М. В. ЯКОВЕНКО
ПОВЕСТЬ
ДОМАШНЕЙ ВЫДРЕ
ВСЕРОССИЙСКОЕ ОБЩЕСТВО ОХРАНЫ ПРИРОДЫ
МОСКВА 1950
М В. ЯКОВЕНКО
ПОВЕСТЬ
О
ДОМАШНЕЙ ВЫДРЕ
ВСЕРОССИЙСКОЕ ОБЩЕСТВО ОХРАНЫ ПРИРОДЫ
МОСКВА 1950
Неожиданный подарок
Бескрайние черноземные поля, местами прорезанные глу-
бокими балками, внезапно прерываются поймой реки Пела.
Там, где река круто режет, свой высокий, нагорный берег,
высота обрывов достигает ста метров с лишком. На спусках
растет лес. По правому, заливному, берегу раскинулись пыш-
ные луга, на сочной, яркой зелени которых здесь и там синеют
рощи и сверкают серебряной гладью вод многочисленные озе-
ра. За лесом протянулась широкая полоса песков с высокими
холмами-дюнами. Пески идут вдоль реки на десятки километ-
ров, переходя ниже по ее течению на левый берег, а горы — на
правый.
Читатель хорошо знает эти места по литературе. Яновщи-
на, Большие Сорочинцы, Шишаки, Яреськи... Это родина
Гоголя.
Прекрасен пестрый, благоухающий ковер лугов. На озерах,
среди распластанных на воде широких зеленых листьев, раз-
бросаны крупные цветы белых лилий и желтых кувшинок.
Сверкающие на солнце серебряные пятна озер рисуют фанта-
стические узоры на изумрудной зелени луга.
Животный мир долины Пела соперничает по своему богат-
ству с ее великолепной растительностью. Стоит только выбрать
удобное для наблюдений место где-нибудь в зарослях на бере-
гу озера и посидеть здесь, молча и не двигаясь, хотя бы пятнад-
цать—двадцать минут, как можно увидеть выплывающую из
воды крупную черепаху величиной со столовую тарелку. С важ-
ным видом, не торопясь, она влезет на стоящий над самой во-
дей старый сухой пень, чтобы погреться, понежиться на весен-
нем солнышке. Беззвучно у самых ног соскользнет в воду ме-
тровый уж и, высоко держа над водой голову, медленно пере-
плывет озеро. Из осоки выплывут дикие утки — пощипать ряс-
ку, покормиться на мелководье пиявками и моллюсками, кото-
рых они ловко достают со дна, опуская голову в воду — так,
что на поверхности озера некоторое время торчат трлько их
3
остренькие, трепещущие гузки. По широким листьям кубышек
пробежит стройная водяная курочка с зеленоватыми ногами.
В прибрежных кустах ивняка прошмыгнет водяная крыса и
быстро скроется в воду. Медленно взмахивая широкими крыль-
ями, в низкую осоку опустится сухощавая цапля, внимательно
оглянется вокруг и займется охотой на лягушек. С высохшей
верхушки дерева донесется мелодичное воркование горлинки.
Низко над водой пролетит изумрудный зимородок и сядет на
ветку над самой водой, склонив головку с длинным острым
клювом, высматривая проплывающую мелкую рыбешку. Вот
он уже камнем упал в воду и через мгновение поднялся с се-
ребристой рыбкой в клюве. По красоте оперения с зимородком
соперничает удод, в окраске которого гармонично сочетаются
черный, красный, желтый и белый тона, а его изящный пестрый
хохолок напоминает затейливо раскрашенный китайский веер.
А иногда отдыхающему у реки после ночной ловли рыбаку
/дается увидеть ранним утром и еще более редкое зрелище: на
широкую речную косу с чистым желтым песком выйдет из воды
холеная выдра и быстрыми, гибкими движениями начнет вы-
гирать о песок шерсть. Если все кругом тихо и нет никакого на-
мека на опасность, осторожный зверек разрешит себе и немно-
о вздремнуть, растянувшись на спине...
4
Когда-то в большой библиотеке отца я нашел старый де-
сятитомник Брэма. Просматривая его, я был захвачен увлека-
тельным описанием жизни выдр. Особенно сильное впечатление
на меня произвел рассказ о ручной выдре Вурме, которая была
не только веселым, преданным домашним животным, но и по-
мощником своему хозяину. Эта выдра, трагически погибшая
после того, как она была подарена польскому королю, ловила
по приказу своего хозяина рыбу в любом водоеме.
Будучи сам охотником и рыболовом, я знал почти всех
местных охотников и рыболовов. Я объявил им, что если кто-ни-
будь из них достанет мне маленького детеныша выдры, ин по-
лучит от меня хорошее вознаграждение.
Однако, достать живого выдренка было нелегкой задачей.
Выдра устраивает гнездо обычно в трудно доступных местах.
Вход в нору, ведущий в помещение лежки, начинается под во-
Залив Пела около Яресек.
дой, а самая нора бывает расположена под корнями какого-ни-
будь дерева, растущего на берегу водоема.
Если начать разрывать нору сверху, то выдра со своим вы-
водком уходит в воду. Если же выход в воду предварительно
закрыть, то при раскопке норы и удалении корней дерева мож-
но погубить всех животных. Старики охотники говорили мне,
что перед раскопкой норы нужно сначала поставить сеть у вы-
хода в воду. Но сами они никогда не занимались такой ловлей,
5
а лишь слыхали об этом от отцов и дедов. Время шло, а выд-
ренка никТо Мне не приносил.
ЛетоМ 1947 г. я проводил в этих местах свой отпуск. Однаж-
ды, охотясь на уток на запсельских озерах, я подбил крупную
крякву, но утка упала в воду у противоположного берега. Лето
было засушливое, и в том месте, где упала кряква, вся йри-
Река Псел между Шишаками и Яреськами.
брежная часть озера была занята пышно разросшимися на мел-
ководье какими-то густыми, цепкими растениями. Собаки со
мной не было, а сам я, несмотря на все усилия, никак не мог
отыскать в этих зарослях свою добычу.
Возвращаясь домой, я встретил одного из своих друзей
охотников. С ним была собака. Я рассказал о своей неудаче и,
объяснив, где упала кряква, предложил ему разыскать ее и
взять себе.
Через несколько часов мой приятель зашел ко мне, с таин-
ственным видом отозвал меня в сторону и сообщил, что кряк-
ву он подобрал, но вместе с ней подобрал выдренка, которого
нашла собака и слегка укусила в голову, за ушком. Помня мою
просьбу доставить мне детеныша выдры, он принес выдренка
домой. Будучи пойман, выдренок истерически кричал. Но, ко-
гда охотник посадил его в темную сумку, он успокоился и те-
перь находится у него дома в большом ящике.
Выдренок оказался прехорошеньким зверьком с мягкой ко-
ричневой шкуркой. Всякий раз, как мы приподнимали крышку
6
ящика, он громко, угрожающе чихал и забивался в угол. Ранка
за ушком кровоточила. Он был таким беспомощным, что не при-
ходилось сомневаться в его неизбежной гибели, если бы мы вы-
пустили его на свободу. И мы с женой решили оставить его у
себя.
Цвиркун осваивается
Мы принесли выдренка к себе на квартиру.
Зверек легко позволял брать себя в руки, но при этом силь-
но нервничал, пачкал от волнения и старался вырваться на пол.
На глиняном полу хаты его ножки расползались в стороны, но
он прилагал все усилия к тому, чтобы поскорее скрыться в ка-
кой-нибудь темный угол, под кровать, за комод и т. д. Есть хлеб
он не хотел, от молока также отказывался.
Мы решили оставить его в покое дня на два в расчете, что
голод заставит его наконец принимать от нас пищу. Чтобы он
меньше волновался, мы поместили его в небольшой бочонок,
который прикрыли сверху куском легкой материи. В боченок
было положено немного сена.
Днем наш квартирант вел себя тихо, но ночью, когда за
печкой запел сверчок, из боченка также раздались звуки, очень
похожие на свист сверчка, но только гораздо более громкие и
резкие. За этот свист мы и прозвали выдренка Цвиркуном, что
значит по-украински сверчок.
Нас очень беспокоил вопрос о том, чем и как мы будем его
кормить. По указаниям Брэма, выдру, которую предполагают'
использовать в будущем для рыбной ловли, следует кормить
главным образом молочными продуктами и совершенно не да-
вать сырой рыбы. Но, когда мы ставили Цвиркуну блюдце с
молоком, он лез туда лапами и опрокидывал блюдце. При этом
он даже не делал попыток сунуть в молоко мордочку. Такой
способ питания был, видимо, ему совершенно чужд. Его рот не
был приспособлен для лакания, как рот собаки или кошки. Это
был большой рот, расположенный, как акулья пасть, подковкой
под плоской широкой мордой. Круглые усатые щеки и черный
нос, выдававшиеся далеко вперед, явно мешали Цвиркуну ла-
кать молоко из мелкого блюдца.
Но голод брал свое. И однажды, вывернув очередное блюд,
це с молоком, Цвиркун стал сосать свою смоченную молоком
лапку. Резиновой соски у нас не было, и моя жена, Евгения
Ивановна, решили кормить его с пальца. Цвиркун усердно со-
сал ее палец, обмокнутый в молоко. Вскоре Цвиркун научился
есть и из мисочки.
Мой товарищ по сетной рыбной ловле и старый приятель,
Тихон Иванович Кузьменко, хорошо знакомый с жизнью и по-
7
вадками выдры, посоветовал мне кормить Цвиркуна двуствор-
чатыми ракушками, которые, он видел, выдры ели на воле.
И, действительно, Цвиркун одно время с увлечением ел мякоть
этих ракушек, но пот^м к ним охладел.
Испытывая его вкусы, мы установили, что он охотно ест
свежий творог, мякоть свежеиспеченного белого хлеба, варе-
ный картофель, яйца, пшенную и рисовую кашу, сырую капус-
ту, макароны, лапшу. Когда мы принесли ему грибы, он с жад-
ностью накинулся на них. Но охотнее всего он ел мелкую рыб-
ку.
Мы отгородили Цвиркуну угол хаты и перевели <его туда.
В углу была поставлена перевернутая табуретка с наброшенным
на нее куском материи, куда Цвиркун укрывался от любопыт-
ных и где он спал. Здесь же были поставлены железный про-
тивень с сухим песком, куда Цвиркун испражнялся (в этом
песке, пока он был чистым, Цвиркун очень любил возиться), а
также широкая миска с водой. Воду Цвиркун постоянно разли-
вал, так как забирался в миску с ногами, стремясь искупаться.
Чистоплотность была свойственна Цвиркуну от природы, и его
не нужно было приучать испражняться в песок, как приходится
приучать, например, котят.
Зверьку было скучно, и он пробовал играть стеблями тра-
вы и корешками. Как-то я взял узкую дощечку и стал наводить
на белую стенку хаты тень. Цвиркун сейчас же погнался за
тенью, стараясь ее поймать. Тогда я привязал на веревочку ку-
сок тряпки, и Цвиркун стал играть ею, как котенок.
Цвиркун хорошо питался и стал полнеть. Ранка за ушком,
которую мы присыпали стрептоцидом, зажила. Цвиркуну не-
хватало теперь одного — воздуха и солнца. Поэтому мы реши-
ли начать выводить его гулять и кое-чему учить.
На прогулке
Посадив Цвиркуна в продолговатую плетеную корзинку, я
понес его на прогулку. Равномерное покачивание усыпило
зверька, и он заснул, лежа на спине — в положении, которое он
находил, повидимому, самым удобным.
На большом заливном лугу я поставил корзинку на землю,
но Цвиркун не выходил. Прошло довольно много времени, пока
из корзинки показался осторожно высунутый нос. Выдренок не-
решительно качался взад и вперед и, наверно, так и не решился
бы выйти из корзинки, если бы я не вытряхнул его оттуда.
Попав на свободу, зверек буквально ошалел. После дли-
тельного пребывания в темной хате, где было столько укром-
ных уголков, где пахло только сухим аиром и яблоками, он
вдруг очутился на ярком свету, на открытом со всех сторон
8
лугу. Он охмелел от нахлынувших на него запахов. Но вот пер-
вая минута оцепенения прошла, и выдренок стал носиться по
траве, сгорбясь, смешно подкидывая зад и подняв вертикально
вверх свой тяжелый хвост.
Мы стали ежедневно носить его на луг.
Обычно мы брали с собой мелкую рыбешку, делили ее на
три части и становились в вершинах большого треугольника
— жена, дочь и я. Затем мы по очереди звали Цвиркуна, и он
бежал на зов и в награду получал рыбку. Торопливо схватив
подачку, зверек быстро-быстро съедал ее на ходу и прежде,
чем его успевал позвать следующий, уже мчался к нему со всех
ног. Приходилось каждый раз менять порядок зова, потому что
Цвиркун моментально усваивал его. Если он получал рыбку
сначала от меня, а затем от Евгении Ивановны, он в следующий
раз бежал от меня к Евгении Ивановне. Но он уже знал свою
кличку, и стоило дочери позвать его, как он останавливался на
всем ходу, поворачивался и бежал к ней.
Через некоторое время мы стали водить его на далекие про-
гулки. Из села, где на него могли напасть собаки, мы выносили
его в корзинке, а как только выходили в поле, его выпускали,
и он весь путь в полтора-два километра бежал около самых ног
Евгении Ивановны, все время на нее поглядывая, боясь поте-
ряться.
С прогулки Цвиркун возвращался усталым, и обратно мы
несли его в корзинке. Корзинка мерно покачивалась. Цвиркун
лежал на спине, разморенный и сонный, пушистый, светлый
меховой комочек. Его пухлые лапки то бывали сложены на
груди, то раскинуты в разные стороны, голова откинута назад,
открывая светлую шейку с подковкой рта и двумя черными
пятнышками. Изредка, заслышав шум, он вяло поднимал голо-
ву, преодолевая дремоту, и смотрел по сторонам сонными гла-
зами, но сейчас же засыпал снова. О чем ему было беспокоить-
ся? Его несли в привычной для него корзинке те, кому он дове-
рял.
А доверял он не всем. Нос его безошибочно отличал своих
от чужих. И на чужих он угрожающе чихал или грозно завы-
вал наподобие сирены. Особенно неприязненно он относился к
тому охотнику, который когда-то его поймал.
Когда Цвиркун достаточно привык к прогулкам по лугам,
мы решили понаблюдать за ним в его родной стихии — воде.
Нам хотелось приучить его возвращаться на зов и из воды.
Я подыскал за Пслом небольшое озерко, все подходы к ко-
торому были открыты, и мы пустили туда Цвиркуна. Каково
было наше удивление, когда вместо того, чтобы нырять и ку-
паться, как мы этого ожидали, Цвиркун начал возиться в грязи.
I
9
с остервенением разрывая ее, и жадно есть, чавкая, какие-то
белые корни.
В другой раз, когда дочь бросила его в реку на глубоком
месте, Цвиркун сейчас же выплыл и вернулся к нам. Он боялся
оставаться без нас.
Цвиркун в Москве
В Москву Цвиркун ехал, сидя в своей плетеной корзиноч-
ке. Во время переезда, в течение почти двух суток, он вел себя
идеально. Беспокойство он причинил нам только два раза. В
первый раз, когда мы глубокой ночью сидели около станции в
ожидании поезда — было тихо и сыро после прошедшего не-
давно дождя и дул прохладный ветерок, Цвиркун упорно выле-
зал из корзинки и стремился уйти. И второй раз, спустя сутки,
уже в тамбуре вагона, где мы поместились с его корзинкой, он
опять стремился куда-то уйти, настойчиво лез по моим плечам
вверх, на стену, на окно, свистел сверчком, что было у него при-
знаком тоски.
Причина беспокойства Цвиркуна оказалась очень простой
— он мучительно хотел пить. Поэтому не помогали ни уговоры,
ни даже любимые им крутые яйца, которые мы, стараясь его
успокоить, совали ему в корзинку. Когда же мы его напоили, он
сейчас же успокоился и крепко спал до самой Москвы.
В Москве мы поместили Цвиркуна в углу комнаты. Первое
время он вел себя очень скромно и даже остерегался выходить
из своего угла. Но скоро он вполне освоился со своей новой
квартирой.
Не доезжая Сельскохозяйственной академии им. Тимиря-
зева есть большой луг. Туда мы возили Цвиркуна гулять.
В первый раз Цвиркун так обрадовался свежей траве, что
немедленно стал бегать вокруг нас вприпрыжку, вытираясь о
траву. Мы гуляли с ним очень долго. Он так же хорошо шел у
ноги, как и прежде, и так же, усталый, охотно забрался в кор-
зинку, где немедленно уснул.
Обычно мы гуляли с ним на открытом месте. Но вот однаж-
ды решили выпустить его в парке.
Пока мы шли по аллее и затем по просеке, все было по-ста-
рому. Цвиркун бежал у ноги Евгении Ивановны, касаясь ее, и
все время поглядывая на хозяйку, чтобы не потеряться. Так
мы дошли до маленького озерка, где просека кончалась. От
воды исходил дурной запах, она вся поросла ряской, и Цвир-
кун не захотел купаться. Но, исследуя берег озера, он попал в
кусты, где под его лапами зашуршали сухие листья. Дикий
ужас охватил нашего питомца, и он помчался, куда глаза гля-
дят. Мы побежали за ним. Топот, шуршанье листьев под нога-
ю
ми, наши тревожные крики — все это пугало Цвиркуна еще
больше, и скоро мы потеряли его из вида.
Тогда мы решили дать ему опомниться. Мы вышли на аллею
и некоторое время стояли тихо, а затем стали звать его. Дол-
гое время Цвиркун не появлялся на наш зов. Но вот между ку-
стами показался знакомый нос. Нос был мокрый и дрожал,
дрожали лапки, а из глаз катились слезы.
Цвиркун наблюдает из клетки.
Евгения Ивановна предложила Цвиркуну рыбку. Он осто-
рожно й, как всегда, деликатно взял рыбку из рук, но сейчас
же шарахнулся в сторону. Получив еще несколько рыбок, он,
наконец, признал нас, вышел на аллею и сейчас же влез в кор-
зинку. Только там он почувствовал себя в полной безопасности
и успокоился.
Я думаю, что, если бы мы жили в сельской местности и
имели возможность ежедневно гулять с Цвиркуном или пре-
доставить ему свободу уходить и возвращаться домой, когда
ему захочется, он ходил бы за нами всюду по пятам и слушал-
ся бы нас, как умная и преданная собака. Те выдры, о которых
писал Брэм, были поставлены именно в такие условия.
Но мы жили в городе, и в связи с недостатком времени да-
же короткие прогулки в Тимирязевскую академию пришлось
прекратить.
Мы попытались гулять с ним в детском парке за Марьино-
рощинским рынком. Публики было очень мало, и все шло хоро-
шо, пока не появились несколько мальчиков-подростков, ко-
торые, не взирая на мои просьбы, стали бегать за Цвиркуном
11
и кидать в него палки и камни. Перепуганный Цвиркун до того
разволновался, что попытался даже укусить Евгению Ива-
новну, которая его нагнала при попытке к бегству (бегал он
тогда не быстро) и взяла на руки.
Таким образом, прогулки прекратились, и Цвиркун был
обречен на жизнь домашней кошки, которая не должна выхо-
дить за пределы квартиры.
Сперва такая жизнь не очень тяготила Цвиркуна. Он рое>
не ведая никаких болезней. Аппетит у него был хороший, и по-
говорка «худой, как выдра» к нему не подходила никак. Это
был холеный, упитанный, очень подвижной, неутомимый в
играх зверек.
Комнатные игры
Играть Цвиркун был способен целый день. Местом для игр
был диван. Сперва он не мог влезать сюда самостоятельно, и
я помогал или поднимал его. На широком диване он, играя,
нападал на меня. Перед нападением Цвиркун делал неболь-
шой полукруг-разворот, как это делают молодые собаки. Игра
заключалась в борьбе с моей рукой, на которую я надевал
предварительно перчатку. Цвиркун никогда не кусал в полную
силу, но, разыгравшись, покусывал довольно чувствительно,
поэтому для игры с ним я стал одевать стеганную куртку. Надо
сказать, что в этот период своей жизни он все время вызывал
нас поиграть с ним и все время покусывал. Эти легкие укусы
были похожи на щипки.
Очень охотно Цвиркун играл с куском резины, привязанным
на веревку. Он так крепко вцеплялся зубами в резину, что его
можно было поднимать на воздух. Веревка скручивалась и рас-
кручивалась, и Цвиркун быстро крутился с ней в воздухе — то
в одну, то в другую сторону, мелькая раскинутыми в стороны
лапками, светлой шейкой и темной спинкой.
Кроме того, он очень любил наматывать на себя веревку, от
которой он, при желании, избавлялся, имея гибкое, обтекаемое
тело. Наши попытки сделать для него шлейку, к которой мож-
но было бы привязать поводок, чтобы выводить его гулять по
городу, оказались безуспешными,— из этой шлейки он мгно-
венно освобождался.
Скоро Цвиркун подрос настолько, что стал вскарабкиваться
на диван без посторонней помощи. Он осмелел и старался про-
никнуть всюду, куда его не пускали. Особенно настойчиво он
стремился проникнуть в комнату дочери, куда мы отнесли все
бьющиеся вещи. Очень хорошо понимая, что эта комната для
него — «запретная зона», он каждый раз, когда ему удавалось
туда прорваться, начинал носиться по кровати, по столу, по
12
туалетному столику, торопясь, пока его не прогнали, столкнуть
носом как можно больше крупных предметов.
Он напоминал озорного и лукавого мальчишку, который
только и смотрит, что бы такое ему натворить. Особенно он
любил что-нибудь стащить и унести в воду. У
Цвиркун встревожен.
У меня не было достаточно времени, чтобы играть с ним.
Кроме того, у меня от такой игры уставали руки. Цвиркун же
был совершенно неутомим. Тогда я, по совету Евгении Иванов-
ны, укрепил на потолочном крюке веревку, а к веревке прикре-
пил внизу кусок резины. Теперь Цвиркун мог играть один, рас-
качиваясь на этом приспособлении, как на гигантских шагах.
Но он, конечно, предпочитал играть в компании. Сытый,
веселый он, играя, все время тихонько посвистывал: фю-фю-
фю, фю-фю-фю. Разыгравшись, он начинал галопировать по
комнате, а затем, разгоряченный, eW, переводя дух, кидался в
таз с водой.	9	1 '
Большое удовольствие доставляло ему сидеть на спине у
бабушки, матери Евгении Ивановны, когда та ходила с ним по
комнате. Стоило бабушке сесть на диван, как Цвиркун был уже
тут как тут, забирался ей на спину, вцеплялся сзади в пучек
волос и до тех пор теребил его, пока бабушка не начинала но-
сить его по комнате. Он очень любил также кататься на поло-

13
вой щетке, обняв ее и не давая мести пол. Эта его любовь к
половой щетке позволяла нам при помощи ее выманивать Цвир-
куна из-под шкафа, куда тот скрывался при виде гостей.
Очень активный, смелый и фамильярный с нами Цвиркун
от одного звонка кого-либо из чужих исчезал под шкаф или в
какой-нибудь другой укромный уголок. Врочем, и к чужим он
относился неодинаково. Некоторых наших посетителей он осо-
бенно боялся. При их появлении у него тряслись лапы, нос хо-
дил ходуном, а из глаз катились крупные слезы — признак
особенно сильного волнения. К другим посетителям его удава-
лось выманивать из-под шкафа щеткой или рыбкой, и он тер-
пеливо «служил» в углу в ожидании подачки. Дождавшись,
наконец, он деликатно и осторожно, как бы он ни был голоден,
брал рыбку из рук Евгении Ивановны и скрывался с нею под
шкаф.
Стоять на задних лапах он мог очень долго и очень устой-
чиво. Если он слышал запах рыбы и никого посторонних в ком-
нате не было, он стоял так до тех пор, пока не получал своей
порции. Выражение его мордочки становилось при этом крот-
ким и терпеливым, а правую переднюю лапку он иногда при-
жимал к груди.
Кроме того, он всегда поднимался на задние лапы, когда
ему нужно было что-нибудь разглядеть, чего он не видел снизу.
Появление в комнате каждой новой вещи заставляло его сей-
час же прятаться за диван, откуда он, вытянувшись свечкой, с
любопытством рассматривал незнакомый предмет. Затем он
начинал постепенно обхаживать интересующий его предмет —
осторожно и медленно приближался и сейчас же быстро отсту-
пал, но отступал для того, чтобы вновь и вновь начинать сна-
чала. При этом нос у него ходил ходуном и становился мокрым.
Новое он осваивал долго, осторожно и внимательно, а, ос-
воив, уже переставал бояться, лез на стол (если это была ка-
кая-нибудь покупка), и тогда на него уже не было никакой
управы. Поэтому мы сохранили несколько вещей, которые от не-
го прятали так, что он не мог окончательно с ними ознако-
миться; этих вещей Цвиркун боялся. К числу их относились
шуршащий непромокаемый плащ, детская коляска, будильник.
Показывая Цвиркуну эти предметы, мы, например, выгоняли
его из комнаты дочери, где он бил пузырьки с чернилами и раз-
личные безделушки на туалете; укрощали его, когда во время
завтрака или обеда он не давал есть кому-нибудь из женщин,
обняв под столом ногу и грызя сделанный из пластмассы каб-
лук туфли. При этом он злился, что не может разгрызть каб-
лук, и раздраженно верещал.
Но в процессе игры, надо отдать ему справедливость, как
бы он ни был увлечен игрой, Цвиркун никогда не кусал нас
14
так, чтобы было больно-
Его укусы, как я уже го-
ворил, были всегда очень
осторожными — он толь-
ко слегка нажимал зуба-
ми. Евгения Ивановна мо-
гла свободно взять у него
из-под носа еду, когда он
ел, и он никогда не выра-
жал своего неудовольст-
вия этим. Однажды он ук-
рал на кухне судака, и Ев-
гения Ивановна вытащила
рыбу у него изо рта. Дру-
гой раз он стащил кусок
мыла, но успел съесть его
раньше, чем Евгения Ива-
новна могла извлечь мыло
из его пасти. Кстати ска-
зать, никаких дурных по-
следствий для его желуд-
ка от мыла не было. Вооб-
ще желудок у Цвиркуна
отличался выносливостью.
Маленьких окуньков он
съедал со всеми колюч-
ками. Только один раз
острая колючка застряла
у него во рту, но он выта-
щил ее своей лапкой.
Лапки у него были очень
развиты, в частности, сое-
диненные плавательной
перепонкой пальцы. Так,
например, он мог, сидя на
задних лапах, держать в
передних какой-нибудь
предмет, изучая его.
Любимым его заняти-
ем было купанье в дет
ской ванночке, из которой
он беспощадно выплески-
вал воду. Но еще больше
он любил купаться под
текущей струей. Двух-
трех наблюдений за тем,
Цвиркун просит рыбку.
15
как люди открывают кран, ему было достаточно, чтобы
научиться делать это самому. Он влезал в раковину и, открыв
кран на полную струю, с наслаждением ловил ее открытым
ртом. Он весь'как-то устремлялся навстречу ей, воображая, на-
верно, что он плывет против течения. Если мы клали в ракови-
ну картофель, Цвиркун тщательно перемывал его, перебирая
лапками.
Цвиркун открывал не только водопроводный кран, но и две-
ри и не только открывал, но и закрывал их. Он отпирал шкаф-
чик, отодвигая задвижку; выдвигал ящик столика, перебирая
по дну ящика лапками; сдвигал пудовую гирю, ложась на бок
и упираясь спиной в шкаф, а лапками в гирю... Отодвинуть
гирю ему было нужно, чтобы залезть под шкаф, так как мы
загородили вход туда доской, а доску приперли гирей. Он стре-
мился пролезть в каждую щель, в каждое отверстие — в печь,
под шкаф, в пружины матраца и т. д.
У Цвиркуна сильно чесались растущие молодые зубы. Он
грыз все, что ему попадалось, и мы стали прятать вещи на
шкаф. Но однажды вещи стали сыпаться и оттуда, — Цвиркун
сидел на шкафу.
В узких щелях-«каминах» альпинисты поднимаются вверх,
упираясь в одну стену спиной, а в другую — руками и ногами.
То же проделывал и Цвиркун, влезая на шкаф между шкафом и
стенкой. Пришлось придвинуть шкаф вплотную к стене.
Мы очень привязались к своему питомцу, но чем больше он
становился, тем теснее становилась для него наша квартира.
Если вначале условия жизни домашней кошки его удовлетво-
ряли, то со временем они сделались для него явно недоста-
точными. Он стремился вылезть в форточку, ему нехватало
водных просторов. Пблный жизненной энергии он не находил
применения своим силам.
Да и нам становилось с ним нелегко. Вначале, пока мы не
приучили его гулять днем, а спать ночью, он выходил из своего
угла, как только гасили на ночь свет, и возился всю ночь, не
давая никому спать. Правда, вскоре он освоился с нашим ре-
жимом и вечером, как только видел, что я ложусь, укладывал-
ся спать у моей кровати. Но он просыпался чуть свет и сейчас
же забирался на меня, приглашая меня играть, а для меня это
было еще время самого сна.
Нашу квартиру Цвиркун явно стремился превратить в род-
ное для него болото. Он не мог равнодушно видеть никакую
воду, никакую жидкость, будь то кастрюля с супом, помойное
ведро или блюдце с молоком. Все это он тотчас же переверты-
вал и опрокидывал; в помойное ведро пытался нырнуть. Ему
явно нехватало воды.
16
Цвиркун в Уголке Дурова
Анна Владимировна Дурова заинтересовалась нашим вос-
питанником и предложила взять его к себе. У нее, в Уголке
Дурова, был довольно большой бассейн, в котором когда-то
жили морские львы. Этот бассейн она предлагала предоставить
в распоряжение Цвиркуна. Мы решили, что там ему будет
лучше.
Когда за Цвиркуном пришла машина, мы попросили служа-
щих не входить в комнату, чтобы не напугать его. Но он словно
что-то почувствовал... Особенно он встревожился тогда, когда
я снял висевшую посреди комнаты на крюке веревку, на кото-
рой он, бывало, вертелся, играя. Лапки у него задрожали, нос
стал мокрым, он забегал по комнате, забрался на столик, вы-
тянулся свечкой и с тревогой стал разглядывать пустой крюк.
Евгения Ивановна взяла его на руки, и он доверчиво пошел
к ней и спокойно сидел, пока' она несла его к машине. Но как
’только он увидел, что она подходит к машине, он в ужасе вы-
рвался и через весь двор помчался Домой. Там он забился под
шкаф, и мы ничем не могли выманить его оттуда.
Наконец, мы вытолкали его из-под шкафа, засунув полено.
Он стал метаться по комнате, я попробовал его взять, и он впер-
вые в жизни укусил меня.
С большими трудностями, силой удалось затолкать его в
клетку.
Когда его привезли в Уголок и выпустили в большую клет-
ку, Цвиркун, не помня себя от ужаса, заметался по ней. Как
безумный, он взобрался на окно, выдавил внутреннее стекло,
оказался между рамами, выдавил внешнее стекло... но тут слу-
жащие Уголка пугнули его со двора. Тогда Цвиркун вскочил
обратно в клетку и, снова наткнувшись на чужие лица за ре-
.шеткой, вновь заметался...
В клетке был устроен бассейн и искусственные скалы. Эти
скалы были сделаны из пустых бочек, решеток и всяких строи-
тельных остатков. Все это было покрыто сверху мешковиной и
залито цементом. Разыскивая в паническом страхе какое-ни-
будь убежище, Цвиркун нашел незаделанное отверстие и
скрылся внутри искусственных скал. Теперь только голод и
жажда могли выгнать его оттуда.
Днем в Уголке было шумно — ходили экскурсии, посетите-
ли, служащие, кричали животные. Нечего было и думать, что
Цвиркун выйдет из своего убежища днем. Поэтому мы с Евге-
нией Ивановной решили заночевать в клетке.
Ночью, как только все стихло и звери заснули, Евгения
Ивановна стала звать Цвиркуна. Цвиркун долго не отзывался.
2
1
17
Наконец, он откликнулся, но звук его голоса был какой-то
сдавленный и исходил из самой глубины скал.
У меня мелькнула мысль, что выдренок где-то застрял.
С большим трудом я открыл доступ в скалы со стороны окна
и осветил фонариком внутренность скал. Сдвинув пустую боч-
ку из-под цемента, я заметил торчащий из щели хвост. Хвост
не двигался. Разобрав еще несколько решеток, я увидал и са-
мого Цвиркуна, застрявшего между двумя решетками.
Я достал большие кусачки, разрушил часть нижней решет-
ки и освободил выдренка. Сделать это было очень трудно, но
Цвиркун вместо благодарности быстро мелькнул у меня перед
глазами и скрылся где-то в более просторных недрах лаби-
ринта.
Оставалась единственная надежда на Евгению Ивановну.
Действительно, среди ночи Цвиркун вышел к ней, поел и на-
пился из ее рук, но, когда она хотела его взять, он сильным
движением вырвался и опять скрылся в своем убежище.
При следующем появлении Цвиркуна Евгения Ивановна
сделала-было попытку заткнуть отверстие, но как только она
взяла старое одеяло и мешки, Цвиркун сразу почуял какой-то
обман и больше к ней на руки не забирался.
Только на четвертую ночь удалось поймать Цвиркуна. Он
был посажен в маленькую клетку, а ход в лабиринт был заде-
лан.
Цвиркун поселился в Уголке Дурова-
Анна Владимировна Дурова, имеющая большой опыт при-
ручения диких животных, рассказала нам, что в первоначаль-
ном испуге Цвиркуна не было ничего удивительного. Все дикие
животные, попадающие в Уголок, проходят эту стадию пани-
ческого ужаса. Привыкшие к тишине леса, где каждый малей-
ший шорох сигнализирует об опасности, где надо быть невиди-
мым, неслышным, осторожным, они вдруг оказываются среди
шума, света, в открытой со всех сторон клетке, где некуда за-
биться, некуда спрятаться... Поэтому клетки с ними нарочно
ставят на самые шумные и людные места. Проходит время, и
животные успокаиваются, привыкают, перестают обращать
внимание на людей. Тогда можно начинать их дрессировку.
Цвиркуна также можно было причислить к диким живот-
ным. Ведь до сих пор он не знал никого, кроме нас, от каждого
незнакомого звонка он забивался под шкаф или в пружины
матраца. Анна Владимировна говорила, что и Цвиркун со вре-
менем успокоится и привыкнет.
Она была права. Цвиркун постепенно привык к новой об-
становке.
Наша бабушка, мать Евгении Ивановны, ежедневно посе-
щала Цвиркуна. Она приносила ему рыбку, и он всегда радост-
18
но встречал ее, узнавал и забирался к ней на колени. Евгении*
Ивановне тяжело было видеть своего питомца в этих условиях^
и она не бывала в Уголке. Но она никак не могла забыть весе-
лого и ласкового зверька, очень тосковала по нему и, наконец,,
попросила меня взять его обратно, тем более, что у нас в квар-
тире теперь была ванна.
Мы условились сделать испытание. Цвиркун четыре месяца'
не видал Евгении Ивановны. За это время он возмужал, вырос,,
перестал бояться людей и, весьма возможно, забыл свою при-
емную мать. Может быть, он ее и не узнает. В таком случае,
мы решили, мы оставим его в Уголке.
Когда Евгения Ивановна пришла в Уголок, Цвиркун плавал
в бассейне. Евгения Ивановна позвала его издали. Услышав ее-
голос, Цвиркун моментально перестал плавать, поднялся в;
воде, опираясь одной лапкой о скалу и стал прислушиваться.
Евгения Ивановна позвала его еще раз. Тогда он со всех ног
кинулся из бассейна к ней.
Возвращение домой
Мы взяли Цвиркуна домой.
Теперь это был уже не тот ипривый щенок, который провел
У нас свое детство. Он стал спокойнее, самоувереннее, ничего
не грыз, не забивался под шкаф при появлении незнакомого
посетителя.
Мы решили изменить режим его содержания. Во-первых,
мы стали укладывать его спать не у себя в комнате, а в ванной.
Затем установили твердые часы его кормления и сна, которые
он быстро усвоил.
Около дома мы отгородили для него дворик и устроили лаз
туда из форточки. Во дворике у Цви|ркуна стоит бочка с водой
для ныряния, а в ванной комнате он плавает в ванне. Таким
образом, Цвиркун теперь регулярно гуляет и купается.
В связи с этим надо сделать следующее замечание.
Выросши, Цвиркун стал непромокаемым. Шкурка здоровой
выдры, которая значительное время проводит в воде, так обиль-
но смазывается жиром, что вода ее не смачивает. Намокают
только кончики ости, и стоит зверю выйти из воды и отряхнуть-
ся, как он почти сразу становится совершенно сухим.
Цвиркун попрежнему очень любит играть. Разыгравшись,
он, как и в детстве, начинает галопировать по дворику, прячет-
ся, выскакивает и снова скачет галопом: нужно ^ке куда-нибудь
девать избыток сил, — питается он хорошо.
Зубами он больше ничего не рвет, но попрежнему любит
все изучать. Любопытство и осторожность — два основных:
свойства его натуры, и если в детстве брала верх осторожность,.
2*
।
19
то теперь пересиливает любопытство. Поэтому и новые предме-
ты он осваивает уже иначе, чем в детстве.
Он не .только любопытен, но и упорен в своем любопытстве.
Так, например, хотя он хорошо знает, что ему запрещается вле-
зать на стол, но, если на столе появился новый предмет, Цвир-
кун до тех пор не успокоится, пока не очутится на столе. При
этом он долго помнит о новом предмете, даже если его прогоня-
ют из комнаты. Он все время караулит за дверью, полслуши-
Цвиркун на снегу.
вает и подсматривает и, как только заметит, что за ним никгэ
не следит, немедленно проскальзывает в комнату и забирается
на стол. Там он быстро-быстро исследует новую вещь, торопясь
закончить осмотр, пока его не прогнали.
Если же ему надо что-нибудь изучить в кухне, а мы нахо-
димся в комнате, он закрывает кухонную дверь, чтобы мы не
видели, что он там делает. Открывать и закрывать двери Цвир-
кун умеет в совершенстве. Если закрытая дверь не поддается
его носу, он с разбегу бросается на нее боком; от такого силь
ного удара только крепкий крючек может удержать дверь.
Цвиркун — прирожденный «механик». Устраняя препят-
ствия и прокладывая себе путь, он комбинирует упор лап и на-
жим своей сильной шеи. Таким путем он открывает дверь, если
•сна открывается от него и если есть какой-нибудь упор. Но он
умеет открывать дверь и на себя, схватив выступающий край
«неплотно закрытой двери лапами или зубами.
20
Перед тем, как преодолеть какое-нибудь препятствие, Цвир-
кун производит быстрый его осмотр и сразу находит слабые
стороны. Так, он очень внимательно изучал калитку, ведущую
из его дворика в цветник, куда ему запрещено входить, так как
там растут нежные цветы, корни которых он роет. Он сообра-
зил, что металлические пластинки навесок расположены гори-
зонтально и по ним можно вскарабкаться и перебраться в цвет-
ник. Как только Цвиркун остался один, он немедленно привел
свой план в исполнение, и мы нашли его с наслаждением изу-
чающим «запретную зону».
Исследует он и всех посетителей. Когда они усаживаются
-около стола, Цвиркун незаметно подбирается к их ногам и об-
нюхивает, но при этом никогда не трогает. В его жизни был
только один такой случай. К нам пришла женщина, отношение
которой к нашей семье было резко отрицательным. Цвиркун
безудержно рвался к ее ногам и в конце концов укусил ее.
Когда же приходят посетители, к которым он не решается
подойти, он ложится, распластавшись, на пороге и вниматель-
но следит, как бы чего не произошло. Если закрыть дверь в
.комнату, где сидит гость, он подходит к двери и подслушивает.
Однако больше всего Цвиркун верит своему чутью.
Звуков Цвиркун произносит много. Когда он сыт, весел и
хочет играть, то быстро, скороговоркой произносит подряд три
звука вроде «хи-хи-хи». Когда скучает, голоден или хочет пить,
он свистит, как сверчок, но громче. Раздражаясь, он очень
неприятно, громко и продолжительно верещит. Перед нападе-
нием грозно и громко завывает вроде сирены. На незнакомых
шипит или резко чихает.
Несмотря на свою крайнюю осторожность, Цвиркун доста-
точно смел. Однажды он выскочил во двор, где бегала большая
немецкая овчарка. Он с такой стремительностью побежал к
ней, что овчарка поджала хвост и поспешила ретироваться.
Так же грозно кинулся он на крупного кота, который воров-
ски проник в дом через открытую форточку. Кот еле успел вы-
скочить, шерсть от ужаса у него поднялась дыбом.
Цвиркун понимает много слов, но его нельзя назвать очень
послушным. С ним можно разговаривать, и иногда создается
впечатление, что он все понимает, во всяком случае, он испол-
няет приказания, особенно, если это для него приятно.
Цвиркун — очень самостоятельный и смышленый зверек.
Насилия он не переносит, но мягкостью и лаской с ним можно
справиться довольно легко.
В детстве Цвиркун очень любил забираться бабушке на
спину, чтобы та носила его по комнате. Во время его пребыва-
ния в Уголке Дурова бабушка ежедневно навещала его и при-
носила ему рыбку. Но, когда потом дома бабушка решила его
21
дрессировать и, не имея соответствующего опыта, применила
метод наказаний — стала бить Цвиркуна за провинности, тот
за месяц, пока продолжалась эта «дрессировка», сделался злым
и раздражительным, и дело кончилось тем, что он покусал ба-
бушку. Когда мы отстранили бабушку от его воспитания, Цвир-
кун постепенно успокоился, и характер его стал прежним. С тех
пор прошло полгода, Цвиркуна никто не бьет, и бабушка его
не трогает. Но и теперь стоит ей подойти к нему, как он начи-
нает истерически завывать, угрожая.
Если бы мы жили в сельской местности, в стороне от друго-
го жилья, то, я думаю, Цвиркуна можно было бы свободно вы-
пускать из дома. Здесь, в Москве, он несколько раз — в сумер-
ках и днем — убегал на разведку в соседние дворы. Для того,
чтобы он возвратился, его надо было чем-нибудь напугать, на-
пример, незнакомый ему мужчина должен был на него грубо
крикнуть. Однажды он начал так резвиться, что никакими сред-
ствами нельзя было загнать его домой. Тогда разгневанная Ев-
гения Ивановна схватила его за хвост и так принесла домой.
Цвиркун извивался, как мог, но ничего не помогло. Впрочем,
он ничуть не обиделся. Хвост у него широкий у основания, тол-
стый и вовсе не такой чувствительный, как у кошки. Во время
плавания он служит ему веслом и рулем.
Его прогулки по Москве мы никогда не поощряли ввиду тех
опасностей, которые ждут его, гуляющего в такой ценной
шубке.
Ни мы, ни в Уголке Дурова никто не пытался его по-настоя-
щему дрессировать. Нам для этого нехватало времени, а в
Уголке не успели начать дрессировку,, так как мы взяли его от-
туда прежде, чем кончилась стадия «привыкания». Я полагаю,
что его можно было бы обучить многим полезным вещам, в
первую очередь, используя его природные способности ловить
рыбу.
Цвиркуну сейчас около трех лет. К сожалению, большая
часть его жизни прошла в городе и в одиночестве. У него не
было товарища по играм — другой выдры или же собаки. Если
бы мы жили в деревне, у него были бы товарищи для игр и он
много ходил бы с нами. Второе поколение еще легче можно бы-
ло бы воспитать, как домашних животных.
Цвиркун имеет у нас три лежки: в ванной, в большой клет-
ке, стоящей в кухне, и в домике из фанеры, который мы поста-
вили ему в его дворике. В начале зимы, когда легкий снег стал
покрывать усохшие толстые стебли кустов «золотого шара»,
растущих во дворике, Цвиркун с весьма деловым видом начал
их обламывать и носить в зубах через форточку в комнату.
В большой клетке он стал делать себе из этих стеблей логово.
Ежедневно мы выносили принесенные стебли наружу, но. Цвир-
22
кун каждое утро тащил их обратно. Так продолжалось до тех
лор, пока не выпал большой снег.
Это он проделывает ежегодно и не только в начале зимы,
но и в конце ее. Так, в прошлом году, в марте, он нашел на
дворе пучок дранок и начал мастерить из них себе гнездо под
ванной. Дранки он предварительно ломал на куски и мыл в
ванне, быть может, инстиктивно вспоминая природные усло-
Цвиркун только что вылез из воды и еще «не отряхнулся.
вия — нырянье с материалом для гнезда к подводному входу
в нору.
Недавно Цвиркун опять продемонстрировал свою смышле-
ность. В бочке во дворике он очень любит нырять или кувыр-
каться, обняв щетку, которой его «мешают» в бочке. Утро было
очень холодное, и вода в бочке покрылась льдом. Цвиркун дол-
го, но безуспешно пытался пробить лед носом. Видя, что это
ему не удается, он подбежал к Евгении Ивановне, которая сто-
яла поодаль со щеткой в руках, и стал тащить ее за щетку к
бочке. Впрыгнув на бочку, он ждал, что Евгения Ивановна ра-
зобьет лед, но та делала вид, что не понимает и продолжала
стоять неподвижно. Цвиркун опять спустился, подбежал к Ев-
гении Ивановне и стал подбрасывать носом кончик щетки. Ев-
гения Ивановна пробила лед, и Цвиркун кинулся в воду и с на-
слаждением стал нырять, отфыркиваясь.
23
Цвиркун очень любит пушистый снег, роется в нем, катает-
ся на спине. Холода он не боится, после ванны сейчас же выска-
кивает на мороз и «купается» в снегу. Только спать он любит
в тепле й зимой натягивает на себя одеяло.
Расписание дня
Цвиркун просыпается в 5—6 часов утра и начинает мягко'
скрестись в дверь ванной комнаты, где он спит в ванне, на дно
которой мы укладываем с вечера небольшой дощатый щит, а
на него — мягкую подстилку.
Выпущенный зверек всем своим поведением показывает, что
ему*немедленно нужна вода. Из ванны извлекается щиток, и
туда пускается холодная вода. Цвиркун не боится холодной
воды даже зимой. Он начинает мыться под струей из крана, не
ожидая, пока ванна наполнится. В это время из ванной комна-
ты выносят большой железный круг, на который Цвиркун ис-
пражняется ночью; Цвиркун не любит грязи и дурного запаха.
Тщательно умывшись, Цвиркун, «похохатывая», в хорошем
настроении выбегает в свой дворик, который отгорожен забо-
ром высотой 1,5 метра. Внизу по забору проложены железные
полосы, чтобы он не прорыл хода, а сверху прибита гладкая
фанера, чтобы он не перелез.
У Цвиркуна прекрасный аппетит с самого утра. Насытив-
шись, он вызывает нас поиграть с ним, бегает галопом с весе-
лым бормотанием, ловит щетку или тряпку, подвязанную на
веревке, как игривый кот. Иногда, играя с веревкой, привязан-
ной к палке, он захватывает конец ее в зубы и, быстро враща-
ясь всем туловищем, крепко обматывает ее вокруг себя. Если
веревка слабая, он обязательно ее порвет, если же веревка
крепкая и длинная, то он может так закрутить ее на себе, что
ему трудно бывает освободиться. Раз он так повис на лямке
матраца, которую пришлось обрезать. Я полагаю, что выдры
таким образом рвут водоросли, если в них запутаются.
Цвиркун любит играть с мячем. Небольшой мячик он бы-
стро прокусывает, и мяч тогда становится еще удобнее — его
легче носить в зубах, подкидывать рывком головы кверху, ба-
лансировать им на носу и толкать перед собой кончиком носа,
бегая по дворику, — он не так быстро катится, как цельный.
Цвиркун играет, пока ему не становится жарко. Разгоря-
ченный он ныряет в бочку или бежит купаться в* наполняющей-
ся ванне.
В воде Цвиркун продолжает играть. Особенно он любит
схватить себя за заднюю ногу и, свернувшись колесом, бы-
стро крутиться в воде. Он может крутиться таким образом
очень долго. Затем он надевает на шею обруч из пластмассы
или натягивает на морду носок, ныряет за сырыми картофели-
24
Цвиркун получает пищу из рук.
25
нами, балансирует на носу мячем. Впрочем, он старается ба-
лансировать не только мячом, но самыми разнообразными
предметами. Разыгравшись, он тащит в ванну все, что только
ему удается схватить. Особое предпочтение он отдает венику
и новым галошам, в первую очередь — новым галошам гостей.
Нагулявшись и накупавшись, в 7—8 часов Цвиркун снова
ложится спать в свою ванну, откуда уже выпущена вода, и где
ему приготовлена постель. Спать, в особенности днем, он очень
любит. Спит большей частью на спине, раскинув лапки, а пе-
реднюю лапку кладет себе на грудь. Но и во время глубокого
сна он продолжает сохранять свойственную ему чуткость и
сейчас же пробуждается, если к ванной приближается незна-
комый человек. Слух и чутье у него необычайной тонкости.
Своему носу он верит больше, чем глазам. На первом месте
у него стоит нюх, затем слух и только потом — зрение.
Около 13 часов Цвиркун встает. В это время он предпочи-
тает плавать в ванне, так как на дворе бывает очень шумно:
много людей, соседские мальчики гоняют голубей. Хотя после
пребывания в Уголке Дурова Цвиркун стал значительно сме-^
лее, он все еще опасается чужих и при них редко выделывает
свои забавные «штучки». К женщинам он относится с гораздо
большим доверием, чем к мужчинам, а на детей часто совсем
не обращает внимания.
Плавает в ванне Цвиркун самыми разнообразными спосо-
бами — и на спине, и на животе, и на боку, отталкиваясь ла-
пами от стенок ванны. Кроме сильных перепончатых лап, дви-
гателем ему служит мощный хвост. Плывет Цвиркун все вре-
мя под водой, время от времени захватывая воздух. Выдыха-
емый воздух он выпускает в воду. Если он что-либо преследует,
то он мечется по ванне с такой быстротой, что вода выплески-
вается.
Вообще охотничий инстинкт у Цвиркуна превалирует над
всем: выслеживать, подстерегать, преследовать, ловить, хва-
тать — для него самое интересное. Если он находится в густой
траве и нужно вызвать его оттуда, то стоит только пошевелить
палкой, как сейчас же в этом месте появляется любопытный
нос.
Однажды мальчики во дворе подбили камнем воробья, по-
вредив ему крыло. Воробей через щель ограды перепорхнул
во дворик к Цвиркуну и спрятался в траве. Цвиркуна в это
время там не было, и Евгения Ивановна долго искала воробья,
но не нашла его и решила, что он, видимо, перебрался в другое
место.
Как только Цвиркун выбрался во дворик, он немедленно
повел носом, кинулся к тому месту, где спрятался воробей,
схватил его и съел вместе с перьями.
26
В другой раз, перескочи® через ограду дворика, Цвиркун
наткнулся на беспризорного котенка, ударом клыка убил его,
но есть не стал. Если он видит или слышит около ограды кош-
ку, он очень волнуется и пытаетсячдррепрыгнуф через ограду.
Так же волновался он и пытался перепрыгнуть, когда за огра-
дой появился щенок, скуливший от холода. Такого волнения
никогда не вызывает в нем немецкая овчарка, которая выросла
рядом с ним во дворе, и которую он видит через ограду почти
каждый день. Хотя Цвиркуна и не знакомили с ней, он, оче-
видно, считает ее за свою и каждый раз, когда она подходит
к ограде, дружелюбно обнюхивается с нею.
Когда Цвиркун играет в ванне, он любит, чтобы кто-нибудь
из знакомых наблюдал за ним, тогда он дольше и охотнее
иупается.
После купанья Цвиркун или отряхивается, или вытирается.
Если он гуляет во дворе, то он вытирается о песок, о траву или
просто об землю. Вытянув задние лапки, он ползет на животе,
подтягиваясь передними лапками. Затем он переваливается по-
переменно то направо, то налево, вытирая живот с боков, после
чего переваливается на спину и быстро изгибается кольцом в
разные стороны, словно червяк, только что выкопанный из
земли. Так он подбирается к какому-нибудь предмету, напри-
мер, к забору, поднимается на задние лапки и, кружась на ме-
сте, вытирает об забор все части своего тела, особенно затылок
и мордочку. Все это продолжается довольно долго.
Закончив вытирание, Цвиркун приступает к туалету,— по-
щелкивает зубами шерсть на хвосте, животе, боках, ногах. При
этом пальцами передней лапы он предварительно прочесывает
шерсть. Особенное внимание он уделяет кончику хвоста. И все
это он проделывает несмотря на то, что у него совершенно нет
блох.
Окончив туалет, Цвиркун снова засыпает (около 15—16
часов и встает уже в 17—18 часов. С наступлением темноты
он становится еще более смелым и активным. Ему хочется
изучить как можно больше окрестностей, ему хочется пойти на
самостоятельную охоту, он — сильный зверь, и ему нужно
куда-то израсходовать избыток сил. Не имея другого прило-
жения их, Цвиркун бурно играет и купается.
Особенно беспокойно Цвиркун ведет себя в долгие летние
вечера. Его бывает трудно уговорить войти в дом, а затем уло-
жить спать.
Перед сном Цвиркун должен хорошо поесть, конечно, све-
жую рыбку. Предпочитает он мелкую, особенно любит мелких
карасей.
I
27
Если рыбу бросить в воду, Цвиркун вытаскивает ее на су-
хое место зубами, зажимает передними лапами, находясь в си-
дячем положении, и держит так до конца еды.
В 21 час Цвиркун ложиться спать и спит до утра.
Неточности в указаниях Брэма
Когда я просматривал десятитомник Брэма, я обратил вни-
мание на то, что в разделе, посвященном описанию выдр, Брэм
говорит, что у него было много выдр, в совершенстве приру-
ченных, но в то же время, описывая прирученных выдр, он по-
чему-то приводит выдержки исключительно из работ и расска-
зов других авторов, не делясь своим опытом. Кроме того, у н^-
го нет указаний о том, как нужно кормить выдру, какова про-
должительность ее жизни и т. д. Нет этих данных и у других
авторов. Мои наблюдения за Цвиркуном позволяют мне дать
несколько указаний, которые, быть может, представят извест-
ную ценность для натуралистов.
Мои наблюдения не всегда сходятся с указаниями Брэма.
Например, у Брэма сказано, что выдра лазит только по наклон,
но растущим деревьям и лишь в случае крайней необходимости,
неуклюже и неловко цепляясь за них своими острыми когтями,
Цвиркун очень быстро и ловко влезает по вертикально стоящим
узким доскам забора, охватывая их своими лапами. Я был
принужден прибить вверху забора листы гладкой фанеры ши-
риной около 50 сантиметров, но однажды он так настойчиво
лез, что ухитрился перехватить лапками за верхний край фа-
неры. Я хотел снять его оттуда щеткой, насаженной на длин-
ную рукоятку, но он держался так крепко, что щетка отломи-
лась от ручки, и Цвиркун все-таки перелез через забор.
Только гладкую вертикальную поверхность он не может
преодолеть.
Далее, Брэм пишет, что в реках, обильных рыбой, выдра
отъедает у рыбы мясо с плеча — филе и оставляет кости, го-
лову и хвост нетронутыми. Цвиркун ест рыбу с головы и кон-
чает хвостом, не оставляя никаких остатков, хотя рыбу он
получает в изобилии. Брэм пишет, что выдра уничтожает рыбу
даже в том случае, если она насытилась. Цвиркун, насытив-
шись, совершенно перестает интересоваться рыбой, хотя бы ее
пустили ему в ванну живую.
Кроме того, как я уже говорил, ни один автор не затраги-
вает вопроса о питании выдры в неволе. На этом я считаю не-
обходимым остановиться подробнее.
28
Питание выдры
Н. Подъяпольский 1
указывает в качестве
пищи выдры на воле
рыбу, водяных крыс,
раков, крупные личин-
ки насекомых, птиц,
птичьи яйца и других
мелких животных. Брэм
оставляет открытым
вопрос о растительной
пище выдры.
Мои наблюдения
над Цвиркуном позво-
ляют мне утверждать,
что хотя выдра являет-
ся хищником, на воле
она в значительной
степени питается расти-
тельной пищей. Эти на-
блюдения следующие.
Во-первых, всякий
раз, когда Цвиркун по-
падает на берег како-
го-нибудь озерка или
болота, он сейчас же
принимается копаться
в грязи, жадно поедая
какие-то коренья. У
нас, в Москве, когда
ему случалось проник-
нуть в запретный для
него цветник, он всегда
разрывал корни цветов
и ел их.
Во-вторых, в пер
вые дни после поимки
испражнения Цвиркуна
были зеленого цвета,
и только тогда, когда
он перешел на молоч-
Цвиркун борет из рук ]эыбку.
1 Н. Подъяполь-
ский, Выдра. Изд. Моск,
коммунхоз., 1928.
29
ное, мучное, мясное и рыбное питание, цвет его кала изме-
нился.
Некоторые специалисты считают, что в городских условиях
выдры долго не живу1?, погибая от фурункулеза.
Я считаю, что причиной преждевременной гибели выдр и их
заболеваний может быть однообразная (хотя и обильная) мяс-
ная пища, которой этих выдр кормили. Так же вредна и одно-
образная рыбная пища. По словам Подъяпольского, выдры,
которых кормят в неволе одной рыбой, погибают.
Что же касается нашего Цвиркуна, то он никогда ничем не
болел и чувствует себя превосходно. Это дает мне повод счи
тать, что то питание, которое он у нас получает, вполне доста •
точно для него и дает ему все необходимые витамины.
Пищей выдры могут служить самые разнообразные про-
дукты: корни растений, ракушки, хлеб (в особенности свежий
белый), сало, все молочные продукты, лапша и макароны, гри-
бы (в особенности сушеные), рыба, мясо. Приготовляя пищу,
необходимо учитывать то обстоятельство, что у выдры, как у
всякого хищника, кишечник короткий, и большие куски пищи,
например, мяса, выходят непереваренными. Цвиркун получает
мясо в очень небольшом количестве в виде приправы к лапше.
Мясо предварительно пропускается через мясорубку, — так
оно лучше усваивается.
Чаще всего он получает мелкую рыбешку. Особенно он лю-
бит мелких карасей. Кроме того, мы кормим его макаронами
и лапшой, хорошо проваренными и слегка присоленными.
До пребывания Цвиркуна в Уголке Дурова мы слегка сма-
зывали приготовленную для него лапшу рыбьим жиром (не-
много, только для запаха) или салом. Однако, после пребыва-
ния в Уголке, где Цвиркун привык к мясной пище, пришлось
перейти на приправу лапши исключительно мясным фаршем.
Периодически мы даем Цвиркуну свеклу — сырую и пече-
ную. Он ест ее очень охотно, но, пр,авда, не всегда. ЕвПения
Ивановна умеет угадывать, когда у Цвиркуна возникает по-
требность в растительной пище — он тогда всюду что-то ищет
и, если ему дать в такой период сырую; или печеную свеклу, он
жадно грызет ее.
Кормим мы Цвиркуна в определенные часы и довольно ча-
сто: утром — после пробуждения, в небольшом количестве
днем, вечером — после пробуждения и за час до сна.
Посуда, в которой выдре дают пищу, должна быть совер-
шенно чистой, — из грязной мисочки Цвиркун есть не будет.
Лапшу, простоявшую сутки, он также не есть. Давая крупную
рыбу, мы отделяем голову и крупные кости.
30
Размножение выдры
Утверждения некоторых авторов, что выдры приносят дете-
нышей в любое время года, я считаю ошибочными. Я вполне
согласен с мнением большинства исследователей, что спарива-
ние у выдр происходит зимой, в январе-феврале, и что дете-
ныши родятся в мае. Это подтверждают мои наблюдения над
Цвиркуном и наблюдения старых рыбаков.
Новое, что я могу прибавить к этому, заключается в следу-
ющем.
Мой Цвиркун — самец. Но ранней весной, приблизительно
перед тем временем, когда на свободе у выдр должны появить-
ся детеныши, на него нападает такая же строительная лихо-
радка, как и осенью, когда он утепляет свое жилище на зиму.
Короче говоря, Цвиркун строит гнездо.
Не говорит ли это о том, что самец, как и самка, принимает
участие в воспитании детей, т. е. что выдры в природных усло-
виях живут парами, по крайней мере, в то время, пока выкарм-
ливают детенышей?
Согласно Брэму, половая зрелость у выдры наступает толь-
ко на третьем году жизни. Этого же мнения придерживается и
Подъяпольский.(
У Цвиркуна половая зрелость наступила к полутора годам.
Возможно, это объясняется благоприятными условиями его
жизни.
Я вполне согласен с Подъяпольским, что выдры могут раз-
множаться в неволе. Во всяком случае, Цвиркун очень страда-
ет без подруги. Периодически, когда он бывает в состоянии
возбуждения, он становится раздражительным, злым, и с ним
нужно обходиться осторожно.
Стремясь выяснить вопрос о продолжительности жизни
выдры, и запросил мнение на этот счет Т. И. Кузьменко. Тлв.
Кузьменко — очень наблюдательный натуралист, мастер рыбо-
ловного дела, он рыбачит на Пеле больше 50 лет. Прямого от-
вета на мой вопрос он дать мне не сумел. Однако, он указал,
что ему приходилось наблюдать выдр, проживших по шесть и
семь лет на одном месте. Это не дает, конечно, прямых указа-
ний на продолжительность жизни выдр, но говорит об их «осед-
лости» на достаточно рыбных реках.
О возможности искусственного разведения выдр
Я вполне присоединяюсь к мнению Подъяпольского, что
вблизи рыбных промыслов, где много гибнущих понапрасну
рыбных отбросов, выдра должна сделаться объектом искусст-
венного разведения. Подъяпольский считает далее, что при
31
успешном разведении выдры в неволе можно добиться ее улуч-
шения в отношении густоты волосяного покрова, величины
шкурки и скороспелости.
Наш воспитанник живет у нас третий год, пока еще ничем
не болел, крепок, весел, нормально развит, имеет длину от кон-
чика носа до конца хвоста 112 см и созрел не к трем, а к полу-
тора годам. Я полагаю, что если обеспечить все необходимые
для развития выдры условия, то можно организовать питомник,
используя затем выдр как помощников человека на охоте и
рыбной ловле и с целью получения шкурки.
Повторные поколения выдр, воспитанных человеком, будут
вести себя не хуже собак, а, возможно, и лучше, так как выдра
смышленее собаки, не говоря уже о кошке.
Насколько мне известно, выдры в зоопарках довольно бы-
стро погибают. Кроме того, у работников зоопарков сложилось
мнение о необычайной прожорливости выдры. На основании
этого считают, что организация питомников выдр нерентабель-
на и бесцельна.
Я убежден, что выдры в неволе смогут жить до своей есте-
ственной смерти от старости, и что для питания их требуется
вовсе не так много пищевых продуктов. Ранняя гибель выдр и
их прожорливость в зоопарках обуславливаются исключитель-
но неумелым кормлением, о чем я уже говорил, разбирая воп-
рос о питании, а также отсутствием условий для правильного
развития животных.
При устройстве питомника, где выдры могли бы хорошо раз-
виваться, необходимо обеспечить следующее.
1.	Предоставить животным место для отдыха и выгула. Вод-
ный бассейн со сменной водой должен быть глубиной не менее
1,5 метра и площадью около 10 кв. метров, продолговатой
формы. Чем глубже и просторнее будет бассейн, тем лучше.
После купанья выдре необходимо вытираться. Эта привыч-
ка существует не только у нашей «домашней выдры, но свой-
ственна и диким выдрам, о чем говорят наблюдения тов. Кузь-
менко. Для вытирания выдре нужен песок или трава (лучше
то и другое), зимой — снег. Излюбленным «полотенцем» на-
шему Цвиркуну служит песок или сухие опилки.
После того, как выдра искупается и вытрется, ей необхо-
димо побегать и с чем-нибудь повозиться. Место для выгула
должно быть покрыто травой, здесь должны расти кустики и
устроены какие-нибудь препятствия, которые выдра должна
преодолевать.
Место для спанья должно быть сухим, в меру просторным
и затемненным.
Какое-то место в вольере должно быть отведено для от-
правления животными естественных надобностей; там также
32
должен быть песок. Испражнения необходимо ежедневно уби-
рать, так как выдры не любят дурного запаха и грязи.
2.	Питание должно быть частым — раза три-четыре в день
— и разнообразным. Мясо следует давать в очень небольшом
количестве и не в чистом виде, а как приправу, например, к
лапше. Чтобы мясо лучше усваивалось, его следует давать не
нарезанным кусками, а промолотым в мясорубке. Рыбу нуж-
но давать обязательно каждый день (наш Цвиркун съеда-
ет ежедневно около 700 граммов рыбы). Рыба должна быть
мелкая, без колючек, не костистая, свежая. Лапшу нужно не-
много присаливать.
Никогда не следует класть при кормлении вместе, напри-
мер, лапшу или хлеб и рыбу или мясо, так как в этом случае
выдра съест рыбу или мясо, а к лапше (хлебу) не притронется.
Эта ошибка была допущена в Уголке Дурова, поэтому Цвир-
кун ел там одно мясо. Необходимо давать сперва менее вкус-
ную пищу, а затем, когда выдра ее съест, более вкусную.
Пищу следует давать в таком количестве, чтобы она не за-
стаивалась. Лучше дать меньше, а затем добавить. Перед ноч-
ным сном надо кормить зверей за час и давать самую вкусную
пищу, лучше всего рыбу. Сытая выдра будет крепко спать до
утра.
3.	Необходимо установить режим, при котором выдра бу-
дет гулять днем (с двумя, например, перерывами — с 7—8 до
13 часов ис 15 до 18 часов) и спать ночью (с 21 до 5—6 часов).
Позволять выдре спать весь день нельзя и, если выдра ведет
себя пассивно, следует заставить ее играть. Без этого зверек
будет вялым.
С раннего возраста выдре надо дать товарища по играм —
всего естественнее выдру другого пола. До поимки подруги
можно дать в товарищи хотя бы собаку, которая выросла бы
вместе с выдрой и во взрослом состоянии была бы размером с
нее или немного крупнее. Чем гуще будет шерсть у этой соба-
ки, тем лучше — ее труднее будет прокусить.
При наличии компаньона подрастающая выдра будет все
время живой и игривой, будет продолжать играть и тогда, ког-
да достигнет зрелого возраста.
Молодым выдрам необходимо повесить в вольере для игры
какие-нибудь веревки, сделать небольшую горку и создать раз-
личные препятствия, которые выдры любят преодолевать. Для
игры в воде необходимо дать резиновые мячи, сырой карто-
фель, сучки, кусочки дерева и другую мелочь, — выдры любят
менять свои игрушки.
У нашего Цвиркуна долгое время пользовался большим ус-
пехом металлический никелированный полый шарик от спинки
кровати — он хорошо катался и при этом гремел о стенки ван-
33
ни и об пол. Кольцо из пластмассы Цвиркун носил в зубах,
одевал на шею, снимал с шеи лапами. Можно сделать в волье-
ре лесенку, — выдры любят лазить.
Я вполне согласен с Брэмом, который считает выдру прият-
ным, умным и отважным зверьком. Но держать такого зверька
дома в городских условиях трудно. В сельской же обстановке
это вполне возможно, да и зверек будет пользоваться большей
свободой. Последующие поколения воспитанных таким образом
выдр, я полагаю, ничем не будут отличаться по своему поведе-
нию от обычных домашних животных.
34
СОДЕРЖАНИЕ
Неожиданный подарок	3
Цвиркун осваивается	7
На прогулке	8
Цвиркун в Москве	10
Комнатные игры	12
Цвиркун в Уголке Дурова	17
Возвращение домой	19
Расписание дня	24
Неточности в указаниях Брэма	28
Питание выдры	29
Размножение выдры	31
О возможности искусственного разведения выдр	3!
Отв. редактор С. В. Кузнецов. Техн, редактор С. П. Житов
Л128286. Подпнс. к печати!7/Х 1650 г. Печ. л. 2,25. Уч.-изд. JL 27-
Бумага 60X92/16.	Заказ № 2413.	Тираж 10ДЮ(Л
Типография <Гудак». Москва, ул. Станкевича, 7