, и
поэтому расходы на нее являются для них вынужденными.
Однако в системе государственно-монополистического
капитализма распространение рекламы организовано
таким образом, что покупатель оплачивает не только
стоимость товара, но и расходы на его рекламу. Здесь
следует подчеркнуть, что в условиях капиталистической
конкуренции, «стихии свободного рынка» превышение
предложения не означает полного удовлетворения
потребности покупателя в нужном товаре. Реклама в
данном случае должна помочь ликвидировать издержки
перепроизводства. Она выступает, следовательно, как
одна из существенных деталей сложной машины
государственно-монополистического капитализма. Весьма
примечателен тот факт, что в последнее время само
государство выступает часто как самостоятельный
рекламодатель, оказывая тем самым прямое влияние на
конъюнктуру рекламного рынка.
В этих условиях происходит настоящая охота
рекламы за покупателем с использованием самых
разнообразных средств, связанных с огромными затратами. По
подсчетам ассоциации американских психологов, ежесуточно
на каждого «среднего» американца обрушивается свыше
2 тыс. рекламных объявлений. В начале 70-х годов на
каждого жителя страны приходилось, по сведениям
одного французского исследователя, рекламных расходов
во Франции около 80 франков, в Англии, Швеции и
ФРГ —от 150 до 250 франков, в США —420 франков1.
Последняя цифра означает, что в этот период затраты
на рекламу в США составляли 20 млрд. долл. в год.
Вообще в развитых капиталистических странах
расходы на рекламу составляют от 1 (Франция) до 3%
(США, ФРГ) национального бюджета. Внутри каждой
из этих стран существуют области производства, где
считается необходимым и возможным расходовать на
рекламу от 3 до 5% от объема продажи в денежном вы-
1 В. Voi/enne. La presse dans la societc conlemporaine. Paris, 1971,
p. 125-126/
79

ражении. Почти всюду лидируют в данном отношении
косметика и парфюмерия, следом за ними
располагаются радио- и телевизионная аппаратура, продукты
питания, текстильные изделия, далее идут табачные изделия,
автомобили, медицинские препараты, книги и пр. Внутри
этих производственных отраслей существуют
монополистические объединения, компании, фирмы, даже
отдельные предприятия, которые известны как наиболее
крупные и активные участники рекламного дела,
вкладывающие в него десятки и даже сотни миллионов долларов.
Рекламный бизнес сосредоточен в руках китов
капиталистической индустрии и, следовательно, оперирует
огромными суммами.
Как же сделать эти колоссальные затраты наиболее
эффективными? Среди многочисленных видов рекламы —
афиш и плакатов на улицах, выпуска
специализированных изданий, организации выставок и демонстраций и
прочего — особое место занимает использование средств
массовой информации, ибо они обладают не только
всеми лучшими качествами остальных видов рекламы, но и
рядом дополнительных и весьма важных достоинств. Это
положение подтверждается и цифрами. Так, например,
в США в 1960 г. из общей суммы 11,6 млрд. долл.,
вложенной в рекламу предприятиями и фирмами, 7 млрд.
(или 59,2%) пришлось на средства массовой
информации, а в 1973 г.— 15,3 млрд. из 25,1 млрд., или уже
61,2% 1.
Распределение расходов на рекламу между
отдельными видами средств массовой информации показывает,
что пресса (газеты и журналы) продолжает удерживать
ведущие позиции, хотя они в последние годы несколько
ослабли в ряде стран вследствие активного
проникновения рекламы на радио и телевидение. Из упомянутых
уже 25,1 млрд. долл., вложенных в рекламу в США, на
долю ежедневных газет пришлось 30,7% (или 7,7 млрд.
долл.), журналов — 5,9 (1,4 млрд. долл.), в то время как
доля телевидения составила 18,1, а радио — 6,5% (в
сумме всего лишь 24,6 %)2.
Такое положение в известной мере согласуется с
читательскими вкусами. Проведенный в США опрос 12 тыс.
1 В. Voyenne. La presse dans la societe contemporaine, p. 104;
«Statistical Abstract of the United States», 1974, p. 772.
2 «Statistical Abstract of the United States», 1974, p. 772.
w

домохозяек показал, что 78,6% из них отдают
предпочтение рекламе в печати, 10,5 — на радио.и 6,4% —на
телевидении. Из тех же, кто считает рекламу вовсе не
нужной на радио и телевидении, 92,4% считают ее
необходимой в газете и 88%—в периодической печати вообще1.
В Англии телевидение по количеству рекламы
составляет более серьезную конкуренцию прессе и радио.
Когда ниже пойдет речь о доходах, получаемых
средствами массовой информации от помещения рекламы, то
будет показано, что и здесь пресса опережает радио и
телевидение (в США, например, на долю только
ежедневной печати приходится около 1/г общенационального
дохода от рекламы, что почти в 2 раза больше, чем на
долю телевидения), а пока, обобщая, можно сказать, что
бурно развивающаяся рекламная индустрия нашла в
средствах массовой информации (в прессе особенно)
прочную основу для своего процветания.
* * *
Почему рекламодатели столь часто прибегают к услугам
прессы? Что заставляет их обращаться к телевидению,
радио? Из-за чего, наконец, они отдают предпочтение
той или иной газете, журналу, оставляя без внимания
другие издания? В ответах на эти вопросы речь должна
идти прежде всего об эффективности рекламы, о той
прибыли, которую дают вложенные в нее деньги.
Стремление к максимальной прибыли, естественное
для любого капиталиста, толкает его к расширению
производства. Реализация массовой продукции требует
увеличения рынка сбыта; предпринимателю нужен
покупатель, и без рекламы ему не обойтись. Газета с крупным
тиражом дает ему возможность донести свою рекламу
до массового читателя — потенциального покупателя.
Таким образом, тираж — первое, что будет интересовать
капиталиста. Вместе с тем издатель крайне
заинтересован в увеличении тиража: от продажи его он получает
деньги для покрытия расходов на выпуск газеты. А если
он достаточно велик, чтобы привлечь рекламодателей,
то это верный путь к обогащению. Итак, интересы
рекламодателя и владельца газеты совпадают уже на первом
этапе.
1 /. Kayser. Mort d'une liberte. Paris, 1955, p. 83.
31

Существует много способов увеличения тиража:
улучшение качества газетных материалов, повышение
оперативности, совершенствование оформления, помещение
интересных и многочисленных (в том числе цветных)
иллюстраций и др. Однако газеты в мире капитала чаще
прибегают к таким простым, но сомнительным средствам,
как сенсационность, развлекательность, крикливость в
оформлении. В конце концов они начинают
подделываться под так называемого массового читателя, угождать
ему, пытаясь привлечь его внимание. Достигнув какого-
либо успеха на этом фронте, газета не упустит случая
подчеркнуть значительность своего тиража. Часто можно
видеть вслед за названием газеты уведомление: «Самая
крупная вечерняя (в других случаях «утренняя»,
«ежедневная», «местная») газета по тиражу». Для контроля
за подлинностью этих слов, а также официальных
сообщений о тираже во Франции еще в 1922 г. была создана
Служба подтверждения тиража, преобразованная
впоследствии в Службу подтверждения распространения
(OJD), которая сейчас контролирует более 400 названий
общим тиражом свыше 4 млрд. экз., т. е. приблизительно
75% всей прессы Франции К Иногда, правда, чтобы
избежать опровержения, газета делает несколько
неопределенное, но достаточно претенциозное заявление, что
она «самая читаемая газета» среди какой-либо
категории читателей (студентов, врачей, художников,
спортсменов и пр.).
Как те, так и другие заявления рассчитаны прежде
всего на рекламодателей. Но последние не склонны
преувеличивать значение ни этих деклараций, ни
действительных цифр тиража. Если издатель продает, так
сказать, чистое газетное пространство, то рекламодатель,
приобретая его и заполняя по своему усмотрению,
покупает внимание читателей, но ценит его только в том
случае, если читатели обладают достаточной
покупательной способностью и имеют потребность в тех товарах,
которые он рекламирует. Вот почему рекламодатели,
преследуя свои корыстные цели, все чаще толкают
газетчиков на изучение читательской аудитории. Известно, что
во многих странах всякого рода опросы, анкетирование
и даже серьезные социологические исследования прово-
В. Voyenne. La presse dans la societe conlemporaine, p. 105.
92

дятся при поддержке, а иногда и по инициативе
монополий, объединений и фирм.
Во Франции несколько лет назад создан Центр по
изучению факторов, поддерживающих рекламу (CESP),
который на основе статистических анализов уточняет и
дополняет цифры о распределении прессы и
читательской аудитории.
Широко известно разработанное в Англии деление
читателей газет на рынке рекламы по категориям в
зависимости от доходов или заработной платы. Градация
ведется от крупной буржуазии и высокооплачиваемых
служащих через среднюю и мелкую буржуазию,
высококвалифицированных рабочих до низкооплачиваемых
категорий рабочих и служащих, разнорабочих и других
беднейших слоев населения. Определяя состав
читательской аудитории той или иной газеты на основе этой
классификации, капиталист распределяет денежный фонд
рекламы и виды рекламируемых товаров между
различными изданиями. Теперь он действует уже не
вслепую и может рассчитывать на большую отдачу от
рекламы.
Говоря о другого рода разделении читательской
аудитории на группы, следует особо отметить то внимание,
которое уделяют рекламодатели женской аудитории. Они
исходят из принципа «мужчина зарабатывает, женщина
расходует», имея в виду, что женщина, ведущая
домашнее хозяйство, распоряжается суммой повседневных
расходов. Для капиталиста нет ничего важнее
стабильности прибыли. По этой же причине его благосклонностью
пользуются газеты, имеющие постоянную аудиторию,
лучше всего подписчиков.
Достаточно важным для рекламодателя оказывается
и время выхода издания. С некоторых пор вечерние
газеты стали занимать первое место как по количеству
названий, так и по тиражу в сравнении с утренними.
Считается, что вечерняя газета прочитывается
значительно внимательнее и каждый ее экземпляр имеет
большее число читателей (ее иногда называют «семейной»
газетой), к тому же большинство вечерних газет
опережает утренние по числу подписчиков.
Газеты, входящие в монополистические
объединения, также имеют преимущество в глазах
рекламодателя, так как помещение в них объявлений по так назы-
83

ваемым комбинированным расценкам обходится ему
дешевле. Впрочем, выгода в данном случае обоюдная.
Регулируя поток рекламы в прессу, капиталист не
может не учитывать сезонных изменений. Почти
полностью совпадающие результаты французских и
американских исследований, проведенных в разное время,
показывают, что объем рекламы в течение года меняется
следующим образом (среднегодовой показатель
принимается за 100): январь —95, февраль— 100, март— 125,
апрель—ПО, май—120, июнь—ПО, июль — 60,
август— 45, сентябрь—100, октябрь—120, ноябрь—110,
декабрь—100!. Эти же исследования устанавливают,
что даже в течение недели рекламный поток
неравномерен, причем пятница является неизменно самым
активным днем.
Далеко не последнюю роль играют для
рекламодателя периодичность издания и его профиль. Общая
тенденция такова, что реклама постепенно покидает
ежедневные издания, предпочитая им еженедельники, чаще
всего специализированные, где опять-таки женские
журналы удерживают лидерство по объему рекламы.
Помимо характера распространения (крупные
национальные журналы распространяются по всей территории
страны, в то время как ежедневные газеты становятся
все более «местными»), помимо состава читательской
аудитории (у журналов более широкий и определенный
круг читателей) еженедельные издания имеют ряд
технических преимуществ, касающихся качества и способов
оформления рекламных объявлений. Но прежде чем
перейти к этому вопросу, необходимо отметить еще одно
очень важное обстоятельство. Наряду с перечисленными
выше объективными факторами, определяющими выбор
того или иного издания для помещения рекламы,
капиталисты-заказчики очень ценят то свойство прессы, что
она придает помещаемой в ней рекламе дополнительный
оттенок, никакого отношения к содержанию рекламы не
имеющий, но повышающий ее ценность и убедительность
в глазах читателей.
Престиж газеты, ее авторитет, основанные или на ее
политической ориентации, или на признанной
компетентности в какой-либо области знаний, или на высоком ка-
1 «Cahiers d'etudes de presse. 1961—1963», 1964, № 1, p. 57.
84

честве материалов, доверие, которым проникаются
читатели к «своей» газете, — все это неосознанно переносится
ими и на рекламу, которую они в ней встречают. Такое
восприятие особенно характерно для постоянных
читателей. Наибольший эффект достигается тогда, когда
редакционный текст и реклама воспринимаются как одно
целое. Это обстоятельство породило так называемую
скрытую рекламу, текст которой на первый взгляд ничем
не отличается от обычной информации.
Указанные факторы, способствующие широкому и
целенаправленному распространению рекламы, ее
доходчивости, своевременности и целесообразности, а в итоге
ее эффективности, убеждают рекламодателя в
исключительных достоинствах прессы как рекламоносителя и
в оправданности крупных затрат на рекламу. Этими же
факторами определяется в общих чертах и ее стоимость.
Окончательный же рекламный тариф устанавливается
в более конкретных случаях в зависимости от
дополнительных условий, связанных с подачей рекламы на
страницах периодического издания, т. е. объема,
расположения, полиграфического оформления, цвета и пр.
Объем рекламного пространства измеряется
страницами, колонками, строчками, количеством слов, а иногда
комбинированными показателями. При прочих равных
условиях он наиболее непосредственно влияет на цену
рекламного объявления, и преимущество здесь будет
иметь тот заказчик, который покупает газетное или
журнальное просу^анство оптом — это обойдется ему
дешевле. Следующий этап — расположение — изменяет
цену рекламы. Обычно говорят, что газета продает под
рекламу чистые страницы, свободную площадь, которую
заказчик заполняет по своему усмотрению. В известной
мере это справедливо, но еще более правы те, кто
утверждает, что газета торгует вниманием читателя. Не без
оснований считается, что наибольшее внимание
привлекает первая страница, поэтому место на ней самое
дорогое. На других страницах место в правом верхнем углу
считается более привлекательным, чем в левом нижнем.
Нечетным страницам отдают предпочтение перед
четными. Наконец, в каждой газете есть свои постоянные
рубрики, пользующиеся вниманием читателей. Реклама,
помещаемая на спортивных или развлекательных
страницах, скорее будет прочитана, нежели на тех, где обыч-
85

но помещаются отчеты о заседаниях, хотя здесь следует
оговориться, что это зависит еще и от категории
читателей.
Полиграфическое оформление имеет значение для
стоимости рекламы в том смысле, что оно определяет
выбор единицы измерения объема. Случается, что
реклама какой-либо крупной фирмы занимает половину
страницы, но состоит из нескольких строк, а другое
объявление заполнило часть колонки, но насчитывает
десятки строк убористого шрифта. Ясно, что в первом случае
издателю выгодно продать площадь, измеряемую в
колоночных дюймах, а во втором — брать за каждое слово.
Многоцветные иллюстрации резко повышают цену за
рекламу не только потому, что эффективнее
воздействуют на читателя, но еще и потому, что дороже обходятся
издателю.
Помимо этих факторов, обусловливающих стоимость
рекламы в прессе и связанных как с определенными
качествами самих изданий, так и с подачей рекламы в них,
существуют и факторы, появляющиеся со стороны
рекламодателя. Уже говорилось, что он может сократить
расходы на рекламу, покупая газетное пространство
оптом или заключив соглашение с владельцем о
постоянном помещении рекламы в его издании. Ему, как
правило, обходится дешевле местная реклама, так как за
национальную газета платит комиссионные рекламному
агентству и представителю, обеспечивающему поставку
этой рекламы.
Если ко всему вышесказанному добавить, что
рекламодатель обычно имеет дело с разными средствами
массовой информации, то нетрудно представить, что он
зачастую находится в затруднении при определении
наиболее эффективного способа вложения капитала в
рекламу. Из этого затруднения он выходит с 'помощью
распространившегося в последние годы метода оценки
эффективности рекламы. Для него не имеет большого
значения абсолютная стоимость публикуемых
объявлений, гораздо важнее соотношение между ней и
количеством читателей (зрителей, слушателей). Если разделить
цену объявления на цифру тиража, то можно определить
затраты на каждую тысячу читателей. Этот показатель
позволяет увидеть рациональность выбора той или иной
газеты или другого средства массовой информации. При
86

большем, например, тираже газеты затраты
рекламодателя «на тысячу читателей будут меньшими, а это значит,
что издатель может с большим основанием рассчитывать
на его заказы (на все более высокую общую стоимость).
Напротив, владелец газеты, тираж которой падает,
заставляет рекламодателя расходовать больше на каждую
тысячу читателей, что приведет либо к сокращению
тарифной ставки, либо вообще к отказу от услуг данной
газеты. Следовательно, повышение тиража выгодно им
обоим.
И если издатель должен еще бороться за рекламные
заказы, чтобы получать какую-то прибыль, то
рекламодатель заботится в основном о наиболее прибыльном
размещении заказов, ибо к его услугам всегда есть
разнообразные средства массовой информации, жаждущие
их получить. Когда же он находит оптимальный, по его
расчетам, вариант, он готов платить большие деньги.
Вот некоторые цифры, показывающие цены на
рекламном рынке в прессе. В Англии в 60-х годах цена
большого объявления для газет тиражом свыше 2 млн. экз.
колебалась от 1500 до 2000 фунтов стерлингов, а при
понижении тиража до 1 млн. экз. она опускалась до
нескольких сот фунтов стерлингов К В США страница
рекламы, например, в «Нью-Йорк тайме» стоит 5500 долл.
в будни и 7000 долл. в воскресенье, в более мелких
газетах провинциальных городов — около 1000 долл.2
Четырехцветная страница в журнале «Лайф» стоила
53 200 долл., в журнале «Ридерс дайджест» — 58 900 долл.3
Во Франции цена страницы рекламы в такой газете, как
«Франс-суар», — около 50 тыс. франков, но эта же
страница в виде «маленьких объявлений» стоит гораздо
дороже. Цена цветной обложки в среднем журнале — от
3 тыс. до 15 тыс. франков, а в таком журнале, как «Пари-
матч», она может достигать 60 тыс. франков.
Полуминутная рекламная передача на основных радиостанциях
колеблется по стоимости от 500 до 5000 франков, а цена
минутной передачи, включенной в период вечерних
новостей по первой программе, достигает 166 тыс. франков.
При этом необходимо учитывать, что стоимость рекламы
в прессе постоянно растет.
1 См. С. Беглов. Монополии слова, стр. ПО.
2 G. Talese. The Kingdom and the Power. New York, 1969, p. 74.
3 L. Bogart. Strategy in advertising. New York, 1967, p. 251.
*7

Такие цены несомненно сами по себе
привлекательны, чтобы за них бороться. Но какое все-таки место они
занимают в бюджете прессы, почему газеты и журналы
вынуждены вести отчаянную борьбу за рекламные
заказы, каково вообще влияние рекламы на буржуазную
журналистику?
* * *
Много слов сказано о связи буржуазной прессы с
капиталом. Одни исследователи разоблачают эту связь и
осуждают ее, другие бесстрастно констатируют, третьи
пытаются объяснить и оправдать, некоторые даже ищут
в ней рациональное зерно, но никто не может и не
пытается ее отрицать.
Эта связь действительно существует, и ее
невозможно отрицать хотя бы потому, что пресса в буржуазном
государстве — такое же капиталистическое предприятие,
как и любое другое промышленное предприятие, цель
владельцев которого — получение максимальной
прибыли. «Функция прессы в обществе — информировать,
но ее роль—делать деньги»1, — заявляет американский
журналист. Добавим, если для прессы информационная
деятельность выступает как возможность и долг, ее
пропагандистская функция — как социальная задача, то
получение прибыли является для нее жизненной
необходимостью.
Каким же образом пресса обеспечивает свою
жизнеспособность? Как известно, расходы на издание
современной крупной газеты очень велики. Их составляют
заработная плата сотрудникам и обслуживающему
персоналу, а также затраты на бумагу, оборудование и
распространение. Если к этому прибавить оплату
материалов информационных агентств и различного рода
налоги, то получится внушительная сумма. В США
ежегодно вкладывается в газетную индустрию только на
расширение, модернизацию, новое оборудование и
типографские машины свыше 100 млн. долл.2 За счет чего
покрываются эти расходы?
Естественным доходом для газеты является выручка
от продажи тиража. Однако для того, чтобы она покры-
1 A. G. Lebling. The Press. New York, 1964, p. 6.
2 «Journalistic escalation». Ed. by J. E. Drewry. Athens, 1968,
p. 109.
88

вала все расходы, тираж газеты или продажная цена ее
экземпляра должны быть весьма высокими, но этому
условию не может соответствовать подавляющая масса
газет капиталистического мира.
Буржуазная газета является едва ли не
единственным товаром на капиталистическом рынке, который
продается по цене, значительно меньшей его себестоимости.
Так, например, продажная цена экземпляра «Нью-Йорк
тайме» в 60-х годах была равна 10 центам, а
себестоимость составляла 75 центов. Во Франции в это же время
соответствующие цифры для вечерней газеты «Франс-
суар» с крупным тиражом были 25 и 40 сантимов, для
иллюстрированного журнала «Пари-матч»—100 и 166
сантимов, а для органа деловых кругов газеты «Эко»—
40 и 200 сантимов 1. В Японии себестоимость месячного
комплекта газеты составляет 1335 иен, а читателю он
обходится в 580 иен2.
Таким образом, продавая тираж, издатель не может
не только получить прибыль, но даже покрыть расходы
на выпуск газеты. В практике американских изданий
считается нормальным, если выручка от продажи
тиража компенсирует хотя бы расходы на бумагу. Во
Франции в среднем доход от продажи составляет 25% от
общего дохода для иллюстрированных журналов и от
35 до 60% для ежедневных газет. Английская массовая
газета «Дейли экспресс» в 1964—1965 гг. при тираже
свыше 4 млн. экз. имела выручку от продажи тиража,
составляющую менее половины общего дохода.
А каков он, этот общий доход? Казалось бы,
учитывая дороговизну издания и незначительность выручки от
продажи тиража, он должен быть небольшим. Однако
он таков, что в итоге издатель имеет прибыль, и в
некоторых случаях весьма существенную. Вообще же, если и
есть в буржуазной прессе убыточные издания, то они
либо поддерживаются политическими партиями, либо
входят в состав монополистического объединения и
существуют за счет других, прибыльных изданий этого
объединения.
За счет чего же достигается положительный
финансовый баланс газеты? Исключительно за счет рекламы.
1 «Cahiers d'etudes de presse. 1961—1963», 1964, N 1. p. 96.
2 См. С. Беглов. Монополии слова, стр. 104.
89

Доходы от нее являются основой жизнеспособности всей
капиталистической прессы. Подобно тому как
буржуазная печать выполняет двойную функцию: собственно
журналистскую — информировать читателя и
предпринимательскую— делать деньги, так и 'продукты ее
деятельности— газеты, журналы и т. д. являются двойственными
товарами — товарами для читателей и для
рекламодателей. Доходы от рекламы — единственное, что
позволяет быть этим товарам уникальными, т. е.
продаваемыми по цене ниже себестоимости.
* * *
Помещение платных объявлений в газете по времени
относится к первым попыткам издания печатных органов.
В XVII в. их можно было встретить в «Газет де Франс»
(Франция), в начале XVIII в. они уже были в «Бостон
ньюс» (США). Однако тогда они играли в газетах
второстепенную роль. В XVIII в. английские газеты после
того, как правительство, желая подчинить их своей
власти, увеличило гербовые сборы, стали искать выход в
широком использовании платных объявлений. В 1827 г. во
Франции в аналогичной ситуации стали резервировать
половину страницы специально для коммерческой
рекламы газеты «Конститюсьонель», «Журналь де деба»,
«Газет де Франс» и чуть позже присоединившаяся к ним
«Котидьен».
Однако подлинный взлет рекламы начался после
известных реформ Э. Жирардена, полагавшего, что
подписчик должен оплачивать бумагу, печатание и
распространение, а реклама будет оплачивать редакционные и
административные расходы и станет доходом для
газеты. К середине XIX в. английские и французские газеты
отводили под рекламу уже до четверти общей площади.
Открывшийся мощный источник доходов сделал
возможным снизить их продажную цену, что способствовало
резкому увеличению тиража.
Если еще в начале 30-х годов XIX в. тираж в
несколько тысяч экземпляров считался успехом, то в 1836 г.
у газет Жирардена и Дютака, продаваемых по 10
сантимов, он достиг 30 тыс. В 1863 г. «Пти журналь» при
стоимости номера 5 сантимов имела тираж около 400 тыс.,
а в 1898 г.— более 1 млн. экз. Наконец, «Пти паризьен»
90

в 1914 г. достигает самого высокого в то время тиража —
1,5 млн. экз.1
Газета с крупным тиражом могла в свою очередь
рассчитывать на большую часть платных объявлений и по
значительно высокой цене. Этот круговорот, это
постоянное стремление к наивысшему тиражу, погоня за
рекламой стали неотъемлемыми чертами буржуазной
журналистики. И поскольку реклама является основой
жизнеспособности буржуазных газет, издатели используют все
способы для ее привлечения. Разнообразные финансовые
льготы в данном случае дают наилучшие результаты.
Заключение соглашений о длительных поставках
определенного количества рекламы, комбинированные
расценки на нее, оптовая продажа газетного пространства,
сезонные скидки — все это уменьшает расходы заказчика
и в то же время выгодно издателю.
Кроме того, газеты часто прибегают к саморекламе,
которую они помещают не только в других изданиях, но
и на своих страницах, о чем говорилось выше. В
американской прессе затраты на саморекламу считаются
необходимыми в размере 2—3% от бюджета газеты. Более
того, именно в США широкое распространение получило
издание бесплатных газет, что знаменует собой высшую
степень коммерциализации прессы, когда печатное
издание полностью переходит на содержание к
рекламодателю, которого аудитория интересует не в качестве
читателей, а в роли покупателей.
К разряду саморекламы следует отнести также и
искусственное поддержание тиража, превышающее
(иногда значительно) число обычно реализуемых
экземпляров. Так, например, газету «Франс-суар» не смущает
количество нереализуемых экземпляров, что составляет
свыше 20 тыс., или более 17% ее печатаемого тиража.
«Паризьен либере» насчитывает 100 с лишним тысяч
нереализуемых экземпляров, т. е. 12% тиража2, и т. д.
Однако такая политика считается целесообразной. Ее
объясняют так: если увеличение числа читателей
начиная с какого-то момента пойдет в арифметической
прогрессии, то прибыли от рекламы будут расти уже в
геометрической прогрессии.
1 R. Cayrol. La presse ecrite et audio-visuelle. Paris, 1973,
p. 45—46.
2 «Cahiers d'etudes de presse. 1961—1963», 1964, № 1, p. 98.
91

Нельзя ручаться за абсолютную точность этой
формулы, но одно можно утверждать наверняка: когда
издателю удается привлечь достаточное количество
рекламы, он процветает. Даже если учитывать, что во многих
случаях он получает не всю сумму, затрачиваемую
рекламодателями. Например, до 35% ее, а в США до 45%
получают различного рода предприятия,
специализирующиеся на поставке рекламы, посреднические рекламные
конторы и агентства, имеющие, впрочем, зачастую
тесные финансовые связи с газетами. Так, в США
насчитывается около 6 тыс. рекламных агентств, и почти 98% их
доходов составляют комиссионные от газет, радио и
телевидения К Список американских гигантов рекламного
бизнеса возглавляют агентства «Дж. Уолтер Томсон»,
.«Маккэнн — Эриксон», «Янг энд Рубикам» с годовым
оборотом 764 млн. долл., 546,9 млн. и 520,2 млн. долл.
соответственно 2.
Во Франции крупнейшим рекламным агентством
является «Ажанс-Авас», контролируемое государством. Оно
имело в 1969 г. оборот в 1 658 млн. франков, из
которых 490 млн. приходились на долю рекламы в прессе.
Два других, менее крупных агентства — «Режи-пресс»
(300 млн. франков) и «Пюблицис» (122 млн. франков) —
входят в группу Блёштейн — Бланше3.
С гораздо меньшими комиссионными расходами либо
вовсе без них поступает в газеты реклама разряда «птит
афиш» (во Франции) или «клэссифайд» (в США). Это
маленькие объявления частного характера о покупке и
продаже домов, автомобилей, сдаче в аренду квартир,
найме «а работу и т. п. Наибольшее распространение
такая реклама имеет в местных газетах, но и некоторые
крупные газеты с широкой зоной распространения также
ее используют из-за упомянутых выше достоинств.
Парижская «Франс-суар», например, ежегодно получает
около 10 млн. франков за счет «птит афиш», что
составляет 7з всех ее рекламных доходов.
В 1971 г., по данным Американской ассоциации
газетных издателей, средства массовой информации
продолжали оставаться по-прежнему главным рупором рекламы
1 См. «США —- экономика, политика, идеология», 1972, № 9,
стр. 42, 43.
2 R. Cayrol. La presse ecrite et audio-visuelle, p. 110.
8 B. Voyenne. L'Information en France. Paris, 1969, p. 127.
92

в США. Стоимость объявлений, опубликованных в 1971 г.
в ежедневных и воскресных газетах, оценивалась в
6 215 млн. долл., а переданных по телевидению —
в 3 520 млн. долл. Это определило рост, например,
доходов газет по сравнению с 1970 г. на 9% 1-
Несмотря на введение в ряде стран коммерческого
телевидения, которое отобрало значительную часть
рекламы и печати, доходы газет и журналов от нее
продолжают расти. В 1969 г. на долю газет приходилась почти
треть общенационального дохода от рекламы в США.
Объясняется это тем, что они прочно сохраняют за собой
рекламу местного характера, в то время как телевидение
более пригодно для использования национальной
рекламы. К тому же газеты и журналы, уступая
телевидению по оперативности и численности аудитории, имеют
в сравнении с ним и ряд преимуществ: многократность
воздействия, дифференцированность аудитории,
позволяющую быть рекламе более целенаправленной, и т. д.
Доход от рекламы, будучи важной, определяющей
частью финансового баланса любого предприятия
прессы, колеблется в процентном выражении весьма
значительно в зависимости от вида и качества издания.
Использование средних цифр здесь мало что проясняет. Во
Франции, например, в парижских ежедневных газетах
этот процент колеблется от 30 («Пари жур» перед
закрытием) до 80 («Эко»). Газеты «Франс-суар» и «Паризьен
либере» имеют около 50% доходов от рекламы, и эту
цифру можно было бы назвать средней, но таких газет
немного 2.
Более характерной для буржуазной прессы является
поляризация: либо газета процветает, и тогда она имеет
доход от рекламы, составляющий около 2/з ее общего
дохода, либо она находится под угрозой закрытия со
своими 20 и менее процентами дохода от рекламы.
Наиболее высоким процент бывает в женских периодических
изданиях и в крупных иллюстрированных журналах,
таких, например, как «Мари-клэр» (88,3%), «Эль» и
«Пари-матч» (свыше 70%).
Но каковы бы ни были эти цифры в каждом
отдельном случае, подчеркнем: реклама является главным ис-
1 См. «За рубежом», 1972, № 51.
2 «Cahiers d'ctudes de presse. 1961- 1963», 1964, N 1, p. 104.
93

точником дохода прессы, что создает положение, при
котором рекламодатель получает возможность решать
судьбу того или иного издания. «Реклама еще более, чем
тираж, стала явным показателем процветания газеты.
Она ведет к успехам, а ее сокращение ускоряет провал
газеты. Она отворачивается от тех, кто испытывает
трудности, и предлагает себя тем, кто преуспевает. Она несет
в себе золото, но дарит его только богатым» К
В экономическом плане это приводит к тому, что
реклама становится одним из решающих факторов процесса
концентрации и монополизации буржуазной прессы,
история которой и особенно ее сегодняшние дни полны
примеров того, как газеты и журналы закрывались и
продолжают закрываться из-за недостатка рекламных
поступлений. В политическом плане это ведет к
неограниченной власти буржуазии над мощными орудиями
пропаганды и средствами формирования общественного
мнения, к монополии на информацию. Наконец, реклама
резко меняет облик той прессы, которой она милостиво
позволяет существовать. Содержание и форма ее во
многом определяются тем фактом, что она не что иное, как
«товар на рынке, где покупателем является
рекламодатель».
1 /. Kayser. Mort d'une liberte, p. 94.

Зависимость
прессы
от банков
Банки являются орудием долговременного,
стратегического контроля крупного капитала над прессой в отличие
от рекламы, которая выступает как средство
повседневного, тактического контроля. Но если роль рекламы в
экономике печати очевидна, то роль банков, как
правило, остается в тени, более того, ее тщательно
скрывают. О том, насколько важно изучение и выявление
связей прессы с финансовым капиталом, свидетельствует
тот факт, что уже 17 ноября 1917 г., через десять дней
после победы Октябрьской революции, В. И. Лениным
был написан «Проект резолюции о свободе печати»,
предусматривавший создание Следственной комиссии
«для расследования связей периодических изданий с
капиталом, источника их средств и доходов, состава их
жертвователей, покрытия их дефицитов и всего
хозяйства газет вообще» К Это мероприятие рассматривалось
как первый шаг к осуществлению подлинной свободы
печати. «Рабочее и крестьянское правительство, —
говорилось в проекте резолюции, — под свободой печати
понимает освобождение прессы из-под гнета капитала,
переход в собственность государства бумажных фабрик
и типографий, предоставление каждой группе граждан,
достигающей известной численности (например, 10 000),
равного права на пользование соответственной долей
запасов бумаги и соответственным количеством типограф-
1 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 35, стр. 51.
95

ского труда» \ т. е. речь шла об установлении
общественной собственности на средства производства печатной
продукции.
Среди первых декретов Советской власти был Декрет
о введении государственной монополии на объявления,
непосредственно направленный на подрыв экономических
основ буржуазной прессы. И если в ноябре 1917 г. об
освобождении печати из-под гнета капитала говорилось
как о задаче, стоящей перед страной, то уже менее чем
через два года, в июле 1919 г., выступая на I
Всероссийском съезде работников просвещения и социалистической
культуры, В. И. Ленин констатировал, что
«большевики. .. дали впервые свободу печати от капиталистов...
они в первый раз в громадной стране создали печать,
которая не зависит от горстки богатых и
миллионеров...»2. Экономической основой новой,
социалистической свободы печати стала общественная собственность
на средства духовного производства.
Что же касается буржуазной свободы печати, то за
последние десятилетия еще более сузился круг людей,
которые имеют реальную возможность пользоваться этой
свободой, хотя она и гарантирована конституцией.
Концерны прессы обычно связаны многими нитями с
финансовым капиталом. Газетный капитал переплетается, как
правило, с промышленным, а тот — с банковским. Целый
ряд крупнейших издательских династий, как уже
указывалось, принадлежит к финансовой элите США. Это
семьи Маккормик — Паттерсон, Филд, Мейер — Грэхем,
Люс, Риддер, Шифф, Кокс, Коулс, Чендлер.
Всему миру известно имя магната прессы У. Р. Херста.
Однако немногие знают, что он был в первую
очередь не газетным издателем, а крупнейшим акционером
«Хомстейк майнинг компани», «Лид С. Д.» и «Серро де
Паско коппер корпорейшн» в Перу. Золотые и медные
прииски давали Херсту доходы, которые он использовал
для расширения и укрепления своей газетной империи.
Но даже это не спасло ее от подчинения финансовому
капиталу. Значительная часть его газет была заложена
под привилегированные акции и банковские займы.
То же самое можно сказать о семействе Маккорми-
ков — Паттерсонов, которое является прежде всего про-
1 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 35, стр. 51.
2 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 39, стр. 134.
96

мышленной династией, а потом уже газетной. Ему
принадлежат крупнейший в мире комбинат
сельскохозяйственных машин, пакеты акций моргановской «Юнайтед
Стейтс стил корпорейшн» и других компаний. Маккор-
мики связаны родственными узами с Рокфеллерами.
Закрывшаяся в 1966 г. газета «Нью-Йорк геральд
трибюн» долгое время принадлежала Миллсам — Ридам,
одному из богатейших семейств Америки, а в последние
годы своего существования — Д. X. Уитни, также
представителю финансовой олигархии, она была
непосредственным должником Моргана. «Нью-Йорк тайме»,
которая кичится своей «независимостью», в действительности
связана с банкирскими домами Моргана и Рокфеллера
и им в значительной степени обязана тем, что занимает
ведущее положение в газетном мире. Морган
распространяет свой контроль и на газетный концерн Скриппса —
Говарда.
Известно, что «Тайм, инк.» связана с «Кемикл банк
Нью-Йорк траст» и «Ферст нэшнл бэнк оф Чикаго»;
«Копли пресс, инк.» — с «Ферст нэшнл бэнк оф Чикаго»;
«Доу Джонс компани, инк.» — с «Морган гэранти траст»;
издательство газеты «Балтимор сан» — с «Меркантайл
сэйф депозит компани» и «Мэриленд нэшнл бэнк»;
газеты компании «Хартфорд курант» — с «Хартфорд нэшнл
бэнк» и «Коннектикут бэнк энд траст» 1. Семье
миллионеров Джоунсов, которая является держателем
контрольного пакета акций одного из крупнейших техасских
банков, «Тексас нэшнл бэнк офкоммерс», принадлежит
влиятельная газета «Хьюстон кроникл»2.
Почти все газеты штата Монтана связаны с
рокфеллеровской «Анаконда коппер майнинг». Дюпоны
подчинили себе печать штата Делавэр. Пресса Детройта
контролируется Фордом, Питтсбурга — Морганами,
Рокфеллерами, Меллонами. Этот перечень, далеко не полный,
достаточно красноречив.
Нельзя не отметить и того факта, что у истоков
процесса концентрации и монополизации печати США также
стоял банковский капитал. Ф. А. Мэнси — фигура,
известная в американской журналистике. В первой четвер-
1 См. М. Минц, Д. Коэн. Америка, Инкорпорейтед. Кто владеет
и управляет Соединенными Штатами. М., 1973, стр. 73.
2 См. И. И. Беглов. США: собственность и власть, стр. 263—264.
4—526
97

ти нашего века он развил бурную деятельность, покупая,
сливая, основывая газеты. Если верить историкам
американской печати, коллекционирование газет было для
него чем-то вроде хобби. Истинные же мотивы этой
деятельности Мэнси раскрыл экономист Ф. Ландберг,
причем не только мотивы, но и источники средств для
осуществления далеко идущих замыслов: «Мэнси
уничтожал газеты, которые были так или иначе враждебно
настроены по отношению к «Дж. П. Моргану и К0», и
основывал газеты, воспевавшие хвалу замыслам, в
которых «Дж. П. Морган и К0» были заинтересованы
в данный момент или в данной местности» К
Это были времена, когда финансовые заправилы
США — тогда они еще не обрели респектабельности и их
называли «баронами-грабителями» — открыто
контролировали прессу. «.. .Влияние Моргана ощущалось далеко
за пределами его владений, хотя он не стремился ставить
себя выше других. К нему на Уолл-стрит, 23, приходили
корреспонденты, чтобы узнать, какие события могут
произойти в ближайшем будущем в Вашингтоне,
Лондоне, Париже, в Федеральной резервной системе. Если
уж здесь ничего не удавалось выведать, то вряд ли они
могли узнать что-нибудь в другом месте, хотя иногда
Уинтроп Олдрич, президент принадлежащего
Рокфеллерам «Чейз Манхэттен бэнк», каким-либо образом
намекал на возможное развитие событий»2.
Изменились времена, стали иными и методы
контроля банковского капитала над прессой — более скрытыми,
завуалированными; на смену персональному диктату
«баронов-грабителей» пришел анонимный диктат
денежного мешка, подчинившего себе всю американскую
буржуазную прессу. Если прямой контроль банков, т. е.
владение акциями, охватывает сравнительно небольшое
число изданий, пусть даже самых крупных и
влиятельных, то сетью косвенного контроля, связанного с
функционированием газетного предприятия в экономической
системе капитализма, опутана вся печать Соединенных
Штатов.
Еще не начав выпускать газету, издательское
предприятие уже оказывается в зависимости от банка, по-
1 Ф. Ландберг. 60 семейств Америки. М., 1948, стр. 309.
2 Ф. Ландберг. Богачи и сверхбогачи. М., 1971, стр. 435.
98

скольку оно нуждается в ссудах, в распространении
акций. Кроме того, ни одно действующее издательство,
даже если оно приносит прибыль, не может существовать
за счет самообеспечения, без периодического
привлечения средств извне. Эта роль банков как кредиторов
чрезвычайно важна. Если предприятие находится в тяжелом
финансовом положении, именно банк решает его судьбу,
открывая кредит или отказывая в нем. В истории
газетного бизнеса известны случаи, когда убыточные газеты
продолжали долгое время выходить благодаря
поддержке банков.
Наиболее распространенные методы финансирования
деловых предприятий, в том числе газетно-издатель-
ских,— выпуск обыкновенных акций, привилегированных
акций и облигаций. Проценты по обыкновенным акциям
уплачиваются в зависимости от дохода, полученного
корпорацией, тогда как величина процента по
привилегированным акциям устанавливается раз и навсегда и от
дохода не зависит. Именно с этих акций начинается
выплата дивидендов, а в случае ликвидации предприятия
их владельцам предоставляется преимущественное
право на возмещение стоимости акций из его средств.
Дивиденды на обыкновенные акции доходного предприятия
возрастают из года в год. Курс акций поднимается, во
много раз превышая их номинальную стоимость. В
конечном счете обыкновенные акции прибыльнее, чем
привилегированные. Кроме того, они дают их владельцам
право голоса в делах корпораций.
Газетное издательство, будучи с точки зрения
экономики обычным промышленным предприятием, с точки
зрения политики является предприятием
пропагандистским, и эта его особенность как нельзя лучше видна
у самых истоков газетного бизнеса — в методах
финансирования. Если банки иногда предлагают для широкой
продажи привилегированные акции газетных
предприятий, то с обыкновенными акциями такого почти не
бывает. Так крупный капитал выполняет свою миссию и по
отношению к издателям, привлекая необходимые им
средства, и по отношению ко всему правящему классу,
способствуя сохранению контроля над индустрией печати
в руках узкого круга лиц, принадлежащих к финансовой
олигархии или тесно связанных с ней. «Сущность
издания газеты делает широкое публичное участие в соб-
•
99

ственности, какое существует в железнодорожных и
промышленных компаниях, непрактичным и
нежелательным,— объясняют теоретики американской печати
Э. Эмери, Ф. Олт, У. Эйджи. — Редакционная политика
эффективно действующей газеты не может быть
объектом борьбы акционеров со всеми ее
превратностями»1 .
В понимании этих ученых, «эффективно действующая
газета» — та, которая стоит на страже существующего
строя, верой и правдой служит ему. «Широкое публичное
участие в собственности» газеты, которое могло бы как-
то повлиять на ее политику, объявляется поэтому
«непрактичным и нежелательным». Коль скоро дело
касается газетной собственности, и речи не может быть
о так называемом народном капитализме. Это тем более
знаменательно, что в других отраслях бизнеса
распыление большой части акций среди мелких держателей
практикуется очень широко. Такая «демократизация»
капитала только облегчает крупным акционерам укрепление
контроля над корпорациями. Однако в пропагандистском
бизнесе эта общепринятая практика игнорируется:
газетная индустрия затрагивает слишком важные интересы
господствующего класса, поэтому он не желает даже
в самой малой степени поступиться своим контролем над
ней.
Случалось, издатели распространяли часть акций
среди сотрудников газеты, как это делал, например,
Э. У. Скриппс. Однако такая политика вовсе не
свидетельствовала об утрате классового инстинкта. Напротив,
она имела дальний прицел: внушить наемным рабочим и
служащим иллюзию единства их целей с целями хозяев,
заинтересовать их в прибылях предприятия — одним
словом, установить «классовый мир». Но подобная тактика
не стала популярной. В наши дни издатели не
практикуют продажу акций своим служащим, за исключением
газетной элиты.
Буржуазные экономисты, стремясь затушевать
вопрос о зависимости промышленных корпораций от
финансового капитала, отстаивают теорию их финансовой
самообеспеченности. Эта теория появилась в период за-
1 Е. Emery, Ph. H. Ault, W. К. Agee. Introduction to Mass
Communications. 2-nd ed. New York — Toronto, 1966, p. 181.
100

стоя 30-х годов, когда производственные мощности почти
не расширялись и фондов предприятий было достаточно
для замены устаревшего оборудования. После второй
мировой войны обстановка изменилась. Сейчас, в период
научно-технической революции, в конкурентной борьбе
побеждает тот, кто более высокими темпами наращивает
производственные мощности, широко внедряет
автоматизацию производства. Тут собственными ресурсами уже
не обойтись. По данным американского экономиста
В. Перло, внешние источники обеспечивают около 72%
капиталовложений, идущих на расширение
производства !. К сожалению, мы не имеем точных данных
о внешнем финансировании газетных предприятий.
Тем не менее нет никаких оснований предполагать,
что они сколько-нибудь существенно отличаются от
средних данных по американской промышленности
в целом.
Наибольшую часть капиталов, предназначенных на
расширение производства, поставляют банки и
страховые компании, которые для привлечения средств
используют выпуск облигаций. Теоретически облигации не дают
права голоса, но практически обеспечивают банку
значительное влияние, выражающееся в различных
формальных и оперативных ограничениях, которым подвергается
должник. Открывая кредит, банк волен диктовать свои
условия, предоставляя должнику единственное право —
выполнять их. Контролируя банк, магнаты финансового
капитала держат в своих руках все корпорации, которые
находятся в сфере его влияния.
Доля банков во владении и распоряжении всеми
акциями, находящимися в обращении в США, составляет
44% 2. Этого достаточно, чтобы обеспечить полный
контроль над промышленностью со стороны финансовой
олигархии страны. Осуществление же контроля над га-
зетно-издательскими компаниями тем более облегчается,
что они в массе своей не принадлежат к числу
крупнейших. В «Клуб 500» входит лишь 5 газетных
монополий: «Таймс-Миррор», «Найт— Риддер», «Нью-Йорк
тайме», «Ганнет», «Вашингтон пост»3. «Командование
1 См. В. Перло. Империя финансовых магнатов. М., 1958, стр. 35.
2 См. С. М. Меньшиков. Миллионеры и менеджеры. М., 1965,
стр. 235.
3 «Fortune», 1975, May, p. 218—228.
101

деньгами, — пишет экономист С. М. Меньшиков, — дает
финансовой олигархии контроль над средствами
пропаганды (пресса, радио, телевидение и т. д.), которые в
США являются такой же отраслью бизнеса, как
торговля табаком или спекуляция нефтяными участками. К
слову сказать, капитал подавляющего большинства
издательств и вещательных станций столь мал, что захватить
контроль над ним для монополистических гигантов
чрезвычайно просто» К
Бывают случаи, когда для контроля над
издательскими корпорациями используются не только методы
финансового давления, но и система личной унии. Еще
при своем основании «Тайм, инкорпорейтед» заручилась
поддержкой многих влиятельных членов восточной
финансовой группировки, в том числе представителей
интересов Морганов и Рокфеллеров. Об этой корпорации
известно, что среди ее директоров были зять компаньона
Моргана А. Гейтс и П. Гофман, заседавший в
директоратах еще нескольких фирм, которые принадлежали
Моргану.
Директором журнала «Ньюсуик» был Р. Гарриман,
совладелец уолл-стритской фирмы «Браун бразерс,
Гарриман энд компани». Однажды «Ньюсуик» был спасен
от финансового краха фондами Гарримана и Астора.
Сейчас этот журнал принадлежит компании «Вашингтон
пост» покойного банкира Ю. Мейера. Кстати, партнеры
банковско-инвестиционной фирмы «Браун бразерс,
Гарриман энд компани» занимают более 100 директорских
постов в различных корпорациях. В общей сложности
представители банков и инвестиционных фирм
составляют около 15% всех директоров промышленных
корпораций2.
Южанин Ю. Блэк, который долгое время находится
на службе у Рокфеллеров, является одним из директоров
«Нью-Йорк тайме компани». Одновременно он занимает
директорские посты в «Чейз Манхэттэн бэнк», гигантской
корпорации ИТТ, университете Д. Хопкинса и в других
местах, в том числе в правлении Фонда Форда3.
1 С. М. Меньшиков. Миллионеры и менеджеры, стр. 448.
2 См. И. И. Беглов. США: собственность и власть, стр. 93.
3 L. W. Lomhoff. Who rules America? Prentice-Hall, Englewood
Cliffs. New Jersey, 1967, p. 67.
102

Представитель издательской династии Д. Коулз
является директором «Ферст нэшнл бэнк оф Миннеаполис»,
«Эквитебл лайф иншуренс компани оф Айова» и членом
правления Фонда Форда К Редактор газеты «Луисвилл
курьер-джорнел» М. Этридж заседает в правлениях
фондов Рокфеллера и Форда. Издатель этой газеты и
«Луисвилл тайме» Б. Бингэм — наследник «Стандард ойл»,
член правления Фонда Рокфеллера2. Так интересы
издателей переплетаются с интересами крупнейших
финансистов.
Система личной унии в газетных корпорациях, как
правило, применяется по отношению к крупным
монополиям. Что касается мелких провинциальных изданий, то
здесь вполне достаточно контроля долларом, который
срабатывает без осечек.
Нередко банки сами выступают как держатели акций
издательских и радиотелевизионных корпораций. В 1968 г.
подкомиссия палаты представителей по внутренним
финансам конгресса США установила, что банкам
принадлежат акции 18 фирм, которые издают 31 газету, 17
журналов, контролируют 17 радио- и телевизионных
станций3.
Бывают случаи, когда средства массовой
информации находятся под совместным контролем нескольких
банков. Примером этого является «Тафт бродкастинг
компани», которой принадлежат 16 радио- и
телевизионных станций, расположенных в важнейших
экономических районах страны. Калифорнийский «Бэнк оф
Америка» владеет 6,6% акций фирмы «Тафт», а нью-йоркский
«Бэнкерс траст» — 3,7 % акций4. Председатель совета
директоров фирмы «Тафт» Д. Инголс является также
директором банка «Фёрст нэшнл бэнк оф Цинциннати»,
финансовой организации «Фёрст Огайо сэйвингз ассо-
шиэйшн», финансовой корпорации «Огайо вэлли фай-
нэншл» и страховой компании «Интероушн иншуренс»
в Цинциннати. Директор фирмы «Тафт» Р. Дрэкет —
член совета директоров банка «Юнион траст» и
страховой компании «Экуитабл иншуренс», которые также на-
1 L. W. Lomhoff. Who rules America. . , p. 67.
2 См. там же.
3 См. М. Минц, Д. Коэн. Америка, Инкорпорейтед, стр. 73.
4 См. там же, стр. 74.
103

Хбдятся в Цинциннати1. В городе Роки-Форд штата
Колорадо фирме «Роки-Форд инвестмент корпорейшн»
принадлежат «Роки-Форд нэшнл бэнк» и обе местные
радиостанции 2.
Газетные издательства в Соединенных Штатах
являются исключительно частными предприятиями, в этой
области не наблюдается непосредственного слияния
монополистического и государственного капитала. Но,
находясь под контролем банков, газеты через их
посредство оказываются включенными в сферу финансового
капитала и тем самым в систему
государственно-монополистического капитализма.
Послевоенный период и особенно последние годы
характеризуются интенсивным развитием концентрации
банковского капитала. Параллельно этому растет
концентрация промышленного капитала. Применение
дорогостоящей новой техники рентабельно только при
значительном расширении производства, которое влечет за
собой рост денежных капиталов предприятия.
Периодически такие капиталы оказываются свободными.
Помещенные в банки, они увеличивают их ресурсы и прибыли.
Кроме того, возросшая стоимость оборудования,
материалов и рабочей силы, небывалые масштабы
современного производства значительно повысили минимум
капитала, необходимый для создания нового и
реорганизации действующего предприятия. Это привело к большому
увеличению спроса на банковский кредит. В результате
укрепляются конкурентные позиции крупных банков,
поскольку они связаны с гигантскими промышленными
и торговыми корпорациями, которые поставляют им
основную массу свободных средств и получают основную
часть кредитов. «По мере развития банкового дела и
концентрации его в немногих учреждениях банки
перерастают из скромной роли посредников в всесильных
монополистов, распоряжающихся почти всем денежным
капиталом всей совокупности капиталистов и мелких
хозяев, а также большею частью средств производства...
в данной стране и в целом ряде стран»3.
В 60-х годах основной линией развития американской
экономики стало создание конгломератов, в деятельно-
1 См. М. Минц, Д. Коэн. Америка, Инкорпорейтед, стр. 74.
2 См. там же.
3 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 27, стр. 326.
104

сти которых банки играют особенно большую роль. Не
случайно Генеральный секретарь Компартии США
Г. Холл назвал контроль банков над промышленными
конгломератами новым оружием американского
империализма, который «при помощи этих банков...
подчиняет себе целые отрасли промышленности и
правительства других стран, поднимая систему
империалистического государства на новую, более высокую ступень»1.
Пока трудно проследить прямую
причинно-следственную связь между концентрацией промышленного и
банковского капитала и концентрацией печати, но не
подлежит сомнению, в частности, тот факт, что с ростом
могущества крупнейших банков усиливается их контроль и
над газетно-издательской индустрией. В наши дни
основная масса собственности в Соединенных Штатах
сосредоточивается в руках все меньшего числа лиц. А
концентрация собственности и есть в конечном счете
концентрация власти монополий. Это со всей очевидностью
свидетельствует о месте и роли буржуазной печати и
в экономике США, и в системе политических институтов
страны. Газетное издательство как экономическое
предприятие целиком и полностью подчинено контролю
финансовой олигархии. Печать как политический институт
есть орудие и рупор финансовой олигархии.
* * *
С ростом концентрации финансового капитала в
последние десятилетия усилился контроль финансовой
олигархии над средствами массовой информации. Однако
увеличилась и обратная зависимость крупнейших
монополий от прессы, радио, телевидения, которые являются
эффективными орудиями пропаганды, формирования
общественного мнения. «.. .Те, кто стремится к
консолидации экономической власти, должны, если они хотят
преуспеть, контролировать общественное мнение, средства
социальной коммуникации и правительство. Такой
контроль так же существен для установления и сохранения
монополии, как и контроль над рынком»2, — пишут аме-
1 «Проблемы мира и социализма», 1969, № 11, стр. 3.
2 W. Adams, И. М. Gray. Monopoly in America. New York, 1955,
p. 5.
1W

риканские экономисты У. Адаме и X. Грей в своей книге
«Монополия в Америке». Социолог Р. Миллс словно бы
продолжает их мысль: «Если мы возьмем сотню
наиболее могущественных американцев, сотню самых богатых,
сотню самых знаменитых и лишим их позиций, которые
они занимают в главенствующих социальных институтах,
отнимем у них людские и денежные ресурсы, которыми
они распоряжаются, средства массовой рекламы,
которые ныне работают преимущественно на них, то они
сразу окажутся безвластными, безвестными и бедными...
Массовые средства общения в том виде, в каком они
теперь организованы и функционируют... принадлежат...
к числу важнейших, ныне усилившихся орудий
господства, которыми располагает элита богачей и власть
имущих» 1.
Ясно, что это орудие тем более действенно, чем
меньше широкие массы знают о том, кто держит его в своих
руках. Отсюда ревностное сохранение коммерческой
тайны, которая оберегается особенно тщательно, когда дело
касается пропагандистской индустрии. Финансовые
отчеты газет, радиотелевизионных станций редко
становятся достоянием гласности. Другая сторона этого же
явления — стремление владельцев пропагандистских
монополий уйти в тень, представить дело так, будто их
интересуют деньги, и только деньги, а политику средств
массовой информации определяют наемные служащие.
Концентрированным выражением такого рода
философии стала широкоизвестная формула Р. Томсона: «Я
делаю деньги и покупаю больше газет, чтобы делать
больше денег...»2 Однако это лишь полуправда: издатель
еще приобретает и больший вес в политических кругах.
Дабы широкая публика не идентифицировала
монополиста и, следовательно, принадлежащие ему средства
массовой информации с правящей верхушкой, его
представляют далеким от политики бизнесменом.
В США выдвинут тезис о деполитизации печати,
основанием для которого послужило то, что практически вся
буржуазная печать страны не несет ярлыка
принадлежности к той или иной политической партии. Разумеется,
классовый характер буржуазной прессы от этого ничуть
1 Р. Миллс. Властвующая элита. М., 1959, стр. 33—34, 423
2 В. W. Rucker. The First Freedom, p. 27.
106

не изменился. Открытый контроль партий уступил месте
не столь очевидному для стороннего наблюдателя
контролю капитала. Однако это вовсе не означает, что
печать деполитизировалась, стала «надклассовым»
институтом. Напротив, контроль финансовой олигархии над
прессой усилился: если раньше он осуществлялся
опосредованно, через аппарат буржуазных партий, то в наши
дни капитал оказывает прямое давление на печать,
радио, телевидение. ««Одна партия» газетного бизнеса
не есть республиканская партия; это партия регресса...
Это партия общественной реакции... партия...
монополии, прибыли превыше всего, партия, которая делает
Первую поправку1 щитом всех отсталых порядков от
детского труда до контроля над мышлением»2. Одна
партия пропагандистского бизнеса — это партия крупного
капитала.
Тезис буржуазной пропаганды о «свободе печати»,
который сыграл положительную роль в период борьбы
против феодализма, за буржуазные свободы, в наши дни
стал не более чем ширмой для сокрытия зависимости
прессы от капитала. В вопросе о свободе печати и
других средств массовой информации решающую роль
играют экономические отношения, отношения
собственности. Свобода печати и вещания в эфире существует лишь
для того, кто имеет материальную возможность
осуществить ее на деле. В буржуазных странах такая
возможность есть только у узкого круга монополистов,
сосредоточивших в своих руках всю полноту экономической и
политической власти. «Капиталисты называют свободой
печати свободу подкупа печати богатыми, свободу
использовать богатство для фабрикации и подделки так
называемого общественного мнения»3.
Экономический контроль капитала над средствами
производства, бумагой, информацией, над
распределением ссуд и кредитов — одним словом, командование
деньгами — вот главное, что обеспечивает его господство
над средствами массовой информации и пропаганды.
Буржуазные печать, радио, телевидение являются част-
1 Имеется в виду первая поправка к Конституции Соединенных
Штатов, гарантирующая свободу печати.
2 С. Lindstrom. The Fading American Newspaper, p. 129.
8 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 37, стр. 495.
107

ной собственностью капиталиста или акционерного
общества. Они получают кредиты банков и пользуются их
услугами для размещения своих акций. Банки выступают
как орудие долговременного, стратегического контроля
крупного капитала над прессой, радио, телевидением.
Наконец, реклама осуществляет повседневный
оперативный контроль над пропагандистскими предприятиями.
Эта разветвленная система экономического контроля
делает средства массовой информации и пропаганды
безотказным орудием политической власти в руках
буржуазии.

Рост издательских
расходов как фактор
процесса концентрации
и монополизации печати
Говоря об экономическом давлении капитала на печать,
мы имеем в виду не те сравнительно немногочисленные
издания, которые прямо подчинены Рокфеллерам или
Морганам, Меллонам или Дюпонам, Каудрею или
Ротшильду, а практически всю систему печатной
пропаганды капиталистических стран. Если еще в начале нашего
века магнаты финансового капитала совершенно
откровенно покупали и подкупали газеты, используя их как
рупоры своей политики, то сегодня они предпочитают
оставаться в тени, что не делает их контроль над
прессой менее эффективным, скорее, наоборот. Именно этот
закулисный контроль капитала над печатью
представляется наиболее важным, поскольку масштабы его
практически неограниченны.
В период после второй мировой войны мощным
рычагом экономического давления на прессу стало
увеличение издательских расходов. Оно было вызвано
объективными явлениями, такими, как научно-техническая
революция и другие факторы, но в условиях
капиталистической конкуренции привело к усилению
экономического неравенства различных органов печати.
Издательские расходы газетного предприятия
распадаются на три большие группы: затраты на
оборудование, на покупку газетной бумаги, на оплату труда
рабочих и служащих. По данным журнала «Эдитор энд
паблишер» \ который подвел баланс финансовой дея-
1 cEditor and Publisher», 1964, April 11, p. 18.
109

тельности некой среднеарифметической газеты тиражом
224 тыс. экз., ее расходы возрастали в течение 10 лет
(1954—1963 гг.) на 3% ежегодно. По истечении этого
периода бумага стала обходиться дороже на 21,7%,
рабочая сила — на 37,7, остальные затраты выросли на
40,6%. В другом номере того же журнала1 приводятся
еще более впечатляющие цифры: производственные
расходы «средней газеты среднего города» выросли за пять
лет (до 1963 г.) на 47,95%. Доходы также увеличились,
но в меньшей степени: прибыль до уплаты подоходного
налога — на 46,17, чистая прибыль — на 38,99%.
Глобальная научно-техническая революция,
начавшаяся в середине XX в., не могла не затронуть
полиграфическое производство, которое до этого не претерпевало
значительных изменений примерно в течение века. Его
основой были старые ремесла: наборный текст ведет
свою родословную от гравюр на дереве, клиширование —
от гравюр на меди, офсетная печать — от литографии.
Ручной труд сохраняется даже на механизированных
этапах типографского производства. «.. .Печатное дело
сегодня принадлежит к самым сложным из смешанных
ремесел. От набора до верстки, до печати, с перерывами
на корректорскую читку, матрицирование, отливку
стереотипа, установку его в ротационной машине — это
многоступенчатый, в высшей степени прерывистый,
занимающий много времени процесс. Расходы резко растут, и
становится все более необходимым находить менее
дорогие, менее громоздкие способы нанесения тонкого слоя
краски на бумагу»2.
Послевоенные технические достижения в полиграфии
включают в себя многое: цветную печать в газетах,
введение скоростных процессов офсетной печати с высокой
производительностью, применение компьютеров при
составлении информационных материалов, статей и
подборе рекламных объявлений, передачу по телеграфу
сообщений о положении на бирже и важных
информационных текстов со скоростью свыше 1000 слов в минуту,
эксперименты по передаче фотоснимков с помощью
искусственных спутников Земли, использование буквопеча-
1 «Editor and Publisher», 1964, April 4, p. 15.
2 L. Lessing. The printed word goes electronic. — «Fortune», 1969,
September, p. 117.
110

тающих аппаратов с дистанционным управлением, в
которых применяется перфораторная лента.
Со времени изобретения Гуттенбергом сменного
шрифта до создания в 1886 г. линотипа, который
позволил заменить ручной набор машинным, прошло более
четырех веков. Современный научно-технический
прогресс сократил период безраздельного господства
линотипа. Первая фотонаборная машина в США
«Фотосеттер» была создана в 1950 г. Вскоре после нее появились
«Линофильм» и «Фонтон». Сейчас фотонаборные
машины уже широко используются при наборе объявлений,
и, как предсказывают специалисты, они будут
применяться во все больших масштабах.
Первые электронные наборные машины, управление
которыми полностью осуществляют компьютеры, были
созданы в США в 1965 г. Высококачественный набор они
делают со скоростью 1000 знаков в секунду, и это не
предел. Пока в стране установлено около 30 таких
машин, главным образом на крупных полиграфических
предприятиях. Стоимость нового оборудования — 1 млн.
долл.
Применение электроники для набора и печати
«предвещает революцию такого же уровня, как изобретение
Гуттенбергом сменного шрифта. Оно не только начинает
ускорять традиционные процессы, но и создает
вероятность развития печатного и издательского дела в
некоторых совершенно новых направлениях... появление
электронной наборной машины открывает путь к конечному
объединению полностью основанных на электронике
полиграфических систем для обеспечения непрерывного
производственного процесса от рукописи до готовой
работы» К Но все это в будущем. Пока электроника
внедряется только в процессе набора и верстки.
В наши дни возродилась в новой, более совершенной
форме и пережила бурный расцвет созданная еще в
конце XVIII в. технология литографии — появилась
офсетная печать. Так, большая часть всех ежедневных газет
в Соединенных Штатах печатается офсетным способом.
Наряду с появлением новых методов
полиграфического производства совершенствовались и старые,
традиционные. В 40-х годах была создана фотогравироваль-
I. Lessing. The printed word goes electronic, p. 117.
111

ная машина «Фэарчайлд» для производства
пластмассовых клише, которые были гораздо дешевле цинковых.
Для мелких газет этот факт имел очень важное значение.
Тогда же была сконструирована и ротационная машина
для четырехцветной печати. Цветная печать в газетном
деле использовалась уже в конце XIX в., но массовым
явлением она стала лишь в последнее время. В середине
60-х годов газеты, на долю которых приходится 90%
совокупного тиража, имели оборудование для цветной
печати. Создание ротационной машины для
многоцветной офсетной печати историк американской прессы
Э. Эмери -называет «слиянием двух тенденций в
печатном деле»1. С 1963 г. некоторые крупнейшие издания
используют для скоростного автоматического набора
компьютеры.
Таковы основные послевоенные изобретения в
полиграфической промышленности. Однако все несомненные
выгоды и преимущества, которые они с собой несут,—
лишь лицевая сторона медали. Новейшие
технологические усовершенствования, как бы они ни улучшали
продукцию, стоят денег, и немалых. Это показывает, в
частности, такая таблица.
Стоимость выпуска
новой газеты в Нью-Йорке2
Годы
1835
1841
1851
1900
1967

(предположительно*)
Стоимость (в долл.)
500
3 тыс.
100 тыс.
1 млн.
25—50 млн.
* Предположительно, потому что
в 60-х годах выпустить новую газету
в Нью-Йорке никто так и не рискнул.
1 «The Story of America as reported by its newspapers from 1960
to 1965», p. 244.
2 /. Tebbel. The Compact History of the American Newspaper,
p. 90—95; B. W. Rucker. The First Freedom, p. 46.
112

Теоретики американской печати не MOiyT удержаться
от восторженных восклицаний, говоря о том, что после
второй мировой войны ежегодные капиталовложения в
газетно-издательскую индустрию США на новое
оборудование составляли в среднем более 100 млн. долл.
Подсчитав, что только за 10 лет было израсходовано более
1 млрд. долл., «Эдитор энд паблишер» победоносно
восклицает: «Это уйма денег для бизнеса, который, как
предполагалось, вылетает в трубу из-за забастовок,
закрытий и слияний. Это важная новость, которую каждая
газета должна сообщить своим читателям!»1
Бывает, что за деревьями не видят леса. Что же
касается авторов приведенной тирады, то они страдают
недугом противоположного свойства: увлекшись
средними и общими данными, они забыли о том, что лес все-
таки состоит из деревьев. С таким же успехом, с каким
доказывают тезис о процветании газетного бизнеса, они
могли тогда, к примеру, предсказать, что газете «Нью-
Йорк геральд трибюн» суждена долгая счастливая
жизнь: надо было, пользуясь той же методой, сложить
ее, скажем, с «Нью-Йорк тайме» и разделить пополам —
в результате получились бы две солидные,
преуспевающие газеты. Однако в действительности дело обстоит
совсем иначе: «Нью-Йорк тайме» продолжает процветать,
тогда как ее невезучая соперница приказала долго жить.
Не есть ли это доказательство того, что в данном случае
средние цифры не лучший критерий оценки?
Капиталовложения в газетную индустрию в США
действительно велики, но распределяются они между
1750 американскими газетами крайне неравномерно.
Именно поэтому газеты, которые не имеют средств на
модернизацию оборудования, терпят поражение: они
проигрывают в скорости, в качестве печати, в
производительности труда, в себестоимости, в конечном счете —
в конкурентной борьбе. Так объективные явления
научно-технической революции в США и других буржуазных
странах приводят к усилению власти капитала над
прессой.
Однако признаваться, что вся свобода «свободной
печати» зависит только от денег, американским
теоретикам очень уж не хочется. И здесь на помощь им вновь
1 «Editor and Publisher», 1964, April 18, p. 4.
113

приходят... не аргументы, а слова. «.. .Новые
усовершенствования означают, что газеты будут в гораздо
лучшем экономическом положении, чем то, в каком
многие из них находятся сейчас»1, — пишет У. X. Филдз,
один из авторов книги «Лучшая журналистика для
лучшего завтра». Но шаткость его утверждения очевидна:
ведь чем хуже экономическое положение газеты, тем
труднее ей воспользоваться «новыми
усовершенствованиями» и улучшить свое положение; и сам автор это
понимает, поэтому он спешит уточнить: «.. .я не говорю, что
эти усовершенствования будут означать, будто все
газеты выживут»2. Если не все, то какие же? Словно
угадав ответ читателя, Филдз спешит разъяснить: «.. .те
газеты, которые примут на себя ответственность по
отношению к общественности, не только выживут (как
нравится автору эта естественнонаучная терминология! —
Е. Л.), но и вырастут и приобретут большее влияние»3.
Чувствуя свое бессилие доказать недоказуемое,
У. X. Филдз, как и другие его коллеги в подобных
случаях, прибегает к главному козырю — теории
социальной ответственности. Эти «исследователи» ни в какую не
хотят признавать, что сначала все-таки было дело, а не
слово. И в то время, пока они благодушно предрекают
буржуазной прессе блестящее будущее, которое сулят
ей технические достижения вкупе с теорией социальной
ответственности, расходы продолжают расти и «газеты
исчезают с быстротой, которая тревожит тех, кто не
способен к самообману»4.
Другой крупной статьей расходов является газетная
бумага. Интересно проследить динамику роста цен на
газетную бумагу за последние 100 лет после изобретения
бумагоделательной машины, сырьем для которой
служила древесина.
Согласно таблице на стр. 115, в середине 60-х годов
тонна бумаги в США стоила почти столько же, сколько
в 80-х годах XIX в., и в три с лишним раза дороже, чем
в начале XX в. В течение первой трети нашего века цена
бумаги оставалась стабильной, а затем начала расти —
1 «Better journalism for a better tomorrow». Athens (Georgia),
1963, p. 114.
2 Там же.
3 Там же.
4 С. Lindstrom. The Fading American Newspaper, p. 110.
114

Цена газетной бумаги в США1
_ Стоимость 1 т
Годы (в долл.)
1870
1880
1890
1899
1933
1945
1965
1974
246
138
76
42
41
78
135
195—200
впервые после 1870 г. Если сравнивать динамику роста
цен на бумагу и на оборудование, станет очевидным, что
они развивались не одинаковыми темпами: цена бумаги
резко падает, некоторое время держится на одном
уровне и лишь затем начинает подниматься; стоимость
оборудования постоянно возрастает без каких-либо
отклонений.
Это подводит к выводу о том, что причины роста цен
на бумагу и на оборудование в последние десятилетия
были различными. Даже если какие-либо
технологические усовершенствования в целлюлозно-бумажной
промышленности увеличивали себестоимость продукции,
повышение цен на бумагу по этой причине не могло быть
значительным и постоянным при столь огромных
масштабах спроса: в США газеты ежегодно потребляют
9 млн. т газетной бумаги2.
Главной причиной роста цен явилась концентрация
выпуска бумаги в руках немногих крупных
производителей, которые получили возможность устанавливать на
свою продукцию монопольно-высокие цены. Не случайно
такие гиганты, как «Нью-Йорк тайме компани», «Джон
Перри ньюспейперз», издательское объединение Маккор-
мика — Паттерсона, «Тайм-Лайф, инкорпорейтед»,
владеют предприятиями целлюлозно-бумажной промыш-
1 Е. Emery. The Press and America. Englewood Cliffs. New Jersey,
1969, p. 41; E. Emery, P. H. AM, W. K. Agee. Introduction to Mass
Communications, p. 61; «U.S. News and World Report», 1966, April 25;
«Вестник МГУ». Серия «Журналистика», 1974, № 2, стр. 92.
2 «Editor and Publisher», 1971, April 10, p. 6.
115

ленностй — это позволяет им не только сокращать
собственные издержки производства, но и получать
дополнительную прибыль. Более половины всех доходов
«Нью-Йорк тайме компани», например, составляют
дивиденды на капиталовложения в бумагоделательные
предприятия.
Таким образом, концентрация производства бумаги
в руках крупнейших фирм также способствовала
монополизации прессы и укреплению власти капитала над
ней. И дело не только в том, что бумага дорожает. Если
возникнет необходимость, эти фирмы могут в конечном
счете лишить бумаги неугодные им органы прессы и тем
самым заставить их замолчать.
Третий важный компонент себестоимости газетного
производства — заработная плата. На ее долю, как
показывает таблица, в США приходится примерно 40—50%
издержек производства в зависимости от тиража 1.
Расход
Тираж на заработную плату
(в тыс.) (в % к издержкам
производства)
25 52,5
50 50,7
75 45,5
100 52,3
250 37,1
350 44,1
500 и выше 43,1
Номинальная заработная плата растет, и это
зачастую служит издателям поводом для жалоб на свое
бедственное положение. Но в действительности дело обстоит
иначе. Инфляция, рост безработицы, повышение цен на
потребительские товары — все эти факторы тяжелым
бременем ложатся прежде всего на плечи трудящихся.
Повышение номинальной заработной платы, которого
они добиваются в результате упорной забастовочной
борьбы, едва поспевает за ростом дороговизны и отстает
от роста производительности труда, т. е. «рабочие полу-
1 «Editor and Publisher», 1966, March 26, p. 14.
116

чают все меньшую долю Производимого ими продукта.
В обрабатывающей промышленности реальные доходы
в расчете на единицу продукции упали на 10% лишь за
последнее десятилетие» ].
Автоматизация производства при капитализме ведет
к повышению не экономического благосостояния
трудящихся, а уровня безработицы. «Рабочие сталкиваются
со все большими невзгодами в результате падения
реальной заработной платы, роста долгов, нетерпимого
повышения темпов работы и все большей неуверенности в
сохранении своего рабочего места. Кроме того, им
приходится сталкиваться с дополнительными
посягательствами на их покупательную способность и условия
жизни в виде повышения квартирной платы и ветшания
жилого фонда в городах»2. Как указывается в новой
программе Коммунистической партии США, в 1965 г.
рост реальной заработной платы впервые
приостановился, а затем ее уровень начал снижаться3. Это означает
сокращение реальных доходов населения. В 1975 г.
номинальный личный доход возрастал ежемесячно на
2—3%, а стоимость жизни — на 5—7% 4. Покупательная
способность населения снижается, в то время как
капиталистическая эксплуатация продолжает усиливаться.
В 1974 г. индекс часовой выработки на рабочего
обрабатывающей промышленности составил 129,2 (1967 г.=
= 100), а индекс почасовой реальной заработной платы —
109,25. Таким образом, «реальные затраты капиталистов
на единицу продукции падают, норма эксплуатации
растет» 6.
Тем не менее апологеты буржуазии пытаются
представить дело так, будто борьба трудящихся за
повышение заработной платы имеет своим следствием...
безработицу: «.. .чрезмерное повышение расходов на
заработную плату просто снижает конкурентоспособность
фирмы и сокращает число имеющихся рабочих мест»7.
1 «США — экономика, политика, идеология», 1970, № 11, стр. 79.
2 «США — экономика, политика, идеология», 1970, № 12, стр. 72.
3 См. там же, стр. 71.
4 См. «США — экономика, политика, идеология», 1975, № 10,
стр. 53.
6 См. там же, стр. 25.
6 «США — экономика, политика, идеология», 1971, № 2, стр. 14.
7 «Current problems in political economy». Greencastle, Indiana,
1965, p. 31.
117

Автор этого утверждения подменяет целый комплекс
проблем американской экономики, которые ведут к
безработице, забастовочной борьбой рабочих. Впрочем,
было бы странно, если бы Р. Л. Ресерсон, старший вице-
президент и главный экономист нью-йоркской «Бэнкерз
траст компани», занимал иную позицию.
Расходы издателей на заработную плату
увеличиваются не потому, что журналисты и полиграфисты
предъявляют слишком высокие требования. Это
естественный процесс, связанный с такими явлениями, как
инфляция, рост стоимости жизни. И объясняется он
опять-таки тем, что газетно-издательская индустрия
Соединенных Штатов включена в экономическую систему
капитализма и подчиняется всем ее закономерностям.
Предприниматели, даже повышая заработную плату,
ие остаются внакладе. Единственное, что может им
грозить,— некоторое снижение нормы прибыли. Именно
стремление не допустить этого служит зачастую
побудительным мотивом для закрытия периодических изданий:
когда возникает возможность снижения нормы прибыли,
владельцы газет предпочитают перекачивать свои
капиталы в другие отрасли промышленности, где эта норма
достаточно высока. В газетной индустрии действуют
те же законы бизнеса, что и в любой другой отрасли
промышленности.
Норма прибыли в газетном деле, составляющая
14% \ значительно выше, чем в таких отраслях
промышленности, как автомобильная, сталеплавильная,
авиационная. В то же время она во много раз ниже, чем на
телевидении, где составляет 90—100% в год2. И это при
том, что в большинстве отраслей американской
промышленности произошло общее понижение нормы прибыли.
В одном ряду с такими явлениями капиталистической
экономики, как повышение налогов, рост цен, инфляция,
стоит рост почтовых тарифов. Манипулирование
почтовыми тарифами ослабляет позиции газет, особенно
мелких, способствуя их закрытию и слиянию. В 1971 г. было
объявлено о повышении тарифов с 4 до 5% в течение пяти
1 См. «США —экономика, политика, идеология», 1971, № 3,
стр. 41.
2 См. «США — экономика, политика, идеология», 1970, № 12,
стр. 89.
118

лет. Это должно составить в общей сложности 180 млн.
долл.1 Если крупные газеты метрополий могут избежать
затрат на пересылку по почте или по крайней мере
сократить их, используя для перевозки газет собственные
грузовики, то мелкие провинциальные издания лишены
такой возможности. Следовательно, каждое повышение
почтовых тарифов ударяет по ним особенно больно.
* * *
Основные формы контроля капитала над печатью,
рассмотренные на примере США, являются общими для
всех развитых буржуазных стран. Они могут как-то
варьироваться в зависимости от местных условий,
меняться в частностях, но суть их остается неизменной.
В ФРГ, Великобритании, Франции, Италии, Японии
крупнейшие газетные концерны являются частью
системы государственно-монополистического капитализма.
Важнейшие средства экономического влияния капитала
на печать в этих странах, как и в США, — банковские
кредиты, рекламные заказы, контроль над информацией.
В западноевропейских странах связь газет с банками и
промышленными монополиями прослеживается в
некоторых случаях еще более отчетливо, чем в США. Так, во
Франции магнаты издательского бизнеса Пруво, Беген,
Буссак являются прежде всего крупными фигурами в
деловом и финансовом мире. Самые большие газетные
объединения Италии контролируются такими гигантами
индустрии, как ФИАТ, «Монтэдиссон», объединением
крупных промышленников «Конфиндустрия». Ряд газет
в этой стране принадлежит банкам и трестам.
cNewspaper Publisher's Auxilliary>, 1971, August 21.

Политический
контроль
капитала
Роль буржуазной прессы как выразительницы интересов
крупного капитала раскрывается в современных
условиях весьма сложным и отнюдь не однозначным образом.
Только в некоторых западноевропейских странах, таких,
как, например, Италия и Швеция, большинство
влиятельных буржуазных газет продолжают открыто
афишировать свою партийную принадлежность. В других странах,
где пресса складывалась на традициях партийной
лояльности, например в Западной Германии, Франции,
Австрии, теперь обнаруживается все большее стремление к
«размытым» политическим границам. Лишь крайне
правый фланг буржуазной политики и те партии, которые его
занимают, продолжают иметь своих знаменосцев и
приверженцев в печати (газеты Шпрингера в ФРГ, «Дейли
телеграф» и «Дейли мейл» в Англии, «Орор» во Франции
и т. д.). Остальная пресса, что особенно характерно для
англосаксонских стран, предпочитает располагаться где-
то в «центре» буржуазной политики, гибко маневрируя
между «либеральными» и архиконсервативными
подходами к злободневным вопросам дня.
Еще тщательнее маскируются прямые связи между
отдельными пресс-органами и
финансово-промышленными группами. Но главная основа политического контроля
над прессой в ведущих капиталистических странах
остается незыблемой, поскольку сохраняется власть
собственников капитала. Пресса переходит на содержание капитала
в целом. Это выражается в том, что финансовый контроль
над ней как бы «изымается» из компетенции партийных
«9

Организаций и фракционных групп и переводится в русло
действия рекламного механизма. Используя этот
регулирующий механизм, капитал выносит приговор тем
органам печати, которые выглядят нежизнеспособными,
обречены на отмирание. Такая абсолютная власть капитала
над буржуазной прессой обеспечивает с ее стороны
«лояльность высшего порядка», т. е. неукоснительную
приверженность по отношению к базисной идеологии и ко
всем ценностям буржуазного образа жизни.
Как складывается политическое лицо
пропагандистских предприятий Англии, ярко показал руководитель
пресс-бизнеса Р. Томсон: «Почти все газеты в большой
или малой степени поддерживают тори (т. е.
консерваторов.— С. />.)... Вполне понятно, как это получается. Не
нужно быть циничным человеком, чтобы осознать, что те,
кто владеют богатством, являются обычно
консерваторами. Владельцы газет — обычно богатые люди. Выражая
в редакционных материалах взгляды, диктуемые их
хозяевами, газеты поддерживают консерватизм» К
К подобному же заключению приходит и автор ряда
исследований американской прессы Д. Аронсон. Но при
этом он отмечает одну немаловажную сторону дела, а
именно: «В рамках концепции, пропагандируемой
хозяевами газетной индустрии, издатели, редакторы, репортеры
и комментаторы... могут говорить все, что им
вздумается. .. Сюда входит критика правительственных методов
и конкретных действий правительства, законодательных
актов конгресса и местных законодательных органов,
расследование коррупции.. .»2 и т. д.
Из этого многозначительного примечания прямо
вытекает, что политический контроль капитала над прессой
осуществляется так, чтобы обеспечить гибкое
функционирование механизма «двухпартийной политики».
Отсюда и распределение ролей между так называемой
правительственной или проправительственной прессой, с одной
стороны, и оппозиционной — с другой. Оба подразделения
в конечном счете служат интересам сохранения
буржуазных порядков. В то же время такое распределение ролей
необходимо для выпуска «излишних паров» недовольства,
для предотвращения социального взрыва.
1 «The World's Press News», 20 november 1959.
2 /. Aronson. Packaging the News. New York, 1971, p. 17.
121

В капиталистических странах, где рядом с
консервативно-христианскими партиями крупной буржуазии
существует социал-демократическая оппозиция, опирающаяся
на массовые профсоюзные организации, эти роли
соответственно выполняются консервативной и
социал-демократической прессой (например, в Англии, ФРГ и др.). В тех
странах, где социал-соглашательское течение в политике
не подкреплено соответствующей партийной
организацией, распределение ролей обеспечивается разделением
прессы на консервативную и либеральную. Типичным
примером могут служить США, где линия
консервативных кругов капитала проводится прореспубликанской
прессой, а либеральная — прессой, примыкающей к
демократической партии.
Подобным распределением ролей крупный капитал
вовсе не стремится во всех случаях отождествлять свои
политические лозунги и тактику с лозунгами и тактикой
только консервативной прессы. Например, в США
крупный капитал и его отдельные группировки используют, и
весьма в активной форме, «либеральную» прессу для
«выравнивания» политических позиций буржуазного
государства во внешних и внутренних делах, если действия
государственного механизма приводят к крайностям,
нежелательным по своим последствиям для крупного
финансового капитала. В политической жизни Англии
последних лет наблюдались случаи, когда так называемая
независимая буржуазная пресса (вроде «Тайме»),
связанная с финансистами Сити, занимала позицию
открытой поддержки лейбористской партии. Это особенно
характерно для кризисных ситуаций (например, в 1964—
1966 гг.), во время которых, по мнению заинтересованных
кругов капитала, социал-демократическая политическая
машина доказывает свою способность лучше управлять
делами капитализма или по крайней мере обеспечивать
«социальное урегулирование» в интересах выпуска
«излишних паров». То же самое можно отнести и к ФРГ
начала 70-х годов.
Из всего сказанного вытекает вывод, что
политический и экономический контроль крупного капитала над
прессой в современных условиях не равнозначен
правительственному контролю над ней.
Правительства являются администраторами,
уполномоченными финансовым и промышленным капиталом на
122

ведение текущих дел. Положение их в определенной
степени равнозначно положению наемных управляющих в
крупных капиталистических корпорациях. Хорошо
работающие, компетентные управляющие пользуются полной
поддержкой со стороны хозяев и контролеров
акционерного капитала корпорации. В такие моменты они могут
производить впечатление людей, наделенных большой
властью. Однако их «всемогущество» и «независимость»
оказываются иллюзорными, как только хозяева лишают
их своего расположения.
Таким образом, буржуазные правительства управляют
делами страны по уполномочию капитала, но высшая
власть остается за подлинными хозяевами.
Капиталисты— владельцы средств массовой информации —
являются важным компонентом механизма власти. Их прес
са стоит либо над правительствами в роли контролера
политики данной администрации, либо рядом с ними как
соучастник и вдохновитель политики. «Корректирующая»
функция буржуазной прессы проявляется с особой силой
в такие моменты, когда высшим интересам капитала
грозят те или иные эксцессы в политике правительства, если
последнее поддается влиянию «молодых» монополий, чья
безоглядная экспансивность придает слишком однобокое
направление политическому курсу страны.
Приведем несколько примеров, взятых из
политической жизни капиталистического Запада нашего времени.
.. .В разгар предвыборной кампании в США осенью
1972 г. президент Р. Никсон выступил с речью, в которой
пожурил «творцов общественного мнения» за то, что они
не поддержали его трудное, потенциально непопулярное
решение о минировании территориальных вод
Демократической Республики Вьетнам. Под «творцами
общественного мнения» глава исполнительной власти США имел
в виду руководителей средств информации, известных
редакторов и издателей — он упомянул их на первом
месте, — а также президентов университетов и профессоров
и некоторых виднейших бизнесменов.
Это был не первый случай в ходе острейшего
политического кризиса, охватившего страну, когда выступило на
поверхность расхождение во взглядах по вопросу о
вьетнамской войне между вашингтонской администрацией и
так называемым «восточным истэблишментом». Об
американском «истэблишменте» немало говорилось и раньше.
123

Но своим замечанием Р. Никсон по существу впервые
свел вместе хозяев прессы и виднейших бизнесменов в
одном центре силы и влияния. В сетованиях президента
явно проскальзывало раздражение по поводу того, что
хозяева Америки метили в него критические выстрелы в
тот момент, когда он и без того был занят вызволением
США из трясины вьетнамской аферы.
Почти в то же самое время на противоположной
стороне Атлантического океана — в Федеративной
Республике Германии — разыгралась политическая потасовка, где
хозяева прессы и правящая администрация поменялись
ролями. Западногерманское объединение газетно-жур-
нальных издателей обвинило правительство В. Брандта
в покушении на «свободу печати» в связи с тем, что
государственная прокуратура ФРГ заинтересовалась,
каким образом в руки издателей реакционных
многотиражных газет и журналов попадают конфиденциальные
правительственные документы. В июле 1972 г. журнал
«Квик», принадлежащий издателю-миллионеру Г. Бауэру,
опубликовал секретное письмо бывшего министра
финансов К. Шиллера канцлеру Брандту, обвинявшее
правительство социал-демократов в проведении
«катастрофической финансовой политики». Публикация письма в
условиях предвыборной борьбы в ФРГ явно была
рассчитана на то, чтобы подорвать позиции
социал-демократов и вернуть к власти христианско-демократическое
правительство.
Приведенные примеры из политической жизни двух
ведущих стран капиталистического мира говорят о том,
что мнения хозяев буржуазных газет далеко не во всех
случаях совпадают с политическим курсом правительств.
В то же время следует сказать, что подобные
расхождения вовсе не означают, что правящие политики не
обретают для себя опоры в средствах массовой
информации. Опубликованные в октябре 1972 г. в США данные
показали, что соотношение между газетами,
поддерживавшими президента Никсона, и органами печати,
стоявшими на стороне кандидата в президенты от
демократов сенатора Макговерна, равнялось 12:1 1.
Итак, капиталистическая пресса активно вторгается
в политическую жизнь, но политический контроль капи-
1 «The International Herald Tribune*, 17 October 1972.
124

тала над прессой носит разноплановый характер. Бывший
вице-президент США С. Агню говорил на съезде
американского общества газетных редакторов весной 1972 г.:
«Среди вас есть такая газета «Нью-Йорк тайме». Прежде
она была горячей сторонницей участия американцев в
войне во Вьетнаме, а теперь она публично раскаивается,
регулярно бичуя президента, который вызволяет нас
сейчас из этой войны» К За два года до этого тот же С. Агню
провел целую кампанию по разоблачению
«пресс-монополистов», которые критиковали правительство Р.
Никсона, после чего кое-кто из хозяев средств массовой
информации приглушил критический пыл своих
комментаторов и обозревателей. Особенно это относится к
телевизионным монополиям, которые, как отмечает
Д. Аронсон, перенесли политическое внимание «слева
направо», к взглядам так называемого «молчаливого
большинства», т. е. средней и мелкой буржуазии2. Этот
возврат телевизионных служб в русло лояльности обусловлен
не только давлением правительства, но и определенными
экономическими интересами — опасением
военно-промышленных монополий, с которыми (в отличие от газет —
рупоров «восточного истэблишмента») тесно связаны
телевизионные компании, за судьбу прибыльных заказов
в военной сфере.
В рамках общего контроля капитала над механизмом
прессы большую роль играет деление буржуазных газет
на два типа — массовые («популярные») и «элитарные»
(«качественные»). Каждый хозяин монополии слова,
стремящийся иметь влияние либо в масштабе всей страны,
либо в рамках региона, старается быть одновременно
владельцем как массовой газеты (или же
радиотелевизионного канала), так и «качественной» газеты. Это
выгодно для него и экономически и политически.
Монополизированная пресса выполняет таким образом социальный
заказ своего класса в широком смысле. Через
«качественные» газеты она решает задачу политизации элиты, т. е.
максимально точной ориентировки последней и
корректировки ее политического курса. Посредством же
«популярной» прессы она способствует максимальной аполи-
тизации масс, т. е. отвлечению их внимания от тех про-
1 cFacts on File», vol. XXXII, N 1650, 446E. 1. New York, 1972.
2 J. Aronson. Packaging the News, p. 33.
125

блем, которые должна решать (или, наоборот, уводить
от решения) элита.
Поэтому каждый этап перегруппировки
монополистической прессы сообразуется с задачами усиления
пропагандистского воздействия на две главные категории
читателей: управляющих делами капитализма и управляемых.
Следуетч)тметить одну благоприятную для буржуазных
издателей «диалектическую» взаимосвязь в этом
экономическом процессе. В рамках одного концерна обычно
именно массовая газета (а если такой нет, то радио- или
телевизионный канал) является главным источником
дохода, который используется для субсидирования более
дорогостоящей «качественной» газеты или же
специализированных журналов, издаваемых для особых категорий
читателей (в английской издательской корпорации ИПК
это «Дейли миррор», в монополии Томсона —
шотландское телевидение, в американском концерне «Трибюн» —
газета «Нью-Йорк дейли ньюс» и т. д.).
Итак, одни органы буржуазной прессы информируют
первую группу, стараясь способствовать созданию и
утверждению тех взглядов, оценок и выводов, которые бы
влияли на принятие нужных для правящего класса
решений. Другие поставляют дешевое «чтиво» для
обывательской массы, исходя из того, что для нее газеты
прежде всего «средство развлечения» и что информация, даже
в небольшой дозе, должна способствовать формированию
у этих людей определенных представлений и мнений об
окружающем мире.
Не случайна разница и в тиражах газет. У «Тайме» —
350 тыс. экз., у «Дейли миррор» — 5 млн., у «Ди вельт» —
280 тыс., у «Бильд-цайтунг» — 4,8 млн. экз.!1 Зато
информация, преподнесенная в «Тайме», если она даже
объективна и по этому мотиву неблагоприятна для правящего
класса, не может быть причиной взрыва. Она послужит
лишь предостережением. Гарантией против прорыва
«опасной» информации в аудиторию «Дейли миррор»
является гигантский тираж последней.
1 То, что у «Нью-Йорк тайме» тираж достигает 900 тыс. экз.,
в то время как у ее «популярной» напарницы «Дейли ньюс» —
2 млн. экз., не является опровержением отмеченного правила: ведь
нью-йоркская «газета мнений» обслуживает самое большое в мире
количество управляющих и профессиональной интеллигенции,
является своего рода «метрополией-конторой» банковского бизнеса.
126

Выше говорилось, что одна группа газет назыбается
«качественной» прессой, а другая — «популярной».
Первая не боится сказать правду, не опасаясь стать
«непопулярной» у своих хозяев. Вторая не скупится на самые
яркие краски в подаче балаганного ассортимента, так
как он всегда является синонимом популярности у тех,
чьи вкусы не отличаются взыскательностью.
Разоблачительная деятельность газеты «Нью-Йорк
тайме» и ряда других органов американской печати в
связи с нашумевшей публикацией в июне 1971 г. секретного
доклада Пентагона заставляет обратить внимание на
взаимоотношения между буржуазной прессой и
исполнительной властью в таких странах, как США, на роль
газетных боссов в политике. Если влиятельные буржуазные
газеты считать простыми рупорами правительства, то
разоблачительные кампании, подобные тем, что связаны
в США с вскрытием тайн «грязной войны», останутся
неразгаданным парадоксом. Если же эту прессу считать
беспрекословным придатком «военно-промышленного
комплекса» или «служанкой монополий», то уж вовсе
будет непонятным, как та же «Нью-Йорк тайме» своими
разоблачениями осмелилась поднять руку на интересы
и выгоды, извлекаемые из «грязной войны» во
Вьетнаме именно монополиями — поставщиками оружия.
Ответ заключается в том, что в этих случаях высшие
интересы капитала ставятся над групповыми
интересами.
Как уже отмечалось, следует иметь в виду то, что
буржуазные средства информации неоднородны в своих
структурных связях с другими отраслями бизнеса.
Некоторые из них, и особенно коммерческое телевидение,
значительно заангажированы на поддержку новых
промышленных монополий (в том числе и военных), а также
конгломератов. А такие, как американская Эн-Би-Си, сами
являются продуктом конгломерирования. В этих узах
коммерческого телевидения и его сила (финансовая), и
его слабость. Оно становится колоссом на глиняных
ногах, когда дело доходит до политических кризисов, и
вынуждено сбавлять тон и сокращать объем
неблагоприятной информации, с тем чтобы не обидеть монополистов,
наживающихся на конъюнктуре, не подрубить тот сук, на
котором они сидят сами. И не по этой ли самой причине
американское телевидение весьма скромно отреагировало
127

йа публикацию секретов Пентагона, когда в июне — йюЛе
1971 г. по страницам «газет мнений» шел парад
разоблачений?
Таким образом, подтверждается вывод о том, что
неоднородность и разнотонность крупной буржуазной
прессы в подходе к кардинальным вопросам политики имеют
своим объяснением и соответствующую неоднородность
класса хозяев. Не случайно было упомянуто выше о
монополиях, наживающихся на текущей конъюнктуре. Они
действуют в разных направлениях и устремляются туда,
где маячит быстро извлекаемая и высокая прибыль, в том
числе и в области поставок оружия и техники для
скоротечных военных авантюр. Но у этой колонны
капиталистического бизнеса есть постоянная база, своего рода
финансово-экономические тылы, от которых она не может
отрываться на долгое время и поддержкой которых не
может пренебрегать.
В США такие «тылы» — концентрация крупного
финансового капитала в руках группы старейших
коммерческих и инвестиционных банков, в основном на северо-
востоке (Нью-Йорк, Бостон, Филадельфия, Чикаго) и
частично на западе (Лос-Анджелес). Эти центры
экономической власти ворочают сотнями миллиардов
долларов, ибо им доверены также гигантские авуары
страховых компаний и пенсионных фондов. Они не занимаются
извлечением «горячих» прибылей из краткосрочных
вложений в конъюнктурный бизнес и краткосрочного
кредитования. В их руках магистральные, долгосрочные линии
экономической деятельности. Именно от долгосрочных
кредитов, выдаваемых этими банками, и зависят
большинство бизнесменов-нуворишей, в том числе и в военно-
промышленном комплексе.
Из этих центров власти и начинают поступать
корректирующие сигналы, когда монополии, наживающиеся на
текущей конъюнктуре, слишком далеко «отрываются» от
своей «базы». Любопытно еще раз взглянуть на названия
«газет мнений», опубликовавших в июне 1971 г.
сенсационную подноготную «грязной войны»: «Нью-Йорк тайме»,
«Бостон глоуб», «Филадельфия инкуайрер», «Чикаго сан
тайме», «Вашингтон пост» (в Вашингтоне нет крупных
финансовых штаб-квартир, но «Вашингтон пост»
отражает интересы семейства миллионеров Грэхемов,
которые в свою очередь связаны с одним из старейшин аме-
128

риканского финансового бизнеса — миллиардером Гар-
риманом. А Гарриман уже с самого начала вынес
приговор вьетнамской афере Пентагона: «Эту войну
выиграть невозможно»).
Показательно, что, как это заметил С. Агню в
отношении «Нью-Йорк тайме», те же самые газеты на начальном
этапе авантюры Пентагона не видели в развязанной войне
ничего, что шло бы вразрез с интересами экспансии
доллара и антикоммунизма. Если взять, к примеру, комплект
«Нью-Йорк тайме» за 1962 г., то можно легко проследить,
что в редакционных и обозревательских статьях она изо
всех сил оправдывала американскую интервенцию как
акт «спасения Южного Вьетнама» 1, а Д. Рестон, ставший
в последующие годы одним из главных критиков
правительства по этому вопросу, в то время с удовлетворением
писал о вмешательстве США в дела Индокитая как о
важной акции в борьбе с коммунизмом. Тогда правда
о преступлениях в Индокитае была не в интересах
денежного мешка.
Но вот пришел момент, когда стало наступать
отрезвление. Авантюра поглотила 120 млрд. долл., а конца ей
не было. Оказались под ударом каналы долгосрочного
кредитования других отраслей бизнеса. Хозяева «Нью-
Йорк тайме» издавна были известны своими связями
с банковским домом Моргана. Именно в отчете Морганов-
ского банка было зафиксировано, что «война истощает
бюджет, тормозит научно-исследовательские работы».
Наконец, страну поразил морально-политический кризис,
расколовший общество, вызвавший невиданное движение
против войны, поставивший под удар основы основ
долларового правопорядка.
Тут-то и наступил час для хозяев главных богатств
Америки сказать свое слово. И оно первый раз было
произнесено отнюдь не в июне 1971 г., когда к причинам
кризиса внимание миллионов было привлечено
сенсационным способом, а еще в 1965 г. В конце этого года
«Вашингтон пост» впервые пустила в ход выражение «разрыв
доверия». Потом оно превратилось в «кризис доверия».
Корректировщики политики давали понять, что они не
только поставили под сомнение целесообразность дальше
кредитовать военную аферу нуворишей, но и отказывают
1 «The New York Times», 17 June 1962.
5-52o 129

в доверии самой исполнительной власти. Но одержимые
эскалацией войны, Пентагон и президент Джонсон не
обратили большого внимания на первые сигналы,
появлявшиеся на страницах «прессы мнений».
Весьма показательно поведение тогдашнего главы
Пентагона Макнамары — этого своеобразного
воспитанника школы бизнеса и политики современной Америки.
В бизнесе он служил Г. Форду в качестве главного
управляющего, в политике отдавал предпочтение
республиканской партии, но правительственный пост принял при
президенте-демократе! Как человек, вышколенный в сфере
управления делами капитализма, он первым в высоком
окружении Джонсона почуял, что хозяева доллара в
тревоге за исход не только авантюры во Вьетнаме, но и
долгосрочных интересов доллара в Европе и на Ближнем
Востоке, которыми пренебрегают ради Вьетнама. Макна-
мара отдал приказ составить секретную историю войны,
чтобы перевалить на других вину за кровавую аферу,
а сам стал готовить почву для отставки. Не прошло и
полутора лет после его отставки, как президент Джонсон
вынужден был заявить, что он отказывается от претензий
на президентское кресло на следующий срок.
Произошла смена власти. Новый президент Никсон
представлял вторую партию буржуазной Америки —
республиканскую. Сенсационные разоблачения «Нью-Йорк
тайме» застали его в разгар поисков выхода из тупика
вьетнамской авантюры. Правительство попыталось
наложить на публикации полицейский запрет. Никсон
объяснил, что эти репрессии диктуются необходимостью
поддержать законоустановления насчет обращения с
секретными документами. Дело, мол, вовсе не в том, что
публикации уязвили его собственное правительство, так как
главные секреты «грязной войны» обращались против
его предшественников.
Однако хозяин Белого дома и все сановные
исполнители воли хозяев Америки не признали вслух одного:
публикация как «сильнодействующее» воспитательное
средство была предпринята прежде всего в целях
показать нежелание владельцев капитала терпеть далее,
чтобы исполнительная власть превращалась в некое
«государство в государстве». Этот окрик — «Чтобы неповадно
было!» — предназначался и будущим поколениям
буржуазных политиков.
130

Газета «Нью-Йорк тайме» сообщала в августе 1972 г.:
опрос 456 самых богатых, могущественных и
влиятельных людей в США выявил, что «большинство
руководителей Америки всех категорий» придерживается
«сравнительно мирных» взглядов в отношении Вьетнама и
расходов на оборону, что «их взгляды в отношении внешней
политики ставят их где-то посредине между
республиканскими политическими деятелями и наиболее явно
выраженными «голубями» — руководителями органов
информации» К В то же время ради справедливости следует
сказать, что в течение того же самого периода ни газета
«Нью-Йорк тайме», ни сладкоголосые «либералы» в
рядах демократической партии не считали для себя
нужным рядиться в «голубиное» оперение, когда дело
касалось Ближнего Востока и защиты интересов
просионистских кругов американского капитала. В этом вопросе
общие классовые и групповые устремления капитала
сливались воедино, определяя крайне агрессивное
направление в пропаганде средств массовой информации США.
То же самое можно сказать и об узловых вопросах
идеологической борьбы на международной арене.
Итак, партийность капиталиста, а тем более хозяина
монополии слова — это не ярлык, свидетельствующий об
их принадлежности к той или иной политической
организации буржуазии. Двухпартийная система политики
буржуазии, как известно, предназначена в первую очередь
для манипулирования голосами избирателей, для
создания видимости «свободы выбора». Но каждая из
политических организаций в равной степени призвана защищать
коренные интересы буржуазии. В борьбе за власть
выражается лишь конкуренция между людьми и аппаратами,
стремящимися доказать, что данная организация
способна лучше управлять делами капитализма, чем другая.
В этой конкурентной политической борьбе те или иные
воротилы бизнеса делают ставку на определенные
партийные аппараты, с тем чтобы иметь в составе
исполнительной власти своих людей, особенно необходимых,
когда дело касается распределения выгодных заказов или
же оказания влияния на принятие законодательных
решений. Но если говорить о реализации долгосрочных
интересов большого бизнеса, и прежде всего «финансово-
банковского комплекса», то здесь понятие партийности в
1 «The New York Times», 16 August 1972. ~"
131

узком смысле все больше отходит на задний план перед
высшими, классовыми интересами.
Банкиры Рокфеллеры предпочитают делать ставку на
аппарат республиканской партии, традиционно
благосклонный к нефтяным интересам, семейство Оксов —
Сульцбергеров (стоимость их капитала 150—200 млн.
долл.) —на аппарат демократической партии. Однако
когда на повестку дня встают высшие интересы
«истэблишмента» (системы в целом), то «республиканцы»
Рокфеллеры и «демократы» Оксы — Сульцбергеры объединяются
в едином мнении, внося вклад в решение общей задачи,
соразмерный силе их капитала.
Таким образом, партийная линия хозяина крупной
монополии слова ныне определяется не столько
«социальным заказом», получаемым из центров власти (как это
было типичным для ранней стадии капитализма) или из
штаб-квартир партий и фракций, сколько его
собственным весом в общей системе власти, т. е. его ролью
равноправного члена «клуба хозяев».
Конечно, эта картина не всюду одинакова, как и по-
разному складывались отношения магнатов прессы с
партийно-политическими центрами в отдельных странах.
Некоторые из них до сих пор настойчиво утверждают, что
ими в первую очередь движет денежный интерес, а не
политический, но эта потребность в маскировке стала
наблюдаться у бизнесменов пропаганды лишь в последние
десятилетия. В прежние времена, когда деятельность
монополий печати не подвергалась столь смелым и частым
разоблачениям, владельцы газет не были такими
щепетильными. Например, когда специальная королевская
комиссия, созданная в Англии сразу после второй
мировой войны для обследования печати, спросила магната
прессы лорда Бивербрука о том, что является главным
мотивом его деятельности и для чего он стал
собственником газет, то последовал ответ: «Исключительно для
целей пропаганды, и никаких иных мотивов» *. В своих
автобиографических книгах Бивербрук не раз с особым
удовольствием и в то же время с сожалением вспоминал
времена, когда магнаты прессы не просто внушали те или
иные мысли и подсказывали линию поведения, но и в бук-
вальном смысле слова переставляли министров, как пеш-
1 «Royal Commission on the Press. Memoranda of Evidence*.
London, 1948, p. 78.
132

ки на шахматном поле. Сам Бивербрук достиг к концу
первой мировой войны такой степени влияния в правящих
кругах Англии, что новые назначения или перемещения
в кабинете проводились только с его совета. Другой
английский магнат прессы, лорд Нортклиф, в ту пору, когда
он владел газетой «Тайме», также был важной пружиной
закулисных махинаций. Немало поупражнялись в
различных политических комбинациях и магнаты
американской прессы, вроде Херста и Маккормика, «бароны»
немецкой печати и т. д.
Сегодня руководители пропагандистского бизнеса
предпочитают скрываться под маской деловых людей.
Что же изменилось? Во времена, когда власть
капиталистов была безраздельной и трудящиеся не имели голоса,
буржуазия охотно играла в «дворцовые» и «кабинетные»
перевороты без риска потерять опору. Газетные магнаты
открыто участвовали в этой игре, так как она не вела
к ослаблению общих позиций правящего класса.
С выходом пролетариата на арену активной
политической борьбы, с появлением массовых партий
трудящихся заговорили защитные инстинкты капиталистического
класса. Его деятельность сосредоточилась на том, чтобы
во что бы то ни стало удержать власть в руках монополий
и нейтрализовать революционное движение. Владельцы
средств информации оказались в роли важнейшей силы
на переднем крае этой классовой борьбы, ибо в руках
у них находилось оружие, которое можно было направить
против миллионных масс. Существует немало таких
методов буржуазной пропаганды, которые служат в
качестве массовых отвлекающих средств: сенсация,
пропаганда пошлости, эротика и уголовщина. Но рядом с ними,
хотя и не бросаясь в глаза, действуют не менее активно и
прямые политические рычаги пропаганды в целях
сохранения существующего порядка и противодействия
наступлению прогрессивных идей.
Для современных газетных концернов важно в
первую очередь данное им направление, а не мнение
отдельных журналистов. Как пишет западногерманская социал-
демократическая газета «Форвертс», «можно говорить
о направлении прессы Шпрингера, но мы очень
удивились бы, если бы узнали, что один из многочисленных
журналистов, пишущих для этого концерна, развил бы
свое собственное мнение, скажем о компании «ИГ ме-
133

талл», которое не соответствовало бы направлению
концерна. Если направление выдержано, то и с кассой все
в порядке — как для хозяина концерна, так и для
зависящих от него журналистов» 1.
* * *
Каковы же в сегодняшних условиях действительные
рамки контроля капиталистического владельца над
редакционной политикой своей газеты? В буржуазном мире ныне
число газет, у которых редактор является одновременно
и владельцем, свелось к минимуму. Как правило, теперь в
роли главного редактора выступает наемный
высокооплачиваемый специалист, а владелец предпочитает держать
в руках пост председателя правления директоров.
Означает ли это, что у него все меньше возможностей и
стремления содержать газету в качестве своего прямого
рупора, как это было свойственно, скажем, Бивербруку или
Херсту? Применима ли к индустрии прессы, как и к
другим отраслям бизнеса, модная версия о «самостоятельном
классе управляющих» (в данном случае редакторов),
которые руководят предприятиями независимо от
владельцев и не считают себя связанными с политическими
привязанностями последних?
Известный в свое время буржуазный журналист
Г. Тингстен, будучи редактором крупнейшей шведской
буржуазной газеты «Дагенс нюхетер», написал по
просьбе одного органа печати статью на тему «Редактор
должен определять взгляды газеты». Свою независимость от
владельца газеты Тингстен мотивировал тем, что в его
трудовом соглашении относительно его обязанностей
было записано: «Редактор единолично и полностью
отвечает за содержание газеты и не должен позволять кому-
либо оказывать на него влияние или поддерживать
взгляды, противоречащие его совести и убеждениям». Прошло
некоторое время после появления этой статьи, и у Тинг-
стена возник конфликт с владельцем по поводу
редакционной политики газеты. Их взгляды разошлись
полностью. Формально условия контракта защищали Тингстена
от увольнения. Однако вокруг редактора была создана
такая атмосфера, что в результате он вынужден был по-
дать в отставку2.
1 «Forwarts», 5 October 1966.
2 «The Saturday Review», 14 January 1967.
134

Еще в первой половине 1968 г. редактор лондонской
«Тайме» У. Хэйли напыщенно говорил: «Вся сила и
влияние «Тайме» состоят в том, что ее редактор свободен в
своем суждении». А через несколько недель стало
известно о переходе «Тайме» в руки пресс-магната Р. Томсона.
Редактором газеты он поставил своего человека. Хэйли
же предложили такое «повышение», которое было явным
намеком на то, что хозяева обойдутся без него. И Хэйли
понял этот намек, перейдя вскоре в другую компанию х.
А тезис о «независимости редактора» «Тайме»
предстояло проводить в жизнь человеку, который хорошо знал,
чего от него хочет лорд Томсон.
Но далеко не всем редакторам выпадает удел
«почетного разжалования» при перемене власти. Один из
видных американских исследователей прессы, Г. Брюккер,
описывает такие, например, случаи. Редактор двух газет
в штате Делавэр К. Блэк сумел модернизировать эти
издания и сделать популярными. Однако при переходе их
в руки финансистов с крайне консервативными взглядами
над Блэком поставили человека, который должен был
следить за тем, чтобы редакционная политика газет не
противоречила характеру отношений между их хозяевами
и местными кругами капиталистов. В результате такого
«надзора» К. Блэк вынужден был уйти в отставку.
Подобная судьба ждала и одного видного редактора в г.
Хьюстоне (Техас). Эти факты заставляют Г. Брюккера
прийти к следующему заключению: «Современный редактор,
если только он не является одновременно владельцем,
вероятнее всего оказывается на поводке»2.
* * *
Суммируя наблюдения над практикой современной
прессы Запада, можно свести различные проявления
политического контроля капиталистов над печатью к следующим
основным типам:
1. Абсолютный контроль. Он выражается в прямом
соединении политического и экономического контроля в
руках одного владельца или отдельной семейной группы,
проводящих в открытой и последовательной форме
политические взгляды влиятельной группировки крупного
капитала и соответствующей буржуазной партии. Этот тип
1 «The Times», 19 April 1969.
2 «The Saturday Review», 17 January 1967.
135

контроля был особенно характерен для ранней стадии
монополизации прессы. Но и в настоящее время он
осуществляется во многих странах Западной Европы,
например концерны Шпрингера и Бауэра в ФРГ, газетные
компании Ротермира, Бивербрука (М. Эйткена) и семейства
Берри (газета «Дейли телеграф») в Англии, концерны
Боньера в Швеции, Буссака, Амори — во Франции и
ряд других. В США компании Херста, семейства' Ок-
сов— Сульцбергеров, Чендлера («Лос-Анджелес тайме»)
и др.
В странах Азии к этому типу близко подходит пресса
капиталистических семейств в Индии и Японии. Форма
абсолютного контроля остается весьма типичной для
целого ряда стран Латинской Америки с той особенностью,
что политический курс местных магнатов печати
одновременно выражает интересы хозяйничающих здесь
американских монополий.
2. Двухступенчатый контроль. В этом случае владение
информационными органами сохраняется в одних руках.
Однако хозяин-капиталист стремится соблюсти декорум
«отделения» финансового контроля от политического,
следя за общим направлением подвластных ему органов
печати и передоверяя повседневное ведение дел редакторам-
управляющим. Типичным примером могут служить пресс-
монополия Ньюхауза в США и издательский концерн
Р. Томсона, включающие многие газеты в Англии, США,
Канаде и в ряде других стран. Для таких хозяев главным
критерием «правильности» политического курса их
изданий является то, как они подлаживаются под
интересы местных центров экономической власти, и в первую
очередь банков, а также торгово-промышленных
компаний.
3. Корпоративный контроль весьма схож с
предыдущим типом контроля, но с той разницей, что владение
органами печати «инкорпорировано», т. е. находится в
руках группы владельцев акций или корпораций
конгломератного типа. Яркие примеры — концерн «Интернэшнл
паблишинг корпорэйшн» («Дейли миррор») в Англии,
многие газеты Италии, ставшие придатками
промышленных монополий, радиотелевизионные монополии США
и т. д. Политическая линия таких органов печати
определяется интересами наиболее крупных владельцев акций,
но (за исключением Италии) в непрямой форме и не обя-
136

зательно с точной привязкой к той или иной партийной
платформе.
4. Смешанный (государственно-монополистический)
контроль проявляется наиболее типичным образом в
средствах информации с так называемым публичным
статусом. В первую очередь это радиотелевизионные службы
большинства западноевропейских капиталистических
государств, а также Канады, Японии и ряда других стран.
Политическая линия таких средств информации
определяется либо прямо через правительственных
администраторов (Франция), либо через учредительные советы,
которые корректируют эту линию, учитывая интересы и
влияния различных группировок правящей буржуазии
(Англия, ФРГ и др.).
5. Прямой партийный контроль. Эта форма стала
менее распространенной в практике буржуазной прессы, за
исключением Скандинавии, Италии и некоторых других
стран. «Большая» буржуазная пресса, как правило, не
афиширует своих связей с партийными штаб-квартирами,
поскольку субсидирование по рекламным каналам
является наиболее удобной формой маскировки сращивания
такой прессы с крупным капиталом. В гораздо большей
степени связаны с партийными центрами рупоры
«оппозиционных» политических течений в двухпартийном
механизме власти, особенно социал-демократические газеты
(например, в ФРГ), так как на их долю приходится
меньше рекламных субсидий.
6. Кооперативный контроль. Он стал развиваться в
связи с внедрением в практику так называемого
«совладения», или «паевого участия», сотрудников газет в
акционерном капитале. Наиболее типичным примером
является французская газета «Монд». Подобные органы
печати стремятся выглядеть «самостоятельными», но в
действительности они остаются на орбите экономической
зависимости от тех каналов рекламы, куда
поступают средства от государственно-монополистического
сектора.
Такая форма контроля способна хорошо послужить
тем кругам капитала, которые стремятся идти в ногу с
научно-технической революцией и действуют в новых
отраслях промышленности (электроника, синтетическая химия
и т. д.). Эти группировки капитала тесно связаны с
государственно-монополистическим сектором, но правитель-
137

ства, отражающие их интересы (как, например, во
Франции после прихода к власти деголлевского
правительства), сталкиваются с «неуправляемой», оппозиционно
настроенной прессой «старого» капитала. Внедрение
кооперативного контроля в прессу (во Франции примеру
«Монд» вскоре последовали сотрудники антидеголлев-
ской газеты «Фигаро») позволяет управляющим делами
«нового» капитала создавать «газеты мнений»,
выражающие их интересы.
* * *
Политический контроль капитала над буржуазной
прессой проявляется в условиях разных стран в
специфических формах, определяемых историческими социально-
экономическими особенностями каждой отдельной
страны. В то же время он имеет ряд общих черт, свойственных
всем странам. Процесс концентрации и монополизации
буржуазной прессы сводит к минимуму число лиц и
организаций, распоряжающихся средствами информации.
Партийность хозяина пресс-монополии укладывается в
более подвижные социально-политические рамки. До
раскола мира на два лагеря владелец газеты измерял свою
партийность принадлежностью к той или иной фракции
буржуазной политики. Теперь, когда весь капитал берет
прессу на свое коллективное содержание и когда
буржуазии приходится отстаивать свои господствующие позиции
в борьбе против организованного рабочего движения,
против идей социалистической революции, партийность
владельца средств массовой информации измеряется его
способностью маневрировать в рамках механизма
двухпартийной политики. Иными словами, критерий общих
классовых интересов буржуазии ставится выше критерия
фракционных интересов. Контроль со стороны банков и
других финансовых центров, весь механизм
экономического регулирования деятельности буржуазной прессы
направлен, с одной стороны, на укрепление
многоотраслевых пропагандистских монополий, которые выполняют
функцию «деидеологизации» трудящихся масс, а с
другой— на поддержание «элитарных» газет, которые
корректируют политическую деятельность буржуазного
аппарата власти в интересах капиталистической системы в
целом.

БУРЖУАЗНОЕ
ГОСУДАРСТВО
И ЖУРНАЛИСТИКА

Буржуазное
государство
и средства
массовой информации
Как часть системы государственно-монополистического
капитализма средства массовой информации подвержены
не только прямому влиянию капитала,
охарактеризованному в предшествующих главах книги, но и воздействию
со стороны буржуазного государства — его
законодательной, судебной и исполнительной власти. Причем в
последнее время это воздействие на печать, радио,
телевидение заметно усиливается, что отнюдь не случайно.
Развитие мирового революционного процесса,
дальнейшее сращивание государственного аппарата с
монополиями влекут за собой определенные изменения в самом
институте буржуазного государства.
Обострение классовых противоречий в
капиталистическом обществе и идеологической борьбы на
международной арене, а также последствия научно-технической
революции в области средств массовой информации
заставляют буржуазную государственную власть все
активнее вторгаться в сферу идеологии. В этих условиях
идеологическая деятельность буржуазного государства после
второй мировой войны, по мнению советских
ученых-юристов, «превратилась в одну из его основных функций» К
Для осуществления ее буржуазное государство уже
создало и продолжает совершенствовать специальный
аппарат, который, в частности, проводит его политику в
отношении средств массовой информации.
1 «Идеологическая деятельность современного
империалистического государства». М., 1972, стр. 16.
140

Институты буржуазного государства —
законодательная, судебная и исполнительная власть — регулируют
экономику частнокапиталистической печати, радио,
телевидения, ограничивают право публикации и право доступа
к информации, осуществляют административный
контроль над печатным словом и эфиром, манипулируют
информационным потоком, исходящим из
государственных источников, содержат собственные информационные
службы.
Как видим, механизм воздействия
капиталистического государства на печать, радио, телевидение
многогранен и порой достаточно тонок. В основе своей он имеет
классовую сущность, которая усердно затемняется
буржуазными теоретиками. Идеологи капиталистического
мира рассматривают конкретную проблему влияния
буржуазного государства на средства массовой информации
в рамках общей широкой концепции отношений некоей
абстрактной власти к неким абстрактным средствам
передачи идей и мнений. Согласно их утверждениям,
только в глухие времена феодализма и абсолютизма средства
массовой информации нынешних буржуазных стран,
представленные тогда лишь прессой, целиком и
безусловно находились под пятой чуждой для них власти,
подвергались неограниченной цензуре и преследованиям со
стороны церкви, короля, различных непредставительных
советов. В конце XVIII столетия, т. е. с утверждением
буржуазного строя, «повеяли ветры нового отношения к
прессе»1 и постепенно (читай — с окончательной
победой буржуазии) она освободилась от жестких
ограничений власти.
Под такого рода теории подводится в виде основания
буржуазная философская концепция развития
государства: раньше государство возвышалось над человеком,
теперь человек возвышается над государством. И это
новое государство, основанное на естественном,
неотъемлемом праве человека, как сказано в американской
Декларации независимости, сделало прессу «коллективно так
же свободной, как человек свободен индивидуально»2.
Наступивший «золотой век свободы прессы»
впоследствии будто бы даровал свои плоды и новейшим сред-
ствам массовой информации — радио и телевидению.
1 W. G. Ward. Editorial Leadership. New York, 1969, p. 118.
2 Там же.
141

В подтверждение этих теоретических положений
нередко приводятся статьи буржуазных конституций,
гарантирующие свободу передачи мыслей и мнений.
Действительно, конституционное законодательство буржуазных
стран, устанавливающее основы правового положения
средств массовой информации (главным образом печа*
ти), как правило, провозглашает свободу действий в
области обмена идеями для всех членов общества.
Например, авторы Конституции Французской Республики
1958 г., не упоминая специально о печати, радио,
телевидении, причисляют свободу сообщать мнения другим
к неотъемлемым правам человека, провозглашенным в
известной «Декларации прав человека и гражданина»
времен Великой Французской революции. «Конгресс не
должен издавать законов... ограничивающих свободу
слова или печати...» 1 — гласит первая из десяти
поправок к Конституции США, известных под общим
названием Билля о правах.
В Англии нет писаной конституции. Ее основной закон
составляют множество статутов, прецедентов,
конституционных обычаев. И среди них, разумеется, не существует
ничего, что прямо отрицало бы свободу слова или печати.
С 1870 г., иными словами, со времени отмены последнего
налога на прессу, резюмируют по этому поводу авторы
статьи в Британской энциклопедии, английская печать
пользуется полной свободой, которая «покоится скорее на
конституционной, чем на законодательной, основе»2.
Зафиксированные по форме гарантии свободы слова и
печати можно найти и в Основном законе Федеративной
Республики Германии, и в послевоенных конституциях
Японии, Италии и других стран
государственно-монополистического капитализма.
Однако уже и здесь, в конституционном
законодательстве, зачастую подчеркивается, что буржуазное
государство резервирует за собой право на ограничение средств
массовой информации. Например, статья 21 Конституции
Итальянской Республики предусматривает конфискацию
печатных изданий «на основании мотивированного акта
судебной власти в случаях таких правонарушений, при
1 «Конституции буржуазных стран». Сб. документов. М., 1968,
стр. 184.
2 «The Encyclopaedia Britannica». London, 11-th ed., vol. XXII,
p. 300.
142

которых закон о печати определенно разрешает
конфискацию, или в случае нарушения правил, которые этот
закон предписывает для установления ответственных лиц.
В случаях абсолютной безотлагательности и при
невозможности своевременного вмешательства судебной
власти конфискация периодических изданий может быть
произведена должностными лицами судебной полиции...
Закон устанавливает меры, обеспечивающие
предупреждение и пресечение нарушений» 1.
Как известно, положения конституций не являются
законодательной нормой, они лишь провозглашают
принципы, которые должна провести в жизнь
законодательная власть. И такие положения, как названная статья
итальянской конституции, оставляют для власти
широкое поле действий. Поэтому в текущем законодательстве
буржуазных стран провозглашенные конституционные
свободы оказываются довольно урезанными.
При этом даже в некоторых обновленных
послевоенных «демократиях» правящим классом взяты на
вооружение отдельные законы большой давности, а то и
просто фашистских государств. В ФРГ, например, в
большинстве земель до сих пор имеет юридическую силу
Имперский закон о печати 1874 г., а в Италии остается по сути
действующим закон фашистского государства от 26
февраля 1928 г. о внесении всех журналистов в специальные
списки.
Нельзя, наконец, сбрасывать со счетов и тот факт, что
в период обострения классовой борьбы
монополистическая буржуазия может прибегнуть к фашистской или
военной диктатуре и начисто отбросить даже видимость
конституционных свобод, как это было в гитлеровской
Германии или в Италии при режиме Муссолини. Такое
«законное» подавление средств массовой информации не
столь уж исключительный прецедент, безвозвратно
ставший достоянием истории. Созданный при одной из
журналистских организаций США так называемый Комитет
по свободе информации сообщил в одном из докладов,
что из 20 стран Латинской Америки «поступили
сообщения о репрессивных законах и декретах, угрожающих в
различной степени свободе печати...»2.
1 «Конституции буржуазных стран», стр. G7.
2 «Editor and Publisher», 1970, November 7, p. 9.
143

Было бы неправильно утверждать, что буржуазные
идеологи совершенно не замечают этих законодательных
ограничений. Разумеется, они не могут не признавать
очевидных фактов. Но, признавая их, глашатаи
буржуазных свобод объявляют названные ограничения (кроме
откровенно фашистских репрессий) исключительными,
разумными, естественными, призванными, по словам одного
западногерманского профессора, не столько ограничить
свободу печати (радио, телевидения), сколько «защитить
общество или отдельных лиц от извращений «свободы
печати»» *.
Следовательно, в полемике с авторами буржуазных
концепций свободы информации речь идет не о том,
накладывает или не накладывает буржуазное государство
ограничения на прессу, радио, телевидение, а о сути этих
ограничений — являются ли они защитой общества и
человека вообще от извращений «свободы печати» или
выступают орудием правящего класса, которое используется
для реализации и защиты его интересов.
Прежде чем перейти к конкретному анализу данной
проблемы, следует сделать одно весьма существенное
уточнение. Рассуждая о свободе информации и
«извращениях» этой свободы, буржуазные идеологи, как уже
указывалось, говорят о некоей внеклассовой прессе,
внеклассовом радио и телевидении. Но таковых на практике
не существует. В системе
государственно-монополистического капитализма функционируют, с одной стороны,
буржуазная печать, радио, телевидение, выступающие как
инструменты классового господства буржуазии и
союзники буржуазного государства, с другой — прогрессивная
и коммунистическая печать — орудие угнетенного класса,
противник буржуазного государства. Рычаги
государственного воздействия на столь разные по своим целям
и задачам средства массовой информации, естественно, не
могут быть однотипными.
Буржуа, выдающий свой интерес за всеобщий,
конечно, стремится скрыть это за нейтральными
формулировками статей закона, «обязательного для всех». Однако
присмотримся повнимательнее к некоторым
формулировкам. Еще задолго до появления Основного закона ФРГ
1 Цит. по: Ю. Я. Орлов. Правовые и административные основы
взаимоотношения между властями и печатью в ФРГ. — «Вестник
МГУ». Серия «Филология, журналистика», 1963, № з, стр. 74.
144

В. И. Ленин писал: «Нет ни одного, хотя бы самого
демократического государства, где бы не было лазеек или
оговорок в конституциях, обеспечивающих буржуазии
возможность двинуть войска против рабочих, ввести
военное положение и т. п. «в случаях нарушения порядка» —
на деле, в случае «нарушения» эксплуатируемым классом
своего рабского положения и попыток вести себя не по-
рабски» К И вот в Основной закон «новейшей»
послевоенной германской демократии вводится статья 18, которая
почти буквально повторяет формулировку, иронически
взятую в кавычки В. И. Лениным. Статья эта гласит:
«Каждый, кто использует свободу выражения мнений, в
особенности свободу печати (абзац 1 статьи 5)... для
борьбы против основ свободного демократического
порядка, лишается этих основных прав»2. В свете приведенных
выше ленинских слов, подходя к делу с классовых
позиций, мы отчетливо увидим, что «общечеловеческая
формулировка» статьи 18 Конституции ФРГ направлена не
против прессы монополий, не против прессы — союзника
буржуазного государства: такая пресса не будет
покушаться на основы «свободного демократического
порядка», под которыми понимается существующий
буржуазный строй. Эта формулировка направлена против
прогрессивной печати. Столь же дифференцированный подход
буржуазного государства к средствам массовой
информации обнаруживается и в текущем законодательстве, и
в практическом применении норм права через судебную
или исполнительную власть. Впрочем, обратимся к
конкретной практике воздействия буржуазного государства
на прессу, радио, телевидение.
Рычаги экономического воздействия
на прессу, радио, телевидение
Средства массовой информации в системе
государственно-монополистического капитализма выступают, с одной
стороны, как капиталистические производственные
предприятия, с другой — как идеологический институт.
Определяя основы правового положения прессы, радио,
телевидения, буржуазные конституции не затрагивают
специально их производственно-экономического статута. В этом
1 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 37, стр. 253.
2 «Конституции буржуазных стран», стр. 105—106.
145

смысле основы правового положения средств массовой
информации закреплены в конституциях общими
принципами господства частной собственности на средства
производства. Принимая их как само собой разумеющееся,
буржуазные идеологи при исследовании проблем свободы
информации довольно редко говорят о рычагах
воздействия государства на экономику печати, радио,
телевидения.
Слов нет, экономические рычаги не столь заметно
влияют на содержание конкретного газетного номера,
конкретной радиопередачи, как, например, законы о
безопасности, о государственной тайне или как висящая над
иным печатным изданием угроза конфискации. Однако
это еще не означает, что их влияние менее сильно.
Именно базис определяет надстройку, и, памятуя о его
примате, следует прежде всего рассмотреть данную сторону
отношения буржуазного государства к средствам
массовой информации.
Экономика печати, радио, телевидения со стороны
государства регулируется главным образом
законодательной и на ее основе исполнительной властью, хотя в
случае возникновения конфликта не исключено
вмешательство власти судебной.
Экономическое законодательство в применении к
средствам массовой информации в значительной степени
связано с происходящими в них процессами концентрации и
монополизации. В Англии вызванные этими процессами
проблемы пытались решить две королевские комиссии по
печати, работавшие в 1947—1949 и в 1961—1962 гг.!
Полностью ни одна из их рекомендаций не получила силы
закона, но в 1965 г. парламент принял акт о монополиях и
слияниях, который отнес рассмотрение вопросов о
слиянии газет к компетенции министерства торговли и его
совещательного органа — комиссии по монополиям.
Консультируясь в нужных случаях с данной комиссией,
министерство может запретить тому или иному концерну
приобретение новых газет, если найдет, что слияние
«противоречит общественным интересам»2.
1 В июне 1974 г. для рассмотрения тех же проблем создана
третья британская королевская комиссия по прессе.
2 «The Press and the People. The 12-th Annual Report of the Press
Council». London, 1965. (На практике положения этого акта пи разу
не применялись, что будет показано в дальнейшем.)
14*

Аналогичный антитрестовский закон, юрисдикция
которого распространяется и на прессу, существует в США.
Еще более жесткое законодательство действует здесь в
отношении радио и телевидения, функционирующих в
основном в отличие от радио и телевидения некоторых
других стран государственно-монополистического
капитализма на коммерческой основе и не выступающих прямо
официальным или полуофициальным рупором
правительства.
Федеральная комиссия связи — государственный
орган управления радиовещанием и телевидением США —
в числе других административных прав,
санкционированных законом о коммуникациях 1934 г., имеет
прямое право ограничивать число радио- и телестанций,
находящихся в руках одного владельца. В соответствии с
параграфом 335 устава комиссии, лицензия на
приобретение новой стандартной (действующей по принципу
амплитудной модуляции) радиостанции не может быть
предоставлена тому, «кто уже владеет или осуществляет
контроль над другой такой станцией, обслуживающей
в основном тот же самый район, если он не докажет, что
это служит общественным интересам» !. В целом по
стране, согласно уставу комиссии, одному владельцу
запрещается иметь более семи радиостанций, действующих по
принципу амплитудной модуляции, семи станций,
работающих по принципу частотной модуляции, и семи разно-
типовых телестанций. Собственники радиостанций,
протестовавшие против этих ограничений, не встретили
поддержки Верховного суда США, хотя он и добавлял, что
«в общественных интересах» комиссия может по своему
усмотрению выходить за установленные рамки.
В последнее время Федеральная комиссия связи
предприняла попытку запретить создание радио-газетных
объединений. Было введено правило, по которому в одном и
том же обслуживаемом районе собственники газеты не
могут одновременно владеть радио- или телевизионной
станцией 2.
Все перечисленные меры государства в области регу-
1 W. В. Emery. Broadcasting and Government: Responsibility and
Regulations. Michigan, 1960, p. 176.
2 «Editor and Publisher», 1970, December 26, p. 9.
147

лирования экономики средств массовой информации
вызывают недовольство магнатов пропагандистского
бизнеса, особенно владельцев американских радиостанций.
Так, решение Федеральной комиссии связи запретить
создание комбинированных радио-газетных объединений
журнал американских издателей, не скрывая
неодобрения, назвал «первым примером федерального закона,
принятого декретом исполнительной власти, а не
конгрессом» 1. Еще решительнее высказался президент «Нэшнл
броадкастинг компани» Гудмен, заявив, что «давление на
радио ощущается сейчас, вероятно, больше, чем когда-
либо за всю нашу историю»2.
В свете подобных заявлений рассуждения
буржуазных идеологов о свободе средств массовой информации
от государства выглядели бы здесь более чем
сомнительными. Однако охарактеризованные меры
законодательной и исполнительной власти предстают как будто бы
разумными, направленными против «извращений
свободы информации» в том, что касается ее экономических
основ. Неужели и вправду буржуазное государство
серьезно взялось ограничивать власть монополий в области
средств массовой информации, т. е. власть своего
союзника, в угоду интересам всех членов общества или,
выражаясь языком буржуазных законодательных и
административных актов, в общественных интересах? Конечно,
нет.
Владеет ли радиомагнат семью или семьюдесятью
станциями, будет ли газета и радиостанция в одних или
не в одних руках, свобода ливерпульского докера или
детройтского машиностроителя «сообщать свои мысли»
через радио и печать отнюдь не зависит от этого. Но
почему же тогда буржуазное государство вводит
ограничения, пренебрегая недовольством поддерживающих его
столпов?
Подходя к вопросу с марксистской точки зрения,
нетрудно увидеть, в чем дело. Кроме основных, главных
противоречий буржуазного общества — между
буржуазией и пролетариатом, между эксплуататорами и
эксплуатируемыми— существуют в нем и противоречия внутри
господствующего класса. И буржуазное государство, одна
1 «Editor and Publisher», 1970, April 4, p. 6.
2 «Broadcasting», 1970, October 26, p. 70.
148

из функций которого — обеспечивать и охранять условия
капиталистической эксплуатации трудящихся,
вынуждено регулировать эти противоречия. В данном случае, в
сфере экономического контроля над буржуазными
средствами массовой информации, оно ограничивает частные
интересы отдельных монополистических групп в
интересах всего господствующего класса.
Эта роль буржуазного государства как регулятора
внутриклассовых противоречий буржуазии в интересах
всего правящего класса довольно ограниченна. Но иногда
она проявляется достаточно полно. Так случилось в годы
второй мировой войны в Великобритании, когда
английское правительство установило прямой контроль над всей
экономикой страны, в том числе и над экономикой
прессы. Бумага и пульпа доставлялись в Англию из-за
рубежа, т. е. через вражескую блокаду. Естественно,
поступление их резко сократилось. Поэтому правительство
административно ограничило общее число страниц каждого
издания. Был установлен лимит на бумагу для каждой
газеты, и в связи с этим — лимит рекламной площади.
Более того, цены на объявления были повышены и
защищены специальными мерами от давления конкурентов.
Если бы правительство не приняло таких крутых мер,
констатирует американский буржуазный исследователь,
«печать перестала бы существовать...»1. С помощью же
правительства британская буржуазная пресса не только
не перестала существовать, но и в значительной степени
стабилизировалась: в годы войны в ней прекратился
процесс концентрации и монополизации. Более того, он до
некоторой степени сдерживался и в послевоенные годы,
так как правительство освобождало прессу от своего
контроля постепенно, сняв последние экономические
ограничения в 1956 г. В итоге за счет сдерживания крупных
газетных магнатов была временно стабилизирована вся
буржуазная пресса, выиграли общие интересы
господствующего класса.
В этом явлении другой американский исследователь,
преподаватель университета Миннесоты Я. Роббинс,
открывает некий парадокс. «Пресса, которая свободна в
политическом смысле, должна быть, по крайней мере ча-
1 Е. J. Gerald. The British Press under Government Economic
Controls. Minneapolis, 1956, p. 3.
149

стично, разнообразной (читай — не
монополизированной. — Ю. В.) прессой, — пишет он. — Но, чтобы она была
разнообразной, надо положить конец логике укрупнения
(т. е. монополизации. — Ю. В.). Таким образом,
представляется, что пресса, чтобы быть разнообразной, должна
регулироваться экономически. Но пресса, которая
регулируется, по теории свободы, не свободна. Если вернуться
к атомистическому силлогизму, получается: свободная
пресса должна быть атомистической; чтобы быть
атомистической, она должна регулироваться; но, если она
регулируется, она не может быть свободной» 1. Признавая,
что экономический контроль правительства в своей
основе есть контроль политический, буржуазный
исследователь в итоге считает его меньшим злом и предлагает
предпочесть его контролю монополий, а заодно и изменить
концепцию буржуазной прессы как свободного рынка
идей, не подлежащего никакому регулированию.
Весьма показательный вывод! В общих классовых
интересах буржуазия готова согласиться на любое
государственное (в частности, правительственное) ограничение
средств массовой информации. И государство идет на эти
ограничения, даже если они и вызывают недовольство
части правящего класса, чей интерес непосредственно
ущемляется в таком случае. Впрочем, и «ущемленная часть»
в конце концов мирится с неугодными ей
законодательными и правительственными актами: «Буржуа знает, что
если один какой-нибудь закон и причиняет ему
неудобства, то все законодательство в целом направлено к
защите его интересов...»2
Таким образом, ограничительные меры в области
экономики буржуазных средств массовой информации не что
иное, как регулирование противоречий внутри правящего
класса, а не ограничение «извращений» экономических
основ пресловутой свободы печати и радио в интересах
всех членов общества. К тому же само регулирование,
как уже говорилось, весьма условно. Если бы
буржуазное государство могло полностью регулировать
противоречия, буржуазное общество было бы обществом
«планируемого капитализма». Но оно никогда не было и не
будет таковым. Его законодательство всегда оставляет
1 «Journalism Quarterly», 1967, vol. 44, N 3, p. 436.
2 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 2, стр. 451.
150

лазейки для обхода закона в интересах
монополистической буржуазии. Если же таких лазеек не существует
формально, закон обходят фактически, и подобные
нарушения нередко получают в дальнейшем законную
санкцию.
Так, в США 44 газеты в 22 городах в течение многих
лет имели двусторонние соглашения, по которым взаимно
ограничивалось повышение цены номера,
устанавливались рамки конкуренции в получении прибыли, в
распределении рынка сбыта. Сначала федеральный, а затем и
Верховный суд США признали одно из таких
соглашений— между газетами «Туксон ситизен» и «Аризона
стар» — противоречащим антитрестовским законам. Это
всполошило издателей «ущемленных» газет и
законодателей. В результате конгресс принял и президент в июле
1970 г. утвердил так называемый акт о сохранении газет,
который задним числом узаконил двусторонние
соглашения 44 изданий, фактически действующие в некоторых
городах с 1933 г.1 Правда, в новом законе содержится
положение, предусматривающее, что в дальнейшем такого
рода соглашения должны заключаться лишь с одобрения
министра юстиции. Но кто поручится, что министр всегда
будет действовать в строгом соответствии с
законодательством? Как видим, для обхода этого законодательства
оставлен широкий простор.
Такой же простор для нарушения акта о монополиях
и слияниях существует и в Англии. Комиссия по
монополиям и министерство торговли, призванные
рассматривать дела о слиянии газет, принимают свои решения на
основе одного критерия — соответствует или не
соответствует конкретное слияние «общественным интересам».
На практике за таковые могут быть всегда выданы
интересы крупных магнатов печати. И мы видим не
единственное тому подтверждение.
В 1967 г. комиссия по монополиям дала разрешение
крупнейшему газетному концерну Томсона приобрести
у семейства Асторов респектабельную «Тайме». В начале
1968 г. та же комиссия, а вслед за пей и министерство
торговли сделали еще менее обоснованное исключение из
закона против монополий. На этот раз дело шло о
присоединении к концерну Томсона трех ежедневных газет
1 «Editor and Publisher». 1970, December 26, p. 7.
1*1

в северных пригородах Лондона, принадлежавших
издателю Крашэ. Продажа их не противоречит общественным
интересам — таково было решение министерства
торговли, последовавшее за докладом комиссии по монополиям.
«Хотя нет финансовых причин, по которым Крашэ не был
бы в состоянии продолжать издание своих газет... «Том-
сон организейшн», вероятно, использовала бы ресурсы
Крашэ более эффективно, чем они используются в
настоящее время»1, — заключал доклад. Сама комиссия, как
видим, признавала: для продажи газет нет экономической
необходимости. Тем не менее сделка была
санкционирована, и это еще раз показывает, что ссылка на
общественные интересы в законодательстве на деле
всегда дает возможность использовать закон в интересах
крупных пресс-магнатов — представителей правящего
класса.
Интересно в связи с этим отметить одну особенность
законопроекта о введении коммерческого радиовещания,
который был внесен в английский парламент в начале
1972 г. Он дает право покупки акций радиокомпаний
только тем местным газетам, чьи поступления от рекламы
затронуты введением коммерческого радио. По форме это
попытка предотвратить сосредоточение собственности на
радиостанции и печатные издания в одних руках. По сути
же от подобной оговорки выигрывают крупные газетные
объединения. Передачи любой местной радиостанции
будут охватывать довольно значительный регион и потому
никак не вытеснят со страниц мелких еженедельных газет
объявления чисто местного, локального характера.
Ущемление своего рекламного интереса могут легко доказать
лишь издания вроде лондонских вечерних газет «Ивнинг
ньюс» и «Ивнинг стандард», расходящихся значительным
тиражом в районе действия радиостанции и являющихся
собственностью мощных газетных концернов. В
результате они автоматически получают право покупать акции
коммерческих радиостанций. Отсюда ясно: новый
законопроект отвечает требованиям «тех, чья цель — сделать из
него деньги» 2.
Рассмотрим теперь поощрительные меры буржуазного
государства в области экономики средств массовой ин-
формации. Законодательство капиталистических стран
1 «World's Press News», 1968, January 26, p. 4
2 «Morning Star», 1972, April 15, p. 2.
152

предоставляет значительные льготы прессе. Например, в
Италии освобождаются от подоходного налога
поступления, полученные от продажи политических газет и
журналов, а также счета типографий за верстку и печатание
«политических, образовательных и профсоюзных газет»1.
Во Франции для периодических изданий «сокращен налог
с оборота, налог с оборудования и эксплуатации зданий,
налог на коммунальные услуги (в том числе и энергию),
подоходный налог и налог с зарплаты»2.
Как в Италии, так и во Франции газетные издатели
пользуются существенными льготами при перевозке
бумаги и печатных изданий, пониженными тарифами на
почтовую, телеграфную и телефонную связь. Льготные
почтовые тарифы предоставлены изданиям газетного типа
в США. При посредстве Национального управления
целлюлозы и бумаги итальянские издатели получают
бумагу по особой цене, которая ниже стоимости ее
производства.
Названные льготные меры в Италии проводят в жизнь
специальные комиссии, действующие в рамках
информационной службы при совете министров республики. Когда
в экономическом положении буржуазной прессы
возникают кризисные явления, в дело вмешивается
непосредственно итальянское правительство. В январе 1972 г. оно
внесло в парламент законопроект, предусматривающий
прямые финансовые субсидии, новое снижение налогов
и почтовых тарифов для прессы и гарантирующий ей
правительственную рекламу3.
Характерное для политического строя современных
буржуазных государств в целом преобладание
исполнительной власти над законодательной обнаруживается и
в области регулирования средств массовой информации.
Эта власть нередко по своему собственному усмотрению
может оказать помощь тем или иным органам печати.
Так, в компетенцию французского правительства входит
предоставление прессе кредитов на покупку газетной
бумаги. Оно правомочно решать вопрос о том, выступить
или не выступить ему в качестве гаранта, когда дело
касается предоставления газете займа на модернизацию
полиграфической базы от так называемого Общества вза-
1 «The Free Press in the World». Naples, 1957, p. 180.
2 Г. Н. Вачнадзе. Печать Пятой республики. М., 1969, стр. 60.
3 «Morning Star», 1972, January 4, p. 5.
153

имного кредита. Наконец, правительство буржуазной
страны целиком распоряжается поставками
государственной рекламы 1 в средства массовой информации.
Указанные меры государственного экономического
регулирования как будто бы равны для всех и преследуют
единственную цель — помочь средствам массовой
информации осуществлять их функции. Но при ближайшем
рассмотрении отчетливо обнаруживается классовая,
буржуазная сущность государственных рычагов воздействия на
экономику информационного производства. От
экономических льгот выигрывают в первую очередь крупные
газетные монополии, которые наиболее полно и
последовательно проводят линию правящего класса и,
следовательно, линию буржуазного государства. Французское
правительство, например, в ответ на требование газет об
освобождении их от некоторых налогов придерживается
следующей политики: налоги могут быть сокращены
пропорционально доходам от рекламы. «Таким образом,—
констатирует прогрессивный французский журналист,—
группа «Юманите» — «Юманите-диманш», рекламные
поступления которой обеспечивают 18 процентов бюджета,
имеет право на снижение налога на 18 процентов.
Соответственно группа «Фигаро» — на 80 процентов.
Комментарии излишни»2.
Не без содействия правительства крупный
французский издательский трест «Ашетт» через свой филиал
«Франпар» добился монопольного положения в агентстве
по распространению печати. «Юманите» прямо связывает
с этим рост тарифов за пересылку газет3, который
больше всего отразился, конечно, не на изданиях «Ашетт» и
«Франпар», а на других, как правило, небольших
изданиях, и в первую очередь на прогрессивных. В то время
как позиции этих изданий были подорваны, крупнейший
концерн благодаря своему монопольному положению в
агентстве по распространению получил новое
подкрепление со стороны государства: по соглашению с правитель-
1 Зависимость буржуазных средств массовой информации от
рекламы подробно рассматривается в специальной главе настоящей
монографии.
2 «L'Humanite», 1971, December 23 (ссылки на французские
издания в этой главе даются здесь и далее в переводе Л. М. Осипова. —
/О. В.).
3 См. там же.
154

ственным радиовещанием и телевидением он приобрел
чуть ли не исключительное право на распространение
видеокассет !.
Нечего и говорить, что получить правительственные
кредиты на бумагу или правительственные гарантии
кредитов на модернизацию оборудования могут лишь газеты,
угодные буржуазному государству, стоящему на страже
интересов власть имущих.
Если от прямых экономических льгот прессе
выигрывают прежде всего крупные издательские концерны,
наиболее последовательно проводящие линию правящего
класса, то и правительственные поощрения различных
отраслей капиталистической индустрии, которые иногда
косвенно затрагивают печать, оборачиваются благом
именно для них. В Италии собственниками некоторых
печатных изданий являются индустриальные объединения,
такие, как сахарный концерн «Эриданиа», цементная
фирма «Италчементи», известная автомобильная фирма
ФИАТ. Все это крупные капиталистические монополии,
и, естественно, их издания отвечают интересам правящих
кругов. Тому, что данные издания процветают, не в
последней степени способствовали протекционистские
пошлины на ввоз в страну сахара, высокие цены на цемент,
помощь государства автомобильной промышленности.
Эта помощь «позволила владельцу ФИАТа Аньелли
феноменально обогатиться; это же позволило ФИАТу
постоянно сохранять самый современный вид своих газет «Стам-
па» и «Стампа-сера»»2.
Подобные пути косвенного экономического влияния на
средства массовой информации использует и
правительство США. Крупнейшая в стране компания по
производству радиооборудования «Радио корпорейшн оф
Америка* получает от правительства солидные военные заказы.
И не случайно принадлежащая ей радиосеть «Нэшнл
броадкастинг компани» превратилась в рупор Пентагона,
который «настраивает общественное мнение на
необходимость увеличения и без того огромных военных бюджетов,
продолжения гонки вооружений, предоставления
военным промышленникам многомиллионных контрактов.. .»3
1 «France Nouvelle», 1971, N 1359.
* И. А. Федякин. Современная печать Италии. М., 1964, стр. 81.
3 В. Петрусенко. Радио корпорейшн оф Америка. — «Новое
время», 1969, № 49, стр. 22.
155

Крупные газетные монополии оказываются в
выигрыше как при увеличении, так и при сокращении
государственных льгот для прессы в целом. Французский
коммунистический еженедельник показал, что
правительственные меры по повышению тарифов за почтовые услуги,
увеличению налогов и росту цен на бумагу
способствовали концентрации в печати, т. е. дальнейшему
экономическому укреплению прессы монополий \
Как видим, меры экономического регулирования
информационного производства в силу самой природы
государственно-монополистического капитализма
постоянно играют на руку наиболее крупным, а значит, и
наиболее последовательно поддерживающим правительство
издательским концернам. Более того, в самых
критических ситуациях исполнительная власть всегда может
использовать— и использует — экономические рычаги для
прямого подавления недовольных, лишая
государственных льгот прогрессивные издания или «слишком
критически» настроенные буржуазные органы печати. Так, в
годы первой мировой войны министр почт США получил
право лишать льготных почтовых тарифов газеты и
журналы, которые он считал мятежными или
подстрекательскими. Это право незамедлительно было пущено в ход.
В льготных почтовых тарифах было отказано
выходящему на юге штата Джорджия журналу «Джефферсо-
ниен», который осмелился назвать неконституционным
введение воинской повинности в условиях, когда США
не грозила непосредственная военная опасность, а также
газете «Милуоки лидер» за антивоенные выступления.
И ту и другую дискриминационную меру поддержали
различные судебные инстанции. Их решение фактически
узаконило трансформацию «равных для всех» рычагов
экономического регулирования прессы в административные
рычаги подавления неугодных правящим кругам органов
печати.
Государство в системе
государственно-монополистического капитализма не только контролирует экономику, но
и само вкладывает финансовые средства в производство,
в том числе в информационное. Способы этих вкладов
различны, но все они так или иначе приводят к
политическому контролю над печатью, радио, телевидением.
1 «L'Humanite-Dimanche», 1971, N 33.
156

В Италии четыре влиятельнейшие газеты — римская
«Мессаджеро», миланская «Коррьере делла сера», болон-
ская «Ресто дель Карлино» и флорентийская «Нацио-
не» — издаются организациями, «в которых большая
часть капиталов принадлежит государству...» 1.
Постоянно принимая субсидии правительства,
фактическим официозом его стало и крупнейшее итальянское
телеграфное агентство АНСА. Радиовещание и
телевидение страны «находятся в ведении акционерного общества
«Радио э телевизионе итальяна» (РАИ — ТВ),
контролируемого правительством»2. Посредством дотаций,
составляющих около 40 млн. франков в год, правительство
Франции поставило под свой контроль телеграфное
агентство Франс Пресс.
Мощнейшим средством влияния на массы являются
радио и телевидение, и поэтому во всем
капиталистическом мире самые энергичные усилия буржуазное
государство направляет на то, чтобы овладеть ими. Важнейшая
роль в его наступлении отводится мерам экономического
характера. Такая тенденция едва ли не самым
отчетливым образом проявляется в США.
До последнего времени Соединенные Штаты были,
пожалуй, единственной страной развитого капитализма, где
не существовало мощной правительственной радио- и
телесети. Довольно разрозненные некоммерческие станции,
принадлежавшие Национальной ассоциации
образовательного радиовещания и Национальному
образовательному телевидению и действовавшие в основном на
благотворительных началах, конечно, не шли ни в какое
сравнение с огромной сетью коммерческого вещания
и не могли стать достаточно сильным рупором
правительства.
Восполняя этот пробел, конгресс в 1967 г. принял
закон об общественном радиовещании. В соответствии с ним
создавалась Корпорация общественного радиовещания
(КОР), призванная объединить в стройную систему
некоммерческие радио- и телеорганизации. Помимо
крупных правительственных ассигнований предусматривалось
предоставить корпорации оборудование — либо
бесплатно, либо по льготным ценам.
1 И. А. Федякин. Современная печать Италии, стр. 83.
2 «Страны зарубежной Европы». Политико-экономический
справочник. М., 1967, стр. 171.
157

Уже в 1968 г. новая «общественная организация» была
создана. Для начала конгресс отпустил ей 5 млн. долл.
Корпорация сразу предприняла энергичные шаги,
сплотив в единую сеть 150 образовательных телестанций. Это
встревожило владельцев коммерческого телевидения.
Выражая их настроения, журнал «Броадкастинг»
(«Радиовещание») писал, что «успех КОР может внести
централизацию и власть в ныне более или менее разнообразное
коммерческое вещание» *. Прогнозы журнала вполне
оправдались. В 1969 г. была создана и в 1970 г. Начала
передавать программы по сети так называемая «Паблик
броадкастинг систем» — единая «общественная»
телевизионная служба, контролируемая Корпорацией
общественного радиовещания. В мае 1971 г. начались сетевые
передачи организации «Национальное общественное
радио», также созданной под эгидой Корпорации
общественного радиовещания2.
Федеральная комиссия связи, о которой уже
упоминалось, немедленно предписала Американской
телеграфно-телефонной компании (АТТ) предоставить в
распоряжение корпорации оборудование по льготным тарифам —
в размере 7з тарифов для коммерческих станций3. В
результате возникла довольно крупная правительственная
организация с входящими в нее двумя отделениями —
радио и телевидения. Она объединяет свыше 200
телевизионных и 450 радиовещательных станций. Их ежедневная
аудитория составляет 24 млн. человек4.
Корпорация общественного радиовещания полностью
финансируется государством. Ее директорат из 15
человек назначается президентом США с совета и согласия
сената. Совершенно очевидно, что в данном случае
экономические рычаги превращаются непосредственно в
рычаги административного управления, механизм действия
которого еще будет рассматриваться.
Подводя итоги, следует сказать, что воздействие
буржуазного государства на экономику средств массовой
информации имеет два аспекта. С одной стороны,
осуществляется регулирование внутриклассовых
производственных противоречий владельцев информационных
1 «Broadcasting», 1969, March 3, p. 48.
2 «Broadcasting», 1971, May 3, p. 23.
8 «Broadcasting», 1971, June 7, p. 39.
4 «Broadcasting», 1970, August 17, p. 72.
158

средств. Это регулирование всегда проводится в
интересах крупных информационных монополий, хозяева
которых в силу своей принадлежности к монополистическим
кругам сами по себе наиболее последовательно
отстаивают в печатных изданиях, в радио- и телепрограммах
интересы господствующего класса в целом. Таким
образом, уже осуществляя «чисто экономическое»
регулирование, государство косвенно обеспечивает проведение
средствами массовой информации угодной ему линии. С
другой стороны, оно непосредственно использует свои
финансовые вложения для прямого администрирования,
прямого контроля над средствами массовой информации
как идеологическим институтом. Еще более жесткий
контроль буржуазного государства над этой последней и
самой важной стороной информационного производства
обнаруживается при рассмотрении рычагов его
воздействия на средства массовой информации как на «чисто
надстроечное» учреждение.
Судебная ответственность
н самоцензура органов информации
В любом капиталистическом государстве существуют
законы, ограничивающие право публикации и право
доступа к информации. Нарушение их печатью, радио,
телевидением преследуется через судебные органы.
Рассмотрим сначала законодательные положения,
ограничивающие право публикации. Несмотря на некоторые различия,
они имеют общие для всех капиталистических стран
черты.
Существенные ограничения на средства массовой
информации накладывает, например, закон, закрепленный
в Италии в виде 596-й статьи Уголовного кодекса (о
диффамации с помощью печати), а в Англии и США
известный под названием закона о клевете.
В самом начале становления правовых буржуазных
норм в Англии клеветнические акции были разделены
на две основные категории: акции, рассматриваемые
в гражданском порядке по иску пострадавшей стороны,
и акции уголовные, преследуемые при участии
государственного обвинителя. Это разделение прочно
закрепилось в английском праве и существует ныне не только
159

в Англии, но и в других, особенно англоязычных
странах, в частности в США.
К клевете первого рода относятся заявления и
публикации, наносящие ущерб личности или ее
профессиональной репутации, к клевете второго рода — заявления и
публикации, касающиеся главным образом государственных
деятелей, правительственных институтов, законов, а
также оскорбляющие религию и мораль. Как видим, за
исключением религии и морали, уголовно наказуемая
клевета затрагивает область государственных устоев, и
потому относящиеся к ней законодательные положения
правильнее рассмотреть в одном ряду с актами,
направленными на обеспечение безопасности буржуазного
государства. Пока же коснемся законов о клевете в их, так
сказать, гражданском преломлении.
В этом аспекте законы о клевете в Англии и США
карают значительными суммами штрафа фальшивые
заявления, наносящие ущерб личности. Формально здесь
все выглядит разумно и справедливо: если орган
информации докажет в судебном разбирательстве правдивость
фактов, он полностью освобождается от ответственности.
Более того, освобождаются от ответственности точные
отчеты о заседаниях законодательных и судебных
органов, даже если они воспроизводят заявления, не
соответствующие истине. В этом случае владелец газеты или
радиотелестанции должен доказать лишь точность самого
репортажа.
В США ряд судебных прецедентов стал основой
концепции о том, что служащие госаппарата могут получать
возмещение ущерба от клеветы в гражданском порядке
лишь тогда, когда публикация сделана со «злобными
намерениями или с явной беспечностью относительно
правдивости фактов», а известные личности — тогда, когда
орган информации отступил от «принятых стандартов
расследования и сообщения, которых обычно
придерживаются ответственные издатели»1. Кроме того, в Англии
и США закон защищает «честные комментарии»,
подготовленные на основании правдивых фактов или точных
отчетов о различных официальных заседаниях.
Казалось бы, данные законы действуют в интересах
всех членов общества и охраняют права всякой личности.
1 «Editor and Publisher», 1967, June 17, p. 9.
160

Однако от провозглашенных юридических принципов до
конкретной судебной буржуазной практики дистанция
огромного размера. Прежде всего в явном противоречии
с федеральным законодательством законы некоторых
штатов США не рассматривают «правду как полную
защиту (от судебного преследования. — Ю. В.), если
публикация была сделана по злобным мотивам»1. В других
штатах наряду с правдивостью фактов требуется
доказать, что «публикация была сделана с оправданными
целями или что поднятый в ней вопрос является предметом
общественного интереса»2.
Уже эти формулировки дают широкий простор для
судебного произвола, для преследования прогрессивных
изданий. Кроме того, нельзя забывать, что
интерпретация даже «либеральных» положений законов всегда
находится в компетенции буржуазного суда. Понятия
публикации со злобными намерениями, беспечности
относительно правды фактов или честности комментариев
весьма растяжимы.
Еще в 1904 г. при разборе дела «Колеман против
Макленана», касающегося критической передовой в
адрес кандидата на общественный пост в газете «Стар»
г. Топика (штат Канзас), тогдашний председатель
Верховного суда США Берч отметил, что весьма трудно
«отделить факт от мнения»3. И эта «трудность» всегда
может быть разрешена в интересах правящего класса,
для преследования неугодной ему публикации.
Столь же условны и привилегии, предоставляемые
органам информации в публикациях о государственных
деятелях и известных в обществе личностях.
Достаточно вспомнить хотя бы дело ««Нью-Йорк тайме» против
Салливена», которое рассматривается глашатаями
буржуазных свобод как заметная веха на пути
освобождения прессы США от законодательных и судебных
ограничений. Дело возникло в результате опубликования
в «Нью-Йорк тайме» по принципу платной рекламы
заявления комитета защиты известного борца за
гражданские права негров Мартина Лютера Кинга. Подписали
1 P. P. Ashley. Say It Safely. Seatle, 1956, p. 65.
2 Там же.
8 R. M. Bliss. Development of Fair Comment. — ^Journalism
Quarterly», 1967, vol. 44, N 4, p. 634.
0—526
161

заявление четыре члена комитета. Они обвиняли
полицию в насилии над борцами за гражданские права во
время инцидента в колледже штата Алабама. В
заявлении было несколько несущественных неточностей.
Говорилось, в частности, что полиция ворвалась на
территорию колледжа (хотя события происходили лишь вблизи
этой территории) и что она арестовывала Кинга семь раз
(хотя фактически он к тому времени подвергался аресту
четыре раза). В главном же и целом заявление было
правдиво.
Однако, уцепившись именно за мелкие неточности,
один из руководителей полиции г. Монтгомери (штат
Алабама), некто Салливен, возбудил против газеты дело
о клевете. Суд низшей инстанции нашел опубликованное
в «Нью-Йорк тайме» заявление комитета
клеветническим по своей сути. К такому же выводу пришел и
верховный суд Алабамы. В итоге газета должна была
выплатить «истцу» за «ущерб» 500 тыс. долл. И только
Верховный суд США в 1964 г. отменил эти явно
противоречащие здравому смыслу постановления 1.
Таким образом, знаменательное в глазах буржуазных
юристов решение высшей судебной инстанции США
представляет всего лишь отмену вопиющего беззакония, а
само дело в целом показывает, какой простор для
судебного произвола дает «справедливый и равный для всех»
закон о клевете. Ведь суды низших инстанций вынесли
свои решения на вполне «законных» основаниях, и ничто
не препятствовало Верховному суду США принять их во
внимание. Вполне возможно, на его решение в пользу
газеты повлияло то, что дело касалось крупного
буржуазного органа. И еще неизвестно, как поступил бы
Верховный суд, будь подобное заявление напечатано в
прогрессивной печати.
Если опасность судебного преследования существует
и тогда, когда закон провозглашает кое-какие
привилегии для органов информации, то еще более она
возрастает в случаях полного отсутствия привилегий. Даже
дословное воспроизведение какого-либо заявления не
спасет орган информации от штрафа, если суд найдет
приведенные в заявлении факты не соответствующими
1 R. M. Bliss. Development of Fair Comment. — «Journalism
Quarterly», 1967, vol. 44, N 4, p. 634.
162

действительности. Это отнюдь не означает, что закон
защищает личность только от необоснованных
обвинений.
Судебная процедура рассмотрения дел о клевете
довольно сложна. «Иногда... газеты имеют достаточно
оснований быть уверенными в правдивости обвинений, не
будучи в состоянии доказать их в суде»1, — отмечала
авторитетная комиссия английских юристов и
журналистов. Разумеется, в таких случаях газета не публикует
материал, хотя он и соответствует действительности.
Ведь если неверен только один факт из многих или
допущены лишь незначительные неточности, газета или
радио-, телестанция все равно могут быть оштрафованы. На
радио США накладываются еще и некоторые
дополнительные ограничения по сравнению с прессой. Так, в
случае обвинения кандидата на выборную должность его
соперником радиостанция обязана по первому
требованию предоставить «пострадавшей стороне» время для
ответа.
Возможности привлекать органы информации к
ответственности по делам о гражданской клевете широко
используются. Только в США в 1964 г. рассматривалось
70 дел о клевете против газет, радио и телевидения,
возбужденных государственными служащими трех южных
штатов. В общей сложности иски предъявлялись на
невероятную, по словам «Нью-Йорк тайме», сумму — 288 млн.
долл.
Подобные судебные акции ведут к жесточайшей
самоцензуре органов информации. Редакции многих газет
в целях самозащиты от закона о клевете держат в своих
штатах юристов. Число их, как признавала однажды
лондонская «Дейли миррор», достигает порой десятка.
Юристы «обладают неограниченной властью изымать из
газеты любой материал, изменять любую редакционную
статью, любую заметку... Газета читается с точки
зрения закона о клевете денно и нощно. Их (юристов.—
Ю. В.) решения предопределяют решения редактора»2,—
1 «The Law and the Press. The Report of Joint Working Party.
Justice and the British Committee of the International Press Inst.».
London, 1965, p. 27.
2 «Royal Commission on the Press. Minutes of Evidence».
London, H. M. Stat. Off., 1948, Cmd. 7416, p. 2.
*
163

сообщал лорд Бивербрук первой британской Королевской
комиссии по прессе.
Консультации юристов предотвращают судебные
акции против газет, но они приводят к «непомерно
большому числу рукописей, которые должны были бы быть
опубликованы, но не 'публиковались» 1. И тютому, даже
по мнению буржуазных исследователей, «газеты не
могут выполнять свою задачу и сообщать правду для блага
нации при действующем законе о клевете: каждый
искренний журналист чувствует себя связанным по
рукам и ногам»2.
Раз так обстоит дело в колыбели буржуазных
свобод— в Англии, то еще более жестким является закон
о диффамации в Италии, где обвиненному «в
нанесении оскорбления... с помощью печати не разрешается
для своего оправдания доказывать правдивость или
общеизвестность факта, вменяемого оскорбленному
лицу. . .»3.
Призванные по форме защищать честь и достоинство
всех граждан, законы о клевете в условиях буржуазного
общества стоят на страже интересов прежде всего
эксплуататоров, имеют классовую основу. Клеветническими
по своей сути, не требующими доказательств в
причинении ущерба в США, например, считаются заявления, в
которых содержатся выражения: «мошенническая
реклама», «фальсификация продуктов», «ограбление народа»,
«неспособность выполнить финансовые обязательства»,
«скупщик голосов избирателей», «коррупция»,
«компания, нарушающая контракт с профсоюзом»,
«штрейкбрехер» и т. п.4
Но самое главное — органы информации вообще
опасаются публиковать критические материалы, когда они
затрагивают представителей правящего класса. «Дело
обстоит просто в случае материалов против
неимущих: печатай и будь проклят, — признает буржуазный
автор. — Труднее сделать это, если дело касается
людей со средствами, которые могут использовать
возможность выжать деньги из газеты и имеют достаточно
1 «Inside Journalism». London, 1967, p. 82.
2 Там же.
3 И. А. Федякин. Современная печать Италии, стр. 69.
« P. P. Ashley. Say It Safely, p. 21—28.
164

фунтов, чтобы потратить их для достижения такой
цели»'.
Значительно ограничивают право публикации
материалов законы о неуважении к суду, положения которых
отличаются особенной строгостью в Англии. Органам
информации запрещается комментировать судебные дела,
пока по ним не вынесен приговор, а в случае
апелляции — до тех пор, пока не сказала своего слова последняя
апелляционная инстанция. Различными способами
караются материалы, которые, будучи опубликованы до
процесса, повлияли на суд и помешали «отправлению
правосудия». В ряде случаев преследуется критика решения
суда. Так, в США судебная практика долгое время
отдавала право наказания журналиста в руки самого
критикуемого судьи. В 1941 г. решение Верховного суда
создало прецедент. В силу этого прецедента подобная власть
судей ограничивается. Однако в Англии судьи до сих пор
могут ею пользоваться.
В Англии и США как неуважение к суду
рассматривается отказ журналиста раскрыть по требованию
судебного органа источники своей информации. В ФРГ это
юридическое положение также закреплено в виде особой
статьи Уголовного кодекса, которая существенно сужает
право на сохранение редакционной тайны2. Кроме того,
в США и Англии запрещается публиковать фотографии
или вести прямые радио- и телепередачи из зала
судебного заседания.
Закон о неуважении к суду в Англии весьма
своеобразно смыкается и взаимодействует с законом о клевете
в его гражданском аспекте. Лица, которых органы
информации представили в неблагоприятном свете, нередко
предъявляют иск за клевету, и тогда закон о неуважении
к суду автоматически прекращает попытки органа
информации доказать правдивость материала: после
предъявления иска определение правдивости или ложности
фактов и комментариев целиком переходит в компетенцию
суда. Более того, когда возбуждено дело о клевете
против одной газеты, другой орган информации также не
рискует комментировать затронутый вопрос, ибо суд
1 «Inside Journalism», p. 82.
2 См. Ю. Я. Орлов. Правовые и административные основы
взаимоотношения между властями и печатью в ФРГ. — «Вестник МГУ».
Серия «Филология, журналистика», 1963, № 3, стр. 75.
165

в итоге разбирательства может принять решение в
пользу истца и в таком случае комментарии и факты против
истца автоматически становятся актом неуважения к
суду. При этом, если истец опровергнет только один факт
из многих, вся статья или заметка признается
клеветнической и орган информации подвергается
наказанию.
Издатели и редакторы английских буржуазных газет,
участвовавшие в работе объединенной группы юристов
и журналистов, которая рассматривала законодательные
ограничения прессы, указывали, что «устрашающая сила
закона о неуважении к суду значительно больше, чем
сила закона о клевете, так как нарушение первого может
привести к тюремному заключению редактора, а не
просто к выплате ущерба (как в случае нарушения закона
о клевете. — Ю. В.)»1. Эта устрашающая власть закона
особенно велика ввиду его неопределенности. «Закон об
оскорблении суда, — признавали авторы отчета
упомянутой рабочей группы юристов и журналистов, — не
сводится к точному определению. Проявление неуважения
значительно труднее объяснить журналистам-практикам,
чем понятие клеветы, поскольку положения закона
слишком туманны и не существует даже соответствующего
современного справочника»2.
Красноречивое признание! Где уж тут говорить о
точности и ясности формулировок, когда даже в США, где
органы информации испытывают меньше ограничений
в судебных репортажах и комментариях, правдивость
опубликованного материала «не является безусловной
защитой от вызова в суд за неуважение к нему.
Наказанием может быть штраф, заключение или то и другое»3.
Правда, в Англии было всего два случая наказания
журналистов за неуважение к суду — в 1900 и 1928 гг.
Однако это говорит скорее не о мягкости применения
закона, а о том, что издатели и редакторы весьма
уважают его «устрашающую силу» и осуществляют
бдительную самоцензуру.
1 «The Law and the Press. The Report of Joint Workwig Party. . .»,
p. 11.
2 Там же (позднее закон о неуважении к суду рассматривался
специально созданным комитетом, который в декабре 1974 г.
рекомендовал «либерализовать и прояснить» его).
3 P. P. Ashley. Say It Safely, p. 75.
166

Многие участники названной рабочей группы
английских журналистов и юристов заявляли, что ограничения,
накладываемые законодательством на освещение
уголовных преступлений, справедливы и не идут дальше
необходимой защиты прав обвиняемого. Может быть,
действительно буржуазный закон о неуважении к суду
преследует именно эти гуманные цели, охраняет
исключительно права личности и причиняемые им неудобства для
органов информации разумны и неизбежны? Разумеется,
нет. Ведь закон ограничивает репортажи не только об
уголовных делах разбойного типа, но и о делах,
связанных с коррупцией, с финансовым мошенничеством и т. п.
И в практическом применении туманных и
неопределенных формулировок закона как нельзя отчетливее
обнаруживается его классовая сущность, направленность
прежде всего на защиту интересов власть имущих.
Редактор «качественной» английской газеты заявил
объединенной группе журналистов и юристов, что закон
о неуважении к суду накладывает заметные ограничения
«в отношении публикации информации о финансовых
скандалах в Сити. Он считает, что долг газет —
предупредить вкладчиков капитала о финансовых нарушениях,
но всякий раз, как возникает возможность уголовного
разбирательства, руки редактора связаны»1. Заметим:
это говорилось с сожалением. Автор высказывания хотел
бы без ограничений, «честно и прямо» предупреждать
вкладчиков капитала. Однако его стремления не
разделял юрисконсульт массовой газеты, который считал, что
«существующий закон справедлив»2. Что это, разные
«человеческие» точки зрения? Вряд ли.
О финансовых скандалах в Сити, с точки зрения
редактора «качественной» газеты, газеты для власть
имущих, должны знать вкладчики капитала. Но освещение
этих скандалов в массовых газетах противоречит
интересам правящего класса, подрывает устои
истэблишмента в глазах читателей-трудящихся. И потому подобные
публикации ограничиваются, что находит одобрение
юриста массовой газеты. Правда, по форме закон равен для
всех, и это «равенство» неизбежно наносит ущерб специ-
1 «The Law and the Press. The Report of Joint Working Party...»,
p. 6
2 Там же.
167

фическому предназначению «качественных» изданий,
вызывая, как видим, недовольство одного из их редакторов.
Однако данный ущерб, с точки зрения правящего
класса,— меньшее зло, и власть имущие вынуждены
мириться с ним ради главной классовой выгоды. В конце
концов потеря от такого ограничения «качественных» газет
невелика, ибо вкладчики капитала получают
«предупреждения о финансовых нарушениях» по иным
каналам.
Классовая сущность закона об оскорблении суда
в Англии отчетливо проявилась в связи с событиями
ольстерского «кровавого воскресенья» 30 января 1972 г.,
когда было убито 13 участников демонстрации за
гражданские права в Лондондерри. Вскоре после первых
сообщений газет об этом власти фактически ограничили
дальнейшие комментарии с помощью названного закона,
создав «трибунал по расследованию в составе одного
человека— Уиджери»1. Комментарии, которые оказались
бы противоречащими выводам «трибунала», могли стать
актом неуважения к суду со всеми вытекающими отсюда
последствиями.
В США и Англии суду предоставлена власть
требовать от репортера раскрытия источников информации.
Как правило, она непременно используется в делах,
существенно затрагивающих интересы правящего класса.
Так, в 1970 г. сан-францисский корреспондент «Нью-
Йорк тайме» Э. Колдуэлл был вызван для показаний так
называемым «большим жюри», расследовавшим дело
организации «Черные пантеры», которая выступает за
гражданские права негров в США. Журналист при
поддержке газеты отказался явиться по вызову и был
обвинен в оскорблении суда. Позднее апелляционный суд
Сан-Франциско отверг это обвинение, но министерство
юстиции обратилось в Верховный суд США с
ходатайством отменить решение апелляционной инстанции2.
Таким образом, нечеткие формулировки закона о
неуважении к суду всегда могут быть истолкованы как угодно и,
если того требуют интересы правящего класса,
использованы для наказания органов информации за неугодную
публикацию.
1 «Morning Star», 1972, February 3, p. 1.
2 «Editor and Publisher», 1970, December 26, p. 7.
168

Конечно, охарактеризованные выше законы
ограничивают не только прогрессивную прессу, но и буржуазные
средства массовой информации. Однако было бы
ошибкой полагать, будто, подавляя капиталистическую печать,
радио, телевидение, буржуазное государство выступает
против некоего противника, действующего в интересах
всех членов общества в противоположность интересам
правящих кругов. Цели буржуазных органов массовой
информации и буржуазного государства едины. И если
государственный механизм сдерживает в лице
буржуазных органов информации своего союзника, то делает это
исключительно для того, чтобы выгодная некоторым
группировкам власть имущих, но неугодная всему
правящему классу в целом или его отдельным
могущественным представителям информация не стала достоянием
широких масс. В данном случае буржуазное государство
осуществляет ту же самую функцию регулирования
внутриклассовых противоречий, какую оно исполняет,
контролируя экономику капиталистических средств массовой
информации.
В то же время, как мы видели, нечеткие
формулировки «равного для всех» закона дают судебной власти
возможность перейти в случае необходимости от
регулирования средств массовой информации господствующего
класса к подавлению критиков капиталистического строя.
Особенно заметно этот переход наблюдается тогда, когда
«истцом» в судебных делах выступает само буржуазное
государство при посредстве правительства, когда в
действие вступают законы, охраняющие устои буржуазного
общества.
К разряду таких законов в значительной степени
относятся уже упомянутые законы об уголовно наказуемой
клевете, действующие под тем или иным названием
в США, Англии, Италии и некоторых других
капиталистических странах. Как говорилось выше, уголовно
наказуемой клеветой считаются публикации, оскорбляющие
(помимо религии и морали) государственных деятелей,
а также правительственные институты и законы.
Впрочем, определение «оскорбляющие» требует
существенного уточнения. Слово «клевета» в применении к
уголовному буржуазному законодательству не всегда
понималось и понимается буржуазными юристами в его
буквальном значении.
1*9

По логике здравого смысла клеветническое
заявление— это нечто фальшивое, неправдивое. Но, как ни
парадоксально, при становлении буржуазного права истина
не признавалась критерием определения уголовно
наказуемых клеветнических акций. За клевету принимались
вполне правдивые заявления, которые, однако, имели
тенденцию «нарушить мир в обществе». «Если то, что пресса
говорила о коррупции или недееспособности
правительства или чиновников, было правдой, то тем хуже было
для газет»1, — отмечает американский буржуазный
исследователь.
В 1804 г. в известном деле «Народ против Кроссвела»
адвокат А. Гамильтон впервые провозгласил принцип,
что «правда с добрыми намерениями и оправданными
целями» может служить основанием для защиты от
обвинения в уголовной клевете. Суд тем не менее не принял
его аргументов. Но вскоре «либеральная» тенденция
Гамильтона получила поддержку в законодательстве:
буржуазный строй в США вступал в период укрепления и
расцвета, и правящий класс должен был более или менее
поощрить свою печать, чтобы та не боялась раскрывать
злоупотребления в интересах «честной и свободной
конкуренции». Уже на следующий год после выступления
Гамильтона в деле «Народ против Кроссвела»
законодательный орган штата Нью-Йорк принял закон, не
считающий клеветой правдивые заявления, сделанные «с
добрыми намерениями и оправданными целями».
В течение последующих лет и в других штатах были
изданы аналогичные законы. Поначалу они расширили
возможности критических выступлений прессы. Но в
последней трети XIX в. правящие круги принялись
интенсивно использовать их для наказания авторов «опасных»
публикаций. За 30 лет было возбуждено более 200 дел
по обвинению в уголовной клевете2. И это не случайно.
«Правдивые заявления, сделанные с добрыми
намерениями», которые устраивали господствующий класс в
эпоху «свободной конкуренции», стали неугодны
растущим монополиям и выразителю их интересов —
буржуазному государству в период перехода к империалисти-
1 W. G. Ward. Editorial Leadership, p. 116.
2 «Freedom of the Press from Hamilton to Warren Court». New
York, 1967, p. XXIX.
170

ческой стадии капитализма. А поскольку федеральных
законов о мятеже или антиправительственной пропаганде
в США с 1800 г. — со времени отмены первых
законодательных актов такого рода- не существовало,
буржуазное государство обрушилось на слишком ретивых
критиков через применение законов об уголовной клевете,
принятых на уровне штатов.
Когда же с началом первой мировой войны «угроза
коммунизма» из чреватой революциями Европы
явственно перекинулась к берегам Нового Света, рамки законов
об уголовной клевете, с точки зрения власть имущих,
оказались слишком тесны для расправы с противниками
капиталистического строя в США. Поэтому, несмотря на
все гарантии относительно свободы печати в первой
поправке к конституции, конгресс Соединенных Штатов
принял закон, прямо и жестко подавляющий
антигосударственную пропаганду. Он явился в благовидной
форме акта о шпионаже 1917 г. и поправки к этому акту
1918 г., известной под названием закона о мятеже. По
первому разделу акта преступником объявлялся всякий,
кто сознательно делал или передавал «фальшивые
репортажи или фальшивые заявления с намерением помешать
операциям или успехам военных или военно-морских сил
США или содействовать успеху их противника...»1.
Новый закон запретил устно или печатно призывать к
неподчинению или нелояльности в вооруженных силах или
препятствовать вербовке и набору в армию2. Формально
дело касалось только армии, но на практике положения
акта трактовались гораздо шире.
Вся история развития капитализма свидетельствует
о том, что при любом подъеме
революционно-освободительного движения, при любом обострении классовой
борьбы внутри буржуазного общества и на мировой
арене правящий класс усиливает преследование
прогрессивных сил. И когда не хватает «законных» основ для этого,
буржуазное законодательство всегда готово создать их
вопреки каким бы то ни было широковещательным
декларациям конституций о свободе. Как подъем
революционного движения в начале XX в. вызвал к жизни
в США акт о шпионаже, так и революционно-освободи-
1 «Freedom of the Press from Hamilton to Warren Court», p. 65.
2 См. там же, стр. XXXIII.
171

тельное движение народов в конце второй мировой войнь!
привело к новым антидемократическим законам в этой
стране. В частности, был принят так называемый акт
о внутренней безопасности, или закон Маккарена — Вуда
1950 г. В соответствии с ним по сути запрещалась
деятельность коммунистической партии, а значит, и ее
печатных изданий, была создана пресловутая сенатская
комиссия Маккарти по расследованию антиамериканской
деятельности.
Вскоре после окончания войны в Корее
законодательство, ограничивающее органы информации, было
усилено еще одним актом о шпионаже, вошедшим в
Уголовный кодекс США под названием параграфа 793 (д)
раздела 18. Он преследует публикацию материалов,
определяемых правительством секретными. Правила
секретной классификации уточнил позднее исполнительный
указ президента Эйзенхауэра от 9 ноября 1953 г. под
номером 10501. В соответствии с ним секретными
признаются все материалы, публикация которых наносит
ущерб «национальной обороне» К
Перечисленные федеральные законы, направленные
на подавление органов информации, постоянно
подкреплялись и подкрепляются законами штатов. «Есть такие
штаты, где издано по десять тысяч, а то и более законов,
причем очень часто не делается никакого различия между
законами и полицейскими предписаниями... Некоторые
из этих бесчисленных законов до сего времени не
потеряли своей силы, так как «забыли» объявить об их
отмене. При соответствующих обстоятельствах они могут
быть снова приведены в действие»2.
В Англии на страже устоев буржуазного общества от
критических посягательств органов информации
выступают законы об охране государственной тайны, принятые
в 1889, 1911, 1920 и 1939 гг. В отношении права
публикации основное положение закона 1911 г. квалифицирует
как преступление лишь фотографирование и описание
различных военных объектов, «которое может быть
использовано врагом»3. Поправки последующих лет
1 «Editor and Publisher», 1971, June 19, p. 4.
2 Л. Маттиас. Оборотная сторона США. Пер. с нем. М., 1968,
стр. 292.
3 Б. Г. Банное. Законы о прессе и цензура газет в
Великобритании. — «Вестник МГУ». Серия «Журналистика», 1967, № 4, стр. 77.
172

смягчили или отменили некоторые положения этого
закона.^ Однако на практике журналисты постоянно
обнаруживают его использование «для предотвращения
опубликования информации, которая, возможно, не касается
вопросов военной безопасности» К И в самом деле,
юрисдикция закона относится к вопросам не только обороны,
но и международных отношений, банковского дела,
эффективности правительственной деятельности2.
Формулировки его столь широки, что под их действие, по словам
бывшего председателя концерна «Интернэшнл пабли-
шинг корпорейшн» С. Кинга, можно подвести любое
сообщение, даже о том, что заместитель министра
внутренних дел кладет в чай шесть кусков сахара3.
В Италии законодательство дает прямое право
преследовать органы информации «за поношение
государственного строя и оскорбление официальных лиц»4, а во
Франции и поныне сохраняет силу закон от 29 июля
1881 г., который «не допускает диффамации ни в
отношении апелляционного суда, ни в отношении обычных
судов, ни законных властей... ни кого-либо из депутатов
той или другой палаты, ни кого-либо из блюстителей
порядка, ни кого-либо из выборных представителей...»5.
В ведении военных трибуналов находятся вопросы,
касающиеся подстрекательства к нарушению закона о
безопасности государства.
Отсюда ясно, что в распоряжении правящих кругов
любой капиталистической страны находятся мощные
средства подавления неблагоприятной информации.
Многообразие законов и широта их формулировок
позволяют буржуазному суду дифференцированно применять
их по отношению к союзнику государства — буржуазным
средствам массовой информации и по отношению к его
противнику — коммунистической и прогрессивной
печати.
Когда «Нью-Йорк тайме» напечатала 15 июня 1971 г.
некоторые документы из секретного «вьетнамского архи-
1 «The Law and the Press. The Report of Joint Working Party...»,
p. 19.
2 См. там же, стр. 22.
3 «The Press and the People. The Ninth Annual Report of the
General Council of the Press». London, 1962, p. 15.
4 И. А. Федякин. Современная печать Италии, стр. 69.
6 Г. И. Вачнадзе. Печать Пятой республики, стр. 50.
173

на» Пентагона, правительство немедленно обвинило
газету в нарушении уже упоминавшегося закона о
Шпионаже 1951 г., известного как параграф 793 (д) раздала 18
Уголовного кодекса США. На этом основании
федеральный суд Нью-Йорка предписал газете прекратить
дальнейшие публикации впредь до разбора дела '. Позднее
но решению судов низших инстанций была
приостановлена публикация документов Пентагона в газетах
«Вашингтон пост» и «Бостон глоб». Но через две недели со
дня появления в печати первого материала Верховный
суд шестью голосами против трех «отверг утверждение
правительства о том, что публикация документов
Пентагона наносит ущерб национальной безопасности
США»2, и газетам было разрешено продолжать
обнародование материалов «вьетнамского архива». Буржуазные
идеологи немедленно объявили это доказательством
свободы печати в стране. Между тем ни о какой абстрактной
свободе не может быть и речи.
Столкновение правительства с буржуазными газетами
явилось столкновением буржуазного государства со
своим союзником, придерживающимся иной тактической
линии, при полном совпадении стратегических целей.
Издатели «Нью-Йорк тайме» и «Вашингтон пост» не
меньше правительства США пекутся о сохранении устоев
капиталистического строя, и если они публикуют
неугодные ему материалы, то знают, что делают. Наряду с
силами, стоявшими за продолжение агрессии во Вьетнаме,
в Соединенных Штатах в 1971 г. существовали
определенные круги, которые были склонны подходить к делу
более реалистично. За прекращение вьетнамской войны
к тому времени выступал ряд бизнесменов, таких, как
председатель совета директоров одной из корпораций
миллионер М. Экклс, представители высшего военного
руководства, крупные общественные деятели. В одном
из месячных отчетов банк Моргана заявлял, что «война
истощает бюджет, тормозит научно-исследовательские
работы»3.
Как видим, за буржуазными газетами,
осмелившимися пойти наперекор правительству, стояли влиятельные
1 «Editor and Publisher», 1971, June 19, p. 4.
2 «Правда», 1 июля 1971 г.
3 Цит. по: «По ступеням войны и обмана (О чем свидетельствуют
секретные документы Пентагона)». М., 1971, стр. 12.
174

силы;из правящих кругов. Поэтому в данном случае суд
не обрушил своей власти на «строптивые» органы
информации. В. И. Ленин указывал, что классовая диктатура
«означает уничтожение (или существеннейшее
ограничение, ч|го тоже есть один из видов уничтожения)
демократии для того класса, над которым или против
которого озуществляется диктатура» 1, но она «не
обязательно означает уничтожение демократии для того класса,
который осуществляет эту диктатуру над другими
классами»2. То, что судебные органы не поддержали в
данном случае правительство и прекратили преследование
газет, явилось проявлением не какой-то всеобщей
абстрактной свободы печати, не какой-то абстрактной
демократии, а именно «демократии для богатых»3.
Проигрыш государства (в лице его исполнительной
власти) в этом «демократическом конфликте» не
означает ничего из ряда вон выходящего. Говорить о полном
подчинении монополий государственному механизму,
замечает В. Е. Гулиев, — «значит отдать дань
ревизионистским идеям «организованного капитализма», или
«государственного социализма». Эта точка зрения не
согласуется с действительностью»4. В. И. Ленин, указывает
далее ученый, дал единственно верную оценку
взаимодействию госаппарата с монополиями, охарактеризовав
его как отношение, «так сказать, двух столоначальников
в одной канцелярии»5.
В деле о публикации документов Пентагона уступка
одного из этих «столоначальников» — правительства —
показывает лишь, что оно не отражало в полной мере
волю всего господствующего класса, что в самом
господствующем классе существовало заметное расслоение.
Показателем этого явилась вся судебная процедура,
в которой временный запрет на публикацию со стороны
судов низшей инстанции и некоторые ограничения,
наложенные апелляционным судом Нью-Йорка, были сняты
впоследствии Верховным судом США. О расслоении
в правящих кругах свидетельствовали и сами разногла-
1 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 37, стр. 244.
2 Там же.
3 Там же, стр. 252.
4 В. Е. Гулиев. Демократия и современный империализм. М.,
1970, стр. 125.
5 В. /У. Ленин. Поли. собр. соч., т. 27, стр. 334.
Ш

сия в Верховном суде, который разрешил продолжать
публикацию всего шестью голосами против трех. /
Наконец, те же противоречия внутри
правящего/класса проявились в следующем: разрешив продолжать
публикацию архивов Пентагона, суд сделал оговорку, что
«неспособность правительства оправдать
предварительные ограничения не ставит под сомнение его
конституционное право преследовать уголовно наказуемые
публикации» 1 и что оно может добиться успеха другими
путями. Резюмируя дело о публикации «вьетнамского
архива», можно сказать, что при всей гибкости применения
буржуазного законодательства к капиталистической
прессе — союзнику буржуазного государства — свобода
печати даже для богатых выглядит далеко не
безусловной.
Относительные проявления этой свободы для органов
информации правящего класса наблюдаются лишь тогда,
когда в самих господствующих кругах нет полного
единства в вопросах тактики. Так же как в публикации
документов Пентагона, это отчетливо проявилось, например,
в резких нападках японской буржуазной прессы на
правительство Киси в мае — июне 1960 г. Поводом для них
послужили волнения в связи с проектом заключения
нового американо-японского договора. Широкие массы
протестовали против сохранения в Японии американских
военных баз. Три главные буржуазные японские
газеты — «Асахи», «Иомиури» и «Майнити», конечно, не были
принципиально против договора. Их встревожило лишь
намерение правительства использовать силу для
подавления антиамериканских выступлений. И это
объяснялось вовсе не гуманными побуждениями. «Наше главное
опасение, — разъясняла газета «Майнити», —
заключается в том, что силы, выступающие против договора,
используют правительственную тактику для оправдания
своего выхода за пределы закона. Если бы это случилось,
все надежды на внутреннее спокойствие были бы
разрушены и в преступлении было бы повинно правительство,
так как Киси отказался пойти на компромисс»2.
Правящий класс, таким образом, опасался революционного
взрыва, но внутри него не было единодушия относительно
1 «Editor and Publisher», 1971, July 3, p. 6.
2 E. B. Whittemotc. The Press in Japan Today. Univ. of South
Carolina. Columbia, 1961, p. 33.
17Ф

сиофбов прекращения волнений. Поэтому газеты
безнаказанно выступали против правительства Киси, которое,
очевидно, не отражало в данной ситуации волю
большинства Господствующего класса.
К^гда же в правящих кругах существует более или
менее\ полное согласие, то всякие нежелательные
господствующему классу выпады даже буржуазных органов
информации безусловно подавляются государством на
основе законодательства о безопасности. Во Франции
только за 10 лет, с 1958 по 1968 г., различным
журналистам и изданиям 300 раз предъявлялось обвинение
в оскорблении главы государства, 150 раз назначались
следствия против газет в связи с публикацией сообщений
об алжирских событиях.
В начале 1963 г. на основе законов об охране
государственной тайны были приговорены к тюремному
заключению английские журналисты Д. Клаф, Р. Фостер
и Б. Мэлхолленд, отказавшиеся раскрыть суду источники
информации, на основе которой они подготовили и
опубликовали свои материалы. Но в большинстве случаев
таких наказаний даже не требуется. Буржуазные
издатели и журналисты с оглядкой на закон и интересы
правящих кругов осуществляют строгую самоцензуру.
Бывший редактор английской «Дейли экспресс» Д. Маркс,
например, заявлял, что законы об охране
государственной тайны «в том виде, как они сейчас существуют, могут
быть использованы как железный занавес между
Уайтхоллом и населением»1. И если в этом признании звучат
нотки недовольства бременем самоцензуры, то они
свидетельствуют только о том, что даже прессу — своего
союзника буржуазное государство ограничивает в
общих интересах правящего класса. Но это в целом не
столь подавляющая, сколь регулирующая власть.
Охраняя в той или иной степени демократию для
богатых, капиталисты, как указывал В. И. Ленин,
«тысячами проделок — тем более искусных и верно
действующих, чем развитее «чистая» демократия, — отталкивают
массы от участия в управлении, от свободы собраний и
печати и т. д.»2. Буржуазное законодательство о
государственных тайнах, об антиправительственной пропа-
1 «Daily Express», 1971, January 16, p. 7.
2 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 37, стр. 256.
177

ганде направлено главным образом против
прогрессивной и коммунистической печати. Когда ее публикации,
по мнению буржуазии, слишком затрагивают устои
существующего строя, буржуазный закон всей своей мощью
обрушивается на прогрессивные издания.
За 175 лет существования в США множества
«антимятежных» законов, использованных в сотнях
федеральных судебных обвинительных процессов, только однажды
«федеральный закон был признан неконституционным
в свете первой поправки»1, — констатирует буржуазный
автор. И если в последние годы «антимятежные» законы
не имели заметного применения в США, то дело
объясняется определенной расстановкой классовых сил. Ведь
в буржуазном обществе «политический режим
общественной жизни (понятие более широкое, чем
государственный режим) —его больший или меньший
демократизм — формируется как равнодействующая постоянно
(но с переменной интенсивностью) взаимовлияющих и
притом неравных сил: обычно доминирующей власти
и ее антипода — классовой борьбы эксплуатируемых
масс»2.
Законы о безопасности в их различных видах наряду
с ограничением права публикации ограничивают право
получения информации. Так, представители Британского
конгресса тред-юнионов указывали, что параграф 2-й
закона об охране государственных тайн в Англии
«накладывает ограничения на сбор и распространение
информации по вопросам, не касающимся военной
безопасности»3. Далеко не к защите интересов отдельной
личности сводится и другое английское законодательное
положение, предусматривающее, что «суд может принять
решение заседать в закрытом порядке, удалив как
представителей прессы, так и публику»4. Такое решение
принимается чаще всего тогда, когда «какой-либо частный
или правительственный (подчеркнуто мной. — Ю. В.)
секрет раскрывается в показаниях. Если бы члены
магистрата удалили вас (журналиста. — Ю. В.) из суда и вы
позднее узнали бы какое-либо показание, данное в за-
1 «International Control of Propaganda». New York, 1967, p. 108.
2 В. Е. Г у лиев. Демократия и современный 'империализм,
стр. 16—17.
3 «Morning Star», 1971, November 1, p. 5.
4 «The Practice of Journalism». London, 1963, p. 140.
178

крылом заседании, вы не должны предавать его
гласности» К
Но ограничения доступа журналистов к
информации-столько одна сторона дела. Кроме того,
законодательство многих буржузных стран преследует в
уголовном Пррядке лиц, передавших неугодную буржуазии
информацию для опубликования. Выше уже говорилось об
актах уголовного наказания английских журналистов,
получивших информацию и отказавшихся назвать ее
источник. В данном случае работники прессы приняли
бремя наказания на себя. Но если бы источники были
открыты, то именно они подверглись бы обвинению на
основе закона об охране государственных тайн. Помимо
него английским государственным служащим запрещают
передавать для опубликования определенную
информацию законы о банке Англии (1946 г.), о
сельскохозяйственном рынке (1931 г.), о статистике торговли (1949 г.)
и др.2
Как видим, судебная власть буржуазного государства
на основе законодательства имеет достаточно рычагов
влияния на печать, радио, телевидение, чтобы в
интересах власть имущих ограничить право как публикации,
так и доступа к информации. Эти рычаги значительно
дополняются полномочиями самой законодательной
власти. В Англии, например, существует закон о
парламентских привилегиях. В соответствии с ним органы
информации не могут сообщать о некоторых акциях
парламента, особенно о кулуарных заседаниях партийных
фракций. Разглашение «секретов», публикация
информации о решениях правительства до того, как о них
сообщат парламенту, считаются нарушением парламентских
привилегий. Право определять нарушение данного
положения предоставлено не суду, а самому парламенту.
И последний нередко его использует. Так, в начале 1972 г.
была признана «очень непосредственно затрагивающей
честь палаты общин и ее членов» статья из журнала
«Спектейтор», в которой сообщалось, что движение за
вступление страны в «Общий рынок» получало на пропа-
1 G. Harris, D. Spark. Practical Newspaper Reporting. London,
1966, p. 148—149.
2 «The Law a*id the Press. The Report of Joint Working Party. . .»,
p. 22.
179

гандистские цели «7500 фунтов стерлингов в год от
правительства Вильсона...» 1.
Положения о привилегиях парламента, как и закон
о неуважении к суду, составлены в таких
неопределенных формулировках, что журналист часто находится
в неведении, будет ли та или иная информация
нарушением прав парламента. Поэтому пресса; радио,
телевидение стараются воздерживаться от «щекотливых»
сообщений из стен Вестминстера.
Парламенты буржуазных стран создают как
временные, так и постоянные комиссии и комитеты, объектом
деятельности которых нередко становятся средства
массовой информации. При конгрессе США, например,
существует специальный подкомитет палаты
представителей по информации, известный по имени председателя
как комитет Мосса. Он имеет право оказывать
воздействие на любой орган печати, радио, телевидения,
руководствуясь законами о свободе информации (1957 г.),
о внутренней безопасности (закон Смита), о призыве
к мятежу и т. д. Официальная цель комитета — разбирать
случаи манипулирования новостями и подавления
органов информации. Однако, по признанию буржуазных
авторов, Мосс пытался не столько преодолеть барьеры
ограничения прессы, сколько найти «тот тип руководства,
которое могло и должно было осуществлять контроль над
средствами массовой информации в период кризисных
ситуаций»2.
Особенно велико влияние законодательной власти на
радио и телевидение США. Правительственный орган по
контролю за радиовещанием и телевидением —
Федеральная комиссия связи — сам находится под
постоянным контролем различных комиссий, подкомиссий и
комитетов конгресса, в частности сенатского комитета по
торговле между штатами и внешней торговле. Эти
органы определяют бюджет Федеральной комиссии. Кроме
того, время от времени назначаются специальные
комитеты для анализа ее деятельности. Федеральная
комиссия связи, отмечает американский автор, «была
объектом расследований конгресса или находилась под угро-
1 «Morning Star», 1972, March 2, p. 1.
2 У. Макгэффин, Э. Нолл. «Секреты» Белого дома. Пер. с англ.
М., 1971, стр. 170.
180

зой такого расследования фактически каждый год со
времени ее создания» 1.
Подобные полномочия законодательной власти в
любой момент могут явиться рычагами подавления средств
массовой информации. Достаточно вспомнить хотя бы
активность пресловутой сенатской подкомиссии по
расследованию антиамериканской деятельности под
председательством сенатора-реакционера Д. Маккарти. В
начале 50-х годов, в период «охоты на ведьм», в США через
нее прошло даже несколько сотрудников «Нью-Йорк
тайме» и других буржуазных изданий. К ответу в
комиссии был привлечен, например, редактор «Нью-Йорк пост»
Д. Векслер, признанный в самих буржуазных кругах
США ярым антикоммунистом. Основанием для его
вызова в комиссию послужило лишь то, что в юности
Векслер состоял недолго членом компартии.
В последнее время наблюдается тенденция к новому
росту активности действий законодательной власти США
в отношении средств массовой информации. В 1971 г.
подкомитет сенатской коммерческой комиссии по
расследованию, а вслед за ним и сама комиссия потребовали
от радиосети «Коламбиа броадкастинг систем»
представить на их рассмотрение записи, не использованные в
передаче о рекламной деятельности и рекламном бюджете
Пентагона. Палата представителей конгресса, правда,
отвергла это требование. Но буржуазный журнал по
вопросам радиовещания не скрывает своей тревоги: «Счет
голосов 226 к 181 (при 27 отсутствующих или
воздержавшихся) не дает уверенности владельцам радиостанций и
не является окончательным критерием толкования
первой поправки к конституции в применении к
радиопрессе»2. Комитет получил поддержку обеих партий и
«получит ее снова, если возникнет новый конфликт»3.
Все сказанное позволяет сделать вывод, что через
законодательную и судебную власть буржуазное
государство осуществляет мощное воздействие на средства
массовой информации как на институт надстройки. Закон
прямо ограничивает право как публикации, так и досту-
1 W. В. Emery. Broadcasting and Government: Responsibility and
Regulations, p. 295.
2 «Broadcasting», 1971, July 26, p. 68.
3 Там же.
101

па к информации, а судебная интерпретация закона дает
возможность гибко и дифференцированно применять его,
с одной стороны, к буржуазным средствам массовой
информации— союзнику буржуазного государства, с
другой — к прогрессивной печати, враждебной
господствующему классу. Власть судебных органов дополняется
полномочиями законодательной власти.
Однако возможности буржуазного государства
воздействовать на средства массовой информации этим не
исчерпываются. Государство располагает еще
административными (внесудебными) рычагами давления,
которые приводятся в действие исполнительной властью, т. е.
правительственными и местными исполнительными
органами.
Административное воздействие
на средства массовой информации
Исполнительная власть, как и законодательно-судебная
власть государства, воздействует на прессу, радио,
телевидение в двух направлениях: ограничивая право
публикации и закрывая доступ к информации. Оба
направления, разумеется, скрещиваются в определенных точках,
и потому четкие разграничительные линии здесь
провести нельзя. Тем не менее основные моменты того и
другого направления все-таки можно выделить. Рассмотрим
сначала ограничения права публикации.
Имея в резерве меры административного наказания
за уже совершенные органами информации проступки,
исполнительная власть стремится прежде всего
использовать свои полномочия с тем, чтобы предотвратить
публикацию нежелательных материалов. В идеальных
(с точки зрения господствующего класса) случаях это
выливается в добровольную самоцензуру органов
информации.
В Англии специальный Комитет вооруженных сил,
прессы и радиовещания, существующий при
министерстве обороны и включающий представителей средств
массовой информации, систематически направляет в
редакции газет, на радио и телевидение так называемые
«Д-уведомления» (D-notices). Они предписывают не
публиковать определенную информацию, предупреждая, что
182

разглашение ее будет противоречить закону об охране
государственных тайн со всей вытекающей отсюда
ответственностью.
Официально «Д-уведомления» призваны
предупреждать журналистов о важности той или иной категории
информации для дела обороны и безопасности страны.
На практике комитет (и даже его секретарь при
обсуждении вопроса с членами комитета) не приводит
никаких доказательств для обоснования запрета на
публикацию, и журналисты должны принимать предписание на
веру, руководствуясь принципом: правительству виднее.
Как неоднократно указывали сами английские
буржуазные издатели, «Д-уведомления» затрагивают далеко не
одни вопросы безопасности. Однако из-за отсутствия
аргументов в предписаниях журналисты не всегда могут
определить, будет или не будет конкретная публикация
нарушением закона, и потому добровольно подчиняются
административному указанию.
Таким способом система «Д-уведомлений»
безотказно действовала в течение десятилетий. Но однажды ее
отлаженный механизм дал осечку, когда в феврале
1967 г. корреспондент «Дейли экспресс» Ч. Пинчер
опубликовал в своей газете информацию о том, что
правительство лейбористов подвергает цензуре все частные
международные телеграммы. Этот акт «Дейли экспресс»
не был бескорыстным шагом во имя мифической свободы
печати и столь же мифических интересов всего общества.
Корреспонденту, а вместе с ним и издателям крупной
буржуазной газеты стало известно, что правительство
контролирует телеграммы бизнесменов, а такой контроль
может нанести ущерб интересам отдельных фирм и
«свободному предпринимательству» в целом. Кроме того,
разоблачительная публикация явно преследовала и
партийные цели: консервативная газета обвиняла во
введении цензуры телеграмм лейбористское
правительство.
Шаг «Дейли экспресс» не отличался и чрезвычайной
смелостью: как стало известно при детальном
разбирательстве дела, правительственная цензура частных
телеграмм разрешена законом об охране государственных
тайн от 1911 г. Журналист и издатели газеты все это
знали. Сам Пинчер перед публикацией материала
несколько дней консультировался с работниками министер-
193

ства обороны, секретарем Комитета вооруженных сил,
прессы и радиовещания, а также с юристами газеты *. По
их мнению, публикация материала о цензуре телеграмм
не нарушала ни закона, ни административного
уведомления. К тому же только недоразумение при телефонном
разговоре тогдашнего заместителя премьер-министра
с издателем «Дейли экспресс» М. Эйткеном
предотвратило изъятие заметки из печати в самый последний
момент.
Тем не менее публикация в «Дейли экспресс»
встревожила правительство и определенные круги
господствующего класса. Для расследования обстоятельств
парламентом был назначен специальный комитет под
председательством лорда Рэдклифа. Он не пришел к
заключению, что предписание и закон в данном случае
были нарушены. Поэтому наказание не было применено
к журналисту, но в действиях секретаря Комитета
вооруженных сил, прессы и радиовещания полковника Логана
фактически усмотрели оплошность, и он вынужден был
подать в отставку.
Вся деятельность комитета Рэдклифа по
расследованию обстоятельств дела и обсуждение вопроса в
парламенте по сути были направлены к тому, чтобы, как
выразился бывший военный корреспондент «Тайме» лорд
Чалфонт, «предотвратить повторение подобного случая
в дальнейшем и сделать некоторые конструктивные
выводы»2. И хотя «Дейли экспресс» действовала в
интересах определенных правящих кругов, правительство еще
раз предупредило издателей, что «в системе
«добровольного отказа» газеты должны быть готовы принимать
официальные объяснения, указывающие на применимость
определенных «Д-уведомлений» к отдельным
случаям. . .»3.
Если не срабатывает система «добровольного отказа»,
в острых ситуациях вводится прямая предварительная
цензура. На одном из ежегодных съездов Национального
союза журналистов Великобритании журналист Р. Протц
указал, что в 1971 г. английские власти предпринимали
1 Не проявив такой активности, «Дейли мейл», в распоряжении
которой была та же информация, подчинилась предписанию и по
опубликовала материала.
2 P. Medley, С. Aunslcij. The D notice Affair. London, 1967, p. 133.
3 Там же, стр. 82.
1W

попытки подвергнуть цензуре сообщения из Северной
Ирландии К
Цензура органов информации приобретает иногда
неофициальный или полуофициальный характер. Когда
вашингтонский корреспондент газеты «Майами геральд»
Креслоу перед провокацией в заливе Кочинос написал
о подготовке в США контрреволюционных отрядов для
высадки на Кубу, редакторы издания усомнились, стоит
ли печатать сообщение. Корреспондент и заведующий
бюро газеты в Вашингтоне обратились «за
консультацией» к тогдашнему директору Центрального
разведывательного управления США А. Даллесу. Тот заявил, что
публикация нанесла бы серьезный ущерб национальным
интересам. После этого издатели газеты вполне
определенно сказали корреспонденту, что статья не пойдет2.
Там, где правительству не удается предотвратить
обнародование нежелательных материалов, оно нередко
прибегает к различным мерам наказания за уже
появившиеся неугодные публикации, что в дальнейшем также
ведет к усилению самоцензуры газет, радио, телевидения.
В отношении собственно прессы исполнительная власть
в ряде капиталистических стран располагает, например,
такой карающей административной мерой, как запрет
на распространение «крамольных» изданий по почте.
В США, несмотря на отсутствие соответствующего
законодательного акта, министр почт фактически присвоил
себе это право в годы гражданской войны, и с тех пор
почтовые службы в течение десятилетий не знали даже
формального его ограничения.
Узурпированная почтой власть налагать запреты на
распространение органов прессы используется в
дополнение к уже упоминавшемуся законодательно
обоснованному праву лишать неугодные издания льготных тарифов
на пересылку. Официально запрету на распространение
подвергаются лишь издания, наносящие ущерб
общественным интересам или нравственности. Практически
почтовые службы отказываются распространять
литературу, которая по собственному усмотрению чиновников
вносится в разряд «мятежной, подстрекательской», т. е.
остро затрагивает интересы господствующего класса.
1 «Morning Star», 1972, April 22, p. 3.
2 См. У. Макгэффин, Э. Нолл. «Секреты» Белою дома, стр. 58
185

Буржуазная, классовая сущность почтовых запретов
особенно отчетливо проявилась в годы первой мировой
войны, когда правящие круги США охватил страх перед
«угрозой коммунизма». Власть почты в этот период была
подкреплена даже специальным законодательным актом:
16 мая 1918 г. президент подписал принятый конгрессом
закон, предписывающий, в частности, перекрыть каналы
распространения любому «оскорбительному
произведению о форме правления Соединенных Штатов» К
Однако данная «узкая» формулировка была
прикрытием широкой атаки на все опасные для буржуазии
мнения. На деле пресекалось всякое осуждение политики
империалистических кругов любой страны. Наложен был,
например, запрет на пересылку брошюры, критикующей
(в форме открытого письма английскому премьеру
Ллойд-Джорджу) политику британского правительства
в Индии. Католическое издание «Фрименс джорнзл энд
католик реджистер» осудило соглашение стран Антанты,
которое предотвращало попытки папы римского
содействовать заключению мирного договора. Несмотря на то
что газета аргументировала свою критику ссылками на
авторитет Д. Вашингтона, осуждавшего иностранное
вмешательство, 13 ее номеров были изъяты из почты. Для
небольшой газеты это явилось ощутимым ударом, и она
вынуждена была прекратить существование. Запрет на
распространение в годы первой мировой войны так или
иначе коснулся в США более 100 изданий.
В конце 40-х — начале 50-х годов XX в. Верховный
суд США формально ограничил право почтового
ведомства запрещать по собственному усмотрению
распространение газет и журналов. Однако и на этот раз была
оставлена оговорка: ограничение не касается тех случаев,
когда необходимо «предотвратить нанесение ущерба
обществу». Как видим, данная формулировка широка и
потому ничего не меняет по сути: забота об интересах
общества всегда может быть истолкована так, как угодно
власть имущим. Практически почтовые запреты
остаются в США резервной мерой наказания неугодных
изданий.
Точно так же обстоит дело и во Франции. Указ
правительства от 23 декабря 1958 г. ввел своеобразный «вол-
1 «Freedom of the Press from Hamilton to Warren Court», p. 254.
186

чий билет» провинившемуся органу: служба
распространения не имеет права пересылать неугодный
правительству номер.
Практика буржуазного администрирования
выработала и многообразные формы «персонального» наказания
провинившихся журналистов. В Италии право на работу
в органах информации получают только лица, внесенные
в специальные правительственные списки. Любой
журналист может быть исключен из них за «тяжелый
профессиональный проступок». Это дает правительству
широкую возможность избавляться от политических
противников, когда оно сочтет нужным.
Административное наказание журналиста нередко
осуществляется через самих владельцев средств
массовой информации. Американский журналист Э. Джанивей,
«написавший критическую заметку о политике
администрации, обнаружил, что одна техасская газета
отказалась от его материалов после того, как Валенти
(специальный помощник президента США. — Ю. В.) позвонил
редактору» К В июле 1965 г. тогдашний заместитель
государственного секретаря США Т. Манн выразил
недовольство по поводу освещения в репортажах корреспондентов
«Нью-Йорк тайме» и «Вашингтон пост» американского
вторжения в Доминиканскую Республику. Он намекнул,
что беседовал с редакторами этих газет относительно
возобновления контрактов с авторами данных
репортажей. Между тем сам Манн в заявлении сенатской
комиссии подтвердил факты, «за сообщение которых
журналистов обвинили в «предвзятости»»2. Однако издатели не
возобновили впоследствии контрактов с
«провинившимися» репортерами.
Удивляться такой покорности столпов «свободной
печати» не приходится. Как представители
господствующего класса, они не меньше администрации заботятся о
его интересах и всегда готовы сотрудничать с
правительством, если рядовые журналисты, среди которых все
больше зреет недовольство политикой правящих кругов,
заходят слишком далеко.
В критических ситуациях правительство нередко
применяет репрессивные меры полицейского характера. В со-
1 У. Макгэффин, Э. Нолл. «Секреты» Белого дома, стр. 144.
2 Там же, стр. 64.
187

ответствии со статьей 30 Уголовного кодекса,
касающейся вопросов безопасности, французские власти не раз
подвергали различные издания штрафам и конфискации
без всякого судебного разбирательства. Во время
алжирских событий газеты и журналы подвергались
полицейским преследованиям на основании статьи 10 Уголовного
кодекса и других положений закона.
Штрафы, конфискации, запреты, конечно,
затрагивают порой «слишком смелые публикации» буржуазных
органов информации, но главным образом они
направлены против прогрессивной печати. Во время мятежа
ультра в Алжире в январе 1960 г. репрессиям во
Франции подверглись в первую очередь издания компартии.
Прямо из типографии были изъяты тиражи «Юманите»,
еженедельника «Вуа коммьюнист», коммунистической
газеты «Либерте» в г. Лилле. По предписанию министра
внутренних дел без суда и следствия на длительный
период была закрыта в 1941 г. английская
коммунистическая газета «Дейли уоркер». После запрета
Коммунистической партии Германии в ФРГ автоматически были
запрещены все ее издания.
Многие из названных выше рычагов
административного воздействия касаются в основном печати. В
отношении радио и телевидения они, конечно, тоже
применяются в той или иной степени. Однако правительственное
влияние на пропаганду через эфир имеет свою
специфику.
Поскольку прогрессивные силы не обладают
средствами для создания радио- и телесети, радио и
телевидение капиталистических стран целиком буржуазные.
В данном случае буржуазное государство вообще и его
исполнительная власть в частности имеют дело
исключительно со своим союзником. Поэтому буржуазный
государственный механизм стремится осуществлять свой
контроль над эфиром не столько с помощью карательных
мер, сколько обеспечением общего руководства
основными направлениями пропаганды. Эта задача
выполняется как через законодательную, так и через
исполнительную власть, которая отлично сознает огромную
пропагандистскую мощь радио и телевидения.
По свидетельству редактора французского журнала
«Экспресс», бывший президент Франции де Голль
считал, что нельзя «управлять нацией, если позволить теле-
188

видению делать все, что оно захочет» К Один из
конгрессменов США, как-то говоря о телевидении, утверждал:
«Народ верит тому, что видит на экране. Вот почему мы
должны контролировать телевидение»2. И власть имущие
используют все возможности для такого контроля (если
радио и телевидение не являются уже непосредственно
правительственным институтом, как, например, во
Франции).
К коммерческим станциям помимо рассмотренных
выше рычагов экономического воздействия применяются
интенсивные меры административного регулирования.
Федеральная комиссия связи США призвана
регулировать не только техническую сторону радиовещания —
распределение волн между станциями и т. п. Ее устав
дает ей право контролировать рекламу, следить за тем,
чтобы предоставлялось равное время кандидатам на
выборные должности, и т. д. Предварительная цензура
конкретных программ официально запрещена. Но, поскольку
по закону радиостанция должна каждые три года заново
получать разрешение на передачи, комиссия имеет
возможность «оценивать деятельность станции в целом,
когда дело доходит до возобновления лицензии»3.
В широком смысле это означает контроль над
программами радио и телевидения. Закон дает комиссии
право возобновлять лицензию только в том случае, если
станция «удовлетворительно служила общественным
интересам». Любое нарушение буржуазных законов и
правил комиссии расценивается как несоответствие
общественным интересам и «может явиться основанием для
изъятия лицензии у станции»4. Ее владельцу, правда,
предоставляется право обжаловать решение комиссии во
всех судебных инстанциях. Но суды, как правило, всегда
поддерживают комиссию.
Через санкции Федеральной комиссии связи
правительство предотвращает передачу просто нежелательных
сообщений, не говоря уже о «подрывных материалах или
материалах, подстрекающих к мятежу, или чего-то та-
1 «Broadcasting», 1968, November 18, p. 94.
2 «Broadcasting», 1971, May 3, p. 68.
3 W. B. Emery. Broadcasting and Government: Responsibility and
Regulations, p. 311.
4 Там же, стр. 236.
189

кого, что могло бы быть ясно определено как вредное
общественному благосостоянию, безопасности или
морали» К Совершенно очевидно, что уже данная
американская система контроля коммерческого радио и
телевидения обеспечивает заметное правительственное влияние
иа них.
Еще более сильно воздействие исполнительной власти
на пропаганду через эфир в таких странах, как Япония,
Англия, Франция, где радио и телевидение носят
государственный или полугосударственный характер. В
Японии коммерческие радиокомпании ведут только местное
вещание. Радио- и телеслужбу в масштабах всей страны
обеспечивает созданная на основе смешанных
государственно-частных капиталов Японская радиовещательная
корпорация. О характере ее пропаганды можно судить
хотя бы по тому факту, что правление из 12 человек
назначает лично премьер-министр и никакие перестановки
в руководящем аппарате невозможны без ведома
правительства.
Известная британская радиовещательная
организация Би-Би-Си официально функционирует с 1927 г. как
общественная корпорация с независимым правлением.
Однако через министра почт она, как и Управление
независимого радио и телевидения (правительственный орган,
регулирующий коммерческое радиотелевещание),
подчиняется парламенту. Парламент определяет ее бюджет
и суммы налогов с коммерческих радиотелестанций, а за
министром почт оставлено право безраздельной цензуры.
Он «располагает властью запретить передачу любого
материала или серии материалов или в любое время
лишить лицензии Би-Би-Си или Ай-Би-Эй
(Управление коммерческого радио и телевидения. — Ю. В.)»2.
Эти полномочия рассматриваются главным образом
как резервные, заявляют английские авторы. Какова
цель подобного резерва, показали события на
английском телевидении, связанные с обострением обстановки
в Северной Ирландии.
В ноябре 1971 г. Управление независимого радио и
телевидения отменило передачу на коммерческой станции
1 «Freedom und Responsibility in Broadcasting». North Western
Univ. Press, 1961, p. 50.
2 «Sound and Television Broadcasting Services in Britain».
London, 1964, p. 8.
190

«Гренада» программы «Мир в действии», в которой
содержались заявления лидеров Ассоциации борьбы за
гражданские права. Несколько позднее по
телевизионному каналу Би-Би-Си-1 была запрещена передача
программы «Проблема Ольстера». Под давлением
общественности последняя в январе 1972 г. все-таки вышла
на экран, но в значительно урезанном виде. Из передачи
были убраны выступления представителей Ассоциации
борьбы за гражданские права и Коммунистической
партии Ирландии. Демонстрация одного из фильмов об
Ольстере до сих пор не разрешена. Наложен запрет на
передачи интервью с родственниками интернированных
лиц, с лидерами борьбы за гражданские права К
Подобные акты нередки и на французском
телевидении, которое создано как «государственное учреждение
индустриально-коммерческого характера с автономным
бюджетом»2. Его деятельность целиком направляется и
контролируется правительственной службой
информации. Отсюда — прямая правительственная цензура.
В 1971 г. были вырезаны наиболее острые политические
моменты из передачи «Поединок», целиком запрещена
демонстрация «таких фильмов, как «Грусть и жалость»,
«Умереть бы в Мадриде». Многие передачи были
отменены: их художественные достоинства были очевидны, но
они не выглядели достаточно конформистскими»3. Нечего
и говорить о влиянии исполнительной власти на прямо
правительственные радиостанции, вроде «Голоса
Америки».
Администрирование средствами массовой
информации, так же как и законодательно-судебное
регулирование, помимо ограничения права публикации имеет и
второй аспект — ограничение доступа к информации.
В секретном предписании послу США во Вьетнаме
государственный департамент еще в 1962 г. предлагал не
допускать корреспондентов к месту операций, «когда,
судя по характеру этих операций, сообщения могут быть
неблагоприятными»4. Согласно исследованию
профессора журналистики Д. Б. Джонсона, в одном из колледжей
Западного побережья из 85 преподавателей 51 человек,
1 «Morning Star», 1972, January 7, p. 4.
2 Г. Н. Вачнадзе. Печать Пятой республики, стр. 130.
3 «L'Humanite-Dimanche», 1971, N 37.
4 У. Макгэффин, Э. Нолл. сСекреты» Белого дома, стр. 68.
191

или 76%, считали, что «трудность освещения войны во
Вьетнаме усугубляется жестким военным контролем над
источниками информации» *. Подобные ограничения
касаются не только военных операций.
Более 200 журналистов в 44 штатах США было
опрошено в ходе исследования, проведенного Комитетом
свободы информации при ассоциации директоров
информационных программ радио и телевидения. На вопрос,
всегда ли вы имеете доступ к правительственной
информации на федеральном уровне, утвердительно ответило
лишь от 13 до 25% опрошенных (в зависимости от того,
о каком конкретном учреждении шла речь)2.
Освященной законом властью скрывать
неблагоприятную для буржуазии информацию обладают и органы
местного самоуправления. В Англии закон о праве
доступа журналистов на общественные заседания отменил
ряд ограничительных положений законов, изданных по
этому поводу в 1908 и 1933 гг. Тем не менее и на сей раз
оставлена существенная оговорка: журналисты могут
быть удалены с заседания, если местный совет считает,
что гласное обсуждение вопроса противоречит
общественным интересам.
Под эту широкую формулировку можно подвести все
что угодно, и местные органы власти постоянно ею
пользуются для охраны «секретов» от публики. Выборочное
исследование показало, что из 715 местных советов
«50 процентов не допускают прессу на любое заседание
своих главных комитетов (когда весь совет
преобразуется в комитет предварительного обсуждения вопроса.—
Ю. В.). С другой стороны, только десять процентов дают
прессе доступ на все заседания своих главных
комитетов» 3.
Если такой заградительный барьер встает даже перед
буржуазными журналистами, то тем более
исполнительная власть стремится перекрыть доступ к нежелательной
информации работникам прогрессивной печати.
Корреспондентов английской коммунистической газеты «Дейли
уоркер» в начале второй мировой войны долгое время не
1 «Journalism Quorterly», 1969, vol. 46, N 1, p. 10.
2 «Broadcasting», 1968, November 18, p. 63.
3 «Journalism Today. The Proceedings of the Institute of
Journalists». London, 1969, vol. 1, N 4, p. 6.
192

допускали в кулуары Ёестминстера, хотя буржуазные
органы информации всегда имели там своих
представителей. Таких примеров можно привести немало.
Административное ограничение права публикации и
права доступа к информации существенно модифицирует
поток сообщений, идущий через прессу, радио,
телевидение. Однако воздействие исполнительной власти на
органы информации не сводится исключительно к
ограничениям.
Монополия правительства
на отдельные виды информации
и манипулирование
информационным потоком
Правительство любой капиталистической страны само
является важнейшим источником новостей и притом
обладает исключительной монополией на некоторую
информацию. Этот фактор определяет еще один аспект
воздействия исполнительной власти на прессу, радио,
телевидение. Как источник информации и монополист на
отдельные ее виды, правительство посылает в печать и
эфир обильный поток сообщений. Для этой цели при его
ведомствах существуют специальные отделы по связям
с общественностью, созданные на самых различных
уровнях— от кабинета министров до второстепенного
министерства. В США в работе таких отделов в той или иной
степени участвуют до 7 тыс. человек. По данным
агентства Ассошиэйтед Пресс, правительство Соединенных
Штатов расходует на распространение информации около
425 млн. долл. в год. Миллионные суммы тратят на эти
цели и правительства других буржуазных стран. Отделы
по связям с общественностью образуют особую
правительственную систему «паблик рилейшнз», деятельность
которой координируется и направляется специальными
информационными центрами. Во Франции, например, это
министерство информации, в Италии — служба
информации при премьер-министре.
В США до недавнего времени такого центра
официально не существовало. Координацию информационной
деятельности правительства в той или иной степени
осуществляла пресс-служба Белого дома. Весьма знамена-
7—526
•193

тельнб, что администрации Никсона оказались этого
недостаточно. Сразу же после своего избрания новый
президент объявил о намерении создать центр
координации информации, сохранив в то же время должность
секретаря по вопросам печати при Белом доме. Новое
федеральное учреждение получило название ведомства
директора по вопросам информации исполнительной
власти, или коротко — департамента коммуникаций.
В дополнение к нему позднее было создано управление
телекоммуникаций, призванное координировать политику
различных федеральных ведомств специально в области
радио и телевидения 1. Все это свидетельствует о
тенденциях к усилению контроля за правительственной
информацией в США.
В разветвленном и скоординированном
пропагандистском механизме правительства главную роль играют,
конечно, пресс-службы непосредственно при советах
министров и отделы информации при важнейших
правительственных ведомствах. В США к числу таких «служб»
в первую очередь относятся пресс-конференции самого
президента. Кроме того, сообщения о наиболее значимых
актах исполнительной власти поставляет секретарь
Белого дома по вопросам печати. Во Франции роль
главного рупора правительства отводится секретариату по
информации, в ФРГ — ведомству печати и информации,
в Италии — службе информации и документации при
премьер-министре и т. п. Среди министерских
информационных служб прежде всего следует назвать отделы при
министерствах иностранных дел, обороны и т. д.
Официально все эти службы и отделы призваны
помогать органам информации освещать деятельность
исполнительной власти, знакомить широкие массы с тем,
как осуществляется управление страной. Но показывать
подлинный механизм правления, раскрывать его
движущие пружины не в интересах правящего класса. За
долгие годы своего существования информационные службы
правительств выработали разнообразные и тонкие
методы манипулирования новостями. Они всегда
предоставляют органам информации благоприятные для
правительства сообщения и всячески скрывают отрицательные
факты.
1 «Broadcasting», 1971, June 14, p. 49.
194

Буржуазные идеологи любят подчеркивать, что
конституция не обязывает президента США проводить
регулярные пресс-конференции и он делает это
исключительно на добровольных началах. Однако сами они не
могут в конце концов не признать, что «добрая воля»
продиктована не столько интересами нации, сколько
заботой о том, чтобы представить в самом выгодном свете
действия исполнительной власти. «Технические» средства
достижения такой цели весьма разнообразны.
Мнение президента — «большая новость», и органы
информации непременно подхватывают и разносят его
вне зависимости от того, насколько оно соответствует
истинному положению дел. В ходе пресс-конференций
глава исполнительной власти США имеет возможность
предоставлять репортерам слово для вопроса по своему
выбору, и в первую очередь он дает его тем, в чьем
благожелательном отношении к себе уверен. Более того, пресс-
секретари президента нередко «поручают» нескольким
журналистам задать определенные вопросы, ответы на
которые представляют политику правительства в
выгодном свете. В использовании такой «техники» подготовки
пресс-конференций признавались пресс-секретари Ф.
Рузвельта, Дж. Кеннеди, Л. Джонсона.
Президент может дать неясный, уклончивый ответ
репортеру, а попросить уточнений тот почти не в
состоянии: «.. .изучение документов пресс-конференций
свидетельствует, что не многим репортерам позволяется задать
второй вопрос на ту же тему...»] Только «около трети
(36,6 процента) вопросов в течение 18 месяцев
пребывания у власти Эйзенхауэра, Кеннеди и Джонсона были
повторными вопросами»2.
На пресс-конференции главы государства нередко
приглашается небольшой круг дружески настроенных
журналистов. Джонсон, например, стремился не
допускать на свои конференции «корреспондентов,
освещающих деятельность Пентагона, министерства юстиции,
государственного департамента, и широкий круг других
корреспондентов, обладающих специальными знаниями
для того, чтобы задать сложный вопрос, и не боящихся
ухудшить отношения с Белым домом»3.
1 с Journalism Quorterly», 1968, vol. 45, N 1, p. 36.
2 Там же.
3 У. Макгэффин, Э. Ноля. сСекреты» Белого дома, стр. 51.
* 195

Беседы главы государства с узким кругом дружески
настроенных журналистов еще при Т. Рузвельте
породили так называемый метод пробных шаров. Президент
доверительно сообщает корреспондентам о намерении
сделать какой-то политический шаг. Журналисты пишут
о данном плане правительства как о своем
предположении. Если реакция на выступление средств массовой
информации положительна, идея проводится в жизнь.
На президентских пресс-конференциях широко
применяется и метод умалчивания, когда глава государства
не отвечает на вопрос «из соображений национальной
безопасности, из-за несвоевременности вопроса или
просто потому, что у него еще не сформировалась точка
зрения»1. Так от общественности страны в 1971 г. были
скрыты планы расширения войны в Юго-Восточной Азии
и вторжения в Камбоджу: президент ни словом не
обмолвился о них, пока мир не был поставлен перед
свершившимся фактом.
Даже буржуазные идеологи замечают тенденцию
Белого дома использовать методы «полуправды или прямого
обмана»2. Когда в 1960 г. над территорией Советского
Союза был сбит американский шпионский самолет У-2,
Белый дом, рассчитывая на гибель пилота вместе с
машиной, заявил, что это был потерявший курс самолет
метеослужбы. Неопровержимые факты, представленные
советской стороной, показали, какой откровенной ложью
являлась официальная американская версия.
В июле 1965 г., оправдывая агрессию США в
Доминиканской Республике, президент Джонсон сказал на
пресс-конференции, что 1500 ни в чем не повинных
людей были убиты повстанцами. Как точно установлено
впоследствии, президент в 10 раз завысил число убитых,
но главное — зверства совершали не повстанцы, а
поддерживаемая Соединенными Штатами хунта.
Опубликование «вьетнамских архивов» Пентагона и
документов, раскрывающих позицию США в индо-паки-
станском конфликте 1971 г., показало, что правительство
Соединенных Штатов постоянно скрывало от органов
информации и общественности свою подлинную полити-
1 М. L. Stein. When Presidents Meet the Press. New York. 1969,
p. 13.
2 Там же, стр. 153.
196

ку. Не случайно при администрации Р. Никсона в США
громко заговорили о кризисе доверия к правительству.
Методы манипулирования информационным потоком
столь же интенсивно применяются различными отделами
информации при советах министров и министерствах
других капиталистических стран. Эти отделы проводят так
называемые брифинги — закрытые инструктажи для
узкого круга высокопоставленных журналистов, дающие
ориентацию в освещении того или иного вопроса. Цель
брифингов далеко не безобидна. С их помощью
ведомство печати и информации, в частности ФРГ, например,
организует «широкие кампании, направленные против
немецких коммунистов и международного
коммунистического движения» К
Во время закрытых инструктажей в отделах печати
различных министерств журналистам нередко выдается
доверительная информация «не для публикации».
Делается это не всегда для того, чтобы сориентировать
корреспондентов. Подлинная цель таких сообщений —
«удержать репортеров от последующего использования
новости, если она приходит к ним из других источников»2.
И опытные буржуазные журналисты наставляют
начинающих: «Если вы приняли информацию «не для
публикации», держите ее при себе»3. Они знают, что говорят:
нарушение заповеди «не для публикации» не сулит
ничего хорошего ни репортеру, ни органу информации,
который он представляет. В Англии, например,
«небезызвестны случаи, когда журналисты становились для
министерства иностранных дел персоной нон-грата»4 за
публикацию «доверительного сообщения».
Во избежание срывов в отлаженном механизме
манипулирования новостями сотрудникам различных
правительственных органов дается строгое указание быть
осторожными в отношениях с журналистами. Так, в 1954 г.
президент США Д. Эйзенхауэр направил министру
обороны письмо, которое предписывало государственным
1 «Антикоммунистическая пропаганда империализма. Доктрины.
Аппарат». М, 1971, стр. 274.
2 W. R. Nash. Now Newspapers Work. Oxford — New York, 1964,
p. 23.
3 «The Practice of Journalism». London, 1963, p. 61.
4 С Seymour-lire. The Press, Politics and the Public. London,
1968, p. 263.
197

служащим хранить в тайне документы и устные
показания, представляемые различным комитетам и комиссиям
конгресса. Данная директива военному ведомству на
практике явилась руководством всем правительственным
службам, в том числе в их отношениях с прессой, радио
и телевидением.
Президент Л. Джонсон в 1965 г. пошел еще дальше,
установив порядок, согласно которому Белый дом
получал право первым сообщать об актах всех
правительственных ведомств. Министерства должны были каждую
неделю направлять главе государства перечень своих
главных событий, а он решал, о чем сообщать и о чем не
сообщать в органы информации. Вскоре журналисты
обнаружили, что служащие в правительственных
ведомствах отказываются говорить с ними, запуганные
предписанием президента.
В 1967 г. был принят закон о свободе информации,
или общественный закон 89-487, формально смягчавший
этот жесткий порядок. Смысл нового законодательного
акта сводился к тому, что раскрытие информации должно
быть «общим правилом, а не исключением»1. Однако
журналисты не почувствовали претворения этого
правила в жизнь. Федеральное законодательство
предусматривает лишь три степени классификации секретных доку-
метов: «конфиденциально», «секретно» и «совершенно
секретно». Но исполнительная власть дополнила их
множеством собственных рубрик: «только для ограниченного
пользования», «только для сотрудников», «только для
чтения» и т. п. Как заявил подкомитету по
правительственной информации палаты представителей бывший
сотрудник министерства военно-воздушных сил, «в
министерстве обороны существует по крайней мере 20
миллионов классифицированных документов, и только
полпроцента из них содержат подлинные секреты»2.
После появления на свет «вьетнамского архива»
Пентагона Белый дом издал «Памятную записку»,
расширяющую масштабы засекречивания. Новые меры по
ужесточению контроля за информацией и ее утечкой были
приняты в связи с опубликованием Д. Андерсоном в
«Вашингтон пост» и других газетах документов о пози-
1 «Editor and Publisher», 1967, July 8, p. 6.
2 ^Editor and Publisher», 1971, July 3, p. 6.
198

ции США в индо-пакистанском конфликте и о деталях
американо-японских отношений 1.
«Недавние события показали, — признавал
американский еженедельник, — что проблема сверхклассификации
правительственных документов сегодня значительно
сложнее, чем в то время, когда закон (о свободе
информации.— Ю. В.) был принят. Возможно, действующий
закон был неправильно использован представителями
средств информации, но тем не менее существует
множество свидетельств, что засекреченность в
правительстве, вероятно, даже возросла вместо того, чтобы
уменьшиться» 2.
США, конечно, не представляют исключения среди
других капиталистических стран. «Попытайтесь...
заглянуть за фасад и написать об ошибках и колебаниях
советников правительства, об ошибке правительственного
аппарата, и вы увидите, что государство имеет средство
предотвратить публикацию»3, — говорил в свое время
видный английский издатель С. Кинг. Слова его как
нельзя лучше подтвердились, когда в начале 1965 г.
воскресная лондонская «Санди тайме» попыталась
установить должность корреспондента на Уайтхолле, т. е. при
аппарате правительственных учреждений. В задачу его
входило освещать взаимоотношения министров и высших
чиновников министерств, процесс выработки решений и
таким образом показывать, как «вершатся дела нации».
Но вскоре газета была вынуждена отказаться от этой
затеи, поскольку корреспонденту не о чем было писать:
правительственный кабинет запретил чиновникам и
министрам давать ему интервью4.
Ограждая себя от неблагоприятной информации в
печати, на радио, телевидении, правительство (и отчасти
законодательная власть) буржуазного государства
прилагает огромные усилия для воздействия на средства
массовой информации в нужном для него направлении.
Во всех развитых капиталистических странах в той или
иной форме существуют для этой цели специальные орга-
1 «Morning Star», 1972, January 7, p. 3; «Editor and Publisher»,
1972, January 8, p. 6.
2 «Editor and Publisher», 1972, January 29, p. 6.
8 «The Press and the People. The Ninth Annual Report of the
General Council of the Press». London, 1962, p. 11—12.
4 C. Seymour-Ure. The Press, Politics and the Public, p. 122.
199

ны. Их названия, структура, круг обязанностей время от
времени меняются и варьируются в разных странах.
Однако сам институт государственного контроля за
средствами массовой информации существует постоянно во
всем капиталистическом мире.
В США, например, политику законодательной и
исполнительной власти в области прессы, радио, телевидения
проводят различные комиссии и комитеты конгресса,
совет безопасности при президенте, департамент
коммуникаций, Федеральная комиссия связи, а в сфере внешне-
пропагандистской деятельности — государственный
департамент.
В Великобритании задача государственного
воздействия на средства массовой информации возложена на
одного из членов кабинета, ведающего вопросами
информации. Он работает под непосредственным руководством
премьер-министра, который в свою очередь имеет
специального советника по связям с общественностью. Вся
непосредственная пропагандистская деятельность
правительственных ведомств направляется (и в значительной
степени исполняется) Центральным бюро информации
Великобритании. Кроме того, как уже сказано, на
английские средства массовой информации воздействует
Комитет вооруженных сил, прессы и радиовещания при
министерстве обороны. Для руководства коммерческим
радио и телевидением в стране специально создано так
называемое Управление независимого
радиотелевещания. Внешнеполитическую пропаганду направляет
министерство иностранных дел.
Во Франции существует государственный секретариат
по информации. Он руководит деятельностью как печати,
так и правительственного радио и телевидения.
Французскую внешнеполитическую пропаганду, как и в
Великобритании, контролирует и направляет министерство
иностранных дел.
В ФРГ государственную политику в области средств
массовой информации проводит специальное ведомство
федерального канцлера, а также ведомства печати и
информации при федеральном правительстве и МИДе.
В Италии для этой цели создана служба информации при
премьер-министре. В сфере зарубежной пропаганды она
действует в тесном контакте с министерством
иностранных дел. Самым непосредственным образом итальянское
200

правительство воздействует на радио и телевидение
страны, которое является государственно-монополистическим
предприятием.
Но государственный контроль над средствами
массовой информации — это только одна сторона дела.
Исполнительная власть буржуазного государства расходует
огромные суммы на пропаганду своей политики через
печать, радио, телевидение. Она прямо оплачивает
конкретные программы, передачи, газетные
пропагандистские кампании и отдельные публикации. Министерство
иностранных дел Франции ежегодно отпускает на эти
цели более 30 млн. франков. В политическом
радиовещании США большое место отводится правительственным
программам. Передача их финансируется
«государственным департаментом, что влечет за собой и определенные
тенденции информации»1. Иногда правительственное
субсидирование печати, радио, телевидения приобретает
формы подкупа журналистов. Средства, расходуемые по
статье 300 законодательства о бюджете ФРГ, сами
газетчики нередко называют «рептильным фондом». Фонды,
открыто предназначенные для финансирования
журналистов, имеются в бюджете любого министерства
Италии. Многие публикации исподтишка оплачивают такие
федеральные ведомства США, как Центральное
разведывательное управление и Пентагон.
Наконец, правительство буржуазного государства
имеет в своем распоряжении собственные
информационные службы. Во Франции и Италии ими по существу
являются телеграфные агентства Франс Пресс и АНСА.
Они получают субсидии государства, большая часть их
руководящего состава назначается правительством.
В США, Англии и ФРГ главные информационные
агентства— частные предприятия, однако на практике они,
как правило, связаны с госаппаратом.
В большинстве развитых капиталистических стран
рупорами правительства являются радио и телевидение. Во
Франции они официально носят государственный
характер. Формально независимыми, но по существу
правительственными инструментами пропаганды выступают
Британская радиовещательная корпорация (Би-Би-Си) и
Радиовещательная корпорация Японии.
1 10. Воронцов. Операция сбрейнуошинг». М., 1971, стр. 99.
201

Буржуазное государство непосредственно занимается
издательской деятельностью. Во всех развитых
капиталистических странах существуют периодические издания
различных законодательных органов, министерств и
ведомств. Выпускается также непериодическая
правительственная литература. Для этой цели созданы
специальные издательства, например Государственное
издательство США и Издательство Ее Величества в
Великобритании.
Помимо того в ряде капиталистических стран
существуют специальные правительственные пропагандистские
службы. Так, в Великобритании действует Центральное
бюро информации, которое занимается как внутри-, так
и внешнеполитической пропагандой. В США
внешнеполитическую пропаганду ведет особая автономная
правительственная организация — Информационное агентство
Соединенных Штатов (ЮСИА). Вряд ли нужно
доказывать, что все эти службы являются безусловными и
последовательными проводниками правительственной
линии. Они в определенной степени задают тон и
направление буржуазной пропаганде в целом.
Располагая монополией на определенные виды
информации и собственными пропагандистскими службами,
исполнительная власть буржуазного государства в
значительной степени навязывает капиталистической прессе,
радио, телевидению благоприятную для себя и,
следовательно, выгодную всему господствующему классу
информацию. В этом тоже проявляется сильное воздействие
буржуазного государства на средства массовой
информации.
* * *
Таким образом, анализ взаимоотношений буржуазного
государства и средств массовой информации показывает,
что ни о какой свободе последних от государства не
может быть и речи. Несмотря на все конституционные
гарантии свободы слова и печати, в капиталистических
странах постоянно ограничивается и урезается право как
публикации, так и доступа к информации. Это
осуществляется через все три власти буржуазного
государства— законодательную, судебную, исполнительную. Но
дело не сводится лишь к ограничению средств массовой
информации. Буржуазное государство активно контроли-
202

рует и направляет их пропагандистскую деятельность.
И в этом находит свою реализацию особая —
идеологическая — функция буржуазного государственного
института.
Как государственное ограничение, так и
государственное руководство средствами массовой информации не
являются охраной всего общества и каждой личности от
мифических «извращений» свободы слова и печати. Они
используются в целях правящего класса, для реализации
и защиты его интересов. В применении к буржуазной
печати, радио, телевидению их задача состоит в том,
чтобы выгодная отдельным группам буржуазии, но
нежелательная всему господствующему классу информация не
стала достоянием широких масс. Таким способом
регулируются противоречия внутри этого класса, находящие
отражение в средствах массовой информации.
Но ограничения, накладываемые буржуазным
государством, направлены главным образом против
прогрессивной прессы. Лишь до поры до времени буржуазное
государство сохраняет видимость мягкого регулирования
средств массовой информации. Его жесткие
ограничительные меры проявляются «открыто всякий раз, когда
эксплуататорам начинает казаться, что власть капитала
колеблется»!. Даже буржуазные исследователи
усматривают прямую связь «между растущими затруднениями
правительства и общества и усилением ограничений
свободы печати»2.
Однако было бы неправильно рассматривать
отношения буржуазного государства и буржуазной
журналистики односторонне, говоря лишь о воздействии
государственной власти на капиталистические средства массовой
информации. Нельзя забывать, что наряду с
государственным влиянием буржуазная журналистика
испытывает прямое воздействие монополистического капитала.
В качестве его агента она, как и сам монополистический
капитал, оказывает обратное влияние на буржуазное
государство.
Выражая под видом общественного мнения волю
определенных монополистических кругов,
частнокапиталистические органы информации своими политическими
1 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 37, стр. 496.
2 cjournalism Quorterly», 1969, vol. 46, N 2, p. 253.
203

кампаниями способствуют или препятствуют принятию
того или иного закона, влияют на политику
исполнительной власти и т. п.
Ярким примером такого обратного воздействия
частнокапиталистической прессы, радио, телевидения на
государственный аппарат может служить исход так
называемого уотергейтского дела в США, когда широкая
кампания в средствах массовой информации привела в 1974 г.
к смене президента страны. Очевидно, что направляли
эту кампанию влиятельные буржуазные группировки,
заинтересованные в подобной перемене.
Но, как бы ни было важно обратное воздействие
средств массовой информации на буржуазный
государственный механизм, решающую роль в отношениях двух
рассматриваемых капиталистических институтов играет
все-таки государство.
Вся история капиталистического развития
показывает, что в случае нехватки «законных оснований» для
преследования неугодной информации власть имущие
немедленно принимали новые законодательные акты
против печати или вообще отбрасывали видимость
законности, как это было в фашистской Германии.
Возможность отказа от свобод, провозглашаемых
буржуазными конституциями, никогда не исключается.
Еще в 1947 г. комиссия по проблемам печати в США
прямо заявляла: если средства информации «будут
безответственными (конечно, по отношению к правящему
классу. — Ю. В.), даже первая поправка не защитит их
свободы от правительственного контроля. Поправка сама
будет поправлена» К
Впрочем, это «общее» предупреждение по существу
может относиться лишь к прогрессивной и
коммунистической печати. Что касается буржуазных средств
массовой информации, то они никогда не перейдут известных
границ, ибо являются органической частью системы
государственно-монополистического капитализма.
1 сА Free and Responsible Press. By the Commission on Freedom
of the Press». Chicago, 1947, p. 80.

ПОЛИТИЧЕСКИЕ
ПАРТИИ,
ЦЕРКОВЬ
И ЖУРНАЛИСТИКА

Буржуазная
журналистика
и политические
партии
В затрагиваемой проблеме могут быть выделены два
основных аспекта: 1) взаимоотношения буржуазных
средств массовой информации и политических партий;
2) место и роль буржуазных средств массовой
информации и политических партий в механизме государственно-
монополистического воздействия на сознание и
поведение масс.
Первый вопрос в свою очередь может быть сведен
к двум основным моментам: к установлению наличия у той
или иной партии собственных средств массовой
информации; к уяснению, способны ли партии подчинить своему
идейному и политическому авторитету «независимые»,
«надпартийные» средства массовой информации и не
обстоит ли дело таким образом, что, наоборот, последние
диктуют свою волю партиям (если иметь в виду
непосредственно буржуазные и
оппортунистически-реформистские партии).
Партийная печать (в том числе и печать рабочих
партий) в значительной степени сложилась,
профилировалась и окрепла в эпоху вступления капитализма в
монополистическую стадию развития, хотя именно тогда же
начали бурно развиваться и массовые бульварные газеты
«независимой» коммерческой прессы. Партийные
средства массовой информации были также заметным
явлением в период первого этапа общего кризиса
капитализма. На втором его этапе их удельный вес стал заметно
падать, причем партийные издания последовательно
прогрессивной ориентации в условиях «холодной войны»
206

ликвидировались отчасти в судебно-админйстративном
порядке. Это падение (если говорить о буржуазных и
оппортунистически-реформистских изданиях) приобрело
стремительный характер на третьем этапе общего
кризиса капитализма в условиях научно-технической
революции, потребовавшей огромных капиталовложений в
индустрию массовой информации.
В итоге «независимые» коммерческие средства
массовой информации самым решительным образом потеснили
собственно партийную журналистику. Концентрируясь
в руках все меньшего числа владельцев, они создали
опасный уровень монополизации мнений — опасный
с точки зрения не только последовательно
прогрессивных сил, но и многих буржуазных и оппортунистически-
реформистских политиков, возможности воздействия
которых на массы оказались резко ограниченными.
Крупные концерны индустрии мнений стали
заметным образом давить на политику буржуазных и
оппортунистически-реформистских партий, вмешиваться в их
внутриорганизационные вопросы, диффамировать их
лидеров, настраивать против них избирателей. Теперь уже
не только члены последовательно прогрессивных партий,
выступающие за основополагающее изменение
господствующей государственно-монополистической системы, но
и политические лидеры умеренного толка подвергаются
разнузданной журналистской травле в угоду самым
консервативным силам. В то же время сохраняется
тенденция более или менее стабильной поддержки отдельными
«независимыми» изданиями определенных политических
партий.
Не случайно в последние годы участились случаи
резкой критики монополизированной «независимой» прессы
даже со стороны самих государственных деятелей
капиталистических стран. Дело не ограничивается
словесными перепалками. Предлагаются целые проекты реформ
в области средств массовой информации, в частности
добиваться в законодательном порядке такого положения,
чтобы существующие коммерческие средства массовой
информации публиковали в одинаковой пропорции
объективные материалы о деятельности и программных
установках всех политических сил. Но это благое пожелание
не гарантируется эффективными
социально-экономическими мерами. Более того, оно просто перечеркивается
207

настоятельным требованием тех же самых реформаторов
оставить призываемые к избавлению от политической
тенденциозности средства массовой информации в руках
их частных владельцев.
На этот уязвимый пункт построений буржуазных
реформаторов обоснованно указывают коммунисты в
капиталистических странах. Тем не менее они отнюдь не
отмахиваются максималистски от возможных частичных
реформ, стремясь посредством собственных
предложений придать им как можно более прогрессивный
характер. Но в отличие от реформистов-оппортунистов
коммунисты считают, что с помощью частичных реформ нельзя
добиться окончательного удовлетворительного
урегулирования в области средств массовой информации. Эти
реформы могут помочь широким массам избавиться от
иллюзий, будто таким путем может быть осуществлена
свобода печати, и подвести их к пониманию того, что
действительную свободу печати в интересах широких
трудящихся масс обеспечит только основополагающее
изменение отношений крупнокапиталистической власти и
собственности. В то же время коммунисты считают, что уже
сейчас опыт масс и борьба прогрессивных сил ставят
определенные границы воздействию капиталистических
средств массовой информации. Первым и важнейшим
условием успешной борьбы против средств массовой
информации, контролируемых монополиями, является, по
мнению коммунистов, всемерное усиление рабочей, и
прежде всего коммунистической, прессы.
* * *
В современной марксистско-ленинской науке об
обществе существует деление политических партий
капиталистических стран на «этаблированные», или
«интегрированные», и «неэтаблированные», «неинтегрированные».
К «этаблированным» («интегрированным») относятся
партии, признающие основу
государственно-монополистической системы — «свободно-рыночное хозяйство»,
капиталистическую собственность во всех ее формах; к
«неэтаблированным» («неинтегрированным») — партии,
программные установки которых относительно социально-
экономического строя выходят за рамки
капиталистической системы. «Неэтаблированные» партии в отличие от
208

«интегрированных» редко допускаются к исполнению
государственной власти, а иногда вообще объявляются
господствующей системой вне закона. Существуют
промежуточные варианты, вроде западногерманского,
затрудняющего членам ГКП даже в качестве частных лиц
поступление на государственную службу, профессорско-
преподавательские должности и т. п. Эта классификация
имеет существенное значение для уяснения места и роли
капиталистических средств массовой информации и
политических партий в механизме
государственно-монополистического воздействия на сознание и поведение масс.
Отмеченная выше конфликтность взаимоотношений
между «независимыми» средствами массовой
информации и политическими партиями не во всех случаях носит
антагонистический характер. Антагонистичны только
взаимоотношения монополистических средств массовой
информации с «неинтегрированными» партиями. Что
касается партий «интегрированных», что их конфликты
с коммерческой прессой имеют форму пусть не всегда
корректной, но в целом ортодоксально-конструктивной
дискуссии единомышленников, объединяемых
позитивным отношением к системе
государственно-монополистического капитализма.
В этом плане тенденцию к исчезновению изданий
с четкой и незыблемой партийной ориентацией можно
рассматривать как определенное перераспределение сфер
влияния буржуазной прессы и «этаблированных» партий
в условиях все большего сращивания власти монополий
и государства. Приковывая внимание «интегрированных»
партий к политической борьбе за правительственную
власть, монополистический капитал с помощью крупных
объединений средств массовой информации берет
идеологическую обработку масс под свой непосредственный
контроль, минуя партийную прессу.
Такое распределение ролей, с одной стороны,
усугубляет подчиненность деятельности «этаблированных»
партий интересам монополий, а с другой — расширяет
возможности насаждения унифицированных идеологических
и политических стереотипов среди широких слоев
населения. Свертываются возможности общения
политических партий с народными массами, и в особенности
влияния последних на политику партий. Но в то же время
функция «интегрированных» партий, претендующих на
г,3-.г>26
209

власть, сводится к тому, чтобы посредством процедуры
парламентских выборов поддерживать в массах
иллюзию сопричастности каждого избирателя к отправлению
государственной власти. Поддержание этой иллюзии
в огромной степени обеспечивается монополистической
прессой с ее богатым арсеналом средств
манипулирования и внушения, применяемых нередко под маской
«нейтральности», «терпимости» и т. п.
Средствам массовой информации органически
свойственно подменять живое общение людей — так
называемые межличностные контакты в форме бесед, собраний,
всякого рода встреч и т. п. — контактами
безличностными, когда масса индивидуумов, каждый сам по себе,
приобщается к политическим проблемам посредством чтения
газет, просмотра телевизионных программ и т. п. Но
такое общение, во-первых, обрекает индивидуума на
пассивную роль потребителя предлагаемой информации, а
во-вторых, содержит в себе возможность
неконтролируемого распространения фальшивых сообщений. Эта
возможность может быть нейтрализована использованием
сразу многих источников массовой информации. Однако
для обыкновенного человека (если не считать лиц
определенных специальностей), «среднестатистического
гражданина» ежедневное наведение справок о каком-нибудь
информационном сюжете сразу по многим источникам
невозможно уже потому, что у него не хватит для этого
ни свободного времени, ни денег. Кроме того, в условиях
монополистической унификации идеологических и
политических стереотипов даже изучение ряда источников
массовой информации может не давать желаемого
результата.
Ввиду этого особое значение приобретают
межличностные контакты в самых различных формах. И они,
конечно, существуют в условиях современного капитализма.
Но, как отмечают подчас и сами буржуазные
исследователи, выгодами таких контактов пользуется лишь
государственно-монополистическая элита. Из политических
же партий, как раз и призванных культивировать
межличностные контакты, только «неинтегрированные» их
используют для действительного просвещения масс.
Что касается «интегрированных» партий, то их
возможности организации межличностных контактов,
во-первых, объективно подрываются отмеченным выше распре-
210

делением ролей между политическими партиями и
средствами массовой информации. Во-вторых, и субъективно
«интегрированные» партии, стоящие на платформе
признания «свободного рыночного хозяйства», вовсе не
заинтересованы в ведении подлинной пропаганды посредством
межличностных контактов. Но в узкополитических целях
они и их лидеры до определенной степени такие контакты
практикуют, и прежде всего в форме крупных
предвыборных собраний избирателей, на которых, однако,
дискуссионная идея межличностных контактов совершенно
выхолащивается, уступая место приемам внушения,
которые используются и средствами массовой информации 1.
Можно считать, что межличностные контакты в
предвыборных кампаниях представляют особую форму
политической конкуренции «интегрированных» партий и их
лидеров со средствами массовой информации. Известны,
например, случаи, когда на выборах в капиталистических
государствах те или иные кандидаты одерживали победу
вопреки противодействию большинства органов массовой
информации. Но тем настоятельнее необходимо
подчеркнуть, что ни о какой конкуренции между
«интегрированными» партиями и средствами массовой информации не
может быть и речи, когда встает вопрос об агитации за
основные идеологические догмы
государственно-монополистического режима. Напротив, они тогда действуют
весьма слаженно. В самой общей форме существо
объединяющей их платформы можно определить словом
«антикоммунизм». Исповедуя эту реакционную
идеологию, лидеры «интегрированных» партий готовы даже
забыть о претензиях, которые они предъявляют
монополистической «свободной» прессе. А она в свою очередь,
затушевывая действительную роль «этаблированных»
партий в механизме государственно-монополистического
принуждения, преподносит партийно-политический
«плюрализм» как квинтэссенцию подлинной демократии, в
которой, однако, не предоставляет места для партий
коммунистической ориентации.
1 Кстати, и сама пресса «интегрированных» партий там, где она
еще осталась, все больше старается подлаживаться под нравы и
нормы коммерческой печати.
211

* * *
Из развитых капиталистических стран только в
некоторых скандинавских сохранилась относительно большая
доля изданий, являющихся прямо или косвенно
собственностью партий, причем речь идет как раз об органах
«интегрированных» партий, активно участвующих в
формировании государственной политики и идеологии.
Среди других западноевропейских стран можно
выделить ФРГ. Хотя в общем и целом партийная пресса и
здесь занимает менее десятой доли газетного
«ландшафта», обращают на себя внимание усилия
социал-демократов, создавших крупный трест партийной печати. Этот
трест, несмотря на то что сталкивается со все большими
трудностями, обеспечивает наряду с профсоюзами
казначейство СДПГ доходами. Но, даже имея их, лидеры
СДПГ не рискуют издавать ежедневный массовый
центральный орган. Роль центрального органа выполняет
рассчитанный на функционеров партии еженедельник
«Форвертс» с тиражом примерно 65 1—75 тыс. экз. Между
тем ряды СДПГ насчитывают ныне свыше 1 млн.
человек. В последнее время социал-демократы стали
развивать издание многотиражек. Возглавляемые Ф.-И.
Штраусом «христианские социалисты» (ХСС) выпускают
еженедельник «Байерн-курир», тираж которого (180 тыс.
экз.)2 превышает число членов ХСС. Стартовый тираж
еженедельника западногерманских коммунистов «Унзе-
ре цайт», начавшего выходить в 1969 г., составлял
100 тыс. экз. С октября 1973 г. ГКП издает ежедневную
газету под тем же названием. Огромное внимание
коммунисты уделяют выпуску производственных и
территориальных многотиражек.
В Японии — другой крупной капиталистической
стране, прошедшей стадию интенсивного милитаристского
развития, — правящая либерально-демократическая
партия довольствуется ныне еженедельником «Дзию симпо»
с тиражом 630 тыс. экз. Газета социалистической партии
«Сякай симпо» выходит 2 раза в неделю тиражом
1 «Leitfaden fur Presse und Werbung». Hrsg. von Willy Stamm.
Essen, 1970, S. 2/20.
2 «ZV+ZY, Zeitschiift fur Presse und Werbung». Bad-Godesberg,
1975, N 50, S. 1738.
212

450 тыс. экз., а еженедельник правореформистской
партии демократического социализма «Минея симбун» —
тиражом 150 тыс. экз.1 Преуспела в области прессы
националистическая партия Комейто, издающая
ежедневную газету «Комей симбун» тиражом 800 тыс. экз.
в будни и 1 400 тыс. экз. по воскресеньям2. В последние
годы добилась заметных успехов ежедневная газета КПЯ
«Акахата». Ее тираж в будни — 550 тыс. экз., а по
воскресеньям— 2 млн. экз.3
Волна «деполитизации» и «надпартийности»
захватила и такие страны, как Франция и Италия. Во Франции
осталось всего три центральные партийные газеты:
ежедневный орган коммунистов «Юманите» (230 тыс. экз.)4,
голлистская «Насьон» (примерно 31 тыс. экз.) 5 и
выходящая 3 раза в неделю газета социалистов «Ле попюлер»
(20 тыс. экз.)6 — при общем тираже ежедневных
парижских газет примерно 3,5 млн. экз. В то же время
отмечается, что небывалое развитие во Франции «информа
ционных» еженедельников («Экспресс», «Нувель обсер-
ватер» и др.) связано с их отходом от «специфических
политических позиций». Из трех парижских воскресных
газет коммунистическая «Юманите-диманш»
обеспечивает примерно пятую часть тиража (500 тыс.7 из
2 570 тыс. экз.). Обращают на себя внимание
провинциальные газеты коммунистов — «Либерте» в Лилле с
тиражом примерно 98 тыс. экз., «Эко дю Сантр» в Лиможе
(свыше 71 тыс. экз.) и «Марсейез» в Марселе (около
142 тыс. экз.) 8.
В Италии на партийно-ориентированные газеты
приходится 17% тиража. На первом месте идет
коммунистическая «Унита», римский и миланский тиражи которой
составляют вместе 600 тыс. экз.9 Демохристианская
«Иль пополо» расходится тиражом 106 тыс. экз.10, тираж
1 сГэндай дзянаридзуму», II. Токио, 1974, стр. 376.
2 «The Europa Year Book 1975», vol. II. London, 1975, p. 797.
8 «Гэндай дзянаридзуму», стр. 376.
4 См. «Вестник МГУ». Серия «Журналистика», 1975, № 4,
стр. 25.
6 «The Europa Year Book 1974», vol. I. London, 1974, p. 766.
6 См. там же.
7 См. «Вестник МГУ». Серия «Журналистика», 1975, № 4, стр. 25.
8 См. там же.
9 «The Europa Yeak Book 1974», vol. I, p. 987.
10 См. там же.
8-526
213

социалистической газеты «Аванти» достиг 130 тыс. экз.'
Общий тираж римских газет составляет, по неполным
данным, свыше 1 130 тыс. экз. Из провинциальных
партийных газет выделяются социалистическая «Иль лаворо
нуово» (36 тыс. экз)2 в Генуе и демохристианская
«Адидже» в Триесте (тираж ее не указывается).
В Англии наиболее четко прослеживается тенденция
передачи партийной агитации на попечение
«независимой» прессы. Только газета «Морнинг стар» является
собственностью ее читателей — членов
Коммунистической партии Великобритании и симпатизирующих ей.
Иначе обстоит дело с печатью, поддерживающей
лейбористов, не говоря уже о консервативных изданиях.
Поддерживающая лейбористов крупнейшая в стране
ежедневная газета «Дейли миррор» (4,7 млн. экз.)3
находится под контролем гигантского концерна прессы «Рид
корпорейшн». Интересы партии консерваторов с
некоторыми нюансами отражают «Дейли телеграф энд морнинг
пост» (свыше 1,4 млн. экз.) \ «Дейли экспресс» (около
3,3 млн. экз.) и другие издания. Все главные органы
английской прессы базируются в Лондоне.
Своеобразна и нуждается в более пристальном
рассмотрении картина партийной агитации в прессе США.
Широко распространен тезис о том, что «независимая»
коммерческая пресса США, будучи финансово и
организационно не связанной с партиями, в периоды
предвыборных кампаний не остается, однако, безучастной к их
соперничеству, но при этом американским газетам не
свойственно такое постоянство партийно-политических
симпатий, как, скажем, английским, в результате чего даже
на сравнительно небольших исторических отрезках
времени можно прослеживать, как один и тот же печатный
орган здесь поддерживает попеременно то
республиканскую, то демократическую партию (при общем балансе
в пользу республиканцев). Тезис этот сам по себе
справедлив. Но он применим скорее к весьма крупным
изданиям, находящимся на виду у всего мира, читаемым во
многих столицах.
1 «The Europa Yeak Book 1974», vol. I, p. 986.
2 См. там же, стр. 987.
3 Сам. там же, стр. 1450.
4 См. там же.
214

В Соединенных Штатах выходит примерно 1800
ежедневных газет (не говоря уже об изданиях иной
периодичности) с общим тиражом примерно 60 млн. экз. \
причем свыше 600 газет аттестуются в справочниках не
«независимыми», как это имеет место в отношении
вышеупомянутых крупных изданий2, а непосредственно
демократическими или республиканскими — правда, чаще в
вариациях «независимо-демократическая», «независимо-
республиканская». Общий тираж этих 600 с лишним
стабильно партийных газет составляет около 15 500 тыс. экз.,
или 25% от совокупного тиража ежедневных газет США,
что превышает соответствующие показатели ряда
крупных западноевропейских стран.
Не менее любопытно, что количественное соотношение
демократических и республиканских газет и их тиражей
в секторе собственно партийной прессы складывается
в пользу отнюдь не республиканцев, а демократов: 318
демократических газет расходятся общим тиражом около
9 380 тыс. экз., 304 республиканские — примерно 5 990
тыс. экз. При этом важную роль в общем балансе играет
множество газет с относительно скромными тиражами
(вплоть до 1 тыс. экз. и менее). Насколько весом вклад
мелких газет, в особенности демократических, видно из
того, что подсчеты по лондонскому «Европейскому
ежегоднику на 1971 год», составители которого игнорировали
издания с тиражом менее 40 тыс. экз., дают весьма
обедненную картину и сильно искаженную пропорцию: 76
демократических газет с совокупным тиражом более
5 800 тыс. экз. и 56 республиканских с тиражом,
превышающим 5 млн. экз.
На фоне бытующих представлений о «надпартийной»
традиции американской прессы особенно интересен факт,
что в США есть штат, пресса которого партийна на все
сто процентов. Это Западная Вирджиния, где на долю
14 демократических газет приходится 42% совокупного
1 Этот и последующие подсчеты сделаны по справочнику:
«N. W. Ауег and Sons Directory Newspapers and Periodicals».
Philadelphia, 1971.
* Впрочем, и им иногда приписывается стабильная партийно-
политическая ориентация. Так, в лондонском сЕвропейском
ежегоднике на 1975 год> небезызвестная «Чикаго трибюн» аттестуется как
орган республиканцев («The Europa Year Book 1975», vol. II.
London, 1975, p. 1640).
*
215

тиража Штата и на долю 17 республиканских — 58%. Еще
в 10 штатах тираж партийных газет превышает
половину общего тиража газет штата. Это Арканзас (75,2%),
Вирджиния, Джорджия, Луизиана, Мэриленд,
Вермонт, Оклахома, Техас, Северная Дакота, Коннектикут
(51,7%). Средний показатель по стране — 25%
партийной прессы — перекрывают в общей сложности 24 штата:
помимо уже перечисленных — Айдахо (45,6%), Южная
Каролина, Южная Дакота, Миссисипи, Индиана,
Северная Каролина, Алабама, Флорида, Невада, Тенесси,
Вайоминг, Канзас, Миссури (25,9%). В то же время
провинций исключительно с «надпартийной» прессой
насчитывается лишь четыре, причем все они мало населены
(штаты Гавайи, Делавэр, Юта и округ Колумбия).
Умеренная доля партийных изданий отличает, как
правило, наиболее обжитые и развитые в промышленном
отношении штаты: Иллинойс— 16,5%, Нью-Йорк и
Калифорния— по 15,1, Массачусетс—12,2%. Зато как раз
здесь обосновались крупнейшие американские газеты,
претендующие на репутацию «надпартийных» («Нью-
Йорк тайме», «Лос-Анджелес тайме», «Чикаго трибюн»,
«Крисчен сайенс монитор»).
Можно составить приблизительное представление
о том, какая партия в каком штате пользуется более
солидной публицистической поддержкой
(приблизительное потому, что придется игнорировать долю
«независимых» изданий, также принимающих участие, нередко
решающее, в партийно-политической агитации, и — за
неимением сведений — факторы влияния передач радио и
телевидения).
Демократические газеты преобладают в 21 штате,
причем в 12 из них вообще не сталкиваются с
конкуренцией со стороны республиканской прессы. В 7 штатах
(Арканзас, Вирджиния, Джорджия, Луизиана,
Мэриленд, Техас, Оклахома) тираж демократических газет
превышает половину валового тиража газет
соответствующего штата. Сравнительно близки к тиражам
демократических газет тиражи республиканских в штатах
Вайоминг (12 против 18,7% дем.), Нью-Йорк (7,4 против
7,5% дем.), Колорадо (3,7 против 4,3% дем.) и Небраска
(0,9 против 2% дем.). Нетрудно заметить, что
демократическая пресса занимает сильные позиции по
преимуществу в южных штатах.
216

Республиканская пресса имеет перевес в 26 штатах,
т. е. в большинстве провинций страны. Это способно в
определенных ситуациях играть роль компенсации за то,
что республиканские газеты уступают демократическим
по тиражу в общенациональном масштабе. В 12 штатах
республиканские газеты воюют за читателя только с
«независимой» прессой при отсутствии демократической.
Больше половины валового тиража приходится на долю
республиканских газет в трех штатах (Вермонт,
Западная Вирджиния, Северная Дакота). Конкуренция
демократической прессы особенно ощутима в Западной
Вирджинии (42% тиража против 58% респ.), Неваде (13,5%
тиража против 18% респ.) и др. Республиканская пресса
преобладает в северных и западных штатах.
Итак, в значительном ряде областей США партийная
пресса выглядит довольно внушительно, причем не
только республиканская, но и демократическая, и она даже
в первую очередь. Безусловно, в общем и целом
партийно ориентированная печать далеко уступает
«независимой». Если верно утверждение, что демократа Д. Ф.
Кеннеди в предвыборной кампании 1960 г. поддерживало
всего 194 американские газеты, а его соперника
республиканца Р. Никсона — 694 \ можно с известной долей
условности считать, что, в то время как Никсона
поддерживали все 300 республиканских газет страны и еще
400 «надпартийных», Кеннеди — только 2/з
демократических газет. Но и такая поддержка много значит, особенно
в глубинных районах США, куда не попадают крупные
«независимые» газеты. Во всяком случае о тенденциях
предвыборной борьбы нельзя, по-видимому, судить
только по выступлениям «большой» прессы. С поправкой на
множественность факторов, влияющих на формирование
общественного мнения, данные о развитии
провинциальной партийной прессы США, очевидно, все-таки можно
использовать (главным образом применительно к
отдельным географическим районам) в качестве одного из
исходных пунктов при изучении предвыборных
кампаний.
Приведенные выше статистические материалы
датируются 1970 г. С их помощью можно было бы попытаться
1 A. Frankenfeld. Wer macht die offentliche Mcinung? — «ZV 4-
ZV». Bad-Godesberg, 1963, N 36, S. 2146.
217

составить представление о действенности партийно
ориентированной печати на основе результатов
президентских выборов 1968 г. Однако проблема осложнена тем,
что на этих выборах помимо демократа Хэмфри и
республиканца Никсона за президентское кресло боролся в
качестве лидера независимых алабамец Уоллес. Он собрал
13,5% голосов, а в южных штатах этот процент был
подчас намного выше. Все это затрудняет применение к
итогам выборов 1968 г. «двухпартийной» статистики. Если
же голоса, поданные за Уоллеса, не учитывать,
результаты выборов сходятся с показаниями статистики
партийной прессы по 23 штатам и не сходятся по 24 (три
штата и один округ с исключительно «надпартийной»
прессой в расчет не принимаются).
При анализе результатов выборов 1960 г., когда за
пост президента боролись Кеннеди и Никсон, элемент
приблизительности усугубляется тем, что газетный
«ландшафт» США тогда выглядел, вероятно, не совсем так, как
в 1970 г. Тем не менее определенное совпадение между
тиражами партийных газет в отдельных штатах и
исходом выборов в них уже просматривается. Если взять за
исходный момент перевес прессы той или иной партии
(исключая прессу «независимую») в штате и сопоставить
его с преимуществом в голосах, достигнутым одним из
двух претендентов, то результаты совпадут в 29 случаях
и не совпадут в 18. Наконец, на выборах 1972 г.
рассматриваемая гипотеза подтверждается в 25 случаях и не
подтверждается в 22.
Говоря о партийной прессе в США, нужно, однако,
учитывать специфический характер ее
хозяйственно-организационных основ. В Западной Европе дело часто
выглядит таким образом, что партийные газеты, являясь
формально собственностью отдельных лиц (например,
в ФРГ), фактически состоят на партийно-профсоюзном
бюджете. Исключение составляет Англия, где партийно
ориентированные газеты являются, как правило, сугубо
частными предприятиями, через которые крупный
капитал дирижирует политической жизнью в стране.
Аналогично, по-видимому, обстоит дело и с большинством
провинциальных партийно ориентированных газет США.
Более того, здесь часты случаи, когда обосновавшаяся
в каком-нибудь городе средней величины издательская
фирма выпускает одновременно демократическую и рес-
*«

публиканскую ежедневные газеты (одна из них выходит
по утрам, другая — по вечерам) и воскресную,
аттестуемую как «независимая», «надпартийная».
Разумеется, ежедневная газета Компартии США
«Дейли уорлд» с тиражом, перевалившим за 50 тыс. экз.*,
занимает в этой системе совершенно особое положение.
Можно сказать, что партийно ориентированная
пресса в США является продуктом сложного переплетения
хозяйственно-организационных усилий частных издателей
и политического лоббизма функционеров
демократической и республиканской партий.
К этому, конечно, добавляется работа, которую
отделы средств массовой информации и пропаганды при
руководствах партий проводят для налаживания контактов
с редакциями крупнейших «надпартийных» изданий.
Именно эта работа — и не только в Соединенных
Штатах— во все большей мере приходит на смену усилиям
по расширению или даже лишь сохранению сети
собственных изданий «этаблированных» партий. Такая
ориентация диктуется и политико-идеологическими
соображениями, учитывающими психологию «человека с
улицы» в современном капиталистическом мире, и
хозяйственно-финансовыми трудностями, на которые
наталкиваются издательские начинания в обстановке технической
революции, требующей небывало высоких затрат на
производство по-настоящему современной и
конкурентоспособной печатной продукции. Здесь монополии не спешат
на выручку партиям уже потому, что им выгоднее
держать средства массовой информации под своим
непосредственным контролем. Государственное
регулирование, о котором кое-где заходит речь, мало что способно
изменить в таком положении вещей.
В структуре собственно партийной печати помимо
всякого рода пресс-бюллетеней, обеспечивающих, в
частности, контакты с «независимой» коммерческой прессой,
выделились два типа изданий — центральные органы для
функционеров (с относительно небольшим тиражом и
часто еженедельной периодичностью) и массовые, лишь
«ориентирующиеся» на отдельные партии и не
являющиеся органами партии в строгом смысле, поскольку они
могут, во-первых, помещать и «надпартийные» материа-
1 См. «Вестник МГУ». Серия «Журналистика», 1975, № 4, стр.55.
219

лы, а во-вторых, не только организовывать
внутрипартийные дискуссии, но и выражать несогласие с отдельными
тактическими установками партийного руководства.
Такие новации возникли из желания партийной печати
выжить в борьбе с «надпартийной» прессой за читателя, но
они не принесли решающих успехов. В то же время
антимонополистические силы, используя противоречия в «эта-
блированных» партиях, получили какие-то возможности
для ослабления идеологического и политического
влияния монополий. С этой точки зрения представляют иногда
интерес и дискуссии, проводимые в органах для
функционеров.
Что касается радио и телевидения, то формально их
деятельность во многих странах должна строиться таким
образом, чтобы предоставлять одинаковые возможности
всем «интегрированным» в
государственно-монополистическую систему партиям. Но при этом дискриминируются
антимонополистические организации, а кроме того,
нередко нарушается и баланс сил «интегрированных»
партий, причем, как правило, в пользу более консервативных
сил. Характерным примером является деятельность
редакции второй программы телевидения ФРГ, за
последние годы неоднократно уличавшейся в тенденциозном
крене вправо. В странах с сильно развитым политическим
клерикализмом (Италия, ФРГ) заодно со средствами
информации «христианских» партий действует церковная
агитация.
* * *
Можно говорить об определенных различиях партийно-
политической агитации в таких странах, как США и
Англия, с одной стороны, и Франция, Италия, ФРГ —
с другой. Можно говорить о политических столкновениях,
подчас резких, между партийными и коммерческими
средствами массовой информации в отдельных странах.
Но с идеологической точки зрения просматривается
единый фронт коммерческих и партийных средств массового
воздействия от Соединенных Штатов через Западную
Европу до Японии — фронт антикоммунизма.
Уходящая корнями в социально-экономические
условия государственно-монополистической системы,
антикоммунистическая идеология является критерием
пригодности той или иной партии к исполнению государ-
220

ственных функций и духовной основой существования
самой широкой партии современной реакции — партии
антикоммунистов. В этом смысле все буржуазные и
оппортунистически-реформистские средства массового
воздействия, будь то «независимо»-коммерческие или
партийные, представляют однопартийную пропагандистскую
машину антикоммунизма, пытающуюся отвлечь
народные массы от борьбы за социальное освобождение и
воспрепятствовать упрочению мировой системы социализма,
а «размывание» собственно партийных средств массовой
информации в капиталистических странах отражает тягу
к предельной консолидации антикоммунистических сил.
Но по мере сосредоточения все большей власти в
руках монополий социальная база их становится уже, и тем
самым расширяются возможности практической
реализации противоположной тенденции — тенденции к
сплочению всех антимонополистических сил. Одним из условий
ее реализации является всемерное развитие
коммунистических и народно-демократических средств массовой
информации и пропаганды, идущее в тесной связи с
непосредственной организаторской работой в массах.
Авангард антимонополистических сил — передовые
слои рабочего класса, коммунисты не прикрываются
рассуждениями об «общем благе», а борются за него,
заявляя, что интересы трудящихся несовместимы с
интересами власть имущих, зовя под знамена борьбы все
другие угнетаемые слои населения, способствуя повышению
их сознательности и решимости к выступлениям против
самих основ государственно-монополистического
капитализма.

Церковь
и буржуазная
журналистика
Система информации и пропаганды развитого
капиталистического общества — явление сложное и
многообразное. В нее в той или иной мере включены все
идеологические и социально-политические организации
буржуазного общества. Значительное место среди них занимает
церковь, которая наряду со всеми своими традиционными
средствами массового идеологического воздействия с
успехом использует ныне печать, радио, телевидение,
кино. Разнообразны не только пропагандистские
средства, которыми церковь владеет и которые находятся под
ее прямым или косвенным влиянием, но и формы и
методы пропаганды, осуществляемой с их помощью. Голос
ватиканского радио, католические и протестантские
газеты и еженедельники, газетно-журнальная продукция
сионистских организаций прочно вошли в буржуазную
систему пропаганды.
Состояние пропагандистской деятельности
католицизма или протестантизма, иудаизма или буддизма в
значительной степени определяется положением церкви в
каждой отдельной стране и религии в целом в системе
государственно-монополистического капитализма. Как форма
общественного сознания религия еще активное звено
надстройки буржуазного общества. Обладая
относительной самостоятельностью, она тем не менее подвержена
основным законам развития капиталистического
общества. Поэтому на данном этапе, являясь отражением
общего кризиса капитализма, религия переживает глубокий
кризис. Этот факт был отмечен в документе
международного Совещания коммунистических и рабочих партий
222

в 1969 г. В нем, в частности, говорилось, что
«католическая церковь и некоторые другие религии переживают
идеологический кризис, расшатывающий их вековые
концепции и сложившиеся структуры» К
Упадок религиозности, массовый отход верующих от
церкви, потеря ею влияния в среде рабочего класса
признаются сейчас даже церковными социологами.
Предаются забвению и традиционные церковные обряды,
отправление которых отнюдь не является показателем
религиозности человека. Так, например, в Париже за
пять лет число детей, крещенных при рождении,
снизилось на 10%: если в 1965 г. было крещено 47,9%
родившихся детей, то в 1970 г. их было примерно 37,3% 2.
Тем не менее эти факты еще не означают, что религия
утрачивает твердые позиции в капиталистическом
обществе. Церковь как специфический религиозный и
социально-политический институт свои потери стремится
восполнить, усиливая политическое воздействие. В этом она
находит поддержку у буржуазного государства и
монополистических кругов, с которыми тесно связана
экономическими и идеологическими интересами.
Взаимопроникновение политических устремлений церкви,
буржуазного государства и монополистического капитала создает
предпосылки для клерикализации классового
антагонистического общества.
В настоящее время свое наиболее полное и яркое
воплощение клерикализм нашел под эгидой католической
церкви. Католический клерикализм имеет сильные
позиции в Италии, Испании, Франции, Бельгии, США и
других странах. Достаточным влиянием пользуются также
протестантский клерикализм в ФРГ, сионистско-иудаист-
ский клерикализм в Израиле и других странах.
Значительную силу в политической и идеологической жизни
стран Азии и Африки представляет ислам. Однако в
странах государственно-монополистического капитализма его
воздействие проявляется в малой мере. Являясь
выражением связи политики и религии, клерикализм на
современном этапе своего развития предстает как «идеология
монополистического капитала и его политическая
практика, связанная с использованием религиозных концеп-
1 «Международное Совещание коммунистических и рабочих
партий». М., 1969, стр. 310.
2 «Monde», 14—15 novembre 1971.
т

ций общественной жизни в чуждых интересам народных
масс политических целях»'.
Религия и церковь различными способами влияют на
политическую и идеологическую жизнь общества. Первая
как форма общественного сознания сама оказывает
воздействие на политические взгляды. Вторая же имеет свое
социально-политическое учение, широкую сеть церковных
и светских организаций, кроме того, в отличие от других
институтов буржуазного общества располагает армией
священников, которые могут непосредственно оказывать
воздействие на широкие массы. Однако в современных
условиях церковь стремится свою политическую
деятельность перенести в сферу светских организаций, так как
открытое участие в политике вызывает недовольство и
в антиклерикальных кругах буржуазного общества, и в
среде реалистически мыслящих церковных кругов.
«.. .Особенности современного капитализма в
значительной мере объясняются тем, что он приспосабливается
к новой обстановке в мире»2. То же самое можно сказать
о церкви, ее стратегии и тактике. Приспосабливаясь к
сегодняшнему миру, она осовременивает свою доктрину,
пытается чутко улавливать пульс времени, ведет более
гибкую и замаскированную борьбу со своими
идеологическими противниками.
Церковь оказывает необходимое ей воздействие на
политику и идеологию капиталистического общества,
опираясь в своей деятельности на собственные и светские
организации, находящиеся под ее непосредственным
влиянием (например, ордена Католическое действие) или
опосредованным (христианско-демократические партии).
Такие организации, проводящие в жизнь политику и
идеологию церкви, есть и в области средств массовой
информации и пропаганды. Поскольку действия церкви в этой
области выходят за рамки религиозных устремлений и
в конечном счете направлены на формирование нужного
ей общественного мнения, на вмешательство в
идеологическую и политическую жизнь общества, то они носят
ярко выраженный клерикальный характер.
Церковные идеологи, говоря о своей печати, радио и
телевидении, подчеркивают только их принадлежность
1 Л. И. Великович. Религия и политика в современном
капиталистическом обществе. М, 1970, стр. 28.
2 «Материалы XXIV съезда КПСС». М., 1971, стр. 14—15.
224

к религии и называют их «религиозным радио»,
«религиозным телевидением» или «католической печатью».
Однако говорить, например, о «религиозной печати» так же
неправомерно, как и утверждать о существовании печати
«надпартийной» или «надклассовой». Даже бюллетени
монастырей или церквей нельзя отнести к чисто
религиозной печати, поскольку и в публикуемых проповедях
церковная иерархия достаточно активно выражает свое
отношение к миру, правда, на материале не светского,
а религиозного характера. Поэтому более полным
следует считать определение журналистики, так или иначе
направляемой церковью, как клерикально-католической,
клерикально-протестантской и т. д.
Так как клерикализм в любом своем проявлении
выступает как переплетение политических и религиозных
устремлений церкви и правящих классов
капиталистического общества, то и классовую сущность клерикальной
журналистики следует определять как буржуазную.
Сейчас, когда в новых формах выявляется общность
классовых интересов буржуазии и церкви, особое значение
приобретают слова В. И. Ленина о роли «конкретных фактов
и сопоставлений, показывающих связь классовых
интересов и классовых организаций современной буржуазии
с организациями религиозных учреждений и религиозной
пропаганды» 1.
Поскольку в условиях
государственно-монополистического капитализма буржуазия стремится создать
«возможно более сильную пропагандистскую машину,
поставленную на службу буржуазной идеологии»2,
закономерным явилось включение в нее и «организаций
религиозной пропаганды». Именно общностью классовых
интересов современной буржуазии и церкви можно объяснить
тот факт, что система пропаганды и информации
последней стала органичной частью всей пропагандистской
машины капиталистического мира. Она оказывает
определенное влияние на идеологическую и политическую
жизнь общества «с целью светскими средствами
защитить позиции религии и церкви»3 и тем самым упрочить
основы капиталистического строя.
1 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 45, стр. 28.
2 Н. Н. Иноземцев. Современный капитализм: новые явления и
противоречия. М., 1972, стр. 26.
* И. А. Решетников. Клерикализм. М., 1965, стр. 16.
225

* * *
Одним из основных тезисов современной церкви
является утверждение о том, что она выступает в роли «третьей
силы», якобы не связанной ни с каким общественным
строем и единственно способной принести человечеству
спасение. Несостоятельность этого утверждения
очевидна. Органично включенная в систему капиталистического
общества, церковь испытывает на себе воздействие всех
его факторов, поэтому клерикальная журналистика, как
и буржуазная в целом, также подвержена их влиянию.
Такими факторами являются: развитие в условиях
государственно-монополистического капитализма; влияние
научно-технической революции; существование борьбы
двух мировых систем. Кроме того, в отличие от светской
журналистики клерикальная подвержена
специфическому воздействию со стороны самой церкви.
Наиболее полно и ярко воздействие церкви
выявляется на примере клерикально-католической журналистики,
которая занимает ведущее место среди клерикальной
журналистики в странах
государственно-монополистического капитализма. Этот факт объясняется тем, что
состояние пропагандистской системы той или иной церкви
определяется степенью ее клерикального воздействия на
политическую и идеологическую жизнь общества, ее
активностью в данной области. В настоящее же время
именно католицизм представляет собой «самое влиятельное и
сильное религиозное направление в буржуазном
клерикализме» К Наличие единого религиозно-политического
центра — Ватикана, четкая иерархическая структура,
хорошо отлаженный механизм многочисленных церковных
и светских организаций позволяют католической церкви
не только оказывать религиозное воздействие на свою
многотысячную паству2, составляющую почти
половину всех христиан, но и вести различными способами
активную политическую деятельность. Протестантская и
иудаистская церкви также ведут активную клерикальную
деятельность, в том числе и в области журналистики,
однако, например, в силу разобщенности протестантских
1 Я. Л. Решетников. Клерикализм, стр. 271.
2 Сейчас в мире, по данным церковной статистики,
насчитывается 526 млн. католиков. — «Documentation catholique», 1972,
N 1582.
226

Церквей, их большего религиозного, а не
политического влияния они не имеют четкой и
координируемой системы пропаганды и информации, как
католицизм.
Включенная в систему
государственно-монополистического капитализма, церковь, как, например,
католическая, сама является в некотором роде подобной системой,
которая как бы совмещает в себе государственную и
монополистическую силу. С одной стороны, церковь — это
единственный наряду с государством социальный
институт, который обладает возможностью издавать законы и
«располагает особыми духовными, правовыми,
нравственными и другими присущими ей рычагами власти» К С
другой стороны, она является одним из крупнейших
земельных и финансовых магнатов в современном буржуазном
обществе. Ее материальные богатства, входя в общую
систему монополистического капитала, постоянно
умножаются. И хотя точные данные о финансовом могуществе
церквей иерархия предпочитает'замалчивать (например,
все чиновники Ватикана, имеющие отношение к
финансовым бумагам, обязаны дать обет молчания), тем не
менее, судя по активному участию церквей в финансовом
и промышленном бизнесе, по объему доходов,
получаемых ими от своих капиталовложений, по материальному
могуществу их отдельных организаций, оно исчисляется
внушительными цифрами.
Поэтому церковь в отношениях со своей системой
пропаганды и информации использует как
идеологические, так и экономические рычаги давления на нее, чтобы
она функционировала в заданном ей направлении.
Поскольку между иерархией и некоторыми изданиями
порой возникают конфликты, вызванные, по признанию
одного из крупнейших теоретиков и практиков
клерикальной печати во Франции — Ж. Урдэна, «некоторым
недопониманием между Римом и католическими
журналистами, которое создает специфические трудности
современной церкви»2, церковным властям приходится
устранять их. Иерархия «поправляет» также журналистов,
которые, по ее мнению, заблуждаются в тех или иных
вопросах, как это было с тем же Урдэном, опубликовав-
шим в журнале «Энформасьон католик энтернасьональ»
1 И. А. Решетников. Клерикализм, стр. 31.
2 «Informations catholiques internatianales», 1971, N 389—390.
227

статью о синоде католической церкви с неточными, с
точки зрения Ватикана, оценками данного события 1.
Иногда церковь осуждает какое-нибудь издание, как,
например, «Темуаньяж кретьен», которое, пожалуй,
является самым «политическим» клерикально-католическим
изданием Франции. Его «политичность» наиболее
очевидна, она входит в его программу. Директор «Темуаньяж
кретьен» Ж. Монтарон говорил по этому поводу, что
«необходимо, чтобы в той мере, в какой политика занимает
других, в ней принимали бы участие и христиане»2.
Политическая активность еженедельника не раз вызывала
нарекания со стороны церковной иерархии.
Церковная иерархия стремится устранить всякое
проявление «свободомыслия» со страниц своих изданий.
Поэтому зачастую она прибегает к более решительным
мерам: отстраняет от работы неугодных ей журналистов или
даже закрывает издания, которые проводят линию,
целиком не соответствующую ее политике. В основном
протест церковной иерархии вызывают материалы, в
которых содержится критическое отношение к
капиталистической системе или к политике церкви. Примечательна
в этом плане реакция на выступление францисканского
журнала «Фрэр дю монд», с критических позиций
оценившего современный капитализм. По требованию
кардинала Оттавиани редактор журнала был отстранен от
должности, поскольку даже для Франции, «где епископат
выступает с наиболее радикальными пастырскими
посланиями по социальным вопросам, не ставя, однако, при
этом под сомнение сам капиталистический строй»3,
подобные публикации журнала в глазах церкви выглядели
чем-то угрожающим и совершенно неприемлемым для
нее. Удален был в свое время из редакции «Темуаньяж
кретьен» публицист Сюффер, с точки зрения иерархии
проявивший чрезмерную активность в алжирском
вопросе. И эти примеры можно было бы продолжить.
Несмотря на теоретические утверждения о свободе
информации, о повышении критического уровня материалов,
публикуемых в клерикальной печати, церковная
иерархия в то же время постоянно предостерегает журналистов
1 «Osservatore romano», 21 novembre 1971.
2 cPresse-actualite», 1966, N 30.
3 Л. Н. Великович. Религия и политика в современном
капиталистическом обществе, стр. 64.
228

от пх осуществления на практике. Например, после того
как в ряде католических органов печати появились
слишком «критические» статьи в адрес епископатов, Павел VI
выступил с заявлением о том, что многие издания,
пользуясь правом на информацию и на критику, помещают
материалы, порождающие опасность внести
дезориентацию в ряды католиков, которые сейчас «более, чем когда-
либо, должны быть сплочены для того, чтобы выступить
против путаницы идей, нивелировки и упадка
общественных и личных нравов» К
Церковь не ограничивается, однако, тем, что
«поучает» и «воспитывает» журналистов. Наряду с
административными мерами она применяет также рычаги
экономического давления. Большинство клерикальных
изданий, радио и телевидение пользуются ее значительной
финансовой поддержкой. Кроме того, им предоставляет
рекламу близкая к церкви клерикально настроенная
буржуазия. В тех случаях, когда то или иное издание своей
линией вызывает недовольство, его попросту лишают
этой поддержки и вынуждают прекратить существование.
Так было с западногерманским католическим
еженедельником «Публик», когда его публикации вступили в
противоречие с политикой епископата и реакционных
клерикальных кругов. «Публик» при тираже 96 тыс. экз. стал
получать в 3 раза меньше рекламы, чем его конкурент
«Рейнише-меркур», имеющий в 2 раза меньший тираж.
Для того чтобы выйти из финансового кризиса, редакции
нужно было 6 млн. марок, и, как писал журнал «Энфор-
масьон католик энтернасьональ», «богатая немецкая
церковь могла их легко найти»2. Однако она этого не
сделала, и «Публик» вынужден был закрыться.
Используя идеологическое и экономическое давление
на клерикальную систему пропаганды и информации,
применяя административные меры, церковь все же не может
привести ее к полному единообразию. Наличие
различных направлений в самой церкви — от прогрессистского
до крайне интегристского, являющихся отражением
внутренней борьбы в ней, обусловливает существование и ее
многообразной пропагандистской системы. Каждое из
этих направлений имеет свою историю, вызвано к жизни
«Osservatore romano», 15—16 marzo 1971.
«Informations catholiques internationales», 1972, N 401.
229

разными причинами и характеризуется особыми чертами.
Например, в католицизме реформисты, которые пытаются
вывести церковь из кризисного состояния, используя
новые средства и методы работы, хотят ограничить
деятельность интегристов, стремящихся «к полной клерикализа-
ции всей жизни общества и личности, к абсолютному
верховенству церкви над государством» и
провозглашающих «идею абсолютной верности средневековой
церковной традиции» 1. А самое радикальное крыло —
прогрессисты, иногда поддерживаемые реформистами, проводят
еще более решительную политику в отношении
церковного интегризма. Поэтому внутренняя борьба различных
направлений, существующих в церкви, выражается в
отношениях не только внутри римской курии или
епископатов, но и между различными клерикальными
изданиями.
Несмотря на это, католической церкви, например,
удалось создать достаточно слаженную систему
клерикально-католической пропаганды и информации. Ее структура
соответствует структуре самой католической церкви и
строится по тому же принципу: пропагандистская
система Ватикана и национальные системы различных стран.
Существующая в Ватикане комиссия святого престола
по средствам социальной связи руководит деятельностью
аналогичных комиссий при епископатах различных стран,
а те в свою очередь контролируют епархиальные
комиссии. Кроме того, по аналогии с другими организациями
светского апостолата национальные католические
организации журналистов объединены в Международный
католический союз печати (UCIP), Международную
католическую ассоциацию радиовещания и телевидения
(UNDA) и Международную католическую службу кино
(OCIC). Они органично вливаются в международную
систему Католического действия, которая также
непосредственно направляется Ватиканом.
Мировая система клерикально-католической
пропаганды и информации складывается из национальных
систем и пропагандистской машины Ватикана, печать и
радио которой выполняют как бы функции
правительственных органов буржуазного государства. Их мнение
отражает точку зрения иерархии, с которой вынуждены
1 С. Маркевич. Тайные недуги католицизма. М., 1967, стр. 24.
230

считаться национальные епископаты. Следует заметить,
что ведущую роль в клерикальной пропаганде и сейчас
продолжает играть печать, хотя, например, радио
Ватикана приобрело также немалое влияние. Его деятельность
за 40 лет существования достигла больших размеров.
Сейчас еженедельно оно передает в эфир 470 программ,
т. е. вещает по 19—20 часов в сутки. Из этих программ
259 направлены на европейские страны, 112 — на
африканские, 42 — на Америку, 28 — на Азию, 14 — на
Австралию и Новую Зеландию К Официоз Ватикана ежедневная
политико-религиозная газета «Оссерваторе романо» и
теоретический журнал иезуитов «Чивильта каттолика»
читаются во всех епископатах; за ними внимательно следят
как в среде духовенства, так и в клерикальных кругах, в
том числе в редакциях клерикальных газет и журналов,
радио и телевидения.
К наиболее сильным и развитым национальным
системам клерикально-католической пропаганды и
информации можно отнести католическую печать Италии,
Испании, Франции, Бельгии, Канады. Только во Франции
издается около 4 тыс. названий католических газет,
журналов, еженедельников, бюллетеней и т. д.2 В Испании
одним из трех крупнейших издательств страны — «Эди-
торьяль католика» выпускаются 22 утренние и 11
вечерних газет в 29 городах страны, среди которых такие
влиятельные мадридские газеты, как утренняя «Иа» и
вечерняя «Алькасар».
Ни одна из других церквей не располагает подобной
мировой системой информации и пропаганды. В
национальных же масштабах следует отметить достаточно
сильную и широкую пропагандистскую систему
евангелической церкви Германии в ФРГ. Она издает около
700 евангелических газет и журналов. Вместе с
католическими (их насчитывается около 350) они составляют
внушительную сеть клерикальных изданий, общий тираж
которых достигает 20 млн. экз. Свои национальные
системы имеют также англиканская церковь,
протестантская в США и т. д.
1 «Osservatore romano», 27 febbraio 1971.
2 «Presse-actualite», 1966, N 30.
231

* * *
Помимо специфических рычагов воздействия церкви
клерикальные средства массовой информации и пропаганды
испытывают на себе также влияние факторов,
предопределяющих развитие всей системы
государственно-монополистического капитализма, составной частью которой
является и церковь. В буржуазном обществе она
«представляет собой ныне крупнейшую идеологическую
организацию, которая защищает
государственно-монополистический капитализм и его социальные институты» 1. Со
своей стороны государственно-монополистический
капитализм оказывает церкви значительную поддержку.
Особенности современной стадии развития
капитализма, проявляющиеся в сращивании буржуазного
государства и монополистического капитала, сказываются на
отношениях между церковью и буржуазным государством,
между церковью и монополистическим капиталом. С
одной стороны, церковь поддерживает буржуазное
государство и стоит на страже его интересов, а с другой — она
тесно связана с монополистическим капиталом «через
крупных капиталистов или их доверенных лиц,
занимающих ведущие посты в руководстве религиозных
организаций» 2. В результате этого, например, «машина
католической церкви США интегрировалась в государственно-
монополистический комплекс этой страны.. .»3.
Отношение церкви к
государственно-монополистическому капитализму и основные тенденции его развития
нашли отражение в энциклике Иоанна XXIII «Mater et
Magistra»4. Социально-политическая доктрина
католицизма допускает вмешательство государства в сферу
экономики, признает его необходимость, выступая тем
самым в защиту основного направления в развитии
капитализма. Однако это вмешательство, согласно доктрине,
может осуществляться только в той мере, в какой оно не
представляет угрозы для частной собственности.
1 Л. Н. Be ликов ич. Церковь — идеологическая и моральная
опора капитализма. М., 1970, стр. 4.
2 Там же, стр. 7.
3 Н. А. Ковальский. Католицизм и дипломатия. М., 1969, стр. 102.
4 «Osservatore romano», 15 luglio 1961.
232

Иногда церковь выступает против монополистической
концентрации капитала, демагогически осуждая при этом
эгоизм некоторых капиталистов, а не
социально-исторические причины данного явления, его классовую
сущность. Стараясь замаскировать свою тесную связь с
монополистическими кругами, она отваживается на
«критические» замечания в их адрес. Однако остается все
меньше сомневающихся относительно этого союза. Так,
проведенный в 1966 г. Институтом общественного мнения
опрос населения Франции о том, существует ли, по его
мнению, союз между католической церковью и
финансовым капиталом, показал, что 54% опрошенных ответили
утвердительнох. Религиозные лозунги стали в некоторых
странах даже национальными девизами. Символичен в
этом отношении факт, что в 1955 г. Конгрессом США был
принят закон о том, чтобы слова «В бога мы веруем»
печатались на всех бумажных деньгах2.
Несмотря на отделение церкви от государства в
большинстве стран (США, Италия, Франция, ФРГ, Япония),
оно является ограниченным. Сложившаяся буржуазная
форма отношений между церковью и государством
предопределяет значительные привилегии, которыми
пользуется церковь со стороны капиталистических государств. Она
получает отчисления из государственного бюджета и
значительные субсидии, по-прежнему прочны ее позиции в
области образования, она освобождается в некоторых
странах от уплаты налогов на доходы со своих
предприятий, ведет интенсивное строительство храмов (США,
ФРГ).
В области средств массовой информации и
пропаганды все формы сотрудничества церкви и буржуазного
государства проявляются самым непосредственным образом.
В США, например, от уплаты налогов освобождены
газетные предприятия, радио- и телестудии, которыми
владеет церковь и ее организации. В ФРГ церковь ежегодно
получает значительные суммы из государственного
бюджета и от церковного налога, за счет чего постоянно
усиливается ее финансовое могущество. А это позволяет ей
1 См. Л. Н. Великович. Церковь — идеологическая и моральная
опора капитализма, стр. 33.
2 См. Л. Н. Великович. Религия и политика в современном
капиталистическом обществе, стр. 14.
9-526 233

ассигновывать все больше средств на развитие своей
пропагандистской системы. В некоторых случаях в
буржуазных законодательствах о печати делаются специальные
оговорки, касающиеся церкви. Так, в Испании в 1966 г.
при обсуждении в кортесах проекта нового закона о
печати после заявления представителей католической
церкви о том, что их не совсем устраивает данный проект,
было принято добавление к закону. В нем оговаривалось,
что правительство и католическая иерархия заключат
специальные соглашения относительно католической
печати К
Столь благосклонное отношение государств к церкви
объясняется еще и тем, что в ряде стран клерикальные
партии либо являются правящими, либо, находясь в
оппозиции, продолжают играть немалую роль в политической
жизни. Некоторые из клерикальных партий издают свои
газеты и бюллетени. Например, итальянская ХДП имеет
свой орган — газету «Пополо», японская партия «Комей-
то» буддистской секты «Нитирэн» выпускает газету «Ко-
мей симбун», а западногерманский ХДС—
пресс-бюллетень «Дойчланд-Унион-Динст». Те партии, которые не
имеют своих изданий или выпускают только бюллетени,
оказывают поддержку тем или иным органам и через них
воздействуют на общественное мнение. Так, линию ХДС
отражает в основном газета «Рейнише-пост», а ХСС,
издавая незначительный орган «Байерн-курир»,
поддерживает ежедневную газету «Мюнхнер-меркур». Однако
издания клерикальных партий в большей мере относятся
к светской печати, чем к церковной, и на них влияние
церкви сказывается опосредованно.
Переплетение интересов современного буржуазного
государства и церкви в значительной мере объясняется
общностью не только идеологического, но и
экономического характера. Участие капиталов церкви почти во всех
отраслях финансового и экономического бизнеса делает
ее равноправным партнером крупнейших монополий
мира. Поэтому развитие пропагандистских и
информационных средств церкви как части ее предпринимательской
деятельности подвержено основным законам развития
всей системы буржуазной пропаганды. Клерикальные
издания вынуждены вести конкурентную борьбу на газет-
1 См. Н. А. Ковальский. Католицизм и дипломатия, стр. 86.
234

но-журнальных рынках капиталистического мира. Они
ратуют за то, чтобы им были предоставлены равные
возможности со светскими газетами и журналами в
поставке рекламы. В одной из статей французской
католической газеты «Круа» прямо говорилось о том, что
необходимо добиться увеличения рекламы, так как, например,
«Фигаро», у которой тираж выше в 3,7 раза, чем у «Круа»,
имеет в 53 раза больше доходов от рекламы, а «Монд»
с тиражом, в 3 раза превышающим тираж «Круа»,
получает в 17 раз больше рекламных доходов \
Клерикальная печать неизбежно испытывает на себе
действие общего для всей буржуазной печати закона
концентрации и монополизации. Об этом свидетельствует
частое слияние газет, расширение сферы влияния одних
издательских групп над другими. Так, после закрытия в
1965 г. римской «Куотидиано», а в 1968 г. болонийской
«Аввенире д'Италиа» и миланской «Италиа» все они
нашли воплощение в одной газете — «Аввенире», ставшей
центральным органом Итальянского католического
действия. Крупнейшее католическое издательство Франции
«Бейяр-пресс» постепенно прибирает к своим рукам
различные католические издания, как, например, «Панорама
д'ожурдюи», и расширяет сферу своего влияния. Оно
установило контроль над издательством «Юньон дез
Эвр».
Являясь капиталистическими предприятиями,
клерикальные издательства не могут избежать и таких
явлений, как забастовки типографских рабочих и
сотрудников редакций. В мае 1971 г. впервые в истории в центре
католического мира, откуда непрерывно звучат призывы
о равноправии, о заботе над бедными, в типографии
ватиканской «Оссерваторе романо», состоялась
получасовая забастовка рабочих, требовавших повышения
заработной платы2.
Таким образом, клерикальная журналистика как
часть всей системы буржуазной пропаганды и
информации в условиях государственно-монополистического
капитализма, с одной стороны, пользуется значительной
поддержкой государств и монополий, а с другой —
вынуждена, несмотря на эту поддержку, вести ожесточенную
1 «Croix», 17 octobre 1970.
2 «Informations catholiques internationales», 1971, N 385.
235

конкурентную борьбу на рынках капиталистического
мира за свое существование.
* * #
На современном этапе особенности развития
капиталистического общества во многом определяются бурным
ростом научно-технической революции. Это отражается
не только на его экономике, но и на идеологии. Влиянию
научно-технической революции подвержена и церковь.
Развитие научной и технической мысли во многом
способствует упадку религиозности. Кризис веры, который
сейчас переживает церковь, вынуждает ее изыскивать
новые пути в теоретическом оснащении своей идеологии,
призванной стать «посредником в отношениях между
религиозным человеком и его социальной средой, между
индивидом и нормами общественной жизни» К
Наиболее показательны в этом плане усилия
католической церкви, которая всегда проявляла достаточно
гибкую тактику, умение приспосабливаться к нуждам
времени. Учитывая особенности развития научно-технической
революции в капиталистическом обществе — с одной
стороны, ее неисчислимые возможности, а с другой —
использование достижений науки и техники лишь
небольшой частью людей, обладающих монопольными правами
власти, в своих, зачастую антигуманных целях, —
церковь стремится доказать, что только она, якобы стоящая
над системами, способна разрешить это противоречие.
Католические теоретики проповедуют универсальность
католической церкви и выдвигают лозунги о единении
всего человечества под своей эгидой, но на базе
капиталистического общества. Они вырабатывают доктрины,
якобы противостоящие буржуазным концепциям об
«отчуждении» человека, о «дезинтеграции» современного
общества и т. д.
Столь далеко идущие замыслы католических
идеологов вызвали необходимость осовременить основу
религиозной идеологии — теологию и стремление теологизиро-
вать науку, а также важнейшие общественные явления.
Эти устремления лежат в области интересов как самой
церкви, так и правящих классов современного буржуаз-
«Общество и религия». Сборник. Мм 1967, стр. 245.
236

ного общества, которые видят в ней опору и поддержку
для усиления своего экономического, идеологического и
политического давления на массы. В основе своей эти
устремления остаются теми же, что и в начале века.
О русской буржуазии в те годы В. И. Ленин писал, что
она хочет иметь в своем распоряжении «религию более
культурную, обновленную, более ловкую...»х. Именно в
плане обновления религии, приспособления ее к
современному миру можно рассматривать появление таких
богословских учений, как «теология науки», «теология
труда», «теология техники» и т. д.
В русле этого направления находится и отношение
католической церкви к средствам социальной связи, с
возросшей ролью которых в современном обществе она не
может не считаться. В понятие «средства социальной
связи» католические теоретики включают не только печать,
радио и телевидение, которые они считают основными, но
и кино, театр, конференции и т. д.
Научно-техническая революция оказывает
непосредственное влияние как на техническое усовершенствование
средств социальной связи, так и на способы и методы их
воздействия на людей, психология которых претерпевает
определенные изменения. Поэтому современная
католическая концепция средств социальной связи основывается
на совокупности теологических и философских суждений
объективно-идеалистического толка, а также
теоретических разработок в области социологии, психологии и
журналистики, рассмотренных с этих позиций. Кроме того,
для нее, как и для всей доктрины католицизма,
характерно то, что она «сводит все общественные проблемы к
совокупности религиозно-нравственных представлений,
выдвигая абстрактный принцип социальной
справедливости» 2.
Католическая концепция журналистики охватывает
достаточно широкий круг теоретических проблем, а также
дает журналистам установки в их практической
деятельности. Как часть этой концепции можно рассматривать
теорию собственно католических средств массовой
информации и пропаганды, освещающую их назначение и
конкретные задачи. Католическая концепция печати раз-
1 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 17, стр. 435.
2 Л. Н. Великович. Религия и политика в современном
капиталистическом обществе, стр. 55.
237

рабатывается теоретиками различных стран: Италии,
Испании, Франции, ФРГ, США, Бельгии и др. Однако
отправным моментом для подобных «изысканий» всегда
является официальная позиция Ватикана в этом вопросе.
К теоретическим проблемам журналистики
неоднократно обращались Пий XII и Иоанн XXIII, а в
настоящее время им много внимания уделяет Павел VI.
Большое значение для деятельности католической церкви в
области средств массовой информации и пропаганды,
толчком к ее активизации явились решения II
Ватиканского собора (1962—1965 гг.), и в частности декрет
«Inter Mirifica», принятый на второй сессии этого собора, а
также разработанная впоследствии пастырская
инструкция «Communio et Progressio», с которой Ватикан
обратился к католическому миру летом 1971 г.
Инструкция «Communio et Progressio» явилась
первым церковным документом, рассматривающим средства
массовой информации и пропаганды как в чисто
теологическом аспекте, так и в плане их практического
применения. Она базируется на основных постулатах церкви
в эпоху научно-технической революции и «эры
социальной связи» 1 и характеризует направления деятельности
католической церкви в пропаганде своей идеологии,
которая является основным участком ее борьбы за
верующих, за сохранение и увеличение своего влияния на жизнь
современного буржуазного общества. Инструкция
показательна также с точки зрения внесоциального и внеисто-
рического подхода католической церкви к решению
основных проблем современной жизни, рассматриваемых в
религиозно-нравственном плане. Вместо изменения
социальных условий, порождающих пороки буржуазной
печати, радио, телевидения и кино, этот подход предполагает
нравственное совершенствование людей, занятых в сфере
их применения, на основе христианских принципов,
которые претендуют на универсальность.
Отталкиваясь от бездоказательного положения о
божественном происхождении социальной связи и ее
средств, католические идеологи явно демонстрируют свой
метафизический подход к процессу общественного
развития. Однако теоретическая «божественность»
происхождения и «святость» целей (объединение человечества,
«Osservatore romano», 3 giugno 1971.
238

способствующее его прогрессу) не мешают средствам
массовой информации и пропаганды католической церкви
осуществлять на практике реакционную деятельность,
вести в массах проповедь социального мира, извращать
действительное положение вещей в своих нападках на
страны социализма. Именно это вскрывает их истинную
социальную принадлежность и социальную
направленность.
Такой же подход характерен для трактовки церковью
других научных проблем. Бурное развитие науки и
техники повлекло за собой появление многих трудов, в
которых высказывался современный взгляд церкви на
науку. В то же время на страницах клерикальных газет и
журналов все больше отводится места для статей, в
которых церковная пропаганда стремится уверить
читателей в том, что не существует никакого конфликта между
наукой и религией, что религия якобы даже способствует
научно-техническому прогрессу и предопределяет его
развитие.
Влияние научно-технической революции сказывается
не только на теоретических изысканиях клерикальной
пропаганды, но и на ее практической деятельности.
Большая часть клерикальных изданий печатается на высоком
полиграфическом уровне. Типографии и редакции газет
и журналов оснащаются новейшим оборудованием,
вплоть до электронной техники. Церковью освоены все
современные средства массовой информации и
пропаганды. В Японии, например, Национальный католический
комитет совместно с компанией «Сони-корпорейшн»
выпустил цветные видеокассеты с записями на библейские
сюжеты. Таким образом, испытывая на себе воздействие
научно-технической революции, в немалой мере
способствующей кризису веры, церковь в то же время пытается
приспособиться к ней и извлечь для себя максимальную
пользу.
* * *
Вполне очевидна несостоятельность тезисов церкви о
своем надклассовом характере. Сейчас, в условиях
существования двух мировых систем, непримиримой
идеологической борьбы между ними, церковь как одна из
идеологических основ государственно-монополистического
капитализма особенно явно обнаруживает свой классо-
239

вый характер в отношении к коммунизму, к странам
социалистического содружества.
Пропаганда антикоммунизма ведется всеми
средствами и способами. Дезинформация о положении религии в
странах социализма, стереотипы о «церкви молчания»,
о «гонимой церкви» в статьях, радио- и
телепередачах, обвиняющих коммунистов во всех смертных
грехах, стали характерной чертой клерикальной
пропаганды. Нередки и откровенные заявления на страницах
клерикальной печати о том, что церковь не может
принять коммунистической идеологии, а потому призвана
вести с ней решительную борьбу. Показательно в этом
отношении интервью с монсеньором Матагрэном,
напечатанное во французском журнале «Ви католик», в котором
он заявил о том, что для церкви неприемлемо учение
о классовой борьбе и диктатуре пролетариата К
Предлагая взамен тезис о всеобщей братской любви людей, Ма-
тагрэн еще раз подтвердил классовую сущность
католической доктрины, ее явную антикоммунистическую
направленность.
Ярым антикоммунизмом пропитаны все издания,
радио- и телепередачи многочисленных сионистских
организаций в США и ряде европейских стран. Сионизм как
идеология одним из своих опорных пунктов считает
иудаизм. Так, лозунг современного сионизма о возвращении
евреев в Палестину в немалой мере черпает свои истоки
из иудаизма и рассчитан на пробуждение
националистических и религиозных чувств евреев. Центр всемирной
сионистской организации в США и ее отделения в
странах Европы издают огромное количество
пропагандистских изданий, значительная часть которых предназначена
для евреев, проживающих в странах социалистического
содружества. Сионисты используют самые неблаговидные
способы распространения этой литературы, не говоря уже
о методах и приемах своей пропаганды. На примере
сионизма с особой очевидностью проявляется реакционная
сущность израильского клерикализма, его тесная связь
с интересами монополистических кругов
капиталистических стран и то огромное значение, которое придают
реакционные силы, идеологически связанные с религией,
системе своей пропаганды.
«Informations catholiques Internationales», 1971, N 392.
240

Классовая сущность клерикальной журналистики
выявляется не только в ее отношении к коммунизму, но и в
трактовке многих других проблем. В целом для нее
характерна широта проблематики публикуемых
материалов: внутренняя и внешняя политика, экономика и
мораль, искусство и даже спорт. По признанию Ж. Урдэна,
«она становится такой же, как и вся остальная» 1
журналистика буржуазного мира, стремится к тому, чтобы
суждение церкви было высказано почти по всем актуальным
вопросам. Она обращается к различным возрастным
категориям и социальным слоям общества, особенно
добиваясь распространения своего влияния в молодежной
среде. Поэтому детская и молодежная клерикальная печать
занимает одно из самых значительных мест в системе
клерикальной пропаганды.
Столь же значительное место занимает и другой
отряд клерикальной журналистики, предназначенной для
стран «третьего мира» — Латинской Америки, Азии и
Африки. Политика католической церкви в отношении этих
стран эволюционировала на протяжении многих лет и к
настоящему времени приняла «обличив некоего
клерикального неоколониализма»2. Она характеризуется
сложностью и противоречивостью. С одной стороны, церковь
не# может идти вразрез с устремлениями
монополистического капитала, а с другой — пытаясь укрепиться в этих
странах, найти в них свою опору, она должна в какой-то
мере их поддерживать, что иногда приводит к
антирасистским и антиколониальным выступлениям церковной
иерархии по некоторым проблемам. В таких случаях
церковь больше заботится о своем авторитете, чем об
авторитете ее союзников — крупной буржуазии
капиталистических стран. В «завоевании» молодых государств она
немалое внимание уделяет средствам массовой
информации и пропаганды. Деятельность католической церкви в
этом плане идет по нескольким направлениям: во-первых,
становление и развитие клерикальной журналистики в
развивающихся странах и соответственно
профессиональная подготовка кадров для нее, которая осуществляется
католическими университетами и школами
журналистики почти во всех странах Западной Европы и Америки;
1 «Presse-actualite», 1966, N 30.
7 И. А. Ковальский. Католицизм и дипломатия, стр. 128.
241

во-вторых, издание периодики и подготовка
радиопрограмм, предназначенных населению молодых государств;
в-третьих, расширение сети изданий, увеличение числа
радио- и телепередач в капиталистических странах,
призванных освещать вопросы, которые связаны с
национально-освободительным движением в развивающихся
странах, с их экономикой и культурой в целях формирования
общественного мнения, соответствующего социальной
политике церкви.
Стремление церкви оказывать давление на
общественное мнение, на политическую жизнь стран особенно
проявляется в периоды избирательных кампаний, когда
через средства массовой информации и пропаганды она
«рекомендует» верующим голосовать за ту или иную
партию. В этих случаях она мобилизует весь свой
пропагандистский аппарат. Например, в 1953 г. на выборах в
итальянский парламент кандидатов ХДП поддерживали
24 714 церковных приходов, религиозные ордена и
институты, монастыри, католические газеты и журналы, все
12 300 ячеек и кружков Католического действия1.
В последнее время, встречая все большее
противодействие со стороны демократических и антиклерикальных
сил, церковь стремится завуалировать свое
вмешательство во внутриполитическую жизнь общества. Однако
клерикальная пропаганда продолжает, правда более
гибко, давать оценку тем или иным кандидатам и их
партиям, недвусмысленно указывая «путь на выборах» своим
читателям и слушателям.
Выступая в поддержку правящих сил, борясь с
коммунизмом, оказывая влияние на формирование
общественного мнения, клерикальная журналистика становится,
таким образом, важным звеном во всей буржуазной
системе пропаганды и информации, с которой она тесно
связана. Взаимосвязь церкви и клерикальной журналистики
со светской проявляется в различных формах.
Большинство крупнейших буржуазных изданий — «Нью-Йорк
тайме», «Тайм», «Монд», «Фигаро», «Пари-матч», «Кор-
рьере делла сера» и другие — имеют на своих страницах
постоянные рубрики религиозной информации.
Специально проведенное исследование журнала «Пари-матч»
1 См. Марчелла и Маурицио Феррара. Очерки итальянской
политической жизни. М., 1961, стр. 369.
242

йоказало, например, что в течение года в среднем 11 %
его площади отводится под материалы с церковной
тематикой К Такая респектабельная газета, как «Монд»,
наряду с постоянной информацией о жизни церкви
помещает проблемные статьи, связанные с религией. Большой
отклик и в светской, и в клерикальной печати вызвали,
например, напечатанные в ней в августе 1971 г. статья
М. Дрюона «Церковь, которая отстала от века», статьи
кардиналов Даниэлу и П. Мандуза о современном
положении церкви2.
Церковная иерархия высоко ценит такого рода
«усилия» светских изданий и выражает им свою
признательность. Так, папа Павел VI, дав аудиенцию главному
редактору «Фигаро» и двум ее обозревателям по
религиозным вопросам, сказал, что он высоко оценивает
стремление к объективности «Фигаро» и достоинства статей ее
религиозных обозревателей3.
На страницах буржуазных изданий можно часто
встретить имена теологов, а также ссылки на
клерикальные газеты и журналы. Почти все крупнейшие радио- и
телекомпании США, Англии, Франции, ФРГ и других
стран ведут передачи на религиозные темы, транслируют
мессы и проповеди. Буржуазные светские газеты и
журналы охотно предоставляют свои страницы рекламе
клерикальных и религиозных изданий и организаций. Ее
можно встретить в самых различных по своему характеру
изданиях. Католический орден Святой троицы в Нью-
Йорке не обошел даже такого журнала, как «Плейбой»,
отличающегося далеко не «целомудренной» репутацией4.
Церковная иерархия внимательно следит за
буржуазными газетами и журналами, радио- и телепередачами,
кинопродукцией. Она широко использует свою
возможность давать верующим рекомендации относительно их
содержания. В тех случаях, когда церковная иерархия не
согласна с тем или иным подходом к освещаемому
вопросу, она выступает с открытым осуждением. Так, после
дискуссии по итальянскому телевидению между
кардиналом Даниэлу и теологом Э. Бальдуччи Павел VI высту-
1 «Informations catholiques internationales», 1968, N 306.
2 «Monde», 7, 14, 28 aout 1971.
3 «Echo de la presse et de la publicite», 1970, N 722.
4 «Echo de la presse et de la publicity, 1972, N 802.
243

Лил с заявлением о том, что церковь не может пройти
мимо «нападок» на нее, которые Прозвучали с экранов
телевизоров. Такое вмешательство церкви вызывает
протест со стороны демократических и антиклерикальных
сил. Однако, несмотря на это, церковь стремится
сохранять свой контроль над светскими средствами массовой
информации и пропаганды, поэтому почти во всех
клерикальных изданиях много места отводится рецензиям на
фильмы, книги, радио- и телепередачи.
Вместе с тем клерикальная журналистика стремится
идти в ногу со временем в отношении не только своего
содержания, но и формы, внешнего оформления.
Проблема формы привлекает внимание издателей клерикальных
газет и журналов с давних пор и остается актуальной до
настоящего времени. Постоянно в исследовательских
работах, на съездах и конференциях клерикальных
журналистов поднимаются вопросы о том, каким внешне
должно быть их издание, отличаться от светского или нет, если
отличаться, то в какой форме будет проявляться его
«религиозное» содержание. После многочисленных
дискуссий клерикальные журналисты пришли к выводу о том,
что им, учитывая популярность иллюстрированных
еженедельников, следует обратиться к этому типу издания.
Не только прибегнуть к такой форме, но максимально
использовать ее, считая, что «фотография и вообще
любая иллюстрация является одним из наиболее ценных и
оправданных средств в арсенале современной
христианской журналистики» *. Цветные фото, серии рисованных
рассказов, иллюстрации стали теперь неотъемлемой
частью клерикальных изданий. Безусловно, проблема их
оформления не сводится только к этому. Внимание
редакций сосредоточено также и на таких элементах, как
верстка, формат, заголовки и т. д. Умелое их применение
создает то внешнее разнообразие, которым отличается,
например, современная католическая печать Франции.
Стремление к внешней модернизации выявляет
основную тенденцию развития клерикальной печати в этом
плане, а именно максимальное внешнее сходство со
светскими изданиями, использование всех современных
технических средств, дающих возможность улучшать
качество печатной продукции. Такая тенденция вытекает из
' G. И our din. La presse catholique. Paris, 1957, p. 40.
244

общего направления клерикальной журналистики на
современном этапе, которое сводится к тому, чтобы, не
афишируя своей принадлежности к той или иной религии,
под прикрытием вполне светской формы сохранить
«религиозный дух» изданий или передач и тем самым
увеличить сферу своего идеологического влияния, расширить
аудиторию читателей и слушателей.
Однако ни оформление, ни широта проблематики, ни
разнообразие вопросов, освещаемых клерикальной
журналистикой, не могут скрыть ее основных целей,
вытекающих из социально-политической доктрины церкви, ее
проповеди социального мира в массах, ее
антикоммунистической направленности. Она является орудием церкви в
конкурентной борьбе в системе буржуазной пропаганды,
в борьбе за верующих, с прогрессивной идеологией.
Клерикальная журналистика призвана отстаивать и
защищать интересы церкви, переплетающиеся с интересами
государственно-монополистического капитализма,
служить проводником ее политики в жизнь. Но, как писал
В. И. Ленин, «самая утонченная... защита или
оправдание идеи бога есть оправдание реакции» К Потому и
клерикальная журналистика, которая разными средствами,
формами и методами ведет пропагандистскую
деятельность, направленную на укрепление позиций церкви в
современном мире, по сути своей реакционна и буржуазна
и в основном составляет правое крыло в системе всей
буржуазной пропаганды.
Тезис церковных идеологов о том, что клерикальная
журналистика является надклассовой, обнаруживает
свою полную несостоятельность. Тесно связанная с
государственно-монополистическим капитализмом, она
испытывает на себе воздействие всех его факторов, а кроме
этого специфическое давление самой церкви как
религиозного и социально-политического института.
Отстаивая интересы
государственно-монополистического капитала, церковь при помощи своей
пропагандистской системы осуществляет роль идеологического
союзника буржуазии в борьбе за упрочение основ
капиталистического строя, против прогрессивной идеологии. Для
этого в настоящее время она располагает достаточными
возможностями: по-прежнему сотни тысяч проповедников
1 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 48, стр. 232.
245

С церковных амвонов непосредственно воздействуют на
широкие массы верующих; во всех странах
государственно-монополистического капитализма огромными
тиражами издаются газеты, журналы, бюллетени и прочая
периодика; в эфире постоянно звучит голос Ватикана и
других религиозных радиостанций; все чаще на экранах
телевизоров идут передачи, связанные с пропагандой
религии и церкви. Однако, несмотря на такую активную
деятельность, церкви и ее средствам массовой
информации и пропаганды все труднее противостоять
наступательному движению прогрессивной идеологии.

Заключение
Концентрация и монополизация буржуазной печати,
радиовещания и телевидения, усиление контроля над ними
со стороны финансового капитала и промышленных
монополий, со стороны буржуазного государства
превращают средства массовой информации в важнейший
фактор господства монополий над народными массами и
затрудняют борьбу прогрессивных сил против отжившей
свой век капиталистической системы. Тем осязаемее и
значительнее героическая деятельность в странах
капитала коммунистической печати, которая издается на
средства рабочих вопреки преследованиям властей и
экономическому давлению капитала и
информационно-пропагандистских монополий.
* * *
Растущее ожесточение контроля над буржуазной прессой
ведет к усилению внутри нее роли крайне правых и
правых изданий. В Англии, например, подавляющее
большинство газет выступает в поддержку консервативной
партии. Вместе с тем развитие крайне правых тенденций
в буржуазной печати обусловило падение ее престижа и
уменьшение доверия читателей к ней. Можно сослаться,
в частности, на массовые выступления против
деятельности крупнейшего западногерманского концерна А. Шприн-
гера. Другой пример — ситуация, сложившаяся в Англии
во время выборов весной и осенью 1974 г. Практически в
поддержку лейбористов выступили издания, которые
обладали не более чем 20% разового тиража ежедневных
газет, выходящих в Англии, а консерваторов — газеты,
контролировавшие 80% ежедневного тиража английских
газет. В то же время в ходе весенних выборов
консерваторы собрали значительно меньше 50% голосов, а
лейбористы получили в парламенте относительное
большинство; на осенних выборах последние вновь добились
победы, и на этот раз с абсолютным превышением количества
мест в палате общин.
247

Таким образом, мнение читателей отнюдь не
совпадало с теми призывами и суждениями, которые
высказывала основная масса английской буржуазной печати.
Конечно, при этом не следует забывать, что ее
массированная атака на лейбористскую партию и особенно на
Коммунистическую партию Великобритании оказала тем
не менее воздействие на избирателей и на итоги выборов
в том смысле, что уменьшила число голосов, которое
могло быть отдано в пользу лейбористов теми людьми,
которых консервативная печать ввела в заблуждение.
Монополизация и концентрация печати, радио и
телевидения в капиталистических странах, усиление над ними
контроля монополий и буржуазных правительств
вызывают беспокойство демократической общественности и
заставляют ее активно включать в число своих требований
борьбу против засилья информационно-пропагандистских
монополий. Даже лейбористская партия вынуждена была
разработать свою особую программу, осуждающую
процесс монополизации и концентрации средств массовой
информации. К борьбе против
информационно-пропагандистских монополий и правительственного контроля над
печатью, радио, телевидением призывает совместная
программа действий левых сил во Франции.
Концентрация и монополизация
информационно-пропагандистского бизнеса и усиление его зависимости от
финансово-промышленных монополий, корпораций и
буржуазного государства привели к тому, что в странах
капитала нет свободы печати для трудящихся, существует
лишь свобода для буржуазии издавать газеты в
интересах крупного капитала. Тому есть немало примеров.
Американский миллионер М. Филд, унаследовавший 164 млн.
долл., попытался в 30-х годах противопоставить единому
фронту буржуазных газет, выступивших против нового
курса Рузвельта, свою газету в Нью-Йорке «ПМ». Но,
как подчеркивает американский исследователь Д.
Марион, «вместо того, чтобы стать человеком, формирующим
общественное мнение, Филд стал бывшим издателем, ибо
люди, пришедшие в газетную область первыми, попросту
изгнали его оттуда! «ПМ» не только не могла
полемизировать с этими бандитами — ей не дали бы существовать
даже в том случае, если бы она согласилась молчать» !.
1 Д. Марион. Остановите печать! Стр. 192.
249

Рекламодатели отказали М. Филду в рекламе, и он
вынужден был прекратить издание газеты. Таким образом,
даже миллионер М. Филд лишен в Соединенных Штатах
свободы издавать газету, которая затрагивала бы
интересы крупного капитала.
Система контроля монополий и буржуазного
государства над средствами массовой информации такова, что
практически унифицирует их деятельность, а споры и
дискуссии, которые ведут между собой различные органы
буржуазной печати, отражают лишь внутриклассовые
противоречия в лагере крупного капитала. Тот же, кто
пытается посягнуть на общие интересы монополий,
подвергается остракизму и лишается права участвовать в
информационно-пропагандистском бизнесе. В таких
условиях острие нападок монополий, корпораций и
буржуазного государства направлено против печати прежде всего
коммунистических и рабочих партий.
В. И. Ленин в Тезисах ко II конгрессу
Коммунистического Интернационала подчеркнул, что состояние рабочей
прессы в наиболее передовых капиталистических странах
особенно наглядно показывает всю лживость лозунга
свободы и равенства при буржуазной демократии. В этих
странах, указывал он, «вся сила государственного
аппарата буржуазии и все проделки ее финансовых королей
пускаются в ход, чтобы отнять у рабочих их прессу: и
судебные преследования, и аресты (или убийство через
наемных убийц) редакторов, и запрещение почтовой
пересылки, и отнятие бумаги, и пр. и т. д. К тому же
необходимый для ежедневной газеты информационный материал
находится в руках буржуазных телеграфных агентств, а
объявления, без которых большая газета не окупится,
находятся в «свободном» распоряжении капиталистов.
В итоге, буржуазия обманом, давлением капитала и
буржуазного государства отнимает у революционного
пролетариата его прессу»1.
И сегодня, через шесть десятилетий после того, как
были написаны В. И. Лениным эти слова, буржуазные
правительства преследуют коммунистическую печать.
Монополии и корпорации лишают ее рекламы,
устанавливают высокие цены на газетную бумагу, отказываются
распространять коммунистические газеты через суще-
ствующую сеть киосков. По-прежнему буржуазные теле-
1 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 41, стр. 196.
?4?

графные агентства — монополисты в сфере сбора и
распространения информационного материала в странах
капитала.
Несмотря на эти трудности, о которых писал
В. И. Ленин и которые еще больше возросли в ходе
усиления господства государственно-монополистического
капитализма, коммунистическая печать продолжает свою
героическую борьбу. Конечно, ей приходится очень
трудно. Давление монополий и буржуазных правительств
лишает коммунистов и прогрессивные силы возможности
выпускать газеты в том же объеме, в каком выходят
буржуазные газеты. Скажем, газета французских
коммунистов «Юманите» ежедневно выходит на 10—12 полосах,
в то время как буржуазные ежедневные газеты издаются
на 20—24 полосах и даже большим объемом. И тем не
менее, несмотря на то что «Юманите» стоит столько же,
сколько и буржуазные газеты, она сохраняет своих
читателей.
В общей сумме газет в странах развитого капитализма
коммунистические и прогрессивные ежедневные газеты
занимают в процентном отношении незначительное место
даже там, где имеется массовая печать. Так, в Италии из
78 ежедневных газет лишь три — «Унита», «Паэза сера»
и «Ора» — издаются прогрессивными организациями, а
из разового тиража 7 267 тыс. на них приходится около
700 тыс. экз., т. е. менее 10%. Во Франции из 105
ежедневных газет лишь четыре принадлежат
коммунистической партии, а из разового тиража 12 160 тыс. на долю их
приходится около 400 тыс. экз., т. е. менее 4% К
В еще более трудном положении находится
коммунистическая печать в тех странах, где она не стала
массовой. Так, в США из 1761 ежедневной газеты лишь одна
издается коммунистами, причем ее тираж (около 30 тыс.
экз.) составляет от разового тиража американских газет
(62 510 тыс.) около 0,05%. В Великобритании из 109
ежедневных газет также только одна издается
коммунистами, а из разового тиража 29 557 тыс. экз. на ее долю
приходится около 35 тыс., т. е. менее 0,1 % 2.
Таким образом, прогрессивным изданиям в странах
развитого капитализма принадлежит от 10 до 0,05% ра-
1 «UNESCO. Statistical Yearbook 1973». Paris, 1974.
2 См. там же.
W

зового тиража, другими словами, даже в Италии и во
Франции, не говоря уже о Соединенных Штатах Америки
и Англии, буржуазные монополии практически
безраздельно господствуют в ежедневной прессе. Крупному
капиталу удается держать под своим контролем
подавляющее большинство ежедневных газет.
Еще сложнее коммунистам получить возможность
выступить по радио или телевидению, где монополия
крупного капитала и буржуазных государств безраздельна.
Если же сопоставить проценты тиражей
коммунистических газет в Италии и во Франции с процентом
избирателей, которые голосуют за эти партии, то выяснится
огромная диспропорция. В Италии, где менее 10%
ежедневного тиража газет поддерживает коммунистическую
партию, за коммунистов голосует около 33% всех
взрослых итальянцев, а во Франции, где тираж
коммунистических газет составляет менее 4% разового тиража всей
прессы, за компартию голосует свыше 20%. Это
доказывает прежде всего то, что влияние коммунистической
прессы, ее значимость отнюдь не определяются размером
ее тиражей, количеством экземпляров газет, что
население Италии и Франции, как и других капиталистических
стран, далеко не во всем поддается давлению
буржуазной пропаганды. Это, наконец, означает, что
коммунистическая пресса, реально выражая интересы трудящихся,
своей правдой завоевывает сердца и умы миллионов
наперекор давлению монополий.
Для того чтобы выпускать свои газеты,
коммунистические партии вынуждены постоянно проводить сборы
средств в фонд коммунистической прессы. Именно
поэтому такое широкое распространение получили в последнее
время праздники коммунистических газет. Для их
издания отдают значительную часть своей зарплаты
депутаты парламентов — коммунисты. Кроме того,
журналисты, работающие в коммунистических газетах, также
ограничиваются минимальной зарплатой. Рядовые члены
партии сами участвуют в продаже газет не только для
того, чтобы преодолеть бойкот, организованный
буржуазными компаниями, занимающимися этим, но и для
того, чтобы таким образом сэкономить расходы по
распространению газет через данные организации, которые с
коммунистов взимают непомерную плату, если даже
соглашаются продавать в киосках их газеты.
251

Ё современных условиях, как видим, проблема борьбы
коммунистической печати против буржуазной
пропаганды усложняется существенным образом. В 20-е и 30-е
годы коммунистические газеты разработали против
буржуазной прессы надежную систему журналистских и
пропагандистских акций, включающую прежде всего
тщательное изучение методов буржуазной пропаганды и
противопоставление им не менее обширного по охвату
журналистского материала, который сочетал в себе
оперативность и точность с глубиной и популярностью
изложения.
Коммунистическая печать в Германии в начале 30-х
годов, во Франции в 20-е и 30-е годы стала массовой,
отвоевав на свою сторону значительное число рабочих
читателей у буржуазной прессы в острой конкурентной
схватке, предложив им широкий ассортимент материалов
по всем сферам общественно-политической,
экономической и культурной жизни, которые удовлетворяли самые
разнообразные интересы не только рабочего, но и его
семьи.
В современных условиях важнейшими носителями
буржуазной пропаганды являются телевидение и радио.
Но коммунистические партии не могут им
противопоставить собственную радио- и телевизионную службу из-за
монополизации и концентрации радиовещания и
телевидения в руках магнатов капитала и буржуазного
государства, дороговизны их оборудования.
Научно-техническая революция существенно
затронула средства массовой информации. Они развиваются
ускоренными темпами. Об этом свидетельствует
таблица 1.
Еще более наглядно соотношение печати, радио и
телевидения в идеологической обработке населения видно
из таблицы 2 о числе ежедневных газет,
радиоприемников и телевизоров, приходящихся на тысячу человек.
В четырех странах — США, Канаде, Италии и Испании —
количество телевизоров превышает общее число
ежедневных газет, и соответственно телевидение в этих странах
превращается в наиболее массовый канал
пропагандистского воздействия. Во Франции и ФРГ количество
телевизоров и разовый тираж ежедневных газет практически
сравнялись, а в остальных странах происходит быстрый
процесс насыщения читательского рынка телевизорами.
252

Таблица 1
Количество ежедневных газет,
радиоприемников и телевизоров
в развитых капиталистических странах1
Страна
Австрия
Бельгия

Великобритания
Греция
Дания
Ирландия
Испания
Италия
Канада
Люксембург
Нидерланды
Норвегия
Португалия
США
ФРГ
Финляндия
Франция
Швейцария
Швеция
Япония
1971 г.
Население
(в тыс. чел.)
7456
9 726
55 566
8 957
4966
2 971
34 134
54 078
21786
341
13 194
3 905
9 630
(1970)*
207 006
59 175
4684
51260
6 311
8 105
105 611
РазовыЛ тираж
ежедневных
газет
(в тыс. экз.)
2 460 (1972)
2 701 (1965)
29 557 (1972)
699 (1972)
1 808 (1972)
702 (^72)
3 396 (1972)
7 267 (1972)
5 074 (1972)
161 (1972)
4 100 (1972)
1 541 (1972)
745 (1972)
62 510 (1972)
18 126 (1972)
1 597 (1972)
12 160 (1971)
2 466 (1972)
4 324 (1970)
55 845 (1972)
Общее число
телевизоров
(в тыс.)
1 695 (1972)
2 289 (1972)
16 999 (1972)
520 (1972)
1 411 (1972)
520 (1972)
1 519 (1972)
10 951 (1972)
7 296 (1972)
75 (1971)
3 344 (1972)
950 (1972)
542 (1972)
99 000 (1972)
18 064 (1972)
1 183 (1972)
12 279 (1972)
1 536 (1972)
2 701 (1972)
24 194 (1972)
Общее число

радиоприемников (в тыс.)
2 154 (1972)
3 560 (1972)
18 375 (1972)
1 000 (1971)
1 636 (1972)
615 (1971)
7 174 (1972)
12 468 (1972)
17 932 (1972)
160 (1971)
8 773 (1972)
1 235 (1972)
1 449 (1972)
354 000 (1972)
20 290 (1972)
1 896 (1972)
17 034(1972)
1 958 (1972)
3 024 (1971)
70 794 (1972)
* В скобках здесь и далее указывается год. на который имеются данные.
Сейчас появились новые технические средства,
которые используются в массовой пропаганде, —
видеокассеты. Проводятся широкие эксперименты с целью
организации телевизионного вещания через спутники связи.
Кроме того, существенно меняется технология газетного
производства, в которое внедряются
электронно-вычислительные машины и техника фотонабора, позволяющие
ускорить процесс выхода газеты и отказаться от таких
сложных этапов ее издания, как линотипный набор и тал-
лерная верстка. Электронно-вычислительные машины
внедряются и в практику информационных агентств. Все
это ускоряет распространение буржуазной информации,
расширяет диапазон воздействия ее и усложняет борьбу
против нее печати коммунистических и рабочих партий.
Анализ содержания коммунистических газет стран
развитого капитализма показывает, что в них проблемам
1 cUNESCO. Statistical Yearbook 1973». Paris, 1974.
253

Таблица i
Число ежедневных газет, радиоприемников
и телевизоров на 1 тыс. человек
в развитых капиталистических странах
(1973 г.)
Страны газеты (экз.) Телевизоры Радиоприемники
Австрия
Бельгия
Великобритания
Греция
Дания
Ирландия
Испания
Италия
Канада
Люксембург
Нидерланды
Норвегия
Португалия
США
ФРГ
Финляндия
Франция
Швейцария
Швеция
Япония
328
285
528
77
361
233
98
133
230
463
311
390
87
297
294
359
237
384
534
519
226
236
305
58
282
173
145
202
334
220
251
241
63
474
293
56
237
239
333
225
288
367
672
112
327
207
210
230
821
463
283
313
169
1625
329
410
329
305
382
658
телевидения и радиовещания уделяется все больше
внимания. Как правило, они печатают программы
телевидения и радио, сопровождая их своими комментариями,
оценками наиболее популярных и важных в
пропагандистском отношении передач. Это помогает читателям
правильно оценить деятельность данных буржуазных средств
информации, вырабатывать определенный иммунитет
против их воздействия.
В разделах, посвященных радио и телевидению,
коммунистические газеты остро критикуют действия
буржуазного радио и телевидения. Например, систематически
выступает с такими материалами в адрес французского
телевидения и радиовещания, находящихся в руках
правительства Франции, газета «Юманите». На основе ее
публикаций была издана книга журналистов Ж- Фавера
и Ж. Роччи «Скандалы в ОРТФ» (Париж, 1972).
254

Таким образом, коммунистическая печать организует
прогрессивное общественное мнение в своих странах на
борьбу против пропагандистских акций буржуазного
телевидения. В своем единоборстве с буржуазной
пропагандой она вынуждена учитывать деятельность
телевидения и радиовещания постоянно и повсеместно, не только
в прямой полемике, но и при освещении различных
актуальных проблем политической жизни, поскольку
телевизионное вещание практически проникает в каждую семью
и становится важным элементом пропагандистской
системы.
В результате огромных усилий коммунистическим и
рабочим партиям иногда удается получить доступ к
телевизионному экрану. Такую возможность, например, имели
руководители компартий Франции и некоторых других
стран. И тогда коммунистическая печать с целью
привлечь внимание своих читателей к этим выступлениям
заранее предупреждает о них и публикует затем их тексты
на своих страницах или издает отдельными брошюрами,
что является существенным фактором усиления
воздействия выступлений.
В связи с развитием телевидения, которое становится
важным источником распространения информации и
дезинформации, все большее значение приобретает
своевременная и быстрая реакция на события. Коммунистические
газеты поэтому активно развивают традицию глубокого
их комментирования. Они уделяют также большое
внимание проблемным статьям, оценкам событий
политической, экономической и культурной жизни.
В условиях научно-технической революции на массы
читателей, зрителей, слушателей обрушивается через
каналы телевидения, радиовещания, газеты и журналы
такой огромный поток информации, что это затрудняет
выявление главных и важнейших тенденций
общественного развития: информационный бум переходит в
информационное загрязнение сознания масс населения
капиталистических стран, становится новым и очень важным
моментом дезинформации.
Для того чтобы противостоять этому, необходимо
гармонично осуществлять важнейшие функции
коммунистической газеты, которую В. И. Ленин назвал не только
коллективным пропагандистом и коллективным
агитатором, но и коллективным организатором. Агитационная
255

функция коммунистических газет раскрывается в их
информационной политике, в оценке и разъяснении ими
важнейших событий политической и
социально-экономической жизни, а также социально-бытовой и культурной
сфер. Успешное осуществление агитационной функции
обеспечивает правильную ориентацию масс, понимание
ими текущих задач борьбы за свои интересы. В
современных условиях особенно важно одновременно с ней
осуществлять и пропагандистскую функцию,
обеспечивающую понимание читателями закономерностей
общественного развития, помогающую увязать задачи сегодняшнего
дня с решением важнейших стратегических задач
революционного движения.
Если буржуазная журналистика пытается помешать
увидеть главные закономерности исторического процесса,
действуя, в частности, с помощью избыточного потока
информации по принципу, чтобы за деревьями не было
видно леса, а также тщательно подбирая из гор
информационного шлака малозначительные, но могущие
заинтересовать обывателя сообщения, то коммунистическая
печать на правдивой информации разъясняет своим
читателям законы и закономерности общественного развития,
воспитывает научное сознание, обеспечивает соединение
практики рабочего движения с революционной теорией
научного коммунизма.
Именно поэтому в ежедневной коммунистической и
прогрессивной печати растет роль теоретических,
обобщающих, программных статей и материалов по вопросам
мирового революционного процесса, по проблемам теории
научного коммунизма. Такие публикации в
коммунистических газетах способствуют более успешному
осуществлению их не только пропагандистской, но и агитационной
и организаторской функций.
Одновременно с ростом значимости ежедневных газет
увеличивается роль еженедельных и ежемесячных
изданий, а также массовых политических книг, которые
сосредоточивают внимание на важнейших проблемах дня и
имеют возможность более полно и всесторонне
проанализировать, прокомментировать события, дать им
классовую, пролетарскую оценку.
Характерно, что в последнее время наблюдается рост
тиражей еженедельных изданий коммунистических
партий и воскресных выпусков их газет, которые также по
256

сути своей выполняют функции еженедельника. Так, й
Италии газета «Унита» по воскресеньям в расширенном
объеме распространяется в количестве свыше 1 млн. экз.
при ежедневном тираже около 500 тыс. экз. Во Франции
воскресный выпуск «Юманите» — еженедельник «Юмани-
те-диманш» выходит тиражом 405 тыс. экз. при
ежедневном тираже газеты около 200 тыс. экз. Во всех странах
ежедневные коммунистические газеты стремятся
издавать или расширенные воскресные выпуски, или
специальные еженедельные приложения, которые выходят в
конце недели (в пятницу, субботу или в воскресенье).
В них, как правило, публикуются программы телевидения
на следующую неделю с соответствующими
комментариями, а также оценочные материалы о кинофильмах,
выходящих на экран.
Укрепление партийных еженедельников и
ежемесячных изданий, а также широкое распространение
политических и теоретических книг являются важной стороной
деятельности коммунистических партий. Массовое
распространение французскими коммунистами таких книг,
разошедшихся тиражами свыше 900 тыс. экз.,
способствовало пониманию фундаментальных проблем
современной жизни.
Организаторская функция коммунистической
журналистики выявляется не только в прямых директивах,
призывах, лозунгах, советах, предлагаемых планах действий,
но и в разъяснении текущих политических задач и
раскрытии перспектив революционного процесса,
ориентирующих читателей на активное участие в борьбе против
мира капитала. Поэтому политическая книга,
обстоятельно раскрывающая программу действий партии, живущая
дольше, чем газета, еженедельник или даже
ежемесячник, является особенно эффективной частью
организаторской деятельности коммунистической журналистики.
Телевидение способствует некоторому изменению
характера буржуазной пропаганды, в которой все больше
места занимает апелляция к эмоциям, чувствам
аудитории, возрастает роль искусственно создаваемого образа
(«имиджа»), стереотипа, стереотипных установок, вкусов,
навязываемых массам.
Коммунистическая печать, разрушая ложные
стереотипы, вынуждена в большей степени прибегать к
наглядным методам журналистского воздействия, в частности
257

к фотографии, рисунку, карикатуре. Не случайно поэтому
в последние годы в ней активную роль играют художники,
графики. Достаточно назвать фамилии Эффеля,
Бидструпа, Гуттузо. Их деятельность — важная часть усиления
эффективности коммунистической прессы.
Научно-техническая революция сама по себе является
важным фронтом идеологической борьбы. Буржуазная
пропаганда пытается истолковать ее смысл в ложном
свете, пропагандируя идеи технократии, конвергенции и де-
идеологизации. Борьба против них, против буржуазного
и ревизионистского толкования научно-технической
революции занимает существенное место в печати
коммунистических партий, способствуя привлечению в лагерь
рабочего класса новых революционизирующихся слоев
буржуазного общества — научно-технической интеллигенции,
техников и так называемых «рабочих в белых
воротничках». В документах Совещания коммунистических и
рабочих партий, состоявшегося в 1969 г., с марксистских
позиций глубоко раскрыты важнейшие аспекты научно-
технической революции в ее отношении к современному
революционному процессу.
Научно-техническая революция, которая используется
буржуазией для технического перевооружения своего
пропагандистского аппарата, не только создает новые
трудности, выдвигает новые проблемы перед
коммунистической печатью, но и открывает перед ней новые
возможности активизировать свою деятельность. Газетам
ряда коммунистических и рабочих партий удалось
произвести техническое переоборудование своих типографий.
В результате этого, например, повысились качество и
оперативность изданий «Дейли уорлд» в США, «Морнинг
стар» в Англии, «Унзере цайт» в ФРГ. Приобретение
нового оборудования, которое связано с большими
затратами, в дальнейшем поведет к сокращению расходов на
издание, а главное — к повышению эффективности
коммунистической журналистики.
Несмотря на то что информационно-пропагандистские
корпорации уже сейчас стараются закрепить свою
монополию на производство и распространение видеокассет,
коммунистические и рабочие партии пытаются их
использовать в своей пропагандистской деятельности. С
помощью видеомагнитофонов можно тиражировать
важнейшие выступления деятелей коммунистических и рабочих
258

партий и делать их достоянием значительной аудитории,
противопоставляя буржуазному телевидению свои
собственные аудивизуальные периодические издания.
Видеокассеты успешно могут быть применены и для
создания документальных и художественных программ,
что поможет борьбе против навязывания населению так
называемой массовой культуры, которая является сейчас
чрезвычайно изощренным и поэтому весьма эффективным
средством пропагандистского воздействия.
Опыты по использованию космических спутников
связи для телевизионных передач предвещают возможность
расширения и создания новых международных
информационно-пропагандистских корпораций и картелей. Прямое
вещание на телевизионные приемники из космоса
неизбежно может привести к усилению координации
буржуазной пропаганды и засилья в ней прежде всего влияния
американской пропаганды. Это весьма остро ставит
вопрос о необходимости объединенных действий
коммунистических и прогрессивных газет, журналов и
других изданий в борьбе против национальных и
межнациональных информационно-пропагандистских
монополий.
Тираж ежедневных газет коммунистических и рабочих
партий колеблется от 5 тыс. до 500 тыс., но реальное
значение тиража каждой из них зависит от тех условий, в
которых она издается, — от уровня развития и масштабов
коммунистического и рабочего движения, а также от
размеров и масштабов страны, где она выходит. Успехи
коммунистической ежедневной печати в борьбе за массового
читателя хорошо видны из таблицы 3.
Таким образом, из 16 стран, по которым имеются
сведения, в пяти — Италии, ФРГ, Финляндии, Франции и
Японии — тираж коммунистической ежедневной газеты
выше среднего тиража ежедневных газет, в Италии «Уни-
та» имеет самый большой в стране тираж из всех
ежедневных газет, а в Австрии и США тираж ежедневных
коммунистических газет приближается к среднему.
В остальных странах ожесточенная конкуренция
буржуазной прессы не позволила еще коммунистическим и
рабочим партиям добиться значительного роста массовости
своих зданий. Реальное влияние коммунистической
печати далеко не всегда измеряется ее тиражами. Это доказал
успех в Греции и Португалии вышедших из подполья га-
259

Таблица 3
Сравнительные данные о тнражак
коммунистических и буржуазных газет
Страна
Австрия
Бельгия
Великобритания
Греция
Дания
Западный Берлин
Италия
Канада
Люксембург
США
ФРГ
Финляндия
Франция
Швейцария
Швеция
Япония
Тираж
ежедневной
коммунистической
прессы
40000
15000
около 35000
—
8000
25000
500000
9000
5000
29000
около 60000
41500
217000
8000
6000
400000
Средний
тираж
ежедневной
газеты
66300
49100
237300
6400
32700
—
105300
40000
23 900
35600
18000
24500
112800
23 800
37900
314100
Максимальный
тираж
буржуазной
ежедневной
газеты
466000
326000
4900000
58000
более 185000
350000
493000
262000
70900
более 2 000 000
4800000
262300
около 800000
180400
440600
более 6000000
зет «Ризоспастио и «Аванте», сразу завоевавших
массового читателя.
Усиление влияния зарубежной коммунистической
печати наглядно демонстрируют успешно проходящие
праздники ее крупнейших газет — «Юманите», «Унита»,
«Унзере цайт». В коммунистической прессе сегодня
работают кадры талантливых журналистов, продолжающих
дело Д. Рида, Ю. Фучика, П. Вайяна-Кутюрье, Р. Фокса
и создающих прекрасные образцы боевой публицистики.
В трудных условиях борьбы с репрессиями властей,
с давлением финансового капитала, с информационно-
пропагандистскими монополиями, с буржуазной
журналистикой коммунистическая печать капиталистических
стран мужественно и умело борется за высокие идеалы
мира, демократии и социализма.

Оглавление
Введение 3
КАПИТАЛ И ЖУРНАЛИСТИКА 33
Концентрация и монополизация средств
массовой информации 34
Реклама и ее место в экономике буржуазной
журналистики 78
Зависимость прессы от банков 95
Рост издательских расходов как фактор
процесса концентрации и монополизации печати 109
Политический контроль капитала 120
БУРЖУАЗНОЕ ГОСУДАРСТВО И ЖУРНАЛИСТИКА 140
Буржуазное государство и средства массовой
информации 141
Рычаги экономического воздействия на прессу, радио,
телевидение 146
Судебная ответственность и самоцензура органов
информации 160
Административное воздействие на средства массовой
информации 183
Монополия правительства на отдельные виды информации
и манипулирование информационным потоком 194
ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПАРТИИ, ЦЕРКОВЬ И
ЖУРНАЛИСТИКА 207
Буржуазная журналистика и политические
партии 208
Церковь и буржуазная журналистика 224
Заключение 249

Журналистика в буржуазном обществе. Под
Ж 91 ред. Я. Н. Засурского. М., «Мысль», 1976.
261 с.
В монографии на большом фактическом материале
рассматриваются теоретические проблемы журналистики в условиях
государственно-монополистического капитализма. Авторы раскрывают систему
концентрации и монополизации буржуазной прессы, анализируют
способы политического контроля капитала над прессой, методы
воздействия на нее со стороны законодательной, судебной и
исполнительной власти буржуазного государства, место и роль рекламы в
экономике буржуазной печати. Отдельные главы посвящены взаимодействию
буржуазной журналистики и политических партий, прессы и церкви.
6100Ы86
Ж 004(01 )-76 Ш"76
002

ЖУРНАЛИСТИКА
В БУРЖУАЗНОМ
ОБЩЕСТВЕ
Заведующая редакцией Т. И. Харламова
Редактор Л. Г. Севастьянова
Младший редактор 3. У. Устенова
Оформление художника Ю. П. Трапакова
Художественный редактор Н. В. Илларионова
Технический редактор О. А. Барабанова
Корректор Ч. А. Скруль
На форзаце использована
фотография Ш. Хорста (ГДР)
«Первое интервью в Женеве».
«Интерпрессфото», М., 1960
Сдано в набор 7 апреля 1976 г. Подписано в печать 26 июля 1976 г.
Формат 84Х108'/з2. Бумага типографская № 1. Усл. печатных листов 13,86. Учетно-
издательских листов 13,93. Тираж 7000 экз. А 05987. Заказ № 526. Цена 1 р. 05 к.
Издательство «Мысль». 117071. Москва, В-71, Ленинский проспект, 15.
Ордена Трудового Красного Знамени ленинградская типография № 5 Союз
полиграфпрома при Государственном комитете Совета Министров СССР по
делам издательств, полиграфии и книжной торговли. Ленинград, Центр,
Красная ул., 1/3.

Уважаемые читатели!
Предварительные заказы на книги
издательства «Мысль» принимают все
книжные магазины, распространяющие
общественно-политическую литературу.
Если вышедшей книги в магазине не
оказалось, посылайте заказы в отдел
«Книга — почтой» местного книготорга.