В. А. ЗОЛОТАРЕВ
РУССКО-
ТУРЕЦКАЯ
Ц ВОЙНА
V, 1877-1878 гг.
С
В ОТЕЧЕСТВЕННОЙ
ИСТОРИОГРАФИИ
КОНЦА XIX—НАЧАЛА XX в.
Off

фапьназ городская
«V, ВЛ ИОТЕКА
ИЗДАТЕЛЬСТВО «НАУКА»
ГЛАВНАЯ РЕДАКЦИЯ ВОСТОЧНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
МОСКВА 1978
9(C) 16
3 80
Ответственный редактор
В. В. МАВРОДИН
/Монография посвящена слабо разработанной в советской
историографии теме интерпретации войны 1877—1878 гг. и изу-
чения ее опыта отечественными военными историками и воен-
ными специалистами конца XIX — начала XX в. Книга по-
строена на материале, включающем архивные документы, ме-
муарную литературу о войне, монографические исследования^,
периодическую печать изучаемого периода.
3 10601-134
013(02)-78
147-78
© Главная редакция восточной литературы
издательства «Наука», 1978.
Глава 1
ПРЕДПОСЫЛКИ И ХАРАКТЕР ВОЙНЫ
В истории России и Европы военный конфликт
1877—1878 гг. по своим объективным последствиям за-
нимает особое место. Победа России в войне оказала
огромное влияние на исторические судьбы народов Бал-
канского полуострова, обеспечив освобождение этих на-
родов от турецкого господства, положив начало само-
стоятельному государственному существованию Болга-
рии, Сербии, Румынии, Черногории.
Европейская подоплека столкновения России и Тур-
ции очевидна: ведущие европейские державы, и преж-
де всего Англия и Австро-Венгрия, не принимая уча-
стия в военных действиях, играли самую активную роль,
далекую от подлинных интересов балканских народов.
Победа России была трудной не только из-за недоста-
точной подготовленности России к войне или сложно-
сти театров военных действий, а главным образом по-
тому, что на ход и результаты войны наложила отпе-
чаток корыстная, чуждая славянскому освобождению
политика западных держав.
Поэтому 'оценка причин, характера, а также истори-
ческих результатов войны не должна исходить лишь
из истории развития русско-турецких отношений. Вой-
на 1877—1878 гг. была порождением соответствующей
Й£Т91Шчёскои эпохи.| Анализ сониальнощстор и ч с с ко и о б -
становки, в которой она возникла, — это первый важный
шаг в изучении всех ее проблем. В. И. Ленин писал:
«Нельзя понять данной войны, не поняв эпохи»1.
Историческое своеобразие изучаемой «эпохи» заклю-
чалось в том, что в 60—70-х годах XIX в. в Европе и
1 В. И. Ленин. Письма. Август 1914 — октябрь 1917.— Т. 49,
7
Северной Америке подходил к концу капитализм перио-
да свободной конкуренции.* Эго было время консолида
ции буржуазных наций, завершения буржуазно-демокра-
тических преобразований, возникновения национальных
буржуазных государств, процесс, зачастую принимавший
форму военных конфликтов.
( На Балканах этот процесс только начинался, и он
тормозился там национальной и социальной эксплуата-
цией подвластных Турции народог0 «...Турецкое, как и
любое другое восточное господство, — писал Ф. Эн-
гельс,— несовместимо с капиталистическим общест-
вом»2.
В. II. Ленин, определяя сущность социально-экономи-
ческих процессов на Балканах и формулируя тем самым
ключевое положение для оценки характера и места вой-
ны, писал: «Основным объективным содержанием исто-
рических явлений во время войн не только 1855, 1859,
1864, 1866, 1870, по и 1877 года (русско-турецкая) и
1896—1897 годов (войны Турции с Грецией и армянские
волнения) были буржуазно-национальные движения или
„судороги" освобождающегося от разных видов феода-
лизма буржуазного общества»3 * 5.
Независимо от политических целей участников вой-
ны по своим социально-экономическим результатам она
тождественна тем войнам, которые вела итальянская,
германская, американская буржуазия за утверждение
капитализма, передового по тем временам обществен-
ного строя. В рамках движения балканских народов
против турецкого феодального гнета шла борьба за
становление капитализма, образование национальных
государств. Объективно война России с Турцией содей-
ствовала капиталистическому развитию государств Бал-
канскою полуострова. Военный разгром Турции стал
основным условием для буржуазного развития этих
стран. Подчеркивая тесную связь революционных собы-
тий на Балканах и русско-турецкой войны, В. И. Ленин
в «сводку главных данных всемирной истории после
1870 года» вносит Апрельское восстание 1876 г. в Бол-
гарии и русско-турецкую войну в одну графу, объеди-
2 Ф. Энгельс. Внешняя политика русского царизма.— Сочи-
нения. Т. 22, с. 33. Здесь и далее произведения К. Маркса и Ф. Эн-
гельса даны по 2-му изданию Сочинений.
5 В. И. Лени и. Под чужим флагом.— Т. 26, с. 144
8
пяя их одним содержанием: «Национальные движения
и национальный вопрос»4.
Таким образом, историческим содержанием «эпохи»,
понимание которой дает ключ к оценке русско-турецкой
войны 1877—‘1878 гг., было совершающееся па Балка-
нах с известным опозданием по сравнению с Западной
Европой становление капиталистического способа про-
изводства и образование национальных государств. Вой-
на же стала одной из политических форм этого социаль-
но-экономического процесса.
Какие же конкретно-исторические обстоятельства
привели к столкновению России и Турции, вызвав тем
самым отмеченное выше своеобразие данной войны в
отличие от других русско-турецких войн, которые вел
царизм в XVIII—XIX вв.? «Война, — указывал В. II Ле-
нин,— есть продолжение политики. Надо изучить поли-
тику перед войной, политику, ведущую и приведшую к
войне» 5. Данная война — закономерный результат поли-
тики правящих кругов обеих стран па протяжении дли-
тельного исторического периода. Ведущими объектами
противоречий между Россией и Турцией были вопросы
о судьбах проливов и влиянии на Балканском полуост^
рове. При этом стремление поставить под свои~коитроль
Босфор и Дарданеллы либо по крайней мере обеспечить
благоприятный режим их функционирования было стра-
тегической целью царизма, а борьба за влияние на Бал-
канском полуострове стала одним из средств к достиже-
нию этой цели. Разумеется, Балканы имели для России
и самостоятельное значение—как сфера традиционной
дипломатической и политической активности.
Проявлением «политики», продолжение которой при-
вело Россию к войне с Турцией, было развитие капи-
тализма в самой России и связанное с этим изменение
в соотношении классовых сил в стране, вызвавшее необ-
ходимость проведения буржуазных реформ 60—70-х го-
дов. Российская буржуазия и помещики в пореформен-
ный период, стремясь укрепить экономические позиции,
стали оказывать все возрастающее, влияние на внешнюю
политику царизма. В этих условиях царское правитель-
ство стало особенно тяготиться положением, сложив- 4 *
4 В. И. Ленин. Тетрадь «Эгельгаф».— Т. 28, с. 670—671.
В. И. Ленин. О карикатуре на марксизм и об «империали-
стическом экономизме».— Т. 30, с. 82.
9

шимся на Черном море после Парижского мира 1856 г.,
запрещавшего России держать там военные корабли и
строить крепости. Восстановление прав на Черном море
и возвращение южной Бессарабии становились для Рос-
сии первостепенной задачей.
На Лондонской конференции 1871 г. России удалось
ликвидировать некоторые неблагоприятные последствия
поражения в Крымской войне. Она вернула себе право
на создание военного флота, строительство укреплений
на побережье. Однако в режиме проливов никаких из-
менений не произошло, более того, ст. 11 Лондонского
протокола давала султану право «открывать» проливы
в мирное время для военных судов «дружественных и
союзных держав» 6.
Проливы имели важное значение для торговли Рос-
( сии на юге: через них осуществлялся экспорт пшеницы
I из южных областей страны за границу. Объем его не-
прерывно возрастал. В 1856—1860 гг. 77,1% всего экс-
порта хлеба шло через проливы, а в 1866—1870 гг.—
I; 85%. Между тем ни с военной, ни с политической сто-
роны эта торговля не была обеспечена в достаточной
1 \ мере.
Таким образом, если для Англии стремление закре-
пить свое влияние в зоне проливов диктовалось страте-
гическими замыслами колониальной экспансии, то для
России благоприятный режим черноморских проливов
был едва ли не главным условием для нормального
функционирования ее экономики. Это обстоятельство
необходимо учитывать при оценке предпосылок русско-
\ турецкой войны.
Z* Вопрос о проливах и положении России па Черном
море теснейшим образом был связан с Балканами: соз-
дание сильных славянских государств в этом районе
Россия рассматривала как предварительное условие для
решения проблемы проливов. Этому противостояла Тур-
ция главной целью которой было сохранить свое гос-
подство над нетурецкими народами Балканского полу-
острова.
Так, развитие экономических и политических процес-
сов приводило к столкновению России и Турции. В тес-
6 См.: Сборник договоров России с другими государствами
(1856—1917 гг.). М., 1952, с. 108.
10
ной связи с этими противоречиями находились судьбы
славянских народов. Балканы были ареной острейших
противоречий не только между Россией, Турцией и сла-
вянами, но и между ведущими европейскими держава-
ми— Англией, Австро-Венгрией, Германией и Франци-
ей. Правильно оценить значение освободительной мис-
сии России, принявшей форму военного конфликта с
Турцией, можно, лишь определив те роли, которые игра-
ли все эти страны перед войной.
«...Надо взять всю политику всей системы европей-
ских государств в их‘экономическом и политическом
взаимоотношении, — писал В. И. Ленин, — чтобы попять,
каким образом из этой системы неуклонно и неизбежно
вытекла данная война»7. Каждый из соперников доби-
вался преобладания на Балканах, видя в них обширный
рынок, сферу приложения экономических сил, стратеги-
ческий плацдарм, обеспечивающий контроль над Чер-
ным морем и всем восточным Средиземноморьем. Одна-
ко объективные роли, которые играли европейские дер-
жавы в этом районе, были различными, что объяснялось
далеко не одинаковым отношением их к освободитель-
ному движению народов Балканского полуострова.
Англия, выступая главным соперником России в во-
просе о проливах, была противником славянского дви-
жения. Английское правительство для достижения сво-
их целей пыталось влиять на турецкие правящие круги
и всячески сохранять единство Турции. Более всего в
Лондоне опасались, что победа славянских народов,
поддерживаемых Россией, приведет к распаду султан-
ской империи, потере ею проливов, усилению русского
влияния на Балканах. Это нанесло бы серьезный удар
по всей системе стратегических и экономических ком-
муникаций Англии на путях к Индии. О подлинном
смысле английской политики, направленной на сохране-
ние существующего положения вещей, Ф. Энгельс в
статье «Что будет с Европейской Турцией?» писал:
«В чем состоит status quo? Для христианских поддан-
ных Порты это означает просто увековечение их угне-
тения Турцией»8. Очевидно, что это и вынуждало Рос-
сию прилагать все дипломатические усилия, чтобы не
7 В. И. Ленин. Война и революция.— Т. 32, с. 80.
8 Ф. Энгельс. Что будет с Европейской Турцией? — Т. 9, с.31.
11
допустить формирования европейской коалиции, куда бы
входила Турция, как это было в период Крымской
войны.
На отношение Австро-Венгрии к движению славян
решающее воздействие оказывал тот факт, что в преде-
лах двуединой монархии проживало компактное славян-
ское меньшинство, подвергавшееся угнетению и различ-
ного рода политическим ограничениям. Австро-Венгрия
не могла не считаться со стремлением южнославянских
народов к взаимной солидарности и поддержке. Поэто-
му, заигрывая со славянами, она шла даже на некото-
рые ограниченные реформы. Однако правящие круги
Вены вынашивали планы расширения монархии за счет
присоединения отторгнутых от Турции территорий. Их
привлекала идея расчленения Европейской Турции, не-
пременным участником которого они стремились стать.
1 Кроме того, Вену пугала перспектива появления на Бал-
канах крупного независимого славянского государства,
создаваемого при непосредственном участии России.
Пруссия и Франция были сторонниками сохранения
существующего положения па Балканах. Бисмарк стре-
мился использовать затруднения России на Востоке, с
тем чтобы она отказалась поддерживать Францию, как
это было в период «военной тревоги» 1875 г., когда
Пруссия вынашивала планы нового разгрома Франции.
Пруссия пыталась извлечь прямые выгоды из «во-
сточного вопроса». С одной стороны, Бисмарк откровен-
но толкал Россию па войну с Турцией9, надеясь тем са-
мым облегчить задачу нового разгрома Франции. С дру-
гой— Пруссия давала понять, что ее отношения с Ав-
стро-Венгрией— реальный факт, с которым Россия
должна считаться.
Таким образом, западные державы так или иначе
препятствовали борьбе пародов Балкан за достижение
национальной государственности — важного условия для
их прогрессивного развития. «История и современные
факты, — писал Ф. Энгельс, — в одинаковой мере ука-
зывают на необходимость основания в Европе на раз-
валинах мусульманской империи свободного, независи-
мого христианского государства» 10.
е См.: Д. А. Милютин. Дневник. Т. 2. 1876—1878 гг. М., 1949,
с. 130.
10 Ф. Э н г е л ь с. Что будет с Европейской Турцией? — Т. 9, с. 35.
12
Иной была_позиция России. Она оказалась единст-
венной страной, поддерживавшей освободительное дви-
жение южных славян. В этом отношении немаловажную
роль сыграла революционная солидарность освободи-
тельному движению на Балканах демократически наст-
роенных передовых сил. Сталкиваясь с Турцией и за-
падными державами на Балканах и вокруг проливов,
Россия оказывалась по военным и политическим моти-
вам сторонницей борьбы балканских народов за осво-
бождение и создание на Балканах сильного славянского
государства, которое бы находилось под ее влиянием.
Первым условием в решении этой задачи была ликвида-
ция турецкого господства в Европейской Турции, а это
было бы шагом вперед в социальном и экономическом
развитии народов Балканского полуострова.
Именно поэтому в Болгарии, Сербии, Черногории и
других славянских землях существовало традиционно
дружественное отношение к России, а освобождение от
турецкого ига связывалось с русской и только русской
помощью. «...Христианское население Европейской Тур-
ции,— писал Ф. Энгельс, — как греческое, так и славян-
ской более, чем когда-либо, стремится сбросить с себя
турецкое иго и более, чем когда-либо, видит в Рос-
сии своего единственного защитника»11. Независимо от
тех целей, которые ставил перед собой царизм на Бал-
канах, именно Россия оказывалась единственным союз-
ником славянского антитурецкого движения, националь-
ного по форме и антифеодального по содержанию. Объ-
ективно русское оружие в ходе войны несло свободу
славянским народам.
К. Маркс, анализируя события на Балканах, в фев-
рале 1877 г. писал, что русско-турецкая война и пора-
жение Турции должны привести к уничтожению фео-
дального гнета 12.
Таким образом, русско-турецкая война явилась про-
должением революционной борьбы славянских народов,
и прежде всего болгарского народа. Именно такой была
диалектика войны и революции на Балканах. «Восточ-
ная политика царской России, — отмечал Васнл Кола-
11 Ф. Энгельс. Успехи России на Дальнем Востоке.— Т. 12,
•с. 637.
12 См.: К. Маркс. Письмо к В. Либкнехту 4 февраля 1878 го-
да.— Т. 34, с. 248.
13
ров, — объективно шла по линии прогрессивного разви-
тия Ближнего Востока, в то время как восточная поли-
тика европейских держав, пропитанная консервативным
духом и направленная на сохранение прогнившей Ос-
манской империи, была враждебной к пробуждающимся
жизнеспособным и прогрессивным балканским нациям» ,3.
Судьба освободительного движения балканских наро-
дов, которое по своему объективному содержанию стало
буржуазно-революционной борьбой, оказалась в прямой
зависимости от исхода войны России с Турцией. Воен-
ная победа России, изгнание турок с большей части
Балканского полуострова, если рассматривать указан-
ные события с точки зрения расстановки политических
сил в национально-освободительном движении, означали
ликвидацию турецкой администрации как непосредствен-
ного проводника социально-экономической политики Ос-
манской империи. Тем самым в пользу освободительного
движения был решен вопрос о власти — главный вопрос
любой революции. Это обеспечивалось как военным раз-
громом Турции, так и политической линией России в
период Сан-Стефанского мира и Берлинского конгресса,
где был решен вопрос о национальной государственно-
сти для балканских народов. «...Наилучшие условия раз-
вития капитализма на Балканах создаются как раз в
мере создания на этом полуострове самостоятельных
национальных государств» * 14, — писал В. И. Ленин.
1\/ Однако исторические результаты русско-турецкой
воины оказались шире и глубже, чем обеспечение на-
циональной независимости большинству народов Бал-
канского полуострова. Тесное переплетение националь-
ного и социального гнета Порты в условиях перехода
власти в руки национальных сил обеспечивало возмож-
ность существенной ломки общественно-экономических
отношений.
Так, Болгария в первые послевоенные годы пережи-
вала подлинный социальный переворот. Подавляющее
большинство турецких феодалов бежало из освобож-
денной страны. Крестьяне-болгары заняли не только их
В. Коларов. Освобожденного на
ство. София, 1948, с. 12.
14 В. И. Ленин О нраве наций на
с. 262.
България от турско роб-
самоопределепне.— Т. 25„
земли, по и владения государственного турецкого фон-
да. Опп стали собственниками земли.
Существенные изменения происходили и в городах,
где шла ликвидация восточной организации производ-
ства. Ремесленники превращались в свободных това-
ропроизводителей. Условием для этих преобразований
было уничтожение Россией в ходе воины турецкой го-
сударственной машины.
Огромное значение имело становление новой нацио-
нальной государственности в Болгарии, проходившее
при активном участии России. Стремясь закрепить свое
влияние в этой стране и учитывая свободолюбивые уст-
ремления болгарского парода, Россия содействовала
принятию болгарской конституции, одной из самых ли-
беральных для того времени. «3 марта 1878 года откры-
ло перед Болгарией дорогу к свободной жизни и расцве-
ту, писал Тодор Живков. После освобождения фео-
дальный строй начинает распадаться под неумолимым
натиском зарождающегося капитализма»15. Это отпо-
ен гея и к другим народам Балканского полуострова, по-
лучившим свободу благодаря русскому народу.
Характер русско-турецкой войны, равно как и ее зна-
чение, особенно отчетливо выступает в связи с той по-
зицией, которую заняла Россия, с одной стороны, и за-
падные державы — с другой, в период определения по-
слевоенного государственно-политического устройства на
Балканах. По существу, речь шла о том, получат ли
народы Балкан возможность в полной мере воспользо-
ваться плодами победы, отвоеванной русским оружием
весной 1878 года.
Турция потерпела полное военное поражение. 3 мар-
та 1878 г. в Сан-Стефано, буквально у ворог Констан-
тинополя, Россия продиктовала Порте условия прели-
минарного договора. Сан-Стефанскпи мир отражал во-
. енпые успехи России. Вместе с тем он явился крупней-
шей победой Балканских народов в их многовековой
борьбе за свободу.
Военная победа России, а не «хлопоты» европейской
дипломатии, вынудила Турцию признать полную незави-
симость Сербии, Черногории, Румынии, а также ликви-
15 Т. Живков. Интервью журналу «Огонек» по случаю 90-ле-
тия со дня победы в войне 1877—1878 гг.— «Огонек». 1969, № 10,
с. 5.
15
дировать турецкое господство в Боснии и Герцегови-
не,ъ. Но условиям этого договора Болгария была соз-
дана в составе земель севернее и южнее Балкан как
«самоуправляющееся, платящее дань Княжество, с хри-
стианским правительством и земским войском»16 17.
Итоги войны отвечали коренным интересам народов
Балканского полуострова, вызвав отрицательную реак-
цию правящих кругов Англии, Австро-Венгрии. Испы-
тывая страх перед национально-освободительным дви-
жением, а также боясь роста влияния России на Балка-
нах, Австро-Венгрия и Англия требовали пересмотра
условии Сан-Стефанского договора.
Внешнеполитические позиции России после подписа-
ния этого договора резко ухудшились. Возникла реаль-
ная перспектива нового военного столкновения, на этот
раз уже с коалицией Турции, Австро-Венгрии и Анг-
лии. В конце марта 1878 г. Англия провела мобилиза-
цию резервов и послала новые корабли в Дарданеллы.
Вести войну против целой коалиции Россия была
не в силах. Планы на случай такой войны составля-
лись 18, но в Петербурге понимали их полную нереаль-
ность. Военный министр Д. А. Милютин, лучше других
знавший подлинное положение дел в армии, в июне
1878 г. писал: «Наши военные силы так расстроены
войной, так разбросаны, что не предвидится никакого
вероятия успеха» 19.
Угроза военного конфликта с Англией и Австро-Венг-
рией существовала еще с 1875 г., с самого начала обост-
рения восточного кризиса. Однако накануне и в период
войны ценой сложных маневров и ряда уступок России
удавалось обеспечить нейтралитет этих держав. Но пос-
ле Сан-Стефанского договора Англия и Австро-Венгрия
стали действовать более откровенно. В нюне 1878 г.
между Веной и Лондоном было подписано соглашение
о совместных действиях в болгарском вопросе (не допу-
стить создания независимого болгарского государства).
16 Условия Сан-Стефанского мира. См. Сборник договоров Рос-
сии с другими государствами (1856—1917), с. 159—175.
17 Там же, с. 163.
18 См.; Объяснительная записка к распределению войск на слу-
чай войны с Англией и Австрией. М. Д ом о нтович. Обзор рус-
ско-турецкой войны иа Балканском полуострове. СПб., 1900, с. 112—
113.
19 Д. А. Милютин. Дневник. Т. 3. М., 1950, с. 68.
Англия давала согласие на оккупацию Австро-Венгрией.
Боснии и Герцеговины.
'Гаким образом, на Берлинском конгрессе Россия •
столкнулась с единым фронтом европейских держав,
стремившихся ухудшить благоприятные для народов
Балкан условия мира и лишить Россию результатов
победы. Победив па полях сражении, Россия потерпела
поражение за столом дипломатических переговоров.
II дело, разумеется, заключалось не только в просчетах
русских дипломатов. Война не укрепила, а, скорее, ос-
ы шла влияние царизма на международные дела. Ос-
лабление роли России в'европейских делах, начавшееся
после Крымской войны, продолжалось и после русско-
турецкой войны.
Не оправдались надежды царизма и па то, что по-
л медоносная война, проходившая под лозунгом славян-
ского освобождения, отвлечет внимание русского обше-
( та от острых проблем внутренней жизни. Война обна-
личила все пороки царского режима. На фоне массового'
ероизма армии особенно ярко проявилась рутина цар-
ской военной машины, ограниченность большей части
высшего командования, казнокрадство чиновников. Ска-
. залась п неспособность царизма удержать в руках ре-
зультаты военной победы. Это привело к тому, что сразу
же после войны в стране возникла революционная си*
туация.
Историческое значение русско-турецкой войны 1877—
1878 гг. может быть раскрыто только с учетом той по-
л и нки, которую проводили западные державы, и прежде
всего Англия и Австро-Венгрия. Ни та, ни другая нс
была участницей войны, но они играли крайне реакци-
онную роль в событиях, предшествовавших ей. Фактиче-
ски, «подпирая» Турцию, они выступили врагами не
олько России, но и национально-освободительного дви-
жения балканских народов? Это особенно ярко прояви-
лось на Берлинском конгрессе, когда Англия и Австро-
Венгрия оказались на стороне Турции в своем стремле-
нии выхолостить результаты военной победы России,
свести к минимуму условия Сап-Стефаиского мира.
Условия Берлинского договора 1878 г. касались
прежде всего судеб “славянских народов. Босния и Гер-
цеговина были оккупированы Австро-Венгрией, Кипр —
Англией, территория Болгарии сильно урезана по срав-
2 Зак. 907
17
I Шэдрияскм
| центральная городе»**
БИБЛИОТЕКА
нению со Сан-Стефанским мирным договором, под конт-
ролем Турции остались Фракия и Македония, сущест-
венно сокращены территориальные приращения, прсдпаз-
начавшиеся для Сербии и Черногории20. Так выявилось
глубокое различие в политике, проводившейся Рос-
сией и Западными державами по отношению к жизнен-
но важным проблемам парадов Балкан. Россия объек-
тивно обеспечивала наиболее благоприятные условия
для становления и развития национальных государств
в этом районе. Западные державы, и прежде всего Анг-
лия и Австро-Венгрия, не имея возможности сохранить
прежнее положение, стремились максимально ухудшить
эти условия.
/ Таким образом, характер войны 1877—1878 гг. мож-
но определить лишь в связи с ее историческими резуль-
татами. Для народов Балкан эти результаты равнознач-
ны национальному возрождению. Россия объективно
способствовала этому процессу. Тем самым закладывал-
ся исторический фундамент того содружества, которое
в новых, социалистических условиях объединило Совет-
ский Союз и народы Юго-Восточной Европы. Эту глав-
ную линию развития, восходящую к событиям 1877—
1878 гг., выразил Первый секретарь ЦК Болгарской
коммунистической партии Тодор Живков: «Нас связы-
вает глубокое родство и братство, нас связывает лю-
бовь, которую мы впитываем с молоком матери и пере-
даем из поколения в поколение как наследство крови,
как священный завет величайших сынов матери Болга-
рии. Так было в страшные века национального рабства.
Так было в трудные годы борьбы с фашизмом. Так это
сегодня, и так будет завтра, в коммунистическом гря-
дущем наших стран и народов»21.
2 Условия Берлинского договора. См.: Сборник договоров Рос-
сии с другими государствами (1856—1917), с. 176 и сл.
21 Т. Живков. Из речи на многотысячном митинге в Софии
19 сентября 1973 г.— «Ленинградская правда», 20.XI. 1973.
Глава 2
CTAIЮВЛЕНИЕ ВОЕННО-ИСТОРИЧЕСКОЙ
НАУКИ В РОССИИ
В конце XIX в., в период перехода России от восхо-
дя! пего капитализма к империализму, завершилось фор-
мирование военно-исторической науки как относительно-
ей мостят ел ыюй области знаний, впитавшей в себя оп-
ределенную часть исторической и военной наук. Важ-
ными признаками становления повой науки было появ-
lejiiie историков-профессионалов: А. К- Пузыревского^
k. Н. Петрова, Д. Ф. жЦасловского, А. 3. Мышлаевско-
г«> и др.; создание крупных исследований и обобщающих
трудов по военной истории России *, широкое исполь-
ование в них документального материала.
Становление военно-исторической науки представля-
ло собой объективный процесс, обусловленный социаль-
но-экономическим развитием России, и отвечало инте-
рнам правящих кругов. Царизм стремился подчинить
нот процесс задачам укрепления самодержавного строя.
Принципиально повой чертой военно-исторических
исследований последней трети XIX в. явилось повышен-
ное внимание к проблемам военного прошлого России.
В НО е годы вышли труды Д. Ф. Масловского по исто-
рии русского военного искусства. В конце 80-х годов
нонинтось историко-проблемное исследование «Русская
1 ('мл А. К. Пузыревск и й. История военного искусства в
средние века V—XVI столетий. Т. 1—2. СПб., 1884; А. И. Петров.
Война России с Турцией и польскими конфедератами с 1769 по
1774 г. Т. 1—5. СПб., 1886 г.; Д. М. Масловский. Записки по
истории военного искусства в России. Ч. 1—3. СПб., 1891—1894;
Л. 3. VI ы ш л а е в с к и й. Петр Великий. Война в Финляндии в
1712—1714 годах. СПб., 1896; И. П. Михневич. История военного
искусства с древнейших времен до начала XIX столетия. СПб.. 1894,
и др.
19
военная сила»2, которое можно рассматривать как по-
пытку в ретроспективном плане осветить генезис и эво-
люцию военного искусства в России. Труд вызвал боль-
шой интерес и вскоре вышел вторым изданием3.
Значительным событием был выход в свет в конце
90-х годов книги «Обзор войн России от Петра Великого
до нашИхХ дней»4, в которой давалась обширная истори-
ческая справка о войнах России до начала XVII в. и
обстоятельно (применительно к программам военных
училищ) освещалась история войн XVI11 и XIX столе-
тий. В главе «Война в истории русского мира» сделана
попытка дать оценку связи военной истории России с
историей русского общества.
Военные историки Д. Ф. Масловский и А. 3. Мытн-
лаевскии в 80-е и 90-е годы стали активно работать над
систематизацией и изданием источников. Они ввели в
научный обиход большое количество документов5. Мыш-
лаевский, к примеру, утверждал, что без использования
источников «историческая постройка будет возвышаться
на песке»6.
В этот период военно-историческая наука была при-
знана составной частью официальной исторической нау-
ки, а военные историки стали членами ведущих обществ
историков России: Мышлаевский — членом Русского ис-
торического общества; Петров и Масловский — Общест-
ва истории и древностей российских, в Обществе ревни-
телей исторического просвещения состояли П. А. Гейс-
.мап и Н. II. Сухотин7. Вместе с тем в 1898 г. было осно-
вано Общество ревнителей военных знаний, которое
сплотило в своих рядах наиболее видных русских воен-
ных историков и теоретиков. В 1899 г. оно уже имело
2 Русская военная сила. Очерк развития выдающихся военных
событий от начала Руси до наших дней. Вып. I—2. М., 1888—1890.
3 Русская военная сила. История развития военного дела от на-
чала Руси до нашего времени. Изд. 2. Т. 1—2. СПб., 1897.
4 Обзор войн России от Петра Великого до наших дней.— Посо-
бие для изучения военной истории в военных училищах. Ч. 1—4.
СПб., 1895—1898. (Далее — Обзор войн России.)
Б См.: Л. Г. Бескровный. Очерки военной историографии
России. М., 1962, с. 225—226, 233—234.
6 См.: «Разведчик» № 427, 1898, с. 113.
7 См.: В. Дьяков. О развитии военно-исторической мысли в
последней четверти XIX в.— «Военно-исторический журнал». 1959,
№ 5, с. 63.
20
• нон печатным орган — «Вестник общества ревнителей
поенных знаний» (1899—1914) и насчитывало около
40 гыс. человек. Позже, в 1907 г., от Общества ревните-
ле I военных знаний отделилось Русское военно-истори-
ческое общество.
Важном составной частью процесса формирования
носино-исторической науки явилась интенсивная разра-
ботка ее теоретических и методологических основ. В об-
ласти методологии проблемами, вызвавшими наиболее
<н I рыс (Дискуссии, были предмет и задачи военной исто-
рии. методы военно-исторического исследования. Ожив-
ленная, норой весьма острая полемика велась вокруг
таких теоретических проблем, как соотношение техни-
ч<л кнх средств и человеческого фактора на войне, роль
ЯН'ЛКпнодца. Особое место в спорах занимал вопрос о
соотношении русского военного искусства с военным
ItOKyvciBOM Западной Европы. Именно по этой пробле-
ме ирппошло размежевание между двумя течениями в
русской военной мысли этого периода — сторонниками
«русской школы» и «академистами»8.
Школа «академистов» свое название получила от-
1ТИО, чю средн ее сторонников было немало преподава-
•|<‘лсй Николаевской академии Генерального штаба. Эта
шко.ч.т была близка к правительственным кругам и поль-
i«»Bn.iacb их поддержкой9, что в значительной мере
определяло долговечность ее взглядов. В вопросах о пу-
тч ра шития русского военного искусства «академисты»
пы» ।упали с позиции «теории заимствования», отрицали
«ч о v.imocгоятельное существование. Основные положения
ной leopmi сформулировал в 70-х годах XIX в. воен-
ный историк Н. С. Голицын в работе «Русская военная
нсн)рпя»10. Он считал, что военное искусство России
• Об этих школах сейчас существуют две точки зрения.
/I I Бескровный склонен деление на «академиков» и сторонников
«I у« । «»й школы» распространить почти на всех военных историков
и и«»|н||!ков 70—90-х годов (см.: Л. Г. Бескровный. Очерки
по» иной историографии России, с. 185—188 203—259). Г. П. Меще-
I яков ноапмкпов&ние школ связывает со «специализацией военных
к< юрикон по странам и эпохам», а само разделение считает искус-
С1Г1С1ШЫМ (см.: Г. П. Мещеряков. Русская военная мысль в
XIX в. М., '1973. с. 239 и сл.).
0 См.: Г. П. Мещеряков. Русская военная мысль в XIX в.,
с. 190.
11. С. Голицын. Русская военная история. Ч. 1—3. СПб.,
I «77—<1878.
21
развивалось путем заимствования, сначала от норман-
нов, затем от монголов, шведов и ливонских рыцарей11.
Даже военные реформы Петра I Голицын трактовал как
изменения русской военной системы по образцу Запад-
ной Европы 12.
Подобной точки зрения придерживался и видный
военный историк-теоретик Г. А. Леер 13, в 70—80-е годы
изучавший в основном военную историю Запада. В по-
лемику с представителями «русской школы» Леер не
вступал. Однако своим тезисом «каждая новая война
служит только новым подтверждением старых, всем дав-
но и хорошо известных истин» 14 * 16 он исключал возмож-
ность существования собственно русского военного ис-
кусства.
Эту теорию отстаивал и П. А. Гейсман, военный исто-
рик, профессор академии Генштаба. Взаимовлияние во-
енного искусства разных стран он сводил к односторон-
нему заимствованию Россией образцов, диктуемых Запа-
дом ,5. При Петре I «Россия учится у Запада и заимст-
вует у него много», — писал он ,6.
Отрицание «академистами» самостоятельных путей
развития русского военного искусства не только обед-
няло военную историю страны, по и затрудняло процесс
обобщения и использования опыта ее боевого прошлого
в интересах дальнейшего развития военной теории и
практики.
Подобное положение находилось в противоречии с
объективным ходом развития вооруженных сил и воен-
но-исторической пауки, а также являлось препятствием
для создания буржуазной армии.
“ Там же. Ч. 1, с. 37—38.
12 Там же. Ч. 3. с. 138.
13 С 1856 по 1889 г. Леер — профессор Николаевской академии,,
затем (по 1898 г.) —ее начальник. Его основной труд «Опыт крити-
ко-исторического исследования законов искусства ведения войны (по-
ложительная стратегия)» первым изданием вышел в 1869 г., шес-
тым — в 1898 г.
14 Г. А. Леер. Публичные лекции о войне 1870 г. между Фран-
цией и Германией до Седана включительно. СПб., 1871, с. 237.
5 См.: Г. II. Мещеряков. Русская военная мысль в XIX в.,
с. 243—244; Л. Г. Бескровный. Очерки военной историографии
России, с. 212.
16 П. А. Г е й с м а п. Краткий курс истории искусства в средние-
и новые века. Изд. 2-е. СПб., 1907, с. 285.
•> Русская школа» возникла под влиянием роста на-
11ПОНЛЛЫЮГО самосознания, вызванного развитием капи-
iii.TH iMa в России. Ее сторонники отстаивали самостоя-
п’Льпый путь развития русского военного искусства, что
ot.i io важно для практических нужд военного строитель-
. гил, подготовки войск и офицерских кадров. А. К. Пу-
<ыр< некий, подчеркивая в 1889 г. вредное влияние ака-
L дсми1ма на подготовку армии, писал: «Гоняясь за ино-
<1рл1П11дмн образцами и развивая свои учреждения ча-
I сто под влиянием моды, мы и в системе боевой подго-
L Юнки войск бросались из стороны в сторону» 1 . Один
№ II । наиболее активных пропагандистов самобытности
к рун ного военного искусства, Д. Ф. Масловский, форму-
L ЛНруи < ущество разногласий с «академистами», писал,
Вкрптп’1ескос изучение военной истории страны поз-
ист опровергнуть «мнение, что русское военное ис-
•Йу» * ню бы ю лишь подражанием иностранцам: сначала
Норм липам, затем народам тюркского племени, венграм,
t.illlp.'lM п т. д.» ,8.
В 90-х годах пагубность теорий «академистов» для
русской армии стали понимать и правящие круги. Воен-
ный министр генерал А. Н. Куропаткин много позднее
например: «Долбили Фридриха и Густава
А.,< лифа, умилялись действиями германских генералов
п 1870 1876 годах, а русскую военную историю
I
I Utpn jm, правящие круги стали понимать, что без
рус* । поенной истории нельзя создать сильную ар-
мию способную защищать их внешнюю и внутреннюю
политику. Военная история России должна была стать
«t'HHIM
ни и кого «сплочения царя и народа». Такая точка зре-
нн । были обшей как для «академистов», так и для сто-
рон шкон «русской школы».
'I Ф Масловский, Л. 3. Мышласвский, А. Н. Пет-
арсеналов воспитания армии в духе нацио-
f	А К Пузыревский. Русская армия перед войной 1877—
IH7H гг. СПб., 1889, с. 66.
Д Ф, М а с л о в ск и й. Из истории военного искусства в Рос-
сии Опыт критического разбора похода Дмитрия Донского 1380 г.
ди» Куликовской битвы включительно.— «Военный сборник». 1881,
№ Н. <•. к’08.
'* ЦГВПЛ ф. 544-11, д. 311, 1906—1908, л. 38, 39, 59.
23
ров20, а несколько позднее Н. П. Михневич21 развили
в дальнейшем теорию о необходимости изучения русской
военной истории.
Важную роль здесь сыграла работа Н. П. Михне-
вича «Основы русского военного искусства»22, где он
сравнивает пути развития военного искусства на Западе
и в России, пытаясь положить конец спорам между
«академистами» и «русской школой». «...Наше военное
искусство, — писал он, — почти никогда не уступало
западноевропейскому, а весьма часто шло впереди, да-
вало направление, новые идеи в области тактики и стра-
тегии, которые от нас воспринимались в Европе»23. Это
важное методологическое положение Михневич доказы-
вал, опираясь на большой фактический материал, сопо-
ставляя русское и западноевропейское искусство в рам-
ках установившихся в литературе исторических перио-
дов и используя при этом историко-сравнительный
метод. Это позволяло автору проследить эволюцию воен-
ного искусства в России от средневековья до второй по-
ловины XIX столетия24. На всех этапах Михневич стре-
мился выделить главное, существенное; преувеличивая
23 См.: Д. Ф. Масловский. Русская армия в Семилетнюю
войну. Вып. 1—3. М., 1886—1891; он же. Записки по истории во-
енного искусства в России. Вып. 1—2; о и ж с. Офицерский вопрос
в XVII в.— Очерк по истории военного дела в России. СПб., 1899
и др. Эти авторы пытались доказать, что русское военное искусство
имеет свой национальный характер. В советской историографии эта
сторона полемики между «академистами» и «русской школой» пока-
зана Л. Г. Бескровным. См.: Л. Г. Бескровный. Очерки военной
историографии России, с. 219—251.
21 Н. П. Михневич—крупный военный историк. С 1896 г.—
профессор Николаевской академии Генерального штаба, с 1904 но
1907 г.— ее начальник. Научную деятельность он совмещал с воен-
ной службой. С 1911 по 1917 г.— начальник Главного штаба. Один
из немногих военачальников, пытавшийся разобраться в причинах,
которые привели к падению самодержавия в России. Большое влия-
ние на него имела Октябрьская революция. В советский период
он вел активную преподавательскую работу в учебных заведениях
Красной Армии. См.: Л. Г. Бескровный. Очерки военной исто-
риографии России, с. 258 (подробно о Михневиче см.: А. М. Агеев.
Военно-теоретические взгляды Н. П. Михневича.— «Военно-историче-
ский журнал». 1975, № 1).
22 Н. П. Михневич. Основы русского военного искусства.
Сравнительный очерк состояния военного искусства в России и За-
падной Европе в важнейшие исторические эпохи. СПб., 1898.
23 Там же, с. 6.
2< Там же, с. 136—169
24
иногда национальные особенности русского военного ис-
кусства, он все же сумел доказать, что основная идея
«русской школы» — самостоятельный и оригинальный
путь его развития — правомерна. «Нет никакого основа-
ния говорить, — писал Михневич, — что русское воен-
ное искусство когда-либо стояло ниже западноевропей-
ского; напротив, наша военная история показала, что
мы испытывали каждый раз крупные неудачи, когда
отказывались от самостоятельного творчества и слепо
подражали западноевропейским образцам»25. Главным
•фактором, определявшим самобытность военной страте-
гии и тактики России, Михневич считал человека, «ка-
чества русского солдата»26, его способность «смело
умирать за веру, царя и отечество»27. Это означало, что
в основу своих взглядов он ставил монархическую при-
верженность и глубокую религиозноегь русского сол-
дата.
Ту же патриотическую направленность имели рабо-
ты Масловского, Мышлаевского н других военных исто-
риков. Несмотря на узкоклассовое понимание самобыт-
ности, эти работы давали исторически правильную оцен-
ку развития военного искусства России.
С появлением трудов сторонников «русской школы»
никто из «академистов» уже не выступал открыто про-
тив необходимости изучать военное прошлое России.
Более того, «академисты» под давлением правящих
кругов и общественного мнения в конце 90-х годов по-
шли на сближение с «русской школой». Это повлияло
на новые руководства по русской военной истории для
военных академий и училищ. Однако, несмотря на это,
по основным военно-теоретическим вопросам между
двумя школами имелись принципиальные разногласия.
Г. А. Леер, сторонник академического направления,
наделял военное, искусство некими «вечными, неизмен-
ными, безусловными принципами28, а именно: «сосредо-
точения сил па решающем 1 пункте в решительную мп-
25 Н. П. М. нхневи ч. Основы русского военного искусства,
с. 170.
26 Там же, с. 176.
27 Там же. *
Г. А. Леер. 1Метод военных наук (стратегии, тактики и воен-
iinii истории). СПб., 1894, с. 19.
25
нуту»; «взаимной поддержки»; «внезапности»2 . Термин
«принцип» употреблялся Леером как синоним «законо-
мерности». Как идеалист-метафизик, он утверждал, что
«принципы» эти выражают «природу, сущность, свойст-
ва того либо иного явления»29 30 31, а выведены они из «фак-
тов мира вещественного»3|, которые выступают зача-
стую не как материальная, а как субъективная конст-
рукция, существующая независимо от воли людей32.
Принципы, по Лееру, — закономерности, познанные пол-
ководцем. Они же суть требования, предъявляемые к
его деятельности. На основании этого он делает субъ-
ективистско-идеалистические выводы, что задача воен-
ио-исторической пауки состоит в том, чтобы подвести
факты, «частные явления под общие законы»33, про-
никнуть в душу полководца как творца факта34. Исходя
из теории «вечных принципов», Леер считал неотъемле-
мым качеством исследователя войны «военно-историче-
ское чутье»35.
Ту же самую позицию, что и Лоер, занимал Гейсман.
Он писал, что вечные и неизменные принципы «были
прежде, суть теперь и будут представлять впредь нс
что иное, как руководящие основания в деле решения
вопросов, подлежащих военному искусству как практи-
ческому делу»36.
Учение «академистов» о «вечных принципах» в воен-
ном искусстве разных эпох и пародов было существен-
ным препятствием па пути познания его закономерно-
стей, его национальных особенностей. Именно поэтому
самые серьезные возражения против теории «вечных
принципов» высказывали представители «русской шко-
лы».
А. 3. Мышлаевский, справедливо утверждал, что ле-
еровский метод заимствован с Запада 37. А. К. Пузырев-
29 Там	же, с. 20,	24,	26.
30 Там	же, с. 19.
31 Там	же, с. 43.
32 Там	же, с. 67,	68.
33 Там	же, с. 65.	4
34 Там	же, с. 68.
35 Там	же. с. 69.
39 П. А. Г е й с м	а и.	Краткий курс истории военного искусства
в средние и новые века. Ч. 1. СПб., 1893, с. 1.
7 Об этом см.: Л. Г. Бескровный. Очерки военной историо-
графии, с. 236.
«СК и и
считал, что применение их одинаково вредно от-
ражается как
Л.
II. Петров
на военной теории, так и на практике,
признавал лишь закон «естественных ос-
нов всякой борьбы»38. Военное искусство полководца,
по его мнению, состоит в умении придать действиям ха-
рактер, соответствующий объективным условиям. Прин-
ципы
не что иное, как «условное правило», которое го-
дится лишь в определенных исторических условиях39 *.
Пытаясь преодолеть субъективный идеализм Леера,
Петров утверждал, что закономерности военных дей-
ствий вытекают не «из головы» полководца, а порож-
даются «закономерностями условий, в которых эти дей-
ствия разворачиваются»43.
Выло бы неверно утверждать, что все сторонники
«русской школы» полностью отрицали «вечные прин-
ципы». Такой приверженец самобытности русского во-
енного искусства, как Н. П. Михневич, например, не
признавал «вечных принципов», как таковых, указывал
на «существование некоторых вечных истин, основных
принципов военного искусства, имеющих смысл и прак-
тическое значение во все времена»41. Он полагал, что
они меняются в зависимости от конкретных условий.
Следует признать, что и теоретико-методологические
основы обеих школ, особенно в конце XIX в., по неко-
торым проблемам военной истории были во многом
общими. Так, Леер, оставаясь субъективным идеали-
стом, считал тем по менее, что война—это явление
общественное, он указывал на ее связь с внешней по-
литикой страны и определял ее как «крайнее средство
для разрешения политических вопросов»42, имевшее, в
свою очередь, связь с внутренней политикой, синтезом
которой выступает «военная система» государства в
ss А. Н. Петров. К вопросам стратегии (Критический очерк).
СПб., 1898, с. 4.
39 Там же.
•’° Советские историки справедливо считают, что Петров близко
подошел к пониманию объективного характера законов, лежащих в
основе развития военного искусства. См.: Л. Г. Б с с к р о в н ы й.
Очерки военной историографии России, с. 247—248; Г. П. Мещеря-
ки в. Русская военная мысль в XIX в., с. 236—237.
41 Н. П. Михневич. Основы русского военного искусства, с. 2.
42 Г. А. Леер. Публичные лекции о войне 1870 года, с. 17; он
ж с. Метод военных наук, с. 74—75.
27
целом43. Но, как правило, верные положения, иногда
верные догадки не имели у Леера под собой мате-
риалистической почвы.
На связь военного дела и военного искусства с эко-
номическими условиями общества указывали Гейсман
и Михневич, один — сторонник «академической», дру-
гой — «русской школы». Представители обеих школ
одинаково толковали и такой вопрос, как роль «чело-
веческого фактора» на войне. Леер и Михневич назы-
вали человека «главным фактором войны», «главным
орудием войны»44. Леер эту роль отводит человеку
потому, что считает его носителем определенных нрав-
ственных качеств. Па примере франко-прусской войны
1871 г. он доказывал, что побеждает, как правило, тот
народ, чьи нравственные качества выше.
Главным же качеством человека на войне Леер счи-
тал «чувство долга». В 1894 г. он писал, что не ин-
стинкт самосохранения, пе стремление к наградам, а
именно «развитое сознание своего долга» «способно
обратить всех в героев»4 . Для того чтобы доказать
это, он сравнил европейские наемные армии XVIII в.
с армией революционной Франции (нс наполеоновской,
а периода революционных войн). Убежденный сторон-
ник монархии, Леер тем не менее высоко оценивал ре-
волюционную армию. Он называл ее солдата «в пол-
ном смысле слова человеком», которому присущ нрав-
ственный идеал: «отечество, которое им ставится выше
всего»46. Но Леер показал и буржуазную сущность
своих взглядов, говоря о революции как о «свободе,
доведенной до полной разнузданности»47, и считал, что
лишь император Наполеон сумел обуздать анархию и
сохранить то положительное, что дала революционная
эпоха48.
Идея о нравственной силе человека на войне как
главном источнике стойкости солдата разделялась поч-
ти всеми русскими военными историками. В Западной
же Европе последней четверти XIX в. все чаще и чаще
4 Г. А. Л еер. Метод военных наук, с. 3, 13.
44 Там же, с. 35, 78.
4 Там же, с. 35—37.
48 Там же, с. 87.
47 Там же, с. 86—87.
48 Там же, с. 89.
28
высказывалось мнение, что совершенствование техни-
ческих средств ведения войны обусловливает снижение
решающей роли человека49.
Как было отмечено выше, идея ведущей роли солда-
та на войне в русской военно-исторической науке была
подчинена определенной политической линии: доказа-
тельству народного характера русской армии, ее еди-
нения вокруг начальников и полководцев, вокруг царя.
Такая направленность носила классовый, буржуазно-
дворянский характер и была призвана оправдать сло-
жившееся в армии отношение господства и подчинения.
Таким образом, несмотря на то что многие военные
историки России изучаемого периода, особенно пред-
ставители «русской школы», 43 сто стояли на правиль-
ных идеологических позициях, подлинно научное ис-
следование основ военной теории и практики оказалось
им не но плечу. Материалистическая теория войны по-
лучала все большее признание в военно-исторической
науке, но в целом философская позиция русской исто-
риографии оставалась еще идеалистической или пози-
тивистской. Военная наука испытывала все большее
политическое и идеологическое давление со стороны
правящих кругов. Теоретико-познавательная ее функ-
ция в условиях нарастания противоречий, присущих
эпохе империализма и пролетарских революций, отсту-
пила на второй план перед политической функцией,
направленной па укрепление самодержавия и его ар-
мии.
49 См.: Г. II. Мещеряков. Русская военная мысль в XIX в.»
с. 234.
Глава 3
ИЗУЧЕНИЕ ОПЫТА ВОЙНЫ.
ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ВОЕННО-ИСТОРИЧЕСКОЙ
КОМИССИИ ГЛАВНОГО ШТАБА РУССКОЙ АРМИИ
Русско-турецкая война 1877,—1878 гг. всегда была
объектом самого пристального 'внимания военно-исто-
рической науки. Никакую другую войну русская воен-
ная мысль не исследовала так подробно и всесторонне.
Во-первых, потому что это была первая война, которую
вела Россия в пореформенный период, в условиях «пре-
вращения феодальной монархии в буржуазную монар-
хию» Г Военная реформа 1874 г., как составная часть
буржуазных реформ, создала в стране военную систе-
му, которая свое первое испытание прошла именно в
событиях 1877—1878 гг. Во-вторых, достижения науки
и техники стали оказывать все возрастающее влияние
на военное дело. Железные дороги, телеграф, скоро-
стрельное оружие—все это определенным образом ви-
доизменяло стратегические н тактические установки
действующих армий. В-третьих, война потребовала от
России огромных усилий. Победа далась ей нелегко и
пришла не сразу. Действия значительных вооруженных
сил на сложных театрах войны в течение многих меся-
цев нс могли не привлечь внимания военной науки,
стремившейся сопоставить весь ход войны и ее итоги
с тактическими и стратегическими положениями. Все
названные выше обстоятельства коренятся в особенно-
стях войны. Подлинное обобщение итогов войны пред-
полагало соответствующее понимание этих обстоя-
тельств. Это, говоря условно, военно-теоретическая сто-
рона вопроса.
Желание правящих кругов «увековечить» русско-ту-
1 В. И. Л ей и н. По поводу юбилея.— Т. 20, с. 165.
20
рецкую войну объясняется еще и политическими при-
чинами, которые вытекают из стремления представить
ее как народную, бескорыстную. Целью же такой ин-
терпретации было укрепление идеологических и поли-
тических позиций самодержавия.
Совершенно естественно, что военно-теоретические
и политические установки не могли существовать раз-
дельно. Более того, степень и характер реализаций
первой в конечном итоге оказались подчиненными ин-
тересам второй. Это и предопределило итоги всей дея-
тельности по обобщению опыта войны.
Война вскрыла все недостатки существующего
строя. В. И. Ленин писал: «Царизм оказался помехой
современной, на высоте новейших требований стоящей,
организации военного дела...»2. Хотя военные рефор-
мы 1874 г. и подняли боеспособность армии, однако
перевооружение шло медленно и отставало от запад-
ноевропейской техники, уровень оперативно-тактиче-
ской подготовки войск был слабым3. Кроме того, глав-
ное командование было поручено бездарному великому
князю Николаю Николаевичу старшему. На фоне мас-
сового героизма солдат и офицеров особенно ярко про-
явилась неспособность руководства использовать ог-
ромные ресурсы живой силы, правильно управлять ими.
Хорошо обученного руководящего состава явно не хва-
тало. Еще в марте 1877 г., понаблюдав церемонию пред-
ставления царю «корпусных командиров, военный ми-
нистр Д. А. Милютин написал: «...до какой степени мы
бедны хорошими, боевыми генералами; между этими
людьми есть такие, которые едва годны и в начальники
дивизии»4.
Военно-историческая наука должна была учесть не
только позитивней опыт войны, по и вскрыть все се
недостатки и упущения.
Сам процесс обобщения опыта войны развивался в
сложных исторических условиях. К концу 90-х годов
Россия вступила на путь империалистического разви-
тия. Начался третий, пролетарский этап освободитель-
ного движения. Внутренняя политика царизма приоб-
В. И. Ленин. Падение Порт-Артура.— Т. 9, с. 156..
См.: Л. Г. Бескровный. Русское военное искусство XIX в.
М„ 1974, с. 351.
।	4 Д. А. Милютин. Дневник. Т. 2, 1876—1877 М., 1949, с. 143.
31
•ретала все более реакционный характер. Усиление ре-
акции соответствующим образом отразилось и на дея-
тельности военного ведомства. В работе военных исто-
риков проступили две тенденции: с одной стороны,
стремление критически осмыслить и усвоить опыт вой-
ны в интересах развития военной теории и прикладных
областей военной науки; с другой — подменить объек-
тивный анализ войны субъективистской трактовкой се
с откровенно апологетических позиций воспевания за-
слуг царской фамилии, вставшей во главе народа во
имя освобождения славян. Теоретико-познавательная
функция военной и военно-исторической науки оказа-
лась принесенной в жертву ее идеологической функции.
Обобщение и изучение опыта войны — процесс слож-
ный и многогранный, складывающийся из ряда отно-
сительно самостоятельных элементов. Можно выделить
следующие главные формы этого процесса: военно-
тсоретнческие дискуссии, где использовались материа-
лы войны; создание соответствующих монографических
работ; составление учебников, уставов и наставлений.
Военно-историческая наука обратилась к изучению
данной войны, по словам генерала Драгомирова, «преж-
де чем замолчали пушки». Немалую роль в этом сы-
грала военная периодическая печать. «Военный сбор-
ник», «Русский инвалид», «Артиллерийский журнал»,
«Инженерный журнал», «Оружейный сборник», начи-
ная с последних номеров за 1877 г., стали регулярно
публиковать статьи и обзоры по многим-важным воен-
ным проблемам. После войны материалы по итогам
прошедшей кампании практически вытеснили все ос-
тальные. Объектом внимания были вопросы тактики
всех родов войск, инженерное дело, обучение и сна-
ряжение войск. В эту работу включились многие вид-
ные военачальники, а также известные военные тео-
ретики и историки: А. Н. Куропаткин, А. К. Пузырев-
ский, М. И. Драгомиров, Г. А. Леер, П. А. Гейсман5
и др.
5 См.: А. Н. К у р о п а т к и н. С полей сражений. — «Военный
сборник». 1877, № 12; Г. А. Лее р. Тактические вопросы.— «Военный
сборник». 1878, № 2; А. К. Пузыревский. Отрывочные заметки
из опыта минувшей кампании.— «Военный сборник». 1878, № 7;
М. И. Драгомиров. Боевые порядки полка и батальона.— «Воен-
ный сборник». 1879, № 5 и др.
-32
В 1880 г. редакция «Военного сборника» начала пу-
бликовать рубрику под названием «Обзор мнений, вы-
сказанных в нашей военной литературе по разным во-
енным вопросам за 1877—1878 годы»0. В предисловии
к ней сказано, что в «Обзоре» собран' материал наи-
более важных статей из военных журналов, что он
снабжен комментариями и сгруппирован по следующим
вопросам: 1) трудоустройство, обучение и хозяйство
войск; 2) обмундирование, снаряжение и вооружение
войск; 3) тактические вопросы; 4) войсковое инженер-
ное дело.
Особенно, много места «Обзор» уделял тактическим
вопросам: построению пехоты, форме атаки, воздейст-
вию усовершенствованного огнестрельного оружия на
приемы боя, использованию местности, стрелковой
цени.
I Многие материалы о русско-турецкой войне были
использованы при составленнп военных учебников, уста-
1 ов, наставлений. В 1884 г., например, как приложение
1 курсу тактики для военных училищ вышел «Сборник
гактических примеров», составленный подполковником
Генерального штаба М. Чичаговым и капитаном
В Харкевнчем. В сборнике содержался тактический
разбор 20 наиболее характерных эпизодов войны, в том
числе боя под Ловчей 22 августа 1877 г., атаки Поли-
п л 16 октября 1877 г., преследование турок после взя-
1 bi Этрополя (ноябрь 1877 г.) * 7 *.
I Важной формой изучения опыта войны были так
зываемые Военные беседы, ставшие составной
частью
Системы обучения офицерского корпуса. «Беседы» про-
водились по округам во время коротких сборов, а так-
же на тактических занятиях в классах. Они имели фор-
му обзоров наиболее важных военно-исторических
проблем. Так, в 1892 г. в Штабе войск гвардии и Пе-
о'рбургского военного округа выступил с докладом
Действие Западного отряда генерал-адъютанта Гур-
за Балканами» подполковник Н. А. Епанчин , в ко-
См.: «Военный сборник». 1880, № 1, с. 173.
Сборник тактических примеров. Приложение к тактике. М.»
К|
Военные беседы, исполненные в Штабе войск гвардии и Петер-
ри кого военного округа в 1892 году. Вып. 11. СПб., 1892, с. 117—
и
Luk. 907
33
тором он прослеживает весь путь отряда от Софии до»
|Константинополя. В 1893 г. в «Беседах» выступил
А. М. Зайончковский, впоследствии видный военный,
историк, в то время капитан Генерального штаба. Его»
доклад «Наступательный бой по опыту действий гене-
рала Скобелева в сражениях под Ловчей, Плевной и
Шейново»9 10 был построен на сравнительном анализе-
трех сражений: двух успешных (Ловча и Шейново) и
одного проигранного. Это дало возможность просле-
дить действия всех родов войск вплоть до роты и от-
ветить на вопрос, какое значение имеет ружейный огонь,
во время атаки ,0. Сравнительный обзор этих трех сра-
жений сделан также Зайончковским в докладе: «Тех-
ника движения боевых порядков и производства ата-
ки» 11.
Основными чертами недостаточной тактической под-
готовки он считает слишком густые цепи в бою, длин-
ное расстояние между цепями первой линии и цепями
поддержки, слабую подготовку атаки ружейным ог-
нем, безостановочное движение в штыки с расстояния
около 2 верст (более 3 км) 12 13. Зайончковский находит,
что прежний путь сближения (развернутые знамена,
музыка и безостановочное движение в штыки) годится’
только в исключительных случаях. В остальных — ну-•
жен другой способ атаки: с наименьшими потерями с по-
мощью перебежек подвести войска на самое близкое-
расстояние к позиции противника. Ружейный огонь на-
до вести «для покровительства перебегающим ча-
стям» ,3. В этих работах Зайончковский стремился до-
казать, что необходима коренная перестройка всей си-
стемы атаки пехотного подразделения.
'Составной частью обобщения опыта войны были
также переработка и исправление главных документов,
определяющих поведение войск в бою, — уставов и на-
ставлений. Большое значение имел изданный в 1881 г.
9 А. М. Зайончковский. Наступательный бой по опыту
действий генерала Скобелева в сражениях под Ловчей, Плевной и
Шейново. СПб, 1893.
10 Военные беседы, исполненные в Штабе войск гвардии и Петер-
бургского военного округа за 1893—1894 гг. Вып. 15. СПб., 1894, с. 3.
” Там же, с. 83—105.
1 Там же. с. 83 -84.
13 Там же с. 103—104.
34
Устав о строевой пехотной службе»14. В нем разрабо-
таны вопросы «тонкой цепи», широкого использования
перебежек, ружейного огня во время атаки и т. д. Ра-
бота над этими проблемами велась еще до войны.
В 1875 г. особая комиссия Комитета по устройству и
обучению войск Главного штаба представила рекомен-
дации для «совершенствования действий пехоты в
окно»15. Однако выводы комиссии были ограниченными:
цепь рассматривалась как «прибавка ,к сомкнутому
Ьтрою», предпочтение отдавалось штыковой фронталь-
ной атаке, «окопное дело».понималось как «чрезвычай-
ная и оборонительная мера» 16.
I Устав 1881 г. и изданная как приложение к нему
Инструкция для действий роты и батальона в бою»
па много опережали учебники по тактике довоенного
времени 17.
 Уроки войны показали, что в русской армии в от-
личие от турецкой мало внимания уделялось самоока-
пыванию в условиях боя с применением оружия возрос-
i чей мощности. Еще в 1871 г. была подготовлена и
введена в действие «Инструкция для обучения войск
саперному делу», требовавшая ежегодной тренировки
им) время летних сборов18. Однако русская армия на-
чала войну с чрезвычайно слабой саперной подготов-
кой. Достаточно сказать, что личного шанцевого инст-
румента пехоте не полагалось а на роту (от 168 до
В1> человек) в обозе приходилось всего 10 лопат19.
№ армии военного времени не было выражения «око-
паться», говорили «укрепить позицию для обороны»20,
’‘разу после войны приказом военного ведомства была
и стена инструкция о шанцевом инструменте, «носп-
	4 См.: Л. Г. Бескровный. Очерки по источниковедению
1ШГН1ЮЙ истории России. М., 1957, с. 355 и сл.
	Описание русско-турецкой войны 1877—1878 гг. на Балкан-
ском полуострове. Т. 1. Обстановка перед войной. СПб., 1901, с. 172.
ВДалсс — Описание).
	16 Описание. Т. 1. Обстановка перед войной. СПб., 1901, с. 172,
1.4
	См.: Г. П. 1М1ещеряков. Русская военная мысль в XIX в.
| М 1973, с. 265.
	9 Описание. Т. 1, с. 172.
В 9 Там же, с. 126.
I * См.: П. Д. Пиренеев. Из прошлого. Ч. 2—3. СПб., 1903,
И ‘>2.
3*
35
мом на людях»21. Одновременно созданная в Коми-
тете по устройству и обучению войск комиссия вплот-
ную занялась разработкой этих вопросов, подготовки
следующие документы: «Наставление по самоокапыва-
нию пехоты малой лопатой» (1881), «Наставление, для
обучения саперных команд в пехоте» (1881), «Настав-
ление для войскового окопного дела» (1889) и «На-
ставления для саперных батальонов» (1896) 22.
Незадолго до войны была начата работа над инст-
рукцией по совместному действию трех родов войск23,
возобновленная после заключения мира. В 1882 г. были
выпущены два важных документа: «Инструкция для
действия в бою отрядов из всех родов войск» и «Ин-
струкция для действия в бою полевой артиллерии в
связи с другими родами войск»24. Это были первые
военно-управленческие документы, которые свидетель-
ствовали, что все крупные сражения во второй поло-
вине XIX в. проходили при участии двух, а то и трех
родов войск. Появление этих официальных руководя-
щих документов в русской армии находилось в прямой
связи с успешными действиями в годы войны отрядов
Гурко, Скобелева и др. «Инструкции» были очень нуж-
ны для тактики общевойскового боя.
Использование опыта войны положительно отрази-
лось на качестве главных уставных документов, кото-
рые 'в известной мере утратили свой схоластический
характер25.
В конце XIX — начале XX в. военные историки соз-
дали немало монографических исследований,’ в которых
они попытались обобщить опыт русско-турецкой войны
п се последствий. Особую роль в этом сыграла Воен-
но-историческая комиссия при Главном штабе русской
’ Описание. Т. 1, с. 173.	J
22 Л. Г. Б е с к р о в п ы й. Очерки по источниковедению военной
истории России, с. 355.	।
23 Описание. Т. 1, с. 173.
24 Г. 11. е щ е р я к о в. Русская военная мысль в XIX в., с. 265.
25 В очерке «Тактическая подготовка русской армии», помещен-
ном в первом томе «Описания», указывается, что предвоенные устав-
ные документы несли па себе «отпечаток чего-то в себе замкнутого,
хотя и предназначенного для дальнейшего употребления в бою. но
с последним непосредственно нс связанного». См.: Описание. Т. 1,
с. 157.	1
36
армии. За 32 года Комиссия проделала огромную ра-
боту, которая оставила заметный след в военном ис-
точниковедении и историографии дооктябрьского, пе-
риода.
Советская военно-историческая наука не имеет спе-
циальных трудов, где бы освещалась деятельность Ко-
миссии, а также анализировалась ее «продукция»26.
Документы, позволяющие воспроизвести основные эта-
пы и характер, а порой и «политическую кухню», соз-
давшуюся в процессе ее работы, имеются в ЦГВИА.
Это Общий обзор труда «Описания русско-турецкой
войны 1877—1878 гг. па Балканском полуострове»27,
«(‘правка о работе Военно-исторической комиссии с на-
чала се и до настоящего времени (1906 г.)»28, документ
<06 окончании описания русско-турецкой войны 1877—
1878 гг.»29 и др.
Военно-историческая комиссия была образована
но докладу военного министра Милютина, утвержден-
ного царем 21 марта 1879 г., и имела статут временно-
го учреждения30. На Комиссию были возложены сле-
дующие задачи31: 1) сбор и систематизация официаль-
ных и частных документов, касающихся русско-турецкой
войны; 2) описание русско-турецкой войны; 3) статисти-
ческие отчеты по различным отраслям полевого управ-
ления. Два года спустя обязанность составлять отчеты
была возложена на соответствующие главные управле-
। ия Военного министерства.
Председателем комиссии с 1879 по 1884 г. был ге-
нерал-майор С. 'П. Зыков32, в состав редакторов вошли
I 36 Исключение составляет небольшой очерк С. А. Залесского
• Военно-исторические комиссии». См.: Советская историческая эн-
циклопедия. Т. 3. М., 1963, с. 580—581. По и в нем деятельность са-
fcmfl Комиссии нс рассматривается.
а ЦГВИА, ф. 242, on. 1, сд. хр. 8.
» ЦГВИА, ф. 485, д. 1373.
29 ЦГВИА, ф. 485, д. 1414.
30 Второй председатель Комиссии генерал М. Домонтович рас-
ценивал это как одну из причин трудностей в работе. См.: Обьяс-
н I цельна я записка к первым двум томам «Описания», издаваемого
Посипо-исторической комиссией при Главном штабе. СПб., 1906, с. 8.
ЦГВИА, ф. 241, on. 1, сд. хр. 8, л. 4.
[	” С. П. Зыков не был боевым генералом. Но он имел большой
•Нил военно-издательской работы: с 1865 г. он редактировал восн-
йую газету «Русский инвалид», с 1875—журнал «Досуг и дело». ’
37
генерал-майор К- В. Левицкий (помощник начальника
Штаба действующей армии), полковники А. М. Газен-
кампф и Н. А. Астафьев. К работе разрешалось при-
влекать временных сотрудников из числа офинероЕ*
Генерального штаба 33.
Первоначально предполагалось, что в «Описание»
будут включены военные действия на обоих театрах
войны. С этой целью полковник Астафьев, член Ко-
миссии, обеспечивая сбор необходимых материалов,
должен был вести подготовительную работу в Тифлисе.
В деятельности Комиссии можно наметить три эта-
па: 1879—1885 гг. (от начала работы до первой реор-
ганизации); 1886—1899 гг. (от первой реорганизации
до вмешательства Военного министерства в ее работу);
1889—1911 гг. (от начала работы «по новому плану»
до роспуска 6 декабря 1911 г.).
Содержание деятельности Комиссии менялось от
этапа к этапу. На первом этапе в основном собирались
и обрабатывались материалы, т. е. создавалась необ-
ходимая источниковедческая база для предстоящего
описания войны.
Работа продвигалась медленно. За первые пять лег
в Комиссию поступило всего лишь несколько сот ар-
хивных дел34 (в последующие годы — 7 тыс.), была
издана карта Балканского полуострова, напечатан от-
чет Полевого штаба. Обзор военных действий на Евро-
пейском театре был доведен только до октября 1877 г.,
Отсутствовали сведения о расположении и движении
войск в различные периоды кампании, даже о плане
войны никаких существенных документов в делах Ко-
миссии не было35. Главная трудность заключалась в
том, что работать приходилось одновременно и в Пе-
тербурге и в Тифлисе. Сложно было согласовывать ра-
боту, достигать единства в обработке и систематиза-
ции документов.
Ниже в качестве примера приводятся материалы,
подготовленные Военно-исторической комиссией и поз-
воляющие судить о ее деятельности36.
33	ЦГВИА, ф. 485, д. 1414. л. 13.
34	ЦГВИА, ф. 485, д. 1373, л. 1.
35	Там же, д. 1414. л. 13.
36	Объяснительная записка. СПб., 1901
ны по оригиналу).
(номера
страниц
указа
38
ОБЪЯСНИТЕЛЬНАЯ ЗАПИСКА 27
К ПЕРВЫМ ДВУМ ТОМАМ «ОПИСАНИЯ РУССКО-ТУРЕЦКОП ВОИНЫ
1877—1878 гг. НА БАЛКАНСКОМ ПОЛУОСТРОВЕ».
ИЗДАВАЕМОГО ВОЕННО-ИСТОРИЧЕСКОЙ КОМИССИЕЙ
ПРИ ГЛАВНОМ ШТАБЕ
Военно-историческая комиссия при Главном штабе, на которую
возложена обязанность составить «Описание Русско-Турецкой войны
1877—1878 годов», учреждена была на основании Высочайше одоб-
ренного доклада Военного министра 21 марта 1879 года.
Г Первые результаты трудов Комиссии начали выходить из печати
|* 1898 году в виде «Сборника материалов по Русско-Турецкой войне
 877—1878 годов на Балканском полуострове», а первые два тома
самою «Описания» с атласом^ появляются лишь теперь, в июне
1901 года.
I Причины такой кажущейся медленности обстоятельно изложены
I» приложенном при сем проекте «Предисловия» к описанию войны,
составленном бывшим председателем Комиссии генералом от Инфан-
терии Домонтовичсм.
I Из этого «Предисловия» видно, между прочим, что:
I 1. Самый сбор материалов, т. е. соответственных дел и докумен-
тов, потребовал весьма значительного времени. Главные усилия Ко-
миссии обращены были на этот предмет, т. е. па сбор документов
н на приведение их в архивный порядок, что удалось только к кон-
цу 1891 г.
	2. По причине малочисленности личного состава Комиссии для
работ по самому описанию войны пришлось приглашать значитель-
1 г» число временных сотрудников, коим поручалось составление осо-
бых глав или отделов описания войны.
	3 «Многочисленные рукописи, составленные случайными сотруд-
никами,— как говорится упомянутом „Предисловии**,— были слиш-
ком разнообразны даже по своей внешности; к тому же они посту-
пили в Комиссию не в последовательном порядке общей программы.
| ио мере их окончания. Так, некоторые отделы четвертого тома
были закончены гораздо раньше глав первого тома и т. п.».
	4. «Для* достижения возможного единства во всем сочинении,—
Ьш «ано далее в „Предисловии *,— редакции приходилось по несколь-
ку раз переделывать заново целые главы или отделы».
Объединение трудов различных авторов или, вернее, сведение
одно монографий, касавшихся разных отделов войны, достигнуто
||.1Ло редакцией по большей части весьма значительным их сокра-
Цпшем.
I Эти сокращенные главы дополнялись каждая соответственными
|||Й1ЛОжепиямп *,
|тш«ш некоторых личностей.
В конце 1897 года г. Военный министр в видах сохранения до-
мино военно-исторического материала для будущего и возможно
»мге широкой его доступности приказал начать печатание особого
I
а местами — критическими заметками и характери-

1-------
I Публикуется впервые.
Н К каждому из четырех томов приготовленного описания вой-
не добавлялся особый том приложений, распределенных соответст-
Miiiio главам описания.
39
«Сборника материалов но Русско-Турецкой войне 1877—1878 голов
на Балканском полуострове», с тем чтобы в «Сборник» этот вошло
возможно большее количество материалов.
Кроме тою, решено было исключить из «Описания» всякую
критику, относящуюся к личностям, как неизбежно субъективную,
несоответствующую официальному изданию, «за исключением, конеч-
но, тон, которая сама рождается в уме читателя из правдивого со-
поставления фактов, без их подчеркивания».
Наконец, г. Военный министр выразил мнение, что события опи-
сываемой войны представляют много весьма интересных, типичных
примеров различных положений и действий, подробное описа-
ние коих может послужить полезным поучением на будущее, указы-
вая не только вообще, что исполнено, но вместе с тем и как испол-
нено в частностях; почему желательно, чтобы «Описание» было воз-
можно подробно, не упуская подвигов, совершенных нашими вой-
сками.
Задача дополнения и проредактирования готовых уже частей
описания войны в указанном смысле возложена была на Комиссию
в усиленном против прежнего составе, под моим председательством,
установленную по Главному штабу 23 марта 1899 года.
К тому времени Комиссией прежнего состава исполнено было
следующее:
I.	Напечатано 12 выпусков «Сборника материалов».
2	Приготовлены к печати рукописи грех томов «Описания вой-
ны», а четвертый том (последний)—тоже готовый в рукописи — нс
был еще окончательно проредактирован. К каждому тому описания
приготовлен том приложений.
3.	К описанию заготовлено значительное количество оригиналов
карт, планов и схем.
4.	В числе оставленного материала оказался полный комплект
трудов различных временных сотрудников Комиссии, обнимающий в
общем все описание войны в виде более или менее подробных и об-
стоятельных монографий.		• J
Из дел Комиссии видно, что еще в 1888 году монографии эти
обнимали в общем все описание войны по 1 августа 1877 года (т. е.
два тома из предположенных четырех), а некоторые забегали еще
дальше.
Каждая из этих монографий, как опиравшаяся на документаль-
ные данные и ссылавшаяся везде на дела Военно-учетного архива
Главного штаба, отличалась, бесспорно, известными достоинствами
и в свое время должна была представлять значительный интерес, тем
более что составителями были лица по выбору председателя Ко-
миссии.
Поэтому решаюсь высказать мнение, что указанные монографии
при некоторой разве поверхностной только редакции можно было и,
скажу более, даже следовало, не задерживая, печатать тогда же,
по мере готовности их, а именно в виде отдельных выпусков и за
подписью их авторов, которые таким образом оставались бы глав-
ными ответчиками за содержание.
Издание означенных монографий можно было начать уже
пятнадцать тому назад, так что в настоящее время в этой форме
не только было бы уже издано и распространено все описание войны
на Балканском полуострове, но оно дополнено было бы другими
статьями в виде заметок, разъяснений и даже возражений.
40
серьезных для нас не-
принесенным жертвам,
сферы военного дела,
Все это вместе представило бы такой материал, по которому
Нетрудно было бы составить связное описание любого масштаба и
иглой. Л между тем в настоящее время многих участников войны,
• том числе преимущественно самых видных, нет уже в живых...
При передаче дел в Комиссию нового состава возбужден был
вопрос: не лучше ли пока употребить все силы для скорейшего вы-
уска «сборника материалов», с тем чтобы к подробному описанию
>йны приступить уже впоследствии. По обсуждении этого вопроса
ыведено заключение, что появление в печати. «Описания войны»
ришлось бы ожидать слишком долго и что лучше проредактировать
дополнить готовое уже «Описание» в смысле указаний г. Военного
нпистраг а затем в свое время дополнить еще соответствующими
подробными монографиями, касающимися отдельных более поучи-
тельных эпизодов войны или военно-научных вопросов. Предполага-
лось также, что сочинение более краткое найдет более широкий круг
читателей.	t
I Приступая затем к работам, пришлось прежде всего обратить
пппмание на то обстоятельство, что война против весьма слабой срав-
нительно Турции потребовала значительно больше жертв и времени,
и» келк ожидалось, причем не обошлось без серьезных для нас не-
удач и записок. Наконец, самый результат, умаленный Берлинским
конгрессом, не соответствовал ожиданиям и
Ограничиваясь касающимся ближайшие
риходнтся указать на следующие причины:
Ц 1. Переходное положение, в котором война застигла организа-
ция» наших вооруженных сил, не соответствовало как по числу войск,
nii и по состоянию их ни природным средствам России, ни совре-
м» иным тогда требованиям. Это положение в особенности вырази-
лось в виде вынужденной уступчивости нашей дипломатии (далеко
»* всегда объяснимой одним лишь миролюбием), в особенности во
*ремя Берлинского конгресса. Позволительно, кажется, безошибочно
предположить, что при 6oiice совершенной и вполне развитой воен-
в'»п системе можно было заговорить иначе и, по всей вероятности,
побиться желаемого, даже не обнажая меча.
2. Подготовка войск и часть их начальников не соответствовала
ЦТ* м современным тогда боевым требованиям.
Н То и другое вместе, бесспорно, в основании уже предрешало
як<*стный ход дальнейших событий. А так как однородные прпчн-
Вн всегда порождают аналогичные последствия, то изучение их
г, казалось бы, значение не только узко историческое, но может
щлужитъ поучением для будущего. Поэтому на возможно полную
выработку исследований в указанном смысле обращено было са-
тщательное внимание.
[И После распределения работ между членами Комиссии в новом
Ь составе оказалось, однако, что проредактированис и дополнение
Hi.oDoro текста «Описания» представило трудности гораздо большие,
и» «put вначале ожидалось, так что некоторые главы после окончен-
•»»Л уже работы по их переработке приходилось составлять вновь
Jit»» •ршенно самостоятельно; некоторые же главы написаны дополни-
I »г 1ык>, так как соответственных им прежде не предполагалось. Во-
принято впредь и дальнейшее описание войны составлять
•новь, пользуясь прежним текстом только отчасти, в виде .материала.
Г Выпущенные теперь из печати первые два тома «Описания вой-

41
ны» с атласом (охватывающие период до первого сражения при
Плевне включительно) представляются в следующем виде:
1.	Первые две главы прежнего текста под заглавиями «Обзор
политических сношений России с Турцией за двести лет» и «Полити-
ческие события, предшествовавшие войне» пришлось вовсе исключить
вследствие требования Министерства иностранных дел. Тем не ме-
нее все заключавшееся в них по части дипломатической и по поли-
тическим отношениям, насколько оно действительно касалось войны
1877 года, вошло в первый том, в главу о причинах войны, а страте-
гическо-политическое исследование положения дел к началу войны
изложено в первой главе второго тома. По этому делу я лично и
письменно сносился с бывшим тогда Товарищем, ныне Министром
иностранных дел графом Ламздорфом.
2.	Касающееся вооруженных сил наших, возможно, подробно
разработано в главе четвертой первого тома. Составление ее пред-
ставляло очень большие трудности по причине недостатка многих
цифровых и других данных, которые приходилось добывать различ-
ными путями за неимением готового для того материала.
3.	Помянутая четвертая глава дополняется и развивается в гла-
ве седьмой, описывающей приготовления к войне, мобилизацию и
различные мероприятия и формирования, отчасти в виде вынужден-
ных импровизаций.
4.	Тактическая подготовка наших войск до воины возможно под-
робно изложена в главе пятой первого тома: причем с достаточной
точностью указана причина разных в ней недочетов. Составление
этой главы также представляло немалые трудности, частью неодоли-
мые, так как удалось добыть далеко не все современные обязатель-
ные до войны уставы и другие положения, различные приказы, ин-
струкции и тому подобное, зато многие выводы опираются на вы-
сказанное в рукописном дневнике и заметках г. Военного министра,
переданных в Военно-историческую комиссию.
До окончательной редакции этой главы я заручился мнением
Инспектора стрелковой части генерала Ридмгера по всему, касаю-
щемуся пехоты, в особенности дела стрельбы, равно как по части
кавалерии — мнениями помощника Генерал-ииспектора кавалерии
генерала Тутолмина н генерала Сухотина. Касающееся артиллерии,
помещенное в четвертой и пято)! главах, было доложено генералам
Демьяненкову и Шкляревпчу членом Военно-исторической комиссии
Генерального штаба подполковником Свяпким.
5.	В первый же том введены две главы, не имевшие соответст-
венных в прежнем тексте, а именно интендантская и касающаяся
деятельности нашей железнодорожной сети: обе — за период време-
ни приготовлений к войне. Они представляют тем больший интересу
что пока официальных изданий по этой части не появлялось *.
6.	В «Описание» по возможности введены по разным источникам
сведения о действиях турок, по, к сожалению, источники эти далеко
не полны и не всегда заслуживают доверия.
7.	Приложено старание, чтобы описание войны вышло возмож
* Подобные же главы подготовлены уже для дальнейшего опи-
сания войны а именно за первый ее период (по второе сражение
под Плевной включительно). Они будут помещены в третьем томе
описания.
42
по правдиво и ооъективно, последнее даже с внешней формы изло-
жения.
8.	Так как все материалы, по каким составлен текст описания,
отошли теперь в особое издание «Сборника», печатаемого только в
количестве 1200 экземпляров, между тем как само описание войны
издастся в числе 5000 экземпляров, то последнему пришлось при-
дать большую полноту и, так сказать, самостоятельность.
9.	Немалое затруднение представляет упорядочение номенкла-
туры разных названий географических пунктов. В действительности
на месте названия эти тоже разнообразны, будучи раз — болгарские,
другой — турецкие или румынские. Наконец, есть названия, так ска-
зать, обрусевшие, окрещенные русской кровью, например Плевна
(вместо Плевен, по-болгарски).
Такое разнообразие названий способно вызвать разные недора-
зумения. «Описание войны» придерживается в этом отношении пяти-
версткой карты, изданной Комиссией.
В настоящее время кроме двух томов «Описания» и атласа на-
печатано:
1) Три выпуска «Особого прибавления», не подлежащего огла-
шению.
2) Двадцать шесть выпусков «Сборника материалов».
С мая месяца настоящего года для ускорения работ преимуще-
ственно по «Сборнику материалов» состав Комиссии временно уси-
лен тремя офицерами, окончившими курс Академии Генерального
штаба по второму разряду.
Председатель
Военно-исторической комиссии
генерал-лейтенант Войде
25 июня 1901 года
г. С.-Петербург.
ПРОЕКТ ПРЕДИСЛОВИЯ
К «ОПИСАНИЮ РУССКО-ТУРЕЦКОЙ ВОИНЫ 1877—78 гг.
НА БАЛКАНСКОМ ПОЛУОСТРОВЕ». СОСТАВЛЕННОГО
БЫВШИМ ПРЕДСЕДАТЕЛЕМ BOEIIHO-11СТОРИЧЕСКОИ КОМИССИИ
ГЕНЕРАЛОМ ОТ ИНФАНТЕРИИ ДОМОНТОВИЧЕМ В 1898 ГОДУ
Настоящий труд, предпринятый по почину Правительства и вы-
полненный особой Комиссией, составлен преимущественно по офици-
альным первоисточникам.
Если прежние наши походы в Турцию и до сих пор еще недо-
статочно изучены, то главным образом потому, что в свое время
не были собраны н опубликованы необходимые для того материалы.
Дабы избежать этого, еще в марте 1879 года последовало Высо-
чайшее повеление об образовании при Главном штабе Воеппо-исто-
рической комиссии, коей поручалось собрание и разработка не толь-
ко официальных, по и частных документов, касающихся событий
последней Русско-Турецкой воины.
По своей организации эта Комиссия носила характер временного
учреждения.
I Между тем известно, что в Германии и Австро-Венгрии давно
43
уже существуют постоянные и правильно организованные отделы для
выполнения военно-исторических работ. Известно также, что состав-
лением истории Франко-Прусской войны руководил граф Мольтке,
что его ближайшими помощниками были лично им избранные и
только для этих работ назначенные офицеры Генерального штаба,
что занятия их происходили в обширном и роскошном помещении
по сразу установленной программе и по материалам, заблаговремен-
но приведенным в образцовый архивный порядок и тотчас же после
войны доставленным войсковыми частями в Исторический отдел.
При иных условиях и обстановке происходили занятия нашей
Военно-исторической комиссии. Как увидим далее, ее работы ис-
полнялись большей частью случайными сотрудниками, необходимые
для них материалы поступали медленно, нс полностью и в таком
виде, что требовали немалого времени для приведения их в порядок.
Наконец, у Комиссии не было удобного помещения для совместных
занятий ее сотрудников.
Сначала в состав Комиссии были назначены: председателем ге-
нерал-майор Зыков, а ее членами-редакторами генерал-майор Левиц-
кий, полковники Газеикампф и Астафьев; последний — для подгото-
вительных работ в Тифлисе.
В состав Комиссии полагались делопроизводитель и топограф.
Кроме того, для отдельных работ разрешалось приглашать н вре-
менных сотрудников, из числа офицеров Генерального штаба, слу-
живших в Петербурге.
Из них еще генерал-майором Зыковым были приглашены гене-
рал-майор Бискупский, полковники Артамонов, Пожаров и Фонфохт,
подполковники Плеве, Лфанасович, Гарнак, Воронов, д. с. с. Делив-
роп н др.
Затем, уже при другом председателе — генерал-майоре Домоп-
товиче, в разнос время в работах Комиссии принимали более или
менее деятельное участие генерал-майоры князь Кантакузеи, Пирен-
еев, Шильдер, Гудим-Левкович, Газснкампф, Казанский и Ореус;
полковники Сахаров, Веймарн, Харькевич, Шимановский и Епанчин;
подполковники Дубасов, Грязнов, Смагин, Вогак, Мартынов, капи-
тан Леонтьев и штабс-ротмистр Агафонов, с 1890 года занимающий
должность се члена-делопроизводителя.
Однако, несмотря па такую многочисленность временных со-
трудпиков, большинство их настолько отвлекалось прямой службой
н другими занятиями, что собственно для работ Комиссии у них
оставалось весьма мало свободного времени.
Но и кроме этого, работы Комиссии задерживались новизною
самого дела, его официальным характером и близостью событии
минувшей войны.
В зависимости от этого план занятий Комиссии и поручаемые ей
задачи несколько раз менялись.
Так. первоначально па Комиссию было возложено редактирова-
ние и издание в свет 5-всрстиой карты Балканского полуострова,
собрание и приведение в архивный порядок материалов, составле-
ние по ним не только хроники боевых действий на обоих театрах
войны, по и статистических отчетов по различным отраслям полевого
управления.
Вскоре затем составление названных отчетов передается в Глав-
ные управления Военного министерства, из коих отчеты по артилле-
рийской и медицинской частям были напечатаны в 1822—1887 годах.
44
Тем временем Историческая Комиссия издает карту Балканского
‘полуострова, печатает отчет Полевого штаба, приступает к состав-
лению текста боевых действий, продолжает приводить в порядок по-
лучаемые ею материалы и пр. Однако одновременное ведение архив-
ных и литературных работ оказалось невыполнимым по многим при-
чинам.
Главнейшие из них, указанные в докладной записке генерал-
майора Зыкова, поданной им Военному министру в октябре 1885 г.,
между прочим, заключались в чрезвычайной медленности поступле-
ния от войск и управлении дел; в их неполноте и разрозненности:
в невозможности установления должного единства в работах, веду-
щихся в Тифлисе и Петербурге; наконец, в беспрестанных отвлече-
ниях посторонними поручениями ее двух редакторов генерал-майора
Левицкого и полковника Газснкампфа, и в трудности вести дело
без постоянных, ответственных сотрудников.
До какой степени медленно шло сосредоточение дел, достаточно
указать на то, что в первые пять лет в распоряжение Комиссии по-
ступило их всего несколько сот из общего числа нескольких тысяч,
выбранных потом из местных архивов.
Такое замедление происходило и оттого, что некоторым войскам,
например гвардейскому корпусу, было разрешено оставить дела у
-себя для составления их отдельных историй.
Но и помимо этих разрешений, пи войска, ни управления, ни
частные лица не особенно спешили с высылкой исторических доку-
ментов. По-видимому, к этому общему делу тогда относились до-
вольно равнодушно.
Как бы то ни было, но получаемые в Комиссии исторические ма-
териалы оставляли желать много даже по своему внешнему сос-
тоянию.
При ознакомлении же с их содержанием оказалось, что общин
журнал военных действий на Европейском театре был доведен толь-
ко по октябрь 1877 года, что сведения о расположении войск дейст-
вующей армии и об их численности в различные периоды кампании
не составлялись вследствие того, что было испрошено разрешение не
представлять в Главный штаб срочных по этому последнему вопросу
донесений, наконец, даже о плане войны пока не отыскивались в
делах существенно важные документы.
Таким образом, недостаток этих основных материалов и вообще
малое их количество должны были задерживать безостановочный
ход работ Исторической Комиссии. К тому же ее председатель ге-
нерал-лейтенант Зыков по болезни оставил эту должность в конце
1885 года.
Ввиду такого положения дел и для их большей успешности
вновь назначенному председателем Комиссии генерал-майору Домон-
товичу было разрешено’
) Труды по описанию минувшей Русско-турецкой войны раз-
делить между Комиссией Главного штаба и Историческим отделом
Кавказского военного округа, поручив этому последнему самостоя-
тельную разработку материалов, касающихся хода дел на Азиат-
ском театре действий.
2) Комиссии Главного штаба продолжать начатые уже работы
то описанию событий на Балканском полуострове.
3) Командировать делопроизводителя Комиссии в местные ар-
45
хивы войск бывшей действующей армии для получения от них еще-
нс высланных материалов.
Эта мера оказалась настолько практической, что в течение трех
лет удалось собрать от войск почти все недостающие дела, из коих,
некоторые уже официально считались утерянными.
Вскоре затем стало известно и содержание материалов, состав-
лявших частную собственность и переданных на прочтение предсе-
дателю Комиссии.
Из них особого внимания заслуживают Дневники Главнокоман-
дующего и графа Д. Л. Милютина, веденные во время войны.
Количество всех этих дел оказалось настолько значительным,
что привести их в архивный порядок удалось только к концу 1891 г.
К этому времени с поступившими в Комиссию делами войск,
гвардейского корпуса общее их число с прежде уже полученными
достигло трех тысяч томов, заключавших в себе до 1,5 миллиона от-
дельных документов.
Только теперь, когда содержание всех этих дел стало известно,,
можно было приступить к систематическому выполнению работ Ко-
миссии по следующему плану и программе.
Как и прежде, собственно литературный труд Комиссии должен
состоять из текста описания событий на Балканском полуострове и
приложений к нему, с той разницей, что теперь для придания тексту
возможной цельности подробности были отнесены в приложения чис-
ло коих пришлось значительно увеличить.
Затем все сочинение должно было составить четыре тома, раз-
деленные на главы, дополненные приложениями и другими справ-
ками.
Содержание же каждого тома определялось такой программой:
Первый том: дипломатический очерк, сведения о театре воины
и силах противников; мобилизация; сосредоточение действующей ар-
мии в Бессарабии; стратегический очерк за все время войны. I
Второй том: переход границы и развертывание войск нашей ар-
мии в Румынском княжестве; описание боевых действий в первый
период воины — от перехода через Дунай до неудачи под Плевной в;
июле месяце.
Третий том; описание боевых действий во второй период воины,,
включительно до овладения Плевненским укрепленным лагерем. 1
Четвертый том: описание боевых действий в последний период
кампании, от перехода через Балканы до заключения Сан-Стефап-
ского мирного договора.
Было уже сказано, что для работ Комиссии преимущественно
служили еше не изданные официальные материалы; но иногда при-
ходилось обращаться и к печатным источникам.	1
При изложении же политических и военных событий по указа-
ниям свыше прежде всего следовало руководствоваться совершенной
правдивостью, обоснованной на фактах, заимствованных из наиболее
беспристрастных и достоверных источников. *	I
Расценивая в этом отношении собранные Комиссией материалы,
их пришлось разделить на три категории, а именно на дела и бума-
ги, составленные до войны, в течение войны и после се окончания.
К последней категории дел относятся не только различные от-
четы, но и немалое число журналов военных действий, описаний сра-
жений и пр.
Так как большинство их, по-видимому, было составлено и допол
46
ясно гораздо позднее описываемых событий, то ввиду этого Комис-
сия при своих работах отдавала предпочтение документам, писанным
накануне или во время самого боя, как-то: диспозициям, полевым
запискам, донесениям, телеграммам, посылаемым с поля сражения,
в пр.
Работы Комиссии, выполняемые ио вышеприведенной програм-
ме, еще в 1896 году настолько подвинулись вперед, что уже тогда
•был возбужден вопрос об издании их в свет, а в следующем году
последовало и ассигнование необходимых для того денежных
средств.
Описание войны 1877—1878 гг. сначала предполагалось напеча-
тать в ограниченном числе экземпляров, но потом признано было
возможным увеличить их до 1200, из коих сто экземпляров издать
полностью, а остальные, предназначаемые для общего пользования,—
< некоторыми пропусками.
Затем, незадолго перед началом печатания трудов Комиссии,
несколько был изменен план их издания.
Придавая первостепенное значение подлинным материалам и
имея в виду, что многие из документов, в особенности писанные ка-
рандашом или шифром, оставаясь в архиве, могут прийти в негод-
ность, решено было возможно большее количество их напечатать
в особых сборниках.
Издание их отдельными выпусками должно было предшество-
вать изданию текста описания войны.
При такой постановке дела это описание получало значение ско-
рее объяснительного обзора, нежели вполне законченного историче-
ского труда.
События были еще слишком близки для их всесторонней оценки.
Ввиду этого Комиссии поручалось выполнение более скромных
задач.
Выяснив те условия и обстановку, при которых выполнялись
। руды* Комиссии, остается еще указать и на некоторые технические
усложнения в се работах.
Так, при составлении описания боевых действий приходилось
руководствоваться несколькими картами, а именно десятиверстной
полковника Артамонова, изданной vadau войной; семиверстной Ка-
ница, так называемой Австрийской, и, наконец, нашей пятиверстной,
п.'данпой уже после воины. По трем первым картам и составлялись
реляции. Между тем названия местных предметов на всех назван-
ных картах не всегда одинаковые, а это немало затрудняло состав-
ление текста, в особенности же планов сражений.
Большинство этих планов не было снято в свое время, и их при-
шлось составлять сотрудникам Комиссии по съемкам, произведен-
ным уже по заключении мира, а боевое расположение наших войск
на носить частью по реляциям, часть ио расспросным сведениям, по-
лученным от участников сражений.
Немалые затруднения встречались и при редактировании лите-
ратурных трудов.
Многочисленные рукописи, составляемые случайными сотрудни-
ками. были слишком разнообразными даже по своей внешности.
К тому же они поступали в Комиссию не в последовательном порядке
обшей программы, а по мере их окончания. Так, некоторые отделы
четвертого тома были закончены гораздо раньше глав первого тома
п пр.
47
Понятно, что для достижения возможного единства во всем тру-
де редакции приходилось по нескольку раз переделывать заново це-
лые главы и даже отделы.
Понятно ft то, что при таком способе работ трудно было избе-
жать во всем сочинении повторении, стилистических и других недо-
статков.
Как бы то ин было, ио главнейшие исторические материалы о
достопамятных событиях минувшей воины собраны, приведены в по-
рядок и издаются для общего пользования.
Весьма может быть, что со временем найдутся и новые истори-
ческие документы, ио они, вероятно, послужат лишь подтверждением
того, что уже известно и вошло в «Сборники материалов» Комис-
сии *.
С подлинным верно:
Постоянный член Военно-Исторической
Комиссии, заведующий делопроизводством
ротмистр Агафонов.
* Дальнейшее содержание «Проекта предисловия» касается са-
мого хода войны.
Печатано по распоряжению Начальника Главного штаба
Типография «Бережливость», Калашниковская набор.,
д. № 32
В октябре 1885 г. Зыков подал докладную записку
военному министру, в которой объяснял причины, тор-
мозившие работу. Главной из них он считал «Чрезвы-
чайно медленное поступление материалов от войск,
неполноту и разрозненность этих материалов»38 39 40. В де-
кабре 1885 г. он оставил пост председателя Комиссии,
как отмечается в архивных материалах, «по болезни» А
Однако болезнь не помешала ему сохранить за собой
другие посты.
Его место занял генерал М. А. Домонтовпч, видный
военный писатель, историк. Он трезво оценил положе-
ние дел в Комиссии: «По-видимому, к этому общему
делу тогда относились довольно равнодушно»4 .
Прежде всего он потребовал разделить деятельность
Комиссии в Петербурге и Тифлисе и поручить описание
войны на Азиатском театре штабу Кавказского воен-
ного округа с окончательной редакцией его работ в
Комиссии, а также — помогать последней доставлять
материалы с мест.
38 ЦГВИА, ф. 485, д. 1414, л 13.
39 Там же, л. 14; см. также ЦГВИА, ф. 242, on. 1, ед. хр. 8, л. 5,
40 Объяснительная записка, с. 9.
48
Начался второй этап работы Комиссии. В 1886 г.
специальным циркуляром Военное министерство пред-
писывало штабам округов, корпусов и дивизий сдать
архивные материалы в Комиссию. Разбирать войсковые
архивы на места направили доверенных лиц. Было
получено разрешение воспользоваться материалами для
полковых историй41, ранее оставленных на местах.
К 1891 г. в делах Комиссии находилось уже 3,5 млн.
документов4. Именно теперь и началась работа над
«Описанием войны». И сразу же нужно было решить,,
каким будет «Описание» по своему характеру и по
форме. Домонтович считал, что необходим «не объяс-
нительный обзор, но вполне законченный исторический
труд»43, а поэтому надо использовать прежде всего те
документы, которые составлены либо до, либо во вре-
мя войны. Всем последующим «наслоениям» Домонто-
вич не доверял. Самые важные документы и необхо-
димые пояснения к ним предполагалось поместить в
приложениях к «Описанию». Вначале решили, что труд
этот будет состоять из четырех томов. Особенно инте-
ресно содержание первого тома: дипломатический
очерк, сведения о театре войны и армиях противников,
мобилизация, сосредоточение войск, стратегический
очерк за весь период войны 44.
Работа над рукописью была закончена в 1896 г., а
в июле 1897 г. министерство выделило средства, чтобы
ее издать45. Правда, Домонтовичу пришлось «остано-
вить печатание и проредактировать всю работу зано-
во»46, следуя указаниям военного министра генерала
А. II. Куропаткина.
Эти указания преследовали определенные цели и
отрицательно повлияли в дальнейшем на всю работу
Комиссии. На первый взгляд казалось, что генерал Ку-
ропаткнн хотел придать всей ее деятельности больший
размах и необходимую глубину. Так, он прикатал «в
41 ЦГВИА, ф. 485, д. 1414. л. 14.
4 ЦГ ВИЛ, ф. 242, on. 1, сд. хр. 8, л. 5.
4 Объяснительная записка, с. 11; Ц1 ВИЛ, ф. 242, он. 1, ел. хр. 8.
л. 6.
44 ЦГВИА, ф. 242, он. 1, ед. хр. 8, л. 5. Но ни первого, пи по-
следнего очерков, написанных для этого тома, в последующем изда-
нии не оказалось.
45 ЦГВИА, ф. 485 д. 1373, л. 3.
46 Там же.
4 Зак. 907
49
видах сохранения добытого документального военно-
мсторичеокого материала» издавать параллельно с
«Описанием» «Сборник материалов по войне J877—
1878 годов», с тем чтобы в него вошло возможно боль-
шее количество документов47. По вместе с тем он по-
требовал исключить из «Описания» «всякую критику,
относящуюся к личности». Кроме того, оно должно
было быть более подробным, с указанием «типичных
примеров действий начальников и подвигов войск и
вообще героического элемента»48.
Таким образом, теперь вместо критики появился
«героический элемент», вместо солидного исторического
исследования — «выдвижение на передний план такти-
ческой и героической деятельности войск и начальни-
ков»49. Именно этого «объяснительного обзора» и
боялся Домоптович. В деятельности Комиссии проис-
ходит поворот вправо, уводящий се с дороги профес-
сионального военного обобщения на тропу оправдания
внешней политики царизма, стремившегося оградить се-
бя от обвинения в военной некомпетентности, которая
ярко проявилась в годы русско-турецкой войны. Кон-
чался XIX в., позиции самодержавия слабели. Режим
нуждался в подпорках. Одной из них и должно было
стать соответствующее толкование военного прошлого
страны. Новая установка Военного министерства не
только меняла политико-идеологическое направление
всей деятельности Комиссии, но и в известной мере
перечеркивала результаты проделанной- работы. Об
этом очень хорошо говорит справка «Об окончании
описания русско-турецкой войны 1877—1878 гг.»: «Пе-
реработка составленного описания на практике оказа-
лась настолько трудной, что было признано более про-
стым составить весь труд вновь, пользуясь прежним
текстом, отчасти в виде материалов»50. Домоптович,
будучи грамотным военным, способным теоретиком и
историком, понимал, что новое направление в работе
противоречит интересам профессионального военпо-
исторнчсского исследования. В марте 1899 г. он сложил
47 ЦГВИА, ф. 242, on. 1, ед. хр. 8, л. 6.
48 ЦГВИА, ф. 242, on. 1, ед. хр. 8, л. 6; Объяснительная записка,
л. 2.
49 ЦГВИА, ф 242, on. 1, ед. хр. 8, л. 7.
50 ЦГВИА, ф. 485, д. 1414, л. 18.
50
с себя полномочия председателя51. Начался третий пе-
риод деятельности Комиссии.
На эту должность был назначен генерал-лейтенант
Войде 52, остававшийся председателем до самой смерти
(1908 г.). В том же 1908 г. умер сменивший Войде ге-
нерал В. 'К. Лфанасович, и только в 1910 г. Комиссия
получила нового председателя — им стал генерал-лей-
тенант Л. А. Богданович.
Выпуски «Сборников материалов» регулярно выхо-
дили уже с 1898 г., а в 1901 г. были, наконец, изданы
два тома «Описания войны».
Генерал Войде старался работать в тесном контак-
те с Военным министерством. При оценке действий
пехоты он «советуется» с инспектором стрелковой ча-
сти Ридигером, по части кавалерии — с помощником
генерал-пнспектора кавалерии Тутолминым и т. д.53.
Официальный контроль превращался в жесткую опе-
ку. Теперь уже никаких случайностей быть не могло.
К концу 1911 г., когда упразднили Военно-истори-
ческую комиссию, оставалось издать два последних
тома «Описания войны», что касается «Сборника мате-
риалов». то к 1912 г. вышли все 97 выпусков. Так за-
кончилась деятельность небывалого еще до тех пор
органа по изучению и обобщению опыта русско-турец-
кой войны.
Опыт организации изучения истории войны 1877—
1878 гг. оказал определенное влияние на дальнейшее
развитие военно-исторической науки в России. В част-
ности. он был использован при подготовке описания
истории русско-японской войны 1904—1905 гг., когда
по примеру прошлого была создана Военно-историче-
ская комиссия.
Впоследствии он был учтен и в советское время,
когда создавались описания первой мировой и граждан-
ской войн.
51 Там же, л. 17; см. также ЦГВИА, ф. 485, д. 1373, л. 4.
52 Генерал К. М. Войде, выпускник Академии Генерального
штаба, известный военный теоретик. Его перу принадлежат работы
об управлении войсками.
53 м.: Обьяснительная записка, с. 5.
4*
Глава 4
I
ПУ Б Л И КАЦ И Я ИС ТОЧ НИКОВ.
ИСТОРИЧЕСКИЕ ДОКУМЕНТЫ
По русско-турецкой войне опубликовано огромное
количество документов, самым важным из которых яв-
ляется «Сборник материалов по русско-турецкой войне
1877—1878 гг. на Балканском полуострове» *. Источни-
коведческое значение «Сборника» во многом определя-
лось объемом и характером документов, находившихся
в распоряжении Военно-исторической комиссии и во-
шедших в него.
«Сборник» выходил в свет по мере готовности до-
кументов к публикации. Между тем достаточно четкого
плана, предшествующего этой работе, не было. Это
видно из того, как построен «Сборник». Композиция все-
го издания выдержана не четко, в нем нет ясно выра-
женной классификации документов по тематике. Вы-
пуски материалов о боевых действиях перемежаются
томами по инженерному делу, интендантскому обеспе-
чению; иногда не соблюдается хронологического прин-
ципа подбора и публикации документов.
«Сборник» содержит более полутора миллионов до-
кументов1 2 3. Война 1877—1878 гг. была первой кампа-
нией, где широко применялся «боевой» документ: со-
ставляемые в ходе боевых действий и перед ними дис-
позиции, полевые записки, донесения и т. д. 1. Однако
большая часть подобных документов, особенно журнал
1 См.: Сборник материалов по русско-турецкой войне 1877—
1878 гг. на Балканском полуострове. Вып. 1—97. СПб., 1898—1911
(перечень выпусков помещен в «Указателе к сборнику материалов
по русско-турецкой войне 1877—1878 гг. на Балканском полуостро-
ве». СПб., 1911, с. 5—9). (Далее — Сборник материалов.)
2 ЦГВИА, ф. 242, on. I, ед. хр. 8, л. 5.
3 Там же, л. 7.
52
боевых действий, завершалась уже после войны, ибо
во время самих действий они велись неполно или не
велись вообще4. Редакция «Сборника» понимала это5,
равно как и то, что за время пребывания на местах
(1879—1886) многие документы были либо утрачены,
либо пришли в негодность6, что до некоторой степени
снижает ценность публикации.
Все 97 выпусков можно классифицировать по тема-
тическому признаку. Во-первых, тома, относящиеся к
предвоенному периоду, из которых видно, в каких усло-
виях (в широком смысле слова) начинались военные
действия; во-вторых, материалы, характеризующие уро-
вень руководства и управления войсками; в-третьих,
выпуски, относящиеся к боевым действиям, и, наконец,
документы по различному обеспечению армии. Рас-
смотрим подробнее все четыре группы.
Достаточно полно в «Сборнике» отражена военно-
стратегическая обстановка на театрах войны. Один из
выпусков7 содержит краткую политическую справку
довоенного времени и обширное топографическое опи-
сание. Небольшой по объему, он дает достаточно пол-
ное представление о турецкой, румынской и сербской
армиях накануне войны8. Особенно большую ценность
имеют материалы о деятельности русских добровольцев
»в Сербии.
К этой же группе относятся документы, говорящие
о состоянии и использовании железных дорог в России
и Румынии (вып. 19), и три тома документов, посвя-
щенных мобилизации русской армии, се сосредоточению
в Бессарабии и стратегическому развертыванию в Ру-
мынии.
Важный материал содержится в выпуске о тактиче-
ской подготовке армии накануне войны9. В нем 155 до-
кументов о тех нормах и способах действий, которыми
4 См.: Объяснительная записка, с. 11.
5 Сборник материалов. Вып. 3. Журнал боевых действий IX ар-
мейского корпуса. Предисловие. СПб., 1898, с. 1.
ь Там же. Вып. 9.
7 Сборник материалов. Вып. 9. Сведения о театре войны. СПб.,
1898, с. 1.
8 Сборник материалов. Вып. 8. О турецкой, румынской и серб-
ской армиях и о русских добровольцах в Сербии. СПб., 1899.
р Сборник материалов. Вып. 21. Тактическая подготовка рус-
ской армии перед войной 1877—1878 гг. Ч. 1—2. СПб., 1903.
53
должны руководствоваться войска на поле боя,— на-
ставления, уставы, положения, инструкции — весь тот
свод правил, который могла предложить армии воен-
ная мысль того времени 10 11.
Документы выпуска говорят о существенных изъя-
нах в подготовке армии к войне. Например, в одном
из них сказано: «Войска и многие из начальников не-
достаточно ознакомлены с правилами совокупных дей-
ствий различных родов оружия и не вполне умеют
пользоваться местными закрытиями» и.
Выпуск о тактике свидетельствует о том, что после
Крымской войны в армии значительного пересмотра
уставов не было.
Таким образом, семь выпусков документов раскры-
вают состояние сил воюющих сторон, обстановку на
театре военных действий и анализируют процесс отхода
армии на стратегические рубежи.
'Ко второй группе относятся документы о руковод-
стве и управлении войсками (в основном о высшем
уровне управления боевыми действиями). Эти мате-
риалы говорят об ограниченности высшего командова-
ния и недостатках управления армией. Журнал боевых
действий Штаба армии 12 13 14 был доведен лишь до 19 ок-
тября 1877 г. Далее следуют распоряжения Штаба
вплоть до заключения Сан-Стефанского мира ,3. В от-
чете Штаба, помещенном в 1-м выпуске, содержатся
сообщения о деятельности наградного отдела, системе
пополнения действующей армии, санитарном состоянии
войск, организации полевого казначейства м. Выпуск
дает представление о том, насколько значительным был
приведенный в действие механизм, но не о том, по ка-
ким внутренним законам развивалось его действие.
В нем есть, пожалуй, лишь одна крайне важная под-
борка документов: переписка по поводу содействия об-
разованию вооруженных сил молодого болгарского го-
сударства. Речь шла о создании на территории Восточ-
10 Сборник материалов. Вып. 21. Тактическая подготовка войск.
Ч. 1, СПб., 1903, с. 1—2.
11 1ам же, с. 71.
12 Сборник материалов. Журнал боевых действий, веденный в
Полевом штабе. СПб., 1898.
13 Сборник материалов. Вып. 74, 75.
14 Сборник материалов. Вып. 1. Отчет полевого штаба. СПб.»
1908.
54
ной Румелии складов для хранения стрелкового
оружия (70 тыс. винтовок) и раздаче его «в случае
неприязненных действий со стороны Турции...» ,5. Скла-
ды были существенным подспорьем для формирующей-
ся болгарской армии.
К «управленческим» (документам относятся еще три
группы: рапорты главнокомандующего великого князя
Николая Николаевича (старшего) царю, телеграфная
переписка между ними и приказы по действующей ар-
мии 15 16.
Рапорты великого князя отличаются большой под-
робностью, можно сказать, дотошностью. Он явно стре-
мится разделить ответствёшюсть, ищет совета, опеки,
что говорит о его некомпетентности в таком сложном
деле, как руководство воюющей армией. Царь «идет
навстречу этому стремлению главнокомандующего»,
ведет с ним обширную телеграфную переписку (см.
вып. 15). В итоге возникает «двосначалие», пагубно
отражавшееся на армии. В выпуске содержатся все
рапорты, за исключением тех, которые были написаны
во время пребывания Александра II в войсках (с мая
до начала декабря 1877 г.). Великий князь плохо ис-
полнял свои обязанности главнокомандующего, о чем
говорят телеграммы царя, гте он сам сообщает о по-
ложении дел в Рущукском отряде, которым командо-
вал наследник, будущий император Александр III17 18.
Многие генералы (в том числе и корпусные команди-
ры) наряду с официальными докладами Штабу состав-
ляли личные донесения царю. В «Сборнике» есть вы-
пуск, подтверждающий подобного рода переписку. Это
донесения командующего Рущукским отрядом цесаре-
вича Александра отцу, т. е. нс главнокомандующему,
а прямо царю 8. Более половины последнего, 97-го вы-
пуска составляют приказы о перемещениях и наградах.
Гам нет пи боевых приказов, ни стратегических уста-
новок. Все эти документы говорят о том, что на руко-
15 Там же, с. 315—321.
1 Сборник материалов. Рапорты Главнокомандующего Госуда-
рю императору. Вып. 15. СПб., 1898. Телеграфная переписка Глав-
нокомандующего с Государем императором. Вып. 97. СПб., 1899.
Приказы и приказания но действующей армии. СПб., 1911.
17 Сборник материалов. Вып. 15, с. 44, 55, 63.
18 Там же. Вып 16 Донесения начальника Рущукского отряда
Наследника Цесаревича Государю императору.
водство армией сильно влияли родственные узы цар-
ской семьи.
Но больше всего документов в «Сборнике» относят-
ся к боевым действиям. Часть из них — это выпуски,
целиком составленные по журналам боевых действий
корпусов и дивизий (3, 4, 6, 7, 44, 58, 65, 76 и др.),
часть — отдельных отрядов па отдельных направлениях
(24, 25, 28, 36, 48 и др.). Последние дают наиболее
полное представление о характере боевых действий в-
пределах района или направления. По первым—легче
проследить боевой путь части, но труднее понять ме-
сто и роль ее действий в условиях сложной обстановки.
Выпуски, как правило, содержат документы управле-
ния войсками на поле боя: приказы, диспозиции, доне-
сения. Особое место занимают «полевые записки».
К сожалению, составители «Сборника» очень широко-
толкуют этот термин: это и предписания к движению
войск, и приказы по отдельным подразделениям. Одна-
ко часть из них—-это документы, составлявшиеся пря-
мо в бою. Они говорят и о реакции Главной квартиры
па быстрое изменение обстановки, и об отношении
командиров частей и соединений к своим подразделе-
ниям. «Полевые записки», например, дают яркое пред-
ставление о боях под Плевной ,9.
Все выпуски имеют приложения. Как правило, это
описания итогов того или иного сражения, сведения о*
погибших, награжденных и т. д.
По некоторым документам можно проследить бое-
вые действия отрядов, состоявших из трех родов войск
(выпуски 24, 34, 40, 69, 71, 73 и др.), а также о тех
принципах войскового боя, которые проявились уже в
самом начале войны.
Документы о боевых действиях дают богатый ма-
териал по тактическому искусству. Здесь есть что изу-
чать и обобщать. Правда, не все они правдиво и полно
отражают действительность. После вмешательства Ку-
ропаткина, например, .критические материалы в выпус-
ках попросту исключались. В них можно найти заме-
чания в адрес майора — коменданта города, подпол-
ковника— командира батальона по поводу неверного
19 Сборник материалов. Вып. 41. Действия на Западном фронте*
с 23 августа по 6 сентября 1877 г. СПб., 1903.
маневра его подразделения, но нет критики в адрес
командира дивизии или корпуса, не говоря о Штабе.
Поэтому, чтобы составить действительно ясное пред-
ставление о событиях, материалы «Сборника» необхо-
димо сопоставить с материалами мемуаров и моногра-
фий.
Несмотря на эти недостатки, «Сборник» достаточно
полно, конкретно и многосторонне отражает военные
события.
Четвертая группа выпусков раскрывает систему
обеспечения воюющей армии. Их довольно много, и
они отражают все возрастающее значение службы
тыла в условиях увеличения численности армии и ро-
ста ее технической оснащенности. Документы этой
группы характеризуют устройство и деятельность тыло-
вых учреждений за сравнительно небольшой срок (в
среднем два месяца). Это дает возможность просле-
дить снабжение всех родов войск, а также и то, как
решалась проблема медицинской помощи20. Докумен-
ты по военным сообщениям2 показывают масштабы
использования в армии железных дорог и телеграфа.
Завершается он указателем, изданным отдельным
томом, состоящим из трех частей. В первой — помешен
указатель по войсковым частям. Он поспроси соответ-
ственно с их упоминанием в выпусках. Во второй ча-
ст—-географические названия. Наиболее важная,
третья часть «По тактике и администрации». Недо-
статком «указателя», который в принципе сделан до-
статочно разумно и совершенно необходим при работе
со сборником, является ограниченное, число выделен-
ных проблем в третьей части22.
Военные действия на Кавказе получили в докумен-
тах значительно меньшее освещение, чем на Балканах.
Тифлисская группа Военно-исторической комиссии ра-
ботала отдельно от петербургской. Ее возглавлял воен-
но-исторический отдел штаба Кавказского военного ок-
2 Сборник материалов. Вып. 18, 29 (ч. 2), 30 (ч. 3), 31, 83—
87. 96.
Сборник материалов. Отчеты ио управлению военными сооб-
щениями Действующей армии. Вып. 82. СПб., 1910.
22 Указатель к сборнику материалов по русско-турецкой войне
1877-—1878 гг. на Балканском полуострове. СПб., 1911, с. 17, 115 —
110.
57
руга. В 1897 г. работа была закончена и отправлена
в Главный штаб. Окончательное редактирование ма-
териалов по Кавказскому театру войны было поручено'
генерал-лейтенанту Чернявскому, члену Воеппо-исто-
рической комиссии23. Однако Чернявский успел отре-
дактировать лишь четыре тома. Остальные после его
смерти издавались в Тифлисе под редакцией штаба
Кавказского округа.
«Материалы» дают анализ военных действий по ис-
точникам, помешенным в приложениях к каждому то-
му. В первом томе содержатся документы о мобилиза-
ции войск на данном театре, формировании действую-
щего корпуса на Кавказе, а также военных действиях
с 12 апреля по 10 июня 1877 г.24. Они аналогичны тем,
которые вошли в выпуски «Сборника», но менее под-
робны— по ним трудно воспроизвести картину каждого
отдельного сражения.
Больше всего документов содержится* во 2-м томе
«Материалов»25. По ним можно проследить события
до начала декабря 1877 г., в том числе такое важное
для развития военного искусства сражение, как Лвлияр-
Аладжинское. 3-й том воссоздает картину подготовки
и ночного штурма Карса, одной из сильнейших крепо-
стей на Кавказе26.
Наряду с обзором военных действии против турец-
кой армии па Кавказе «Материалы» содержат подбор-
ки документов о военных действиях русской армии в
целях «замирения» мусульманских областей, присоеди-
ненных к России. Так, материалы по Терской области
и Дагестану содержатся в 6-м томе27.
.В 1903 г. наряду с публикацией «Материалов» Во-
енно-историческая комиссия выпустила четыре неболь-
ших тома «Сборника материалов по русско-турецкой
войне 1877—1878 гг. на Кавказско-Малоазиатском те-
23 Материалы для описания русско-турецкой войны 1877—1878 гг.
на Кавказско-Малоазиатском театре. Т. 1. СПб., 1904, с. 3 (Далее —
Материалы.)
24 Материалы. Т. 1, с. 4.
25 Там же. Т. 2. СПб., 1904.
26 Там же. Т. 3. СПб.. 1907.
27 Материалы. Т. 4. Ч. 1. Военные действия в Терской области.
Тифлис. 1904. Т. 6. Ч. 2. Военные действия в Дагестане. Тифлис,
1904.
58
атре»28, где помещены документы, соединенные между
собой небольшими текстовыми вставками, и относятся
лишь к боевым действиям, не затрагивая руководства
и управления войсками, инженерного обеспечения и
тыловой службы. А сами действия отражены менее
подробно, чем па Балканском театре. Здесь значитель-
но больше штабной переписки, но зато меньше доку-
ментов оперативно-тактического характера.
Военно-историческая комиссия фактически монопо-
лизировала издание всех документов по русско-турец-
кой войне29. Положительную .роль в деятельности Ко-
миссии сыграли видные военные специалисты: Домои-
тович, Гудим-Левкович, Войде, Артамонов, Паренсов,
Свяцкий и др. Богатый фактический материал, содер-
жащийся в публикациях, говорит о том, что русская
военная мысль развивалась своим оригинальным путем,
многого достигла как в области теории, так и практи-
ки. Важно еще и то, что документы дают возможность
оценить ту роль, которую сыграла Россия в освобож-
дении народов Балканского полуострова от турецкого
юсподства.
Однако необходимо принимать во внимание обще-
ственно-политические условия, в которых работала
Военно-историческая комиссия. Александр II в своем
«высочайшем предуказании» сформулировал главное
направление се деятельности: «Составить полное систе-
матическое описание всех событий войны, не вдаваясь
в несвоевременную критику, по излагающее с полной
правдивостью фактическую сторону»30. В результате —
тенденциозные обобщения и опенка опыта войны. Са-
модержавие стремилось объявить войну «крестовым
походом» за славянское освобождение и Военно-исто-
рическую (комиссию рассматривало как орудие для до-
стижения этой цели. Вот почему работа Комиссии про-
ходила под неусыпным контролем Военного министер-
ства. Это необходимо учитывать при оценке содержа-
28 Сборник материалов по русско-турецкой воине 1877—1878 гг.
на Кавказско-Малоазиатском театре. Вып. 1—4. СПб., 1903.
29 Наряду с публикацией документов, относящихся к войне,
Военно-историческая комиссия осуществила два издания, содержа-
щих документальный материал о русском управлении в Болгарии.
См.: Сборник материалов по гражданскому управлению и оккупации
в Болгарии. Вып. 1—6. СПб., 1903, 1907.
80 ЦГВИА ф. 242, on. 1, ед. хр. 8, л. 6.
59
ния документов, изучать их с позиции критического ана-
лиза и перепроверки с помощью другого материала.
Несмотря на то. что Воепно-историчская комиссия
старалась монополизировать все документальные пуб-
ликации, несколько сборников все же вышло без ее-
участия. Из них наиболее важны: «Сборник материа-
лов о русско-турецкой войне 1877—‘1878 гг., заключаю-
щий! в себе акты предварительных дипломатических,
сношений, Высочайший манифест о войне, всеподданней-
шие адреса, официальные телеграммы и донесения с
театра войны, специальные военные сообщения, Сап-
Стефапскии мирный договор, иностранные политиче-
ские и другие -корреспонденции» и «Сборник турецких
документов о последней войне».
Первый опубликован в Москве в 1878 г.31. Он со-
держит материалы со времени российского ультиматума
Турции о прекращении кровопролития в Сербии (ок-
тябрь 1878 г.) до подписания Сан-Стефанского мира.
По своему характеру данная публикация была прави-
тельственной.
В некоторых томах «Сборника» имеются подборки
высказываний ведущих органов западной печати о дей-
ствиях русской армии, а также материалы английских
корреспондентов, аккредитованных в Константинополе.
После форсирования русской армией Дуная в «Пра-
вительственном вестнике» стали печататься статьи о
военных действиях в этом районе. Вся эта информация
«для народа» проходила предварительную цензуру, пос-
ле чего приобретала ту направленность, которая необ-
ходима была самодержавию. Этой же цели служили
рапорты главнокомандующего царю, донесения коман-
диров корпусов и отрядов, победные реляции об успе-
хах армии и т. д.	|
В этом же «Сборнике» помещены корреспонденции
А. Пузыревского, участника войны, видного военного'
историка32.
3 См.: Сборник материалов о русско-турецко? войне 1877—
1878 гг., заключающий в себе акты предварительных дипломатиче-
ских сношений. Высочайший манифест о войне, всеподданнейшие ад-
реса, официальные телеграммы и донесения с театра воины, специ-
альные военные сообщения, Сан-Стефанский мирный договор, ино-
странные политические и другие корреспонденции. Т. 1—4. М.. 1878.
32 Сборник материалов о русско-турецкой войне 1877—1878 гг.,
заключающий в себе акты предварительных дипломатических сноше-
ний. Высочайший манифест о войне... Т. 4, с. 1956 и сл.
60
Особое место в источниковедческом наследии войны
занимает опубликованный в 1879 г. «Сборник турецких
документов о последней войне»33 — перевод трех по-
следних глав вышедшего в 1878 г. в Константинополе
«Сборника избранных документов». Составителем его
был Ахмед-Мидхат-Эфснди, чиновник султанской кан-
целярии. Во время войны им были написаны краткие
разъяснительные тексты, связывающие один документ
с другим.
Цель сборника — снять возможные обвинения с сул-
тана, возложить вину за поражение страны па военных
руководителей. Это определило общий характер публи-
кации, в частности ее крайнюю откровенную тенден-
циозность. В текстах Ахмед-Мидхата-Эфепди султан
«проницателен и мудр», действия его своевременны и
исчерпывающи. И только обстоятельства либо нерас-
торопность подчиненных приводят к срыву его замыс-
лов. В «Сборнике» находятся документы, относящиеся
'г* чько к самому высокому руководству армией: тезкере
(изложенные от имени султана распоряжения по дей-
ствующей армии) н донесения генералов в канцелярию
султана. Характер документов позволяет проследить
поенные действия турок, сопоставить общие и частные
замыслы обеих сторон, равно как и способы их реали-
зации. Анализ документов показывает, что руководство
военными действиями немало проигрывало из-за слож-
ной системы управления, что было следствием непрерыв-
ного вмешательства султана в дела командования вой-
сками. Эта опека была максимально жесткой и приво-
дила к крайней пассивности турецких генералов.
Некоторые документы проливают свет на отноше-
ния султанской Турции с Англией. Уверенность в анг-
лийском посредничестве в случае каких-либо неудач
рассматривается как гарантия от катастрофических по-
следствий 34.
На основании этих материалов можно также судить
о тактических и стратегических недочетах в турецкой
армии. Так, у Турции .к началу войны еще не было
плана военных действий35. Турки сильно преувеличи-
вали возможность наступательного порыва русских
53 Сборник турецких документов о последней войне. СПб., 1879.
34 Там же, с. 66.
35 Там же, с. 5—6, 11—13.
61
-войск во время летнего форсирования Балкан отрядом
Гурко36. В то же время турецкие документы говорят,
что версия, получившая распространение в русских ра-
ботах по истории войны, о том, что «плевнепский узел»
возник случайно, из-за опоздания с продвижением от
Никополя к Плевне, неверна. Еще 26 июня (8 июля)
султан рекомендовал Осман-паше выдвинуть часть
войск в Плевну, ибо оборона Никополя после форси-
рования Дуная была бесполезна.
Документы данного сборника расширяют представ-
ление о войне, по требуют максимально критического
отбора и перепроверки.
Таким образом, во всех названных выше материалах
русско-турецкая война 1877—1878 гг. получила подроб-
ное освещение, что дает возможность ее полного и глу-
бокого исследования.
зв См. там же, с. 44—48, 52.
Глава 5
МЕМУАРНОЕ НАСЛЕДИЕ ВОИНЫ
При изучении мемуарной литературы о русско-ту-
рецкой войне нужно учесть, что в военно-исторической
науке к началу XX в. наметилось сближение двух на-
правлений — либерально-буржуазного и дворянско-кон-
сервативногокак следствие усиления реакции в
стране.
Мемуары об интересующей нас теме представлены
довольно широко, но они неоднородны как с точки зре-
ния исторической ценности, так и с позиций достаточ-
но четкого выражения тех или иных «концепций. Это
воспоминания видного государственного и военного
деятеля Д. А. Милютина, офицеров Генерального шта-
ба, непосредственно принимавших активное участие в
военных действиях по заданию Штаба армии,.
М. А. Газенкампфа, П. Д. Паренсова, Д. А. Скалона;
офицеров — начальников штабов боевых отрядов, впос-
ледствии крупных военных теоретиков и военных исто-
риков А. И. Куропаткина и А. К- Пузыревского; вос-
поминания государственного деятеля, министра внут-
ренних дел С. Ю. Витте; офицеров Генерального штаба
Г. И. Бобрикова, П. П. Карпова — генерала, командира
одного из отрядов, форсировавших Балканы зимой;
записки и мемуары офицеров — инженеров М. Мазю-
кевича и В. Крепса, кавалеристов М. Грекова и
С. П. Полушкина; воспоминания видных русских пи-
сателей, художников, врачей, участвовавших в войне:
В. В. Верещагина, С. П. Боткина, В. А. Гиляровского,
А. В. Максимова, В. Крестовского, В. И. Немировича-
Данченко, Е. И. Уткина, выдающегося русского хирур-
ia Н. И. Пирогова, а также записки о войне Ф. М. До-
1 Л. Г. Бескровны й. Очерки военной историографии России.
63.
стосвского, И. С. Тургенева, Л. II. Толстого, М. Е. Сал-
тыкова-Щедрина, Г. П. Успенского, Н. К. Михайлов-
ского, В. Гаршина, Д. И. Менделеева.
Мемуары — важная часть источниковедческого на-
следия о войне 1877—1878 гг. Необходимо рассмотреть
тс из них. которые дают наиболее полное представле-
ние о главных идеях и направлениях в военной мысли
тех лет о данной войне. Во-первых, это записки
Ф. А. Милютина, видного государственного и военного
деятеля! Во-вторых, мемуары офицеров, состоявших при
Штабе действующей армии, — М. А. Газенкампфа,
П. Д. Паренсова, Д. А. Скалона. Близость к руковод-
ству делала этих людей осведомленными во многих
военных делах. В-третьих, мемуары военачальников,
-служивших непосредственно в войсках, — А. Н. Куро-
паткина и А. К. Пузыревского. Их сближает еще и то,
что оба после войны вели преподавательскую работу
в академии Генерального штаба, были историками-
профессионалами. И наконец, записки Л. В. Шаховско-
го, который во время воины работал военным коррес-
пондентом в действующей армии. В записках как бы
сквозь призму личного восприятия ясно проступала офи-
циальная точка зрения на войну.
Записки военного министра Милютина изданы в ви-
де дневника в четырех томах, из которых второй и
третий посвящены войне. Д. А. Милютин был деятелем
либерального толка, автором трудов по военной исто-
рии, статистике, географии, организатором буржуазных
военных реформ. Неоднократно бывая в действующей
армии, он принимал активное участие в стратегически
важных решениях, пристально наблюдал за событиями.
Это дало ему возможность осветить и политические, и
тактические стороны войны.	'
Главная ценность «Дневника» состоит в том, что
в нем последовательно вскрывается неспособность вер-
хов решать такую сложную задачу, как «командование
армией на войне»* 2. При этом критике подвергаются
не только царь и главнокомандующий великий князь
Николай Николаевич (старший), но и весь полевой
штаб, отличающийся «полной инертностью и неспособ-
ностью» 3.
- Д. А. Ми л юти н.
2 Там же, с. 205.
Дневник. Т. 2. 1876—1877, с. 207.
<64
Вскоре после начала войны Милютин понял, какая
главная опасность подстерегает армию на театре воен-
ных действий. Он видел ее не в силе турок и не в труд-
ностях снабжения а в неумелом руководстве войска-
ми. После второго поражения под Плевной автор
[Дневника» дает весьма выразительную характеристи-
ки командованию: «За что ни возьмись, с кем ни за-
।-тори — одна общая жалоба на бессвязность распо-
ряжений, инерцию и бессилие главного начальства, у
которого, по-видимому, не хватает сил, чтобы объять
[весь служебный механизхМ большой армии. Под видом
г,скрета Полевой штаб ни о чем и никому не дает нн-
аких указаний; ни один из главных органов полевого
Управления не знает плана действий и намерений глав-
нокомандующего»* I * * 4. Правильно оценивая положение
Иод Плевной после второй неудачи, суть которого со-
стояла в том, что русская армия выпустила из рук ини-
циативу, Милютин 27 июля (9 августа) пишет: «Мы
разбросали наши силы и оказываемся везде слабыми»5 *.
 О несостоятельности высшего командования можно
судить по той растерянности, которая царила в Поле-
ном штабе после провала третьего штурма Плевны.
Илавнокомандующий считал, что без прихода свежих
Сил под Плевной «не удержаться»®. Когда Милютин
возразил ему, то получил следующий ответ: «Если счи-
таете это возможным, то и принимайте команду, а меня
прошу уволить»7. Неоднократно подчеркивая высокий
боевой дух армии, Милютин отмечал некомпетентность
в делах и бессилие высшего командования. «Злые язы-
I и, — пишет он,—даже в свите государя громко гово-
рят. что война ведется по образцу красносельских ма-
невров» 8.
I 1(13) сентября в штабе состоялось совещание, на
(Котором главнокомандующий и начальник штаба
А А Непокойчицкий настаивали на отходе русской
армии за Дунай. Такое решение не было принято глав-
I "Там же, с. 204.	•
I 3 Там же, с. 207.
I - Там же, с. 214.
I 7 Там же. Этот эпизод подтверждается другими источниками.
См Особое прибавление к описанию русско-турецкой войны 1877—
1878 гг. Т. 3.- СПб., с. 93—94; М. Домонтович. Обзор русско-ту-
р< икон воины 1877—1878 гг. на Балканском полуострове. СПб., 1900.
Д. А. М и л ю т и н. Дневник. Т. 2, с. 225.
|j Зак. 907
65
ным образом благодаря настойчивости военного мини-
стра. Острые разногласия по поводу неудач иод Плев-
ной говорили о том, что после форсирования Дуная в
штабе нс было четкого оперативно-стратегического
плана дальнейших действий. Изъяны в управлении,
согласно «Дневнику», стали главной причиной пере-
хода армии к обороне на всех направлениях и начала
нового этапа войны.	I
(его менее занимают стратегические и тактические
сколько
раздача

Наблюдая в эти дни царя, Милютин 3(15) сентября
констатирует: «Государь, по своему счастливому харак-
теру, уже смотрит па дело с благодушным спокойстви-
ем
соображения наших военачальников,
наград)...» 9 *.
Пытаясь как-то поправить положение дел, Милютин
еще в 1876 г. хотел сделать начальником Штаба дей-
ствующей армии знающего и» способного генерала
II. Н. Обручева, но главнокомандующий категорически
воспротивился этому|0. Даже будучи военным минист-
ром, Милютин не мог существенно изменить верховную
военнную машину. О том, как он переживал свое бес-
силие, имеется свидетельство в дневнике от 3(15) сен-
тября: «Я умываю руки во всем, что касается нашей
несчастной армии»11.
В «Дневнике» ярко проявились взгляды либераль-
ного государственного и военного деятеля, объективно
оценивавшего события 1877—1878 гг., верно уловив-
шего пороки в управлении армией, сумевшего критиче-
ски оценить пагубность воздействия российской
хии на ход войны. Однако подлинных причин
тов в руководстве армией Милютин видеть не
за своей классовой ограниченности.
.Книга воспоминаний П. Д. Паренсова но
жанру также
военный, окончивший пажеский корпус и
Генерального штаба, Парепсов перед войной несколько
месяцев занимался разведывательной работой в Румы-
нии и Болгарии. В декабре 1876 г. по заданию Штаба
действующей армии он создавал агентурную
Балканах. Участвовал в военных действиях
монар
просче
мог из
своеи\
к дневнику. Профессиональный
пажеский корпус и академию
олизка
окончивший
сеть на
будучи
Там же, с. 217.
’° Там же, с. 258.
11 Там же, с. 217.
66
офицером для поручений при штабе отряда М. Д. Ско-
белева, начальником штаба отряда князя Имеретинско-
го и 2-й гвардейской дивизии. Все события Паренсов
тут же записывал, привлекая при этом штабные до-
кументы. Особенно много документального материала
Do второй части его воспоминаний, целиком посвящен-
ной третьему штурму Плевны (конец августа 1877 г.).
При работе над этой «книгой он использовал дневники
Куропаткина 1 , а также его письма тех лег к жене. Все
Ьто сделало мемуары вполне, достоверными. Они вышли
и свет сначала в виде записок в «Русской старине»,
а з а те м — о тдел ь н ы м изданием.
Паренсов неоднократно пишет о разведке, считая,
что в русской армии она оставляет желать лучшего. Так,
в марте 1877 г., говоря об осведомленности русских о
театре предстоящих военных действий, он пришел к
неутешительному выводу: «Сведения о дорогах, желез-
ных и простых, реках, переправах, силах турок, средст-
вах сражений, в которые мы готовились вступать, были
недостаточны и во многом гадательны»13. Будучи эру-
дированным и наблюдательным офицером, Паренсов
объективно характеризует армию перед войной, отме-
чая ее слабую подготовленность. Причиной тому, он
считал, были настроения, которые царили в верхах:
В Главной квартире господствовала большая само-
уверенность относительно исхода будущей воины; все
говорили, что кампания будет короткая... до осени, до
октября»и. И еще: «Полевой штаб... действовал с по-
разительной небрежностью и необдуманностью; мало
того, разные учреждения действующей армии не только
чуждались, но как будто боялись друг друга, скрытни-
чали и распоряжались без всякой связи»15. Паренсов
предвидел — и события подтвердили эго — большие
трудности в обеспечении тылом передовых позиций. Он
отмечает неудовлетворительность «снабжения и обоза»,
слабую пропускную способность румынских железных
дорог, плохую осведомленность полевого интендант-
ства ,16.
J П. Д. П а р е я с о в. Из прошлого. Ч. 1—-3. СПб., 1904, с. 6.
13	Там	же,	с.	188—189.
14	Там	же,	с.	249.
15	Там	же,	с.	175.
16	Там	же.	Ч.	1, с.	178, 188, 198
5*
Вторая книга мемуаров состоит из двух частей:
«Ужасные дни» и «Затишье». Здесь дневниковый харак-
тер изложения уступает место выпискам из документов.
Привлекая турецкие и немецкие источники, Паренсов
подробнейшим образом (свыше 400 страниц) описывает
события нескольких дней воины. Он убедительно дока-
зывает, что третья неудача под Плевной началась уже
с разведки. Незнание противника привело к неверному
замыслу боя. Вместо атаки с запада, где город был ме-
нее всего укреплен, главный удар наносился с юга1'.
Распределение сил в бою было неудачным, успех гене-
рала Скобелева развить не удалось. Между тем 42 ба-
тальона к исходу сражения остались неиспользованны-
ми |8. Для большей убедительности своих выводов
Паренсов построил наглядную таблицу времени нахожде-
ния в бою сил правого и левого флангов, а также цент-
ра, сделал чертеж, показывающий степень интенсивно-
сти боевых действий по главным направлениям. Из этих
материалов видно, что бой на левом фланге продол-
жался непрерывно 39 часов, в центре — 7, на правом —
10 *9. Автор справедливо утверждает, что возникшая в
бою возможность маневра войсками не была исполь-
зована. Между тем этот маневр осуществило турецкое
командование: если к началу боя на правом фланге
турецких позиций было всего 7 батальонов, то к кон-
цу— уже 19 20.
События под Плевной 6 августа 1877 г. показали ха-
рактерное для действующей армии несоответствие меж-
ду умелыми, порой самоотверженными действиями бое-
вых командиров и уровнем руководства сражением,
осуществлявшимся из Штаба. Особенно хорошо это
было видно на примере Скобелева, руководившего опе-
рациями на левом фланге сражения, и Зотова, коман-
довавшего de facto русскими войсками. Ему Паренсов
приписывает значительную долю вины за неудачу* 18 19 20 21.
Разумеется, в главном мемуары Паренсова не вы-
ходят за рамки господствовавших взглядов на войну,
но их критический характер свидетельствует, что в во-
1 Там	же,	с.	413.
18 Там	же.	Ч.	2, 3.	с.	377.
19 Там	же,	с.	370—375.
20 Там	же,	с.	414.
21 Там	же,	с.	15.
68
сыном ведомстве были способные офицеры, хорошо ви-
девшие слабые стороны российской военной машины.
Совершенно особое место в мемуарной литературе
нанимают воспоминания М. А. Газенкампфа. Профессор
Николаевской военной академии, полковник, эрудиро-
ванный штабной офицер, Газенкампф вел официальный
журнал боевых действий при Штабе армии, заведовал
доенными корреспондентами при Главной квартире. Он
пользовался покровительством главнокомандующего,
который полностью доверял ему. Газенкампф состав-
лял для Александра II ежедневную сводку, когда тот
находился на передовых позициях, поэтому он хорошо
риал о намерениях и делах высшего руководства. Если
от Милютина все-таки скрывали определенную долю
информации (главнокомандующий ему не доверял) 22,
то Газенкампф был в ставке «своим».
Письма Газенкампфа к жене (116) дополнены вы-
писками из штабных документов, текстами телеграмм
командующего царю и ответами последнего.
Так же как и Паренсов, Газенкампф отмечает «шап-
козакидательские» настроения накануне войны. 18 ап-
реля он записывает: «Вообще, настроение у нас само-
уверенное; все убеждены, что война кончится одним
ударом и что к сентябрю все будем дома»23. Уже 6 ав-
густа, вскоре после второй неудачи под Плевной, Га-
зеикампф сообщает: «Настоящая беда в том, что, куда
пи повернись, везде недомыслие и беспомощность.
Чрезвычайно характерно, что после (Каждого крупного
сражения начальствующие лица на несколько дней
складывают оружие. И не только перестают делать, но
даже думать и заботиться о будущем, а некоторые да-
же уезжают отдыхать — точно смотр отбыли»24.
Хотя Газенкампф избегает прямой критики в адрес
главнокомандующего, у читателя не возникает никаких
сомнений в том, что основная доля вины за бездействие
Штаба принадлежит именно ему.
«Старческая апатичность Непокойчицкого и бестол-
ковая суетливость вечно растерянного .Левицкого, — пи-
шет он, — в теперешнее тяжелое и горячее время оказы-
22 М. А. Газенкамп ф.
1908, с. 75, 117.
23 Там же, с. 6.
24 Там же, с. 116
Мой дневник 1877—1878 гг. СПб.,
в а ют весьма серьезное влияние на ход военных дейст-
вий»25. Корпусные командиры были под стать штаб-
ному руководству: то же отсутствие самостоятельности,
та же «вечная боязнь ответственности»26. В сумятице,
которая царила во всех сферах обслуживания армии
(связь, железные дороги, интендантская служба), он
обвиняет Штаб армии. «Высокопоставленные лица уже
свыклись с этим хаотическим состоянием и считают его
неизбежным»27. Нельзя не согласиться с ним, что «при-
чины... неудач — не в частных ошибках, а гораздо глуб-
же... Если бы у нас был внутренний порядок, то част-
ные поражения послужили бы нам наукой, а нс повлек-
ли бы за собой полный застой и общую неурядицу»28.
Некоторые страницы дневника посвящены описанию
двух главных квартир — главнокомандующего и царя.
О первой Газенкампф сообщает, что она «изумляет оби-
лием праздношатающихся дармоедов». «Императорская
Главная квартира тоже громадна. Чинам государствен-
ной свиты окончательно делать нечего». В то же время
многие штабные должности в корпусах и дивизиях оста-
вались вакантными2Э.
Наряду с подобными описаниями много места в
дневнике, правда гораздо меньше, чем у Пузыревского
и Куропаткина, занимает анализ боевых действий.
И здесь Газенкампф грамотно оценивает важнейшие
тактические и стратегические события, верно трактует
причины неудач под Плевной, важность обороны на
Шпике, анализирует форсирование Балкан в декабре
1877 г. В этой части его работа наиболее интересна. Не
желая того, полковник Газенкампф оставил нам чрез-
вычайно яркую и впечатляющую картину пагубного воз-
действия царского режима па профессиональный
уровень вооруженных сил России. «Войска наши превос-
ходны,— писал он, — но начальники оставляют слиш-
ком многого желать»30. Документальная основа «Днев-
ника» в сочетании с осведомленностью и наблюдатель-
5 Там же, с. 91. 26 Там же, с. 63.		
27	Там	же, с. 44.
28	Там	же. с. 122.
29	Там	же, с. 120—121.
30	Там	же, с. 48.
70
ностью автора делают его необычайно ценным источ-
ником для изучения истории русско-турецкой войны.
Весьма своеобразны воспоминания полковника
Д. А. Скалопа, адъютанта главнокомандующего31. На
первый взгляд они напоминают дневник Газенкампфа:
тот же набор имен, те же штабные проблемы.
Однако различий между ними больше, чем сходст-
ва. Скалой — человек ярко выраженных консервативных
взглядов, типичный царедворец. Его воспоминания по-
священы великому князю Николаю Николаевичу, кото-
рого он величает «победоносным полководцем». Харак-
терно, что М. II. Катков, издатель «Русского вестника»,
просил Скалой а писать корреспонденции для этого жур-
нала, ставшего к тому времени знаменем всех реакци-
онных сил России. В полном соответствии с официаль-
ной версией Скалой рассматривал войну как реализа-
цию русской исторической миссии 32.
В своих воспоминаниях он пытается реабилитировать
высшее начальство за неоправданно затянувшуюся кам-
панию и большие потери, переложить всю вину па ди-
пломатов и вообще политиков, недооценивших Турцию,
не сумевших обеспечить России благоприятного между-
народного положения. Иногда он говорит даже о «пре-
дательстве дипломатов»33. Дипломатия «наложила око-
вы на наши победоносные действия»34, — писал он. Эту
точку зрения вполне разделял главнокомандующий.
Но даже Скалону бросались в глаза многие пороки
системы управления армией. Он признавал, например,
ненужность и даже вред пребывания царя в войсках:
«Великин князь с приездом царя уже не принадлежит
себе больше и делу, от него только полкнязя остает-
ся»35. Он пишет о необдуманных действиях главноко-
мандующего, который дважды намеревался втянуть
войска в крепостную войну, осадив Рущук в июле
1877 г.36.
В мемуарной литературе о войне особое место зани-
мают воспоминания А. К- Пузыревского и А. Н. Куро-
31 Д. Л. Скалой. Мои воспоминания. Ч. 1, 2. СПб., 1913.
32 Там же. Ч. 1, с. 1.
33 Там же. Ч. 1, с. 2, 52, 117—118, Ч. 2, с. 11.
34 Там же. Ч. 2, с. 55.
35 Там же. Ч. 1, с. 105.
36 Там же, с. 205—219.
71
паткина. Их записки носят строго профессиональный
характер, в них почти нет политических оценок, стра-
тегических экскурсов или анализа деятельности Поле-
вого штаба. Разбор военных действий дается опытны-
ми кадровыми военными.
Полковник Пузыревский во время войны был штаб-
ным офицером гвардейского корпуса. В будущем видный
историк, основное назначение своих литературных запи-
сок он видел в том, чтобы они «послужили материалом
для будущего историка... последней войны»37. Его книга
и в самом деле может служить важным источником для
изучения оперативно-тактической подготовки русской
армии.
В девяти главах работы автор прослеживает весь
боевой путь гвардейского корпуса, который был введен
в действие только после второй плевненской неудачи, т. е.
от сражения под Горным Дубняком до вступления в
Сан-Стефано. Участие в блокаде Плевны, причем на
главном ее участке, форсирование Балкан зимой 1877—
1878 гг., занятие Софии, наступление на Адрианополь —
таковы основные вехи боевых действий корпуса. Пузы-
ревский состоял при штабе Гурко в период плевненской
блокады и перехода через Балканы. Автор приводит
большое количество оперативных документов, в том
числе диспозиций на боевые действия, и боевых прика-
зов. Все эти оперативные документы Пузыревский рас-
сматривает в соответствии с участием какого-либо кор-
пуса в боях. Так, документы о переходе русской армии
через Балканы38 говорят о том, что войска довольно
тщательно готовились к сражению. Была даже создана
специальная инструкция о действиях в горных услови-
ях39. Пе ограничиваясь «расписанием» действии, он
следит за их ходом, причем зачастую на уровне неболь-
ших подразделений — роты и батальона. Это дает бога-
тым материал для изучения реальной тактики, реально-
го боя, для того, чтобы проследить, как довоенные
уставные принципы используются па практике. Анализи-
руя действия гвардии, например, Пузыревский подме-
А. К. Пузыревский. Воспоминания офицера Генерального
штаба о войне 1877—1878 гг. в Европейской Турции. СПб., 1879,
с. 11.
38 Там же. с. 158—168.	I
9 Там же, с. 161—-162.	.
част во многом самопроизвольную эволюцию ее такти-
ки. Сравнивая действия подразделений в первых сра-
жениях в октябре 1877 г. и поведение их в труднейших
условиях зимних Балкан, он отмечает «сильно разомк-
нутый строй», редкую цепь. «Всякий кустик был экс-
плуатируем»,— писал он40. Впоследствии, в трудах о
войне, Пузыревский неоднократно обращается к своим
запискам, чтобы еще и еще раз доказать преимущества
тактики стрелковых цепей.
Объективен он и в оценке тактики противника, за-
мечая как сильные его стороны, так и слабые. В целом
«Воспоминания»—нужный и полезный для военных
историков труд, четко излагающий хронику боевых дей-
ствий гвардейского корпуса, дающий немалый материал
для размышлений.
Записки А. Н. Куропаткина по форме изложения
справедливо относят к мемуарной литературе. Впослед-
ствии военный министр теоретик Куропаткин в русско-
турецкой кампании служил в чине капитана начальни-
ком штаба в отряде генерала М. Д. Скобелева. Его
работа — это исследование одного из важных этапов
войны — боевых действий армии под Плевной. Днев-
никовая форма изложения служит автору лишь удоб-
ной хронологической канвой, следуя которой он создаст
критический очерк трудных месяцев второй и третьей
11лсвпы. Этот труд (около 700 страниц) богато доку-
ментирован. Здесь и штабные документы, и турецкие
источники, и донесения разведки.
В истории войны события под Плевной занимают
особое место. Это отмечает и Куропаткин: «На некото-
рое время Плевна сделалась главным предметом дей-
ствий нашей армии, и падение Плевны... обуславливало
собой окончание оборонительного периода войны»41.
В самом деле, Плевна оказалась неким камнем прет-
кновения для русской армии. Частная, как будто мало-
значительная неудача 8(20) июля переросла в страте-
гическую проблему. В течение четырех месяцев военные
действия на остальных направлениях определялись по-
40 Там же, с. 180.
41 А. Н. Куропаткин. Действия отрядов генерала Скобеле-
ва в русско-турецкую войну 1877—1878 гг. Лорча и Плевна. СПб.,
1885.
• •
ложепием дел на этом участке. Здесь выявились все
слабые стороны русской армии. Куропаткин показал, что
причины неудач 8(20) июля и 18(30) июля были во
многом сходными, но (командование не смогло нс только
правильно понять и учесть их, но более того, повторило
их 30 августа42 в момент штурма. «Отсутствовало,—
пишет автор, — согласование в действиях обоих сража-
ющихся отрядов, внутри каждого из них не было связи
между действиями различных родов оружия»43. Слабая,
малоэффективная рекогносцировка и недостаточное ко-
личество войск, выделенных в резерв, — таковы, по его
мнению, другие причины неудач 8 и 18 июля44. Анали-
зируя провал штурма 30 августа, Куропаткин обнажает
слабые стороны тактической и оперативной подготовки
русских войск. Разбор действий различных родов войск
под Плевной сопровождается замечаниями о значении
каждого из них в условиях данного сражения. Так, к
примеру, Куропаткин оспаривает идею о том, что усо-
вершенствование огнестрельного оружия уменьшает зна-
чение кавалерии на полях сражений45.
1 Записки Куропаткина свидетельствуют о том, что
управление войсками на поле боя не отвечало требо-
ваниям войны. Он говорит не только о неумелом рас-
пределении сил перед боем, но, что было особенно опас-
но, об их неправильной расстановке в самом бою 4 , под-
черкивая при этом малую инициативность начальни-
ков 4".
Работа Куропаткина вызвала оживленную полемику
в военно-исторической науке и содействовала эволюции
тактических взглядов русской армии. Его вывод о том,
что действия под Плевной показали «недостаточную так-
тическую подготовку... войск и их начальников»48, сви-
детельствует о вполне объективной оценке опыта войны.
За труд «Действия отрядов генерала Скобелева в
русско-турецкую войну 1877—1878 гг. Ловча н Плевна»
Конференция академии Генерального штаба в январе
42	Гам	же, с. 11.
43	Там	же, с. 12.
44	Там	же, с. 13.
45	Там	же, с. 676.
46	Там	же.
47	Там	же, с, 677.
48	Там	же, с. 678.
74
1907 г. присудила Куропаткину премию имюни генерал-
лейтенанта Д. С. Нагловского 49.
Русско-турецкая война широко освещалась в перио-
дической печати тех лет, правда по-разному, в том чис-
ле и в духе великодержавной пропаганды с «ура-пат-
риотических» позиций. В этом смысле примечательны
воспоминания Л. В. Шаховского50, работавшего во вре-
мя войны специальным корреспондентом «Московских
ведомостей», реакционнейшего катковского издания.
Его корреспонденции вышли отдельным томом. Кни-
га малоинтересна: в ней нет ни серьезного анализа бое-
вых действий (между тем автор всю кампанию нахо-
дился при генерале Гурко), ни сколько-нибудь ценных
наблюдений. Она формировала совершенно определен-
ный взгляд на войну: если у Пузыревского и Куропат-
кина война — тяжелая, изнурительная, опасная работа
п для солдат и для офицеров, то у Шаховского это —
фон, на котором можно показать свою удаль и героизм.
Демонстрируя беззаветную храбрость русского солдата,
автор вкладывает в его уста слова о том, что турецкая
пуля не страшна, ибо турок, мол, стреляет не целясь.
И вообще перестрелка — «никому не нужная забава»,
«главное — добраться до противника штыком, либо
шашкой»51. Трудно сказать, чего здесь больше — пустой
бравады или прямой и вредной неправды. Тем не менее
работа была рекомендована Министерством народного
просвещения для библиотек средних учебных заведений.
Таковы наиболее характерные мемуары, принадле-
жащие перу участников военных событий. Они многое
дают для понимания военного искусства, тактики и стра-
тегии, присущих русской военной мысли тех лет. Ве-
лика роль мемуаров и как источников воссоздания под-
вига, совершенного русской армией в 1877—1878 гг.
В этом плане особенно ценны мемуары и воспоминания
Д. А. Милютина, А. К. Пузыревского, П. П. Карпова,
М. А. Газенкампфа, П. Д. Паренсова, а также С. П. Бот-
кина, Н. И. Пирогова, В. И. Немировича-Данченко,
В. В. Верещагина.
49 ЦГВИА, ф. 544, on. 1, д. 1253, л. 37 и 38.
50 Л. В. III а х о веко й. Два похода за Балканы. С театра вой-
ны 1877—1878 гг. М„ 1897.
SI Там же, с. 67.
Исследование дайной литературы убеждает нас в
том, что в русской армии были люди, сумевшие разоб-
раться в существенных просчетах и ошибках высшего
военного командования. Естественно, что в записках,
носящих иногда личный характер, авторы были во мно-
гом гораздо откровенное, чем, к примеру, в работах по
военной истории либо военному искусству. Вот почему
критическая сторона в оценке и обобщении опыта войны
была сильнее выражена именно в мемуарной литера-
туре. Милютин, Паренсов, Газенкампф стремились ар-
мию и ее военную доктрину привести в соответствие с
требованиями времени. Острие их критики направлено
против «мозга армии», его неповоротливости и консер-
ватизма. В этом ценность их воспоминаний.
Наряду с попытками объективно оценить опыт вой-
ны некоторые военные писатели (Скалой и Шаховской)
пытались обелить царизм, снять с него всякую ответ-
ственность за неоправданное затягивание военных дей-
ствий, грубые просчеты при подготовке армии к войне,
равно как и за существенные ошибки во время самой
кампании.
Взгляды этих авторов полностью совпадают с офи-
циальным толкованием данного события. Они были
сформулированы во время празднования ее 25-летия.
В условиях назревания первой русской революции офи-
циальная пропаганда стремилась использовать годов-
щину войны в интересах укрепления идеологических
позиций самодержавия. К жизни тогда был вызван це-
лый поток всякого рода юбилейных изданий, в которых
война 1877—1878 гг. трактовалась как «славянский кре-
стовый поход». Типичным образчиком такой литературы
можно считать брошюру «Война за освобождение сла-
вян» 52, изданную реакционной газетой «Русское чте-
ние». Она была адресована «молодому поколению...
воинов и прочим русским людям»53. Основная ее мысль:
Россия шла воевать исключительно во имя «защиты
единокровных и единоверных братьев»54. Эту идею
пропагандировали не только одиозные издания, типа
52 Война за освобождение славян. К 25-летию войны 1877
1878 гг. СПб., 1902.
53 Там же, с. 4.
и Там же, с. 3
76
только что упомянутого, но и многие военные истори-
ки 55.
Процесс обобщения опыта войны протекал в опре-
деленных исторических условиях. К концу XIX — нача-
лу XX в., когда Россия вступила на путь империалисти-
ческого развития и начался пролетарский этап освобо-
дительного движения, внутренняя и внешняя политика
царизма обретала все более реакционный характер. Уси-
ление реакции сказалось на деятельности военного ве-
домства, которое, в свою очередь, старалось работу над
источниками о войне повернуть в нужное ей идеоло-
гическое русло.
Всестороннее изучение итогов воины выявило две
идеологические липин: с одной стороны, критическое
усвоение военного опыта (мемуары Милютина, Парен-
сова, Газенкампфа) и с другой — подмена объективного
анализа войны субъективистской трактовкой ее с откро-
венно апологетических позиций воспевания заслуг цар-
ской фамилии и затушевывания подлинных мотивов и
планов на Балканах. Эта линия в конце концов одер-
жала верх. Тем самым теоретико-познавательная функ-
ция военно-исторической науки оказалась принесенной
в жертву ее идеологической функции.
См., например: П. А. Гей см ан. Славянский крестовый по-
ход (по случаю 25-летия со дня начала войны 1877—1878 гг.). СПб.,
1902, с. 47—48.
Глава 6
ОЦЕНКА РУССКИМИ ИСТОРИКАМИ ПРИЧИН
И ХАРАКТЕРА ВОИНЫ
Проблема оценки причин и характера войны 1877—
1878 гг. теснейшим образом связана с политической по-
зицией исследователя. Именно здесь наиболее отчетливо
проявилась классовая природа (н классовая ограничен-
ность) русской военной историографии, которая не мог-
ла разобраться во всей сложности факторов, обусловив-
ших возникновение войны. Ни один из буржуазных
военных историков не смог подняться до понимания
классовых корней войны, которая велась в интересах
русских помещиков и буржуазии.
В военно-исторической литературе рассматриваемого
периода выделяются две главные версии о причинах и
характере войны. Первую можно назвать «религиоз-
ной». В политическом плане она ближе к монархиче-
ской. Не случайно эту версию отстаивала официальная
печать. Ее защищал видный военный историк П. А. Гейс-
ман. Вторая, более солидная по степени разработанно-
сти проблемы и по характеру аргументов, названа нами
«академической» (следует иметь в виду, что ничего об-
щего с «академистами» как направлением в военно-
исторической науке здесь нет). Этот термин призван
оттенить: 1) внешнюю независимость выразителей (т. е.
так называемых идеалистов — авторов,
выступавших
от
лица Военно-исторической комиссии: Епанчина, Сухоти
на, Домонтовнча и др.) от политической конъюнктуры;
2) более основательную профессиональную аргумента
цию; 3) стремление рассматривать вопрос в ретроспек
тивно-историческом плане.
Кроме двух основных направлений, существовал?
различные идеи и мнения о характере и причинах вой
ны, которые были лишь вариантами основных версий
78
Впервые «религиозная» версия была обоснована в
книге «Война 1877—1878 гг.» 1. Эта работа представ-
ляет собой нечто среднее между описанием и историче-
ским исследованием. Написана она коллективом редак-
ции журнала «Досуг и дело», во главе которого стоял
генерал-майор С. П. Зыков, первый председатель Во-
енно-исторической комиссии.
I Книга адресована массовому читателю. «Досуг и
шел о»— орган популярного чтения для унтер-офнцер-
'ского состава и солдат — тесно сотрудничал с Мини-
стерством народного просвещения, которое и рекомен-
довало материалы для издания. Характеризуя полити-
ческую направленность журнала, достаточно сказать,
чго во время реакции 80-х годов его не закрыли в отли-
чие от всех других солдатских журналов.
Книге Зыкова была обеспечена широкая читатель-
ская аудитория — полковые и ротные библиотеки были
обязательными ее подписчиками2.
I В этой работе сделана первая попытка проанализи-
ровать все события войны, включая и Кавказский те-
атр. Здесь почти нет ссылок на документы, но, судя
по тому, как в ней трактуются отдельные проблемы,
Зыков использовал свое положение председателя Воен-
но-исторической комиссии для того, чтобы опираться
на присылавшиеся материалы. Оценка интересующих
нас событий сводится к следующему: «Вообще война
1877 года с Турцией благодаря возвышенности и не-
обыкновенной популярности ее цели представляется не-
бывалым явлением в ряде европейских войн, произво-
дившихся в большинстве случаев из-за целей честолю-
бивых и всегда более или менее туманных для понима-
ния народных масс»3. Далее говорится, что эта простая,
ясная и возвышенная цель состоит в освобождении
христиан4. Русско-турецкие отношения, в том числе все
русско-турецкие войны, рассматриваются исключитель-
но с позиций религиозных противоречий. Россия — един-
ственное крупное православное государство, по покорив-
’ Война 1877—1878 гг. Война в Европейской Турции. Т. 1—2.
Война в Азиатской Турции. Т. 3. СПб., 1882.
2 См.: Л. Г. Бескровный. Очерки по источниковедению
военной истории России, с. 439.
3 Война 1877—1878 гг. Т. 1. СПб., 1882, с. 40. .
4 Там же.
79
шееся иноземцам. Западные державы никогда не про-
являли заботу о христианах в Турции, в то время как
Россия со времени Кучук-Кайнарджийского договора
(1774) добилась признания за собой права на покро-
вительство христианам. Этот договор рассматривается
в работе как исторический прецедент, дающий России
право вести войну за интересы христианского населе-
ния 5.	]
Таким образом, происхождение войны сведено здесь
исключительно к фактам вторичным, а именно к рели-
гиозным противоречиям. Ни экономических, ни страте-
гических мотивов авторы «Войны 1877—1878 гг.» не
видят. Такая выхолощенная интерпретация проблемы,
начисто лишенная даже намека на классовые корни
внешней политики царизма, целям которой служила
война, облегчала восприятие се как «общенародного»
дела. Благородная цель войны должна «едва ли не
глубже проникать в понимание народных масс, чем да-
же высших образованных классов»6.
П. Л. Гейсман, участник войны, историк, написавший
немало работ об этом событии, последовательно при-
держивался «религиозной» версии. Особенно четко его
взгляды выражены в небольшой работе «Славянский
крестовый поход», написанной специально к 25-летию
войны 7.
Главная идея книги: у России как на Балканах, так
и на Кавказе не было никаких своих интересов, она
воевала исключительно в защиту христиан. Армию во-
одушевляло чувство долга, опа была «костью от кости
и плотью от плоти русского народа...»8 9.
Справедливо обвиняя западные державы, и прежде
всего Австрию и Англию, в том, что они подстрекали
Турцию к сопротивлению «попыткам России облегчить
христиан», Гейсман делает вывод, опять-таки построен-
ный на основании «религиозной» теории: «Борются тут
романо-германский (т. е. не Турция, а ее покровите-
ли.— В. 3.) и греко-славянский миры»®. Религиозная
оценка причин войны приводит Гейсмана к такому же
5 Там же, с. 11.
6 Там же, с. 40.
7 П. А. Гейсман.
8 Там же, с. 47.
9 Там же, с. 47.
1
Славянский крестовый поход.
толкованию и ее характера. С его «легкой руки» ут-
верждается термин «славянский крестовый поход». Он
встречается у Гейсмапа неоднократно10 11. Сравнивая со-
бытия 1877—1878 гг. с крестовыми походами средневе-
ковья, он замечает, что Запад уже забыл то воодушев-
ление, которое двигало нм «во времена борьбы за
веру» н.
Аналогичных взглядов Гейсман придерживается и в
других работах. Так, в 1887—1889 гг. им было опубли-
ковано любопытное исследование о войне: «Славяно-
турецкая борьба в 1876—1878 гг. и ее роль в развитии
восточного вопроса» 12\ где он также остается на пози-
циях «религиозного» направления. Цель России па
Балканах — «освободить славянских и вообще христи-
анских подданных султана от турецкого ига» 1 .
Правда, Гейсман тоньше обосновывает свою точку
зрения, чем Зыков. Так, например, «религиозный» под-
ход уживается у него с пониманием особых возможно-
стей, возникающих у России в связи с поддержкой сла-
вян. Гейсман пишет, что России не было нужды присое-
динять славянские земли, она выступала за их
самостоятельное развитие. Что касается этих народов,
то они должны находиться с Россией в «союзе в отно-
шении экономическом и политическом» 14 15.
Разумеется, он умалчивает о характере этого союза.
Зато в отношении Австрии у него все верно: она стре-
мится «присоединить славянские земли, чтобы эксплуа-
тировать их в экономическом отношении» ,5.
Говоря об оценке. Гейсманом войны, нельзя пройти
мимо еще одного обстоятельства: он обосновывает идею
о так называемой вине русской дипломатии за скром-
ные результаты войны, несопоставимые с огромными
жертвами народа и армии. Эта идея получила свое раз-
витие в упомянутых выше мемуарах Д. А. Скалена,
П. А. Гейсман. Введение в историю русско-турецкой вой-
ны. СПб., 1902, с. 63; он же. Славянский крестовый поход, с. 48.
11 Там же, с. 63.
12 П. А. Гейсман. Славяно-турецкая борьба в 1876—1878 гг.
н сс роль в развитии восточного вопроса. Ч. 1. Сербско-турецкая
война 1876 г. СПб., 1887; Ч. 2. Русско-турецкая война 1877—1878 гг.
СПб., 1889.
13 П. А. Гейсман. Славяно-турецкая борьба. Ч. 1, с. 13.
14 Там же, с. 4.
15 Там же, с. 23—24.
6 Зак. 907
81
вышедших в свет в 1913 г.16, в дальнейшем ее поддер-
живал М. А. Домонтович.
Гсйсман утверждает, что дипломатия нс обеспечила
надлежащей связи между стратегией и политикой17.
В итоге армия оказалась недостаточно информирована
о расстановке сил перед началом войны, что повлияло
на число боевых соединений, брошенных на театр воен-
ных действий. Они «ни в коем случае нс могут быть
признаны достаточными». Он утверждает также, что
дипломатия связала руки армии, поэтому «целесооб-
разность русско-турецкой войны 1877—1878 гг. представ-
ляется сомнительной»18. На долю России «выпадали
том, что она держалась
огромные усилия и жертвы, а союзники и вообще дру-
гие державы извлекали из наших усилий и наших жертв
великую для себя пользу»19. Причина же ошибочной
линии русской дипломатии в
принципа «согласия трех императоров» и одновременно
старалась облегчить судьбу балканских народов. Надо
было чем-то одним жертвовать20. Эта теория Гейсмана
была призвана снять с военных всю вину за неудачи
и промахи. Он не понимал, что дипломаты здесь пи при
чем — Россия не могла тогда в одиночку противостоять
Европе.
Во многом Гейсман стоит на тех же самых позициях,
что и Зыков21. Главная цель войны у обоих-—«борьба
за веру христианскую», попятная больше «православно-
му темному народу России, чем образованной части
русского общества»22. «Религиозно-идеалистическое»
направление в этом вопросе объективно примыкало к
официальному. Сходство особенно ярко обнаружилось
в начале XX столетия в связи с празднованием 25-летия
начала войны.
В условиях назревания первой русской революции
официальная пропаганда стремилась воспользоваться
16 Д. А. Скалой. Мои воспоминания 1877—1878 гг. Ч. 1, СПб.,
1913, с. 2, 52, 117; Ч. 2. СПб., 1913, с. 11—14.
17 —
ИЫ, С.
Введение в историю русско-турецкой
вои-
18
19
20
21
22
Там же, е. 69.
Там же, с. 68—69.
Там же, с. 67.
Славяно-турецкая борьба. Ч. 2, с. 46.
Введение в историю русско-турецкой
вои-
ды
годовщиной войны в интересах укрепления идеологиче-
ских позиций самодержавия. Появилось огромное коли-
чество работ и просто откровенно пропагандистских ма-
териалов, в которых война 1877—1878 гг. подавалась
как «славянский крестовый поход». Образчиком лите-
ратуры подобного рода была «Война за освобождение
славян»23, изданная реакционной газетой «Русское чте-
ние» и адресованная «молодому поколению... воинов и
прочим русским людям»24. Основная мысль работы:
Россия шла воевать «не ради стяжания, не в погоне
а во имя защиты единокровных»25.
а громкой славой
Книга откровенно шовинистического толка, нацеленная
па укрепление позиций самодержавия и правящих кру-
гов.
I Более убедительное толкование причин и характера
войны дают представители «академического» направле-
ния, тонко и гибко защищая внешнюю политику само-
державия. Официальная точка зрения этого направле-
ния выражена в известном уже «Описании русско-турец-
кой войны 1877—1878 гг. на Балканском полуострове»
(см. гл. 3 монографии).
По первоначальному замыслу глава, содержащая
анализ причин и характера войны, была написана для
первого тома «Описания». Однако во время второй
реорганизации Военно-исторической комиссии (1898)
было признано «несвоевременным публиковать эти ма-
териалы для всеобщего сведения»26. В результате этот
очерк был включен в первый том «Особого прибавле-
ния к описанию русско-турецкой войны 1877—1878 гг. на
Балканском полуострове»27.
После такой «операции» в первом томе «Описания»
осталось лишь краткое введение: «Взгляд на причины
войны и положение России к ее началу». Это скорее
23 Война за освобождение славян. К 25-летию войны 1877—78 гг.
СПб., 1902.
24 Там же, с. 4.
25 Там же, с. 3.
26 Объяснительная записка. СПб., 1906, с. 3.
27 Особое прибавление к описанию русско-турецкой войны 1877—
1678 гг. на Балканском полуострове. Вып. 1—6. СПб., 1899—-1911.
Издание выпущено ограниченным тиражом и имеет гриф «Не для
всеобщего оглашения». Содержит большое количество документов,
главным образом политического и стратегического содержания.
6*
83
общая военно-стратегическая .характеристика России к
началу войны, а не анализ се причин и характера -8.
К сожалению, автор (либо авторы) очерка «Полити-
ческие события, предшествовавшие войне» не установ-
лен, так как в нашем распоряжении имеется только спи-
сок авторов глав и разделов «Описания», помещенный
в 9-м томе28 29. Текст в «Особом прибавлении», как сооб-
щается в предисловии к первому тому, «написан Военно-
псторнчсской комиссией»30. Можно предположить, что
автором его был Домонтович— в то время председатель
комиссии 1 и редактор первого выпуска «Особого при-
бавления»32.	1
Возникновение войны Военно-историческая комиссия
объясняет действиями экономического, стратегического
и «нравственного» факторов. 1\ экономическим причи-
нам она относит такие процессы, как развитие желез-
нодорожного строительства на юге страны, активизация
хозяйственной деятельности в районах, прилегающих к
Черному морю, открытие Суэцкого канала, который соз-
дал возможность успешной торговли с Дальним Восто-
ком по кратчайшим морским путям, что придавало «жиз-
ненное значение Черноморскому побережью»33. Не-
маловажным экономическим фактором она считала
угнетение турками славянского населения: неимовер-
ные поборы в виде подати за освобождение от военной
службы, втрое превышающей харадж (налог за право
пользования землей, уплачиваемый верховному собст-
веннику земли — султану) 34.
Стратегические мотивы русской политики на Балка-
нах Комиссия связывала с особенностями исторического
развития России, расположенной на территории причер-
номорских степей. Кому как не ей «естественно было
28 См.: Описание. Т. I. Обстановка перед войной. СПб.,
с. 6—20.
1901.


в Там же.
° См.: Особое прибавление к описанию русско-турецкой войны.
Вып. I. Политические события, предшествовавшие войне. СПб., 1899,
1 См.: Объяснительная записка, с. 3.
32 Но правильнее «автором» «Описания» называть Военно-исто-
рическую комиссию.
33 Особое прибавление к описанию
Вып. 1, с. 10.
34 Там же, с. 11.
русско-турецкой
войны.
84
стремиться к укреплению своего влияния на этом море,
так и среди соседних с ним народов Балканского полу-
острова, родственных... по племенному происхождению,
вере и языку»35. К этим же мотивам относится потреб-
ность России иметь на Черном море «сильный флот»36 *.
II наконец, «нравственный элемент» — помощь христиа-
нам 3?. У России на этот счет «особое право — основан-
ное как на давности времени, так и целом ряде предше-
ствовавших договоров»38 *.
I Для автора очерка не была секретом цель той поли-
тики, которую проводили западные державы в восточ-
ном вопросе: сохранять целостность Турции, чтобы «вер-
шить се делами». Правильно указывается в очерке и
па связь английской политики на Балканах с политикой
в колониях: «только противодействием России на Бос-
форе можно отдалить катастрофу в Британской Ин-
ДНИ»
Таким образом, налицо экономические пружины
конфликта, стратегические выкладки и, конечно, славян-
ский вопрос. Однако он не выпячивается так назойливо,
как у Гейсмапа, Зыкова или в официальной пропаган-
дистской печати. Временами складывается впечатление,
что авторы прекрасно понимали подчиненную роль этой
причины по отношению к экономическим и стратегиче-
ским интересам царизма. Так, к примеру, можно понять
утверждение Военно-исторической комиссии о том, что
г давними вершителями турецкой политики становились
западные державы и потому подлинное противостояние
шло по линии Россия — Запад40.
Перед нами действительно «академическая» позиция
со всем своим объективизмом, характерным для буржу-
азной исторической науки, пытавшейся замаскировать
свое классовое содержание. Ни слова о подлинных пру-
жинах событий, об интересах помещиков и буржуазии,
стремившихся к новым рынкам; вместо этого рассужде-
ния об интересах России, поданные в духе неких естест-
венных прав, например права на покровительство хрп-
35 Там
36 Там
7 Там
38	Там
39	Там
40	Там
же,
же, с. 1.
же, с 5.
же. с. 6.
же, с. 3.
же. с. 11.
85
стиапскому населению Балкан. Запад же в этих стрем-
лениях видел «только честолюбивые и завоевательные
замыслы». Отсюда и столкновения на Балканах41. По-
литика европейских кабинетов — корыстная, алчная.
Политика же своего, российского буржуазно-помещичье-
го правительства (по классовой природе идентичного
соперникам) — совсем другое дело.	I
«Академическая» версия последовательно проводит-
ся и в уже упоминавшемся труде: «Обзор войн России
от Петра Великого до наших дней»42, изданном под
общей редакцией Леера. Редактором четвертой части,
посвященной русско-турецкой войне, был генерал-лей-
тенант, профессор Николаевской академии Генерально-
го штаба II. II. Сухотин. В книге имеется написанный
им раздел «Война в истории русского мира»,‘где генезис
русско-турецкой войны рассматривается с позиций ши-
роких исторических обобщений, на фоне разбора русско-
турецких отношений за всю историю их существова-
ния43. «Заняв бедные и скудные земли. — говорится в
этой книге, — Русское государство стало исключительно
земледельческим, и необходимость торгового общения
(экономического условия) с другими народами повлекла
его к морям — Балтийскому и Черному; пути же и до-
ступы к последним были в руках враждебных соседей.
Так сложились условия жизни и бытия России, ставив-
шие се в положение внешней борьбы»44. Это так назы-
ваемое южное направление внешней борьбы («операци-
онная линия войн», по выражению Сухотина) 45 стало
одним из основных в истории внешней политики страны.
Петр I «стремление Руси па юг для обращения Чер-
ного моря в русское море тесно связывает с вопросами
покровительства и освобождения единоверцев и едино-
племенников»46. Именно эта мысль проходит, подчерки-
вает Сухотин, через весь последующий период русской
истории47. В XIX столетии, по схеме Сухотина, России
пришлось бороться на юге с западными державами, ко-
41 Там же, с. 2.
42 Обзор войн России. Ч. 4. Кн. 1, 1898 (см. гл. 2 монографии).
43 Там же, с. 497—540.
44 Там же.
46 Там же, с. 499.
48 Там же, с. 508.
47 Там же, с. 509.
86
торые «брали под свою опеку отношения России к Тур-
ции» 4S.
I Таким образом, Сухотин, следуя за авторами Военно-
исторической 'комиссии, видит причины войны в тех эко-
номических и стратегических факторах, которые «есте-
[стр.епным образом» толкали Россию на борьбу за Чер-
I ное море. Присутствует у него и религиозный мотив,
хотя в меньшей степени, чем, например, у Гейсмана.
 Соответствующим образом оценивает Сухотин и ре-
зультаты воины: Турция'в Европе сведена на пет; война
1дала жизнь новым государствам — Болгарии, Румынии,
Сербии; Россия прочно стала на южном побережье Чер-
I кого моря48 49. Тем самым возникла обстановка, благо-
приятная для «окончания борьбы по южной операцион-
I ной линии, которая должна выразиться в обращении
Iпроливов, соединяющих Черное море со Средиземным,
в русскую территорию»50. Но самое знаменательное в
I выводах Сухотина то, что война России «независимо
I от положительных результатов для самой России» бы-
I ла в то же время «историческим подвигом, великой
службою на благо человечеству, культуре, и цивили-
зации» 51.
В ином свете представляются ему войны на Западе,
I «войны с пренебрежением народных интересов, войны
|для отвлечения внимания народа и общественного мне-
ния от внутренней безурядицы, войны для утверждения
престижа и выгод лица или партии» и т. п. 2. И далее
он объясняет причину этой разницы: «Война всегда у
I нас была делом народным: война всегда была войной
„за веру, царя и отечество'*», успехи в этих войнах — ре-
зультат коллективных усилий «всей массы воинства —
I солдата, офицера, начальника — массы средних русских
I людей»53.
Все звенья его философии тесно связаны друг с
другом: идея южной операционной линии как направ-
ление борьбы; проливы и «русское Черное море» как
цель; серия русско-турецких войн (из которых послед-
48 Там же,
49 Там же.
50 Там же,
51 Там же,
52 Там же,
3 Там же,
с. 512—520.
с. 521.
с. 526.
с. 530.
с. 533.
с. 537.
87
няя имеет особое значение: она выбрасывает Турцию
из Европы) как средство достижения цели; народная
война и воина во имя цивилизации как объяснение (в
оправдание) всего происходящего. Нет в философии
Сухотина лишь признания, что «естественное стремле-
ние» есть не что иное, как тяга господствующих классов
к новым рынкам и зонам влияния.	I
Принципиальной разницы между «христианской»
версией войны и «академически беспристрастной», ко-
торую проводили авторы Военно-исторической комиссии,
не существовало. В 1902 г. была опубликована неболь-
шая работа Н. Л. Епанчина «Освободительная война
1877—1878 гг.»54, где он занимает промежуточную по|
зицию между этими направлениями, называя войну
«крестовым походом для избавления единоверных и еди-
нокровных братьев-славян»55, и «святое признание рус-
ского народа» он видит в спасении «несчастных». Все
это нам уже знакомо: «И во главе русского войска, ко-
торое есть кость от кости и плоть от плоти русского на-
рода, стали представители царского дома во главе с
царем — освободителем христиан»56.	I
Вместе с тем Епанчин в данном вопросе более объ-
ективен, чем Гсйсман. Он разграничивает политические
цели войны («дело шло не о завоевании Болгарии, по
о прочном умиротворении ее, дозволяющем ей жить
спокойно рядом с Турцией»5 ) от целей военных. («К
Царьграду влекла русскую армию стихийная сила вой-
ны, и никакие посторонние влияния не в состоянии были
отклонить ее от этого вполне естественного движе-
ния» 58.)
Оригинальную точку зрения на войну 1877—
1878 гг. высказал видный военный теоретик исследова-
тель М. А. Домоптович59 В 1900 г. он опубликовал
54 Н. А. Епанчин. Освободительная война 1877—1878 гг. СПб.,
1902 (см. также: он же. Очерк действий Западного отряда гене-
рал-адъютанта Гурко. Ч. 1—2. СПб., 1891—1893; он же. Действия
передового отряда Гурко. СПб., 1896). Н. А. Епанчин — участник
войны 1877—1878 гг., один из авторов «Описания».	I
55 Н. А. Епанчин. Освободительная война 1877—1878 гг.. с. 6.
6 Там	же, с.	6.	1
57 Там	же, с.	9.	i
58 Там	же.	'I
59 О нем см. гл. 3 монографии.	я
88
работу «Обзор русско-турецкой воины на Балканах», в
которой первая глава посвящена общей оценке и харак-
теру войны 60.
Домонтович выдвигает два неожиданных на первый
взгляд тезиса. Во-первых: «Минувшую войну нельзя счи-
тать народной в настоящем значении этого слова», ибо
сочувствие к южным славянам продолжалось недолго61.
Во-вторых: война была выгодна западным державам
(Австро-Венгрии, Англии и Германии), которые опаса-
лись усиления России на,Востоке и втягивали се в оди-
ночную борьбу с Турцией. «Как только определилась
наша победа, они встали на сторону Турции и лишили
нас возможности самостоятельно воспользоваться до-
стигнутыми па ратном поле успехами»62.
Главной задачей первой главы своего «Обзора» он
считает полный разгром «критически относившихся к
распоряжениям и деятельности... военного ведомства в
прошлую кампанию», «разочарованных в своих ожида-
ниях и огорченных неудачей» (речь идет об итогах Бер-
линского конгресса 1878 г. и отклик на них обществен-
ности России. — В. 3.) 63. По его мнению, армии прихо-
дилось считаться со стесненными дипломатическими
условиями в течение всей войны, в особенности же пос-
ле ее окончания 64. Он утверждает, что боевым успехам
войск препятствовало «преследование двух разнородных
целей: гуманной и боевой»65. К сожалению, далее эту
мысль автор не развивает. Он лишь хочет доказать, чго:
«Русское правительство войны с Турцией не искало и
заблаговременно к пей не готовилось» 66. Иначе говоря,
Россию втянули в войну славянофилы и западные дер-
жавы, а русская дипломатия оказалась невольным уча-
стником этого. Таким образом, на одной стороне миро-
любивый Александр II, на другой—реабилитируемое
Домоптовичем военное ведомство. В итоге война оказа-
лась едва ли не случайностью.
М. А. Д о м о п т о в и ч. Обзор русско-турецкой войны 1877—
1878 гг. на Балканском полуострове. СПб., 1900 (Далее — Обзор
русско-турецкой войны.)
Si Там же, с. 2.
м Там же. с. 3, 5
еэ Там же.
4 Там же.
65 Там же. с. 21.
е6 Там же. с. 1. *.
89
седателем
Малиновский
«огорчительной трактовки» со-
можио, — спрашивает он, — прикладывать
Главную
видела в осво-
такая
В 1902 г. Общество ревнителей военных знаний ор-
ганизовало серию лекций о русско-турецкой войне.
Первую лекцию как введение в историю войны читал
генерал-лейтенант Бойде, который был в то время пред-
Военно-исторической комиссии. Вторую —I
стратегический анализ войны па Европейском театре —I
генерал Мартынов, автор многих работ о войне. Лекто-
ры говорили об итогах войны, обращая внимание на
несоразмерно большие жертвы России в войне сравни-
тельно с се результатами67 68.	I
Весьма характерно, что довольно робкая постановка
вопроса о причинах «отступления» России на Берлин]
ском конгрессе вызвала резкую отповедь правых, вы|
разнтелем которых был полковник Малиновский. В сво-
ей брошюре «Кампания 1877—1878 гг.»
восстает против такой
бытнй. «Как
эту откровенно-барышническую меру «к нашей героиче-
ской, подвижнической войне 1877 года?»158,
цель войны Россия, по Малиновскому
божденпи славян. Это куда важнее, ибо такая цель
войны содействовала укреплению «(Духовной неразделен!
пости миллионов народа и монарха»69. Подобные теории
призваны были показать, что официальная пропаганда
«исследовательскому духу профессоров» противопостав-
ляет другую позицию: «довольно кричать о берлинском
грабеже, ведь это льет воду на мельницу политической
неспособности монархии».	.	]|
Таким образом, проблема оценки войны стала играть
заметную роль на идеологическом фронте эпохи империа-
лизма. Русские военные историки, говоря иногда об
экономических устремлениях царской политики на Бал-
канах,
классов, поэтому они не могли дать исторически верный
анализ причин и характера войны 1877—1878 гг. Осво-
бодительная роль России на Балканах подчеркивалась
всеми, однако подлинная диалектика событий осталась
в тени. Более того, русские военные историки в этом
»
целом защищали интересы господствующих
67 А. Малиновский. Кампания 1877—1878 гг. (по поводу
лекций «Общества ревнителей военных знаний»). СПб., 1903,
с. 10—11.	I
68 Там же, с. 13.	I
69 Там же, с. 21.	* 
90
острополитическом вопросе причину подменяли следст-
вием. Освобождение народов Балкан они объявили
целью царизма. Между гем для царизма оно было
только средством к достижению других целей, сущность
которых определялась классовой природой сил, стоящих
-у власти. П. А. Гейсман правильно утверждал, что Рос-
сии не было нужды присоединять южнославянские зем-
ли, достаточно будет «экономического и политического
союза с ними»7С.
I Независимо от своих субъективных взглядов и сте-
пени профессиональной .подготовленности русские воен-
ные историки конца XIX — начала XX столетия в во-
просах причин и характера войны объективно отстаива-
ли позиции самодержавия. С ними происходило как раз
то. о чем В. И. Ленин писал: «Говорят, история любит
шутить шутки с людьми. Шел в комнату — попал в дру-
гую. В истории это бывает постоянно с. людьми, груп-
пами, направлениями, которые не поняли, не осознали
своей настоящей сущности, то есть того, к каким клас-
сам они в действительности (а не в своем воображении)
тяготеют» 70 71.
70 П. А. Гейсман. Славяно-турецкая борьба. Ч. 1, с. 14.
7 В. И. Лени и. Приемы борьбы буржуазной интеллигенции
против рабочих.— Т. 25, с. 322.
тава /

. ВОПРОСЫ ВОЕННОГО ИСКУССТВА
В ТРУДАХ РУССКИХ ВОЕННЫХ ТЕОРЕТИКОВ
И ИСТОРИКОВ
1878 гг. с точки зрения разни
Анализ воины 1877
тия военного искусства необходимо рассматривать как
важнейшую составную часть обобщения ее опыта. Этс
предполагает, с одной стороны,
изъянов и негативных явлений в их причинной обуслов-
ленности, с другой — выявление нового в развитии во
енпого искусства, объяснение и обобщение этого нового
создание
часть военной теории и боевой практики войск.
Извлекать уроки из победоносной войны психологи
чески более сложно, чем из войны проигранной, когда
само поражение становится стимулом для критического
анализа,
ограничиться
ные историки избежали этого. «Казалось, что предстояв
шая-кампания,— писал А. К. Пузыревский,
нас рядом блестящих
для проявления нашего геройского духа. Но на самом
деле этого не случилось» Г
iB данной главе сделана попытка дать оценку рабо
там военных историков с точки зрения военного искус
ства по следующим проблемам: вопросы стратегии (об
тая оценка воины, планы
их реализации); вопросы
ного искусства; проблемы
витие родов войск.
.критический раз(
условий для превращения его в составную
Успешная война
анализом
зачастую ведет к соблазну
причин победы. Русские воен
явится для
побед, благодатным поприщем
воюющих сторон и характер
тактики; элементы оператив
управления войсками и раз
1 А. К. Пузыревски и.
1878 гг. СПб., 1887, с. 1—2.
Десять лет назад. Вонна 1877
Первой публикацией о войне было уже упомянутое
грехтомное издание под редакцией генерал-майора
С. П. Зыкова «Война 1877—1878 гг.» (см. гл. 6 моно-
графии). При оценке ее необходимо учитывать два об-
стоятельства: во-первых, она адресована массовому во-
енному читателю; во-вторых, в период ее создания до-
кументальная сторона материалов о войне практически
ие была разработана.
Авторы «Вонны 1877—1878 гг.» дают облегченную
версию событий, не вдаваясь ни в глубокий анализ, ни
8 какую-либо критику. Скорее наоборот, в работе скво-
рит стремление избежать анализа поражений и вообще
негативных сторон прошедшей 'кампании. Наиболее яр-
ко подобная тенденция проявилась в оценке Зыковым
событий под Плевной. От него не укрылось, что «Плевна
обрела стратегическое положение»2, что именно пораже-
ние под стенами этого города изменило весь стратеги-
ческий план кампании3. Однако само возникновение
«плевненского узла» — случайность: «если бы Шнльдер-
Шульднер (командир отряда, атаковавшего Плевну
20 июля.— В. 3.) прибыл на несколько часов раньше,
всех этих битв и не существовало бы»4.
Анализируя первую атаку Плевны (20 июля), Зыков
объясняет неудачу малочисленностью русского отряда, а
поражение при втором штурме (30 июля) явно стремит-
ся затушевать. Он говорит, чго у турок, судя по итогам
Соя, совсем не было трофеев, тогда как это характерная
черта поражения 5. Авторы книги не объясняют, почему
отряд, назначенный для взятия Плевны, оказался ма-
лочисленным. Но главное в другом: для Зыкова остает-
ся «секретом», что сама по себе Плевна выросла из
недочетов первого этапа войны: скверной разведки, чрез-
2 Война 1877—1878 гг. Т. 1, с. 261.
Там же, с. 296.
4 Там же, с. 260. Авторы имеют в виду разницу в часах между
иступлением в Плевну авангардов армии Осман-паши и подходом
к пей Шнльдер-Шульднсра. Однако они умалчивают, что за несколь-
ко дней до этих событий Плевну заняла полусотня есаула Афанась-
ева, посланная от Передового отряда Гурко для связи с 9-м корпу-
сом, в который входили и подразделения Шильдср-Шульднера. Афа-
насьев разоружил в Плевне турецкую роту и двинулся к востоку
искать 9-й корпус. Это было 9 июля. Через несколько дней в Плевну
вошел турецкий отряд. См.: Н. Епанчи п. Освободительная война
1877—1878 гг. СПб.. 1902, с. 13.
5 Война 1877—1878 гг. Т 1, с. 294.
93
мерного рассредоточения сил после переправы через
Дунай, недостаточного согласования действий различ-
ных соединений. Одним словом, не Плевна, так нечто
аналогичное в ‘Другом месте, ибо подготовка России к
войне оставляла желать лучшего.	
Известный интерес представляет характеристика,
данная Зыковым периоду, последующему после второй
неудачи под Плевной. Он считает, что если бы Осман-
наша со своей армией вышел из крепости и ударил в
направлении Тырново, то остановить его можно было
только силами Ру щуке кого отряда, нацеленного на че-
тырехугольник крепостей. В свою очередь^ это означало
бы. что 70-тысячная группировка, сосредоточенная в
районе Силистрпя
в другой фланг русским силам, ослабленным после сра-
жения 30 июля6. Но Осман-паша, пишет Зыков. — это
спас-
Шумла — Варна — Рущук, ударила
Кав-
воен-
здссь со-
например: «о плане войны (речь идет о
жения 30 июля6. Но Осман-паша, пишет Зыков,
нс Наполеон и нс Мольткс7. Отсюда его ошибка,
шая русскую армию от больших неприятностей.
В главах, посвященных военным действиям на
казе, дается сравнительный анализ двух театров
ных действии — европейского и азиатского;
вершенно верно подчеркивается особый характер поли-
тической и этнической обстановки на Кавказе, говорит-
ся о самостоятельной роли п одновременно о второсте-
пенном значении этого театра 8. В книге имеются такие
признания, как,
военных действиях в Азин.—В. 3.) ни в общем характе-
ре, ни в подробностях никаких указаний не было»9,
по тем не менее большой научной значимости она нс
имеет.	I
В 1880 г. вышла в свет вторая часть большой рабо-
ты П. А. Гейсмана о войне10. Отличительной особен-|
ностыо этого труда является его «стратегическая» уст-
ремленность. Практически Гейсман не анализирует
подробно отдельные бон и сражения, поэтому мы не
найдем в его работе оригинальных мыслей по вопросам

6 Там же, с. 293. 7 Там же, с. 294.				
ь	Там	же.	Т. 3. с.	1—3, 4
9	Там	же.	Т. 3, с.	4.
,w ы. А. 1 ей см ан. славяно-турецкая борьба в 1876—1878 гг.
и се значение в развитии восточного вопроса. Ч. 2. PvccKO-турецкая
война 1877—1878 гг. СПб., 1889.	'	1
тактики и ее эволюции. Книга интересна именно свое-
образной трактовкой вопросов стратегии русской армии
в войне 1877—<1878 гг. При этом делается попытка про-
следить взаимосвязь политики и стратегии, влияние пер-
вой на вторую.
Работа отличается высоким профессиональным уров-
нем. Однако выводы Гейсмаиа крайне осторожны, осо-
бенно сдержан он в тех случаях, когда касается нега-
тивных сторон описываемых событий. Критической его
работу назвать нельзя. Скорее всего, ей свойственно
традиционное толкование войны.	•
Более половины труда посвящено анализу событий,
предшествовавших началу воины. Автор дает краткую,
но выразительную характеристику вооруженным силам
воюющих сторон. При этом точность в оценке воору-
женных сил Турции сменяется недомолвками и нереши-
тельностью, как только он переходит к описанию рус-
ской армии. Верно подмечая, что турки опасны в оборо-
не, автор пишет, что организация армии у них имеет
«неудовлетворительный и хаотический характер» 11.
Анализируя состояние действующей армии России,
Гейсман выделяет две проблемы: первая — «война за-
стала Россию в фазе разгара организационных работ,
предпринятых для развития... вооруженных сил». Это
породило известные трудности 12. И вторая — вооруже-
ние армии «несколько не соответствовало требованиям
того времени»13. Ни слова об изъянах в тактической
подготовке пли о недостатках в управлении — просто
«некоторое несоответствие...»
Осторожен он также и в оценке театра военных дей-
ствий на Балканах, считая его одним из сложнейших в
Европе14 и «влиявшим на продолжительность кампа-
нии»15.
Гейсман был первым военным историком, который
11 Там же, с. 30—31.
12 Там же.
13 Там же, с. 43.
н П. А. Гейсман. Русско-турецкая война 1877—1878 гг., с. 88.
Для большей убедительности Гейсман ссылается на небольшую ра-
боту Г. Леера. См.: Г. Леер. Условия театра войны на Балкан-
ском полуострове для русской армии. Стратегический этюд. СПб.,
1889.
15 П. А. Гейсман. Русско-турецкая война 1877—1878 гг.,
с. 87—88.
95
выступил против довольно широко распространенного
в политических и дипломатических кругах убеждения,
что незнание противника и недостаточность сил, брошен-
ных на театр войны в апреле 1877 г., явились причиной
неудачи. Стратегический план войны, разработанный к
началу кампании16, Гейсман рассматривает именно с
этих позиций. Автор полностью одобряет этот план, счи-
тает. что он соответствовал той обстановке’ , которая
тогда сложилась на Балканах. Он согласен с выбором.
места переправы главных сил, подробно обосновывает
операционную линию действий армии (Систово—Габ-
рово—Шипка — Казанлык — Адрианополь — Констан-
тинополь) * *8. Но чтобы как-то объяснить неудачи рус-
ской армии, затянувшуюся кампанию и двукратное
увеличение действующей армии уже после начала во-
енных действий, Гейсман ищет недостатки в стратегии,
а также обращается к аргументам политического свой-
ства. Он говорит, что Россия была 'вынуждена «вести
борьбу при условии наименьшего расхода сил и
средств», которые «надлежало сберечь в возможно боль-
ших размерах для вероятной, более серьезной борьбц
против... главного врага»19 (т. е.
европейских государств. — В. 3.).
возможной коалиции
конечном
счете
В
Гейсман признает, что силы оказались недостаточными
«но это объяснялось очерченною выше политической об
становкой,
й, налагавшей возможность применения «к ней
нормального масштаба» 20.
Выход за рамки «нормаль
5 В советской военно-исторической литературе о плане воины
см.: I. И. Беляев. Русско-турецкая война 1877—1878 гг. М., 1956,
с. 79: Л. Г. Бескровный. Русское военное искусство XIX в. М.,
। р б а с о в. Новые факты о планировании
1877—1878 годов. — «Военно-исторический
русско-турецкой войны
журнал». 1976, К® 2.
17 И. А. Гейсман. Русско-турецкая война 1877—1878 гг.
ll- Там же. с. 65, 112—113, 114.
*9 Там же, с. 112.
- Там же, с. 116. Россия шла па войну с оглядкой на
Англию
Условия

м Австро-Венгрию, что отразилось как на теоретических предпосыл
ках военно-стратегического планирования (см.: Г. Леер. Условия
театра войны, с. 5—11), так и в документах, положенных в основу
плана кампании, т. е. записках Н. II. Обручева (см.: Особое прибав
ление к описанию Русско-Турецкой войны 1877—1878 гг. на Бал
канском полуострове. Вып. 1, с. 87—92; Вып. 4, с. 16 и сл. См. так
же: ЦГВИА, ВУА, ф. 485, ед. хр. 745).	1
кого масштаба» — вне компетенции военных. И вины
их здесь, стало быть, нет.
Гейсман точно следит за событиями, объясняет их,
обосновывает те или иные действия русского командова-
ния, но он не видит иного рисунка событий, кроме того,
который уже был. Поэтому все неудачи и поражения
объясняет отклонением от первоначального замысла и
ищет причину этого в действиях отдельных начальников.
Так, всю вину за промедление под Никополем и Плев-
ной он возлагает на руководство 9-го корпуса, которое
кподсказкп ждало»21. Между тем. утверждает Гейсман,
<воеврсмепное взятие Никополя означало бы и взятие
Плевны. Тем самым правый фланг русской армии был
бы обеспечен так же, как левый, и война была бы вы-
играна в 1877 г.22.
Точно так же он объясняет и другие неудачи, напри-
мер— второй Плевны 30 июля, где он полностью соли-
дарен с генералом Куропаткиным 23, обвинявшим во всем
Ьтдсльных военачальников, чтобы снять ответственность
с высшего руководства войсками 24. Виновником неуда-
чи третьей Плевны (11 —12 сентября 1877 г.) Гейсман
считает генерала Зотова 25.
Профессионализм Гейсмана не позволяет ему упот-
ребить термин «случайность». По существу же, его
объяснение ничем не отличается от изложенной выше
версии авторов «Войны 1877—1878 гг.».
В последующих работах о войне Гейсман развивает
свои прежние взгляды. В работе «Введение в историю
русско-турецкой войны 1877—1878 гг.», написанной в
годы первой русской революции, его концепция получа-
ет законченный характер26. Целью своего труда автор
считает разбор политической ситуации, в которой воз-
никла война и которая «могущественно влияла и на
1 П. А. Гейсман. Русско-турецкая война 1877—1878 гг.,
С 140.
2 Там же, с. 45.
3 Там же, с. 140.
24 А. Н. Куропаткин. Действия отрядов генерала Скобе-
лева в русско-турецкую войну 1877—1878 гг„ Ловча и Плевна. СПб.,
1885.
2 П. А. Гейсман. Русско-турецкая война 1877—1878 гг.»
с 203—204.
26 П. А. Гей см а н. Введение в историю русско-турецкой вой-
ны 1877—1878 гг. СПб., 1906.
7 Зак. 907
97
, т. е. определение соотношения
военную обстановку» 27
стратегии и политики.
В работе имеются верные положения и выводы, на-
пример мысль о том, что период между первой мобили-
зацией
1877 г.) «с военной точки зрения невосполнимая потеря
времени»2S.	|
По истинный смысл книги не в этих, пусть даже
верных замечаниях, а в идеологической защите и под-
держке правящих кругов России, которые в условия*
первой русской революции и русско-японской войны,
обнаружившей все пороки военной системы царизма, в
них остро нуждались.	|
Любая (критика Гейсмана обесценивалась, так как
она исходила от историка, в целом принявшего все пла-
ны и действия высшего военного руководства. «Своя»
критика не таила в себе ровным счетом никакой опас-
ности. Кроме того, Гейсман стремится любым способом
оправдать военное ведомство. Именно поэтому он навяз-
чиво соединяет анализ стратегии с политикой. Настоя-
щая стратегическая проблематика
войны только
критически не проанализирована,
лучили широкое распространение;
ное воздействие и на авторский коллектив, создавший
«Описание русско-турецкой войны 1877—1878 гг. на
Балканском полуострове».	.	Г
Видное место в разработке вопросов стратегии и
тактики па опыте русоко-турецкой войны занимают тру-
ды Н. А. Епанчина, в частности упомянутый уже в
гл. 2 «Обзор войн России от Петра Великого до наших
дней» 29.
В отличие от других военных
справедливо указывает, что в ходе кампании возник
разрыв между стратегическим планом, который он одоб-
ряет30, и последующими действиями
«устремление все?
(ноябрь 1876 г.)
затронута
и началом войны (апрель
। русско-турецкой
Гейсмапом, но нс обобщена,
Идеи Гейсмапа по-
они оказали пзвсст-
историков Епанчин
кампании
когда произошло
«устремление всех сил и средств для вспомогательно!!
задачи»31. Этой задачей Епанчин считает «обращение

27
28
29
30
31
Там же.
Там же, с. 48.
Обзор войн России. См. гл. 2 монографии.
Там же, с. 391—392.
Там же, с. 493
98
Плевны с ее армией в главный предмет действия»32.
Он показал, что руководство армией заблуждалось по
поводу Плевны, что блокада была ошибкой. С его точ-
ки зрения, новые войска, прибывшие на театр в октяб-
ре (гвардия), должны были быть использованы не про-
тив Плевны, а на главном направлении. Совершенно не
нужен и третий штурм Плевны. Все это «взяло много
времени и стоило больших жертв»33. Что касается Плев-
ны, то против нее необходимо было выставить достаточ-
ный заслон, обеспечивающий операционную линию.
Епанчин указывает, что* «такая же вспомогательная за-
дача по обеспечению вспомогательной линии вполне
успешно выполнена отрядом наследника Цесаревича
(Рущукским отрядом. — В. А.) против вдвое превосхо-
дящих сил (русская армия от 60 до 70 тыс. против
ПО—115 тыс. турок), без всяких чрезвычайных крово-
пролитий» 34 35.
Второй «характерной чертой в стратегии воины
1877—'1878 гг. следует отметить чрезмерную осторож-
ность как следствие преувеличения опасности» . При-
зер такого рода наряду с Плевной—«расходование до
100000 человек на обеспеченно нашего тыла (войска
Циммермана и Одесского округа), все время бездейст-
вовавших» 36.
Аналогичная картина складывалась и на Кавказе,
где наступление с самого начала отличалось медлитель-
ностью, нерешительностью, разобщенностью сил по
большому числу направлений, «а перелом в ходе войны,
переход из наступления к обороне обозначился даже
отступлением к своим пределам»37.
Заслуживает внимания общий вывод Епанчина по
стратегическим проблемам: неудачи происходили «не
столько от слабости наших сил, сколько от несоответ-
ственного употребления вполне достаточных сил»38.
главное—уже первые неудачи «совершенно изменяют
намеченный характер действия, и все свелось к практике
32 Там же, с. 494.
33 Там же, с. 492; примеч. 1, с. 490—491.
34 Там же.
35 Там же, с. 494.
36 Там же.
37 Там же, с. 490—491.
38 Там же.
войн, но только не у долговременных крепостей, а у
временно укрепленного лагеря»39.
Епанчин не только критикует, но и стремится
новые черты в тактике и стратегии русской армии и,
если они заслуживают внимания, сделать их достояни
ем армии. Например, оп подробно анализирует опера
цию по форсированию Балкан зимой силами трех круп
ных отрядов, а также сражение под Шипкой — Шейновс
как «операцию на полное окружение»40.
В этом смысле примечательны и ранние работы
Епанчина. В начале 90-х годов им была опубликована
книга «Очерк действий Западного отряда»41. Система
отрядов была давно принята в русской армии. Во время
войны в действиях некоторых из них стали проявляться
новые черты. Так, генералу Гурко дважды в течение
войны приходилось командовать отрядом, решавшим
самостоятельную боевую задачу- Епанчин отмечает, что
Гурко являлся убежденным сторонником предоставле-
ния отрядам большой свободы действий и постановки
перед ними четкой задачи 4\
Вторая и третья части исследования содержат ана-
лиз перехода отряда через Балканы и наступления пос-
ле форсирования горного хребта. Здесь Епанчин про-
слеживает связь во времени и по существу боевой
задачи действий трех самостоятельных отрядов, прео-
долевших Балканы по общему плану. Ецанчин подчер-
кивает, что отряд генерала Карцева продвигался в зави-
симости от того, как продвигался отряд Гурко, тем
самым создавался «единый механизм», действие которо-
го простиралось по фронту почти на 300 км43.
В 1895 г. была опубликована еще одна работа Епан-
чина, посвященная отрядной проблематике, — «Действия
передового отряда генерал-адъютанта Гурко»44.
Наряду с успешным форсированием Дуная действия
отряда Гурко были крупнейшим достижением русской
39 Там же.
40 Там же, с. 339—349.	..
41 II. А. Епанчин. Очерк действий Западного отряда. Ч. 1—3.
СПб.. 1887—1893.
42 Н. А. Епанчин. Очерк действий Западного отряда. Ч. 1.
СПб., 1891. с. 67.
43 Там же. Ч. 2. Переход через Балканы, с. 89—90.
44 Н. А. Е п а н ч и н. Действия передового отряда генерал-адъю-
танта Гурко. СПб., 1895.
100
армии на первом этапе войны. Неожиданное преодоле-
ние Балкан и выход 10-тысячного отряда в забалкан-
скую Болгарию произвели ошеломляющее впечатление
на турецкое командование 45.
Смелый удар русских был отмечен в Европе. Со
смешанным чувством восхищения и опасения немецкий
военный обозреватель Гартнер писал: «Эта казацкая
война принесла достаточные плоды» 46.
Боевые действия отряда Гурко можно рассматривать
как замечательный образец военного искусства. Во вре-
мя похода были захвачены два перевала через Балканы,
в том числе легендарный Шипкпнский. Тем самым был
создан плацдарм, с которого уже па третьем этапе
войны шло наступление русской армии. Епанчин поста-
вил перед собой задачу проанализировать действия от-
рядов Гурко, определить сильные и слабые стороны
этого военного предприятия.
Отряд Гурко состоял из подразделений трех родов
войск и саперной части. В его составе было около
6000 пехотинцев, в том числе 6 'Дружин болгарского
ополчения, 5000 всадников и 40 орудий47. Отряд был
сформирован через несколько дней после форсирования
Дуная 14-й дивизией, а именно 30 июня, и прекратил
свое существование 11 августа.
На примере этой операции Епанчин подчеркивает,
что в сражении целесообразно применять большие мас-
сы конницы, к чему тогда относились весьма скептиче-
ски. Конница в отряде Гурко, как его составная часть,
принимала самое активное участие во всех боях*8.
Иначе говоря, тактически было обеспечено взаимодейст-
вие всех родов войск, входивших в отряд. Стратегиче-
ское значение похода, по мнению Епанчина, состояло
в том, что это было наступление авангарда армии, ост-
рие того самого клина, который рассек турецкие пози-
ции сначала от Дуная до Балкан, а затем прошел сквозь
Балканы49.
45 14 июля депеша султанской канцелярии доносила: «Государ-
ство поставлено между жизнью и смертью». 23 июля: «Существо-
вание государства висит на волоске». См.: Н. А. Епанчин. Дей-
ствие передового отряда, с. 248.
46 Цит. по: П. А. Гейсман. Русско-турецкая война 1877—
1878 гг., с. 173.
47 Н. Л. Епанчин. Действие передового отряда, с. 2—3.
48 Там же, с. 251.
49 Там же, с. 255.
101
II наконец, Епанчин анализирует операцию взятия
Шипкинского перевала 0 с тыла, после того, как от-
ряд преодолел хребет через Хаипкиойский перевал там,
где его не ждали. Одновременно с Гурко, но с фронта,
с севера против позиций турок на Шипке действовал
специальный (Габровский) отряд, отделенный от глав-
ных сил горами. Это была тактически продуманная опе-
рация, хотя должной согласованности в действиях Габ-
ровского и Передового отрядов не было, несмотря на
общий замысел* 51. Епанчин указывает на препятствия,
которые чинились отряду Гурко штабом. Так, напри-
мер, 11 июля, еще до взятия Шипки, штаб предупреж-
дал Гурко о том, чтобы он занял лишь горные проходы.
Командир отряда, по словам Епанчина, был «несколько
смущен» предписанием штаба5. Каких-либо серьезных
оснований для такой нерешительности не было. Была
лишь та самая осторожность, о которой Епанчин гово-
рил в «Обзоре войн» как о характерной черте стратегии
русской армии в данную войну. Совершенно не оправ-
дана и пауза, возникшая в действиях отряда после взя-
тия Шипки (19 июля). Только через неделю Гурко
получает разрешение на самостоятельные действия53.
В этот же самый день в порт Дсде-Агач на Эгейском
море навстречу Передовому отряду прибыл первый
транспорт с частями армии Сулеймаи-паши. И когда
Гурко получил, наконец, приказ для боевых действий,
армия Сулейман-паши уже стояла перед его геронтом54.
Время было упущено.
Заслуга II. А. Епанчина состояла в том, что он в
отличие от других военных историков не только ком-
ментирует то или иное событие как «свершившийся
факт», но и критикует отдельные недочеты. Он видит
достоинства русской стратегии и тактики и их теневые
стороны. Война 1877—1878 гг., в понимании Епанчи-
30 Там же, с. 69—109.
51 Там же, с. 45, 84—85, 92.	ч	Я
52 Там же, с. 47.
53 Там же, с. 250.
54 Трудно сказать, как сложилась бы обстановка, если бы за-
мысел Гурко двинуться к Фнлиппополю сразу же после взятия про-
ходов был реализован. См. Н. А. Е п а н ч и н. Действия передового
отряда, с. 48. Очевидно, такие действия требовали больших сил.
Между тем с 20 июля русская стратегия начинает сковываться «ми-
ражом Плевны».
102
на, — сложное, противоречивое явление, в котором на-
шли свое отражение и передовое слово стратегии (об-
щий план кампании, стратегическая роль отряда Гурко
в июле 1877 г.) и нерешительность при реализации
плана. Бесспорно, его работы следует отнести к заслу-
гам русской военно-исторической науки. Не случайно
они получили высокую оценку Михневича, Баиова, Мы-
шл невскогоБ5.
Концепцию Епанчина развивает Е. И. Мартынов в
книге «Блокада Плевны» * з * * 6. Высокий профессиональный
уровень изложения, огромный фактический материал,
стратегический угол зрения — таковы отличительные чер-
ты этой работы. Однако наиболее ценная сторона
«Блокады Плевны»—стремление дать свою собствен-
ную версию плевненской задержки 7.
Эти события автор называет «едва ли не самым по-
учительным периодом последней воины», ибо для них
характерны «атака и оборона укрепленных позиций»,
«самостоятельные действия особых кавалерийских масс,
устройство обширного укрепленного лагеря, организа-
ция блокады»58. Мартынов верно указывает па важное
стратегическое значение Плевны, считая, что «возник-
новение и устранение плевненской проблемы — это глав-
ный интерес всей кампании»59.
Шаг за шагом прослеживает Мартынов возникнове-
55 ЦГВИА, ф. 544, on. 1, сд. хр. 1253, л. 9, 10, 14.
56 Е. И. Мартыне в. Блокада Плевны (по архивным мате-
риалам). СПб., 1900. Мартынов Евгений Иванович — генерал-лей-
тенант Генерального штаба, военный писатель, участник русско-
японской войны 1904—1905 гг. Род. в 1864 г. Образование получил
з 1-й Московской военной гимназии и Александровском военном
училище. В 1889 г. окончил Николаевскую академию Генерального
штаба. Служил в Генеральном штабе. В 1894 г. назначен постоян-
ным членом Военно-исторической комиссии по описанию русско-ту-
рецкой войны. В 1904 г. командовал 140-м Зарайским полком. За
5оевые отличия произведен в генерал-майоры, награжден золотым
оружием и боевыми орденами. Автор трудов «Стратегия в эпоху
Наполеона и в наше время», «Методическая стратегия и ее крити-
ка», «Лейб-гвардии егерский полк в войне с Турцией 1877—1878 гг.»,
«20-й годовщине боя под Телишем», «Обязанности политики по от-
ношению к стратегии», «Как возникла Плевна (по архивным мате-
риалам)» я др.
7 Е. И Мартынов. Блокада Плевны (по архивным мате-
риалам). СПб., 1900, с. 1.
58 Там же.
Там же.
103
пне «плевненского узла», начиная с ошибки в обеспе-
чении правого фланга «Весь марш от Виддина к Плев-
не,— пишет он, — на протяжении 180 верст, был нроиз-J
веден совершенно скрыто от русских войск. Это объяс- j
няется тем, что Главная квартира не выдвинула особой
кавалерии для обеспечения правого фланга армии»6 •
Дальнейшие факты известны и проанализированы, о <
причинах поражения под Плевной говорилось достаточ-
но. Но в работе Мартынова вопрос ставится глубже: он
сомневается в необходимости третьего штурма Плевны,
единственным результатом которого было взятие одного-]
редута близ деревни Гривица. Между тем потерн рус- |
скпх составили 15 тыс. человек61.	I
Концепция Мартынова вырисовывается постепенно.
Он показывает, что принятое на военном совете решение
об организации (до подхода гвардии) временной бло- |
кады Плевны силами кавалерии оказалось малоэффек- 
тивным. 22 сентября «русские кавалерийские отряды !
очистили Софийское шоссе и, разойдясь в разные сто-
роны, открыли турецкому транспорту дорогу в Плевну»;
Причиной этой неудачи явилась несогласованность дей-
ствий русской кавалерии62. 11 октября стоящие в бло-
кадном обеспечении конные части нс смогли задержать
двигавшийся в Плевну отряд в 16 тыс. человек при
12 орудиях. С отрядом в Плевну вошел огромный обоз
в 1500 повозок с продовольствием и боеприпасами63.
К середине октября между Плевной и Орхание (подно-
жие Балкан у Софийского шоссе) возникло пять опор-
ных пунктов, что обеспечило возможность снабжения
запертого в Плевне гарнизона. Блокада силами артил-
лерии оказалась прорванной. Мартынов первым назы-
вает вещи своими именами64.
Наступил новый этап плсвненской драмы: реализа-
ция плана так называемой тесной блокады, которая от-
няла у русской армии еще полтора месяца. Вплоть до
окончания военных действий под Плевной
/Мартынова, существовали
действий. К ним Мартынов
62. 11 октября стоящие в бло-
по словам
и сторонники решительных
относит генерала Гурко„
104
60
61
62
63
64
Там
Там
Там
Там
Там
же
же
же
же
с. 13.
с. 67.
с. 75—76.
с. 77.

а также «талантливейшего из русских генералов — Ско-
белева»65.
Дебаты о целесообразности блокады возобновились,
когда от пленных, захваченных при прорыве комму-
никационной линии Осман-паши и взятии Горного Дуб-
няка (24 октября), стало известно, что Штаб русской
армии сильно преувеличивал численность турецкого
гарнизона в Плевне. 26 октября после долгих прений
было решено что блокада — единственный способ овла-
дения Плевной66.
Борьба мнений в оценке способов решения пробле-
мы продолжалась подпольно. 6 ноября 1877 г. Гурко,
будучи командующим кавалерией Западного отряда,
подал главнокомандующему рапорт, в котором отстаи-
вал идею о немедленном разгроме турецкого отряда у
Орхание, форсировании Балкан и об ударе по форми-
рующейся здесь армии для выручки Осман-пашн.
Э. И. Тотлебен был другого мнения. Тремя днями рань-
ше он доложил главнокомандующему о необходимости
создания «обсервационного отряда» ввиду формирую-
щейся у Софин армии67. Поэтому решение о создании
отряда Гурко было принято только 14 ноября, а к
25 ноября Гурко овладел Орхание, утвердился на пере-
валах Этропольских Балкан и находился там еще две
недели посте падения Плевны. Главнокомандующий не
решался переходить Балканы до падения Плевны. Автор
заключает, что «русская армия вообще не была готова
к войне: по вооружению она уступала туркам; органи-
зация, система обучения, снабжение и довольствие се
нс были установлены па прочных началах»68. Эти про-
блемы, по словам Мартынова, «объясняются отчасти
гем, что война застала Россию в период преобразова-
ний, когда все находилось в переходном состоянии»69.
Автор указывает следующие составные части этой не-
подготовленности: 1) недооценка того перевеса, который
вследствие прогресса ружейной техники оборона вре-
менно получила над наступлением («При такой обста-
новке наступающий должен был по возможности избе-
65	Там же, с. 149.
66	Там же, с. 150.
67	Там же, с. 162—164.
68	Там же, с. 257.
69	Там же.
105
гать фронтальной атаки укрепленных позиций, стараясь
прибегать к обходам»70); 2) «Русская Гласная кварти-
ра была недостаточно знакома с театром войны» 1;
3) Что касается тактики пехоты, то в пей придавалось
слишком много значения штыку в ущерб пуле. В ли-
тературе наиболее авторитетные писатели доказывали ч
даже, что, поскольку главным фактором на войне яв- .
ляется человек, не следует спешить с введением усовер-
шенствованного оружия72; 1) «Самою слабою стороною
русской армии была недостаточная связь между родами
оружия. Большинство начальников нс умело пользо-
ваться взаимодействием пехоты, кавалерии и артилле-
рии»73.	|
Что касается Плевны, непосредственного предмета
своего исследования, то Мартынов делает тот же са-
мый вывод, что п Епанчин: после того как нс удалось
разбить корпус Осмап-пашн, не следовало прибегать к
блокаде, ибо это отвлекало силы от главных операций.]
Достаточно было выставить против него заслон па
укрепленных позициях74.	1
Рассуждения Мартынова в большинстве своем убе-
дительны. Как буржуазный историк, большего он и не
мог. Его выводы продиктованы стремлением видеть ар-;
мню своей страны сильной, высокоорганизованной, иду-
щей в ногу с новой военной техникой и военной наукой.
Своеобразную трактовку стратегических проблем
войны дал в упоминавшейся уже работе («Обзор рус-
ско-турецкой войны 1877—1878 гг.»75) генерал М. А. До-
моптович. Исследование Домоптовича имеет ярко вы-
раженную цель: выступить против «критически относив-
шихся к распоряжениям и деятельности... военного
ведомства в прошедшую кампанию» 76. Имен он нс назы-
вает, однако среди его незримых противников без труда
можно угадать Епанчина и Мартынова.	I
Домонтовнч не принимает ни одно из следующих
обвинений, выдвигаемых критиками в адрес военного
70 Там же, с. 256.
71 Там же, с. 257.
72 Там же.
73 Там же, с. 258.
74 Там же, с. 257.
75 М. А. Домонтовнч, Обзор русско-турецкой войны. См.
гл. 6 монографии.
76 Там же, с. 5.
JOG
ведомства: 1) «что было упущено благоприятное время
для начала войны; 2) что свойства и средства неприя-
тельской страны были недостаточно изучены; 3) что у
нас не было определенных взглядов на то, -как следует
воевать с Турцией; 4) что план кампании не был забла-
говременно составлен; 5) что за Дунай не сразу были
двинуты значительные силы русских войск» 77.
Нетрудно заметить, что речь идет о серьезных проб-
лемах, охватывающих практически весь круг стратеги-
ческих вопросов войны.
Домонтовнч пишет, что стратегический план форми-
ровался ио частям, на основании набросков генерала
Обручева, сделанных осенью 1876 г. После назначения
на пост главнокомандующего великого князя Николая
Николаевича, т. е. в начале ноября 1876 г., помощник
начальника Штаба действующей армии генерал Левиц-
кий составляет так называемый «план Главнокомандую-
щего», в основу которого положены идеи Обручева78.
Однако зимой 1876 г. война не началась, а «нового
плана весеннего похода в Турцию, несмотря на то, что
он предпринимался уже с большими силами, в Полевом
штабе не было»79.
О численности армии в начале войны Домонтовнч
имеет двойственное мнение: с одной стороны, он утверж-
дает, что сил было достаточно (семь корпусов и две
дивизии, румынские войска и болгарские дружины —
всего 300 тыс. — против 186 тыс. турок), с другой — без
комментариев сообщает, что после поражения под Плев-
ной понадобились новые силы80 *. Этот «секрет» можно
объяснить лишь тем, что автор полностью принимает
неоправданное рассредоточение сил, т. е. тот самый
77 Там же, с. 5—6.
78 Текст этого документа см.: ЦГВИА, ВУА (Обзор подготовки
стратегических планов ведения войны), ф. 485, ед. хр. 745, л. 3—12.
«План Главнокомандующего» предполагал захват Рущука за две не-
дели. См. там же, л. 11.
70 ЦГВИА. ВУА. Обзор подготовки стратегических планов ве-
дения войны. Ф. 485, ед. хр. 745, л. 3—12. Это —важное признание,
гели учесть, что за это время Турция мобилизовала 390 батальонов,
укрепила крепость, усилила флотилию на Дунае. См.: П. А Генс-
м а н. Ру секо-ту редкая война, с. 28.
80 М. А Д о м о и т о в и ч. Обзор русско-турецкой войны 1877—
1878 гг., с. 18—19. Мало того, в дальнейшем Домонтовнч указывает,
что Александр II отдал распоряжение еще до получения известий
о неудаче под Плевной.
107
«стратегический веер» от Нижнедунайского отряда до
Никополя, который означал выделение 2/я сил на обес-
печение действий оставшейся ’/з-	I
Пытаясь понять стратегический план форсирования
Дуная, Домонтович отмечает разногласия между царем
и главнокомандующим, возникшие спустя две недели
после вступления армии в пределы Турции.	I
9 июля главнокомандующий в своей записке нахо-
дящемуся при армии Александру II предложил следую-*
шнй план действий: прекратить подготовку осады Ру-
щука, ограничившись наблюдением за ним силами двух
корпусов, которые должны обеспечивать операционную
линию слева. Справа аналогичную роль будет играть
9-й корпус, выдвинутый к Плевне. Главные силы (ре-1
ально — только 8-й корпус, ибо 4 и 9-й находились еще
за Дунаем.— В. 3.) пойдут вслед за Гурко к Тырново,
и далее за Балканы. Домонтович одобряет этот план,]
утверждая, что он соответствовал обстановке81.	I
Однако Александр II был против предложенного]
плана. Характер его аргументации говорит о том, что]
он преувеличивал силы турок и их способность к на-
ступлению. Он писал главнокомандующему, что насту-1
пать нельзя, пока значительные силы неприятеля у Ру-
щука и Шумлы не отступят с занимаемых ими укреплен-
ных позиций, откуда они угрожают левому флангу
русских. Такое же положение сохраняется и па правом
фланге, пока у противника Никополь и-Плевна82. I
Домонтович, стараясь оправдать возражения импера-
тора, говорит, что они были продиктованы «неутомимой
заботливостью, пристальным вниманием ко всему, что
происходило на театре войны»83, не понимая, что Алек-
сандр II фактически ориентировал армию па затяжные
действия у крепостей, прямо связывая возможность ак-
тивных действий с отступлением турок с сильных пози-
ций у четырехугольника крепостей. Именно из такой
концепции и выросла Плевна. План главнокомандую-
щего— другая крайность. Ставить вопрос о наступле-
8 Там же, с. 31.	J
8 Текст переписки между главнокомандующим и императором
см. в «Особом прибавлении к описанию русско-турецкой войны на
Балканском полуострове». Выгг 3. Переписка Александра II с глав-
нокомандующим. СПб., 1899.	1
83 М. А. Домонтович. Обзор русско-турецкой войны, с. 32.
108
шш за Балканы с силами, остающимися после такого
широкого рассредоточения четырех корпусов по фронту
от Нижнего Дуная до Никополя, — по меньшей мере
не оправдано84. Таким образом, Домонтович пытается
примирить две точки зрения, объясняя и защищая ту
и другую.
Период между началом событий под Плевной и их
окончанием Домонтович анализирует бегло. Это, ви-
димо, не случайно. При всей своей лояльности Домоп-
тович, как образованный и проницательный военный, не
мог не видеть изъянов в деятельности высшего военного
руководства. Не поднявшись до какой-то особой кон-
цепции, Домонтович в отдельных вопросах стратегии
близок к критической оценке событий. По поводу Плев-
ны он, например, пишет: «Вознамерившись после первой
неудачи под Плевной во что бы то пи стало овладеть
се укрепленными позициями, мы. при численном и бое-
вом превосходстве, безуспешно ходим на штурмы, те-
ряем массу людей и, занявшись блокадой, затягиваем
войну на несколько месяцев»85. Однако у Домонтовича
это единственно верная характеристика.
Болос всего он объективен при анализе третьего эта-
па войны, центральным звеном которого было форсиро-
вание Балкан и стремительное наступление на Констан-
тинополь. Домонтович справедливо обращает внимание
на согласованность действии больших групп войск
(30 тыс. у Радецкого и 70 тыс. у Гурко) и специального
отряда генерала Карпова86. Одобряя замысел Гурко,
Домонтович обращает внимание на сложный обход глав-
ных сил турок, стоящих на позиции Араб-Конака, вы-
деление сравнительно больших сил в качестве опера-
тивных заслонов, исключающих свободный маневр про-
тивника87. Он даст верпую оценку действиям русской
м Александр II, отвергнув предложение главнокомандующего,
потребовал от него представить окончательный план действий
19 июля. См.: М. А. Домонтович. Обзор русско-турецкой вой-
лы, с. 33. Однако уже 20 июля, после первой Плевны, действия рус-
ской армии приобрели характер, определенный «плевненским мира-
жом». Таким образом, на деле между переходом через Дунай и
Плевной действия русской армии—это стихийный компромисс меж-
ду расчетами, сделанными еще зимой 1876 г., и действиями лета
1877 г-
85 М. А. Домонтович. Обзор рхсско-турецкой войны, с. 11.
86 Там же, с. 61—74.
87 Там же, с. 72—73.
109
с стен Царьграда»88.
Помимо
армии в последний период воины, называя их решитель-
ными и стремительными. «В суровую, снежную и без-
дорожную зиму, почти без артиллерии и обозов, мы
переходим через Балканы, повсюду опрокидываем не-
приятельские силы и неудержимо преследуем расстроен-
ные их остатки до самых стен Царьграда»88.
Внимательное изучение «Обзора» не оставляет сом-
нения в том, что между стратегическим планом и после-
дующими военными действиями были существенные рас-
хождения, которые можно объяснить лишь недостаточ-
ной подготовленностью России к войне.
Вопросы стратегии и тактики в русско-турецкой вой-
не интересовали также А. К. Пузыревского. Помимо,
воспоминаний (см. гл. 5 монографии) он неоднократна
обращался к анализу этой войны. В 1881 г. он опубли-
ковал работу, посвященную форсированию отрядом Гур-
ко Балканского хребта зимой 1877 г.89. Разбор плана
перехода и его реализации сделан в третьей части труда.
Пузыревский прослеживает зарождение плана двойного
обхода турецких позиций, подробно рассматривает про-
цесс подготовки к операции, включая разведку перева-
лов90. Как профессиональный военный, он хорошо ви-
дит все достоинства планируемого маневра. Однако у
него это — скорее описание, чем исследование. Он пока-
зывает действие отдельных колонн, забывая о связи
между ними, и больше пишет о трудностях перехода.
Поэтому полной картины операции нс создается. В це-
лом книга носит фрагментарный характер. В стратеги-
ческом плане она уступает известной работе Епанчина91 *.
Это скорее яркий рассказ о действиях отряда, чем их
анализ.	1
Другая книга Пузыревского «Десять лет назад. Вой-
88 Там же, с. 11. В Штабе армии после падения Плевны не все
были уверены в том, нужно ли переходить через Балканы зимой.
Тотлебен, к примеру, доказывал, что надо оставить армию в При-
дунайской Болгарии до весны, заняться осадой крепостей и только
весной, перейти Балканы. См.: М. А. Д о м о н т о в и ч. Обзор рус-
ско-турецкой войны, с. 61.
89 А. К. Пузыревский. Переход через Балканы отряда ге-
нерал-адъютанта Гурко зимой 1877 года. СПб., 1881.
90 Там же, с. 59—-61.	j
91 Н. А. Епанчин. Действия передового отряда генерал-адъю-
танта И. В. Гурко. СПб., 1895.	1
110
на 1877—-1878 гг.»92 посвящена действиям гвардии в
период плевненской блокады. На богатом документаль-
ном материале автор пытается проследить эволюцию
тактических приемов русской армии в условиях полевых
укреплений против упорного, хорошо вооруженного про-
тивника. Эти условия Пузыревский характеризует как.
«совершенно новые» для русской армии93. Они-то и
выявили «все несообразности мирной подготовки войск
па началах той системы, которая господствовала в то
время, да и до настоящего времени не утратила еще
вполне своего жизненного значения»94. С точки зрения
«новых обстоятельств». наиболее показательным был
бои под Горным Дубняком 24 октября 1877 г. Его-то
Пузыревский разобрал во всех подробностях. Русские
здесь выставили против турок многократно превосхо-
дящие силы, при этом их потери почти равнялись чис-
ленности турецкого отряда95. Автор подробно описы-
вает тактику этого боя, в котором отдельные боевые
группировки стремились найти новые способы сближе-
ния с противником: использование местности, перебеж-
ки, окапывание. «После неудачи атак массами, с кри-
ком „Ура!“, офицеры и нижние чины пришли к не-
обходимости изменить способ действий и... началась
мелкая, но плодотворная отработка перебежек и пере-
ползаний, то мелкими группами, то в одиночку»96 97. Ав^
гор отмечает стихийность этого процесса, направляв-
шегося в лучшем случае ротными и батальонными ко-
мандирами. Такое же впечатление производит бой под
Телишем (24 октября). Пузыревский замечает, что оба
сражения показали «гнетущее влияние этой системы» ".
Выводы Пузыревского обнаруживают разрыв между
характером его стратегического мышления и взглядами
па тактические вопросы. Он говорит, например, что ата-
ки гвардии на Софийской дороге отличались «недоста-
точной тактической подготовкой, которая нашла па себе
все типические черты поверхностных, формальных мир-
Десять лет назад. Война 1877—
92 А. К Пузыревский.
1878 гг. СПб , 1887.
93 Там же, с. 8.
94 Там же с. 7.
95 Там же. с. 86, 151—152.
м Там же с. 147—148.
97 Там же, с. 173.
пых упражнений»98 99 100. Справедливо его замечание о храб-
рости русских войск; не вызывает возражения высокая
оценка деятельности артиллерии (особенно под Тели-
шем 24 и 28 октября) ". В вопросах же стратегии Пу-
зыревский вполне согласен с официальной точкой зре-
ния: он признает блокаду единственно возможным спо-
собом решения проблемы, восстает против штурма,
ссылаясь на «тяжелые, кровавые жертвы» трех прежних
попыток. Других мнений у Пузыревского пет, ему не
приходит в голову иное употребление гвардии, кроме
участия в блокаде Плевны ,0°.	|
Пузыревский вынашивал идею создания большой ра-
боты по русско-турецкой войне. Однако ему удалось
написать лишь введение, которое было издано в 1889 г. |
отдельной книгой под названием «Русская армия перед 1
войной 1877—1878 гг.»101. Цель ее — установить степень!
готовности вооруженных сил России к войне. Автор |
справедливо отмечает, что в тактической подготовке
армии немало слабых мест: например, недостаточное
использование тактики стрелковых цепей, «формальная |
постановка дела полевой подготовки войск»102. Трудно
не согласиться с ним, когда он говорит, что для русской
пехоты это обернулось «кровавыми уроками»103. Невы-
сокого мнения он и о тактической подготовке других ро-
дов войск: например, кавалерии — опа «не соответство-
вала ее превосходному личному составу», обучалась,
«бросаясь от одной системы в другую»; артиллерии—|
она «довольствовалась расположением на относительно
дальних позициях и лишь в редких случаях сопутство-
вала пехоте па возможно близкие расстояния к непри-
ятелю» 104. А оружие, как артиллерийское, так и стрел-]
ковое, устарело105. Работа написана спустя много лет
после войны, поэтому автор не только показывает рус-
скую армию в войне 1877—1878 гг., но и сравнивает ее
98 Там же, с. 226.
99 Там же, с. 245.
100 Там же, с. 225, 227.
101 А. К. Пузыревск и й.
1878 гг. СПб., 1889.
12 Там же, с. 71.
103 Там же, с. 73.
104 Там же, с. 74, 76.
5 Там же, с. 30—31.
Русская армия перед войной 1877—
112
с современной ему армией. Выводы от этого обретают
лишь большую убедительность.
Много места проблемам стратегии и тактики уделе-
но в коллективной работе «Описание русоко-турецкой
войны 1877—1878 гг. на Балканском полуострове» 106 (см.
гл. 3 монографии).
Специальный том «Описания» посвящен изучению
воюющих сторон накануне описываемых событии107 108 *.
Авторы дают объективную оценку вооруженным силам
Турции 1и8, отмечая как сильные, так и слабые их черты.
1\ первым они относят храбрость турок, особенно в обо-
роне, умение обороняться*с широким применением зем-
ляных работ и рациональной организацией огня, высо-
кое качество артиллерии. Слабым же местом турецкой
армии была, по их мнению, система военного управле-
ния — «громоздкая и малоэффективная» 10э.
В главе, посвященной тактической подготовке рус-
ской армии, написанной генералом Войде, третьим пред-
седателем Военно-исторической комиссии, разбираются
недостатки, допущенные при подготовке армии -к войне:
недостаточная боевая выучка войск, слабый учет совре-
менных требований боя в уставных документах, несоот-
ветствие некоторых начальников уровню задач110 *. Вы-
воды верны, но ограниченны.
Оценка стратегических планов сторон вообще и стра-
тегических возможностей противника в частности дана
в специальной главе, также написанной генералом Вой-
де',|1. В целом он принимает план кампании, разрабо-
танный на основании предложений и расчетов Артамо-
нова и главным образом Обручева112 *. Он согласен с
определением оперативного направления и стратегиче-
ской цели военных действий, по все же считает, что рас-
четы главнокомандующего покончить все дело по воз-
можности одним ударом и через 13—14 недель после
106 Об этой работе см. гл. 3 монографии.
107 Описание. Т. 1. Обстановка перед войной. СПб., 1901.
108 Глава паписапа Артамоновым, Паренсовым, Веймерном и
Вендеровым. Они были приглашены Воеипо-исторической комиссией
как консультанты.
1 Описание. Т. 1, с. 31—40.
110 Там же, с. 140—141.
1 Там же, с. 142.
Там же. Т. 2. Военные действия с 12 апреля по 9 июня
1877 года. СПб., 1901, с. 1—26.
8 Зак. 907
113

перехода границы113 нс оправданы. Они основаны на.
предположении, «что турки не в.состоянии дать русской
армии отпор достаточно сильный, уступая ей в числе,
качестве, оперативной способности и, как предполагали
тогда, в умении вести бой» 114.	I
Войде признает, что русское военное командование
недооценило военных приготовлений турок после моби-
лизации русской армии в ноябре 1876 г., а также при-
обретенного турецкой армией в период подготовки к
войне «особого метода тактической обороны» 115. В ито-
ге «оптимистическое настроение с русской стороны,
основанное на низкой оценке боевых сил турок, остави-
ло некоторый след в умах и выказало известное влияние
на последующие соображения и действия за Дунаем»116!
Генерал Войде справедливо говорит, что время с ноября
1876 по апрель 1877 г. «целиком пошло на пользу
Турции»117 118 119.	м	I
Однако какой-либо своей законченной концепции
Войде не дает, и критическая сторона его анализа сво-j
дится к отдельным замечаниям. Его суждения зачастую*
противоречивы: после верного замечания о недооценке
боевых сил Турции он вдруг сообщает, что штаб имел
достаточно верные сведения о противнике 8.	I
Интересен анализ, данный Войде турецким страте-
гическим планам. Например, он сообщает, что в Кон-
стантинополе существовал замысел: «взять во фланг
возможное наступление русских западнее четырехуголь-
ника крепостей. Нужные для этого силы должны были
собраться на линии Плевна — Ловча; ядром их пред-
полагалась свободная часть войск Осман-паши» П9. На
возможность удара именно в этом направлении указы-
вал и сделанный Обручевым расчет расположения и
численности турецких сил накануне войны, согласно с
которым у Виддина было сосредоточено свыше 50 тыс.
солдат, а в четырехугольнике крепостей — всего
1,3 Н. II. Беляев. Русско-турецкая война 1877—1878 гг. М.»
1956, с. 67—75.	Я
1,4 Описание. Т. 2, с. 14—15.
116 Н. И. Беляев. Русско-турецкая война 1877—1878 гг., с. 16
116 Там же.
1,7 Там же, с. 15.
118 Там же, с. 18.	Я
119 Описание. Т. 2, с. 23.	J
114
46 тыс. 120. В свете этого плевненская эпопея представ-
ляется вполне предотвратимой.
Такова оценка авторами «Описания» событий, пред-
шествовавших войне. Некоторые из авторов обнаружи-
вают способность к критическому анализу и обобщению
опыта стратегии и тактики.
Оценивая итоги первого этапа войны, Войде пишет,
что расчеты покончить с Турцией одним ударом не оп-
равдались. Главную причину он видит в «несоразмерно-
сти русских сил с поставленной стратегической задачей
полного обхода обширного укрепления района четырех-
угольника турецких крепостей»12 , в результате чего
«единственной наступательной силон армии является
Передовой отряд генерала Гурко, который мог быть
поддержан только частью VIII армейского корпуса»122.
'Войде правильно раскрывает внутреннюю противо-
речивость первого этапа войны. С одной стороны, ус-
пешное форсирование Дуная, преодоление Балкан Пе-
редовым отрядом. 1 июля генерал Гурко взял Казан-
лык, 19 июля пала оборона перевала на Шипке. «Про-
рвана и вторая, последняя надежда турок — линия Бал-
кан, прикрывавшая доступы к их столице. Путь на
Царьград был открыт»123. 'С другой стороны, русская
армия не имела сил, чтобы преодолеть этот путь. К се-
редине июля стало ясно, что «важные территориальные
захваты» не были закреплены решительным тактическим
успехом над главной турецкой армией или хотя бы ее
значительной частью. Таким образом, на случай даль-
нейшего наступления за Балканы требовались силы, что-
бы противостоять «всей нетронутой еще армии против-
ника» 124.
«В этих условиях достаточно было более или менее
серьезной заминки, чтобы весь стратегический замысел
сорвался. Такой заминкой и стала Плевна, оказавшаяся
«совершенно внезапной» для русских военачальников,
ибо, однажды возникнув, она «отвлекала в сторону вни-
мание и направление русских сил, стремившихся до
Описание. Т. 2, с. 18.
1 Описание. Т. 3. Ч. 2. Действие с 9 по 21 июля 1877 г. СПб.,
1905, с. 295.
ш Там же, с. 295.
123 Там же, с. 293.
121 Там же, с. 294.
8*
115
В результате <к концу
того к Балканам и за Балканы» 125 126 127. Можно сказать, не-
обходимость проложила себе путь через случайность.
Здесь все довольно убедительно, отсутствует только
одно: оценить плевненскую задержку как ненужную.
Необходимо было лишь оставить там основной заслон
и подготовить дальнейшее продвижение войск за Дунай.
Условием такого решения было бы точное представле-
ние о численности противника в Плевне. Однако на сей
счет командование заблуждалось, существенно перео-
ценивая силы Осман-паши ,26.
первого периода «главные силы русской армии в Болга-
рии оказались зажаты между двумя неподвижными ру-
бежами Дуная и главным Балканским хребтом. Русская
армия вынуждена была обернуться на три неподвиж-
ных фронта длиною около 300 верст. Она таким обра-
зом лишена была надлежащей гибкости, маневренной
свободы и подвижности» ,27.
Второй этап войны Войде характеризует как «про-
должительный, более чем четырехмесячный период ос-
тановки, во время коего все активные действия верте-
лись только около Плевны, на всех остальных частных
театрах войны пришлось держаться оборонительно»128.
Но командование не сразу сообразило, что этот пе-
риод затянется. Еще в начале августа главнокомандую-
щий хотел быстро, не ожидая подкреплений, расправить-
ся с Плевной 129. Однако наступление турецкой армии на
Шипкинский перевал 21 августа и неудачный штурма
Плевны 11—12 сентября положили конец этим надеж-
дам.	w	I
Важные в стратегическом отношении действия про-
анализированы в «Описании» капитаном Генерального
штаба Брадке. Он справедливо отмечает
шипкинских позиций. Именно через этот перевал шел
кратчайший путь к Плевне — по прямой от Казанлыка,
базы армии Сулейман-паши, он составлял 160 верст130.
важность
123 Там же, с. 296.
126 Там же, с. 299.
127 Там же, с. 301.
128 Там же, с. 286.
129 Там же. Т. 4. Действия
сточном фронтах и с 1 по 18
1906, с. 18—19.
130 Там же, с. 14.
с 1 по 31 августа на Южном и Во
августа «а Западном фронте. СПб.
116
Не случайно для своего крупного наступления турецкая
армия избрала именно это направление. Автор считает,
что поражение отряда на Шипке поставило бы русскую
армию в тяжелое положение. Между Шипкой и Плев-
ной сил у русской армии для отпора Сулейман-паше
было недостаточно, их пришлось бы снять из-под Плев-
ны. К тому же его успех должен был служить сигналом
для активных действий как армии под Шипкой, так и
Плевненской группировки131. Па Шипке завязывался
чрезвычайно сложный узел.
Между тем готовность русских оставляла желать
лучшего. К началу наступления отряд Радецкого был
рассредоточен по большому району, на Шипке же на-
ходилось лишь два батальона, пять сотен казаков, пять
дружин болгар. Демонстрацию у г. Елена Радецкий
принял за движение главных сил и двинул туда боль-
шую часть из Тырново, а не к Шипке132. Брадке сооб-
щает, что атака на Шипке была полной неожиданностью
для Радецкого, который еще 18 августа утром доложил
в штаб: «На Шипке все спокойно, неприятель отступил
от Хаинкиойского прохода»133. Августовско-сентябрь-
ские бои на Шипке носили .крайне упорный характер.
26 августа Радецкий пытается склонить Полевой штаб
к обходным действиям против Сулейман-наши. 29 авгу-
ста начальник штаба лично проводит рекогносцировку
у Радецкого и отвергает этот план. И опять — «плевиен-
ский мираж». Непокончнцкий главным аргументом про-
тив предложения Радецкого выдвигает Плевну. Только
тогда, когда она падет, «руки будут развязаны»134.
Противник не смог воспользоваться трудностями,
сложившимися для русской армии в начале второго
этапа войны. Войде правильно говорит, что главной
причиной этого были «командные неурядицы» в турец-
кой армии, которые не обеспечили возможности одно-
временного наступления на всех направлениях 135.
О беспечности русского командования говорит пол-
ковник Геруа в стратегическом обзоре театра военных
131 Там же, с. 86.
132 Там же, с. 57.
133 Там же, с. 66.
134 Там же. Т. 3. Ч. 2, с. 28.
135 Там же, с. 302.
117
действий с 22 сентября по 2 ноября 1877 г.1 . «На
успехе штурма Плевны были основаны все |дальнейшие
планы русского Полевого штаба; по его расчетам не-
посредственным результатом удачного исхода этой опе-
рации явилась бы возможность продолжать дальнейшее
наступление всеми освободившимися силами к Адриа-
нополю; следовательно, с этим успехом связаны были
надежды на быстрое окончание войны»137 * 139 *. Только те-
перь «прекратились колебания в выборе образа дейст-
вий, наблюдавшиеся в период с 8 июля по конец ав-
армия на продолжитель-
к безусловной стратеги-
и до середины октября,
густа, и русская действующая
ный период времени перешла
ческой обороне» 1 8.
После неудачного штурма
когда на театр военных действий начала прибывать
гвардия, был период наиболее напряженный. Анализ
боевых операции под Плевной вплоть до третьего штур-
ма принадлежит уже известному нам Е. И. Мартыно-
ву *39. Автором очерков, посвященных блокаде Плевны,
в «Описании» является Геруа. Причины неудачи Плев-
ны он оценивает так же, как и Мартынов, в традицион-
ном духе.
О планах противника на сентябрь — октябрь Геруа
говорит, что общий замысел турецкого командования
состоял в организации наступления армии Мехмет-Али,
находившегося в четырехугольнике крепостей. Сулей-
ман-паша должен был оказать ему поддержку с юга.
Однако против этого плана восстал Сулейман-паша.
Между ним и Мехмет-Али как командующим разверну-
лась оживленная переписка. Вплоть до смещения ко-
мандующего и назначения на его место Сулейман-паши
(22 сентября) между ними не было согласия. «На прак-
тике проектированное наступление выразилось лишь
рядом разрозненных наступательных
попыток, оощеи
целью которых, по-видимому, было стремление ^удовлет-
ворить .константинопольским 1_____
настояниям» ,4°. В самом
октября

136 Там же. Т. 4. Военные действия с 1 сентября по 21

1877 г. СПб., 1911, с. 1—32. Геруа с 1906 г. временно исполнял обя
занности председателя Военно-исторической комиссии. Под его ре
дакцней выпущены тома с 6 по 9 «Описания».
17 Там же, с. 2.
138 Там же. Т. 4, с. 2.
139 Там же. Т. 6, с. 13—14.
40 Там же, с. 15.
118
деле, все попытки турецкой армии изменить положение
в свою пользу ограничились сильной атакой Сулеиман-
паши на Шипке 17 сентября и операцией по форсиро-
ванию р. Лом перед фронтом Рущукского отряда. Из-
менений в стратегической обстановке эти действия не
принесли. Центром событий по-прежнему была Плевна,
где дела шли медленнее, чем того требовал император.
Он предполагал завершить окружение Плевны к 20 сен-
тября, но сделать это удалось лишь через месяц141.
В то же время Гурко пытается решить плевпенскую
проблему «за Балканами». О его плаве уже упомина-
лось выше. По сути дела, это был курс на переход в
контрнаступление еще до исхода боев иод Плевной.
Геруа сообщает, что предложение Гурко встретило в
Полевом штабе «разнообразное отношение и оживлен-
ное обсуждение» 142.
Трудное для русской армии время не было использо-
вано Турцией.-Неудачные попытки турок организовать
контрнаступление позволили русской армии завершить
блокаду Плевны. 20 декабря Плевна пала. Причину
этого хорошо понимали авторы «Описания». Бойде, к
примеру, писал: «...отношения у турок, управление их
боевыми силами как в общем, так и в частности на
театре войны были далеко не нормальны». Это облег-
чало положение русской армии143. В то же время Геруа
отмечает, что, пока из России к Плевне маршировала
гвардия, в Рущукском, Журжево-Ольтеницком, Кала-
рашском, Нижне-дунайском отрядах и корпусе Циммер-
мана в Добрудже было сосредоточено от 100 до 125 тыс.
человек, которые «служили одной цели — охраны комму-
никационной линии действующей армии»144. Разумеется,
существо второго, как отметил Бойдс, унаследовано от
первого периода войны145. Но авторы «Описания» не
решаются на главный вывод, что именно на данном
этапе наиболее ярко проявились слабые стороны руко-
водства армией: оперативная нерешительность, неоправ-
данное выделение резервов в обеспечивающие войска,
141 Там же, с. 22.
142 Там же, с. 25. Такого же мнения придерживался Н. Обручев.
См.: Описание. Т. 8, с. 30.
143 Там же. Т. 3. Ч. 2, с. 291.
144 Там же. Ч. 6, с. 31.
145 Там же. Т. 3. Ч. 2, с. 287.
119
общая недооценка сил противника и одновременно тен-
денция к переоценке его предполагаемой численности
на определенных направлениях.
Третий этап войны начался после падения Плевны.
Центральным событием его было преодоление Балкан-
ского хребта. Впервые в истории войн переход через го-
ры, носящий характер сражения из-за того, что боль-
шая часть перевалов находилась в руках противника,
предпринимался столь значительными силами на фронте
в 350 верст. Через хребет перешло в общей сложности
ПО тыс. человек при 250 орудиях 6. Больше всего раз-
делов, посвященных третьему этапу войны, паписано
полковником Геруа. Его анализ содержит немало при-
емлемых выводов и замечаний, но в целом они сдержан-
ны и осторожны. Избегая критики, он дает спокойный,
«повествовательный» разбор.	1
Геруа правильно нащупывает стержень стратегиче-
ской расстановки сил: главной заботой'Турции стано-
вится защита Константинополя. Он говорит, что к этому
времени четырехугольник крепостей «утратил большую
долю своего значения»147. Нехватка сил и необходи-
‘мость сосредоточить как можно больше войск .для обо-
роны фронта не позволяли турецкой армии активно
обороняться «на флангах и в глубоком тылу русских» ,48.
План действий после падения Плевны сложился не
сразу. В руководстве армией на этот счет возникли
разногласия. Геруа сообщает, что боевые генералы, осо-
бенно Гурко, Скобелев, а также Обручев, хотели пре-
одолеть Балканы сначала на Троянском участке. Пре-
имущество этого плана Геруа понимает правильно: не
прорыв, а обход укрепленных позиций противника
Главнокомандующий был сторонником перехода Балкан
через Шипку, т. е. прорыва линии обороны. Этот путь
был короче и разрезал турецкие силы надвое, отделяя
Софийскую группировку н Балканскую армию от Во-
сточно-Дунайской ,5°.	' * 147 148 149 150
,4е Там же. Т. 8. Военные действия с 1 декабря по 1 января
(1877—1878 гг.). Ч. 1. СПб., 1912, с. 43.	I
147 Там же, с. 18.	(
148 Там же.
149 Там же. Т. 8, с. 30.
150 Там же, с. 28—29. Александр 11 вообще «считал
мым зимний переход через Балканы» (там же, с. 31).
нсвыполни
120
До самого <конца плевненской эпопеи в высшем воен-
ном руководстве шла борьба двух мнений — решитель-
ного наступления и осторожного, выжидательного дви-
жения; на совете в императорской Главной квартире
12 декабря против зимнего похода выступил Тотлебен.
Он предлагал осадить Ру щук, а горы перейти только
весной ,5*. На этом же совете было решено преодолеть
Балканы тремя большими группами войск, две из кото-
рых Геруа называет «частными армиями» (отряд Гур-
ко— 72 тыс. человек и отряд Радецкого— 48 тыс.).
Для связи между ними в районе Троянского перевала
горы должен был преодолеть небольшой отряд генерала
Карпова (6 тыс,) ,52. Перед отрядами стояла задача не
только перейти через горы, по одновременно ликвиди-
ровать Софийскую группировку и Балканскую армию
турок. Возможность маневра этих турецких армий ис-
ключалась, движение отряда Радецкого началось только
тогда, когда силы Гурко вступили уже в бои за Бал-
каны ,53.
Авторы «Описания» подробно рассматривают два
больших сражения: обходный маневр Гурко через
Врагсш и Гурьян к Ташкиссену и трехдневное сражение
на полное окружение армии Вессель-паши у Шейново 151 152 153 154.
Анализ этих сражений показывает, что в процессе вой-
ны происходила эволюция тактических взглядов, прео-
долевались недостатки подготовки вооруженных сил.
В этом отношении примечателен приказ генерала Гур-
ко, отданный по отряду накануне перехода через Бал-
каны: «Вообще избегать действий густыми колоннами,
а стараться принимать тонкий строй. На подготовку
атак огнем обратить серьезное внимание. Турки нс лю-
бят обходов, а потому при всякой возможности пользо-
ваться обходами и охватами флангов. На применение
к местности обратить самое серьезное внимание»155.
Однако подлинного смысла боевых действий отрядов
авторы не поняли. Они не увидели элементов оператив-
ного искусства в действиях тактических соединений по
единому замыслу для достижения единой задачи, на-
151 Там же, с. 33—34.
152 Там же, с. 32, 36.
153 Там же. Т. 8, с. 32.
154 Там же. Т. 8. Ч. 1, гл. 4—6. Т. 13. Ч. 2, гл. 1—3.
155 Там же. Т. 8. Ч. 1, с. 123—124.
121
пример в боях под Шипкой — Шейново, когда две об-
ходные колонны, поддерживаемые с фронта, окружили
•крупную турецкую группировку.	'
В целом «Описание» дает верное толкование управ-
лению стратегическими действиями русской армии. Авто-
ры показали, что уже на первом этапе войны командо-
вание фактически отказалось от первоначально приня-
того стратегического плана. Опасаясь фланговых ударов
турецкой армии, оно ограничилось расширением захва-
ченного района, занятого за Дунаем. Но по ходу собы-
тий «сработали» те недочеты, которые имелись при под-
готовке к войне: слабая разведка, преувеличение турец-
ких сил. слабое взаимодействие отдельных отрядов.
В итоге период успешного наступления сменился вре-
менной стратегической обороной, а война сильно затя-
нулась.	1
Авторы «Описания» смогли увидеть и главный недо-
статок в организации русской армии: отсутствие спе-
циальных резервных войск. '«Русская армия, — пишет
генерал Войде, — по своей тогдашней организации вов-
се не имела настоящих резервных войск, а потому для
всех указанных надобностей, .как главных, так и второ-
степенных (речь идет об обеспечении коммуникаций, до-
статочно обширных и растянутых. — В. 3.), пришлось
употребить полевые войска» 1Б6.	'
В «Описании» прослеживается, хотя и не до конца,
борьба двух тенденций в руководстве армией. Многие
способные военачальники не могли в данной войне
проявить свой талант—им все время приходилось на-
талкиваться на военную систему, созданную и освящен-
ную царизмом.
Отмечая недостатки русской армии как в период под-
готовки ее к войне, так и во время событий, авторы
«Описания» не понимали их социально-политических
причин, они не смогли выйти за рамки своего буржуаз-
ного мировоззрения и монархической приверженности.
Особенно это проявилось в последних томах «Описа-
ния», когда редактором был полковник Геруа, а кол-
лектив авторов в большинстве своем состоял из моло-
дых офицеров Генерального штаба.	
Некоторые военные историки из числа авторов *
156 Там же. Т. 3. Ч. 2, с. 280.
122
«Описания» все-таки понимали, что именно царизм был
помехой для создания такой армии, которая отвечала
бы всем требованиям военной науки того времени.
Одним из решающих внутренних мотивов, обусло-
вивших в целом плодотворный характер деятельности
этих авторов, был их патриотизм. Они хотели видеть
русскую армию сильной, организованной и подготовлен-
ной, и этот патриотизм, несомненно, оказался на харак-
тере их критических замечаний, которые зачастую были
направлены в адрес высшего руководства.
Именно поэтому наиболее консервативно настроен-
ные военные историки встретили «Описание» в штыки.
В 1903 г., после выхода в свет первых томов, Гейсман,
например, писал: «Едва ли нужно убеждать читателя,
что у нас все было неудовлетворительно, польза дела
требует выяснения истины, вот этого-то и нет в труде
Комиссии»157. Таким образом, помимо желания авторов,,
их труд стал оружием идеологической борьбы.
Для развития русского военного искусства немало-
важную роль играют работы по исследованию эволюции
различных родов войск и тыла Действующей армии в
русско-турецкой войне. Сюда относится, например, кни-
га, написанная группой офицеров под руководством ге-
нерала Григорьева, «Отчет нолевого артиллерийского
управления Действующей армии»158 159. Первый том по-
священ организации артиллерийского снабжения дей-
ствующей армии. В нем есть сведения о составе артил-
лерии в отрядах, о составе и состоянии осадной артил-
лерии, о расходе всех видов боеприпасов за всю воину
на Балканском театре. Во втором тоже даны прило-
жения.
Интересно отметить, что первый в истории русской
артиллерии марш по железной дороге можно проследить
по документам 5-й батареи гвардейской копно-артил-
лерийской бригады ,59.
г57 ЦГВИА ф. 544, оп. .1, 1, ед. хр. 1253, с. 5.
158 Отчет полевого артиллерийского управления действующей
армии за время кампании 1877—1878 годов в Европейской Турции и
Управления артиллерией оккупационных войск за время оккупации
в 1879 году княжества Болгарского. Т. 1, 2. СПб., 1882.
159 И. Н. М а р тынов. Исторический очерк действия 5-й ба-
тареи гвардейской конно-артиллерийской бригады в Восточной кам-
пании 1877—1878 гг. СПб., 1881, с. 1—18.
123
В книге полковника Бранденбурга «Из дневника ар-
тиллериста» 160 говорится о том, как было организовано
управление артиллерией во время блокады Плевны.
Командование сю поручили генералу Мюллеру. Вся
артиллерия, расположенная на фронте от Гривицких
редутов до Тучсницкого оврага, составляла линию, ко-
торая делилась на правый и левый фланги. Правым
командовал полковник Экстон, левым — полковник Ле-
сов161. Назначение начальника всей артиллерии и на-
чальников артиллерии участков, несомненно, сыграло
положительную роль, но отрядная система боевого ис-
пользования войск исключала из управления опытных
генералов и офицеров — начальников артиллерии корпу-
сов и командиров артиллерийских бригад.	|
Бранденбург приводит весьма интересные сведения
об удачном применении в осадной артиллерии метода
стрельбы по невидимой пели (лагерю противника) при
помощи вспомогательного наблюдательного пункта. Так
как с огневой позиции цель была не видна, то «при-
шлось,— писал Бранденбург, — устроить стрельбу по
невидимой цели, наблюдая за падением снарядов со
стороны расположения 9-го корпуса, именно с 3-й бата-
реи 31-й бригады...»162. Информация об отклонении то-
чек падения снарядов передавалась на батарею с по-
мощью сигнальных флажков. Автор описывает как поло-
жительный пример ведение сосредоточенного огня не-
скольких батарей по одной цели или одному пункту.
«Ежедневно практикуется способ сосредоточенной
стрельбы, заключающийся в том, что в известный, но
всякий день различно назначаемый час все орудия на
позиции производят залп по заранее указанному на тот
день пункту, конечно, с тех батарей, в свете огня кото-
рых он находится, причем обыкновенно таких пунктов
бывает два или три» 163.
Сведения о первом случае применения дальномера
системы полковника Мартюшего в боевой практике рус-
ской артиллерии в бою под Горным Дубняком можно
160 Н. Е. Бранденбург. Из дневника артиллериста.— Сбор
пик военных рассказов. Т. 3, СПб., 1879.
161 Там же,	с.	45.	.
162 Там же,	с.	34.	1
163 Там же,	с.	45.	|
124
получить из публикации Адасовского «Случаи употреб-
ления дальномера в минувшую кампанию» 164.
Боевая практика показала, что с помощью дальноме-
ра расстояния до цели определялись достаточно точно.
Это в значительной мере обеспечивало ведение огня без
пристрелки.
Действие артиллерии в бою под Телишем хорошо
показано в публикации артиллериста, участника войны
полковника М. Зиновьева 165. Он указывает, что коман-
диры перед боем провели тщательную рекогносцировку
местности, удачно выбрали огневые позиции батарей, с
которых можно было эффективно обстреливать укрепле-
ния противника. С пехотными командирами были согла-
сованы вопросы взаимодействия. Во время рекогносци-
ровки «они получили возможность переговориться, согла-
совать взаимно свои действия и на другой день вводить
свои части в бой с установленным планом относительно
ведения огня»166.
Военные действия артиллерии в оборонительном бою
у Мечпи Тростеника изложены в публикации командира
12-й артиллерийской бригады генерала Григорьева 7.
Об артиллерийской обороне Шнпкинского перевала
можно узнать из статей офицеров-артиллеристов, участ-
ников героической обороны Шипки: Киснсмского, Поли-
карпова, Вырыпаева 168. В их публикациях приводятся
важные сведения о стрельбе по невидимым целям в го-
рах, в туман и ночью. Они были разработаны в русской
артиллерии теоретически, но применялись впервые при
обороне Шипки.
Наконец, некоторые сведения о действиях артиллерии
при форсировании Балкан зимой, о трудностях этого на-
164 С. А д а с о в с к и й. Случаи употребления дальномера в ми-
нувшую кампанию.— «Артиллерийский журнал». 1879, № 1, с. 11—
2117.
165 М. 3 и но в ь е в. Один из наших современных вопросов. —•
«Артиллерийский журнал». 1895, № 5.
166 Там же, с. 74.
67 См.: «Артиллерийский журнал». 1878, № 9 с. 912.
168 Г. Вырыпаев. Ночная стрельба па Шипке 13 октября.—
«Артиллерийский журнал». 1879, № 1; Г. Кнснемский. Шип-
кинский перевал.— «Артиллерийский журнал». 1880, № 2, 5 и др.;
Поликарпов. О действии полевой артиллерии на Шипке с 5 по
15 августа 1877 г.— «Артиллерийский журнал». 1879, Xs 6.
125
ступлепия можно почерпнуть из исследований А. Н. Ви-
ноградского и А. Я- Таля 1 9.
Из перечисленных работ видно, что война показала»,
с одной стороны, все возрастающее значение дальнобой-
ной артиллерии, а с другой — се слабость при подавле-
нии земляных укреплений вражеской обороны. Для их
разрушения нужен был мощный фугасный снаряд, а не'
гранаты и шрапнели.
Особо следует остановиться на исследовании видного
русского теоретика Н. TL Михневича «Влияние новейших
технических изобретений иа тактику войск» В разделе
«Влияние воины 1877—1878 гг. на тактику русских
войск» автор доказывает, что война вызвала измене-
ние в уставах почти всех европейских армии. Он также
приходит к выводу, что война показала: возможность
атаки даже сильных позиций, обороняемых пехотой;.
непригодность одиночного частного огня из сомкнуто-
го строя; большую действенность огня залпами; необ-
ходимость лучшего управления рассыпным строем;
слабость огня стрелковой цепи из-за больших боевых
участков рот; невозможность атаки тем способом, ко-
торый предписывали существующие уставы 1.
Инженерному обеспечению форсирования Дуная
посвящены
ков войны:
мовича, М.
публикации военных инженеров, участпи-
М. Боряснова, К. Л. Кирпичева, М. Макси-
Мазюкевича, Г. Тимчснко-Рубана.	1
Так, в работах К.
Тимченко-Рубаиа 2
Л. Кирпичева, М. .Мазюксвича,
излагается
пос
ледова тел ь но сть
заготовки лесоматериала и сплав его по левым прито- * * * *
169 Л. И. Випоградск и й. Переход 2-й гвардейской^ батареи
через Балканы и бой под Горным Бугоровым. СПб., 1902,
А. Я. Тал ь. Исторический очерк действий 2-й генерал-фельдцейх-
мейстера батареи гвардейской конно-артиллсрийской бригады в Во-
сточную кампанию 18 7—1878 гг. СПб., 1904.
179 И. П. М и х и е в и ч. Влияние новейших технических изобре-
тении на тактику войск. СПб.. 1893.
171 Там же, с. 107—108.
172 К. Л. К и р п и ч е в. Переправа d кампанию 1877—'1878 гг.—
«Инженерный журнал». 1881, № 2—3; он же. Заготовление и до-
ставка материалов для военных мостов в кампанию 1877—1878 гг.—•
«Инженерный журнал». 1882, № 10; он же. Переправа через Ду-
най в инженерном отношении. СПб.. 1903; М. Мазюкевич. Вос-
поминания о 1876—1878 гг. СПб., 1900; Г. Т и м ч е н к о - Р у б а и
Идея овладения Дунаем и устройство переправ через него в 1877 г.
и предварительные в этой области распоряжения. — «Инженерный
журнал». 1903, № 1.	4


126
жам Дуная. Они отмечают, что лес заготовлялся вес-
ной, когда деревья в полном соку. Подъемная сила
такого леса слабая, и сплав его по реке затруднен.
Кирпичев подробно рассматривает проектирование и
строительство моста на плотах и обосновывает необ-
ходимость таких мостов: 1) устои их по высоте пред-
ставляют наименьшую цель для артиллерии противни-
ка; 2) полотно моста на плотах не разрушается от
пробоин; 3) наведение таких мостов не требует спе-
циальных материалов, сложных приспособлений и
больших затрат сил н времени; 4) мосты на плотах не
представляют значительного сопротивления течению и
устойчивы при волнениях па больших реках; 5) они
незначительно подвергаются качке во время бури и
больших волнений. Переправа по такому мосту могла
осуществляться в любую погоду.
Из опыта наведения переправ во время воины Кир-
личев пришел к выводу о необходимости «иметь в по-
левом пли осадном инженерном парке или в каком-
либо другом учреждении, подведомственном полевому
инженерному управлению, паровой копер»173, примене-
ние которого ускорило бы забивку свай в 20 раз. Он
указывает на недочеты при наведении мостов: плохая
организация разведки Дуная и мест переправ, в ре-
зультате чего при проектировании мостов были допу-
щены просчеты по их длине (они были спроектирова-
ны короче, чем этого требовала ширина реки); заго-
товка леса для мостов весной несвоевременна потому,
что лес в это время обладает малой подъемной силой;
войсковые начальники не знали, как правильно ис-
пользовать инженеров для решения специальных инже-
нерных задач.
М. Боресков и А. Максимович в своих исследова-
ниях 174 подчеркивают, что русско-турецкая война
1877—1878 гг. дала огромный опыт искусного исполь-
зования мин как в обороне, так и в наступлении. Ми-
ны, по словам Борескова, дали армии «возможность
173 К. Л. Кирпичев. Переправа в кампанию 1877—1878 гг.—
«Инженерный журнал». 1881, № 3, с. 274.
174 М. Боресков. Минное дело на Дунае в 1877—1878 гг.—
«Инженерный журнал». 1884, № 8; Л. Максимович. Минные за-
граждения па Нижнем Дунае во время войны в 1877—1878 гг. —•
-«Инженерный журнал». 1884, № 5, с. 5—7.
127
овладеть Дунаем с ничтожными морскими средствами
и парализовать деятельность турецкой броненосной
флотилии, которая при других обстоятельствах легко
могла бы нсдопустить никакой попытки к переправе
нашей армии через Дунай» 1 .
Боресков и Максимович подробно рассматривают
минирование на Дунае силами саперов во взаимодей-
ствии с минерами флотских команд, присланных на
Дунай с Черноморского и Балтийского флотов. Так,
например, у Браилова были поставлены мины для того,
чтобы турецкая флотилия, запертая минными заграж-
дениями в устье Магинского рукава, не могла явиться
на Дунае у Браилова 175 176. Авторы говорят не только об
искусстве саперов и моряков, по и об их героизме, про-
явленном при установке минных заграждений и при
минных атаках турецких броненосцев на Дунае паро-
выми катерами.
Таким образом, в упомянутых работах показано,
что во время форсирования Дуная в небывалых для
того времени размерах использовались новейшие ин-
женерные и боевые средства — железные понтоны, ми-
ны и минные катера.
Для характеристики инженерной подготовки войск
накануне войны может служить исследование участни-
ка войны инженера Л. Байкова 77. Он отмечает, что
пехоту плохо обучали применять укрепления в оборо-
не. При их строительстве плохо использовался рельеф
местности. Пехотные полевые укрепления «строились
в войсках вяло и к тому же отдельно от тактических
учений и лишь в самых редких случаях применялись
на маневрах»178. Недостаточная инженерная подготов-
ка войск сказалась при строительстве полевых укреп-
лений на Шипкинском перевале в июле 1877 г. Боль-
шая доля вины в этом лежит па высшем и старшем
военном командовании. Байков по этому поводу писал:
«•По отдаче общего распоряжения о приступе к рабо-
там по укреплению позиции исполнение того делалось
175 А. М а к с и м о в и ч. Минное дело на Дунас в 1877—
1878 гг.— «Инженерный журнал». 1884, № 8, с. 597.
176 Там же, с. 447.
177 Л. Байков. Влияние укреплений па военные действия.—
«Военный сборник». 1882, К? 1.
178 Там же, 2.
128
весьма неохотно. Нам лично приходилось не раз всту-
пать в переговоры со строевыми начальниками отно-
сительно работы, размеров и числа людей, для того
назначаемых, или выслушивать критические замеча-
ния о ненадобности этих работ, ведущих только к на-
прасному утомлению людей» 1 9.
В статье инженера Иванова подробно освещены са-
перные работы на Шипкинском перевале во время его
обороны с 5 июля по 28 декабря 1877 г. В частности,
приводятся сведения о минировании подступов к
г. Центральная гальваническими фугасами, о строи-
тельстве заграждений в виде лесных завалов, волчьих
ям и фугасов, (Которые находились под ружейным и
артиллерийским огнем. По его мнению, опыт инженер-
ного строительства Шипкинской позиции показал, что
войска необходимо обучать этому делу в мирное время.
Байков и Иванов в своих статьях показали возра-
стание роли полевых укреплении в сочетании с огнем
нарезного, скорострельного и дальнобойного оружия,
а также многоярусного, залпового ружейного и пере-
крестного ружейно-артиллерийского огня в сочетании
с инженерными заграждениями (фугасы, завалы за-
секи) .
Для характеристики работы войскового тыла Ду-
найской армии псиными являются публикации А. По-
ливанова и А. Измайлова. Так, Поливанов отмечает,
что организация снабжения русских войск продоволь-
ствием и фуражом в течение всей войны была неудов-
летворительной. Это объяснялось тем, что весь штат-
ный интендантскин транспорт мог поднять лишь три
суточные армейские дачи 18°. Поэтому для обеспечения
войск Дунайской армии оставался только один из при-
нятых в то время способов заготовки продовольствия
и фуража: помощь частных коммерсантов.
А. Измайлов вскрывает причины плохой работы ру-
мынских железных дорог181. Не было заранее разра- * 81
179 Там же, № 3.
Л. Поливанов. Очерк устройства продовольствия рус-
ской армии на Пр и дунайском театре в кампанию 1853—54 и 1877 гг.
СПб., 1894.
81 Л. Измайлов. Исследование причин, вредно влиявших на
сообщение с армией в прошедшую войну и средство к их устране-
нию. СПб., 1879; о и же. Очерк железнодорожного дела в войне
1877—1878 годов. СПб., 1880.
9 Зак. 907
129
ботанного плана организации перевозок. Интендантст-
во со своими обязанностями не справлялось. В резуль-
тате— частые аварии, плохая пропускная способность.
В «Военно-медицинском отчете по Дунайской армии
за войну с Турцией», составленном группой медиков
под общей редакцией доктора медицины II. Козлова,
и в трудах выдающихся русских хирургов Н. II. Пи-
рогова, Н. В. Склифосовского, Ф. И. Фейгина дается
оценка медицинского обслуживания войскls2. В этом
отношении русская армия была в лучшем положении,
чем армии других стран в предшествовавших войнах
(австро-прусской 1866 года; франко-прусской 1870—
1871 гг. и др.) «Ни одна армия, — говорится в „Отче-
те",— в предшествовавшие большие войны не имела
такой умеренной потери людей»182 183. Авторы отмечают
удачное применение в первых боях ротных носильщи-
ков и дивизионных рот носильщиков, а также создание
дивизионных подвижных лазаретов, которые разверты-
вали головной перевязочный пункт. Неплохо была на-
лажена железнодорожная эвакуация больных и ране-
ных, работа эвакуационных комиссий и пунктов эва-
куации. Но по мере продвижения армии в глубь Бол-
гарии все яснее видны недостатки в организации воен-
но-медицинского обеспечения. Сказывается нехватка
гужевого санитарного транспорта, неумение использо-
вать интендантский порожняк, плохая организация ме-
дицинской помощи и питания в пути. Большое напря-
жение сил во время преодоления Балкан зимой, пло-
хое питание, изношенность одежды и обуви сильно
увеличили заболеваемость в армии. Число больных
было в 20 раз больше, чем раненых. Положительную
роль здесь, как отмечает Н. Пирогов, сыграло Обще-
ство Красного Креста.
В работах моряков Е. Арсиса, В. Чубинского, Ф. Фи-
182 Военно-медицинский отчет по Дунайской армии за войну с
Турцией 1877—1878 годов. Ч. 1. СПб., 1885; Ч. 2. СПб., 1886;
II. И. Пирогов. Военно-врачебное дело и частная помощь на те-
атре войны в Болгарии в тылу действующей армии в 1877—1878 гг.
Ч. 1 и 2. СПб., 1879; Л. В. Склифосовский. Наше госпиталь-
ное дело в войне 1877—1878 гг. В госпитале и на перевязочном
пункте во время турецкой войны. М., 1878; Ф. И. Фейгин. Недо-
статки врачебной помощи в нашей действующей армии в кампании
1877—1878 гг. Записки полевого хирурга. СПб., 1895.
*83 Военно-медицинский отчет... Ч. 2. СПб., 1886, с. 550.	I
130
лисова имеются важные сведения об участии моряков
и роли русского военного флота в описываемых собы-
тиях 184 185 186. В частности, Аренс подчеркивает, что «воен-
но-морская обстановка перед кампанией 1877—1878 го-
дов была для России неблагоприятной, для Турции же
она представляла значительные преимущества» ,85. Рос-
сия к 1876 г. на Черном море располагала чрезвычайно
слабым флотом. Поэтому, подчеркивают авторы, необ-
ходимо было позаботиться о береговой и морской обо-
роне Черноморского побережья. Береговая оборона бы-
ла возложена на сухопутные войска и береговые бата-
реи. Морская — на минные заграждения, а активная
оборона осуществлялась судами Черноморского флота.
Для этой цели у «Русского общества пароходства и
торговли» были закуплены на время войны 12 мелко-
сидящих и 4 крупных быстроходных парохода. Они
были вооружены небольшим количеством легкой артил-
лерии 86. Кроме того, из Балтики железнодорожным
транспортом были доставлены 12 минных паровых ка-
теров. Но инициативе лейтенанта С. О. Макарова че-
тыре крупных парохода и быстроходная яхта «Лива-
дия» были вооружены минными паровыми катерами и
минами. Аренс и Чубинский отмечают, что Макаров
получил в свое распоряжение пароход «Великий князь
Константин» и четыре минных катера. Он оборудовал
пароход приспособлениями для подъема катеров на
борт и спуска на воду. Макаров добился подъема па-
ров на катерах за пять минут вместо обычных 1.5—
2 часов. Катера его были вооружены тестовыми мина-
ми и минами-крылатками. За время войны Макаров
пять раз пытался атаковать турецкие броненосцы па
Батумском рейде, но лишь одна попытка увенчалась
успехом. Несмотря на это, значение Макаровских мии-
184 Е. Аренс. Из воспоминаний моряка.— «Военный сборник».
1879, № 8; он же. Историко-тактический очерк минных заграж-
дений.— «Морской сборник». 1883, № 12; он же. Загадочный эпи-
зод последней турецкой кампании. СПб., 1902; он же. Роль фло-
тов в войне 187/—1878 гг. СПб.. 1903; В. Чубинский. Об уча-
стии моряков в войне с Турцией в 1877—1878 гг. СПб., 1899; Ф. Фи-
лисов. Изучение минных атак, произведенных в войну 1877—
878.— «Морской сборник». 1880, № о.
185 В. Аренс. Роль флота в войне 1877—1878 гг., с. 1.
186 В. Чубинский. Об участии моряков в войне с Турцией
1877—1878 гг., с. 117.
9*
131
ных атак было очень велико. Русские минные атаки
действовали на противника подавляюще. Они свиде-
тельствовали о беззаветном мужестве и героизме мо-
ряков.
Активное участие приняли в воине и русские флот-
ские командиры, посланные с катерами на Дунай. Они
много раз удачно атаковали турецкие корабли на Ду-
нае. Совместно с саперами они устанавливали мин-
ные заграждения на роке и охраняли их. Таким обра-
зом, русские не только преграждали доступ морских
турецких судов в Дунай с Черного моря, но воспре-
пятствовали их свободному плаванию по самому Ду-
наю. Аренс делает правильный вывод о том, что мин-
ное оружие может успешно применяться для обороны
русских портов на Балтике и в Тихом океане. «Безопас-
ность наших, почти изолированных портов Тихого окс-
ана может быть обеспечена тоже лишь прп помощи
минных заграждений, без которых в настоящее время
немыслима никакая прибрежная оборона»187.
187 Е. И. Аренс. Историко-тактический очерк минных заграж-
дений, с. 57.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Проблематика русско-турецкой войны 1877—1878 гг.
получила всестороннее и достаточно глубокое освеще-
ние в работах военных историков. С исследованиями
по различным аспектам войны выступили известные
военные историки Е. И. Мартынов, К- М. Войде,
М. А. Домонтович, А. К. Пузыревский, П. А. Гейсман,
Н. А. Епанчин, Н. Н. Сухотип и др.
Большое значение имела археографическая дея-
тельность военных историков. Несмотря на существен-
ные недостатки, обусловленные главным образом поли-
тическими причинами, в целом работа Военно-истори-
ческой комиссии сыграла положительную роль в развитии
русской военной истории. Она создала уникальный сбор-
ник документов и материалов по войне. Как источник
фактического материала эта публикация сохраняет свое
значение и в наше время. «Особое прибавление к опи-
санию русско-турецкой войны 1877—1878 гг.», позволяет
судить об уровне руководства вооруженными силами
страны как в процессе подготовки к войне, так и во
время военных действий.
Многое для понимания интересующих нас событий
дала мемуарная литература, особенно воспоминания
военных историков Милютина, Паренсова, Газенкамп-
фа. В них мы находим наиболее объективную оценку
острым, политическим проблемам.
Русские военные историки в своих работах дали раз-
вернутый анализ войны 1877—1878 гг. Так или иначе,
все наиболее важные проблемы, события получили свою
оценку в военно-исторических исследованиях, при изу-
чении которых можно определить два направления,
выделить две группы военных историков. С одной сто-
роны— Гейсман, Зыков, в значительной мерс Пузырев-
ский, Домонтович. Они трактуют войну в традицион-
ном духе, близком и приемлемом самодержавию. Их
взгляды отличаются нерешительностью в оценке как
133
всСго события, так и отдельных его сторон. Критикуя
частности, они сделали ряд полезных и верных замеча-
ний. Но они целиком принимают и оправдывают то на-
правление, которое определяет высшее военное руко-
водство неясно понимая причины затяжной войны и
неудачи русской армии летом 1877 г. Теории их носят
односторонний характер, направленный на то, чтобы
оправдать царизм, реабилитировать военное руковод-
ство, скрыть подлинные причины тех трудностей и не-
ожиданностей, которыми была характерна эта война.
Отсюда сравнительно невысокая познавательная цен-
ность их работ. Позиция заведомого согласия с про-
исходящими событиями исключает возможность объек-
тивной оценки и обобщения опыта войны.
Второе направление в изучении войны представлено-
работами Епанчина, Мартынова, Войде. С известными
оговорками к этому направлению можно отнести и
«Описание». Общей чертой данного направления было
стремление разобраться в несоответствии между рас-
четами командования и реальными военными события-
ми. Объективно мыслящие военные историки не могли
не интересоваться подлинными причинами того трудного
положения, в котором оказалась русская армия в ию-
ле—августе 1877 г. В этом стремлении они не останав-
ливались перед критикой некоторых общепринятых по-
ложении. Именно поэтому их труды дали гораздо боль-
ше для изучения истории русско-турецкой войны, чем
работы историков первой группы.	'	'
Критический анализ, который порой давали истори-
ки второго направления, нс вытекал из их политических
позиций. Исследование работ Войде, Епанчина, Мар-
тынова и полковника Геруа, одного из авторов послед-
них томов «Описания», не оставляет никаких сомнений
в том, что все они были приверженцами самодержа-
вия. Желание же разобраться в причинах неудач и
просчетов было желание профессиональных военных,
участвовавших на театрах военных действий и часто
испытывавших недоумение и разочарование. Они стре-
мились извлечь подлинные уроки из промахов в войне,
чтобы создать такую военную теорию и практику, на
которую русская армия могла бы успешно опираться.
Военные историки этого направления дали свою, во
многом оригинальную, теорию войны, проявив способ-
134
зюсть к крупномасштабным военно-историческим обоб-
щениям. Именно их исследования дают право говорить
о преемственности советской военно-исторической нау-
ки в изучении военного прошлого нашей Родины.
Исследования историков второго направления бо-
лее научны, чем работы историков первого. Они ука-
зали на крупнейший стратегический просчет военного
руководства — несоответствие между характером страте-
гического замысла войны и силами, предназначенными
для его реализации. Если Гейсман и Домоптович толь-
ко констатировали факт, что сил было недостаточно,
а затем пытались оправдать это главным образом по-
литическими причинами, то Мартынов и Войде вы-
двинули, хотя и робко, идею несоответствия как одну
из причин затяжной войны: фактический отказ от
первоначального плана войны. Это выразилось в
стратегически неоправданном распределении сил сразу
после форсирования Дуная 27 июня 1877 г., в
затянувшейся на пять месяцев эпопее под Плевной.
Историки второго направления, в том числе авторы
«Описания», отметили разногласия в руководстве ар-
мии по важным оперативно-тактическим проблемам;
они обратили внимание на то, что командование рус-
ской армией недостаточно знает противника: накануне
войны — явная недооценка турецкой армии, а во вре-
мя боевых действий вплоть до перехода через Балкан-
ский хребет, — преувеличение сил противника на том
или ином направлении, что часто служило причиной
неверных решений и неоправданных действий. Вывод о
том, что Россия не была подготовлена к войне, сделан-
ный историками этой группы, правомерен.
У всех военных исследователей изучаемого периода
есть одна общая черта: никто из них не поднялся до
правильных политических обобщений, никто не дал
верного анализа причин и характера войны. Хорошо
понимая ту роль, которую сыграла война для освобож-
дения балканских пародов, они не смогли пли не хоте-
ли понять истинных целей и замыслов правящих кругов,
а также исторических результатов событий 1877—
1878 гг., что вполне закономерно, так как проблема
эта — острополитическая, представляющая собой состав-
ную часть оценки внешней политики царизма.
135
БИБЛИОГРАФИЯ
/. Произведения классиков марксизма-ленинизма,
документы КПСС и международного
коммунистического движения *
Энгельс Ф. Что будет с Европейской Турцией? — Т. 9,
с. 31—36.
Энгельс Ф. -Армин Европы.— Т. 11, с. 433—507.
Энгельс Ф. Успехи России на Дальнем Востоке.— Т. 12,
с. 637—641.
Энгельс Ф. История винтовки.— Т. 15, с. 201—234.
Энгельс Ф. Положение дел в России.— Т. 17, с. 294—295.
Энгельс Ф. Европейские рабочие в 1877 году.— Т. 19,
с. 125—146. ’
Энгельс Ф. Внешняя политика русского царизма.— Т. 22,
с. 11—52.
Энгельс — Марксу, 23 мая. 1851 г.— Т. 27. с. 239—242.
Письма К Маркса и Ф. Энгельса к разным лицам (январь
1875 — декабрь 1880) —Т. 34.
Лени и В. 11 От какого наследства мы отказываемся? — Т. 2,
с. 505—550.
Л е и и н В. И. Развитие капитализма в России.— Т. 3.
Ленин В. И. События на Балканах и в Персии.— Т. 17,
с. 221—232.
Л е и и п В. И. Пятидесятилетие падение крепостного права. —
Т. 20. с. 139—142.
Ленин В. И. Балканские пароды и европейская дипломатии.—
Т. 22, с. 142—143.
Ленин В. И. Новая глава всемирной истории.— Т. 22, с. 155—
156,
Лепин В И. Социальное значение сербско-болгарских по-
бед.— Т. 22, с. 186—<188.
Л спин В. И. Балканская война и буржуазный шовинизм. —
Т. 23, с. 38—39.
Л с и и п В. II. О праве наций на самоопределение.— Т. 25,
с. 255—320.	*	1
Ленин В. И. Под чужим флагом.— Т. 26, с. 131—154.	_ I
Лепи и В. И. Реферат на тему «Пролетариат и война»
1(14) октября 1914 г.— Т. 26, с. 27—35.	j
* Произведения К. Маркса и Ф. Энгельса дапы по 2-му изда-
нию Сочинений; произведения В. И. Ленина — по Полному собра-
нию сочинений.
136
Лени и В, И. Тетрадь «Эгельгаф».— Т. 28, с. 663—688.
Ленин В. И. О карикатуре на марксизм и об «империалисти-
ческом экономизме».— Т. 30, с. 77—130.
Ленин В. И. Война и революция.— Т. 32, с. 77—102.
Лени и В. И. О государстве. Лекция в Свердловском универ-
ситете II июля 1919 г.— Т. 39, с. 64—84.
Б р с ж н е в Л. И. О внешней политике КПСС и Советского го-
сударства. Речи и статьи. М., 1973.
Б лагое в Д. Кратки бележки из моя живот.— Сьчпнсния. Т. 19,
-София, 1963.
II. Источники и литература
1.	Архивные .материал ы
Центральный Государственный военно-исторический архив СССР
(ЦГВИА), ф. 242, on. 1. ед. хр. 8; ф. 485, д. 1373; ф. 485. д. 1414;
ф. 544, on. 1, ед. хр. 1253, л. 9, 14, 106; ф. 544-П, д. 311, 1906—1908,
л. 38, 39, 59; ф. 485. ед. хр. 745, л. 3—12.
2.	Документальные п у б л и к а ц и и
Военно-медицинский отчет за войну с Турцией 1877—1878 гг.
Сост. по официальным данным под руководством и при непосредст-
венном участии Н. Козлова. СПб., 1884—1887.
Журнал военных действий Рущукского, впоследствии Восточ-
ного, отряда в войн\ 1877—1878 годов. СПб., 1883.
К 90-лстию со дня освобождения Болгарии от турецкого ига.
Публикация документов.— «Советское славяноведение». 1968, К0 1.
с. 67—72.
Материалы для описания русско-турецкой войны 1877—1878 гг.
ла Кавказско-Малоазиатском театре. Т' 1—7, СПб.—Тифлис. 1904—
1910.
Освобождение Болгарии от турецкого ига. Документы. Т. 1—3
М., 1961—1967.
Особое прибавление к описанию русско-турецкой войны 1877—
1878 г. на Балканском полуострове. Вып. 1—6. СПб., 1899—1911.
Русское управление в Болгарии. Т. 1—3. СПб., 1906—1907.
Сборник договоров России с другими государствами. 1856—1917.
АТ, 1952.
Сборник материалов по гражданскому управлению и оккупа-
ции в Болгарии. Вып. 1—6. СПб., 1903—1907. '
Сборник материалов по русско-турецкой войне 1877—78 гг. на
^Балканском полуострове. Вып. 1—97. СПб., 1898—1911.
Сборник материалов по русско-турецкой войне 1877—1878 гг. на
Кавказско-Малоазиатском театре. Вып. 1—4. СПб., 1903.
Сборник турецких документов о последней войне. СПб., 1879.
3.	Мемуарная литература
Алабин II. В. Четыре войны. Походные записки в 1849, 1853,
1854—56 и 1877—78 годах. М.» 1888—1892.
137
.Андрианов Н. Поход в Турцию. Воспоминания конно-артил-
.периста. СПб., 1904.
Берс А. А. Воспоминания офицера л. гв. Преображенского
полка о походе в Турцию в 877—1878 гг. СПб., 1898.
Бобриков Г. И. В Сербии. Из воспоминаний о войне 1877—
1878 гг. СПб., 1891.
Бобриков Г. И. Воспоминания о Берлинском конгрессе.—
• «Русский вестник». 1899, № 12.
Бобриков Г. И. Записки. Ч. 1. Эпоха 1877—1878 гг. СПб.,
1913.
Богаевский Л. Г. Дневник кон но-артиллериста Рущукского
отряда. СПб., 1903.
Боткин С. П. Письма из Болгарии. 1877 г. СПб., 1893.
В а з о в II. Первые дни болгарской свободы. Из воспомина-
ний.— Исторический вестник. 1903, № 6, с. 1041—1051.
Верещагин В. В. На войне. Воспоминания о русско-турец-
кой войне 1877 г. М., 1902.
Воейков В. В. От Дуная и до Царьграда (1877—1878). За-
писки участника. М., 1900.
Газенкампф М. А. Мой дневник 1877—1878 гг. СПб., 1908.
Г е й с м а н П. А. Славяно-турецкая борьба 1876—77—78 гг. и ее
значение в истории развития восточного вопроса. Мысли, воспоми-
нания и впечатления. Ч. 1—2. СПб., 1877—1889.
Гершельман Ф. Воспоминания о турецкой войне. 1877—
1878. СПб., 1908.
Горький А М. Письмо к Михаилу Павловичу (Вельтмаиу).—
Новый восток. 1928, № 20—21, с. 21—23.
Греков М. И. В долинах и на высях Болгарии. СПб..J887.
Дукмасов П. А. Воспоминания о русско-турецкой войне
1877—1878 гг. и о М. Д. Скобелеве. СПб., 1889.	1
Карцев П. П. Пз прошлого. Личные и служебные воспоми-
нания. Ч. 1—2. СПб.. 1888.
Квитка А. Записки казачьего офицера. Война 1877—1878 года.
СПб., 1903	1
Крестовский В. В. Двадцать месяцев в действующей ар-
мии (1877—1878). Письма в редакцию газ. «Правительственный вест-
ник» от ее официального корреспондента. Т. I—2. СПб., 1879.	,
Леш ко в Н. Воспоминания участника о действиях Троянского
отряда в 1877 году.— «Военный сборник». 1898, № 12.	I
Мазюкевич М. II. Воспоминания о 1876—1878 гг. СПб.,
1900
Максимов Н. В. Две войны. 1876—1878 гг. Воспоминания
и рассказы из событий последних вони. В двух частях. Ч. 2. Вонна в
Болгарии. СПб., 1879.	'I
Милютин Д. А. Дневник. Т. 1—4. М., 1947—1950.	J
Н е м и р о в и ч - Д а и ч е и к о В. И. Год войны (Дневник рус-
ского корреспондента). 1877—1878. Т. 1—3. СПб., 1878.
Немирович-Данченко В. И. За Дунаем. Война с тур-
ками за освобождение славян 1877—1878 гг. Изд 8-е. Вып. 1—2. М.,
1907—1915.	|
Па ре псов П. Д. Из прошлого. Воспоминания офицера Ге-
нерального штаба. Ч. 1—5. СПб., 1901—1908.	1
Полушкин С. П. Дневник донского казака. 1877—1878. СПб,.
1880.	I
138
Пузыревский А. К. Воспоминания офицера Генерального
иитаба о войне 1877—1878 гг. в Европейской Турции. СПб., 1879.
Рогозина Е. А. Из дневника русской в Турции перед войной
1877—1878 гг. СПб., 1910.
Скалой Д. Л. Мои воспоминания 1877—1878 гг. Ч. 1—2. СПб.,
1913.
Ути и Е. Письма из Болгарии в 1878 г. СПб., 1879.
Филдсов Ф Изучение, минных атак, произведенных во время
войны 1877—1878 гг.— «Морской сборник». 1880, № 5.
Чичагов Л. М. Дневник пребывания царя-освободителя в
Дунайской армии в 1877 г. Изд. 2-е. СПб., 1902.
Чичагов Л. М. Передовой опыт (Воспоминания о походе) —
«Военный сборник». 1878, № 8—9; 1879, № 10.
Ч у б и н с к и й В. Об участии моряков в войне с Турцией
1877—1878 гг. СПб., 1889.
Ш а х о в с к и й Л. В. С театра войны 1877—1878. Два похода за
Балканы. АТ, 1897.
III. Военно-исторические исследования
1. Работы дореволюционных историков
Аренс Е. И. Роль флота в войне 1877—1878 гг. СПб., 1903.
Б а и о в А. К. Значение В. О. Ключевского для русской военно-
исторической науки. СПб., 1911.
Баиов А. К. Национальные черты русского военного искусст-
ва в романовский период нашей истории. СПб.. 1913.
Богданович Л. А. Двадцатипятилетие Великой Освободи-
тельной войны. М., 1902.
Бутко в Ф. В. 25-я годовщина освободительной войны 1877—
1878 г г. Вып. 1—2. СПб., 1902.
Военные беседы, исполненные в Штабе войск гвардии и Петер-
бургского военного округа за 1892—1894 гг. Вып. 1—23. СПб., 1887—
1901.
Военный телеграф на театре военных действии в Европейской
Турции в кампанию 1877—1878 гг.— «Военный сборник». 1879, № 3.
Военный телеграф в Европейской Турции в кампанию 1877—
1878 гг.— «Военный сборник». 1879, № 3.
Война за освобождение славян. К 25-летию войны с Турцией
1877—1878 гг. СПб., 1902.
Война 1877 и 1878 гг. Под ред. С. П. Зыкова. Т. 1—3. СПб.,
1881—1882.
Гейсман 11. Л, Введение в историю русско-турецкой войны
1877—1878 гг. СПб., 1906.
Гейс м < и П. Л. Краткий курс истории военного искусства в
средние и новые века. Ч. 1—3. СПб., 1893—1896.
Гейсман П. А. Славянский крестовый поход (По случаю
25-летня со времени начала воины 1877—1878 гг.). СПб., 1902.
Гейсман П. А. Русско-турецкая война 1877—1878 гг. в Ев-
ропейской Турции. Вып. 1—2. СПб.. 1906.
Голицын II. С. Русская военная история. Ч. 1—3. СПб.,
1877—1878.
139
Домоптович М. А. Обзор русско-турецкой войны 1877—
1878 гг. на Балканском полуострове. СПб., 1900.	1
Драгомиров М. И. Боевые порядки полка и батальона.—
«Военный сборник». 1879, № 5, 6 и сл.	.1
3 а й о и ч к о в с к и й А. 'И. Сражение под Ловчей 22 августа
1877 г. СПб., 1895.	Л
3 а й о и ч к о в с к и й А. М. Наступательный бой по опыту дейст-
вий генерала Скобелева в сражениях под Ловчей, Плевной (27 и;
30 августа) и Шейпово. СПб., 1893.	'jH
Епанчин II. А. Очерк действий Западного отряда генерал-
адъютанта Гурко. Ч. 1—3. СПб., 1891—1893.	
Епанчин Н. А. Война 1877—1878 гг. Действия Передового
отряда генерал-адъютанта Гурко. СПб., 1895.	?в|
Епанчин Н. А. Освободительная война 1877—1878 гг. СПб.
1902.
Иванов И. Инженерные работы на Шипкииском перевале в
связи с обороной его (5 июля—23 декабря 1877).— «Инженерный
журнал». 1883, № 6—7.	лИ
И з м а й лов А. Н. Очерки железнодорожного дела в войне
1877—1878 годах. СПб., 1880.	11
К а л о м н и н С. П. Общий медицинский очерк сербо-турецкой
войны 1876 г. н тыла армии в Бессарабии и Румынии во время ту-
рецкой войны 1877—1878 гг. Вып. 1—2. СПб., 1878.	I Н
Карцов П. П. Троянов перевал.— «Русский вестник». 1888,
№ 1. 
Кирпиче в К. Л. Война 1877—1878 гг. Переправа через Дунай
в инженерном отношении. СПб., 1903.	
Куропаткин А. Н. Действия отрядов генерала Скобелева и
русско-турецкую войну 1877—1878 гг. Ловча и Плевна. Ч. 1—2. СПб.,
1885.	
Куропаткин А. И. Блокада Плевны (Продолжение статей!
Плевна, Ловча, Шейпово).— «Военный сборник». 1886, № 9—12; 188я
№ 1—5.	1
Куропаткин А. Н. Ловча, Плевна и Шейпово (Из истории
русско-турецкой войны 1877—1878 годов).—«Военный сборник». 1881
№ 1—5.	I
Ку ропат кин А. II. С полей сражений.— «Военный сборник»
1877, № 12.	J
Леер Г. А. Метод военных наук (стратегии, тактики и воен
ной истории). СПб., 1894.
Леер Г А. Тактические вопросы.— «Военный сборник». 187
№ 2.	
Лоер Г. А. Условия театра войны на Балканском полуосгро!
для русской армии (Стратегический этюд). СПб., 1889.
Максимович А. Минные заграждения на Нижнем Дупле t1
время войны 1877—.1878 гг.— «Инженерный журнал». 1884, №
Малиновский А. Кампания 1877—1878 гг. (по поводу л!
цнй «Общества ревнителей военных знаний»). СПб., 1903.
Мартынов Ё. И. Блокада Плевны (по архивным матери!
лам). СПб., 1900.	I
Мартынов Е. И. Как возникла Плевна. СПб.. 1900 г. J
Масловский Д. Ф. Записки по истории военного иску»' »»
в России. Т. 1—3. СПб., 1891—1894.	
140
Михневич Н. П. Влияние новейших технических изобретений
на тактику войск. СПб.. 1893.
Михневич Н. П. История военного искусства с древнейших
времен до начала XIX столетия. СПб., 1896.
М и х н е в и ч Н. П. Основы русского военного искусства. Срав-
нительный очерк состояния военного искусства в России и Западной
Европе в важнейшие исторические эпохи. СПб., 1898.
Обзор войн России от Петра Великого до наших дней (Пособие
для изучения военной истории в военных училищах). Ч. 1—4. СПб.,
1886—1891.
Описание русско-турецкой войны 1877—1878 гг. на Балканском
полуострове. Т. 1—9. СПб., 1901—1913.
Очерк военной деятельности железпых дорог в 1877—1878 гг.
СПб., 1883.	‘
Петров А. Н. К вопросам стратегии (критический очерк).
СПб., 1898.
Пирогов П. И. Воеппо-врачебное дело и частная помощь па
театре войны в Болгарии и в тылу действующей армии в 1877—
1878 гг. Ч. 1—2. СПб., 1879.
Пузыревский А. К. Переход через Балканы отряда гене-
рал-адъютанта Гурко зимой 1877 г. СПб., 1881.
Пузыревский А. К. Русская армия перед войной 1877—1878
годов. СПб., 1889.
Пузыревский А. К. Десять лет назад. Война 1877—1878 гг.
Появление гвардии на театре войны.— Сражения под Горным Дуб-
няком и Телишем. Окончательная блокада Плевны. СПб., 1887.
Пузыревский А. К. Отрывочные заметки из опыта минув-
шей кампании.— «Военный сборник». 1878, № 7.
Рен га рте и И. Материалы для истории войны 1877—1878 гг.
Очерк деятельности Западного отряда Гурко в инженерном отноше-
нии. СПб., 1881.
Русская военная сила. История развития военного дела от на-
чала Руси до нашего времени. Т. 1—2. М., 1897.
Седельников Н. М Турецкая кампания 1877—1878 гг.
Т. 1—2 М„ 1878—1879.
Склифосовский Н. В. Наше госпитальное дело в войне
1877—1878 гг. В госпитале и на перевязочном пункте во время ту-
рецкой войны. М., 1878.
Т и м ч е н к о - Р у б а н Г. Идея овладения Дунаем и устрой-
ство переправ через пего в 1877 г. н предварительные в этой области
распоряжения.— «Инженерный журнал». 1903, № 1.
Фейгин Ф. И. Недостатки врачебной помощи в нашей дейст-
вующей армии в кампанию 1877—1878 гг. Заметки полевого хирурга.
СПб., 1895.
Чичагов А. М. Тактические примеры из прошлой войны.
СПб., 1910.
2. Работы советских историков
Адо В. И. Болгарский вопрос на Берлинском конгрессе 1878 г.
и общественное мнение в России. — «Ученые записки» Казанского
гос. ун-та им. В. И. Ульянова-Ленина. Т. 115, 1955, № 10.
Адо В. И. Русские революционеры и демократическая пресса
141
об итогах русско-турецкой войны 1877—1878 гг. и Берлинского кон-
гресса 1878 г.— «Ученые записки» Казанского гос. ун-та им.
Ъ. И. Ульянова-Л спина. Т. 117, 1957. № 10.
А зо вц ев Н. II. Военные вопросы в трудах В. И. Ленина. М.,
1972.	1
Бадалян X. А. Армения в русско-турецкой войне (1877—
1878 гг.). Ер., 1959.
Беляев Н. II. Русско-турецкая война 1877—1878 гг. М.» 1956
Бескровный Л. Г. Очерки военной историографии России
М., 1962.
Бескровный Л. Г.
истории России. М., 1957.
Бескровный Л. Г.
Очерки
по
источниковедению
военной
Русское военное искусство XIX в. М.
1974.
Бескровный Л.
«освободительная борьба
Г. Русско-турецкая война 1877—
балканских народов.— «Вопросы
1878 гг. п
истории»

1967. № 6.	v
Дьяков В. О развитии русской военно-исторической мысли в
последней четверти XIX века.— «Военно-исторический журнал», 1959
<
/К е б о к р н ц к и й В. А. Историческая роль русского народа в
освобождении Болгарии от турецкого ига. Киев, 1953.	j
Залесский С. А. Военно-историческая комиссия. Советская
историческая энциклопедия. Т, 3. М.. 1963.	J
Золотарев В. А. Военно-историческая мысль в России па р>
беже XIX—XX столетий. Л.. 1975.	
Золотарев В. А. Деятельность военно-исторической комисси
Главного штаба русской армии по обобщению опыта русско-туци
кой войны 1877—1878 гг.—«Вестник архивов Армении». 1975, № J
Золотарев В. А. Научно-библиографический обзор русскс
турецкой войны 1877—1878 гг. Л., 1975.	* II
Золотарев В. А. Некоторые проблемы отечественной пси
риографии русско-турецкой войны 1877—1878 гг. Л., 1976.	* I
Золотарев В. А. Причины и характер русско-турецкой по/
ны 1877—1878 гг.— «Военно-исторический журнал». 1975, № 7. I
Золотарев В. А Русско-турецкая война 187”—1878 гг.: н<
которые аспекты мемуарного наследия.— «История СССР». 197
№ 6.	
Иванов К. Русская военная мысль на рубеже XIX и XX ст(
летии.— «Военная мысль». 1946, № 7.
Из истории русско-болгарских и Советско-болгарских отпои*
пни. Сборник статей. М.» 1964.	
История Болгарии. Т. 1. М., 1954.	_
История военно-морского искусства. Т. 2. М., 1954.	1
История дипломатии. Т. 2. Дипломатия в новое время (1871<
1914). М., 1963.	.]
История СССР с древнейших времен до наших дней. Т. 5 л
1968.
Кипя пи на 11. С. Внешняя политика России второй поло
пы XIX века. М.., 1974.	
К. Маркс и военная история. М., 1969.
Ко ленков ск ий А., Белолипецкий В. Русско-тур< I
война 1877—1878 гг. М„ 1939.	I I
Ко п о беев В. Д., Зуева Н. R. ПТ я то хил а Е. М,
942
истории борьбы за национальную автономию южной Болгарии в
1878—1879 гг. (Организация народной обороны).— Юбилей дружбы.
Кишинев, 1969.
Конобсев В. Д. К вопросу о передаче Болгарии в 1879 г.
русских судов в Дунайской флотилии.— «Краткие сообщения Инсти-
тута славяноведения АН СССР». Вып. 9. М., 1952.
К о н о С е е в В. Д. 75 лет освобождения Болгарии от турец-
кого ига.— «Краткие сообщения Института славяноведения АН
СССР». Вып. 12. М , 1954.
К о н о б е с в В. Д. Роль России в создании вооруженных сил
Болгарии в период ее освобождения от турецкого ига (1876—1879).
Автореф. канд. дне. М., 1950.
К о и о б е с в В. Д. Образование вооруженных сил Болгарии
в период се освобождения от турецкого ига, 1877—1878 гг.— «Крат-
кие сообщения Института славяноведения АН СССР». Вып 2 М
1951.	*	”
К о н о б е е в В. Д. Русско-болгарское боевое содружество в
русско-турецкой войне 1877—1878 гг. М„ 1953.
Копылов В. Н. Тактика русской армии в русско-турецкой
войне 1877—1878 гг.— Развитие тактики русской армии XVIII в.—
начала XIX в. М.» 1957.
Марксистско-ленинская методология военной истории. М., 1976.
Мег релидзе III. В. Вопросы Закавказья в истории русско-
турецкой войны 1877—1878 гг. Тб., 1969.
Мещеряков Г. П. Русская военная мысль в XIX веке. М,
1973.
Освобождение Болгарии от турецкого ига. Сборник статей М.
1953.
Очерки советской военной историографии. М.» 1974.
Русско-туреикая война 1877—1878 гг. М., 1977.
Славянский вопрос и русское общество в 1877—1878 гг.—Сла-
вянский сборник. М., 1948.
С гр оков А. А. История военного искусства. Капиталистиче-
ское общество. От французской буржуазной революции до периода
империализма М„ 1965.
У л у и я н А. А. Помощь болгарского парода русской армии в
русско-турецкой войне 1877—1878 гг.— «Краткие сообщения Инсти-
тута славяноведения АН СССР». Вып. 40. М., 1964.
Ул у ня н А. А. Болгарский народ и русско-турецкая война
1877—1878 гг. М.. 1971.
Усенков М. Г. Замечательная страница в истории русской
артиллерии (к 75-летию форсирования русской армией Дуная в рус-
ско-турецкой войне 1877—1878 гг.).— «Артиллерийский журнал»,
1952. № 6.
Фортунатов П. К. Война 1877—1878 гг. и освобождение
Болгарии. М., 1950.
Яковлев Н. Н. Народная помощь в борьбе за освобождение
Балканских славян в 1877—1878 гг.— «Ученые записки» Куйбышев-
ского гос. пед. ин-та им. В. В. Куйбышева. Вып. 41, 1963.
Яковлев II. Н. Участие русского народа в освободительной:
?964>бе Балканских славян 1876—1878 гг. Автореф. докт. дис. М.„
СОДЕРЖАНИЕ
Введение........................................... ,	.	3
Глава 1. Предпосылки и характер войны......................7
Глава 2. Становление военно-исторической науки в России . 19
Глава 3. Изучение опыта войны. Деятельность Военно-истори-
ческой комиссии Главного штаба русской армии ... 30
Глава 4. Публикация источников. Исторические документы . 52
Глава 5. Мемуарное наследие войны.........................63
Глава 6. Оценка русскими историками причин п характера
войны...............................................  78
Глава 7. Вопросы военного искусства в трудах русских воен-
ных теоретиков и историков .......................... 92
Заключение.............................................  133
Библиография..............................................136
Владимир Антонович Золотарев
РУССКО-ТУРЕЦКАЯ ВОЙНА
1877—1878 гг.
в отечественной историографии
конца XIX — начала XX в.
Редактор Р. Г. Стороженко. Младший редактор Л1. В. Ходакова. Худ
ник Е. П. Суматохам. Художественный редактор Э. Л. Эрман. Технический
дактор 3. С. Теплякова. Корректор Л. И. Рожкова
ож
И Б № 13513
Сдано в набор 13/XII—1977
мат ЫХЮв’/а»- Бум. № 1.
раж 2500 экз.
г. Подписано к печати 25/V—1978 г. А-06162. Фор
Печ. л. 4,5. Усл. п. л. 7,56. Уч.-изд. л. 8,47. Ти
Изд. № 4212, Зак. № 907. Цена 85 коп.
Главная редакция восточной литературы издательства «Наука»
Москва К-45, ул. Жданова, 12/1
3-я типография издательства «Наука» Москва Б-143, Открытое шоссе, 28