ПРЕЗУМПЦИИ
В СОВЕТСКОМ
ПРАВЕ
8.К.БАБАЕВ

В. к. БАБАЕВ
Б 12 ПРЕЗУМПЦИИ В СОВЕТСКОМ ПРАВЕ. Горький, Горь¬
ковская высшая школа МВД СССР, 1974.
124 с., 2500 экз., 35 к.
Учебное пособие посвящено малоизученной проблеме со¬
ветского права — правовым презумпциям. Написано оно с по-
иций общей теории государства и права, однако в нем содер¬
жится и подробная характеристика некоторых отраслевых
презумпций (презумпции невиновности обвиняемого, презумп¬
ции вины причинителя вреда и др.).
Пособие рассчитано на преподавателей, слушателей и кур¬
сантов высших и средних учебных заведений МВД СССР, сту¬
дентов юридических вузов и факультетов, а также практиче¬
ских работников.
(Q Горькодская высшая школа МВД СССР 1974 г.

ОТ АВТОРА
Коммунистическая партия Советского Союза придает
большое значение совершенствованию советского зако¬
нодательства. Осуществление насущных задач дальней¬
шего развития социалистического общества, искорене¬
ния преступности и усиления охраны интересов государ¬
ства и прав граждан предполагает наряду с решением
проблем правотворчества уяснение явлений и категорий,
непосредственно связанных с процессом реализации пра¬
вовых норм.
Одной из таких- категорий являются презумпции, зна¬
чение которых в правотворчестве и в процессе реализа¬
ции права довольно велико. Они воспринимаются право¬
выми нормами, служат их логической основой, находят¬
ся в непосредственной связи с правосубъектностью
и юридическими фактами, могут оказывать влияние на
распределение бремени доказывания. Все это обуслов¬
ливает необходимость более глубокого изучения сущ¬
ности и роли правовых презумпций.
В данном учебном пособии автор ставил перед собой
задачу проследить действие презумпций в правопримени¬
тельной деятельности, а также на первых стадиях право¬
вого регулирования — при правовой регламентации обще¬
ственных отношений и в процессе действия юридических
норм. Довольно подробная характеристика дается обще-
правовым презумпциям, что объясняется недостаточной
их исследованностъю, а также тем, что действие их не¬
разрывно связано с принципами социалистической закон¬
ности и стабильностью правопорядка.
Вопросы, связанные с использованием презумпций,
довольно обстоятельно рассматривались в дореволюци¬
онной правовой литературе, поэтому автором были при¬
влечены некоторые монографические работы того перио¬
з

да. Нельзя не учитывать, конечно, что в силу классовой
ограниченности буржуазных исследователей многие вы¬
воды ихф части учения о презумпциях чужды советскому
праву. Но некоторые положения после критического
осмысления могут найти применение в советской право¬
вой науке. К тому же ряд русских дореволюционных пра¬
воведов высказывал весьма прогрессивные для своего
времени взгляды на специальные правовые проблемы.
Автор надеется, что учебное пособие будет содейство¬
вать более глубокому уяснению студентами и слушателя¬
ми юридических вузов й факультетов процесса правотвор¬
чества, механизма правового регулирования в целом и
его отдельных элементов. Оно может быть использовано
при изучении не только теории государства и права, но
и других учебных курсов: гражданского и уголовного про¬
цесса, государственного и административного права
ит. д.
Автор выражает искреннюю благодарность профес¬
сору Свердловского юридического института С. С. Алек¬
сееву и кандидату юридических наук доценту Высшей
школы МВД СССР 3. Д. Ивановой за ценные замечания,
сделанные при подготовке рукописи к изданию.

ГЛАВА 1.
ПОНЯТИЕ ПРЕЗУМПЦИЙ В СОВЕТСКОМ ПРАВЕ
§ 1, ЛОГИЧЕСКАЯ, ПОЛИТИЧЕСКАЯ И ПРАВОВАЯ
ПРИРОДА ПРЕЗУМПЦИИ
1.	Вопросы, связанные с правовыми презумпциями
(предположениями), являются весьма сложными и во
многом не разработанными наукой советского социали¬
стического права. Одни из них не нашли единообразной
трактовки, другие еще не стали предметом исследования.
В большей степени это относится к общетеоретическому
аспекту их изучения.
Презумпция (praesumtio) в переводе с латинского оз¬
начает предположение. Это категория, происхождение
которой в большинстве случаев не связано с правом, но
она находит самое широкое применение в правотворче¬
ской и правоприменительной деятельности советских го¬
сударственных органов.
Выяснить политическую природу и политическое зна¬
чение правовых презумпций — значит охарактеризовать
их служебную роль и назначение в правовом регулирова¬
нии, уяснить причины, обусловившие их использование
•в праве. Эти вопросы могут быть правильно разрешены,
если рассматривать данное явление с позиций диалекти¬
ческого материализма, исходить из обусловленности его
материальными условиями жизни общества или класса
(что дает ключ к пониманию классового характера пре¬
зумпций), из диалектической взаимосвязи его с другими
явлениями.
Правовые презумпции — вид общих презумпций как
философско-логических категории. Поэтому их изучению
должна предшествовать обстоятельная характеристика
природы становления общего понятия, метода его обра¬
зования и т. д.
2.	Презумпции, с точки зрения формальной логики, —
сформировавшиеся понятия абстрактного характера, име-
5

ющйс своим содержанием факты, относящиеся к различ¬
ным областям человеческой деятельности Абстрагирова¬
ние здесь, как и иной процесс становления логических
категорий, есть результат длительной человеческой дея¬
тельности по отвлечению от отдельных и частных призна¬
ков предметов или явлений и концентрации всего того,
что составляет их сущность. Абстрактный характер обра¬
зованных таким методом понятий заключается в том, что
они охватывают все предметы или явления, послужив¬
шие основой образования понятий, и в то же время не
являются ни одним из данных конкретных предметов или
явлений. Отвлеченный характер понятий не означает, что
они оторваны от жизненной реальности. Напротив, поня¬
тия, раскрывая сущность предметов и явлений, проявля¬
ют свой конкретный характер.
Создавая понятия, те или иные категории, человечест¬
во движется от незнания к знанию, ибо «...уже самое про¬
стое обобщение, первое и простейшее образование поня¬
тий (суждений, заключений etc.) означает познание че¬
ловека все более и более глубокой объективной связи
мира»’.
Процесс образования понятий как мыслительную дея¬
тельность, законы мышления изучает формальная логика.
Но она не может вскрыть внутренний процесс образова¬
ния понятия и причины, его обусловившие, ибо эти во¬
просы не входят в предмет изучения этой науки. Только
диалектическая логика (теория познания), рассматрива¬
ющая все предметы и явления во взаимосвязи и взаймо-
развитии, позволяет вскрыть внутренние причины обра-.
зования того или иного понятия, она дает возможность
определить роль каждого из методов, формирующих по¬
нятие, их взаимодействие.
Итак, что же представляет собой логическая природа
презумпций (логика образования данного явления)? От¬
ветить на этоТ вопрос — значит прежде всего исследовать
метод, с помощью которого они образуются.
3.	С точки зрения логической природы образования
презумпции — это явления, имеющие индуктивный харак¬
тер становления. Логика под индукцией (в узком смыс¬
ле), индуктивным методом понимает такой метод позна¬
ния, при котором на основе отдельных, частных призна¬
ков или положений путем умозаключения делается об-
J JI е н и н В. И. Поли. собр. соч., т:29, с. 161.
6

щйи вывод о предмете ил и--явлении, о причине их проис¬
хождения и т. д., т. е. метод восхождения от частного,
конкретного к общему, абстрактному. Вывод в этом слу¬
чае, как уже отмечалось, концентрирует в себе все суще¬
ственное, что характерно, для определенной группы или
рода предметов (явлений). Джон Милль, описывая ин¬
дукцию, указывал: «Она состоит в том, что на основании
нескольких отдельных случаев, в которых известное явле¬
ние наблюдалось, мы заключаем, что это явление имеет
место и во всех случаях известного класса, т. е. во всех
случаях, сходных с наблюдавшимися в некоторых обстоя¬
тельствах, признаваемых существенными»1.
Пользуясь индуктивным методом, т. е. восходя от
конкретного к абстрактному, от частного к общему, от¬
влекаясь от несущественных и концентрируя внимание на
главных признаках предмета или явления, люди образо¬
вывают новые понятия. Новые потому, что, предвосхищая
признаки предметов или явлений, лежащих в основе их
образования, данные понятия обладают более глубоким
и разнообразным содержанием. В. И. Ленин писал
в связи с этим: «...все научные (правильные, серьезные,
не вздорные) абстракции отражают природу глубже, вер¬
нее, полнее»2.
Значение возникшего таким образом понятия состоит1
не только в том, что оно объединяет существенные черты
определенного рода или класса предметов (явлений), но
и в том, что это понятие объясняет свойства, возникшие
после образования обобщения, но не находящиеся в про¬
тиворечии с ним. Во всех этих случаях абстрактное со¬
ставляет «начало и ту стихию, в которой и из которой
развертываются особенности и богатые образы конкрет¬
ного» 3.
Возможность делать выводы о причинах явлений
(предметов)' или самих явлениях (предметах) и в осо¬
бенности распространять эти выводы на новые предметы
или явления, сходные с послужившими основой обобще¬
ния, определяется прежде всего объективной в своей ос¬
нове всеобщей связью предметов и явлений материально¬
го мира. «Каузальность, обычно нами понимаемая, есть
лишь малая частичка всемирной связи, но (материали-
1	Милль Д. С. Система логики силлогической и индуктивной.
М., 1914, с. 277.
2	Л е н и н В; И. Поли. собр. соч., т. 29, с. 152.
3	Г е г е л ь. Наука логики. Соч., т. VI. М., 1939, с. 271.
7

стйческое добавление) частичка не субъективной, а объ¬
ективно реальной связи»*,— писал В. И. Ленин.
Индукция — вот основной метод образования презумп¬
ций. Наблюдая отдельные предметы или явления в одних
условиях и при одних обстоятельствах, выявляя при этом
их характерные признаки, мы, основываясь на связи меж¬
ду последними, можем предположить, что при наличии
аналогичных условий и при подобных обстоятельствах
имели место те же предметы (явления), либо что они
возникли вследствие тех же причин. Причем жизненные
процессы протекают так, что подчас очевидны лишь од¬
ни обстоятельства, существование же других приходит¬
ся предполагать. Основой предположения в таком случае
является связь факта наличного с фактом предполагае¬
мым. Так, например, факт совместного проживания суп¬
ругов, всегда очевидный, дает основание предполагать,
что супруг—отец ребенка. Рождение ребенка в браке
в этом случае связано с фактом совместного проживания
супругов.. Состояние судьи, рассматривающего дело, в
родственных связях с обвиняемым, потерпевшим, обвини¬
телем, защитником и некоторыми другими лицами, уча¬
ствующими в деле (ст. 59 УПК Р0Ф6Р), является осно¬
вой предположения о субъективном, подходе судьи к рас¬
сматриваемому делу.
Индуктивный характер образованных таким образом
предположений проявляется в том, что их выводы приме¬
нимы для всех частных случаев, сходных с теми, что по¬
служили основой обобщения. В приведенном выше при¬
мере предположение отцовства сохраняет силу для любо¬
го случая состояния в брачных отношениях. Следует
иметь в виду при этом, что метод индукции выступает
в единстве с иными методами (абстрагирования, форма¬
лизации и т. д.).
Вторым условием (наряду со всеобщей связью явле¬
ний и предметов материального мира), позволяющим
делать предположения о том или ином факте или его
причине и объясняющим логическую природу презумп¬
ций, является повторяемость повседневных жизненных
процессов. Став приобретением человеческого общества
на первых порах его развития, многие действия людей,
их отношения сохранили и до настоящего времени то же
соотношение между характером деятельности и результа¬
1	Ленин В, И. Поли. собр. соч., т. 29, с. 144,
§

том, те же принципы исполнения и т. д. Все это позволя¬
ет говорить об элементах единообразия в человеческой
практике. Верно заметил русский процессуалист Л. Е.
Владимиров: «Единственная причина правильности умо¬
заключений в индукции — единообразие в природе. Видя,
что брошенный в огонь кусок дерева горит, мы заключаем,
что и другой кусок дерева будет гореть»1. Специалист,
прошедший курс обучения, предполагается знающим свое
дело; лицо, скрывшееся непосредственно после соверше¬
ния преступления, предполагается совершившим его.
Повторяемость жизненных процессов приобретает ха¬
рактер закономерности, становится обычным явлением
в повседневной жизни, «обычным порядком». И посколь¬
ку презумпции выражают действительно наиболее обыч¬
ный порядок вещей и явлений, в силу этого имеются объ¬
ективные основания принять их за истину без специаль¬
ного доказывания2.
Если очевидно одно обстоятельство, связь которого
с другим обстоятельством подтверждена повседневной че¬
ловеческой практикой, то можно с полным основанием
предположить существование последнего. Причем связь
факта наличного и факта презюмируемого в силу ее ти¬
пичности доказыванию, как правило, не подлежит. Пред¬
полагаемые факты называют фактами презюмируемого
или презум'птивного характера, а факты наличные высту-
паютв качестве основанияпрезумпции.
4.	Существенным свойством, присущим логической
природе презумпций, является их предположительный
характер. Презумпции — это обобщения не достоверные,
а вероятные. Вероятность презумпций, как их существен¬
ный и необходимый признак, может быть понята только
с учетом метода образования презумпций как обобщений,
т. е. индуктивного метода.
Логика разделяет индукцию на полную и-неполную.
Такое деление имеет значение для объяснения характера
того или иного понятия или явления с точки зрения его
достоверности. Дело в том, что «кроме полной индукции,
дающей достоверные заключения, все остальные виды
индукций дают заключения вероятные»3. Неполная ин¬
1	Владимиров Л. Е. Учение об уголовных доказательствах.
Часть общая. Харьков, 1888, с. 9.
2	Каминская В. И. Учение о правовых презумпциях в уго¬
ловном процессе. M.-JL, 1948, с. 6.
3	Ас м у с В. Ф. Логика. М., 1947, с. 302.
9

дукция представляет собой несовершенный вид индукции,
это индукция через простое перечисление. Суть ее состо¬
ит в том, что на ^основании обобщения достаточно боль¬
шого количества случаев делается какой-то общий вы¬
вод, который будет верен в отношении всех обобщенных
случаев. Но перечень предметов или явлений, на основа¬
нии которых делается данное заключение, хотя и доста¬
точно обширен, но не исчерпывающ. Возможны поэтому
случаи, на которые данное обобщение не распространяет¬
ся (речь, конечно, может идти только о предметах рли яв¬
лениях, принадлежащих к тому же классу или группе,
что и те, на основании которых сделано обобщение). При¬
чины несоответствия того или иного случая (предмета,
явления) выводу весьма различны по своему характеру
и источнику происхождения. Ими могут быть, например,
изменившиеся условия, в которых происходило опреде¬
ленное явление или совершался факт, изменившиеся при¬
знаки самого предмета (явления), явившегося основани¬
ем обобщения, всевозможные отклонения от нормально¬
го течения жизни (особенно в бытовой жизни) и т. д.
В подобного рода случаях вывод не будет соответство¬
вать обстоятельствам, послужившим базой его формиро¬
вания, и вследствие этого должен быть опровергнут. И оп¬
ровержение обобщения происходит именно в силу несоот¬
ветствия его конкретному факту, реальное существова¬
ние которого не вызывает сомнения.
Методом образования презумпции как обобщения вы¬
ступает именно неполная индукция, поэтому все сказан¬
ное может быть в полной мере отнесено к презумпциям.
Предположение добропорядочности должника, подтверж¬
дающееся в большинстве случаев, может быть опроверг¬
нуто в конкретном случае фактом его недобросовестного
поведения; предположение о том, что советский судья
обладает социалистическим правосознанием, может не
подтвердиться в отношении отдельных судей.
Презумпция как обобщение индуктивного характера
далеко не всегда опровергается. Больше того, она опро¬
вергается довольно редко, ибо отражает «обычный поря¬
док» предметов или явлений, а «обычность» — понятие,
означающее устойчивость. Не всегда реализуясь, возмож¬
ность опровержения, тем не менее, присуща презумпции,
иначе говоря, является ее существенным и необходимым
признаком.
Возможность опровержения презумпция, как необхо¬
10

димый ее признак, осуществляющаяся в случае- противо¬
речия обобщения конкретному предмету (явлению), не¬
обходимо отличать от длительного несоответствия выво¬
да определенным случаям. Различие между этими двумя
моментами заключается в последствии, к которому при¬
водит указанное несоответствие.
В первом случае опровержение той или иной презумп¬
ции вследствие противоречия' презумптивного вывода от¬
дельным фактам не ведет к отрицанию и уничтожению
самой презумпции. Опровергаясь в данном конкретном
случае, она сохраняет свою силу как обобщение для
других сходных обстоятельств. Условием существования
презумпции в подобного рода ситуации является соответ¬
ствие презумпции множеству других случаев, подобных
тем, что явились основой ее образования." Так, предполо¬
жение о том, что нахождение долгового документа
у должника удостоверяет прекращение обязательства
(ст. 228 ГК РСФСР), может быть опровергнуто фактом
Незаконного завладения должником долговым докумен¬
том. Будучи опровергнута в этом случае, презумпция, за¬
крепленная ст. 228 ГК РСФСР, не утрачивает своего зна¬
чения, ибо она является обобщением множества случаев,
явствующих: долговой документ тогда находится у долж¬
ника, когда кредитор передает его должнику как испол¬
нившему обязательство.
Во втором же случае, когда презумпция как обоб¬
щение в течение длительного времени не соответствует
конкретным жизненным фактам, дело обстоит иначе. При
наличии подобного рода условий возникает необходи¬
мость в упразднении такой презумпции, поскольку она
утратила значение обобщения индуктивного характера.
Возможность опровержения предположения здесь пре¬
вращается в закономерность, и презумпция прекращает
свое существование, ибо она утрачивает одну из сущест¬
веннейших черт понятия — фиксирование повторяемости
жизненных процессов. Если сформулированное ранее пре-
зумптивное положение и продолжает существовать, то
оно превращается в фикцию. Так, из презумптивного
в фиктивное по сути дела превратилось в римском праве
предположение, что воин, состоящий под отеческой вла¬
стью и занявший деньги, употребил их в отеческую
пользу. Образ жизни римских воинов свидетельствовал
именно о том, что все свое имущество и деньги они расхо¬
довали на вино и увеселения.
И

Исследуя логическую природу презумпций, необходи¬
мо вкратце указать на практическую обусловленность
и практическое их значение. В. И. Ленин указывал, что
«вся человеческая практика должна войти в полное «оп¬
ределение» предмета и как критерий истины и как прак¬
тический определитель связи предмета с тем, что нужно
человеку»1. Человеческая практика, во-первых, обуслов¬
ливает образование презумпций, поставляя материал для
тех или иных презумптивных положений; во-вторых,
в применении к практическим случаям презумпции нахо¬
дят подтверждение своей правильности.
Практическое же значение презумпций, их ценность
могут быть сведены к двум моментам:
1)	презумпции выступают в качестве способа, облег¬
чающего достижение истины. Многие презумпции являют¬
ся продуктом многовековой практической и мыслительной
деятельности и использование их освобождает поэтому
от необходимости повторять вновь те же мыслительные
процессы. В этом отношении такие презумпции являются
ценным достоянием общественного развития;
2)	отражая закономерности развития предметов
и явлений, типичные связи между ними, презумпции тем
самым создают возможность использования их при оцен¬
ке аналогичных предметов или явлений с точки зрения
существования и несуществования последних.
Итак, из изложенного следует, что презумпции, с точ¬
ки зрения их логической природы, характеризуются тем,
что, во-первых, являются обобщениями индуктивного ха¬
рактера; во-вторых, отражают «обычный порядок» пред¬
метов или явлений материального мира; в-третьих, пред¬
ставляют собой обобщения вероятные, причем/значение
их «будет определяться степенью вероятности^ достижи¬
мой для них в каждом отдельном случае...»Д в-четвер¬
тых, презумпции как обобщения возможны лишь в силу
наличия всеобщей причинно-следственной связи между
предметами и явлениями.
С учетом указанных признаков презумпцию можно
определить как предположение о наличии или отсутствии
предметов (явлений), основанное на связи между ними
и предметами (явлениями) наличными, подтвержденное
предшествующей жизненной практикой.
1	Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 42, с. 290.
2	А с м у с В. Ф. Логика, с. 302.
12

Такова характеристика общего понятия презумпции,
которая необходимо должна предшествовать рассмотре¬
нию вопроса о правовых презумпциях.
5.	Правовые презумпции, как уже говорилось,— раз¬
новидность общих презумпций и им, следовательно, при¬
сущи все перечисленные нами признаки предположений
вообще. Помимо этого, они обладают особыми, свойствен¬
ными только им чертами:
а)	правовые презумпции отражают «обычный поря¬
док» связей между предметами и явлениями только в сфе¬
ре права, либо только в связи о правом;
б)	их использование предопределено задачами пра¬
вового регулирования;
в)	они прямо или косвенно закрепляются в нормах
права или иных правовых актах.
Многие из имеющихся в советской юридической лите¬
ратуре определений правовых презумпций, хотя и отра¬
жают те или иные существенные их признаки, тем не
менее не лишены определенных недостатков. В одних слу¬
чаях отсутствует указание на факт юридического закреп¬
ления презумпций. Так, М. С. Строгович определяет пре¬
зумпцию, как «общее правило, обязывающее суд при¬
знать определенный факт установленным или неустанов¬
ленным, если по делу установлен другой факт (или акт),
с которым это правило связывает заранее определенные
следствия»1.
В других определениях не отмечен такой существен¬
ный признак правовых презумпций, как связь факта дока¬
занного и факта презюмируемого. Сказанное относится,
в частности, к определению правовой презумпции, дан¬
ному В. И. Каминской. Она пишет: «Правовой презумп¬
цией является такое положение, выраженное прямо или
косвенно в правовой норме, которым какой-либо порядок
явлений в области отношений, возникающих из человече¬
ского поведения, признается обычным, постоянным, нор¬
мальным и не требующим в силу этого специальных до¬
казательств»2.
1	Строгович М. С. Учение о материальной истине в уголов¬
ном процессе. М., 1947, с. 168. См. также определение презумпций,
данное в работе: Иоффе О. С. и Ш а рг-о род с кий М. Д. Во¬
просы теории права. М„ 1961, с. 262.
2	Каминская В. И. Цит. работа, с. 3. См. также: О. С. И 0 ф«
ф е, М. Д. Ш а р г о р о д с к и й. Цит. работа, с. 262.
13

Часто в основу определений кладутся признаки како¬
го-либо одного вида, а не всех вообще правовых презумп¬
ций..Так, нетрудно заметить, что приведенное нами выше
определение, правовой презумпции М. С. Строговича
можно признать правильным только в отношении неопро¬
вержимых презумпций, которыми орган, их применяю¬
щий, связан как нормативными предписаниями.
В. П. Воложанин, связывая суть презумпций с рас¬
пределением бремени доказывания между сторонами, да¬
ет определение по сути дела только опровержимых пре¬
зумпций1.
С учетом изложенного Представляется, что при опре¬
делении правовых презумпций необходимо иметь в виду
следующие обстоятельства: а) определение правовых
презумпций должно содержать указание на логическую
природу, т. е. в них Должен быть отражен их предполо¬
жительный характер; б) в нем должно быть указание на
наличие связи между фактом установленным и фактом
презюмируемым (обусловленность презюмируемого фак¬
та фактом наличным), на их практическую обусловлен¬
ность; в) необходимо отражать признаки, присущие
в целом всем правовым презумпциям, а не отдельным их
видам; г) в определении, наконец,, необходимо отразить
юридический хар&ктер правовых презумпций. Итак, пра¬
вовую презумпцию можно определить как з а к р е п л е н-
ное в нормах права предположение о на¬
личии или отсутствии юридических фак-
т о в, основанное на связи между ними и
факт,а.ми наличными и подтвержденное
предшествующим опытом.
6.	Дефиниции, как подчеркивал В. И. Ленин, «никог¬
да не могут, охватить всесторонних связей явления в его
полном развитии» 2. Понятие правовых презумпций по¬
этому должно быть дополнено указанием на то, чьим ин¬
тересам служит использование презумпций в праве, и ха¬
рактеристикой их правовой природы.
Правовые презумпции устанавливаются господствую¬
щим классом в его интересах. В этих целях законодатель
как представитель господствующего класса в процессе
правотворчества использует особенности и характерные
‘ Воложанин В. П. Юридические предположения в совет¬
ском^ Гражданском праве и процессе. Кандидатская диссертация.
Свердловск, 1953, с. 38.
*	Л е н и н В. И. Поли. собр. соч., т. 27, с. 386.
14

признаки презумпций как обобщений индуктивного ха¬
рактера, наполняя их политическим содержанием Так,
вероятный характер как свойство презумпций в правовых
презумпциях превращается в предположение, выгодное
господствующему классу и не противоречащее его инте¬
ресам ( либо интересам советского народа, поскольку
речь идет о социалистическом праве). «Обычный поря¬
док» предметов или явлений, лежащий в основе презумп-
тивных положений, понимается обычным только с точки
зрения господствующего класса и может быть «необыч¬
ным» по мнению классов угнетенных.
В. И. Ленин писал: «Известное изречение гласит, что
если бы геометрические аксиомы задевали интересы лю¬
дей, то они наверное опровергались бы»1. Применительно
к презумпциям можно сказать: если опровержение пре¬
зумпции не соответствует интересам господствующего
класса, то законодатель при правовом закреплении не
устанавливает возможности ее опровержения. Этим
прежде всего и объясняется наличие неопровержимых
презумпций в праве.
Политическое значение той или иной презумпции оп¬
ределяется характером и значимостью тех общественных
отношений, на регулирование которых она рассчитана.
Правовые презумпции всегда носят политический
(классовый) характер, но в некоторых из них политиче¬
ская природа проявляется довольно явственно, в других
она не столь ярко выражена и выявить ее можно, лишь
анализируя нормы и институты права в целом. Есть пра¬
вовые презумпции, политическая направленность которых
настолько очевидна, что порой заслоняет или даже
исключает логическую их природу. В советском социали¬
стическом праве к презумпциям такого рода могут быть
отнесены: презумпция права государственной социалисти¬
ческой собственности, презумпция вины причинителя вре¬
да в гражданском праве, презумпция невиновности об¬
виняемого в уголовном процессе и т. д. Поясним это по¬
ложение несколько подробнее.	-
Презумпция невиновности, например, в советском пра¬
ве не является презумпцией в обычном ее понимании
(с точки зрения образования понятия). По общему пра¬
вилу, предполагаемая невиновность обвиняемых должна
была бы носить постоянный, повторяющийся характер,
'Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 17, с. 17.
15

т. е. большинство лиц, привлекаемых к уголовной ответ¬
ственности и предполагаемых невиновными, должны бы¬
ли бы быть таковыми в действительности. Но это не так,
предполагаемая невиновность обвиняемых носит не по¬
стоянный, а исключительный характер, т. е. большинство
обвиняемых оказываются действительно виновными.
Предположение невиновности, следовательно, — искусст¬
венное предположение, которое может быть объяснено
только через его политическое значение. А оно состоит
в том, что презумпция невиновности обвиняемого в совет¬
ском праве выступает в качестве гарантии против необо¬
снованного привлечения граждан к уголовной ответствен¬
ности, а также гарантии установления истины по каждому
делу.
Подобному анализу могут быть подвергнуты назван¬
ные нами презумпции: презумпция вины прйчинителя
вреда (ст. 444 ГК РСФСР), презумпция права государст¬
венной социалистической собственности и др.
Отмеченная особенность таких презумпций послужила
основанием для мнения, суть которого сводится к сле¬
дующему: те положения, в которых презюмируемое пра¬
вило носит не постоянный, а исключительный характер,
и обладают поэтому слишком малой степенью вероятно¬
сти, не есть презумпции. Такая точка зрения, в частности,
была высказана профессором М. Гурвичем, который
обосновывает ее, правда, с несколько иных позиций, но
Который в общем-то приводит в качестве аргумента толь¬
ко что изложенное нами положение К
Надо сказать, что подобное мнение заслуживает вни¬
мания, но не как основание для отрицания таких презумп¬
ций, а к^к свидетельство того, что перед нами презумпции
особого рода, существование которых обусловлено сугубо
политическими задачами. Несмотря на то, что такие пре¬
зумпций не являют собой «обычный порядок» предметов
или явлений, они все же относятся к категории презумп¬
ций, ибо, во-первых, это — предположения, во-вторых,
они выполняют ту же служебную роль, что и остальные
презумпции (значение их не может быть ни в коей мере
1	Г у р в и ч М. Доказательственные презумпции в советском
гражданском процессе. — «Советская юстиций», 1968, № 12, с. 8—10,
Автор, подтверждая свое мнение, анализирует ст. ст. 444 и 7 ГК
РСФСР. См. также: Елизаров В. Распределение обязанности до¬
казывания в исках о защите чести и достоинства. — «Советская юсти¬
ция», 1968, № 19, с. 12—13.
16

сведено к распределению бремени доказывания между
сторонами).
7.	Общая характеристика правовых презумпций
в советском справе будет неполной, если не выяснить, ка¬
ким образом они закрепляются в праве.
Анализируя правовые презумпции, можно заметить,
что одни из них имеют предметом своим отношения обще¬
человеческой, бытовой жизни, не связанные с правом
(предположение отцовства); другие же образовались
лишь в связи с правотворческой и правоприменительной
деятельностью (предположение о том, что присутствие
в зале судебного заседания свидетелей до дачи показания
может повлиять на их объективность (ст. 270 УПК
РСФСР).
Но как те, так и другие получают правовое закрепле¬
ние. Почти все презумпции советского права закреплены
в нормах права, но иногда ссылка на них содержится
и в правовых актах. Например, презумпция права госу¬
дарственной социалистической собственности получила
впервые свое правовое оформление в определении ГКК
Верховного Суда РСФСР от 11 марта 1924 г. по делу
Симбирского губпродкома с гражданином Якуниным1 и
подтверждена затем разъяснением Пленума Верховного
Суда РСФСР от 29 июня 1925 г.2.
Закрепляются презумпции в нормах права либо пря¬
мо, либо косвенно3. О прямом закреплении можно гово¬
рить, если норма права непосредственно излагает пре-
зумптивное положение. Часто в таких нормах содержатся
выражения «...пока не доказано иное», «...если не дока¬
жет» и т. д. Примером прямого закрепления служат
презумпция невиновности обвиняемого (ст. 1 Основ уго¬
ловного судопроизводства Союза ССР и союзных респуб¬
лик и ст. 13 УПК РСФСР), предположение вины нанима¬
теля в ухудшении имущества (ст. 292 ГК РСФСР),
презумпция вины причинителя вреда (ст. 444 ГК РСФСР)
Если же презюмируемое положение не излагается не¬
посредственно в норме, но его можно вывести из нее пу¬
тем умозаключений, то налицо косвенное закрепление
презумпции. Таково предположение о том, что советские
1	Еженедельник советской юстиции, 1924, N2 14, с. 332—333.
2	Сборник циркуляров и важнейших разъяснений Пленума Вер¬
ховного Суда РСФСР, 1927, с. 114.
3	На факт прямого и косвенного закрепления презумпций указы-
вала В. И. Каминская (Каминская В, И Цтт1Цт7ТГ?гГгТГГгР)
17

судьи обладают социалистическим правосознанием (ст.
ст. 6 ГПК РСФСР и 71 УПК РСФСР).
Иногда одна и та же презумпция, находящая закреп¬
ление в нескольких нормах, в одном случае выражается
прямо, в других косвенно (презумпция невиновности об¬
виняемого прямо выражена в ст. 7 Основ и ст. 13 УПК
РСФСР, косвенно — в ст. ст. 14, 36, 43 Основ, в ст. ст. 20,
143 УПК РСФСР).
Говоря о нормативном закреплении презумпций, не¬
обходимо иметь в виду, что одни из них излагаются в од¬
ной норме права, другие выражены в нескольких право¬
вых нормах, что позволяет в некоторых случаях говорить
о	наличии института определенной презумпции. Приме¬
ром могут служить опять же презумпция невиновности
обвиняемого и презумпция отцовства, которая находит
выражение в ст. ст. 16, 17, 18 Основ законодательства
Союза ССР и союзных республик о браке и семье.
Особый интерес представляет характер отражения
предположения для тех презумпций, которые находят
косвенное закрепление в правовых нормах^ В этом слу¬
чае в гипотезе правовой нормы закреплен факт налич¬
ный—основание презумпции, с которым факт презю-
мируемый связан. Так, например, ст. 450 ГК РСФСР
предполагается вина родителей, если вред причинен их
несовершеннолетними детьми, не достигшими 15-летнего
возраста. В гипотезе данной нормы приведен факт на¬
личный— причинение вреда несовершеннолетними деть¬
ми. Этот факт является основанием для предположения
о	том, что если несовершеннолетние дети причинили вред,
то виновны, Ьледовательно, родители в их плохом воспи¬
тании и недостаточном надзоре за ними. Причем надо
иметь в виду, что в одних нормах указано лишь одно ос¬
нование презумпции, как, например, в приведенном выше
примере, в других — несколько. Целый ряд оснований
презумпции устанавливают, в частности, нормы УПК
и ГПК РСФСР, регулирующие отвод от участия в деле
судьи, прокурора и т. д. Так, ст. 18 ГПК, например, уста¬
навливает следующие основания отвода.судьи: 1) если он
в предыдущем рассмотрении данного дела участвовал
в качестве свидетеля, эксперта, переводчика, представите¬
ля, прокурора, секретаря судебного заседания; 2) если он
является родственником одной из сторон, других лиц,
участвующих в деле, или представителей и т. д. Каждое
из указанных обстоятельств является самостоятельным
18

основанием для предположения о том что судья в этом
случае может быть необъективен при рассмотрении дела.
8.	Изложенные положения о презумпциях в советском
праве применимы во многом и к праву иного типа. Но
предположения советского социалистического права об¬
ладают еще и специфическими чертами, обусловленными
особенностями социалистического права, как права ново¬
го, высшего типа. Состоят они в следующем:
1)	в советском социалистическом праве допустимы
лишь такие презумпции, содержание которых соответст¬
вует интересам народа;
2)	их наличие в праве и применение не противоречит
принципу объективной истины. Больше того, назначение
процессуальных презумпций и состоит в том, чтобы упро¬
стить, облегчить процесс ее установления. Соответствует
принципу истины и наличие в советском праве неопро¬
вержимых презумпций, так как характер их юридической
неопровержимости не является препятствием для уста¬
новления истины по каждому делу;
3)	презумпции советского права отличаются в боль¬
шинстве своем высокой степенью вероятности;
4)	использование презумпций в советской правотворт
ческой и правореализующей деятельности способствует
наиболее целесообразному, и следовательно, законному
решению юридического дела.
Такова в общих чертах логическая, политическая
и правовая природа презумпций ^советском праве. Но
для выяснения их служебной роли, места в правовом ре¬
гулировании важно знать границы данного явления, т. е.
отграничить презумпции от сходных с ними явлений.
§ 2. ОТГРАНИЧЕНИЕ ПРАВОВЫХ ПРЕЗУМПЦИЙ
ОТ СХОДНЫХ С НИМИ ЯВЛЕНИЙ
1.	Исследовать данный вопрос — значит отграничить
правовые презумпции от гипотез, версий, с одной сторо¬
ны, и от фикций, преюдиций и общеизвестных фактов —
с другой. Сходство и различия с первыми усматриваются
в свойствах неюридического характера. В основу же срав¬
нительного анализа кладутся юридические признаки.
Изучение презумпций не только отвлеченно, но и в сопо¬
ставлении, сравнении с другими сходными понятиями
позволяет еще глубже уяснить их особенности, изучить
19

возможности использования данных явлений в правовом
регулировании.
2.	Отличие презумпций от гипотез. При характеристи¬
ке логической природы правовых презумпций отмечалось,
что предположительный характер — их существеннейшая
черта. И именно в этой части презумпции приобретают
сходство с гипотезами. Но родство данных понятий имеет
достаточно определенные границы, что и позволяет отли¬
чать их друг от друга.
Не вдаваясь в исследование вопроса о гипотезе1 как
форме развития науки и форме умозаключения, укажем
лишь вкратце на ее существенные черты.
Логика определяет гипотезу как научно обоснованное
предположение о каком-либо явлении или причине явле¬
ния. Предположение в гипотезе является выражением та¬
кого уровня знаний о явлении, когда еще не достигнуто
достоверное его объяснение2. Гипотеза как форма умоза¬
ключения, как понятие индуктивного характера должна
отвечать следующим требованиям: 1) гипотетическое
суждение должно быть научно обоснованным; 2) оно не
должно противоречить тем истинным научным данным,
которые достигнуты в данной области в процессе пред¬
шествующего исследования; 3) гипотеза должна объяс¬
нять все имеющиеся достоверные факты рассматриваемой
области знания3. Таково в общих чертах понятие гипо¬
тезы.
Элементами сходства презумпций и гипотез, выступаю¬
щими в качестве основы для сопоставления, являются:
1)	их предположительный характер. Как презумпци¬
ям, так и гипотезам присуща та или иная степень вероят¬
ности, это не достоверные обобщения. Вероятный харак¬
1	Гипотеза в логико-философской литературе понимается, во-пер¬
вых, как некоторое положение, суждение, полагаемое в основу объяс¬
нения некоторой группы явлений, во-вторых, как некоторое умозаклю¬
чение, в форме которого мы переходим к этому положению, в-третьих,
как сложный синтетический прием, включающий в себя получение
некоторого предположения и его последующее дедуктивное развитие
и проверку (Баженов Л. Б'. Основные вопросы теории гипотезы.
М., 1961, с. 34).
2	К о п н и н П. В. Гипотеза и ее роль в познании. М., 1958, с. 23,
3	Некоторые авторы к необходимым условиям, которым должна
отвечать гипотеза, кроме перечисленных, относят еще и проверяемость
ее (См., например, Баженов Л. Б. Основные вопросы теории
гипотезы, с. 9).
Называя данное условие, необходимо иметь в виду, что оно но¬
сит во многом исторический, преходящий характер.
20

тер гипотетических и презумптивных суждений предпола¬
гает возможность их опровержения, которая, правда,
далеко не всегда реализуется;
2)	индуктивный метод образования. Как гипотезы, так
и презумпции являются обобщениями индуктивного ха¬
рактера.
На этом сходство между презумпциями и гипотезами
заканчивается. Уместна при этом оговорка: поскольку
сопоставление указанных понятий возможно только
по линии сравнимых черт, то правовые признаки юридиче¬
ских предположений во внимание не принимаются и по¬
этому употребляется термин «презумпция», а не «право¬
вая презумпция». Но все сказанное в полной мере может
быть отнесено и к правовым презумпциям, поскольку
они — разновидность общих презумпций.
Различия между презумпциями и гипотезами обнару-
живаются в условиях и причинах их образования, в ха¬
рактере и последствиях опровержения.
Различия по условиям и причинам образования за¬
ключаются в следующем:
1)	гипотеза возникает тогда, когда нет достаточных
оснований для выдвижения теории, когда нет еще воз¬
можности проверить ее положения на практике. Презумп¬
ции же, представляя собой обобщения предшествующего
опыта, постоянно находят практическое подтверждений
своей правильности (что не исключает случаев несоответ¬
ствия презюмируемого обобщения некоторым конкретным
жизненным ситуациям);
2)	гипотеза основывается на строго научном предпо¬
ложении, которое, как уже отмечалось, не должно про¬
тиворечить истинным научным положениям в данной об¬
ласти исследования; она формируется на уровне теории.
Презумпции во многих случаях могут и не отвечать дан¬
ному требованию. Многие из них представляют собой
обобщения житейского опыта; они формируются на уров¬
не обыденного познания. Правда, сказанное вряд ли отно¬
сится к законным презумпциям советского права, ибо они
строятся с учетом научных данных;
3)	гипотеза возникает как необходимое условие даль¬
нейшего движения нашего познания вперед, зачастую как
предварительное условие такого движения. «Если бы мы
захотели ждать, пока материал будет готов в чистом
виде для закона, то это значило бы приостановить до
тех пор мыслящее исследование, а уже по одному этому
21

мы никогда не получили бы закона»1, — писал Ф. Энгельс.
Образование презумпций в противоположность гипотезе
таких целей не преследует.
Различия по характеру и последствиям опровержения:
1)	проверяемость гипотезы как необходимое предвари¬
тельное условие опровержения, носит или может носить
исторически относительный характер. Проверяемость же
презумпции абсолютна. Она имеет место в каждом слу¬
чае применения той или иной презумпции. Так, в каждом
случае совершения преступления возможна проверка пре¬
зумпции знания закона, в случае истребования имущест¬
ва от добросовестного приобретателя проверяется пра¬
вильность презумпции добропорядочности советских
граждан и т. д.
2)	если гипотеза находит свое подтверждение, то она
превращаетсяjb теорию. В случае же несоответствия ка¬
кому-либо истинному факту, она опровергается и прекра¬
щает свое существование, поскольку «для опровержения
гипотезы, т. е. для доказательства ее несостоятельности,
достаточно указать хотя бы один существенный факт или
научно проверенное положение, находящееся в противо¬
речии или с самой гипотезой, или с каким-либо следстви¬
ем из нее»2. Этого мы не наблюдаем в презумпциях. Пре¬
зумпция как обобщение остается непоколебимым поло¬
жением и в том случае, если она опровергается в силу
несоответствия конкретному обстоятельству. Чтобы она
прекратила свое существование, необходимо длительное
несоответствие данного обобщения конкретным жизнен¬
ным фактам.
В советской правовой литературе в плане сравнитель¬
ного анализа гипотез и презумпций ставился вопрос
и о том, несет ли презумпция, как обобщение, элемент но¬
вого знания? В. И. Каминская, например, указывает, что
высказанное в презумпциях суждение не содержит в се¬
бе ничего нового по сравнению с тем запасом знаний, ко¬
торый имелся до ее появления3. В. П. Воложанин, возра¬
жая против данного положения, пишет, что всякое обоб¬
щение есть нечто новое по сравнению с суммой отдель¬
ных фактов4.
•	Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 20, с. 555.
’Андреев И. Д. О методах научного познания. М., 1964,
с. 139.
3	Каминская В. И. Цит. работа,с. 19.
4	Воложанин В. П. Цит. работа, с. 81—82.
22

Представляется, что мнение В П Воложанина можно
признать правильным, но с известной оговоркой. Дело
в том, что о познавательном значении презумпций, как об¬
общений особого рода, можно говорить только в том
смысле, что они, как и любые обобщения, предвосхищают
элёменты всех конкретных явлений и в то же время не
являются ни одним из них. Но если любое другое обоб¬
щение индуктивного характера дополняет конкретное яв¬
ление новыми элементами, то этого как раз нельзя ска¬
зать о презумпциях. В противоположность гипотезе, ко¬
торая, обобщив данные в определенной области науки,
идет дальше в познании, презумпция не обладает таким
свойством. Больше того, лишь в силу этого и возможно
ее применение. Познавательное значение презумпции со¬
стоит в том, что на основе ее выявляются новые факты,
аналогичные фактам, послужившим основой для данного
обобщения.
Таким образом, сравнительный анализ презумпций
и гипотез показывает, что они обладают элементами
сходства, коими являются индуктивный метод их образо¬
вания и предположительный характер. Различие между
исследуемыми явлениями сводится к различию условий
и причин их образования, к характеру и последствиям оп¬
ровержения.
3.	Отграничение правовых презумпций от версий. Под
версией понимается предположение относительно отдель¬
ного факта или группы фактов, имеющих значение для
данного конкретного юридического дела, объясняю¬
щее происхождение этих фактов, связь между ними, со¬
держание, значение для доказывания1.
По характеру образования правовая версия представ¬
ляет собой разновидность гипотезы2. Специфичность ее
заключается в том, что версия строится только в отноше¬
нии фактов, имеющих юридическое значение, и в- отноше¬
нии не фактов вообще, а имеющих значение для данного
конкретного юридического дела. Следовательно, по срав¬
нению с гипотезами, сфера действия версий значитель¬
но уже.
Поскольку правовые версии —это разновидность ги¬
потез, то черты сходства презумпций и версий, гипотез
‘ Белкин Р. С. Собирание, исследование и оценка доказа¬
тельств. М., 1966, с. ИЗ.
*Старченко.А. А. Логика в судебном исследовании. М.,
1958, с. 73—76.
23

и презумпций одни и те же, т. е. индуктивный характер
образования и вероятность данных суждений.
Правовые презумпции, с точки зрения логической при¬
роды их образования, как известно, представляют обоб¬
щения «обычного порядка» предметов или явлений. Обыч¬
ность, повторяемость явлений или предметов кладется и
в основание построения версий. Но при этом необходимо
иметь в виду, что в отличие от презумпций при построе¬
нии версий учитываются и другие обстоятельства, пред¬
ставляющие собой отклонения от обычного порядка жиз¬
ненных процессов. (Подобные аномалии могут относиться
к личности преступника, условиям его жизни, способам
совершения преступления и т. д.). Версии, постро¬
енные без учета этого, часто оказываются неверными Ч
Правовые презумпции имеют существенные отличия
от версий.
Во-первых, правовые презумпции сохраняют свое дей¬
ствие весьма длительное время. Жизнь многих презумп¬
ций соответствует времени существования правовой си¬
стемы в целом, некоторые же правовые презумпции могут
восприниматься и правом иного типа. Примером этого
может служить презумпция отцовства, сформулирован¬
ная еще римским правом и находящая выражение
в формуле pater is est gueiii rmptiae demonstrant (при
рождении ребенка в браке муж матери ребенка предпо¬
лагается его отцом). Продолжительность же существова¬
ния правовых версий, как правило, ограничивается перио¬
дом расследования того или иного дела. «Судебная вер¬
сия не может долгое время оставаться вероятной, ее
достоверность должна быть доказана в определенные,
установленные законом сроки»2.
Во-вторых, версии выдвигаются в случае нарушения
1 Показателен в этом отношении следующий пример. Воры про¬
никли в буфет, сорвав запоры на входной двери, и похитили свыше
20 бутылок водки и некоторые другие продукты. Пол буфета был
залит спиртными напитками. Осмотр запоров позволил сделать пред¬
положение о значительной силе преступника. Была выдвинута версия
о	том, что кражу совершил опытный, физически сильный преступник,
выливший спиртное на пол, чтобы воспрепятствовать использованию
собаки при расследовании. Фактически же кражу совершили трое
подростков, которые вылили водку на пол, пустые бутылки похитили
к сдали на пункт приема стеклотары. Запор же на двери они сорвали,
продев в него лом и повиснув на нем. («Следственная практика»/
вып. 80. 1968, с. 103).
2Никренц О. В. Судебная версия как разновидность гипоте¬
зы. Автореферат кандидатской диссертации. М., 1954, с. 14.
24

предписаний правовых норм. Возникновение же и суще¬
ствование презумпций не находятся в зависимости от дан¬
ного условия.
В-третьих, правовые презумпции всегда получают пра¬
вовое закрепление. Версии таким свойством не обладают.
Последнее обстоятельство отличает версии и законные
презумпции, все же остальные отличия распространяют¬
ся как на законные, так и на фактические презумпции.
4.	Отграничение правовых презумпций от фикций.
Фикции — понятия, находящие применение не только
в праве. Они широко используются в различных отраслях
науки.
Под фикцией понимается положение, которое уже
с момента своего образования лишено истинности. Харак¬
теризуя сущность фиктивных положений, Джон Льюис
писал: «Теория сущности науки, как фикции, удовлетво¬
ряется внешним покровом явлений, видя всю реальную
действительность в повседневном мире кажимости, у ко¬
торой есть поверхность, но нет глубины. Мир фактически
представляет собой именно то, чем кажется...»1.
Применение фиктивных положений в различных обла¬
стях науки обусловлено в значительной степени тем, что
использование данного приема дает существенные выго¬
ды, избавляя от необходимости давать излишние объяс¬
нения по поводу тех или иных предметов, явлений, а так¬
же условностью многих методов научного исследования
(условное принятие за истину, доказательство от против¬
ного и т. д.). Существуют и иные причины, объясняющие
существование фикций в праве.
Вопрос о правовых фикциях целесообразно исследо¬
вать в двух аспектах: и с точки зрения их содержания, и
как правовой прием. Столь подробная характеристика
обусловливается неизученностью данного вопроса в со¬
ветской правовой литературе, а также необходимостью
выявления соотношения фикций и презумпций..
Вопрос о правовых фикциях уже сравнительно давно
являлся предметом изучения. Подробная характеристика
фикций давалась в дореволюционной русской правовой
литературе.
Что же следует понимать под правовой фикцией? Г. Ф.
Дормидонтов юридическую фикцию характеризовал лишь
как «прием, употребляемый в объективном праве и в юри¬
1	Льюис Дч Наука, вера и скептицизм. М., 1966, с. 87.
25

спруденции и состоящий в признании существующим не¬
существующего и обратно»Такое определение правовых
фикций не могло бы вызвать возражений, если бы оно до¬
полнялось характеристикой содержания фиктивных поло¬
жений. Последнее же обстоятельство в буржуазной лите¬
ратуре не исследовалось из-за ограниченности классового
подхода к изучению проблемы.
С точки зрения формы, следовательно, юридическая
фикция представляет собой прием, применяемый в праве,
и состоящий в закреплении такого положения, которое
лишено истинности с момента его установления. Она
закрепляет несуществующее, и этим определяется ее
фиктивный характер. Но достаточно ли будет охаракте¬
ризовать фикцию лишь как форму, прием,' т. е. только
с внешней стороны? Нет. И на это обстоятельство впервые
в советской правовой литературе обратила внимание
В. И. Каминская. Она, в частности, указывала: «Как
условное принятие за истину, так и заведомая ложность
принимаемого за истину положения представляют собой
в юридической фикции только внешнюю форму, в кото¬
рую облекается создание новой правовой нормы. Ложь
юридической фикции, несмотря на всю ее очевидность,
не проникает в ее содержание, она относится лишь к ее
оболочке. На самом же деле юридическая фикция пред¬
ставляет собой по своему содержанию просто норму пра¬
ва,... регулирующую отношения объективной действитель¬
ности...»2.
Содержанием фиктивного правового положения, сле¬
довательно, является стремление правящего класса (все¬
го советского народа, если речь идет о советском праве)
тем или йным способом урегулировать какое-либо обще¬
ственное отношение.-В данном случае способ, с помощью
которого достигается урегулированность, является фик¬
тивным, ибо закрепляется несуществующее. Само же
стремление законодателя тем не менее не носит фиктив¬
ного характера. Это стремление обусловливается матери¬
альными факторами и имеет в силу этого объективный
характер.
Таким образом* фиктивность не распространяется на
стремление, правотворческих органов тем или иным об¬
разом урегулировать общественные отношения, она от¬
1	Дормидонтов Г. Ф. Классификация явлений юридического
быта, относимых к случаям применения фикций. Казань, 1895, с. 109.
2	Каминская В. И. Цит. работа, с. 48.
26

носится к способу регулирования. Подтверждением этому
может служить любая фикция, известная праву. Так, на¬
пример, еще римское право знало фиктивное правовое
положение, согласно которому иностранец принимался
«по вымыслу» за римского гражданина в том случае, ес¬
ли он являлся истцом либо ответчиком по иску, установ¬
ленному между римскими гражданами1. Имущий класс
Рима был заинтересован в подобном регулировании то¬
варообмена между римскими гражданами и иностранца¬
ми, но делалось это с помощью фикций.
Что же заставляет законодателя прибегать к фикциям
как приему правового регулирования общественных от¬
ношений?
Русский буржуазный правовед С. Муромцев необходи¬
мость использования фикций в праве связывал главным
образом с тем, что господствующий класс не желает ло¬
мать систему норм, устоявшихся понятий2. Примерно та¬
кой же позиции придерживался и Г. Мэн, который указы¬
вал, что путем фикций происходит усовершенствование
правовых отношений в соответствии с развитием общест¬
ва3. Такого рода объяснения причин существования фик¬
ций в праве представляются поверхностными.
Объяснить существование фикций в праве можно, на
наш взгляд, лишь исходя из соотношения содержания и
формы права, из внутренних особенностей права как ре¬
гулятора общественных отношений. Результатом возве¬
дения государственной воли в закон являются правовые
акты — своеобразная форма права. Ее особенности пред¬
определяют чв значительной степени и специфику способов
(приемов) правотворческой и правоприменительной дея¬
тельности. Фикции являются одним из таких приемов.
Но при этом необходимо иметь в виду, что, во-первых,
предметом фиктивных положений являются обществен¬
ные отношения, нуждающиеся в правовом регулировании;
во-вторых, фиктивный прием в правовом регулировании
общественных отношений используется как крайняя мера,
т. е. когда исчерпаны все другие средства (приемы, спо¬
собы).
' Мейер Д. О юридических вымыслах и предположениях.
О	скрытых и притворных действиях. Казань, 1854, с. 10.
*	Му ромцев С. О консерватизме римской юриспруденции. М.,
1875, с. 100—101.
3	Мэн Г. Древнее право, его связь с древней историей общества
и его отношение к новейшим идеям. СПб, 1873, с. 21.
27

Под правовой фикцией следует понимать при*
меняемый в праве технико-юридический прием, которым
несуществующее положение (отношение) объявляется
существующим и приобретает обязательный характер
в силу закрепления его в правовой норме.
Изложив общее понятие о юридических фикциях, рас¬
смотрим вопрос применительно к советскому социалисти¬
ческому праву, где также находят применение фикции
как технико-юридический прием.
Часть 2 ст. 18 ГК РСФСР, устанавливающая время на¬
чала безвестного отсутствия, гласит: «При невозможности
установить день получения последних сведений об отсут¬
ствующем началом безвестного отсутствия считается
первое число месяца, следующего за тем, в ко¬
тором были получены последние сведения об отсутствую¬
щем, а при невозможности установить этот месяц —пер¬
вое января следующего года».
Часть 3 ст. 21 ГК РСФСР устанавливает: «Днем смер¬
ти гражданина, объявленного умершим, считается день
вступления в законную силу решения суда об объявлении
его умершим».
Перед нами примеры юридических фикций. Что это
действительно так, можно убедиться, проанализировав
какое-либо из. приведенных положений. Исследуем, на¬
пример, ст. 21 ГК РСФСР. Является ли истинным поло¬
жение о том, что днем смерти гражданина считается
день вступления в законную силу решения суда о призна¬
нии его умершим? Нет, конечно, ибо оно не соответствует
действительности. Более того, можно с уверенностью ска¬
зать, что оно даже не вероятно. И если иногда может
совпасть день вступления решения суда в законную силу
с днем действительной смерти гражданина, то это будет
только случайное совпадение. И законодатель при выра¬
ботке данной правовой нормы не ориентировался, конеч¬
но, на случай. Следовательно, в норме устанавливается
положение, которое заведомо лишено истинности, т. е.
признается существующим то, чего на самом деле не су¬
ществует. Аналогичному разбйру можно подвергнуть и
ст. 18 ГК РСФСР.
Фиктивным является и положение ст. 111 ГПК
РСФСР, которая устанавливает, что при отсутствии со¬
общения суду лицами, участвующими в деле, и предста¬
вителями о перемене их адреса во время производства по
делу, повестка посылается по последнему известному су¬
28

ду адресу и считается доставленной, хотя бы адресат по
этому адресу более не проживал.
Все приведенные выше положения носят фиктивный
характер, тем не менее они имеют юридическое значение,
поскольку закреплены в нормах права. Ими руководству¬
ются правоприменительные органы, из них исходят граж¬
дане— участники правоотношений, возникающих на ос¬
нове таких правовых норм.
Возникает вполне закономерный вопрос: какими при¬
чинами обусловлено существование фикций в советском
социалистическом праве, праве, которое лишено форма¬
лизма, в котором субъективные права реально гаранти¬
рованы?
Использование фикций обусловлено внутренними осо¬
бенностями права как регулятора общественных отноше¬
ний и, в частности, таким его свойством, как формальная
определенность.
Частной задачей формальной определенности как
внутреннего свойства права является четкое, ясное за¬
крепление прав и обязанностей участников правоотноше¬
ний в установленной форме. Право характеризуется выс¬
шей формальной определенностью, как в объективном
смысле, так и в правоприменительной деятельности, где
она сводится к осуществлению правосудия в строгом со¬
ответствии с предписаниями правовых норм и в строго
определенных законом процессуальных формах. Этим
обусловливается и применение фикций, как технико-юри¬
дического приема. Используя данный прием, законода¬
тель дисциплинирует участников процессуальных отноше¬
ний. А это обстоятельство является одним из условий
четкого и быстрого рассмотрения дел в суде1.
Вторым обстоятельством, обусловливающим сущест¬
вование фикции в советском праве, является несовпаде-
лие его юридической формы и социального содержания.
В качестве формы выступает право в целом, содержанием
же служат общественные отношения, нуждающиеся
в правовом регулировании. Надо сказать, что это обстоя¬
тельство является Производным от первого — формаль¬
ной определенности права. Именно она обусловливает то
1 Вопрос о формальной определенности как условии использова¬
ния фикций в советском праве рассмотрен здесь лишь в общих чертах.
О	формальной определенности права см. подробнее: Алексеев С. С.
Социальная ценность права в советском обществе. М.,	1971,
с. 89—105.
29

своеобразие правовой формы, которое ведет к несовпаде¬
нию ее в некоторых случаях с содержанием.
Стремление советского законодателя урегулировать
отношения в области применения права таким образом,
чтобы эффективность правового регулирования не сни¬
жалась вследствие несвоевременного исполнения норм,
искажения их предписаний, не носит фиктивного характе¬
ра. И отношения, возникающие в правоприменительной
деятельности, должны быть урегулированы правом так,
чтобы правовая форма максимально соответствовала
своему содержанию. Но это в некоторых случаях было бы
сделано в ущерб формальной определенности, о которой
речь шла выше. Поэтому законодатель в исключительных
случаях прибегает к фикциям как технико-юридическому
приему, что приводит к несовпадению в некоторой части
формы и содержания. Правовая форма, следовательно,
должна бы быть более гибкой, но эта гибкость формы
является нежелательной с точки зрения законодателя.
Фикции как технико-правовой прием необходимо от¬
личать от фиктивности самого права. Анализ институтов
и норм буржуазного права и действительности показы¬
вает, что многие правовые нормы носят фиктивный ха¬
рактер, Они закрепляют то, что реально не существует.
Фиктивными по своему содержанию являются нормы бур¬
жуазного права, закрепляющие свободы трудящихся,
право на труд, право трудящихся на участие в делах го¬
сударства и т. д. Если вспомнить судебные порядки в цар¬
ской России, то станет очевидным, насколько лицемерны
размышления Г. Ф. Дормидонтова, исследовавшего во¬
прос о возможности использования фикций в праве: «Не
вводится ли этим ложь и обман в светлое дело право¬
судия? Не обращается ли, по крайней мере, отправление
последнего, без всякой нужды подчас, в смехотворную
комедию, бесполезную для существа дела и важную
только в глазах близоруких жрецов слепой Фемиды»1,—
пишет он. Буржуазная правовая система во многом фик¬
тивна уже по содержанию, независимо от того, использу¬
ются в ней фикции как технико/юридический прием или
нет.
При характеристике фикций в советском праве неиз¬
бежно возникает вопрос: не носит ли их наличие в нашем
1	Д о р м 9 д о н т о в Г. Ф. Классификация явлений юридического
быта, относимых к случаям применения фикций. Казань, 1895, с. 2.
30

праве преходящий характер? Не есть ли это следствие не¬
совершенства приемов и средств юридической техники?
Думается, что нет.
Так, положение, согласно которому днем смерти граж¬
данина, объявленного умершим, считается день вступле¬
ния в силу решения суда об объявлении его умершим,
хотя и не отражает реальных фактов, все же оправдано
в данной сложной ситуации, так как вносит строгую опре¬
деленность в решение всех юридических вопросов, кото¬
рые связаны с признанием гражданина умершим, В со¬
ответствии со ст. 111 ГПК РСФСР, если во время про¬
изводства по делу лицо, участвующее в деле, не извести¬
ло суд о перемене своего адреса, то повестка посылается
по последнему адресу и считается доставленной ему. Тем
самым законодатель возлагает все неблагоприятные по¬
следствия на лицо, не сообщившее о перемене адреса и
не явившееся поэтому в суд.
Правда, если обратиться к истории, то можно обна¬
ружить, что некоторые фикции отдельных правовых си¬
стем, действительно являлись следствием недостаточно¬
сти правового мышления. Уровень же юридического мыш¬
ления определялся соответствующим уровнем развития
общественного сознания, детерминированного материаль¬
ными условиями жизни общества. Подобного рода фик¬
ции с развитием правовых форм регулирования общест¬
венных отношений, его способов прекращают свое суще¬
ствование. Примером этого может служить уже приво¬
дившаяся нами фикция римского права о признании ино¬
странца «по вымыслу» римским гражданином, если он
выступал ответчиком или истцом в гражданском обороте.
С развитием общественного производства, обусловивше¬
го в конечном итоге рост торговых и других связей между
странами, появились отрасли права, регулирующие отно¬
шения между гражданами различных государств (част¬
ное международное право, например). Это привело к то¬
му; что надобность в данной фикции исчезла. Точно так
же обстояло дело с фикцией римского права, в силу ко¬
торой добросовестный владелец признавался приобрет¬
шим вещь по давности и тем самым получал право на
защиту данной вещи^^посягательств1.
Другие же фикции (и это главное в объяснении причин
их существования в социалистическом праве) сохранят
1 Барон Ю. Система римского гражданского права, вып. 2.
СПб, 1908, с. 41.
31

свое значение до тех пор, пока правовое регулирование
общественных отношений не утратит своего смысла. На¬
личие их в советском праве обусловлено прежде всего3
таким правовым свойством, как формальная определен¬
ность, и не может быть объяснено несовершенством при¬
емов и средств юридической техники.
Таким образом, вышеизложенные положения позво¬
ляют сделать следующие выводы: 1) в советском социа¬
листическом праве находят применение фикции, но толь¬
ко как технико-юридический прием; 2) к использованию
фикций в правовом регулировании законодатель прибе¬
гает исключительно редко. Этим и объясняется очень не¬
большое число норм, в которых применен данный прием
юридической техники; 3) необходимо различать фикции
как технико-юридический прием, используемый законо¬
дателем, и стремление законодателя наиболее оптималь¬
ным способом урегулировать общественные отношения
в интересах советского народа. Это стремление не может
быть фиктивным. Такое понимание вопроса позволит, как
нам представляется, преодолеть негативное отношение
в правовой литературе к фикциям как технико-юридиче¬
скому приему в советском праве.
Рассмотрев эти вопросы, можно сопоставить понятия
фикций и презумпций.
Сходство между презумпциями и фикциями состоит
в следующем:
а)	как те, так и другие условно принимаются за исти¬
ну, на что неоднократно обращалось внимание в право¬
вой литературе. Необходимо только заметить, что сходст¬
во между правовыми презумпциями и фикциями по ус¬
ловному принятию за истину будет тем больше, чем
меньшую степень вероятности заключает в себе та или
иная презумпция;
б)	правовые презумпции и фикции получают норма¬
тивное закрепление.
Различие же между исследуемыми явлениями можно
провести по характеру образования и степени достовер¬
ности закрепляемых положений.
Правовые презумпции и фикции различаются харак¬
тером образования. Правовые презумпции представляют
собой нормативное закрепление того порядка отношений,
который признается обычным, постоянным, нормальным.
Закрепляемое же фикциями положение формируется са¬
мим законодателем,
32

Второе различие между правовыми презумпциями
и фикциями предопределяется первым и из него вытекает.
Состоит оно в том, что, если содержащееся в презумпци¬
ях положение по вероятности истинно, то фиктивное по¬
ложение истинным быть не может. В. И. Каминская, ис¬
следовавшая данный вопрос, пишет: «Отличительной чер¬
той презумпции является то, что высказанное в ней поло¬
жение основано на высокой степени вероятности И, следо¬
вательно, в подавляющем большинстве случаев оно вы¬
разит действительно существующее положение вещей,
...для фикции же характерно объявление в качестве ис¬
тины положения, заведомо никогда не соответствующего
истине»1. По данному основанию отличаются от юридиче¬
ских фикций как опровержимые, так и неопровержимые
презумпции. И хотя некоторые, неопровержимые презумп¬
ции не отличаются высокой степенью вероятности, это не
может служить основанием для их отождествления с фик¬
циями2.	•
Таким образом, правовые презумпции и фикции — яв¬
ления, сходные в отдельных моментах, но достаточно раз¬
нопорядковые, чтобы отождествлять их. Сходство между
иими состоит в условном принятии их за истину, в право¬
вом закреплении. Отличие же относится к характеру об¬
разования и истинности закрепляемых фикциями и пре¬
зумпциями положений.
5.	Отличие правовых презумпций от преюдиций.
Преюдиции (предрешения) — большая и во многих отно¬
шениях сложная проблема науки советского права, мно¬
гие вопросы которой нуждаются еще в тщательном иссле¬
довании.
Преюдициями (предрешениями)3 по советскому пра¬
ву признаются вступившие в законную силу судебный
приговор или решение, либо административный акт, из¬
данный компетентным органом в установленном порядке,
о наличии или отсутствии юридического факта или пра¬
воотношения, обязательные для суда, разрешающего де¬
1	Каминская В. И. Цит. работа, с. 45.
а Именно так поступает М. Гурвич. (Гурвич М. Доказатель¬
ственные презумпции в советском гражданском процессе.^ «Совет¬
ская юстиция», 1968, № 12, с. 10).
"* В советской правовой литературе наряду с термином «преюди¬
циальность»- употребляется выражение «взаимная обязательность»
приговоров (решений), вступивших в законную силу (См. Семенов
В. М. Взаимная обязательность решений и приговоров в советском
гражданском процессе. Ученые записки СЮИ. М., 1955, с. 139—185),
33

ло, связанное с ранее разрешенным \ Преюдициальность,
наряду с исключительностью, исполнимостью, неопровер¬
жимостью, является следствием вступления приговора
или решения в законную силу.
Законная сила приговора или решения — это особое
правовое свойство, которое они приобретают после ис¬
течения срока на кассационное обжалование или опроте¬
стование, если не были опротестованы или обжалованы
(исключая случаи немедленного вступления решения
в законную силу).
Это особое правовое свойство характеризуется тем,
что приговор (решение) приобретает ряд черт, совокуп¬
ность которых и характеризует его законную силу.
Предметом преюдиции являются юридические факты
и правоотношения. «При преюдиции правоотношений
вступившее в законную силу решение (и приговор.—В.Б.)
обязательно для суда, рассматривающего другое дело,
не только в части установления юридических фактов, но
и в части вывода суда на основе этих фактов о правах
и обязанностях сторон»2.
Если юридический факт или правоотношение уже бы¬
ли предметом исследования в каком-либо деле и нашли
закрепление в приговоре (решении), вступившем в закон¬
ную силу, то они обязательны для другого или данного
суда, рассматривающего иное дело, в котором данный
факт или правоотношение вновь стали предметом рас¬
смотрения. Исследованию они в этом случае не подлежат
и принимаются судом без доказательства. Ст. 55 ГПК
РСФСР предусматривает, что факты, установленные
вступившим в законную силу решением суда по одному
делу, не доказываются вновь при разбирательстве других
гражданских дел, в которых участвуют те же лица. Такое
положение нисколько не противоречит принципу объек¬
тивной истины в советском праве, ибо «взаимная обяза¬
тельность решений (приговоров) в советском процессе
не носит формального характера и не является безуслов¬
ной во всех случаях. Факты и правоотношения, установ¬
ленные предыдущим решением (приговором), можно оп¬
ровергнуть в последующем процессе ссылкой на измене¬
ния, которые произошли в фактических обстоятельствах
1	Ш т у т и н Я. Л. Предмет доказывания в гражданском процес¬
се.М., 1963, с. 156—157.
2	А вдюков М. Г. Судебное решение. М.? 1959, с. 164,
34

и правоотношениях после их первоначального установле¬
ния судом в предыдущем процессе» К
Взаимно обязательны как решения, так и приговоры.
Но необходимо иметь в виду, что если преюдициальность
решения определяется лишь установлением правоотноше¬
ния или юридического факта, то преюдициальность при¬
говора идет несколько дальше, она «распространяется не
только на установленное им действие, но и на факт со¬
вершения (несовершения) его данным лицом» 2.
Основой обязательности уже установленных судом
фактов или правоотношений является прежде всего ис¬
тинность выносимых советским судом приговоров и ре¬
шений, являющаяся следствием тщательного и всесто¬
роннего исследования обстоятельств дела.
Преюдиции в советском праве имеют огромное как
процессуальное (освобождают суд от необходимости за¬
ниматься доказыванием фактов или правоотношений),
так и политическое значение (свидетельствуют о значи¬
мости и авторитете приговоров и решений суда).
Пределы действия преюдиций в советском цраве опре¬
деляются пределами действия законной силы приговора
или решения. «Объективные пределы законной силы су¬
дебного решения (а равно и приговора.— В. Б.) ограни¬
чивают его действие предметом судебного решения. Этим
предметом является правоотношение, по поводу которого
вынесено судебное решение, и положенные в основание
судебного решения юридические факты, индивидуализи¬
рующие правоотношение»3.
Субъективные пределы законной силы судебного ре¬
шения ограничивают его действие определенным кругом
лиц.
Следовательно, во-первых, преюдициально установ¬
ленные факты или правоотношения — это факты или
правоотношения, установленные вступившим в законную
силу приговором или решением суда и вновь ставшие
предметом судебного рассмотрения; во-вторых, прею¬
дициально установленные факты или правоотношения
обязательны для суда и доказыванию не подлежат;
1	Семенов В. М. Взаимная обязательность решений и при¬
говоров в советском гражданском процессе. Ученые записки Сверд¬
ловск. юридич. института, т. 3. М., 1955, с. 147.
2	Ш т у т и н Я- Л. Предмет доказывания в гражданском процес¬
се, с. 159.
3	Ш ту тин Я- Л. Там же, с. 170.
35

в-третьих* условием преюдиции в советском праве яв¬
ляется реально существующая возможность вынесения
истинных приговоров (решений); в-четвертых, пределы
действия преюдиции определяются пределами действия
законной силы судебного приговора или решения.
Таково общее понятие преюдиций по советскому
праву.
Вопрос о соотношении правовых презумпций и прею¬
диций изучен весьма слабо. Иногда в советской правовой
литературе отмечают, что данные явления связаны между
собой, но не указывают, в чем состоит и проявляется эта
связь.1
При поверхностном сравнительном анализе правовых
презумпций и преюдиций можно заметить, что они имеют
черты сходства: как те, так и другие являются обстоя¬
тельствами, не подлежащими доказыванию, и имеют
юридическое значение^ Более же глубокое изучение во¬
проса показывает, что данные явления объединяет нечто
большее. Чтобы убедиться в этом, исследуем логиче¬
скую природу (природу становления) презумпций и пре¬
юдиций.
Логическая природа правовых презумпций, как пред-
ставляется^совпадает с логической природой преюдиций.
Правовые презумпции — это обобщения «обычного по¬
рядка» вещей или явлений в сфере права или в связи с
правом. Презумпция истинности приговора или решения
суда, вступившего в законную силу, отражает обычность,
повторяемость при вынесении приговора или решения
и относится она к истинности судебного приговора (ре¬
шения). Вынесение истинных приговоров и решений ста¬
новится «обычным порядком» в деятельности судебных
органов. И поскольку это так, то нет надобности делать
вновь предметом рассмотрения факты или правоотноше¬
ния, уже установленные приговором или решением суда.
Данные факты или правоотношения обязательны для
суда, рассматривающего дело, связанное с ранее рас¬
смотренным.
Презумпция истинности приговора (решения) суда
начинает действовать с момента вступления приговора
(решения) в законную силу, т. е. когда исчерпываются
в данном конкретном случае все возможности по выясне-
МНардыко С., Воложанин В., Матвиенко Е. Пре¬
юдициальный характер решений и приговоров, вступивших в законную
силу’—«Социалистическая законность», 1956, № 6, с. 30.
36

нию истины по делу. Но поскольку среди множества
истинных приговоров может встретиться не отвечающий
данному принципу, мы и говорим именно о предположе¬
нии истинности судебного приговора или решения, всту¬
пившего в законную силу. Максимальная степень уверен¬
ности в том, что приговор истинен в конкретном случае,
и является основанием для освобождения от доказыва¬
ния фактов, уже установленных им, если они вновь стали
предметом судебного рассмотрения (т. е. преюдициальных
фактов).
Следовательно, преюдиция является частным случаем
презумпции истинности приговора или решения, вступив¬
ших в законную силу1. Можно сказать, что данная пре¬
зумпция в определенных случаях (именно в отношении
их обязательности для другого или данного суда) при¬
обретает форму преюдиции. С опровержением презумп¬
ции истинности приговора или решения суда, вступивших
в законную силу, утрачивает значение и преюдиция. Кро¬
ме этого, преюдициально установленные факть1 в опреде¬
ленном законом порядке могут быть опровергнуты. По¬
следние два обстоятельства еще раз Подтверждают изло¬
женный нами вывод.
Вместе с тем, форму преюдиции приобретает не вся¬
кая презумпция, а лишь презумпция истинности судебно¬
го приговора или решения, вступивших в законную силу,
и лишь в отношении обязательности фактов или право¬
отношений, установленных приговором (решением) для
данного или другого суда. Преюдициально установлен¬
ные факты, следовательно,—это презюмируемые факты,
но прошедшие дополнительную стадию проверки. Момен¬
том, с которого презумпция приобретает форму преюди¬
ции, является вступление приговора или решения суда
в законную силу. Не случайно поэтому ст. 55 ГПК
РСФСР среди других обстоятельств, освобождающих
стороны от доказывания, называет преюдициальные
факты.
Преюдициально установленные факты от всех прочих
презумптивных фактов отличает, следовательно, макси¬
мальная степень достоверности. Истинность этих фактов
1	На это обстоятельство верно обращала внимание Н. А. Чечина
(См.: Вестник ЛГУ, № 12, серия общественных наук, Л., 1954, с. 196).
Правда, в дальнейшем автор вообще отрицает презумпцию истинно¬
сти судебного решения (Чечина Н. А. Норма права и судебное
решение,-Л., 1961, с. 63).
37

или правоотношений может подвергаться сомнению в
крайне редких случаях.
Таким, как представляется, должно быть решение во¬
проса о соотношении презумпций и преюдиций в совет¬
ском праве.
6.	Разграничение презюмяруемых и общеизвестных
фактов. Под общеизвестными в правовой литературе по¬
нимаются факты, истинность которых не вызывает сомне¬
ния в силу их очевидности и всеобщего признания (мо¬
мент всеобщности здесь весьма относителен) . Закон уста¬
навливает, что общеизвестные факты доказыванию не
подлежат (ст. 55 ГПК РСФСР).
Свойство общеизвестных фактов, как обстоятельств, не
подлежащих доказыванию, (позволяет говорить о некото¬
рых элементах их тождества с презюмируемыми фактами
и проводить сопоставление.
Отличаются же презюмируемые факты от общеизвест¬
ных, во-первых, тем, что существование (несуществова¬
ние) первых носит вероятный характер, наличие (отсут¬
ствие) общеизвестных фактов не вызывает сомнения; во-
вторых, общеизвестные факты имеют определенную мест¬
ную ограниченность, сфера же действия фактов презюми-
руемых обширнее; в-третьих, общеизвестные факты при¬
знаются таковыми судом, презюмируемые же выводятся
из закона1.
7.	Правовые презумпции и косвенные доказательства.
В советской правовой литературе при отграничении пре¬
зумпций от сходных с ними понятий, как правило, рас¬
сматривается и вопрос о различии косвенных доказа¬
тельств и правовых презумпций.
Под косвенными доказательствами следует понимать
установленные посредством различных методов доказа¬
тельственные факты, каждый из которых допускает пред¬
положение о причинной связи его с преступлением и кото¬
рые в совокупности своей служат доказательствами ви¬
новности обвиняемого2,
Особенностью косвенных доказательств по сравнению
с доказательствами прямыми может служить то, что «...из
одного прямого доказательства может быть сделан досто¬
верный вывод о существовании доказываемого факта, из
1	См. об этом, например: Воложанин В. П. Юридические
предположения в советском гражданском праве и процессе, с. 98—99.
2	ГродзинскийМ. М. Улики в советском уголовном процес¬
се. Ученые записки ВИЮН, вып. 7, 1945, с. 79.
38

одного же косвенного доказательства может быть сделан
лишь предположительный вывод о нем»1. Косвенные до¬
казательства дают основание для предположения о су¬
ществовании или несуществовании определенного факта,
но для того, чтобы прийти к достоверному выводу, нуж¬
на определенная система косвенных доказательств2.
Отграничивая косвенные доказательства от правовых
презумпций, часто указывают, что данные понятия раз¬
личаются тем, что предположение—логический прием
установления истинности искомого факта, а косвенное
доказательство -— факт, подтверждающий существова¬
ние (несуществование) искомого факта только в совокуп¬
ности с другими доказательственными фактами3.
Это положение само по себе не вызывает возражения.
Но дело в другом, а именно: настолько ли сопоставимы
данные понятия, что необходимо подвергать их сравни¬
тельному анализу? То обстоятельство, что предположе¬
ние— логический прием, а косвенные доказательства —
фактические данные, не является еще препятствием для
их сравнения. Если логически продолжить мысль, то мож¬
но сопоставить косвенные доказательства и презюмируе-
мые факты, поскольку в действительности приходится
иметь дело не с самой презумпцией как обобщением,
а с конкретными (презюмируемыми) фактами.
Сопоставление указанных понятий, на наш взгляд,
нецелесообразно проводить по другой причине. И она
вскрывается при анализе признака предположительности,
являющегося основой сравнения косвенных доказа¬
тельств и правовых презумпций.
Рассмотрим данное положение несколько подробнее.
Когда приходится иметь дело с косвенными доказатель¬
ствами, то сам факт существования их не вызывает сом¬
нения, носит вполне достоверный характер. Признак пред¬
положительности присущ лишь самой связи косвенного
доказательства с главным фактом (обстоятельством или
обстоятельствами, входящими в предмет доказывания).
Поэтому и говорят о предположительном характере от¬
1	О с и п о в Ю. К- Косвенные доказательства в советском граж¬
данском процессе. Автореферат кандидатской диссертации. Сверд¬
ловск, 1954, с. 4—5.
2	Там же, с. 6—12.
3	Штутин Я- Л. Цит. работа, с. 97; Строгович М. С. Уче¬
ние о материальной истине в уголовном процессе, с. 183—184; К а-
м и н с к а я В. И. Цит. работа, с. 63—64,
39

дельных косвенных доказательств, делая основной упор
на доказывание этой связи.
Нечто другое наблюдаем мы в презумпциях. Здесь
в центре внимания находятся сами презюмируемые фак¬
ты, проверка их достоверности (существования или не¬
существования). Связь же между фактом презюмируе-
мым и фактами, послужившими основанием для выведе¬
ния презюмируемого факта и с ним связанными, счита¬
ется истинной и доказыванию не подлежит. Истинность
ее подтверждена длительной человеческой практикой.
Доказывается, следовательно, не достоверность связи,
а достоверность самих фактов, если возникает такая не¬
обходимость.
В качестве примера можно проанализировать презумп¬
цию, закрепленную ст. 122 УПК РСФСР, а именно пре¬
зумпцию о совершении преступления лицом, задержан¬
ным в качестве подозреваемого, если налицо одно из ос¬
нований, предусмотренных нормой. В данном случае факт
нахождения лица на месте совершения преступления^ на¬
пример, или вблизи его, или обнаружение на его одежде
следов преступления будут косвенными доказательства¬
ми вины подозреваемого. Связь же их с событием пре¬
ступления подлежит доказыванию.
Презюмируемым фактом в данном случае будет факт
совершения преступления именно данным лицом. Это
предположение основано на том, что если лицо находи¬
лось на месте совершения преступления, то есть некото-.
рые основания предположить, что преступление соверши¬
ло именно оно. Обычность такого предположения под¬
тверждена практикой и содержит в себе определенную
степень-вероятности. Доказывается в данном случае сам
факт совершения преступления этим лицом, а не связь,
на которой он основан.
Следовательно, поскольку предположительный харак¬
тер в одном случае присущ связи между обстоятельства¬
ми, а в другом самому обстоятельству (факту), постоль¬
ку он не может выступать основанием сопоставления
косвенных доказательств и презумпций.'Но в определен¬
ном отношении они все же состоят. А именно, косвенные
доказательства, как правило, выступают основанием пре¬
зумпций. Так, в приведенной нами презумпции факт
нахождения лица на месте преступления или * наличие
других указанных в законе обстоятельств является осно¬
ванием для предположения о том, что преступление со¬
40

вершено именно данным лицом; Косвенные доказатель*
ства вины перевозчика, как-то повреждение пломбы, не¬
исправность вагона и т. д. являются основанием для
предположения вины железной дороги в утрате груза.
Наконец, необходимо отметить, что признак предполо¬
жительности, присущий отдельному косвенному доказа¬
тельству, свойствен косвенным доказательствам только
до некоторого времени, а именно до того момента, когда
совокупность их в определенной системе будет с досто¬
верностью подтверждать событие преступления, факт
совершения (несовершения) его данным лицом, винов¬
ность (невиновность) лица, привлекаемого к уголовной
ответственности, и т. д.
Такова характеристика вопросов, связанных с отгра¬
ничением правовых презумпций от понятий, с ними сход¬
ных. Такое разграничение, как указывалось, поможет оп¬
ределить границы исследуемого нами явления, сферу его
действия.
§ 3. КЛАССИФИКАЦИЯ ПРАВОВЫХ ПРЕЗУМПЦИЙ
1.	Правовые презумпции в зависимости от признаков
могут быть подразделены на виды. Правильная класси¬
фикация их имеет не только теоретическое, но и практи¬
ческое значение, ибо знание свойств того или иного вида
презумпций, положенных в основу классификации, позво¬
ляет определить и место последних в механизме правово¬
го регулирования.
Классификация будет тогда правильной, когда она
исходит из учета служебной роли определенного вида
презумпций, когда верно определены ее основания.
В данной работе презумпции классифицированы следую¬
щим образом:
1)	<по факту их правового закрепления: фактические
и законные;
2)	по возможности ^опровержения: опровержимые и
неопровержимые;
3)	в зависимости от роли в правовом регулировании:
материально-правовые и процессуальные;
4)	по сфере действия: общеправовые, отраслевые
и межотраслевые.
2.	Презумпции фактические и законные. Под факти¬
ческими (общечеловеческими) презумпциями (psaesum-
41

tio hominis) понимаются предположения, в законе не
выраженные и не имеющие в силу этого юридического
значения.
Весьма подробно вопрос о фактических предположе¬
ниях был рассмотрен в дореволюционной литературе.
Так, например, Г. Ф. Дормидонтов, давая их характерис¬
тику, писал: «Выбор из нескольких мнений часто прихо¬
дится делать всякому. Если известному мнению о факте,
по господствующему представлению мыслящих людей,
по соображениям общей логики, по данным людского
опыта и навыка, отдается обыкновейно всеми предпочте¬
ние, то это будет предположение общечеловеческое»1.
Яркое описание фактических презумпций, как нель¬
зя лучше отражающее их логическую природу, дано
Д. Мейером, приводящим на страницах своего сочинения
высказывание старого французского юриста Дома: «Все,
что случается естественно и обыкновенно, предполагается
истинным, и напротив, необыкновенное и неестественное,
не будучи доказано, не считается истинным. На этом осно¬
вано предположение, что отец любит своих детей, что
каждый заботится о своих делах, что плательщик состо¬
ит должным, что люди действуют сообразно правилам
своим и привычкам, что каждый поступает по указанию
рассудка и поэтому исполняет свои обязательства»2.
Фактические презумпции издавна находили примене¬
ние в праве. Еще римская правоприменительная практи¬
ка знала многочисленные случаи использования факти¬
ческих презумпций. Так устанавливались известные
предположения относительно тех случаев, когда при
одновременной смерти нескольких лиц от одной общей
опасности, например, во время кораблекрушения или
в сражении, трудно бывает точно установить, кто кого
пережил. Действовало правило: если от общей опасности
вместе с родителями погибли^несовершеннолетние дети,
то пережившими считаются родители, если же погибли
родители и совершеннолетние дети, то пережившими счи¬
таются дети3. Данная презумпция, хотя и являлась обоб¬
1	Д о р м и д о н т о в Г. Ф. Цит. работа, с. 25.
2	Мейер Д. О юридических вымыслах и предположениях.
О	скрытых и притворных действиях, с. 52—53.
® Дерн бур г Г. Пандекты, т. 1. Общая часть. М., 1906, с. 133.
Надо сказать, чтб отнесение данной презумпций к разряду фактиче¬
ских достоверно не исследовано. И. Г. Оршанский, например, писал,
что все презумпции в римском праве относились к виду фактических
42

щением случаев «выживает, как правило, сильный, а не
слабый»» носила все же слишком вероятностный* харак¬
тер, как и подавляющее большинство презумпций того
периода.
Буржуазное право также издавна знало использова-
ние фактических презумпций, чем и объяснялось столь
пристальное их изучение.
Переходя к исследованию вопроса о применении фак¬
тических презумпций в советском праве, необходимо за¬
метить, что некоторые авторы выступают вообще против
классификации презумпций на фактические и законные,
ссылаясь на то, что и законные, и фактические презумп¬
ции имеют «одинаковую правовую и логическую приро¬
ду» и что нет «различия в их служебной роли»1.
Ошибочность данного положения очевидна. Верно, что
логическая природа фактических и правовых презумпций
одна (причем надо иметь в виду, что сказанное может
быть отнесено не ко всем законным презумоциям), но это
еще не дает основания говорить о совершенном тождест¬
ве данных видов презумпций, об их одинаковой служеб¬
ной. роли и одинаковой правовой природе. Законные
презумпции по своей правовой природе отличаются от
презумпций фактических. Будучи закреплены в нормах
права, они приобретают обязательный характер. Закон¬
ные презумпции активно влияют на процесс доказывания,
имеют материально-правовое значение. Фактические пре¬
зумпции такими свойствами не обладают, и отождеств¬
лять их нет основания, как и нет причин слишком умалять
роль фактических презумпций.
Неприемлемой поэтому представляется точка зрения
М. С. Строговича, который указывает, что «никаких ес¬
тественных презумпций, как правил, которыми руковод¬
ствуется суд при установлении фактических обстоя¬
тельств дела, не существует, права на существование
в уголовном процессе они не имеют»2. Присоединяясь
к критическим замечаниям, высказанным в адрес дан¬
(О р ша нский И. Г. Исследование по римскому праву. СПб, 1892,
с. 128). Д. Мейер же указанную презумпцию считал законной
(Мейер Д. Цит. работа, с. 54). Трудно высказывать свое мнение
по данному вопросу, но учитывая, что римский процесс носил во мно¬
гом прецедентный характер и допускал свободную оценку доказа¬
тельств, следует, по-видимому, согласиться с И. Г; Оршанским.
1	Воложанин В. П. Цит. работа, с. 110, 113—114.
2	Строгович М. С. Учение о материальной истине в уголовг
ном процессе, с. 185.
43

ного положения *, необходимо еще отметить, • что здесь
смешиваются два вопроса: во-первых, о юридической си¬
ле фактических презумпций и, во-вторых, о возможности
и необходимости использования их в судебно-следствен¬
ной деятельности.
Первое положение не вызывает возражений. Действи¬
тельно, фактические презумпции не обязательны для суда
или другого правоприменительного органа, Вопрос же
о возможности и необходимости использования фактиче¬
ских презумпций в судебно-следственной деятельности
бесспорен. Суд, разрешая конкретные юридические дела,
орган расследования в своей деятельности руководству¬
ются не только требованиями юридических норм и со¬
циалистическим правосознанием, но и практическим опы¬
том. И в данном случае не последнее Место принадлежит
фактическим презумпциям, как обобщениям, отражаю¬
щим определенные закономерности и связи повседневной
жизни. Прежде чем подвергать то или иное действие
юридическому анализу, суд или орган расследования
оценивает его с точки зрения житейской: могло ли данное
действие вообще иметь место в отношениях между людь¬
ми, либо его существование в силу необычности вызыва¬
ет сомнение. Этим самым они формируют свое убежде¬
ние2.
Особенно велико значение фактических презумпций
при рассмотрении тех отношений, которые законодатель
считает нецелесообразным подвергать юридической ре¬
гламентации, но разрешение которых оказывает влияние
на юридическую судьбу того или иного дела.
Представляется, что будет правильным в целях более
глубокого уяснения смысла фактических презумпций
различать два их вида:
а)	презумпции, которые сложились и отражают обыч¬
ный порядок отношений независимо от права и вне свя¬
1	Теория доказательств в советском уголовном процессе. Часть
Общая. М., 1966, с. 425—427.
2	Характерен в этом отношении следующий пример: расследова¬
лось дело об убийстве начальника отдела Томской геофизической
комплексной экспедиции Зенчева В. А. В качестве свидетеля был до¬
прошен работавший с Зенчевым рабочий отряда Лебедев. Он расска¬
зал, что начальник отряда погиб от того, что упал в воду, потеряв
равновесие при стрельбе из ружья. Показания свидетеля в силу их
необычности вызвали сомнение у следователя, что, послужило основа¬
нием для версии о виновности свидетеля в совершении преступления.
Расследование показало, что преступление действительно совершил
Лебедев. («Следственная практика», вып4 48, 1961, с. 25),
44

зи с правом, но которые находят, тем не менее, примене¬
ние в практике судебно-следственных органов. Предметом
их являются самые разнообразные жизненные отношения.
(В приведенном нами примере речь шла именно о такого
рода предположении);
б)	фактические презумпции, образовавшиеся в связи
с правоприменительной деятельностью. Таковым будет,
например, предположение о том, что показания потерпев¬
шего являются несколько преувеличенными, что опытный
преступник умело скрывает следы преступления и т. д.
Фактические презумпции по сравнению с законными
имеют менее выраженный классовый характер, ибо они
являются обобщением закономерностей в отношениях,
присущих человеку вообще, часто вне зависимости от его
социального положения; в основу некоторых из них кла¬
дутся биологические, физиологические свойства человека.
Таким является, например, предположение, что ребенок
не может родиться позже 10 месяцев с момента зачатия.
Такова в общих чертах характеристика фактических
презумпций. И если пределы использования в праве фак¬
тических презумпций довольно ограниченны, то сфера
действия законных презумпций весьма широка.
Законные презумпции (praesumtio juris) — это пред¬
положения, прямо или косвенно закрепленные в нормах
права и имеющие поэтому юридическое значение. Боль¬
шинство из закрепленных в праве презумпций—это обоб¬
щения, которые были уже сформулированы ранее и дей¬
ствовали как презумпции фактические. Таковым являет¬
ся, например, предположение отцовства, закрепляемое
ч.	3 ст. 16 Основ законодательства Союза ССР и союзных
республик о браке и семье. Житейская практика устано¬
вила правило, согласно которому есть все основания
предполагать отцом ребенка лицо, которое до рождения
ребенка совместно проживало с матерью будущего ре¬
бенка и вело с ней совместное хозяйство. Данное предпо¬
ложение было воспринято законодателем и получило нор¬
мативное закрепление. Этим мы ограничиваем характе¬
ристику законных презумпций, поскольку этому вопросу
посвящены все остальные разделы работы.
Таким образом; Деление презумпций на. законные
и фактические не только оправдано, но и необходимо, ибо
оно отражает действительное положение вещей: исходит
из различия служебной роли данных видов презумпций,
различия их в правовом закреплении.
45

3.	Опровержимые и неопровержимые законные пре¬
зумпции. Законные презумпции в свою очередь подразде¬
ляются на опровержимые и неопровержимые.
Опровержимыми законными презумпциями являются
презумпции, в отношении которых закон допускает воз¬
можность опровержения и которые считаются истинными,
по^а иное не установлено.
Неопровержимые законные презумпции (praesumtio
guns et de jure) — презумпции, опровержение которых не
допускается. Правило, закрепленное ими, считается ис¬
тинным и опровержению не подлежит.
Вопрос о законных опровержимых презумпциях не
вызывает каких-либо споров в правовой литературе.
Сложнее обстоит дело в отношении презумпций неопро¬
вержимых.
Наличие неопровержимых презумпций в праве, на
первый взгляд, как будто противоречит принципу исти¬
ны, свидетельствует о некоторого рода формализме пра¬
ва, но это неверно.
По своей логической природе данный вид презумп¬
ций—это те же обобщения индуктивного характера,
содержащие в себе ту или иную степень вероятности.
Поскольку это так, то в соответствии с принципом истины
они должны содержать в себе возможность опроверже¬
ния, ибо как ни велика степень их вероятности — это не
достоверные обобщения. Закон же не устанавливает воз¬
можности их опровержения. Создается впечатление, что
принцип объективной истины в праве и наличие в нем
неопровержимых презумпций — несовместимые вещи. Это
обстоятельство и породило в советской правовой литера¬
туре негативное отношение к неопровержимым презумп¬
циям.1
Существуем и иное мнение по данному вопросу, сто¬
ронники которого считают, что в советском социалистиче¬
ском праве находят применение неопровержимые пре¬
зумпции.2 Надо сказать, что данная точка зрения в по¬
1	См., лапример: Советское гражданское процессуальное право,
под ред. К. С. Юдельсона. М., 1965, с. 142; см. также: Ш т у т и н Я. Л.
Цит. работа, с. 105; Воложанин В. П. Цит. работа, с. 110; И о ф-
фе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права, с. 265.
2	Петр у хин И. Л. Внутреннее убеждение суда и правовые
презумпции.«Советское государство и право», 1964, № 3, с. 67;
Теория доказательств в советском уголовном процессе, с. 429; Гур-
вич М. Цит. статья, с. 10; и др.
46

следнее время получает все большее распространение.
Правы, по нашему мнению, авторы, признающие на¬
личие в советском праве неопровержимых презумпций.
Такое понимание вопроса отвечает действительному по¬
ложению вещей. Обратимся в подтверждение данной мыс¬
ли к анализу нормативного материала. Исследуем в ка¬
честве примера презумпцию непонимания общественной
опасности своего деяния лицом, не достигшим к моменту
совершения преступления возраста, по достижении кото¬
рого согласно закону возможна уголовная ответствен¬
ность (ст. 10 УК РСФСР).
Данная презумпция неопровержима. Неопровержима
она с точки зрения ее юридической значимости. Это
означает, чтр если даже в силу каких-то причин (раннего
психического развития, например) малолетний правона¬
рушитель и сознавал общественную опасность своего
деяния, он все равно не будет привлечен к уголовной от¬
ветственности, поскольку закон не устанавливает такой
возможности. Презумпция в данном случае опровергаться
не будет, ее опровержение не имеет совершенно никакого
юридического значения и смысла. Приведенная выше пре¬
зумпция выработана долголетней человеческой практи¬
кой, показывавшей, что малолетние не осознают в доста¬
точной мере характер своего поведения, и подкреплена
данными медицинского и биологического характера. По¬
добному анализу может быть подвергнута презумпция
недееспособности лица, не достигшего определенного за¬
коном возраста, в гражданском праве.
Рассмотрим теперь вопрос о соотношении принципа
объективной истины в советском праве с наличием в нем
неопровержимых презумпций.
Согласно распространенному в настоящее время мне¬
нию в содержание истины, устанавливаемой в судебной
деятельности, следует включать не только соответствие
наших выводов фактическим обстоятельствам дела, но
и правильную их юридическую квалификацию и общест¬
венно-политическую оценку.1
1 См., например: Т р у с о в А. И. Основы теории судебных дока¬
зательств. М., I960, с. 22—29; Пашкевич П. Ф. Объективная
истина в уголовном судопроизводстве. М., 1961, с. 12; Бажанов
М, И. Изменение обвинения в советском уголовном; процессе. М., 1954,
с. 3; Теория доказательств в советском уголовном процессе, с. 66—82;
С а м о щ е н к о И. С. Охрана режима законности советским государ¬
ством. М., 1960, с. 101; и др.
47

Данная точка зрения представляется нам наиболее
верной. В обоснование ее правильности в советской пра¬
вовой литературе приведены достаточно веские аргумен¬
ты и нет надобности повторять их.
Таким образом, чтобы решение или приговор суда
были истинными, в них должны быть правильно отраже¬
на фактические обстоятельства дела, их юридическая
квалификация и политическая оценка. Нарушение одно¬
го из указанных элементов лишает приговор его истин¬
ности.
Всякая же законная презумпция является нормой объ¬
ективного права с определенным адресатом и содержа¬
нием. Из этой нормы вытекают определенные права
и обязанности.1 Нарушение* следовательно, презумпции
как нормы объективного права влечет неправильную ква¬
лификацию деяния, и приговор в этом случае не может
быть признан истинным. Для наглядности вернемся еще
раз к презумпций, закрепленной ст. 10 УК РСФСР. Нару¬
шение ст. 10 УК РСФСР, т. е. привлечение к уголовной
ответственности малолетнего означает и нарушение пре¬
зумпции, которая лежит в основе данной нормы —пре¬
зумпции непонимания данным лицом общественной опас¬
ности последствий своего деяния. Привлечение такого
лица к уголовной ответственности, а как следствие этого
и опровержение презумпции не может быть признано со¬
ответствующим принципу объективной истины. Об этом
мы уже говорили выше. Неопровержение же ее принци¬
па объективной истины не нарушает. Напротив, оно спо¬
собствует вынесению истинных приговоров, поскольку
в данном случае не нарушается обязательное для испол¬
нения презумлтивное положение, закрепленное в праве.
Неопровержимый характер данной презумпции ставит
ее в один ряд с императивными нормами, а придание
презумпции характера неопровержимости продиктовано
общественно-политическими интересами. Рассмотренная
0	содержании истины существует и иное мнение, согласно кото¬
рому в уголовном процессе в нее включается только^ соответствие
выводов следствия и суда фактическим обстоятельствам дела (См.,
например: -Отрогов и. ч М. С. Материальная истина и судебные
доказательства в советском уголовном процессе. М., 1955, с, 15, 64;
Гродзинский М. М. Улики в советском уголовном процессе,
с. 3; Полянский Н. Н. Вопросы теории советского уголовного
процесса. М., 1956, с. 26; й др.).
1	Уголовный процесс зарубежных социалистических государств
Европы, М., 1967, с, 64,
48

нами презумпция служит гарантией против необоснован*
ного привлечения к ответственности малолетних, что бы¬
ло бы нарушением принципа социалистической закон¬
ности и принципа истинности в правосудии.
Но надо сказать, что число неопровержимых презумп¬
ций невелико, их наличие, как уже отмечалось, не только
не противоречит принципу объективной истины в совет¬
ском праве, напротив, соответствует ему. Большинство же
презумпций советского права опровержимы, более того,
«для большинства конструкций правовых норм, содержа¬
щих опровержение законных презумпций, характерна
еще и такая, уже чисто конструктивная особенности: они
в подавляющем числе случаев указывают не только на
ком должно лежать бремя опровержения презумпции, но
и способы ее опровержения».1
4.	Презумпций материально-правовые и процессуаль¬
ные. Разделение правовых презумпций на материально¬
правовые и процессуальные имеет весьма важное не толь¬
ко теоретическое, но и практическое значение, ибо важно
знать, воздействует ли презумпция только на процесс до¬
казывания или же она влияет на решение дела по су¬
ществу.
Деление презумпций на материально-правовые и про¬
цессуальные—очень сложный вопрос классификации
презумпций. Именно здесь не наблюдается устоявшегося
мнения. Разногласия в отношении рассматриваемой проб¬
лемы относятся к следующим вопросам:
1)	оправдано ли деление правовых презумпций на ма¬
териально-правовые и процессуальные?
2)	что может быть положено в основу такого деления?
3)	связано ли деление правовых презумпций на мате¬
риально-правовые и процессуальные с их делением на
опровержимые и неопровержимые?
Данные вопросы уже давно были предметом исследо¬
вания. В дореволюционной литературе Г. Ф. Дормидонто-
вым высказывалось, например, мнение, что некоторым
презумпциям не чужды и другие цели, кроме процессу¬
альных, одинаковые с теми, «которые имеются в виду при
создании фикций и неопровержимых презумпций; а имен¬
но, создание новых норм для материального регулирова¬
1	Левеет а ль' Я. Б. К вопросу о презумпциях в советском
гражданском процессе. — «Советское государство и право», 1949,
№6. с. 60.
49

ния частных правоотношений»1. Д. Стифен же считал
презумпции «относящимися к различным частям мате¬
риального права и немыслимыми вне связи с ним»2.
В советской правовой литературе подавляющее боль¬
шинство авторов отстаивает необходимость деления пра¬
вовых презумпций на материально-правовые и процессу¬
альные 3. Однако высказывалось и иное мнение, сторонни¬
ки которого отрицают необходимость деления презумпций
на материально-правовые и процессуальные, считая та¬
кое деление некритическим восприятием положений
буржуазного права4. Своеобразную позицию в рассмат¬
риваемом вопросе занимает М. С. Строгович, который
признает за презумпциями гражданского права матери¬
ально-правовое значение, но не распространяет это свой¬
ство на презумпции уголовного права5.
Совершенно прав, на наш взгляд, Я. Л. Штутин, ука¬
зывающий, что дело не в том, составляет ли деление
предположений на материально-правовые и процессуаль¬
ные традиции буржуазного права. Классификация толь¬
ко тогда разумна и целесообразна, когда она оправдыва¬
ется практикой, покоится на фактах. А факты говорят о
том, что презумпции в советском праве имеют и мате¬
риально-правовое и процессуальное значение6.
Главная трудность при классификации правовых пре¬
зумпций на материально-правовые и процессуальные за¬
ключается в отыскании основания классификации,
в правильном выявлении материально-правового значе¬
ния презумпций, ибо их роль в процессе (уголовном или
гражданском) очевидна. Это два аспекта одного и того
же вопроса. Выяснить материально-правовое значение
презумпций значит ответить на вопрос: что может быть
положено в основание их классификации?
В. И. Каминская предлагает следующее решение во¬
проса: «Если условное принятие за истину не составляет
1	Дормидонтов Г. Ф. Цит. работа, с.33.
2	Стифен Д. Очерк доказательственного права. СПб, 1910, с. 8.
3	Юдельсон К. С. Проблема доказывания в советском граж¬
данском процессе. М., 1951, с. 249—250; Штутин Я. Л. Предмет
доказывания в гражданском процессе, с. 99; Т о л с т о й Ю. К. Со¬
держание й гражданскоправовая защита права собственности
в СССР. Л., 1955, с. 127—130.
4	Воложанин В. П. Цит. работа, с. 172—173.
5	Строгович М. С. Учение о материальной истине в уголов¬
ном процессе, с. 172—176.
6	Штутин Я. Л. Цит. работа, с..98.
50

непосредственного содержания нормы, а является осно¬
ванием для установления в правовой норме какого-либо
обязательного порядка отношений между людьми, то !мы
имеем дело с презумпцией материального права... Если
же какое-либо обстоятельство, представляющееся зако¬
нодателю вероятным или из каких-либо иных соображе¬
ний юридически принимаемое им за истину, составляет
содержание правовой нормы, регулирующей процессу¬
альный вопрос о том, что считать доказанным,— мы име¬
ем процессуальную презумпцию» К Вряд ли подобное'
решение вопроса верно, ибо оно не подтверждается ана¬
лизом правовых норм, закрепляющих презумпции. Так,
презумпция невиновности обвиняемого, выраженная
в ряде норм УПК РСФСР, имеет несомненно, кроме про¬
цессуального, и материально-правовое значение. Но пред¬
положение невиновности в данном случае составляет
содержание нормы (ст. 13 УПК РСФСР). Предположение
о том, что малолетний не осознает общественной опас¬
ности своего деяния, лежащее в основе ст. 10 УК РСФСР,
имеет материально-правовое значение и действительно не
входит в содержание нормы.
Презумптивное же положение ст. 18 ГПК РСФСР,
содержащей основания для отвода судьи от участия
в рассмотрении дела, т. е. предположение о возможности
необъективного подхода к рассмотрению дела, в содер¬
жание нормы не входит, являясь ее обоснованием, но
эта презумпция имеет лишь процессуальное значение.
Следовательно, основание классификации презумпций
на материально-правовые и процессуальные, предлагае¬
мое В. И. Каминской, неприемлемо, ибо презумпция име¬
ет материально-правовое значение и в том случае, когда
презюмируемое положение составляет ее содержание, и
наоборот, хотя презюмируемое положение и лежит в ос¬
нове нормы, не входя в ее содержание, презумпция явля¬
ется процессуальной.
Я. Л. Штутин, исследуя данный вопрос, пишет: «Прак¬
тическое значение материально-правовой стороны закон¬
ного предположения состоит в том, что с ее уяснением как
1	Каминская В. И. Цит. работа, с. 50. Следует отметить, что
данное положение, высказанное В. И. Каминской, было подвергнуто
критике Я. Б. Левенталем (Левенталь Я. Б. К вопросу о пре¬
зумпциях в советском гражданском процессе. — «Советское государ¬
ство и право», 1949, № 6, с. 59—60). Однако автором при этом не
были предложены свои рекомендации по решению вопроса.
51

основания мотива, которым руководствовался законода*
тель, вводя ту или иную норму права, можно познать ис¬
тинный смысл правовой нормы, ее назначение, а отсюда
и обеспечить правильное ее применение»1. Высказанное
автором положение нельзя назвать неправильным, но
оно по существу не объясняет материально-правового
значения презумпций, которое проявляется, дает знать
о	себе ощутимо только в процессе применения норм.
Много внимания исследованию материально-правово¬
го значения презумпций уделяется в цивилистической на¬
уке. Предметом исследования здесь выступает презумп¬
ция права государственной социалистической собствен¬
ности. Высказываемые при этом соображения представ¬
ляют большой интерес, поскольку данная презумпция
сохраняет в настоящее время значение гражданскопра-
вового способа защиты государственной социалистиче¬
ской собственности.
Ряд цивилистов видят материально-правовое значение
презумпции права государственной социалистической
собственности в том, что она может быть положена
в обоснование решения по делу,-'если несмотря на усилия
сторон и суда по делу не были собраны достаточные до¬
казательства 2.
Сторонники данной точки зрения расходятся только
во взгляде на истинность такого решения.
А. В. Венедиктов и А. К. Юрченко считают, что ре¬
шения* вынесенные на основе презумпции права государ¬
ственной собственности, выражают объективную истину3,
Ю. К. Толстой, не соглашаясь с этим, отмечает, что «сре¬
ди вынесенных решений неизбежно встретятся и такие,
которые будут ложными»4.
Изложенная точка зрения на материально-правовое
значение презумпции права государственной социалисти¬
ческой собственности подвергалась весьма обстоятельной
1	Штутин Я. Л. Предмет доказывания в гражданском про¬
цессе, с. 99.
2	Венедиктов А. В. Гражданскоправовая охрана социали¬
стической собственности в СССР. М.—Л., 1954, с. 143; Генкин
Д. М. Гражданское право, ч. 1, 1944, с. 250; Толстой Ю. К Сод^-
жание и гражданскоправовая защита права собственности й СССР,
с, 127; Юрченко А. К. Безвестное отсутствие по советскому граж¬
данскому праву. Л., 1954, с. 14.
3	Be недиктов А. В. Цит. работа, с. 144—145; Ю р ченк о
А. К. Цит. работа, с. 15—16.
4	T о л стой Ю. К. Цит. работа, с. 129.
т

критике со стороны О. С. Иоффе. Он, в частности, пишет,
что истинность Судебных решений несовместима с тем,
чтобы эти решения, даже в исключительных случаях,
основывались на одной только презумпции, а не на фак¬
тических обстоятельствах дела и доказательствах, со¬
бранных при участии сторон и самого суда«Нужно
говорить не о возможности судебных решений, основанных
на презумпции, которая не была ни доказана, ни опро¬
вергнута,— таких решений'в природе не существует, ибо
.презумпция не может вступить в действие при недоказан¬
ности условий ее применения,— а о характере судебных
решений (с точки зрения их истинности), вынесенных на
основе положительно доказанных презумпций, при от¬
сутствии у суда других доказательственных данных»2,—
отме'Чает О. С. Иоффе.
Развивая далее свое положение, автор приходит к вы¬
воду, что материально-правовое значение презумпции
права государственной собственности состоит в том, что
презумпция влияет на юридические выводы, следующие
из спорных отношений, на которые распространяется
презумптивная норма 3.
Нельзя не согласиться с утверждением О. С. Иоффе
о том, что нет оснований говорить об истинности решения,
вынесенного на основе презумпции, если к тому же она
опровержима. Такое решение может и не быть истинным.
Но вряд ли приемлемо-утверждение автора о характе¬
ре решений, вынесенных на основе положительно дока¬
занных презумпций, при отсутствии у суда других дока¬
зательственных данных. О каких данных идет здесь речь?
По-видимому, о тех, что могут опровергать презумпцию.
Если же у суда нет таких данных, а есть обстоятельства,
подтверждающие ^резюмируемое положение, причём их
достаточное количество, то решение будет вынесено на
основе этих обстоятельств, и оно будет истинным. Пре¬
зумпция нашла в нем свое подтверждение. Однако ни
на характер судебного решения, ни на юридические выво¬
ды она в данном случае влияния не оказала. Презумп¬
ция при этом имела только процессуальное значение, она
способствовала активизации сторон (и в особенности не¬
государственных организаций или граждан) по добыва¬
1	Иоффе О. С. Ответственность по советскому гражданскому
праву. Л., 1955, с. 126.
*	Там же, с. 131.
8 Там же, с. 134—135,
53

нию доказательств. Материально-правового значения
презумпция права государственной собственности в слу¬
чае ее подтверждения не имеет.
Но из рассуждений О. С. Иоффе мы склонны сделать
и другой вывод, а именно: не подтверждение, а неопро-
вержение (что не одно и то же) презумпции является ус¬
ловием ее материально-правового действия .
При разграничении же презумпций на материально¬
правовые и процессуальные надо исходить прежде всего
из оснований разграничения отраслей права на матери¬
альные и процессуальные, из служебной роли презумпций.
«Процесс есть только форма жизни закона, сле¬
довательно, проявление его внутренней жизни»1,—писал
К. Маркс. Нормы процессуального права представляют
собой правила, регулирующие процесс реализации правил
поведения, закрепленных в материальных нормах. Ха¬
рактерным их признаком является то, что «они носят
общий п р о ц е д у р н ы й характер»2.
Критерием отнесения норм к материальной или про¬
цессуальной отрасли права, следовательно, является их
служебная роль: если норма права является «первичным
регулятором» общественных отношений, содержит прави¬
ло, которое служит основанием для разрешения дела по
существу, то эта норма является нормой материальной
отрасли права; если же она предусматривает (регулиру¬
ет) порядок применения норм материального права, то
эта норма — процессуальная. Процессуальные нормы не
содержат правил, которые бы указывали на существо
разрешения дела, они лишь предусматривают, в каком
порядке должно происходить разрешение. Нормы про¬
цессуального права целеустремлены на то, чтобы обеспе¬
чить проведение в жизнь предписаний норм материально¬
го права3.
В том случае, если правовая презумпция не была оп¬
ровергнута, она может иметь материально-правовое зна¬
чение.
Материально-правовое значение презумпции, на наш
взгляд, состоит в том, что она предопределяет примене¬
1	Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 1, с. 158.
2	Г о р ш е н е в В. М. Функции и содержание норм процессуаль¬
ного права по советскому законодательству. В сб.: «Проблемы пра¬
воведения», Новосибирск, 1967, с. 32.
3	Алексеев С. С. Общие теоретические проблемы системы
советскрго пр§ва. М., 1961, с. 139.
54

ние нормы, в которой выражена, либо норм, действие ко¬
торых возможно лишь в силу действия самой презумпции,
и тем самым оказывает влияние на решение дела по су¬
ществу. Причем материально-правовое значение пре¬
зумпции находится вне зависимости от того, в какой нор¬
ме она выражена: материальной или процессуальной.
Поясним изложенное положение.
Ст. 3 УК РСФСР устанавливает, что уголовной ответ¬
ственности и наказанию подлежит только лицо, винов¬
ное в совершении преступления. В силу презумпции не¬
виновности, находящей закрепление в соответствующих
статьях УПК, обвиняемый предполагается невиновным,
пока виновность его не установлена приговором суда.
Презумпция невиновности обвиняемого предполагает
прежде всего доказанность обвинения. Чтобы презумп¬
ция невиновности была опровергнута, необходимо дока¬
зать с достоверностью вину обвиняемого. При недоказан¬
ности участия обвиняемого в совершении преступления,
если исчерпаны все возможности для собирания дополни¬
тельных доказательств, уголовное дело должно быть
прекращено (ч. 2 ст. 208 УПК РСФСР).
Таким образом, частный случай материадьно-право-
вого значения презумпции невиновности обвиняемого со¬
стоит в том, что она предопределяет применение норм,
на основе которых дело решается по существу (прекра¬
щение дела за недоказанностью обвинения).
Материально-правовое значение презумпции, закреп¬
ленной ст. 10 УК РСФСР, т. е. презумпции непонимания
малолетним общественной опасности своего деяния со¬
стоит в том, что она предопределяет применение п. 5 ст. 5
УПК РСФСР.
Закрепленное ст. 11 ГК РСФСР предположение дее¬
способности лиц, достигших совершеннолетия, имеет ма¬
териально-правовое значение постольку, поскольку оно
является основой действия норм, регулирующих граждан¬
ские правоотношения.
Определив материально-правовое значение презумп¬
ций, необходимо выяснить и характер выносимых в таких
случаях судебных постановлений с точки зрения их истин¬
ности.
Если закрепляемая нормой права презумпция неопро¬
вержима и она имеет материально-правовое значение, то
приговоры или решения суда или акты других органов,
вынесенные под влиянием данной презумпции, будут ис¬
55

тинны. ■ Опровержение презумпции в этом случае было
бы нарушением юридической квалификации факта (по¬
скольку закон не устанавливает возможности ее опровер¬
жения) . Соблюдение ее способствует вынесению истинно¬
го приговора или решения.
При материально-правовом значении опровержимых
презумпций вопрос должен решаться несколько иначе.
Здесь подавляющее большинство актов истинны, но по¬
скольку презумпция таит в себе возможность опроверже¬
ния, значит не исключено, что среди истинных пригово¬
ров, решений или других актов встретятся ложные (здесь
речь идет о тех случаях, когда презумпция не была с до¬
стоверностью опровергнута или подтверждена). Так,
постановление органа расследования о прекращении уго¬
ловного дела за недоказанностью участия обвиняемого
в совершении преступления (ст. 208 УПК РСФСР), как
проявление презумпции невиновности обвиняемого, мо¬
жет быть и истинным, и ложным. Ложным оно будет в
том случае, кргда по какой-либо причине утрачены дока¬
зательства виновности обвиняемого и восполнить их нет
возможности. Причем такое решение вопроса допускает¬
ся только в пользу обвиняемого, виновность же его в каж¬
дом случае должна быть доказана со всей достовер¬
ностью.
Несколько слов о материально-правовом значении
презумпции права государственной социалистической
собственности, исследованной нами ранее. Данная пре¬
зумпция не имеет нормативного закрепления. Указание
на нее содержится, как уже отмечалось, в постановлении
Пленума Верховного Суда РСФСР.
В случае спора государственного органа, с одной сто¬
роны, и негосударственной организации или гражданина,
с другой, по поводу имущества, если ни одной из сторон
не удастся доказать свое право на спорную вещь, суд при¬
меняет презумпцию права государственной собственно¬
сти, ссылаясь на акт, в котором она закреплена, т. е. на
постановление Пленума Верховного Суда РСФСР. Су¬
дебное решение, вынесенное в этом случае, может быть
как истинным, так и ложным.
Последний вопрос, связанный с классификацией пра¬
вовых презумпций на материально-правовые и процессу¬
альные,—это вопрос о том, связано ли деление презумп¬
ций на указанные виды с их делением на опровержимые
и неопровержимые.
56.

Высказывания по этому вопросу имелись еще в до¬
революционной правовой литературе. Так, И. Е. Энгель-
ман, например, считал, что опровержимые презумпции
должны быть отнесены к процессуальным нормам, а пре¬
зумпции неопровержимые — к нормам материального
права.1
В советской правовой литературе данный вопрос по¬
лучил освещение в цитируемой нами работе В. И. Камин¬
ской. Ее автор, в частности, говорит, что к материально¬
правовым презумпциям могут относиться только неоспо¬
римые презумпции2. Положение, высказанное В. И. Ка¬
минской, было подвергнуто справедливой критике
Я. Б. Левенталем.3 И действительно, анализ презумпций
показывает, что материально-правовое значение имеют
не только неопровержимые, но и опровержимые презумп¬
ции (исследованная нами презумпция невиновности об¬
виняемого, например).
Следовательно, деление презумпций на материально¬
правовые и процессуальные не связано с делением их на
опровержимые и неопровержимые.
Процессуальное значение могут иметь как опровержи¬
мые, так и неопровержимые презумпции. Процессуальное
значение опровержимых предположений определяется их
ролью в распределении бремени доказывания. Неопро¬
вержимые презумпции имеют процессуальное значение
постольку, поскольку оказывают влияние на предмет
доказывания, сужая его объем и тем самым сокращая
процесс доказывания.
Вместе с тем нельзя согласиться с Я- Л. Штутиным,
утверждающим, что в советском гражданском праве нет
ни одного предположения, которое имело бы только ма¬
териально-правовое или только процессуальное значе¬
ние 4.
В советском социалистическом праве, действительно,
нет предположений, которые, имея материально-право¬
вое, не имели бы процессуального значения, но есть пред¬
положения, имеющие только процессуальное значение.
Таково, например, предположение, что судья будет не¬
объективен при рассмотрении дела, если налицо одно из
1	Энгельtoан И. Е. Учебник русского гражданского судопро¬
изводства. Юрьев, 1904, с. 233.
2	Каминская В. И. Цит. работа, с. 50.
3	Л е в е н та л ь Я. Б. Цит. статья, с. 59.
4	Штутин Я-Л. Цит. работа, с. 98.
57

нескольких оснований, предусмотренных ст. 59 УПК
РСФСР.
5.	Презумпции общеправовые, межотраслевые и от¬
раслевые. Презумптивные положения, закрепляемые
нормами советского права, могут распространяться либо
на право в целом, либо на определенную отрасль, либо
они своим действием могут охватывать несколько отрас¬
лей.
Общеправовые презумпции действуют во всех отрас¬
лях советского социалистического права, получая в не¬
которых из них преломленное выражение в соответствии
со спецификой той или иной отрасли. Общеправовые
презумпции превратились в своего рода принципиальные
положения советского права.
К общеправовым презумпциям в советском праве мо¬
гут быть отнесены презумпция добропорядочности со¬
ветских граждан, находящая выражение в уголовном
процессе в презумпции невиновности обвиняемого, пре¬
зумпция знания закона, презумпция истинности госу¬
дарственного правового акта.
Отраслевыми презумпциями будут те предположения,
которые действуют только в определенной отрасли права.
Такими являются презумпция отцовства в гражданском
праве, презумпция компетенции вышестоящего Совета
по вопросам, относящимся к ведению Совета нижестоя¬
щего, в государственном праве и т. д. Естественно, что
отраслевые презумпции формируются с учетом особен¬
ностей той или иной области общественных отношений,
которая выступает в качестве предмета регулирования
данной отрасли права.
Презумптивные положения межотраслевых предполо¬
жений находят применение в нескольких отраслях. От¬
ношения, на которые они распространяются, должны
быть в данном случае сходными. Примером межотрасле¬
вого предположения является презумпция вины причини¬
теля вреда, действующая в гражданском и в некоторой
части в трудовом праве.

ГЛАВА 2.
РОЛЬ И МЕСТО ПРЕЗУМПЦИЙ В ПРАВОВОМ
РЕГУЛИРОВАНИИ
Вопросы, связанные с правовыми презумпциями, изуча¬
ются, как правило, в связи с доказательственным правом,
т. е. исследуется только их процессуальное значение. На
узость такого подхода уже указывалось в советской
правовой литературе. Так, В. И. Каминская, много сде¬
лавшая для разработки вопросов правовых презумпций,
пишет, что «фактически пределы учения о правовых пре¬
зумпциях могут быть расширены по сравнению с обще¬
принятыми, поскольку они выходят за рамки учения
о доказательствах в судебном праве» К На это же обстоя¬
тельство обращали внимание О .С. Иоффе и М. Д. Шарго-
родский: «За пределами процессуального права презумп¬
ции действуют как молчаливо воспринимаемые пред¬
положения, они не порождают здесь споров и потому
представляются гораздо менее очевидными. Но что они
используются также и вне процессуальных отношений,
в этом едва ли может быть какое-либо сомнение»2. Уже
указание на материально-правовое значение презумпций
(глава 1) подтверждает изложенное выше положение.
В настоящей главе предпринята попытка исследовать
в плане общей теории государства и права роль и место
презумпций во всем процессе правового регулирования.
Под правовым регулированием понимаются различ¬
ные формы юридического воздействия государства на
поведение субъектов общественных отношений, осущест¬
вляемого в интересах всего советского народа3. Право¬
вое регулирование — это процесс, длящийся во времени.
Начинается он с момента издания правовых норм и за-
1	Каминская В. И. Учение о правовых презумпциях в уго¬
ловном процессе» с. 42.
2	Иоффе О. С., Шаргородскцй М. Д. Вопросы теории
права,х. 262; см. также: Теория доказательств в советском уголовном
процессе. Часть Общая, с. 420—421.
3	Я в и ч JI. С. Проблемы правового регулирования советских
общественных отношений. М., 1961, с. 26.
59

вершается воплощением прав и обязанностей субъектов
в их фактическом поведении.
Процесс правового регулирования, следовательно,
можно подразделить на определенные стадии: а) стадию
общего действия юридических норм (правовая регламен¬
тация общественных отношений); б) стадию возникнове¬
ния субъективных прав и обязанностей (правоотноше¬
ния); в) стадию реализации прав и обязанностей*. Сле¬
дует при этом заметить, что разграничение второй и
третьей стадий правового регулирования представляется
довольно условным.
В соответствии со стадиями и рассматривается воп¬
рос о роли и месте презумпций в процессе правового
регулирования. При этом следует иметь в виду, что пре¬
зумпции по-разному проявляют свое действие на различ¬
ных стадиях правового регулирования, не одинаково
связаны с отдельными элементами правового механизма.
При правовой регламентации общественных отноше¬
ний презумпции прямо или косвенно учитываются зако¬
нодателем, выступая логической основой многих право¬
вых норм. Значение правовых предположений на второй
и третьей стадиях правового -регулирования состоит
главным образом в том, что они часто играют роль свое¬
образных предпосылок для возникновения правоотноше¬
ний (правосубъективности и юридических фактов) и вы¬
полняют значительные функции в правоприменительной
деятельности — в процессе доказывания. Это последнее
обстоятельство обусловило необходимость рассмотрения
данного вопроса в отдельном параграфе.
§ 1. ПРЕЗУМПЦИИ КАК ЛОГИЧЕСКАЯ ОСНОВА
ЮРИДИЧЕСКИХ НОРМ
и Процесс правового регулирования, как уже отме¬
чалось, начинается с правовой регламентации общест¬
венных отношений* нуждающихся в юридическом опо¬
средствовании. На этой стадии определяются условия,
1	Алексеев С. С, Проблемы теории права, т. 1. Свердловск,
1972, с. 156; см. также о стадиях правового регулирования: Шейн д-
Лйн Б. В. Сущность советского права. Л., 1959, с. 10—12; Маркси¬
стско-ленинская общая теория государства и права. Основные поня¬
тия и институты. М., 1970, с. 392; и др.
60

при которых действуют правовые нормы, способность
лиц и организаций быть субъектами права, устанавлива¬
ются сами правила поведения, предписываемые участни¬
кам правоотношений, устанавливается круг отношений,
регулируемых правом, дается указание, наконец, относи¬
тельно последствий соблюдения или несоблюдения юри¬
дических норм.
Детальный анализ стадии правовой регламентации
общественных отношений как первой стадии правового
регулирования и роли презумпций в ней свидетельствует
о том, что презумпции выступают логической
основой юридических норм. Рассмотрим это
положение подробнее.
Исследование логики права1, логических основ пра¬
вового регулирования связано необходимым образом
с изучением вопросов законодательной техники, анали¬
зом отдельных технико-юридических приемов.
Под законодательной техникой как составной частью
юридической техники2 в советской правовой литературе
понимается система приемов и средств, с помощью кото¬
рых достигается наиболее полное и адекватное выраже¬
ние воли советского народа в правовых и прежде всего
в нормативных актах» их простота, стройность и ком¬
пактность3.
Изучение законодательной техники в целом и ее от¬
дельных приемов позволяет выявить непосредственные
элементы механизма «возведения воли в закон», показы¬
1	Об определении логики права см. Бабаев В. К. Понятие логи¬
ки права. —- В сб.: «Проблемы советского государства и права», вып. 1
и 2. Иркутск, 1972, с. 166—173.
2	Не вдаваясь в существо споров, касающихся определения юри¬
дической техники, вопроса о тождестве или различии понятий «юри¬
дическая техника» и «законодательная техника», отметим лишь спра¬
ведливость утверждения о том, ч'Го законодательная техника—явление
сложное. Оно охватывает чрезвычайно широкий круг средств и при¬
емов, различных по своему объему, содержанию и назначению, но
находящихся в определенном органическом единстве, обусловленном
тем, что законодательная техника обслуживает- сложный, но единый
правотворческий процесс (Ушаков А. А. Законодательная техни¬
ка,— В сб.: «Государство, право, законность». Пермь, 1970, с. 226;
см. также: Теоретические вопросы систематизации советского законо¬
дательства, под ред. И. С. Самощенко и С. Н. Братуся. М., 1962,
с. 185).
3	Законодательная техника. Под ред. Д. А. Керимова. JI 1965,
с, 8; П и г о л кин A. С. Теоретические проблемы правотворческой
деятельности в СССР. Автореферат докторской диссертации. М, 1972,
с. 16; и др.
61

вает истоки логической обусловленности многих право¬
вых норм, дает возможность глубже исследовать метод
добровольного исполнения предписаний советского пра¬
ва как основной метод его реализации.
Изложенные положения особенно наглядно могут
быть прослежены при исследовании презумпций как
технико-юридического приема, их роли и места в процес¬
се правотворчества.
На стадии правовой регламентации общественных от¬
ношений презумпции играют довольно значительную
роль. Объясняется это тем, что презумптивные положе¬
ния принимаются во внимание законодателем — з а-
ключенные в презумпциях положения учи¬
тываются при выработке правил тех или
иных юридических норм.
Презумпции отражают закономерности общественной
жизни. Эти закономерности могут относиться к ходу со¬
бытий, касаться определенного поведения и т. д. И если
правовой регламентации подвергаются общественные от¬
ношения, где действуют те или иные презумпции, то
правила, ими сформулированные, воспринимаются пра¬
вовыми нормами. Презумптивные положения включают¬
ся в «правовую материю» как действительно отражаю¬
щие определенные закономерности, как обладающие
достаточно высокой степенью вероятности, типичность
которых проверена всей предшествующей практикой. Но
советскими правовыми нормами могут быть восприняты
не все презумптивные положения, а лишь те из них, ко¬
торые не находятся в противоречии с поступательным
движением социалистических общественных отношений.
Причем необходимо заметить, что общечеловеческие
предположения, выработанные долголетней обществен¬
ной практикой, в советском праве получают новое содер¬
жание, отражают сущность социалистических обществен¬
ных отношений. Изложенное подтверждается анализом
нормативных положений, закрепляющих правовые пре¬
зумпции.
Человеческая практика в течение длительного време¬
ни сформулировала правило, согласно которому живу¬
щие вместе супруги не подразделяют имеющееся в их
собственности имущество, пользуются им совместно, при¬
обретаемое вновь обращают в общую собственность,
принимают посильное участие в его умножении. Все это
послужило основанием для предположения общности
62

имущества супругов; доли последних в имуществе пред¬
полагаются равными. Данное положение по своему про¬
исхождению не носит правового характера, но оно таковой
приобретает, будучи воспринято юридической нормой.
В частности, ст. 21 Кодекса законов о4 браке и семье
РСФСР устанавливает, что в случае раздела имущества,
являющегося общей совместной собственностью супругов,
их Доли признаются равными. В отдельных случаях суд
может отступить от этого правила, учитывая интересы
несовершеннолетних детей или заслуживающие внима¬
ния интересы одного из супругов. Закон устанавливает^
что доля одного из супругов (нас интересует в большей
степени именно это положение, ибо оно свидетельствует
о наличии правовой презумпции) может быть увеличена,
если другой супруг уклонялся от общественно полезно¬
го труда или расходовал общее имущество в ущерб ин¬
тересам семьи.
Презумпция общности имущества супругов и равен¬
ства их долей в имуществе является именно предпо¬
ложением, ибо закон устанавливает возможность ее
опровержения. Возникнув еще в древние времена^ дан¬
ная презумпция органически вписывается в сферу семей:
ных отношений, способствует их укреплению и развитию.
Нормами, воспринявшими презумптивные положения,
являются также ст. 222 ГК РСФСР, устанавливающая
вину лица, нарушившего обязательство, ст. 292 ГК
РСФСР, предусматривающая ответственность нанимате¬
ля за ухудшение имущества, ст. 382 ГК РСФСР, закреп¬
ляющая презумпцию вины перевозчика за утрату, недо¬
стачу и повреждение груза или багажа, и др.
Существуя уже как правило поведения, предусмот¬
ренное правовой нормой, презумптивное положение ста¬
новится общеобязательным и реализация его способству¬
ет укреплению и развитию тех закономерностей и обоб¬
щений, выражением которых оно является. Включаясь
в«правовую материю», становясь ее частью, презумпции,
как уже готовые, сформулированные положения, упро¬
щают процесс правового регулирования общественных
отношений, делают его более логичным.
Восприятие юридическими нормами презумптивных
положений способствует и более успешной реализации
таких норм. Объясняется это тем, что в подобных случа¬
ях в качестве правовых предписаний выступают обобще¬
ния, сложившиеся в течение длительного общественного

развития и проверенные житейской практикой. Субъек¬
ты права убеждены в правильности таких обобщений.
И когда презумпции учитываются при формировании
юридических норм, то тем самым заранее закладываются
предпосылки исполнения последних. Сознание правиль¬
ности презумптивных положений, воспринятых правовы¬
ми нормами, выступает в качестве положительного пра¬
восознания при реализации юридических предписаний.
Естественно, что советское право положительно оце¬
нивает только те предположения, которые соответствуют
интересам советского народа, приносят пользу в той или
иной ефере общественных отношений!.
Восприятие правовыми нормами презумпций не ведет
к утрате своего значения последними. Как обобщения
общественной практики презумпции существуют по-пре¬
жнему, но будучи положены в основу юридических норм,
регулирующих аналогичную область общественных отно¬
шений, они, как верно указывает В. И. Каминская, тем
самым приобретают правовой характер и с момента об¬
ращения их законодателем в правовые нормы по своему
значению становятся правовыми презумпциями2. Такое
понимание соотношения презумпций и правил поведения,
содержащихся в юридических нормах, снимает, как
представляется, имевший место в правовой литературе
спор по этому вопросу3.
1	В правовой литературе отмечается, что правила законодатель-
ной техники, будучи техническими нормами, не имеют классового
характера. Классовыми будут цели, для достижения которых исполь¬
зуются технические приемы и средства (См.: Законодательная тех¬
ника. Под ред. Д. А. Керимова, с. 8; Пиголкин А. С. Цит. рабо¬
та, с. 17). Это верное положение не распространяется на многие пра¬
вовые презумпции, которые, являясь обобщениями социальной жизни,
отличаются ярко выраженной классовой направленностью. Именно
такой была в римском праве презумпция, в силу которой воины Рима,
занимавшие привилегированное положение, предполагались добропо¬
рядочными и в тех случаях, когда другие граждане предполагаться
таковыми не могли — воины могли отговариваться незнанием закона
(Ефимов В. В. Догма римского права. СПб, 1901, с. 61).
2	К а м и н с к а я В. И. Учение о правовых презумпциях в уголов¬
ном процессе, с. 35.
3	Я. Б. Левенталь считает, например, ошибочным утверждение
о	том, что в советском семейном праве есть презумпция общности
имущества супругов и критикует на этом основании К. С. Юдельсона,
отстаивавшего ее наличие. «В действительности есть норма закона
об общности имущества, а не презумпция»,—пишет Я. Б. Левенталь.
(Левенталь Я- Б. К вопросу о презумпциях в советском граж¬
данском процессе. «Советское государство и право», 1949, № 6, с. 58).
64

2.	Роль презумпций в процессе правотворчества не
исчерпывается рассмотренным нами случаем непосред¬
ственного восприятия правовыми нормам^ презумптив-
ных положений.
Юридические нормы, как и система социалистического
права в целом, имеют строгое логическое обоснование.
И в этом плане можно указать еще одно направление
использования презумпций при правовой регламента¬
ции общественных отношений — п р е з у м п ц и и слу¬
жат логическим обоснованием не только
норм, воспринявших их непосред с т в е,нн о,
но и норм, в которых презумптивные поло¬
жения прямо не воспроизводятся.
Анализ нормативного материала подтверждает эту
мысль:
а)	Уголовный кодекс Российской Федерации содер¬
жит норму, предусматривающую в качестве основного
или дополнительного наказания лишение права занимать
определенные должности или заниматься определенной
деятельностью (ст. 29 УК РСФСР). Устанавливая дан¬
ную норму, законодатель исходил, по-видимому, из осно¬
ванного на достаточно высокой степени вероятности
предположения, что подсудимый, совершивший престу¬
пление в связи со своей работой, совершит аналогичное
преступление вновь, если будет заниматься той же дея¬
тельностью (здесь мы акцентируем внимание на логиче¬
ской стороне вопроса, помня также и о других обстоя¬
тельствах, обусловивших издание анализируемой нор¬
мы);
б)	в основе нормы, определяющей возраст, с насту¬
плением которого возможно привлечение лица к уголов¬
ной ответственности (ст. 10 УК РСФСР), лежит предпо¬
ложение о том, что данное лицо не понимает обществен¬
ной опасности своего деяния К
К правовым нормам, логическим обоснованием кото¬
рых являются презумпции, относятся нормы, указываю¬
1	Как верно отмечено в правовой литературе: «При установлении
возраста, с которого может наступить уголовная ответственность, со¬
ветский законодатель учитывает характер преступного деяний и воз¬
можность осознания его общественной опасности несовершеннолетни¬
ми в соответствии с их возрастом, интеллектуальным и волевым состоя¬
нием». (Белякова А. М., К а р е в Д. С., Орлов В. С. Правовая
охрана детства. М., 1968, с. 111; См. также: Добровольская
Т. Н. и Леошкевич Р.--И. Ответственность за правонарушения
несовершеннолетних. М., 1967, с. 8).
65

щие на оценку доказательств компетентными лицами по
внутреннему убеждению (ст. 71 УПК и ст. 56 ГПК
РСФСР), предусматривающие ответственность родите¬
лей за вред, причиненный их несовершеннолетними, не
достигшими пятнадцати лет детьми (ст. 450 ГК РСФСР),
и др.
При этом следует иметь в виду, что если презумптив-
ное положение непосредственно включается в правовую
норму,—перед нами пример прямого закрепления пре¬
зумпции, когда же презумпция выступает как логическое
обоснование нормы, можно говорить о косвенном ее за¬
креплении. Но как в первом, так и во втором случаях
законодатель строит правовую норму с учетом презумп-
тивного положения.
Возникает вполне закономерный вопрос: не носят ли
такие правовые нормы, их предписания предположитель¬
ного характера, не предопределяется ли тем самым за¬
ранее возможность вынесения на их основе актов реали¬
зации права, не отвечающих принципу истины? Такого
рода опасения, как представляется, напрасны. Правила
поведения в тех правовых нормах, где презумпции за¬
крепляются непосредственно, сформулированы таким
образом, что допускают возможность опровержения пре¬
зумпций; предоставляют участникам правоотношений
иной вариант поведения, нежели тот, что вытекает из
презумптивных положений. Ст. 292 ГК РСФСР сформу¬
лирована, например, следующим образом: «В случае до¬
пущенного нанимателем ухудшения нанятого имущества
он должен возместить наймодателю убытки, если не до¬
кажет, что ухудшение имущества произошло не по его
вине». Правило поведения, предписанное данной нормой
(и соответственно этому презумпция вины нанимателя
имущества), следовательно, не реализуется, если будут
достаточные доказательства невиновности нанимателя.
Аналогичным образом изложены и предписания норм
в ст. ст. 222, 382, 444 ГК РСФСР и т. д. Тем самым ис¬
ключается предположительный характер конкретного
судебного решения или приговора, либо другого акта
применения норм права, вынесенных на основе норм,
воспринявших презумптивные положения.
Несколько иным должно быть объяснение в том слу¬
чае, когда презумпция непосредственно нормой не вос¬
принимается, а служит только ее логическим обоснова¬
нием.
66

Любая правовая норма реализуется лишь при нали¬
чии (или отсутствии) юридических фактов, предусмот¬
ренных в ее гипотезе. Если в основу нормы положена
презумпция, то в гипотезе нормы получают закрепление
факты — основания презумпции. Но эти факты (или
факт) — основания презумпции являются в то же время
и условиями, при которых действует правовая норма. Не
подтвердилось наличие условий для реализации право¬
вой нормы, опровергнута, следовательно, и обосновываю¬
щая норму презумпция; действует презумпция — налицо
условия, необходимые для реализации юридической нор¬
мы. Так, в основе ст. 207 УК РСФСР лежит предполо¬
жение, что человек, угрожающий убийством, нанесением
тяжких телесных повреждений либо уничтожением иму¬
щества, может осуществить свое намерение. Если по де¬
лу будет установлено, что угроза не носила реального
характера, то указанное предположение опровергается;
в таком случае нет и условий для применения ст. 207
УК РСФСР.	*
В случае опровержения презумпции отцовства нет
оснований для применения норм, связанных с фактор
отцовства (обязанность по содержанию несовершенно¬
летних детей, нетрудоспособных родителей и т. д.).
При наличии условий, при которых возможно дейст¬
вие той или иной нормы, находит подтверждение и пре¬
зумпция, лежащая в ее основе. Но дело решается не на
основе презумпции как вероятного положения, а на ос¬
нове правила поведения, носящего аксиоматичный харак¬
тер. Юридическое же предположение здесь при наличии
достаточных доказательств превращается в достоверное
знание. В приводившемся выше примере это происходит
при доказанности реального характера угрозы убийст¬
вом, нанесением тяжких телесных повреждений или унич¬
тожением имущества.
Таким образом* предположительный характер обоб¬
щения, лежащего в основе нормы, преодолевается в
каждом конкретном случае либо путем его опроверже¬
ния (норма права в данном случае не действует), либо
путем подтверждения при помощи доказательств (норма
нрава действует, но предположение превращается в до¬
стоверное положение).
Таковы некоторые направления исследования роли
презумпций в процессе правовой регламентации общест¬
венных отношений.
67

§ 2. ДЕЙСТВИЕ ПРАВОВЫХ НОРМ И ПРЕЗУМПЦИИ
1.	Процесс восприятия правом презумптивных поло¬
жений, как уже отмечено, происходит на первой стадии
правового регулирования — при правовой регламентации
общественных отношений. Анализ последующих стадий
правового регулирования показывает, что воспринятые
правом презумпции по разному проявляют свое дей¬
ствие. И это различие их роли предопределено «специа¬
лизацией» правовых норм в регулировании тех или иных
общественных отношений. Специфика определенной
группы общественных отношений, требующих особого
метода регулирования, учитывается уже при издании
правовых норм. «Если правовое регулирование нераз¬
дельно включает в себя организацию и охрану общест¬
венных отношений, то законодатель при издании закона
в соответствии с социальными потребностями нашего об¬
щества и государства может придать ему преимущест¬
венно либо функцию организации, либо функцию охраны
общественных отношений» ’.
Одну задачу поэтому выполняют нормы, с помощью
которых осуществляется регулятивная функция права,
другую — нормы, которые проводят функцию охранитель¬
ную2.
Главным средством осуществления регулятивной
функции является предоставление лиц'ам субъективных
юридических прав И возложение на них юридических обя¬
занностей.
Но конкретное субъективное право, а равно и коррес¬
пондирующая ему юридическая обязанность возни¬
кают лишь при наличии определенных условий, а именно
соответствующей нормы права, регулирующей данное
1	Смирнов В. Г. Функции советского уголовного права. JI..
1965, с. 9.
2	Можно считать общепризнанным в советской правовой литера¬
туре мнение, согласно которому социалистическое право выполняет
две специфические юридические функции: функцию регулирования
общественных отношений и функцию их охраны (См. по этому вопро¬
су: А л е к с е е В С. С. Общая теория социалистического права,
выя. 1. Свердловск, 1963, с. 64; Фарбер И. Е. О воспитательной
функции общенародного права. — «Советское государство и право»,
1963, № 7, с. 39; Смирнов.В. Г. Цит. работа, с. 9; Радько Т. Н.
Функции социалистического общенародного права. Автореферат канд.
диссертации. Саратов, 1967, с. 7—8).
68

общественное отношение, правоспособности и юридиче¬
ского факта (или фактического состава) К
Исследуя роль и место презумпций на последую¬
щих стадиях правового регулирования, в частности,
в процессе действия правовых норм, необходимо^прежде
всего уяснить, оказывают ли воздействие презумпции на
возникновение правоотношений. Если да, то в какой
мере?
Ответить на данный вопрос можно, лишь изучив
связь презумпций со всеми предпосылками возникнове¬
ния правоотношений. О роли презумпций в процессе
регламентирования общественных отношений, т. е. о нор¬
мах права и презумпциях уже достаточно много говори¬
лось.
Исследуем связь презумпций с правосубъектностью
и юридическими фактами.
2.	Правосубъектность и презумпции. Правосубъект¬
ность по советскому социалистическому праву определя¬
ется как способность быть субъектом права2.
1	Красавчиков О. А. Юридические факты в советском
гражданском праве. М., 1.958, с. 5 и следующие; Т о л с т о й Ю. К.
К теории правоотношения. Л., 1959, с. 3, 9; и др.
2	Необходимо в связи с этим отметить, что в советской правовой
литературе правосубъектность часто отождествляется с правоспособ¬
ностью (См., например: Александров Н. Г. Законность и право¬
отношения в советском обществе. М., 1955, с. 134; Толстой Ю. К.
К теории правоотношения, с. 9—11; Чечот Д. М. Субъективное
право и формы его защиты. Л., 1968, с. 11; и др.).
В юридической литературе высказано и.иное, как представляется,
совершенно верное мнение, согласно которому правосубъектность как
способность участвовать в правоотношении включает в себя и способ¬
ность осуществлять данные права и обязанности своими действиями
(См., например, Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопро¬
сы теории, права, с. 210; Алексеев С. С. Общая теория социали¬
стического права, вып. 2. Свердловск, 1964, с. 71). Веские аргументы
в обоснование данного мнения приведены О. С. Иоффе и М. Д.
Шаргородским, которые указывают, что природа имущественных
субъективных прав такова, что они могут принадлежать одному лицу,
а осуществляться от его имени и в €го интересах другими. Поэтому
в гражданском праве принято различать понятия правоспособности
и дееспособности.
Выделение из правосубъектности дееспособности объясняется пе¬
ренесением разработок данной проблемы в гражданском праве в об¬
ласть теории. Если же выйти за пределы имущественных правоотно¬
шений, то утратит смысл разграничение правоспособности и дееспо¬
собности (Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Цит. работа,
с. 208—211). Но и в гражданском праве правосубъектность включает
в себя правоспособность и дееспособность, с той лишь особенностью,
что они могут не совпадать в одном лице*
69

Правосубъектность включает в себя, таким образом,
правоспособность и дееспособность,
В советском социалистическом праве действует пре¬
зумпция правосубъектности. Суть ее заключается в том,
что лица1, вступающие в правоотношения, предполага¬
ются правосубъектными, т. е. предполагаются могущими
иметь юридические права и обязанности и своими дейст¬
виями осуществлять их.
Предположение правосубъектности начинает действо¬
вать с того момента, с которого лицо может быть при¬
знано субъектом права.
По сфере действия это общеправовое предположение,
поскольку оно распространяется на все отрасли совет¬
ского права. Но оно, как и все общеправовые предполо¬
жения, в отдельных отраслях может иметь особенности
своего проявления. В гражданском праве такая особен¬
ность предопределяется, например, необходимостью раз¬
граничивать правоспособность и дееспособность, где
такое разделение имеет определенные практические
последствия. В силу этого в гражданском законодатель¬
стве способность иметь права и обязанности гражданами
закрепляется в категорической форме (ст. 9 ГК РСФСР) .
В основе же нормы, определяющей гражданскую дееспо¬
собность (ст. И ГК РСФСР), лежит предположение
о	том, что гражданин, достигший совершеннолетия, яв¬
ляется полностью дееспособным.
В отношении же других отраслей советского права
такое разграничение, как уже отмечалось, теряет смысл
и мы можем говорить о единой презумпции право¬
субъектности.
По своей логической природе презумпция право¬
субъектности советских граждан представляет основан¬
ное на максимально высокой степени вероятности обоб¬
щение того, что все граждане-участники правоотношений
могут иметь соответствующие права и обязанности
и своими действиями осуществлять их. В основу данного
обобщения положена длительная человеческая практика.
Уж коль гражданин, вступая в отношения с другими ли¬
цами, намеревается приобрести для себя определенные
права и обязанности, то предполагается, что он спосо¬
бен на подобного рода действия, т. е. способен руково¬
1 Мы исследуем здесь вопрос применительно только к лицам, не
анализируя презумпцию правосубъектности организаций.
70

дить своими действиями. Последнее обстоятельство, как
одно из оснований определения в законе возраста, с до¬
стижением которого гражданин признается дееспособ¬
ным, подкреплено данными психологии и медицины. Оп¬
ределяющим при этом является социальный момент.
Правосубъектность, как необходимая общая предпо¬
сылка возникновения правоотношений, именно предпола¬
гается. Предполагается потому, что возможны в процессе
действия норм права случаи, когда граждане не могут са¬
мостоятельно осуществлять свои права, когда они не могут
руководить своими поступками. В этом случае предполо¬
жение правосубъектности опровергается. Наличие дан¬
ного предположения обусловлено еще и тем, что если
для юридических фактов характерно определенное их удо¬
стоверение (прямое указание на них, например, в нормах
права), то факт обладания правосубъектностью конкрет¬
ным гражданином в большинстве случаев подтвержде¬
ния не требует. Здесь действует предположение право¬
субъектности. При заключении договора мены, напри¬
мер, субъективное право собственности на полученную
в результате обмена вещь у гражданина возникает пото¬
му, что он предполагается действующим разумно, со¬
знающим свое поведение.
Своеобразие такого рода предпосылки возникновения
правоотношений состоит в том, что, во-первых, при от¬
сутствии оснований к ее опровержению она приобретает
характер категорического правила; во-вторых, в случае
ее опровержения прекращает свое существование и свя¬
занное с ней правоотношение.
Выполняя роль своеобразной предпосылки возникно¬
вения правоотношений, данная презумпция создает
уверенность у граждан-участников правоотношений и го¬
сударства, что вступающие в правоотношения лица пра¬
водееспособны. Она освобождает участников правоотно¬
шений от необходимости в каждом конкретном случае
доказывать наличие у них способности иметь права,
нести обязанности и своими действиями их осуществлять.
Тем самым данная презумпция вносит стабильность
в процесс правового регулирования.
3.	Юридические факты и презумпции. Исследуя да¬
лее связь правовых презумпций с предпосылками воз¬
никновения правоотношений, можно заметить, что в
некоторых случаях правовые презумпции приобрета¬
ют весьма близкое сходство с юридическими факта¬
71

ми. На это обстоятельство в нашей правовой литерату¬
ре в свое время обратили внимание О. С. Иоффе и
М. Д. Шаргородский в работе «Вопросы теории права».
Они, в частности, указывают, что презумпции могут «за¬
менять или представлять собой юридические факты».
Данное положение заслуживает самого пристального
внимания, особенно в связи с исследуемыми нами вопро¬
сами.
Ход рассуждений авторов, пришедших к указанному
выводу, сводится к следующему: «Например, право соб¬
ственности на имущество возникло в результате совер¬
шения договора купли-продажи. Каким же образом дру¬
гие лица могут быть убеждены в том, что обладателю
данной вещи принадлежит право собственности на нее,
если они не были очевидцами факта покупки вещи и ес¬
ли самый факт относится к сравнительно отдаленному
прошлому? По-видимому, их убежденность может быть
основана только на предположении о том, что раз дан¬
ное лицо владеет вещью, значит, оно является ее собст¬
венником. С подобным предположением не может не
считаться и закон, ибо, если бы в каждом отдельном
случае вместо предположения субъекты права должны
были бы ссылаться на самый юридический факт, это по¬
ставило бы- их в крайне затруднительное положение,
поскольку факты, имевшие место в прошлом, нередко
невосстановимы и недоказуемы»И далее: «Презумп¬
ция, следовательно, заменяет или представляет собой
юридический факт. В этоягсмысле она имеет такое же
правовое значение, как и сами юридические факты»2.
Можно привести некоторые возражения по существу
высказанного авторами положения, но идею о презумп¬
циях, выполняющих роль юридических фактов, следует
признать совершенно справедливой.
Суть же возражения сводится к следующему. Заклю¬
чая, например, договор купли-продажи, покупатель дей¬
ствительно предполагает, что продавец является собст¬
венником отчуждаемой вещи. Но данное предположение
может интересовать нас не как относящееся к самому
факту приобретения (коим в приведенном высказывании
является договор купли-продажи), а как характеризую¬
щее его правомерность. Признак же правомерности в
1	Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории
права, с. 262.
? Там же.
72

данном случае не выступает в качестве юридического
факта. В отношении гражданина, владеющего вещью,
действует здесь общая презумпция добропорядочности
советских граждан, которая может стать юридическим
фактом, если добропорядочность является предметом до¬
казывания.
Роль презумпции как юридического факта проявля¬
ется наиболее ярко в обязательствах из причинения
вреда.
По общему правилу, чтобы причинитель вреда был
привлечен к ответственности, а у потерпевшего возникло
субъективное право на возмещение, необходимы четыре
момента:	противоправность	деяния,	вред, причинная
связь между вредом и деянием и вина причинителя вре¬
да. Но непосредственно после причинения вреда очень
часто явственно проявляется лишь три первых обстоя¬
тельства, вина же причинившего вред еще с достовер¬
ностью не установлена. Но есть предположение такой
вины* предположение, закрепленное законом (ст. 444
ГК РСФСР). Особенностью же обязательств, возникаю¬
щих из причинения вреда, является то, что правоотно¬
шение между сторонами возникает с момента причине¬
ния вреда 1.
Следовательно, правоотношение возникает в данном
случае при наличии сложного фактического состава2,
одним из элементов которого выступает вина. Но по¬
скольку вина с достоверностью еще не установлена, то
в качестве элемента фактического состава выступает
в данном случае презумпция вины причинителя вреда.
Как элемент фактического состава предположение вины
причинителя вреда выступает в качестве предпосылки
возникновения субъективных прав и юридических обя¬
занностей. Субъективное право потерпевшего в рассмот¬
ренном случае состоит в его праве на возмещение ущер¬
ба, которому соответствует обязанность причинителя воз¬
1	Т а р х о в В. Обязательства, возникающие из причинения вре¬
да. Саратов, 1957, с. 3.
2	В данном случае мы не входим в исследование вопроса о том,
является ли вина элементом фактического (юридического) состава,
как это утверждает М. М. Агарков (Агарков М. М. Обязатель¬
ство по советскому гражданскому праву. М., 1940, с. 141), или же
она составляет элемент самого юридического факта, как считает О. А.
Красавчиков (Красавчиков О. А. Юридические факты в совет¬
ском гражданском праве, с. 57). Для исследования вопроса это не
имеет значения.
73

местить вред. Предположение виновности в данном
случае мобилизует причинителя вреда изыскать все
средства, чтобы опровергнуть данную презумпцию. В слу¬
чае невозможности такого опровержения причинивший
вред обязан возместить его. Причем такое возмещение
происходит в большинстве случаев и без обращения по¬
терпевшего в суд. На это обстоятельство обращалось
внимание в правовой литературе. Так, В. Тархов писал,
что причинитель обязан возместить причиненный вред
с момента причинения вреда и для возмещения его ему
вовсе нет надобности ждать требования о том со сторо¬
ны потерпевшего, тем более нет необходимости ждать
судебного решения *.
Указ Президиума Верховного Совета СССР от 2 ок¬
тября 1961 г., установивший новый порядок рассмотре¬
ния споров о возмещении предприятиями, учреждениями
и организациями ущерба, причиненного рабочим и служа¬
щим увечьем или иным повреждением здоровья, связан¬
ным с их работой, также обязывает администрацию
предприятия, учреждения, организации по заявлению
потерпевшего или других заинтересованных лиц принять
решение о выплате возмещения.
Точно так,же могла быть рассмотрена и презумпция
вины морского перевозчика за несохранность груза (ст.
160 КТМ СССР) и т. д.
Следовательно, в обязательствах из причинения вре¬
да, где вина причинителя вреда предполагается, эта пре¬
зумпция выполняет роль юридического факта (элемента
юридического состава), являясь предпосылкой возникно¬
вения правоотношений.
Но эта предпосылка возникновения правоотношений
весьма своеобразна. Особенности ее состоят в том, что
данная презумпция является квазипредпосылкой. Право¬
отношение возникает и развивается в случае причинения
вреда, если даже нет необходимого элемента фактиче¬
ского состава— вины. Ее в этом случае заменяет пре¬
зумпция вины. - Цель данного развивающегося правоот¬
ношения — возмещение вреда потерпевшему; возмещение
же его возможно лишь при условии полной доказанно¬
сти виновности причинителя вреда. Следовательно, пред¬
положение вины либо найдет свое подтверждение и пре¬
вратится в факт аксиоматического характерна, либо оно
1	Тархов В. Цит. работа, с. 3.
74

будет опровергнуто, и субъективное право потерпевшего
на возмещение вреда не будет реализовано.
В рассмотренном нами случае предположение высту¬
пает в качестве правообразующего факта, т. е. оно спо¬
собствует возникновению субъективных прав и юридиче¬
ских обязанностей. Но предположение, выполняя роль
юридического факта, может и препятствовать возникно¬
вению правоотношения, выполняя роль правопрекращаю¬
щего или, как еще называют в литературе, 'правйпрепят-
ствующего фактаЧ Именно таким образом обстоит дело,
если решается вопрос о признании гражданина безвест¬
но отсутствующим или умершим. Дело в том, что «при¬
знание безвестно отсутствующим или умершим лица,
о котором имеются сведения, дающие основание предпо¬
лагать нахождение его в живых, является недопустимым,
как противоречащее духу советского законодательства,
стоящего на страже интересов общества и личности»2.
Поэтому, если есть основания предполагать, что гра¬
жданин ?кив или проживает в определенной местности,
то нельзя признавать его умершим или безвестно отсутст¬
вующим. Поскольку это так, то данное обстоятельство
является препятствием для возникновения определенных
субъективных прав других лиц, связанных с признанием
гражданина умершим, или безвестно отсутствующим.
Таким образом, презумпции в определенных случаях
могут выполнять роль своеобразных юридических фактов
(однако не являются юридическими фактами). Но это их
качество носит преходящий характер и утрачивается
с момента подтверждения или опровержения презумп¬
ции.
§ 3. ЗНАЧЕНИЕ ПРЕЗУМПЦИЙ
В ПРАВОПРИМЕНИТЕЛЬНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ
/. Завершающей стадией процесса правового регули¬
рования является стадия реализации субъективных прав
1 См. об этом: Новицкий И. Б. Недействительные сделки.—
В сб.: «Вопросы советского гражданского Права», М., 1945, с. -37;
Гражданский процесс, учебник для юридических вузов. М., 1949,
с. 199; К л е и н м а н А. Ф. Основные вопросы теории доказательств.
М., 1950, с. 34—35.
а Ю р ч ен к о А. К. Безвестное отсутствие по советскому граж¬
данскому праву. JL, 1954, с. 7.
75

и юридических обязанностей в фактическом поведении
участников правоотношений. В том случае, когда осуще¬
ствление предписаний правовых норм ставится в зависи¬
мость от деятельности определенных органов государ¬
ства, правовые нормы реализуются путем применения К
Применение права — это одна из форм его реализа¬
ции, юридический способ организации исполнения закона
органами государства2.
Применение правовых норм предполагает установле¬
ние фактических обстоятельств путем доказывания.
Доказывание, следовательно, является небходимым,
сопутствующим процессу применения правовых норм.
Оно может быть весьма простым по своему содержанию
и характеру или сложным, как, например, судебное до¬
казывание. Оно имеет особенности в зависимости от того,
реализуется ли путем применения диспозиция правовой
нормы или применяется санкция, но во всех случаях ос¬
тается доказыванием. Справедливо поэтому замечание
И. Бентама о том, что «...пользование доказательствами
более распространено нежели думают, оно встречается
в таких обстоятельствах жизни, где и не подозревают,
что следуют логическому... процессу; все управление до¬
машними делами основывается на доказательствах; на¬
ши самые пустые зябавы предполагают самое тонкое их
применение»3.
Цель доказывания — выявление истины. Норма права
не может быть применена, если не выяснены с достовер¬
ностью обстоятельства, с наличием которых закон свя¬
зывает ее действие, если не установлено состояние самих
общественных отношений, регулирование которых пре¬
дусматривается нормой. Вынесению акта применения
норм права, как важному элементу механизма правового
регулирования, предшествует процесс доказывания* Все
это обусловливает то значение, которое занимает процесс
доказывания в правовом регулировании.
Роль и место презумпций в правоприменительной
деятельности определяется их значением в доказывании.
1	Лазарев В. В. Применение советского права. Казань, 1972;
Д ю р я г и н И. Я. Применение норм советского права. Свердловск,
1973, с. 12—14.
3	К итогам дискуссии о применении норм права. — «Советское го¬
сударство и право», 1955, № 3, с. 46.
3	Бентам И. О судебных доказательствах. Трактат. Пер.
с франц. Киев, 1876, с. 9.
76

Процесс установления истины по любому делу регу¬
лируется большой группой норм. Они настолько систем¬
ны, что это дает основание назвать совокупность этих
норм доказательственным правом. Данные нормы «спе¬
циализируются» на установлении истины, что предопре¬
деляет и особенности использования презумпций в про¬
цессе доказывания.
Исследованию вопроса необходимо в самых общих
чертах предпослать общее понятие доказывания, его
предмета, доказательств,'ибо именно в связи *с этими
понятиями исследуется роль и место презумпций в дока¬
зывании.
Деятельность судебно-следственных органов по выяв¬
лению, собиранию доказательств из установленных зако¬
ном источников, их проверке и оценке, а также деятель¬
ность других субъектов доказывания, направленную на
установление истины по делу, называют судебным дока¬
зыванием 1. Термин «судебное доказывание» здесь до¬
вольно условен, ибо им по сути дела обозначается про¬
цесс познания истины во всей правоприменительной дея¬
тельности.
К судёбному доказыванию приходится прибегать
в том случае, если «в действительности истинность того
или иного положения, как правило, не очевидна, не ус¬
матривается прямым путем, но выясняется из рассмот¬
рения связей между данной истиной и другими истинами,
ее обосновывающими»2.
Особенности судебного доказывания как формы су¬
дебного познания состоят в следующем: 1) судебное до¬
казывание осуществляется в отношении обстоятельств,
имеющих юридическое значение для данного конкретно¬
го дела; 2) процесс судебного доказывания строго регла¬
ментирован законом; 3) судебное доказывание сочетает
в себе мыслительную деятельность и практическую рабо¬
ту правоприменительных органов по выявлению, собира¬
нию и оценке доказательств.
Обстоятельства, подлежащие доказыванию по делу,
составляют предмет доказывания. Он определяется зако¬
ном. В уголовном процессе — это событие преступления,
1	Об определении доказывания см.: Ульянова Л. Т. Оценка
доказательств судом 1-й инстанции. М., 1959, с. 47; Л у п и н с к а я П. А.
Доказывание в советском уголовном процессе. М., 1966, с. 26; и др.
2	Асмус В. Ф. Учение логики о доказательстве и опроверже¬
нии. М., 1954, с. 3.
77

виновность обвиняемого в совершении преступления
и мотивы преступлений, обстоятельства, влияющие на
степень и характер ответственности обвиняемого и харак¬
теризующие его личность, характер и размер ущерба,
причиненного преступлением, а также обстоятельства,
способствовавшие совершению преступления. По граж¬
данскому делу должны быть доказаны основания иска
и основания возражения.
Обстоятельства предмета доказывания устанавлива¬
ются с помощью доказательств. Закон устанавливает,
что доказательствами по уголовному или гражданскому
делу являются фактические данные, с помощью которых
устанавливаются искомые факты (ст. 69 УПК РСФСР и
ст. 49 ГПК РСФСР) .
2.	Презумпции издавна находили применение в про¬
цессе доказывания. Исследование вопроса можно начать
с римского права, минуя, конечно, время, когда о суще¬
ствовании теории доказательств не было и речи и при
решении дела руководствовались принципом «око за око,
зуб за зуб», уповали на суд божий и т. д.1.'
В Древнем Риме периода республики судебный про¬
цесс характеризовался состязательностью, свободой
оценки доказательств, которая не только признавалась
в теории, но и проводилась на практике и делала излиш¬
ними общие законные презумпции2. Но в правопримени¬
тельной деятельности использовались фактические пре¬
зумпции. Таким являлось, например, предположение
о продолжительности жизни3. В период империи многие
фактические презумпции приобрели характер законных
и даже нёопровержимых. Такими были предположения,
что дитя, рожденное спустя 10 месяцев после прекраще¬
ния брака, есть незаконнорожденное, что деньги, заня¬
тые военным человеком, который состоит под отеческой
властью, употреблены на воинские нужды и возврату не
подлежат4, предположение вины должника, подписавшее
1	Тейлор Э. Первобытная культура. Пер. с англ. М., 1939, с. 47.
2Дернбург Г. Пандекты, т. 1. Общая часть. Пер. с немецкого,
М., 1906, с. 135.
3	Ю. Барон, например, писал, что предположение смерти покои¬
лось на 10 стихе 90 псалма «семьдесят лет жизнь наша длится»
(Барон Ю. Система римского гражданского права. Пер. с немец¬
кого. СПб, 1908, с. 48—49).
4	Цит, по работе Д. Мейера «О юридических вымыслах и пред¬
положениях. О скрытых и притворных действиях», с. 62.
78

го заемное обязательство и в течение двух лет не предъ¬
явившего документа об уплате и т. д.
Средневековый судебный процесс характерйзуется
ярко выраженным розыскным характером; основным ме^
тодом добывания доказательств становится пытка. Инк¬
визиционному средневековому судебному процессу соот¬
ветствовала система формальных доказательств. Суть ее
состояла в том, что законом указывалась совокупность
обстоятельств, наличие которой было достаточным осно¬
ванием для установления виновности или невиновности
обвиняемого. Все доказательства делились на совершен¬
ные и несовершенные. Совершенными считались доказа¬
тельства, при наличии которых закон считал вину дока¬
занной. Невиновность обвиняемого в этом случае исклю¬
чалась полностью. Одним из совершенных доказательств
считалось личное признание (regina probatio — царица
доказательств), и это признание в большинстве случаев
вымогали путем жестоких пыток. Внутреннее убеждение
судей не играло существенной роли2.
В теории формальных доказательств и практической
деятельности использовались презумпции, причем в боль¬
шей степени фактические, отличавшиеся не только малой
степенью вероятности, но и носившие религиозно-мисти¬
ческий характер. Выводам многих презумпций придавал¬
ся лишь формальный характер, не учитывались конкрет¬
ные условия, в которых проявляла свое действие
презумпция. Так, например, использование признания об¬
виняемого в качестве основного доказательства покоилось
на предположении, что никто не станет желать себе вре¬
да и давать поэтому показания, ухудшающие его поло¬
жение. Но нельзя было, во-первых, придавать данному
предположению абсолютный характер, и, во-вторых, не¬
обходимо было учитывать, каким образом добывалось
личное признание.
1	Жирнев А. Теория улик. Дерпт, 1855, с. 37.
2	Очень образно описывал формальный судебный процесс М. Е.
Салтыков-Щедрин, который так изложил рассуждение судьи: «Я не
схожу в свою совесть, я не советуюсь с моим личным убеждением,
я смотрю на то только, соблюдены ли все формальности, и в этом
отношении строг до педантизма. Если есть у меня в руках два сви¬
детельских показания, надлежащим образом оформленные, я доволен
и пишу: есть; если нет их, я тоже доволен и пишу: нет, Какое мне
дело до того, совершилось ли преступление в действительности или
нет. Я хочу знать, доказано оно или нет,—и более ничего» (G а л т ы-
ков-Щедрин М. Е. Полн. собр. соч., т. II. 1933, с. 273).
79

С развитием общества, развитием юридической мыс¬
ли «одни виды доказательств и целые их системы отхо¬
дят в область преданий и заменяются более новыми, бо¬
лее совершенными и научно обоснованными»1. На смену
теории формальных доказательств пришла теория, кото¬
рая основывалась на свободной оценке доказательств по
внутреннему убеждению судьи. Данная теория по сра¬
внению с предыдущей была шагом вперед, она отразила
требования пришедшей к власти буржуазии. Рамки ис¬
пользования доказательств стали подвижнее, судьи
проявляли больше самостоятельности при решении дел
и разрешали их в соответствии со своим внутренним
убеждением. Не следует только при этом забывать
о	классовом характере этого убеждения. Пролетарий,
борющийся за свои права, несомненно будет считаться
виновным с точки зрения судьи — представителя бур¬
жуазии.
Буржуазный доказательственный процесс, который
воспринял многие положения римского права, знает при¬
менение презумпций как законных, так и фактических.
Причем презумпции, используемые в гражданском, уго¬
ловном и административном процессах, носят ярко выра¬
женный классовый характер.
3.	Советская теория доказательств также построена
на оценке доказательств по внутреннему убеждению су¬
дей. Судьи, как и работники органов расследования, оце¬
нивают доказательства по внутреннему убеждению, ко¬
торое складывается у них на основе полного и всесто¬
роннего исследования доказательств. Но «внутреннее
убеждение» советского судьи принципиально отличается
от того судейского убеждения, о котором говорит бур¬
жуазный процесс. Внутреннее убеждение советского
судьи тесно и неразрывно связано с его социалистиче¬
ским правосознанием»2. Внутреннее убеждение лиц, при¬
меняющих советские законы, обусловлено социалистиче¬
ским бытием, требованиями социалистической .законно¬
сти.
В советском доказательственном праве используются,
и весьма широко, доказательственные правовые презумп¬
ции.
1	Обуховский В. А. Уголовные доказательства в истории
и советском праве. Харьков, 1926, с. 19.
2	Гродзинский М.-М. Улики в советском уголовном процес¬
се. Ученые записки ВИЮН, вып. 7, 1945, с. 6.
80

Исследуя роль презумпций в доказывании в совет¬
ском праве, прежде всего необходимо отметить ошибоч¬
ность положения о том, что «появление в судебной прак¬
тике доказательственных презумпций есть результат
невозможности у доказывания отдельных фактов, в силу
чего приходится исходить из законов вероятности, на
которых основана большая часть презумпций»1. Исполь¬
зование презумпций подчинено конечной цели доказыва¬
ния— установлению истины. Разделив же приведенное
выше мнение, вряд ли можно совместить необходимость
использования в советском доказательственном праве
презумпций с принципом объективной истины. А то об¬
стоятельство, что суд по каждому делу стремится уста¬
новить истину и что в советском праве применяются пре¬
зумпции, не подлежит сомнению.
Для выяснения роли презумпций в процессе доказы¬
вания необходимо, как представляется, рассмотреть три
следующих вопроса: 1) выявить влияние правовых пре¬
зумпций на предмет доказывания; 2) определить их
роль в распределении бремени доказывания; 3) выяс¬
нить правомерность постановки вопроса о презумпциях
как доказательствах.
Рассматривая вопрос о влиянии презумпций на пред^
мет доказывания, необходимо исходить из различия юри¬
дического положения презумпций опровержимых и неоп¬
ровержимых, ибо они неодинаково связаны с предметом
доказывания.
Неопровержимые презумпции оказывают непосредст¬
венное влияние на предмет доказывания. Они содержат
максимально высокую степень вероятности, и опроверже¬
ние их запрещается законом по определенным политиче¬
ским соображениям, о чем уже говорилось. Связь неоп¬
ровержимых презумпций с предметом доказывания
состоит в том, что их отсутствие обусловило бы необхо¬
димость доказывать дополнительные факты, именно те
факты, которые являются презумптивными и в отноше¬
нии которых закон не устанавливает возможности оспа¬
ривания.
Естественно, речь может идти о влиянии неопровер¬
жимых презумпций не на предмет доказывания вообще*
а на предмет доказывания по тем делам, где учитывают¬
1	Клейнман А. Ф. Основные вопросы теории доказательств
в советском гражданском процессе. М— JL, 1950, с. 47.
81

ся положения, закрепляемые презумпциями. В качестве
примера рассмотрим презумпцию, закрепленную ст. 10
УК РСФСР. По общему правилу, в случае совершения
малолетним преступления необходимо было бы исследо¬
вать факт осознания им общественной опасности своего
деяния, так как данное обстоятельство имеет юридиче¬
ское значение и входит в предмет доказывания. Но пра¬
вовая норма устанавливает императивное положение
о том, что малолетний не осознает общественной опасно¬
сти своего деяния. В случае недостижения определенно¬
го законом возраста, устанавливающего возможность
наступления уголовной ответственности, доказывание
факта осознания подростком общественной опасности
своего поведения не будет иметь юридического значения.
Тем самым данное обстоятельство, как имеющее катего¬
рический характер, изымается из предмета доказывания,
сужая круг устанавливаемых фактов. Подлежат же до¬
казыванию в данном случае обстоятельства, связанные
с фактом совершения преступления малолетним: участие
его в совершении преступления, размер причиненного
ущерба и т. д.
Таким образом, поскольку элементы предмета дока¬
зывания устанавливаются в силу их юридической значи¬
мости, а опровержение неоспоримой презумпции юриди¬
ческого значения не имеет, постольку презумптивное по¬
ложение исключается из предмета доказывания, сужая
тем самым его объем.
Иная связь с предметом доказывания законных опро¬
вержимых презумпций. Они на предмет доказывания
влияния не оказывают.
В качестве примера исследуем презумпцию, закреп¬
ленную ст. 444 ГК РСФСР, т. е. презумпцию вины при¬
чинителя вреда. Ст. 444 ГК РСФСР устанавливает:
«Причинивший вред освобождается от его возмещения,
если докажет, что вред причинен не по его вине». В дан¬
ном случае истец, исходя из общих начал о распределе¬
нии бремени доказывания, должен был бы доказать ос¬
нования своего иска: факт причинения вреда, размер
причиненного ущерба и вину причинителя вреда. В силу
же даНной презумпции он освобождается от доказыва¬
ния виновности причинителя вреда, поскольку она пре-
зюмируется. Напротив, ответчик должен доказать свою
невиновность. Презумпция, таким образом, перемещает
бремя доказывания с истца на ответчика. Но на предмет
82

доказывания это перемещение влияния не оказывает, ибо
его составляют основания иска и основания возражения.
В приведенном примере уменьшились элементы основа¬
ния иска, но увеличились зато элементы основания воз¬
ражения. Объем предмета доказывания остался преж¬
ним.
Аналогичному анализу можно было бы подвергнуть
и другие презумпции. Так, презумпция вины нанимателя
в утрате имущества налагает на него обязанность до¬
казать свою невиновность, презумпция невиновности обя¬
зывает правоприменительный орган доказать вину обви¬
няемого, но во всех этих случаях предмет доказывания
остается прежним.
Не оказывая воздействия щ предмет доказывания,
опровержимые презумпции, как уже явствует из изло¬
женного выше примера, влияют на распределение бреме¬
ни доказывания между сторонами в процессе. Бремя до¬
казывания означает обязанность какой-либо стороны до¬
казывать определенные факты 1.
По общему правилу, бремя доказывания (onus pro-
bandi) тех или иных фактов возлагается на ту сторону,
которая утверждает о существовании или несуществова¬
нии данных фактов: ei incumbit probatio gui dicit non qui
negat (на том лежит бремя доказывания, кто утвержда¬
ет, а не на том, кто отрицает). Презумпция же освобож¬
дает сторону, в пользу которой она установлена, от дока¬
зывания, перелагая бремя по доказыванию на другую
сторону. Лицо, нарушившее обязательство, обязано до¬
казывать свою невиновность (ст. 222 ГК РСФСР), ибо
действует презумпция его вины, которая освобождает
другую сторону от обязанности доказывать вину лица,
нарушившего обязательство. Презумпция невиновности
обвиняемого перелагает бремя доказывания на государ¬
ственный орган. Не обвиняемый должен доказать свою
невиновность, а орган государства должен доказать вину
обвиняемого.
Презумпции, как верно замечено, с точки зрения
влияния их на распределение бремени доказывания
«представляют собой исключение из общих правил
о доказательствах»2.
1	J1 ил уашвили М. А. Предмет и бремя доказывания в совет¬
ском гражданском процессе. Тбилиси, 1957, с. 39.
2	Воложанин В. П. Цит. работа, с. 67.
83

Распределение бремени доказывания и участие в нем
правовых презумпций выполняет определенные полити¬
ческие задачи. Причем при анализе роли некоторых
презумпций в распределении бремени доказывания это
политическое их значение проявляется особенно ярко.
Это прежде всего презумпция права государственной
социалистической собственности и презумпция невинов¬
ности обвиняемого. В этих случаях бремя доказывания
распределяется так, что достигаются максимально благо¬
приятные возможности для защиты социалистической
собственности, для защиты прав обвиняемого в уголов¬
ном процессе.
В советской правовой литературе мнение о правовых
презумпциях как доказательствах, используемых в про¬
цессе доказывания, отстаивалось А. Штейнбергом
В адрес данного положения были высказаны критиче¬
ские замечания по существу2. Мы проанализируем это
положение в несколько другой плоскости, а именно с точ¬
ки зрения правомерности постановки вопроса о презумп¬
циях как доказательствах, ибо некоторые авторы, возра¬
жая против использования презумпций как доказа¬
тельств в советском праве, соглашаются в принципе
с подобной постановкой вопроса3.
Представляется, что вообще вряд ли возможна такая
постановка вопроса, ибо она противоречит понятиям*
действующим в советском доказательственном праве.
В процессе доказывания мы имеем дело с фактами, ко¬
торые необходимо установить и установление которых
имеет значение для правильного разрешения дела (пред¬
мет доказывания), и фактическими данными (доказа¬
тельствами), с помощью которых устанавливаются иско^
мые факты. Смешивать их никоим образом нельзя. Пре-
зюмируемые факты всегда входят в предмет доказывания
и быть доказательствами по данному делу не могут.
Являясь элементом предмета доказывания, они сами во
многих случаях подвергаются исследованию. Следова¬
тельно, сама постановка вопроса о правовых презумп¬
1	Штейнберг А. Предположения как доказательства в граж¬
данском процессе. — «Советская юстиция», 1940, № 13, с. 13.
2	Воложанин В. П. Цит. работа, с. 66.
3	В. И. Каминская, например, пишет: «...применение презумпций
в качестве предустановленных доказательств противоречило бы прин¬
ципу свободы суда в оценке доказательств по внутреннему убежде¬
нию. Их использование исключало бы как свободу суда, так и его
убеждение (Каминская В. И. Цит. работа, с. 86).
84

циях как доказательствах неправомерна, ибо правовые
презумпции не отвечают понятию доказательства по со¬
ветскому праву 1.
Определенную роль в процессе доказывания выпол¬
няют и фактические презумпции. Но они не обязатель¬
ны для лиц, применяющих нормы права. Значение таких
предположений сводится к их влиянию на формирование
внутреннего убеждения компетентных лиц.
Таким образом, презумпции в процессе доказывания
могут оказывать влияние на предмет доказывания и рас¬
пределять бремя по установлению истины между сторо¬
нами. Постановка же вопроса о презумпциях как дока¬
зательствах представляется неосновательной.
1	Многие советские процессуалисты, наряду с фактами общеиз¬
вестными и преюдициально установленными, как не нуждающимися
в доказывании, называют и факты презюмируемые. (См., например:
Абрамов С. И. Советский гражданский процесс. М., 1952, с. 179;
Советское гражданское процессуальное право. Под ред. К< С. Юдель-
сона. М., 1965, с. 139; Клейн ман А. Ф. Советский гражданский
процесс. 1954, с. 186; и др.).
Представляется, что данное положение еще нуждается в уточне¬
нии. Дело в том, что оно может быть отнесено только к неопровержи¬
мым презюмируемым фактам. Опровержимые же презюмируемые фак¬
ты не подлежат доказыванию в том случае, если существование или
несуществование их не вызывает ни малейшего сомнения и не нахо¬
дится в противоречии с другими обстоятельствами дела, что бывает
далеко не всегда. И даже если эти факты не стали предметом иссле¬
дования, в отношении их сохраняется потенциальная возможность
опровержения. Поэтому ст. 55 ГПК РСФСР не случайно не ставит
в один ряд с общеизвестными и преюдициальными фактами факты
презюмируемые. Но закрепление данного положения в отношении
неопровержимых презюмируемых фактов было бы целесообразно.

ГЛАВА 3.
ОБЩЕПРАВОВЫЕ ПРЕЗУМПЦИИ
§ 1. ПРЕЗУМПЦИЯ ДОБРОПОРЯДОЧНОСТИ
СОВЕТСКИХ ГРАЖДАН. ПРЕЗУМПЦИЯ НЕВИНОВНОСТИ
ОБВИНЯЕМОГО
/. Презумпция добропорядочности советских граж¬
дан относится к разряду тех предположений, действие
которых распространяется на все отрасли советского
права. В уголовном процессе она находит выражение
в презумпции невиновности обвиняемого.
Исследование данного вопроса предполагает прежде
всего уяснение самого предмета предположения, т. е.
того, что такое добропорядочность.
Понятие добропорядочности является не правовым,
а этическим по своему происхождению и характеру.
Использование его в праве, в правовом регулировании яв¬
ляется одним из частных случаев взаимодействия пра¬
ва и морали, а именно использования правом этических
понятий, категорий.
Исходя из понятия и этимологического значения
«добра»1 и «порядочности»2, как составных частей, об¬
разующих сложное понятие, можно следующим образом
определить добропорядочность.
Добропорядочность —это образ поведения человека,
характеризующийся соблюдением тех правил, норм,
условий жизни, принципов, которые считаются положи¬
тельными с точки зрения господствующего класса или
общества в целом.
1	Под добром марксистско-ленинская этика понимает этическую
категорию, обозначающую «совокупность положительно оцениваемых
классом, обществом или отдельными лицами условий жизни, а также
нравственных действий, принципов и норм поведения» (Философская
энциклопедия, т. 2. М., 1962, с. 27).
2	Категория порядочности характеризует поведение человека.
Порядочный человек—любитель порядка, держащий себя прилично,
как должно (Даль В. Толковый словарь, т. 3. СПб, 1882, с. 327).
86

В праве добропорядочным может быть признано
такое поведение субъекта, которое нё противоречит
предписаниям правовых норм, признается полезным,
нужным.
Смыкается с добропорядочностью и понятие добросо¬
вестности.
Добросовестность следует понимать как честное, со
всей тщательностью и аккуратностью выполнение обя¬
занностей, старательность, исполнительность1. В праве
добросовестность понимается несколько по-иному. Осо¬
бенностью понятия добросовестности в праве является
то, что «добросовестность как известное субъективное
состояние лица определяется не честным образом мыс¬
лей как таковым, а знанием или незнанием фактов.
В основе здесь лежит заблуждение; будет ли то незна¬
ние тех или иных действительных фактов, отражающихся
на правовых отношениях, или ошибочная уверенность
в их наличии»2. И добропорядочность, и добросовест¬
ность, следовательно, относятся к поведению человека
и имеют в силу этого субъективный характер3. «Добро,
благо, благие стремления остаются субъективным дол¬
женствованием...»4,— писал В. И. Ленин.
В объективном смысле добропорядочность выступает
как определенное внешнее мерило, как критерий, на ос¬
нове которого поведение человека признается соответст¬
вующим интересам общества. В последнем своем значе¬
1	Словарь современного русского литературного языка, т. 3.
М.—Л., 1954, с. 847.
2	Н о в и ц к и й И. Б. Принцип доброй совести в проекте обяза¬
тельственного права. — «Вестник гражданского права». Петроград»
1916, № б, с. 70.
3	В данном случае мы не ставим целью подробно исследовать
понятие добросовестности в праве в объективном и субъективном
смыслах, как это делал И. Б. Новицкий. Он, например, писал: «Много^
численные случаи, когда гражданскоправовые нормы прямо или кос¬
венно привлекают начало доброй совести, могут быть сведены к двум
основным категориям, В одних случаях добрая совесть выступает
в объективном значении» как известное внешнее мерило, которое при¬
нимается во внимание законом, судом, применяющим закон, и кото¬
рое рекомендуется членам гражданского оборота в их взаимных сно¬
шениях друг с другом. В других случаях принимается во внимание
добрая совесть в субъективное смысле, как определенное сознание
того или иного лица, как неведение некоторых обстоятельств, с на¬
личностью которых закон считает возможным связать те или иные
юридические последствия* (Н о в и ц к и й И. Б. Цит. работа,
с. 56—57).
4	Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 29, с. 196.
87

нии добропорядочность представляет оценочную катего¬
рию и существует в виде сформулированного законом
или неписанного положения.
По общему правилу, добропорядочность состоит в
том, что советские граждане сообразуют свое поведение
с требованиями правовых норм, независимо от принад¬
лежности последних к тем или иным отраслям права.
Но именно принадлежность нормы к той или иной от¬
расли предопределяет и специфичность ее требования
к поведению субъекта, требования, исполнение которого
является основанием признания лица добропорядоч¬
ным. В сфере уголовного права, например, добропоря¬
дочным признается гражданин, не совершающий деяний,
подпадающих под признаки преступления, сформулиро¬
ванные ст. 7 УК РСФСР. Добросовестным приобрета¬
телем по советскому гражданскому праву (ст. 152 ГК
РСФСР) может быть признано лицо, которое не знало
и не должно было знать о том, что владелец отчужда¬
емого имущества отчуждать это имущество не имел
права, и т. д.
Нетрудно заметить, что в последнем случае невоз¬
можно практически разграничить понятия «добросовест¬
ность» и «добропорядочность». Поскольку советское
гражданское право пользуется термином «добросовест¬
ность», то, по-видимому, следует считать, что общее пред¬
положение добропорядочности в гражданскоправовом
регулировании находит выражение в предположении до¬
бросовестности.
Смысл презумпции добропорядочности и состоит
в том, что всякий, пока не доказано иное, предполага¬
ется добропорядочным: quisque praesumitur bonus, do¬
nee probetur contrarium (каждый предполагается хоро¬
шим, пока противное не будет доказано)1. Это презумп¬
1	Следует отметить, что предположение добропорядочности имеет
длительную историю своего существования и ярко выраженный клас¬
совый характер. Таковой была уже названная нами презумпция рим¬
ского права, отражающая привилегированное положение римских
воинов — они предполагались добропорядочными и в тех случаях,
когда другие граждане предполагаться Таковыми не могли — солда¬
ты могли отговариваться незнанием закона (Ефимов В. В. Догма
римского права. СПб, 1908, с. 61).
«Русская правда» добропорядочность лиц, имеющих свободное
происхождение, ставила неизмеримо выше, нежели несвободных. Это
положение относилось, например, к достоверности свидетельских по¬
казаний и выражалось словами «Ты тяжъ всъ судятъ послухи сво¬
бодными. Будетъ ли послух холопъ то холопу на правду не вылазити»
88

ция законная. По своей логической природе она пред*
ставляет обобщение того, что подавляющее большинство
советских людей, вступая в те или иные правоотноше¬
ния, не имеют, как правило, дурных помыслов.
Презумпция добропорядочности советских граждан
имеет совершенно иную политическую природу, чем
аналогичная презумпция буржуазного права, так же как
различно понимание добра в социалистическом и бур¬
жуазном обществе. «Представления о добре и зле так
менялись от народа к народу, от века к веку, что часто
прямо противоречили одно другому»,1—писал Ф. Эн¬
гельс.
Добропорядочным по советскому праву может счи¬
таться субъект права, не совершающий действий, могу¬
щих нанести вред советскому обществу или отдельным
его членам или совершающий определенные действия,
когда закон этого требует. «В сфере общественного бы¬
тия добро выступает как такие поступки, которые при¬
носят обществу действительную пользу»2.
Предположение добропорядочности в советском пра¬
ве базируется на совершенно новой основе, которой яв¬
ляется сочетание личных и общественных интересов,
отношения сотрудничества, товарищества и взаимопо¬
мощи между членами нашего общества. Все это позво¬
ляет с максимально высокой степенью вероятности пред¬
полагать отсутствие дурных намерений у субъектов со¬
ветского социалистического права.
Вера в советского человека, в его положительные
намерения составляет моральную основу презумпции
добропорядочности. Презюмируя добропорядочность, мы
не руководствуемся тем, что «надо предполагать в чело¬
веке высшую степень правдолюбия, редкое в преступни¬
ке нравственное достоинство, чтобы надеяться на добро¬
вольное признание, влекущее к наказанию»3.
(«Русская правда». Список Троицкий. Под ред. В. Д. Грекова, М.—Л.,
1934, с. 38).
Классовой до своему характеру остается презумпция и в буржу¬
азном обществе. Примером этого служит презумпция невиновности
как выражение предположения добропорядочности. Она сохраняет
свое значение только для класса имущих.
1	Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 20, с. 94.
2	Я к у б с о н Я- Г. Категория добра и ее место в марксистско-
ленинской этике. Автореф. канд. диссертации. Л., 1968, с. 15.
3	Д е г а й П. Взгляд на современное положение уголовного судо¬
производства. СПб, 1847, с. 77.
89

Добропорядочность становится долгом советского
гражданина, выполнение которого обеспечивается нрав¬
ственными убеждениями. Помимо этого, предусматрива¬
ются и правовые гарантии против недобропорядочности
поведения. Нормы гражданского права ставят добропо¬
рядочное лицо в более выгодное правовое положение,
нежели недобропорядочное. Так, ст. 153 ГК РСФСР
устанавливает ограниченные случаи, при которых мож¬
но истребовать имущество у добросовестного покупате¬
ля, приобретшего имущество у лица, не имеющего права
его отчуждать. Ст. 154 ГК РСФСР устанавливает, что
деньги, а также ценные бумаги на предъявителя не мо¬
гут быть истребованы от добросовестного приобрета¬
теля.
Отказ от недобропорядочного поведения в сфере
уголовноправовых отношений освобождает лицо от от¬
ветственности. Так, в постановлении Пленума Верхов¬
ного Суда СССР № 2 от 25 марта 1964 г. «О судебной
практике по делам об изнасиловании» отмечалось, что
в соответствии со ст. 16 Основ добровольный отказ от со¬
вершения изнасилования надлежит рассматривать не
как смягчающее вину обстоятельство, а как обстоятель¬
ство, исключающее ответственность за попытку совер¬
шить данное преступление1.
Все эти обстоятельства правового характера не мо¬
гут не способствовать добропорядочности поведения,
повышают степень вероятности исследуемой нами пре¬
зумпции.
Значение предположения добропорядочности в про¬
цессе правового регулирования велико. Заключает ли
гражданин договор купли-продажи или иную сделку,
дает ли потерпевший, свидетель, обвиняемый показа¬
ния, приводит ли истец доказательства в обоснование
иска, во всех случаях они предполагаются добропорядоч¬
ными, не имеющими дурных помыслов, правдивыми.
Отсутствие данной презумпции в советском праве созда¬
ло бы неимоверные трудности, причем совершенно ни¬
кчемные, обусловив необходимость в каждом конкрет¬
ном случае проверять факт добропорядочного поведения
субъектов правоотношений. Предположение добропо¬
рядочности, таким образом, выступает в качестве пред¬
1	«Сборник постановлений Пленума Верховного Суда СССР.
1924—1970», М., 1970, с. 457.
90

посылки действия правовых норм, т. е. проявляет себя
в материально-правовом значении. Наличие данной пре¬
зумпции в советском праве вносит стабильность в пра¬
вовое регулирование, ускоряет его процесс. Совершенно
прав поэтому Н. Н. Полянский, указывающий, что прин¬
цип добропорядочности граждан входит составной
частью в систему начал, которые лежат в основе кон¬
ституционного права социалистического общества1.
Если же факт добропорядочности является предме¬
том доказывания в том или ином деле, т. е. когда его
наличие или отсутствие является основанием ответствен¬
ности или освобождения от нее, презумпция добропо¬
рядочности выступает в качестве исходной предпосылки
при его установлении. На эту роль презумпции, но
только применительно к гражданскому праву и в отно¬
шении приобретателей, обращает внимание А. К. Юрчен¬
ко, отмечающий, что «вопрос о добросовестности или
недобросовестности приобретателя решается судом в за¬
висимости от конкретных обстоятельств дела. Однако
исходной предпосылкой при оценке поведения приобре¬
тателя является действующая в советском гражданском
праве презумпция добросовестности приобретателя»2.
Это положение распространимо и на другие отрасли
советского права. Так, в уголовном праве, например,
добропорядочность свидетеля, дающего показания, не
исследуется специально, но если есть основания сомне¬
ваться в правдивости его показаний, она может стать
самостоятельным предметом доказывания. Установлен¬
ная с достоверностью недобропорядочность в этом слу¬
чае будет являться основанием для привлечения свиде¬
теля в качестве обвиняемого (на основе ст. 181 УК
РСФСР). Но и здесь в отношении обвиняемого действу¬
ет презумпция добропорядочности, находящая выраже¬
ние в предположении невиновности обвиняемого, пока
обратное не установлено приговором суда.
Значение предположения добропорядочности совет¬
ских граждан состоит еще и в том, что оно, по общему
правилу, освобождает лицо, в пользу которого установ¬
лено, от бремени доказывания, перелагая обязанность
1	Полянский Н. Н. К вопросу о презумпции невиновности
в советском уголовном процессе. — «Советское государство и право»,
1949, № 9, с. 59.
2	Юрченко А. К. Охрана имущественных прав советских
граждан. Минск, 1962, с. 58.
91

по доказыванию недобропорядочности на другую сто¬
рону (процессуальное значение презумпции).
Действие презумпции добропорядочности советских
граждан не сводится, таким образом, к проявлению ее
при привлечении лиц к правовой ответственности. Но
в сфере правонарушения и ответственности она высту¬
пает как презумпция невиновности обвиняемого.
Из презумпции добропорядочности советских граж¬
дан есть одно исключение —в советском гражданском
праве и некоторых других отраслях (трудовом, напри¬
мер) действует презумпция вины правонарушителя.
В гражданском праве она закрепляется ст. ст. 222, 292*
444 ГК РСФСР и др.
Существование данной презумпции обусловливается
прежде всего необходимостью установления истины по
делу. Презумпция невиновности, как уже отмечалось,
выполняет роль гарантии при установлении истины. Она
обусловливает такое положение сторон, так распреде¬
ляет бремя доказывания, что создаются наиболее бла¬
гоприятные условия для установления истины.
Этой же цели служит и презумпция вины правона¬
рушителя в гражданском праве. Существование ее
в данной и некоторых других отраслях объясняется
прежде всего спецификой гражданскоправовых отноше¬
ний. В других отраслях, в частности, в административ¬
ном, уголовном, где правовое регулирование характе¬
ризуется отношениями властвования и подчинения,
совершивший правонарушение ставится в неблаго¬
приятные условия в случае привлечения его к ответст¬
венности, что может выражаться в ограничении его сво¬
боды и некоторых других лишениях. Эти обстоятельст¬
ва не могут не затруднить возможность доказывания
лицом своей невиновности. В таких условиях презумп¬
ция вины правонарушителя не соответствовала бы вы¬
яснению истины, поэтому здесь действует презумпция
невиновности.
В гражданском праве, где-стороны (истец и ответ¬
чик) находятся в равном положении, автономны1, нали¬
чие презумпции невиновности правонарушителя могло
бы привести к тому, что «потерпевший вынужден был
бы доказывать обстоятельства, доказать которые он,
1	См, об этом подробнее: Яковлев В. Ф. Гражданскоправо-
вой метод регулирования общественных отношений. Свердловск, 1972,
с. 103—112.
92

как правило, не в состоянии, тогда как причинитель был
бы освобожден даже от доказывания таких обсто¬
ятельств, которые, как правило, только ему и могут
быть известны»1. Данная презумпция в советском граж¬
данском праве к тому же основана на высокой степени
вероятности и вызывается серьезными хозяйственно-по¬
литическими соображениями2.
Таким образом, наличие весьма немногочисленных
случаев, когда нормами советского права устанавлива¬
ется презумпция вины правонарушителя, как исключе¬
ние из презумпции добропорядочности советских граж¬
дан, обусловлено необходимостью установления истины
по делу и создания для этого наиболее благоприятных,
условий.
2.	Презумпция невиновности обвиняемого. Презумпция
невиновности обвиняемого есть проявление в сфере
уголовного права и процесса общей презумпции добро¬
порядочности советских граждан. Презумпция невинов¬
ности «связана не только с законными составами одно¬
го рода, не только с определенными правоотношениями,
а распространяется на все правоотношения без исключе¬
ния. В этом смысле она превращается в руководящее
правило уголовного производства, приобретает харак¬
тер процессуального принципа» 3.
Суть данного суждения состоит в том, что лицо, при¬
влеченное к уголовной ответственности и обвиняемое
в совершении преступления, предполагается невинов¬
ным, пока вина его не установлена вступившим в закон¬
ную силу приговором суда.
В судебном процессе периода феодализма с прису¬
щей ему системой формальных доказательств презумп¬
ция невиновности применения не находила. Впервые
она была сформулирована и получила закрепление в за¬
конодательстве французской буржуазной революции,
в частности, в ст. 9 «Декларации прав человека и граж¬
данина». Презумпция невиновности была направлена
1	И о ф ф е О. С. Ответственность по советскому гражданскому
праву. Л., 1955, с. 136; см. также: Шварц X, И. Обязательства из
причинения вреда. М., 1954, с. 14; М а й д а н н и к Л. А., С е р г е е в а
Н« Ю, Материальная ответственность за повреждение здоровья. М.,
1962, с. 30—31.
2	Иоффе О. С. Цит. работа, с. 135—136.
3	Уголовный процесс зарубежных социалистических государств
Европы. М., 1967, с. 64,
93

на охрану прав личности от посягательств, и значение ее
должно связываться с теми свободами, которые были
завоеваны в буржуазной революции.
Классовый характер данного предположения не вы¬
зывает сомнения. С момента своего установления и по
настоящее время оно выступает в буржуазном общест¬
ве гарантией интересов представителей господствующе¬
го класса. В этой связи нуждается в уточнении положе¬
ние о том, что презумпция невиновности и буржуазное
правосудие — несовместимые вещи 1. Нельзя забывать
слова В. И. Ленина о том, что «диктатура не обязательно
означает уничтожение демократии для того класса, ко¬
торый осуществляет эту диктатуру над другими клас¬
сами, но она обязательно означает уничтожение... де¬
мократии для того класса, над которым или против
которого осуществляется диктатура»2. Поэтому следует
отметить, что презумпция невиновности обвиняемого
в буржуазном правосудии утрачивает свое значение толь¬
ко в отношении трудящихся. Ф. Энгельс, характеризуя
судебные порядки в Англии, писал: «Кто слишком беден,
чтобы выставить защитника или соответствующее коли¬
чество свидетелей, погиб, если его дело является сколь-
ко-нибудь сомнительным»3. Показателен в этом отноше¬
нии произвол, царивший и в дореволюционной России4.
Предается полному забвению или даже превращает¬
ся в свою противоположность данная презумпция в тех
1	См., например: Лукашевич В. 3. Принцип презумпции
(предположения) невиновности обвиняемого — гарантия правосудия
в советском уголовном процессе. «Вестник ЛГУ», № 9, серия общест¬
венных наук, 1954, с. 89.
2	Л енин В. И. Полн. собр. соч., т. 37,	с. 244.
3	Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т.	1, с. 637.
4	Очень ярко описаны произвол и беззаконие, творимые в отноше¬
нии неимущих в царской России, В. Короленко: «Среди холода и тем¬
ноты наскоро был согнан сход из 200—300 человек, ничего не пони¬
мающих и ни к каким забастовкам не причастных. Выйдя на крыльцо,
Филонов (полтавский губернатор.— В. Б.)	закричал:	«Шапки	долой,
на колени, мерзавцы! Выдавай виновных!»	Толпе не было	объяснено
даже, кто виновен и в чем виновен, и кого следует выдавать. В это
время казаки привели земского фельдшера Бачно. Увидев его, Фило¬
нов закричал: «Долой шубу!». С больного старика сорвали шубу,
закатили пиджак, два казака нагнули за волосы и за бороду, а два
начали бить, пока он не свалился на землю. После этого его заперли
в арестантскую и принялись за толпу по очереди. Выбирать не выби¬
рали, а просто били по порядку, кто ближе стоял на коленях». (Ко¬
роленко В. Сорочинская трагедия. (По данным судебного рассле¬
дования). СПб, 1907, с. 19.
94

случаях, когда буржуазия расправляется со своими
классовыми противниками1. «История США знает нема¬
ло скандальных «уголовных» дел, которые по существу
Йаже не заслуживают названия «судебных процессов»,
а являются не чем иным, как прямой расправой амери¬
канской буржуазии с ее классовым врагом»2,—пишет
J1. А. Лунц. Судебные процессы над коммунистами и
прогрессивными деятелями, внесудебные репрессии в бур¬
жуазных государствах служат достаточной иллюстра¬
цией изложенного выше положения.
Буржуазная правовая наука, уделяя много внимания
изучению данной презумпции, не вскрывает, тем не ме¬
нее, ее классовой сущности. Исследование данного ин¬
ститута носило и носит описательный характер. «Даже
карая и взыскивая, суд бережет человека, а не угнетает
и не уничтожает его. И пока виновность обвиняемого
не доказана, это прежде всего полноправный гражданин
страны»3,— писал видный русский буржуазный процес¬
суалист М. В. Духовской. Нет смысла комментировать
это положение,' достаточно сопоставить его с приведен¬
ным нами выше описанием В. Короленко сорочинской
трагедии.
Только в социалистическом праве презумпция неви¬
новности обвиняемого обрела подлинное свое значение.
«Социалистическое уголовно-процессуальное законода¬
тельство восприняло и подняло на большую высоту пре¬
зумпцию невиновности обвиняемого»4,— пишет болгар¬
ский ученый С. Павлов.
В советской литературе исследованию презумпции
невиновности обвиняемого уделяетсй большое внима¬
ние. Основными вопросами данной проблемы, не нашед¬
шими к тому же еще единообразного решения, являют¬
1	Н. Н. Полянский, например, описывая суд над коммунистами
во Франции в 1939 г., отмечает, что там не только не шла речь
о	презумпции невиновности, но даже был стороной обвинения совер¬
шен подлог, дабы вынести обвинительный приговор (Полянский
Н. Н. Судьба процессуальных гарантий личной свободы во Франции.
М,—Л., 1946, с. 86—87; См. также по этому вопросу: Исаев М
Первый фашистский уголовный кодекс. — В сб.: «Карательная поли¬
тика капиталистических стран». М., 1933, с. 32.
2	Лунц Л. А. Суд в Соединенных Штатах Америки на службе
монополистического капитала. М., 1948, с. 36.
3	Духовской М. В. Русский уголовный процесс, 1910, с. 162.
4	Пав л о~в С. Проблеми на основните функции в социалистиче-
ския наказателен процес. София, 1966, с. 166.
95

ся: 1) возможность допущения данной презумпции в со¬
ветском социалистическом праве; 2) логическая приро¬
да и политическое значение презумпции; 3) пределы ее
действия; 4) соотношение презумпции невиновности
обвиняемого и внутреннего убеждения лиц или суда
в его виновности.
Рассмотрим подробнее эти вопросы.
3.	До недавнего времени в советской правовой лите¬
ратуре, и в особенности в уголовно-процессуальной, воп¬
рос о возможности допущения презумпции невиновности
в советском праве был предметом острой дискуссии.
Многие авторы выражали негативное отношение к воз¬
можности существования данной презумпции в совет¬
ском уголовном процессе, аргументируя свою позицию
тем, что это институт буржуазного права К
Эти взгляды были подвергнуты всесторонней и обос¬
нованной критике2. В настоящее время в правовой лите¬
ратуре прочно утвердилось мнение, согласно которому
осуществление правосудия в СССР по уголовным делам
немыслимо без существования в советском уголовном
процессе презумпции невиновности обвиняемого, и отри¬
цать данную презумпцию — значит искажать социалисти¬
ческую природу советского уголовного процесса, его со¬
циалистический демократизм 3. К тому же данная пре¬
зумпция получила правовое закрепление.
Предположение невиновности обвиняемого практиче¬
ски находило применение уже в первые годы существо¬
вания Советского государства, хотя правового закрепле¬
ния оно не имело. В 1940 г. его принципы нашли выра¬
жение в постановлении Пленума Верховного Суда СССР,
1	Мокячев А. К. Против ревизионистских извращений марк¬
систско-ленинского учения о государстве и праве. М., 1959, с. 33—34;
Го л у некий С. А. О вероятности и достоверности в уголовном
суде. «Проблемы уголовной политики», кн. IV. М., 1937, с. 59—60;
Тадевосян В. С. К вопросу об установлении материальной истины
в советском процессе. — «Советское государство и право», 1948, № 6,
с. 70; Трусов А. И. Основы теории судебных доказательств. М.,
1960,	с. 155—156; и др.
2	Кудрявцев П. И. Против упрощенчества и вульгари¬
зации. «Коммунист», 1959, № 14, с. 119—122; Малхазов И. И.
Важная гарантия социалистического правосудия. Ростов-на-Дону,
1961,	с. 23—25; Перлов И. Д. Выступление на симпозиуме фило¬
софов и юристов в МГУ. «Вестник МГУ», 1963, № 4, серия VIII «Эко¬
номика и философия», с. 68.
3	Строгович М. С. Некоторые вопросы теорйи советского
уголовного процесса. — «Советское государство и право». 1952, № 8,
с. 22.
т

который отметил: «Одного лишь убеждения судей недо-
статочно для решения вопроса о невиновности или винов¬
ности подсудимого. Необходимо, чтобы это убеждение
покоилось на рассмотрении судом всех обстоятельств де¬
ла в их совокупности». И далее: «...обвиняемый считается
невиновным, пока его виновность не будет доказана в ус¬
тановленном законом порядке» *.
В ныне действующем уголовно-процессуальном зако¬
нодательстве презумпция невиновности обвиняемого по¬
лучила нормативное закрепление. Причем в одних нор¬
мах права она закреплена прямо и непосредственно
(ст. 7 Основ и ст. 13 УПК РСФСР), в других ее содер¬
жание выводится путем анализа нормы (ст. ст. 14, 43 Ос¬
нов уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных
республик).
Ст. 13 УПК РСФСР гласит: «Никто не может быть
признан виновным в совершении преступления и под¬
вергнут уголовному наказанию иначе как по приговору
суда». Здесь не указывается, что вина должна устанав¬
ливаться вступившим в законную силу приговором. Но
поскольку только вступивший в законную силу приговор
суда порождает предусмотренные в нем последствия,
можно утверждать, что норма права имеет в виду имен¬
но приговор суда, вступивший в законную силу.
Как достижение прогрессивного человечества, про*
явление гуманности презумпция невиновности нашла
закрепление во Всемирной Декларации прав человека,
принятой 10 декабря 1948 г. «Каждый человек, обвиня¬
емый в совершении преступления, имеет право считать¬
ся невиновным до тех пор, пока его виновность не бу¬
дет установлена законным порядком путем гласного су¬
дебного разбирательства, при котором ему обеспечива¬
ются все возможности для защиты»,— говорится в Де¬
кларации.
4.	Исследуя презумпцию невиновности обвиняемого,
важно рассмотреть ее природу и политическое значение.
С точки зрения природы (природы становления дан¬
ного понятия) презумпция невиновности обвиняемого
является своеобразной искусственной презумпцией, а
«не подлинным обобщением жизненного опыта»1. Это
1	Судебная практика Верховного Суда СССР, вып. X. 1946,
с. 18—19.
2	На это обстоятельство совершенно верно обратила внимание
В. И. Каминская (К а м и н с к а я В. И. Цит. работа, с. 96).
97

означает, что предполагаемая невиновность не носит
повторяющийся, постоянный характер, а напротив, она
является исключительной. Иначе говоря, не подавля¬
ющая масса привлеченных к уголовной ответственности
и презюмируемых невиновными лиц оказывается дейст¬
вительно невиновной, а наобррот, число их составляет
единицы. Последнее обстоятельство обусловливается
законностью и обоснованностью всех процессуальных
действий, производимых органами расследования и су¬
дом.
Понимать поэтому данную презумпцию как логиче¬
ский прием, используемый при установлении истины,
вряд ли верно1. Наличие данного института в советском
уголовно-процессуальном праве может быть объяснено
прежде всего политическими соображениями, которые
сводятся к следующему:
а)	презумпция невиновности обвиняемого в социали¬
стическом праве является гарантией установления исти¬
ны по каждому уголовному делу. Вследствие действия
данной презумпции происходит такое распределение
бремени доказывания, которое обеспечивает всесторон¬
нее и полное исследование всех обстоятельств дела.
В уголовном процессе, где обвиняемый и государствен¬
ный орган находятся в отношениях власти и подчине¬
ния, отсутствие презумпции могло бы привести к тому,
что обвиняемому самому бы пришлось доказывать свою
невиновность, что он смог бы сделать далеко не всегда.
Правильно пишет И. Д. Перлов, что в процессе, где нет
презумпции невиновности, истины достигнуть невозмож¬
но, так как достаточно, чтобы на человека пала тень
подозрения и ему было предъявлено обвинение, как он
объявляется преступником, виновным в совершении
того или иного преступления, не дожидаясь решающего
слова суда2.
б)	презумпция невиновности обвиняемого выступает
в качестве важной гарантии против необоснованного
осуждения гражданина, против нарушения его закон¬
ных прав. Она является обобщенным выражением и в то
1	Именно так трактуют презумпцию невиновности М. А. Чельцов
(Чельцов М. А. Уголовный процесс. М., 1948, с. 182—183); М. Л.
Якуб (Якуб М. JI. Демократические основы советского уголовного
процессуального права. 1960, с. 114); и др.
2	П е р л о в И. Д. Выступление на симпозиуме философов и юри¬
стов в МГУ. Вестник МГУ, 1963, № 4, с. 68.
98

же время основой всех процессуальных гарантий прав
обвиняемого1.
Естественно поэтому, что наступление на права лич¬
ности, произвол неизбежно предполагают отказ от пре¬
зумпции невиновности, обоснование ее никчемности
и даже вредности. Именно так обстоит дело в настоящее
время в Китайской Народной Республике2. Объявляя
презумпцию невиновности буржуазным институтом,
юрисдикционные органы КНР фактически отказались
от нее.
В советском праве презумпция невиновности обви¬
няемого твердо проводится в жизнь. Но в тех редких
случаях, когда она нарушается, ни о какой гарантии
прав личности в уголовном процессе говорить не прихо¬
дится. Не может быть и речи о соблюдении презумпции
невиновности, когда бремя по доказыванию своей неви¬
новности перелагается на самого обвиняемого, когда
собираются только отягчающие вину обстоятельства.
Примером этого служит дело Петра Кизилова, обвинен¬
ного в убийстве своей племянницы Шуры Кизиловой,
по которому следственные органы, нарушая презумпцию
невиновности, собирали только материалы, уличающие
обвиняемого3. Таково же дело Тамары Путиловой, обви¬
ненной в хищении, когда органами расследования совер¬
шался один беззаконный акт за другим для подтверж¬
дения версии о виновности обвиняемой4. Во всех случа¬
ях виновные в нарушении социалистической законности
понесли наказание, но приведенные примеры ярко по¬
казывают значение презумпции невиновности обвиня¬
емого как гарантии прав личности, как гарантии уста¬
новления истины по делу.
Презумпция невиновности обвиняемого самым тес¬
ным образом связана с правом обвиняемого на защиту.
Эта связь проявляется в том, что, приводя обстоятель¬
ства, которые бы смягчали его вину или свидетельст¬
вовали о невиновности, обвиняемый тем самым под¬
тверждает предположение своей невиновности. Нельзя
1	Демократические основы советского социалистического право¬
судия. М., 1965, с. 48.
2	См. об этом: Перлов И. Д. Отход от демократических прин¬
ципов правосудия в КНР. — «Советское государство и право», 1968,
№ 1, с. 80—81.
3	«Известия», 11 декабря 1959 г. и 17 апреля 1960 г.
4	«Комсомольская правда», 14 апреля 1968 г.
99

поэтому говорить о соблюдении презумпции, если нару¬
шается право обвиняемого на защиту.
Рассматриваемая презумпция предполагает прежде
всего всестороннее и полное исследование обсто¬
ятельств, относящихся к делу. Суд поэтому не вправе
отклонить ходатайство подсудимого об исследовании:
обстоятельств, имеющих значение для правильного раз¬
решения дела1. И надо заметить, что судебная практи¬
ка твердо стоит на позиции, что «умозаключения, выте¬
кающие из фактов, которые наряду с версией обвинения
могут служить и для других версий, исключающих ви¬
новность подсудимого, не могут быть положены в осно¬
ву обвинения»2.
В советском праве, следовательно, презумпция неви¬
новности обвиняемого является подлинной гарантией
прав личности в уголовном процессе. Соблюдение ее
убеждает советских граждан в том, что ни одно лицо не
может быть привлечено к уголовной ответственности
и осуждено без законных к тому оснований. «И если
каждый гражданин твердо будет знать, что общество не
только от него требует, но общество его и бережет це¬
лым рядом своих институтов и главным образом основ¬
ным, карающим (как это кажется внешне) институтом-,
если это сознание будет привито народу, тогда я не со¬
мневаюсь, что прокуратура справится со своей задачей,
тогда без сомнения судебный рычаг будет одним из мо¬
гучих рычагов в строительстве социализма»3,— писал
М. И. Калинин.
5.	Большое практическое значение имеет вопрос
о пределах действия исследуемой нами презумпции.
Определить пределы действия презумпции — значит уста¬
новить, с какого момента начинает и когда прекращает
она действовать. Единого мнения по этому вопросу
в правовой литературе нет.
Н.	Н. Полянский считает, например, что презумпция
невиновности обвиняемого вступает в действие только
1	Определение судебной коллегии по уголовным делам Верхов¬
ного Суда СССР от 26 декабря 1964 г. (Бюллетень, 1965, № 2,
с. 41—44).
2	Судебная практика Верховного Суда СССР, 1946, вып. 3
(XXVII). М., 1947, с. 15.
3	К а л и н и н М. И. Революционная законность — мощный рычаг
социалистического строительства. «Вопросы советского строительства»^
М., 1958, с. 496,
100

с того момента, когда следователь решает вопрос о пре¬
кращении дела или составляет обвинительное заключе¬
ние* «До этого презумпция невиновности имеет смысл
Только допущения невиновности» К
Авторы, разделяющие иную точку зрения, полагают,
что презумпция невиновности начинает действовать уже
со стадии предварительного расследования2, еще до мо¬
мента привлечения лица в качестве обвиняемого. Вто¬
рая точка зрения представляется совершенно верной,
ибо Н. Н. Полянский слишком ограничивает действие
данной презумпции. Дело в том, что хотя презумпция
невиновности в сфере уголовного процесса относится
к подозреваемым, обвиняемым и подсудимым как про¬
цессуальным фигурам, но начинает она действовать до
того, как лицо становится подозреваемым или обвиня¬
емым. Именно из предположения невиновности исходит
правоприменительный орган, когда он накапливает
факты, дающие основание привлечь лицо в качестве об¬
виняемого, применить арест в качестве меры пресечения
и т. д.3. Такое понимание вопроса находится в соответ¬
ствии с действующей в советском праве общей презумп¬
цией добропорядочности граждан;
Но, считая правильным положение, согласно которо¬
му действие презумпции невиновности обвиняемого
распространяется на начальные стадии уголовного прог
цесса, необходимо все же сделать существенную ого¬
ворку. Суть ее сводится к тому, что из презумпции неви¬
новности обвиняемого делается некоторое исключение.
Согласно ст. 122 УПК РСФСР лицо может быть за¬
держано как подозреваемое в совершении преступления,
за которое может быть назначено наказание в виде ли¬
шения свободы лишь при наличии определенных осно¬
ваний (когда оно застигнуто при совершении преступ¬
ления или непосредственно после его совершения, когда
на его одежде, при нем или в его жилище будут обна¬
ружены явные следы преступления и т. д.). При нали¬
чии одного из указанных оснований действует презумп-
1	Полянский Н. Н. К вопросу о презумпции невиновности
в советском уголовном процессе — «Советское государство и право»,
1949, Ко 9, с. 60.
2	Лукашевич В. 3. Цит. работа, с. 92; Теория доказательств
в советском уголовном процессе, с. 439—440.
* См. об этом подробнее: Теория доказательств в советском уго¬
ловном процессе, е. 439—440.
т

ция вины подозреваемого в совершении преступления,
за которое может быть назначено наказание в виде ли¬
шения свободы.
Данная презумпция в советском уголовном процессе
носит исключительный характер. Существование ее
обусловлено прежде всего необходимостью защиты об¬
щественных и личных интересов. Презумпция вины по¬
дозреваемого служит гарантией против того, чтобы совер¬
шивший преступление мог скрыться, затруднив тем са¬
мым расследование.
По сфере действия — это сугубо'локальная презумп¬
ция: она функционирует очень короткое время, уступая
затем место презумпции невиновности; распространяет
свое действие только в отношении лиц, подозреваемых
в совершении преступления, за которое предусмотрено
наказание в виде лишения свободы.
Вопрос о прекращении действия презумпции неви¬
новности обвиняемого не представляет большой слож¬
ности. Пределы ее действия ограничиваются моментом
вступления приговора в законную силу. «После вступ¬
ления приговора в законную силу презумпция невинов¬
ности обвиняемого уступает место презумпции истинно¬
сти приговора» К
6.	Вопрос о соотношении презумпции невиновности
обвиняемого и внутреннего убеждения суда или лиц,
осуществляющих уголовное преследование, в его винов¬
ности, является наиболее сложным в трактовке данной
презумпции.
Лица, возбуждающие уголовное дело, выносящие по¬
становление о привлечении лица в качестве обвиняемо¬
го, задерживающие подозреваемого, составляющие или
утверждающие обвинительное заключение, наконец, суд,
выносящий обвинительный приговор, внутренне убежде¬
ны в виновности привлеченного к уголовной ответст¬
венности.
Одновременно с этим, начиная с начальных стадий
уголовного процесса, при рассмотрении дела в первой
и кассационной инстанциях действует презумпция неви¬
новности обвиняемого.
Основная трудность при решении вопроса состоит ь
том, как соотнести эти два, на первый взгляд, противоре¬
чивых положения, есть ли здесь вообще противоречие,
1	Теория доказательств в советском уголовном процессе, с. 445.
102

и в какой связи находятся требование презумпции неви¬
новности и внутреннее убеждение указанных лиц и суда
в виновности обвиняемого. В коллективном монографи¬
ческом исследовании «Теория доказательств в совет¬
ском уголовном процессе», где эти вопросы рассматрива¬
ются, они решены лишь в общих чертах1. Более удачно
подошел к рассмотрению вопросов В. 3. Лукашевич в ци¬
тируемой нйми статье. Но автор придал субъективный
характер презумпции невиновности обвиняемого (он рас¬
сматривает ее как субъективное мнение определенных
лиц, а не как требование закона), что обусловило во мно¬
гом и слабости его выводов2.
При решении вопроса необходимо исходить из сле¬
дующего положения: презумпция невиновности — это тре¬
бование закона, считающего обвиняемого невиновным до
определенного момента; требование презумпции, следо¬
вательно, носит объективный характер. Внутреннее же
убеждение лиц, осуществляющих уголовное преследова¬
ние, суда в виновности обвиняемого, хотя и базируется
на объективных данных, субъективно по своей природе
и характеру3. Далее ход рассуждений, как представляет¬
ся, должен быть следующим.
Внутреннее убеждение следователя, лица, производя¬
щего дознание, прокурора, суда формируется на основе
собранных по делу доказательств. Оно является законо¬
мерным выводом из их анализа. Данное внутреннее
убеждение является достаточным для совершения тех
или иных процессуальных действий (составления обвини¬
тельного заключения, вынесения приговора и т. д.). Ука¬
занные выше лица, таким образом, субъективно убежде¬
ны в виновности обвиняемого. Закрепленная же в зако¬
не презумпция невиновности рассчитана на то, что воз¬
можны обстоятельства, которые еще не были выяснены,
которые, следовательно, не оказали влияния на формиро¬
вание их внутреннего убеждения. И до тех пор, пока су¬
ществует возможность выяснения относящихся к делу но¬
вых обстоятельств, не бывших предметом исследования,
1	Теория доказательств в советском уголовном процессе,
с. 443—444.
2	Лукашевич В. 3. Цит. работа, с. 91.
3	На это обстоятельство в сво$ время совершенно верно обратил
внимание М. С. Строгович (Строгович М. С. Некоторые вопросы
теории советского уголовного процесса. — «СоветскЬе государство
и право», 1952, № 8, с. 22).
103

закон не может считать и не считает обвиняемого винов¬
ным.
Требование закона, признающего обвиняемого неви¬
новным, обязывает соответствующих лиц или органы про¬
являть максимум усилий по выяснению относящихся
к делу доказательств: доказать со всей полнотой и все¬
сторонностью вину обвиняемого, т. е. опровергнуть пре¬
зумпцию1. Такое понимание вопроса отвечает и тому по¬
рядку, в соответствии с которым осуществляется право¬
судие в нашей стране. Суд первой инстанции рассматрива¬
ет дело по существу, он не связан обвинительным заклю¬
чением и, естественно, что в судебном разбирательстве
могут быть обнаружены новые, влияющие на вывод о ви¬
новности обвиняемого обстоятельства. При рассмотрении
дела в кассационном порядке вышестоящий суд также
не связан доводами кассационной жалобы или протеста
и проверяет уголовное дело в полном объеме (ст. 332 УПК
РСФСР).
До вступления, таким образом, приговора в законную
силу установлен длительный процедурный порядок, кото¬
рый позволяет проверить еще раз истинность тех или
иных выводов.
Связь же между презумпцией невиновности как тре¬
бованием закона и внутренним убеждением указанных
лиц и суда в виновности обвиняемого состоит в том, что
исходя из требования презумпции невиновности органы
или лица, осуществляющие уголовное преследование,
стремятся к максимально полному и всестороннему вы¬
яснению обстоятельств дела, а выясняя их, они формиру¬
ют свое внутреннее убеждение.
Проявлением презумпции невиновности обвиняемого
в уголовном процессе следует считать принцип in dubio
pro гео (всякое сомнение толкуется в пользу обвиняе¬
мого).
Презумпция невиновности обвиняемого применяется
не только в советском социалистическом праве. Ее вос¬
приняло и законодательство зарубежных социалистиче¬
ских стран 2.
1	Практика опровержения данной презумпции, т. е. доказатель¬
ство вины обвиняемого свидетельствует о том, что эта презумпция
опровержима, а не наоборот, как утверждают некоторые авторы (Тео¬
рия доказательств в советском уголовном процессе, с. 446).
2	Павлов С. Цит. работа, с. 170,
104

Такова характеристика вопросов, связанных с пре¬
зумпцией добропорядочности советских граждан и как
проявлением ее презумпцией невиновности обвиняемого
в советском праве.
§ 2. ПРЕЗУМПЦИЯ ЗНАНИЯ ЗАКОНА
1.	Общеправовой презумпцией является и презумпция
знания закона, которая имеет весьма длительную исто¬
рию существования. Она была сформулирована и приме¬
нялась еще в римском праве, где находила выражение
в формулах ignorantia juris, guod guisgue tenetur scire
non excusat (незнание закона, знание которого предпола¬
гается, не служит извинением для лица, нарушившего за¬
кон) и nemo ignorantia juris recusare potest (никто не мо¬
жет отговариваться незнанием закона).
По своей логической природе презумпция знания за¬
кона представляет собой обобщение индуктивного харак¬
тера—-обобщение множества случаев в течение длитель¬
ного времени, когда субъекты права действительно знают
законы.
В советском праве исследуемая нами презумпция от¬
личается максимально высокой степенью вероятности.
Факт знания правовых предписаний советскими гражда¬
нами в большинстве случаев не вызывает сомнения. Де¬
мократические основы нашего государства дают возмож¬
ность всем советским гражданам участвовать в решении
государственных дел. Через свои правотворческие орга¬
ны, а также через разного рода общественные организа¬
ции советские люди привлекаются к правотворческой
и правоприменительной деятельности Советского госу¬
дарства. Наиболее важные законопроекты выносятся на
обсуждение, причем практика всенародного обсуждения
важнейших законопроектов будет находить все большее
применение. Примером этого явилось обсуждение проек¬
тов Основ законодательства Союза ССР и союзных рес¬
публик о браке и семье, Основ земельного, трудового за¬
конодательства и т. д.
Эти обстоятельства не могут не способствовать рас¬
ширению знания советскими гражданами, должностными
лицами законов своей страны. «Рост культурного уровня
широчайших масс нашего народа, повышение политиче¬
ской сознательности, громадные размеры тиражей по¬
вседневной печати, широкая сеть радиофикации, спецй-
Лрб

альные меры ознакомления населения с теми или иными
законами — позволяют считать, что, по общему правилу,
наши законы известны населению»1—справедливо пола¬
гает А. А. Пионтковский. Правовая пропаганда в стране
стала важной частью всей воспитательной работы.
Будучи же принятыми, советские законы и другие пра¬
вовые акты отличаются общедоступностью: им присуще
четкое и ясное изложение содержания. Нередко в самих
законах предпосылается и объяснение тех причин, кото-
рые обусловили издание данного закона. Так, во ввод¬
ной части Основ законодательства Союза ССР и союзных
республик о браке и семье говорится: «Советское законо¬
дательство о браке и семье призвано активно содейство¬
вать окончательному очищению семейных отношений от
материальных расчетов, устранению остатков неравного
положения женщины в быту и созданию коммунистиче¬
ской семьи, в которой найдут свое полное удовлетворение
наиболее глубокие личные чувства людей».
Советское государство заинтересовано самым не¬
посредственным образом в том, чтобы все ^аждане зна¬
ли смысл и содержание основных нормативных актов. Во¬
ля советского народа находит прямое выражение в праве,
ее сущность не маскируется, и знание закона, таким об¬
разом, свидетельствует об уяснении смысла этой воли,
способствует надлежащему и быстрому исполнению пра¬
вовых предписаний.
Важное значение имеет и четко определенный порядок
опубликования законов. Не случайно в числе первых ак¬
тов социалистического государства был декрет «О поряд¬
ке утверждения и опубликования законов», принятый
в 1917 г.2. В соответствии с данным декретом законы со¬
циалистического государства вступали в силу, если в них
не был предусмотрен иной срок, со дня опубликования их
в «Газете Временного рабочего и крестьянского прави¬
тельства».
В настоящее время порядок вступления в силу основ¬
ных нормативных актов предусмотрен Указом Президиу¬
ма Верховного Совета СССР от 19 июня 1958 г. «О по¬
рядке опубликования и вступления в силу законов СССР,
постановлений Верховного Совета СССР, указов и поста¬
новлений Президиума берховного Совета СССР». В со¬
1	Пионтковский А. А. Вопросы общей части уголовного
права в практике судебно-прокурорских органов. ,М., 1954, с. 29,
2	СУ РСФСР» 1917, Ш 1, cf. 12.
106

ответствии с данным Указом перечисленные выше акты
подлежат опубликованию в «Ведомостях Верховного Со¬
вета СССР» не позднее семидневного срока после йх
принятия (ст. 1 Указа). Вступают в силу данные норма¬
тивные акты, если в них не указан срок вступления в си¬
лу, по истечении десяти дней после их опубликования
в газете «Известия» или в «Ведомостях Верховного Сове¬
та СССР» (ст. 5 Указа)*.
Наиболее важные нормативные акты подлежат немед¬
ленному опубликованию после их принятия. Так, напри¬
мер, принятые 25 декабря 1958 г. Верховным Советом
СССР «Основы уголовного законодательства Союза ССР
и союзных республик» были опубликованы в газете «Из¬
вестия» 26 декабря 1958 г., принятый 5 мая 1961 г. Указ
Президиума Верховного Совета СССР «Об усилении
борьбы с особо опасными преступлениями» был опубли¬
кован в газете «Известия» 5 мая 1961 г.
Установленный порядок опубликования законов и дру¬
гих нормативных актов в Советском государстве обеспе¬
чивает, таким образом, каждому гражданину реальную
возможность ознакомиться с правовыми предписаниями,
т. е. этим обеспечивается принцип «нельзя отговариваться
незнанием закона»2.
Участие советских граждан в правотворческой и пра¬
воприменительной деятельности государства, ясность из¬
ложения, отличающая советские правовые акты, и четкий
порядок вступления их в силу являются условиями, обес¬
печивающими возможность для всех и каждого ознако¬
миться с законами страны.
Но, вместе с тем, мы говорим не просто о знании зако¬
нов, а именно о предположении такого знания, о презумп¬
ции знания законов. Наличие указанного предположения
объясняется тем, что существует возможность незнания
отдельными гражданами или должностными лицами тех
или иных законов. Поскольку возможны пробелы подоб¬
ного рода, постольку мы не можем говорить о достовер¬
ном знании всеми правовых предписаний, постольку мы
говорим о презумпции знания законов.
Вряд ли в связи с этим может быть признана правиль¬
ной позиция тех авторов, которые презумпцию знания
1	«Ведомости Верховного Совета СССР», 1958, №14.
2	Блум М. Вопросы действия советского уголовного закона во
времени. Ученые записки Латвийского госуниверситета. Рига, 1962, с. 8:
107

закона называют фикцией1. Оснований для такого ут¬
верждения в социалистическом праве, ‘ как явствует из
изложенного, нет. Фиктивный характер презумпция мог¬
ла бы приобрести лишь при отсутствии реальной возмож¬
ности ознакомиться с содержанием правовых актов.
Иное дело в буржуазном государстве. Если речь идет
о трудящихся массах, то заявление о знании ими законов
буржуазного государства в большинстве случаев будет
фикцией. В эксплуататорских государствах «фиктивность
названной презумпции определяется тем или иным соче¬
танием двух основных факторов: недостаточного образо¬
вания неимущих слоев населения и сложности, запутан¬
ности, подчас и архаичности буржуазного законодатель¬
ства»2. Интересна характеристика, данная презумпции
знания закона русским буржуазным ученым Г. Ф. Дор-
мидонтовым в конце прошлого века. Он, в частности, пи¬
сал: «Английские юристы пришли действительно к тому,
что предполагают всякого англичанина присутствующим
в парламенте в лице своих представителей, а отсюда вы¬
водят, что нет надобности в обнародовании закона и что
законы должны считаться известными во всем королев¬
стве с того момента, как они одобрены обеими палатами
и санкционированы королем»3. Фиктивность презумптив¬
ного положения в этом случае очевидна.
Презумпция знания закона носит классовый характер,
правда, в буржуазном праве он вуалируется всевозмож¬
ными лицемерными лозунгами. Уместно в связи с этим
вспомнить известное ленинское высказывание о том, что
«всякий чиновник и судья предполагает.., что каж¬
дый рабочий знает законы. Но ведь такое предположе¬
ние— буржуазная ложь, ложь, сочиненная людьми иму¬
щими и капиталистами против неимущих, такая же ложь,
как и предположение, что рабочий заключает с хозяином
«свободный договор». На самом деле рабочему, который
с малых лет забирается на фабрику, едва-едва выучив¬
шись грамоте.., законов узнать некогда и не от кого и,
пожалуй, незачем,— потому что, если законы применяют,
не спрашивая его, чиновники из буржуазии, то мало -поль-
1	Ста рос ьц як Е. Правовые формы административной дея¬
тельности. М., 1959, с. 201.
2	Т у м а н о в В. А. Вступление в силу норм советского права.—
«Ученые записки ВИЮН», вып. 7. М., 1958, с. 101.
3	Д о р м и д о н„т о в Г. Ф. Классификация явлений юридического
быта, относимых к случаям применения фикций. Казань, 1895, с. 31.
108

зы принесут рабочему законы!»1. И далее: «Рабочие мо¬
гут ознакомиться с законами только тогда, когда им при¬
дется самим применять эти законы и слышать и видеть
суд по этим законам»2.
2.	Презумпция знания закона является общеправовой
по сфере своего действия, поэтому важно знать, каков
объем знания законов, охватываемый презумпцией? Оди¬
наковы ли ее требования в различных отраслях?
М. С. Строгович указывает, что предположение о зна¬
нии закона распространяется на знание лишь общего ха¬
рактера закона, его законности'или незаконности 3.
В целом следует согласиться с данным положением.
Однако надо иметь в виду, что в некоторых отраслях, кро¬
ме общего знания закона, предполагается и его конкрет¬
ное знание. В области административнбго, гражданского
и некоторых других отраслей «значительно чаще пре¬
зумпция знания закона не может основываться на общих
представлениях, а требует знания содержания конкрет¬
ных нормативных актов»4. Примером этого служит ст. 44
ГК РСФСР, устанавливающая обязательную письмен¬
ную форму для сделок, заключаемых между гражданами
на сумму свыше ста рублей (ч. 2). При несоблюдении
этого требования граждане не вправе ссылаться на сви¬
детельские показания (ст. 46 ГК РСФСР). Следователь¬
но, гражданин, заключающий подобную сделку, должен
знать не вообще требование о письменной форме сделок,
но и конкретную норму, а именно ст. ст. 44, 46 ГК
РСФСР. В случае спора между лицами, заключившими
сделку, действует презумпция знания не вообще закона,
а конкретной нормы.
3.	Известный интерес как в теоретическом, так
и в практическом отношении представляет вопрос об оп-
ровержимости данной презумпции.
1	Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 4, с. 278.
2	Там же.
3	М. С. Строгович, в частности, пишет: «Гражданин может не
знакомиться специально с данным законом, ио он очень хорошо может
понимать законность или незаконность тех или. иных действий, по¬
ступков; он может не знать самого текста закона, но вполне может
и должен знать выраженное в законе отношение государства к соот¬
ветствующим действиям, поступкам и тем последствиям, которые
в силу закона наступают для нарушителя этого закона» (Стро¬
гович М. С. Учение о материальной истине в уголовном процессе.
М., 1947, с. 207).
4	Т у м а н о в В. А. Вступление в силу норм советского права.
«Ученые записки ВЮЗИ», вып. 7. М., 1958, с. 104.
109

В советской правовой литературе он решается по-раз-
йому.
Некоторые авторы, например В. И. Каминская, счи¬
тают презумпцию знания закона неопровержимой. «Обще¬
принятой и действующей во всех законодательствах яв¬
ляется неопровержимая презумпция знания закона»1,—
пишет В. И. Каминская. Противоположного мнения при¬
держивается М. С. Строгович, указывающий, что пре¬
зумпцию знания закона в советском уголовном процессе
нельзя рассматривать как неопровержимую2.
А. А. Пионтковский, признавая, что незнание закона,
устанавливающего преступность определенного деяния,
ранее не считавшегося преступным, не является для лица
извиняющим обстоятельством, делает все же из этого пра¬
вила исключение. «Однако в исключительных случаях,—
отмечает он,—когда лицо не знало и заведома не могло
знать об общественно опасном характере совершенных
действий, следует положительно разрешить вопрос об ос¬
вобождении его от уголовной ответственности» (иначе
говоря, автор считает возможным опровержение презумп¬
ции.—Б. Б.)3.
Признавая в принципе предположение знания закона
опровержимым, необходимо все же иметь в виду, что из
этого общего правила в области уголовного права долж¬
ны быть сделаны изъятия. Исследуя этот вопрос подроб¬
нее, мы неизбежно соприкасаемся с понятием юридиче¬
ской ошибки.
Юридическая ошибка — это неправильное представле¬
ние лица о преступности или непреступности совершаемо¬
го им деяния, его квалификации или о виде и размере
наказания, назначенного за это преступление4. Она, сле¬
довательно, может заключаться в том, что либо лицо счи¬
тает деяние преступным, а оно таковым не является, либо
лицо считает деяние непреступным и ненаказуемым поэ¬
тому, а оно таковым является, либо лицо неправильно
представляет юридическую квалификацию совершенного
им деяния, вид, размер наказания, но знает о том, что
деяние преступно.
1	Каминская В. И. Цит. работа, с. 49.
2	Строгович М. С, Учение о материальной истине в уголов¬
ном процессе, с. 209.
3	П и о н т к о в с к и й А. А. Вопросы общей	части	уголовного
права в практике судебно-прокурорских органов, с.	30.
4	Советское уголовное право. Часть Общая:	М., 1964,	с.	142;
Курс советского уголовного права, том 2. М., 1970,	с. 336.
110

В первом случае (при мнимом преступлении) речь об
опровержении презумпции' идти не может, ибо лицо не
привлекается к уголовной ответственности. Третий слу¬
чай юридической ошибки, т. е. неправильное представле¬
ние лица о юридической квалификации совершенного ш
деяния, размере наказания, на презумпцию знания зако¬
на в уголовном праве также не влияет. В уголовном пра¬
ве презумпция знания закона сводится ц осознанию ли¬
цом общественной опасности (а следовательно, преступ¬
ности) совершаемого им деяния. Требование же знания
квалификации конкретного деяния, размера установлен¬
ного за него наказания, презумпцией не охватывается, не
включается в ее содержание. Предметом исследования,
таким образом, может стать лишь второй случай юриди¬
ческой ошибки.
Если лицо не считает совершенное им деяние преступ¬
ным, а оно является таковым, то в данном случае у него
отсутствует умысел, ибо лицо не сознает общественной
опасности своего деяния. В содержание же умысла вхо¬
дит предвидение общественно опасных последствий своих
действий1. При этом факт знания закона совершившим
общественно опасное деяние ставите^ под сомнение и ис¬
следуется, т. е. презумпция ставится под угрозу опровер¬
жения. И если совершивший преступление действительно
не знал и не мог знать об общественной опасности совер¬
шенного им деяния, он освобождается от ответственности
и презумпция знания закона, следовательно, опроверга¬
ется. Но при этом необходимо иметь в виду, что «только
в исключительных случаях, если виновный не знал и не
мог знать об общественно опасном и противоправном
характере своего деяния, например, при самоуправстве,
возможно освобождение его от уголовной ответственное
ти»2. И возможно опровержение презумпции знания за¬
кона — необходимо добавить к этому.
Причем здесь могут быть два варианта: 1) лицо не
знало о противоправном характере своего поведения в си¬
лу каких-то причин, хотя данное поведение таковым при¬
знано уже давно; 2) лицо не знало о противоправности
своего деяния потому, что оно ранее не считалось тако¬
вым, а с новым законом, объявляющим данное деяние
противоправным, оно ознакомиться не могло. В первом
1	Пионтковский А. А. Цит. работа, с. 30.
2	Научный комментарий УК РСФСР, Свердловск, 1964, с. 23.
111

случае теоретически возможно опровержение презумпций
знания закона, хотя практически трудно найти пример,
подтверждающий данное положение.
Когда же действия, до того не запрещавшиеся зако¬
ном, объявляются токовыми, ссылка на незнание закона
должна быть исследована1. И если будет установлено,
что лицо в силу объективных причин не имело возмож¬
ности ознакомиться с новым законом, устанавливающим
ответственность за деяние, считавшееся ранее ненаказуе¬
мым, презумпция знанця закона опровергается, и лицо
освобождается от уголовной ответственности2. Но при со¬
вершении таких преступлений, как убийство, разбой
и т. д. никакая ссылка на незнание закона не освобожда¬
ет лицо, совершившее преступление, от уголовной ответ¬
ственности. Опровержение презумпции в этом смысле не
имеет юридического значения.
Следовательно, неопровержимость презумпции знания
закона может иметь место при совершении таких прес¬
туплений, общественная опасность которых очевидна не
только с точки зрения правовых запретов, но и с точки
зрения общечеловеческой (убийство, например). Ссылка
на незнание закона в таких случаях не становится /пред¬
метом исследования, поскольку с неопровержимостью
считается, что человек, коль он существо разумное, обя¬
зан знать и знает, что совершает запрещенное общест¬
вом деяние. Общественная опасность такого деяния оче¬
видна уже в силу его противоестественного характера.
По общему правилу, следовательно, презумпция зна¬
ния закона в советском праве является опровержимой.
1	Н е д б а й л о П. Е. Применение советских правовых норм. М.,
1960, с. 291.
2	Характерен в этом отношении следующий пример. 10 февраля
1941 г. был издан Указ «О запрещении продажи, обмена и отпуска на
сторону оборудования и материалов и об ответственности по суду за
эти незаконные действия» («Ведомости Верховного Совета СССР»,
1941, № 8), отмененный в 1955 г. А 19 февраля 1941 г. начальник
карьера в Кала-И-М&ре Зорин продал совхозу «Туркмен каракуль»
3420 кг каменного угля. К моменту продажи Указ уже действовал. Но
Зорин об этом не знал, так как на карьере радиоточки не было, а га¬
зеты были получены 22 февраля. Ранее подобные действия законом
ш запрещались. Пленум Верховного Суда РСФСР, рассматривавший
это дело, указал, что обвиняемый освобождается от уголовной ответ¬
ственности за действия, предусмотренные в качестве преступления
новым законом, так как он в момент совершения этих действий не
знал о новом законе и не мог с ним ознакомиться («Социалистическая
законность», 1942, № 9, с. 28).
112

Исключение составляют отмеченные нами случаи в об¬
ласти уголовного права.
4.	Значение презумпции знания закона в советском
праве определяется тем, что она является своеобразной
предпосылкой для правильной реализации норм права.
Именно поэтому Советское государство устанавливает
всеобщее требование знания законов и других правовых
актов. Значение презумпции возрастает еще и потому,
что она имеет в виду знание законов не только граждана¬
ми, но и знание законов лицами, применяющими право.
Предположение в этом случае приобретает характер
и значение правовой нормы, ибо неприменение определен¬
ного юридического предписания или его применение, ког¬
да оно не было необходимым, вследствие незнания за¬
кона может повлечь наступление неблагоприятных по¬
следствий для должностного лица. Прав П. Е. Недбайло,
указывающий, что презумпция знания советских законов
позволяет требовать от всех и каждого одинакового от¬
ношения к соблюдению правовых норм. Она освобождает
в каждом конкретном случае от необходимости доказы¬
вать факт знания субъектами права законов и является
в этом смысле существенной предпосылкой прочного со¬
циалистического правопорядка.1 Презумпция знания за
кона этим самым упрощает процесс правового ре1улиро
вания общественных отношений, предопределяя действие
других юридических норм.
§ 3. ПРЕЗУМПЦИЯ ИСТИННОСТИ
ГОСУДАРСТВЕННОГО ПРАВОВОГО АКТА.
ПРЕЗУМПЦИЯ ИСТИННОСТИ СУДЕБНОГО ПРИГОВОРА
(РЕШЕНИЯ), ВСТУПИВШЕГО В ЗАКОННУЮ СИЛУ
1.	Правовое регулирование немыслимо без юридиче¬
ских актов. В процессе правотворчества издаются норма¬
тивные акты, деятельность по реализации права предпо¬
лагает издание актов индивидуального характера. Все
эти правовые акты, будь то закон или приказ руководите¬
ля предприятия или учреждения, должны отвечать об¬
щему для них требованию — они должны быть истин¬
ными.
‘Недбайло П. Е. Применение советских правовых норм.
М., 1960, с. 290.
113

Представляется поэтому неверным положение о том,
что «принцип объективной истины является принципом
не всего социалистического права, а только отдельных
его отраслей: уголовно-процессуального, гражданско-про¬
цессуального, административно-процессуального, арбит¬
ражного»1. Автор приведенного здесь положения распро¬
страняет понятие истинности на акты правоприменитель¬
ной деятельности, но не распространяет его на норматив¬
ные акты. В ходе дальнейшего рассуждения постараемся
показать ошибочность изложенного мнения.
Что же следует понимать под истинностью норматив¬
ного акта, в каких случаях нормативные акты будут ис¬
тинными?	■ f
Под истинностью нормативного акта следует пони¬
мать правильное отражение им реальных условий, отно¬
шений, требующих правового воздействия и правильную
их юридическую оценку. Два внутренних обстоятельства
определяют истинность нормативного акта: 1) он должен
правильно отражать состояние общественных отношений,
которые являются предметом правового регулирования,
т. е. четко представлять необходимость и возможность их
юридической регламентации; 2) нормативный акт должен
давать правильную юридическую оценку общественным
отношениям (правильную с точки зрения соответствия
интересам советского народа). Эта оценка находит выра¬
жение в определенных правовых предписаниях, санкциях
юридических норм, рекомендациях и т. д. Правильность
ее определяется эффективностью правового регулиро¬
вания.
В первом случае, следовательно, речь идет об опреде¬
лении предмета, во втором — о выборе метода правового
регулирования. Акт, отвечающий двум вышеназванным
требованиям, будет истинным. Правотворческий процесс
в нашей стране, принципами которого являются руково¬
дящая роль КПСС, социалистический интернационализм,
принцип верховенства закона, социалистический демо¬
кратизм, научность, связь с практикой2, создает все усло¬
вия для обеспечения истинности правовых актов.
1	Иванов О. В. Принцип объективной истины в советском
гражданском процессе. М., 1964, с. 13.
2	О принципах правотворчества см.: Алексеев С. С. Общая
теория социалистического права, вып. 3. Свердловск, 1965, с. 23—25;
Горшенев В. М. Участие общественных организаций в правовом
регулировании. М., 1963, с. 41.
114

Аналогичные в общем-то требования, обеспечиваю¬
щие истинность, предъявляются и к изданию правопри¬
менительных актов. Они должны, во-первых, правильно
отражать фактические обстоятельства дела, и во-вторых,
давать им правильную юридическую оценку (юридиче¬
скую квалификацию). Нет поэтому оснований не распро¬
странять понятие истинности на нормативные акты, как
это делает О. В. Иванов.
Различия между истинностью нормативных и индиви¬
дуальных актов мы не видим. Но сам процесс установле¬
ния истины в первом и во втором (в правоприменитель¬
ной деятельности) случаях обладает определенными осо¬
бенностями.
При издании нормативных актов состояние общест¬
венных отношений, подвергающихся правовой регламен¬
тации, устанавливается различными методами и средст¬
вами. Ими могут быть сравнительный анализ обществен¬
ных отношений, методы социологического, нормативно-
догматического характера и т. д. Характер же истинности
акты правоприменительной деятельности, например, су¬
дебные приговоры и решения приобретают в процессе до¬
казывания, являясь его результатом.
Охарактеризованные нами условия, обеспечивающие
истинность правовых актов, имеют внутренний характер,
они присущи природе самого акта. Не менее важны
и факторы внешнего порядка, несоблюдение которых ве¬
дет к изданию неистинных актов. Речь идет о формаль¬
ных требованиях, которые предъявляются к каждому из¬
даваемому акту.
Поскольку очень часто нарушение формальных требо¬
ваний обусловливает неистинность актов органов госу¬
дарства, это дает основание говорить не просто об истин*
ности, а о предположении истинности государственных
актов, рассмотрим суть этих требований несколько под^
робнее.
К издаваемому правовому акту, будь он норматив¬
ным или индивидуальным, предъявляются следующие
требования:
1)	государственный акт должен соответствовать це^
лям и задачам, стоящим перед государством, не должен
противоречить интересам как государства, так и граж¬
дан;
2)	акт должен быть издан в пределах компетенции
и полномочий органа, его издавшего;
115

3)	он должен отвечать требованиям, предъявляемым
к порядку его издания, форме, приобретению им юриди¬
ческой силы1.
Если акт государственного органа издан с соблюдени¬
ем внутренних и внешних требований, предъявляемых
к его изданию, то такой акт будет истинным. Большинст¬
во государственных актов таковыми и являются. Но мы
говорим не просто об истинности государственного право¬
вого акта, а именно о презумпции, о предположении
его истинности.
Наличие данного предположения в советском праве
объясняется тем, что издаются еще правовые акты, не от¬
вечающие описанным выше требованиям.
В административноправовой литературе акты, издан¬
ные с нарушением требований, предъявляемых к их из¬
данию, называют Дефектными и делят их на ничтожные
и оспоримые2.
Презумпция истинности государственного правового
акта в советском праве обладает, максимально высокой
степенью вероятности. Это обусловливается социалисти¬
ческим характером правотворчества, принципы которого
мы уже называли, четкой регламентацией правопримени¬
тельной деятельности, соблюдением социалистической
законности.
Хотя данная презумпция в одинаковой степени дей¬
ствует как в отношении нормативных, так и индивидуаль¬
ных актов, следует все же сделать вывод о том, что сте¬
пень вероятности презумпции истинности нормативных
актов выше, нежели индивидуальных правовых предпи¬
саний.
1	О требованиях, предъявляемых к актам органов государства
(и прежде всего актам управления) см.: Рахлин 3. М. Акты совет¬
ского государственного управления, М., 1960, с. 19—20; Жданов
А, А. О действительности актов государственного управления.—«Пра¬
воведение», 1964, № 1, с. 54; Новоселов В. И. Законность актов
органов управления. М., 1968, с. 32 и сл.; и др.
2	Ничтожными актами называют такие акты, которые не порож¬
дают тех прав и обязанностей, на возникновение которых они направ¬
лены (см.: Власов В. А., С т у д е н и к и н С. С. Советское адми¬
нистративное право. М., 1959, с. 141). Оспоримыми являются акты,
«содержащие такие нарушения предъявляемых к ним требований,
которые не лишают их юридической силы, но могут быть оспорены
заинтересованными органами или лицами» (Петров Г. И. Совет¬
ское административное право, 1960, с. 193). Такое разделение дефект¬
ных актов поддерживается большинством ученыд-адмшшстратйвис-
тов, хотя наблюдается при этом несогласованность в терминологии.
116

Среди нормативных актов Советского государства
особое место занимает закон. Он регулирует наиболее
важные общественные отношения и распространяет свое
действие, как правило, на всю территорию государства, на
всех лиц. Принятие законов, не отвечающих принципу
истинности, повлекло бы неблагоприятные последствия
часто весьма существенного характера и в больших мас¬
штабах.
В отношении законов поэтому установлен особый по¬
рядок их принятия, роторый предотвращает возможность
издания законов, не отвечающих принципу истинности.
Все это приводит к тому, что в нашей стране не могут
быть приняты законы, все положения которых были бы
неистинными. На закон не распространяется понятие
ничтожности. Закон-в основном и в целом не может быть
ничтожным.
Но поскольку отдельные его положения могут быть
дефектными (как правило, в силу причин субъективного
характера), то и в отношении законов действует предпо¬
ложение их истинности. Однако степень вероятности пре¬
зумпции истинности законов, как уже отмечалось, макси¬
мально высока.
Известный интерес представляет вопрос о соотноше¬
нии презумпции истинности и презумпции действитель¬
ности государственного правового акта.
Действительность государственного акта означает, что
акт действует, т. е. порождает предусмотренные в нем
последствия. Юридическим выражением ее является обя¬
зательность акта. Презумпция действительности (а о том,
что в советском праве действует именно предположение
действительности, свидетельствуют обстоятельства, обус¬
ловливающие наличие презумпции истинности государст¬
венного правового акта) основывается на презумпции
истинности государственного акта и из нее вытекает.
Ведь поскольку есть основания предполагать, что акт
истинен, т. е. правильно отражает существующие усло¬
вия, дает им правильную оценку и издан с соблюдени¬
ем всех требований,, то налицо и основания для его ис¬
полнения (иначе говоря, основания считать его действи¬
тельным).
Требование истинности, таким образом, переходя из
области возможного в область действительного, выступа¬
ет логической основой всех юридических последствий,
связанных с действием правового акта.
117

Презумпция действительности акта действует вплоть
до его отмены или изменения.1 Ее опровержение влечет
и опровержение презумпции истинности государственно¬
го правового акта.
Особое место в системе государственных правовых ак¬
тов занимают приговор и решение суда. Специфика дан¬
ных актов обусловливает и особенности презумпции ис¬
тинности приговора или решения, вступившего в законную
силу, являющейся разновидностью исследуемой нами
общеправовой презумпции истинности государственного
правового акта.
2.	Презумпция истинности приговора (решения),
вступившего в законную силу. Рассмотрение дела по су¬
ществу в судебном процессе заканчивается вынесением
приговора или решения (если речь идет о разрешении
гражданского дела). Приговор и решение представляют
собой итог разбирательства уголовного или гражданско¬
го дела. Они выносятся судом после тщательного и все¬
стороннего изучения обстоятельств дела, с полной уве¬
ренностью в их достоверности и являются, таким обра¬
зом, результатом всех усилий по установлению истины.
Закон достаточно полно регулирует процедуру вынесения
решения (приговора) судом первой инстанции, которая
позволяет постановлять их подлинно истинными. Допол¬
нительной гарантией в обычном порядке вынесения ре¬
шений (приговоров) является институт кассационного
обжалования и опротестования. Он позволяет в установ¬
ленные законом сроки при наличии кассационной жалобы
или протеста еще раз проверить истинность положений,
закрепленных данным решением или приговором.
Изложенное дает возможность с полным основанием
утверждать, что приговор или решение по судебному
делу действительно отражает объективную истину. Но
приговор (решение) — это акт, действие которого только
начинается с момента его вынесения. В период его дейст¬
вия не исключается возможность выяснения обстоя¬
тельств, ранее не известных суду, но которые, будучи
предметом исследования, могли бы привести к иному раз¬
решению дела. В подобном случае сохраняется возмож¬
ность опровержения приговора или решения, вступивше¬
го в законную силу. Возможность опровержения судеб¬
1	Под основаниями отмены или изменения акта здесь понимаются
обстоятельства, обусловившие издание ничтожного или оспоримого
акта.
118

ных постановлений относительно редко превращается
в действительность, поскольку выносится весьма незна¬
чительное число приговоров (решений), не соответствую¬
щих истине. Тем не менее пока такая возможность су¬
ществует, мы можем говорить лишь о предположении
истинности приговора или решения, вступившего в закон¬
ную силу.
О наличии данной презумпции свидетельствует и су¬
ществование в советском праве таких институтов, как пе¬
ресмотр уголовных, а равно и гражданских дел в поряд¬
ке надзора и по вновь открывшимся обстоятельствам, ко¬
торые служат одной и той же цели: исправить судебную
ошибку1. Наличие данных институтов в советском праве
позволяет в случае необходимости подвергнуть судебный
приговор или решение дополнительной полной или час¬
тичной проверке. Число дел, подвергающихся пересмотру
в порядке надзора и по вновь открывшимся обстоятельст¬
вам, по сравнению со всеми рассмотренными делами, не¬
велико, еще меньше отмененных или измененных в этом
порядке приговоров и решений. Но поскольку отдельные
приговоры или решения могут быть неправосудными, мы
не можем говорить об их истинности в категорической
форме, можно говорить лишь о предположении их
истинности.
Изложенное позволяет сделать вывод о том, что со¬
ветскому праву присуща презумпция истинности при¬
говора или решения, вступившего в законную силу2.
Создание презумпции как таковой уходит корнями в
далекое прошлое. Она была сформулирована еще рим¬
скими юристами и находила выражение в формуле res
judicata pro veritate habetur. Буржуазное право также
использует данную презумпцию. Однако, зная практику
буржуазного правосудия, можно с уверенностью сказать,
что степень вероятности такого предположения во многих
случаях невелика.
Природа презумпции истинности приговора (реше¬
ния), вступившего в законную силу, в советском праве
связана прежде всего с принципами и целями социалис¬
тического правосудия.
1	М а с л о в В. П. Пересмотр уголовных дел в порядке судебного
надзора. М., 1965, с. 11—12.
2	Отрицательное отношение к существованию данной презумпции
в советском праве высказывала Н. А. Чечина (Ч е ч и н а Н. А. Норма
права и судебное решение. Л., 1961, с. 63).
119

Суть презумпции состоит в том, что судебный .приго*
вор или решение, вынесенные в установленном законом
порядке, предполагаются истинными.
По своей логической природе данная презумпция от¬
носится к разряду предположений, отражающих «обыч¬
ный порядок» вещей или явлений, коим в данном случае
является правило: советский суд выносит приговоры (ре¬
шения) в соответствии с принципом истины. Это дает ос¬
нование полагать, что в данном конкретном случае, по
конкретному делу приговор - (решение) также устанав¬
ливает объективную истину. Оснований для такого выво¬
да достаточно, ибо советский закон устанавливает тре¬
бования всесторонности, полноты и объективности при ис¬
следовании обстоятельств дела, которые неуклонно про¬
водятся в жизнь.
Политическое значение презумпции истинности всту¬
пившего в законную силу судебного решения (приговора),
обусловлено тем, что Советское государство, весь совет¬
ский народ заинтересованы в незыблемости и стабильное--
ти приговоров (решений).
Судебная политика является частью общегосударст¬
венной политики. Презумпция истинности вступившего
в законную силу приговора (решения), как разновид¬
ность общей презумпции истинности государственного
правового акта, в немалой степени служит выполнению
задач, стоящих перед нашим государством и выполняе¬
мых методами судебной политики.
К изложенному следует добавить, что исследуемая на¬
ми презумпция основывается на максимально высокой
степени вероятности.
По общему правилу, данная презумпция опровержи¬
ма. Но законом установлены некоторые изъятия из этого
правила. В частности, ст. 373 УПК РСФСР устанавли¬
вает, что пересмотр в порядке судебного надзора обвини¬
тельного приговора, определения и постановления суда
по мотивам мягкости наказания или необходимости при¬
менения к осужденному закона о более тяжком преступ¬
лении, а также оправдательного приговора либо опреде¬
ления или постановления суда о прекращении дела до¬
пускается лишь в течение года по вступлении их в закон¬
ную силу. Аналогичное правило, но только применитель¬
но к пересмотру дел по вновь открывшимся обстоятельст¬
вам, содержит ст. 385 УПК РСФСР. Следовательно, по
истечении года в отношении указанных правопримени¬
120

тельных актов, вступивших в законную силу, презумпция
уИх истинности приобретает неопровержимый характер.
Следует при этом отметить, что наличие презумпции
истинности приговора или решения, вступившего в закон¬
ную силу, ни в коей мере не колеблет авторитетности дан¬
ных правоприменительных актов. Подавляющая масса
их — истинны, и только встречающиеся случаи вынесе¬
ния приговоров или решений, не отвечающих данному
принципу, дают основание говорить о предположении ис¬
тинности приговора или решения, «ступившего в закон¬
ную силу.
Изложенные здесь положения относятся в равной ме¬
ре ко всем государственным правовым актам, в том чис¬
ле и к актам органов Министерства внутренних дел
СССР. Акты, издаваемые органами МВД СССР, весьма
разнообразны по своему характеру и назначению. Они
могут касаться внутриорганизационной деятельности
данных органов или издаваться в связи с осуществлением
последними возложенных на них функций. Эти акты мо¬
гут быть нормативными (например, инструкции и многие
приказы Министра внутренних дел СССР) или индиви¬
дуальными (многочисленные акты дознания или предва¬
рительного следствия, производимого органами МВД
СССР). Но во всех случаях они должны отвечать основ¬
ному требованию, предъявляемому к их изданию,—тре¬
бованию истинности.

ЛИТЕРАТУРА
Маркс К- Дебаты по поводу закона о краже леса.
Энгельс Ф. Положение Англии. Английская конституция.
Энгельс Ф. Анти-Дюринг.
Энгельс Ф. Диалектика природы.
Л е н и н В. И. О промышленных судах.
Л е н и н В. И. Марксизм и ревизионизм.
Ленин В. И. Империализм как высшая стадия капитализма.
Ленин В. И. Философские тетради.
Ленин В. И. Пролетарская революция и ренегат Каутский.
Ленин В. И. Еще раз о профсоюзах.
Калинин М. И. Революционная законность — мощный рычаг со¬
циалистического строительства.— В сб.:	«Вопросы советского
строительства». М., Госполитиздат, 1958.
Авдюков М. Г. Судебное решение. М., Госюриздат, 1959.
Алексеев С. С. Общие теоретические проблемы системы советс¬
кого права. М., Госюриздат, 1961.
Алексеев С. С. Механизм правового регулирования в социали¬
стическом государстве. М., «Юридическая литература», 1966.
Алексеев С. С. Социальная ценность права в советском общест¬
ве. М., «Юридическая литература», 1971.
Анд реев И. Д. О методах научного познания. М., «Наука», 1964.
Асмус В. Ф. Логика. М., Госполитиздат, 1947.
Асмус В. Ф. Учение логики о доказательстве и опровержении. М.,
Госполитиздат, 1954.
Блум М. Вопросы действия советского уголовного закона во вре¬
мени. Латвийский гос. университет. Ученые записки. Серия
«Юридические науки», Рига, 1962.
Венедиктов А. В. Гражданскоправовая охрана социалистиче¬
ской собственности, М.—Л., Изд-во АН СССР, 1954.
Воложанин В. П. Юридические предположения в советском гра¬
жданском праве и процессе. Кандидатская диссертация. Сверд¬
ловск, 1953.
Голу некий С. А. О вероятности и достоверности в уголовном
суде. «Проблемы уголовной политики», кн. IV. М., 1973.
Гродзинский М. М. Улики в советском уголовном процессе.
«Учебные записки ВИЮН», вып. 7, М., 1945.
Г у р в и ч М. Доказательственные презумпции в советском граждан¬
ском процессе,—«Советская юстиция», 1968, № 12.
Диалектика — теория познания. Проблемы научного метода. М.,
«Наука», 1964.
Иванов О. В. Принцип объективной истилы в советском граждан¬
ском процессе. М., Изд-во МГУ, 1964.
Иоффе О. С. Ответственность по советскому гражданскому праву.
Л., Изд-во ЛГУ, 1955.
Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы Теории права.
М., Госюриздат, 1961.
Каминская В. И. Учение о правовых презумпциях в уголовном
процессе. М.—Л., Изд-во АН СССР, 1948.
122

Клейнман А. Ф. Основные вопросы теории доказательств. М.,
Изд-во АН СССР, 1950.
Ко пнин П. В. Гипотеза и ее роль в познании. М., «Знание», 1958.
Кудрявцев П. И. Против упрощенчества и вульгаризации. —
«Коммунист», 1959, № 4.
Левенталь Я. Б. К вопросу о презумпциях в советском граж¬
данском процессе.— «Советское государство и право», 1949, № 6.
Лукашевич В. 3. Принцип презумпции (предположения) неви¬
новности обвиняемого — гарантия правосудия в советском уго¬
ловном процессе. «Вестник ЛГУ», 1954, № 9, серия обществен¬
ных наук.
Малхазов И. И. Важная гарантия социалистического правосу¬
дия. Ростов-на-Дону, 1961.
Мокичев К. А. Против ревизионистских извращений марксистско-
ленинского учения о государстве и праве. М., Изд-во ВЮЗИ,
1959.
Недбайло П. Е. Применение советских правовых норм. М., Гос-
юриздат, 1960.
Павлов С. Проблеми на основните функции в социалистически я
наказателен процесс. София, Изд. «Наука и изкуство», 1966.
Перлов И. Д. Выступление на симпозиуме философов и юристов
в МГУ. «Вестник МГУ», 1963, № 4, серия «Экономика и фило¬
софия».
Петру хин И. Л. Внутреннее убеждение суда и правовые пре¬
зумпции,— «Советское государство и право», 1964, № 3.
Пионтковский А. А. Вопросы общей части уголовного права
в практике судебно-прокурорских органов. М., Госюриздат, 1954.
Полянский Н. Н. К вопросу о презумпции невиновности в совет¬
ском уголовном процессе.— «Советское государство и право»,
1949, Кя 9.
Полянский Н. Н. Вопросы теории советского уголовного про¬
цесса. М., 1956.
Старченко А. А. Логика в судебном исследовании. М., Госюриз¬
дат, 1958.
Строгович М. С. Учение о материальной истине в уголовном
процессе. М., Изд-во АН СССР, 1947.
Тадевосян В. С. К вопросу об установлении материальной исти¬
ны в советском процессе.— «Советское государство и право»,
1948, № 6.
Толстой Ю. К. Содержание и гражданскоправовая защита пра¬
ва собственности в СССР. Л., Изд-во ЛГУ, 1955.
Т у м а н о в В. А. Вступление в силу норм советского права. «Ученые
записки ВЮЗИ», вып. 7. М., 1958.
Штейнберг А. Предположения как доказательства в граждан¬
ском процессе.— «Советская юстиция». 1940, № 13.
Штутин Я. Л. Предмет доказывания в гражданском процессе.
М., «Юридическая литература», 1963.
Юдельсон К. С. Проблема доказывания в советском граждан¬
ском процессе. М., Госюриздат, 1951.
Ю р ч е н к о А. К. Безвестное отсутствие по советскому гражданско¬
му праву Л., Изд-во ЛГУ, 1954.
Юрченко А. К. Охрана имущественных прав советских граждан.
Минск. Изд-во АН БССР, 1962.

ОГЛАВЛЕНИЕ
От автора
Г JI а В а 1. Понятие презумпций в советском праве
§ 1. Логическая, политическая и правовая природа пре¬
зумпций
§ 2. Отграничение правовых презумпций от сходных
с ними явлений .......
§ 3. Классификация правовых презумпций .	.	.	-	.
Глава 2. Роль и место презумпций в правовом регулировании
§ 1. Презумпции как логическая основа юридических
норм	.
§ 2. Действие правовых норм и презумпции .	.
§ 3. Значение презумпций в. правоприменительной дея¬
тельности
Глава 3. Общеправовые презумпции
§ 1. Презумпция добропорядочности советских граждан.
Презумпция невиновности обвиняемого
§ 2. Презумпция знания закона
§ 3. Презумпция ' истинности государственного правового
акта. Презумпция истинности судебного приговора (ре¬
шения), вступившего в законную силу
Литература
ВЛАДИМИР КОНСТАНТИНОВИЧ БАБАЕВ
ПРЕЗУМПЦИИ В СОВЕТСКОМ ПРАВЕ
Редактор Б. А. Шалагин
Художник В. 3. Вешапури
Корректоры Д. Г. Казакова, Е. Т. Разгуляева
Сдано в набор 10/Х 1973 г. Подписано к печати
29/IV 1974 г. МЦ 00258. Бумага типогр. №	2,
ф. 84ХЮ8Уз2—усл.-печ. п.;	6,85 уч.-изд. л. Тираж
2500 экз. Заказ №ч 5027. Цена 35 коп.
Типография издательства «Горьковская правда»,
г, Горький, ул. Фигнер, 32.
3
5
5
19
41
59
60
68
75
86
86
105
ИЗ
122