ОТ ИЗДАТЕЛЬСТВА
Авторы, желающие поместить статьи в следующих
книгах альманаха «Рыболов-спортсмен», могут направить
свои рукописи в адргс издательства.
Рукописи должны быть отпечатаны на машинке
через два интервала в одном* экземпляре, чертежи, схемы
и рисунки представляются в двух экземплярах.
Необходимо сообщить адрес и имя автора. Принятые к печати
рукописи оплачиваются, не принятые возвращаются
авторам.
Редколлегия сборника: В. В. Архангельский,
А. М. Волков, А. А. Клыков, Д. А. Самарин, И. П. След-
нев, X. Н. Херсонский, Л. Р. Шейнин.
Составитель Д. А. Самарин.

ГОД СОРОКОВОЙ
Тысяча девятьсот пятьдесят седьмой...
Необычный, юбилейный год. В такой год полезны сравнения,
воспоминания. Без них не оценить величия прожитых лет. Сорок
лет существования первого в мире Советского государства—яркая
летопись подлинного народовластия. Пожалуй, вся история че*
ловечества не знала более грандиозного преобразования,
перевернувшего все представления о возможностях и силах, таящихся в
глубоких народных массах.
Ленинские идеи, подобно ослепительным зарницам, засияли
над землей, осветили путь простому человеку к вершинам свободы
и счастья.
За сорок лет существования советский строй прошел суровые
испытания. Он был проверен в огне гражданской и Великой
Отечественной войн и показал свои неоспоримые преимущества в мирном
соревновании с капитализмом. Позади тяжелые испытания и
оправдывающие их радостные победы.
Уже одно превращение аграрной, технически отсталой страны в
могущественную индустриально-колхозную социалистическую
державу является подвигом народа, совершенным под руководством
Коммунистической партии.
Перевооружение промышленности, создание новых отраслей,
мощное развитие и овладение передовыми достижениями науки и
вдохновенного труда привели к тому, что объем промышленной
продукции возрос к 1957 году в 33 раза по сравнению с
дореволюционным временем, а в области машиностроения и
металлообработки более чем в 200 раз. Благодаря быстрому росту тяжелой
индустрии—основы нашей независимости и оборонной
мощи—многие отрасли народного хозяйства оснащены современной. техникой
и это облегчило труд советских людей, повысило его
«производительность.
Вооруженное передовой техникой, преображенное новыми,
социалистическими отношениями, колхозное крестьянство активно
участвует в борьбе за построение коммунизма.
3

Стоит вспомнить, как В. И. Ленин в письме «Мысли насчет
«плана» государственного хозяйства» давал указания
Государственной плановой комиссии при СТО. Было это 4 июля 1921 года.
Тогда Ленин писал:
«Продовольствие?... Надо взять расчет на 200 миллионов пудов
всего в год. » (Ленин В. И., том 32, стр. 473)
Двести миллионов пудов хлеба! Вот какие скромные ресурсы
были тогда в стране, разоренной первой мировой и гражданской
войнами. А в 1956 году государство смогло уже заготовить
более 3 миллиардов пудов хлеба. Три миллиарда! Но и это не предел.
Колхозы и совхозы, старые и молодые на целинных землях за
последние годы достигли таких крупных успехов, что законно ждать
прибавления новых миллиардов пудов хлеба.
Выдающиеся успехи в развитии народного хозяйства позволили
XX съезду Коммунистической партии Советского Союза поставить
новые задачи, направленные на повышение жизненного уровня
советского народа. О грандиозности этих предначертаний можно
судить по тому, как партия, опираясь на преимущества
социалистической системы хозяйства, провозгласила решение — в
ближайшие годы догнать Соединенные Штаты Америки по производству
мяса молока и масла на душу населения. Новая задача, единодушно
поддержанная советскими людьми вместе с ранее принятыми
государственными актами, как Закон о пенсиях, постепенное
сокращение рабочего дня, льготы и повышение заработной платы
для низкооплачиваемых категорий трудящихся и ряд других
мероприятий за последние годы, — все это славные вехи заботы о
народе на пути строительства коммунистического общества.
Дальнейшее совершенствование организации управления
промышленностью и строительством, расцвет науки и техники,
литературы н искусства сулят новые успехи нашей социалистической
стране. С культурным подъемом народа неразрывно связано и
развитие физической культуры и спорта. В строителях коммунизма
все должно быть красиво. Ни согбенных плечей, ни сутулых спин,
ни дряблых мускулов, ни развинченных походок не должно быть
у советских людей.
Талантливые труженики заводов и полей должны быть красивы
своей физической силой, упругостью мускулов, зорким зрением,
здоровьем, как прекрасны создания их рук—-изделия
промышленности и сельского хозяйства. Ныне средняя продолжительность
жизнч населения Советского Союза составляет 64 года, в то время
как в дореволюционной России она не превышала 32 лет. И в этом,
конечно, в немалой степени заслуга массового развития
физической культуры и спорта. Вот когда можно с пслным основанием
вспомнить пророческие слова Владимира Маяковского:
Лет до ста
расти
нам
без старости
4

Разнообразны и привлекательны виды спорта. Каждый может
подобрать себе по душе и возрасту любой из них. Но, пожалуй,
самые массовые — охота и рыбная ловля. И не только потому, что
доступны они людям разных возрастов: привлекает одно весьма
важное обстоятельство — близость к природе, постоянное общение
с ней, возможность лучше познать свою Родину.
Родина! Сколько сил отдает человек для ее процветания.
Сколько крови отдал советский человек, отстаивая ее от варварского
нашествия фашистов. С малых лет хранит человек в себе образ
Родины, ее природы, могучих лесов, светлых чистых рек,
бескрайних степных просторов.
Эти чувства советских людей разделял и великий сын нашей
Родины В. И. Ленин. Осталось много свидетельств об его
приверженности к русской природе, об охотничьих странствиях Ильича в
лесах Подмосковья. Известно, как любил Ленин каждую свободную
минуту проводить на лоне природы. Даже когда ищейки
Керенского гнались по его следам, Ильич, работая над такой важной для
судьбы первого Советского государства кншой, как «Государство
и революция», свободгое время проводил на рыбной ловле.
Сестрорецкий оружейник, которому была доверена жизнь
Ильича, скрывавший его на берегу озера Разлив, старый большевик
Николай Емельянов вспоминает:
— Коля (тринадцатилетний сын Емельянова.—Ред.) был с Иль-
ичем не разлучен. Они приметили, что вечерами, когда мошкара
роилзсь над озером и падала в воду, к берегу подплывала рыба.
Ильич предложил вырезать удочки, но я сказал, что быстрее и
выгоднее ловить рыбу бреднем Оказалось, что в молодости Ильич
много раз ловил бреднем. Как я потом понял, он рассчитывал, что
в такое трудное время рыба будет подспорьем для нашей семьи.
Ведь с продуктами было плоховато, вот он и хотел помочь нам
чем мог, к тому же Ильич, по-моему, очень любил рыбную
ловлю.
Я сделал бредень, Ильич с Колей в тот же вечер протянули тонь-
ки и наловили много плотвы, окуней, судаков. Неизвестно, кто
больше радовался улову — Коля или Ильич. Они с таким
удовольствием сидели вдвоем и перебирали рыбу, сортировали ее и
приговаривали:
— Эту для ухи, эту зажарим.
Они спорили и горячо обсуждали, какая рыба до каких
размеров могла бы вырасти, ежели бы они ее не выловили.
Ночи становились прохладнее, и наши рыбаки все реже ходили
на рыбную ловлю Но Коля не унимался.
— Владимир Ильич, — просил он, — давайте вечером еще
протянем тоньку.
— Да ведь вода теперь холодная. Простудишься.
А Коля твердил свое:
— Владимир Ильич, я разведу костер, а как выйдем изводы,
разотремся, переоденемся во все сухое, одежка запасная найдется,
б

быстро согреемся. Рыбы-то сейчас много, так и плещет, даже
смотреть обидно.
Ильич сдался. Наутро после рыбной ловли, на которую Коля
все-таки сманил Ильича, я застал старшего рыбака за таким
приятным занятием: он стоял у березки и любовался большой щукой,
которая была подвешена на суку.
— Рыба-то какая! — сказал Ильич.—А ведь чуть-чуть не ушла
от нас. Сегодня к нам приедут товарищи, мы их отлично
накормим, угостим ухой.
Это было удивительно, как он умел радоваться*...»
Простодушные, искренние воспоминания Николая Емельянова
как нельзя лучше объясняют, почему в самый разгар гражданской
войны, в сложной обстановке управления первым государством
рабочих и крестьян, в январе 1919 гоДа В. И. Ленин нашел время,
чтобы принять энтузиаста природы скромного агронома Н. Подъ-
япольского, явившегося к нему делегатом астраханского губиспол-
кома.
Агроном приехал хлопотать о создании в дельте устья Волги
астраханского заповедника лесных и водных угодий, где были
гнездовья ценной водоплавающей птицы, рыбные нерестилища,
ценные в научном и хозяйственном отношении растения. Попал на
прием к тогдашнему народному комиссару просвещения А. В.
Луначарскому, рассказал о всех проектах и несказанно был удивлен,
когда Луначарский вручил ему свою записку В. И. Ленину с
просьбой принять Подъяпольского.
В тот же день, 16 января 1919 г., ошеломленный неожиданной
встречей с вождем революции, Подъяпольский сидел в кресле перед
Лениным и, смущаясь, докладывал о заповеднике. Ознакомившись
с докладной запиской, Владимир Ильич сказал, что дело охраны
природы имеет значение не только для Астраханского края, но и
для всей Республики. Тут же он предложил Подъяпольскому
срочно .представить проект декрета об охране природы.
Ленинское отношение к охране природы окрылило многих
ученых, 'рядовых специалистов и просто любителей природы,
призвало их к деятельному участию в сохранении и развитии природных
бэгатств. Характерно, что существовавшее Всероссийское
общество охраны природы, преследуя свои благородные цели, активно
включилось в политическую жизнь страны, добиваясь решения
своих задач.
В одном из номеров журнала «Охрана природы», вышедшем
осенью 1929 года, было помещено специальное обращение ко всем
членам общества, в кртором говорилось:
«В 1930 г. с 1 января по 1 апреля предстоит кампания по
перевыборам в Советы. Кампания пройдет под знаком мобилизации
сил трудящихся около задач социалистического строительства.
Охрана природы, как база хозяйственной деятельности страны
* «Знамя», № 2, 1957.
6

и как условие санитарного благополучия ее населения, наконец
охрана редких и ценных в научном и культурном отношении
произведений природы является неустранимым элементом
социалистического строительства. Вот почему на членах Всероссийского об
щества охраны природы лежит обязанность принять активное
участие в перевыборах и добиться внесения в наказы Советам пред
ложений, направленных на сохранение народных ценностей.»
Обращение особо подчеркивало, что «охрана охотничье-про-
мысловых животных и рыбных богатств точно так же должна быть
учтена избирателями. До сего времени на местах не соблюдаются
нормы охоты и рыбной ловли.»
Эта благородная забота о сохранении природных богатств должна
служить и нам напоминанием, что дело охраны природы требует
постоянного неослабного внимания. Вот почему радостно волнует
яркое патриотическое отношение к охране рыбных запасов и
волжских вод рабочего коллектива Саратовского
нефтеперерабатывающего завода имени С. М. Кирова. Саратовцы, как в свое время ас-
траханцы, явились авторами великолепного почина.
Немало рыбных водоемов страдает от промышленных отходов и
сточных вод, которые буквально отравляют рыбу и лишают
население прекрасных водоемов. Крекинг-установки саратовцев тоже
способствовали этому. Существовавшие на заводе нефтеловушки
не справлялись с потоком нефти. От шести до девяти тонн нефтяных
продуктов ежесуточно попадало в волжскую воду. Терялась небть,
гибла рыба, нельзя было купаться.
Казалось, что нет выхода из этого положения. Но коллектив
завода решительно взялся за поиски радикальных мер борьбы с
загрязнением Волги. Была создана заводская комиссия из инжеие
ров, техников и опытных рабочих. Она нашла решение задачи
Использовав идею начальника цеха водоснабжения и канализации
Суслова, прислушавшись к предложениям инженеров Минасова.
Ефимова и главного энергетика завода Ломадзе, комиссия
выработала новую схему очистки вод путем отстойников в двух земляных
амбарах, расположенных на разных уровнях.
Весь коллектив завода участвовал в реализации оригинального
предложения: рабочие рыли траншеи, сваривали трубы, строили
новые сбросы и канализационные коллекторы. В канун 39-й
годовщины Великой Октябрьской революции нефтеловушки отключили
и в ход была пущена новая система отстойников. В итоге сохраняется
примерно шесть с половиной тысяч тонн нефти в год, экономится
свыше трех миллионов рублей, а, главное, по Волге уже не
поплывет из Саратова темная, липкая маслянистая нефть.
Большое дело сделали саратовцы! И они законно призвали
своих товарищей, занятых на других нефтеперерабатывающих
предприятиях последовать их примеру. Безусловно, этому
замечательному начинанию могут и должны последовать все коллективы
заводов и фабрик, расположенных по берегам наших водоемов.
Спортивное рыболовство распространяется все шире и шире

Сотни тысяч рыболовов-спортсменов по всей нашей огромной стране
находят в нем отдых и простор для спортивных наклонностей.
Буквально нет ни одного водоема, малого или большого, где бы ни
встретился рыболов с удочкой или спиннингом на берегу или в
лодке.
В общества рыболовов-спортсменов, в спортивные коллективы
на заводах и фабриках вступают все новые и новые любители
природы и спорта, горячо любящие свою Родину, ее величественную
и прекрасную природу.
Сорок первый год существования нашего славного государства
несет нам новые успехи в строительстве коммунистического
общества, новый подъем благосостояния народа и новые радости в общении
с цветущей природой, которая становится все краше и богаче на
нашей советской земле.

ВТОРОЙ ПЛЕНУМ ВСЕСОЮЗНОЙ СЕКЦИИ
СПОРТИВНОГО РЫБОЛОВСТВА
6 — 8 апреля 1957 г. в Москве состоялся второй пленум
Всесоюзной секции спортивного рыболовства. Снова, как и два года назад,
встретились делегаты РСФСР, Украины, Литвы, Латвии,
Эстонии, Молдавии, Азербайджана, Киргизии, Белоруссии,
Ленинграда и Москвы.
От лица сотен тысяч трудящихся, занимающихся спортивным
рыболовством на необъятных водных просторах нашей Родины,
приехали делегаты на пленум поделиться своим опытом работы,
высказать свои мысли и предложения о путях дальнейшего
развития любимого спорта.
В своих выступлениях на пленуме участники говорили о
назревшей необходимости более четкой организации коллективов
рыболовов-спортсменов.
Почти все представители с мест указывали на невнимание к
вопросам развития и организации спортивного рыболовства со
стороны руководства добровольных спортивных обществ и местных кск
митетов по физической культуре и спорту.
Приказ председателя Всесоюзного комитета от 8 декабря 1954 г
о дальнейшем развитии рыболовного спорта в нашей стране
районные городские, областные и республиканские комитеты по
физической культуре и спорту по существу не выполнили. Далеко не везде
организованы секции спортивного рыболовства, а там, где они
организованы, их деятельность никем не направляется и помощи в
работе им никто не оказывает.
Справедливой была и критика в адрес президиума Всесоюзной
секции. За два года не выполнен наказ делегатов первого пленума
об установлении постоянной связи с ВЦСПС. Все это привело к
тому, что за истекшие два года основные вопросы организации и
развития рыболовного спорта остались неразрешенными: нет баз,
лодок, инвентаря.
Деятельность коллективов рыболовов-спортсменов пущена на
самотек и зависит от наличия энтузиастов спортивного рыболовства
на том или ином предприятии и от благорасположения руководства.
9

Соревнования по рыболовному спорту не включаются в
спортивные календари, попытки разработать нормативы для
классификации рыболовов-спортсменов ни к чему не приводят.
Не лучше обстоит дело с охраной и воспроизводством рыбных
запасов.
Так же, как и на первом пленуме, выступавшие делегаты с
глубокой горечью отмечали факты массового отравления рыбы
отходами различных предприятий, хищнический вылов молоди
промысловиками, применяющими запрещенные законом мелкоячей
ные невода и сети и сдающими свою «продукцию» на откорм
свиней и зверей в зверосовхозы.
Приводились факты попустительства распоясавшимся
браконьерам, безнаказанно вычерпывающим рыбу различными
запрещенными снастями и орудиями лова и открыто торгующим рыбой на рынках.
Представитель Управления рыбохраны Министерства рыбной
промышленности СССР тов. Михайлов в своем выступлении
вынужден был признать справедливой критику недостатков в охране
рыбных запасов и заверил, что необходимые меры будут приняты.
В частности, в ближайшее время будут обнародованы новые правила
рыболовства, будет шире практиковаться закрепление отдельных
водоемов за организованными рыболовами, будет усилена борьба
с браконьерством и разъяснительная работа среди работников
промыслового лова.
Тов. Михайлов указал, что одним из основных условий
успешного осуществления намеченных мероприятии является постоянная и
тесная сзязь Управления рыбохраны с широкими кругами
организованных рыболовов-спортсменов. Бол активной общественной
помощи, усилиями одних работников рыбохраны устранить имеющиеся
недостатки невозможно.
С особым вниманием было выслушано сообщение представителя
Литовской ССР тов. Савицкас о состоянии спортивного рыболовства
в республике.
Литовские товарищи сумели добиться п признания, и содействия.
Ряд водоемов закреплен за рыболовами-спортсменами,
значительно сокращен, а в отдельных местах и запрошен промысловый лов,
проводится плановое зарыбление водоемов, заботливо охраняется
нерест рыбы. Много делается и в области пропаганды
рыболовного спорта. Изданы плакаты, организуются выставки, изданы
переводы рыболовной литературы, в республиканских журналах
регулярно освещаются вопросы спортивного рыболовства,
готовится к изданию свой сборник, намечается выпуск специального
.куриала, широко используется радиовещание.
Выступление тов Савицкас убедительно показало, каких
результатом можно добиться при умелой организации и инициативе
актива рыболовов па местах, без ссылок на отсутствие директивных
указании, руководящих материалов и инструкций.
Дел о га it »i пленума узнали, что Сталинградским горисполкомом
принято решение организовать общество «Рыболов-спортсмен».
10

Такое же общество создано в Воронежской области. Энергично
развертывают работу многочисленные первичные коллективы при
заводах и предприятиях Риги, коллективы военных охотников
и рыболовов, Московское общество «Рыболов-спортсмен»,
Ленинградское объединение рыболовов и охотников.
В принятом пленумом постановлении отмечается, что за
прошедшие два года увеличилось производство и улучшилось качество
выпускаемых рыболовно-спортивных изделий, но некоторые
республиканские секции (РСФСР, УССР и др.) не проявляют
необходимой активности и инициативы в вопросах внедрения в
производство лучших образцов спортивного инвентаря.
Значительное улучшение наблюдается в деле пропаганды
рыболовного спорта, однако действующие в стране правила рыбной
ловли для личного потребления мало известны на местах рыболовам-
спортсменам, до сих пор не разработано положение о спортивном
рыболовстве.
Основным недостатком работы рыболовных секций ряда
республик является пассивность в борьбе с браконьерством. Надо
закрепить водоемы за спортивными организациями, шире проводить
мероприятия по охране и воспроизводству рыбных запасов.
Всесоюзная, республиканские, областные и городские секции
спортивного рыболовства до сего времени не добились
практической помощи профессиональных союзов коллективам рыболовов-
спортсменов в деле создания для них необходимых материальных
условий — баз, клубов и т. д.
Для улучшения работы в центре и на местах пленум признал
необходимым основную работу общественности по объединению
рыболовов-спортсменов и обеспечению их нужд сосредоточить в
республиканских, областных, городских и районных секциях
спортивного рыболовства. Необходимо больше и шире проявлять
инициативу, активизировать работу местных секций введением в их
состав лучших представителей спортивных обществ.
Вновь избранный президиум Всесоюзной секции получил
наказ изучить и обобщить опыт применения правил спортивного
рыболовства, а также разработать спортивную классификацию;
в шестимесячный срок представить Комитету по физической
культуре и спорту при Совете Министров СССР предложения о
классификационных нормах по спортивному рыболовству.
Необходимо разработать предложения для издания «Положения
о спортивном рыболовстве в СССР», подготовить на основе
имеющегося опыта согласованный с надлежащими органами проект,
разослать его местным секциям для обсуждения, по получении отзывов
отработать окончательный текст и через Комитет по физической
культуре и спорту при Совете Министров СССР внести на
рассмотрение и утверждение правительства. Срок представления проекта в
Комитет определен в шесть месяцев.
Дело президиума — способствовать дальнейшему улучшению
альманаха «Рыболов-спортсмен» и других изданий по спортивному

рыболовству. Кроме того, президиуму предложено организовать
ежеквартальный выпуск информационного бюллетеня, в котором
освещать текущие вопросы и опыт работы. Материал для этого
бюллетеня должны присылать местные секции спортивного
рыболовства.
Важная задача — осуществление связи с зарубежными
спортивными организациями, культивирующими рыболовный спорт.
Президиум должен рассмотреть вопрос об учреждении значка для
рыболовов-спортсменов.
Президиумам республиканских, областных, городских и
районных секций предложено оказывать содействие производственным
и торговым организациям в производстве и распределении
спортивного инвентаря, одежды и обуви для рыболовов. В этих целях
следует давать консультации и свое заключение по представляемым на
рассмотрение образцам изделий, привлекая для этого лучших
компетентных специалистов из рыболовов-спортсменов.
Надо шире освещать в местных печатных изданиях, по радио
текущую работу секций и коллективов рыболовов-спортсменов,
чаще проводить лекции и беседы по вопросам спортивного
рыболовства, а также этики советского спортсмена.
Должна быть налажена постоянная связь с органами госрыбох-
раны и государственной санитарной инспекции; следует шире
привлекать общественность к делу охраны водоемов, отмечая и
поощряя лучших активистов этой работы через соответствующие
органы.
На местах надо больше проводить соревнований и коллективных
выездов на рыбную ловлю.
В необходимых случаях, где это будет целесообразно, надо
ставить перед заинтересованными ведомствами и профсоюзными
организациями вопросы о кооперировании сил и средств для создания
объединенных баз, лодочных станций, остановочных пунктов
и т. д. для рыболовов-спортсменов.
Пленум постановил рекомендовать организациям,
культивирующим рыболовный спорт, добиваться закрепления за ними
отдельных водоемов или участков для спортивного рыболовства
с запрещением в них промыслового лова. В отводимых водоемах
проводить мероприятия по сохранению запасов рыбы и ее
воспроизводству.
Пленум обязал все секции спортивного рыболовства ежегодно
представлять в свою вышестоящую секцию информацию по
состоянию на I января, характеризующую работу секций, включая
обязательно сведения о числе объединяемых секцией рыболовов-
спортсменов; о числе и характере проведенных соревнований; о
коллективных выездах; о содержании проведенных лекций, бесед.
Редакционной коллегии альманаха «Рыболов-спортсмен»
предложено уделить больше внимания освещению работы местных
секций.
Решено просить секретариат ВЦСПС дать указание местным
12

организациям профсоюзов и их спортивным обществам оказывать
необходимое внимание и материальную поддержку рыболовному
спорту на общих с другими видами спорта основаниях.
Одобрена инициатива группы членов союза писателей СССР и
Всесоюзной секции по культивированию подводной охоты как
нового перспективного вида рыболовного спорта, имеющего
широкое прикладное значение. Секциям спортивного рыболовства ре
комендовано обратить особое внимание на развитие этого спорта.
Намечено поставить через Комитет по физической культуре и
спорту вопрос о введении ограничений в продаже сетей, бредней
и других промысловых снастей и о запрещении пользования ими
для индивидуальной добычи рыбы.
Пленум обратился с просьбой к Комитету по физической
культуре и спорту включить в план работы центральной лаборатории
спортинвентаря разработку рыболовного спортинвентаря и дать
заявки промышленности на производство снаряжения для подводной
охоты.
Пожелаем же вновь избранному президиуму Всесоюзной секции
и президиумам секций на местах успешной работы в
осуществлении намеченных впервые пленумом мероприятий по дальнейшему
развитию и организационному укреплению массового
спортивного рыболовства, одного из увлекательнейших видов спорта и
могучего средства оздоровления широких масс трудящихся нашей
великой Родины.

Баталий Иванов
ПЕРВОЛЕДОК
Лишь только встанет первый лед,
В груди знакомая тревога:
Опять в воскресный день зовет
В походы снежная дорога.
Влечет к себе донской простор
В луга, которым нет и края,
Где окна стариц и озер
Ледком нетронутым сверкают.
Как штык, отточена пешня,
Сверкают блесны жар'ким блеском.
Хрустальным воздухом дыша,
Иду по тихим перелескам.
И манят, сердце веселя,
Глаза озер, пруды и реки —
Родная русская земля,
Незаменимая навеки!

Всеволод Васильев
ПЕРВОЛЕДЬЕ НА ВЫЧЕГДЕ
Все дальше к северу уходил поезд от знакомых лугов и
перелесков Подмосковья. Все суровее и гуще становился бескрайни^
лес, необозримо раскинувшийся за окном вагона. Тысяча с лишним,
километров пути остались позади. На небольшой станции, окружен-,
ной тайгой, свисток паровоза резко нарушил лесную тишину и
исчез, потерявшись в неподвижных заснеженных елях.
Изумительно чистый, бодрящий воздух, пахнувший свежей^
хвоей, был так хорош, что трудности сборов, дальняя дорога,
усталость сразу же отодвинулись далеко назад. Казалось, что а
этом спокойном и хорошем лесном мире уже никаких препятствий
и помех на пути больше нет.
Непреодолимое стремление к новым, глухим, неизведанным
местам и беспокойную страсть рыболова можно понять только
сердцем, не ища в них никаких размеренных, сухих обоснований.
...Мы стоим на берегу реки Вычегды. Мой товарищ, местный
рыболов-любитель, опытный таежник, уже бывал на другой стороне
реки. Там, в безымянном лесном озере, окруженном тайгой, жили
окуни, о которых иногда мечтают рыболовы с беспокойной душой.
Могучая река боролась с ледоставом. Даже
двадцатитрехградусный мороз не мог ее осилить. Над рекой висел туман, и другой
берег терялся в нем. Шурша, плыли лед и шуга. Временами
двигались большие, широкие льдины с торосами, торчащими словно зубья
гигантской пилы, изломанной в ледяном застывшем хаосе.
15

— Да, все то же!.. — задумчиво произнес мой товарищ.—
Вчера здесь лодка, пробивалась на ту сторону... В ней было трое.
Но пробиться им не удалось. Лодку зажало между двумя ледяными
полями, багор сломался... Люди еле успели выскочить и "лечь на
ледяное поле... Их понесло к океану. Людей, конечно, спасут.
Там дальше стоят мощные катера, и самолет часто патрулирует
над рекой...
Переправы не было. Расстроенные, мы молча вернулись домой.
Вечером пришло известие, что где-то выше, километров за сто
от нас, на реке образовался сплошной ледяной затор.
Немедленно было принято решение.
На следующий день, задолго до рассвета, воркутинский поезд
уносил нас дальше, на северо-восток. Решено было искать переправу
выше по течению, пользуясь тем, что линия железной дороги
местами шла в 15 — 20 километрах от реки.
На станции, состоящей из одного маленького домика, мы
покинули поезд и сразу же оказались в тайге. Небольшая тропа
вилась между деревьями. Нас окружал глухой, молчаливый,
бесконечный лес... Местами тропинка круто уходила вниз, в глубокий овраг,
на дне которого бежал маленький ручеек. Скользя по небольшому
.снежку, мы катились вниз по склону, хватаясь за деревья, а затем
с трудом ползли наверх. Иногда тропу преграждали лесные завалы,
и мы, как белки, пробирались по стволам и сучьям упавших
деревьев. Наконец после пяти часов ходвбы перед нами показался берег
реки, сигнальная мачта и будка бакенщика.
Подходя к берегу, мы с отчаянием увидели открытую воду,
туман над рекой и несущийся лед... Перехода не было!
Бакенщик молча выслушал нашу беду и после раздумья
произнес:
— Ну, что ж, была не была, рискнем... С баграми-то
как-нибудь дотянем... А как мне одному обратно? Да, с той стороны
сегодня должны трое возвращаться через реку. Глядишь и они
подойдут...
С трудом втроем, раздвинув пешнями и баграми береговой лед,
мы очутились на воде. Река, словно рассерженный медведь колоду,
поворачивала лодку течением и льдинами куда хотела.
— Поболе километра здесь ширина... Видишь, вон в тумане
лес на том берегу проглядывает...
Медленно, но упорно шла наша лодка. Внезапно среди льдин
поднялось что-то большое и снова скрылось.
— Что это? — спросил я.
— Гляди!..—ответил отрывисто бакенщик.
Рядом с лодкой, из воды, ребром вверх поднялась огромная
льдина, повернулась и с шумом легла на воду.
— Крутит здесь!.. Держи скорее в сторону!..
Несмотря на мороз, капли пота катились по лицу гребцов,
багор метался в руках бакенщика... Освирепевшая река, видимо,
решила покончить с надоевшей лодкой, швыряя ее между льдинами.
16

Берег не приближался, а уползал вверх по реке. Нас неудержимо
тянуло вниз...
— Там труба будет... Закрутит!.. Нажми!.. Давай!.. —
крикнул бакенщик.
Лодка рванулась и медленно поползла к берегу.
...Сидя на крутояре, мы курили и смотрели на пройденную реку.
— Все бывает у нас, — нарушил тишину бакенщик. — Вот
недавно на том посту переплывали реку семеро... С бакенщиком
того поста. Человек он был опытный, бывалый — тридцать лет на
реке. А все-таки перевернулась лодка. Замолчав и свернув цигарку,
бакенщик тихо добавил:—Дочка моя в лодке была, замужняя. Из
села с той стороны к матери ехала.
Мы крепко пожали руку бакенщика, жесткую, как застывший
на морозе корень дерева.
Вы, наверное, не знаете, чего стоит осенью в жуткую
непогоду зажечь на освирепевшей реке сигнальные бакены. А ведь они
должны гореть каждую ночь!
Наконец мы добрались до озера. Первое, что бросилось в глаза,—
это волчья тропа. Вдоль берега озера, у кромки льда, следуя
изгибам берега, шли свежие следы. Что волки искали на озере?
Вероятнее всего, лося, вышедшего на водопой к береговому ключу.
Тайга, окружавшая озеро. Солнце, низко стоящее над лесом.
Мороз и тишина... Всепокоряющая тишина. Ни единого звука.
На озере — никаких следов пребывания человека. Первые лунки на
распечатанной ледяной целине, пятая—десятая... Ничего!
Нелегко на пяти километрах ледяного поля найти рыбу. Но вот
несильная и уверенная поклевка. Леса натянулась и лопнула
сухим коротким щелчком. Я молча убрал удочку в рюкзак и достал
другую, с толстой жилкой. Ну, конечно,-поклевка не повторилась.
Сам виноват! Не надо было лезть в эту лунку со снастью для
калиброванного подмосковного окуня.
2-661
17

В условиях севера утром рыба берет слабо. Это подтвердилось
на ловле во все последующие дни. Лишь к 11 часам дня мы нашли
косяк окуня. Блесна едва доходила до дна, как следовал стук окуня...
«Я здесь — тащи!»
Но от этого окуня мы ушли. Он был в четыре-пять раз меньше
того, ради которого мы стремились сюда...
На бровке ямы, с пятнадцатиметровой глубиной, блесна
зацепилась... «Зацеп» ожил, нехотя подался к лунке и не пролез
в нее. Товарищ подбежал и подрубил лунку. Из крошева льда
высунулась голова...
Мы курили и молча любовались окунем двух с половиной
килограммов, лежавшим на снегу. Изредка он шевелил
жаберными крышками, коченея на морозе.
Глубокое чувство удовлетворения и спокойствия наполняло
нас. Мы молчали, понимая, что никакие слова не нужны...
Короток зимний день на севере. В три часа дня мы подняли на
плечи тяжелые рюкзаки и двинулись на ночлег.
— Да, есть у нас окунцы, — промолвил, шагая, товарищ.—
Однажды я за полчаса поймал на блесну одиннадцать окуней
весом от одного до двух с лишним килограммов в каждом.
На ночлеге в маленькой деревне, вечером, сидя за чаем, мы
слушали дядю Сашу — охотника и рыболова, выросшего с детства
в этом замечательном краю.
— Верно, сурова у нас тайга, но зверя и птицы водится
немало. Ходим больше за глухарем, косачом... Лес вот он, рядом, далеко
ходить не надо. За зорю возьмешь два-три глухаря. Стоит наша
деревня на краю безлюдной тайги. Туда, к северу, за нами до
самого Ледовитого океана жилья уже нет... Озер и речек
безымянных у нас не сочтешь. И рыбы в них немало—хариус, окунь, щука,
налим, язь, сорога (плотва), паровик (лещ), а в самой Вычегде еще
семга, нельма, стерлядь...
Разливается матушка Вычегда крепко, иногда километров на
пятнадцать... Ведь до нее от нашей деревни три километра, а в
разлив у нас по деревне ледоход идет. Бывает, что катера и
самолеты приходят людей спасать с крыш домов. Река в нашей жизни
большое значение имеет. Деревни хоть и редки, а все жмутся к реке.
Многие на ней работу находят, сплавом леса занимаются, на судах
плавают, рыбу ловят...
Бывает в конце или в начале зимы пойдет человек на ту сторону,
за делом, в другое село. Пойдет на денек-другой. Ну, глядишь,
недели идут, а домой попасть не может. То в одночасье весной
лед тронется, а то зимой никак река не встанет.
Знаешь, как у нас дорога ледовая становится? Есть такой
обычай. Идет первый смельчак через лед и берет с собой шест и пучок
хворостин. Без шеста — невозможно. Лед встает торосами, река
крушит его, везде промоины... А ведь на течении только нырни под
лед — не вылезешь. Вот шест и спасает. А хворостинку тот
человек на переходе, через каждые полсотни шагов, втыкает в лед.
18

Придет завтра другой прохожий. Постоит в раздумье на
берегу реки и пойдет искать переход. Тут и след прошедшего, по
хворостинкам заприметит. Значит, можно пройти и ему. Так и дорога
становится.
Зимой спортивной ловлей на самой реке Вычегде никто не
занимается. Ширина реки, сильное течение, глубины — мешают
успешной рыбной ловле. Но в устьях впадающих речек и ручьев,
в протоках, старицах и заводях с зимней блесной можно, встретить
хорошую, крупную рыбу. Она уходит сюда и потому, что на реке
в начале зимы стоит непрерывный шум — шорох движущихся
льдин, ломка льда, падение торосов. Кроме того, в пойме этой
большой северной реки на сотни километров бесконечной цепью
тянутся большие и малые озера. И во всех них есть рыба.
В скитаниях по берегам Вычегды и прилегающей тайге не
лишним окажется охотничье ружье с картечью и пулями.
Когда около деревни я впервые заметил луговину, огороженную
сплошным высоким (почти в рост человека) плетнем, на мой
недоуменный вопрос — зачем она? — последовало простое
объяснение: без изгороди домашний скот легко может отойти от стада и
приблизиться к тайге. А там?... Там плохо придется отбившейся
корове. Нет ни одной деревни вокруг, где бы скотина не погибала
от хищных зверей — волка и медведя.
Природа севера кладет свой отпечаток на все. Люди немного
суровы, замкнуты. Дома и постройки жителей этого края
отличаются добротностью, большими размерами и качеством леса,
которого в этом замечательном лесном краю очень много.
Обратный путь наш был не легким. Мы ушли вверх по реке
Вычегде и пересекли ее первыми по ледяному затору,
представляющему собой ледяной хаос, громадные торосы, среди которых
темнели и клубились туманом небольшие полыньи, в десятки метров
длины. Могучая река застывала и последним усилием ломала
становившийся лед...
1955 г.

Л. Дербенев
ПО ПЕРВОМУ ЛЬДУ
Пусть спят домоседы,
а я проведу
субботнюю ночь
в полутемном вагоне,
чтоб выйти с рассветом
по первому льду
ва счастьем рыбацким
в погоню.
С дощатой платформы,
где плотная тьма
на слабый фонарик насела,
сойдут рыбаки
в предрассветный туман —
в холодный,
ноябрьский,
серый.
В широкий залив мы под утро придем.
Воронья закаркает стая,
когда под пешней
загудит
водоем
и лед
зазвенит
разлетаясь.
Пусть спят домоседы,
а мне не до сна.

Вот солнце встает из-за леса.
В холодную воду
ныряет блесна,
бежит между пальцами леска.
Над первою лункой
особенно ждешь,
азартом горячим охвачен.
Но время идет.
Ни поклевки.
Ну что ж —
не сразу приходит удача.
Еще впереди
целый день у меня,
еще мне придется, я знаю,
бить новые лунки
и блесны менять,
ища окуневую стаю.
И пусть мне под вечер придется вздыхать,
колдуя над лунками-окнами,
и пусть
не желают сегодня клевать
горбатые
сонные
окуни.
Я счастлив,
когда с рыбаками иду.
отмеривая километры,
по первому
гладкому
черному льду
навстречу
удаче и ветру.
Пусть кто-то смеется:
«крючок, поплавок»,
вздыхает с притворным участьем...
Да здравствует радость
далеких дорог,
исканий,
находок
труда
и тревог,
рыбацкое
трудное
счастье!

И. Толоконников
В ОДНОМ КОЛЛЕКТИВЕ
Все началось с... Ветки. Вы не знаете ее? Она — единствен-
ная девушка в нашей рыболовной секции. Простая, отзывчивая,
чуткая и в то же время самый беспокойный человек в нашем
коллективе.
Настоящее имя ее Светлана. И это очень идет к ней.
Действительно, что-то светлое и трогательно-девичье есть во всем ее облике:
в пышной волне русых вьющихся волос, в красивом рисунке
круто изогнутых бровей, в голубых глазах с длинными ресницами.
Многие из нас зовут ее Веткой. И — верно: она, на мой взгляд, тонкая
и гибкая, как лозинка.
Мы часто выезжаем вместе на рыбную ловлю, и я всегда стараюсь
сесть с ней рядом. Но обычно это место, к моей обиде, гораздо
раньше занимает мой приятель Михаил.
Михаил на полголовы выше меня и шире в плечах. Он одевается
со вкусом, даже зимой ходит без шапки, но в кожаных перчатках
и, вообще, держит себя с достоинством. Он умеет запросто болтать
с девчатами и хорошо танцует.
Откровенно говоря, мне трудно с ним тягаться. К тому же
он и рыболов весьма опытный, а я ловлю рыбу всего лишь третий год.
Скажу вам по секрету, мне страстно хочется научиться искусству
рыбной ловли и доказать Светлане, что шутить над моими
неудачами на водоеме не следует...
22

Но это все присказка, пора уже перейти прямо к делу.
В то памятное воскресенье было соревнование нашего
коллектива на приз открытия зимнего сезона. Приехали мы на Волгу
всей компанией и тут же разошлись в разные стороны. Еще в
автобусе Михаил не отходил от Светланы, и я, вконец расстроенный,
решил им не мешать.
«Пойду туда, где прошлой осенью удачно ловилась щука на
кружки», — подумал я, обгоняя товарищей, и скоро оказался
против небольшого рукавчика на широком и глубоком заливе.
Небо в серой шубе, сплошь затянуто низкими облаками.
Из них, словно нехотя, падали большие пушистые хлопья снега.
На той стороне рукавчика, у горизонта, виднелась ровная гряда ле
систых холмов. У берегов—огромные коренастые ивы с ветвями,
опушенными порошей. На деревьях — целая стая хмурых
нахохлившихся ворон. Несколько птиц, деловито и важно расхаживая по
льду, отыскивали себе поживу.
Конечно, я недолго находился в созерцательном настроении.
Напротив, мысли мелькали одна быстрее другой, пока, сбросив
куртку и варежки, я работал пешней. Ведь надо было пробить
десяток лунок, очистить их ото льда и спустить под воду снасть
с живцами. На все это требовалось немало времени. Дул
юго-западный ветер — можно было ожидать хорошего клева.
И верно, едва я пробил несколько лунок и, вытирая пот со лба,
огляделся, как увидел, что флажок на крайней слева жерлице
исчез. Оставив ведерко с живцами, я бросился к этой лунке, но
опоздал. Рыба зашла в коряжник и запутала снасть так, что леска
не поддавалась. Я осторожно стал дергать леску вправо и влево.
Никакого результата!
Разве бросить эту жерлицу, идти ставить остальные? Нет, в
эту счастливую лунку надо снова опустить живца. И, достав
отцеп, я провозился еще несколько минут.
Когда же вернулся к живцам и запустил руку в ведерко, по
телу у меня пробежали мурашки. Только что было с полсотни
живцов, а теперь — пусто! Я схватил ведро и резко наклонил его набок.
На льду запрыгали три рыбешки! И самые мелкие!
Я уже подумал, что кто-то из товарищей так зло подшутил
надо мной, но увидел, что весь снег вокруг истолчен птичьими следами,
а неподалеку валяется и полурасклеванный живец. Вороны!
Значит, пока я возился у крайней лунки, они попировали здесь
целой стаей. А теперь сидят поодаль и деловито чистят носы. «Ну,
доберусь я до вас!» — в досаде, совсем по-мальчишески, погрозил я
им кулаком.
— Карр!.. Карр!.. Карр.. Как бы не так! — послышалось мне
в ответ.
Положение стало у меня трудным; быстро насадил оставшихся
живцов и с отчаянием оглянулся: ведь у меня теперь снастей вдвое
меньше, чем у товарищей. И выхода нет! Бросился к берегу, чтобы
23

наловить живцов на мормышку или на маленькую блесенку. Да
выбрал плохое место: клева нет. А время уходит!
Что же делать? Неужели я опять попаду впросак и буду
мишенью общих насмешек? Михаил, конечно, меня обловит. Вот и
теперь он, кажется, тащит из лунки щуку. И главное, как Ветке
в глаза глянуть? Еще в автобусе я расхвастался, что от других
не отстану!
Может быть, сбегать в Дом рыбака за новыми живцами?
Но туда и обратно ходьбы не меньше часа, дай застану ли я там
кого-нибудь?
«А не попросить ли живцов у других рыболовов?» — мелькнула
мысль.— Ну, нет, бесполезно! В иное время, уверен, выручили бы,
а сейчас, пожалуй, и разговаривать не станут. Пойти к Михаилу?
Друг ведь! Но и эту мысль я отбросил. Наверняка не даст да еще
высмеет меня перед Веткой, и так все обыграет, что и прохода не
будет от шуток.
И в эту самую минуту вдруг показался Петрович — давно
знакомый мне сторож из Дома рыбака. Он всегда по-приятельски
снабжал меня отборными живцами. Может быть, и сейчас выручит?
— Петрович! — крикнул я. — Выручай, друг! — и я рассказал
ему про свою беду.
— Ишь ты, досада какая, — ответил он. — Как же тут быть?
Сбегать на базу можно, это в два счета. Но живцов там не осталось,
всех разобрали: видишь, сколько народу понаехало. Но ты не
горюй, я тебя выручу. Будешь с уловом.
Я немного успокоился.
— Смотри брат, — воскликнул он. — На той жерлице хватка!
Я поспешил к дальней лунке и вытащил некрупного окунька.
Удивительно, как он попался. Сам-то был только вдвое больше
живца. Когда я освободил крючок и вернулся, Петрович уже был
в стороне и пробивал лунку. Но зато около моего пустого ведра
лежали четыре щуки.
«Так вот как он хотел мне помочь,—с дссадой подумал я. —
Подбросил мне свою рыбу, будто я ее сам поймал».
И мелькнула тогда у меня мыслишка: не воспользоваться ли
этим неожиданным подарком? И мне даже ясно представилось,
как со всеми этими щуками приду я к финишу.
Посмотрел я на часы, на свои жерлицы, вспомнил Светлану и
рукой махнул. Эх, была не была!
Должен сознаться, что я даже начал расставлять свои остальные
снасти без живцов, которые уже кончились, чтобы было все, как
полагается, если кто сюда-заглянет.
Но вскоре мне стало тошно.
«Подлец, — подумал я. — Шельмовать в таком чистом деле,
как спорт, а? Что я буду говорить товарищам?»
И начал я звать Петровича.
Он ci атала отворачивался, делая вид, что не слышит, а затем
все же подошел ко мне.
24

— Забирай свою рыбу. Этот номер не пройдет! — хмуро сказал
я, боясь выдать волнение, которое переживал.
— Эх, ты, Ваня, — усмехнулся Петрович. — Что ж, делай,
как знаешь. А я-то думал уважить по старой дружбе.
— Ну, нет. Тогда я сам себя уважать не буду.
Петрович улыбнулся и сразу же переменил тон: он понял, что
я возмущаюсь искренне.
— Так! Любо! — хлопнул он меня по плечу. — Это
по-настоящему, по-рыбацки! Что поймал, то поймал. Ну, если так, бери
моих живцов, их десятка два осталось. Только на этом месте делать
нечего. Ты где ловишь? Почти у самого русла, возле омута? А в
такую вот погоду, когда теплом повеяло, малек подался на отмель,
там и щука за ним охотится. Нечего время терять, переноси
жерлички, где я начал прорубать лунку. Да и лед руби со всего
плеча — дело ведь к полудню.
Я бросился на отмель и начал так крошить лед, словно от этого
зависело мое счастье.
Только расставил я жерлицы, как началось! Поклевка за
поклевкой' Я метался от одной жерлицы к другой. Выкидывал на лед рыбу
и, едва успев направить снасть, бежал к следующей лунке.
Я просто опьянел от этой борьбы со щуками.
Особенно умучила меня одна, которая едва не оборвала леску и здорово
поранила палец, когда я подхватывал ее в лунке.
Но и она лежала передо мной на льду, изредка тяжело
подскакивая: хлопала жабрами и широко раскрывала огромную, зубастую
пасть. Как хорошо, что я ее не упустил! На такую и Светлана
может подивиться. Вон ее свитер мелькает вдалеке: тоже сбросила
шубу и ловко рубит пешней. И Мишки рядом нет. Совсем хорошо!
Кончил ловлю я, когда вышли все живцы; да скоро и время,
отпущенное на соревнование, закончилось...
Оказалось, что вышел я на пятое место. Это было совсем не
плохо, потому что позади меня осталось почти десять рыбаков. А
главное, был я на этом месте с чистой душой.
— Ванюша, — подбежала ко мне Ветка.—Поздравляю! Ты стал
теперь настоящим, заправским рыболовом' А эта твоя щука —
словно маленький крокодил. Давно я такой не видела!..
Потсм, много позднее, когда у нас с Веткой завязалась хорошая
крепкая дружба, я в минуту откровенности признался, как чуть
не попал в «грязную» историю. Она нахмурилась и потребовала,
чтобы я рассказал вам об этом.

Ив. Сабельников
РЫБОЛОВНАЯ НАУКА
зимой
В стародавние Бремена в этих местах Дон нес свои воды вдоль
огромного полукруга глинисто-песчаных холмов, окаймляющих
ровную площадку пойменных лугов. Позднее река пробила себе
в лугах новую, более прямую дорогу, а старое русло превратилось
в большое, глубокое озеро. Выходящие к нему овраги ежегодно
засыпали озеро наносами, которые в конце концов и расчленили
его на цепочку самостоятельных озер, соединяющихся лишь во
время паводка.
Как уверяют местные жители, еще совсем недавно в озерах
кишели широченные, с поднос, желтые лещи, обомшелые щуки
длиной в полтора метра, головастые сомы, которые легко могли
проглотить зазевавшегося гуся. А про золотистых линей,
большеротых окуней, о серебристой плотве, ершах и говорить не
приходилось — так их было много.
Нынче порядком оскудели рыбой омуты озер и надо быть
поистине изобретательным, чтобы не возвратиться домой с пустыми
руками. Однако несмотря на это весьма огорчительное
обстоятельство, озеро по-прежнему посещают наиболее рьяные
представители «великого племени» рыболовов.
Вот и сегодня на дальнем конце Подгоренского озера,
поеживаясь от злого ветерка, над лунками склонились двое: конструктор
26

Малявин, щегольски одетый худощавый молодой человек с
темными усиками, и пожилой слесарь-лекальщик, укутавшийся е
башлык так, что виднеются лишь его хитроватые глаза, да крупный
нос. Оба молча подергивают коротенькими удилищами, напряженно
ожидая желанного «стука».
— Не берет, — вздохнул молодой человек. — Как в колодец
блесну опускаешь...
Слесарь Потапыч молчит, с выжидательной сосредоточенностью
глядя в лунку.
— На красную разве попробовать? — вслух размышляет
конструктор.
Из пучка удочек, лежащих возле корзинки, он выбрал ту,
на которой блесна из красной меди.
Увы, и она не вызвала у окуней желания схватить ее.
Малявин взял пешню и, отойдя немного в сторону, начал
прорубать новую лунку. Толстый лед, гулко позванивая, крошился
мелкой кашицей.
— В сущности, для меня важна не столько рыба, сколько сам
процесс ловли ее, — сказал Малявин, опуская блесну в воду. —
А вот жена этого не понимает. Не верит, что из-за пяти маленьких
окуней можно пройти десять километров. Ну и, понятно, ревнует,
чудачка!
Почувствовав на леске тяжесть, Малявин на секунду смолк,
потом дрогнувшим голосом проговорил:
— Кажется, есть.
Он осторожно начал подтягивать леску, но вместо окуня
Выволок длинную водоросль.
— Фу, черт!.. Этак, чего доброго, и блесну потеряешь!—Перешел
к другой лунке и продолжал разговор:
— Два года, как я занялся рыбалкой и скажу вам: чудесный
это отдых! Особенно летом. На рассвете раскинешь удочки и ждешь...
Тихо кругом, только птички посвистывают да выщелкивают.
Солнышко вот-вот покажется, роса засверкает... А за камышом такая
вдруг плюхнется рыбина, что вздрогнешь... Глядишь, крайний
поплавок зашевелится, от него волны чуть приметные пойдут...
Что с сердцем в это время делается, и не рассказать! Дышать
перестаешь, весь сожмешься и думаешь: «Да скорей же тяни,
скорей!»
Малявин замолчал, задумался,и удочка неподвижно повисла
над лункой.
Стоявшая рядом пешня упала. Малявин очнулся и снова
задергал.
— А я, признаться, не уважаю ловлю без рыбы, — заметил
грудным голосом Потапыч. Что толку в этом самом процессе?
Скука... А он вотг как на зло, не стучит. Забастовал шельмец!...
Осерчал, видно, на меня. Я ведь его тут прошлое воскресенье
десятка четыре выудил. Все, как на подбор!
— Одного вот только понять не могу, — не слушая собеседника,
27

продолжал Малявин — отчего это все рыболовы любят
прихвастнуть^
— Ну. это вы, тово... преувеличиваете.
— Нисколько! Таково мое твердое убеждение. За два года, а я
каждое воскресенье провожу на рыбалке, доводилось мне
встречаться со старыми и с молодыми рыболовами... Все хвастают
— Позвольте, — воскликнул старик. — Нехорошо так говорить!
Малявин снял кожаные однопалые рукавицы, достал
портсигар, закурил
— Послушаешь иного я диву даешься: как это он сумел
вываживать таких гигантских рыбин? Но вот что удивляет, ни один
хвастун при мне — это за два-то года! — не выудил ни пудового
сазана, ни даже щуку весом в три кило. Вот я и спрашиваю: почему
это у рыболовов все успехи — в прошлом?
На коньках, прикрученных к подшитым валенкам, подкатил
мальчуган. Раскрасневшийся, он резко затормозил, отчего лед
брызнул снежной пылью, и остановился возле Малявина.
— Ну, как? - спросил мальчик почтительно.
Малявин с укоризной поглядел на неожиданного собеседника:
«чего, мол, спрашиваешь, разве не видишь?»
— Дяденька, вы попробуйте вон против того куста, там окуня
много
— Может быть, и ты в прошлое воскресенье пять килограммов
наловил? — язвительно спросил Малявин, взглянув на Потапы-
ча: «вот, мол, еше один хвастун».
— Нет четыре, — поправил «хвастун», — и не неделю назад,
а по перволедью.
— А почему же сегодня без рыбы? — допытывался Малявин,
несколько сбитый с толку спокойным ответом мальчика.
— Кто вам сказал? — удивился гот и, сняв с плеч вещевой
мешок, развязал его. — Вот, глядите!
В мешке лежали крупные щурята, окуни, плотва и два
подлещика. Окуни и щурята еще шевелились.
— Позвольте, как же так? — ошеломленный Малявин
растерянно посмотрел сначала на Потапыча, потом на улыбающегося
паренька. — Где это вы?
-— Там, — неопределенно махнул тот рукой в сторону самого
дальнего озера — Белого
Потапыч подозвал к себе юнрго рыболова и, заглянув в мешок,
многозначительно крякнул.
— Хорошая рыбка! — пробасил он. — Отменная! — и снова
наклонился над лункой.
Паренек так же неожиданно исчез, как и появился.
— Сергей Потапыч, пойдемте на Белое, — предложил Малявин,
— Есть ли смысл?
— Разумеется'
— Нет, я останусь здесь.
— Ну* как хотите...
28

Малявин быстро собрал свое хозяйство и торопливо зашагал
по льду к Белому озеру
А Погапыч поднялся с фанерного чемоданчика, на котором
сидел, размялся и. взяв пешню, пошел по озеру Возле
разлапистого куста он прорубил две лунки и стал терпеливо блеснить.
Стука не было «На мормышку разве попытать?» — подумал он.
На тончайшую леску Потапыч привязал металлическую бле-
сечку, вертящуюся в воде, как жучок, и нацепил на крючок двух
мотылей Опустив мормышку дна сгал медленно приподнимать
и опускать ее, не сводя взгляда с тонкого конца удилища.
Поклевки не было. Потапыч хотел было перейти к другой
лунке, как вдруг сторожок сначала чуть приметно вздрогнул, а
потом сразу же согнулся. Потапыч подсек и с радостью ощутил на
конце удилища трепетный толчок... Есть!
Не ради ли тебя, счастливый миг, рыболов не спит ночей,
забирается в самые глухие уголки, мокнет под дождем или часами
стынет на морозе Не надежда ль на тебя, счастливый миг, придает
новые силы, если рыболов усталый, с пустой корзинкой
возвращается домой?..
Рыба ходила кругами. Потапыч вываживал ее осторожно,
следя за натянутой леской, — коая лунки острые того и гляди
леска перетрется. Но вот в горловине лунки показалась голова р№
бы Р.ще одно усилие, и полосатый красноперый окунь лежал у ног
старика. Вдруг он забил хвостом о лед, точно хотел пробить его
и уйти в родную стихию.
— Эка ты, брат неугомонный какой, — радостно ворчал
Потапыч, отпихивая ногой окуня подальше от лунки. — Ничего,
брат, не попишешь Веди себя смирно.
Нгщепив на мормышку свежего мотыля, он снова опустил
ее в лунку. Не пройдя и полводы, мормышка остановилась. «На
траву попала», — подумал Потапыч. Он хотел было поднять
мормышку, но леску в это время стремительно потянуло в сторону.
Потапыч подсек и снова ощутил сильный рывок.
— Ага, разбойник, попался! — торжествующе воскликнул
старик и выудил крупного окуня. — Это гебе не мальков хватать
Дела у Потапыча пошли хорошо Он напал на стаю. К тому
времени когда возвратился Малявин, у ног Потапыча лежало
десятка полтора окуней.
Вид v Малявина был жалкий, шел он медленно, усталой походкой.
— Это вы? — спросил он, показывая на окуней.
— Конечно! — весело, с молодым задором ответил Потапыч. —
Кто же еще'
— А я попусту ходил... Обманул, скверный мальчишка.
Малявин пробил две лунки и начал ловить. Оба молчали.
Потапыч снова выудил трех окуней, но у Малявина даже стука не
было. Тогда он начал рубить лед совсем рядом с лунками
Потапыча.
— Вы всю рыбу распугаете!
29

— Ничего, я осторожно.
Когда лунка была пробита, Малявин захотел расширить ее —
а вдруг крупная щука попадется? Он с силой опустил пешню.
Пешня неожиданно выскользнула из руки и ухнула в воду.
Несколько секунд Малявин растерянно смотрел в лунку.
— Упустил, — проговорил он печальным голосом.
— Эх, вы!
— Потапыч, позвольте я вашей...
— Нет уж, извините...
— Тогда хоть резрешите в ваши лунки окунуться...
— Это можно!
Но и здесь Малявину не повезло: он не поймал ни одной
рыбешки.
— Ветер не тот, — горестно вздохнул он. — При
северо-восточном рыба всегда плохо берет. Две недели назад западный дул.
Так, не поверите, я на Подклетненском озере за каких-нибудь
два часа штук тридцать вот таких красавцев натаскал.
Потапыч улыбнулся:
— Поздравляю вас!
— С чем?
— С прошлым успехом!
Малявин не сразу понял намек. Затем запротестовал:
— Не верите? Но почему? Не все же врут...
— Вот и я говорю: не все, — согласился Потапыч, выуживая
очередного окуня.
ЛЕТОМ
В то воскресенье Малявину не везло с самого утра.
Накануне он поставил будильник на четыре тридцать, а
проснулся в половине третьего и забыться уже не мог. Он встал,
тихонько оделся и, оставив жене записку «Приготовь сковородку...»,
вышел на безлюдный проспект Революции.
Ожидая грузотакси, полтора часа простоял у гостиницы
«Воронеж». Пришлось сесть на попутную трехтонку. Но неподалеку
от села Малышева лопнула камера, запасного колеса не оказалось
и на заклейку дыры ушел битый час.
Короче говоря, на Гремяченскую прорву Дона попал Малявин
только в восьмом часу утра, когда у Потапыча, приехавшего на
ночь, уже сидели на кукане два сазана. Утренняя заря, таким
образом, пропала даром.
Но самый большой удар судьбы получил рыболов, когда
развязал парусиновый мешочек с червями: из него дохнуло
тошнотворным запахом падали. Малявин даже застонал, когда понял,
что черви-подлистники, за которыми он специально ездил в лес и
по совету одного рыболова-шутника двое суток выдерживал в
отрубях, смоченных подсолнечным маслом, уже стали разлагаться...
Вид у Малявина был такой растерянный, что пожилой рыбак
в очках, сидевший неподалеку от Потапыча, участливо спросил:
30

— Случилось что-нибудь?
Узнав, в чем дело, Потапыч выразил Малявину свое сочувствие
и великодушно предложил кашу.
— Какой из меня сазанятник? — вяло запротестовал
Малявин. — Для этого надо бычье терпение, а я — человек
темпераментный.
Старик недовольно фыркнул.
— Ну и верхогляд же вы, батенька...
Малявин взял кашу неохотно и, сменив крючки, сделал заброс.
Сазанятники — высшая категория рыболовов, а Малявин
довольствовался бирючками, плотвой и густерой. Пределом его
мечтаний был синец. Правда, охотился он и на сазанов: друзья
несколько раз брали его с собой на Чернышеву гору и на Малышев-
скую яму, но у него не хватало терпения часами сидеть неподвижно
в ожидании сазаньей поклевки, и он переключался на мелочь.
Теперь Малявин силою обстоятельств принужден был смотреть
на неподвижные кончики великолепно отделанных бамбуковых
удилищ...
Солнце поднималось все выше, становилось все знойнее, а
поклевок нет и нет. Скучающий хМалявин с плохо скрываемой
завистью поглядывал на белобрысого молодого колхозника, который
расположился ниже его и то и дело выхватывал бирючков и синцов.
«Везет же человеку, — думал он с огорчением.— А тут хоть бы раз
дернуло...»
Не клевало и у старика. Это немного утешало Малявина: «Не
у меня одного...»
В полдень, когда разморенный жарой и скукой Малявин
хотел было вздремнуть, крайнее справа удилище вдруг дернулось
и, соскочив с рогульки, нырнуло в глубину. Это произошло
так неожиданно, что ошеломленный Малявин широко рас-
31

крытыми глазами несколько мгновений недоуменно смотрел на
воду.
— Узнаю шельмеца, — с гордостью проговорил Потапыч. —
Его работа...
Метрах в пятнадцати от берега из воды показался комлевый
конец удилища.
— Плывите! — крикнул старик.
— Да, но...
— Плывите, кому говорят! Под корягу затащит.
Малявин нерешительно потоптался на месте, потом
разделся и быстро, саженками, поплыл. Схватив удилище, он сразу же
почувствовал на его конце живую тяжесть. У него сперло дыхание...
— Не тяните напролом, — посоветовал старый рыболов.
Малявин то ли не слышал, то ли не понимал, что ему говорят,
и продолжал плыть. Он кое-как выбрался на узкую площадку и
трясущимися руками стал выбирать натянутую до звона леску.
— Утомляйте его, утомляйте, голубчика! — командовал
Потапыч. — Не спешите подсачивать!
Рыба желтым движущимся пятном появилась у поверхности
воды и, взбурунив ее, скрылась в глубине.
— П-помогите, уйдет, — заикаясь, попросил Малявин.
— Нет уж, сами вываживайте... Да осторожнее же! Эк,
горячится... Отпускайте леску!
Неистовавший сазан показался снова и резко завертелся на
месте. Леска — цок! — лопнула...
Некоторое время Малявин растерянно глядел на реку, затем
с трудом выдохнул:
— Ушел...
— Сазан — такой чертяка, — в тон ему отозвался старик. —
Леску не удастся порвать — крючок разогнет. А то возьмет, да
удилище поломает. С ним, брат, шутки плохи.
Немного пришедши в себя, Малявин сказал восхищенно:
— Нет, вы только подумайте, как он воду-то бурунил. Это
я понимаю — силища! Сергей Потапыч, одолжите, пожалуйста,
крючок, а то мой слабоват.
— Новой поклевки будете ждать? — А как же с
темпераментом? — съязвил старик, глядя на Малявина, который лишь
виновато улыбнулся. — То-то же.. Знай: кто хоть раз потягается с
чертякой, непременно снова захочет с ним схватиться... А вы —
темперамент. Да с холодным сердцем к нему и не подступишься,
к сазану-то! Ему как раз и подавай темперамент... Так-то брат...
Воронеж

Ю. Ванновский
ЗИМНЕЕ УЖЕНИЕ В АРМЕНИИ
4 ноября, в шесть часов утра, «Победа» доставила нас к
извилистой, быстро текущей среди густых камышей Кара-су (Черной
речке). Не замерзающая круглый год, подогреваемая теплыми
родниками, река дымилась на морозе, над водой белесыми слоями
колыхался туман.
Не торопясь, в стороне от воды собираем удилища. Вполголоса,
чтобы не потревожить тишину ночи, перебрасываемся короткими
фразами.
Рассвет еще не наступил, но небо на востоке начинает
понемногу светлеть. Тускнеют яркие звезды. В предрассветном сумраке,
высоко в небе, появляется какое-то неясное, туманное, розовое
пятно. Оно постепенно ширится, растет и вот во всем своем
великолепии возникает залитая нежным розовым светом, покрытая
вечными снегами глава седого древнего Арарата... Восходит солнце.
Слева показался его край, и через несколько минут громадный
огненный шар повис над горизонтом. Он отражается в воде
дальнего озера раскаленным металлом. Какая красота!
Незабываемое, торжественное зрелище!..
Мы готовы. Мой спутник, нетерпеливый Сурен, устремляется
куда-то в сторону, и скоро камыши скрывают его фигуру. Я достаю
спрятанных за пазухой (чтобы не замерзли) красных жирных
червей, нанизываю их на крючки и, осторожно ступая, старясь не шу-
3—661
33

меть и не трещать лежащим под ногами сухим камышом, подхожу
к берегу. Вот удобная прогалина между камышами. Легкое
грузило без плеска падает на воду и опускается на дно. Проходит
несколько минут ожидания первого и всегда волнующего клева.
Вдруг два резких, коротких удара, подсечка, и на крючке
трепещет небольшой, граммов на триста, джанар (местное название
разновидности усача). Бережно опускаю добычу в висящую на
левом боку сумку. Почин есть.
Нанизываю свежего червя и снова осторожно забрасываю. В ту
же секунду, как только грузило коснулось дна, — рывок,
подсечка, и в воздухе, сверкая брызгами воды, на моих двух
поводках два усача. Опять меняю насадку и забрасываю. Минут через
десять руке передается сильный рывок, я подсекаю и
чувствую, что рыба, коротко и тупо подергивая, устремляется к
берегу. Не давая ей возможности запутать лесу в прибрежных
водорослях, вывожу на чистую воду и, немного поводив на кругах,
вынимаю красавца голавля. Снова заброс. Проходит десять-пят-
надцать минут—клева нет. Значит, надо менять место, так как
усачи никогда не ходят косяками, а всегда по два, по три, редко по
четыре.
Тропинкой, протоптанной рыбаками в густых зарослях камыша,
пробираюсь к следующей прогалине. Подхожу к протоке,
соединяющейся с небольшим озером. В этом месте бьет родник, что
заметно по бурунам и водоворотам. Нанизав червей (на червя, долго»
находившегося в воде, усач клюет плохо), я забросил удочку,
положил ее комлем на берег, включил трещотку катушки и, присев
на складной стульчик, с наслаждением закурил.
Солнце поднялось уже высоко. Стоял тихий день. Среди
камышей, перелетая с одного берега на другой, нежно посвистывая»
суетились хлопотливые камышовки. Изредка появлялись и тотчас
же исчезали тонконогие болотные курочки. В небе парил,
оглядывая зоркими глазами свои владения, болотный лунь, проносились
табунки нырков, на противоположном берегу грелась на солнце
отара овец. Все вокруг жило своей жизнью.
Как хорошо после недели напряженного труда отдохнуть на
берегу реки, полной грудью вдохнуть чистый бодрящий воздух.
Откуда берется энергия, выносливость? Забываешь, что ты уже
не молод, что иногда и поясница поламыва т, а отмахаешь по берегу
этак километров десять-пятнадцать и на второй день чувствуешь
себя гораздо бодрее, и «работоспособность заметно повышается.
Неожиданно резкий звук трещотки оторвал меня от бездумного
созер 1ания природы. Я схватил удочку, и рука сразу ощутила
сопротивление крупной рыбы, которая мощным броском, смотав с
катушки метров десять сатурна, устремилась в озеро. Постепенно
притормаживая катушку, я остановил первый и самый сильный
бросок рыбы и повернул ее к себе. Рыба, упористо сопротивлялась,
но, подчиняясь воле рыболова, медленно выходила из озера на
протоку. Поводив на кругах и дав глотнуть воздуха, я подвел к бе-
34

регу и взял усача подсачком. Он весил более полутора
килограммов.
Издалека слышится мощный бас Сурена:
Свежо по полям.
Свежо по лугам,
И тихую песню
Несет степь издалека...
Наверное, у него тоже хороший клев. Улыбаюсь.
Повинуясь властному зову его голоса, иду «на сближение».
Развязываются рюкзаки и, удобно расположившись, мы садимся
за завтрак. Аппетит небывалый. Хорошенько подкрепившись,
предаемся получасовому отдыху и делимся впечатлениями. Но вот
маленькая неприятность: замерзли на ногах пальцы... Пока хо*
дили, ловили рыбу, закусывали, было тепло, а стали отдыхать —
замерзли. Надо погреть. Не долго думая, опускаем ноги, обутье в
резиновые сапоги, в воду, и через десять минут приятное тепло
родниковой воды сделало свое дело. Снова рюкзаки на спину, снова в
поход...
Очень богаты рыбой реки Армении. Интенсивная рыбная ловля
продолжается почти круглый год. В вытекающей из озера Севан
бурной, стремительной Занге (Раздан) с первых чисел марта на
красного червя, и особенно на опарыша, ловятся усач, хромуля, мурза,
дуда, голавль. К октябрю клев начинает понемногу затихать и
рыба частично залегает под камни, частично уходит на теплую воду,
поближе к родникам. Но рыбаки не горюют. В это время начинает
брать красавица форель. Ловля форели связана с постоянной
ходьбой и требует от рыболова особых навыков. Подходить к берегу
нужно осторожно, из-за прикрытия, и следить, чтобы тень рыболова не
падала на воду. Клев форели резок и силен, при вываживании она
оказывает весьма значительное и упорное сопротивление, в чем
исключительная прелесть этой ловли. Насадка — красный
навозный червяк, кузнечик, стрекоза, личинка капустницы. Лучший
клев — ранним утром и вечером, берет иногда и днем, но редко.
Мэжно ловить со дна в омутах, за камнями, где форель любит
стоять, поджидая проплывающую мимо добычу. При выходе Занги
из Севанского канала в водоворотах на мелкую рыбку ловятся
экземпляры до 4 — 5 килограммов. «Ловля на мушку у нас не
применяется. Нерест форели—с ноября по январь.
Недалеко от ст. Советская, у селения Зангибасар, там, где
бурное течение Занги переходит в тихое, ловится сазан. В озерах на
поплавочную удочку берут сазан, сом, голавль и плотва.
В низовьях Кара-су ловится на большого красного червя и
особенно на кузнечика крупный, до 3—4 килограммов, усач,
а также сазан и сом. Удилище для этой ловли должно быть
жесткое с катушкой, леса-сатурн 0,7 — 0,8, крючки обязательно
хорошей закалки, так как усач берет с ходу, резко и тотчас же
могучим рывком бросается к середине реки. У меня бывали случаи,
когда крючки Кунцевского завода после удара крупного усача
з*
35

разгибались, как булавки, и хорошая добыча к великой досаде
сходила.
Сом ловится также на донки. При мне один товарищ взял на
донку сома 18 килограммов весом
При обычной ходовой ловле я применяю бамбуковое,
полужесткое трехколенное удилище длиной 4 метра. Оно снабжено
соединительными трубками (контровая трубка верхнего колена
ввинчивается в стычную второго), пропускными кольцами и катушкой.
Леса-сатурн 0,45 длиной з 50 метров, поводки 0,3 — 0,4. Поводков
ставлю два. один в 70, другой в 50 сантиметров (длинный
поводок на течении лучше «играет»). Оба поводка захлестываются
петлями в нижнее колечко карабина, а верхнее прикрепляется к
петле на леске на расстоянии 10 — 15 сантиметров от грузила.
Грузило конусообразное весом 150 — 200 граммов.
В заключение хочется сказать об одном позорном явлении,
которое возмущает меня до глубины души.
Как грустно и больно сознавать, что и в Армении, в которой
сейчас только три рыбных реки: Раздан, Арпа и Кара-су (Араке
я не могу считать, так как он находится на границе), варварски
и преступно уничтожается рыба. Ее глушат аммоналом, бьют
электрическим током, травят негашеной известью и т. п. Происходит
это открыто и, простите за резкое выражение, нагло, при полном
попустительстве местных властей. Я скажу больше, происходит
это при участии тех. кому поручено охранять водоемы. Например,
река Кара-су протекает по району, в котором находятся
заповедники и питомники ценного пушного зверя—нутрии. И вот охранники
этих водоемов почти на наших глазах глушат рыбу; причем, гибнут,
36

конечно, и нутрии, трупы которых после взрывов плывут по реке.
Я говорю об этом с полной ответственностью, так как мне и моим^
друзьям по рыбной ловле известны многочисленные факты
браконьерского лова. Гибнут нутрии, гибнут сотни тысяч мальков,
гибнет ценная рыба.
Когда же этим позорным явлениям будет положен конец? Когда
же, наконец, местные власти будут привлекать браконьеров к
судебной ответственности как расхитителей социалистической
собственности?
Ереван

Вас. Козин
СЕКРЕТ УДАЧИ
Это случилось по последнему льду на реке Самаре, недалеко
от устья. Опытные рыболовы-любители уныло сидели над лунками,
засунув ладони в рукава, в то время как я то и дело выдергивал
крупных подъязков и сорожку. Многие начинающие рыболовы-
зимники, такие же, как и я, окружили меня и шумными
восклицаниями встречали каждую рыбку. Они наперебой высказывали
свои соображения, почему «никто не ловит, а этот — обловился».
Настойчиво спрашивали меня, в чем секрет...
Мне льстили их восторги, и я с напускным равнодушием изрекал:
— Уметь надо!
Наконец под натиском рыболовов я с серьезным видом сказал:
— Видите же: на всех поплавках красные звездочки. А
красная звезда — боевая эмблема и приносит успех...
Рыболовы приличия ради усмехались, все еще надеясь, что я
все-таки поделюсь секретами. А что я мог сказать? Я и сам не знал,
почему у меня ловится. Просто счастливая лунка. Тонкая, чуткая
снасть? Но и у других рыболовов, особенно у опытных, снасть не
хуже моей... И я продолжал шутить.
Кто-то ожесточенно заметил:
— Пошли, ребята. Он не скажет. Это же второй Хомяк...
Я поднял голову, отыскивая глазами того, кто сказал такое...
38

Это я-то второй Хомяк? Да как можно меня так оскорблять? Я же
и в самом деле не знаю, почему у меня ловится, а у других нет...
Но лучше я сейчас расскажу все по порядку.
В ту зиму я только еще постигал премудрости подледного
лова, настроен был скептически и знакомых рыбаков,
склонившихся над темными лунками, приветствовал:
— Салют, так называемые спортсмены!
«Что тут спортивного, — думалось мне, — тумбой торчать над
лункой?»
И вслух потешаясь над собой, — вот, мол, еще одному чудаку
не сидится в тепле, на диване с книжечкой, — начинал рубить
лунку...
Смешными казались мне мои коллеги по «роковой страсти»:
сидят кто на складном стульчике, кто на ящике, а кто на ведре;
сидят неподвижно, как вкопанные, сосредоточенно уставившиеся
на поплавки. Коверкать себе ночь, целый день мерзнуть, и все
это из-за нескольких вялых поклевок полусонных рыбешек? А иной
день и клева не увидишь...
И опуская в лунку извивающегося на крючке красного
навозного червячка, я вслух тосковал по летним зорям... Костерок
на бережку, ароматная уха, задушевные беседы, предутренняя
свежесть, волнующие сердце всплески крупной рыбы, первая поклевка
и серебристо сверкающий, трепещущий на крючке подлещик —
вот она, поэзия!.. А сейчас — разве это рыбалка? Эх!
Лунка затягивалась льдом, я черпаком колол его, выбрасывал
и, не переставая следить за поплавками, вслух размышлял о
прелестях летней рыбалки.
Но вот поплавок крайней правой удочки чуть шевельнулся.
Сердце екнуло (на полуслове оборвалось ворчание), рука метнулась
к удильнику; подсечка, удильник отлетел в сторону и, перебирая
леску руками, выдергиваю из лунки маленькую сорожку.
Червяк еще шевелился, и я, спасая его от мороза, тороплюсь
опустить в воду... Будто кто сверху осторожно нажимает на
поплавок левой удочки — он начинает опускаться. И вот вторая со-
рожка прыгает на льду, облепленная молодым снежком.
— Гляньте-ка^ ворчун-то что делает, — доносится до меня.
Средний поплавок энергично, наискось идет к подводной
кромке льда. Подсекаю, и вдруг чувствую живую,
сопротивляющуюся тяжесть на крючке...
«Что-то солидное», — еле успеваю отметить про себя, перебирая
леску. И чертыхаюсь: из лунки выскочил невзрачный ершик!.. За
ним следует другой.
— Да-да, наш ворчун обловился, — доносится с другой стороны.
Я швыряю наотмашь ершишку, а сам торопливо поправляю на
крючке червя и спешу послать его под лед...
Но клев прекратился так же внезапно, как и начался. Проходят
полчаса, час, два — хоть бы шевельнулся поплавок! У моих
соседей тоже нет клева.
39

А вот два старичка, притулившиеся у берега, то и дело
вытягивают из лунок окуньков, подъязков и сорожек.
Я часто встречал их на льдах Самары и Большой Воложки»
за дамбой.
Иван Егорович Хомяков, по прозвищу Хомяк, сутулый,
неразговорчивый и мрачный старик, когда подходишь к нему
поинтересоваться клевом, отвечает неохотно, а то и совсем сердито
— Видишь же: неважно. Чего же спрашивать?
А сам выдергивает сорожку за сорожкой, да крупную!..
И удочки-то у него не ахти какие: пучок куги, из него торчит
деревянный стерженек, жилковая леска привязана кое-как; поплавки
— маленькие кусочки пробки... Когда клев ослабевает, он оглянется
по сторонам, вынет из-за пазухи мешочек, запустит в него руку
и высыпает что-то в лунку...
— Чем это вы, Иван Егорович, прикармливаете!
Отвечает он не сразу и уклончиво:
— Да так... разными крошками...
Но в лунке не видно никакого следа крошек. Серая масса
прикормки сразу же опускается на дно. Клев возобновляется, и
мрачный старик то и дело хватается за удочки Рыбу он прячет —
именно прячет, а не кладет — в деревянные ящик, на котором сидит.
Привстанет, подозрительно оглядываясь, чуть приподнимет
крышку и торопливо сунет рыбину...
Я рублю лунку метрах в десяти от него. Он сердито шевелит
лохматыми бровями и ворчит:
— Места не хватает? Обязательно впритирку?
Подходит другой рыбак и начинает рядом со мной крошить лед.
За ним—третий. Вскоре Хомяк оказывается в окружении. Сорожка
и густерка у него перестают клевать. Редко вытянет окунька...
Старик молча сматывает удочки, в глазах его гнев. Мне неловко...
Следующий раз видишь его опять на отшибе. Он, все так же
оглядываясь, чуть приподнимается на ящике. Рыбаки знают, что
это значит. И снова они, особенно молодые, начинают брать его в
«клещи»...
Совсем другой старичок Николай Петрович. Общительный и
подвижной, в своем неизменном длиннополом, когда-то бобриковом
пальто, он мало сидит над лункой. Перестает клевать, он
вскакивает и, делая на ходу гимнастические упражнения, направляется
к соседней лунке. Это он начинает обход рыболовов. Здоровается
с каждым, осведомляется:
— Ну, как у вас ведет себя рыбка^
Иван Егорович уже раз двадцать приподнялся на своем ящике*
а Николай Петрович все обходит знакомых и незнакомых
рыболовов. Одному покажет, как лучше оснастить удочку, другому
посоветует не горячиться при вываживании крупной рыбы, третьему
расскажет случай из своей практики, когда он на поводок из
одного конского волоса (дело было задолго до появления жилковых
лесок) сумел вытащить пол килограммового подлещика. А то, ука-
40

зывая на прибрежный кустик, покрытый причудливой бахромой
инея, вслух любуется им. И, слушая старого рыболова, лучше
начинаешь видеть, как изумительно красиво белое убранство
рощи. А заметит царапинку на боку сорожки, и вот мы слушаем
увлекательный рассказ о подводном мире, где все воюют против всех,
где даже мирные рыбы, как вот эта сорожка, иной раз не прочь
схватить, может быть, даже своего собственного малька...
И только когда обойдет рыболовов, возвращается непоседливый
старичок к своей лунке. Она уже, конечно, покрылась крепкой
корой льда, и он, удивленно покачивая головой, принимается
осторожненько крошить лед маленьким черпачком...
Я любил вместе с ним делать этот «инспекционный обход лунок»,
как шутили рыболовы. Интересно было послушать разговоры
мастеров подледного лова. А не менее интересно рассматривать
снасти...
Каких только нет на свете зимних удочек! Вот «кобылки»,—
деревянные колодки с воткнутыми в них прутиками ветлы; вот
небрежно отесанные березовые чурки с металлическими
стерженьками; рядом поперек лунки лежат заостренные простые лучинки; а по<
соседству с ними — складные удочки — тонкие и стройные:
стерженек из пластмассы, гибкий, ровно идущий на конус; ручка
пробковая, насаженная на алюминиевую трубочку, в которую и входит
стерженек, леса—тоже тонкая, окрашенная в темный цвет; и
маленькие, очень чуткие поплавочки, похожие на снежинки...
И часто бывало так: ловится как раз на грубую снасть, а
изящные расписные поплавочки соседа праздно красуются в лунке.
— Если есть клев, то и канатом с деревянным крюком поймаещь,.
попытался я обобщить свои наблюдения.
Многие рыболовы поддакнули мне и начали трунить над
инженером, владельцем изящной снасти: он за утро и клева не видел,
а его сосед, шестнадцатилетний паренек, вытягивал окунька за
окуньком, небрежно бросая их в снег.
— Ничего, что леска ноль шесть, а поплавок неокрашенный,
— ухмылялся он. — Мы и такой снастью приспособились. Уметь
надо!
Но вот клев стал какой-то вялый, чуть заметный. Паренек
начал жаловаться — не подсечешь...
— А между тем на тонкую снасть можно продолжать ловлю, —
заметил Николай Петрович. — Разреши-ка, парень... Перенесите
сюда, товарищ инженер, парочку своих удочек...
Рядом с двумя неуклюже заостренными палками полулегли,
опираясь на проволочные ножки, две изящные, радующие глаз
удочки.
— Внимание! — шутливо объявил Николай Петрович. —
Соревнование грубой и тонкой снасти начинается. В одной лунке,
коя, как видите, очень удачна: рядом с кустиком, над корягами...
Вокруг тесным полукругом столпились рыболовы. На
темно-зеленом фоне лунки поплавки инженера выделялись четкими сне-
41

жинками. Они притягивали к себе наши настороженные
взгляды.
Паренек дотронулся рукой до своей удочки. Поклевка
обозначалась еле заметным смещением большего поплавка из
необделанной пробки. Подсек он размашисто, нервно, но, не вынимая крючка,
юпять положил удочку. Пусто! Вслед затем шевельнулся и второй
поплавок, похожий на картофелину. Паренек опять взялся за
удочку. Но поплавок больше не подавал никаких признаков поклевки.
Рыболов убрал руку и полез в карман пальто за папиросой...
Беленький поплавочек чуть дрогнул. Инженер быстро подсек,
бережно положил удильник на лед и спокойно вытянул сорожку.
Поправил червя на маленьком крючочке и опустил его в лунку.
У паренька было еще две поклевки, и оба раза он не подсек. А
инженер выдернул хорошего окуня.
— Ясно? — сказал Николай Петрович, обращаясь к нам, и
подмигнул.
Мы заговорили все разом. Одни превозносили до небес
тонкую снасть, другие уверяли, что две рыбки еще ни о чем не говорят,
просто дело случая.
— Пусть для кого-то это дело случая, — возразил старик, —
а кто вдумчиво разберется, поймет: время не раннее, утренний жор
прекращается, рыба уже наелась и нашу приманку берет неохотно,
вяло. Так что только чуткая снасть отметит прикосновение...
А главное — рыбу надо уметь найти, сообразить, где рубить лунку.
Паренек вот нашел удачное место... Да-да, главное—найти рыбу...
Мы начали расходиться по crohm лункам. Старик остановился и,
«и к кому не обращаясь, убежденно добавил:
— А второе — это снасть! Да, да, снасть!
Я в то время по наивности считал, что зимняя снасть должна
быть намного крепче летней. Надо же, рассуждал я, гибкость
длинного удилища чем-то компенсировать. А чем, как не
прочностью? Ну и сделал ручки удильников из клена, окрасил их розовой
краской; стерженьки, или, как называют их у нас, в Куйбышеве,
подсечки, сделал из стальной прочной проволоки. Поплавкам
придал форму шариков и окрасил в красное. На фоне снега мои
удочки выглядели красиво, но...
— Тяжеловаты, тяжеловаты, — покачал головой Николай
Петрович. — И леска крепенькая. При случае и кита можно вытянуть.
Да еще вон какой спиралью она свисает. Где уж тут зимней вялой
рыбке вытянуть эту спираль, чтобы хоть чуть-чуть шевельнуть
поплавок. Большое усилие потребуется вашей рыбке, большое!
Не каждая сумеет.
— Но этими же удочками я поймал сегодня пять штук, —
неуверенно возразил я.
— Утром — да. Рыба проголодалась. А сейчас вряд ли
поймаете.
И действительно, до вечера я клева не видел. А Николай
Петрович поймал еще восемь густерок.
42

И прямо-таки с благоговением рассматривал я его
миниатюрные удочки — красивые комбинации из пластмассы, алюминия и
пробки. Удивляла леска —тонкая, как паутинка.
Вот после этого я и принялся переделывать свои снасти. Над
моим письменным столом на гвоздиках, подвешенные для
просушки, заиграли всеми цветами радуги раскрашенные поплавочки
самых разнообразных форм и размеров. Немало старания вложил
в устройство портативных складных удильников из бамбука и
пробок. Крупные крючки заменил мелкими, жала тщательно отточил.
Теперь легкая изящная снасть радовала глаз и руку; тонкая
оснастка отзывалась на самую осторожную поклевку. На белых
макушках поплавков я нарисовал красные звездочки; они ссобенно
красиво выделялись на фоне лунки.
Николай Петрович дал моим новым удочкам высокую оценку.
— Теперь одна из причин плохих уловов отпала, — сказал он.
На снасть пенять не будете. Теперь главное — уметь находить рыбу.
Да, находить!
Большая Воложка начинается за дамбой, отделяющей ее от
•основного русла Волги. Каждый выходной день я спешу на этот
•обширный водоем. От дамбы и почти до Поджабного Затона —
на протяжении восьми километров — пробивал я лунки и на
средине реки, и у берегов, облавливал перекаты и омута... Все чаще
возвращался с уловом и всегда — приятно усталый...
— Салют, так называемый спортсмен! — лукаво подмигивая,
приветствовал меня Николай Петрович.
Он уже заметил: подледный любительский лов властно
захватил меня.
— Прошу без оскорблений, — отвечал я. — Слова «так
называемый» извольте опускать.
— То-то! — смеясь, отзывался старый рыболов и потирал руки.
— Нашего полку прибыло.
Прогулки по ледовым просторам и работа пешней сделались
моей потребностью: они укрепляют организм, возбуждая хороший
аппетит. Лед на Большой Воложке в ту зиму достигал семидесяти
сантиметров, и прорубить лунку — упражнение серьезное.
Привлекала неразгаданная тайна поведения рыб зимой. Иная
лунка окажется такой уловистой — вытянешь из нее до полсотни
сорожек, подъязков и окуньков, а соседняя, в трех метрах от нее, —
еле-еле выдаст с десяток мелких густерок... Все это вызывало
острый спортивный интерес...
К концу зимы рыболовы сменили водоем. Перешли на Самару.
Здесь, при впадении ее в Волгу, скапливается много густеры и
сорожки. Многие вырубали лунки на средине реки. В последние
дни именно здесь был хороший клев.
Пришел на Самару и Хомяк. Он облюбовал место недалеко от
берега и вот потягивает из лунки то сорожек, то подъязков. Я
пробил лунку тоже у берега. Почему? А потому, что Хомяк жмется
к берегу.
43

Как и всегда, лунка у меня на четыре удочки. У берега, хоть
и небольшое, а все же течение. Нижний край передней стенки льда
приходится обрубать особенно тщательно, чтобы лески не
перегибались, не теряли чувствительности.
Бросил прикормку — смесь отрубей с толчеными сухарями —
и только опустил первую удочку в левый край лунки, как
поплавок дрогнул и пошел наискось вниз. Я подсек и почувствовал,
сильные рывки. Потом ощущение живой тяжести исчезло. Я
потянул леску. Она не поддавалась. Задев! Отцепа я тогда не имел.
Потянул сильнее. Леска щелкнула, и в щеку ударил поплавок.
Крючка будто и не было. С минуту сидел я в оцепенении,
бессмысленно глядя на конец лески. Потом торопливо размотал другую
удочку, опустил ее в средину лунки, а третью — у правого края.
Сколько-то минут краснозвездные поплавки безмятежно
дремали под водой. Я опустил вторую порцию прикормки. Размотал
последнюю удочку. И тут поплавки «заработали»! Словно кто
невидимый поочередно вжимал их в темно-зеленую глубину.
Вот тогда-то и затрепыхались на мокром предвесеннем снегу
язики и сорожки, вызывая восхищение и зависть незадачливых
рыболовов; вот тогда-то я впервые и пережил восторги и упоение
подледным ловом, незабываемые минуты наслаждения.
И вдруг — это я-то Хомяк!... Просто у меня счастливая лунка
на удачном месте!
Не выдержал и он, этот мрачный нелюдим, рыболов, не давший
никому ни одного товарищеского совета. Подошел, шаркая
огромными валенками с красными глубокими галошами, молча,
исподлобья поглядел на моих язиков и крупную сорожку, заглянул
зачем-то в лунку, огляделся вокруг. И вдруг, хлопнув себя полбу
ладонью, заторопился вдоль берега. Вскоре он остервенело
заработал пешней недалеко от лощинки, сбегавшей к реке.
Молодые неудачливые рыболовы подвели ко мне Николая
Петровича.
— Жалобы поступили на вас, уважаемый коллега, — сказал
он подмигивая. — Секрет успеха зажиливаете.
Как и Хомяк, он огляделся вокруг, прошелся взад—вперед вдоль
берега, потом припал лицом к лунке, заглядывая под лед.
— Признавайтесь, сколько крючков оторвали?
— Всего один.
— Так и есть, — соображал вслух старый рыболов, вбирая в
горсть маленький пучочек беленькой бородки. — Видите ли,
уважаемые коллеги, здесь летом дети утопили старое деревянное
колесо. Шина тяжелая, втулки тоже массивные, на совесть откованы.
Словом, колесо лежит на дне прочно. Ступица у него высокая, и
лежит оно, видимо, приподняв пол-обода вверх. И наверняка это
колесо уже облеплено разными ракушками и всякой слизью,
обвешано водорослями. Вот оно, как и всякий подводный предмет —
бревно, пень, камень,— и привлекает рыбу: любит она крутиться
вокруг них. А затем... видите?
44

Шагах в трех выше моей лунки по течению у берега была
небольшая закраинка, и в нее с отлогого берега из-под снега сбегал
маленький ручеек мутной воды. Солнце уже грело по-весеннему.
— Ручеек приносит рыбам драгоценный гостинец — кислород,
которого к весне подо льдом маловато, — продолжал старик, — ну
и всякие там съедобные крошки, соринки. Вот рыба и подошла к
мутным струям ручейка. А тут вдобавок колесо. Есть где
покрутиться.
— Счастливая лунка! — вздохнул кто-то.
Старый рыболов возразил
— Рыбацкое счастье надо искать! Всегда искать! А где искать —
соображать надо! Соображать! Понятно?
Подмигнул и поднял указательный палец.

N. Кравченко
ЗИМНЕЕ УЖЕНИЕ НА ПЛЕЩЕЕВОМ ОЗЕРЕ
В ста тридцати восьми километрах на северо-восток от Москвы
по Ярославскому шоссе раскинулось одно из самых красивых и
величественных озер средней полосы России — озеро Плещеева
с зеркалом более пятидесяти квадратных километров.
Народное предание говорит, что это название озеро получило
при Петре Первом. Рассказывают будто однажды во время бури
лодку Петра Первого заплескало волной, и повелел тогда царь
называть это озеро не Клещино, как оно называлось раньше, а
Плещееве
Называлось оно также и Берендеево озеро, по названию
огромного болота, залегающего на восток от озера.
Многие его знают как Переславское озеро, по расположенному
на его берегу старинному городу, ровеснику Москвы, Переславлю-
Залесскому.
Редко бывает озеро спокойным. И только в тихие летние дни,
когда замирает зеркальная его гладь, прозрачные воды отражают
в своих глубинах и ласковую голубизну ясного неба, и седую
старину нашей Родины, монастырские стены, колокольни церквей
(одна из церквей в городе была построена еще Александром
Невским), и нашу современность — высокие трубы фабрик.
Переславское озеро слабопроточное. Преобладающие глубины
15 — 17 метров, в некоторых районах озера встречаются обшир-
46

ные ямы с глубинами до 25 метров. Но к берегам озеро становится
мелководным.
На дне озера очень много постоянных и блуждающих родников,
что необходимо знать каждому рыболову, вступающему на лед.
Некоторые из блуждающих родников настолько сильны, что за
сутки «пролизывают» в полуметровом льду широкие майны,
поднимаясь к поверхности с больших глубин. Больше всего таких
родников встречается на середине озера. В длительные оттепели
такие места можно сразу заметить по черным прогалинам, но в
крепкие морозы со снегопадами, с поземками они очень опа:ны. Надо
постоянно помнить об этих ловушках и «прощупывать» лед пешнями.
Благодаря родникам в озере всегда хорошая вода, чистая и
приятная на вкус. Никаких заморов на Плещеевом озере не бывает-
И вся плещеевская рыба отличается своими вкусовыми качествами..
Особенно славится Переславская селедка (ряпушка). Она объявлена-
заповедной рыбой, и вылов ее ограничен.
В озере почти отсутствует растительность. Только у небольшой
части западного берега имеются заросли тростника. В основном же
все дно озера крепкое, песчаное, только по некоторым ямам можно
встретить незначительные залежи ила черно-бурого цвета.
Кормовая база озера, видимо, пополняется за счет многочисленных
речушек и ручьев, впадающих в озеро и реки Трубеж.
На что может в зимние месяцы рассчитывать
рыболов-спортсмен в нашем озере?
«Поплавочники» иногда успешно ловят густеру, по-местному
«корзаху», крупную плотву, окуней. По убеждению местных
рыболовов, переславский лещ на удочки не берет. Да и мне никогда
не приходилось ловить его. Может быть, в скором времени можно
будет ловить леща, переселенного в наше озеро из ростовского
озера Неро. Он значительно отличается от коренного жителя, пе-
реславского леща, и размерами, и цветом, и вкусом. Переславский
лещ имеет смугловатую окраску боков с бронзовым отливом,
достигает 5 и больше килограммов, очень осторожен, и ловят его
пока только промысловики-рыбаки сетями. Ростовский лещ
значительно меньших размеров, серебристо-синеватой окраски. Но
этого леща еще очень мало в озере.
Интересна у нас охота с блесной за хищниками, особенно за
переславскими окунями. Их два вида: горбатые, темные —
зеленовато-коричневой окраски, с белыми животами, испещренными
оранжевыми пятнами; и безгорбые окуни светло-голубые, тоже
белобрюхие, достигающие весьма значительных' размеров. Были случаи
поимки окуней весом 4,5 килограммов. Окуни до 2 килограммов
совсем не редкость.
Брать окунь на озере начинает с перволедка и до второй декады
января. Позже, со второй декады марта и до конца зимнего сезона,
начинается весенний клев.
Лучшая погода для ловли — ясные морозные дни, без ветра.
В затянувшиеся периоды пасмурных дней клев, как правило,
47

Снижается. При северо-западном ветре на озеро можно и не ходить —
клева не будет. Лучшими часами клева считается время от 7.30
до 9 и с И до 12 час, а затем начинается клев с перерывами,
временами рыба совсем перестает брать.
Первые утренние часы определяют клев на весь день, и если
утром клева не было, то трудно рассчитывать, что он начнется
позднее.
Найти зимой стоянку окуня не легко. Многим рыболовам
известно, что чаще всего можно встретить стаи окуня против
пионерлагеря на глубине 14 — 17 метров, против сторожки Лесника на
глубине 16 — 18 метров, против железнодорожного разъезда на
такой же глубине и на противоположной стороне озера у детского
дома «Кухмар».
Искать окуня вблизи подводных родников, о которых я
упоминал ранее, пожалуй, бесполезно. Окунь почему-то не держится
здесь и как будто бы даже избегает этих мест.
Окуни 100—120 граммов, а также от 0,5 до 1,5 килограмма и
больше хорошо ловятся на блесну почти всю зиму. Самые крупные
окуни всегда икрянки. Очень крупных самцов еще никому не
приходилось видеть.
В две предшествующие зимы почему-то почти совсем не
ловился окунь «голубой», хотя к поимке последнего было приложено
немало усилий. В глухое время — так называют рыболовы
середину зимы — иногда удается хорошо ловить мелких окуней на
мормышку, насаживая вместо мотыля окуневый глаз.
Рекомендуется пользоваться сделанными из томпаковой
пластинки блеснами цвета золота 56-й пробы, хорошо
отполированными с наглухо припаянными двумя крючками. Длина блесны 58,
ширина 12, толщина 1 миллиметр, крючки № 8 припаиваются один
с внутренней стороны, другой с наружной перпендикулярно
плоскостям. Изгиб блесны вписывается в дугу круга радиусом 150
миллиметров. Концы блесны закруглены. Подвешивается блесна при
помощи небольшого спаянного колечка. Леса 0,3.
Блесны из томпака хороши не только зимой, но и летом. После
полировки их следует покрывать бесцветным нитролаком, что
способствует долгому сохранению блеска.
На озере также очень интересна ловля щуки, которая
достигает веса 25 килограммов и больше. Этот хищник представлен в
озере тремя видами. Очень много щуки донной — короткой и
широкой, с красноватыми перьями. Реже встречается верховая —
серебристая с серо-желтыми плавниками. Есть еще большеголовые,
у которых голова занимает чуть ли не половину всего тела.
Налима местные жители-рыболовы разделяют на два вида:
на обыкновенного и налима-«слепца», имеющего черномраморную
окраску. Мясо такого налима почти несъедобно, — сколько его ни
вари, оно все остается жестким. Старики рыболовы говорят, что
«слепец» питается только мертвой рыбой. Мне не приходилось
.ловить самому, и я не слыхал, чтобы «слепец» был пойман на блесну,
48

как обычный налим. Браконьеры колют его острогами на мелях
во время нереста в жестокие морозы. Для этого таким «добытчикам»
приходится притаскивать на озеро маграды и ватные одеяла.
Лежа у лунок, накрывшись одеялом так, чтобы затемнить лунки,
они часами выжидают появления налимьих связок.
Обыкновенных налимов, которые достигают у нас 6 и больше
килограммов, мне приходилось ловить много. В основном по ночам.
Днем налим попадает очень редко. Особенно хорошие результаты
приносит лов ночью по первому льду. Ловить рекомендуется на
белые блесны. Клев начинается с вечера на глубине от 10 до 14 м.
В это время, готовясь к нересту, налим усиленно кормится,
пожирая в огромных количествах ряпушку, которая, выметав икру в
конце ноября, кормится, опускаясь с наступлением темноты на
дно ям. В эти часы налимы м<гс:ами нападают на ряпушку и жадно
пожирают ее, точно зная, что через полтора-два часа она
поднимется к поверхности и станет недосягаемой &ля донных хищников.
Вскрывая желудки пойманных в эти часы налимов, можно
неизменно обнаружить совсем еще свежих ряпушек. В желудке
одного шестикилограммового налима было шесть ряпушек, однако это
не удовлетворило его аппетита, и он набросился на блесну.
Чаще всего налим хватает блесну поперек, отчего при подсечке
блесна выскальзывает из пасти, а крючок вонзается снаружи или
в угол рта, или в нижнюю губу. Неопытные рыболовы расценивают
это как случайное забагривание.
По-моему, в ночной ловле налимов можно применять
поперечную блесну с крючками, припаянными по обеим концам.
Ожидать клева следует с 17 до 21 час, затем с 23 до 6 — 7 час.
утра. В промежутке между 21 и 23 час. клев почти прекращается.
В ясную лунную ночь налим начинает брать позднее. Длительные
оттепели ухудшают клев. Лучшими для хорошей ловли надо
считать пасмурные дни с легким морозом. Еще лучше, если будет идти
небольшой снег без ветра.
Попавший на крючки налим почти до самой лунки идет без
рывков, висит «гирей», но перед самой лункой начинает бешено
метаться во все стороны, так что, даже подсвечивая карманным
фонарем, бывает трудно выбрать момент для подбагривания.
На ночную ловлю нужно прийти засветло и подготовить
несколько лунок диаметром 30—35 сантиметров, пробивая их с интервалом
6 —8 метров на одной линии с более мелкого места на более
глубокое. Для первой лунки следует найти глубину приблизительно
10—12 метров. Чтобы легче было найти нужную глубину, на лесе
делаются отметки черным нитролаком. 10 метров отмечают одной
чертой, 15 — двумя, 20 — тремя и т. д. Весь выколотый из лунок
лед тщательно убирается прочь. Если в темноте зацепишь за
кусок примерзшего у лунки льда, то можно не только лишиться
добычи, но и половины лесы с блесной. Ведь в темноте при
малейшем сопротивлении лесы невольно стараешься сделать
подсечку как можно резче.
4-661
49

Лесу следует применять 0,6 — 0,7-миллиметровую. Крючки
на блесны нужно ставить прочные. Блесна может быть из любого
белого металла. Местные любители ловят на простые железные
блесны, начищенные наждаком.
После рывка я обычно останавливаю блесну на высоте 20—30 см
от дна и 1 — 2 сек. трясу ее кончиком удилища, «позваниваю»,
после чего быстро опускаю блесну на дно. Учитываю глубину и
то, что леска «резинит», рывки надо делать резкие, чтобы не иметь
досадных сходов.
Лучшими местами ночной ловли налимов в декабре на Пере-
славском озере мы считаем глубины 10 — 14 метров в юго-западном
районе озера на 1,5 — 2 километра южнее пионерлагеря
(по-местному «Симак»), а также глубины 10 метров в восточной части
озера против птицефермы.
При больших глубинах Переславского озера большое
удобство представляет удочка, оборудованная специальной катушкой.
Можно пользоваться и обыкновенной спиннинговой катушкой
большого диаметра, оборудованной глухим тормозом.
Преимущества такой удочки очевидны. Во-первых, при ловле
на катушку не так мерзнут руки, потому что вам не приходится
перебирать мокрую лесу руками, во-вторых, при опускании блесны
можно положить удочку у лунки и катушка сама будет
раскручиваться, под тяжестью блесны, пока последняя не коснется дна.
Кроме того, имея большой запас лесы на катушке, можно бороться
с любым «чудовищем» даже при тонкой леске. Был случай, когда
мне удалось вытащить щуку весом 14 килограммов при леске 0,4.
В таких случаях нужно прежде всего обезопасить первый
рывок. Для этого, распуская лесу, нужно притормаживать катушку
ц тем самым утомить рыбу, выуживать осторожно, подводя рыбу
к лунке. Если нет багорика, можно выкинуть рыбу на лед и рукой.
Зимой за катушкой необходимо ухаживать особенно
внимательно. Смазка должна быть такой, чтобы она не замерзала даже в
сильные морозы. Рекомендуется рукоятки катушки увеличить,
чтобы можно было вращать катушку, не снимая перчаток.

В. Архангельский
СТЕПАН И АНДРЕЙ
Жили-были два друга в Москве. Степан и Андрей.
Степан — постарше, с седеющими усами, немного замкнутый.
Андрей — помоложе, весельчак и задира, с длинным лицом,
издали похожим на толстый огурец.
Жили они в соседних домах, но встречались не так уж часто:
Степан работал днем, Андрей — вечером. Но роднила их рыбацкая
страсть, особенно зимой, когда они непременно выезжали вместе;
летом обычно ловили врозь.
Степан относился к рыбалке любительски: он и ловил хуже,
да и снасти у него были самые простые — три коротких удилища
из можжевельника, давно пожелтевшие от времени. И бесклевье
он переносил спокойно.
Андрей считал себя рыбаком из первой десятки московских
подледников и любил шик Удочки делали ему лучшие столичные
мастера с какими-то замысловатыми комлями, в которых искусно
скрывались маленькие катушки, лески — тончайшие, из нейлона;
крючки — всегда уникальные Ловил он здорово, и как бы ни
старался Степан, обловить его не мог.
Дружили они как-то неровно Но спокойный и рассудительный
Степан умел задавать тон, и вылазки на рыбалку никогда не
кончались скандалом: покричат иной раз на льду, Степан вовремя
замолкнет, Андрей скоро остынет, и все в порядке.
51

А причины для стычек бывали: с годами, с опытом, Андрей
стал дерзить, и все чаще в его речи проскальзывали нотки
рыбацкого самомнения.
— Удивляюсь, — говорил он, когда Степан возвращался
домой почти без рыбы. — Ловишь, ловишь, у меня учишься, а
рыбак ты в сущности липовый. Так себе: простодушный любитель!
Понимаю, ценишь ты чистый воздух и красивые пейзажи
Подмосковья, но когда же ты начнешь рыбу ловить?
Только станет Степан думать о нем нехорошо, а он явится —
с шуткой, с прибауткой — и скажет:
— Великое это дело, когда кругом друзья-приятели. И все
меня ценят! Видишь, пишет человек с Шоши, зовет на окуней.
Поедем? Красноперых этих, полосатых ведра по два притащим.
И верно: поедут они по его маршруту, без рыбы не
возвратятся, и, конечно, у Андрея ее больше.
Правда, с судачком дело хуже: расхвастается Андрей, дома
скажет, чтоб готовились делать рыбу по-польски — с яйцом и
растопленным сливочным маслом, увезет Степана за тридевять
земель, а судака-то и нет! Словом, замахнутся изо всех сил, а
ударят как по мухе хлопушкой.
— Сорвалось! — скажет Андрей. — Ну, в другой раз
отыграемся! Сам не поймаешь, так я тебе дам — выручу.
Степан ему и не перечил, верил. Только подошло время, когда
пришлось и Андрею выслушать с десяток горячих слов. И пошли
те слова ему на пользу. Было это недавно, на исходе зимы...
Подошел март, и яркое солнце хорошо прогрело лица друзей,
пока они суетились на ледяных просторах Угличского
водохранилища, за Калязином. Прорубили ледок, а он оказался метровый.
Как говорится* тыр-пыр! И никсго, кроме них, во всей округе
не видно. А вдвоем-то не очень судака найдешь. Побродили
рыболовы, погрелись, рубя лунки два дня, и поехали в Углич, благо
до него по железной дороге час езды.
Под плотиной рыба до них ловилась хорошо. Они опоздали:
ниже бетонных быков, от берега до берега, вода уже бушевала в
открытую.
Андрей взгрустнул, но не сдался Посовещались и двинулись
они на попутной машине за пятнадцать километров ниже, к устью
речушки Постной. На рассвете совершенно беззаботно прошли
по зимней ездовой дороге до середины Вэлги И почему-то захотелось
Степану ткнуть пешней в блестящий ледок, под которым чудилось
ему какое-то странное мелькание.
Лед расступился под легким ударом, как намокший картон:
друзья просто чудом удерживались на узкой полоске, накатанной
полозьями колхозных саней. Тревожно переглянулись, да
ползком назад, назад к своему берегу Вылезли, пока солнце не расто-
цило лед, и не верят, что живы!
— Комбинация! — сказал Андрей. — И молодец ты, что угля-
52

дел! К черту! Не выйдет это — сомов в Волге кормить! Но и
отступать — не в моем характере! Давай рубить лед под берегом!
Попробовали у бережка, навалился на них ерш-недомерок с
мизинец величиной.
— Может, тут и останемся? Чего колесить-то? — вставил
Степан.
— Ерунда! Такого золота и в Москве много. Как там у нас, с
деньгами? — спросил Андрей и полез в карман за кошельком.
Подсчитали, и через час двинулись еще дальше — к городу
Мышкину, на Юхоть, где приходилось дважды рыбачить летом:
на кружки шел судак, на удочки — лещ, окунь. Юхоть для
Степана и Андрея — край земли, дальше—Рыбинское море!
В субботу вечером наметили план. И на воскресенье
привязался к ним Николка — старый дружок по летней рыбалке.
Парнишка симпатичный* соломенный блондин и так смешлив, что вечно
у него рот до ушей растянут, рыбачок начинающий, но со
смекалкой и хитроват, потому что настоящий ярославец.
Чуть свет пошли по лесной дороге к селу Костюрино: именно
там похватывал судачок с июля до поздней осени. Правда, был
он некрупный, до килограмма весом, но по такой непутевой рыбалке
поймать даже маленького судачка было дорого. Ведь четыре дня в
пути, на носу весна — дорогое рыбацкое время, — 'а они еще и ухи
не попробовали! Свои продукты подсчитали, купить рыбу
самолюбие не позволяло, вот и метались у реки с удочками, а пробавлялись
картошкой да кислой капустой.
За плечами у Николки было всего три зимних рыбацких сезона,
и он не стыдился сказать, что в судака не верит.
— Мне просто жаль вас, дядя Андрей! А домой вы, как пить
дать, без судака поедете! — поддел мальчишка, как только
рыболовы углубились в лес. — Плюньте вы на него! Против села, под
церковью, заливчик — просто загляденье, а чуть ниже —
затопленный островок. Верьте мне, наловим мы там окуньков замечательных,!
Андрей хмурился, поглядывал по сторонам и все-таки не
выдержал*
— Не знаю как вы со Степаном, — а я без рыбы не буду!
— И у меня сомнений нет никаких: я окуней надергаю! А
дядя Степан вовсе не хуже вас ловит,—посмеивался Николка,
шагая по лесной дороге, удивительно звонкой и хрусткой в это
морозное до солнца утро.
Снежок уже разбежался вокруг вековых стволов, и возле
каждого дерева виднелся рыжий старый мох в глубоким снежном
колодце.
Шли они довольно ходко, и скоро показалась церквушка над
заливом. Утренний дымок уютно вился над избами Слева
затрепетало алое полотнище зари над синеющей гребенкой леса.
Начали против церквушки Ледок легкий — сантиметров сорок.
Николка попробовал в заливе, поймал трех маленьких окуньков,
потом вышел к Степану и Андрею на фгфва'гер, и все начали ДВИГаТЬ-
rvj

ся вниз по, реке, пробивая луцки э шахматном порядке от берега ц
берегу.' Глубина хорошая — до^ пяти метров. Но блесна мокла,
леска пружинила, по ней сбегали алмазные капли, рука привычно
подергивала короткое удилище, солнце выкатило над лесом,
обещая погожей день, а толку никакого!
Так, постепенно отходя от Костюрина, натолкнулись они на(
затопленный островок. Никрлка не зря говорил о нем: он сразу
же' вьгтащил окунька, который в то утро мог считаться завидным
трофеем* граммов на полтораста.
Паренек поймал и второго, чуть поменьше, раззадорил Ан*
дрея. Тот посидел еще у трех лунок и сказал, как бы оправдываясь:
— Тридцать лунок откупорил, и — ни потычки! Придется и
в самом деле выбросить судака из головы Николка, шельмец,
видишь, что разделывает, — показал он на мальчишку, который
вынимал из лунки третьего окунька — Погоди, я тебе покажу,
как рыбу ловить! — крикнул он и подался к островку.
Степан остался один на фарватере и почти ничего не потерял:
Андрей и Николка ловили, как говорится, в час по чайной ложке.
— Не хотите к нам, — идите к ручью! — крикнул Николка. —г
Судак, небось, в Волгу подался* А у ручья летом окуньки хорошо
клевали!
Ручеек, скрытый крутым берегом Юхоти, был метрах в
трехстах, у густого леска. Qrenatf решил отправиться туда. Андрей
идти отказался ему, видимо, очень хотелось обловить Николку,,
показать, какой он замечательный рыболов. А в то, что Степан
сам может найти рыбу сегодня, он не верил.
— Зачем уходить от рыбы? — сказал он своему другу. —
Посижу здесь до вечера, наверняка вас ухой обеспечу. Неужели ты
еще не набегался? Садись, старик, да окуньков похватывай!
Николка его поддержал:
— По мне, так другой рыбы и не надо! С десяток вытащу, и —
порядок! Мотайся не мотайся, а, пожалуй, лучшего места не
найдешь. Рыба, видать, нынче выходная!
— Лентяи вы, маловеры! — сказал Степан и распрощался.
В устье ручЬя кем-то не так давно была пробита лунка
Степан расчистил ее и промерил: было больше двух метров Сел на
ведро, глянул, в сторону друзей Николка вскочил, подбежал к
Андрею, и они что-то рассматривали, столкнувшись лбами. «Вид-
но, хорошего окуня поймали», — подумал он и даже пожалел,
что перебрался к ручью.
День разгорался. Солнце оживило маленькие ручейки,
засверкавшие на обрывистых берегах. Ворона села неподалеку от
Степана на гладкий лед и долго глядела, как он встряхивал удилищем,
но не дождалась, пока он бросит ей хоть самого маленького окунька.
Лишь только она улетела, обидно каркнув, по блесне кто-то
стукнул. Степан засек и с удивлением обнаружил на крючке
плотву, правда, такую небольшую, что ее не жаль было бы кинуть
голодной вороне. Какая-то смутная надежда на успех вынудила его
54

срочно отбросить удочку с блесной и перейти на мормышку.
Мотыли, лежавшие в коробке у него на груди, пригрелись и завозились,
когда их осветило лучом солнца.
Мормышка медленно пошла ко дну. Рыболов стал закреплять
леску, но она уже полезла вверх, и когда он дернул, удочка так и
запрыгала в руке. Серебристая рыба, почти в полкило весом, еле
вылезла из узкой лунки и завозилась на льду, припудривая себя
пушистыми снежинками.
Степан начал расширять лунку и, видимо, отогнал стайку:
поклевки прекратились. Пришлось осмотреться, чтобы понять,
как петляет подо льдом затопленное русло ручья, и пробить лунку
за поворотом, где профиль ручья в берегах был виден отчетливо.
Сначала с характерным постукиванием и надавливанием брали
окуни. Просто сказать — хорошие. Степан поймал их с десяток
и плотно закрыл ими дно в ведре. Затем наступил перерыв, и вдруг
поклевка плотвы! Поторопившись, он вскинул кончик удилища
резко. Леска запела, обидно пискнула и лопнул^.
— Вот и хорошо, дьявол тебя забери! — сказал Степан и полез
в коробочку за новой мормышкой. Пока доставал очки, просовывал
дрожащими пальцами почти незаметный для глаз кончик лески в
крохотное отверстие, рыба отошла. А, может быть, та крупная
плотва с мормышкой во рту так стремительно шарахнулась в сторону,
что испугала стаю? Не все ли равно? Была уже замечательная пок-
£5

левка.рыбу он нашел, да такую, о которой и разговора не было,
а это главное! И — без Андрея!
Степан решил обосноваться на ручье солидно. Пробил три лунки
ближе к правому берегу, покурил, вышел к устью ручья, чтобы
увидеть друзей, и крикнул им. Но они отмахнулись! Они ловили!
Им было хорошо! Степан даже рассмеялся: до чего же наивны
рыбачки!
И как один-другой, даже самый незначительный, окунь
привязывает рыболовов к месту! Они успокаиваются, не верят, что
кто-то может ловить лучше! И это самомнение сковывает их
инициативу!
У первой же новой лунки снова завизжала леска. Но Степан
сдержал , порыв хотя и не без труда. Рыба постепенно уходилась,
и из лунки вылезла на солнце такая серебристая красавица, что
ее легко можно было принять за леща Вечером Степан взвесил ее:
она потянула девятьсот двадцать граммов!
Конечно, Степан не мог сказать, что ловил он отлично, как
зрелый мастер. Андрей успел бы больше! Были и ложные поклевки,
и досадные сходы. Пропала еще одна мормышка, которую он
считал самой уловистой Но он обрел спокойствие и — ловил. Через
час или два ведро уже не вмещало улова. Он позволил себе сделать
небольшой перекур, поразмялся и пересыпал рыбу в рюкзак.
Несколько удивленные тем, что Степан не расстается с
ручьем, пришли, наконец, Андрей с Николкой. А клев, как на беду,
прекратился. Заглянув в его пустое ведро, они даже рассердились:
звал он их на никудышное место, а у них там изредка клевали окуни.
Степан молча перевернул рюкзак: на льду распрыгались
перламутровые рыбы с оранжевыми плавниками и синеватые,
красноперые окуни. Это было так убедительно, что Андрей крякнул с
досады, вздохнул и... взялся ругать Степана: он-то и жадный, он-то
и молчун, он-то и не друг сердечный! А, прорубив три-четыре
лунки, распалился еще больше рыба не прельщалась его уникальными
мормышками. Плохо было и у Николки: по-видимому, они очень
суетились, беспрерывно долбили лед в неглубоком ручье и только
пугали рыбу
И произошел 'мсершенно удивительный случай:
Степан наловил второе ведро, а Андрей едва сумел прикрыть
днище. Николка поймал и того меньше. Обсуждая на все лады это
происшествие, Андрей и Николка попеременно помогали Степану
нести рыбу до деревни. А он шел сзади и приговаривал:
— Запомни, Николка! Пришлось и дяде Андрею моей ухи
отведать!..
Спали все плохо: Андрей и Николка от огорчения, Степан —
потому, что всю ночь видел, как над лункой поднимается кивок на
удилище, и чувствовал в руке трепетную тяжесть большой плотвы.
Утром выбрались по-темному. Николка несся по гладкому льду
весело. Андрей нервничал.
Степан уселся на вчерашние лунки. И блеснил, и ловил на мор-
56

мышку, но поклевок не было. А Андрей и Николка на лунках, что
вчера были пустые, выхватывали рыбу за рыбой. У Николки чаще
стучали окуни, Андрей ловил плотву. Да не как-нибудь: с
обрывами, с потерей мормышек, потому что рыбины были на диво крупные.
Андрей добрел с каждой минутой и, посмеиваясь, стал давать
Степану советы: и добрые, и нелепые. Он сёл на своего конька,
и в голосе у него слышалось превосходство.
Степан был рад, что лицо Андрея
светлеет. Но его ответная улыбка не всегда
бывала веселой. Забрался и к Степану
червячок в сердце, и гложет, гложет, и не знает
он, как убить его, пока нет поклевок. И
все трудней ему скрывать досаду и не
хочется портить настроение Андрею: уж очень
он ласковый и добрый, хотя и торжествует
победу.
— Знает рыба, кто ее ловить умеет! —
приговаривал Андрей, подхватывая плотву
под жабры и гордо поглядывая на Степана.
— Вот и еще одна! — поддакивал ему
Николка, захваченный этим неравным
поединком друзей, снимая плотву с крючка.
В таких делах на рыбалке—это
вовремя остыть и поразмыслить.
Степан так и сделал — положил
удочку, приблизился к счастливым рыболовам и
с удовольствием подержал на руке крупную плотву, пойманную
Андреем она была побольше его, вчерашней — живое, такое
весомое серебро!
А потом вдруг мелькнула догадка: сколько раз находил он
рыбу, отдаляясь от удачливой оравы рыбаков, которые норовили
пробить лунку прямо под его ведром. «Надо покурить и отойти
подальше », — принял он решение, взял пешню и пошел по ручью
выше, где его берега сходились почти на конус.
Хотелось попасть на русло, где глубже, да поближе к срез},
у которого всегда держится рыба. Но где этот срез?
Старый и наметанный глаз не подвел. Чем выше двигался
Степан по руслу, тем заметнее горбилась в фарватере большая
трещина, от которой лед как бы опускался к правому и левому берегу.
«Уж не показывает ли эта темная нитка трещины путь ручья под
водой?» — пронеслось у него в голове.
Он решил проверить свою догадку и пробил три лунки:
одну над самой трещиной, другую — на метр левее, третью —
справа и чуть ближе. И — не ошибся! Блесна сказала ему
точно-средняя лунка прямо на русле, левая — на узкой пойме ручья,
правая — у самого среза. В ней-то и начались такие поклевки,
которые даже вчера не снились: он наполнил ведро крупной плотвой
за двадцать минут.
57

Андрей и Николка не видели его за поворотом, да они и не
верили в его успех. И когда он пришел за рюкзаком, они даже не
удосужились спросить — как у него дела? Андрей был увлечен,
ловлей, но нашел время пустить шпильку:
— И что ты за человек, Степан? Прямо по рыбе ходишь, а не
ловишь!
Степан вернулся к своим лункам и скоро снова заполнил ведро.
Но звать ребят не стал: он уже обдумывал небольшую речь,
которой хотел встретить их вечером перед уходом домой.
Но помешал Николка* он пришел к нему. Мальчишка не был
заражен андреевой спесью, и ему просто хотелось побыть со
Степаном, тем более, что ловили они вместе последний вечер.
Он не дурачился, подражая Андрею, и сердечно сказал, что
будет скучать без них. А потом спросил, где лучше пробить лунку?
Степан показал. Мальчишка сел на ведро и сейчас же запыхтел:
всякие радостные междометия так и посыпались из его широкого,
смеющегося рта.
В сумерках подошел Андрей, глянул на рыбу и помрачнел.
Длинное его лицо еще вытянулось: даже Николка наловил больше
него вдвое
По дороге к дому Степан долго крутил усы и, наконец, не
сдержался он завел разговор о рыбачках, которые легко поддаются
спеси, мало дорожат опытом своих друзей, а на поверку остаются
без рыбы.
— Есть и у нас такие! — горячо сказал Николка. — И
откуда только берутся? Задаются, пузырятся, рыбаки — первый сорт!
А я им говорю:«Ловйте, да оглядывайтесь!» Вот я, к примеру,
заболел рыбалкой, что-то соображаю, ищу и нахожу. Так чего же бы
со мной не считаетесь?»
Сказано это было так от души, что речь Степана, вчерне
заготовленная и предназначенная для посрамления задиристого Ah-j
дрея, не прозвучала в вечернем воздухе над Юхотью...

Алексей Никитин
ВЕСНА НА ОЗЕРЕ ЧЛЯ
ДАЛЕКИЙ КРАЙ
Маленький самолет круто набирает высоту и скоро как бы
окутывается беспредельной синевой мартовского неба Внизу
медленно проплывают улицы Хабаровска, залитые ярким солнцем, белая
излучина Амура, разбегающиеся в разные стороны дороги..
А дальше потянулись однообразные гряды голубых и фиолетовых
сопок, бурые пятна лесов и мари *, ослепительно сверкающие
снеговым покровом.
Вот внизу, в стороне, виднеются голубоватые и розовые квад
раты Комсомольска, а дальше идут уже знакомые пейзажи
извилистая лента реки Горюн, исхоженные берега Пильды, Лимури...
Как жаль покидать эти места! Кто работал и жил на Востоке,
тот знает, как привыкаешь к тайге, где когда-то прошел по тропе
с котомкой за плечами и где потом на твоих глазах возникли
шоссейные дороги, предприятия, поселки, где знаешь каждый ручеек,
каждую сопку по имени, каждую излучину горной речки.
К озеру Чля, куда я получил новое назначение на работу,
лечу налегке чемодан и сверток со спиннингом. Семью придется
перевозить весной, когда по Амуру откроется навигация Но как
же ехать в такие рыбные места без спиннинга?.. И вместе с мыс-
• Марь — болотистая равнина,
69

лями о новой работе в отдаленном районе невольно думается о
незнакомом еще мне озере, бесчисленной сети протоков Амурского
лимана, о предстоящих рыболовных походах по этим новым местам.
Короткая остановка в Николаевске, самолет вновь взмывает
в воздух, а через четверть часа на западе показывается огромное
белое пятно, обрамленное синими, угрюмыми на вид горами. Это
и есть озеро Чля.
Небольшой поселок с дымящимися трубами электростанции
почти незаметен на фоне величественного и дикого пейзажа.
Кажется, что озеро, небольшая посадочная площадка кренятся
набок... Посадка. К самолету по льду бегут люди. «Как полярники,
рады самолету»,—мелькает мысль, и сердце невольно сжимается:
сколько-то месяцев, а может быть и лет, придется работать и
жить здесь, в этом далеком краю?.. Но я знаю, что когда придет
день отъезда, снова мучительно больно будет прощаться и с этим
уголком земли.
Шел апрель, но здесь весны еще незаметно. Ночами на'д озером
дышал леденящий ветер, а когда он поворачивал и начинал дуть
с моря, случались бураны.
Озеро, казалось, навеки уснуло под белым покрывалом, и не
верилось, что есть сила, которая пробудит его от этого ледяного
сна.
— А ловят ли здесь зимой рыбу? — спрашивал я у старожилов.
— Да нет. Вот придет весна, тогда и гребанем неводами.
— А разве разрешается?
— Рыбнадзор-то есть, да где ему за всеми усмотреть — раз
в год бывает... Ловим.
— Но ведь это же браконьерство.
— Какое там! На наш век рыбы хватит. Свиней кормим.
А когда я стал рассказывать о спортивных способах рыбной
ловли, меня встретили насмешками. Даже председатель
любительского охотничьего общества Евдокимов сказал с явной издевкой:
— Детские игрушки. У нас удочками пятилетние пацаны
занимаются Вот обожди, я как возьму невод, да как поддену —
пол-лодки рыбы сразу.
Под влиянием этих разговоров у меня созрела решимость
доказать всю увлекательность и пользу рыболовного спорта.
Неожиданно я нашел себе единомышленника. Это был начальник
одного из отделов, старый дальневосточник Илья Степанович Тур-
ковский У него даже нашлась старенькая спиннинговая катушка.
С моей помощью он оборудовал себе и все остальное По утрам
мы стали тренироваться в забросах на снеговой площадке позади
нашего дома Над нами посмеивались:
— С ума сходят начальники — среди зимы в тайге рыбу ловят.
— Цыплят по осени считают, — отшучивался Турковский, —
еще попроситесь к нам на уху.
Вторым, кто поддержал меня, был секретарь партбюро
Куприянов.

— Правильно! — воскликнул он, когда я поделился с ним
своими планами организации спортивной рыболовной группы
— Пиши меня вторым. Мы им покажем класс по-амурски. И
прижмем кое-кого из этих хищников.
У Куприянова тоже оказался спиннинг и прекрасный набор
крючков, лесок и искусственных мушек.
Скорее бы весна!
Но прошли майские праздники, начал медленно таять снег,
по краям озера появились забереги, а огромное ледяное поле
лежало все так же нерушимо, и от него несло холодом...
ЩУЧЬЯ СВАДЬБА
Мне казалось, что едва только откроется вода, как щуки, сиги,
сомы и ленки так и начнут хватать на спиннинг чуть ли не при
каждом забросе. С понятным каждому рыболову нетерпением еще с
середины недели я стал готовиться к воскресному выезду на
рыбалку. К концу мая забереги на озере стали шире, зарябила открытая
вода. Вместе с Турковским мы спустили его оморочку, еще раз
проверили состояние блесен, крючков и жилок на спиннингах.
Решено было выезжать в три часа утра. Вечер накануне бьГл ясный
и теплый, пахло проталинами, осевшим весенним снегом... Но
какова же была наша досада, когда утром, придя на озеро, мы
увидали, что забереги заковало крепким утренником. Ехать на хрупкой
лэдочке было нельзя.
— Пойду на лыжах по берегу, — решил я.
— Ну и заядлый же ты, — покрутил седеющей головой Тур-
ковский.—Эх, жалко нет второй пары лыж... Да ладно, когда
растает, я приеду к тебе на лодке.
Немного странно путешествовать во второй половине мая на
лыжах с удочками за плечами.
Быстро светает. Снеговые вершины гор окрашиваются
нежнейшими розовыми тонами. Свертываясь, убегают с озера и из горных
распадков голубые и фиолетовые тени прошедшей ночи. Воздух
так чист и так свеж, что хочется надышаться им всласть, впрок,
про запас на всю жизнь.
Под снегом шумят ручьи. Пробираться через такие места
приходится очень осторожно, иначе вместе с лыжами провалишься в
ледяную воду. Еще полчаса пути — и я на Мыргане. Это устье
небольшой горной речки, впадающей в озеро. Здесь проточная вода
не замерзла и можно, наконец, приступить к ловле.
Но увы: ни первый, ни второй, ни десятый забросы не принесли
мне удачи. Скоро небольшое пространство свободной от льда воды
было вдоль и поперек исхлестано спиннингом. И вдруг совсем
рядом, в кочках, залитых водой, послышался слабый хруст, и я
совершенно ясно увидел, как, взломав ледок, показалась исчерна-зеленая
едина, а затем огромный щучий хвост. По мере того как солнце разо-
61

гревало воду, всплески у берегов становились все чаще. Вот в чем
дело! Щука мечет икру. Конечно, о ловле спиннингом не могло быть
и речи, и я, усевшись на сухом пригорке, стал наблюдать «щучью
свадьбу». То и дело эти ловкие, изящные хищницы выбрасывались
из воды, били хвостами, шумели сухой прошлогодней травой.
Сколько их тут! Такая масса рыбы в первый раз предстала перед моими
глазами.
«Погодите, — думал я, разводя огонек под своим походным
котел ком, — мы еще доберемся до вас, когда вы отнереститесь».
Солнце припекло, с озера подул ветерок. Тонкий лед в
заберегах исчез, и вскоре, пыхтя и отдуваясь, подъехал на своей утлой
«душегубке» Турковский.
— Раз-два, взяли! — сказал он сам себе и легко вытащил омо-
рочку на берег, — чуть льдами не затерло, еле проскочил... Как
рыбка?
— Пока вся в озере.
— Ну так и знал! Видишь, вода как прибыла — вся рыба по
лугам разбрелась. Я это дело учел...
И он вытащил из сумки банку с консервами «щука, в томате» с
этикеткой, похожей на насмешку «Рыбозавод Орель-Чля». Так
в первый раз мне пришлось отведать местной рыбки... Но
возвращался домой я довольный. Не каждому ведь дано так хорошо
провести день отдыха, да еще понаблюдать такую редкостную «щучью
свадьбу».
На обратном пути не обошлось без приключений. Оморочка едва
держала нас на воде, и я сидел на ней чуть дыша.
— Торосы! — воскликнул Турковский.
Сильным ветром льды гнало к берегу, и они, треща, громозди-
62

лись друг на друга. Сколько мы ни лавировали, в конце концов
нашу скорлупку прочно зажало между льдинами, грозя раздавить.
— Вылезай! — скомандовал мой опытный друг. — Тяни омо-
рочку между ногами по льду. Если провалишься, то сядешь в
лодку и поедешь, по крайней мере, не под лед.
Способ был хорош, и в этом я убедился довольно быстро, дважды
или трижды избежав холодной ванны.
Наконец впереди — свободная вода. Крупные волны катятся
на берег, лодчонку сильно качает. Гребем по очереди, поселок
приближается... Как хорошо, что на берегу никого не видно.
Домой можно незаметно пробраться задворками, чтобы не дать
повода нашим противникам позубоскалить на наш счет.
ВЕСНА ИДЕТ
На севере Дальнего Востока часто так бывает —
держит-держит зима, бушует майскими метелями, сечет холодными ветрами и
вдруг отступит, сдастся, и тогда над горами зашумят потоки
теплого воздуха, в один день из угрюмого станет ласковым и
приветливым окрестный пейзаж, хлынут на белую землю горячие солнечные
лучи, и навстречу им светлые березки, еще стоя по колено в рыхлом
снегу, начнут на глазах распускаться и зеленеть нежнейшим
пухом юности. А теплый ветер все шумит и шумит над горами,
будто посылают нам его из своей жаркой страны большие друзья...
На второй, третий день забурлят потоки бурой воды в горных
долинах, вздуются реки, затрещит лед на озере и вдруг, гонимый все
тем же ветром, полезет на берега, на скалистые мысы, потянется
в рукава протоков и через день исчезнет, обнажив зеркальную грудь
прекрасного горного озера. И тогда на смену ветру и треску льда
приходит ласковый плеск волн и потянет, потянет душу в голубые
просторы воды, где так хорошо думать и отдыхать, покачиваясь .в
легкой лодочке, провожая глазами караваны гусей и лебедей,
спешащих в свою полярную родину.
В один из таких дней, ранним утром, я спустил на воду свою
новую лодку и еще раз отправился половить спиннингом
Неузнаваемо стало все вокруг. Тайга зазеленела, наполнилась щебетанием
птиц, жизнью, движением, и первое «ку-ку» серой гостьи разнеслось
над горами и озером. Только кучки льда, кое-где сохранившиеся
на берегах, уже хрупкие, рассыпающиеся звонкими стрелками,
напоминали о недавней зиме.
«Нерест щук, наверное, закончился, — подумал я. — Теперь
должен быть хороший жор».
И вот снова с легким волнением взмахиваю стройной тростинкой
удилища и посылаю блесну далеко в зеркальную гладь озера.
Пусто... Проходит час безуспешных попыток поймать что-нибудь в
этих непривычно больших просторах воды. Несколько раз я
проезжал на лодке по лугам, залитым водой, между кустов и деревьев,
до половины погруженных в весенний разлив, на все лады пускал
63

блесну — и ни одной поклевки. Наконец, проголодавшись, я
вернулся на старое место и развел костер, чтобы согреть чай и
позавтракать. Какая-то возня в траве около берега привлекла мое
внимание. Это были не те всплески, когда щука нерестует. Это алчные,
быстрые, как молния, броски жирующего хищника.
С любопытством я приблизился к берегу, и тотчас же в мелкой
воде сильно всплеснуло, будто внезапно разогнулась тугая стальная
пружина, и черная тень метнулась в глубину. Вправо и влево по
воде бросились десятки маленьких серебристых рыбок. Сапогом
я выбросил одну из них на берег и стал рассматривать. Это была
корюшка.
Она напоминала нашу уклейку, но была еще тоньше, изящнее
и прозрачнее. Пахло от нее свежими огурцами. Местные жители
ласково называют ее «салатушкой» и рассказывают, что в годы
войны, когда с продовольствием было трудновато, эта маленькая рыбка
хорошо пополняла меню каждой семьи. Весной, едва на озере
растает лед, огромные косяки корюшки-салатушки подходят к
берегам, кормятся, мечут икру. Ловят ее маленькими сетками,
сачками и просто черпают ведрами вместе с водой. Но теперь этой
ловлей никто не занимается. Только в Амуре корюшку ловят
колхозы и сдают на заводы для изготовления консервов.
Так вот за кем охотятся щуки!
Оставив свой завтрак, я прицепил на спиннинг аппетитную
«окуневую» блесну, напоминающую своим видом корюшку,
подкрался и сделал заброс вдоль берега. Раза два на якорек цеплялась
трава. Но в третий раз, — наконец-то! — почувствовал характерный
рывок, и жилку повело в сторону. Несколько раз щука пыталась
выплюнуть блесну, широко раскрывая рот и тряся головой. Но
напрасно — вскоре она уже судорожно извивалась на берегу.
Вслед за первой я поймал еще двух, поменьше.
И все же особым рвением щуки не отличались, хотя вдоль
берегов бродили сотнями. Мне стало все ясно, когда я стал варить
уху: желудок щуки был битком набит корюшкой. И у других щук
животы круглые, толстые. Где уж им после такого пира гоняться
за блеснами!
Подъехали знакомые рыбаки на лодке с сетями. Вид у них
был хмурый, злой, усталый.
— Не ловится, — сообщили они мне, — раз двадцать бросали —
хоть бы один хвост. Вымокли все.
— Рыбу ловить надо с умением, — с тем же ехидством, как
мне когда-то говорили про мой спиннинг, сказал я.—
Заворачивайте на уху. Так и быть, уж покормлю честно пойманной
рыбкой.
На уху они не завернули, но я видел, что на спиннинг теперь
поглядывали уже без насмешки, с любопытством и завистью...
Эгим и кончилась моя весенняя охота на озере Чля. Когда я
возвращался домой, медленно проезжая на лодке по мелководью,
с кочки взлетела уточка. Взлетела и села на воду, поплыла, быстро-
64

быстро перебирая лапками... Снова взлетела, пискнула и, притворно
волоча крыло, опять поплыла в сторону.
— Не бойся, милая, — сказал я, — никто не тронет твоего
гнездышка.
Мне стало грустно. Значит, еще одна весна кончилась, раз
уточка отводит меня от гнезда.
5—661

Варвара Карбовская
В ПОРЯДКЕ ОБМЕНА
Может случиться так: кто-нибудь из читателей-рыболовов,
открыв книжку на этой странице и увидев, что автор рассказа
женщина, воскликнет:
— Баба! Значит, толку не будет.
С самого начала оговорюсь: этим я вовсе не хочу сказать, что
считаю такого читателя противником посильного участия
женщин в родимой литературе. А также ни в коем случае не собираюсь
опорочивать рыболова, приписывая ему всякие пережитки и
суеверия.
Я хочу сказать совсем другое. Я понимаю опасения некоторых
любителей-рыболовов, когда речь заходит о том, чтобы
женщина как-то, прямо или косвенно, касалась их любимого дела.
Потому что я хорошо знаю, сколько натерпится иной такой милый
человек от своей жены, а если по возрасту он еще не женатый,
так от матери.
И то, что я хочу написать, может быть, будет даже не рассказом
в прямом и строгом смысле этого слова, а как бы обменом опытом
рыбацкой жены с другой рыбацкой женой или матерью через
посредство самих заинтересованных лип (я имею в виду читателей-
рыболовов).
Итак... прошло уже довольно много лет с тех пор, как мой муж
изменил мне в первый раз. Да, да, я выбираю из всех возможных
66

слов именно это жестокое слово, потому что его вспыхнувшую
страсть к рыбной ловле я поначалу восприняла как измену нашей
дружбе.
Мы, бывало, так славно проводили вместе выходные дни! Я,
занимаясь литературной работой, могла освободиться в любое
время, а у него были только воскресенья. Я заранее запасалась
всякими вкусными вещами, и мы уезжали с утра за город,
купались, ходили по лесу. Или отправлялись в парк, или на выставку,
в музей.
Это было, что называется, культурное препровождение времени,
и у меня никогда не бывало оснований жаловаться на моего
спутника.
Нет, я не жаловалась. И только иногда мне казалось, что
он уж слишком подолгу простаивает на набережной Москвы-реки
или у пруда в парке и тем самым задерживает нашу прогулку.
И когда он задумчиво говорил:
— «Здесь, наверно, водятся караси...» — я пожимала плечом
и отвечала: «Ну и пускай себе водятся. Надо же и карасям где-
нибудь жить. Какое тебе до них дело?»
Однажды он сказал мне:
— У нас на заводе есть один технолог...
— Новатор?
— Нэт.
— С ним что-нибудь случилось?
—Нет.
—Тогда почему же ты об нем начал?
— Он... в прошлое воскресенье... поймал четыре килограмма
окуней. А тебе не хотелось бы... в будущее воскресенье поехать с
нами на рыбалку?
«В будущее воскресенье, с нами»... С ними! Значит, они были
уже — «мы» — компания, единомышленники, друзья —
приятели, а я, единственная жена, значит, сама по себе, сбоку-припеку?
И, стало-быть, рыбалка, — четыре кило окуней, каких-то дрянных
окуней, которых можно купить на рынке по дешевке, —
интереснее, чем выставка прикладного искусства? Важнее, чем покупка
нового абажура? И приятнее, чем весь день с женой?
Мне было очень грустно, и я даже, помнится, втихомолку
поплакала. Но это было в первый и в псследний раз по такому
поводу.
У мужа тогда еще не было того, что у него есть сейчас, т. е.
оснащения и обмундирования. Сейчас у него летние и зимние
удочки, купленые и самодельные, с любовью выпиленные, склеенные,
сколоченные, покрашенные, коробочки с дырками, сачки,
подсачки, пешни и... но стоит ли перечислять все те предметы, которыми
каждый рыболов-любитель заполняет какой-нибудь заветный,
специально отведенный угол в своей комнате.
Он взял удочки у технолога, еще у когс-то — резиновые
сапоги и уехал.
5*
$7

Мне очень хотелось, чтоб он вернулся усталый, недовольный
и сказал: — Чепуха, — как он говорил иногда, возвращаясь со
мной из кино или с эстрадного концерта.
Он приехал... нет, мне надо подумать, как бы это определить
поточнее. Разумеется, он не похорошел: лицо его, заласканное
апрельским солнцем, было цвета тамбовского окорока. Но в
комнате так славно запахло полем, речкой, травой, а сам он был
настолько весь пропитан чистым и вольным воздухом, что я сразу
поняла: — это навсегда и, кажется, это хорошо.
У него был несколько смущенный вид, потому что он вернулся
гораздо позднее, чем обещал, а у нас в семье принята за правило
точность и взаимная вежливость. И, кроме того, вещественные
доказательства или оправдательные трофеи были уж очень невелики:
один крошечный, колючий и сопливый ерш и два окуня величиной
с мою ладонь.
Что в таких случаях говорят жены? (Конечно, к чести жен,
далеко не все.)
— Стоило целый день таскаться из-за такой дряни! Если
сосчитать расход, так можно на эти деньги купить три кило рыбы на
рынке получше этой мелюзги! Нашел себе цель в жизни —
кормить соседских кошек! — и еще что-нибудь в этом же намеренно
обидном тоне.
Пусть никому не придет в голову мысль, что я хочу ставить
себя в пример. Я же предупреждала, что хочу поделиться опытом
рыбацкой жены, приобретенным за долгие годы.
Ни одной из вышеприведенных фраз я в тот вечер не сказала,
хотя, по сути дела, каждая из них не лишена некоторого
житейского смысла. Первое, что мне бросилось в глаза, это был
здоровый, какой-то умиротворенный и по-особому честный вид моего
рыболова. Именно так честно и чисто выглядят люди, хорошо
поработавшие, даже если они забрызганы грязью и от усталости чуть
стоят на ногах.
Я даже нашла в себе достаточно великодушия, чтоб
восхититься окунями, которых по своей тогдашней темноте назвала
плотичками.
И тут, ободренный моим отношением, рыболов за чаем
рассказал мне свой первый рыбацкий рассказ.
— Вот, понимаешь, приехали мы в Витенёво, явились на базу
«Рыболов-спортсмен». Четверо нас: Чижов, Медведев,
Марьин и я. Только, чтоб тебе потом не спутать, я сразу скажу: в
городе мы называем друг дружку по имени-отчеству, как полагается
солидным людям, а там... (это слово «там» он произнес
таинственно и мечтательно) мы зовемся иначе. Сам не знаю, как это
получилось. Чижов —Чижик, Медведев — Миша, хотя он Павел Никоди-
мыч, а Марьин — Манюня... А как я? Ну, это собственно говоря,
не важно, потому что рассказ в основном не обо мне.
— Так вот... взяли мы на базе лодки, бадью для малька,
увидали роскошную малявочницу, выпросили ее у заведующего и поп-
68

лыли по каналу. Плывем, выбираем место. Но, как на грех,
изменилась погода...
Тут я на минуту прерву рассказ рыболова маленьким
замечанием: за долгую мою жизнь с ним я так привыкла к сетованиям
на погоду, как на коренную причину всех неудач, что и сама
стала нередко говорить: «Не пишется, знаете ли, тема не
наклевывается. А погода-то! Какое может быть писание в такую погоду».
...— Погода изменилась. Какой может быть клев в такую
погоду? Попробовали мы перехитрить и ветер, и дождь, а потом
махнули рукой и поплыли назад к базе. Малька решили не
выплескивать, а сохранить до утра в бадье, чтоб утром без лишних хлопот
отправиться на лов. Приплыли к берегу, начали выгружаться.
— Чижик, а малявочница где? Маиюня, у вас что ли в лодке
малявочница?
И выяснилось, что малявочницы нет ни в той, ни в другой
лодке. Заведующий нам наказывал беречь ее пуще глаза, потому что
она у него какая-то особенная, кустарная, по специальному заказу.
И вдруг мы, как маленькие мальчишки, потеряли именно то, чего
не следовало терять! Ясно — утопили.
Так иногда все складывается — одно к одному, одно хуже
другого. Пришли на базу хмурые. Как бы славно было попить чаю с
ложкой коньяку на стакан и завалиться спать. А тут эта потеря...
Пришлось сознаться заведующему базой. Он так и всплеснул
руками:
—Товарищи! Я же вас просил... Как нам с вами теперь быть?
Ведь эта малявочница по инвентарной описи оценена в пятьсот
рублей.
— В пятьсо-о-от?
Тут уж мы совсем пали духом. Лучше бы этого малька ловили
собственными рубашками и потопили бы все четыре, чем такое
разорение. Потужили, от чая наотрез отказались, а потом решили*
— А! Провались все пропадом, утро вечера мудренее. Может
быть, еще найдется малявочница, нелегкая ее раздери!
— Обязательно найдется, — обнадеживающе сказал Миша. —
Если в Москву за скафандром слетать и дно канала облазить вдоль
и поперек, непременно найдется!
Чижик, который всегда думал о завтрашнем дне, если дело
касалось рыбалки, вспомнил о мальке в деревянной бадье. Заведующий
предупредил нас:
— Имейте в виду, у нас кошка — такая окаянная сила, откуда
хотите рыбу достанет. Советую повесить бадейку вон на тот костыль
в стене. Коечку можете отодвинуть, хотя костыль крепкий, на
нем потяжельше предметы висели. Спокойной вам ночи.
Сказал и грустно вздохнул, очевидно, намекая на безвременно
погибшую малявочницу ценой в полтысячи рублей. Мы это так и
поняли и тоже вздохнули.
Мы помогли Чижику, вставшему на свою койку, подали ему
69

бадью с водой и с мальком, и он подвесил ее на стену, довольно
высоко.
— Никакая окаянная сила не достанет.
После этого потушили свет и мгновенно уснули, несмотря на
огорчения дня. Или как раз потому, что были уж очень расстроены.
Проснулись мы от пушечного залпа! Или от взрыва. Может
быть, это было землетрясение, а скорее всего извержение Везувия.
Хотя при извержении, как ты знаешь, я никогда не присутствовал
и не представляю, какой при этом бывает шум.
Короче говоря, все мы сидели на своих койках в темноте, а
потом все сразу кинулись шарить — где штепсель, где спички,
чтоб поскорее был свет.
Когда свет зажегся, мы крикнули:
— Чижик, ты жив?
Он лежал у себя на койке и дергался, как в агонии, вокруг него
кишели мальки, а с постели, насквозь мокрой, тихо журча, стекала
на пол вода.
— Я жив, — с отвращением сказал Чижик.
Увидав бадью на полу и кошку, которая, блеснув на нас зеленым
глазом, скрылась в дырке под дверью, мы поняли все. Это была
еще одна неудача и, если верить в судьбу, то приходится удивляться
ее неразборчивости в средствах* выбрать своим слепым орудием
шкодливую кошку!
Мы помогли Чижику сгрести малька с постели в бадью, а потом
сдвинули три кровати и улеглись на них вчетвером.
Проспали мы после всех расстройств дольше, чем полагалось.
Уже рассветало, и рассвет был чудесный. И вдруг нам показалось,
что все вчерашнее — не в счет, и что зарождающийся день сулит
что-то хорошее. Даже о драгоценной малявочнице не сразу
вспомнили и только ахнули все трое, когда Чижик, самый активный из
нас, влез по колено в воду, чтобы сдвинуть лодку, и сказал
удивленно:
— Вот она, голубушка! — и достал из-под кормы малявочницу,
пролежавшую всю ночь в воде, на песке. Мы, по-видимому, уронили
ее, когда доставали свои вещи из лодки.
Мы тотчас же побежали па базу, чтоб успокоить заведующего.
Он сказал:
— Я откровенно, болел за вас душой. Было бы за что платить,
а то — за дрянь. Но поскольку в инвентарной описи значится не
как дрянь, а как пятьсот рублей... сами понимаете. Ну, ни клева,
ни улова.
Так оно потом приблизительно и было. Но настроение у нас
стало такое хорошее и веселое, что я даже передать тебе не могу! Ну,
собственно, и ничего больше... Понимаешь, все было так интересно!
А когда рассказываешь, то — не очень. Правда?...
...Конечно, это был не «Всадник без головы» и не «Собака Баскер-
виллей». Но за этим немудреным рассказом я увидела нечто совсем
другое, что увидите и вы, если захотите.
70

Четверо немолодых мужчин живут и работают в городе. Каждое
утро они встают в определенный час, надевают рубашку с запонками,
галстук, костюм, шляпу. Идут или едут на завод, в министерство,
в банк. Тихим голосом просят у кондукторши билет:
— Пожалуйста, за сорок. — Негромко здороваются с
сослуживцами: — Добрый день. — Посматривают на часы и, когда
переходят улицу, косятся по сторонам. И за домами почти не видят
неба. Если им надо подняться, они подымаются в лифте. Если надо
поспешить, они едут в метро или в машине. Они никогда не бегают
по улицам, потому что время у них размерено. На работе их очень
интересует тот или иной вопрос; на совещаниях они иногда
волнуются. Но волнуются и интересуются именно так, как положено людям
их возраста и звания. Вернувшись домой, они обедают. Если на
первое суп, то на второе котлеты или сырники; если щи... и так
далее. Потом они ложатся на диван, и газета чуть шуршит над их
посапывающим носом. Или они сидят у телевизора и иногда
украдкой вздыхают, когда на экране появляется китаец, который ловит
рыбу с помощью ручного баклана...
И вот теперь посмотрите, как эти четверо немолодых мужчин
отправляются за город, на рыбалку.
К черту галстук и запонки! Где моя старая клетчатая рубаха?
Вот они, стеганые штаны! Правда, сзади немножко не сходится,
но каждый уважающий себя рыболов — сам себе портной. Ничего
не стоит в прореху вшить кусок сукна. Не имеет значения, если
штаны горохового цвета, а сукно малиновое. Кто там будет
разбираться? Ведь это не в парке и не на выставке! Кепка, ватник,
резиновые сапоги. Если к этому еще и плащ, то уже совсем богато'
Рюкзак тяжеловат? Ну, а как же быть, когда в нем вся жизнь,
начиная с коробки с мотылем, банки с опарынем и кончая комком
крутой пшенной каши, завернутой в бумагу. Не для себя, конечно,
а для привады. Удочки, а зимой еще и довольно увесистая пешня.
Кроме того, в мешке термос с горячим кофе и завтрак в салфетке.
Но будет время, чтобы путем поесть, или не найдется такого време
ни — это еще неизвестно.
И вот четверо пожилых мужчин выбрались из города и они уже
почти у цели. Осталось пройти всего каких-нибудь пять километров.
Как ехали — на поезде или на автобусе, это не имеет значения. Но
уже в пути никто их не именовал сухо официально, как в городе, —
гражданами, а все звали рыбачками. Кто с презрительной ухмылкой,
кто ласково и понимающе, а кто просто и без затей: раз рыбачок,
значит так его и звать.
Они идут проселочной дорогой. И все равно, грязь ли по щико?
лотку или пыль, или, если зима, снег скрипит под валенками, —
над ними бесконечно большое небо, впереди далекая линия
горизонта, а на душе легко.
Так легко, что не чувствуются годы, не сказываются вросшие в
тело скучные привычки. Будто-вернулась молодость с широкой
размашистой походкой и громким голосом и с веселым смехом. —
71

— Эй, Вась-Карась! (в городе его зовут Василий Васильевич). Итут
для смеха совсем не нужно новой кинокомедии и не требуется острот
испытанного конферансье. Достаточно одному потерять варежку, а
другому ее найти; вполне хватает, если кто-нибудь речку Сестру
окрестит Снохой. Такого «крестного» немедленно начнут дразнить
снохачом.
И вот тут-то появляются прозвища, как у
мальчишек-первоклассников, и Николай Дмитриевич Чижов становится Чижиком,
Медведев — Мишкой, а дородный Марьин — Манюней. А поскольку,
вместо инженера Чижова, идет по дороге Чижик, то Чижику вполне
к лицу выкинуть какое-нибудь коленце.
Удивительно хорошо шагать вот так эти пять километров полем,
лесом и знать, что впереди самое главное и заманчивое — река.
Сестра или Сноха, в общем все равно, для рыбачков — горячая
родня.
Можно не любоваться природой и не произносить восторженно:
— Ах, до чего хороши эти юные березки, с листиками, словно
покрытыми лаком!
Нет, можно молча взглянуть на березку, которая по-весеннему,
по-детски стоит еще почти нагишом, и, больше не думая о ней,
почувствовать, как на весь день в душе затеплилась радость.
И их ничуть не огорчит то обстоятельство, что на самом лучшем
месте, к которому стремились, летели пять километров, сейчас
строится колхозная гидроэлектростанция.
— Ты скажи! Разбогатели, значит, такие-этакие! А ведь кол-
хозишко-то был неважный. Ну-ну А если вверх податься? Близко?
Километра три? Это — раз плюнуть!
Совсем не плохо идти на новое незнакомое место. И никакого
разочарования от того, что утрачено старое, проверенное. Может
быть, на новом-то — самый клев?
72

Вполне возможно, что, пройдя три километра, они найдут, что это
не то, к чему стремились. Ну что ж еще один-два километра и
они непременно найдут то самое: тихую заводь, пологий берег и
на воде всплески, круги...
Можно, пока еще впереди эти два-три-пять километров, от
полноты души спеть во весь голос, на все поле. Кто умеет. А кто не
умеет, тому тоже петь не заказано. У себя на Калужской улице петь
нельзя, там ты гражданин академик, инженер, бухгалтер,
слесарь, хирург, и сам понимаешь правила уличного поведения, и
даже служишь примером для других. А тут ты — рыбачок, простая
душа, и если кто встретится — не осудит: человек поет от того, что
ему приятно живется.
Нет, никто из четверых не посетует, что им неприятно или плохо
живется в городе. Все в порядке: и работа и домашний очаг.
Но поется только здесь, на вольном ветру, на полевом
просторе.
Идут четверо совсем молодых ребят — Чижик, Мишка, Манюня
и Вась-Карась и радуются, когда можно перелезть через овраг,
вместо того, чтоб обходить его стороной, когда предстоит
вскарабкаться на холм или перемахнуть через забор.
Они делятся мотылем, а иногда и уловом, хотя это в общем-
то и не принято Но Вась-Карась знает петушиное слово, и к нему
рыба идет сама, бесперебойно А он как раз мог бы возвратиться
домой и без рыбы, с него не спросится. У другого же и не клюет,
как на беду, а дома его, вот именно, заклюют. Как же не поделиться
не выручить друга?
Они дружат.
Когда мужчины в выходной день собираются за преферансом,
они — игроки, партнеры, но вряд ли закадычные друзья. Когда
сходятся за выпивкой, они — собутыльники, и не так уж
устойчива дружба на этой жидкой основе.
А вот на охоте, на рыбалке, в альпинистском походе, на
теннисном корте, на гаревой дорожке — друг, одинаково думающий и
чувствующий, горячо любящий природу, родную землю, —
такой друг непременно найдется.
— А то они не выпивают, на рыбалке-то!..—Этот вопрос
наверное, задает кто-нибудь из строгих жен.
Бывает. Но, будем справедливы, — при чем тут рыбалка?
Если человеку захочется выпить, — он выпьет и в бане. И до мытья,
и после. Скажет жене, что идет в парикмахерскую постричься,
и — тоже выпьет. А потом будет уверять, что это такой запах у
одеколона «Шипр».
И когда шутник-художник рисует «клюнувшего» рыбака
рядом с опорожненной бутылкой и пустым ведерком, то почему,
беспристрастности ради, не изобразить «клюнувшего» художника
перед пустым полотном; и в таком же положении писателя перед
белым листом бумаги; и архитектора, у которого чертеж здания
пошел, по выражению кукольных персонажей театра Образцова
73

«сикось-накось»? Разве это будет похоже на архитектора и
художника?
Нет, будет непохоже.
И на рыболова тоже непохоже. Возвратившийся домой пьяный
рыболов — это редкость. Но крепко отруганный по возвращении—
обычное явление.
Впрочем, может быть, некоторые и сами виноваты. Жене
рыболова тоже ведь хочется и отдохнуть, и развлечься. Но...
Но тут, товарищи, все уже сами не маленькие и все должны
знать, как обращаться со своим домашним очагом, чтоб он не чадил
и давал необходимое для жизни количество тепла.
Я только хотела сказать рыбацким женам и матерям: не
лишайте тепла ваших промокших рыболовов, вернувшихся домой.
Они принесли с собой запах реки и поля, в глазах немножко
большого неба, а в душе — солнечного зайчика. Не выпускайте на этого
зайчишку сердитую гончую своего дурного настроения. (Хотя это
уже из области охоты, а не рыбной ловли.)
Найдите несколько добрых слов для рыболова, и он вам
отплатит сторицей. А к тому же расскажет вам свой самый
занимательный, самый свежий рыбацкий рассказ.

Л. Келенджерадзе
ПРИЕЗЖАЙТЕ, ГЕНАЦВАЛЕ*!
Когда вершины окружающих Тбилиси гор освобождаются от
снега, а в садах набухают почки и расцветает вестник весны —
миндаль, рыболовы воспламеняются спортивным азартом и
начинают с усердием перебирать свои незамысловатые снасти.
Наводят блеск на бамбуковые удилища, заготовляют сменные
поплавки, грузила, поводки и до хрипоты спорят между собой о
выборе мест для первых летних вылазок.
Весна. Если справедливо, что весной природа пробуждается
от зимней спячки, то это тем более справедливо по отношению
к тбилисским рыболовам, лишенным удовольствия зимнего
подледного лова. Все, у кого в душе пылает спортивный огонек,
устремляются за город.
На Куру? Нет... Кура — река поздней весенней рыбалки
Она питается водами ледников главного Кавказского хребта и
Триалетских гор А пока не пройдет весенний паводок, Кура слиш
ком мутна и бурна, чтобы можно было удить.
Так не начать ли весеннюю вылазку с озера Джандар или с
высокогорного Тбилисского моря? Нет!.. Их воды еще не прогреты
солнцем. Крупная рыба не разгулялась, а кому охота портить
почин презренной мелочью?
Теплые речки? Нет! Они уже успели надоесть зимой, когда
* Милые друзья (грузин),
75

больше некуда было деваться. Да и зимой они не особенно
радовали поплавочников. Эти речки истощены стараниями
браконьеров, расправляющихся с рыбой хлором и динамитом.
Куда же пойти? Конечно, на реку Храм. Вот она, красавица,
радость рыболова-спортсмена.
Истоки Храма лежат у подножий альпийских лугов, без
остатка впитывающих в себя всю влагу снегов. Если нет ливней, на
Храме не будет бурного и мутного паводка. Уровень воды лишь
слегка поднимается за счет более обильных весной родниковых и
грунтовых вод. Зато заметно повышается температура воды и
раньше, чем на Куре или в озерах, оживает и жадно ищет пищи
шустрая храмуля.
Многие из наших читателей, наверное, не,слышали
грузинского слова «цоцхали». Дословно это — «живая» (подразумевается
живая рыба), но «цоцхали» называют уху, цоцхали—вареная рыба
И когда говорят о цоцхали, знатоки предпочитают именно храмулю,
основную промысловую рыбу реки Храм, хотя здесь водятся и
шамая, и жерех, и усач. А иногда из Куры в реку Храм являются
с визитом сом и сазан...
Итак, выбор сделан...
Вооружитесь легкой, но прочной бамбуковой складной удочкой
длиной 3,5—4 метра, оснащенной маленькой проводочной
катушкой. Леса жилковая — 0,4 миллиметра, поводки 0,3 миллиметра.
Крючки № 5 с коротким цевьем. Поплавок — небольшой
пробковый шарик с центральным стержнем из гусиного пера. Груз —
свинцовый цилиндрик, свободно скользящий по лесе. В запас,
кроме крючков, лесы и поводков, захватите несколько
ложкообразных подвесных грузил (весом от 10 до 30 граммов). Они пригодятся
при ужении на быстринах и среди камней, когда поплавочную
удочку приходится на ходу превращать в донную. В таких случаях
грузила тонкой жилкой (0,15 — 0,2 миллиметра) привязываются
выше поводков, поплавок приподнимается, и «донка» готова. При
нередких здесь зацепах грузила отрываются без ущерба для
основной лески. Лучше пожертвовать куском свинца, чем леской.
Несколько слов об особенностях оснастки.
Как было указано выше, удочка оснащена небольшой
проводочной катушкой. Леска пропускается через металлические
кольца оригинальной конструкции, предложенной старейшим
тбилисским рыболовом И. Ф. Старцевым. Это—двусторонние спиральные
кольца, позволяющие ставить и снимать леску, без ее освобождения
от оснастки (поплавка, груза, крючков). Такие кольца легко
могут быть изготовлены каждым любителем из стальной (лучше
нержавеющей) проволоки толщиной 1 миллиметр. Второй
особенностью оснастки наших удочек является съемный (разрезной)
поплавок, который убирается, как только рыболов переключается
на донную ловлю.
Как правило, поплавочник-речник выступает в «поход» только
с одной удочкой. Иногда мы завидуем нашим собратьям по оружию,
76

которые привыкли к спокойной глади российских озер и прудов
и ведут ловлю веером удочек, часто пользуясь лодками. Но и они
могут позавидовать нам, нашей рыбалке на быстринах и перекатах,
где, кроме рыболовного мастерства, нужна еще крепкая
физическая закалка, умение переходить пороги, перепрыгивать с камня
на камень, лазать по бтвесным берегам и пробежать не один
десяток метров вдоль берега вслед за снастью, уносимой попавшей на
крючок рыбиной.
Итак, сборы закончены. Удочка уложена в полотняный или
клеенчатый чехол. Сумка из-под противогаза, перекинутая
через плечо рыболова, наполнена запасными принадлежностями
оснастки, куканами, садком, легкой, но питательной походной
закуской и обязательной флягой. В отдельном мешочке — лучшая
весенняя насадка — красные черви. На ногах резиновые сапоги.
Голову и лицо прикрывает от солнечных лучей широкополая
соломенная или парусиновая шляпа. Ничего лишнего, ничего
тяжелого. Конечно, у кого есть машина, тот экипируется более
основательно. Но машина в условиях трудной проходимости по ущелью
связывает рыболова, ограничивает радиус его действия, в то время как
пешеходу легкодоступны все «урожайные» суводи, перекаты и
скалистые обрывы.
Немножко географии: река Храм течет по каменистому руслу
и впадает в Куру примерно в 60 километрах от Тбилиси.
Рыболовами облюбованы два основных участка реки: дельта и среднее
течение, у железной дороги на линии Тбилиси —Ереван. К первому
ведет асфальтированное шоссе, ко второму — шоссе и железная
дорога. Днем много попутных машин. А поезд удобен тем, что
доставляет рыболовов на реку к утренней зорьке. Поэтому весной
наиболее много людно у железной дороги. Здесь река змейкой
извивается между скалами и обрывистыми берегами, среди
зеленеющих полей и склонов гор. Живительный воздух, добычливая
рыбалка привлекают сюда в выходные дни многих тбилисских попла-
вочников, давая им прекрасную зарядку на целую неделю.
Приезжайте, генацвале! Если ваше сердце горит спортивным
пламенем, если вы истинный любитель природы, можете смело
включиться в когорту тбилисских поплавочников, проводящих
свой весенний досуг на реке Храм.
Это будет началом. А затем мы познакомим вас и с Курой, и
с-Дебеда-чаем, и озером Джандар, и Тбилисским морем. Нельзя же
все сразу. Хорошего понемногу.
Тбилиси

Б. Иванов
НА РЫБАЛКЕ
Вот весел взмах короткий
разрезал гладь реки,
легка, послушна лодка
движению руки.
Над голубой волною
стрижей косой полет...
И мы плывем с тобою,
куда душа зовет.
Мост кверху выгнул спину,
а город над рекой
дома свои раскинул
широкою дугой;
буксир проходит мимо,
ведет с верхов плоты...
И взглядом не окинуть
всей этой широты...
Река моя родная,
Ты сердцу дорога —
весенняя, шальная,—
крутые берега.
На отмели песчаной
уселись чайки в ряд,

на языке гортанном
о чем-то говорят.
На берегу — сторожка
— жилище лесника,
два глаза — два окошка
глядят из тростника.
Закатом озаренный,
лес золотом облит,
и, как завороженный,
как сказочный, стоит.
В заветном месте этом
прикол поставим мы
(мечтал с тобой об этом
еще в разгар зимы).
Под берегом, у речки,
пылает наш костер,
и льется бесконечный
рыбацкий разговор.
НА ПРИВАЛЕ
В глубоком небе звезды
без устали горят,
несет вечерний воздух
прохладный аромат.
Да разве тут задремлешь,
да разве тут уснешь,
— когда — пройди всю Земл
привольней не найдешь.
Заря с зарей, играя,
сплелись в один венок,
горит и не сгорает
то запад, то восток.
Наш ужин закипает
в походном котелке,
а искры улетают
и гаснут вдалеке...
И небо — до рассвета —
все гуще, все темней;
в кустах защелкал где-то
влюбленный соловей
Запел другой и третий...
Кому теперь до сна?
Колдует на рассвете,
звенит, поет весна...

УТРО
Туман редеет, тает
над зеркалом реки;
мы снасти размотаем,
проверим поплавки;
Не торопясь насадим
получше червяка,
— плывут по водной глади
два красных поплавка.
Вот бойкая поклевка,
рывок, и чуть дыша,
со дна ты вывел ловко...
колючего ерша.
Но ерш — какая рыба,
что можно взять с ерша?
Ерши — они могли бы
клевать и не спеша...
Но нет «пустой» проводки,
такой хороший клев;
счастливый час, короткий,
богатый дал улов...
Лишь дремлет отраженный
в зеркальной глади вод,
безбрежный и бездонный
высокий небосвод...
УХА
Горячий полдень дышит
нагретою листвой,
как печка, солнце пышет
над самой головой.
В лугах — трава по плечи,
вот-вот утонешь в ней,
выводит трель кузнечик
на скрипочке своей.
Над нами ветки клена
нависли, как шатер;
и там с листвой зеленой
заводит ветер спор.
У нас уха готова —
— рыбацкий наш обед;
вкуснее — верьте слову —
на свете пищи нет.
В ней вкус неповторимый,
на воле сварена,
и не беда, что дымом

чуть отдает она.
Такой ухи не сваришь
на газовой плите,
— нет, дорогой товарищ,
условия не те.
*
* *
Я отдыха не знаю
приятней, чем такой;
его не променяю
и на курорт морской.
Вдыхать речную свежесть
и слушать соловья...
Нет, ни на что на свете
не променяю я
своей родной природы
неяркую красу;
любовь к ней через годы
я в сердце пронесу.

Юрий Казаков
ТИХОЕ УТРО
Еще только-только прокричали сонные петухи, еще темно
было в избе, мать не доила корову и пастух не выгонял стадо в
луга, когда проснулся Яшка. Он сел на постели, долго таращил
глаза на голубоватые потные окошки, на смутно белеющую печь...
Сладок предрассветный сон, и голова валится на подушку, и
глаза слипаются, но Яшка переборол себя, спотыкаясь, цепляясь
за лавки и стулья, стал бродить по избе, разыскивая старые штаны
и рубаху.
Поев молока с хлебом, Яшка взял в сенях удочки, вышел на
крыльцо. Деревня, будто большим пуховым одеялом, укрыта
туманом. Ближние дома еще видны, дальние — едва проглядывают
темными пятнами, а еще дальше, к реке, уже ничего не видно, и,
кажется, никогда не было на свете ни ветряка на горке, ни
пожарной каланчи, ни школы, ни леса на горизонте... Все исчезло,
скрылось сейчас, и центром маленького видимого мира оказалась
Яшкина изба.
Кто-то проснулся раньше Яшки, стучит возле кузницы
молотком. Чистые металлические звуки, прорываясь сквозь туман,
долетают до большого амбара, отдаются оттуда слабым эхо.
Кажется, стучат двое* один погромче, другой потише.
Яшка соскочил с крыльца, замахнулся удочками на петуха,
как раз начавшего свою песню, весело затрусил к риге. У риги
82

он вытащил из-под доски ржавый косарь, стал рыть землю. Почти
сразу же начали попадаться красные и лиловые холодные червяки.
Толстые и тонкие, они одинаково проворно уходили в рыхлуф
землю, но Яшка все-таки успевал выхватывать их и скоро
набросал почти полную банку. Подсыпав червям свежей земли, он
побежал вниз по тропинке, перевалился через плетень и задами
пробрался к сараю, где на сеновале спал его новый приятель —
Володя.
Яшка заложил в рот испачканные' землей пальцы и свистнул.
Потом сплюнул и прислушался.
— Володька! — позвал он. — Вставай!
Володя зашевелился на сене, долго возился и шуршал там,
наконец, неловко слез, наступая на незавязанные шнурки. Лицо
его, измятое после сна, было бессмысленно, как у слепого, в
волосы набилась сенная труха, она же, наверное, попала ему и за
рубашку, потому что, стоя уже внизу, рядом с Яшкой, он все поводил
плечами и почесывал спину.
— А не рано? — сипло спросил он, зевнул и, покачнувшись,
схватился рукой за лестницу.
Яшка разозлился: он встал на целый час раньше, накопал
червяков, притащил удочки... А если, по правде говорить, то и встал -
то он сегодня из-за этого заморыша, хотел места рыбные ему
показать — и вот вместо благодарности «рано»!
— Для кого рано, а для кого не рано! — зло ответил он и с
пренебрежением осмотрел Володю с головы до ног.
Володя выглянул на улицу, лицо его оживилось, глаза за-
блестели, он начал торопливо зашнуровывать ботинок. Но для
Яшки вся прелесть утра была уже отравлена.
— Ты что, в ботинках пойдешь? — презрительно спросил он и
посмотрел на оттопыренный палец своей босой ноги. — А галоши
наденешь?
Володя промолчал, покраснел и принялся за другой ботинок.
— Ну да... — меланхолично продолжал Яшка, ставя удочки
к стене. — У вас там, в Москве, небось, босиком не ходят...
— Ну и что? — Володя оставил ботинок и снизу посмотрел в-,
широкое насмешливо-злое лицо Яшки.
— Да ничего... Забежи домой, пальто возьми.
— Надо будет* забегу! — сквозь зубы ответил Володя и еще
больше покраснел.
Яшка заскучал. Зря он связался со всем этим делом... На что.
уж Колька да Женька Воронковы — рыбаки, а и те признают,
что лучше его нет рыболова в деревне. Только отведи на место да
покажи — яблоками засыплют! А этот... пришел вчера, вежливый...
«Пожалуйста, пожалуйста»... Дать ему по шее, что ли?
— А ты галстук надень, — съязвил Яшка и хрипло засмеялся
— У нас рыба обижается, когда к ней без галстука суешься.
Володя, наконец, справился с ботинками и вышел из сарая,
подрагивая от обиды ноздрями. За ним нехотя вышел Яшка, и ре-
б5
83

бята молча, не глядя друг на друга, пошли по улице. Они шли по
деревне, а туман отступал перед ними, открывая все новые и новые
избы и сараи, и школу, и длинные ряды молочно-белых построек
фермы... Будто скупой хозяин, туман показывал все это только на
минуту, потом снова плотно смыкался сзади.
Володя жестоко страдал. Он сердился на себя за грубые ответы
Яшке, казался сам себе в эту минуту неловким и жалким. Ему
было стыдно своей неловкости, и чтобы хоть как-нибудь заглушить
это неприятное чувство, он думал, ожесточаясь. «Ладно, пусть...
Пусть издевается, он меня еще узнает, я не позволю ему смеяться!
Подумаешь, важность — босиком идти!» Но в то же время он с
откровенной завистью, даже с восхищением, поглядывал на босые
Яшкины ноги и на холщовую сумку для рыбы, и на заплатанные,
надетые специально на рыбную ловлю штаны и серую рубаху.
Он завидовал Яшкиному загару и той особенной походке, при
которой шевелятся плечи и лопатки, и даже уши, и которая у многих
деревенских ребят считается особенным шиком.
Проходили мимо колодца со старым, поросшим зеленью срубом.
— Стой! — сказал хмуро Яшка. — Попьем!
Он подошел к колодцу, загремел цепью, вытащил тяжелую
бадью с водой, жадно приник к ней. Пить ему не хотелось, но он
считал, что лучше этой воды нигде нет, и поэтому каждый раз,
проходя мимо колодца, пил ее с огромным наслаждением. Вода
переливалась через край, плескала ему на босые ноги, он поджимал их,
но все пил и пил, изредка отрываясь и шумно дыша.
— На, пей! — сказал он, наконец, Володе, вытирая рукавом
губы.
Володе тоже не хотелось пить, но, чтобы не рассердить
окончательно Яшку, он послушно припал к бадье и стал тянуть воду
мелкими глоточками, пока от холода у него не заломило в затылке.
— Ну, как водичка? — с гордостью осведомился Яшка, когда
Володя отошел от колодца.
— Законная! — отозвался Володя и поежился.
— Небось, в Москве такой нету? — ядовито прищурился Яшка.
Володя ничего не ответил, только втянул сквозь сжатые зубы
воздух и примиряюще улыбнулся.
— Ты ловил ли рыбу-то? — спросил Яшка.
— Нет... Только на Москве-реке видел, как ловят, — упавшим
голосом ответил Володя и робко взглянул на Яшку.
Это признание несколько смягчило Яшку, и он, пощупав банку
с червями, сказал как бы между прочим:
— Вчера наш завклубом в Плешанском бочаге сома видал...
У Володи заблестели глаза. Сразу забыв о своей неприязни к
Яшке, он быстро спросил:
— Большой?
— А ты думал! Метра два... А может, и все три — в темноте не
разобрать. Наш завклубом аж перепугался, думал — крокодил.
Не веришь?
84

— Врешь! — восторженно выдохнул Володя и подернул
плечами. Но по его глазам было видно, что верит он всему безусловно.
— Я вру? — Яшка изумился. — Хочешь, айда вечером
ловить? Ну?
— А можно?—с надеждой спросил Володя; уши его порозовели.
— А чего! — Яшка сплюнул и вытер нос рукавом. — Снасть
у меня есть. Лягвы, вьюнов наловим... Выползков захватим — там
голавли еще водятся — и на две зари! Ночью костер запалим...
Пойдешь?
Володе стало необыкновенно весело, и он теперь только
почувствовал, как хорошо выйти утром из дому. Как славно и легко
дышится, как хочется побежать по,этой мягкой дороге, помчаться
во весь дух, подпрыгивая и взвизгивая от восторга.
Что это так странно звякнуло там, сзади? Кто это вдруг, будто
ударяя раз за разом по натянутой тугой струне, ясно и
мелодически прокричал в лугах? Где это было с ним? А может, и не было?
Но почему же тогда так знакомо это ощущение восторга и счастья?
Что это застрекотало так громко в поле? Мотоцикл?
Володя вопросительно посмотрел на Яшку.
— Трактор! — сказал важно Яшка.
— Трактор? Но почему же он трещит?
— Это он заводится. Сейчас заведется. Слушай... Во-во...
Слыхал? Загудел! Ну, теперь пойдет! Это Федя Костылев — всю
ночь пахал с фарами... Чуток поспал, опять пошел.
Володя посмотрел в ту сторону, откуда слышался гул трактора,
и тотчас спросил:
— А туманы у вас всегда такие?
— Не... Когда чисто. А когда попоздней, к сентябрю поближе,
то глядишь и инеем вдарит. А вообще в туман рыба берет —
успевай таскать!
— А какая у вас рыба?
— Рыба-то? Рыба всякая. И караси на плесах есть, щука...
Ну, потом эти — окунь, плотица, лещ... Еще линь — знаешь ли->
ня? — как поросенок. То-олстый! Я сам первый раз поймал — рот
разинул.
— А много можно поймать?
— Всяко бывает. Другой раз кило пять, а другой раз так
только... кошке.
— Что это свистит? — Володя остановился, поднял голову.
— Это? Это ути летят.
— Ага... знаю... А это что?
— Дрозды звенят. На рябину прилетели к тете Насте в огород
Ты дроздов ловил?
— Никогда не ловил.
— У Мишки Каюненка сетка есть, вот погоди, пойдем ловить
Они, дрозды-то, жадющие... По полям стаями летают, червяков
из-под трактора берут. Ты сетку растяни, рябины набросай, затаись
и жди. Как налетят, так сразу штук пять под сетку полезут. По-
85

тешные они; не все правда, но есть толковые. У меня один всю зиму
жил, так по-зсяколу умел: и как паровоз, и как пила...
Деревня осталась позади. Бесконечно потянулся низкорослый
овес. Впереди еле проглядывала темная полоса леса.
— Долго еще идти? — спрашивал Володя.
— Не... Вот рядом, — каждый раз отвечал Яшка.
Вышли на бугор, свернули вправо, лощиной спустились вниз,
прошли тропкой через льняное поле, и тут совсем неожиданно
открылась перед ними река. Она была небольшой, густо поросла
ветлой, ракитником по берегам.
Солнце, наконец, взошло; тонко заржала в лугах лошадь, и
как-то необыкновенно быстро посветлело, порозовело все вокруг;
отчетливей стала видна роса на елках и кустах, туман пришел в
движение, поредел, стал неохотно открывать стога сена, темные
на дымчатом фоне близкого теперь леса.
Рыба гуляла Раздавались тяжелые редкие всплески, вода
волновалась, тихонько покачивалась прибрежная куга.
Володя готов был хоть сейчас начать ловить, но Яшка все шел
берегом реки, и скоро они по пояс вымокли в росе Река ясно
звенела на перекатах, часто разливалась глубокими мрачными омутами.
Наконец Яшка шепотом сказал «Здесь!» — и стал спускаться к
воде. Нечаянно он оступился, влажные комья земли посыпались из-
под его ног, и тотчас же, невидимые, закрякали утки, заплескали
крыльями, взлетели и потянули над рекой, пропадая в тумане.
Яшка съежился и зашипел, как гусь Володя облизал пересохшие
губы, спрыгнул вслед за Яшкой вниз Оглядевшись, он поразился
хмурости в этом омуте. Пахло глиной и тиной, вода была черной,
ветлы в буйном росте почти закрыли небо, и, несмотря на то, что
верхушки их уже порозовели от солнца, а сквозь туман виднелось
синее небо, здесь, у воды, пронизывала сырость, было угрюмо и
холодно.
— Тут, знаешь, глубина какая! — Яшка округлил глаза. —
Тут и дна нету...
Володя отодвинулся от воды, вздрогнул, когда у
противоположного берега гулко ударила рыба.
— В этом бочаге у нас никто не купается...
— Почему? — слабым голосом спросил Володя.
— Засасывает... Как ноги опустил вниз, гак все.. Вода, как
лед, и вниз утягивает. Мишка Каюнеиок говорил, гам осьминоги
на дне лежат.
— Осьминоги только в море,— неуверенно сказал Володя и
еще отодвинулся.
— В море... Сам знаю! А Мишка видал! Пошел на рыбалку,
идет мимо, глядь — из воды щуп, и вот поберегу шарит.. Ну?
Мишка аж до самой деревни бегом! Хотя, наверное, он врет, —
несколько неожиданно заключил Яшка и стал разматывать удочки.
Володя приободрился, а Яшка, уже забыв про осьминогов,
нетерпеливо поглядывал на воду, и каждый раз. когда с шумом
86

всплескивала рыба, лицо его принимало
напряженно-страдальческое выражение.
Размотав удочки, он передал одну из них Володе, отсыпал ему
червей в спичечную коробку и глазами показал место, где ловить
Закинув насадку, Яшка, не выпуская из рук удилища,
нетерпеливо уставился на поплавок. Почти сейчас же закинул свою
насадку и Володя, но зацепил при этом удилищем за ветлу и громко
шлепнул им по воде. Яшка страшно взглянул на Володю,
выругался шепотом, а когда перевел взгляд опять на поплавок, то вместо
него увидел только легкие расходившиеся круги Он тотчас с
силой подсек, плавно повел рукой вправо, с наслаждением чувствуя,
как в глубине упруго заходила рыба Но напряжение лески вдруг
ослабло, и из воды, чмокнув, выскочил пустой крючок. Яшка
затрясся.
— Ушла... — пришепетывал он, надевая дрожащими мокрыми
руками нового червяка на крючок.
Снова забросил насадку и опять, не выпуская из рук удилища,
не отрываясь, стел смотреть на поплавок, ожидая поклевки. Но
поклевки не было, даже всплесков не стало слышно. Рука у Яшки
скоро устала, и он осторожно, боясь стронуть поплавок, воткнул
удилище в мягкий берег. Володя посмотрел на Яшку и тоже воткнул
свое удилище.
Солнце, поднимаясь все выше, заглянуло, наконец, и в этот
мрачный омут. Вода сразу ослепительно засверкала, загорелись
капли росы на листьях, на траве и на цветах
Володя, жмурясь, посмотрел на свой поплавок, потом оглянулся,
вздохнул и неуверенно спросил.
— А что, может рыба в другой бочаг уйти?
— Ясное дело!—злобно ответил Яшка —Та сорвалась и
всех напугала А здоровая, верно, была . Я как подсек, так у
меня аж руку вниз повело! Может, на кило потянула бы
Яшке немного стыдно было, что он упустил рыбу, но, как часто
бывает, вину свою он склонен был приписать Володе «Тоже мне
рыбак! — думал он. —Сидит раскорякой... Один ловишь или с
настоящим рыбаком, только таскать успевай». . Он хотел чем-нибудь
уколоть Володю, но вдруг схватился за удочку поп. азок чуть
шевельнулся Напрягаясь, будто дерево с корнем вырывая, он медлен
но вытащил удочку из земли и, держа ее на весу, чуть приподнял
вверх. Поплавок снова качнулся, лег набок, подержался в таком
положении и опять выпрямился. Яшка перевел дыхание, скосил
глаза и увидел что Володя, побледнев, медленно приподнимается.
Яшке стало жгркэ, пот мелкими капельками выступил у него на
носу и верхней губе Поплавок опять вздрогнул, пошел в сторону,
погрузился наполовину и, наконец, исчез, оставив после себя едва
заметный завиток воды Яшка, как и в прошлый раз, мягко подсек
и сразу, ухнув, подался вперед, стараясь выпрямить удилище.
Леска с дрожащим на ней поплавком прочертила по воде, Яшка
привстал, перехватил удочку другой рукой и, чувствуя сильные
87

и частые рывки, опять плавно повел руками вправо. Володя
подскочил к Яшке и, шевеля руками, блестя отчаянными
круглыми глазами, кричал гонким голосом:
— Тащи! Тащи скорей!
— Уйди! — шептал Яшка и пятился, часто переступая ногами.
На мгновение рыба вырвалась из воды, показала свой
сверкающий широкий бок, туго ударила хвостом, подняла фонтан розовых
брызг и опять ринулась в холодную глубину. Но Яшка не дал уйти
ей глубоко; далеко откидывая назад руку, подвел рыбу к берегу,
рывком выбросил на траву и сейчас же упал на нее животом. У
Володи пересохло горло, сердце неистово колотилось...
— Что у тебя? — присев на корточки, спрашивал он. — Что
у тебя?
— Ле-ещ! — с упоением выговорил Яшка. Он осторожно
вытащил из-под живота большого холодного леща, повернул к
Володе свое счастливое широкое лицо, сипло засмеялся было, но
улыбка его внезапно пропала, глаза испуганно уставились на что-
то за спиной Володи, он съежился, ахнул:
— Удочка-то... Глянь-ка!
Володя обернулся и увидел, что его удочка, отвалив ком земли,
медленно сползает в воду. Он вскочил, споткнулся, уле на коленях
подтянулся к удочке и успел схватить ее. Удилище сильно
согнулось. Володя повернул к Яшке круглое бледное лицо...
— Держи! — крикнул Яшка.
Но в этот момент земля под ногами у Володи зашевелилась,
подалась, он потерял равновесие, выпустил удочку, нелепо, будто
ловя мяч, всплеснул руками, звонко крикнул: «Ааа»... — и упал
в воду.
— Дурак! — сипло закричал Яшка, злобно и страдальчески
искривив лицо. — Недотепа чертова!..
Он вскочил, схватил ком земли с травой, но, взглянув на воду,
замер, и у него появилось то томительное чувство, которое
испытываешь только во сне, когда дряблое тело не подчиняется воле:
Володя в трех метрах от берега бил, шлепал по воде руками,
запрокидывал к небу белое, как мел, лицо с выпученными глазами,
захлебывался и, окунаясь в воду, все силился что-то крикнуть,
но в горле у него клокотало и получалось: «Уаа... Уааа»...
«Тонет!—с ужасом подумал Яшка! — Утягивает!» Бросил
комок земли, которым хотел ударить Володю и, вытирая липкую
руку о штаны, попятился прочь от воды. Земля сыпалась у него
из-под ног, он упирался трясущимися руками, совсем как во сне,
неповоротливо и тяжело лез вверх. Он выбрался на луг и побежал
было, но сейчас же вернулся и заглянул вниз, ожидая увидеть
страшное и надеясь в то же время, что все как-то обошлось.
Володя теперь уже не бился, он почти скрылся под водой, только
макушка с торчащими волосами была еще видна. Она скрывалась и
вновь показывалась, скрывалась и показывалась... Яшка, не
отрывая взгляда от этой макушки, начал расстегивать штаны, потом
88

вскрикнул и скатился вниз. Высвободившись из штанов, он, ка£
был в рубашке и с сумкой через плечо, прыгнул в воду, в два взмаха
подплыл к Володе, схбатил его за руку.
Володя вцепился в Яшку, стал перебирать руками, цепляясь
за рубашку и сумку, наваливаться на него.
Вода хлынула Яшке в рот, он попытался выставить из воды
свое лицо, но Володя все наваливался на него, стараясь влезть ему
на плечи. Яшка захлебнулся, закашлялся, задыхаясь, глотая
воду; дикий, небывалый ужас охватил его, в глазах с ослепительной
силой вспыхнули красные круги, завертелись поля, освещенные
солнцем, деревья, какие-то люди, разлетелись веером искры. Он
понял, что Володя утопит его, дернулся из последних сил,
забарахтался, закричал так же нечеловечески страшно, как кричал
Володя минуту назад, ударил Володю ногою в живот, вынырнул,
сквозь бегущую с волос воду увидел яркий сплющенный шар
солнца, замолотил по воде руками и ногами и, поднимая буруны пены,
в ужасе бросился к берегу.
И только ухватясь рукой за прибрежную осоку, он опомнился
и посмотрел назад. Взбаламученная вода в омуте успокаивалась,
и никого уже не было на ее поверхности.
Из глубины весело выскочили несколько пузырьков воздуха,
у Яшш застучали зубы. Он оглянулся: ярко светило солнце, и
листья кустов и ветлы блестели, радужно светилась паутина между
цветами, и трясогузка сидела вверху, на бревне, покачивала
хвостом и блестящим глазом смотрела на Яшку, и все было так же,
как и всегда, все дышало покоем и тишиной, и стояло над землей
тихое утро, а между тем вот сейчас только, совсем недавно случилось
небывалое, утонул человек, и это он, Яшка, ударил, утопил его...
Яшка моргнул, отпустил ветку, повел плечами под мокрой
рубашкой, глубоко с перерывами вдохнул воздух'и нырнул. Открыв
89

под водой глаза, он не мог сначала ничего разобрать: кругом
дрожали неясные зеленоватые и желтоватые блики и какие-то тонкие
травы, освещенные солнцем. Яшка опустился еще ниже, проплыл
немного, задевая руками и лицом за травы, и увидел Володю.
Володя держался на боку, одна нога его запуталась в траве, а сам
он медленно поворачивался, покачиваясь, подставляя солнечному
свету круглое бледное лицо с черным ртом и шевеля рукой, словно
пробуя на ощупь воду. Яшке показалось, что Володя притворяется
и нарочно покачивает рукой, что он следит за ним, чтобы схватить,
как только он дотронется до него. Чувствуя, что сейчас задохнется,
Яшка рванулся к Володе, схватил его за руку, зажмурился, дернул
вверх и удивился тому, как легко и послушно Володя последовал
за ним. Вынырнув, Яшка жадно задышал, и теперь ему ничего не
нужно и не важно было, кроме как дышать, дышать и чувствовать,
как грудь раз за разом наполняется удивительно чистым, сладким
воздухом.
Не выпуская Володиной рубашки, он стал подталкивать его к
берегу. Почувствовав дно под ногами, Яшка положил Володю грудью
на берег, лицом в траву, тяжело вылез сам и вытащил Володю. Он
вздрагивал, касаясь холодного тела, торопился и чувствовал себя
таким усталым, таким несчастным...
Перевернув Володю на спину, Яшка стал разводить его руки,
давить на живот, дуть в нос. Он запыхался и ослабел, а Володя
был все такой же белый и холодный. «Помер?» — с испугом подумал
Яшка. Убежать бы куда-нибудь, спрятаться, чтобы только не
видеть этого равнодушного, холодного лица!
Яшка всхлипнул от страха, вскочил, схватил Володю за ноги,
вытянул, насколько хватало сил вверх и, побагровев от натуги,
начал трясти. Голова Володи билась по земле. И в тот самый мо-
90

мент, когда Яшка, окончательно обессилев и упав духом, хотел
бросить тело Володи и бежать, куда глаза глядят, в этот момент
изо рта Володи хлынула вода, он застонал, и судорога прошла по
его телу. Яшка выпустил Володины ноги, закрыл глаза и сел.
Володя оперся слабыми руками, привстал, точно собирался
немедленно куда-то бежать, но снова повалился, снова зашелся
судорожным кашлем, брызгаясь водой и корчась на сырой траве.
Яшка отполз в сторону и расслабленно смотрел на Володю.
Никого на свете не любил он сейчас больше Володи, ничто не было
ему милее этого бледного испуганного лица. Робкая, влюбленная
улыбка светилась в глазах Яшки, с нежностью смотрел он на Во
лодю и бессмысленно спрашивал:
— Ну как? А? Ну как?
Володя немного оправился, вытер рукой лицо, взглянул на
воду и незнакомым, хриплым голосом, с заметным усилием, заикаясь
выговорил:
— Как я... то-нул...
Тогда Яшка вдруг сморщился, зажмурился, из глаз у него
брызнули слезы, и он заревел, заревел горько, безутешно, сотрясаясь
всем телом, задыхаясь и не стыдясь своих слез Плакал он от стра*
ха, от того, что все хорошо кончилось, что Мишка Каюненок врал
и никаких осьминогов в этом бочаге нет...
Глаза Володи потемнели, рот приоткрылся, с испугом и
недоумением смотрел он на Яшку.
— Ты... что? — выдавил он из себя.
— Да-а... — выговорил Яшка, что есть силы стараясь не
плакать и вытирая штанами глаза, — ты уто-о... утопа-ать, а мне
тебя спа-а... спаса-ать...
И он заревел еще отчаянней и громче.
Володя заморгал, покривился, посмотрел опять на воду,
сердце его дрогнуло, и он все вспомнил..
— Ка... как я тону-ул!.. — будто удивляясь, сказал он и
тоже заплакал, дергая худыми плечами, беспомощно опустив голову
и отворачиваясь от своего спасителя.
Вода в омуте давно успокоилась, рыба с Володиной удочки
сорвалась, удочка прибилась к берегу... Светило солнце, пылали
кусты, обрызганные росой, и только вода в омуте оставалась все
такой же черной.

Ив. Воропаев
ДРЫТОК
(Из воспоминаний охотника)
Неласковая поздняя осень. Хмуро нахохлилось небо в густых
облаках. Над самой землей ползет студеная водянистая пыль.
Сизой мутью затянуло степные дали, и обильной холодной росой
плачут бурьяны и нескошенные травы...
Целое утро я преследовал по прибрежным тальникам табунок
серых куропаток, промок до нитки, и все без толку. Наконец,
выбившись из сил, махнул рукой на охоту и берегом речки направился
в хутор.
На излучине, под обрывом, у самой воды, я вдруг заметил
старика рыболова. Он, вцепившись руками в удилище, не спускал
глаз с шевелившегося на воде поплавка, и вил у него был такой
сосредоточенный, будто он читал на темной глади воды свою
судьбу. И только, когда поплавок рывком метнулся в сторону, рыболов
ожил, дернул на себя удилище и тут же досадливо крякнул, хватая
на лету пустой крючок. Потом сел на место и, обняв рукой удилище,
стал насаживать свежего червячка.
На противоположном берегу речки, склонившись над
расставленными веером удочками, сидел еше кто-то.
Здесь, за хутором, вдали от шумного жилья, хорошо в те годы
клевали окуни и особенно сазаны. Сколько теплых летних зорь
встречал я еще в детстве на этих тихих травянистых берегахЛ1о-
92

добно этому старику, с затаенным дыханием следил я тогда за
каждым движением своих поплавков, чтобы вовремя подсечь
лобастого. Крупный сазан не лижет насадку, не прицеливается к ней,
а берет сразу, ударом Бывали и такие случаи, когда чуть
зазеваешься, отвернешься в сторону, глядь — а уж ни поплавка, ни удилища.
Смотришь, а сазан его на буксире посреди речки тащит. Да,
веселое занятие было когда-то. Но в последнее время меня больше
захватила охота.
Я присел на обрыве, почти над самой головой рыболова, и с
интересом стал наблюдать за ним. Это был наш хуторской дед Егор,
который за частое употребление в разговоре словечка «дрыт»
носил кличку «Дрыток». В молодости он любил ходить с ружьем.
Но под старость, когда ноги потеряли прежнюю легкость, перешел
на улочки, а ружье передал своему сыну.
Когда Егор был охотником, он хорошо изучил здешнюю
местность и повадки степной и водоплавающей птицы. Хороший
стрелок, он всегда был с добычей. Перейдя на рыбную ловлю, старик
и по улову вскоре опередил местных рыболовов.
Он превосходно знал, в какую погоду и в какое время года
лучше применить ту или иную насадку, где выбрать место на
сазана, щуку или окуня. Бывало, рассядутся рыболовы по берегу и
сидят, скучают, согнувшись у неподвижных поплавков, а он себе
таскает и таскает. Наполнит корзинку и идет домой.
— Видали, как нагрузился хорек, хоть бы сказал, на какую
насадку ловил... — укоризненно бросали они Егору вдогонку.
Но он был верен себе — замкнут и нелюдим, старался держаться
подальше от людей. Их насмешки еще более ожесточали его и
усиливали в нем чувство забитости и стеснения.
Занятый насадкой червяка, дед Егор долго не замечал меня.
И только небрежно сдвинутый мною с обрыва ком земли заставил
старика поднять голову. Увидев меня, он откинул*с головы башлык
и пальцем поманил к себе.
Я никогда не дразнил его и поэтому Егор относился ко мне
миролюбиво, никогда не гнал от себя и даже порой охотно пускался
со мной в задушевный разговор.
— Скорей сюд...! — прошипел он мне, не договорив, потому
что один из поплавков, задрав хвостик кверху, быстро юркнул под
воду. Старик торопливо схватился за удилище и с силой рванул
его на себя. Натянутая леска дзинькнула и со звоном метнулась
вкось. От волнения и напряжения лицо Егора побагровело, ему не
удалось за один прием выхватить сазана из воды, и теперь он
прилагал все усилия, чтобы не упустить добычу. Сазан, как
необъезженный жеребец на аркане, метался из стороны в сторону, пытаясь
сорваться с крючка, но старик умело водил его. Он то натягивал
его на себя, то отпускал вглубь, то снова выводил на поверхность,
чтобы тот глотнул воздуха и обессилел. Наконец, неуверенный
в крепости собственных рук, Егор хрипло выдохнул:
— Ванюшка, скорей, дрыт, хватай черпало!
93

Я мигом скатился с обрыва, подхватил сачок, но тут же,
оступившись на кочке, упал, задев деда по боку рукояткой.
— Ды чего ты, дрыт, как спутанный! Живей подводи!... —
цикнул он.
Поднявшись на ноги, я выбрал момент, когда сазан появился
у поверхности воды, ткнул сачок под него, но опоздал. Рыба
сильно вертанула хвостом и сразу погрузилась вглубь.
— Э-эх ты, помощник тоже. Да разе ж, дрыт, так можно! —
укорил он меня.— На-ка, выволакивай его наверх, я сам подведу
черпало... — но старик не успел передать мне удилище. Вдруг
почти у самой поверхности сазан вспенил воду, дед Егор упал на
спину, а освободившийся от груза тонкий конец удилища, как
струна, задрожал в воздухе.
— Фу-у! — тяжело вздохнул старик. — Ведь вон, дрыт, чертов
кабанище, перерубил-таки! Это, дрыт, второй за утро! —
пожаловался он, вытирая со лба рукавом пот. И ловко же он ее секанул!—
от души восторгался Егор. — Я чуть не перевернулся вверх
тормашками! — и, посмотрев на оборванный конец лески, сердито
швырнул удилище на землю. Потом, взглянув на меня, сказал:
— Все. Садись, рассказывай!
Я с огорчением прислонил сачок к обрыву, взял с земли ружье
и опустился на травянистую кочку по соседству с дедом.
— Пустой? — спросил он, окидывая меня взглядом.
— Ни пера — ответил я, показывая пустую сумку.
— Не завидую. Плохи, дрыт, твои дела!
— Совсем никуда, — согласился я. — А у вас как?
— Одна мелюзга, — он мотнул головой на стоявшую в воде
плетеную корзинку, в которой плескалась рыба.— Да у тебя,
кажись, новое ружье? А ну, покажи, покажи! — и протянул руку.
Но я, вспомнив неоднократные наставления, что ружья в
чужие руки никогда не давать, замялся.
Егор заметил это, сдержанно улыбнулся:
— Ну давай, давай, не бойся, не съем!
Он внимательно осмотрел ружье, ловко вскинул к плечу и,
возвращая, заявил:
— Из такого можно наповал, дрыт, косить!
Сказал и задумался. Видимо, волна воспоминаний охватила
старика. Быть может, вспомнил он далекую молодость, хоть и
тяжелую, невеселую, но все же более привлекательную, чем старость.
Потом, словно сбрасывая с себя навалившуюся тяжесть, он
громко крякнул, нагнулся к воде и, ополоснув руки, вытер их о
жесткую полу зипуна. Достав из-за пазухи сверток в ситцевом с
крапинками платке, положил его на колени и стал аккуратно
развертывать.
— На, давай-ка, дрыт, немного зарядимся, а то, видишь,
пороху не хватает, чтобы порядочную рыбину из речки выволочь! —
протянул он мне большой кусок жареного сазана.— Ты чего же,
удочки совсем что ли забросил?
94

— Да, заболел охотой, — ответил я.
— Зря.
— Не люблю быть привязанным к одному месту.
— И все же зря, — повторил он и, подумав, добавил:—В
рыбалке тоже есть много прелести. И смекалки нужно не меньше,
чем на охоте.
— Ну это положим! — возразил я.
— Без сноровки не каждый, дрыт, червяка-то на крючок пра
вильно насадит...
— Фу, велика хитрость!
— Хитрость она, дрыт, может, и не велика, да не каждый до
нее головой доходит, — спокойно ответил он.—Вот тебе крючок,
а вот банка с червяками, а ну попробуй, насади, а я погляжу,
поучусь на старости.
Я смело, начиная с головы, наткнул червя на жало крючка
и быстро натянул его до самого колечка, оставив спущенным для
приманки только небольшой шевелившийся хвостик. —Вот,
пожалуйста!
— И все? — с иронией спросил Егор.
— А чего же тут...
— Вот так и все, — с усмешкой заметил он и, покрутив перед
глазами мою насадку, сказал: — Ну, а теперь гляди фокус. Раз,
два, три, фу! — как фокусник дунул он на руки и легко сдернул
червя с крючка. Вот так и рыба сдергивает такую насадку, словно
баба чулок с ноги. А на голый крючок много не наловишь.
— А как же? — не скрывая смущения, спросил я.
— Это вопрос другой, — ответил он и взял свежего червя.—
Смотри! Коли тело червя поперек и собирай его гармошкой, а
потом вот так расправь, и — порядок. При такой насадке червь
и сам не сползет и рыба не стянет. Кроме того, эту форму —
комочком сазан, дрыт, дюже уважает... Вот, брат, хитрость-то она и
правда невеликая, да не каждому по уму, — и, бросив тревожный
взгляд на шевельнувшийся поплавок, умолк. А когда поплавок
успокоился, он с облегчением произнес:
— Пескаришка, паршивец, обгладывает, — и дернул за
удилище, чтобы отогнать пескаря. — Решил я открыть тебе свой
секрет, только чтоб об этом никому, — предупредил он.
Я ничего не ответил, но весь превратился в слух.
— Так вот, — продолжал он, — видишь у меня семь удочек,
и вон семь баночек, — указал он рукой. Во всех этих посудинах
разная насадка. А для чего? Для того что рыба, милок, тоже
любит, дрыт, смену блюд, как, к примеру, и человек. Вот я приду,
сажусь и сразу на семь удочек насаживаю семь ра?ных насадок
и смотрю, на какую вперед клюнет, значит, та сегодня аппетитней.
И скажу тебе еще про один секрет — крючки применяй самые
маленькие, пескариные, чтобы рыба брала червя и крючка не
чувствовала, а если крепко возьмет, то и с маленького пудовый лобан не
сорвется... А то ить наши рыбаки-кустари как? Навяжут на ко-
95

■ней лески не рыбьи крючочки, а пожарные багры и бухают
ими по воде, как двухпудовыми гирями. Не понимают, что сазан
их железяки издали чует и шарахается от них, как черт от ладана...
Тсс! — он оборвал разговор, — смотри! — шепнул, показывая
глазами в сторону.
Над головами с шумом пронеслась черная с белым фартуком на
брюшке утка. Она круто снизилась и плюхнулась метрах в ста на
чистую воду.
— Ну, парень, тебе везет! Иди, да смотри, дрыт, не опростово-
лосьсся!
Но его доброжелательные напутствия не помогли. Со мной
приключилось такое происшествие, какого я не испытал за все
двадцать лет до этого и за все тридцать лет после. Дело в том,
что утка моя оказалась не простая, а особенная. Подкрался я к ней
благополучно, но, приподняв из-за кустика полыни голову, долго
не мог разыскать птицу на чистой глади воды. Егор понял и
пришел на помощь. Сообразительный дед, сорвав у берега пучок
осоки, ткнул его в воду и показал рукой позади него.
Я снова взглянул на речку. Прямо напротив меня на чистом
плесе торчал из воды реденький, просвечивающийся насквозь,
порыжевший куст куги. Присмотревшись, я только теперь
разглядел за ним силуэт утки. Она, не шевелясь, сидела с другой стороны,
прибившись под сам^ю стенку.
Неторопливо взял я на мушку и выстрелил из правого.
Вокруг куста пузырями вскипела вода. Куст смяло, подрубленные
дробью стебельки сломались и легли на воду. Утка, точно
сметенная зарядом, бесследно исчезла.
Но удивительное дело, пока я перезаряжал ружье, она снова
откуда-то появилась и спокойно плавала неподалеку от куста.
Я тотчас ударил из левого. И опять вскипела вода на том месте,
где только что плавала утка, но ее уже не было. Она появилась
через несколько секунд, и снова я выпалил в нее теперь уже два
заряда, и снова она исчезла и появилась невредимой.
Заряды были исправные, сильные, осыпь густая и ложилась
прямо в цель. В чем же дело? «Вот так загадка, — размышлял я,
не спуская глаз с чернушки. — Неужели успевает нырнуть в
момент выстрела?»
Когда она скрылась под водой, я прыгнул с обрыва к берегу и
спрятался в прибрежной траве. Теперь утка была от меня в каких-
нибудь десяти-пятнадцати шагах. Как только она появилась, я,
привстав из-за куста на одно колено, послал седьмой заряд. Дробь
ударила так кучно, что вода, как от взрывчатки, столбом поднялась
вверх, но когда осела и выгладилась, утки опять нигде не оказалось.
На этот раз она не показывалась из воды так долго, что я уже
легкомысленно подумал, не забил ли я ее в илистое дно?
Когда же утка снова вынырнула на поверхности речки целой,
невредимой, меня даже в пот бросило от досады и стыда перед
Егором.
96

— Ну, что, дрыт, не берет? — раздался за спиной спокойный
голос.
— Не понимаю, почему-то стало живить ружье,—
пожаловался я.
— Значит, не бьет, говоришь?— он подошел ко мне.— Ну
дайка, дрыт, сюда! Заряжено? — спросил, принимая от меня ружье.
— На оба ствола.
Егор вскинул к плечу, и тотчас грянул выстрел. Утка исчезла
под водой и долго не показывалась. Но старик, не отрывая ружья
от плеча, вел стволами и во что-то целился.
Я присмотрелся и только теперь заметил, что по поверхности
воды строчкой пузырьков отмечался путь продвижения утки под
водой. Вдруг строчка оборвалась, остановилась, замерли на
месте и стволы ружья.
Я не спускал глаз с воды. И там, где лопнул последний
пузырек, показалась под водой черная тень медленно всплывающей
утки. А когда спина ее приблизилась к поверхности воды,
грянул второй выстрел. И в том месге, где от заряда вскипела вода,
покачивалась, перевернувшись белым животом кверху,
«неуязвимая» утка.
— На!— протянул он мне ружье, — на все нужно уменье, а
без него, дрыт, пускаться в жизнь, что на дырявой лодке в море!
Зайди-ка вечерком ко мне, покалякаем. И он пошел, не
оглядываясь, берегом речки к своим удочкам.
Ветерок прибил утку к берегу, и я взял ее. Это оказалась
странная птица, совсем не похожая ни на наших крякв, ни на
другие известные мне тогда, в юности, породы. Голова у нее
была большая, клюв короткий и тонкий, сама дымчато-черная,
с белым подбрюшником и очень плотным оперением.
Вечером я застал деда Егора за просмотром старых
номеров журнала «Нива». Старик не отличался большой
грамотностью, но книжками увлекался.
— А, это ты? — произнес он улыбаясь. — За подробностями
насчет утки пришел?
— Ага.
— Значит, не хочешь быть у жизни на задворках.
Я внимательно слушал и молча осматривал комнату, бледно
освещенную семилинейной керосиновой лампой.
В переднем углу стоял стол, заставленный не убранной
после ужина посудой. Прижавшись к стенам, тянулись лавки, на
них в беспорядке валялись какие-то вещи. Во всем
чувствовалось отсутствие женского хозяйского глаза.
— Та-ак! — начал Егор после некоторого раздумья, — а ты
вообще знаешь, что это за птица?— спросил он, уставившись на
меня маленькими, прищуренными глазами.
— Не знаю,— сознался я.
— Так слушай. Это, дрыт, гагара, ее нужно стрелять умеючи.
7—661
97

А так, как ты, без соображения — только белый свет порохом
коптить. Ты заметил, как я ее?
— При всплытии, у поверхности воды.
— Правильно! Для охотника и рыбака смекалка —
первейшая штука!
— А почему так? — говорил он дальше.— Потому что
подходим к делу нес бухты-барахты, а осмысленно. Не силой, а башкой
дело делаем. — О!
Потом, уставив глаза куда-то под стол, подумал немного и
спросил:
— Ты, я слышал, учишься?
— Учусь, — ответил я и посмотрел в том же направлении.
Под столом, из темного угла, то и дело выбегала мышка. Она.
продвигаясь вперед, часто останавливалась, прислушивалась и
при малейшем шорохе отскакивала назад в темноту. Потом снова
появлялась и опять осторожно, но упорно приближалась к
упавшему со стола кусочку хлеба.
— Видишь? — шепнул мне старик.
— Да, — ответил я.
— А понимаешь, к чему она стремится?
— К куску хлеба.
— К своей, дрыт, цели! Заметь это! — шепотом сказал он
и продолжал:
— Даже вон кого не боится, — мотнул он головой на
свернувшегося у печи дымчатого кота.
Вдруг мышь изменила тактику — зашла с теневой стороны,
из-под лавки, наскоком налетела на кусочек и, схватив его,
юркнула назад в темноту.
— О! Добилась все-таки своего! — с искренним восторгом
сказал дед Егор. — А почему так? Потому, что это кусок, дрыт,
предмет ее стремлений, ее жизнь! — и, повернувшись ко мне,
спросил: — Ты-то себе какую цель наметил?
— Пока никакой, молод еще, — ответил я.
— Это плохо. Цель надо намечать сызмальства и дальше ее
придерживаться. У каждого человека должна быть своя цель,
без нее он, это, дрыт, все одно, что крючок без червячка или, ска"
жем, патрон без дроби.
— Ас какой целью прожили вы свою жизнь? — спросил я.
— Э-эх! — горько вздохнул старик. — Об моей цели нечего,
дрыт, говорить! Она у меня теперь такая же, как и у той мыши —
кусок хлеба. Ты меня с собой не равняй... Моя жизнь тряслась
при старорежимье, бросали меня из одной войны в другую, и цель
была одна — как бы вывернуться в целости из этого пекла.
Теперь дело совсем иное, только не ленись!... Работай, учись,
добивайся..
Тут в комнату вошел сын его, и разговор зашел о другом.
Сколько раз потом я вспоминал мышонка, упорно
стремившегося к куску хлеба!
98

Сколько раз чудились мне слова давно уже умершего умного и
доброго деда Егора.
Человек без цели и стремлений, что рыболовный крючок без
червячка или охотничий патрон без дроби.

Л. Балашов
В ЛУГАХ
От предместий города Дмитрова и до самого устья ни одно
селение не подступает к реке Яхроме ближе чем на полтора километра.
На обширнейшей луговой пойме лишь пасутся стада да бродят
лоси. Весной в болотистых чащах кустарника неистовствуют соловьи,
а летом стоит чудесный густой запах сухого сена и пастушьих
костров, да слышится тревожный и всегда несколько грустный крик
кроншнепов. Луговые дороги безлюдны и еле заметны, по ним
ездят только в пору сенокоса. Там легко заблудиться даже в
короткую летнюю ночь. Вечером луга затягиваются густым белым
туманом. Фантастические картины рисуются в такие вечера идущему
по луговой дороге: вот в стороне видна лишь верхняя часть крупа
пасущейся лошади и рядом верхушка копны сена с торчащим в ней
колом. Лошадь пугливо храпит, увидев голову человека, как бы
плывущую по поверхности густого тумана. Перестав жевать, она
долго смотрит на это «чудо». А в вышине над белым морем и
тишиной висит высокое звездное небо.
В один из таких вечеров шел я к реке, ощупывая ногами едва
заметную колею. Я уже свернул в сторону, но увидел отсвет костра
на прибрежных кустах и направился к нему.
У костра сидели двое: молодой чернявый парень в коричневой
лыжной куртке шевелил палкой дымящиеся под закопченным
котелком дрова. Немного поодаль привалился к ольховым кустам
100

пожилой мужчина в высоких резиновых сапогах, в старой серой
фетровой шляпе и сером плаще.
— Присаживайтесь! — ответил он негромко на мое
приветствие. — Из Москвы, видимо? — скользнул он взглядом по моему
спиннингу и подал руку: — Николай Матвеевич. Вот, кстати, и
чай закипел!
Тихая ночь спускалась на луга. Из далекой деревни еле
доносился шум возвратившегося с полей стада. Дым от костра тонким
столбом поднимался вверх на несколько метров и расстилался там
тонкой неподвижно висящей пеленой. Сонно струилась река, слабо
пошевеливая стебли камыша.' Кричал одинокий перепел на том
берегу.
— Да, плохо стало с рыбой, Миша... — продолжал, видимо
прерванный моим приходом, разговор Николай Матвеевич. — Ведь
знаешь, что нет здесь и части того, что было прежде, а все тянет
сюда в луга! Каждую субботу иду за пятнадцать километров от
дома. Иду с каким-то волнующим вдохновением и ожиданием
необыкновенного. И много ли нам, рыболовам, в конце концов нужно?
Совсем немного: нужно, чтобы рыба иногда плескалась в реке да
шевелила поплавки наших удочек. Одним словом, нужна
уверенность в том, что рыба водится там, где мы ее ловим. Если же этой
уверенности нет, то нет того главного движущего начала,
которое питает древнюю, как сама жизнь, охотничью страсть. И прелесть
этого чудного вечера у воды для нас как-то меркнет.
Многие люди лишены возможности понимать это и считают нас
чудаками. Но не могут быть чудаками сотни тысяч людей, горячо
любящих и понимающих природу, людей предприимчивых,
жизнерадостных и в большинстве своем дсбрых.
Николай Матвеевич закурил и несколько минут молча смотрел
на мигающие в синей выси звезды.
— И представьте себе, — обращаясь более ко мне, чем к своему
спутнику, продолжал он, — вот этой огромной массе рыболовов,
в основном сосредоточенных около больших городов, в последнее
время негде стало ловить рыбу, вернее, нечего стало ловить.
Зверское браконьерство и чудовищное загрязнение водоемов сто
чными водами почти начисто опустошило их. Рыба почему-то до
сих пор считается ничьей!
— С браконьерами нужно расправляться быстро и, главное,
прямо на месте, чтоб не повадно было одному, двум негодяям
отравлять настроение сотням людей' — горячо сказал Миша и
сердито вдавил сапогом в землю вылетевший из костра красный уголек
— Самосуд не годится, — возразил ему Николай Матвеевич, —-
хотя иногда и надо приструнить негодяев. Впрочем, я тебе расскажу
об одном остроумном способе борьбы с браконьерами.
Свирепствовал в свое время на реках Яхроме и Сестре некто
Петр Калуцкий из деревни, что лежит в устье Яхромы. Это был
человек железного здоровья и силы, которая позволяла ему без
помощников управляться с большой сетью. Неводом же он ловил
101

в паре с сыном. Ловил он и летом, и зимой: места знал прекрасно и
спустошал их поэтому нещадно. Любители из местных жителей
всеми средствами старались мешать ему. Дело в том, что неводом
ловят в определенных местах реки, выводят его чаще всего на
отлогую и чистую часть берега. Места эти любители знали.
И вот с некоторых пор в Шеляевском заливе Сестры, к великому
недоумению Калуцкого, его невод стал приходить каждый раз
пустым, хотя рыбы, особенно леща, в заливе водилось много. Он не
разгадал причины и скоро бросил там ловить к большой радости
местных удильщиков.
Эта тайна Шеляевского залива долго оставалась загадкой.
Мне ее открыл, вот так же у костра, односельчанин Калуцкого,
старик Михаила Хромой.
Один из любителей, по-видимому, сам Михаила, нарезал десятка
полтора гибких березовых шестиков и с лодки в три ряда прочно
воткнул их в дно Шеляевского залива наклонно к берегу, куда
выводили невод. Подвязал к верхнему концу каждого шестика на
короткой бечеве по тяжелому камню и опустил камни на дно. Они
согнули шестики в дуги и скрыли их в темной воде залива. И вот
невод, беспрепятственно идя к берегу, поднимался под водой на
эти дуги, и вся захваченная тоней рыба уходила.
— Вот это мудро! — заметил Миша.
— Слышал я, — продолжал Николай Матвеевич, — что
рыболовы одного московского завода захватили на шоссе по дороге
на рыбалку старый противотанковый еж и погрузили его в устье
реки Вожи, чем и отвадили браконьеров с этого места. Они же
захватили зимой на одном из озер негодяя, который погружал под
лед навоз, чтобы вызвать замор рыбы. Бедняга, говорят, вымолил
себе прощенье, стоя на коленях перед прорубью. Его
предполагалось погрузить туда, чтобы выяснить содержание кислорода в
воде, он поклялся, что «ни в жизнь не появится больше на озере».
Желтый огонек звоночка ближайшей донки закачался,
послышался робкий мелодичный звон. Николай Матвеевич быстро
вскочил и поспешил к воде.
— Ну, что там? — крикнул Миша.
— Да вот стограммовый налимчик... Заглотал, паршивец,
так, что резать придется...
Проснулся я от холода. До восхода солнца было, видимо, еще
дглеко. Костер еле тлел под серым пеплом. Кругом все окуталось
плотным туманом. Обильная роса побелила травы. За кустами
слышался разговор моих случайных знакомых.
Одиноко лежал в корзине Николая Матвеевича маленький
налимчик рядом с большим зеленым термосом. Я пошел вверх по
реке.
Взошло солнце. Туман, тая, поплыл под слабым утренним
ветерком на север. Поверхность воды засветилась. Постепенно все
яснее обрисовывались дальние холмы, стада на приречных лугах и
зубчатая стена леса на горизонте. Бесшумно струила свои седые,
102.

будто подмыленные, воды река. Ни всплеска. Только кое-где у
поверхности суетились никем, видимо, не пуганные уклейки.
Стремительно стрельнул по моей блесне зеленый, размером с
ящерицу, щуренок и с испуга выбросился на плавающий сизый лист
кувшинки.
В полдень присел я в тени сельского кладбища. Ноги устали
от длинного подъема в гору. Луга остались внизу. Яркое
солнце заливало всю эту необозримую зеленую равнину с
разбежавшимися далеко по ней холмами.
Ясно была видна дрожащая в жарких струях воздуха белая
колокольня старого монастыря, что стоит километрах в
двадцати ниже по реке Тени облаков медленно кочевали по лугам,
меняя их цвета.
...«—Да, тянет в луга»,—вспомнил я слова Николая Ма
твеевича.
Сколько глубокого содержания таят в себе эти два, простых
казалось бы, слова!

Л. Шевченко
У РУЧЬЯ
Раньше родниковые ручьи с ясной водой, с играющей в их
струях рыбой были вблизи нашего поселка. Ручьи поили лес, украшали
его. Но. к сожалению, «были, да сплыли». Перевели их, захламили.
Сваливали, кому не лень, с берегов в воду кучи валежника, ветки,
пласты загнившего сена. Этого мало. «Рыболовы» устилали
мелкие места потока еловым лапником и, прижимая его камнями,
перебивали течение. Доставленную проточину загораживали «мордой»
из прутьев, вершей или мережкой, чтоб до одной выловить всю
рыбу. Ну, и остались «у разбитого корыта». Теперь, вместо ручьев,
бочажки затхлой воды, вместо рыбы — лягушки.
В глубине леса сохранился еще ручей Островенка,
незагрязненный, бойкий. К нему и направился я с удочками. Путь не близкий,
но места дороги сердцу, — никогда не устанешь вновь и вновь
узнавать знакомые картины.
В летнем зное плывет над полем скрип коростеля, рыжеватая
птичка шныряет меж голубых молодых стеблей ржи и, шевеля
колосья, поет: «Дерг-дерг!.. Дерг-дерг!» Этот кургузый бегунок —
чуть крупнее перепелки — и от врагов спасается и переселяется к
зиме на новые места, на далекий юг... больше пешком. Неважный
летун. Живет он в поймах. Но сейчас сенокос. От грохота колхозных
машин и людского гомона дергач перебежал в закрайки хлебов.
Над лугом золотится солнце, сияет в зеркале старицы
Мимоходом я всегда проведываю это старое, зарастающее русло когда-то
быстрой реки, ныне — приют роющихся в иле карасей, линей.
104

Дремлет заводинка вся в плавучих цветах. Окруженные лежащими
на воде зелеными листьями-пластинками, глядят в тихое небо
белые кувшинки, желтые «кубышки». По соседству с ними в ясном
«окне» полешком темнеет щука. Разморенная жарой, она
неподвижно стоит на солнцепеке, точно спит.
Тропинка взбежала на суходол и с него юркнула в лес. Я вхожу
в прибрежную чащобу.
Печет. А ключевая вода в Островенке студеная и прозрачная.
В прохладной глубине ясно различается чистый песок, серые
камни.
Минуя валуны, со звоном дробится стеклянный поток на
порожистых отмелях и шумно спадает в омут, кружа клочья пены.
В тени под навесом листвы то там, то здесь на воде всплески,,
разбегаются круги. Это резвятся хариусы, блеснув серебром,
хватают падающих с веток мошек. Горбатые окуни, мелькая у дна
красно-желтыми пятнами, исчезают под корягой. А хариусы
поверху плавают, караулят добычу, которую несет им течение.
Зной спал. Солнце нырнуло за гребень дальнего бора.
Заполыхала заря.
Распускаю удочку, насаживаю на крючок кузнечика. Не тонет,
шевелится, плывя по ручью, моя приманка. Из-под окунувшейся
в воду ветки скользнул хариус, играя, шлепнул по пробковому
поплавку. Сыт. А кузнечик все перебирает по воде ножками.
Искушение. Налетел хариус и хап! Да так стремительно, что сам
вонзил себэ в губу острый крючок и... Вот он уже прыгает у моих
ног, норовя плюхнуться в воду. Шалишь, полезай в корзинку!
Где слышатся всплески, туда и закидываю удочку.
Белой ночью весело на рыбалке. Только невыносимо жалят
комары, а отмахиваться веткой некогда. Наживив две удочки
пучками червяков, ставлю их в омутках. Рыба не упустит такой
приманки.
Сижу у костра, обдуваемый дымом, — «угощаю» им комаров.
Чтоб лучше дымило, подбрасываю в огонь зеленый бурьян...
Вокруг костра сгустились тени, хотя ночь по-прежнему светла...
Пора наведаться к удочкам. Подхожу. Одна леска натянулась
круто к берегу, а другая — режет воду против течения. Значит,
есть улов' И верно — вынимаю двух форелей. Глубоко заглотали
они насадку с крючком, утомились в попытках сорваться. Теперь
уже не оказывают должного сопротивления.
До рассвета посидел у костра — коротка белая ночь! А на
зорьке опять за удочки.
Вот синеет глубь омутка. Проверим! Цепляю на крючок
кузнечика и забрасываю поверх воды... Не клюет. Подвешиваю грузило,
чтоб кузнечик слегка погрузился в воду.
Форель по поклевке узнаешь — повело поплавок наискось
вниз... Подсекаю, чувствуя рукой упор. Из воды вылетает голая
леска: поводок лопнул от грузной тяжести, и... ушла крупная
рыбина с крючком. Досадно. Наколовшаяся форель, конечно, скры-
105

лась под чуть виднеющийся на дне камень. Известна мне эта
повадка!
Наживляю червяками сразу две удочки, ставлю их одну
против другой с обеих берегов. Пусть приманка вьется у дна возле камня.
Отхожу, чтоб зря не маячить, и пока что отдыхаю на зеленом
взгорке.
Прошло полчаса. Подкрадываюсь к омутку. Ветки, на которых
лежат воткнутые в берег удилища, качаются из стороны в сторону
— ходуном ходят обе удочки.
Торопливо спускаюсь с кручи. Заметив меня, форель —
большущая! — заметалась. Красной дугой извиваясь в светлом потоке,
вылетает рыба из воды, носится, как на вожжах, сдерживаемая
двумя поводками. Бьется, вертится, нагоняя волны... И вдруг
зацепилась леской за нависшую сухую ветку!
Плохо дело. Надо срубить мешающую сушину, хоть и знаю,
что удары топорика, отдаваясь на удочке, еще сильнее испугают
рыбу... Так и вышло Рванулась форель и... неподвижно повисли
мои лески. Без крючков снял я обе снасти.
Первый раз вижу такое, чтоб форель, схватив и заглотав одну
приманку, тут же польстилась и на червяков другой удочки. Три
крючка унесла!
...Где это было?
На ручье Островенка, что журча течет в Лужском районе
Ленинградской области, украшает землю, поит лес чистой, как
кристалл, освежающей водой.

П. Белобокое
НА ШИРОТАХ АРХАНГЕЛЬСКА
Незаслуженно мало уделяется внимания нашему Северу, а
ведь рыбные угодья, почти нетронутая природа этого громадного
района нашей Родины привлекают внимание рыболовов-спортсменов,
желающих хорошо отдохнуть во время отпуска.
На поезде Москва—Архангельск любитель-рыболов попадает
в почти сказочные места под Архангельском, где от станции Обо-
зерская и до самого Белого моря разбросано бесчисленное
множество лесных озер, рек, речек, ручьев, богатых рыбой. При
первом же взгляде на подробную карту Архангельской области
рыболову-спортсмену много скажут сами названия озер — не меньше
половины из них носят названия «щучьих», «окуневых», «сорожьих»,
«язевых» и «лещовых».
Кроме язя, леща, щуки, окуня, сороги (плотвы), налима, ерша
в мелких речках южнее станции Исакогорка часто встречается
хариус, а в Северной Двине—стерлядь.
В реках и озерах, которые соединяются с Белым морем, много
беломорского сига. Встречается нельма.
На море и в устьях рек, впадающих в Белое море, а также в
протоках, изрезавших побережье, превосходно ловятся камбала
и навага, часто попадаются сиг и превосходная нежная и жирная
беломорская сельдь.
Камбалу ловят здесь на поплавочные удочки и на продольники.
107

Это — тип перемета, имеющего на конце груз 200 — 300 граммов
для заброса с лодки или с берега, с 10 — 15 крючками.
Лучшей насадкой для камбалы является морской рачок,
которого небольшой сеткой собирают в лужах, оставшихся на
прибрежном песке после отлива. Камбалу с успехом можно ловить на
земляного и навозного червя, а то и просто на кусочки свежей
селедки и самой камбалы.
Поставив лодку на якорь на глубине 3—4 метров и наживиЕ
один из продольников рачками или червями, забрасывают его,
предварительно привязав один конец к лодке.
Так же поступают со вторым и третьим продольниками
(больше трех продольников забрасывать не целесообразно, с ними не
успеваешь справляться).
После того как наживлен и заброшен последний продольник,
можно вынимать первый — на нем наверняка будет «сидеть» 5 — 7
камбал. Когда в качестве насадки используются черви и рачки,
попадается навага.
Беломорская камбала не бывает такой крупной, как
черноморская. Обычно ее вес—от 150 граммов до 1 килограмма. Но мясо ее
значительно нежнее, чем у черноморской, и она не имеет того
специфического резкого запаха, какой присущ ее южному сородичу.
Ловят камбалу и на поплавочные удочки, наживленные теми
же насадками. Ловля производится со дна, везде, где глубина воды
превышает 0,5 метра. На мелких местах камбала значительно
мельче.
Беломорская навага не крупна — в среднем 200 — 300 граммов,
но иногда попадается и 500-граммовая. Мясо ее очень нежное и
вкусное. И камбала и навага ловятся с момента вскрытия моря и до его
замерзания.
В мае, июне и июле месяцах, когда солнце скрывается за
горизонтом на очень короткое время и в полночь почти так же светло,
как и в семь часов вечера, камбала клюет круглые сутки, но
интенсивность клева несколько снижается с 12 до 2 час. ночи, и,
наоборот, клев улучшается во время приливов (два раза в сутки).
Камбалу и навагу можно ловить не только с лодки, но и с берега.
С наступлением осенних холодов камбалу следует искать в
ямах проток, где глубина достигает 4 — 6 метров.
Для ловли рыбы на море удочкой пользуются обычными
бамбуковыми или березовыми удилищами длиной 3 — 4 метра,
оснащенными жилковой леской сечением 0,3—0,4 миллиметра. Крючки —
средние — № 6 —8.
Значительно интереснее ловля рыбы в лесных озерах, реках
и речках. Каких только здесь нет озер! Различаются они не только
по размеру, но и по цвету воды. Есть озера плсщадью в сотни
гектаров, а другие — в несколько десятков квадратных метров. В
одних озерах вода цвета крепко заваренного чая, а в других —
настолько светлая и прозрачная, что можно рассмотреть гальку
на полутораметровой глубине.
108

Одной из особенностей озер является их связь друг с другом.
Так, например, озеро Большое Кудемское (14 километров
юго-западнее Северодвинска) связано более чем с шестьюдесятью другими
озерами, разбросанными на площади до 500 квадратных километров.
Местные реки и речки отличаются своей полноводностью и
медленным течением.
В лесных речках и ручьях, впадающих в Северную Двину
южнее станции Исакогорка, много хариуса, а в самой Двине часто
встречается стерлядь. Нужно, однако, отметить, что в нижнем
течении Северной Двины (свыше 30 километров) стерлядь и семга
уже исчезли. Причиной этому явилось сильное загрязнение воды
сточными водами Архангельского бумажного комбината.
Наиболее распространены в озерах и реках Архангельской об
ласти щука и окунь.
Щука обитает везде, за исключением мелких озер,
расположенных на чисто торфяных болотах. Спиннинговый лов щуки
распространен слабо, из-за большой закоряженности лесных водоемов.
Чаще всего щук ловят на жерлицы и на щучьи удочки,'или, как их
здесь называют, «живцовки». На «живцовку» ловят обычно с
плотика. Лучшим живцом местные рыболовы считают сорогу, но с
успехом ловят и на окуня.
Особенностей в устройстве жерлиц по сравнению с
общеизвестными нет. Шнур надо ставить прочный, не короче 10 метров.
Один из местных любителей, очень опытный рыболов, П. А.
Сивков применяет для оснащения жерлиц и щучьих удочек
оригинальные крючки своего изготовления, дающие очень низкий
процент схода рыбы.
Крючок представляет собой якорек-двойничок. Изготовляется
он из бронзовой проволоки диаметром 0,7— 1,0 миллиметра.
Отличием этого якорька является то, что оба крючка его
расположены под углом 180° по отношению друг к другу, а цевье якорька
сильно укорочено и не превышает 10 — 12 миллиметров. Бородок
крючки не имеют. Размер крючка зависит от величины живца. Для
живца длиною 15 — 20 сантиметров он будет соответствовать № 5
или 6.
Стальной поводок с таким двойничком на конце вставляется в
рот живца, пропускается под жаберную крышку (не между жабрами!)
и крепится к шнуру жерлицы или удочки. Якорек при этом своим
цевьем будет находиться во рту живца, совершенно не причиняя
ему вреда. При такой насадке живец свободно ходит и не засыпает
до двух суток. Стандартные якорьки, имеющие длинное цевье,
при'подобном способе насадки живца мнут ему жабры и быстро
убивают его.
Другим достоинством описываемого двойничка является то,
что он почти незаметен и не мешает щуке заглатывать живца.
Кроме того, крючок, как правило, захватывает щуку глубоко в
пищеводе, от этого резко уменьшается ее сопротивление при вы-
важивании.
109

При ловле на десяток жерлиц в течение дня в водоемах
Архангельской области можно взять до тридцати щук.
На жерлицы и щучьи удочки берут обычно щуки весом от 1
до 5 — 6 килограммов. Попадаются и крупные экземпляры, весом
10 — 12 килограммов и больше.
Летом 1951 года я удил на одном из озер около станции Лая.
Недалеко от меня, на небольшом плотике, связанном из пяти
четырехметровых бревен, сидел рыбак. В плот был воткнут шест с
привязанной к нему жерлицей. Внезапно послышался крик, и я
увидел, что рыбак, стоя, с трудом удерживает в руках жердь с
жерлицей на конце, а плот медленно двигается от берега.
Неизвестная «тягловая» сила, протащив плот метров 50, резко пошла в
глубину. Шнур натянулся, зазвенел и лопнул. Не удержавшись
на ногах^ рыбак свалился с плота в воду.
Поймав шест, он взобрался на плот и пристал к берегу. Шнур
на жерлице диаметром около 3 миллиметров был свит из льняных
ниток и свободно мог выдержать килограммов 15 мертвого груза.
Можно судить, какова была щука, тащившая плот и оборвавшая
такой шнур.
А вот и второй случай.
В конце мая 1952 года на озере Каменном (в 12 километрах от
Северодвинска) я удил окуней.
И вдруг заметил, что недалеко у расставленного перемета
вода буквально кипит. Я решил выяснить, что там происходит.
Подьехав на плоту, я поднял перемет и вытащил щуку весом
около 2 килограммов, всю изрезанную зубами другой щуки. Можно
только предполагать, каков был хищник, решивший проглотить
двухкилограммового живца.
В реках и озерах с обрывистыми берегами местные рыболовы
широко применяют летнее блеснение щуки. Устройство удочки для
этой цели весьма простое' к гибкому березовому удилищу в 4 — 5
метров привязывается прочная леса на 1,5 — 2 метра длиннее
удилища.
Применяют главным образом качающиеся спиннинговые блесны
Облавливая закоряженные участки речки или озера этим
способом, за день ловят много щук Потеря блесен почти исключена,
так как блесну можно легко отцепить.
Особенно хороших результатов добиваются рыболовы при ловле
блеснением в середине лета, облавливая заросшие кувшинками
прибрежные участки водоемов.
Среди местных любителей ловли щук широко распространен
еще один способ, почти не встречающийся в центральных районах
страны: ловля на щучьи или птичьи внутренности.
Этот способ отличается от блеснения только тем, что леса
оснащается не блесной, а крупным тройником, к которому
привязывается кусок толстой щучьей кишки, сложенный вдвое, длиной
15 — 20 сантиметров. Можно пользоваться также кишками кур,
куропатки или другой птицы
ПО

В воду забрасывают приманку и ведут в полводы у коряг,
травы или под кустами.
Применение металлического поводка при оснащении удочки
для такой ловли обязательно.
Вместо щучьих или птичьих внутренностей можно в качестве
насадки пользоваться и лягушкой, но в этом случае насадку ведут
по поверхности воды.
В периоды жора щуки этот способ бывает очень добычлив.
Берет щука на севере почти все лето, с момента вскрытия озер
и рек и до их замерзания. Несколько ослабевает клев и июле.
По моим наблюдениям, проведенным в течение четырех лет,
клев щуки неравномерен. После сильного жора наступает перерыв
на 4 — 5 дней. Затем клев вновь резко усиливается. Эту особенность
клева щуки мне подтверждали многие рыболовы. Интересно было>
бы выяснить, нет ли такой же периодичности и в других
районах страны.
Зимним ловом в Архангельской области местные рыбаки не
занимаются. В то же время я на собственном опыте убедился, что
после ледостава и до декабря, а также со второй декады марта и
до вскрытия водоемов щука на живца ловится превосходно.
Наиболее распространенной рыбой в водоемах области является
окунь. Его здесь так много, что в некоторых озерах он остался в
полном одиночестве, вытеснив даже такого хищника, как щука.
Расцветка окуня зависит от дна водоема и колеблется от
зеленовато-черной в торфяных озерах до светло-зеленой с
голубоватым отливом в озерах и реках с песчаным и галечным дном.
Возле берегов, как правило, держится травяной мелкий окунь.
Его ловлей уважающие себя рыболовы не занимаются, и он
является добычей юных любителей. Серьезный рыболов-любитель
охотится здесь главным образом за «хорошим» окунем, от 400 граммов
и больше. Нередко попадаются и совсем солидные экземпляры, до
1,5 килограмма.
Охота за крупным окунем увлекательна.
На правильно выбранном месте при среднем клеве может быть до
сорока поклевок за утро. Местные рыболовы ловят окуня только
на удочки, применяя в качестве насадки дождевого или навозного
червя. Ловля на малька здесь почти неизвестна. Спиннинговым
ловом никто из любителей-рыболовов не занимается.
Мною в течение четырех лет было опробовано несколько
способов ловли окуня на жерлицы, кружки, переметы; все они давали
отличные результаты.
Необходимо отметить, что на лесных озерах и реках вместо
лодки приходится пользоваться плотиками, которые очень тяжелы
и неповоротливы на ходу.
Интересная и добычливая ловля на малька в условиях севера
распространения не имеет. Дело в том, что ловля малька требует
затраты времени и наличия специальных приспособлений.
В озерах, где много окуня, малька почти не встретишь. Учи-

тывая все это, лучше использовать в качестве живца ершей и мелких
окуней, тем более, что наловить их на удочку в любом количестве
не представляет труда.
Поскольку в весенне-летний период (май, июнь, июль) на
широте Архангельска белые ночи, очень удобно ночной перерыв в
клеве окуня и щуки использовать для ужения ершей. Нужно
только позаботиться о хорошем садке, в котором можно сохранить в
живом виде наловленных ершей. Лучше всего для этой цели
использовать корзинку из прутьев с закрывающейся
крышкой.
Считают, что при ловле окуня на малька в качестве живца
можно использовать мелкую рыбку, называемую по-местному
«колюшка», или «колючка».
Эта рыбка длиною в 5 — 7 сантиметров населяет все лужи,
канавы, речки и протоки, в которые при приливах заходит морская
вода, и наловить ее сачком не сложно. У рыбки на спине и по бокам
у жаберных щелей нужно остричь острые иглы-колючки.
Преимущество колюшки, как живца, для ловли окуня очевидно,
так как она может долго жить даже в самой плохой, почти лишенной
кислорода воде. А это очень важно при доставке живцов к месту
ловли.
Летняя ловля окуня на червя и живца начинается с
просветления воды. т. е. с первых чисел мая, и кончается глубокой осенью.
Утренний клев продолжается часов с трех утра примерно до
полудня, а с 3 часов дня — вечерний клев, который
продолжается до полночи.
В течение лета заметных изменений в клеве окуня не
наблюдается, клев, как правило, равномерен.
После замерзания водоемов окунь очень хорошо берет на
блесну и на червя.
Много на Севере и такой интересной рыбы, как язь, вес их
доходит до 4 килограммов.
Местные рыболовы ловят язя главным" образом на поплавочные
удочки. В качестве насадки применяют только дождевых червей и
иногда —- закорников.
Клев язя начинается вскоре после того, как вода в реках войдет
в берега (в средине мая), когда он из больших рек идет на
нерестилища, но особенно хорошо берет язь после нереста, в начале июня.
Этот период клева длится примерно в течение двух недель, после
чего язь становится более осторожным и берет в основном рано
утром и поздно вечером.
В остальное время специально за язями не охотятся и добывают
его попутно, при ловле другой рыбы.
Ловят язя на удочку в проводку, со дна и по верху воды.
Особенно интересен последний способ, который по своему характеру
напоминает ловлю хариусов. Заключается он в следующем.
В начале июня, когда стоят белые, светлые северные ночи,
часов с 6 — 7 вечера ищут на речке место, где жируют язи. Это
112

легко обнаруживается по мощным всплескам выпрыгивающих из
воды рыб.
Заметив такое место, рыболов осторожно подходит к берегу
и садится метрах в 3 от воды. Наживив на крючок № 7 — 8 два-
три червя, забрасывает удочку. Течение медленно сносит приманку,
и не успеет крючок с червем погрузиться в воду на четверть метра,
как следует удар взявшего насадку язя.
Некоторые применяют подсачек, а другие умеют выбрасывать
рыбу на берег. И что удивительно, у таких умельцев сорвавшийся
с крючка язь — чрезвычайное происшествие. Может подвести
только леса или крючок.
При ловле язя этим способом поимка за короткую северную
ночь 10 — 15 язей считается не очень удачной. Ловля происходит
без поплавка и груза. В качестве насадки хорошо применять
ночных мотыльков или майских жуков, за которыми охотится
в это время язь.
Мне удавалось довольно удачно ловить язей и другим
способом, которому долго не верили местные рыболовы, — на живца.
Раньше, по рыболовной литературе, я знал, что крупный язь —
хищник, но сам на живца язей не ловил.
В конце июня 1950 года впервые попал я на Каменное озеро,
где, по словам местных рыболовов, водится много щуки и окуня.
Наудив ершей и мелких окуней, поставил семь жерличек.
Каково же было мое удивление, когда вместе со щукой и двумя
крупными окунями я обнаружил язя весом примерно около 2,5
килограмма. На двух жерлицах также оказались крупные язи.
Один взял на ерша, а второй заглотил небольшого окуня.
После этого случая мне и на других озерах удавалось ловить
на живцов крупных язей, и почти всегда они брали на ерша.
Пробы ловли язей на мучные насадки и различные каши
никаких результатов не давали.
Нельзя умолчать о том, что даже в этих отдаленных районах
язь во время хода на нерест подвергается хищническому
истреблению. В это время за ним усиленно охотятся разного рода
браконьеры, которые не только вылавливают язей в громадных
количествах сетями, но и не брезгуют глушить их в омутах взрывчаткой.
Особенно это явление распространено на реке Лая, даже рядом
с Архангельском. Странно, почему этого не видят и не слышат
инспекторы рыбнадзора.
Много в пресных водоемах Архангельской области леща, сороги
и другой рыбы. Специально ловлей леща любители здесь не
занимаются. Причина этого заключается в том, что гораздо легче
ловить щук, окуня и язя, чем леща. Поэтому лещ попадает только
случайно, при ловле другой рыбы на червя.
Ловлей сороги рыболовы занимаются только для того, чтобы
сварить из нее на скорую руку уху или использовать ее в качестве
живцов при ловле щук.
Сорога превосходно берет на червя зимой. Обнаружив с осени
8-661
ИЗ

место стоянки этой рыбы, можно в зимнее время возвращаться
домой с хорошим уловом. Интересно, что в этот период часто берет
очень крупная сорога, весом до 500 — 700 граммов.
При ловле рыбы зимой в речках, впадающих в Белое море,
вместе с сорогой иногда попадается сиг. Вопросы ловли сига на
удочку и места его обитания любителями-рыболовами совершенно
не изучены. За четыре года жизни на Севере я ни разу не слышал,
чтобы кто-нибудь из знакомых мне рыбаков поймал его летом в
реке. В то же время зимэй 1951 — 1952 и 1952 — 1953 годов на
реке Кульма, в 7 километрах от ее устья, мне и моеиу спутнику
по рыбалке П. А. Иванову удавалось почти каждый раз выудить
по три-пять сигов весом до 300 граммов.
В заключение хочу сказать несколько слов о снаряжении
рыболова-любителя, собирающегося провести свой отпуск на Севере.
Весна и лето в Архангельской области значительно отличаются
от этого периода в средней полосе России.
Снег на открытых местах стаивает к концу марта или первой
декады апреля, но в лесу он лежит иногда даже в первой декаде
мая.
Таяние льда на озерах и мелких речках происходит во второй
половине апреля. Ледоход на Северной Двине, как правило, бывает
в первой декаде мая.
Погода в апреле в большинстве случаев стоит теплая, с
легкими заморозками по ночам, но с началом ледохода на
Двине происходит значительное похолодание, которое зачастую
продолжается до середины июня. Однако даже в первых числах мая
в лесу у костра можно превосходно провести ночь даже легко
одетым.
Целесообразно приурочить посещение Севера к началу июня,
когда довольно тепло и когда особенно хорошо клюет всякая рыба.
Особенно хороши на Севере июль, август и сентябрь, когда
стоит теплая, сухая погода, а леса и болота полны черники, голубики,
морошки и грибов.
Собираясь летом к Белому морю, рыболов-спортсмен должен
иметь с собою ватную куртку и легкий плащ. Резиновые сапоги
неудобны тем, что они часто рвутся при переходах от озера к озеру
из-за буреломных завалов.
Удилищ с собой брать не следует — в любом месте,
облюбованном для ловли, их можно сделать на любой вкус из березки или
рябины. Очищенные от коры, они через два дня будут сухими и
легкими. Резиновая лодка для ловли мало пригодна, ее неминуемо
проткнешь при переездах по озерам или речке, так как на дне их часто
лежат целые деревья, едва скрытые под водою.
На Севере принято ловить рыбу с плотиков. Материал для их
постройки в неограниченном количестве находится в любом месте.
Для этого не нужно портить здоровых, растущих деревьев — на
берегах много бурелома.
Для постройки плотика, если его нет на данном озере готового*
114

хорошо иметь небольшую пилу-ножовку и легкий топорик. Для
связки плота при отсутствии гвоздей с успехом можно пользоваться
лозняком, в изобилии растущим по берегам водоемов.
Наиболее удобным бывает плотик, собранный из пяти-шести
сухих сосен или елей диаметром 20—25 сантиметров и длиною
3—3,5 метра. Такой плотик не очень быстроходен, но устойчив
и удобен при ловле. На центре плота можно насыпать сантиметров
20 земли для того, чтобы .можно было развести небольшой костер
и вскипятить чай. Для сидения необходимо положить обрезок бревна.
На плотике такого размера можно с успехом и спать, тем более,
что над водой не будет беспокоить главный враг этих мест — комар.
Для борьбы с комарами, особенно людям, впервые
выезжающим на Север, необходимо иметь защитные средства (сетку
и плотные перчатки без пальцев, лучше тонкие кожаные).
Неплохо взять с собой ружье. Часты случаи, когда, бродя по лесу
километрах в 5—10 от населенного пункта, встречаешься с
«хозяином» здешних лесов — медведем. Если же экскурсия на Север
приходится на август или сентябрь, то ружье просто необходимо:
к вашему рыбному столу ежедневно будет попадать то рябчик, то
белая куропатка, то тетерев или утка, которых здесь много.
У нас, в Советском Союзе, много людей занимается туризмом.
Большинство из них, преодолевая массу препятствий, старается
попасть на Кавказ или в Крым. Слов нет, это красивые ^еста.
Но попробуйте съездить летом на Север, в Архангельскую область,
и, если вы истинный любитель природы, рыболов-спортсмен или
охотник, вы забудете о Кавказе и Крыме.
Гомель
8*

В. Меринов
РЕКА МИУС
Река берет начало в Донецком кряже и впадает в Миусский
лиман Азовского моря. Река очень извилистая и неширокая, течет
она тихо, спокойно.
Густо заросшие камышом, рогозом и осокой берега пологие;
они заливаются во время паводка и в сильный ветер, дующий с
Азовского моря, когда появляется встречное течение. На дне много
ила и водорослей. В некоторых местах, где бьют родники, дно
каменистое, это так называемые россыпи; там обычно держатся окуни,
голавли и кутумы.
Есть основания утверждать, что в реке обитают сомы,
достигающие 100 и более килограммов, попадаются гиганты сазаны
весом до 30 килограммов, а сазаны, в два-три раза меньшие, нередко
ловятся на удочку. Есть голавль, кутум, чебак, судак, рыбец, тарань,
линь, ласкирь (густера), красноперка, бычок, сельдь, чехонь и
очень много раков.
Лучшие рыбные места — в низовьях реки, возле деревень Ни-
колаевка, Квиткино, Липкино, Комаровка и села Бакай. Здесь
Миус становится шире, часто встречаются глубокие ямы. В
одной из таких ям, которую мы называем Кириченковой, ловятся
очень крупные сомы и сазаны. Сюда частенько приезжают
рыболовы из Таганрога, Шахт, Сталино, Макеевки, а в последние
годы и из Ростова, так как в Миусе рыба стала ловиться лучше»
чем в Дону.
J16

Река вскрывается в конце марта или в начале апреля.
Первым начинает брать рыбец: он очень хорошо идет на красного
навозного червя. Но это — рыба проходная, через несколько
дней она заканчивает метать икру и скатывается в Азовское
море. Одновременно с рыбцом очень интенсивно клюет на червя
крупная ' тарань. Несколько позднее начинают брать лещ и
судак. Но судак тоже проходной гость; он берет всего несколько
дней, а потом уходит в море.
Спиннингом у нас почти не пользовались до 1953 года, а
когда появились первые любители этого спорта, они брали очень
много рыбы. Теперь спиннингисты встречаются на реке чаще.
Они успешно ловят главным образом весной и осенью. Основная
их добыча — щука, реже—судак.
С 25—28 апреля мы начинаем ловить сазанов. Правда, в это
время они берут не везде, клюют в основном на отмелях, в
кустах прошлогоднего камыша, где глубина не превышает
полметра и почище вода. Весной сазаны берут исключительно на
крупных выползков или на зеленых червей, которые водятся под
камышами в глине. А когда расцветет терн, начинается самое
золотое время для ловли сазанов. В это время крупные сазаны
заходят в Миус метать икру и очень хорошо ловятся на удочку
на утренней и вечерней зорях.
Мы запасаемся особенно прочными снастями, так как рядовой
наш сазан — это рыба трех-четырехкилограммовая. И горе тому
рыболову, который не имеет должной сноровки: сазан до
10 килограммов обрывает миллиметровую жилку, как
катушечную нитку, и беспощадно ломает удилище. Ловим мы двумя
способами: на донную удочку с берега или на поплавочную, с
длинным гибким удилищем, до 4 метров, и с прочной лесой.
Второй способ, на мой взгляд, лучше, потому что с хорошим
удилищем, да еще с катушкой, легче утомить сазана. Конечно, в
любом случае необходим надежный подсачек. Багром мы не
пользуемся, да и при ловле с лодки им труднее брать рыбу,
чем подсачком.
Для приманки сазана наши рыболовы подбрасывают вареную
пшеницу, пшено и другие крупы, но лучше всего для этой цели—-
макуха.
Со второй декады мая крупные сазаны берут с перерывами и
попадаются главным образом лишь те, которые уже отнерестились-
Примерно с 15 мая появляется в реке много некрупных
сазанов, от 1 до 2 килограммов весом, которые клюют исключительно,
на крупного червя.
В это же время ночью начинает хорошо ловиться сом на
раковую шейку, на жареного воробья и на ракушку-беззубку.
Сомята часто попадаются на выползков. На квок у нас не ло-;
вят, и, как видно, никто еще не пробовал применять этот способ.
Обычно пользуются донными удочками с колокольчиками. Удочки
ставят вдалеке друг от друга, чтобы не спутались лески, когда
117

клюнет крупная рыба, и чтобы шумом, неизбежным при выважива-
нии, не распугать рыбу.
Летом, с июня, крупного сазана поймать труднее. В это время
приходится соблюдать маскировку, лодку надежно прятать в
камышах, сидеть тихо, чаще подбрасывать приманку (хлеб, макуху,
пшено, овечий псмгг).
Насадку на удочках начинают сбивать раки. Они не трогают
только вареный картофель, но и сазан в Миусе картофель не берет.
Я на протяжении пятнадцати лет специально одну удочку ставлю
на вареный картофель, но не было еще случая, чтобы сазан взял
эту насадку. И просто удивительно, как это кое-где на Украине
ловят крупных сазанов на картофель!
Начиная с конца июня, сазан ловится только ночью и рано
утром, иногда бывает добычливой и вечерняя заря. Конец июля и
начало августа, по моим наблюдениям, — самое плохое время для
ловли рыбы. Пытаться поймать сазана можно лишь ночью или
рано на заре.
Зато сентябрь — золотое время для ловли сазана. Правда,
крупные сазаны попадаются очень редко, но мелкие сазаны,
которых мы зовем шаранами, отлично ловятся на хлеб с макухой весь
день. Макуху мы толчем в ступке, потом просеиваем сквозь мелкое
сито; черный хлеб размешиваем с водой и замешиваем просеянную
макуху с хлебом. Получается очень хорошая насадка, которая
плохо размокает в воде. На такую насадку берут сазан, лещ и
тарань.
Осенью сазан хорошо идет на мучные насадки: сырое тесто из
ржаной муки, галушки и хлеб. Для ловли сазанов в это время нужно
употреблять малозаметные лесы, подкрашенные под цвет дна,
мелкие, тонкие, но прочные крючки; строго следует соблюдать
маскировку, так как вода становится очень чистая и рыба хорошо видит
рыболова.
По нашим наблюдениям, для успеха на рыбалке большое
значение имеет погода. Самый благоприятный ветер — южный, самый
плохой — северный. Когда начинается северный ветер, рыба
совсем перестает брать, но если он дует слабо и длительное время не
изменяется, то клев возобновляется. При сильном западном ветре,
нагоняющем воду в реку из лимана, рыба тоже берет плохо.
По-видимому, она устремляется на поливы, где ищет червей и насекомых.
В это время удается поймать крупного сазана и сома, но очень редко.
Гораздо лучше ловить рыбу после сильной низовки, когда вода резко
падает. В это время в Миусе бывает сильное верховое течение.
Если не прозевать такой момент, можно наловить рыбы очень много.
Я заметил, что переменная погода хуже даже самой плохой
постоянной погоды. Мне не раз приходилось сидеть на реке в те дни,
когда ветер от зари до зари менялся четыре раза и я возвращался
домой без поклевки. Не ловилась рыба и в грозу.
Глубокой осенью, когда сазан берет крайне редко и только на
некоторых ямах, в реке появляется рыбец. Он ловится с утра до
118

полдня; тарань в это время ловится лучше, хорошо идет щука на
живца и на спиннинг.
Для рыболовов, которые хотели бы порыбачить у нас, можно
порекомендовать следующие места. Надо проехать в Николаевку
из Таганрога, откуда через каждые два часа ходят автобусы.
В Николаевке хорошо бы организовать базу рыболовов-спортсменов.
Но пока ее нет, можно найти приют почти в любом доме и взять
напрокат лодку: они есть почти у каждого жителя. Не обязательно
ловить с лодки, есть такие места, как Бакай, Киреченкина яма,
где можно расположиться с удочками прямо на берегу. Специально
для ловли сазанов надо отправиться под Липкино. Там довольно
глубоко. Правда, берег зарос высоким камышом, но это не должно
смущать, так как в зарослях много расчищенных мест. Ловить
можно и с берега, и с лодки. Сазаны здесь обитают постоянно,
попадаются крупные экземпляры рыбы. В этих же местах есть и
крупные сомы. Но на этих хищных рыб лучше охотиться у водокачки,
которая находится между деревнями Троицкой и Николаевкой.
За сомами можно отправиться к деревне Ряжено — это от
Таганрога километров 50. Туда нужно ехать на местном рабочем
поезде. Там очень крупные сомы.
Самое лучшее место для ловли рыбы находится в рукаве реки,
где она впадает в лиман. Там непроходимые камыши, ловля
возможна только с лодки. Дальность расстояния пугает многих
рыболовов, так как из Николаевки на лодке надо спускаться около
15 километров. К тому же в рукаве Миуса такая масса комаров,
что буквально нельзя высунуть носа из-под накомарника. Рыбы
там очень много, особенно сазанов; ловятся и сомы, и лещи, и
судаки.
В заключение мне хочется сказать о плохой работе рыбнадзора.
Уже несколько лет идет разговор об организации в устье Миуса
и на лимане заповедника, но от слов до дела далеко. А пока в этом
районе не соблюдаются самые элементарные правила рыболовства.
В самом устье Миуса расположен рыбколхоз, который в запретное
время ставит неводы в горловине реки и выцеживает и крупную,
и мелкую рыбу. Многие браконьеры из местных жителей круглый
год безнаказанно ставят сети, весной преграждают вентерями
путь рыбе и тем самым истребляют икрянок.
В весеннее время браконьеры ездят в камышах и бьют рыбу
острогами Да и среди наших горожан есть любители стрелять из
ружей по нерестящейся рыбе или глушить ее негашеной известью.
Пора покончить с этими безобразиями! Нужно применять
строгие меры к нарушителям правил рыболовства.
Серьезное внимание нужно уделить борьбе с загрязнением
Миуса. У нас ежегодно спускают воду с плотины, которая расположена
в верховьях реки. Возле плотины находится электростанция, вода
там сильно загрязнена минеральными маслами и нефтью. Воду
спускают не постепенно, а лавиной, в результате чего загрязняется
более чем на две недели вся речная вода. В это время рыба дохнет,
119

и после каждого спуска воды в реке ее остается очень мало. Часть
ее уходит в Азовское море и только после сильной низовки снова
заходит в реку.
Странно, почему такие безобразия не преследуются и виновники
не несут наказания?!
Таганрог

А. А вило а
ОЗЕРО СЕНЕЖ
Сенежское озеро, расположенное в 60 километрах от Москвы
и в 2 километрах от станции Подсолнечная Октябрьской железной
дороги, образовалось в результате устройства земляной плотины,
сооруженной в долине рек Сестры и Мазихи.
Ранее существовало небольшое озеро, площадью около 80
гектаров, на месте нынешней части озера, известной под названием
Старого Сенежа.
Возникновение озера Сенеж относят к 1825 году. Создание этого,
искусственного водоема было связано со строительством водной;
системы для соединения Волги с Москвой через систему рек
Дубна-Сестра-Истра.
Для этого между верховьями рек Сестры и Истры был построен-
соединительный канал, который можно и сейчас видеть в
Солнечногорске, а также на Истринском водохранилище в районе Кривцо-
во—Миронцево и далее против устья р. Катыш («Дарданеллы»).
В 60-х годах прошлого столетия недостроенная система была
заброшена.
В настоящее время общая площадь озера Сенеж составляет
около 700 гектаров с протяженностью береговой линии 16 километров.
Глубина Сенежа не велика и на значительной его части не
превышает 2 метров.
Небольшая глубина озера, сравнительно открытые берега и
большая водная поверхность способствуют образованию высокой волны
121

при ветре любого направления. Это надо принимать во внимание и
.при бурной погоде не выезжать за линию камышей.
В береговой зоне юго-западной и южной частей озера на
глубине до 1,5—2 метров имеется богато развитая надводная и
подводная растительность Сильное зарастание береговой зоны озера
наблюдается в устье реки Сестры, а также между Малиновым
Островом и восточным лесистым берегом озера.
Растительность, особенно в юго-западной части озера, местами
простирается на 800 метров от берега.
В настоящее время около 35% всей водной поверхности озера
по к р ыто р асти тел ь ностью.
Исследования береговой зоны Сенежа, произведенные
профессором Елеонским в 1927 году, показали высокую ее кормность;
хорошими кормовыми запасами обладает и «глубинная» зона озера.
Ихтиофауна озера состоит из плотвы, окуня, ерша, щуки,
карася, линя и карпа. Наиболее распространенной рыбой в Сенеже
является плотва.
Устойчивый уровень воды весной, в период икрометания щуки,
долгие годы обеспечивал Сенежу заслуженную славу «щучьего»
озера. Четырех килограммовые щуки зачастую были добычей
рыболовов при ловле на кружки и дорожку.
В довоенные годы, когда щуки в Сенеже было больше, она
ловилась неровно и не каждый год.
За последние годы щука на Сенеже совершенно «себя не
показывает». Даже наиболее заядлые любители ловли щук на кружки
почти оставили попытки их обнаружить.
О громадных сенежских карасях весом 4 — 5 килограммов
упоминает в своей книге «Рыбы России» знаменитый русский зоолог и
оыболов Л. П. Сабанеев (1882 г.).
В марте 1929 года я видел в неводной тоне при подледном лове
в «горле» старого Сенежа двух золотистых карасей весом по 2
килограмма каждый. Однако массового распространения карась
в Сенеже не имел и на удочку попадался только случайно. Я знаю
только один случай, когда на Старом Сенеже один московский
рыболов поймал на мотыля за один раз восемь карасей весом по 500 —
800 граммов каждый.
Крупные, до 2 — 3 килограммов, лини еще недавно попадались
в промысловые снасти, однако редкие рыболовы-спортсмены могут
похвалиться пойманным на Сенеже линем.
Весной щука ловится в самых разнообразных местах озера,
осенью же ее лучше искать в более глубоких местах старого
Сенежа и на яме в районе дамбы.
Окуня надо искать на Старом Сенеже, на яме, против водокачки
и против дома отдыха ближе к устью Мазихи, а также на коряжнике,
против «горла» старого Сенежа и по направлению к Малиновому
острову (на глубине 2,5 — 3 метров).
Лучшим живцом для щуки являются плотва и карась, а для
окуня—мелкий карась. Ранней весной и осенью щука лучше ловится
122

утром и днем, окунь же в июне—июле—с 6 до 8 час. утра. Вечерний
клев рыбы (кроме ерша) значительно хуже утреннего.
Мелкий окунь («травник») повсеместно ловится на малька у
линии трав на глубине 1,5—2 метров, более крупный окунь —
в районе Малинового острова — на глубине 2—3 метров, а также
на коряжнике, против Дома рыбака, на глубине около 3 метров и
в яме, против дачи художников, на глубине 4—4,5 метра.
Лов плотвы происходит в ее преднерестовый период, когда
озеро только что очистится от льда. Ловля производится в
береговой зоне поплавочной удочкой на мотыля и червя. Уловы иногда
бывают очень значительными, наряду с крупной плотвой попадается
и много мелкой.
Первая летняя насадка для ловли плотвы — личинка стрекозы.
Ее собирают в мае по берегам озера в течение нескольких дней.
На личинку стрекозы ловится только крупная плотва, не менее
100—200 граммов, так как для более мелкой эта насадка не
подходит.
Во второй половине мая и в июне плотву ловят на мотыля,
опарыша, мятый хлеб и тесто.
Наиболее интересна ловля на кузнечика в июле — августе.
За удачное утро на кузнечика можно поймать 6—8 килограммов
крупной плотвы. Ловля эта производится на легкую поплавочную
удочку в «окнах» между листьями кувшинок.
Рыболов, передвигаясь между камышами, забрасывает насадку
в каждое «окно». После поимки одной или двух крупных рыб он
ищет новое место. В жаркие солнечные дни клев плотвы на
кузнечика продолжается с рассвета до 8—10 час. В пасмурные дни —
в течение всего дня.
Поздней осенью с лодки иногда бывает хороший клев плотвы
на мотыля, на поплавочную удочку или мормышку. На мормышку
(на зимнюю удочку) плотва ловится лучше на глубине 3—4
метров.
Зимняя ловля, по перволедку, начинается на Сенеже примерно
15—25 ноября. Раньше замерзает Старый Сенеж.
При тихой погоде озеро становится сразу. В этом случае надо
иметь в виду, что на середине озера лед значительно тоньше, чем
у берегов, необходимо соблюдать при ловле осторожность.
В первые дни ледостава на Старом Сенеже (ближе к устью
Мазихи) иногда хорошо ловится окунь на блесну. А на линии
камышей ловятся на мормышку как окунь, так и плотва. Иногда на
Старом Сенеже и в его «горле» хорошо ловится ерш
Когда озеро окончательно замерзнет, ерша и окуня можно найти
на его середине на глубине 3—4 метров.
В декабре в районе дамбы против водосброса на глубине 4 —
5 метров иногда хорошо ловится плотва на мормышку и
поплавочную удочку
В январе — феврале ловится мелкий окунек, а иногда и крупный
ерш.
123

Наиболее интересное время для подледного лова на озере —
конец марта и апрель. Обычно Сенеж — это последний водоем,
где закрывается зимний сезон. Часто ловля со льда производится
до конца апреля.
В это время лучший клев крупного ерша бывает с 5 до 8 час.
утра и поздно вечером с 18 — 20 час. В апреле ерш подолгу не
стоит на одном месте. Сегодня он хорошо ловится у Малинового
острова, завтра — против Дома рыбака, а послезавтра—против дачи
художников, в северо-западной части озера. При хорошем клеве
ерша лучше ловить на мормышку с насадкой глаза окуня или
плотвы.
В марте—апреле иногда удается поймать плотву как на
мормышку, так и на поплавочную удочку. Удачной бывает ловля
на мормышку с поплавком, с дополнительным поводком и с мотыль-
ным крючком (на 10 — 15 сантиметров выше мормышки).
В последние годы Московское общество «Рыболов-спортсмен»
проводит зарыбление озера серебристым карасем, карпом и сазаном.
Эти мероприятия уже дают свои результаты: на Сенеже стали
попадаться караси на опарыша, тесто и червя.
Особенно большой интерес приобретает новая для Сенежа
ловля карпа, который хорошо «прижился» и уже летом 1956 года
частенько попадался рыболовам-удильщикам.
Наиболее излюбленные места карася и карпа — район
Малиновых островов, береговая зона у бывшей дачи Кноппа и, как
это ни странно, искусственные острова у самой пристани
Дома рыбака.
Лучше всего идет ловля на опарыша, белый хлеб, тесто
и червя. В качестве прикормки применяют овсяную кашу.
В. Васильев
О БУДУЩЕМ СЕНЕЖА
Среди водоемов Подмосковья озеро Сенеж занимает особое
место. Удобство сообщения, близость от железнодорожной
станции и шоссе, большое водное пространство, наличие баз и лодок
привлекают к озеру летом и зимой многих рыболовов-любителей.
В рассказах пожилых рыболовов о недавней былой славе
этого озера много теплых хороших воспоминаний. Озеро было
богато рыбой: крупным окунем, щукой, плотвой, отличным ершом,
карасем и линем. Никакой промысловой ловли на нем не было.
За последние три десятилетия в озере условия ловли
изменились. Быстро нарастал на дне слой ила, появилось много
водорослей, разрушалась от времени дамба, сдерживающая воды
озера.
Хищническая промысловая ловля в короткий срок почти уни-
124

чтожила крупную рыбу в озере. Остатки ее добивались
браконьерами.
Но летом 1956 года на озере появилось необычное для таких
водоемов сооружение. Это был пловучий землесосный снаряд. Он
начал удалять большой слой ила, накопившийся на дне. Таков
был первый шаг на пути восстановления Сенежа.
В работах первой очереди, рассчитанных на два года,
намечено очистить от ила всю прибрежную часть озера в полосе
шириной 150 — 200 метров, перебросить удаляемый ил в болотистую
низину, расположенную вне озера, укрепить дамбу и сделать
железобетонный водоспуск для стока талых вешних вед.
В дальнейшем будут определены работы второй очереди. А в
них надо учесть и пожелания многих тысяч
рыболовов-спортсменов, посещающих озеро.
Большой недостаток озера — отсутствие островов на его
середине. И следовало бы создать их. Два небольших острова в разных
местах озера помогут созданию на них филиала рыболовной базы,
укроют рыболова с лодкой от волны и ветра. А ветер и волны
иногда бывают здесь опасны. Напомним только о шквале, прошедшем
летом 1956 года. Он стоил жизни многим людям, находившимся
в это время в лодках на озере.
Было бы хорошо также создать в пяти-шести местах на озере
закоряженные участки дна. При сравнительно ровном и чистом
дне озера они будут служить естественным убежищем для рыбы.
Неотложным делом становится восстановление рыбных богатств
озера. Его зарыбление уже начато. Выпущены первые партии
серебристого карася и карпа. Но этого мало. В воды Сенежа
необходимо выпустить новые партии карпа, гибрида карася, крупного
окуня и щуки.
Вместе с тем настало время внести известные ограничения в
размеры дневного улова каждого рыболова-спортсмена. Напомним,
что на культурных, охраняемых водоемах в странах народной
демократии это давно стало общепринятым и нерушимым законрм.
Рыболовно-спортивные базы на Сенеже должны, наконец, стать
действительно безупречными, пора устранить все недостатки и
досадные мелочи, способные испортить отдых сотням рыболовов-
спортсменов, посещающим свое любимое озеро.

П. Филимонов
НА КОЛХОЗНЫХ БОДОЕМАХ
КАК ЩУКА КАРПА ОХРАНЯЕТ
Весна преобразила излучину Горыни. Даже старый, седой
деревянный мост выглядит моложе, крепче. Река будто не хочет
уходить отсюда — она возвращается, петляет руслом, любуясь
преображенной природой, пока с шумным вздохом не умчится в степь.
Не хочется уходить и мне, хотя совсем не клюет. Течение
прибило мой поплавок к берегу, и он лежит мертво.
С крутой предмостной насыпи из-под неосторожной ноги
побежали песчаные ручейки — кто-то спускается ко мне под мост.
Обнаженный до пояса человек подошел, положил возле себя
одежду, присел на камень, подставив плечи ласке весеннего солнца.
— Здравствуйте!
Я кивнул. Мне не хотелось нарушать приятного созерцательного
молчания. Кроме того, я знал, разговорись, и сейчас же горохом
посыплются стандартные вопросы клюет ли, на что ловится, много
ли поймано? Я наживил крючок мухой, перебросил лесу и с
напускным вниманием стал следить за бегом поплавка.
Незнакомец долго наблюдал за моими безрезультатными
стараниями, потом сказал:
— Не удивляйтесь, что не клюет. Нерестовый период.
— Правильно, но, знаете, приятно посидеть, как говорят,
на лоне природы. Удочка — так, для развлечения...
125

— Согласен. Вот и я пришел полюбоваться рекой. Очень здесь
красиво.
Собеседник посмотрел на меня. У него были серые внимательные
глаза, спокойный гладкий лоб обрамляли зачесанные назад седекк
щие волосы.
— Посмотрите — голубая лягушка, — тронул он меня за ру-.
кав, показывая на меленький заливчик, где, распластавшись на
воде, неподвижно висела впрямь ярко-голубая лягушка.
— Это самец в своем брачном наряде Он принимает такую
окраску на время, пока самки мечут икру,—продолжал незнакомец.
— А вот вытащите его из воды и сразу слиняет, превратясь в
обычную бурую болотную лягушку...
Над головой, по настилу моста, торопливо затопали чьи-то
ноги. Над перилами свесилась мальчишечья голова в полинявшей
армейской пилотке. Увидев моего соседа, парнишка закричал так
громко, будто нас отделяла не пятиметровая высота моста, а вся
ширина Горыни:
— Александр Иванович! Батько кличут. Насилу нащел вас.
Идите швидше, там жандармов привезли!
— А где они?
— Та еще в машине.
— Откуда привезли? Не знаешь?
— Батько говорит в Боровке поймали...
— Ну, ступай, я сейчас.
Хлопец побежал обратно. Тот, кого он назвал Александром
Ивановичем, оделся, начал взбираться на насыпь. Я не выдержал:
— Простите, я не ослышался? Он сказал жандармов поймали?
— Совершенно правильно. Поймали и доставили сюда, — от*
ветил, приостанавливаясь, Александр Иванович.
— Вы туда идете?
— Да.
— Что же вы будете с ними делать?
— То, что положено — выпустим.
— Как это выпустите? Куда?
— На волю, конечно...
Я заметил мелькнувшие в глазах моего собеседника лукавые
искорки. Что это насмешка? Наконец Александр Иванович широко
улыбнулся и в свою очередь спросил:
— Вы еще долго здесь будете? Посидите, я скоро вернусь и
все объясню.
Он быстро перешел через мост и исчез за белыми домиками
полесского села.
Здесь, в западных областях Украины, в первые два-три года
после войны было неспокойно. Терроризируя население, в лесах
скрывались прихвостни давно сбежавших польских магнатов,
немецко-украинские националисты — всякие бульбовцы и бендеров-
цы. Зверьем хоронились в чащах бывшие жандармы, полицаи,
гитлеровские служаки-старосты.
12?

Но все это отребье с помощью советского населения, думалось
мне, кажется, уже давно полностью обезврежено — выловлено
или явилось с повинной, осознав, наконец, полную обреченность
своих планов. Неужели еще есть остатки? Видимо, так! Мой
случайный собеседник, вероятно, прокурор или кто-нибудь другой
из местного начальства...
Александр Иванович возвратился часа через полтора.
— Сперва давайте познакомимся: Бойко — сотрудник
научно-исследовательского института рыбного хозяйства, —
представился он.
Назвал себя и я.
— Очень хорошо, человеку вашей профессии — журналисту
интересно будет узнать кое-что новое. А вот и один из
«жандармов», — засмеялся Бойко, протягивая ладонь, на которой лежал
крошечный малек щуки.
Я продолжал недоумевать.
— Да, да, все правильно! Я ни в чем вас не обманул. Здешний
колхоз не имеет своих мальков щуки, пришлось ему привезти их
из соседнего, боровского, колхоза. Только что мы выпустили
600 штук таких щурят в пруд, заселенный карпом.
Положительно мой новый знакомый говорил загадками.
— Щук — в карповый пруд?! В наказание им, что ли? «И
щуку бросили в реку?» Они же всех карпов уничтожат!
— Басенка не при чем, а мнение будто бы присутствие в
водоеме хищников снижает продуктивность карпового хозяйства
устарело. Наоборот, — убеждал меня Александр Иванович, — щука,
пущенная в культурный пруд, увеличивает выход товарной рыбы
самое меньшее на десять процентов. Это доказано советскими
учеными-рыбоводами. А если учесть, что осенью колхозники не только
получат карпов, но и выловят вместе с ними изрядное количество
полукилограммовых щук, процент еще больше повысится.
— Каким образом? Оттого, что щука будет выедать карпов,
количество последних вряд ли увеличится. Не думаю также, чтобы
от такого опасного соседства карп прибавлял в весе. Скорее он
похудеет, постоянно спасаясь от врага.
— Находясь под охраной щук, карп будет лучше кормиться, а
значит, расти и жиреть.
— Хороша охрана! — иронически усмехнулся я.
— Вот, вот как раз для охраны мы и пускаем в пруды зубастых
разбойников, — сказал Бойко. — Слушайте внимательно.
Каждый водоем, даже пруды, вода которых спускается
насухо, — начал он, — засоряется разной мелкой, малоценной
рыбешкой — карликовым карасем, верховкой, плотвой, пескарем.
Они так и называются в хозяйстве «сорной рыбой». Мальки ее
проникают с речной водой во время наполнения прудов, икру заносит
водоплавающая птица. Так карп приобретает беспокойных, жадных
соседей. Они пожирают много естественного корма, утаскивая
его из-под носа законного хозяина. Выяснилось также, что сорная
128

рыба является паразитоносителем, содействует заболеваниям карпа.
— Теперь понятно, — перебил я, — вы хотите сказать, что
пущенная в пруд щука уничтожает постороннюю рыбу, избавляя
тем самым карпов от нежелательных конкурентов по кормежке?
Но щука схватит и карпа! Вы жене прикажете ей предварительно
разбираться, кто в пруду законный жилец, а кто — непрошенный
гость.
— Это исключено. Дело в том, что в нагульные пруды с карпом-
двухлеткой пускают щуку-сеголетку. Щуренок, которого я вам
только что показал, физически не в состоянии заглатывать рыбу,
гораздо большую, чем он сам, т. е. нашего уже двухлетнего карпа.
Щука растет быстро, а карп еще быстрее. Щучка выедает маленькую
сорную рыбешку, уступающую ей ростом, — плотвичек, песка-
рей и пр.
— Но на будущий год взрослая щука...
Я знаю, что вы хотите сказать. Оговариваюсь, такую систему,
конечно, нельзя практиковать в неспускных или не полностью
спускных водоемах, где есть опасность оставить крупных хищников на
следующий год. Тогда — беда! Но на Украине есть тысячи гектаров
полностью спускных, так называемых обвалованных нагульных
прудов. Мы подсчитали, если в каждом из них выращивать карпов
совместно с щуками, то население республики получит
дополнительно 150 000 килограммов свежей рыбы.
— Чудеса! — вырвалось у меня.
— Ничего особенного. Просто законы природы мы
приспосабливаем к нуждам человека...
Бойко умолк. Пристально посмотрел на реку. Потом вскинул
голову и задумчиво произнес:
— Мы привыкли считать необычным, восхищаться, описывать,
показывать в документальных фильмах главным образом такие
бесспорно поразительные вещи, как возникновение грандиозных
каналов, мощных гидроэлектростанций, мы удивляемся
шагающему экскаватору, двадцатипятитонному грузовику-самосвалу.
А сколько с виду малого, но необычного и важного происходит
вокруг нас на каждом шагу!
— Почему все же, товарищ Бойко, этим вашим, я бы сказал
профилактическим», щукам, или даже скорее «щукам-дворникам»,
дано такое неблагозвучное для советского уха название —
«жандармы»?
— Так оно же не официальное. Прозвище дали рыбоводы и
как будто верное. Должность у этих щук такая жандармская—не
пущать, выслеживать, гоняться, хватать в угоду
толстякам-карпам...
Мы оба посмеялись над таким сравнением. В заключение
Александр Иванович с шутливой назидательностью сказал:
— Вы, рыболовы, будьте осмотрительны. Поймаете, не спро-
сясь, в каком-нибудь колхозном водоеме парочку подобных
«жандармов», может крепко нагореть от председателя...
9—661
129

ЗОЛОТАЯ РЫБКА
Котлуй трудно назвать речкой. Так себе — ручеек, через
который, если не перешагнуть, то перепрыгнуть можно. Негромко
журча, бороздит он гулкие лесные массивы, светлые просторы
полей, ласково обнимает крутые холмы.
Я брожу по кочковатым берегам Котлуя и злюсь. Ну, можно ли
так бессовестно вводить человека в заблуждение? Перед отъездом
сюда в Министерстве сельского хозяйства Украины мне-говорили:
— В Таращу направляетесь? Интересный район — зерновые
культуры, сахарная свекла, овощеводство, рыбы уйма. Самый
рыбный район близ Киева. Там сотни замечательных прудов...
Такая рекомендация радовала. Свободные от служебных
обязанностей часы я надеялся посвятить любимому отдыху —
посидеть с удочкой над прудом. Захватил с собой жилку, несколько
крючков, кусочек свинцовой пластинки, поплавки. А оказывается,
ловить совершенно негде! Водоемов действительно много. Только
у одного села Мулевщина я насчитал более тридцати прудов, но
все это культурные колхозные карповые хозяйства. Ловить здесь
строжайше запрещена
Собственно говоря, сердиться на работников министерства
было не за что. Они характеризовали общий
хозяйственно-экономический профиль района, естественно, не вдаваясь в подробности,
представляющие интерес лишь для любителя-удильщика.
Так или иначе, но сейчас я с досадой обхожу пруды, стараясь
не слышать аппетитного чмоканья карпов, жирующих в
прибрежном иле, не замечать ряби, складками бегущей к берегам от
всплесков крупной рыбы.
Вставало погожее утро. Еще не нарушилась дремотная
тишина, не шептались, не кланялись друг другу колосья безбрежного
разлива хлебов. Только в сонной траве озабоченно загудел желто-
черный мохнатик-шмель, необычно рано вылетевший на промысел.
Я разыскиваю какую-нибудь водомоину пошире, где можно,
на худой конец, пескарями заняться. Но Котлуй, отдав воду
прудам, явно обделил себя, оставшись на всем протяжении узким и
мелким. Только у края небольшой рощи, близ проселочной
дороги, русло его слегка расширилось, образуя бочаг. Вода тут была
темнее — показатель большой глубины, на. поверхности там и
сям вспыхивали и гасли нежные кружки — верный признак
присутствия мелкой рыбешки. Вдоль берегов сплошной темно-зеленой
стенкой поднялся гололистый камыш, словно наблюдая за катящейся
мимо водой.
Решил расположиться здесь, под кронами молодых дубков,
подобравшихся к самой воде.
Перышко поплавка бесшумно упало на воду. Мелко! Опускаю
поплавок ниже. От него до крючка осталось немногим более
полуметра. Неутешительная глубина! Что выловишь из такой лужицы,
кроме пескарика?
130

Так и есть. Пескариная вакханалия началась сразу. Поплавок
мелко залихорадило, и он стремительно окунулся. Через
мгновение полупрозрачное, пятнистое тельце блеснуло в воздухе, и
рыбка отчаянно затрепетала в гуще травы.
Крошечный, как огрызок желтого карандаша, пескарик был
отпущен на волю. За ним последовал второй, третий, четвертый...
Пескари клевали жадно и всегда в точно определенном месте. Я
уже знал, как только поплавок дойдет до длинных стеблей элодеи,
клев последует непременно.
Такая «конвейерная ловля» быстро наскучила. В поисках
окунька я перебросил удочку в другое место — в тихую заводинку,
рядом с дремучими зарослями плову чего рдеста.
Поплавок надолго замер. Будто и он не осмеливается нарушить
покой природы. Стояло безветрие, как перед грозой. В сияющей
дали вырисовывалась темно-синяя кромка леса, особенно
контрастно очерченная на фоне белоснежного облака.
В такие часы даже самый беспокойный непоседа-рыбак
пленяется прелестью окружающего, хочется, откинувшись навзничь,
следить за веселой суетой стрижей в высоком небе, с наслаждением
вдыхать влажный, густой от тысячи запахов воздух и угадывать
происхождение звуков.
Я очнулся от шелеста крыльев пролетающих птиц. Пара остро*
крылых куликов, едва не коснувшись в крутом вираже метелок
тростника, промелькнула и пропала за кустарником.
— Как там мой поплавок? На месте! Но почему он погрузился
больше обычного, отчего укоротилась его верхушка, торчащая
над водой? Перышко новое, с хорошо заделанным нижним концом,
без трещин. Оно не должно отяжелеть от просочившейся внутрь
воды. Подозрительно! Не отвожу глаз от белого
коротышки-поплавка и замечаю, как он медленно-медленно, почти незаметно,
уходит вглубь.
Ласковые мурашки нетерпения ползут по спине, ладонь ложится
на прут. Я знаю, поплавок тонет не от зацепа крючка — течения
здесь нет, это осторожный клев. Вот верхушка перышка
поравнялась с поверхностью воды, я вижу, как оно тонет все глубже.
Пора! Короткая резкая подсечка. Ощущаю — маленькая. Можно
смело выводить наверх. Поднимаю училище, веду лесу к берегу
в обход зарослей стрелолиста и выбрасываю рыбу на сушу.
Плотва. Граммов на сто пятьдесят.
Снимаю ее с крючка. Нет, я ошибся. Цвет червонного золота
выдает карася. Но почему такое, совсем не по-караси ному
длинное тело? Вот отчего я сразу не узнал флегматичного обитателя
стоячих заиленных вод. Вооружаюсь очками, присматриваюсь
лучше Конечно,не карась! Что же тогда? Карп? Весьма смахивает
и на него — питомца культурных хозяйств. Но где знакомый
горбик за головой, где висячие «запорожские» усы у основания рта?
Замечаю, что у рыбы крупная почти оранжевая чешуя.
Сержусь на себя, разве не стыдно рыболову, считающему себя
9*
131

заправским, не знать, какая рыба ему попалась! В недоумении
заворачиваю странную добычу в газету, прячу в тень калинового
куста, насаживаю целого червя и забрасываю на прежнее место.
Поплавок застыл, напоминая аккуратный рогозовый початок.
Послышались шаги, хрустнула сухая ветка, и чей-то голос
сказал:
— Доброго здоровья! Поклевывает помаленьку?
Сзади меня остановился молодой, лет двадцати пяти, парень
в широкополой соломенной шляпе, парусиновых брюках,
заправленных в кирзовые сапоги, с толстой книгой в руках. Распахнутый
ворот серой сатиновой косоворотки обнажал густой ровный загар.
— Так как же ловится? — повторил он вопрос.
Чувствую себя несколько неловко: молодой колхозник
воскресный досуг с пользой проводит — читает, а поседевший горожанин
балуется с березовым прутиком, вытаскивая и выпуская «копеечных»
пескари ков...
— Разве в такой луже поймаешь? Это же не речка, а сточная
канава, — говорю я презрительно, но улавливаю в своем голосе
почему-то извиняющиеся нотки.
— Вы на отдых к нам? В отпуск? Из Киева или Москвы? На
дачу? В наших местах многие москвичи и ленинградцы отдыхают.
Парень присел на корточки возле меня, вынул пачку «Бело-
мора».
— Из Киева. По командировке в райисполком...
— То-то я вижу приезжий вы. Наш, местный, ни за что бы так
Котлуй не обидел.
— А что в нем хорошего? Воробьиный брод, пескариное
царство...
— Напрасно охаиваете. Котлуй не речка, а, я бы сказал,
жила золотоносная. Перегороженная в нескольких местах, она
образовала много прудов, из которых колхозники черпают, если
не крупинки золотого песка, то во всяком случае тоже
доходную штуку — рыбу — коропа, белого карася, линей. Народ этим
прудам верные имена дал. Тот, что здесь неподалеку, «Перлиной»
зовется, по-русски значит «Жемчужина». В селе Рожки есть пруд
«Самобранка», а в Лисовичах—«Скарбовый». Скарб в переводе
с украинского — клад, сокровище. Только теперь нема таких
чудаков, что по ночам шатаются—скарбы ищут. Вернее и
выгоднее самим сокровища создавать. И создают. Возьмем, к примеру,
наш колхоз «Третий решающий». Ежегодно от рыбоводства он
получает до 200000 рублей дохода! С каждого гектара водного
зеркала берем по 13 и больше центнеров столовой рыбы. А ко-
роп какой! Один в один, ровно золото. Кроме того, мы
выращиваем четверть миллиона штук за рыбка, мальков, значит.
— Куда же столько?
— Только давай! Продаем в другие районы, себе оставляем.
Колхозники вам скажут, что им пруды дают. В оплату трудодня
и рыба входит. А рыббригады наши одной дополнительной опла-
132

той по 4000—5000 рубликов получают, да по 250—300 кило*
граммов рыбы. Чем такие пруды не сокровище?
— В Мулевщине только дела такие или в других колхозах
тоже?
— Ив других так. Воды Котлуя каждый год приносят
колхозникам разных артелей 5000 пудов рыбы. В хороший сезон
даже больше. А вы смеетесь — кана-а-ава! Лу-у-жица!
Меня заинтересовал собеседник, его осведомленность, горячий
тон речи, гордость, с которой он подчеркивал цифры рублей,
килограммов, гектаров.
— Вы кто же, бухгалтер? Ловко рублями, жемчугом и золотым
песком орудуете! К тому же и книжка ваша на финансовую тему, —
шучу я, кивая на лежащий в траве роман Драйзера «Финансист»,
— Рыбовод я. Вернее, рыббригадир. Окончил техникум, теперь
коропов выращиваю... А книжка к работе касательства не имеет,
так, для отдыха. Хорошая вещь, читали?
— Давненько. Что касается Котлуя, то вы его полностью
реабилитировали. Я начинаю его уважать не меньше, чем Волгу или
Днепр.
— Вы опять шутки шутите, — с упреком посмотрел на меня
бригадир. — Не везде же волгам течь. У нас кругом речки такие—
Гнилой Тикич, Боярка, Глыбочок, Салиха, Кривая, а от каждой
польза. Все колхозы района с их помощью рыбное богатство имеют.
Кроме коропа, линя, карася, разводят леща и судака. Завезли их
сюда после войны. Прижились они, освоились, приплод дают,
несмотря что в стоячую воду посажены. Рыба теперь в наших колхозах—
первое дело. Район выполняет половину областного плана по вы*
ращиванию посадочного коропа. В райисполкоме можете справиться,
в документы глянуть. Им-то вы поверите?
Рыбовод поднялся, намереваясь уйти, как мне показалось,
обиженным. Я остановил его вопросом:
— А много хлопот с выращиванием карпа?
— Теперь дел много. Если по-научному хозяйствовать, некогда
будет с удочкой прохлаждаться.
Я сделал вид, что не понял намека.
— Удобрение прудов, кормление коропа, борьба с водной
растительностью, с замором, т. е. с недостатком кислорода в воде,
смешанная посадка рыбы, выпас водоплавающей птицы,
агромелиоративные работы... Сразу всего не пересчитаешь. Система-
Колхозник посмотрел на солнце, как обычно смотрят на часы,
закурил еще раз, старательно затоптав спичку, сунул под мышку
книгу с пшеничным колосом вместо закладки.
— Ну, бувайте здоровеньки. Мне пора...
— Обождите, присядьте на минутку.
Я разворачиваю бумагу и показываю свой странный улов.
— Не знаете ли вы, что это?
Бригадир смотрит на снулую, потускневшую рыбку и, не
задумываясь, отвечает;
133

— Обыкновенная золотая рыбка.
Вот куда загнул, думая я. Опять золото. Издевается. Вздумал
отыграться на неосведомленном, по его мнению, горожанине,
отплатить за мо,й пренебрежительный тон. Нет нельзя давать разгона
молодому насмешнику. За кого он меня в самом деле принимает?
Я говорю:
— Я понимаю, золотых рыбок у вас в техникуме, конечно, не
изучали. Незачем. Ведь это рыба не столовая, а декоративная,
центнерами ее не взвешивают, на трудодень не выдают. Если вам
не приходилось видеть ее в зоологических магазинах, могу
пояснить, что золотая рыбка —теплолюбивое существо, сплошь красного
цвета, разводят ее в специальных городских питомниках^ а обитает
она в аквариумах.
— Я без шуток, — остановил меня бригадир. — Ваша рыба
действительно самая настоящая золотая рыбка, из тех, что плавают
в аквариумах. И вы ошибаетесь, если думаете, что золотая рыбка
может жить только в теплой, комнатной воде. Она и в прудах
зимовать не боится. Цвет у нее не всегда красный, бывает розовый,
с полосками, пятнами, бывает оранжевый, даже черный или совсем
бесцветный. В нашем пруду всякие есть, в том числе вуалехвосты —
разновидность золотой рыбки.
— Что же у вас тут декоративная рыборазводня или напустили
их для... услаждения эстетических вкусов карпа? — говорю я.
— Пустили для скрещивания золотой рыбки с карасем...
— Признаюсь, не представляю вкуса золотой рыбки, жаренной
в сметане. Не приходилось пробовать...
— И не придется, заметил рыбовод.
— Зачем же тогда скрещивать?
— Новую рыбу вывести нужно — карпо-карася, т. е. помесь
карася с карпом. Знаменитая рыба получается. От карася такой
гибрид наследует выносливость к неблагоприятным условиям,
неприхотливость, устойчивость против заразных заболеваний,
а от карпа передается скороспелость, крупный размер У карпо-
карася жирность большая, до десяти процентов к общему весу.
— А при чем здесь золотая рыбка? — спрашиваю я.
—Скрещивайте карася с карпом и делу конец. Насколько я знаю, карпо-
караси выводятся и сами, без вмешательства человека.
— Так-то оно так, выводятся, да вот беда — бесплодны они.
В подавляющем большинстве. Явление обычное у гибридов,
полученных от разных видов. Почитайте Мичурина — у него есть об
этом.
— Как же преодолеть бесплодность?
Колхозный рыбовод встал и, шагая по берегу, заговорил как-то
по-иному, серьезно, смешивая простую обиходную речь с
книжными словами, научными терминами Чувствовалось знание вопроса,
который, вероятно, не раз обсуждался в беседах со специалистами.
— Для этого и взята золотая рыбка. Что она собой представляет?
Карась! Обыкновенный, только одомашненный карась, выведен-
134

ный в Китае сотни лет тому назад. Путем искусственного отбора
он менял свою наружность, пока не стал известной нам золотой
рыбкой. Вуалехвост, комета, телескоп, если видели, пучеглазая такая
рыбка — они тоже караси. Скрещивая золотую рыбку с обычным
диким золотым карасем, мы получим плодоносящего гибрида —
одного из посредников.
Другой посредник получится от помеси культурного карпа с
диким сазаном. Затем эти посредники, т. е. самка карасевого
гибрида, спаренная с самцом карпового гибрида, дадут потомство —
карпо-карасей, способных уже разводиться, как говорят, «в себе».
Такая процедура называется отдаленной межвидовой
гибридизацией...
— И как, получается?
— В наших прудах уже много гибридов плавает.
Бригадир подумал, словно вспоминая что-то, и продолжал:
— Теперь человек все может. Помните пушкинскую сказку о
рыбаке и рыбке? Какими только богатствами не награждала та
сказочная рыбка неблагодарного человека! Вернулся старик от
рыбки к своей землянке и видит:
А землянки нет уж и следа:
Перед ним изба со светелкой.
— Если в пушкинском смысле понимать, то наш карпо-карась
самая настоящая золотая рыбка. Даже лучше, потому что не сказка
он, а быль. Колхозники надеются, что через несколько лет их
собственная золотая рыбка принесет им не только дома со светелками
(дома у них есть не хуже), а новые каменные артельные и жилые
постройки, просторные клубы, машины, каких не знали раньше...
— Кто же все это делает, колхозники рыбоводы?
— Делают ученые, а мы помогаем. Одним словом, вместе.
— Каким интересно путем пойманная мной золотая рыбка
попала из ваших прудов в Котлуй? — спросил я.
— Не иначе как после недавнего сильного ливня, когда вода
в плотине пролом сделала. Проскочила и вот—на крючок угодила.
Мы распрощались. Шагая в свою гостиницу, я думал о нашей
встрече. Мысли не были новыми — все мы привыкли к
удивительным переменам в людях и в природе, но сегодня я чувствую это
особенно остро, свежо.
Описанный день был единственным в моей жизни, когда я
пожалел пойманную рыбу.

В. Я. Гребенкин
ПРЕСТУПЛЕНИЕ И НАКАЗАНИЕ
Все свободные летние дни мы с братом Павлом проводили на
рыбной ловле.
Рыболовных мест в окрестностях Казани было много, выбор
большой: Волга, Аракчинский и Васильевский затоны, озера в пойме
Волги и казанское озеро Кабан.
В затонах особенно приятно было пристроиться с удочками
под высоким берегом, заросшим густой чащей кустарника и деревьев.
Мы располагались возле тростников, удили по ямкам затона или
проводили вечер, ночь и утро на плотах, с которых особенно удачно
ловились на живпа щуки, подчас довольно крупные.
По дороге к излюбленным местам шли на лодке около
прибрежных водорослей с дорожкой.
Иногда наша спокойная рыболовная жизнь нарушалась. В
затон заходили шумные стаи жерехов. В погоне за уклейкой жерехи
бултыхались вокруг лодки.
Кто из рыболовов не поймет волнения, которое испытываешь
при внезапном всплеске крупной рыбы почти у самого борта?
Брат выходил из равновесия:
— Нет, надо обязательно заняться ловлей жерехов, —
говорил он взволнованно.
Конечно, он был прав, но удильщики-поплавочники очень
неохотно переходят на ловлю спиннингом или иные способы лоели.
Азарт у Павла разгорался после каждой поездки. Удочки его
уже не удовлетворяли.
136

И вот однажды, зайдя к Павлу, я застал во дворе домика его и
двух его соседей Николая и Олега за неожиданным занятием.
Вдоль забора была подвешена какая-то неведомая мне сеть. Три
приятеля, засучив рукава, что-то с увлечением творили с этой
сетью. В руках у каждого мотки ниток.
— Довольно заниматься мелочью! — с торжеством заявил мне
Павел.
— Да, это вам не поплавочки! — весело поддержал его
Николай.
Я знал, что ловля сетями запрещена, и напомнил об этом друзьям.
Николай, не задумываясь, ответил:
— Сети до 12 метров длиною разрешены в Марийской области.
Запрещаются оханы, шашковые снасти и сети более 12 метров.
Я был неприятно удивлен его начитанностью.
В общем, очевидно, затевалось некое промысловое рыболовное
предприятие.
Мне показалось, что ни у одного из участников не было ни
малейшего представления об этом деле.
Через два-три дня меня пригласили для участия в выработке
плана.
Николай хлопнул меня по спине своей огромной ладонью.
—- Нет, ты подумай! Найдено озеро в 150 километрах от
Казани, в глухом лесу, от станции — 40 километров. Там никто
никогда не ловил рыбу, кроме местных стариков. Рыбы — тьма!
— Это не предположение, — внушительно произнес Павел,
подняв палец вверх, — а проверенный факт!
Кроме выдр, там некому ловить рыбу, совершенно
исключительное озеро, — заметил спокойный Олег
Лидочка, молоденькая жена Павла, немедленно задала
практический вопрос:
— А куда вы будете девать рыбу?
Мне пришла в голову идея.
— Очень просто. По тракту, который проходит мимо озера,
очевидно, ходят автомашины и любой шофер может доставить
рыбу на станцию.
Восторженный Николай подпрыгнул.
— Мы устроим маленький рыбокоптильный заводик, а тару—
корзины с крышками — будем плести из ивовых веток.
— За две-три корзины копченой рыбы любой шофер довезет
всю рыбу, — сказал кто-то.
— Шоферу много не давайте! — воскликнула взволнованным
голосом экономная Лидочка.
— Не забудьте, что мы едем надолго, до конца отпуска,
нужно серьезно обсудить продовольственный вопрос.
И разговор перешел на бытовые темы.
В день отъезда я пришел проводить компанию
предпринимателей... К дрмику через двор шел Олег с огромным мешком за плечами.
В комнате Павел пересыпал пшено.
137

Кругом беспорядок, какие-то свертки, пакеты...
В кухне у раскаленной плиты хлопотала Лидочка. С
раскрасневшимся лицом она складывала со сковороды в коробку жареные
котлеты.
Самым интересным моментом был выход компании из дома.
Впереди, с огромным чемоданом и с мешком за плечами, шагал
Николай. За ним — Павел, согнувшись под тяжестью набитого
до отказа заплечного мешка. В руках у него была корзина, видимо,
с сетью.
Олег отстал от друзей, обремененный огромным мешком.
Рядом с рыболовами шагали родственники, в их числе и
я. Мы спешно давали, напоследок, различные житейские
советы.
Рыболовная экспедиция отбыла, полная надежд.
Однако, подойдя к озеру, все трое побросали свою ношу и
грохнулись на траву в полном изнеможении... Об еде никто не мог и
думать, — крепчайший сон мгновенно сковал их веки.
Проснулись друзья на другой день поздно. Начинало сильно
•припекать солнце.
Чудесный, тихий солнечный день отражался в гладкой
поверхности озера...
После завтрака мечты разгорелись с удвоенной
силой...Рыболовы подошли к воде.
Первым заговорил энергичный Николай, грозно смотря
почему-то на Павла:
— Ну, а где рыба?
Павел, не смущаясь, отпарировал:
— Во-первых, почему это ты меня так грозно вопрошаешь?
О ходе дальнейших событий
мы узнали позже из рассказов
путешественников.
Весело погрузившись в поезд,
рыболовы благополучно
преодолели 150-километровый путь и
вышли на станции Йошкар-Ола.
Расспросив о направлении на
озеро Мартын, приятели
зашагали по тракту. Впереди на
сороковом километре их ждала
цель путешествия — заветное
озеро.
Мне до сих пор непонятно,—
каким образом можно было без
ущерба для здоровья протащить
под палящими лучами солнца
такое количество груза!
Очевидно, помог энтузиазм
путешественников.
138

А, во-вторых, откуда ты взял, что рыба будет прыгать к тебе на
берег? Надо ловить.
— Да, — со вздохом сказал Олег, — придется ловить.
Со стонами, прихрамывая, друзья стали готовить сеть.
— А лодка где? — опять с грозным видом спросил Николай
— Ты ко мне не приставай, а бери топор. Сделаем плотик, —
предложил Павел.
Принялись за устройство плота. К вечеру плот был сооружен.
Друзья решили отложить ловлю на другой день
Работа на свежем воздухе требовала усиленного питания, и
костер горел, не потухая, так как почти беспрерывно что-нибудь
варилось. Заготовленные буханки хлеба поедались одна за
другой.
Наконец наступил торжественный момент начала рыбной
ловли.
Еще раз основательно подкрепившись, рыболовы
направились к озеру, погрузили на плот сеть, оттолкнулись от берега шестом
и поплыли к заранее выбранному месту.
Олег был оставлен на берегу для приготовления обеда и чая.
Неопытные руки с трудом опускали сеть в воду. Сеть
неимоверно сопротивлялась и все время путалась
Николай командовал:
— Толкай ее, проклятую, ко дну.
Слегка порвали сеть шестом. Но все же установили.
Наступили часы отдыха. За обедом произошел разговор:
— Утром поедем за уловом...
— .Мелочь, надо выпускать обратно в озеро...
— Выпустим от 200 граммов и ниже, остальное оставим...
— Как бы только не порвали нам сеть щуки килограммов по
10— 15!
В таких приятных разговорах прошел остаток дня. Кроме того,
друзья, проявив рвение, соорудили шалаш. При его постройке
не было никаких пререканий, — напротив все были взаимно
услужливы и вежливы.
— Не беспокойтесь, товарищи, я сейчас принесу охапку
еловых лапок!
— Тебе топор? Бери, бери, я подожду.
— Покурите, друзья, а я вот пока крышу настелю...
И все в таком же духе.
Поздно вечером, лежа на благоухающей ароматом подстилке из
свежих веток, рыболовы мечтали о прекрасной ухе из свежей
рыбы.
Здоровый крепкий сон потушил беседу. Приятели, несомненно*
видели во сне громадных шук, окуней и линей.
Первым проснулся деловитый Олег.
— Товарищи, подъем!
Как рукой сняло сон. Компания бегом направилась с
полотенцами к озеру Умывшись, поспорили — стоит ли кипятить чай и го-
139

товить завтрак. Было решено, что завтрак состоится после
осмотра сети.
— Выгрузим рыбу из сети, а после, не торопясь, закусим, —
заявил Николай.
— Эх, — досадовал Павел, — корзин нет, еще не сплели. Ну,
бери, ребята, мешки и на плот!
На плоту, с двумя мешками и чемоданом, трое друзей поплыли
к сети.
— Хватай крайний поплавок,— весело командовал Николай,—
Павлуша, выбирай сеть на плот, а мы с Олегом будем выбирать
из нее рыбу и складывать в мешки.
Мокрое полотно сети шлепалось пластами на плот; Николай
стоял вытянувшись, наготове, с протянутыми к сети руками.
Олег, не довольствуясь раскрытым чемоданом, держал мешок,
гостеприимно подставив его для рыбы.
Кое-где слегка порванная сеть ложилась кучкой на плот, но
никакой рыбы в ней не было. Лица рыболовов выражали изумление.
Вот вынуты последние метры, а рыбы нет и в помине.
— А где же рыба? — грозно начал Николай, зверским
взглядом окидывая Павла.
Павел молча плюнул в воду. Олег с остервенением захлопнул
ногой крышку чемодана, бросил мешок и уселся на чемодан.
— Да-а-а!
С минуту молчали.
— Давайте к берегу, вы... горе-рыболовы! — приказал
Николай, почему-то не причисляя себя к этому разряду неудачников.
На берегу разговор очень долго не начинался. Первым очнулся
Павел.
— Попьем чайку, а там видно будет, что делать.
После завтрака разговор также не клеился.
Павел выбрал в кустах прямую рябинку, срезал ее и очистил
от веток и коры. Когда удилище было готово, он привязал к концу
его леску с поплавочком и крючком. Николай презрительно
следил за его действиями, но молчал. Олег спросил:
— Ты куда собираешься?
— Да вот хочу посидеть с удочкой... Где бы только червячка
найти. — И ушел к озеру.
Олег с Николаем дремали у костра. Часа через два Павел
вернулся к товарищам и показал им свой улов — окунька с мизинеп
величиной.
— Шоферу много не давай, — со смехом вспомнил Олег.
Павел корчился в судорогах безудержного смеха. Николай
вдруг вскочил и заорал на весь лес:
— Все ясно' Домой! Довольно валять дурака, никакой рыбы
тут не будет! Заворачивай оглобли!
И стал энергично собираться в обратный путь. Через
несколько минут друзья-рыболовы шагали по тракту к Йошкар-Ола. Олег
с двумя оставшимися буханками хлеба шел гораздо бодрее, чем
но

раньше. Николай вышагивал впереди и ни с кем не говорил ни
слова. Все трое старались не хромать. Но боль в сбитых и натертых
ногах ежесекундно напоминала о происшедшем.
Попутного транспорта не было. К вечеру друзья притащились
к станции. Заночевать решили на полянке. Поезд отправлялся в
Казань только утром.
Неожиданно Николай куда-то исчез. Но вскоре он вернулся.
Глаза его блестели. И друзья узнали, что железнодорожник, с
которым Николай беседовал на вокзале, услышав об их неудаче,
сообщил, что утром к поезду подадут небольшой состав —
«подкидыш», который пойдет до станции такой-то. Там нужно сойти
и шагать 12 километров по лесной дороге вправо от линии до
большого озера, буквально кишащего рыбой. Железнодорожник клялся,
что любой сетью там налавливают рыбу «возами» и можно найти
лодок «сколько угодно».
Длинные руки Николая ходили ходуном... Приятели, чуть
дыша, заражались его азартом. Новые идеи и мечты рождались,
сменяя одна другую.
Утром компания погрузилась в «подкидыш», и вскоре он вез
йх к неведомому озеру, «кишащему рыбой».
Через два дня на том же вокзале Йошкар-Ола три бородатых
человека в сильно испачканной и потрепанной одежде сидели на
скамейке, усиленно шаря в карманах в поисках остатков своих
капиталов.
— Хорошо хоть на билеты до Казани хватит, — сказал один
из бородачей, в котором очень трудно было узнать Олега.
— Ну, а есть что будем? — как обычно грозно, спросил
Николай.
Павел вынул из кармана монетку и сказал с сердцем:
— Вот наш бюджет до дома, ровно 20 копеек. Попробую достать
на них хотя бы горсточку махорки. И Павел пошел на поиски.
— Черт бы побрал этого железнодорожника с его озером,—
мрачно пробасил Николай и добавил, обращаясь к Олегу:
— Неужели в чемодане не осталось ни крошки?
— Нет ничего. Дрянь дело. Все на последнем озере кончили. И
хоть бы малявку для смеха или ерша какого-нибудь поймали!
Оказывается, в этих озерах водятся только караси да лини... Ну еще
окуни... А ловить их надо совсем по-другому... Эх, —- не зная
броду — не суйся в воду...
Павел вернулся с горстью махорки, и приятели с
наслаждением закурили.
Подали состав на Казань. Рыболовы сидели в купе,
прижавшись друг к другу и,, покачиваясь, дремали...
Наконец — дома.
Лидочка с котенком в руках вышла во двор и вдруг увидела
^ходивших трех приветливо улыбающихся помятых бородачей.
— Что это? Кто это?.. На кого вы похожи, бедненькие!
На столе в кухне весело пел кипящий самовар. Лидочка не
141

успевала подкладывать на тарелки еду. Родственники, да и сами
рыболовы, громко хохотали, вспоминая сборы и путешествие.
— А твое наставление мы выполнили.
— Какоег* —- удивилась Лидочка.
— Шоферу... много не давали.

ИЗ РЫВОПОЬНОН ПРАКТИКИ
А. Граевскии
НА НОВОМ MOPF
есна 1954 года не веселила наши рыбацкие сердца
Ничего хорошего мы от нее не ждали. Мы по-прежнему долго
и старательно возились с крючками, блеснами,
катушками и прочим рыбацким снаряжением, но не испытывали,
как бывало, радостного трепета в ожидании первого
выезда на рыбалку.
У многих рыболовов имеется привязанность к водоему,
а еще чаще — к определенному месту на водоеме.
Смотришь, сидит человек часами. Ни один поплавок ни разу не дрогнет,
но упорный рыбак приезжает на облюбованное местечко раз за разом. Чем
объяснить такое постоянство? Пожалуй, не всегда найдешь обоснованный
ответ.
Мы с моим приятелем Аркадием в этом отношении от других не
отличались.
Если бы нас спросили, почему лучше всех рек в мире мы считаем Сылву,
нам трудно было бы ответить.
Не раз, поймав на двоих четырех ершей да парочу головлят, мы
клялись вслух и про себя, что больше на эту проклятую, капризную реку не
поедем» Не раз, слушая захватывающие рассказы о фантастических уловах
яа других водоемах, собирались съездить на них! Но наступала очередная
суббота, и мы вновь спешили по знакомому маршруту к знакомому поезду.
Теперь волей-неволей приходилось менять место. На наших глазах осенью
вырубали по берегам Сылвы лес, разбирали и перевозили дома, готовили
перенос железной дороги.
Нижнее течение реки — наши любимые места — с будущей весны
становилось частью нового, Камского, моря, создававшегося строителями
Камской ГЭС.
С чьей-то легкой руки пошел слух о том, чго когда образуется новое
водохранилище, рыба в нем «разбредается», «ее не найти» и что в «новых морях»
первые три года вообще не рыбачат. Поэтому мы как-то даже и не думали о
143

том, чтобы опробовать новые места, не спешили воспользоваться той
благодатью, которая открывалась перед рыболовом, особенно спиннингистом.
Но все по порядку. Когда отшумели весенние ручьи, мы, с грустью
вспоминая наши путешествия на сылвенские берега, стали прикидывать, куда
бы поехать.
Одно воскресенье наши унылые фигуры можно было увидеть на берегах
Сюзьвы, другое — где-нибудь на Курашимском пруду, третье... Э, да что
говорить! В конце июля пришлось признаться друг другу, что полностью
забыт вкус ухи, сваренной на костре. Перспектив насладиться когда-нибудь
этим деликатесом у нас почти не было. И вдруг...
Первым об этом узнал Аркадий. Он прибежал ко мне возбужденный,
раскрасневшийся и сразу начал наступление:
— Ты слышал, как на Камском море ловят? — Я в ответ только пожал
плечами. Что еще ответить? Нет не слышал, как-то не приходилось
интересоваться.
— А ты знаешь, что там за один выезд ловят по тридцать-сорок щурят? —
Я весь обратился в слух. Аркадий, захлебываясь и перебивая себя,
долго еще с упоением рассказывал, как на этой самой Сылве (широкая стала,
километра три), которую мы так любили, ловят щук на что угодно — на
соленую хамсу, на живца, на блесны всех сортов и размеров. Уловы во
всех случаях просто удивительные.
Немножко поостыв, мы решили, что Аркадий вначале поедет на разведку.
Если сведения подтвердятся, едем в воскресенье на Сылву вместе.
В этот день, когда Аркадий поехал на разведку, я буквально не находил
себе места.
Наконец появился мой приятель. Лицо важное, голос звучит уверенно.
Ну, думаю, не иначе с уловом. А он не торопится рассказать о результатах.
В конце концов дошло дело до заветной рыбацкой корзинки. Когда я увидел
ее содержимое, то даже потерял дар речи. Аркадий привез двадцать три
щуренка. Еле-еле дотянули до субботы. Наконец настал желанный час —
прогудел электровоз, поезд тронулся на Сылву. Чтобы скоротать время,
достали блесны и стали приводить их в порядок.
Тут к нам один рыбачок подсел, затем другой, третий. Собралась
большая компания.Все спиннингисты. Мы давно обзавелись этой снастью, но как-то
все не верили в нее до конца. Больше ловили на удочки. На этот раз впервые
ехали без удочек, только со спиннингами. Опыт Аркадия был весьма
убедителен.
Вот и станция Сылва. Из вагонов высыпал народ. Тут и там над головами
мелькают удилища. Рыбаки составляют не меньше четверти пассажиров.
Рассвет застал нас уже на воде. В серых сумерках лодки тихо выплывают
на курящуюся легким туманом водную гладь. Добраться до линии
затопленных кустов, которые когда-то росли вдоль берега, совсем не трудно.
Вот Аркадий встает в своей лодке и взмахивает удилищем.
— Есть! — кричит он через минуту.
Я даже рот открыл. С первого же заброса поимка! Нет, таких чудес я
давно не видел.
Торопливо, трясущимися руками, привязываю лодку к кусту.
Резко взмахиваю удилищем и... «парик».
Спешить — людей смешить. Сел, закурил, распутываю, не
торопясь, лесу.
Когда привел снасть в порядок, внимательно огляделся. Плавно делаю
заброс.
Проходят первые десять минут. Мне явно не везет, игра блесны никого
не привлекает. И вдруг замечаю, что около блесны что-то поблескивает.
Рыба? Да, небольшой щуренок сопровождает блесну, заходит то справа, то
слева. Подойдя к лодке, он останавливается. Стоило мне шевельнуться, как
он мгновенно исчез.
Сердце сразу забилось чаще. Бросаю еще раз, другой, третий, десятый.
Нет, не берет.
Решил спросить Аркадия, как у него дела. Стал искать его глазами а
144

увидел, что он отплыл уже метров на пятьсот. Нигде подолгу не
задерживаясь, он продвигался все дальше и дальше. Я тоже решил изменить
тактику.
Привязавшись к четвертому кусту, я решил провести блесну около дна.
Забросил, просчитал до двадцати семи и начал подмот. Вдруг что-то задер*
жало блесну. Зацеп — мелькает мысль, а рука в это время уже делает
подсечку.
Томительно тянутся мгновения, как-то неожиданно из глубины
появляется крутящийся щуренок. Еще секунда, и он в лодке.
Настоящий щуренок граммов на сто пятьдесят-двести весом!
Продолжаю забросы — несколько пустых, затем опять чувствую тупой
толчок. Снова подсечка, и вскоре второй щуренок плещется в лодке под
настилом.
Дело пошло на лад. Не прошло и часа, а у меня уже семь щурят. Щуками
назвать — язык не поворачивается — маловаты. Крупнее стапятидесяти
граммов нет ни одного. Но как-никак, а семь штук — это улов!
Солнце поднималось все выше. Передвигаясь от куста к кусту, я догнал
Аркадия. К этому времени у меня прибавилось еще два щуренка.
Аркадий сильно обогнал меня, — у него было больше двадцати штук.
Решили сделать перерыв и позавтракать. С куском во рту, шутя, делаю
заброс. Пока блесна тонет, пересаживаюсь и располагаюсь с удобствами.
Начинаю подмотку и чувствую, что кого-то тащу. Еще один щуренок
пополняет мой улов.. Посмеявшись над этим случаем, делаю еще заброс, и опять
поклевка.
Забыв о еде, начинаем работать в два удилища, но увы — безрезультатно.
После завтрака возобновляем ловлю. Становится жарко, поклевки
следуют все реже и реже.
Съехались, подсчитали уловы. У меня пятнадцать штук, у Аркадия
тридцать две. Но мне не обидно — я своим результатом очень доволен.
Со станции домой летел, как на крыльях. Как ни говорите, а приятно
такой улов передать жене и бросить небрежно:
—. Есть там кое-что. Выпотрошить надо, а то еще испортится...
Зачастили мы после этого на Сылву. Ни одного воскресенья не
пропускали и всегда возвращались с уловом. Надо сказать, что не мы одни были
довольны; сотни рыболовов каждый выходной день ездили на Камское море
и ловили щурят.
Большинство рыболовов ловило на блесны. Качество блесен, их
расцветка и материал особой роли не играли. Щурята брали на все.
Рыбаки, не имеющие спиннингов, забрасывали снасть просто руками
и тоже имели неплохие результаты.
Чем же объяснить это появившееся щучье изобилие? Скорее всего —
очень хорошими условиями нереста. После затопления пойма, как обычно,
не обсохла, а осталась под водой. Это, очевидно, и привело к тому, что
развелось очень много щурят-сеголеток.
Последний раз я был на Сылве в конце октября. Дул пронзительный,
северный ветер, временами несло «крупу». Кусты стояли голые, почерневшие.
По реке гуляли валы с белыми гребешками. С большим трудом, поминутно
отогревая пальцы, мне удалось поймать шесть щучек.
Две из них были около двухсот граммов весом. Подросли сеголетки!
Весной еще крупнее будут и ловля станет еще интереснее. С этими мыслями
закончил я летний рыболовный сезон.
10-661

В. Тихановский
ЗА УРАЛЬСКИМИ РИПУСАМИ
ы держим путь к озеру Шарташ. Путь этот недалекий.
Шарташ можно назвать «внутренним» водоемом
Свердловска. Он находится в черте города и мог бы служить
радостью и утешением многочисленным свердловским
рыболовам-любителям, не располагающим транспортом для
поездки на дальние водоемы. Но промысловая артель,
которой передано сейчас озеро, вычерпывает из него рыбу без всякой заботы
о восстановлении рыбных запасов, и рыбы становится с каждым годом все
меньше и меньше.
До Шарташа каких-нибудь три километра от трамвайной остановки,
и потому мы остановили свой выбор на нем. К тому же в эту зиму лед встал
на озере в сильную пургу, под него набилось много снега. Значит,
промысловики не могут ловить неводами, пока не смерзнется со льдом эта снежная
каша.
Многие, как и мы, тянутся цепочкой на ту сторону озера. Кого только
нет среди этих разбросанных групп рыболовов. Рядом со мной идут
преподаватель и потомственный кузнец, а сзади уже нагоняют (и, конечно, обгонят)
два мастера спорта — молодые супруги.*
Вот и мы достигли цели. Я намечаю место для первой лунки и начинаю
долбить. Долблю лунку по-уральски. Уральские рыболовы не согласны с
теми авторами, которые рекомендуют в своих руководствах долбить лунку
на конус, начиная ее широким кругом и заканчивая узким. На уральских
озерах лед намерзает быстро: к концу зимы он достигает толщины в метр и
больше. При такой толщине льда верхнее основание конуса пришлось бы
долбить очень широким и тем самым делать большую непроизводительную
работу.
Сейчас лед еще тонкий, и я долблю лунку в один прием, не выгребая
осколки льда до тех пор, пока не продолблю до воды.
Скоро первая лунка готова, и перед ней лежат два ровных бугорка.
Это я выгребал лед. Они будут служить опознавательным знаком моих
лунок.
Вслед за этим долблю еще три лунки на расстоянии двадцати-тридцати
метров друг от друга. В две после полной очистки их от набитого льда сыплю
по горсти мормыша Он сразу же разбегается вниз и по сторонам. После
этого закрываю лунки, набрасывая на поверхность тонкий слой снега. Две
лунки оставляю без мормыша. В этом есть свой смысл, так как среди
уральских рыболовов идет спор — следует ли .подбрасывать прикормку при ловле
рипуса, особенно по перволедку.
Наконец лунки готовы С удовольствием беру в руки одну из своих
удочек из японского камыша и готовлюсь ловить. Я рыбачу в рукавицах, а
когда мороз не превышает 10—12°, то в перчатках с отрезанными большим и
указательным пальцами.
Сажусь на ящик спиной к ветру и развертываю леску с серебряной
блесной На Урале блесны имеют свое название. Здесь их называют
«самотрясами», а мормышки называют «блесенками».
Насадив на крючок мотыля, опускаю блесну в воду. Блесна по кривой
линии убегает в сторону от лунки Усердно обуживаю первую лунку по всей
толще воды Однако поклевок нет. Подхватываю за шнур ящик и
перетаскиваю его к другой лунке. Старательно блесню, но безуспешно. То же самое
происходит и в остальных двух лунках Возвращаюсь к первой лунке, затем
к другим. Клева нет! Я начинаю скучать и смотреть по сторонам.
Слева от меня силит толстенький, хитроватый человек, для которого
главное в рыбалке — успехи. Он волнуется, когда кто-нибудь из товарищей
поймает больше.
146

У него всегда запас секретов. Ему кажется, что сейчас рыба лучше берет
на желтую мормышку, но скрывает это, и на вопрос отвечает безразличным
тоном
— Я цвету блесны не придаю значения.
Если рыба сегодня ходит в полводы, то он ответит, что у него ловится
со дна. Если он нашел на озере хорошее место и вы хотите узнать, как
к этому месту пройти, то наверняка он опишет вам его неточно.
Направо от меня рыболов, у которого нет секретов. Он обычно подходит
к неудачливому товарищу, дает ему советы и даже готов уступить свою лунку,
если товарищ оказался полным неудачником. Его любят и уважают за
прямой, открытый характер и с удовольствием принимают в свою компанию.
Хитроватый рыболов удит сосредоточенно, с увлечением, не отвлекаясь
на разговоры с соседями. Оглядываясь налево, я вижу, как он методически,
резким движением подбрасывает свою блесну и быстро опускает вершину
удилища.
Проведя несколько минут около одной лунки, он перебегает к другой.
После нескольких встряхиваний он делает подсечку, но сейчас же еще более
старательно продолжает «трясти» блесну.
Я догадываюсь — рипус лишь толкнул блесну, но не засекся. Встряхнув
блесну еще три или четыре раза, рыболов снова делает подсечку и точными
и быстрыми движениями сматывает лесу челноком, подхватывая ее то концом
удилища, то тыльной стороной левой ладони.
Рыба, видимо, попалась довольно крупная. Раз или два рыболов перестает
наматывать лесу и слегка наклоняет руки к воде, умеряя таким путем напор
рыбы. После этого продолжает выбирать лесу и, наконец, выбрасывает на
лед крупного рипуса. Рыба начинает биться и подпрыгивать на льду, но
рыболов быстро подхватывает ее, бросает в ящик и оглядывается по стсронам.
Он поймал уже двух рипусов, а у меня все нет поклевки. Не вижу
поклевок и у соседа справа.
Этот сосед ловит на «простушку». Так он называет простой крючок,
привязанный к леске по-летнему. Он—убежденный поклонник такой
«простушки» и считает, что рыболовы, придающие значение цвету, форме и блеску
мормышек и блесен, глубоко заблуждаются, а в ясную погоду, особенно при
ярком весеннем солнце, светлые и отполированные блесны, по его мнению,
не привлекают, а отпугивают рыбу.
Но все это не совсем так. Дело в том, что «простушка» пригодна для
ловли окуня, плотвы, леща, но не рипуса. Рипус — быстрая, энергичная рыба,
делающая в поисках пищи значительные передвижения по водоему. Чтобы
привлечь рипуса к своей лунке, надо именно блесной возбудить его
внимание.
Обычно рипус как бы играет с блесной. Он несколько раз подталкивает
ее и только после этого нажимает лесу вниз. Редко когда рипус берет приманку
сразу. Поэтому «простушка» далеко не лучшая снасть для ловли рипуса.
Время от времени поглядывая на соседа с «простушкой», я вижу, как
он водит ее вверх и вниз по толще воды, придавая насадке легкие колебателы
ные движения.
Однако пора и мне приниматься за ловлю. Перехожу от лунки к лунке,
старательно блесню на разной глубине, стремясь найти, где сегодня ходит
рипус. Потом долблю поблизости еще две лунки. Но мне упорно не везет,
нет у меня ни одной, даже окуневой, поклевки. На окуня, я не в обиде. Я
знаю, что из той части озера, где находится рипус и сиг, окунь уходит.
Отсутствие окуневых поклевок меня даже обнадеживает. Значит, этот район
пока еще занят рипусом.
Зимний день невелик, дорога каждая минута, а уже двенадцатый час.
Утро прошло. Я подхватываю пешню и, отойдя от крайнего рыболова метров
на двести пятьдесят, начинаю долбить лед. В лунки сыплю по хорошей
горсти мормыша. После этого возвращаюсь за своим ящиком, а попутно захожу
к соседям по рыбалке.
Не прошло и часа, пока я долбил, а у них уже значительные успехи.
Сосед справа сменил свою «простушку» на блесну. Он встречает меня с улыб-
10*
147

кой, таинственно кивает головой, выразительно жестикулирует,
затем молча встает с ящика, чтобы я мог видеть улов. Вся его фигура
показывает, что дела у него пошли на лад. Я смотрю в ящик и вижу четырех
довольно крупных рипусов.
Отхожу от него и направляюсь к хитрецу. Еще издали убеждаюсь,
что дела идут недурно. Заметив, что я иду к нему, он перестает блеснить,
кладет удилище на лед и начинает закуривать. Ясно, что он не хочет
обнаружить, что у него клюет, и опасается, что рипус возьмет при мне.
— Как успехи? — спрашиваю я.
— Да, как вам сказать. Вроде бы ничего.
— Ну, а все же?
Да немного поймал.
Продолжать расспросы неприлично, и я меняю тему разговора:
— А я сегодня осрамился. Хожу пустой.
— Я заметил, что вам не везет. Не* надо мормышить! Рипус не любит!
— Теперь поздно решать. Все новые лунки замормышены. Пойду
попробую.
Я бегу к своим лункам и на ходу смотрю на часы. Время не идет, а бежит,
первый час.
День выдался солнечный, ясный. В такую погоду серебряные блесны,
действительно, слишком ярки. Буду рыбачить на желтую.
Я свертываю с мотовилец несколько оборотов лесы и спускаю блесну
на воду. На миг она сверкает тусклой желтой полоской, исчезая из поля
зрения. Спускаю лесну еще и еще и, когда она натягивается, встряхиваю ее
несколько раз. Поклевки нет, и я спускаю еще два оборота лесы. Поклевки
нет и теперь.
Пробую трясти иначе, чтобы блесна лишь слегка колебалась. Потом
делаю несколько быстрых движений, не ожидая пока блесна примет
вертикальное положение.
При первом же встряхивании леса ослабевает, будто блесна натолкнулась
на какое-то препятствие. Подсекаю, но рыбы нет. Это обычное поведение
рипуса. Возможно, рыба не голодна. Теперь я повторяю те приемы, которые
должны давать в воде сверкание металла почти на одном месте, а затем
применяю обычное резкое встряхивание.
Поклевка! Рипус бросается из стороны в сторону. Тяну из воды крупную
рыбу и опасаюсь—не оборвет ли лесу, не сойдет ли с крючка. Но все идет
хорошо, и я выбрасываю рипуса на лед.
Какой это красавец! Он точно из перламутра. Его удлиненное тело
пленяет своим изяществом. Выброшенный на лед, он пытается вырваться из рук
и долго бьется в ящике, сильно ударяя в фанерные стенки.
Снова блесна устремляется под лед, и, едва успев вытянуться, леса
ослабевает. Подсекаю, но на крючке пусто. Встряхиваю блесну, и сейчас же по
лесе передается несколько дробных подергиваний. Это рипус. Такова его
манера трогать насадку. Встряхиваю блесну еще раз. Удар! После подсечки
рипус бросается в сторону от лунки. Я подтягиваю его и вытаскиваю на
лед." В нем будет граммов семьсот. Великолепная добыча!
Однако надо держать стайку около лунки. Подбрасываю в лунку
горсточку мормыша, спускаю блесну, и — скоро новая поклевка!
Похоже, что ко мне пришла удача. Клев продолжается. После каждой
пойманной рыбы я бросаю в лунку щепотку мормыша. Он брызгами
рассыпается в воде.
Когда я поймал четыре или пять рипусов, клев ослабел. Я попробовал
ловить со дна. Прошло несколько минут. Вдруг, когда я поднимал блесну,
моя рука почувствовала сильный толчок, и, вслед за подсечкой, ее потянуло
вниз.
Для меня было ясно, что на этот раз попался сиг. Он не играет с
насадкой, как рипус, а берет сразу и давит блесну ко дну. Затем в следующее
мгновение сиг делает могучий бросок в сторону.
Я несколько секунд держу сига на одном месте и выжидаю, чтобы
звучащая от напряжения леса чуть-чуть ослабела. Когда же первые порывы
148

рыбы утихли, я осторожно выбираю лесу. Сиг делает еще несколько сильных
бросков, но самый опасный момент уже миновал.
Теперь я уверенно тяну его к лунке. Ногой сталкиваю с краев лунки
снег, чтобы ее затенить, иначе сиг испугается светлого пятна и снова начнет
рваться. Но все же около кромки лунки сиг еще раз бросается в сторону.
Осторожно я поворачиваю его назад, завожу в лунку и беру двумя
пальцами под жабры.
Славная рыба! Пожалуй, килограмма на полтора! На душе становится
хорошо, и все кругом как будто светлеет.
Я продолжал ловить. Рыба от лунки не уходила, и врехмя от времени я
вытаскивал то рипуса, то сига.
Когда я взглянул на часы, был уже третий час. Значит, я ловил, не
отходя от одной лунки, полных два часа. Подо мной где-то в глубине ходил
косяк серебряных рыб, привлеченных моим мормышом.
Так прошло еще полчаса, когда я заметил, что вокруг меня уже
образовался шумный лагерь. Десятки людей бежали ко мне и торопливо долбили
поблизости лед.
Однако торопились рыболовы напрасно. По случайному ли совпадению
или потому, что рипус был напуган сильным стуком, но поклевки
прекратились.
День приближался к вечеру. Солнце стояло еще довольно высоко, но
в нем не было уже дневной яркости. Оно потускнело и готовилось закатиться.
Наступила пора собираться домой.
Б. Евдокимов
НА РЕКЕ ВЕЛИКОЙ
еликая впадает в русло Вятки.Великая не длиннее 170—180
километров, а ширина ее в межень не превышает 50—70
метров. Высокие, крутые берега Великой, заросшие лесом, а
местами кустарником, ветви которого свисают в водоем, очень
£Z^tr\.^.2 красивы. Глубина реки не равномерная, часты отмели с
N4c^ быстрым течением. У крутых яров встречаются глубины, не
превышающие 6—7 метров в летнюю пору. Есть глубины у низких берегов,
заросших густым кустарником. Это места для ужения рыбы.
Но особенно хорошие места, изобилующие всякой рыбой, у устья
Великой и выше его до Бакинской мельницы.
В водоемах Великой преобладают окунь, елец, плотва (по-местному со
рожка), ерш, уклейка, налим, щука,,подуст, голавль. Сазан, стерлядь, судак,
жерех выше Бакинской мельницы почти совершенно отсутствуют, хотя
ниже ее встречаются чаще.
К сожалению, хищнический лов рыбы на Великой очень распространен.
Браконьеры применяют во все времена года недозволенные законом орудия
лова. Имеют место бомбежки рыбы и ее отравление. Как общее правило,
браконьеры захватывают подсачками только крупную рыбу, а одурманенную
и оглушенную мелочь, выброшенную взрывом на берег, оставляют.
Немало хороших рыбных мест имеется по всей реке и ее старицам.
До 1948 года в Верховинском районе, по территории которого протекает
Великая, рыболовным спортом занималось немного любителей, а
спиннингистов почти не было. Примерно с того же времени число любителей ужения
возросло, а спиннингистов в районном центре Юрья сейчас насчитывается не
менее ста человек. Большое количество ежегодно вылавливаемых
спиннингистами щук, окуней и голавлей говорит о том, что в Великой есть рыба,
которая может заинтересовать даже взыскательного рыболова-спортсмена.
В нашем северном районе (58° с. ш.) клев щуки^на блесны обычно начи-
149

нается в первых числах июня. Иногда, в зависимости от состояния погоды и
от уровня воды, клев продолжается даже до ледостава. В дни жора,
совпадающего с ущербной луной и новолунием, берет чаще и лучше крупная
щука.
Ужение на поплавочные и донные удочки начинается сразу после спада
весенней воды, что происходит обычно с 5 по 15 мая.
В жаркие и сухие дни июня клев рыбы лучше на зорях, атакжев
ночное время. Ночи в июне стоят светлые, вечернюю зарю сменяет утренняя,
и клев, начинающийся с 5 час. вечера, продолжается в течение всей ночи,
не ослабевая до 9—10 час. утра. Это наилучшее время рыбалки на Великой.
С первой половины июля на реке появляется много зелени, клев рыбы
ослабевает и почти прекращается.
Позволю поделиться еще одним наблюдением, произведенным мною в
середине июня 1952 года у Хитрого омута, находящегося недалеко от устья
Юрья. Еще задолго до утренней зари я пришел на место и раскинул свои
удилища с разными насадками. Долго сидел я, неоднократно менял места,
но тщетно, ни одной поклевки не было Казалось, что в реке не стало рыбы.
А между тем только вчера на хлебный катыш отлично клевали плотва и
голавль. Елец и окунь охотно брали на красного червя. Теперь же мои поплавки
лежали на воде неподвижно Не изменили положения и кузнечик, и муха,
насаженные на крючок. Сменив еще одно место, я решил прибегнуть к светлой
мормышке. Она не раз выручала меня. Нанизав на острие ее маленького
острого крючка опарыши, я закинул ее. На этот раз поплавок качнулся,
но и только. Известно, что бывают такие дни, когда рыба не берет никак,
ни на что. Например, на Юрье, впадающей в Великую, идет сильный клев
рыбы, а в то же самое время на Великой жора и клева нет И наоборот.
Однажды, желая проследить за поведением рыбы, я забрался на дерево,
растущее на высоком берегу Юрьи, и долге смотрел вниз Сквозь прозрачную
воду Юрьи я увидел стайку крупной плотвы. Около нее плавали ельцы,
голавли. Рыбы почти неподвижно стояли, пошевеливая плавниками. Они
изредка открывали рты, и тогда появлялись пузыри, взлетавшие на
поверхность воды. Яркое летнее солнце, проникающее сквозь толщу воды,
освещало рыб. блестевших серебряной чешуей.
Тихонько, чтоб не встревожить рыб, я взял короткое удилище,
оснащенное леской и небольшим крючочком. Налепил я на него маленький катыш
черного хлеба и медленно опустил в воду ближе к голове одной плотички.
Она встрепенулась, и вся стайка тотчас же пришла в движение. Рыбы
подплывали к насадке, «нюхали» ее и возвращались туда, где были раньше.
Красный червяк, кузнечик, пареный овес, кораед, опарыш — словом
все насадки, которые я предлагал рыбам, оставались нетронутыми.
Незначительное внимание рыбы уделили только мормышке с опарышем. Так,
голавли, проявившие к мормышке наибольший интерес, вертелись около нее,
ияуже ожидал поклевки. Но, осмотрев опарыш с украшением со всех сторон
и потыкав его своим тупым рылом, они отплыла к стайке плогвы.
Отложив удилище в сторону, я решил покидать в воду те же насадки и
посмотреть, что будет. Брошенный в вод^ червяк, извиваясь своим ярко-
красным телом, медленно тонул над рыбами, опять пришедшими в некоторое
движение. Однако ни одна рыба не взяла червяка, и он опустился на дно.
Хлебный катыш тоже лег на дно речки Юрьи, как и другие насадки.
Рыба в Юрье оставалась равнодушной к насадкам, на которые она
клевала накануне. Между тем летний се.юн 1952 года отличался превосходным
клевом на Великой Виденное мною было настолько интересным, что я
переместился на Великую, гдеа*. вечерней заре был вознагражден хорошим
уловом плотвы, безотказно клевавшей на опарыша и червя.
Зимнее ужение на Великой получило свое распространение среди
рыболовов Верховинского района лишь с 1953 года. Подлинным блеснением
мало кто увлекается и удят только на мормышку.
150

♦ *
*
Всех рыболовов-спортсменов, пожелающих попытать счастья на рыбалке
в Великой, отдохнуть на красивых ее берегах, мы с радостью приглашаем
в наш рыбацкий коллектив.
К Великой рекомендуем доехать на поезде до станции Киров 1, Горьков-
ской ж. д., затем на автобусе до станции Киров-Котласский. Во второй
половине дня от этой станции в 16 час. по московскому времени ежедневно
отправляется дачный поезд, следующий до станции Мураши. Билет следует
брать до станций Юрья, Мечкино или Мессинский, но не дальше
Великой. От всех этих станций до реки Великой очень близко, как
говорится, «рукой подать».
Лучшее время рыбалки на Великой — конец мая и весь июнь; затем
конец июля и начало августа.
Рыболовам-спортсменам надо от Кирова доехать на пароходе по реке
Вятке ао пристани «Гольцы». От нее до устья Великой очень близко.
Выбор мест для ужения вверх по течению Великой вплоть до Бакинской
плотины и даже выше ее очень обширен.
Юрья
Ф. Цеттельман
ЗИМНЯЯ ПОДЛЕДНАЯ ЛОВЛЯ НА ЖИВЦА
первыми крепкими морозами, когда лед становится
достаточно толстым и свободно выдерживает вес человека,
начинается зимняя подледная ловля на живца зимними живцо-
выми удочками и подледными жерлицами. В первом случае
рыболов ловит удочками .расставленными возле лунок на
поверхности льда Он наблюдает за ними, замечает поклевку и
подсекает хищника, схватившего живца. Во втором случае жерлицы
подвешиваются подо льдом, рыба после поклевки засекается сама, и рыболову при
проверке жерлиц остается лишь вытащить ее из лунки.
Описание зимних живцовых удочек и принадлежностей. За последние
годы зимняя живцэвая удочка значительно усовершенствована. Состоит она
из шестика, катушки, оснащенной леской, й сигнальной пружинки с
флажками. Шестик квадратного сечения 12X12 миллиметров или круглого 13—15
миллиметров из березы, дуба, можжевельника и других твердых пород дерева
длиною 50—6J сантиметров С одного конца он заостряется под углом 20—25°
другой, верхний, конец делается закругленным (А).
В 150 миллиметрах от верхнего конца прикрепляется ось катушки.
Изготовляется ось из точеного валика, вклепанного в пластину (Б, В).
Пластинка имеет три отверстия: среднее — для оси и два крайних
диаметром 1 миллиметр, через которые она прибивается гвоздиками к шестику.
Для большей прочности пластинка приматывается ниткой к шестику и
покрывается водоупорным лаком. Этим же лаком покрывается и весь шестик Если
выточить ось не представляется возможным, можно сделать ее из гвоздя или
проволоки (4 миллиметра в сечении).
В тисках загибается под прямым углом конец длиною 35 миллиметров.
У сгиба к нему припаивается железное или латунное колечко из проволоки
(2 миллиметра в сечении) для упора катушки, Другой конец на такую же
длину расплющивается, и в нем пробивается два отверстия для гвоздиков.
Катушка изготовляется из дерева, а еще лучше — из пенопласта или
из пробки Диаметр катушки 80—100 миллиметров толщина 16—20
миллиметров. По окружности кружка прорезается канавка полукруглого сечения
151

глубиною 10 миллиметров и шириною от 8 и больше, в зависимости от толщины
материала. В центре плоскости кружка вставляется латунная или
алюминиевая втулка с отверстием диаметром 4—5 миллиметров, которое должно
быть на 0,1 миллиметра больше диаметра оси. Все отверстия в кружках, а
также диаметры осей должны быть одинаковы и взаимозаменяемы в комплекте
(10—15 штук). В плоскости кружка сверлятся еще два отверстия по 10 и
12 миллиметров диаметром: одно для запрессовки ручки, второе (свободное—
для ручки от другой катушки, катушки собираются попарно при укладке в
футляр во время перевозки.
Катушки раскрашиваются масляными красками в три цвета: черный,
желтый и красный, причем полосками или секторами. При такой окраске
хорошо видна на значительном расстоянии вращающаяся катушка.
Сигнальная пружинка делается из рояльной стальной проволоки диаметром 0,7—
0,9 миллиметра Конец ее навивается спиралью при внутреннем диаметре
8 миллиметров и при длине 50—60 миллиметров. К прямому концу длиною
250 миллиметров прикрепляются красные или оранжевые флажки 30 Х90
миллиметров из легкой материи; надетая спиралью на конец шестика пружинка
своим прямым концом составляет с ним общую прямую линию (Г).
Катушка оснащается капроновой леской («сатурн») сечением 0,5—0,7
миллиметра. Длина лески берется из расчета наибольшей глубины места ловли
и пятиметрового запаса (в подмосковных водоемах — 15 метров). Если нет
капрона, то можно использовать любую леску, выдерживающую нагрузку в
3 килограмма. Лески следует окрасить в темные цвета — зеленый,
коричневый, тогда они хорошо видны на льду и на снегу.
Одним концом леска привязывается двойной петлей к канавке катушки.
На другой конец лески надевается и наглухо закрепляется в 80—90
сантиметрах от, крючка овальный свинцовый грузик весом 10—15 граммов. Для ловли
на реках, где есть течение, вес груза можно удвоить.
К концу лески привязывается карабин с заводной петелькой В нее
вводится ушко металлического поводка из мягкой проволоки сечением 0,3—
0,4 миллиметра. Лучшими считаются поводки из цветных металлов, они
эластичны и не подвергаются коррозии. К концу поводка прикрепляется
свободно подвешенный тройной крючок № 8—10.
Катушка укрепляется резиновой втулочкой, которая надевается на конец
оси с наружной стороны катушки. При зарядке удочки спираль, надетая
на шестик, сгибается и ее прямой конец с флажком ложится в канавку.
Пружиня, спираль запирает катушку, не давая ей вращаться.
При поклевке леска натягивается, провертывает катушку и пружинка
с флажком, выпрямляясь, выбрасывается кверху.
Для подледного лова необходимы следующие принадлежности. Пешня,
черпак для выгребания льда из лунок, кана— ведерко и маленький сачок
для живцов, глубомер, багор, щипцы для извлечения крючка из пасти
хищника и зевник. Для дальних переходов хорошо иметь санки, разборные
металлические или сделанные из детских лыж.
Выбор мест ловли. Успех ловли во многом зависит от правильного выбора
места. Каждое озеро или водохранилище имеет свою топографию.дна, свои
лучшие места ловли. Как правило, с похолоданием воды рыба передвигается
в более глубокие места водоема. Щука выбирает для своих стоянок ямы,
коряжники, скаты к руслам и оврагам, используя для укрытий всевозможные
неровности дна; то же можно сказать про окуней и судаков. С приближением
весны щука начинает передвигаться к более мелким местам, где она и
нерестится.
На новых неизвестных водоемах при выборе места не следует
пренебрегать указаниями местных рыболовов. Сравнительно легко выбрать хорошие
места при коллективных выездах, когда ловля происходит одновременно на
большом пространстве водоема.
Живцы. Лучшим живцом для ловли щуки на зимние живцовые удочки
нужно считать плотву. Ближе к весне щука берет лучше на мелкого живца,
а иногда даже на малька. По-видимому, это происходит потому, что щука
готовится к нересту, брюшная полость у нее заполняется икрой или молокой,
152

поэтому крупного живца она избегает. Ловля окуней и судаков на живцовые
удочки производится в основном только на малька.
Техника ловли. Лучшая ловля на живца бывает по первому льду. Но
в это время не исключены и неприятные сюрпризы — купание в ледяной воде.
Поэтому передвигаться по молодому льду надо очень осторожно, тщательно
проверяя пешней все сомнительные места
Как правило, рыболов должен приходить на места ловли еще затемно.
Начинающему рыболову рекомендуется привязывать к ручке пешни веревку,
чтобы не упустить ее под лед.
По прибытии на место прежде всего следует проверить кану с живцами,
и, если нужно, то долить в нее воды из первой же лунки Если крышка
примерзла, ведро можно опустить в лунку на 1—2 мин., лед оттает и крышка
легко откроется. Если лед достиг толщины 20 сантиметров, то можно сделать
ванночку, аквариум. Делается это так: на расстоянии 20—30 сантиметров от
лунки во льду вырубается углубление размером 30 х 30сантиметров, глуби-
«ою 10—15 сантиметров, которое соединяется с лункой канавкой. Эта
канавка после заполнения ванночки водою закладывается снегом или
мелким льдом Из велерка можно выплеснуть в аквариум всех живцов, за
исключением необходимых для расстановки удочек.
Диаметр лунки постепенно расширяется: это облегчает вываживание
хищника (Д) Нижнее отверстие должно быть диаметром не менее 20
сантиметров.
Во время наблюдения за удочками нужно стоять или сидеть спиной
к ветру С этой позиции рыболову должны быть видны все удочки. Лед из
лунок лучше всего складывать бугорком с левой стороны, вся остальная
поверхность вокруг лунки должна быть чистой от мелких льдинок Расстояние
между лунками — не менее. 5 метров Расположение их определяется
профилем дна. На руслах рек или в каналах удочки расставляются так, чтобы
пересечь неровности дна в нескольких местах В водоемах с ровным дном
удочки можно располагать прямоугольником или в несколько рядов.
Ставят удочки следующим образом В ледяном бугорке возле лунки
пешней делают отверстие глубиною до 10 сантиметров На ось шестика
надевают катушку и закрепляют резиновой втулочкой Шестик вставляют
в отверстие, и мелким льдом или снегом закрепляют его в наклонном
положении к лунке под углом 60—70° Желобок катушки должен находиться над
водой. Плоскость катушки обращена к рыболову
Крючок освобождают из-под лески на катушке, надевают на него
глубомер и опускают в прорубь: леска сматывается с катушки весом глубомера.
Когда дно достигнуто, леску поднимают от 30 до 70 сантиметров, в
зависимости от глубины. При глубине 3—4 метров спуск делают на 30 сантиметров
меньше глубины. В приподнятой леске делают петельку, и в нее вставляют
кусочек спички длиною до 5—10 сантиметров ниже поверхности воды,
когда удочка заряжена (Ж) По окончании ловли спичку удаляют из лески.
Леску с глубомером надо поднять из воды, освободить тройник и на один
из его крючков надеть за спинку живца (прокол делается в 3—4 миллиметрах
т поверхности спинки), но так, чтобы он висел горизонтально. Затем живца
нужно осторожно опустиь в лунку, чтобы он не запутался за леску, что,
нередко бывает при расстановке удочек. Сигнальную пружинку нужно
согнуть и положить флажком на желобок катушки В таком положении удочка
считается заряженной. Засыпать снегом лунки (затемнять) рекомендуется
только на незначительных глубинах
В зависимости от умения и физического состояния рыболова, от толщины
льда и температуры воздуха можно заряжать от 5 до 10 удочек. Промеры
глубины необходимо делать глубомером при установке каждой удочки чтобы
правильно определить профиль дна. В начале зимы, когда лед еще не толстый,
к рассвету все удочки должны быть расставлены.
Вдругпружинка распрямляется, флажок идет вверх, и лескч стремительно
уходит вниз, вращая катушку. Мелькает разноцветная окраска кружка.
Надо торопиться. 3—4 метра лески уже ушли пот. лед Пора делать подсечку.
Рыболов зажимает в руке движущуюся леску и коротким движением рукя
154

делает подсечку. В том же случае, если после поклевки хищник протащил
2—3 метра лески и остановился, надо начать осторожно выбирать ее.
Подсечку делают, как только почувствуют тяжесть рыбы. После подсечки,
если рыба засеклась крючком, надо вытаскивать леску без особого усилия,
но и не ослабляя натяжения.
Приближаясь к лунке, щука стремительными рывками старается
освободиться от крючка. При сильной потяжке надо сдавать леску, пропуская
ее между пальцами с подтормаживанием, и, как только потяжка ослабнет,
снова подтаскивать рыбу к лунке. Щуку весом до 2 килограммов можно
вытаскивать без багра, запорошив предварительно лунку снегом. В такую
лунку щука идет спокойно, но, как только покажется ее голова, рыбу надо
подхватить рукой и быстро вытащить на лед. Более крупных щук следует
брать багром из-подо льда в чезапорошенной лунке. Подбагривать щуку
надо под голову не далее передних плавников.
Вываживая, надо обращать внимание на направление идущей из воды
лески: плохо если она изгибается у кромки льда. Лучше зайти с другой
стороны лунки и вытащить рыбу на прямой леске. В морозные дни, когда
поверхность воды в лунках быстро замерзает, необходимо почаще снимать
черпаком корочку льда: леска не должна вмерзать в лед. После того как
удочки расставлены, через 20—30 минут нужно проверить, не запутали ли
живцы леску, иначе щука не возьмет и удочка может простоять впустую
даже на хорошем месте.
Щука берет в течение всего дня. Иногда очень хороший клез начинается
с полудня. Поэтому при относительно слабом клеве не следует рано кончать
ловлю. Если поклевки бывают только в определенных лунках, имеет
смысл расставить удочки вблизи них.
В непроточных озерах клев с середины зимы слабеет Объясняется это
уменьшением кислорода в воде, который поглощается гниющими
органическими отло«жениями в первую очередь в придонных слоях воды. В таких
случаях насадку следует поднимать выше — иногда на половину глубины.
Разумеется, не все рыболовы смогут купить или изготовить описанные
здесь удочки. Многие из них пользуются очень простой удочкой. На фанерное
мотовильце они наматывают оснащенную леску. В бугорок возле проруби
вмораживают ивовый прутик с наклоном к воде. Под одну из почек вешают
петелькой леску. В эту же петельку вставляют надорванный до половины
бумажный цветной флажок. Запас лески раскладывают на чистой поверхности
льда — за лункой, по ветру Фанерку с остатком лески обвивают несколько
раз вокруг прутика и втыкают в снег При поклевке флажок с леской падает
на воду и разрывается, леска уходит под лед. На следующую зарядку флажок
заменяют новым.
Ловля зимними жерлицами. Каркасы подледных жерлиц изготовляются
из дерева или металла Металлические более удобны Оснащаются жерлицы
так же, как живцовые удочки. Заводные петельки на них обязательны.
Могут быть тройники, двойники и одинарные крючки № 15 — 18. Наиболее
стойким живцом является окунь.
Насадка живцов производится следующим образом: поводок снимают
с заводной петельки, продевают живца через рот и выводят под жаберную
крышку наружу, затем поводок прикалывают заколкой за спинку у
плавника (И). Щука при такой насадке спокойно заглатывает живца и засекается. На
леске отмечается глубина с учетом положения жерлицы подо льдом. Жерлица
подвязывается шнурком к палке, положенной поперек лунки Проверяют
жерлицы один-два раза в сутки. Оставляя их на ночь, рекомендуется замечать
л)нки прутиком на случай снегопада Расстановка деревянных жерлиц
несколько сложнее, их необходимо завести в лунку, чтобы они не вмерзали
в лед. Деревянная жерлица привязывается к шестику с сучком в виде крючка,
опускается в прорубь, подвешивается за поперечную палку над лункой, и
палка придавливается сверху снегом или льдом.
Ловлю на жерлицы можно совмещать с блеснением и ловлей на
мормышку. Во время блеснения рыболов узнает глубину и намечает места для
расстановки жерлиц. По первом/ льду такая ловля бываем весьма эффективной.
155

Н. Елизаров
С ПОЛ ВОДЫ
воскресенье 8 апреля далеко от Москвы на льду реки
Катыша рассвет встретил меня ветром и пронизывающим
дождем. И если бы не плащ да не рыболовная страсть, то вряд ли
что-либо могло удержать меня в этот день на мокром льду.
К тому же мне с утра, как говорится, не везло. Я прорубил
уже четыре лунки в самых лучших местах и не видел еще
ни одной поклевки.
Унылые мысли лезли в голову, и я подумывал, не пойти ли восвояси,
пока не промок окончательно. Как и все рыболовы, наконец, решил:
прорублю последнюю и, если не будет брать, уеду домой.
Опустив мормышку в только что прорубленную лунку, случайно
зацепил скользящим крючком за лед (я всегда ловлю на мормышку и на
скользящий крючок, привязанный к той же леске выше мормышки). Сердясь и
нервничая, стал освобождать крючок. Вдруг что-то очень знакомое, похожее
на поклевку, шевельнуло лесу. Зная по опыту, что иногда рыба, особенно
весной, начинает брать почти у самой кромки льда, я осторожно высвободил
крючок и опустил лесу на полметра ниже льда.
Прошло несколько секунд томительного ожидания, и вдруг сторожок,
как бы освободившись от груза, приподнялся кверху и замер В следующее
мгновение он сделал обратное движение, точно его придавило что-то тяжелое.
Резкая подсечка, и плотва граммов на триста, белея, запрыгала около лунки.
Почин есть! Я воспрянул духом. Только рыболов может понять мои
восторженные чувства.
Давно я собирался половить рыбу на реке Катыш и именно весной.
Места эти, знакомые еще с детства, привлекали меня своей тишиной и
таинственностью. И вот теперь я здесь, на крутом повороте реки, около бывшего
колтышевского имения, на месте которого теперь расположился
совхоз. Здесь, я помню, под мостом был глубокий омут, заросший
тиной.
Воспоминания неудержимо, одно ярче другого, вставали у меня перед
глазами. Но мечтать уже было некогда. Быстро насадив нового мотыля,
опустил лесу в воду, стараясь держать насадку как можно ближе ко льду.
И вот вновь поклевка и такая верная, что даже приятно становится. Таких
же размеров плотва запрыгала на мокром льду. Потом я потерял чувство
времени. Забыл, что идет дождь, перемешанный со снегом, забыл, что
нахожусь в семидесяти километрах от Москвы, что вечером мне предстоит
двенадцатикилометровый путь до станции Покровка... Забыл все. Блаженные
минуты! Оказывается, они могут быть даже в самое неподходящее для них время.
Наловив уже достаточное количество не только плотвы, но и приличных
окуней, я ради спортивного интереса вернулся к ранее, пробитым мною
лункам и попробовал ловить в них так же в полводы и даже выше. Результат
оказался поразительный. Те лунки, которые совсем еще недавно привели
меня в уныние и казались мертвыми, вдруг неожиданно ожили. Рыба точно
торопилась и друг перед дружкой жадно хватала насадку.
Густыми хлопьями пошел снег, мгновенно покрывший белой пеленой и
темные ели на правом берегу Катыша, и потемневшие от времени сваи моста.
Плащ мой намок, потерял эластичность и стал похож на бересту.
Спортивный азарт проходил. Поклевки стали все реже и реже. Зябко
поежившись, я стал собираться в обратный путь. Надев потяжелевший
рюкзак, в последний раз взглянул на давно знакомые места. Вот он, крутой,
обрывистый берег, а на нем, как и прежде, все еще стоят старые развесистые
березы. Вот ручеек под названием Каменка, безобидный летом и грозно
потемневший сейчас. Обойдя его по мосту, я пошел к станции. За соснами
скрылся Катыш, доставивший мне сегодня столько приятных минут.
156

В. Иванов
ЛЕДОВЫЙ РЕЖИМ ВОДОЕМА
звестно, что вода превращается в лед при температуре 0°,
однако на текучих водоемах этому переходу из жидкого
состояния в твердое мешает скорость течения, а в
закрытых водохранилищах — перемешивание воды ветром.
Поэтому ледообразование для подавляющего большинства
рек центральной полосы начинается после установления
устойчивых отрицательных температур воздуха.
Замерзание водоемов начинается с образования
заберегов, т. е. узких полос льда около берегов. Приблизительно одновременно с
образованием заберегов в толще воды образуются мельчайшие кристаллики
льда, которые под влиянием ветра, волнения и других причин выносятся в
русло реЪи и начинают стекать вниз по течению. По мере движения
кристаллики льда соединяются друг с другом, образуя мелкие рыхлые куски
льда — шугу. Поднимаясь на поверхность воды, шуга смерзается в пластики
разных размеров.
С нарастанием отрицательных температур шуги в водоеме становится
все больше. Через некоторое время ледообразующий материал покрывает
почти всю поверхность реки. Лед задерживается на крутых поворотах реки,
образуя заторы. Заторы цементируются поднимающейся из глубины шугой,
представляя препятствие для вновь поступающего сверху ледообразующего,
материала. Так постепенно река покрывается кусками льда и комьями снега,
которые, смерзаясь, образуют ледяной покров.
На озерах и больших водохранилищах ледостав наступает несколько
раньше, чем на реках, и носит несколько иной характер. При отсутствии
ветра и волнения и в сильный мороз озеро или водохранилище иногда может
покрыться зеркально гладким льдом в течение одной ночи. Такие явления
можно наблюдать и на реках с тихим течением.
Надо предостеречь нетерпеливых любителей зимней рыбалки от выхода
на лед в первые три-четыре дня ледостава. В это время молодой ледяной
покров имеет разное строение и обладает различной грузоподъемной
способностью. Вероятно, рыболовы наблюдали на одном и том же водоеме
чередование участков прозрачно-черного льда с молочно-мутным. В одном случае
лед успешно выдерживает вес взрослого человека, а в другом может
неожиданно проломиться.
После того как водоем скроется под ледяным покровом, начинается
нарастание толщины льда. Скорость нарастания зависит главным образом от
температуры воздуха и наличия снега. Во время ледостава вода имеет более
высокую температуру, чем воздух. Наличие снега на льду препятствует
теплообмену воды с воздухом, а следовательно, замедляет рост ледяного
покрова.
В первые две-три недели после ледостава рыболов должен избегать ловли
на участках, покрытых снегом. Снег не только маскирует возможные полыньи,
но обычно имеет под собой более тонкий лед.
Нарастание льда особенно сильно идет в первые дни ледостава, когда
лед еще тонок.
Исследования, проведенные мною на реках Дон и Воронеж зимой 1953—
1954 годов, показали, что в первые десять дней ледостава лед в среднем давал
прирост за сутки 1,8 сантиметра, а в следующую десятидневку прирост
сократился до 1 сантиметра.
К середине зимы толщина льда увеличивается настолько, что теплообмен
воды и воздуха становится почти невозможным и лед прекращает рост.
Сделаем небольшое уклонение в область физики.
Вода имеет удельный вес, равный 1, а лед — 0,9, следовательно, свободно
157

толщины льда находится над водой и представляет собой запас пловучести
или грузоподъемности.
Это важно знать при ловле на водоемах, где часто колеблется уровень
воды, например в верхнем бьефе при сбросе воды через плотину.
Если рыболов, прорубив лунку, обнаружит, что уровень воды в ней
установился не у верхней кромки льда, а у нижней или даже подоч льдом,
то с этого места он должен немедленно уйти. В таком случае лед оказывается
«висящим» над водой. Если он и касается воды, то грузоподъемность такого
льда невелика, поэтому не исключена возможность, что вес взрослого
человека превысит эту грузоподъемность и лед по ним рухнет.
Во избежание несчастного случая рыболов должен помнить о том, что
лед на текучих водоемах находится под влчт.нгм двух сил: «созидающей силы»
мороьа и «разрушающей» силы течения воды.
Сила течения бывает настолько велика, что иногда препятствует ледоставу
или протачивает в ледяном поле промоины.
При зимней рыбалке надо избе1ать ловли или передвижения по льду
там, где имеются значительные скорости течения и известны выходы в воду
грунтовых вод.
По площади водоема лед имеет неодинаковую толщину. Толщина льда
бывает больше у берегов и меньше на середине водоема. В реке большая
толщина льда соответствует глубоким и широким местам.
Особую осторожность при ловле со льда надо соблюдать весной. После
того как стает снеговой покров на водоеме (он тает быстро), начинается
разрушение ледяного покрова. Это разрушение идет под влиянием солнечного
лучеиспускания и теплого воздуха Под их действием во льду образуются
оптические «чечевицы», которые собирают лучи солнца и способствуют
дальнейшему нагреванию и разрушению льда. Уровень воды, поднимающийся
с каждым днем, ломает лед снизу.
Рельеф речного дна
Каждому рыболову известно, что знание неровностей дна водоема
имеет большое значение при ловле.
Рыболовы-зимники знают, как важно найти желанную яму, куда на
зиму скатываются стаи окуней, судаки и щуки.
На всякой реке глубокие участки чередуются с мелкими.
При этом плесы соответствуют изгибам речного русла в плане, а
перекаты перегибам, т. е. местам перехода русла от одного закругления к
другому.
Изгиб, или колено, называется плесом, а прямолинейный участок —
перекатом.
Рельеф речного дна находится в самой тесной связи с чередованием
плесов и перекатов.
Предполагается некоторая зависимость между формой рельефа дна и
очертанием реки в плане. Так, самая глубокая часть плеса и самая мелкая
часть переката сдвинуты вниз по течению реки приблизительно на четверть
длины совокупности этих частей: плес + перекат.
Плавному изменению кривизны береговой линии соответствует такое же
изменение глубины, и всякое резкое изменение одной влечет за собой
изменение другой.
Чем больше кривизна береговой линии, тем больше глубина плеса и тем
меньше глубина нижележащего переката.
Вогнутому берегу соответствует глубина, а выпуклому — отмель.
Эти зависимости сильно выражены на равнинных реках центральной
полосы РСФСР.
158

Я. Миклашевский
ЛОВЛЯ СИГА И РИПУСА ПОД ЧЕЛЯБИНСКОМ
оследние семь лет, за исключением лишь 1952 года,
Челябинский облисполком производит зарыбленне сигом и
рипусом Второго озера, находящегося под Челябинском Уже
выпущено более восьми миллионов икринок этих рыб,
челябинские рыболовы-удильщики теперь имеют возможность
ловить сига и рипуса чуть ли не в черте города В 1955—1956
голах попадались сиги весом до полутора килограммов и
рипусы до трехсот граммов.
На удочку сиг и рипус берут зимой, с начала ледостава и до таяния
льда. Ловля производится обычно на глубине 6—-7 метров.
Насадкой служит мотыль, живой и вареный мормыш. Для прикормки
обычно применяется мормыш в двух видах Вареный мормыш приготовляется
следующим образом: примерно стакан мормыша в марлевой тряпочке на 2—
4 секунды опускается в кипящую воду, затем вынимается и рассыпается
тонким слоем на тряпочке или бумаге, чтобы стекла вода. При такой
непродолжительной варке мормыш приобретает оранжево-желтый цвет и хорошо
заметен в воде.
Практика лова подсказала, что надо внести некоторые изменения в
устройство зимней удочки
Так, для ловли сига и рипуса потребовалось снабдить удочку небольшой
катушкой диаметром 5—6 см с хорошим тормозом. Сиг и рипус, как правило,
сопротивляются очень энергично, и применение катушки с тормозом сохраняет
от разрыва и тонкую леску, и ткани рыбы, в которые впился крючок.
Катушка нужна также и для того, чтобы во время ловли часто и плавно
поднимать и опускать насадку, так как в течение дня клев бывает лучше то у
дна, то в средних и верхних горизонтах воды.
Леска — жилка из капрона диаметром 0,2 миллиметра. Применение
лесок более крупного сечения резко ухудшает клев.
На конце лески привязывается мормышка, а выше с интервалами от
30 до 100 сантиметров помещаются два-четыре коротких поводка 3—4
сантиметров длиной из капроновой жилки диаметром 0,3 миллиметра с крючками
№ 4 или 5.
Длинные концы привязываемых поводков направляются от мормышки
к концу удилища При таком направлении поводков они дугообразно
изгибаются, насадка же помещается несколько в стороне от лески, что выгодно
отражается на клеве
На мормышку поклевки бывают чаще, чем на крючки с насадкой.
Наиболее удобным оказалось удилище из виниопласта с пропускными
кольцами для лески и «сторожком» или «кивком».
«Кивок», должен быть весьма чувствительным, так как поклевки сига
и рипуса в большинстве случаев очень осторожны и малоприметны
Замечено, что поклевки рипуса происходят преимущественно вовремя
легкого потряхивания насадки, а сиг берет как на неподвижную, так и на
находящуюся в движении насадку.
!59

В. Васильев
О САМОДЕЛЬНОЙ ЗИМНЕЙ БЛЕСНЕ
таринный народный способ рыбной ловли на блесну издавна
привлекает рыболовов-любителей. С виду он прост,
несложна и нехитрая снасть рыболова-зимника. Но и в снасти, и в
технике лова у каждого есть свое,излюбленное проверенное.
Кто внимательно относится к ловле и к своей снасти,
вероятно, замечал, что не всякая блесна уловиста. И не
случайно многие любители делают себе блесны сами, создают новые формы
их, терпеливо выбирают лучшие.
Вместе с тем вы, наверное, замечали, что на различных водоемах вкусы
рыбы не вполне одинаковы? В одном, например, хорошими оказываются
светлые, блестящие блесны и более легкие, игровые, а в другом — уловистее
блесны темных тонов, тяжелые, менее подвижные. И даже в одном и том же
водоеме в разное время зимы клев не одинаков.
Известны и такие факты, что при замене только что оторванной блесны,
будто бы похожей на нее, дальнейший клев рыбы становился уже иным,
часто менее успешным. И рыболов, сожалея о потерянной «уловистой» блесне,
не может точно вспомнить ее форму и размеры.
Поэтому, собираясь делать себе блесну, пусть каждый рыболов-любитель
сначала обдумает, где, кого и в каких условиях ему придется ловить.
Тем, кто не знает, как сделать себе блесну, скажем, что для этого
необходимо. Прежде всего — терпение и аккуратность. Затем:
1) кусочек металла (латунь, медь, мельхиор, серебро, бронза)
толщиной 0,5—0,8 миллиметра.
2) хороший крючок (упруго разгибающийся от повышенной нагрузки
при испытании его прочности);
3) кусочек третника (желательно олова);
4) травленую соляную кислоту или канифоль;
5) небольшой напильник, кусок мелкой шкурки, мел или паста
ГОИ, паяльник.
Не увлекайтесь сразу всеми блеснами. Сделайте для начала две для
ловли окуня. Одну — светлую, легкую, играющую, а другую — темную,
тяжелую и малоподвижную (при свободном падении в воде). А сделав,
внимательно освойте их в различных условиях ловли.
Если вы хотите сделать несколько блесен одного типа (на случай потерь
при зацепе, обрывах и т. п.), сначала изготовьте простейший штамп. Его
нетрудно сделать из двух кусков дерева твердой породы (бук, ясень, вяз,
дуб) при помощи ножа и полукруглой стамески Л.
Чтобы форма и контуры блесны были зафиксированы, начертите их на
бумаге, наклейте на ровный кусочек жести (от консервной банки), вырежьте
и ровно опилите. Полученный шаблон послужит для разметки блесен.
На выправленной, вычищенной пластинке металла (указанной выше)
начертите по шаблону иглой контуры блесны, вырежьте и опилите ее. Если
нет штампа, положите заготовку на резиновую пластинку или плоский
кусок свинца и легкими ударами небольшого деревянного молотка придайте
ей нужный изгиб Б.
Возьмите крючок № 5—7. Лучшая форма изгиба крючка — прямая.
Если же жало крючка отогнуто в сторону, выпрямите его в одной плоскости со
стержнем. Полезно слегка отковать крючок с двух сторон легкими ударами
молоточка. Для ловли на большом морозе сделайте одну блесну с крючком
без бородки (спилите ее) или вместо крючка поставьте согнутую швейную
стальную иглу. Чтобы крючок или игла лучше держались в припое на блесне,
предварительно отогните часть их стержня под углом. Стержень крючка следует
тщательно очистить шкуркой, смазать травленой соляной кислотой и пролу-
дить.
160

При установке и пайке крючка ставьте его так, чтобы жало немного (на 6—
8°) отходило от продольной оси блесны, от этого крючок лучше зацепится во
рту рыбы Большее увеличение отгиба жала крючка ухудшит его качества.
От распределения припоя на блесне зависят ее качества Чтобы получить
хорошо играющую блесну, уходящую в сторону при свободном палении в
воде, припой надо располагать ближе к крючку. Желательно, чтобы центр
тяжести блесны находился примерно в одной трети от конца, в который впаян
крючок. К хвостовому концу блесны толщина припоя от центра тяжести
плавно уменьшается.
Имеет значение удельный вес
припоя. Если в нем преобладает
олово, он будет более легковесным,
а с преобладанием свинца—более
тяжелым. Это отражается и на
весе самой блесны. Целесообразно
сделать две-три одинаковых
блесны, изменяя лишь состав припоя,
и выбрать из них лучшую по игре.
В хвостовой части блесны
просверлите отверстие и вставьте
маленькое легкое колечко (из
латунной проволоки 0,3—0,4
миллиметра), концы которого надо
тщательно спаять. Кольцо, свободно
вращаясь в отверстии, придает
блесне большую подвижность.
Блесна шлифуется, края гладко
опиливаются, а поверхность
полируется стальной иглой и пастой
ГОЙ.
Для успешной ловли и
хорошей игры блесны важно подобрать
нужную лесу. Лучшей лесой будет жилка толщиной 0,16—0,2 миллиметра, а
для более крупного окуня — 0,25—0,3 миллиметра. Всегда лучше
пользоваться возможно более тонкой лесой.
Другую блесну, более тяжелую, можно изготовить иначе.
Вырезав из дерева или выпилив из металла шаблон блесны, тщательно
отшлифуйте его.
Возьмите гипс и две спичечные коробки. Одну из них заполните
раствором гипса, размешанным до густоты сметаны (не жидкой), вставьте в углах
коробочки, по диагонали, два-три стрезка спички, быстро вырсЕняйте псверх-'
несть гипса и вложите в него до половины п. аблен блесны/? Чтсбыгипс не
пристал к нему, смажьте его предварительно вазелином.
Дав застыть форме, не вынимая шаблена, смажьте всю поверхность
гипса тонким слоем вазелина. Снова разведите гипс в воде, заполните вторую
коробочку, выровняйте поверхность и сложите две полуформы вместе. Дав
просохнуть им, через несколько часов разнимите полуформы, выньте шаблон
и поставьте форму на медленную сушку. В высушенной форме вырежьте
литник и каналы для выхода газов. Форма готова. Расплавьте свинец, вставьте
в форму крючок и петельку для ушка блесны (можно использовать кусочек
стержня крючка), плотно закройте форму и отлейте блесну
Обрезав литник, опилите блесну, отшлифуйте и отполируйте ее стальной
иглой.
С этой тяжелой блесной можно ловить и на малой и на большой глубине,
Не смущайтесь ее темной поверхностью. Иногда окунь охотнее берет на темную
блесну
Блеснить ею следует медленными движениями, с паузами.
11 -661
161

Д. Злотников
ЕЩЕ ОДНА ЗИМНЯЯ НАСАДКА
ля подледной ловли плотвы, поллещика, ельца и другой
«белой» рыбы с успехом может быть использована
малоизвестная насадка — личинка репейной моли (Metzneria lappella
L.), появляющаяся осенью в шишках репейника. Длина
личинки до 5 миллиметров, толщина 2—3 миллиметра; в
шишке четыре-пять личинок
Заготовку шишек репейника на зиму для средней, полосы СССР следует
производить в октябре. Твердость шишек указывает на то, что в них есть
личинки.
Хранить заготовленные шишки репейника нужно в сухом прохладном
месте при температуре 8—10° выше нуля Личинки питаются содержимым
зерен репейника й могут пролежать до весны Перед ловлей надо вынуть
личинки из шишек и положить их в деревянную коробочку, носить которую
нужно во внутреннем кармане, иначе личинки замерзнут Для насадки
следует применять самые мелкие крючки: № 2 и 3
Жало крючка должно быть очень острым Насаживать на крючок нужно
три-четыре личинки, прокалывая их у головок. Эта насадка белого цвета и
хорошо заметна в воде.
К. Иакамиди
ЗИМОЙ ЗА САЗАНАМИ
а 62-м километре железнодорожной магистрали Тбилиси —
Баку есть станция Циви-Цхаро (Холодный родник) В
районе этой станции в густых камышовых зарослях текут три
родниковые небольшие речки. Все они называются Кара-
Су, самая близкая к станции — Первая Кара-Су, затем —
Вторая и самая дальняя — Третья Кара-Су
Первая Кара-Су берет начало в 2 километрах от станции Циви-IJxapo
и впадает в Куру сколе соседней станции Кухети. Эта речушка длиной около'
14 километров Вторая Кара-Су немного больше первой. Она начинается в
районе станции Лзмэба и впадает в Куру также в районе Кухети Третья Кара-Су
самая дальняя Она очень узкая, и места для ужения на ней похуже
Вода в этих речках чистая, и самые затяжные дожди не замутят в них
воды, потому что они питаются \\л чистых родников. На пепвых двух
речушках имеются глубокие затоны и запруды для отвода воды на поля
Кроме сазана, водятся в этих Кара-Су почти все породы рыб, имеющихся
в Куре, — и все они берут зимой на удочку Не заходит туда, кажется,
только один жерех (нет там для него простора) и не было в последние годы
шемаи, которая раньше попадалась частенько.
На этих речках в зимние месяцы мы ловим сазанов, а также иногда
усачей, голаьдя, подлещиков и подуста Ловим, как правило, на червя, хотя
сазан порой берет на хлеб и на сальник — но хуже. Прикормки не
употребляем. Лучшее время..лорли — утро
Днем сазан цержится чаще в камышах Смотришь, качнулась камышина,
за ней вторая Вдруг заходило сразу несколько камышин, — точно кто их
снизу резко яодергивает рукой, — затем резкий всплеск.
162

Клюет сазан обычно со дна. Возьмет насадку качнет, раза два .поплавок,
поведет его в сторону, а потом потихоньку вглубь После подсечки бросается,
в сторону от берега, чтобы оборвать леску Если это ему не удалось, то
возвращается обратно, стремясь забраться в камыш. Полагаясь на прочность
снасти, надо водить сазана, пока он не утомится
Сазана принято считать очень теплолюбивой рыбой Известно, что с
похолоданием воды он залегает в глубокие ямы. У нас же зимой сазан
гуляет по мелководью и берет на удочку* Объяснить это можно тем, что
речушки почти по всему своему течению пополняются водой из родников и
температура воды почти одинакова как летом, так и зимой**
В последние годы об этих местах прослышали любители-рыболовы
другого copra, они приезжают сюда из Тбилиси на своих «Победах» и
систематически глушат и травят рыбу хлором
Кроме того, в среднем течении Цторой Кара-Су уже много лет., как
построен зверосовхоз, где разводят нутрию У зверосовхоза и выше в мелких,,
местах речка полностью перегорожена металлическими сетками, чтобы
нугрии не разбежались, а ведь сквозь сетку, и рыбе тоже не пройти Примерно
такая же картина и на Первой Кара-Су
Но все же, если кому из вас придется побывать в наших краях зимой и
захочется отвести душу с поплавком, рекомендую.съездить на. Циви-Цхаро,
попробовать зимние поклевки сазана
* Амурский сазан так же, как и кавказский, зимостойкий. В результате
гибридизации культурного карпа с амурским сазаном выведена зимостойкая
порода—«курский карп» (прим ред ).
** Зимой температура воды родников более высокая, чем воды речек,
озер и других водоемов (прим. ред.).
С. Зябкин
КАК СОХРАНИТЬ ЗИМОЙ ОПАРЫША
звестно, что через два-три дня после кладки яиц мясной
л'ней мухой из них вылупляются белые личинки Через пять-
шесть дней они достигают своей нормальной величины, а через
неделю (в тепле) окукливаются.
Как же приостановить на долгий период времени окукли-
ьание опарыша.
3 последние жаркие августовские дни и в первые дни сентября можно
получить на рыбе обильную кладку яиц мясной мухи Личинок, достигших
нормальной величины, приходится держать ь стеклянной банке Когда тем-,
пература воздуха станет понижаться, опарыши начинают искать выхода
из банки Даже вчетверо сложенная бумага, плотно закрывающая банку
и обвязанная шпагатом, не может удержать опарышей Они набиваются
между банкой и бумагой, и так как бумага от их присутствия делается
влажной, то опарыши постепенно протачивают ее и начинают выбираться
из банки.
По опыту мне было известно, что из банки с мукой, в которую я летом
помещал опарышей, они не могли выбираться Опарыши, осыпанные мукой,
теряли возможность карабкаться по банке Поэтому, я чпрст-авцл банку с
опарышами ь жестяной ящик такого размера, чтобы стенки ее не
соприкасались со стенками ящика На дно ящика я насыпал пшеничную муку слоем
2 сантиметра Получилось, чтс. опарыши, найдя выход из банки,
сваливались в муку, насыпанную на дно ящика, а из нее выбраться уже не
могли.
163

« Тогда я поставил ящик с опарышами там, где температура воздуха была
только -f-4, -f-5°
Первое время я отсеивал муку от опарышей и помещал их в фарш из
сырой рыбы Однако опарыши через день-два выползали и отсюда,
по-видимому, отыскивая подходящую обстановку для окукливания Выползших
опарышей я держал в муке пять-шесть суток. В муке они становились плотными,
желтыми с розовым оттенком, но уменьшались в объеме Взрослые опарыши
охотно едят вареную рыбу. Одним из главных условий задержания опарышей
в стадии личинки является низкая температура Если опарыши при низкой
температуре находятся в состоянии оцепенения и не питаются, то их надо
перенести в новое помещение, где теплее, но не более -И5°С, и, наоборот,
если опарыши проявляют большую подвижность, надо их перенести в
помещение с низкой температурой.
При высокой температуре воздуха опарыши, находящиеся в муке,
обязательно будут окукливаться
Так для ужения зимой я сохранил до декабря месяца опарышей, не давая
им окукливаться Затем оставил несколько десятков опарышей для опыта,
как они будут себя чувствовать в течение всей зимы. Уже в декабре месяце
опарыши не стали питаться рыбным фаршем, начали искать выхода из банки,
но в муке вели себя спокойно Если продолжать держать опарышей в
температуре немного выше нуля, то, может быть, они проживут и до
весны
Для зимнего содержания червей и их размножения необходимы
питательная среда, тепло и большой объем посуды (таз, плоский ящик)
Таз осенью заполняется перегнойной, слегка увлажненной землей.
Затем в него сажают 50—200 навозных (красных) червей, желательно брать
крупных, чтобы размножение шло быстрее
Таз с червями ставят в теплом помещении, червей раз в неделю
подкармливают отваром риса, картофеля, спитым чаем и остатками неразложившихся
органических вешсств Полезно посадить в таз «ять-десять луковиц. Е> их
влажных корнях черви хорошо растут и развиваются; в зтом случае таз надо
держать на свету
Зимой в благоприятных условиях (обильное кормление, температура
земли -Ь20, череи дают несколько поколений Землю надо смачивать
слегка, чтобы в нее легко прснчкал воздух Так, без особых хлопот рыболов
может иметь зимой первоклассную наживку.
А. Красальников
ЩюгМ перволедья вторую половину зимы и в начале весны рыба
!sffi£«Ei хорошо берет на червя и мотыля Опытные рыболовы с успехом
пользуются этими насадками при ловле поплавочной удочкой,
-"Г9* мормышкой или блесной. Однако в зимнее время трудно добыть
agggi мотыля или червяка Как же зимой иметь достаточный запас
ЗИМНИЙ ЗАПАС ЧЕРВЕЙ
164

С. Кузнецов
НОЧНОЙ ЛОВ НАЛИМА НА МОРМЫШКУ
ля зимней ночной ловли налима берется крупная мормышка
длиной до 25 миллиметров, весом 10—15 граммов с крючком
№ 7—8. Налим обычно засекается за верхнюю губу сбоку или
в середине. На мормышку же удобнее насаживать червяка.
Мормышка подвешивается к леске горизонтально. Ловить надо,
опустив снасть до дна. Ночью это можно определить по толчку, который
ощущается при подъеме лески в момент отделения груза от дна. Время от времени
снасть надо легким подергиванием поднимать не очень высоко вверх, а
затем опять опускать до дна. Когда вы почувствуете на снасти тяжесть,
делайте резкую, короткую подсечку и вытаскивайте рыбу.
Крупный налим хватает насадку сразу, так, что руке передается сильный
рывок. Подсечку при такой поклевке надо делать немедленно.
Если почему-либо не удалось засечь, то продолжайте подергивать снасть.
Налим на дне ищет ускользнувшую добычу. Возможно, что вскоре вы
ощутите новый рывок, на который надо ответить быстрой подсечкой.
Налим при вываживании иногда свертывается в дугу и хвостом цепляется
за нижнюю кромку лунки. Поэтому крючок, леска и удилище должны быть
достаточно крепкими.
Однажды зимой я наблюдал весьма интересный случай клева налима
на мормышку.
Расположился я в одном небольшом заливе, который узкой протокой
соединялся с Клязьмой. Заливчик имел много ключей, и вода была, как стекло.
Я пробил несколько лунок и, лежа на льду, стал смотреть, что делается на
дне. Взяв мормышку и насадив тройку червяков, я опустил ее в пробитую
лунку. Мормышка упала на дно в стороне от большого камня. Тогда я
прорубил лунку над камнем и опустил в нее мормышку. Она упала на середину
камня. Я встряхнул леску и положил мормышку на дно. Когда же я стал ее
поднимать, то вслед за ней из-под камня выплыл налим и бросился за
насадкой. Замедлив подъем, чтобы налим схватил мормышку, я подсек, и вытащил
его на лед.
Если ловить на пустую мормышку, то число поклевок резко сокращается,
а случаи схода налимов с крючка становятся чаще.
И. Станкевич
ПОДЛЕДНЫЙ ЛОВ РЫБЫ В БУХТЕ НАГАЕВА
сный апрельский день. Где-нибудь в Подмосковье цветет
черемуха, пробиваются свежие зелененькие листики, а на
далеком побережье Охотского моря еще царствует длинная и
холодная северная зима. Но и здесь в полдень становится
ощутимым тепло солнечных лучей; особый блеск снегового покрова
выдает приближение весны.
В воскресный день в бухте Нагаева собирается до трехсот рыболовов —
настолько интересен, доступен и увлекателен подледный лов морских рыб:
наваги и корюшки.
Дальневосточная навага (иначе «вахня») и корюшка — хищники. Они
хорошо берут на блесну. Ловля наваги и корюшки в бухте Нагаева начинается
.со второй половины январи, когда вода покрыта толстым слоем льда и снега,
165

а морозы достигают 35—40°. Много надо терпения, чтобы в такую зимнюю
стужу просидеть несколько часов подряд. Нужна любовь к спорту,
выносливость и выдержка.
Придя на'Лед, рыболов расчищает от снега (при помощи лопатки или
просто фанеркой) площадь до I квадратного метра При помощи пешни
прорубает круглую^, лунку диаметром 30—40 сантиметров, очищает ее от бито-,
го льда й опускает до самого дна блесну, так как в январе — феврале навага
предпочитает более глубокие'места с песчаным или мелкогалечным дном.,
Удилища у наших рыболовов, обычно короткие, сантиметров 30—40
Около рукоятки есть мотовильца для жилки Леса—до 30 метров, сечением 0,2—
0,3 миллиметра. Блесна, как правило, с двумя крючками В зависимости от
окраски дна-и погоды блесны применяются медные, латунные или белые
(хромированные, никелированные) Так, в пасмурные, серенькие дни рыба
лучше клюет на белые, блестящие блесны, а в солнечные дни — на медные
или латунные* Во'второй половине апреля лучше более легкие блесны,
немного изогнутые по плоскости, крючки № 7—8.
Навага обычно ходит стайками и нередко удается вытащить подряд более
десяти рыб. В январе — феврале лов наваги менее добычлив. Но дни
становятся теплее, лед — тоньше и клев начинает улучшаться В конце апреля
ii в начале^мая о'пытный рыболов ловит до ста и более рыб в день В это время
снег так сверкает, что на льду нельзя быть без темных, защитных очков.
Лучший период для ловли — с половины отлива и до половины прилива.
В такое время навага идёт к берегу в поисках пищи, выносимой пресными
ручьями и талой водой. Нередко, бывает, что рыба, недавно бравшая
отлично, вдруг перестает хватать блесну. Это верный признак, что поблизости
появился крупный хищник (треска или налим) А возможно, что предвидится
резкое похолодание, ветер переменил направление, пойдет снег или дождь
В конце апреля и в начале мая опускать блесну до дна уже не надо. Яуц
ше ловить в полводы или прямоподо льдом. В последнем случае стоит только
после подсечки вытянуть руку, — и рыба окажется на льду
В конце зимы навага и корюшка начинают брать на естественные насадки.
Ими служат кусочки свежей рыбы или морские черви, которых можно
набрать под прибрежными камнями во время отлива. Разумеется, блесна
заменяется крючком и грузилом.
Все, что здесь'говорилось про ловлю наваги, относится также и к ловле
корюлки
Корюшка предпочитает 'глубокие места, до 30—35 метров. Она берет на
белые хромированные блесны. Корюшка сильнее наваги, поэтому леску надо
брать не тоньше 0,4—0,5 ' ^
Иногда при ловле наваги и корюшки попадаются треска и налим. Только
наша довольно тонкая снасть не всегда выдерживает натиск этих крупных
хищников.
В* Романов
О МОРМЫШЕ
условиях: Сибири мормыш (рачок-бокоплав) является
незаменимой насадкой при зимнем спортивном ужении. В начале
зимы в водоемах Томской области рыба хорошо клюет на червя,
но уже в декабре клев постепенно ухудшается, и все рыбаки
переходят иа широко распространенную у ,нас насадку — мормы-
ша На мормыша хорошо клюют окунь, язь, чебак (плотва),
ерш, хариус—там, где он водится, а также щука
По озерам, курьям и старицам на живого мормыша в основном ловится
окунь, а в проточных водоемах очень хорошо берет всякая рыба на.красного,
т. е. вареного, мормыша. Свежий мормыш засыпается в лунки как прикорм.
166

Но мормыш применяется не только сибирскими рыболовами-спортсменами.
Интересные сведения поэтому вопросу сообщает мой товарищ, проживающий
в деревне Дешовки Козельского района Калужской области .
Продолжительное время- мы с ним служили в Томске и занимались
рыболовным спортом. Четыре года тому назад он вышел на пенсию, уехал на
постоянное место жительства под Козельск, и его любимой речкой стала
Жиздра Летом 1955 года в поисках мотыля на озере ЛёнивЪм, близ деревни
Березичи, он случайно обнаружил мормыша, что для него было целым откры
тием.
В письме я сообщил ему об одном из способов добывания мормыша—на
пучки соломы или травы.
С каждого просмотренного пучка он снимал по полстакана мормыша и,
таким образом, обеспечил себя полностью зимней насадкой. В декабре он
сделал два выхода на Жиздру. В перзый раз поймал 45.хороших окуней;
во второй раз—85 различных рыб, не применяя, кроме мормыша, никакой
другой насадки.
Мне думается, что рыболовы-спортсмены центральных областей СССР
иной раз просто не знают о существовании рачка-бокоплава в
облавливаемых водоемах и только по этой причине при зимнем ужении ограничиваются
мотылем. Кстати, и мы совсем недавно • узнали, например, о мотыле, хотя
теперь все пользуемся им с большим успехом. ;
Но мормыш все же лучше мотыля В живом виде в воде при температуре
4-2, +4° его можно хранить з течение всей зимы, лишь изредка меняя воду.
Мертвых мормышей отбирают и варят, потом просушивают и в таком'виде
держат до наступления оттепелей, когда начинается активный клев рыбы.
Перед выходом на рыбалку сухой мормыш отмачивают и применяют
как насадку.
М. Богомолов
ЛЕТНЯЯ ЛОВЛЯ НА ЗИМНИЕ БЛЕСНЫ
тправляясь ь июле 1956 года на парохоце в туристское
путешествие по маршруту Куйбышев — Астрахань —
Куйбышев, я на всякий случай захватил с собой капроновую жилку
и несколько зимних блесен, предназначенных для ловли окуней
Блесны были желтые и никелированные длиной 20—25
миллиметров.
От Куйбышева до Астрахани порыбачить не удалось, так как пароход
опаздывал и сокращал стоянку. Но на обратном пути мне повезло. На
пристани Копановка, выше Астрахани, пароход остановился для погрузки
Я решил воспользоваться случаем, нашел на берегу таловый хлыст, весьма
уродливой формы, полутораметровой длины, привязал к леске одну желтую
и одну никелированную блесну и приступил к рыбалке прямо с кормы
парохода. Не успел опустить блесны в воду, как почувствовал на удочке
трепыхание попавшейся рыбы. Вытащил и был очень удивлен: попалась.чехонь.
Дальше рыба пошла ходом: блесна — в воде, на крючке — чехонь. Иногда
за попавшейся чехонью гнались еще две-три, стараясь отнять у нее блесну.
Если удавалось пробить верхние слон воды и опустить блесны на дно, to
попадались судачки длиной 20—30 сантиметров.
Вскоре у меня появились помощники, которые снимали рыбу с крючков.
Много рыб срывалось, так как от воды до палубы их нужно было поднимать
почти на 2 метра по воздуху. За час стоянки парохода я поймал более 3
килограммов рыбы, правда не очень крупной. Кроме чехони н судачков, по
пались селедка, густерка и три уклейки.
,Никогда.не думал, что чехонь может так жадно клевать на блесну.
Хочется, чтобы мое наблюдение проверили и другие рыболовы.
167

Э. Ларман
ЛОВИТЕ СОМОВ СПИННИНГОМ
нашей печати нередко можно встретить заметки, в которых
с удивлением рассказывается, как у любителя-рыболова во время
ловли спиннингом на блесну попался сом. Как правило,
объяснение в этих случаях приводится более или менее одинаковое:
блесна случайно проходила мимо лежащего на дне сома, он,
желая поиграть, схватил ее и оказался на крючке.
Очень многие считают сома исключительно ночным хищником,
кормящимся только по ночам Однако это далеко не так. В определенные периоды
года сом ловится на спиннинг, как и щука, окунь, судак, лосось.
Еще Л. П Сабанеев в своем труде «Рыбы России» писал, что образ жизни
сома нельзя назвать вполне ночным, так как он все-таки больше бродит по
зорям, чем в глухую полночь, временами выплывает на поверхность и вообше
заявляет о своем существовании днем Во время нереста и мосле него в тихие
жаркие дни можно наблюдать сомов, выплывших на поверхность
перевернувшихся вверх брюхом и греющихся на солнце.. Плавая поверху, семы
перевертываются боком, редко высовывая голову, особенно днем.
Кроме того, в летние месяцы сомы весьма прожорливы и хватают
различного рода насадки, в том числе и блесны. Поэтому поимка сома на спиннинг
в летнее жаркое время — вовсе не случайность, а такое же нормальное
явление, как поимка щуки или окуня.
Об этом упоминается в книге Карла Гейнца «Рыболовный спорт»*, где
тоже отмечается, что сом разбойничает и днем, часто поднимаясь к
поверхности.
В июле 1956 года, когда жара доходила до 28°, мне посчастливилось
побывать на нашей подмосковной реке Сестре в районе деревень Липино,
Мишуково.
Собрав свой спиннинг и оснастив его «универсалкой», я после нескольких
забросов поймал щуренка. Не рассчитывая на особый успех в такую жару,
я все же решил получше обследовать реку в этом районе.
Мое внимание привлек довольно широкий и тихий омут, в обрывистом
берегу которого было много гнезд ласточек-береговушек: часть птиц
кружилась над омутом. Я заметил, что когда ласточка пролетала близко над
зеркалом омута, какая-то рыба поднимала бурун
Сменив «универсалку» на «шторлек», я начал делать забросы к
противоположному берегу, стремясь вести блесну в полводы.
После четвертого или пятого заброса я почувствовал поклевку: на крючок
будто подвесили груз, который потянул блесну вниз. Лишь после того как
я окончательно затормозил катушку, рыба пошла против течения; нажим
был плавный, но упорный
Моя тонкая снасть не позволяла сразу переходить к решительным
действиям, а поэтому лишь минут через десять удалось поднять рыбу на
поверхность воды Давно я не испытывал такого приятного волнения, как в тот
момент, когда в середине тихого омута, освещенного вечерним солнцем,,
всплыл усатый сом. Совершив полукруг, он вновь ушел в глубину, но после,
моей подтяжки всплыл и перевернулся вверх брюхом. В нем было больше
5 килограммов
На другой день утром в половине четвертого мои товарищи-удильщики^
яе имеющие особого доверия к спиннингу, разместились для ловли недалека,
от того омута, где я накануне поймал сома Я же снова пошел на омут и со
второго заброса почувствовал поклевку, по характеру которой можно было
определить, что опять попался сом. Этот сом был пойман на блесну «Байкал»
и тоже весил больше 5 килограммов. Блесну он заглотал очень глубоко.
* К а р л Гейнц. Рыболовный спорт. Авторизованный перевод с
немецкого А. Д. Шеманского. Физкультура и туризм. 1938.
168

После окончания ловли к нам подошел местный пожилой рыболов.
Осмотрев мои трофеи, он рассказал, что в этом районе Сестры появилось
много сомов и что два дня назад в этих же местах один московский
спиннингист поймал трех сомов крупнее, чем у меня. И желудки у них были пустые.
Таким образом, в летние жаркие месяцы, в «мертвый» для спиннингиста
сезон, ловля сомов на спиннинг может быть весьма успешной Однако для
этого надо хорошо знать места, где обитают сомы, что, вообще говоря, не
является сложным делом для наблюдательных рыболовов-спортсменов
Я. Киселев
НЕОБЫКНОВЕННАЯ БЛЕСНА
олвека тому назад в здешних местах — по лесам вдоль
быстрого Керженца — путешествовал В. Г. Короленко. В
очерках, когорые он затем написал, есть такие слова: «. .глухой,
медвежий край». И действительно, это был край дремучих
лесов с небольшими деревнями вдоль реки. Население деревень
жило в ужасающей бедности и темноте. Даже букварь здесь был
большой редкостью, керосиновая лампа — недоступной роскошью
Теперь в лесах вдоль Керженца горит электрический свет, работают
тракторы, электрокраны, автомашины, паровозы тянут составы с лесом.
Выросли большие благоустроенные поселки. Созданные здесь леспромхозы
поставляют свою продукцию судостроительным заводам, мебельным
фабрикам, стройкам, колхозам и совхозам...
В Лещевский леспромхоз я приехал под воскресенье Быстро нашел
небольшую, но очень чистую и уютную гостиницу.
Ровно в три часа утра по моей просьбе в окно постучал сторож. Когда
я вышел на крыльцо, он сказал:
— А червячков можно около конюшни накопать. Сам бы тоже пошел
половить, да вот видите — служба.
Облюбовав на Кержснце заводь, дно которой оказалось устланным
затонувшими бревнами, я стал ждать поклевки. Вскоре на кукане ходило два
окуня. Вытаскивая третьего, я заметил, что ловивший неподалеку
спиннингист прилаживает какую-то странную блесну. Она показалась мне слишком
узкой и длинной. Воткнув удочки в берег, я направился к рыболову И был
уже вблизи от него, когда он опять метнул блесну Поклевка последовала
быстро, но разглядеть блесну не удалось: щуку он вытянул в траву, снял ее
с тройника, сунул в мешок и быстро сделал новый заброс. Он явно не хотел
услышать просьбу показать блесну: сначала вел ее так, что я не мог разглядеть,
а потом отошел подальше. Вскоре я увидел, как он вытащил еще одну щуку.
В это время на берег пришла молодая женщина. Спиннингист смотал леску,
положил снасть рядом и стал снимать,с плеч мешок, в который клал
пойманных щук.
— Я их поджарю, Костя, — сказала женщина.
Она еще что-то начала говорить, но замолчала, а потом, глядя в лицо
рыболову, закричала:
— Что ты наделал! Ведь это моя любимая.
Спиннингист начал успокаивать женщину, но это не помогало. Она
обругала щук, спиннинг, самого рыболоза и, взяв блесну, стала вертеть ее
в руках и рассматривать так, будто сама собиралась ловить. Наконец она
успокоилась и заявила:
— Вот тебе наказание — сегодня ловить больше не будешь. Пошли
домой.
Рыболов согласился и пошел по тропинке, которая вела в мою сторону.
Я понял его замысел: привлечь меня на свою сторону. И, действительно, я
слышал, как он сказал:
169

— Ты иди, Маруся; а я здесь посижу, поговорю с человеком.
Женщина согласилась, но потребовала отдать ей спиннинг. После
небольшого спора рыболов отдал спиннинг, а блесну отцепил и оставил у себя.
Когда женщина отошла, он сказал мне: '
— Давайте познакомимся Вы, пожалуйста, извините, что не показывал
блесну — думал, смеяться будете.
Он протянул мне слегка изогнутую... ручку столовой ложки. В узком
конце ее была просверлена дырка для заводного кольца.и тройника, в
широком — для карабинчика. Спиннингист сел рядом, закурил и рассказал о
своем рыболовном горе:
— На прошлой неделе я, знаете ли, оплошность допустил. Ловил с
лодки, стал блесну менять, повернулся как-то неловко, коробка выпала из
рук и упала в воду Поехал за блеснами в Семенов — наш районный центр, тг
а купить не смог Ничего удивительного, впрочем; нет — у нас, пожалуй,
каждый второй лесоруб стал спиннингистом. Что же делать? И вот
признаюсь — тайком от жены взял столовую ложку, в ремонтной мастерской
сделал из нее блесну, а тройник от жерлицы прицепил. Два раза сходил на
ловлю, а потом пришлось расстаться с этой блесной — за корягу зацепил.
Вчера решил — дай на ручку попробую ловить. И, как видите, получилось.
Мне пришлось согласиться с ним: ведь блесна прошла испытание.
Он встал и, прощаясь, сказал:
— А что ложку испортил — ерунда. Я их завтра в Семенове хоть сотню
куплю, раз они жене так нравятся.
П. Юркевич
Со спиннингом на Ладоге
расавица Вуокса мчится по Карельскому перешейку с
северо-запада на юго-восток, образуя на своем пути несчетное
количество прекрасных плесов и протоков. На подступах к
Ладоге она становится быстрой и мощной рекой Тайполе, ныне
переименованной в реку Бурную.
Вуокса — одна из главнэйших артерий, которые питают
Ладогу. Она впадает в озеро на западном его побережье, и ее
течение хорошо заметно в Ладоге на расстоянии шести-семи километров от
устья.
Вуокса, особенно в нижнем течении, привлекает к себе ленинградских
рыболовов-спортсменов На всем десятикилометровом протяжении Вуоксы-
Бурной можно видеть и спиннингистов, и любителей ловли «а донные, и
поплавочные удочки. Особэнно много рыболовов возле порогов, где есть
возможность вступить в единоборство с лососем...
Как-то в августе, когда мало было надежд на встречу с лососем, я со
своим приятелем сел в лодку ниже порогов и отправился на прогулку по
Ладожскому озеру.
От порогов до Ладоги было восемь километров, и с подвесным мотором
«Чайка» мы быстро понеслись по течению. С каждым поворотом реки
открывались чудесные пейзажи Вот отлогий берег с лугами, откуда доносились
запахи свежескошзнного сена и полевых цветов, еще минута-другая и мимо
нас начали проноситься берега, где плотной стеной стояли кусты созревающей
малины. К запахам трав и сена скоро стал примешиваться аромат сосен:
густой бор раскинулся по обоим берегам.
, Последний поворот,и лодка начала мерно покачиваться на пологой волне.
Это — могучее дыхание Ладожского озера, которое обычно ощущается
километра за д ва от устья
170

В безветренную погоду, при слабом южном или западном ветерке Ладога
встречает своих гостей ласково. Она тихо баюкает их на мелкой ряби свсих
чистых вод. Но беда смельчаку, рискнувшему в легкой лодочке покинуть
устье реки Бурной и выехать на Ладожский простор при северном и
восточном ветрах. Его встретят сердитые валы с белыми гребнями. Старая Ладога
глухо шумит тогда, и, если ветер усиливается, а по небу ползут низкие
облака, — не выезжайте на озеро!
Ветры на Ладоге обладают большим непостоянством, часто меняют
направление и заставляют рыболова-любителя раздваивать свое внимание между
рыболовными делами и «метеорологическими наблюдениями»
Мы же с приятелем прибыли на озеро в добрый час, и по всему было
видно, что хорошая погода изменится не скоро
От самого устья Бурной прямо перед нами примерно в четырех
километрах виднелся небольшой каменистый островок, заросший кустарником
березками и елями: он обычно служит прибежищем для уставших или
«зазевавшихся» рыболовов. Много раз, не имея возможности добраться до
«материка», рыболовы отсиживались здесь часами, а иногда и сутками Ладога
Может бушевать и свирепствовать, но на островке сравнительно тихо и уютно:
рыболовы-любители построили тут из принесенных Ладогой бревен небольшой
домик, где пять человек могут обеспечить себе теплый ночлег
И мы прежде всего отправились обследовать островок, но нас ожидало
горькое разочарование: оказалось, что островок находился под водой, из
которой торчали лишь деревья. Домика сквозь березы и ели не было видно,
вероятно, его снесло высокой водой Это заставило быть начеку: при первых
признаках штормовой погоды нам пришлось бы искать прибежища только
в устье реки Бурной
Не теряя времени, мы подготовили снасти для ловли: они не были
сложны — всего по одному спиннингу и по нескольку проверенных «ладожских»
блесен
Район устья Бурной на Ладоге богат рыбой, и ловить не без успеха
можно было почти в любом месте стоянки лодки Однако мы направились
к заветному, давно полюбившемуся месту Там примерно в двух с половиной
километрах от устья Бурной, ближе к островку, тянулась к северу,
параллельно береговой полосе, узкая и длинная подводная каменистая гряда.
.Глубина в районе гряды от полутора до трех метров
Мой приятель сел на весла и повел лодку Я же вооружился длинным
шестом, предусмотрительно захваченным перед отъездом, и через некоторое
время начал промерку дна Время шло, вода давно уже забралась в рукава
рубахи Наконец шест уперся в дно. Вот и долгожданная гряда! Три
метра, два с половиной, два... Шест касается многочисленных валунов.
Надо опускать якорь.
Последние приготовления закончены, и вот уже слышно, как шуршат
спиннинговые катушки Блесны падали в воду, но мы не давали им опустигь-
ся на дно и вели их в полводы, чтобы избежать зацепов.
Уже на первом забросе я ощутил сильный рывок, затем—частые толчки
— Борис, — подсачек! — попросил я, но приятелю было не до меня:
он тоже вел добычу к лодке. Его щука оказалась крупнее, и сначала мы
вытащили ее, затем — мою
Поклевки следовали одна за другой Бывали и сходы, но в общем рыба
брала уверенно, «честно», как говорят рыболовы. Можно было бы ловить,
не снимаясь с якоря, но такой уж характер у рыболовов, что через полчаса
перемена места кажется им почти обязательной. Мы продвинулись вдоль
гряды метров на сто и снова бросили якорь Без него стоять было нельзя,
так как течением Бурной или ветром лодку быстро сносило с гряды.
Начали ловлю на новом месте и снова чуть ли не с первых забросов
увеличили нашу добычу Поклевки следовали так часто, что резвая щука,
вылетевшая на полметра над водой и выбросившая изо рта блесну, ничего,
кроме добродушной улыбки, не вызвала Конечно, при других
обстоятельствах, на малорыбном водоеме, всякий подобный казус пришлось бы пережить
острее.
171

Время летело незаметно. Щуки, правда, ловились некрупные, но наш
улов разнообразился хорошими килограммовыми окунями.
Надо сказать, что вообще ловля на гряде весьма разнообразна. Здесь
мне приходилось встречаться с очень крупными судаками. Иногда «налетали»
стаи язей и удавалось лавливать их за одну зорю до десяти-двенадцати штук.
Бывали возле этой гряды мощные поклевки ладожского лосося и
крупной— до двух-трех килограммов — форели. Щуки попадались очень боль:
шие — от восьми до двенадцати килограммов. Встречались экземпляры и
покрупнее, и борьба с ними в двух километрах от берега бывала небезопасной.
Возле гряды хороша ловля не только спиннингом, но и дорожкой. Можно
успешно ловить рыбу на донку и особенно в проводку. Поплавок плавно
уносится (в начале гряды течение Бурной выражено очень хорошо) и обычно
уже в шести-семи метрах от лодки исчезает под водой. Ловить в проводку
приходится на жилку не тоньше 0,3 миллиметра, так как зачастую берут
очень крупные окуни, язи и плотицы.
Мы ловили почти до полудня, утомились и все чаще делали перекуры,
любуясь спокойным озером. Во время одной из передышек я окинул взглядом
широкую водную гладь и от неожиданности вздрогнул: метрах в пятидесяти
от нас из воды смотрело нечто черное и усатое. Через секунду это «нечто»
исчезло, через несколько мгновений появилось почти рядом с лодкой. Это
был ладожский тюлень. Тюленей довольно часто можно встретить на рыбалке.
Они крайне любопытны и иногда плавают так близко от лодки, что до них
можно дотянуться удилищем. Вдруг тюлень молниеносно нырнул и скоро
появился над водой с крупной рыбой во рту, глянул на нас и скрылся.
Мы снова принялись за спиннинги, но вдруг заметили, что затихший
южный ветерок начал переходить в восточный. Скоро озеро покрылось
рябью, затем по нему начали разгуливать волны с белыми гребешками.
Всю дорогу к устью Бурной над лодкой низке реяли чайки: они зорко
поглядывали на нашу рыбу, которая лежала на носу, плохо закрытая бре:
зентом..,
В. Васильев
САМОДЕЛЬНЫЕ КАРАБИНЫ
ередко рыболову-любителю для оснащения блесен или
различных поводков необходимы карабины, а приобрести их из-за
удаленности от магазина оказывается невозможным. В этом случае
их можно сделать самому. Укажем те карабины, изготовление
П которых наиболее просто и доступно.
г# Для рамочного карабина нужна полоска латуни любой
длины шириной (примерно) 3—3,5 миллиметра и толщиной 0,5—0,7
миллиметра.
Концом толстой швейной иглы на полоске сделайте разметку отверстий
и просверлите их сверлом 0 1 миллиметр. При отсутствии нужного сверла
отверстия можно пробить концом швейной или патефонной иглы,
переворачивая пластинку с одной стороны да другую и постепенно расширяя отверстия.
Разрезав полоску на части, согните ее в виде прямоугольной рамки,
вставьте две булавки и закрутите их концы петлей.
Концы закручиваются в щипцах вращением петли булавки, в которую
вставлена толстая швейная игла или гвоздик.
Для карабина из трубки нужна латунная или медная трубочка
(наружный диаметр 4—5 миллиметров).
Просверлите или пробейте в ней по диаметру два отверстия, трубку раз-
172

режьте на части (отрезки) длиной 2,5 миллиметра, вставьте две булавки и
заверните их. Эти карабины весьма прочны и надежны
Для карабина из проволоки нужна стальная проволока (диаметр 0,8—
1 миллиметр) На треугольном металлическом брусочке (концы щипцов,
трехгранный надфиль и т. п.) из отожженной предварительно проволоки выгните
треугольник и концы его закрутите спиралью кругом отрезка стальной
проволоки (или иглы) Л Затем отрезок проволоки выньте. 10—12 штук
заготовленных карабинов нагрейте на углях и закалите (в масле). При наличии
Полоска
Лтерстия
Г '
Отрезок
Загиб концов
Вставка булавок
п п
Отверстия
Отрезок трубки
Вставка булавок
в
Заготовка из проволоки
Загиб концов
Проволочная рамка
Вставка булавок
латунной проволоки можно сделать карабины из нее. Эта проволока отжига
и закалки не требует Для придания карабину особой прочности закрученные
спиралью концы можно пропаять третником, вставив предварительно в
отверстие спирали тонкую алюминиевую или деревянную шпильку (для
сохранения отверстия) Затем надо вставить булавку и завернуть петлю
Карабин прост и надежен в работе
При аккуратном выполнении указанные карабины, как показал
многолетний опыт, значительно проще и лучше карабина «бочонок», у которого
расползается шов, выскакивают булавки, плохо и неровно загибаются края.
173

В. Тихановин
ПРИГОТОВЛЕНИЕ КОНИЧЕСКОЙ ЛЕСЫ
ДЛЯ НАХЛЫСТА ИЗ ЖИЛКИ
рочность, эластичность, ненамокаемость, прозрачность и
способность принимать желаемую окраску делают капроновую
жилку незаменимым материалом для лесок вообще, а для нахлы-
ста в особенности
Отсутствие в продаже «конических» лес из капроновой
жилки заставило рыболовов-нахлыстовиков Минска заняться
изготовлением их своими силами Конические лесы идут на бескатушечную
снасть, преимущественно для ловли с лодки.
При витье такой лесы необходим прибор-машинка, который может быть
сделан при помощи простейших инструментов. Такая машинка давно известна
среди белорусских рыболовов
Два деревянных кружка диаметром 10сантиметров и толщиной 3
сантиметра или же две квадратных дощечки, три куска отожженной проволоки
сечением 2—3 миллиметра длиной по 35—37 сантиметров каждый идут на
пять деталей этой машинки.
Деревянные кружки складываются вместе, и сверлом, равным сечению
проволоки, делаются, три сквозных отверстия в обоих кружках. Отверстия
размечаются по равностороннему треугольнику и располагаются на 20
миллиметров от края кружка. Затем все три отрезка проволочки изгибаются при
помощи щипцов-плоскогубцев, как показано на рисунке; и в отверстия
первого кружка вводятся концы проволоки, оставшиеся прямыми После этого
на проволоке щипцами делаются еще два изгиба. Изгибы любого из отрезков
проволоки должны быть точно повторены на двух остальных. На прямые
концы проволоки (торчащие вверх из первого кружка) после двух последних
изгибов, надевается второй кружок, а концы проволоки, оставшиеся на
поверхности, загибаются Таким образом, закрепляется вся машинка в
собранном виде.
Если взять машинку левой рукой за нижний кружок, а правой за
верхний и подвинуть его в сторону, то коленчатые изгибы проволоки, лежащие
между кружками, дадут возможность двигаться верхнему кружку в
горизонтальной плоскости, а сами куски проволоки начнут вращаться вокруг
своих осей.
Для лесы потребуется около 100 метров жилки сечением 0,3 миллиметра.
Леса делается из отдельных кусков жилки разной длины ж^.
Операцию разметки кусков лесы удобно проводить во дворе, вдоль стены
деревянного сарая или дощатого забора.
В стену вбивается три пары гвоздей Два гвоздя вбиваются на
расстоянии 14 метров друг от друга, и на них навешивается без провеса жилка
такой же длины; вторая пара гвоздей имеет расстояние 13 м и жилку такой же
длины, третья пара — с жилкой 12 метров Каждый последующий отрезок
делается на 1 метр короче предыдущего и размещается последовательно так:
кусок в 11 метров ставится к 14-метровому, свободный конец укрепляется нь
дополнительно вбитый гвоздик Точно так же следует поступать с куском
в 10 метров, который протягивается вдоль 13-метрового. Кусок в 9 метроь
кладут вдоль 12-метрового. Очередные (все более короткие) куски
укладываются в тОм же порядке, повторяя последовательность размещения.
Следует напомнить, что жилки на гвоздях навешиваются без провеса, но и
без напряжения. В каждой из трех групп жилок есть основная—самая
длинная,— к которой по окончании разметки привязывается одинарным, общим с
ней узелком более короткая снятая с вспомогательного гвоздика. Каждая
следующая вяжется к очередной, более длинной жилке в том месте, где
Она пришлась при разметке Когда это закончено со всеми тремя группами,
тогда в том месте, где все концы одинаковы, они складываются в общий
пучок и завязываются узлом. Свободным тонким концом каждый пучок

жилок подвязывается к мотовильцу и наматывается на него. Когда каждая
группа намотана на свое мотовильце, к общему узлу, скрепляющему вместе
три группы жилок, подвешивается груз 1—1,5 килограмма. Остается
вставить между отдельными группами жилок деревянную развилку, прикрепив
ее, например, к табурету, и можно начинать витье лесы Д.
Отпустив с' мотовилец часть заготовленной лесы, подтягивают груз,
висящий на лесе, до упора в деревянную вилку и начинают правой рукой
вращать верхний кружок по горизонтальной плоскости в направлении хода
часовой стрелки. Левой рукой держат нижний кружок. При этом каждый
стержень, вращаясь вокруг своей оси, скручивает свою прядь. Степень
достаточной скрученности групп жилок видна при опускании груза ниже
деревянной вилки — груз начинает вращаться и свивать лесу вместе. При этом
надо постепенно, опуская левую руку с машинкой вниз, слегка увеличивать
обороты мотовильцев. При работе необходимо наблюдать за равномерностью
завивки лесы. Готовый кусок свитой лесы заматывается вокруг груза, а с
мотовилец отпускается следующая часть несвитой лесы. Так продолжается
работа, пока дело не дойдет до конца самой короткой группы. Тогда последняя
снимается с крючка мотовильца и крепится узелком и примоткой к тому
месту основной лесы, где лежит освобожденный конец жилки. Дальше вьются
две оставшиеся группы, причем, как только кончается более короткая
группа, ее кончик также крепится к основной лесе.
На этом витье заканчивается, леса снимается с мотовилец, и на
последнем конце в одну жилку делается петелька для поводка с крючком.
После снятия груза готовая леса растягивается в длину и выравнивается.
Выходы концов укороченных жилок можно слегка прижечь спичкой, отчего
на каждом кончике образуется капелька плавленого капрона, которая будет
удерживать кончик жилки от разрывания.
При замерах конической лесы обнаружится, что вместо первоначальных
14 метров готовая леса короче: 2—2,5 метра общей длины уходит на свивание.
Поэтому, предполагая сделать коническую лесу, надо учитывать
особенность витья и прибавлять некоторое количество жилки к задуманной длине
лесы
Если под руками есть ручная дрель, то вполне можно заменить ею
описанную машинку. Крючок из толстой проволоки или из гвоздя без шляпки
надо лишь зажать в патронную головку дрели Е.
Дрелью вьют лесу в две пряди, каждую прядь отдельно, начиная с
тонкого конца пряди. Вьют с помощником, который зажимом пальцев придер-
живает место, где оканчивается очередной конец укороченной жилки,
повторяя операцию на каждом метре. Или же пользуются маленькими ручными
тисками. Леса берется в прокладки из кожи или резины и зажимается в
тисочки. Своим весом тиски оттягивают лесу, и она свивается только на
участке между дрелью и тисочками. Этот способ занимает больше времени, но
дает возможность работать над лесой одному Свитая прядь наматывается
на головку патрона дрели, как на шпульку, границу готового участка за
крепляют петлей, наброшенной на крючок, зажатый в патроне. Кончики жилки
подвязываются, как и в первом случае. Как только обе группы провиты и
снова растянуты между опорными гвоздями, дрель переносится в
противоположный конец лесы. На крючок дрели нацепляется комлевой конец всех
жилок, связанных узлом, и обе пряди свиваются вместе вращением дрели в
обратную сторону.
Разумеется, что все расчеты разметки лесы даны как пример, и дело
каждого рыболова продумать строй необходимой ему лесы, согласно
требованиям его удилища
]7€

В. Пронин
НА АНГАРЕ
тоит вторая половина июля, созревают хлеба и ярко цветет
сибирская природа. На полянах и опушках густой и темной
тайги — пестрые ковры трав и цветов. Не пожалела природа
красок: пылают кроваво-красные зонтики сараны с нежным, но
быстро исчезающим запахом; подняли свои головки лесные
лилии — ярко-желтые и почти без запаха цветы; тихо
колышутся под легким ветерком нежные бледно-голубые колокольчики; почти
незаметными остаются во всей этой массе цветов белоснежные ромашки и
огромные головки лесного клевера. А над всем царством цветов уже хлопочут
трудолюбивые пчелы.
Стоят великаны кедры, разлапистые ели и лиственницы, а по руслам
горных ручьев и речушек — непролазные заросли шиповника, черемухи,
дикой малины и смородины.
Дорога, идущая из города через тайгу, выводит нас к Ангаре, которая
уже издалека слепит блеском небесной голубизны вод. Быстро мчит свои
воды «Сибирская Волга», шумит, сердито ворчит на перекатах; сжимается
горами и, вдруг распрямившись, широкой гладью расстилается по
заливным лугам.
Здесь, в районе Большой речки,' километрах в тридцати от Иркутска,
решили испытать мы наше рыбацкое счастье—провести утреннюю и вечернюю
зори в надежде на богатый клев хариуса и ленка. Только здесь, в горных
холодных реках с прозрачной чистой водой, водятся эти рыбы.
Дорога к реке идет по уже скошенному лугу, местами видны ямы от
выкорчеванных деревьев, всего два-три года тому назад здесь шумела тайга,
а скоро по лугам разольется водная гладь нового Ангарского моря.
Обрывисты берега Ангары, под ними, сразу же за небольшими уступами из песка
и камня, исчезает дно и начинаются глубины.
На реке много лодок, рыболовы разматывают лесы с катушек спиннингов,
и мы видим, как то у одного, то у другого сверкают рыбы. Мы охаем,
вздыхаем, глядя на чужие успехи, и начинаем готовить снасти.
Это наш первый выезд на Ангару, а от местных рыболовов мы знаем, что
ловля хариуса и ленка требует много искусства. Ловят в основном на
искусственную мушку, не представляющую на первый взгляд ничего сложного:
крючок средней величины, три-четыре суконки, привязанные к крючку.
Особая трудность состоит в подборе цвета сукна. Иные рыбаки выезжают на
ловлю, имея несколько десятков мушек. Очень ценятся у рыбаков
ярко-оранжевые кусочки сукна и, как нам рассказывали, многие рыбаки изъездили
не одну деревню, скупая кусочки материи, которая раньше выдавалась
забайкальским казакам для лампасов и сохранилась кое-где у стариков.
Неплохой наживкой служат также дождевой и навозный черви.
Меняли мы с товарищем несколько раз червей, мушки, убавляли или
прибавляли глубину, но рыба упорно не брала, хотя на наших глазах соседи
вытаскивали их одну за другой.
Незаметно наступил вечер, прошла ночь, закончилась утренняя заря,
но у нас — ни одной поклевки. И пустыми, без единой рыбешки, мы
вернулись домой.
— В чем дело? — недоумевали мы. — И мушки, как мушки, и черви
всех сортов, а рыбы нет.
И лишь через месяц один рыбак внял нашим мольбам и раскрыл секрет
неудачи: мы ловили на обыкновенный черный крючок фабричного
изготовления, а он должен быть очищен от краски Кроме того, и червей надо было
набрать примерно за пять дней до ловли, поместить их в банку, в мох, в
сухой чай или в вату, и вот на этогб-то «мореного» червя и нужно было ловить
Мы скоро проверили эти советы и вернулись домой с рыбой.
12—661
!77

г. ли
МОРМЫШКА «ОПАРЫШ»
моей рыболовной практике весьма уловистой оказалась
маленькая блесенка-мормышка в виде ложечки, залитой
оловом, которая успешно применялась при зимнем блеснении в
самую глухую пору (январь — февраль).
Мормышка изготовляется из тонкого листового серебра.
Серебряной пластинке при помощи небольшого пуансона,
молоточка и свинцовой пластинки-матрицы придается нужная форма. В центре
выпуклой стороны делается отверстие до 0,6 миллиметра в диаметре, в
которое пропускается латунная проволочка сечением 0,3 миллиметр-а. На одном
конце этой проволочки делается петелька диаметром 0,5 мм, а другой конец
ее наматывается на крючок № з—4. Крючок притягивается вплотную к
выпуклой стороне ложечки, а цевье зажимается в узком конце мормышки.
Затем она заливается чистым оловом, опиливается и шлифуется. Вес
мормышки 1,5 грамма, длина (без крючка) 11 миллиметров и наибольшая ширина
5 миллиметров.
Названа эта блесна-мормышка «опарышем» в отличие от других.
А. Шеповалов
УЖЕНИЕ ЯЗЕЙ В АХТУБЕ
Ахтубе всегда есть язи, а в иные годы их бывает и очень
много. Волго-Ахтубинская пойма удобна для нереста этой рыбы,
богата она и кормами для молоди.
Охота за язем не проста, часто приходится размышлять,
когда и на какую приманку ловить?
Язь начинает брать на удочку вскоре после начала
весеннего спада воды, примерно в первых числах июля. Обычно наши рыболовы
насаживают кузнечика так, чтобы он находился от поплавка на расстоянии
метра, и пускают по течению. Ловят главным образом с берега, передвигаясь
вслед за насадкой. За утро иногда берут пять-десять рыб.
Но таким способом ловят лишь до того момента, пока не спадет полая
вода. После же спада воды в августе — сентябре язи начинают собираться
косяками на излюбленных местах; чаще всего у затонувших деревьев, но
клюют плохо. В чем же дело?
В сентябре, получив отпуск, я решил заняться ловлей язей. Ловил
в 3—4 километрах от Ленинска вниз по Ахтубе. Пробовал различные места
на ямах, вблизи коряг, где гуляла на виду рыба, но результаты были
незначительные.
Дней десять ходил я по берегу и применялся по-всякому, но безуспешно.
Как-то остановился на одном месте, выше которого примерно метрах в
двухстах была яма, а ниже — перекат. Изредка появлялись всплески язей,
слышались одиночные удары жереха.
У меня было пятиметровое бамбуковое удилище, и я решил подбросить
жереху блесну, но для этого пришлось зайти по пояс в воду. На блесну
попался небольшой жерешок. Вышел я из воды и задумался: а не попробовать
ли тем же способом ловить на кузнечика? Забросил кузнечика Поплавок
качнулся, и на крючке был язь После этого почти при каждом забросе
следовала поклевка язя. Мне стало ясно, что я напал на место кормежки язей.
Дно здесь повышалось от ямы к перекату, но без резко заметного уступа.
По-видимому, язи выходили из ямы и искали корм на этой площадке.
178

Несколько дней я ловил очень удачно. А затем клев оборвался: прошел
дождь, резко похолодало. Позже мне удавалось ловить язей на более
глубоких местах возле камышовых зарослей, но уловы были небольшие.
В другом году я пробовал охотиться на том же месте, снова взабродку, но
хороших результатов не получилось. Когда я стал тщательно исследовать
дно плеса, оказалось, что в этом месте образовался резкий уступ. Ложе русла
реки изменилось, и язи перестали выходить сюда на жировку.
Но в том же году мне хорошо пришлось половить язей несколько позднее
обычного, в октябре. Погода стояла теплая, хотя и не прекращались западные
ветры. Я уже и не думал о язях и поехал на велосипеде поудить какую-либо
рыбу на озерах. По дороге, идущей вдоль Ахтубы, я добрался до широкого,
с глубокой ямой плеса, расположенного против Бахтиаровки. На берегу
возле ямы я увидел рыболовов, которые рассказали, что изредка попадаются
крупные, до 2 килограммов, язи. Я решил остаться с рыболовами.
Кузнечиков уже не было, пришлось насадить навозного червя.
Попробовал пускать насадку на разных глубинах и вскоре поймал подряд трех
крупных язей, а до вечера набрал их с десяток. Я приезжал сюда еще несколько
раз и без улова не возвращался. Но однажды язи клевать перестали.
Внимательно присматриваясь к всплескам рыбы, я вдруг заметил, что
в некоторых местах под обрывистой кромкой берега образуется волна. Я
подкрался туда и забросил насадку под береговую кромку. Поплавок тотчас
же исчез, и на лесе заходил крупный язь. Так я открыл еще один «секрет»:
язи подошли в октябре к берегу и рылись там в поисках червей.
Весь октябрь я ловил язей таким способом. Как только замечу какой*
либо выступ у берега, углубление или суводь, подкрадываюсь и делаю заброс.
Вперемежку с язями ловились и голавли.
В этих же местах постигла меня неудача. Однажды я расположился
около ямы, где накануне был хороший клев, но рыба не брала. В поисках
новых мест я добрался до песчаного затона, у которого недавно обвалился
подмытый берег. Это означало, что вода прибыла. «Вот поэтому-то и
капризничает язь», — мелькнуло у меня в голове. Проехав еще километра три, я
забрел в камыши, но рыба не клевала даже в широких «окнах», потом решил
возвратиться к яме,и часа в четыре, еще на полпути, заметил обрывчик, с
которого и заглянул в воду: десятки язей разгуливали почти у самой
поверхности. Подготовив удочку, я подполз к обрывчику и забросил червя. Снова
началась поклевка за поклевкой.
Таким образом, даже незначительная прибыль воды заставила косяки
язей быстро переместиться из района ямы на Р/г—2 километра выше в плес
средней глубины.
Разгадка «капризов» рыбы доставляет рыболову-спортсмену большую
радость, Вот об этом-то мне и хотелось рассказать товарищам по рыбалке...
И, Лесковский
ПОДВОДНЫЙ ЛОВ
щ
\>Ш| И оезд тронулся. Оживленные, с красными от мороза ли-
' ( нами, рыболовы неторопливо рассаживались на скамейке вагона.
, День удачный... Почти все возвращаются с богатым уловом
п настроены добродушно. Завязался общий разговор, который,
как всегда принято у рыболовов и охотников, затрагивал самые
невероятные происшествия. Рассказана была история о соме
«длиной с телегу, любителе жареных ворон», который в течение нескольких
дней служил основным продуктом питания в местной столовой; вспомнили
и о щуке, покрытой от старости мхом, с пастью, полной крючков и блесен.
179

Не были забыты и другие более мелкие, но не менее счастливые уловы.
Истории, похожие одна на другую, скоро перестали вызывать интерес.
Но тут в разговор вступил мужчина, лет тридцати пяти, в полушубке
и валенках. Его обстоятельный рассказ сразу же привлек внимание
пассажиров.
— Нынешнее лето я проводил свой отпуск в подмосковной деревне
вблизи Москвы-реки. Погода стояла, жаркая, в июле, да еще в такую жару,
рыба клюет плохо. Напрасно просиживая по нескольку часов на берегу,
я возвращался домой с несколькими ершами. Разговаривал с местными
рыболовами и узнал, что рыба в Москве-реке была, но в июле клюет плохо и
больше чем на несколько ершей рассчитывать не приходится. Перепробовав все
насадки и известные мне способы ловли, я убедился в правоте их слов.
Однажды после очередной бесполезной попытки я нагнал старика с
большим куканом крупной плотвы. В ответ на вопрос, где он ее поймал, старик
неопределенно показал в сторону видневшихся около пляжа кустов.
Встречал я его и потом и слышал, как он, посмеиваясь, говорил, что много ему не
надо испортится, и регулярно приносил килограмма по два плотвы,
голавлей и окуней.
Потом я познакомился с таким же неудачником, как и я сам, Сергеем
Васильевичем. Он тоже проклинал жару и купальщиков и был страшно
недоволен результатами своего лова. Загадочные уловы старика не давали
нам спокойно спать, и вот однажды все выяснилось..
Мы шли с удочками по берегу и вдруг заметили за поворотом реки
у кустов развешанную одежду, а в воде старика, который, набрав воздух,
скрылся под водой. Потом он снова показался, что-то кинул на берег и опять
нырнул.
Мы подошли поближе, с недоумением наблюдая за его действиями.
Старик долго не появлялся, наконец, вынырнул с выпученными глазами,
тяжело переводя дыхание. Двумя руками он держал большого окуня,
который пытался вырваться из рук. Место, где вынырнул старик, было глубокое,
и он не доставал до дна ногами. Судорожно высунувшись из воды, старик
килул окуня на берег, но неудачно: не подоспей мы с Сергеем Васильевичем,
окунь доскакал бы до воды. То ли поэтому, то ли потому, что рыбы на
берегу было немало, старик дружелюбно смотрел на нас, а когда, усевшись
на берегу, отдышался, охотно отвечал на наши расспросы.
Рыбу он ловил руками и занимался этим уже лет двадцать, так что
знал все окрестные коряги и подмоины. Успех такой ловли, на первый взгляд
неправдоподобной, объяснялся очень просто. В жаркое время года, в июле
и августе, рыба клюет плохо и, сытая, редко попадается на удочку. В жару
она заходит в прохладу под коряги и в подмоины, где спокойно ее
пережидает. Там-то ее и надо ловить.
Старик объяснил нам тонкости и приемы необычного лова. Ногой в воде
нащупывается подмоина и пускается муть, которая, попадая в жабры рыбы,
лишает ее подвижности. Рыболов ныряет и шарит рукой в подмоине, в
большинстве случаев имеющей только один выход. Нащупав, хватает рукой
рыбу, и, вынырнув на поверхность, бросает ее на берег. Старик хвастался,
.что таким способом он ловил налимов и окуней, едва помещающихся в его
руках.
Этот древний способ ловли требует сноровки, выносливости и мужества.
Рыболовам часто попадаются раки, которые пребольно хватают клешнями
за пальцы. У любителей подводного лова существуют очень опасные
конкуренты — водяные крысы, бешено защищающие свое право на монополию
в ловле рыбы. Видимо, принимая пальцы рыболова за рыбу, они, случается,
хватают их своими острыми зубами. В доказательство правоты своего
рассказа старик показал изуродованный палец на правой руке. Но от крыс есть
защита. Они не ныряют глубже одного метра, так что под глубоководными
корягами встреча с ними маловероятна.
Мы с Сергеем Васильевичем, решив проверить и перенять долголетний
опыт старика, полезли в воду, но, сколько мы ни мутили ее, сколько ни
шарили, ничего не нашли.
18р

Дня через два я решил слазить под корягу; где ловил старик. Сначала
было очень трудно удержаться на глубине, но потом я ухватился одной
рукой за корягу, а другую запустил под подмоину. Каково же было мое
удивление, когда моя рука попала по локоть в живую кашу рыбы. От
растерянности я не смог вытащить ни одной, но, нырнув опять, ухватил плотву.
Сергей Васильевич оживленно бегал по берегу и подбирал рыбу. После
нескольких ныряний я вылез из воды и с гордостью посмотрел на рыбу,
которую Сергей Васильевич насадил на кукан. Ее было около килограмма.
Довольные, мы шли домой, провожаемые завистливыми взглядами.
Дальше было удачнее, и, обследовав все дно реки на протяжении 2
километров, мы обнаружили около тридцати подмоин, из которых собирали
в день больше двух десятков плотвы, окуней и голавлей. Позже я понял,
почему мы ничего не поймали в первый день после рассказа старика.
Оказывается, бесполезно было лезть под корягу в течение двух-трех часов: рыба
разбегалась, но потом скапливалась.
Однажды нам с Сергеем Васильевичем здорово повезло. Он заметил
в воде старую лодку, и, когда мы отодрали доску от дна, то обнаружили
там очень много плотвы и выловили около двадцати штук. В общем, отпуск
я провел замечательно и ни разу не жалел, что поехал сюда отдыхать.
Ловить рыбу руками было так увлекательно, что забывалось все, даже
ежедневное посинение от холода...
Рассказчик умолк, поезд подходил к Москве. Заинтересованные
слушатели забросали рассказчика вопросами, а один, скептически настроенный
старичок сказал:
— Я тоже ловлю рыбу руками, — и, значительно помолчав, добавил: —
на сковороде в жареном виде.
Рассказчик полез в нагрудный карман и вытащил фотокарточку.
Спутники сгрудились вокруг него. На карточке был изображен наш рассказчик
он'вылезал из воды, держа двумя руками огромного окуня.
Старичок сконфуженно умолк и тихо, бочком вышел в тамбур.
М. Бельков
ЩУЧЬЯ ЗАСТАВА
олнечный день начинает клониться к вечеру. Теплый ветерок
поднимает на воде серебристую рябь. Между устоями моста
видно, как, вырываясь из озера узким каменистым протоком,
сверкая и искрясь на солнце, стремительно несутся шумные
воды.
Выше моста бросили якоря десятка полтора темно-зеленых
лодок- в проводку идет язь.
Ловлю с товарищами и я. В просторных садках плещется наша добыча:
несколько крупных рыб на куканах. Но вот кончились кузнечики, переходим
к ловле на червя. Да это и кстати: уже в нескольких лодках подняли из воды
лещей.
У нас дело не клеится: черные веретенца поплавков ныряют в воду при
каждом пробеге, а подсечки пустые, хотя черви и оборваны. Иногда, правда,
попадаются подлещики и густерки.
Мы переводим нашу лодку то ближе к траве, то в глубь фарватера, то
вверх по течению. Начинают кочевать и другие лодки. Только одна лодка
упорно стоит на месте. В ней один из опытнейших ленинградских рыболовов-
любителей. Мы видим, что при каждой удачной подсечке он долго ведет
борьбу с рыбой и непременно пользуется сачком. Значит, рыба крупная.
В чем же секрет?
181

Когда удачливый рыболов стал складывать снасти, мы подплыли к нему.
— Знаю волшебное слово против густеры и другой мелочи, — ответил
рыболов, — но чтобы оно не улетело, подобно воробью из пословицы, я держу
его на кукане.
И он потянул шнур, на котором была сетка с прикормкой. А на конце
шнура, на метровом поводке, бодро шныряла небольшая щучка. Она-то и
была страшной заставой для мелочи.
Теперь, когда ловлю в проводку, я всегда начинаю с охоты со спиннингом.
А когда щучка поймана, можно заняться и лещом...
Л. Сидоров
ЛОВЛЯ ОКУНЯ НА ПИЯВКУ
ельские рыболовы Киевской области со второй половины
июня и до конца июля с успехом ловят окуней на пиявку в
озерах — старицах Десны.
Способ ужения довольно прост. Поплавочная удочка
оснащается капроновой лесой диаметром 0,3—0,4 миллиметра,
поплавком из пробки и крючком от № 2 до 5. Поводок обычно
не применяется.
Насаживая пиявку на крючок, нужно прокалывать ее посредине
туловища, чтобы жало крючка выходило наружу.
Ловят обыкновенно с челна на две-три удочки. Отмер от крючка до
поплавка производится с таким расчетом, чтобы пиявка не касалась ни дна, ни
водяной растительности. «Заякорившись» за кувшинку, рыболов
забрасывает насадку в «окна» и наблюдает, чтобы пиявка все время плавала, о чем
будут сигнализировать легкие колебания поплавка.
Следует заметить, что ловля окуня оказывается одинаково добычливой
как ранним утром, так и в дневное время, причем эту насадку берут самые
крупные экземпляры, иногда весом до килограмма.
Пиявки добываются туа же, в озере, с берега, в тине или траве.
П. Дормидонтов
ЛОВЛЯ ЛЕЩА НА МОРМЫШКУ И БЛЕСНУ
VI книге «Рыболов-спортсмен» была опубликована статья
о ловле леща летом на мормышку.
Опыт 1954 и 1955 годов убедил меня, что лещ берет
мормышку только в том случае, если на нее надета приманка (мотыль
или червяк). Это обстоятельство заставило меня задуматься.
В чем дело? Что заставляет леща брать мормышку с приманкой
и не брать пустую?
Два интересных случая в конце сентября дали объяснение этому факту.
Как-то в сентябре, на рейде «Кривец» я ловил на мормышку. Один из
рыболовов попросил.у меня мормышку половить, но так как мормышка у
меня была только одна, я посоветовал ему ловить на зимнюю блесну, наживив
ее червяком. Результат был отличный. В течение нескольких минут он поймал
семь лещей.
В этот же вечер у одного рыболова взял на удочку лещ. Когда рыболов
№

поднял его с восьмиметровой глубины на поверхность, оказалось, что идут
два леща. Один сидел на крючке, а второй словно старался у первого отнять
червя, который висел на крючке снаружи рта. При подсачивании второй
лещ ушел. Можно думать, что второй лещ так вошел в азарт, что поднялся
из глубины на поверхность и не испугался людей (нас было человек
двенадцать). Может быть, когда лещи идут косяками или жируют, то они
перехватывают и отнимают друг у друга добычу?
Сопоставляя эти два факта, можно сказать, что лещ берет на мормышки
й блесны, пожалуй, потому, что бросается отнимать червяка у маленькой
рыбешки, схватившей его.
П. Стариков
С ДОННОЙ УДОЧКОЙ НА КАРАСЯ
водоемах, расположенных в центре и по окраинам города
Сталино, водится зеркальный карп. Кроме карпа, в водоемах
немало карася.,
Особенно много карася в Калиновском водохранилище,
раскинувшемся в центре города на несколько километров по
пойме реки Кальмиус.
Несмотря ни на какие способы и ухищрения самых искусных рыболовов,
карась здесь на удочку не ловился.. Но однажды, это случилось в 1954 году,
я решил проверить «тяжелую» донную удочку с двенадцатиметровой жилкой
сечением 0,6 с хлебными насадками на крупных крючках, поставленную на
карпа.
Поднял удилище и... сразу мне стало ясно, что на удочке крупная рыба.
— Карп, — решил я и, пользуясь прочностью снасти, вытащил добычу
на берег.
Каково же было мое изумление, когда я увидел крупного золотистого
карася.
Еще больше я был удивлен тем, что поймал этого красавца «без клева».
Погода стояла гихая, поверхность воды спокойная, и не заметить клева по
поплавку было невозможно.
После некоторого раздумья две из трех донных удочек с более тонкими
жилками (0,3) я переделал. Взамен поплавков неподвижно подвесил на леску
контргрузики на расстоянии 30 сантиметров от вершинок удилищ, укоротил
поводки и привязал крючки № 5 с коротким цевьем., Получились более
чувствительные удочки. Заправив хлебными насадками, я закинул их на 10—
12 метров от берега. Контргрузики почти отвесно повисли над водой. Они
хорошо натянули леску. Стало видно самое легкое прикосновение рыбы к
насадке по слабо заметным подергиваниям контргрузика.
Вот контргрузик, не вздрагивая, начал очень медленно отклоняться
вперед. Подсекаю и, к своему удовольствию, вытаскиваю второго карася.
Его клев отличался медлительностью.
В этот день мною было поймано двенадцать карасей.
При этом обнаружилось, что как только в воду была закинута хлебная
насадка, на нее тотчас набрасывалась рыбья мелочь. Не проходило и пяти
минут, как контргрузик успокаивался и не шевелился, — насадки кем-то
были сорваны, а медлительные караси, видимо, не успевали взять насадку,
пока она еще была цела.
Итак, с выбором типа удочки первая задача была решена. Однако
необходимо сделать насадку такой, чтобы она крепко держалась на крючке и
была бы достаточно упругой.
Вскоре мошки и комары помогли мне решить вторую задачу. Смазывая
шею и руки душистым вазелином, чтобы не кусали комары, я заметил
движение поплавка, подсек, но безрезультатно.
183

Пришлось удочку вновь заправить насадкой и перезакинуть.
При обкатывании я случайно довольно сильно испачкал вазелином
насадку и потом, считая хлебный шарик испорченным, выбросил его в воду
возле берега. Смотрю, налетевшая рыбья мелочь, желая поживиться, гоняет на*
садку по дну, как футбольный мяч. Однако ни растащить ее на части, ни
целиком взять в рот рыбешки не могут. Насадка оказалась для них велика.
Тогда я бросил в воду два хлебных шарика — один без вазелина, а
другой с вазелином. Первый был быстро съеден. Второй же после длительной
возни так и был угнан рыбками вглубь от берега.
Немедля я закинул одну удочку с «вазелиновой», а другую с простой
насадкой. Подождав несколько минут, я проверил насадки. Оказалось, что
та из них, которая была покрыта вазелином, цела, другая — сдернута.
После этого я насадил на все три удочки хлебные шарики, намазанные
вазелином. Прошло немного времени, и начался сильный клев карася. Вскоре
мой улов исчислялся несколькими десятками карасей. Самый маленький
весил около 250 граммов.
С этого времени я часто использовал этот метод ловли. Результат был
всегда хорошим независимо от места и погоды.
Стремясь придать насадке еще большую сохранность в воде, я добавлял
к вазелину расплавленный парафин (0,1 по объему). Эту смесь (примерно
1 куб. сантиметр я примешивал к 300 граммам мякиша свежего серого
пшеничного хлеба), предварительно слегка смочив его в воде. Насадку делал
величиной с крупную горошину, надевая ее на крючок и оставляя открытым
только жало крючка.
Большое количество вазелина не увеличивало число поклевок. Эти
насадки испробовали при ловле многие мои знакомые рыболовы.
У хороших рыболовов уловы карасей всегда были удачными. Оставались
без улова только такие рыболовы, у которых снасти были грубы и
неряшливы.
А на грубую снасть поймать карася вообще невозможно.
/?. Орлов
НА ОВОДА
арко. Над журчащей речкой, несмотря на близость струящейся
воды и на обрамляющую берега густую зелень, недвижим
раскаленный июльским солнцем воздух.
Здесь, в Булатовской низине, в 12 километрах от
Мичуринска, и в ветреный день затишье, а сейчас душно, как в парнике.
Глубокая и широкая лощина, поросшая дубняком, ольхой,
непролазными кустами тальника,— настоящий притон комариных полчищ.
Комары здесь особые: рыжие, длинноносые и, как свидетельствуют
пострадавшие очевидцы, «ростом с теленка».
Но лишь только рыболов достиг заветных мест на журчащей речке, сразу
же забыты все невзгоды: и долгий путь, и июльская жара, и назойливые
комары. Перед глазами у рыболова только водная гладь в зеленой рамке,
камышей, покрытая бесчисленными кругами от всплесков рыбы. Больше
он ничего не видит, не знает и знать не хочет. И обычно берега реки в
Булатове бывают густо усажены рыболовами.
Но сегодня зной особенно силен и потому народу здесь мало: рыба
не берет ни на какую, казалось бы самую вкусную, насадку, которую недели
две-три назад хватала чуть ли не на лету.
И только Санька с Ленькой, пятнадцатилетние подростки, видимо,
решившие как можно полнее использовать школьные каникулы, отважно
пробиваются сквозь комариные стаи с удочками в руках к зелёным берегам.
184

Перед глазами юных рыболовов Каретный плес. Здесь лет сто назад
пьяный барин, местный помещик, вместе с кучером, четверкой рысаков и с
каретой, разогнавшись с бугра, ухнул под лед—отсюда и название. Из
Каретного на протоку, под нависшие над водой ольхи, выплывает стая
красноперых, чернохвостых, толстолобых рыбин, и ребята недвижно замирают на
месте, восхищенные замечательным зрелищем.
— Голавли,— чуть слышен шепот Саньки.
— Вижу,— срывающимся голосом отвечает Ленька.— Давай их
попробуем на овода, как вчера дядя Федя.
А где ты его возьмешь, овода? Дядя Федя-то заранее наловил.
— Где возьмешь! А вон на лошади.
И Ленька рысью направился к перебирающейся через шаткий мостик
колхозной повозке.
— Тетенька, разреши овода поймать,— заискивающе обратился он,
догнав подводу, к молоденькой колхознице, восседающей в-переди целой
батареи бидонов и направляющейся на заречную ферму за очередным
удоем.
— Проваливай, проваливай! — сердито ответила «тетенька». — Тоже
мне племяш нашелся. Тебе зачем овод?
— Нам для рыбы.
— Для рыбы! Делать тебе я вижу нечего, бить некому. Лови вон на
кобыле. Вишь их сколько, совсем замучили животину,— и «тетенька», махнув
кнутом, лоско сбила с лошадиного крупа зазевавшегося овода. Ленька
начинает прыгать вокруг кобылы в погоне за увертливыми насекомыми. Наконец
ему удается поймать трех живых оводов, которых он аккуратно сажает
в сдичечную коробку в компанию с оводом, сбитым кнутом.
Насадка есть, и ребята достают из сумки две жерлички — рогульки
с тонкой капроновой жилкой с небольшими прочными крючками; ниточкой
осторожно приматывают к каждому крючку овода. А затем, крадучись,
идут по высокому берегу речки к раскинувшим над водой толстые сучья
ольхам.
Лучшего места для ловли не найти. Ленька привязывает к ольховому
суку рогульку, затем, размотав л соку, опускает крючок с оводом на
поверхность протоки. На соседней ольхе4 то же самое проделывает его спутник.
Жерлицы поставлены, только вместо живцов по поверхности воды
отчаянно кружат два овода. На ближайшего куста зорко следят за ними
«рационализаторы» жерлицы.
Чуть шевеля плавниками, вверх по протоке важно шествуют,
направляясь к ольхам, краснопёрые красавцы. Тихо кругом. Никого не видно на
берегу, нечего бояться, и голавли проходят почти у самого обрыва. Под
знакомой ольхой они видят кружащееся по воде насекомое. Вот вожак на миг
остановился, затем круто повернул к оводу, мягко схватил его и помчался
к стае. С легким шелестом стала разматываться леска на рогульке.
Стоп! Конец. Рывок, и крупный голавль, вытягивая пружинящую жилку,
заходил по протоке. Стая шарахнулась от своего вожака. Рыболовы
выскочили из укрытия, подвели гол пиля к берегу и подхватили его сачком, а через
минуту-другую уже любовались ходящей на кукане двухкилограммовой
рыбой, зорко поглядывая за омодом на другой рогульке: не схватит ли
голавль и этого. Однако напуганная возней у берега стая уже скрылась
в глубине Каретной ямы, где когда-то барахтался пьяный барин, о котором
наши рыболовы не имеют пи малейшего представления. Да нет им теперь
дела до какого-то барина: у них свой «барин» с красными перьями и черным
хвостом барахтается на кукачс. Вон он какой!
Захватив с собой голавли и оставив на ольховых сучьях жерлички с
бегающими на них оводами, ребята переходят с протоки на угол ямы, и вот
уже из камышей просунулись на плес концы удильников, ныряет в воду и
трепещет на крючке первый окунь. Изредка поглядывая в сторону
оставленных жерлиц, ребята принимаются с азартом таскать горбатых окуней, порой
185

выхватывая и серебристую плотву либо широкого ласкиря. А голавли,
успокоившись, опять вернутся под знакомые ольхи и непременно полакомятся
живучим оводом. Немного терпенья, и каждый из наших рыболовов вернется
домой с серебряным красавцем голавлем, которого он торжественно пронесет
всю длинную дорогу открытым, напоказ завистливым взорам всех встречных,
которые почему-либо, может быть, из-за комаров, жары, дождей, далекого
пути, недолюбливают замечательный рыболовный спорт и поэтому лишены
удовольствия поймать такую рыбину.
Н. Елизаров
ОСЕННЯЯ ОХОТА НА ОКУНЯ
конце августа и в начале сентября окуни выходят на
охоту за мальком огромными стаями. Идут они обычно из глубоких
мест на более мелкие широкой полосой, иногда достигающей
несколько десятков метров. И стоит хотя бы одному из них
наткнуться на стайку малька, как они стремительно окружают
ее. В этот момент окуни напоминают кровожадных
разбойников, ворвавшихся в чужой дом. Ведут они себя чрезвычайно шумно, нагло.
Вода кипит от их стремительного движения. Вокруг плавают оборванные
водоросли, поднимается со дна ил, то и дело раздаются громкие шлепки, и
дождем то здесь, то там выпрыгивают в воздух испуганные мальки. Стая
окуней обычно движется к берегу, а затем возвращается на стоянку, в
глубину. .
Чаще всего я охочусь за окунями на Истринском водохранилище, возле
Костяевского болота. Когда-то здесь, на крутом берегу Истры, утопая в
зелени, стояла деревня Костяево, а за деревней было кочковатое болото.
В первые годы, когда пришла большая вода, над бывшей деревней
торчали полуразрушенные печные трубы, но скоро и от них не осталось
следа.
До затопления река Истра от деревни круто поворачивала влево, обходя
стороной заливные луга, где теперь в изобилии держится малек в
непролазных зарослях водорослей Вот сюда-то с больших глубин и выходят крупные
окуни.
Однажды в конце августа я сидел в лодке и, раскинув удочки, ловил
окуней на малька. Клев был слабый. Поплавок изредка исчезал под водой,и я
вытаскивал небольшого окунька. Место ловли я выбрал над затопленным
берегом бывшего пруда. С одной стороны лодки глубина была не больше
2 метров, а с другой — до восьми.
Вдруг с той стороны лодки, где было мельче, я услышал сильный всплеск,
будто под водой разорвалась небольшая граната. За первым последовало еще
несколько таких всплесков.
Осторожно, чтобы не сорвать малька, я перебросил одну из удочек в сто-
рону всплесков. Малек не успел погрузиться в воду, как почувствовалась
поклевка, и к лодке вышел хороший окунь.
Торопливо я забросил вновь и тотчас же поймал второго окуня.
Так я ловил минут десять. Затем всплески стали реже и появлялись
они в другом месте, уже далеко от лодки. Тогда я еще не знал, что мне нужно
было срочно двинуться к тому месту, куда переместилась стая. И я просидел
добрый час без единой поклевки. .
В другое лето я отдыхал в Меличкине, что расположено на реке
Чернушке.
Однажды, плывя на лодке к Меличкину, я заметил, что из воды то там,
186

то здесь выпрыгивали мальки, а почти у берега я вновь услышал такие же
«взрывы», какие слышал впервые год назад.
Повернув лодку, я с ходу ворвался в самую гущу всплесков. Поклевки
начались немедленно, но скоро кончились. Тогда, развернув лодку, я нагнал
стаю и поймал еще несколько окуней. Поклевки были до тех пор, пока не
прекратились всплески.
День был безветренный, и в водяном зеркале отражалось и яркое солнце
с одной стороны, и бледнеющий серпик луны с другой. Всплесков нигде не
было. Я никак не мог понять, почему всплески повторились? Значит, они
могут быть и в другом, и в третьем месте? Значит, не случайно окуни подошли
к моей лодке?
После обеда я снова был в лодке.
Когда-то в этом месте Чернушка извивалась в лесных зарослях. Теперь
только на более высоких местах остались, чернея над водой, причудливые
пни. Среди этих пней всегда держатся щука, окунь и плотва. Многие рыбаки
здесь пробовали свое счастье, называя это место «у пенышков».
Проезжая их, я еще издалека увидел, что у островков назойливо вьется
стая чаек.\ Некоторые из них с коротким криком камнем летели вниз и,
скользнув по воде, снова взмывали вверх.
Я вспомнил про чаек у Костяевского болота и направил лодку к
островам. Энергичные и многочисленные всплески двигались волной от берега
ко мне. Я приготовил удочку, насадил малька и, как только недалеко от
лодки появился вихрящийся водяной кружок, быстро бросил в воду малька.
Окунь почти мгновенно оказался у меня в руках.
Зная, что клев этот быстро прекратится, я стал торопливо надевать
второго малька, но, видимо, в спешке плохо пропустил крючок, и при забросе
малек сорвался и отскочил далеко в сторону. Не успел он погрузиться в воду,
как на этом месте раздался характерный всплеск.
Выбросив папиросу изо рта, я стал нанизывать на крючок следующего
малька. Но каково же было мое удивление, когда папироса, описав дугу и
едва коснувшись воды, мгновенно скрылась, как и малек. Папиросу и то
проглотили!
Я потянул удочку на себя, положил поперек лодки.
— Что же это значит? — продолжал я размышлять. — Третий раз
повторяется одна и та же история. Значит, это не случайность, а какая-то
закономерность.
Но самое интересное, что окуни н это время не боятся или не слышат
шума подъезжающей лодки и без разбора хватают все, что белеет, даже
окурок. А что если вместо малька, которого каждый раз приходится надевать
на крючок, привязать блесепку?
К счастью, у меня была немудрящая блесенка. Оторвав крючок и сняв
поплавок, я привязал се.
День клонился к вечеру. От заросшего лесом берега потянуло
прохладой. Косые лучи солнца, прорезав верхушки деревьев, золотили речную рябь.
Паучки-путешественники на своих ниточках-парашютах бесстрашно висели
в воздухе.
Раньше, когда нужно было идти из деревни Костяево к деревне Татищево,
приходилось спускаться в глубокий овраг, а потом уж выбираться на луг.
Теперь этот овраг образовал пролив между берегом и возвышенностью,
превратившейся в остров. Весной, в половодье, остров почти скрывается под
водой, и только торчат и непокорно склоняются от злой волны тростники.
Если вы остановите свою лодку в зарослях или около них и, немного по
дождав, посмотрите в воду, то со всех сторон увидите мальков. Тут и
пучеглазый окунек, и золотистый линь, и черная щучка, и серебристо-белая плотва,
и воскообразный судачок. Они-то и привлекают сюда окуней.
Я остановил лодку и стал смотреть в воду, позабыв, зачем сюда ехал.
Надо мной стремительно пролетело несколько чаек. Невольно следя за
их полетом, я заметил, что они вдруг как бы замерли в воздухе, сделав
резкий и крутой поворот, взмыли вверх и оттуда, сложив крылья, одна за
другой камнем бросились вниз.
187

Не раздумывая, я взялся за весла и направил лодку туда, где были чайки.
Чем ближе подъезжал я к тому месту, тем громче и тревожнее кричали
чайки. Но я уже не обращал на них внимания. Впереди, метрах в двадцати от
меня, то здесь, то там виднелись знакомые мне всплески: вода точно кипела
и пенилась. Сделав еще несколько взмахов веслами, я снова ворвался
в середину стаи. Стараясь не шуметь, опустил одно весло глубоко в воду.
Лодка закружилась на одном месте. Подняв удочку с привязанной к ней
блесенкой, я метко хлестнул в то место, где только что раздался всплеск.
Результат превзошел мои ожидания: через секунду я ' уже тащил первого
окуня.
Не помню, сколько в тот раз я поймал окуней. Да это меня мало
интересовало. Самое главное, я понял, что можно таким способом ловить окуней,
разумеется, усовершенствовав снасть...
На Истринское водохранилище я приехал снова через много лет. И лишь
увидел знакомые и дорогие места, как вспомнил все, что бывало здесь со мной
на рыбалке.
Очертания берегов почти не изменились, только повзрослели зеленые
насаждения около воды, еще больше почернели пни да стоявшая когда-то
на крутом берегу осинка, подмытая волной, обрушилась верхушкой в воду.
Все случилось, как и прежде: и крик чаек, и всплески окуней, и
стремительная поклевка на блесну.
Правда, к концу ловли я потерял любимую блесенку, и не потому, что
ее схватила щука или крупный окунь, просто она сама цри очередном забросе
отлетела в сторону. Осмотрев леску, я убедился, что время от времени узел
нужно перевязывать.
Блесенка для такрй ловли нужна средних размеров, но очень легкая,
долго задерживающаяся у поверхности воды и хорошо играющая. Крючок
нужен прочный, без бородки. Удочка не более 3 метров длины, легкая,
упругая, с небольшой катушкой и достаточным запасом лесы.
Главное же в этой охоте за окунем — терпение и умение распознавать
ход окуня даже и в неблагоприятную для ловли погоду, в ветер и в ненастье.
И хорошо если есть товарищ, с которым можно поочередно меняться на
веслах...
Л. Игнатович
О ЛОВЛЕ СПИННИНГОМ НА «МЫШКУ»
портивная ловля тайменя и ленка представляет большой
интерес и привлекает многих спиннингистов Алтая. Восточной
Сибири и Дальнего Востока.
Однако для успешной ловли этих хищников надо хорошо
знать их биологию, их повадки, время и места ловли в
зависимости от сезонных миграций (кочевок) и летних стоянок.
Биология тайменя и ленка во многом сходна, и обе рыбы, как правило,
сопутствуют одна другой. Почти совпадают у них время весенней и осенней
миграций и нерестовые участки в верховьях горных рек с чистой, холодной
водой и галечным дном.
В отличие от тайменя, который держится чаще парами, ленок— рыба
стайная, что легко наблюдать в период его скатывания осенью в низовьях рек.
Мне приходилось в конце сентября ловить с одного места в течение часа
по двеиадцать-пятнадцать ленков, причем одинакового размера (от 2 до
2,5 килограмма). Это говорит о том, что ленок группируется во время
миграции по возрасту.
В период весеннего хода клев этих рыб начинается со вскрытием рек,
а кроме того, наблюдается кратковременный посленерестовый клев в июне.
В июне —августе стоянки тайменя и ленка в верховьях горных рек и
188

Мех
ШирЩ. ^Сквозиое
ШшШяь отверстие
--Леска или
стержень из
проволоки
-Свинец,
речек малодоступны спиннингистам ввиду отдаленности и трудных таежных
условий.
Так, например, на реке Ингоде в Забайкалье основная масса рыбы в этю
время года держится в верховьях реки и разбредается по большим и малым
ее притокам (реки Джила, Ушмун и др.). Места это суровые, и путь
пройдет по необжитой, девственной тайге.
Наиболее интересна, добычлива и доступна спиннингистам осенняя
ловля с середины сентября, когда таймень и ленок начинают скатываться в
низовья рек. Интенсивность клева рыбы осенью нарастает, и ловить
спиннингом можно до самого ледостава.
Установлено, что с похолоданием таймень и ленок кормятся почти
круглые сутки с небольшими перерывами и, что особенно интересно, наибольшую
активность проявляют ночью.
Последнее обстоятельство, к сожалению, не
учитывается очень многими
спиннингистами.
В сентябре — октябре прошлого
года соотношение моих дневных и
ночных уловов было, по крайней мере, один
к шести в пользу ночной ловли.
Наблюдения, проведенные мной в
эти месяцы на Ингоде (ближе к
верховьям, в 200 километрах от Читы),
показали, что таймень и ленок спускаются
вниз по течению именно в ночное время,
задерживаясь в удобных и кормных
местах реки.
К периоду сильного листопада,
который в Забайкалье проходит в
последних числах сентября, агрессивность
тайменя и ленка доходит до того, что
они не пропускают ничего живого и
движущегося, яростно хватая все
попадающее в их поле зрения. У меня
были случаи поимки ленка рука-ми, когда
он в погоне за блесной стрелой вылетал
на сухой берег.
В частности, эта осенний агрссепч- и
ность и объясняет давно п.шестпую
в Сибири ловлю тайменей и лепкой на искусственную мышь.
Под крутыми ярами и бомами со скалистых берегов падает в воду
всякая живность, в том числе и мыши.
Вот на этом и основан и ловля на «мышку», широко распространенная
в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке. С каждым годом «мышка»
завоевывает все больше приверженцев ночной ловли.
Сейчас по опыту многих спиннингистов Забайкалья есть основания
утверждать, что «мышка» —- одна из самых уловистых приманок в ночной
ловле тайменей и ленков.
В прошлом году мой очередной отпуск осенью посвящен спин-
нинговой ловле и наблюдениям за биологией этих рыб на реках
Забайкалья Ингода, Онон и Витим. В светлое время суток я применял блесны,
а ночью главным образом «мышку».
Полученные результаты позволяют поделиться некоторым опытом
техники ловли тайменя и ленка на «мышку».
Для изготовления «мышки» крупная пробка распаривается в горячей
воде, после чего ей придается форма тушки мыши длиной, 4—5 см с
продольным отверстием для пропуска лесы или поводка. С того конца, где
будет крючок-тройник, тушку надо подгрузить свинцом, чтобы приманку
можно было далеко забросить.
№

Устройство «мышки» несложно Пробка обтягивается и обшивается
каким-нибудь мехом. Цвет меха особого значения не имеет, он может быть
серым, черным или коричневым.
Через пробку пропускается леса, к которой подвешивается достаточной
прочности тройник размером 30—35 миллиметров А. Якорь-тройник
следует применять повышенной прочности, потому что таймень весом свыше
7—8 килограммов способен легко ломать челюстями обычные якорьки,
которыми оснащаются блесны, имеющиеся в продаже.
Большинство забайкальских спиннингистов хорошо изготовляют
прочные тройники сами. Тройники крупнее 35 миллиметров ставить на «мышку»
не рекомендуется по той причине, что они будут велики для
ленков.
Изготовленная приманка должна, кроме прочности крючка, отвечать
также двум требованиям: иметь достаточный вес для заброса и обладать пло-
вучестью. Это достигается изменением веса груза. Оснащенная полностью
приманка опускается на 5—10 мин. в воду и, после того как намокнет,
должна почти полностью погрузиться в воду, но не утонуть. Общий вес ее в этом
случае обычно составляет 18—25 граммов.
Пловучесть приманки дает возможность облавливать «мышкой» самые
«крепкие» места, где дно реки усеяно огромными подводными валунами
или острым плитняком, причем приманка будет спокойно проведена даже
в таких местах, где нельзя ловить на обычные блесны.
Пловучесть приманки нужна и для того, чтобы она шла по поверхности
воды даже при малых оборотах катушки Б.
Многие спиннингисты спорят, должна ли приманка в точности
воспроизводить по форме и окраске натуральную мышь?
Мне известны случаи, когда с этой целью специально ловили полевых
мышей, препарировали их, и «мышка» получалась почти натуральная.
Ходят горячие споры и о том, какой мех лучше применять при изготовлении
этой приманки?
Здесь можно заметить только одно,— всякая искусственная насадка
тем лучше, чем больше она похожа на естественную.
По-моему, вполне достаточно выдержать общий контур, размеры и
пловучесть «мышки». Так, например, свою самую «уловистую» «мышку» я
сделал из коричневой цыгейки со слегка подстриженным мехом. Очень многие
в Сибири делают их из шкурки ондатры.
Встречаются «мышки», сделанные из губки и войлока.
В октябре прошлого года во время ночной ловли на Ингоде в районе
села Ново-Доронинское я в присутствии двух своих товарищей в 3 часа ночи
поймал тайменя около 10 килограммов на «мышку», сделанную из... бересты,
свернутой в трубочку и обожженной на костре.
Для ловли выбирается участок реки с обрывистым, скалистым берегом.
Хорошо если это глубокий перекат, основная струя которого проходит под
скалами и у противоположного берега граничит со спокойной водной
поверхностью у галечной отмели, с которой очень удобно производить ловлю.
Хорошие результаты дает ловля и на сливе перекатов в плес, где течение
уже замедляется, а на дне имеются крупные камни.
Таймень и ленок всегда хорошо ловятся в районах, прилегающих к
устьям мелких рек и ручьев, впадающих в основную реку.
Места для ночной ловли спиннингом на «мышку» следует выбирать
засветло и по возможности тщательно изучить при этом характер дна реки и
берега, с которого предполагается ловить. Это необходимо для того, чтобы
успешно выводить рыбу в удобное место, и для безопасности самого
спиннингиста при ловле взабродку или с валунов в ночное время.
Приманка забрасывается поперек течения или немного выше, после чего
медленно подматывается. Темп проводки «мышки» имеет большое значение.
Так, быстрая подмотка создает большую волну от движения «мышки» и почти
не дает поклевок.
Замечено, что хватки рыбы наиболее часто бывают при движении «мышки»
190

поперек течения и особенно тогда, когда она переходит с быстрого течения на
спокойный участок реки.
Для спиннинговой катушки с диаметром барабана 100—120
миллиметров можно считать нормальной проводку приманки до 60—70 оборотов в
минуту.
Ловлю надо начинать с наступлением глубоких сумерек и продолжать
почти до рассвета.
Особенное, удовольствие доставляет ловля в лунные ночи, когда на
расстоянии 30—35 метров видно, как скользит «мышка», оставляя за собой
расходящиеся по поверхности воды «усики».
Однако наличие светлой ночи совершенно необязательно Таймень
и ленок обладают отличным зрением, и мой самый большой улов в прошлом
году был в темную, холодную ночь между 1—3 часами.
Поклевка на «мышку» очень характерна и сопровождается сильным
всплеском рыбы Ударом хвоста рыба старается потопить «мышку», а вслед за этим
на удилище передается мощный толчок, на который надо отвечать
немедленно подсечкой, помня, что приманка идет поверху и задевы исключены.
Ленок нападает на «мышку» азартно, иногда несколько раз бьет ее
хвостом и, как правило, берет вдогонку, попадая на весь тройник. Поэтому при
поклевке ленка создается ощущение тяжести, повисшей на конце лесы.
Таймень бьет «мышку» солидно, с таким громким плеском, что иногда
его слышат соседи-рыболовы. Через мгновение руки спиннингиста
испытывают рывок и начинается в темноте самое интересное, что остается надолго
в памяти не только у рыболова, но и у соседей его, прибежавших с
электрическими фонарями к месту борьбы с рыбой.
Положение тройника во рту у выловленных тайменей говорит о том,
что они в большинстве случаев хватают приманку с разворота и поперек,
чего почти никогда не делает ленок.
При этой ловле багорик совершенно необходим. Ловя взабродку, при
поклевке следует выходить на берег, а затем вываживать рыбу.
Очень полезен при ночной ловле сильный, портативный и хорошо
фокусированный электрический карманный фонарь, подвешенный на поясе
спиннингиста.
Д. Пылин
КАК ПЕРЕЗИМОВАЛИ ЕЛЬЦЫ
сентябре дедушка Павел круглые сутки проводил на речке:
ночью ловил сетью живцов — черноглазых серебристых
ельцов, сажая их в ивовые садки в разных местах водоема, днем
старичок брал из того или иного садка рыбок и ловил на них
крупных щук и окуней.
В субботу, вечером, вернувшись с работы, я упросил деда пробыть дома
воскресенье, а мне дать лодку и надежные щучьи удочки.
Ранним утром дедушка Павел разбудил меня и, провожая до речки,
сказал:
— Время, внук, не теряй напрасно на ловлю живцов, они у меня
заранее припасены, в садках сидят. Один садок в курейке у Мысов стоит,
около Широкого плеса, напротив ямы, на повороте Возьми ты из садка до
десятка рыбок, до обеда тебе их хватит. Ловить щук начина!! от Ьорка, там
они крупнее. Около Кочки не езди там коряг много, удочку оборвешь,
Я быстро разыскал ближний садок деда, взял из него несколько ельцов,
а кол садка воткнул в илистое дно.
Рыбалка мне не удалась: разбушевался ветер. Ловить плавом щук было
невозможно, и я несколько раз подолгу просиживал у берега в затишье.
Возвращаясь домой раньше обеда, я решил посадить обратно в садок не-
191

использованных мною живцов. Но садка не оказалось: кто-то взял его или
волны сбили с места.
Огорченный утерей садка и неудачной рыбалкой, я в грустном
настроении вернулся домой.
Дед Павел повздыхал, поохал и достал с чердака новый садок.
— Этот хуже того, — сказал старичок.— Хорошая посудина
потерялась. С месяц она стояла у меня и никто ее не трогал...
Прошла зима. Началась весенняя рыбалка. История с пропавшим
садком позабылась.
В середине веселого мая я возвращался с удачной охоты и возле
затопленных прибрежных тальников заметил торчащий из воды бок почерневшего
от времени ивового садка. Осторожно причалив лодку к разлапистому
кусту чернотала, я подтянул садок к борту лодки костылем весла и приподнял
его. В садке бойко прыгали рыбешки.
Я внимательно осмотрел находку: это был потерянный мною садок. Кола
при нем уже не было, только висел обрывок изорванного шнурка.
Я с трудом вытащил из садка разбухшую деревянную пробку и выпустил
ельцов на свободу.
Больше восьми месяцев пробыли они в плетеном ивовом садке на
голодном пайке, но выжили.
Долго мы обсуждали с дедушкой Павлом такой небывалый случай...
Садок, по-видимому, затонул и перезимовал на дне водоема, а весенней
водой его прибило к тальникам.
Ельцы, конечно, питались только тем, что попадало к ним в подводную
ивовую камеру.
Г. Авдеев
НОЧНОЙ РЫБОЛОВ
окачиваясь с крыла на крыло, наш зеленый ИЛ-2 с ворчанием
зарулил на стоянку. Оборвался привычный гул моторов, раз-
два мелькнули вращающиеся по инерции лопасти винтов и
замерли Рабочий день закончился.
— Ну, как, друзья,— обратился к нам командир корабля,—
пробежимся сегодня?
Начало осеннего охотничьего сезона застало нас в Акмолинске, где нам
предстояло работать около месяца. А стоило перейти аэродром, пересечь
грейдер — и взору открылось чудеснейшее болото—длинное, с камышовыми
зарослями по краям. Из-за камыша ежеминутно слышалось кряканье уток,
вызывающее невольную дрожь в теле каждого настоящего охотника.
Решение было принято немедленно, и стук доставаемых из фюзеляжа
ружей явился самым красноречивым ответом на вопрос командира.
Прелесть тихого осеннего вечера, а также перспектива остаться в
одиночестве заставили присоединиться к экспедиции и штурмана, которого мы не
считали охотником. Ружья он не взял, но сунул в карман куртки леску с
крючком. По дороге он подобрал толстую хворостину, которую, при
наличии известной доли фантазии, можно было назвать удилищем, а у самого
болота выпросил у встретившегося мальчишки десяток червей.
Мы оставили штурмана на живописном мыске и условились собраться
здесь, когда стемнеет. Охотники разбрелись по камышу, и над болотом
зазвучали хлопки выстрелов.
• Вскоре смерклось От воды потянуло холодом. Выйдя на берег и вылив
воду из сапог, я отправился к месту сбора. Быстро темнело, и я смог
различить нашего рыболова, только подойдя к нему почти вплотную. Я хотел
сказать ему, что трудно рассчитывать на успех ловли в темноте, когда совсем не
192

видно поплавка, но, присмотревшись внимательно, промолчал, так как
утратил дар речи: штурман чистил серебристого карася Очистив рыбу, он
потянул удилище и снял с крючка второго карася, а удочку опять забросил в
темноту, которая ответила тихим всплеском Покончив с одной рыбкой,
штурман вытаскивал из мрака следующую, уже прочно сидевшую на крючке.
Убедившись, что это не сон, я взялся помогать ему чистить добычу.
Вскоре подошел и третий член нашего экипажа.
Это был коренастый общительный человек, наш бортмеханик, мастер
пошутить и посмеяться. Посмотрев на наше занятие и обвинив штурмана
в связях с русалками, он тоже достал нож и принялся за очередного карася.
Говорят, что карась очень осторожен и боится малейшего шума на
берегу Но одна удочка штурмана с избытком обеспечивала сырьем трех
чистильщиков Шутки и прибаутки бортмеханика нисколько не вредили делу.
Признанные мелкими, караси тут же выбрасывались обратно в воду.
Неплохая уха была сварена в ведерке, установленном на земляной
печурке, которую мы вырыли ножами на том мыске, где происходила эта
невиданная нами прежде ночная ловля карасей. Эта печурка может служить
надежным ориентиром всякому, кто, будучи в Акмолинске, пожелает
повторить опыт нашего экипажа.
П. Ж мур
колокольчики ДЛЯ ночной ловли
очная ловля рыбы на удочки-донки значительно облегчается,
гели к кончикам удилищ привязаны колокольчики,
сигнализирующие рыболову о клеве При ночной ловле на несколько
удочек необходимо, чтобы колокольчики звенели по-разному.
Купить же такие колокольчики не всегда возможно.
Колокольчики можно изготовить самому. Материалом служат
латунные гильзы для охотничьего ружья, медный про- .
вод сечением 0,5—0,8 миллиметра и кусочки свинца \
(например, дробь № 1 или пуля малокалиберной вин- \
товки) \ А
Корпус латунной гильзы калибра 20, 24 или 28 Ж
укорачивается напильником или ножовкой до 20 мм.
Из медного провода и свинца изготовляется боек т
колокольчика и кольцо для его подвески а Сво- |
бодные кончики провола продеваются в боковые от- $
верстия гнезда капсюля изнутри, а снаружи боек за- Щ
крепляегся путем закручивания провода двумя тремя
оборотами б Из оставшихся свободных кончиков про- &
вода изготовляется кольцо для подвешивания колокольчика. Для
получения колокольчиков с разными тонами используются гильзы разного
калибра.
От редакции В торговой сети часто отсутствуют
колокольчики для ночной ловли рыб, поэтому приходится печатать соотве!Ству-
ющие предложения наших авторов.
193

И. Лемещук
НАСАДКА—РАК В ПАНЦЫРЕ
августе 1955 года на озере Турском была поймана щука
весом 11,8 килограмма, длиной 117 сантиметров.
В желудке пойманной щуки оказались два крупных рака в
панцырях. Когда происходит линька раков, они сбрасывают
свой жесткий панцырь. Тогда рыба лакомится мягкими
линючими раками. В данном случае раки были в панцырях, и
несмотря на их большой размер (15—16сантиметров) они были проглочены щукой.
Наличие в желудке щуки таких раков и натолкнуло меня на мысль
применить их в качестве насадки.
Необходимо отметить, что раки, применяемые для насадки, имеют
некоторое преимущество перед другими приманками, они лучше сохраняются на
жерлице в воде, чем другие насадки. Раки не скоро гибнут, даже без воды
они живут более суток, а это облегчает их перевозку и хранение до выезда
на рыбную ловлю
При ловле на жерлицу я насаживал только мелких раков, рассчитывая на
добычу некрупных щук. Так мне удалось поймать в сентябре 1955 года
трех щук весом от 1,6 до 2,3 килограмма
Раки оказались хорошей приманкой. Рак, зацепленный крючком за
панцырь, все время стремится освободиться, он сильно двигается в воде и
этим привлекает щук.
Вопрос применения раков в качестве приманки для ловли рыбы на
жерлицы не достаточно выяснен. Мне приходилось ловить щук, применяя раков
для насадки только в озере, где мало мелкой рыбы, но много раков.
Интересно знать, будет ли брать щука раков в таких водоемах, где не
водятся раки?
Возможна ли ловля на рака других хищных рыб?
На эти вопросы хотелось бы получить ответы от опытных рыболовов.
*
* *
Ловля рыбы хищных пород жерлицами с применением в качестве
насадки живых раков представляет некоторый интерес, и изучение вопроса при
менения раков для лова рыбы во всех водоемах заслуживает внимания
рыболовов
Я. Стафаров
ЗАМЕТКИ О МАСТЕРСТВЕ
В капель
г аш колхозный пасечник Илья Лукич, подвижной старичок, на
редкость заядлый рыболов-удильщик Как-то в предвечерье,
возвращаясь с пасеки, мы договорились с ним сходить на
рыбалку
Наступила ясная, звездная ночь, а к рассвету глухо и раска-
Мезг1йзй§Й тисто загромыхал гром Я вскочил с постели и поглядел в окно.
Вокруг висела непроглядная темень. Где-то по горизонту метались зелено-
огненные росчерки молний В полном безветрии шелестел теплый и мелкий,
как бисер, дождь. Прощай, рыбалка! Едва опять улегся, как снаружи слышу
знакомый, дребезжащий тенорок пасечника:
194

— Эй, рыболов, подымайся!
Я распахнул окно и с удивлением спросил:
— Да вы что, Илья Лукич, неужели в такую мокреть клевать будет?
— Какая тебе мокреть! — вспыхнул старик.— Не видишь что ли,
дождик-то, — благодать небесная. Тишина! Теплынь. В капель клев должен быть.
Не без сомнения в успех живо одеваюсь, захватываю связку удочек и
выхожу на улицу. По дороге за околицей я задаю пасечнику вопрос:
— Илья Лукич, а что это значит ужение рыбы в капель?..
— Попробуешь—узнаешь!
Мне показалось, что старик почему-то не в духе и к разговору сейчас
не склонен. Когда мы подошли в бочагу заросшей старицы реки Пела, уже
рассвело. На сине-матовом зеркале водоема от падения дождевых капель
вздувались и лопались тысячи прозрачных пузырьков. Разматывая удочки,
Лукич радостно крякнул.
— Хорош дождик! Зарядил, видно, на целые сутки. Ну, то не беда, —
мы не сахарные. Я сяду тут, возле вербочки, а ты выбирай место под Другим
деревцем.
Как удить рыбу в такую погоду, я не знал. Думалось, что пасечник даст
мне подробное наставление, а он не спеша расставил консервные банки с
насадками, раскинул удочки и —хоть бы слово. Спросить его мне было
неудобно. И я молча побрел по берегу. Не успел скрыться за куст, как услышал
голос Лукича:
— А, горбач зацепился!
Взял окунь. Выходит, пчеловод прав — клев будет. Найдя прогалок
между ольшинками, торопливо наладил удочки и забросил лески одну за
другой. По-прежнему моросил дождик. От его чудодейственной влаги теплым
паром дымилась земля, еще ярче зеленели кусты и травы. Прошло с полчаса,
но перяные поплавки ни разу не вздрогнули. От нечего делать взамен красного
червя я нацепил распаренную горошину, вместо ручейника—крохотного
кузнечика-скачка. А поклевок все не было... Теряясь в догадках, невольно
прислушивался, что творилось у Лукича. Слышу посвист удилищ,
всплески. Забрав удочки, я подошел к старику. Вокоуг чего на мокрой траве
прыгало больше десятка крупных густерок, плотвы, подлещиков и окуней.
Старик с лукавым притворством ухмыльнулся, как бы не понимая в чем дело,
спросил:
— Ну как, нравится ловля в капель?
— У меня ничего не выходит! — ответил я.
— Плохо! Я давненько советую молодым удильщикам, чтобы они при*
слушивались к советам старших. Так нет же — не слушают!
Теперь мне ясно: Лукичу не понравилось, что я усомнился в его
многолетнем опыте рыболовной практики.
Спохватившись, я хотел было уже перед ним извиниться, но догадливый
пасечник понял это и весело засмеялся:
— Говоришь не ловится? Так-так, а ну, снимай с лесок груз! Опускай
поплавки от крючков на четыре четверти.
Не мешкая, я все сделал по его совету. Почти тотчас же крайний
поплавок вздрогнул и скрылся под водою.
— Подлещик добрый! — не удержался Лукич.— Выводи не торопясь!
И дальше я уже не замечал ни дождя, ни времени. Часам к девяти клев
ослаб. Мы, до нитки вымокшие, но несказанно радостные, прекратили
ужение. У нас — полная корзинка отборной рыбы.
— Теперь понял, что такое ловля в капель? — спросил пасечник.
По пути к дому Илья Лукич рассказал, что добычливое ужение в капель
бывает не часто. Все зависит от погоды. Прежде всего — требуется тепло и
безветрие, но самое главное—дождь. Нужен не бушующий ливень с
грозой и ветром, а негустой дождик-сеянец. Крупные капли пугают рыбу и
заставляют ее держаться на дне. Совсем иное дело мелкий дождь. Он так
идет, будто пшено в воду падает. Такой капли рыба не страшится. Она как
бы принимает ее за падающую с воздуха приманку и непременно
поднимается к поверхности воды.
!3*
195

— А тепло и безветрие зачем? — спросил я.
— Эх, чудак рыбак! — с укоризной покачал головою пасечник. — Ты
замечал, сколько сегодня над омутом мошкары было? А в холодное ненастье
ни одной букашки нет. Капли дождя сбивают насекомых в воду, а рыбе
только это и надо. Известно, что в пасмурную погоду мошка больше всего
толчется возле надводных кустов и деревьев. Вот и ладь там присесть с удочюй.
Слушая старого рыбака, я подумал, что настоящий рыболов-спортсмен
должен иметь не только снасти и страсть к рыбалке Ему надо хорошо уметь
разгадывать и подмечать самые разнообразные явления в природе. А ведь
это, пожалуй, дороже всякой добычи.
На два крючка
Гихое, росное утро предвещало теплый, погожий день. В сияющей
бездне неба невидимыми серебряными колокольчиками звенели жаворонки.
Раскинувшиеся ковры еще не кошеных лугов пестрели яркими цветами.
В низинках над гущей сочных трав лучистым золотом горели шары
купальниц,, на бугорках лежали пышно взбитые подушки дикого клевера и
мышиного горошка Цвел белоснежный поповник и солнечный горицвет.
Прозрачный, чистый воздух был полон запахов ромашек и медуниц.
Врезаясь ослепительной лентой в раздольные луга, река Псел делает
крутые повороты. Обрывы и отмели чередуются то на правой, то на левой
стороне. На том берегу — крутояр, на этом — широкая коса отмели Там —
песчаное отложье, тут — отвесная стена слоистого обрыва. С бульканьем
и переливчатым шепотом, преодолевая перекаты, сильные струи воды с
разбегу бьют в подъярье. Они шумят, пенятся и спиралями ввинчиваются в
темные глубины омутов
Я поднялся на обрыв и увидел внизу рыболова-удильщика. Он сидел на
корточках над ведерком, очевидно, насаживая на крючок наживу Загорелый
молодой рыболов был одет в голубую майку. Босиком, с засученными до
коленей брюками, он был похож на статного борца.
— Ну, как лов? —спросил я.*
Незнакомец кивком головы стряхнул свою пышную и черную, как смоль,
шевелюру набок, взглянул на меня снизу ввзрх и кратко ответил:
— Клюет понемногу!
Наживив крючок, он плавно закинул удочку. Часто по ловкости заброса
можно определить и мастерство рыболова. Опытность у парня была налицо
Насадка упала далеко на середину стрежня. Ныряя и подпрыгивая, легкий
поплавок помчался вниз по течению. Чтобы тень не падала на воду,
удильщик пригнулся. На ходу прицепил к ремню подсачек и мелкими шажками,
не спуская глаз с поплавка, почти побежал по берегу.
В переливах серебристых струй поклевки я не заметил. Но вот рыболов
сделал наискось легкую подсечку. Удилище вздрогнуло. Натянутая леска
начала резагь гребешки потока. Рыба, должно быть, села крепко. Не доводя
напряжения лески до предела, парень, будто дирижируя длинным шестиком,
быстро перескакивал с одного места на другое. Мне казалось, что он
исполняет какой-то странный танец. Минут через пять-шесть засекшаяся рыба
«наигралась» и обессилела. Рыболов, не разгибаясь, тихо подвел ее к берегу
и ловко подхватил в подсачек.
Когда на влажном песке затрепыхался крупный голавль-черноспинник,
меня на обрыве словно подбросило Ох! Неуемная сила — охотничья страсть!
И я чуть ли не кубарем скатился на песчаную отмель.
В закрытой заводинке у рыбака сидело на кукане полдесятка
голавлей и два крупных подъязка.
— Эго здесь взяли? — удивился я.
— Рыбу удить — не орехи щелкать. Уметь надо! — не без гордости
ответил рыболов.
Пока он насаживал малька, я обратил внимание на его удочку. Прежде
196

всего бросалось в глаза прочное бамбуковое удилище: составной гибкий шест
более 5 метро© длины. Леска жилковая — не толще катушечной нитки,
водянистого цвета. Поплавок перяной, с красным наконечником. Груз — две
дробинки второго номера. Но больше всего меня удивило то, что на волосяном
поводке прикреплен не один, а два крючка. Крючки мелкие, не больше чет-
вертого-пятого номера. Расположены один от другого на расстоянии 1,5—
2 сантиметров.
Сделав новый заброс, рыболов пригнулся и опять зашагал по берегу.
Наблюдая за ним, я подумал: «Да, этот удильщик не ровня тем, что
сидят на бережку и скуки ради дымят папиросами. Вот это, действительно,
спорт! А, главное, ловит голавлей и язей на пескариные крючки!»
Прошел час. Молодой рыболов сделал несколько заходов и выудил
еще двух крупных голавлей. Когда он закончил ловлю, мы вместе пошли
через луг к городу.
— Хищную рыбу — окуня, судака и щуку — чаще всего привлекает
живец покрупнее,— рассказывал он мне.— Иное дело голавли и язи. Для
этих рыб чем меньше живец, тем лучше клев. Вот я и ловлю на мальков.
Одного поддеваю за хвост, другого цепляю на крючок возле головки.
Такую насадку голавли берут взаглот.
Рыболов раззадорил меня, и вскоре я обзавелся удочкой с двумя
крючками. Сходил на речку один раз — ничего не получается. Попрактиковался
в другой раз и, наконец, вывел первого, широколобого голавля.
С тех пор прошло уже немало времени. Много переловил я голавлей и
язей таким образом на Сейме. Десне и других реках Были хорошие удачи и
полные неудачи. И все-таки можно смело сказать, что такой способ ужения
увлекателен и добычлив.
Я. Годковой
О ДАЛЬНЕВОСТОЧНОЙ МАЛЬМЕ
а востоке нашей страны форель-пеструшка не водится, но есть
речная мальма, весьма похожая на форель. Когда в разговоре
среди рыболовов произносится слово «форель», сразу
чувствуется оживление и повышенный интерес к- прекрасной рыбе
чистых и стремительных вод. Это и понятно, так как ловля ее че
везде возможна, и, кроме того, требует тонкой снасти, опыта
и СНОриьки.
Во всех речках, стекающих с отрогов горного хребта Сихотэ-Алинь
в Татарский пролив, мальма обитает во множестве. Горные, стремительные
реки с кристально чистой водой, обильно насыщенной кислородом,
протекающие среди таежных зарослей и вековой тишины, с множеством перекатов
й порогов являются привольными местами для мальмы.
Если к этому добавить, что подходы к местам ловли мальмы в тайге
бывают исключительно трудны, а берега у воды густо зарастают кустами
и деревьями, станет понятно, почему эта рыба иногда оказывается
недосягаемой для рыболова. Ведь в таких случаях никакой спортивной снастью
взять ее невозможно.
Дальневосточная мальма к насадкам не разборчива. Она ловится на
червей, насекомых, икру лососевых и гольянчиков, на свежее мясо, на мясо
еамой мальмы, на соленую или маринованную горбушу или кету. На такие
приманки ловится средняя по размеру мальма.
Крупная мальма попадается в дневное время на живых насекомых, а
в сумерки — на искусственные мушки На личинку стрекозы или вислокрылку
нередко удавалось вылавливать крупную мальму, 40 сантиметров длиной
и весом до килограмма.
197

Особенно добычлива бывает ловля во время вылета поденки. Вылет ее
в районе реки Тумнин* происходит в теплую и раннюю весну в первой
половине июня.
В это время крупная мальма с наступлением сумерек жирует на
отмелях и азартно хватает падающих в воду поденок.
Умело подброшенная белая или кремовая искусственная мушка
непременно будет схвачена крупной рыбой. И тут же достанутся рыболову
хлопоты и переживания, когда в условиях наступающей темноты он не сможет
разобраться с маневрами желающей во что бы то ни стало освободиться от
крючка мальмы. Эта борьба в темноте с сильной и крупной рыбой, особенно
если поединок закончится победой последней, надолго запомнится рыболову.
Приблизительно в это же время в прибрежной траве появляется много
вислокрылки. Ловля на нее также интересна и добычлива, так как рыба
хватает ее смело, доверчиво, не ожидая подвоха. В такие периоды клев
продолжается весь день одинаково, в то время как в другие дни клев обычно
к полудню ослабевает и возобновляется только к вечеру.
Такое явление объясняется тем, что мальма вообще чрезмерно
прожорлива, а в дни массового вылета насекомых в особенности. Вскрывая
пойманных рыб, мы убеждались, что желудок их был до отказа набит
насекомыми, и, несмотря на это, они с жадностью бросались на любую наживку.
В последующие дни лета мальма отлично ловится на кузнечика и
бабочек. В прибрежной траве кузнечиков очень много, и поэтому важно только
запастись ими с вечера, чтобы обеспечить ловлю с утра до того момента,
когда сойдет роса, а потом добыча их не составляет труда.
Другое дело — большая дальневосточная бабочка. Для
рыболова-спортсмена наличие такой бабочки — верная возможность поймать крупную мальму.
v Мне вспоминается один эпизод, произошедший со мной на реке Дюанке
в середине лета. Найдя за перекатом омут глубиной до 3 метров, на дне
которого лежал громадный камень, а с берега падала тень от деревьев, я решил,
что здесь обязательно должна стоять крупная мальма. Делая забросы
кузнечика из-за куста, я оставался для рыбы невидимым, но поклевок не было.
Видно, придется двигаться дальше, так как на этот раз я неправильно
определил место стоянки мальмы. Мимо меня вдруг пролетела большая бабочка
с красивыми бархатными крыльями, размах которых был не меньше 8
сантиметров. Взмах сачка, и бабочка в моих руках, а через минуту,
насаженная на крючок, она стала биться на воде. Я знал, что такая приманка
ценится рыболовами, но никто ее не тронул. Пришлось вновь забросить удочку.
Взглянув на миг на какую-то птичку, повисшую на тонкой ветви куста,
я перевел взгляд опять на бабочку, но ее на воде уже не было, а леса
уходила; куда-то вглубь к камню. После подсечки на крючке осталось только
туловище бабочки, без крыльев, которые были аккуратно оторваны почти
у самого основания.
Новую бабочку рыба схватила, когда та начала тонуть. Подсекая,
я почувствовал, что на крючке сидит сильный противник, но на этот раз
победа осталась за мной. Мальма была 37 сантиметров длиной и весила более
800 граммов.
Позже я никогда не ленился затрачивать время на поимку бабочек и
всегда был за это вознагражден отборными экземплярами.
Мальму ловят у нас в речках Дюанка, Ма, Уй, Хади, Гатка и притоках
реки Тумнин на обыкновенную поплавочную удочку, оборудованную лесой
0,3 миллиметра с поводком 0,2 миллиметра; некоторые рыболовы применяют
катушку.
Осторожность мальмы общеизвестна, поэтому ловля ее без соблюдения
правил маскировки невозможна. Подходить к месту ловли нужно скрытно,
без шума, а забросы делать незаметно и плавно, без шлепков по воде.
Однако как-то мне пришлось убедиться, что осторожной рыба бывает
не всегда. Однажды, плывя на лодке по широкому спокойному плесу Дюанки
:!: Впадает в Татарский пролив, южнее Советской гавани»
19*

в верхнем ее течении, я заметил на дне два больших камня. Сделал заброс
из-за куста, и маленькая стрекоза поплыла около первого камня.
Всплеск—и стрекоза исчезла. Средняя по величине мальма была в моих
руках. Повторный заброс принес из-под второго камня такую же мальму.
Больше поклевок не было. Выйдя из-за куста, уже на виду, я сделал на всякий
случай заброс ближе к берегу между камнями. И вдруг большая рыбина
поднялась со дна, мощно ударила хвостом, схватила стрекозу и увлекла ее в пучину.
Но подсечку я успел сделать вовремя. Мальма оказалась резвой, несколько
раз выпрыгивала из воды, колесом ходила на поверхности, стараясь
оборвать поводок, уходила вглубь, но гибкий конец удилища и катушка сделали
свое дело: выбившись из сил, после отчаянного сопротивления рыба подошла
к сачку.
После такой суматохи и возни, казалось, не могло быть и речи о
продолжении ловли. Но еще одна мальма была поймана тут же. Оказалось, что их
было четыре, по две с каждой стороны. Очевидно, районы охоты между ними
были точно определены, так как ни одна из них не брала насадку в «чужих
водах». Мальма — рыба настойчивая и решительная и в борьбе за лакомую
мушку или стрекозу проявляет небывалое упорство. Нередко после поклевки
рыба сходила с крючка, хватала вторично, опять сходила и засекалась
только на третий или четвертый раз.
Дальневосточные горные речки богаты рыбой, природа в долинах рек
прекрасна. После проведенного на реке выходного дня чувствуешь себя
отдохнувшим. И все же полного удовлетворения не получаешь, так как все это
омрачается непрерывным эхом взрывов, производящихся в верховьях и
низовьях рек. Уже сейчас в низовьях рек рыбы стало заметно меньше.
Хорошей рыбы уже не поймаешь. Массовое уничтожение рыбы за последние
годы на малых речках приняло широкий размах, а рыбнадзор не ведет с
этим безобразным явлением должной борьбы...
О. Иванов
ОСЕННЕЕ ПЕРЕСЕЛЕНИЕ САЗАНЧИКОВ
один из августовских дней я с товарищем пошел купаться на
Волгу. Было часа четыре, парило. Мы разделись и с
удовольствием бросились в воду, но вдруг увидели большую толпу,
собравшуюся у товарной пристани. Быстро одевшись, мы
поспешили туда.
Все смотрели на мальчишек-рыболовов, сидевших с удочками.
Мальчишки, как из рыбного садка, выуживали одного сазанчика за другим. Клев
продолжался минут пятнадцать, потом прекратился. Забравшись на сваи
пристани, мы рассмотрели добычу. Это были сазанчики-трехлетки с чешуей,
блещущей золотом. Пока мы восторгались, клев возобновился, опять
продолжался минут пятнадцать и стих.
Меня очень удивила такая периодичность клева. Возвращаясь домой,
мы решили прийти на следующее утро под пристань и половить сазанчиков.
Так и сделали,— в четыре часа мы уже были под пристанью и закинули
удочким Сначала клева не было, потом он неожиданно начался, но
продолжался так же, как и вчера, минут пятнадцать и так же сразу оборвался.
В этот перерыв мы закусили, но не успели кончить, как клев сначала
возобновился, а затем прекратился.
Так периодически клев продолжался все время.
В перерывах я пытался поймать сазанчиков и перезакидывал удочку
в разные стороны несколько раз, но напрасно. Восходящее солнце
поднималось все выше и выше, его свет, скользнув по сваям, проник в воду — и тут
я невольно вскрикнул. Вода была прозрачна, солнце освещало реку до дна.
199

Дно как бы шевелилось, точно поднималось кверху, меняло цвет,
становилось пятнистым, но общий фон оставался темным
С некоторым изумлением следили мы за этими изменениями и вдруг,
догадавшись, с радостными лицами поглядели друг на др>га
Да, сомнений быть не могло, это шли стаи сазанчиков, таких же, каких
мы ловили Теперь все объяснялось просто. Сазанчики шли косячками-
стаями. Клев был, пока шла стая, и прекращался, когда косяк проходил.
Вскоре стая прошла, и дно приняло свой обычный цвет, желтоватый от
песка.
Спустя некоторое время пошел другой косяк, за ним третий и т. д.
Мы не ловили и только наблюдали Глубина' в месте ловли не превышала
IV2 метров, и при свете солнца нам было все оглично видно. Сазанчики шли
плотной стаей по десять-пятнадиать рыб в ряд. Шли они минут пятнадцать,
по-видимому, в стае было несколько тысяч рыб. За стаей шли хищники —
щуки, они схватывали сазанчика и уплывали с добычей в сторону. Такое
переселение сазанчиков мы наблюдали до И час утра. Потом ни одного
сазанчика под пристанью мы больше не видали.
Что заставило сазанчиков сбиться в такие большие массы и идти так
настойчиво и упорно?
В последние годы, как я наблюдал в течение четырех лет, такого хода
сазанчиков не было Олин из старых рыбаков сказал мне, что в 1941 году
он видел подобный ход сазанчиков, но в меньшем количестве.
Г. Скороходов
СЛУЧАЙ НА РЕКЕ ГОРЫНЬ
тпуск я, как обычно, проводил на Украине. В 3 километрах
от районного города Острог протекает река Горынь, на которой
стоит село Вельбовно.
Места здесь очень живописные. От города дорога вьется
змейкой по широкому, бесконечному лугу, дурманящие запахи
которого кружат голову.
Высоко в небе парят жаворонки, а в траве на разные голоса
перекликаются кузнечики.
Горынь не широкая, но местами глубокая река. Километрах в двух от
села она сливается с Вилией. Этот район народ называет «вилами». Здесь
одно из самых любипых мест рыболовов.
В первый же день отпуска я решил побывать там, где знаком и мил сердцу
каждый уголок, где столько волнения и радости доставляла ловля
крупной плотвы.
Вот и заветное местечко, берег мысом далеко вдвигается в воду.
Глубина не велика — метра два. Долгое время клева не было. Я уже собирался
идти домой, но, как всегда, неожиданно поплавок качнулся и ушел под воду
Подсечка, — и после короткой борьбы в руках у меня оказалась крупная
рыба Посмотрел и не поверил глазам: это усач, но здесь, на Украине, я
никогда не слышал про него.
Закидываю е це. Опять поклепка и опять усач граммов на шестьсот весом
Клев пошел непрерывный В течение 2 часов я поймал двадцать девять
усачей от шестисот граммов до двух килограммов весом.
Клев прекратился также внезапно, как и начался. Сидел я еще долго, но
безрезультатно. Возврадаясь домой, я встретил знакомого старика рыболова,
которому показал свой улов.
Марена! Где вы поймали эту рыбу? В наших краях ее уже лет восемь-
десять не встречается.
200

Откуда же она здесь появилась? Весть о поимке мною марены быстро
облетела все село и стала предметом горячих о 5 :у ж деты и споров. Все
мнения сошлись на гом, что она зашла сюда из Припяти нереститься. Это было
случайностью, так как в погледуюцие дни десятки рыболовов сутра до вечера
не уходили с реки, но несмотря на все старания, поимок марены больше не
было
Н. Галковский
НА ПОБОЧИНЕ
километре выше Старо-Анненской плотины на реке Бузулук*
впадает Черная речка, а в 80 метрах выше ее устья глубоко
в лес вдается мелкий залив Бузулука Побочина Побочиний
стал называться и участок реки от этого места до плотины Оба
берега Бузулука покрыты лесом. 1лубина на этом участке от
7 до 10 метров, а в Дубовской яме — до 15.
Относительно мелко — от 2 до 5 метров — только против самого устья
Черной речки да в устье Побочины.
После сооружения плотины и поднятия уровня воды в реке здесь
размножились щука, окунь, плотва, отчасти лещ, а сазан почему-то перестал
брать на удочку Из прорванных весною, расположенных выше по течению,
прудов в Бузулук попал зеркальный карп, но и он пока не берет.
Количество шереспера, язя, судака как будто пока не изменилось, но сома,
голавля, налима и ельца стало меньше.
Как-то зимой мы собрались на Побочину блеснить щук с Иваном Карпо
вичем, старым рыболовом-спортсменом. Вышли в шесть часов, до рассвета.
Пошли рыбацкой дорогой — прямо через лес и болота, сокращая путь
километра на два
Незаметно дошли до Побочины. Нехотя начинался серенький
декабрьский день В пушистом инее застыли по берегам дубы и вербы, врезанная d
белое ущелье леса, блестит гладь Бузулука. Недвижно глядятся в черное
ледяное зеркало седые от инея камыши. Между Побочиной и Черной речкой
мы быстро пробиваем лунки., Пускаем блесны. Чиста вода в Бузулуке у
Побочины Видно, как внизу мерцает блесна, уходя в таинственную
глубину.
Меняю одну, две, три лунки — ничего!
Иван Карпович вдруг бросает удочку на лед, туда же летит и варежка.
Он медленно перебирает туго натянутую жилку.' Вода в лунке бугрится, и
уже бьется на льду первая щука. Вскоре он вытаскивает вторую, третьи^
потом четвертую щуку
А у меня ни одной!
— Не по-моему блесните,—говорит он.— Вы пускаете блесну
свободно, а я придерживаю, подаю потихоньку...
Блеснз у него вогнутая, невзрачная, покрыта тусклым оловом, с
ямками-пятнами снаружи, как и моя, красной меди. Иван Карпович надраивает
ее грубым наждаком
Я свою полирую тыльной стороной ножа. Начинаю нервничать... Почему
не берет на мою испытанную блесну?
Иван Карпович идет по моим лункам, и... вылавливает пятую и шестую
щуку'
Я снимаю серебряную и надеваю блесну оловянную. Она прямая, не-
* Приток Хопра
201

симметричная, нижняя сторона ее из красной меди. Сквозь прозрачный лед
видно, что блесна не вращается вокруг своей оси, но, опускаясь вниз, часто
колеблется и трепещет...
В первой же лунке хватка и... сход щуки! Затем почти одну за другой
вытаскиваю четырех щук.
В тихом воздухе изредка спускаются снежинки, медленно садятся на
зеркало реки. День чуть меркнет. Короток, ох, короток декабрьский денек1
Пора и домой. У каждого из нас по восемь штук. Довольно! Решаем идти
по льду.
Вот и Побочина справа, а слева яма с корягами... Как пройти мимо?
Пробиваем по лунке-другой.
Ивану Карповичу не везет. Или блесна уже не та? Мне удается вытащить
еще двух щук, третья срывается.
— Не думал, что вы меня обловите, хотя я вам дал вперед шесть щук,—
говорит по дороге Иван Карпович.
— Невольно дал.. Блесна выручила...
— А почему на первую вашу блесну щука не брала?
— Думаю я, дело в том, что на Побочине вода, как стекло. Возможно,
щука боялась брать слишком яркую блесну, хотя, по-видимому, и подходила
к ней, так как вы ловили, идя следом за мной...
— А что если выше яркой блесны прицепить блесну тусклую и другой
формы? Ведь хватает же хищник часто свинцовое грузило у спиннингистов,
не беря блесну!
— Повыше?
— А может пониже?
Нужно испробовать . Мне тоже надо,— говорю я Ивану Карповичу, —
испытать ваш способ блеснения с придерживанием блесны, чередуя со
свободным ее падением.
По многолетней донской привычке, я хотел рыбачить с лодки, поставить
ее поперек реки, чтобы закидывать снасти вдоль течения. Но уровень Волги
еще не отрегулировался, могучее течение срывало груз, а при ужении с берега
сволакивало снасти на мель, заносило сором и травой.
Хороших мест не знали—ни я, ни мой приятель, с молоду оторвавшийся
от родной реки. Удили мало удачно на незнакомых, случайных участках:
с берегов Волги, в ерике перед Красной слободой, в затоне, на ближайших
мелких озерах. Один метровый сом, пойманный в Волге, несколько
небольших сазанов из затона, мелкие озерные сазанчики да стерлядки и язи из
ерика — вот почти и все, что удалось взять за тот приезд. Под впечатлением
этой неудачи я вернулся в Ростов до окончания срока отпуска и удил на
Дону. Неудачную поездку на Волгу я описал в рассказе «Дальняя поездка»,
опубликованном в книге «На родной реке».
Возвратившись в Ставрополь и рассказывая в письме о своих успехах
на Волге после моего отъезда, приятель мой писал: «А все-таки ты зря уехал
так рано.( Я не сомневаюсь, что сазанов ты ловил бы помногу. Под конец я
узнал, что в затоне сазан стал брать на глубине на донную леску, т. е. вполне
по-донскому, и, говорят, крупный — до полпуда. Стало быть, надо только
202
Л. Самарцев
ВТОРАЯ ПОЕЗДКА
а Волге мне впервые выпало удить с приятелем-волжанином
Иваном Яковлевичем много лет назад. Приехали мы тогда в
Сталинград вместе, хотя жили в разных городах: он в
Ставрополе, а я в Ростове. Было это в начале июля; погода стояла
ветреная и почему-то холодная.

уметь ловить. А я ловил, в общем, здорово, хотя можно еще лучше.
Выяснилось: есть озеро Горелое — внизу за Бакалдой, недалеко от Волги.
Маленькое, глубокое, зацепистое. Оттуда умелые люди возили сазанов крупных,
как свиней. Ловили на кашу»...
Когда рассказ «Дальняя дорога» был опубликован, Иван Яковлевич
и его земляки «взбунтовались». Одни доказывали, что я слишком мало
пробыл на Волге, не разобрался, не ознакомился с возможностями. Другие,
распалясь, «грозились» написать книжку о ловле сазанов на Волге и
«разнести в пух и прах» Дон, хотя видно, что последний ни в чем не повинен.
Спустя много лет Иван Яковлевич вновь писал из Ставрополя: «Все-
таки по моей или не по моей вине, но ты «охаял» рыбалку на Волге. Надо
тебе извиниться перед ней. Да и расширить диапазон донского сазанятника-
гирловика. Гирло — значит «горло», схватили за горло, сжали, оттого «о»
не получается, «и» получается писком: ги-и-рла! А Волгу так не схватишь,—
не на ту нарвался. Это, брат, тебе не Дон, это река такая, что —ого! Едем, а?*
...Вопрос был ясен. Спортивно-рыболовные возможности великой
русской реки, на которой рыбачит почти вся Россия, следовало изучить лучше,
описать по достоинству. Не случайно и рассказ «Дальняя поездка»
заканчивается словами: «Ничего, что первая поездка была мало удачной; вторая
будет успешнее». Но съездить вторично на Волгу мне долго не удавалось.
Такая поездка состоялась, наконец, только в 1955 году...
К этому времени мой волжанин переселился из Ставрополя в Сталинград.
Судя по письмам, удил он на Волге неплохо, но часто жаловался насчет
насадки: всюду песок, очень трудно найти червей.
В середине августа, встречая меня в порту, он прежде всего спросил:
— Червей задонских привез?
Вместо ответа, я тяжело поднял перед ним раздувшуюся, как пузырь,
-большую холщовую сумку в авоське.
— Ага, ясно... Значит, завтра махнем на рыбалку,— расцвел Иван
Яковлевич. — Волга уже вошла в берега, погода хорошая.
На другой день — ни свет, ни заря — мы ехали на первый лов,
обозревая по пути бесчисленные озера Волго-Ахтубинской поймы. Берега многих
из них были усеяны удильщиками. Иные на глазах выводили и брали в сачки
иыбу. Соблазн был великий, но приятель отмахивался.
— Не надо, найдем место поинтереснее.
Отмахав десятки километров, добрались до реки у хутора Глухого.
Выгрузились, огляделись. На берегу оказалось несколько удильщиков, и
у каждого пять-десять сазанов. В реке то и дело вскидывалась крупная рыба.
Даже не верилось, что есть еще водоемы, столь богатые сазаном.
Вскоре удалось добыть лодку. Я сожалел, что нет завоза и кошек, чтобы
£тать лодкой на середине реки.
— Ничего, тут рыба везде есть. Греби,— оттолкнул Иван Яковлевич
мою посудину, а сам по привычке устроился на берегу.
Я пристал на лодке к свалившемуся в воду дереву, зарядил лески.
Минута — и я уже тащил сазанчика в килограмм весом. Приятель поздравил
меня с почином, а вслед за этим сам выволок сазана вдвое больше моего.
Прошло с полчаса. К «почину» прибавилось у меня еще два сазана,
немного покрупней, однако подход прекратился. У приятеля — не лучше*
Отвязав лодку, я переехал на противоположный берег. Взял двух и там,
и снова — затишье.
Между тем рыбы в реке было много. Вскид сазанов продолжался весь
день, причем особенно активно — у берега, немного выше меня.
Приглядевшись, я заметил, что участок этот отличается обилием полузатопленных
кустов. Казалось, рыбачить там невозможно — останешься без снастей.
Поэтому долго я не переезжал и рискнул попробовать уже в сумерках.
Оказалось, что перед кустом глубина до пяти метров и зацепов почти нет. Быстро
поймал трех сазанов, но уже спустилась темнота.
Сидя за горячей ухой, мы слушали местного рыбака-колхозника,
завернувшего на огонек. Он рассказывал, что, по словам дедов, эта речка —
древний судоходный рук аз Волги. В верховьях у него есть пристань Чертово.
203

Туда по воскресеньям приезжает пароходом из Сталинграда много
удильщиков. И — ничего, довольны, сазана и другой рыбы всем хватает.
...Соблазненный моим описанием возможной рыбалки в кустах, Иван
Яковлевич на заре поехал со мной. И не зря. Сазан там, по всем признакам,
обосновался всерьез. Почти каждый заброс мог бы давать хорошую рыбину,
но мешали полчища крупной густеры. Даже задонские жесткие черви
недолго выдерживали ее натиск. Едва грузило доходило до дна, как густера
уже долбила, трепала, измочаливала насадку. И все же за утро мы половили
хорошо.
После полудня к нам подъехал знакомый Ивана Яковлевича. Удил он
значительно ниже, поймал до десятка сазанов, много крупнее наших, но
остался без крючков.
— Выручайте, братцы, ловить нечем...
Разговорились. Он удил в то утро на глубинах, еще больших, чем у нас.
Густеры-и другой мелочи там не было, черви на крючках сохранялись, сазаны
подходили редко, но зато — сплошь аршинники. Плохо лишь, что на дне
много зацепов.
Приятель дал пострадавшему несколько крючков, и тот уехал, а мы
погнали свою лодку к стоянке, волоча за кормой полный садок рыбы. На берегу
выяснилось, что удильщики, сидевшие еще ниже, наловили очень крупных
сазанов. Глядя на них, Иван Яковлевич сокрушался:
— Эх, промазали мы! Надо было стать ниже...
Но я был вполне доволен и этим нашим уловом.
В следующие дни мы ездили удить на новые места, и, хотя испробовали
только малую часть участков Волги, мелких речек, ериков и озер поймы, все
же впечатление у меня сложилось самое отрадное: почти каждая рыбалка
давала крупный улов. Десяток сазанов мы взяли в Волге с берега Сарпин-
ского острова, несколько сомов, сазанов и жерехов — на знаменитых ямах
у пристани Тумак, успешно удили в ерике Щучья дыра, на озерах Репино,
Песчаное, Яроватое.
Многие из этих участков или водоемов находятся далеко от города. Но
тысячи сталинградцев предпочитают удить именно там, вдали от непрерывно
снующих по Волге пароходов, катеров или буксиров с плотами. В субботние
вечера отваливающие от сталинградских пристаней местные пароходы и
речные трамваи напоминают движущиеся по воде бамбуковые острова: в
разные стороны торчат тысячи всевозможных удилищ.
Особый интерес для удильщиков- представляют озера Волго-Ахтубин-
ской поймы. Их великое множество: большие, средние, малые, самые
различные по форме и по глубинам, с берегами яристыми или заросшими камышом.
Многие из них безымянные, иные носят одинаковые названия. Даже местные
жители нередко путаются, указывая дорогу на то или иное озеро. А рыба, к
тому же интересная для спортсмена, есть во многих из них. особенно'—в
дальних, затерявшихся в лесной чащобе.
Блуждая как-то по пойме, мы наткнулись на старика пасечника.
Заметив наши снасти, дед сказал:
— Никак на Песчаное собрались? Что ж, толк будет. Хлопец наш кажин
день до ведра сазанчиков таскает.
На наш вопрос, где же это озеро и как к нему добраться, старик ответил,
показывая рукой:
ч — А ось, за поворотом, недалече.
Направившись «за поворот», мы блуждали добрый час в дремучих
зарослях, но до Песчаного так и не добрались. Зато наткнулись на другое
озеро, пожалуй, не менее интересное. Узкое, извилистое, как степная речка,
но в крутых берегах, затененное со всех сторон могучим старым лесом, оно
кишело рыбой. Зеркальная поверхность озера то и дело вскипала,
взрывалась фонтанами брызг. Мы наблюдали это с кручи над отвесным берегом.
Спуститься же к воде никак не удавалось.
Распаленные необычной картиной, мы ринулись вдоль кручи в поисках
доступного для ужения места. Но нам вновь не повезло* ни дороги, ни
тропинки не нашлось. Частокол старых стволов и молодой поросли, с переплетею-
204

«ыми ветвями надежно преграждал путь к озеру. С трудом продираясь через
чащобу, мы кончили тем, что потеряли ориентировку, отвлеклись куда-то
в сторону и, проплутав еще с полчаса, едва нашли дорогу назад. Старый лес,
казалось, ревниво охранял это сказочное озеро...
Вторая поездка на Волгу не только принесла много часов истинного
удовольствия при ужении крупной рыбы, но и помогла хоть немного
ознакомиться с водоемами и по достоинству оценить огромные спортивно-рыбо
ловные возможности великой русской реки.
С. Быстрое
ДОННАЯ БЛЕСНА
J а донную блесну можно ловить в любом водоеме, в речке, озере,
4где водится и живет постоянно хищная рыба.
Крупный окунь, который преимущественно ловится надон-
> ную блесну, обычно держится в глубине, на слабом течении,
преимущественно там, где есть коряги, камни Щука
придерживается менее глубоких мест, но тоже любит коряги и травяные
заросли. Вот в таких местах лучше всего рассчитывать на успех при ловле на
донную блесну
Хорошо ловятся эти хищники со второй половины июля и до замерзания
водоема Лучшее время суток — с рассвета до 10—11 час. и с 15—16 час до
наступления темноты
Бывают случаи, что хищная рыба совершенно не трогает блесны утром
и отлично идет в полдень или поздно вечером. Надо сказать, что лучший
клев этих рыб бывает в тихое, ясное утро на восходе солнца.
Для ловли на донную блесну нужна долбленка с набитым в одну доску
бортом или гребная двухвесельная лодка.
Донная блесна изготовляется из сплава олова (30—40°/0) и свинца (65—
60%) В нижней, широкой и утолщенной части блесны при ее отливе
впаивается крючок несколько иной формы, чем обычный рыболовный.
В верхней, наиболее узкой и тонкой части блесны просверливается
отверстие, в которое вставляется латунное или железное колечко диаметром
8—10 миллиметров. Колечко после посадки его на блесну припаивается так,
чтобы концы его были крепко схвачены пригоем. Предварительно в кольцо
Пропускается карабинчик (вертлюг), к которому привязывается конец лесы.
Блесна имеет вогнуто-выпуклую форму, благодаря которой при ловле
и свободном падении блесны на дно водоема становится в такое положение,
при котором крючок блесны всегда будет находиться сверху блесны, поэтому
при подъеме блесны она не задевает за грунт
Щука в большинстве случаев идет на блесну с более широким «зеркалом»
Для ловли на донную блесну я беру жилку толщиной 0,5—0,8
миллиметра. Длина лесы вместе с необходимым запасом —20—25 метров.
Удилище для ловли на данную блесну делается из можжевельника,
черемухи, березы или бамбука. Удилище должно быть прямым, жестким и
достаточно упругим. К вершине удилища приделывается концевое кольцо
(тюльпанчик), фарфоровое или агатовое, с внутренним диаметром 4 — 6
миллиметров На некотором расстоянии от концевого кольца на удилище, в его
длину, ставятся два-три пропускных кольца из медной или лату иной
проволоки, с внутренним диаметром кольца 4—6 миллиметров. В 100
миллиметрах от последнего пропускного кольца к удилишу прикрепляются
металлические крючки-мотовильца, на которые наматывается леса.
После установки этих приспособлений необходимо их покрыть бесцвет
ним водоупорным лаком.
206

Применение на удилище катушки, как это показал опыт, не дает поло
жительных результатов, так как ослабляет силу подсечки и рыба сходит с
крючка.
Крючок употребляется несколько другой формы по сравнению с обыч
ными рыболовными крючками.
Для изготовления такого крючка берется стальная проволока диамог
ром 1,5—1,8 миллиметра. Проволока режется кусочками или разрубается
зубилом на куски длиною 70 миллиметров.
Если проволока очень жесткая, ее предварительно отпускают накалил;!
нием на огне до вишневого цвета и медленным охлаждением. Затем один ко
нец отрезка проволоки (25—30 миллиметров) запиливается на очень острый
конус. Второй конец (10—15 миллиметров) также запиливается.
После этого при помощи ручных тисков или плоскогубцев ударами ми
лотка загибается длинный отточенный конец под углом примерно 100".
Это — жало крючка длиной от острия до сгиба 20—25 миллиметров.
Затем через 15 миллиметров проволоку загибают параллельно жалу
крючка.
Заточенный на конус конец крючка загибается плоскогубцами под пря
мым углом перпендикулярно стержню. При этом отогнутый острый кончмк
должен быть длиной 3—4 миллиметра.
После этих операций на внутренней стороне жала зубилом на расстоянии
8—10 миллиметров от конца острия жала крючка насекаются одна-две
зазубрины.
Изготовленные таким образом крючки затем нагреваются до темно-виш
невого цвета и закаливаются в воде или масле.
Для отливки блесны берется выстроганная и хорошо просушенная бс
резовая дощечка длиной 25 сантиметров, шириной 10 сантиметров и толщи
ной 3 миллиметра. Отступая от края на 5 сантиметров с обеих сторон на од
ной плоскости дощечки, ножом пропиливается ровная ка»навка на глубину
1,5 сантиметра, после чего внутренняя часть дощечки на глубину разрез;!
удал!я£тся. На вырезанную и удаленную часть дощечки из этого же материал;!
делается крышка на глубину выреза с расчетом, чтобы верхняя часть крышки
была заподлицо с верхней плоскостью бортиков дощечки.
Пригонку крышки следует сделать так, чтобы никакого зазора в ее вну
тренней части не было и крышка плотно прилегала к дощечке. На бортиках
дощечки, на шурупах, ставятся с обеих сторон деревянные задвижки,
плотно прижимающие крышку к основанию формы.
В сделанном углублении дощечки острым концом ножа вырезаются две-
три формы блеоны нужных размеров и профиля.
От хвостовой части каждой формочки к концу дощечки вырезается кп-
нзвка, которая к ребру дощечки вырезается небольшой воронкой диаметром
15—20 миллиметров.
Нижняя часть каждой вырезанной формочки не должна доходить до
другого ребра дощечки на 2—3 миллиметра, при этом от конца острой част
формочки до ребра дощечки делается канавочка глубиной 1,5—1,8 миллм
метра по толщине крючка.
Отливка блесен происходит таким порядком. Необходимо подготовит!,
свинец, олово, баббит, крючки, инструменты и банку, в которой будет прои:»
водиться плавка металлов.
Пока в металлической банке или ковшике расплавляется металл, нужт,
укрепить крючок в форме. При этом острый загнутый кончик стержня над»
утопить в дерево так, чтобы крючок в месте сгиба лежал в канавке плоти;),
а сам стержень был расположен так, чтобы при отливке он находился внутри
самой блесны. Верхняя крышка закрывается и две задвижки плотно при
жимаются к плоскости формы (зазоры недопустимы).
Если в канавках, где проходит крючок, имеются зазоры, их необходимо
залепить хорошо промятой глиной или хлебным мякишем, иначе раеплам
ленный металл при отливке будет вытекать через зазоры.
После этого форма ставится вертикально крючками книзу.
Расплавленный сплав металла из банки или ковшика выливается в ш»
206

ронки формы. Отодвинув через 1—2 мин. задвижки и сняв крышку формы,
следует осторожно вынуть отлитые блесны и положить их охлаждаться
После того как отлитые блесны остынут, все неровности на их
поверхности, заусенцы и т. п. обрабатываются напильником. Затем блесну
немного выгибают.
Если изгиба блесны не сделать, блесна теряет свойство «игры». Она
будет падать на дно вертикально, а не под углом. Блесна не будет делать
колебательных движений и не ляжет на дно крючком вверх, а при подергивании
лесы станет задевать крючком за грунт-.
Наконец в хвостовой части просверливается отверстие, в которое
вставляется кольцо с карабином. Концы кольца надежно запаиваются. Вместо
кольца такого типа можно поставить заводное кольцо, но достаточно
надежное.
Некоторые рыболовы-любители не ставят на блесну ни кольца, ни
карабина. Однако леса, привязанная непосредственно к блесне, во время
ловли скручивается. Это мешает хорошей игре. Затем в местах скручивания
леса обрывается, что ведет к потере блесны.
Когда обработка и оснащение блесны закончены, хвостовую часть блес
ны с плоской стороны (зеркальца) на одну четверть длины покрывают
несмываемой красно-оранжевой краской, а когда она высохнет, сверху
покрывают лаком. Опыт показал, что окрашенная блесна — более заманчивая
приманка для хищника.
Теперь о способе лова на донную блесну. На выбранном месте реки
рыболов выравнивает лодку носом против течения или на озере против ветра.
Затем блесну опускает в воду, сбрасывая с мотовильца пропущенную через
кольцо на удилище леску до того момента, пока блесна не ляжет на дно реки.
Держа удилище в руке, рыболов резким взмахом поднимает его кверху и
снова дает блесне падать на дно.
Ощутив на удилище поклевку рыбы, надо тотчас вываживать, не
допуская слабины лесы, так как это способствует сходу рыбы. Подсачек при этом
способе блеснения является необходимой принадлежностью рыболова.
Учитывая, что при ловле на донную блесну можно обуживать
захламленные места, что часто бывает совершенно невозможно сделать
спиннингом, рыболов должен иметь отцеп кольцеобразной формы, достаточно
тяжелый, чтобы освободить крючок блесны от коряги.
Донную блесну время от времени необходимо подчищать, чтобы она
блестела, а крючок подтачивать. Ловля на донную блесну в водоемах со
стоячей водой мало добычлива, так как дно этих водоемов обычно илистое.
Блесна, падая на дно, поднимает ил, вода мутнеет, блесну рыба плохо видит,
и рассчитывать на успех ловли трудно.
В глубоких местах или в местах с сильным течением следует употреблять
более тяжелые блесны, чем в водоемах с глубинами до 4—5 метров.
На донную блесну можно ловить в зимнее время обычным подледным
способом блеснения, но блесна в этом случае берется меньших размеров, а
удилище делается короче обычного на полметра.
Н. Бухаров
ОБ АКТИВНОМ УЖЕНИИ
хочу поделиться опытом и дать несколько основных советов,
как ловить рыбу удочкой.
Прежде всего надо раз и навсегда расстаться с ловлей
несколькими удочками. При любом способе ловли на рыбалке должна
быть только одна удочка.
Никогда большое число удочек не увеличивало улов. Пожалуй, можно
считать правилом, что чем меньше удочек, тем больше улов. Да и что спор-
207

тивного в созерцании батареи удочек? Спортивная ловля рыбы
это прежде всего активная ловля, при которой рыболов ищет рыбу, а не жлп
часами, когда рыба найдет неподвижно лежащую «мертвую» насадку на иг
объятной территории реки или пруда.
Вторым основным правилом должно быты» ужение только на движущу
юся, «живую» насадку, положение которой вводе должно быть естественным
привычным для рыбы. Люб>ю движущуюся насадку: мотыля, червя, ку:ип'
чика, мотылька, шарик из мякиша хлеба, живца и даже мертвую рыбку, иг
говоря уже о блесне, рыба берет охотнее, чем лежащую на дне или немом
вижно висящую на крючке выше дна
Для ловли большинства видов рыб насадка должна двигаться у самой»
дна, а еще лучше—волочиться по дну,— это один из «секретов» ужении и
проводку.
Только при ужении на насекомых ужение на поверхности воды или блн«
ко от поверхности дает лучшие результаты. Такое положение насекомого,
упавшего в воду и стараюшегося вспорхнуть с поверхности воды или мел
ленно погружающегося в воду, естественно, привычно для рыбы. Но это ужг
область ловли нахлыстом, о ней мы говорить не будем
Я предугадываю ваш вопрос: как же заставить насадку двигаться в пру
дах и озерах, где нет течения, или в водоемах выше плотин, где течение очеш.
медленное?
Для этого можно использовать ветер. Приподнимите удилище, лет
будет парусить, и насадка начнет двигаться. Можно подтягивать удилище ioi
себя или перемещать его вдоль берега Движущаяся насадка даже в
водоемах без течения будет для рыбы более привычной, естественной, чем неподвпж
ная. и это сразу улучшит клев.
Опыт показывает, что большинство видов рыб, питающихся донными
организмами (червяками, личинками насекомых, рачками и т. п ), лучше (V
рет движущуюся насадку. Объясняется это тем, что эти организмы живые,
они шевелятся, плавают — двигаются, и рыба привыкает к живой движущей
ся насадке.
Необходимо знать, что даже в непроточных водоемах вода не стоит иг
подвижно, она перемещается от неравномерного нагревания солнцем и дей
ствия ветра.
Теперь можно говорить о способах ловли на движущуюся насадку
В реках, имеющих течение средней скорости или очень медленное, ii.i
илучшие результаты получаются при ловле на плывущую насальу, когди
поплавок, леса и насадка перемещаются течением, ветром или подтягиванием
удилища рукой Это ловля в проводку. Оснащение удочки при этом спосоог
ловли рыбы почти не отличается от обычной поплавочной удочки. Поплавок дли
большей чувствительности подбирается возможно малого размера, удлинен
ной формы, на лесу ставятся две-три дробинки с тем, чтобы из воды выео
вывался только кончик поплавка не более 5—10 миллиметров
Для того чтобы насадка шла у самого дна или волочилась по дну, при
ужении в водоемах без течения или с очень медленным течением первое гру
зило ставится от крючка на расстоянии У0— 60 сантиметров, в зависимости ш
рельефа водоема При таком положении грузило не будет задевать за поверх
ность дна. При ровном дне и более быстром течении грузило опускастгм
ближе к крючку, до Ю и даже 3 сантиметров.
На реках с очень быстрым и водоворотным течением лучше всего лопни,
без поплавка с одним грузилом овальной формы, чтобы оно меньше задержи
валось неровностями дна.
При этом леса все время держится в натянутом положении и грузило »
насадкой волочится по течению движением вершинки удилища или сноапеч
течением.
Наконец в таких же местах с быстрым течением можно применить гни
соб ловли на движущуюся насадку, но без проплыва насадки При этом
леса оснащается только одним грузилом и заброс лесы делается вдоль или
под небольшим углом к направлению течения. Хотя грузило и будет лежа и.
2Q8

неподвижно, но насадка не останется «мертвой», неподвижной, а будет
«живой», шевелящейся, будет совершать колебательные движения.
В некоторых случаях на быстром течении при этом способе ловли для
того, чтобы поплавок не затягивался течением под воду, его следует
передвинуть к вершине удилища на 50 сантиметров от кончика; это—ужение
в полудонку.
Такое оснащение удобно тем, что оно универсально и применимо при
ловле на разной глубине, измерять глубину роки и перемещать поплавок уже
не надо.
В местах коряжистых, около камней, свай и т. п. движение насадки
можно производить медленно, приподнимая и опуская вершину удочки.
Теперь о насадках. Очень часто меня спрашивают, на какую насадку я
ловлю, к мне приходится отвечать, что такой вопрос неправилен. Правильнее
будет вопрос, каким способом ловите? Решающее значение играет не насадка,
а ее положение — такое, чтобы она казалась рыбе естественной, привычной.
Обычно мотыль представляет для некоторых рыб более лакомую пищу,
чем земляной червь. Но если мотыль лежит на дне неподвижно, «мертвым»,
а кусочек червяка движется, то, как правило, рыба 'возьмет червяка.
С этой точки зрения следует признать совершенно неестественной
комбинированную насадку, например «бутерброд» из опарыша и мотыля.
Также необычной для рыбы будет насадка, сдобренная разными
пахучими снадобьями, например анисовыми и другими каплями.
Опыт показывает, что большое влияние на успех ужения оказывает
прикормка. Она должна решать две задачи: привлечь рыбу к месту ужения и
приучить рыбу к насадке. Первая задача решается любой прикормкой: обычно
размоченной кашицей из остатков хлеба, каши и т. п. Вторая задача может
быть успешно решена только применением прикормки такой же, как и
насадка. При ужении на хлеб наилучшей прикормкой будет хлеб, на опарыша—
опарыш, на мотыля — мотыль и т. д. При этом «е следует закармливать
рыбу; она не будет брать насадки. Прикормка должна действовать
непрерывно. Поэтому при наличии течения прикормка смешивается с глиной или
опускается в сетчатом мешочке. В водоемах без течения прикормка
систематически бросается в воду очень мелкими порциями.
Приучение рыбы к корму, который употребляется в качестве насадки,
как и применение насадки, привычной для рыбы в данном районе, имеет
очень большое значение, даже если рыба находится в зоне ужения.
Известно, что в середине лета плотва плохо ловится на червя, но
применение прикормки из мелконарубленных червей и насадки из кусочка червя
очень часто приносит хорошие уловы.
Расскажу несколько любопытных случаев из своей практики.
В течение нескольких лет мне приходилось ловить рыбу в районе низовой
стороны судоходного шлюза. При шлюзовании вода срывает хлопья зелени,
которой обросли стенки шлюза, и плотва, привыкшая к этому корму, успешно
ловится на зелень. К противоположному берегу зелень не попадает, и
сколько я ни пробовал ловить в этом месте на зелень, ничего не получалось.
Зелень для рыбы была непривычной.
Однажды мне пришлось в пруде ловить карасей на мякиш хлеба. Сменив
место, я подошел к неглубокому заливу, где несколько ребят добывали
мотыль, зачерпывая ведром ил. Когда ребята ушли, я решил попробовать ловить
на мотыля в взмученной воде. Успех был поразительный. Караси буквально
не давали опускаться насадке, и немедленно после заброса следовала
поклевка. Очевидно, что ребята, разворошив ил, обнажили мотылей,
прятавшихся в иле, и сюда подошли кормиться караси.
Такой же случай был и на реке. Как-то весной, после паводка, я выбрал
выдающийся в реку мысок и, зная повадку плотвы, делал забросы в
прибрежную сторону, так как обычно плотва держится на течении. Насадкой служил
мотыль. Клев был неважный, и я сделал заброс в заливчик за мысом с
медленным течением, где неожиданно начался уверенный клев. Раздумывая над
непривычным местом нахождения плотвы, я заметил, что песок на берегу
усеян красными точками. Оказалось, что это был мотыль, который во время
14-661
20Э

паводка вместе с песком осаждался на дно заливчика, он и служил
естественной прикормкой.
Очень любопытный случай был при ужении окуней в проводку с плотов.
Известно, что наилучшей насадкой для ловли окуней служат красные,
вертлявые, навозные черви. И вот однажды я был очень огорчен, когда пришлось
отправиться на рыбалку, имея только мелких, белых, земляных червей,
совершенно неаппетитного вида. Но окуни были другого «мнения» о вкусе белых
червей и охотно брали такую насадку. У соседей по рыбалке уловы оказались
ничтожными, я же наловил много окуней. В чем же дело? Этот вопрос долго
не давал мне покоя. Думаю, что успех ужения объясняется тем, что окуни
привыкли питаться белыми личинками различных древоточцев, ютящихся
под корой деревьев плотов, а поскольку я наживлял обрывок червя длиною
1—1,5 сантиметра, то черви оказались похожими на эти личинки.
В заключение хочу дать еще один совет: старайтесь по возможности
применять мелкую насадку. Ведь большинство рыб привыкло питаться очень
мелкой пищей.
Помните, что ко всяким правилам надо подходить вдумчимо,
приспосабливать их к местным условиям, не применять их шаблонно,
совершенствовать их.
Не сомневаюсь, что применение этих активных приемов ужения
значительно улучшит успех ловли рыбы.
От редколлегии. Помещая статью Н. Бухарова «Об активном
ужении», редколлегия альманаха считает необходимым заявить о своем
несогласии с категоричностью отдельных утверждений автора.
В частности, ужение на несколько удочек, «созерцание батареи
удочек», как пишет автор, является весьма распространенным и
увлекательным для рыболовов, рассматривающих рыбную ловлю прежде всего как
средство отдыха и оздоровления.
Не менее спорны утверждения о том, что рыба берет лучше движущуюся
насадку (в отношении карпа и сазана); что самая мелкая насадка всегда
лучше крупной (выползок, кучка мотыля, кучка червей при ловле леща и т. п.);
что комбинированные насадки (мотыль, опарыш) «неестественны» и, значит,
менее результативны; что рыбу надо приучать к определенной насадке такой
же прикормкой и др.
Однако стремление Н. Бухарова поделиться своими наблюдениями и
обобщениями, в отдельных случаях интересными и заслуживающими
внимания, может способствовать развитию наблюдательности и инициативы
широкого круга рыболовов-удильщиков и дальнейшему совершенствованию
приемов спортивного ужения рыбы.
В. Аверкиее
СЕРЕБРЕНИЕ БЛЕСЕН
уществует испытанный, простой и доступный способ серебрения
опиннинговых блесен, девонов, блесен для отвесного блеснения
и мормышек. Покрытие серебром производится при помощи
электрического тока с применением недефицитных и безвредных
материалов.
Для серебрения собирается следующая несложная
электрическая схема.
Источником тока может служить сухая батарейка для карманного фонаря
или любой другой источник постоянного электрического тока, например
сухая батарея, аккумулятор или выпрямленный переменный ток
осветительной сети, обеспечивающий прохождение тока в цепи 5—10 миллиампер
210

(0,005—0,01 ампера), требуемого для нормального отложения серебра на
поверхности детали. В случае применения сухой батарейки (3,5 вольта) ток
в цепи ограничивается включением добавочного сопротивления 800—1000 ом
или электрической лампочкой 220 вольт 50—75 ватт.
В качестве ванны для серебрения может быть использован любой
подходящий по размерам стеклянный сосуд (чайный стакан). Анод ванны —
металлическая пластинка толщиной 0,5—1 миллиметр площадью немного
большей, чем площадь серебрящейся детали. Материалом анода должно
быть серебро, но оно может быть заменено свинцом или нержавеющей
сталью.
Схема собирается медным проводом диаметром 1—1,5 миллиметра с
хорошими контактами в местах подключений и соединений. В качестве
рабочего раствора (электролита) для серебрения применяется отработанный
фиксаж, остающийся после проявления фотопленок, фотопластинок и
фотобумаги. Фиксаж должен быть именно отработанным.
Перед опусканием в ванну для серебрения отшлифованную и
отполированную блесну нужно обезжирить, протерев ее венской известью или зубным
порошком. После обезжиривания деталь промывается водой. Признаком
полного обезжиривания является равномерное смачивание водой всей
поверхности детали. При промывке детали ее нельзя захватывать пальцами,
а следует применять пинцет или бельевой зажим. Сразу после промывки, не
осушая, деталь подвешивается на проволоку и погружается в ванну.
Время серебрения при серебряном аноде —15—20 мин. При аноде из
свинца или нержавеющей стали —20—30 мин.
Вынутая из ванны после серебрения блесна тщательно промывается
водой, обсушивается в древесных опилках и протирается тряпкой до блеска.
При отложении темного осадка серебра следует снизить ток путем
подключения дополнительного сопротивления. Покрытие серебром происходит
преимущественно с одной стороны, обращенной к аноду. Для равномерного
покрытия деталь необходимо через каждые 2—3 мин. поворачивать. Можно также
ставить цилиндрический анод или помещать деталь между двумя анодами.
Батарейки карманного фонаря должно хватить на 10—15 час. работы.
Серебро может быть отложено на углеродистую сталь, медь, латунь,
бронзу, баббит и олово.
В одном стакане полностью отработанного фиксажа примерно можно
посеребрить до 10 блесен, при размере каждой покрываемой поверхности
до 40 кв. миллиметров.
14*

ХРОНИКА СПОРТИВНОЙ
Ю. Невский
НАДО ПЕРЕСМОТРЕТЬ
правилах рыболовства указывается, что ловить рыбу можно
удочками всех видов и наименований, жерлицами, не более
пяти штук на человека, и кружками, не более десяти штук
на лодку.
Напрашивается вопрос: почему одному человеку, сидящему
в лодке, разрешается ловить на десять кружков, а стоящему на
льду —* на пять жерлиц?
Какая разница «между кружком и зимней жерлицей? Никакой.
Кружок— это та же жерлица.
Тут допущена неувязка. Десять кружков — это хорошо, а вот пять
жерлиц — плохо.
Зимой на такое количество снастей рыбы не поймаешь.
Учитывая трудности зимней ловли на жерлицы (добывание живцов,
пробивание лунок и т. д.), я предлагаю внести изменения в правила
рыболовства. Зимой надо разрешить ловлю хотя бы на десять жерлиц.
Я. Никольский
СОРЕВНОВАНИЯ НА ЖИЗДРЕ
полночь 14 ,октября, когда тихие Калужские улицы уже погру
ill зились в сон, двор перед зданием горисполкома был необычайно
фонаря бродили
весьма живопи-
оживлен. В прозрачном свете единственного
.фигуры в плащах, телогрейках, капюшонах
[сных костюмах.
Здесь и там собирались небольшие группы. В каждой
возбуждение, страстные разговоры, сопровождаемые для большей убедитель-
212

ности оживленной жестикуляцией. По отрывочным фразам сразу становится
понятным, кто это и о чем идет речь.
— .. .И веду я блесну возле самой ее ласти;— никакого внимания!
Провожу еще раз. Потом думаю,— пускай Василий посмотрит, он сзади в кустах
малину собирает. А кричать громко нельзя, я ему рукой тихонько делаю:
Вась!..
Высокий в реглане дергает удилищем в такт своему рассказу.
В другой компании рассказчик пользуется особенным- уважением, его
слушают с предельным вниманием.
— ...Только забросил—-поклевка, еще заброс — поклевка, третий
заброс — опять поклевка. Можете представить, с одного места- вынул...
Это рассказывает капитан калужской команды спиннингистов Леонид
Георгиевич Гвоздарев.
Вдруг, покрывая все голоса, кто-то крикнул всего одно слово:— едут!
Рассказчики и слушатели стремглав бросились к воротам.
Пожалуй, именно с этого момента и начались соревнования по спиннингу
между командами добровольных спортивных обществ Москвы и Калуги.
Мягко шурша, подкатил красный автобус с трафаретной табличкой
«Заказной».
Из открытых дверей шумной толпой высыпали москвичи, одетые в такие
же, как и калужане, костюмы.
Разминая затекшие ноги, показалась известная апиннингистка Екатерин
на Ходосова, обладательница многих рекордов по спиннингу.
На прошлых соревнованиях Москвы и Калуги она обловила всех
мужчин и, очевидно, будет стремиться сделать это и сегодня. Особых церемоний
представления не потребовалось, так как многие участники уже были
знакомы по прошлым соревнованиям.
После короткого совещания судей было решено^ сейчас же ехать на реку
Жиздру. Старт и финиш в деревне Подгорки. Соревнования проводятся
с 8 до 15 час.
Погода не благоприятствовала. Моросил надоедливый, дождик. Несмотря-
на ночную пору, ветер основательно шевелил ветки деревьев; Было сыро,
холодно и неуютно.
— Лучше бы ветер, чем дождь,— задумчиво сказал один из- москвичей,
поднимая воротник.
— Что вы! Пусть лучше дождь, чем ветер,— возразил калужанин,
поправляя капюшон.
— Не спорьте! — вмешался главный судья соревнований Аврейцевич:
— Будет и дождь, будет и ветер. Будет все, что. вы хотите...
Два автобуса двинулись к переправе через реку. У калужан было
весело— пели всю дорогу. Во время коротких, остановок, когда машина
москвичей нагоняла калужскую команду, из. нее так. же слышалась широкая и-
раздольная песня про Степана Разина.
Скоро машины остановились. За окном были та же ночь и тот же
дождик. Едва виднелись неясные очертания построек.
До рассвета оставалось 5 часов.
«Соперники» смешались. Начались бесконечные рыбацкие разговоры
и показ самых уловистых и необычайных блесен и снасточек.
Да, было здесь на что посмотреть спиннингисту!
Высокий москвич, усердно загораживаясь полою от света, показывал
светящиеся блесны. Калужанин удивлял японским крючком. Тройник,
действительно, выглядел внушительно. По рукам ходили девоны и шторлеки-,
самодельные уралкн, трофимовки, универсалки и многие другие изделия из
черных и цветных металлом, радующих глаз и волнующих душу настоящего*
спортсмена.
Все это богатство очень внимательно осматривалось, многое одобрялось-,,
а кое-что подвергалось острой критике. Тут же производился широкий обмен,
и, что самое приятное, без секретов, с подробными наставлениями и
указаниями, как правильно пользоваться приобретенной новинкой..
213

Выяснилось, что у москвичей преимущественно были обычные
колеблющиеся блесны крупных размеров, а у калужан самодельные
25—30-граммовые блесны, сделанные из 3-миллиметровой латуни. На них ловят без груза
и поводка.
На рассвете была дана команда готовиться к старту. Пришлось
выходить из теплого, уютного и уже обжитого автобуса.
Прячась от холодного ветра за машину, спиннингисты непослушными
пальцами снаряжали свои снасти. Когда все было готово, соревнующиеся
под аккомпанимент собачьего лая двинулись к реке.
Жиэдра хороша даже при плохой погоде. Здесь есть все, от чего замирает
сердце спиннингиста: тихие глубокие плесы, кусты, склонившиеся над самой
водой, островки с перекатами и... многочисленные коряги на дне, дающие
«мертвые» зацепы.
Дождь перестал. От быстрой ходьбы рыболовы разогрелись и
повеселели. На берегу обе команды выстроились. Натренированные москвичи дружно
грянули «физкульт-привет!» Калужане ответили довольно нестройно.
Старт был дан.
Как и предполагали самые дальновидные рыболовы, основная масса
москвичей устремилась вверх по реке к деревне Камышинка, где в Жиздру
впадает Сирена.
Калужане отправились вниз, к деревне Каменка. Пятерка калужан во
главе с капитаном команды Гвоздаревым пошла в сторону от речки.
Неопытные проводили их недоуменными взглядами и забросили свои блесны на
линии старта.
Но гвоздаревы знали, что делали. Они просто срезали значительный
участок водоема, намереваясь первыми выйти на самые заманчивые места.
Эти места давно облюбованы и проверены. Один «возле того куста»
засадил целую коробку блесен, у другого в прошлое воскресенье «вон там»
сошла щука, а с третьим «вот у того места» произошли такие события, что
он оправился от них только через несколько дней. Но все это было
в прошлые дни, а сейчас...
Сейчас спиннингисты после старта сравнительно равномерно
распределились по берегу водоема.
Более азартные, соревнующиеся в поисках неизведанных мест уже
далеко забежали вперед.
Поклевок нет. Появилось беспокойство.
Не лучше ли идут дела у тех, кто остался сзади? Задние обвиняли в
отсутствии клева впереди идущих и все убыстряли шаг, стараясь попасть на
места, где еще никто не ловил.
Участники соревнований деловито обгоняли друг друга, вежливо
выдерживая дистанцию 20 метров. На ходу с трепетом осведомлялись об
успехах, но результат был всюду один и тот же: ноль.
В десятом часу капитан команды москвичей Лаптев выудил. маленького
окуня и приспособил его на снасточку. Калужанин Короткевич поймал щуку
около 1,5 килограмма с удивительно красным оперением. Поймали щук
и некоторые москвичи.
Вести о трофеях летели по берегу с молниеносной быстротой. Сведения
передавались, как эстафета, от одного участника к другому. Успехи
товарищей заставляли подтягиваться отстающих и еще энергичнее искать рыбу.
Около полудня молнией пронесся слух: один калужанин поймал
полупудовую щуку. Счастливцем оказался молодой рыболов Зуев с комбината
синтетических душистых веществ.
На него натолкнулся один из москвичей. Зуев сидел на берегу с каким-то
странным выражением лица. На вопрос москвича он ответил, что дела идут
неплохо, и в подтверждение приподнял из воды громадную щучью голову
на стальном кукане. Его рассказ был кратким. Соблазнившись
непролазными зарослями кустов, Зуев не поленился и расчистил ножом удобное для
заброса место. Со второго заброса взяла щука. Тройник впился в обе
челюсти, и она не могла раскрыть пасть. Борьба продолжалась 20 мин., и конец
ей положил багорчик.
214

Кроме этого трофея, у Зуева была еще одна щучка в 200 граммов.
Уловы имелись уже у многих. Время соревнований подходило к концу.
Усталые рыболовы подтягивались к месту финиша. Неудачники уже
отчаялись что-либо поймать, счастливцы решили ограничиться имевшейся добычей.
Ветер утих, и поверхность Жиздры стала зеркальной. Церемония
взвешивания заняла целых 2 часа. Не потому, что было поймано много рыбы,
а потому, что вокруг каждого трофея возникали бесконечные разговоры и
обсуждения, доставляющие настоящим спортсменам не меньшее
удовольствие, чем сам процесс поимки.
Героем дня был, конечно, Зуев. Его щука длиной 102 сантиметра
лежала на траве, и каждый считал своим долгом взвесить ее на руке и
определить вес.
Назывались самые разнообразные цифры. Уточненное взвешивание
показало, что рыба весит 7 килограммов 100 граммов.
Зуеву было единогласно присуждено личное первое место в калужской
•команде.
У москвичей и на этот раз первой оказалась Екатерина Ходосова. Она
провела ловлю, мудро применив интересную тактику. Когда нетерпеливые
участники соревнования, обгоняя друг друга, бросились со старта вверх и
вниз по реке, Ходосова осталась на месте.
Здесь были такие же прекрасные места, как и везде, но зато не надо
было тратить время на переходы.
Методически облавливая небольшой участок, она имела одну поклевку,
но вес щуки оказался 3 килограмма 700 граммов.
В общем итоге москвичи поймали 10, а калужане 17 килограммов рыбы.
Кубок перешел в руки калужан.
Учитывая вес зуевской щуки, которая и составила разницу, вряд ли
можно сказать, что тяжелые блесны имели большое преимущество в этой
ловле.
Так закончилась эта интересная спортивная встреча
рыболовов-спортсменов двух городов.
Н. Елизаров, Б. Крундышев
МОСКОВСКОЕ СОРЕВНОВАНИЕ ПО ПОДЛЕДНОМУ
ЛОВУ РЫБЫ
оскресенье 16 декабря 1956 года по инициативе президиума
секции спортивного рыболовства комитета по физкультуре и
- спорту при исполкоме Моссовета на Пироговском водохранилище
V гчтжг *я состоялось третье общемосковское соревнование по подлед-
1fevT^#4si ному ужению рыбы, в котором приняли участие тринадцать
команд, сто тридцать сильнейших рыболовов столицы. Оргкомитетом была
проведена большая подготовительная работа: выбрано место соревнования,
определено время старта и финиша. И только погода вызывала серьезное
беспокойство.
Неожиданно в Московской области наступила продолжительная
оттепель. Лед сделался пористый, вязкий и слабый. На поверхности — густое
месиво снега и воды. Низкие сплошные тучи густо обволокли небо. Но едва
наступили предрассветные сумерки, как к месту соревнования одна за другой
стали подходить машины. Послышались взаимные приветствия, шутки,
смех... Рыболовы, привычные ко всяким капризам погоды, не унывали и,
казалось, не обращали внимания на хлипкую жижу под ногами.
К восьми часам утра участники и судьи выстроились на линии старта.
Главный судья Сергеев II. Я. зачитывает положение о соревновании.
Разрешается ловить на мормышку, блесны и поплавочные удочки в любой ком бин а-
215

ции на три снасти с правом применения любой насадки и привады, за
исключением малька и живца. Разрыв между командами — не менее 5 метров.
Соревнование лично-командное. В связи с оттепелью главный судья делает
предупреждения и напоминает о мерах безопасности на льду.
В 8.00 взлетает зеленая ракета. Старт.дан. Каждая команда шла на
место по своему выбору. Одни расположились вправо, ближе к запретной
зоне, другие—в заливе у Осташкова, а некоторые—в районе Чивирева
и по левому берегу.
Наступили напряженные минуты. Уже прорублены лунки, опущены
в воду мормышки.. . Кто же окажется самым счастливым? У кого энергично
и уверенно дрогнет сторожок? Кто поймает первую рыбу?
Снегопад не прекращается, порывистый ветер путает лесы. Ловится в
основном мелкий окунь и ерш; изредка, в виде разнообразия, попадется
плотва.
Согнувшись над лункой, участник команды Академии им. Фрунзе
полковник Баканов Н. М. ловит ерша на мормышку с красной ниточкой.
Рыболов то и дело поднимает добычу над лункой, быстро стряхивает ее в снег
и снова опускает мормышку под лед.
13 час. 30 мин., в воздух взлетает белая ракета, предупреждающая
о том, что до финиша осталось полчаса.
В это время прокатился слух, что один из участников поймал
килограммового леща, как потом оказалось 800-граммового. Поплавочники
торопливо смахивают шумовкой снежную муть и еще пристальнее следят за
поплавком, но время... Соревнование окончено. Взвешивание и регистрация
улова не заняли много времени.
К сожалению, к финишу в полном составе собрались только восемь
команд.
Вот что может сделать один не вовремя пойманный лещ.
Это, конечно, не только отразилось на спортивном интересе участников,
но выявило недопустимую недисциплинированность и неуважение к
товарищам в командах «Буревестник», «Локомотив» (3 и 14), «Химик» и «Металлург».
Первое место заняла команда Академии им. Фрунзе. Команде
присужден переходящий кубок комитета по физической культуре и спорту при
исполкоме Моссовета и диплом первой степени.
За личное первенство диплом первой степени присужден полковнику
Баканову.
*
В ходе обсуждения итогов соревнования членами президиума и
присутствующим активом было отмечено, что это третье массовое мероприятие,
проведенное секцией в этом году. Товарищеская встреча в марте,
соревнование по последнему льду в апреле и это первенство — хорошее средство
объединения рыболовов-спортсменов Москвы, способствующее широкому обмену
опытом, передаче мастерства и повышению спортивной культуры
рыболовства. Говорилось о том, что, к сожалению, такие массовые мероприятия
секция может проводить только в зимнее время. Летом организация таких
общегородских соревнований встречает большие трудности из-за отсутствия
массовой базы.
Остро назревает вопрос о необходимости организации общегородского
клуба спортивного рыболовства, в котором можно будет сосредоточить всю
организационно-массовую и методическую работу среди
рыболовов-спортсменов. Лекции, беседы, постоянно действующие выставки снаряжения,
кружки по повышению мастерства спортивного рыболовства по его. видам,
проведение конкурсов по созданию новых, улучшенных образцов снастей,
конференции по обмену опытом, выставки литературы, организация
массовых выездов и соревнований — все это будет способствовать широкой
популяризации рыболовного спорта среди трудящихся нашей столицы и
вовлечению новых членов в спортивные коллективы.
216

В. Алферов
НЕДАЛЕКО ОТ КУЙБЫШЕВА
ороши, живописны места в районе города Куйбышева.
Весной, в половодье, Волга разливается здесь широко — глазом
не окинешь. А когда спадет полая вода, луга и низины густо
покрываются травой, цветами. На озерак шумят камыши, цветут
лилии и кувшинки, ошалело плещутся окуни и щуки, гоняясь
за мальками, а в зарослях камыша прячутся утки с
выводками.
Небольшие речушки, воложки, ерики, по берегам которых растут
кудрявые ветлы и густой, непролазный тальник, вьются голубыми лентами. Они
тянутся далеко. Берега их — то отлогие, песчаные, то крутые, обрывистые.
Глубокие омуты сменяются отмелями и узкими быстротечными перешейками,
по которым стайками путешествуют из ямы в яму юркие мальки. Сюда
частенько жалуют окуньки и бросаются на глупых рыбешек. Мальки от испуга
брызгами разлетаются в стороны, выпрыгивая иногда на отлогий берег.
В этих перешейках сачком не трудно наловить мальков для наживки.
Куйбышевские рыболовы-любители находятся в значительно более
выгодных условиях, чем, скажем, москвичи. Им не приходится ездить на
рыбалку за десятки, а то и за сотни километров, тратить на это уйму времени.
Иди на все четыре стороны — любой водоем, как говорится, под руками.
Поедешь ли на пригородном пос »дс в пойму левого берега Волги или
переправишься на пароме на правый берег — все равно более полутора часов
не потратишь. До облюбованного места, не торопясь, доберешься в самую
пору утреннего клева.
В пойменных речках, воложках, затонах и озерах водятся
преимущественно щука, окунь, лещ, язь, голавль, плотва, карась, густера, ерш.
Редко встречается крупный сазан и еще реже можно встретить сома, да
и то небольшого — до килограмма весом. Крупные сомы, по всей вероятности,
перекочевали в верховья реки Самары, километров за сто, а то и дальше от
Куйбышева. Там кое-где еще сохранились глубокие омуты, и вода не
загрязняется ядовитыми отходами, как вблизи города.
Главным виновником загрязнения реки Самары вблизи Куйбышева
является толеруберойдпый завод, однако горисполком до сих пор не
принимает необходимых мер для того, чтобы на заводе были построены
очистительные сооружения, предохраняющие водоем от загрязнения и замора рыбы.
У куйбышевских рыболовов есть свои излюбленные водоемы (кроме
Волги и Самары) — такие, как Рождественская и Глухая воложки, Попов
угол, река Сок, старица Самары, Сухая Самарка (в двадцати километрах
от Куйбышева), озера в пойме правой стороны Волги — Недошивино,
Бобровое, Щучье, Банное. Мякотное, Старый садок и озера в пойме левой стороны
Волги — Яицкос, Шубное, Гатное, Молочное, Дубовый ерик, Дубовая яма,
Кривое, Иловатое, Лебяжье, Окуневое и многие другие. В некоторых из них
(Яицкое, Шубное, Иловатое) в большую воду почти ежегодно заходят на
икромет крупные сазаны. Л 1052 год был особенным годом. Крупные сазаны
выметали икру даже в тех озерах, куда они раньше никогда не заходили.
Объясняется это тем, что спад полой воды задержался до второй половины
июня, и сазаны заполнили не только все камышовые озера, но даже
маленькие, пересыхающие осенью, баклуши, успели выметать икру и спокойно
уйти восвояси.
С июля—августа, и «сазаньи годы», куйбышевские рыболовы ловят на
поплавочные удочки некрупных, весом до 300—400 граммов, сазанчиков.
На «сазаньи» озера по выходным дням приходят и приезжают сотни
удильщиков, и каждый возвращается с завидным уловом. Сазанчики клюют
-хорошо. Но зимой много их погибает от замора — от недостатка кислорода
в воде. Рыболовецким артелям и Куйбышевскому областному рыбтресту
217

необходимо вести решительную борьбу с заморами водоемов и тем самым
не допускать гибели рыбы в зимний период.
В Куйбышеве сотни рыболовов-любителей. Среди них можно встретить
замечательных спиннингистов, блеснилыциков, проводочников. Но больше
всего здесь «аксаковцев» — любителей поплавочной удочки. Есть свои
«короли сорожек» и «короли ершей».
Есть здесь и прекрасные мастера ло изготовлению блесен, мормышек,
рыболовных крючков, катушек, удилищ и т. п.
Но плохо то, что в Куйбышеве ни городской, ни областной комитеты
физкультуры рыболовным спортом совершенно не интересуются, секции ни
по одному виду этого спорта не работают.
Рыбачат куйбышевцы не только летом, но и зимой. В зимнее время
ловят преимущественно на блесны и на поплавочные удочки (на «мотыльки»,
или, по-другому, на «кобылку»). Мормышка и жерлица здесь менее
популярны, потому что способ лова на мормышку многим кажется «мудреным», а
с жерлицей — хлопот полон рот: на поимку живцов надо потратить много
времени. Продажа приманок в Куйбышеве не организована.
Слишком крепко сжились многие куйбышевские рыболовы с
«дедовскими» способами лова, скептически смотрят они на все новшества, не особенно
склонны к экспериментированию, к разнообразию приманок и привады.
Слабо развито у куйбышевских рыболовов-спортсменов чувство
ответственности за сохранение водоемов и рыбных запасов. Многие рыболовы
равнодушны к нарушениям отдельными руководителями предприятий советских
законов, к загрязнению нечистотами водоемов, к отравлению рыбы. В районе
города Куйбышева правонарушителями загублен не один прекрасный водоем.
С 1945 года такие, например, речки, как Татьянка и Свинуха, превращены
в клоаку. Смердящий запах от нечистот, спускаемых в речки,
распространяется на несколько километров вокруг. А ведь каждый старый рыболов хорошо
помнит живописные берега этих водоемов, чистые и глубокие омуты с
косяками язей, голавлей, окуней, плотвы и других рыб. Здесь были едва ли не
лучшие места для рыбалки в любое время года.
Между Куйбышевом и Частаевском есть (вернее сказать была) небольшая
рыбная речушка Моча. В ней ловили крупных судаков, лещей, жерехов, щук.
Но и эта речка раньше, чем Татьянка и Свинуха, отравлена отбросами
предприятий. В 40 километрах от Куйбышева, там, где расходятся
железнодорожные пути, протекает речка Кинель, в верховьях которой когда-то
сиживал с удочкой известный русский писатель, рыболов и охотник, Сергей
Тимофеевич Аксаков. Кинель впадает в Самару. В Кинеле водились
крупные, с золотистым отливом лещи, пудовые сомы, бронзовые лобастые
сазаны, на перекатах резвились жерехи. Но вот за последние несколько лет
река стала неузнаваемой. Год от года она теряет свою прежнюю красоту,
мертвеет, делается неприглядной. Перевелась и крупная рыба. Осталась
только мелочь, да и та припахивает нефтью.
В юго-западной стороне, между высоких осокорей и непролазного
тальника, вьется небольшая красивая речка Кривуша. До нее от Куйбышева на
пригородном поезде езды менее часа. В Кривуше водится преимущественно
плотва. В большом количестве ловят здесь и ерша. Гораздо меньше — окуня,
язя, голавля, щуки.
В Кривуше нет крупной рыбы, но куйбышевские рыболовы любят этот
водоем больше, чем какой-либо другой. Рыба здесь «не капризная», клюет
круглый год в любую погоду — в дождь и снег, в жару и холод. Берет даже
в то время, когда дует злосчастный северный ветер.
Но беда в том, что за последние два-три года Кривуша, как и многие
другие водоемы недалеко от Куйбышева, стала портиться. Прибрежные кусты
тальника измазаны нефтью, в воде плавают сизые с прозеленью масляные
круги. Нерадивые хозяйственники стали и в Кривушу спускать губительные
нечистоты. Рыба припахивает керосином, удильщики перестают ездить на
Кривушу. А пройдет еще немного лет, о ней забудут так же, как и о
Татьянке, Свинухе, Моче, потому что и она превратится в свалку фабричных
нечистот.
218

Кто же виновник загрязнения водоемов и гибели рыбы? Прежде всего
это Куйбышевский и Новокуйбышевский нефтеперерабатывающие заводы
(директоры И. В. Бочаров и В. А. Касаткин). Они не только загубили
указанные выше водоемы, но и загрязняют Волгу на десятки километров. Из-за
неусовершенствоваишя очистительных сооружений только с этих двух
заводов попадает в Волгу не менее G тонн нефти в сутки!
До сих пор не установлены очистительные сооружения предприятиями,
загрязняющими на тридцать километров воды реки Чапасвки.
Инспекция Госрыбохраны на виновников налагает крупные суммы
штрафа, но от этого дело не улучшается. Здесь требуется неотложная помощь
научно-исследовательских учреждений, от которых зависит полное
усовершенствование очистительных сооружений, сохранение водоемов и рыбных
запасов.
Городской и областной комитеты физкультуры и спорта совершенно не
помогают инспекции Госрыбохраны, не ведут массово-разъяснительной
работы среди рыболовов-любителей, не вовлекают их в общественную
деятельность, не мобилизуют на борьбу за сохранение водоемов, рыбных запасов,
а также на борьбу с браконьерами. А браконьеров много. Только в первом
полугодии 1956 года инспекцией Госрыбохраны выявлено около двухсот
случаев нарушений правил рыболовства (применение промысловых орудий
лова — бредни, аханы, сети, а также бой рыбы острогой, глушение толом и
т. п.). Злостные браконьеры: Шаповалов, Денисов, Комаров, Романов (г. Жи-
гулевск), Дунаев, Сардин (с. Моркваши), Ермаков (г. Ставрополь), Кият-
кин, Рыбаков, Шнуряев (г. Куйбышев), Панов (г. Сызрань) и многие
другие привлечены к судебной ответственности или оштрафованы.
Не изжиты случаи нарушений правил рыболовства и со стороны
отдельных бригадиров рыболовецких артелей. Эти нарушения выражаются в ловле
рыбы в запретное время и в установке запоров, препятствующих
нормальному нересту рыбы.
Все водоемы, расположенные недалеко от Куйбышева, надо во что бы
то ни стало сохранить, а загрязненные—восстановить. В этом деле
должны принять самое активное участие рыболовы-спортсмены. Борьба за чистоту
водоемов и за привлечение к ответственности каждого, кто уничтожает
природные богатства,— кровная обязанность широкой рыболовной
общественности.
Н. Ловцов
ЗЕНИНСКОЕ ОЗЕРО
1Ло кто из московских рыболовов-спортсменов знает Зенин-
гкос озеро. Этот водоем, хотя и имеет площадь почти в 4 кв.
километра, но, к сожалению, пока еще на карты Московской
области не нанесен. Возникло озеро еще до революции на ста-
j ых торфяных разработках. Неширокой канавой оно связано
с рекой Пехоркой.
Основной обитатель озера — карась — белый и красный. Изредка
попадаются язи, окуни и -плотва, заходящие во время весенних разливов из
Пехорки.
Старожилы из села Зсиино рассказывают, что л^т двадцать тому назад
в этом озере было много крупных щук, язей и окуней. Но однажды в марте,
когда от берегов стал отходить лед, руководство Люберецких полей
фильтрации то ли от беспечности, то ли вследствие неисправности очистительных
219

механизмов сбросило в озеро фекальные воды, погубившие всю крупную
рыбу. Значительно уменьшилось и количество карася.
Последний «мор» рыбы произошел ранней весной 1953 года, когда
тысячи серебристых карасей, вместе с битым льдом, были выброшены пенистыми
волнами на пологий берег и несколько дней служили обильным кормом
ворон, чаек, галок и грачей.
Через три года в половодье в озеро опять заплыли язи, плотва и окуни.
Изредка стали попадаться мелкие щучки. Но выживут ли эти рыбы в Зенин-
скО'М озере? Этот вопрос очень волнует многих рыболовов.
Каждый выходной день на Зенинское озеро съезжаются сотни
удильщиков из Москвы, Люберец, Малаховки, Томилина.
Добраться до озера легко. До Люберец доедете на электричке. Тут
же, на вокзальной площади, садитесь на автобус, который идет на Зенино,
и минут через двадцать выходите на остановке Бердино — рядом и озеро.
Со стороны Зенино — мелкие плесы, тинный запас разлагающихся
водорослей и густые камыши. Здесь рыба клюет плохо. С Люберецкой стороны
берега чистые, но топкие, с множеством рыбацких тропинок. Для удильщика
здесь всегда найдется сухое местечко. Карась клюет в этих местах отменно.
Есть на озере и лодки, принадлежащие спортивной секции Люберецкого
ремонтно-механического завода. Каждый выходной день несколько десятков
спортсменов-удильщиков негласно соревнуются на количество и качество
улова. Жаль, что ДСО «Локомотив», в которое входит эта заводская секция,
не оказывает никакой помощи своим рыбакам-спортсменам. На Зенинском
озере вполне можно создать рыболовную базу, увеличить количество лодок
и проводить соревнования. Бюро секции несколько раз обращалось в
Центральный совет «Локомотива» и в его клуб «Рыболовов и охотников». Но
все напрасно: им даже не ответили.
При ловле карася излюбленной насадкой здесь служит обыкновенный
навозный червь, мотыль и опарыш. Некоторые рыболовы считают ловлю
карасей малослортивным «меланхолическим» ужением. Но пухлый зенин-
ский карась существо капризное. Рыбачка-простачка он проучит
основательно, ни разу не клюнув насадки. Нужно знать, что с первыми признаками
рассвета он предпочитает брать на мотыля. Но как только чуть блеснут по
глади озера палевые лучи солнца,— ни один карась не притронется к
мотылю. Сиди часами, забрасывай куда угодно, поплавок так ни разу и не дрогнет.
Но опытный рыболов не теряется. Быстро сменит мотыля на опарыша, и
вновь затанцуют поплавки.
Но вот солнце встало над головой, припекает. Клев, видимо, кончился.
Некоторые рыбаки уже сматывают удочки, укладывают снасти. Под самыми
камышами, на небольшом мысочке продолжают сидеть на раскладушках два
пожилых рыболова. В лучах полуденного солнца у них то и дело
поблескивают, вываживаемые золотистые караси.
— Какая у вас насадка? — бежит к ним кто-то.
— Червяк! Самый простой навозный червяк! — с улыбкой отвечают
удачливые рыболовы. В середине знойного дня не так просто изловить зе-
нинокого карася на навозного червяка. Насадите его чулком — просидите
без клева до вечера. Если же насадить червяка только за головку, не
бойтесь при этом оставить открытое жало крючка — рыбу не отпугнете.
При подобном способе насадки червяк весь свободен, он извивается и
крутится, привлекая внимание рыбы. Она его не рассматривает, а хватает
сразу.
Не забудьте положить под рукой подсачок: иногда попадаются караси
весом до килограмма. Снасть нужна легкая и тонкая. Поводок 0,1—0,2
миллиметра, крючки № 4—5. Можно ловить сразу на два поводка.
За день опытные рыболовы на две удочки вылавливают до 5
килограммов рыбы.
Караси очень чутко отзываются на изменение погоды. При первых
признаках ненастья или при перемене ветра клев прекращается. Ловится карась
до первых чисел октября. С похолоданием он берет на глубине.
220

Самым большим недостатком этого озера является его беспризорность.
Здесь безнаказанно хозяйничают хищники-браконьеры, выцеживая рыбу,
особенно в период нереста, мелкоячеечными сетями.
Если Зенинское озеро привести в порядок, поручить его настоящему
хозяину и пустить в него карпа и амурского сазана, можно было бы принести
большую пользу государству и доставить истинное спортивное удовольствие
многочисленным рыболовам-спортсменам.
Л. Луковников
КИСЛОВОДСКОЕ ОЗЕРО
овеем недавно вблизи всесоюзной здравницы Кисловодском
курорта появилось новое озеро — Кисловодском В лощине
между гор плотина -преградила путь горному ручью.
Теперь больные и просто отдыхающие здесь советские люди
имеют возможность искупаться, покататься на лодке.
В мае 1955 года я дважды пытался ловить в этом озере рыб,
но безуспешно, рыбы в нем пока еще нет, что подтвердили и местные
жители. Возможности же быстрого разведения в нем рыбы имеются большие.
У нижнего основания плотины в бетонных бассейнах, куда стекает
лишняя вода из озера (по трубе, вделанной в тело плотины), скапливается
в большом количестве молодь форели. Здесь она легко ловилась на
поплавочную удочку, и мне удалось поймать одну весом в 200 граммов.
Одновременно со мной успешно ловили рыболовы и не только на удочки,
но и небольшим бреднем, поэтому большое количество этой ценной рыбы
уничтожается бесполезно.
Подняться сама в озеро она, конечно, не может, ей следует помочь
перебраться в него, например осторожно вылавливать и в посуде с водой
переносить через гребень плотины и пускать в озеро.
Запрещение ловли рыбы орудиями массового лова в озере и в горном
ручье, который впадает в него, создаст возможность быстрого ее разведения
и тогда рыболовы-любители, которых много бывает среди приезжающих
на курорт, будут иметь возможность проводить свой досуг, занимаясь
ловлей такой интересной в спортивном отношении рыбы, как форель.
В рыборазведении прежде всего должны быть заинтересованы лечебные
учреждения Кисловодского курорта, так как доказано опытами в одном из
санаториев на Карельском перешейке, что рыбная ловля для многих
категорий больных — прекрасное лечебное средство.
/О. Карпеченко, С. Дашкевич
СОВЕТСКОЕ СНАРЯЖЕНИЕ ДЛЯ ПОДВОДНОЙ ОХОТЫ
ольшой популярностью пользуется подводная охота за
рубежом. В пашей стране она тоже приобретает известность.-
Отечественная промышленность до 1956 года снаряжения для
- ~дшг~- подводной охоты не выпускала, что являлось одной из причин,
§=^§5ЦШ^ препятствовавших распространению в СССР этого нового,
— весьма популярного за рубежом вида спорта. Положение
изменилось, когда киевский завод радиоаппаратуры выпустил первую партию
такого снаряжения.
Комплект выпущенного заводом снаряжения включает:
221

1) шлем со сплошным смотровым стеклом и двумя респираторами^
снабженными клапанами; 2) арбалет с резиновой тетивой и гарпуном;
3) ножные и ручные ласты.
Снаряжение помогает плаванию и нырянию, с его помощью подводный
охотник может высмотреть добычу под водой и нырнуть за ней на глубину
нескольких метров. Оно удобно в обращении, портативно, изящно оформлено.
Выпуск советского снаряжения открывает для развития подводной
охоты в нашей стране широкие возможности. С удовлетворением отмечая
это обстоятельство, следует, однако, сказать, что сделанное является только
началом. Снаряжения выпущено мало и достать его трудно. Киевский завод
выпустил только один тип снаряжения, тогда как разнообразие условий
подводной охоты в нашей стране требует подводного снаряжения нескольких
типов. Помимо шлема с респираторами, позволяющего находиться под
водой не более 1—1,5 мин., следует наладить производство легких охотничьих
скафандров, позволяющих находиться под водой в течение длительного
времени.
Пора также приступить к выпуску таких предметов подводного
снаряжения, как спасательные жилетки и пояса, обеспечивающие быстрое всплы-
вание охотника в случае аварии.
На сегодняшний день насущным делом является обеспечение массового
выпуска снаряжения и организация широкой его продажи. Необходимо
также выработать правила, обеспечив технику безопасности и рациональное
ведение подводной охоты.

Э. Петреску
РЫБАЦКАЯ СОЛЯНКА*
эникэ очень любил рыбу. И уху, и тушеную с луком, но
особенно ему нравилась рыбная солянка. Однажды он ел ее с теплой,
мамалыгой во время экскурсии в Течете на берегу Дуная.
И потом, когда он вспоминал об этом, у него всегда текли
слюнки.
— Нет, жена, никогда в жизни не сварить тебе такой солянки!:
То была настоящая рыбацкая солянка из сомовьих голов! — мечтательно
говорил он Рикуце.
А она чего только ни делала, чтобы солянка хоть раз получилась
«рыбацкой». Расспрашивала всех знакомых, собирала рецепты, но все напрасно!
Однажды Фэникэ не на шутку разозлил ее.
— Жаль, что у меня нет времени показать тебе, как надо варить. Вот
рыбаки в Гачете. .. Они брали несколько голов, чистили и...
— Здесь тебе не берег. Дуная, где рыбы сколько хочешь,— сердито
ответила жена. — Несколько голов! Я варю одну голову. А выбрасывать
деньги на ветер, покупать десять сомов только для того, чтобы сварить из
голов солянку, я не стану.
Как-то, возвращаясь с работы, Фэникэ встретил в трамвае своего
старого друга. Они не виделись лет шесть, с тех пор как Фэникэ женился. Друзья
обменялись горячим рукопожатием.
—- Ты где теперь, Сайду?
— В провинции. Сейчас у меня отпуск, вот приехал навестить родителей.
— Ну так я тебя никуда не отпущу. Пошли к нам обедать.
Познакомишься с моей женой. Вставай, сейчас сходить.
— Не обижайся, Фэникэ, но в другой раз.
— Да почему же? Пу не заставляй себя просить. Пошли.
— Нет, не могу. На сегодня у меня другие планы. Видишь? — и Санду
показал на тщательно завернутые удочки и сачок.— Это моя страсть.
Увлекаюсь спортом — рыбной ловлей.
* Перевод с румынского М. Малобродокой и В. Потемкиной.
223

— Это ты называешь спортом?— рассмеялся Фэникэ.
— Ну какой же тут апорт? Футбол — вот спорт. Движение, быстрота,
прыжки, и все на свежем воздухе.
— А рыбная ловля не на свежем воздухе? — иронически опросил
Сайду.— А, когда тащишь рыбу,— то по-твоему не нужна быстрота и ловкость?
Футбол!.. Разве на футболе ты увидишь такие восходы и закаты? И,
наконец, рыба. Даст тебе футбол жареного карпа или солянку из голов сома?
. Услышав о солянке, Фэникэ, уже взявшийся было за ручку двери,
остановился.
— Тебе сходить?
— Неважно, сойду на следующей. Расскажи что-нибудь еще о рыбной
ловле.
Санду довольно улыбнулся, словно ему удалось подцепить на крючок
редкую рыбу.
— Что же тебе рассказать?
— Ну вот, например, про сома. Трудно его поймать?
— Совсем не трудно. Только нужна подходящая снасть.
— Нет, не только,— вмешался в разговор пассажир, который все время
прислушивался к их беседе.— Еще необходимо терпение, ловкость, умение.
Фэникэ искоса посмотрел на него.
— Да, конечно,— согласился Санду.— Но со временем это приходит.
— А главное — наживка...— опять прозвучал голос непрошенного
собеседника.
— А какая должна быть наживка?—спросил Фэникэ.
— Смотря что ловить и в каком месяце. Для карпа — мамалыга, белые
черви... Для щуки — мелкие рыбешки, крупные черви, лягушки...
— Лягушки? Ты берешь их в руки? — с гримасой ужаса спросил
Фэникэ.
Санду от души рассмеялся.
— Собственноручно насаживаю на крючок. Ничего особенного. Да и,
в конце концов, ради щуки можно дотронуться и до лягушки.
— Это верно,—согласился Фэникэ.— Скажи, а сом тоже ловится на
лягушек?
— Маленькие сомята клюют на червей, а побольше — на рыбешку, на
улиток, да и на лягушек.
— Я для сома беру мышей,— оказал пассажир-рыболов.
— Я тоже ловил на мышей. Но, мне кажется, на лягушек лучше.
— Все! — заявил Фэникэ.— Вы сделали . из меня рыболова.— Но
лягушку все-таки я не возьму в руки, даже под страхом смерти, а мыши...
мыши у меня, брат, есть. Кошка и та никак не справится. К ним-то я
привык, а к лягушке не притронусь, хоть режьте. Ну вот, проехал еще одну
остановку!
Сидя в ресторанчике, что находится в конце трамвайной линии, и
медленно потягивая сливянку, Фэникэ, как из мельницы, сыпал вопросами о
рыбной ловле. Он узнал, что в сильную жару рыба уходит на дно, что летом
хорошо удить на рассвете или перед заходом солнца, что ловить можно не
только с берега, но и с лодки,— а Фэникэ как раз очень любил кататься на
лодке,— что наживку опускают на разную глубину, в зависимости от того,
кого ловишь, и даже удилище, леска и крючок выбираются, смотря по рыбе,
самые различные. И еще узнал Фэникэ, что надо быть членом общества
«Рыболов-спортсмен!».
— Вот если научишься ловить карпа,— тогда считай себя настоящим
рыбаком,— сказал Санду.
— Какой там карп! Подумаешь, карп! Нет, сразу сом! Чтобы
приготовить рыбную солянку! Вот Рикуца-то удивится!
— Ладно, Фэникэ. Договорились. В воскресенье в четыре часа утра
встретимся в Снагове.
По дороге домой Фэникэ уже строил планы. В воскресенье они с Рику-
цей совершат чудесную прогулку. Сколько времени уже они мечтают
вырваться из раскаленных городских стен! Воздух, вода, солнце! Они будут за-
224

горать, купаться. • . Он засмеялся. Вот удивится Рикуца, когда он наденет
фартук и начнет варить рыбу! Только надо сначала поймать пять сомов.
Нет, не пять, а шесть, даже семь, чтобы голов было больше. Пусть она
попробует настоящую рыбацкую солянку. Какой великолепный сюрприз
он ей устроит! Потихоньку все приготовит и ничего не скажет до отъезда.
— Приедем туда Пораньше, часа в три утра, — думал он. До четырех
успею поймать по крайней мере двух сомов. Ну и посмеюсь же я тогда над
Санду! Подумаешь, какая сложность! Насаживаешь на крючок наживку,
закидываешь удочку, подходит рыба, хватает приманку, поплавок движется,
дергаешь и. . * вот она рыба. Молодец Фэникэ» Потом еще одна наживка,
еще одна рыбина! . . Улыбаясь, он вошел в дом.
— Где это ты пропадал?— спросила жена.
— А который час?— удивился Фэникэ и увидел, что стрелка стоит на
шести.— Знаешь. . . было собрание. .. Очень долго говорили . . .
Через несколько минут перед ним стояла на столе тарелка с горячей
рыбной солянкой. Он съел ее с аппетитом, но против обыкновения молча,
только по временам чуть-чуть улыбался своим мыслям.
Жена даже удивилась, что он ни разу не вспомнил знаменитую солянку
из Гечета. Она ждала, когда же он заговорит. И он заговорил:
— Рикуца, милая, скажи, есть у нас мышеловка?
Рикуца ожидала чего угодно, только не такого вопроса. Помолчав, она
ответила:
— Нет. У нас было два капканчика, но они сломались, и ты сам их
выбросил.
— А как поживает наша кошка?
— Кошка?. . Спасибо. . . хорошо,— в недоумении ответила жена. Она
принялась убирать со стола, стараясь догадаться, какого зелья хватил ее
муж?
Каково же было ее удивление, когда вечером, перед сном, Фэникэ
взял кошку и выброси/i ее за дверь, вместо того, чтобы отнести в кухню, как
делал обычно. Но жена ничего не сказала, закрыла окна, погасила свел,
и они легли спать.
Через некоторое время Рикуца почувствовала, что муж тихонько встает. Она
слышала, как он вышел. Стояла глубокая ночная тишина, и женщина
задремала Вдруг ее разбудил глухой удар Вскочив с постели, она
бросилась в кухню. При свете коптящей на полке свечи она увидела Фэникэ,
стоящего на четвереньках. Он прижимал к полу кепку, под которой что-то билось.
Рикуца вскрикнула, Фэникэ обернулся, и мышь выпрыгнула из-под кепки.
Фэникэ сделал за ней прыжок, не уступающий любой кошке, но тут
Рикуца так страшно закричала, решив, что муж ее сошел с ума, что ему
пришлось отказаться от запланированного сюрприза и все честно рассказать.
— И нужны непременно живые? — удивилась Рикуца.
— Я забыл спросить Санду, но думаю, что да... Не станет же сом
кидаться на падаль.
— В таком случае я тебе завтра подарю мышеловку* А теперь давай
спать.
* *
Солнце еще не взошло, только заря вскинула свои золотые ресницы.
Зеркальная гладь озера снимала с себя серебристый ночной наряд. У причала
стояли лодки неподвижно, как на картине. Все было объято утренней сонной
тишиной. Но недолго длилась ее власть. Вот послышалось чириканье, еще
одно и еще, а затем птицы хором начали желать друг другу доброго утра и
рассказывать свои ночные сны.
— Как это чудесно'.. - шепнул Фэникэ.
В этот момент из жестяной коробки, которую он держал, донесся тонкий
писк. Фэникэ заторопился
— Пойдем, милая. Надо до прихода Санду поймать хотя бы одного сома
Лодочник помог им забраться в лодку Фэникэ греб, напевая в ритм
движению!
15-661
22&

Лодка на озере тихо плывет.
Сердце мое о любви поет.
—■ Мы не очень далеко отъехали, Фэникэ?
— Нет, дорогая. Я думал, где много воды, там и рыбы больше.
Фэникэ осторожно просунул руку в коробку, взял мышонка и собирался
нацепить его на крючок. Но мышонок вдруг вырвался и прыгнул в воду.
Тогда молодой рыбак более крепко зажал в руке второго и быстро, куда
попало, воткнул крючок. Закинул удочку. Мышь на мгновение погрузилась
в воду, но тотчас же появилась на поверхности и поплыла.
Фэникэ хлопнул себя по лбу:
— Тьфу! Знаешь, жена, я все делал наоборот.
— Как так?
— Санду сказал, что наживку бросают на дно. А как же я брошу на дно,
если мышь живая и плавает? Зачем же я, дурак, мучился, вез из Бухареста
живых мышей?
Рикуца расхохоталась.
— Что теперь делать?
— Что делать? Надо чтобы приманка была не живая.
Он взял жестяную коробку с дырочками для воздуха, обвязал ее
веревкой и опустил на дно.
Вскоре появилось солнце и уронило в озеро золотую дорожку. На берег
пришел Санду и помахал платком. Фэникэ с силой стал грести к берегу,
крича другу приветствия. Лодка врезалась в песок.
— Эх ты, «рыбак»! — презрительно бросил Санду. — Ты же всю рыбу
разогнал.
— Почему?
— Кричишь, гребешь, как на состязаниях, жена твоя хохочет на все
озеро...
Рикуца и Фэникэ переглянулись и прыснули.
г- Тс-с-с! Тише! Так мы ничего не поймаем. Ведь рыбы очень
чувствительны. Надо было настелить в лодку соломы, а то каждый звук передается
в воду. Ты, Фэникэ, должен был из физики это знать,— ворчал Санду.
— Я-то знал. Но я не думал, что рыбы знают физику.
Но Санду пропустил шутку мимо ушей.
— У рыб прекрасный слух и обоняние. Вот прочти,—и он протянул
другу книжку и два журнала.
Рикуца рассказала историю с живыми и дохлыми мышами.
Накладывая в лодку солому, Санду успокоил:
— Ничего, научишься. Я, когда впервые закинул удочку, сорвал
крючком кепку с головы, второй раз разорвал рубашку, а третий уронил в воду
удилище. Мне тогда было восемь лет. А у тебя разрешение на ловлю есть?
— Нет, — чистосердечно признался Фэникэ.
— Вот ты ничего и не поймал. Потому что нарушил закон, — улыбнулся
Санду.
— Да у тебя получается, что рыба не только видит и слышит, но и
чувствует нарушителя.
— К нарушителю она не должна идти, да? — шутила Рикуца.
— Нет, мы сами должны оберегать ее от нарушителей, — серьезно
ответил Санду.
Он греб легко, не поднимая волны. Когда поставил лодку на якорь,
спокойно и ловко взял удилище, размотал леску, проверил грузило,
поплавок... Супруги внимательно следили за каждым движением приятеля. Вынув
мышь из коробки Фэнике, он сказал:
— Я обычно не ловлю на мышей, но, если хотите... — он надел наживку
и забросил удочку.
Все трое не сводили глаз с поплавка. Не прошло и десяти минут, как он
дрогнул. Но Санду остался неподвижен. «Почему же он не тащит?»
—.подумал Фэникэ — «Чего еще ждет?» Но это знал только Санду. Вот поплавок
на миг исчез под водой, и в следующее мгновение рыбак подсек и потянул
удочку.
226

— Сачок!
У Фэникэ уже пес было наготове.
— Сом! — радостно воскликнул он.
— Да, килограмм;! пп дна, - сказал Слнду.
— Зачем же гы говоришь так громко?
— А сейчас уже но имеет .шачеким. Ведь разрешается ловить не больше
трех килограммов Гак что сомой мы сегодня больше лопить не будем. Можем
с берега потаскать немного мелочи.
— Почему ты не тащил сразу, как дрогнул поплавок? Чего ждал?
— Гак это же тебе не щука, которая сразу бросается на приманку. Сом
берет осторожнее.
Они расположились на полянке., Мужчины пошли удить с берега. Они
переменили много мест, одно красивее другого. И не раз Фэникэ забывал
о поплавке, засмотревшись то на сверкающую водную даль, то на полет
ласточки.
Ожидая их, Рикуца варила солянку и читала журнал. Один абзац сна
даже подчеркнула: «Начинающий рыболов-спортсмен! Скорей отправляйся
удить рыбу! Там, в горах, тебя ждут форель и хариус. Но не только рыба
ждет тебя на волне. Остановись и вслушайся в тишину, и ты услышишь, что
лес разговаривает с тобой, И река и ветер — они тоже не молчат.
Отправляйся на рыбалку! Оставь тех, кто смеется над тобой, сидя в прокуренной
комнате за кружкой пива. Пусть он» насмехаются, эти люди с желтыми
лицами, с ручкой, торчащей из-за уха»...
Наконец вернулись рыбаки, немного усталые, но веселые и голодные.
Счастливый Фэникэ нес на кукане плотву.
Рикуца расставляла на траве тарелки с солянкой.
—- А знаешь, здорово получилось. Вкуснее, чем была в Течете! —
воскликнул Фэникэ. — Как это ты сделала такую замечательную солянку?
— Я?.. Солянка такая же, как и всегда. Это воздух другой, солнце,
движение.
— И ты еще смеешь утверждать, что рыбная ловля не спорт? —
накинулся на друга Санду.
Рикуца погрозила мужу ложкой.
— Ну? будешь еще когда-нибудь говорить, что я не умею готовить
настоящую рыбацкую солянку?
Фэникэ поднял обе руки!
— Сдаюсь! Сдаюсь!
Макс Пипёр
КОГДА КЛЮЕТ РЫБА?*
1 им вопросом мы затронули самую животрепещущую тему
всего рыболовного спорта. Он так же стар, как и само ужение,
его впервые задал первый рыболов, и последний, мы думаем,
на него не будет иметь ответа. Как только на этот вопрос будет дан
ответ, рыбалка потеряет всю свою прелесть и обаяние; то, что
сегодня является полным искусства спортом, превратится в
простую «технику ловли рыбы» Это, конечно, вовсе не значит, что мы
пессимистически отказываемся oi разрешения этой проблемы, совсем нет,
поскольку каждый заброс удочки является как бы частичной попыткой к ее
разрешению, вновь и вновь делаемым рыбе запросом* «клюешь, ты, или не
клюешь»? Необъяснимая сила, волшебное очарование бездонных глубин
ваставляет нас повторять эти попытки снова и снова.
* Перевод с немецкого В, Холостова. Из книги «Разносторонний рыболов».
Берлин, Радебойль, 1953
15*
227

Ученые-ихтиологи на вопрос о лучшем времени клева рыб отвечают,
что «они клюют, когда голодны», в остальном же ссылаются на любителей,
которые должны знать это лучше. Эти же, последние, беспрерывно
оказываются перед фактом то неожиданного и совершенно необъяснимого начала
жадного клева «по всему фронту», то так же неожиданно — перед фактом его
прекращения.
Однако практика и наставления дали нам полноценные отправные точки.
Немаловажную роль играет здесь время года и еще более — время суток.
Благоприятны для ловли преимущественно последние вечерние и первые
утренние часы, когда рыба выходит в мелкие прибрежные воды.
В светлую лунную ночь рыбы трогаются в путь, — на следующий день,
значит, можно ожидать желанной активизации клева.
Необыкновенная жара и холодная погода парализуют рыбу, точно так
же, как и человека; неблагоприятны также быстрая смена давлений и
температуры воздуха. Ненастье влияет по-разному: одни рыбы задолго,
почувствовали его приближение и брать стали лениво, другие же в непогоду клюют
лучше обычного.
Нехороша и ясная, безветренная погода, зато теплый, не особенно
сильный дождь стимулирует ловлю хотя бы уже потому, что он улучшает
циркуляцию воды и нарушает зеркальность ее поверхности, скрывая рыболова от
глаз рыбы.
Во всех уголках Германии прочно укоренилось мнение о хороших и
плохих направлениях ветра. Если оно выражается в том, что с точки зрения
горожанина непогодь или ухудшающаяся погода, характеризующаяся у нас
обычно западными и южными ветрами, для удильщика хороша, в то время
как типичное вёдро бросает его в сомнение, — тогда это мнение имеет цену.
Шквальный' ветер скверно отражается на большинстве рыб, но отнюдь не
на всех; отрицательны частые, надолго задерживающиеся в наших широтах
холодные северные, равно как и северо-восточные, ветры. Всем знакомо
основное правило:
Норд ли дует, ост ли, — ты
Будь подальше от воды'
Что сытые рыбы плохо идут на удочку, в этом нет ничего удивительного
с другой стороны, голод может полностью притупить бдительность даже
самого почтенного карпа и толкнуть его на удочку, оснащенную веревкой.
Таков целый ряд установленных фактов, которые могут оказать нам
большую помощь, но которые отнюдь не дают исчерпывающих объяснений
для каждого случая. Любой рыболов должен в своем районе и в отношении
своих рыб продолжать накапливать опыт и делать отсюда соответствующие
выводы. Не следует забывать, что раньше всего нужно досконально изучить
свой водоем, чтобы иметь возможность подойти к вопросу об интенсивности
клева; рыболов должен знать места стоянки рыбы, прежде чем высказать
мнение о ее клевоспособности. Например, в одном и том же озере одна его
сторона, с точки зрения уловистости, может быть очень хороша, в то время
как другая сторона, кажущаяся еще более благоприятной, оказывается
абсолютно пустой. Любитель-рыболов не должен смущаться, встречаясь с
противоречиями в наставлениях и советах, так как нет такой погоды, при
которой вообще нельзя было бы поймать ни одной рыбины,ни одно правило не
действительно раз и навсегда. Уже бывало, что энергичные, полные
предприимчивости молодые рыболовы швыряли в мусорную корзину даже опробиро-
ванные на все сто процентов правила маститых знатоков.
В последнее время много споров ведется вокруг таблиц лучшего времени
клева рыбы, составленных согласно так называемой теории «солуна»* Автор
этой теории — американский охотник и рыболов И. А. Кнайт безаппеляцион-
но заявляет, что наряду со всеми упоминавшимися нами выше факторами —
временем лсвли, погоды, атмосферного давления, температуры и прочими
решающее влияние на жор рыбы оказывают солнце и луна, и что поэтому
* Производное от слов «солнце» и «луна» (прим. переводчика)
228

начало приливов и отливов, вызываемых силой лунного притяжения, дает
единственно правильный ключ к определению начала и конца «большого»
или «малого» клева. Появились специальные таблицы, построенные на основе
теории «солуна». Они отметают или должны отмести все дотоле известные
влияния и факторы и могут быть пересчитаны для любой страны, любой
точки земного шара. Насколько эти таблицы, нескромно претендующие на
абсолютную достоверность, себя оправдают, — должно показать будущее.
Критическое же отношение к ним никоим образом не должно рассматриваться
как признак консерватизма.
С другой стороны, приводимые таблицами данные о, так сказать,
теоретически лучшем времени клева могли бы оказаться для любителей
рыболовного спорта весьма ценными, будь они проверены длительными
наблюдениями независимо от того, какие поправки эти наблюдения в дальнейшем внесут
в таблицы.
На основании многократных наблюдений я могу подтвердить, что в
изобилующем карпами водоеме летом к указанному теорией «солуна» сроку
начала большого жора поверхность воды вдруг почти внезапно оживала, а
по прошествии определенного времени вновь полностью успокаивалась
Влекла ли за собой эта внезапная подвижность рыб улучшение их клева,
установить мне пока не удалось. Доктор Лебель при исследовании этих явлений
приходит к выводу, что решающим признаком успешной ловли является
устойчивое, неменяющееся (безразлично высокое или низкое) давление
воздуха, все же остальные факторы имеют лишь второстепенное
значение; он обосновывает свой вывод ссылкой на восприимчивость рыбьего
пузыря ко всем колебаниям атмосферного давления. Общеизвестно, что
человек, животное и растение, каждый по-своему воспринимают изменение
давлений ртутного столба, поэтому нет ничего удивительного в том, что
специально созданный природой орган рыбы для приема и ощущения этих
колебаний не только особенно остро реагирует на них, но и определенно
влияет на самочувствие рыбы.
Итак, мы еидим, что в этой области нашего прекрасного спорта предстоит
решать еще немало загадок, искать и находить, не ожидая, пока святой
равноапостольный Петр* окажет кому-либо из приверженцев свою особую милость.,
Как для охотников, так и для нас действительна поговорка о необходимости
всегда держать глаза открытыми, а ухо востро.
* Св. Петр—покровитель рыболовов у лютеран и католиков (прим.
переводчика).

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
Д. //• Коркин
Л. САМАРЦЕВ. РЫБЫ, ПЛОТИНЫ, РЫБХОЗЫ
(литературно-художественный альманах «Дон».
Ростовское книжное издательство. 1956)
ту статью с интересом прочитают все, интересующиеся
вопросами рыбного хозяйства. Читатель узнает из нее много,
нового из биологии рыб, условий их жизни.
В статье весьма правильно освещается вопрос о влиянии
Кочетовской и Цимлянской плотин, на размножение проходных
и полу проходных рыб Азовского моря.
Автором совершенно правильно определяются также условия,
необходимые для успешного искусственного разведения рыб в Азовском море, в том
числе наиболее ценных, осетровых — осетра, белуги и севрюги В качестве
одного из важнейших мероприятий по искусственному разведению осетровых.,
рыб следовало бы рекомендовать более широкое проведение опытов по
выведению гибридов осетра, белуги и севрюги со стерлядью. Цель заключается
в том, чтобы гибриды могли существовать и размножаться в пресных водах.
Надо отметить, что улучшение естественных условий для размножения
рыбы следует проводить не только в отношении полупроходных, но также
и для проходных рыб, в том числе и для осетровых.
Очень верно отмечается автором статьи вред, наносимый рыбным запасам
Азовского моря при ловле тюльки. Однако следует отметить, что правилами
рыболовства прилов к тюльке молоди ценных промысловых рыб допускается
в количестве 2% к улову тюльки по весу, а не по счету, как об этом пишет
автор, что приводило бы к еще большему вылову молоди ценных рыб.
В отношении запретных сроков на рыболовство в Дону для пропуска на
нерест частиковых рыб, а также сельди и осетровых надо сказать, что начало
этих запретных сроков устанавливается Аздонгосрыбводом по согласованию
с научным институтом Азчерниро, а не с рыбохозяйственными организациями.
Устанавливается оно с учетом, чтобы запретный срок охватывал наиболее
сильный ход рыбы в реку с целью пропустить во время запрета на нерестилища
наибольшее количество рыб-производителей.Указание автора на то, что
запретные сроки устанавливаются такие, что на нерестилища пропускаются только
«хвосты» косяков, не соответствует его же сообщению о том, что в 1950 году
на контрольных тонях было лоймано во время запрета 2,5 тысячи центнеров
230

ходовой рыбы. Отмстим, что лом ил контрольных топях производится не с
промышленной целью, а дли учета количества прошедшей па нерест из моря
рыбы. Этот лон пгущптплштш по линии Азчсрпиро.
Весьма важный факт — сообщение автора о массовой продаже на
рынках Ростова н любой и:» аанретпых для лова день свежей рыбы, включая ее
молодь! Местные органы обязаны принять самые серьезные меры к борьбе
с этим явлением.
Указание автора па то, что прилов маломерной рыбы правилами
рыболовства допущен потому, что полноценной рыбы мало и приходится ловить
маломерную, ие соответствует тому, что сказано в правилах. В них
допускается прилов маломерной рыбы в небольших количествах в целях
использования снулой, чтобы не выбрасывать ее обратно в водоем. Чехонь,
вылавливаемая на Дону, размерами 22—25 сантиметров уже половозрелая и
считать ее маломерной и малоценной не приходится. Промысловая мера
чехони в бассейнах Азовского и Черного морей — 20 сантиметров.
Не все условия для возрождения рыбных запасов Азовского моря сейчас
имеются. Значительная часть полых вод задерживается плотиной, а вместе
с ними остаются в водохранилище органические вещества. Поэтому корм-
ность Азовского водоема для рыб, населяющих его, значительно снижается.
В заключение надо сказать, что читателям нашего альманаха следует
познакомиться с очерком «Рыбы, плотины, рыбхозы».
Б. Крундышев
П. ФИЛИМОНОВ. КОСТРЫ РЫБАЦКИЕ
(Сборник рассказов. Радяньский письменник,
Киев, 1056)
втор сборника П. Филимонов хорошо знаком широкому
кругу наших читателей по ряду рассказов («Аптекарь», «Карп
Иванович» и др.), помещенных в прошлых номерах альманаха.
Его рассказы пользуются заслуженной любовью и
популярностью у большинства читателей.
К сожалению, еще очень мало пишется и издается художественных
произведений, пропагандирующих рыболовный спорт как средство культурного
и оздоровляющего отдыха, как средство познавания природы и раскрытия»
ее тайн, произведений, призывающих к охране наших природных богатств.
С большим удовлетворением можно отметить появление в свет этой не-)
большой по объему, но ценной книги.
В сборнике помещено тринадцать рассказов, написанных хорошим, ярким
языком, с большим знанием рыболовной практики.
Ценно то, что, помимо удовольствия, получаемого при чтении этих рас-г
сказов, пронизанных мягким юмором и теплым любовным отношением к
героям, в каждом рассказе много познавательных и поучительных моментов,
интересных как для начинающих, так и для опытных рыболовов-спортсменов.
В рассказе «Первое знакомство» автор убедительно показывает, как
любимый вид спорта объединяет людей разных профессий и возрастов.
Интересны и поучительны приведенные приметы погоды. Хорошо сказано о том,
какую пользу фронтовикам в годы Великой Отечественной войны принесли
знания и навыки, полученные на рыбалке.
В рассказе «Приобщение» автор тонко показывает, как обаяние природы
и волнующие моменты поимки рыбы перевоспитывают даже закоренелых
скептиков и превращают их в любителей рыболовного спорта.
В рассказах «Тайна белого брюха» и «Дохлое озеро» хорошо
раскрываются «таинственные моменты», не раз заставляющие задумываться многих
любителей.
231

Рассказ «Единственное воскресенье» образно освещает очень важную и
нужную тему борьбы с браконьерами. В нем хорошо показан правильный путь,
избранный героем, отказавшимся от собственного удовольствия во имя
общенародного дела, успешно выполненного им до конца.
Рассказ «Жандармская должность» знакомит с очень интересным
вопросом — увеличением товарной рыбы ь прудовом хозяйстве.
В рассказе «Карп Иванович» тепло и любовно показано отношение
советских людей к общему делу. Во имя помощи детям герой без сомнений и
жалости отдает свое любимое детище (пруд) на общее благо. Есть в рассказе и
погрешности, допущенные автором. Не могут 100 штук сорокаграммовых кар-
пиков, выпущенных в пруд, так быстро вырасти и размножиться. Но это
небольшое несоответствие не снижает общей ценности рассказа.
Рассказы «На всю катушку», «Хитрая бестия» и «Встреча» раскрывают
значение мастерсгва, вдумчивого отношения и анализирования для любимого
вида спорта. В рассказе «Золотая рыбка» описаны передовые методы
рыборазведения в колхозных прудах.
Такое разнообразие нужных и важных тем, отраженных правдиво и
образно в коротеньких рассказах, с добавлением хорошего юмора, делает
сборник интересным и полезным для многих читателей. Жаль, что тираж
книги невелик (30 000). Книга хорошо издана. Имеет удобный формат, живо
и талантливо иллюстрирована художником К. Г. Агнит. Ее можно
рекомендовать широкому кругу наших читателей.
Ю. Захаров
ДОСАДНЫЕ НЕДОЧЕТЫ В КНИГЕ О РОДНОЙ ПРИРОДЕ*
нига И. И. Пузанова, В. И. Козлова и Г. П. Кипарисова
«Животный мир Горьковской области», вышедшая вторым,
дополненным изданием (первое издание настоящей книги было в 1942 г.
под названием «Звери, птицы, гады и рыбы Горьковской области»),
широко известна читателям — любителям природы не только
Горьковской, но и ряду соседних областей и получила среди
них заслуженное признание. Успех книги не случаен. Авторам этого
коллективного труда удалось в простой и выразительной форме дать
вместе с тем полную научную характеристику животного мира родного края.
Это, по сути дела, общедоступная сводка всех позвоночных животных нашей
области, где можно найти описание внешности животйых, их биологию,
районы их распространения, их хозяйственное значение, а также данные об
охотничьем и рыболовном промыслах. Книга имеет удобный формат и.хорошо
иллюстрирована. Все это делает ее настольной книгой каждого любителя
природы, каждого краеведа.
В данной статье не ставится задача дать полный анализ этой книги.
Польза ее несомненна. Несомненно прежде всего ее воспитательное значение —
она воспитывает любовь к родному краю, к его природе Тем более досадное
чувство вызывают ее недостатки, отчасти повторенные во втором издании.
В предисловии ко второму изданию авторы пишут «Весь текст книги
Сч,1Л авторами тщательно проверен, уточнен, дополнен новыми данными,
выправлены вкравшиеся опечатки, ошибки, унифицирована и модернизирована
* И. И. П у з а н о в, В И. Козлов, Г. П. К и п а р и с о в. Животный
мир Горьковской области. 2-е дополненное издание. Горьковское книжное
издательство. 1955.
232

научная терминология». Слои нот, иторос издание значительно полнее и
точнее первого, но, к сожалению, уто касается не всех разделов книги.
Наименее удачным разделом книги милметем глава, посвященная рыбам (автор
главы проф И И llyianoii)
Борьба за охрану п приумножение рыбных богатств, составляющих
всенародную собственность, мил метем делом большой государственной важности.
Тем более странно, что и книге о родной природе, которая должна
воспитывать чувство любовного и бережного отношении к нашим природным
богатствам, в главе «Рыбы» в ряде случаев вольно или невольно пропагандируется...
браконьерство! Не будем голословны. Вот несколько выдержек из этой
главы.
«Ловят хариуса вершами, подпусками, удочками, а также колют
острогой» (стр 528).
«...на нижней Волге особенно распространен бой сазана острогой во
время нереста. (I) (стр. 531).
«Весьма увлекательна (I) охота на линя ночью с острогой и «лучом» из
смолья Наоборот, уженье линя считается мало интересным (!?)» (стр 547).
«Иногда язя стреляют из ружья, как щуку» (стр. 553)
Особенно достается щуке, одной из наших наиболее важных
промысловых рыб:
«Ловят щуку различными способами... сетями, неводами, вершами,
подпусками, жерлицами, колют острогой, наконец стреляют из ружья на полоях
во время нереста (!).. больше всего ее ловят в поемных озерах, особенно зимой,
во время заморов рыбы: она особенно охотно идет в «отдушины» (стр 568).
Есть упоминания и о других браконьерских способах ловли: о багрении
судака по перволедью, о ловле рыбы мелкоячейными сетями и т. д. С
эпическим спокойствием преподносит автор эти браконьерские, крайне вредные
способы ловли (скорее способы истребления рыбы), запрещенные
Госрыбнадзором по всей территории СССР.
Бой рыбы острогой — один из наиболее вредных видов браконьерства;
он приводит к массовому калечению рыбы и в связи с этим к ее гибели и
распространению в наших водоемах эпидемий
Еще более вредна стрельба рыбы из ружья во время нереста. Обратимся
к помощи этой же книги и увидим, что каждая щука самка выметывает
от 3 тыс. до 1 млн., а самка сазан от 100 тыс. до 1,5 млн икринок! А ведь
это — будущие мальки рыбы! Не случайно, что эти способы ловли осуждены
как браконьерские; они направлены на массовое истребление рыбы и
являются вреднейшими пережитками прошлого нехозяйского отношения к природным
богатствам страны. Недалеко от этих «способов» ушла и ловля рыбы зимой
в «отдушинах» во время заморов, которую практикуют самые злейшие
браконьеры
Пропагандируя браконьерские способы ловли рыбы, автор в то же время
почти не нашел места для популяризации таких спортивных способов ловли,
как спиннинг, нахлыст и т. д., которые по справедливости являются
любимыми видами рыболовного спорта среди трудящихся нашей страны. Так, о
спиннинге автор вспоминает лишь дважды: при ловле жереха и форели
(кстати, для лопли форели — этой крайне осторожной и пугливой рыбы —
рекомендуется и такой оригинальный способ... ловить «прямо руками» (!) (стр. 529).
Основные объекты спиннингового спорта в наших условиях — щука,
окунь, судак, голавль, язь, — очевидно, отдаются автором на откуп
браконьерам (см острога и т. д.). Не может удовлетворить и раздел,
посвященный описании) внутренних вод нашего родного края. Здесь есть прямые
фактические ошибки: так река Сережа названа притоком Оки, тогда как она
является притоком реки Теши
Анекдотически чпучит утверждение, что река Сура «почти пересыхает
летом» (стр 20) и т. д
Указанные недочеты могли бы быть в какой-то мере
нейтрализованы в статье о рыболовном промысле, помещенной в той же книге (автор
"Ремез Я. А.) По Ромен, правильно выступая против губительного для рыбы
спуска фабричных и заводских сточных вод в наши водоемы, ни словом не
233

обмолвился о том, какие методы рыбной ловли являются недопустимыми,
вредными, браконьерскими. А следовало бы! Хотя бы для сведения авторов
данной книги. Ведь нашла же возможным Широкова А. М. в очерке об охоте
подробно остановиться на вопросах охраны родной природы, на вопросах
борьбы с браконьерством.
Удивляет позиция Горьковского книжного издательства. Ведь только в
прошлом году его справедливо критиковали за выпуск вредной,
проповедующей браконьерство книги В. Рыжакова «На рыбалке». И вот в результате
чьего-то недосмотра — досадные ляпсусы, снижающие качество в общем
хорошей и нужной книги.
С. Дашкевич
ЖИЛЬБЕР ДУКАН. «О ПОДВОДНОЙ ОХОТЕ»
(Underwater Nunting by Dr giebert Doukan. Перевод с французского, 1955,
Лондон, 162 стр. с рисунками, 3-е издание)
ильбер Дукан — одив из старейших французских
спортсменов-подводников и недавний президент клуба подводных
охотников Франции — хорошо известен в спортивных кругах
за рубежом.
Книга Дукана о подводной охоте написана с подлинным
знанием дела и охватывает широкий круг вопросов. Читатель
найдет в ней указания по технике охоты; сведения о снаряжении, подробные
данные о рыбах, являющихся объектом подводной охоты; советы, как
выбрать место для охоты; указания по технике безопасности; обзор подводной
охоты по странам мира; данные о законодательном регулировании подводной
охоты во Франции; ряд любопытных сведений о подводной охоте в древности
и средние века и др.
Ценными являются конкретные указания книги по технике
подготовительных упражнений для начинающих спортсменов. Дукан подробно
рассказывает, как проводить подготовительные упражнения по овладению
ритмом дыхания через респиратор и регулированию дыхания при пользовании
легководолазным шлемом, как научиться плавать и нырять с подводным
ружьем и стрелять из него, как правильно пользоваться ластами.
Девиз Дукана, как охотника, — это свой метод для каждого вида рыб.
Это означает: избегай стандарта, умей добывать рыбу, применяясь к ее
образу жизни, поведению, привычкам. Дукан подробно рассматривает
особенности образа жизни и поведения основных видов рыб Средиземного моря и
учит охотника, как именно ему действовать при охоте на ту или другую рыбу.
Дукан подробно разбирает вопрос о возможных опасностях, связанных
с подводной охотой, и указывает практически, как избежать их. «Опасности
существуют, — пишет Дукан, — но охотник располагает всеми
возможностями избежать их».
В книге содержатся некоторые данные о зарубежных клубах подводных
охотников. Это клуб подводных охотников Франции, Канский клуб,
объединяющий подводников-спортсменов Лазурного побережья Франции, клубы в
Квинсленде и Брисбейне в Австралии, клуб «Нептун» в Лос-Анджелосе
(США), явившийся инициатором создания Международного объединения
подводных охотников и проведения международных соревнований по этому
виду спорта.
234

Написанная мастером своего дела и тонким наблюдателем образа жизни
и поведения рыб книга Дукана «О подводной охоте» является ценным
пособием. Она дает в руки охотнику самое главное — правильный метод, а
поэтому, несмотря на все отличие'фауны наших водоемов от фауны, описываемой
Дуканом, книгу эту следовало бы перевести на русский язык.
С. Дашкевич
ХАНС ХАСС «В ВОДАХ КРАСНОГО МОРЯ»
(Hass Н. Under the Red Sea. Перевод с немецкого, 1953, Лондон, 208 стр..
81 фото. 2 карты, 7-е издание)
нига содержит ряд очерков, посвященных описанию
подводных киносъемок и подводных охотничьих экскурсий,
совершенных автором в 1952 году на западном побережье Красного
моря. Автор (австриец) пользуется известностью за рубежом
как подводник-спортсмен и фотограф.
В очерке «Погибший корабль» Хасс описывает съемку зато
нувшего в войну в Красном море итальянского военного транспорта и охоту
на заселивших погибший корабль подводнцх обитателей.
В очерке «Магия кораллов» Хасс ярко рисует подволные пейзажи
коралловых рифов Красного моря с их причудливыми, волшебно окрашенными
гротами и неизведанными глубинами, где Хасс, охотясь, встречает похожую
на прекрасный цветок «львиную рыбу» (pterois volitans), укол которой
ядовит, как укус скорпиона.
В очерках «Акулы», «Жемчужная отмель» и др. Хасс описывает свои
многочисленные встречи с акулами (одна из встреч едва не закончилась для
Хасса трагически); нападение стаи хищных барракуд, от которых автора
спасли... появившиеся акулы, отогнавшие барракуд и не тронувшие охотника,
а также другие эпизоды подводной охоты.
Очерки «Встреча с дьяволом», «Среди чудовищ» посвящены настойчивым
попыткам Хасса заснять на пленку гигантских, достигающих по величине
девяти метров, устрашающих по своему виду манта (Manta birostris — род
ската). Попытки эти, несмотря на все испытанные Хассом трудности, у вен
чались успехом, и со страниц книги на читателя смотрят, как живые, заснятые
Хассом изображения этих чудовищных обитателей Красного моря
Очерки Хасса написаны живо и увлекательно. Подчас они бьют на
сенсацию, но фактическая основа их достоверна. Хасс сщытный, смелый
спортсмен-подводник, умеющий найти выход из любого трудного и опасного
положения, и в его книге наши спортсмены найдут для себя много полезного.
Для Хасса водная глубь стала родной стихией, и это важное для подводника
ощущение органического сродства с водной средой хорошо передано в книге.
Интересны помещенные в книге фотографии Хасса.

ПЬЕР ДЕ ЛАТИЛЬ. ПОДВОДНЫЙ НАТУРАЛИСТ
(Перевод с французского, 1954, Лондон, 275 стр., 40 иллюстраций, 7-е издание)
нига Латиля является своеобразной декларацией тех
широких возможностей, какими располагает подводная охота
для пополнения и уточнения научных сведений об образе жизни,
поведении, систематике рыб. Подводные охотники, часами
наблюдающие за своей добычей и на практике изучающие ее
привычки и повадки, часто располагают очень ценными,
неизвестными еще науке данными. «Работая над книгой, — пишет Латиль, —я
исходил столько же из практического опыта подводных охотников и рыбаков,
сколько из данных научной литературы.
Наблюдениями марсельских подводников-спортсменов установлены
ценные факты, связанные с нерестом морского окуня.
Охотники Ницци сделали ряд существенных наблюдений по поводу
способности слизистых рыб подолгу находиться вне воды и даже взбираться
довольно высоко на прибрежные камни. Подводные охотники за муреной
узнали, что она, вопреки принятому мнению, никогда не нападает на
человека, а только обороняется.
Охотники Лазурного берега, охотясь на морского окуня, зачищают до
блеска или красят в белый цвет стрелы, берут с собой под воду карманные
зеркальца, белые повязки и перчатки. Это делается для привлечения
морского окуня, который настолько тяготеет к блестящим, белым предметам,
что порой, как рассказывает Латиль, не охотник преследует рыбу, а рыба
начинает преследовать охотника с белой повязкой. Эта неизвестная местным
ихтиологам особенность морского окуня стала достоянием науки благодаря
практическому опыту подводников-спортсменов.
«При охоте на морского окуня, — пишет далее Латиль, — можно
применять разные приемы Можно стремительным броском достичь дна и залечь
там, соблюдая полную неподвижность и выжидая момента для выстрела.
Можно шуметь, производить беспорядочные движения, привлекая тем внимание
рыбы, можно даже сделать вид, что уплываешь, так как любопытная рыба
последует за охотником, который, внезапно обернувшись, подстрелит добычу».
Книга Латиля - это сборник^практически полезных советов и указаний.
Их ценность в том, что они не являются общими рецептами, а всегда
приноровлены к видам*рыб, их образу жизни и особенностям поведения.
Латиль в своей книге рассказывает о первых шагах .развития подводной
охоты, о «предистории» этого спорта. Начало существования охоты под водой,
как самостоятельного вида спорта, Латиль ведет с 1937 года, когда Олег Кра-
моренкс запатентовал во Франции первое ружье и первые очки для
подводной охоты, позаимствовав идею этих очков у японских искателей жемчуга
Книга Латиля заслуживает перевода на русский язык.

С. Дашкевич
ДЖИАНИ РОГИ «ПОДВОДНАЯ ОХОТА» (ОРУЖИЕ
И СНАРЯЖЕНИЕ)
(Gianni Rogni «Cas-s ia Subacgnea Perci e fucili», Милан, 1952, 203 стр.
с рисунками)
АЛЬБЕРТО БАКЕР «С ФОТОАППАРАТОМ И ОСТРОГОЙ В ГЛУБИНЕ
МОРЯ»
(A. Baker «ObIiettivi е fiocine in fondo al таге». Флоренция, 1952,
198 стр. с рисунками)
ниги Роги и Бакера являются практическими
руководствами по подводной охоте, а книга Бакера также по подводному
фотографированию
Книга Бакера подробно знакомит читателя с подводным
охотничьим снаряжением: типами ружей, масок, ласт, гарпунов
и др., сопровождая описание фотографиями и рисунками.
Значительное место отведено снаряжению и в книге Роги
К сожалению, оба автора ничего не говорят о практике применения так
называемых автономных шлемов (легководолазного снаряжения), которое
довольно широко распространено среди подводников-спортсменов за рубежом.
Книга Роги «Подводная охота» входит в состав изданной в Италии серии
практических пособий.по различным видам спорта Кроме упомянутого
раздела о снаряжении, книга содержит разделы, посвященные технике плавания
и ныряния при подводной охоте, технике охотничьей разведки и
выслеживания добычи, стрельбе, технике овладения подстрелянной рыбой и др Имеется
раздел, посвященный характеристике различных по типу районов охоты с
перечнем излюбленных охотниками мест на Адриатике, в Лигурийском и
Тирренском морях. Сицилии, Сардинии и т. д. Подробно описываются
местные морские рыбы и головоногие, являющиеся объектами подводной
охоты. Этот раздел ценен своими конкретными указаниями на те способы
и приемы, какими следует пользоваться при подводной охоте на
различных рыб К книге приложена «Памятка подводного охотника», содержащая
ряд полезных конкретных наставлений
Книга Бакера.«С фотоаппаратом и острогой в глубине моря», по
сравнению с книгой Роги, представляющей систематизированное руководство,
написана несколько поверхностно и разбросанно Тем не менее она содержит
много нужного для подводников-спортсменов, которые (не говоря уже об
упоминавшемся разделе, посвяшенном снаряжению) найдут для себя много
практически полезного в.главах, посвященных дыханию, технике ныряния
с выхсдом на добычу, стрельбе при различных взаимных положениях
стрелка и мишени и др
Значительная часть книги Бакера посвящена подводному
фотографированию. Такое сочетание в книге фотоаппарата и остроги не случайно,так как
за рубежом очень многие подводные охотники одновременно являются
любителями подводной фотографии и берут с собой на охоту портативные,
приспособленные для съемки под водой фотоаппараты. Этот хороший обычай
следует перенять нашим спортсменам.

СОДЕРЖАНИЕ
Год сороковой 3
Второй пленум Всесоюзной секции спортивного рыболовства . . • . 9
По водным просторам нашей Родины.
Перволедок. Виталий Иванов 14
Перволедье на Вычегде. Всеволод Васильев. • 15
По первому льду. Л. Дербенев 20
В одном коллективе. И. Толоконников • • 22
Рыболовная наука. Ив, Сидельников 26
Зимой ". —
Летом . 30
Зимнее ужение в Армении. Ю. Ванновский 33
Секрет удачи. Вас. Козин 38
Зимнее ужение на Плещеевом озере. И Кравченко 46
Степан' и Андрей., В. Архангельский ' 51
Весна на озере Чля. Алексей Никитин 59
Далекий край —
Щучья свадьба 61
Весна идет 63
В порядке обмена. Варвара Карбовская 66
Приезжайте, генацвале! Л Келенджеридзе 75
На рыбалке. Б. Иванов 78
Тихое утро Юрий Казаков 82
Дрыток 'из воспоминаний охотника). Ив. Воропаев 92
В лугах. А, Балашов 100
У ручья. Лч Шевченко 104
На широтах Архангельска. /7 Белобокое 107
Река Миус. В. Меринов N . . . . 116
Озеро Сенеж. А. Авило* 121
О будущем Сенежа. В Васильев . 124
На колхозных водоемах. П Филимоно* 126
Как щука карпа охраняет —
Золотая рыбка 130
Преступление и наказание. В. Я. Гребенкин 136
Из рыболовной практики.
На новом море. А. Граевский 143
За уральскими рипусами. Б., Тихановский 146
На реке Великой. Б. Евдокимов 149
Зимняя подледная ловля на живца. Ф. Цештельман 151
С пол воды. Н. Елизаров 156
Ледовый режим водоема. В. Иванов 157
Рельеф речного дна., 158
Ловля сига и рипуса под Челябинском. П. Миклашевский . . . 159
О самодельной зимней блесне В. Васильев 160
Еще одна зимняя насадка. Д* Злотников 162
Зимой за сазанами. К. Иакимиди —
Как сохранить зимой опарыша. С. Зябкин * . 163
238

Зимний запас червей. Л. Красильников 164
Ночной лов налима на мормышку. С. Кузнецов 165
Подледный лов рыбы в бухте Нагаева. И,. Станкевич —
О мормыше. В. Романов 166
Летняя ловля на зимние блесны. М. Богомолов 167
Ловите сомов спиннингом. Э. Ларман 168
Необыкновенная блесна. Я- Киселев 169
Со спиннингом на Ладоге. Я. Юркевич 170
Самодельные карабины. В. Васильев 172
Приготовление конической лесы для нахлыста из жилки. В. Ти-
ханович 174
На Ангаре. В. Пронин. • 177
Мормышка «опарыш». Г. Ли 178
Ужение язей в Ахтубе. А. Шеповалов —
Подводный лов. И. Лесковский 179
Щучья застава. М. Бельков 181
Ловля окуня на пиявку. А. Сидоров 182
Ловля леща на мормышку и блесну. Я. Дормидонпгов —
С донной удочкой на карася. Я. Стариков 183
На овода. В.Орлов 184
Осенняя охота на окуня. Я. Елизаров 186
О ловле спиннингом на «мышку». Л. Игнатович 188
Как перезимовали ельцы. Д. Пылин ' 191
Ночной рыболов. Г. Авдеев 192
Колокольчики для ночной ловли. Я. Жмур 193
Насадка — рак в панцыре. Я. Лемещук 194
Заметки о мастерстве. Я. Стафаров —
В капель • . . . —
На два крючка 196
О дальневосточной мальме. И. Гддковой 197
Осеннее переселение сазанчиков. О. Иванов 199
Случай на реке Горынь. Г. Скороходов 200
На Побочине. Я. Галковский 201
Вторая поездка. Л. Самарцев 202
Донная блесна. С. Быстрое 205
Об активном ужении. Я. Бухаров . 207
Серебрение блесен. В. Аверкиев 210
Хроника спортивной жизни.
Надо пересмотреть. Ю. Невский 212
Соревнования на Жиздре. П. Никольский —
Московское соревнование по подледному лову рыбы. Я.
Елизарову Б. Крундышев 215
Недалеко от Куйбышева. В. Алферов 217
Зенинское озеро. Я. Ловцов 219
Кисловодское озеро. Л. Луковников 221
Советское снаряжение для подводной охоты. /О. Карпеченко.
С. Дашкевич —
У наших друзей.
Рыбацкая солянка. Э. Петреску (перевод с румынского М. Ма-
лобродский и В. Потемкиной) 223
Когда клюет рыба. Макс Пипер (перевод с немецкого В. Холостова) 227
Критика и библиография.
Л. Самарцев. «Рыбы, плотины, рыбхозы». Д. И. Коркин . . . 230
П. Филимонов «Костры рыбацкие». Б. Крундышев 231
Досадные недочеты в книге о родной природе Ю. Захаров . . . 232
Жильбер Дукан «О подводной охоте». С. Дашкевич 234
Ханс Хасс «В воцах Красного моря» С. Дашкевич 235
Пьер де Латиль «Подводный натуралист» 236
Джианни Роги «Подводная охота» (оружие и снаряжение, Альбер-
то Бакер «С фотоаппаратом и острогой в глубине моря» С. Дашкевич 237

«РЫБОЛОВ-СПОРТСМЕН»
Книга восьмая
Редактор Е. /С. Петровская
Художник Я. А. Воробьев
Художественный редактор В. В. Еремин
Технический редактор Г. А. Шалыгина
Корректор А. О. Нагорова
Сдано в набор 19/VIII 1957 г. Подписано
к печати 14/1 1958 г. Формат 60x927.6.
Объем 7,5 бум. л., 15 печ. л., 15 физ. л.,
46 500 зн. в 1 печ. л. Изд. № 1211. А 00024.
Тираж 100 000. Тип. № 661. Цена 8 р. 15 к.
Москва. М. Гнездниковский пер., д. 3.
Государственное издательство
«Физкультура и Спорт»
Ярославский полиграфический комбинат,
Ярославль, ул. Свободы, 97,