Автор: Будагов Р.А.  

Теги: история   филология   изучение языков   синтаксис   издательство просвещение   общее языкознание  

Год: 1971

Похожие

Гендер и общество в истории

Растерянное общество

Классы и сословия средневекового общества

Слово и дело. Из истории русских слов

Текст
                    Ра
А.
Будагов
ИСТОРИЯ
сл ов
В
И СТ ОРИИ
ОБЩЕСТВА
ИЗ ДАТЕЛ ЬСТВО
„ПРОСВЕЩЕНИЕ“
Москва
1971


4
Б
90
Будагов
Р.
А.
Б- 90 История слов в истории общества.
М.,
„Просве­
щение” , 1971.
270с.
Книга
Р.
А.
Будагова
дополняет
материал
учебников
и
у чебны х
пособий
по
к урсу
«Общее языкознание».
Автор
на
кон к ретном
мате­
риале
показывает
формирование
общ их
линий
значения
или
значений
слов
в
связи
с
историей
общества,
что
п омо жет
глубже
понять
мате­
ри ал
те мы
«Язык и общество» .
7—1 —2
9—71
4


Предисловие
Замечательный
русский
филолог
А.
А.
Шахматов
сч ит ал,
что
при
изучении
лю'бого
языка
перед
исследо­
ва тел ем
возникает
двойная
с ист ема
от
нош
е-
н
и
й:
от
ф орм
(в самом широком смысле)
к
значен иям
и
от
з начен ий
к
способам
их
выражения
в
я зыке.
Сам
Шахматов
не
тол ько
декларировал
эти
общ ие
п рин ци­
пы,
но
и
блестяще
демонстрировал
их
на
пр акт ике,
в
„С инта ксис е русск о го
языка”.
По
такому
же
пути
ис­
следования
шел
у
нас
раньше
и
А.
А.
Потебня
—другой
вы даю щи йся
пр ед стави тел ь
отечественной
ф илол огии.
Думается,
что
'положение Шахматова о двойной си­
стеме
соответствий
в
языке
сохраняет
св ою
с илу
и
в
на ши
дни
и
особенно
существенно
для
лексики
и
семан­
тики.
Поэтому
слово
и
поня ти е
в
их
сл ож ных
и
неред к о
противоречивых
взаимоотношениях
должны
бы ть
в
ц ен­
тре
ле ксико -с ема нтиче ских
разысканий,
особенно
когда
ре чь
идет
о
таких
„книжных”
сл ов ах,
име ю щих
дли­
т е льную
ис то рию,
ко т орые
анализируются
в
предлагае­
мой
чит ателю
раб о те.
Еще
В.
Гумбольдт
гов ор ил,
что
понятие
не
может
„освободиться
от
сл ова”
в
такой
же
степени,
в
како й
человек —
„скинуть
черты
своего
лица ”.
Гораздо
по зд­
нее,
уже
в
20- х
годах
нашего
стол етия,
Ф.
Бр юно,
пуб­
ликуя
с вою
книг у
„Мысль и язык”,
предвидел
упреки
в
„идеологизме”.
Автору
пи сали: „Вы изучаете мысли
людей,
а
не
их
язык”.
Б рюно
ре з онно
парировал,
от ме­
чая,
что
чел ов еч еские
мыс ли
и
чувства
интересуют
лингвиста
в
той
мер е,
в
како й
они
имеют
определенные
3


ф ормы
и
т ипы
выражения
в
сам ом
язы ке.
Фра нцу зс кий
ученый
подх од ил
в
целом
к
той
же
системе
„ дв ойных
соо тветс твий ”,
которая
до
него
разрабатывалась
у
нас
По тебн ей
и
Шахматовым
(называю здесь лишь самые
блистательные
имена).
Л ексич еский
материал
любого
языка
весьма
свое­
образен.
Он
труднее
поддается
системному
изучению,
чем
материал
мор фо логи и,
фонетики
или
син так сиса.
Выбор
„оппозиционной пары слов”
в
лексике
в
и звест ­
ной
степени
усло вен
по
пр ичине
„от кры тости ”
и
по­
стоянной
подвижности
ее
системы.
Нужно
иметь
в
виду
и
др уг ое.
О ппоз иции
в
лекси­
ке
и
с еман тике
поч ти
всегда
взаимопроницаемы,
тогда
как
л оги ческие
о ппозиции
обычно
стремятся
к
боле е
„жесткому”
пр от ив опо ст авл ению.
Поэтому
и
формаль­
ная
непротиворечивость
теор етиче ского
по ст ро ения
не
может
быть
идеалом
всякого
п ознани я,
в
особенности
в
тех
областях
науки ,
которые
имеют
дело
с
противо­
ре чивы ми
тенде нциям и
движения
самого
изуч аемо го
объекта.
Это
не о бход имо
ос обо
подчеркнуть,
так
как
в
некот о рых
направлениях
современной
лингвистики
принцип
непротиворечивости
пост ро ения
пр из нае тся
чуть
ли
не
главным
достоинством
любого
исследования.
При
этом
в
уг оду
„непр от ив о реч ив ой систем е”
нер едк о
груб о
искажается
сам
материал,
подлежащий
всесто­
роннему
нау чн ому
о бсл ед ов анию.
Изу чен ие
„книжных”
сл ов
широкого
общест­
вен ного
диапазона
весьма
сложно
по
пр ичине
само й
широты
этого
диапазона.
По ясни м
с казан но е.
Ис то рия
таких
слов,
как
личность,
юм ор
или
роман т и­
ческий,
нев оль но
вызывает
у
читателя
желание
уз нат ь,
что
думал
по
пов оду
этих
с лов
и
выражаемых
ими
по­
нятий
тот
или
иной
к р упный
пи сате ль
или
ученый,
об­
щественный
деятель
или
просто
„знакомый человек”.
Цел ь
л ингв ист ичес ко го
исследования
заключается,
од­
нак о,
не
в
этом.
Ку льту рно -ис тори ческие
фа кты
и
пер ­
сональные
оценки
привлекаются
лиш ь
в
той
мере,
в
какой
они
оказываются
необх одим ыми
для
п оним ания
этапов
исторического
становления
слова
и
его
со вре­
менного
функционирования.
Все
остальное
неизбежно
о ста ется
за
пределами
л ингв ист ич еског о
анализа.
В
противном
случае
языкознание
превратилось
бы
в
„науку наук”, что,
естественно,
невозможно
и
против
4


че го
справедливо
вы сту пали
все
выдающиеся
фил о­
логи.
Но
трудность
сам ой
проблемы
„г ра ниц
слов а”
от
этого
не
уменьшается.
„Книжные”
или
„культурные”
слова
обычно
никогда
не
останавливаются
в
своем
се­
мантическом.
развитии.
Прилагательное
романтический,
казалось
бы
„окончательно”
опр ед ели вш ееся
к
сер ед и­
не
пр ошло го
столетия,
продолжает
приобретать
нов ые
•оттенки и в наше время,
в
особенности
в
индивидуаль­
ном
у пот реб лении.
Ли нгв ист,
однако,
не
может
„угнаться”
за
подо бными
индивидуальными
к оле ба­
ниями.
. Он,
естественно,
стр ем ится
опр ед ел ить
общ ие
линии
формирования
зна чен ия
или
зн ачени й
слова,
В
с вое
время
Гого ль,
характеризуя
яз ык
Пушкина,
заметил,
что
„в каждом слове поэта бездна простран­
ства”.
Это
замечание
Гоголя,
пол ное
глубокого
см ысл а,
можно
отнести
и
к
самому
русскому
литературному
языку,
„обработанному ”
его
в еликим и
мастерами.
То
же
след ует
сказать
и
о
литературных
языках,
на
кото­
рых
писали
Ш ек спир
и
Диккенс,
Ра бле
и
Бальзак,
Гёт е
и
Шил лер ,
Данте
и
С ерв антес,
как
и
другие
ху­
дожники
сл ова
миров ой
литературы.
Каждый
общена­
род ный
язык,
поб ы вав
„в руках”
пи сател ей
такого
масштаба,
сам
становился
средством
то нчай шег о
вы­
ражения
мыслей
и
чувств,
средством
всесторонней
и
м но гоо бр азной
ко мму никации.
Показать
по
мер е
в оз­
мо жн ости
и
хо тя
бы
част ичн о
подобную
„бездну про ­
странства”
в
л екси ке
р яда
языков
—одна
из
задач
пред­
лагаемых
чи тател ю
очерков.
Скажем
несколько
сл ов
и
о
„Приложениях”
к
книге.
-
Есл и
в
ос нов ных
ее
главах
речь
ид ет
об
истории
с лов
в
широкой
системе,
л ексики
разных
языков,
то
в
„При ­
ложениях”
делается
поп ытка,
про сл еди ть
жизнь
от­
д ельн ых
с лов
в
сочинениях
больших
пис ателей.
Это
сущест в енно
и
интересно,
в
особенности
в
связи
с
той
относительной
самостоятельностью
„ опор ных
сл ов”,
которая
подробно
анализируется
в
первой
главе
пред­
лагаемой
чи тател ю
книги.
Что
же
касается
обзора
„Словаря иноязычных
выражений
и
сл ов”,
то
сама
историческая
судьба
эти х
„выражений и слов”
настоль­
ко
переплелась
с
с удь бой
многих
национальных
евро­
пейск их
языков,
что
из учение
второй
не
может
не
на­
п ом инать
о
пе рво й.
5


Материал
книги
собирался
на
п ро тяж ении
ряда
лет.
Здесь
прежде
всего —
разнообразные
сочинения
русских
и
ев роп ей ских
пи сателей ,
уче ных
и
ф ило софо в.
Шир око
использованы
и
различные
словари,
специал ьны е
мо­
нографии,
статьи,
посвященные
истории
слов
и
истории
понятий.
В
дальнейшем
изложении
з начение,
смыс л,
семантика
употребляются
как
аб со лют ные
синонимы.
Полностью
сино ними зи ро ва ны
слово
и
лексема,
чтобы
избежать
ут о мит ель ного
пов то ре ния
одних
и
тех
же
наим енов ани й.
Книга
освещает
нов ые
во просы
и
дает
новый
мат е­
риал
по
курсу
общего
языкознания.
И мею тся
в
виду
пр е­
жде
всего
те
важн ей шие
разделы
этого
курса,
кот о рые
в
современной
программе
„Об ще го
языкознания”
форму­
л ир уются
та к: „Язык и общество.
Яз ык
как
форма
выра­
жения
общественной
деятельности
человека.
Со циал ьн ые
ф унк ции
языка”.
В
наш их
учебниках
по
общему
язык о­
знанию
п еречи сленны е
разделы
курса
освещаются
все
еще
очень
кратко
’.
1 Курсив во всех примерах ,
кроме
особо
,ог ов орен н ых,
принад­
л ежит
м не.


Глава первая
СЛОВА,
ВЕЩИ,
ПОНЯТИЯ,
ОТНОШЕНИЯ
1 Когда в первой.
пол ов ине
XIX в.
языкознание
превратилось
в
само стоя тельн ую
науку,'
ученые
не
сомневались
в
том,
что
именно
слово
является
ос­
новной
е динице й,
ос нов ной
катег ор ией
языка.
Об
эт ом
пи сали
многие
лин гв ист ы,
в
том
числе
и
од ин
из
пер­
вых
ист орик ов
на уки
о
языке
Теодор
Бенфей
Прошло
пр имер но
пятьдесят
л ет,
и
положение
р езко
и зм ени­
лось.
В
начале
наш его
столе тия
С оссц ор
вз ял
под
сомне­
ние
реальность
сл
ов
а
и
предложил
ис кать
е диницы
(ка­
тегории)
языка
'за пределами слова2.
С
тех
пор
на
все
ла ды
утверждается,
что
слово
—
это
фик ция .
Единицами
(категориями)
язы ка
стали
выступать
фо­
не ма,
морфема,
контекст,
ко нстру кция ,
синтагма,
син­
та кси чес кое
целое
и
т.
д.
Сомневаться
в
р еал ьн ости
слова
ста ло
модным
у в лечен ием,
которое,
увы ,
про­
должается
уже
в
т ечен ие
ряд а
де сятил етий.
1 См.: Th.
В
е
nfеу.
Geschichte der Sprachwissenschaft und
orientalischen Philologie in Deutschland. München, 1869, стр.
8.
2См.:
Ф..
де
Соссюр.
Ку рс
общ ей
лингвистики,
русск .
пер.
М., 1933, ст р.
¡148.
Создалось
стр анн ое
по ло же ние.
Практически
линг­
висты
продолжали
заниматься
сло вам и.
Достаточно
нап ом нить,
что
во
всем
мире
составлялись
и
составля­
ются
разнообразные
толковые
и
другие
словари
р аз­
личных
яз ыко в,
в
которых
слова
обы чно
располагаются
в
ал фави тно м
порядке
и
рассматриваются
как
вполне
реальные
единицы
данного
языка.
Те орет ич ески
же
мно гие
уче ные
стре мил ись
доказать,
что
сл ова
как
7


таковые
в
языке
не
существуют,
поэ т ому
и
в
науке
им
не
следует
уделять
сер ьезн ог о
внимания.
Что
же
про изо шл о?
Трудности
оп ред елен ия
сло ва
привели
к
т ому,
что
от
слова
вообще
стали
отк а зы­
ваться
’.
Между
тем
такой,
мет од
в
принципе
над о
признать
несостоятельным.
Г ран ицы
слова
не
всегда
и
не
на
всех
языках
очерчены
яс но.
Это
бе с с порно.
Но
сам
по
себе
по доб ный
факт
может
означать
лиш ь
одн о:
нео бх од имо сть
нов ых
ис след ов ан ий,
по св яще нных
с лож­
ным
проблемам
слова,
причем
не
только
границам,
отде­
ляющим
слова
друг
от
друга,
но
и
природе
слова,
его
знач ению,
его
удельному
в есу
в
с ист еме
языка
и
т.
д.
В
высшей
степени
важным
продолжает
оставать­
ся
и
вопрос
о
то м,
как
сле ду ет
по нимать
соотноше­
ние
отд ел ьно го
слова
и
системы
слов,
иначе —
вопрос
о
сам ос тоя тель но сти
отдельных
слов
при
современном
понимании
системного
характера
всех
у ров ней
языка,
всех
его
зв еньев .
Чег о
только
ни
предпринимали
ученые,
чт обы
снять
про бл ему
слова.
За
последние
два
десятилетия
осо б ен­
но
уч астили сь
попыт к и
„освободить”
слово
от
его
зн а­
чения.
Появились
всево зм ожн ые
опыты
чисто
формаль­
н ого
опр ед елен ия
слова.
Внов ь
при ня лись
об ви нять
зна чен ие:
он о,
дескать,
мешает
строго
нау чно му
по­
ним а нию
сл
ов
а.
Но
скол ьк о
ни
„освобождали”
слово
от
его
значения,
ничего
не
получилось.' И
это
понятно.
Как
общее
правило,
слово
нео тде лимо
от
его
значения.
Поэтому
старания
дать
деф иницию
слову
без
учета
его
значения
приводили
к
т ому,
что
определялось
соб ст­
венно
не
слово,
а
какая-то
выдуманная,
ис кус ств енн ая
ед иница,
не
существующая
в
есте ствен ны х /
языках
ми­
ра.
Наука
же
требовала
установления
не
воображае­
мых
ед иниц
(.категорий)
языка,
а
те х,
которые
реально
бытуют
в
язык ах
м ира.
Научное
же
п оним ание
слова
должно
основываться
—
conditio sine qua non (непре­
менное
условие)—на
единстве
его
смысло вых
и
фо р­
мальных
признаков/
Искл ючен ие
перв ых
или
вторых
не минуе мо
приводит
к
и скаже нию
всей
проблемы,
к
ошибочной
ее
п остано в ке.
Однако
отвлеченная
декларация
единства
смысло-
1 Общие вопросы лексики освещены в кн. :
Р.
А.
Буда г ов.
Вв ед ение
в
науку
о
языке,
изд.
2.
М., 1965, стр.
5—154 .
8


вых
и
формальных
признаков
слова
сама
по
себе
мо­
жет
остаться
лиш ь
декларацией,
если
она
не
п рев ра­
тится
в
э фф ектив ный
метод
изу чения
лек сики
языков.
На
п ути
такого
превращения
исследователя
ожи да ют
различные
трудности.
Да же
те
ученые,
к отор ые
в
об щих
чертах
поним ают
важность
сем антики ,
обычн о
обращают
вн им ание
на
то,
что
не
все
слова
имеют
значения.
Называют
служебные
ча сти
речи.
Больше
т ого,
беруг
под
с омне ние
и
многие
самостоятельные
част и
речи,
смысл
к от орых
вы рисо ­
вы вае тся
лиш ь
в
определенном
контексте,
вне
которого
подо бные
слова
представляются
не яс ными.
Сс ылаю тся
иногда
и
на
поэ то в,
н апр имер
на
Лермонтова:
„Ес ть
речи —
значенье
Те мно
иль
ничтожно!
Но
им
без
волненья
¡Внимать невозможно ”.
Подобные
строки
нисколько
не
опровергают,
одна­
ко,
принц ипа
един ства
смыслов ых
и
формальных
приз­
на ков
слова.
Весь
вопрос
в
т ом,
как
пон им ать
по доб ное
единство.
Уже
следующее
четверостишие
т ого
же
сти­
хо тв оре ния
у точ няет
всю
ситуацию:
„Как полны их звуки
¡Безумством желанья!
В
них
слезы
разлуки,
В
них
трепет
свиданья”.
Ре чь,
следовательно,
ид ет
не
о
том,
что
п одо бные
сло­
ва
вообще
ли шены
како го
бы
то
ни
было
значения,
а
о
своеобразии
их
зн ачени й:
слова
мо гут
воздейство­
ва ть
и
своим
зв уч анием ,
и
о пре деле нной
со ч етае­
мостью.
В
известных
случаях
зв уки
с лов
в
состоянии
вы зыва ть
те
или
иные
ассоц иации ,
вполне
сем анти чес ­
ки
весомые,
х отя
и
лиш енны е
четких
ло гич еских
кон­
туров.
О тсюда
и
с лезы
разлуки,
и
трепет
свиданья.
Все
это
вполне
значимые
ситуации.
Но
самое
гл авн ое
д ру­
гое :
даже
„тем ные с лова”
у
больш ого
художника
всег ­
да
свя зан ы
не
только
со
зву кам и
под обных
с лов,
но
и
с
общим
творческим
замыслом
пи сател я.
Без
тако й
связи
не
мо жет
существовать
ни како е
под линн о
худо­
жественное
п рои звед ение .
Как
тол ько
„темные”, -
или
„б ессм ыслен ные ” ,
сл ова
вд виг ают ся
в
систему
худо­
9


жественного
целого
(произведения) , о ни
наделяются
определенной
ф ункцие й
и
тем
с амым
пере ста ют
быть
„темными”, или „бесс мысл енным и”
Ч
Е сли
даже
не
согласиться
с
предложенной
интерпре­
тац ией
данн ых
стро к
Лермонтова,
'бесспорным остает­
ся
д ру гое:
поэ т
сч итал,
что
асемантичность
отдельных
с лов
выз ыва етс я
опр едел енной
жизненной
ситу ацией,
определенным
п ер еживан ием ,
состоянием
„души чело ­
века”.
Следовательно,
аналогичные
слу чаи
должны
рассматриваться
как
бы
на
фо не
обы чн ых,
нор ма ль ных
с оот ноше ний,
при
ко т орых
каждое
слово
неразлучно
со
своим
—
тем
или
иным
—
знач ением .
Лермонтовская
с итуа ция
— это
поэтическая
ситуация,
которая
и
изображается
сами м
поэт ом
как
особая,
индивидуаль­
ная .
Можно
утверждать,
что
разнообразные
сл уч аи,
ка­
залось
бы,
„б ессм ысл енно го ”
употребления
сл ов
до лж­
ны
анализироваться
с
учетом
обы чн ого,
осмысленного
их
ф ун кцио ниро ва ния.
И
это
понят но,
если
не
забывать
аксиому,
со глас но
которой
яз ык
(а следовательно ,
и
слова)
дан
человеку
для
т ого,
что бы
служить
средст­
вом
о бщ ения
и
выражения
мыслей
и
чувств.
Все
остальные
фу нк ции
языка—сами
по
себе
ин тересн ые—
являются
производными
от
эт ой
основной,
бесспорно,
центральной
его
ф унк ции.
Поэтому
современные
по­
пытки
некоторых
зарубежных
интерпретаторов
„сцениче­
ской'бессмыслицы” (ср.
пьесы
И он еско,
Беккета,
Олб и
и
др.)
представить
дело
так ,
будто
бы
и
в
повседнев­
ной
жи зни
„бессмысленнее”
слова
встречаются
ч аще,
чем
слова
осмысленные,
должны
быть
п ри знаны
совер­
ше нно.
несо стоя тельн ым и.
За
пос лед ние
десятилетия
лингвисты
сравнительно
м ало
занимались
историей
так
называемых
культур­
ных
слов.
Создавалось
в печ атление ,
что
все
они
хо­
рош о
изв ест ны.
Действительно,
по-настоящему
обра зо ­
ванные
люд и
знают,
какова
этимология
таки х,
напри­
мер,
слов,
как
философия
или
литература,
ре в олюция
или
реакция,
характер
или
тем пер ам ент,
поэзия
или
проза,
ма тема тик а
или
кибернетика.
Но
знание
одной
1 іСм.
об
э том
же
в
статье
В.
Ермилова,
включенной
в
сб.
«Воз­
можное
и
нево змо жно е
в
кибернетике» (М., «Наука», 49Ѳ4, стр.
88—
10


только
этимологии
почти
ничего
еще
не
объясняет
в
их
истории.
Нужна
подлинная
и сто рия
этих
с лов
не
только
в
с истеме
разных
я зык ов,
но
и
в
культуре
на­
родов—
носителей
я зыков .
В
э том
плане
пер ечисл енные
слова,
как
и
д есятки
д руги х,
только
на чин ают
исследо­
вать ся .
Г ора здо
бол ее
повезло
словам
сема нтиче ски
менее
знач ител ьн ым
и
словам
„экзотическим” .
Обы чно
лин­
гвисты
любят
заниматься
р едким и
и
диалектными
сл о­
в ами.
Подобные
штудии
сами
по
се бе
не обх одим ы
и
по лезны
для
понимания
путей
по полнения
л ексик и
яз ы­
ка
в
ее
вз аимо отн ош ения х
с
л ексико й
д иа лек тов.
Одна­
ко
для
истории
не
то лько
языка,
но
и
более
широ ко
—
для
истории
язык а
в
его
связях
с
культурой
—
особый
инт ер ес
представляют
таки е
слова,
кот ор ые
как
бы
са­
ми
име ную т
разнообразные
явления
культуры.
В
Европе
охот но
исследовали
и
ис следу ют
ра зли ч­
ные
названия,
н апри мер
сокола
или
самки
сокола,
пр и­
чем
разыскания
такого
рода
н ере дко
превращаются
в
целые
монографии
\ между тем как специальных книг
по
истории
ра нее
пер еч исле нн ых
слов,
как
и
других
аналогичных
л ексе м,
до
сих
пор
не
появлялось.
Больше
по в езло
словам
т ипа
к уль тура
и
цивил иза ция,
ли ч­
ность
и
гуманность,
уже
привлекавших
вни мани е
уч е­
ны х.
В
цел ом
же
книж ны е
или
культурные
слова
ши­
рокого
об щест вен ного
диапазона
изучены
гораздо
ме ньше ,
чем
диалектные
или
профессиональные
назва­
ния
животных,
птиц,
земледельческих
оруд ий,
от дел ь­
ных
т ехнич еских
изо бр ет ений
и
т.
д.
Разумеется
(подчеркнем это еще раз) ,
подо бные
разыскания
тоже
совершенно
необходимы.
Реч ь
ид ет
лишь
о
т ом,
что
сравнительно
с
н ими
и стор ия
„куль -
турных”слов
изв ес тна
нам
ме ньше .
Лек си ка
ли т ера тур­
ных
языков
спе циа ль но
вообще
изучалась
не
так
ча­
сто,
как
лексика
ди ал ект ов.
К
это му
выводу
пришел
и
изве ст ный
швейцарский
ученый
Вальтер
фон
Вартбург,
вот
уже
около
пя тид еся ти
лет
работающий
над
мно го­
томным
историческим
словарем
французского
языка.
Уделяя
в
первых
томах
своего
бо льшо го
труда
особое
вн иман ие
диалектным-и
профессиональным
словам,
он
1 См.,
нап рим ер : D. Evans. Lanier. Histoire d’un mot. Paris,
1967.
11


убедился,
что
ста нов лени е
лексем
литературного
яз ыка
в
разные
эп охи
осмыслено
гораздо
слабее
по
сравне­
нию
с
различными
об озн ачен иям и
„дверного замка”!.
В
этой
св язи
возникает
и
другое
разграничение.
Не­
ко тор ые
сов рем енн ые
лин гвист ы
проводят
ди ффер ен ци­
ацию
между
словами
„бытовой речи”
и.
словами,
от но­
ся щ имися
к
„словарю идей”2.
К
этому
посл ед нему
от но­
сят
в
первую
очер едь
нау чны е
термины^и
та кие
л екс емы,
которые
тесно
связаны
с
идеологией
различных
социаль­
ных
гр упп
общества
той
или
иной
эпохи.
1 См.
об
этом
статью
В.
Вартбурга
в
жури.
«Word», 1954 , No 2-
3,
ст р.
289—302 .
.
2 См.:
Р.
Zu mt h or. Note sur les champs sémantiques dans le
vocabulaire des idées. .Néophilologus, 1955, No 3, стр.
175—183 .
Анало­
гично
yЛ.
І ІІпицер а: L. Spitzer. Essays, in Historical Seman­
tics. New York, 1948, стр .
11—15 .
3Ф.
Бэкон.
Нов ый
Органон,
русск.
п ер.
М. , 1935, -с тр.
117.
4.Джон
Локк.
Оп ыт
о
чел ове ческ ом
разуме,
русск .
п ер.
М.,
1.898 ,
ст р.
486.
Л юбоп ыт но,
что-
с ход ное
разграничение
проводи­
ло сь
уже
античными
м ысл ителя ми.
Они
особенно
ин­
тересовались
„внутренней формой”
слов,
отно сящ их ся
к
сфере
о бщ ест вен ного
сознания.
Позднее
э тот
инт ерес
пер еш ел
и
к
философам
XVII—XVIII
столетий.
„Люди
объединяются
р еч ью”, — писал
в
1620 г.
Фра нци ск
Бэкон.
„Слова же устанавливаются сообразно разуме ­
нию
толпы.
Поэтому
плохое
и
нел епо е
установление
сло в
уд ив итель ным
образом
осаждает
разум...
Слова
пря мо
насил уют
разум,
смешивают
все
и
ведут
людей
к
пустым
и
бесчисленным
спо рам
и
толкованиям”3.
Чтобы
избежать
всех
этих
непр ият но ст ей,
нуж но
уста­
новить
точное
значение
слов,
и
прежде
всего
тех
из
них,
над
которыми
постоянно
задумываются
лю ди.
Через
семьдесят
лет
с х одные
мыс ли
развивал
и
Дж он
Лок к
в
своем
„Опыте о человеческом разуме”:
„Я должен сознаться,
что
сначала
не
думал
занимать­
ся
исс лед ов ание м
с лов.
Но
когда
я
начал
рассматри­
ва ть
гр ан ицы
и
достоверность
наш его
по знания ,
то
на­
шел,
что
оно
так
тесно
связано
со
словами,
что
если
не
рассмотреть
внимательно
их
си лы
и
зн ачен ия,
то
и
о
по знани и
можно
сказать
очень
немного...”4
Как
и
Бэкон,
Лок к
делал,
из
подоб ных
несовпаде­
ний
поня ти й
и
сло в
один
вывод:
философ
обязан
разо­
12


браться
в
их
сло ж ном
соотношении.
Несовпадений
между
ними,
известная
произвольность
наим енов ани й
затрудняют
пр оцесс
осознания
сам их
понятий?
Зат р уд­
не ния
не
приводят,
од нако,
к
нев озм о жно сти
осм ыс­
л ить
пон ятия ,
но
ли шь
д емо нстр иру ют
непрямолиней­
ность
подхода
человека
к
понятиям.
Оба
философа
были
убеждены
в
ва жно сти
изучен ия
пон яти й
в
их
со­
от ноше нии
со
сло ва ми.
Подобная
убежденность
с тано ви тся
еще
б олее
ха­
рактерной
для
материалистической
мысли
XVIII сто­
лет ия.
Предвосхищая
нек отор ые
идеи
исторического
языкознания,
Дидро
писал :
„Одно лишь
ср авн ение
словаря
язык а
в
разные
эпох и
дает
возможность
пред­
с тав ить
характер
прогресса
на род а”
Ч
Здесь
безогово­
рочн о
связывается
и стор ия
с лов
с
историей
кул ьту ры
народа.
Ди дро
уже
не
сомневается,
что
слова
„работа ­
ют
не
на
хо лост ом
хо д у ”: их показания весьма сущест­
венны
не
только
для
самог о
языка,
но
и
для
народа,
говорящего
на
не м.
Филосо ф ия,
и
особенно
философия
нового
времени,
всегда
пристально
интересовалась
проблемой
взаимо­
отношений
между
зн ачени ем
слова
и
способом
обозна­
чения
вещи
или
п оня тия.
В
св ое
время
Ка ссир ер
даже
считал
эту
про бл ему
важнейшей
в
философских
пост­
р оени ях
XVI—XVIII
столетий2.
Действительно,
интерес
к
предметам
и
явлениям
окружающего
нас
мир а
со­
провождался
интересом
к
то му,
как
эти
предметы
и
явления
обозначаются
в
языке.
При
эт ом
речь
обычно
шла
о
языке
вообще,
так
как
в
ту
э поху
даже
выдаю­
щиеся
ученые
еще
слабо
осознавали
национальное
многообразие
ко нкр етных
языков
мир а.
О бщая
пробле­
ма
„Вещь ( или
поня т ие)
и
ее
название
(слово)” ч ащ е
всего
решалась
с.
д вух
противоположных
поз иций:
уч е­
ные
либо
стрем ил ись
доказать
и
показать,
что
в ещь
(понятие)
так
или
ин аче
взаимодействует
со
с лов ом,
с
п омощью
которого
она
выражается,
либо,
нап ротив ,
эти
катег ор ии
признавались
н есов мести мыми,
нес ор аз-
м еримым и,
и
сфера
яз ыка
резко
противопоставлялась
1 D. Diderot. Oeuvres complètes, éd. Assézat, XIV (1876),
стр.
430 (ст .
Дидро
«Энциклопедия»
был а
включена
в
« Энци кло пе­
ди ю»
Дидро
и
д’Аламбера).
2 См.:
Е.
Cassirer. .Philosophie der symbolischen Formen, I,
Die Sprache. Berlin, 1923, стр.
15.
13


сфере
вещей
и
понят ий.
Язык
признавался
лиіііь
приз­
мой,
искажающей
истинную
„расстановку сил”
в
при­
роде
и
обществе.
Я зыку,
и
прежде
всего
его
сл ов ам,
объ яв лялас ь
война
(„обман слов”).
В
XVI—XVIII
вв .,
как
и
в
XIX, преобладала пер­
вая
ко нцепци я;
с
ко нца
же
пр ош лого
и
особенно
в
те­
кущем
столетии
стала
выдвигаться
и
занимать
гос под ­
ствующее’
положение
вторая
доктрина.
Характеризуя
ее,
фр анц узск ий
логик
Ш.
Сер рюс
писал
в
1939 г.:
„Источником смешения стал здесь язык.
Кр ити ка
язы­
ка
и
его
отношений
к
мысли
ч асто
была
для
филосо­
фов
источником,
откуда
они
извлекали
средства
борь­
бы:
от
этой
критики
отправлялись
Беркли
—
для
разру­
ш ения
ид еи
м атер ии
и
Бер гс он
—
для
отрицания
пре­
рывности”
Всл ед
за
Берг соно м
с
т езисо м
об
„искажа ­
ющей
призме
языка”
в ысту пают
"многие,
особенно
представители
логического
позитивизма.
Наиболее
от­
четливо
э тот
тезис
был
сформулирован
Витгенштейном
в
его
„Логико- фил ос офс ком
трактате”
(первое изд.
1921 г.).
По
словам
Геллнера,концепция
Витгенштейна
по стули ру ет
язык
в
виде
тю р ьмы,
из
которой
мысль
человека
никак
и
никогда
не
может
выбраться2..
1 Шарль Серрюс.
Оп ыт
исследования
зн ачен ия
логики,
русск .
пер.
М ., 1948, стр.
483.
Подробнее
об
э том
см.
в
его
же
бол ее
ран­
ней
к н. : «Le parallelisme logico-grammatical». Paris, 1933,
стр.
408—428.
2См.:
Э.
Г елл
нер .
Слова
и
вещи,
русск.
п ер.
М ., 1962,
стр.
'191.
Поднятая
еще
Бэконом
и
Локком,
проблема
„обма ­
на
сл ов” (неадекватность мысли и слова)
п озд нее
ре­
шалась
р азлич но.
Для
одни х
ученых
сп еци фика
слова,
в
отличие
от
специфики
мысли,
не
снимала
вопроса
об
их
по с то янном
взаимодействии,
для
других
та
же
спе­
цифика
служила
источников
по стоя нны х
сомнений
в
возможности
изуче ни я
взаимодействия
между
словами
и
поня т иям и.
Слова
только
„обман”,
только
видимость,
поэ т ому
история,
с лов
и
истор ия
мыслей,
ши ре
—■
исто­
рия
языка
и
исто рия
куль тур ы
признавались
(прямо
или
косвенно)
областями,
совершенно
незав исим ым и
друг
от
друга,
совершенно
ав т оно мными.
По
существу,
с
этими
же
двумя
основными
ко нцеп­
циями
(несмотря на бесчисленные разновидности каж­
дой
из
них)
мы
встречаемся
не
только
в
философии,
но
14


и
в
лингвистике.
Уже
с
эпохи
превращения
языкозна­
ния
в
само стоя тель ную
науку
в
20- х
годах
прош лого
век а
формируются
обе
д октр ины.
Для
одних
ученых
языкознание
ста нов и тся
областью
нау чных
з наний,
со­
в ершенно
об особ ленных
от
чело в еческог о
мышления.
Для
других
язык
представляется
важнейшим
средст­
вом
выражения
именно
мышления
в
пр оцессе
об щен ия
лю дей
друг
с
др уго м.
Обе
эти
к онце пции,
постоянно
ви­
доизменяясь,
бытуют
и
в
наши
дн и.
По
существу,
все
раз н ообраз н ые
теории
языка,
весьма
пест ры е
по
св ое­
му
в нешнему
выражению'
так
или
инач е
тяготеют
к
одн ой
из
только
что
названных
о с новных
лингвистиче­
ских
концепций..
В
чис ле
пе рв ых,
кто
гл уб око
понял
пост о янно е
и
орг анич еское
взаимодействие
язык а
и
мышления,
с ло­
ва
и
поня тия ,
предложения
и
суждения,
был
В.
Гу м­
больдт
(1767—1835).
У
нас
ко нцепцию
язык а
и
мышле­
ния
талантливо
развивали
Потебня
и
Шахматов,
Ще р­
ба
и
Я куб йнский
и
многие
другие
филологи.
Но
уже
в
начале
XX столетия Соссюр противопоставил язык и
мышл ение .
Доктрину
швейцарского
ученого
с тали
весьма
односторонне
развивать
многие
американские
лингвисты
от
Блумфилда
до
Хомского.
Учение
Соссюра
в
це лом
имело
для
своего
време­
ни
б езусл ов но
про гре ссив но е
з начен ие.
Пристальное
в ним ание
к
- с амому
языку,
к
его
системе
пос луж ило
с т имулом
для
новых
и сслед ов аний ,
углубивших
пред­
ставление
о
языке
как
о
целостной
и
сло жн ой
структу­
ре
разнообразных
отношений.
Сам
Соссюр
никогда
не
отказывался
от
катег ор ии
значения.
Он
ратовал
лишь
за
временную
изол яци ю
языка
с
це лью
бо лее
глубоко­
го
по зна ния
его
же
с пе цифи ки.
У
некоторых
же
совре­
ме нных
последователей
-
Сос сюр а
получилось
иначе:
временная
изоляция
язык а
превратилась
в
пр инципи­
альное
и
пос тоян ное
противопоставление
язык а
и
мы шл ения
как
сфер,
будто
бы
всегда
ан таг он исти чес­
ких,
всегда
чуждых
и
несовместимых.
Тем
сам ым
одна
из
ос но вных
функ ций
яз ыка
—
выражение
мыслей
и
чувств
—
ст ала
представляться
искаженно1.
1 Об этом подробнее см. :
Р.
А.
Будагов.
Фердинанд
де
Со с­
сюр
и
современное
языкознание.
(К50-летию «Курса
о бщей
лин г­
ви ст ик и ».) «Русский язык в школе», 1966, No 3, стр .
3—25.
15


2 Вернемся к лексике ,
которой
п о свяща ется
пред­
лагаемая
чи та телю
книг а.
О т вл ечение
в
сторону
об щих
вопросов
языка
и
мы шл ения
было
вы звано
тем,
что
именно
в
ле кси ке
особенно
ярко
обнаруживается
пост о янно е
взаимодействие
формальных
и
содержа­
тел ьны х
сторон
языка.
Шведскому
натуралисту
Ли ннею
обычно
пр иписы ­
вается
крылатая
ф раз а : Nomina si nescis, périt et cog-
nitio rerum („Если ты не знаешь слов,
то
нев о зм ожно
и
исследование
в ещ ей”).
От
слова
к
вещ и,,
от
вещи
к
слову —
таков
пут ь,
который
представляется
всякому,
впервые
пр иступаю щем у
к
проблеме
слова
и
его
значе­
ния.
„Словарь — это
вселенная,
—
заметил
А нато ль
Фр анс,
—
расположенная
в
ал фави тно м
порядке”1.
Это
суждение
б лизко
к
формуле
Л инне я.
Оно
лиш ь
выражено
в
об раз ной
форме:
в
л екси ке
язы ка
от р ажа­
е тся
и
выражается
це лый
мир,
в
котором
живут,
т ру­
дятся,
радуются
и
страдают
лю ди.
А
вот
еще
и
треть я
форма
п еред ачи
сходной
мыс ли,
принадлежащая
пе ру
Ко ро ленко :
„Слово — это
не
и груш е чный
ша р,
лет я­
щий
по
ветру.
Это
ору дие
работы:
он
должен
подымать
за
с обой
известную
тяжесть.
И
только
по
то му,
сколь­
ко
он
захватывает
и
подымает
за
с обой
...мы
оценива­
ем
его
значение
и
силу”2.
Слово
поднимает
„тяжесть”,
за
словом
всегда
или
поч ти
всегда
„что-т о
стоит”, во
вс яком
сл уча е,
должно
стоять.
Такова
третья
образная
формулировка
уже
знакомой
нам
мысли.
1А.
Ф ранс
в
газ.
«La vie littéraire». Paris,- 1888, 7 octobre, (ма­
лоизвестная
рецензия
A. «Франса
на
[«Nouveau dictionnaire» par
A. Gasier).
2В.
Г.
Короленко.
Избранные
письма
в
3-х т.,
т
3.
М.,
1936, стр.
169.
3 H, de Balzac. Louis Lambert Paris, éd. M, Lévy, 1875,
стр.
4.
-
К
этим
замечаниям
швёдского
ученого,
французско­
го
писателя
и
р усско го
прозаика
присоед иним
еще
мечту
Оноре
де
Б аль зака,
о
кот ор ой
он
с ообщ ил
чита­
телям
в
1832 г.
в
своей
фи лос оф ской
повести
„Л уи
Л а мбе р ”: „Какую прекрасную книгу можно было бы
написать
о
жи зни
с лов !..
Но
для
этого
сначала
н адо
создать
це лую
науку”3.
После
смерти
Бальзака
т акая
наука
де йств ител ьно
стала
создаваться.
Появилось
не­
мало
интересных
ле кс икол огич еских
и
с еманти чес ких
16


исследований
в
разных
стр ан ах
мира.
Однако
в
начале
наш его
ве ка
подобная
работа
столкнулась
с
це лым
ря­
дом
препятствий.
Ученые
ста ли
оспаривать
ценность
разысканий
в
о бл асти
‘отд ельн ы х,
слов.
К
то му
же
ос­
ложнился
и
вопрос
о
том,
как
след ует
понимать
з на­
чение
с лов
и
насколько
целесообразно
вести
их
изуче­
ние
на
фо не
истории
культуры.
Проблема
вновь
бы ла
осложнена
учением
о.
мнимой
н езав иси мо сти
и
авто­
номнос т и
лекс ики
по
отношению
к
м иру
вещей
и
поня­
тий,
ко тор ые
с
ее
п омощью
выражаются.
Од на
из
двух
основных,
ранее
обрисованных
теорий
оказалась
пре­
пятствием
на
пути
ко нкрет ных
семас иоло ги ческих
ис­
след о вани й.
Сп ора
нет.
Современная
наука
далеко
шагнула
вп е­
ред
и
теперь
не
может
бы ть
реч и
о
воз вр аще нии
к
бальзаковским
временам.
И ным
стал
метод
исследова­
ния,
весьма
расширился
и
сам
объект
из уче ния.
И
все
же
два
направления
в
языковой
т еории,
о
которых
го­
ворилось
в
предшествующих
строках,
даю т
о
себ е
знать
и
в
наш и
д ни,
как
это
было
не
только
в
эпоху
Б аль зака,
но
и
во
времена
Бэкона
и
Локка.
Проблема
как
изу ча ть
ле кс ику
остается
спорной
и
сложной.
Она
различно
осмысляется
и
в
современной
нау ке.
В
ши рок ом
кру гу
вопросов,
кот о рые
при
этом
воз­
ник ают ,
бе зусл ов но
центральным
являет ся
вопрос
о
значе нии
слова.
Что
такое
значение
слова?
Как
следует
его
понимать?
Возможно
ли
из уч ение
с лов
вне
их
зна­
чений?
Су щест в уют
ли
значения
у
отдельных
слов,
если
сами
слова
бытуют
в
системе
ле кс ики
языка?
Что
та­
кое
отдельное
слово
и.
отдельное
значение?
Вот
далеко
не
по лный
перечень
сло жн ых
вопросов,
на
которые
современная
лингвистика
не
дает
о дно знач ных
ответов.
Попытаемся
в
общих
чертах
обратить
в ним ание
на
не­
кото ры е
из
поставленных
зде сь
вопросов.
На
примере
лермонтовского
ч етв еро стиш ия
(стр .
9)
уже
можно
было
уб ед ить ся,
что
слова
без
определен­
ного
значения
справедливо
в оспр иним аются
как
нечто
не об ычное ,
нехарактерное,
вызванное
ос обой
ситуа­
цией.
Когда
во
втором
акте
шекспировского
„Гамлета”
(сцена 2) Полоний ,
п рин имающ ий
Гамлета
за
сумас­
шедшего
человека,
сп р ашива ет
е го: „Что
вы
читаете,
пр инц ?” — и получает в ответ: „Слова,
слова,
слова”
2 Заказ 765
17


(Words, words, words),—то Полоний,
естественно,
не
понимает
и
вновь
обращается
к
принцу
с
воп рос ом:
„И о чем же идет речь?” Сами по себе слова,
без
той
„тяжести”
зн ачен ия,
к от орую
они
всегда
„поднимают”,
кажутся
пус т ыми,
„просто
словами”.
В
создавшейся
сит у ации
это
только
и
на до
Гамлету,
желающему
от­
делаться
от
По лон ия.
Во
многих
языках
м ира
изрече­
ние
„Слова,
слова,
с лова” (ничего не означающие,
ни­
че го
не
пер ед ающ ие)
по зднее
стан ов ится
кры латы м
вы ра жени ем
—
символом
пустой
мысли,
парафрастиче­
ским
пред ше ств еннико м
впоследствии
знам енито го
шут очн ого
афоризма
Таллейрана: „Язык дан для того,
чт обы
скрывать
с вои
м ысл и”.
Еще
одн о
доказательст­
во:
об ыч ная
ф у нкция
слов,
как
и
языка
вообще,
что- то
выражать
(передавать),
следовательно,
иметь
значе­
н ие.
При
отступлении
от
этого
непр еменного
условия
слова
пе рестают
быт ь
словами
в
собственном
(обыч­
ном )
смы сле
и
ст ано вя тся
только
„словами,
словами,
словами”.
Но,
бы ть
может,
все
это
так
лиш ь
с
ж итейск ой
точ­
ки
зр ения ,
а
не
с
поз иции
теории?
Обратимся-к
теории.
іВ
с вое
время
в
„Курсе общей лингвистики”
(1916)
Соссюр
уб еди тельн о
показал,
что
значе ние
слова
мо ж­
но
правильно
понять
лишь
с
уче том
пост оянно го
взаи­
мо де йств ия
означаемого
(signifié) и означающего
(signifiant).
Языко во й
зн ак
рассматривался
автором
„Курса . . .”
как
двусторонняя
пси хич еская
сущность
Г
Становилось
оче в идным,
что
понят ие
тесно
свя за но
со
значением
слов а,
хо тя
и
сл ожн ыми
путя ми
отражается
в
сам ом
значении.
Первое
(понятие)
—в
тенденции
ин­
тернациональная
категория,
второе
(значение слова)
—
в
т енденции
национальная
категория.
Языко во й
знак,
о днако ,
включает
в
се бя
не
только
акуст ич еский
образ,
но
и.
понятие.
При
некоторой
противоречивости
о тде ль­
ных
зв ень ев
рассуждения
С оссюр а
бе с с порным
было
представление
о
двустороннем
характере
языково­
го
знака.
Блумфилд
совершенно
иначе
п остав ил
проб лему
значения.
В
своем
исследовании
„Язык” (1933) он свел
ее
только
к
означающему,
исключив
означаемое
из
сферы
знач ения .
Мотивировка
такого
резко го
измене-
1 См.:
Ф.
де
Сосс ю р.
Курс
общ ей
лингвистики,
стр.
78.
18


иия
сводилась
к
тому,
что
окружающий
нас
мир
ёЩё
п лохо
изучен.
„Определение значений является уязви ­
мым
зв еном
в
н ауке
о
языке
и
останется
тако в ым
до
тех
пор,
п ока
че лов еч еские
по знан ия
не
сд ел ают
ог­
ромно го
шага
вперед
по
ср ав нению
с
современным
их
сос тоя ние м” 1.
Поэтому'категория
знач ения ,
по
убежде­
нию
Блумфилда,
су щест в ует
лиш ь
в
ситуации,
которая
возн ик ает
у
слу ш ающег о.
Значение
не
может
„поднять ­
ся”
над
отдельной
си туац ией
и
отдельной
реа кц ией.
1Л.
Блумфилд.
Язык,
русск.
пер.
М ., 1968, стр.
142—143.
Конц епция
Блумфилда
о каз ала
сильнейшее
в лия­
ние
на
работы
в
об ла сти
семасиол огии,
вышедшие
в
разных
странах
за
по след ние
35 лет,
особенно
на
ра бо­
ты
Хомского
и
его
последователей
у
нас
и
за
рубёжом.
Между
тем
не
подлежит
никакому
сомнению,
что
Блум­
филд
иска зил
про бл ему
зн ачен ия,
переводя
ее
из
пл ос­
кости
взаим о д ейс твия
означаемого
и
означающего
в
пло ск ость
„чистого”
означ ающ его .
Сразу
все
стало
не­
я сным:
к
че му
относится
означающее?
М ожет
ли
кате­
гория
значения
бы ть
од нос то ронне й
катег ор ией,
так
или
ина че,.
прямо
или
косвенно
не
соо т нося ще йся
с
предметами
и
явлениями,
кото рые
она
именует?
На
все
эти
в опр осы
Блумфилд,
Хом с кий
и
их
с т оронник и
не
даю т
ответов
и
тем
сам ым
уходят
в
с то рону
от
са­
мой
про бл емы
знач ения .
Нельзя
не
подчеркнуть
и
другое —
т еор ети ческ ую
пр отив о реч ив ость
ис хо дных
по зиций
Блумфилда.
С
од­
ной
стороны,
он
признавал,
что
внешний
мир
не
имеет
отношения
к
языку,-а
с
другой
—
утверждал,
что
л ишь
недостаточный
уровень
наш их
знани й
о
предметах
ок­
ружающего
ми ра
не
позволяет
поставить
означающее
в
зависимость
от
означаемого
(„... по ка
человеческие
познания
не
сделают
огром ного
шага
вп ер ед”).
Возни­
кала
неясн ост ь:
то
ли
означающее
нико гд а
не
должно
соотноситься
с
означаемым,
то
ли
„пока”
этого
сд е­
лать
нел ь зя,
ввиду
несовершенства
наших
об щих
з на­
ний
о
вселенной.
По-видимому,
это
„пока”
было
отг о­
воркой
у
Блумфилда,
чтобы
вообще
отказаться
от
сло ж ной
проблемы
взаимодействия
язык а
и
мышления,
языка
и
действительности.-Эта
последняя
принималась
во
внимание
л ишь
при
анализе
отд ель ных
сит уаций
и
отдельных
ре акц ий
человека
(„Джек угощает яблока ­


ми
Джил л”
и
пр .)
но
ие
принималась
в
рас чет
при
установлении
общих
категорий
языка.
Здесь
нельзя
не
обнаружить
зависимость
Блумфил- ■
да
от
принципов
ло гическ ог о
позитивизма,
от
п рин ци­
пов
логики
Гуссерля.
В
своих
„Логических исследова­
ниях”
Г уссер ль
утверждал,
что
„каждый знак
есть
знак
че го- то,
но
не
каждый
знак
имеет
зн ач ени е”2.
Получилось:
знак
всегда
и меет
отношение
к
чему-то
(etwas), но
не
всегда
имеет
отношение
к
з начению .
„Чт о- то”
и
„значение”
как
бы
разводились
в
разные
стороны.
Значение
не
соотносилось
с
означаемым.
Оно
пол уч ал ось
не
двусторонним,
а
од нос то ронним,
как
и
у
Блумфилда.
1 См.:
Л.
Блумфилд.
Язык,
ру сск.
п ер.
'M., 1968, стр .
37.
2Е.
Husserl. Logische Untersuchungen, 3. Auflage, Halle,
1922, II, 1, стр.
23 («Jedes Zeichen ist Zeichen für etwas, aber nicht
jedes hat eine Bedeutung»).
3Ф.
де
С
о
с ciop. Курс обшей лингвистики,
с тр.
107.
4 См.
например:
С.
Voegelein. Linguistics without meaning
and culture without words. «Word», 1949, 'No. 1, стр .
36—45.
Хо тя
категория
значения
в
языке
шире ,
разумеется,
катег ор ии
лекси ческо го
значения,
тем
не
менее,
когда
говорят
о
значени и,
имеют
в
ви ду
прежде
всего
значе­
ние
слова,
т.
е.
л ексич ес кое
зн ачение .
Между
тем
имен­
но
эта
последняя
категория,
как
только
что
б ыло
по­
казано,
вы зы вает
наибольшие
затруднения
при
ее
оп­
ре дел ении
и
анализе.
Уже
Соссюр
прекрасно
пон имал
возникающие
при
эт ом
трудности
и
предлагал
критически
о т носит ься
к
понятию
слова.
„Нет,
—
писа л
он,
—не
в
слове
сл еду ет
искать
ко нкрет ну ю
единицу
языка”3.
Вместе
с
тем,
как
это
часто
бывало
у
Соссю ра,
он
со знав ал,
что
без
слов
не
мо жет
быт ь
и
языка.
У
уче ного
реч ь
шла
лишь
о
трудностях
определения
слова,
о
трудностях
уста­
но в ления
границ
слов
в
разных
языках,
а
не
об
изгна­
нии
слова
за
пр ед елы
язык а
и
языкознания.
Тонко
истолковывая
яз ык,
Соссюр
не
мог
не
сч итать ся
с
кон ­
кретным
материалом
сам их
языков
м ира.
Иначе
по­
ступили
его
менее
тонкие
и
менее
образованные
после­
дователи.
Они
стал и
изгонять
слова
из
языка
и
из
нау­
ки
о
языке
в
буквальном
смысле.
Начала
даже
посту­
лироваться
„лингвистика без значения”
и
изучаться
„культура без слов”4.
20


В
наши
дни
некоторые
лингвисты
ставят
вопрос
так :
учитывая
субъективный
характер
с лов
и
нечеткость
границ
между
ними,
в
ле ксико ло гии
и
сем асиол огии
с лед ует
оперировать
не
поня т ием
слова,
а
понятием
морфемы.
С
этих
поз иций
все
существующие
тол ков ые
словари
и
л ексикон ы
объявляются
анти нау чным и,
ибо
они
опираются
на
п оня тие
слова
и
да ют
определения
с лов,
а
не
мо рф ем.
Так
был
поставлен
вопрос
в
од ной
из
работ
последн его
в рем ени
Ч
Конечно,
мож но
бы ло
бы
не
останавливаться
на
рассуждениях
под обно го
рода,
если
в
менее
вульгарной
и
упро ще нной
форме
они
не
находили
бы
от го ло сков
и
в
более
с ерьезны х
исследованиях.
Подменять
слова
можно,
разумеется,
чем
угод н о,
только
тогда
ничего
не
ос танет ся
ни
от
лекси ко ло гии ,
ни
от
сем асиоло гии.
Эти
же
разделы
лингвистики
су щест ву ют
не
по
прихоти
филологов,
а
по
„пр их оти”
самих
естественных
языков
м ира,
в
ко то­
рых
сложная'
категория
слова
выступает
не
как
фик­
ция ,
а
как
безусловная
реальность.
Именно
поэтому
в
толковые
словари
заглядывают
образованные
лю ди
во
всей
вс е ле нной,
н искол ько
не
сом нев аясь ,
что
в
слова­
рях
они
найдут
реальные
слова
с
их
реальными
значе­
ниями.
Подменять
же
слова
морфемами
значит
не
по­
ним ать,
что
это
разные
ед иницы
языка,
х отя
между
ними,
как
и
между
всеми
л инг ви ст иче скими
единица­
ми,
мо гут
быт ь
точки
сопр икосно ве ни я
и
взамодейст-
ви я.
Ита к,
бесспорное
положение
о
трудностях
опреде­
лен ия
значения
слова
может
привести
к
двум
противо­
положным
результатам:
к
ст р емлению
глубже
разо­
браться
в
сло ве
как
важнейшей
кате го рии
(единице)
язык а
или
к
ст ремл ению
совсем
отказаться
от
п оня тия
слова,
попутно
„закрыв”
тем
сам ым
такие
важнейшие
об л асти
линг в истики,
как
лексикология,
лексикогра­
фия ,
се маси ол ог ия.
Разумеется,
только
первое
ре ше ние
вопроса
можно
пр из нать
правомерным
и
плодотвор­
ны м.
1 См.: L. Antal. Content, meaning and understanding. The
Hague, 1964.
См.
резко
отр ицат ель ну ю
рецензию
P.
Гофмана
на
эту
работу
в
жур н.
«Language», 1965, No 4, стр.
647—650, и с т.
Ж-
Му-
нена
в
журн.
«La linguistique», 1968, No 1, стр.
131—140 .
21


j Что же такое значение слова?
Значение
сло­
ва— это
исторически
обра зова вш аяс я
св язь
между
звучанием
слова
и
тем
отображением
предмета
или
явления,
которое
про исход ит
в
наш ем
со з нании.
Что
же
касается
п онятия ,
то
это
мысль
о
предмете,
выделяющая
в
нем
об щие
и
наиболее
сущест в енные
пр изнаки.
Понятие —
обычно
общечеловеческая
кате­
го рия,
хо тя
она
и
зависит
от
степени
развития
мышле­
ния.
Значение
слова,
напротив,
прежде
всего
катего­
рия
данного
языка,
бытующая
в
пределах
его
системы.
Поясним
сказанное
таким
прос т ым
и
изв ест ным
примером.
Современное
пон ят ие
восстать
(„по дня ть
во сс тан ие”)
может
выра жа тьс я
разными
глаголами,
в
том
ч исле
и
глаголом
восстать.
Но
знач ен ия
слова
восстать
в
русском
яз ыке
XIX—XX
вв.
мн ог ооб р азны.
В
эпоху
Пушкина,
на прим ер,
восстать—это
прежде
всего
„встать”, „п о дня ть с я”.
В
„Графе Нулине”:
„Восстав поутру молчаливо,
Граф
одевается
ле ниво ”.
В
современном
языке
иначе.
Вос с тать
—
это
прежде
всего
„поднять восстание” .
Следовательно,
зна чен ия
слов
не
только
исторически
подвижнее
сам их
понятий,
с
которыми
они
тесно
связаны.
Значения
и
группиру­
ются
иначе,
чем
по нят ия.
И
это
естественно:
лексичес­
кое
зна чен ие
выступает
как
яз ыков ая
катег о ри я,
поня­
т ие—
как
логическая
ка тего р ия.
Семантическая
струк­
тура
пол исеман т ично го
слова
(такие слова преоблада ­
ют
во
всех
ест еств енн ых
языках
ми ра)
имеет
свои
осо ­
бенности,
свои
тенденции
соотношения
между
старыми
и
новыми,
б олее
распространенными
и
менее
распро­
ст ране нными ,
с воб од ными
и
связанными
зна чени ям и
и
т.
д.
Когда
те ор етик
классицизма
Буало
в
„Поэтичес­
ком
и ску сст ве”
(1674) призывал поэтов „люб ить
пр и­
р од у ” (aimez donc la nature), то он не подозревал,
что
са мо
слово
природа
(nature) позднее приобретет еще
одно
значение — „загородные
м ест ност и” (поля,
леса,
горы).
Во
времена
Буало
сущ еств итель но е
природа
такого
зна чен ия
еще
не
имело.
Для
Буало,
как
и
для
его
сов рем еннико в,
природа
— это
„натура человека”,
поэ том у
„и зуч ать
природу”
звучало
в
ту
э поху
как
пр изыв
„исследовать человеческую душу”,
а
отнюдь
не
22


поля ,
леса
и
горы1.
Семантическая
структура
слова
природа
во
мн огом
и змени лас ь,
хотя
по няти я
о
„натуре
человека”
и
о
„загородных местностях”
существовали
и
в
XVII столетии .
Для
уяснения
разных
знач ен ий
сло­
ва
природа
в
разные
эпохи
и
в
разных
языках
весьма
сущ ест в енны
и
те
понятия,
с
которыми
взаимодейство­
ва ли
данные
значения
слова.
Из
этого
след ует ,
что
зн а­
че ния
сл ов
и
пон ятия
гл уб око
соотносительны,
но
не
тож д еств енны .
Только
на
тако й
теор етичес кой
основе
можно
вести
исследования
в
области
сем асиолог ии
естественных
язы ков .
1 См.
об
этом
в
тре ть ей
главе.
2 См.:
А.
А.
Потебня.
Из
з апис ок
по
ру сской
грамматике,
из д.
2.
Харьков, 1888, стр.
8.
Ср.
р азг р анич ение
малой
семантики
и
ид ео сем антик и
в
ст.:
В.
И.
Абаев.
По нят ие
ид еос ем антики.
В
сб.:
«Язык и мышление», т .
XI.
М.—Л.,
1948, с тр.
15.
Взаимодействие
с лов
и
понят ий
—
центральная
проблема
л ексико ло гии,
лексикографии
и
семасиологии.
Нельзя
не
сожалеть,
что
под
флагом
защиты
специфики
языкознания
эта
центральная
проблема
б ыла
почти
с ов­
сем
вытеснена
из
сфе ры
компетенции
ли нгв истик и.
Ею
не
занимались
и
логи ки ,
ре з онно
счи т ая,
что
лишь
в
се­
ма сиол ог ии
должна
специа льн о
исследоваться
при род а
ле ксиче ског о
зна чен ия
слова.
Так
пол учил ось,
что
взаи­
мо дейст вие
с лов
и
понят ий,
как
теоретическая
проблема
по ви сла
в
воздухе:
от
нее
отошли
и
лингвисты
и
логик и.
Разумеется,
взаимодействие
с лов
и
понят ий
во все
не
означает,
что
лингвистика
должна
превратиться
в
„нау­
ку
наук”
и
заниматься
по няти ями,
о тнося щ имися
к
ком­
петенции
отдельных
нау к.
Еще
в
70-х
годах
прош лог о
сто летия
ве ликий
русский
линг вист
А.
А.
По теб ня
пред-,
-дожил
разграничить
ближайшее
и
дальнейшее
значения
слова.
Под
ближа йшим
зна чен ием
слова
Потеб­
ня
разумел
значен ие,
кот ор ое
обычно
легко
по нимае тся
всеми
но сителя ми
данного
языка
и
ф иксир уется
в
толко­
вых
словарях.
Дальнейшее
же
значение
слово
приобретает
чаще
всего
в
спе циаль ных
профессиональ­
ных
или
нау чны х
областях,
к
к от орым
оно
может
отно­
ситься 2.
Слово
дерево,
например,
в
его
ближайшем
з нач ении
осмысляется
как
„многолетнее растение с твердым ство­
лом
и
отходящими
от
него
ветвями”,
тогда
как
с
ботани­
ческой
точки
зрения
такое
представление
о
дереве
явно
23


н едост ат очн о.
При
п еречислении
всевозможных
чисто
бо­
та нич еских
признаков
дерева
(его надземных и подзем ­
ных
част ей ,
его
о днод ольных,
двудольных
и
прочих
признаков)
переходят
от
ближайшего
к
дальнейшему
з начен ию
дерева.
То
же
-можно
сказать
и
о
семантике
большинства
самы х
об ычных
слов
языка,
так их,
напри­
мер,
как
жизнь,
земля,
погода,-
цвето к,
человек,
с олнц е,
или
бо лее
книжных —
причина,
механизм,
разум,
д ви­
жение
и
т.
д.
Если
в
д ейств ител ьно сти
не
различались
бы
ближай­
шее
и
дальнейшие
значения
почти
каждого
слова,
то
язык
не
мог
бы
выполнять
своей
центральной
ф унк ции
об щения
и
выражения
мыс ли:
бо т аник,
произнося
де­
рев о,
думал
бы
об
одном,
а
неб от аник —
совсем
о
д ру­
гом.
Практически
же
б от аник,
глубже
осмысляя,
что
такое
дер ев о,
чем
неб отани к,
вместе
с
тем
всегда
может
понять
посл еднег о
именно
п от ому,
что
в
общенародном
языке
су щест ву ют
ближайшие,
знакомые
всем
зн ачен ия
с лов.
Ближайшие
зна чен ия
с лов
—осно ва,
обеспечива­
ющая
взаимное
понимание
люд ей,
говорящих
на
дан ­
ном
языке,
незав и симо
от
их
пр оф ессио наль но го
подхо­
да
к
тем
или
иным
вещам,
явлениям.
Лингвист,
ан али­
зируя
значения
различных
слов,
ле кси ки
в
целом,
мо­
жет
быть
к омпе тентным
лишь
в
об лас ти
ближайших
знач ений
с лов.
В
прот ив ном
случае
языкознание
обер­
нулось
бы
в
„науку наук”
с
всеобъемлющими
п рет ен­
зи ями.
Вопрос
о
взаимоотношениях
между
ближайшими
и
дальнейшими
значениями
слов
весьма
сложен
и
связан
с
целым
рядом
трудностей,
до
сих
пор
в ызы вающ их
разногласия
среди
уче ны х.
Де ло
в
том,
что
ближайшее
зна чен ие
то го
или
иного
слова
мо жет
в
изв ест ной
м ере
пр отив ор ечи ть
его
дальнейшему
значению.
Так,
опреде­
лени е
курицы
как
„самки петуха”,
а
петуха
как
„самца
кур ицы ”
покажется
недо ст ат оч ным
спе ци али сту - пти­
цеводу.
Но
это
не
должно
смущать
л инг в иста,
ибо ,
по
справедливому
замечанию
одного
из
исследователей1,
ле ксико л ог
должен
стр еми ться
не
к
тому,
чтобы
с оз дать
непр от ив ор ечив ую
теорию
птицеводства
(это дело са ­
мих
птицеводов), а лишь к тому,
чт обы
выявить
ближай­
1 См.:
С.
Д.
К а цнельс он.
Со де ржа ние
слова,
значение
и
обозначение.
М.—Л.,
1965,
ст р.
20.
24


шее
зн ачен ие
слова.
В
этом
случае
противоречивое
или
нед остато чно е
с
поз иции
конкретной
н ауки
о пр едел ение
предстанет
как
оп реде ление ,
вполне
д остато ч ное
с
по­
з иции
„просто говорящего”, которая
в
первую
о черед ь
инт ер есует
ли нгв ис та.
Но
зд есь
возникает
другое
з атру д нение.
В
с вое
вре­
мя
тако й
лингвист,
как
Герман
Пауль,
в
т ео рет и ческих
суждениях
о
слов е
опиравшийся
на
б ольшую
экспери­
мента льну ю
работу
по
со ст ав лению
словаря
немецкого
языка,
подчеркивал,
что
зо оло гич еское
оп ред елени е
со­
баки
может
прямо
противоречить
ж ите йско му
представ­
ле нию
о
соб аке,
сводящемуся
пр им ерно
к
следу ю щему:
„собака — существо,
ко тор ое
всякая
друг ая
собака
при­
нимает
за
собаку”
Г
В
э том
случае
ближайшее
знач ен ие
слова
оказывается
еще
дальше
от
значения
дальнейше­
го,
чем
в
пр иве денно м
случае
с
ку рицей
(„самка пету ­
х а”) или петухом („самец курицы”).
Следовательно,
меж ду
ближайшим
и
дальнейшим
значениями
могут
бы ть
разные
сем ан тич еск ие
ступени,
то
приближающие
слово
к
дальнейшему
з начению ,
то
удаляющие
от
него.
Трудность
работы
лингвиста
над
лек сико й
и
заключает­
ся,
в
частности,
в
том,
что бы
суметь
уста нов и ть
и
ос­
мыслить
смысловые
градации
под об ного
типа.
Из
всего
этого
следует:
ф ило лог
не
име ет
права
счи ­
тать,
что
взаим о д ей ствие
слова
и
по ня тия
проис хо дит
ли шь
на
уровне
дальнейшего
значения,
а
в
сфере
бли­
жайшего
значения
все
определяется
лиш ь
системными
связями
в
лек сике,
будто
бы
не
имеющими
н икако го
от­
ноше ни я
к
характеру
связей
между
пон яти ями .
Таковой
вывод,
сознательно
или
бессознательно
принимаемый
мно гими
современными
сем аси оло га ми,
представляется
безусловно
ошиб очным.
И
д ело
здесь
не
толь ко
в
т ом,
что
ур ов ень
ближайшего
значения
слова
не
является
абсолютно
отделимым
от
уровня
дальнейшего
зн ачен ия.
Важнее
др уго е:
уровень
ближайшего
значения
взаимо-
действует
с
понятием
и
неп осред ст в енно,
мину я
ур ов ень
дальнейшего
знач ения ,
обычно
относимого
к
ко мп етен­
ции
отд ел ьных
ко нкр етных
нау к.
Т ак,
например,
опре -
1 H. Paul. Üeber die Aufgaben der wissenschaftlichen Lexiko­
graphie, Sitzungsberichte der philosophisch-philologischen und der hi­
storischen Klasse der Wissenschaften zu München, Jahrgang, 1894,
wp. 65.
25


де ление
куріЩы
как
„самки петуха”
предполагает
уче т
известных
об щих
поня т ий
(логических категорий) , весь ­
ма
сущ ест венных
для
мир а
животных,
для
их
класси­
ф икации
и
т.
п.
Ближайшее
зна чен ие
то же
предполагает
фон
взаимодействия
между
значениями
слова
и
соо т­
ветствующими
пон ятия ми,
как
'бы
просвечиваемыми
сквозь
приз му
значения
или
значений
слова.
Мож но,
разумеется,
утверждать,
что
на
уровне
дальнейшего
значения
сл ово
ближе
к
понят ию ,
чем
на
уровне
‘ближайшего значения (е ще
ближе
к
по нят ию
слово-термин),
но
весьма
существенно
подчерк­
нуть,
что
и
на
том
и
на
другом
уровнях
сохраняется
взаимодействие
значения
слова
и
понятия,
х отя
и
не
устанавливается
сп ециф ика
каждого
из
под обных
ви­
дов
взаимодействия.
ІВ
последние
два
десятилетия
л ингв исты
ста ли
мал о
пи сать
о
прямой
св язи
между
р азви тием
лек си ки
и
ус­
ловиями
жизн и
общества.
Сов сем
недавно
возродив­
ши йся
у
нас
в
стр ане
и
за
рубежом
ин тер ес
к
вопросам
со циологи и
язык а
лишь
незна чител ьн о
и змен ил
сложив­
шуюся
ситуацию.
Ученые
продолжают
под ч ерки ва ть,
что
главной
- задачей
л инг вис тики
ос таетс я
йзу че ние
языка
как
системы
замкнутых
отношений.
При
эт ом
статичность
системы
яз ыка
пр и знае тся
ее
важнейшим
отличительным
п риз нако м,
а
развитие
языка
рассмат­
ри вает ся
в
плане
воздействия
лиш ь
в не шних
факторов1.
1 Обэтомсм., например,
в
журн.
«Lingua. International Review of
General Linguistics». Amsterdam, 1967, No 3, стр. ' 296—303.
Из
новых
работ,
посв ящ енны х
с о цио логии
языка,
сл еду ет
назвать
коллективное
исследование
сотр уд ни­
ков
Института
р усског о
яз ыка
под
общим
на звани ем
„Русский язык
и
со в етское
общество”,
вышедшее
в
1968 г.
в
чет ырех
выпусках.
В
первом
из
них
анализи­
руется
современная
русская
л екси ка.
Ха ра кте рен
под­
заголовок,
данный
ко
всей
эт ой
„коллективной моно ­
графии”:
„Соц иол ог о- линг в истич еское
исследование”.
В
лекс икол оги ческо й
части
работы
им еется
немало
но­
вых
фак то в,
набл юде ний
и
об общ ений.
Однако
в
це­
ло м,
несм отр я
на
ш ирок ую
теоретическую
декларацию
сам их
авто ро в
„коллективной монографии”,
ее
соц ио­
логическая
. часть
получилась
весьма
общей.
Все
это
го во рит
о
то м,
что
важнейшая
тем а
„Язык и общество”
26


еще
только
начинает
у
нас
разрабатываться.
На
эт ом
п ути
возникает
множество
вопросов,
на
некоторые
из
которых-
попытаемся
обратить
в ним ание
в
последую­
щих
разделах.
Л
Начнем
ед ва
ли
не
с
самого
спорного
вопроса:
как
сл еду ет
пон имать
соотношение
о тдел ьно го
слова
и
системы
в
лексике?
Вопрос
это т
имеет
не
т оль­
ко
об щий
характер,
но
и
прямое
от ноше ние
к
проблеме
„Язык и общество”,
к
ее
различным
подтемам,
в
част­
ности
к
языку
и
культуре.
Дело
в
том,
что
соотносить
те
или
иные
отдельные
слова
с
факторами
развития
об­
щества,
разумеется,
ле гче,
чем
осмы слит ь
свя зь
между
сост о янием
вс ей
ле ксик и
опр едел ен ного
языка,
с
одной
стороны,
и
состоянием
общества,
его
со циал ьн ых
груп­
пировок
и
культурного
уровня —
с
дру гой.
Тут
же
воз­
никает
и
другое
затруднение:
как
анализировать
лекси­
ку,
синхр онно
или
д иахр онн о?
Если
придерживаться
строго
синхронного
п ринцип а,
то
сов ре менное
состояние
данной
лексики
сл еду ет
соотносить
лиш ь
с
современ­
ным
состоянием
да нно го
общества.
В
этом
случае
линг­
висту-социологу
неизбежно
прих оди т ся
довольствовать­
ся
самым и
о бщими
суждениями
и
зак люч ения ми.
Теоретически
возможны
и
другие
решения: 1) лек­
си ка
рассматривается
ди ахр он но,
но
общество
синхр он­
н о, 2) лексика и общество анализируются диахронно ,
3) лексика исследуется как система,
находящаяся’
в
движении,
соответственно
чему
учитываются
факт ор ы
развития
общества,
представляющего
определенную
структуру
соци альн ых
отношений.
По-видимому,
этот
последний
аспект
наиболее
плодотворен
для
проблемы
„Лексика и общество”
(частная разновидность более
широкой
проблемы
„Язык и общество”).
Однако
это т
асп ект
наиболее
труден
и
для
исследователя.
По
нашему
глубокому
убеждению,
чисто
статич еско е
пони мание
системы
в
ле ксик е
почти
полностью
закрыва­
ет
выход
в
социологию
и
культуру.
Анализ
же
развития
словаря
дает
возможность
показать,
по
как им
каналам
с оци аль ные
факторы
способствуют
под об ному
разв итию ,
котор ое
в
свою
очередь
не
о стае тся
безразличным
для
общества.
В
эт ом
случае
оказывается,
что
в нут р енние
фак то ры
не
тол ько
не
враждебны
со циа льны м
или
27


„внешним”
факторам,
но
и
сами
во
.многом
со циальн ы.
В нутр енне е
и
„внешнее”
в
л екс ике*
должно
выступать
во
взаимной
о бу слов ленност и.
Все
это
след ует ,
од нако,
не
только
декларировать,
но
и
показывать
на
п ра ктике.
Что бы
хоть
немного
припод­
нять
завесу
над
этой
боль шой
проблемой,
начн ем
с
взаи­
м од ейств ия
между
л ексико й
в
це лом
и
отдельными
сло­
вами,
формирующими
под об ное
целое.
Автору
этих
строк
уже
приходилось
пи сать
на
упомянутую
те му
\ поэтому
сейчас
обратим
внимание
лишь
на
одну
ее
сторону.
Есть
все
основания
считать,
что
соотношение
отдель­
ного
слова
и
всей
л екси ки
данного
яз ыка
выступает
как
разновидность
бол ее
об ще го,
чисто
философского
соо т­
но ше ния
между
част ью
(частями)
и
це лым.
ІВ
фил ос офии
эта
же
проблема
н еред ко
оборачивается
проблемой
об­
щего
и
отдельного
(отдельного и общего) .
Нетрудно
до­
гадаться,
что
и
в
самых
разнообразных
ко нкретны х
н ау­
ках
имеют
дело
с
разновидностями
эт ой
же
проблемы.
В
с оциоло гии,
например, —
взаимоотношения
личнос т и
и
общества,
в
фи зике —
пер епл ете ние
общих
и
особых
св ойст в
той
или
иной
м атер ии,
в
медицине —
об щих
свойств
организма
че ло века
и
его
индивидуальных,
не­
ред ко
. неповторимых
особенностей
и
т.
д.
Не с омне нно,
од нако,
что
в
каждой
частной
науке
в
с илу
ее
специфики
взаим о д ейс твие
общего
и
отдельного
всякий
раз
уточня­
ется
и
конкретизируется
пр им енит ел ьно
к
т ому
о б ъекту
или
объектам,
исследование
которых
составляет
„душу”
само й
данной
науки.
Больше
тог о,
представляется,
что
подобная
конкрети­
зация
не
прекращается
за
пред ело м
порога
каждой
са­
м осто яте льно й
на уки
и
продолжается
п риме нит ель но
к
разным
областям
и
различным
вопросам
одн ой
и
той
же
наук и.
Поясним
ск азан но е.
Как
бы
ни
решать
про бл ему
в з имоо тно шений
между
отдельным
словом
и
в сей
л ексико й
в
це лом
(хорошо из ­
вестно,
например,
что
во
фл ектив ных
язык ах
слова
боле е
самостоятельны,
чем
в
языках
аналитических), эта проб­
лема
должна
решаться
различно
не
тол ько
в.зависимо­
сти
от
с троя
язык а
и
других
л ингв исти чески х
факторов,
но
и
в
зав исимо сти
от
того,,
в
как ом
ракурсе,
в
како м
со-
1 В сб .: «Вопросы теории языка в современной зарубежной
лингвистике».
М.,
«Наука», 1961,
стр.
5—30 .
28


отношении
с
др уг ими
объектами
анализируется
отдель­
ное
слово.
Представим,
например,
что
кому-то
необходи­
мо
проследить,
с
к акими
по няти ями
ассоциировалось
су щес тви тельн ое
культура
в
разные
эпохи
развития
рус­
ского
языка
или
в
цел ом
ряде
ев ро пейских
языков.
В
этом
случае
экспериментатор
может
проделать
тако й
опыт:
он
как
бы
изолирует
слово
культура
из
всей
лекси­
ки
изуч аем ых
языков,
с
тем
чт обы
„вставить”
его
в
рам­
ки
другой
системы
—
системы
идей
и
по ня тий,
характер­
ных
для
кул ьту ры
народа
или
народов,
—
но сит елей
да н­
ных
язык ов .
Следовательно,
общая
проблема
„о тдел ьно е
слово
и
система
в
лексике”
может
ре шать ся
то
в
пол ьзу
отдельного
слова
(при анализе,
например,
соотношения
слов
и
понятий),
то
в
пользу
системы
в
лексике
(при
анализе,
напр им ер,
синт аксич еской
фу нкции
слов
в
пред­
ложении) .
Ск азан но е,
разумеется,
не
означает,
что
тем
сам ым
снимается
общая
тео р етич ес кая
проблема
с оот нош ения
отдельных
слов
и
системы
с лов
(лексики в целом) .
Такая
проблема
сохраняет
всю
сво ю
силу.
Но
сделанные
заме­
чания
свидетельствуют,
что
отм еч енная
проблема
ко н­
кре тизи ру ется
в
разных
своих
асп екта х
в
зави симо сти
от
того,
в
к аком
плане
и
в
каких
связях
с
другими
пробле­
мам и
и
д ру гими
объектами
она
анализируется.
'Важно подчеркнуть и другое:
изолированное
отдель­
ное
слово,
рассматриваемое
вне
лексической
системы,
может
тем
самы м
оказаться
уже
в
другой
системе
—
в
системе
поня т ий,
кото ры е
т оже
г луб око
связаны
между
собой.
Сама
соо т носит ел ьнос ть
сл ов
и
по нятий
в
том
пла ­
не,
который
был
на мечен
в
пр едш еств ующ их
разделах
этой
главы,
лег ко
допускает
„скольжение”
с лов
из
одной
системы
в
д ру гую.
К оне чно,
лингвист
чувствует
себя
„менее дома”
в
эт ой
другой
системе,
но
ничего
не
поде­
лаешь:
природа
сл ова
многоаспектна,
и
она
обязывает
филолога
вместе
с
анализируемым
словом
пер ехо дить
из
л ексич еско й
системы
в
систему
понят ийну ю.
Что бы
о бо снов ать
от нос ит е льную
само сто ятел ьн ость
отд ель ног о
слова
в
ракурсе
„слово — понятие”, придется
начать
издалека.
Э.
В.
Ильенков
в
своей
интересной
к ниге
„Об идолах
и
идеалах”
пишет:
„Покажите
реб ен ку
игр уше чный
поезд,
с цеп лен ный
из
т рех
в аго нов
и
паровозика,
и
спро­
сите:
ско лько ?
Один
(поезд)? Четыре (с оста вн ые
части
29


поезда)?Трииодин(вагоны
и
п ар о во з)? Шестнадцать
(колес)?..
Здесь
обнаруживается
все
коварство
абстрак­
тного
вопроса
сколько?.
Ре бе нка
от учи ли
от
желания
ут очнит ь,
если
оно
'было у ребенка,
как
от
желания,
ко­
торое
на до
оста вить
пер ед
вхо дом
в
храм
математичес­
к ого
мыш ления,
гд е,
в
от лич ие
от
мира
его
непо ср едст ­
венного
опыта,
и
вкусная
ко нф ета,
и
отвратительная
лож ка
ка стор ки
значат
од но
и
то
же,
а
именно:
одно,
еди ницу”1 .
Трудность
разграничения
один—много
вы сту­
па ет
как
вариант
трудностей
разграничения
.один—це­
лое
или
од ин
—
сис тема .
С
ним
(„один — система”) тоже
пр иход ит ся
име ть
дело
в
самы х
разнообразных
областях
ч елов еческ ого
знания.
1Э,
В.
Ильенков.
Об
идолах
и
идеалах.
М., 1969, стр.
196—
197.
2 См.:
Б.
Б
е
р
нс
о
н.
Боттичелли —
мастер
линии.
В
кн .: «Бот­
ти челли .
(Сборник статей и материалов о -его творчестве)».
М..,
«Иностранная литература», 1962,
стр.
5.
3 «Из литературных записей Ю .
Олещ и». « Воп росы
л итера туры »,
1964,
No
2,
стр.
157.
Лев
Толстой
как-то
заметил,
что
отд ель ные
э пизод ы
в
„Анне Карениной”
не
имеют
смысла
вне
цел ост но го
за­
мы сла
романа,
тог да
как
в
„.В о йне
и
мире”
отдельные
эп изод ы
по вест вова ния ,
тож е,
разумеется,
взаимодейст­
вуя
со
с мыс лом
всего
романа,
вместе
с
тем
приобретают
и
самостоятельное
знач ение.
В
двух
разных
романах
од­
н ого
и
т ого
же
автора
соотношение
частей
и
целого
предстает
различно.
Исследователи
творчества
ве ликог о
итальянского
ху­
дожника
Боттичелли
не од нок ратно
отмечали,
что
на
его
п оло тнах
отд ель ные
линии
никогда
не
пропадают
на
фо­
не
це лого2 .
Такое
р ешение
ж иво писно й
проблемы
от­
н юдь
не
являе тся
старомодным.
Писатель
Юри й
Олеша,
отлично
зн авш ий
жи во пись,
замечает:
„Боттичелли в
своих
линиях
сов ремен ен
нам
по
мыш лен ию”3.
Е сли
на
минуту
доп уст ит ь,
что
ка рти на
— это
цел ое,
а
л инии—е е
част и,
сос тавн ые
элементы,
то
соотношение
це лого
и
его
ча стей
решалось
у
Бо тти чел ли
в
пол ьзу
частей.
Линии
не
только
не
теряются,
но
д аже
выделяются
на
экране
це лог о.
Проецируя
эту
схему
на
фон
язык а,
мо жно
ска­
за ть:
отдельные
с лова
отнюдь
не
всегда
те­
ряются
в
системецелого,
в
особенности
если
сло­
ва
по
тем
или
иным
при чинам
особенно
выделяются,
так
30


или
иначе
акценти рую тся.
Подобные
акце нты
могут
быть
вызва ны
самыми
различными
им пул ьсам и.
Ра с­
смотрим
нек отор ые
из
ни х.
Л.
И.
Тимофеев
в
с вою
книгу
о
стихе
вклю ча ет
осо­
бый
раздел
под
названием
„Интонационная
са мос тоя­
тельность
слова
в
стих е” \ Здесь фигурируют известные
примеры,
в
частности
блоковская
строка
Ноч ь,
ул ица,
ф он арь,
аптека...
каждое
слово
не
только
интонаци­
онно,
но
и
сем антич ески
самостоятельно.
То
же
сл еду ет
сказать
и
о
строках
Маяковского:
„Приду в четыре,
—
сказала
Мария.
—
Восемь.
Дев ять .
Десять”.
„В тенденции — заключает
Л.
И.
Тимофеев—слово
в
стихе
всегда
имеет
инт она ционную
самостоятельность”2.
Обратим
внимание
на
нар еч ие
всег да ,
весьма
знамена­
тель ное
у
знатока
ру сской
поэзии.
Если
же
к
этому
п ри­
бавить,
что
тенде нция
к
инто на ционной
самостоятельно­
сти
слова
в
стихе
часто
сопровождается
анал оги чно й
т енд енцией
в
се мант и ке,
то
стан ет
я сно,
что
стихи
боль­
ших
поэт ов
обычно
не
поглощают
отд ел ьных
сл ов
не
только
инт о на цио нно,
но
и
по
смыслу3.
1 См.:
Л.
И.
Тимофеёв.
Очерк и
теор ии
и
и стори и
ру сског о
сти ха.
М.,
Гослитиздат,
1958,
стр.
48—52 .
2 Там же,
стр.
50.
3 Поэтому надо признать,
что
Ю.
Н.
Тынянов
в
св оей
книге
о
стихе
все
же
(переоценивал принцип « тесн оты
стихового
ря­
да »,
буд то
бы
всегда
направленный
против
отдельных
сл ов
(Ю.
Тынянов.
Проблемы
стихотворного
языка.
Л. , 1924, стр.
61—■
62).
4Р.
Яко бс он.
О
чешск ом
стихе
преимущественно
в
соп о­
ст авл ении
с
ру сски м.
М., 4923, стр.
107.
Материалы
Л.
И.
Тимофеева
легко
попол нит ь
и
рас­
шир ить .
ІВ
свое
время
Р.
О.
Якоб со н
к атего рич ески
у тве р ждал : „Поэзия Маяковского есть поэзия выделен­
ных
с лов
по
преимуществу”4.
Е сли
ут очнит ь
это
положе­
ние
(речь идет ,
разумеется,
не
о
поэзии
вообще,-а
о
по­
эт и ческом
язы ке ), то с ним нельзя не согласиться .
Го­
раздо
поз д нее,
характеризуя
искусство
чтец а
В.
Ях онто ­
ва,
И.
А ндр онико в
пис ал: „Читая классиков,
Пушкина,
Ях онто в
ориентировался
на
оп ыт
стиха
Маяковского:
не­
в е с омых, «проходных
слов»
у
испо лните ля
никогда
не
31


бывало’4.
Замечательный
а ртист
не
знал
„ про ход ных
слов”
прежде
всего
потому,
что
их
не
было
у
Мая ков -,
ского,
стихи
которого
Яхонтов
особенно
част о
читал.
Ра­
зумеется,
ин то наци он ная
самостоятельность
от д ельно го
сло ва
у
Маяковского
обозначена
гораздо
отчетливее,
чем
у
Пушкина
(разные эпохи и разные поэты неодинаково
решали
эту
проблему), но
все
же
общей
о каз ывае тся
са ма
тен денц ия
к
инто на цио нно й
са мо сто ятел ьно сти
сло ­
ва
в
системе
стиха,
в
системе
с ти хот во рного
це лого.
Ос об ого
анализа
требует
другой
в опрос :
насколько
с
подоб но й
инто на цио нной
т енденцией
связана
тен денц ия
семантическая?
Общим
п остул ато м
здесь
может
бы ть
утверждение:
инто наци онн ая
самостоятельность
слова
в
той
или
иной
ст епен и
при во дит
и
к
его
известной
семан­
тической
незав исим ос ти.
К
этому
вопросу
еще
вернемся
в
другой
связи.
Не
тол ько
в
стих ах
Маяковского
наблюдается
от ме­
ченная
особенность.
„Лесенка”
в
построении
строк
поэ­
та
лиш ь
усиливала
то,
что
свойственно
всем
б ольш им
поэтам,
в
том
числе
и
сравнительно
р едко
прибегавшим
к
„лесенке” . ¡В о т,
например,
свид ет ел ьс тво
Александра
Б лок а : „Всякое стихотворение — покрывало,
растянутое
на
о ст риях
н ескол ьких
слов.
Эти
слова
светятся
как
звез­
ды” 2.
Здесь
подчеркивается
уже
н ескол ько
иная
мысль:
на
фо не
общего
своеобразного
член ения
слов
в
стихе
отд ель ные
слова
приобретают
знач ен ие
опорных
точек,
на
кото рые
ор иенти ру ется
с мысл,
всего
стихотворения.
Поэтому
такие
сл ова
„светятся как звезды” .
1 Ир.
Андроников.
Что
же
такое
иску сств о
Яхонтова?
«Советская культура», 18
октября, 1967,
стр .
3.
См.
также:
В.
Яхонтов.
Т еатр
одного
актера.
М., 1953, стр.
266—291 .
2 «Записные книжки Александра Блока» .
Л. , 1930, стр.
63.
3Т.
Хмельницкая.
Жак
Превер.
В
с б .: «Писатели Фран­
ции».
М.,
«Просвещение», 1964,
стр.
674.
Особая
выделимость
слов
в
стихе
с во йств енна
не
только
русскому,
но
и
другим
евр опейск им
языкам.
Вот
что
сообщает,
например,
исследователь
творчества
сов­
ременно го
французского
поэта
Жа ка
П рев ера
о
его
сти­
х е : „Стих Превера распадается на элементы. ..
Структу­
ра
фра нцу зско й
фразы
обнажается.
Видны
все
части
ре­
чи.
Особое
знач ение
пр иоб рета ют,
казалось
бы,
незамет­
ные
служебные
слова,
например,
вспомогательные
глаго­
лы
или
м естои мен ия ”3.
Затем
даются
пр име ры.
Ра зу-
32


меёт ся ,
зд есь
мйогОе зависит
и
от
индивидуальной мане^ьі
поэ та,
но
сама
возможность,
а
нер ед ко
и
нео бх одимо ст ь
в ыд еления
от д ельных
с лов
в
стихе,
причем
под обные
слов а
при об рета ют
самостоятельное
знач ение
в
системе
всего
ст их от во рения
(„светятся как звезды”),
опреде­
ляется
общими
особенностями
стихотворной
речи.
Б оль­
ше
т ого,
в
той
мере,
в
какой
стих отв ор ная
ре чь
тесно
связана
со
структурой
данного
языка
в
це лом,
по до бная
в ыд елим ость
отдельных
с лов
возможна,
следовательно,
и
в
языке
во обще .
Необходимо
только,
чтобы
яз ык
вы пол­
нял
при
это м
особое
задание,
выступал
в
ос обой
допол­
нительной
фу нк ции
(например,
не
только
в
чисто
комму­
никативной,
но
и
в
функ ции
ком му никатив но -э стетич ес ­
кой
и
т.
д .).
Роль
от дел ьного
слов а
в
стихе
часто
обусловливает
и
р оль
главного
слов а
во
вс ем
стихотворении.
Писатель
и
пер ево дч ик
Л.
Гинзб ург
рассказывает,
как
ему
бы ло
поручено
перевести
заново
сти хот во рение
Ф.
Шиллера
„Раздел земли”.
В
многочисленных
стар ых
переводах
строка
Шил лера
Nehmt hin die Welt! rief Zeus
von seinen Höhen всегда начиналась с глагола взять:
возьмите
мир !
возьмите
землю!
По сле
долгих
размышле­
ний
пер ево дч ик
понял,
что
этот
гл агол
зд есь
не
у
места,
ибо
Зе вс
у
Ши лл ера
не
далекое,
холо дное
божество,
а
ве­
селый
хозяин
вселенной,
щед ро
раздаривающий
людям
св ои
б ог атств а: Nehmt hin die Welt! „Эти слова он,
оче ­
видно,
сопровождает
широким
жестом
—
берите
землю,
з абирайт е!
Ведь
Ш иллер
пишет
не
про ст о: Nehmt
die Welt (возьмите мир), а Nehmt hin, что придает всему
выражению
особый
оттенок
щедрости,,
широты,
могуще­
ства.
З евс
молв ил
людям:
Заб ира йте
зем лю.
Благодаря
одному ,
верно
угаданному
..с лов у
определилась
и нтон а­
ция
всего
стихотворения,
и
я,
как
ра дист,
нащупавший
в
су мя тице
эфир а
нужную
волн у,
уже
сам
перехожу
на
пер едач у. ..
Так
от
од ного
слова
завис ит
судьба
перевода:
«Зевс молвил людям:
За бирай те
землю!
Ее
дар ю
вам
в
щедрости
своей,
п
Чтоб
вы,
в
нас лед с тво
высший
дар
приемля,
Как
братья,
ст али
ж ить
на
ней»1.
1См.
в
Сб . : «Мастерство перевода» .
М. , «Советский писатель»,
1959,
стр.
290—291 .
3 Заказ 765
33


М от ивы,
выдвигающие
отдельные
слова
сред и
другйх
й
отдельные
слова
в
системе
целого
стихотворения,
быва ­
ют
самыми
разнообразными.
Для
наш ей
ц ели
особенно
существен
т езис,
согласно
которому
отдельные
слова
мо­
гут
сохранять
сво ю
самостоятельность
и
тогда,
когда
сам
стихотворный
язык
рассматривается
как
система.
§ В ином плане о самостоятельности слова необхо ­
дим о
ск аза ть
в
св язи
с
разработкой
проблемы
„слов - клю чей”
в
некоторых
направлениях
современной
сем асиоло гии.
К
со жал ению,
пр имен ит ель но
к
русскому
языку
эта
проблема
почти
совсем
не
исследовалась.
Между
тем
на
материале
других
языков
уже
кое-что
сд елано .
«Слова- ключ и» (les mots-clés, Schlüsselwörter и пр .)
понимаются
неодинаково.
О
них
говорят
и
применитель­
но
к
лексике
язы ка
о пре делен ной
эпохи,
выделяя
наибо­
лее
характерные,
наиболее
т ипичные
ее
слова
(„ключе ­
вые
слова”). „Слова-ключи”
обнаруживают
и
у
от дел ь­
ных
п исателей ,
и
в
отдельных
литературных
произведе­
ния х,
в
от лич ие
от
других
произведений
т ого
же
автора,
где
та ких
с лов
может
уже
не
оказаться.
В
той
мере,
в
ка кой
„слова - клю ч и”
толкуются
как
характерные
или
т ипичные
слова,
подобная
характерность
допускает
ра з­
личную
соотнесенность:
с
э похой,
с
одним
из
стилей
яз ы­
ка
дан ной
эпохи,
с
одним
из
авторов,
с
од ним
из
соч и­
нений
упомянутого
автора
и
т.
д.
Спо ры
идут
и
по
дру­
г ому
вопросу.
Если,
н априм ер,
столь
непо хо жие
друг
на
друга
слова,
ка к,
с
одн ой
стороны,
индустрия
и
машина,
а
с
другой
—
ген ий
и
юмор,
пол уч ают
в
XVIII столетии
новое
значение
во
многих
ев ро пейс ких
языках,
то
на­
ско ль ко
подобное
явл ен ие
следует
сч итать
л инг вис тич ес­
ким
фактором,
а
не
фактором
к уль тур ной
истории самих
народов?
На
возникший
вопрос
обычно
даются
два
про тив опо ­
ложных
отв ета:
од ни
филологи
(например ,
Ж.
Ма то ре)
от но сят
„слова- к люч и ” (всех рангов)
к
л ексике ,
д ру­
гие—
только
к
с о циологии
и
культуре
(например ,
Е.
Ко-
с е риу)1.
Дискуссия
на
эту
те му
представляется
нам
не­
1 Cm.: G. M a t o r é. Le vocabulaire et la société sous Louis-Philip­
pe. Paris, 1951, cîp. 43—48; ero xe. Histoire des dictionnaires
34


с кол ько
схоластичной,
так
как
„слова -к лю чи ”
имеют
од­
нов ре ме нную
прич астно сть
и
к
с оциоло гии
(культуре)
и
к
лек сике
(языку).
В
само м
де ле,
р ассм отре нные
как
эл ем енты
ле кси ки
(функционирование,
ч асто тность
в
языке
и
в
его
различных
ст иля х,
но вые
и
старые
значе­
н и я), слова эти выступают в своем лингвистическом ас ­
пекте;
р ассм отр енны е
же
в
св язи
с
„вещественными”
факторами
эп охи
'( тех ни ка,
наука,
литература), те же
слова
становятся
характерными
признаками
само й
дан­
ной
эпохи
и
пе ресту пают
таким
образом
за
пре дел ы
чи­
сто
лин гви ст ических
а ссоц иаций .
Сказанное
относится
в
первую
очередь
к
ключевым
словам
(„слова- кл ючи ”)
цело й
эпохи,
а
не
к
авторским
ключевым
словам,
кото­
рые
тяго теют
к
сф ере
стилистики
самих
писат ел ей.
Только
что
бы ли
упомянуты
су ществ ител ьны е
типа
инду стр ия
и
ма ши на,
нов ые
зн аче ния
которых
особенно
характерны
именно
для
Европы
XVIII века.
Не
менее
за­
кон ом ерна
и
новая
сем антик а
бур жуа
и
бу ржуа з ии,
и
морфологически
новое
образование
пролетариат,
в оз ник­
шее
в
первой
поло вине
про шлого
с толе тия.
Менее
оче­
вид ны
причины,
вызва вши е
ш ирок ую
популярность
та­
ких
с лов,
как
гений,
ю мор,
нюанс
в
эп оху
Просвещения.
Здесь
треб уется
спе циал ьный
и стор ико -ку льту рн ый
и
одно вр ем енно
лингвистический
анализ,
для
то го
чт обы
у стан ов ить
соот носит ель ност ь
пер ечи сленны х
слов,
их
сема нт ики,
особенностей
их
употребления,
с
одн ой
сторо­
ны,
и
ку льт у рно -со циоло ги ческих
тенденций
в ека
П ро­
св ещени я
—
с
д ругой.
К
со жа лени ю,
и
у
нас
и
за
рубе­
жом
в
этом
направлении
сд ела но
еще
очень
не много
Ч
Обратимся,
о дна ко,
к
той
част и
про бл емы
ключевых
с лов,
которая
нас
здесь
интересует:
нас кол ько
самостоя­
те льны
кл ючев ые
слова
в
системе
лекси ки
данного
язы­
ка,
насколько
они
не
теряются
на
фон е
других
с лов?
На
français. Paris, 1968, стр .
24—27; Е .
С
о
sегiu. Das Phänomen
der Sprache und das Daseinsverständnis des heutigen Menschen, Son­
derdruck aus Heft 1—2, 1967 der Pädagogischen Provinz, 1957, стр .
9.
1 Почему,
например,
нюанс,
оказалось
одним
из
ключевых
слов
в
XVIII в.
во
Франции,
ост ает ся
до
сих
пор
не
вполне
ясным,
д аже
п осле
специального
этюд а
на
эту
т ему
(М.
Wandruszka.
La nuance, Zeitschrift für romanische Philologie, 1954, стр .
233—248).
Бо лее
широко
вопрос
с тавитс я
в
с т. : W. Bahner. Zur Charakter
des Schlagwortes in Sprache und Gesellschaft, Beiträge zur romani­
schen Philologie, 1963, I ,
стр.
139—149 .
3*
35


по став ленны й
вопрос
с лед ует
ответить
положительно:
кл ючев ые
сл ова
не
теря ются ,
хот я
степень
их
самостоя­
тельности
и
выделимости
бывает
ра зличн ой,
в
зависи­
мости
от
типа
тех
или
и ных
ключевых
слов,
их
ко нтек­
стного
ранга.
Проанализируем
раз ные
сл уча и.
Н ачнем
с
таких
соотношений,
при
к оторы х
в ыде ли-
мость
и
сам ос тоя тел ьно сть
ключевых
слов
минима л ьны.
Исследователь
с тиля
Достоевского
отмечает,
что
для
романов
пис ателя ,
особенно
для
его
„Братьев Карама­
з овы х ”, характерны такие слова,
как
идея,
проба,
угол,
благообразие,
ум,
и
такие
св обо дные
словосочетания,
как
носитель
ид еи,
глав н ый
ум,
ужасно
слушать,
живая
жизнь,
гнусный
опу т
и
т.
д. ’.
Выделимость
подобных
слов
и
словосочетаний
для
разных
читателей
различна.
Толь­
ко
знато ки
Достоевского
вид ят
и
слышат
ос обое
по ве де­
ние
подобных
слов
и
сл ово соч ет аний
в
те кстах
повестей
и
р ом анов
п исателя .
Менее
подготовленные
ч итатели
смогут
обратить
в нима ние
ли шь
на
необычные
словосо­
ч етан ия
типа
ужасно
слушать,
весьма
характерные
для
Достоевского,
но
совсем
не
за мет ят
особой
роли
столь
об ычных
сло в,
как
ид ея
или
ум,
проба
или
угол.
То
же
мо жно
сказать
и
о
других
случаях
под обных
ключевых
с лов
у
разны х
писат елей.
Исследователь
лексик и
б оль шого
французского
поэ­
та
нашей
эпохи
Поля
Элюара
отм ечает
ха ра ктер н ость
весьма
обы чн ых
сущ еств итель ных
в
его
стихах
и
поэ ма х:
солнце
(soleil), вода (eau), огонъ (feu), взгляд (regard),
л ицо
(visage), глаза (les yeux) и др . 2.
Для
Элюара
эти
слова
—
ключевые,
но
толь ко
вдумчивый
читатель,
лю­
бящий
этого
художника,
отметит
ос обую
ро ль
перечис­
ленных
с лов
в
текс тах
поэта.
1 См.:
Д.
В.
Чич ери н.
Идеи
и
ст иль
(О природе поэтическо­
го
слова),
изд.
2.
М.,
1968,
стр.
288—289.
2 См . : R. Pierre. Le vocabulaire de Paul Eluard. «Europe»,
1962, No 403 —404, стр.
166.
Вы дел имо сть
(самостоятельность)
ключевых
сл ов
подобного
рода
минимальна.
Она
может
быть
на зва на
внутренней
выделимостью
и
обычно
не
видна
невоору­
же нно му
взгляду.
Такая
вы дел имо сть
определяется
не
данным
контекстом,
а
вс ей
л ексикой
пис ателя .
Х орошо
зная
сл ова рь
изучаемого
пи сате ля
воо бще ,
мож но
оп ре­
делить
и
степень
типичности
(смысловой и формальной)
36


столь
„незаметных”
слов,
как
солнце
или
вода,
огонъ
или
вз гл яд.
Но
вот
д руго го
рода
в ыд елим ость
ключевых
слов.
В
п ред после дней
части
„Анны Карениной”
Льва
То лс то­
го
(ч.
7,. гл.
27), когда уже близится
трагическая
р аз­
вязка,
Анна
посылает
за пис ку
Вр онс к ому,
которая
окан­
чи вает ся
сл ов ами
мне
страшно.
Все
дальнейшие
раз­
мы шле ния
и
поступки
Анны,
вплот ь
до
ее
сам оу би йств а,
как
бы
сов ер ш аются
под
знаком
этого
страшно.
Слов о
страшно
и
словосочетание
мне
страшно
с тан овя тся
кл ю­
че выми
на
пр о тяже нии
последующих
двенадцати
стра­
ниц,
в
к от орых
описы в ают ся
ду мы
и
действия
Анны
Ч
В ыде лим ость
ключевых
с лов
такого
рода
оказывает­
ся
большей,
чем
в ыд елим ость
ранее
проанализирован­
ных
слов.
Здесь
ш ирок ий
контекст
акц ентир уе т
наре­
чие
страшно:
на
фон е
по следу ющ их
стр еми тель ных
со­
бытий
(Анна мечется,
она
не
мо жет
у спок оить ся
и
стре­
мится
отомстить
всем)
с ильно е
смысловое
п оле
сло ва
страшно
как
бы
о кр ашива ет
в
мр ачн ые
т она
дальней­
шее.-
Можно
спорить,
является
ли
ст ра шно
ключевым
словом
для
всего
романа,
но
для
концовки
предпослед­
ней
его
части
оно
безу сло в но
выступает
в
этой
функции.
Третий
тип
ключевых
с лов
обнаруживается
тогда,
ког да
их
действие
распространяется
на
всеь
контекст,
а
в
условиях
ко нтекста
художественных
про изв еде ний —
на
все
п роизв ед ен ие.
В
сравнительно
небо ль ших
со чине­
н иях
ч асто
выступает
од но
ключевое
с лово,
в
боль ших —
обычно
ряд
ключевых
с лов
или
словосочетаний.
ІВ
зн аменито й
басне
Крылова
„Стрекоза и Муравей”
ключевым
словом
ста но вится
попляши:
„Ты все пела?
Это
дело:
Так
по ди
«же ,
попл яши?'
Л.
С.
Выготский
тонко
комментировал
эту
басню: „Дву­
см ысле нност ь
(плана муравья и плана стрекозы)
дости­
гает
своего
апо гея
в
слове
попляши,
кот о рое
относится
к
одной
й
другой
карти не,
объединяет
в
од ном
сло ве
всю
ту
двусмысленность,
и
те
два
плана,
в
которых
до
сих
пор
развивалась
басня:
с
одной
стороны,
это
с лово, . при-
1 Ср.:
Э.
Г.
Б
а
б
а
е
в.
Сю жет
и
композиция
романа
к<Анна
Ка­
ренина».
В
с б. : «Толстой-художник».
М.,
Изд-.во
АН
СССР, 1961,
стр.
177.
37


мыкая
по
своему
прямому
смы слу ,
к
ты
все
пела,
яв но
означает
один
план ,
с
другой
—
по
своему
смысловому
знач ению
слово
попл яши
вместо
погибни
означает
ок он­
чательное
разоблачение
второго
плана,
ок онч атель ног о
бедствия.
И
эти
два
плана
чувства...
об ъ един енные
в
од­
ном
слове,
когда
попл яши
означает
для
нас
одновремен­
но
и
погибни
и
порезвись,
составляют
истинную
сущ­
ность
ба сн и”1.
И
хо тя
Выготский
не
называл
по пляш и
ключевым
словом,
име нно
в
нем,
в
многогранности
его
зн ачени й
.он
видел
смысл
крыловского
повествования.
1Л.
С.
Выготский.
П сихо лог ия
и ск ус ства,
изд.
2.
М ., 1968,
стр.
'163.
2См.: G.D е1aisеm
е
п t . Les techniques de l’explication de
textes. Paris, 1968, ct^. 20 —23 («La recherche des mots-clés»).
3Tam же,
стр.
20.
Аналогичные
ан али зы
текста
содержатся
и
в
старых
работа^: M.
о
ц
s t a n. Précis d’explication française.
Parjs, 191
‘
'
__
На
ра зра бот ке
метода
нахождения
кл ючев ого
слова
в
художественном
про изв ед ении
строится
и
французская
школа
„экспликации текста”,
ко т орую
у
нас
высок о
це­
нил
Л.
В.
Щерба.
Приведем
лиш ь
один
прим ер
из
новей­
шег о
мет од иче ско го
пос о бия
этого
рода.
В
нем
и меетс я
спе циаль ный
раздел
—
„В поисках слов- ключ ей ”2.
Реч ь
ид ет
об
изв ест ной
басне
Лафонтена
„Волк и
Собака”.
Автор
описывает
в стр ечу
голодного
волка
с
сытой
соб акой .
Собака
жалеет
волка
и
предлагает
ему
ус трои ться
у
человека,
чтобы,
исполняя
его
приказания,
жи ть
в
те пле
и
до ст атке.
Гол одны й
в олк,
уз нав
о
сытой
ж изни
с об аки,
начинает
колебаться.
Он
гот ов
п рин ять
предложение
соб аки,
как
вдруг
выясняется,
что
собака
посажена
на
цепь.
Собака
привязана.
Как
только
волк
узнает
об
этом,
он
мгнов е нно
перестает
завидовать
соба­
ке.
Такая
жизнь
ему
не
нужна.
Лучше
с
гол одным
же­
луд ком
на
свободе,
чем
с
сытым
желудком
на
пр ив язи.
Слов о
привя зан н ый
(attaché) становится ключевым сло­
вом
всей
басни.
„Вокруг него строится все повествова­
ние”3.
В
б асне
сор ок
одна
стро ка,
но
слово
привязанный,
прибегая
к
афо ри зму
Блока,
несомненно,
„светится как
звезда”.
Разумеется,
в
бас не
р оль
ключевого
сл ова
особенно
заметна.
Но
прим еры
из
Блока
и
Достоевского
п ок азы­
в ают,
что
и
за
пределами
басни
р оль
эта
сущ еств ен на.
И
все
же,
ключев о е
слово
ключевому
сло ву
роз нь.
38


Поэтому
зд есь
8ыла сделана попытка установить три
т ипа
вы дели мос ти
(самостоятельности)
ключевых
с лов
в-различных
художественных
те кстах :
от
м ини­
мальной
в ыд елим ости
к
выделимости
все
б ольш ей
и
бол ьше й,
от
выделимости
в
пределах
неб оль шог о
к он тек­
ста
к
выделимости,
распространяющейся
на
целое
худо­
же ств енно е
пр оизв едени е.
Но
как
быть
с
клю чев ыми
словами
вне
художествен­
ных
пр оизв еден ий?
Существуют
ли
о ни?
В
предшеству­
ю щих
строчках
уже
бы ла
сд ела на
по пытк а
ответить
на
это т
в опрос
по лож и тельн о,
х отя
кл ючев ые
слова,
быту­
ю щие
вне
художественной
литературы,
при нципи ал ьн о
о тлич аются
от
кл ючев ых
с лов
тех
тр ех
типов,
к от орые
то лько
что
были
охарактеризованы.
Обратим
внимание
на
иной
вид
ключевых
слов.
В
уже
ци тиро ва нной
книге1
Ж.
Маторе
показал,
что
проникшее
из
арабского
во
французский
язык
су щес тви-.
тел ь ное
магазин
(magasin) получило особенно широкое
распространение
в
1820—1850
гг.,
когда
проходила
пе­
рестройка
французской
торговли
на
новых
„промышлен­
ных
о сн ова ни ях”: старые лавки (boutiques) теперь уже
¡перестали устраивать продавцов ,
которым
нуж ны
бы ли
б олее
п рост о рные
и
вм естител ьны е
магазины.
Сам о
сло­
во
магазин
ст анов и тся
ключевым
в
общелитературном
языке
строго
определенной
эпохи,
по сле
которой
оно
на­
чинает
„стушевываться”,
делается
менее
заметным,
пе­
рестает
быть
ключевым.
Подобное
явл ен ие
от носи тся
не
только
к
истории
торговли,
но
и
к
истории
языка:
в
оп­
р ед елен ный
пери од
функционирования
французского
язык а
слово
магазин
употреблялось
чащ е,
чем
в
после­
ду ющий
пер иод,
следовательно,
это
слово
различно
вело
се бя
в
разные
в рем енные
отр езки.
Ключевое
слово
тако­
го
рода
к ачеств енн о
отличается
от
ключевого
слова
типа
прив язан н ый
(attaché) в басне Лафонтена:
в
первом
случае
р ечь
и дет
о
в ыд елим ости
слова
в
л ек сике
опреде­
ле нной
э похи,
во
втором
—о
выделимости
слова
в
опре­
д еленно м
художественном
пр оизв еде нии.
Вы дел имо сть
первого
рода
—
общеязыковая
(хотя она и ограничена
рамками
вр ем ен и), выделимость второго рода — жанро ­
вая
(контекстная) .
1 См. : «Le vocabulaire et la société», стр.
43исл.
Для
бол ее
по з­
днего
пе риод а: J. D u b о i s. Le vocabulaire politique et social en
France de 1869 à 1872. Paris, 1962, стр . 3 5—36.
39


Им еютс я,
ОдНакд,
и
бесспор ные
точки
с опр икосно в е­
ния
между
всеми
видами
ключевых
слов:
сам
принцип
■выделимости ключевых слов из массы других слов яв­
ляется
их
обще й
характерной
особенностью,
хот я
мот и­
вы,
в ызы вающ ие
и
обусловливающие
п одоб ную
выд ел и­
мость,
могут
быть
самыми
разл ич ным и.
Больше
того,
разл ич ны
и
по след ств ия:
выделимость
т ипа
магазин
ос­
тавила
следы
в
общелитературной
лекси ке ,
выделимость
типа
привязанный
ник ак их
сл едов
в
л екси ке
не
остави­
ла.
Выд елим ость
в то рого
рода
в ысту пает
не
как
фактор
лекс ики,
а
как
фактор
„неповторимого
контекста”,
вне
которого
нет
и
выд елимо ст и
данного
слова.
И
все
же
скол ь
ни
разнообразны
разные
типы
ключевых
с лов,
принцип
выделимости
(сам по себе гетерогенный)
объе­
диняет
поня т ие
ключевых,
сло в
в
сложное
и
многоаспект­
но е,
но
е диное
целое.
В
последующем
изложении
ключевые
слова
будут
ин­
тер есо ват ь
автора
прежде
всего
как
об щее
д осто яние
и
завоевание
лексики.
£ В первом разделе этой главы речь уже шла о том ,
ка кие
сер ьезны е
трудности
во зни кают
при
осв е­
щении
цен трал ьн ых
пробл е м
лекс ики:
со от ноше ния
сл о­
ва
и
действительности,
слова
и
по нят ия,
от д ельн ого
сл о­
ва
и
системы
слов.
Эти
про блем ы
стан о вятс я
особенно
ва жны ми
при
ра ссмо трении
истории
слов
в
свя зи
с
историей
вещей
и
понятий,
в
св язи
с
общ ей
историей
че­
ло веч еской
культуры.
В
св ое
время
К.
Маркс
в
тез иса х
о
Фейербахе
по д­
черкивал,
что
акти вну ю
с то рону
мы шл ения
до
сих
пор
разрабатывали
гл ав ным
образом
и деал исты.
Материа­
листы
ме ньше
и нтересо в ались
этим
вопросом.
Перефра­
зируя
эти
слова
Маркса,
мож но
сказать,
что
и
активная
роль
языка
в
процессе
становления
и
развития
общества
и
культуры
изучалась
и
из уч ается
до
сих
пор
преимуще­
ственно
уч еным и- ид еалистам и.
Мож но,
н апри мер,
ук а­
зать
на
шко лу
Лео
Вайсгербера
и
другие
направления
современной
л ингв ист ики,
рассматривающие
я зык
как
творческую
силу,
пр еоб разую щу ю
мир.
К
со жал ению,
эта
важная
фу нкция
языка
стала
ме ньше
интересовать
лингвистов-материалистов.
Между
тем
рол ь
языка,
в
частности
и
в
особенности
40


его
л ексики,
в
процессе
р азви тия
вс ей
ку льту ры
челове­
чества
огр ом на.
В
этой
об л асти
возн ик ает
множество
интересных
вопросов,
и
прежде
всего
—
что
чему
предше­
ствует:
по нят ие
сло ву
или
слово
понятию,
как
пр оисх о­
дит
проце с с
наименования
ве щи
или
понятия,
в
ка кой
ме ре
во
всем
этом
принимает
уч ас тие
сознательная
воля
человека?
и
т.
д.
С
1909 г.
в
Гер мани и
ста л
выходить
специальный
журнал
„Слова
и
в ещ и” („Wörter und Sachen”), кото­
рый
прекратил
свое
существование
в
начале
40- х
год ов.
Журнал
этот,
во
главе
которого
в
первые
год ы
его
суще­
ствования
стояли
таки е
бо льш ие
ученые,
как
Г.
Шухардт
и
Р.
Ме рингер,
много
сделал
для
сближения
истории
с лов
с
историей
вещей.
Но
это
издание
т оже
сто лкн уло сь
с
трудностями,
пр еод о леть
кот ор ые
не
с могли
его
оук о-
водители.
Воз никли
сп оры
о
то м,
как
сл еду ет
анализиро­
ват ь
„веши”
и
.к ак
бы ть
с
названиями,
относящимися
к
абстрактным
понятиям.
Можно
изучать
та кие
„вещи”,
как
орудия
обработки
зе мли
или
част и
чело ве ческог о
тела,
но
что
делать
с
понятиями
абстрактной
че лов ече с­
кой
мысли?
Сравнительно
недавно
оди н
голландский
линг вис т
о тме чал
подобную
неясность:
она,
по
его
м не­
нию ,
и
пр ив ела
в
ко нце
концов
к
фиаско
этого
инт ерес­
ного
издания1.
1 См.:
Р.
Zumthor.
В
сб . :~ «Etymologica. Walter von Wartburg
zum siebzigsten Geburtstag. Tübingen, 1958, стр . 873.
2 F. Philbrick. Understanding English. An Introduction to
Semantics. New York, 19’42, стр .
24.
Отсюда
один
шаг
до
утвержде­
н и я: «Несомн ен но,
р еал ьнос ть
сам а
по
себе
—
сплошная
фикция»
(Н.
Walpole. Semantics. New York, 1941, стр .
168).
С
начала
40-х
год ов
в
зарубежной
лин гв истике
ста­
ло
преобладать
диаметрально
противоположное
на пра в­
л ение
в
иссл едо в ании
лексики.
Как
мы
уже
отмечали,
ученые
начали
в сяческ и
отгораживать
лекси ку
от
мир а
реальной
действительности.
И
все
это
делалось
под
фл а­
гом
защиты
специфики
языка,
автономности
и
„чи ст оты”
его
л ингв ист ич еских
за ко но мер носте й.
При
этом
упуска­
ли
из
в иду
едва
ли
не
главное:
забывали,
что
сам
язык
вырастает
из
п рактич еских
ну жд
людей
и
служит
им
в
их
пов сед нев ной
д еятел ьно сти.
О бос об ление
языка
особенно
явн о
обнаружилось
в
американской
науке.
„Слова — символы
мыслей,
а
от­
нюдь
не
ве щ ей”2.
На
по доб ный
тези с
ста ли
опираться
41


все
ст о ронник и
ав тоно мн о- стру ктур ного
из учения
язы­
ка
в
Америке,
а
затем
и
в
Европе.
Больше
того,
н еко то­
рые
уче ные
счит али
опа с ным
и
прив е де нный
тезис:
авто­
номия
язык а
не
позволяла
приводить
его
в
соп рикос но ­
ве ние
да же
с
„символами мысли”.
В
начале
50- х
год ов
Л.
Ельмслев
пи сал:
„Лингвистика описывает
только
схему
языковых
отношении,
не
обращая
ни како го
в ни­
мания
на
то,
чем
являются
самые
элементы,
входящие
в
эти
отношения” !.
Позднее
с
анал ог ичны ми
заявления­
ми
выступали
некоторые
уч еные
и
у
нас.
„Язы к,
— на­
стаи вал ,
напр им ер,
С.
К.
Шаумян,
—
есть
имманентный
объект,
который
не
дан
в
наш ем
непоср едст в енно м
чув­
ственном
опыте”.,И
д а ль ше: „В корне изменяя понятие
о
конкретном
языке
как
объекте
исследования,
структур­
ная
лингвистика
выводит
изучение
ф из ическ ой
и
семан­
тической
с уб станци и
конк ретны х
языков
за
пред елы
нау ки
о
яз ыке ”.
И
нако нец: „Надо сказать,
что
пробле­
ма
причинности
не
является
существенной
не
только
для
нау ки
о
языке,
но
и
для
других
-современных
тео ре тич е­
ских
наук”2.
Автор
сочувственно
цитир уе т
Эд дин гтон а,
предлагавшего
вести
войну
с
су бста нцие й
во
всех
теоре^
тических
науках.
1 Сб.
«Acta lingüistica». Copenhagen, 1951, VI, No. 2 —3, стр .
64.
2С.
К.
Ш а умян.
Структурная
лингвистика
как
им м анентная
те ория
языка.
М.,
1958, стр .
5, 23
и
29.
3Г.
Шпет.
Эстетические
фрагменты,
вр тп.
2.,
Пг ., 19§3, стр .
9-
4Там же,
стр.
42-
Все
эти
суж д ения
приводятся
зд есь
л ишь
для
того,
чт обы
показать
иск лю чит ельно
ш ирок ий
диапазон
м не­
ний
о
проблемах
„Язык и действительность”, „С у бст ан­
ция
и
о т нош ение”,
„Слово и понятие”, „Роль
яз ыка
в
про цессе
познания”.
Своим
сем антич еским
а спекто м
яз ык
больше
все го
обращен
к
действительности.
Поэто­
му
если
признать
этот
ас пект
нелин гви ст ическим ,
тогда
с нимае тся
и
проблема
взаимоотношений
языка
и
дейст­
вит ель ност и.
С
та ким
тези сом
выступал,
в
частности,
Г.
Шпе т
еще
в
20-х
годах.
Он
утверждал: „Вещь
и
знак —
п рин цип иаль но
и
изначально
г етеро ген ны ”3.
Это
положение
—
результат
убеждения,
согл асно
которому
чувственное
и
от в лечен но- лог ическо е
восприятие
не
имеют
между
собой
ничего
обще го.
„Когда мы ходим по
вершинам,
— уточнял
с вою
мыс ль
Г.
Шпет, —
не
нужно
смотреть
вниз,
и наче
нач ин ае тся
головокружение”4.
42


Тр удно
пе рео ценит ь
значение
ис ход ных
теор етич ес­
ких
поз иций
исследователя
при
ре ше нии
от д ельных,
ка­
залось
бы
част ных ,
вопросов.
Вопр еки
Г.
Шпету
и
его
последователям,
проблема
„Слова и понятия”
является,
частью
еще
бо лее
шир ок ой
темы —
„Язык и действитель ­
но сть” .
Именно
под
этим
угло м
зрения
должны
анализи­
ро ват ься
слова
в
книге,
посвященной
л екси ке
и
культуре.
Декларативное
признание
взаимодействия
слов,
по­
нят ий
и
вещей
сам о
по
себ е
еще
нед ост ат о чно.
Совсем
недавно
французский
ученый
Фуко
выступил
с
книгой,
которая,
если
судить
по
ее
на звани ю,
должна
б ыла
вер ­
нуть
нас
к
ст а рой,
все
еще
очень
малоисследованной
проблеме
„Слова и вещи”
Между
тем
Фуко
сделал
вс е,
чт обы
увести
читателя
в
с то рону
от
этой
проблемы.
Автор-выступил
с
тезисо м,
со гла сно
ко тор ому
люд и
не
участвуют
в
создании
кул ьту ры
общества,
они
не
в
со­
с т оянии
во зде йст вова ть
ни
на
какие
соц иал ьны е
процес­
сы,
в
том
чис ле
и
на
литературный
язы к.
„Человек,
— ут­
верждает
Фуко, —со
в р еменем
сотр ется
под об но
и зобра ­
ж ению
на
песке
мор ск ого
берега”2.
А бстр актны й
струк­
турализм
чурается
человека
как
чего-то
„опасно -с уб ъе к­
тивного”.
Но
без
человека
и
чел ов еч еског о
общества
историю
яз ыка
и
особенно
его
ле ксик и
построить
невоз­
можно.
В
этом
еще
раз
убеждает
нас
кни га
самого
Фуко.
Ав тор
стремился
не
похо дит ь
'на своих предшественни ­
ков,
не
возвращаться
к
старой
тем е
„Слова и вещи” .
Но
зд есь
нельзя
ни
вспомнить
глубокого
суждения
Гег еля,
который
'считал,
что
всяк ое
истинное
произведение
до л­
жно
быт ь
свободно
от
превратной
ор игин ально ст и.
1 См.:
М.
Foucault. Les mots et les choses. Paris, 1966.
2TaM же,
ст р.
396.
Большая
тема
„Слова,
ве щи
и
понятия”
в
н аши
дни
о ста ется
такой
же
актуальной
и,
увы,
малоразработан­
ной,
как ой
она
была
и
во
времена
Шухардта
и
Мерин-
гера.
■Ономасиология — раздел семасиологии,
в
кото­
ром
изучаются
принципы
и
зако ном ер нос ти
о бо значен ия
пред м етов
и
понят ий,
—до
сих
пор
развивалась
под
зна­
ком
исследования
преимущественно
вещей
и
в
гораздо
меньшей
степени
— понятий.
Так ую
нер ав ном ерн ость
легко
об ъ яснить ,
если
по мнить ,
что
пр осле дить
историю
возникновения
наименований
конкр етных
вещей
(напри -
43


Мер,
оруди й
труда
ремесленника,
ви дов
человеческого
жилья,
животных
или
растений
и
пр.)
гораздо
легче,
чем
ис т орию
во зникно вен ия
номина ций
я вл ений
и
факторов
умст в енной
дея тельн ости
чело в ека.
Эт шм
определяется
и
неравномерность
разработки.
разных
разделов
самой
оно масиоло гии
Ч
Оставляя
пок а
в
с т ороне
упомянутую
неравномер­
ность,
уже
отме чав шу юся
учеными,
об рати м
внимание,
что
и
более
„легкая”
часть
оно масио лог ии
(наимено­
вание
вещей
в
собственном
смысле)
сопряжена
с
преодо­
лением
ряда
т еор ет ических
труд но стей
ли нгв ист ическо го
и
исто рико -к уль тур ног о
характера.
Возникает
общи й
вопрос:
что
чему
пр ед шеств у ет,
ве- ^
щи
ли
словам
или
слова
вещам?
Л.
іВайсгербер,
след уя
своей
общей
теории,
утверждает,
что
„слова возникают
раньше
в ещ ей” (verba ante res), чем и определяется,
по
его
мнению,
тво рч е ская
роль
яз ыка
в
истории
ч елов еч ес­
кой
к ульт уры2 .
Исследователь
приводит
приме ры :
не­
мецкое
сложное
сущ еств итель ное
Schreibmaschine („п и­
шуща я
машина”) было
предложено
одним
из
ученых
уже
в
1789 г .,
хотя
сама
пишущая
машина.изобретается
зн ачи тель но
позднее.
В
1778—1782
гг.
Кемпелен
прово­
дит
опыты
с
„говорящей машиной” (Sprechmaschine), а
аббат
Микаль
д емо нстр иру ет
„говорящие головы”
во
' французской Академии.
Термин
Sprechmaschine („ го во ­
рящая
маши н а”) выступает как стимул для поиска са ­
мой
в ещи
—
„говорящей
машины”.
Ученые
ст али
ра с­
с уж дать
т ак:
если
возможны
„говорящие машины”,
то,
по- в идимо му,
должны
быт ь
возможны
и
живые
и зобра ­
жен ия.
Этим,
по
мнению
Вайсгербера,
бы ли
оп ред елены
по иски
фотографии,
приведшие
к
ее
открытию
в
XIX сто­
летии.
От
названия
к
ве щи
—
так ов
путь,
который
стр е­
ми тся
исследовать
в
с воих
мно гоч ислен ных
кни гах
и
ста тья х
Вайсгербер
и
его
ученики.
1 См.:
в
час тнос ти ,
библиографический
обзо р
в
кн.:
В.
Qиаd-
г
i. Aufgaben und Methoden der onomasiologischen Forschung. Bern,
1952, и работы советских исследователей:
Ф.
П.
Филин.
Образова­
ние
языка
в осточн ых
сл ав ян.
М.—Л.,
1962,
стр.
110—123;
В.
И.
Абаев ,
Скифо-европейские
из оглоссы.
М., 1965, стр.
US­
US; О.
Н.
Т рубаче в.
Ремесленная
терминология
в
сла в янс ких
языках.
М.,
1966,
стр.
375—389.
2 См. : L. Weisgerber. Die Muttersprache im Aufbau unserer
Kultur. Düsseldorf, 2. Aufl., 1957, стр .
120—121 .
44


На
наш
взгляд,
Вайсгербер
смешивает
зд есь
ра зли ч­
ные
явления.
Его
общи й
принцип
—
„слова раньше ве­
щей”—
уязвим
прежде
всего
потому,
что ,
как
общее
правило,
слова
не
мо гут
обозначать
несу щест вую щ их
вещей
и
н есущ еств у ющих
понятий,
хот я
в
отдельных
случаях
слова,
выступая
в
функции
катализаторов,
мо­
гут
подтолкнуть
„оформление”
некоторых
вещей
и
по ня­
тий,
как
то
было
с
наименованиями
т ипа
инерция
или
кибернетика
в
истории
физики
и
математики.
Но,
во-
первых,.
та кие
слова
обычно
ста но вят ся
тер мина ми;
во-
вт ор ых,
сама
их
жи знь
в
языке
и
нау ке
подготавливает­
ся
развитием
материальных
условий
(в самом широком
смысле)
ж изни
общества.
7 Проблема — что раньше,
слово
или
в ещь
(поня-
1 тие)? — может подвергаться всевозможного рода
аберрациям,
с
которыми
обязан
сч итать ся
исследова­
тель.
Чтобы
избежать
по доб ных
аберраций,
нужен
стро­
го
исторический
подх од
к
про блеме.
По ясним
с каза нно е.
Термин
средние
ве ка
поя в ился
в
Европе
в
XV столе­
тии
в
кругах
ученых
для
об озн аче ния
полосы
жизни
европейских
народов,
лежащей
между
др евн им
миром,
существование
которого,
по
мнению
гуманистов,
закон­
чилось
в
Vв.
п адением
Р имск ой
империи,
и
новым
вр е­
менем,
как
в осп рини мали
они
свою
эпоху
*.
Позднее
те р­
мин
средние
ве ка
распространяется
и
на
тот
ист ор ичес­
кий
период,
когда
самого
этого
тер ми на
еще
не
с ущ ест­
вовало.
Термин
как
бы
ретр осп ектив но
стал
обозначать
эпоху,
еще
не
знавшую
д анно го
терм ин а.
В
наши
дни
ведутся
жаркие
ди ску ссии
и
о
терм ине
В оз рожд ение:
ре чь
иде т
о
т ом,
относится
ли
э тот
термин
ли шь
к
оп ре­
де ленно му
период у
в
ж изни
ев роп ейск их
народов,
или
под обно е
об означ ение
сле дуе т
распространить
и
на
опре­
д елен ную
эпо ху
в
истории
д ругих
народов,
населявших
другие
стран ы
и
континенты?2
Н езави сим о
от
тог о
или
иного
отв ета
на
подобные
вопросы,
фак ты
п ок азы вают
1 См.:
Н.
И.
Конрад.
Средние
ве ка
в
исторической
науке.
В
с б .: «Из истории социально-политических идей ( к 75-летию’
акад.
В.
П.
Во лг ина )».
М.,
Изд-во
АН
С ССР, 1955, стр.
76.
2 См.:
Б.
В.
Г
о
р
н
у
н
г.
Существовал
ли
Рене ссанс
XII века?
В
со .: «Историко-филологические исследования ( к 75-летию акад .
Н.
И.
Конрада)».
М.,
«Наука», 1967,
стр.
272—282 .
45


историческую
сложность
и
гіоДвйжноСть
собтношегійя
вещей
(понятий)
и
их
н аимено в аний.
Р етро спек тив но
все
говорят
о
юмо ре
в
„Дон-Кихоте”
Се рван тес а,
хот я
сов­
р еменно го
по нятия
юмор
в
ту
э поху
еще
не
су щест вова ­
ло.
Пиш у тся
цел ые
книги
об
ид ее
прогресса
в
разные
ист о рич еские
периоды,
причем
авторы
под об ных
иссле­
до в аний
обычно
не
сч итаются
с
тем,
когда
во зни кает
слово
прогресс
и
в
ка ком
знач ении
оно
употребляется
в
разные
эпо хи
Подобные
прим еры
(о них подробнее сообщается в
п ослед ующ их
главах
книги)
показывают,
насколько
осто рож ен
должен
быть
исто рик
яз ыка
и
кул ьту ры,
анализирующий
слова
и
т ерми ны
широ ко го
обществен­
ного
диапазона.
Дело
в
том,
что
даже
в
тех
случаях,
когда
сло ва
воз­
никаю т
как
бы
по
формуле
Вайсгербера
(„слова раньше
вещей”), сама „презренная
д ейств ител ьно сть ”
детерми­
нирует
их
появление
на
свет.
Разберемся
в
этом.
Некоторые
т ер мины
ав иаци и,
например,
складывались
задолго
до
появления
ав иации ,
когда
человек
лишь
мечтал
о
создании
летающих
аппа­
ратов
тяжелее
воздуха.
Мечты
эти
были
вызваны
жизнью,
ус лов иями
материального
суще-
ст
в
о
в
а
н
и
я
ч
ел
о
в
ек
а,
р
о
сто
м
техники.
Спра­
ведливость
данного
утве рж де ния
может
быть
доказана
разными
фак там и,
в
том
числе
и
фактами
языка.
Во
Фран ци и,
где
возник
термин
авиация,
первона­
чально
го во рили
navigation aérienne („воздушная нави ­
га ция”).
Это
сл ов о соч етание
встречается
уже
в
1860 г .,
а
ч ерез
четыре
года
его
употребил
В иктор
Гюго.
К
этому
же
времени
(1864) в Париже организуется „ Общ еств о
воздушной
на виг а ци и” (Société de navigation aérienne),
просуществовавшее
недолго.
Возникает
терминологичес­
кое
противопоставление
navigation („навигация”)—na­
vigation aérienne („воздушная навигация”).
Новое
тер­
мино лог ическ ое
сло во соч етани е
(navigation aérienne)
формируется
как
бы
в
недрах
стар ой
ле кс ики: naviga­
tion („навигация”) было известно французскому языку с
XIIIстолетия(употреблялось
по
отношению
к
морским
и
речным
к ора блям).
Уже
в
1859 г.
пи сател ь
и
ф ило лог
1 См.,
например,
много
раз
переиздававшуюся
монографию:
J.
В
и
г
у. The idea of progress. New York, 1955.
46


Лаландель
предложил
тер мин
aviation („авиация”), а
ч ерез
пять
лет
он
же
мотивировал
преимущество
нового
терм ина,
ссылаясь
на
то,
что
от
словосочетания
naviga­
tion aérienne невозможно образовать дериваты,
в
том
чи сле
и
прилагательное,
столь
необ хо дим ое
в
эпоху,
к ог­
да
создание
летательных
аппаратов
тяжелее
воздуха
бы­
ло
„поставлено на повестку дня”
всем
ход ом
р азви тия
техники
L
Термин
авиация,
(aviation, 1859 г .)
д ейств ител ьно
возник
раньше
по няти я,
которое
п озд нее
он
с тал
обозна­
чать,
и
д аже
раньше
вещи
(avion— „самолет”, 1875г.),
с
к от орой
зате м
он
вступил
в
п рочн ый
ко нтакт.
Однако
под об ное
предшествование
было
обусловлено
самой
жи знью:
проблема
будущих
„аппаратов тяжелее возду ­
ха”
широко
обсуждалась
не
только
в
сп ециал ьно й
науч­
ной
литературе
той
э похи,
нощ
в
деловых
кр уг ах,
в
ху­
до ж ествен ной
литературе
и
т.
д.
Любопытно,
что
сам
Лаландель
был
автором
книги
„Язык моряков” (1859),
где
оживленно
дебатировались
в опрос ы
т ермино логии .
Следовательно,
даже
в
тех
случаях,
когда,
казалось
бы,
все
совершается
по
формуле
„слова раньше вещей
(понятий) ”,
фа ктич ески
дело
обстоит
инач е:
слова,
в
особенности
сло ва- тер мины ,
мо гут
в реме нно
опережать
дейс твите льно сть ,
хот я
в
конечном
счете
именно
эта
д ейств итель ность
во
всех
ее
многообразных
проявлениях
д етер мин иру ет
во зникно в ение
и
с лов
и
терминов.
В
той
же
мере,
в
как ой
мыс ли
человека
в
состоянии
„забегать
впе ред ” (мечты о будущем), этой же способностью обла ­
да ют
и
слова,
обозначающие
подо бные
мысли.
Все
это
показывает,
что
—
общее
правило!
—
слова
создаются
од но вре менно
с
вещами
(понятиями)
в
с илу
само го
пр инципа
неразрывной
с вязи
языка
и
мышления,
х отя
в
от дел ьных
случаях
соотношение
между
словами
и
веща­
ми
(понятиями)
может
осложняться,
обычно
под
вли я­
нием
самой
действительноти,
сам их
ус ло вий
жиз ни
чело­
веческого
общества
В
ту
или
иную
историческую
эпоху.
Датировка
с лов
и
терминов,
отн осящ их ся
к
опреде­
ленной
оно мас иол оги ческ ой
о б ласти,
затрудняется
по
причине
некоторой
н еопр ед еленн ости
гра ниц,
замыкаю-
щих
интересующую
нас
об ласть .
Так ,
если
и зуча ем,
на-
1 См.: L. G u i I b е г t . La formation du vocabulaire de l’aviation.
Paris, 1965, стр .
32 и стр.
598,
47


п ример ,
слова
и
терм ины
железнодорожного
дела,
то
возникает
воп рос ,
насколько
допустимо
изолировать
стро итель ств о
железных
дорог
в
XIXв.
от
строительства
прос е ло чных
и
шоссейных
дорог ,
которое
проводилось
и
в
предшествующие
столетия,
в
том
числе
и
в
античную
эпоху.
Неко тор ые
т е рмины
железнодорожного
д ела
ок а­
зы в аются
о бщими
с
терминами
про с е лочных
и
ин ых
до­
рог,
от но сящ ихся
к
совсем
друг им
историческим
перио­
дам.
По э тому
XIX век — век начала сооружения желез ­
ных
дорог—вступает
в-контакты
с
др угим и
столетиями
и
тем
самым
осложняет
х роно логич еские
гр аниц ы
данн ой
он ом асио лог ич еской
области.
Сложность
границ
ра зли ч­
ных
понятий
осложняет
и
пр инц ип
установления
границ
о пре деленн ой
л ексич еско й
(ономасиологической)
сферы
слов
и
терминов,
связанных
между
собой.
Трудности
возрастают
в
с луч ае,
когда
терм ины
от но­
ся тся
к
общественно-политической
об л асти
и
приобрета­
ют
идеологическую
ок раску .
И зв естны,
например,
попытки
п р евр атить
Цицерона
в
м он арх иста
на
основе
н епра вил ьно
и стол ков анн ых
с лов,
употребляемых
в
его
трактатах
„О государстве”
и
„Об
ораторе”.
Во
в рем ена
Цицерона
в
лати нско м
я зыке
не
б ыло
эквивалента
для
гр еческо го
слова
politikos („г ос у­
дар стве нный
деятель”).
Поэтому
Цице рон у
прих одило сь
л ибо
описательно
пе р едав ать
это
греческое
с лово,
либо
с
п омощ ью
существительного
rector („правитель”).
Не­
которые
ко мм ентатор ы
Ци церо на
стал и
отождествлять
rector с самодержцем.
Отсюда
и
возникло
представление
о
Цицероне
как
о
стороннике
мо нарх ич еской
в ласт и,
х отя
в
д ейств ител ьно сти
подо бные
идеи
были
ему
ч уж­
ды
Ч
9
Наличие
или
отсутствие
в
языке
из в естно го
пери од а
того
или
иного
слова
может
привести
к
далеко
идущ им
выводам.
Чтобы
из бежа ть
ошибочных
выводов,
слова
любого
языка
должны
исследоваться
не
и золи ров анно ,
но
в
о пре деленн ой
системе.
Еще
важнее
подчеркнуть
дру гое:
в
л ексике
по доб ного
род а
система
обычно
высту­
па ет
как
сис тема
двойная —
собственно
лексичес­
кая
и
пон ятий ная.
Этим
дв ойн ым
своим
пл аном
сист ем а
1 См.:
И.
М.
Тройский.
По строен и е
трактата
Ц ицеро на
«О государстве»
и
его
политические
тенденции.
«Доклады и собще-
ни'я
филологического
факультета
ЛГУ», вьщ.
1, 1949, стр .
180—181 .


в
ле ксике
отл ич ает ся
от
других
систем
в
языке,
в
частно­
сти
и
в
особенности
от
системы
в
ф онологии.
П оня т ийную
систему
след ует
пони мат ь
ши рок о.
Она
должна
включать
в
себя
и
систему
р еалий,
без
к от орого
невозможно
разобраться
и
в
системе
с лов.
Итальянское
сущ еств итель но е
violoncello („виолон­
ч ел ь ”) деривативно представляет собой уменьшительную
фор му
от
ѵіоіопе.
Сле ду ет
при
э том
зн ать
(роль реа­
лий!), что ѵіоіопе
н еког да
означало
„контрабас” .
От
кон­
трабаса,
как
от
оп ределенно й
р еалии ,
сравнительно
лег ­
ко
представить
виолончель
—
инструмент
ме ньше го
р аз­
мер а,
чем
контрабас.
Ч исто
по ня тийн ая
уменьшитель­
ность
{контрабас — виолончель)
в
языке
наш их
дней
уже
не
совпадает
с
уменьшительностью
грамматической
(деривативной).
Здесь
отношения
складываются
иначе:
ѵіоіопе—violoncello.
В
свою
о черед ь
ѵіоіопе ( ст ар ое
зна­
чение
„контрабас”) деривативно выступает как увеличи­
тельная
форма
от
viola („виола”) —старинного струнно­
го
инструмента,
попу ля рно го
вплоть
до
XIX столетия.
Умен ьш итель но сть
и
у в елич итель нос ть
понятийные
не
совпадают
здес ь
с
ум ень шите льно стью
и
ув еличи те ль-
ностью
чисто
деривативными,
хот я
знание
первых
необ­
хо димо
для
более
глубокого
по нимани я
вторых.
Вместе
с
понят ийной
системой
отношений
в
л екси ку
языка
мог ут
„вторгаться”
диахронные
значения
с лов,
ста вш ие
уже
ар хаич ным и
в
язы ке
наш его
времени.
Задача
исследователя
как
раз
и
заключается
в
том,
чтобы,
установив
взаимодействие
понятийной
и
лексиче­
ской
систем,
з атем
все
„распределить по местам”
и
не
при писы ват ь
знач ен ий
слов,
характерных
для
одной
исторической
эпохи,
знач ения м
с лов
иного
исторического
пери од а
(в современном итальянском языке,
в
ча стн о­
ст и,
к он трабас
имену ется
contrabasso) \
Реалии
могут
изменяться
быстрее
с лов
и
тогда
сло­
вам
пр их од иться
„приспосабливаться”
к
реалиям.
Но
и
сло ва
в
состоянии
„уходить”
от
реал ий
по
причине
не­
совпадения
двух
разных
систем.
И
все
же
постоянное,
1 Упомянутую ономасиологическую проблему немецкий и ан­
глийский
я зыки
решают
ин аче.
Здесь
чащ е
всего
упо тре бл яе тся
cello (сокращение от violoncello) для обозначения виолончели (с р .,
например,
немецкое
Celloabend «вечер виолончельной музыки») —
еще
одно
св ид етел ьств о
различных
форм
взаимодействия
понят ий­
ных
и
лексических
систем.
I Заказ 76}
49


непр еры в ное
и
глубокое
взаимодействие
обеих
систем—
лекс ичес кой
и
понятийной —
со ст авля ет
важнейшую
ха­
рактерную
черт у
само й
лексиче ско й
системы,
особенно
системы
слов-терминов.
О
Несмотря
на
всю
очевидность
по лож ени я,
соглас­
но
кото ро му
слова
любого
языка
в сту пают
в
р аз­
нообразные
св язи
друг
с
друг ом
и
тем
самы м
формируют
лек сическ ую
систему,
те ор етичес кое
истолкование
поня­
тия
„лексическая система”
сопряжено
с
п реод оле нием
ря да
затруднений.
Внов ь
возникает
множество
вопросов.
В
ка кой
степени
с ист ема
в
лексике
искл юча ет
или
подав­
ляет
индивидуальную
ж изнь
слова
в
языке?
Как
пон и­
мать
лек сиче скую
систему,
ес ли
она
всегда
ос таетс я
открытой:
новы е
слова
постоянно
обогащают
язык,
а
не­
кот о рые
быт ую щие
слова
ста но вятс я
а рха ичн ыми?
В
ч ем'
специ фи ка
лексической
системы
в
от лич ие
от
си­
стемы
в
морфологии
и
фо нологии?
Обратим
вн иман ие
пок а
лишь
на
пе рвый
вопрос.
Еще
в
20- х
годах
на шего
стол етия
лингвисты
ста ли
писать
об
асимм етр ии
языкового
знака.
Так ,
если
в инит ель ный
па­
деж
обы чно
выступает
как
падеж
прямого
об ъект а,
то
об
им енит ель ном
падеже
нельзя
сказать,
что
он
имеет
противоположное
знач ение.
Соотносительные
в
одн ом
плане,
эти
падежи
оказываются
несоотносительными
в
другом
плане.
Они
соотносительны
по
принципу :
имени­
тельный—
прямой
падеж,
винительный —
основной
ко с­
венный
падеж
во
многих
ф лектив ных
индо ев ропе йских
языках,
но
эти
же
па дежи
несо от носит ельны
в
плане
обо бще нной
грамматической
сем ан т ики:
зд есь
име ни­
т ель ный
не
противостоит
в инит ель ном у,
а
в ыст упает
в
своей
самостоятельной
ф унк ции
(прямой падеж,
па деж-
название ’или
падеж
но минат ив ной
ф унк ции
и
пр.).
А симм етр ия
знака
в
еще
б ольш ей
степени
характер­
на
для
си стемы
в
лексике.
Разумеется,
большой
и
ма­
ленький
(или малый), крепкий и слабый могут рассмат ­
риваться
как
прилагательные
с
противоположным
значе­
нием.
Но,
противопоставленные
в
одних
своих
зн ачени ях,
они
тер яют
оппозицию
в
других
зн ачен иях .
Большой
па­
лец
на
ру ке
не
противостоит
мале н ь кому
паль цу ,
но
мо­
жет
бы ть
пр отив о по став лен
ми зи нцу
или
любому
друго­
му
пальцу,
в
своем
наим ено ван ии
не
со отно сящ ему ся
с
50


Маленький.
Подобные
расхождеййя
весьма
Т ййй ЧйЫ
йб
причине
полисемии
большинства
слов
всех
ест ест венных
языков
мира.
Важно
и
др угое:
если
о
про тив опо ло жн ости
прилага­
тель ных
т ипа
большой
и
маленький
все
же
впо лне
воз­
мож но
говорить,
то
су ществ ител ьны е
тип а
жилище,
дом,
х иж ина,
да ча,
кварт ира,
апартаменты
и
пр.
в сту пают
в
совершенно
иные
от нош ения .
Здесь
мож но
у смо треть
су­
б орд ин ацию
родового
(жилище)
и
видового
(квартира)
понят ий,
у по треб итель ных
{квартира и др .)
и
устарев­
ших
(апартаменты)
на имено ва ний
и
т.
д.
С ем анти че ские
связи
между
под обными
словами
оказываются
уже
ины­
ми
по
срав нению
со
см ысло в ыми
отношениями
с лов
ти­
па
большой
и
маленький.
Все
это
показывает,
что
семан­
тические
контакты
между
ра зны ми
словами
одного
и
тог о
же
языка
опираются
на
разнообразные
понят ийные
от ноше ния ,
которые
пос т оянно
дают
о
себ е
знать
при
анализе
той
или
иной
гру ппы
слов.
Систем а
в
л екси ке
лег ко
распадается
на
ряд
подсистем,
каждая
из
ко то­
рых
сохраняет
связи
с
соответствующей
подсистемой
по­
нятий.
Другая
особенность
л ексич еско й
системы
з ак лючае т­
ся
в
том,
что
она
не
сводит
на
нет,
не
уничтожает
инд и­
видуальной
жизн и
отд ель ных
с лов.
Находясь
в
системе
или
в
одной
из
ее
под групп
(подсистем), слова сохраня ­
ют
и
известную
самостоятельность
и
незав иси мость .
Это
относится
к
словам
самостоятельным
или,
как
их
об ыч­
но
называют,
знаменательным.
’ Поэтому неправомерны
заявления
тех
лингвистов,
кото рые
лишают
сло во
всякой
само сто ятел ьн ости
и
вслед
за
Соссюром
предлагают
ис­
ка ть
„единицы языка”
за
пределами
слова.
Сначала
ученые
ста ли
со мн ева ться
в
реальности
слова,
о
чем
ре чь
уже
шла
в
первом
разделе
этой
главы.
Затем
во зникл и
со мнен ия
не
ст о лько
в
самом
слове,
ско льк о
в
его
сам остоя тель ности .
Последователи
Е льм-
сл ева
и
Хомс к ого
в ся чески
ст ремили сь
лишить
слово
прежде
всего
его
самостоятельности,
с
тем
чт обы
затем
уже
распространить
с омне ния
на
природу
само го
слова
вообще.
Можно
пр ивест и
такое
срав не ние.
По до бно
т ому
как
логическое
по знание
не
сводит
на
нет
поз нания
чувст­
венного,
а
вступает
с
ним
в
определенные
от ноше ния
—
различные
в
разных
сфер ах
с
преобладанием
то
логиче-
51
4*


Ckôfô, io чувствейнбго
. нач ала,
—
ійк
и
с ист ема
(извест ­
ная
абстракция)
не
сводит
на
нет
инд ив ид уаль ной
жи зни
слова,
в
зна читель ной
степени
основывающейся
на
чув ­
ст ве нных
элементах
языка
и
в
первую
оч еред ь
его
ле к­
сики.
Соотношение
чувственного
и
логич еск ого
—
вечная
проблема
про цесса
по знания .
Весьма
сущ еств енна
она
и
для
языка.
К
знам енито му
принципу
Локка
„нет ничего
в;
разуме,
чего
раньше
не
бы ло
бы
д ано
в
ощущении”
(riihil est in intellectu, quod non fuerit in sensu), Л ей бн иц
в
с вое
время
добавил
—
„кроме самого разума” (nisi іп-
tellectus ipse), подчеркнув тем самым постоянное взаи­
мод ейст в ие
чувственного
и
логического
познания.
То
что
представляется
наивному
со знанию
„чисто
чу вс твен­
ным”,
может
заключить
в
себе
известную
д олю
ло ги чес­
к ого
об об щения ,
кот о рое
в
свою
оч еред ь
вырастает
из
ощ уще ний.
И
все
же
в опрос
о
первичности
одно го
из
этих
в заимо дейс тв ующ их
начал
(чувственного и логиче­
ск ого)
очен ь
важен
для
оп ред ел ения
философской
по­
зиции
интерпретатора.
Для
лингвистов-материалистов
важнейшее
значен ие
имеет
следующее
положение
В.
И.
Л ен ин а: „От живого
созерцания
к
абстрактному
мышлению
и
от
него
к
прак ­
тике—
таков
д иа лект иче ский
путь
позн ания
истины,
по­
знания
объективной
реальности”*.
Без
живого
созерца­
ния
самого
материала
языков
мира
не во змо жно
строить
их
систему,
ко торая
в. свою
оч еред ь
должн а
быть
вновь
проверена
на
пр актике.
Вся кий
раз
сторонники
„голой системы”
в
л ексик е
оказывались
в
затруднительном
по лож е нии.
Ко нкр етны й
материал
языков
мира
выступает
против
их
доктрины.
По это му
в
пос ле дние
годы
отдельные
лингвисты
ста ли
подчеркивать
рол ь
инд ив иду ально й
ж изни
и
индивиду­
ал ьной
истории
слова2.
Сказанное
не
означает,
ра зуме ­
ется,
что
системные
от ноше ния
в
ле ксике
отодвигаются
на
задн ий
план.
Но
эти
отношения
вступают
во
вз аимо ­
действие
с
от дел ьными
сло вам и,
сохраняющими
из вест­
ную
сам осто яте ль нос ть.
В
наш е
вре мя
сама
индивид у-
1В.
И.
Ле нин.
Философские
тет рад и.
М.,
Изд-во
полит,
ли­
тературы,
1969,
стр.
152—153. (Курсив
автора.)
2 См.,
например: R.
А
г
vеi1Iег.
Contribution à l’étude des ter­
mes de voyage en français. Paris, 1963, стр.
552.
52


альйая
история
Сло ва
должна
рассматриваться
как
бы
на
фон е
всей
лекси ки
оп ределенн ой
эп охи
и
определен­
н ого
языка.
В
этом
отношении
во звр ат
к
индивидуальной
ж изни
и
индивидуальной
истории
от дел ьных
с лов
не
представляется
возвратом
к
лингвистике
прош лог о
сто ­
летия,
а
в ысту пает
как
синтез
такого
ос мы сле ния
лекси­
ки,
при
к от ором
целостная
си ст ема,
сохраняя
общее
зна­
чение,
сама
складывается
из
отдельных
элементов
(слов), не теряющих известной самостоятельности в си­
ст еме
целого
Ч
Мы
уже
име ли
возможность
убедиться,
что
отдельные
слова
не
всегда
тер яю тся
в
обще м
контексте,
а
в
случ ае
художественного
кон текста
(контекста подлинно худо ­
ж еств енно го
произведения)
они
даже
способны
„ свет ить­
ся
как
звезды”.
Роль
к онтекста
весьма
сущ ест в енна.
Ко нтекст
повседневной
речи
не
создает
таки х
благопри­
я тных
у’словий
для
ж изни
отдельных
с л ов =, как контекст
художественный.
Контекст,
в
котором
обычно
бытуют
термины,
б олее
благоприятен
для
со хра нения
известного
самостоятельного
зн ач ения
сам их
терминов,
чем
ко н­
текст
повседневной
речи
—
для
самостоятельного
значе­
ния
пос то янно
употребляемых
с лов.
Со
всеми
под об ны­
ми
различиями
не о бход имо
с читать ся
при
п остано в ке
общего
в опро са
о
л ексич еской
с ист еме
и
отдельных
сл о­
вах.
Всякая
язык ова я
сист ема
(в фонетике,
в
грамматике,
в
л ексик е,
в
стилистике)
является
результатом
вза имо ­
дей ств ия
двух
сил
— тех,
ко то рые
свойственны
само му
языку,
и
тех,
которые
формируются
в
сознании
чел ов е­
ка,
стремящегося
внести
в
язы к
оп ред еленный
пор яд ок,
т.
е.
привести
его
в
систему.
Не
так
давно
бельгийский
лин гв ист
Э.
Бюис санс
сформулировал
это
положение
нес кол ько
односторонне:
„Яз ык,
—
писал
он,
—
сам
по
себе
не
образует
системы...
Систему
формирует
сознание”2.
Думается,
что
и
в
са-
1 См.:
К.
Bal dinger. Semasiologie, Versuch eines Überblicks.
Berlin, 1957, ст р .
27; E.
С
о
s e г i u. Lexikalische Solidaritäten.
«Poética», 1967, No 3, стр.
293—302; К .
А.
Левковская.
Теори я
слова.
М., 1962, стр.
52—60; R. Hallig und W. von Wartburg.
Begriffssystem als Grundlage für die Lexikographie, 2. Aufl. Berlin,
1963, стр.
V—XV; H. M.
Шан ски й.
Очерк и
по
русс ко му
словооб­
разованию.
М.,
1968, стр .
82—87.
2 См.
сб .: «Zeichen und System der Sprache». Berlin, 1961, 1,
ст р.
47.
53


Môii йзыке kâk явлений Определенного обЩестёеіійбГ' о
сознания,
тесно
связанного
со
всем
мышле ние м
человека,
им еется
определенная
сист ем а.
Но,
разумеется,
современ­
ная
тео рия
яз ыка
стремится
усил ит ь
эту
систему,
вскры­
вая
св язи
и
отношения
там ,
где
они
не
вид ны
невоору­
ж енно му
взгляду
и
как
бы
скр ываю тся
в
недрах
языка.
Обнаруженные
и
осмысленные,
подоб ные
связи
и
о тно­
ше ния,
по сту лир ующ ие
систему,
ста но вятс я
бо лее
силь­
ными
и
оче в идными ,
чем
в
пери од
их
б ессо знател ьно го
пребывания
.в
само м
языке.
Система
в
ле кси ке
больше
нуждается
в
системе,
как
бы
идуще й
от
т е ории,
чем
система
в
м орф оло гии,
где
она
дана
бо лее
обнаженно’
в
самом
языке.
Разумеется,
и
в
морфологии
система
нуждается
в
теоретическом
осмы­
слении
(недаром ее обнаружили поздно) , н о зд ес ь она
■представлена все же эксплицитно .
Не
последнюю
ро ль
в
отмеченном
различии
играет
и
факт
сравнительно
боль­
шей
самостоятельности-отдельных
элементов
в
ле кс ике,
чем
соответственно
отдельных
элементов
в
мор фо логи и
или
в
фонетике.
Отсюда
и
некоторая
„разбросанность ”
лексич еской
системы,
которая
нуждается
в
тео рети че с­
ком
упо ряд оч ении.
Отсюда
и
важность
сознат ельн ого
воздействия
на
лекси ку ,
особенно
в
сф ере
т ермин ологи и.
Проблема
со зна тель ног о
воздействия
на
яз ык
о тно­
сит ся
к
труд ны м
проблемам
н ауки
о
языке.
Напомним,
что
во
второй
по лов ине
прошлого
с толети я
мла дог ра м­
м атики
полн ост ью
отрицали
возможность
подоб ного
воз­
д ейств ия.
Но
инт ер ес
к
литературным
языкам,
воз ник ­
ший
позд нее,
изм енил
ка ртину .
Лингвисты
начали
пони­
м ать,
что
литературный
яз ык
в
гораздо
большей
степени
поддается
разумной
регламентации,
чем
язык
о бщен а­
родный.
В
сам ом
ко нце
про шло го
ве ка
Миш ель
Бреаль
в
своей
изве ст ной
книге,
по свя щенн ой
семасиологии,,
да­
же
выдвинул
в олю
че ло века
в
качестве
основной
движу­
щей
силы
развития
языка
Не
поднимая
здесь
этого
во пр оса
во
всей
его
сложно­
ст и,
обратим
в ним ание
л ишь
на
то,
что
сущ еств енн о
для
темы
настоящей
книги.
О
прямом
воздействии
лю дей
на
яз ык
можно
гово-
1 См.:
М.
В
г
é а 1 . Essai de sémantique. Paris, 1897, стр .
6и
сл.
О
ро ли
с озна тель ног о
воздействия
в
истории
литературных
яз ы­
ков
с м.:
Р.
А.
Будагов.
Литературные
языки
и
языковые
стили.
М.,
1967,
стр.
27—40, 370—374.
54


рит ь
л ишь
по
отношению
к
литературным
языкам,
где
пон ятие
но рмы,
пон ят ие
правильного
и
непр ав ильно го ,
выразительного
и
невыразительного
давно
и
широко
де­
бати ру ются
в
разных
странах.
Несом ненно
и
другое:
лексика,
как
и
ст илистик а,
относится
к
тем
сферам
яз ы­
ка,
где
под обно е
влияние
чел ов еческо й
воли
осуществля­
е тся
легче
и
проникает
глубже,
чем
в
сф ере
ф онети ки
и
мор фоло гии,
слабо
поддающихся
анал ог ично му
во зд ей­
ствию.
Это
очевидно.
Гораздо
менее
Очевидно
д руг ое:
степень
само го
влияния
и
п ути
его
практического
выра­
жени я
в
языке.
Дело
в
том,
что
теория
может
предписывать
литера­
тур ном у
языку
одно,
а
носители
этого
язык а
(речь идет
о
так
называемых
средних
представителях
данной
яз ы­
ковой
нор мы)
пр едпо чи тают
не
замечать
подобных
пр едписан ий,
упо рно
продолжая
говорить
по- с вое му.
Чаще
всего
так
и
бы вает .
Тон ко
подметил
еще
Бернард
Шоу: „Средний англичанин не любит говорить правиль ­
но
по -а нгл и йски”1.
То
же
следует
сказать
о
среднем
французе
или
ср еднем
нор веж це.
Чтобы
и зменит ь
опре­
д еленны м
языковым
привычкам,
требуется
немалое
уси­
лие, .немалое
внимание
и
—
это
главное!
—
желание
го­
ворить
сог ласно
литературной
нор ме
и
не
щеголять
„уличным языком”,
который
в
состоянии
казаться
особо
выразительным.
Для
пон иман ия
всего
этого
тр ебу ется
и звес тная
общая
культура
говорящего.
А
она-то
часто
отсутствует,
в
особенности
в
определенных
условиях
жизн и
„средних носителей языка”
в
разных
стр анах .
1Э.
Хь юз.
Бернард
Шоу.
М.,
1968,
стр.
247.
2Д.
С.
Лихачев.
Арго тич ески е
сло ва
профессиональной
речи.
В
сб . : «Развитие грамматики и лексики современного русского язы­
к а».
М-!
Изд-во
АН
СС СР,
1964,
стр.
347.
В
с вое
время
Д.
С.
Лихачев
в
стать е,
написа нной
в
1938г.
и
опу бл ико ван ной
позднее,
подметил,
что
арготи­
ческие
слова
чаще
всего
употребляются
л юдь ми,
кото­
рые
не
мог ут
или
не
хотят
правильно
поня ть
и
правиль­
но
оце нит ь
фак ты
и
явления,
с
которыми
они
не пос ре дст­
венно
сталкиваются
в
пов седнев ной
жизни.
У
п лохого
бухгалтера,
например,
сче та
не
танцуют,
не
пляшут,
т.
е.
не
сходятся,
а
когда
они
схо дя тся,
то
говорят
они
стакнулись.
„Арготирующее слово,
—
замечает
исследо­
ватель,—показывает,
что
перед
данным
явлением
арго -
ти рую щий
пришел
в
туп ик ”2.
Чтоб ы
отказаться
от
тако­
65


го
род а
с лов
и
усвоить
литературную
н орму,
необходи­
мы
не
тол ько
зна ния ,
но
—
как
ступень
к
ним
—
и
и звест ­
ная
общая
культура,
культура
по вед ения
на
производ­
стве,
в
школе,
в
высшем
уче бн ом
зав ед ени и,
на
ули це
и
т.
д.
Это
позволяет
утверждать,
что
важнейшим
усло­
вием,
способствующим
в лия нию
теории
языка
на
язык
„средних людей”,
является
их
общая
культура,
их
поло­
жение
в
обществе.
Поэтому
в
разные
эп охи
и
в
разных
ст ра нах
и нт ересу ющее
нас
вли ян ие
осуществляется
со в­
сем
неодинаково.
Q В1757г.
берлинская
Академия
предложила
кон­
курсную
тему: „Как
сл еду ет
по ним ать
в лиян ие
людей
на
язык
и
языка
—
на
людей”.
На
эту
те му
пред­
с тав или
сочинения
многие
ав торы ,
имена
которых
в
на­
с тоя щее
время
со верш енно
заб ыты .
По зд нее,
в
1770 г.,
,на конкурсную тему ответил и молодой Геодер .
Первая
ча сть
его
трактата
„О происхождении языка”
им ела
за­
головок,
сформулированный
в
ви де
в о прос а: „Могли ли
люди,
предоставленные
самим
себе,
изобрести
яз ык?”
Желая
о бо снов ать
„человеческое происхождение языка”,
в
от личие
от
расп ро стр аненн ог о
в
ту
эпох у
представле­
ния
о
его
„божественном начале”, Гердер стремился по­
ка зат ь,
как
сами
л юди
помогали
„оформиться языку”.
Язы к
не
только
о тли чает
человека
от
ж ивот но го,
но
и
со вер ше нств уется
под
воздействием
„воли людей” .
И
хо­
тя
подобную
зависимость
язык а
от
его
носителей
Герд ер
по нима л
еще
н ескол ько
наив но
и
пр ям оли нейно
(в ту
эпох у
это
было
неизбежно),
са ма
постано в ка
во пр оса
бы ла
у
него
смелой
и
прогр ес с ив ной
Г
Люб оп ыт но,
что
во
вт орую
полов ину
в ека
Просвеще­
ния
возможность
в ли яния
человека
на
язык
поизнава-
лась
учеными
и
философами
разных
направлений.
Зна­
менитому
шведскому
натуралисту
Карлу
Линнею
(1707—1778) приписывается афоризм:
„Кто не
знает
названий,
тот
лишается
и
возможности
п оз нать
веши”
(nomina si nescis, périt et cognitio rerum).
Эта
мысль
бы-
1 См.:
И.
Гердер.
Избр.
соч..
ред .
и
ком мен т.
В.
М.
Жирмун­
ского.
М ., 1959, стр.
133—155; А.
Л.
Пого д ин.
Язык
как
творче­
ство.
М.,
1913,
стр.
416—43Q,
56


ла
близка
и
французскому
мыслителю
А.
Тюрго.
(172?—
1781), счи тавш ему ,
что
с
п омощью
слов-знаков
л юди
ф иксир уют
понятия,
нео бхо ди мые
им
в
их
повседневной
жизни
Ч
Уя звим ост ь
подо бного
истолкования
в оп роса
обнару­
живалась
в
нера злич ении
общенародного
и
литератур­
ного
языка,
бы то вой
л ексики
и
на учных
терминов.
И
гла вно е,
еще
не
бы ли
понят ы
общие
тенденции
разви­
тия
языков
народов
мира .
Однако
само
желание
влиять
на
язык
и
напр ав ить-
его
по
„разумному руслу”
весьма
характерно
для
философов,
ученых
и
писате лей
XV111 столетия.
На
пр отя ж ении
XIX и текущего XX
в.
в опрос
о
том ,
как
след ует
понимать
во здей стви е
че лов ека
на
яз ык
и
на
его
различные
ур ов ни,
ре ша лся
в
прямой
зависимо­
сти
от
общих
взглядов
тех
или
ин ых
лингв ист ов ,
т ого
или
иного
на уч ного
направления.
Ф.
Боппу,
как
и
боль­
шинству
первых
компаративистов,
эта
проблема
не
к аза­
ла сь
существенной:
они
став или
акце нт
на
ро ль
„меха ­
нических
за к онов”
в
истории
языков
мира.
Внешние
фо р­
мы
язык ов ,
по ним аем ые
как
фо рмы
преимущественно
м ор фо ло гич еские,
интер есов али
линг вист ов
первой
по ло­
вины
минувшего
с толе тия
гораздо
боль ше ,
чем
фор мы
и
катег ор ии
семан тич еск ие,
синт акс ичес кие
и
стили стиче­
ские.
Пр име рно
эту
же
тра ди цию
продолжает
развивать
и
А.
Шл ей хер,
много
сделавший
для
развития
индоевро­
пейской
л ингв ист ики.
Но
совсем
иной
по дход
к
пр об леме
„Человек и язык”
был
характерен
для
В.
Гумбольдта.
Всяч ески
подчеркивая
знач ение
„вн ут ренних фор м ”
и
„внутреннего содержания языка”,
Гумбольдт
считал
на­
зван ную
проблему
одн ой
из
ц ентр аль ных
в
обще й
те о­
ри и.
„Чтобы язык,
—
писал
он,
—
был
обработанным
и
в
то
же
вр емя
народным,
необходим
его
постоянный
пе­
реход
от
народа
к
писателям
и
грамматистам,
а
от
них
вновь
в
у ста
на рода ”2.
У
нас
в
России
эту
же
м ысль
по-
1 См.:
А.
Тюрго.
Избр.
философск.
лро из в.
М„ 1937, стр .
11.
2В.
Гумбольдт.
О
различии
о рг анизм ов
челов еческ ого
язы­
ка
и
о
влиянии
это го
р азли чия
на
умственное
развитие
че лов еч ес­
ког о
рода,
пер.
акад.
П.
Би ляр ског о.
СПб., 1859, стр.
186.
Об
этих
мыслях
Гумбольдта
см.
в
кн .:
Р.
Гей м.
Ви льгельм
фон
Г ум бол ьдт.
М.,
1898,
стр.
373—374.
Иначе
ставится
вопрос
в
ра бо те:
R. Brown. W. von Hunboldt’s conception of linguistic relativity.
Hague, 1967.
57


своему
й
яр ко
развивал
А.
Потебня
почти
во
вс ех
своих
с о чине ниях.
Совсем
иную
поз ицию
в
70—80 -х
годах
минувшего
сто летия
заняли
младограмматики.
В новь
пер енеся
ак­
цент
на
„м ехан ич еские
явления”
яз ыка
и
на
действие
ф онет ич еских
зак он ов,
буд то
бы
не
знающих
исключе­
н ий,
младограмматики
фа ктич ески
с няли
проблему
„Че ­
ловек
и
язык”
как
проблему
сам остоя тель ную.
Она
ка­
залась
им
второстепенной.
Лишь
дисс иден т ы
младограм-
матизма,
таки е,
например,
как
Шухардт
или
Бреаль,
продолжали
ее
развивать.
В
начале
нашего
век а
Ф.
Соссюр
пр им кнул
к
мла до­
грамматикам
в
оценке
проблемы
„Человек и язык”.
Как
это
ни
парадоксально
с
пе рв ого
взгляда,
Соссюр
и
мла ­
дограмматики—
антиподы
во
многих
от но шениях
—
сб лизил ись
в
истол ков ани и
про бл емы
„Человек и язык” .
Соссюр
выводил
п оня тие
лит ера тур но го
язы ка
за
преде­
лы
той
сф еры,
которую
он
называл
„внутренней лингви ­
ст ик ой”.
Автор
„Курса общей лингвистики”
пр изы вал
„отличать естественное,
о рг анич еское
развитие
язык а
от
так их
его
искусс т венн ых
фо рм,
как
литературный
язык”
ІВ
той
же
мере,
в
как ой
сознательное
от ноше ние
к
языку
обнаруживается
прежде
всего
в
сф ере
литера­
т урн ого
языка,
сама
проблема
„Человек и язык”
пред­
ставлялась
и
Соссюру
искусственной,
выходящей
за
пре­
де лы
„внутренней лингвистики” .
На
пр отя ж ении
первой
половины
наш его
столетия
интересующий
нас
вопрос
о
влиянии'человека
на
его
родной
яз ык
разрабатывался
в
тех
л ингв ист ических
на­
правлениях,
для
которых
б ыло
характерно
яв но
идеали­
стическое
пони мание
взаимоотношений
бытия
и
созна­
ния.
Им еем
в
вид у
эстетическую
школу
К.
Фосслера,
ги­
потезу
Сепира—Уорфа
и
некоторые
другие
лингвистиче­
ские
концепции.
Тем
сам ым
еще
раз
подтверждаются
слова
К.
Маркса
(в его „Те зис ах
о
Фейербахе”), о кото­
рых
уже
у по мин алось
в
шестом
ра зде ле
эт ой
гл авы:
уче ные
предоставляли
идеалистам
разработку
де яте ль­
ной
с т ороны
мышления.
Эт от
упрек
Маркса
сохраняет
свое
значе ние
вплоть
до
наших
дней.
Во
всяком
случае
в
материалистической
науке
активное
во зд ейств ие
языка
1Ф.
де
Сосс ю р.
К урс
общ ей
лингвистики,
стр.
44.
58


на
человека
и
на
его
куль тур у
иссл едо в ано
все
еще
очень
мало.
Между
тем
некоторые
наблюдения,
сделанные
в
с вое
время
Уорфом,
находят
подтверждение
в
эксперимен­
тах
современной
п сихо лингв ист ики
Ч
Напомним
опыты
Уорфа.
Сравнительный
анализ
на дп исей
типа
„Полные
газолиновые
бочки"
и
„Пустые газолиновые бочки"
по­
казал,
что
там ,
где
вывешивалась
первая
над пись ,
по­
жар а
обычно
не
возникало;
там
же,
где
красовалась
вторая
надп ись,
по жар
легко
вспыхивал,
так
как
лиц а,
. прох одив шие
мимо
пустых
газолиновых
бочек,
оказыва­
лись
под
б ессо знате льн ым
психологическим
во зде йст ви­
ем
прилагательного
пус той :
пустые
бочки,
да же
„из- под
газолина”,
не
представлялись
опасными.
Такими
каза­
лис ь
пол ные
бочк и.
В
д ейств ител ьно сти
все
складывает­
ся
иначе:
в
пустых
газолиновых
бочках
разреженный
воздух
л егче
поддается
в оспл аме нению,
чем
в
полных
б очк ах,
гд е,
соответственно,
уменьшается
и
опасность2.
1 См.,
например:
Т.
Slam а-С a z а с u. Introducere in psiho-
lingvistica. Bucuresti, 1968.
2 См.
с татью
Б.
Уор фа
в
сб.
памя ти
Э.
Сеп и ра: «Language, Cul­
ture and Personality». Wisconsin, 1941, стр .
75. —83, и ста тьи Уорф а,
включенные
§ сб.
«Новое в лингвистике», вып.
1.
М ., I960, стр.
135—195 ,
"
'
''
........
Это
лишь-
отдельные
случ аи
влияния
яз ыка
на
„пове­
дени е
людей
в
обществе”.
Трудность
самой
проб ле мы
заключается
в
том,
что
ее
гораздо
лег че
представить
се­
бе
в
в иде
с уммы
прим еров ,
чем
в
в иде
о пред еленной
си­
стемы.
До
сих
пор
о стае тся
не
вполне
яс ным,
возможно
ли
говорить
о
системе
воздействия
язык а
на
человека
и
человека
на
язык,
либ о
приходится
ограничиваться
пока
лиш ь
разрозненными
иллюстрациями,
интересными,
но
как
бы
„несобранными” .
Здесь
н адо
вспомнить
и
то,
о
чем
говорилось
в
пред­
шествующих
разделах —
об
известной
самостоятельно­
сти
отдельных
с лов
в
системе
с лов.
Мы
имели
уже
в оз­
можность
у бе дить ся,
что
системный
характер
л ек сики
не
противоречит
некоторой
сам ост оя тель но сти
слов,
обычно
от нос имых
к
так
н азы ваем ым
знаменательным
частям
•ре чи.
Подобная
самостоятельность,
возрастает
по
мере
обращения
к
„культурным словам”
или
к
„словам - ид ей ”,
как
их
нер едко
наз ыв ают.
Академик
Л.
В.
Щерба
был
59


глубоко
пр ав,
когда,
защищая
системный
характер
лек­
сики,
вместе
с
тем
утверждал,
что
каждое
мало-мальски
сложное
в
семантическом
отношении
отд ел ьное
слово
„должно
бы ть
пре дм етом
научной
моно­
гр аф ии”1.
1Л.
В.
Щерба.
Избранные
работы
по
яз ыко знан ию
и
фо не­
тике,
т.
1.
Л.,
1958,
стр.
72.
1П Итак ,
проблема
в заим оо тнош ений
слов
и
поня­
тий
является
ц ент раль ной
пробл ем ой
лексико­
логии,
ле кси ко гр афии
и
семасио логии.
Между
тем
за
по­
след ние
два
десятилетия
эта
про бл ема
оказалась
от о­
д винут ой
на
зад ний
пла н
во
многих
работах
советских
линг вист ов .
Ее
с тали
опасаться:
как
бы
ни
полу чилос ь
смеш ения
языка
и
мы шл ения,
как
бы
ни
была
утрачена
„чистота
ли нгв ист ическо го
ряда”.
Разумеется,
смеши­
ват ь
разные
я влен ия
не
следу ет.
Но
нельзя
не
учиты­
ва ть,
что
са ма
природа
слова
так ова,
что
л ингв ист
обя ­
зан
рассматривать
и
анализировать
взаимодействие
с лов
и
понятий,
ес ли
он
сч итается
с
реальными
о соб ен­
ност ями
естественных
языков
мира,
с
особенностями
их
словарного
состава.
Поэтому
„о б ойти”
про бл ему
слова
и
поня т ия
нел ьзя ,
одновременно
не
иск азив
прир од у
са­
м ого
слова,
пр иро ду
его
ф унк ций
в
процессе
коммуника­
ци и.
Больше
того,
все
остальные
проблемы
л ексики
явля­
ются
производными
от
эт ой
ос нов ной
пр об лемы
„Слова
и
понятия”.
Иначе
и
быть
не
может,
если
по нимат ь
яз ык
как
соци аль ное
яв л ение,
как
ос обое
сред ств о
коммуни­
кации,
в
котором
выражаются
мысли
и
чувства
людей,
говорящих
на
д анном
языке.
В
мно гочис ле нных
д иску ссия х
о
с оциа льн ой
природе
языка
нам етил ись
два
центральных
ее
по нимания.
Сог ­
л асно
одной
точке
зр ения ,
социальная
пр ирод а
.языка
обнаруживается
во
всевозможных
э кс тр алинг вист ичес-
ких
факторах:
в
условиях
р азви тия
языка,
в
спо соб ах
влияния
на
язык
„со циа льн ых инс титуто в”
и,
шире,
во
всевозможных
других
влияниях
(письменности,
литера­
т уры,
нау ки
и
т.
д .).
Подо бн ая
к онце пция
выводит
соци­
альную
природу
языка
за
пре де лы
самого
языка.
Сто ­
ронники
подо бной
к онце пции
рассуждают
пример но
так:
60


язык
социально
обусловлен
т еми
сф ерам и
и
теми
инсти­
ту там и,
с
к от орыми
он
соприкасается.
Школа,
напр имер
(тоже социальный институт) , н е мо ж ет
не
оказывать
воздействия
на
язы к,
точн о
так
же
как
не
м огут
оказать­
ся
в
стороне
от
языка
различные
ф ормы
письменности,
художественной
литературы,
н ауки,
иск у сств а.
При
та­
ком
понимании
„со циаль ной природ ы язык а ”
сам
язы к
в
собственном
смысле
этого
слова
оказывается
как
бы
за
пределами
категории
„социального”: исследователи го ­
ворят
не
о
с оциа ль ной
пр ироде
языка,
а
о
соц иаль ной
пр иро де
тех
яв лений,
тех
факторов
и
тех
сфер,
с
которы­
ми
живой
естественный
язы к
всегда
соприкасается1.
1 Так поступает,
например,
Б.
А.
Серебренников
(«Об относи­
тел ьн ой
са мо сто ятел ьно сти
развития
си стемы
яз ык а».
М. , 19(58),
С пору
не т,
социальная
приро да
яв ле ний
и
факторов,
с
к от орыми
взаимодействует
яз ык,
сущ ест в енна
и
для
самого
языка.
Еще
важнее,
од нако ,
друг ое .
Является
ли
язык
как
явление
sui generis социальным феноменом,
или
его
социальная
прир ода
проявляется
лиш ь
во
взаи­
модействии
с
э кстр али нгв ист ическ ими
факторами?
Вот
зд есь- то
и
выступает
вперед
вторая
к онце пция,
пол уч ив­
шая
ра звити е
в
советском
язы козна нии ,
со гл асно
кото­
рой
социальная
пр иро да
языка
должна
бы ть
обнаруже­
на
не
только
в
формах
взаимоотношений
языка
с
други­
ми
социа льны ми
институтами,
но
и
в
само м
языке
как
сред ств е
общ ения
между
люд ьм и,
как
в
„действи ­
те ль ной
реа льно сти
мы сли” .
Попытаемся
временно
отвлечься
от
взаи мо д ей ствия
языка
с
др угим и
соц иаль ным и
явлениями
и
спросим:
в
чем
обнаруживается
социальная
природа
само го
языка?
Чтобы
ответить
на
э тот
бо льшо й
во прос ,
за дади м
себе
це лую
серию
вопросов
бол ее
спе циаль ны х.
Почему
су­
ществуют
разные
язы ков ые
стили?
Почему
говорят
не­
ск оль ко
иначе,
чем
пишут?
Почему
имеются
разные
про­
из носит ельные,
грамматические,
лек сическ ие
и
с тилисти ­
ческие
н ормы
в
пределах
одн ого
языка
в
одну
и
ту
же
историческую
эпоху?
Почему
во
вс ех
языках
бытует
сп е­
циальная
профессиональная
лексика?
Почему
некоторые
язык и
знают
м ногоч исл е нные
формы
для
каждого
из
лич ных
местоимений
в
зав и симо сти
от
того,
кто
обраща­
ется
и
к
ком у
обращаются?
Таки х
«почему»
мож но
пред­
лагать
десятки.
Ответы
на
под обные
вопр ос ы
по кажу т,
61


что
язык
отнюдь
не
безразличен
к
со циал ьным ,
профес­
сион аль ным ,
воз ра стны м
и
проч им
„членениям”
обще­
ст ва.
Могу т
возразить:
но
это
то же
в не шние
фак тор ы,
об­
наруживаемые
лишь
во
взаимодействии
языка
с
други­
ми
соци аль ными
институтами.
Чтобы
отв ети ть
и
на
э тот
вопрос,
надо
иметь
в
в иду
сле ду ющее.
Разумеется,
про­
фессиональная
ле кси ка,
например,
в
любом
отд ельн ом
языке
возникает
в
результате
взаимодействия
сам ого
языка
с
таким
со циал ьным
фактором,
как
профессио­
нальное
ч ленени е
общества.
Но,
во зникну в
из
взаимодей­
ств ия
лингвистических
и
экстралингвистических
факто­
ро в,
профессиональная
лексика
зате м
де лае тся
до-
стоянием
са мого
яз ыка,
стан ов ится
я вл ением
в нут ре нним,
ли нгв ист ически м.
От лич ие
разговорной
речи
от
письменной
то же
обу­
словливается
взаимодействием
разных
катего рий
— лин­
гвистических
и
э кс трал инг ви стич еских .
Но,
о дна жды
воз­
ник нув ,
о тмеч енная
дифференциация
нач и нает
характе­
ризовать
со бст венн о
язык.
Поэтому
в
наше
время
со с тав­
ляются
даже
целые
грамматики
разговорной
речи,
от­
личные
от
грамматик
ре чи
письменной.
Та к,
явления
и
катег ор ии,
возникшие
как
бы
на
стыке
л ингв ист иче ских
и
экстралингвистических
факторов,
позд нее
становятся
категориями
самого
языка.
Со циаль но
о бу сло вле нным
язык
оказывается
не
то лько
во
взаимоотношениях
с
дру­
ги ми
со циаль ным и
инс титутам и,
но
и
сам
по
себе,
в
своем
вну т реннем
чл ене нии,
в
своих
собственных
по тен­
циях.
Разумеется,
о тме чен ная
проблема
очень
сложна
и
ее
нельзя
упрощать.
Следует
сч итать ся
с
тем,
что
на
разных
ур ов нях
языка
его
социальная
об усл ов ленн ость
обнару­
живается
по -р азном у.
С ама
глубина
социальных
„пере­
сечений”
яз ыка
неодинакова
в
его
различных
сф ер ах.
И
все
же
в
це лом
социальная
природа
язык а
обусловле­
на
назн аче ние м
языка,
его
важнейшими
фу нкци ями ,
его
роль ю
в
обществе.
Некоторые
ученые
одно с то ронне
и
неправомерно
пр о­
тиво по ста вля ли
формальное
социальному.
Это
начало
противоречить
и
луч шим
традициям
советской
лингви­
стики,
и
само й
сущ но сти
языка,
его
ф ункц иям
и
его
в нут­
реннем у
членению.
Поэтому
в
наш и
дни
вновь
воз рож ­
дается
инт ерес
к
бо льшо й,
шир ок ой
и
сложной
пр обл еме,
62


ймеющей
множество
а спектов ,
—
к
проблеме
язык а
й
об­
щ еств а.
Ск азан но е,
разумеется,
не
означает,
что
роль
сам ых
разнообразных
формальных
факторов
в
языке
не
сущ е­
с твен на.
Роль
эта
велика
и
очень
сущ еств енна.
Речь
идет
лиш ь
о
'Преодолении явно ошибочной альтернативы:
или
формальное,
или
с оциал ьное.
Социальная
обусловленность
яз ыка
определяется,
таким
образом,
не
только
взаимоотношениями
язы ка
с
другими
общественными
инс титутам и,
но
и
природой
самого
языка
Как
в идим,
сис тема
язык а
—
пр оизв од ное
понятие,
детерминированное
со циальн ой
пр ирод ой
языка.
Об
этом
г
хо рошо
пише т
изв ест ный
поль ски й
языковед
В.
Доро-
ш ев с к ий: „Соотношение языковых
ф орм
(конструкций)
не
укладывается
в
ге ом етрич еские
ф игу ры,
и
степень
их
системности
нельзя
точно
оп ред елит ь,
не
учитывая
их
внеязыковой
со циал ьно й
з начимо сти .
Смысл
по нятия
си­
стемности—
в
его
соц иаль но м
характере.
Никакого
ино ­
го
смысла
это
по нятие
иметь
не
может:
системно
то,
что
является
нормо й
в
опр едел енно й
ср ед е”2.
И
неск оль ко
дальше:
„Язык всецело человечен”3.
Так ое
по ним ание
системы
представляется
весьма
плодотворным
(за ис­
ключением
ошибочного
отождествления
со циал ьн ого
и
внеязыкового).
К
сож ал ени ю,
мног ие
ученые
переводят
оппоз ицию
языкового
и
со циаль но го
в
пл ан
вне ш них
и
вну т ренн их
факторов
развития,
неско лько
наивно
пред­
полагая,
что
внутренние
сти мулы
д вижен ия
языка
соц и­
ально
не
об усло вл ены.
В
дейс твител ьно сти
язы к
в
це­
лом
детерминирован
социал ь но.
В есь
вопрос
в
то м,
как
подобная
обусловленность
проявляется
в
разных
сферах
и
уровнях
языка.
Здесь-то
и
ск азы ваю тся
различия.
1 Термин '«социолингвистика»
сей час
широко
упо треб ­
ляется
и
в
ам ер иканской
н ауке,
где
он
в озник
гораздо
п оздн ее,
чем
в
'Сов ет ск ом я зы коз нании.
Не
го вори м
уже
о
раз лич ии
в
сам ом
истолковании
эт ого
важного
термина.
2В.
Дорошевский.
Несколько
слов
о
понятии
сист емы
в
языке.
В
сб. : «Проблема современной филологии».
М . , «Наука»,
1965,
ст р.
125.
3Там же,
стр.
128.
Уже
отм ечал ось
в
предисловии,
что
в
1922 г.
Ферди­
нанд
Брюн о
выпустил
к нигу
„Мысль и язык”,
в
к от орой
63


ЁСё
построение
определялось
принци пом
—
от
мысли
й
яз ыку,
от
мысли
к
формам
ее
выражения
и
движения
в
языке.
Автор
предвидел
упреки
„в идеологизме” .
Крити­
ки
Брюно
выступали
под
флагом
защиты
специфики
языка.
Они
предлагали
ин ые
построения,
в
которых
язык
„очищался”
от
всяких
св язей
с
мыш ле ние м.
Прош­
ло
много
лет.
Работы
критиков
Брюно
сейчас
заб ыты ,
тогда
как
большая
книга
Бр юно
стала
кл ассич еской
и
пос т оянно
переиздается
во
Ф ранции
1.
1 Высоко отзывался о ней и Л.
В.
Щерба
(см.
его
«Избран­
ные
работы
по
яз ыкоз нанию
и
фонетике», т.
1.
Л., 1958, стр.
22).
2Н.
Крушевский.
Очерк
науки
о
языке.
Казань,
1883,
стр. "69.
3 См.
вводную
заметку
Б.
А.
Ларина
к
истории
отдельных
сл ов
в
журн.
«Русский язык в школе», 1940, No 4 .
О
понятии
мно­
г опл ано вой
э тим олог ии
см.
в
кн.
рум ын ск ого
ученого:
А.
О
г
а
и
г.
Etimologii гопіапезіі.
ВисигезН, 1963, стр.
11—18.
Еще
разительнее
пример
с
четырехтомным
ис сле до­
ванием
А.
А.
Пот е бни
„Из записок по русской граммати ­
к е”.
Основ анное
на
принципе
всестороннего
взаимодей­
ствия
языка
и
м ышле ния,
оно
продолжает
сохранять
всю
свою
актуальность
и
в
на ши
дни ,
несм от ря
на
без
мало­
го
столетие,
отд ел яющ ее
нас
от
времени
выхо да
в
свет
пе рв ого
т ома
эт ого
глубокого
и
проникновенного
сочи­
нения
(1874).
Пр имер но
в
ту
же
эп оху
Н.
Крушевский
писа л
о
„законе соотношения мира слов миру мыслей”2.
Гораздо
поз дне е
сходный
тезис
за щи щал
и
А.
Шахматов
в
своем,
я рком
и
фундаментальном
„Синтаксисе русско ­
го
яз ык а ” (1925—1927).
Социальная
об усл ов ленн ость
языка
и
его
св язь
с
мышлением
с тано вя тся
еще
очевиднее
при
анализе
лек­
сики.
.
Ее
из уче ние
может
вестись
не
то лько
в
св язи
с
появ­
лением
новых
с лов,
но
и
в
св язи
со
стремлением
глубже
понять
„жизнь слов”,
уже
давно
известных,
получ ивших
ш иро кое
распространение
н еред ко
во
многих
языках.
История
с лов
—
это
не
только
ис т ория
э тим ологий,
но
и
ис т ория
всего
последующего
их
движения
в
я зыке
и
в
общ ест ве.
Советский
языковед
Б.
А.
Ларин
был
пр ав,
когда
под чер кив ал
важно с ть
„сов р емен ной
истории
сл ов”3.
Это
не
парадокс.
История
сло в
должна
быть
повернута
не
только
в
прошлое.
Она
обращена
и
к
современности:
слова,
в
особенно-
64


бтй
сЛова
бол ьшог о
кул ьту рно го
диап азо на^
ник огд а
йё
останавливаются
в
своем
историческом
развитии.
Их
движение
продолжается
и
в
на шу
эпоху,
как
будет-про­
должаться
и
в
п ору
послед ую щих
пок оле ний
людеш
Поэтому
ис т ория
с лов
—
по нят ие
гораздо
более
широкое,
чем
понят ие
об
их
э тим оло гии.
Семантическая
ис то рия
с лов
разных
языков
обслеДо-
ван а
все
еще
недостаточно.
Не
так
давно
од ин
из
видных
лексикологов
пис а л: „У будущих
поколений,
нав ерн ое,
вызовет
ул ыбку
пр енебр еж ение
семантикой
и
неже ла ние
изучать
всестороннюю
жи знь
слов а,
точно
так
же
как
у
нас
т еперь
вызывает
улыбку
та
на ивнос т ь,
с
к оторой
Ме-
наж
рассматривал
фо нет ическ ие
явления”1.
Это
заклю­
че ние
нельзя
не
пр изна ть
справедливым.
1 W. von Wartburg. Problèmes et méthodes de la linguisti­
que, 2 édition avec la collaboration de S.-
Ullmann. Paris, 1963,
стр.
125.
2 См.:
П.
H.
Берков.
Очерк
развития
русск ой
литер атупо -
в едческ ой
терминологии
до
начала
XIX века .
«Известия АН СССР.
Отделение
л ите рату ры
и
я зы ка», 1964,
No
3,
стр.
238.
3 См.:
Д.
С.
Лихачев.
По этика
д рев н ерус ской
литер атур ы.
М.,
1967, стр.
10и12.
5 Заказ 765
65
Насколько
правомерно,
од нако ,
ог ран ичи ть
историю
некоторых
куль т урн ых
сл ов,
к ото рым
посвящена
на­
стоящая
кн ига,
географическими
рамками
-одной
л ишь
Е в ропы.
Чтобы
ответить
на
этот
вопрос,
н адо
иметь
в
ви­
ду
следующее.
Во -пе рв ых,
под обное
огр анич ение
обус­
ловлено
возможностями
каждого
авто р а.
Во -в т орых,
д ре вне инди йские
теоретики
языка
не
оказывали
возд ей ­
стви я
на
ев ро пе йские
лингвистические
теории
до
начала
XIX столетия,
а
в
об ла сти
литературы
—
даже
до
начала
нашего
века2.
Ис ключе ния
в стр еча лись
лишь
спорадиче­
ски.
Ис то рик
д рев н еру сской
литературы
утверждает,
что
она
„почти совсем не
знала
переводов
с
азиатских
языков
и
составляла
некое
единство
с
литературами
стр ан
православной
Европы
(общий литературный
язык
—
церковнославянский)”3.
Таковы
соображения,
ко т орые
все
же
позволяют
про­
сл едить
историю
и
функ ции
„культурных слов”
в
преде­
лах
язы ков
и
нар од ов
Ев роп ы.
Разумеется,
всякое
гео­
графическое
и
л ингв исти ческо е
расш ир ени е
материала
зд есь
очень
желательно.
Но
это
же ла ние
неизбежно
сталкивается
с
возможностями
отдельного
исследовате­


Ля,
тем
бол ее
что
„культурный слова’* требуют Іііирокбгб
ф она
культурной
истории
самих
народов.
Этот
фон
—
не
внешний
фо н.
Это
д ейств ител ьно
фо н,
на
к от ором
вырисовывается
история
слов .
Вне
подо бного
фона
нет
и
ж изни
слов,
нет
и
сами х
л ексем,
если
пони­
мать
слова
во
все м
их
подлинном
и
конкретном
мно гоо б­
разии,
во
все й
их
подвижности,
во
всей
их
соц иаль но й,
а
поэтому
и
системной
об усл овлен но ст и.
Таковы
некоторые
об щие
предпо сылк и
из уче ния
с лов
в
их
пос т оянном
взаи мод ейс тв ии
с
вещами
и
поня т иями,
ко тор ые
обозначаются
с
помощ ью
тех
или
иных
слов.


Глава вторая
ВОЗДЕЙСТВИЕ НАУКИ,
ТЕХНИКИ И ИСКУССТВА
НА ЛЕКСИКУ ЕВРОПЕЙСКИХ
ЯЗЫКОВ
(наука ,
искусство,
техника,
ма шина )
1 История слов и терминов,
отно сящ их ся
к
таким
1 важным областям человеческой деятельности ,
как
наука
и
искусство,
представляет
особый
инте­
рес.
При
этом
существенно
не
только
когда
в о зникли
эти
слова
и
тер мины,
но
и
что
они
обозначали
в
разные
эпохи
и
у
разн ых
народов.
Не
совпадают
и
объемы
поня­
тий
наука
и
искусство
(их внутреннее содержа ­
ние), и слова,
с
п о мощью
к от орых
эти
по нят ия
и
их
видо­
вые
разно в идн ости
выражаются
в
я зыке.
Подобные
не­
совпадения
и
различия
имеют
исторический
характер,
поэ т ому
и
должны
изучаться
прежде
всего
исторически.
В
наш у
э поху
наука
и
искусство
обычно
рас­
сматриваются
с
дв ух,
во
многом
противоположных
поз и­
ций.
Для
одни х
сама
проблема
противопоставления
науки
и
искусства
сводится,
говоря
образно,
к
про­
блеме
противопоставления
,,физиков и лириков”
—
то ч­
ного
знания
и
че го-т о
нео пред еленно го,
неясного,
чисто
субъективного.
Для
др угих
—
и
прежде
всего
для
с ерь­
езных
ученых
н
а
у
к
а
и
искусство
относятся
к
раз­
новидностям
творческой
дея те ль ности
чело­
века.
Будучи
разли чны ми
по
целям
и
частично
по
мето­
дам
изу че ния,
наука
и
искусство
непосредственно
взаимодействуют
в
созд ании
ку льт ур ных
ценностей
чело­
в ечеств а.
И
на ука
и
искусство
имеют
дело
с
приро­
дой
и
ч елов ек ом.
К
такому
по ниманию
альянса
нау ки
и
искусства
б лизки
и
те
ученые,
которые —
со знате ль но
или
бессо ­
знательно—
стоят
на
поз ициях
матер иал исти ческо го
по­
н им ания
прир од ы
и
человека.
Известны,
напр имер ,
суж-
’67
5*


де ния
Альберта
Эйнштейна
о
роли
ху до же ствен ной
ин­
туиции
в
чисто
научном
т в орч ест в е: „Достоевский дает
мне
больше,
чем
лю бой
мыслитель,
больш е ,
чем
Гаусс”1.
„В научном мышлении всегда присутствует элемент по ­
эз ии.
Настоящая
наука
и
наст оя щая
музыка
требуют
од­
норо дного
мы слит ел ьног о
пр оц ес са”2.
Рассказывают,
что
крупный
математик
Гил ьб ерт
на
в опрос ,
куда
девал­
ся
один
из
его
учеников,
ответил:
ст ал
по эт ом;
для
тог о
чт обы
превратиться
в
насто ящ ег о
математика,
у
него
не
хв ати ло
воображения.
1А.
Эйнштейн.
Физика
и
реальность.
М ., 1965, стр.
343.
2Б.
Г.
Кузнецов.
Эйнштейн.
М., 1962, стр .
89.
3 См.:
И.
П.
П авло в.
Поли .
собр.
соч.,
т.
3, кн.
2, изд.
2.
М.—Л., !951, стр. 213.
4 См.:
Л.
А.
О
р
б
ел
и.
Воп росы
высшей
не рвн ой
де яте льно сти.
М.—Л.,
1949,
стр.
423—427.
О дн ако,
как
бы
ни
соприкасались
наука
и
искус­
ство,
они
не
тол ько
близки
друг
к
дру гу,
но
в
известном
смысле
и
противоположны.
Эта
противоположность
вы­
ражается
не
в
наивной
дилемме
или
—
или
(„ф изики
или
лирики”), а в различном
п од ходе
к
действительно­
сти,
к
окружающему
нас
миру.
Известно,
что
И.
П.
Пав ­
лов
про во дил
отчетливую
грань
между
людьми
с
„м ыс­
лительным
с кла дом”
и
людьми
с
„художественным скла­
до м”
не рв ной
системы.
Первые
в
процессе
поз нания
д ей­
ствительности
стр емя тся
прежде
всего
к
ее
расчленению
и
анализу,
вторые
—
к
ее
синтезу,
к
целостному
рассмот­
рению
природ ы
и
человека3.
Неодинаково
и спол ьзу ется
у
мыслителей
и
ху до жни ков
и
вторая
сигнальная
сист е­
ма:
боле е
„напряженно”
у
первых,
боле е
широко
и
св о­
бодн о
у
вторых
4.
При
вс ем
эт ом
наука
и
искусство
пос т оянно
в заим од ейств уют
в
процессе
познан ия
и
ос­
мысления
действительности.
Они
од нов рем енно
противо­
по лож ны
и
связанны,
р азл ичны
и
сходны,
похожи
и
не по­
хожи
друг
на
друга.
При
тако м
понимании
науки
и
искусства
сами
сло ва
и
термины,
с
ним и
связанные
и
их
об о знач ающ ие,
в
наше
вре мя
пре дста ют
уже
в
совсем
ин ом
ви де
по
с рав нению
с
предшествующими
эпохами
ку льт урно го
развития
чел ов еч ества ,
к огда
на ука
казалась
еще
раз­
нов иднос т ью
ремесла,
а
искусство
словесно
еще
не
о тлич алос ь
от
т ого
же
рем есла
(агз ,
агНз)
и
некоторых
дру гих
видов
трудовой
деятельности
человека.
Вся
си-
Ѳ8


стема
наименований
терм ино в
наук
и
искусств
в
те
или
иные
эп охи
оказалась
несходной.
Это
несходство
определялось
не
только
несходством
самого
понимания
задач
науки
и
искусс тва,
но
и
различным
ур ов нем
их
развития.
Взаи мо отно шени я
между
наукой
и
искусством
исто ­
рически
осложнялись
еще
и
по
дру гой
причине.
В
с вое
в ремя
К.
Ма ркс
убедительно
показал,
что
не
су щест ву ет
прямого
параллелизма
меж ду
разв итие м
материальной
осн овы
об ще ства
и
формированием
иск усст в а.
В
о тл ичие
от
многих
просв ет ит елей
XVIII столетия,
ко то рые
были
убеждены
в
параллельном
совершенствовании
экономи­
ки
общества,
его
науки
и
иску сст в а,
К.
Маркс
доказал,
что
искусство
находится
в
гораздо
более
сл ож ных
отно­
шен иях
с
ур овне м
ра звити я
общества,
чем
нау ка
и
тех ­
ника.
Если
в
двух
последних
случаях
зависимость
обна­
р у жива ется
прямая,
то
художественная
культура
(в ши­
рок ом
смысле)
не
пропорциональна
разв итию
произво­
д ит ельных
сил
общества
Г
Характер
со циальн ых
отношений
в
обществе
б олее
существен
для
иску сст ва,
чем
ур ов ень
прогресса
произ­
в одит е льных
сил.
Поэтому
в
бол ее
позднем
обществе'ис­
кусство
может
находиться
на
б олее
низком
уровне,
чем,
например,
в
античной
Греции,
общественные
от ноше ния
кот ор ой
бы ли
бо лее
благоприятными
для
ра сцв ета
ис­
ку сств а
сравнительно
с
о бщест в енными
от ношени ями
Англии
или
Франци и
эпохи
зарождения
капитализма.
В
ином
поло же нии
оказались
наука
и
техн ика,
пря­
мо
связанные
с
уров не м
п рои зво ди тельн ых
сил
о бщ ест­
ва;
Все
это
не
могло
не
привести
к
важным
последстви­
ям:
параллельного
ра звити я
не
оказалось,
с
одной
стор о­
ны ,'у общества и искусства,
а
с
д ругой
—
у
науки
и
ис­
кусс тва .
Производственная
об усл ов лен ность
науки
и
т ех­
ники
предстала
как
очев ид ная
и
несо мненн ая .
Искусст­
во'
же,
т оже
общественная
деятельность
человека
по
са­
мой
своей
сути,
в ошло,
однако,- в
неск оль ко
ино й
ряд
со­
циа ль ных
отношений,
чем
наука'
и
тех ника.
Все
это
не
могло
не
создать
известных
в нут ре нних
кол лизи й
между
йриродой
нау ки
и
природой
иск усств а.
•
:
§9
’1См.
об
э том
в
кн.:
М.
Лиф ш иц.
Воп росы
ис ку сства
и
фи­
лософии.
М.,
Л935. --(гл..
«Карл Маркс
.и
во пр осы
иску сст в а»,
с тр.
158—288).
_
;
.
.


Подобная
по стан ов ка
вопроса
не
лишена,
как
кажет­
ся,
уя зви мос ти.
Прогресс
общественного
р азви тия
оп ре­
деляется
отнюдь
не
простым
развитием
науки
и
тех ни­
ки.
С амо
понятие
общественного
пр огр есса
предстает
как
гораздо
бо лее
шир ок ое
и
мн ого аспект ное ,
чем
про­
стой
про гр есс
нау ки
и
т е хники.
Не
всякие
т ехническ ие
новшества
способствуют
рост у
г ум анист ическо го
нача­
ла
в
об щест ве.
Между
тем
только
ед инст во
подоб ного
начала
и
самой
науки
(техники)
может
сви д етел ь ство­
ва ть
о
том,
насколько
прод вину т о
общество
по
пути
о бщест в енного
прогресса
и
про цв етан ия
*.
В
э том
смыс­
ле
можно
утверждать,
что
ступень
развития
науки
и
тех ники
не
ав то м атич ески
свидетельствует
о
ступени
развития
общества.
Сказанное
приводит
к
по сто янным
осложнениям
во
в заим оотн ош ения х
науки
(техники)
и
общества,
иску сст­
ва
и
общества,
нау ки
и.
искусства 2.
В
последующих
р аз­
делах
будет
сделана
по пыт ка
показать,
что
пе речи слен ­
ные
осл ож нен ия
не
прошл и
стороной
и
ми мо
терминов,
н ер азр ывно
связанных
со
сп осо бами
словесной
диф фе­
ренциа ции
в идов
нау ки
и
иск усств а.
Осложнения
н ашли
свое
выражение
и
в
средствах
лек сическ ой
передачи
в заим оотн ош ений
нау ки
и
искусства
в
разные
эпохи.
1 См.:
Н.
И.
Конрад.
Запад
и
В осток .
М.,
.1966,
стр.
466
И
сл.
(гл .
«О смысле истории»).
2 См.,
например,
утв е ржд ение
специалиста
в
о бл асти
«фило­
софии
техники»
Дессауера
о
том ,
что
«техника вытесняет и притес­
ня ет
ч елов ека»: F. Dessauer» Streit um-die Technik. Frankfurt
am Main, 1956, стр.
293,
7Ü
Пр оце сс
исторического
разграничения
науки
и
ис кус­
ст ва
(а позднее отдельных областей науки и отдельных
о бл астей
иску сств а)
шел
параллельно
процессу
интегра­
ции,
процессу
сближения
между
н аучно -т ехнич еск им и
сферами
зна ния
и
сфер ой
повседневной
ж изни
человека.
Наука
и
техн ика
стали
не заме тно
п ро никать
не
только
в
производство,
но
и
в
повседневную
чело в еческую
жизнь.
Все
это,
нашло
яркое
выражение
и
в
речи.
На
сам ых
разнообразных
языках
можно
услышать,
как
лю ди
„переключаются на другую работу”, как иног­
да
„изнашивается их организм”,
как
„выходят на орбиту
известности”, как „совершают
мягкую
посадку",
как
„кодируется речь говорящих”
и
т.
д.
и
т.
п.
Громкогово­
рители
и
полупроводники,
растворы
и
чертежи,
к оэффи -


Циён ,ТЫ
и
спидометры
уЖе
вьі шли
за
пр едел ы
кйигй
Й
бытуют
в
речи
„обыкновенных”
людей,
в
самых
об ыкно ­
ве нных
ситу ациях .
А нал оги чные
процессы
наблюдаются
и
в
речи
детей.
К.
Чуковский
в
.книг е
„От двух до пяти”
в
свое
время
рассказывал
о
пят ил ет ием
мальчике
боль­
шого
города,
который,
увидев
оста нов ив шу юся
на
ул ице
лошадь,
в ос кликну л: „Верно току у нее нет”.
Все
это
—
ли шь
оди н
из
признаков
сближения
нау ки
(техники)
с
нашей
пов седнев ной
жизнь ю
и
с
нашим
ра з-
говорньіім
сти лем
языка.
О
На ука
и
искусство
первоначально
не
рас-
41 пленялись .
Это
может
быть
показано
не
только
на
основе
памятников
материальной
кул ьту ры
и
истории
н ауки,
но
и
на
основе
данных
различных
язы ко в.
В
ан­
тичную
эп оху
скульптором
(sculptor) называли не только
ваятеля,
но
и
¡теме сленника .
Греч еское
tekton обозначало
и
плотника,
и
стро ителя ,
и
мастера,
и
художника.
В
дре в­
ней
Греции
софистами
(греч .
sophia—„мудрость”)
на­
зывали
плотников,
маля ров,
гончаров
и
мыслителей.
Своеобразная
о ри ент ация
иде альн ого
на
материальное
может
подтверждаться,
так им
образом,
и
ли нгв истич ес­
ки
!.
Подобные
же
данные
по лу чаем
и
из
с ред нев еков ых
европейских
языков.
В
старофранцузской
письменности,
например,
наука
(science) и искусство (art) вплоть до
XVI в.
употреблялись
ча ше
всего
как
синонимы.
И
нау­
ка
и
искусство
имеют
д ело
со
„знанием”,
хо тя
по степен ­
но
первое
сущ еств ител ьно е
стало
обозначать
зн ание
тео­
рет ическ ое,
второе
—
знание
практ и ческо е.
Но
это
раз ­
гр анич ение
остае тся
не
завершенным
на
пр отя же нии
столетий.
В
ср едни е
века
искусство
(ars, позд нее art)
ассоциировалось
прежде
всего
с
„ручным искусством”,
а
поэтому
и
вступало
в
один
синоним ич е с кий
ряд
со
сл о­
вами,
име ную щими
различные
ремесла2.
В
знаме нито й
„Сокровищнице знаний” XIII столетия,
принадлежащей
1 См.:
С.
Я-
Лупье.
Очерки
по
и стори и
античной
науки.
М.—Л., 1947, стр.
319. С м.
также
комментарии
А.
Ф
Лосева
к
перво­
му
тому
коллективной
к н .: «История эстетики .
Памятники
м ир овой
э стетич еск ой
мысли».
М.,
1, 1962, стр .
223—224.
2 См.: U. Ricken. Gelehrter und Wissenschaft im Französi­
schen. Berlin, 1961,
ст р.
54.
71


Бр у нетто
Ла ти ни,
на ука
й
искусство
определяются
Kâk
„знания” .
В
тег
же
случаях,
когда
искусство
выступает
в
св оем
об щем
виде,
оно
це лик ом
совпадает
с
наукой;
в
иных
же
ситу ация х
искусство
ближе
к
ремеслу,
в
ча­
стности
к
работе
шо рник а
или
ор уже йног о
мастера
(,Ja science de fere frains, selles et espees, chose ki a ba­
taille besoignent”) h
Итальянский
ск ульпт ор
и
гу мани ст
XVв.
Леон-Батти­
ста
Альберти,
один
из
самы х
образованных
людей
свое­
го
времени,
писал
в
трактате
р
зод чест в е: „Пестунами
искусства
(arte) были практика и опыт,
а
п ознани е
и
рассуждение
определяли
его
р ост”2 .
Несколько
позднее,
в
начале
след ующе го
стол етия ,
анал ог ич ные
мысли
за­
щищал
и
Леонардо
да
Винчи.
Рассматривая
различные
в иды
искусства,
он
подчеркивал,
что
живопись —
это
та
же
наука:
ей
прихо дит с я
иметь
дело
с
„перспективой”,
т.
е.
с
учением
о
зр ител ьных
лин иях .
Вся ческ и
сближая
нау ку
с
живописью,
Винчи
вместе
с
тем
нечеток
терми­
нологически:
то
он
го во рит
о
ж ивопис и
как
наук е,
то
он
вводит
с лов ос оч етание
„наука живописи”
(scienza di
pittura)3.
И
все
же
Леонардо
да
Винчи
стр емил ся
пока­
з ать
ед инст во
основ
жив опи си
и
науки,
шире — искусст­
ва
и
науки.
1 P. Messela'ar. Le vocabulaire des idées dans le «Trésor»
de Brunet Latin. Amsterdam. 1963, стр.
95.
2 Леон-Баттиста Альберти .
Десять
книг
о
зодчестве,
русск .
п ер.
М., ■1935, 1,
стр.
30.
3 Леонардо да Винчи .
Книга
о
живописи,
ру сск.
пер.
М.,
1934,
стр..
61.
4 См.:
Джорджо
Вазари.
Ж и зне опис ания
наиболее
знам ениты х
живописцев,,
ваятелей
и
зо дчи х,
русск.
пер.,-
т.
1.
М. . , 1933, стр.
261—290 .
Альберти
и
Винчи
не
б ыли
одиноки.
Так ое
представ­
лени е
о
соотношении
живописи
и
науки
бы ло
господст­
вующим
в
эпоху
Возрождения.
Дж.
Вазари
в
своих
„Жизнеописаниях”, повествуя о скульпторе и архитекто ­
ре
Ф.
Брунеллески
(1377—1446), со зд ате ле знам енитог о
купола
Фл ор ент ийско го
собора,
о писыв ал
особенно
под ­
роб но
искусные
часы,
к от орые
умел
делать
Брунеллески.
Вазари
казалось
вполне
ест ест вен ным,
что
именно
часов­
щик
был
отличным
архитектором
\
В
э поху
Возрождения
про бл ема
искусство —
наука
в
их
вза имо отн ош ения х
(resp.
искусство—техника)
стави­
72


лась
уже
иначе,
чем
в
а нт ичный
п е риод.
Древнеримский
арх итекто р
Витрувий,
еще
'популярный в XV—XVI
сто­
летиях,
счит ал,
что
арх итектор
может
и
не
иметь
спе­
ци альн ых
технических
и
научных
з на ний.
Теоретики
Возрождения
решительно
в ыст упали
против
такой
уста­
ре лой
концепции.
Уже
в
XV в.
„техника доходит до сос ­
тояния,
в
кот ором
ее
да ль нейш ее
продвижение
ока зы­
ваетс я
нев озм ож ным
без
ее
же
насыщения
наукой...
Т ех ника
требует
привлечения
науки” !.
Но
если
т ехника
сближается
с
наукой
(„насыщается ею”), то по тому
же
пу ти
идет
и
искусство,
нер азр ыв но
связанное
с
ре­
меслом.
Техника
в ы ступает
в
ф унк ции
св язу ющег о
зве­
на
между
искусством
и
наукой.
„Технические приемы мастеровых
(artists) имели в
э поху
Возрождения
бо льш ее
знач ение,
чем
в
древне­
классическое
время,
ибо
они
нахо дили сь
уже
в
р уках
не
рабов,
а
свободных
людей,
причем
последние
в
общест­
венном
и
экономическом
отношении
уже
бы ли
не
столь
далеки
от
пра вите лей,
как
в
сред ние
в ека.
В
средневе­
к овой
Ф ло ренции,
например,
мастеровые-художники
бы­
ли
подчиненными
членами
важного
цеха
врачей
и
тор­
гов цев
пряностями
Medici е Speciali; скульпторы стояли
ниж е,
находясь
в
менее
важном
цеху
строителей
и
ка­
м енщ ико в”2.
Таког о
ро да
ф акты
д ают
о снов ание
для
поста нов ки
бо лее
общего
во проса:
в
каких
от нош е ниях
сама
техника
находилась
к
искусству
и
науке?
К
этому
вопросу
вернемся
позднее,
в
связи
с
анализом
самого
слова
техника,
сейчас
же
об р атим
внимание-на
сем анти ­
ку
искусства
в
интересующую
нас
эп оху.
1М.
А.
Гуковский.
Ме ханик а
Леонардо
да
Винчи.
М.,
1947,
стр.
303.
2 Джон Бернал.
Наука
в
истории
общества,
русск .
пер.
М.,
1956,
стр.
210.
3 См. : G. Devoto. Storia della lingua di Roma. Bologna,
1944,
ст р.
167.
Латинское
су ществ ите льно е
ars, artis (в цицеронов ­
ский
пе риод
с
его
по мощь ю
передавали
греч.
techne)
первоначально
было
весьма
полисемантично.
Ран ние
значения —
„спосо б ”,
„приобретенная
сп особ ност ь”,
„умение”.
Отсюда—знание,
которое
обычно
противопо­
ставлялось
природе
(natura)3. Ars — нечто приобретен­
ное,
усвоенное,
выученное, natura—нечто данное „само
по
себ е”,
существующее
незав ис имо
от
человека.
В
по­
73


добных
же
осм ысл ениях
слово
ars (artis) перекочевало
и
в
е вр опе йские
я зыки,
в
которых
вплоть
до
XVII столе­
тия
наблюдается
его
большая
смысловая
под виж ност ь.
До
тех
пор
пок а
ars (artis) противостояло природе
(natura), оно еще не могло иметь значения „ ис ку сс тва”
в
специ ал ьно м
(художественном)
см ысле
этого
слов а.
И
это
понятно.
Ес ли
природа
—
д анно е,
а
ars (artis) —
все
то,
что
пр ио б рета ется
и
усваивается
че лов еком ,
то
подобная
опп озиц ия
понятий
обеспечивала
широкую
по­
лис е мию
с ущ еств итель ног о
ars (artis).
Именн о
это
су­
щ еств ител ьно е
стало-
претендовать
на
ро ль
родового
обозначения,
вк лючающ его
и
ре месла ,
и
отд ель ные
нау­
ки,
и
вс е,
противостоящее
при ро де
по
принципу
„усвоен­
ное”,
а
не
сам о
по
себе
бытующее.
Когда
.Дон-Кихот
объясняет
од ному
„рассудительно ­
му
дворянину”,
что
истинный
поэт
„выходит поэтом из
чрева
матери”
(„поэтами рождаются”), то
ге рой
Сер­
вант еса
все
же
до ба вл яе т: „Затем я должен сказать,
что
прирожденный
поэт,
вдобавок
овладевший
искусством
(arte), окажется лучше и превзойдет стихотворца,
кото ­
рый
единственно
с
п ом ощью
искусства
(arte) намере­
ваетс я
с тать
поэтом,
и
это
от того,
что
искусство
(arte)
не
вл астно
превзойти
природу
(naturaleza)—оно может
лиш ь
усовершенствовать
ее,
меж
тем
как
от
со чета ния
природы
с
искусством
(arte) и искусства (arte) с приро ­
дою
рождается
п оэт
сов ер шен не йший”
И
зд есь,
в
на­
чале
XVII столетия ,
искусство
(arte) имеет еще родовое
знач ение
—
нечто
усвоенное,
выученное,
пр иоб р етенно е—
все
то,
что
не
дан о
самой
пр ирод ой,
но
завоевано
челове­
ком.
При
тако м
противопоставлении
наука
и
искусство
оказываются
на
одн ом
полюсе
и
оба
они
образуют
свое­
образную
оппозицию
природе.
Даже
в
XVII в.
искусство
и
наука
еще
нечетко
раз­
граничивались
и
ча сто
сближались.
Декарт,
напри мер,
рассказывая
о
своих
занятиях,
сообщал,
как
постепенно
он
овладевал
ло гик ой,
геометрией
и
алгеброй
—
„этими
трем я
искусствами
или
н аук ами" (trois arts ou Scien­
ces) 2.
Значительно
поз днее
д’Аламбер
в
знам енито м
пр е­
дисловии
(1751) к „ Энцик ло пед ии”
жаловался
на
труд­
1 M. de Cervantes. Don Quijote. Madrid, 1959. t. 2 . nn. 16.
2 Cm.: R. Descartes. Oeuvres, ed. Adam Tannery. Paris, 1897^
VI, crp. 17.
74


ности
разграничения
нау ки
и
искусства.
Об
эт ом
же
гій-
сал
и
Дидро
в
тексте
самойл,Энциклопедии”,
в
специаль­
ной
с тать е,
посвященной
искусству
(art)..
Вместе
с
тем
уже
в
XVII столетии делаются попытки
разграничить
искусство
и
науку.
В
1604 г.
С.
Дюплекс
в
своей
„Логике”
с пр аши вал : „В каком смысле логика яв ­
ляется
наукой
(science) и в каком смысле — искусством
(art)?”1 .
В
шуточной
форме
анал оги чны й
в опрос
зада­
вал
своим
собеседникам
и
о дин
из
героев
Мольера
(„Ma­
riage forcé”, IV, 40): „Логика — это искусство или нау -
ка ?” Более широко проблема разграничения искусства
и
науки
стала
обсуждаться
л ишь
в
XVIII в.
1 U. Richen. Gelehrter und Wissenschaft im Französischen.
Berlin, 1961,
стр.
67.
2 «И стор ия эсте тики. '
П амя тники
мировой
эстетической
мыс­
ли »,
т.
2.
М.,
1964,
стр.
454.
В
сер едине
века
немецкий
ученый
Баумгартен
стре­
мил ся
разобраться
в
эт ой
проблеме
на
пример е
эстетики.
„Могут возразить,— хпи са л
он
на
лати нско м
языке,—что
эстетика
есть
искусство
(ars), а не наука .
Ответ:
а)
эти
способности
не
явл яю тся
противоположными;
ск ольк о'
неког да
существовало
искусств,
которые
теперь
являют­
ся
од но вр еменно
и
науками?
б)
что
наш е
искусство
по д­
дается
доказательству,
под тв ерд ит
опыт,
и
это
яс но
a priori, ибо психология и другие науки снабжают искус­
ство
достоверными
п ринцип ами.
Искусство
заслуживает
быть
подня тым
до
уровня
нау ки,
о
чем
св ид етел ьств уют
его
пра ктич еские
п рим енения,
упо мя нуты е
в
других
па­
раграфах”2.
В
этих
суждениях
содержится
и
сближение
искусства
и
науки,
и
желание
их
разграничить.
Любопытна
и
по­
пы тка
исторического
под хо да,
нов ато рс кого
для
XVIII столетия:
некоторые
иску сст ва
с тали
со
в ременем
науками.
Не
менее
ин тересн а
рационалистическая
ко н­
цепци я,
со гласно
к от орой
наука
нах од ится
на
бо лее
вы­
сокой
ступени
развития,
чем
искусство
(„...
под ня ть
до
уровня
нау ки ”).
Вместе
с
тем
у
Баумгартена
еше
нет
по ни мания
искусства
в
его
специфич еск их
художествен­
ных
фу нк циях.
Чер ез
нес коль ко
лет
к
этой
проблеме
бл иже
под оше л
ДиДро
в
специ ально й
статье
об
искусстве
(art),
п оме­
щенной
в
„Эн цик ло пед ии” (1751—1772).
Чтобы
правиль-
75


йо
оценить
истолкование
са мого
слов а,
искусство,
нужно
иметь
в
вид у,
как
относились
э нц иклоп еди сты
к
искусст­
вам
и
наукам.
В
„Проспекте”
к
„Эн цик ло пед ии”
Дидро
писал ,
что
все
ее
содержание
может
быть
сведено
к
трем
основным
областям
зн ани я:
к
на укам
(sciences), к свободным ис ­
ку сств ам
(les arts libéraux) и к ручным искусствам (les
arts mécaniques)1.
Классификация
„наук и искусств”
ос­
ложнялась
у
Дидро
ра зд елен ием
искусств
на
два
т ипа
—
свободные
и
руч ные.
И
хот я
разделение
такого
род а
бы­
ло
известно
задолго
до
Дидро,
он
сумел
при да ть
прин­
ципи альный
характер
да нной
дифференциации.
В
спец и­
а льной
ста тье
об
искусстве,
вошедшей
в
первый
том
„ Эн­
циклопедии”,
фр анц узск ий
фи лос оф
настаивал
на
важно­
сти
из уче ния
„как свободных,
так
и
ручных
иску сст в” .
При
этом
он
пояснял,
что
в
первых
искусст в ах
решаю­
щую
р оль
играет
размышление
(esprit), а во вторых ис­
кусствах—
ручной
труд,
работа
ру ки
(main).
Дидро
пре ­
дупреждал
читателя,
что
эти
последние
искусства
не
ме­
нее
важны,
чем
первые,
так
как
уже
Бэкон
по каз ал
зна­
че ние
пр актики
и
э ксп ерим ента
в
о бщем
движении
че­
ло ве ческог о
знания.
Поэтому
„истинный философ”
до л­
жен
в
од инаков о й
степени
владеть
как
материалом
св о­
бод ных ,
так
и
материалом
ручны х
искусств2.
1 См.: D. Diderot. Oeuvres complètes, éd. Assézat. Paris,
T. 13, (1876), с т р.
136.
2 См.:
там
же,
стр. 360—362.
Разделение
искусств
на
свободные
и
ручные
в
той
новой
интерпретации,
какую
дал
Дидро,
спо соб ств ов ало
отделению
некоторых
искусств
(arts) от представления
о
ручной
ра бо те,
о
ремесле
(métier).
Заслуга
Дидро
в
т ом,
что
пос ле
мыслителей
Возрождения
он
с тал
по-но­
в ому
показывать
возможности,
которые
открывались
перед
философами
и
писа телям и
в
ист о лков ании
не
только
с воб одны х,
но
и
ручных
искусств.
О
них
должны
судить
не
только
сапо жн ики
и
ч асов щи ки,
ску льп т оры
и
художники,
но
и
сами
писатели,
сами
философы,
владе­
ющи е
обше й
теорией
искусств.
Поэ то му
и
слова,
отн о ся­
щиеся
ко
все м
в идам
искусств
(включая и „ ру чны е”
их
р азн ови д но сти ), должны рассматриваться как часть об­
щелитературного
яз ыка
нации.
На
это м
основании
Д ид­
ро
и
его
еди номы шл енники
наст ойч иво
включали
техни-
76


веские
слова
В
литературный
язык,
решительно
разой­
дя сь
в
эт ом
отношении
с
французской
Ак адем ией,
из­
гнав ш ей
подоб ные
слова
из
своего
„ Слова ря”
(первое
издание—
1694 г.).
Не
менее
ва жно
друг ое .
Если
в
р азных
видах
иску с­
ства
м огут
преобладать
размышление
(esprit) или руч­
ной
т руд
(main), то подобная дифференциация как бы
рикошетом
отражается
на
ле ксиче ских
дериватах
само го
слова
искусство
(art).
В
эп оху
Дидро
еше
не
наблюдалось
хот ь
скол ьк о- ни­
будь
строгого
разграничения
между
су щест в ит ель ными
artisan (совр.
„ремесленник”) и artiste (совр.
„артист”).
Они
употреблялись
как
бл изкие
синонимы
*.
И
вот
Дидро
проводит
между
ни ми
диффёренциацию,
подсказанную
дифференциацией
видов
само го
искусства
(свободные и
ру чные
искусства).
Ремесленник
(artisan):—имя ,
об о­
значающее
рабочего,
имеющего
де ло
с
ручн ы ми
иску сст­
вами,
тогда
как
артист
—
то же
раб очи й,
но
уже
с пец иа­
л изиру ющ ийся
в
сф ере
свободных
иск усств . -В
первом
случае
р ука
(main) доминирует над размышлением
(esprit).
Во
в т ором,
напр отив ,
"размышление оказывает­
ся
сильнее2.
1 G. von Proschwitz. Introduction à l’étude du vocabulaire
de Beaumarchais. Stockholm-Paris, 1956, стр . 6 5 —66 .
2 .С м.: D. Diderot. Oeuvres complètes, t. 13, стр.
372—373.
Стоило
только
последовательно
разграничить
ра зли ч­
ные
вид ы
искусства
(art), так и производные'сл о ва,
от
него
образовавшиеся
(artisan, artiste), п олучили
смы­
словое
уточнение,
перестали
упо тр ебл ять ся
б езразл ичн о.
При
этом
с ем анти че ская
основа
в
первом
и
во
вт ором
разграничениях
оказалась
общей.
Все
определялось
ак­
центом:
падает
ли
он
на
представление
о
ручной
работе
или
о
работе,
в
больше й
степени
требующей
размышле­
ния.
В
д аль нейш ем
во
фр анцу зско м
язы ке
удержалась
в
общи х
чертах
о тмеч енная
дифференциация
artisan —
artiste (с последующей,
более
поздней,
нюансир ов кой
значений).
Лю бо пыт но,
что
Дидро
гов ори л
ли шь
о
„пре ­
обладании
руки
над
размышлением”
или
„размышления
над
р укой” ,
учитывая
их
пос т оянное
взаимодействие
в
каждой
сфере
искусст в а.
Поэ т ому
„истинный философ”
точно
так
же
до лжен
зн ать
„ручные искусства”, как и
„и скусс тва
свободные”.
77


Чисто
понят ийный
проце с с
(разграничение разных
видов
или
типов
искусств)
начал
нахо дит ь
с вое
лекси­
ческое
выражение
и
в
разг ран иче нии
зн ач ений
сущест­
вит ель но го
искусство
(art), и в
словообразовательных
т енд енци ях,
обусловивших
сем ант ич еско е
размежевание
ремесленника
(artisan) и артиста (artiste).
Т ак,
ка за­
ло сь
бы,
чисто
по нят ийны е
процессы
пе реп лета ются
с
пр оце ссами
ле кси ческим и
и
сем ант ическим и.
В
XVIII столетии само существительное искусство
(art) все же обычно находилось еще в сфере „ хо зя йс т­
венно-экономических'
представлений”
не
только
во
фран­
цузс ком ,
но
и
в
других
ев ро пей ских
языках,
где
оно
бы­
товало.
В
1776г.
Адам
С мит
в
своем
„Исследовании о приро ­
де
и
пр ичинах
богатства
народов”
употребляет
искусст­
во
(art) в одном ряду со словом индустрия (industry).
Обе
лексем ы
еще
о тнос ились
к
хозяйственно-экономиче­
ской
дея тельн ости
человека.
Говоря
о
разделении
труда,
Сми т
подчеркивал,
что
„в
каждой
сф ере
д еяте ль ности
ч ел о век а” (in every art) необходимо считаться с тем ,
в
каких
трудовых
условиях
находится
сам
чело век .
Любо­
пытно,
что
первый
не ме цкий
п ерев од чик
этого
главного
сочинения
Адама
Смита,
издавая
свой
пер ев од
в
том
же,
1776 г .,
передал
упомянутое
ан гли йское
словосочетание
in every art немецким выражением in jeder Kunst, букв,
„в каждом искусстве”,
т.
е.
в
каждой
сфере
д еятель ност и
чело в ека
(причем имелась в виду хозяйственно -э ко но ми ­
ческая
деятельность)
Г
Тран спон иру я
англ, art с по­
м ощью
немецкого
су щес твите ль ного
Kunst, пер ево д чик
воспринимал
их
как
эквиваленты.
В
ту
эпох у
„хозяйст­
венная
функция”
была
пр исущ а
не
только
семантике
сло ва
art, но,
в
известной
ст епени,
и
семантике
слова
Kunst2..
1Е.
Erämetsä. Adam Smith als Mittler englisch-deutscher
Spracheinflüsse. Helsinki, 1961, с т р.
59—63.
О
ранних
переводах
осн овн ой
кни ги
Ада ма
Смита
на
другие
европейские
языки,
в
том
ч исле
и
на
русск ий ,
см.:
А.
Аникин.
Ад ам
Смит.
М.,
1968,
стр.
222—225.
2 В современном английском языке ,
где
аг^ — прежде
в сего
«и с­
к усст в о», словосочетание state-of-the-art осмысляется как определен­
ный
терми н
—
«уровень развития науки или техники» (А.
И.
Че р­
н ая.
Словарь-справочник
н овых
значений
английских
общенаучных
с лов.
М., 1965, стр.
52).
Здесь
art на новой основе частично возвра­
щается
к
своему
с тар ому
хозяйственно-техническому
значению.
78


Уже
в
середине
60- х
годов
XVIII в .
искусство
(art)
ст ано вит ся
„ словом- кл юч ом ”,
т.
е.
одним
из
главных
с лов
в
области
н аиме нов аний
видов
хозяйственно-эко­
номиче с к ой,
рем есленн о- при клад ной
и
умственной
де я­
тельности
людей
той
эпохи.
Ж.
Мато ре
ставит
это
слово
в
центр
сл ож ной
системы
н азва ний
для
весьма
раз ли ч­
ных
в идов
труда
т ого
времени
Ч
Это
особенно
ярко
ска­
залось
во
фра нцу зско м
яз ыке
анализируемого
перио да,
где
искусство
(art) выступало как родовое слово самого
широкого
се мантич еско го
диапазона.
Уже
к
концу
XVIII столетия картина изменилась и art потеряло свое
почт и
универсальное
зн ач ение.
Q Семантика существительных art и Kunst не могла
не
изменит ь ся
в
эпоху
промыш ле нной
ре в олю ции,
наст у пив шей
в
Европе
в
последней
трети
XVIII столетия.
Само
терм инол гич еское
со чет ание
промышленная
ре во­
люция
(или индустриальная революция—die industrielle
Revolution) широко употреблялось Марксом и Энгель ­
сом,
а
поз дне е
и
Ле нины м,
при
характеристике
евр о­
пейской
промышленности
1760—1800
гг.
О
промышлен­
ной
ре вол юции
этой
эпо хи
писал и
и
другие
исследова­
тели
2.
1 См.: G.
М
a t о г é. La méthode en lexicologie. Paris, 1953 и
п оз дн ее : P. Guiraud. La sémantique. Paris, 1955, стр .
76.
2 См.,
н ап ри м ер: P. Mantoux. .La révolution industrielle au
XVIIIe siècle. Paris, 1959 (первое издание этой книги вышло еще
в
начале
нашего
столетия).
3В самом конце XVIII
стол ети я
немецкое
сущ естви те льн ое
Kunst обнаруживает тенденцию избавиться от значения «ре м е сло»,
сох ранив
за
собой
центральное
значение —
«ис кусст во» .
Фрагмент
Гёте
«Искусство и ремесло» («Kunst und Handwerk»), написанный
в
1797 г. ,
явно
свидетельствует
об
этой
тенденции
И
все
же
позд­
нее
Гег ель,
начиная
свои
«Лекции по эстетике» (1817—1829), счи­
тал
нужным
уточнить:
«Эстети к а
з анима ется
искусством
(die Kunst), но не'
всяким
иск усст в ом,
а
то лько
изящным
искусст­
вом
(«...die schöne Kunst ihr Gebiet ist») (G. Hegel. Sämtliche Wer-
|$e ip zwanzig Bänden. Berlin, XII, 1927, стр.
19.)
Терминологическое
'
7?
П оче му,
од нако,
в озникно ве ни е
современной
промыш­
ленности
должно
б ыло
о тр азить ся
на
сем ант ике
та ких
слов,
как
art и Kunst, впоследствии ставших обозначать
искусство
в
его
с пециа лизи ро ва нном
ху до ж еств енном
см ысле?
Постараемся
разобраться
в
э том3.


Дело
в
том ,
что
рождение
н овой
про мыш ленн ост и
в
интересующую
нас
э поху
преобразило
не
только
семан­
тику
сущ ест в ит ельно го
индустрия,
но
и
се манти ку
мн о­
гих
других
с лов,
тесно
связанных
с
ном ина цие й
новых
пред мет ов
и
яв ле нии,
вызванных
к
ж изни
самой
про­
мышл е нной
революцией.
Таковы
в
первую
очередь
с лова
машина,
фаб рик а,
техника,
не
гово ря
уже
о
более
сп еци­
альных
на имен ов ания х.
Здесь
на до
различать
собствен­
но
новые
слова,
до
тех
пор
в
европейских
языках
не
су­
ще ство в авш ие,
и
слова
ст ары е,
хорош о
известные,
но
получ ившие
совсем
ино е
ос мыс ле ние
в
эпоху
про мыш ­
ленной
революции
и
позднее.
Нас
бу дут
интер есов ать
эти
пос ле дние
слова
как
н аибо лее
„представительные”
не
только
в
истории
ев ро пейск их
язы ков ,
но
и
в
истории
европейской
культуры.
Начнем
с
ма шины .
Это
старое
латинское
слово
(ma­
china), в свою очередь заимствованное из греческого,
в
конце
XVIII и в начале XIX
столетия
как
бы
рождается
зан ов о,
получает
н овое
осмысление
в
св язи
с
про мыш­
ленной
революцией.
Н еда ром
именно
о
XIX в.
ст али
го­
ворить
как
о
„веке машин”, „машинном веке” .
Не ред ко
„ ма шинный п ериод ”
в
истории
человечества
распростра­
няют
и
на
XX в.,
охватывая
и
современную
эп оху
разви­
тия
машинной
техники.
Отсюда
и
несколько
се нсацио н­
ные
заголовки'некоторых
книг
и
статей
типа
„Человек в
м а шинную
эпоху”
и
даже
„Любовь
в
э поху
машин”
и
то му
подобное
L
То,
что
сем анти ка
слова
машина
была
совершенно
различной
в
ра зные
периоды
развития
чел ов еч ества ,
мо­
жет
быть
доказано
без
ос обог о
труда.
Немецкий
этн о­
гр аф
Юл иус
Ли пс
пишет
о
„первых машинах”, имея в
80
слов осоч етан и е
изящные
искусства
и мело
интересную
судьбу
во
многих
языках.
Ср.
в
русском
«Музей изящных искусств» .
Впро­
чем,
у
нас
шире
упо треб ля лос ь
сло вос очета ни е
изящная
литерату­
ра
в
см ысле
«художественная литература».
Любопытно,
что
П ле­
хано в
пре жде
всего
по
отношению
к
русской
художественной
ли­
тературе
Х ѴГП
в.
писал
об
изящной
литературе
(Г.
Плеханов.
История
русск ой
-об щест вен н ой
мысли.
Соч.,
т.
21.
М..
1925.
стр.
208—220).
Французское
les belles lettres чаще всего шире по зна­
чению
— гум анитарные
на ук и , les beaux arts — изящные искусства
(обычно архитектура,
живопись,
скульптура).
1 См.,
например,
с б .: «The Human Dialogue», ed. by F. Matson
and A. Montagu. New York, 1967, стр .
67—71;L.Muinfогd. Tt|e
Myth of the machine. New York, 196?.


в иду
предысторию
человечества1.
Он
разумеет
самые
элементарные
орудия
производства.
П рим ерно
так ие
же
ор удия
производства
(приспособления для поднятия
тяжестей)
н азыв ал
машинами
(machmae) и римский
арх итекто р
п е рвого
века
до
нашей
эры
Витрувий
в
своей
книге
„Об архитектуре” .
Под.
ма шин ой
зд есь
пон има­
лос ь
всякое
оруд ие ,
употреблявшееся
человеком
в
пр о­
цессе
труда.
Го разд о
позднее,
ко гда
слово
машина
сде­
лалось
термином
политической
э ко номии,
подоб ное
тол­
ков ание
машины
стал о
непра во мер ным .
1Ю.
Липс.
Пр оисх ож де ние
вещей .
Из
ист ори и
куль туры
чел ов еч еств а,
русск.
пер .
М.,
1954,
стр.
78—88 .
2К.
Маркс.
К апит ал,
т.
1.
М.,
Гос.
изд-во
полит,
л итер атур ы,
1949,
стр.
378—380 .
Ç Ззкяз 765
Не
касаясь
всей
сложности
учения
о
машине
в
науч­
ной
пол итэ к ономии,
отметим
лишь,
что
К.
Мар кс
разли­
чал
машину
и
ор уд ие,
а
„развитая совокупность машин”
(entwickelte Maschinerie) состоит ,
как
он
писал,
„...из
трех
существенно
разли чны х
частей:
машины-двигателя,
передаточного
механизма,
нак о нец
машины-орудия,
или
рабочей
машины”.
Р аб очая
ма шина
определяется
так:
„. . .м ехан изм,
который,
п олучи в
соответствующее
движе­
ние,
совершает
своими
ор уд иями
те
самые
оп ер ации,
ко­
торые
раньше
ра б очий
совершал
подобными
же
орудия­
ми...
Различие
между
машиной
и
орудием-
с
первого
же
вз г ляда
б р осается
в
глаза,
хотя
бы
пе рв ичным
двигате­
лем
все
еще
оставался
сам
ч ел ове к”2.
Но
само
с лово
машина
—
это
не
только
термин
по­
литэкономии
и
некоторых
других
наук,
но
и
слово
с
ра з­
но об разны ми
„житейскими”
зн ачен иями .
Лишь
о дно
из
них
вы ст упает
в
т ерм инолог ическ ом
аспект е,
другие
же
знач ени я
'ш ирок о
бытуют
в
общелитературном
языке.
В
каких
же
от ноше ниях
друг
к
другу
находятся
подоб­
ные
осмысления
маш и ны?
Уже
в
л атинско м
язы ке
слово
machina как бы разд­
ваивалось
между
сп ециал ьным и
см ысл ами
(военная
ма ш ина,
машина
для
подн яти я
тя жес тей
и
т.
д.)
и
более
общим
зна чени ем: „уловка”, „хитрость” .
Как
считают
Мейе
и
Э рну
(„Dictionnaire étymologique de la langue
latine”, 669), специальные употребления машины в?л и те -
ратурном
языке
встречались
гораздо
чаще,
чем
общие,
нетехнические.
По-видимому,
это
объяснялось
те м,
что
в


зн ачени и
хитрость
обычно
в ысту пало
существительное
dolus, несохранившееся в поздней
латыни
, (произошло
смешение
dolus — „х итр о сть”
и
dolor— „печаль”).
Но
именно
здесь,
в
поздней
латы ни,
стали
усиливаться
не­
технические,
осмысления
ма шины.
Своеобразие
положе­
ния
заключалось,
од нако,
в
том,
что
нетехнические
зна­
чения
возникли
из
значений
технических.
Вместе
с
тем
пе рвые ,
отталкиваясь
от
в т орых,
начали
отрицать
эти
вторые
(технические)
зна чени я.
Вот
как
это
про из о шло.
В
поздней
и
сред нев еко во й
л атыни
часто
в стр ечал ись
предложения
типа
fecerunt
balistas („они соорудили баллисты”), fecerunt machinas
(„они соорудили машины”)Но сооружать машины про ­
тив
непри ятел ьско го
войска
с тало
означать
„подкапы­
вать ся
против
него”,
„хитрить”, „ стро ить
козни” .
В
по­
до бных
синт акси ческих
конт екст ах
слово
машина
(ma­
china) стало менять значение:
здес ь
это
уже
не
ст оль ко
собственно
машина
как
о пред еленно е
техническое
сред­
ство,
скол ько
хитрость
(ловушка) , з аду ма нн ая
против
врага.
Отсюда
оди н
шаг
до
хитрости
вообще,
уже
безот­
носительно
к
непр ият елю .
Новое
зна чение
слова
окр епло
под
воздействием
многочисленных
пр оиз во дных
обра зо­
ваний,
шедших
в
это м
же
сем ан т ическо м
рус ле : machi-
natio („мошенничество”), machinator („мошенник”)
и
т.
д.
(Souter. Glossary of later latin, 238).
Так
нетехническое
з наче ние
м аши ны,
возникнув
из
технического,
с тало
отр ица ть
последнее.
Дей ств ител ьн о,
в
европейских
языках
XVI и первой
половины
XVII столетия слово машина чаще всего упот ­
реблялось
в
переносных
знач ения х
весьма
шир ок ого
ди а­
пазо на.
Это
не
тол ько
х итрос ть,
но
и
..хитрое
устр ой ст­
во”,
„устройство
(вообще)”, „сооружение”, „организм”,
„те ло ”.
Ко гда
П олоний
оглашает
люб ов ное
письмо
Га мл ета
к
Офелии
(„Гамлет”, II, 2), то слушателя не могут не
поразить
пос ле дние
его
строки,
о канч ива ющие ся
слова­
м и: „Thine evermore, most dear lady, whilst his machine
is to him”, буквально: „Твой навсегда,
моя
дорогая,
п ока
эта
машина
принадлежит
ему”.
Переводчиков
и
коммен-
1 A. Rehmann. Die Geschichte der technischen Begriffe
fabrica und machina in den romanischen Sprachen. Münster, 1935,
CTp. 52.
§2


Т ат оров
Шекспир а
н еред ко
смущала
машина
в
подобном
контексте.
У
нас
ее
педантично
транспонировал
в
ме ха­
н изм
М.
Ло зинский,
пр евр атив
тем
самым
письмо
Гамле­
та
в
загадку1.
Гораздо
ближе
к
ст ари нном у
значению
слова
машина
был
к.
Кро небер г,
пер едав ш ий
эти
строки
на
русский
яз ык
т ак: „Твой навсегда,
моя
милая,
пока
жив ет
еще
мое
тело".
Анг лийск ое
machine выступает
зде сь
не
в
техн иче ском . знач ении ,
а
в
более
общ ем
и
ши­
роком
осмыслении
—
сооружение.
Пр им енител ьно
же
к
че лов еку
—
его
„тело”,
его
„организм” .
1 «Твой навсегда,
дражайшая
д ева,
пока
этот
механизм
ему
принадлежит»
(В.
Шекспир.
Избр.
произв.
М.—Л.,
1950,
стр.
433).
6*
§3
По зд нее,
в
сер едине
XVIII в .,
Г.
Фи льд инг
в
своей
„Истории Тома Джонса Найденыша” (кн .
6, гл.
2) пи­
сал : „Ум,
кот оры й
проникает
в
каб инет ы
го суд арей
и
от­
крывает
тай ные
пр уж ины,
приводящие
в
движение
госу ­
дарственные
колеса
всех
политических
машин
Европы’
(in all the political machines of Europe), к он е чн о,
лег ко
разгадает,
что
творится
в
простом
и
неискушенном
серд­
це
девушки”.
Пр им еры
такого
ти па
хоро шо
показыва­
ют,
как
на
базе
технических
знач ений
машины
рожда­
лис ь
и
развивались
мно гочис ле нные
пе ре нос ные
осмы с­
ления
этого
же
слова:
если
в
словосочетании,
напри мер ,
колеса
машины
сама
л екс ема
машина
не
вых одит
из
сферы
технического
осмы сления,
то
в
слов осо чет ании
политические
машины
Европы
эта
же
лексема
уже
вы хо­
дит
за
пределы
технической
об лас ти
и
по луч ает
одно
из
возможных
пе ре нос ных
з начений
—
„что -т о,
действую­
щее
п одобн о
ме х анизм у ” (подобно машине) .
Су ще стви те ль ному
машина
не
удалось,
од нако,
дале­
ко
уйти
в
с торон у
от
техники.
Промышленная
рев олюц ия
в
Европе
вно вь
укрепила
т ехнич еские
о бл асти
пр им ене­
ния
м аши ны.
Больше
того,
она
не
то лько
укрепила
и
ра с­
ширила
эти
об ла сти,
но
и
придала
техническим
значе­
ниям
машины
новые,
качественно
иные
оттенки.
Примерно
к
серед ине
XVIII в .
и
немного
позднее,
в
связи
с
пром ышле нной
р ев олюци ей
в
Европе,
машина
получает
новое
т ехнич еское
осмысление.
В
Англи и
и
во
Фр анции
машина
пр они кает
вна чал е
в
ткацкое
производ­
ство,
зате м
в
уго льну ю
и
мета лл ур гич еску ю
промышлен­
ность,
а
к
ко нцу
ве ка
Просвещения
создаются
и
паровые


МаШйныВсе
это
р езко
увеличило
уд ельн ый
вес
все во з­
можных
машин
в
жизни
общества.
Вместе
с
тем
и
сам о
слово
машина
пол учило
новое
техническое
знач ение,
ко­
тор ое
приме н ите л ьно
к
раз ным
видам
производства
мог ­
ло
истолковываться
различно.
Поэтому
и
в
языках
тог о
времени
начали
в оз никать
многочисленные
сло во соч етания
с
существительным
ма ши на.
Подобные
сло во со четани я
был и
пр изван ы
уточ­
нить,
о
какой
именно
машине
иде т
речь
в
каждом
отдель­
ном
слу чае.
Во
вт орой
половине
XVIII в.
во
фр анцу зс ком
яз ыке,
нап рим ер,
появляются,
образования
типа
„маши ­
на
для
под ъ ема
в од ы” (la machine à élever l’eau}„ма ши ­
на
для
п р яде ни я” (la machine à filer), „машина для от­
д елки
желез а” (la machine à raboter le fer) ' и десятки
других.
В
некоторых
случаях
подобные
сло в осоч етания
стано в или сь
гр омо здким и
и
не удобными,
когда
с
их
по­
мощью
стрем или сь
максимально
конкретизировать
фун­
кцию
ма ш ины.
Возникали
образования
т аког о,
напри­
м ер,
хара к те ра : „машина для вращения колеса,
служа­
ще го
для
подъема
свай
при
соору жени и
мо ст ов”2.
Не­
удобство
п одобн ых
наиме нов аний
прив одило
к
поис­
кам
новых
с лов,
которые
должны
были
обогатить
техническую
лексику
той
эпохи.
1Р.
Mantoux. La révolution industrielle au XVIIIe siècle.
Paris, 1959, стр .
351; Ch. Ballot. L'introduction du machinisme
dans l’industrie française. Lille—Paris. 1923, стр .
10—23 .
2 F. B r u n о t. Histoire de la langue française. Paris, VI, 1,
стр.
417.
И
все
же
технические
не оло гиз мы,
хот я
и
ум е ньшили
к ол ичест во
громоздких
сочетаний
со
сло вом
ма шина ,
все
же
не
свели
на
нет
бол ее
простые
двусложные
ед инств а
с
тем
же
сущ ест ви т ельны м.
См .,
нап рим ер,
в
современ­
ном
а нглийс к ом
яз ык е : machine-gun („пулемет”,
бук в,
„машина- пу ш ка”), machine-shop („механический
ц ех”),
machine-tool („станок”), machine-minder („рабочий у
станка”) и т.
д.
Итак,
на
др евних
этап ах
бытования
ев ропейск их
яз ы­
ков
существительное
машина
имело
и
сп ециал ьно е
з на­
чение
(„механизм”
р азлич но го
ро да)
и
переносное
(„хитрость”
тож е
разл ично го
род а).
Постепенно
перенос­
ное
знач ение
не
только
укреплялось
и
развивалось,
но
и
обрастало
дополнительными
нюансами
(подзначения ­
ми).
Вместе
с
тем
техническое
осмысление
слова
стал о
84


йёск оль ко
ослабевать,
употребляться
мёнёё
часто.
П ро­
мышленная
рев олюц ия
в
Европе
из меня ет
соотношение
технических
и
переносных
значений
м ашин ы.
Т еперь
п ер­
вые
ста но вят ся
центра льн ыми,
оттесняя
на
второй
пла н
переносные
с мыс лы.
К
т ому
же
для
п ередач и
понятия
хитрость
у
слова
машина
появ ились
м ногочис ле нные
си­
нонимы
и
дериваты
типа
махинация
(английское и фран ­
ц узск ое
machination и др.).
Си льные
новые
т ехнич еские
зна чен ия
машина
изменили
внутреннюю
сем ант ическу ю
стр укту ру
этого
слова,
хот я
и
не
лиш или
его
полисеман­
тичной
подв ижнос т и.
Отмеченный
процесс
не
был.изоли­
рованным.
Он
вовлек
в
св ое
рус ло
и
многие
другие
сл о­
ва,
и
прежде
всего
су щ естви тельн ое
фаб рик а.
Л
Латинское
фабрика
(fabrica) было весьма много­
значн ым .
В
классиче ск ом
языке
это
прежде
всего
„ремесло”,
а
зате м
и
„устройство”, „с оо р уж ени е”, „неч ­
то
построенное”.
В
поздней
латыни
ст ало
преобладать
по след нее
о смысл ение
(Souteг.
Later Latín, 143).
Любопытна
семантическая
общ ност ь
нач аль ной
истории
фабрики
и
машины.
И
то
и
другое
слово
наряду
с
„со ­
оружением”
оче нь
рано
прио бр ело
зн ачен ие
„искусного
с оо р уж ен ия ”, а затем через промежуточный этап — „и с­
кусные
прием ы”
(искусные поступки)
со
значен ием
„х и тро сть ” (улов ка).
В
новых
ев роп ейск их
языках
ма­
шин а
лиш ь
частично
сохранила
эту
последнюю
ступень
с еман ти ческо го
движения,
тогда
как
фаб ри ка
почти
це­
л иком
ее
утратила.
Техническое
осмысление
фабрики
оказалось
строже
технического
осмысления
машины.
Отсюда
и
различие
между
двумя
сло ва ми
в
их
возмож­
ных
ф игур аль ных
пот е нция х.
У
машины
они
оказались
б олее
разнообразными,
чем
у
фабрики.
іВ
ро манск их
и
г ерм анских
языках
ста ринн ое
этимо­
ло гич еско е
значение
фабрики
(„сооружение”,
ср.: fab­
ricare— „с тр ои ть”, „ с оз да ва т ь”) еще удержалось,
хотя
и
в
осл аб ленн ом
ви де.
См.,
например,
у
Стендаля
(„Парм­
ск ая
обитель”, 1,3):„Это было одно из тех сердец очень
то нког о
строения
(de fabrique trop fine), которые нужда­
ются
в
дружбе
окружающих
людей”.
Но
уже
с
конца
XVIII столетия во всех европейских языках слово фаб ­
рика
во вле ка ется
в
рус ло
более
с тр огого
технического
смысла.
Ос нов ным
знач ение м
этого
слова
станов ится :
85


„совремёнйое промышленное Предприятие по обработке
сы рья
при
помощи
машины”.
Пут и
двух
с лов
—’фабри­
ки
и
машины
—
скрещиваются,
причем
ле кси ческо е
сбл и­
же ние
определяется
нуждой
в
соответствующих
лексе­
мах,
одн о
из
зна чений
к от орых
постепенно
термини­
руется.
Пр оцесс
подоб но го
терминирования
совершается,
од­
нако,
не
сразу.
Еще
в
20-х
год ах
пр ошло го
ст ол етия
Гизо
в
своем
Словаре
с иноним ов
французского
языка
(Gи
z о t . Synonymes, 397), сопоставляя
фабрику
(fabrique)
и
мануфактуру
(manufacture), нах од ил,
что
второе
с лово
гораздо
упо треб ител ьнее
первого.
К
серед ине
же
минув­
шего
столетия
соотношение
между
двумя
сло в ами
изме­
нилось
в
поль зу
фабрики.
Это
сущ еств ите льно е
реш и­
тельно
оттеснило
своего
б ылого
конк урен та
— мануфак­
туру.
Исторические
пред посылк и
по доб ного
пр оцесса
очевидны
и
не
нуждаются
в
ко мм ент ари ях.
Лек си ка
языка
зде сь
точно
отражала
де йств ительн ость.
,
Новые
знач ени я
машины
и
фабрики
оказались
в
пря­
мой
зави симо сти
от
нового
зн аче ния
слова
техника.
Ис тор ия
существительного
техника
сложилась
иначе
и
сло жн ее,
чем
история,
лексем ы
фабрика.
Больше
того,
слово
техника,
изв ест ное
уже
античности,
зате м
почти
полнос т ью
ис чезает
из
европейских
языков,
с
тем
чтоб ы
родиться
как
бы
заново
в
XVIII столетии .
Лишь
в
англий­
ском
оно
и зред ка
употреблялось
в
ХѴІІв.
(New Engl.
Dict. on Hist. Princ., XI, 136).
В
большинстве
же
других
языков
именно
эпоха
Пр осв ещ ения
ст анов и тся
временем
вт ор ого
рождения
су ще стви тель ного
техника.
Его
нет
еше
не
тол ько
в
сочинениях
С ер вант еса
и
Мольера,
но
и
в
пр оизв ед ен иях
Декарта
и
Галилея.
И
хот я
техническая
литература
* на новых языках рождается уже в эпоху
Возрождения,
с амо
слово
техника
значительно
опазды­
в ает.
Гр еческо е
téchne обычно передавалось латинским
ars2.
Но
мы
уже
знаем,
что
лат.
ars (artis) имело самые
1 Точнее ,
то,
что
гораздо
позднее
станут
называть
технической
литературой.
В
бо льш ом
и
и нт ересн ом
исследовании
Л.
Ольшк и
(«История научной литературы на новых языках», русск .
пер.
в
3-х томах .
М , 1933—1934), как и в других аналогичных работах,
по добн ые
расхождения
сло ва
и
«вещи»
не
уч итыв аютс я.
Между
тем
расхождения
имели
важные
последствия.
2 См .: G. Devoto. Storia della lingua die Roma, стр.
167.
86


разнообразные
знач ен ия : „ремесло”,
„искусство”, „ н а у­
ка ”,
пе р енос но : „хитрить”, „ ло вко сть”.
Эти
же
знач ен ия
выражало
и
греческое
techne.
Воспроизводя
сократов­
ский
анализ
последнего
слова,
Платон
в
своем
диалоге
„Кратил”
толковал
его
в
пл ане
человеческой
деятельно­
сти
воо бше .
В
совсем
другую
историческую
эп оху
фран­
цу зский
ученый
и
п ерев од чик
XIV века Н.
Оре м
транс­
понировал
г реческ ое
techne на французский язык с
по мощ ью
т ого
же
сущ еств ител ьног о
ars (современное
art) Оба слова ( гре ч.
techne и лат .
ars) продолжали
сем антич ески
соответствовать
друг
другу
на
про тяж ени и
веков.
Борьба
между
art и techne в европейской ученой ли­
тературе
ср едн их
веков
и
Возрождения
пр ив ела
к
поб е­
де
пе рвог о
сло ва
над
в то рым.
Этому
способствовало
сравнительно
шир око е
знание
ла тин ско го
языка
и
очень
слабое
зн ако м ство
с
греческим
в
ту
эп оху2 .
Поэтому
су­
щ еств итель ное
техника
не
в стр еч ается
в
ев ропейск их
языках
вплоть
до
XVII столетия ,
а
распространение
по­
лучает
лишь
в
сл ед ую щем, XVIII в.
Победе
ars способ­
ство вал и
не
только
внешние
причины
(знание латинско­
го
языка), но и внутренние.
Сама
семантика
эт ого
слова
как
бы
заключала
в
себе
не
тол ько
будущее
значение —
„искусство”,
но
и
будущее
значение —
„техника”. Ars в
ту
эпоху,
как
мы
уже
знаем,
иск лю чит ель но
по ли сема н­
тичное
слов о.
До
поры
до
времени
оно
успешно
выража­
ло
и
то
знач ение,
которое
гораздо
позднее
за кр епи тся
за
словом
техника.
К
тому
же
и
у ров ень
р азви тия
то г­
даш ней
техники
еще
не
с посо бств ов ал
выделению
осо­
бого
слова-понятия
техника.
1 См.: N. Ores me. Le livre de l’Éthique d’Arioste, éd. Menut.
New York, 1940, стр. 33.
2 См.
об
этом,
например,
в
кн.:
Ф.
Монье.
Оп ыт
литератур­
ной
истории
Италии
XV века ,
русск .
пер.
СП б. , 1904, стр.
249—
267 (гл.
о
г реческ ом
языке
и
гре че ской
литературе).
Итак,
двоякого
р ода
причины
—
в нут р енние
и
внеш­
н ие—
способствовали
широкому
ф ункцио ниро ван ию
ars
и
сд ер жива ли
распространение
лексе мы
техника
до
ХѴГІІ
столетия.
В
ту
эпоху
во
вс ех
ро манс ких
и
в
неко­
т орых
г ерм анс ких
языках
(английском) ars (artis) было
основным
словом
для
выражения
понятий
„ремесло”,
„наука”,
„ис кус ств о”.
В
бо ль шинс тве
же
гер ма нски х
§7


язык ов
в
так ой
рол и
выступала
лексема
Kunst (немец­
кое
и
датское
kunst, шв ед ское konst и т.
д.).
Эти мо лог и­
чески
связ анн ое
с
können („мочь”, „у м еть”,
„знать”),
Kunst как бы покрывало собой и семантику ars, и семан ­
тику
scientia, собственно „ на ук а” (Kluge—Mitzka, Etym.
Wörterbuch, 413).
Это
ш ирок ое
зн ач ение
г ерм анског о
kunst в эпоху средних веков и Возрождения в свое вре ­
мя
было
тщательно
исс лед ов ано
Трир ом
Так
во
многих
ев ро пейск их
языках
сформировались
два
слова
—
ars и
kunst — для передачи таких понятий,
как
„ремесло”, „на­
у ка”
и
„искусство” .
Но
вот
вновь
внешние
фа кто ры
оказывают
воздейст­
вие
на
р азви тие
интересующих
нас
лексем .
Э поха
пр о­
мыш ле нного
пере вор ота
вдыхает
новую
жизнь
в
увяд­
шее
бы ло
слово
техника.
Начиная
с
конца
XVIII в.
оно
возрождается
в
европейских
языках,
а
в
XIXиXX
сто ­
летиях
ста нов ится
одним
из
самы х
ра спр остр анен ных
слов-понятий
в
языках
мира.
Сли шк ом
ш ир окая
и
как
бы
несобранная
пол исемия
ars и kunst теперь решитель­
но
распадается.
Распространение
лекс ем
техника
и
машина
становит­
ся
своеобразным
пр изнаком
пр омыш ле нных
усп е хов
в то­
рой
половины
XVIII изначала XIX
столетия.
Но,
став
ря­
дом
со
словами
ars и kunst, техника должна была изме­
нить
стар ую
семантику
перв ых
дву х
сл ов.
Так
оно
и
про­
из ош ло.
Мож но
утверждать,
что
в
интересующую
нас
эпоху
в
европейских
языках
установилась
такая
взаимозави­
симость:
чем
больше
техника
начала
приближаться
к
зн ачению
„средства ( ор уд ия)
труда”,
тем
р еже
в
эт ом
же
значении
ста ло
утопребляться
ars (соответственно и
kunst).
Намечается
определенная
дифференциация
слов .
Ранее
мы
видели,
что
уже
в
более
старом
р азгр анич ени и
„свободных”
и
„ручных”
искусств
таи ли сь
пре дпос ылки
для
ра зли чен ия
„умственных”и „ физич ес ких”
вид ов
ре­
месла .
Теперь
эта
д иффер ен циа ция
осложняется
и
уг­
лубляется
под
в лиянием
ожившего
с лова
техника
и
под
воздействием
нового
значения
л ексем ы
ма шин а.
Дифференциация
делается
м ного планов ой:
ремесло
отделяется
от
науки,
а
наука
от
искусства.
В
разных
я зы-
1 См .: J. Trier. Der deutsche Wortschatz im Sinnbezirk 4е?
Verstandes. Heidelberg, 1931.


kâX Подобный лексический процёсс мог передаваться
р азным и
словами
(здесь бытовали не только интерна­
циона ль ные,
но
и
национальные
наименования), но сущ­
ность
пр оцесса
осталась
той
же.
Соответственно
и
ars
{artis) утрачивает свою былую,
исключительно
пеструю
полис е мию ,
к ото рая
с
позиций
другой
эпохи
начала
ка-
ваться
полисемией
несо бр анно й,
неоправданной,
практи­
чески
неудобной
в
условиях
ко мм уни кации
между
людь­
ми
новой,
про мышле нно й
эпохи.
Но
с лово
техника,
отталкиваясь
от
слова
искусство
{ars, kunst), вместе с тем во многом следует по тому же
пу ти
се мант ич ес кого
развития.
В
предшествующих
стр о­
ках
ре чь
уже
шла
о
переносных
осм ысл ения х
искусства
{ars, kunst) — „х итр о сть”, „уловка”
(через промежу­
точный
э тап
„х ит рые п рие мы”).
Фигуральное
знач ение
пол уч ила
и
техника.
Ст оило
только
этому
слову
окреп­
нут ь
в
евр опейск их
языках
ко
второй
полов ине
эпохи
Просвещения,
как
почти
одновременно
оно
с тало
полу­
ча ть
и
переносное
ос мыс ле ние : „профессиональная вы­
учк а”,
„мастерство”, а иногда с легким уничижительным
оттенком
—
„внешняя профессиональная выучка”,
в
от­
лич ие
от
т ого,
что
дается
„природой”, „ да ро ван ием
от
рождения”.
Подобные
переносные
зн аче ния
лексем ы
техника
в
большей
или
меньшей
мере
свойственны
всем
современным
евр опейск им
языкам.
Во зникл и
они
во
вто­
рой
поло вине
XVIII в.
Уже
в
1767 г.
Дидро,
делясь
своими
вп еч атлени ям и
от
выставки
п олоте н
известного
пр идв ор ного
художника
то го
времени
М.
Латура,
писал
о
н ем : „Латур ничего не
создал
по
вдохновению
(de verve).
Он
лиш ь
пр екрас но
вл аде ет
техникой
(il a le génie du technique).
Это
умелый
м астер
(c’est un machiniste merveilleux.)” h Здесь техни ­
ка
яв но
пр ио бр етает
знач ение
„внешнего мастерства”,
противопоставленного
„внутреннему вдохновению” (ver­
ve).
Таікое
пе ре нос ное
значе ние
(наряду с другими)
сло ­
во
сохраняет
и
в
современном
французском
я зыке.
Сход­
ное
фигуральное
осмысление
техника
пр иоб р етает
и
в
дру гих
европейских
языках.
Уже
в
первой
четверти
пр ошло го
века
Гёте
в
разговоре
с
Эккерманом,
за щищ ая
поэзию,
проникнутую
глуб окой
идеей,
заметил: „Диле­
танты. . .
д ум ают,
что
стоит
овладеть
техникой
(die Tech-
1 Пример дан в Словаре Литтре (IV, 2159). '
89


hik meistern) й дело сдёлано й можно сеёя считать üâ-
стоящим
ма стеро м,
но
они
очен ь
заблуждаются”1.
Тех­
н ика
в
значени и
„мастерство”
и
„внешнее мастерство”
стало
употребляться
в
нем е цком
языке
уже
со
второй
половины
XVIII в .
(J.G гimm undW.G гimm. Deut­
sches Wörterbuch, XI, 1, 230).
То
же
след ует
сказать
и
о
многих
др угих
европейских
языках.
Пер еносно е
ос мы­
сление
техники
в
значен ии
„мастерство”
и
„внешнее ма ­
стерство”
прочно
в ошло
во
все
ев ро пейские
языки
XIX и
особенно
XX вв.
В
первую
оч ередь
это
относится
к
сф е­
ре
иску сств а
и
спорта.
Теперь
говорят
о
„технике скри­
па ча ” (нем.
die Technik eines Violonisten, франц, le tech­
nique d’un violoniste и пр.), о „технике
ф утб о листа
или
шахматиста”.
Ср. ,
например,
такой
контекст,
возможный
во
многих
евр опейск их
и
неевропейских
языках: „Шах­
матная
па ртия
отл о жена
с
преимуществом
у
X.
Ее
выиг­
рыш
—
д ело
техники".
Не
подлежит
сомнению,
что
в
по­
добных
случаях
техника
в ыступ ает
в
знач ении
„мастер­
ство”,
а
иногда
—
„внешнее мастерство”
или
„те хнич е­
ское
ма стер ство ”2 .
1И.
Эккерман.
Разговоры
с
Гёте.
М..
1934, стр.
265.
2 См.
материалы
в
сравнительном
Спортивном
словаре
на
пя­
ти
Языках
(венгерском ,
русск ом ,
английском,
францу зско м
и
не­
мецк ом), изд .
в
Будапеште
в
1952 г .,
под
ре д.
Дюла
Хедьи.
С рав ним
тепер ь
пер еносные
о см ыслен ия
техники
с
ан алог ичны ми
о смысл ениям и
искусства.
У
пе рв ого
слова
подо бные
о смы слен ия
сделались
ор­
га ничным и
и
широко
бытуют
во
вс ех
евр опейск их
языках.
У
вт ор ого
слова
иначе:
искусство
(art, kunst) в значении
„хитрость”, „ л ов ко сть”
тепер ь
сохраняется
гл авны м
об­
разом
в
связанных
соч ет ания х
и
не
характерно
для
его
св обо дно го
ф ункци онир ов ания .
Анг лийск ое
art („х ит­
ро ст ь”) обычно встречается лишь во множественном чис ­
ле.
Это
же
зн ачен ие
д ает
о
себе
знать
и
в
сло жны х
сло­
в а х: artful („ловкий”, „хитрый”), artless („бесхитрост­
ный” ,
„пр осто й”).
В
свободном
же
употреблении
art в
современном
языке
прежде
вс его
„искусство” .
То
же
сле­
дует
сказать
и
о
ф ран цузс ком
art.
В
значении
„хитрость”,
„ловкость”
оно
конструктивно
обусловлено: l’artde4-
инфинитив.
На пр им ер , il a l’art de tromper („он ловко
об ман ы вае т”).
А налог ично
и
с
немецким
Kunst,
где
в
з нач ении
„ловкость”,
„х итр ост ь”
лексема
фигурирует
90


обы чно
в
соч етания х
с
глаголом: mit seiner Kunst zu,
Ende sein („становиться в тупик”), когда ловкость или
хитрость
уже
не
помогают.
Сравнительно
слабо
пред­
ставлено
значение
„ловкость”
и
в
современном
русском
слове
искусство.
С р.,
например,
из
Григ оро вич а
(Сло ­
вар ь
сов ремен но го
русского
литературного
языка, 5,
470): „Я никогда не видел его в галошах и постоянно
изумлялся
искусству,
с
каким
пер еход ил-о н
гр язну ю
ули­
цу ”.
По
ме ре
терминирования
в
разных
языках
самой
лек­
семы
искусство,
по
ме ре
дифференциации
та ких
понятий,
как
ре мес ло,
наука,
искусство,
и
соответствующих
им
слов,
лексема
искусство
(art, kunst) теряет свою подвиж­
ность
и
в
о б ласти
фигуральных
ос мыс ле ний.
Кру г
зн а­
чений
искусства
начинает
суживаться
до
тр ех
бол ьших
осмыслений:
і
Г)
соб ст венно
искусство,
как
вид
тво рч еско го
отраже­
ния
мира
в
ху до жес твен ных
об р аза х , 2) как определен­
ная
отрасль
художественной
деятельности
и
3) как(бо­
лее
ш ир око)
м асте рст во
вообще.
„Х итро сть ”
и
„лов­
кость”
сохраняются
лишь
пережиточно,
об ычно
в
ко нст­
рук тивн о- об усл ов ленны х
построениях.
От
„ хитр ости ”
и
„ ло вко сти”
постепенно
освобождается
и
слово
техника,
неко гд а
выступавшее
в
ф унк ции
абсо­
лю т ного
с инонима
искусства.
Техника
то же
вовлекается
в
проце с с
постепенного
терминирования
(„ сов оку пно сть
сред ств
й
оруд ий
труда”).
До
наших
дней,
од нако,
во
вс ех
европейских
языках
техника
и
искусство
соприкаса­
ются
на
платформе
одн ого
общего
у
обоих
слов
значе­
ния
—
мастерство.
Но
у
искусства
значение
„мастерство’*
по ним ается
все
более
и
более
в
п лане
„вн утр еннег о
мастерства”
(„дарование”),
а
у
техники
—
в
план е
„внешнего мастерства” („ совокупность навыков,
при е­
мов,
выработанных
в
процессе
тренировки”).
Эта
семан­
тич е ская
противоположность
одного
из
знач ений
позво­
лила
образовать
оппозицию
искусство
—
техника,
ха рак­
терную
для
новых
языков
и
для
нового
по ним ания
фун к­
ций
искусства
и
техники.
К
Прежде
чем
перейти
к
уп омян ут ой
. .оппозиции,
по­
дсмотрим,
как
развивались
анализируемые
слова
в
русском
литературном
языке.
Ле к сема
искусство
зд есь
91


появляется
не
раньше
второй
по ловины
XVII столетия
П озд нее,
в
1704 г.,
в
„Лексиконе треязычном”
Поликар­
по ва
искусство
п ояс няется
как
„опыт,
экспе ри енц иа ”.
Та­
кое
же
тол ко ван ие
сохраняется
и
через
ш есть деся т
лет
в
Словаре
на
шести
яз ыка х,
и зданн ом
в
Петербурге
в
1763г.
Здесь
ря дом
со
словом
искусство
ставя тся
латин­
ское
experientia, французское expérience, немецкое Erfah­
rung, английское, experience.
Искусство
продолжает
истол­
ко выва тьс я
с
п омощ ью
существительного
„опыт”,
ко то­
рое
приводится
на
разных
языках.
Пройдет
еще
столетие,
и
Ф.
И.
Буслаев
н апиш ет:
„...в к ус
и
искусство
(ис — куство\
про исх од ят
от
одн ого
корня
кусити
(санскр.
куш.
ехрегігі).
С
п о мощью
искус­
ства
сое диняе т ся
мыс ль
об
обмане,
пре льщ е нии,
что
в ид­
но
из
родственных
с
ним
слов :
искусить,
искуситель,
ис­
ку шение ”2.
И
уже
в
наше
время
М.
Фас мер
этимологи­
чески
связывает
„искусство и искус,
искусный,
искусить,
ук р.
кусити,
ис пыт ыва ть” 3.
Эти
спр ав ки
показывают,
как
далеко
ушло
в
более
поз дне е
вр емя
слово
искусство
в
своем
семант ич еск о м
развитии.
Произошел
довольно
резкий
разрыв
смысловой
преемственности
между
исход­
ным
и
последующими
этапами
исторического
становле­
ния
лек семы.
1 См.:
В.
В.
Виноградов.
С ем надц атито м ный
словарь
сов -
ремен'ного
русского
■ языка и его значение для языкознания .
«В о­
п росы
я зы коз нани я», 1966, No
6,
стр.
12—13.
2Ф.
И.
Буслаев.
О
преп од ав ании
отече ствен н ог о
языка.
Л.,
1941,
стр.
176.
3М Фасмер .
Этимологический
словарь
русс ко го
языка,
пер.
с
не м.
и
добавления
О.
Н.
Трубачева,
т. 2.
М., 1967, стр 141.
4 См.:
Л.
Л.
Кутина.
Формирование
терминологии
физики
в
России
(период1
предломоносовский).
М„ 1966; стр. .54. ■
92
На
пр отя жен ии
почти
вс его
XVIII в.
искусство
в
ру с­
ском
языке
осм ысл яется
не
только
ка.к
„опыт”, но и как
„знание” (умение,
м а ст ер ст во ), полученное с помощью
пр актики.
Прив едем
прим еры
подобных
значений
искус­
с тва
в
на учн ом
ст иле
т ого
времени: „...искусство
свиде­
тель ств ует,
что
вод е
повольно
есть
и
невозбранно
тещи
от
мест
высоких
к
местам
низки м” .' Воздух „м о жет
быть
и
тепел
и
холоден,
что
.нам
ежед не вн ое
искусство
под­
тверждает”4.
В
1740 г.
Антиох
Ка нтеми р,
пу бл икуя
свой
пере во д
книги
Ф онт енеля
„Разговор о
множестве
ми­
ров”,
по ясня л
слово
экспериэнциа:
„и ск ус,
искусство,


знание,
по луче нное
че рез
частое.повторение
какого
дей ­
ствия” *.
В
„Наказе” (1762) Екатерины II
чит аем : „В городах
об ит ают
мещане,
ко то рые
упражняются
в
рем есла х,
в
торговле,
в
художествах
и
науках”2.
Эти
занятия
пр и­
знавались
мещ анским и,
тогда
как
дворянам
рекомендо­
валась
военная
служба
и
правосудие.
Здесь
в
один
ряд
стано в ятся
ремесла,
торговля,
художества
и
науки.
Если
же
вспомнить,
что
Екатерина
II была прилежной чита­
тельницей
сочинений
Дидро
и
Вольтера
(хотя и толко­
ва ла
их
на
сво й
лад ), то станет ясно,
откуда
идет
раз­
г рани чен ие
художеств
(arts) и наук (sciences), которое
пров од ил,
как
мы
уже
знаем,
приме р но
в
ту
же
эпоху
Дидро
в
„Энциклопедии”.
1 «Разговоры о множестве миров господина Фонтенелла,
Па­
р иж ской
Академии
н аук
сек рет аря'.
С
фра нцузс ког о
п ерев ел
и
по­
треб ным и
примечаниями
изъяснил
князь
Антиох
Кан тем и р», изд.
3.
СП б., 1802, стр .
20 (1-е изд.— 1740 г.,
пер ево д
был
осу ществ лен
в
1730 г. ).
2 Цит.
по
кн.:
А.
В.
3ападов.
Новиков.
М., 1968, стр.
52.
Возникает
другой
вопрос:
как
же
выражалось
поня­
тие
„художественное творчество”
в
рус с ком
я зыке
XVIII
столетия?
Было
бы
н епра вил ьно
поставить
вопрос
иначе:
как
передавалось
современное
понят ие
об
искусстве
в
ту
эпоху?
Современного
понятия
об
искусстве
тогда
еще
не
существовало,
поэтому
и
в
я зыке
не
м огло
бытовать
со­
ответствующее
слово.
Понятие
же
ремесла
(ср. : art) —
стар ое
понятие.
Оно
имело
соответствующее
ле ксич е­
ское
выражение.
В
XVIII столетии дифференцировали,
в
частности,
ремесла
и
художества.
Действительно,
художество
(мн .
число
—
художест­
ва)
—
вот
то
сло во,
к от орое
по-своему
выполняло
фу нк­
цию
б удуще й
но вой
семант ик и
искусства.
По ка
же
ис­
кусство
сохраняло
л ишь
старую
группу
трех
значений,
тесно
между
собой
связанных
(„ оп ыт”,
„знан ие,
по­
луч енное
опытным
пу тем ”, „мастерство”),
художество
именовало
не
просто
„ремесло”,
а
„художественное ре ­
месло”,
в
к онце
же
ве ка
—
„художественное
твор ч е­
ство”.
Приведем
доказательства.
Во
вт ором
то ме
„И стор ии
эстетики.
Памятники
м и ровой
эстетической
м ысли”
(Москва,
1964) имеется раздел (с т р.
723—831), по св я­
щенный
эстетическим
взг ляда м
р усски х
пис ателей
и
уч е-
93


ных
XVIII столетия .
Здесь
наряду
с
широко
известными
именами
Ломоносова
и
Сумарокова,
Рад и щева
и
Канте­
мира,
Новикова
и
Державина,
Тредиаковского
и
Карам­
зина
приводятся
суж д ения
и
менее
известных
авторов
той
же
эпохи.
Оказывается,
о днако ,
что
ни
у
кого
из
них
(кроме Карамзина)
еще
не
употребляется
с лово
искус­
ство
в
новом
значении
—
„определенный вид художест­
венного
творчества”
или
„художественное
творчество”
(вообще) .
У
вс ех
названных
ав тор ов
в
э том
ос мыс л ении
выступает
существительное
художество
(чаще всего во
мн.
чис ле
—
художества).
Этот
факт
тем
более
при меч ат еле н,
что
во
всех
фраг­
ментах
речь
идет
об
эстетических
взглядах
п исат елей
и
ученых,
переводчиков
и
арх итек тор ов ,
где
слову
искус­
ство,
казалось
бы,
должно
бы ло
быть
отведено
значи­
тельное
место.
Но
это
слово
ли бо
вов се
не
встречается
в
у помяну ты х
текстах ,
либ о
осм ысл яется
в
уже
и зв ест­
ных
нам
ст арых
знач ени ях.
Искусство
в
смысле
„худо­
ж еств енно е
творчество”
или
„определенный вид художе­
ственного
творчества”
формируется
лишь
в
самом
конце
XVIII в.
в
процессе
от т еснения
на
второй
пл ан
тр ех
его
старых
значений.
Вот
лишь
нескол ько
иллю страци й.
Из
сочинений
Г.
Н.
Теплова
(1717—1779) — ученого,
переводчика,
де я­
теля
м узы каль ной
кул ьт ур ы: „Все науки и художества
начало
с вое
в оспр инял и
не
чувствительно
и
не
приметно
в
р оде
человеческом...” (стр.
762).
Из
выступления
дип­
ломата
Д.
А.
Голицына
(1734—1803): „А рх итекту ра не
есть
художество
подражания” (стр.
766).
Из
трактата
секретаря
А кад емии
художеств
П.
П.
Чекалинского
(1751—1817): „Рассуждение о свободных художествах” .
Из
сочинений
Н.
И.
Новикова
(1744—1818): „Х у до же ст­
ва
и
нау ки
столь
медленно
шествуют,
что
государство,
в
к от ором
оны е
начи нают
произрастать...
не обх одимо
должно
пребыть
долгое
время
без
всякой
перемены
в
управлении” (стр.
785).
В
ряде
сл уч аев
художества
со­
провождаются
эпитетом
„изящные”
и
противопоставля­
ют ся
„художествам механическим” (стр.
769).
Но
если
в
русском
я зыке
искусство
приме рно
до
кон­
ца
80-х
го дов
XVIII в.
еще
не
встречается,
в
значени и
„художественное творчество”,
то
оно
постепенно
как
бы
подв од итс я
к
этому
осмыслению.
В
таки х
конт екст ах
искусство
ф унк цион иру ет
уже
в
зн аком ом
нам
значени и
94


„Мастерство*’, „умение” (последний семантический этйіі
п еред
вовлечением
слова
в
к руг
собственно
художест­
венных
понятий).
У
тог о
же
Чекал ин ско го : „Со всем тем
нов е йшие
художники
не
уст упаю т
ни
в
искусстве,
ни
в
разуме
древним...
Мех анич еские
художества
во
м но­
гом
прев ос ход ят
б ывшие
у
греков” (стр.
769).
В
этом
этюде,
н аписанно м
в
1792 г. ,
искусство
означает
еще
„мастерство”,
но
вместе
с
тем
и
нечто
более
сп ециал ьное :
то,
что
противостоит
„механическим художествам”,
то,
что
отличает
новых
м астер ов
кисти
от
старых
(антич ­
ных).
Еще
ближе
к
новой
се манти ке
искусство
подх одит
в
таком,
напр име р,
тексте
А.
П.
Сумарокова
(1787); „ Че ­
л ове че ская
с татуя
подобный
человеку
вид
имеет;
доволь­
но
искусства
ра ди
человека,
что
он
ка мень
человеку
упо ­
добляет.
Естество
выше
искусства,
но
искусство
ближе
к
естеству,
неж ели
человечество
к
божеству.
И
хотя
бы
и
никакой
ин ой
пользы
от
свободных
не
б ыло
хитростей;
так
и
сей
довольно,
что
мы
изо щря ем
ими
разум,
и
перед
прочими
тварями
являем
свое
преимущество...”
(стр.
756).
Здесь
искусство
уже
совсем
б лизко
к
новому
значению.
В
контексте
с
„человеческой
статуей”
оно
почти
достигает
эт ого
н ового
о смыс лени я,
но
вместе
с
тем
оно
же
не
вполне
по рыв ает
и
с
более
старым
смы ­
слом
„мастерство ( ум е н ие)": именно
мас терств о,
„изо ­
щряя
ра з ум”,
отл ич ает
человека
от
„ прочих
тва­
рей”.
Т аким
образом,
в
русском
литературном
языке
XVIII
с толетия
ле ксем а
искусство
в стреч ается
либ о
в
стар ых
трех
знач ения х
(„о пы т”, „зна ние ,
полученное
с
помощью
опыта”,
„мастерство или умение”), либо в обособившем ­
ся
третьем
из
пе ре чис ле нных
значений
(„мастерство”
или
„у мен ие”) .
Это
последнее
оказывается
уже
на
пор о­
ге
сема нтичес ко го
„скачка”:
м астер ство
(вообще) >ма-
стерство
в
определенной
области
> мастерство в опреде ­
ленной
области
художественного
тво рч ества
> художест ­
венное
тво рч ество
(вообще).
В
новом
значении
искусство,
по -ви димому ,
впе рв ые
появляется
у
Карамзина.
В
1793 г.
он
пишет
„Нечто о
науках,
иску сст вах
и
про св ещ ении”, г де
ср авн иваю тся
уже
не
науки
и
художества,
как
у
его
пред шес тв енни ко в,
а
науки
и
искусства.
В
этой
же
стать е
п исатель
подроб­
но
рассматривает
вопрос
об
отражении
„натуры в цскус-
96


Ст Ве”
Слово
искусство
вовлекается
в
сф еру
но ми на­
ций
разнообразных
видов
художественной
д еяте льн ости
человека.
Оно
продолжает
сохранять
и.старое
зн ач ение
„мастерство” (аналогичная полисемия типична
и
для
сов ременног о
яз ык а ), но теперь выступает вперед его но­
вое
осмысление.
Если
те ор ети кам
XVIII столетия стихотворство пред ­
ставл я л ось
прежде
всего
наукой
(„труднейшая
наука
ме жду
многими
другими”2), то к концу
этого
века
с ти­
хотворство
ст али
относить
к
искусству.
И
все
же
новое
знач ение
искусства
сравнительно
медленно
завоевывало
позиции.
Сама
лексема
стано в ится
все
более
и
боле е
по­
лисем антич ной
и
ср еди
многих
др угих
з начени й
еще
те­
р яется
ее
художественное
осмысление.
По
дан ным
„Сло ­
варя
языка
Пушкина”
искусство
в стре чает ся
у
поэта
107 раз и только 21
раз
—
в
смысле
„художественное
тво рч ес тво”
вообще.
Чаще
же
это
—
„ систем а прие м ов,
ме т одов
в
какой-нибудь
отр асли
деятельности” (52ра­
за ).
В
„Е в гении О негине ” (VI, 26), напр им ер:
1 См.:
Н.
М.
Карамзин.
Соч.,
т.
VII.
С Пб. , 1834, стр.
23—24.
Статья
Карамзина,
опубликованная
в
1793 г .,
через
три
г ода
вы­
шла
вторым
изданием
и
имела
успех.
(См. :
Я.
Грот.
К арам зин
в
истории
русск ого
литературного
дзыка.
«Филологические разыс­
кания»,
и зд.
2.,
т.
I. 1876,
стр.
130—131.)
2 «История эстетики . ' Пам я тн и ки
м ировой
эстетической
мыс­
ли».
М.,
т.
2, стр.
764.
См.
также
м атериа лы
в
кн. :
Л.
И.
Кула­
ко ва.
Очерки
истории
рус ск ой
эстетической
мысли
XVIII века .
Л. , 1 9 6 8 (работа составила 358- й
том
«Ученых записок Ленинград­
ск ого
гос.
пед институ та
им.
А.
И.
Г ер цена»)..
„В дуэлях классик и педант,
Любил
методу
он
из
чувства,
И
че лов ека
растянуть
Он
позволял
не
как- нибу дь ,
Но
в
с трог их
пр ави лах
искусства,
По
всем
преданьям
старины”.
При веде м
е ще.
одн о
доказательство
сравнительно
м едлен ного
распространения
и
закрепления
в
языке
„х у­
дожественного
значения”
искусства.
В
1789—1794 гг .
в
первом
из да нии
Словаря
А к адемии
Р оссийск ой
слово
искусство
(дается в написании изку -
ство,
как
производное
от
изкусъ)
определяется
так :
,, 1) Знание,
св ед ение, . спо соб ность
делать
что
сог ласно
с
96


правилами.
Для
отправления
должности
посланника тре­
буется
в ели кое
изкуство
въ
политике.
2) Наука ,
знание
упражнением
прио бр ет енно е.
Сти хо тв ор ство
есть
изкуст­
во
писать
стихи.
В ое нное
изкуство.
3) То же что изкусъ в
1-м
знач.
Е жед невн ое
изкуство
н а учае тъ”1.
Тре тья
час ть
словаря,
в
ко т орой
дается
при вед енн ое
опр едел ение,
бы­
ла
опубликована
в
1792 г.
Через
17 лет,
в
1809 г.,
выхо­
дит
в
свет
вторая
часть
вт ор ого
издания
этого
же
слова­
ря.
Только
что
воспроизведенная
дефиниция
зд есь
почти
це лико м
повторяется,
хо тя
сам о
слово
п рив о дится
уже
в
на писании
ис к уст во2.
Тем
са мым
нам е чае тся
и звес т­
ный
отход
искуства
от
из к усъ.
Однако
сем ант ический
„шаг в сторону”
был
п ока
еще
очень
несм елым :
в
из да­
нии
1809 г.
под
рубрикой
т рет ьей
повторяются
замеча­
ния,
перекочевавшие
сюда
из
пред ш еств ующ его
изда­
н ия: „3) То же что изкусъ" .
1 ¡Словарь Академии Российской ,
ч.
3.
СПб. , 1792, стр.
1108—
1109.
2См.:
Словарь
Академии
Российской
по
азбучному
порядку
расп оло ж енный,
ч.
2.
СПб .,
1809, стр .
1164.
3 Словарь церковнославянского и русского языка,
т.
2.
СПб.,
1847,
стр.
137.
7 Заказ 765
9/
Пройдет
еще
почти
сорок
л ет,
и
да же
в
академиче­
ском
лексиконе
1847г.
(третье издание)
ма ло
что
изме­
нит ся
по
срав нению
с
дву мя
предшествующими
публика­
ци ями
этого
же
словаря.
Вот
вся
словарная
с тать я: „Искусство.
1) Отличное
зн ание,
способность
делать
что-либо
сог ласн о
с
прави­
лами.
Искусство
в
политике.
2) Правила ,
ведущие
к
по­
зн анию
че го -либо .
Военное
искусство.
Изящ н ые
искус­
ства " 3.
В
середи не
про шло го
века
искусство
уже
строже
от­
деляется
от
науки
(в 1809 г.
второе
его
зна чен ие
начи­
налось
с
н аук и), но собственно художественный смысл
по-прежнему
не
выделяется
в
самостоятельную
единицу.
И
зд есь
о
нем
п рих од ится
ли шь
догадываться
на
основе
приводимых
ил люс тр аций
(изящные искусства в 1847
г.,
стихотворство
ес ть
искусство
в
1809 г.).
Разумеется,
словари
отставали
от
живого
движения
языка.
После
Карамзина
искусство
в
его
художествен­
ной
фун кци и
стало
все
ча ще
и
ча ще
встречаться
у
пи­
са тел ей
—
Пушкина,
Жуковского,
Лермонтова,
Гоголя...
И
все
же
настороженное
отношение
сос тав ител ей
слова­


рей
(и прежде всего академических)
к
новому
з начению
слова
св иде те льств уе т,
что
само
это
новое
значе ние
мед ­
ле нно
пробивало
д ор огу.
Эт и мол огич еские
связи
искус­
ства
тяну ли
слово
назад,
к
его
стар ом у
смыслу,
еще
до­
статочно
прочному
в
конце
XVIII столетия.
По тр ебн ость
же
в
номина ции
н овых
я вл ений
приводила
к
иному
ос­
мыс ле нию
многих
старых
слов,
в
том
числе
и
такого
ха­
рактерного
и
важн о го
для
анализируемой
эпохи,
как им
было
искусство h
Хотя
р усск ое
существительное
искусство
этимологи­
чески
не
связано
с
ев ро пейским
сл овом
art, в производ ­
ных
образованиях
по до бные
св язи
легко
устанавлива­
ются.
К
ним
относится
прежде
всего
артист,
про ник шее
к
нам
из
французского
и
встречающееся
уже
у
Фонв и­
зина 2.
1 В первой половине XIX
в.
художество
в
значении
«и ску сст­
во»
постепенно
с тано ви тся
архаичным.
Ср.
ир они ческ и
у
А.
К.
Толстого
в
стихотворении
«Портрет»: «Горация он (г ув ер ­
не р.—
Р.
Б.)
чт ил
до
то шн оты,
и
что
у
нас
так
ре дко
видишь
ны­
не,
высоко
чтил
художества
цветы».
2 См.:
А.
П етр ов.
Словарь
-
к
сочинениям
и
переводам
Д.
И.
Фонвизина.
С Пб.
1904, ст р.
5; H.
М.
Шанский.
Э тимо ло­
гический
словарь, 1,1950.
3 См. : U. Ricken. Gelehrter und Wissenschaft im Französi­
schen. Berlin, 1961,
стр.
105—106 .
4 См. : G. von Proschwitz. Introduction à. l’étude du vocabulai­
re de Beaumarchais. Stockholm et Paris, 1965, стр .
65—66.
О
по­
пы тке
Дидро
разграничить
эти
два
слова
ре чь
шла
во
втором
ра з­
дел е.
В
старофранцузских
т екст ах
artiste могло относиться
к
ремесленнику
и
к
художнику3.
Больше
т ого,
даж е
в
XVIII столетии,
как
отм ечает
П ро шв иц, artiste и artisan
(собственно „р ем ес ле нн ик”) казались близкими синони ­
мами4.
Поэтому
не
уд ив итель но,
что
первые
опыты
лек­
сикографических
д е финиций
слова
артист
в
России
тож е
опирались
на
представление
о
близости
„ручной”
и
„ум­
ственной”
деятельности
человека.
Т ак,
напр име р,
в
„Но­
вом
словотолкователе”
Яно вск ого
(1803, стр .
27) чита­
е м: „Артист .
Художник,
упражняющийся
в
каком-либо
искусстве,
в
котором
потребно
сод ейс тв ие
вымысла
и
рук .
Ску льпто ры ,
граверы
суть
арт исты” .
Весьма
хар ак­
те рно
выражение
„содействие вымысла и рук”,
в
котором
выступает
старинное
представление
об
искусстве
в
его
еще
не
рас члене нном
(физическом и духовном)
об лик е.
98


К
тому
же
во
второй
по лов ине
ХѴШ
в.
в
собственно
сценическом
з начении
чаше
употреблялось
актер,
а
не
артист.
См.,
в
част ност и,
тексты
1768—1770
годо в: „... ро с­
сийскому
придворному
театру
потребны
три
актера”Г
Любопытно,
что
и
поз дне е
артист
сохраняет
в
русском
языке
б олее
ш ирок ое
знач ение,
чем
актер.
В
романе
Гончарова
„Обр ы в”
на
замечание
Райского
о
его
жел а­
нии
ст ать
артис т ом
(„Я ,
бабушка,
хочу
быт ь
арти­
с том ”), бабушка спрашивает: „Как артистом?” И полу­
ч ает
от в ет : „Художником .
После
университета
в
акаде­
мию
по йду” .
Впр оч ем,
и
в
современном
русском
языке
синон имич еские
от нош ения
между
артист
и
актер
весьма
подвижны
и
многообразны2.
1 G. Hüttl Worth. Foreign word in Russian (1550—1800).
California, 1963, стр. 56.
2 См.
об
э том
заметку
В.
С.
Филиппова
в
жури.
«Русская
речь» , 1968,
No
3,
стр.
74—75.
3 В первом издании Словаря Академии Российской ( ч.
5., 1794,
стр.
114) ремесло тоже определялось с помощью искусства: «Ре­
месл о,
отпр ав ле ние
какого-нибудь
искуства,
рукоделия».
Колеба­
ния
в
ор фог рафии
(изкуство,
искуств о)
на бл юда ются
в
од ном
и
том
же
из да нии
слов ар я.
7*
Ит а к, art, не соотносясь с искусством непосредствен­
но,
оказало
не с омне нное
в озд ейств ие
на
некот о рые
пр о­
изв од ные
образования,
хор ошо
из в естные
почти
вс ем
со­
временным
европейским
языкам,
в
том
числе
и
русскому.
Промышленный
перев о рот
ко нца
XVIII в .,
дифферен­
циация
разных
р емесел,
в озни кн ов ение
н овой
про мы ш­
ленности
точно
так
же
повлияли
и
на
европейские
обра­
зов ани я
ти па
art и kunst.
Былое
неразличение
опыта
и
искусства,
ма стер ства
и
искусства
стало
так
же
невоз­
можно
в
русском
языке,
как
оказалась
невозможной
и
старая
„несобранная полисемия”
ев ро пейск их
art и kunst,
долгое
время
обозначавших
и
р еме сло,
и
собственно
искусство3.
Семантическое
развитие
русской
л ексики
проходило
не
изолированно,
хотя
и
осуществлялось
прежде
всего
с
по мощь ю
своих
национальных
ресурсов.
Вл ия ние
вне ш них
факторов
подготавливалось
изну т ри
—
движением
словаря,
в нутр е нней
расстановкой
зн ачени й
в
смысловой
структуре
слова.
Развитие
яз ыка
создавало
благоприятные
условия
для
с оци аль ных
в озд ейств ий
на
его
же
л ексику.
В не шние
и
в ну трен ние
факторы
выступа­
ли
во
взаимной
об ус лов ленно ст и.
99


g Нельзя ,
од нако ,
не
обратить
внимания
и
на
исто­
рич еские
различия,
существовавшие
между
евро­
пейскими
art и kunst, с одной стороны,
и
р усск им
искус­
ство—с
др уго й.
Последнему
никогда
не
бы ли
св ойс тве н­
ны
чисто
тех ниче ские
зн ачен ия,
характерные,
как
бы ло
показано,
для
первых
двух
(особенно для art}.
Де ло
в
т ом,
что,
когда
искусство
при об рело
новое
зн ачен ие
в
русск ом
языке,
рядом
с
ним
уже
„стояли”
такие
лексе­
мы,
как
ма ши на,
а
по зднее
и
техника.
Сущ еств ител ьно е
машина
пр оник ло
к
нам
из
немец­
ког о
языка
в
Пе тро вску ю
эпоху
и
встречается
в
„Пись ­
мах
и
бумагах”
сам ого
Петра
IЧ Первоначально быто­
вал и
две
ф ормы
—
машина
и
махина,
причем
каждая
из
них
могла
иметь
ударение
и
на
перв ом
и
на
втором
слогах
(ср.
польск.
machina).
К
к онцу
XVIII столетия
машина
(махина)
становится
уже
д остат оч но
част ым
словом.
К
этому
же
времени
оно
получает
не
только
те х­
ническое,
но
и
разнообразные
фигуральные
знач ения .
Вот
п риме ры
из
науч ных
сочинений
т ого
в рем ени: „заведена
машина
молвы
общественной”,
„я пр имеч аю
точно
те
же
вещи
и
в
махине
человеческой”2.
Еще
бо лее
разно­
образными
пер еносные
осм ысл ен ия
машины
с тан овя тся
в
XIXв.3.
1 См.:
Н.
А.
Смирнов.
Западное
влияние
на
ру сски й
язык
в
Пе тро вс кую
эпоху.
СПб.,
1940,
стр .
191.
2В.
В.
Веселит
с кий.
Развитие
отвлеченной
лексики
в
ру сско м
литературном
языке
перв ой
трет и
XIX века.
М.,
1964,
стр.
89—91.
3См.:
Ю.
С.
Сор ок ин.
Развитие
словарного
состава
рус­
ског о
лит ер ату рно го
языка
(30—90-е
г оды
XIX века) .
М.—Л.,
1965,
стр.
384—385 .
Любопытно,
что
машина
в
русском
языке
почти
одно­
временно
развивается
как
по
пут и
сп еци али зац ии
з на­
чений
в
технической
о бл асти,
так
и
по
пути
ш иро ких
пе­
ре нос ных
ос мыс ле ний.
Обе
эти
гру ппы
зна чений
уже
бы­
ли
зарегистрированы,
в
частности,
в
„Новом словотолко-
вателе”
Янов ско го
(ч. 2, 1804, стр.
692—693).
Первый
се­
ма нт ич еский
про цесс
был
вызва н
прежде
всего
потреб­
нос тям и
новой
тех ник и
и
науки,
вт ор ой*—
прежде
всего
нуждами
сам ого
языка,
необходимостью
располагать
все
бо лее
и
более
разнообразной
палитрой
отв л ечен но -пе ре­
носных
знач ений
слов.
Техн ич еская
специализация
ма­
шин ы
позд нее
усиливалась
мн ож еств ом
сло вос очет ан ий
100


с
э тим
же
слов ом:
молотильная
ма ши на,
жатвенная
ма­
шина,
литейная
машина,
машина
для
орошения,
машина
для
в ыде лки
бумаг
и
т.
д.
(сочетание существительного
и
прилагательного
или
существительного
с
пред лог ом
для).
іВ.
Данилевский
насчитывает
87 названий подобного
рода
в
русском
литературном
яз ыке
прошлого
века
.
Такие
словосочетания
не
могли
не
обращать
сем антику
машины
в
сторону
техники.
1
1 См.:
В.
В.
Данилевский.
Русская
тех ника ,
изд .
2.
Л.,
1948 (см.
указатель
к .этой
кни г е),..
_
■
_
Как
это
ни
парадоксально
с
перв о го
вз гляда ,
подоб­
ная
специализация
сл ова
машина
са ма
начала
способст­
воват ь
разв и тию
сем анти ческо й
ко нт рт енд енции
—
пере­
носным
зн ачен иям .
Ес ли
машина
—
это
прежде
всего
„механизм”, причем „мех ани зм,
выполняющий
или
с по­
собный
выполнять
ту
или
иную
работу”,
то
тако й
ме ха­
низм
может
быт ь
не
только
неод уш ев лен ным
(например ,
машина
для
орошения), но и одушевленным (машина
се рдца), не только предметным { л ите йн ая
машина), но и
отвлеченным
{государственная машина).
Так
и
сложи­
лась
смысловая
ист ор ия
слов а
машина
не
только
в
рус­
ском,
но,
как
мы
уже
знаем,
и
в
других
ев ро пейских
язы-”
ках .
Здесь
стали
давать
о
се бе
знать
об щие
законы
р аз вития
лексической
полисемии
ли те ра тур­
ных
языков
в
пер иод
их
интенсивного
исторического
ста­
новления
в
разные
эпо хи:
соч ета ние
в
сем ант иче ской
структуре
многих
с лов
п ред метны х
и
отвлеченных
зна­
чений,
ко тор ые
пос те пе нно
нач инают
орг анич ески
меж­
ду
с обой
связываться.
Органичность
под обн ой
полис е мии
ле гко
ил люс три­
руется
материалом
разных
языков,
в
том
ч исле
и
русско­
го,
где
в
на ши
дни
машина
—
это
и
пре дел ьно
конкрет­
ный
предмет,
конкретная
„вещь”
(например ,
автомо­
би л ь), и весьма отвлеченное понятие (н апр име р,
машина
истории).
_
Гораздо
позд нее
про ника ет
в
русский
яз ык
су щест ­
вительное
техника.
Лексикографически
оно
впервые
ре­
ги ст риру ется
в
академическом
словаре
1847 г.
Техника
ни:
раз у
не
встречается
у
Пушкина.
Известное
уже
а нт ичным
языкам
(греческому и ла­
тин ском у)
слово
техника
(как подробно было показано
101


в
четвертом
разделе
настоящей
главы)
затем
поч ти
це­
ликом
исчезает
из
евр опейск их
язык ов ,
с
тем
чт обы
во з­
р од иться
в
н овом
значени и
в
XIX столетии.
А нало гичн о
другим
европейским
языкам
в
русском
возникает
пр и­
лагательное
технический
(оноимеетсяужев „Новом
словотолкователе”
Яновского, 1806 г.), а затем уже су­
ществительное,
техника.
Лучшие
исторические
словари
ев ропейск их
языков
(английского Мари ,
французского
Вартбурга,
немец ко го
братьев
Гр имм)
по ка зыва ют,
что
в
нов ом
з начении
и
в
фу нкц ии
существительного
техника
оформляется
лишь
к
серед ине
прош лог о
стол етия ,
в
раз ­
ных
языках
с
н езначи тел ьны ми
колебаниями
во
време­
ни.
Случаи
(см.
ранее
пр ивед енны й
пример
из
Д идр о),
в
к от орых
это
слово
бл изко
подходило
к
суб стантив н ом у
значению,
в
более
ранние
эпохи
остаютс я
единичными.
Прилагательное
технический
то же
не
сразу
полу чило
собственно
„техническое значение” .
В
1806 г.
в
„Новом
словотолкователе”
Я нов ского
оно
п оя сня ется
„художе­
ственный,
искусственный;
гов о рится
наипаче
о
сл ов ах,
пр исво енных
како й- либ о
науке
или
художеству” (ч.
3,
стр.
840—841).
Для
иллюстрации
приводится
словосо­
ч етани е
технические
слова.
Точно
так
же
поясняет
пр и­
лагательное
technique в 1816 г.
Ив ан
Тати щев
в
своем
„П ол ном
французско-российском
сл о в ар е ”: „художест­
венный,
иску сств енны й” ( ст р.
1029).
У
Пушкина
техни­
ческий
встречается
толь ко
два жды,
и
оба
ра за
п риме ни­
тельно
к
языку:
См ирд ин
„говорит своим техническим
языко м"
и
„технический термин
у
кулачных
бойцов”
(Словарь языка Пушкина,
т.
IV, 509).
Нельзя
не
заметить,
что
и
в
других
ев роп ейски х
язы­
ках
прилагательное
technique первоначально не выходи­
ло
из
сф еры
со бст венн о
языковых
катего рий :
техниче­
ские
слова,
технические
ст ихи.
В
XVIII в.
второе
слово­
со чет ание
толковалось
как
„стихи для упражнения па ­
мяти”
(Wartburg, FEW , XIII , 149).
Ан ало гич но
пере­
водит
vers techniques „стихи для облегчения памяти”
и
Тат ищ ев
в
тол ько
что
упомянуто.м
словаре.
Следовательно,
и
прилагательное
технический
в
своем
сем античе ском
ста нов л ении
двигалось
из
огр аниченно й
сферы
употребления
к
сф ере
все
менее
о гр аничен ной,
все
б олее
универсальной.
В
современных
языках
эта
сфер а
стала
уже
д ейств ител ьно
бесп ред ель но й.
Вслед
за
при­
лагательным
и
сущ еств итель но е
техника
к
началу
второй
102


полов ины
минувшего
сто лети я
получает
таку ю
же
ун и­
версальную
область
распространения.
Забегая
неско ль ко
впер ед,
отметим,
что
из
в сех
с лов,
так
или
иначе
(прямо или косвенно)
о тнося щи хся
к
н ау­
ке
в
ру сск ом
языке,
одно й
из
сам ых
старых
б ыла
сама
лексема
наука
(Срезневский.
Материалы, II,344).
Она
встречается
на
протяжении
многих
веков.
Постепен­
но
рядом
с
ней
выстраиваются
новые
слова,
образующие
сложные
се манти чески е
отношения
с
наукой.
Не
говоря
здесь
о
видовых
разновидностях
нау ки
(например.,
ариф­
метики,
астрономии
или
фи лол ог ии), отметим лишь те
слова,
кот о рые
т оже
претендовали
на
р оль
род ов ых
обо­
знач ен ий
в
сфере
ч елов ечес ко го
знан ия.
Оппозиция
нау ­
ка
и
искусство
(при всей их связи)
могла
сформировать­
ся
лиш ь
в
к онце
XVIII столетия,
так
как
смысловая
ис­
тория
искусства
оказалась,
как
мы
имели
возможность
убедиться,
сложной
и
многоступенчатой.
Е два
только
установилась
оппо зиция
наука —
искус­
ство,
в
нее
ст али
вклиниваться
другие
слов а,
в
частности
такие,
как
техника.
Лек се ма
техника
могла
относиться
и
к
на уке
и
к
искусству.
Все
это
сразу
же
осложнило
о ппозиц ию
наука
—
искусство,
едва
только
она
стала
формироваться.
В
русском
языке
мно гие
.
сл ова
эт ой
гр уппы
бы ли
интер нац ион аль ным и,
поэтому
они
развива­
л ись
сходным
с
др уг ими
яз ыка ми
путем
(сходным,
но
не
то жд ес твенн ым !).
В
тех
же
случаях,
когда
„культурные
с лова”
возникали
из
национальных
ле кс ически х
ресурс
с ов,
они
нер едко
выбирали
специфическую
дорогу
семан­
тического
стано в ления .
у
Т еперь
с леду ет
вернуться
к
в опрос у
о
т ом,
как
сло ­
жилась
опп озиция
слов
наука—искусство
и
ее
р аз­
личн ые
частные,
разн ов ид ности .
Вопр ос
этот
тем
более
сложен,
что
ист ор ия
с лов
зде сь
ор ган иче ски
пер еп ле тает ся
с
историей
понятий.
П робле­
ма
разграничения
слов-понятий
в
этой
о бл асти
возника­
ет
лишь
в
опред еленную
эпоху.
Уже
известно,
что
на
пр отя же нии
длительного
в рем ени
ремесло,
художества
и
позднее
техника
передавались
одним
и
тем
же
сл овом
art.
Проблема
разграничения
в
этой
сф ере
предстает
и
как
проблема
разграничения
понят ий,
и
как
проблема
дифференциации
уже
существующих
и
вновь
возникаю­
103


щих
слов.
Она
оказывается
ком плексной ,
а
поэ т ому
ос о­
бенно
сл ожн ой.
В
1955г.
в
А нглии
проходил
6-й Международный
кон­
г ресс
„Ассоциации новых языков и литератур”,
спе ци­
а льно
по свя щенн ый
теме
„Художественная литература и
наука”*.
Центральный
доклад
на
ко нгр ессе
назывался
„Отношения между наукой и художественной литера­
тур ой ”.
Его
автор
Г.
Дингл,
защищал
тезис,
согласно
ко­
торому
с ущ еств ует
из ве чный
¡конфликт между восприя ­
тием
писателя
и
м иро пони манием
уче н ого.
Для
доказательства
Дингл
ссылался
на
свидетельст­
ва
поэта
Джона
Китса
и
прозаика
Эдгара
По.
Первый
счи тал ,
что
п оэт
может
и
не
знать ,
как
уст ро ено
миро­
здани е.
Важно
др уго е:
художник
обязан
уметь
по-своему
видеть
окр у жающ ее,
по-своему
по ним ать
вн утр е нний
мир
человека.
Если
под обны е
в идение
и
пон иман ие
бу­
дут
расходиться
с
показаниями
науки,
то
от
этого
про­
играет
только
наука.
К
анал ог ичным
суждениям
был
близок
и
Э.
По.
По
мнению
докладчика,
показаний
не­
ск оль ких
пи сателей
вполне
до стато чно
для
об осн ов ания
тезиса
—
взаимная
независимость
и
даже
а нтаг он исти ч­
ность
нау ки
и
художественного
твор ч ест ва
вообще2.
2 См.:
там
же,
стр.
10.
3 См.:
там
же,
стр.
15.
_
__
.
Как
это
ни
ст ранно ,
на
ко нгр ессе
выступило
немало
уче ных
с
защитой
тако й
односторонней
и
весьма
наив­
ной
доктрины.
Один
из
них
д аже
на пом нил
п ред ание:
английская
королева
Викто ри я
была
очарована
ска зко й
Льюиса
Кэрролла
„Алиса в стране чудес” (1865).
Коро­
л ева
намекнула
пис ателю,
что
следующую
с вою
книгу
он
должен
по св ятить
ей.
Но
математик
Чарлз
Доджсон,
который
выступал
под
псевдонимом
Льюис
Кэрролл,
вслед
за
„Али сой”
опубликовал
„Трактат о детерминан­
т а х” (1867).
Эту
работу
он
не
решился
посвятить
коро­
ле ве:
она
бы,
разумеется,
ничего
в
ней
не
поняла3.
По
мнению
Г.
Темпла,
рассказавшего
об
этом
преда­
нии,
су щ еств ует
п ос т оянный
ан таг он изм
между
науко й
и
искусством,
по эт ому
то,
что
интер есует
уче н ого,
недо­
ступно
писат елю ,
мир
которого
в
св ою
оче редь
оказы­
вае тся
далеким
от
м ира
уче н ого.
Т емпл
как
бы
не
за-
Материалы
кон г ресса
опубликованы
в
сб.
«Literature and
Science». Oxford, 195 ’5 .
104


м ечает ,
что
д аже
слу чай
с
Л ьюис ом
Кэрроллом
опро­
вергает
эту
незамысловатую
легенду:
одн о
и
то
же
л ицо
в ысту пает
и
в
рол и
соч инит еля
„А лисы ”,
и
в
ро ли
автора
„Трактата о детерминантах”.
Само
существование
ху­
дожественной
литературы
из
об л асти
науч ной
фантасти­
ки
гов орит ,
в
част ност и,
о
возможном
сближении
между
науко й
и
искусством.
Но
де ло,
конечно,
не
в
отдельных
примерах
и
не
толь­
ко
в
науч ной
фа нта сти ке.
На
том
же
ко нгр ессе
прозву­
чали
и
другие
ре чи.
Нашлись
фи лол оги,
ко торы е
ста ли
в спо ми нать
пи са телей,
близких
к
научному
творчеству:
Бал ьз ака,
Флобера,
Золя.
Эти
авторы
не
проводили
ре з­
ких
гр аней
между
нау кой
и
иску сст во м
и
любили
по д-
черікивать
строго
на учные
основы
своего
творчест­
ва.
Спис ок
подоб ных
пи сателей
можно
б ыло
бы
легко
увеличить.
Следовательно,
и
среди
сам их
представите­
лей
и скусс тва
(в самом широком смысле)
можно
обн а­
ружить
две
полярные
точки
зре ния :
одним
наука
и
иску с­
ство
представляются
несо вмест им ым и,
другим
—
тесно
связанными.
Бытуют,
разумеется,
и
„промежуточные”
к о нце пции,
но
в
сущности
они
тяготеют
к
одному
из
двух
тол ько
что
уп ом яну тых
ист о лко ван ий.
Нужно,
о днако ,
заметить,
что
за
последние
двадцать
лет
в
разных
странах
мира,
в
том
числе
и
у
нас,
гораздо
ч аще
прох од или
совсем
иные
конгрессы
и
с им пози умы,
в
которых
предлагался
и
защищался
только
оди н
тезис:
б лизо сть
нау ки
и
и скусст ва.
Больше
то го,
отд ель ные
у че­
ные
да же
усматривали
тождество
целей
на уки
и
искус­
ства,
единство
всех
их
устремлений.
Подобные
кон гр ес­
сы
и
конференции,
с импоз иум ы
и
совещания
об ычно
про­
водились
под
дев изом
из уч ения
„сем иот ич еских сист е м”,
сближающих
науку
и
искусство.
Наметилась
другая
опасность,
не
менее
реальная,
чем
пер вая .
Е сли
о дност о роннее
противопоставление
науки
и
искусства
грозит
свести
на
нет
познавательную
ф унк цию
иску сства ,
од ну
из
важнейших
его
ф унк ций,
то
отождествление
нау ки
и
искусства
приводит
к
стиранию’
граней
ме жду
различными
типами
и
формами
познания,
между
м ысл ител ьным и
и
художественными
„запросами”
людей.
Обе
эти
до ктри ны
обедняют
в нут ренний
мир
че­
ловека
1 О разной интерпретации этого важного вопроса у разных
105


Между
тем
великие
мыслители
и
писа тели
XIX—
XX вв.
ч аще
всего
стр еми лись
показать,
что
сближает
науку
и
искусство
и
что
составляет
с пециф ику
каждой
из
эт их
областей.
Уже
Гегель
пре крас но
п они мал
эту
проблему.
Много
сделав,
в
особенности
в
своих
„Лекциях по эстетике”,
для
разработки
теории
искус ства ,
он
в месте
с
тем
по д­
черкивал:
„...
искусство
получает
св ое
подлинное
по д­
тверждение...
в
науке”
Г
Взаимодействие
искусства
и
н ауки
ярко
ис тол ко выва ли
Бел инский ,
Че рны шев ский ,
Плеханов,
Ле нин.
А.
И.
Герцен,
хо рошо
по нима я
бли­
зост ь
нау ки
и
и скусс тва,
вместе
с
тем
тонко
разграничи­
вал
их
сф еры
и
их
методы.
В
1859г.
в
письме
к
двадца­
тилетнему
сыну,
упрекая
его
в
н едо статоч но м
инт ерес е
к
ху до же стве нной
литературе,
он
заметил: „Гете и Шек­
спир
равняются
целому
унив ерсит ет у.
Ч тением
ч елов ек
переживает
в ека,
не
та к,
как
в
нау ке,
где
он
берет
по­
с ле дний
очищенный
труд,
а
как
попутчик,
вместе
шагая
и
сб ивая сь
с
дороги”2.
1 Гегель.
Соч.,
т.
XII.
М.,
1938,
стр.
14.
2А.
И.
Гер цен.
Поли.
соб р.
соч.,
в
30-ти т .,
т.
26.
М. , 1962,
стр.
276.
_________
Примерно
в
это
же
время
и
по здне е
взаим о д ейс твие
нау ки
и
искусства
глубоко
обосновали
кл ас сики
марк­
с изма.
Они
стрем или сь
установить
и
разнообразные
с вя­
зи
между
наукой
и
искусством
и
особенности
искусства
в
о т личие
от
науки.
Подлинное
искусство,
взаимодейст­
вуя
с
науко й,
всегда
ост ает ся
самим
собой,
т.
е.
искус ­
ством.
Своеобразие
иску сств а
—
в
единстве
его
позна­
вательной
и
эстетической
фу нкц ий,
в
особых
формах
восприятия
и
ос мысл ения
де йств ительн ости,
в
ос обом
соотношении
чувственного
и
логического
по знан ия.
К он такты
иску сств а
и
н ауки
сложились
исторически.
Поэтому
без
ис т ории
само го
по нятия
об
искусстве,
как
и
сам ого
поня тия
о
науке
(гезр.
и
т ехни к и), невозможно
разобраться
в
под об ных
ко нта ктах .
История
с лов
пр и­
ходит
зд есь
на
помо щь
истории
поня т ий,
подо бно
то му
как
формирование
понят ий
дает
возможность
просле­
дить
историю
их
выражения
в
яз ыке.
Искусство
постепенно
отделялось
от
науки.
Соответ-
авторов
см.
в
с б ?: «Возможное и невозможное в кибернетике» .
М.,
«Наука», 1964 и «С од ру жес тв о
на ук
и
та йны
творчества».
М.—Л.,
«Искусство», 1968.
106


ствующая
лексическая
дифференциация
стала
склады­
ваться
и
в
евр опейск их
языках.
По э тому
если
в
с ре дние
в ека,
в
эп оху
Возрождения
и
позднее,
вплоть
до
XIX сто ­
л етия,
агз
(агіів), кипві и другие слова могли обозна ­
чать
и
нау ку
и
искусство,
то
за
последние
без
малого
два
век а
н ам етил ись
нов ые
от нош ения .
Установилось
не
только
понят ийное ,
но
и
словесное
ра з гра ниче­
ние
я вл ений,
ранее
в ысту пав ших
недостаточно
расч ле-
ненно.
Сама
дифференциация
слов,
в
разных
языках
обозначавших
искусство
и
науку,
все
вре мя
осложня­
лась,
по
мер е
то го
как
в
бинарное
противопоставление
двух
п онят ий
и
двух
с лов
вторгались
новые
поня тия
и
нов ые
слова,
на
некоторые
из
ко т орых
зд есь
было
обра­
ще но
вн имани е
{техника ,
машина,
фабрика
и
др. ).
От меч енное
противопоставление
{наука — искусст­
в о ') бинарным оставалось главным образом в абстракт ­
ном
плане.
В
конкретном
же
развитии
по няти й
и
их
на­
званий
в
разных
языках
бинарная
оппо з иция
превраща­
лась
в
многоплановые
пер екр естны е
противопоставле­
ния,
об усл ов лен ные
сло жн ой
системой
понят ий
и
их
на­
имено ваний.
Перекрестные
же
противопоставления
слов,
обычно
именуемых
„кн ижн ым и”
или
„культурными”, —
результат
пер екре стных
про тив опо став лен ий
са мих
по­
нятий.


Глава третья
ПР ИР ОДА
И
КУЛЬТУРА
В
ИСТ ОР ИИ
ОБЩЕСТВА
(природа ,
нат ура ,
культура,
цивилизация)
1 Слово культура теперь уже не так часто связыва-
1 ется со словом природа (н ату ра)
Между
тем
в
процессе
своего
возникновения
первое
отталкивалось
и
одновременно
взаимодействовало
со
в т орым,
хот я
ку ль­
т ура
в
ев ро пейских
языках
гораздо
моложе
натуры.
Но­
вое
зн аче ние
лексема
к ульт ура
получает
лишь-
в
XVIII столетии .
К
этому
же
времени
заново
осм ысл яетс я
и
натура.
Возникают
се манти ческие
ко нта кты
между
сло вам и,
датировка
которых
относится
к
совершенно
различным
эп оха м.
Латинский
ист оч ник
культуры
не
вызывает
сомнений
(cultura к colero — „ во здел ыв ать ”,,
„обрабатывать”).
В
клас сиче ской
латыни
это
слово
употреблялось
еще
редко
и
лишь
в
о гра ниченно м
чи сле
сочетаний: cultura
agri („обработка земли”), cultura animi („воспитание
д уш и”) (Ernout et Meillet, Diet, étym., 237).
Перенос­
ные
значения
усиливаются
в
вульгарной
л аты ни,
где
cultura уже не только
„обработка”,
но
и
„внимание к
кому-нибудь”,
„поч тение”
и
д аже
„нравы”
(„нечто
обработанное”,
„устоявшееся”; Souter, Later La­
tin, 84).
Как
показал
в
сп ециал ьно м
исслед ов ани и
Нидерман,
в
ев ро пейск их
языках
культура
п ер естает
означать
„ф ункцию ч его -т о”
и
приобретает
способность
„пер ед а-
1 В дальнейшем существительное натура,
б ытующ ее
в
евро­
пейских
языках,
рассматривается
как
э квива ле нт
р усског о
приро­
да.
Об
осо бых
осмыслениях
натуры
будет
с каз ано
дальше.
108


в ать
что-то”
ли шь
в
XVIII столетии1 .
Потребовалось
много
столетий,
чт обы
завершился,
казалось
бы,
очень
прос т ой
семан тически й
переход:
от
„возделывания чего -
то” ,
к
„возделыванию” (вообще), от „в осп итани я
души”
к
„в о спита нию ”,
от
„культивирования чего- т о”
к
„куль ­
туре”
в
новом
см ысле
этого
слова,
бытующего
,в совре ­
менных
ев ро пейских
языках.
1 Cm.: J. Nied ermann. Kultur. Werden und Wandlungen
des Begriffs und seiner Ersatzbegriffe von Cicero bis Herder. Fi­
renze, 1941, crp. 167.
Нидерман
и
некоторые
другие
ученые,
собравшие
це нный
материал
по
ист о рии
самого
слова
ку ль тура
(и
его
синонима
ци в ил и з ац ия ), недостаточно
интересова­
ли сь
в заимо отн оше нием
слов
и
понят ий,
языковым
окру­
же нием,
в
котором
формировались
эти
слова.
До
сих
пор
не
в ыяснено
и
другое:
причины,
задержавшие
на
многие
столетия
пе рехо д
се мантик и
культуры
от
фу нк­
ции
„ч его -то”
к
ф ункци и
„что -то ”.
Между
тем
под обный
пер ехо д
вне шне
представляется
простым
и
оче в ид ным.
Вопрос
осложняется:
когда
в
XVIII столетии лексема
кул ьт ура
наконец
получила
возможность
ф унк цио ни­
ровать
в
знач ении
„что -то ”,
у
нее
появляется
ко нку рент
в
виде
сущ еств ител ьног о
цив ил изация .
Это
по следнее
слово
сразу
осмысляется
как
„ч то- то”
(„степень обще ­
ственного
развития”),
тогда
как
культура
приближа­
лась
к
аналогичному
знач ению
на
п ро тяж ении
многих
веков.
Семантическая
трансформация,
столь
медленно
под-
готавляемая
в
одн ом
слу чае,
совершается
п очти
сразу
в
другом
сл уч ае.
Потребность
в
нов ом
понят ии
в
XVIII в.
не
тол ько
ускорила
смысловое
движение
ста ро го
слова,
но
од нов рем енно
создала
но вое
с лово.
Вместе
с
тем
возникла
проблема:
дифференциация
л ексем
(культуры
и
ц ив или за ции),
став ших
рядом
во
мно гих
языках
мира;
Прич ины,
определившие
столь
неравномерное
ст ано в­
л ение
сами х
этих
слов,
оказались
сл ожн ыми.
И
в
той
ме­
ре,
в
к акой
подо бные
причины
были
обусловлены
уров­
нем
развития
общества
и
со знан ия
лю дей
разных
и сто­
рических
эпох,
они
тр ебу ют
анализа
не
тол ько
лексико-
сем ант ическо го,
но
и
понят ийного .
Покажем,
почему
од ин
л ексико- сем антич еский
анализ
зде сь
н едос т ато чен.
109


Э.
Бен вен ист,
спе циаль но
ин терес ов ав ш ийся
датой
появления
существительного
цив или зац ия
во
француз­
ском
яз ыке
(первая регистрация— 1757 г. ,
в
англий­
ском—
1772 г .),
стремился
объяснить
причины
столь
по здне го
рождения
слова,
без
которого,
по -в идимому ,
трудно
бы ло
обо йтис ь
и
в
пред ш еств ующ ие
сто лет ия.
Выявляя
эти
причины,
ав тор
по д чер кив ает: 1) редкость
окончания
на
- isation (civilisation.)
французских
сущ ест­
вительных
до
1789 г ., 2) новизну самого понятия циви­
лизация
в
ту
эпо ху
Де ло
не
только
в
том ,
что
с лед ует
„перевернуть”
последовательность
э тих
причин
(новизна
по нятия
им ела
реш ающ ее
значение).
Еще
важнее
дру­
гое:
исследование
общих
условий
зарождения
понят ия,
выраженного
о пред еленн ым
с ловом
или
рядом
слов.
Бенвенист
прибегает
к
к о мпро миссном у
ре ше нию
вопро­
са.
Он
ссылается
на
но виз ну
по няти я,
но
о тод в игает
этот
аргумент
на
второй
пл ан,
ставит
его
в
зависимость
от
степени
распространения
суффикса
- isation.
Каковы
же
ос нов ания ,
позволяющие
считать,
что
но­
визна
п оня тия
бы ла
основной
причиной
позднего
появ­
ления
л ексемы
цивилизация
в
ряде
европейских
языков?
Чтобы
под обные
о снов ания
ста ли
оче в идными,
достаточ­
но
в с помнит ь:
слово
культура
(синоним цивилизации в
на ше
вр ем я), не имевшее никаких трудностей в суффик­
са льн ом
ок онч ании
(-иг е ), тоже получает новое значе­
ние
лиш ь
в
XVIII столетии .
Следовательно,
проблема
не
сводится
к
„трудностям окончания” .
К
т ому
же
суф ф икс
-isation встречался у существительных и раньше,
хот я
ш иро кое
распространение
полу чил
д ейств ител ьно
после
рев олю ции
1789—1793 гг .
Морфологически
совершенно
разные
слова
(культура и цивилизация), в озн икш ие
в
совсем
несхо ж ие
времена,
начинают
сема нт ич ески
со­
прикасаться
в
о пред еленн ую
э поху
(середина века Про­
свещен ия ) .
При
эт ом,
как
было
только
что
отмечено,
культура
движется
к
новому
знач ению
на
протяжении
веков,
а
цив ил из ация
почти
сразу
„выстраивается”
ря­
дом
с
пе рвым
с лов ом,
ког да
оно
пол уч ает
нов ое
значе­
н ие.
Все
это
по к азы вает,
что
одн ого
морфологического
и
л ексико -сем антич еског о
анализа
яв но
недостаточно.
История
сл ов
п ер епл ета ется
здес ь
с
историей
понятий.
1 См.:
Е.
Benveniste. Problèmes de linguistique générale.
Paris, 1966,
стр.
340.
110


2 Вернемся к противопоставлению понятий натура
(природа)
и
культура.
Сложность
под обно го
пр о­
тивопоставления
была
обусловлена
тем,
что
для
в т орого
п оня тия
в
древние
в рем ена
еще
не
существовало
ника­
кого
сло ва
с
обоб ще нным
зн ачением .
Поэтому
и
поня тие
выступало
в
„рыхлом виде” .
Как
о тме чало сь
уже
в
пер ­
вой
главе,
слово,
фиксируя
понятие,
обычно
не
прох одит
мимо
сам ого
поня т ия,
способствует
его
закреплению
в
языке
и
тем
сам ым
уточняет
его
гра ницы,
намечает
по­
с то янную
связь
(в пределах определенной эпохи)
между
означаемым
и
озн ачающ им .
До
тех
же
пор
пока
ле ксем а
культура
передавала
л ишь
функцию
„чего- то” ,
она
была
не
в
состоянии
справиться
с
подобной
задачей.
Между
тем
уже
Локк
отм ечал
тру дно сть
разграниче­
ния
врожденного
и
при обр ет енног о
(усвоенного ,
в ыу чен­
ного).
Ребе но к
боится
темноты:
что
это
врожденное
чув­
ство
или
чувство,
вызванное,
например,
действием
вол­
шебных
с казо к,
а
следовательно,
прио бр ет енное?
Новей­
шие
исследования
по казы ваю т,
что
стр ах
такого
ро да
возн ик ает
у
детей
не
раньше
дв у хле тнего
возраста.
Не
все,
что
обнаруживается
у
человека
„не сразу”, являет ­
ся
результатом
влияния
культуры.
Ребенок
не
сразу
на­
чи нает
ход ит ь,
однако
он
выучивается
ходить
„от нату ­
ры”,
а
не
„от культуры”.
Современный
фра нцу зски й
со­
циолог
Леви-Строс
предлагает
такой
кр итери й
разгра­
нич е ния
„природных”
и
„культурных”
при выч ек
и
свойств
человека:
к
натуре
он
относит
все
то,
что
имеет
универсальное
распространение
и
не
за виси т
от
привы­
чек,
нравов,
яз ыка
и
проч их
атрибутов
отдельных
наро­
дов
(например ,
то
же
умение
ходить).
Все
остальное —
по
способу
от
противного
—
оказывается
результатом
завоевания
культуры.
Натура
— универсальна,
к уль ту­
ра
—
национальна
L
При
всей
внешней
заманчивости
под обног о
разграни­
че ния
натуры
и
культуры
оно
оказывается
до статоч но
поверхностным.
По
существу
т акая
доктрина
сводится
к
антр опол ог ичес ко му
пр инципу.
В
ней
нет
пон иман ия
соци аль ног о
детерминирования
самого
ант ро пол огич ес-
1 См.:
С.
Lévi-Strauss. Les structures élémentaires de la
parenté, La Haye, 1967, стр .
3.
Иначе
освещается
воп рос
в
коллек­
тивном
сб.
«Природа и общество» (М., «Наука», 1968), где имеет­
ся,
в
частности,
раздел
«Проблема отношения человека и природы
в
философии» (стр.
11—28).
111


к ого
п ринципа.
Не
г ово рим
уже
о
том,
что
и
культура
может
обнаруживать
универсальные
т е нде нции,
а
нату­
ра—
т енд енции
чисто
нацио нал ьные .
Рассмотренная
кон цепция
страдает
еще
одним
недо­
с татком:
противопоставляя
культуру
натуре,
Леви-Строс
акцентирует
лиш ь
различия
между
этими
поня тия ми,
отодвигая
на
задний
п лан
формы
и
вид ы
взаимодействия
между
ними.
Между
тем
свыше
ста
лет
т ому
назад
Маркс
и
Эн гель с
показали,
что,
„действуя на внешнюю
природу,
человек
изменяет
с вою
собственную
природу”.
Плеханов
сч ит ал,
что
в
этих
не м ногих
словах
„содержит­
ся
сущность
вс ей
исторической
теории
Маркса”
Куль­
ту ра
тоже
приобретается
в
п роц ессе
взаимодействия
с
природой.
Подобное
от ноше ние
выступает
как
разновид­
ность
общего
взаимодействия
природы
и
челове ка .
Но
как
мо гло
в озник нуть
взаимодействие
природы
и
культуры
в
эпоху,
ког да
еще
не
существовало
второго
сло ва
в
отмеченной
оппозиции?
Проб лем а
осложнялась
и
по
другой
причине.
Не
толь­
ко
культура,
но
и
природа
не
сразу
п олуч или
отвлечен­
ное
значен ие.
И
в
обои х
случаях
„вина”
здесь
падает
на
по няти я.
„Незрелость”
соответствующих
понят ий
пре­
пятствовала
формированию
слов,
способных
сохранять
с
ними
более
или
м енее
строгую
кор рел яци ю.
Латинское
с ущ еств итель ное
natura („природа”) мед­
ленно
завоевывало
отвлеченное
философское
зн ачение.
Оно
долго
сема нтич ес ки
ассоциировалось
с
глаголом
nascl („рождаться”, „пр ои схо ди ть”).
Так ,
например,
в
пьесе
Тер енция
„А де ль фы” (125—126) на замечания
Демея,
что
„отцом надо уметь быть”,
Мик ион
отвечает:
„... по
природе
ты
сам
от ец” (natura tu illi pater es).
По
природе,
т.
е.
по
рождению.
В еским
доказательством
в
пользу
первоначально
ог ранич енног о
значения
слова
природа
может
сл ужи ть
и
название
знам енито й
поэмы
Лукреция
„О природе вещей” (De rerum natura).
Как
предполагают
ис след о вате ли,
прибавление
„ ве­
щей”
к
сло ву
природа
бы ло
вы зван о
жел ан ием
Лукре­
ция
выразить
бол ее
общее
зн аче ние
всяікой
природы
(природы вообще).
Для
этого
философу
и
поэту
понадо­
билос ь
соч ета ние
из
т рех
слов
(De rerum natura), т ак
1Г.
В.
Плех ано в.
К
во пр осу
о
развитии
монистического
взгляда
на
историю.
М.,
1949,
стр .
132.
112


как
сама
лексема
природа
(natura) еще не привыкла
передавать
то
абстрактное
понятие
о
природе,
которое
само
еще
не
вполне
установилось1.
Вме сте
с
тем
приро­
да
осмыслялась
Лукрецием
не
тол ько
па сс ивно
(как она
есть), но и активно (в
ее
творческой
силе).
И
хо тя
коли­
чественно
лексема
природа
выступает
в
поэме
гораздо
ча ще
в
пе рвом
аспекте,
она
все
же
н еред ко
получает
и
активное
зна чени е.
Например:
1См.:I.Fisсh
е
г.
Le sens du titre De rerum natura. B kh.: «Mé­
langes linguistiques publiés à l’occasion du 8 Congrès- international
des linguistes à Oslo». Bucuresti, 1957, стр.
17—22.
2 См.:
Я.
M.
Боровский.
О
тер м ине
natura y Лукреция.
«Ученые записки ЛГУ .
Сери я
филологических
н аук », вып.
18, 1952,
с тр.
223—232 .
8 Заказ 765
1J3
«Rerum natura creatrix» (I, 629).
„Природа,
творящая
ве щи” (созидающая природа) .
Хо­
тя
от ме че нные
два
значения
природы
еще
нечетко
р аз­
г ран ичены
в
поэме,
сама
возможность
истолкования
природы
как
тв о рче ской
с илы
характерна
для
Лукре­
ция.
Подобные
сем антич еские
колебания
от ра зил ись
и
в
названии
поэ мы,
известной
и
в
традиции
„De rerum na­
tura”,и в традиции „De natura”2.
Н есо мнен но,
что
природа
в
смысле
творческой
силы,
способной
„рождать”,
сближала
само
слово
с
его
дре в­
ним
э тим оло ги ческим
зн ачени ем
(natura к nasci—„ рож ­
д ат ься”, „происходить”).
Все
это
мешало
ле ксем е
приро­
да
выступать
в
отвлеченном
ф илос оф ском
значении.
Таким
образом,
прежде
чем
могла
сформироваться
отвлеченная
оппозиция
с лов
природа
и
культура
и
вме­
сте
с
тем
образоваться
взаимодействие
между
ними,
д ол­
жна
бы ла
созреть
необходимость
в
соответ­
с твую щих
об щих
поня тия х,
име ю щих
не
тол ько
конкретное,
но
и
обобщенное
знач ения .
До
п оры
до
вре ­
мени
неч ет кост ь
самой
л ексич еской
оппоз иции
обуслов­
ливалась
недо ст ат очн ой
заве рш енно ст ью
отвлеченных
понят ий,
позд нее
закрепившихся
за
сло в ами
природа
и
культура.
Вм есте
с
тем
понятие
о.
прир оде,
выраженное
словом
природа,
гораздо
раньше
получает
отвлеченное
и
обо бщ енн ое
з начени е,
чем
по нят ие
о
ку льту ре,
по зднее
фиксированное
в
сло ве
культура.
Следовательно,
отдель­
ные
элементы
оппоз иции
природа
—
кул ьт ура
семанти­
чески
и
исторически
развивались
нер авн оме рно .


В
само м
де ле,
в
с о чине ниях
п исат елей
и
ученых
XVI—XVII
столетий,
нап исанн ых
по - лат ыни,
встр еч ают­
ся
мно гочи сле нные
сло во соч етания ,
лиш ь
подготавливав­
шие
рождение
н овог о,
бол ее
отвлеченного
зн аче ния
культуры:
cultura juris („выработка правил поведения”),
cultura scientiae („пр ио бр етение
зн ан ий,
о пытн о­
ст и”),
cultura litterarum, („совершенствование
пис ьме нно-
ности”),
cultura linguae („совершенствование
языка”) и т.
д..
Большое
колич ест во
этих
и
аналогичных
им
по стро е­
ний
мо жно
обнаружить,
в
частности,
в
трактатах
немец­
к ого
юр иста
и
ис тор ика
С.
Пуфендорфа
(1632—1694).
В
сл ов осоч етани ях
такого
рода
cultura проявляет первые
признаки
с амо стоя тел ьн ого
з нач ения,
х отя
са мо
сущ ест­
вительное
еще
опирается
на
другое
слово,
образующее
с
ним
изв естно е
формальное
и.
смысловое
единство.
Здесь
создаются
как
будто
бы
все
условия
для
в озни кн ов ения
само сто ятел ьн ог о
слова
{культура вообще ,
без
прибавле­
ния
„знаний”, „языка”, „п о ве д ени я”
и
пр.).
И
все
же
та­
кое
слово
еще
не
образуется.
Только
в
XVIII в.
сформи­
руется,
нако нец,
это
с лово
как
отдельная
лексическая
един ица
(культура), причем не только в недрах латин ­
ск ого
языка,
но
почти
од но врем енно
и
в
живых
ев ро пей­
ских
языках
т ого
же
стол етия
\
По чему ,
однако,
лиш ь
в
XVIII столетии слово куль­
тур а
стало
употребляться
самостоятельно
и
по луч ило
общее
значение?
Почему
только
в
эту
эпо ху
сформиро­
валось
противопоставление
природы
и
культуры?
Ч то­
бы
о тв етить
.на
эти
во прос ы,
мимо
кот о рых
обычно
про ­
ходят
исследователи,
над о
начать
издалека.
Как
уже
отм еча ло сь
в■
предшествующих
стр оках ,
от­
в леченн ое
значение
природы
образовалось
гораздо
ра ньш е,
чем
аналогичное
значение
культуры.
Но
стоило
слову
культура
сформироваться,
нако нец,
в
св оей
абст­
рактн ой
сем ан тике
и
по лучит ь
права
самостоятельного
функционирования,
как
в
самом
противопоставлении
и
од нов рем енном
сб лиж ении
природы
и
культуры
оба
эти
сл ова
пол учил и
толчок
для
дальнейшего
см ыслов ого
р аз­
вития.
Не
ус пела,
о д нако,
установиться
корреляция
1 См.
об
э том
в
цит.
к н. J . Niedermann’a, стр .
120—130.
114


Природа—культура,
как
сейчас
Же
она
б ыла
осложнёна
новым
словом
ц ивил изация,
возникшим
в
е вр опейских
языках
в
с ереди не
ве ка
Просвещения.
Q Отношение к природе меняется в эпоху Возрож-
а
ден ия.
Е сли
в
ср едние
ве ка
природа
обычно
рас­
сматривалась
прежде
всего
как
„божественная субстан­
ция”\ то
естественнонаучные
откр ыти я
и
д о стижен ия
Возрождения
не
могл и
не
отразиться
на
истол ков ани и
понятия
о
прир од е.
Бо льш ую
роль
в
эт ом
отношении
сыграл
метод
Ф.
Бэкона
(1561 —1626).
Позднее
интерес
к
природе
углубляется
у
Декарта
и
С пино зы,
у
Локка
и
Лейбница,
как
и
у
других
ве ликих
мы слит ел ей
и
ученых.
Но
только
в
XVIII столетии природа оказывается уже в
центре
не
тол ько
ест ест в енно научн ых,
но
и
ф ил осо фских
пос т рое ний.
Даламбер
и
Дидро,
руководители
зн амен итой
мн ого­
то мной
фра нцу зско й
„Энциклопедии”
(1751—1772), в
предисловии
ко
второму
т ому
и звещал и
чи тателей ,
что
статья
nature („природа”), ввиду ее особой важности,
будет
написана
спе циаль но
для
их
издания
изв ест ным
натуралистом
Бюффоном2.
Позднее
выяснилось,
что
Бюффон
не
пр ед с тавил
вовремя
стать и,
поэтому
ее
на­
писа л
для
«Энциклопедии»
оди н
из
ее
же
организато­
ров— Даламбер.
В
ста тье
соо бщ ало сь,
что
природа
—
это
не
только
„вселенная”
и
не
только
„система мира”,
но
и
„способ воздействия одних вещей на другие”, „ ре ­
альный
мир
в
его
движении
и
развитии”.
Природа
вы­
сту п ает
зд есь
как
ант ипо д
провидения
и
тем
сам ым
по­
лучает
но вое
осмысление.
1 В рассуждениях ,
например,
Эригины
(IX в.)
о
том ,
что
«бог,
как
первая
природа,
сто ит
в ыше
в сех
категорий
и
пр едик атов »
(А.
Ш
тек ль.
И сто рия
средневековой
философии.
М.,
1912,
ст р.
88).
2 См. : «Encyclopédie». Paris, 1751, т . I I, стр.
I.
3П.
Гольбах.
С и стема
природы,
русск .
пер.
М.,
1940,
стр.
318.
„Природа,
—
утверждал
Гольбах,
—
есть
причина
все­
го...
Она
су ществ у ет
и
бу дет
существовать
ве чно. ..
Ее
д вижен ие
и
развитие —
не изб ежн ое
сл едств ие
ее
же
бы­
тования”3.
С татьи
и
трактаты
о
природе
появляются
в
бол ьшо м
кол ич естве
на
протяжении
всего
XVIII в .
8*
115


IB 1761 г.
книгу
„О природе” (De la nature) публикует
С.
Р об ине.
Природа
привлекает
пристальное
в ним ание
Вольтера
и
Ру ссо.
Понятие
о
природе
и
са мо
слово
при­
рода
дей ств ител ьн о
передвигаются
в
центр
фи лосо фски х
д иск уссий
той
эпох и
L
Конечно,
здесь
еще
не
было
единства.
Природа
про­
долж ае т
толковаться
с
разных
т еор ет ич еских
позиций.
Но
одно
несомненно:
дебаты
о
природе
спо соб ств ов али
стано в лени ю
отвлеченного
знач ен ия
самого
сло ва
приро­
да.
В
сам ом
кон це
век а
толковый
академический
сл о­
ва рь
французского
язык а
определяет: „...природа
(natu­
re) — совокупность вещей и существ,
ф из ическ ий
мир
в
его
сам ых
различных
проявлениях”2.
Человек
с тал
ча­
стично
включаться
в
понятие
о
пр ирод е.
’См. : J.
Е
h г а г d. L’idée de nature en France dans la première
moitié du XVIIIe siècle. Paris, 1963.
2 «Dictionnaire de l’Académie' française». Paris, 5 éd. 1798,
стр.
328.
3 J. Niedermann.
Ци т.
соч.,
стр.
195.
См.
также
у
пос ле­
дователя
Канта
—Ф.
Маутнера:
F. Mauthner.
Wörterbuch
der Philosophie. Beiträge zu einer Kritik der Sprache. München.
1910 (ст .
«Kultur»).
__
__ __
К
этому
вр емени
(середина XVIII
в .) „поспевает”
и
но вое
значение
существительного
культура.
Создается
и
его
синоним
цив илиз ация,
еще
р едко
употреблявшийся,
но
по лучив ший
д остато чн о
широкое
распространение
с
начала
XIX столетия.
В
э поху
Просвещения
оформляет­
ся
ра нее
уже
упо мя нуто е
противопоставление
двух
с лов-
поня тий:
природа
(натура)
и
культура.
Это
уже
именно
слова-понятия,
так
как
за
каждым
словом
теперь
скры­
ваетс я
об общ енно е
понятие.
-
Природа
—
нечто
д анно е,
культура
—
нечто
пр иобр ет енн ое.
Различия
обнаружива­
ются
лишь
в
том,
как
раскрываются
в
разных
ко нцеп ­
циях
„нечто данное”
или
„нечто приобретенное” .
Подобное
противопоставление
получает
распростра­
нение
не
только
во
Фра нции,
но
и
в
других
странах
и
в
других
яз ыка х.
В
1786 г.
И.
Кант
прямо
писал ,
что
он
пр исо ед иня ется
к
мысли
Руссо
о
„борьбе между куль ­
турой
(Kultur) и природой (Natur) в истории человече­
ства”3.
Вслед
за
Руссо
Кант
счит ал,
что
к ульт ура
обо­
гащает
каждого
человека
в
отдельности,
но
отрицатель­
но
влияет
на
все
чело вечест в о.
Дальше
начинались
рас­
хождения.
Е сли
Руссо
призывал
„вернуться к природе”,
116


к
тому
состоянию,
когда
человек
не
был
„испорчен куль­
турой",
то
Ка нт
ис кал
иной
выход.
Он
счит а л,
что
цел ь
человечества
—
устранить
противоречие
между
природой
и
культурой
на
высоком
нравственном
уровне
самосовер­
ш енств ов ания .
Оба
автора
постулировали
оппозицию
природа—
культура,
хо тя
и
различно
ее
истолковывали.
Св ою
зави­
симость
от
Руссо
не
скрывал
и
Ге рде р,
хотя
антонимию
природа—культура
он
решал
уже
во
многом
иначе,
чем
французский
пи са тель.
Гердер
был
убежден,
что
все
на­
род ы
равны
по
природе,
но
отли чаются
др уг
от
друга
по
степени
культуры.
Воздействие
же
культуры
на
природу
он
рассматривал
не
под
зна ком
минус,
как
Руссо,
а
под
зна ком
плюс.
Культура
в
трактовке
Гердера
—
свиде­
тел ьств о
прогресса
чел ов еческо го
о бще ства
Г
Что
же
относится
зд есь
к
евр опейск им
языкам
и
что
к
истории
фил ософ ии,
к
истории
тво рч еств а
от д ельных
м ысл ит елей
и
п исате лей?
Это
тру д ный
в опрос ,
на
кото­
рый
все
же
по пы таемс я
ответить.
Как
лек сичес кие
е диницы
многих
европейских
язы­
ков
сл ова
природа
(натура)
и
культура
выработали
(ко
второй
пол ов ине
XVIII в. )
способность
передавать
об­
щие
по нятия .
Это
ос обе нно
относится
к
ле ксем е
культу­
ра,
ко то рая
до
эт ой
э похи
могла
передавать
лиш ь
функ­
цию
„чего -т о” .
Но
и
природа
в
п роцесе
противопостав­
ления
к
нов ому
зн ач ению
культуры
уто чни лас ь
в
своем
обоб ще нном
з начении.
Все
это—факты
лекс ики,
а
сле­
довательно,
и
факты
ев ропейск их
языков
опр еделен ного
.исторического
пе рио да.
Остальное
(различная интерпре­
тация
природы
и
культуры
у
разных
мыс лит еле й
и
пи­
сателей)
—факты
и
явления
общественной
мыс ли
в
тех
или
иных
странах.
Не
ус пел а,
од нако ,
окр епн уть
языковая
о ппоз иция
природы
и
культуры,
как
она
же
была
осложнена
и
не­
ско ль ко
„сбита”
полисеми ей
каждого
из
этих
двух
сл ов.
Известно,
что
по лис емия
всегда
затрудняет
прямолиней­
ное
Противопоставление
слов,
кажущихся
анто ним ичны­
ми
по
своему
основному
значению.
Так
произошло
и
с
природой—культурой.
1 См.:
И.
Гердер.
Изб р.
произв.
под
ред .
В.
М.
Жирмунского.
М., 1959, стр.
192—196 .
Любопытны
колебания
Гер де ра
в
на пис а­
нии
слова
куль тура:
и
Kultur и Cultur, о чем у J . Niedermann.
Ци т.
соч.,
стр.
21'5.
117


Дел о
в
т ом,
что
именно
в
XVIII столетии природа по­
лучает
нов ое
э стетич еско е
осмысление,
которого
она
бы­
ла
совершенно
лишена
раньше.
„Культурный грек, —
пи­
шет
А.
Ф.
Лосев,
—
конечно
любовался
на
с олнце
и
снег,
на
лу ну
и
з везд ы,
на
хор ошую
погоду
и
природные
пе й­
зажи,
на
прекрасные
образы
раст ен ий,
жив о тных
и
лю­
дей...
Но
это
не
только
не
б ыло
художественным
созер­
ц анием,
но
д аже
едва
ли
б ыло
эстетикой
вообще.
Во
всех
этих
случаях
наслаждение
создавалось
не
ст о лько
пре­
кра сными
видами
окружающей
прир оды
или
космоса...
Оно
создавалось
гораздо
больше
ж изненно й
целесооб­
разн ость ю
эт их
пр едм етов ,
их
по лезнос т ью
для
ч ел ове­
ка,
их
п роизв о дст ве нно- т ехни ческой
образцовостью...
Э стети че ская
рол ь
чувственного
созерцания
вполне
сов­
падала
здесь
с
ути ли тарно й
оценкой
предметов,
нужных
для
жизни,
полезных,
у доб ных
для
употребления”
Ч
То
же
наблюдается
и
в
с ред ние
в ека.
Природа
не
по­
лучает
еще
н икакой
эстетической
функции.
іВ
средневе­
ковых
сочинениях
природа
и
ее
атри бу ты
лишь
„упоми ­
наются”,
но
нико гд а
не
созерцаются.
В от,
н апри мер,
как
изображается
природа
в
од ном
из
эпизодов
„П есни о
Роланде”
п еред
траги ческо й
для
французов
битвой
в
Ронсевальском
ущ ел ье:
«Высокие горы,
мр ачен
ряд
у ще лий,
Ср еди
теснин
ка мней
чернеют
гру ды.
Весь
день
уныло
шли
дружины
Карла»2.
1А.
Ф.
Лосев.
История
античной
эст етики
(ранняя класси­
ка) .
М„
1963,
стр.
544.
2 «Песнь о Роланде», пер .
Ф.
де
ла
Барта.
М., 1958, стр.
53.
3 См.
об
э том:
М.
Kuttner. Das Naturgefühl der Altfranzö­
sen und sein Einfluß auf ihre Dichtung. Berlin, 1889,
стр.
20—30.
118
„Мрачный ряд ущелий”
нужен
автору
„Песни”
лиш ь
для
того,
чт обы
оттенить
уны лое
сост о яние
в ойск
импе­
ратора
Карла
Великого.
На
бо лее
активную
рол ь
приро­
да
не
претендует.
В
лучшем
случае
она
лишь
„аккомпа ­
нир ует ”
чувствам
и
мыслям
персонажей3.
-
И
это
не
только
особенность
„Песни о Роланде”,
но
и
почти
всей
ср едн ев еков ой
литературы
Европы.
Напом­
ним
эп изод
из
„Песни о Нибелунгах”, в котором Зигф ­
рид
отправляется
в
о пасно е
путешествие
за
Нибелунга­
ми.
Мор е
бушу ет ,
но
Зигфриду
все
нипочем:


«Гребца не видо было,
кораблик
же
ле тел
От
рук
Зигфрида:
силой
тако ю
он
влад е л.
Все
думали,
что
это
ветер
так
кораблик
мчит:
Нет ,
то
работал
милой
Сиг линды
сын ,
лихой
Зигфрид»1.
1 «Песнь о Нибелунгах», пер .,
в вед ение
и
прим.
М.
И.
Кудря­
шева.
СПб. , 1889, стр .
197.
Автор
лю бу ется
си лой
Зигфрида,
по
ср авне нию
с
кото­
рой
сил а
ветр а
представляется
нич то жной.
Природа
ли шь
о ттеня ет
д осто инств а
или
н едо статк и
персонажей,
но
она
не
привлекает
специа льн ого
внимания
повество­
вателя.
Как
правило,
в
сред нев еко во й
литературе
упоми­
на ется
л ишь
„ближайшая природа”, среди которой дей ­
ствуют
ге рои
про изв еден ия.
Авторы
той
поры
не
знали
природы
как
„предмета”,
до ст ойного
художественного
описа ни я
и
о смысл ения.
Аналогичная
кар ти на
наблюдалась
во
всех
жанрах
литературы,
в
том
числе
и
в
л ири ке,
причем
не
только
в
ср ед ние
века,
но
и
в
эпох у
Возрождения
и
позднее,
вплоть
до
середины
XVIII столетия.
В
од ном
из
латинских
стихотворений
Петрарки
(Ері -
эіоіае
гегиш
І аш ііі а гшп , IV, 1) рассказывается о том,
как
на
юге
Фр анци и
поэ т
восходил
на
гор у
Венту.
Эта
го ра
изв естна
необычайной
кр асото й
своих
ид ущих
усту­
пами
многоч ис ле нных
плато,
покр ыт ых
разнообразной
и
бо гат ой
ра стител ьно стью.
С
боль шим
трудом
достигнув
ве р шины
горы ,
Петрарка
и
не
думает
хот ь
на
мгнов е ние
предаться
со зер цанию
о ткры вш ейся
п еред
ним
панора­
мы,
а
нем едлен но
обращается
к
чтению
книги
св ят ого
Ав гу ст ина.
Такое
отношение
к
природе
у
одн ого
из
ве­
лики х
ли рико в
Возрождения
характерно
не
только
для
самого
Петрарки,
но
и
для
литературы
его
в рем ени
в
целом.
Перешагнув
три
стол етия ,
почти
то
же
обнаружим
и
в
XVII в.
Природа
оче нь
м едл енно
вовлекается
в
орбиту
художественного
изображения
и
осм ыслени я.
Л
В
другой
связи
в
первой
главе
уже
от меч ало сь,
что
Б уало
в
с воем
„Поэтическом
ис кус ств е”
(1674) всячески рекомендовал писателям следовать при­
119


роде
(nature).
Больше
т ого,
он
предлагал
им
ограни­
читься
из уч ением
„только природы”
(гл.
3, стр о ка 360).
Но
природа
для
Буало
— это
люди,
точнее
лю ди
опреде­
ле нног о
времени
и
о пре деле нной
с оци альн ой
принадлеж­
ности
(„Изучайте придворное
общество
и
наблюдайте
город”, 3,391).
Тео ре тик
классицизма
и сто лко вал
при­
роду
как
„природу человека”,
принадлежащего
к
тому
соци аль но му
ра нгу,
который
дос т оин
изображения.
Уже
давно
Э.
Кранц
показал,
что
природа
в
значен ии
„ лоно
природы”
б ыла
совершенно
чужда
эс тетике
классицизма1.
Но
исследователь
не
показал
другого:
природа
в
смысле
„природа человека”
выступала
не
толь ко
у
поэтов
и
прозаиков,
но
и
у
философов
т ого
времени.
Так
бы ло
не
только
во
Фран ции,
но
и
в
А нглии,
Герм ании ,
Италии.
Еще
в
первой
половине
века
Просвещения
природа
проч­
но
ассоциировалась
с
„природой человека”.
Достаточно
в спо мнит ь,
например,
сочинение
англичанина
Давида
Юма
„Трактат о человеческой природе"
(„Treatise of
human nature"), первая часть которого вышла в свет в
1739 г.
1 См.:
Е.
Kranz. Essai sur l’esthetique de Descartes. Paris,
1882, стр.
245.
Ср.
т а кж е: A. Hoyer. Eine historischgenetische Ana­
lyse der Begriffe nature und fortune bei Shakespeare. Halle,
191'3, стр . 23—25.
В
пр едш еств ую щих
разделах
уже
была
сде л ана
по­
п ытка
показать,
что
природа
в
смысле
„природа челове­
ка”
в
св ою
очер едь
во зни кла
в
результате
дл итель ног о
развития
самого
поня тия
о
природе.
Человек
не
сразу
с тал
включать
себя
в
это
понятие.
Но
вот
во
второй
по лов ине
XVIII в.
на
ба зе
нового
по нятия
о
природе
стало
формироваться
нов ое
зн аче ние
уже
само го
сл ова
природа.
Если
природа
— это
не
толь­
ко
окружающий
человека
мир,
но
и
сам
ч.еловек
как
его
частица,
то
на
подоб но й
основе
сравнительно
лег ко
мо г­
ло
возникнуть
сначала
контекстное,
а
по здне е
и
общее
значен ие —
„природа как объект созерцания человека”.
Толчок
к
рождению
нов ого
значения
природы
был
дан
ев ро пейскими
предромантиками.
Это
значение
воз ник ­
ло
именно
в
их
среде.
Вним ание
к
природе
обертыва­
лось
возможным
эстетическим
от ноше ние м
к
само й
при ­
роде.
Наиболее
ярко
это
нов ое
по ним ание
выразил
Ж.- Ж.
Руссо.
„Гладкие равнины,
—
писал
он
в
„Испове ­
120


ди”,—'никогда
не
казались
мне
прекрасными.
Мне
н уж­
ны
стр еми тель ные
пот ок и,
скал ы,
деревья,
густые
леса,
г оры,
кру тые
дороги
со
спус ками
и
подъемами,
пропа­
сти...
Я
ощущал
всю
их
прелесть...” 1 Между
тем
эс те­
ти ка
классицизма
опиралась
на
представления
о
глад­
ких
и
ро вных
дорогах,
на
геом ет риче ски
правильные
линии
придворных
парков.
В с помним
в
своем
ро де
пр е­
кр ас ный
Версальский
парк
недалеко
от
Парижа,
разби­
тый
при
Людовике
XIV.
1J.J.R оussеаи.
Les confessions. Paris, 1962, стр .
160 (юби­
лейное
изд а ние
«Исповеди», приуроченное к 250-лет ию
рождения
писателя).
2Г.
В.
Плеханов.
Искусство
и
литература.
М.,
1948,
стр.
59.
3 «Zeitschrift für deutsche Wortforschung», VI, 1904—1905,
стр .
113.
Еще
в
1899 г.
Плеханов
в
перв ом
„Письме без адре­
са”
цитировал
в
связи
с
этим
„Путешествие на Пире­
н еи”
И.
Тен а,
впервые
опубликованное
в
1855г.
Тен
пи­
с ал : „Вы едете в Версаль
и
вы
возмущаетесь
вкусом
XVII века. . .
Но
п ер естан ьте
на
время
судить,
с
т очки
.зрения
ваших
собст в енных
привычек.
Мы
правы,
когда
восхищаемся
д иким
пе йзаж ем,
как
они
были
прав ы,
когда
такой
пейзаж
нагонял
на
них
скуку.
Для
людей
семнад­
цатого
века
не
было
ничего
не кр аси вее
настоящей
горы .
.Она
вызывала
у
них
множество
не при ятных
впечатле­
ний ...
Люд и
той
эпохи
бы ли
утомлены
варварством,
как
мы
— утомлены
ци ви лизац ией.
Эти
горы...
д ают
нам
возможность
отдохнуть
от
наш их
тротуаров,
бю ро
и
ла­
вок .
Ди кий
пейзаж
нр ави тся
нам
только
по
этой
пр и­
чине” 2.
Новое
э стетич еско е
отношение
к
природе
повсеместно
распространяется
в
по следни е
десятилетия
XVIII столе­
т ия.
В
годы ,
когда
писалась
„Ис по ве дь”
Руссо,
Гёт е
пу бл икует
роман
„Страдания юного Вертера” (1774), в
котором
во ск лиц ает: „Город сам по себе мало привлека­
т елен,
за то
природа
(Natur)...
повсюду
вокруг
несказан­
но
прекрасна” (книга1-я).
Позднее
немецкий
романтик
Л.
Тик,
имея
в
в иду
эту
же
эп оху,
в спом инал : „Природа
{Natur)...
Вот
уже
с орок
ле т,к ак
это
слово
ст ало
модным
(in Mode gekommen).
И
насколько
я
могу
понят ь ,
так
тепер ь
называют
какой-нибудь
ручеек,
горную
ре чку,
лесок
и
то му
п од об ное”3.
121


Нечто
под обное
наблюдалось
и
в
живописи.
Даж е
у
таких
в ели ких
мастер ов ,
как
Рафаэль
и
Т ициа н,
природа
обычно
давалась
как
фон,
на
ко т ором
выст уп али
лица
и
фи гуры
людей.
Специального
и нтер еса
к
природе
у
них
не
бы ло
Ч
И
зд есь
сит уац ия
меняется
лишь
во
второй
п олов ине
XVIII столетия.
Ита к,
не
успела
еще
окрепнуть
опп оз иция
природа
—
культура,
как
была
осложнена
многозначностью
пе рв ого
элемента
противопоставления
(дальше будет показана
полисемия
и
в т орого
элемента).
Эстетический
аспект
природы
оказался
наст ол ько
с ильным,
что
вошел
во
все
ев ро пейские
языки .
Этот
же
аспе кт
ус илил
актив н ое
от­
ношение
человека
к
природе,
ко тор ое
подготавливалось
на
п ро тяж ении
веков.
Поэтому,
хотя
эстетическое
осм ыс­
ле ние
самого
слова
природа
выступило
в
последней
тре ­
ти
XVIII в.
как
значение
новое,
оно
все
же
было
подго­
товлено
всей
предшествующей
историей
этой
же
лек­
семы.
Противопоставление
природа—культура
осложня­
ло сь
и
по
другим
причинам,
выходящим
за
пр ед елы
са­
мой
л ексики.
Просветители
XVIII столетия не всегда со ­
отн оси ли
природу
с
культурой,
но
весьма
часто —
с
ра­
зумом
и
искусством.
Искусство
и
разум
мо гли
улучшать
природу,
делать
ее
более
„благородной”.
Представление
об
искусстве
(art), которое совершенствует природу,
ши­
рок о
бытовало
в
э ст етике
классицизма
в
разных
стра­
нах
2.
1 См.:
А.
Biese. Die Entwicklung des Naturgefühls im Mittel­
alter und der Neuzeit. Leipzig, 1888, стр . 236 .
2См.,
в
частн ост и: «История эстетики .
Памятники
мировой
эстетической
мысли», т.
2.
М., 1964, стр .
701.
В
1821 г.
Н.
О сто ло­
пов
(Словарь древней и новой поэзии,
ч.
2, стр.
217) писал: «Изящ­
ная
натура
ест ь
натура
украшенная,
усовершенствованная
ис кус­
ст вом ».
Еще
бо лее
сер ьез ной
причиной,
осложнившей
и
так
уже
ставшими
м ног оаспек тн ыми
ко нтакты
между
приро­
дой
и
культурой,
б ыло
появление
в
сере дин е
XVIII в.
нового
слова—
цив илиз ация.
Его
судьба
в
д ал ьней шем
отличалась
от
судьбы
его
же
ближайшего
синонима
(культура): быстро распространившись во многих евро ­
пейских
язык ах
на
протяжении
второй
пол овины
поза­
прошлого
и
первой
пол ов ины
прошлого
ве ка,
лексема
цивилизация
зат ем
стала
употребляться
гораздо
реже,
122


чем
культура,
а
в
некот оры х
язык ах
превратилась
Даже
в'
ар хаи ческ ую
е диницу
(например ,
в
неме цк ом,
отчасти
в
русском).
И
все
же
на
п ро тяж ении
целог о
ве ка
цив и­
лизация
успешно
конкурировала
с
культурой,
превратив
зн аком ую
нам
оппозицию
двух
слов
в
оппоз ицию
много­
аспектную.
Ранее
уже
б ыла
от меч ена
дата
в озн икнов ен ия
слова
цив илиз ация,
установленная
рядом
ученых,
в
том
числе
и
Бенв енисто м
(1757 г .
—
во
французском1,1772 г.
—в
английском).
Для
че го
же
понадобилось
это
слово,
ко­
торого
не
зна ли
античность,
ср едние
века,
Возрождение,
•XVII в. ,
если
как
раз
к
середине
XVIII в.
слово
культура
по лучило
возможность
употребляться
в
том
обще м
и
об общ енно м
значе нии
(„определенная ступень общест­
в е нного
ра з ви ти я”), на которое сразу
же
посл е
своего
появления
начала
претендовать
и
цивилизация?
1 По данным новейшего однотомного Словаря Робера — 1734 г .
2См.
русск и й
п ерев од
его
«Основных
нач ал»
(М. , 1886,
стр.
171—179).
П озд нее
концепция
Спенсера
нах од ила
многочис­
ленных
сторонников
и
сред и
лингвистов,
в пр очем,
без
ссылок
на
самого
Сп енс ера.
См. ,
н а п ри м ер: A. Martinet. Eléments de lingu­
istique générale. Paris, 1960, стр.
182—187, н его же .
Принцип
эко­
номии
в
фонетических
из м енения х,
ру сск.
п ер.
М., 1960, стр.
126—
150.
Зде сь
еще
раз
уб ежда емс я
в
„капризах”
развития
языка,
в
особенности
его
лексик и,
ко тор ая
не
укладыва­
етс я
в
элементарную
схему
языковой
эк о номии
(„от
неэкономного
к
э коно мно му
вы р аже н ию”), изложенную
еще
в
1862 г.
анг лийс ким
философом
и
с оциоло гом
Гер­
бертом
Спенсером2.
В
наш ем
сл уч ае,
как
и
во
многих
д ру гих,
яз ык
по ступает
„наоборот” .
Создав
ново е
зна­
че ние
слова
культура,
он
ставит
ря дом
с
ним
еще
и
ци­
вилизацию,
неэкономно
выражая
одн о
и
то
же
понят ие ,
но
за то
получая
возможность
более
тонко
диффе­
ренцировать
отте нки
между
двумя
сем ант ич ески
с хо дными
лексемами.
Цивилизация
не
сразу
с тано ви тся
сильным
конкурен­
том
культуры.
Как
о тмеч ало сь,
во
французском
языке,
в
част ност и,
этому
мешала
слабая
пр од укти вно сть
им ен­
н ого
суффикса
- tion (civilisation), получившего широкое
распространение
л ишь
во
время
и
пос ле
революции
1789—1793 гг .,
когда
бы ло
с озд ано
немало
и мен
су щест­
123


вительных
с
аналогичным
о ко нчанием.
С
к онца
же
XVIII
и
с
начала
XIX столетия слово цивилизация уже широко
ф унк цион ир ует
во
многих
ев ро пейс ких
языках.
В
эту
эпо ху
цив ил из ация
по ним ается
как
„со стоя ние
общ еств енног о
развития”, то,
что
„сделано руками и ду­
шами
лю де й”.
Так
то лку ет
это
слово
Ф.
Гизо,
публикуя
в
1828 г.
свою
„Историю цивилизации в Европе”,
а
ч ерез
два
года
—
„Историю цивилизации во Франции”1.
Еще
раньше
о
важно ст и
„все мирн ой
цивилизации”
писала
м адам
де
Ст ал ь2.
В
30- е
же
год ы
о
цив или зации
за г ово­
рил
и
Огюст
Конт
в
своем
ку рсе
по зит ив ной
фил ос офии,
а
за
ним
—
и
социалист
Ш.
Фур ье 3.
Позднее,
в
1857 г .,
англ ичан ин
Г.
Бокл
публикует
первый
том
своей
„Исто ­
рии
ц ив или зации
в
Англии”,
за
к от орым
через
четыре
го да
последовал
и
второй
том 4.
В
это
же
вре мя
Яко б
Буркгардт
издает
в
Швейцарии
книгу,
вскоре
получив­
шую
ш ирок ую
известность
и
пер ев еден ную
(как и иссле­
дование
Бокля)
на
многие
языки
мира,
—
„Культура
Италии
в
эпоху
В о зр о ж ден и я” ('слово цивилизация
в
немецком
почти
совсем
не
употребляется)5.
Позднее
по­
до бные
монографии
и
очерки
в ыход или
и
в
других
стра­
на х,
и
на
других
языках.
1 См .: «L’histoire de la civilisation en Europe depuis la chute
de l’Empire romain». Paris, 1828; «L’histoire de la civilisation en
France depuis la chute de l’Empire romain. Paris, 1830.
О
р оли
э тих
книг
Ги зо
во
фра нцуз ской
исто риог ра фии
первой
половины
.про­
шлог о
века
см.:
Б.
Г.
Реи
зов .
Французская
р омант ич еска я
ис то­
риография.
Л., 1956, стр.
173—228.
О
синонимах
к
цивилизации
в
испанском
я зы ке: «Bulletin hispanique», 1967, No 3 —4, стр .
435—
439.
2 См .: Madame de S t a ë 1. Oeuvres complètes. Paris, 11820, стр. 1 87.
3 См.: Ch. Fourier. Oeuvres complètes. Paris, 1841, т .
I, стр.
5.
4 См.: H. Buckle. A history of civilization in England. Lon­
don, t. I, 1857; t. II, 1861.
5 Cm.: «Die Kultur der .Renaissance in Italien» (1-е изд.
выш ло
в
1860 г.
в
Базеле).
В
тех
языках,
в
ко т орых
зак реп ил ись
оба
слова
(культура и цивилизация), м е жду н им и
постепенно
к
20—30-м
годам
про шл ого
сто летия
устанавливается
дифференциация.
Цив илиз ация,
как
показывают
тол ько
что
пр ив ед енные
примеры,
обычн о
относится
к
целым
народам,
к
бо льшим
э пох ам,
вы сту пает
как
синтетиче­
ское
об о знач ение
всего,
что
сделано
чело в еком
(перво ­
нач ал ь но : „руками и душами людей”).
Напротив,
куль ­
124


т ура
теп ерь
уже
не
пр етенд ует
на
под обно е
синт ет ичес ­
кое
знач ен ие
и
выступает
для
име нов ан ия
че го- то
бо лее
частного,
менее
об общ е нного.
Культура,
передавая
с ин­
тетическое
значение
слову
цив илиз ация,
сам а
как
бы
вновь
отбрасывается
к
своим
стары м
о смыслениям
(„функция чего- то” ,
а
не
„что -то ”) .
Не
успев
ук реп ить ся
в
бо лее
широ к ой
сем антике,
культура
тем
лег че
переда­
ет
эту
сем ант ику
своему
конкуренту —
слову
цивилиза­
ц ия.
Так
продолжалось,
о дна ко,
сравнительно
не до лго,
по­
ка
с
конца
прош лог о
столетия
культура
не
оттеснит
на
второй
пл ан
цив илиз ацию
(к этому процессу еще вер ­
немся).
Примерно
с хо дное
различие
между
культурой
и
ци­
ви лиз ацие й
сохраняется
и
в
тех
со вр еменных
ев ро пейск их
языках,
где
бытуют
оба
эти
слова
Ч
В
современном
рус­
ском
языке
цив ил из ация
обычно
не
тол ько
б олее
торже­
ст в енное
слово,
чем
культура
(тоже дифференциальный
п ри зн а к ), но и употребляется оно по отношению к це­
лым
народам,
бо льшим
эп ох ам,
бо льшим
проблемам.
См.,
например,
в
газете
„Прав д а”
от
28 сентября 1968 г .:
„Душанбе.
Сег од ня
зд есь
открылась
научная
конфе­
рен ция
ЮНЕСКО
по
изучению
цивил из аций
народов
Центральной
Азии”.
И ли: „Широкое обсуждение проб ­
лем
вн еземны х
цивилизаций”
(из журналов)
и
т.
д.2.
И
х отя
от ме че нное
разграничение,
разумеется,
не
абсо­
лютно,
оно
все
же
характерно.
Язык
и спо льзу ет
синони­
мику
в
своих —
бесконечно
разнообразных
и
и сключ и­
т ельно
тонких
—
дифференциальных
т енд енциях.
1 Коллекция разрозненных определении культуры в толковых
словарях
разных
европейских
языков
со бр ана
в
жу рн. : «Revista
de Portugal, Série A. Lingua portuguesa», 1967, No 257, стр .
329—336.
2 Любопытны и названия книг,
посвященных
истории
различных
исчезнувших
цивилизаций.
Изв ест но
также
и
строго
тер мино лог иче ское
значение
ц ивил изации,
в
св ое
время
обоснованное
К.
Марксом
и
Ф.
Эн гель сом :
третья
ступень
в
ра звити и
чело в ечеств а,
которой
предшествуют
две
другие — эпоха
дикости
и
эпоха
варварства.
Ита к,
к
концу
XVIII и к началу XIX
стол етия
во
м но­
гих
языках
рядом
с
природой
оказалась
не
только
ку ль­
тура,
но
и
цивил изация.
125


ё
Но
ка к,
од нако,
перёдавалось
сам о
поня тие
о
кул ьту ре
в
эпоху,
когда
ни
слово
культура
в
его
самостоятельном
знач ении,
ни
тем
бо лее
с лово
цив и­
лизация
еще
не
существовали
ни
в
одн ом
европейском
языке?
Здесь
вновь
след уе т
вернуться
к
вопросу,
час тич­
но
уже
ра ссмо тренн ом у
в
первой
главе.
Реч ь
ид ет
о
воз­
можном
„обгоне”
понят ий,
о
возможном
выражении
по­
нят ий
с
п о мощью
других
с лов,
прежде
чем
будут
найде­
ны
слова,
за
которыми
данные
по нятия
закрепятся
позднее.
П оя сним
сказанное
на
характерном
историческом
примере.
■Современные исследователи знаменитого трактата
итальянца
Джамбатисты
В ико
„Основания новой науки
об
общей
пр иро де
н ац ий” (изд.
1, 1725 г.;
из д.
2, 1730г.)
пост оянно
говорят
об
идее
и
д аже
теории
циви ли за­
ци и,
разработанной
в
этом
сочинении1.
Между
тем
о
како м
понят ии
и
о
како м
слове
и дет
ре чь?
Слово
циви ­
лизация
(итал.
civilizzazione) у самого Вико не встречает­
ся
ни
разу.
В
итальянском
языке
оно
впервые
за р еги­
стр иро в ано
в
1770 г.
(В attisti, А les si о.
Dizion. eti-
mol. ital., II, 972), т .
e.
чер ез
26 лет после смерти Вико
(1744).
Не
зн ал
ав тор
„Оснований новой науки”
и
ново­
го,
с воб одно го
зна чен ия
лексем ы
ку ль тура
(в современ­
ном
итальянском
бытуют
две
ф ормы
—
книжная
cultura
и
народная
coltura), которая встречается у него лишь в
оп ред елен ных
связанных
сло в осо четан иях .
Ре дкие
слу­
чаи
подо бного
употребления
кул ьт уры
у
итальянского
мы слител я
по ка зыва ют,
что
для
него
культура —
это
еще
только
„воспитание” (ср .
стар ое
зна чен ие
„ обра бот к а”),
а
не
культура
в
более
позд нем
о смыслении
2.
1 См.,
например,
вс туп и тельн ую
стать ю
М.
А.
Лифшица
к
ру сско му
переводу
названной
книги
Дж.
Вико
(Л . , «Художествен­
ная
литература», 1940, стр.
IX).
2 См. : G. Vico. Opere, ed Ferrari, 1860, VI, стр .
127.
В
слова­
ре
А.
Прати
(«Vocabolario etimológico italiano». Torino, 1951,
стр.
303) подчеркнуто ,
что
новое
зна чение
итальянского
cu ltura
во зникло
позднее
нов ого
значение
фра нц узск ого
c ulture.
Но
если
Дж.
Ви ко
еще
не
знал
ни
слова
цив илиз ация
(и позднее редкого в итальянском) , ни с ло ва к ул ьтура
в
новом
зна чении
(позднее широко распространенного),
то
как
же
он
выражал
понятие
о
к ультур е?
Ве дь
ис­
следователи
тво рч ес тва
Вико
пос т оянно
говорят
о
„тео-
126


рйй
ци вил иза ци и”,
разработанной
им
же.
Изв естн о,
ЧТО
Вико
различал
три
стад ии
в
ис т ории
чело в еческог о
об­
щ ества :
эпо ху
варварства,
век
гер оев
и
век
ч ело веч еств а.
По след ний
этап
итальянский
м ысл итель
особенно
тесно
связывал
с
понятием
о
ц ивил изац ии.
Как
же
выйти
из
подо бного
затруднения?
Здесь
еще
раз
можно
у бе дить ся,
как
п оня тия
„опере ­
жают”
слова,
за
которыми
они
по здне е
закрепляются.
Прежде
чем
н айти
„окончательную”
форму
своего
выра-
.жения
в
той
или
иной
лексеме,
пон ятия
могут
п ере да­
ваться
с
п о мощью
других
сло в.
Т ак,
в
част ност и,
было
и
у
Дж.
Вико.
В
его
лексике
с ущ еств итель ное
umanità
(„человечество”
и
„человечность”)
одно вр ем енно
озна­
чало
и
„степень развития человечности” \ т.
е.
стало
со­
от носи ть ся
с
тем
еще
синкр етиче ск им
понят ие м,
которое
по здн ее
у т очнилос ь,
по лучив
наименование
культуры
или
цивил изации.
В
той
мере,
в
како й
истоки
по нятия
о
культуре
(resp.
цивилизации)
восходят
к
б олее
ранн им
временам
по
сра внению
с
XVIII в.,
допустимо
гов о рить
о
своеобразном
„опережении”
поня т ий.
В
этом
случае
они
передаются
либо
с
п омощ ью
других
слов,
либ о
опи сат ель но.
Когда
же
по ня тия,
на коне ц,
находят
спец иаль ны е
слова
для
своего
выражения,
перв ые
уто ч­
няются
в
своих
л огич еских
контурах,
а
старые
слова,
с
помо щью
которых
поня тия
передавались
раньше,
уто ч­
няются
в
своих
зн аче ния х.
Какие
же
слова
в
других
случаях
име ли
возможность
передавать
будущее
представление
о
кул ьту ре
(ци­
вил изации )
до
XVIII в.?
Во
французском
таковыми
б ыли : police („организация ”), courtoisie („образован ­
но сть ”,
„ве жл иво с ть” ); в итальянском: civiïità („ об ра­
зова нн ос ть ”), umanità („человечность”), nobilità („бла ­
г ор од с тв о ”); в немецком: Bildung („образованность”),
Rittertum („бл аг о р о дство ” ); в провансальском: cortezia
(„образованность”) и т .
д.
Когда
же
рядом
с
этими
сло­
вами
по зднее
„встали”
культура
и
цивил иза ция,
тогда
сем анти чески й
диапазон
всех
ранее
перечи сленных
с лов
зам е тно
ум ень шил ся.
От ме че нный
пр оцесс
шел
параллельно
не
толь ко
в
1 См.:
В.
Migliorini. Storia della lingua italiana. Firenze,
1960, стр .
577.
См.
также
ком м ента рии
А.
А.
Губера
к
русскому
переводу
«Оснований новой науки» (стр .
529).
127


Жи вых
ев ро пейских
языках,
Но
и
в
мер тво м
л атинс ком
языке
эпох и
(Возрождения и XVII
в.
в
той
мере,
в
како й
латынь
функционировала
в
памятниках
тогдашней
пись­
м енно сти
и
науки.
Поэтому
такие
сущ ест в ит ельн ые,
как
с іѵі Шаз („обходительность”),
Иитапііаз
(„человеч­
но ст ь”),
едисаііо
(„воспитание”,
„ в ос пита нно сть”)
и
мно гие
другие
в
латинских
со чи нения х
Данте
и
Петрар­
ки,
Декарта
и
С пиноз ы,
Н ьюто на
и
Лейбница
приобре­
тали
нов ые
знач ения ,
подсказанные
новыми
требования­
ми
эпохи.
Обратим
теперь
в ним ание
на
некоторые
особенности
развития
слов
природа
(натура), культура и цивилиза ­
ция
в
р усско м
я зыке.
Как
показал
Ю.
С.
Сорокин,
сам о
сло во
культура
вп ерв ые
р еги стр иру ется
в
Карманном
словаре
иностран­
ных
с лов,
во шедш их
в
состав
русск о го
языка,
изд анн ом
в
1845—1846
гг.
Н.
Кир ило в ым.
Но
и
поз д нее,
в
60—
70-х
годах
прошлого
ве ка,
оно
еще
не
имело
широ ко го
распространения
и
не
встречалось
даже
у
Добролюбова,
Писарева
и
Чернышевского
\ Это объясняется тем ,
что
та кие
слова,
как
образование,
просвещение,
словосоче­
тания
ти па
духовная
жиз нь,
и'
мног ие
другие
обычно
могл и
выражать
понят ие ,
по зднее
за кр епи вшеес я
за
л ексем ой
культура.
Еще
в
1853 г.
Ива н
По кро в ский
в
„Памятном листке ошибок в русском языке”, опублико­
ванном
в
„Москвитянине” (1853, No 17, стр .
13), об ъяв­
лял
это
слово
ненуж ным.
Однако
к
80-м
годам
к уль тура
уже
употребляется,
а
в
90- е
год ы
получает
ш иро кое
ра с­
пр о стр ане ние.
В
словарях
русского
языка
оно
регистри­
ру ется
р ань ше,
в
частности
в
1863—1866
гг.,
в
пе рвом
изд ани и
Толкового
словаря
В.
Д аля
{„Культура— обра­
ботка
и
уход,
возд ел ы вани е,
возделка;
образование
умст­
венное
и
нр авст вен но е”).
Из
определения
Дал я
видно,
что
этимологическое
значение
культуры
(„обработка”, „возделывание”) неко ­
торое
вре мя
воспринималось
как
основное,
хотя
уже
в
1845 г.
у
Бе лин ског о
встречается
выражение
„литератур ­
ная
к уль т ур а”2, в котором интересующее нас слово вы -
1 См.:
Ю.
С.
Сорокин.
Развитие
словарного
со ста ва
рус­
ск ого
лит ер ату рно го
языка
(30—90 - е
годы).
М., 1965, стр.
94.
2 См.:
В.
Г.
Белинский.
Поли.
собр.
соч.,
т.
8.
М ., 1953—
1959, стр.
563.
128


сту пает
уже
в
св оем
явно
переносном
ос мыс ле нии.
ГІо-
надобилось,
т аким
образом,
известное
время
не
тол ько
для
того,, чтобы
слово
культура
вошло
в
русс к ую
лекси­
ку,
но
и
для
то го,
чт обы
его
переносное
осмысление
(„образование”, „Просвещение”)
оттеснило
на
второй
пл ан
знач ение
э тимо ло гич еское
(„обработка”, „в о здел ы ­
ва ни е”).
Оба
эти
пр оцесса
наблюдаются
в
р усск ом
язы­
ке
40—90-х
го дов
минув ше го
столетия.
Иначе
сложилась
судьба
лек семы
природа.
По
дан­
ным
„Материалов”
И.
Ср езнев ског о,
она
еще
не
встр е­
чается
в
древнерусских
текс тах,
но
в
XVII в.
природа
уже
изв ест на.
Ее
зна че ние
в
ту
эпоху
и
в
начале
XVIII столетия — „ по р о да”,
„род”,
„происхождение”.
Один
из
иссл ед о вател ей
приводит
такие
приме ры : „Це­
ловальник
про мыс лом ,
портнов
сын
с
природы," (А.
Кан­
те ми р), „Татаре природою
военнии
лю ди,
смели,
не
бо я зл иви ” („Книга,
нарицаемая
Козмография”).
В
этих
значениях
употреблялась
и
натура:
„Народ смелый
от
натуры
своей” !.
Природа
и
натура
рег истрир ую тся
и
в
„Лексиконе”
Поликарпова
в
1704 г.
По пы тку
более
широк о го
толкования
природы
(нату ­
ры)
мож но
обнаружить
у
Ломоносова
и
особенно
у
Ра­
дищева
в
сочинении
„О человеке,
о
его
смер тн ост и
и
б ессм ерти и”
(1792).
Здесь
утверждается:
„... при род а
всегда
е дин а”.
Человек
должен
влиять
на
природ у,
под­
чинят ь
своим
целям.
Природа
и.человек
рассматрива­
ются
во
взаимодействии2.
При
эт ом
у
Радищева,
позд­
нее
и
у
Карамзина,
природа
и
натура
выступают
как
аб­
солютные
синонимы,
оттенки
между
которыми
едв а
уло­
вимы3.
С инонимия
такого
ро да
мешала
разв итию
абс т­
р актн ого
знач ен ия
природы:
по сто ян ная
соотнесенность
с
натурой
всякий
раз
напоминала
о
б олее
старых
значе­
н иях
само й
природы
(„род”, „порода”, „то,
что
д ано
на-
1Л.
Л.
Ку т ина.
Формирования
тер мино лог ии
физики
в
Росси и .
М.—Л., 1966, стр.
31.
В
отдельных
случаях
натура
встре­
ча ется
уже
в
XVI в.,
как
отмечает
Gerta Hüttl Worth («Foreign
words in Russian (1550—1800)». California, 1963, стр .
91).
См.
т ак­
же: T.
Райнов.
Наука
в
Росси и
XI—XVII
веков.
М.—Л., 1940,
стр.
213—223.
2 См.:
А.
Н.
Ра ди щев.
Избр.
философск.
соч..
М ., 1949,
стр.
302, 306 .
3 См.:
Я.
Грот.
Филологические
разыскания,
т.
1, изд.
2,
СПб.,
1876, стр .
ПО
(ст .
«Карамзин в истории литературного
языка»).
9 Заказ 765
129


Фур ой” ).
Не
сл уч айно
и
Янов ск ий
в
1803—1806
гг.
в
св оем
„Новом словотолкователе”
(стр.
926) определял
натуру
с
п омощ ью
природы
{„...натура — естество,
при­
рода—
весь
свет,
все
со зданн ые
в ещи. .. ”).
Положение
меня ется
к
40-м
годам
про шло го
столе­
тия .
Т еперь
уже
поня т ие
о
природе,
необх одим ост ь
глуб­
же
в
нем
разобраться
„подталкивает”
и
сем антику
само­
го
слова
природа.
Это
особенно
я рко
обнаружилось
в
„Письмах об изучении природы"
А.
И.
Гер цена,
опубли­
ков анн ых
в
1845—1846
гг.
В
этом
сочинении
природа
противостоит
и
одновременно
взаимодействует
не
т оль­
ко
с
человеком,
но
и
с
наукой,
со зда нной
✓ человеком.
Пись мо
второе
из
книги
Г ерц ена
так
и
называется
—
„Наука и природа” .
Авт ор
по ним ает
природу
уже
иначе,
чем
Радищев.
Для
Герцена
природа
—
неп рерыв ный
проце с с
(у Радищева она „вс ег да
едина”).
Природа
на­
ход ит ся
в
по с т оянном
движении
и
развитии
Г
Углубле­
ние
самого
поня т ия
о
природе
не
м огло
не
от ра зить ся
на
то лко в ании
слова
природа.
В
Словарь
церковносла­
вя нско го
и
рус ского
языка,
опу б лико ван ный
А кад емией
наук
в
1867— - .1 868 гг„
уже
про ник ает
(хотя еще очень
ос тор ож но)
естественнонаучное
истолкование
природы
(„вселенная и все находящееся в ней”, „врожденное или
ест ест в енное
св о йств о”).
Старые
оп ред еле ния
природы
(„то,
что
дано
натурой”,
„все созданные вещи”) теперь
оказываются
недостаточными.
'
В
русском,
в
от личие
от
многих
западноевропейских
языков,
природа
в
н овом
знач ен ии
не
сразу
стала
сопо ­
ставляться
и
противопоставляться
нов ому
значению
к ул ьтуры
вследствие
ранее
отмеченной
специфики
по­
сле днег о
слова
во
второй
пол ов ине
минув ше го
стол етия
(до начала 90- х
годов).
В
русской
л ексик е
э той
э похи
образовалось
иное
пр отив о постав ле ние:
природы
и
цив и­
лиз ации.
Существительное
цив ил иза ция
вк лю чае тся
в
первое
издание.
Словаря
Да ля
и
по луч ает
до статоч но
шир окое
распространение
в
60-х
и
70-х
годах2.
У.
Добро­
любова
и
Писарева
— это
уже
частое
слово.
В
1858 г.
Добролюбов
пишет,
в
част ност и,
большую
статью
„Рус ­
ская
ци вил изация,
сочиненная-
г.
Жеребцовым”,
в
кото­
1 См.:
А.
И.
Гер цен.
Письма
об
изучении
природы.
Избр.
философск.
произв.,
т.
1.
М., 1948, стр.
123 и сл.
2См.:
Ю.
С.
Со ро кин.
Ц ит.
соч.,
стр.
49, 64.
130


рой ,
критик уя
Жеребцова,
употребляет
не скол ько
десят­
ков
раз
слово
цивил иза ция.
Позднее
соотношение
между
словами
измен ил ось :
стоило
только
к
концу
в ека
культуре
приобрести
то
об­
щее
знач ение,
о
котором
ре чь
шла
в
пр едш ест ву ющих
разделах,
цивилизация
начала
отодвигаться
на
второй
п лан,
уступая
место
культуре.
Бы ть
может,
под обн ой
по­
б еде
способствовали
и
словообразовательные
тенденции
русск ог о
языка:
от
культуры
лег ко
образовывалось
при­
лагательное
культурный,
чего
нельзя
бы ло
сказать
о
су­
щ еств ител ьно м
цивилизация.
В
результате
—
б олее
специа льн ый
сем ант иче ский
о ттено к
цивил изации,
отмеченный
в
четвертом
разделе.
И
хо тя
в
современном
русском
языке
культура
и
циви­
лизация
в ы ступают
как
синонимы,
они
не
всегда
взаимо-
зам еним ы:
дом
культуры,'
на прим ер,
не
называется
до­
мом
цивил изации,
хотя
циви лиза ция
древнего
народа
X.
может
быть
названа
культурой
древнего
народа
X.
Да­
же
эт их
элементарных
пр имеро в
до статоч но,
чтобы
убе -
•диться в большей обиходности культуры по сравнению
с
цивил изаци ей
в
русской
лекс ике
на ших
дней.
Иное
со­
от ноше ние
ме жду
э тими
словами
наблюдалось
сто
лет
т ому
назад.
Ита к,
ист ор ия
с лов
природа,
культура
и
цив ил изация
в
русском,
тесно
связанная
с
историей
этих
же
с лов
в
других
европейских
яз ыка х,
вместе
с
тем
сохраняет
и
свои
особенности,
об усл ов лен ные
особенностями
адапта­
ции
заимствованных
элементов
в
дру гой
л ингв исти чес­
кой
системе
и
своеобразием
ж изни
каж до го
общества.
С
В
нашем
современном
языке
русское
с лово
при­
рода
уже
непосредственно
не
соотносится
с
евро­
пейской
л ексем ой
натура,
хотя
в
первой
полов ине
про­
шлог о
столетия
они
несомненно
ассоциировались.
По­
добная
ассо ци аци я
поддерживалась
и
производными
об­
разованиями,
в
частности
прилагательным
натураль­
ный.
В
литературе
гог ол евско го
периода
образовалось
выражение
натуральная
школа.
Исследователь
эт ой
школы
пишет: „Впервые
терм ин
натуральная.
школа
упо треб ил
Ф.
В.
Булгарин
26 февраля 1846 года в жур ­
нале
«Северная пчела». ..
Он
хотел
этим
т ерми ном
обру­
г ать
гоголевское
направление
в
ли тера тур е.. .
Но
пол уч и­
131
9*


ло сь
иначе.
Бел инский
подхватил
термин
натуральная
школа
и
придал
ему
пол ож ител ьный
смысл:
правдивая
школа
в
литературе,
стремящаяся
к
изображению
жи зни
без
прикрас”1.
1В.
И.
Кулешов.
Натуральная
школа
в
русс ко й
литерату­
ре.
М., 1965, стр.
14.
2 См.:
А.
Федо р о в- Давыдо в.
Р усс кий
пейзаж
XVIII —
начала
XIX века.
М, 1953, стр. 91.
3 См.:
В.
Н.
Се рг еев.
Из
истории
русс к ой
искус ств ов ед че­
ской
терминологии.
В
с б. : «Этимологические исследования по рус­
скому
я зыку », вып. 5. М. , 1966, стр.
136—441 .
Люб оп ыт но,
что
анал ог ичн ый
процесс
сближения
с
природой
начался
еще
раньше
в
русской
жив опис и.
Уже
в
конце
XVIII в .
параллелизм
между
описанием
приро­
ды
и
человеческих
чувс тв
пр иво дил
п орой
к
такому
их
употреблению,
при
котором
повести
приобретали
пе й­
зажное
н аим енов ани е,
напр имер
„Темная роща,
или
Па­
мятник
нежности”
П.
Шаликова
(1793) 2.
В
эту
эпох у
природа
в
искусстве
сближается
с
поня тие м
„чего-т о
правдивого”,
„верного натуре” .
На
э той
основе
между
природой
и
натурой
продолжает-сохраняться
и
п оздн ее
своеобразное
взаи мо действ ие.
Когда
же
во
второй
полов ине
XIX в.
в
русский
язык
проникает
заимствованный
термин
нат ю рмор т,
то
на
первых
порах
он
вызы вае т
р езкие
протесты.
Казалось,
что
на
по лот не
под линног о
художника
не
может
быт ь
и
не
должно
быт ь
ничего
„мертвого” (nature morte—„м ер т­
вая
природа”).
Даже
в
1915 г.
в
к ниге
„Проблемы и ха­
рактеристики”
Я.
Хугендхольдт
писал : „Пора отбросить
этот
нео логиз м
(натюрморт)
и
вернуться
к
старому
и
гораздо
более
пр оник но венном у
т ермину ,
существующе­
му
во
всех
яз ыка х,
кроме
французского
и
наш его: Stil­
leven по -г ол ла ндск и, Stilleben по-не ме цк и, Still-life по-
а нглийс к и,
и
Ripose по - италь янск и,
что
значит —
спо к ой­
ная
жизн ь.
Бе з молвн ая
и
пассивная
жизнь
вещ ей ”3.
„Ожи ви в”
приро ду
в
искус ств е
в
ко нце
XVIII и в начале
XIX столетия ,
художники
и
пи сатели
не
хотели
видеть
ее
мертвой
даже
в
отдельных
случаях.
Лучше
уж
без­
м ол вная
природа
или
спокойная
жизнь,
чем
мертвая
природа.
М ногие
ст рем ились
„остановить”
-с емант ику
природы
на
том
уро вне ,
который
она
пол учил а
на
рубе­
же
XVIII—XIX
вв.
Но
поня тие
и
слово
продолжали
раз­
виват ься ,
и
по пытка
оказалась
об ре че нной
на
неу дачу .
132


Заблуждение
было
глубоким.
Когда
в
80-х
годах
про­
шло го
в ека
Золя
начал
публиковать
свои
романы
и
во
многих
стр ан ах
ми ра
заговорили
о
натурализме,
то
сам
Золя
спешил
заве ри ть
своих
чита телей,
что
это
не
он
вы­
думал
данное
с лово.
„Я ничего не
придумал,
— писал
ав тор
«Ругон- М акк ар ов», — даже самого слова натура­
лиз м,
ко т орое
в стре ча ется
еще
у
Мо нт еня
в
том
сам ом
зн ачени и,
какое
мы
пр ида ем
ему
в
наши
дн и”1.
Писа­
тел ь,
од нако,
ошибался.
С амо
слово
д ействи тель но
не
бы ло
новым.
Но вым
оказалось
значе ни е,
ко тор ое
вкл а­
ды вал
в
него
Золя
и
его
мно гочи сле нные
последователи.
Оно-то
и
„грозило”
превратиться
в
знам ен ие
времени.
1 Эмиль Золя .
Собр.
со ч.,
в
26-ти т .,
т.
26, М ., 1967, стр.
51.
133
Зол я
подвела
этимология.
Ему
казалось,
что
такое
слово
должно
раз
и
навсегда
означать
„правдивость”,
„близость к природе ( к
натуре)”.
Весь
предшествующий
анализ
по каз ывае т,
что
это
не
так .
Сам о
по нят ие
о
при­
роде
оказалось
исторически
изменчивым.
Соответственно
трансформировалась
и
семантика
слова,
как
и
семан­
тика
производных
от
него
образований.
Натурализм
у
Золя,
.
в
частности,
иног да
грозил
превратиться
не
в
„правду жизни”,
а
в
„рабское копирование жизни” .
По­
до бног о
знач е ния
натурализм,
разумеется,
не
имел
у
Монт е ня.
Такова
ист о рия
слов
природа
(натура),
кул ьт ура
и
цив ил изация.
История
слов
столь
широ ко го
исто ри ческо ­
го
диапазона
тесно
связана
с
историей
понятий,
обозна­
чаемых
этими
словами.
Не
всегда,
разумеется,
удается
провести
четкую
границу
между
историей
с лов
и
и сто­
рией
понятий.
Это
обусловлено
искл ючит ел ьн ой
много-
ас пектн ост ью
и
тех
и
др угих.
При
резкой
неравномерно­
сти
се мант ич ес кого
развития
ле ксемы
культурам
лексе­
мы
цивилизация
они
все
же
„встретились”
во
многих
языках
в
опр еделе нный
исторический
период.
М енял ись
соотношения
не
тол ько
между
этими
двумя
словами,
но
между
ними,
с
одн ой
стороны,
и
природой
(натурой)
—
с
д руго й.
Здесь
устанавливается
своеобразная
лексическая
^микросистема .
Она
была
не
вечной
и
не
всегда
универ­
сал ьно й,
но
исторически
подвижной
и
из ме нчи вой.
Вме­
сте
с
тем
в
каждую
эпоху
такая
мик ро систе ма
стр ем и­
лась
к
устойчивости
и
„р авн ове сию ”.


Глава четвертая
ПРОЦЕССЫ
ДИ ФФЕРЕН ЦИ А­
ЦИИ
В
ЛЕ КСИК Е
(личность,
персона,
гуманность)
Слова
личность
и
гуманность
те перь
широко
распро­
с тране ны.
Между
тем
их
со врем енные
значения
во зн ик­
ли
сра вн ител ьно
поз дно.
История
этих
с лов
в
европей­
ских
языках
б ыла
слож н ой
и
противоречивой.
Одним
го­
ворящим
личность
и
гуманность
кажутся
„высо к ими и
прекрасными”, другим — „субъективными
и.
у ста ре вши­
ми”
наименованиями
че го-т о
„прекраснодушного”,
не
с оз вуч ного
нашему
веку
„техники
и
машинизации”
IB XX столетии личность синонимизируется с индивиду­
альностью
и
как
будт о
бы
противостоит
обществу.
Вме­
сте
с
тем
личность
невозможна
вне
общества.
Было
вре­
мя,
ког да
гуманистами
величали
людей,
стремившихся
о жив ить
ин тер ес
к
прошлому,
к
античности.
Теперь
гу­
манистами
чаще
называют
людей,
верящих
в
лучшее
будущее
чело в ечеств а.
Вот
далеко
не
полный
перечень
вопросов,
в озн икающ их
при
из уче ний
сем антики
таки х
м ног оасп ектных
и
сложных
слов,
к акими
являются
лич­
ность,
гуманность
и
их
произ в одные .
1 Европейское слово persona — „ пе рс он а”
(совр.
1 русск .
личность)
уже
подвергалось
специальному
изучению.
В
наиболее
значительной
работе
на
эту
тему,
принадлежащей
Г.
Райнфельдеру2, собран
интересный
1 Так утверждает ,
например,
М.
Foucault («Les mots et les
choses». Paris, 1966, passim).
2 См.: H. Rheinfelder. Das Wort Persona. Geschichte
seiner Bedeutungen mit besonderer Berücksichtigung des französi­
schen und italienischen Mittelalters. Halle, 4928.
134


материал.
Однако
не
все
линии
се мант ич еског о
развития
слова
личность
представляются
ясн ыми
и
по сле
разыс­
каний
немецкого
уче н ого.
Вно вь
возникают
мно гоч ислен­
ные
„почему”.
Как
и
когда
слово
со
значением
„маска”
(латин, persona — „ ма с к а”)
превратилось
в
слово
со
значе нием
„индивидуальность ”? Как менялась полисемия
пе рсо ны
на
п ро тяже нии
веков?
Когда
персона
стала
ас­
социироваться
с
гуманностью
как
с
одн им
из
свойств
личности?
В
как их
от но шениях
эти
значения
пер сон ы
находятся
к
ее
терминологическим
ос мыс ления м?
Как
повлияло
или
не
пов лия ло
развитие
ев ро пейск ой
лексе­
мы
персона
на
становление
рус ск ого
сл ова
личность?
Вот
лишь
н екото рые
из
вопросов,
ко тор ые
еще
ж дут
своих
исс лед ов ател ей.
Не
претендуя
на
ши рок ое
осв ещ е­
ние '
столь
сл ож ных
„почему”,
п опы таем ся
хо тя
бы
обра ­
тить
на
них
внимание.
Трудности
истолкования
семантики
persona возни­
ка ют
уже
при
р ассмо трени и
а нт ичного
материала.
Как
показал
в
только
что
на званн ом
сочинении
Райнфель-
де р,
в
кл ассич еской
латыни
persona могла иметь следу­
ющие
зн аче ния:
1.
Маска
акт ер а.
2.
Роль,
исполняемая
акт еро м,
характер.
3.
Характер
человека
(независимо от сцены) .
4.
Человек.
5.
Грамматический
термин
(ср.
русск .
„лицо глаго­
ла ”).
Е сли
отс транить
пос лед нее
знач ение,
яв но
обосо­
бившееся
(оно встречается как грамматический термин
уже
в
Iв.
до
н.
э.
в
трактате
Варрона
о
латинском
яз ы­
к е), то четыре первых осмысления персоны (persona)
весьма
т ипичны
для
а нт ичной
эпохи.
С ема нтиче ское
д ви­
же ние
определялось
р азви тием
от
локально-ограничен­
ного
(„ма ск а
на
сцен е” ,
„маска актера”) к локально­
не огр анич енн ому
и
вместе
с
тем
обобщенному
значению
(„ч ел ов ек”
вообще).
Вм есте
с
тем
персона
понималась
еще
преим ущ ест вен но
в
ф изич еском
смысле
(„тело че­
ловека”). (В
греческом
аналогичное
су ще стви тельн ое
soma (греч.
спор а)
тоже
вы сту пал о,
в
частности
у
Го­
мера,
в
смысле
„тело человека”.
Это
слово
не
раз
за­
трудняло
переводчиков
поэта
на
ев ро пейски е
язы ки:
тело
ли
человека
в
ф изическо м
смысле,
или
человек,
во­
135


об ще? 1 Границы оказывались весьма подвижными,
но
и
модернизация
текста
представляла'реальную
угро з у.
1 См.:
А..
Н.
Е
гунов.
Г омер
в
ру сски х
переводах
XVIII—
XIX веков.
М.—Л., 1964, стр.
418 («Трудность прочтения Гомера
в
подлиннике, —
пишет
автор,
—
за ключ ае тся
не
в
грамматике,
а
в
чрезвычайном
н есхо дств е
всего
бы та,
реали й ,
психики
и
воззре­
ний
гомеровских
персонажей —
а
за
ними
и
сам ого
п оэта
—
с
ми­
ром ,
о кру жающ им
современного
переводчика»),
2 См.:
М.
Е.
Сергеенко.
Про стые
лю ди
древней
Итал ии.
М.—Л., 1964, стр.
120—126 (гл .
«Мимы,
акробаты
и
фокусники»).
136
Бо лее
последовательное
разграничение
(„человек в
ф изич еском
см ыс ле”
и
„человек- пер со на ”, т .
е.
человек
как
индивидуальность)
ста нет
складываться
значитель­
но
позднее,
на чи ная
с
эп охи
Возрождения
и
поз д нее,
вплоть
до
XIX столетия.
Ант ичнос т ь
по-своему
сдерживала
семантику
perso­
na.
В
знач ении
„маска актера”
слово
м огло
развиваться
и
по
направлению
к
более
общему
з начению
—
„актер”
вообще
(через промежуточное звено „а ктер
в
маске”)
и
од нов рем енно
по
совершенно
другому
ру слу
—
„нечто
усл овн ое,
представляемое
на
сцене”.
Античный
теа тр
способствовал
тако му
понима нию.
В
трагедиях
и
ко ме­
диях
акте ры
играли
обычно
в
м аск ах,
в
мима х
—
без
масо к.
Но
мимы
стр еми лись
увеселять
зр ител ей
любой
ценой,
изображая
самые
нев ер оя тные
и
п орой
неправдо­
подо бные
истории2.
А ктеры
в
масках
в ели
себя
солид­
нее.
Но
все
же
тень
от
мимов
ложилась
и
на
ак те­
ров
в
масках.
Все
это
до
изв ест но го
в рем ени
сдержи­
ва ло
сем ан тику
самого
слова
persona, мешало ему раз­
виваться
in bonam partem (в положительном смыс­
ле ).
Но
были
еще
бо лее
серьезные
причины,
мешавшие
движению
persona в абстрактном направлении.
Дело
в
в
том,
что
уже
с
д рев ней ших
в ремен
л ексе ма
persona на ­
ча ла
приобретать
разнообразные
спе циал ьн ые
знач ения .
Е два
ли
не
самым
сильным
среди
них
оказалось
ее
ос­
мысление
в
ф унк ции
грамматического
терм ина.
Подобно
гр ече ском у
prosopon („лицо”), латинское
существительное
persona тоже стало обозначать „л ицо
в
грамматике”, в частности „лицо
глагола”.
Л юбо пыт но,
что
и
в
греч еском
и
в
латинском
с лово
бытовало
и
в
сфере
театра,
и
в
сф ере
грамматики.
Еще
Ште йнта ль


обратил
на
это
вни ма ние 1.
В
обо их
случаях
оно-продол­
ж ало
сохранять
сп ециаль ное ,
почти
тер мин оло гич еское
знач ение.
„Почти”, так как в эту эпоху различие меж ­
ду
т ерм инол огич ескими
и
не тер мино лог ически ми
осмыс­
ления ми
с лов
обычно
не
в ыраж ало сь
ст оль
рел ьеф но,
как
позднее,
в
связи
с
раз ви тием
отдельных
на ук
и
диф­
ф ер енци аций
з наний.
Но
если
из
сф еры
театральных
наим ено в аний
persona сравнительно легко могла выйти
в
сферу
бол ее
отвлеченных
наи мено ван ий
(ср.
ра нее
об­
р исо ван ное
движение:
маска
ак те ра>ролъ> ха ра к­
т ер ), уо грамматическое ее значение прочно удержива ­
ло
эту
лексему
в
сф ере
с пециал ьных
знаний
(граммати ­
ки,
риторики).
1 См.:
Н.
Steinthai. Geschichte der Sprachwissenschaft bei
den Griechen und Römern. Berlin, 1863, стр .
624.
См.
также
сб.
«Античные теории языка и стиля», под ред .
О.
М.
Ф.рейденберг.
Я—Л.,
1936,
стр.
123—126 ,
О
степени
прочности
грамматических
ос мыс ле ний
persona можно судить и по тому,
что
почтит во
всех
ро­
м ански х
языках
(кроме румынского) , где п р од о л жа ет
жи ть
слово
persona, оно имеет не только общее,
но
и
спе циаль но
грамматическое
значение
(„ли цо гла гол а’ ',
„неопределенное местоимение”, „отрицательное
место-
им ение”
и
пр.).
Заб егая
несколько
вперед,
отметим,
что
в
новых
языках
соотношение
общего
и
грамматического
значений
persona выступает как омонимическое,
что
не
мог ло
наблюдаться
в
античную
э поху
вследствие
сла бо­
сти
именно
общего
зн ач ения
анализируемого
слова.
Ита к,
кроме
исторических
причин
(как увидим позд ­
не е,
поня ти е
индивидуальности
в
античную
и
позднеан­
тичную
э похи
еще
не
пол учило
ус ло вий
для
п олн ого
р аз­
ви ти я ), движению persona по направлению к значению
„человек” (лицо)
мешала
параллельная
спе ци али зац ия
этого
сло ва
в
области
грамматики.
Специализация
persona наблюдалась и в юриспру ­
денции.
В
поз дне й
лат ыни
persona означала также „ли ­
цо
пер ед
за ко но м ” (Souter, Later Latin, 299).
Но
в
под обны х
слу ча ях
специализация
уже
не
препятствова­
ла
формированию
бо лее
общ их
значен ий
слова:
оно
могло
окрашиваться
в
то на
„человеческого достоинства”
и
развиваться
in bonam partem.
Таким
образом,
если
специализация
одного
тип а
(например,
грамматиче­
137


ская)
мешала
разв и тию
общ их
знач ений
слова,
то
спе­
циализация
др угог о
ти па
(например,
юридическая)
да же
способствовала
наращиванию
по доб ных
значений.
Са ма
область
знаний
—
тех
или
иных
—
предопределяла
от­
ме че нное
различие.
Сред ние
века
не
внесли
глубоких
изменений
в
семан­
ти ку
persona.
И
все
же
уже
в
э тот
перио д
ус или ва ются
общие
значения
этого
слова.
В
д рев ней ших
итальянских
т екста х
persona нередко осмысляется как „ че ло век”,
„жизнь человека”
и
даже
просто
„жизнь”.
В
о дном
из
а нонимных
стихотворений
XIII столетия читаем: Se vuo-
li ch’io muoja, ch’io perda la persona (Mon a ci, Cresto-
mazia, 747) —„Ес ли
ты
хоче шь,
чт обы
я
умер,
чт обы
я
по тер ял
св ою
жизнь'' (lapersona —„жизнь”).
В
„Бо ­
ж ествен ной
комедии”
Данте
persona встречается и -
для
именования
„человека”,
и
для
именования
„жизни”,
и
для
именования
„тела человека” (Blanc, Vocabolario
dantesco, 311).
Ст оль
же
разнообразны
знач ен ия
per­
sona во французском и провансальском языках средне­
векового
пер иод а.
Несколько
более
„собрана”
поли­
сем ия
этого
слова
в
исп анском
(Corominas, III, 754)
и
т.
д.
■Особенно устойчивой оказалась ассоциация persona
и
„тело человека” .
У
провансальских
трубадуров
по­
добная
ас соц иац ия
о бычна .
Но
persona — это не только
„тело человека”, но и его „ в не шний
вид ”,
н еред ко
про ти­
вопоставляемый
ду ше
(апта), внут ре нним д ос тоин ств ам
человека
(Bartsch, Chrest. provençale, 261, 605).
Со­
ответственно
и
сл ов о соч етание
потерять
персону
(perdre
la persona) означало „по те ря ть
жизнь”,
„умереть”.
Связь
между
persona и телом человека оказалась не ме­
нее
п рочн ой
и
во
французском,
где
она
сохраняется
вплоть
до
XVII столетия .
Exercices de la personne („тре­
нировка
т ел а”) — выражение,
весьма
характерное
для
э похи
Рабле
и
Монт е ня.
Ита к,
в
ср едни е
века
и
отчасти
в
э поху
Возрождения
су щ естви тельн ое
persona — это
„человек” (в
физич е­
ск ом
смысле).
Значения
„человек” (как
индивидуаль­
ность)
оно
еще
не
име ло.
Казалось
бы,
тако е
простое
(с современной точки зрения)
семантическое'
движе­
ние
—
от
фи зи ческ ого
к
духовному
и
с оциал ьно му
ос­
мыс ле нию
слова
—
в
дейс твите льно сти
потребовало
мно ­
гих
веков
для
своего
завершения.
И
это
закон ом ерн о.
138


„■П рост о е”
с
поз иций
более
поздней
эп охи
обычно
ока ­
зывается
совсем
не
так им
про ст ым
с
по зиций
бо лее
ра н­
ней
эпохи,
оперировавшей
др уг ими
понятиями
и
други­
ми
категориями.
С
э тим
я вл ением
постоянно
пр ихо дит ся
иметь
д ело
в
исторической
семасиол огии.
В
сред ние
в ека
у
слова
persona появился конкурент
personnage („-п е рс о на ж”), которого не знала античность.
Возникнув
во
французском,
пе рс онаж
затем
проникает
■в английский,
испанский
и
неко тор ые
другие
ев ро пей­
ские
язы ки.
Персонаж
не
сразу
по луч ил
театрально­
литературное
знач ение.
В
сред ние
век а
это
„духовное
лицо”,
„представитель
духовенства”,
„священник” .
В
наметившейся
н овой
оппоз иции
персона
— персонаж
первое
слово
продолжало
сохранять
св ои
физ иче ские
свойства
(„тело
человека”,
„жизнь
человека”), тогда
как
второе
— духовные
свойства
(„чел ов ек,
наделен­
ный
о с обыми
духовными
полномочиями”).
И
хотя
по­
добная
дифференциация
не
явля лас ь
абсо лю тн ой,
она
все
же
вн овь
задержала
се манти ческо е
развитие
пер­
соны
на
пути
от
фи зи ческог о
к
пе рено сно му
осмысле­
нию.
Успехи
театра
XV—XVI
вв.
в
разных
странах
при­
водят
к
тому,
что
слово
персонаж
закрепляется
прежде
всего
за
сценой.
(В XV
столетии
пе рс онаж
д аже
мог
им е­
новать
всю
пьесу
в
целом,
но
уже
к
концу
этого
же
века
персонаж
выступает
в
н овом
осмыслении
—
„театраль­
ный
или
литературный
персонаж”
Ч
То
же
наблюдается
по здн ее
и
в
Англии.
В
к онце
сл еду ющег о, XVI столетия
Э.
Спенсер
заговорил
о
пер сон ажа х
(personages) своей
знамен итой
„Королевы фей”2.
1 См. : L. P е t i t de Julleville. Histoire du théâtre en
France. Paris, 1880,
т.
I,
стр.
375.
2 См.
колл ектив ную
ра бо ту : «История английской литерату­
ры», т.
1.
М.,
Изд-во
АН
СССР, 1943, стр.
310—315.
Стоило
только
оф ор мить ся
н овой
дифференциации
пе рсо на
—
персонаж,
как
пе ред
пер вым
словом
вн овь
открылся
п уть
семан т ическог о
движения:
второе
слово
начало
пос т е пенно
специализироваться,
предоставив
воз­
можность
пер во му
развиваться
по
пути
переносных
ос­
мыслений.
Не
успела
закрепиться
оппозиция
персона
—
перс он аж,
как
потребность
в
ней
зам етн о
уменьшилась
и
она
пр акт ич ески
стала
позд нее
не нужно й.
139


2 Семантическую историю persona трудно понять
до
кон ца,
если
не
уч итыв ать
св язей
этого
слова
с
его
же
с иноним ам и.
Подобные
синонимы
тож е
ис тори ­
чески.
менялись
по
мер е
изменений,
.которым
подверга­
лась
семантика
persona.
На
опр еделенно м
историческом
этапе
в стр етил ись
два
разных
слова,
каждое
из
к ото­
рых
начало
воздействовать
на
зн ачен ие
дру гого .
Одним
из
них
бы ло
persona,-
другим
оказалось
humanitas —
„человечность” (со многими более поздними новыми ос ­
мыслениями).
В
кл ассич еской
латыни
сущ еств ител ьно е
humanitas
чаще
всего
употреблялось
в
положительном
смысле
—
„ч ело веч ес кая
природа”
в
таких
ее
проявлениях,
как
„справедливость”, „мягкость”, „доброта”, „сострадание”
(ср .
бо лее
по зд нее
„гуманность”).
В
известном
диалоге
Цицерона
о
дружбе
оди н
из
соб есед ник ов
выра жа ет
уве­
ренность,
что
при
гибел и
друга
его
товарищ
не
может
не
со др ог нуть ся:
это
про т ив ореч ило
бы
само й
и дее
чело­
ве чно сть
(humanitas, Laelius, 2, 8).
Так ое
по нимани е
hu­
manitas было типичным для Цицерона и его современни ­
ков.
Natura hominis („природа человека”) часто истол ­
ковывалась
.к ак
natura humana („природа
человече­
с кая ” ) (доброжелательная ,
мягкая,
позд нее
„гуман ­
ная”) Ч
Слова
homo („человек”), humanus („человеческий”),
humanitas („человеческая природа”) выступали как об ­
разования,
се мант и чески
тесно
между
с обой
св я занн ые.
Античность
еще
не
знала
ни
собирательного
знач ения
humanitas („ сов оку пнос ть л юд ей”), ни
тем
б олее
собст­
венно
гуманистического
его
значения.
Они
на чнут
фор­
мироваться
значительно
позднее,
в
эпох у
Возрождения.
Поэтому
пон ят ие
о
г уманно сти,
как
и
само
слово
гуман­
ность,
справедливо
св язы вают
с
Во зро ж дени ем.
В
„В веде ни и”
к
своей
книге
„Диалектика природы”
Ф.
Энг ельс
дал
яркую
характеристику
Возрождения.
Он
отметил,
что
именно
в
эту
эп оху
сов ер ши лся
великий
пе­
реворот
во
всех
областях
зна ния .
Возрождение
нужда­
л ось
в
бол ьши х
мыслителях
и
писателях,
и
они
действи-
1 См.:
Н.
Merguet. Lexicon zu den philosophischen Schrif­
ten-Ciceros. lena, 1892, стр .
62; F. Schalk. Exempla romanischer
Wortgeschichte. Frankfurt am Main, 1966, стр. 2 5 5—260.
140


тельно
появились
в
разных
странах.
Новая
наука
опи­
ралась
на
нов ые
поня т ия,
переосмысляла
старые
слова,
расширяла
и
изменяла
их
значения.
Сред и
так их
с лов
оказалось
и
humanitas.
Хорошо
известно,
что
гуманизм
как
общественное
и
ку ль тур но- исто рич еско е
явление
раньше
всего
во зник
в
Италии
(XIV—XV
вв.) .
Его
ро диной
б ыла
Фло ренци я,
где
родился
один
из
первых
г ум анисто в
—
Петрарка.
Но
уже
в
XV столетии гуманисты располагали тремя
це нтра ми
—
Ф л оренцией,
М илано м
и
Венецией.
В
эту
эп оху
итальянское
существительное
unianita (латин, hu­
manitas) начинает приобретать новое значение — „и зу ­
чение
ан тично сти” ( „интер ес к антич ности” ) .
Но
так
как
по доб ный
интерес
опирался
прежде
всего
на
зна ние
ла­
тинского
языка,
латинских
ав тор ов
и
л атинс кой
куль­
туры,
то
и
с амо
слово
utnanita стало ассоциироваться
с
понят ие м
„гуманитарные науки”.
Г ум анисты
стр еми ­
лис ь
„воскресить”
античную
культуру.
Пе тра рка
пер е­
вел
на
латинский
язык
„Гризельду”
своего
друга
Бок­
каччо.
Салумати
намеревался
про изв ести
по добную
же
опер ацию
и
с
„Божественной комедией”
Данте.
В
это
время
появляются
десятки
других
переводов
на
латин­
ский
язык
сочинений
итальянских
ученых
и
пи сат елей.
Родной
ита ль ян ский
язык
представлялся
тогда
„неп ро ч­
ны м”
ср авн ительн о
с
богатым
и
ус т ойчив ым
языком
древнего
Рима.
„Такое движение, —
замечает
по
этому
пов оду
о дин
из
исследователей,
—
носит
свое
имя
в
ис­
тории:
его
н азы вают
гуманизмом...
Кул ьт
древнекласси­
ческого
м ира
доводится,
до
такой
степени,
что
его
ста­
ра ются
воспроизвести”Г
Umanitá в этом новом значении („ интере с к ан тич ­
ности
и
ее
изуч ение”) было поддержано другим сущест­
вительным
umanista („гуманист”), которое с 1490 г .
на­
чинает
встречаться
в
итальянском2.
Слово
и
зд есь
„за ­
п а зд ыва ло”: umanista (или тогда чаще humanista) воз­
н икло
ч ерез
116 лет после смерти первого гуманиста
Петрарки
(1374).
Это
объясняется
т ем,
что
поня т ие
1Ф.
Mo нье.
Оп ыт
литературной
истории
Италии
XV века,
русск.
пер.
С Пб., 1904, стр .
93.
См.
также:
Е.
Cassirer. Indivi­
duum und Kosmos in der Philosophie der Renaissance. Leipzig, 1927,
стр.
75.
2 См.: S. Campana. The origin of the word humanist «The
Journal of the Warburg and Courtauld Institutes», 1946, IX, стр .
12.
141


кристаллизовалось
постепенно
и
до
из вест ног о
времени
могл о
передаваться
описательно.
Образовалась
ве сьма
сложная
сем ан тич еск ая
ситуа­
ци я.
НитапИаз
и
его
производные
должны
были,
с
од­
ной
стороны,
обозначать
свойства
человека
н овой
эпохи
(Возрождения), а с другой — эти же слова стали „ т я­
нуть”
человека
к
ант ичн ому
миру
и
тем
самым
ограни­
чивать
его
взгляды
на
пр иро ду
и
общество.
Это
проти­
во речив ое
положение
вещей
сохранялось
долго,
на
пр о­
тяж ени и
всей
эп охи
классицизма
с
ее
к ульт ом
антич но­
го
мир а.
В
разных
странах
подобные
хр онол огичны е
рамки
оказывались
р азлич ны ми,
но
во
всех
случаях
ин­
терес
к
античности
был
очень
за метны м
Г
И
все
же
по добн ый
интерес
вызывался
совершенно
несходными
прич ина м и.
Вним ание
Вольтера
к
антично­
сти
поддерживалось
совсем
иными
мотивами,
чем,
ка­
залось
бы,
анал ог ичн ое
внимание
Расина
или
тем
бол ее
Петрарки.
По
другому
пов оду
в
св ое
в ремя
об
этом
пи­
сал
Плеханов.
Он
показал,
что
обращение
к'античности
в
литературе
и
живописи
Фр анци и
XVIII столетия де­
терминировалось
иначе,х
чем
аналогичная
а нтич ная
ори­
ен таци я
в
предшествующем
веке.
В
30-е
г оды
эп охи
Про­
свещ ения
„слезливая
комедия”
перестала
удовлетво­
рять
представителей
треть его
сословия.
„Противники
старо го
порядка
чувствовали
потребность
в
героизме,
сознавали
необходимость
развития
в
третьем
сословии
гражданской
до бр од етели.
Где
можно
бы ло
тогда
на йти
образцы
тако й
добр. оде те ли ?
Там
же,
где
прежде
иск али
образцов
литературного
вкуса:
в
а нт ичном
мире...
В
ста­
рые
мехи
тут
влито
было
совершенно
н овое
революцион­
ное
содержание”2.
1 Здесь давало о себе знать одно из противоречий Возрож­
дения,
о
кот орых
в
другой
связи
писал
еще
А.
Н.
Веселовский
(«Из бр анные стат ьи ».
Л.,
1938,
стр.
256).
2Г.
В.
Плеханов.
Иску сств о
и
литература.
М.,
.1948,
стр.
174.
Транспонируя
эту
литературную
характеристику
Пле­
ханова
в
лин гви ст ический
план,
можно
сказать,
что
су­
щ ест ви тель ное
ЬшпапИаз
и
его
про изв од ные
неодинако­
во
связывались
с
представлением
об
античном
мире
в
э поху
Возрождения,
в
XVII и XVIII
вв.
Античность
лиш ь
частично
ограничивала
гуманистов
Возрождения:
их
взгляды
на
пр иро ду
и
общество
продолжали
развивать­
142


ся.
Та
же
ант ичн ост ь
инач е
ста ла
давать
о
себе
зн ать
в
XVII в. :
она
больше
ощущалась
в
литературе
и
гораздо
меньше
—
в
н ауке,
которая
в
эту
эп оху
быстро
продви­
галась
вперед1.
Ино е
соотношение
между
принципом
ан­
тичности
и
принципом
на у чного
исследования
прир оды
и
общества
сложилось
в
эп оху
Просвещения.
Старые
ме­
хи,
о
которых
г ов орил
Плеханов,
д ейств ител ьно
еще
со­
хранялись,
но
они
теперь
наполнялись
новым
сод ерж а­
нием ;
не
только
в
драматургии
и
жив опис и,
но
и
в
нау ке.
Это
и
объясняет
на м,
как
принцип-
античности
мог
сосу­
щ ес тво вать
в
XVIII в.
с
пр инципом,
на
к от орый
опира­
лась
новаторская
для
того,
времени
„Энциклопедия”
Даламбера
и
Дидро.
1 См.
ин т ересн ый
сб орн ик
о
на уке
в
XVII в.: «У истоков клас­
сической
н аук и ». М., «Наука», 1968.
2 См.: F.
В
г
un о t. Histoire de Іа langue française. Paris, 1930,
VI.
стр.
119,
Сказанное
по мо гает
понят ь,
почему
эволюция
семан­
тики
humanitas продолжалась на протяжении Возрож­
д ения,
как
и
на
пр отя же нии
XVII—XVIII
столетий.
Эта
семантика
б ыла
обращена
не
тол ько
назад
(к антич­
ности), но и.
вперед
—
к
нов ому
понима н ию
„пр иро ды
человека”.
Humanitas и его производные формируются на про­
тяж ени и
веков.
Ос обе нно
подв иж ной
б ыла
их
с ем анти ка,
чутко
откликавшаяся
на
запр осы
той
или
ин ой
эпохи.
Umanista получает распространение в Италии в XVI
столетии
(в частности,
у
Ариосто
и
Ва рк и), тогда как
umanismo („гуманизм”)
в перв ые
р егистр иру ется
лиш ь
в
конце
прош лого
века ,
в
1891 г.
(Вa11isti,Alessio,
IV, 3948).
Так
„разбросаны”
по
многим
столетиям
слова,
которые
кажутся
столь
бл изкими
нашим
со в рем енникам .
Аналогичная
ка рти на
и
в
других
языках.
Humanité („ч е­
л ов е чно сть”) известно во французском с XII
в., a huma­
nisme („гуманизм”)
(„любовь к людям”
и
др .)
фи кси­
р уется
впервые
в
1765 г.2.
Все
это
показывает,
что
по
смыслу
целостный
ряд
производных
образований,
отно­
сящ ихся
к
широкому
понятию
нечто
гуманное,
формиру­
ется
очень
мед ленно,
так
как
сам о
анализируемое
поня­
тие
—
результат
сложного
завоевания
человеческой
мысли.
В
э поху
Возрождения
слово
humanitas.
б ыло
чрезвы­
143


ча йно
п олис емант ич ным
не
тол ько
п от ому,
что
оно
еще
не
успел о
„Поделить”
с вои
значения
со
своими
же
про­
изводными
образованиями.
Вообще
еще
отсу тств ов ал и
„соседние слова”, получившие отвлеченное значение поз ­
днее.
Имеем
в
ви ду
прежде
всего
л ексем у
культура,
о
ко­
т орой
речь
уже
шла
в-
т рет ьей
главе.
Humanitas в будущем смысле .„ к ульту ра”
часто
вы­
ступа ет
в
л атин ских
с оч ине ниях
Возрождения.
Доста­
точно
вспомнить
Томаса
Мор а
с
его
„Ут опией” (1516).
У
автора
этого
замечательного
сочинения
humanitas —
сост оян ие
„истинных
лю д ей” („людей
культуры”, как
сказали
бы
потомки
Мора).
Примерно
в
эт ом
же
см ысле
толковал
humanitas и Эразм Роттердамский в своей
„Похвале глупости” (1509) *.
Та к,
большая
или
меньшая
о пред елен нос ть
одн ого
слова
де терм инир уе тся
рядом
сто ящим и
с
ним
другими
словами:
отсутствие
тех
или
иных
ле ксич еских
з вен ьев
отражается
на
семантике
др у­
гих
зв ень ев.
И
все
же
в
э поху
Возрождения
humanitas начинает
окрашиваться
не
только
в
тона
„человечности”,
но
и
в
тона
„ усов ер шен ств ова нной
чел ов ечн ости ”.
Мысл ит ели
той
п оры
считали,
что
„природу человека”
мо жно
посте­
пенно
совершенствовать
с
п ом ощью
искусства
(ars), по­
ним аемо го
в
само м
широ к ом
смысле.
Че ло век
способен
бы ть
не
просто
человеком
(homo), но и большим челове­
ком
(homo-homo или homo-homo-homo). „Ч ело в ече ское
достоинство”
в
состоянии
наращиваться,
кон центр ир о­
вать ся ,
совершенствоваться.
Уже
античность
знала
та­
кое
зн ачен ие
homo — ,-,на стоя щ ий
человек”.
Но
в
эп оху
Возрождения
это
значение
не
только
усиливается,
но
и
т ео рет ически
об осно в ыва ется.
Человек
должен
быть
на­
стоящим
чело век ом
—
к
эт ой
мыс ли
б ыли
близки
почти
все
выдающиеся
мыслители
и
п исатели
Возрождения
2.
Позднее
Ко т грейв
в
первом
изд ании
своего
словаря
французского
и
ан глийско го
языков
(1611) пояснял
humanité английскими словами,
обозначающими
„м яг­
кость”,
„человечность”, „ бл аг ор о дс тво”
и
т.
д.
(Cotgra­
ve, Diet., 86).
1 См.:
А.
И.
Maлейн.
Г лав нейш ие
из д ания
и
переводы
Утопии.
В
кн.:
Томас
М ор.
Золотая
книга
столь
же
полезная,
как
забавная,
о
н аил учшем
у строй ств е
государства
и
о
новом
ос тров е
Утоп ии .
М.,
1935,
стр.
22—28 .
2См.:
Е.
Cassirer.
Цит.
соч.,
стр.
97.
144


О
XVII век несколько задержал движение семантики
и
humanitas по пути ее постепенного „об лаг ор аж и ва ­
ния”.
Декарт
стал
развивать
те ор ию,
со гла сно
к от орой
движение
в
пр иро де
может
быть
и
незав исим ым
от
„ду ­
ши
человека”.
В
своем
трактате
„Страсти души”
он
по д­
че рк ивал : „К познанию наших страстей нет лучшего пу­
ти,
как
исследовать
различие
между
те лом
и
душой,
для
т ого
чт обы
уста нов ить ,
куда
след ует
отнести
со отв етст­
вующую
ф у нкцию” h Изменения,
наблюдаемые
в
приро­
де,
Декарт
стр еми лся
ист ол ко вать
с
поз иций
одн ой
ли шь
м ехан ики.
Подобные
утверждения
способствовали
фор­
мир ов анию
м еханическ ой
концепции
ми ра,
но
выступали
как
результат
бо льших
ус пе хов
ест ест в енных
наук
то го
в р емени
—
ф из ики,
химии,
биологии.
По зд нее,
в
1670—
1715 гг .,
во
Фр анции
возникает
ид ея
создания
„ч елов еко -
машины”.
Подобная
машина
должна
б ыла
фу нкци они­
ро вать
„по законам всякого тела” .
Вок руг
этого
п ро екта
велись
горячие
дебаты
в
конце
XVII в.2 .
1Р.
Дека
р
т.
Избр.
произв.,
руеск .
пер.
М., 1950, стр.
596.
2 См. : H. Kirkin en. Les origines de la conception l’homme—
machine. Helsinki, 1960.
3 Voltaire. Théâtre. Paris, 1880, стр.
6.
Ср.
также:
К.
Дер­
жавин.
Во ль тер.
М.,
1946,
стр.
315 и сл.
4 См.:
Е.
von Jan. Humanité. Zeitschrift für französische
Sprache und Literatur,
No
55, 1931, с тр.
36.
Заказ
765
J45
Былое
по нимание
humanitas пересматривается в
XVII в.
Возникает
нео бхо ди мост ь
разобраться,
„что к
че му
отно сится ”
ил и,
как
г ово рил
Декарт,
„куда следует
отнести
соответствующую
функцию”.
Делаются
первые
попыт к и
разграничить
антр опо ло гич еские
и
мор аль но-
этические
ас пе кты
само го
пон ят ия
humanitas.
Но
только
XVIII-ве к
разграничит
эти
аспек ты
бо лее
или
менее
пос лед ов ате льн о.
В
1736 г.
В ол ьтер
в
преди­
словии
к
одной
из
лу чших
своих
тра ге дий
„Альзира”
пи­
сал : „Почти во всех моих произведениях можно найти
человечность
(в.
оригинале
l’humanité.
—Л
Б. ), которая
должна
характеризовать
кажд о е,
по -на стоя ще му
мысля­
щее
сущ еств о ”3.
Позднее,
в
1777 г.,
незадолго
до
своей
смерти
Во льт ер
доказывал,
что
humanité вовсе не озна ­
ч ает
„человеческий род”, как считали раньше,
а
передает
„величие человеческой души” (l’âme la plus humaine) 4.
К
этим
же
мыслям
был
близок
и
Дидро
в
статье
об
hu­
manité, помещенной в „Энц икло пед ии”.
С
ана лог ичн ым


„величием души”
сое динял
humanité и Руссо
.в
тексте
„Общественного договора” (I, 4).
Вместе
с
тем
пи сатель
с
негодованием
гов ор ил
о
людях,
которые
н еправ ил ьно
ис то лко выва ли
слово
humanité, не понимали „ бл аг о р о д­
н ого
смысла”
по ня тия,
с
его
п омощ ью
выражаемого л.
Латинское
humanitas, продолжающее свою жизнь во
фр анц узс ком
humanité, п о лу ча ет
н овое
ос мыс ле ние
в
XVIII в .
Разграничение
антропологических
(„человече­
ский
род”)
и
мо ра льно - этич еских
аспе кт ов
(„ч ело в еч­
но сть”) понятия humanité придает и самому слову боль ­
шую
объемность.
Оно
не
л иша ется
по лис ем ии,
но
тепер ь
эта
пол исем ия
опирается
на
бо лее
четкое
расчлене­
ние
само го
пон ятия
в
-его
двух
ос нов ных
разновидно­
стях:
человечество
в
антро пол ог ичес ком
смысле
и
чело­
вечество
в
морально-этическом
смысле.
Эт от
второй
асп ект
по ня тия
получает
особенно
широкое
распростра­
не ние
накануне
и
в
течение
рев ол юции
1789—1793 гг .
Вместе
с
тем
его
об осно в ание
уже
было дано
такими
авто­
рам и,
как
Вольтер,
Дидро,
Руссо,
и
их
сподвижниками2.
1 См.: J. -J . Rousseau. Correspondance générale, éd. Dufour.
Paris, XIX, 1933, . с тр .
51.
2 Распространение слова 'Humanité многие прямо связывали
с
влиянием
прогрессивных
ид ей
фр анцуз ской
революции
(см .
на­
пр им ер: L. G г a n j е a n. Dictionnaire de locutions proverbiales.
Toulon, 1894, ст . «Humanité»).
3 F. Seiler. Die Entwicklung der deutschen Kultur im
Spiegel des deutschen Lehnworts, Halle, IV2, 1925, стр .
185.
Несколько
и ная
картина
наблюдалась
в
некоторых
гер м анс ких
языках:
в
немецком,
напр им ер, Humanität
в
значени и
„человечность”
редко
употреблялось
до
Гер­
дера,
но
стал о
встр еч ать ся
на
стр ани цах
его
сочинений.
Не
менее
любопытно
и
то,
что
тако й
р еакци онны й
писа­
тель,
как
А.
Ко цебу,
на хо дил
еще
в
1800 г.
этот
неоло­
гиз м
всего
лиш ь
„модным словечком”
(ein neues Mode­
wort)3.
Позднее
пон ятие
человечность
в
немецком
стало
чаще
передаваться
с
помо щью
Menschlichkeit, ч ем с п о­
мощью
Humanität.
В
тех
же
е вро пейских
языках,
в
которых
латинское
с ущ еств итель ное
humanitas было ассимилировано,
оно
получает
ш ир окое
распространение
в
XIX—XX
вв.
Те­
пер ь
это
слово
прочно
опирается
на
два
ло гич еских
ос­
нования:
человечество
и
человечность.
Все
другие
воз ­
можные
знач ен ия
гр упп иру ются
вокруг
одн ого
из
этих
140


осно вании.
Таковы
с ов реме нные
слови:
а нгл ийск ое
hu­
manity („человечество”
и
„человечность”), французское
humanité,
итальянское
umanita, испа нское
humanidad
(с теми же двумя основными значениями)
и
т.
д.
Вместе
с
тем
по нят ие
человечность
приобрело
настолько
боль­
шую
по пуля рн ость
на
рубеже
XVIII:—XIX
вв.
(после
французской
рев олю ции
1789—1793 гг.), что „требова­
ло”
для
своего
наименования
и
ос обог о
слова.
Поэтому
в
этот
же
исторический
период
в
разных
евр опейск их
языках
возникают
сем антич еские
не оло гиз мы
для
о боз­
н аче ния
по нятия
человечность:' английское
humanism,
французское
humanisme, нем ецкое
humanismus, италь ­
янско е
umanismo, более позднее русское гуманизм .
В
некоторых
из
толь ко
что
пер ечисл енных
языков
эти
слов а
бы ли
известны
и
ран ьш е,
но
в
знач ении
человеч­
ность
они
начали
формироваться
на
пр отя жен ии
второй
полов ины
XVIII и первой половины XIX
в.
(в отдельных
языках
и
позднее).
Былое
осмысление
анализируемых
с лов
—
наименование
эпо хи
Возрождения
в
Европе
(XIV—XVI’ в в. )
—
тепер ь
постепенно
отодвигается
на
второй
план,
ус туп ая
дорогу
общему
значен ию
человеч­
ность
(напомним,
что
связ ь
с
более
старым
значен ием
сохраняется:
Возрождение
то же
выдвигало
человека)\
И
х отя
сущ еств ител ьные
с
характерным
суффиксом
-ismus и его вариантами не во всех языках оказались
одинаково
у потр еб итель ны ми,
в
сам ом
про цессе
распро­
стр ане ния
этих
с лов
бы ло
много
об ще го.
Итак,
пон ят ие
человечность
стало
передаваться
в
ев ро пейских
языках
не
только
старым
словом
humanitas,
но
и
сравнительно
новым
словом
humanismus.
Вместе
с
тем
в
самом
humanitas в европейских языках значения
„человечество”
и
„человечность”
стали
различаться.
Лишь
в
особых
случаях
они
мо гут
вновь
сближаться.
Ср.,
например,
название
широко
известной
газеты
ком­
мунистической
пар тии
Фран ции
„VHumanité", где
оба
зна чен ия
взаимодействуют.
Но
п одо бное
сближение
про-
1 Термины Возрождение и гуманизм часто отождествляются .
Между
тем
в торой
из
них
относится
к
первому
как
ч астн ое
к
об ще му.
Не сколь ко
иначе
см.
в
к н.:
М.
А.
Гуковский.
Италь­
янск ое
Возрождение,
ч.
1.
Л., 1947, стр.
331, и в старой,
но
по­
лезной
монографии:
М.
Корелин.
Ранний
ита ль янс кий
гуманизм
и
его
и стор иог рафия ,
Из д.
2.
СПб ., 1914 (особенно т .
1, гл.
«Исто­
риографический
об зо р»).
10*
147


кодит
уже
nà другом,
исторически
бо лее
высоком
семан­
т ическ ом
уро вне :
зд есь
уже
не
смешение,
а
именно
взаи­
мод ейст вие
значен ий
в
сложной
смысловой
стр уктур е
слова.
Эт ой
же
о рга ничнос т ью
дв ух
основных
з на чений
слова
объясняется
и
приветствие
за щитн ико в
француз­
ской
К ом муны
1871 г .,
с
которым
они
обращались
д руг
к
д ру гу : vive l'humanité („да здравствует
чело вечест в о,
человечность”)h
В
XVIII столетии встретились два слова ,
с ем анти че­
ская
ист ор ия
к от орых
до
сих
пор
протекала
разр ознен но.
Имеем
в
в иду
humanitas во всех его национальных язы­
ковых
разновидностях
и
persona.
Еще
в
пери од
Во зрож­
де ния
persona, к ак
отмечалось,
означало
„человека”
л ишь
в
физ ич еско м
смысле.
Но
и
humanitas истолковы­
валось
тогда
чаще
всего
в
ант ро по лог ич еском
аспекте.
Лишь
постепенно
в
семантике
обои х
слов
ус ил ивае тся
„человеческое начало”
не
в
биологическом,
а
в
со ци­
аль ном
с м ыс ле: persona („человек
как
индивидуаль­
н о сть ”), humanitas („человечество”
в
со би рател ьн ом
смы сле
и
„человечность”).
Собирательное
знач ени е
humanitas, которое было неизвестно ни античности,
ни
с ре дним
векам,
ни
Возрождению,
особенно
важно.
Оно
формируется
в
XVIII в .,
хот я
отдельные,
еще
эпизодиче­
с кие
случаи
такого
о смыс ления
слов а
бы ли
изв ест ны
и
в
пред шес т вующ ем
веке.
Все
это
подготавливает
условия
для
нового
семанти­
че с кого
про тив о пос тавл ени я: humanitas („человечество”
в
соб ир ательн ом
смысле)
и
persona („ч ело в ек как инди­
видуальность”,
т.
е.
как
„личность”).
Общее
(человече­
ство)
и
отдельное
(личность) .
Что
же
из
этого
следова­
ло?
Прежде
чем
вер ну ться
к
этому
вопросу,
о бр атим
еще
в ним ание
на
материал
русского
языка.
Д
О
словах
личность
и
гуманность
в
русском
язы ке
уже
п исали2, но все же многие вопросы их семан ­
тики
и
их
соотносительности
остаются
спорными.
Доста­
точно
сказать,
что
некоторые
исследователи
считают,
1 См. : J. Dubois. Le vocabulaire politique et social en France
de 1862 à 1872. Paris, 1962, стр .
71.
2 См.:
В.
В.
Виноградов.
Из
истории
слова
личность
в
рус­
ск ом
языке
до
серед и ны
XIX века .
«Доклады и сообщения фило­
логического
факультета
МГУ »,
вып .
1, 1946,
ст р.
10—12;
148


что
значение
личности
в
ру сском
языке
ХѴІ ІІ
в.
не
ймё-
ет
ничего
общего
со
знач ением
этого
же
слова
в
30—
40-х
годах
следу ю щего
сто лети я
Г
Ме жду
тем
личность
в
своем
сем ант ическо м
ра зви тии
сохраняет
п реем ств ен­
ность
на
про тя же нии
трех
веков
(ХѴ Ш—XX) , хотя сама
эта
преемственность
бы ла
сло ж ной
и
прот иво ре чив ой.
Не
в полне
я сным
остается
и
другой
воп ро с:
отношение
русского
слова
личность
к
европейским
persona, humani-
tas и др.
Наконец,
нуждается
в
освещении
и
св язи
ли ч­
ности
и
гуманности
в
разные
и ст ори ческие
эпохи.
Как
по ка зыва ют
материалы,
собранные,
Ю.
С.
Соро­
к иным
и
В.
В.
Весе литск им,
слово
личность
име ло
в
ХѴІ ІІ
в.
ли шь
два
зн ач ени я: „1) колкий отзыв,
оскорб­
ление,
2) .все,
связанное
с
лицом”.
Второе
зн ачен ие
встречалось
сравнительно
редко.
Что
же
касается
пер­
в ого,
то
вплоть
до
середины
XIX в.
оно
фиксировалось
в
словарях
русского
языка
как
единственно
во змо ж ное,
но
подавалось
в
разных
своих
градациях.
Так ,
академи­
ческий
словарь
1847 г.
определяет
личность: „1)отно­
шение
од ного
лица
к
другому.
Никакая
лич ност ь
не
должна
б ыть
тер пим а
в
сл ужб е; 2) колкий отзыв на
ч е й-либо
счет,
оско рб лени е.
Не
должно
употреблять
ли чност и”.
В
эт их
осм ысле ниях
с
о трицате льн ой
окр аско й
лич­
ность
бытует
у
Пушкина
и
Гог оля ,
Бе лин ског о
и
Герце­
на.
Позднее
такая
сем анти ка
личности
постепенно
ста­
новится
ар хаи чной ,
но
даже
во
второй
поло в ине
мину в­
ше го
ве ка
она
б ыла
еще
до статоч но
распространена.
Н апом ним
сначала
Пушкина:
«Иная брань конечно неприличность,
Не льзя
писат ь:
такой -то
де
ст арик ,
'Козел в очках,
пл югав ый
кл евет н ик,
И
зол ,
и
по дл:
все
это
будет
личность».
В.
В.
В
е
се лит
ски й.
Развитие
отвлеченной
лексики
в
ру сск ом
литературном
языке
первой
трети
XIX века.
М. , 1964, стр. , 117—
119.
Подробнее:
Ю.
С.
Сорокин.
Развитие
сло ва рног о
состава
русс ко го
литературного
языка.
М., 1965, стр.
90—92, 201 —205 .
См.
также:
Н.
М.
Шанский.
К
истории
не котор ых
слов
на
-ость.
«Ученые записки Рязанского пед.
ин-та», 1949, No 8, стр.
150—155;
Ю.
А.
Бельчиков.
Из
истории
сло ва
гуманность.
«С борн ик
статей
по
я зыкоз н ан ию », Изд-во МГУ, 1958, стр .
54—66; М.
Fо-
gагas
і.
Beiträge zur Geschichte der Internationalen Bildungssuf­
fixe des Russischen, Budapest, 1965, стр . 4 1 —42.
1 См.:
Ю.
С.
Сорокин.
Ц ит.
соч.,
с тр.
201.
149


Гораздо
по зд нее
у
Льва
Толстого
в
,,Войне и мире”:
„Чем дольше они ( прения .
—Р.
Б.)
продолжались,
тем
б оль шие
разгорались
споры,
доходившие
до
крико в
и
личностей”
Г
Несмотря
на
широкое
распространение
подобного
значения
личности
на
пр отя жен ии
XVIII и первой поло ­
вины
XIXстолетия(вплоть
до
70-х
го до в), это же слово
уже
со
вр емен
Радищева
и
Карамзина
начинает
почти
од нов рем енно
по лу чать
и
другое
осмысление
—
„все,
связанное
с
лицом”. „Ведаешь
ли,
от
че го
зав ис ит
тв оя
особенность,
твоя
личность,
что
ты
есть
ты?” (Ради­
щев.
О
человеке,
о
его
смертности
и
бессмертии).
„Чувство бытия,
личность,
душа
—
все
сие
сущ еств ует
только
пот о му,
что
вне
нас
су щ еств у ет” (Кара мзин.
Письма
русского
путешественника)2.
Именно
это
еще
весьма
нео пред елен ное
значение
(„все,
связанное
с
ли-
ц ом ”) постепенно становится основой для нового этапа
в
се манти ческо м
развитии
слова:
личность
как
инд ив и­
д уально ст ь,.
личность
в
ее
„особых проявлениях”.
1 Оба примера взяты из Словаря современного русского литера­
тур но го
языка,
т. 6, стр. 296.
2В.
В.
Веселитский.
Ц ит.
соя.,
стр.
118.
3 См.:
Ю.
С.
Со ро кин.
Дит.
соч.,
стр.
203—204.
Этот
сем ан т ический
переход,
р етро спекти вно
кажу-
жущййся
так им
простым,
по
сущ еств у
определялся
сло жн ей шим
процессом
ди ффер енци аци и
поня т ия
о
ли­
це
и
по няти я
о
личности.
Личность
—
это
не
только
ли­
цо,
но
л ицо
в
своих
индивидуальных'особенностях.
По­
добная
сем ан тич ес кая
д иффер ен циа ция
между
сло в ами
не
могла
произойти
до
тех
пор,
пок а
философская
мысль
э похи
не
выработала
пон ятия
о
„личности как индиви­
дуальности”.
О
сложности
отмеченного
про цесса
св идете льс тву ют
■следующие факты:
на
протяжении
почти
всей
первой
по­
лов ины
пр ошл ого
ве ка
личность
встр еч ает ся
чаще
всего
не
в
св об одно м,
а
в
зав исим ом
пол ож ени и:
личность
ко­
го,
чья
личность
(например ,
личность
Шекспира,
его
личность
предстала
пе ред
нами
и
пр.).
В месте
с
тем
„особые свойства личности”
не
сразу
исто лко в ыв аются
как
свойства
индивидуальные.
У
Бе лин ског о
еще
встр е­
чается
сло во соч етание
личность
народа,
а
у
Г ерц ена
—
Ру сь
как
политическая
личность3.
Следовательно,
диф­
150


фер ен циа ция
л ицо
— личность
не
сразу
находит
опо ру
в
и нди вид уа льн ости.
Все
это
л ишний
раз
убеждает
в
сложности
отмеченной
оппозиции.
Ч етко сть
чисто
лекси­
ческого
разграничения
л ицо
— личность
не
могла
реали­
зоваться
без
столь
же
четкого
понят ийного
разграниче­
ния:
л ицо
(человек вообще)
и
личность
(человек -и нд и­
видуальность).
Взаимодействие
лекси ческог о
пр оцес са
с
процессом
понят ийным
не
подлежит
зд есь
н икаком у
сомнению.
В
эт ом
плане
можно
утверждать,
что
н ов ое" значе­
ние
личности
(человек-индивидуальность),
выступившее
на
пе рвый
план
к
60-м
годам
п рош лого
в ека,
подго­
тавливалось
постепенно
с
т ого
мо мента ,
когда
это
же
слово
начало
обозначать
„все,
связанное
с
ли цом, ” (уже
у
Радищева,
Карамзина
и
других
писателей).
Хот я
се манти чес ки й
скачок
зд есь
впоследствии
и
произо­
шел,
он
не
может
свести
на
нет
преемственность
р аз­
ных
знач ений,
обрисованную
в
пред ше ству ющи х
стро­
ка х.
Что
же
касается
существительного
лицо,
то
его
ста­
рая
по лисе мия
(„лицо — передняя часть головы челове­
ка” ; Сре знев ск ий.
М ате ри ал ы, II, 30—31) и более
позд нее
значение
(„лицо — человек”) к середине про ­
шл ого
в ека
помогл и
ускорить
про цесс
дифференциации:
чем
бо льше
пон ят ие
индивидуальность
закреплялось
за
словом
личность,
тем
реже
с
эт ой
же
сем ант ико й
стал о
в ысту пать
лицо.
Его
старое
осмысл ение
(„передняя
ч асть
головы — ѵиііиэ”)
у кре пил ось
как
его
же
цен т­
ральное
значе ние.
Все
с пециф ич ески
индивидуальное
от ошло
прежде
.всего
к
личности
и
стало
бо лее
слабым
■светом отражаться в слове лицо (н апр им ер, „со хр ани ть
свое
л ицо
в
иску сстве ”) .
Описанный
процесс
начал
протекать
более
инт енсив ­
но
в
40—60- х
годах
истекшего
сто ле тия,
когда
рядом
с
личностью
встало
в озникш ее
под
перо м
Б ели нског о
.в
1841 г.
слово
гуманность
(в статье
„Сти хо тво рени я
М.
Лермонтова”).
До по лни тель но
к
материалам,
приве­
денным
в
к ниге
Ю.
С.
Со ро кина,
вс по мним
еще
од но
разъяснение
Бел инско го .
В
одн ой
из
сво их
последних
статей
в ели кий
критик
писал : „Здесь оно (сл ов о
гуман­
нос ть.—
Р.
Б.)
б ер ется
в
пр отив оп оло ж ность
слову
жи­
во тный .
Когда
человек
по ступ ает
с
лю д ьми,
как
след ует
посту пать
с
своими
ближними,
братьями
по
естеству,
он
151


по ступ ает
гуманно.
Гуманность
есть
ч ело веко люб ие,
но
развитое
созн анием
и
обра зов ан и ем”
Г
Сущ еств ител ьно е
гуманность
сразу
же
получило'
распространение
среди
передовых
мыслителей
и
пис а­
т елей
уже
в
40—50-е
годы.
Вслед
за
Бел инским
у
Гер ­
ц ена: „...лю д и
полные
сни сход ит ел ьност и
и
гуманности",
„...из
видов
гуманности
и
б лаго сти
се рд ечн ой”
и
т.
д.2.
То
истолкование
гуманности,
которое
дал
этому
слову
Б елинс кий,
стан ов итс я
позд нее
господствующим
снача­
ла'
у
передовых
писате лей,
а
за тем
и
в
языке
вообще.
Даль
в
первом
и здан ии
своего
словаря
(1863) отмечает
и
гуманный
и
гуманность.
И
если
второе
слово
толкует­
ся
кратко
(„человечность”), то первое разъясняется бо­
лее
под роб но
(„свойственный человеку истинно просве­
ще нном у” ).
В
эт ом
ле кс икол ог ическо м
к ом ментар ии
уже
нетрудно
увидеть
в озд ейств ие
передовой
мысли
40-х
го­
дов:
гуманность
не
тол ько
„человеколюбие”,
но
„чело ­
веколюбие”,
как
бы
усил енн ое
„созна нием и обра з ова ­
нием”.
Вм есте
с
тем
гуманность
с оч етаетс я
с
человеком
в
его
лучших
свойствах
и
противопоставляется
понятию
животное.
В
этом
плане
с лово
гуманность
во зд ейс тво­
вало
на
слово
личность,
как
и,
наоборот:
нов ое
значение
личности
ускоряло
движение
гуманности
по
п ути
усиле­
ния
его
„человеколюбивых свойств” .
1В.
Г.
Белинский.
Поли.
с обр.
соч.,
под
ред .
С.
А.
Венге­
ро ва,
т.
3,
стр.
810. (К урс ив
автора.)
2А.
И
Герц ен.
Поли.
соб р.
соч.
и
писем,
под
ред.
М.
К.
Лемке,
т.
IX, стр.
18и77,
Внешне
личность
и
гуманность
бы ли
мало
похожи
друг
на
друга.
Одн о
слово
—
русское,
другое —
ино зем ­
ное.
Но
сема нтиче ск и
они
„ встр ети ли сь”
в
сер един е
про­
шлог о
столетия.
Особенно
своеобразно
сложилась
смысловая
судьба
личности.
Как
и
е вр опейско е
persona, личность не сразу
приобрела
ново е
значен ие.
В
этом
от ноше нии
в
их
се­
мантической
истории
обнаруживается
много
об щег о:
„л ичн остно е”
значение
личности
выросло
из
з наче ния.
„н елич но стного” .
Но
далее
на чин аются
расхождения.
Ев ро пейс кое
persona одновременно рано специализиро -
ровалось
как
грамматический
термин,
между
тем
как
р усс кое
слово
личность
передало
эту
ф унк цию
дру­
гой
лексеме — лицу.
Поэтому
если
е вр опейско е
persona


как
термин
грамматики
являе тс я
омо нимом
по
о тно­
шению
к
persona в его общем значении,
то
в
русском
этого
не
пр оизо шло :
дифференциация
л ицо
— личность
по мо гла
решить
этот
.вопрос
иначе.
Хо тя
личность
в
з нач ении
„индивидуальность ”
в
на­
ше
время
кажется
уже
не
связаной
с
личностью
в
зн а­
чении
„все,
связ анн ое
с
л иц ом ”, исторически эта связь
бы ла
столь
же
несомненна
в
русском
языке,
как
и
в
яз ы­
ках
европейских.
В
русской
культуре
предшествующих
веков
постепенно
зр ели
ус лов ия
для
нового
п оним ания
человека
и
человечности
Ч
Не
было
еще
только
„ т очных
слов”
для
выражения
этих
понятий.
Но,
как
уже
отме­
чалось,
по нятия
до
изве ст ного
времени
могут
переда­
ваться
и
о писат ель но.
Дальнейший
же
успех
в
р а звитии
самих
понят ий
сначала
при вел
к
со зда нию
соответству­
ю щих
с лов,
а
позд нее
опр еде лил
перел ом
в
их
семан­
тике.
R Теперь вернемся к вопросу ,
поставленному
в
кон-
м
це
тр еть его
раздела
настоящей
главы:
как
разви­
вал ись
по нят ия
общего
и
от д ельно го
прим енит ельн о
к
чел ов еку
и
с
п омощ ью
как их
сло в
в
первую
о чере дь
эти
п оня тия
выра жа ли сь
в
ев ро пейских
яз ыка х?
В
с вое
время
К.
Маркс
п исал,
что
„сущность чело ­
век а
не
есть
абстракт,
прис ущий
о тде льно му
индив иду .
В
своей
де йств итель ности
она
есть
совокупность
всех
общественных
о т нош ений”2.
Как
показал
недавно,
в
ч астно сти ,
И.
Кон,
эта
формула
Маркса
не
означает,
что
каждый
из
нас
представляет
с обой
всю '
совокупность
общественных
отношений,
вбирает
в
себя
общество
в
целом.
Принадлежность
человека
к
обществу
всегда
о поср едств у ется
его
же
принадлежностью
к
той
или
иной
с оциал ьной
гру ппе
или
профессиональному
коллек­
тив у,
кото рые
с ами
вы ступ ают
как
ч асть
общества3.
К
т ому
же
о тме ченная
зависимость
была
исторически
весьма
под в иж ной.
В
древние
эпо хи
отдельный
человек
менее
выд елялся
из
цело го
общества,
чем
по зд нее,
в
пе-
1 См.
об
этом:
М.
П.
Алексеев.
Я в ления
гуманизма
в
ли­
тературе
и
публицистике
древней
Ру си
(XVI—XVII
века).
М.,
1958.
2К.
Маркс
и
Ф.
Энгельс.
Соч.,
изд .
2, т.
3.
М„
стр.
3.
3 См.:
И.
С.
Ко
и.
Социология
личности.
М.,
1967.
153


рио д
Возрождения,
в
XVII, XVIII и Хі Х вв.
Об
э том
писа л
и
К.
Маркс
в
своей
к ниге
„К критике политичес­
кой
экономии”.
По-своему
все
это
подтверждает
и
исто­
рия
с лов
личность
и
гуманность
на
про тяж ен ии
столе­
тий.
I
.
Появление
к рупн ых
инд ивид у ал ьно стей
(мыслителей,
пи сателей ,
художников
и
пр.)
в
о пред ел енную
э поху
еще
не
оз нач ает,
что
они
оц енив аютс я
как
„неповторимые
ли чно сти”
те орет и ческой
мыслью
этой
же
эпохи.
Ме жду
тем
ф илос оф
даже
такого
масштаба,
как
Гегель,
был
готов
провести
здесь
зн ак
р авен ства.
Обнаружив
в
Д ре вней
Греции
„виртуозов искусства,
поэ зии,
науки”,
он
счит ал
их
„неповторимыми
индивидуальностями”
Г
Сама
же
античность
подо бного
истолкования
выдаю­
щ ихся
лю дей
еще
не
знала.
История
лекси ки
л ишний
раз
убеждает
нас
в
эт ом.
Евр оп ейск ое
слово
persona развивалось неравномер ­
но
и
противоречиво.
С
одной
стороны,
оно
шло
по
пути
„облагораживания”: маска акт ера> че лов еку ч ел о век
в
его
достоинстве>личность (как
„индивидуальность”).
С
другой
—
по
пути
„уничижения”:
человек>какой-то
ч ел ове к^н ект о>н икто> отрицан ие ( в
грамматике).
Ко­
нечно,
.в
совр еменных
ев ропе йс ких
языках
эти
два
ц ент­
ральных
знач ен ия
(общее и грамматическое)
стали
в
конце,
к онцов
омонимами
(persona в грамматике — тер­
мин).
Но
противоречивость
исторического
движения
не­
когда
единого
слова
ин тересн а
и
поучительна.
Лю боп ыт но,
что
сем античес кое
прошлое
слова
per­
sona не прошло бесследно и для многих современных
язы ков .
Т ак,
например,
в
итальянском
persona — это и
„ли чно сть ”,
и
„сложение тела человека,
его
фигура”.
Поэтому
persona bella — всего лишь „ кра с и вая
фигура”,
a piccolo di persona — „ч ел ове к
ма лень ког о
роста”.
Так
прошлое
э хом
отражается
в.
'Современном
состоянии
лексики 2.
1 Гегель .
Соч.,
т.
IX.
М ., 1932,
стр.
139.
Гораздо
позднее
начали
различать
индивидуальные
и
личностные
сво й ства
челове­
ка,
хар акт ер изу ющие
его
как
личность
(С.
Л.
Рубинштейн.
Бытие
и
сознание.
М.,
1957,
стр.
309).
2Ср.
анал огию
с
современным
испанским
humanidad' : «чело­
вечн ост ь» (свойства души)
и
«дородность» (свойства тела) .
Русское
личность
в
просторечии
мож ет
означать
только
лицо
(часть тела
человека).
См.,
например,
в
рассказе
А.
Чехова
«В бане».: «Глаза
154


Ис тор ия
таких
слов,
как
личнось
и
гуманность,
не­
разрывно
связана
с
историей
становления
самих
поня­
тий
о
л ично сти
и
гуманности.
Советский
исследователь
Н.
И.
Конрад
б езу сло вно
пр ав,
когда
с
ростом
„ гум анисти ческо го н ачала”
в
обще­
стве
(разного в разные эпохи и у различных народов)
связывает
пр ог ресс
и
процветание
самого
об щест в а1.
1 См.:
Н.
И.
Конрад.
Запад
и
Вост ок .
М., 1966, стр.
466—512.
у
Катавасова
красн ы е,
личность
бледная,
словн о
с
перепугу,
в есь
дрожит».
Немецкое
Person,
в
определенных
сл ов осо чета ниях —
р ол ь: er hat seine Person gut gespielt («он хорошо сыграл свою
ролъ»).


Глава пятая
ЧЕЛ ОВЕ К
И
ЕГО
ДАРОВАНИЯ
(талант ,
гений)
В
наше
время
слова
талант
и
гений
представляются
соотносительными
в
сам ых
разнообразных
языках.
Ге­
ни й—
как
бы
высшая
ступень
тал ан та.
В
Толковом
сло ­
варе
р усск ого
языка,
под
редакцией
Д.
Н.
Ушакова,
в
ч аст ност и,
чи т аем: „Г е ний: 1) высшая творческая спо ­
собность
в
на учно й
или
ху д ож еств енной
д ея тельн ости,
2) человек,
обладающий
подобной
способностью”.
„ Т ал ан т: 1) дарование,
од аренн ость ,
выдающиеся
при­
родные
с п особ нос т и , 2) одаренный человек” .
В
европей­
ских
языках
подобное
соотношение
между
сло ва ми
та­
лант
и
гений
с тало
складываться
лишь
в
XVIII и в на­
ча ле
XIX столетия .
Н алпр отя ж ении
же
многих
веков
ин­
тересу ющ ие
нас
л ексем ы
развивались
своими
путями.
Только
в
опр еделенну ю
эпоху
они
в стрети лись
и
встали
рядом
д руг
с
др уг ом,
одновременно
со хр анив
от че тли­
вое
раз'личие.
Как
же
это
прои зо шло?
История
с лов
талант
и
гений
во
многом
различна.
Первое
из
них
не когд а
име ло
пр едм ет ное
значе­
ние
(„мера веса”), тогда как второе гораздо раньше на­
ча ло
относиться
к
сфере
дух овной
ж изни
человека.
Не
менее
сущ ест в енно
и
другое
несходство:
в
истории
су­
ществ ител ьно го
талант
роль
его
индивидуальных
осмыс­
лений
в
тех
или
иных
ф ило соф ских
направлениях
бы ла
в т оро ст епенной;
в
истории
же
сло ва
ген ий
эта
р оль
бы ла
перв ост епенной.
Она
не
м огла
не
отразиться
и
на
значе­
нии
сло ва
гений
в
разные
эп охи
его
у потр ебл ения .
На­
конец,
еще
одн о
расхождение:
начав
с
пре дм етно го
зн а-
156


чения,
с лово
талант
гораздо
бы стре е
„дошло”
до
совре­
менного
осмы сления
(„дарование”, „ од а ре нно ст ь”), чем
гений,
хотя,
казалось
бы,
у
этого
посл еднего
слова
путь
сема нтиче ског о
движения
был
ко роче
(уже рано гений
бытует
в
сф ере
дух ов ной
жи зни
человека),
неж ели
у
второго
(с самого начала талант — только „ м ер а
ве са ”).
Но
обратимся
сначала
к
сло ву
талант.
В
св оем
развитии
семантика
talentum прошла пять
ос но вных
этапов:
1) мера веса,
равная
пр имер но
25—27
килограммам
(у разных народов неодинаковая);
2) вес золота ,
тяжесть
зо ло та,
а
зат ем
золото,
бо­
гатство;
3) воля ,
желание,
ст рем ление;
4) способность осуществить желание;
5) способность ,
дарование
..
1
1 Cm.: E. Lerch. Talent, Eine Wort-und Kulturgeschichtliche
Studie. .«Die Neueren Sprachen», Nr. 41, 1933, crp. 410 —410 .
Между
этими
основными
э та пами
имел ось
немало
промежуточных
звеньев.
В
разных
языках
движение
от
одн ого
зве на
к
другому
проходило
неодновременно.
Одни
язык и
сохранили
за
существительным
талант
л ишь
пос леднее
зн ачен ие
(способность,
дарование), тог­
да
как
в
других
до
сих
пор
м ожно
обнаружить
следы
предшествующих
семан тиче ских
напластований.
Переход
от
пе рв ого
(„мера веса”) ко второму („зо ­
лот о,
б ог атс тво”) значению совершился еще в античных
языках
—в
греческом
и
лати нском .
Уже
в
поз д ней
латы­
ни,
н априм ер
в
VI в.
у
Кас сио д ор а, talentum.
иног да
обозначало
„деньги”, „ бо га тст во” (Souter, Later La­
tin, 412).
По зд нее,
в
латинских
те кста х
средних
веков,
зарегистрированы
редкие
случаи
уп отре бле ния
эт ого
слова
в
смысле
„способности” .
В
XII столетии ,
напри­
мер,
у
А бе ля р а: ilia litteralis scientiae talenta (Bloch,
Wartburg, 592) („и зве стные
способности
к
словесным
наукам”).
Переход
от
первого
значения
(„мера веса”) ко вто ­
рому
(„вес золота,
золото,
бо г атст во”) не вызывает осо ­
бых
затру днен ий.
Для
большинства
ев ропе йс ких
языко в
первые
два
зн аче ния
таланта
те перь
являются
уже
чи­
сто
историческими.
Они
могут
в стр етиться
лишь
в
ста­
рых
текстах.
Начиная
же
с
тр еть его
сем ант ическо го
157


этапа
(„ вол я,
желание,
стрем ле ние”) проблема ослож­
н яется .
Талант
порывает
с
по няти ями
золота
и
богатст­
ва
и
.вступает
в
нов ую
понятийную
сферу,
в
к от орой
же­
лание
чер ез
звено
о существ л ен ие
желания,
тя го теет
к
дарованию:
ли цо,
способное
осуществить
свое
желание,
наделяется
из вест ной
способностью,
которая
в
опреде­
ле нных
условиях
вы сту пает
как
пр изн ак
дарования.
В
семантике
таланта
про изош ел
качественный
сдвиг,
подготовленный
предшествующей
историей
слова.
Переход
от
второго
(„золото,
б о га тство ”) к третьему
(„во ля ,
ж ела н ие ”) и четвертому („способность осущест­
вит ь
ж ела н ие ”) значениям обычно
связывают'
с
еван­
ге льс кой
притчей
о
тр ех
сл уг ах,
которым
их
господин
подарил
таланы
(золотые монеты) .
Двое
из
с луг
удачно
воспользовались
по днош ением
(сумели потратить свои таланы и при этом обнаружили
сноровку,
спосо бно ст и,
чут ь
ли
не
дарование'), тогда как
третий
з арыл
свой
талан
в
землю,
не
за хо тел
показать
на
что
он
способен.
В
этой
притче
сущ еств итель ное
та­
лан
начинает
„играть”
разными
своими
знач ениям и,
„накопившимися”
ис т орич е ск и: 1) золотые монеты,
2) обнаруживать или не обнаруживать способности
(дарования), 3) удачно воспользоваться полученными
деньгами
и
пр.
На
основе
рассказанной
притчи
во
мн о­
гих
языках
м ира
во зникл о
от носи тель но
ус т ойчив ое
вы­
ражение:
русск о е
зар ыть
свой
талант
(или таланты)
в
зем лю,
анало гич но
французское
enfouir son talent,
ан гл ийск ое
bury one’s talent, румынское а- si .îngropa
talentul и т .
д.
В
св ое
время
между
итальянскими
филологами
До­
видио
и
Асколи
разгорелся
спор
о
т ом,
насколько
упо­
м ян утая
притча
могла
повлиять
на
смысловую
историю
существительного
талант'.
Возражение
против
пр изна-
,ния подобного влияния сводилось к тому,
что
в
отдель­
ных
языках,
в
частн ости
в
и рл ан дск ом , talentum получи­
ло
зн ачен ие
способность
уже
в
VII—VIII
вв. ,
тогда
как
в
большинстве
западноевропейских
языков
а нало гич ное
осм ыслени е
слова
закрепляется
лиш ь
в
эпо ху
Воз рож­
дения.
Разрыв
во
времени,
исч исля емый
многими
столе-
1 См.: «Archivio glottologico italiano». Roma—Tarino, 1879, т .
VI,
с тр.
30—36 .
158


тйями,
заставляет
предположить,
что
се ман тическо е
развитие
в
языках,
непосредственно.
не
родственных,
б ыло
не
столько
взаимообусловленным,
ско ль ко
парал­
лель ным.
Притча
все
же,
по -в идимому ,
повлияла
на
смысловое
развитие
таланта:
в
свое
время
она
б ыла
до­
статочно
популярна,
и
в
ней
д ейств ител ьно
прич уд лив о
с плел ись
разные
с еманти ческие
звенья
сло ва,
выступив­
шие
в
ф унк ции
катализаторов
его
же
после ду ющег о
движения.
Хот я
пять
этапов,
которые
прошла
лексема
талант,
бы ли
во
многом
об щими
для
разных
языков,
.в
системе
ка ждо го
языка
обнаруживались,
од нако,
и
с вои
силы,
задерживавшие
или,
наоборот,
ускорявшие
ход
ее
см ыс­
лового
стано в ления .
Не
всегда
и
не
сразу
гр ан ицы
между
разными
зн а­
чения ми
тал анта
выступали
отчетливо.
В
ру сском
языке
XVIII в.
имеются
тексты,
в
к от орых
талант
можно
тол­
ко вать
и
как
„меру веса”,
и
как
„с посо бн ость ”
Ч
Любо­
пытна я
ситу аци я
сложилась
и
в
истории
фр анцу зск ой
лек сик и.
Более
старое
зна чен ие
жел а ние
(третий этап)
у
французского
talent долго поддерживалось
.
тем,
что
вплоть
до
конца
XVII в.
оно
име ло
коррелят
в
виде
maltalent (букв,
„дурное желание”, „дурное
настрое­
ни е”, „гнев”).
Это
второе
с лово,
д остаточ но
распростра­
ненное
в
старую
эп оху,
своеобразно
укрепляло
talent в
его
архаичном
ос мыс ле нии
(„желание”).
В
противопо­
ставлении
talent—maltalent первый элемент приобретал
оттенок
„хорошего желания”,
а
второй
—
„дурного же­
ла ния” .
Но
„хорошее желание”
подготавливало
условия
для
дальнейшего
сема нтич еског о
перехода:
хорошее
же­
л ание
(значение со знаком плюс)
ближе
к
способности
(значение тоже со знаком плюс) , чем „же л ан и е
вообще”,
т.
е.
нейтральное
желание
(значение без знака плюс) .
Так,
п ро ти воп ос тавл ени е’с лов talent—maltalent, с од­
ной
стороны,
поддерживало'талант
в.
его
более
старом
знач ении
(„желание”), а с другой — создавало условия
для
его
же
пер ед виже ния
на
следующую
семант ическ у ю
1 См. : Gerta Hiittl Worth. Foreign words in Russian (1550—
1800). University of California Press, 1963, стр.
109.
См.
также:
M.
Р.
Фа
см
ер.
Греко-славянские
этюды,
в ып.
3.
СПб. ,
1909,
с тр.
199.
159


С тупе нь:
желание> хорошее
жела'ние> способность> да­
рование.
Литтре
(III, 413) отмечает ,
что
в
XVIII в .
maltalent
встр еч ает ся
уже
крайне
редко,
в
частности
л ишь
однаж­
ды
в
1761 г.
в
пис ьме
Вольтера.
Сло во
maltalent прекра ­
щае т
св ое
сущ еств о в ание
при ме рно
в
ту
же
эпоху,
ког да
talent утрачивает старинное значение
„желание”.
Все
это
св идетел ьств ует,
что
утрата
корреляции
talent—mal­
talent ускорила смысловое развитие самой лексемы та­
лант.
Ее
ново е
в ос при ятие
вполне
закономерно
возникает
в
эпо ху
Возрождения.
Именно
в
это
время,
благоприят­
ное
для
формирования
личности
(см .
гл.
4) и столь бо­
г атое
дарованиями,
возникает
необходимость
расширить
ряд
наиме нов аний
для
различных
ч елов еч еских
способ­
ностей.
Как
ув идим
в
следующем
разделе,
слово
гений
тогда
бы ло
еще
ма ло упо тре бите ль ным
и
само
находи­
л ось
в
ста дии
сема нтичес ко го
формирования.
Эпо ха
же
Возрождения
помогла
именно
ле ксем е
талант
достичь
пятой
ступени
в
семантическо.м
развитии,
оче рче нном
в
предшествующих
ст ро ках.
J Смысловое становление существительного гений
оказалось
гораздо
сло ж нее
анал оги чно го
станов­
л ения
его
сов р еменно го
собрата— существительного
талант.
Латинское
genius („гений”) было малоупотребитель ­
ным
сл овом
и
до лго
сохраняло
связи
с
глаголом
gignere
(„рождать”).
Гений
в оспр иним ало сь
как
нечто
„рож ­
денное”,
„присущее человеку,
семье”
и
вместе
с
тем
„ме ­
сту ,
мест ност и” .
В
а нт ичную
эпоху
с
о ди наков ым
пр а­
вом
мож но
б ыло
говорить
о
гении
и
по
отношению
к
че­
ловеческому
„духу” (например, tuus malus genius —
„твой злой дух"), и по отношению к местности (genius
loci— „дух
мест но ст и”).
Человеческое
и
пре дмет н ое
еще
не
бы ли
разграничены
в
сам ом
понят ии
о
гении
Ч
Не
у мея
еще
ди ффер ен ци ро вать
столь
различные
с
поз иции
сов ременног о
м ыш ления
яв л ения
' („дух”
и
„предметность”), античная мысль одновременно разли-
1 См.
материалы
в
кн.:
Т.
Vianu. Postume. Bucuresti, 1966,
стр.
9исл.
_
__
160


ч ила
то,
что
тепер ь
не
обязательно
должно
ра знить ся .
В
ту
эп оху
genius применительно к человеку ассоцииро -
ч
вался
только
с
м уж ским
полом,
но
не
с
ж енским ,
сфера
которого
охранялась
богиней
Юноной.
Дифференциация
понятий
в
античную
эпо ху
проходила
не
там ,
где
она
прошла
поз днее,
опр ед елив
но вые
от нош ения
между
поня т иям и.
У
некоторых
латинских
пи сател ей
гений
(genius) ас ­
социировался
с
астр ол огич еским и
представлениями:
расположение
з везд
будто
бы
оказывает
воздействие
на
те
или
иные
свойства
людей
в
момент
их
появления
на
свет.
Автор
спе циаль ног о
исследования
о
по няти и
гений
счит ает ,
что
в
античную
эпо ху
гений
—
это
„нечто отде­
ле нное
от
тела
человека,
независимое
от
него ”.
В
дре в­
ности
еще
не
существовало
н икако го
по нятия
о
гении
в
том
смысле,
в
как ом
оно
оформилось
гораздо
позднее1.
Это
не
пом ешал о
автору
цитир ов ан ной
книги
по св ятить
105 (из 300) страниц своей монографии истории понятия
гений
именно
в
а нт ичную
эп оху.
Дело
в
т ом,
что
Ци л-
зель
стремился
выяснить,
как
из
„учения об энтузиаз ­
ме”
Платона,
из
„представления о сновидениях”
Циц е­
рон а,
из
стр ок
о
„знаменитых (п ро сл ав ле нны х)
мужах”
(ѵігі illustres) древности позднее могло возникнуть по­
нят ие
о
гении..
Сход ные
представления
и
п оня тия
(близ­
кие
и
боле е
далекие)
в
известной
м ере
способствовали
под гот о вке
почвы
для
рождения
нов ого
п оня тия
о
гении.
Историческая
нео бхо димос ть
обусловила
и
ли нг в исти­
ческую
трансформацию:
в
старое
слово
гений
(genius)
стало
пробираться
н овое
значение.
1 См.:
Е.
Zilsel. Die Entstehung des Geniebegriffes. Ein
Beitrag zur Ideengeschichte der Antike und des Frühkapitalismus.
Tübingen, 1926,
стр.
101.
11 Заказ 765
161
Произошло
эт о,
од нако ,
не
сразу.
Здесь
воз ник ает
вопрос,
мимо
ко т орого
прошел
Цилзель.
Можно
ли
говорить
о
синонимии
поня тий,
подо бно
т ому
как
говорят
о
синонимии
слов,
применяя
термин
л инг ви стики
и
поэтики
(синонимы)
к
ло гике
(сфере по­
нят ий) ? Думается,
что
синоним ия
понят ий,
сохраняя
свою
с пе цифик у,
прям о
или
косвенно
нах оди т
свое
выражение
и
в
синонимии
с лов,
хотя
процесс
подо бног о
выражения
может
быть
разделен
бол ьшим
про ме жу тком
времени.
Здесь
открывается
обш ирное
по ле
для
буд ущ их
иссле-


до в аний:
са ма
проблема
едва
л ишь
затронута
в'
нашей
науке.
Цилзель
обратил
внимание
на
другую
сторону.
Поч е­
му,
задает
он
вопрос,
античная
эпоха
не
знала
п онят ия
о
гении?
Ответ,
по
мнению
исследователя,
над о
искать
во
взаимоотношениях
между
писа теля ми
(в широком
смысле)
и
читающей
п ублик ой
т ого
времени.
Немного­
численных
чи та телей
тогда
ма ло
интер есов али
авторы.
Лишь
меценаты, не
б ыли
безразличны
к
т во рческ им
во з­
можностям
патр они руе мых
ими
литераторов
и
ученых1.
Чи тат ели
же
стрем или сь
ли бо
полу чить
из
к ниг
опреде­
лен ные
знания,
либ о
просто
пр ият но
провести
время.
Подлинные
тв ор чес кие
возможности
ав торо в
их
мало
за­
нима ли. .
Поэтому
и
по нят ие
о
гении
в
новом
аспе кте
(„совершенно-
исключи т ельно е
дарование”)
античность
.не
знала.
1 См.:
Е.
Z і 1 s e 1. Die Entstehung des Geniebegriffes. Ein
Beitrag zur Ideengeschichte der Antike und des Frühkapitalismus.
Tübingen, 1926, стр .
103.
См.
также:
О.
Wichmann. Platos
Lehre von Instinkt und Genie. Berlin, 1917.
2См.: E.Zi1se1. Цит.
соч., стр. 291.
Не
удивительно,
что
ср едние
в ека
почти
не
вносят
ничего
нового
в
понят ие
о
гении.
Более
уд иви тельн о
дру­
гое :
эпоха
Возрождения
т оже
не
смогла
до би ться
пере­
лома
в
этом
отношении.
Как
показал
Цилзель,
ген ий
(genius) в XIV —XVI
вв.
—
лишь
свойство,
которое
пр исущ е
человёку,
но
не
сам
чел ов ек
осо бой
одаренно­
сти 2.
Здесь-то
и
про хо дит
глу бок ий
водораздел,
-о тде ляющ ий
бо лее
позд нее
истолкование
гения
от
его
старинных
ос мы сл ений.
Казалось
бы,
та кой
простой
пе­
ре ход
(от свойства,
прис уще го
человеку,
к
самом у
че­
ловеку,
причем
че лов еку
особой
од аре нности )
в
действи­
тельности
потребовал
многих
столетий
для
своего
за­
вершения.
В
чем
здесь
д^ло?
Цилзель
о став ил
э тот
во­
п рос
без
от в ета.
Между
тем
Возрождение,
так
мн ого
сделавшее
для
нового
истолкования
личности
(см.
гл.
4), остано ви лос ь
на
по лпут и
в
осмыслении
гения.
Его
э тимо ло гич еские
свя зи
(„нечто врожденное”, „рожденное”) были еще на ­
ст оль ко
про зр ачн ы,
что
ме шали
его
же
дальнейшему
с еманти ческо му
дв иж ению.
„Нечто врожденное”
—
это
то,
что
свойственно
всем
людям,
по эт ому
здесь
и
не
м ог­
ло
быть
о ттенка
искл ючит ел ьнос ти
(особого дарования).
162


Возрождение,
уже
со знаЬй я
ро ль
личности
в
раз ви тий
культуры,
вм есте
с
тем
eme не умело*
истолковать
соот­
но ше ние
личности
и
общества,
отдельного
че ло века
и
цело го
коллектива.
Тем
б оль шие
трудности
вызывала
и
классификация
т ипов
личности.
Все
это
прих од ит
позд­
н ее.
Поэтому
в
эту
эпоху
гений
о ста ется
на
уровне
„сво йст в,
прис ущ их
всякому
че ло веку ” (нечто врожден­
ное)
и
не
пер ехо дит
еще
на
самого
человека
в
его
инд и­
видуальных
св ойс твах ,
тем
бо лее
в
свойствах
особы х,
не пов т оримых .
Приведем
доказательства.
У
Ше кспир а,
например,
гений
(genius) — это „д ух”,
„сознание”, „ у м”,
даже
„чувство”,
но
отнюдь
еще
не
„искл ючител ьно е дар ов а­
ние”1.
Макбет
(„ Мак бет” ,
Ш, 1) говорит о своем страхе
пер ед
Банко
и
прибавляет:
Му
genius is rebuk’d — „ Мой
дух
по да вл ен” (перевод „Пр е д
ним
мой
гений
робеет”,
как
это
сделано
М.
Лозинским,
—
явная
модернизация,
искажающая
са мо оце нку
Макбета).
В
таком
же
значе­
нии
(гений— „д у х”) это слово употребляется и в „ Юлии
Цез ар е” (II, 1).
Ког да
Брут
в
предчувствии
столкнове­
ния
с
Цезарем
за ме ч ае т: The genius and the mortal in­
struments are then in council — „Д ух
со ве щае тся
с
бренным
телом”,
то
из
сам ого
противопоставления
смертный
(mortal) и дух (genius) явствует,
в
ка ком
з на­
чении
ф ункци ониру ет
инт ер есующ ее
нас
слово
гений.
Это —
„дух”, „сознание”,
но
отнюдь
еще
не
гений
в
его
поздн ем
значении.
И
Шекспир
здесь
не
был
одино к.
Так ое
значение
ге­
ния
характерно
для
эпохи
Возрождения
в
цело м
и
для
разных
языков
т ого
времени.
Дж.
Вазари
в
своих
„Жизнеописаниях наиболее зна­
ме нитых
живописцев,
ваятелей
и
зод ч их” (1550) говорит
о
сл аве
(gloria) этих людей,
но
не
об
их
гении.
Это
по­
следнее
слово
(genio) ни разу не встречается в „Бо же­
ственной
комедии”
Данте,
тогда
как
сл ава
(gloria) —
д ос таточ но
част о
(Blanc, Vocabolario dantesco, 201).
О
славе
пи сал
и
Боккаччо
в
своем
жизнеописании
Д ан­
те.
Все
это
св иде те льств уе т,
что
в
эп оху
Возрождения
лексема
гений
встречалась
еще
редко.
В
тех
Же
слу ча ях,
ко гда
она
все
же
употреблялась,
ее
смысл
ч аще
всего
2 Ср.: A. Sch midt. Shakespeare-Le xîcon, т .
1, стр.
470.
И*
163


не
выходил
за
пр ед елы : „нечто врожденное”,
„дух1*,
.„сознание”, „ум”.
1 См. : P. Renucci. L’aventure de l’humanisme européen au
moyen âge. Paris, 1953,
стр.
53.
2 См.:
Леонардо
да
Винчи.
Избр.
произв.,
т.
2.
М ., 1935,
стр.
88.
_
.
___
В
этом
от ноше нии
б ольш ой
инт ерес
представляет
анализ
языка
лати нс ких
сочинений,
переведенных
в
-XVI
столетии
на
жи вые
ев роп ейские
я зыки.
В
тех
ме­
ст ах,
где
в'латинском
текс те
все
же
встречалось
genius,
итальянцы
пер ев одил и
его
сло вам и
istinto („порыв”)
или
ingegno („ у м”,
„хитрость”),
французы
—
esprit
(„ум”), courage („доблесть”), испанцы — чаще
всего
ingenio („ум”,
„у мени е” ),
англичане
—
обычно
wit
(„ум”, „з на н ие”, „умение”) и т.
д.
Переводчики,
следо­
вательно,
избегали
сохранять
латинское
слово
genius в
своих
языках,
где
еще
в
XVI в.
оно
казалось
непривыч­
ным
и
семан т иче ски
не
вп олне
отчетливым
*.
Сам о
слово
гений
в
эпо ху
Возрождения
не
м огло
пр иоб рест и
но вого
значения
и
по
другой
причине.
Как
подробно
было
показано
во
вт орой
главе,
искусство,
наука
и
ре ме сло
рассматривались
в
те
времена
в
одн ом
понят ийном
ряду.
Артист
был
од нов ременно
и
ремеслен­
ником.
Ст оит
только
в с помнит ь,
н апри мер,
итальянца
Бенвенуто
Ч елли ни
(1500—1571) или голландца Бене­
дикта
С пиноз у
(1632—1677). "И
эти
случаи
не
бы ли
ис­
ключением.
Гум анист ы
н еод нокр атно
подчеркивали,
что
без
знания
ме ханики
и
а натом ии
нель зя
стат ь
ни
хоро­
шим
рисовальщиком,
ни
по ряд очным
ваятелем.
Ручной
труд
казался
неотделимым
от
труда
„головного” .
Выда ­
ющиеся
лю ди
того
времени
обычно
пре успев али
и
в
пер ­
вой
и
во
в торой
сфере.
Об
этом,
в
частности,
уб ед итель но
п исал
Леонардо
да
Винчи2.
Сближение
руч н ого
и
„головного”
труда
в
эпоху
Возрождения
само
по
себе
имело
б езу сло вно
прогрес­
сивное
знач ение,
о
чем
писал
еще
Ф.
Энг ельс.
Но
вместе
с
тем
это
же
сближение
не
позволяло
слову
ген ий
„пере ­
нестис ь”
в
область
„головного”
труда,
чтобы
характери­
зовать
прежде
в сего
творчество
б ольшо го
уче н ого
или
писателя,
где
подо бное
„головное”
начало
имеет
решаю­
щее
знач ение.
Слово
гени й
продолжает
удерживать
свою
нейтра льну ю
семан тику
и
не
порывает
со
„свойст­
вом ,
прис ущим
или
характерным
для
человека”.
164


Это
же
зна чен ие
сохраняется
за
ген ием
и
в
XVII в.
В
этом
отношении
б ольшо й
интерес
представляет
испан­
ский
язы к,
где
имеются
два
слова
—
genio, позднее соб ­
ственно
„гений” (а также
„с кло нн ос ть”,
„характер”,
„темперамент”), и ingenio — „у м”
(атакже „мастерст­
в о”, „умение”, „дарование”).
Оба
слов а
сохраняют
ши­
рок ую
полисемию
и
в
современном
языке,
хотя
на
уров­
не
поз дне го
знач ени я
—
„исключительно одаренная лич ­
но сть” genio употребляется чаще,
чем
ingenio L В эпоху
же
Сервантеса
ни
то,
ни
другое
слово
еще
не
знали
эт о­
го
сема нтиче ского
уровня.
Как
показал
один
из
исследователей,
Сервантес
ха­
рактеризовал
с
по мощью
ingenio не только Дон - Ких о та,
но
и
Са нчо
Панса2.
И
это
стано в ится
понятным
при
уче ­
те
полис е мии
анализируемого
существительного:
не
только
„свойство души или ума”, но и всякое „св о йст­
в о”, „умение”
и
да же
„хитрость” (особенно примени­
тельно
к
Са нчо
Панса).
Сем ан т ически
еще
сло ж нее
оказалось
прилагательное
ingenioso, . ко т ор ы м,
в
ч ас тно­
сти,
автор
а тте сто вал
самого
Дон-Кихота.
Что
эт о:
хит­
роумный,
мудрый,
удивительный,
изобретательный,
не­
сравненный
и
т.
д.?
У
всех
перев од чико в
„Дон-Кихота”
на
язы ки
ми ра
это
прилагательное
вызывало
пост о ян­
ные
с еман тически е
затруднения.
Что
оно
означало
в
ис­
панско м
языке
начала
XVII столетия и как осмыслял
его,
в
частности,
Сер в ан тес?
Что
за с та вляло
пи сателя
постоянно
относить
ingenioso к характеру своего люби­
мог о
героя?
Или
это
слово —всего
лиш ь
„сумасшед­
ший” („свойство весьма странного человека”), как пред ­
полагают
некоторые
современные
исследователи?3
Но
не с омне нно
одн о:
в
эпох у
Се рва нте са
ingenio не могло
еще
означать
„гения”, а ingenioso — „та ла нтл иво го
че­
1 См.: R. Barcia. Diccionario de sinónimos castellanos, Bue­
nos Aires, 3 ed.,
1944, crp. 356.
2См.:H.Weiпrich.DasIngenium
Don Quijotes. Ein Bei-
trag zur literarischen Charakterkunde. Münster, 1956, стр.
13.
3 См.
ма тер иалы
в
толь ко
что
цитированной
книге
В айнрих а
и
в
Словаре
Го меса
(С.
F. Gomes. Vocabulario de Cervantes.
Madrid, 1962, стр .
557).
Любопытно,
что
трудности
п ереда чи
ис­
панского
ingenioso на другие языки настолько велики,
что
неко­
торые
сов ремен н ые
переводчики
снимают
это
слов о
в
названии
романа
Сер в анте са,
хот я
у
автора
оно
да но
уже
в
самом
заглавии
(«El ingenioso hidalgo Don Quijote de La Mancha»).
В
русском
же
переводе
Н.
Любимова
ingenioso сохраняется: «Хитроумный
165


ловека”.
Причи ны,
определившие
от ме че нные
семанти­
чески
гр аниц ы,
б ыли
проанализированы
р аньш е.
XVII век вообще сдерживал
„ личн ост ные св ойств а
лич но сти”
не
только
в
И спании,
но
и
в
других
стр а нах
Западной
Ев ропы.
Поэтому
нс
удивительно,
что
и
слово
гений
продолжало
сохранять
лиш ь
разнообразные
от­
т енки
„свойств,
присущ их
человеку”.
Со вре менно го
чи­
тателя
поражают
контексты,
в
которых
употреблялась
лексема
гений
в
тот
период.
В
1680 г.
француз
Бо ссюэ
писал,
например,
об
одн ой
даме,
что
она
„владеет ис­
кусством
(свойством,
в
оригинале
génie — „ гение м”)
раз вле ка ть
ч опорных
гост е й”
(Dubois, Lagane. Diet,
classique, 252).
Во
французском
языке
э похи
Мольера
и
Расина
ге­
ний
(génie) мог восприниматься даже,
в
уничижитель­
ном
знач ении,
особенно
с
отр ицат ельн ым
эпитетом.
У
Мольера
в
„Ученых женщинах” (II, 7) одна из ге­
ро инь
ругает
грамматиста
Вожла
за
пе дан тизм ,
назы­
вая
его
grossier génie — „нел ов ким
законодателем”
(.букв,
„грубым гением”).
В
подобных
ко нтекстах
слово
гений
лишалось
какого
бы
то
ни
было
сем антич еског о
ореола,
которого,
впрочем,
оно
еще
и
не
успело
приоб­
рести
в
ту
эп оху.
В
современном
языке
старые
зна чен ия
гения
пер еж и-
точно
сохраняются
г лав ным
образом
в
различного
р ода
ус т ойчи вых
выражениях,
н апр им ер : suivre son génie
(„придерживается своего понимания”), génie pratique
(„деловитость”), faire de génie („работать по вдохнове ­
нию”) и т.
д.
В
от личие
от
французского
.испанское
су­
ще ствите льн ое
genio до сих пор удерживает свои ста­
рые
о смысл ения
(„свойство”,
„характер”,
„темпера ­
м ен т”) и в свободном употреблении1.
Все
это
сви д етел ь­
ствует
об
известной
не рав но мер ности
смыслового
раз­
в ития
сл ова
ген ий
в
ев роп ей ских
я,зыках,
хотя
об щие
идальго
Дон-Кихот
Ламанчский».
Ср.
также
в
старом
бли с татель г
ном
немецком
переводе,
выполненном
пи са телем
Людвигом
Ти­
к о м: «Leben und Taten des scharfsinnigen Edlen Don Quijote von
La Mancha» (изд.
1, 1799—1801).
Но
в
совр емен н ом
италь янс ком
переводе
А.
Дж анн ини
(1957) дается только «Д он-К ихо т» (Don-
Chisciotte).
Так
же
сокращают
название
книги
Сервантеса
и
ее
румынские
переводчики
(1965).
1 Ср.
примеры
связанных
с очетан ии
в
к н .: L. Dupont. Les
faux amis espagnols. Paris, 1961, стр . 82..
166


линии
его
сем антич еско го
становления
оказались,
как
сейч ас
у вид им,
общими.
Ит ак,
в
XVII веке гений — еще не гений в его совре­
менном
значении.
О
Перелом
в
сем ант ике
слова
гений
происходит
в
• 50—70-х
годах
XVIII столетия .
В
эту
э поху
гений
пер естает
означать
тол ько
„св о йств о”
и
впервые.получа­
ет
новую
возможность
именовать
самого
человека,
ос обо
од ар енно го.
Хотя
с
само го
начала
отмеченного
пе рио да
в
истории
слова
гений —
„особая одаренность”
понима­
лас ь
весьма
различно,
общ им
все'
же
бы ло
одн о:
во з­
мо ж ность
им ено вать
гением
человека,
а
не
только
те
или
иные
его
„свойства” .
Име нно
это
и
опр ед ели ло
пе­
релом
в
сем ант и ческой
истории
сло ва.
В
50—70. -х
годах
XVIII в.
в
Англии
в ыхо дит
свыше
дес яти
трактатов,
в
назва нии
к от орых
фигурировало
су­
ще ств итель ное
гений.
Зде сь
бы ли
различные,
„рассуж-.
ден ия
о
пр оисх ож ден ии
гения",
„о гении
Шекспира”,
„о гении Попа”
и
других
писа т елей
и
уче ны х.
Слов о
ге­
ний
нач ин ает
„раздаваться”
очень
широко
и
относиться
не
только
к
д ей ствите льн о
ве лик им
писателям
и
ученым,
но
и
к
модным
авто ра м
того
времени
Г
Хот я
Ш ек спир
и
не
зн ал
слова
гений
в
знач ении
„исключительной ода ­
рен ности ”,
ан гл ийские
критики
второй
половины
XVIII в.
заговорили
о
гении
в
эт ом
н овом
ос мыс ле нии
прежде
- всего
п рим ените льно
к
автору
„Гамлета”
и
„Макбета” .
В
1767 г.
оди н
из
та ких
крит иков
п исал: „Гений
(genius) — это врожденная и могучая сила разума,
с по­
собная
открывать
нечто
новое,
и
необычное
(something
new and uncommon) во всех вещах и явлениях,
на
к о--
торые
она
обращается”2.
Л юбо пытн о,
что
в
подоб ного
рода
определениях
сем ант ика
само го
слова
гени й
еще
колеблется
ме жду
„свойством”
и
самим
„человеком”,
на дел ен ным
этим
свойством.
Подобные
колебания
н аб­
людаются
до
ко нца
XVIII в.
не
только
в
анг лийско м,
но
и
в
других
язык ах
т ого
же
вр емени .
Вм есте
с
тем
се­
1 См .: L. Smith. Words and Idioms. London, 1948, стр.
101. '
2В.
D.u f f. Critical Remarks, on. writings of the most celebrated
original Geniuses. London, 1767,
стр.
86.
167


м антич еское
дви жен ие
здес ь
бесспорно: „свойство”
те­
пе рь
истолковывается
„как особая одаренность” .
Новое
истолкование
само го
по нят ия,
а
вслед
за
ним
и
сл ова
гений
находилось
в
н епосредст в енной
зависимо­
сти
от
нов ой
эстетической
доктрины,
с огл асно
к от орой
в
основе
иск усств а
должна
б ыть
не
ид ея
подражания
древним,
как
сч итали
ра ньш е,
а
ориг ин ал ьнос ть.
Об
этом
прямо
писа л
уже
в
1759 г.
Эдуард
Юнг
в
своих
„Суждениях об оригинальном
тво рч ест ве ”1.
Этим
опре­
делялась
и
роль
гениев
в
пр оцес се
о бно вл ения
не
толь­
ко
иску сства ,
но
и
н ауки.
Последняя
тоже
должна
об­
рести
самостоятельность,
и
н езав исимо сть.
1См.:
Е.
Y oun g. Conjectures of original composition. Lon­
don, 1759,
стр.
32.
2 См .: D. Diderot. Oeuvres complètes, éd. J. Assêzat. Paris,
t. 15 (1876), стр. 35—41.
Сх одные
мыс ли
еще
ярче
стали
защищаться
во
Фран­
ции.
Среди
мно гочис ле нных
рассуждений
о
гении,
опуб­
ликованных
зд есь
во
второй
поло вине
века
Просвеще­
ния,
особенно
выделяется
стат ья
Д.
Дидро,
увидевшая
свет
на
страницах
„Энциклопедии” .
Авт ор
со
св ойств ен ­
ной
ему
ув лечё нност ь ю
доказывает,
что
ген ий
(génie) —
это
прежде
всего
искл юч ите ль ная
тво р че ская
актив­
ность.
Гений
стр емитс я
про ник нут ь
во
все,
он
не
может
оставаться
равнодушным
(„le génie est frappé de tout”).
Тво р че ская
си ла
гения
настолько
вели ка,
что
она
с по­
собна
из мен ять
окружающую
нас
пр ирод у.
Это
—
ог­
ромное,
созидательное
начало.
Люди
должны
сд ела ть
все,
что бы
подо бное
„качество”
развивалось
и
к ре пло.
Гений
отличается
от
других
людей
своей
способностью
ви деть
и
п оним ать
все,
че го
еще
не
видят
и
не
по нимаю т
другие2.
Материалистическая
идея,
со гл асно
которой
сама
жи знь
выдвигает
гениев
и
став ит
пер ед
ними
определен­
ные
задачи,
защищалась
Гел ьв ецие м
в
его
к ниге
„Об
ум е” („De l’esprit”, 1758).
Все
свойства
че ло века
оп ре­
деляются
в озд ейств ием
пр ирод ы,
с
одной
стороны,
вос­
питанием—
с
др уг ой.
Эти
же
фак то ры,
по
убеждению
философа,
д етер ми нир уют
и
гений
человека.
„Хотя ге ­
ний,—
писал
он,—всегда
предполагает
изоб рет е ние,
не
каждое
и зо б ретение
предполагает
гения.
Для
пол уче ния
имени
гениального
человека
(l’homme de génie) необхо ­
168


димо,
чтобы
изоб р етени е
касалось
бы
предметов
о бщих
и
инте ре с ных
для
ч елов еч еств а,
необ ход имо
ро ди ться
в
тот
момент,
когда
своими
открытиями
чел ов ек,
зани­
ма ющи йся
искус ства ми
и
науками,
может
со зд ать-
эпо­
ху
в
самой
н ау ке”1.
В
от личие
от
Декарта,
для
ко торо ­
го
толь ко
разум
отличает
чел ов ека
от
животного,
с ен­
су али ст
Гель веци й
подчеркивает
и
другой
фа ктор
—
ро ль
чув ст в-в
процессе
п озна ния.
Поэтому
и
гений
способен
совершать,
открытия
не
тол ько
в
сфере
нау к,
но
и
в
области
всевозможных
искусств,
ко тор ые
в
ту
эпоху
истолковывались
оче нь
широко
(см .
гл.
2).
1К.
Гельвеций.
Об
уме,
русск.
пер.
М., 1938, стр.
271—
272.
См.
также: G.
М atогé etA.G г еimas. Lanaissancedu
génie au XVIIIe siècle. «Le français moderne», 1957, No 4, стр.
256—
272.
.
<
2 O. G u e г 1 a c. Les citations françaises. Paris, 7 éd.',
1961,
стр.
115,
Гении
рождаются
не
са ми
по
себе,
а
в
опред еленной
среде
и
в
о пред елен ное
время.
Они
призваны
решать
за­
да чи,
которые
ставит
перед
ними
эпоха
и
лю ди.
В
эт ом
отношении
характерен
знам енитый
афоризм,
обычно
п рип исыв аем ый
натуралисту
Ж.
Бюффону
(1707—
1788): „Гений — это не что иное,
как
удивительная
с по­
собность
к
тер пению ” (Le génie n’est qu’une grande apti­
tude à patience)2.
Так ,
придав
„крылья”
гению,
французская
материа­
листическая
философия
XVIII в .
стремилась
обусловить
само
понят ие
о
ген ии
эпохой
и
воспитанием.
Гения
соз­
дает
не
только
пр иро да
(nature), но и воспитание (édu­
cation), тр уд,
работа.
Вместе
с
тем
слово
гений
т еперь
уже
ч аше
стал о
прямо
относиться
к
человеку.
В
последнюю
че тве рть
XVIII в.
понят ие
о
гении
вновь
претерпевает
некоторые
изменения.
Они
бы ли
вызваны,
в
частности,
в лия нием
эстетики
немецкого
литературно­
го
движения,
из в ест ного
под
названием
„Sturm und
Drang”, и книгой И .
Канта
„Критика способности суж ­
дения” (1790г.).
Представители
Sturm und Drang’a (как известно,
это
наименование
про исход ит
от
анало гич но го
названия
тр агед ии
Клингера,
опубликованной
в
1777 г.)
стрем и­
лис ь
со
своих
позиций
п ерес мотр еть
э стетич еские
н ормы
и
правила
классицизма.
К лассиц исты
утверждали,
что
личн ост ь
должна
подчиняться_
государству,
а
литера­
169


турное
произведение
—
правилам
официальной
поэти­
ки.
Т еперь
оформляется
друг ая
доктрина:
личность
мо­
жет
бы ть
г ением ,
и
в
этом
случае
она
сама
создает
свои
правила,
свои
нормы.
К
эт ой
мысли
был
близок
уже
Лессинг
в
„Гамбургской драматургии” (1768).
Немец­
кий
пр ос вети тель
не
отрицал
„правил в искусстве”,
но
счит ал,
что
гени й
сам
творит
разумные
правила.
К
этой
же
мысли
позд нее
пришл и
Ка нт
и
Гёте
Г
¡Положение о том ,
что
гений
создает
новы е
правила
в
науке
и
искусстве,
бы ло
известно
и
Дидро
и
Гельве­
ци ю,
но
те перь
этот
тези с
начинает
особенно
а кце нти­
роваться.
Разгораются
споры
вокруг
„свободы гения”,
вокруг
истолкования
зави симо сти
гения
от
„среды и
воспитания”.
В
от личие
от
фра нцу зс ких
материалистов
XVIII в.
Кант
утверждал,
что
гении
появляются
только
в
и скус­
стве,
но
не
в
нау ке.
Это
различие
он
обосновывал
тем,
что
результаты
и
д о стиже ния
наук
могу т
быть
в
прин­
ципе
понят ны
всем,
тог да
как
искусство
сохраняет
свои
„т айны,
доступные
н емно гим” .
Как
верно
за ме тил
по
этому
поводу
В.
Ф.
Асмус,
Ка нт
не
различал
зд есь
спо­
собности
создавать
в елич айш ие
художественные
произ­
вед ения
и
способности
оце нив ать
их
неповторимую
п ре­
лесть.
Последнее
то же
в
принципе
дос т упно
всем,
хот я
первое
ос тается
прив иле гие й
иск лю чит ель но
од аре нных
художников
сл о ва2.
Учение
Канта
о
гении
как
о
даро­
в ании
чисто
эстетическом
внов ь
осложнило
поня т ие
о
гении-,
впоследствии
эти
мысли
получ или
развитие
у
не­
которых
романтиков.
1 См.:
В.
Ф.
Асмус.
Немецкая
эс тетика
XVIII века.
М ., 1963.
2См.:
В.
Ф.
Асмус.
И.
К ант
о
гении
в
художественном,
творчестве.
В
с б. : «Из истории эстетической мысли нового време­
ни».
М.,
Изд-во
АН
СС СР, 1959, стр.
31.
См.
также:
Т.
И.
Ра
й-
но
в.
Теори я
искусства
К анта
в
связи
с
его
теор ией
науки.
В
сб.:
«Вопросы теории и психологии творчества», т.
VI..
Хар ько в, 1915,
стр.
299—323 .
¡Вместе с тем учение Канта не было случайным.
Оно
определялось
уб еж де нием
философа,
сог ласно
ко торо ­
му
эст ет ич еские
способности
суждения
буд то
бы
пр ин­
ципиально
отличны
от
ан алог ичн ых
су ж дений
в
об ласти
по знан ия
окружающего
нас
мира.
Эстетические
сужде­
ния
Кант
относил
л ишь
к
области
ч ув ства
и
сч итал
их
суждениями
незаинтересованными,
вырастающими
из
170


со зер цан ия
чистой
фор мы.
В
эти
границы
Кант
и
вво­
дил
понят ие
о
гении.
Ему
р езонн о
возражал
уже
Гёте.
„Не может быть гения,—
п исал
он ,—
без
длительно
действующей
продуктивной
силы...
При
э том
не
имеет
значения,
каком у
именно
делу,
искусству
или
рем еслу
пос вя тил
себя
человек,—
все
это
безразлично.
Обнару­
жит
ли
человек
свою
ге ниал ьно сть
в
науке,
как
Окен
или
Гум б оль дт,
или
в
войне
и
государственном
управле­
нии,
как
Фри др их,
Пе тр
Вел ик ий
или
Наполеон,
или
же
в
песнях,
как
Беранже,—
это
все
равно,
и
в опрос
лишь
в
том,
являются
ли
данные
мысли,
взг ля ды
или
дел а
живыми
и
способными
длительно
жить”
Ч
Здесь
с лово
гений
уже
освобождается
от
всевозможных
профессио­
нал ьн ых
и
философских
огр аничений
и
вновь
вы ход ит
н-а
широк ую
дорогу
об щих
ос мыс ле ний.
Как
ни
стре мил ись
отд ель ные
философы
и
писат е ли,
а-
иногда
и
ц елые
литературные
направления
истолко­
ва ть
по нят ие
о
ген ии
для
обоснования
своих
взглядов
на
искусство
и
нау ку,
на
от ноше ние
человека
к
окру­
жающей
его
среде,
все
же
сам о
это
понятие,
а
вместе
с
ним
и
слово
гений
к
началу
прошло го
с толети я
полу­
ч ают
общее
знач ение.
Частные
ком мен тар ии
интересны
как
попытки
„повернуть”
значение
слова
в
ту
или
иную
сторону.
Они
важны
и
для
пр ав иль ной
оценки
семанти­
ки
слова
в
опред еленную
эпоху,
в
о пре деленн ой
сре де
и
в
опр еделенно м
я зыке.
Вместе
с
тем
общая
линия
раз­
вития
слова
все
же
не ук лонно
пробивала
себе
дорогу
и
определялась
общ им
движением:
от
об означ ени й
„с во йс тва”
или
„св о йств ”,
прис ущи х
чело в еку,
к
обозна­
чению
самого
человека,
над еле нно го
особым
дарова­
нием.
• Именно на этом пути слово гений встретилось со
словом
талант.
Д
Первые
попытки
си нони мизир ов ать
талант
и
гений
(в его новом значении)
обнаруживаем
именно
в
эп оху
Просвещения,
в
частности
у
Кондильяка.
„Талант
способен
успешно
и зуч ать
н ауки
и
искусства...
Гений
же
в
состоянии
справиться
не
только
с
под об ными
задача-
...1
И.
Эккер
м.а л.
Разговоры
с
Г ёте,
русск.
п ер.
М ., 1934,
стр.
756.
171


ми.
Он
создает
нечто
новое
в
науках
и
в
иску сства х,
и
в
эт ом
от ноше нии
он
неподражаем” (ilest inimitable)Ч
Приведенные
строки,
н аписан ные
в
сер един е
XVIII сто ­
л етия,
свидетельствуют,
что
слова
талант
и
гений,
про й­
дя
с лож ный
путь
смыс лов ог о
развития,
впервые
семан­
тически
встретились
именно
в
эпо ху
Просвещения.
Ис­
торически
это
стал о
возможным
только
тогда,
ко гда
оба
слова
начали
обозначать
людей,
над ел енных
определен­
ными
спо соб ност ям и
(дарованиями).
История
слова
гений
в
большей
степени
оказалась
в
за ви симо сти
от
истории
п оня тия
о
гении,
чем
анало­
гичная
история
сло ва
талант.
В
э том
втором
случае
се­
м антич еские
нарастания
бы ли
прямыми
и
не укл онными:
от
предметного
знач ен ия
„мера веса”
к
самому
„весу”,
„весу з олота ”
и
даже
„богатству”.
Вместе
с
тем
от
фигу­
рального
значения
„желание”,
к
„осуществлению жела­
ния”,
к
„способности осуществить желание”,
к
„талан­
ту”.
В
со в ременн ых
ев ро пейск их
языках
оба
эти
пути
постепенно
разошлись,
синхронно
обра зов ав
слова-
омонимы:
талант
—,
„мера веса”
и
талант
—
„дарова ­
н ие”.
В
истории
же
слова
ген ий
такого
с плошно го
н араст а­
ния
з наче ний
не
наблюдалось,
да
и
сам о
это.
слово
р аз­
ви вало сь
гораздо
мед ле ннее
и
гораздо
сл ожн ее,
чем
талант.
Эт им оло гич еское
знач ение
л ексем ы
ген ий
про­
должа ло
удерживаться
как
зна чен ие
актуальное
на
про­
т яжен ии
многих
веков.
Даж е
эпоха
Возрождения
с
ее
в нимател ьны м
отношением
к
человеческой
личнос т и
не
смо гла
сдвинуть
с
м еста
семантику
гения.
В
ту
эпо ху
проблема
индивидуального
решалась
прежде
всего-
с
п о мощью
нового
зн аче ния
с лов
личность
и
гуманность
(см .
гл.
4), поэтому семантика гения удержалась на ста­
ром
уровне.
Вторая
пол ов ина
XVIII в.
и
пр едр ом анти-
ческая
эпоха
ст али
требовать
д аль нейш их
градаций
по­
ня тия
личности
в
ее
взаимоотношениях
с
обществом.
Все
это
и
помо гло
„сдвинуть с места”,
нако нец ,
и
семан­
т ику
гения.
Определилось
и
другое
различие
между
лексемами
талант
и
гений.
Первая
всегда -
находилась
в
меньшей
за ви сим ости
от
сам ого
п оня тия
дарования,
чем
вторая.
1Е.
С
оп
d i 11 a s. Essai sur l’origine des connaissances humai­
nes. Paris, 1746, t. I .
ст р,
104,
172


Понятие
дарования
или
исключительного
дарования,
лежащее
в
ос нове
нов ого
знач ен ия
слова
гений,
истол­
ковывалось,
как
б ыло
видно,
различно
в
разные
эпохи
и
у
разных
мысл ител ей,
что
всякий
раз
—
прямо
или
косвенно
—
отра жа лос ь
и
на
само м
слове
гений,
пок а
оно
не
достигло
нового
этапа
в
р азви тии
своего
значе­
ни я^
Всего
этого
почти
полностью
была
лишена
ле ксем а
талант.
Ее
этимология
непо средст в ен но
не
напоминала
ни
о
чем
„врожденном”
и
поэ т ому
не
требовала
широ­
ких
ку ль тур но- исто рич еских
контекстов.
Будучи
словами
инте рнац ион ал ьны ми ,
талант
и
ге­
ний
вместе
с
тем
сохраняют
и
свои
оттенки
значе ний
в
разных
евр опейск их
языках.
В
ро ман ских
языках,
на­
п рим ер,
гений
удерживает
большее
число
з начений,
вы­
сту пает
как
бо лее
п оли семан тично е
слово,
чем
в
рус-
ком
или
немецком.
В
русском
языке
гений
в
на ши
дни
почти
не
употребляется
переносно.
Во
вс яком
случае,
по доб ные
осм ысле ни я
слова
сделались
уже
либо
арх а­
ичными
(ср.
знам ен ито е
пушкинское
„... ка к
гений
чи­
стой
кр ас от ы”), либо встречаются в немногих словосо ­
четаниях
(ср.
то же
пушк инс к ое : „Мой свет,
мой
добрый
гений,
пр едм ет
моей
л юбви ”).
В
р ом анских
языках
ин а­
че:
пе ре нос ные
зна чен ия
слова
гений
зд есь
типичны
и
мн ого об разны .
В
св ою
очередь
и
между
отдельными
ро­
м анским и
языками
не
наблюдается
тож дес тва.
Испан­
ское
genio или итальянское genio отнюдь не всегда со ­
отв етств ую т
французскому
génie, как не идентичны они
и
между
собой.
31 июля 1869 г.
А.
И.
Герцен
пи сал
сыну: „На Тату
я
полагал
с ильне йшу ю
на деж ду
—
у
ней
на ши
симпа­
т ии, notre génie (в том смысле,
как
говорят
génie de la
langue) — она вообще была ближе со мной,
и,
пр и­
знаю сь,
потерю
ее
я
бу ду
сч итать
одним
из
тя жел ых
уда р ов”1.
Здесь
génie („ сво йс тво” ) — знач ение,
почти
со всем
незнакомое
слову
ген ий
в
русском
языке
того
времени,—
поэтому
Герцен
и
прибегает
к
французскому
сло в осо четани ю.
1А.
И.
Гер
цел.
Собр.
соч..
в
30-ти т. ,
т.
30.
М., 196 4,
ст р.
155.
И
все
же,
как
ни
м ного значно
слово
ген ий
в
нек ото ­
рых
современных
евро пейск их
языках,
подобная
пол и­
сем ия
уже
кач ес твен но
отличается
от
п олисе мии
анти ч­
173


ной
эпохи.
Древние
римляне
го во рили
genius loci („ге­
ний
местн ости”), в новых же языках подобное выраже ­
ние
во спр ини мае тся
лишь
в
метаф ор ич еском
плане.
И
если
на
евр опейск их
языках
возможны
сочетания
ти­
па
ген ий
языка,
гений
изобретательности
и
пр.,
то
сами
под об ные
сочетания
св етя тся
огнем,
как
бы
о тра женн ым
от
н овой
семант ик и
существительного
гений1.
1 См.,
например,
на зва ние
книги
известного
францу зско го
лингвиста
Альберта
Доза
«Le génie de la langue française» (Paris,
1943).
По -русск и
надо
п ере вести
«Дух французского языка», а не
«Гений французского языка» (еще одно доказательство неравной
полисемии
слов а
¿ений в разных языках).
В
английском
множест­
венное
число
geniuses может означать « чув ств а,
настроения,
.
с вя­
занные
с
каким -л ибо
м ест ом », «дух времени», «дух закона»
и
пр.
Genius («гений») чаще имеет другую форму множественного чис­
ла: genii.
Эти
фо рмы
разошлись
не
только
сем ан тич еск и,
но
ча­
стично
и
морфологически.
См.:
О.
Funke. Zur Wortgeschichte
der französischen Elemente im Englischen. «Englische Studien»,
T. 55 , 1921,
стр .
20—22.
Несмотря,
од нако ,
на
отмеченные
национальные
раз­
лич ия,
сл ова
талант
и
гений
являются
интернациональ­
ными
образованиями.
Их
и нтер наци она льн ый
характер
обнаруживается
не
только
в
их
современном
функцио­
нир ов ании,
но
и
в
сходстве
исто рическ о го
пути
становле­
ния
и
развития
обои х
слов.


Глава шестая
ЧЕ ЛОВЕ К
И
ЕГО
НА СТ РОЕН ИЯ
(юмор,
и рони я)
Как
и
только
что
проанализированные
слова
талант
и
гений,
юмор
и
ирония
тож е
вс третил ись
не
сраз у.
Иро­
ния
в
эстетическом
осмыслении
была
известна
уже
Пл а­
тон у,
а
анал ог ич ное
осмысление
юмо ра
сформировалось
л ишь
в
ко нце
XVIII столетия.
Первоначально
слово
ю мор
означало
„жидкость”
и
ничего
общего
не
име ло
с
современными
представлениями
о
юморе.
Как
же
по­
няти е
о
жидкости
м огло
сб ли зить ся
с
поня тие м
об
иро­
н ии?
Ответы
на
этот
и
некоторые
другие
в опрос ы
тр е­
б уют
обращения
к
материалу
1 Место и время возникновения понятия и слова
ирония
не
вы зываю т
сомнений:
древнегреческая
философия
и
литература.
Гораздо
сл ож нее
вопрос
о
ме сте
и
времени
в озн икнов ен ия
понятия.и
слов а
ю мор.
В
новом
знач ении
юмор
обы чно
возводят
к
английско­
му
источнику
(humour).
Но
Вол ьтер
счит ал ,
что
слово
ю мор
французского
происхождения
(humeur); Позднее
оно
по пало
в
-английский,
а
з атем
в
н овом
осмыслении
перекочевало
во
французский
и
другие
европейские
я зы-
1 Старинные представления о связи между тем или иным ор­
ган ом
че ловече ско го
те ла,
его
физиологическим
устройством,
и
на­
ст роени ем
чело в ека
отр аз илис ь
в
истории
многих
с лов,
в
том
чис­
ле
и
таких,
как
юмор,
сплин,
холерик,
сангвиник,
флегматик,
и
некоторых
других..
Еще
В оль тер,
комментируя
книгу
Монтескье
«Дух законов» (1748), подчеркивал,
что
гр еческое
слов о
сплин
(«селезенка») превратилось в английском языке в слово со значе­
нием
«тяжелое настроение».
175


Ки.
А нглийск ом у
зд есь
отв о дится
лиш ь
рол ь
среды,
где
оформилась
новая
семантика
юмора.
Проблема
ослож­
ня ется
тем,
что
значение
слова
юм ор
в
XVI—XVII
вв.
бы ло
совсем
иным
по
срав нен ию
с
его
же
значени­
ем,
сложившимся
в
к онце
XVIII и в начале XIX
сто­
летия.
Все
это
об усл ов ило
многоплановость
семантики
юмора
и
историческую
изменчивость
его
соотношений
с
иронией,
сатирой,
сарказмом,
гротеском
и
други­
ми
словами,
относящимися
к
обш ир ной
сфере
комиче­
ского.
В
после дующ их
ст ро ках
будут
проанализированы
не
все
эти
отношения,
а
лиш ь
связи
между
юмором
и
иро­
нией.
Конечно,
под обно е
о гранич ение
всегда
условно,
но
в
известной
ме ре
оно
оправдано
тем,
что
в
XVIII—
XX вв.
именно
эти
два
слова
чаще
всего
ср авни вали сь
и
сопоставлялись.
Вместе
с
тем
нел ьзя
забывать
и
того,
что
вы бор
„оппозиционной пары’ сл ов”
в
ле кси ке
всегда
бо лее
условен,
чем
в
мор фоло гии
или
тем
бол ее
в
фо не­
т ике
и
ф онологии.
Об
эт ом
уже
шла
речь
в
пред исло ви и
и
в
первой
главе
насто ящ ей
книги.
Надо
уточнить
и
другой
общи й
вопрос,
уже
возни­
кавший
в
предшествующих
главах.
Если
истор ия
пон я­
тия
ирония
(от Платона до наших дней)
совпадает
с
историей
самого
сло ва
ирония,
то
совсем
иная
кар ти на
вырисовывается
при
анализе
юм ора.
Слов о
это
бы ло
известно
уже
в
античную
э поху
(ла­
тин.
итог
—„в лага”, „жидкость”), но тогда оно не мог­
ло
ассоциироваться
с
современным
-понятием
юмора
(„особого рода усмешка”),
которое
возникает
гораздо
позднее.
Наблюдается
сло ж ный
проце с с
д войного
развития:
с
одной
стороны,
латинское
слово
итог
путем
длительных
семантических
пертрубаций
по лу чает
в
ев ро пейских
языках
новое
зна чение
(от „жидкости”,
„жидкости в теле”
к
„настроению”, а затем к „ о с обо му
н аст ро ен ию”, „настроению,
в ызыв ающ ему
ус ме ш ку”),
а
с
другой
—
в
XVIII столетии возникает новое понятие
об
„особом настроении в жизни и литературе”,
к от орое
для
своего
выражения
в
язы ке
испо ль зует
стар ое
с лово
юмор.
Пр оцес с
ок азы ваетс я
двусторонним.
Новое
поня т ие
пер ед а ется
с
п ом ощью
стар ог о
слова,
а
стар ое
слово,
не пре рыв но
развиваясь,
идет_как
бы
на­
вст р ечу
нов ому
понятию,
потребность
в
к от ором
возни­
ка ет
лишь
в
о пре деленн ую
эп оху.
Гран ицы
само й
эп охи
176


детер мин иру ются
развитием
ку льту ры
тех
или
иных
на­
родо в.
Исследователи
по нятия
и
слова
юмо р
обычно
не
счи­
таютс я
с
отмеченным
процессом.
Возникают
трактаты
о
„юморе в средневековых
ев ропейск их
литературах”,
причем
самим
словом
ю мор
опе риру ют
при
этом
так ,
как
будто
оно
уже
тогда
име ло
сов ре менное
содержа­
ние
Г
И м еется
даже
специальный
анализ
юмора
в
„Дон-
Кихоте”
С е рва нте са2, хотя создатель рыцаря Ламанч­
ского
употреблял
это
слово
лишь
в
его
старых
значе­
ниях
(„влага”, „ жидк о ст ь”
и
бо лее
п озд нее
„настрое­
ние
вообще”)3.
1 См.,
н ап р и ме р: L. Caz a mi an. The Development of English
Humor. From the Early Times to the Renaissance. New York, 1930.
2 Cm.: R. Swanson. The Humor of Don-Quixote. «The Ro­
manic Review», 1963, No 3, стр.
161—170.
3 См .: C. F. Gómez. Vocabulario de Cervantes. Madrid, 1962,
стр.
539 (humor).
4Tam же,
стр.
169.
Одно
из
двух:
либо
са мо
по ня тие
юмора
в
сред ние
век а
и
в
э поху
Возрождения
выра жа лос ь
с
п ом ощью
ка­
кого-то
другого
сло ва
или
сл ов осо четан ия,
либ о
в
те
времена
еще
совсем
не
существовало
пон ятия ,
во зни к­
ше го
только
в
XVIII столетии и тогда же „закрепивше­
гося”
.за
словом
юм ор.
Вопрос
э тот
т руд ный,
но
без
его
постановки‘всякие
разыскания
в
области
с лов
и
поня­
тий
неизб еж но
оказываются
ант иист орич еск им и.
Приведем
доказательство.
Только
что
упо мяну тый
исследователь
юмора
в
„Дон-Кихоте”
утверждает,
что
юмор
у
Сервантеса
—
это
уме ние
особ ы ми
пр ием ами
по­
казать
соотношение
между
ис т иной
и
ложью.
Но
пол­
ный
„Словарь”
Сервантеса,
с остав лен ный
Гомесом,
по­
казывает,
что
слово
humor никогда не имело подобного
значения
ни
у
автора
„Дон-Кихота”,
ни
(прибавим от
себ я)
у
его
современников4.
Следовательно,
одн о
из
поз­
дни х
осмыслений
юмора,
возникших
в
совершенно
д ру­
гую
эпоху,
исследователь
приписывает
Се рва нте су
и
тем
самым
направляет
весь
св ой
анализ
по
ло жно му
следу.
Поэтому
вопрос
о
том,
в
како м
соотношении
находится
пон ятие
и
слово
в
каждую
эп оху,
в
каждом
язы ке
и
в
каждой
национальной
куль тур е,
приобретает
первосте­
пенное-
зн ачен ие
при
изучении
с лов
в
связи
с
историей
по ня тий.
12 Заказ 765
177


Соблазн
иного
р еш ения
вопроса
велик.
Так
и
хоч ет­
ся
пр иписать
со зда телю
„Дон - Ки х о та”, где ретроспек­
т ивно
так
много
незабываемого
юм ора,
пони мание
этого
самого
юмора
с
современных
позиций.
Между
тем
„об­
ста но вку
юмора”
Сервантес
создавал,
не
прибегая
к
сло ву
ю мор,
а
иными,
иде йными
и
ст илист ическ ими
сред­
ств ами .
Они-то
и
подлежат
иссл ед ов анию,
когда
речь
за­
ход ит
о
юморе
в
„Дон-Кихоте”.
Казалось
бы,
такие
слова,
как
ю мор
и
ир они я,
д олж­
ны
быть
в
наш е
время
ин терн ацио нал ьны ми
не
тол ько
по
форме,
но
и
по
значению.
В
д ейс твите льн ости
это
не
совсем
так.
Стремясь
в
тенденции
с тать
интернациональ­
ными,
по добные
слов а
сохраняют
и
тонкие
националь­
ные
оттенки.
В
20- х
годах
наш его
столетия
фр ан цуз ский
поэ т
Поль
Валери
восклицал,
что
humour невозможно
перевести
ни
на
один
язы к,
хотя
он
прекрасно
знал,
что
в
эт ой
своей
форме
{humour, а не humeur) слово проник­
ло
во
французский
язык
из
английского1.
Националь­
ное
своеобразие
самог о
слова
юмо р
обнаруживается
в
его
сема нтич еской
структуре,
в
соотношении
старых
и
нов ых
знач ений ,
в
степени
его
литературной
подвижно­
сти
и
т.
д.
1 См. : P. Valéry.
Жури.
«Aventure», 1921, No 11, стр.
4.
В
со вр еменн ых
ев ро пейск их
языках
им еет ся
немало
со прик основ ений
между
юмором
и
иронией.
С
чисто
линг вист ическ ой
точк и
зрения
подоб ные
соп рико снов е ­
ния
обнаруживаются
прежде
всего
в
том,
что
каждое
из
э тих
с лов
имеет
две
большие
группы
зн ачений:
не тер ми­
но ло гически е
и
тер мин оло гич еские.
Первые
в стр еч ают­
ся
в
наш ей
пов седнев ной
речи
(говорят об „ иронии
судь­
бы” ,
„юморе человека”
и
пр.), вторые — в сфере искус­
с тва
и
литературы,
где
они
тяготеют
к
терминам.
При­
х од ится
говорить
л ишь
о
тенденции
к
тер мин иро ван ию
■группы значений этих слов,
так
как
ни
в
одн ом
совре­
менном
языке
ирония
и
юмо р
не
в ысту пают
как
строгие
тер мины
с
о дн означн ыми
знач ен иям и.
Нетерминологи­
ческие
о смы сл ения
анализируемых
сл ов,
весьма
актив­
ные
в
на ше
время,
постоянно
в озд ейств уют
на
их
терми­
нологические
значения,
осложняя
перипетии
сем анти че ­
ского
развития
этих
слов
в
п рошло м
и
особенности
их
функционирования
в
на шу
эпоху.
178


ñ Как уже известно,
латинское
с ущ еств итель ное
ито г
означало
„влага”, „ вла жн ос ть”
и
„жидкость” .
Написание
humor, отмеченное уже Барроном,
возникло
под
в лиян ием
так
называемой
наро дно й
эт им олог ии,
в
результате
смешения
итог
(„вл ага”) и humus („з ем ля”,
„почва”).
Влага
казалась
исх одя щей
от
земли,
от
почвы.
Поэтому
во
многих
ев ро пейск их
языках
сл ово
юмо р
до
сих
пор
сохраняет
в
написа нии
начальную
букву
h (ср.
ф р анц, humeur и humour, англ,
humour, н ем .
humor,
п оль ск.
и
чеш ек , humor, но итал.
итоге,
румы нск .
итог,
русск.
юмор).Umorнетолько „влага”; но и „жидкость”.
Позднее,
во
II в.
н.
э.,
под
влиянием
уче ния
а нт ичного
философа
и
медика
Галена
(129—199) слово юмор в
знач ении
„жидкость”
стал и
употреблять
для
пер едач и
тогдашних
пр ед став л ений
о
„жидкостях тела”,
будто
бы
обусловливающих
характер
и
поведение
человека.
Эти
жидкости,
или
г умор ы,
начали
связывать
с
р азли чн ыми
видами
„темперамента человека” *.
Сам
Гал ен
еще
не
сформулировал
положения,
ст ав­
ше го
п оздн ее
кла ссич еским,
о
четырех
темпераментах,
но
он
стремился
обнаружить
завис им о сть
между
особо­
го
род а
жидкостями
и
наст р оени ем
чел ов ека.
Доктрина
Галена
им ела
сильный
резонанс
и
на
про тя же нии
веков
считалась
не погре шим ой.
Позднее
на
ее
основе
выросло
уч ение
о
четырех
темпераментах
—
хо лерич еск о м,
санг­
ви ническо м,
меланхолическом
и
фл егм атиче ском .
Поня­
тие
юмо ра
в
ме дицине
(„особого рода жидкость в орга­
ни зме
человека”)
имело
ши ро кое
распространение
вплоть
до
начала
XVIII в.2.
1 См.:
М.
Г.
Ярошевский.
История
психологии.
М ., 1966,
Стр.
80—85.
2 См. : A. W о 1 f. A History of Science, Technology and Philo­
sophy in the 16 and 17 Centuries. London, 2 ed., 1950, стр.
427—429.
12*
179
Перейдя
в
ев ро пейские
я зыки,
слово
юм ор
широко
употреблялось
в
ср едние
века
и
в
э поху
Возрождения
в
знач ении
„жидкость в теле человека” (иногда и в теле
животного
и
даже
в
стволе
растения).
В
„ Бо жест венн ой
комедии”
Данте
оно
встречается
во
всех
этих
осмысле­
ниях .
В
тридцатой
песне
„Ада”,
сообщая,
каки м
муче ­
ниям
подвергались
в
аду
лжецы
и
клев ет ники,
Данте
подчеркивал,
что
их
тела
были
безобразно
раздуты,
так
как
жид к ость
(итог)
не
могла
св об одно
циркулировать


в
их
о рг аниз ме:
во дян ка
по рожда ла
у
них
заст ой
ж ид­
кости
(итог) .
В'
к онце
XIV столетия о юморе (humour) как о при ­
чине
здоровья
или
нездоровья
человека
писал
Чосер
в
своих
„Кентерберийских рассказах” (А, 421).
Несколько
поз днее,
в
конце
XV и в начале XVI
в.,
в
Италии
была
создана
даже
специальная
Академия,
в
задачу
к ото рой
в ход ило
из уче ние
жидкостей
(umori)—источника здо­
ровья,
поведения
и
на стро ени я
людей.
Академия
эта
на­
зыв ала сь
„Академией мокрых” (Accademia degli umidi).
Вера
в
чуд од ейст в енную
силу
юморов
(жидкостей)
за­
ходила
так
да лек о,
что
все
чле ны
упомянутой
Ак аде мии
обязаны
были
получать
имена,
прямо
или
кос венно '
связанные
с
этим
понятием.
Поэт
Антон
Фран ческо
Гра ццини
при
своем
вступлении
в
„Академию мокрых”
с тал
именоваться
Lasca („ п ло т ва ” ) (особая порода ры­
бы,
ассоциация
с
„водой”, „жидкостью”).
В
истории
итальянской
литературы
этот
поэ т
так
и
изв ест ен
под
именем
Ласки1.
1 См.:
А.
Гаспари.
И стор ия
итальянской
литературы,
пер.
К.
Бальмонта,
т.
2.
М.,
.1897,
стр.
473.
Люди
той
эп охи
б ыли
убеждены,
что
здоровье
чело­
век а
определяет
не
тол ько
его
поведение,
но
и
его
ха­
рактер,
его
„господствующую страсть” .
В
связи
с
этим
и
слово
юмор
стал о
истолковываться
как
„поведение”,,
„нрав”, „характер”.
Но
нрав
—
это
одновременно
и
при ­
чуда.
Кр уг
знач ен ий
юмора
заметно
расширяется
в
ев­
р опейск их
языках
XVI—XVII
вв.
В
про цессе
подо бного
р асш ир ения
важн ую
роль
сыграла
„те ор ия
юморов”
анг лийско го
драматурга,
друга
и
сов р еменн ика
Ше ксп и­
ра
Бена
Джонсона
(1573—1637).
Любопытны
уже
названия
та ких
к оме дий
Бе на
Джонсона,
как
„У всякого своя причуда” (нрав? „Every
man in his humour", 1598), или „ К аж ды й
без
своей
при­
чуды”
(нрава? „Every man out of his humour", 1599),
или,
по- в идимо му,
„Все
без
причуд”.
В
эт ой
второй
пьесе
Джонсон
п исал
(пер.
М.
Заблудовского):
„В теле человека
Желчь,
флегма,
меланхолия
и
.
кровь,
Ниче м
не
сдержанные,
б еспр естан но
Текут
в
свое
русло,
и
их
за
это
180


Назвали
humours.
Е сли
так ,
мы
мож ем
Ме таф о ри чески
то
слово
применить
И
к
общему
расположенью
духа:
Когда
причудливое
свойство,
стран ность
Настолько
овладеет
человеком,
Что...
по
о дному
пу ти
Влечет
все
помыс лы
его
и
чувст в а»
То
правильно
назвать
нам
это
— humour" L
В
этих
строках,
поэт
сам
раскрывает
перипетии
се­
мантического
движения
слова.
От
жидкости
(„желчи”)
ме тафо рич ески
к
рас поло жен ию'
духа,
а
от
него
к
свой­
ству,
нраву,
который
в
известных
случаях
может
с тать
странным
нравом
или
просто
увлечь
все
пом ыс лы
чело­
века ,
направить
их
в
то
или
иное
рус ло.
И
все
это
назы­
вается
юмором
(humour).
Литературоведа
заи нте рес ует
тео рия
юмора
Бена
Джон со на' как
теор ия
„го спо д ств ую­
щей
страсти”.
С
л ингв ист ич еской
же
поз иции
важ но
обще е
направление
смыслового
развития
самого
слова
ю мор.
На
рубеже
XVII столетия его семантичес­
кий
диапазон
оказался
весьма
шир ок им:
от
„жидкости”
и
„желчи”
до
„нрава”, „характера”
с
только
что
отме­
ченными
промежуточными
смыс лов ым и
звеньями2.
Весьма-
интересно,
что
отдельные
со вр еменник и
отмеча­
ли
полисемию
существительного
юм ор
(дальновидные
замечания
Бена
Джонсона
о
возможности
метафоричес­
ких
ос мыс ле ний
юмора).
Ст оль
же
широкая
гамма
знач ений
юмора
(humour)
звучит
и
в
произведениях
Шекспира3.
Наряду
с
„вла ­
г ой”
и
„жидкостью”
анализируемое
слово
не
менее
ча­
сто
встр еч ае тся
зд есь
и
в
знач ении
„настроение”,
иног ­
да—„особое
настроение”,
„каприз”,
„причуда”
(Schmidt, Shakespeare-Lexicon, I, 561—562).
Уже
круг
осмыслений
юмора
в
и спанском
языке
э той
же
эпо­
хи.
У
Се рван те са,
как
мы
уже
знаем,
юм ор
(помимо
1 См;: -«И стор ия
английской
литературы», т.
1.,
вып, 2.
М.,
1945,
стр.
8^—85.
-.-.^.В
1689 г.
Джон
Ло кк
писал
о
спор ах
есте ств ои сп ы тател ей
в округ
сло ва
ю мор
в
значении
«жидкость» (Дж.
Локк.
Опыт
о.
че ло веческ ом
разуме,
русск.
пер.
М. , 1898, стр.
482—483).
.•3Каки
в
самом
английском
языке
его
времени: «А New
English Dictionary on Historical Principles», t. 5 . Oxford, 1933,
стр.
452—453 .
..
181


„влаги”) понимается и как „н аст ро ен ие”.
Можно
утв ер­
ждать,
что
влага
(„жидкость”), с одной стороны,
наст-
роение
(в разных оттенках) , с др уг ой,
образовали
две
сем ан т ически
наиболее
отдаленные
точки
знач ений
в
смысловой
стру ктуре
юмора
в
XVI—XVII
столетиях.
Несходства
же
между
языками
выявлялись
лиш ь
в
ко­
лич еств е
пр оме жу точ ных
оттенков
ме жду
от ме че нными
двумя
полюсами.
Направление
же
сем антич еско го
р аз­
вития
юмо ра
для
большинства
ев ро пейск их
языков
т ого
времени
б ыло
единым
—
от
„влаги”
и
„жидкости”
к
„нраву”
и
„ наст ро ени ю”.
Новый
э тап
в
смысловом
движении
humor наступает
в
XVIII в .
В
1709 г.
анг лийский
ф ил ософ
и
моралист
А.
Шеф тсб ери
(1671—1713) .
публикует
книгу
„О пыт
с в обод ного
выражения
остроумия
и
юмора” („Essayon
the freedom of wit and humour’'), в которой юмор (hu­
mour) настойчиво связывается с особого рода „в еселы м
настроением”.
Это
уже
не
просто
нас тр ое ние,
как
бы ло
р аньш е,
а
„веселое настроение” .
Больше
т ого,
ре чь
ста­
ла
и дти
об
„особом взгляде”
на
окружающую
действи­
тельность.
Семантика
юмора
впервые
в сту пает
на
ст е­
зю
„веселого настроения” .
В
XVIII столетии это новое
зн аче ние
в осп рини ма ется
не
как
об щеев р опейс кое,
из­
вестное
многим
языкам,
а
как
специа льн о
„ан гл ийско е
зн ачен ие
юмора”.
Вот
некоторые
доказательства.
В
1754 г.
Лессинг
пи­
са л,
что
humour — это по преимуществу английское по­
ня тие
и
анг лийс ко е
слово.
„Без
знан ия
анг лийско го
языка,
ан глий ских
нравов
и
ан глийск ого
юмора
(des
engischen Humor) трудно по- н асто ящ ем у
пр иоб щить ся
к
пр оизв ед ениям
такого
пи сателя ,
как
Ше ксп ир” 1.
Чер ез
год,
незадолго
до
своей
смерти,
об
эт ом
го во рил
и
Мон­
т ескь е: „Юмор — английское слово”,
его
трудно
п ер еве­
сти
на.
французский
язык,
„это нечто забавное и прият­
ное”2.
1 P. G а и z. Der Einfluß des Englischen auf den deutschen Wort­
schatz (1640—1815). Berlin, 1957, с т р . 9 9—100.
2 Ch. Montesquieu. Pensées et fragments inédits. Bor­
deaux, 1901, T. II, стр .
8.
Монтескье
употребляет
здесь
прилага­
тельное
plaisant, которое в его время часто означало не только
«забавный»,
но
и
«приятный».
На
протяжении
всего
XVIII столетия у немецких и
фра нц узс ких
писател ей
слово
юм ор
чаще
всего
употреб­
182


ляется
для
о бо знач ения
„особой манеры^
пись ма
(с чув­
ством
усмешки)”,
свойственной
ан гл ийским
авторам.
Так
пони мали
юмор,
в
част ност и,
Лессинг
и
Гердер1.
Гораздо
поз днее,
уже
в
XIXв.,
заговорили
не
только
об
а нгл ийско м
юморе,
но
и
об
англ ийски х
юморис т ах
(hu­
morists).
Особую
известность
получила
книга
Теккерея,
впервые
изданная
в
1853 г. ,
об
англ ийски х
юм ор истах
XVIII в.2.
.
1 См.:
Р.
Ganz.
Цит.
соч.,
стр.
100.
2 См.: W. Thackeray. The Enerlish Humorists of the
Eighteenth Century. London, 1924 (гл .
о
Свифте,
Ст ерн е,
Фильдин­
ге,
Смоллетте
и
других
писателях).
3 См. : F. Seiler. Die Entwicklung der deutschen Kultur im
Spiegel des deutschen Lehnworts. Halle, t. Ill, 1924.
стр.
234.
4 См .: W. Feldmann. Fremdwörter und Verdeutschungen des
18 Jahrhunderts. «Zeitschrift für deutsche Wortforschung», 1907
стр.
74.
8 «Journal Étranger». Paris, 1755, стр. 31 5.
Но
если
юм ор
(humour)—это лишь английское по­
ня тие
и
англ ийско е
сло во,
то
.как
же.
его
выразить
на
других
языках?
Мно гие
нем ецкие
авторы
второй
полови­
ны
XVIII столетия,
в
том
чис ле
Лессинг
и
Г ерд ер,
перево­
дили
юмор
с
п омощью
немецк ого
Laune („настроение”,
„причуда”) 3.
Некоторые
п исател и
се тов али
на
то,
что
по
причине
мно гоз начн ост и
само го
англи йског о
humour
его
почти
невозможно
передать
по-немецки4.
С
теми
же
жалобами
выступали
и
французские
ав то ры.
Оди н
из
них
в
1775 г.
з а явля л: „Английское слово humour объяс ­
нить
по- ф ра нцу зски
трудно—оно
заключает
в
себе
трой­
ную
иде ю
(Іа triple idée) живой,
веселой
и
е стеств ен ­
ной
шу тки”5.
В
ев ро пей ских
литературах
XVIII столе ­
тия
существительное
юмо р
ста ло
рассматриваться
как
специфически
„английское слово”
с
разнообразными,
трудно
перев одим ыми
на
другие
я зыки
зн аче ниям и.
Но
при
этом'
слово
все
про чне е
и
пр очне е
ста ло
ассо ци иро ­
ваться
не
с
настроением
в оо бще,
как
в
пре дш еств ующ ие
эпохи,
а
с
ос обым
настроением,
вы зыв ающ им
„ш утк у”,
„усмешку” .
Семантическое
движение
юмора
к
этому
вр емени
на­
ча ло
ускоряться.
По пытк у
н овой
его
ин терп ретаци и
сделали
ром анти ки
и
писат ели,
формально
не
разделяв­
шие
принципов
романтизма,
но
жившие
в
эпо ху
его
ра с­
цв ета.
К
ним
в
первую
о чере дь
относится
И.
Ри хтео ,
из­
вестный
под
псевдонимом
Ж ана
Поля
(1763—1825).
18!


Он
был
пе рвым
евр опейск им
тео рети ком
юмо ра
в
его
но вом
знач ен ии.
Свои
взгляды
Жан
Поль
Рихтер
изло­
жил
в
„Подготовительной
школе
э стет ики”,
в перв ые
опубликованной
в
1804 г.
Для
Рихтера
юм ор
(Ниггіог)
—
это
не
.„н аст роени е
вообще”,
а
„особое настроение”,
оп­
ределяемое
отношением
человека
к
окружающему
его
м иру.
Автор
выделяет
три
гл авн ых
признака
юмора:
1) всеобщность (н апр авл ен нос ть
не
на
од ин
изолирован­
ный
о бъ ект,
а
обобщенность),2)субъективность(выбор
объекта
зав ис ит
от
воли
говорящего
или
пи шу щег о),
3) примирительность ( по д вер га я
ос ме янию
изб ран ный
о бъ ект,
„см еющ ийся ”
стр емит ся
смяг чит ь
с вое
же
осмея-
.
ние;
отсюда
гу ма нность
юмора)
Ч
Вмест е
с
тем
Рихтер
хотел
доказать,-что
юмо р
—
это
ос обое
мир ов озз рение.
Хотя
по след нее
за клю чен ие
писателя
оказалось
преждевременным
и
нео бос нов анным
(вся последующая
ист о рия
юмора
это
показала), Рихтеру все же удалось
на мети ть
нов ые
черты
юмора,
кот ор ые
по зд нее,’ в XIX—
XX столетиях,
стали
прочно
с
ним
ассоциироваться.
К
таким
новым
чертам
юмора
отн осятс я:
неразрывная
свя зь
с
„усмешкой”,
с
„ир он ией”,
с мягч ен ной
однако
т еплым
о т нош ением”
к
объекту,
стрем лени е
к
обобщен­
ности
и
даже
и звест ная
субъективность.
Во
всяком
слу-:
ч ае,
по сле
„Подготовительной школы .. . ”
Рихтера
в
са-.
мой
сем ан тике
слова,
юм ор
пр оисхо дит
трансформация:,
от
значения
„настроение вообще”
к
знач ению
„особое . ,
настроение”,
т есными
узами
скр епленн ое
с
представле­
нием
об
„усмешке”
и
„иро нии ”.. В
этом
плане
и
трактат
Рихтера,
и
вся
его
деятельность
писателя
ос тави ли
глу­
бокий
след
в
истор ии
п оня тия
и
слова
юмор.
Рихтер
сумел
сде л ать
и
другое:
он
придал
юмору
-
общее
з наче ние.
Если
во
второй
пол ов ине
XVIII в.
юм ор
соотносился
с
„английским юмором”,
с
нравами
и
обычаями
ан гл ийско го
общества,
то
тепе рь
юмор
выш ел
на
общеевропейскую
дорогу
и
с тал
употребляться
в
р аз­
ных
ев ро пейск их
языках,
обычно
уже
без
оговорок
о
т ом,
что
это
специфически
ан гл ийско е
Слово,
непер ево -. .
димое
и
не
вполне
ясное.
....
...
Как
же
с леду ет
пон имат ь
влияние
Ж ана
Поля’Рих-
< ■ 1 См.: Jean Paul. Vorschule der Aesthetik. Berlin, 1804 (раз­
дел
Humor) См.
также: H.H.
Сретенский.
Исто ри ческое
вве­
дение
в
поэтику
комического,-Ростов-на-Дону.-1926, стр.. 3—6.
Í84’


тер а
на
судьбу
сам ого
слова
юмор?
Вед ь
его
„Подгото ­
вительная
школа
э с тетики”
б ыла
ма лод ост уп ной
книгой,
трудно
и
не
всегда
ясно
изло ж енной .
Книгу
эту
ч итали
немногие.
И
все
же
в лия ние
Жа на
Поля
несомненно.
Все
д ело
в
т ом,
что
в
начале
XIX столетия возникла потреб ­
но сть-
в
новом
истолковании
юмора.
Романтикам
недо-
-ставало
соответствующего
слова,
кот о рое
бы
выра жа ло
особое
нас тро ение,
окрашенное
тонами
ос обой
усмеш­
ки.
-Об
этом
-писали
сами
ром ант ики.
В
1829 г.
Людвиг
Т-ик
зам ет ил : „Слово humour случайно (?—Р.
Б.)
во з­
никло
ок оло
1600 года у англичан,
и
т еперь
мы
не
мо­
жем
без
н его
обойтись...
Такие
неме цкие
образования,
как
Laune, Geist u Witz, его
совсем
не
заменяют”
Ч
В
разных
языках
от
слова
humor начали формировать ­
ся
-производные
образования,
в
том
чис ле
т акие,
как
юморизм,
юморист
и
др.
Итальянец
Пьетро
Джордани
в-1817'г.
писал : „Umorisma — это особого рода восприя­
тие
м ира,
ос обого
рода
темперамент,
к от орый
Способен
создавать
прекрасное”2.
: L< Tte ck, Schriften. Berlin,.J841 ¿_т.
XI,. ст р.
85.
"
^ 'Р.
В
elTez а . Humor. Milano, 1901, стр.
32.
Р,ихтер
толь ко
п одто лкну л
слово
юм ор
на
тот
п уть,
к от орый
исторически
был
уже
подготовлен.
В
к онце
ве­
ка
Просвещения,
сущ еств ител ьное
ю мор
в
большинстве,
ев ро пейс ких
языков
стало
приобретать
знач ение
„особо ­
го
настроения”
наряду
с
б олее
ней трал ьны м
„настрое ­
ние
вообще”.
Вместе
с
тем
первое
начало
все
более
на­
стойчиво
ассоциироваться
с
„доброй усмешкой” .
О
юмо­
ре—
„жидкости”
постепенно
забывали.
Q Но стоило-
толь ко
юмору
вступить
в
широ кий
кр уг
------по нят ий
о
„смешном и комическом”, как это сло­
во
должно
бы ло
встретиться-с
разнообразными
с инони­
м ами,
и
прежде
всего
с
иро нией .
.Философское..и
эстетическое
обоснование
ирония
по­
лучила
уже
у
Платона.
Как
пише т
А.
Ф.
Лосев
в
своем
от личном
очерке
об
иронии,
в
а нт ичной
э стети ке
она
ха­
рактеризовалась, Bô-первых,
т ем,
что
выступала
как.
средство,
„оперирующее такими выразительными прие­
мам и,
которые
.противоположны
выражаемой
идее.
Вы­
ражающая.'.
форма
противоположна
выражаемой
идее.
'
185


Во-вторых,
противоположность
ни ког да
не
оставалась
пустой
и
бе с це льной.
Она
всегда
имела
оп ределенну ю
цел ь.. .
В-третьих,
положительная
целевая
установка
иронии
(жизненная ,
моральная,
человеческая,
но
н икак
не
чисто
эст ети че ская )
не
мешала
иронии
б ыть
в
антич­
ном
сознании
и
чем-то
игр ов ым.. .
В-четвертых...
вся
ан­
т ичност ь
понимала
иронию
как
сокр атов ску ю
ир о­
нию...”1
1А.
Ф.
Лосев,
В.
П.
Шестаков.
И стор ия
э стети ческ их
категорий.
М„
1965, стр .
338—339.
2Там же, 1965, стр. 340.
3 «Ирония есть,
когд а
чрез
то,
что
сказ ы ва ем,
противное
ра­
з уме ем» (М.
В.
Ломоносов.
Поли.
собр.
соч.,
т.
7.
М..,
Изд-во
АН
СССР,
1952,
стр.
25G).
4 См.,
н ап ри м ер, «Краткую литературную энциклопедию», т .
3.
М ., «Советская энциклопедия», 1966, стр .
179—181 .
Об
этом
же
гораздо
раньше
см.
у
А.
А.
П отебн и : «Из записок по теории сло­
весности»
(Харьков ,
1905,
стр.
381).
Из
новой
литературы:
H.
М
о
г
і
е
г.
Dictionnaire de poétique et de rhétorique. Paris, 1961,
стр.
217—219 .
Подобная
ирония
не
могла
пользоваться
ос обой
по­
пу ля рно стью
в
сред ние
века ,
с
их
принципо м
аск ети че с­
ког о
от нош ения
к
ж изни.
Даже
эпоха
Возрождения,
увлеченная
нов ыми
географическими
и
н аучн ыми
от­
кры тиям и,
сравнительно
мало
обра ща ла
в ним ания
на
ир он ию.
„Лишь в XVII
веке,
когда
вместе
с
кризисом
гуманизма
в
эстетическое
со знани е
бурн о
врывается
ощу щение
ди сгар мо нии
м ира,
его
разрушительных
пр о­
тиворечий
и
ассиметрии,
термин
ирония
внов ь
появляет­
ся
в
эстетической
лекс ике.
Характерно,
что
именно
в
это
вре мя
возникает
и
це лый
ряд
трактатов,
посвященных
проблеме
остроумия”2.
Нео бх од имо
отметить
одну
общ ую
особенность
само­
го
слова
ирония
—
его
семант ич ескую
устойчивость
на
пр отя же нии
веков.
Уже
с
др ев нейш их
времен
ирония
м огла
быть
и
ф ормой
выражения
мысли,
и
эстетической
катег ори ей.
Это
же
назначение
она
сохраняет
и
в
н аше
время.
Ирония —
способ
п еред ачи
мыс ли,
при
котором
форма
противоположна
передаваемой
иде е
(„Откуда,
умная,
бр едеш ь
ты
голова?”).
Так
в
о бщих
ч ертах
по­
нимали
иронию
Платон
и
Аристотель,
так
ее
исто лк ов ы­
вал и
в
XVII в.,
так
у
нас
раскрывал
ее
значен ие
Ломо­
н ос ов3, так ее определяют и современные общие и лите ­
ратурные
энциклопедии
разных
ст ра н4.
186


Разумеется,
м енял ись
ак центы,
ме няло сь
истолкова­
ние
д оп ол нитель ных
признаков
ир он ии,
не
была
одина­
ко вой
и
степень
распространения
самого
слова
в
те
или
иные
эпохи,
нако нец,
и
это
особенно
важно,
эволюцио­
нировала
интерпретация
содержательного
на знач ен ия
ир они и,
и
все
же
общеязыковая
семантика
иронии
в
це­
лом
оставалась
не из ме нной.
Конечно,
сем антич еские
обертоны,
сопровождающие
смысл
такого
слова,
как
ирония,
очень
су щест венны
и
их
нельзя
сбрасывать
со
с чет ов.
Та к,
у
ев роп ейск их
ро­
м антико в
начала
прошлого
стол етия
элементы
игры
при
исто лков ан ии
иронии
(ирония — „и гр а
в
противополож­
но сти”) имели гораздо больший удельный вес,
чем
у
пи­
сателей-реалистов
второй
поло вины
века
или
наш его
времени
(здесь обычно акцентируется содержательная
с тор она
несовпадения
фо рмы
и
содержания
в
сам ом
п ро цессе
выражения
иронии).
И
это
понятно,
если
вс пом нит ь,
к акую
рол ь
в
ро ман т ической
поэ т ике
играли
всевозможные
противопоставления,
г иперб ол ы,
контра­
сты,
черный
и
белый
цвет
(часто без „пр ом ежу то чны х”
оттенков)
и
•т.
д.
И
все
же,
несмотря
на
под обные
и сто рическ ие
и
идео­
ло гические
расхождения,
общеязыковая
семантика
иро­
нии
проявляла
бо льшую
устойчивость
во
времени
и
в
„пространстве” .
Таки м
образом,
истор ия
слова
ирония
во
мн огом
от­
лична
от
истории
слова
юмор.
Первое
полу чило
со вре­
менное
знач ени е
уже
в
античную
эп оху,
второе —
лишь
в
к онце
XVIII и у истоков XIX
столетия.
Поэтому
до
на­
чала
прошл ого
в ека
ирония
и
ю мор
развивались
совер­
шенно
не за виси мо
друг
от
друга
(у них не было точек
сем античе ского
соприкосновения), и только в минувшем
столетии
они
в стре тились
и
как
бы
встали
рядом.
Эт от
проце с с
пр оизош ел
во
всех
ев ро пейс ких
языках,
в
том
числе
и
в
русском.
Как
и
в
других
языках,
ирония
в
русском
значитель­
но
старше
юмо ра.
Хотя
отдельные
слу чаи
употребления
слова
юмор
изв ест ны
в
XVIII в .
(в написании гумор) ,
оно
полу чило
у
нас
распространение
в
40-е
годы
прош­
лого
столетияВ
1836 г.
в
повести
„Но с”
(гл.
3)
1 См.:
Ю.
С.
Сор ок ин.
Развитие
сл ов арно го
состава
рус­
ского
литературного
языка
(30—90-е
г оды
XIX века).
М..,
1965,
187


Н.
В.
Гоголь
писал : „Майора Ковалева видели вечно в
хор оше м
юморе,
улыбающегося,
пр еслед ующ его
реш и­
тельно.
всех
хо ро шен ьких
дам”..
Здесь
юмор
сохраняет
еще
н ейтр альн ое
зна чен ие
настроение,
до
сих
пор
хоро­
шо
со хр анив ш ееся
в
некоторых
др угих
сл авя нс ких
яз ы­
к ах,
напр имер
в
у кра инско м,
где
гумор
не
только
юмор
в
но вом
смысле,
но
и
настроение
(ср. :
в
гумори
—
„в на­
ст р оении” ,
не
в
гумори
—
„в
п лохом
настроении”)
и
т.
д.1
Уже
в
40- е
год ы
юм ор
в
русск о м
языке
спе циа ­
ли зир у ется
семант и чески.
А кад емич еский
словарь
1847 г.
определяет:
„юмор — привлекательная
стран­
ность
ума
или
нрава;
умная,
тонкая,
сатирическая
весе­
лость”.
Соответственно,
„юморист — умный шутник,
ве­
селый
забавник”.
1 Украинско-русский словарь ,
т.
1..
Ки ев, 1953, стр .
373.
-
2В.
Г.
Белинский.
Пол и.
собр.
соч.,
т.
V.
М.,
.1955,
стр.
567......
Как
показывают
материалы,
собранные
в
только
что
цитир ов анно й
книге
Ю.
С.
Сорокина,
в
русской
журна­
л истике
30-х
г одов
минув ше го
ве ка
ю мор
иног да
назы­
вал и
„англ ийским с ло во м” .
Затем
прилагательное
„анг ­
ли йский ”
доб авля ть
п ере стали .
На
протяжении
пример­
но
дв адц ати
лет
(30-е — начало
50-х
годов)
слово
юмор
употреблялось
и
в
общем
з начен ии
„настроение”
и
в
бо­
лее
сп ециал ьно м
—
„сатирическая
весе ло ст ь” („сатири ­
че ская
усмешка”).
А нало гич ный
широ кий
смысловой
диапазон
развивается
и
у
производных
образований,
в
частности
у
существительного
юморист.
.
В
40-х
годах
В.
Г.
Б ели нский
у т ве рж дал : „Теперь все стараются пи ­
са ть
верно
нату ре,
все
сделались
юмористами"2.
Так
называли
в
ту
э поху
и
человека,
стремящегося
по зн ать
„законы природы
(натуры)” ,
и
„веселого забавника”
(по данным словаря 1847
г.
и
соответственно
двум
зна­
чениям
юм ор а).
К
концу
50-х
год ов
кар ти на
м еня ется.
Юмор
(геэр.
и.
юморист)
лишается
общего
зн аче ния
„настроение”
и
спе циа ли зир у ется
в
значен ии
„умная
(тонкая)
в есе­
лость,
ус м ешка ” (обычно добрая).
Вместе
с
тем
учаща­
ются
сл учаи
э стетич еско го
ос мысл ения
слова.
Характер­
на
в
этом
отношении
статья
Д.
И.
Писарева
„Цветы не -
стр.
128—129.
В
XVIII в. —
гумор : «Нарышкин добро многим де­
лал
без
ре зон у,
но
по
би зари и
св оего
гумору», т.
е.
по
стр анн ос ти
своего
характера
(Н.
А.'См’и
р
н
о
в.
Западное
влияние...,
стр.
98).
188


винного
юмора",
написанная
в
1864 г.
и
посвященная
анализу
сочинений
Щедрина.
Слово
ю мор
ста нов ится
д ост о янием
и
литературного
языка
и
эстетики.
Примерно
за
двадцать
лет,
которые
потребовались
для
ассимиляции
сущ ест в ит ельно го
юм ор
в
русском
язы ­
ке,
оно
прошло
сема нт и ческий
пут ь
развития,
напоми­
н ающий
путь
движения
эт ого
сло ва
в
ев ро пейск их
язы ­
ках.
Но
там
ему
понадобилось
для
этого
пр име рно
три
сто лети я
(XVI—XVIII).
Как
бы
воспользовавшись
пред шест в у ющим
опытом,
юм ор
в
русском
языке
про­
шел
приме р но
тем
же
маршрутом,
но
гораздо
быстрее,
гораздо
интенсивнее.
Вместе
с
тем
конечные
точки
по­
до бно го
маршрута
оказались
в
русском
языке
короче ,
чем
в
некоторых
ев роп ей ских
языках.
Различие
опреде­
лялось
эпохой
распространения
слова.
В
русском
оно
рано
утр ати ло
нейтральное
знач ени е
„настроение вооб ­
ще”,
которое
в
некоторых
западных
языках
в
течение
до лго го
времени
сое дин яло
ю мор
— „жидкость”
и
юмор —
„наст р оен ие,
вызывающее
добрую
усмешку”.
Поэтому
юмор —
„жидкость” (обычно гумор)
и
юмор—
„сатирическая веселость”
в
русск ом
ра но
распались,
об­
раз ова в
омонимы.
Не про чно сть
промежуточного
с мыс­
лового
зве на
(„настроение вообще”)
ус кор ило
процесс
образования
о монимо в
!.
Ас соц иация
юмора
с
„усм еш кой ”
и
„веселостью”
п ри вела
к
его
встрече
со
словом
ирония
во
всех
европей­
ск их
яз ыка х.
Произошло
это
приме рно
в
1790—1830
гг.
с
небо льш ими
колебаниями
во
в рем ени
в
ту
или
другую
1 В наше время в физиологии и медицине чаще употребляется
не
существительное
гумор,
а
прилагательное
гуморальный—«от­
носящийся
к
крови
и
л имфе
ч елов ече ско го
(животного)
организ­
м а».
Ср.,
в
ч астн ости : «Лаборатория по изучению нервных и гумо­
ральных
регуляций»
при
Академии
нау к
СССР.
Сле дуе т
ст рого
различать
возможное
терминологическое
значение
humor в меди­
цине
и
физиологии
от
различных
импрессионистических
толкова­
ний
этого
слов а
и
его
произ в одны х
в
тех
или
иных
модных
и
обычн о
недолговечных
концепциях,
созданных
ad hoc.
В
20-х го­
дах
некоторой
популярностью
пользовалась
доктрина
известного
итальянского
писа тел я
Луиджи
Пиранделло,
сог ласн о
кото рой
че­
ловек
за ви сит
не
от
социальной
среды,
а
почти
исключительно
от
своего
те мп ера мента ,
бу дто
бы
вызванного
действием
гумо ро в.
Тео рия
эта
получила
н аз вание
юморизма,
или
уморизма
(произ­
водное
от
итал.
итог).
Об
эт ом:
И.
П.
В
о
лод
и
н
а.
У
и сто ков
юмо риз ма
Луиджи
Пиранделло.
«Известия АН СССР .
Отд еление
л ите рату ры
и
яз ы ка», 1968,
No
4,
стр.
336—346.
189


сторону
в
зависимости
от
местных
условий,
от
т ого
или
иного
от дел ьного
языка.
Вопр ос
о
синонимичности
юмора
и
иро ни и,
од нако,
очень
тр уде н.
По лисем ия
первого
из
этих
дв ух
с лов
на­
стол ько
широка,
что
осложняет
их
с инонимиз а цию.
И
все
же
с
того
исторического
пер ио да,
к огда
юмор
с тал
функционировать
не
только
как
слово
с
общелите­
ратурными
знач ения ми ,
но
и
как
термин
эстетики
и
по­
этики,
такая
сино ними зация
сделалась
теоретически
возможной.
По
мер е
т ого
как
юмор
превращался
в
термин
э стетики
и
поэтики
(одновременно сохраняя об­
щелитературные
зн а че н ия ), ускорилось и его сближение
с
ир они ей.
П ро цесс
э тот
начался
с
эпохи
Жа на
Поля
.
Рихтера
и
ус или лся
в
20-е
годы
про шлого
столетия.
В
своих
„Лекциях по эстетике”
Гег ель
подчеркивал,
что
ю мор
нельзя
ото жд ес твля ть
с
плос к ими
шутками.
Он
предполагает
глубокое
чувство.
При
э том
Гегель
име л
в
в иду
различные
случаи
проявления
юмора
в
ли­
тературе1.
С
этого
времени
(20-е
годы
XIX в.)
юмор
в
жи зни
и
юм ор
в
литературе
стал и
б олее
или
менее
по­
следовательно
различаться.
На
основе
пе р вого
продол­
ж али
развиваться
общелитературные,
зна чен ия
самого
слова
юм ор,
на
основе
вт ор ого
— его
тер мин ол оги ческо е
знач ени е
в
эстетике.
Традиция
подо бного
разграничения
стала
до статоч но
прочной.
1 См.:
Ге гел ь.
Соч.,
т.
12.
М.,
1938,
стр.
304.
2А.
В.
Луначарский.
Собр .
соч..
в
8-ми т .,
т.
4.
М.,
1964,
стр.
301.
„Под юмором в литературе,
—
разъяснял
А.
В.
Луна­
чарский,—
разумеется
так ой
под ход
к
жи зни,
при
кото­
ром
ч итат ель
смеется,
но
смеет ся
ласково,
добродуш­
но” 2.
Здесь
след ует
обратить
в ним ание
на
„юмор в ли­
тературе”.
Х отя
так ой
юмор
точно
так
же
пер ед ает
от­
ношение
к
жизни,
как
и
юмор
„в жизни”, но только пер­
вый
вид
юм ора
стал
выступать
как
факт ор
эстетики
и
поэт ик и:
ре чь
идет
не
о
„подходе к жизни вообще”,
а
о
„подходе к жизни в литературе”.
Так ,
након ец,
оформи­
ло сь
различие
м ежду
т ер мино лог ическим
и
нетерм ино ­
ло гич еским и
значениями
сло ва
ю мор.
Конт у ры
под обн ой
190


дифференциации
б ыли
нам ечены
в
к онце
ХѴШ
и
в
на­
чале
XIXв.
и
углублялись
по з днее,
на
пр отя ж ении
всего
минувшего
столе тия
Ч
Возникает
общи й
ли нгв ист ический
в опрос .
Скол ько
с лов
содержится
в
са мом
наз вйн ии
юмор?
Разъясним
во­
прос
прим ените льно
к
р азным
ев роп ейск им
языкам.
Юм ор
(humor) — „вл ага”,
юм ор
—
„на стр о ени е”,
.юмор — „усмешка”,
юм ор
—
терм ин
эст ет ики.
Что
это:
одн о
слово
или
четыре
слова?
Для
сов ременног о
ру сско ­
го
литературного
языка
тако й
проблемы
не
сущ ест вует ,
так
как
различные
знач ени я
юмора
о рг анич ески
между
соб ой
связаны.
Можно
допустить
лишь
отделение
тер­
минологического
смысла
слова
в
эс тети ке
от
всех
ос­
тальных
его
ос мыс л ений.
Ч исто
семасиологическая
пре­
ем ств енност ь
в
нашем
яз ыке
прозрачна:
юмор
—
„у с­
мешк а” (либ о „ настро ение,
про ник нут ое
усмешкой”) и
юм ор
—
„термин эстетики и поэтики”, в целом в том же
значе нии,
но
с
проекцией
в
литературное
пр оизв ед ение
(и шире — в произведение искусства вообще) .
Юмор —
„настроение”
теперь
не
сох рани ло сь.
Вы пад ение
этого
се­
ман тическо го
зве на
сблизило
остальные
зна чен ия
с лова 2.
1 В наше время наблюдается стремление расширить « х уд о же­
ственную
семантику»
юмора,
пе ред вину ть
ее
в
центр
всех
значе­
ний
с лов а: «В юморе смех сочетается с симпатией к тому,
на
что
он
направляется» (С.
Л.
Рубинштейн.
Основ ы
общ ей
психо­
логии.
М„
1946,
стр.
493).
2А.
И.
Герцен
в
1869 г.
писал
Н.
П.
Огареву: «Лиза—ест,
спит
и
в
сам ом
в еселом
уморе.
Вот
и
в се » (Собр.
соч.,
в
30-ти т .,
т.
30, стр.
143).
Что бы
во сста нов ить
юмо р
в
общ ем
значении
«на­
с т рое н ие », уже тогда требовалась особая форма слова.
Несколько
ин ая
картина
в
отдельных
сл авя нски х
языках,
в
частности
в
укр аинско м.
Здесь,
как
уже
отм е­
чал ось ,
гумор
до
сих
пор
сохраняет
и
общее
знач ение
„настроение”
(наряду с другими) .
Треть е
решение
во­
пр оса
дае т
фра нцу зски й
язык,
где
в озни кли
два
морфо-
гически
разных
сл ов а: humeur и humour.
Первое
из
них,
как
бо лее
ста ро е,
соот в ет ст венно
удержало
и
старые
зн аче ния : „влага” („жидкость”) и „на стр о ени е” (перво ­
начально:
„нас тро ение,
вызываемое
действием
жидко­
сти ”).
Второе,
как
более
новое,
заимствованное
из
ан­
гл ийск ого
в
XVIII в .,
приобрело
знач ение
„усмешка”
и
од нов рем енно
стало
термином
эстетики,
как
и
в
др угих
языках.
В
этом
случае
нали чие
дв ух
разных
слов
зд есь
191


не
по дл еж ит-со мнен ию,
прежде
всего
по
-чисто
морфоло­
гической
причине.
В
большинстве
же
др угих
евр опейск их
языков
карти­
на
такая
же,
как
и
в
современном
русском
литературном
языке:
в
каждом
из
н их'
имеется
обычно
одна
форма
слова.
Во прос
заключается
л ишь
в
том,
мож но
ли
гово­
р ить
об
омонимии
подоб ных
фор м
в
их
разных
значе­
ниях ,
а
следовательно,
и
о
разных
сло вах ,
или
для
этого
нет
ос нов а ний.
Решить
так ой
вопрос
н елегко
и
зд есь
не­
о бхо димо
помнит ь
о
синхронном
и
диахронном
его
ас­
пектах.
Если
учесть,
что
и
для
англ ийско го
humour, и для н е­
мецкого
humor значение „ вл ага”
(„жидкость”) теперь
стал о
уже
ар хаич ным ,
то
в
синхронной
плоскости
этих
языков
сл еду ет
различать
сл едующ ие
о с новные
значе­
ния: „настроение” (с видовой разновидностью „ на ст ро е ­
ние,
про никну то е
усм еш ко й”) и ,,т ермин
эстетики”
в
ра­
нее
от ме ч енном
осмыслении.
Об
омонимичности
мо жно
говорить
л ишь
по
отношению
к
тер мин ол оги ческо му
значе нию:
в
тенденции
терм ин иро в ание
одн ого
из
значе­
ний
любого
п олисе мант ич ного
слова
в едет
к
образова­
нию
о монима .
Что
же
касается
соотношения
родового
(„настроение вообще”) и видового („настроение,
пр о ник­
нутое
ус меш ко й”), то это типичные
для
семант ич еской
стр укту ры
слова
связи,
которые
по вто ря ются
во
многих
сотнях
д ругих ,
с лов,
сохраняющих
оба
отмеченных
ас­
пе кта
(и родовой и видовой)
Различие
между
бо льшинст в ом
ев роп ей ских
языков
о.бнаруживается
зд есь
в
том,
что
в
одних
случаях
„на ­
строение
в оо бщ е” (родовое)
сохраняется
боле е
о тче тли­
во,
чем
в
др угих ,
где
оно
все
более
и
бо лее
угасает
под
в озд ейств ием
в идов ого
о смы сл ения
—
„настр оени е,
пр о­
никнутое
ус меш ко й”.
Об щим
о ст ается
л ишь
те нд ен­
ция
к
терминованию
одн ого
из
знач ен ий
юмора
в
э стетик е
и
поэтике2.
1 См.
об
это м,
напр им е р: S. Ullmann. Semantic Universals.
В
с б. : «Universals of Language» edited by J. Greenberg. Cambrid­
ge,. .1963,
с тр . , 172—207.
2 Различные осмысления юмора возможны ,
разумеется,
и
в
пределах
его
терминологического
значения.
Но
это
уже
особый
в оп рос,
далеко
выходящий
за
рамки
нас тоя щей
р або ты.
В
сво е
вре мя
в
Энциклопедическом
сло в аре
Брокгауза
и
Ефрона
(т.
81,
1904, стр.
373) А.
Горнфельд
п и с ал: «Различают три вида юмо-
192


От ме тим
еще
о дин
сема сио лог ичес кий
оттенок,
воз­
никаю щий
при
• сра вни тельн о- истор ич еском
изучении
слова
ю мор.
Ви дова я
реализация
родового
зна чен ия
„настроение вообще”
может
совершаться
и
по
дру гим
каналам.
В
о дних
языках
подо бное
общее
знач ение
в
ре­
чи
означает
чаще
всего
„хорошее настроение”,
в
др угих
языках—чаще
всего
„плохое настроение” .
Так,
напри­
ме р,
во
французском
humeur—преимущественно
„пло ­
хое
на ст р ое ни е” (dans un mouvement d'humeur—„в
по­
рыве
пло хого
настроения”,
„в порыве гнева”), в украин­
ском
и
польском—преимущественно
„хорошее настрое­
ние” (укр .
в
гумари —
„в
хорошем
на стр ое нии ”).
Все
это
св идетел ьств уе т,
что
в
сравнительно-сопоставитель­
ном
пл ане
пере хо д
от
родового
к
в ид овым
осм ыслени ям
с емантик и
слова
оказывается
очень
тонким
и
мно го об­
разным.
Он
же
придает
особый,
п орой
не пов т оримый
оттенок
слову
в
каждом
языке,
несмотря
на
то
что
сам о
это
слово
проявляет
тенденцию
с тать
интернациональ­
ным
л екси чес ким
образованием.
По
срав н ению
с
иронией
слово
юмор
оказалось
се­
ма нт ически
гораздо
сло ж нее.
Смысловое
взаимодейст­
вие
между
ними
ста ло
возможным
лиш ь
тогда,
когда
начался
пр оце сс
терминирования
одн ого
из
зн ачений
юмора.
В
со вр еменных
языках
ко нтак ты
между
анали­
зиру ем ыми
словами
возможны
и
за
пределами
их
тер­
минолог иче с к их
осмыслений,
но
исторически
картина
была
иной:
юмор—„жидкость”
до
о пред еленн ой
эп охи
не
име л
ни каких
соприкосновений
с
иро ние й.
С инх ронный
аспект
этих
.двух
сл ов
тепер ь
далек
от
их
исторического
прошлого,
но
вместе
с
тем
диахронные
наращения
знач ений
даю т
возможность
разобраться
в
их
сра вни те льн ой
сем анти ке
в
разных
со вр еменных
яз ы­
ках .
Потухшее
зна чен ие
в
одн ом
языке
предстает
как
живое
и
актуальное
в
другом
или
других
языках.
Диах ­
р ония
настойчиво
напоминает
о
себе
при
сравнитель­
ном
изучении
с инх ронных
значений.
ра—
юм ор
на стро ения ,
юмор
изображения,
юмор
характера.
Вы­
деляют
также
три
его
ст епен и : 1) юмрр положительный, 2) юмор
о трицат ель ный
(сатирический)
и
3) юмор примирительный ,
преодо­
левший
г олое
отрицание,
иронический».
Иная
к лас сифи каци я
типов
юмор а
б ыла
предложена
еще
в
конце
п рошл ого
века,
в
исследо­
в ании: Th. Lipps: Komik und Humor. Hamburg, 1898, стр .
242—
249.
13 Заказ 765
193


Глава седьмая
Ч ЕЛОВ ЕК
И
ИСКУССТВО
(драма ,
коме ди я,
трагедия)
История
сло в
драма,
комедия,
трагедия
изу чена
все
еще
недостаточно.
И
зде сь
возникает
вопрос,
аналогич­
ный
т ому,
с
к от орым
уже
нео дн окр атно
пр ихо дило сь
иметь
д ело
при
анализе
других
с лов.
Он
может
бы ть
сформулирован
та к:
что
предшествует
чему,
по ня тия
ли
словам,
или
слова
пон ятия м?
Во прос
вы зван
тем,
что
ис след ов ате ли
пишут
о
драме
Шекспи ра,
хо тя
сам
Шек­
спир
и
его
со вр еменни ки
никогда
не
употребляли
этого
слова.
Не
в-
менее
трудном
пол ож ении
оказываются
и
историки
и спанской
драмы
так
называемого
„золотого
ве к а ” (1500—1680): слово драма проникает в испанский
язык
только
в
XVIII столетии.
Говорят
о
средневековой
драме,
но
евр опейски е
языки
то го
времени
не
знали
это­
го
слов а.
Поэтому
и
возникает
только
что
сформулиро­
в анный
вопр ос :
мог ло
ли
существовать
по нят ие
драмы
в
разные
эпохи,
когда
сам о
слово
драма
еще
не
употреб­
лялось?
Положительный
ответ
на
этот
вопрос
(понятие,
поз д нее
за кр еп ившее ся
за
словом
драма,
мо гло
до
изве­
стного
периода
передаваться
другими
словами
или
сло­
восочетаниями)
требует
доказательств.
1 В более общем виде проблема вызывает ряд дру ­
гих
вопросов.
В
к аких
взаимоотношениях
п оня тия
о
драме,
комедии
и
т раге дии
находятся
с
со отв етств ую­
щими
им
словами?
Как
м енял ись
по до бные
взаимоотно­
ше ния
во
в ре мени
и
в
„пространстве”? Какие контакты
устанавливаются
между
со вр еменными
тер мино ло гич ес­
кими
знач ен иям и
драмы,
комедии
и
т раге дии
и
их
пере-
194


носными
(нетерминологическими)
осм ыслениям и?
На са­
мых
разнообразных
языках
говорят
об
э тих
словах
как
о
жанрах
театральной
литературы,
и
еще
чаще
дра ма,
комедия
и
трагедия
употребляются
в
повседневном
раз­
говорном
обиходе.
Забегая
неск оль ко
в пер ед,
отметим,
что
шир ок ие
нетер мин оло ги ческие
о смысл ен ия
всех
трех
слов
в
целом
во зникли
п озд нее
их
же
тер мин оло ги чес­
ких
значений.
Прежде
чем
п оп ытат ься
осветить
пер ечисленные
во­
просы,
о бр атим
внимание
еще
на
оди н
общи й
а спект
за­
тро нуто й
проблемы.
В
свое
время
Г.
В.
Плеханов
в
ярко
н аписанн ом
этю­
де
„Французская драматическая литература и француз ­
ская
живопись
XVIII века с точки зрения социологии ”
утверждал,
что
„если трагедия не изменилась как фор­
ма,
то
она
претерпела
сущ ест в енное
и зменени е
в
смы с­
ле
сод ерж ан и я” V Исследователю казалось,
что
форма
французской
трагедии
эпо хи
Просвещения
ничем
не
от­
лича ла сь
от
фо рмы
т раге дии
Корнеля
и
Расина.
Но
это
не
совсем
та к.
XVII век вовсе не знал термина драма.
Поэтому,
когда
в
след ующ ем
в еке
он
все
же
во зник ,
то
старое
противопоставление
комедия—трагедия
ослож­
нилось.
Эпоха
Просвещения
стала
оперировать
уже
не
двумя -основными
сценическими
терминами
(комедия—
трагедия), а тремя (драма
—
комедия
—
траг е дия ).
Воз­
ник нов ение
нового
те рм ина
(драма)
не
м огло
не
по­
влиять
не
только
на
содержание
ста рых
двух
т ерм инов
(комедия — трагедия), но и на ф ор м ал ьны е
принципы
разграничения
между
ними.
Комедия
и
трагедия,
пе ре­
дав
изв ес тные
части
своих
значен ий
драме,
сам и
изме­
нилис ь
не
то лько
семан т ически,
но
и
формально.
Воз ­
никла
новая
дифференциация
сценических
терминов.
Плеханов
был
пр ав,
показав
нов ое
содержание
фран­
цу зской
трагедии
накануне
рев олю ции
1789—1793 гг .
Но,
не
посчитавшись
с
опр еде ленн ыми
терм инам и
эпо­
хи,
автор
не
обнаружил
и
новых
принц ипов
разграниче­
ния
сценических
поня тий
в
э поху
Просвещения
по
срав­
нению
с
„веком Людовика
XIV”.
Поэтому
Плеханов
утверждал,
что
XVIII столетие влило лишь революцион­
ное
содержание
„в старые литературные мехи”.
Между
^Г.
В.
Плеханов.
Ис кусст во
и
литература.
М.,
1948,
13*
195


тем
„литературные мехи”
накануне
1789—1793 гг .
б ыли
уже
не
старыми.
Рождение
нов ого
тер ми на
(драма)
из­
м енило
сам о
соотношение
ме жду
всеми
терминами
дан­
ного
ря да
и
затронуло
не
только
их
содержание,
но
и
их
форм у.
У чет
„ключевых слов” (в данном случае лишь неко ­
т орых
из
них)
о пред еленно й
эпохи
способен
изменить
наши
представления
не
только
о
самих
этих
словах,
но
и
о
понятиях,
тесно
с
ними
св яза нны х.
Вре мен но
отв леч емс я
от
исторических
условий
воз ­
ник нов ения
термина
драма
и
об рат им
в ним ание
на
его
т ипол ог ические
признаки
в
современных
евр опейск их
языках.
В
русском,
например,
драма
обычно
тол ку ется
как
родовое
понят ие
(литературное произведение,
пред­
назначенное
для
ис полне ни я
на
сц ене), по отношению к
которому'
комедия,
трагедия,
мелодрама,
водевиль,
фарс
и
т.
д.
выступают
как
наименования
видовых
поня­
тий
Ч
В
об щих
чертах
аналогичное
соотношение
наб лю­
дается
и
в
других
ев ро пейск их
языках.
Оно
сложилось
во
второй
пол овине
XVIII и в первые десятилетия
XIX столетия (с
хро но лог ич еским и
колебаниями
в
зави­
симости
от
той
или
иной
наци онал ьн ой
культ уры).
У
нас
уже
Б ели нский
определил
родовой
характер
драмы.
„Словом драма, —пи сал
он,
—
выра жа ют
общее
родовое
по няти е
про изв еден ий
цело го
отдела
поэзии”2.
И
в
другом
с очи н ен и и : „Есть еще особый вид драмати­
ческой
поэ зии,
зани м ающ ей
серед ину
между
трагедиею
и
комедиею:
это
то,
что
называется
собст в енно
дра­
мою"3.
Люб опы т но,
что
к
подобному
истолкованию
дра­
мы
близки
и
со в ремен ные
толко в ые
словари
русского
языка: „Литературно-театральное
произведение
серьез­
ного,
но
не
геро ическ ого
содержания
(в отличие от тра ­
гедии
и
комедии)”4.
Подобная
триада
(драма,
трагедия,
ком ед ия ), сложившаяся,
как
бу дет
ясно
дальше,
лиш ь
в
1 См.,
н ап ри м ер: «Краткая литературная энциклопедия», т.
3.
М.,
1966, стр .
377.
2В.
Г.
Белинский.
Поли .
собр.
соч.,
под
ред .
С.
А.
Вен ­
герова,
т.
V,
стр.
54.
3Там же,
т.
VI, стр .
113.
В
первом
примере
сло во
драма
дается
у'Белинского
в
кавычках,
во
втором —
без
к авы чек
(статья
на писан а
позднее).
4 Словарь современного русского литературного языка,
т.
3.
М. , 1954, стр.
1087 (аналогичное толкование к в Словаре цод ред,
Д.
Н.
Ушакова),
190


определенную
эпох у,
приобрела
к
сер един е
про шлого
века
п очти
универсальное
п ризнан ие.
Словари
разных
языков
это
подтверждают.
Вм есте
с
тем
уже
к
к онцу
XIX века слово драма начало исчезать с обложек лите­
ратурных
произведений,
предназначенных
для
сцены.
У
него
оказалось
немало
конкурентов,
и
прежде
-всего
слово
пьеса.
Такая
картина
теперь
наблюдается
не
толь­
ко
в
русском,
но
и
в
англ ийском ,
французском,
немец­
ком
и
других
. европейских
языках.
Но
сто ило
то лько
слов у
драма
-почти
в
буквальном
смы сле
„сойти со сцены”, как стали учащаться и усили ­
ваться
его
нете рм инол ог иче ские
зн ачен ия.
Возникли
новые
се манти ческие
проблемы.
Став
пр еиму щест в енно
сцениче ски м
словом
в
1750—1840
гг.,
драма
к
кон цу
прошлого
века
почти
расстается
со
сценой.
В
ряду
дра­
ма—
комедия
—
трагедия
вновь
происходят
изм енения.
Но
оставим
по ка
слово
драма
и
обратимся
к
его
ближайшим
ко нку рен там
и
„сподвижникам”
—
к
словам
комедия
и
трагедия'.
Учение
Платона
и
А р исто теля
о
трагедии
неразрыв­
но
связ ано
с
их
общеэстетическими
представлениями
о
тра гич еско м.
Э пос
обычно
тож е
окрашивался
трагичес­
кими
тонами.
Поэтому
трагедия
сопоставлялась
с
эпо­
сом.
„Трагедия,
—
писал
Ар истоте ль,
—
старается,
на­
ско ль ко
возможно,
вместить
св ое
д ейств ие
вокруг
од но­
го
дня
и
лишь
не много
выйти
из
его
г ра ниц,.а
эпос
не
о грани чен
временем,
чем
и
отличается
от
трагедии”2.
При
тако м
сближении
и
смешении
трагедии
и
трагичес­
кого
гр ан ицы
первого жанра
станов ил ись
зыб ким и
и
не­
опр еделенным и.
Трагедия
почти
отождествлялась
с
го­
раздо
более
шир ок им
и
гораздо
менее
спе циал ьн ым
по­
нятием— с
понятием
о
т рагич ес ком
(вообще).
1 У Аристотеля драма толкуется еще в чисто этимологическом
план е
(«действие») и не имеет сколько-нибудь специального значе­
ния .
С м.:
Аристотель.
Об
иску сст ве
поэзии,
пер.
В.
Аппельро-
та,
под
ре д.
Ф.
Петр ов ско го.
М.,
1957,
стр.
35.
2Там же,
стр
40.
См,
также: Q.
Е
1 s е, Aristotle’s Poetics.
Rondon, 1957,
стр.
219.
.................. .
Правда,
ант ич ност ь
знала
попыт ки
разграничить
т раг едию
и
комедию.
Но
чаще
всего
опыт ы
под обног о
разграничения
проводились
не
в
рамках
„сценич ес кие
197


жанров”,
а
по
чисто
соци альн ым
основаниям.
Так,
Пла вт
в
про логе
к
своему
„Амфитриону”
поясняет,
что
автору
нет ру дно
пр евр ати ть
трагедию
в
траг ико ме дию
(іга§ісосотоесІіа).
Для
эт ого
д остато чн о
ввести
раба,
ко­
торому
не
полагается
быть
пер со наж ем
трагедии,
где
действуют
цари
и
боги.
Рабам
же
дозволительно
появ­
ляться
л ишь
в
комедиях:
„Я бог:
не
затруднюсь
и
превращением.
Хотите,
перестрою
всю
трагедию
В
комедию,
стихи
же
остав лю
прежние?
Хотите
так?
А,
в проче м,
глупо
спр аши вать !
Как
будто
сам
не
знаю!
Я
в едь
бог
на
то!
Вам
смешанную
дам
т ра гикоме дию .
Спл ош ную
дат ь
к оме дию
никак
не ль зя:
Цари
и
боги
в
д ейств ии
у ча ству ют”
Гр аниц ы
литературного
жанра
оказывались
в
прям ой
зав исим ости
от
социал ьно го
устр ойст ва
общества.
При
этом
оставался
неясным
вопрос
о
том,
в
како й
ме ре
д ол­
жен
меняться
литературный
жанр
в
св язи
с
подоб ными
со циал ьны ми
трансформациями.
Ср ед ние
ве ка
не
внесли
ничего
пр инци пиаль но
нового
в
разграничение
сценических
жан р ов.
Комедия—пред­
ставление
более
или
менее
весел ое,
трагедия
—■
пред­
ставление
б олее
или
менее
печ аль ное .
Комедия
обычно
основывалась
на
в ымы шлен ных
событиях,
трагедия —
на
фактах
истории2.
Данте
п исал: „Комедия
есть
вид
поэтического
повествования,
отличный
от
всех
п рочи х.
Своею
сущностью
она
о тли ч ается
от
трагедии
тем,
что
трагедия
в
начале
св оем
в о схити тельн а
и
спо койна,
тог­
да
как
в
конце
смрадна
и
ужасна...
Комедия
же
начи­
нается
печально,
а
к онец
имеет
счастливый...
Трагедия
и
ко мед ия
о тлич аются
друг
от
друга
и
ст ил ем:
в
одном
случае
он
приподнят
и
возвышен,
в
другом—сдержан
и
низо к. .. ”3.
1 Плавт.
Избранные
комедии,
пер.
А.
А ртю шков а.
М.,
-1933,
стр .
28.
См.
также:
А.
Аник
ст.
Те ория
драмы
от
Ар истот еля
до
Лессинга.
М.,
1967,
стр.
61.
2См.:J.S р г іnghагm. AHistory ofLiterary Criticismin
Renaissance. New York, 7ed., 1938, стр . 65.
3 Данте Алигьери .
Малые
про изв еде ния,
пер ев од
И.
Н.
Го­
ленищева-Кутузова.
М., 1968, стр.
388.
Первоначально
г лавн ое
про­
изве де ние
самого
Данте
называлось
«Комедиен» (эцитет « Б оже-
193


История
сценической
литературы
эп охи
Возрож де­
ния
развивалась
под
знаком
ра зра бот ки
т еории
комедии
и
трагедии.
Л юбо пытн о,
что
многие
тео рети че ские
трак­
та ты
той
эпохи,
посвященные
театру,
уже
в
сам их
своих
названиях
выдвигали
именно
эти
слова,
тогда
еще
не
ставшие
терм инам и.
То
же
наблюдается
и
п озд нее
—
в
XVII и XVIII
столетиях.
Вот
л ишь
неско лько
при меров .
В
1548г.
итальянский
филолог
Ф.
Робортелло
пу бл икует
на
латинском
языке
трактат
„О комедии” („Пе Comoedia”).
Через
несколь­
ко
лет
его
со от ечест в енник
Дж.
Ч интио
выступает
уже
на
итальянском
языке
с
„Рассуждением о трагедии и
ком ед ии” (1554).
В
XVII в.
француз
Сен- Эв ремо н
из­
дает
„О древней и современной трагедии” (1672), а поз ­
днее—
„Об итальянской комедии” (1677) и „ Об
ан гл ий­
ской
ком ед ии” (1677).
А нгл ичанин
Джорж
Фаркуар
из­
вестен
„Рассуждением о комедии в связи с английской
сценой”
(1702), а философ
Давид
Юм
—
своим
эссе
„О трагедии” (1741).
Сочинения,
о
комедии
и
трагедии
издавались
в
XVIII в.
и
в
Р оссии ,
среди
кот о рых
выде*
ляются
„Рассуждение о комедии вообще”
Тредиаковско-
го
и
опыты
разграничения
комического
и
трагического
Сумарокова
Теория
сценических
жанров
на
протяже­
нии
средних
веков,
эпо хи
Возрождения, XVII и отчасти
XVIII столетия ( до
появления
термина
драма)
разраба­
тывалась
как
теор ия
прежде
всего
комедии
и
трагедии.
■Правда,
неко тор ые
сочинения
уже
в
те
времена
посвя­
щал ись
„п о эзии”
и
„поэтическому”
вообще,
хотя
и
сво ­
дились
к
трактовке
отдельных
жан ро в.
По-видимому,
все
это
б ыло
навеяно
сочинением
А ри стоте ля
о
поэ зии,
которое
широко
комментировалось
на
протяжении
сто­
летий.
Сам
же
А рис тотел ь
уделял
наибольшее
внимание
осо бенно ст ям
трагедии
и
от част и
комедии.
„Поэзия”
ственная»
в озник
позднее).
Оноре
де
Бальзак,
именуя
серию
своих
романов
«Человеческой комедией», напоминал о себе как о почи­
тателе
Данте.
Вп рочем ,
име ются
разные
гипотезы
о
возникновении
это го
заголовка
у
Б аль з ак а : P. Citron. Du nouveau sur le titre
de la Comédie humaine. «Revue d’histoire littéraire de la France»,
1959, LIX ,
стр.
91—93.
1 Упомянутые здесь тексты напечатаны (с
бо льши ми
или
меньшими
со кращ ениям и)
в
к н. : «Хрестоматия по истории запад­
ноевропейского
театра», под ред.
С.
Мокульского,
т.
1, изд.
2.
М.,
«Искусство», 1953; «История эстетики .
Па мят ники
мировой
эс тет и­
ческой
м ысли», т.
2.
М.,
«Иску сств о», 1964.
199


истолковывалась
им
как
поэзия
трагического
й
ко ми че­
ского.
Какое
же
зн ачен ие
вкладывалось
в
сл ова
комедия
и
трагедия
в
разные
эпохи?
Что
мешало
эт им
словам
пр е­
вратиться
в
определенные
сценические
термины,
если
комическим
и
трагическим
интересовались
на
протяже­
нии
веков?
Процессу
терминирования
т раге дии
и
комедии
в
ан­
тичную
эпоху
препятствовало
смешение
т раге дии
и
тра­
гического,
комедии
и
комического.
ІВ
эпоху
Возрожде­
ния
положение
меня ется.
Уже
Данте
зам етн о
расширил
границы
комедии.
Н емн ого
п озд нее
слово
комедия
ст а­
ло
обозначать
„всякое
театральное
представление”.
В
Италии
подобный
сем антич еский
сдвиг
комедии
пр о­
изош ел
в
недрах
так
наз ыва емо й
commedia dell’ arte.
Она
возникла
в
сере дине
XVI столетия и просущество­
вала
два
сто летия ,
до
сер ед ины
XVIII в .
„Ее актеры,
в
отли чие
от
всех
других
актеров,
играли
не
по
заученно­
му
авторскому
тексту,
а
по
сценарию ,
который
они
на­
пол нял и
своей
импровизацией”F
В
результате
д аже
тогда,
когда
сп екта кли
испо лня лис ь
по
трагическому
сцена рию,
они
не ред ко
сопровождались
буф ф онными
масками.
Грани
между
комедией
и
трагедией
стир ал ись,
и
слово
комедия,
кото ро е
употреблялось
гораздо
чащ е,
чем
трагедия,
ст ало
обозначать
„спектакль
вообще”,
„представление
вообще”,
„театр
вообще”
(всякий
театр).
Это
новое
поним ание
комедии
ока з ало
в лия ние
не
только
на
об щую
театральную
про дук цию
тех
вре­
мен,
но
и
на
многих
п ослед ующ их
в елик их
писател ей,
в
том
чис ле
на
Мольера
и
Гольдо ни.
Сл ово
комедия
стан ов ит ся
обычным
о бо зн ачением
театрального
представления
(всякого представления)
и
в
эпо ху
„золотого века”
испанск ой
литературы.
Лопе
де
Ве га,
в
ч аст ност и,
называл
с вои
пьесы
этим
же
словом
(comedias).
Его
стихотворный
трактат
о
театре
так
и
именовался
„Новое руководство к сочинению комедий”
(„Arte nuevo de hacer comedias en este tiempo”, 1609) 2.
То
же
можно
сказать
и
о
других
комедиографах
эпохи.
1А.
В.
Дживелегов.
Итальянская
народная
комедия.
Commedia dell’ arte, изд. 2 . М. , 1962, стр.
15.
2 См.
п рижиз ненны е
издания
пь ес
Ло пе
де
Вега
(«Comedias» .
Madrid, 1620) и Сервантеса («Comedias». Madrid, 1615).
200


Разумеется,
встречались
и
иные
названия
для
пьес,
но
п одо бные
наименования
(за исключением tragedia и
не м ногих
др уги х)
впоследствии
сделались
арх аич ным и
и
п очти
совсем
в ышли
из
упо тр ебл ения .
Так овы
auto —
„короткая пьеса с библейским или аллегорическим со­
держанием”, loa— „театральный
пролог”
и
пр.
В
исп ан­
ской
литературе
„золотого века”
ко мед ия
стала
обозна­
ч ать
„всякую пьесу
. для
театра” (не только пьесу коми­
ческую) .
Комедию
отождествляли
с
театром
и
театральным
представлением
и
во
Франци и.
В
„Словаре XVI
века”
приводятся
мн огоч исленные
пр имеры
подоб ного
осм ысл е­
ния
комедии
писателями
той
эпохи-.
У
Рабле
встречает­
ся
даже
словосочетание
трагическая
комедия
(tragique
comédie), показывающее широкую амплитуду семанти­
ческих
ва лен тнос тей
сам ого
слова
комедия1.
Если
коме­
ди я—
это
прежде
всего
„всякая пьеса”,
то,
разумеется,
возможна
и
трагическая
комедия.
1См.:
Е.
H u g u е t . Dictionnaire de la langue française.
XVIe siècle, t. 2 . Paris, стр . 357.
2 Bouhours. Remarques nouvelles sur la' langue françoise.
Paris, 1675,
стр.
69.
3 Murray, t. 2. 1893,
ст р.
659.
Ср.
«The Oxford English
Dictionary». Oxford, т . 2, 1933, стр. 65 3.
В
еще
бол ьше й
степени
комедия
цля
обозначения
„пьесы в оо бщ е”
и
даже
,-,театра
вообще”
вы сту пает
в
следующем, XVII в.
Поэтому,
когда
в
1680 г.
Людо­
вик
XIV подписал декрет об организации французского
театра,
то
сам
теат р
ст ал
называться
„Французской ко­
мед ией ” (Comédie Française).
За
пя ть
лет
до
этого,
в
1675 г.,
кр итик
и
грамматист
Буур
напомнил
читателям:
„Слово комедия означает
всякую
театральную
пьесу
(toute pièce du theátre), включая и
таку ю,
которая
не
заключает
в
себе
ничего
смешно го” 2.
Несколько
бо лее
сложное
соотношение
различных
значен ий
слова
комедия
сложилось
в
анг лийс ком
язы ке.
По
д анным
наиболее
ав то ритетн ого
И стор ич еског о
сл о­
варя
Ма ри,
к ом едия
х отя
и
им ела
несх од ные
знач е ния
в
разные
э похи,
однако
всегда
ассоциировалась
с
по ня­
тием
„хорошего конца”,
н езав исим о
от
того,
отн оси лся
ли
„хо рош ий конец”
к
поэме,
а нтич ной
или
современной
пьесе
и
т.
д .3.
С хо дного
мн ения
придерживается
и
Шм ит
в
св оем
„Словаре Шекспира” (стр.
218), утв ерж да я,
что
201


у
англ ийско го
писателя
ком еди я
всегда
означала
„вес е­
лую
пь есу” .
Внимательный
анализ
всех
слу чаев
у потр ебл ения
слова
комедия
в
пьесах
Ш експир а,
од нак о,
показывает,
что
утверждение.
Шм ита
не
вполне
точн о.
Об рат им
в ни­
ма ние
хотя
бы
на
тако й
контекст.
Третий
акт
„Гамле­
та”.
В
знаме ни том
эпизоде
в
присутствии
короля
и
ко­
ролевы
Гамлет
предлагает
актерам
разыграть
заранее
подг от ов ленную
сцену
отравления
его
отца.
Сам
Га м­
лет
называет
п рид ум анное
им
же
представление
то
пьесой
(play), то комедией (comedy).
Представленная
сцена
не
только
не
заключает
в
себе
„хорошего конца”
или
„веселого действия”,
но,
напр отив ,
кон ча ется
так
же
тра гич ес ки,
как
и
жи знь
отца
Гамлета.
И
все
же
Га м­
лет
говорит
о
пьесе
и
о
комедии,
сближая
зн аче ния
об оих
с лов
на
нейтральной
почве
„пьесы
вообще”,
„представления вообще” !.
Обращаем
в нима ние
на
подоб ные
ф акты,
ч тобы
по­
казать
направление
общего
движения
сем анти ки
слова
комедия
в
сто рону
„пьесы вообще”
в
XVI—XVIII
вв.
Различие
между
языками
заключалось
зд есь
ли шь
в
ст е­
пени
„ отры ва”
комедии
от
по ня тия
„пьеса со счастли ­
вым
кон цом ”
пли
„п ьеса с
в еселы м
действием”.
Во
французском
подобный
„о тр ыв”
был
выражен
резче,
чем
в
англ ийско м,
хотя
тенденция
в
об оих
языках,
как
и
во
многих
д руг их,
оказалась
общей.
Не
ос тал ся
в
стороне
от
аналогичного
осмысл ения
слова
комедия
(„пьеса вообще”) и русский язык.
Даль­
ше
этот
воп рос
бу дет
рассмотрен
специаль но.
Здесь
же
зам етим ,
что
в
1821 т.
Н.
Остолопов
в
своем
Словаре
д рев ней
и
новой
поэз ии,
о рие нтиро в анном
на
поэтичес­
кую
тра ди цию
XVIII столетия,
так
определял
ко мед ию:
„Комедия есть предложенное
в
действии
подражание
нравов,.
пороков,
обык но ве ний,
странностей,
види мых
между
людьми”2.
Хот я
автор
дальше
разъяснял,
что
1 Любопытно,
что
М.
Л о зинский
в
св оем
переводе
«Гамлета»
за м енил
в
э том
эп изод е
ко мед ию
на
спектакль:
в
сов реме нн ом
ру сском
языке
коме д ия
уже
бол ее
прямо
связана
с
пре д ст авл ени­
ем
об
определенном
театральном
жанре
і(см.:
В.
Шекспир.
Избр.
произв.
М., 1950, стр.
444).
Впр очем,
не
исключена
возможность,
что
комедия
зд есь
ф игур иру ет
по
принципу
двойного
плана:
уб ий­
ств о
.отца
Гамлета
— это
трагедия,
но
в оспр оизв ед ение
на
под мо­
стках
действительно
совершенного
убийства — это
комедия.
2Н.
Остолопов.
Ци т.
соч.,
ч.
2, стр.
45—47.
■202


„отличительное свойство комедии заключается в искус­
стве
смешить
зр и те ле й”, все же общее определение ко ­
медии
дано
ско рее
в
духе
„пьесы вообще”,
чем
в
духе
„іпьесы с веселым действием” .
Недаром
и
Пушкин
под­
черкивал
в
1830 г.: „Заметим,
что
высокая
комедия
не
основана
единственно
на
смехе,
но
на
р а звитии
характе­
ров,—
и
что
нер едко
б лизко
под хо дит
к
траг е дии”
Г
Ра­
зумеется,
о пр едел ение
высо ка я
меняет
акцент ы,
но
сам а
возможность
под обног о
толкования
комедии
в
ту
эпоху
не
вызывает
сомнений.
Напомним,
что
свою
тра гед ию
„Борис Годунов”
Пушкин
в
рукописи
назвал
„Комедией
о
царе
Борисе
и
Гришке
Отрепьеве”.
Итак,
на
протяжении
XVI—XVIII
вв.
(в некоторых
странах
и
в
пер вые
десятилетия
прош лого
столе тия)
наблюдался
про цесс
сема нтиче ского
движения
с лова
комедия
в
сторону
. „пьесы
вообще”.
В
разных
языках
процесс
это т
протекал
с
разной
степенью
интенсивности!,
а
поэ т ому
и
привел
к
с ход ным,
но
не
тож д еств ен ным
результатам.
Чем
же
был
вы зван
этот
процесс?
9.
Де ло
в
т ом,
что
про тив оп оста в ление
комедии
и
трагедии
соблюдалось
в
не кото рых
теоретических
пост р оения х
и
сра вн итель но
редко
осуществлялось
на
практике.
Лишь
фра нцу зс кие
клас сици сты
XVII столе­
тия
и
их
тео р етик
Буа ло
настаивали
на
с т рогом
разгра­
ничении
трагического
и
комического.
Буало
требовал:
«Уныния и слез смешное вечный враг .
С
ним
тон
трагический
несовместим
ник а к. ..»2
1А.
С.
Пушкин.
Поли.
собр.
соч.
в
10-ти т .,
т.
VII, стр.
213
(эти строки из неоконченной статьи Пушкина « О
народной
драме
и
драме
«Марфа Посадница»,
а
не
из
другого
его
наброска,
как
ош иб очно
указано
в
«Словаре языка Пушкина», т .
2, стр.
358).
2Н.
Буало.
Поэтическое
и ск усст во.
М ., 1957, стр.
77.
В
„Поэтике”
А р исто теля
не
бы ло,
о днак о,
по доб ного
резко го
пр отив о по став ле ния.
Из
26 глав
„Поэтики”
14 посвящены трагедии ,
остальные —
общим
вопросам
поэтического
искус ства .
О
комедии
Ар истотел ь
собирал­
ся
сказать
„п озд не е” (гл.
VI), но в дошедшем до нас
тексте
его
с очине ния
этого
раз де ла
так
и
не
оказалось.
Хотя
а нт ичной
трагедии
подражали
еще
и
в
XVIII столетии ,
она
все
же
не
могла
не
пр етер петь
г лу­
203


боких
изменений
уже
й
эпоху
Возрождения.
„Формы
проявления
л ичност и
в
античности, —
пише т
А.
Ф.
Ло­
се в,—
сов ерш енно
своеобразны
и
оригинальны.
Возь­
мем,
например,
греческую
трагедию.
Она-тб
уже
во
вс я­
ком
случае
могла
процветать
только
в
эпоху
чрезвычай­
но
бо льшо го
развития
личнос т и,
когда
уравновешенный
величавый
эпо с
уже
давн о
п ер естал
б ыть
актуальным
мир оо щу щением .
И
тем
не
менее
греческая
трагедия
в
осно вно м
вн еличн а.
Ос но вой
ее
внеличности
яв ляет ся
то,
что
главным
действующим
л ицом
являе тс я
тут
рок,
бе зли чна я,
слепая
судьба,
в
руках
которой
человеческая
лич ност ь
оказывается
только
мех ан ическим
орудием”1.
Когда
же
позд нее
в
траг ед ии
появились
чел ов еч еские
инд ив иду аль ности
в
ро ли
ее
главных
персонажей,
тогда
стал и
мен ять ся
не
только
содержание,
но
и
форма
тра ­
гедии.
Этим
трагедия
Корнеля
и
Расина,
где
бытуют
подобные
яркие
индивидуальности,
во
мн огом
отличает­
ся
от
древнегреческой
трагедии.
Но
интерес
к
индивиду­
ально ст и
проявлялся
на
подмостках
и
в
XVI столетии.
Достаточно
вспомнить
пьесу
Ни кко ло
Макиавелли
„Мандрагору” (1519).
1А.
Ф.
Лосев.
Ист ор ия
античной
эсте тики.
М.,
1963,
с тр.
63—64 .
2 См. : «Sentiments de l’Académie française sur la tragi-comédie
du Cid». Paris, 1638,
ст р.
12—13 .
'Внимание к человеческой личности начало сближать
комедию
и
трагедию
уже
в
эпоху
Возрождения.
Поз д­
нее
пр оцесс
под обног о
сближения
то
усиливался,
то
ос­
лабля лся.
В
эпоху
расцвета
классицизма
во
Франци и
(XVII в. )
сближение
как
бы
в ре менно
п рио стано вил ось :
к лас сиц изм
опирался
на
принцип,
со гл асно
которому
государственное
„начало”
должно
превалировать
над
„началом”
личны м.
Обыч но
так
и
по ст упают
герои
Кор­
нел я
и
в
особенности
Расина,
хо тя
и
не
всегда
последо­
вательно2.
Поэтому
не
слу чайн о
Буало
настаивал
на
р езком
разграничении
т раге дии
и
комедии.
И
все
же
у
фра нц узс ких
пис ателе й
эт ой
поры
уже
наблюдается
в ни­
мание
не
только
к
„государственному началу”, но и к
„началу личному” .
Возврат
к
г реческ ой
трагедии,
с
ее
излю бле нной
те­
мой
„слепой судьбы”
мог
произойти
только
частично.
Эпо ха
Возрождения
обострила
ин тер ес
к
ч елов еческ ой
204


лйЧ нбс Ги,
к от орый
не
Мог
у га снуть
и
у
б оль ших
писа­
те лей
классицизма.
Поэтому
в
XVIII в .
вновь
усилива­
ется
сб лиже ние
комедии
и
трагедии.
Вольтер,
страст­
ный
театрал,
автор
мно гочис ле нных
трагедий,
вместе
с
тем
настаивал,
что
„ш утли в ость,
се рьезн ость
и
трога­
тельность
мо гут
прекрасно
со чет аться
в
одно й
и
той
же
комедии"
’.
Комедия
снова
сближается
с
трагедией.
Вольтер
чувствует
св ою
силу
то лько
в
трагедии,
но
од­
но вр еменно
восхищается
ко ме дийным
даром
Мольера,
которому
посвящает
специал ьно е
ис след ов ани е.
К
че му
же
должно
бы ло
прив ести
тео ре тическо е
и
практическое
сближение
комедии
и
трагедии?
С
чисто
л ингв ист ич еской
точки
зре ния
оно
должно
бы ло
либ о
способствовать
созд анию
ос обого
слова,
л ибо
стимули­
ровать
р асш ире ние
семантики
од ного
из
сл ов
в
корре­
лир ующ ей
паре
комедия
—
трагедия.
Пок а
ново е
слово
не
бы ло
найд ено,
ев ро пейск ие
язы­
ки,
„подталкиваемые”
требованиями
и
запросами
куль­
туры,
выбрали
второй
пу ть
р еше ния
про бл емы.
Комедия
постепенно
на
протяжении
XVI—XVIII
столетий
при­
обрела
знач ен ие
„пьесы вообще”, „в с яко й
пь есы”.
С амо
слово
пье са
(франц, p ièce, и сп .
pieza) в ту
.эпоху
и мело
совсем
другой
смысл
(„промежуток времени”, „ ку со к”,
позд нее
„фарс”) и применительно к театру употребля ­
ло сь
редко.
Его
современный
синоним
спектакль
долго
сохранял
чисто
этимологическое
знач ение
„зрелище”
(ср.
ла т.
spectare —„ см от ре ть”).
Драма
до
XVIII в .
почти
нигде
не
встречалась
(об этом дальше).
В
конце
концов
оставались
комедия
и
т ра гед и я2, между которы ­
ми
и
произошло
перераспределение
з начений.
Комедия
ст ала
претендовать
на
роль
родового
слова
(„пьеса во ­
общ е”), одновременно
сохраняя
семант ическ ую
корре­
ля цию
с
трагедией
в
о ппоз иции:
нечто
комическое
—
неч то
трагическое.
1 Письмо Вольтера к Сумарокову от 26
февраля
1769 г.
См.
об
этом
гл.
¡«Театр»
в
кн .:
К-
Н.
Держ ави н.
Во ль тер.
М. , ¡1946,
стр.
352.
2 Опускаем здесь частные наименования театральных пред­
с тав лений
(вроде ранее приведенных испанских a u to и lo a) ,
так
как
поз дне е
они
сделались
архаичными
и
не
им ели
ин тер нацио ­
нального
ре зо нанс а.
Почему,,
о дн ако,
на
ро ль
родового
слов а
(„пь еса в о­
о бщ е”) выдвинулась комедия,
а
не
трагедия?
Ответ
на
205


э тот
вопрос
над о
и скать
и
за
пределами
лексики,
и
в
са­
мой
л екси ке.
Хотя
античность
(и прежде всего Аристо ­
тел ь
в
своей
поэ т ике)
больше
интересовалась
теорией
трагедии,
чем
комедии,
эпоха
Возрождения
см естил а
ак­
центы:
т е орет ич еские
трактаты
этой
эп охи
больше
по­
свящались
комедии,
чем
траг ед ии.
Сам о
же
слово
коме­
дия
стало
гораздо
боле е
р асп ро стра ненн ым,
чем
слово
трагедия.
Л инг ви стичес кие
факторы
тож е
давали
о
себе
знать .
Д ело
в
том ,
что
слово
комедия
очен ь
рано
стал о
уп от­
ребляться
с
различными
э п итетам и,
кото ры е
вы ступа ли
в
ф унк ции
своеобразных
детерминантов
по
отношению
к
существительному.
Та к,
например,
испански й
театр
XVI—XVIII
вв.
уже
знал
не
только
так ие,
д ос таточ но
ус т ойчив ые
словосочетания,
как
comedia de capa у espa­
da („комедия плаща и шпаги”) или comedia de enredo
(„любовная комедия”, „ ко мед и я
инт р иг”), но и такие,
как
comedia de carácteres („комедия нравов”), comedia
de costumbres („бытовая комедия”) h У Мольера встре­
чаются
не
только
комедии
и
комедии-балеты,
но
и
герои­
ческая
комедия
(comédie héroïque).
Так
названа,
в
част­
ности,
его
п ьеса
„Дон
Гарсия
Наваррский”
(1661).
В
XVIII в .
во
Франц ии
появляется
даже
слезливая
ко­
медия
(comédie larmoyante), хотя комедии первоначаль ­
но
полагалось
вы зыва ть
не
слезы,
а
лишь смех
и
ул ыбк у.
Потребность
част о
прибавлять
эпитет
к
комедии
ока за­
ла сь
насто ль ко
прочной,
что
и
в
конце
прош лого
сто­
ле тия
Эд.
Ро стан
назвал
своего
„Сирано де Бержерака”-
(1897) героической комедией .
Не
случайно
и
у
нас
Пу ш­
кин,
вспоминая
традиции
мольеровской
комедии,
писал
о
ней
как
о
высокой
комедии.
Эпитеты
героическая,
слезливая
и
другие
не
м огли
не
„подталкивать”
само
слово
комедия
в
с т орону
зна­
че ния
„пьеса вообще” .
Е сли
комедия
бывает
не
только
смешной,
но
и
героической,
то
семан т ический
шаг
по
направлению
и
родовому
з начению
(„п ьес а
вообще”)
становится
совершенно
понят ным.
В
разных
языках
этот
сем антич еский
перех од
и
сов ер ши лся.
Сло во
ком еди я
приобрело
р одо вое
з наче ние.
Что
же
касается
трагедии,
то
это
слово
гораздо
ре же
1 См.:
М.
Alonso. Enciclopedia del idioma. Madrid, 1958,
T. I,
стр.
1138.
206


употреблялось
с
соответствующими
эпитетами-детерми­
нантами,
чем
слово
комедия
(ср.,
впро че м,
trage-co-
médie— „трагикомедия”
уже
в
XVI в.,
но
подо бных
об­
разований
бы ло
немного).
Все
это
и
обусловило
успех
комедии
в
ф унк ции
родового
наименования.
Поэтому
в
оппоз иции
комедия
—
т раге дия
более
с ильным ,
а ктивн ым
и
сем ант ич ески
ш ирок им
оказ а­
ло сь
в
XVI—XVIII
-вв.
первое
слов о.
Но
уже
с
се ред и­
ны
XVIII столетия ситуация изменилась .
Появилось
но­
вое
слово
—
дра ма.
Соответственно
удлинился
и
ослож­
нил ся
весь
ряд:
комедия—драма—трагедия.
Д
В
но вых
е вро пейских
языках
существительное
дра-
-ма
возникло
как
с еманти чес кий
неологизм
лиш ь
в
эп оху
Просвещения.
Хотя
само
слово
драма
встречается
уже
у
Аристотеля
(ôpapa), он о о см ыс ля ется
им
еще
в
чисто
эти мо ло гич еском
плане
(„действие”, „дело”, к гла­
го лу
ôpaœ — „де ла ю”, „де йств ую”) и не получает ника ­
к ого
об осн ов ания
как
сп ециал ьн ое
название.
У
Горация
в
„П оэ тич еском иск усс тв е”
драма
и
вовсе
отсутствует.
В
сред ние
века
и
в
эпо ху
Возрождения
драма
спора­
д ически
попадается
в
латинских
текстах ,
но
ниг де
не
сопровождается
ко мм ентар ием.
Пра вда ,
в
программах
для
французских
театров
тех
школ,
которые
принадле-
'жали иезуитскому ордену XVI
в.,
нахо д им
не
тол ько
слово
drama, но и словосочетания drama comicum, dra­
ma tragicum (программы писались по -л аты ни ).
Зде сь
drama уже выступает для обозначения определенного
театрального
де йств ия.
Но
в
тех
случаях,
когда
латин­
ский
т екст
сопровождался
французским
пер ево дом , dra­
ma всякий раз передавалась какой- л иб о
другой
лексе­
мой
или
сло во соч етанием
pièce dramatique — „д ра ма ти ­
ческая
пьеса”
Так
или
ина че
на
французском
языке
существитель­
ное
drame впервые прозвучало в 1726 г .,
в
нов ом
изда­
нии
зн аме нитог о
романа
Лесажа
„Хромой бес” (в пер ­
вом
изд ании
эт ого
произведения
—
1707г.
—
драмы
еще
1G.,vonРгоs
с
h w i t z. Drame. Esquisse de l’histoire du mot.
Uppsala, 19&4, стр .
14.
Этот
интересный
эт юд
о
слов е
драма
огра­
ничивается,
к
сожалению,
ли шь
. фр анцуз ским
материалом.
207


нет)
Примерно
в
это
же
время
(первая половина
XVIII в. )
оно
появляется
и
во
многих
других
европей­
ских
языках2.
По-видимому,
раньше
всего
слово
драма
возникает
в
англ ийск ом
языке,
где
отдельные
случаи
его
употребления,
по
св ид ете льств у
Мари,
в стре чаются
уже
в
XVI и XVII
вв.
(в частности,
у
Бена
Джонсона)3.
Но,
как
отмечалось,
у
Шекспира
его
нет.
К
том у
же
и
в
ан глий ско м
языке
в
зна чении
„определенная
разно­
в идност ь
пьес ы”
драма
формируется
л ишь
со
второй
по­
лов ины
XVIII столетия.
Следовательно,
и
зд есь
анали­
зир уем ое
слово
оказалось
сем ан т ическим
неологизмом.
1 См. : G. von Proschwitz. Drame. Esquisse de l’histoire du
mot. Uppsala, '1964, стр .
10.
О
трудностях
точной
датировки
самого
слова
драма —
стр.
11исл.
2 См.:
М.
А
1оns
о,
Цит,-
соч., т.
1,
стр.
1138. _
3 См.:
А.
М
и
г
г
а
у.
Ц ит.
соч., т. 3,стр. 640.
4F.Gaiffе.
Le drame en France au XVIIIe siècle. Paris, 1910,
стр.
78.
5 См. : S. Mercier. Du Théâtre ou Nouvel essai sur l’art
dramatique. Amsterdam, 11773,
стр.
30.
См.
также
известную
моно­
графию
Г.
Лан со на
(«Nivelle de la Chaussée et la comédie larmoy­
ante». Paris, 2 éd. 1903, стр.
32—42).
Все
это
не
бы ло
случайно.
Один
из
зна ток ов
фран­
цузской
драмы
XVIII в.
пис ал : „Драма — новый жанр
в ека,
со здан ный
ф ило соф ски
настроенными
писателями
с
назидательной
це лью
в о спитать
ср едн ее
сосло вие
и
народ;
для
этого
следовало
изображать
их
собственную
жи знь
и
их
собственную
ср еду ”4.
Действительно,
уже
в
середин е
ве ка
Ди дро
выступает
со
своими
драмами
—
„Внебрачный
ребенок”
(1757) и
„О тец
се ме йст ва”
(1758).
Это
именно
драмы
в
том
смысле,
о
котором
го­
ворил
только
что
названный
исследователь.
Ге роя ми
по­
добных
драм
вы ступ али
уже
не
др ев ние
грек и
и
ри мля­
не,
как
в
трагедии
прошлого
в ека,
не
короли
и
вельмо­
жи,
а
представители
„третьего сословия”, „ сред ние
лю­
ди ”, современники самих авторов .
Позднее
об
этом
же
с тали
прямо
пи сать
Бомарше
и
Себастьян
Мерсье.
В
70-х
годах
Мерсье
подчеркивал,
что
старые
трагедии
пер ест али
интересовать
нов ых
зри­
т елей,
а
комедии
ма ло
чему
учат.
На
сцене
должны
изображаться
но вые
люди,
а
зр ител и
—
уч иться
жить,
прино ся
пол ьзу
обществу.
Вот
такие
пьесы
и
сл еду ет
на­
зывать
драмами3.
Вы дви жен ие
дра мы,
семан т ичес ки
ново го
слова,
208


про изош ло,
о днако,
не
сразу.
Сам
Ди дро
долго
н а зывал
свои
пьесы
то
комедиями,
то
семейными
тра ге дия ми
(tragédies domestiques et bourgeoises), то,
нако нец,
драмами.
По
мысли
Дидро,
драма
не пре ме нно
должна
изображать
„семей ные и соци альн ые о тн ошения м ежд у
людьми”
Г
И
хотя
драмы
Дидро,
в
от ли чие
от
его
по­
вестей
и
ф ило соф ских
с оч ине ний,
на
сцене
успеха
не
име ли,
те оре тическо е
обоснование
задач
и
цел ей
драмы
интересовало
м ысл ителя
до
конц а
его
жизни.
Поучительна
судьба
самого
слова
драма
на
протя­
ж ении
XVIII столетия^
Когда
в
1726 г.
оно
впервые
бы ло
у потр ебл ено
на
французском
языке
Лесажем,
то
писа­
тел ь
вложил
в
не го
уничижительное
знач ение.
Ре чь
шла
о
драме,
пр едс тав ленн ой
на
сцене
и езуитс ко го
к олле­
ж а2.
Но
не
про шло
и
десяти
л ет,
как
Дефонтен
ста л
настаивать,
что
„всякий серьезный спектакль”
должен
называться
не
комедией,
а
драмой3..
Драма
стала
пре­
тендовать
на
знач ение
родового
наи мено в ани я.
Позд­
нее
об
этом
пис ал
С.
Мерсье,
называя
драму
„ро дов ым
сл о вом ” (le mot générique) : с его помощью обычно на ­
зывают
„всякое сценическое представление”,
пр есл ед ую­
щее
серьезные
цели4.
Через
н ескол ько
л ет,
в
1787 г.,
то
же
сообщает
и
Феро
в
своем
Кр ит ическо м
словаре:
драма
—'
родовое
слово,
как
бы
охватывающее
и
з на­
чение
комедии
и
значение
трагедии3.
1 R. N і с 1 a u s. La portée des théories dramatiques de Diderot.
«The Romanic iReview», 1963, No 1 ,стр.
11.
2 A. LeSage. Le Diable boiteux. Paris, 1726, т .
II, стр .
223—225.
3 См.: P. Desfontaines. Observations sur les écrits mo­
dernes, Paris, 1735, T. I,
стр.
27.
4 См. : S. Mércier. Théâtre complet. Amsterdam et Leyde,
1784, T. III ,
стр.
228.
s См.: P. Féraud. Dictionnaire critique de la langue françai­
se. Marseille, 1787, т . I (drame).
6 См.:
Г.
Лессинг.
Гамбургская
драматургия,
русск .
пер.
М.—Л., 1936 (см.,
в
ч астно сти,
вступительную
ста тью
В.
Р.
Г ри­
ба
к
этому
изданию).
Мысли
Ди дро
о
театре
и
драме
(вместе со словом
драма
в
его
н овом
сценическом
и
со циал ьно м
знач ении)
развил
в
Герм ании
Л ессинг,
к от орый
в
1768 г.
публику­
ет
свою
з наме нитую
„Гамбу ргск ую ,
драматургию”.
В
этом
сочинении
драма
вы дви гае тся
как
центральное
и
наиболее
общее
пон ятие
в
роду
драма,
комедия
и
тра­
ге дия3 .
И
во
Фр анц ии
и
в
Германии
драма
стала
не
14 Заказ 765
209


только
родовым
словом
для
„представления на сцене ,
но
и
понятием,
символизирующим
перед ов ое
иску сст во
второй
пол овин ы
XVIII столетия .
Поэтому
именно
эн­
циклопедисты
(в первую очередь Дидро)
и
их
последо-.
вате ли
начали
разрабатывать
теорию
др амы.
И
все
же.
сам
термин
драма
не
сразу
утвердился
в
ев ро пейских
языках
той
поры.
На
его
пути
оказались
препятствия
не
только
чисто
л ексич еские,
но,
шире,
со­
циальные
и
ид еолог ическ ие.
Многие
пи сат ели
и
критики
XVIII в.
продолжали
счи­
тать,
что
французская
литература
прошлого
сто летия
о стает ся
выс шим
д ос тиж ением
„французского
ума”.
Поэтому
при зыв ы
равняться
на
эту
литературу,
на
ко­
медию
и
трагедию
„эпохи Людовика XIV”, раздавались
и
в
пе риод
Просвещения.
Ко рнел ь,
Расин*
и
М ольер
бл иста ли,
как
из вест но,
именно
своими
комедиями
и
т раг едия ми.
Драм е
нового
века
б ыло
не лег ко
тягаться
с
ними.
Дидро,
самБій
талантливый
теоретик
драмы,
был
все'
же
слаб
в
о бл асти
драматургической
п рактики .
К
т ому
же
наиболее
блестящая
п ьеса
н овой
эпохи
„Ж е­
нитьба
Фигаро”
Бомарше
(1784) называлась все же ко­
ме ди ей,
но
никак
не
д рам ой.
Чисто
эсте ти чес кая
ц ен­
ность
нов ой
драмы
котировалась
не
очень
высоко,
что
позд нее
неоднократно
отмечалось
и
ее
исследовате­
лями
Г
Все
это,
вместе
взя тое ,
препятствовало
и
самому
сло­
ву
драма
у кр епи ться
в
языке.
К
т ому
же
Дидро
не
ср азу
пришел
, к мысли,
что
драма
должна
прежде
всего
пред­
ставляться
на
сцене.
Он
долго
считал
драму
художест­
венным
произведением,
созданным
для
чт ения
в
семье,
в
домашнем
кругу.
От го лоски
по доб ного
пон им ания
дра­
мы
находим
еще
у
Гёте,
с читав ш его
возможным
созда­
ват ь
пьесы
не
для
сцены,
а
спе циал ьн о
для
чтения2.
1 См:
Р.
С
а
і
11е.
Ц ит.
соч.,
стр.
547.
2См.:
И.
Эккерман.
Разговоры
с
Гёте.
М., 1934, стр.
418.
Несмотря
на
трудности,
с амо
слово
драма
стано­
вится
модным
и
попу ля рн ым
во
второй
полов ине
XVIII
и
в
начале
XIX столетия .
В
70-х
годах
эпохи
Просвеще­
ния
оно
настолько
прочно
связывалось
с
д еятель но стью
э н цикло пед истов ,
что
противники
последних
нер едко
превращались
и
в
пр от ив ников
драм ы.
В
1775 г.
некто
Бонуар
.
пуб лику ет
пьесу
под
названием
„Философия”
210


с
характерным
подзаголовком
ан т идрама
(anti-drame) h
Так,
почти
за
два
сто лети я
до
появления
(на совершен ­
но
других
осн ов аниях )
французской
ан т идрамы
в
50—
60- х
годах
нашего
века
возникает
по нят ие
ан т идрамы
в
эпоху
Дидро
и
Вольтера.
Е сли
по ня тие
драма
наталкивалось
на
некоторые
со­
циальные
и
ид еол ог ичес кие
препятствия,
то
слову
драма
приш лос ь
пр еод о леть
чисто
л екси че ские
затруднения.
Как
о тме чал ось
во
втором
разделе,
в
ев ропейск их
языках
XVI—XVIII
вв.
комедия
превратилась
в
родовое
и мено в ание
„всякой пьесы’4.
Но
уже
в
серед ине
XVIII
сто лети я
на
таку ю
же
ро ль
начало
претендовать
и
сл о­
во
дра ма.
Об
э том
пи сали
отдельные
авторы.
На
это
же
указывали
и
словари
эпохи.
На до
бы ло
найти
выход
из
„столкновения”
комедии
и
драмы
на
одно м
и
том
же
уровне
родового
наименования
(„всякая пьеса”).
Борьба
между
этими
словами
протекала
с
пер еме н­
ным
успехом.
Каж дое
из
них
имело
свои
плюсы
и
сво и
минусы.
Неудобство
комедии
в
функ ции
род ов ого
наи­
менования
заключалось
в
том ,
что,
полу чив
значе ние
„пьесы вообще”,
комедия
всегда
продолжала
сохранять
и
второе
значение
—
„пьеса с благополучным окончани­
ем”
или
даже
просто
„веселая ( ко м ич еск ая)
пьеса”,
где
с вязь
комедии
и
комического
всегда
оставалась
пр о­
зр ачн ой.
Не
случ айно
пьесы
Мольера
чаще
всего
назы­
вались
комедиями,
а
пьесы
Расина
—
т раге диям и.
Ко г­
да
же
поз днее
появилась
драма
в
функ ции
родового
наименования,
комедия
получила
возможность
с пец иа­
лизироваться
во
втором
своем
значени и
(„комическая
пьеса”).
Подобная
семантическая
дифференциация
меж­
ду
двумя
сло вам и,
тео рети чески
вполне
вероятная,
прак­
тически
осуществлялась
медленно
и
неп осл едо в атель но.
Комедия
продолжала
претендовать
на
р оль
род ов ого
наименования.
Эти
„претензии”
поддерживались
тем ,
что
в
ряде
ст ран
в
конце
XVIII и в первой половине XIX
ст олет ия
появились
театральные
пьесы,
весьма
значи­
тел ьн ые
по
своему
художественному
и
со циаль ном у
ре­
зонансу ,
авторы
которых
именовали
их
комедиями.
Уже
упоминалась
„Женитьба Фигаро”
Бомарше
{ко­
ме дия ).
Назвал
комедией
своего
„Недоросля”
и
Фонви­
зин
(1782).
В
еще
бол ьше й
степени
комедия
оказыва-
1 См.:
А.
В
е
а
uпоіг.
La philosophie. Anti-drame. Paris, 1775.
14*
211


Лй сЬ
гораздо
Шире
П ред став лен ия
о
„веселой пьесе’5 в
„Горе от ума”
Грибоедова
(1825)ив „Ревизоре”
Гого­
ля
(1836).
О
первой
из
э тих
комедий
уже
И.
А.
Гон чаро в
имел
все
основания
писат ь:
„Комедия « Гор е
от
ума»
есть
и
картина
нравов,
и
галерея
живых
типов,
и
вечни
острая,
жгучая
сат ир а,
и
вместе
с
тем
и
ко мед ия. ..
Как
картина,
она,
без
сомнения,
громадна”
Г
Комедия
пр о­
долж а ла
выступать
в
синтетическом
знач ении,
как
бы
вбирая
в
себя
пр из наки
и
св ой ства
разных
жанров
(„...и
ка рти на
нравов,
и
галерея
жив ых
типов”
и
т.
д.).
Спор ы
о
комедии
как
о
синтетическом
театральном
жан ­
ре
проходили
особенно
инт е нс ивно
именно
в
России
в
20—30-х годах минувшего
сто летия
2.
1И.
А.
Гончаров.
Поли.
с обр.
соч.,
изд .
А.
Мар кс а,
т.
11.
СПб.,
1899,
стр.
121.
2См.
гл.
«Споры о комедии»
в
кн .:
Н.
И.
Мордовченко.
Русская
кр итика
первой
чет вер ти
XIX века.
М.—Л., 1959, стр.
237—257.
3В России П.
А.
Плавильщиков
уже
в
1792 г.
обратил
вни­
мание
на
синтетический
характер
драм ы: «... др ам ою
называют
пьесу,
где
пла ч
со
см ехом
соед и н яю тся .. .» («История эстетики .
Памятники...»,
т.
2, 1964,
стр.
806).
4 См. : F. Gaiffe.
Ц ит.
соч.,
ст р.
1.
И
все
же
уже
со
второй
поло вины
XVIII столетия
рядом
со
словом
комедия
в
ее
род ов ом
зн ачени и
стало
употребляться
и
слово
драма,
тоже
претендовавшее
на
анал оги чн ую
сем антику.
Хотя
борьба
между
этими
д ву­
мя
словами
в
лек си ке
разных
языков
проходила
не
со в­
сем
од нов рем енно,
все
же
в
цело м
э тот
период
может
быт ь
датирован
1750—1840
гг.3.
К лас сицис ты
устами
Буало
требовали
строгого
р аз­
гр ани че ния
жанров,
и
прежде
всего
трагедии
и
комедии.
ІВ
т раг едии
не
должно
быть
ничего
„низкого”,
напоми­
на ющег о
комедию,
которой
в
свою
очередь
сл еду ет
дер­
жаться
на
почтительном
рассто янии
от
трагедии.
По­
добное
разграничение
основывалось
не
тол ько
на
эст е­
тических,
но
и
на
со циал ьных
о сно ван иях
(в каждом
жанре
в ысту пают
представители
разных
соци альн ых
гр упп
общества).
Против
такого
разграничения
настой­
чиво
выступали
энциклопедисты.
Выдвигая
драму,
они
подчеркивали,
что
именно
она
должна
о бъ ед инить
со­
держание
комедии
и
трагедии,
своеобразно
с инте зир о­
ва ть
их.
Единство
такого
ти па
вызвано
соображениями
с оци альн ой
справедливости4.
212


Иначе
ставят
Проблему
уже
первые
ро ма нтики.
Им
йрёдставляется,
что
драма
как
опр еделе нный
жа нр
пр и­
звана
ус тра нить
не
только
резкие
сословные
разграни­
че ния,
но
и
ре зкие
сценические
градации
между
коме­
дией
и
трагедией.
В
1809—1811
гг.
Август
Шлегель
на
им
же
поста вл енны й
вопрос
„что такое драма?" подроб ­
но
объяснял,
какие
сложные
задачи
с тоят
перед
совре­
менной
драмой-,
она
обязана
показывать
на
сцене
р аз­
нообразные
в иды
„деятельности
людей”
Г
Позднее,
в
1827 г.,
Виктор
Г юго
в
своем
з намен ито м
мани фе сте,
в
пре дис ло вии
к
пьесе
„Кромвель”
восклицал: „Шек­
спир— это
д р ама” (Shakespeare c’est le drame) 2.
Те­
перь
же
известно,
что
англ ийский
драматург
никогда
не
употреблял
само го
слова
драма
(см. : Schmidt, Sha­
kespeare-Lexicon).
Но
Гюго
рассуждал
так:
гений
Шек­
спир а,
ра зруш ая
усл ов ные
перегородки
между
комедией
и
трагедией,
создавал
новый
театральный
жанр,
кото ­
рый
в
эпо ху
ев ро пейског о
романтизма
с тали
н азыв ать-
драмой.
Г юго
лиш ь
бессознательно
„передвинул”
су­
щ еств ител ьн ое
драма
во
времена
Шекспи ра.
Понятий­
ной
ошибки
зд есь
не
б ыло,
хо тя
и
допускалась
явная
лингвистическая
неточность.
1 «¡Литературная теория немецкого романтизма .
Д окум ент ы»,
Вступит,
ст.
и
коммент.
Н.
Я.
Берковского.
Л., 1934, стр.
213.
2V. Н ugо.
Cromwell. Paris, 1927, стр. 8 .
3 «Deutsche Literaturdenkmale». Stuttgart,
т.
29—30, 1890,
ст р.
112; «История эстетики .
П ам ятники. . .», т.
2, стр.
583.
Но
и
драму
не
сле дуе т
абсолютизировать.
В сякие
попытки
регламентации
жанров
в
эпо ху
романтизма
воспринимались
как
воз вра т
к
классицизму.
Уже
в
пред­
ро ман тически й
перио д
раздавались
голоса
пр отеста
против
од нос т оронне й
ор иент ац ии
на
драму.
Гер дер ,
а
вслед
за
ним
и
Якоб
Ленц
счит ал и,
что
каждое
подлин­
но
талантливое
произведение —
непов т ори мый
акт
твор­
чес тв а,
который
не
поддается
кл асс ифи кац ии
по
ж ан­
рам.
И
все
же
Ленц
утверждал: „...главной
темой
коме­
дии
является
событие,
а
главной
темой
трагедии — лич­
но сть ”.
Что
же
касается
драмы,
она
призвана
синтези ­
ровать
и
то
и
другое3.
Обоснование
драмы
у
предромантиков
и
ро ма нтико в
оказалось
уже
неск оль ко
иным,
чем
защита
драмы
у
Дидро
и
Мерсье.
В
перв ом
случае
спор
пер емес ти лся
главным
образом
в
сферу
рассуждений
о
жанрах,
во
213


втором
—
ре чь
шла
более
открыто
о
соц иаль ном
назна­
чении
искус ства.
На
ро ль
родового,
наименования
ста ли
претендовать
два
слова
—
комедия
и
драма.
В
од них
языках
.в
эт ой
ф унк ции
превалировало
первое
с лово
(оно имело более
д литель ную
традицию),
в
других
языках — второе
с лово.
К
Проблема
т ерм иноло гич еского
разграничения
жанров
ху до же ствен ной
литературы
вообще
весь­
ма
сложна.
На
фоне
эт ой
обще й
про бл емы
можно
по­
ня ть
и
тр удн ост и,
отно сящ иеся
к
дифференциации
дра­
мы,
комедии
и
трагедии.
В
1905 г.
ис панский
филолог
М.
Мененд ес
Пелайо
пи­
са л: „«Дон- Кихо т»
Сервантеса
являет ся
це лым
поэ тич е­
ским
ми ром,
заключающим
в
себе
все
ви ды
предшест­
вующего
ему
пов еств ов ател ьно го
творчества:
па ст ора ль­
ный
ром ан,
сентиментальную
повесть,
психологическую
нов ел лу,
новеллу
при клю че ний
и
т.
д.” ’.
В
1888 г.
Мопас­
сан
в
пре дис лов ии
.к
своему
роману
„Пьер и Жан”
сето ­
вал
на
н еопр ед ел енно сть
самого
слов а
роман,
ес ли
им
обозначают
столь
непохожие
друг
на
друга
„Дон-Ки­
хот”
Сервантеса,
„Красное и черное”
Стендаля
и
„Граф
М онте -Кр исто ”
Дюма.
Аналогичные
затруднения
испы тыв али
и
р усски е
пи­
сат ел и.
На
обложке
„Мертвых душ”
Гоголя
указано
поэма,
а
„Е в гений
Онегина”
Пу шкин
назвал
„р омано м
в
стихах”.
Свое
много т омное
произведение
„Жизнь Кли ­
ма
Самгина”
Гор ьк ий
им ено вал
повестью,
а
о
„Герое
наш его
времени”
Лермонтова
Бел ински й
гов о рил
как
о
ро ма не.
Д.
Фурманов
долго
не
мог
подыскать
за г олов­
ка
для
своего
„Чапаева” .
В
заметке
„О названии Ча­
паеву”
он
писал:
„1) Повесть,
2) Воспоминания,
3) Историческая хроника.. .
4) Историческая баллада . . .
5) Картины , 6) Исторический очерк . ..
Как
назвать?
Не
знаю”2.
Сравнительно
недавно
А ндре
Моруа,
высоко
оценивая
книгу
хорошо
изв естно го
автора,
вышедшую
в
1 См.
с б .: «Культура Испании».
М.,
Изд-во
АН
СССР,
1940,
стр.
176.
2Об.
«О писательском труде».
М ., ■«Советский писатель», 1953,
стр.
355.
214 .


Париже
в
1965 г.,
такими
сл ов ами
заканчивал
свою
ре­
цензию:
„Роман?
Поэма?
Эссе?
Любовное
по слани е?
Не
все
ли
равно,
раз
это
прекрасно”*.
А
вот
и
самооцен­
ка
(чуть- чут ь
ироническая,
но
в
целом
справедливая)
произведения
Валентина
Катаева
„Кубик”,
данная
сов­
сем
не дав но: „Не повесть,
не
ро ман,
не
очерк,
не
путе­
вые
зам ет ки,
а
просто
с оло
на
фаготе
с
оркестром
— так
и
передайте”2.
1 «Иностранная литература», 1965, No
10,
стр.
224.
2 «Новый мир», 1969, No 2,
стр.
115.
Если
нел егко
разграничить
роман
—
повесть,
н елегко
разграничить
и
драму—комедию.
Но
мож но
говорить
об
известных
тенденциях
в
тот
или
иной
период,
в
тех
или
иных
языках.
В
с амих
этих
тен де нция х
наблю­
дается
и
определенная
закономерность,
обусловленная
исторической
э похой
и
ле ксиче ской
системой
языка.
Как
мы
в иде ли,
драма
стала
одн им
из
„ведущих
слов”
в
европейской
литературе
конца
ХѴІІГи
начала
XIX сто­
летия .
По
р азным
пр ичи нам
удары
н аноси лись
по
само му
слову
драма
уже
тогда,
ког да
оно
б ыло
еще
актуальным
и
распространенным
в
своем
сценическом
знач ени и.
Но
споры
вокруг
по нятия
драмы
ослабели
к
концу
30-х
го­
дов
прошлого
века
вместе
со
сп ора ми
вокруг
романтиз­
ма.
В
отдельных
странах
дебаты
еще
продолжались,
но
уже
менее
ожесточенно.
У
слова
же
драма
поя в ились
но вые
„со перн ики” .
Они
были,
собственно,
стар ыми,
но
к
се реди не
минув ше го
стол етия
они
зажили
как
бы
но­
вой
ж изн ью.
Реч ь
и дет
о
таких
наименованиях,
прет енд ую щих
на
ро ль
ро дов ых,
как
пьеса,
с пек та кль,
сце ны
и
некоторые
др уги е.
В
этой
же
ф унк ции
оживает
комедия
(„п ье са
вообще”).
Перечисленные
слова
бытуют
в
большинстве
ев ро пейских
языков,
поэ то му
их
но вая
„расстановка”,
своеобразная
в
каждом
с луч ае,
по луч ила
шир ок ий
ре­
зонанс.
Обратимся
к
рус ском у
материалу.
До
нас
дошло
де­
сять
зак онч енных
пьес
И.
С.
Тургенева
(если не считать
его
юношеского
сочинения
в
сти хах
„С тен о”).
Над
ними
п исате ль
особенно
инт енс ив но
работал
в
1848—1850
гг.
'Однако ни одна из этих пьес не называется драмой,
хо­
тя
многие
из
них
драматичны
по
своему
замыслу.
Пь есы
215


именуются
л ибо
комедиями
(„Нахлебник”, „ Х ол ос тяк”,
„Месяц в деревне”
и
д р.), либо сценами („Безденежье”,
„Вечер в Сорренте”
и
др . ), либо вовсе не получают под­
заголовка
(„Неосторожность”).
Все
с вои
про изве дения ,
предназначенные
для
театра,
сам
писатель
называл
„С цены и ко мед ии”!.
Тургенев
вообще
не
люб ил,
по- в идимо му,
слова
дра­
ма
в
его
театральном
зна чении.
В
повести
„Ве шние
в о ды ” (действие
относится
к
1840 г. )
и меетс я
эпизод
(гл.
36), в котором кельнер приносит Полозовой теат ­
ральную
афишу:
„Мария Николаевна тотчас ухватилась за нее.
— Дра­
ма!—
произнесла
она
с
нег од ов анием :
—
немецкая
др а­
ма.
Все
равно:
лучше,
чем
немецкая
комедия”.
Немецкая
драма
вызывала
у
Полозовой
него до в ание.
В
знам енито й
т рил огии
А.
Сухово-Кобылина
лиш ь
, Де л о” (1861) называется драмой („ Сва дьба Кр е чинс к о-
го”
— комедия,
„Смерть
Тарелкина”
—
сатирическая
шутка).
Ранние
пьесы
Чехова
именуются
шутками
(„Медведь”) или сценами („Свадьба”, „О вреде таба­
ка”) .
Из
б ольш их
пье с
пи сате ля
только
„Иванов”
(1887)и „Три
сестры ” (1900) сохраняют подзаголовок
драма,
к
о стал ьным
ав тор
прибавляет
комедия
(„Чай ­
ка”,
„Вишневый сад”) или сцены („Дядя Ваня .
Сце ны
из
деревенской
жи зни
в
ч еты рех
действиях”).
Сам
Чехов
часто
колебался
в
выборе
подзаголовка.
Та к,
первоначальный
т екст '„Ив ано ва”
сохранился
в
ви­
де
машинописной
к оп и и: „Иванов.
Комедия
в
4-х
дейст­
ви ях
и
5 картинах ”.
Но
зд есь
слово
комедия
зачеркну­
то
и
све рху
нап исано
драма2.
Когда
в
1897 г.
Че хов
опубликовал
отдельной
книгой
с вои
произведения
для
театра,
они
назывались
„Пьесы”.
1 См.
о б .: «Тургенев и театр».
М ., «И скус ств о», 1953.
2 См.
ко мм ента рий
А.
П.
Скафтымова
к
9-му т.
собр.
соч.
А.
П.
Чехова
в
12-ти т.
(М. , «Художественная литература», 1956,
стр.
466).
_
.
М.
Горь к ий,
именуя
сценические
произведения,
ни
разу
не
приб егну л
к
сл ову
драма.
Они
либ о
вовсе
лише­
ны
как их
бы
то
ни
бы ло
подзаголовков
(„На дне”, „С о­
мов
и
др уг и е”), либо называются 'с це нами („Мещане”,
„Дети солнца”, „Варвары”, „Враги”).
У
других
драматургов
в
ф унк ции
родового
наимено-
216


йаниЯ
чаЩе
всего
употребляется
пьеса.
„Любовь Яро ­
вая ”
К.
Тренева
—
„пьеса в пяти
действиях”
(1926),
„Бронепоезд
14-69”
В.
Иванова — „пьеса
в
ч ет ырех
д ей стви ях ” (1927), „Разлом”
Б.
Лавренева
(1927) тоже
пьеса
и
т.
д.
Пьесами
обычно
называли
свои
театраль­
ные
произведения
Н.
Пог один,
А.
Аф иноге нов ,
Вс.
Ви ш­
невский
и
многие
др уг ие.
Чаще
всего
так
же
имену­
ют
сочинения,
предназначенные
для
театра,
Л.
Леонов,
А.
Ко рне йчук ,
К.
Симонов.
Дра ма
в
наши
дни
появляет­
ся
искл ючит ель но
ре дко
(см.,
например:
А.
Арбузов.
Таня,
драма
в
чет ыр ех
дей ств иях ,
восьми
картинах.
М.,
1938).
Чаще
комедия,
но
гораздо
чаще
пьеса1.
1 См.
12-томное издание
«Пьес советских писателей»
(М .,
«Искусство» , I—XII , 1954 —1956).
2См.:
В.
Shaw. Plays. Pleasant and Unpleasant, 2 vols.
New York, 1898.
3 Ср.
также: T.
Б.
Проскурняков
а.
Французская
анта-
драма
(50—60 - е
годы).
М., 1968.
Анал оги чны й
про цесс
наблюдается
и
в
европейской
театральной
литературе:
слово
драма
вытесняется
пре­
жде
всего
словом
пьеса
(pièce, play, pieza и пр . ), а за­
тем
такими
наименованиями,
как
комедия,
сцены,
х ро­
ника,
или
различными
сло в осоч етания ми
ти па
социаль­
ная
пьеса,
историческая
х рон ика
и
т.
д.
Процесс
огра­
ниче ния
драмы
как
театрального
термина
начался
еще
в
се ред ине
минув ше го
столетия.
Этот
про цесс
по зднее
все
б олее
усиливался
по
ме ре
приближения
к
наш им
дням.
Сравнительно
не многие
дра ма тург и
ос таю тся
ве рны
слову
дра ма.
Среди
них
в
прош лом
в
первую
оч ередь
Г.
И бсен.
Но
уже
у
Б.
Шоу —
пьесы,
да же
приятные
и
не при ятные
пьесы2.
У
наших
западных
со вр еменни ков
преобладают
пье сы,
комедии,
сцены.
У
Ж.
Сартра-дра­
матурга— почти
искл ючител ьно
пьесы
(pièces),
у
Ж.
Ануйля — пьесы
и
черные
пье сы
(pièces noires),
у
мн огих
других
— пьесы
и
социальные
пь есы
(social
plays), у Е.
И он еско
—
пьесы.
Примеры
можно
было
бы
легко
увеличить.
Слово
драма
почти
ц ели ком
вытесняет­
ся,
особенно
у
советских,
французских,
англ ийских,
ам е­
р икан ских
драматургов.
За
рубежом
появляется
даж е
ан т идрама,
о
которой
уже
б ыла
речь
в
одн ом
из
пред­
шествующих
разделов3.
Здесь
по дход им
к
в оп росу
о
пр ич инах
в ыт еснения
217


слова
драма
как
тер мин а
театральной
литературы.
Под­
чер кнем,
что
ре чь
и дет
только
о
театральном
термине.
В
фигуральном
ос мыс ле нии,
уже
нез ав исим о
от
театра,
драма
шир око
употребляется
во
всех
ев ропейск их
язы­
ках.
И менно
это
фигуральное
осмысление
само го
слова
драма
в
конце
кон цов
оттеснило
ту
же
ле ксе му
драма
в
ее
театральном
значени и.
Дел о
в
т ом,
что
п ереносные
смыслы
драмы
(„ тя же­
лое
душевное
переживание”, „какое-либо
событие,
св я­
занное
с
горем,
несч астье м,
страданием”
и
пр.)
появи­
лис ь
по зднее
ее
же
л итер атур но -сц ени ческ их
знач ен ий
h
Это
особенно
отчетливо
прослеживается
на
француз­
ском
материале
и
подтверждается
другими
языками,
в
том
чис ле
и
русским.
Во
фра нц узск ом
языке
год
рождения
драмы
как
с це­
нического
слова
—
1726, год рождения драмы в перенос­
ном
смысле.— 17872.
Еще
инт ересн ее
д руг ое;
драма
в
сценическом
знач ении
получила
сравнительно
быс т рое
распространение
и
в
се ред ине
XVIII в.
употреблялась
уже
многими.
Др ама
же
в
пе ре нос ном
зна чении
медлен­
но
расширяла
сферу
своего
ф ун кцио ниро ва ния.
Онор е
де
Бал ьз ак
в
стать е
„Модные слова”,
о тно сящ ейся
к
1830 г .,
отмечал,
что
драма
в
таких
пе ре нос ных
употреб­
лени ях ,
как
„Бонапарт — это целая драмаУ,
возникла
у
в сех
на
глазах3.
Через
два
го да
тот
же
Бал ьз ак
в
по­
вести
„П ол ко вни к Ш аб ер” (1832) прямо связывал пере ­
носное
осмы сление
драмы
с
распространением
роман­
тизма.
Еще
чер ез
два
года
сам
романист
в
„Отце Го -
ри о”
пи сал
(четвертая фраза первой главы): „ В 1819 го ­
ду,
когда
началась
описываемая
драма...”
И
ч ерез
не­
скол ько
с тра ниц
Б аль зак
сталкивал
сценическое
и
пе­
реносное
значения
дра мы: „Обитатели пансиона госпо­
жи
Вок е
предчувствовали,
что
здесь
должны
совершить­
ся
цел ые
драмы,
не
те
дра мы,
которые
разыгрывают
при
1 Здесь не говорим о том,
что
по
отношению
к
этим оло гич е­
скому
значению
древнегреческого’
слова
драма
(«дей стви е») е го
театральные
значения,
возникшие
в
XVIII в. ,
в
свою
очередь
м огут
рассматриваться
как
п ерен осн ые.
Разрыв
во
времени
(много сто­
летий)
прив е л,
од на ко,
к
том у,
что
подобная
з ави сим ость
теперь
выступает
только
как
этим ол ог ичес кая.
2 G. von Proschwitz. Drame. Esquisse de 1’histoire du mot.
Uippsala, 1964,
стр.
36—37.
*Tam же,
стр.
39.
218


свете
рампы. ..
но
живые
и
без мо лв ные
др амы,
горячо
волнующие
сердца
и
никогда
не
прекращающиеся”
Ч
Итак,
еще
в
30-е
годы
минувшего
века
Б аль зак
ощ у­
щал
переносное
значение
драмы
как
значение
новое,
не­
обычное,
„романтическое”.
Замечание
Бал ьз ака
оказа­
ло сь
про роч еским :
драмы
в
ж изни
людей
не
прекраща­
ются
(les drames continus), тогда как драмы на театре
м огут
сочиняться
или
не
со чин ять ся
пи сател ям и,
м огут
заменяться
пьесами,
комедиями,
сценами,
спектаклями
и
т.
д.
Переносное
зн ачен ие
само го
слова
драма
оказа­
ло сь
гораздо
устойчивее
и
распространеннее
его
же
чи­
сто
сценического
знач ен ия.
Люб оп ытно ,
что
новейший
толковый
сло ва рь
фран­
цу зског о
языка,
стремящийся
при
опред елении
с лов
на
перв ом
месте
фиксировать
их
наиболее
распространен­
ное
знач ение ,
указывает:
„драма
(drame) —событие
или
ряд
с обыт ий,
име ющ их
серь езный
или
пе чальн ый
характер
и
относящихся
к
жизн и
лю дей,
к
условиям
их
существования”.
И
лиш ь
на
втором
месте —
„теат­
ральная
пь еса,
изображающая
со бы тия,
серьезные
или
печ аль ные,
но
по
т ону
мене е
возвышенная,
чем
траге­
дия”2.
1H.deВа1zас.
Le père Goriot. Ed. en langues étrangères.
Moscou, 1956,
ст р.
13, 22.
2 «Dictionnaire du français contemporain». Paris, Larousse, 1966,
стр .
396.
3См.:
Ю.
С.
Сор ок ин.
Ци т.
соч.,
стр.
462.
Такая
же
картина
наблюдается
и
в
других
ев ро пей­
ских
языках
—
в
ан гли йском
(Murray, III, 640), в немец­
ком
(Kluge-Mitzka, 141), в и спанск ом (Alonso, II, 1605),
в
итальянском
(Battisti, Alessio, II, 1391), где фигураль ­
ное
ос мысл ение
драмы
возникает
позд нее
ее
же
сцени­
ческого
з начен ия.
То
же
про изо шло
и
в
ру сском
языке:
лиш ь
в
20—30-е
го ды
минувшего
сто летия
формируется
пе ре нос ное
зн ачен ие
драмы
(„с ем ей ная
драма”, „ду­
ховная
драма”
и
пр.)3.
Аналогичная
„расстановка
знач ен ий”
образовалась
и
у
прилагательного
д раматич ес кий .
Почти
повсеместно
в
ев ропе йс ких
языках
оно
начинает
употребляться
рань­
ше
существительного
драма.
Различие
между
языками
здесь
заключается
лиш ь
в
степени
х рон оло гич еского
paspbiBà между двумя словами.
Во
французском
и
ис­
панско м
по добн ый
разрыв
и счи сля ется
стол етиям и:
пе р­
219


вое
св иде те льств о
французского
dramatique— „драма­
тич еский ”
относится
к
XIVв.
(Wartburg, FEW , П, 154),
а
перв ое
св иде тел ьств о
ис панског о
dramático— „драма­
т и ческ ий”—
к
XVI в.
(Alonso, II, 1605).
В
других
язы­
ках
ан ало гич ный
разрыв
сокращается
до
десятилетий
(в английском)
или
даже
до
нем ногих
годов
(в русском
яз ык е).
Но
везд е
прилагательное
драматический
пред­
шествует
су ще стви тельн ом у
дра ма.
Первоначальное
значение
драматический
т очно
так
же
от нос илос ь
к
театру
и
сцене,
как
и
зн аче ние
су щес т­
в ит ель ного
драма.
Мо лье р,
например,
пи сал
о
драмати­
ческой
поэ ме
(poème dramatique),
и мея
в
в иду
пьесу
для
театра,
хотя
сущ еств ител ьн ого
драма
он
еще
не
знал1.
Переносное
же
значение
прилагательного
драма­
тический
(„тяжелый”, „б езв ы хо дн ый”,
„ полный др ам а­
ти з ма ”) в большинстве европейских языков,
в
том
числе
и
в
русском,
оформляется
лишь
в
XIX столетии.
К
к онцу
же
этого
ве ка
(в отдельных языках уже после 1850
г.)
переносн ое
значение
прилагательного
драматический
(независимо от театра и сцены)
точно
так
же
ста нов ится
его
основным
значен ием,
как
неско лько
раньше
пер ено с­
ное
зна чен ие
драмы
превратилось
в
основное
или
первое
значение этой
лексем ы.
Прилагательное
драматический
и
с ущ еств итель ное
драма
постепенно
выравниваются
в
соотношении
своих
первоначальных
(театральных)
и
послед ую щих
(переносных)
осмыслений.
Нетрудно
доказать,
что
в
большинстве
е вро пейских
языков
драматический
в
переносном
значен ии
в
наш е
время
употребляется
ч аще,
чем
драматический
в
бук­
вальном
см ысле
(сценически- те атр ал ьн ом ) .
Достаточно
обратить
вни мани е
на
сло во со чета ния
с
этим
прилага­
тельным.
Во
втором
случае
они
ог ранич енны
(драмати­
ческий
те атр,
драмат ич е с кое
представление
и
не мн огие
другие), во втором они очень
широки
(драматическое
положение,
драматический
конец,
драматическая
жизнь
и
т.
д. ).
То
же
произошло
и
с
европейскими
прилага­
тел ьны ми
(англ, dramatic, франц, dramatique, нем .
dra­
matisch и пр.).
Лишь
те
производные
образования
(прямые или кос -
* Cm.: J,-B. Molière.
Oeuvres complètes, texte établi
annoté par G. Miçhaud. Paris, t. III, 1950, erp.
220


в енн ые ), так или иначе связанные
с
существительным
драма,,
кот ор ые
в озн икли
сра в нител ьно
поздно,
сохра­
няю т
пря мую
сем ант ическу ю
связ ь
со
словом
драма
в
знач ении
„пьеса вообще”, „п ьеса
для
театра”.
Таков ы ,
напр им ер,
мо рф ол огич ески
не
сразу
установившиеся
фр анц узс кие
образования
dramatiste (более старое)
и
dramaturge (более новое)
в
значении
„драматург”,
не­
мецк ие
dramatischer Dichter (более старое)
и
Dramati­
ker (более новое)
в
том
же
знач ении
„драматург”, рус­
ские
драмат ик
и
др амат ист
(более старые,
в стр еч аются
еще
у
Белинского)
и
драмат у рг
(более новое)— вс е
в
зн а­
чении
„драматург” .
Не
гов орим
уже
о
лексеме
драма­
тургия
в
разных
языках,
которая
в
си лу
своей
сем ант и­
ки
не
мо гла
далеко
отойти
от
драмы
в
ее
сценической
интерпретации.
С
Так овы
силы,
которые,
с
одн ой
стороны,
поддер­
живали
с лово
драма
в
его
старо м
театральном
знач ении,
а
с
другой
—
способствовали
развитию
его
же
переносных
осмыслений.
Трудность
разграничения
дра ­
мы— комедии —трагедии
бы ла
обусловлена
двоякого
ро да
прич инами :
языковыми
и
ку льту рно -и стор ичес ки ­
ми,
причем
между
пер вым и
и
вторыми
наблюдалось
по­
ст оян ное
в заим од ейств ие.
До
тех
пор
п ока
слово
драма
не
по луч ило
распрост­
р ане ния
в.
ев роп ейских
языках
пос ле
20- х
го дов
XVIII столетия .,
соотношение
между
словами
комедия
и
т раге дия
бы ло
иным,
чем
в
эпоху,
когда
рядом
с
ними
оказалась
и
дра ма.
Комедии
пришлось
потесниться
и
частично
уступить
о дно
из
своих
значений,
(„всякая
пь е са”) лексеме драма.
Вместе
с
тем
и
драма
ненадол­
го
удержалась
в
эт ом
общем
значен ии.
С тали
просвечи­
вать
и
ее
более
спе циаль ные
театральные
осм ыслени я
(„п ьес а
с ерьезно го
содержания”,
„семейная пьеса”
с
дидактическими
устр ем лен иям и,
ка к,
напр им ер,
у
Ди д­
ро
и
пр.).
Очень
скоро
драма
приобрела
и
фигуральное
значение
(„печальное
или
несч астное
с об ы тие”),
уже
совсем
далеко
отошедшее
от
театра.
Подобное
фигу­
ральное
зна чен ие
еще
б олее
расшатывало
чисто
теат­
ральное
зна чен ие
то го
же
слова.
Едв а
только
укрепилась
лексема
драма,
в
фу нк ции
театрального
термина,
как
ее
начали
избегать.
Мешали
221


более
сп ециаль ные
осм ысл ения
драмы.
Е сли
драма
—
это
„семейная пьеса”
дидактического
характера,
то
пи­
са тель ,
назы ваю щ ий
свое
сочинение
с
п о мощью
эт ого
■слова,
как
бы
заранее
раскрывал
свои
карты
пер ед
зри­
телями
или
читателями: „...я
написал
именно
дид актич е ­
скую
пь есу,
а
не
что-либо
другое”.
Не
желая
так
откро­
венно
выдавать
с вой
замысел,
пис ател и
стал и
гораздо
реже
употреблять
с лово
др ама,
прибегая
к
б олее
ней ­
тральным
и
осторожным
названиям
—
пьеса,
сцены,
спектакль
и
т.
д.—или
вовсе
не
давая
подзаголовка
к
те­
атральному
тексту.
Но
стоило
тол ько
пьесе,
сценам,
спектаклю
стать
ро­
довыми
театральными
наименованиями,
как
и
в
слове
драма
уси лил ись
ее
спец иализ иру ющ ие
тенденции:
в
наше
время
во
всех
евр оп ейских
языках
драма — это
уже
не
„пьеса вообще”, „всякая пьеса”,
а
пьеса
опреде­
ле нно го
содержания
(видовое,
а
не
родовое
значение).
Изменения
в
од ном
з вене
сем антич еско й
цепи
отражает­
ся
на
пос т рое нии
всего
ряд а
слов,
входящих
в
эту
смы­
словую
цепь.
іВ
объективный
про цесс
развития
с лов
ст али
вмеши­
вать ся
и
эстетические
факто р ы.
Писатели
разных
стр ан
и
по
разным
причин ам
н еред ко
протестовали
против
слишком
строгого
разграничения
литературных
жанров
вообще
и
театральных
жанров
в
ч аст ност и.
В
этом
об­
наруживалось
и
недовольство
принципами
старой
по­
этики
классицизма
с
ее
неско ль ко
д ог мати чески м
и
слишком
п ря мол иней ным
разделением
жа нр ов.
Эстетические
крит ери и
допускали
большое
разнооб­
разие
точ ек
зр ен ия.
В
с вое
время
Н.
В.
Гоголь
в
„Теат­
ральном
разъезде”
по ясня л: „Комедия должна вязаться
сама
соб ою,
всей
своей
массой,
в
оди н
боль шой
общи й
узе л.
Завязка
должна
обнимать
все
лица,
а
не
о дно
и
не
д ва,
—
коснуться
тог о,
чіо
в олну ет
бо лее
или
менее
всех
действующих.
Тут
всякий
герой;
т еч ение
и
ход
пьесы
производит
по тря сение
всей
м аш ины:
ни
од но
ко­
л есо
не
должно
оставаться
как
ржавое
и
не
входящее
в
дело”
Такое
п оним ание
комедии,
глубоко
ор гани чное
для
Гоголя,
стал о
по здне е
непр ием лемым
для
Чех ова .
В
его
пье сах
нет
т ого
с плош ного
дей ств ия,
которого
т ре­
бовал
автор
„Ревизора” .
Чеховские
пьесы —
„куски
1Н.
В.
Гоголь.
Собр.
соч.
М.,
1936,
ст р.
433.
222


жизни”1.
Это
не
мог ло
не
отразиться
и
на
сам ом
п они­
мании
таких
слов,
как
комедия,
драма,
трагедия.
Исто­
рия
слов,
степень
их
распространения
и
характер
фу нк­
ционирования
нах од ил ись
в
зави симо сти
от
эволюции
театральных
жан ро в,
от
того,
как
интерпретировались
эти
жанры
в
разные
и ст орич еские
эпохи.
1 См.
об
эт ом:
Г.
П.
Бер дник ов.
Чехов-драматург.
М.—
Л.,
1957,
стр.
216—220.
Так
п ер епл етаю тся
ли нгв истич еские
и
экстралингви-
ст ич еские
факт ор ы
в
истории
слов.
Если
появление
лек ­
семы
драма
в
XVIII в .
не
могл о
не
и змени ть
смыслово­
го
с оот ноше ния
между
комедией
и
трагедией,
то
д аль­
нейшее
развитие
всех
трех
с лов
находилось
в
зависимо­
сти
от
ин терп ретац ии
жанров
театральной
литературы
в
разные
ист ор ическ ие
пер иод ы.
Вопрос
же
о
т ом,
како е
из
этих
или
других
с лов
(пьеса,
сцен ы
и
п р.)
пр етенд о­
ва ло
на
роль
родового
наименования
театральных
пред­
став л ений
(„пьеса вообще”,
„всякая
пьеса”),
вновь
стал-детерминироваться
лингвистически..
У
драмы
и
ко­
медии
к
началу
XIX столетия слишком сильными оказа­
лись
их
перено сные
значения,
что
мешало
э тим
словам
выступать
в
фу нк ции
абстрактного
наименования
„вся­
кой
пьесы”,
„пьесы вообще” .
Само
же
слово
пьеса
(геэр.
сцены,
спектакль)
бы ло
лишено
этого
д во йного
сложно­
го
семан тиче ског о
развития,
а
поэтому
оказалось
боле е
подходящим
в
фу нкции
родового
наименования
„спек­
такль
вообще”.
В
истории
лексики
любого
языка
ли нгв истиче ские
и
экстралингвистические
фа кто ры
не
м ехан ичес ки
распа­
даются
на
два
ряда
разнородных
яв л ений,
как
это
неред­
ко
изображают,
а
вы ступают
в
органическом
взаи­
м о дейс твии.
Эти
факторы
различать,
разумеется,
не обх одимо .
Не
менее
важно,
о д нако,
правильно
по ни­
мать
характер
их
взаим н ой
об усло вл енност и.
Только
в
эт ом
слу чае
чел о веческ ая
природа
яз ыка
и
его
со-
ц
и
ал
ьн
ая
обусловленность
выступят
во
всей
своей
нео тра зимо й
очевидности.


Глава восьмая
КОНТАКТЫ
ТЕРМИНОВ
И
МНОГОЗНАЧНЫХ
СЛ ОВ
В
РАЗНЫЕ
ЭПО ХИ
(романтический,
романтизм)
1 О слове романтический в европейских языках пи­
сали
немалоЧ
И
все
же
мож но
согласиться
с
од­
ним
из
исследователей,
который
з ам ети л: „В английском
язы ке
нет
слова
с
более
ром анти ческо й
историей,
чем
само
слово
романтический"2.
Подобная
характеристика
справедлива,
причем
не
только
для
англ ийско го ,
но
и
для
многих
других
язы ко в,
где
оно
широ ко
употребляет­
ся.
Попытаемся
же
уя снить
с емант ич ескую
историю
этого
прилагательного
и
осмыслить
ее
в
о пред еленн ом
к онтексте
эпохи.
1 Из последних работ:
С.
Appolino. Romatico: storia е for-
tuna di una parola. Firenze, 11958.
Здесь
же
указаны
и
предшеству­
ющи е
исследования,
среди
ко тор ых
вы де ля ет ся : A. François.
Romantique, Annales Jean-Jacques Rousseau. Genève, 11909, т .
V,
стр.
199—236 .
2 L. P . S mi th. -Words and Idioms. London, 1948, стр.
66.
3 См.: F. Mackenzie. Les relations de l’Angleterre et de la
France d’après le vocabulaire. Paris, т .
I, 1939, стр.
83.
По
другим
данным,
сло во
встречается
уже
в
1650 г.
(F.
В
а
1dеns
р
ег
gег.
Romantique, ses analogues et ses équivalents. «Harvard Studies and
Notes in Philology and Literature», т. XI X, 1937, стр.
16).
По
данным
б ольш ого
оксфордского
ле кси кон а, ro­
mantic впервые зарегистрировано в 1659 г.
(в те време­
на
оно
обычно
писалось
romantick).
Его
з нач ение
в
XVII столетии— „воображаемый”,
„фантастический”3..
Известный
ан гл ийский
государственный
деятель
и
ли те­
ратор
Вильям
Т емпл
пис ал
в
1690 г .,
что
Сервантес
в
св оем
„Дон-Кихоте”
высмеял
„фан таст ич ески е
пред­
224


ставления
о
чести
и
лю бви ”.
При
эт ом
пон ят ие
фанта­
стический
пе ре да ется
прилагательным
romantick Ч Не­
мецкий
словарь
конца
XVII в.
объясняет
romantisch с
п ом ощью
fabelhaft („сказочный”) 2.
В
ан глий ском
и
не­
мецком
языках,
как
немного
поз днее
и
во
французском,
romantic воспринималось в конце XVII
и
в
начале
XVIII столетия как производное от слова roman
в
ста­
ром’литературном
з начен ии
по следнего
—
„п овес тво ва­
ние
с
выдумкой”.
1 См .: Smith. Words, стр . 67.
2 «Neues und ausführliches Dictionnarium. Das Wörterbuch in
dreinen Sprachen». Genf, 1695, стр. 8 02.
3 См. : A, Boyer. Dictionnaire royal français-anglais et anglais-
français, Nouvelle édition. Amsterdam, 4726, стр. 703.
4 См .: Baldensperger. Romantique,
стр.
59.
В
1799 г.
Людвиг
Тик
опубликовал
сб ор ник
свои х
др ам
под
на зван ием
«Romantische Dichtungen».
О
смеш ени и
romanisch и romantisch
я
эту
эпо ху
с м. : F. Kluge. Etymologisches Wörterbuch der deut­
schen Sprache, bearbeitet von F. Mitzka. Berlin, 4957, стр.
606.
Подобное
ос мыс ле ние
roman часто встречалось уже
в
с ре дние
ве ка
во
Ф ранции.
В
о тл ичие
от
geste—„пове­
ствования
(вообще)” roman — „по в еств о в ани е
с
выдум­
кой,
с
фантазией”.
Типичен
в
эт ом
отношении
знамени­
тый
„Роман о Лисе”,
сер ия
ст ихот в орных
пов еств ов ан ий
XII—XIII
вв.
Ср.
также
название
„Роман о
Розе”
(XIII в .), многочисленные рыцарские романы средневе­
ковья
и
т.
д.
■Можно привести немало доказательств,
свидетельст­
вую щи х,
что
ев р опей ские
образования
romantic, roman­
tisch, romantique и др.
вплоть
до
середины
XVIII столе­
тия
соотносились
именно
с
сущ ест вит ел ьным
roman в
его
ср едн евек ов ом
зна чении
(„повествование с выдум­
кой”) .
Французско-английский
словарь
Буае,
опублико­
ванный
в
1726 г .,
о тож де ствл яе т: romanesque — „о тно ­
ся щий ся
к
роману”
и
romantique — „о тно сящ ий ся
к
ро­
ман у ”3.
Оба
слова
оценивались
как
аб сол ют ные
сино­
нимы.
В
Ге рм ании
romantische Liebe в 1747
г.
истолковыва­
ло сь
как
„любовь к романам”,
к
„повествованиям с вы ­
думкой”,
а
отнюдь
не
как
„романтическая любовь”
в
бо­
лее
по зднем
знач ении
этого
прилагательного4.
Что
же
пр оизош ло
с
ев ро пейскими
эквива ле нт ам и
прилагательного
романтический?
С
конца
XVIII столе­
тия
его
развитие
сразу
же
бы ло
осл ож нено
своеобраз­
15 Заказ 765
225


ным
раздвоением:
романтический
стало
постепенно
при­
об р етать
новое
тер мин оло гич еско е
знач ени е
с нача ла,
в
литературе,
а
по здне е
и
в
литературоведении,
и
вместе
с
тем
это
же
прилагательное
од нов рем енно
начало
обр а­
ст ать
то же
новыми,
но
нет ерм ино лог ическим и
осмысле­
ниями.
От ме че нный
двойственный
п роц есс
наметился
уже
в
перв ых
опы тах
разграничения
синонимов.
В
70—80 -х
го­
дах
века
Просвещения
во
Фран ции
romantique казалось
не обычным
и
не прив ычным
словом,
тогда
как
romanes­
que— хорошо известным .
В
1777 г.
Рене
Жирарден
пи­
с ал:
„Я пр едпо чи таю
употреблять
анг лийско е
слово
romantique, а не французское romanesque, так как пер ­
вое
способно
передать
пр ед ста влен ие
о
трогательном
в печатл ении
(l’impression touchante), а
второе —
л ишь
от ноше ние
к
роману
(désigne plutôt la fable du ro­
man)”1.
В
этом
же
го ду
прилагательное
romantique ока­
зывается
и
в
те ксте
Жан-Жака
Руссо.
В
своих
„Грезах
одинокого
мечтателя”
Руссо
заметил: „Берега
озера
в
Биле
более
д ики
и
бо лее
романтичны
(romantiques),
чем
берега
Ж ен евско го
озера:
в
Биле
леса
и
ск алы
под­
ст у пают
к
воде
сов сем
близко”2.
Автор
тут
же
прибав­
ляет,
что
озеро
в
Биле
весьма
привлекательно
для
од и­
ноких
мечтателей,
люб я щих
созерцать
„красоты приро ­
ды” (des charmes de la nature).
Таков
контекст,
в
кот о­
ром
в
1777 году слово romantique единственный раз
встречается
у
одного
из
сам ых
к р упных
предтечей
евро­
пейского
романтизма.
Существительное
romantisme бы­
ло
еще
не изве стно
автору
„Новой Элоизы”
и
„Испо ­
веди”.
1 JR. Robert. Dictionnaire alphabétique et analogique de la
langue française. Paris, 1964, t. VI, erp. 247.
2 J. -J. Rousseau. Rêveries du promeneur solitaire, Paris,
1900, erp. 22 .
По пыт ки
разграничить
romanesque и romantique
пр ив ели
к
то му,
что
само
прилагательное
romantique
с тало
приобретать
нетер ми нол ог ичес ки е
зн аче ния: „при ­
в лекающ ий
своей
необычностью,
сказо ч но стью”, „эмо ­
ционально-приподнятый”.
В
перв ом
из
этих
знач ений
оно
и
было
уп отреб ле но
Руссо
в
к онце
его
жизни.
К
этим
же
значениям
близок
и
академический
словарь
в
пят ом
изд ании
1798 г .: ,, Ро мант ич ес к ий (romantique)
226


обычно
относят
к
т аким
пейзажам,
которые
вызывают
в
воображении
читателя
к арти ны
описаний,
встречаю­
щ иеся
в
поэмах
и
романах.
Например,
романтическая
ситуация,
романтический
вид”1 .
В
этом
ско рее
описании,
чем
опред ел ении,
наблюдается
лю б опыт ное
ко мпр ом ис­
сное
р ешение
вопроса,
колеблющееся
между
старым
толкованием
romantique (относящимся к романам,
к
поэмам,
к
повествованиям
с
„выдумкой”) и его новым
знач ением ,
рв ущим
св язи
с
представлением
о
романе
(„романтическая
ситуация”
вообще,
„ ром анти чески й
вид ”
во обще ).
1 «Dictionnaire de l’Académie française». Paris, т .
II, 1798,
стр.
510.
2 S. Mercier. Néologie. Paris, т .
II, 1801, стр.
229.
Следуя
за
Руссо,
Ме рсье
относит
ром ан тическ ие
пей зажи
еще
только
к
Швейцарии.
Развивая
новую
„чувственную”
основу
зн аче ния
ро­
мантический,
Себастьян
Мерсье
в
своей
„Неологии”
че­
рез
три
года
по сле
опубликования
пятого
издания
ака­
дем ическо го
лекс ико на
восклицал:
„ Romantique.
Это
слово
обычно
не
опр ед еля ют,
а
чувствуют.
ІВ
Швейцарии
множество
р оман тич ески х
пе йз аж ей”2.
В
ту
же
эпоху —конец
XVIII — начало XIX
столе­
т ия—
семантика
прилагательного
романтический
стала
двигаться
и
по
другому
руслу.
Наметилось
противопо­
ставление
слов:
романтический — классический.
Раньше
всего
нов ое
противопоставление
сформировалось
в
не­
мецком
(romantisch—klassisch), а зат ем
стал о
прони­
кать
и
в
другие
яз ыки.
Во
Фр анци и
подобную
оппо зи­
цию
слов-понятий
э нер гично
защищала
мад ам
де
Ст аль
в
своей
к ниге
„О Германии”,
первое
издание
которой
появилось
в
1813 г.
в
Ло ндо не,
а
затем,
че рез
год,
и
в
Париже.
Ст аль
док аз ыва ла,
что
прилагательное
классический
означает
не
только
„совершенный” .
Писательница
стре­
милась
в ерну ть
этому
прилагательному
его
ист о риче с­
кое
осмысление
—
„относящийся к античности” .
Класси­
ческий
(classique) должно противостоять современному
(moderne), которое оближется с романтическим (roman­
tique).
Современная
же
литература,
и
прежде
всего
по­
эзи я,
стр еми тся
возродить
„рыцарские
традиции”
и
х ри стианс кие
ус трем лен ия
ср едн евек ово го
искус ст ва.
15*
227


Литературе,
по
мыс ли
Сталь,
следует
быть
современной
не
в
абсо лю тн ом,
а
в
от нос ит е льном
смысле.
Средневе­
ко вое
искусст в о
ближе
к
людям
XIX в.,
чем
искусство
классическое
(античное).
В
эт ом
пл ане
Сталь
противо­
п ос та вляла
классическому
(classique) одновременно и
современное
(moderne) и романтическое (romantique).
Подобно
то му
как
в
немецком
сформировалась
оппози­
ция
romantisch—klassisch, т ак
и
во
фра нцу зск ом
под
в озд ейств ием
и
нем ецк ого
языка,
и
ус илий
мадам
де
Сталь
и
ее
последователей
стало
формироваться
про ти­
вопоставление
romantique—classique.
Содержание
это­
го
последнего
противопоставления
оказалось,
о днако ,
сл ож нее:
вмешалось
слово-понятие
современный
(mo­
derne) \
Успех
н ового
разграничения
(романтический—клас­
сический)
был
на стол ько
велик,
что
в
1821 г.
Байрон
уже
имел
осно вание
у тве р ждат ь: „Шлегель
и
мадам
де
Ста ль
постарались
со зд ать
в
литературе
две
сист е­
мы—
классическую
и
романтическую"
(two Systems,
classical and romantic) 2.
К
эт ой
же
¡мысли был близок
в
1824г.
и
мо лод ой
Гюго
в
пре дис лов ии
к
своим
„Одам
и
б алл адам ”.
Ему
казалось,
что
Сталь
впе рвы е
произ­
не сла
с лов о соч етание
романтическая
литература
(litté­
rature romantique).
1 Madame de Staël. De l’Allemagne. Paris, 1948, стр.
153—
150 (гл.
«О поэзии классической и поэзии романтической»).
2 См.: Smith. Words,
стр.
86,
3См.:
там
же,
с тр.
87.
___
'Что же произошло?
Слово
romantic, возникшее еще
в
XVII столетии в английском,
в
конце
XVIII и в начале
XIX в.
получает
но вое
значение
в
немецком
и
француз­
ск ом
языках.
Из
этих
языков
оно
как
бы
внов ь
возвра­
щает ся
в
англ ийск и й,
где
в
начале
минувшего
сто лети я
в сту пает
в
уже
знакомый
нам
оппозиционный
ряд: ro­
mantic— classic.
В
жу рн але
„Quarterly Review” в 1814
г.
прямо
сообщалось,
что
противопоставление
romantic—
classic только что сформировалось в Германии,
откуда
оно
перекочевало
сначала
во
Ф ранцию ,
а
затем
и
в
Англию3.
Новая
оппо зиция
романтический—классичес­
кий
пришла
на
смену
оппозиции
древний
(ancient) и
современный
(modern), бытовавшей до начала прошло ­
го
сто летия
в
Англии.
Так,
ан гли йско е
слово
romantic,
228


обогатившееся
новым
значе нием,
подсказанным
нем ец­
ким
romantisch и французским romantique, вернулось в
англ ийски й
яз ык
уже
в
ином
ос мыс ле нии.
Англ ийс к ий
язык
за им ству ет
из
н емецко го
и
фран­
ц узско го
сем анти ку
слова,
материальная
осно ва
кот ор о­
го
была
известна
в
анг лийско м
гораздо
рань ш е.
Новое
про тив оп остав ле ние
романтический—классический
ока­
залось
в
начале
XIXв.
не
только
фактом
разных
языко в,
но
и
явлением
культуры
и
литературы
ев ро пейск их
на­
родов.
Но
но вая
оппоз иция
прилагательных
романтичес­
кий—классический
почти
сейч ас
же
вы зв ала
и
нов ые
осложнения.
Прежде
всего
в озник
воп рос :
что
же
так ое
классиче­
ский?
Е сли
романтический
стало
все
чаще
о тно сит ься
к
художественной
литературе
1810—1830
гг.,
то
к
како й
эпохе
сл еду ет
„прикрепить”
классический?
Мы
в иде ли,
что
мадам
де
Сталь
отвечала
на
этот
вопрос
без
к олеб а­
ний.
Ей
представлялось,
что
классический
приме ним о
л ишь
к
античной
литературе,
при
этом
само
прилага­
те льно е
лишалось
како й
бы
то
ни
бы ло
оценочной
се­
м ант ики.
Но
с
этим
соглашались
далеко
не
вс е.
Уже
по сле
смерти
мадам
де
Сталь
Стендаль
публикует
бро­
шюру
„Ра си н и Ше ксп ир” (1823),
в
которой
относит
прилагательное
классический
отнюдь
не
к
античной,
а
к
французской
литературе
XVII столетия,
в
частности
и
в
особенности
к
творчеству
Расина
Ч
Из
межнациональ­
ного
противопоставления,
каки м
оно
было
у
Сталь
(„ан­
тичная
литература
Греции
и
Рима”
—
„современные ев ­
ро пейские
л и те ра ту р ы ”), противопоставление классиче ­
ский—романтический
начало
укладываться
в
нацио­
нальные
рамки
у
Стендаля
и
его
е дино мы шлен ников
(„литература XVII
века”
—
„литература
20—30 -х
годо в
XIX века” ) .
2 Новый акцент и новые значения старых слов не
мо гли
не
и меть
по следст в ий.
Дело
в
т ом,
что
клас­
с ицизм
с
его
строгими
правилами
ф акти ческ и
существо­
вал
только
во
Фр анци и
(XVII в .).
Англия,
Италия
и
Ис­
229
Л
ѴэЗб Сб '
манифесты
французских
реалистов».


па ния
не
знали
классицизма,
во
всяком
слу чае
класси­
цизма
в
с тр огом
смысле.
В
И спани и
XVII столетие, —
это
так
наз ывае м ый
„золотой век”
ее
литературы,
на ча­
ло
которого
обычно
от но сят
к
1536 г.,
а
конец —
к
1681г.
(следовательно,
не
сто,
а
полтораста
лет).
Испан­
ский
„золотой век”
—
эпоха
разных
стилей
и
разных
ли­
тературных
т енден ций
(в меньшей степени ,
но
стил исти ­
ческий
разнобой
наблюдался
в
это
же
вре мя
от част и
и
во
Франции).
Когда
в
И спан ии
и
Англии
появились
в
начале
XIX столетия романтики,
то
им
так ,
очевидно,
не
про тиво сто яли
классики,
как
это
наблюдалось,
по
сл о­
вам
т ого
же
Стендаля,
во
Фр анции.
В
Гер мани и
оказ а­
лись
и
кл асс ики
и
романтики,
но
жили
они
не
в
разные
эпохи,
а
одновременно
и
по чти
по
соседству.
Кл асс ики
выступили
в
1795г.
в
В ейм аре,
а
романтики
в
1798 г. —в
Иене.
У
позд него
Гёте
исследователи
находят
романти­
ческие
элементы,
хотя
в
зрелые
год ы
он
выступал
по
преимуществу
как
кл асси к1.
1 См.:
Е.
R. Curtius. Europäische Literatur und lateinisches
Mittelalters, 2. Aufl. Bern, 1954, стр.
270—275.
Ср.
св иде тель ств о
другого
ис сл ед о ва те ля : «Гёте был и оставался великим антиро*
мантиком» (Э.
Людвиг.
Гёте.
М. , 1965, стр.
399).
2См.:
Р.
von Тi
е
g h е m. Le preromantisme. Paris, 1924.
Поз­
д нее
э тот
же
ав тор
опубликовал
еще
два
тдма
статей
о
пред ро -
мантизме.
Яркое
развитие
нем ецкой
литературы
1750—1832
гг.
не
укладывается
в
схему
противопоставления
класси­
цизма
и
роман т из ма.
То
же
сл еду ет
сказать
и
об
италь­
янской
литературе
этого
же
пер ио да.
У
„романтика”
Манд зон и
мож но
обнаружить
немало
элементов
класси­
цизма,
как
у
„классика”
Леопарди —
элементов
роман­
тизма .
Д аже
во
Фр анц ии,
где
противопоставление
клас­
сицизма
и
рома нтизма
б ыло
выражено
ср авни тель но
отчетливо,
сам о
противопоставление
по зднее
осложни­
ло сь
понят ие м
предромантизма,
о
котором
уже
немало
на пис ано
2.
В
20-е
годы
про шлого
ве ка
у
целой
плеяды
итальян­
ских
п исателе й
об ос тря ется
инт ер ес
к
литературам
А нг­
лии,
Гер мани и
и
Франц ии,
чему
способствовало,
в
част­
ности,
и
пребывание
в
Италии
или
недалеко
от
нее,
в
районе
Сред изем ног о
моря ,
та ких
разных
мастеров
но­
в ого
литературного
направления,
как
Байрон,
Шелл и,
Кит е
и
др.
Од нов ре менно
наблюдается
и
п роти во по­
230


ложный
процесс:
у
итальянских
писателей
э похи
роман­
ти зма
ус ил ивает ся
пиетет
пер ед
своей
национальной
литературной
тра ди цие й,
представленной
им енами
Да н­
те,
Петрарки,
Боккаччо
и
их
преемников1.
Подобное
ст о лкнов ение
противоречивых
движений
в
итальянской
литературе
первой
трети
минувшего
века
да же
позво­
л ило
неко торы м
исследователям
говорить
об
„антиро -
м ант ич еском
романтизме”
в
Италии2.
Литературные
споры
в
Италии
по луч али
резонанс
и
в
других
странах.
Стендаль,
набрасывая
п лан
своей
работы
„Расин
и
Ш експ ир ”, прислушивался к жарким эстетическим де ­
батам,
которые
в елись
в
Милане
в
1818 г.
1 См.: P. Hazard. .Romantisme italien et romantisme européen.
«Revue de littérature comparée», 1926, N 2, стр .
224—225.
2 ¡См . : P. Savj-Lopez. Romanticismo antiromantico. Napoli,
1913.
3 См.:
С.Appо1iпо.
Цит.
соч., стр. 78.
Само
прилагательное
romántico сформировалось в
итальянском
языке
только
в
1815—1820
гг.3, т.
е.
позд­
не е,
чем
в
анг лийс ком ,
нем ецком
и
французском.
Однако
пр оцесс
д иффер енц иаци и
итальянских
romanzesco и ro ­
mántico проходил так же,
как
и
про цесс
разграничения
немецки х
romanisch и romantisch,
французских
roma­
nesque и romantique, испанских románico и romántico
и
т.
д.
К
20—30-м
год ам
во
многих
ев ро пейск их
языках
сло ­
жил ось
общее
противопоставление
прилагательных
классический—романтический,
хотя
каждое
из
них,
тя­
готевшее
к
од ному
и
том у
же
значе нию
в
определенную
эпо ху,
вместе
с
тем
по ним алос ь
совсем
не ад екват но
в
разных
литературных
направлениях.
Это
несходство
косвенно
обнаруживалось
и
в
„наполнении”
каждого
слова
в
альте рнир ую щей
л ексич еско й
п аре.
Но
общи м
оказалось
с амо
противопоставление
классический—ро­
мантический.
Оно
и
стало
ассоциироваться
с
определен­
ной
э пох ой.
IB одном из сочинений итальянца Дж.
Ро-
маньоси
о
поэ зии,
опубликованном
в
1815 г .,
воспроиз­
в о дится
тако й
диалог:
„— Вы роман т ик? (romántico)
—
Нет.
—
ѣы классик? (classico)
—
Нет.
—
А
кто
же
вы?
231


—
Я
ilichiastro, е с ли уг одно,
что
пб-грёческй—
пред­
ставитель
разных
эпох”
Как
видим,
субстантивирован­
ные
итальянские
прилагательные
romántico и classico
зд есь
по ним аются
чисто
исторически.
Они
как
бы
ол и­
цетворяют
опр еде ленну ю
эпоху
культуры.
Вне
эт ой
эп охи
мо гут
существовать
лишь
люд и
других
пок ол е ний.
Общеязыковое
ле ксич еско е
противопоставление
классический
— романтический
осложнялось
многообра­
з ием
индивидуальных
осмыслений
каж дог о
из
этих
дв ух
слов.
„Только романтическая поэзия,
—
пис ал
в
1800 г.
Фрид рих
Шлег ель ,
—
может
быт ь
зеркалом
окр ужа ю­
щего
ми ра,
отражением
эпохи.
И
все
же
она
способ на
летать
на
крыльях
поэтической
рефлексии
между
изо­
бражаемым
и
изображающим,
свободная
от
в сяк ого
реального
и
идеального
интереса”2.
Здесь
сво е
понима­
ние
романтического.
Если
ма дам
де
Ста ль,
а
позд нее
и
Г енрих
Ге йне
в
книге
„Романтическая школа”3 связы­
ва ли
сло во
ром анти че с кий
с
„воскрешением средневеко ­
вой
по э зии”,
то
Шлегель,
а
за
ним
и
Стендаль
соотносят
романтический
с
представлением
о
„зеркале окружаю ­
ще го
мира”.
В
уже
цитир ов анно й
брошюре
„Расин и
Шекспир”
Стендаль
реш ит ель но
з а явл ял: „Романтизм—
это
искусство
давать
народам
та кие
литературные
пр о­
из ве ден ия,
кото ры е
при
сов рем енном
состоянии
привы­
чек
и
верований
народов
способны
до ста влят ь
им
наи­
большее
наслаждение.
Классицизм,
наоборот,
предла­
га ет
им
литературу,
пр иносивш ую
наибольшее
наслажде­
ние
лишь
их
предкам”4. Взгляды
будущего
автора
„Крас­
н ого
и
черного”
на
романтизм
ста нет
развивать
по-своему
В.
Г юго
в
зна мен итом
ро манти ческо м
м ани фесте —
в
пр едис лов ии
к
его
же
дра ме
„Кромвель” (1827).
1 J. Luchaire. Essai sur l’évolution intellectuelle de l’Italie
de 1815 à 1880. Paris, 1906,
стр.
8.
2 См.
в
с б .: «Литературная теория немецкого романтизма» .
(Документы) .
Л.,
1934,
стр.
173.
3Н.
Heine. Die romantische Schule, Werke, Wien, т .
III,
1900, ст р.
Д 66.
-
4 «Литературные манифесты французских реалистов», стр .
30.
232
Несмотря
на
столь
шир оку ю
амплитуду
индивиду­
альных
истол ков аний
та ких
слов ,
как
романтический,
роман т изм,
классический,
клас с ицизм
(подобных от ­
дельных
осмыслений
бы ло
бесконечно
много
в
разных


с т ран а х), все же само противопоставление романтичес ­
кий—классический
(resp.
роман тиз м—кл асс ициз м)
це­
ментировало
сем ан тику
каждого
из
эт их
слов ,
образую­
щих
оппозиции.
В
20—30 -е
г оды
XIX столетия подобные
противопоставления
приобретают
общеязыковой
характер
и
тем
сам ым
не
даю т
семантике
каждой
из
интересующих
нас
ле ксем
распасться
на
-сумму
р аз­
р озне нных
и
хао т ичных
• употреблений.
Происходила
своеобразная
борьба
между
знач ением
эт их
слов
в
яз ы­
ке
и
речи.
Борьба
оказалась
ожесточенной
и
дл ител ьной .
В
из­
вестной
мере
она
не
завершилась
до
сих
пор.
Это
объяс­
няется
тем,
что
едва
только
возникнув,
ром антич е с кий
и
романтизм
стали
развиваться
не
тол ько
как
т е рмины,
но
и
как
слова
с
нет ер мино лог ическим и,
„жи тей ски ми”
з начени ям и.
С еманти ческо е
раздвоение
прилагательного
романтический
пр оизош ло
с
момента
его
о тдел ения
от-
его
же
аналогов
{romanisch, romanesque, romanzesco
и
пр.).
Уже
в
проанализированном
пр им ере
из
Ру ссо
слово
romantique выступило в своем . „о бще эм о ци о нал ь­
н ом”
значени и.
К
началу
же
XIX столетия относятся
первые
попыт к и
его
т ерм инол огич еског о
о смысления .
Они
бы ли
вы званы
„требованиями”
европейских
лите­
ратур,
в оз ник нов ением
ро ма нтиче ског о
движения.
Т ак,
слова
романтический
и
роман т изм
ста ли
тер мин ами
и
нетер мин ами,
словами
с
широ к им
кругом
многообраз­
ных
з наче ний.
Такова
их
судьба
в
различных
языках
мира.
О
В
Р оссии
с лово
ром античе с кий,
по- видим ому,
-впервые
встречается
в
1821 г.
в
„В естни ке Е вро­
п ы”: „Поэзия,
которую
с
недавнего
в ре мени
начали
на­
зывать
романтической”
Ч
Е два
появ ив шись,
прилага­
тел ь ное
романтический
быстро
распространяется
в
ли-
1В.
В.
В
е
се
лит
ски
й.
Развитие
отвлеченной
лек си ки
в
ру с­
ском
литературном
языке
первой
тр ети
XIX века.
М., 1964, стр.
56;
С.
Е
:
.
Ва.йнтруб.
Из
и стори и
ру сск ой
литературоведческой
тер­
ми ноло гии .
«Наук.
зап.
Кам’янець-Подільск
пед.
і-нту», т.
VIII.
Хмельницкий.
1959, стр .
157—162 .
В
1821 г.
В.
А.
Жу ко вско му
был о
38 лет.
В
его
ранних
произведениях
еще
нет
-ни
слова
романтиче­
ский,
ни
слова
романтизм.
Между
тем
именно
Жуковского
Белин­
ский
назвал
«К олом бом ,
открывшим
для
русс кой
лит ера тур ы
Америку
романтизма» (А.
Н.
Соколов.
От
ро ман тизм а
к
ре а-
233


тературе
и
литературной
кр итике
20-х
год ов
прош лого
ст олет ия.
Соответствующая
семантическая
эволюция,
ко тору ю
пр етерп ело
это
слово
в
ев ропей ски х
яз ыка х,
помогла
ему
об рест и
оба
зна че ния
— терминологическое
и
нетерминологическое — и
в
русском
язы ке.
Здесь
ро­
мантич е ск ий
получает
оба
знач ени я
в
течение
несколь­
ких
лет,
тогда
как
европейским
romantic, romantisch,
romantique, romántico и др.
для
этого
потребовалось
два-три
десятилетия.
Взаимодействие
языков
и
культур
разных
нар од ов
весьма
сущ еств енно
не
только
для
се­
ман т ики
сло в,
но
и
для
темпов
и
направлений
их
разви­
тия
в
разные
эпохи.
У
Пушкина
оба
значения
романтический
(терминоло­
гическое
и
нетер ми ноло гич еское )
встречаются
уже
в
пр оиз вед ения х
и
пе реписке
20-х
годо в
Учитывая,
од­
нако,
что
и
романтический
и
роман т изм
с тали
бы стро
обрастать
ра зным и
оценочными
о ттенка ми,
нер едко
ун и­
чижительными
(у самого Пушкина и „ унылый
роман­
тизм”, и „романтические
р о зы ”), поэт стремится отде­
лит ь
„истинный романтизм”
от
его
разнообразных
под­
делок.
В
пис ьме
к
А.
А.
Бе сту жеву ,
сообщая
о
закончен­
ном
„Борисе Годунове”,
Пушкин
писал : „Я написал тра­
гедию
и
ею
очень
доволен;
но
ст раш но
в
свет
выдать —
робкий
вкус
наш
не
стерпит,
истинного
р оман тиз ма”2.
Такая
самохарактеристика
одн ого
из
лучших
творений
по эта
по ка зы вает,
что
поня т ие
истинного
роман т изма
Пушкин
соотносил
с
сам ым
высоким
содержанием.
Это
то,
что
значительно
по здн ее
(и уже не у Пушкина)
ста­
нет
называться
реализмом3.
1 «Словарь языка Пушкина»,
т.
3.
М.,
стр.
1044.
2А.
С.
Пушкин.
Поли.
собр.
соч.,
в
10-ти т .,
т.
X.
М.,
' 1949,
стр.
192.
3 Ср.
у
В.
Г.
Бе линско го
(Поли .
с обр.
соч.,
под
ре д.
С.
А.
В ен­
герова,
т.
1, 1900, стр .
383): «.Романтизм — вот
пер вое
слов о,
огла­
си вшее
Пушкинский
период».
лизму.
М ., 1957, стр.
25).
Ро ма нтич еск ие
и деи
не
сразу
н ашли
св ое
выражение
в
прилагательном
ром ан тич еск ий
и
в
сущ еств ител ьном
романтизм.
В
1821 г.
у
Н.
О стол опо ва
(Словарь древней и новой
поэзии,
ч.
3.
СПб .,
стр.
28—30) фиксируются « ром а нич е ск ий,
или
ром ан тически й», но в рассуждениях об этих словах автор поясня­
ет
ли шь
значение
ром а нич ес ко го : «Поэма Романическая есть сти­
хот во рче ское
по вес твова ние
о
ка ком -либ о
происшествии
Рыцар­
ском,
составляющем
смесь
любви,
х раб ро сти,
благочестия
и
осн о­
ванном
на
действиях
чудес ных» .
Остолопов
не
отмечает
только
что
зарождавшееся
в
ту
эпо ху
новое
осм ыслен и е
романтического.
234


„Истинный романтизм”
не
имеет
ничего
общего
с
„вялым и темным”
стилем.
В
„Евгении Онегине”
(6,
XXIII), оценивая сочинения Ленского,
поэт
замечает:
„Так он писал темно и вяло
(Что романтизмом мы зовем,
Х оть
роман т из ма
тут
ни
мал о
Не
ви жу
я;
да
что
нам
в
том?)”
„Истинный романтизм”
противостоит
кл ас сициз му
с
его
условными
правилами —
„обузой писателя” .
В
том
же
„романе в стихах” (7, LV) читаем:
„Довольно .
С
плеч
долой
обуза!
Я
кла сс ициз му
отд ал
честь:
Хот ь
поз дно,
а
в ступл ень е
есть ”.
Однако
у
Пушкина
и
романтизм
и
особенно
ром ан тич е­
ск ий
широко
бытуют
не
только
в
терминологическом,
но
и
в
различных
н ет ерм ино ло гич еских
значениях
(„нечто
эмоциональное”,
„необычное”, „пр ип о дн ято е”
и
пр.).
Отс юда
и
ром антич е с кая
надежда,
и
ром антич е с кое
ли­
цо,
и
даж е
романтизм...
„восшедшего
на
престол
К он­
ста нти на
Г’ 1.
Н етер мино ло ги ческ ие
знач ен ия
ро ман ти­
ческий
и
романтизм,
сталкиваясь
с
терминологическими
знач ен иям и
этих
же
слов,
нескол ько
подтачивали
уст ои
их
чисто
литературоведческих
осмыслений.
Вме сте
с
тем
все
это
обусловливало
шир ок ую
полисемию
роман­
тический
и
романтизм.
1 «Словарь языка Пушкина», т. 3. М., стр.
1043.
2 См. : Ch. Bruneau. Petite histoire de la langue française.
Paris, T. II, 1958, стр .
45.
Терминологическое
противопоставление
романтичес­
кий—классический
(resp.
ром антиз м—кл асс ициз м),
сформировавшееся
в
русском
языке
20—30- х
год ов
ми­
нув ше го
сто лети я,
исторически
оказалось
все
же
менее
прочным,
чем
соответствующее
противопоставление
ro­
mantique—classique во французском языке.
Дело
в
том,
что
битвы
р ом антиков
и
классиков
продолжались
во
Ф ранции
до
40-х
го дов
XIX в. 2, тогда как в России они
прекратились
неско лько
р аньш е.
По
мнению
Тыня нов а,
„в 182 4 —1825 годах битвы классиков и романтиков от­
теснены
на
задний
план
б итв ами
сл авя н,
бор ьбо й
архаи-
235


сто в” !.
Пушкин
сочувствовал
поз д ним
„архаистам’’ В их
борьбе
про тив
перифрастического
стиля ,
прот ив
манье­
ризма
и
шел
за
ними
в
по исках
разговорных
инт он а ций,
„нагой простоты”
п ове ство вани я.
Е сли
да же
и
оспорить
указанные
Тыняновым
хроно­
ло ги чески е
рамки
око нча ния
р ом анти чески х
сражений
в
Р осс ии,
несомненно,
что
эпоха
битв
романтиков
с
клас­
сик ами
в
разных
странах
п родолж ала сь
неодинаковое
время.
Да
и
сам и
битвы
проходили
не
всегда
о жест оч ен­
но
и
имели
различные
по след ств ия.
И
все
же
во
всех
случаях
сражения
ро м антико в
с
классиками
пр ив ели
к
общему
л ингв ист ич еском у
и тогу:
они
сп осо бств ов али
смысловому
про тив опо став лен ию
романтический—клас­
сический
и
о фо рм лению
т ерм ин оло гич еского
значения
(как одного из возможных и важных значений)
каждо­
го
из
этих
слов2.
1Ю.
Н.
Тынянов.
Ар хаис ты
и
новаторы.
Л., 1929, стр.
89.
Некоторые
исследователи
считают,
что
и
во
Франции
сп оры
ро­
мантиков
с
к лас сик ами
ут иха ют
после
1830 г .,
когда
сос тоя ла сь
премьера
пьесы
В.
Гю го
«Эрнани», во время которой произошла
настоящая
с хва тка
между
представителями
двух
н аправ ле ний
(R.
В
г
ау.
Chronologie du romantisme. Paris, 1932, стр.
230).
2 О хронологии романтизма имеется любопытное косвенное
св иде тель ств о
И.
С.
Тургенева
в
п ов ести
=«Первая любовь» (гл.
7),
действие
которой,
по
словам
авто р а,
происходило
в
1833 г. : «Май­
данов
декламировал
нам
отрывки
из
поэмы
своей
«Убийцы» (дело
происходило
в
сам ом
разгаре
р о ма нт из ма ), которую он намере­
вался
издать
в
черн ой
об ертке,
с
заглавными
буквами
кровавого
цвета». 1833
год — разгар
ро ман тиз ма,
по
Тургеневу.
3 Как понятие определенной эпохи ,
роман т изм
мог
окраши­
ваться
и
в
розовые
и
в
мрачные
краски
в
зависимости
от
интер-
236
Но
по
м ере
того
как
в
разных
странах
Евр опы
зату­
ха ли
споры
ро ма нтико в
с'классиками,
пр от иво по ставл е­
ние
с лов
романтический — классический
(resp.
роман­
тиз м
—
клас с ицизм )
из
актуального
и
современного
ста ло
превращаться
в
противопоставление
по
пр еим у­
щес тву
историческое.
Одновременно
начали
усиливаться
нетер мин оло ги ческие
употребления
этих
же
слов .
Их
т ерм ино лог ич еские
значения
возвращались
к
ним
гл ав­
ным
образом
тогда,
когда
по зд нее
п риня лись
изуч ать
романтическое
движение
в
ев ро пейских
литературах
первой
тр ети
XIX столетия3.
Влияние
н ет ерм ино ло гич еских
знач ений
и
употребле­
ний
романтический
и
романтизм
на
их
терминологичес­
кие
знач ен ия
привело
к
тому,
что
и
эти
по след ние
п ри-


обрели
двоякое
з начение:
историческое
и
типологичес­
ко е.
Уже
Гегель,
современник
многих
романтиков,
в
сво­
их
„Лекциях по эстетике”,
чит а нных
в
Бер ли нско м
уни­
в ерси тете
в
20-е
годы ,
стремился
да ть
не
столько
исто ­
рическую,
скол ьк о
типологическую
характеристику
ро­
мантизма
и
романтического.
Т ипол оги ческое
определе­
ние
этих
слов-понятий
оказалось
у
Гегеля
гораздо
бога­
че
и
тоньше
по
срав нению
с
о пред елением
чисто
ис т ори­
ческим.
С
исторической
позиции
роман т изм
представлял­
ся
нем ецкому
философу
литературой
и
искусством
ново­
го
в рем ени,
а
классицизм —
античного
мира
в
том
смы с­
ле,
ко т орый
за
десять
лет
до
Гегеля
защищала
мадам
де
Ст аль
(отождествление классический — античный).
Но
Гег ель
стремился
уг лу бить
типологическую
характе­
ри сти ку
ро мантиз ма
и
романтического.
Со отв етств ую ­
щие
ра зде лы
в
„Лекциях по эстетике”
так
и
называют­
ся
„О романтизме вообще” ’.
Это
вообще
весьма
типич­
но
для
автора
„Лекций”: все
э стетич еские
категории
представлялись
ему
развитием
„абсолютного
духа ”.
В
истол ков ании
„романтизма вообще”
Ге гель
дал
широ­
кий
анализ
отдельных
признаков
романтизма,
как
бы
независимых
от
исторической
о б станов ки
20—30 -х
год ов:
возвышенность,
лирич нос т ь,
м узы каль но сть,
про никно ­
вение
во
внут ре нню ю
жизн ь
индивидуума
и
т.
д.
Типологическое,
или
по
терминологии
некот о рых
ис­
следователей,
широкое,
оп ред елен ие
романтиз ма
и
ро­
мантического
давалось
не
только
Г егелем ,
но
и
многими
д ругим и
мысл ител ями
и
писателями
в
первой
поло вине
пр ошло го
века2.
Гегель
сделал
это
лиш ь
ярче
и
глубже.
1 Гегель .
Соч.,
т.
XIII.
М.,
1940,
стр.
87—98 .
2 См.:
Б.
Г.
Р
е
и
зо
в.
Ме жду
класс ицизм ом
и
романтизмом.
Л.,
1962,
стр.
5—15.
Типо ло гич еска я
характеристика
интересующих
нас
слов
явилась
своеобразным
промеж уточным
зв е­
ном
между
ист о рико -т ер мино лог ичес ким
значе нием
этих
с лов
и
их
мно гочис ле нными
нет ер минол ог ическим и
значениями
и
упо треб лени ями .
От
„лиричности вообще”,
от
„возвышенности вообще”
было
уже
совсем
недале-
претатора.
Ком у
ни
памя тны
з нам ениты е
изр ече ния
т ург енев ско го
Базарова
(«Отцы и дети», гл .
7): «Ты проштудируй-ка анатомию
глаза:
откуда
тут
взяться,
как
ты
говоришь,
загадочному
взгляду?
Это
всё
романтизм,
чеп уха ,
гниль,
художество».
237


ко
до
„эмоциональности вообще1“, до „пр ипод нят о ст и
во*
обще”
(романтические мечты ,
романтизм
борьбы
и
пр.).
У
прилагательного
ром анти че с кий
и
существительно­
го
романтизм
оказалось,
та ким
образом,
три
типа
зна­
чений:
нет ерм ино лог ическо е,
тип оло го -тер ми нол оги чес­
кое
и
и ст ори ко-т ер мин олог ическо е.
Второе
хотя
и
вы­
с туп ает
как
знач ени е
т ерм инол оги ческое,
однако
оно
не
предполагает
никако й
хрон олог ическ ой
„закрепленно­
ст и”
и
в
принципе
может
о т носит ься
к
литературам
ра з­
ных
эп ох.
Треть е
же
зн аче ние
опирается
на
ст ро гую
историческую
соотнесенность.
Это
—
о пред еленно е
на­
правление
в
ев роп ейских
литературах
20—30 -х
го дов
прош лого
столетия.
В
большинстве
ев ро пейских
языков
первое
(нетерми­
ноло гич еское)
зн ачен ие
романтический
бы ло
немного
старше
его'
же
вт о рого
и
треть его
тер ми нол огич еских
значений.
Но
позд нее
именно
второе
знач ени е
ста ло
рас­
ширять
гр ани цы
употребления
пе рвог о.
И
только
третье
зна чен ие
(историко -тер мин ол огич еско е)
об особ илось
и
т еперь
вы сту пает
в
фу нк ции
характеристики
оп ре де лен­
ной
эпохи
в
культурной
ж изни
народов.
Ит ак,
прилагательное
романтический
про шло
следу­
ющие
этапы
се манти ческ ого
развития:
1) разграничение романтический (romantisch, ro­
mantique, romántico и др .)
и
романический
(romanisch,
romanesque, romanzesco и др.).
Это
про исхо ди т
в
пред­
ром ант ич еску ю
и
раннеромантическую
эпо ху
на
базе
еще
нет ерм ино логи ческо го
или
смутно
терм инол оги чес ­
кого
значения
самого
прилагательного
романти че с кий;
2) терминирование одного из значений романтичес ­
кий
в
процессе
его
противопоставления
прилагательному
-классический.
Это
совершается
в
эпоху
расцвета
роман­
тизм а;
3) формирование типологического значения роман­
тический
уже
вне
противопоставления
слову
кл ас сич ес­
ки й.
Это
наблюдается
в
ту
же
эпоху
расцвета
романтиз­
ма,
но
расширяется
во
второй
по лов ине
век а
и
в
наш е
время;
4) усиление различных нетерминологичных значений
и
упо треб лени й
прилагательного
романтич е ски й.
По доб­
ные
те нд е нции,
известные
уже
на
первом
эта пе
разви­
тия
слова,
по здне е
ста но вятс я
заметнее
под
воз д ейст ви-
238


ем
типологического
осм ыслени я
рома нтич е с кий
(роль
промежуточного
з вена
в
сем ант ическо м
движении).
Все
это
и
обусловило
многоплановость
прилагатель­
ного
романтический
(как и более позднего существи ­
т ельног о
роман т изм)
в
ев ропейс ких
языках.
Будучи
д иа-
хрон н о,
в
те нденции
термином,
романтический
типологи­
чески
и
синхронно
выступает
чаще
всего
не
как
термин,
а
как
слово
со
многими
знач ени ями .
В
сов рем енных
ев­
ропейских
языках
романтический
в
истор ико- терм ино ­
лог ическо м
зн ачени и
и
романтический
в
„житейском ”
осмыслении
оказываются
на
г рани
омонимов.
Но
омо ни­
мы
зде сь
все
же
не
образуются,
так
как
тре тье
возмож­
ное
о смысление
это го
прилагательного
выступает
как
значе ние
типо ло гиче ское
(вне исторической закреплен ­
ности)
и
тем
сам ым
перебрасывает
мос т
между
значе­
нием
собственно
тер ми нол ог ически м
(романтический —
классический)
и
знач ением
совсем
не тер миноло гическ им
(романтические мечты,
роман тич е ск ое
л ицо
и
пр.).
История
прилагательного
романтический
обнаружи­
вает
роль
соз нател ьно го
фактора
в
развитии
культурно­
исторической
л екси ки
(„к нижн ые слов а”) .
Но
как
бы
ни
были
разнообразны
индивидуальные
осм ысления
подоб­
ных
„культурных слов”
в
ту
или
иную
эпоху,
над
подоб­
ными
истолкованиями
как
бы
„возвышаются”
и
„ под ни­
м а ют ся” 'более общие значения,
свойственные
я зыку
в
целом
на
опр ед еленно м
этапе
его
функционирования.
ІВ
пред ш еств ующ их
стр оках
и
б ыла
сделана
попы тк а
показать
объективное
развитие
слов,
несм отр я
на
их
не ред ко
суб ъ ективн ое
в ос прия тие
от дель ными
„носите ­
лями
языка”.


Заключительные
замечания
В
предшествующих
главах
бы ли
проанализированы
л ишь
неко тор ые
из
„ключ ев ых
слов”,
характерных
для
той
или
иной
исторической
эпохи.
Бы ла
сделана
попыт­
ка
показать
жизн ь
этих
сл ов
в
опр еделенно й
ле ксич ес­
кой
системе,
в
оп ред еленны х
связях
и
о т ношения х
в
р аз­
ных
язы ка х.
Выбор
„оппозиционной пары”
в
лекс ике
всегда
бо­
лее
свободен,
чем
а нало гич ный
в ыбор
в
морфологии
или
фонетике,
где
он
строго
детерминирован
са мим
материа­
лом .
Но
лексика
не
тол ько
подвижна,
она
и
непрямоли­
не йна
в
процессе
своего
исторического
развития.
По­
этому
по
отношению
.к
л екси ке
формальная
не про­
тиворечивос ть
построения
.никак-не
может
быть
признана
и деа лом
теоретического
познания.
Сам а
лексика
дви жет ся
п утем
-коллизий,
преодолевая
их
на
одних
исторических
этапах
и.т ут
же
всту па я
в
ряд
других
кол лизий
на
по следу ю щих
этапах
развития.
Как
б ыло
показано,
с лово
машина
первоначально
означало
не
только
„механизм”,
но
и
„сооружение”, „ ор­
ганизм”
и
да же
„тело”.
Затем
ев роп ейские
я зыки
устра­
няют
эту
полис е мию,
п оздн ее
ст ав шую
не удо бной.
Па­
раллельно
с
т аким
процессом
в
сло ве
машина
развива­
ется
ина я,
более
совершенная,
б олее
но вая
пол исемия,
основанная
на
органи чном
сочетании
буквальных
и
фи­
гуральных
з начений.
С
изве ст н ого
в рем ени
машина
на­
ч инает
именовать
не
только
„механизмы”
разного
рода,
но
и
то,
что
„действует подобно механизму”,
тем
самым
240


открывая
пе ред
словом
широ к ую
дорогу
пе ре нос ных
осмыслений
(отсюда „государственная
машина",
„воен^
ная
машина"
и
т.
д. ).
Преодолев
полис е мию
одного
ти­
па,
слово
приобретает
полисемию
другого
тип а.
Эта
но­
вая
пол исем ия
оказывается
б олее
„собранной”,
бо лее
ор га ничной,
чем
полисемия
стар ого
тип а.
ІВ
этом
и
обна­
руживается
один
из
признаков
прог рессив ного
развития
лексики.
Здесь
пр оисхо дит
отнюдь
не
„коловращение
сл о в”', а их подлинное развитие,
глубоко
обусловленное
всем
х одом
формирования
м ыш ления
и
кул ьту ры
чело­
вечества.
Развитие
языка
нельзя
сводить,
как
это
тепер ь
часто
делается,
к
простой
экономии
его
вне ш них
рес урсо в.
Проблема
представляется
гораздо,
бол ее
сло жно й.
Язы к
неразрывно
связан
с
м ышле ние м,
а
мыш ление
человека
исторически
стано вит ся
все
более
глубоким,
одновремен­
но
и
синтетическим
и
р асч лене нным .
Все
это
находит
с вое
выражение
и
в
языке,
в
особенности
в
его
л ексике.
Лексика
обогащается
не
только
кол ич ест в енно
(число
с ло в), но — что особенно важно!
—
и
качес тв енн о
(соот ­
ношение
между
словами,
появление
и
группировка
р аз­
ных
з начен ий
в
стр укту ре
слов
и
т.
д.)
Ч
И стор ию
слов
трудно
и,
;на наш взгляд,
б еспер спек ­
тивно
изучать
вне
ист ории
ве щей
и
понят ий,
ко т орые
обозначаются
с
п омощ ью
этих
с лов.
Разумеется,
данная
проблема
весьма
сл ожн а.
Св ыше
ста
лет
тому
назад
Владимир
Даль
на
титульном
ли сте
своего
знам ени тог о
и
замечательного
Толкового
слов аря
живого
великорус­
ского
яз ыка
пис ал : „Словарь назван толковым,
пот ому
что
он
не
только
переводит
одно
слово
другим,
но
толку­
ет,
объясняет
по дро бност и
значения
сл ов
и
понят ий,
им
под чинен ных” .
Те перь
по треб уе тся
уточнить
тезис
„под ­
чиненность
понят ий
с лова м”.
Бесс пор ной,
од на ко,
ос та ет­
ся
другая
часть
далевского
утверждения:. взаимодейст­
вие
с лов
и-понятий,
н еоб хо дим ость
по ст о янно й; „огляд­
ки”
на
пон ятия ,
к от орые
п ер ед аются
с
п о мощью
с лов.
Разумеется,
наука
наш его
в рем ени
внесла
немало
уточнений
в
положение
о
пос т оя нном
взаимодействйи
слов
и
понят ий.
Знак,
например,
может
иметь
зн ачение ,
но
не
имет ь
„референта” (денотата), с которым он обыч-
1 См.
об
это м
подробно
в
раб от е:
Р.
А.
Будагов.
Пробле­
мы
развития
языка.
М.,
1965,
с тр.
41—72.
Зак9 з 7^5
’
241


но
соотносится.
Но
име нно
при
из уче нии
истории
с лов
в
связи
с
историей
вещей
и
по нят ий
возникает
пер спектив а
ра зоб рат ься
в
т ом,
когда,
в
каких
условиях,
при
каких
обстоятельствах
по ня тия
могут
„обгонять”
слова
(пере­
даваться
с
п о мощью
др угих
сл ов,
слов осо чет аний
или
оп исатель но)
и
когда
слова
могут
не
имет ь
или
тер ять
своих
„референтов” .
В
разных
главах
данной
книги
б ыла
сделана
п опытка
осветить
некоторые
из
затрону­
тых
здесь
во прос ов.
Большинство
проанализированных
в
работе
с лов
от­
носится
к
словам
особой
и
ш ирок ой
сема нт ическ ой
зна­
чимости.
Это
де йстви тель но
некоторые
из
„слов - ключ ей ”
разных
ист ор ическ их
эп ох.
К
ним
можно
отнести
аф о­
риз м
А.
Б лока : „... такие
слова
светя тс я
как
звезды”.
Вместе
с
тем
оче вид на
и
уязвимость
выбора:
это
все
же
лиш ь
отд ель ные
„слова- к люч и ”,
а
не
все
слова,
х арак­
терные
для
о пред еленно го
исторического
периода
в
жиз­
ни
ев роп ейск их
народов.
Что бы
проделать
подобную
работу
по
сб ору
всех
„слов -кл юч ей” ,
потр ебу ются
боль­
шие
ус илия
многих
ученых.
Со
времен
Ф.
Соссю ра
стало
уже
общи м
местом
ут­
верждение,
что
язык
—
это
систем а
отношений,
имеющая
строго
о пред ел енные
ф унк ции.
В
наш е
время
данное
по­
ло ж ение,
справедливое
в
самом
общ ем
пл ане,
нужда­
ется,
о д нако,
в
важных
и
при нципи альн ых
ут очне ниях.
Си ст ема
предполагает
взаимодействие
эл ем ентов ,
ее
о бр азующ их,
причем
в
разных
„сферах”
яз ыка
подоб­
ные
элементы
приобретают
и
известную
самостоятель­
ность.
Эта
о тно сите льн ая
самостоятельность
э лем ентов
очев идна
в
лекс ике
и
еще
бол ее
очевидна
в
той
ее
части,
которую
обычно
от нос ят
к
„словам-ключам”.
Им енно
поэ то му
таки е
слова
в
состоянии
„светиться как звезды”
не
только
в
поэ з ии,
но
и
в
на шей
пов седнев ной
речи ,
не­
зависимо
от
того,
с ознают
или
не
со знают
это
говорящие
люди.
С истем а
с лов,
взаимодействуя
с
системой
понят ий,
тем
самым
оказывается
сис тем ой
дв уст оронн ей.
Исследователи
лексикологии
и
сем асио ло гии
обязаны
считать ся
с
приро дой
самого
объекта,
подлежащего
изу­
чению.


ПРИЛОЖЕНИ
I.
ДВА
ЭТЮДА
ОБ
ОТДЕЛЬНЫХ
СЛОВАХ
1.
Этическая
дилемма
Бальзака
(мандарин)
2.
О
слове
современник ъ
„Истории моего современника
В.
Г.
Короленко
II.
КУ ЛЬТУ РНО -ИСТО РИЧ ЕС КОЕ
ЗНАЧЕНИЕ
„СЛОВАРЯ
ИНОЯЗ ЫЧ НЫ Х
ВЫРАЖЕНИЙ
И
СЛО В“


ДВА
ЭТЮДА
ОБ
ОТДЕ ЛЬН ЫХ
СЛОВАХ
Этическая
д и лемма
Бальзака
(мандарин)
В
сов рем енно м
рус ском
языке
есть
два
разных
сло­
в а -о м они м а: „мандарин — цитрусовое дерево. . .
с
неболь­
ши ми
плодами,
напом инаю щим и
апель сины;
пло д
этого
дерева”
и
„мандарин — государственный чиновник
ста­
рого,
феодального
Китая...
л ицо
привилегированного
со­
словия
(название дано португальцами)”1.
Обратим
в ни­
мание,
как
образовались
эти
омонимы,
и
начн ем
анализ
со
вт ор ого
слова.
1 Словарь современного русского литературного языка,
т
6.
М.,
Изд-во
АН
СС СР,
1957,
стр.
590.
2 См. : J. Corominas. Diccionario crítico et etimológico
de la lengua castellana, Bern, <1954, т .
Ill, стр.
220; A. Dauz at,
J. Dubois, H. Mitterand. Nouveau dictionnaire étymologique.
Paris, 1964,
стр.
440; С.
Ba11isti, G.A1essio. Dizionario
etimológico italiano. Firenze, 1952, т .
Ill, стр. 2 34 2.
Его
этимология
до
сих
пор
вызывает
споры.
Обычно
счита ется,
что
слово
в озн икло
в
португальском
языке
в
результате
контаминации
сан скр итско го
mantrinah („с о­
ве тни к”)
и
португальского
mandar („приказывать”).
В
само м
португальском
слово
известно
уже
с
1514 г .,
а
затем
оно
ст ало
проникать
и
во
многие
другие
язы ки:
с
1581 г.
встречается
во
французском,
с
1615 — в итальян­
ском
и
т.
д.2.
Что
касается
его
ом он има
{мандарин —
цитр усо в ое
дерево
и
плод
этого
дерева), то,
во-первых,
это
слово
в озник ло
гораздо
по здн ее
и,
во-вторых,
оно
им еется
далеко
не
во
всех
тех
языках,
где
бытует
„м ан­
дарин—
го суд арс твен ный
чинов ник
феодального
Ки­
тая”.
Любопытно,
что
в
самом
португальском
яз ыке,
от­
куда
имя
су ще стви тельн ое
ста ло
распространяться,
фи к­
сир ует ся
тол ько
„мандарин — государственный
чинов-
245


ник
феодального
К ита я” (mandarín), тогда как манда ­
рин—
„дерево”
и
„плод дерева”
передается
другим
сло­
во м—
laranja (ср.
ис п.
naranja), собственно „а пе ль с ин” .
Обычн о
сч итае тся,
ч то.
мандарин
как
ботанический
термин
возник
по зднее
и
первоначально
был
связан
с
мандарин
в
„государственном”
знач ении.
При
этом
вы д­
вигаются
ассо циаци и
двух
типов.
Одн и
считают,
что
развитие
было
о пр едел ено
цветовой
преемст в енност ью
(плод мандарин напоминал золотисто -же лты й
цве т
одежды
„мандарина-человека”)
другие
утверждают,
что
преемственность
зд есь
б ыла
иная:
плод ,
который
по­
давался
на
стол
мандарину
—
„важному
ч ино вн ику”,
вскоре
полу чил
название
от
названия
самого
ч инов ни­
ка2.
Развитие
определялось:
особый
плод,
предназна­
ченный
манда рину >ман дарино вый
плод>мандарин.
1 См.: A.
Рта
ti. Vocabolario
etimológico italiano. Torino.
1951,
стр.
615.
2См.:
Н.
Paul. Deutsches Wörterbuch. Halle (Saale), 1956,
стр.
390.
Возникшая
таким
образом
пол исем ия
с лова
манда­
рин
оказалась,
од нако,
н еж изненно й,
а
поэ то му
и
не­
устойчивой.
Эти
ее
особенности
были
'Определены следу ­
ющими
пр ичинами :
слово
мандарин
в
„государствен ­
но м”
значени и
делалось
все
более
с пециал ьны м
и
и сто­
рическим,
тогда
как
слово
мандарин
в
ботаническом
ос­
мыс ле нии
стано в ило сь
все
более
распространенным
и
все
менее
связывалось
с
привычками
и
нравами
фе о­
дальных
мандаринов.
ІВ
результате
только
наметившая­
ся
было
по лисе мия
слова
мандарин
распалась,
об ра зо­
вав
омонимы,
следовательно,
два
разных
слова.
Однако
для
ист ори ческ ой
сем асио лог ии
и
для
истории
ку льту ры
интересно,
что
анализируемые
омон и мы
некогда
об раз о­
вывали
хот я
и
временную,
но
все
же
бесспорную
поли­
семию.
.Но
б ыли
и
чис то
языковые
мотивы,
обусловившие
непрочность
на ме тивше йся
по лис ем ии,
приче м
в
разных
языках
эти
мот ивы
б ыли
ра злич ным и.
С
од ной
стороны,
слово
мандарин
в
его
„государственном”
значен ии
пре­
тендовало
на
универсальность
и
проникало
во
многие
языки,
а
с
другой
—
возможность
во зникн ов ения
ботани­
ческого
значения
в
разных
языках
б ыла
представлена
неодинаково.
В
самом
португальском,
откуда
сл ово
246


„двинулось”
в
ев р опейские
язы ки,
такой
возможности
вовсе
не
оказалось.
В
других
языках
условий
для
фор­
мирования
будущей
омонимии
то же
не
создавалось,
так
как
'ботаническое значение с самого начала выделилось
в
ос обое
слово
с
особым
о ко нчанием,
отличным
от
око н­
чания
слова
в
его
„государственном”
асп екте.
Следова­
т ель но,
исконно
здесь
во зникл и
разные
слова,
минуя
эта п
полисемии.
Доказательство:
и спан ское
сущ еств итель но е
manda­
rin в „государственном”
зн ачении
и
mandarina в бота­
ническом
знач ении
(чаще naranja mandarina).
Так
же
дифференцированы
и
ф ормы
немецк ог о
язык а: Manda­
rin и Mandarina.
Различие
в
грамматическом
ро де
ме ж­
ду
каждой
парой
под обных
сущ еств итель ных
усиливает
эти
дифференцирующие
т е нде нции.
Но
имеются
и
такие
е вр опейские
языки,
в
которых,
как
и
в
русском,
оба
сл о­
ва
сейч ас
находятся
в
омо нимическ их
о т нош ениях
друг
к
друг у.
Т аков ы,
например,
итальянские
mandarino в
„государственном”
знач ении
и
mandarino в ботаничес­
ком
з на че нии1.
В
ана лог ич ных
о ппозици ях
оказались
и
анг лий ск ие
омонимы
mandarin и mandarin,
румы нск ие
омонимы
mandarin и mandarin и т .
д.
1 О форме mandarinismo см. :
В.
Migliori ni. Profili di
parole. Firenze, 1968, стр.
134—135 .
Так им
образом,
в
разных
ев ро пейск их
языках
сложи­
л ись
три
типа
взаимоотношений
между
словами
ман ­
дарин,
в
„государственном”
знач ении
и
мандарин
в
бо­
танич еском
значении.
Одни
образования
н иког да
не
зн али
подо бной
смысловой
ситуации.
К
ним
о тнося тся
я зыки,
в
которых
мандарин
в
б от анич еском
значении
во все
не
встречается.
Другие
язык и,
нап ротив ,
пережи­
ли
этап
временной
полис е мии,
когда
в
само м
сло ве
сформировались
знач ения ,
лиш ь
в
результате
времен­
ных
исторических
ассо циаций
оказавшиеся
св язан ным и.
Непрочность
и
относительность
под обны х
сцеплений
привела
к
двум
результатам:
в
одних
язык ах
образова­
лис ь
два
слова-омонима,
а
в
других —
два
слова,
ник ог­
да
не
бывш ие
ом оним ами ,
так
как
мандарин
в
ботани­
ческом
знач ении
с
само го
начала
своего
в озник нов ения
мо рф ол оги чески
стал
оформляться
иначе,
чем
мандарин
в
„государственном”
ос мыс ле нии.
Но
зде сь
возн ик ает
совсем
иной
вопрос
по
сравнению
247


с
пре дыд ущ ими.
Он
существен
не
только
для
истории
анализируемых
слов,
но
и
для
истории
ку льту ры
в
ши­
рок ом
смысле.
Несмотря
на
то
что
су щ естви тельн ое
mandarin в „г о ­
сударственном”
зн ачени и
бытует
на
правах
„историзма”
поч ти
во
всех
ев р опей ских
языках,
его
судьбы
во
фран­
цу зско м
сл ожил ись
нес кол ько
иначе.
Здесь
mandarin не
только
ист орич еск ое
слово,
но
и
образование,
входящее
в
широко
распространенное
ус т ойчив ое
соч ет ание: tuer
le mandarin (букв, „ уб ить
мандарина”)-.
Это
выражение
употребляется
только
иносказательно:
если
бы
мо жно
б ыло
одним
нажатием
кнопки
обречь
на
смерт ь
н еи зве­
стного
дряхлого
мандарина
в
глухом
месте
стар ог о
Ки­
тая,
обогатиться
за
его
счет
и
остаться
безнаказанным,
то
кто
бы
воздержался
от
подо бного
п ос ту пка? 1 Возник­
нов ение
выражения
обычно
приписывается
Руссо
или
Шатобриану,
хо тя
ни
у
одного
из
э тих
пи сателей
его
най­
ти
не
удалось2.
Де ло
в
том,
что
в
„Гении христианства”-
Шатобриана
(1802) обнаруживаем сходную этическую
альтернативу
-(„можно ли или нельзя мысленно убить в
Китае
нико му
ненужного
стар ог о
человека,
стать
на­
следн ик ом
его
с осто яния
и
ос тат ься
безнаказанным”), но
сам ого
словосочетания
уб ить
мандарина
у
французского,
пи сате ля
нет3.
Так
ф акт
языка
tuer le mandarin (устой ­
ч ивое
выражение
с
о пре дел енным
смыслом)
с тал
отож­
дествляться
с
фактом
боле е
шир око го
значения
—
эт и­
ческой
дилеммой,
еще
не
имевшей
оп редел енно й
устой­
чивой
языковой
формы
выражения.
1 См.:
Фр анцуз ско-р усс кий
фразеологический
словарь,
под
ред.
Я.
И.
Рецкера.
М ., 1963, стр.
661; «Dictionnaire de l'Académie
française», 8 éd. Paris, 1935,
т.
II, стр .
151; O. Guerlac. Les
citations françises, 7 éd. Paris, 1961, стр. 32 5.
2 См.
об
э том
заметку
P. Ronai в «Revue de littérature compa­
rée» (.1930, 'No 3, стр.
520—523).
Но
еще
в
1959 г.
Робер
• не вполне
точно
называл
Шатобриана
автором
дилеммы
tuer le mandarin
(P. Robert. Dictionnaire alphabétique et analogique de la langue
française. Paris, 1959,
т.
IV,
стр.
408). .
3 F. -R. Chateaubriand. Génie du christianisme. Paris,
1902 (ч .
1,
кн.
6,
гл.
2).
И ст очн иком
фра нцу зско го
tuer le mandarin являёт-
ся
роман
Оноре
де
Бал ьз ака
„Оте ц Го рио” (1834).
Меж:
ду
героем
этого
романа,
очень
бедным
моло дым
студ ен­
том
Растиньяком,
и
его
другом,
студентом
Бь янш о ном,
пр оисх оди т
такой
диалог.
Бьяншон
спрашивает:
248


Отчего
у
те бя
такой
о забо ченны й
вид'?
—
Меня
одолевают
дурные
мысли...
—
От
мыслей
мо жно
изл ечить ся.
—
К ак?
—
Надо
им
поддаться.
..
—
Ты
см еешь ся,
сам
не
зн ая
над
чем.
Читал
ли
ты
Ру ссо?
—
Чита л.
—
Помнишь
то
место,
где
он
спрашивает,
как
бы
чи тате ль
поступил,
если
бы
смог
разбогатеть,
уб ив
в
Китае
стар ог о
мандарина
одн им
ли шь
усил ием
во ли,
не
выезжая
из
Парижа?
—
По мню.
—
Ну
и
что
же?. .
—
А
очень
стар
твой
мандарин?
Впроч ем,
молод
или
стар,
в
параличе
или
в
добром
здоровье,
все
равно...
Черт
подери!
Сказать
по
правде —
нет” 1.
1 H. de Balzac. Le père Goriot. Moscou, Éditions en langues
étrangères, 1956,
стр.
141.
2Taм же,
стр.
160.
’См.: P. R оnai.
Ц ит.
со ч.,
стр.
523.
Растиньяк
вно вь
разъясняет
свой
в опрос ,
но
снов а
получает
о тр ицател ьн ый
ответ.
По
прошествии
неко то ­
рого
времени,
уже
в
другом
месте
романа,
аналогичный
вопрос
задает
теперь
Бьяншон
Растиньяку:
„— Итак,
мы
убили
мандарина?..
—
Нет
еще,
—
отв етил
Растиньяк,
—
но
он
уж
издает
предсмертные
хрипы.
Медик
пр инял
эти
слова
за
шутку,
но
они
не
были
ш утк ой”2.
Т еперь
вернемся
к
соотношению
между
эт и ческой
дилеммой
убить
мандарина
и
способом
ее
выражения
во
французском
язы ке.
Мы
вид ели,
что
са ма
эти чес кая
ди­
л емма
во зни кла
ран ьш е,
чем
устойчивое
словосочетание
tuer le mandarin.
Первоначально
подобная
дилемма
маг ­
ла
передаваться
опи сат ел ьно
и
тол ько
под
пером.
Баль­
зака.
В. 1834
г.
в
его
романе
„Отец Горио”
она
приобре­
ла
совершенно
о пред еленную
форму
выр аже ни я.
Все
по­
пытки
обнаружить
с ло во соч етание
tuer le mandarin rq
Ба ль зака
о конч ились
неудачей3.
Поэтому
можно
утвер­
ждать,
что
именно
Бал ьз ак
является
ав тор ом
выраже­
ния,
кот ор ое
приобрело
во
французском
языке
значен ие,
б лизко е
к
ид иом ат ическо му .
249


Хотя
авто рс тво
Бал ьз ака
в
создании
устойчивого
сло­
в осоч етани я
tuer le mandarin не подлежит никакому
сомнению,
сам
писатель
на шел
нужным
пр иписа ть
его
Руссо,
направив
б уд ущих
ис сле до вате лей
по
ло жно му
след у.
Отослав
к
Руссо,
Бальзак,
по- вид имому ,
стремил­
ся
уб ед ить
своих
чи тат елей,
что
сама
дилемма,
стоящая
за
в ыр ажен ием , tuer le mandarin, не могла не интересо­
вать
такого
писателя,
как
Руссо.
Ди ле мма
оказалась
го­
раздо
более
мно го план ов ой
и
слож но й,
чем
само
слово­
со чет ание
tuer le mandarin.
Х отя
tuer le mandarin как устойчивое словосочетание
с
оп реде ленны м
знач ением
бытует
только
во
француз­
ско м
языке,
оно
получ ило
ре зон анс
и
за
его
пр ед елам и.
Этот
резонанс
мог
усиливаться
или
ослабляться
в
зави­
симости
от
т ого,
в спом инал и
или
за быв али
само е
дилем­
му,
стоящую
за
анализируемым
выражением.
И зве стно,
что
Раскольников
у
Достоевского
(„Преступление и на­
ка з ан и е ”) переживал муки,
аналогичные
мук ам
б альз а­
ковского
Растиньяка.
Раскольников
вспоминает
в елик их
уче ных —
Нь ютон а
и
Кеплера,
считая,
что
та ким
людям
„все дозволено”
для
д ос тиже ния
их
пре дн ачер тани й.
Но,
как
тонко
зам ет ил
еще
Д.
И.
Писарев
в
своей
яркой
ст атье
об
этом
романе
Достоевского,
„люди,
подобные
Н ьюто ну
и
Кеплеру,
ни ког да
не
пользовались
кровопро­
лит ием
как
средством
популяризировать
свои
доктри­
ны”
Ч
■Известно,
что
Д осто ев ский
высоко
ц енил
романы
Бальзака,
в
частности
и
в
особенности
„От ец Гор ио”
и
„Утраченные иллюзии” . П о
свидетельству
одн ого
из
луч­
ших
зн ато ков
тво р че ства
Достоевского
Л.
П.
Гроссма­
на,
автор
„Преступления и наказания”
в
че рно вой
редак­
ции
своей
знаме нитой
„Речи о Пушкине”
в спо минал
Растиньяка
в
связи
с
образом
Раскольникова.
„іВ одном
романе
Бал ьз ака
нищий
ст у дент
в
тоске
перед
нравст­
венной
задачей,
которую
не
в
силах
разрешить,
задает
своему
товарищу
вопрос
о
праве
ла
убийство
бесполез­
н ого
сущ еств а
в
виде
параболы
о
дряхлом,
б ольн ом
мандарине.
Ди ле мма
п ос тавл ена
с
не обык нов е нной
остротой: «Вот ты,
нищий,
зах о тел
бы
сказать —
Ум ри
мандарин,
—
чтобы
сейч ас
же
по лучит ь
мил лион?
В
эт ом
1Д.
И.
Писа ре в
Поли .
собр.
соч.,
в
6-ти т.,
изд.
Ф.
Па вл ен­
кова,
т.
6.
СПб .,
1897,
стр.
319.
250


в опр осе
пар ижс ко го
студента
уже
на м еча ется
та
нра в­
ств ен ная
задача,
которую
пы тал ся
разрешить
и
петер­
бургский
нищий
ст у дент
Раскольников”1.
1Л.
Гроссман.
Д ос тоев ский.
Се рия
«Жизнь замечательных
лю дей ».
М-,
1962,
стр.
349.
Так ,
казалось
бы,
чис то
французское
устойчивое
сл о­
во соч етани е
tuer le mandarin в определенных случаях
может
вых одит ь
за
п ред елы
французского
яз ыка
и
по д­
вергаться
всевозможным
смысловым
и
формальным
трансформациям.
Возможность
в озн икно ве ния
дилеммы,
составляющей
содержание
выражения
tuer le mandarin
в
разных
соц иаль ных
и
исторических
условиях,
у
разн ых
нар одо в
и
в
разное
время,
определила
подвижность
са­
м ого
'Сочетания слов,
само й
формулы
tuer le mandarin.
Но
если
во
фра нц узск ом
анализируемая
формула
пре­
вратилась
в
устойчивое
слов о соч етание
и,
следовательно,
ста ло
фактом
языка,
в
других
языках
оно
та ко вым
не
является.
Здесь
анал ог ич ное
сл ов осо четан ие
возможно
лишь
как
потенциальная
литературная
реминисц енци я.
История
слова
мандарин,
а
за тем
ис то рии
д вух
с лов
мандарин
и
мандарин
и
сл ов осоч етания
tuer le mandarin
лишний
раз
доказывают,
что
современный
исследователь
лекси ки
обязан
уметь
не
только
разграничивать
такие
по няти я,
как
синхрония
и
диахрония,
стихийное
и
созна­
тельное,
но
и
пон имать
многообразные
формы
по сто ян­
н ого
взаи мо д ей ствия
между
ними.
Тогда
фа кты
словаря
предстанут
и
в
своих
л ингвист ич ески х,
и
в
своих
обще­
кул ьтур ных
ас пектах.
О
слове
современник в „Ис то ­
рии
мо его
современника“
В.
Г.
Короле н ко
Хорошо
известно,
что
„История
мое го
современни­
ка”—
самая
значительная
книга
В.
Г.
К ор оле нко.
Над
ней
он
трудился
много
лет .
К
ней
постоянно
возвращал­
ся,
неоднократно
перерабатывал,
дополнял,
уточнял
да­
ты,
шлифовал
стилистически.
Уже
пос ле
выхода
в
свет
пе рв ого
том а
„История . .. ”
была
высоко
оце не на
мно ги­
251


ми
выдающимися
писателями
В
1910 г. ,
сообщая
М.
М.
Коцюб инско му
об
„Истории моего современника”,
М.
Горь к ий
писал : „Взял я превосходную эту книжку в
руки
и
—
перечитал
ее
еще
ра з.
И
б уду
чи тать
часто,
—
нравится
она
мне
все
больше
и
серьезным
сво им
тоном
и
этой,
мало
знакомой
современной
н ашей
литературе,
с олидной
какой-то
скромностью.
Нич его
кр ичащ его ,
а
все
касается
серд ца.
Голос — тихий,
но
ласковый
и
гу­
стой,
настоящий
чело веч ий
голос.
И
на
каждой
стр ани це
чувствуешь
умную,
чел ов ечью
улы б ку,
много
думавшей,
мн ого
пережившей
б ольш ой
душ и.
Х орош о!”1
1М.
Горький.
Собр.
соч.,
в
30-ти т. ,
т.
29.
М.,
1955,
стр.
136—137.
2 Словарь современного русского литературного языка ,
т.
14.
М.,
Изд-во
АН
ССС Р, 1963, стр.
104.
В
акад ем ичес ком
словаре
се­
редины
пр ошл ого
стол етия
(т.
4.
С Пб. , 1847, стр.
175) почти то же
о пред елен ие : «Современник — живущий с кем-либо в одно время».
Читателя
н аших
д ней
тоже
поражает
и
необычайная
скр ом но сть
В.
Г.
Короленко,
и
его
настоящий
„челове ­
чий
го лос ”.
Скр о мно сть
автора
ощущается
на
протяже­
нии
всех
ч еты рех
то мов
„Истории моего современника” .
Ка за лось
бы,
книга,
посвященная
жизни
самого
писате­
ля,
должна
была
выделить
прежде
всего
авторское
я.
На
деле
же
оказалось
иначе:
Ко ро ленко
талантливо
рассказал
об
интересной
эпохе,
в
к от орую
он
жил.
Его
же
со бс твен ная
лич ност ь
хотя
и
не
затерялась
в
ней,
но
предстала
на
общем
шир ок ом
фо не
цело й
галереи
дру­
гих
людей,
изображенных
ярко
и
само бы тн о.
В
рез уль­
тате
в
со знании
читателя
фигура
самого
пи сате ля
част о
и
теперь
отодвигается
на
задний
план.
Что бы
раскрыть
„се кр ет”
у див ител ьно го
искусства
Короленко
в
его
„Истории. . .” ,
потребовалось
бы
цел ое
иссле дов ан ие.
Нужно
полагать,
что
оно
когда-нибудь
будет
написано.
В
п осле дующ их
строках
хочется
обра­
тить
в ним ание
ли шь
на
один
авторский
„п рие м”,
к ото­
рый,
о днако ,
как
скрепа
в
сложном
мех ани зме,
играет
важную
р оль
во
всей
особ ой
повествовательной
манере
Кор ол енко,
отмеченной
еще
Горьким.
Речь
пойд ет
о
семантике
одн ого
слова,
вынесенного
в
заглавие
книги.
Как
со общ ают
толковые
словари,
„современник — тот,
кто
жил
или
живет
в
одн о
время
с
кем-либо,
чем-либо”2.
В
этом
ед инст венно м
знач ении
су­
щ еств ител ьн ое
современник
широко
употребляется.
Но
252


в
„Истории моего современника”
само
слово
современ­
н ик.,
всту па я
в
сложные
взаимоотношения
с
др уг ими
словами,
обрастает
т онк ими
д оп олни тель ными
нюанса­
ми
значения,
живущими
лиш ь
на
страницах
этой
книги
К оро ленко .
Сей час
увидим,
как
по доб ные
ню ансы
помо ­
г ают
вос со зда ть
атмосферу
скромности,
сто ль
характер­
ную
для
всего
повествования
писа теля .
Уже
в
предисловии
к
пер во му
том у
(„От автора”)
В.
Г.
Короленко
замечает:
„Я пишу не историю моего
времени,
а
тол ько
историю
одн ой
жизн и
в
это
время,
и
мне
хоч ется ,
чт обы
читатель
ознакомился
предваритель­
но
с
той
приз мой,
в
ко то рой
оно
отражалось...
Д ет ство
и
юность
составляют
содержание
эт ой
перв ой
части...
Эти
зап иски
не
би ог ра фия,
пот ому
что
я
не
особенно
за­
бо тился
о
полно те
би огр аф иче ских
сведений;
не
исповедь,
потому
что
я
не
ве рю
ни
в
возможность,
ни
в
поле зност ь
пуб лично й
исповеди;
не
портрет,
потому
что
трудно
ри­
совать
собственный
по р трет
с
ручательством
за
схо дст­
во.
Всякое
отражение
отл ича ется
от
де йств итель но сти
уже
тем,
что
оно
отражение...
В
своей
работе
я
стремил­
ся
к
возможно
полной
исторической
правде...
Здесь
не
бу дет
ничего,
что
мне
не
встречалось
в
действительности,
чего
я
не
исп ытал,
не
чувствовал,
не
вид ел.
И
все
же
повторяю:
я
не
пы т аюсь
да ть
собственный
портрет.
Здесь
чи тате ль
найдет
тол ько,
черт ы
из
„истории моего
с овр ем е нни ка”, человека,
известного
мне
ближе
всех
о сталь ных
людей
мое го
времени...” \
Эти
мыс ли
весьма
знаменательны.
Короленко
созда­
ет
ос обую
книгу
о
„моем современнике” .
Но
в
само
поня­
тие
„моего современника”
как
бы
в клю ча ется
и
личность
автора.
Это
с лед ует
из
ст ро к : „Здесь не будет ничего,
что
мне
не
встречалось
в
действительности,
че го
я
не
ис­
пытал,
не
чувствовал,
не
вид е л”.
Вм есте
с
тем
Королен­
ко
реш ит ель но
отказывается
не
тол ько
от
жанра
авто­
биографии,
но
и
от
жанра
биографии
(„эти записки не
биография”).
Создать,
о днако ,
п орт рет
„моего
совре­
менника”
оказалось
невозможным
без
всего
пережито­
го,
продуманного
и
прочувствованного
автором
книги,
то
есть
самим
Ко рол енко .
Так
уже
на
перв ой
стр аниц е
1В.
Г.
Короленко.
Ист ор ия
м оего
современника.
М. , «Ху­
дожественная
л ите ра ту ра », 196’5, стр.
5 (в дальнейшем цифры в
СКОбкзх—
сноски
на
это
издание).
253


„Истории”
появляется
емкий
образ,
„моег о сов рем енни ­
ка”.
Это
и
автор
книги
и
не
автор,
сов ре менни к
той
эп о­
хи,
в
которую
жил
Ко роле нк о.
К
образу
„моего современника”
писатель
возвраща­
ется
в
разных
м естах
св оей
„Истории” .
Вот
как
начи­
нае тся
ее
третий
том: „В предыдущем томе я уже отме­
чал
одну
черту
моего
со вр емен ника,
которая,
вероятно,
и
без
моего
подчеркивания
бросилась
в
гла за
читателю.
Черта
эта,
думаю,
б ыла
пр исущ а
не
одному
мн е,
а
всему
мо ему
пок оле нию :
мы
создавали
предвзятые
общи е
представления,
скв озь
при зму
которых
рассматривали
дей стви тельн ость .
У
меня,
мо жет
быть,
эта
чер та
ска за­
лась
резч е,
чем
у
других,
вследствие
сильно
развитого
воображения
и
р аннег о
ч тени я”
(стр.
511).
Здесь
то
же
двоякое
по ним ание
самого
сл ова
совре­
менник:
эт о,
с
од ной
стороны,
кто-то
посторонний
(„черта моего современника”), а с другой — сам автор,
которому
свойственны
те
же
черты.
Писатель
вместе
со
своим
сов ременник о м
—
собирательное
мы: „мы создава­
ли
предвзятые
об щие
представления...”
Предвзятость —
отрицательное
понят ие ,
поэтому
Короленко
критикует
зд есь
не
тол ько
и
д аже
не
столько
своего
со вр еме нника,
ск ол ько
само го
себя.
Вместе
с
тем
это
весьма
своеобраз­
ная
предвзятость:
в
те
год ы
она
бы ла
бы
невозможной
без
„сильно развитого воображения и раннего чтения” .
Писатель
ра зде ляет
со
своим
современником
и
слабые
стороны
его
мировоззрения,
и
с ильны е
порыв ы
его
вооб­
ражения.
Для
Ко ро ленко
современник —
это
не
только
собирательное
понят ие
целого
поколения,
но
и
он
сам,
пи сате ль
Короленко.
„Читатель уже,
вероятно,
зам ети л
из
предыдущего,
что
мой
со в рем енник
был
особенно
в ос приимчив
к
во з­
действию
литературных
мотивов
и
типов.
Жизнь
малень­
к ого
г оро дишк и,
будничная,
однообразная,
не
подходив­
шая
под
литературные
ка тего рии ,
казалась
ему
чем-то
слу чайны м. ..
Зат о
все
име вш ее
от ноше ние
к
миру,
осв е­
ще нном у
литературой,
облекалось
в
его
глазах
несколь­
ко
ф антас тичес ким
и
потому
заманчивым
св етом ”
(стр.
326).
Короленко
рассказывает
зд есь
и
о
себ е
и
одновременно
не
о
себе,
причем
„не о себе”
как
бы
ото ­
двигает
на
зад ний
план
„о себе” .
О тсюда
третье
л ицо
личных
местоимений:
казалось
ему,
в
его
глазах,
то
есть
в
глазах
уже
хорошо
знакомого
чита тел ю
моего
сов ре-
254


менника.
В месте
с
тем
ясно
и
д ру гое:
писа тел ь
осмысля­
ет
перипетии
своей
ж изни
и
своего
со знани я.
Именно
он,
Кор оленко ,
был
особенно
„в оспр иимчив
к
воздействию
литературных
мот ив ов
и
типов”.
Им енно
ему,
писателю,
„ мир,
ос ве щ енный
литературой”, представлялся в фанта­
стическом
свете.
Уже
зна чите ль но
поз д нее,
в
1918 году,
пос ле
Октябрьской
р е волю ции,
Ко ро ленко
пи сал
в
предисло­
вии
ко
вт ор ому
тому
своей
кн и ги : „Первый том я закон­
чил
в
1905 году,
при
первых
взр ы вах
русской
революции.
Теперь,
когда
она
достигла
своих
по во рот ных
пунктов,
я
с
особенным
интересом
обращаю
взгляд воспоминания
на
д але кий
п уть
пр ошло го. ..
на
котором
ви днее тся
фигура
«моего современника».
Бы ть
может,
и
читатель
зах оч ет
взглянуть
с
некоторым
у частие м
на
эту
уже
зн аком ую
фигуру
и
при
этом
под ум ает,
ско лько
бы ло
предчувст­
вий
у
этого
п окол ения,
чья
сознательная
жизнь
начина­
л ась
среди
борьбы'
с
уш е дшим
на коне ц
строем...”
(стр .
273).
И
зде сь
фигура
„моего современника” 1
предстает
как
обобщенный
образ.
Она
прямо
отождествляется
с
це лым
поколением
людей
(„у этого поколения”).
Если
обо бще нный
образ
моего
современника
у
Кор ол енко
уже
бе гло
отмечался
исследователями
его
творчества2, то до
сих
пор
никто
не
обращал
внимания,
насколько
семанти­
ка
самого
слова
современник
способствовала
созданию
под обног о
образа.
Эта
семантика
в
к ниге
Кор ол енко
окказиональна.
Здесь
современник
п они мае тся
не
экс ­
клю зивн о,
как
обычно
(„ тот,
кто
жил
или
живет
в
одн о
вре мя
с
к ем -л иб о”), а инклюзивно („и тот,
и
этот,
кто
жи ли
и
живу т
од нов рем енно
с
другими”).
Современник
в
„Истории моего современника”—э то
и
я,
и
ты,
и
он,
и
мы,
это
поколение
передовых
людей
вместе
с
автором,
вместе
с
рассказчиком,
к от орый
думал
и
боролся
в
ря­
дах
своих
же
сверстников.
1 В самой книге Короленко выражение мой современник обыч­
но
употребляется
без
кавычек,
в
приведенных
же
д вух
отр ыв ках
кав ыч ки
возникли
в
результате
с окра щения
н аз ван ия : «История
м оего
с ов ре м енник а»> «Мой современник» .
2 См.,
в
частности:
Г.
А.
Б
ял
ы
й.
В.
Г.
Кор оле нк о.
М.—Л.,
1949, ст р. 287.
По дч ер кнем
еще
р аз:
сем анти ка
слова
современник
в
к ниге
Ко ро ленко
окказиональна,
она
бытует
лишь
на
255


Страницах
„Истории моего современника”.
Ио
именно
эта
стилистическая
неповторимость
„заглавного слова”
усиливает
об щую
стилистическую
выразительность
вс е*
го
повествования.
„Ничего кричащего,
а
все
касается
сердца” (М.
Горький).
Не льзя
не
сожалеть,
что
изу че ние
индивидуальных
особенностей
л екси ки
тех
или
иных
бо льш их
мас тер ов
р усско го
слова
у
нас
еще
только
на чи нае тся
Ч
1 В этом этюде автор отступил от общего принципа всей кни­
ги,
согласно
которому
индивидуальные
отклонения
в
осмыслении
значений
сл ов
относятся
не
к
лексикологии
и
семасиологии,
а
к
стилистике.
Но
этот
экскурс
и
не
прет ендует
«на выход»
за
преде­
лы
книги
В.
Г.
Короленко.


КУЛЬТУРНО-ИСТОРИЧЕСКОЕ
ЗНАЧЕНИЕ „СЛОВАРЯ
ИНОЯЗЫЧНЫХ ВЫРАЖЕНИЙ
И СЛОВ111
1 Среди множества самых многообразных толковых
словарей,
созд анны х
для
разных
языков
и
в
раз­
ное
время,
анализируемый
лекс икон
занимает
ос обое
место.
Это
не
просто
толковый
словарь
ино ст ранных
слов,
а
сл ова рь
инояз ычн ых
выражений
и
слов,
употреб­
ляемых
в
русском
языке
без
перевода.
Неспециали­
сту
это
может
показаться
странным.
Разве
ино языч ны е
сл ова
к ласс иф ицир уютс я
по
принципу
перевода?
В
ка­
ком
см ысле
след ует
понимать
„без перевода”?
Стоит
тол ько
пе ре лис тать
словарь,
чт обы
получит ь
ответы
на
эти
вопросы:
исто лко в ыв аются
ино яз ычные
слова
и
вы­
ражения,
которые
в
русских
тек стах
и
в
русской
речи
ча­
сто
употребляются
без
перевода
(например,
honoris
causa или idée fixe), но знание которых предполагается
известным
читателю
или
с лу шателю .
То,
что
в
.двух
то­
мах
анализируемого
словаря
1344 страницы ,
показывает,
как ое
огр омно е
количество
слов,
выражений,
пословиц,
пого во рок ,
афоризмов
бытует
или
мо жет
бытовать
в
рус ­
ской
речи
на
пр авах
„иноязычных единиц”
разного
уров­
ня,
употребляемых
без
перевода.
К
со жал ени ю,
в
.кратком
пред исло вии
авторы
слова­
ря
не
объясняю^.на
кого
рассчитана
их
работа
и
какие
цели
она
пре сл еду ет.
Однако
зна ко мс тво
со
словарем
показывает,
что
он
цредставляет
интерес
для
сам ого
ши­
рокого
круга
чи тател ей".
И ме ются
в
в иду
не
только
чита-
1 См.:
А.
М.
Ба бки н,
В.
В.
Шенд ецо в.
Сл ова рь
иноя зы ч­
ных
выражений
и
слов,
упо треб ля ющихс я
в
русском
яз ыке
без
перевода.
М.—Л.,
«Наука», 1966 (кн.
1,
стр.
3—712; кн .
2,
стр.
713—1344).
17 Заказ 765
257


тели ,
нед остато чно
знакомые
с
ино стран ными
языками,,
но
и
чит атели ,
хорошо
под гот о в ленные,
же лаю щие
уточ ­
нить,
кто
из
русских
писа телей
или
ученых
уп от ре блял-
то
или
иное
ин оязы чное
выражение
и
како в
ис т очник
са­
м ого
этого
выражения.
Т аким
образом',
общественная
и
филологическая
ценность
анализируемого
лексикона-
вели ка.
Она
не
подлежит
ни како му
сомнению.
Получил­
ся
поле з ный
и
нужный
справочник,
к
которому
постоян­
но
будут
обращаться
чита тели.
Но
анализ
материала
словаря
вызывает
це лый
ряд
вопросов,
обсуждение
кот оры х
су щест венно
для
теории
сов рем енн ой
лексикографии.
Обратим
в ним ание
на
не­
которые
из
подо бных
вопросов.
Нач нем
с
обзора
самого
материала
и
его
подачи.
В
пр еди слов ии
сообщается,
что
„словарь составлен на
ос нове
сп ец иально й
кар тотек и
об ъ емом
бол ее
ста
тысяч
выборок
из
на учной,
пу блици сти ческой ,
художественной,
мемуарной
и
эпистолярной
литературы
в
х ро нол оги чес­
ких
границах
от
пушкинской
поры
до
нашего
вр еме ни. ..
В
словаре
поме щ ены
выражения,
слов а- терм ины
и
хо­
довые
цитаты
или
их
об ломк и. ..
Ст епень
употребления
их
неодинакова,
но
даже
и
менее
уп отре бител ьны е,
как
правило,
в
ист оч ника х
словаря
в стре чаютс я
отнюдь
не­
ед инично ” (стр.
4) 1.
1 В дальнейшем страницы в скобках—сноски на анализируе­
мый
слов арь .
Ос тается
не
вполне
ясным,
насколько
выборка
бы­
ла
сплошной.
Лишь
из
самого
текста
словаря
пост епен ­
но
вы ясня ются
ав тор ы,
датируемые
в
первую
очередь.
Но
и
изу чив
весь
лекс икон ,
ч итател ь
не
мо жет
опреде­
лить,
каки е
слова
и
выражения
д ейств ител ьно
являют­
ся
типовыми
и
к акие
из
них
в стр еч аются
в
сущ ност и
ре дко,
а
иногд а
и
в
единичных
случаях.
Меж ду
тем
проб­
лема
частотности
здесь
весьма
существенна,
для
пони--
мания
типичности
тог о
или
иного
сло ва
или
выражения.
По ясним
на
примерах.
Так ие
словосочетания,
как
уже
упомянутые
honoris causa или idée fixe, могут быть
названы
типичными
или
т ипов ыми
хот я
бы
п от ому,
что
они
встречаются
в
т екс тах
разных
жан ро в,
в
разное
вр е­
мя
и
у
разн ых
авторов,
но
такие,
как
adresse (стр.
36,
в
письме
А.
И.
Гер цена
к
М.
К.
Рейхель
от
23 июля
1852 г. )
или
как
испанская
пословица
—
en los nidos de
258


antaño no hay pájaros hogaño — „нов ым
п тицам
на
ста­
рые
гнезда
не
садиться” (стр.
440, в ст атье Н.
Любимова
„Перевод — искусство”,
опубликованной
в
1963 г.) ,
к
подоб ным
т ипов ым
сл ивам
и
выражениям,
разумеется,
не
о тно сятся .
И
это
легко
доказать.
В
св оей
стат ье
о
пе­
реводе
Н.
Любимов
рассматривает
различные
приемы
переводов
иноземных
п осло виц
на
русский
язы к.
И
в
ка­
честве
примера
пр и влек ает
и
только
что
упо мяну т ую
ис­
п анскую
пос лов ицу.
Она
означает—„к
старому
возврата
больше
н ет”.
Но
желая
с охр анить
интонацию
эт ой
по­
сл ов ицы
в
уст ах
Дон-Кихота,
Н.
Любимов
передает:
„новым птицам на старые гнезда не садиться”.
Значит
ли
это,
что
ор иг инал
испанск о й
посл ови цы
от носит ся
к
выражениям,
употребляющимся
в
русском
языке
без
пе­
ревода?
Разумеется,
нет.
Оригинал
этой
по слов ицы
жи­
вет
на
страницах
талантливой
статьи
Н.
Любимова,
но
его
нельзя
отнести
к
выражениям,
вообще
употребляю­
щимся
в
русском
язы ке
без
перевода.
Сказанное,
од нако ,
не
означает,
что
под об ные
мате­
риалы
вовсе
не
следовало
включать
в
словарь.
Широк ий
охват
материала
— достоинство
р аб оты.
Но
в
словаре
желательно
было
бы
провести
дифференциацию
между
тип овым
и
с луч айны м,
пос т оя нным
и
в рем енным ,
между
характерными
для
языка
непереводимыми
с лова­
ми
и
выражениями
и
особ енност ями,
встречающимися
л ишь
спорадически
в
речи
отдельных
людей.
Сделать
эт о,
конечно,
нелегко.
Но
сд ел ать
это
целесообразно.
Иначе
у
недостаточно
опытного
ч итате ля
может
создать­
ся
н евер ное
в печ ат ление,
что
все
1344 страницы словаря
о тно сятся
к
словам
и
выражениям,
т ипичнос т ь
употреб­
ле ния
.которых
без
перевода
одинаково
характерна
для
р усско го
языка.
Зде сь
мо жно
пр ов ести
анал ог ию
с
обычн ыми
толко­
выми
словарями,
в
которых
широко,
и спо льзу ются
р аз­
л ичног о
рода
пометы,
и
прежде
всего
так ие,
как
„новое”,
„устаревшее”, „редкое”
и
т.
д.
Для
анализируемого
лек ­
сико на
особенно
сущ еств енны
пометы:
типовое
(или ти ­
пичное)
и
индивидуальное,
фигурирующее
лиш ь
в
еди­
ничных
контекстах.
Между
тем
н икак их
поме т
под обног о
рода
в
сл ова ре
нет .
Проблема
т ипов ого
имеет
мн ого
аспект ов .
У кажем
на
некоторые.
Изв естно ,
что
сл ожн ое
понятие
несобственно-пря­
17*
259


мая
реч ь
по-разному
обозначается
в
ев роп ейских
язы­
ках,'
но
наиболее
распространенными
наименованиями
этого
п оня тия
являются
два :
французское
style indirect
libre и немецкое Erlebte Rede.
В
наш ем
же
словаре
на­
х одим
лиш ь
второе
(Erlebte Rede, стр .
460) и не находим
первого.
Но
в сякий ,
кто
занимался
несобственно-пря­
мой
речью,
зна ет,
что
в
русский
фи лол ог иче ской
нау ке
гораздо
более
распространено
style indirect libre, кото­
рого
нет
в
словаре,
чем
Erlebte Rede.
Кста ти,
первое
на­
звание
им еется
и
в
цитате
из
статьи
Г.
О.
В инок ура,
прив од имой
на
стр.
460,
х отя,
в
особую
словарную
ста тью
style indirect libre почему- то
не
выделяется.
Со­
от ноше ние
между
style indirect libre и Erlebte Rede тем
самым
искажается:
бо лее
типовое
style indirect libre не
приводится,
а
более
индивидуальное
и
редкое
Erlebte
Rede в словаре фигурирует1 .
1 История терминов,
относящихся
к
не собст венно-п рям о й
ре­
чи,
осв ещен а
в
нн .:
С.
Her cz eg. Lo stile indiretto libero in
italiano. Firenze, 1963.
Недоумение
вы зы вают
и
мно гоч исленные
пр имеры ,
приводимые
в
словаре
без
вся ких
ил лю страц ий.
К
ним
отно сятся
разнообразные
латинские изречения
и
поговор­
ки,
а
также
фрагменты.из
наиболее
извес т ных
произве­
дений
м иров ой
литературы.
Вот,
например,
на
стр.
190
приводятся
сло ва
Полония
из
второго
акта
трагедии
Шекс пир а
„Гамлет’’: Brevity is the soul of wit — „ к р а т­
кость—
это
душа
остроумия”.
На
этом
ста ви тся
точка.
Но
у
к ого
из
русских
п исателей
эти
слова
приводятся
без
перевода?
Иллюстраций
здесь
нет
ника ки х,
хо тя
в
сам ом
названии
словаря
говорится
о
выражениях,
уп от­
ребляющихся
без
перевода.
Создается
вп ечатле ние,
что
составители
лексикона
приводят
„красивый афоризм”
в
подлинник е .
Но
если
просто
собирать
яркие
изреч ения
из
мир ов ой
литературы,
то
это
означает
работать
над
словарем
совсем
др уг ого
типа
по
ср ав нению
с
тем,
на­
звание
которого
обязывает
к
другому:
собирать
сл ова
и
выражения,
пр актич ес ки
встречающиеся
в
ру сских
т екс тах
без
перев о до в.
В
про тив ном
случае
можно
рас­
писать
по
карточкам
п очти
весь
текст
„Гамлета”
и
вклю­
чи ть
в
словарь.
Так
же
мож но
поступить
и
с
„Фаустом”
Гёте,
с
„Дон-Кихотом”
'Сервантеса,
с
„Кандидом”
Воль­
тер а
и
т.
д.
_
260


Между
тем
пр имеро в
таких
безадресных
выражений
в
лекси коне
м ного.
Вм есте
с
л атин ски ми
изр ечен иям и
(тоже часто безадресными)
они
нас читы в аются
сотнями.
Думается,
подо бным
выражениям
и
изречениям,
как
они
и
ни
инт ер есны
и
ни
э фф ектны
сами
по
себе,
не
место
в
словаре,
имеющем
другое
назнач ени е.
Вместе
с
тем
во
многих
случаях
о ста ется
не яс ным,
почему
то
или
иное
вы р ажен ие,
при во дим ое
в
словаре,
не
сопро­
вождается
илл юстра цией.
И зв естно,
например,
что
сен­
те нци я,
приписываемая
Наполеону,—
Du haut de ces
pyramides quarante siècles vous contemplent (вариант:
me contemplent) 1 неоднократно иронически комменти­
ровалась
Львом
Толстым,
но
со ст ави тели
не
дают
ника­
ких
контекстов
(стр.
403).
В
других
же
элементарных
случаях
илл юстрац ий
прив о дится
слишком
много,
хотя
сами
выражения
не
вызывают
никаких
сомнений
и
их
об ычные
о смы слен ия
сра вн итель но
од но зн ачны
(grande
dame, ст р.
566—567, с оп ито г е,
стр.
283—284
и
т.
д.).
1 «С вершин этих пирамид сорок веков наблюдают за вами»
(вариант — «на бл юд ают
за
мной»),
Ос обо го
рассмотрения
заслуживают
те
слова
и
выра­
жения,
по ясн итель ные
переводы
которых
предлагаются
не
составителями
лексикона,
а
цит ир уемы ми
ими
авто­
рам и.
Вот
н ескол ько
примеров.
К
выражению
à la fourchet­
te (стр.
50): „Закуска была роскошная. . .
и
общество
си­
д ело
как
за
ужином,
а
не
ело
в
стоячку,
или,
как
фран­
цуз ы
называют,
à la fourchette” (Н.
Г.
Чернышев­
ский).
Можно
ли
сказать,
что
à la fourchette здесь не
пер ев ед ено?
Этого
сказать
нельзя,
так
как
выражение
пояснено
и
тем
самым
своеобразно
пере ве дено
(„есть в
стоячку”, т.
е.
на
скорую
рук у,
не
садясь
за
стол). „Два
часа
длилась
довольно
мучительная
ди скусси я.
Оба
з на­
менитых
фи зика
были,
что
называется
advocati diaboli—
адвокатами
дьявола.
Они
в ыи скив али
всякие
возраже­
ния,
задавали
очен ь
сл ожны е
в о про сы” (стр.
39, из жур­
нала
„Зн£м Я”, 1962, No 12, стр .
153).
В
таком
контексте
выражение
advoçati diaboli оказывается достаточно по­
ясненным,
а
потому
в
дополнительном
переводе
и
не
нуждается.
То
же
след ует
сказать
и
& переводах ,
обычно
приво­
димых
в
скобках:
к
выражению
ancilla philosophiae—
261


„служанка
философии”.
П.
Д.
Боборыкин
(стр.
83) в
свое
вре мя
писал
о
некоторых
писателях,
у
ко т орых
„критика превратилась в
служанку
философии
(апсіі-
1а philosophiae) ”.
Здесь
ancilla philosophiae лишь пояс ­
ня ет
сл ов осо четан ие
служанка
фил ософ ии.
Возникает
в опрос
—
возможно
ли
тексты
с
иностран­
ными
выражениями,
в
.которых
да ются
их
пояснения
или
даже
точные
пер ево ды,
относить
к
так им
с тро кам,
кото­
рые
у по тре бл яются
в
русском
языке
„без перевода” (см .
название
с лов а ря)? Я думаю,
что
нел ьзя .
Это
случ аи
особого
рода.
Здесь
пиш ущ ий
или
говорящий
сам
стре­
мится
„столкнуть”
иноя зыч ное
выражение
с
соо тв етст­
вующим
ему
русским
эквивалентом
или
для
русск ог о
выражения
подобрать
иност р анный
эквива ле нт .
Так ое
„столкновение”
может
преследовать
самые
разнообраз­
ные
цели:
уточнить
мысль,
передать
оттенок,
недостаю­
щий
р одно му
языку
(см.
выш е
есть
в
стоячку
у
Черны­
ш е вс ко го ), напомнить о старой
античной
традиции
(не
превращать
ту
или
иную
нау ку
в
простую
служанку
ф илос оф ии)
и
т.
д.
Подобные
приме ры
пер еступа ют
г ра­
ницы
словаря,
рег истри ру ющег о
лиш ь
слова
и
выра же ­
ния,
употребляемые
„без перевода” .
Если
их
с ох ранить
в
словаре
(сами по себе они интересны и по- казат ельны) ,
то
в
ос обом
разделе
или
с
особыми
пометами.
Еще
сложнее
тексты,
авто ры
которых
переводят
ино ­
я зычн ые
выражения
с
ос обой ,
обычно
чисто
с тилисти ­
ческой
целью.
Кто
не
помнит
стр ок
Пушкина
(„Евгений
Онегин”, IV,4):
„Люблю я дружеские враки
И
дружеский
бокал
вина
Поро ю
той ,
что
названа
По ра
меж
волка
и
собаки”.
Пора
меж
волка
и
собаки
(фр.
entre chien et loup) шут­
ли во
пе рев од ится
Пушкиным.
Са мо
выражение
означа­
ет,
как
известно,
сумерки,
т.
е.
п ору,
ко гда
паст ух
с
тру­
дом
о тлич ает
собаку
от
волка.
Со став и тели
словаря
п ри­
водят
прим еры,
подтверждающие,
что
фр.
entre chien et
loup нередко встречалось в русских текстах прошлого
ст олет ия
без
перевода
(стр .
452).
Но,
располагая
п уш­
кинской
строкой
пора
меж
волка
и
соб ак и,
можно
ли
утверждать,
что
выражение
entre chien et loup в русском
языке
перевода
не
зн ает?
Разумеется,
этого
утверждать
262


нельзя.
Еще
в
большей
степени
сказанное
относится
к
изречениям
вроде
он
не
в
своей
тарелке
(il n’est pas
dans son assiette, с тр .
631).
Оно
д авно
стал о
русской
ид иомой.
Так
возникает
проблема
границ
словаря,
в клю­
чающего
слова
и
выражения,
которые
в
родном
языке
употребляются
без
перевода.
2 Особого рассмотрения заслуживает толкование
прив од имых
слов
и
выражений.
Соста вите ли
сл о­
в аря
гл ухо
говорят
об
эт ом
в
пред ислов ии: „В не о бхо­
димых
случаях
словарная
статья
завершается
справоч­
ной
частью...
Здесь
даю тся
исторические,
э тимо ло гиче с­
кие,
грамматические
сведения,
указывается
ист оч ник
происхождения
выражения
или
термина” (стр.
4).
Ос тает ся
неясным
—
в
не обхо димых
случаях.
Что
это
означает?
Уж
если
гов орит ь
пр ямо
— любое
выраже­
ние
заслуживает
пояс не ния.
Откуда
оно
возникло?
Кто
вп ер вые
его
употребил?
Какова
сфер а
его
распростра­
не ния?
Эти
и
под обные
им
во прос ы
то
и
де ло
возникают
при
зна ко мс тве
с
материалом
словаря.
Разумеется,
д анный
лек сик он
не
может
зам ен ить
этимологические
и
ист орич еские
словари.
Его
назначе­
ние
значительно
скромнее.
К
то му
же
на
только
что
по­
ставленные
воп рос ы
дат ь
отзегы
вообще
очень
трудно.
Почти
каждое
отдельное
выр ажен ие
потребовало
бы
специальных
и
глубоких
раз ыск аний .
Вот,
напр им ер,
■couleur locale („местный колорит”).
Оно
имеет
д еся тки
осм ыслен ий
в
литературе,
жив опис и,
музыке,
стил исти ­
ке.
Кто
впервые
из
русских
п исат елей
ст ал
употреблять
это
выражение
и
ка кое
значе ние
(в разные эпохи)
в
не­
го
влагалось?
Ответ
на
этот
в опрос
потребовал
бы
сп е­
циа льн ой
мо нограф ии.
Я
далек
от
мысли
уп рекнут ь
ав тор ов
в
том,
чего
они
и
не
могли,
сд ел ать.
Зде сь
мож но
выразить
ли шь
два
пожелания.
Первое
сводится
к
возможности
расшире­
ния
тол ков ани й
Отдельных
выражений,
не
вы зыв ающи х
■особых затруднений.
Вт орое
относится
к
с пос обу
„пода­
чи”
самого
то л кова ния
и
кчстепени
его
убедительности.
П оя сним
то
и
другое
на
примерах.
Начнем
со
в т орого.
Alas! poor Yorick! („Ув ы!
бедный
И ор ик!”) (стр .
56).
Далее
следу ют
два
фрагмента
из
писем
Огарева
к
Тур­
263


гене ву
и
Герцену,
где
это
выражение
употребляется
в
по дл иннике.
Затем
от меч ается
источник: „Цитата
из
трагедии
Шекс пира
«Гамлет» , V, 1 (Гамлет)”.
На
кого
ра ссч итан
подобный
ком ментар ий?
На
чело­
в ека,
прекрасно
знающ ег о
Шекспир а,
или
на
боле е
ши­
рокий
к руг
ч итател ей?
Если
на
первого,
то
ком мента рий
д ост аточ ен,
если
на
в то рого
—
он
не понят е н.
Кто
та кой
Иорик
и
почему
он
бед ный ?
До пол ним
ко мм ентари й
прим ерно
следующими
сло вам и: „Иорик — это королев­
ский
шу т.
В
конце
тра гед ии
(сцена с могильщиками)
че­
реп
Иорика
по ка зыва ют
Гамлету,
к отор ый
предается
грустным
размышлениям”.
П осле
этого
замечания
выра ­
же ние
Увы!
бед ный
Иорик!
станов ится
понят ным
не
только
знатокам
Шекспи ра,
но
и
менее
под гот ов ленным
читателям.
Их
не
должны
забывать
со стави тели
сл о­
варя.
Теперь
о бр атим
внимание
на
сло ва
и
выражения,
ко­
торые
никак
не
комментируются
соста ви теля ми .
Между
тем
их
исто лко ва ние
не
сопряжено
с
особыми
трудностя­
ми
и
не
тр ебу ет
с пециал ьны х
разысканий.
„Вгаѵ і,
мн .;
ед.
bravo, ит .
1.
Наемные
убийцы
(в Италии). 2 .
П ерен.
Об
отъявленных
мо шен ни ках,
головорезах” (стр.
189).
Затем
сл ед уют
цитаты ,
илл юстри рую щи е
оба
значе­
ния.
Без
указания
на
зн амен итый
ро ман
итальянского
пи сате ля
А.
Мандзони
„Обрученные”
(1 изд.
1825—
1827 гг. ), в котором были изображены
и
осу жд ены
эти
Ьгаѵі,
ч итател ю
о стае тся
не
вполне
яс ной
популярность
по доб ного
наименования
за
пределами
самой
И тал ии.
И
таки х
случаев,
когда
ко мм ентар ий
не
предполагает
сп ециал ьн ых
исследований,
но
все
же
не
дается,
в
слова­
ре
нем ало.
У каз ать
на
источник
не
всегда,
о дна ко,
так
просто.
Здесь
на
каждом
шагу
пр иход ит ся
р ешать
нел егкие
за­
дач и.
О
сл ов ос оч етании
diable boiteux („хромой
бес”)
(стр.
369) составители замечают: „И сточ ник в ыраж е ­
ния—
на зван ие
романа
А.
Лесажа
(Г668—1747)” .
Но
так
ли
это?
И звестн о,
что
раньше
Лесажа
ана ло гич ное
название
дал
своей
повести
испанский
пис атель
Луис
Ве лес
де
Гевара.
Книга
Гев ары
была
опубликована
в
М адр иде
в
1641 году („Diablo cojuelo”), а книга Леса­
жа— лишь
в
1707 г.
Сам
Лесаж
признавал
с вою
зави­
симость
от
Гев а ры,
хо тя
сла ва
пе рв ого
вскоре
совершен­
264


но
затмила
второго.
Источников
сразу
оказывается
два г
непоср едст в енны й
ис хо дит
от
Лесажа,
опосредствован­
ный—
от
Гев ар ы.
Такое
распределение
и
такая
последо­
вательность
ис т очник ов
определяется
не
хронологически.,,
а
л ингв ист ически :
в
русских
текс тах
словосочетание
обычно
фигурирует
не
по-испански
(diablo cojuelo), а
по-французски
{diable boiteux).
Анал ог ичн ые
затруднения
возникают
и
при
изучении;
выражений,
не
име ю щих
прямых
литературных
ис т очни­
ко в.
В
первую
очер едь
это
относится
к
бол ее
или
менее-
ус т ойч ивым
словосочетаниям,
прио бр ет шим
„бр одя чий,
характер”,
т.
е.
бытующим
в
разных
языках.
Что
в
этих,
случаях
сч итать
исконной
ф орм ой,
первоначальным
ис т очник ом?
На
стр.
467 находим выражение esprit de l’escalier, ..
буквально
„ум лестницы” .
Так
говорят
об
уме ,
облада­
тел ь
которого
нах одч ив
не
вовремя,
меткие
ответы
пр и­
ходят
ему
в
голову
ли шь
„на ле стн ице ”,
а
не
в
момент
ауд иенции.
Со став ите ли
замечают:
„Выражение встре ­
чается
в
„Парадоксе об актере”
Д ид ро”.
Но
у
Дидро
об­
наруживается
не
это
сл ов осо чета ние,
а
другое
{au bas
de l’escalier — „вн изу
ле стниц ы”) Г
Оно
м огло
послу­
жи ть
лиш ь
толчком
для
в озни кнов ения
ассоциаций
меж ­
ду
лестницей
и
задним
умом.
Сам о
выражение
esprit de-
l’escalier возникает позднее,
около
1850 года,
и
вскоро­
сти
калькируется
на
немецкий
язык
—
Treppenwitz2.
В
этом
язы ке
оно
начинает
ж ить
самостоятельно.
„Есты
целая
к нига
Г ерс тле тта,
называющаяся
„Остроумие на
л ест ни це” (Der Treppenwitz бег Geschichte), специально-
посвященная
таким
поз д нее
присочиненным
ос т роу мным
словам
и
выходкам,
к от орые
на
сам ом
деле
нико гд а
не-
пр оис ход или,
но
пришл и
в
голо ву
лиш ь
впоследствии,.,
когда
уже
чел ов ек
простился
со
своим
соб еседник ом
и,
спускаясь
по
лест нице,
придумал,
как
бы
хорошо
б ыло^
сказать
еще
то-то
и
то -то ”3.
2 См. : H. Paul. Deutsches Wörterbuch. Haile. 1956, стр.
625.
3Е.
В.
Т
ар
ле.
На поле он.
М. » 1957, стр. 28 4.
Как
в и дИл,-
вопрос
об
источнике
и
датировке
esprit
de l’escalier сложен.
Несомненно
л ишь
одно,
что
в
сло­
ва рь
над о
б ыло
в ключ ить
не
только
esprit de l’escalier, .
г
С м.: P. Robert. Dictionnaire alphabétique et analogique
de la langue française, t. 2 . Paris, 1957, стр .
1697.
265


ио
и
Treppenwitz, так как и последнее встречается „б е з
.перевода”
в
русских
текстах .
Dichtung und Wahrheit — „В ымыс ел
и
дей стви тел ь-
аіость” —
со став ите ли
ко мм ент иру ют : „Источник выраже-
¡ния — название автобиографического произведения Гё­
те,
посмертно
переделанного
издателями
в
Wahrheit und
.D ichtung” (стр.
370).
Это
не
вполне
точно.
Гёте
сам
долго
размышлял,
что
должно
бы ть
на
первом
месте
—
■вымысел или действительность?
К
том у
же
поэ т
стре-
■мился решить и эвфоническую проблему:
со четан ие
'Wahrheit und Dichtung образовывало два d
подряд,
а
»сочетание Dichtung und Wahrheit допускало и в двух
-слогах,
сл еду ющих
друг
за
другом
’.
В
о собом
рассм от р ении
нуждаются
слу чаи
так
назы­
ваемых
дв ой ных
пер ево до в.
Во т,
напр имер ,
выражение
àlamoujik—„под
мужика
(о прическе ,
во лос а х)”.
Все
. прив одимы е
при
этом
приме р ы
(стр.
54) показывают,
что
р усск ие
писат ел и
всег да
употребляли
это
словосоче­
тание
ирониче с к и.
Мо жно
ли
отнести
его
к
ино яз ычным
.выражениям,
которые
должны
фи кси ро вать ся
в
слова­
ре?
Хотя
с ло во соч етание
такого
ро да
построено
по
-французской
грамматической
модели
(à Іа...), само оно
иност р анн ым
не
является.
Здесь
наблюдается
своеоб­
разное
стол кнов ен ие
иноземной
грамматической
модели
с
русской
лек сикой,
заполняющей
подо бную
мод е ль.
Еще
б олее
со мнит ельным и
оказываются
выражения
и
сентенции,
осно в анны е
на
д войном
переводе,
обуслов­
ленном
слу чай ным и
обстоятельствами.
На
стр.
253 приводится Chevalier de la triste figure
Рыцарь
Печального
об раз а”.
Но
почему
по-француз-
^ки?
Оказывается,
в
да вно
забытом
и
малозначитель­
ном
романе
А.
Дружинина
„Обрученные”, относящемся
к
сер едине
пр ошл ого
с толе тия,
воспроизводится
диалог,
.к оторы й
шел
по- ф ранцу зски.
Вот
в
эт ом
французском
диалоге
Мери,
гер оиня
романа,
называет
люб им ого
ею
че лове ка
р ыцар ем
de la triste figure.
Пр ичем
же
зд есь
■русский язык?
Можно
ли
с читать
на
основе
э той
ед инст­
венной
ц итаты
(напомним ,
разговор
шел
по-француз­
ски), что в русском языке бытует Chevalier de la triste
.. figure? Разумеется,
нет.
Но
sût открываем страницу 420
1 См.:
А.
Горнфельд.
Как
работали
Г ёте,
Ши ллер
и
Гейне.
- М.,
1933,
стр.
141.
266


и
н ахо дим
это
же
словосочетание
в
оригинале:ElCabal­
lero de la triste Figura („Рыцарь Печального образа”).
Правда,
зд есь
нет
ни
од ного
литературного
п рим ера,
но
зато
п рив од ится
б ольш ой
фрагмент
из
романа
Серванте­
са
в
русском
пер ево де,
в
.котором
поя сня ется,
почему
Санчо
Панса
прозвал
Дон-Кихота
Рыцарем
Печального
образа.
Что
же
из
всего
этого
след у ет?
В
русском
языке
Ры­
царь
Печального
образа
уже
давно
насто ль ко
прочно
ас соц иир у ется
с
р омано м
Се рван те са
и
его
героем,
что
по
существу
не
нуждается
ни
в
опоре
на
оригинальное
выражение
(El Caballero de la triste Figura), ни тем бо ­
лее
на
его
фра нц узс кую
передачу
(Le Chevalier de la
triste figure).
Во
всяком
случае
в
сам ом
словаре
нет
ни
одного
пр имер а
из
тексто в
с
непер еведен ной
на
русский
яз ык
характеристикой
Дон-Кихота.
Даж е
И.
С.
Турге­
нев ,
знаток
ев р опей ских
языков
и
литератур,
в
своей
зна мен итой
речи
„Гамлет и Дон-Кихот”
называл
гер оя
Сервантеса
по-русски
—
Рыцарем
Печального
образа.
Любопытно,
что
менее
известную
характеристику
Дон-
Кихота—
Алонсо
добрый
Тургенев
да ет
и
по-русски
и
п о- испански
(Alonso el bueno).
Составители
словаря
не
имели
оснований
в кл ючать
в
свою
книгу
то,
что
доку­
ментально
не
подтверждается.
Лишь
в
д опу шкин скую
эпоху,
в
XVIII столетии,
встречается
Chevalier de la tri­
ste figure, так как в те времена знакомство с Серванте­
сом
совершалось
по
фра нцу зски м
переводам
его
ром а­
на
Г
Т аким
образом,
дв о йные
перев од ы
(в принципе
возможны
и
тройные
и
т.
д.)
тр еб уют
особо
вниматель­
ног о
к
себе
от ноше ния .
Остановимся
еше
на
одн ом
вопросе,
имеющем
общий
характер.
Ре чь
идет
о
т ом,
как
„подаются”
выр аже ния
в
пр ив одим ых
ц ита тах
из
р азных
авторов.
О бр атим
вни -
маь\ие
на
то,
приводятся
ли
выражения
це лик ом
или
только
? фрагментах ,
деформируются
ли
сами
выра же ­
ния
в
п роц ессе
цит а ции
и
т.
д.
An der schönen, blauen Donau — „н а
п рекр ас ном
голу­
бом
Дунае” (стр.
84).
Со став ители
на пом инаю т
строфу
немецкого
поэта
Ка рла
Бека
(1817—1879), по слу жив -
1 Первый русский перевод «Д о н;К ихСт а»
с
испанского
от но­
сится
к
1838 г.
Он
был
сд елан
К.
Ма сал ь ским.
См.
об
этом
в
сб.:
«Сервантес» .
Изд-во
ЛГУ,
1948,
стр.
200—204.
267


тую
названием
изв ест ног о
вальса
Йо г.
Шт ра уса
(1825—1899).
В
единственной
и лл юстра ции
из
письма
Стасюлевича
к
А рцимов ич у
от
1887 года находим: „ Да
дую т
Вам
попутные
ветры
ап
der schönen, aber nicht
blauen Donau”.
Смысл
по лу чается
совсем
д руг ой:
на
прекрасном,
но
не
голубом
Дунае.
Составители в
подоб­
ных
случаях
никак
не
ко мме нтир уют
и
даже
не
пер ево ­
дят
по
существу
совсем
ново е
выражение.
Разумеется,,
нов ое
со че тание
сл ов
(в нашем примере шуточное)
в оз­
ни кло
на
основе
старо го ,
указанного
в
.заглавной
ст ать е.
Но
н овое
не
просто
продолжает
стар ое ,
но
и
деформи­
рует
его.
К оли честв о
под об ных
деформаций
может
быть,
неограниченным.
■Подобные деформации отнюдь не всегда безобидны. .
Они
способны
вносить
те
или
ин ые
оттенки
—
нередко-
очень
тонкие —
в
смысл
анализируемого
выражения,
в-
его
особенности,
если
речь
ид ет
о
по сло вице
или
какой-
нибудь
сентенции.
Concordia parvae res crescunt, discordia maximae
dilabunter — „ П ри
согласии
и
малые
дела
растут,
при
несо гласи и
же
разрушаются
и
вел ик ие” (стр.
283)’ .
Это-
и зреч ение
Саллюстия,
впоследствии
с тавш ее
послови­
цей,
ци тиру ется
Салтыковым-Щедриным
в
подлиннике:
(„За рубежом”), но
вторая
его
часть
дается
иначе:
а
без
конкордии
и
magnae dilabunter.
Здесь
не
только
ч асть
пос л овицы
пр ив од ится
по-русски,
но
и
снимается
противопоставление
согласия
и
несогласия.
У
Щедрина
сентенция
строится
на
одном
согласии,
выступающем,
со­
знаками
плюс
и
минус
(concordia и без конкордии).
Воз­
никает
не
только
деформация
пос лов иц ы,
но
и
ее
свое­
образное
пер еосмыслени е.
Ко
второму
изданию
словаря,
.которое
несомненно
понадобится,
не обх одимо
приложить
список
всех
т ек­
стов,
которые
цит иру ют ся,
с
точным
указанием
всех
биб­
лиографических
данных
L
Обозревая
словарь
в
це лом,
нельзя
н^
оценить
боль­
шо го
труда,
вл ож енно го
в
него
его
составителями.
Они
создали
нуж ную
и
ценную
книгу.
Словарь
да ет
возмож­
ность
проследить,
какие
слова,
выражения,
поговорки
и
1 Как это сделано,
например,
в
ин.:
Н.
О.
Овруцкий.
К ры­
латые
ла тинс кие
выражения
в
лит ера тур е.
М.,
«Пр освещен и е»^
1969.
268


пословицы
просачивались
из
разных
источников
в
наш
родной
язы к.
И мею тся
в
вид у
слова
и
выр аж ени я,
кото ­
рые
сохраняли
и
частично
до
сих
пор
сохраняют
сво й
ин оземн ый
„ко стюм ”
в
системе
ру сского
языка.
Пра вда ,
они
не
все
и
не
всегда
бытуют
в
сам ом
я зыке.
Ч асто
они
•сохраняются лишь в речи отдельных людей.
Как
мы
вп­
лели,
разграничение
типо в ых
и
н етиповы х
ино­
язычных
с лов
и
выражений
здесь
не обхо димо .
Но
и
при
.менее
расч лен енном
по дх оде
картина
получается
оче нь
интересной.
Как
это
ни
парадоксально
с
первого
взгляда,
чуж е­
земные
заимствования
не
тол ько
не
мешали
русскому
■языку развиваться и совершенствоваться,
но,
н апро тив
того,
способствовали
этому
про цессу
и
ускоряли
его.
„Чужое”
лиш ь
выделяло
и
я рче
освещало
„свое” .
Лю­
бопытно,
что
такие-писатели
пр ошло го
стол етия ,
как
.'Пушкин,
Т ургенев ,
Лев
Толстой,
которые
широко
поль­
зовались
непер ев од имы ми
ино яз ычными
словами
и
вы­
ражениями,
вместе
с
тем
больше
всего
сделали
для
раз­
вития
национальных
традиций
и
нацио­
нал ь ного
б огатства
русского
языка.
Словарь
интересен
не
тол ько
для
н ачин ающих
фило­
логов,
не
то лько
.для
тех,
кто
лишь
при ступ ает
к
изу че­
нию
русской
литературы
и
русского
языка
XIX—XX
ве­
ков,
но
и
для
сп ециал исто в,
в
рук и
которых
он
даетваж-
-ный
и
нуж ный
материал
для
осмысления.
ку льт ур ных
и:
лингвистических
в заим оо тнош ений
между
разными
на­
рода ми
и
р азн ыми
языками.


О ГЛАВЛ ЕНИ Е
Предисловие............................................-......................................$
Глава
1.
Слова,
вещи,
поня тия ,
отношения
.
...
Т
Глава
2.
Воздействие
нау ки,
техн и ки
и
искусства
на
лекси­
ку
европейских
языков
{наука,
иск усств о,
техни­
ка,
машина)......................................
Гл
а
в
а
,3.
Природа
и
культура
в
и стори и
общества
(природа ,
натура,
культура,
цивилизация)...... Ю8-
Глава
4.
Про це ссы
д иффер енциации
в
л екс ике
(личность,
пе рсо на,
гуманность)........................184-
Гла в
а
5.
Человек и его
дарования
(талант,
гений)
.
. 15&
Глава
6.
Человек и
его
настр оения
(юмор ,
ирония)
.
» 175-
Гла ва
7.
Человек и искусство
(драма ,
комедия,
т рагедия ) 194-
Глава
8.
Контакты терминов
и
многозначных
сл ов
в
раз­
ные
эп охи
(романтический,
р ома нтизм)
.
.
<. 224-
Заключительные
замечания
24С*
При ло же ния
I.
Два
этю да
об
отдельных
словах
1.
Эт иче ская
дилемма
Бальзака
{мандарин)
....
24Д
2.
О
сло ве
современник
в
„ Ист ории моег о со вр ем енника”
В.
Г.
Короленко
.................................................................. 251
И.
К уль тур но-ист орич еско е
з нач ение
„Словаря иноязычных вы­
ра же ний
и
слов”.................................................................... 25т


РУБЕН
АЛЕКСАНДРОВИЧ
БУДАГОВ
История
с лов
в
истории
общества
Редактор
Г.
В.
КАРПЮК
Обложка
художн ик а
Б.
Л.
НИКОЛАЕВА
Художественный
ре дакт ор
Н.
А.
ВОЛОДИНАь.
Т ехни ческ ий
ре дак тор
Т.
А.
СЕМЕЙКИНА
К оррек тор
Н.
Н.
ПЕТРОВСКАЯ


■Сдано в набор 14/Ѵ ІІ 1970 г.
Подписано
к
п ечати
17/ІѴ 1971 г.
84Х 1С87з2 -
Типогр.
No
2.
Печ.
л.
8,5 .
Усл.
л. 14,28. Уч.-изд.
л.
14,61 .
Тир аж
40 тыс.
экз .
■<Пл. 1971 г.
No
9.) А 09030
Издательство
«П росв ещен и е»
Комитета
по
пе чати
при
Совете
Министров
РСФСР.
Моск в а, 3-й про-
-е зд
Ма рьин ой
рощи, 41.
ПО
«П оли граф и ст»
Управления
по
печ:.іи Мосгор­
исп олком а.
Мос кв а,
ул.
М ак арен -. о, 5/16.
Заказ 765.
Це на
без
переплета
41к., переплет 10
к.
■Отпечатано в 11 - й
типографии
Главполиграф-
про ма,
за к.
646