РОССИЙСКАЯ
АКАДЕМИЯ НАУК
ИНСТИТУТ
ВСЕОБЩЕЙ ИСТОРИИ
ФОНД
РОЗЫ ЛЮКСЕМБУРГ
ПРЕДСТАВИТЕЛЬСТВО
В МОСКВЕ
РОССИЙСКО-ГЕРМАНСКАЯ СОВМЕСТНАЯ КОМИССИЯ
ПО ИЗУЧЕНИЮ НОВЕЙШЕЙ ИСТОРИИ ОТНОШЕНИЙ
МЕЖДУ РОССИЕЙ И ГЕРМАНИЕЙ
Лкмеюг
Актуальные аспекты
политической
и научной
деятельности
(К 85-летию со дня гибели)
Международная конференция
в Москве 12 февраля 2004 г.
МОСКВА
«ПАМЯТНИКИ ИСТОРИЧЕСКОЙ мысли»
2004

ББК 66.1(0)
Р64
Издание подготовлено и напечатано
при поддержке Фонда Розы Люксембург (ФРГ)
и его Московского представительства
Редакционная коллегия:
Вольфганг Грабовски
Яков Драбкин (отв. редактор)
Марианна Корчагина
Р64 Роза Люксембург: Актуальные аспекты политической и
научной деятельности (К 85-летию со дня гибели). Меж¬
дународная конференция в Москве 12 февраля 2004 г.
М.: Памятники исторической мысли, 2004. - 294 с.
12 февраля 2004 г. в Москве впервые прошла международная научная
конференция, посвященная жизни и деятельности замечательной рево¬
люционерки. В ней приняли участие председатель международного об¬
щества Розы Люксембург проф. Нарихико Ито (Япония), член Испол¬
нительного комитета Фонда Розы Люксембург (ФРГ) Эвелин Виттих,
представитель Фонда в Москве Вольфганг Грабовски, старейшие рос¬
сийские германисты Я.С. Драбкин, Б.А. Айзин, К.К. Шириня, Р.Я. Евзе¬
ров, М.М. Кораллов, другие ученые из России и Германии.
Основной на конференции была идейно-политическая проблема от¬
ношения к истории. В настоящей книге российский читатель не только
получит представление о продолжающихся международных дискуссиях,
но сможет также прочитать некоторые работы и письма самой Розы
Люксембург.
ISBN 5-88451-089-6
ББК 66.1(0)
ISBN 5-88451-089-6
© Коллектив авторов, 2004.
© В.Ю. Яковлев, оформление, 2004.

СОДЕРЖАНИЕ
От редколлегии 	 5
Конференция в Москве 12 февраля 2004 г	7
Выступления
Э. Виттих. Споры вокруг памятника Розе Люксембург:
борьба за историю	9
Н. Ито. О лекции «Рабство», прочитанной в партийной школе ... 17
Я. Драбкин. Роза Люксембург в треугольнике стран и культур .... 22
О. Любан. Научные публикации о Розе Люксембург в Германии
после 1990 г. (проблемы и тенденции)	36
М. Кораллов. Возвращение и прощание 	50
Б. Орлов. Цветы к памятнику Розе Люксембург	59
Г. Кайзер. Несгибаемая «Красная Роза» 	63
К. Шириня. Наследие Розы Люксембург и идейная борьба
в Коминтерне 	70
Б. Айзин. Старое и новое о Карле Либкнехте	73
Р. Евзеров. Роза Люксембург и мы 	79
Г. Клокова. Новые аспекты преподавания истории в России	84
И. Яжборовская. Продолжим научную актуализацию наследия
Розы Люксембург	91
М. Орлова. Роза Люксембург в России и в Германии	97
В. Грабовски. Роза Люксембург в Москве	100
Присланные материалы
А. Лаиштца. Новые оценки работ Розы Люксембург
1906-1911 гг	105
М. Бри. За демократический социализм: Роза Люксембург
и Александра Коллонтай	110
Г. Кайзер. Роза Люксембург и ее друзья (Коллоквиум в Берлине) .118
3

Из РУССКИХ ПЕРЕВОДОВ РАБОТ И ПИСЕМ РОЗЫ ЛЮКСЕМБУРГ .... 123
Против милитаризма, за гуманизм
Речь о милитаризме и мировой политике на парижском
Международном социалистическом конгрессе
25 сентября 1900 г. (протокольная запись) 	125
Речь о революции и войне на штутгартском Международном
социалистическом конгрессе в августе 1907 г	126
Толстой как социальный мыслитель 	128
Наследие Толстого	135
Милитаризм - жизненный нерв государства. Речь на собрании
во Франкфурте-на-Майне 22 февраля 1914 г.
(по газетному сообщению) 	140
Введение к «Истории моего современника»
Владимира Короленко	142
Из писем 1909-1918 гг	  169
Февраль и Октябрь 1917 г. в России
[Февральская] революция в России 	189
Русские проблемы 	192
Русская трагедия	194
Рукопись о русской революции	200
Из писем 1917-1918 гг	229
Ноябрьская революция 1918 г. в Германии
Ахерон пришел в движение	235
Вокруг Исполнительного комитета	238
Чего хочет Союз Спартака?	242
Национальное собрание или правительство Советов?	250
Выборы в Национальное собрание 	253
Наша программа и политическая ситуация. Доклад на Учреди¬
тельном съезде Коммунистической партии Германии
31 декабря 1918 г. в Берлине	255
Порядок царит в Берлине 	278
Из последних писем	283
Приложение.
Русские издания о Розе Люксембург и ее соратниках	288

ОТ РЕДКОЛЛЕГИИ
12 февраля 2004 г. в Москве прошла конфе¬
ренция «Роза Люксембург: аспекты научной и политической дея¬
тельности», организованная Институтом всеобщей истории РАН и
Фондом Розы Люксембург (Берлин) под патронажем Российско-
германской комиссии по изучению новейшей истории отношений
между Россией и Германией. Это была первая в СССР и России
международная научная конференция, посвященная жизни и дея¬
тельности замечательной революционерки. В ней приняли участие:
Председатель Международного общества Розы Люксембург проф.
Нарихико Ито (Япония), член Исполнительного комитета Фонда
Розы Люксембург (ФРГ) Эвелин Виттих, представитель Фонда в
Москве Вольфганг Грабовски, старейшие российские германисты
Я.С. Драбкин, Б.А. Айзин, М.М. Кораллов, К.К. Шириня, другие
ученые из России и Германии.
Открывая конференцию, директор ИВИ РАН, академик А.О. Чу-
барьян указал на актуальность и важность изучения левой альтер¬
нативы в XX в. Он с сожалением констатировал известное сниже¬
ние в нашей стране интереса к истории рабочего движения и его ос¬
новных течений - коммунистического и социал-демократического.
Он выразил надежду, что притягательная личность Розы Люксем¬
бург, ее интереснейшее теоретическое и политическое наследие,
а также непрекращающиеся споры вокруг него будут способство¬
вать оживлению в России исследований в области социальной исто¬
рии, привлекут к этой проблематике молодежь.
Основной на конференции стала идейно-политическая проблема
отношения к истории. Действительно, как в Германии, с подачи со-
5

циал-демократии, так и в Советской России, с подачи Сталина, Ро¬
за Люксембург долго оставалась «занозой для общества» - челове¬
ком весьма неудобным, остро критикующим капитализм и рефор¬
мизм, указывающим на склонность большевиков к диктатуре, от¬
стаивающим «свободу инакомыслящих».
При этом ее имя было достаточно широко известно. Книги о Ро¬
зе Люксембург выходили в ФРГ, СССР и Польше, во Франции и
других странах. В ГДР было издано 12-томное собрание ее сочине¬
ний и писем. В Германии день памяти Розы Люксембург и Карла
Либкнехта ежегодно отмечается многотысячными демонстрация¬
ми; в Советском Союзе именем Розы называли улицы, клубы, фаб¬
рики. Однако за 85 лет после ее гибели неординарная фигура Розы
Люксембург обросла многочисленными мифами. Об их живучести
свидетельствует, к примеру, продолжающаяся дискуссия вокруг па¬
мятника Розе Люксембург в Берлине.
Тем интереснее, что на нынешнем непростом этапе истории че¬
ловечества, когда идеи социализма и коммунизма продолжают
быть объектом суровой и не всегда научно обоснованной критики,
интерес к жизни и творчеству Розы Люксембург не только не уга¬
сает, но и вышел далеко за пределы Европы. Самое полное собра¬
ние ее сочинений в 17 томах печатается в Японии; двухтомник из¬
бранных произведений издается в Китае.
В ожидании лучших времен и в нашей стране мы хотим в насто¬
ящей книге дать российскому читателю не только общее представ¬
ление о продолжающихся международных дискуссиях, но и возмож¬
ность прочитать некоторые работы самой Розы Люксембург, от¬
рывки из ее писем. Они взяты из однотомника переводов, вышед¬
шего в Москве 13 лет назад*.
Все материалы конференции публикуются в сокращенном виде.
* Роза Люксембург. О социализме и русской революции. Избранные статьи, речи,
письма. М., 1991.
6

КОНФЕРЕНЦИЯ В МОСКВЕ
12 ФЕВРАЛЯ 2004 г.

ВЫСТУПЛЕНИЯ
Э. Виттих
СПОРЫ ВОКРУГ ПАМЯТНИКА.
БОРЬБА ЗА ИСТОРИЮ
НА ПРИМЕРЕ РОЗЫ ЛЮКСЕМБУРГ
«В договоре о коалиции между берлински¬
ми организациями СДПГ и ПДС фигура “политического атлета”
была признана подходящей для демократического сознания. Обе
партии заявили о готовности поставить памятник Розе Люксембург
на площади ее имени в центре города. Видимо, это произошло по
желанию ПДС: штаб-квартира партии находится неподалеку, и,
кроме того, известно, что ей не хватает презентабельных героиче¬
ских личностей из ее недавней истории»1.
В ходе дискуссии о памятнике Розе Люксембург противники его
сооружения, по сути, оспаривают ее значение в демократическом
обществе. Известность Розы Люксембург и уважение к ней кажут¬
ся им заблуждением:
«Такой положительный образ опирается, в лучшем случае, на
незнание. Люксембург уважают за антимилитаризм, за критику в
адрес Ленина и за гуманистические идеалы, не задаваясь вопроса¬
ми: почему она была против Первой мировой войны? что она кри¬
тиковала у Ленина? какое представление о гуманизме было в осно¬
ве ее помыслов?.. Увековечение памяти о Розе Люксембург в па¬
мятнике, в лучшем случае, означало бы недооценку ее идеологиче¬
ских и тоталитарных мотивов»2.
Для современного и будущего общества Роза Люксембург ни в
коем случае не может быть значимой фигурой. Так, Норберт Зайтц
в рецензии на книгу Манфреда Шаррера3 пишет: «Все же тот, кто
воздвигает памятники, должен быть способен обращаться к достой¬
ным памяти традициям. Они явно ставятся под сомнение в книге ис¬
9

торика профсоюзного движения Манфреда Шаррера - в двойной
биографии “Легенда о Розе и Карле”»4.
Основные направления атаки
против Розы Люксембург
Во-первых, дебаты против Розы Люксембург преследуют цель
дискредитировать ее как демократа5. Интересное превращение: в
1988 г., во время шествия памяти Люксембург и Либкнехта участни¬
ки движения граждан апеллировали к Розе Люксембург, чтобы сно¬
ва и снова напомнить о дефиците демократии в руководимой СЕПГ
ГДР. Тогда никому - ни на Востоке, ни на Западе - не приходило в
голову подвергать Розу Люксембург нападкам из-за ее демократи¬
ческих взглядов. Совсем наоборот.
Напротив, Шаррер утверждает, что «демократия была нужна
Розе Люксембург до момента революции, затем наступила фаза
диктатуры. Во всяком случае, демократия была для нее средством
завоевания власти... Она была очарована революцией, но не демо¬
кратией, насилием, но не парламентаризмом. Она свято верила в
крах капитализма»6. И далее: «Парламентская демократия часто
лишена драматизма, демократический процесс принятия решений
часто сопряжен с кропотливым трудом и почти всегда кончается
компромиссом. Но что Роза Люксембург и ненавидела, так это ком¬
промиссы»7. При этом он даже и не пытается как-то подкрепить
эти высказывания.
«Да, Роза Люксембург была светлым образом социализма. Нет,
она не была демократом. Да, но ведь есть памятники и Бисмарку.
Нет, она назвала социал-демократию смердящим трупом. Да, но
ведь она “жила” противоречиями своего времени. Нет, свободой
для инакомыслящих она дорожила до тех пор, пока ее это устраи¬
вало. Да, но ведь ее надо видеть в контексте эпохи»8.
Сегодня ее упрекают в том, что незадолго до освобождения из
тюрьмы она записала свои критические соображения по поводу
русской революции с известным примечанием о свободе как о сво¬
боде и для инакомыслящих, но в дни германской революции стре¬
милась повести революционные массы к социалистической рево¬
люции. Ей даже приписывают нежелание публиковать написанный
в тюрьме текст9. Работа «О русской революции» была издана Пау¬
лем Леви только в 1922 г. Часто цитируемое высказывание из это¬
го труда противопоставлялось ее одобрению революции, диктату¬
ры пролетариата, - без учета конкретных исторических условий и
уровня дискуссии в среде революционной социал-демократии.
Ее критикам с позиций сегодняшнего дня представляется непри¬
емлемым то, что она отдавала предпочтение не Веймарской респуб¬
10

лике, а демократии Советов как прямой власти снизу на базе кол¬
лективной плановой экономики, относительно чего в то время сре¬
ди социал-демократов царил консенсус. Правительство Эберта в но¬
ябре 1918 г. называло себя «Советом народных уполномоченных».
Любан описывает ситуацию 14 января 1919 г., которая еще раз
дает представление о том, как Люксембург понимала демокра¬
тию10. Если руководство КПГ сначала не собиралось свергать пра¬
вительство Эберта - Шейдемана, то некоторые доверенные лица в
производственных Советах и представитель КПГ Пик желали это¬
го еще прежде, чем стало ясно, что за этими требованиями стоят
берлинские рабочие. «Это однозначно имело характер путча, что
никогда не было в духе Розы Люксембург. В связи с этим Леви по¬
зднее писал о ее реакции, когда она 14 января узнала о заявлении
Революционного комитета о смещении правительства Эберта -
Шейдемана, подготовленном 6 января и подписанном также
Либкнехтом: «Никто из присутствовавших не забудет сцены, когда
Роза Люксембург держала перед Карлом Либкнехтом документ,
под которым стояло: Временное правительство Ледебур, Либкнехт,
Шольце. Она только спросила его: “Карл, это наша программа?”
Дальше - молчание»1 Г
«Несмотря на то, что она питала иллюзии и переоценивала го¬
товность пролетарских масс к революционным действиям и резко
нападала на других социалистических лидеров, агитация которых
не была столь же радикальной, вождь Спартака никогда не была
“кровавой Розой”, политиком, склонным к путчизму или террориз¬
му. Напротив, во время январского восстания 1919 г. Роза Люксем¬
бург целиком придерживалась своих демократических принципов,
оставаясь сторонницей системы Советов, а не парламентской демо¬
кратии»12.
Во-вторых, Розу Люксембург подвергают нападкам как против¬
ницу войны.
Ее упрекают в том, что она не была антимилитаристом, но вы¬
ступала только против тех войн, которые вел классовый враг. По¬
скольку она была за революцию, она провоцировала гражданскую
войну и хладнокровно считалась с ее жертвами. Таким образом,
Люксембург мыслила-де в духе тоталитаризма.
«Итак, следовало отвергать эту войну (Первую мировую. - Э.В.),
так как она служила интересам капиталистов; надо пожалеть о че¬
ловеческих жертвах, так как они были принесены рабочими, погиб¬
шими во имя властолюбия классового врага. Но война совершенно
необходима и оправдана, если она служит защите дела пролетариа¬
та... То, что революция спровоцирует “жесточайшую гражданскую
войну”, для нее не могло быть аргументом против революции: бес¬
полезно дискутировать о революции, так как ее приход не подле¬
11

жит оценке с точки зрения здравого смысла, но детерминирован за¬
конами капитализма»13.
Здесь внушается мысль о том, что будь Роза Люксембург паци¬
фисткой, то и подходить к ней следовало бы с мерками пацифизма:
если она против войны, то тогда, пожалуйста, и против революции.
Но она не была пацифисткой, хотя уже перед войной стояла на по¬
следовательно антимилитаристских позициях, за что и оказалась в
1915 г. в тюрьме, а после короткого перерыва в 1916 г. вновь без
приговора была арестована и находилась под стражей вплоть до
своего освобождения Ноябрьской революцией в 1918 г.
«Надо критиковать Розу Люксембург за известную узость взгля¬
дов, когда она в статье “Утопии о мире” характеризует дело паци¬
физма как жалкую полумеру буржуазных апостолов мира и когда
она от каждого заявления правительства о мире отмахивается как
от театра теней в дипломатии. И все же накануне Первой мировой
войны ее сила была и в том, что она убедительно и бесстрашно вы¬
сказала свое оправданное сомнение в возможности наступления
подлинной “эры мира”. Ограничения вооружений, отмирание мили¬
таризма, затихание международных конфликтов или сдерживание
экономической анархии, говорила она, не вписываются в дальней¬
шее развитие капитализма. За последние 15 лет едва ли найдется
год без военных действий... При всем желании она не могла при¬
знать, что мирная тенденция капиталистического развития пере¬
черкнет тенденцию к войне»14.
Война была для нее высшим проявлением насилия, а Первая
мировая война как цивилизационный излом невиданного до того
масштаба была для Розы Люксембург варварством. В революции,
выросшей из революционной ситуации, которая на короткое вре¬
мя появилась в январе 1919 г., она видела единственную возмож¬
ность сделать в будущем варварство невозможным. Роза Люксем¬
бург сопротивлялась, так как обычный протест против морально
разложившейся, опытной и ожесточенной военщины стал бес¬
смысленным. Ожесточение в обществе было вызвано отнюдь не
Розой Люксембург - и не революционной ситуацией в Германии и
других европейских странах, - но потрясшей основы цивилизации
Первой мировой войной. Оттокар Любан тщательно анализирует
состояние революционных сил в январе 1919 г.: «В “Rote Fahne” от
5 и 6 января 1919 г. нет и намёка на намерение руководства КПГ
начать вооруженную борьбу революционных левых за власть»15.
Инициатива объявления всеобщей забастовки 6 января с целью
свержения правительства Эберта - Шейдемана исходила не от Ро¬
зы Люксембург, которая была очень сдержанной в оценке акций
протеста как революционных действий, но от «Революционных
старост», группы левых доверенных лиц в производственных Со¬
72

ветах, которая сыграла существенную роль в революционном нис¬
провержении власти 9 ноября 1918 г. в Берлине. Под впечатлени¬
ем массовых демонстраций Роза Люксембург оставила свою сдер¬
жанность и 8 января высказалась за продолжение революции до
осуществления социализма, за свержение правительства Эберта -
Шейдемана. Когда же ситуация изменилась, она не отказалась от
своих требований и приняла далекие от реальности оценки наст¬
роения масс. «На мой взгляд, подведенный Розой Люксембург
итог январского восстания - это свидетельство самообмана, расте¬
рянности и поиска прибежища в представлении о почти полно¬
стью детерминированном историческом развитии.
И нет никакого намека на самокритику»16. И все же ее заблужде¬
ния в январе 1919 г. не ставят под сомнение ее принципиальный
антимилитаризм.
В-третьих, атаки на Розу Люксембург, направлены против нее
как символа демократического социализма. В этом, по самым раз¬
ным причинам, сходятся и консерваторы, и многие социал-демокра¬
ты. Консерваторам претит ее радикальная критика общества. Для
части социал-демократии она вновь и вновь неапоминает о полити¬
ческих конфликтах в социалистическом движении после 1914 г., ко¬
торые проявились именно в личности Розы Люксембург и ее судь¬
бе, а во многом и по сей день остаются нерешенными. Как раз этим
руководствовался Шаррер, когда писал свою книгу17, сделанную на¬
спех, сомнительного научного качества: социал-демократы, по воз¬
можности, не должны симпатизировать богатым идеям, которые
относятся к временам социал-демократии Бебеля и способствовали
ее привлекательности. Тесно связанный с личностями Розы Люк¬
сембург и Карла Либкнехта раскол рабочего движения, со всеми
ужасными последствиями для Германии и Европы, имел результа¬
том и то, что течение демократического социализма не смогло дей¬
ствительно развиться, не говоря уже о том, чтобы реализоваться.
Здесь речь не о том, что было бы, если бы Роза Люксембург и Карл
Либкнехт и дальше возглавляли КПГ.
«Они (западноевропейские левые. - Э.В.) и сегодня являются по¬
следовательными сторонниками мифа о будто бы упущенной в но¬
ябрьские дни 1918 г. возможности альтернативы реально существо¬
вавшему социализму а 1а Советский Союз и ГДР»18.
Речь идет о перспективе этого политического течения в совре¬
менных условиях и о том, где его исторические корни и что приве¬
ло к потере им собственного лица.
В-четвертых, к политическим дебатам вокруг Розы Люксем¬
бург относятся и нападки на берлинские организации СДПГ и ПДС.
ПДС привычно сравнивают с СЕПГ и упрекают в таком же под¬
ходе к личности Розы Люксембург.
13

«В споре о настоящих предтечах новой германской Республики
ПДС выводит на сцену и рекламирует одну из самых интересных,
но и самых противоречивых фигур на рубеже XIX и XX веков - Ро¬
зу Люксембург. Партия - наследница СЕПГ делает это в той же ма¬
нере, что и ее предшественница: Роза Люксембург стоит за социа¬
листические обещания, которые, к сожалению, остались невыпол¬
ненными, против коварной социал-демократии и за борьбу против
несправедливости вообще»19.
И это притом, что отношение СЕПГ к Розе Люксембург, выра¬
жаясь осторожно, было, по меньшей мере, двойственным и долгое
время определялось сталинским тезисом о «люксембургианстве».
В этом причина и того, что в 40-е годы СЕПГ не смогла поставить
ей памятник, хотя такой план из десятилетия в десятилетие кочевал
в концепциях политбюро по «увековечению памяти».
Берлинскую организацию СДПГ упрекают в «уклоне» в сторону
ПДС и косвенном признании вины социал-демократии в гибели Розы
Люксембург. Одно только приближение СДПГ к Розе Люксембург
рассматривается как проявление несостоятельности. Хендрик Хан-
зен формулирует это так: «Уже накануне 1914 г. социал-демократы
сознательно и с полным основанием дистанцировались от Розы Люк¬
сембург. Отказаться от дистанции по отношению к Розе Люксембург
было бы равнозначно объявлению банкротства СДПГ»20.
А Ессен пишет: «Может быть, ПДС и социал-демократам, кото¬
рые ценой измены самим себе смогли объединиться в коалицию,
нужен этот спор, чтобы обеспечить себе проявление различий и
опыта ненависти?»21
Но что было бы, если бы социал-демократы и демократические
социалисты на деле серьезно стали разбираться со своей историей?
Проект памятника Розе Люксембург - для этого хорошая возмож¬
ность.
Политические дебаты вокруг Розы Люксембург часто ведутся
по меркам сегодняшнего дня и потому не исторично: как будто Ро¬
за Люксембург могла владеть нынешним колоссальным опытом.
Политика Берлинского Сената в области истории
Инициированная Сенатом (СДПГ/ПДС) острая общественная
дискуссия вокруг памятника или, как больше нравится протагонис¬
там, памятного знака о Розе Люксембург в центре Берлина весьма
примечательна. Речь шла как об «иконизации» уже «почти погряз¬
шего в болоте китча мифе о Розе», так и об отказе от так называе¬
мой переоценки этой левой политической деятельницы. Таким об¬
разом оспаривалось все то, что многих людей привлекает в Розе
Люксембург - в человеке, женщине, политике, за что ее и сегодня
14

еще уважают, по крайней мере, признают. Роза Люксембург кое в
чем заблуждалась. Об этом говорили и говорят так откровенно по¬
тому, что она была женщиной. Однако демократически-социали-
стическим левым, в частности в рядах СДПГ и ПДС, но и за преде¬
лами этих партий, сегодня как воздух необходимо такое критиче¬
ское, открытое отношение к собственным заблуждениям, неизбеж¬
ным в процессе поиска общественных альтернатив. В этом смысле
фигура Розы Люксембург символична. Как видно из следующего
сообщения, усилия Берлинского Сената не остались без уважитель¬
ных откликов:
«Это можно было понять вчера, на открытии старого-нового цо¬
коля памятника коммунисту и идейному предтече ПДС Карлу
Либкнехту. Сенатор по вопросам культуры Томас Флирль (ПДС)
открыл, как новый, реставрированный цоколь памятника Либкнех¬
ту, поставленный СЕПГ еще в 1951 г. Но и тогда на нем не было
фигуры Либкнехта, который вместе с Розой Люксембург основал
КПГ. И тот и другая - иконы ГДР... Если связанный с Розой Люк¬
сембург проект получится так же, как и открытие цоколя памятни¬
ка Либкнехту, то политику ПДС в области истории, с учетом ее ау¬
дитории, можно будет считать удачной. “Карл и Роза”, пожалуй, за¬
служили в этом городе славную память - с памятником или без не¬
го»22.
Примечания
1	Kaube J. Aurora, Wirklich ein Denkmal fur Rosa Luxemburg? // Frankfurter
Allgemeine Zeitung. 05.03.2002.
2	Hansen H. Die Gluthitze der Revolution, PDS und SPD wollen ein Rosa-Luxemburg-
Denkmal in Berlin. Damit wiirde eine totalitare Denkerin geehrt // Frankfurter
Allgemeine Sonntagszeitung. 10.02.2002. Nr. 6.
3	Scharrer M. “Freiheit ist immer...” Die Legende von Rosa und Karl. Berlin, 2002.
4	Ibid.
5	Cm.: Scharrer M. Die zwei Gesichter der Rosa Luxemburg // Markische Allgemeine.
Themenbeilage. 24.01.2002; dess. “Freiheit ist immer...”; Glaubitz G. Blinde Ideolo-
gen I I Der Tagesspiegel. 06.05.2002. S. 7; Jesse E. Daumen aufs Auge und Knie auf
die Brust. Rosa Luxemburg verdient kein Denkmal. Der Gegnerin der parlamentari-
schen Demokratie war die Freiheit der Andersdenkenden nie ein Anliegen // Die Welt.
01.03.2002. S. 2; Halter H. Daumen auf das Auge. Der Spiegel. 11.03.2002. S. 46.
6	Scharrer M. “Freiheit ist immer...”. S. 15.
7	Ibid. S. 16.
8	Kaube J. A.a.O.
9	См., например, выступление M. Шаррера на конференции Международного
общества Розы Люксембург 6 сентября 2002 г. в Бохуме.
10	Luban О. Die ratlose Rosa. Die KPD-Fuhrung im Berliner Januaraufstand 1919 -
Legende und Wirklichkeit 11 Supplement der Zeitschrift Sozialismus. 2001. Nr. 1.
S. 34-35.
11	Levi P Rosa Luxemburg und Karl Liebknecht zum Gedachtnis // Leipziger
Volkszeitung. Nr. 12. 15.01.1929.
15

12	Luban О. S. 35.
13	Hansen H. A.a.O.
14	Laschitza A. Von Illusionen und Irrtumem, Rosa Luxemburg zu Krieg, Diplomatie &
Vereinigtes Europa // Neues Deutschland. 8./9. Marz 2003.
15	Luban O. S. 3.
16	Ibid. S. 3.
17	Ibid. S. 25.
18	Scharrer M. «Freiheit ist immer...» A.a.O.
19	Glaubitz G. Blinde Ideologen. S. 7.
20	Grunenberg A. Grautone der Geschichte. Zum Beispiel Rosa Luxemburg // Frank¬
furter Allgemeine Zeitung. 28.02.2002.
21	Hansen H. Ebenda.
22	Jessen J. Parteigelande, Wie die PDS die Privatisierung offentlicher Raume vor-
macht П Die Zeit. Nr. 12. 14.03.2002. S. 47.
23	Gessler Ph. Karl schreitet bei Ehrung mit Sockel voran // taz Berlin local. Nr. 7214.
21.11.2003. S. 21.

Нарихико Ито
О ЛЕКЦИИ «РАБСТВО»,
ПРОЧИТАННОЙ РОЗОЙ ЛЮКСЕМБУРГ
В ПАРТИЙНОЙ ШКОЛЕ
На первой посвященной Розе Люксембург
научной конференции, которая проходит в Москве, я хочу прежде
всего поговорить о некоторых ее документах, находящихся в здеш¬
них архивах. Как вы знаете, после гибели Розы Люксембург и Кар¬
ла Либкнехта сюда были привезены из Германии многие важные
материалы. Благодаря успеху русской революции и возникновению
Советского Союза они надежно хранились до нынешних дней.
Как ученый и как представитель Международного общества Ро¬
зы Люксембург, я очень благодарен за это российским коллегам.
Насколько мне известно, большинство документов и материа¬
лов Розы Люксембург хранится в Российском государственном
архиве социально-политической истории - РГАСПИ (бывшем
Центральном партийном архиве при Институте марксизма-лени¬
низма).
Важные документы и материалы Розы Люксембург собирались
в Москве, так как именно здесь с 1922 г. по распоряжению Ленина
под руководством Клары Цеткин и Адольфа Барского началась ра¬
бота по изданию Собрания сочинений Розы Люксембург. Пауль
Фрёлих был его редактором и с 1923 по 1928 г. выпустил три тома.
Я приблизительно представляю себе, какие документы и мате¬
риалы имеются в Москве, хотя еще непосредственно с ними не ра¬
ботал. С 1995 г. Фонд Фридриха Эберта начал микрофильмирова¬
ние рукописей и документов из российского архива. Так что я смог
читать документы из наследия Розы Люксембург на немецком язы¬
ке в библиотеке Фонда Эберта в Бонне.
17

В Японии я теперь занимаюсь изданием Полного собрания сочи¬
нений Розы Люксембург в 17 томах. Поэтому у меня к российским
коллегам огромная просьба: составить список рукописей и доку¬
ментов наследия Розы Люксембург, находящихся в Москве, и копи¬
ровать важнейшие из них. Я думаю, что таким образом вы сможе¬
те внести большой вклад в дальнейшее изучение жизни и деятель¬
ности Розы Люксембург.
Второе, о чем я хочу сегодня здесь рассказать, это - доклад Ро¬
зы Люксембург в партийной школе СДПГ. Вам известно, что она с
1 октября 1907 г. была доцентом в этой школе и после того как Ру¬
дольф Гильфердинг - гражданин Австро-Венгрии - был выслан из
Германии, преподавала вместо него политическую (в немецкой
транскрипции - «национальную») экономию.
Позднее, находясь в 1916-1918 гг. в тюрьме, она на основе этих
лекций написала «Введение в политическую экономию», которая
была издана в 1924 и 1975 гг.
Однако «Введение...» не было завершено. О структуре работы
Роза Люксембург впервые сообщала из тюрьмы издателю Дитцу в
письме от 28 июля 1916 г. Известная нам сегодня работа весьма
сильно отличается от плана. Документы, которые я хочу здесь
представить, позволяют частично восстановить первоначальный
замысел. Я имею в виду следующие шесть рукописей из наследия
Розы Люксембург:
1)	Рабство (28 с.)
2)	Средневековье. Феодализм. Развитие городов (72 с.)
3)	Практическая политэкономия. 2-й том «Капитала» Маркса
(35 с.)
4)	Практическая политэкономия. 3-й том «Капитала» Маркса
(18 с.)
5)	История национальной экономии (5 с.)
6)	О теории фонда заработной платы (6 с.)
Работы 1-5 написаны на пишущей машинке с фиолетовой лен¬
той. Я полагаю, что список сделала студентка Розы Люксембург в
партийной школе Рози Вольфштайн. Уже 17-летней девушкой она
слушала лекции Розы. На Учредительном съезде КПГ в декабре
1918 г. была секретарем и вела протокол. Она вышла замуж за
Пауля Фрёлиха и, очень вероятно, помогала ему при издании со¬
чинений Розы Люксембург. В частности, к рукописи «Средневеко¬
вье. Феодализм. Развитие городов» она сделала такое примеча¬
ние: «Прежде чем использовать эту пространную литературную
работу, ее нужно проверить. Некоторые ссылки на книги неудов¬
летворительны и очевидно не точны. Как мне помнится и как это
следует из упоминаний в стенограмме, я это узнала от другого уче¬
ника».
18

Из этих 5 документов два - «Рабство» и «Средневековье. Феода¬
лизм. Развитие городов» - определенно относятся к «Введению в
политэкономию». Сейчас я хочу подробнее остановиться на работе
«Рабство», которую я уже опубликовал в Германии1.
В письме Иогихесу в конце февраля или начале марта 1910 г. Ро¬
за Люксембург изложила содержание «Введения в политическую
экономию»: «Подзаголовки брошюр: 1. Что такое политэкономия?
2. Общественный труд. 3. История экономики (Первобытный ком¬
мунизм, рабство, барщина, ремесленное производство). 4. Обмен. 5.
Наемный труд. 6. Господство капитала (норма прибыли). 7. Кризи¬
сы. 8, Тенденции развития капиталистической экономики»2.
28 июля 1916 г. Роза Люксембург пишет издателю Генриху Дит¬
цу из тюрьмы, где работала над «Введением», о таком плане:
«1. Что такое политэкономия? 2. Общественный труд. 3, 4, 5. Исто¬
рия экономики (Первобытное коммунистическое общество. Эконо¬
мическая система феодализма. Средневековый город и ремеслен¬
ное производство). 6. Товарное производство. 7. Наемный труд.
8. Капиталистическая прибыль. 9. Кризис. 10. Тенденции капитали¬
стического развития»3.
Если мы сравним эти планы 1910 г. и 1916 г., то сразу заметим,
что «Рабство» и «Первобытное коммунистическое общество» были
во втором интегрированы. Действительно, в известном нам сегодня
издании «Введения» глава «Рабство» отсутствует. В главе «История
экономики» большое внимание уделяется общине - марке, а рабст¬
во выступает лишь как момент упадка марки: «Античное рабовла¬
дение, в конце концов, вызвало упадок греко-римской культуры»4.
Во «Введении в политэкономию» общее представление о рабст¬
ве в период античности неясно, ибо Роза Люксембург рассматрива¬
ет рабовладение лишь как небольшой отрезок периода «первобыт¬
ного коммунистического общества». Напротив, рукопись «Рабст¬
во» очень интересна и важна с современной точки зрения именно
тем, что в ней полно и четко описывается реальность и роль антич¬
ного рабовладения в истории человечества.
Так, в начале «Рабства» Роза Люксембург пишет о нем как о
«древнейшей форме классового господства и экономической экс¬
плуатации». Затем она критикует высказывание Фридриха Энгель¬
са в «Анти-Дюринге» о том, что «после возникновения частной соб¬
ственности появилась возможность привлекать постороннюю ра¬
бочую силу в любых количествах». Она пишет: «Это объяснение в
более точной интерпретации не может считаться достаточным».
Как же рассматривает Роза Люксембург связь между частной
собственностью и рабством? «Нам не надо, - пишет она, - как Эн¬
гельсу, связывать эксплуатацию только с возникновением частной
собственности. Уже марка давала возможность эксплуатации и по¬
19

рабощения. Приращение одной марки за счет другой допускало и
создавало условия эксплуатации и порабощения - внешний фак¬
тор». И прибавляет примечательную фразу: «Марка гарантирует
коммунизм внутри себя, но не во вне».
Таким образом, коммунизм античной общины - марки, согласно
Розе Люксембург, был подобен «направленной вовнутрь демокра¬
тии» современной американской империи: для себя - коммунизм, а
во вне - вторжение и война. В качестве примера она указывает:
«Уже инкам было необходимо постоянное войско для охраны заво¬
еванного. Так что в общине - марке уже имелась своего рода арис¬
тократия».
На основе такого анализа она делает вывод о том, что рабовла¬
дение было следствием не частной собственности, как полагал Эн¬
гельс, а наоборот, возникло раньше ее: как отношение угнетения и
порабощения вследствие войны между общинами. И отсюда выте¬
кало и развивалось классовое господство внутри марки, которое из¬
нутри разрушало общинный коммунизм.
Во «Введении в политэкономию» Роза Люксембург пишет:
«Примитивному в то время уровню сельского хозяйства соответст¬
вовала культура не выше культуры деревенской общины, и поэто¬
му для солидарности интересов оставались весьма узкие рамки.
И это же недостаточное развитие производительности труда вызы¬
вало, в конечном счете, периодические столкновения интересов
между отдельными социальными образованиями и представление о
том, что грубая сила - единственное средство разрешения этих про¬
тиворечий. Тем самым война стала постоянным методом разреше¬
ния конфликтов между интересами отдельных социальных объеди¬
нений, который на века остался господствующим»5. И далее: «Та¬
кая своеобразная структура империи инков важна потому, что дает
ключ к пониманию целого ряда аналогичных образований класси¬
ческой античности, особенно на пороге греческой истории»6.
Таким образом, Роза Люксембург объясняет причину краха пер¬
вобытного коммунизма и упадка марки как следствие войн между
общинами и возникших из этого отношений угнетения и порабоще¬
ния, в том числе рабовладельческих.
Так же, через возникновение и развитие рабовладения она ко¬
ротко, ясно и живо описывает античную греко-римскую историю.
В заключение она пишет: «И даже если рабов было не так много, в
них все и заключалось. Они пролетаризировали крестьян. Отделе¬
ние духовной жизни от процесса производства это - плоды рабовла¬
дения. Отсюда следует выводить упадок как греческой, так и рим¬
ской истории»7.
Карл Каутский также высказался по поводу рабства в своей кни¬
ге «Истоки христианства» (1908). Рабовладение в Римской империи
20

он объяснял только необходимостью «в рабочей силе для крупного
сельскохозяйственного производства». В отличие от Розы Люксем¬
бург он вовсе не рассматривал его в связи с первобытным комму¬
низмом.
В конце рукописи «Рабство» кто-то написал краткий коммента¬
рий: «Каутский освещает роль рабства несколько иначе, чем Роза
Люксембург. Он рассматривает рабство исключительно как норму
упадка и регресса; это потому, что он имеет в виду римское рабо¬
владение. Но в мировой истории решающим является греческое.
Взгляд товарища Люксембург на рабство совпадает со взглядами
Маркса и Энгельса, а именно в том, что рабство является исходным
пунктом важного, прогрессивного развития». Предположительно,
автором этого комментария был Пауль Фрёлих. Как он отмечает,
«товарищ Люксембург совпадает с Марксом и Энгельсом», и не
только во взглядах на рабство, но и в том, что касается демократии
и общности.
Роза Люксембург сама не знала, что старик Маркс, благодаря
трудам русского антрополога М.М. Ковалевского, а также амери¬
канского антрополога Люиса Г. Моргана, очень интересовался
древностью. Несмотря на это, Роза Люксембург, строит свою аргу¬
ментацию во «Введении в политэкономию», опираясь на те же ра¬
боты Маурера, Ковалевского, Моргана и английского правоведа
сэра Генри Майнка, на основе которых Маркс рассматривал обще¬
ство и демократию далекой древности. В этом смысле действитель¬
но «товарищ Люксембург совпадает с Марксом».
Здесь возникает важная тема для исследований - о близости
мыслей позднего Маркса и Розы Люксембург. Но это - новая зада¬
ча, выходящая за рамки данного моего выступления.
Примечания
1	Ito N. Dokumentationen. Erstveroffentlichung von Rosa Luxemburgs Schrift «Sklave-
rei» H Jahrbuch fur Historische Kommunismusforschung. Berlin. 2002, S. 166-198.
2	Luxemburg R. Gesammelte Briefe (далее - GB). Berlin, 1984. Bd. 3. S. 117.
3	Ibid. Bd. 5. S. 130.
4	Luxemburg R. Gesammelte Werke (далее - GW). Berlin, 1975, Bd. 5, S. 649.
5	Ibid. S. 660.
6	Ibid. S. 661.
7	«Sklaverei»... S. 186.

Я. Драбкин
РОЗА ЛЮКСЕМБУРГ
В ТРЕУГОЛЬНИКЕ СТРАН И КУЛЬТУР
Яркая звезда Розы Люксембург взошла в
среде революционеров-интернационалистов близ рубежа XIX и XX
веков. Родилась она в Польше, в ее жилах текла еврейская кровь,
училась она в русской гимназии, окончила швейцарский универси¬
тет и большую часть жизни работала в Германии. Как ее сверстни¬
ки - Владимир Ульянов и Карл Либкнехт - она была чуть старше
Парижской коммуны, и отсвет этой первой крупной революцион¬
ной акции международного пролетариата почти полвека озарял ее
политическую деятельность.
Но не одной политикой жив человек. Для Розы Люксембург
жизненным нервом были также проблемы экономики, междуна¬
родных отношений, национальной и интернациональной культур,
включая литературу, театр, музыку, искусство, отношения людей к
природе и между собой. Не зря она в числе фундаментальных наук
ставила на первые места геологию, ботанику, орнитологию.
Талант Розы Люксембург был изумительно цельным и вместе с
тем редкостно многогранным. Беззаветно смелая революционерка
была вдумчивым, творческим мыслителем. Она вдохновенно сочи¬
няла боевые воззвания и достигала кристальной ясности в анализе
самых сложных теоретических вопросов политики и экономики,
чеканно формулировала программные документы. Азартная спор¬
щица, она сражала идейных противников точной аргументацией,
изящной иронией, а иногда и гневным сарказмом. У этой маленько¬
го роста женщины с большой головой, выразительным профилем и
черными задумчивыми глазами был звонкий мелодичный голос,
22

который достигал самых отдаленных углов огромных переполнен¬
ных залов. Она обладала поразительным даром убеждения: ее об¬
разная и всегда искренняя речь как бы сама собой проникала в
сердца и умы простых рабочих и работниц.
Роза Люксембург глубоко верила в способность народных масс
к историческому творчеству. Она видела в них не пассивных испол¬
нителей извне принесенных идей, не рабов чужой воли, а инициа¬
тивных борцов за свободу и справедливость. Стремления и чаяния
людей, их отношения и жизненная позиция не только всегда инте¬
ресовали, но и вдохновляли ее.
Немецкий язык она впитала в себя с детства. Недаром у ее ма¬
тери Шиллер стоял рядом с библией. Интерес к России и русской
литературе, проявившийся еще в гимназии, нисколько не потеснил
ее приверженности судьбам Польши и углубления в творчество ко¬
рифея польской поэзии Адама Мицкевича. Широчайший круг чте¬
ния на многих европейских языках - от античных авторов и клас¬
сиков до современников - нашел отражение в ее произведениях и
в личной переписке, не уместившейся в шести томах немецкого из¬
дания.
Проведя в тюрьмах Польши и Германии перед мировой войной и
во время нее более трех лет, Роза Люксембург сохранила жизнелю¬
бие, веру в людей и жажду деятельности. «Смотри, оставайся чело¬
веком - внушала она молодой подруге в письме из тюрьмы. - Быть
прежде всего человеком - самое главное. А это значит: быть твер¬
дым, ясным и веселым, да веселым, несмотря ни на что, вопреки
всему, ибо скулить - удел слабых. Быть человеком - значит радост¬
но бросить, если нужно, всю свою жизнь “на великие весы судьбы”,
значит в то же время и радоваться каждому светлому дню, каждому
красивому облаку. Увы, я не умею сочинять рецепты, как стать че¬
ловеком, я знаю только, как им быть...»1.
Как-то Роза сказала, что надеется умереть на посту: в уличном
бою или на каторге. Почти так и случилось. В разгар германской
революции контрреволюционеры убили ее ночью 15 января 1919 г.
в Тиргартене и трусливо сбросили труп в воды Ландверканала. По¬
трясенная известием хорошо знавшая ее Александра Коллонтай в
ужасе и гневе написала:
«Разбрызгать драгоценный мозг Розы Люксембург по мостовой,
оборвать нить созидательного творчества на полуслове, остановить
работу остроаналитического ума... какой кошмар! Какое преступ¬
ление! Преступление не только перед пролетариатом - с ним не
считаются вдохновители этого злодеяния, - но и перед рычагом ис¬
тории - перед наукой»2.
23

Споры о путях и методах
Драматичными были не только жизнь и гибель Розы Люксем¬
бург, но и судьба ее литературно-политического наследия. В 1898 г.
в Лейпциге была издана написанная по-немецки и защищенная в
Цюрихе докторская диссертация «Промышленное развитие Поль¬
ши»3. Тогда же она переехала в Германию и с головой окунулась в
работу германской социал-демократии.
То было время бурного идейного спора, рожденного в рабочем
движении после смерти Энгельса ревизионистскими выступления¬
ми Эдуарда Бернштейна и других. Делегированная рабочими Верх¬
ней Силезии на штутгартский съезд СДПГ, Роза Люксембург под¬
вергла критике формулу Бернштейна: «Конечная цель для меня ни¬
что, движение - все!». Вскоре она дебютировала серией статьей, из¬
данных затем брошюрой «Социальная реформа или революция?»4.
Молодая* социал-демократка стремительно выдвинулась в первые
ряды пропагандистов и теоретиков революционного марксизма на¬
чала XX века. Она лучше других поняла, что Бернштейн - не оди¬
ночка, а «теоретический толмач целого направления», что проти¬
вопоставление им реформ революции принципиально чуждо соци¬
ал-демократии.
Столетие, минувшее со времени дискуссии, по-иному расставило
не только акценты. Потребовалось переосмысление самих понятий
«капитализм» и «социализм», их соотношения, процессов историче¬
ского прогресса, роли революций и реформ. Стоит напомнить, что
Роза Люксембург еще на съезде СДПГ в Ганновере в 1899 г. гово¬
рила: «Нам вовсе не нужно видеть в революции вилы и кровопро¬
литие. Революция может произойти и в культурных формах, и если
какая-нибудь из них имеет на то шансы, то именно пролетарская;
ибо мы последние среди тех, кто хватается за насильственные сред¬
ства, кто мог бы желать жестокой революции»5.
Характер Розы Люксембург, ее убежденность в правильности
марксова учения и одновременно самостоятельность мышления
уже в то время проявились в спорах с главным теоретиком социал-
демократии Карлом Каутским (с семьей которого она подружи¬
лась) о национальном будущем Польши6, а потом и о ревизионизме
Бернштейна7.
Взаимоотношения между польскими и российскими социал-де¬
мократами тоже складывались не просто. Возникшая при активном
участии Розы Люксембург Социал-демократия Королевства Поль¬
ского и Литвы (СДКПиЛ) была поначалу идейно близка ленинской
«Искре». А с Владимиром Лениным Роза впервые встретилась в
Мюнхене у общего знакомого Парвуса (А. Гельфанда) в мае 1901 г.8.
Но отрицательное отношение поляков к праву наций на самоопре¬
24

деление привело к тому, что СДКПиЛ не вошла в 1903 г. в состав
РСДРП. Раскол между большевиками и меньшевиками побудил Ро¬
зу Люксембург принять сторону последних. Об этом свидетельство¬
вала ее заостренная против работы Ленина «Шаг вперед, два шага
назад» полемическая статья «Организационные вопросы русской
социал-демократии», опубликованная в журнале «Neue Zeit» и в
меньшевистской «Искре»9.
Следует учитывать, что наряду с реальными разногласиями по
вопросу о централизме и демократии в деятельности партии, в кон¬
фликте сыграли роль также стремления меньшевиков дискредити¬
ровать Ленина и изолировать его в международном рабочем движе¬
нии. В ходе полемики спорщики в выражениях не стеснялись. Так,
А. Потресов предлагал выработать «общий план кампании против
Ленина - взрывать его, так взрывать до конца, методически и пла¬
номерно... Прежде всего, мне думается, следует на него выпустить
авторитетов - Каутского (уже имеется), Розу Люксембург и Парву-
са». Потресов ловко рассчитал, что, поскольку Роза сама была «ос¬
лавлена западноевропейскими ревизионистами, как бланкистка»,
она захочет оправдаться10. И попал в точку.
Во время первой русской революции
Начавшийся вскоре революционный подъем показал, однако,
польским социал-демократам, что им по пути не с меньшевиками,
а с большевиками. В революции 1905 г. Роза Люксембург прежде
всего увидела феномен, который международная социал-демокра¬
тия должна идейно осмыслить. Она сама все более углубляла тео¬
ретический анализ ее хода, училась на ее опыте. Когда Лео Иоги-
хес и Адольф Барский от имени СДКПиЛ подписали решение о
бойкоте булыгинской думы и подготовке вооруженного восстания,
Юлий Мартов написал: «Роза рвет и мечет за бойкот... она стоит на
той же ленинской точке зрения...». Мартов и Федор Дан пытались
уговорить Розу отозвать подписи и осудить «российско-азиатскую
дикость» но она публично высмеяла «самодовольство этих крети¬
нов» и в газете «Czervony szandar» опубликовала статью «конститу¬
ция кнута», которую частично перепечатал ленинский «Пролета¬
рий». Разногласия поляков с большевиками по национальному и
крестьянскому вопросам сохранялись, но основой взаимопонима¬
ния все более становилась общая борьба против царского самодер¬
жавия.
В конце 1905 г. Роза вырвалась в Варшаву, однако бурная неле¬
гальная активность вскоре привела ее в тюрьму. В пресловутом
X павильоне Варшавской цитадели, она писала по заказу гамбург¬
ской организации брошюру «Массовая стачка, партия и профсою¬
25

зы». Немецкие друзья с трудом ее выкупили, но отправилась она не
в Германию, а в Петербург и Куоккалу. Во время краткого пребы¬
вания в Финляндии Роза Люксембург встречалась с Лениным, Дзер¬
жинским, Коллонтай. Ленин, хотя и не во всем согласился с авто¬
ром, счел брошюру лучшим изложением проблемы с учетом запад¬
ных условий борьбы.
Вернувшись в Германию, Роза Люксембург неутомимо пропа¬
гандировала российский революционный опыт. На Лондонском
съезде РСДРП, где она представляла и СДПГ и СДКПиЛ, она всту¬
пила в жаркую полемику с Плехановым, меньшевиками и бундов¬
цами. Те не остались в долгу и приписали ей игнорирование кресть¬
янства, пытались помешать ее сближению с Лениным.
Угрозы империализма
Роза Люксембург еще в 1900 г. на конгрессе Социнтерна в Пари¬
же (где она представляла Польшу) предостерегала от опасности
той «мировой политики», которую вскоре стали называть полити¬
кой империализма. Она призывала пролетариев всех стран соеди¬
ниться прежде всего для борьбы против милитаризма и всемирной
реакции.
Семь лет спустя, когда появились первые сполохи мировой вой¬
ны, она на Штутгартском конгрессе Интернационала вместе с Ле¬
ниным и Мартовым добивалась, чтобы в случае, если такая война
будет империалистами развязана, пролетарии использовали ее для
ускорения революционного свержения власти капитала. В приня¬
той резолюции строгость научного марксистского анализа ситуа¬
ции соединилась с рекомендацией рабочим партиям действовать
энергично и революционно. На конгрессе была сделана попытка
международного сплочения левых сил. Как потом вспоминала Кла¬
ра Цеткин, Роза Люксембург сказала ей: «Взгляни хорошенько на
этого человека. Это - Ленин. Обрати внимание на его упрямый сво¬
евольный череп. Истинно русский крестьянский череп с некоторы¬
ми слегка азиатскими чертами. И этот череп намерен сокрушить
стены. Может быть, он при этом разобьется. Не уступит он никог¬
да»11.
Штутгартская резолюция, подтвержденная позднее решениями
Базельского (1910) и Копенгагенского (1912) конгрессов Социнтер¬
на, была перед первой мировой войной ведущей идеологической ус¬
тановкой не только для левых, но и для всей международной соци¬
ал-демократии. Для Ленина она и дальше оставалась основой идеи
пререрастания империалистической войны в гражданскую, а для
Розы Люксембург - обоснованием альтернативы: социализм или
низвержение в варварство12.
26

В последующие годы Роза Люксембург всерьез занялась теори¬
ей и практикой политической борьбы, прежде всего в Германии.
Все снова обращаясь к Марксу и напоминая, что он поставил соци¬
алистический идеал на научную почву, обосновал его историчес¬
кую осуществимость, Роза подчеркивала теперь и то, что та «капи¬
талистическая зрелость, которую Маркс в 60-е годы изучал и опи¬
сал на основе английских условий, оказалась беспомощным, лепе¬
чущим детством в сравнении с нынешним, охватывающем весь мир
господством капитала, с отчаянной дерзостью его теперешней за¬
ключительной империалистической фазы»13.
Статье, написанной к 20-летию со дня смерти Маркса, она дала
примечательное название - «Застой и прогресс в марксизме». При¬
чины теоретического застоя в самой влиятельной партии II Интер¬
национала она видела в низком уровне духовной культуры рабоче¬
го класса и в том, что не ведется дальнейшая разработка экономи¬
ческого учения марксизма. Творение Маркса всегда было гораздо
шире рамок узко понятой «пролетарской классовой борьбы», дале¬
ко превосходило ее прямые запросы, хотя и создавалось именно ра¬
ди нее. Когда рабочее движение «вступает в более продвинутую
стадию и ставит новые практические вопросы», социал-демократия
вновь обращается к марксовой сокровищнице мыслей, однако,
лишь для того, чтобы «извлечь из нее отдельные куски его учения
и использовать их».
Роза Люксембург глубже других понимала, что партия слишком
долго довольствуется старыми руководящими идеями, хотя они уже
потеряли свою пригодность, вместо того, чтобы теоретически ис¬
пользовать марксовы импульсы. Дело не в том, что-де марксова те¬
ория устарела, изжила себя. Нет, арсенал ее далеко не исчерпан.
И не социал-демократы «обогнали» Маркса, а, наоборот, он далеко
обогнал их: «наши потребности, - считала она, - еще недостаточны
для применения марксовых идей»14.
В новых условиях Роза Люксембург видела самую настоятель¬
ную задачу партии в максимальной активизации широких проле¬
тарских масс, в вовлечении их в экономическую и политическую
борьбу, обучении революционным методам в ходе самого револю¬
ционного действия. Особую остроту приобрела ее полемика с Кар¬
лом Каутским. Она считала его поведение «официозного теорети¬
ка», лидера «марксистского центра» потому опасным, что он звал
массы не к активным действиям, а, напротив, воздвигал на пути к
ней все новые препятствия, проповедовал «тактику измора», «изну¬
рения», «приглушения», «только-парламентаризма». Когда с целью
пробуждения масс она рискнула выдвинуть лозунг, десятилетиями
считавшийся в партии «табу», - лозунг демократической республи¬
ки, - ее не решился поддержать даже Франц Меринг.
27

Представления Розы Люксембург о ситуации в германской соци¬
ал-демократии иллюстрируют ее письма друзьям, выдержки из ко¬
торых читатель найдет во втором разделе настоящей книги15.
Против милитаризма, за гуманизм
Как и другие революционеры, Роза Люксембург органично со¬
четала политическую борьбу с разработкой экономических про¬
блем империализма. В партийной школе СДПГ она, сменив Рудоль¬
фа Гильфердинга, успешно читала курс политической экономии.
А в начале 1913 г. вышла большая ее книга «Накопление капита¬
ла», вызвавшая много критических откликов, как справа, так и сле¬
ва. Обострились давние споры с Лениным по национальному вопро¬
су, и особенно о праве наций на самоопределение. На серию ее ста¬
тей в журнале «Przeglqd socjaldemokratyczny», названных «Нацио¬
нальный вопрос и автономия», Ленин ответил двумя большими
сериями: «Критические заметки по национальному вопросу» и
«О праве наций на самоопределение»16. Продолжались разногласия
и по вопросам партийно-организационным, особенно после Праж¬
ской конференции большевиков, окончательно оформившей их
разрыв с меньшевиками.
Вместе с тем Роза Люксембург с неизменной активностью вы¬
ступала в защиту культуры и гуманистических ценностей. Так, в
своих статьях о творчестве Льва Толстого, как и в личных письмах,
она предстает не только глубоким ценителем художественного ма¬
стерства писателя, но и тонким аналитиком его социальных воззре¬
ний. Ее не устраивал традиционный для марксистской ортодоксии
(Плеханов, Каутский, отчасти и Меринг) подход, когда «великому
художнику» резко противопоставляли «реакционного социального
мыслителя». Она с большим интересом смотрела и разбирала его
пьесы, в том числе «Живой труп», «И свет во тьме светит». Ни¬
сколько не умаляя ни утопичности проповеди Толстого о «непро¬
тивлении злу насилием», ни ориентации на крестьянство, а не на ра¬
бочих, ни открытой враждебности по отношению к революции и
марксизму, она видела его могучую силу в критике сущего, в близо¬
сти его к идеям великих социалистов-утопистов, в радикализме его
оценки роли искусства, в неустанном поиске истины. Толстой-ху¬
дожник и Толстой-моралист для нее вовсе не антиподы; она была
убеждена, что в основе его гениальности лежит цельное мировоз¬
зрение «самого истинного социализма»17.
Не только Германия была для Розы Люксембург страной поэтов
и мыслителей, ею в известном смысле стала в XIX веке и Россия.
Представления Розы о русской литературе XIX - начала XX века,
ее роли в общественной жизни страны, присущей ей высокой соци¬
28

альной ответственности, нашли самое яркое выражение в обшир¬
ной вводной статье к переведенной ею в тюрьме на немецкий язык
книге В.Г. Короленко «История моего современника»18. Здесь глу¬
бокое почтение к «плеяде выдающихся талантов» сливается с ост¬
рыми суждениями аналитика, и в мир искусства то и дело вторгает¬
ся политический полемист. Примечательно, что развитие социаль¬
ной ноты в творчестве ей внутренне родственного поэтического ху¬
дожника, Роза прослеживает с некоторой грустью, хотя для нее са¬
мой политическая борьба и ее вершина - революция - были той ве¬
ликой правдой, ради которой только и стоило жить. Сопоставляя
Толстого и Короленко, Короленко и Горького, она высказала нема¬
ло интереснейших соображений как о роли мировоззрения в худо¬
жественном творчестве, так и о роли насилия в историческом про¬
цессе. В Достоевском она увидела специфический талант, которому
стали подражать все авторы криминальных романов.
Февраль и Октябрь 1917 года в России
Все работы и письма этого периода, которые читатель найдет в
томе, написаны в тюрьме непосредственно по следам событий, на
них лежит печать ограниченной информированности. Но поража¬
ют они тем, что в них проявилось уникальное для зарубежного со¬
временника проникновение в суть еще незавершенных процессов,
понимание их сложности и одновременно осознание их героизма и
исторического величия.
Серия статей, опубликованных в нелегальных или полулегаль¬
ных немецких изданиях, проникнута прежде всего тревогой за
судьбы русской революции, которая, разразившись в условиях ми¬
ровой войны, развивалась в исключительно трудной международ¬
ной и внутренней обстановке. Проблема мира, выхода из войны
была не просто сложной, но грозила обернуться трагедией для
русской революции. Под этим углом зрения Роза рассматривала и
Брестский мир, навязанный Советской России германским мили¬
таризмом.
В статье «Русская трагедия» она высказала разделявшуюся и
другими революционерами мысль, что осуществление социалисти¬
ческой революции в одной стране - нечто вроде попытки «решить
квадратуру круга». Но из этой посылки она (как и Карл Либкнехт)
сделала единственно верное, принципиально важное практическое
заключение: главный долг международного пролетариата - помочь
русской революции. Есть один лишь выход, писала она, из траге¬
дии, в которую вовлечена Россия, это - «восстание в тылу герман¬
ского империализма, выступление немецких масс как сигнал к
международному революционному окончанию бойни народов»19.
29

Именно этот итоговый вывод сочли особенно ценным редакто¬
ры «Spartacusbriefe», которые, однако, не согласились с высказан¬
ными попутно критическими замечаниями Розы. В специальном
примечании к ее статье они оговорили, что трудности в России вы¬
текают из объективного положения большевиков, а не из их субъ¬
ективных действий. Один из редакторов, Пауль Леви, отправился к
Розе в тюрьму, чтобы убедить ее отказаться от дальнейшей пуб¬
личной критики. Она согласилась, но вскоре изложила свои разду¬
мья в неоконченной рукописи, не предназначавшейся ею для печа¬
ти. Так родилась «Рукопись о русской революции», вызвавшая годы
спустя множество споров, не вполне завершившихся и поныне.
Роза поставила перед собой две взаимосвязанных задачи: во-пер¬
вых, опровергнуть ложные утверждения Каутского и меньшевиков,
будто в России вообще невозможна социалистическая революция;
во-вторых, дать критический разбор действий русских большеви¬
ков. Она считала себя не только в праве, но и обязанной сделать
это. Высоко оценивая заслуги большевиков, она была убеждена,
что только «обстоятельная, вдумчивая критика способна раскрыть
сокровища и опыта, и уроков».
На «Рукописи» лежит печать фрагментарности и незавершенно¬
сти: то был лишь первый набросок, включавший и конспективные
заметки и дополнения на полях; текст остался стилистически неот¬
точенным. В работе были продолжены рассуждения о Брестском
мире и опасения, что большевикам угрожает союз с германской во¬
енщиной, в ней проявились и давние разногласия по крестьянскому
и национальному вопросам, а отрицательное отношение Розы к
праву наций на самоопределение даже усилилось, хотя мировая
война показала, сколь сильны националистические настроения и в
рабочем классе. Но важным было и ее предостережение: национа¬
лизм используется реакцией для подрыва борьбы рабочих за соци¬
альное освобождение.
Самыми актуальными и животрепещущими выглядят рассужде¬
ния о соотношении демократии и диктатуры, насилия и свободы.
Роза Люксембург вовсе не была противником революционного на¬
силия, как такового. Но ее серьезно беспокоило (и мы теперь ясно
видим, что для того были реальные основания), как бы не угасли
революционная активность и самодеятельность масс, как бы дикта¬
тура пролетариата не выродилась в диктатуру вождей, в буржуаз¬
ную диктатуру. Провидчески звучат ее слова о том, что «свобода
всегда есть свобода для инакомыслящих, что от этой ее сути зави¬
сит все живительное, целительное и очищающее действие демокра¬
тии». Надо только иметь в виду, что «инакомыслящими» Роза назы¬
вала не врагов революции, а многомиллионные народные массы,
тогда политически не просвещенные и потому едва ли способные в
30

полном объеме воспринять социалистическую программу партии
большевиков.
В «Рукописи» ошибки большевиков неоднократно объясняются
труднейшими условиями. Но моральная высота и принципиаль¬
ность подхода Розы проявилась в убеждении, что ошибка не пере¬
стает быть ошибкой и тогда, когда целиком вынуждена обстоя¬
тельствами. «Опасность, - считала она, - начинается тогда, когда
нужду выдают за добродетель». И если Ленин при оценке россий¬
ского опыта был осторожен и часто самокритичен, то его преемни¬
ки, чем дальше, тем самоувереннее и беззастенчивее толковали о
«столбовой дороге» и выше небес превозносили уникальный опыт
«первопроходцев».
Ноябрьская революция 1918 г. в Германии
Освобождение из тюрьмы открыло самый насыщенный период
жизни Розы Люксембург - 67 дней непрерывного горения. В круго¬
вороте революции, в нечеловечески трудных условиях она прояви¬
ла ясность ума и твердость воли, верность принципам и тактичес¬
кую гибкость. Более двух месяцев она вела напряженнейшую рабо¬
ту, день за днем давая в «Rote Fahne» оценку хода германской рево¬
люции, ее возможностей и задач, силы ее натиска и слабостей аван¬
гарда, действий пришедших в движение масс и поведения их вож¬
дей. Чем дальше, тем больше раскрывалась Розе Люксембург общ¬
ность судеб и «родство душ» двух народов и их революций.
По мере развития событий становилось все очевиднее, что кар¬
динальным становится, как и в России, вопрос: власть Советов или
Национальное собрание? Выдвинутый немецкими революционера¬
ми лозунг «Вся власть Советам!», хотя и не означал установления
сразу же действительно революционной власти, имел целью про¬
движение революции вперед, ее углубление. Лозунг же выборов в
Национальное собрание использовался всеми противниками рево¬
люции для прикрытия их намерения затормозить, остановить раз¬
витие событий.
Еще три месяца назад, работая над «Рукописью», Роза Люксем¬
бург размышляла о том, нельзя ли соединить Советы с Учредитель¬
ным собранием. Ход событий в Германии заставил ее пересмотреть
это представление. 20 ноября она написала в «Rote Fahne»: «Тот, кто
ныне хватается за Национальное собрание, сознательно или бессоз¬
нательно возвращает революцию на пройденную историческую
стадию буржуазных революций, он скрытый агент буржуазии или
несознательный идеолог мещанства... Не о том идет сейчас речь -
демократия или диктатура. Поставленный историей в порядок дня
вопрос гласит: буржуазная демократия или социалистическая де¬
31

мократия. Ибо... диктатура пролетариата - это не бомбы, путчи,
беспорядки, «анархия», как сознательно фальсифицируют дело
агенты капиталистической прибыли, а это - использование всех по¬
литических средств власти для осуществления социализма, для экс¬
проприации класса капиталистов - в соответствии с желанием и во¬
лей большинства пролетариата, т.е. в духе социалистической демо¬
кратии. Без сознательной воли и сознательного действия большин¬
ства пролетариата социализм невозможен! Чтобы заострить это
сознание, закалить эту волю, организовать это действие, нужен
классовый орган: всегерманский парламент пролетариев города и
деревни»20.
Однако к середине декабря стали проясняться и существенные
различия обеих революций: 1) правое социал-демократическое
большинство на Всегерманском съезде Советов отвергло взятие
власти Советами и назначило выборы в Национальное собранеие;
2) Берлинская конференция НСДПГ отклонила предложение Розы
Люксембург: не подражая большевикам, усвоить «зрелый плод их
опыта»; 3) «Rote Fahne» опубликовала написанное Розой Люксем¬
бург программное заявление «Чего хочет Союз Спартака?» Оно
предупреждало рабочих: «Буржуазия готовится к гражданской вой¬
не, она хочет ее». Оставаться в НСДПГ значило (как считал и
Либкнехт) солидаризироваться с контрреволюцией.
«Революции, - в полной мере осознала теперь Роза, - не терпят
половинчатости, компромиссов, нерешительности, трусости. Рево¬
люциям нужны открытые забрала, ясные принципы, решительные
сердца, цельные люди... История - единственный настоящий учи¬
тель, революция - лучшая школа пролетариата. Они позаботятся о
том, чтобы “маленькая горстка людей”, подвергающаяся непре¬
рывным нападкам и клевете, становились шаг за шагом тем, чем
она должна стать в силу своего мировоззрения: борющейся и по¬
беждающей массой революционного социалистического пролета¬
риата»21.
На Учредительном съезде КПГ в докладе о программе и полити¬
ческой ситуации Роза не смягчала недостатков и слабостей движе¬
ния, подчеркнув, со ссылкой на классика немецкого духа Лессинга,
что «нет ничего более вредного для революции, чем иллюзии, нет
ничего более полезного для нее, чем ясная, откровенная правда».
Принятая программа была, - со всеми просчетами, - детищем сво¬
его времени и выразителем не утраченной надежды, что в послево¬
енной революционной ситуации еще возможно штурмом сокру¬
шить буржуазный строй. Надежда, как известно, не оправдалась.
Но значило ли это, что не нужно было вообще браться за оружие?
Так сложились обстоятельства, что германская контрреволюция
организовалась быстрее, чем смогли сплотиться революционные
32

рабочие. В конце декабря под руководством Густава Носке была
проведена реорганизация правительственных войск под Берлином,
а генерал Лютвиц завершил формирование мощного вооруженного
кулака. 4 января Эберт и Носке смогли провести в Цоссене воен¬
ный смотр. План организаторов заговора против революции преду¬
сматривал перед нанесением удара спровоцировать рабочих смеще¬
нием популярного берлинского полицей-президента независимца
Эйхгорна.
Стихийная массовость протестного выступления рабочих нена¬
долго задержала военную акцию. Но уже 7 января 1919 г. Эберт и
Носке на совместном заседании кабинета и Центрального Совета
получили чрезвычайные полномочия, а Носке был назначен глав¬
нокомандующим и генерал-губернатором Берлина. 11 января в го¬
род вступили войска карателей, взявшие штурмом здание газеты
«Vorwarts», а затем и полицей-президиума. Кровавая волна расправ
докатилась вскоре и до нелегальной квартиры в Вильмерсдорфе,
где продолжали самоотверженно работать Карл Либкнехт и Роза
Люксембург.
В написанной ею передовице «Rote Fahne» от 14 января «Поря¬
док царит в Берлине» был дан глубокий анализ слабостей и просче¬
тов германской революции. Вместе с тем Роза была убеждена, что
перед лицом наглой провокации «рабочие были вынуждены взять¬
ся за оружие. Да, это было делом чести революции немедленно со
всей энергией отразить атаку»22. Передовицу следующего номера
«Несмотря ни на что!» написал Карл Либкнехт. В ней тоже говори¬
лось о неизбежности принятия навязанного боя пролетариатом, хо¬
тя время для его победы еще не созрело23. Не увидав этой газеты,
вожди революции погибли, зверски убитые военщиной в ночь на 15
января.
* * *
Многолетние, то разгоравшиеся, то затихавшие историографи¬
ческие дискуссии о проблемах германской революции, - с начав¬
шейся в послевоенные годы публикацией в ГДР и ФРГ больших
массивов архивных документов, а также спорами историков, - мно¬
гое прояснили24. Тем не менее, и ныне часть авторов продолжает
обвинять в трагическом исходе революции не ее палачей, а револю¬
ционных вождей. Не иссякают и попытки энергичных исследовате¬
лей, которые признают историческую вину старых и новых прави¬
телей и военщины, тем не менее представлять январские бои 1919 г.
в столице Германии не вынужденной обороной от карателей, а
«спартаковским восстанием». Розу Люксембург объявляют носите¬
лем «революционного нетерпения» и «иллюзий», напрочь утратив¬
33

шей «понимание реальности» и связь с пролетарскими массами25.
Вместе с тем следует согласиться с Оттокаром Любаном, что ос¬
тается настоятельно необходимым дальнейшее научное изучение и
деловое обсуждение всех еще не до конца проясненных проблем,
притом на международном уровне и с максимальным привлечением
все еще недоступных источников. Критический диспут непременно
должен продолжаться!
Примечания
1	Все цитаты (если не указан иной источник) взяты из работ и писем Розы
Люксембург, публикуемых в разделе II настоящей книги, с указанием стра¬
ниц. См. с. 176.
2	Цит. по: Драбкин Я.С. Четверо стойких: К. Либкнехт, Р. Люксембург, Ф. Ме¬
ринг, К. Цеткин. Документальная повесть. М., 1985. С. 357-358.
3	Luxemburg R. Die industrielle Entwicklung Polens. Leipzig, 1898. Вскоре вышел
ее русский перевод: Люксембург Р. Промышленное развитие Польши. СПб,
1899. Оба издания были в личной библиотеке Ленина, который в том же го¬
ду опубликовал собственный труд «Владимир Ильин. Развитие капитализ¬
ма в России», в известном смысле созвучный по замыслу и выводам с кни¬
гой Розы Люксембург, и собирался откликнуться на нее рецензией.
4	Последнее русское издание см. в сборнике «Роза Люксембург. О социализ¬
ме и русской революции». М., 1991. С. 20-75.
5	Luxemburg R. GW. Berlin, 1970. Bd. 1/1. S. 571.
6	В журнале «Neue Zeit» она опубликовала статью против польских социал-па¬
триотов, на которую Каутский ответил ироническим памфлетом «Finis
Poloniae». Ленин поддержал Каутского в «Заре» и «Искре», что Роза в пись¬
ме Барскому оценила как постановку вопроса «на лезвие ножа».
7	Это проявилось в письмах Розы к ее мужу Лео Иогихесу, Августу Бебелю и
другим (Люксембург Р. О социализме... С. 76-90, 162-169, 235-236).
8	Попытку литературной «реконструкции» этой встречи см.: Драбкин Я.С.
Четверо стойких... С. 54.
9	Ответную статью Ленина Каутский не напечатал.
10	См.: Потресов А.Н., Николаевский Б.И. Социал-демократическое движение
в России. Материалы. М.-Л., 1928. Т. 1. С. 124-125, 130-131.
11	См.: Drabkin J. Die Aufrechten. Berlin, 1988. S. 20; Zetkin C. Erinnerungen an
Lenin. Berlin, 1961. S. 8. Подробнее см.: Драбкин Я.С. Владимир Ленин и Ро¬
за Люксембург: Попытка критического сопоставления // Карло Росселли и
левые в Европе. М., 1999. С. 77- 81; Драбкин Я.С. Владимир Ленин, Роза
Люксембург и другие революционеры // Левые в Европе XX века: люди и
идеи. М., 2001. С. 30-34.
12	См: Laschitza A. Im Lebensrausch, trotz alledem. Rosa Luxemburg. Eine Biographie.
Berlin. 1996. S. 280.
^Люксембург P. О социализме... С. 217.
14	Там же. С. 213.
15	См. в наст. изд. с. 170-186, 229-233, 283-285.
16Ленин В.И. Поли, собр.соч.. Т. 24. С. 119-150; Т. 25. С. 255-320.
17	См. в наст. изд. с. 128-140 и др.
18	См. в наст. изд. с. 140-157.
34

19	Там же. С. 210.
20	Luxemburg R. GW. Bd. 4. S. 409^110.
21	Ibid. S. 458.
22	См. в наст. изд. с. 278.
23	Liebknecht К. Gesammmelte Reden und Schriften. Bd. IX. S. 675-680.
24	См. об этом: Драбкин Я.С. Проблемы и легенды в историографии герман¬
ской революции 1918-1919 гг. М., 1990.
25	См.: Luban О. Problemstellungen und Tendenzen in wissenschaftlichen deutschen
Rosa-Luxemburg-Publikationen nach 1990. Manuskript; Ibid. Die revolutionare
Ungeduld - Rosa Luxemburg und ihre Verbindung zu den Massen (August 1914 bis
Januar 1919). Manuskript. S. 10-13.

О. Любан
НАУЧНЫЕ ПУБЛИКАЦИИ
О РОЗЕ ЛЮКСЕМБУРГ В ГЕРМАНИИ
ПОСЛЕ 1990 г.
(ПРОБЛЕМЫ И ТЕНДЕНЦИИ)
Состояние исследований
о Розе Люксембург в Германии
Для исследований о Розе Люксембург и свя¬
занных с ее именем политических групп (группа «Интернационал»,
группа Спартака, Союз Спартака, КПГ), а также для исследований
по истории рабочего движения в целом 1990 г. и последующие годы
были отмечены двумя чрезвычайно благоприятными моментами:
-	во-первых, открытием архивов прежних ГДР и Советского Со¬
юза;
-	во-вторых, отменой в этих странах государственной цензуры.
Казалось бы, теперь на Востоке и на Западе должно быть мно¬
жество соответствующих исследований и публикаций. Однако если
заглянуть в специальные библиографии, то обнаружится, что в
90-е годы количество публикаций по истории рабочего движения
периода до 1933 г. явно сократилось.
Тому есть несколько причин. Интересы исследователей сосредо¬
точивались на истории ГДР и частично Коминтерна, а также, в про¬
межутках - в связи с такими внешними импульсами, как выставка
об участии германского вермахта в преступлениях нацизма, кон¬
цепцию которой разработал Институт социальной истории в Гам¬
бурге, или книга Гольдхагена о соучастии немецкого населения в
холокосте - на периоде 1933-1945 гг.
Другим негативным фактором является ухудшение финансовых
возможностей публикаций, так как библиотеки, исследователи и
просто читатели стали покупать меньше книг и журналов. И стало
сложнее получить субсидию на издание книг по рабочему движе¬
нию.
36

Кроме того, имеет место сокращение исследований, особенно в
области истории, в высшей школе и других научных учреждениях
на территории бывшей ГДР. Ученых старшего поколения досрочно
отправили на пенсию, и они лишились институционной помощи -
секретарей, научных сотрудников. Исследователи помоложе долж¬
ны были овладеть другими профессиями, так как их увольняли без
предоставления места историка в других научных организациях.
Удивительно, что в таких условиях исследовательская деятель¬
ность, связанная с Розой Люксембург, не замерла и осталась весьма
активной. Этому в значительной степени способствовала уже во
времена ГДР признанная на международном уровне эксперт по Ро¬
зе Люксембург Аннелиз Лашитца, которая в марте 1991 г. провела
конференцию, посвященную Розе Люксембург1, а также выступила
с рядом публикаций и совершила несколько поездок с лекциями2.
Важным было и то, что исследователи продолжали пользоваться
возможностями таких имеющих богатые традиции и прекрасную
репутацию журналов, как «IWK - Internationale Wissenschaftliche
Kor-respondenz zur Geschichte der deutschen Arbeiterbewegung» и «BZG
- Beitrage zur Geschichte der Arbeiterbewegung», на страницах кото¬
рых появилось немало статей о Розе Люксембург и группе Спарта¬
ка. В выходящем с 1993 г. «Jahrbuch fur intemationale Kommunismus-
forschung» также были работы о Розе Люксембург и по связанным
с ней темам. Дополнительные возможности появились в связи с вы¬
ходом в начале 2002 г. нового периодического издания - «Jahrbuch
fur Forschungen zur Geschichte der Arbeiterbewegung», отколовшегося
от журнала «Beitrage zur Geschichte der Arbeiterbewegung», который
выходит и в настоящее время.
Международное общество Розы Люксембург - существующее с
1980 г. объединение ученых, своего рода информационная сеть под
председательством профессора Нарихико Ито - содействовало
оживлению исследований о Розе Люксембург, проводя научные
конференции и публикуя их материалы. К счастью, это Общество
пользуется поддержкой самых разных учреждений и организаций,
таких, как Музей немецкого Сопротивления и Свободный универ¬
ситет в Берлине, городское самоуправление и городской парламент
Цюриха, Институт социальных движений Рур-университета и Фонд
Тиссена в Бохуме, Фонд Розы Люксембург в Берлине3.
Основание Фондов ПДС в Саксонии и Бранденбурге, носящих
имя Розы Люксембург, а в Берлине - «Хелле Панке», учреждение
Фонда Розы Люксембург на федеральном уровне позволили прово¬
дить мероприятия и осуществлять издания по истории рабочего
движения и о самой Розе Люксембург.
Прежде всего надо отметить достаточно большой интерес к Ро¬
зе Люксембург среди широкой общественности, о чем свидетельст¬
37

вуют ежегодно проходящие в январе акции памяти у могилы Розы
Люксембург на берлинском кладбище Фридрихсфельде, в которых
участвуют от 50 до 100 тысяч человек разного возраста. Все немец¬
кие средства массовой информации сообщают об этом, по большей
части очень объективно. Обе правящие в Берлинском Сенате пар¬
тии - СДПГ и ПДС даже договорились о том, чтобы поставить па¬
мятник Розе Люксембург на площади, носящей ее имя. Это вызва¬
ло дискуссию в прессе, но не привело к массовому сопротивлению
среди населения.
Биографические издания
Сразу после «поворота», в 1990 г. (восточно)-берлинское изда¬
тельство Дитц выпустило новое издание биографии Розы Люксем¬
бург, написанной Паулем Фрёлихом и впервые опубликованной в
1939 г. в парижском изгнании, в которой автор обращает особое
внимание на ее активную революционную, свободолюбивую пози¬
цию4. Таким образом, эту много раз публиковавшуюся после 1945 г.
в Западной Германии работу «ренегата» Пауля Фрёлиха, исключен¬
ного в 1928 г. из КПГ и примкнувшего сначала к КПГ(О), а затем к
СРП, впервые стало возможно купить и в восточной части Герма¬
нии.
Тогда же, в 1990 г. в боннском издательстве Дитц появилась в пе¬
реводе на немецкий язык биография Розы Люксембург, написанная
Эльжбетой Эттингер и увидевшая свет в 1987 г. сначала в США.
Эмигрировавшая в конце 1960-х годов в США полька, профессор
риторики в Кембридже и писательница значительную часть своего
произведения посвящает критическому разбору личной жизни Ро¬
зы Люксембург, на основе многочисленных писем описывает кон¬
фликты с родителями и спутниками жизни - Лео Иогихесом и Кос¬
тей Цеткин. При этом Эттингер пытается доказать, что разочаро¬
вание в отношениях с разными мужчинами способствовало радика¬
лизации ее политической деятельности в 1909-1913 гг. Сочинение
Эттингер убеждает, по моему мнению, психологической проникно¬
венностью, но по причине критической акцентуации частной жизни
Розы Люксембург встретило крайне критическую реакцию многих
немецких политологов и историков. Относительно написанной Эт¬
тингер биографии Розы Люксембург следует отметить, что автор
пренебрегает влиянием общественных факторов на политические
идеи и действия своей героини5.
Опубликованная в 1996 г. биография Розы Люксембург Аннелиз
Лашитцы отличается тем, что автор на первый план ставит ее про¬
изведения и письма, заставляя их говорить самих за себя. Так непо¬
средственно возникает динамика интеллектуального и психологи¬
зм

ческого развития Розы Люксембург, проникновение как в полити¬
ческую, так и в личную сферы жизни социалистической деятельни¬
цы. Хотя позитивная оценка «титульной героини» превалирует, био¬
граф делает и критические замечания в отношении политических
действий левой социалистки. Желательным было бы более деталь¬
ное рассмотрение роли Розы Люксембург на Учредительном съез¬
де КПГ и во время январского восстания 1919 г.6. Благодаря живо¬
му интересу читателей, раскупивших книгу, эта биография не толь¬
ко вышла вторым изданием, но в то же время ее стало можно при¬
обрести и в недорогом карманном варианте.
О постоянном общественном интересе к теме свидетельствует
большой успех на книжном рынке лаконичной, образно и живо на¬
писанной биографии Розы Люксембург Гельмута Хирша, которая,
появившись впервые как карманное издание в 1969 г., выдержала
более 20 переизданий общим тиражом более 100 тыс. экземпляров7.
Манфред Шаррер в центр критического анализа в своей двойной
биографии Розы Люксембург и Карла Либкнехта - опубликован¬
ной в 2002 г., но написанной, к сожалению, на очень низком науч¬
ном уровне - ставит представление Розы Люксембург о демокра¬
тии8. Но об этом я скажу ниже.
Исследования отдельных периодов жизни и аспектов
деятельности Розы Люксембург
О времени учебы Розы Люксембург в Цюрихе шла речь в рефе¬
рате Верены Штадлер-Лабхарт на конференции Международного
общества Розы Люксембург в сентябре 2002 г. в Цюрихе. Это -
обобщение ее основательного труда 1978 г. На этом же заседании
Феликс Тых выступил с важным докладом о влиянии Лео Иогихеса
на Розу Люксембург во время пребывания в Цюрихе в 1890-1898 гг.,
т.е. в ответственный период формирования ее политической пози¬
ции.
К удивительному результату пришел историк из Финляндии Ве-
ли-Матти Раутио, исследуя первые годы Розы Люксембург среди
немецких социал-демократов. Согласно Раутио, секретарь правле¬
ния СДПГ Игнатц Ауэр, достойный, весьма прагматичный руково¬
дящий функционер, первый, к кому обратилась Роза Люксембург
по прибытии в Германию в мае 1898 г., резко критиковал ее за ра¬
дикализм и вместе с тем отдавал ей дань высокого уважения за ин¬
тенсивную партийную работу и интеллект. Причем и Роза Люксем¬
бург, несмотря на различия подходов к отдельным вопросам, прояв¬
ляла к Ауэру уважение.
Новые аспекты позиции Розы Люксембург в рядах российско-
польской социал-демократии обнаружила французская исследова¬
39

тельница Клоди Вейль. В 1996 г. она обратилась к почти неизучен¬
ной теме отношения Розы Люксембург к меньшевикам9.
Сразу после открытия архивов бывшей ГДР Ульрих Картариус
опубликовал два личных письма Иогихеса и многочисленные
документы из следственных дел имперского суда, которые про¬
ливают свет на нелегальную антивоенную агитацию группы
Спартака10.
Что же касается взглядов Розы Люксембург на внутрипартий¬
ную демократию и демократию в целом, то по этой проблеме Фе¬
ликс Тых впервые опубликовал многие важные документы с ее со¬
ответствующими высказываниями, снабженные интересными со¬
проводительными текстами. Во-первых, неопубликованная руко¬
пись 1911 г. о положении в РСДРП, которая еще объединяла раз¬
личные российские и польские рабочие организации. В ней Роза
Люксембург выступает за то, чтобы расходящиеся течения остава¬
лись вместе, и, в продолжение ее критики в работе 1904 г. «Органи¬
зационные вопросы российской социал-демократии», против край¬
него централизма в партийном руководстве.
Во-вторых, три письма Розы Люксембург - одно Братман-Бро-
довскому от 3 сентября и два Мархлевскому от июля-августа и
30 сентября 1918 г. В них Роза Люксембург подтверждает свое на¬
мерение распространить критику в отношении политики большеви¬
ков, по меньшей мере, в группах. Поскольку, по ее мнению, «совер¬
шенно молчать нельзя»11.
Найденное Феликсом Тыхом письмо ближайшего соратника Ро¬
зы Люксембург и руководителя группы Спартака с середины 1916 г.
до ареста в конце марта 1918 г. Лео Иогихеса Софи Либкнехт от
7 сентября 1918 г. содержит острую критику внешней политики со¬
ветского правительства и глубокие сомнения относительно готов¬
ности международного пролетариата к революции. Во введении
Феликс Тых и Оттокар Любан, используя дополнительные вновь
открытые архивные документы, дают в обобщенном виде критику,
высказанную группой вокруг Розы Люксембург и по другим пунк¬
там большевистской политики12.
Рут Столярова опубликовала четыре документа Лео Иогихеса.
Среди них появившееся в июне 1918 г. в «Правде», подписанное
псевдонимом «Крафт» сообщение из Германии, а также важное
письмо Ленину от 4 февраля 1919г., где он, к сожалению очень ску¬
по, касается январского восстания 1919 г. в Берлине, которое, по
его мнению, приняло характер путча. Более подробно Иогихес пи¬
шет о намерении послать двух представителей КПГ на международ¬
ную конференцию в Москве и обсуждает вопрос, в том числе и тех¬
нико-организационную сторону, финансовой поддержки немецких
революционеров российскими товарищами13.
40

В докладе, сделанном в 1999 г. на конференции в Берлине, Яков
Драбкин, на основании этого письма, которое он опубликовал в
1998 г. в изданном им томе документов Коминтерна, считает, что
руководство КПГ ничего не имело против создания Коммунистиче¬
ского Интернационала14.
Напротив, в публикации документов Радека Оттокар Любан
приходит к выводу, что Роза Люксембург и Иогихес, а также ос¬
тальные члены руководства партии не хотели создания левосоциа¬
листического, коммунистического Интернационала, во всяком слу¬
чае, не в то время, поскольку Роза Люксембург придавала большое
значение готовности к действию пролетарских масс и не хотела уч¬
реждения новой международной социалистической организации
без массовой базы в западноевропейских государствах15.
Снова большой интерес вызывают обстоятельства убийства Ро¬
зы Люксембург и Карла Либкнехта. В связи с этим публицист и те-
лережиссер Клаус Гитингер, откликаясь на телевизионный доку¬
ментальный фильм, и на основе тщательных исследований в 1992 г.
представил две статьи, а в 1995 г. книгу с множеством документов.
Он установил, что организатором убийства Розы Люксембург и
Карла Либкнехта был майор Вальдемар Пабст, а убийцей Розы -
офицер Сушон. По всей вероятности, об этом знал народный упол¬
номоченный от Социал-демократической партии большинства Гус¬
тав Носке16. В двух сборниках документов есть сообщения совет¬
ского военного прокурора с материалами допросов арестованного в
1945 г. в Германии солдата Отто Рунге. 15 января 1919 г. он по при¬
казу офицера жестоко избил Розу Люксембург и Либкнехта при¬
кладом винтовки перед тем, как их увезли собственно убийцы17.
Все эти биографии, исследования отдельных периодов жизни и
аспектов деятельности, публикации документов существенно повы¬
сили уровень знаний о политическом и идейном становлении Розы
Люксембург, о ее судьбе.
Есть исследования и по другим специальным темам. Позиция
Розы Люксембург по национальному вопросу, особенно отрица¬
тельное отношение к польской независимости и предпочтение ре¬
шения по пути интернационализма и социализма, вызвала не толь¬
ко споры с Лениным, но и острые разногласия внутри социалисти¬
ческого движения Польши, привела к тому, что и по сей день в
польской общественности, прежде всего среди интеллектуалов,
бытует негативное отношение к Розе Люксембург - к человеку и
политику. К этому кругу проблем в 1993 г. на заседании в Потсда¬
ме обратились Аннелиз Лашитца, Вирве Маннинен и Феликс Тых,
а также в 2001 г. на конференции в Лейпциге Эрнстгерт Кальбе и
Хольгер Политт. Названные ученые согласны в том, что Роза
41

Люксембург совершенно неверно оценивала динамику националь¬
ной идентичности18.
На конференции в Цюрихе Яков Драбкин подчеркивал опреде¬
ляющее влияние литературы Польши, России и Германии на Розу
Люксембург. А Эрхард Хекселыпнайдер подробно исследовал взгля¬
ды Розы Люксембург на искусство - от литературы до музыки19.
Тема «Роза Люксембург как экономист» обсуждалась в докладах
на конференциях 1998 г. в Чикаго и 2001 г. в Лейпциге20. Но до сих
пор нет основательного обобщающего труда о ее взглядах на по¬
литэкономию.
В этих специальных исследованиях речь идет о различных ас¬
пектах жизни и творчества теоретика социализма и человека Розы
Люксембург, так что еще ярче проявляется многогранность ее лич¬
ности.
Биографии лиц из политического окружения
и друзей Розы Люксембург
Биографические исследования о политических соратниках и
друзьях Розы Люксембург также позволяют судить о некоторых
важных моментах ее деятельности и влиянии, какое она оказывала
на свое окружение. В 90-е годы многие из них получили признание,
что выразилось в издании объемистых биографий, работ, посвя¬
щенных определенным этапам их жизни, или биографических
очерков. Так, Ульрих Вайтц представил обширную биографию со¬
циалиста, коллекционера произведений искусства, историка куль¬
туры Эдуарда Фукса, который во время Первой мировой войны тес¬
но сотрудничал с Иогихесом, упоминается в письмах Розы Люксем¬
бург и которого она рекомендовала Ленину как посланца Союза
Спартака21.
Появились две биографии Клары Цеткин: в 1994 г. - немецкий
перевод «Новой биографии» Жильбера Бадиа, вышедшей во Фран¬
ции в 1993 г., и недавно, в конце 2003 г. - биография, написанная Та¬
ней Пушнерат с использованием всех архивных материалов - от
Москвы до Сетнфорда (Калифорния, США)22. Оба труда содержат
многочисленные свидетельства о совместной работе Клары Цет¬
кин и ее подруги, Розы Люксембург. Специально этой теме был по¬
священ доклад Пушнерат в Бохуме в 2002 г.23. Знаток жизни и
творчества Карла Каутского Шельц-Бранденбург своим докладом
2002 г. внес существенный вклад в исследование столь разных ти¬
пов политиков, как Каутский и Роза Люксембург, их сотрудничест¬
ва и их разногласий24.
В биографиях Якоба Вальхера и Фрица Вестмайера, которые
перед Первой мировой войной работали в Штутгарте (Вестмайер и
42

во время войны), речь идет и об их деятельности в группе Розы
Люксембург25.
Несколько исследований посвящено двум женщинам - Матиль¬
де Якоб и Фанни Езерской, которые во время войны и революции
были тесно связаны с Розой Люксембург и ее политическими со¬
ратниками и существенно способствовали, так сказать, тыловому
обеспечению группы. Так, о Матильде Якоб, ближайшей сотрудни¬
це Розы Люксембург, эссеист Хайнц Кноблох написал проникно¬
венную и вместе с тем основательную биографию, которая после
многих переизданий в 1997 г. вышла также и в карманном вариан¬
те. Ей же посвятил много работ, богатых фактическим материа¬
лом, содержащих новые выводы и о ее личности, и о политико-ор¬
ганизационной работе группы Спартака, Оттокар Любан. Деятель¬
ность Фанни Езерской в группе Спартака, в КПГ и международном
коммунистическом движении впервые так подробно представлена в
биографическом плане26.
В другом биографическом очерке, написанном Енсом Беккером
и Харальдом Енчем о жизни Вильгельма Пика в 1918-1933 гг., о его
совместной с Розой Люксембург борьбе говорится очень коротко,
чуть ли не назывными предложениями27.
В 2004 г. выйдет биография Августа Тальгеймера, написанная
Теодором Бергманом. Готовятся к изданию биографии Лео Иогихе-
са и Карла Либкнехта, написанные, соответственно, Феликсом Ты-
хом и Аннелиз Лашитцей. Ждем их с нетерпением.
Сборники документов
Рукопись «О русской революции», уже опубликованная в ГДР в
Собрании сочинений, сразу после политического поворота в Вос¬
точной Германии была издана Аннелиз Лашитцей как «специаль¬
ное издание» вместе с другими работами Розы Люксембург, содер¬
жащими критику в адрес Ленина28. Впервые в России это сделал в
1991 г. Яков Драбкин. Весьма важным для исследований о Розе
Люксембург стал предпринятый в 1993 г. Аннелиз Лашитцей вы¬
пуск 6-го тома писем адресатам за рубежом и в Германии, большин¬
ство которых было опубликовано впервые29. Несколько позже, в
1997 г. литературовед Ута Шпек опубликовала еще одно письмо Ро¬
зы Люксембург, а именно Курту Розенфельду, от 1 февраля 1915 г.,
в котором сообщала о публицистических выступлениях правых со¬
циал-демократов против левых и о задуманном издании собствен¬
ного журнала30. Были переизданы некоторые тома Собрания сочи¬
нений. Большое значение будет иметь планируемое издание еще
одного тома с немецкими работами, которые не вошли в Собрание
сочинений, и тома с польскими работами.
43

Весьма существенным для изучения истории Союза Спартака и
КПГ может стать также и запланированная публикация переписки
Германа Дункера с его женой Кете, особенно если ответственный
редактор и составитель Гейнц Дойчланд реализует свое намерение
отыскать и издать еще неизвестные письма из частных архивов.
Ведь Кете и Герман Дункеры входили в руководство группы Спар¬
так.
Отношение к Розе Люксембург в Германии и других странах
Отношение коммунистического движения к духовному насле¬
дию Розы Люксембург было убедительно, на богатом фактическом
материале точно раскрыто в докладе Аннелиз Лашитцы, сделан¬
ном в 1991 г. Клаус Киннер занимается той же темой об отношении
к наследию Коммунистического Интернационала, Оттокар Любан
рассматривает подходы СЕПГ, а Герман Вебер - политическую ин¬
струментализацию идей Розы Люксембург до 1990 г., на что серьез¬
ное внимание обратил и Жильбер Вадиа в своем докладе в Цюрихе
в 2000 г.
В томе материалов заседаний Международного общества Розы
Люксембург есть также доклады об отношении к ней в Китае, Шве¬
ции и Испании. Особенно интересно выступление Роберта Евзеро-
ва о восприятии Розы, Люксембург в Советском Союзе и в Россий¬
ской Федерации, где, несмотря на политико-идеологические огра¬
ничения, а - в последнее время - финансовые трудности, вышли по¬
священные ей значительные работы31.
Благодаря сенсации, которую произвела первая публикация ру¬
кописи «О русской революции», предпринятая в 1922 г. в Германии
Паулем Леви, и сталинскому «проклятию» 1931 г., личность и дея¬
тельность Розы Люксембург привлекли особое внимание широких
кругов общественности. И в период «холодной войны» идеи Розы
Люксембург трактовались и использовались, часто односторонне.
Именно в ходе этих политических споров Роза Люксембург пре¬
вратилась в известный символ гуманного, свободного социализма.
Она была «занозой» для коммунизма в духе Ленина и особенно Ста¬
лина. Ведь она постоянно напоминала о том, что социализм может
быть реализован только в процессе освобождения, без подавления
инакомыслящих. Но она была и остается «занозой» и для социал-
демократической партии, так как напоминает о том, что целью со¬
циал-демократии является не только установление политического
равноправия, но и создание условий для экономического и социаль¬
ного равенства всех граждан. Она - «заноза» и для общества эпохи
глобализации, потому что ее жизнь и ее творчество вновь и вновь
призывают не мириться с проявлениями вопиющей несправедливо¬
44

сти, особенно, в «третьем мире», но со всей силой и с неослабеваю¬
щей настойчивостью выступать против любых, ведущих к войне
тенденций и действий, против бедности и эксплуатации.
Критика и полемика
Попыткой критического подхода, которую саму по себе надо
приветствовать, является уже упомянутая двойная биография Розы
Люксембург и Карла Либкнехта, выпущенная Манфредом Шарре-
ром в 2002 г. Правда, автор пренебрегает научностью и устремля¬
ется в полемику, особенно там, где речь идет о периоде до 1914 г.
При этом, в предвоенной главе, он описывает социал-демократию в
поздней империи Вильгельма II как партию догматиков, далеких от
реальности революционеров, с Розой Люксембург как самым глав¬
ным фанатичным догматиком и с так же настроенным попутчиком
Карлом Либкнехтом.
Основным объектом критики Шаррера является менявшаяся по¬
зиция Розы Люксембург в отношении парламентской демократии в
период с конца лета 1918 г. до Ноябрьской революции, когда она,
после быстрого распространения Советов по всей Германии в нояб¬
ре 1918 г., отказалась от пропагандируемой в рукописи «О русской
революции» идеи сосуществования парламентской демократии и
системы Советов, резко отвергла созыв Национального собрания и
выступила за постоянно обновляющуюся в ходе частых выборов и,
таким образом, строго контролируемую рабочими систему Сове¬
тов. Поэтому Шаррер характеризует Розу Люксембург как полити¬
ка, который с ноября 1918 г. проникся идеей диктатуры и террора.
Но автор скрывает, что применение революционного насилия она
допускала только как средство обороны32. Широко дискутировав¬
шийся западногерманскими историками в прежние годы вопрос о
том, могли ли система Советов или сосуществование парламента и
Советов дать лучшую возможность перехода от антидемократиче¬
ской, полуабсолютистской Германской империи к Веймарской рес¬
публике и тем самым воспрепятствовать нацистской диктатуре, -
этот вопрос для Шаррера не существует.
На конференции в Бохуме в 2002 г. Бернд Фауленбах без поле¬
мики, однако, в отношении содержания и аргументации очень похо¬
же говорил о своих взглядах на принципиальные различия позиций
Розы Люксембург и социал-демократии - как тогдашней партии
большинства, так и нынешней СДПГ33. Напротив, Оттокар Любан
в статье 2001 г. подчеркивает преемственность демократических
воззрений Розы Люксембург с 1904 г. вплоть до ее смерти34. С дру¬
гой стороны, тот же автор в богатых материалом работах критику¬
ет нереалистичную позицию Розы Люксембург и ее, не затронув¬
45

шую пролетарские массы, агитацию, прежде всего в период с нояб¬
ря 1918 г. до 1919 г.35. Надо ожидать и желать, чтобы такая дискус¬
сия - но на почве науки - продолжилась и была плодотворной.
В связи с этим было бы успехом, если бы - например, в российских
архивах - дополнительно нашлись относящиеся к тому времени ис¬
точники о позиции Розы Люксембург во время революции.
Об исследованиях в других странах
Роза Люксембург была социалисткой-интернационалисткой.
Поэтому интересно посмотреть, как развивались исследования о
ней в последние годы за пределами Германии. В Японии готовится
издание полного собрания сочинений Розы Люксембург. В США в
90-е годы Эрик Броннер, а также Пауль Ле Блан опубликовали на
английском языке работы Розы Люксембург, снабженные основа¬
тельными комментариями, а Броннер - и ее биографию36. Выходит
432-страничный том ее избранных произведений и писем, состави¬
тели которого и авторы вводной статьи Петер Хадс и Кевин Б.Ан¬
дерсон37.
Кроме Японии и Германии, большой интерес к Розе Люксембург
существует во Франции, о чем свидетельствуют многочисленные
издания ее работ, подготовленные признанными знатоками поли¬
тической деятельности Розы Люксембург, а также ее новая биогра¬
фия и новая публикация ее писем к Лео Иогихесу38.
В Норвегии Таня Шторлоккен готовит диссертацию о понятии
революции в произведениях Розы Люксембург и занимается обоб¬
щением обширных архивных материалов.
Историк из Женевы Жан-Франсуа Файе представил (пока на
французском) объемную, богатую материалом, живо и ярко напи¬
санную политическую биографию Карла Радека, где подробно ос¬
танавливается на том, что объединяло и что разделяло его с Розой
Люксембург39. В каталоге Фонда Фридриха Эберта есть даже ука¬
зание на биографию Розы Люксембург, вышедшую недавно в Ав¬
стралии и написанную, скорее, как политическое эссе40. Таким об¬
разом, интерес к Розе Люксембург действительно международный.
Перспективы исследований
Несмотря на содержательные результаты исследований, из ко¬
торых в статье названа лишь небольшая часть, следует, по моему
мнению, обратиться к изучению еще двух тем особенно важных
тем:
- отношению Розы Люксембург к социал-демократической про¬
грамматике, как она была представлена Августом Бебелем и Кар¬
46

лом Каутским, согласие Розы Люксембург с нею и изменение ее
взглядов по мере собственного политического развития, вплоть до
Учредительного съезда КПГ;
- причинам радикализации ее взглядов и утраты ею чувства ре¬
альности в период с ноября 1918 по январь 1919 г.
Именно последняя тема остро нуждается в дополнительных ма¬
териалах того времени, которые, возможно, находятся в москов¬
ских архивах. Итак, перед исследователями жизни и деятельности
Розы Люксембург еще стоят интересные, требующие решения за¬
дачи.
Примечания
1	BZG - Beitrage zur Geschichte der Arbeiterbewegung. 1991, H. 4. (Далее -
Beitrage...)
2	Laschitza A. Zum gegenwartigen wissenschaftlichen und offentlichen Interesse an
Rosa Luxemburg in Deutschland I I Rosa Luxemburg im intemationalen Diskurs.
Berlin, 2002. S. 161-172. (Далее - RL im intemationalen Diskurs.)
3	RL im intemationalen Diskurs. S. 9, 11-13.
4	Frolich P Rosa Luxemburg. Gedanke und Tat. Berlin, 1990.
5	Ettinger E. Rosa Luxemburg. Ein Leben. Bonn, 1990.
6	Laschitza A. Im Lebensrausch, trotz alldem. Eine Biographic. Berlin, 1996.
7	Hirsch H. Rosa Luxemburg - mit Selbstzeugnissen und Bilddokumenten. Reinbek,
2002.
8	Scharrer M. «Freiheit ist immer...» Die Legende von Rosa & Karl. Berlin, 2002 (да¬
лее - Scharrer M. Die Legende...)
9	Все указанные статьи см.: RL im intemationalen Diskurs. S. 217-221, 222-228,
123-136, 292-299.
10	Cartarius U. Leo Jogiches-Tyszka als Mensch und Politiker in Deutschland. Mit
zehn unbekannten Briefen // IWK. 1991, H. 3. S. 314-338.
11	Tych F. Ein unveroffentlichtes Manuskript von Rosa Luxemburg zur Lage in der
russischen Sozialdemokratie (1911); Он же. Drei unbekannte Briefe Rosa
Luxemburgs uber die Oktoberrevolution // IWK. 1991. H. 3. S. 338-357, 357-366.
Позднее письма были опубликованы в: Luxemburg R. Gesammelte Briefe. Bd. 6.
Berlin, 1993. S. 205-211.
12	Tych E, Luban O. Die Spartakusfuhrung zur Politik der Bolschewiki. Ein Kassiber
Leo Jogiches’ aus dem Gefangnis an Sophie Liebknecht vom 7.9.1918 // IWK. 1997.
H. 1. S. 92-102.
13	Stoljarowa R. Vbr 80 Jahren wurde Leo Jogiches ermordet. Vier unbekannte Oder
vergessene Dokumente aus den Jahren 1917-1919 // Beitrage... 1998. H. 4. S. 65-82.
14	Drabkin J. Rosa Luxemburg und die Kommunistische Internationale // RL im
intemationalen Diskurs. S. 138-143.
15	Luban O. Karl Radek im Januaraufstand 1919. Drei Dokumente // IWK. 2000. H. 3.
S. 377-397.
16	Gietinger K. Nachtrage, betreffend Aufklarung der Umstande, unter denen Frau Dr.
Rosa Luxemburg den Tod gefunden hat // IWK. 1992, H. 3. S. 319-373; Он же.
Nachtrag zu den Nachtragen // IWK. 1992. H. 4. S. 478; Он же. Es schwimmt eine
Leiche im Landwehrkanal. Die Ermordung der Rosa L. Berlin, 1995.
17	Wessel H. Das Bauernopfer. Notwendige Anmerkungen zu Otto Runges letzten
Gestandnissen // Utopie kreativ. 1991, H. 7. S. 74-81; Laschitza A. Neue Dokumente
47

uber den Mordkomplizen Otto Runge 11 Beitrage... 1998, H. 1. S. 81-87. Ранее эти
документы были опубликованы в российском журнале «Источник».
18	См. статьи А. Лашитцы, В. Маннинен и Ф. Тыха в: Beitrage... 1993. Н. 4. S. 53-
65, 66-71, 43-52; а также статьи Э. Кальбе и X. Политта в: Rosa Luxemburg.
Historische und aktuelle Dimensionen ihres theoretischen Werkes. Berlin, 2002.
S. 179-199, 200-214 (далее - Dimensionen...).
19	Drabkin J. Rosa Luxemburg zwischen Deutschland und Russland // RL im
intemationalen Diskurs. S. 201-209; Hexelschneider E. Rosa Luxemburg und die
Kiinste. Leipzig, 2004.
20	См. статьи Де Хван Кима в “RL im intemationalen Diskurs”. (S. 53-56), 3. Ли-
бинга, E. Мюллер и И. Теха в Dimensionen... (S. 71-85, 86-100, 123-137.).
21	Weitz U. Salonkultur und Proletariat. Eduard Fuchs - Sammler, Sittengeschichtler,
Sozialist. Stuttgart, 1991.
22	Badia G. Clara Zetkin. Eine neue Biographie. Berlin, 1994; Puschnerat T Clara
Zetkin: Biirgerlichkeit und Marxismus. Eine Biographie. Essen, 2003.
23	Puschnerat T Rosa Luxemburg, Clara Zetkin und die Frauen // Mitteilungsblatt des
Instituts fur soziale Bewegungen. 2003. Nr. 29. S. 69-74 (далее - Mitteilungsblatt.
2003. Nr. 29).
24	Schelz-Brandenburg T Der Zukunftsmacher: Das Bild des Arbeiters bei Rosa
Luxemburg und Rosa Luxemburg // Mitteilungsblatt. 2003. Nr. 29. S. 31-41.
25	Stock E., Walcher K. Jacob Walcher (1887-1970). Gewerkschafter und Revolutions
zwischen Berlin, Paris und New York. Berlin, 1998; Bergmann Th., Haible W.,
Ivanova G. Friedrich Westmeyer. Von der Sozialdemokratie zum Spartakusbund -
eine politische Biographie. Hamburg, 1998.
26	Knobloch H. Meine liebste Mathilde. Die beste Freundin der Rosa Luxemburg.
Frankfurt a.M., 1997. См. также статьи О. Любана в: IWK. 1993. Н. 4. S. 421- 470;
IWK. 1995. Н. 3. S. 307-331; Jahrbuch Kommunismusforschung. 2003. S. 286-319.
27	Becker J., Jentsch H. Organisation und Klassenkampf - Wilhelm Piecks Rolle und
Funktion in der KPD 1918-1933 // Jahrbuch fur Kommunismusforschung. 2000/
2001.S. 42W45.
28	Rosa Luxemburg und die Freiheit der Andersdenkenden. Extraausgabe des
unvollendeten Manuskripts “Zur russischen Revolution” und andere Quellen zur
Polemik mit Lenin. Berlin, 1990.
29	Rosa Luxemburg. GB. Berlin, 1993. Bd. 6.
30	Speck U. Ein weiterer Brief von Rosa Luxemburg und Erganzungen zu einem Karl-
Liebknecht-Brief//IWK. 1997. H. 1. S. 83-91.
31	Laschitza A. Umgang mit Rosa Luxemburg in Vergangenheit und Gegenwart H
Beitrage... 1991. H. 4. S. 435-452; Kinner K. Die Luxemburg-Rezeption in KPD und
Komintem I I RL im intemationalen Diskurs. S. 191-200.; Luban O. Die Stellung der
SED zu Rosa Luxemburg // RL im intemationalen Diskurs. S. 156-160; Weber H.
Rosa Luxemburg zwischen Ost und West: Instrumentalisierung im Kalten Krieg bis
1990 // Mitteilungsblatt. 2003. Nr. 29. S. 7-18. См. также статьи Ж. Вадиа, Ху
Веньяна, А. Кана, Э. Паломо и Р.Я. Евзерова в: RL im intemationalen Diskurs.
S. 174-190, 240-248, 249-257, 258-265, 229-239.
32	Scharrer M. Die Legende... См. также рецензию X. Хайнике в: Jahrbuch fur
Forschungen. 2002ДП. S. 208-212.
33	Faulenbach B. Rosa Luxemburg als Mythos? Zur Bedeutung der historischen Rosa
Luxemburg fur die heutige Sozialdemokratie // Mitteilungsblatt. 2003. Nr. 29. S.
75-88.
34	Luban O. Rosa Luxemburg - Demokratische Sozialistin oder Bolschewistin? П
Jahrbuch Kommunismusforschung. 2000/2001. S. 409-420.
48

35	Luban О. Rosa Luxemburg, Spartakus und die Massen. Vier Beispiele zur Taktik der
Spartakusgruppe bzw. des Spartakusbundes // Supplement der Zeitschrift Sozialis-
mus. 5/97. S. 11-27; Он же. Demokratische Sozialistin oder “blutige Rosa”? Rosa
Luxemburg und die KPD-Fiihrung im Berliner Januaraufstand 1919 // I WK. 1999.
H. 2. S. 176-207.
36	Rosa Luxemburg. Writings on Reflections (Revolutionary Studies). Amherst, N.Y.,
1999; The Letters of Rosa Luxemburg. Atlantic Highlands, N.J., 1993; Bronner St.E.
Rosa Luxemburg. A Revolutionary for Our Times. Pa.: University Parks, 1997.
37	Hudis P, Anderson K.B. The Rosa Luxemburg Reader. New York: Monthly Review
Press. 2004.
38	Rosa Luxemburg. La revolution russe. Pantin, 2000; Rosa Luxemburg. Reforme
sociale ou revolution? Greve de masse, partie et syndicates. Paris, 2001; Rosa
Luxemburg. La question nationale et 1’autonomie. Pantin, 2002; Rosa Luxemburg.
Sur la revolution, dents politiques, 1917-1918. Paris, 2002; Guillerm A. Rosa
Luxemburg, la rose rouge. Paris, 2002; Rosa Luxemburg. Lettres a Leon Jogiches
(1894-1914). Paris, 2001.
39	Fayet J.-F. Karl Radek (1885-1939). Biographie politique. Bem, 2004.
40	Shnookal D. Rosa Luxemburg. Melbourne, 2002.

М. Кораллов
ВОЗВРАЩЕНИЕ И ПРОЩАНИЕ
85-я годовщина убийства Карла Либкнехта
и Розы Люксембург не только дает очередной повод, но обязывает
сейчас, в начале третьего тысячелетия, вернуться на рубежи веков.
К перекличке времен стоит прислушаться. Нынче модно - и все же
грешно - предавать забвению прошлое. Оно по пятам преследует и
настоящее, и будущее. Впервые я обратился к наследию герман¬
ских революционеров случайно, однако работа растянулась на де¬
сятилетия. Стоит именно сейчас, взяв курс на мемуарность, огля¬
нуться назад.
* * *
Мои родители, сполна отдавшие дань эпохе, - участники Граж¬
данской войны, исступленные труженики, жертвы 37-го года - ок¬
рестили сына Марленом в честь Маркса и Ленина. Допускаю, что
уже в детстве имена Розы и Карла вторглись в мое сознание: няня
водила в садик имени Клары Цеткин. Может быть, по улице
Либкнехта. Позднее до меня добрался анекдот 20-х годов: Нева по¬
тому взбунтовалась и вышла из берегов, что узнала - горсовет при¬
своил ей имя Розы Люксембург.
Моды не сразу сходят на нет. Бывает, инерция стиля удивляет
прочностью. Когда приказал долго жить Коминтерн, менять назва¬
ния улиц и фабрик было недосуг. Во время Отечественной войны -
и после нее - забот хватало. Во всяком случае, в день Парижской
коммуны, 18 марта 1949 г., когда в квартиру генерального конст¬
руктора Павла Сухого явились «добры молодцы», чтобы перепра¬
50

вить меня на Лубянку, мысль о Розе Люксембург не возникала.
И вскоре после Лубянки, в тюрьме Лефортовской, в режимных зо¬
нах Песчанлага, Камышлага, Степлага взгляды социал-демократов
Германии или России, насколько помнится, не обсуждались, а в
юморочке голодных зэков насчет Прекрасных дам революции уви¬
деть критику последователей Маркса означало бы допустить пере¬
бор. Натяжку.
Нежданно-негаданно мне предложили осветить жизнь и творче¬
ство Клары Цеткин, уже в Москве, куда я вернулся, получив реаби¬
литацию. Не один, а вместе с тысячами вчерашних «врагов народа».
Одним из них был Борис Леонтьевич Сучков, ныне покойный.
О нем теперь глухо молчат. Его коллеги, специалисты по немец¬
кой, французской, англо-американской литературе - Александр
Аникст, Наум Берковский, Тамара Мотылева - тоже ушли в мир
иной, а поколение молодых «зарубежников» проявляет к ним рав¬
нодушие. Жаль. Борис Сучков делал головокружительную карьеру
до ареста, а сорвавшись с официозных вершин в пропасть, нашел в
себе силы выбраться из нее. На воле совершил поворот. Рано обо¬
рвавшуюся жизнь он закончил членом-корреспондентом Академии
наук, директором Института мировой литературы имени М. Горь¬
кого. Под его редакцией и зачастую по его инициативе вышли со¬
брание сочинений Томаса Манна, первое издание Франца Кафки,
заново рождались романы и повести Лиона Фейхтвангера, Стефана
Цвейга, драмы Герхарда Гауптмана, книги исследователей, прошед¬
ших в сталинские времена нелегкие испытания.
Впервые я встретился с Борисом Сучковым в камере Лефортов¬
ской тюрьмы. Месяцы, проведенные вдвоем, оказались насыщен¬
ными. Позднее я с трудом узнал его среди зэков, пригнанных эта¬
пом в Майкудук: физически и нравственно исчерпанный четырьмя
годами «следствия», он медленно приходил в себя. После этой
встречи в казахских краях у нас состоялась встреча сибирская, пси¬
хологически окрашенная заново.
Сучков возвратился в Москву раньше, чем я. Его пристроили на
скромное место в Гослитиздате, поскольку юридическая реабилита¬
ция существенно обогнала партийную. И это не было случайно¬
стью. Все же Борис Леонтьевич отважился пригласить в свой заку¬
ток «прокаженного» зэка. Полки в кабинете, вдвое уступавшем ле¬
фортовской камере, были до потолка забиты внушительными то¬
мами на разных языках. Хозяин, однако, выбрал из пестрой россы¬
пи, пожалуй, самую невзрачную серую книжицу. Вручил ее гостю:
- Договор заключу на перевод, на вступительную статью, при¬
мечания. Срок - вчера.
Глупо было бы скрывать недоумение: пересечения в прошлом
предполагали откровенность.
57

- Я - Клару?
Сучков не мог предложить мне подготовку издания Франца
Кафки или Роберта Музиля. Тем более - живых еще заграничных
мэтров, настроенных против империи Сталина. Предлагая мне по¬
работать над сборником Клары, Сучков мало чем рисковал. Его
поддерживал не только мавзолейный Ленин, но и живой Вальтер
Ульбрихт: новорожденная и набиравшая силу ГДР нуждалась в по¬
четной родословной, ей нужен был идейнопрочный фундамент.
Выход в ГДР сборника выступлений Клары Цеткин об искусстве и
литературе был камушком для постройки такого фундамента.
На сей раз мне крупно, смею сказать, исторически повезло.
В 1933 г., когда Германия, демократически голосуя, доверилась
Гитлеру, вдова Либкнехта, очевидно, с помощью верных друзей и
посольства Страны Советов сумела без промедления отправить в
Москву громадный архив Розы и Карла, который вобрал в себя ис¬
торию социалистического движения. В Москву он прибыл благопо¬
лучно - и был сразу же закрыт. Наглухо. Доступа в него лишились
и вдова Либкнехта, и старший сын его Вильгельм, покинувший Бер¬
лин вместе с нею.
Уроженку Ростова-на-Дону Софью Борисовну Рысс, получив¬
шую в предвоенную пору степень доктора искусствоведения Гей¬
дельбергского университета - избранницу, а потом жену Карла
Либкнехта, Сталин ни в 30-х годах, ни позднее репрессиям не под¬
вергал. И старший сын гонений не испытывал. Им оказывалось
внимание. Вдова получила квартиру в престижном доме, в центре.
Ей предложили работу в Высшей дипломатической школе. Язы¬
ки она знала с детства: воспитывалась в семье состоятельной...
Когда в столице построили сверхпрестижные высотки, Виль¬
гельм получил квартиру на Котельнической набережной. Но ок¬
ружение Софьи Либкнехт подверглось чистке, разумеется, беспо¬
щадной.
Оттепель началась в середине 50-х. Архив приоткрылся. Авто¬
ру, готовящему сборник статей Клары Цеткин, издательство выда¬
ло официальное отношение - просьбу допустить подателя к доку¬
ментам. Директор архива уважил просьбу директора мощного изда¬
тельства. Десятка строк на листке бумаги - с печатью! - оказалось
достаточно, чтобы заставить меня просиживать штаны в читаль¬
ном зале с открытия до закрытия. Я вдруг обрел право вникать в
сочинения ортодоксов и ренегатов социал-демократии, включаться
в любые дискуссии.
Не скрою, в еретиках-уклонистах всех мастей я в ту пору нуж¬
дался острее, чем в ортодоксах: арестантского опыта недоставало
для понимания сложностей вдруг распахнувшейся Воли. Главная из
возникших передо мною задач сводилась к тому, чтобы понять, как
52

страна Толстого и Достоевского добралась до ГУЛАГа, а родина Гё¬
те и Шиллера - до Освенцима и Майданека. И отчего шарик этот
земной никак не насытится кровищей...
Встреча с Софьей Борисовной и Вильгельмом стала неизбеж¬
ной. Ведь я чуть не каждый день заглядывал в жизнь семьи. Пора¬
зила переписка. Изрядная ее часть в прежние годы не подлежала
публикации, а теперь вдруг расщедрившийся архив разрешил чи¬
тать подлинники. Опомнясь, архив вскоре их опять запрячет. Нач¬
нет выдавать микрофильмы - а у них другой вкус.
К знакомству привели тропинки гулаговские. Воспользуюсь на¬
званием гётевского романа «Избирательное сродство» - оно обна¬
ружилось быстро. Ощутить его, думаю, помогло отличие участни¬
ков семинаров в Дипломатической школе от счастливчиков из быв¬
ших зэков, возвратившихся из мест не столь отдаленных.
Софья Борисовна ощутила мой неподдельный интерес к героям
ее молодости, к минувшему. Несомненный интерес испытывала она
и к моему поколению, к деталям нашего опыта. Надо ли объяснять,
что я ценил «обмен творческим опытом». Благодаря ей и Клара, и
Роза, и, разумеется, Карл в моих глазах ожили. Герои, казалось бы,
ушедшие в прошлое, обрели свет и тень, краски и объем.
Сданный в издательство сборник статей Клары Цеткин был там
основательно проутюжен, вычищен до последней пылинки. Покой¬
ный ныне редактор дрожал при малейшем намеке на отход от стан¬
дарта и чуть что яростно шипел на меня: «Вижу, вы мало отсиде¬
ли». Однако задачу, которую ради меня поставил Сучков, сборник
выполнил. Книжка узаконила мое появление в столичной критике.
Вызвала она резонанс общественный? Нет, конечно, но люди све¬
дущие ее заметили.
Пристально изучавший прошлое, мудрый поэт Борис Слуцкий
учинил мне однажды допрос. Что я знаю о смерти Клары? Я знал
мало. Но ход поэтической мысли понял.
Известно, что Клара Цеткин до конца своих дней сохраняла от¬
ношения с опальной Надеждой Крупской. Отлично известно, как к
вдове Ленина относился Сталин. Две диссидентки? Нет, конечно.
Клара Цеткин бесстрашно выполнила задание Коминтерна - зада¬
ние Сталина! - отправившись в Берлин, чтобы открыть сессию но¬
воизбранного рейхстага. Нацисты бушевали от ярости. Однако бес¬
спорное право старейшего депутата было на стороне посланницы
Коминтерна.
Между тем книга Клары Цеткин о Розе Люксембург, написан¬
ная по чувству долга и настоянию Ленина, вышедшая в 1923 г., при
Сталине замалчивалась. Письмо Сталина в журнал «Пролетарская
революция», которое поставило клеймо на создателей Союза Спар¬
така и компартии Германии, ни единого шанса на новое издание не
53

оставляло. Видеть в Кларе Цеткин жалкую конформистку было
столь же нелепо, как и диссидентку.
И Роза, и Карл устраивали Сталина, пребывая в революционном
Пантеоне - как жертвы штабс-капитана Пабста и его карателей.
Зачем ему живые мыслители, признанные авторитеты, герои? По¬
степенно я понял судьбу Розы и Карла как первых жертв ГУЛАГа.
Не случайно же журнал «Каторга и ссылка» начали душить как раз
на рубеже 30-х, когда Сталин предъявил счет вождям немецких ле¬
вых, а волны судебных процессов накрыли российскую интеллиген¬
цию.
Однажды вечером за мирной беседой Софья Борисовна, разме¬
нявшая восьмой десяток, восприняла эту бегло прочерченную па¬
раллель как догадку здравую: да, конечно, Роза и Карл тоже жерт¬
вы ГУЛАГа, и их давно пора реабилитировать. Я написал тогда за¬
явку в Гослитиздат на сборник «Роза Люксембург о литературе»...
Недавно в ФРГ гражданам предложили выбрать из сотни знаме¬
нитостей троих, внесших самый значительный вклад в историю
Германии. Троицу составили Аденауэр, Лютер, Маркс... А в Рос¬
сии, на рубеже 60-х добиваться мало-мальски весомых побед над
сталинизмом можно было, лишь опираясь на пьедесталы Маркса,
Энгельса, Ленина. Многогранные! В их трудах заложен был мощ¬
ный заряд ненависти к казарменному псевдо-социализму, к засилью
бюрократии, разгулу тупых властителей, а беспорядочная пальба
по мишеням - еще вчера классическим - показывала только бесси¬
лие поразить цель.
Нет теоремы, есть аксиома: «Коммунистический манифест»
продиктован историей европейских революций, начиная, допустим,
с кромвелевской.
Марксизм был рожден просветительской верой в разум, в науку,
в способность раскрепощенного раба выстроить царство социаль¬
ной гармонии. Он не внедрялся в гимназиях Москвы и Петербурга,
Симбирска и Варшавы; студентов не заставляли изучать основы
марксизма. Так откуда же среди корреспондентов и визитеров
Маркса и Энгельса, преданных им почитателей столько талантов и
отважных натур именно из России - Герман Лопатин, Вера Засулич,
Георгий Плеханов. Они во многом просчитались. Но все без исклю¬
чения мыслители прошлого обрекали себя на просчеты, как толь¬
ко брались живописать картины будущего. Опять аксиома.
Да, среди поколений убежденных марксистов нетрудно отыс¬
кать узколобых догматиков, бракоделов, попросту бездарей. Но
ведь крупных талантов тоже хватало. Отдавали же дань Марксу
Николай Бердяев, Бенедетто Кроче.
Розе Люксембург принесли широкое признание ее полемиче¬
ские статьи и брошюра «Реформа или революция?», опровергшие
54

выводы Эдуарда Бернштейна. У теоретика, которому Энгельс до¬
верил публикацию сочинений своего гениального друга, были до¬
вольно серьезные мотивы предлагать социал-демократам дорогу
реформ. После Франко-Прусской войны и Парижской коммуны
Европа развивалась на удивление мирно. Под знаменем Маркса
германская социал-демократия держалась уже более тридцати лет.
Нужны ли гибель на баррикадах и кровь, если возможен путь без
жертв и разрухи?
Уроженка Замостья, выпускница Варшавской гимназии, с юно¬
сти ощущавшая нелюбовь поляков и прочих инородцев к царизму,
опальная гражданка высокомерной империи, никогда не спешив¬
шей решать свои коренные проблемы, Роза Люксембург вывезла
из России куда менее благодушное представление о действительно¬
сти, чем живший в Англии Бернштейн.
Работая над сборником «О литературе», я пренебрег некогда
яростными спорами насчет «люксембургианства». Партийные рас¬
при я воспринял как отзвуки того курса, который Коминтерн навя¬
зывал комдвижению. В статьях об Адаме Мицкевиче и Петре Лав¬
рове, о Глебе Успенском и Льве Толстом, о Владимире Короленко и
Максиме Горьком, в переписке с Яном Тышкой и Францем Мерин¬
гом, в громадном эпистолярном наследии отыскать следы люксем¬
бургианства, быть может, и удалось бы - под микроскопом. Я же
добросовестно старался показать, что Роза знает шедевры русской,
польской, европейской литературы, наслаждается классической
музыкой, короче - принадлежит культуре. Ее наследие нельзя ото¬
рвать от культуры Серебряного века. Едва ли кто-нибудь из марк¬
систов ее времени сопоставим с Розой по чуткости восприятия ис¬
кусства, по чистоте нравственного подхода к нему.
К сожалению, судьба сборника уподобилась судьбе Польши.
Трижды я его переделывал. Вальтер Ульбрихт решил, что пора бы
москвичам вернуть архив его законным владельцам. Отказать ему
значило бы совершить бестактность, но и расщедриться архивная
натура не дозволяла. Я же включил в подготовленный сборник и
документы, которые архив придержал. Пришлось менять состав,
вносить правки. Пока я упорно работал, Ульбрихт получил еще
часть материалов. Начался «третий передел».
Наконец после всех мытарств беленькая, аккуратная книжица
вышла в свет. Скромным по тем временам тиражом - 9 тысяч.
Письмо Сталина в журнал «Пролетарская революция» продолжало
действовать. Книжка получила интеллигентную прессу. Через год
или два откликнулся Запад. Там нашелся эрудит, который сделал
вывод, что ее публикацию позволительно воспринять как снятие
черного сталинского клейма с Красной Розы...
55

Француз Энцо Траверсо в очерке о Розе Люксембург сообщил,
что она появилась на свет в семье, родословная которой насчитыва¬
ла 17 поколений раввинов. Маркс родился в семье, насчитывавшей
14 поколений раввинов. Да узнай они о 6 миллионах расстрелянных
и сожженных в годы холокоста... Да услышь они, что страны, тол¬
кующие про демократию и права человека, отказывали евреям в
убежище, когда Гитлер изгонял их из Германии... Сегодня не нуж¬
но быть сверхпроницательным, чтобы заметить: национальные
корни, столько раз перерубленные на протяжении тысячелетий,
вновь подтверждают свою витальную силу.
Верная горячо любимым Польше, России, Германии, Марксу и
пролетариям всех стран Роза на рубеже XX века была убеждена,
что разжала тиски еврейства. Вырвалась из духовного гетто. На ру¬
беже XXI века ей пришлось бы убедиться, что умудренные проле¬
тарии Запада и Востока, Севера и Юга, вдруг услышав о Красной
Розе, непременно вспомнят о ее национальных корнях.
...Поздравив меня с рождением беленькой «Розы», Софья Бори¬
совна не удержалась, снова напомнила: «Хотелось бы дожить до
Либкнехта...» Как раз в ту пору берлинское издательство «Дитц»
начало выпускать 9-томное собрание сочинений Либкнехта. Она не
сомневалась, что большинство статей и речей в него войдет. А вот
труд, в котором он видел главное свое детище, в собрание не вклю¬
чат. Работать над «Исследованиями законов общественного разви¬
тия» Карлу Либкнехту удавалось только в тюрьмах. На свободе все
время съедали партия, депутатство, пресса, европейские связи. Ис¬
полняя свой долг, Софья Борисовна сумела, с помощью доктора
Морриса, разобраться в конспектах и планах, опубликовать не до
конца завершенный труд. Но дальнейшая его судьба была драма¬
тична.
Тем не менее мне удалось напечатать в январском номере жур¬
нала «Театр» за 1959 г. интереснейшую главу книги об искусстве.
Помогли сорокалетие убийства и оттепельная смелость редакто¬
ра... Первая удача добавила мне куражу. В издательство «Искусст¬
во» я принес очерк «Об эстетических взглядах Карла Либкнехта».
Он появился в сборнике «Вопросы эстетики», под грифом Институ¬
та истории искусств АН СССР. Но Софья Борисовна возвращалась
к разговорам о книге, и я подал в Гослитиздат очередную заявку на
подготовку сборника о трактовке Либкнехтом проблем искусства.
Пока шла работа над сборником, жизнь била ключом. С весны
68-го Запад - от Европы через Атлантику и Тихий океан до Япо¬
нии - охватило движение разгорячившихся «новых левых». Им пона¬
добились кумиры. Известно же: если у бунтарей нет икон и знамен,
то атакам грош цена. Карл и Роза обрели свое место в их среде.
56

Лучшей формулой демократии по сей день считаются строки
из тюремных заметок Розы Люксембург о русской революции
1917-го: «Свобода лишь для сторонников правительства, лишь для
членов одной партии, - сколь бы многочисленными они ни были, -
это не свобода. Свобода всегда есть свобода для инакомысля¬
щих...»
К началу 70-х, когда надвинулось столетие «трех Л», трех почти
однолеток - Ленина, Либкнехта, Розы Люксембург, - страны соц¬
лагеря, особенно ГДР, оказались в непростой ситуации. Замалчи¬
вать юбилей основателей компартии Германии было немыслимо.
И дрезденское издательство «Кунст» решило переиздать книжку,
вышедшую в Стране Советов...
Издательство «Искусство» выпускало фундаментальную серию
«История эстетики в памятниках и документах». Я решил предло¬
жить ему сборник избранных трудов Карла и Розы, вполне отвеча¬
ющих профилю серии. Доводы: сборник Либкнехта «Мысли об ис¬
кусстве» вышел еще в 1971 г. и тотчас же разошелся. Портфель у
меня набит новыми материалами, а голова - идеями. Обрели хрес-
томатийность сборники не только Маркса и Энгельса об искусстве,
но и их маститых последователей в соцстранах.
Я послал заявку. Жду ответа год, второй. Наступает скорбно¬
торжественный 89-й. Пишу почтенному издателю короткое, но от¬
кровенное письмо. К глубокому удивлению, ответ пришел вскорос¬
ти. Но ответ коварнейший: издательство согласно выпустить «Из¬
бранное» к дате, указанной в заявке. Объем - 30 печатных листов.
Хитрость в том, что заявку я подал два года назад, а теперь до сро¬
ка осталось два месяца.
И все же! День в день, час в час я положил на редакторский стол
тяжелую папку. Война началась. Издательство решило выйти из
нее победителем, взяв меня измором. Прошел 89-й, 90-й... Я вижу,
что в глазах издательского начальства мои Карл и Роза явно не по¬
вышаются в цене. Тем не менее из типографии поступила верстка,
затем сверка, наконец «чистые листы». Значит, до выхода тома ос¬
тались недели! Наивный фаталист, я думал, что раз роды уже на
днях, то нет мастеров, способных сделать младенца зародышем.
Есть мастера!
Когда пошел очередной месяц, я позвонил начальнику производ¬
ства: в чем дело? Ответ был нечленораздельным. Я добрался до ти¬
пографии.
- Миленький! - всплеснула руками ее хозяюшка. - Да где же вы
раньше были? Мы тираж отпечатали, сложили, устали звонить в
издательство, выпрашивать грузовик. Нам хранить негде. Ждали,
ждали и пустили тираж на обертку.
Бред.
57

- Отчего же вы не спихнули тираж торгашам за любую цену?
Тираж не маленький: 7780.
- Как же я спихну без переплетов? Переплеты не наше дело.
Сразившись с фатумом, я добыл пяток экземпляров. В перепле¬
тах.
Принимаясь за эти заметки, раскрыл свой исчерканный рабочий
экземпляр «Избранного»: в 2004 г. я писал бы иначе, чем в истек¬
шем столетии. Иначе составил бы сборник Либкнехта «Мысли об
искусстве». Иначе проработал бы свой раздел о марксистах в чет¬
вертом томе «Истории эстетической мысли». Но переписывать за¬
ново? Ни за что.
Задерживаю взгляд на трех страницах «Избранного», где Роза
выверяет сложившийся у нее образ Маркса. Создает картинку ду¬
ховного развития создателя Интернационала. Исходный мотив ее
размышлений - цельность учения Маркса. Добиваясь гармониче¬
ского, «последовательно-целостного» решения частных проблем
практической и духовной жизни, Маркс, пишет Роза, искал «мони¬
стической концепции материального и морального мира». Он не
был в состоянии ее найти - « до тех пор, пока сам ее не создал».
В 1923 г. крупнейший в Венгрии последователь Маркса - Георг
Лукач в книге «История и классовое сознание» тоже выдвинул на
первый план тезис о целостности. Настаивал, что решающее отли¬
чие марксизма от буржуазной мысли не в том, что при объяснении
исторического процесса главная роль отдается экономическим мо¬
тивам... Самое важное - категория целостности. В ней сущность
метода. Его революционное начало.
Через сорок четыре года теоретик и практик итальянского ле¬
во-социалистического движения - Лелио Бассо в предисловии к
«Политическим трудам» Розы Люксембург тоже настойчиво ут¬
верждал, что для Маркса и для творческих продолжателей его дела
наиболее важным является «фактор целостности».
По-моему, каждый, кого современность сжимает в своих объя¬
тиях, обречен сделать вывод, что для решения ее апокалиптических
проблем необходима как раз целостность в подходе к событиям.
Неотрывная от веры в возможность социальной гармонии идея це¬
лостности, на мой взгляд, имеет прямое отношение к эстетическим
воззрениям Розы, к ее концепции культуры. Ныне общепризнанно,
что в публицистике, в эпистолярном наследии Роза Люксембург как
стилист покоряет чуткостью к слову. Это относится и к ее оценкам
художественных творений: музыки Моцарта, романов Толстого, к
вступительному очерку и переводу «Истории моего современника»
Владимира Короленко, наконец, к «Рукописи о русской револю¬
ции», - высшему достижению немецко-русской марксистской кри¬
тики начала XX в.
58

Б. Орлов
ЦВЕТЫ К ПАМЯТНИКУ
РОЗЕ ЛЮКСЕМБУРГ
У каждого, кто занимается анализом
международного рабочего движения, есть какие-то свои ассоциа¬
ции, связанные с образом Розы Люксембург, свои воспоминания.
В 1978 г. мне впервые удалось посетить Западную Германию, и
здесь, при поддержке Фонда Фридриха Эберта, я собирал материа¬
лы к моей докторской диссертации «Программная деятельность
СДПГ». Я встречался со многими деятелями СДПГ, имеющими от¬
ношение к теоретической проблематике, в том числе с Сюзанной
Миллер, Томасом Майером, Хорстом Хайманом и другими. В разго¬
воре с представителем Фонда Эберта Хайдерманом я узнал, что в
кабинете Вилли Брандта висел небольшой портретик Розы Люк¬
сембург. Со стороны трудно судить, чем руководствовался предсе¬
датель партии, которую в свое время так резко критиковала Роза
Люксембург. Но можно предположить, что за этим стояло глубо¬
кое уважение к цельной личности одной из самых ярких женщин
XX века.
Сам я воспринимал образ Розы Люксембург, ее суждения и по¬
ступки в ходе критического рсмысления идеологической доктрины
КПСС. Было это после того, как в 1968 г. мне пришлось расстаться
с журналистикой и в Институте социологии заняться научной тема¬
тикой. Вопрос, который тогда встал передо мной, как и перед всеми
другими, кто формировался в атмосфере марксистско-ленинской
идеологии и практики, но все больше убеждался в ее несостоятель¬
ности, заключался в следующем: может ли быть соединен социа¬
лизм с демократией для всех, а не с так называемой «демократией
59

трудящихся», под вывеской которой страной правила партийная но¬
менклатура. Я искал ответы у «раннего Маркса», в «тюремных тет¬
радях» Грамши, у «австромарксистов», у Исаака Дойчера, словом, у
всех, кто эту проблему рассматривал в философском или практиче¬
ском плане. В ходе такого поиска я вышел на суждения Розы Люк¬
сембург относительно перспективы партии большевиков, если в ней
будет задавлена демократия. «Свобода есть всегда свобода инако¬
мыслия» - это суждение Розы Люксембург стало в то время для ме¬
ня своего рода ориентиром. Не только теоретическим, но и сугубо
нравственным, ибо я всегда полагал, что социализм решает в пер¬
вую очередь нравственные проблемы через создание соответствую¬
щей экономической ситуации. Уже не помню сейчас, каким образом
я получил тогда возможность ознакомиться с суждениями Розы
Люксембург. Ведь избранные труды ее под редакцией Я.С. Драбки¬
на появились в СССР только в 1991 г., в самом конце перестройки.
Наверное, я прочел это в каком-то самиздатовском издании. Приме¬
чательно, что критические суждения Розы Люксембург распростра¬
нялись у нас, как, впрочем, и другие критические работы марксист¬
ских авторов, на подпольном уровне. Уже одно это свидетельствова¬
ло о том, насколько прогнила официальная идеология, будучи не в
состоянии в открытом научном поединке что-то противопоставить
оппонентам из критической марксистской школы.
В 1974 г. вышел первый биографический труд о Розе Люксем¬
бург И.С. Яжборовской и Р.Я. Евзерова. То было время, которое
позже назовут «застойным», когда любое движение свежей мысли
пресекалось. Я прекрасно понимал, с какими трудностями столкну¬
лись авторы книги при анализе взглядов Розы Люксембург. Это
был шаг в сторону от идеологического официоза.
Недавно я еще раз посмотрел ее работы, вошедшие в сборник
«О социализме и русской революции», перечитал развернутое
вступление Я.С.Драбкина и задумался над вопросом, как реагирова¬
ла бы Роза Люксембург на процессы, происходящие в современном
мире, в движении трудящихся и международной социал-демокра¬
тии. Она была прекрасным полемистом, знатоком экономики и по¬
литики своего времени. Она храбро вступила в дискуссию с Эдуар¬
дом Бернштейном, как только он опубликовал свои статьи, чуть
позже составившие книгу «Предпосылки социализма и задачи соци¬
ал-демократии». Роза Люксембург не жалует своего оппонента,
почти на каждой странице доказывая, что крушение капитализма
неизбежно, на чем основывалась ее вера в необходимость и неиз¬
бежность пролетарской революции. Но спустя сто лет после этой
дискуссии, сравнивая позиции Бернштейна и Розы Люксембург и
реальные процессы, происходящие в современном мире, приходит¬
ся, думаю, констатировать, что прав был все-таки Бернштейн. Ка¬
60

питализм не только не рухнул, но набирает обороты. Теперь уже в
глобальном масштабе. И возникает необходимость заново осмыс¬
лить этот процесс под углом зрения того, как заставить динамизм
глобального рынка служить человеку, обществу методами демо¬
кратии и в условиях демократии.
У русских есть пословица: умный всегда учится, глупый - всегда
поучает. Полагаю, что многое из своих взглядов Роза Люксембург
пересмотрела бы, ибо уж кто-кто, а она догматиком не была. Имен¬
но поэтому она вынесла свой суровый приговор действиям больше¬
виков в период Октябрьской революции, хотя друзья советовали ей
не поднимать вокруг этого шума, дабы не вредить общему делу ми¬
рового пролетариата. Уже сейчас как никогда очевидно - на догма¬
тизме ни одно благое дело не доводится до конца, оно оборачивает¬
ся либо карикатурой, либо, что еще хуже, кровавыми преступлени¬
ями, если вспомнить о лагерных бараках ГУЛАГа. Лично для меня
после знакомства с тем, что делала и как мыслила Роза Люксем¬
бург, главный урок заключается в том - теория должна адекватно
воспринимать действительность. Если же происходит «нестыков¬
ка», то винить в этом надо не действительность, а теорию, и, соот¬
ветственно, следует набираться мужества пересматривать взгляды,
не отступая при этом от нравственных позиций.
Власти в Берлине, как нам рассказали, препятствуют установле¬
нию памятника Розе Люксембург. Конечно, жаль. Особенно если
учесть, как трагически кончилась, именно в Берлине, жизнь этой
женщины. Памятник, как я полагаю, будет все-таки поставлен.
Мне кажется, что Роза Люксембург должна быть изображена не
как неистовая революционерка, а как мыслящая, целеустремлен¬
ная, но при этом обаятельная женщина, которой все человеческое
не чуждо. Я перечитал некоторые письма Розы ее близкому другу
и соратнику Лео Иогихесу. В одном из них она так описывает свой
образ жизни: «Мой распорядок дня... Утром просыпаюсь еще до
восьми, скок в переднюю, хватаю газеты и письма, потом прыг под
перинку и читаю самое важное». Живо себе представляю, как эта
совсем еще молодая женщина - ей тогда было 28 лет - вбирает в се¬
бя интересы и страсти окружающей ее жизни. А в другом письме:
«О, дорогой, золотой, если бы только ты сдержал это обещание!!!
Собственная маленькая квартирка, кое-какая своя мебель, своя
библиотека, спокойная и регулярная работа, совместные прогулки,
иногда опера, маленький, очень маленький круг знакомых, кото¬
рых иногда приглашают поужинать, каждое лето поездка на месяц
в деревню, но совсем без всякой работы!... И, может быть, еще и та¬
кой маленький, совсем маленький ребеночек»1.
Такой вот скромный, интеллигентный образ жизни. И желание
женского, материнского, человеческого счастья. Счастья не только
61

освобожденному пролетариату, но и в своей собственной семье.
Мне представляется, что это также должно быть отражено в памят¬
нике. Когда он будет установлен, я непременно приду к нему с цве¬
тами. С обычными полевыми цветами, которые росли в ее родной
Польше, и которые она так любила.
Примечания
1 Письма от 2 июля 1898 г. и 6 марта 1899 г. см. в сб.: Роза Люксембург. О социа¬
лизме... С. 77, 86,

Г. Кайзер
НЕСГИБАЕМАЯ «КРАСНАЯ РОЗА»
Недавно в средствах массовой информа¬
ции Германии в течение нескольких недель проходила иницииро¬
ванная телевидением и газетами кампания: среди сотни предло¬
женных выдающихся личностей - женщин и мужчин - надо было
найти «самого выдающегося немца» или немцев. В итоге много¬
этапных выборов и многочисленных передач, когда выступали
«адвокаты» того или иного кандидата, а также по результатам
электронного голосования были названы три, с точки зрения мил¬
лионов тех, кто действительно откликнулся на призыв сделать
свой выбор, «самых выдающихся немца». В конце концов оказа¬
лось, что большинство считает наиболее значительной личностью
первого федерального канцлера Федеративной республики Герма¬
ния Конрада Аденауэра; второе место занял Мартин Лютер, а тре¬
тье - Карл Маркс. Роза Люксембург, которая изначально также
была представлена в списке кандидатов, не вошла в «тройку при¬
зеров», однако на промежуточных этапах выборов за нее было
подано очень много голосов.
В Польше, напротив, такие разные издания, как католический
еженедельник «Tygodnik Powszechny», консервативная ежедневная
газета «Rszeczpospolita» и либеральная «Gazeta Wyborcza», отлича¬
ясь в нюансах, но по сути безжалостно писали, будто «немцы» вы¬
двинули справедливые претензии Розе Люксембург за «свою» исто¬
рию. К полякам она не имеет отношения. Основная мысль: надо ра¬
доваться, что мы отделались от этой Розы Люксембург. Таким спо¬
собом испокон века политические течения, и не только в Польше,
63

«отделываются» от неугодных исторических личностей, так свое¬
образно они проводят «этнические чистки» и своей истории. Одна¬
ко это ни в коей мере, прежде всего в данном конкретном случае,
ничего не меняет в том, что имя Розы Люксембург неразрывно и
навеки связано с польской, российской и германской, в лучшем
смысле, с европейской политикой и историей.
Я хотел бы коснуться теоретической и конкретной дискуссии по
национальному вопросу и в связи с ним о социализме и демократии,
а также последних исследований и публикаций о жизни политичес¬
ких соратников Розы Люксембург.
По вопросу самоопределения Роза Люксембург представляла
взгляды, которые не остались без возражения со стороны россий¬
ской и польской социал-демократии. Они вызывали острые споры
как о теории, так и о задачах партии. Уже довольно рано Роза Люк¬
сембург, в рамках критической солидарности с революционными
событиями 1917 г. в России (она считала «партию Ленина» «единст¬
венной в России осуществляющей действительно социалистиче¬
скую политику»), начала критиковать политическую практику со¬
ветского правительства. Она имела в виду и то, как ленинская пар¬
тия понимала и использовала свою ведущую роль, и то, как масса
народов России привлекалась к формированию политики или ис¬
ключалась из этого процесса.
Роза Люксембург, которой оставались считанные месяцы, при¬
том в тяжелых условиях (немецкая цензура, тюрьма и т.п.), чтобы
составить себе представление о ходе событий в России, сделала
обобщение, хотя, конечно, не окончательное. На это указывают
дополнительные замечания на полях опубликованной посмертно
рукописи о русской революции1. В ней можно найти часто цитиру¬
емые, и притом часто вопреки намерениям автора, высказывания о
свободе и демократии.
«Свобода лишь для сторонников правительства, лишь для чле¬
нов одной партии - сколь бы многочисленными они ни были, - это
не свобода. Свобода всегда есть свобода для инакомыслящих. Не
из-за фанатизма “справедливости”, а потому, что от этой сути зави¬
сит все оживляющее, исцеляющее и очищающее действие полити¬
ческой свободы; оно прекращается, если “свобода” становится при¬
вилегией»2.
Далее Роза Люксембург пишет, что «без всеобщих выборов, не¬
ограниченной свободы печати и собраний, свободной борьбы мне¬
ний замирает жизнь в любом общественном учреждении; она пре¬
вращается в видимость жизни, деятельным элементом которой ос¬
тается одна только бюрократия». В результате возникает «хозяй¬
ничание клики; правда, это диктатура, но не диктатура пролетари¬
ата, а диктатура горстки политиков... Такие условия должны приве-
64

сти к одичанию общественной жизни - покушениям, расстрелам за¬
ложников и т.д. Это могущественный объективный закон, действия
которого не может избежать ниакая партия»3.
Вопросы национального самоопределения оказываются тесно
связанными с местом реальной демократии на шкале ценностей.
И это не только в Советской России, но и во всех других государст¬
вах, которые в основном следовали советской модели. Эти теорети¬
ческие и практические модели развития, правильные и ложные,
были детально проанализированы прежде всего Рональдом Лётц-
шем4. В последних семейных хрониках, вышедших в Польше, по¬
дробно рассматриваются также и различные, противоположные
подходы к проблеме у Владимира Ленина и Розы Люксембург5. Так,
в 1924 г. Владислав Ледер, один из умнейших руководителей Соци¬
ал-демократической партии королевства Польши и Литвы
(СДПКПиЛ), а затем Коммунистической партии Польши, предста¬
вил позиции Ленина и Люксембург по национальному вопросу в
журнале Коминтерна «Die Internationale». По его мнению, Роза
Люксембург руководствовалась «в своем анализе национального
вопроса интересами практической политики, причем весьма одно¬
сторонне» и поэтому отрицала саму возможность «восстановления
национального польского государства как задачу социалистичес¬
кой политики»6. Хотя временами она подходила к праву наций на
самоопределение как к очевидному и бесспорному факту, «вытека¬
ющему из элементарных принципов социализма»7.
Ленин так ответил Люксембург: социальная революция, следо¬
вательно, полная демократия, следовательно, полное равноправие
наций, следовательно, право угнетенных народов на самоопределе¬
ние, т.е. право на свободное политическое отделение8. Однако эта
логичная мысленная конструкция не нашла отражения в политиче¬
ской практике Советской России. Более того, как скоро вынужден
был признать Ленин (в прямой дискуссии со Сталиным и др.) она
превращалась в свою противоположность. Сталинизм исходно
игнорировал как взгляды Розы Люксембург на принципиальные
недостатки социалистической демократии в Советской России, так
и меткую критику Лениным советской демократии и национальной
политики. Последние выводы Ленина десятилетиями держали под
замком. Они были опубликованы в СССР лишь в середине 80-х го¬
дов, и то фрагментарно.
А ведь Ленин писал: «Я, кажется, сильно виноват перед рабочи¬
ми России за то, что не вмешался достаточно энергично и достаточ¬
но резко в пресловутый вопрос об автономизации... Говорят, что
требовалось единство аппарата. Но откуда исходили эти уверения?
Не от того ли самого российского аппарата, который... заимствован
нами от царизма и только чуть-чуть подмазан советским миром».
65

Создатель Советского государства писал об угрозе «нашествия ис¬
тинно русского человека, великоросса-шовиниста, в сущности под¬
леца и насильника, каким является типичный русский бюрократ.
Нет сомнения, что ничтожный процент советских и советизирован¬
ных рабочих будет тонуть в том море шовинистической великорус¬
ской швали, как муха в молоке»9. Исторический опыт подтвердил
как взгляды Розы Люксембург на демократию в Советской России,
так и утверждения Ленина относительно взаимовлияния отсутствия
демократии и решения национального вопроса.
Связь между социальным и национальным вопросами стала оче¬
видной в конце XIX в. в северо-западных и западных областях
Польши, находившихся под властью царизма. Владислав Ледер по¬
дробно высказался (по-русски до сих пор не опубликовано) относи¬
тельно «генеалогии» польско-российско-германского рабочего
движения в регионе Белосток - Минск - Вильно - Рига. Он сделал
это в принадлежащей его перу и арестованной вместе с ним в 1937 г.
обширной биографии Лео Иогихеса, которая, благодаря Феликсу
Тыху, могла быть опубликована в Польше лишь сорок лет спустя10.
Во вводной главе «Родина Лео» Владислав Ледер пишет о социаль¬
ных и национальных истоках революционного рабочего движения
в Польше, России и Германии, а также в Западной Европе на исхо¬
де XIX в. Из кругов белорусско-литовских и польско-литовских по¬
мещиков вышли борцы российской Народной воли Игнатий Хри-
нивицкий и Иожеф Лукашевич, из польского мелкопоместного дво¬
рянства этого региона вели свое происхождение вожди партии
«Пролетариат» Людвиг Варынский и Станислав Куницкий, а также
первые социал-демократические пропагандисты, которые с конца
1880-х годов вели агитацию среди рабочих Санкт-Петербурга. Од¬
ним из них был Феликс Дзержинский. Выходцами из еврейского
бюргерства, бедного, зажиточного и богатого, были Хеся Хельф-
ман, Арон Жунделевич и Марк Натансон, а также более молодые
Лео Иогихес, Юлиус Цедербаум-Мартов, Хонон (Чарльз) Рапопорт
и многие другие11. Лео Иогихес был и оставался - несмотря на то
что личные отношения между ним и Розой Люксембург менялись -
ее «политическим наставником» и проявил себя дальнозорким дея¬
телем международного рабочего движения, который, между про¬
чим, предостерегал от неограниченной руководящей роли Комин¬
терна в отношении коммунистических партий.
Здесь же родилась родственница Владислава Ледера Эдда Тен-
ненбаум (урожденная Файнштайн), которая за участие в революци¬
онных событиях 1905 г. в Лодзи была сослана в 1906 г. царскими
властями в Сибирь и после тридцати лет активной деятельности в
еврейском (Бунд), польском (СДПКПиЛ), германском (СДПГ и
КПГ) и российском социал-демократическом и коммунистическом
66

движении - на этот раз при Сталине - снова была депортирована в
Сибирь12.
Из трех поколений семей Ледер - Хиршфельд в 30-е годы XX в.
«17 человек были связаны с революционным движением. Из них
12 попали в сталинскую мясорубку. Три семьи (в том числе семья
Эдды и Яна Тенненбаум. - Г.К.) были почти целиком уничтоже¬
ны»13.
И Целина Будцинска в своих воспоминаниях охватывает почти
весь XX век14. Ее отец - выходец из польского дворянства, мать -
из семьи зажиточного владельца табачной фабрики. Сама она очень
рано примкнула к коммунистическому движению. Она так описы¬
вает своих современников и друзей молодости: «Нужда, безработи¬
ца, доныне невиданная инфляция, отсутствие какой-либо перспек¬
тивы... произвол... - все это подвигло мыслящую, имеющую идеалы
молодежь на поиск новых путей. Мы принадлежали к разным кру¬
гам. Среди нас было много рабочих, молодых людей из семей ин¬
теллигенции или мелкой буржуазии, из бедных еврейских семей, но
и сыновья и дочери зажиточных буржуа. Социальное происхожде¬
ние, разница в образовании - для нас это было неважно...» Целина
Будцинска (она пережила долгое заключение в лагере в СССР и по¬
сле 1945 г., вернувшись в Польшу, работала также заместителем
ректора Центральной партийной школы ППР) анализирует поли¬
тику коммунистической партии Польши (создание которой стало
результатом объединения СДПКПиЛ и левых в ППС): «Судьба
этой партии была трагична. Она стремилась к лучшему, но часто
заблуждалась; она была ослеплена идеалом, осуществление кото¬
рого видела в “отечестве всех трудящихся”». Трагичной была судь¬
ба ее политического руководства, людей, которые любили свою
страну со всем хорошим и плохим, но где в них видели агентов
Москвы, в то время как в СССР они погибали как «польские шпи¬
оны», «резиденты» ПОВ (Польская военная организация. - Г.К.).
1 января 1990 г., года кардинальных политических перемен, и не
только в Польше, Целина Будцинска записала о том, что пережила
сама и ее соратники: «Я действительно не знаю, кому пришлось тя¬
желее: тем, чьи кости покоятся в вечной мерзлоте Норильска и на
просторах Воркуты, или тем, кто во дворе Лефортова получил вы¬
стрел в затылок... и лежит, похороненный где-то в окрестностях
Москвы. Большинство из них умерли в убеждении, что боролись за
правое дело... А горстка тех, кто выжили? Они вернулись в Поль¬
шу, счастливые, что еще живут, благодаря партии (ППР), что
вспомнила о них. И почти все включились в строительство социа¬
лизма в Польше, в Народной Польше - они же за это боролись. Ни¬
что не сделало их умнее? Опыт ничему их не научил? Большинство
полагало, что за деформации и перерождения отвечает Россия с ее
67

азиатскими, византийскими чертами, отсутствием демократических
традиций и т.д. Но в Польше все будет по-другому, здесь мы пост¬
роим “правильный” социализм - социализм для людей»15. Важный
итог пережитого ею: ошибка заложена в системе, уже в своей осно¬
ве этот «социализм» был диктаторским, глубоко антидемократич¬
ным, в существенных элементах даже преступным. (Польские ком¬
мунисты в СССР, где их партия подверглась дискриминации, была
распущена и запрещена, заплатили высочайшую цену жизнями все¬
го политического руководства и нескольких тысяч польских ком¬
мунистов, эмигрировавших в «Отечество всех трудящихся».)
Так погиб и Максимилиан Хорвиц, один из лидеров левых в
ППС, как и Владислав Ледер, один из создателей и руководителей
КПП, руководящий деятель КПГ, у колыбели которой стояла еще
Роза Люксембург. Обширная семейная хроника «В саду воспомина¬
ний»16 освещает новые страницы жизни и этого человека. Под име¬
нем Генрик Валецкий (один из его многочисленных псевдонимов)
он возглавлял молодое коммунистическое движение Польши - при¬
надлежа к «трем В»: Генрик Валецкий, Адольф Барский и Вера
Кошутска. Вскоре после смерти Ленина созданная Сталиным ко¬
миссия Коминтерна распорядилась «сменить» избранное и утверж¬
денное ИККИ руководство, которое в духе критики, данной Розой
Люксембург, критиковало руководителей Коммунистической пар¬
тии России (большевиков). Решающую роль при этом играли как
национальный, так и другие вопросы. Зиновьев, который, как и
Молотов, входил в комиссию, угрожал трем лидерам Коммунисти¬
ческой партии Польши, что, если они не сдадут своих позиций, им
«переломают кости». На это, от имени Валецкого и Барского, Ко¬
шутска ответила, что опасны не те, «кому, как нам, можно перело¬
мать кости», а те коммунистические политики, «у которых вообще
нет позвоночника»17.
Примечания
1	Luxemburg R. Zur russischen Revolution. // GW. Berlin, 1974. Bd. 4. S. 332-365.
Об обстоятельствах того, как копия хранившейся в московском архиве в
«почетной ссылке» рукописи попала в Берлин, чтобы быть включенной в
«Собрание сочинений», см. выступление К.К. Ширини в наст, изд., с. 70-72.
2	См. в наст. изд. с. 223.
3	Там же. С. 226-227.
4	Lotzsch R. Die Linke und ihr Verhaltnis zu Nation und Nationalstaat. Nationalismus
und nationale Minderheiten. Berlin, September 2001. Rosa Luxemburg-Stiftung.
Manuskripte. Bd. 16. 140 S.
5	Unbeirrbar Rot. Zeugen und Zeugnisse einer Familie. Eineinhalb Jahrhunderte
Familiensaga. Erzahlt und ausgewahlt von Stefan und Witold Leder. Berlin, 2002.
6	Ibid. S. 82.
7	Ibid. S. 83.
68

8	Ibid. S. 87.
9	Ленин В.И. Поли. собр. соч. Т. 45. С. 356-357.
10	Nie ogloszona praca czlonka kierownictwa SDKPiL Zdzislawa Ledera о Leonie
Jogichesie-Tyszce. I I Archiwum ruchu robotniczego. Bd. III. Warszawa, 1976.
S. 193-339.
11	Unbeirrbar Rot. S. 144.
12	Ibid. S. 31, 163.
13	Ibid. S. 19.
14	Budzynska C. Strzepy Rodzinnej Sagi. Warszawa, 1997.
15	Ibid. S. 110.
16	Olczak-Roniker J. W ogrodzie pamieci. Krakow, 2001.
17	Familiengeschichten - Erinnerungen an die Geschichte der polnischen Arbeiter-
bewegung I I Jahrbuch fur Forschungen zur Geschichte der Arbeiterbewegung. Januar
2004/1. S. 142-152.

К. Шириня
НАСЛЕДИЕ РОЗЫ ЛЮКСЕМБУРГ
И ИДЕЙНАЯ БОРЬБА В КОМИНТЕРНЕ
Многие идеи, высказанные Розой Люксем¬
бург, и сегодня являются актуальными, продолжают влиять на раз¬
витие социально-политической мысли. Почему время, безжалостно
стирающее то, что казалось прежним поколениям важным, и осуж¬
дающее на забвение ценные для своих лет заключения, оказалось
не властным над идейным наследием Розы Люксембург?
Потому, на наш взгляд, что она сформулировала ряд глубоких и
оригинальных выводов, относящихся к вечным вопросам социаль¬
но-экономической и политической борьбы - борьбы за установле¬
ние общественного строя, ликвидирующего всякую эксплуатацию
и угнетение человека. В центре этих выводов - проблема соотно¬
шения сознательности и стихийности, организующей роли «верхов»
и самодеятельности масс. Как показывает само историческое раз¬
витие, эта проблема оказалась более важной и более трудной, чем
представлялось ранее, - одной из ключевых проблем общественной
борьбы и «социальной инженерии». И именно по этой проблеме Ро¬
за Люксембург выдвинула ряд важнейших, глубоко обоснованных
положений, которые до сих пор будоражат умы политиков и обще¬
ствоведов, ибо в каждой новой исторической ситуации эти вопросы
встают по-новому и требуют для своего решения новых подходов.
Видимо, и в этом один из источников бессмертия самой Розы Люк¬
сембург.
Взгляды великой революционерки оказали значительное воз¬
действие на идейную и политическую борьбу в Коминтерне, в той
международной коммунистической организации, за создание кото¬
70

рой она ратовала уже в годы Первой мировой войны. Проблема
«идейное наследие Розы Люксембург и Коминтерн» изучена явно
недостаточно, хотя в ФРГ, появились отдельные работы на эту те¬
му. Хотелось бы поделиться и своими соображениями.
В фондах архива Коминтерна в Москве имеется немало интерес¬
ных документов, свидетельствующих о том, как в этой организации
формировалось отношение к идеям Розы Люксембург. Известно,
что Коминтерн не принял многие ее выводы, хотя в целом высоко
оценивал роль Розы Люксембург в германском и международном
рабочем движении и отдавал должное «величию ее работ». Деяте¬
ли III Интернационала знали ленинскую, в основном позитивную,
характеристику ее творчества.
При подготовке к V расширенному пленуму ИККИ, состоявше¬
муся в марте - апреле 1925 г., наиболее оживленно дискутировался
проект тезисов «О большевизации партий Коммунистического Ин¬
тернационала», содержавший ряд параграфов, посвященных идей¬
но-теоретическим вопросам. Ультралевое руководство германской
компартии, возглавлявшееся тогда группой Рут Фишер и А. Масло¬
ва, требовало, чтобы в тезисах было самым решительным образом
осуждено «люксембургианство». Р.Фишер дошла до самых оскор¬
бительных оценок взглядов Розы Люксембург, но встретила реши¬
тельный отпор Клары Цеткин и других участников дискуссии.
В принятых пленумом тезисах просматривается стремление най¬
ти в известной мере сбалансированную, уравновешенную оценку
наследия Розы Люксембург. С одной стороны, отмечаются заслуги
германской революционерки, а с другой - было записано: «Неболь¬
шевистская постановка вопроса о “стихийности” и “сознательно¬
сти”, об “организации” и “массе”»1. Ставилась задача «преодоления
ошибочных сторон люксембургианства», т.е. само люксембургиан¬
ство в целом еще не рассматривалось как оппортунизм.
Однако отношение в Коминтерне к наследию Розы Люксембург
менялось в процессе обострения идейно-политической борьбы про¬
тив троцкизма и особенно в ходе кампании против так называемых
правых и примиренцев в конце 20-х - начале 30-х годов. Считая, что
люксембургианство подпитывает оппортунистические взгляды,
Коминтерн и компартии стали характеризовать идеи Розы Люксем¬
бург в основном негативно. К еще большему заострению критики
подтолкнуло известное письмо И. Сталина в редакцию журнала
«Пролетарская революция», посвященное некоторым вопросам ис¬
тории большевизма. Вся проблема требует дальнейшего изучения.
Еще одна тема. Когда в ГДР началась подготовка к выходу в
свет Собрания сочинений Розы Люксембург, Институт марксизма-
ленинизма при ЦК СЕПГ послал в Институт марксизма-ленинизма
при ЦК КПСС письмо и часть макета IV тома с текстом работы Ро¬
71

зы Люксембург «О русской революции». Письмо это, насколько я
помню, поступило к нам в самом конце 1971 г. или в начале 1972 г.
Тогдашний директор академик П.Н. Федосеев поручил зав. отделом
истории международного рабочего и коммунистического движения
А.Н. Соболеву и мне, как заведующему сектором истории Комин¬
терна, рассмотреть вопрос и подготовить наши соображения по по¬
воду просьбы ИМЛ при ЦК СЕПГ относительно возможности пуб¬
ликации работы «О русской революции». Мы познакомились со
всеми материалами и с историей первого ее издания. Примерно че¬
рез месяц я доложил П.Н. Федосееву о нашем мнении: мы не про¬
тив публикации, а предлагаем лишь дать к ряду положений работы
более обширные редакционные примечания. Были изложены неко¬
торые мысли относительно характера таких примечаний, их объек¬
тивности. Доклад не встретил возражений, и вскоре мы подготови¬
ли соответствующий проект письма от имени ИМЛ при ЦК КПСС
в ИМЛ при ЦК СЕПГ. В 1975 г. мне, со словами благодарности,
вручили в Берлине два экземпляра IV тома Собрания сочинений
Розы Люксембург для передачи в нашу дирекцию.
Примечания
1 Коммунистический Интернационал в документах. 1919-1932. М., 1933. С. 480.

Б. Айзин
СТАРОЕ И НОВОЕ
О КАРЛЕ ЛИБКНЕХТЕ
Левый радикализм в германском и между¬
народном социалистическом движении начала XX в. развивался на
идейной почве господствовавшего тогда в рабочем движении марк¬
систского учения. К тому времени отдельные положения марксиз¬
ма уже стали утрачивать свою адекватность, однако оставалась и
сохраняла свою действенность глубинная основа марксизма, его ме¬
тод - диалектика.
Роза Люксембург, одна из ярких представителей леворадикаль¬
ного движения, вступила на арену политической борьбы в конце
XIX в. во всеоружии марксизма и была верна этому учению до кон¬
ца своих дней. «Мы снова с Марксом, под его знаменем», - с гордо¬
стью и радостью заявила она в 1919 г. на Учредительном съезде
Коммунистической партии Германии, одним из создателей которой
была1.
Роза Люксембург блестяще владела теорией марксизма, и преж¬
де всего революционной диалектикой, на которую опиралась в
практической борьбе и теоретическом творчестве. Все ее богатей¬
шее наследие проникнуто духом диалектики, и это является зало¬
гом того, что ему уготована долгая историческая жизнь. Маркс и
Энгельс неизменно и мастерски пользовались этим методом, опира¬
ясь, в зависимости от меняющейся ситуации, то на одну - револю¬
ционную, то на другую - эволюционную сторону диалектического
единства.
В конце XIX - начале XX в., в эпоху глубоких сдвигов в общест¬
венной жизни и революции в естествознании, для социалистов на¬
73

ступила пора серьезных испытаний, проверки их способности при¬
менять на практике марксизм и самостоятельно находить адекват¬
ные ответы на возникавшие новые вопросы жизни. Не все эти ис¬
пытания выдержали. Сложность ситуации состояла в том, что в са¬
мой жизни в то переходное время переплетались черты и особенно¬
сти уходившей в прошлое эпохи так называемого мирного капита¬
лизма свободной конкуренции и рождавшейся новой, империалис¬
тической эпохи финансового капитала, чреватой разного рода со¬
циальными и политическими катаклизмами.
Открытое выступление Эдуарда Бернштейна с ревизией некото¬
рых коренных положений марксизма положило начало процессу
дифференциации, размежеванию в марксизме - вначале идейно-те¬
оретического, затем - политического, завершившегося в конечном
итоге жесточайшим противоборством двух непримиримых лагерей.
Против Бернштейна сразу образовался широкий, хотя и не еди¬
ный и не однородный, антиревизионистский фронт. Уже в этой пер¬
вой схватке внутри марксистского лагеря со всей очевидностью оп¬
ределились два главных полюса - ревизионистский и леворадикаль¬
ный, представленный Розой Люксембург и ее соратниками. «Соци¬
альная реформа или революция?» - так предельно кратко и четко
выразила она самую суть тогдашних споров с Бернштейном, их ди¬
алектику, отражавшую сложную диалектику самой жизни2. Речь
шла о природе и судьбах капитализма, об исторической близости
социализма и путях его достижения.
Многие социалистические деятели не смогли в то время четко
определить свои позиции и, опираясь на хрестоматийные, подчас
терявшие уже свою силу формулы марксизма, продолжали придер¬
живаться стратегии и тактики, сложившихся в предшествующие де¬
сятилетия «мирного» развития.
Бернштейн и его единомышленники исходили из того, что капи¬
тализм далеко не исчерпал всех возможностей своего роста, обла¬
дает достаточным потенциалом для преодоления своих противоре¬
чий, способен трансформироваться в социализм, эволюционируя
без социальных катастроф.
Как показал опыт истории, в суждениях Бернштейна была изве¬
стная доля истины: капитализм действительно обладал немалым за¬
пасом прочности, и никто не мог поручиться, что под давлением тех
или иных факторов он не способен усваивать некоторые элементы
или черты иного, отличного от него общественного строя. Говорил
же Маркс, что капитал - не твердый, застывший кристалл. Но
предложенная тогда Бернштейном реформистская стратегия и так¬
тика не учитывала сложившейся конкретной ситуации. Отвергнув
диалектику и опираясь лишь на эволюционную сторону марксизма,
Бернштейн пришел к реформизму и оппортунизму в политике3.
74

Принципиально иную позицию занимали представители левора¬
дикального направления, которое развивало богатую революцион¬
ную традицию марксизма4. В Германии оно было представлено в
первую очередь Розой Люксембург, Карлом Либкнехтом, Францем
Мерингом, Кларой Цеткин. Их отличали высочайшая политиче¬
ская активность и упорство в достижении цели. «Политика, - гово¬
рил Карл Либкнехт, - есть искусство невозможного».
В спорах с реформистами левые исходили из того, что капита¬
лизм, в особенности на его империалистической стадии, уже исчер¬
пал свои потенции и достиг столь высокого уровня зрелости, а его
противоречия обострились настолько, что дальнейшее его сущест¬
вование, сопряженное со всякого рода социальными катаклизмами
и угрозами самой жизни человечества, становится невозможным.
Близкая революция призвана покончить с этим варварским, анти¬
гуманным строем.
И хотя левые ошибались в оценке потенций и жизнеспособно¬
сти капитализма, их практические действия в конкретных условиях
того времени были верными. Они и в этом случае действовали в ду¬
хе диалектики, следовали за Марксом, заявлявшим, что каждый
шаг практического движения важнее дюжины программ. Это не
значит, разумеется, что левые недооценивали значения теории. На¬
против, именно они создали тогда ряд блестящих теоретических и
политических трудов. Вместе с тем леворадикальное течение не
представляло собой некоего теоретического монолита. Многие
представители левых пытались - каждый в меру своих возможно¬
стей и представлений - развивать марксистское учение.
Оставаясь в политической практике на почве марксизма, левые
не исключали участия - и притом активного - в своих рядах тех, кто
придерживался в чем-то отличных теоретических воззрений. Ины¬
ми словами, связь между марксизмом, как теорией, и левыми, как
практически-политическим течением, не была прямой, непосредст¬
венной и жесткой. Допускалось известное инакомыслие. И это тог¬
да же на деле продемонстрировал один из ведущих представителей
левого радикализма в Германии, ближайший соратник Розы Люк¬
сембург - Карл Либкнехт.
Либкнехт был, как известно, активнейшим деятелем марксист¬
ской Социал-демократической партии Германии и II Интернацио¬
нала, одним из вождей Ноябрьской революции и создателей Ком¬
мунистической партии Германии - и в этом смысле, в этом своем
качестве он, безусловно, был и оставался марксистом.
Свои теоретические воззрения Либкнехт изложил в ряде работ,
и прежде всего в обширном, написанном в тюрьмах в 1907-1909 гг.
и 1916-1918 гг., к сожалению, не вполне завершенном философско-
социологическом труде «Исследование законов общественного
75

развития». Впервые он был издан в Германии в 1922 г., уже после
смерти автора5, и стал «головной болью» для коммунистического
движения. Переизданный в 1974 г. в Западной Германии6, он не
вошел в 9-томное Собрание сочинений Либкнехта в ГДР (1958-
1968 гг.) и не был переведен на русский язык.
Полагая, что в новых условиях теория Маркса уже недостаточ¬
на, Либкнехт попытался создать свою, более «всеобъемлющую»,
не связанную временными рамками теоретическую конструкцию, в
наибольшей мере отвечавшую, по его мнению, требованиям эф¬
фективной борьбы за осуществление социалистического идеала.
Эта работа носит синтетический характер, рассматривает широ¬
чайший спектр социологических, философских, исторических, эко¬
номических, психологических и иных проблем, исследует законы
развития человечества в неразрывном единстве человека - главно¬
го действующего лица книги - и человеческого общества со всем
органическим и неорганическим миром, и с самим космосом.
Либкнехт подверг критике ряд важнейших положений учения
Маркса - теорию исторического материализма, о роли и значении
базиса и надстройки, экономическое учение, теорию стоимости и
прибавочной стоимости и другие. Не разделяя марксовой теории
общественно-экономических формаций, Либкнехт положил в осно¬
ву своей концепции тезис об общественном прогрессе, как развитии
человека и человеческой культуры, о непрерывном накоплении
разного рода общественного богатства (материального, физиче¬
ского, организаторского, духовного, психического и пр.), так назы¬
ваемого фойдума.
Философской основой его историко-социологической конструк¬
ции были пантеизм, гилозоистское учение о всеобщей одушевлен¬
ности материи, об органическом единстве духа и материи, сознания
и бытия. Отвергая «крайности» материализма и идеализма,
Либкнехт тяготел к таким философам, как Плотин, Кузанский,
Бруно, Спиноза, Лейбниц, Гёте. Вместе с тем он включил в ткань
своего исследования идеи и выводы современных ему позитивизма,
социал-дарвинизма, неовитализма, «философии жизни», социаль¬
но-психологической школы. С этих «универсалистских», как он вы¬
ражался, позиций он рассматривал важнейшие закономерности все¬
мирно-исторического процесса, многие аспекты и явления общест¬
венной жизни.
Круг исследуемых в книге проблем включает вопросы структу¬
ры и функционирования общества как живого организма, соотно¬
шения его компонентов (прежде всего человека и общества): соци¬
альной свободы и необходимости, социальных противоречий, кон¬
фликтов и внутрисоциальной борьбы, эволюции и революции,
трудностей и издержек общественного прогресса, вопросов эколо¬
76

гии, содержания и роли отдельных «проявлении культуры» - рели¬
гии, искусства, морали, политики, перспектив общественного раз¬
вития, сущности и путей достижения социалистического идеала и
многое другое. Рассматривая эти проблемы, Либкнехт высказывал
оригинальные суждения.
Но, критикуя Маркса, он старался воспринять все, с его точки
зрения, ценное и непреходящее, что содержалось в марксизме, со¬
хранить «само ядро» этого учения. Особенно высоко ценил
Либкнехт диалектический метод, которым он, как и Роза Люксем¬
бург, умело пользовался в политической и теоретической деятель¬
ности. Духом диалектики проникнуто и это исследование.
В центре работы Либкнехта стоит индивид, человек - «микро¬
косм» - со всеми его особенностями и запросами. Исследованию
сущности человека - высшего представителя органического мира, -
существа, с точки зрения Либкнехта, в равной мере социального и
биологического, его места и роли в общественно-историческом
процессе, он уделяет особое внимание.
Таким образом, Либкнехт предстает как крупный, одаренней¬
ший ученый, вооруженный знанием достижений науки, как глубо¬
кий мыслитель и вместе с тем выдающийся политик, упорно и на¬
пряженно ищущий пути и средства создания нового, достойного че¬
ловека и человеческого рода, поистине гуманного строя социаль¬
ной жизни.
Книга Либкнехта уникальна. Она не только позволяет по-ново¬
му осмыслить некоторые аспекты исторического прошлого, но и
дает возможность яснее понять современность. Либкнехт был вели¬
ким оптимистом. Он твердо верил в огромные потенции человече¬
ского духа, в исторический прогресс, в способность человека непре¬
станно совершенствовать свою природу, природу всего человече¬
ского общества, в грядущее единение народов мира и гармоничное
слияние человека с окружающей органической и неорганической
средой, в способность людей овладеть и пользоваться законами
безграничного космоса. На этом пути, считал автор, человечество
совершит тот великий скачок из царства необходимости в царство
свободы, о котором писал Маркс. И именно на этой основе вырас¬
тет социализм - тот идеальный строй общественной жизни, о кото¬
ром веками мечтали люди, откроется эра «нового вселенского гу¬
манизма»7.
Предложенная Либкнехтом теоретическая конструкция всемир¬
но-исторического развития требует самого серьезного научного
рассмотрения и анализа, чего, к сожалению, до сих пор в сколько-
нибудь достаточном объеме сделано не было8. Разумеется, книга
его нуждается в критическом осмыслении. Работа не была полно¬
стью завершена автором. Отдельные ее части слишком фрагмен¬
77

тарны, содержат противоречия и спорные утверждения. Нельзя не
учитывать также произошедшего со времени ее написания огром¬
ного прогресса многих направлений науки и культуры вообще.
Все сказанное ни в коей мере не умаляет ни грандиозности за¬
мысла исследования Либкнехта, ни ценности созданной им ориги¬
нальной философско-социологической концепции исторического
развития человечества. Мы не в праве замалчивать этот труд, и он
обязательно должен быть переведен на русский язык.
Примечания
1	Luxemburg R. GW. Bd. 4. Berlin, 1974. S. 494.
2	Sozialreform oder Revolution? Von Rosa Luxemburg. Leipzig, 1899 /I Luxemburg R.
GW. Bd. 1. Berlin 1970; Люксембург P. Социальная реформа или революция?
М., 1959.
3	В последнее время в наших исторических журналах стали появляться работы,
авторы которых пытаются отойти от утвердившихся штампов и стереотипов
и дать более объективные оценки Э. Бернштейну, К. Каутскому и др. См.
напр.: Петренко ЕЛ. Социалистическая доктрина Э. Бернштейна // Теория
и практика социализма. М., 1990; Она же. К. Каутский. Очерк социалистиче¬
ских воззрений //Теория и практика социализма. М., 1991; Агаев СЛ. Движе¬
ние в цель // Политические исследования / Полис. 1991. № 2; Овчаренко Н.Е.
Две жизни Эдуарда Бернштейна // Новая и новейшая история. 1994. № 4-5;
Кретинин С.В. Карл Каутский (1854-1938). Опыт переосмысления //Там же.
1995. № 2; Он же. Творец «Финансового капитала» Рудольф Гильфердинг
(1877-1941) Ц Там же. 2000. № 6; Он же. Каутский против ревизионизма
Бернштейна. Начало полемики // Там же. 2000. № 4. К сожалению, таких ис¬
следований пока очень мало.
4	Леворадикальное течение как международный феномен - конкретные по¬
вседневные связи, контакты представителей левых групп и течений разных
стран, их совместные акции, общие выступления - изучено далеко неполно.
5	Liebknecht К. Studien uber die Bewegungsgesetze der gesellschaftlichen
Entwicklung. Munchen, 1922.
6	Liebknecht K. Studien iiber die Bewegungsgesetze der gesellschaftlichen Entwick¬
lung. Hamburg, 1974. S. 278.
7	Ibid. S. 235-236.
8	Отдельные идеи книги изложены в предисловии О.К.Флехтхайма к ее запад¬
ногерманскому изданию и в книге Г. Тротнова (Trotnow Н. Karl Liebknecht.
Eine politische Biographie. Koln, 1980). Некоторые положения исследования
Либкнехта в общей форме изложены в книге М.М. Кораллова «Карл
Либкнехт. Мысли об искусстве.» (М., 1971), в статье А.Г. Мысливченко
«Карл Либкнехт» (в кн.: Марксистская философия в международном рабо¬
чем движении в конце XIX - начале XX века. М., 1984). Более подробный
анализ отдельных разделов книги дан в статьях Б.А. Айзина: «Неизвестный
К. Либкнехт. Критика взглядов К. Маркса» (Новая и новейшая история.
2000. № 5) и «К. Либкнехт о законах истории» (Там же. 2001. № 6).
78

Р. Евзеров
РОЗА ЛЮКСЕМБУРГ И МЫ
В России сделано немало для сохранения
живой памяти о Розе Люксембург, творческого использования ее
наследия. Однако процесс этот был сложным и противоречивым,
так что, подводя некоторые итоги, я назвал свой докладе на Цюрих¬
ской конференции «Международного общества Розы Люксембург» -
«Per aspera ad astra» («Через тернии к звездам»).
То, что делалось, приходилось пробивать с трудом. К изучению
работ Розы Люксембург я пришел впервые в 1948-1949 гг. В 1956 г.
на основе обнаруженного в архиве пресс-бюллютеня «Sozialdemo-
kratische Korrespondenz» ввел в оборот некоторые материалы Розы
Люксембург и о ней. Тогда же в рецензии в «Вопросах истории»
впервые подверг критике тезис о том, что между Энгельсом и
Лениным был период «безраздельного господства оппортунизма
II Интернационала» и обратил внимание на высокую оценку Лени¬
ным довоенного творчества Каутского. Обе публикации были пере¬
ведены в ГДР и замечены в ФРГ. Но вскоре в связи с разгромом жур¬
нала резкой критике «инстанций» подвергся и я. Так что следующие
мои публикации о Розе Люксембург появились лишь годы спустя.
До выхода в 1974 г. нашего с И.С. Яжборовской исследования
деятельности Розы Люксембург1, в польском, германском, россий¬
ском и международном рабочем движении не вышло почти за пол¬
века ни одной биографической книги о ней. «Рукопись о русской
революции» скрывалась в спецхране и лишь в конце 70-х годов нам
удалось опубликовать из нее отрывки.
Ценным подспорьем для россиян стало появление в ГДР томов
произведений, а затем и писем Розы Люксембург, подготовленных
79

А. Лашитцей и Г. Радчуном. Три тома писем еще раньше опублико¬
вал в Польше Ф. Тых. «Международное общество Розы Люксем¬
бург» уже без малого четверть века каждые два года проводит те¬
матические обсуждения проблем, связанных с ее творчеством.
Опубликован ряд книг о ней. В ФРГ состоялись семинары, конфе¬
ренции, посвященные Р. Люксембург; двумя изданиями вышла фун¬
даментальная ее биография, в которой А. Лашитца обобщила то,
что было сделано в мировой литературе. Однако попытка выде¬
лить рассмотрение проблем, связанных с именем Розы Люксем¬
бург, на III Международном форуме исследователей рабочего дви¬
жения в июне 1991 г. в Москве была сорвана его руководством. Тем
важнее наша нынешняя международная встреча. К тому же пора
преодолеть раскачивание маятника суждений о роли революций в
жизни общества - от воспевания их до игнорирования реформатор¬
ско-революционных процессов.
Проблема восприятия и творческого использования наследия
Розы Люксембург побуждает вспомнить об ее отношении к Марк¬
су. «Марксизм, - писала она, - не дюжина людей, которые выдают
друг другу свидетельство в «компетентности» и перед которыми
масса правоверных должна благоговеть в слепом доверии»2. Она
подчеркивала, что в марксизме «метод исследования содержит не¬
сколько путеводных гениальных мыслей, позволяющих бросить
взгляд в совершенно новый мир, открывающий бесконечные пер¬
спективы для самостоятельных занятий, для окрыляющих ум са¬
мых рискованных полетов а неисследованные сферы»3.
Исходя из этого, важно при рассмотрении творчества и деятель¬
ности Розы Люксембург уделять особое внимание ее новаторским
или многоопытным (в политике) подходам и поискам, сохраняю¬
щим свою актуальность. Так, примечательно ее стремление прояс¬
нить проблему «объективных границ» совокупного капиталистиче¬
ского расширенного воспроизводства, т.е. развития капитализма.
И даже при ошибочной абсолютизации роли «некапиталистичес¬
кой среды», творческий поиск расширял горизонты анализа меха¬
низмов развития капитализма: и в изучении его периферии, взаимо¬
связи внутристрановых процессов с переплетающимся с ними, на¬
кладывающимся на них воздействием извне, из стран высокоразви¬
того капитализма, а также относительно роли милитаризма в рас¬
ширенном капиталистическом воспроизводстве.
В то же время подход Розы Люксембург к проблеме объектив¬
ной ограниченности капитализма, к динамике его изменчивости вел
по пути истолкования нынешнего «посткапиталистического» раз¬
вития, реформаторски-революционных процессов современности.
При этом теоретически глобалистское осмысление сочеталось у
нее не просто с конкретикой, но и с анализом повседневности капи¬
талистического развития.
80

Подход Р. Люксембург к мировому развитию капитализма конца
XIX - начала XX в., выделяющий в нем «фазу империализма... как
историческую необходимость» и «практику современной империа¬
листической политики»4, представляется весьма значимым для ос¬
мысления процессов глобализации в наши дни. Она, во-первых,
предстает как качественно иной, но сходный с «империалистичес¬
кой фазой», виток спирали становления всемирного человеческого
общества. (Та фаза тоже воспринималась как «другой мир, новый
мир».) Соответственно, глобализм, будучи в широком смысле со¬
ставным элементом развития объективной реальности, выступает в
качестве видения глобализации как современного объективного
процесса развития всеобщности человечества5.
Во-вторых, «концепция глобализма» предстает как «теоретиче¬
ская конструкция» и как «оценка глобализационных процессов»,
согласно которой глобализация понимается как процесс распрост¬
ранения установок и ценностей так называемой западной цивилиза¬
ции на все остальные регионы земного шара»6. Думается, что это -
глобализм в узком смысле слова, идентичном не «фазе империализ¬
ма», а империализму как политике.
Сопоставление глобализации, глобализма наших дней с импери¬
ализмом начала XX в. весьма поучительно. Анализ последнего Ро¬
зой Люксембург проводился как для уяснения происходящего, так
для практической деятельности, на которую она рассчитывала.
Капитализм, по ее оценке, «является первой хозяйственной фор¬
мой, обладающей пропагандистской силой; это форма, которая
имеет тенденцию распространиться по всему земному шару и вы¬
теснить все прочие хозяйственные формы...» Одновременно «ка¬
питализм таит в себе историческое противоречие», которое «не
может быть разрешено иначе, как применением основ... формы
хозяйства, которая по природе своей является в одно и то же вре¬
мя мировой формой и гармонической системой, потому что осно¬
вана... на удовлетворении жизненных потребностей трудящегося
человечества путем развития всех производительных сил земной
поверхности»7. Она считала, что таким будет «социалистическое
хозяйство», однако и 90 лет спустя не стало ясно, что это такое.
Можно спорить о «концепции мирового революционного про¬
цесса», особенно из-за ее профанации в лоне псевдомарксизма, од¬
нако думается, что «глобализация» требует в наши дни именно то¬
го подхода, о котором писала Роза Люксембург.
* * *
Как известно, в Розе Люксембург сочетался теоретик и полити¬
ческий практик, публицист и журналист, пропагандист и агитатор,
81

кропотливый исследователь и пылкий оратор. Все это при широ¬
ком диапазоне интересов и громадной эрудиции, охватывавших все
стороны общественной жизни и обращенных на пользу широких
масс трудового народа, дабы продумать для них, написать для них,
сказать им в непосредственном общении, в ходе поездок к ним, вы¬
ступлений перед ними, даже когда и сил почти нет.
Представляется, что нашим современным политическим деяте¬
лям сплошь и рядом не хватает такого подхода к осуществлению
необходимых реформ. Соответственно, жизнь все чаще заставляет
их признавать: «Мы мало внимания уделяли разъяснительной рабо¬
те». Это касается и решения другой актуальнейшей задачи совре¬
менной России. Роза Люксембург считала, что для преодоления бю¬
рократизма, изменения стиля деятельности руководящего органа
недостаточно сменить его состав. Ошибочно «пассивное ожидание
от “новых людей“ всяческого благополучия... Это означало бы
стремление излечиться от недуга бюрократизма с помощью чисто
бюрократических средств»8. После Октября в России ее беспокои¬
ло, что лидеры большевиков «засыпают тот живой источник, чер¬
пая из которого только и можно исправить все врожденные пороки
общественных институтов, - активную, беспрепятственную, энер¬
гичную политическую жизнь широчайших рабочих масс»9. Однако
он был «засыпан» в годы советской власти и вновь - в современной
«демократизирующейся» России.
Так, с конца 80-х гг. в России происходил подъем массового де¬
мократического движения протеста. Забастовки охватили большое
число предприятий, учреждений. Обозначилось повышение уровня
самоорганизации, политизирования, появились «гражданские ини¬
циативы», которые затрагивали вопросы государственного устрой¬
ства, политики, методов ведения хозяйства и т.п.10. Однако «демо¬
кратическое движение быстро ушло в песок, и общество оказа¬
лось... в аморфном состоянии»11. Изучение происходивших процес¬
сов, которое провел известный историк Б.И. Коваль, показало, что
уже в августе 1991 г. демократические партии, за редким исключе¬
нием, перестали быть организаторами массовых акций12.
Внимание обращалось главным образом, если не исключитель¬
но, на формирование властных структур. При этом они создавались
лишь как верхушечные, без связи с массовым демократическим
движением, в основном из прежних аппаратчиков». Такое положе¬
ние дела в решающей степени оказалось результатом позиции вид¬
ных демократических лидеров.
Примером тому может служить позиция идеолога «Российского
движения демократических реформ» Гавриила Попова. Он считал,
что в России в 1989-1991 гг. «развернулась народная революция»,
видел, что «в народном движении участвовали десятки зарождаю¬
52

щихся общественных организаций». Но на поверку он и иже с ним
изолировались от народного движения и его нарождающейся орга¬
низованности. Попов пытается доказать, что для становления в
России нового строя главным было использование во власти «но¬
вых людей», причем даже не из среды демократических сил13. В об¬
щем лидер демократического движения отказывался от того, что¬
бы его развивать, помогать народным массам самоорганизовывать-
ся, набираться политического опыта; отказывался помогать как
тем «десяткам зарождающихся общественных организаций», кото¬
рые, возникая «снизу», уже участвуют в народном движении, так и
более широким слоям населения, которые пришли в движение, спо¬
собны создавать новые формы, методы самоорганизации, соучаст¬
вующие во власти.
Проблема идущей «снизу» общественной самоорганизации чрез¬
вычайно актуальна и для нынешней России, и на перспективу. Меж¬
ду тем ее пытаются подменить организованностью «сверху». Как
тут не вспомнить предостережений Розы Люксембург!
Примечания
1 Евзеров Р.Я., Яжборовская И.С. Роза Люксембург. Биография. М., 1974.
2	Люксембург Р. Накопление капитала. М.; Л., 1934. Т. I—II. С. 463.
3	Люксембург Р. Застой и прогресс в марксизме // Люксембург Р. О социализ¬
ме... С. 209.
^Люксембург Р. Накопление капитала... С. 320, 461.
5	См.: Евзеров Р.Я. Глобализм и повседневность (Методологический аспект) //
Транснациональные процессы: XXI век. М., 2004.
6	Галкин А.А. Новые времена - новые проблемы // Государство и общество в
условиях глобализации: взгляд слева. М., 2003. С.39.
7	Люксембург Р. Накопление капитала... С. 3, 337-338.
8	Luxemburg R. GW. Berlin, 1973. Bd. 3. S. 41.
9	Ibid. Berlin, 1974. Bd. 4. S. 355-356.
10	См.: Яницкий O.H. Социальные движения. M., 1991. С. 6-7.
11	Холодковский К.Г. Партии: кризис или закат? // Полития. 2000. № 2(16).
С. 81.
12	См.: Россия сегодня. Политический портрет в документах. М., 1993. Кн. 2.
13	Московский комсомолец. 07.07.2001.

Г. Клокова
НОВЫЕ АСПЕКТЫ
ПРЕПОДАВАНИЯ ИСТОРИИ В РОССИИ
Актуальность политической и научной дея¬
тельности Розы Люксембург не ушла в прошлое ни в исторической
науке, ни в педагогической практике. А в современном школьном
обучении истории появились некоторые аспекты, которые позво¬
ляют по-новому обратиться к освещению жизни и деятельности Ро¬
зы Люксембург.
Обновление содержания школьных учебников, особенно по оте¬
чественной истории XX века, включение в практику изучения
фрагментов документов, впервые ставших доступными в 90-е годы,
смена научных подходов и оценок, распространение данных новых
исследований и дискуссионных точек зрения, в том числе по про¬
блемам истории марксизма, социал-демократии, большевизма, -
все эти факторы позволяют и учителю, и школьнику по-новому ос¬
мыслить многие вопросы истории международной социал-демокра¬
тии.
Преобразования в нашей стране за последние годы во многом
определили изменения и в исторической науке, и в обучении исто¬
рии. Еще 10 лет назад Минобразования в документе «Стратегия
развития исторического и обществоведческого образования в об¬
щеобразовательных учреждениях» призинало: «Становление демо¬
кратического государства, возрождение России и возвращение ее в
мировую цивилизацию, курс на гуманизацию и гуманитаризацию
образования... потребовали коренного обновления школьного ис¬
торического и обществоведческого образования... В условиях ост¬
рейшего кризиса массового сознания, отсутствия системы общена-
84

циональных ценностей и ориентиров историческая наука еще не
может предложить школе новую методологию и концепцию
школьного исторического образования... заполнить образовавший¬
ся после крушения вульгаризированной марксистской парадигмы
вакуум... Возникла парадоксальная ситуация, когда школа... не мо¬
жет функционировать в ожидании выработки новой идеологии в
сфере общественных наук»1.
За последующие годы и в российской исторической науке, и в
школьном историческом образовании изменилось многое. Главным
стало (по словам академика А.О. Чубарьяна) преодоление «методо¬
логической анархии» и «аллергии к методологии истории», насту¬
пившей в связи с критикой десятилетиями господствовавшей ком¬
мунистической идеологии. В методологии истории, философии, со¬
циологии и других общественных наук появилось множество иссле¬
дований2. В научный оборот были введены не издававшиеся при со¬
ветской власти работы Н. Бердяева, П. Сорокина, Г. Флеровского,
Н. Франка. Стали доступны на русском языке сочинения выдаю¬
щихся зарубежных создателей мировых школ и направлений -
Ф. Броделя, А. Дж. Тойнби, К. Ясперса, М. Вебера, М. Блока,
С. Хантингтона, Дж. Тоша и др.
Происходило преодоление методологических крайностей марк¬
сизма, освоение интегрированного, полиаспектного подхода к изу¬
чению истории. Но серьезные ученые считали в то же время нуж¬
ным подчеркнуть значение и актуальность марксизма (как теории)
для исторической науки, отделяя его от господствовавшего в совет¬
ской идеологии вульгаризированного (по словам Б.Г. Могильниц-
кого) «склеротического официального марксизма». Историки
вспомнили и слова М. Вебера: «Честность сегодняшнего ученого-
философа можно измерить тем, как он оценивает себя по отноше¬
нию к Ницше и Марксу. Кто не признает, что не смог бы достичь
важнейших результатов собственной работы без уже проделанного
ими, тот обманывает себя и других»3. А в начале XXI в. английский
ученый Дж. Тош выразил уверенность: «Нынешнее враждебное от¬
ношение... не изменит того факта, что марксизм оказал совершен¬
но беспрецедентное воздействие на историческую науку и в качест¬
венном, и в количественном смысле. Эта теория не имеет равных
по широте охвата и уровню научной проработки. Пока историки
признают необходимость теории, они будут обращаться к марк¬
систской традиции»4.
Ныне историки продолжают поиски новых ответов на «старые
вопросы»: место истории в системе общественных наук, теория и
метод, объективное и субъективное в историческом познании, диа¬
лектика действительного и проблема альтернативности, значение и
функции научной теории, исторический источник и исторический
85

факт, системный подход и системный анализ, методы историческо¬
го исследования5.
Продолжается отход от господствовавшей в марксистской па¬
радигме безусловной преемственности, причинной обусловленно¬
сти, закономерности исторического прошлого, жесткого эконо¬
мического детерминизма. Наметился поворот к «субъективности»
истории, отрицающей существование независимой от наблюдате¬
ля социальной реальности. Усиливается изучение субъективной
стороны самого исторического процесса. Возрастает интерес к
«разрывам преемственности»; к тому, что не укладывается в об¬
щие рамки, к созданию конкретного образа эпохи, периода, собы¬
тия и, конечно, человека с его заботами, интересами, взглядами,
обусловленными существовавшей культурой и другими фактора¬
ми общественной жизни. Сосредоточенность на личности в раз¬
ных ее проявлениях в истории позволила историкам назвать такой
подход антропологическим.
Одним из важных методологических направлений стал так на¬
зываемый цивилизационный подход, переживший в конце XX в. в
нашей стране некое «второе рождение». Теория и история цивили¬
заций были противопоставлены марксистскому формационному
подходу в рассмотрении не только всемирной истории, но и истории
отдельных континентов, государств и эпох (это нашло отражение и
в школьных учебниках). При этом сохраняются многие аспекты и
формационного подхода, но используются и культурологический,
этнологический, глобалистский, гуманистический и другие. В такой
множественности, именуемой иногда «многофакторным подхо¬
дом», нередко пропадают необходимые для классификации единст¬
во основания, качественная определенность, границы и различия.
Это случается и в науке, и в публицистике, и в педагогике, в том
числе и при обучении истории. Подчас это приводит к исчезнове¬
нию идеи всеобщей закономерности и общей прогрессивности ис¬
торического процесса.
Авторы нового поколения школьных учебников по истории Рос¬
сии XX в. стремятся к гуманистически ориентированному содержа¬
нию, к представлению альтернативных точек зрения на события и
явления; диалогичному характеру изложения; отказу от идеологи¬
зированных оценок. При некоторых частных расхождениях во всех
учебниках представлена общая, так сказать, «модернизационная»
концепция истории России. Революция рассматривается как про¬
цесс, основными этапами которого стало свержение самодержавия,
приход большевиков к власти и Гражданская война. Авторы избе¬
гают при этом понятий «буржуазно-демократическая» и уж тем бо¬
лее «социалистическая» революция. В основе этого колоссального
по масштабам и последствиям социального взрыва, по мнению этих
86

авторов, лежал кризис всей европейской цивилизации, наиболее ос¬
тро проявившийся в России.
Многие отказываются от поиска «предпосылок» революции и
ставят проблему накопленных в обществе противоречий, различая
их уровни: общецивилизационные, собственно российские, вызван¬
ные мировой войной. Революция уже не выглядит жестко детерми¬
нированным процессом, ученикам разъясняется наличие реальных
альтернатив и причины, по которым пришедшая в октябре 1917 г.
власть вынуждена была решать исторические задачи модернизации
страны, облеченные в новые идеологические термины. Историче¬
ский путь, пройденный Россией за восемь десятилетий XX в., изоб¬
ражается не как результат экспериментирования на основе отвле¬
ченной социальной доктрины, а как вариант выхода из глобально¬
го кризиса начала века, характерный для страны «догоняющего»
типа развития.
В то же время революция на страницах учебников по-прежнему
предстает партийно-политическим, а не социокультурным феноме¬
ном, изображается в традиционном стиле как столкновение партий,
программ и лидеров. Остаются во многом неясными мотивы пове¬
дения основных социальных слоев, чьи действия в конечном свете
определили судьбу России.
Достоинство новых учебников - не только введение в оборот но¬
вых фактов, но и принципиально новое осмысление столетней ис¬
тории России: оценки коренных причин неизбежности распада Рос¬
сийской империи и прихода большевиков к власти; сущности боль¬
шевизма и отношения масс к его лозунгам и политике; значение ло¬
зунгов диктатуры пролетариата и мировой социалистической рево¬
люции в судьбах установившегося режима; сущности тоталитариз¬
ма в СССР, роли партии и государства в 1930-1950-х годах.
Авторы учебников делают пока лишь первые попытки рас¬
крыть систему ценностей, доминировавших в российском обществе
в разные эпохи, причем скупо показываются их связи с общечело¬
веческими традициями гуманизма и противостояние таким явлени¬
ям советского периода, как конформизм, апатия, социальный уто¬
пизм и патернализм. Внимание концентрируется на проявлениях
чувства патриотизма, национальной гордости, гражданственности и
свободолюбия не только в годы военной опасности, мировых войн
и восстановительных периодов, но и в годы борьбы с террористи¬
ческой системой культа личности и застоя.
Возвращаясь от общих проблем курсов и учебников истории к
теме о взглядах и жизни Розы Люксембург, обратим прежде всего
внимание на то, что в современной России социал-демократические
(или лево-социалистические) идеалы и ценности близки значитель¬
ным слоям общества. Так, по данным социологического исследова¬
87

ния, проведенного в марте 2004 г. ВЦИОМом, более 20% населения
поддерживают такие ценности, как «труд, равенство, справедли¬
вость, коллективизм, стабильность»6. По мнению социологов,
«идея социальной справедливости будет продолжать довлеть в об¬
ществе». Идеи социал-демократии разделяет и часть современной
российской молодежи. Историк Я.С. Драбкин считает, что «мир бу¬
дет продолжать нуждаться в социалистической модели в изменен¬
ном, трансформированном и синтезированном виде»7.
Изучение в современной школе истории России, СССР и мира в
XX веке (хотя и в урезанном виде) содержит значительный факто¬
логический и понятийный материал для представления о революци¬
ях, социальных реформах и демократии в разных странах, о совет¬
ской модели социалистического общества, о соотношении демокра¬
тии и тоталитаризма и др.
Представляется важным (и педагогически обоснованным) об¬
суждение со старшеклассниками как сущности «Марксова общест¬
венного проекта», так и причин его неудачи в XX в. Это возможно
на интегрированных занятиях курсов истории и обществоведения в
11-м классе, где обобщаются знания отечественной истории и но¬
вейшей истории зарубежных стран. Здесь уместны краткие рефера¬
ты о К. Марксе, Ф. Энгельсе, деятелях международной и россий¬
ской социал-демократии, возможно, прежде всего о Розе Люксем¬
бург. Учитель имеет теперь возможность предложить учащимся
фрагменты из ее работ, в которых обсуждаются такие важнейшие
проблемы общественного развития, как соотношение революции и
реформы, войны и революции, демократии и диктатуры, насилия и
свободы.
На основе фрагментов «Рукописи о русской революции» Розы
Люксембург возможно более глубокое усвоение учащимися про¬
блематики нашей и германской революций 1917-1919 гг. в их не¬
простой взаимосвязи. В старших классах может быть проведена
дискуссия, в ходе которой обсуждались бы представления о социа¬
листической модели Ленина, Плеханова, Розы Люксембург, после¬
дующих ее изменений.
На уроках-практикумах фрагмент работы Розы Люксембург
«Рукопись о русской революции» мог бы способствовать понима¬
нию характеристик: «...русская революция - величайшее событие
мировой войны... ее беспримерный радикализм... огромный размах
и глубокое воздействие на угнетенные народы бесспорно... Боль¬
шевики - исторические наследники английских «уравнителей» и
французских якобинцев. Но конкретная задача, которая выпала на
их долю... после взятия власти, была несравненно труднее, чем за¬
дачи их исторических предшественников... Но Ленин целиком оши¬
бается в выборе средств. Декрет, диктаторская власть фабричных
88

надсмотрщиков, драконовские наказания, террор - все это паллиа¬
тивы. Единственный путь к возрождению: школа самой обществен¬
ной жизни, неограниченная широчайшая демократия, обществен¬
ное мнение. Именно господство террора деморализует... С подавле¬
нием политической жизни во всей стране неизбежно будет все бо¬
лее затухать и жизнь в Советах...
Без всеобщих выборов, неограниченной свободы печати и собра¬
ний, свободной борьбы мнений замирает жизнь в любом обществен¬
ном учреждении. Общественная жизнь постепенно угасает, дирижи¬
руют и правят с неуемной энергией несколько дюжин партийных
вождей... а элита рабочего класса время от времени созывается на
собрания, чтобы рукоплескать речам вождей, единогласно одобрять
предложенные резолюции... Такие условия должны привести к оди¬
чанию общественной жизни - к покушениям, репрессиям, расстре¬
лам заложников и т.д. Это могущественный объективный закон,
действия которого не может избежать никакая партия...»
В ходе работы с такими фрагментами учащимся можно предло¬
жить для обсуждения вопросы:
В чем суть оценки Розой Люксембург Октябрьской революции?
Почему она связывает ее с мировой войной? Согласны ли вы с та¬
ким подходом?
Объясните, в чем смысл тезиса о большевиках - наследниках
«уравнителей» и «якобинцев»?
Приведите конкретные факты из истории русской революции,
подтверждающие или опровергающие вывод Розы Люксембург об
уничтожении большевиками демократии в стране.
Какие условия Роза Люксембург считает необходимыми, чтобы
сохранить демократию в Советской России? Согласны ли вы с ее
позицией?
Оправдался ли анализ, данный Розой Люксембург политическо¬
му курсу большевиков в 1917-1918 гг.? Аргументируйте свою пози¬
цию.
Иные доводы, иной взгляд и логика рассуждения способствуют
развитию аналитических умений, сравнению и сопоставлению вер¬
сий, обоснованию собственных мнений.
Как заметила И. Яжборовская, «мир не вышел из проблем, вол¬
новавших Розу Люксембург. Они актуальны, и сегодня надо искать
на них новые ответы». Они значимы не только для науки, но и для
старшеклассников и студентов. Смысл обращения к идеям и дея¬
тельности Розы Люксембург не только в познании истории недав¬
него прошлого. Изменения в мире, в исторической науке, осмысле¬
ние огромного опыта XX в., взгляд на прошлое сквозь призму это¬
го опыта позволяют по-новому отнестись к наследию Розы Люк¬
сембург. У нас процесс переосмысления прошлого привел в ряде
89

случаев в школьных и университетских учебниках к «выплёскива¬
нию ребенка из ванночки». Исключение из курсов значительного
массива фактов, событий, имен, в том числе по истории социал-де¬
мократического и коммунистического движения, привело к факти¬
ческому умолчанию о таких идеях и понятиях, как «мировая социа¬
листическая революция», «интернационализм», «союз пролетариа¬
та и крестьянства». Но мы уже давно знаем, к чему привело игно¬
рирование других фактов российской истории, которые теперь при¬
ходится «восстанавливать».
Полезно вернуться на новой источниковедческой основе и при
новых методологических подходах к истории международного со¬
циалистического движения в XIX-XX вв., в том числе к истории
трех Интернационалов, их роли в европейской и русской истории.
Школьные курсы истории и обществознания, а также факультатив¬
ные курсы в 10-11-х классах рассматривают роль коммунизма в ми¬
ровой истории, революции и реформы в общественной трансфор¬
мации; демократии и тоталитаризма в судьбах XX в. Не менее инте¬
ресны для молодежи антимилитаристские, культурные и гумани¬
стические воззрения Розы Люксембург. Ее судьба, ее яркая лич¬
ность должны сохраниться в памяти следующих поколений.
Примечания
1	См.: «Программно-методические материалы. История. 5-9 классы». М. 1999.
С. 3^4.
2	См.: Гречко П.Г. Концептуальные модели истории. М., 1995; Рейнсер Л.И.
Цивилизация и способ общения. М., 1993; Барг М.А., Авдеева КД. От Маки¬
авелли до Юма. Становление историзма. М., 1998; Сборник «Цивилизации»,
М., 1989-2002; Гуревич А.Я. Исторический синтез и школа «Анналов». М.,
1993; Ахиезер А.С. Россия: критика исторического опыта. М., 1991; Коваль¬
ченко И.Д. Методы исторического исследования. М. 1987; Он же. Некото¬
рые вопросы методологии истории // Новая и новейшая история. 1991. № 5;
Он же. Теоретико-методологические проблемы исторических исследований.
Заметки и размышления о новом подходе // Там же. 1995. № 1; Методологи¬
ческий синтез: прошлое, настоящее, возможные перспективы. Сб. ст. Томск,
2002; XX век: методологические проблемы исторического познания. М.,
2001; Выпуски альманахов: «Одиссей. Человек в истории» и «Казус: индиви¬
дуальное и уникальное в истории».
3	Цит. по: Патрушев А.И. Расколдованный мир Макса Вебера. М., 1992. С. 172.
4	Тош Дж. Стремление к истине. Как овладеть мастерством историка. М., 2000.
С. 211.
5	См.: Ковальченко И.Д. Методы исторического исследования. М. 1987; Репи¬
на Л.П. «Новая историческая наука» и социальная история. М., 1998; Мето¬
дологический синтез: прошлое, настоящее, возможные перспективы. Томск,
2002.
6	См.: Известия. 08.06.2004. С. 8.
7	См.: Мир в XX веке / Под ред. А.О. Чубарьяна. М.: Наука, 2001. С. 9.
90

И. Яжборовская
ПРОДОЛЖИМ НАУЧНУЮ
АКТУАЛИЗАЦИЮ НАСЛЕДИЯ
РОЗЫ ЛЮКСЕМБУРГ
В силу исторических судеб Розы Люксем¬
бург и ее наследия, длительного и часто некорректного, заведомо
фальсификаторского использования ее имени в идейных и полити¬
ческих боях в разные исторические периоды ее вклад в научный и
политический багаж левого движения приходится собирать по ча¬
стям, преодолевая сложившееся разделение деятельности выдаю¬
щейся революционерки на «польскую», «немецкую» и «русскую»
составляющие. Между тем ее облик был органичным, единым в
свойственном ей сплаве теории, идеологии и политики.
Юность Розы Люксембург пришлась на смену эпох, переход на
новый этап исторического развития, в так называемый научный пе¬
риод оформления польской пролетарской партии. Начало процессу
формирования идеологических основ польского рабочего движе¬
ния положили теоретические разработки - в различных областях
гуманитарного знания - блестящей плеяды первых польских марк¬
систов и активность протопартий «Пролетариат» и «Второй проле¬
тариат».
Роза с младых ногтей испытывала влияние идеологической мо¬
тивации, направленной на достижение высших ценностей, придаю¬
щих смысл и значимость поведению и творчеству человека. В пери¬
од становления ее личности сложилось оптимальное сочетание вы¬
зревания революционной эпохи и формирования жизненных уста¬
новок, повышенных требований девушки-калеки к себе, чтобы ре¬
ализовать потребность не оказаться в изоляции, быть востребован¬
ной обществом. Отсюда ярко выраженные черты «революционно¬
91

го невроза», интенсивного осмысления, осознания избранных ею,
вместе со своей социальной группой, идеалов, приоритетных целей
и задач, политической фанатичности.
Среди молодых студентов-марксистов, уже заявивших о себе как
о профессиональных революционерах и вынужденных эмигриро¬
вать в Швейцарию, именно Роза Люксембург играла с начала 90-х
годов главную роль в утверждении новой парадигмы, мировоззрен¬
ческих установок и ценностных критериев, представлений, теорий,
концепций, целей и средств, модели общих стандартов и норм пове¬
дения. Блестящее теоретическое дарование и выдающийся публи¬
цистический талант сделали ее, по словам Ю.Мархлевского, при¬
знанным теоретическим руководителем.
Роза глубоко вошла в научную проблематику, прежде всего по-
литэкономическую, на высоком уровне развития революционной
теории времени перемен и включилась в процесс создания идеоло¬
гических основ польского социал-демократического движения, за¬
нявшись анализом конкретных идеологических понятий в период
их оформления и актуализации, т.е. конструируя представления о
мире, социальной среде обитания, различных сферах отношений и
т. д. При этом она непосредственно, энергично и целенаправленно
воздействовала на облик партии.
Этот опыт был закодирован в ее мировоззрении и поведении.
Последующее усложнение информационного и предметного прост¬
ранства не снижало ее динамичности, способности, проецируясь на
иную социально-политическую среду, видоизменяться с продолже¬
нием политической социализации, с освоением новой политической
роли, в ходе дальнейшего участия в политической деятельности.
Перебравшись в Германию, Роза Люксембург должна была
вписаться в новый исторический период, где идеология функцио¬
нировала за счет определенных институциональных механизмов,
сложной системы идеологических интерпретаций, в эпоху полити¬
ческого реализма в социал-демократии и приверженцев стабиль¬
ности, иной идеологически-культурной матрицы, организующей
порядок и программирующей стереотипы поведения. При этом са¬
ма она неизменно жила в плодотворном и стремительном времени
обновленчества и авангардизма. Продолжал расширяться ее мир
индивидуально окрашенных разнообразных теоретических и иде¬
ологических установок, связанных с изучением различных исто¬
рических условий, различных полей осмысления, систематизации
иных позиций и контекстов. Это был мир системы, в которой про¬
тивопоставлялись, классифицировались, объединялись и взаимо¬
действовали различные представления о явлениях и процессах,
выходя за прежние границы осознания и осмысления социальной
практики.
92

Роза Люксембург, исходя из опыта интенсивной революцион¬
ной, подпольной работы и сложившихся в условиях ускорения по¬
литического развития установок, стала пытаться изменять, перест¬
раивать жизнь германской социал-демократической организации,
старалась переакцентировать направление ее деятельности сооб¬
разно более широкому видению процесса исторического развития.
Смена среды, иной уровень политических умонастроений, новая
политическая самоидентификация и стиль политического поведе¬
ния, изменение сферы влияния стимулировали углубленное про¬
никновение в проблематику германского социал-демократического
движения и значительно более интенсивное применение ее оратор¬
ского и публицистического таланта, свободное использование по¬
литической практики для проверки революционных убеждений. Ро¬
за Люксембург вносила в германское рабочее движение почерпну¬
тый в Польше стиль политической жизни, организующую роль ри¬
туала как упорядоченных, так и - особенно - массовых политичес¬
ких действий (собраний, встреч, митингов и т. п.).
Этот процесс повторился в связи с ее активным участием в рос¬
сийской революции 1905-1907 гг., проработкой опыта российской
социал-демократии, позволившей сделать ряд важных теоретичес¬
ких и политических выводов. Этот процесс продолжился и в годы
Первой мировой войны, когда она, в частности, укрепилась на по¬
зициях интернационализма и антимилитаризма, расширила свои
представления по организационному и национальному вопросу,
приняв принцип права наций на самоопределение (брошюра «Кри¬
зис социал-демократии») и т.д.
В тюрьме осенью 1918 г. она старалась додумать, систематизи¬
ровать и обобщить свои мысли о революции в России и революци¬
онном процессе в Германии. В условиях тюремной изоляции, отры¬
ва от реальной практики и сужения возможностей сравнительного
анализа страновой специфики интенсивные творческие поиски не
обходились без некоторых противоречий. Однако это отнюдь не
умаляло значимости работы ее мысли и масштабности революци¬
онного проекта, увязывающего революционный опыт и возможно¬
сти обеих стран.
Став крупным теоретиком международного социал-демократи¬
ческого движения, сыгравшим значительную роль в период II Ин¬
тернационала и создания предпосылок для возникновения Комму¬
нистического Интернационала, будучи выдающейся представи¬
тельницей «нефальсифицированного марксизма», она, выделяя оп¬
ределяющие тенденции общественного развития, искала и находи¬
ла ответы на его ключевые проблемы. Роза Люксембург, пожалуй,
наиболее полно отразила идейно-теоретические искания европей¬
ской революционной социал-демократии, направленность споров в
93

ее рядах относительно тенденций и перспектив прогресса в эпоху
империализма.
На ее долю как высокообразованного марксиста выпало ока¬
заться в точке бифуркации, анализировать многие возникшие в тот
период варианты развития, реализовавшихся тогда же или в даль¬
нейшем, проявляющих себя и в настоящее время. Поэтому В.И. Ле¬
нин дальновидно определил разносторонность интереса различных
политических сил к наследию Люксембург: «Каждому свое».
Международное рабочее движение было жизненно заинтересо¬
вано в глубоком научном осмыслении ее наследия, извлечения из
него «полезнейших уроков», в том числе «для воспитания многих
поколений» своих борцов1.
В раннем Коминтерне образ Розы Люксембург воспринимался
как важный компонент революционных традиций, воспроизводил¬
ся во время торжественного празднования юбилейных вех движе¬
ния и утверждения идейных устоев в виде «трех Л», где ее имя по¬
мещалось в один ряд с именем Ленина и Либкнехта. Формирование
идеологических традиций в таком духе противоречило сталинской
идеологической догматизации теории, курсу на «большевизацию»
международного коммунистического движения.
Сталин под маркой усиления «устойчивости теоретической ли¬
нии» форсировал в международном коммунистическом движении, в
частности в КПГ и КПП, левачество2 и задушил мощное творче¬
ское начало мысли и действия Розы Люксембург. Он схематизиро¬
вал и догматизировал его в самом убийственном, истребляющем ди¬
намизм исторического развития смысле, использовав для утвержде¬
ния своего всевластия, в частности, методы идеологического мани¬
пулирования и деформирования революционной теории и расправы
со своими политическими противниками.
С помощью целенаправленного воздействия Коминтерна как
политического института, внедрения в числе различных теориепо¬
добных структур в сознание коммунистического актива концепции
«люксембургианства» Сталин, в стремлении защитить свои пози¬
ции в международном рабочем движении, последовательно дискре¬
дитировал имя и наследие Р. Люксембург. Даже дата ее рождения
была заменена с 1870 на 1871 г., чтобы развести с датой рождения
Ленина, с последующим их постоянным противопоставлением.
Хочу упомянуть о некоторых собственных работах, связанных с
наследием Р. Люксембург и особенно с не преодоленными идеоло¬
гическими стереотипами «люксембургианства», которые в течение
многих десятилетий негативно влияли на польское рабочее движе¬
ние, советско- и российско-польские отношения.
Период «оттепели» открыл некоторые возможности для науч¬
ной верификации идеологических стереотипов сталинизма. Автору
94

довелось после реабилитации распущенной и репрессированной
компартии Польши, защитив в 1961 г. кандидатскую диссертацию,
опубликовать ряд статей о национальном и польском вопросе у Ле¬
нина и Люксембург, в том числе о ее утверждении на позициях при¬
знания принципа права наций на самоопределение3. В защищенной
в 1972 г. докторской диссертации, опубликованной в виде моногра¬
фии, были детально прописаны основные научно-теоретические
взгляды и идейные установки революционерки, взращенные на ни¬
ве польского, российского и германского рабочего движения - в их
взаимном переплетении и развитии. Этому предшествовала посвя¬
щенная 100-летию В.И. Ленина всесоюзная сессия, на которой в
числе последних докладчиков, после тщательного просмотра текс¬
тов докладов членом ЦК КПСС П.Н. Поспеловым, четырежды
прочитавшим текст доклада «Проблема научного обоснования про¬
граммы партии у В.И. Ленина и Р. Люксембург», довелось поста¬
вить проблему соотнесения взглядов этих двух деятелей. Доклад
был опубликован в Польше4. Одновременно была рассмотрена
проблема актуализации наследия и деятельности Люксембург на
рубеже 60-70-х годов5.
Итогом тщательной проработки комплекса связанных с именем
Р. Люксембург проблем стало издание (совместно с Р.Я. Евзеровым)
до сих пор единственной в СССР и России ее научной биографии6.
В период перестройки и открывшихся возможностей пересмот¬
ра сталинских деформаций идейно-теоретических устоев междуна¬
родного коммунистического движения удалось издать несколько
статей7 и написать соответствующий раздел в готовившийся в Ин¬
ституте марксизма-ленинизма коллективный труд, но в начале 90-х
годов этот Институт перестал существовать и его обновленческие
планы остались нереализованными.
Позже по истории межвоенного периода удалось опубликовать
статью, связанную с трудным преодолением после VII конгресса
Коминтерна устаревших идеологических стереотипов «люксембур-
гианства». Сталин не только не испытывал энтузиазма по поводу
«поворота в политике Коминтерна», но усилил давление на лидеров
КПП, пересматривавших в его рамках базировавшиеся на «люк-
сембургианстве» идеологические трафареты. Он предложил поль¬
ским коммунистам покинуть СССР8.
Та же проблема идеологического противостояния рассматрива¬
лась на материале первых послевоенных лет, когда отход от тех же
стереотипов инкриминировался В. Гомулке как одна из причин ре¬
прессий против него в связи с ложным обвинением в «правонацио¬
налистическом уклоне». На смену им пришли, как более эффектив¬
ные в рамках Коминформа, идеологические клише типа «банды Ти¬
то, убийц и шпионов».
95

Научная верификация обременивших теоретико-политическое
наследие Р. Люксембург негативных стереотипов разных эпох по
сей день отнюдь не теряет своей значимости, ибо только она позво¬
ляет сохранять в нем все ценное, убежденно апеллировать к ее име¬
ни как символу революционно-марксистских традиций. Без систе¬
матической работы в этой области сохранятся эклектические воз¬
зрения, продолжат клишироваться искаженные представления, для
избавления от которых необходимы последовательный пересмотр
устаревших идеологем, очищение от сталинских деформаций и ак¬
туализация на базе комплексного анализа теоретических достиже¬
ний Р. Люксембург.
В России нет ни одного научного центра, сколько-нибудь систе¬
матически занимающегося изучением наследия Р. Люксембург.
Широкой и убедительной реабилитации ее прогрессивного насле¬
дия мировой наукой все еще не произошло, несмотря на в целом
плодотворное продвижение в этой области. Оно возможно лишь на
основе объединения усилий, тесного, постоянного и интенсивного
взаимодействия международных коллективов ученых.
Примечания
1	См. : Ленин В.И. Поли. собр. соч. Т.41. С. 371; Т.44. С. 422.
2	Яжборовская И.С. Роза Люксембург и колониальный вопрос // Народы Азии
и Африки. 1971. № 2. С. 60-62.
3	См.: Яжборовская И.С. Идейное развитие польского революционного рабо¬
чего движения: конец XIX - первая четверть XX в. М., 1973.
4	Jazborowska I. Niektdre problemy mysli marksistowskiej na pocz^tku XX wieku //
Dzieje Najnowsze. 1970. № 2.
5	См.: Яжборовская И.С. Роза Люксембург и современные противники лени¬
низма Ц Рабочий класс и современный мир. 1971. № 1.
6	См.: Евзеров Р.Я., Яжборовская И.С. Роза Люксембург: Биографический
очерк. М., 1974.
7	Яжборовская И.С. Из истории идейно-политического развития Коминтерна
И Коминтерн: опыт, развитие, уроки. М., 1990; Она же. Некоторые аспекты
отбора, функционирования и ротации кадров в Коминтерне // Международ¬
ная организация коммунистов. М., 1990 и др.
8	Яжборовская И.С. Выработка стратегии антифашистской борьбы и репрес¬
сирование ее польских участников // Польская ссылка в России XIX-XX ве¬
ков: региональные центры. Polscy zeslancy w Rosji: osrodki regionalne. Казань.
1998. C.258-261.

М. Орлова
РОЗА ЛЮКСЕМБУРГ В РОССИИ
И В ГЕРМАНИИ
Что я знала о Розе Люксембург? Что знают
о ней жители России? Ее именем названы улицы, площади, клубы и
фабрики во многих наших городах. Людям старшего поколения из¬
вестно, что она была видным деятелем германского рабочего дви¬
жения, что была убита в 1919 г. Люди молодые не скажут и этого.
Что же за человек была Роза Люксембург, к чему стремилась, поче¬
му погибла? Чем занималась и что оставила нам, живущим в XXI в.?
1968 год. Писательница Раиса Орлова вспоминает: «О молодых
людях, для которых примером был бы революционер, большевик, я
читаю в иностранных журналах и книгах о новых левых. Их герои -
Ленин, Троцкий, Роза Люксембург, Фидель, Хо Ши Мин, Че Гевара,
Мао... Юноши и девушки вокруг меня в большинстве своем пытают¬
ся следовать иным образцам»1. Раиса Орлова была американисткой,
писала о «новых левых» в США и отметила, что и через 50 лет после
смерти Розы Люксембург американская молодежь ее помнила.
А что же в Германии?
1975 год. Писатель Лев Копелев приводит рассказ своего друга,
немецкого писателя Генриха Бёлля: «Бёлли рассказывают, как ров¬
но год тому назад к ним прилетел Солженицын. Сначала был теле¬
фонный звонок министра:
- Примете ли гостя?
- Конечно, если он захочет.
Потом позвонил Брандт с тем же вопросом, получил тот же от¬
вет. А.Солженицына привезли из Франкфурта на машине. И сле¬
дом - сотни машин корреспондентов со всех стран. Заглядывали в
97

окна, в щели ставен. Дом в осаде. Взвод полиции. На кухне - поли¬
цейский командный штаб. Во дворе - полевые кухни.
Александр не успокоился, пока не позвонил в Москву, не пого¬
ворил с женой.
Нам с ним было хорошо. Опять поразила его твердость. Он уви¬
дел снимок на стене.
- Это ваша мама?
- Нет, Роза Люксембург.
Он очень удивился, но ничего не сказал»2.
1980 год. Раиса Орлова пишет в письме из Кёльна в Москву
20 ноября: «4 часа дня. За нами приехал черный «Мерседес». Моло¬
дой плечистый шофер, бронированная машина исполнительного
комитета СДПГ. Генрих сидел рядом с ним, мы - сзади. В машине
тепло и свежо, гонит по автостраде почти 200 км в час мягко, не¬
ощутимо... Приехали в Бонн, из окна машины город - не красивый
и не столичный... Проезжаем правительственные здания, большой
серый дом СДПГ. Выходящие оттуда узнают Бёлля, оглядываются,
осматривают нас с любопытством.
Первый этаж, светло-серый коридор. Двери и стены покрыты
одним и тем же светло-серым пластиком. На одной стене - плака¬
ты СДПГ за несколько лет, начиная с 1918 до 1980 г. Никаких таб¬
личек на дверях. Шофер доводит нас до приемной. Небольшая ком¬
ната, две секретарши, одна, видимо, машинистка и телефонистка.
Просят немного обождать. Мы стоим, рассматриваем стены. Боль¬
шой графический автопортрет Грасса, старая гравюра - план Мюн¬
хена XVII века. Секретарша просит войти, Брандт встречает у две¬
рей, широко улыбается, чуть ли не обнимает Льва: “Очень рад,
очень рад». Садимся за круглый стол. На стенах - Брандт специаль¬
но обращает наше внимание (“Вот кто определяет мои позиции!” -
портреты Жореса, Бебеля и Розы Люксембург».
Вот еще письмо. Лев Копелев пишет 24 мая 1982 г. из Кёльна:
«После этого мы, по сути не отдохнув, были увезены на телевизи¬
онную станцию для дискуссии “с открытым концом”, то есть нача¬
ли в 10 вечера и продолжали до изнеможения аж до часа ночи. Вел
дискуссию редактор лево-социалистического журнала Наннинг -
опытный, самоуверенный, хитрый мастер таких спектаклей. Участ¬
вовал тот же Блеха - социалист, бывший консервативный министр
иностранных дел Грубер, новый генеральный секретарь “народной
партии” Граф - лощеный, велеречивый адвокат, умный и нескрыва¬
емо злой, старый дипломат, член “партии свободы” (тоже консер¬
ватор) Кредлер, красивый, тонкогубый, седой, не скажешь старик,
высокомерный, образованный, великосветский. Единственная жен¬
щина - все шутили “групповой портрет с дамой” - Петра Келли,
председательница новой партии (ФРГ) “Зеленых”, пацифистка из
98

бывших левых социалистов, лет под 40, хорошенькая, точнее сухо-
вато-спортивно-миловидная, неудержимо разговорчивая, все знаю¬
щая, прочно владеющая всеми абсолютными истинами, а вообще
похожая на золотую медалистку из хорошей московской школы,
которая к тому же пионервожатая и член бюро райкома... (Павел
Когоут, который лежал в тот день в больнице и наблюдал весь этот
спектакль по телевизору, когда я его навещал на следующий день,
сказал: “Ох, как я жалел Вас. От этой девки, она точь в точь как на¬
ши вожатые в Союзе молодежи, можно было взбеситься”). И
опять-таки Генрих и я. И опять-таки впервые я оказался в числе
“представителей ФРГ”, втроем с ним и с этой зеленой Жанной
Д’Арк - Зоей - Розой Люксембург - Екатериной Фурцевой...»
1983 год. Опять процитирую письмо Раисы Орловой от 6 февра¬
ля: «Попытаюсь описать вам одно собрание в городе Эссене, в гро¬
мадном (на семь тысяч) зале. Это было в субботу 5-го февраля под
лозунгом “Защитим демократию!” Большой список участников, из
которых вы знаете Генриха и Льва. Были и весьма известные адво¬
каты, политические деятели, актеры, певцы и певицы. Каждому
оратору строгий регламент - пять минут...
Говорит судья Хирш: “Недавно я услышал, свобода - это всегда
свобода для инакомыслящих. А один из нынешних руководителей
осведомился, знаю ли я, что эти слова принадлежат Розе Люксем¬
бург? Ну и что же, если коммунисты произносили верные слова, по¬
чему же мы не можем их повторить?” ... Лев говорил: “В вашей
стране произошло действительно чудо, не столько даже экономи¬
ческое. А чудо возрождения демократии. Ее надо защищать и от
тех, кто ее хочет ограничить, и от тех, кто в нее не верит. То, что
произошло у вас, дает мне надежду и для моей родины, мы не пали
так низко, как немцы при фашизме, значит, возрождение возмож¬
но”».
Вот ведь что получается. В социалистической России о Розе ма¬
ло кто знал, хотя все слышали ее имя. В капиталистической Герма¬
нии видные политики берут с нее пример. Труды Розы Люксембург
исследуют в Польше, Китае, Франции, Японии.
Примечания
1	Орлова Р., Копелев Л. Мы жили в Москве. 1956-1980 гг. М., 1990. С. 282.
2	Там же. С. 177.

В. Грабовски
РОЗА ЛЮКСЕМБУРГ В МОСКВЕ
13-14 мая 2003 г. в столице Российской Фе¬
дерации открылось московское Представительство Фонда Розы
Люксембург (Германия). Роза Люксембург, которая всем своим
сердцем была связана с Россией, с российской революцией, приоб¬
рела здесь, можно сказать, свое бюро. В торжестве приняли уча¬
стие видные ученые РАН и других исследовательских учреждений,
представители политических партий и парламентарии, послы и ра¬
ботники МИДа, посланцы общественных, неправительственных и
молодежных организаций, коллеги из других фондов, большая де¬
легация из Германии.
Не припомню другого мероприятия, на которое пришло бы
больше гостей, чем приглашенных. Чувствовалось, что Роза Люк¬
сембург не забыта, что многое из ее взглядов на мир сохранило свое
значение в жизненном опыте и мечтах собравшихся немцев и рос¬
сиян. Это, безусловно, сближает, роднит, что в наше тревожное
время бесценно.
Год плодотворной работы и интереснейших встреч с давними и
новыми друзьями, с партнерами в Москве и в регионах большой и
многоликой страны подтвердил первое впечатление.
Совместно с Обществом Россия-Германия, Фонд организовал
«круглый стол» по случаю 60-летия битвы на Курской дуге - одно¬
го из важнейших сражений на пути разгрома фашистского агрессо¬
ра Советским Союзом. Также и второе мероприятие было антиво¬
енным, призванным остановить сползание человечества к новой
катастрофе: Институт Европы РАН и Фонд провели, опираясь на
100

идеалы и разум Розы Люксембург, международную конференцию,
посвященную анализу последствий агрессии США против Ирака.
Фонд Розы Люксембург, как и другие политические фонды Гер¬
мании, близкие политическим партиям, занимается политическим
образованием, культурной деятельностью и анализом обществен¬
но-политических процессов. Его лейтмотивы: демократический со¬
циализм и интернационализм, антифашизм и антирасизм, отказ от
догматизированного марксизма-ленинизма. Фонд выступает за со¬
циальную справедливость, реальную демократию и свободу крити¬
ческого мышления. В духе идей Розы Люксембург он поощряет
граждан на активное сопротивление несправедливости и подавле¬
нию инакомыслия.
Фонд Розы Люксембург возник в ФРГ в 1990 г. как общество
«Социальный анализ и политическое образование». В 1996 г. он
был признан съездом ПДС как общенациональный фонд, близкий
к этой партии. Работа велась поначалу в трудных условиях и цели¬
ком на общественных началах.
С осени 1999 г. Фонд Розы Люксембург получает так называе¬
мые глобальные средства из федерального бюджета, которыми в
ФРГ финансируется работа близких к партиям фондов, и обрел воз¬
можность занять равноправное место в немецкой системе полити¬
ческого образования, внося в него левые, социалистические взгля¬
ды. Решение присвоить Фонду имя Розы Люксембург стало выра¬
жением нашей приверженности традициям демократического соци¬
ализма.
Роза Люксембург была до 1918 г. главным протагонистом лево¬
социалистических, антимилитаристских и интернационалистских
позиций в СДПГ. Она аргументированно и страстно критиковала
капитализм, горячо поддержала Октябрьскую революцию, высту¬
пала против антидемократических тенденций в левом движении.
В январе 1919 г. эта выдающаяся деятельница европейского рабо¬
чего движения, основатель Компартии Германии стала, вместе с
Карлом Либкнехтом и другими, жертвой тех милитаристских кру¬
гов, которые позже поддерживали нацистов.
Роза Люксембург - личность, сознательно связавшая политиче¬
скую борьбу со стремлением к самореализации женщин. Ее опреде¬
ление свободы как «свободы инакомыслящих» имеет объединяю¬
щую силу, а пророческие предостережения, прозвучавшие на заре
государственного социализма, сохранили значение и на его закате.
Стремление Розы Люксембург к соединению политической свобо¬
ды с социальной справедливостью остается актуальной задачей и в
наши дни.
Рабочая программа Представительства в первый год его дея¬
тельности содержала 22 проекта, ориентированных на безопас¬
101

ность, социальную справедливость, гуманистические святыни и
ценности, терпимость и уважение по отношению к иному мнению,
углубление дружественных связей в духе «Петербургского диало¬
га», критический разбор и противодействие любым попыткам иска¬
жения истории.
Представительство намерено вносить вклад в усиленное вовле¬
чение активных участников гражданского общества в процессы ко¬
операции, предотвращения конфликтов и их мирного решения, в
том числе социальных проблем; содействовать проектам в области
образования. Предусматривается проведение научно-образователь¬
ных мероприятий: практических занятий, семинаров, конференций;
исследований и консультаций; подготовка анализов и научных раз¬
работок, политически значимых информационных материалов; вы¬
пуск публикаций о результатах исследований и конференций: книг,
брошюр, статей, а также сайтов в Интернете; создание совместных
рабочих групп для разработки новых проектов.
В связи с 60-летием создания в Красногорске Национального ко¬
митета «Свободная Германия» и годовщиной открытия «второго
фронта» были определены вехи подготовки к грядущему в следую¬
щем году юбилею окончания Второй мировой войны и освобожде¬
ния от гитлеровского фашизма. Следуя основной идее «Петербург¬
ского диалога», в центр деятельности Представительства были по¬
ставлены проблемы отношений между Германией/EC и Россией.
Было выявлено наличие резервов развития сотрудничества не толь¬
ко в экономической и политической сферах, но и по линии граждан¬
ского общества (например, требование создания российско-герман¬
ской системы молодежных связей, что по инициативе российской
стороны было недавно подхвачено руководством обеих стран).
На конференции по Кавказу в Майкопе были продолжены поис¬
ки путей к тому, чтобы «высушить» источники конфликтов в про¬
блемном центре Кавказа. Особенно подчеркивалось, что создание
рабочих мест и поддержка малого и среднего предпринимательства,
традиционных ремесел, стимулирование сельского хозяйства могут
способствовать решению социальных проблем и поддержанию ста¬
бильности в обществе.
Особое внимание уделено сотрудничеству молодежи. Свой пер¬
вый молодежный проект в Российской Федерации Фонд начал со¬
зданием «Гуманитарного движения молодежи» (ГДМ) в Мурманске.
Целями сотрудничества молодых строителей гражданского обще¬
ства являются прежде всего формирование гуманистических ценно¬
стных представлений, активной гражданской позиции и социальной
ответственности; отвечающие задачам правового государства об¬
разование и воспитание; повышение социальной роли молодежи;
достижение наиболее полного взаимопонимания молодежи различ¬
102

ных стран; содействие развитию национальной терпимости, уваже¬
ния свободы и прав инакомыслящих и инакодействующих. Велико¬
лепно прошел в марте 2004 г. молодежный фестиваль «Диалог
культур». До глубокой ночи молодые люди пели, танцевали, смея¬
лись. Несмотря на некоторые языковые проблемы, они понимали
друг друга, находили удовольствие в общении и даже в том, что их
различало.
Другой молодежный проект реализуется в районном центре
Одинцово под Москвой. Добрую основу создают 30 преподавателей
немецкого языка в 46 школах и активная, открытая новому школь¬
ная администрация. Региональное бюро поддерживает здесь ста¬
бильное сотрудничество педагогов и школьный обмен, а также со¬
здание «Немецкого клуба».
Плодотворным оказалось сотрудничество с Академией труда и
социального развития, которое началось проведением конферен¬
ции по вопросам гендерного равенства. В феврале 2004 г. состоя¬
лось совместное заседание по теме социального государства, кото¬
рое заблаговременно готовилось путем разработки аналитического
материала. Академия разработала концепцию развития российско¬
го правового государства, уделив большое внимание как позитив¬
ному, так и негативному опыту Германии.
В связи с выборами в Государственную Думу в 2003 г. и прези¬
дентскими выборами 2004 г. совместно с Московским институтом
социальных исследований проведено представительное (2400 опро¬
шенных и 130 экспертов более чем в 20 регионах России) социоло¬
гическое изучение острой темы «Социальное неравенство», анали¬
тические выводы которого интересны для оценки состояния ны¬
нешнего российского общества и его социальных проблем. Приме¬
чательные выводы о социальной ситуации в российских регионах,
расположенных далеко от крупных городов, дал рабочий семинар
на тему «Приватизация и чувство общности», подготовленный на
основе 13 эмпирических разработок, осуществленных главным об¬
разом молодыми учеными.
На основе долгосрочного соглашения о кооперации сложилось
плодотворное сотрудничество Фонда Розы Люксембург и Общест¬
ва Россия-Германия. Они совместно отметили 100-летие со дня
рождения Николая Берзарина - первого городского коменданта в
освобожденном Красной Армией Берлине, вместе радовались, ког¬
да Берлинский Сенат, состоящий из представителей СДПГ и ПДС,
последовал настоятельным инициативам последней и нажиму вос¬
точно-берлинского населения и возвратил заслуженному советско¬
му генералу звание почетного гражданина Берлина.
Особым аспектом работы Представительства Фонда остаются
проблемы освоения и изучения наследия Розы Люксембург и ее со¬
103

ратников. Представительству и его руководителю повезло, что
вскоре по прибытии в Москву в январе 2003 г. состоялась первая
встреча с Яковом Самойловичем Драбкиным. В ее ходе возникла
мысль провести в Москве международную конференцию по случаю
85-летия со дня ее убийства. Заслугой Нестора исследования жизни
и деятельности Люксембург является то, что эта конференция ста¬
ла непреходящим эмоциональным и интеллектуальным событием.
Впервые состоялась столь представительная встреча ученых, для
которых Роза Люксембург, несмотря на все трудности и лишения,
стала содержанием жизни. Ввиду двойственного отношения офици¬
альных властей к таким ее существенным взглядам, как взгляд на
свободу, демократический социализм, стихийность и общественную
закономерность, к спорам с Лениным, подобных научных заседаний
в Советском Союзе не проводилось вообще.
Высокая международная репутация Якова Драбкина привела в
Москву президента Международного общества Розы Люксембург
профессора Ито из Японии и немецких историков.
Все согласились сконцентрировать дальнейшее сотрудничество,
исследовательскую работу и производные политические акции на
тех основных аспектах в наследии Розы Люксембург, которые мо¬
гут послужить сегодняшнему и будущим поколениям импульсом
для новых инициатив.

ПРИСЛАННЫЕ МАТЕРИАЛЫ
А. Лашитца
НОВЫЕ ОЦЕНКИ РАБОТ
РОЗЫ ЛЮКСЕМБУРГ 1906-1911 гг.
30 лет спустя после выхода второго тома немецкого Собрания
сочинений Розы Люксембург одна из его составителей изложила
в конце 2002 г. в предисловии к шестому изданию свои соображе¬
ния о том, что изменилось в отборе работ Розы Люксембург для
данного тома, а также в характеристике ее отношений с Лени¬
ным и большевиками, с Каутским. С любезной подачи автора мы
ознакомим русского читателя с несколькими отрывками.
Критическая статья Розы Люксембург
«Организационные вопросы русской социал-демократии», опубли¬
кованная в журнале «Neue Zeit» в 1904 г., стала известной читате¬
лям ГДР лишь в начале 70-х годов. Притом им внушали, что по всем
спорным вопросам прав был Ленин.
После ее опубликования в 1972 г. понадобились еще многие го¬
ды, чтобы освободиться от такого, фиксированного на Ленине, сво¬
енравия, в котором участвовала и я, а затем прийти к дифференци¬
рованным, исторически и теоретически более справедливым, оцен¬
кам партийных споров между Лениным и Люксембург. Полемика
между ними должна была быть прежде всего понята как дискуссия
того времени, которую с ныне редкой прямотой и откровенностью
вели два умных, образованных и вполне равноценных марксиста с
различным практическим опытом, теоретическими предпосылка¬
ми, кругами друзей и партийно-политическими целями. Подобно им
и другие деятели международного рабочего движения искали отве¬
ты на новые сложные вопросы отношений между партиями, клас¬
105

сами, народными массами и обществом, которые особенно с начала
XX в. возникали по-новому в меняющихся национальных, регио¬
нальных и международных условиях.
Имело значение обнаружение в архиве таких документов, как
рукописное «кредо» польских социал-демократов 1911 г. о положе¬
нии в российской партии, в которую они организационно входили
с 1906 г. Его выявил, расшифровал и идентифицировал как текст
Розы Люксембург в 1991 г. известный польский историк Феликс
Тых. Он же поставил его в общий ряд со статьей 1904 г. и рукопи¬
сью о русской революции 1918 г.
Все три текста возникли в критических для российского револю¬
ционного движения ситуациях: в 1904 г. Ленин осуществил свою мо¬
дель партийного строительства, в 1911 г., накануне окончательного
раскола РСДРП, и, наконец, в 1918 г. при выборе методов осуще¬
ствления власти новыми политическими органами Октябрьской ре¬
волюции - Советами. Всякий раз речь шла в конечном счете об од¬
ном и том же: большевики решали проблемы движения и партии
посредством «указов», а не путем демократического процесса при¬
нятия решений; политику пролетариата октроировали «несколько
дюжин партийных вождей», она не проходила школы публичной
жизни и неограниченной широчайшей демократии. Если в работах
1904 и 1911 гг. говорилось прежде всего о внутрипартийной демо¬
кратии, то в работе 1918 г. также и о демократическом решении
широких рабочих масс относительно их собственной политической
креативности. Еще важнее была мысль, что никто не может подме¬
нить общество при принятии им суверенных решений. (Ф. Тых на¬
мерен опубликовать и другие польские документы, подтверждаю¬
щие этот тезис.)
Первое полугодие 1906 г. Роза Люксембург жила целиком под
впечатлением революции в России и Польше. С фальшивыми доку¬
ментами на имя Анны Матчке она в декабре 1905 г. отправилась из
Берлина в Варшаву, чтобы нелегально принять возможное участие
в революции. Но уже 4 марта 1906 г. она была вместе с Лео Иоги-
хесом арестована, почти четыре месяца содержалась в тюрьме Па-
виак, а затем в X павильоне Варшавской крепости. Освобожденная
за взятку и под крупный залог, внесенный немецкими друзьями, она
18 июля написала им:
«...Здесь время, в которое мы живем, великолепно. То есть я на¬
зываю великолепным такое время, которое ставит массу проблем,
притом огромных, пришпоривает мысль, возбуждает «критику,
иронию и чувства глубину», подстегивает страсти и прежде всего
является плодотворным, чреватым новым; время, которое ежечас¬
но что-то рождает и из каждых родов выходит еще более “плодо¬
носным”. Притом на свет появляются не, как в Берлине, мертвые
106

мыши или даже дохлые мухи, а сплошь одни великаны: великие
преступления (vide правительство), великие позорища (vide Дума),
великие глупости (vide Плеханов и К°) и т.д. ... Революция велико¬
лепна, а все остальное - ерунда!»1.
Поехала она из Варшавы в Петербург и Куоккалу (где встреча¬
лась с Лениным, Дзержинским, Коллонтай. - Прим, ред.) А в Гер¬
манию привезла затем брошюру «Массовая стачка, партия и проф¬
союзы», которая сразу вышла в русском переводе в Киеве. О ней
спорят до сих пор, поскольку отношение к массам, поведение масс,
разнообразие и противоречивость факторов влияния на них все
снова интересуют партии и движения, действенность которых зави¬
сит от участия в них большинства населения.
В своей работе Роза Люксембург доказала, что умеет точно слы¬
шать в действиях масс тиканье часов революции. Она была глубо¬
ко убеждена, что социалистическая революция не может и не долж¬
на быть революцией меньшинства. В отличие от Ленина она не ви¬
дела в 1905-1906 гг. возможности даже частичного перерастания
этой буржуазно-демократической революции в социалистическую.
В брошюре о Конституанте и Временном правительстве, изданной
в 1906 г. на польском языке, она рекомендовала рабочим в случае
победы над царизмом требовать осуществления программы полной
демократизации государства, а потом передать власть демократи¬
чески избранному правительству. Она по двум причинам исключа¬
ла возможность того, что результатом этой революции может
стать уничтожение капиталистической системы: во-первых, проле¬
тариату не удастся демократическим путем удержаться у власти;
во-вторых, политическая карьера буржуазии еще только началась.
Старый режим тогда сможет быть свергнут, когда будут доста¬
точно ярко выражены классовый раскол и классовая зрелость бур¬
жуазного общества. Но тем не менее и в таких обстоятельствах
нельзя отказываться от собственных требований рабочего класса
или замалчивать социалистическую программатику. Массовые бои
дали важный опыт и необходимое влияние. Рабочие партии и проф¬
союзы должны прежде всего заботиться о просвещении, политиче¬
ском обучении и организации, самым тесным образом сотрудни¬
чать друг с другом. Со всем искусством аргументации Роза Люксем¬
бург защищала массовую стачку, способную, с одной стороны, осу¬
ществить отдельные требования, с другой - ориентировать на буду¬
щие коренные общественные преобразования, которые в большой
степени зависят от спонтанного и действенного участия масс.
После первого революционно-исторического эксперимента ро¬
ли массовой забастовки должно быть отведено более высокое мес¬
то. До того международная социал-демократия слишком часто об¬
рушивалась на анархистскую теорию генеральной стачки, целиком
107

ориентированной на прямую акцию и на революцию, как в прямом
смысле «выступление с вилами». Разумеется, нельзя вскочить в со¬
циальную революцию посредством театрального заговора, в обход
политической борьбы и парламентаризма. Элемент спонтанности
играет заметную роль. Для успеха массовых боев решающим явля¬
ется сочетание спонтанности и сознательности, организованного и
неорганизованного. Обвинение Розы Люксембург в создании неко¬
ей «теории спонтанности» и непонимании роли партии должно ос¬
таться в прошлом. Для опровержения этого утверждения в томе до¬
статочно документов.
Партия хотя и важный, но все же один из факторов. Ей принад¬
лежит политическое руководство. Тактика и определение цели, да¬
ваемое социал-демократией, должны по решительности и остроте
никогда не стоять ниже уровня реального соотношения сил, а ско¬
рее, опережать его. Будет ли руководство социал-демократии воз¬
действовать на массовые акции позитивно или отрицательно, зави¬
сит от точного знания настроения масс и реального содержания их
требований, а также от времени и формы воздействия. Роль и зре¬
лость организации и спонтанно действующих масс нельзя ни пере¬
оценивать, ни недооценивать. Это, конечно, дело трудное, ибо эмо¬
ции, энергии и сознательность могут так же быстро возникнуть, как
и иссякнуть. Приписывать теперь Розе Люксембург, будто она пре¬
клонялась перед теорией стихийности и недооценивала роль пар¬
тии, - значило бы поддерживать давно изжитые представления...
Враждебно настроенными силами Германии высказывания Розы
Люксембург о массовой политической стачке с самого начала кле¬
ветнически изображались как «ультрареволюционный авантю¬
ризм» и «безответственный радикализм». Так, в 1907 г., якобы за
«подстрекательство к насилиям», она была осуждена два месяца от¬
сидеть в Берлинской женской тюрьме...
Но и лидеры социал-демократии, особенно профсоюзные, не по¬
нимали и искажали намерения Розы Люксембург. В конечном сче¬
те энергичное требование внести ясность в вопрос о политической
стачке и применить ее для устранения реакционной трехклассовой
избирательной системы в Пруссии привело в 1910 г. к разрыву
Розы с одним из ее ближайших политических и личных друзей -
Карлом Каутским...
Роза Люксембург всегда считала лучшей практической полити¬
кой для партии революционного пролетариата наливать себе и дру¬
гим прозрачно-чистое вино. Этому девизу и целеполаганию она
всегда оставалась верна. Ее молодой друг и поклонник Ганс Дифен¬
бах написал однажды в письме отвергнутому ею Карлу Каутскому,
что она вообще не умеет вести полемику иначе, как остро, беспо¬
щадно, с известным сортом опасного остроумия, напоминающим по
108

вкусу испанский мухомор, и добавил: «Роза работает взрывно и ге¬
ниально, так что разлетаются искры, способные кое-кому обжечь
пальцы»2.
Примечания
1	Luxemburg R. GB. Berlin, 1972. Bd. 2. S. 259; Люксембург P. О социализме и
русской революции. С. 168.
2	Из письма Г. Дифенбаха К. Каутскому 1910 г. И Internationales Institut fur
Sozialgeschichte, Amsterdam, Kautsky-Familienarchiv, Nr. 214.

М. Бри
ЗА ДЕМОКРАТИЧЕСКИЙ СОЦИАЛИЗМ:
РОЗА ЛЮКСЕМБУРГ
И АЛЕКСАНДРА КОЛЛОНТАЙ*
Извлечь уроки из истории - значит не научиться
ничему. Политика - это то, что можно сделать.
Мужской кошмар, не сопровождаемый детским
криком, на всех языках означает будущее - смерть.
Хайнер Мюллер
«Кровь лилась рекой в течение четырех лет империалистическо¬
го истребления народов... Теперь каждую каплю этой драгоценной
жидкости должно с благоговением хранить в хрустальных сосудах.
Самая безудержная революционная энергия и самая великодушная
человечность - в этом истинное дыхание социализма. Предстоит
перевернуть целый мир, но каждая пролитая слеза, которую можно
осушить, - это обвинение, а человек, который, спеша по важным
делам, просто по грубой невнимательности давит бедного червя, со¬
вершает преступление...»1
Такие слова не часто звучали в коммунистическом движении.
Они олицетворяли призыв к тому, чтобы социалистическая поли¬
тика, средства, цели и пути их достижения не вступали друг с дру¬
гом в антагонистическое противоречие. Строки эти были написаны
Розой Люксембург и напечатаны за несколько недель до того, как
правая социал-демократия натравила на красный Берлин кровавую
солдатню, которая, по призыву «Убейте их вождей!», убила и их ав¬
тора. Пауль Леви, полный отчаяния, начал свою речь на ее похоро¬
нах со слов: «Кажется, будто земля не насытилась этой кровью.
Она пила кровь четыре года подряд, кровь за кровью...»2 Сама Ро¬
за Люксембург о будущем писала: «Самокритика, безоговорочная,
жестокая, идущая к самой сути положения вещей, является возду¬
хом и светом жизни пролетарского движения... Социализм потер¬
* Статья опубликована: Brie М. Rosa Luxemburg und Alexandra Kollontai -
Parteinahme fur einen demokratischen Sozialismus // Utopie kreativ. H. 162. April
2004.
110

пит поражение только тогда, когда международный пролетариат не
захочет осознать глубины падения и извлечь из этого уроки»3.
Среди тех, кто выступил против фатальной логики изменивших
свою сущность освободительных движений - европейской социал-
демократии и советского коммунизма, стоят две женщины - Роза
Люксембург и Александра Коллонтай. Обе жили в одно и то же
время, обе сумели в корне уйти от мужской логики правящих гос¬
под - безжалостного служения, обе не захотели мириться с потерей
движениями за освобождение первоначального смысла и их превра¬
щением в бюрократический и, в конечном счете, кровавый фетиш,
во имя которого сначала надо было принести в жертву «чужие», а
потом и свои жизни. Их призывы к освобождению личности выра¬
жали и общественную потребность в освободительном движении,
эмансипации. Занимаясь реализацией этой общественной потреб¬
ности, они бунтовали в своих партиях - одна в рядах германской со¬
циал-демократии, другая - российской коммунистической партии,
одна - с требованием о проведении действительно революционной
политики, направленной против трансформации социал-демокра¬
тии в аппарат сохранения status quo, другая - с требованием о введе¬
нии рабочей демократии, призванной сломать диктатуру коммуни¬
стической политбюрократии. Хотел бы почтить память этих двух
бунтовщиц, вспомнив о них как о части нашей собственной истории
и ради будущего...
Основными элементами понимания Розой Люксембург сущно¬
сти социал-демократического движения была, во-первых, вера в
возникшие из глубин капиталистических обществ социальные дви¬
жения, которые постоянно размывают возводимые преграды и
сравнивают с землей их защитные валы. Они и только они способ¬
ны выявить направление исторического развития. Эти массовые
движения никогда не допускали своего введения в какое-то русло и
являются живительным источником прогресса. «Социал-демокра¬
тическое движение, - писала Роза Люксембург еще в 1904 г., поле¬
мизируя с Лениным, - первое движение в истории классовых об¬
ществ, делающее всегда, на всем протяжении развития ставку на
организацию и самостоятельную прямую активность масс»4.
Во-вторых, Роза Люксембург придерживалась социалистиче¬
ской теории, исходящей из сохранения в сознании действующих по¬
литических сил исторической перспективы, которая служила им
компасом во времена бездействия и отсутствия ориентиров.
В-третъих, Роза Люксембург не представляла себе социализм
без максимально свободной, демократической и открытой формы
организации социального движения, способной вобрать в себя под¬
земные течения в обществе и осуществлять инновации. По ее убеж¬
дению, признаками социал-демократической организации не могло
111

быть превращение членов партии в орудие центральных партий¬
ных органов, их «абсолютное, слепое подчинение» этим органам и
деградация рабочих в простых избирателей. Наоборот, эта органи¬
зация постоянно возникает из «элементарной классовой борьбы».
«Живой субстанцией мировой истории, несмотря на социал-демо¬
кратию, все еще остается народная масса, и если только между ор¬
ганизованным ядром и народной массой существует живое крово¬
обращение, если обоих оживляет одно и то же биение пульса, толь¬
ко тогда и социал-демократия может оказаться пригодной для
крупных исторических акций»5.
В отличие от ведущих политиков Второго Интернационала, -
начиная с представителей СДПГ и кончая большевиками, - она не
считала нужным создавать для социалистической организации ка¬
кую-либо бюрократическую машину с «осознающими» свои задачи
инженерами, движущими силами, трансмиссионными приводами и
маленькими винтиками, о чем говорили Ленин и другие в ходе дис¬
куссии среди русских коммунистов о роли профсоюзов. Происхо¬
дить все должно было как в природе, в порядке саморегуляции.
И с этой точки зрения Роза Люксембург выглядит сегодня совре¬
меннее многих своих современников.
К ужасу всех, кто считал себя «стоящим у руля истории» и защи¬
щал интересы когда-то созданных организаций, Роза Люксембург
совершенно иначе по сравнению с рационалистическими («мужски¬
ми»?) властными фантазиями утверждала: «Техника борьбы соци¬
ал-демократии в ее основных чертах вообще не “изобретается44,
а представляет собой результат продолжающейся серии крупных
актов творчества в ходе экспериментирующей, зачастую элемен¬
тарной классовой борьбы. Неосознанное и здесь идет впереди осо¬
знанного, а логика объективного исторического процесса - впере¬
ди субъективной логики тех, кто его на себе несет»6. Социал-демо¬
кратические руководители, которые не способны постоянно обра¬
щаться к этим изобретениям, быстро окажутся в роли консерватив¬
ных сил, выступающих против «дальнейшего крупномасштабного
обновления»7.
Исторический подход позволил Розе Люксембург выработать
такое понимание социалистической революции, которое, по край¬
ней мере по своему концептуальному характеру, не смешивало за¬
дачи и средства, цель и путь. В написанной ею программе «Союза
Спартака», в контексте очевидной, хотя и не очень заметной дис¬
куссии с большевиками, не допускается взятие власти путем пере¬
ворота, ибо предпосылкой должна быть воля рабочего большинст¬
ва. И далее: «Пролетарская революция не нуждается для своих це¬
лей в терроре, она ненавидит и с отвращением отвергает убийство
людей. Она не нуждается в этом средстве борьбы потому, что бо¬
112

рется не против индивидуумов, а против учреждений, потому, что
выходит на арену не с наивными иллюзиями, за разочарование в ко¬
торых пришлось бы прибегнуть к кровавой мести...»8
Когда Роза Люксембург писала это, в России бушевала Граждан¬
ская война. Не предопределило ли это также судьбы революции в
Германии и самой Розы Люксембург? Еще летом 1918 г. она предо¬
стерегала: «Разумеется, каждое демократическое учреждение имеет
свои рамки и недостатки, как, впрочем, и все другие человеческие
институты. Но только найденное Троцким и Лениным целебное
средство - устранение демократии вообще - еще хуже, чем тот недуг,
который оно призвано излечить: оно засыпает тот живой источник,
черпая из которого только и можно исправить все врожденные поро¬
ки общественных учреждений, - активную, беспрепятственную,
энергичную политическую жизнь широчайших народных масс»9.
Отсюда был лишь один шаг до произведения Александры Кол¬
лонтай «Рабочая оппозиция», созданного в 1921 г.10. Книга, напи¬
санная в разгар коллективного и личного бунта части большевиков
против итогов революции, предававшей свои идеалы и грозившей
превратиться в сборище мертвецов (о чем давно предупреждала Ро¬
за Люксембург), предназначалась исключительно для делегатов
X съезда РКП(б). Но съезд принял решение о запрете формирова¬
ния фракций, в результате чего была продолжена внутрипартийная
эволюция, начавшаяся с роспуска Учредительного собрания. Следу¬
ющие партийные съезды похоронили внутрипартийную демокра¬
тию, запретив в партии свободу мнений, демократические выборы,
образование самостоятельных групп.
Обращаясь после 1945 г. в записках к своей «шестидесятилетней
революционной и государственной деятельности», Александра
Коллонтай даже не упомянула о поддержке ею в 1920-1921 гг. «ра¬
бочей оппозиции». Для того были веские причины. Но с позиций
сегодняшнего дня ее тогдашняя активность воспринимается как од¬
но из ее больших политических достижений. То был бунт против
возникавшего железного и кровавого послушания, приведшего к
тому, что одна из величайших революций в истории была зажата в
тиски диктатуры, против погружения кровавыми методами разума
в сон, способный породить невиданные чудовища. Наиболее важ¬
ное достижение «рабочей оппозиции» Коллонтай видела в том, что
та ломала окостеневшую партийную диктатуру: «Звучит критика.
А там, где есть критика и анализ, где активна мысль, где она дви¬
жется и находится в поиске, - там есть творчество, там есть жизнь,
и это значит движение вперед, в будущее»11.
Выступления Александры Коллонтай были вызваны и потреб¬
ностью противостоять извращению столь желаемого ею освобож¬
дения женщин, которое началось в ходе социальной революции.
113

В надежде, что захват власти большевиками в октябре 1917 г. на¬
дежно обеспечит права женщин, она стала первой в истории жен¬
щиной-министром. Обратившись, как и Роза Люксембург, к вопро¬
су эмансипации женщин, она обнаружила черты «женщины нового
типа» в литературе и реальной жизни: «Самодисциплина вместо
эмоциональности, уменье дорожить своей свободой и независимо¬
стью вместо покорности и безличности; утверждение собственной
индивидуальности вместо наивного старания вобрать и отразить чу¬
жой облик “любимого”... Перед нами уже не самка и тень мужчи¬
ны, перед нами - личность. “Человек - женщина”»12.
Уйдя в отставку в знак протеста против Брестского мира, Кол¬
лонтай участвовала в Гражданской войне, а после смерти Инессы
Арманд стала заместителем руководителя Женского отдела ЦК
РКП(б). Четырехлетний опыт привел ее к глубокому конфликту с
властью, сделал одним из вождей «рабочей оппозиции».
Формально дискуссия началась с того, что в принятой в 1919 г.
программе РКП(б) содержалось положение о передаче управления
производством в руки профсоюзов. Но вопреки этому предприни¬
мались попытки передать руководство предприятиями государству.
Поэтому «рабочая оппозиция» настаивала лишь на том, что для
большевиков считалось само собою разумеющимся, - на передаче
рабочим управления предприятиями.
«Революция, - писала Коллонтай, - оказалась выгодна прежде
всего крестьянству; к новым формам советской системы и ее усло¬
виям жизни прекрасно приспособились не только обыватели, но и
представители крупной буржуазии, занявшие ответственные и ру¬
ководящие посты в советских органах... И только один-единствен-
ный, самый важный класс Республики Советов, несущий на своих
плечах все бремя ответственности в период диктатуры, влачит в
своей основной массе жалкое существование»13.
«Рабочая оппозиция» считала важным, чтобы в ходе социали¬
стического строительства интересы рабочих были не только при¬
оритетом, но и главным субъектом созидания, а построение комму¬
низма - шло им на пользу14. Тем самым она подвергла сомнению ру¬
ководящую роль партии и ее верхушки. Не соглашаясь с тезисом
Троцкого об идентичности государственных и общественных орга¬
низаций в смысле их национализации, оппозиция выступала за пере¬
дачу всей системы организации и управления производством проф¬
союзам. «Кто мы? - задавала риторический вопрос Коллонтай. -
Действительно ли мы опора классовой диктатуры или же мы - без¬
вольное стадо, рабочая скотина, опора для тех, кто отвернулся от
масс, укрылся за надежной партийной вывеской и теперь, без наше¬
го руководства, без нашего творческого вмешательства, как класса,
занимается политикой и экономическими преобразованиями?»15.
114

Позиция была наивной не только для своего времени. Но ее си¬
ла состояла в упорном стремлении к живой демократии, в призывах
«вернуться к демократизму, свободе мнений и внутрипартийной
критике»16. То был первый и последний организованный демокра¬
тический бунт отцов и матерей большевистской революции против
трагического выбора ошибочного пути, приведшего к системе бю¬
рократического господства.
Почти все представители этой оппозиции погибли в годы боль¬
шого террора. Александре Коллонтай была дана возможность пе¬
рейти на дипломатическую работу. Принятое ею в 1922 г. решение
навсегда прекратить открытый конфликт с руководством партии
было продиктовано осознанием неспособности ее самой и ее сто¬
ронников доказать власти правоту своих представлений о коммуни¬
стическом гуманизме и демократизме. Она оказалась в числе не¬
многих представителей первого большевистского партийного руко¬
водства, кого пощадил сталинский террор. Но она не стала ни по¬
слушным исполнителем, ни циничным орудием власти Сталина.
В ее автобиографических записках можно прочесть: «Советская
Родина мне дорога, как осуществленная греза... Это и есть государ¬
ство моих грез, и я хочу, чтобы оно было совершеннее и людям в
нем жилось легче и счастливее...»17 Она никогда не отказывалась
от видения «коммунистического гуманизма»18. Свобода оставалась
для нее отправной точкой всех надежд. Еще прежде чем начался
большой террор, она написала о пребывании в Москве: «Я видела
более чем достаточно слез и горя, пережила безвыходное положе¬
ние этих обреченных людей, без вины попавших под колесо исто¬
рии. Это разрывало мне сердце и душу. И, тем не менее, ты знаешь:
даже если бьешься головой о стену, это все равно напрасно. Време¬
на. Как будто борешься с океаном»19.
Казалось, история была против нее. С большим личным мужест¬
вом она выступала в защиту репрессированных. Иногда ей удава¬
лось вытащить того или другого из-под «колеса истории». Она ри¬
сковала не только карьерой, но и жизнью, пытаясь предотвратить
начало советско-финской войны. Оставаясь приверженной своим
идеалам, она сознавала, что они попираются самым жестоким обра¬
зом: «Я поняла, что за несколько лет Россия не сможет перейти от
абсолютизма к свободе. Диктатура Сталина или кого-либо друго¬
го... после смерти Ленина была неизбежной. Эта диктатура обхо¬
дится потоками крови, однако кровь уже текла и при Ленине и, без
сомнения, кровь многих невинных»20. 25 марта 1938 г. она записала:
«В общем-то, в последние два года я страдала ради общего блага,
ради других, ради всех страданий этого мира, ради без вины вино¬
ватых в этот жестокий период истории. Он бесконечно жесток.
И очень труден для нас, которые в молодые годы шли в бой во имя
115

справедливости, человечности, против любого насилия. Это было
наивно? Да. Кроме того, сейчас другое время»21.
Роза Люксембург и Александра Коллонтай принадлежали к чис¬
лу «новых женщин», обе были привержены поиску «гармонии стра¬
сти и душевной близости, совмещения любви со свободой, соедине¬
ния товарищества с обоюдной независимостью»22. Работа и жизнь
у них - иначе, чем у многих мужчин, - неразрывны.
Лишь один пример общности восприятия. Весной 1918 г. в тюрь¬
ме Бреслау Роза Люксембург записала в своем календаре: «16 мар¬
та. В 9 часов утра долго было слышно вертишейку. Во второй по¬
ловине дня, в 16.00 - снова. Вороны улетели. 17 марта. Пел зяблик,
прилетела иволга. В вечерние часы голос вертишейки. 18 марта...
По двору бегали хохлатые жаворонки»23. В автобиографических
записках Александры Коллонтай, написанных больной 80-летней
женщиной, можно прочесть: «У моего окна за письменным столом -
балкон. Туда приучила прилетать синичек и простых воробьев. Ме¬
ня трогает, что они с таким доверием садятся на специально для си¬
ничек заготовленный ажурный мешочек с маслом и жиром. Их те¬
перь уже три синички, раньше была одна и пугливая... Вот опять
прилетела синичка, и мне мила ее черно-синяя головка и ее дове¬
рие»24.
В Розе Люксембург и Александре Коллонтай никогда не угаса¬
ли ни революционная энергия, ни величайшая человечность. Одна¬
ко исторический поток, прорываясь сквозь сооружение «стен», ув¬
лек нас в новое большое странствие. Хотим мы того или нет, исто¬
рия идет в этом странствии вместе с нами. И то, приведет ли она нас
к будущему, проникнутому гуманизмом, будет зависеть также от
нашего обращения к деятельности Розы Люксембург и Александ¬
ры Коллонтай.
Примечания
1	Luxemburg R. Eine Ehrenpflicht I I GW. Berlin, 1974 Bd. 4. S. 406.
2	Levi P. Karl Liebknecht und Rosa Luxemburg zum GedSchtnis. Rede bei der
Trauerfeier am 2. Februar 1919 im Lehrer-Vereinshaus zu Berlin. S. 3.
3	Luxemburg R. Die Krise der Sozialdemokratie Ц GW. Bd. 4. S. 53.
4	Luxemburg R. Organisationsfragen der russischen Sozialdemokratie // GW. Bd. 1/2.
S. 427.
5	Ibid. S. 432-433; Люксембург P. Официозность теории // Роза Люксембург.
О социализме и русской революции. Избранные статьи, речи, письма. М.,
1991. С. 221.
6	Luxemburg R. Organisationsfragen der russischen Sozialdemokratie // GW. Bd. 1/2.
S. 432.
7	Ibid. S. 433.
* Люксембург P. Чего хочет Союз Спартака? См. наст, изд., с. 245, 250.
9	Люксембург Р. Рукопись о русской революции. См. наст, изд., с. 220.
116

10	Kollontai A. Die Arbeiteropposition Ц Kollontai A. Arbeiterdemokratie Oder Partei-
diktatur. Olten und Freiburg im Breisgau, 1967.
11	Ibid. S. 237-238.
12	Коллонтай А. Новая мораль и рабочий класс. М., 1919. С. 34.
13	Kollontai A. Die Arbeiteropposition. S. 200.
14	Ibid. S. 239.
15	Ibid. S. 229.
16	Ibid. S. 204.
17	Коллонтай А. Из моей жизни и работы. М., 1974 г. С. 371.
18	Kollontai A. Mein Leben in der Diplomatie. Aufzeichnungen aus den Jahren 1922 bis
1945. Anhang, Berlin, 2003. S. 624.
19	Ibid. S. 610.
20	Ibid. S. 625.
21	Ibid. S. 639.
22	Коллонтай А. Новая мораль и рабочий класс. С. 21.
23	Hetmann F. Eine Kerze, die an beiden Enden brennt. Das Leben der Rosa
Luxemburg. Freiburg - Basel -Wien, 1998. S. 152-153.
24	Коллонтай А. Из моей жизни и работы. С. 368.

Г .Кайзер
РОЗА ЛЮКСЕМБУРГ И ЕЕ СОРАТНИКИ
(коллоквиум в Берлине)*
Фонд Розы Люксембург в Берлине и Саксо¬
нии, а также берлинское объединение Хелле Панке, которое пред¬
ставлял и модератор Детлев Накат, 21 февраля 2004 г. провели кол¬
локвиум на предложенную Аннелиз Лашитцей тему: «Роза Люк¬
сембург и ее друзья». На этом заседании в честь известной исследо¬
вательницы жизни и творчества Розы Люксембург ученые из Япо¬
нии, России, Польши, Франции и Германии рассказали о результа¬
тах своих последних изысканий, сообщили о новых изданиях, при¬
гласили коллег к сотрудничеству. В центре весьма насыщенных до¬
кладов стояла проблема политического завещания и научных, име¬
ющих принципиальное значение высказываний Розы Люксембург и
ее политических сторонников. Ведь исследования биографий явля¬
ются одним из важнейших направлений современной исторической
науки. К тому же они оказывают несомненное воздействие на са¬
мые широкие слои общества. В 58 городах, на 118 конференциях и
заседаниях, в присутствии более чем 6000 человек Аннелиз Лашит-
ца говорила и отвечала на вопросы прежде всего о написанной ею
и вышедшей двумя изданиями биографии Розы Люксембург
«В упоении жизнью, несмотря ни на что».
На коллоквиуме присутствовали более 100 человек.
Один из основных его выводов заключается в том, что наследие
Розы Люксембург принадлежит к наилучшим образцам европей¬
* Статья опубликована в: Jahrbuch fur Forschungen zur Geschichte der Arbeiterbewe-
gung. Mai 2004Д1. S. 173-176.
118

ской духовной жизни. Как участница рабочего движения долгого
XIX в. Роза Люксембург стремилась к духовному, политическому и
социальному продвижению к обществу, где высшей ценностью яв¬
ляется человек, а не прибыль. Политическое и научное завещание
Розы Люксембург как и прежде актуально, даже если исследования
ее деятельности не остались без влияния политических событий по¬
следних десятилетий с их идеологической конфронтацией, меняю¬
щимися партийными курсами и эпохальными переменами с
1989-1990 гг. {Хартмут Хеникке, Берлин).
Инициируя дальнейшее обсуждение, Аннелиз Лашитца не без
самоиронии рассказала о том, чем она теперь занимается. В этот
раз она говорила о своем новом исследовательском проекте, о био¬
графии Карла Либкнехта. Тем самым она вернулась к одной из сво¬
их прежних тем, которой было отмечено начало ее жизни в науке.
Она обратила внимание на поиск Либкнехтом новых подходов к ис¬
следованию важных, например философских, проблем, чему дол¬
гое время не придавали значения. Она указала на глубокое усвое¬
ние Либкнехтом философского наследия, и прежде всего на новое
решение им важных политических вопросов XX в. Лашитца имела
в виду борьбу против милитаризма и политики войны, протест про¬
тив недальновидного, ориентированного на получение прибыли
разрушения природы. В исследованиях и политической деятельно¬
сти Либкнехта Лашитца видит начало конструктивной европейской
политики левых сил. Эта политика должна заявить о себе и осуще¬
ствиться в новых условиях, например, экономической глобализации
и институционального оформления единой Европы.
Феликс Тых (Варшава) говорил о состоянии работы над давно
начатой им биографией Лео Иогихеса, а также о «трудной любви»
Розы Люксембург и Лео Иогихеса, с одной стороны, и о «духовном
наставничестве» Лео, влияние которого, по мнению Тыха, Роза ис¬
пытывала до конца жизни - с другой. Иогихес был более дально¬
видным в оценке перспектив революции в Германии, нежели Роза
Люксембург и Карл Либкнехт, он также решительно выступил про¬
тив создания Коммунистического Интернационала, который был
задуман как единая коммунистическая организация, но не как феде¬
рация национальных партий. Нынешняя работа Феликса Тыха над
биографией Иогихеса, так же, как и работа Аннелиз Лашитцы над
биографией Либкнехта, корнями уходит в далекое прошлое. Ведь
Тых не только издал первую многотомную переписку Розы и Лео,
но нашел в советском архиве биографию Иогихеса, написанную его
соратником Владиславом Ледером, и впервые опубликовал ее в
1976 г.
Нарихико Ито (Токио) сообщил о предпринятом в Японии изда¬
нии полного собрания сочинений Розы Люксембург в 17 томах.
119

Ожидается, что эта публикация станет значительным культурным
событием для большой части азиатского континента. Японское из¬
дание надежно опирается на вышедшие в Берлине пять томов (один
том двойной) собрания сочинений и шесть томов писем Розы Люк¬
сембург, допускающих обоснованное расширение. Нарихико Ито
призвал обогатить японское издание результатами последних ис¬
следований, новыми документами, а также за счет установления ав¬
торства некоторых публикаций. Для этого нужно было бы опреде¬
лить многочисленные статьи Розы Люксембург, опубликованные в
прессе под псевдонимами (Ито привел 26 сокращений имени, при¬
писываемых ей) или без подписи.
Оттокар Любан (Берлин), как и Ито, активный участник Меж¬
дународного общества Розы Люксембург, представил недавно об¬
наруженные в архивах Москвы и Берлина документы, среди них о
деятельности «групп в защиту мира», как они сами себя называли,
в СДПГ, а также о создании и работе группы Спартака, включая
добывание денег на листовки. Далее он подробно остановился на
«критической солидарности» Розы Люксембург с Октябрьской ре¬
волюцией в России, дифференцированно оценив ее позицию в отно¬
шении советской внешней политики (например, Брест-Литовск) и
массового террора внутри страны. Как и прежде, Роза Люксембург
остается «занозой для социал-демократии», так как считала эконо¬
мическую и социальную свободу неотъемлемой частью подлинной
эмансипации. Она остается «занозой» и для государственного соци¬
ализма.
Хартмут Хайнике в своем докладе указал на то, что наиболее
известная теперь фраза Розы Люксембург о «свободе инакомысля¬
щих», против ее намерения, «вместо того, чтобы характеризовать
зрелую социалистическую демократию, была истолкована как оп¬
равдание буржуазной демократии».
Об отношениях между Розой Люксембург и Августом Бебелем
говорила Урсула Герман (Ферх). Она затронула три темы: полеми¬
ка обоих с Эдуардом Бернштейном по вопросам общественной тео¬
рии, причем по некоторым политическим вопросам Роза Люксем¬
бург обнаруживала общность позиций с Бернштейном; анализ ре¬
волюции 1905 г.; полемика Розы Люксембург с Бебелем в связи с
военной политикой Германии накануне Первой мировой войны.
Тиль Шелъц-Бранденбург (Бремен) подхватил одну из этих нито¬
чек и сосредоточился на теме Роза Люксембург и Эдуард Берн¬
штейн. Оба были евреями, для которых религия и происхождение
ничего не значили. Оба были изгнанниками, она - из Польши, он -
из Германии. Оба всегда были безупречными и самоотверженными
политиками «ради дела», никогда не стремившимися к каким-либо
постам и должностям. В Польше Роза Люксембург была дискреди¬
120

тирована Польской социалистической партией, а в Народной рес¬
публике Польша правящей Польской объединенной рабочей пар¬
тией из-за того, что она якобы была «глуха к национальным нуж¬
дам польского народа».
Жильбер Бадиа (Париж) обратил внимание на найденные им до
сих пор неизвестные письма Клары Цеткин. Он говорил об отноше¬
ниях Клары Цеткин и Розы Люксембург, которые по личным моти¬
вам (например, связь Розы с Костей Цеткиным, сыном подруги и
соратницы), а также по политическим причинам не были свободны
от напряженности. В то время как Цеткин, которая долго жила во
Франции, там почти забыта, дело Розы Люксембург стало частью
глубокого реформирования коммунистического движения. Об от¬
ношениях социалиста Жана Жореса и Розы Люксембург говорила
Ютта Зайдель (Лейпциг). Она охарактеризовала позиции обоих по
вопросам антивоенной политики, в борьбе против антисемитизма
(например, в деле Дрейфуса) и относительно их общего видения со¬
циализма.
О необходимости самокритики исследователей в деле сохране¬
ния всего ценного в наследии Розы Люксембург говорил Яков
Драбкин, старейшина российского и международного «люксембур-
говедения». Инициированная им и Фондом Розы Люксембург кон¬
ференция в Москве (12 февраля 2004 г.) признала, что у молодого
поколения россиян нет научного интереса к исследованию жизни и
деятельности Розы Люксембург. Ни в СССР, ни в России, до февра¬
ля 2004 г., не состоялось ни одной научной конференции на эту те¬
му. Как ученый и политик Роза Люксембург десятилетиями остава¬
лась обезличенной: ее признавали только как мученицу. После
осуждения Сталиным «люксембургианства» биографические пуб¬
ликации о ней в СССР можно сосчитать на пальцах одной руки.
Другие выступления были посвящены частным исследованиям,
как, например, переводу Розой Люксембург Короленко, который
она сделала во время своего последнего тюремного заключения
{Эрхард Хекселыинайдер, Лейпциг) или ее, отрывочно упоминае¬
мые, связи с рабочим движением в Лодзи {Хольгер Поллит, Варша¬
ва). Эрвин Левин (Берлин) подробно рассказал о жизни и деятель¬
ности в духе идей Розы Люксембург албанского революционера
Ташко (1899-1984 гг.).

ИЗ РУССКИХ ПЕРЕВОДОВ
РАБОТ И ПИСЕМ
РОЗЫ ЛЮКСЕМБУРГ*
Мы воспроизводим в этой книге статьи сборника «Роза Люксембург. О социализ¬
ме и русской революции» без сколько-нибудь существенных изменений.

ПРОТИВ МИЛИТАРИЗМА,
ЗА ГУМАНИЗМ
Борющийся пролетариат только в том случае су¬
меет свести с небес на землю шиллеровский идеал
«гражданина вселенной», если у него достанет мо¬
щи для социально-освободительного революцион¬
ного подвига.
Клара Цеткин, 1909[.
РЕЧЬ О МИЛИТАРИЗМЕ
И МИРОВОЙ ПОЛИТИКЕ
на парижском Международном
СОЦИАЛИСТИЧЕСКОМ КОНГРЕССЕ
25 СЕНТЯБРЯ 1900 Г. (ПРОТОКОЛЬНАЯ ЗАПИСЬ)2
[...] Милитаризм и колониальная политика
в настоящее время всего лишь две различные стороны одного явле¬
ния - мировой политики. На международных конгрессах протест
против милитаризма ничего нового собой не представляет. Своим
верным инстинктом пролетариат давно ощутил, что в милитаризме
следует видеть смертельного врага всякой культуры. Уже старый
Интернационал многократно формулировал такие протесты3. Но
для нас дело не только в повторении прежних решений, а в том,
чтобы создать нечто новое в отношении новых явлений мировой
политики.
Оратор под аплодисменты конгресса рисует безумие мировой
политики, пучину колониальной политики, которые за последние
шесть лет вызвали четыре кровопролитных войны. Перед лицом
этих фактов социалисты не могут больше ограничиваться платони¬
ческими декларациями. До сих пор интернациональные практиче¬
ские действия имели место только в экономической области. Эко¬
номическая зависимость рабочих одной страны от положения рабо¬
чих других стран проявилась рано и уже нашла свое выражение в
международной профсоюзной и направленной на охрану труда ак¬
ции. В политическом же отношении тесная взаимосвязь интересов
рабочих различных стран ощущалась гораздо меньше.
Мировая политика и здесь привела к перелому. Тот же милита¬
ризм, тот же маринизм*, та же охота за колониями, та же реакция
* От die Marine (нем.) - военно-морской флот.
125

повсюду и прежде всего перманентная международная опасность
войны или по меньшей мере состояние перманентного взаимного
ожесточения, в которое равным образом вовлечены все важные
культурные государства. Но этим создана новая основа для совмест¬
ной политической акции. Альянсу империалистической реакции
пролетариат должен противопоставить интернациональное движе¬
ние протеста. Резолюция4 содержит практические предложения.
Мы вносим в них отнюдь не слишком много: социалистических де¬
путатов следует повсюду обязать голосовать против любых ассигно¬
ваний на милитаризм, будь то на суше или на воде, а сформирован¬
ная конгрессом непрерывно действующая комиссия должна в случа¬
ях, имеющих международное значение, как, например, война в Ки¬
тае5, вызвать к жизни однородное по форме движение протеста.
Если это немногое будет точно осуществлено, мы наверняка
сможем отметить большой прогресс в международных отношениях.
Интернациональное сближение рабочих партий теперь срочно не¬
обходимо не только с точки зрения повседневной борьбы против
милитаризма, но и с точки зрения нашей социалистической конеч¬
ной цели.
Становится все более вероятным, что крах капиталистическо¬
го строя произойдет в результате не экономического, а политиче¬
ского кризиса, вызванного мировой политикой. Возможно, господ¬
ство капиталистического строя продлится еще долго. Но однажды,
раньше или позже, час этот пробьет, и, дабы в решающий момент
мы оказались на уровне своей великой роли, необходимо, чтобы
пролетариат всех стран был в результате постоянного интернацио¬
нального действия к этому моменту готов.
Пусть этот конгресс даст для этого лозунг, пусть он обратится к
международному пролетариату с призывом: «Пролетарии всех
стран, в ожидании общей решительной борьбы против капитали¬
стического строя соединяйтесь для совместной борьбы против ми¬
литаристской, всемирно-политической реакции». (Аплодисменты.)
РЕЧЬ О РЕВОЛЮЦИИ И ВОЙНЕ
НА ШТУТГАРТСКОМ МЕЖДУНАРОДНОМ СОЦИАЛИ¬
СТИЧЕСКОМ КОНГРЕССЕ В АВГУСТЕ 1907 Г.6
Я попросила слова, чтобы от имени россий¬
ской и польской социал-демократических делегаций напомнить о
том, что мы особенно в этом пункте повестки дня должны почтить
великую русскую революцию. Когда при открытии конгресса Ван-
дервельде с присущим ему красноречием выразил признательность
126

мученикам, мы все почтили память ее жертв, ее борцов. Но я долж¬
на сказать откровенно: когда я слушала потом некоторые речи,
особенно же речь Фольмара, мне в голову пришла мысль, что,
предстань здесь пред нами кровавые тени революционеров, они
сказали бы: «Мы дарим вам вашу признательность, только учитесь
у нас!» И было бы изменой революции, не сделай вы этого.
На последнем конгрессе в Амстердаме в 1904 г.7 обсуждался во¬
прос о массовой стачке. Было принято решение, объявившее нас
незрелыми и не подготовленными к массовой забастовке. Но мате¬
риалистическая диалектика, на которую с убежденностью ссылал¬
ся Адлер, сразу же осуществила то, что мы объявили невозмож¬
ным. Я должна выступить против Фольмара и, к сожалению, также
против Бебеля, которые говорили, что мы не могли сделать боль¬
ше, чем сделали до сих пор. Однако русская революция не только
выросла из [русско-японской] войны, она послужила также ее пре¬
кращению. Иначе царизм наверняка бы продолжал войну.
Историческую диалектику мы понимаем не в том смысле, что
должны, скрестив руки, ждать, пока она принесет зрелые плоды.
Я убежденная сторонница марксизма и именно потому вижу боль¬
шую опасность в придании марксистской точке зрения застывшей,
фаталистической формы, ибо это способно лишь вызвать реакцию
в виде таких эксцессов, как эрвеизм8. Эрве - дитя, впрочем, enfant
terrible*. (Оживление.)
Если Фольмар сказал, что Каутский выступал только от своего
имени, то это в еще большей мере относится к нему самому. Ведь
факт, что огромная масса германского пролетариата дезавуирова¬
ла взгляды Фольмара. Это произошло на партийном съезде в Иене,
где почти единогласно была принята резолюция, доказавшая, что
германская партия является революционной партией, извлекшей
уроки из истории. В этой резолюции она объявила всеобщую заба¬
стовку, которую в течение многих лет отвергала как анархистскую,
средством, которое может быть применено при известных обстоя¬
тельствах. Но над заседаниями в Иене витал вовсе не дух Домелы
Ньювенгейса9, а красный призрак русской революции. Впрочем,
тогда мы имели в виду массовую забастовку не против войны, а для
борьбы за избирательное право. Мы, конечно, не дадим клятвы,
что начнем массовую стачку, если нас лишат избирательного пра¬
ва. Но мы также не можем поклясться, что начнем ее только ради
избирательного права.
После речи Фольмара, а отчасти и Бебеля мы считаем необходи¬
мым заострить резолюцию Бебеля и разработали к ней необходи¬
* Сорванец, ужасный ребенок (франц.).
127

мые дополнения, которые еще представим. Должна сказать, что в
нашем дополнении мы частично идем дальше, чем товарищи Жорес
и Вайян, ибо считаем, что в случае войны агитация должна быть на¬
правлена не только на ее окончание, но и на ускорение вообще
свержения классового господства*. (Аплодисменты.)
ТОЛСТОЙ КАК СОЦИАЛЬНЫЙ
МЫСЛИТЕЛЬ ю
Мир интеллигенции торжественно праздну¬
ет в этом месяце 80-летие рождения Толстого, гениальнейшего со¬
временного художника-беллетриста. Не место на столбцах боевого
органа социал-демократии и не время среди тысячи забот, в разгар
смертного боя с контрреволюцией заниматься оценкой огромной
художественной деятельности Толстого.
В гениальнейшем писателе-романисте нашего времени с самого
начала рядом с неутомимым художником жил неутомимый социаль¬
ный мыслитель. Коренные вопросы человеческой жизни, отноше¬
ний людей друг к другу, общественных условий искони глубоко про¬
низывали интимнейшую сущность Толстого, и вся его долгая жизнь,
все его творчество были вместе с тем неустанным раздумьем о
«правде» в жизни человека. Те же самые неутомимые поиски истины
приписываются и другому знаменитому современнику Толстого -
Ибсену. Но если в ибсеновских драмах великая борьба идей нашего
времени находит свое гротескное выражение в кичливой, по боль¬
шей части едва понятной кукольной игре карликовых фигур, при ко¬
торой Ибсен-художник жалким образом терпит поражение из-за не¬
достаточных усилий Ибсена-мыслителя, мыслительный труд Толсто¬
го не наносит никакого ущерба его художественному гению.
В каждом его романе эта работа выпадает на долю какого-либо
персонажа, который посреди мирской суеты сопротивляющихся
* В дополнении, предложенном Р. Люксембург, В. Лениным и Л. Мартовым, заклю¬
чительный абзац резолюции Бебеля об империалистической политике должен
был звучать так: «В случае опасности войны рабочие и их парламентские пред¬
ставители в участвующих странах обязаны сделать все возможное, чтобы предот¬
вратить начало войны применением соответствующих средств, которые по мере
обострения классовой борьбы и общей политической ситуации естественно изме¬
няются и усиливаются. Если же война все-таки начнется, они обязаны выступать
за ее скорейшее окончание и всеми силами стремиться использовать вызванный
войной экономический и политический кризис для политического пробуждения
народа и для ускорения свержения капиталистического классового господства».
Резолюция с несколько смягченной поправкой была принята конгрессом едино¬
гласно.
128

жизни фигур играет несколько неуклюжую, немного смешную
роль пребывающего в мечтаниях резонера и правдоискателя - как
Пьер Безухов в «Войне и мире», как Левин в «Анне Карениной»,
как князь Нехлюдов в «Воскресении». Эти персонажи, которые по¬
стоянно обряжают в свои слова собственные мысли, сомнения и
проблемы Толстого, как правило, в художественном отношении са¬
мые слабые, самые схематично очерченные; они в большей мере
наблюдатели жизни, нежели действенные соучастники событий.
Однако образная сила Толстого столь огромна, что он сам не в со¬
стоянии испортить собственные произведения, как бы дурно он ни
обращался с ними с беспечностью творца божьей милостью.
И когда мыслитель Толстой со временем одержал победу над ху¬
дожником, то произошло это не потому, что иссяк его художествен¬
ный гений, а потому, что глубокая серьезность мыслителя наложи¬
ла на него обет молчания. И если в последнее десятилетие Толстой
вместо великолепных романов писал зачастую художественно уны¬
лые трактаты и трактатики о религии, искусстве, морали, супруже¬
ской жизни, воспитании, по рабочему вопросу, то это потому, что
он своими исканиями и размышлениями пришел к таким результа¬
там, в свете которых его собственное художественное творчество
представилось ему фривольной забавой.
Каковы же эти результаты, какие идеи отстаивал и до последне¬
го дыхания отстаивает еще и теперь стареющий писатель? Корот¬
ко говоря, идейное направление Толстого известно как отречение
от существующих условий вместе с любой социальной борьбой и
обращение к «истинному христианству». Уже на первый взгляд это
духовное направление кажется реакционным. Правда, от подозре¬
ния, что проповедуемое им христианство имеет нечто общее с су¬
ществующей официальной церковной верой, Толстого защищает
уже та публичная анафема, которой его предала русская православ¬
ная государственная церковь. Однако и оппозиция существующему
сверкает реакционными красками, когда рядится в мистические
формы. Но вдвойне подозрительным является христианский мисти¬
цизм, который чурается любой борьбы и любой формы примене¬
ния насилия и проповедует учение о «непротивлении» в такой соци¬
альной и политической среде, как абсолютистская Россия. В дейст¬
вительности влияние толстовского учения на молодую русскую ин¬
теллигенцию (влияние, которое, впрочем, никогда не было далеко
идущим и распространялось лишь в небольших кружках) в конце
80-х - начале 90-х годов, т. е. в период застоя революционной борь¬
бы и распространения инертного этико-индивидуалистического те¬
чения, могло бы стать прямой опасностью для революционного
движения, не останься оно как в пространственном, так и времен¬
ном отношении лишь эпизодом. И наконец, оказавшись перед ли¬
129

цом исторического спектакля русской революции, Толстой откры¬
то выступает против революции, так же как еще ранее он резко и
категорично занял в своих произведениях боевую позицию против
социализма, особенно против марксова учения, как чудовищного
ослепления и заблуждения.
Конечно, Толстой не был и не является социал-демократом и не
проявляет ни малейшего понимания ни социал-демократии, ни со¬
временного рабочего движения.
Однако было бы безнадежным делом подходить к духовному яв¬
лению такого величия и своеобразия, как Толстой, с жалкой и сухой
школярской меркой и пытаться, пользуясь ею, судить о нем. Отри¬
цательное отношение к социализму как к движению и учению при
данных условиях проистекает не из слабости, а из силы интеллекта,
и именно это имеет место в случае с Толстым.
С одной стороны, выросший еще в старой крепостной России
Николая I, в то время, когда царская империя не имела ни совре¬
менного рабочего движения, ни необходимых для него экономиче¬
ских и социальных предпосылок - сильного капиталистического
развития, он и в свои наиболее деятельные мужские годы стал сви¬
детелем несостоятельности сначала слабых зачатков либерального
движения, а потом революционного движения в форме террористи¬
ческой «Народной воли», чтобы лишь в почти семидесятилетием
возрасте пережить первые могучие шаги промышленного пролета¬
риата и, наконец, старцем преклонных лет - революцию. Поэтому
неудивительно, что для Толстого современный русский пролетари¬
ат с его духовной жизнью и стремлениями просто не существует,
что для него крестьянин - притом прежний, глубоко набожный и
пассивно терпящий русский крестьянин, знающий только одну
страсть: иметь побольше земли,- раз и навсегда означает народ как
таковой.
Но, с другой стороны, Толстой, переживший все критические
фазы мучительного становления русской общественной мысли,
принадлежит к тем самостоятельным, гениальным умам, которые
гораздо труднее вписываются в чужие формы мышления, в гото¬
вые системы учений, чем средний интеллигент. Так сказать, при¬
рожденный самоучка - с точки зрения не формального образова¬
ния и знаний, а мышления,- он должен был приходить к каждой
мысли своим собственным путем. И хотя для других эти пути в
большинстве случаев непонятны, а результаты - необычны, этот
мужественный одиночка приобрел таким образом кругозор гигант¬
ской широты.
Как и у всех умов такого рода, сила Толстого и центр тяжести
его мыслительной работы - не в позитивной пропаганде, а в крити¬
ке сущего. И здесь он достигает такой многосторонности, основа-
730

тельности и смелости, которые напоминают о старых классиках
утопического социализма, о Сен-Симоне, Фурье и Оуэне. Нет ни
одного освященного традицией института нынешнего обществен¬
ного строя, от которого он без жалости не оставил бы камня на
камне, не показал бы его лживости, извращенности и испорченно¬
сти. Церковь и государство, война и милитаризм, брак и воспита¬
ние, богатство и тунеядство, физическая и духовная деградация тру¬
жеников, эксплуатация и угнетение народных масс, взаимоотноше¬
ния полов, искусство и наука в их современном облике - все подвер¬
гает он беспощадной, уничтожающей критике, и притом всегда с
точки зрения общих интересов и культурного прогресса огромной
массы. Когда читаешь, например, начальные фразы его «Рабочего
вопроса»*, то кажется, что держишь в руках популярную социали¬
стическую агитационную брошюру:
«Рабочего народа во всем мире больше миллиарда, тысячи мил¬
лионов людей. Весь хлеб, все товары всего мира, все, чем живут и
чем богаты люди, все это делает рабочий народ. Но пользуются
всем тем, что он производит, не он, а правительство и богачи. Рабо¬
чий же народ живет в постоянной нужде, невежестве, неволе и пре¬
зрении у тех самых, кого он одевает, кормит, обстраивает и обслу¬
живает.
Земля отнята у него и считается собственностью тех, кто на ней
не работает: так что для того, чтобы кормиться с нее, рабочий дол¬
жен делать все то, что от него требуют владельцы земли. Если же
рабочий уходит с земли и идет в прислуги, на заводы, фабрики, то
попадает в неволю к богачам, у которых должен всю жизнь по 10,
12 и 14 и больше часов работать чужую, однообразную, скучную и
часто губительную для жизни работу. Если же он и сумеет устро¬
иться на земле или на чужой работе так, чтобы без нужды кормить¬
ся, то его не оставят в покое, а потребуют с него подати и, кроме
того, еще самого на 3, 4, 5 лет возьмут в солдаты или же заставят
платить особые подати на военное дело. Если же он захочет поль¬
зоваться землею, не платя за нее, или устроить стачку и захочет по¬
мешать другим рабочим занять его место, или откажется платить
подати, то на него высылают войска, ранят и убивают его и силой
заставляют работать и платить по-прежнему...
И так живут большинство людей во всем мире, не в одной Рос¬
сии, а и во Франции, и в Германии, и в Англии, и в Китае, и в Индии,
и в Африке - везде»**.
Его критика милитаризма, патриотизма, брака по своей остроте
едва ли будет превзойдена социалистической критикой и идет по
* Статья называется по-русеки: «Единственное средство».
** Толстой Л.Н. Поли. собр. соч. М., 1952. Т. 3. С. 254-255.
131

той же линии, что и та. Насколько оригинален и глубок социаль¬
ный анализ Толстого, показывает, к примеру, сравнение его взгля¬
да на значение и нравственную ценность труда со взглядом Золя.
Если тот в подлинно мелкобуржуазном духе поднимает на пьедес¬
тал труд как таковой, за что он у некоторых выдающихся француз¬
ских и иных социал-демократов приобрел репутацию социалиста
чистейшей воды, то Толстой спокойно замечает, немногими слова¬
ми попадая в самую точку:
«Г-н Золя говорит, что труд делает человека добрым; я же заме¬
чал обратное: сознанный труд, муравьиная гордость своим трудом
делает не только муравья, но и человека жестоким... Но если даже
трудолюбие не есть явный порок, то ни в каком случае оно не мо¬
жет быть добродетелью. Труд также мало может быть добродете¬
лью, как питание. Труд есть потребность, лишение которой состав¬
ляет страдание, но никак не добродетель. Возведение труда в досто¬
инство есть такое же уродство, каким было бы низведение питания
человека в достоинство и добродетель. Значение, приписываемое
труду в нашем обществе, могло возникнуть только как реакция
против праздности, возведенной в признак благородства и до сих
пор еще считающейся признаком достоинства в богатых и малооб¬
разованных классах... Труд не только не есть добродетель, но в на¬
шем ложно организованном обществе есть большею частью нрав¬
ственно анестезирующее средство вроде курения и вина, для скры¬
вания от себя неправильности и порочности своей жизни»*.
Этому можно противопоставить несколько слов в «Капитале»:
«Труд - это собственная жизнедеятельность рабочего». Но
«жизнь для него начинается тогда, когда эта деятельность прекра¬
щается»** Кстати, при сделанном выше сопоставлении обоих суж¬
дений о труде точно выявляется соотношение между Золя и Тол¬
стым как в мышлении, так и в художественном творчестве: обыва¬
тельски ограниченное и талантливое ремесленничество одного и
творческий гений другого.
Толстой критикует все сущее, заявляет, что все оно достойно ги¬
бели, и проповедует ликвидацию эксплуатации, всеобщую трудо¬
вую повинность, экономическое равенство, устранение принужде¬
ния как в организации государства, так и в отношениях между по¬
лами, полное равенство людей, полов, наций и братство народов.
Но какой же путь должен привести нас к этому радикальному пре¬
образованию социальной организации? Возвращение людей к един¬
ственному и простому принципу христианства: возлюби ближнего
* Толстой Л.Н. Поли. собр. соч. М., 1954. Т. 29. С. 187.
** Слова эти не из «Капитала», а из работы Маркса «Наемный труд и капитал» //
Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 6. С. 432. - Прим. ред.
132

своего, как самого себя. Видно, что здесь Толстой - чистый идеа¬
лист. Нравственным возрождением людей он хочет привести их к
преобразованию социальных условий, а самого этого возрождения
хочет достигнуть громкой проповедью и примером. И он не устает
повторять слова о необходимости и полезности этого нравственно¬
го «воскресения» с упорством, с определенной скудостью средств и
хитро-наивным искусством убеждения, которые живо напоминают
вечные обращения Фурье к собственной пользе человека. Ими, вы¬
раженными в самых разных формах, Фурье старался заинтересо¬
вать людей своими социальными планами.
Итак, социальный идеал Толстого - это не что иное, как социа¬
лизм. Но чтобы наиболее полно осмыслить социальное ядро и глу¬
бину его идей, надо обратиться не к его трактатам по экономиче¬
ским и социальным вопросам, а к его статьям об искусстве, кото¬
рые, кстати, и в России принадлежат к наименее известным*. Ход
мыслей, изложенный здесь Толстым в блестящей форме, таков: ис¬
кусство - вопреки всем эстетическим и философским школьным
суждениям - есть не средство роскоши, предназначенное вызывать
в прекрасных душах чувство прекрасного, радость или нечто подоб¬
ное, а такая же историческая форма социального общения людей
между собою, как язык. Превосходно расправившись со всеми де¬
финициями искусства от Винкельмана и Канта до Тэна и обретя
этот подлинно историко-материалистический масштаб, Толстой
прилагает его к современному искусству и находит притом, что мас¬
штаб этот ни в одной области и ни в одном произведении искусства
не отвечает действительности; все существующее искусство - за не¬
которыми совершенно незначительными исключениями - непонят¬
но огромной массе общества, а именно трудовому народу. Вместо
того чтобы сделать отсюда распространенный вывод о духовной
неразвитости огромной массы народа и о необходимости ее «подъ¬
ема» до понимания сегодняшнего искусства, Толстой делает вывод
противоположный: он объявляет все существующее искусство
«ложным искусством». В вопросе о том, как же дело дошло до то¬
го, что мы уже ряд столетий имеем «ложное» искусство вместо «ис¬
тинного», т. е. народного же приводит его к дальнейшему смелому
суждению: мол, подлинное искусство существовало в незапамятные
древние времена, когда весь народ имел общее мировоззрение -
Толстой называет его «религией»; из нее и возникли такие творе¬
ния, как эпос Гомера или Евангелие. Но с тех пор как общество рас¬
кололось на эксплуатируемую огромную массу и небольшое гос¬
* «Что такое искусство?» и «Об искусстве», а также другие работы Толстого вышли
на немецком языке - в весьма небрежном издании - в издательстве Гуго Штайни-
ца в Берлине.
133

подствующее меньшинство, искусство служит лишь для того, что¬
бы выражать чувства богатого и праздного меньшинства, а так как
меньшинство это вообще утратило сейчас какое-либо мировоззре¬
ние, то мы и имеем упадок и вырождение, характеризующие совре¬
менное искусство.
К «истинному» искусству, по Толстому, можно прийти лишь, если
оно из средства выражения мировоззрения господствующих классов
вновь станет искусством народным, т. е. средством выражения об¬
щего мировоззрения трудового общества. И он могучим кулаком
отшвыривает, предавая проклятию как «дурное, ложное искусство»,
самые великие и малые творения знаменитых звезд музыки, живо¬
писи, поэзии, а в заключение - и все свои собственные великолеп¬
ные произведения. «Увы, увы! Разбил ты его, прекраснейший мир,
могучей рукой. Он пал пред тобой, разрушен, сражен полубогом!»*
Только один последний роман - «Воскресение» - написал он с тех
пор, а в остальном считает стоящим делом писать лишь простые ко¬
роткие народные сказки и трактатики, понятные каждому.
Слабый пункт Толстого очевиден: восприятие всего классового
общества как «заблуждения», а не исторической необходимости,
которая связывает оба конечных пункта его общественной пер¬
спективы - первобытный коммунизм и социалистическое будущее.
Как и все идеалисты, он тоже верит во всемогущество насилия и
объявляет всю классовую организацию общества всего лишь про¬
дуктом длинной цепи голых насильственных действий. Но подлин¬
ное классическое величие заключено в мысли о будущем искусства,
которое Толстой видит в соединении искусства как средства выра¬
жения с социальным восприятием трудового человечества и одно¬
временно в соединении служения искусству (т. е. жизненного пути
художника) с нормальной жизнью трудящегося члена общества.
Фразы, которыми Толстой бичует анормальность образа жизни се¬
годняшнего художника, желающего только одного - «жить своим
искусством», исполнены лапидарной мощи. В них звучит подлинно
революционный радикализм, когда он разбивает надежды на то,
будто сокращение рабочего дня и подъем образовательного уровня
масс даст им понимание того искусства, которое создается сегодня:
«Так говорят защитники нашего исключительного искусства, но
я думаю, что они сами не верят в то, что говорят, потому что они не
могут не знать и того, что наше утонченное искусство могло воз¬
никнуть только на рабстве народных масс и может продолжаться
только до тех пор, пока будет продолжаться это рабство,- и того,
что только при условии напряженного труда рабочих специалисты -
писатели, музыканты, танцоры, актеры - могут доходить до такой
* Гёте. Фауст (пер. Н. Холодковского).
134

утонченной степени совершенства, до которой они доходят, и могут
производить свои утонченные произведения искусства и что только
при этих условиях может быть утонченная публика, ценящая эти
произведения...»*
Тот, кто написал это, куда больший социалист, а также истори¬
ческий материалист, чем те наши товарищи по партии, которые,
принимая участие в недавно начавшихся художественных дурачест¬
вах, с бездумной деловитостью хотят «воспитать» у социал-демо¬
кратического рабочего класса понимание декадентской пачкотни
какого-нибудь Слефогта или Ходлера.
Таким образом, Толстой со всей его силой и слабостями, с ост¬
рым взглядом его критики, со смелым радикализмом его перспек¬
тив, так же как и с его идеалистической верой в силу субъективно¬
го сознания, должен быть поставлен в один ряд с великими социа¬
листами-утопистами. И не вина его, а его историческая беда, что он
прожил долгую жизнь от порога XIX столетия, на котором в каче¬
стве предшественников современного пролетариата стояли Сен-
Симон, Фурье и Оуэн, до порога XX, где он как одиночка противо¬
стоит не понятому им юному колоссу. Но зрелый революционный
рабочий класс со своей стороны, хотя бы с затаенной улыбкой, мо¬
жет сегодня пожать честную руку того великого художника и от¬
важного революционера, который написал такие хорошие слова:
«Каждый приходит к истине своими путями; но одно могу ска¬
зать,- то, что я не только пишу слова, а этим живу, только этим сча¬
стлив и с этим умру»**.
НАСЛЕДИЕ ТОЛСТОГО11
Литературное наследство Толстого, появив¬
шееся в Берлине на немецком языке в издательстве Ладыжникова,
содержит в трех томах наряду с несколькими небольшими наброс¬
ками и фрагментами историческую повесть «Хаджи Мурат», рису¬
ющую нам покорение Кавказа Россией в середине XIX века; три
тенденциозные повести: «Дьявол», «Фальшивый купон» и «Отец
Сергий»; две драмы: «И свет во тьме светит» и «Живой труп» и, на¬
конец, два описания русской деревенской жизни времен крепостни¬
чества: «Идиллия» и «Тихон и Маланья». Кроме обеих последних
новелл, которые возникли еще в начале 60-х годов, все остальные
перечисленные более крупные произведения относятся к послед¬
* Толстой Л.Н. Поли. собр. соч. М., 1961. Т. 30. С. 82-84.
** Сб. «О смысле жизни: Мысли Л.Н. Толстого, собранные Влад. Чертковым». 1901.
135

ним двум десятилетиям жизни Толстого, и можно было бы удив¬
ляться свежести, блеску и богатству этих продуктов духовной дея¬
тельности человека более чем шестидесяти-семидесятилетнего воз¬
раста, если бы сами эти произведения не давали одновременно наи¬
лучшего объяснения неисчерпаемой плодотворности толстовского
гения.
Общепринятое буржуазное представление об этом писателе
обыкновенно проводит резкое различие между Толстым-художни¬
ком и Толстым-моралистом; за первым теперь бесспорно признают
место среди величайших творцов мировой литературы, а второго,
как жутковатого, неприятного мужика, спроваживают в русскую
глушь, объясняют «славянской» склонностью к глубокомыслию и
подобной чушью, обвиняют в том, что он полумечтатель, полу¬
анархист и во всяком случае - враг искусства вообще и особенно
своего собственного. Исходя из такого представления, Иван Турге¬
нев в свое время заклинал его, бога ради, отказаться от морально¬
философских размышлений и вновь обратиться к великолепному
чистому искусству, которое гибнет от пророческих причуд Толсто¬
го. Такое представление в любом случае свидетельствует о полном
непонимании Толстого, ибо тот, кто не понимает мира его идей, то¬
му закрыт доступ и к самому его искусству или, по меньшей мере, к
подлинному источнику его искусства.
Толстой, пожалуй, именно потому один-единственный во всей
мировой литературе, что у него его собственная внутренняя жизнь
и искусство совершенно идентичны, что литература для него -
только средство выразить работу своей мысли и свою внутреннюю
борьбу. И поскольку эта неустанная работа и эта мучительная
борьба полностью наполняли этого человека, не прекращаясь до
последнего его дыхания, Толстой и стал могучим художником, а ис¬
точник его искусства бил ключом до самого конца его жизни с не¬
исчерпаемым богатством, со все большей прозрачностью и красо¬
той. Без большой личности и большого мировоззрения нет большо¬
го искусства. С момента первого пробуждения своей сознательной
духовной жизни Толстой искал правду. Но этот поиск для него - не
литературное занятие, не имеющее ничего общего с его личной
жизнью, как для других «правдоискателей» в современной литера¬
туре. Для него это - личная жизненная проблема, наполняющая
всю его деятельность и все его мироощущение, полностью господ¬
ствующая над его образом жизни, его семейной жизнью, его друже¬
скими и любовными отношениями, его методом труда, а также его
искусством. Этот поиск тоже движется не в сфере карликовой ми¬
ровой скорби некоего «индивидуума», который никак не может из¬
жить свое мужское или женское Я в клетке мелкобуржуазного су¬
ществования, как у Ибсена или Бьёрнсона.
136

Этот вечный поиск Толстого направлен на такие формы жизни
и бытия, которые созвучны идеалу нравственности. Но нравствен¬
ный идеал его - чисто социального характера: равенство и солидар¬
ность всех членов общества, базирующиеся на всеобщей обязанно¬
сти трудиться. Это то, осуществление чего неустанно нащупывают
и к чему стремятся герои его произведений: Пьер Безухов в «Войне
и мире», Левин в «Анне Карениной», князь Нехлюдов в «Воскресе¬
нии», а в его литературном наследии - отец Сергий и, наконец, Са-
рынцов в драме «И свет во тьме светит».
История толстовского искусства - поиск разрешения противоре¬
чия между этим идеалом и существующими общественными усло¬
виями. Но поскольку Толстой всю свою долгую жизнь вплоть до са¬
мого смертного часа не желает никакой ценой поступиться своим
идеалом и хоть на йоту пойти на компромисс с сущим, однако вме¬
сте с тем не приемлет единственный мыслимый путь к осуществле¬
нию этого идеала - мировоззрение революционной пролетарской
классовой борьбы и, как истинный сын докапиталистической Рос¬
сии, принять его не может, из этого и проистекает особый трагизм
его жизни и его смерти. Его оторванный от исторической почвы
общественный идеал повисает в воздухе индивидуального мораль¬
ного «воскресения» раннехристианской окраски или в лучшем слу¬
чае наивного аграрного коммунизма.
В разрешении своей проблемы Толстой всю жизнь оставался
утопистом и моралистом. Но для искусства и силы его воздействия
главное - не решение, не социальный рецепт, а сама проблема, глу¬
бина, смелость и откровенность ее охвата. Здесь Толстой достиг
вершины умственного труда и внутренней борьбы, и это позволило
ему достигнуть вершины искусства. Та же самая беспощадная чест¬
ность и основательность, которая привела его к тому, чтобы крити¬
чески сверить с идеалом всю жизнь общества во всех ее проявлени¬
ях, сделала его также способным художественно объять эту жизнь
как целое во всем величии ее строения и во всех ее взаимосвязях и
таким образом стать непревзойденным эпическим писателем, ка¬
ким он и показывает себя в пору своей зрелости в «Войне и мире»
и как старец - в «Хаджи Мурате» и «Фальшивом купоне».
Конечно, гений Толстого подобен первозданной, естественной,
неиссякаемой золотой жиле. Но сколь мало даже самое сильное да¬
рование способно действовать творчески без надежного компаса
большого, серьезного мировоззрения, снова показал недавно при¬
мер датчанина Йенсена. Тонкое, красочное и умное понимание сю¬
жета, свободное владение техническими средствами повествования
сделали его прирожденным эпическим писателем высокого ранга.
И все же что дал он в своей «Мадам д’Ора» и в своем «Колесе», как
не вымученную гигантскую карикатуру на современное общество,
137

ярко раскрашенный ярмарочный балаган с аномалиями, что произ¬
водит впечатление наполовину дерзкой бульварной хроники, а на¬
половину - злобного высмеивания самого читателя. Это оттого,
что ему не хватает внутреннего единого мировоззрения, дабы
сгруппировать подробности, что у него нет той святой серьезности,
честности и правдивости, с какой подходит к своим вещам Толстой.
Все эти качества Толстого наилучшим образом раскрываются в
его наследии. Он не снисходит здесь даже до малейших компромис¬
сов с красотой формы, с потребностью читателей в сенсации или
умиротворении. Здесь он откладывает в сторону всякие аксессуа¬
ры, все литературное и достигает строжайшей самодисциплины, наи¬
высшей честности и лаконичнейших средств выражения. Здесь его
искусство столь идентично с делом, что оно вообще почти незамет¬
но. И потому Толстой именно в наследии, в последних произведени¬
ях своей жизни поднимается до такого высшего искусства, что оно
становится для него само собою разумеющимся, а все, к чему он
прикасается, расцветает, обретает свой образ и живет. Он избирает
здесь (в «Отце Сергии» это, например, жизненный путь кающегося
светского человека, в «Фальшивом купоне» - история странствий
фальшивой банкноты в различных слоях русского народа) такие
темы и идеи, которые любое искусство послабее и любая не столь
совершенная честность непоправимо умертвили бы как чисто тен¬
денциозную прозу. У Толстого же при помощи простейших средств
безыскусного рассказа возникает грандиозная картина человечес¬
ких судеб, оказывающая величайшее художественное воздействие.
Та же глубокая, я хотела бы сказать беспримерная, честность
превращает обе включенные в наследие драмы (хотя в них отсутст¬
вует почти все то, что в качестве «драматического действия» и «ре¬
шения» является с точки зрения общепринятых требований непре¬
менной принадлежностью сценически жизнеспособной пьесы) в пе¬
реживания глубокого, потрясающего воздействия. Особенно инте¬
ресно и поучительно наблюдать на театральном представлении ту
духовную пропасть, которая зияет между обоими гениальными тво¬
рениями великого писателя и буржуазной публикой. «И свет во
тьме светит» - это не что иное, как собственная жизненная драма
Толстого. В этой борьбе одинокого титана против повседневных
тисков компромисса, из которых он пытается вырваться и в кото¬
рых он истекает кровью, буржуазная публика видит, естественно,
только трогательную «супружескую драму», конфликт между «ма¬
теринским долгом», «супружеским долгом» и всякие тому подоб¬
ные милые беды спальни немецкого филистера. Самые потрясаю¬
щие сцены, такая, как в воинском присутствии, где юноша выража¬
ет свое отвращение к милитаризму решительным отказом от воен¬
ной службы и за это подвергается бесконечной душевной пытке,
138

как тщетная последняя попытка бегства борца за социальное ра¬
венство из своей семьи и трагический конфликт между ним и его
женой,- все эти глубоко серьезные и честные слова, падая в среду
немецкой буржуазной публики, коррумпированной общепринятой
лживостью нынешнего театра, производят на нее впечатление че¬
го-то неуместного, коробящего, обидного, почти неприличного.
Столь же слабая духовная связь возникает между зрительным
залом и другой драмой Толстого - «Живым трупом». Чистая публи¬
ка немецкого театра, которая рвется на спектакли, пожалуй, глав¬
ным образом ради сенсации цыганского хора и жутких пикантно¬
стей «адюльтера», явно даже и не предчувствует, что со сцены на
нее посыплется град пощечин, когда благопристойное, приличное
общество предстанет во всем своем внутреннем убожестве, ограни¬
ченности и холодном себялюбии, в то время как единственные су¬
щества, в груди которых бьются человеческие чувства и которые
наделены благородными побуждениями, обнаруживаются лишь
среди так называемых «люмпенов», среди отверженных и падших.
Коррумпированная, ставшая благодаря броне тривиальности не¬
чувствительной буржуазная публика, которая идет в театр только
чтобы рассеяться, даже не замечает, что «сказка сказывается» о
ней самой, когда опустившийся герой драмы в своем последнем
прибежище, грязном кабаке, объясняет историю своей жизни таки¬
ми простыми словами: «Всем ведь нам в нашем круге, в том, в ко¬
тором я родился, три выбора - только три: служить, наживать день¬
ги, увеличивать ту пакость, в которой живешь. Это мне было про¬
тивно, может быть, не умел, но, главное, было противно. Второй -
разрушать эту пакость; для этого надо быть героем, а я не герой.
Или третье: забыться - пить, гулять, петь. Это самое я и делал.
И вот допелся»*.
Те, кто готов «служить, наживать деньги, увеличивать ту па¬
кость», восторженно аплодируют исполняющему роль актеру, но
духовное царство писателя остается для них совершенно непости¬
жимым, так же как навечно книгой за семью печатями остается для
них духовная жизнь современного рабочего движения, того массо¬
вого героя, который стремится «разрушать эту пакость».
Поэтому наследие Толстого - как повести, так и драмы - еще
больше, чем его прежние произведения, принадлежат рабочей пуб¬
лике. Правда, Толстой не проявлял никакого понимания современ¬
ного рабочего движения, но было бы дурным показателем духов¬
ной зрелости просвещенных рабочих, если бы они не поняли того,
что гениальное искусство Толстого тем не менее дышит духом чис¬
тейшего и самого истинного социализма. Как смертельный враг су¬
* Толстой Л.Н. Поли. собр. соч. М., 1952. Т. 34. С. 75-76.
139

ществующего общества, как бесстрашный борец за равенство, со¬
лидарность людей и за права неимущих, как неподкупный разобла¬
читель всего лицемерия и лживости современных условий в госу¬
дарстве, церкви, браке Толстой, несмотря на всю утопически-мора-
лизирующую форму, по сути своей глубочайшим образом связан
духовно с революционным пролетариатом. Его искусство принад¬
лежит рабочей публике, и прежде всего той революционно просве¬
щенной, очищенной от шлака немецкого филистерства рабочей
публике, способной подняться над всеми предрассудками и всяким
преклонением перед авторитетами, имеющей мужество внутренне
отбросить все трусливые компромиссы. Особенно для рабочей мо¬
лодежи не может быть лучшего воспитывающего чтения, чем про¬
изведения Толстого.
МИЛИТАРИЗМ - ЖИЗНЕННЫЙ НЕРВ
ГОСУДАРСТВА12
Речь на собрании во Франкфурте-
на-Майне 22 ФЕВРАЛЯ 1914 Г.
(ПО ГАЗЕТНОМУ СООБЩЕНИЮ)
Я вижу, что неподдельное воодушевление моральной победой,
которую мы одержали, охватило вас точно так же, как и меня. Да,
дорогие товарищи, у нас есть все причины испытывать воодушевле¬
ние, радоваться и гордиться, ибо наши враги этим приговором по¬
казали, что дрожат перед нами. Они считают, что произвели устра¬
шающий выстрел: каждый, кто осмелится потрясать основные ус¬
тои государства, будет теперь брошен на двенадцать месяцев в
тюрьму. Но вера в то, что мы дадим запугать себя тюремными на¬
казаниями,- только доказательство того, как наше мировоззрение
отражается в головах прусского судьи и прокурора. Как будто две¬
надцать месяцев тюрьмы - жертва для человека, в груди которого
живет уверенность, что он борется за все человечество. Процесс
этот верно освещает все наше классовое государство; в нем проти¬
востоят друг другу два мира, и пропасть между ними никогда не бу¬
дет преодолена из-за полной неспособности понять нашу психоло¬
гию. («Очень правильно!») А потому - никакой пощады, это госу¬
дарство надо послать ко всем чертям! (Оживление, долго не смол¬
кающие аплодисменты.)
Хотели покарать жертву, но что значит такой пустяк - год тюрь¬
мы по сравнению с устрашающим приговором в Лёбтау, который
мог бы отметить свой пятнадцатилетний юбилей!13 И разве жерт¬
вы не стали уже массовыми, разве тысячи семей, живущие в нужде
140

и нищете,- не жертвы того же классового государства? Мы не ве¬
дем счет жертвам, ибо, ясное дело, любое познание требует жертв.
Чем больше жертв, тем больше люди будут сплачиваться вокруг
нас. (Оживленные аплодисменты.)
Но этот приговор имеет и политическое значение. Вы видите,
со времени знаменитого процесса Карла Либкнехта14 не было
больше ни одного такого приговора. Тогда еще приходилось при¬
бегать к параграфу о государственной измене, а сегодня уже доста¬
точно и параграфа 11015, чтобы вынести примерно такую же меру
наказания. Этот приговор, как совершенно верно высказался мой
защитник д-р Розенфельд, предваряет реформу уголовного кодек¬
са, имеющую ярко выраженную классовую направленность против
социал-демократии. Эта судебная практика - достойное дополне¬
ние к продолжающимся покушениям на право коалиций, к пресле¬
дованиям нашей прессы, редакторы которой за последний год при¬
говорены не менее чем к шестидесяти месяцам тюрьмы. («Очень
верно!»)
Эти признаки все более усиливающейся реакции дают нам урок,
что мы должны, дабы не допустить этого, удвоить нашу бдитель¬
ность и перейти в наступление. (Бурные аплодисменты.) В этом от¬
ношении процесс дает нам и еще один полезный урок: он сам - про¬
явление той силы, которая постоянно желает зла, а все-таки не¬
вольно творит добро. Прокурор, обосновывая меру наказания, ска¬
зал, что я хотела поразить жизненный нерв существующего госу¬
дарства.
Вы слышите, агитация против нынешнего милитаризма - это
покушение на жизненный нерв государства! Вы видите, жизнен¬
ный нерв нашего государства - это не благосостояние масс, не лю¬
бовь к отечеству, не духовная культура, нет, это штыки! Это по¬
казывает, куда более разительно и наглядно, чем смогла бы сде¬
лать я, что государство, жизненный нерв которого - орудие убий¬
ства, такое государство созрело для своей гибели. (Бурные апло¬
дисменты.)
Это открытое признание господина прокурора мы должны за¬
помнить как важнейший урок. Жизненный нерв государства, обна¬
женный самим официальным его представителем! Против этого
жизненного нерва мы хотим всеми нашими силами бороться с утра
до вечера. Мы позаботимся о том, чтобы этот жизненный нерв был
перерезан как можно скорее! («Браво!»)
Если прусские прокуроры придерживаются тупой веры, если эти
люди в своих грубых исторических представлениях воображают,
будто наше главное средство в борьбе против милитаризма состоит
в том, что мы хотим помешать солдату в тот самый момент, когда
он уже поднял руку, чтобы применить оружие, то они заблуждают¬
141

ся. Рука подчиняется мозгу. Вот на этот мозг мы и хотим воздейст¬
вовать нашим идейным порохом. (Бурные, долго не смолкающие
аплодисменты.)
И еще я хочу сказать здесь то, что пренебрегла сказать проку¬
рору. Он указал, что я особенно опасна, ибо принадлежу к самому
крайнему, самому радикальному крылу нашей партии. Но когда
речь идет о борьбе против милитаризма, тут мы все едины, тут нет
никаких направлений! (Аплодисменты.) Тут мы как стена проти¬
востоим этому обществу. Тут не одна Роза Люксембург. Тут сейчас
стоят уже 10 миллионов смертельных врагов классового государ¬
ства.
Товарищи по партии! Каждое слово в обосновании этого приго¬
вора - публичное признание нашей силы. Каждое слово - слово че¬
сти для нас. Потому и для меня, как и для вас, важно одно: покажем
себя достойными этой чести. Так будем же всегда помнить слова на¬
шего умершего вождя Августа Бебеля: «Я до последнего дыхания
остаюсь смертельным врагом существующего государства»*. (Тор¬
жествующие, нескончаемые аплодисменты.)
ВВЕДЕНИЕ
К «ИСТОРИИ МОЕГО СОВРЕМЕННИКА»
ВЛАДИМИРА КОРОЛЕНКО16
I
«Эта струя литературы того времени, этот
особенный двусторонний фон ее - взяли к себе мою разноплемен¬
ную душу... Я нашел тогда свою родину, и этой родиной стала преж¬
де всего русская литература»**, - говорит Короленко в воспомина¬
ниях о своей жизни. Литература, которая стала для Короленко оте¬
чеством, родиной, национальностью и украшением которой стал он
сам, по истории своей - единственная в своем роде.
Целые столетия, в средние века и в новое время вплоть до по¬
следней трети XVIII века в России царили темная ночь, кладбищен¬
ская тишь, варварство. Никакого сформировавшегося письменного
языка, никакого собственного стихосложения, никакой научной ли¬
тературы, никакой книготорговли, никаких библиотек, никаких
* Protokoll uber die Verhandlungen des Parteitages der Socialdemokratischen Partei
Deutschlands. Abgehalten zu Dresden vom 13. bis 20. September 1903. Derlin, 1903.
S. 313.
** Короленко В.Г. Собр. соч.: В 10 т. Т. 5. История моего современника. М., 1954.
С. 227. (Страницы далее указаны в тексте.)
142

журналов, никаких центров духовной жизни. Гольфстрим Ренессан¬
са, омывший своим течением страны Европы и словно по волшебст¬
ву породивший цветущий сад мировой литературы, будоражащие
бури Реформации, жаркое дыхание философии XVIII века - все это
никак не затронуло Россию. Царская империя не имела еще никаких
органов, способных уловить лучи света западной культуры, никакой
собственной духовной почвы, могущей воспринять ее семена. Скуд¬
ные памятники литературы той поры своей чужеродной уродливо¬
стью напоминают сейчас предметы искусства Соломоновых остро¬
вов или Новых Гебрид; между ними и искусством Запада, как кажет¬
ся, нет никакого духовного родства, никакой внутренней связи.
А затем происходит нечто подобное чуду. После нескольких
робких порывов в конце XVIII века к созданию национального ду¬
ховного движения молнией вспыхивают наполеоновские войны;
глубочайшее унижение России впервые пробуждает в царской им¬
перии национальное сознание, а позже триумфы коалиции, кото¬
рые приведут русскую интеллигентную молодежь на Запад, в Па¬
риж, в сердце европейской культуры, дают ей соприкоснуться с но¬
вым миром.
И тут словно внезапно расцветает русская литература, которая
прямо в готовом виде, отливая блеском оружия, рождается, как Ми¬
нерва из головы Юпитера,- собственная, национальная форма ис¬
кусства, язык, сочетающий благозвучие итальянского с мужской
силой английского, а также с благородством и глубокомыслием не¬
мецкого, бьющее ключом богатство талантов, сияющей красоты,
мыслей и ощущений.
Долгая темная ночь, кладбищенская тишь была видимостью,
была обманчивой картиной. Лучи света с Запада лишь таились как
латентная сила, семена культуры ожидали в борозде лишь благо¬
приятного момента, чтобы взрасти. Русская литература одним рыв¬
ком явилась на свет как несомненное звено европейской литерату¬
ры, в ее жилах текла кровь Данте, Рабле, Шекспира, Байрона, Лес¬
синга, Гёте. Она львиным прыжком наверстала упущенное целым
тысячелетием и вступила как равная в круг семьи мировой литера¬
туры.
Примечателен этот ритм в истории русской литературы и при¬
мечательна аналогия с ходом самого недавнего политического раз¬
вития в России, что вполне способно привести в замешательство
кое-какого бравого ментора.
Но что характерно для этой столь стремительно взметнувшейся
вверх литературы, так это то, что она родилась из оппозиции к гос¬
подствующему режиму, из духа борьбы. И это родимое пятно она
зримо несет на себе весь XIX век. Вот чем объясняется богатство и
глубина ее духовного содержания, совершенство и оригинальность
143

ее художественной формы, а особенно ее творческая и движущая
социальная сила. Русская литература, как ни в одной другой стране
и ни в какие другие времена, стала при царизме силой в обществен¬
ной жизни, и она в течение целого столетия оставалась на своем по¬
сту, пока ее не сменила материальная сила народных масс, пока
слово не стало плотью. Эта художественная литература завоевала
полуазиатскому деспотическому государству место в мировой куль¬
туре, пробила воздвигнутую абсолютизмом китайскую стену и про¬
ложила мост к Западу, чтобы предстать здесь не только берущей,
но и дающей, не только ученицей, но и учительницей. Достаточно
назвать всего три имени: Толстой, Гоголь, Достоевский.
В своих воспоминаниях Короленко характеризует своего отца,
государственного чиновника времен крепостничества в России, как
типичного представителя психологии честных людей того поколе¬
ния. Отец Короленко признавал себя ответственным только за
свою личную деятельность. Грызущее совесть чувство ответствен¬
ности за социальную несправедливость было ему чуждо. «Бог, царь
и закон» стояли для него на высоте, недоступной для критики. В ка¬
честве уездного судьи он чувствовал себя лишь признанным со
скрупулезнейшей добросовестностью применять законы. «Что за¬
коны могут быть плохи, это опять лежит на ответственности царя
перед богом,- он, судья, так же не ответствен за это, как и за то, что
иной раз гром с высокого неба убивает неповинного ребенка...»
(с. 22). Социальные условия в целом являлись для поколения 40-х и
50-х годов чем-то из области стихийного, нерушимого; не оказыва¬
ющая никакого сопротивления среда умела только гнуться под роз¬
гой начальства, как под натиском урагана, надеясь и упорно ожи¬
дая, чтобы бедствие сие миновало. «Да,- говорит Короленко,- это
было цельное настроение, род устойчивого равновесия совести.
Внутренние их устои не колебались анализом, и честные люди того
времени не знали глубокого душевного разлада, вытекающего из
сознания личной ответственности за “весь порядок вещей”...» (там
же). Только такое мировоззрение есть подлинный фундамент бого¬
данного порядка, и пока мировоззрение такое крепко и непоколе¬
бимо, власть абсолютизма велика.
Было бы ошибочно рассматривать охарактеризованную Коро¬
ленко психологию как специфически русскую или связанную толь¬
ко с периодом крепостного права. То умонастроение общества, ко¬
торое, будучи свободно от разъедающего самоанализа и внутренне¬
го разлада, ощущает «богоугодную зависимость» как нечто стихий¬
ное и принимает веления истории за своего рода божественное пред¬
определение, за которое оно столь же мало ответственно, как за
молнию, убивающую иногда невинное дитя, может мириться с раз¬
личнейшими политическими и социальными системами. Его можно
144

и впрямь еще встретить и в современных условиях, именно оно бы¬
ло характерным для психологии германского общества на протяже¬
нии всей мировой войны.
В России это «устойчивое равновесие совести» заколебалось в
широких слоях интеллигенции уже в 60-х годах. Короленко нагляд¬
но рисует тот духовный перелом внутри русского общества, пока¬
зывая, как именно его поколение преодолело «крепостническую»
психологию и оказалось захваченным течением нового времени,
доминирующей нотой которого явилось «разъедающее, тяжелое,
но творческое сознание общей ответственности» (там же).
Пробуждение этого высокого гражданского духа в русском об¬
ществе, подрыв глубочайших психологических корней абсолютиз¬
ма - заслуга русской литературы. Со своей стороны она с первого
момента своего существования, с начала XIX века, никогда не отри¬
цала собственной социальной ответственности, никогда не забыва¬
ла разъедающего, мучительного духа общественной критики.
С тех пор как она во времена Пушкина и Лермонтова с несрав¬
ненным блеском развернула перед обществом свое зримое знамя,
жизненным принципом ее стала борьба против темноты, бескуль¬
турья и угнетения. Она с силой отчаяния сотрясала социальные и
политические цепи, натирала ими себе кровавые раны и честно оп¬
лачивала издержки борьбы кровью своего сердца.
Ни в одной другой стране не наблюдается столь бросающаяся в
глаза кратковременность жизни наиболее выдающихся представи¬
телей литературы, как в России. Они десятками умирали и погибали
в самом цветущем человеческом возрасте, почти юношами 25-
27 лет, или же, едва дожив до 40 лет с небольшим, гибли от веревки,
от прямого или замаскированного под дуэль самоубийства, от поте¬
ри рассудка, преждевременного исчерпания сил. Так погиб благо¬
родный певец свободы Рылеев, казненный в 1826 году как один из
предводителей декабристов. Так погибли Пушкин и Лермонтов, ге¬
ниальные творцы русского поэтического искусства,- оба стали
жертвами дуэли, а вместе с ними и их круг расцветающих талантов.
Так погиб и основоположник литературной критики, поборник геге¬
левской философии в России Белинский, а также Добролюбов. Та¬
кая же участь постигла отличного нежного поэта Козлова, песни
которого, подобно одичавшим садовым цветам, вросли в русскую
народную поэзию. Такова же судьба создателя русской комедии Гри¬
боедова и его еще более крупного преемника Гоголя. А только в бо¬
лее новое время - это оба блестящих новеллиста Гаршин и Чехов.
Другие десятилетиями томились в тюрьмах, на каторге, в изгнании
и ссылке, как основатель русской журналистики Новиков, как вид¬
ный декабрист Бестужев, как князь Одоевский, Александр Герцен,
как Достоевский, Чернышевский, Шевченко, Короленко.
145

Тургенев однажды рассказывал, что впервые он вполне насла¬
дился трелями жаворонка где-то под Берлином. Эта мимоходом
брошенная реплика кажется мне очень характерной. Жаворонки
заливаются трелями в России не менее красиво, чем в Германии.
Огромная Российская империя таит в себе столь многие и разнооб¬
разные красоты природы, что чувствительная поэтическая натура
на каждом шагу найдет случай целиком раствориться в восхищении
ею. Безмятежно наслаждаться прелестями природы в своем собст¬
венном отечестве Тургеневу мешали именно мучительная дисгар¬
мония общественных отношений, постоянное гнетущее чувство от¬
ветственности за вопиющие социальные и политические условия,
от которого он никогда не мог избавиться и которое, глубоко бура¬
вя его душу, не давало ему ни на миг полностью забыться. Только
за рубежом, оставив позади тысячи удручающих картин своей роди¬
ны и оказавшись перед лицом чужих условий жизни, внешне впол¬
не упорядоченная сторона и материальная культура которых издав¬
на наивно импонировали русским, русский писатель смог беззабот¬
но, полной грудью ощутить радость общения с природой.
Но нет большего заблуждения, чем на этом основании представ¬
лять себе русскую литературу как тенденциозное искусство в гру¬
бом смысле этого слова, как оглушительную фанфару свободы,
как живописание бедных людей или даже считать всех русских по¬
этов и писателей революционерами, по меньшей мере прогрессив¬
ными деятелями. Такие шаблоны, как «реакционер» или «прогрес¬
сист», сами по себе в искусстве мало о чем говорят.
Например, Достоевский в своих поздних произведениях - ярко
выраженный реакционер, разыгрывающий из себя святошу мистик
и ненавистник социалистов. Русские революционеры нарисованы
им как злобные карикатуры. Мистические учения Толстого по
меньшей мере отдают реакционными тенденциями. И все же оба
они воздействуют на нас в своих произведениях будоражащим, воз¬
вышающим, освобождающим образом. А это потому, что исход¬
ный пункт отнюдь не реакционен, что в их мыслях и чувствах гос¬
подствуют не социальная ненависть, не жестокосердие, не касто¬
вый эгоизм, не стремление держаться за существующее, а, напро¬
тив, самая великодушная любовь к человеку и глубокое ощущение
ответственности за социальную несправедливость. Именно реакци¬
онер Достоевский - художественный заступник «униженных и ос¬
корбленных», как гласит название одного из его произведений.
Только те выводы, к которым он, как и Толстой, каждый по-своему,
приходит, только тот выход, который они, как им кажется, находят
из общественного лабиринта, ведут на ложные пути мистики и ас¬
кетизма. Но когда перед нами настоящий художник, социальный
рецепт, рекомендуемый им, - дело второстепенное; главное - это
146

источник его искусства, его живительный дух, а не та цель, кото¬
рую он сознательно перед собой ставит.
Точно так же в русской литературе можно найти и такое направ¬
ление, значительно меньшее по формату, которое вместо глубоких,
мироохватывающих идей, скажем, Толстого или Достоевского про¬
пагандирует идеалы более скромные: материальную культуру, со¬
временный прогресс, буржуазную деловитость. К самым талантли¬
вым представителям этого направления принадлежит из поколения
постарше Гончаров, а помоложе - Чехов. Недаром же последний из
духа противоречия морально-аскетической тенденции Толстого в
свое время породил характерный афоризм: пар и электричество со¬
держат больше любви к человечеству, чем половая девственность и
вегетарианство. Но и это более трезвое, «культуртрегерское» по
своей природе направление дышит в России - в отличие от фран¬
цузского или немецкого натуралистического описания среды - не
сытым филистерским духом и пошлостью, а молодым, будоража¬
щим порывом к культуре, к личному достоинству и инициативе.
К тому же Гончаров в своем «Обломове» поднялся до создания
обобщенного образа такой человеческой инертности, который в
силу своей универсальности заслуживает места в галерее великих
типажей всего человечества.
И наконец, в русской литературе имеются и представители дека¬
данса. К ним следует отнести один из самых блестящих талантов
горьковского поколения - Леонида Андреева, искусство которого
обдает нас вызывающим содрогание тлетворным, могильным ду¬
хом, от которого увядает любая радость жизни. Но корни и сущ¬
ность этого русского декадентства диаметрально противоположны
тем, что мы видим у Бодлера или Д’Аннунцио. У них в основе ле¬
жит лишь пресыщение современной культурой, крайне утонченный
по форме, но по сути своей весьма грубый эгоизм, который уже не
находит никакого удовлетворения в нормальном бытии и потому
хватается за ядовитые возбуждающие средства. У Андреева же без¬
надежность проистекает из того душевного состояния, которое под
натиском гнетущих условий оказывается бессильным перед болью.
Андреев, как и лучшие представители русской литературы, глубо¬
ко проникает взглядом в многообразные страдания рода человече¬
ского. Он пережил русско-японскую войну, первый революцион¬
ный период, ужасы контрреволюции 1907-1911 гг. и воспроизвел
все это в таких потрясающих образных картинах, как «Красный
смех», «История о семи повешенных» и ряд других. Теперь его са¬
мого постигла судьба его «Лазаря», который, возвратясь с берега в
царстве теней, уже не может преодолеть дыхания могилы и стран¬
ствует меж живыми, как бренный огрызок смерти. Происхождение
этого декаданса - типично русское: чрезмерность социального со¬
147

страдания, под тяжестью которого рушится способность индивиду¬
ума к действию и сопротивлению.
Это социальное сострадание есть именно то, что обусловливает
своеобразие и художественное величие русской литературы. Тро¬
гать и потрясать может только тот, кто сам тронут и потрясен.
Правда, талант и гений в каждом отдельном случае - это «дар бо¬
жий». Однако одного лишь даже самого большого таланта для дли¬
тельного воздействия еще недостаточно. Кто смог бы отказать в
таланте или даже гениальности аббату Монти, который дантевски¬
ми терцинами воспевал то убийство посланника французской рево¬
люции римской чернью, то победы самой этой революции, то авст¬
рийцев, то Директорию, то, во время бегства от русских, неистово¬
го Суворова, а потом снова Наполеона и затем опять императора
Франца, в любое время услаждая слух каждого победителя соловь¬
иными руладами. Кто хотел бы оспорить огромный талант Сент-
Бёва, творца литературных эссе, который своим ослепительным
пером послужил, одному за другим, почти всем политическим лаге¬
рям Франции, сжигая то, чему поклонялся вчера, и наоборот.
Для непреходящего воздействия, для действительно воспитания
общества надобно большее, нежели талант: нужны поэтическая
личность, характер, индивидуальность, прочно закрепленные в ска¬
листой основе цельного, твердого мировоззрения. Именно миро¬
воззрение, чутко откликающаяся социальная совесть русской лите¬
ратуры и есть то, что так обострило ее взгляд на психологию раз¬
личных характеров, типов, социального положения людей; это при¬
сущее ей болезненно трепетное сопереживание, которое придает ее
образам такие роскошно светящиеся краски; это ее неутомимые
поиски, разгадывание общественных загадок, что делает ее способ¬
ной окинуть художническим взором и запечатлеть в крупных про¬
изведениях все строение общества во всей его огромности и внут¬
ренней запутанности.
Убийства и преступления совершаются повсюду и повседневно.
«Подмастерье парикмахера Икс убил и ограбил пенсионерку Иг¬
рек. Уголовная палата Зет приговорила его к смертной казни». Та¬
кие заметки в три строки в рубрике «Вести из рейха» может про¬
честь каждый в своей утренней газете, чтобы затем, пробежав их
равнодушным взглядом, поискать последние сообщения о бегах или
о репертуаре театров на предстоящую неделю. Кто, кроме уголов¬
ной полиции, прокуроров и статистиков, интересуется случаями
убийства? В лучшем случае - детективный роман и кинодрама.
Достоевского же до глубины души потряс тот факт, что один че¬
ловек может убить другого, что это может происходить каждый
день рядом с нами, посреди нашей «цивилизации», по соседству с
миром и согласием в нашем доме. Как для Гамлета преступление
148

его матери рвет все человеческие связи, а мир выходит из своих ра¬
мок, так и Достоевский ощущает то же самое перед лицом факта,
что один человек может убить другого человека. Он не находит по¬
коя, он ощущает ответственность, лежащую на нем, как и на каж¬
дом из нас, за это чудовищное преступление. Он должен уяснить се¬
бе психику убийцы, прочувствовать его страдания, его муки, вплоть
до самой сокровенной складки его сердца. Пройдя через все эти
пытки, он ослеплен страшным осознанием: убийца - сам несчаст¬
нейшая жертва общества. И вот Достоевский голосом, в котором
звучит ужас, поднимает тревогу, он пробуждает общество из состо¬
яния тупого равнодушия цивилизованного эгоизма, передающего
убийцу в руки следователя по уголовным делам, прокурора и пала¬
ча или отправляющего его в каторжную тюрьму и считающего тем
самым дело законченным. Достоевский заставляет нас пережить
вместе с убийцей его муки и в заключение уничтожающим ударом
повергает нас наземь. Тот, кто однажды прочел «Преступление и
наказание», кто мысленно пережил допрос Дмитрия Карамазова в
ночь после убийства его отца и кто прочувствовал «Записки из
мертвого дома», тот уже больше никогда не сможет найти обрат¬
ный путь в раковину улитки, в которой обитает филистерство и са¬
модовольный эгоизм. Романы Достоевского - страшнейшее обви¬
нение буржуазному обществу, которому он бросает в лицо: настоя¬
щий убийца, убийца душ человеческих - это ты\
Никто не умеет мстить обществу за его преступления против от¬
дельной личности так жестоко, так изощренно уподоблять эту
месть пытке, как Достоевский, это - его специфический талант. Но
все ведущие умы русской литературы точно так же воспринимают
убийство как обвинение существующих условий, считают его тем
преступлением по отношению к убийце как человеку, ответствен¬
ны за которое все мы - каждый в отдельности. Поэтому все вели¬
чайшие таланты, словно завороженные, снова и снова возвращают¬
ся к теме тяжкого уголовного преступления, чтобы в мастерских
произведениях искусства воочию показать нам его, чтобы спугнуть
наш бездумный покой: Толстой - во «Власти тьмы» и «Воскресе¬
нии», Горький - в «На дне» и «Трое», Короленко - в рассказе «Лес
шумит» и своем чудесном сибирском «Убивце».
Проституция - столь же не специфически русское явление, как и
туберкулез; напротив, это интернациональный институт общест¬
венной жизни. Однако и она тоже, несмотря на почти господствую¬
щую роль, которую играет в современной жизни, официально, в ду¬
хе обычной лжи, считается не нормальной составной частью ны¬
нешнего общества, а якобы находящейся вне его устоев, его отбро¬
сом. Русская литература рассматривает проститутку не в пикант¬
ном стиле будуарного романа или с плаксивой сентиментальностью
149

тенденциозных книг, но и не как таинственную обольстительную
бестию, воплощение «нечистой силы». Ни в одной другой литерату¬
ре мира нет сделанного с более жестоким реализмом описания это¬
го явления, чем в грандиозной картине оргии в «Братьях Карамазо¬
вых» или в толстовском «Воскресении». Однако при всем том рус¬
ский художник видит в проститутке не «падшую», а человека, пси¬
хика, страдания и внутренняя борьба которого взывают к сострада¬
нию ему. Он облагораживает проститутку и дает ей удовлетворе¬
ние за совершенное над нею обществом преступление тем, что поз¬
воляет ей соперничать в борьбе за сердце мужчины с благородней¬
шими и чистейшими олицетворениями женственности, коронует ее
венком из роз и, как индийский набоб баядеру, поднимает из огня
продажности и душевных мук на вершину нравственной чистоты и
женского героизма.
Но не только особенно яркие события на сером фоне повседнев¬
ной жизни, а и сама эта жизнь, заурядный человек со всем его убо¬
жеством придают социально заостренному взгляду русской литера¬
туры глубокий интерес. Человеческое счастье, говорит Короленко
в одном из своих рассказов, честное человеческое счастье несет ду¬
ше нечто целительное и распрямляющее, и я всегда думаю, замеча¬
ет он, что люди, собственно, обязаны быть счастливыми. В другом
рассказе под названием «Парадокс» он вкладывает в уста родивше¬
гося без обеих рук калеки такие слова: «Человек создан для счас¬
тья, как птица для полета». В устах жалкого урода такое изречение -
явный парадокс. Но для тысяч и миллионов людей столь парадок¬
сальной человеческую «обязанность быть счастливым» делают не
случайный физический недостаток, а социальные условия.
Высказывание Короленко на самом деле содержит в себе важ¬
ную часть социальной гигиены: счастье делает людей духовно здо¬
ровыми и чистыми, как солнечный свет над открытым морем наи¬
более эффективно дезинфицирует воду. Тем сказано и то, что в
анормальных социальных условиях - а анормальны, в сущности, все
условия, базирующиеся на социальном неравенстве,- самое различ¬
ное по характеру превращение людей в душевных калек должно
становиться явлением массовым. Угнетение, произвол, несправедли¬
вость, нищета, зависимость, а также ведущее к односторонней спе¬
циализации разделение труда как постоянные институты общества
определенным образом моделируют духовный облик людей, причем
на обоих полюсах: как угнетатель, так и угнетенный, как тиран, так
и лизоблюд, как надменный вельможа, так и паразит, как безудерж¬
ный карьерист, так и инертный лежебока, как педант, так и паяц -
все они равным образом продукты и жертвы условий их жизни.
Именно эти особые психологические аномалии, так сказать,
кривые отростки человеческой души, образовавшиеся под воздей¬
150

ствием повседневных общественных условий, с поистине бальза¬
ковской мощью обрисованы в произведениях Гоголя, Достоевского,
Гончарова, Салтыкова [-Щедрина], Успенского, Чехова и других пи¬
сателей. Трагедия тривиальности совершенно обычного, заурядно¬
го человека, какой показал ее Толстой в «Смерти Ивана Ильича»,
пожалуй, уникальна во всей мировой литературе.
Но как раз к категории тех мелких плутов, которые, не имея оп¬
ределенной профессии и будучи не пригодны ни к какому настояще¬
му занятию, мечутся между паразитическим существованием и эпи¬
зодическими конфликтами с уголовным кодексом, которые пред¬
ставляют собой отбросы буржуазного общества и на Западе отвер¬
гаются с порога при помощи табличек, коротко и ясно гласящих:
«Попрошайничать, торговать вразнос и играть на музыкальных ин¬
струментах запрещено!» - именно к этой категории типа бывшего
чиновника Попкова в предлагаемой читателю книге русская литера¬
тура издавна проявляет живой художнический интерес, относясь к
ней с понимающей добродушной улыбкой. С диккенсовской сердеч¬
ной теплотой, но без его добропорядочной буржуазной сентимен¬
тальности, а, напротив, со щедрым реализмом Тургенев, Успенский,
Короленко, Горький запросто причисляют всех этих «потерпевших
кораблекрушение» в жизни, точно так же, как и преступника и про¬
ститутку, к человеческому обществу в качестве равноправных его
членов и именно благодаря этому великодушному взгляду создают
творения величайшего художественного воздействия.
С особенной нежностью и тонкостью рисует русская литература
мир детства, например, у Толстого в «Войне и мире» и в «Анне Ка¬
рениной», у Достоевского - в «Карамазовых», у Гончарова - в «Об¬
ломове», у Короленко - в рассказах «В дурном обществе» и «Но¬
чью», у Горького - в «Трое». У Золя есть роман «Page d’amour»* из
цикла «Ругон-Маккары», где в центре повествования захватываю¬
щим образом изображенная душевная драма заброшенного ребенка.
Но здесь от рождения болезненная, гипертрофированно чувстви¬
тельная девочка, которая, будучи смертельно ранена в самое сердце
коротким эгоистическим любовным опьянением матери, чахнет,
словно едва распустившаяся почка, служит для Золя в его экспери¬
ментальном романе всего лишь «средством доказательства», мане¬
кеном, на котором демонстрируется тезис о наследственности.
Для русских же ребенок и его психика - это самостоятельный,
полноценный объект художественного интереса, точно такой же
человеческий индивидуум, как и взрослый, только более естествен¬
ный, неразвращенный и именно потому менее защищенный от соци¬
альных влияний. Кто обижает одного из малых сих, тому лучше бы¬
* «Страницы любви» (франц.).
151

ло бы, если бы повесили ему мельничный жернов на шею и т.д.*. Но
нынешнее общество обижает миллионы малых сих, отнимая у них
самое драгоценное и незаменимое из всего, что человек может на¬
звать своим: счастливое, беззаботное, гармоническое детство.
Как жертва общественных условий мир детства с его страдания¬
ми и радостями особенно близок сердцу русского художника, кото¬
рый описывает его не лживым игривым тоном, каким взрослые в
большинстве своем считают должным снисходить до детей, а от¬
кровенным и серьезным тоном товарищества, без всякого необос¬
нованного чувства превосходства, обусловленного возрастом, даже
с некоторой внутренней робостью и с почтением перед тем нетро¬
нуто-человеческим, что дремлет в каждой детской душе, перед тем
крестным путем на Голгофу жизни, который открывается перед
каждым ребенком.
Важный симптом духовной жизни культурных народов - это то
положение, какое занимает в их литературе сатира. Германия и Ан¬
глия в этом отношении - два противоположных полюса европей¬
ской литературы. Чтобы протянуть нить от Туттена до Гейне, нужно
причислить к сатирикам уже Гриммельсгаузена, что все же можно
сделать только условно. И даже тогда промежуточные звенья дают
картину ужасающего упадка сатиры на протяжении трех столетий.
От гениально-фантастического Фишарта с его бьющей через край
натурой, в которой ощутимо чувствуется дыхание Ренессанса, к
трезво-барочному Мошерошу, а от Мошероша, который все-таки
дерзко дергал за бороду великих мира сего, к мелкому филистеру
Рабейеру - какое падение! Рабенер, горячо возмущающийся «низо¬
стью» тех людей, которые дерзнули выставлять в смешном виде
особ княжеского рода, духовенство и «высшие сословия», между тем
как бравый немецкий сатирик должен прежде всего научиться
«быть хорошим верноподданным», тоже обнажил смертельно уяз¬
вимое место германской сатиры. В послемартовской17 литературе
сатира высокого стиля, можно сказать, отсутствует полностью.
В Англии сатирический жанр с начала XVIII века, со времен
Великой революции, пережил беспрецедентный подъем. Англий¬
ская литература не только дала ряд таких мастеров, как Манде¬
виль, Свифт, Стерн, сэр Филипп Френсис, Байрон, Диккенс, среди
которых первое место, разумеется, по праву принадлежит Шекс¬
пиру, заслужившему корону уже за один только образ Фальстафа.
Сатира здесь из привилегии героев духа сделалась всеобщим до¬
стоянием, она, так сказать, подверглась национализации. Она уже
* Перифраз заповеди Христа: «Истинно говорю вам... кто соблазнит одного из ма¬
лых сих... тому лучше было бы, если бы ему мельничный жернов на шею и пото¬
пили его в глубине морской».
152

издавна искрится как в политических памфлетах, пасквилях, пар¬
ламентских речах, газетных статьях, так и в поэтическом искусст¬
ве. Она настолько стала хлебом насущным, нормальным воздухом
англичан, что, например, в рассказах Крокер о дочерях благород¬
ных семейств порой можно найти столь же язвительные изобра¬
жения английской аристократии, как у Уайльда, Шоу или Голсуорси.
Зачастую этот расцвет сатирического жанра выводят из дав¬
нишней политической свободы Англии и объясняют ею. Один
только взгляд на русскую литературу, которая в этом отношении
может быть поставлена рядом с английской, доказывает, что дело
тут не столько в конституции страны, сколько в духе литературы,
не в институциях, а в образе мыслей ведущих кругов общества.
В России сатира со времени возникновения современной литера¬
туры овладела всеми ее областями и в каждой из них проявила себя
выдающимся образом. Пушкинский роман в стихах «Евгений Оне¬
гин», новеллы и эпиграммы Лермонтова, басни Крылова, комедии
Островского и Гоголя, стихи Некрасова (его сатирический эпос
«Кому на Руси жить хорошо» даже и в тяжеловесном немецком пе¬
реводе* является образцом драгоценной свежести и красочности
его творений) - все это тоже многочисленные шедевры, каждый в
своем роде. И наконец, в лице Салтыкова-Щедрина русская сатира
дала гения, который нашел для яростного бичевания абсолютизма
и бюрократии совершенно своеобразную литературную форму,
свой собственный непереводимый язык и оказал глубочайшее вли¬
яние на духовное развитие общества.
Так же как русская литература сочетает с высоким моральным
пафосом художественное восприятие всей гаммы человеческих
чувств, она создала посреди огромной тюрьмы, среди материальной
нищеты царской империи то собственное царство духовной свобо¬
ды и пышно расцветшей культуры, в котором можно было дышать
и приобщаться к интересам и идейным течениям культурного мира.
Тем самым она сумела стать в России общественной силой, воспи¬
тывать поколение за поколением, а для лучших, как Короленко,
сделаться истинной родиной.
II
Короленко - чрезвычайно поэтическая натура. Над колыбелью
его нависал густой туман предрассудков. Но не тех продажных
предрассудков современного декаданса крупных городов, которые,
как, например, в Берлине неистребимо существуют в виде спири¬
тизма, гадания на картах и молитвах о здоровье, а тех наивных
* В «Универсальной библиотеке» издательства «Реклам».
153

предрассудков народной поэзии, которые пахнут так чисто и пряно,
как вольный ветер украинской степи и миллионы диких касатиков,
тысячелистников и сальвиний, вырастающих там в человеческий
рост. В жуткой атмосфере людской и детской отчего дома Коро¬
ленко отчетливо чувствуется, что колыбель его стояла совсем ря¬
дом, по соседству с волшебной страной Гоголя с ее нечистой силой,
ведьмами и языческой рождественской чертовщиной.
Гарный Луг тоже живо напоминает о гоголевском мире, о мир¬
городских шильдбюргерах18 Иване Ивановиче и Иване Никифоро¬
виче - только с еще более сильным польским элементом, посколь¬
ку Волынь - земля, соседняя с Литвой - родиной бывшего польско¬
го мелкопоместного дворянина и ее бессмертного барда Адама
Мицкевича.
Короленко по своему происхождению одновременно поляк, ук¬
раинец и русский, и ему уже ребенком пришлось выдержать натиск
трех «национализмов», каждый из которых внушал ему обязан¬
ность «кого-нибудь ненавидеть и преследовать» (с. 123). Но все по¬
добные искушения рано разбивались о здоровую человечность
мальчика. Польские традиции овевали его только как последний
смертный вздох исторически преодоленного прошлого. От украин¬
ского национализма его оттолкнул здравый смысл из-за помеси ма¬
скарадной дурашливости с реакционной романтикой. А жестокие
методы официальной политики русификации как порабощенных
поляков, так и униатов на Украине послужили для него, тонкого
мальчика, который всегда инстинктивно чувствовал себя привер¬
женным к слабым и попираемым, а не к сильным и торжествую¬
щим, предостережением от русского шовинизма. От столкновения
трех национальностей, полем которого была его волынская роди¬
на, он нашел спасение в гуманности.
Оставшись семнадцати лет от роду без отца и оказавшись мате¬
риально предоставленным самому себе, он отправляется в Петер¬
бург, чтобы броситься там в водоворот университетской жизни и
политического брожения. После трехлетней учебы в политехниче¬
ском институте он переводится в сельскохозяйственную академию
в Москву. Однако уже через три года его жизненные планы были,
как и у многих из его поколения, перечеркнуты «высшей властью».
Короленко арестовывают как участника и руководителя студенче¬
ской демонстрации, исключают из академии и ссылают в Вологод¬
скую губернию на севере Европейской России; затем отправляют
на жительство под полицейским надзором в Кронштадт.
Спустя годы, строя новые планы жизни, он возвращается в Пе¬
тербург, обучается здесь сапожному ремеслу, чтобы в духе своих
идеалов сблизиться с трудовыми слоями народа и вместе с тем спо¬
собствовать всестороннему развитию собственной индивидуально¬
154

сти. Однако в 1879 г. его неоднократно арестовывают и на сей раз
высылают гораздо дальше - на северо-восток, в Вятскую губер¬
нию, в совершенно изолированную от мира глушь.
Но Короленко воспринимает и это с веселым настроением. Он
старается более или менее удобно устроиться на новом месте ссыл¬
ки и усердно занимается вновь приобретенным ремеслом, чтобы
тем самым и прокормиться. Но недолго дано ему наслаждаться по¬
коем. Вдруг его без всякой видимой причины переводят в Западную
Сибирь, оттуда - в Пермь, а из Перми - на крайний восток Сибири.
Однако и здесь странствие его не заканчиваются. В 1881 г. на
трон после убийства Александра II вступает новый царь - Алек¬
сандр III. Короленко, тем временем ставший железнодорожным
служащим, вместе с остальным персоналом приносит обычную
присягу новому правительству. Однако это сочли недостаточным.
Он должен присягнуть на верность и как частное лицо, как «поли¬
тический ссыльный». Короленко, как и другие ссыльные, это пред¬
ложение отверг и был за то сослан в ледяную пустыню Якутии.
То была, несомненно, «пустая демонстрация», хотя Короленко
вовсе и не думал поступать демонстративно. Даст ли одинокий
ссыльный где-то в сибирской тайге, вблизи Полярного круга, клят¬
ву в своей верноподданности царскому правительству или нет, это
все равно ничего ни в малейшей степени не меняло в существующих
материальных и жизненных условиях. Но в царской России было
принято устраивать такие пустые демонстрации. Впрочем, не толь¬
ко в России. Разве чем-то иным было бессмысленное «Еррпг si
muove!» («И все-таки она вертится!») Галилео Галилея, как не такой
же пустой демонстрацией, без иного практического результата,
кроме мести Святой инквизиции подвергнутому пыткам и брошен¬
ному в темницу человеку! И все-таки для тысяч людей, имеющих о
коперниковом учении лишь весьма смутное представление, имя Га¬
лилея осталось навсегда связанным с тем красивым жестом, причем
совершенно второстепенно то, что его вовсе и не было. Именно ле¬
генды, которыми человечество любит украшать своих героев, слу¬
жат доказательством того, насколько подобные «пустые демонст¬
рации», несмотря на свою не поддающуюся определению матери¬
альную пользу, являются неотъемлемой частью общего духовного
бюджета.
Четыре года пришлось провести Короленко за свой отказ при¬
нести присягу в жалком селении полудиких кочевников на берегу
Алдана, притока Лены, посреди сибирских девственных лесов, при
температуре зимой 40-50 градусов мороза. Но все лишения, одино¬
чество, скудная обстановка тайги, жалкое окружение, оторван¬
ность от культурного мира не смогли ничего поделать с духовной
гибкостью и солнечным темпераментом Короленко. Он усердно
155

участвует в убогой жизни и интересах якутов, старательно пашет,
косит сено и доит коров, зимой шьет аборигенам обувь или же пи¬
шет лики святых. Об этом периоде жизни «заживо похороненного»,
как Джордж Кеннан назвал позднее существование сосланного в
Якутию, Короленко позже рассказал в своих очерках без жалобы,
без какой-либо горечи, даже с юмором, в образах, полных поэтиче¬
ской прелести. Его писательский талант тем временем зреет, и он
собирает богатую добычу впечатлений о природе и психологиче¬
ских наблюдений.
В 1885 г., наконец-то возвратившись из ссылки, которая, с крат¬
ким перерывом, стоила ему десять лет жизни, он публикует неболь¬
шой рассказ, который мгновенно ставит его в ряд мастеров русской
литературы, - «Сон Макара». В свинцовой атмосфере 80-х годов
этот первый совершенно зрелый плод молодого таланта произвел
впечатление первой песни жаворонка в серое февральское утро.
Вскоре появился и ряд других очерков и рассказов: «Очерки сибир¬
ского туриста», «Лес шумит», «В ночь под светлый праздник», «Но¬
чью», «Иом кипур»*, «Река играет» и многие другие. Все они несут
в себе самые основные черты творчества Короленко: волшебную
пейзажную и психологическую живопись, любезную сердцу све¬
жую естественность и сердечный интерес к «униженным и оскорб¬
ленным».
Однако эта социальная нота в произведениях Короленко не не¬
сет в себе ничего поучающего, воинствующего, апостольского, как,
скажем, у Толстого. Она - просто часть его жизнелюбия, его доб¬
рой натуры, его солнечного темперамента. При всей широкой сер¬
дечности и великодушии взглядов, при всем отрицании шовинизма
Короленко - насквозь русский писатель, быть может, самый наци¬
ональный среди крупных прозаиков русской литературы. Он не
просто любит свою страну, он влюблен в Россию, как юноша,
влюблен в ее природу, в интимную привлекательность любого края
огромной империи, в каждую сонно текущую речушку и в каждую
тихую, обрамленную лесами долину, влюблен в простой народ, в
его типы, в его наивную религиозность, в его исконный юмор и его
раздумчивую глубокомысленность. Не в городе, не в удобном купе
поезда, не в гаме и суете современной культурной жизни, а только
на проселочной дороге чувствует он себя в своей стихии. С заплеч¬
ным мешком и с собственноручно вырезанным из дерева посохом,
с «легким потом странствий» шагать босиком по просторам, отда¬
* Здесь, как и в некоторых других случаях, Р. Люксембург приводит первоначаль¬
ные названия рассказов Короленко, опубликованных в периодической печати.
«Йом кипур» («Волынская сказка») - название первой редакции рассказа «Суд¬
ный день», а «Очерки сибирского туриста» - рассказа «Убивец».
156

ваться на волю случая, порой присоединяться к набожным странни¬
кам по святым местам, идущим поклониться чудотворной иконе,
порой ночевать на берегу реки у костра, беседовать с рыбаками, по¬
рой, вмешавшись на сонно ползущем, маленьком неисправном па¬
роходике в пеструю толпу крестьян, торговцев лесом, солдат, ни¬
щих, прислушиваться к их разговорам - вот тот образ жизни, кото¬
рый ему больше всего по душе. И в этих странствиях он - не просто
наблюдатель, как Тургенев, утонченный ухоженный аристократ.
Короленко не стоит никакого труда, перебросившись несколькими
словами, установить контакт с людьми из народа, приспособиться к
их тону, погрузиться в толпу.
Так он пересек пешком всю Россию вдоль и поперек. При этом
он на каждом шагу впитывал в себя волшебство природы, наивную
примитивную поэзию, которая вызывала улыбку и у Гоголя. Он с
восхищением наблюдал первородную фаталистическую флегму
русского народа, которая в спокойные времена кажется непоколе¬
бимой и неисчерпаемой, а в моменты бурь преображается в героизм,
величие и стальную силу - совсем как та кроткая река в его повес¬
ти, которая при обычном уровне воды плещется мягко и умиротво¬
ренно, а при наводнении набухает, превращаясь в гордый, нетерпе¬
ливо несущийся, великолепно бурлящий грозный поток. Здесь, в не¬
посредственном и непринужденном общении с природой и простым
народом, Короленко заполнял свой дневник теми свежими, красоч¬
ными впечатлениями, которые почти в неизменном виде, еще по¬
крытые блестящими каплями росы, овеянные запахом земли, выли¬
вались в его очерки и рассказы. Своеобразное произведение пера
Короленко - «Слепой музыкант». Будучи, казалось, чистым психо¬
логическим экспериментом, это произведение, строго говоря, не
имеет художественного сюжета. Хотя врожденный физический изъ¬
ян и может служить источником многих конфликтов в человеческой
жизни, он, однако, сам по себе находится по ту сторону человечес¬
кого желания и действия, по ту сторону вины и расплаты, за исклю¬
чением, впрочем, тех случаев, когда, унаследованный от родителей,
делает их прегрешения проклятием для детей. Поэтому физические
недостатки и в литературе, и в изобразительном искусстве фигури¬
руют только эпизодически - либо с сатирическим намерением, что¬
бы с еще большим презрением показать духовное уродство данного
образа, как Терсит у Гомера (а также, к примеру, заикающийся судья
в комедиях Мольера и Бомарше), либо в добродушно-юмористичес¬
кой манере, как на жанровых картинках нидерландского Ренессан¬
са, например в наброске калек у Корнелиса Дюссарта.
Иначе у Короленко: душевная драма слепорожденного, которо¬
го мучает непреодолимое стремление к свету, без возможности
удовлетворить его,- вот что представляет здесь главный интерес, а
157

решение, даваемое этому противоречию Короленко, неожиданно
опять приводит к основному звучанию его искусства, как и русской
литературы вообще. Его слепой музыкант переживает духовное
возрождение, он становится духовно «зрячим», выходя за пределы
эгоизма своего собственного безысходного страдания, чтобы сде¬
латься глашатаем телесной и душевной беды всех слепых. Кульми¬
нацией повествования становится первый публичный благотвори¬
тельный концерт слепца, который неожиданно исполняет на своем
инструменте вариацию известной мелодии бродячих слепых певцов
в России, превращая ее в тему для такой импровизации, которая по¬
трясает слушающую публику, заставляет ее испытать приступ го¬
рячего сострадания. Социальный элемент, солидарность со страда¬
нием масс - вот что является здесь спасительным и дарующим свет
как отдельному человеку, так и всей человеческой общности.
III
Полемический характер русской литературы несет с собой то,
что она соблюдает границы между беллетристикой и публицисти¬
кой далеко не так строго, как это ныне практикуется на Западе.
В России одно часто переливается в другое, как то было в Германии
в давние времена, когда Лессинг указывал пути буржуазии, а теат¬
ральная критика, драматургия, философско-теологическая полеми¬
ческая статья, трактат по эстетике попеременно служили прокладке
пути к новому мировоззрению. С той, однако, разницей, что Лес¬
синг - и в этом была трагедия его судьбы - всю свою жизнь оставал¬
ся одиноким и непонятым, тогда как в России длинный ряд выдаю¬
щихся талантов - предвестников свободного мировоззрения сменял
один другого, возделывал самые различные участки литературы.
Александр Герцен сочетал в себе признанный талант писателя-
романиста с гениальным журналистским пером и сумел своим «Ко¬
локолом» в 50-х и 60-х годах разбудить из-за границы всю мысля¬
щую Россию. Старый гегельянец Чернышевский с такой же новиз¬
ной и жаждой борьбы подвизался на арене публицистической поле¬
мики, философского трактата, политико-экономического исследо¬
вания, как и тенденциозного романа. Литературная критика - выда¬
ющееся средство вести борьбу с реакцией, проникая во все ее ук¬
ромные уголки, и систематически пропагандировать прогрессив¬
ную идеологию - нашла после Белинского и Добролюбова блестя¬
щего представителя в лице Михайловского, который несколько де¬
сятилетий владел общественным мнением и оказал огромное влия¬
ние на духовное развитие также и Короленко. Толстой наряду с ро¬
маном, рассказом и драмой использовал для изложения своих идей
морализующую сказку и полемический памфлет. Со своей стороны
Короленко все снова менял кисть и палитру художника на клинок
158

журналиста, чтобы выразить свое отношение к актуальным вопро¬
сам социальной жизни и непосредственно вмешаться в повседнев¬
ные бои.
К постоянным явлениям старой царской России хронический го¬
лод принадлежит в такой же мере, как пьянство, неграмотность и
бюджетный дефицит. Как плод своеобразно проведенной «кресть¬
янской реформы» при отмене крепостного права, тяжелого налого¬
вого бремени и крайней отсталости сельскохозяйственной техники
каждые несколько лет в течение всего восьмого десятилетия [XIX
века] крестьянство поражал неурожай. Год 1891-й явился венцом
его: в двадцати губерниях за невероятной засухой последовал пол¬
ный неурожай и голод поистине ветхозаветного масштаба.
В официальном статистическом сборнике, дающем сведения об
урожае, среди более чем семисот ответов, присланных из самых
различных местностей, приводится следующее описание, вышед¬
шее из-под пера простого священника одной из центральных губер¬
ний:
«Неурожай надвигался в течение трех лет. Одна беда за другой
шла на крестьянина. Появились гусеницы, саранча пожирает хлеба,
черви объедают их, жуки истребляют остатки. Урожай уничтожен
на поле, семена засохли в земле, амбары пусты, хлеба нет. Скот
стонет и падает, стада еле тащатся, овцы погибают, для них нет
корма... Миллионы деревьев, десятки тысяч изб пожрал огонь. Нас
окружали огненные стены и столбы дыма. Как сказано у пророка
Софонии: «Все истреблю с лица земли,- говорит Господь,- истреб¬
лю людей и скот, истреблю птиц небесных и рыб морских». Какое
множество пернатых погибло во время лесных пожаров, сколько
рыбы во время мелководья!.. Лоси разбежались из наших лесов, ку¬
ницы исчезли, белки погибли. Небо закрылось и стало твердым,
как медь; больше не падает роса - только засуха и огонь. Плодовые
деревья, трава и цветы засохли, не созревает больше нигде ни ма¬
лина, ни голубика, ни ежевика, ни брусника, выгорели все торфя¬
ные болота и топи... Куда ты девалась, свежая зелень леса? Где пре¬
красный воздух, где чудодейственный аромат сосен, приносивший
исцеление больным? Все погибло...»
В заключение автор, как умудренный опытом русский «поддан¬
ный», покорнейше просит «не привлекать его к ответственности»
за вышеописанное.
Опасения доброго деревенского попа были не лишены основа¬
ний: мощная дворянская фронда - сколь ни невероятно это звучит -
объявила голод злобной выдумкой «подстрекателей», а любую ак¬
цию помощи - излишней.
И тогда разгорелась борьба по всей линии между лагерем реак¬
ции и прогрессивной интеллигенцией. Русское общество пришло в
159

движение, литература забила тревогу. Было положено начало ог¬
ромной по размеру помощи. Врачи, писатели, студенты и студент¬
ки, учителя, женщины из интеллигентских кругов сотнями устреми¬
лись в деревню, чтобы устраивать народные столовые, распреде¬
лять семена, организовать закупку зерна по дешевым ценам, ухажи¬
вать за больными. Однако дело это было непростым. Выявились
вся неразбериха и издавна укоренившееся пагубное хозяйничанье
бюрократов и военщины в стране, где каждая губерния и каждый
уезд были разобщенными вотчинами, управляемыми сатрапами на
свой лад. Соперничество, споры о компетенциях и противоречия
между губернскими и уездными властями, между правительствен¬
ными ведомствами и земскими органами самоуправления, между
сельскими писарями и крестьянской массой, а к тому же хаос в по¬
нятиях, ожиданиях и требованиях самих крестьян, их недоверие к
горожанам, противоречия между сельской буржуазией и обнищав¬
шей массой - все это вдруг воздвигло перед интеллигенцией и ее до¬
брой волей тысячи ограничений и помех, приводивших ее в отчая¬
ние. Все бесчисленные местные злоупотребления и притеснения,
которым до тех пор, в нормальные времена, крестьянство втихую
подвергалось повседневно, все абсурдности и противоречия бюро¬
кратизма вышли на самый яркий свет, а борьба с голодом, которая
по сути своей была простой акцией благотворительности, сама со¬
бой превратилась в борьбу с социальным и политическим режимом
абсолютизма.
Короленко, как и Толстой, встал во главе прогрессивной интел¬
лигенции, посвятил себя этому делу, отдав ему не только свое перо,
но и всего себя целиком. Весной 1892 г. он отправился в один из уез¬
дов Нижегородской губернии, прямо в осиное гнездо реакционной
дворянской фронды, чтобы организовать народное питание в бед¬
ствующих деревнях. Поначалу совершенно незнакомый с местной
средой, он вскоре стал вникать во все детали и начал упорную борь¬
бу с тысячью препятствий, возникавших на его пути. Он пробыл в
этом уезде четыре месяца, постоянно странствуя от деревни к де¬
ревне, от одной инстанции к другой, ночуя сплошь в крестьянских
избах, где при скудном свете чадящей лампадки делал записи в сво¬
ем дневнике, а одновременно вел в столичных газетах бодро-радо¬
стную борьбу с реакцией, отвечая ударом на удар. Его дневник, в
котором он рисует жуткую картину всей Голгофы русской деревни:
нищенствующих детей, онемевших, просто окаменевших от горя
матерей, плачущих стариков, болезнь и безнадежность стал неза¬
бываемым памятником царского режима.
За голодом сразу последовал второй апокалипсический всадник -
эпидемия. Из Персии в 1893 г. через волжские низовья, вверх по ре¬
ке надвинулась холера, обдав своим мертвящим дыханием истощен¬
160

ные, впавшие в апатию деревни. Поведение царских правительст¬
венных органов перед лицом этого нового врага подобно дурному
анекдоту: бакинский губернатор бежал от эпидемии в горы, сара¬
товский губернатор, когда вспыхнули народные волнения, спрятал¬
ся на пароходе. Но всех превзошел астраханский губернатор: он на¬
правил на Каспийское море сторожевые корабли, которые загоро¬
дили путь в Волгу всем идущим из Персии и с Кавказа судам как по¬
дозреваемым разносчикам холеры, однако не послал задержанным
в карантине ни хлеба, ни питьевой воды. Таким образом было задер¬
жано более 400 пароходов и барж, а 10 тысяч человек, здоровые и
больные вместе, обречены на гибель от эпидемии, голода и жажды.
Наконец из Астрахани одно судно спустилось вниз по Волге как ве¬
стник начальственной заботы, и взоры страждущих, полные надеж¬
ды, обратились к этому спасительному кораблю. Он привез гробы...
Тогда разразилась гроза народного гнева. Весть о заграждении и
мученичестве подвергнутых карантину, как лесной пожар, распро¬
странилась вверх по Волге, затем раздался вопль отчаяния, что на¬
чальство умышленно распространяет заразу, чтобы истребить на¬
род. Первыми жертвами «холерных бунтов» пали санитары, муж¬
чины и женщины из интеллигентских кругов, которые самоотвер¬
женно и геройски поспешили приехать, чтобы построить в дерев¬
нях бараки, ухаживать за больными, принимать меры для спасения
здоровых. Вспыхивали в огне бараки, убивали врачей и медицин¬
ских сестер. За этим последовали обычные карательные экспеди¬
ции, кровопролития, военные суды и казни. В одном только Сара¬
тове было вынесено 20 смертных приговоров. Прекрасное Повол¬
жье снова превратилось в дантов ад.
Только высокий моральный авторитет и глубокое понимание
нужд и психики крестьян могли внести в эту кровавую неразбериху
свет и здравый смысл. И в России, кроме Толстого, никто не был
так пригоден для этой роли, как Короленко. Он оказался на посту
одним из первых, он пригвоздил к позорному столбу подлинных ви¬
новников бунта - абсолютистскую администрацию и вновь оставил
общественности потрясающий памятник столь же исторической,
как и художественной ценности: очерк «Холерный карантин»*.
В старой России смертная казнь за обычные преступления давно
уже была отменена. В нормальные времена эшафот был только от¬
личием, назначаемым за политические преступления. Смертные
приговоры участились особенно со времени оживления террори¬
стического движения в конце 70-х годов, а после покушения на
Александра II царское правительство не останавливалось даже пе¬
* Опубликованная в «Русском богатстве» (1905, № 5) статья «Холерный карантин
на 9-футовом рейде» вошла в книгу Короленко «В холерный год».
161

ред тем, чтобы отправлять на виселицу и женщин - известную Со¬
фью Перовскую и Хессу Гельфман. И все же смертные казни тогда
и позже оставались исключительными случаями, всякий раз приво¬
дившими общество в содрогание. Когда в 80-х годах четыре солда¬
та «штрафного батальона» были казнены в наказание за убийство
своего фельдфебеля, систематически истязавшего их и измывавше¬
гося над ними, даже в пассивном, подавленном настроении тех лет
почувствовалось что-то вроде содрогания молчаливо ужаснувшего¬
ся общественного мнения.
Все изменилось со времени революции 1905 г. После того как
сила абсолютизма в 1907 г. снова взяла верх, началась кровавая ак¬
ция мести. Военные суды работали день и ночь, виселицам не было
покоя. Сотнями казнили участников покушений и вооруженных
восстаний, а особенно так называемых экспроприаторов, по боль¬
шей части почти еще подростков, зачастую с самым небрежным со¬
блюдением формальностей, с «неопытными» палачами, гнилыми
веревками и фантастически импровизированными виселицами.
Контрреволюция справляла оргии.
Тогда Короленко поднял свой громкий голос протеста против
торжествующей реакции. Его серия статей, изданная в 1909 г. в ви¬
де брошюры под названием «Бытовое явление», содержала все ти¬
пичные признаки его творчества. Точно так же, как в его произве¬
дениях о голодном и холерном годе, в ней не найти никаких фраз,
никакого громкого пафоса, никакой сентиментальности; в ней нет
ничего, кроме величайшей простоты и деловитости, это непритяза¬
тельный сборник фактического материала, писем казненных, заме¬
ток их сокамерников. Но этот простой сборник материалов отлича¬
ется глубоким проникновением во все детали человеческих муче¬
ний, в трепетное биение истерзанного человеческого сердца, во все
складки общественного преступления, лежащего в каждом смерт¬
ном приговоре; он пронизан такой сердечной теплотой и высокой
нравственностью, что эта маленькая рукопись становится потряса¬
ющим обвинением.
Толстой, восьмидесятидвухлетннй старец, написал Короленко
под свежим впечатлением этой статьи:
«Владимир Галактионович, сейчас прослушал вашу статью о
смертной казни и всячески во время чтения старался, но не мог
удержать не слезы, а рыдания. Не нахожу слов, чтобы выразить
вам мою благодарность и любовь за эту и по выражению, и по мыс¬
ли, и, главное, по чувству превосходную статью.
Ее надо перепечатывать и распространять в миллионах экземп¬
лярах. Никакие думские речи, никакие трактаты, никакие драмы,
романы не произведут одной тысячной доли того благотворного
действия, какое должна произвести эта статья.
162

Она должна произвести это действие - потому что вызывает та¬
кое чувство сострадания к тому, что переживали и переживают эти
жертвы людского безумия, что невольно прощаешь им, какие бы
ни были их дела, и никак не можешь, как ни хочется этого, про¬
стить виновников этих ужасов. Рядом с этим чувством вызывает ва¬
ша статья еще и недоумение перед самоуверенной слепотой людей,
совершающих эти ужасные дела, перед бесцельностью их, так как
явно, что все эти глупо-жестокие дела производят, как вы прекрас¬
но показываете это, обратное предполагаемой цели действие; кро¬
ме всех этих чувств, статья ваша не может не вызывать и еще дру¬
гого чувства, которое я испытываю в высшей степени - чувство жа¬
лости не к одним убитым, а еще и к тем обманутым, простым, раз¬
вращенным людям: сторожам, тюремщикам, палачам - солдатам,
которые совершают эти ужасы, не понимая того, что делают.
Радует одно и то, что такая статья, как ваша, объединяет многих
и многих живых неразвращенных людей одним общим идеалом до¬
бра и правды, который, что бы ни делали враги его, разгорается все
ярче и ярче»*.
Примерно лет пятьдесят тому назад одна немецкая ежедневная
газета провела среди виднейших представителей искусства и науки
опрос относительно смертной казни. Самые громкие имена литера¬
туры и юриспруденции, цвет интеллигенции страны мыслителей и
поэтов с горячим усердием высказались за смертную казнь. Для
мыслящего наблюдателя это было одним из симптомов, подгото¬
вивших кое-что из того, что мы пережили в Германии во время ми¬
ровой войны.
В 90-х годах в России был разыгран знаменитый процесс «мул-
танских вотяков». Семеро вотякских крестьян из деревни Большой
Мултан в Вятской губернии, полуязычники и полудикари, были об¬
винены в ритуальном убийстве и осуждены на заключение в ка¬
торжной тюрьме. Одно из установлений современной цивилизации
состоит в том, что, когда народным массам по той или иной причи¬
не слишком жмет ботинок, представителей другого народа или дру¬
гой расы, религии, цвета кожи делают время от времени тем коз¬
лом отпущения, на котором они могут выместить свое дурное наст¬
роение, чтобы затем освеженными вернуться к своим нравствен¬
ным повседневным делам. Разумеется, для роли козла отпущения
пригодны только слабые, исторически ущемленные или социально
отсталые народы; именно, поскольку они слабы или уже однажды
испытали на себе надругательство истории, их можно безнаказанно
подвергать дальнейшим издевательствам. В Соединенных Штатах
* Толстой Л.Н. Переписка с русскими писателями. М., 1978. Т. 2. С. 420-421.
163

Америки это негры. В Западной Европе эта роль порой выпадает
итальянцам.
Лет двадцать тому назад в пролетарском районе Цюриха Аусер-
зиле в связи с убийством ребенка был устроен небольшой итальян¬
ский погром. Во Франции название населенного пункта Aiques-
Mortes* напоминает о памятном буйстве толпы рабочих: обозлен¬
ные тем давлением, которое непритязательные странствующие ра¬
бочие-итальянцы оказывали на уровень заработной платы, они по¬
желали в стиле своего предка Homo Hauseri из Dordogne** приоб¬
щить последних к более высоким культурным потребностям. Впро¬
чем, когда разразилась мировая война, традиции неандертальцев
испытали небывалый взлет. «Великое время» возвестило о себе в
стране мыслителей и поэтов неожиданным массовым рецидивом
инстинктов современников мамонтов, пещерных медведей и воло¬
сатых носорогов.
Поскольку же царская Россия еще не была настоящим культур¬
ным государством и жестокое обращение с инородцами являлось
там, как и любой род публичной деятельности, выражением не на¬
родной психики, а правительственной монополии, оно обычно орга¬
низовывалось в подходящий момент властью через государствен¬
ные органы и при помощи государственной водки.
Но мултанский процесс по делу о ритуальном убийстве был всего-
навсего небольшим, попутным эпизодом политики царского прави¬
тельства, которое желало хотя бы время от времени преподносить
голодным и скованным по рукам и ногам массам небольшое развле¬
чение. Однако русская интеллигенция - а во главе ее снова Королен¬
ко - вступилась за полудиких вотяков. Короленко со всем жаром ри¬
нулся в это дело и распутал клубок несообразностей и фальсифика¬
ций с такой объективностью, терпением и лояльностью, с таким бе¬
зошибочным инстинктом истины, которые напоминают Жореса во
время дела Дрейфуса19. Короленко поднял на ноги прессу, общест¬
венное мнение, добился пересмотра дела, лично занял в суде место на
скамье защиты и добился оправдательного приговора.
Однако любимейшим объектом политики громоотвода на Вос¬
токе издавна было еврейское население, и пока еще под вопросом,
до конца ли оно сыграло эту свою благодарную роль. Но в любом
случае есть что-то вполне отвечающее высокому стилю в том, что
последним крупным публичным скандалом, которым абсолютизм
распрощался с этим миром, так сказать, «делом об ожерелье» рус¬
ского Ancien regine***, стал процесс по обвинению еврея в ритуаль¬
* Букв.: «Мертвые Воды» (франц.).
** Букв.: «пожирателя из Дордони» (франц.).
*** Старого режима (франц.).
164

ном убийстве - знаменитое дело Бейлиса в 1913 г. Как запоздалый
последыш мрачного контрреволюционного периода 1907-1911 гг.,
а вместе с тем и символический предвестник мировой войны, киши¬
невский процесс о ритуальном убийстве сразу же оказался в центре
общественного интереса. Вся прогрессивная интеллигенция России
немедленно объявила дело кишиневского еврея-мясника своим де¬
лом, процесс превратился в генеральное сражение между свободо¬
любивым и реакционным лагерями России. Искуснейшие юристы,
лучшие журналистские перья поставили себя на службу этому делу.
После всего предыдущего нечего и говорить, что вместе с другими
во главе их был Короленко.
Незадолго до того, как поднялся кровавый занавес мировой вой¬
ны, реакция в России потерпела оглушительное моральное пораже¬
ние: под натиском оппозиционной интеллигенции обвинение в ри¬
туальном убийстве рухнуло, обнажив вместе с тем геростратовские
черты царского режима. Будучи уже внутренне прогнившим и
мертвым, он еще дожидался от свободолюбивого движения послед¬
него милосердного удара. Мировая война помогла ему получить по¬
следнюю кратковременную отсрочку исполнения приговора.
Однако не только социальная помощь и моральный протест
против любой несправедливости постоянно находили своего глаша¬
тая в лице Короленко. В 80-е годы, после покушения на Александ¬
ра II, в России наступил период самой жестокой безнадежности. Ли¬
беральные реформы 60-х годов в области правосудия, земского са¬
моуправления были регрессивно пересмотрены. Кладбищенская
тишь царила под свинцовыми крышами правления Александра III.
Русским обществом, пришедшим в уныние из-за крушения всех сво¬
их надежд на мирные реформы, а также кажущейся безрезультат¬
ности революционного движения, овладело подавленное настрое¬
ние покорности.
В этой обстановке апатии и малодушия среди русской интелли¬
генции возникли метафизически-мистические настроения, представ¬
ленные, к примеру, философской школой Соловьева, стало отчет¬
ливо ощущаться влияние Ницше, а в художественной литературе во¬
царился безнадежно-пессимистический тон рассказов Гаршина и
стихов Надсона. Но прежде всего этому настроению отвечали мис¬
тицизм Достоевского, как он выражен в «Карамазовых», а особенно
аскетические учения Толстого. Пропаганда «непротивления злу на¬
силием», осуждения всякого применения силы в борьбе с господст¬
вующей реакцией, которой противопоставлялась лишь «внутренняя
чистота» индивидуума, теории социальной пассивности стали в наст¬
роениях 80-х годов серьезной опасностью для русской интеллиген¬
ции, поскольку она могла пользоваться при этом таким зачаровыва¬
ющим средством, как перо и моральный авторитет Льва Толстого.
165

В ответ Михайловский, идейный глава народников, поднял про¬
тив Толстого желчно-злую полемику. Короленко со своей стороны
вышел на первый план и здесь. Он, чувствительно-нежный поэт,
который всю жизнь предавался переживаниям детства в шумящем
лесу, ощущениям мальчугана, бегущего темным вечером через пу¬
стынное поле, воссоздавший пейзажи со всеми нюансами освеще¬
ния и настроения, писатель, для которого политические партийные
группировки, в сущности, всегда оставались чем-то чуждым и от¬
талкивающим, теперь решительно поднял свой голос, чтобы про¬
поведовать воинствующую, сверкающую мечом ненависть и энер¬
гичное сопротивление. На толстовские легенды, притчи и рассказы
в стиле Евангелия Короленко ответил «Сказанием о Флоре, Агрип¬
пе и Менахеме, сыне Иегуды».
В Иудее огнем и мечом владычествуют римляне, они грабят
страну и высасывают из населения все соки. Народ стонет и сгиба¬
ется под ненавистным игом. Потрясенный зрелищем страданий сво¬
его народа, на борьбу поднимается мудрый Менахем, он взывает к
героическим традициям предков и проповедует восстание против
римлян, «священную войну». Этому противостоит секта кротких
ессеев, которые, подобно Толстому, отвергают любое применение
силы и видят спасение лишь во внутренней чистоте, бегстве от ми¬
ра и самоотречении.
«Ты сеешь зло также учением, которое зовет на борьбу!.. - кри¬
чат они Менахему. - Когда осаждают город и город сопротивляет¬
ся, то осаждающие предлагают жизнь кротким, а мятежных преда¬
ют смерти. Мы проповедуем народу кротость, чтобы он мог избег¬
нуть гибели... Воду, - говорили они, - не сушат водой, но огнем, и
огонь не гасят пламенем, но водой. Так и силу не побеждают силой,
которая есть зло...»
На это Менахем, сын Иегуды, не смутившись, ответствовал:
«Сила руки не зло и не добро, а сила: зло же или добро в ее при¬
менении. Сила руки - зло, когда она подымается для грабежа или
обиды слабейшего; когда же она поднята для труда и защиты ближ¬
него - она добро...
Огонь не тушат огнем, а воду не заливают водой. Это правда. Но
камень дробят камнем, сталь отражают сталью, а силу - силой...
И еще: насилие римлян - огонь, а смирение ваше - дерево. Не оста¬
новится, пока не поглотит всего»*.
«Сказание» завершается молитвой Менахема:
«О Адонаи, Адонаи!..
Пусть никогда не забудем мы, доколе живы, завета борьбы за
правду.
* Короленко В.Г. Собр. соч.: В 10 т. Т. 2. С. 229-230.
166

Пусть никогда не скажем: лучше спасемся сами, оставив без за¬
щиты слабейших...
И я верю, о Адонаи, что на земле наступит твое царство!..
Исчезнет насилие, народы сойдутся на площадях братства, и ни¬
когда уже не потечет кровь человека от руки человека»*.
Это дерзостное исповедание веры как свежий бриз ворвалось в
затхлый туман инертности и мистики. Короленко внес свою лепту
в подготовку путей для той новой исторической «силы» в России,
которой было суждено вскоре поднять свою благотворящую руку,
руку труда, как орудие освободительной борьбы.
IV
Недавно вышло немецкое издание воспоминаний Максима Горь¬
кого о его юношеских годах**, которое во многих отношениях пред¬
ставляет интересный контраст предлагаемой книге Короленко.
В художественном отношении оба писателя в известном смысле
антиподы. Короленко, подобно высокочтимому им Тургеневу, наск¬
возь лирическая натура, мягкая душа, человек настроения. Горький
же - наследник традиции Достоевского, ярко выраженное драмати¬
ческое восприятие мира, человек концентрированной энергии, дей¬
ствия. У Короленко, хотя он и видит все ужасы социальной жизни,
даже величайшие из них, совсем как у Тургенева, оказываются в ху¬
дожественном изображении сдвинутыми в несколько смягчающую
перспективу настроения, овеянными нежным запахом поэтическо¬
го видения, пейзажной прелести. Для Горького же, как и для Досто¬
евского, даже трезвая повседневность полна жутких призраков, му¬
чительных видений, которые рисуются с безжалостной резкостью,
так сказать, без воздуха и перспективы, по большей части с полным
пренебрежением к пейзажу.
Если драма, по меткому выражению Ульрици,- это поэзия дей¬
ствия, то драматический элемент в романах Достоевского несомне¬
нен. Они так изобилуют действием, переживаниями и напряжени¬
ем, что их ошеломляющее, запутывающее смысл обилие событий
грозит подавить эпические элементы романа, в каждое мгновение
взорвать его пределы. Ведь прочтя с захватывающим интересом
один или два толстых тома, в большинстве случаев едва сознаешь,
что мысленно присутствовал при событиях всего двух или трех
дней. Столь же характерно для драматического склада творчества
Достоевского то, что главные сюжетные узлы завязаны, крупные
конфликты, созревшие для своего взрыва, уже даются готовыми в
* Короленко В.Г. С. 236-237.
** Gorky М. Meine Kindheit. Ubers, von Scholtz. Verlag Ullstein, 1917.
167

начале его романов, в их долгой предыстории, их назревании чита¬
тель не участвует, и ему представляется возможность задним чис¬
лом осмыслить действие.
Горький, даже когда он хочет воплотить образец неспособности
к действию, банкротство человеческой энергии, как в «На дне» и
«Мещанах», избирает для изображения драматическую форму и
умеет вдохнуть в бледные облики людей хотя бы отблеск жизни.
Короленко и Горький представляют не только две творческие
индивидуальности, но и два поколения русской литературы и идео¬
логии освободительного движения. У Короленко в центре его инте¬
ресов все еще стоит крестьянин, у Горького же - восторженного
сторонника немецкого научного социализма - городской пролета¬
рий и его тень - люмпен-пролетарий. В то время как для Королен¬
ко естественная рама рассказа - пейзаж, для Горького это - мастер¬
ская, подвал, ночлежка для бездомных.
Ключ к личности обоих художников дает в корне различная ис¬
тория их жизни. Короленко, выросший в уютных буржуазных усло¬
виях, в детстве имел нормальное чувство незыблемости, стабильно¬
сти мира и его порядка вещей, присущее всем счастливым детям.
Горький, корнями своими уходящий частично в мещанство, частич¬
но в люмпен-пролетариат, выросший в описанной Достоевским ат¬
мосфере замысленных ужасов, преступлений и стихийных взрывов
человеческих страстей, уже ребенком пробивается в жизни, как за¬
травленный волчонок, и показывает судьбе свои острые зубы. Это
детство, полное лишений, оскорблений, притеснений, с чувством
неуверенности, жизненной неустойчивости, в ближайшем соседстве
с отбросами общества, включает в себя все типичные черты судь¬
бы современного пролетариата. И только тот, кто прочел воспоми¬
нания Горького о его жизни, может оценить всю трудность его чу¬
десного подъема из этой социальной пропасти к сияющей солнеч¬
ной вершине современной образованности, гениального искусства
и научно обоснованного мировоззрения. И в этом тоже личная
судьба Горького символична для русского пролетариата как класса,
который из неотесанности и вопиющего внешнего бескультурья
царской империи, пройдя суровую школу борьбы, за удивительно
короткий срок двух десятилетий поднялся до исторической способ¬
ности действовать. Это наверняка непостижимый феномен для всех
филистеров от культуры, которые хорошее уличное освещение,
пунктуальное железнодорожное сообщение и чистые стоячие во¬
ротнички считают культурой, а прилежный стук парламентских
мельниц - политической свободой.
Огромное колдовство короленковского поэтического творчест¬
ва ставит ему и пределы. Короленко всеми своими корнями - в со¬
временности, в переживаемом моменте, в чувственном впечатле¬
168

нии. Его рассказы - как букет свежесорванных цветов; но время не
улыбается их радостной красочности, их изысканному аромату.
России, которую описывает Короленко, больше нет, это вчераш¬
няя Россия. Нежное, поэтическое, мечтательное настроение, витав¬
шее над его страной и людьми, миновало. Оно уже одно или полто¬
ра десятилетия назад уступило место трагическому, предгрозовому
настроению Горького и товарищей, звонкоголосых буревестников
революции. Оно и у самого Короленко уступило место боевому на¬
строению. В нем, как и в Толстом, общественный борец, великий
гражданин в конце концов победил поэта и мечтателя.
Когда Толстой в 80-е годы начал проповедовать свое нравствен¬
ное Евангелие в новой литературной форме - небольших рассказах
в народном духе, Тургенев обратился к мудрецу из Ясной Поляны с
умоляющим письмом, чтобы во имя Отечества побудить его вер¬
нуться в обитель чистого искусства. Так же горевали и по аромат¬
ной поэзии Короленко его друзья, когда он с огненным рвением ус¬
тремился в публицистику.
Но дух русской литературы - высокое чувство социальной от¬
ветственности - оказался у этого одаренного писателя сильнее, чем
даже любовь к природе, к вольной кочевой жизни, к поэтическому
творчеству. Увлеченный волной надвигавшегося революционного
потока, он к концу 90-х годов все больше умолкает как писатель,
чтобы сверкать своим обнаженным клинком лишь как предтеча
борцов за свободу, став центром оппозиционного движения русской
интеллигенции. «История моего современника», напечатанная в
1906-1910 гг. в издававшемся Короленко журнале «Русское богат¬
ство»,- последнее произведение его музы: еще наполовину - поэти¬
ческое произведение, но целиком - правда, как и все в жизни этого
человека.
Написано в уголовной тюрьме Бреслау в июле 1918 г.
Роза Люксембург
ИЗ ПИСЕМ 1909-1918 гг.
КОСТЕ ЦЕТКИНУ™
Мюнхен, 4 августа 1909 г.
[...] «Смерть Ивана Ильича» [Л.Н. Толстого] глубоко потрясла
меня. Грандиозное произведение. [...]
КОСТЕ ЦЕТКИНУ
[Фриденау, 30 ноября 1910 г.]
[...] Вчера делала доклад о Толстом в [партийной] школе21. По¬
том была дискуссия, и все это длилось до 12-ти, домой попала толь¬
169

ко в час ночи и сегодня чувствую себя разбитой. [...] Сегодня слу¬
чайно поговорила с Корном насчет того, не даст ли он что-нибудь о
Толстом в «Arbeiter-Jugend»22. Нет, заявил он, таких «юбилейных и
прочих случайных статей» он не любит. Я сказала, что это вовсе не
«случай», а просто долг ознакомить молодежь с Толстым. Вот это¬
го-то делать и не стоит, считает он, нельзя же рекомендовать моло¬
дым людям читать «Анну Каренину», ведь там «слишком много о
любви». А когда я в гневе стукнула кулаком по столу и сказала, что
меня не удивляют такие взгляды у невежд, но поражают у людей,
считающих себя специалистами по «культуре» и «искусству», он от¬
ветил: но ведь Толстой не имеет ничего общего с культурой и искус¬
ством. Ну как тут не взорваться? От одного только вида этой крас¬
ной рожи, словно вырубленной топором из полена, этого коротыш¬
ки в широченной пелерине, своей недвижностью похожего на круг¬
лую башню уличного писсуара. Проклятый народ невежд, эти «на¬
следники классической философии»! А Вендель, говорят, написал
во франкфуртской «Volksstimme» статью о Т[олстом], дав пример¬
но такое освещение: молодая шлюха - старая святоша!.. Ах, порой
мне здесь так ужасно не по себе и хотелось бы лучше всего бежать
из Германии. В какой-нибудь сибирской деревне чувствуешь боль¬
ше человеческого, чем в германской социал-демократии. [...]
КОСТЕ ЦЕТКИНУ
[Зюдэнде, 18 марта 1912 г.]
[...] Вчера слушала в гарнизонной церкви «Страсти по Матфею»
Баха. Месса произвела на меня глубокое впечатление, она, пожа¬
луй, даже еще прекраснее, чем месса h-Moll, драматичнее и суровее.
Все время говорят попеременно то Христос, то Пилат, еще кто-то,
думаю, ангелы (у меня не было текста) и народ в качестве хора.
Христос совсем как видение, пел его тенор, тихо и мягко, ему отве¬
чал сильный баритон, у Пилата грубый бас; между ними все снова
и снова вступали хоры с короткими апострофами; две солистки -
контральто (то была Филиппи) и сопрано - звучали где-то совсем в
выси под куполом, словно жаворонки. Каждое соло сочеталось с
каким-нибудь отдельным инструментом: Христу ответствует лишь
тихо и глухо орган, контральто - виолончель и т. д. Но самое пре¬
красное - это хоры: они просто сплошной вопль, беспорядочный,
страстный галдеж, в котором каждое слово выкрикивается десяток
раз; буквально видишь перед собой иудеев с развевающимися боро¬
дами, жестикулирующих, размахивающих палками; это, скорее, пе¬
ребранка, нежели пение, так что невольно начинаешь смеяться. Ду¬
маю, здесь впервые показано, как, собственно, следует использо¬
вать массовый хор. Народ не «поет», он орет и буйствует. И ор¬
кестр тоже вовсе не претендует на красоту формы, он скромен и
мощен. Знаешь ли ты «Страсти»? [...]
170

КОСТЕ ЦЕТКИНУ
[22 марта 1912 г.]
[...] Читаю «Хаджи Мурата». По архитектонике он немного на¬
поминает «Войну и мир» и выдает большого эпического писателя.
[...]
КОСТЕ ЦЕТКИНУ
[Зюдэнде, 26 марта 1912 г.]
[...] Вечером читала «Отец Сергий» Толстого. Написано так про¬
сто и так прекрасно. Ложась спать, неожиданно вспомнила то мес¬
то, где он описывает, как Сергий во время молитвы увидел, как
вдруг прямо перед ним в траву упал воробей, потом, громко чири¬
кая, поскакал к нему и, внезапно чем-то напуганный, улетел. Этот
воробей вовсе никак не связан с содержанием, ничего и не символи¬
зирует, но именно потому, что эпизод этот совсем излишен и ничем
не мотивирован, он производит впечатление совершенно правдивое
и поэтическое. [...]
КОСТЕ ЦЕТКИНУ
[Берлин, 31 мая 1912 г.]
[...] Я так рада, что ты видел Толстого в театре. Сцена с военны¬
ми в драме «И свет во тьме светит» своей голой правдой произво¬
дит такое мощное впечатление, что даже филистерский сброд и тот
был захвачен ею. А также и последний акт, когда старик хочет бе¬
жать из дома. [...]
ФРАНЦУ МЕРИНГУ23
[Берлин], 31 августа 1915 г.
Барнимштр[ассе], 10
Глубокоуважаемый и любимый друг, Ваше письмо доставило
мне сердечную радость, поскольку я уже давно тосковала по вес¬
точке от Вас и от Вашей дорогой жены Евы и очень хотела знать,
удалось ли Вам отдохнуть так, как Вы того желали. Очень огорчи¬
ло меня то, что Вы так страдали от дурной погоды, и я с тревогой
смотрю через отдушину наверху [моей камеры] на тяжелое, серое
небо и проливной дождь, который, верно, настиг и Вас в Гарце, сно¬
ва испортив Вам настроение.
Вы, однако, не правы, хоть как-то связывая настроение с Вашим
возрастом! Ведь тогда я запросто сгодилась бы Вам в бабушки, ибо
завишу от погоды, как лягушка, а порой в осенний дождь все мое
существование кажется мне пресным и безвкусным фарсом. А что
же такое юность, как не эта неистощимая радость трудиться, драть¬
ся и смеяться, в чем Вы ежедневно даете всем нам фору? Вы ведь
даже не можете себе представить, как сильно меня стыдит и подсте¬
171

гивает пример Вашей чудесной работоспособности, мысль о Вашей
душевной гибкости, а также робкая надежда заслужить Ваше одоб¬
рение, и тогда мне удается собраться с силами. Вы слишком мало
знаете мои постыдные слабости - ведь я готова предаться несбы¬
точным мечтам или нетерпеливо сбежать от гнетущего долга.
Правда, общее положение стало теперь столь запутанным, что
настоящая радость борьбы и не может возникнуть. Все смещается
ныне, великому горному оползню не видно конца, и чертовски
трудное дело определить стратегию и упорядочить битву на таком
разрытом и колеблющемся под ногами поле. Впрочем, я уже боль¬
ше ничего не боюсь. В первый момент, тогда, 4 августа [1914 г.]24,
я была в ужасе, почти сломлена; но с тех пор совершенно успокои¬
лась. Катастрофа приняла такие размеры, что обычные мерки че¬
ловеческой вины и человеческой боли к ней неприложимы. Сти¬
хийные опустошения несут нечто успокаивающее именно из-за сво¬
их масштабов и своей слепоты. И наконец, если все было действи¬
тельно так и все великолепие мирного бытия было лишь обманчи¬
выми болотными огнями, тогда уж лучше, что однажды все это рух¬
нуло. А пока мы переживаем всю муку и неуютность переходного
состояния, и к нам поистине относится: Le mort saisit le vif*.
Ничтожество наших колеблющихся друзей, от которого Вы сто¬
нете, есть тоже не что иное, как плод той всеобщей коррупции, от
которой рухнуло здание, столь гордо блиставшее в мирные време¬
на. Куда ни взглянешь, все - одна труха. И все это, я думаю, долж¬
но и дальше рушиться и еще больше разваливаться, чтобы наконец-
то обнажилось здоровое дерево. [...]
В этом убожестве, которое я сейчас воспринимаю с душевным
спокойствием, Ваши работы служат мне истинным утешением...
Для освежения я иногда читаю немного Лассаля. Но помогите мне,
о боги, не потерять самообладания, когда я натыкаюсь на примеча¬
ния Бернштейна25. Как тупой невежда, он все время путается под
ногами у Лассаля. [...]
К сожалению, работа моя не очень продвигается. Вероятно, од¬
нообразие и узость жизни, недостаток впечатлений постепенно
словно клейстером обволакивают мои чувства. Я вообще могу ра¬
ботать только с вдохновением, когда нахожусь в свежем радостном
настроении, сейчас же и немногое мне приходится отвоевывать с
трудом. Это не жалоба, а лишь «смягчающее обстоятельство», ко¬
торое должно послужить мне извинением, если я обману Ваши ожи¬
дания.
В остальном же насчет моего здоровья можете быть совершен¬
но спокойны, а фрейлейн Я[коб]26 получит от меня головомойку за
* Букв.: «Мертвый хватает живого», {франц.).
172

то, что обременяет Вас заботами о моих мощах. Я хотела бы быть
столь же спокойной за нашу Клару [Цеткин]27. Но неизвестность
насчет того, что с ней будет и сколько времени продлится еще эта
гнусная шутка, немного действует мне на нервы. Кстати, я возму¬
щена - нет, будем честны: я рада, что фракция не проронила насчет
Клары ни слова. Помните, что говорит Гретхен умирающий Вален¬
тин: «Когда могла такою стать, так уж открыто будь!»*
А теперь шлю сердечные приветы вам обоим. Как радуюсь я
уже заранее возможности снова сидеть в Вашем уютном кабинете
за маленьким столиком, болтать и смеяться вместе с Вами! Еще раз
всего хорошего.
Ваша Р.Л.
КАРЛУ ЛИБКНЕХТУ2*
[Берлин, начало декабря 1915 г.]
[...] То, что мы во всем будем согласны, я считаю само собою ра¬
зумеющимся и безусловно необходимым. Если порой и имеются не¬
большие расхождения, то лишь в том смысле, что каждый политик
может в сложной ситуации вступать в спор с самим собой. Я с само¬
го начала настоятельно хотела, чтобы «Тезисы» появились как на¬
ша общая платформа. Дайте только мне сразу же знать, все ли те¬
перь согласовано. И не позволяйте никому (кроме наших ближай¬
ших друзей), никаким Георгам [Ледебуру] и Штрёбелям изменить в
тексте ни единого слова!
Сегодня Вы показались мне немного удрученным. Это меня
огорчило. Сохраняйте же всегда Ваш солнечный оптимизм. Только
мужество - а то не будет нам удачи.
Сердечно Ваша Роза Люксембург
ГЕНРИХУ ДИТЦУ29
Берлин, 28 июля 1916 г.
Глубокоуважаемый товарищ Дитц!
[...] Наконец-то я [...] занялась переводом на немецкий язык кни¬
ги Короленко «История моего современника». Это автобиография
К[ороленко], представляющая собой не только художественное
произведение первого ранга, но и выдающийся культурно-истори¬
ческий документ времен «великих реформ» Александра II, живо
воспроизводящий именно эпоху перехода от старой крепостниче¬
ской к современной буржуазной России. Произведение это приоб¬
ретает еще особенно актуальный интерес для немецкого читателя
и потому, что действие его разворачивается полностью в западных
* Гёте. Фауст (пер. Н. Холодковского).
173

пограничных землях царской империи, на той почве, где так свое¬
образно перемешались три национальности: русские, поляки и ук¬
раинцы.
Я убеждена, что книга эта вызовет в Германии живой интерес
широких кругов и понравится им, а потому хотела бы, прежде чем
я обращусь к буржуазному издателю, сначала услышать, не поже¬
лаете ли Вы сами, как знаток русских условий, представить немец¬
кой публике нашего дорогого Короленко, который духовно нам так
близок. Я снабжу перевод вводным очерком о Короленко и его по¬
ложении в русской литературе. [...]
ЛУИЗЕ КАУТСКОЙ
Барнимштрассе, 10, 13 сентября 1916 г.
[...] Обращаюсь к тебе с просьбой. Ты знаешь, что я работаю
над переводом книги Короленко. Не можешь ли ты разузнать от¬
носительно издателя? Мне отсюда трудно что-либо предпринять.
Дитц, как я ожидала, отказался. Остаются, следовательно, лишь
буржуазные издательства или, быть может, «Neue Welt» и «Vor-
warts». [...]
ЛУИЗЕ КАУТСКОЙ
[Вронке], 3 декабря 1916 г.
Дорогая Лулу!
Спешу ответить на твое письмо: я очень рада снова получить от
тебя после большого перерыва несколько строк. Большое спасибо
за твою заботу о моем переводе и за добрый успех. Я уже более не¬
дели назад послала рукопись десяти листов оригинала в комендату¬
ру. [...] Когда и что ты пошлешь издателю, предоставляю на твое
усмотрение. Но прежде всего, конечно, прочти сама и сразу напиши
мне, какое впечатление на тебя произведут оригинал и перевод.
Я очень волнуюсь! [...]
Что касается условий, то у меня нет никаких предложений. Ты
знаешь, что в денежных делах я смыслю ровно столько же, сколь¬
ко новорожденный теленок (я сегодня никак не избавлюсь от
«скотских» метафор!); я, следовательно, целиком полагаюсь на гос¬
подина Кассирера. [...]
МАТИЛЬДЕ ВУРМ30
Вронке, 28 декабря 1916 г.
Моя дорогая Тильда!
Хочу сразу ответить на твое рождественское письмо, пока во
мне не остыл еще вызванный им гнев. Да, твое письмо просто-таки
взбесило меня потому, что, несмотря на его краткость, оно каждой
своей строчкой показывает, насколько сильно ты снова оказалась в
174

плену своей среды. Этот плаксивый тон, эти «ахи» и «охи» насчет
«разочарований», которые вы пережили якобы из-за других, вмес¬
то того чтобы просто взглянуть в зеркало и увидеть точнейшее от¬
ражение всего самого жалкого в человечестве! А слово «мы» в тво¬
их устах означает теперь твое болотное лягушачье общество, тогда
как прежде, когда ты была вместе со мной, оно означало мое обще¬
ство. Ну, погоди, я еще буду разговаривать с тобой на «вы».
Ты меланхолически замечаешь, что для меня вы - «недостаточ¬
но отважные»,- это хорошо сказано! Ведь вы вообще никакие не
«отважные», а просто «пресмыкающиеся». Это различие не в сте¬
пени, а в сути. «Вы» вообще - иной зоологический вид, чем я, и ва¬
ша брюзгливая, протухшая, трусливая и половинчатая сущность ни¬
когда не была мне так чужда, так ненавистна, как теперь. Ты пола¬
гаешь, что «отвага» - это по вас, но так как за нее сажают в кутуз¬
ку, то от нее «мало пользы».
Ах вы, жалкие мелкоторгашеские души, вы даже были бы гото¬
вы выставить на продажу немножко «геройства», но только «за на¬
личные», будь то даже за три позеленевших медных пфеннига, но
на прилавке должна сразу лежать «польза». Нет, не про вас сказа¬
но простое слово честного и прямого человека: «На том стою, я не
могу иначе, Господи, помоги мне!»* Какое счастье, что минувшую
мировую историю делали не вам подобные, а то у нас не было бы
Реформации и мы все еще торчали бы в Ancien regime**.
Что до меня, то хотя я и прежде никогда не была мягкой, в по¬
следнее время стала тверда, как закаленная сталь, и не пойду
впредь ни на малейшие уступки ни в политическом, ни в личном
общении. У меня начинает трещать голова, как после похмелья,
едва только я вспоминаю галерею твоих героев: сладкий Гаазе,
Дитман с красивой бородой и красивыми речами в рейхстаге, шат¬
кий пастырь Каутский, за которым преданно шагает по горам и до¬
лам твой муж Эммо, великолепный Артур [Штадтхаген], - ах, je
n’en finirai!***
Клянусь тебе: пусть лучше я годы просижу в тюрьме - не скажу
даже здесь, где я после всего пережитого нахожусь словно в царст¬
ве небесном, а в гнусном притоне на Александерплац, где я, сидя в
11-метровой камере, утром и вечером без света, зажатая между ва¬
терклозетом (но без воды) и железной койкой, декламировала мо¬
его Мёрике,- чем, с позволения сказать, «бороться» вместе или во¬
обще иметь дело с вашими героями! Тогда уж лучше вместе с [кон¬
серватором] графом Вестарпом и - и вовсе не потому, что он гово¬
* Слова Мартина Лютера.
** Старом режиме {франц.).
*** Не нахожу им конца! {франц.}.
175

рил в рейхстаге о моих «миндалевидных бархатных глазах», а пото¬
му, что он настоящий мужчина.
Я говорю тебе: едва только я смогу снова вынуть отсюда нос,
как стану гнать и травить вашу лягушачью компанию под звуки
труб, свист бичей и лай собак - как Пентесилея, хотела я сказать,
но вы, видит Бог, не Ахиллы*.
Ну как, довольно тебе такого новогоднего привета? Тогда смот¬
ри, оставайся человеком! Быть прежде всего человеком - самое
главное. А это значит: быть твердым, ясным и веселым, да весе¬
лым, несмотря ни на что, вопреки всему, ибо скулить - удел слабых.
Быть человеком - значит радостно бросить, если нужно, всю свою
жизнь «на великие весы судьбы», значит в то же время и радовать¬
ся каждому светлому дню, каждому красивому облаку.
Увы, я не умею сочинять рецепты, как стать человеком, я знаю
только, как им быть. И ты тоже всегда знала это, когда мы часами
гуляли вместе в Зюдэнде по полям, а хлеба были озарены багряны¬
ми лучами вечерней зари. Мир так красив, несмотря на все ужасы,
и был бы еще прекрасней, если бы не было в нем малодушных и
трусов.
Приезжай, ты все-таки получишь мой поцелуй, ведь ты все же -
честная малышка. С Новым годом!
Р.
СОФЬЕ ЛИБКНЕХТ 31
Вронке, 15 января 1917 г.
Сонюша, моя маленькая птичка, будь все по моему желанию,
этот листок прилетел бы к Вам 18-го с первой же почтой прямо в
постель, чтобы сказать «добрый день» по случаю Вашего дня рож¬
дения и предупредить о моем визите к Вам на весь этот день. Прав¬
да, пока о визите лишь «воображаемом», но в этот день я думаю о
Вас и мысленно с Вами. И Вы должны почувствовать это, Вы боль¬
ше не должны страдать от внутреннего озноба; пусть моя любовь и
моя теплота укутают Вас словно мягкое покрывало. Моя бедная де¬
вочка, оставшаяся одна-одинешенька со своей мукой, я желала бы
хоть в этот день дать Вам своим письмом пусть всего лишь один
солнечный час. [...] Наши друзья наверняка в меру своих сил скра¬
сят Вам этот день, и это служит мне утешением, потому что сама я
прикована здесь цепью. [...]
Соничка, Вы помните еще, что мы задумали предпринять, когда
кончится война? Совместную поездку на Юг. И мы это сделаем!
Я знаю, Вы мечтаете поехать вместе со мной в Италию, которая для
* Амазонка Пентесилея и грек Ахилл - герои трагедии выдающегося немецкого
драматурга Генриха фон Клейста «Пентесилея».
176

Вас вершина всего. Я же, напротив, планирую потащить Вас на Кор¬
сику. Это еще больше Италии. Там забываешь о Европе, по крайней
мере современной. Представьте себе широкий героический ланд¬
шафт, со строгими контурами гор и долин, вверху одни только го¬
лые скалистые вершины благородного серого цвета, внизу - буйные
оливы, лавровишни и древние каштаны. И надо всем - первозданная
тишина - ни человеческого голоса, ни крика птицы, только речка
журчит где-то меж камней или в вышине между скалистыми утеса¬
ми шелестит ветер - еще тот же, что надувал паруса Одиссея.
И люди, которых Вы здесь встречаете, точно под стать ланд¬
шафту. Вдруг, например, из-за поворота горной тропы появляется
караван - корсиканцы всегда ходят гуськом, растянувшимся кара¬
ваном, а не толпой, как наши крестьяне. Впереди обычно бежит со¬
бака, за ней медленно вышагивает ну, скажем, коза или нагружен¬
ный мешками с каштанами ослик, за ним следует огромный мул, а
на нем боком, свесив ноги, восседает женщина с ребенком на руках;
сидит она неподвижно, выпрямившись, стройная, как кипарис; ря¬
дом шагает бородатый мужчина, он держится спокойно и твердо,
оба молчат. Вы были бы готовы поклясться: это - святое семейст¬
во. И такие сцены Вы встретите гам на каждом шагу. Я всякий раз
бывала так потрясена, что невольно хотелось опуститься на коле¬
ни, как мне всегда хочется сделать это пред ликом совершенной
красоты. Там живы еще Библия и древность. Мы должны побывать
там, поступив так, как делала я: пересечь весь остров пешком, но¬
чевать всякий раз в другом селении, приветствовать каждый рас¬
свет уже в пути. Как, привлекает это Вас? Я была бы счастлива по¬
казать Вам этот мир, ma petite reine*!
Да, Соничка, не забывайте никогда, что Вы - petite reine. Я знаю.
Вы сами рассказывали мне, что часто теряли самообладание, дегра¬
дировали, говорили и вели себя, comme une petite blanchisseuse**. Но
Вы не смеете больше так поступать. За эти четыре года Вы долж¬
ны обрести внутреннюю выдержку, чтобы К[арл Либкнехт] нашел
Вас маленькой королевой, перед которой он должен склонить го¬
лову. А для этого нужны только внутренняя дисциплина и самоува¬
жение, и Вы должны обрести их. Вы обязаны сделать это ради са¬
мой себя и ради меня, которая Вас любит и уважает. Читайте мно¬
го, Соничка, Вы должны продвигаться вперед и духовно, и Вы смо¬
жете это, у Вас еще есть свежесть и гибкость. [...]
Обнимаю Вас. Будьте в этот день спокойной и веселой.
Ваша Роза
* Моя маленькая королева {франц.}.
** Как маленькая прачка {франц.}.
177

МАРТЕ РОЗЕНБАУМ 32
Вронке, 7 февраля 1917 г.
Моя дорогая, любимая Мартхен!
Надеюсь, Вы догадываетесь, почему я против наших более час¬
тых свиданий: не хочу принимать здесь никаких благодеяний, не хо¬
чу ни о чем просить и не желаю быть обязанной благодарить. [...]
У Вас нет никаких причин беспокоиться обо мне и резко выра¬
жать недовольство моей судьбой. Правда, я уже стала здесь очень
нелюдимой, но это ведь ничего не значит. Сравните мою участь с
участью Карла [Либкнехта], и Вы должны будете признать, что не
я, а он заслуживает все сочувствие и все симпатии. Мартхен, однаж¬
ды я уже просила Вас заботиться от всего сердца о бедной Соне
Л[ибкнехт] и делаю это еще раз. Вы должны чаще бывать подле
нее, ибо Вашей улыбкой и всем Вашим существом Вы распростра¬
няете вокруг себя такую теплоту и благожелательность, что я ожи¬
даю от этого много хорошего для больной души этой маленькой
женщины. Я не имею в виду, что Вы потащите ее в общество, ска¬
жем, сведете ее с А. и другими!! Во-первых, она плохо подходит для
этой сферы, хотя и не показывает этого (я ее хорошо знаю), а во-
вторых, ей нужен большой покой. Она нуждается в том, чтобы во¬
круг нее было несколько очень хороших и чутких людей, а к ним я
отношу в первую очередь Вас и Луизу Каутскую, которую тоже
просила заботиться о Соне. [...] Постарайтесь сохранить теплое от¬
ношение к Соне также со стороны Францискуса (Меринга] и Евы
[Меринг], расположением которых Вы пользуетесь. [...]
МАТИЛЬДЕ ВУРМ 33
Вронке в ТЦознани], крепость, 16 февраля 1917 г.
Моя дорогая Тильда!
Письмо, открытку и кекс получила - большое спасибо. Будь спо¬
койна, хотя ты так храбро дала мне отпор и даже объявила войну,
отношение мое к тебе не изменилось. То, что ты хочешь со мной
«бороться», заставило меня улыбнуться. Девочка, я крепко сижу в
седле, и еще никому не удавалось сбросить меня на землю; любо¬
пытно посмотреть, кто сумеет это сделать. Но я вынуждена улыб¬
нуться и еще по одной причине: потому, что ты вовсе и не хочешь
против меня «бороться» и политически гораздо больше приверже¬
на ко мне, чем хочешь сама признать. Я всегда останусь для тебя
компасом, потому что именно твоя прямая натура говорит тебе:
мой вывод - самый безошибочный, ибо на него не влияют второ¬
степенные помехи - робость, рутина, парламентский кретинизм, ту¬
манящие выводы других. Вся твоя аргументация против моего ло¬
178

зунга «На том стою, я не могу иначе!» ведет вот к чему: все это пре¬
красно, но люди - трусливы и слабы, ergo*, надо приспособить так¬
тику к их слабости и принципу chi va piano va sano**. Какая узость
исторического взгляда, мой ягненочек! Ведь нет ничего более из¬
менчивого, чем человеческая психология. Тем более что психоло¬
гия масс всегда таит в себе, как талатта***, как вечное море, все
скрытые возможности: мертвенный штиль и бушующий шторм,
низменную трусость и самый дикий героизм. Масса всегда - то, чем
она должна быть по обстоятельствам времени, и она всегда пребы¬
вает в состоянии скачка к тому, чтобы стать совершенно другой,
чем кажется. Хорош же тот капитан, который прокладывает курс,
определяя его только по сиюминутному состоянию водной глади и
будучи не способен по признакам на небе и в глубине моря распоз¬
нать надвигающийся шторм!
Моя маленькая девочка: «разочарование в массах» - это всегда
самое позорное свидетельство для политического руководителя.
Вождь большого масштаба руководствуется в своей тактике не на¬
строением масс в данный момент, а железными законами развития;
несмотря на все разочарования, он твердо держится своей тактики,
а в остальном спокойно предоставляет истории довести ее дело до
необходимой зрелости.
На этом давай «заканчивать дебаты». Подругой твоей я охотно
остаюсь.
Останусь ли я для тебя и учительницей, как ты этого хочешь, за¬
висит от тебя. [...]
Целую и крепко жму руку.
Твоя Р.
СОФЬЕ ЛИБКНЕХТ
Вронке в Щознани], крепость, 18 февраля 1917 г.
Моя самая дорогая Соничка!
[...] Давно уже меня ничто так не потрясало, как короткий рас¬
сказ Марты [Розенбаум] о Вашем посещении Карла, когда Вы уви¬
дели его за решеткой, и о том впечатлении, которое это произвело
на Вас. Почему же Вы скрыли это от меня? Я ведь имею право
знать обо всем, что причиняет Вам боль, и не позволю урезать мои
права собственности! Между прочим, этот случай мне живо напом¬
нил мое первое свидание с братьями десять лет тому назад в Вар¬
шавской цитадели. Там тебя показывают буквально в двойной
* Значит (лат.).
** Тише едешь, дальше будешь (итал.).
*** Вечное море (др.-греч.).
179

клетке из проволочной сетки, то есть клетка поменьше свободно
установлена в клетке большей, и беседовать приходится через их
туманное переплетение. А так как это было сразу же после шести¬
дневной голодовки, то я была так слаба, что ротмистр (комендант
крепости) должен был почти внести меня в переговорную комнату,
и я держалась в клетке обеими руками за проволочное ограждение,
что, вероятно, еще больше усиливало впечатление дикого зверя в
зоопарке. Клетка стояла в довольно темном углу помещения, и мой
брат прижал свое лицо прямо к проволочной сетке. «Где же ты?» -
все снова и снова спрашивал он, вытирая пенсне от слез, мешавших
ему видеть.
С какой радостью я сидела бы сейчас в Луккау в клетке, лишь
бы избавить от этого Карла! [...]
ГАНСУ ДИФЕНБАХУ 34
Вронке в Щознани], 27 марта 1917 г. Вечером
[...] Впрочем, самое худшее для меня время уже позади, в тюрь¬
ме я дышу свободнее - вчера истек пресловутый восьмой месяц
пребывания в тюрьме. У нас здесь был бодрящий солнечный день,
хотя и немного холодный, а заросли еще совсем голых кустов в мо¬
ем садике переливались на солнце всеми цветами радуги. К тому же
высоко в поднебесье раздавались трели жаворонков и, несмотря на
снег и холод, ощущалось предвестье весны. Тут мне пришло на ум,
что в прошлом году я в это время была уже и еще свободной и на
Пасху вместе с Карлом Л[ибкнехтом] и его женой слушала в гарни¬
зонной церкви «Страсти по Матфею».
Но что для меня сейчас Бах и «Страсти по Матфею»! Когда-то я
в прохладный весенний день запросто бродила по улицам моего
Зюдэнде (я считала, что там меня из-за моего задумчивого праздно¬
шатания уже знает каждый житель), засунув руки в карманы жаке¬
тика, без всякой цели, только чтобы поглазеть на окружающее и
впитать в себя жизнь. А из домов раздавались звуки предпасхально-
го выколачивания матрацев, где-то громко кудахтала курица, ма¬
ленькие школяры, возвращаясь домой, прямо посреди мостовой с
громким криком и смехом затевали потасовку, ползущий мимо па¬
ровичок городской железной дороги давал короткий приветствен¬
ный гудок, тяжелый пивной фургон тарахтел вниз по улице, а под¬
ковы его битюгов ритмично и сильно стучали по железнодорожно¬
му мосту, в промежутках было слышно звонкое чириканье воробь¬
ев - все это на ярком солнечном свету выливалось в такую симфо¬
нию, в такую «Оду к радости» [Шиллера], какую не воспроизвести
никакому Баху и никакому Бетховену. И сердце мое ликовало из-за
всего на свете, из-за самой будничной малости. [...]
180

ГАНСУ ДИФЕНБАХУ
Вронке, 30 марта 1917 г.
[...] Прошлой весной у меня был еще один спутник по этим
странствиям: Карл Л[ибкнехт]. Вы, верно, знаете, какую жизнь он
вел вот уже много лет: сплошь в парламенте, на заседаниях, в ко¬
миссиях, на совещаниях, в вечной спешке, на бегу, прыгая с трамвая
на электричку, а с электрички - в автомобиль; все карманы набиты
блокнотами, руки заняты только что купленными газетами, про¬
честь которые целиком у него, конечно, не хватало времени; душа
и тело покрыты дорожной пылью, но на лице, несмотря ни на что.
всегда доброжелательная юношеская улыбка.
Прошлой весной я просто-таки заставила его немного передох¬
нуть, вспомнить, что кроме рейхстага и ландтага есть еще и целый
мир вокруг, и он вместе с Соней [Либкнехт] и со мной не раз ша¬
гал по полям, бывал в Ботаническом саду. Как мог он, словно ди¬
тя, радоваться какой-нибудь березке с молодыми сережками! Од¬
нажды мы напрямик прошагали по полям до самого Мариенфель-
де. Вы ведь знаете,- помните еще? - эту дорогу: однажды мы с Ва¬
ми вдвоем прошли по ней осенью, когда нам пришлось шагать по
жнивью.
А тем прошлым апрелем мы с Карлом гуляли до полудня, и но¬
ля еще только зазеленели свежей озимью. Прохладный ветер, на¬
летая порывами, гнал по небу взад и вперед серые облака, а поля то
сияли в ярком солнечном свете, то погружались в тень с изумрудно¬
зеленым отливом - великолепная игра света и тени,- и мы шли, не¬
вольно умолкнув. Вдруг Карл остановился и стал делать какие-то
странные прыжки, притом с серьезным лицом. Я глядела на него с
удивлением и даже немного испугалась:
«Что с вами?» - «Я так счастлив», - только и ответил он. И тут
мы, ясное дело, расхохотались, как сумасшедшие.
С серд[ечным приветом] Р.
СОФЬЕ ЛИБКНЕХТ
Вронке, 19 апреля 1917 г.
Сонюша, пташка моя маленькая!
Вчера от всего сердца порадовалась Вашей открытке с приве¬
том, хотя он и звучал так грустно. Как хотела бы я сейчас быть с
Вами, чтобы снова заставить Вас смеяться, как тогда, после ареста
Карла [в мае 1916 г.], когда обе мы - Вы еще помните? - своими
озорными взрывами смеха привлекли к себе некоторое внимание
публики в кафе «Фюрстенхоф». Как прекрасно было тогда - напе¬
рекор всему! А наша ежедневная погоня ранним утром за [попут¬
ным] автомобилем на Потсдамерплац, потом поездка в тюрьму че¬
181

рез цветущий Тиргартен и тихую Лертерштрассе с ее высокими вя¬
зами, а на обратном пути - обязательное посещение накоротке
«Фюрстенхофа», потом обязательный визит ко мне в Зюдэнде, где
все цвело роскошной майской зеленью. Помните ли Вы часы, про¬
веденные вместе в моей уютной кухне, где Вы и Мими за столиком,
покрытым белоснежной скатертью, терпеливо ожидали плодов мо¬
его кулинарного искусства? Помните ли Вы еще прелестные
haricots verts a la Parisienne?* Потом столик для цветов, который я
для Вас пристроила у окна в эркере, а на нем - Гёте и тарелочка
компота?
И ко всему этому в памяти моей сохранилось воспоминание о не¬
изменно сияющей солнцем жаркой погоде, а ведь только при такой
и появляется настоящее радостное чувство весны. А потом вече¬
ром - мой обязательный визит к Вам, в Вашу милую комнатку -
я так охотно видела Вас в роли хозяйки дома, это так шло Вам к ли¬
цу, когда Вы с фигуркой девочки-подростка, стоя у стола, разлива¬
ете чай; и, наконец, уже в полночь - наше взаимное провожание до¬
мой по пахнущим цветами ночным улицам! Вспоминаете ли Вы еще
сказочную лунную ночь в Зюдэнде, когда я провожала Вас домой,
а остроконечные крыши домов с их резкими контурами казались
нам на фоне прекрасно голубого неба старинными рыцарскими
замками?
Сонюша, как хотела бы я быть постоянно с Вами, рассеять Ва¬
шу печаль, болтать с Вами или молчать, чтобы Вы не впадали в Ва¬
шу мрачную, отчаянную тоску. В своей открытке Вы спрашиваете:
«Почему все это так?» Вы - дитя, именно «такова» издревле вся
жизнь, в ней есть все: и страдание, и разлука, и тоска. Жизнь надо
всегда принимать такой, как она есть, и находить все прекрасным и
хорошим. Я, по крайней мере, так поступаю не по рассудочной му¬
дрости, а просто такова моя натура. Я инстинктивно чувствую, что
это - единственный верный способ воспринимать жизнь, и поэто¬
му действительно чувствую себя счастливой в любом положении.
И я хотела бы также ничего не вычеркнуть из моей жизни, ничего
другого не иметь, чем то, что было и есть. Если бы только мне уда¬
лось внушить и Вам такое восприятие жизни!..
Я еще не поблагодарила Вас за фотографию Карла. Как Вы об¬
радовали меня ею! Это поистине самый прекрасный подарок ко
дню рождения, какой Вы только могли мне сделать. Она стоит в хо¬
рошей рамке на столе передо мной и всюду сопровождает меня сво¬
им взглядом. (Вы знаете, есть такие портреты, которые словно
смотрят на тебя, где бы ты ни находился.) Портрет очень похож.
Как же должен сейчас Карл радоваться вестям из России! [...]
* Зеленые бобы по-парижски {франц.).
182

СОФЬЕ ЛИБКНЕХТ
Вронке, 2 мая 1917 г.
[...] И еще одно открытие осчастливило меня сегодня. Если по¬
мните, прошлым апрелем я как-то по телефону настойчиво звала
вас обоих в 10 часов утра отправиться в Ботанический сад, чтобы
вместе со мной послушать пение соловья, дававшего целый кон¬
церт. Мы сидели тогда в укромном уголке в густых зарослях, на
камнях у небольшого журчащего ручья; а после соловья мы вдруг
услышали однотонный жалобный крик, что-то вроде «гли-гли-гли-
гли-глик!». Я сказала, что это звучит, как крик какой-то болотной
или водоплавающей птицы, и Карл согласился со мной, но мы ни¬
как не могли определить, что это была за птица.
Подумайте только, такой же жалобный крик я вдруг услышала
здесь, поблизости, несколько дней тому назад ранним утром, и
сердце у меня так и забилось от нетерпения наконец-то узнать,
кто это. Я потеряла покой, пока сегодня не выяснила: вовсе это не
водоплавающая птица, а вертишейка, серая разновидность дятла.
Она чуть больше воробья, а называется так оттого, что в случае
опасности пытается напугать врага смешными ужимками и верче¬
нием головы. Питается только муравьями, которых собирает сво¬
им клейким язычком, как муравьед. Испанцы поэтому называют
ее Hormiqueo, муравьиной птицей. Кстати, Мёрике написал об
этой птице премилое шутливое стихотворение, а Туго Вольф по¬
ложил его на музыку. С тех пор как я узнала, что это за птица с
таким жалобным голосом, у меня такое чувство, словно получила
подарок. Может быть, Вы напишете об этом Карлу, это его пора¬
довало бы. [...]
Иногда у меня появляется такое чувство, что я совсем не насто¬
ящий человек, а какая-то птица или какой-то зверь в неудавшемся
человеческом облике; внутренне я чувствую себя в таком уголке
сада, как здесь, или же в поле, где жужжат шмели и стоит высокая
трава, гораздо больше в своей родной обстановке, чем на партий¬
ном съезде. Вам я спокойно могу все это сказать: Вы ведь не стане¬
те сразу же подозревать меня в измене социализму. Вы знаете, что,
несмотря на это, я надеюсь умереть на посту: в уличном бою или на
каторге. Но мое самое внутреннее Я принадлежит больше синицам,
чем «товарищам». И вовсе не потому, что я, как столь многие вну¬
тренне обанкротившиеся политики, нахожу в природе себе приста¬
нище, свое отдохновение.
Напротив, я и в природе обнаруживаю на каждом шагу так мно¬
го жестокого, что это заставляет меня очень страдать. [...]
183

ГАНСУ ДИФЕНБАХУ
Вронке, 12 мая 1917 г.
[...] Ваша идея, чтобы я написала книгу о Толстом, мне вовсе не
нравится. Для кого? И зачем, Генсхен?
Все люди могут ведь сами прочесть книги Толстого, а кому кни¬
ги не передают сильного дыхания жизни, тому я не смогу дать его и
своими комментариями. Разве можно кому-нибудь «объяснить»,
что такое моцартовская музыка? Можно ли «объяснить», в чем за¬
ключается волшебство жизни, если кто-то не слышит его сам в
мельчайших и повседневных вещах или, вернее, не носит его в себе
самом? Например, я считаю и всю огромную гётевскую литературу
(то есть литературу о Гёте) макулатурой и придерживаюсь мнения,
что о нем написано уже слишком много книг; из-за такой обширной
литературы люди забывают глядеть на окружающий их прекрас¬
ный мир. [...]
СОФЬЕ ЛИБКНЕХТ
Вронке, 23 мая 1917 г.
[...] Сонюша, Вы огорчены моим долгим заключением и спраши¬
ваете: «Как же так, что одни люди могут решать судьбы других лю¬
дей? К чему все это?» Простите, моя дорогая, но, читая это, я гром¬
ко расхохоталась. У Достоевского в «Братьях Карамазовых» есть
такая госпожа Хохлакова, которая имела обыкновение задавать в
обществе точно такие же вопросы, беспомощно переводя взгляд с
одного на другого; но прежде чем кто-либо собирался ответить, она
тут же перескакивала на что-нибудь иное. Птичка моя, вся история
человеческой культуры, которая, по скромным подсчетам, длится
более двадцати тысячелетий, основана на «решении судеб одних
людей другими», что имеет глубокие корни в материальных усло¬
виях жизни. Только дальнейшее мучительное развитие сможет это
изменить, и мы теперь как раз - свидетели одной из таких мучи¬
тельных глав. А Вы спрашиваете: «К чему все это?» Вопрос «для
чего?» вообще не годится для понимания цельности жизни и ее
форм. Для чего существуют в мире птички-лазоревки? Я действи¬
тельно этого не знаю, но радуюсь тому, что они есть, и восприни¬
маю как сладкое утешение, когда вдруг издалека через стену до ме¬
ня доносится поспешное «ци-ци-бэ!» [...]
СОФЬЕ ЛИБКНЕХТ
Бреслау, после 16 ноября 1917 г.
[...] Соничка, моя дорогая птичка, как часто я думаю о Вас, по¬
стоянно вижу Вас перед собой, и всегда у меня такое чувство, что
Вы одиноки и заброшены, как мерзнущий воробышек, и я должна
была бы быть с Вами рядом, чтобы оживить и развеселить Вас. Как
184

жаль те месяцы и годы, которые теперь проходят без того, чтобы
мы, несмотря на все ужасное в мире, смогли вместе провести хоть
несколько чудесных часов. Знаете, Сонюша, чем дальше это длит¬
ся и чем больше подлое и чудовищное ежедневно превышает все
меры и границы, тем спокойнее и тверже я внутренне становлюсь.
Ибо к стихии, бурану, потопу, солнечному затмению нельзя приме¬
нять масштабы морали, их надо рассматривать как нечто данное,
как предмет изучения и познания.
Негодовать против всего человечества и возмущаться им в ко¬
нечном счете бессмысленно.
Таковы явно единственно объективно возможные пути исто¬
рии, и надо следовать ей, не давая сбить себя с главного направле¬
ния. [...]
Хоть смейся, хоть плачь, что такая нежная птичка, как Вы, рож¬
денная для солнечного света и беззаботного пения, оказалась
ввергнутой судьбой в самый мрачный и жестокий период мировой
истории. Но что бы ни было, мы рука об руку проплывем сквозь
эти времена и преодолеем их. [...]
Я теперь глубоко погрузилась в геологию. Она, верно, покажет¬
ся Вам очень скучной наукой, но это заблуждение. Я читаю о ней с
лихорадочным интересом и страстным удовлетворением, она ко¬
лоссально расширяет духовный горизонт и углубляет единое, все¬
объемлющее представление о природе, как ни одна частная наука.
Я хотела бы рассказать Вам массу интересного, но для этого нам
надо было бы разговаривать друг с другом вместе, гуляя до обеда
по зюдэндскому полю или провожая друг друга домой тихой лунной
ночью. Что Вы читаете? Как обстоит дело с «Легендой о Лессинге»
[Меринга] ? Я хочу знать о Вас все! [...]
Что пишет Карл? Когда увидите его снова, передавайте ему от
меня тысячу приветов. Обнимаю Вас и крепко жму Вам руку, моя
дорогая, дорогая Соничка! Пишите поскорей и побольше!
Ваша Р. Л.
СОФЬЕ ЛИБКНЕХТ
[Бреслау, ранее 24 декабря 1917 г.]
[...] В такие моменты я думаю о Вас и очень хотела бы дать Вам
такой волшебный ключик, чтобы Вы всегда и во всех положениях
воспринимали то прекрасное и радостное, что есть в жизни, чтобы
Вы тоже жили в упоении и словно бы шли по ярко цветущему лугу.
Я не хочу внушать Вам ни аскетизм, ни наигранную веселость, а хо¬
тела бы подарить Вам все реальные чувственные радости, которые
Вы только можете себе пожелать. Но в придачу еще и мою неисся¬
каемую внутреннюю веселость, чтобы я могла видеть Вас шагаю¬
185

щей по жизни в расшитом звездами плаще, который защитит Вас от
всего мелкого, тривиального, пугающего. [...]
СОФЬЕ ЛИБКНЕХТ
[Бреслау], 12 мая 1918 г.
[...] Вы тоже принадлежите к тем птицам и живым существам,
из-за которых я издали внутренне дрожу. Я чувствую, как Вы стра¬
даете оттого, что годы уходят безвозвратно, а «жизни» все нет. Но
терпение и мужество! Мы еще поживем и доживем до великого.
Пока же мы видим, как погружается в пучину весь старый мир -
что ни день - еще кусок, новый оползень, новый гигантский обвал...
А самое комичное то, что большинство этого даже и не замечает и
верит, что все еще ходит по твердой земле. [...]
Примечания
1	Цеткин К. Искусство-идеология-эстетика. М., 1982. С. 118.
2	На пятом Международном конгрессе Социалистического интернационала в
Париже 23-27 сентября 1900 г. Р. Люксембург, как представитель польской
социал-демократии, была докладчиком от имени двух комиссий: о милита¬
ризме и о колониальной политике. Ее речь публикуется по протоколу кон¬
гресса.
3	Имеются в виду два написанных К. Марксом воззвания Генерального совета
Международного Товарищества Рабочих о франко-прусской войне, решения
Гаагского конгресса 1872 г.
4	Внесенная Р. Люксембург от имени комиссий резолюция, ссылавшаяся на ре¬
шения предыдущих конгрессов II Интернационала и предлагавшая ряд
практических мер, была одобрена конгрессом единогласно.
5	Речь идет об интервенции восьми империалистических держав с целью по¬
давления народного восстания в Китае.
6	Седьмой Международный социалистический конгресс в Штутгарте работал
18-24 августа 1907 г. В комиссию о милитаризме и военных конфликтах бы¬
ло внесено четыре проекта резолюции: Бебеля, Вайяна-Жореса, Геда и Эр¬
ве. За основу был принят проект Бебеля, в который русские и польские со¬
циал-демократы решили предложить поправки, подготовленные Лениным,
Мартовым и Р. Люксембург. Первоначально в комиссии предполагал высту¬
пить Ленин, но затем он передал все материалы Р. Люксембург. Речь ее бы¬
ла опубликована в протоколах конгресса.
7	Конгресс в Амстердаме осудил ревизионизм и министериализм. Нидер¬
ландская социалистка Г. Роланд-Гольст внесла резолюцию, признававшую
возможность применения массовой стачки, но отвергавшую всеобщую стач¬
ку в ее анархо-синдикалистском понимании.
8	Французский анархист Постав Эрве предлагал без учета конкретных условий
ответить на войну забастовкой и восстанием.
9	Нидерландский анархист Домела Ньювенгейс предлагал на втором конгрес¬
се Социалистического интернационала в Брюсселе в 1881 г. «на всякое объ¬
явление войны отвечать призывом народа к всеобщей стачке».
10	Статья Р. Люксембург была написана для газеты «Leipziger Volkszeitung» и
опубликована в № 209 за 9 сентября 1908 г. Польский вариант статьи был на¬
186

печатан в сентябрьском номере журнала «Przeglad Socjaldemokratyczny».
Первый абзац статьи имеется только в польском варианте (его перевод на
русский сделан Ф. Коном). Интерес Р. Люксембург к творчеству Толстого
был глубоким и устойчивым. См. об этом также следующую статью «Насле¬
дие Толстого» и замечания, высказанные в личных письмах. При редактиро¬
вании перевода учтен ранее опубликованный русский перевод статей в кни¬
ге: Кораллов М.М. Роза Люксембург об искусстве. М., 1971.
11	Эта статья была написана пять лет спустя после первой по просьбе Ф. Ме¬
ринга для журнала «Neue Zeit» и опубликована во втором томе за 1912/13 г.
12	20 февраля 1914 г. в уголовной палате земельного суда во Франкфурте-на-
Майне состоялся судебный процесс против Р. Люксембург. Ей инкриминиро¬
валось, что она в двух выступлениях на собраниях в сентябре 1913 г. призва¬
ла немецких рабочих в случае войны не стрелять в своих классовых братьев
во Франции и других странах. По требованию прокурора суд приговорил ее
к году тюрьмы. Во многих городах состоялись собрания протеста против
приговора. Речь опубликована в № 52 «Vbrwarts», 22 февраля 1914 г. Загла¬
вие речи дано составителем тома.
13	В газетной информации ошибочно: десятилетний. В феврале 1899 г. дрез¬
денский суд приговорил девять строительных рабочих к длительным срокам
каторжной тюрьмы за протест против нарушения администрацией продол¬
жительности рабочего дня, во время которого дело дошло до рукопашной
схватки.
14	В октябре 1907 г. Карл Либкнехт был по требованию прусского военного
министра осужден за книгу «Милитаризм и антимилитаризм» к полутора го¬
дам заключения в крепости. Он отбыл его в крепости Глац.
15	Этот параграф предусматривал за призыв к неповиновению законам денеж¬
ный штраф или тюремное заключение сроком до двух лет.
16	За перевод книги В. Короленко «История моего современника» Р. Люксем¬
бург взялась еще перед войной, опубликовав в детском приложении к журна¬
лу «Gleichheit» два отрывка - «Купленные мальчики» и «Пансионат». Основ¬
ная часть книги была переведена Р. Люксембург в тюрьмах во время войны.
Введение, выросшее в блестящий очерк русской литературы XIX - начала
XX века, было написано в июле 1918 г. Сообщение о выходе книги В. Коро¬
ленко в издательстве П. Кассирера Р. Люксембург получила за неделю до
своей гибели в январе 1919 г. При редактировании русского перевода Введе¬
ния учтен перевод М.М. Кораллова.
17	Речь идет о революции 1848 г. в Германии.
18	Гарный Луг - деревня дяди Короленко, где он бывал в детстве. Граждане вы¬
мышленного города Шильда - комические персонажи немецких народных
анекдотов, простаки и хитрецы.
19	Французский офицер генерального штаба, еврей по происхождению, Альф¬
ред Дрейфус был в 1894 г. осужден за мнимую государственную измену к по¬
жизненному заключению, но в 1899 г. помилован. В результате многолетней
политической кампании «дрейфусары», среди них Э. Золя и Ж. Жорес,
вскрыли антисемитскую подоплеку осуждения, и в 1906 г. Дрейфус был пол¬
ностью реабилитирован.
20	Костя (Константин) Цеткин - сын Клары Цеткин, близкий друг Розы, в
письмах к которому она выражала свои сокровенные мысли. В публикуемой
подборке речь идет прежде всего об отношении к Льву Толстому.
187

21	Р. Люксембург была преподавателем партийной школы СДПГ. Доклад был
прочитан 29 ноября 1910 г.
22	К. Корн - редактор социал-демократического журнала «Arbeiter-Jugend».
23	Письмо Ф. Мерингу написано Р. Люксембург из женской тюрьмы, где она
отбывала годичный срок заключения по приговору франкфуртского суда.
24	4 августа 1914 г., когда социал-демократическая фракция рейхстага прого¬
лосовала за военные кредиты, дома у Розы Люксембург собрались ее друзья,
но не смогли сразу определить пути антивоенной борьбы. Вскоре К. Либ¬
кнехт, Р. Люксембург, Ф. Меринг и К. Цеткин подписали заявление и посла¬
ли его редакциям зарубежных социал-демократических газет. Позднее ими
была создана группа «Интернационал», затем получившая наименование
группы «Спартак».
25	Речь идет о комментариях Бернштейна к изданным им сочинениям Ф. Лас¬
саля.
26	Матильда Якоб - секретарь Розы, которая во время ее пребывания в заклю¬
чении была связующим звеном с друзьями.
27	Клара Цеткин была арестована в июле 1915 г. Это вызвало множество про¬
тестов, и ее освободили в октябре 1915 г.
28	Карл Либкнехт внес поправки в подготовленные Р. Люксембург тезисы о за¬
дачах социал-демократии. Они были одобрены на конференции группы «Ин¬
тернационал» 1 января 1916 г., в виде «Тезисов о задачах интернациональной
социал-демократии» напечатаны в листовке и как приложение к брошюре
Р. Люксембург «Кризис социал-демократии» («Брошюра Юниуса»).
29	Дитц был владельцем социал-демократического издательства. О переводе
книги В. Короленко см. выше прим. 12, а также следующие письма Луизе
Каутской.
30	Матильда Вурм - молодая подруга Р. Люксембург,- как и ее муж, была дея¬
телем центристского крыла СДПГ, возглавлявшегося К. Каутским.
31	Это и другие письма Софье Либкнехт, посланные Р. Люксембург из тюрьмы,
рисуют широкую картину духовных интересов Розы, дают представление о
ее внутреннем мире и круге интересов.
32	Марта Розенбаум - социал-демократка, поддерживавшая связи с друзьями
Розы.
33	Это письмо Матильде Вурм - продолжение диалога, который начался в пре¬
дыдущем письме.
34	Ганс Дифенбах - молодой друг Розы Люксембург, с которым она охотно де¬
лилась своими мыслями и чувствами. Отправленный на фронт в качестве во¬
енного врача, он погиб во Франции в октябре 1917 г.

ФЕВРАЛЬ И ОКТЯБРЬ 1917 г. В РОССИИ
И я пишу это послание, уступая желанию, неодно¬
кратно исходившему из кругов группы «Интерна¬
ционал», чтобы сказать нашим русским друзьям и
единомышленникам, что мы связаны с ними всеми
узами страстной и глубокой симпатии и что мы
видим в них, а не в призраках «старой, испытанной
тактики», сильнейших передовых борцов нового
Интернационала.
Франц Меринг, 1918 г. 1
[ФЕВРАЛЬСКАЯ] РЕВОЛЮЦИЯ
В РОССИИ2
Война отодвинула на несколько лет, но не
смогла помешать тому, что ощутимо надвигалось еще до ее начала:
новая вспышка революции. Русский пролетариат уже после 1911 г.
стал преодолевать свинцовый груз периода контрреволюции и год
от года все чаще вновь подымал в экономических и политических
забастовках революционное знамя 1905 г. Русский пролетариат
позволил лишь два с половиной года дезорганизовывать себя импе¬
риалистической войной, порабощать диктатурой сабли, сбивать с
толку национализмом. Он снова восстал, чтобы сбросить ярмо аб¬
солютизма, и заставил сейчас русскую буржуазию шагать вперед.
Если ныне революция в России победила так быстро, в течение
нескольких дней, то это единственно и целиком потому, что она по
своей исторической сути только продолжение великой революции
1905-1907 гг. Контрреволюции удалось подавить ее лишь на корот¬
кое время, но нерешенные задачи революции требовали решения, а
неисчерпаемая классовая энергия вспыхнула вновь в самых труд¬
ных условиях. Свежесть воспоминаний о 1905-1906 гг., о почти не¬
ограниченном политическом господстве пролетариата в России, о
его смелых атаках, о его крайне революционной программе - вот
что побудило русскую буржуазию так поразительно быстро при¬
нять решение встать во главе движения. То был страх перед необуз¬
данным размахом народной революции, которая показала буржуаз¬
ному классовому господству в 1905-1907 гг. свою голову Медузы.
Он побудил Родзянко, Милюкова и Тучкова сразу встать на сторону
революции и со своей стороны выдвинуть решительную либераль¬
189

ную программу. Это - попытка одураченной десять лет назад иму¬
щей буржуазной России овладеть революцией и, выполнив ее зада¬
чи в буржуазно-либеральной форме, исключить этим ее решитель¬
но демократические, а также социальные тенденции.
Здесь прежде всего проявилось - вопреки всем всезнайкам, ум¬
но-осторожным советчикам и маловерам-пессимистам,- что дело
революции 1905 г. не погибло, что жертвы, которых она тогда сто¬
ила, были принесены не напрасно, что отважно-революционный
характер требований, выдвинутых социалистическими рабочими,
оказался весьма «практичной» политикой. Сегодняшние мужество
и энергия русской либеральной буржуазии - всего лишь слабый от¬
блеск огненных сполохов 1905-1907 гг. Тогда размах мощи проле¬
тариата через короткое время бросил буржуазию в объятия контр¬
революции, сегодня он в первый же момент побудил ее сразу встать
во главе движения именно для того, чтобы предотвратить повторе¬
ние подобного развертывания этой мощи.
Революция в России, таким образом, с первого натиска победи¬
ла бюрократический абсолютизм. Но эта победа - не конец, а лишь
слабое начало. Ведь, с одной стороны, рано или поздно начнется
попятное движение буржуазии со своей выдвинутой в данный мо¬
мент вперед позиции решительного либерализма. Это с неизбеж¬
ной логикой вытекает из ее общего реакционного характера и ее
классового противостояния пролетариату. С другой стороны, од¬
нажды разбуженная революционная энергия русского пролетариа¬
та со столь же неизбежной исторической логикой должна вновь по¬
вернуть в русло решительно демократического и социального дей¬
ствия и снова развернуть программу 1905 года: демократическая
республика, восьмичасовой рабочий день, отчуждение помещичьей
собственности и т. д. Но прежде всего для социалистического про¬
летариата России отсюда вытекает самый настоятельный лозунг,
неразрывно связанный со всеми другими: конец империалистиче¬
ской войне!
Здесь программа русского революционного пролетариата всту¬
пает в острейшее противоречие с русской империалистической бур¬
жуазией, которая грезит о Константинополе и наживается на вой¬
не. Действие ради мира именно в России, как и везде, может развер¬
нуться только в одной форме: это революционная классовая борь¬
ба против собственной буржуазии, борьба за политическую власть
в государстве.
Такова неотвратимая перспектива более отдаленного развития
русской революции. Будучи далека от завершения своего дела, она
пока исполнила лишь краткую увертюру, за которой последуют
мощнейшие классовые бои за мир и радикальную программу про¬
летариата.
190

Огромная историческая драма на Неве не обошлась без сопутст¬
вующих ей милых игр сатиров на Шпрее. Если память нам не изме¬
няет, лозунг, выдвинутый 4 августа 1914 г., гласил: освобождение
России от царского деспотизма. Это якобы было священной целью
бойни народов, и будто именно ради этой «старой программы
Маркса и Энгельса» мужи германской социал-демократической
фракции решились поддержать войну.
А сейчас? Где же ликование по поводу достигнутой цели веду¬
щейся Германией войны? Где же триумф в правительственной прес¬
се: «Мы этого добились, ура!»? Словно подмоченные пудели, взи¬
рают германские «освободители» на дело русской революции, не в
силах даже сделать приличную гримасу, «хорошую мину» при пло¬
хой игре. Комедия первых месяцев войны, этот инсценированный
немецкой социал-демократией и для немецкой социал-демократии
фарс с целью надувательства народных масс настолько позабыты,
что актеры больше и не пытаются хоть как-то прикрыть свое ис¬
порченное настроение извлеченными из-под слоя пыли масками.
Пронизывающий до костей страх перед усилением России в ре¬
зультате ее внутреннего обновления, страх перед бросающимся в
глаза и вызывающим насмешки сравнением между освободившей¬
ся собственными силами Россией и освобожденной «германским ку¬
лаком» «независимой Польшей»3, страх прежде всего перед дур¬
ным русским примером, способным испортить добрые нравы гер¬
манского пролетариата,- вот что, как чертово копыто, вылезает
отовсюду наружу. А в газетке свободомыслящих, издаваемой Мос¬
се, некое светило германского либерализма с полной наивностью
хочет привести утешительное и успокоительное доказательство то¬
го, что великолепное «освобождение России», то самое, которое
являлось священной целью войны Германии, все равно разобьется
вдребезги из-за внутренних трудностей и погибнет в разгуле анар¬
хии.
Но и германский пролетариат тоже поставлен событиями в Рос¬
сии перед вопросом о своей чести и судьбе. До тех пор, пока во всех
воюющих странах царит кладбищенская тишь и слепое повинове¬
ние, бездействие пролетариата - это интернациональная солидар¬
ная вина, общая мировая беда, которая делится на всех солдат, хо¬
тя и не в одинаковой мере. Но поскольку в России пролетариат рас¬
торг «гражданский мир» открытой революцией, германский проле¬
тариат, и дальше спокойно поддерживая военную акцию, наносит
ему удар прямо в спину. Теперь сражающиеся на Востоке герман¬
ские войска воюют уже не против «царизма», а против революции.
И поскольку русский пролетариат у себя дома развертывает борь¬
бу за мир - а она уже наверняка началась и с каждым днем будет все
сильнее,- застывшее пребывание германского пролетариата в по¬
191

ложении послушного пушечного мяса превращается в открытое
предательство им русских братьев.
«В России прогремел первый выстрел». Россия сама освобожда¬
ет себя. Но кто же освободит Германию от диктатуры сабли, ост-
эльбской реакции и империалистической бойни народов?
РУССКИЕ ПРОБЛЕМЫ4
Теперь, когда картина русской революции,
а особенно ее действий, несмотря на все привнесенные заинтересо¬
ванными буржуазными корреспондентами обволакивающие, мис¬
тифицирующие примеси, становится более ясной и четкой, можно
выделить из груды мелочей и подчеркнуть некоторые основные
черты этих огромных событий.
В данный момент Россия снова подтверждает старый историче¬
ский опыт: нет ничего более невероятного, невозможного, фанта¬
стичного, чем революция за час до того, как она разразилась; нет
ничего более простого, естественного и само собою разумеющего¬
ся, чем революция после того, как она дала свою первую битву и
одержала свою первую победу. Ведь сколь тщательно ни описыва¬
лись в немецкой прессе с давних пор внутренние волнения, кризисы,
брожения в царской империи, ныне немецкая общественность, как
и весь мир, явно в полной растерянности взирает на неожиданный
грандиозный спектакль русской революции.
Еще за неделю до ее начала можно было привести тысячи при¬
чин ее невозможности: народ подавлен ужасной войной, нуждой и
нищетой; буржуазные классы навсегда излечены от мечтаний о
свободе воспоминаниями о революции десятилетней давности, да к
тому же прикованы к царизму планами империалистических завое¬
ваний; широкие слои рабочего класса деморализованы вызванным
войной националистическим безумием, его лучшее социалистиче¬
ское ядро понесло страшные потери из-за кровопускания войны,
раздроблено диктатурой сабли, не имеет ни организации, ни печа¬
ти, ни руководства. Ясно, как дважды два - четыре, и это можно
было доказать до мельчайших подробностей, что ныне в России хо¬
тя и возможны взрывы отчаяния и анархии, но современная, целеу¬
стремленная, идеально упорядоченная политическая революция
там просто-напросто немыслима. И что же? Все - ложь, пустые
слова, болтовня! Революция узаконила себя тем единственным пу¬
тем, которым узаконивает себя любое необходимое движение исто¬
рии: борьбой и победой.
Две черты особенно поражают европейскую общественность в
русских событиях: их быстрый победный ход и радикализм, кото¬
192

рый они проявили уже с первого момента. Ведь даже Временное
правительство, состоящее сплошь из слабосильных буржуазных
элементов, высказалось за демократическую республику! Но обе
эти черты могут поразить только поверхностный взгляд филисте¬
ра, который никогда не замечает более глубоких исторических вза¬
имосвязей между днем сегодняшним и вчерашним. Для того же, кто
не упускает из виду, что революция марта 1917 г. является лишь
продолжением революции 1905-1907 гг., задержанной контррево¬
люцией, а затем мировой войной, не могут быть неожиданностью
ни ее быстрая победа, ни ее решительное продвижение вперед.
Ведь она выходит теперь из чрева русского общества просто как
зрелый плод усилий, боев и жертв последних десяти лет и служит
таким образом утешительным доказательством того, что не были
напрасны ни одна капля крови, пролитой в это страшное десятиле¬
тие нашими русскими братьями за дело свободы, ни один-единст-
венный день тюремных и каторжных мук, пережитых столь многи¬
ми русскими товарищами. Свободу, которой они теперь наслажда¬
ются, они вполне заслужили и сполна за нее заплатили.
Обескураживающий радикализм русских либералов, которые
вдруг от самой ублюдочной конституционной программы сподоби¬
лись дойти до республики, а также согласие русских национал-ли-
бералов, более того, чуть ли не консерваторов на этот резкий пово¬
рот влево - это опять же неожиданность только для филистера, для
которого носящие на себе отпечаток парламентской повседневно¬
сти лозунги, программы и физиономии служат воплощением веч¬
ных истин. Исторически же образованный человек, напротив, с
улыбкой видит здесь только верное повторение опыта английской,
французской и Мартовской [германской 1848 г.] революций: имен¬
но во времена штурма позиция всех классов и партий зависит от си¬
лы и позиции самого радикального класса, т. е. рабочего класса.
Чем смелее выдвигает он свои цели, чем решительнее готов он до¬
биваться их осуществления всей своей силой, тем дальше влево
сдвигается вслед за ним и вся буржуазная фаланга.
Правда, русские рабочие не имеют ни организаций, ни избира¬
тельных союзов, у них почти нет профсоюзов, нет прессы. Но у них
есть самое решающее, что необходимо для их мощи и влияния: све¬
жий боевой дух, твердая воля и беспредельное самопожертвование
во имя идеалов социализма; они обладают теми качествами, без ко¬
торых самый прекрасный организационный аппарат становится не¬
нужным хламом и мертвым грузом на ногах пролетарской массы.
Конечно, без организации рабочий класс не может быть долго спо¬
собным к действию. Мы потому говорим так уверенно, что, словно
видим собственными глазами, как в данный момент рабочий класс
Петербурга, Москвы, всей России с лихорадочной поспешностью
193

занимается созданием организации - политических союзов, проф¬
союзов, образовательных школ, прессы, всего необходимого аппа¬
рата. Как и десять лет назад, революционный русский пролетариат
должен теперь первым делом в кратчайший срок преодолеть недо¬
статки своей организации. И такая рожденная в борьбе, закаленная
в огне организация наверняка окажется истинной броней силы, а не
смирительной рубашкой бессилия.
Русскому пролетариату его путь в нынешней ситуации предна¬
чертан ясно. Как бы сильно и радикально ни отстаивал он полити¬
ческие и социальные требования, успех каждого из них, как и все
дело революции, зависит прежде всего от лозунга: конец войне! До¬
стижение мира русские рабочие, естественно, должны сочетать со
всеми своими действиями, даже поставить его на первое место, и
они, конечно, уже делают это. Но тем самым они вступают в пер¬
вый крупный конфликт с собственной буржуазией, в самую острую
классовую борьбу против врага в собственной стране.
Время покажет, будет ли русский пролетариат, который навер¬
няка не остановится ни перед какими жертвами, один истекать кро¬
вью - или даже истечет кровью - в борьбе за дело мира, которое,
однако, является делом всего интернационального социализма.
РУССКАЯ ТРАГЕДИЯ5*
После Брест-Литовского мира русская ре¬
волюция попала в весьма сложное положение. Политика, которой
при этом руководствовались большевики, вполне очевидна: мир лю¬
бой ценой, чтобы выиграть передышку, тем временем расширить и
укрепить пролетарскую диктатуру в России, осуществить сколько
возможно реформ в духе социализма и таким образом дождаться
взрыва международной пролетарской революции, одновременно ус¬
коряя ее примером России. Поскольку абсолютная усталость рус¬
ских народных масс от войны и вместе с тем вызванная ею военная
дезорганизация, оставленная в наследство царизмом, казалось, все
равно делали продолжение войны бесперспективным обескровлива¬
нием России, не был возможен никакой иной выход, кроме быстро¬
го заключения мира. Таков был расчет Ленина и его товарищей.
* Примечание редакции «Spartakusbriefe»: В статье высказаны опасения, неодно¬
кратно выражавшиеся и в наших кругах, - опасения, вытекающие из объектив¬
ного положения большевиков, а не из их субъективного поведения. Мы публику¬
ем статью преимущественно из-за ее выводов: «без германской революции нет
спасения русской революции, нет надежды на социализм в этой мировой войне.
Остается только одно решение: массовое восстание германского пролетариата».
194

Он был продиктован двумя чисто революционными соображе¬
ниями: непоколебимой верой в европейскую революцию пролета¬
риата, как единственный выход и неизбежное следствие мировой
войны, и столь же непоколебимой решимостью защищать однажды
завоеванную власть в России до крайнего предела, чтобы использо¬
вать ее для самого энергичного и самого радикального преобра¬
зования.
И все же то был в значительной мере расчет без хозяина -
а именно без германского милитаризма, на милость и немилость ко¬
торого Россия отдавала себя сепаратным миром. Брестский мир
явился в действительности не чем иным, как капитуляцией русско¬
го революционного пролетариата перед германским империализ¬
мом. Правда, Ленин и его друзья не обманывали насчет этого фак¬
та ни себя, ни других. Они без обиняков признали капитуляцию. Но
в чем они, к сожалению, и впредь обманывались, так это в надежде
ценой этой капитуляции купить действительную передышку, дейст¬
вительно спастись сепаратным миром от адского огня мировой вой¬
ны. Они не приняли во внимание того факта, что капитуляция Рос¬
сии в Брест-Литовске повлечет за собой огромное усиление импе-
риалистическо-пангерманской политики, тем самым как раз - ос¬
лабление шансов революционного восстания в Германии, и не толь¬
ко не приведет к прекращению войны с Германией, а откроет лишь
новую главу в этой войне.
На самом деле Брест-Литовский «мир» - это химера. Мира меж¬
ду Россией и Германией не было ни на миг. Со времени Брест-Ли-
товска и по сей день война продолжается, только своеобразная, ве¬
дущаяся одной стороной: систематическое германское продвиже¬
ние и молчаливое, шаг за шагом, отступление большевиков. Окку¬
пация Украины, Финляндии. Лифляндии, Эстляндии, Крыма, Кав¬
каза, все больших просторов Южной России - вот результат «состо¬
яния мира» после Брест-Литовска.
А это означало, во-первых, удушение революции и победу
контрреволюции во всех революционных оплотах России. Ведь
Финляндия, Прибалтика, Украина, Кавказ, Черноморское побере¬
жье - все это Россия, а именно территория русской революции, что
бы ни болтала в противовес пустая мелкобуржуазная фразеология
насчет «права наций на самоопределение».
Во-вторых, это означает отсечение также и великорусской час¬
ти революционной территории от зерновых районов, от угольного
бассейна, от рудной и нефтяной областей, т.е. от важнейших эконо¬
мических жизненных источников революции.
В-третьих - оживление и укрепление всех контрреволюционных
элементов внутри России, усиление сопротивления большевикам и
их мерам.
195

В-четвертых - предоставление Германии роли третейского су¬
дьи в политических и экономических отношениях России со всеми
ее собственными провинциями - Финляндией, Польшей, Литвой,
Украиной, Кавказом, а также соседним государством - Румынией.
Общим следствием этого неограниченного хозяйничанья Герма¬
нии в России было, естественно, невероятное усиление позиции гер¬
манского империализма как внутри, так и вовне, а потому и само
собою разумеющееся разжигание до белого каления сопротивле¬
ния и воли к войне в странах Антанты, т, е. затягивание и обостре¬
ние мировой войны. Даже более того: проявляемая Россией неспо¬
собность сопротивляться продвижению германских оккупантов
должна была, разумеется, соблазнить также Антанту и Японию
осуществить контракцию на русской территории, чтобы тем пари¬
ровать огромный перевес Германии и одновременно утолить свои
империалистические аппетиты за счет беззащитного колосса.
Итак, Север и Юг Европейской России, а также вся Сибирь блоки¬
рованы, и большевиков отрезают от их последних жизненных ис¬
точников.
Так русская революция оказывается в конечном результате
Брестского мира окруженной, погибающей от голода, удушаемой.
Но и внутри страны, на еще оставленной Германией большеви¬
кам территории они вынуждены катиться по наклонной плоскости.
Покушения на Мирбаха и Эйхгорна6 - это понятный ответ на тер¬
рористическое господство германского империализма в России,
Правда, социал-демократия издавна отвергала индивидуальный
террор, но только потому, что противопоставляла ему массовую
борьбу как более действенное средство, а не потому, что предпочи¬
тала ему пассивное терпение по отношению к господству реакцион¬
ного насилия. Разумеется, утверждение, будто левые социалисты-
революционеры осуществили эти покушения по подстрекательству
или по заданию Антанты, - лишь официозная фальшивка. Эти по¬
кушения либо должны были стать сигналом к массовому восстанию
против германского господства, либо были просто импульсивным
актом мести, отчаяния и ненависти к кровавой германской диктату¬
ре. Как бы они ни замышлялись, они создали серьезную опасность
для дела революции в России, а именно раскол внутри до тех пор
правящей социалистической группировки. Они вбили клин .между
большевиками и левыми социалистами-революционерами, более
того, вырыли пропасть и вызвали смертельную вражду между обо¬
ими крыльями армии революции7.
Разумеется, и социальные различия, противоречия между иму¬
щим крестьянством и сельским пролетариатом, а также другие фак¬
торы тоже раньше или позже привели бы к раздору между больше¬
виками и левыми социалистами-революционерами. Но до покушения
196

на Мирбаха дело не казалось зашедшим так далеко. В любом случае
факт, что левые социалисты-революционеры оказывали большеви¬
кам поддержку. Октябрьская революция, которая привела больше¬
виков к рулю власти, разгон Учредительного собрания, проведенные
до сих пор реформы большевиков едва ли были бы возможны без
участия левых социалистов-революционеров. Только Брест-Литовск
и его последствия вбили клин между обоими крыльями.
Германский империализм оказывается теперь третейским судьей
в отношениях большевиков с их вчерашними союзниками в рево¬
люции, так же как он был третейским судьей в их отношениях с ок¬
раинными провинциями России и соседними государствами. То, что
это усиливает огромное сопротивление господству большевиков и
проводимым ими реформам, что значительно сократился базис, на
котором основывается их господство, совершенно очевидно. Веро¬
ятно, такой внутренний конфликт и раскол гетерогенных элемен¬
тов революции был неизбежен сам по себе, как это происходит при
прогрессирующей радикализации в любой восходящей революции.
Но теперь возник действительный конфликт из-за господства гер¬
манской сабли над русской революцией. Германский империализм -
это стрела, засевшая в теле русской революции.
Но и это еще не все опасности! Железное кольцо мировой вой¬
ны, казавшееся прорванным на Востоке, снова полностью смыка¬
ется вокруг России и всего мира: Антанта подступает с чехослова¬
ками, а японцы - с Севера и Востока. Таково естественное, неиз¬
бежное следствие продвижения Германии с Запада и Юга. Пламя
мировой войны перебрасывается на русскую землю и в ближайший
момент охватит русскую революцию. Вырваться из мировой вой¬
ны - пусть даже ценой величайших жертв - в конечном счете ока¬
зывается для России невозможным.
И вот большевикам как конечный пункт их тернистого пути гро¬
зит самое ужасное: подобно зловещему привидению, близится союз
большевиков с Германией! Это было бы самым последним звеном
той роковой цепи, которую мировая война накинула на шею рус¬
ской революции: сначала отступление, потом капитуляция и, нако¬
нец, союз с германским империализмом. Тем самым русская рево¬
люция оказалась бы лишь отброшенной мировой войной, из кото¬
рой она хотела любой ценой вырваться, к противоположному по¬
люсу - со стороны Антанты при царе на сторону Германии при
большевиках.
Славным деянием русского революционного пролетариата оста¬
ется то, что первым его жестом после начала революции был отказ
сражаться в военной свите франко-английского империализма. Но
служить войску германского империализма - это, учитывая между¬
народную обстановку, дело куда худшее.
197

Троцкий будто бы заявил, что если бы России предоставился вы¬
бор между японской и германской оккупацией, она выбрала бы по¬
следнюю, ибо Германия гораздо более созрела для революции, чем
Япония. Вымученность расчета очевидна. Речь ведь идет не только
о Японии как противнике Германии, но и об Англии и Франции, о
которых никто сегодня не смог бы определенно сказать, благопри¬
ятнее ли их собственные внутренние условия для пролетарской ре¬
волюции, чем в Германии, или нет. Однако резонерские соображе¬
ния Троцкого вообще ложны, поскольку перспективы и возможно¬
сти революции в Германии как раз подрываются любым усилением
и каждой победой германского милитаризма.
Но затем следует учитывать и совсем иные аспекты, чем эти
якобы реалистические. Союз большевиков с германским империа¬
лизмом явился бы самым страшным моральным ударом для интер¬
национального социализма, какой только мог бы быть ему нане¬
сен. Россия была единственным, последним уголком, где еще коти¬
ровались революционный социализм, чистота принципов, идеаль¬
ные ценности, куда устремлялись взоры всех честных социалисти¬
ческих элементов как в Германии, так и во всей Европе, чтобы
прийти в себя от того отвращения, которое вызывает практика за¬
падноевропейского рабочего движения, чтобы вооружиться муже¬
ством все это выдержать и верой в идеальные свершения, в святые
слова. Вместе с гротескным «спариванием» Ленина с Гинденбур¬
гом был бы погашен моральный источник света на Востоке. Со¬
вершенно очевидно, что германские властители приставляют пис¬
толет к груди Советского правительства и используют его отчаян¬
ное положение, чтобы навязать ему этот чудовищный альянс. Но
мы надеемся, что Ленин и его друзья не поддадутся такому предло¬
жению ни за какую цену, что они категорически заявят: до сих пор
и не дальше!
Социалистическая революция, сидящая на германских штыках,
пролетарская диктатура под протекторатом германского империа¬
лизма - это было бы самым чудовищным, что мы можем когда-ли¬
бо пережить. А сверх того это было бы чистой утопией. Не гово¬
ря уже о том, что сам моральный престиж большевиков в стране
был бы уничтожен, они потеряли бы всякую свободу действий и
независимость также и во внутренней политике, чтобы в кратчай¬
ший срок вообще исчезнуть со сцены. Ведь любой ребенок давно
видит, что Германия лишь медлит и выжидает случая, чтобы вмес¬
те с Милюковым, какими-нибудь гетманами и с бог весть еще каки¬
ми темными ставленниками и марионетками положить конец боль¬
шевистскому правлению, а самого Ленина и его товарищей заду¬
шить, когда те, как украинцы Любинский и компания, сыграют
свою роль троянского коня.
198

Именно и только тогда все прежние жертвы, в том числе и ог¬
ромная жертва Брестского мира, оказались бы принесенными на¬
прасно: ведь конечная цена, за которую они куплены, означала бы
моральное банкротство. Любую политическую гибель большеви¬
ков в честной борьбе против превосходящей силы и неблагоприят¬
ной исторической ситуации следовало бы предпочесть этой мо¬
ральной гибели.
Большевики наверняка совершили в своей политике различные
ошибки и, возможно, совершают их еще и теперь - о, назовите нам
революцию, в которой не совершалось бы никаких ошибок! Пред¬
ставление о революционной политике без ошибок, да сверх того в
этой совершенно беспримерной ситуации, настолько пошло, что
было бы достойно только немецкого начетчика. Если так называе¬
мые вожди немецкого социализма в необычной ситуации теряют
свои так называемые головы уже перед простым голосованием в
рейхстаге, где путь им ясно предписан элементарной азбукой соци¬
ализма, и душа у них уходит в пятки, так что они забывают весь со¬
циализм, словно плохо выученную лекцию, то как же можно хо¬
теть, чтобы партия не совершала никаких ошибок в неслыханной
ситуации, идя по усыпанному шипами совершенно нехоженому пу¬
ти, который она впервые открывает миру?
Однако то роковое положение, в котором находятся ныне боль¬
шевики, само является, вкупе с основной массой их ошибок, следст¬
вием принципиальной неразрешимости той проблемы, перед кото¬
рой они поставлены международным, в первую очередь герман¬
ским, пролетариатом. Осуществить пролетарскую диктатуру и со¬
циалистический переворот в одной отдельной стране, окруженной
со всех сторон жестким господством империалистической реакции,
вокруг которой бушует самая кровавая во всей истории человече¬
ства мировая война, это - квадратура круга. Любая социалистичес¬
кая партия должна была бы потерпеть неудачу в решении этой за¬
дачи и погибнуть - все равно, делает ли она путеводной звездой сво¬
ей политики волю к победе и веру в интернациональный социализм
или же самоотречение.
Мы хотели бы увидеть на месте большевиков всех этих мягкоте¬
лых плакальщиков: Аксельрода, Дана, Григорьянца и прочих, как
бы они ни звались, которые теперь с пеной у рта обличают больше¬
виков и за рубежом жалуются на свое горе, находя - смотри-ка! -
сострадание в груди таких немецких героев, как Штрёбель, Берн¬
штейн и Каутский! Все их умничанье, разумеется, было бы исчер¬
пано альянсом с Милюковым в стране и с Антантой вовне, к чему
внутри прибавился бы еще и сознательный отказ от всех социали¬
стических реформ или даже от зачатков таковых. И все это дела¬
лось бы ради сознательно присущей евнухам мудрости, что Россия -
199

страна аграрная и еще не выварилась в капиталистическом котле.
В этом как раз и состоит ложная логика объективной ситуации:
любая социалистическая партия, которая придет сегодня к власти в
России, должна следовать ложной тактике до тех пор, пока она как
часть интернациональной пролетарской армии брошена на произ¬
вол судьбы главными силами этой армии.
Вину за ошибки большевиков несет в конечном счете междуна¬
родный пролетариат и прежде всего беспримерная в своем упорст¬
ве подлость германской социал-демократии, той партии, которая в
мирное время делала вид, что шагает во главе мирового пролетари¬
ата, претендовала на то, что способна поучать и возглавлять весь
мир, та партия, которая, насчитывая в собственной стране, самое
меньшее, десять миллионов приверженцев обоего пола, вот уже це¬
лых четыре года, подобно продажным ландскнехтам средневеко¬
вья, по указке господствующих классов двадцать четыре раза на
дню распинает социализм на кресте.
Известия, приходящие из России, и положение большевиков -
это потрясающий призыв к последней искре чести немецких рабо¬
чих и солдатских масс. Они хладнокровно позволяют рвать на кус¬
ки русскую революцию, окружать ее, обрекать на голодную
смерть. Но пусть они хотя бы, когда уже бьет двенадцатый час, спа¬
сут ее от самого ужасного: от морального самоубийства, от альян¬
са с германским империализмом.
Есть только одно разрешение трагедии, в которую впутана Рос¬
сия: восстание в тылу германского империализма, выступление не¬
мецких масс как сигнал к международному революционному окон¬
чанию бойни народов. Спасение чести русской революции в этот
роковой час идентично спасению чести германского пролетариата
и интернационального социализма.
РУКОПИСЬ О РУССКОЙ РЕВОЛЮЦИИ8
I
Русская революция - величайшее событие
мировой войны. Ее взрыв, ее беспримерный радикализм, ее дли¬
тельное влияние лучше всего опровергают те лживые фразы, ко¬
торыми официальная германская социал-демократия услужливо
пыталась с самого начала идеологически приукрасить завоева¬
тельный поход германского империализма, - фразы о миссии гер¬
манских штыков свергнуть русский царизм и освободить угнетен¬
ные им народы. Огромный размах и глубокое воздействие револю¬
ции в России, которая потрясла все классовые отношения и обна¬
200

жила все социальные и экономические проблемы, фатальность
внутренней логики ее последовательного продвижения вперед от
первой стадии буржуазной республики к дальнейшим фазам - при¬
чем свержение царизма осталось лишь мелким эпизодом, почти пу¬
стяком - все это со всей очевидностью показывает: освобождение
России было не результатом войны и военного поражения цариз¬
ма, не заслугой «немецких штыков в немецких руках», как пред¬
сказывала передовица журнала «Neue Zeit» под редакцией Каут¬
ского, а имело глубокие корни в собственной стране и внутренне
полностью созрело. Военная авантюра германского империализма
под идеологическим щитом германской социал-демократии не вы¬
звала революцию в России, а напротив, ее вначале временно пре¬
рвала после первого бурного подъема в 1912-1913 гг., затем же,
когда революция грянула, создала для нее самые трудные, самые
анормальные условия.
Такое развитие [революции] является для каждого думающего
наблюдателя самым убедительным опровержением доктринер¬
ской теории, разделяемой Каутским с партией правительственных
социалистов, согласно которой Россия, как страна экономически
отсталая, преимущественно аграрная, будто бы еще не созрела для
социальной революции и для диктатуры пролетариата. Это тео¬
рия, которая считает допустимой в России только буржуазную ре¬
волюцию - а из этого мнения вытекает также и тактика коалиции
социалистов в России с буржуазными либералами,- это одновре¬
менно теория оппортунистического крыла в российском рабочем
движении, так называемых меньшевиков под испытанным руко¬
водством Аксельрода и Дана. Как русские, так и германские оп¬
портунисты целиком сходятся в этой принципиальной оценке рус¬
ской революции, из которой само собой следует отношение к дета¬
лям тактики, с германскими правительственными социалистами.
По мнению всех трех, русская революция должна была бы остано¬
виться на той стадии, которую (по мифологическому представле¬
нию германской социал-демократии) поставило своей благородной
задачей военное командование германского империализма: на
свержении царизма. Если же она вышла за эти рамки, если она по¬
ставила своей задачей установление диктатуры пролетариата, то
это, согласно данной доктрине, просто ошибка радикального кры¬
ла русского рабочего движения большевиков; и все превратности,
постигшие революцию в ее дальнейшем ходе, все неурядицы,
жертвой которых она стала, изображаются именно как прямой ре¬
зультат этой роковой ошибки.
Теоретически эта доктрина, рекомендуемая одновременно и газе¬
той «Vorwarts» Штампфера, и Каутским в качестве плода «марксист¬
ской мысли», ведет к оригинальному «марксистскому» открытию,
201

что социалистический переворот является будто бы национальным,
так сказать, домашним делом каждого современного государства в
отдельности. Каутский, впрочем, умеет, но лишь в форме голубой
мечты и абстрактной схемы подробно расписать всемирные эконо¬
мические связи капитализма, превращающие все современные стра¬
ны во взаимосвязанный организм. Российская революция - плод
международного развития и аграрного вопроса, а эти вопросы не
могут быть разрешены в рамках буржуазного общества.
Практически эта доктрина выражает тенденцию снять с между¬
народного, прежде всего германского, пролетариата ответствен¬
ность за судьбы русской революции, игнорировать международные
связи этой революции. Ход войны и русской революции доказал не
незрелость России, а незрелость германского пролетариата для вы¬
полнения исторических задач, и первая задача критического рас¬
смотрения русской революции - подчеркнуть это со всей опреде¬
ленностью. Судьба революции в России полностью зависела от
международных [событий]. То, что большевики целиком ориенти¬
ровали свою политику на мировую революцию пролетариата, как
раз и есть самое блестящее свидетельство их политической дально¬
видности и принципиальной верности смелому курсу избранной по¬
литики. Это результат колоссального скачка капиталистического
развития за последнее десятилетие. Революция 1905-1907 гг. нашла
лишь слабый отклик в Европе и потому остановилась в начальной
стадии. Продолжение и решение [задач] было связано с европей¬
ским развитием.
Ясно, что не некритичная апологетика, а только обстоятельная,
вдумчивая критика способна раскрыть сокровища опыта и уроков.
Было бы поистине безрассудным представление, будто при первом
всемирно-историческом эксперименте с диктатурой рабочего клас¬
са решительно всё, что сделано и не сделано в России, могло стать
вершиной совершенства. Ведь эксперимент с рабочей диктатурой
осуществлялся в немыслимо трудных, анормальных условиях: по¬
среди мирового пожара и хаоса империалистической бойни наро¬
дов, в железной петле самой реакционной военной державы Евро¬
пы, при полном бездействии международного пролетариата. На¬
против, элементарные понятия о социалистической политике и
представления о ее необходимых исторических предпосылках вы¬
нуждают признать, что в таких фатальных условиях даже самый ог¬
ромный идеализм, самая безграничная революционная энергия спо¬
собны осуществить не демократию и не социализм, а лишь бессиль¬
ные, искаженные их попытки.
Первейший долг социалистов всех стран - ясно представить себе
все это в глубокой взаимосвязи и со всеми последствиями, ибо лишь
на основе горького осознания можно оценить всю меру собствен¬
202

ной ответственности международного пролетариата за судьбы рус¬
ской революции. Вместе с тем только таким образом проявляется
решающее значение сплоченных международных действий проле¬
тарской революции, как основного условия, без которого даже ве¬
личайшая добросовестность и самые большие жертвы пролетариа¬
та в отдельной стране неизбежно должны будут запутаться в клуб¬
ке противоречий и ошибочных шагов.
Не может быть никакого сомнения, что умные люди во главе
русской революции, что Ленин и Троцкий на своем тернистом пути,
где их подстерегали разного рода ловушки, делали многие решаю¬
щие шаги, лишь преодолевая сильнейшее внутреннее сопротивле¬
ние и величайшие внутренние сомнения. Они сами бесконечно да¬
леки от того, чтобы усматривать во всем образе своих действий в
кипящем котле событий, в жестких тисках обстоятельств нечто та¬
кое, что Интернационал воспримет как великий образец социали¬
стической политики, достойный лишь некритического восхищения
и пылкого подражания.
Столь же ошибочно было бы опасаться, что критическое осмыс¬
ление тех путей, которыми шла до сих пор русская революция, се¬
рьезно подорвет авторитет и привлекательность примера россий¬
ских пролетариев, единственно способного преодолеть фатальную
инертность немецких масс. Все обстоит совсем иначе. Пробужде¬
ние революционной активности рабочего класса Германии никогда
не может быть достигнуто посредством чудодейственных опекун¬
ских методов блаженной памяти германской социал-демократии,
каким-либо массовым гипнозом, слепой верой в незапятнанный ав¬
торитет собственных ли «инстанций» или же «русского примера».
Историческая дееспособность германского пролетариата может
родиться не путем создания революционного «ура»-настроения, а
напротив, только путем осознания всей страшной серьезности, всей
сложности задач, исходя из политической зрелости и духовной са¬
мостоятельности, из критической способности принимать решения,
которую германская социал-демократия систематически убивала в
течение десятилетий под самыми разными предлогами. Критиче¬
ское осмысление русской революции во всех ее исторических взаи¬
мосвязях есть лучшая школа для германского и международного
пролетариата в решении тех задач, которые вырастают перед ними
из современной ситуации.
II
Первый период русской революции - от ее взрыва в марте до
Октябрьского переворота - в общем точно соответствует схеме
развития как Великой английской, так и Великой французской ре¬
волюций. Это типичный ход развития всякого первого крупного ге¬
203

нерального столкновения революционных сил, возникших в недрах
буржуазного общества, с крепостями старого общества.
Это развитие идет, естественно, по восходящей линии: от перво¬
начальной умеренности ко все большей радикализации целей и па¬
раллельно этому - от коалиции классов и партий к единовластию
самой радикальной партии.
В первый момент, в марте 1917 г., во главе революции стояли
«кадеты», т. е. либеральная буржуазия. Первый всеобщий подъем
революционной волны увлек всех и вся: IV Дума, самый реакцион¬
ный продукт реакционнейшего четырехклассного избирательного
права, созданного государственным переворотом, вдруг преврати¬
лась в орган революции. Все буржуазные партии, включая правых
националистов, вдруг образовали фалангу против абсолютизма. Он
пал под первым натиском почти без борьбы, как отмерший орган,
который надо было лишь тронуть, чтобы он отвалился. Краткая
попытка либеральной буржуазии спасти хотя бы династию и трон
тоже провалилась через несколько часов. Стремительный ход раз¬
вития преодолел за дни и часы расстояния, для которых Франции
некогда потребовались десятилетия. Это показало, что Россия реа¬
лизовала результаты европейского развития за целое столетие и
прежде всего то, что революция 1917 г. была прямым продолжени¬
ем революции 1905-1907 гг., а не подарком германских «освободи¬
телей». Движение в марте 1917 г. непосредственно продолжило то
дело, которое было прервано десять лет назад. Демократическая
республика была готовым, внутренне созревшим плодом уже само¬
го первого натиска революции.
Однако теперь встала вторая, более трудная задача. Движущей
силой революции были с самого начала городские пролетарские
массы. Их требования не ограничивались, однако, политической де¬
мократией, а были направлены на решение самого жгучего вопроса
международной политики - достижение немедленного мира. Одно¬
временно революция опиралась на солдатские массы, также выдви¬
нувшие требование немедленного мира, и на крестьянские массы,
которые выдвинули на первый план аграрный вопрос, эту узловую
проблему революции еще с 1905 г. Немедленный мир и земля - обе
эти цели обусловили внутренний раскол революционной фаланги.
Требование немедленного мира пришло в острейшее противоречие
с империалистическими устремлениями либеральной буржуазии,
глашатаем которой был Милюков; вопрос о земле был жупелом
сначала для другого крыла буржуазии - помещиков, но затем стал
им же для всех буржуазных классов, так как это было покушением
вообще на священную частную собственность, их больное место.
Так на следующий день после первой победы революции нача¬
лась внутренняя борьба в ее лоне вокруг двух центральных про¬
204

блем: вопроса о мире и вопроса о земле. Либеральная буржуазия
начала тактику затяжек и проволочек. Рабочие массы, армия, кре¬
стьянство все настойчивее торопили. Нет никакого сомнения, что
с вопросами о мире и о земле были связаны и судьбы самой поли¬
тической демократии и республики. Буржуазные классы, захва¬
ченные первой волной революции и позволившие увлечь себя до
признания республиканской формы государства, вскоре начали
искать пути для отступления и тайно организовывать контррево¬
люцию. Поход казаков Каледина на Петербург ясно выявил эту
тенденцию. Если бы эта атака увенчалась успехом, была бы реше¬
на судьба не только вопросов о мире и земле, но и демократии, и
самой республики. Неизбежным следствием стали бы военная
диктатура с террором против пролетариата, а потом и возврат к
монархии.
На этом примере можно оценить утопизм и, по сути дела, реак¬
ционность тактики, которой руководствовались меньшевики - рус¬
ские социалисты каутскианского направления.
<К проблеме демократии. Демократия и диктатура К. К[аутско-
го].>
С искренним удивлением можно наблюдать, как этот усердный
муж в течение четырех лет мировой войны своей неутомимой писа¬
тельской деятельностью спокойно и методично прорывает в социа¬
лизме одну теоретическую дыру за другой. После такой его работы
социализм выглядит как сито, без единого здорового места. Некри¬
тическое равнодушие, с каким его свита наблюдает за этим усерд¬
ным трудом своего официального теоретика и, не моргнув глазом,
глотает все новые его открытия, сравнимо лишь с тем, как свита
Шейдемана и К° наблюдает за тем, как эти последние на практике
шаг за шагом дырявят социализм. В действительности обе группи¬
ровки вполне дополняют одна другую, и Каутский, официальный
страж марксистского храма, с начала войны делает теоретически
то же самое, что шейдемановцы практически. Он проповедует:
1) Интернационал - инструмент мира; 2) Разоружение и Лига На¬
ций, национализм; наконец, 3) Демократия, а не социализм.
Ухватившись за фикцию о буржуазном характере русской рево¬
люции - поскольку-де Россия еще не созрела для социальной рево¬
люции - они [меньшевики] отчаянно цеплялись за коалицию с бур¬
жуазными либералами, т.е. за насильственное соединение тех эле¬
ментов, которые, будучи расколоты естественным внутренним хо¬
дом революционного развития, оказались в острейшем противоре¬
чии друг с другом. Аксельрод и Дан хотели любой ценой сотрудни¬
чать с теми классами и партиями, со стороны которых революции
и ее первому завоеванию - демократии угрожали величайшие опас¬
ности.
205

В этой ситуации именно большевистскому направлению принад¬
лежит историческая заслуга, что оно с самого начала провозгласи¬
ло и проводило с железной последовательностью ту тактику, кото¬
рая одна лишь могла спасти демократию и толкать революцию впе¬
ред. «Вся власть исключительно в руки рабочих и крестьянских
масс, в руки Советов» - таков был действительно единственный вы¬
ход из трудного положения, в каком оказалась революция; то был
удар мечом, который разрубил гордиев узел, вывел революцию из
теснины и раскрыл перед ней широкий простор для ее беспрепятст¬
венного дальнейшего развития.
Итак, партия Ленина была единственной в России, понявшей в
этот первый период революции ее истинные интересы; она была ее
движущей силой и в этом смысле единственной партией, которая
осуществляла истинно социалистическую политику.
Этим объясняется и то, почему большевики - в начале револю¬
ции травимое со всех сторон, оклеветанное и гонимое меньшинст¬
во - в кратчайший срок смогли стать во главе революции и собрать
под свои знамена все подлинно народные массы: городской проле¬
тариат, армию, крестьянство, а также революционные элементы
демократии, левое крыло социалистов-революционеров. Реальная
ситуация русской революции привела через несколько месяцев к
альтернативе: победа контрреволюции или диктатура пролетариа¬
та, Каледин или Ленин. Таково было объективное положение, ко¬
торое складывается очень скоро в любой революции, когда прохо¬
дит первое опьянение, и которое в России выросло из конкретных
жгучих вопросов о мире и земле, не находивших решения в рамках
«буржуазной» революции.
Русская революция лишь подтвердила этим основной урок вся¬
кой великой революции, жизненный закон которой гласит: либо она
должна очень быстро и решительно рвануться вперед, сокрушая же¬
лезной рукой все препятствия и выдвигая все более далеко идущие
цели, либо она будет очень скоро отброшена назад, за свой слабый
исходный пункт и задавлена контрреволюцией. В революции не мо¬
жет быть остановки, топтания на месте, самоограничения первой же
достигнутой целью. И тот, кто пытается перенести на революцион¬
ную тактику доморощенную премудрость из парламентских войн
мышей и лягушек, показывает только, что ему столь же чужды пси¬
хология, жизненный закон самой революции, как и весь историче¬
ский опыт, что они для него - книга за семью печатями.
[Проследим] ход Английской революции с ее начала в 1642 г.
Логика событий привела к тому, что поначалу слабые колебания
пресвитерианцев, робкая война против армии роялистов, в которой
пресвитерианские главари намеренно избегали решающего сраже¬
ния и победы над Карлом I, неотвратимо привели к тому, что инде-
206

пенденты изгнали их из парламента и сами захватили власть. Также
и в дальнейшем внутри войска индепендентов низшая мелкобуржу¬
азная масса солдат, «уравнители» Лильберна, образовали ударную
силу всего индепендентского движения, а в конце концов пролетар¬
ские элементы солдатской массы, зашедшие дальше всех элементы
социального переворота, чьи интересы выражало движение дигге¬
ров, стали в свою очередь закваской в демократической партии
«уравнителей».
Без духовного воздействия революционных пролетарских эле¬
ментов на массу солдат, без давления демократической солдатской
массы на буржуазный верхний слой партии индепендентов дело не
дошло бы ни до «чистки» Долгого парламента от пресвитериан, ни
до победоносного окончания войны с армией кавалеров и с шот¬
ландцами, ни до процесса и казни Карла I, ни до упразднения пала¬
ты лордов и провозглашения республики.
Как обстояло дело в Великой французской революции? Захват
власти якобинцами оказался здесь после четырехлетней борьбы
единственным средством спасения завоеваний революции, осуще¬
ствления республики, сокрушения феодализма, организации рево¬
люционной обороны как от внутренних, так и от внешних врагов,
подавления заговоров контрреволюции, распространения револю¬
ционной волны из Франции на всю Европу.
Каутский и его русские единомышленники, которые хотели,
чтобы русская революция сохранила «буржуазный характер» своей
первой фазы, - точное подобие тех германских и английских либе¬
ралов прошлого века, которые различали в Великой французской
революции два известных периода: «хорошая» революция первой,
жирондистской фазы и «плохая» со времени якобинского перево¬
рота. При либеральном поверхностном понимании истории, разу¬
меется, мудрено было понять, что без переворота «крайних» яко¬
бинцев под обломками революции были бы похоронены даже пер¬
вые робкие и половинчатые завоевания жирондистской фазы, что
истинной альтернативой якобинской диктатуре, созданной желез¬
ным ходом исторического развития в 1793 г., была не «умеренная»
демократия, а реставрация Бурбонов! «Золотой средний путь» не
удается сохранить ни в одной революции, ее естественный закон
требует быстрого решения: либо локомотив на всех парах движет¬
ся вперед до крайней точки исторического подъема, либо он отка¬
тывается в силу собственной тяжести назад, снова в исходную низи¬
ну, беспощадно увлекая за собой в пропасть тех, кто своими слабы¬
ми силами пытается удержать его на полпути.
Этим объясняется то, что в каждой революции лишь та партия
способна захватить руководство и власть, которая обладает муже¬
ством выдвинуть радикальный лозунг и сделать из этого все выво¬
207

ды. Этим объясняется жалкая роль русских меньшевиков - Дана,
Церетели и др., которые сначала пользовались громадным влияни¬
ем в массах, а после длительных шатаний взад и вперед, когда они
руками и ногами отталкивались от взятия власти и ответственно¬
сти, были бесславно сметены со сцены.
Партия Ленина была единственной, которая поняла задачу и
долг истинно революционной партии, обеспечив продолжение ре¬
волюции выдвижением лозунга «Вся власть в руки пролетариата и
крестьянства!».
Тем самым большевики разрешили тот знаменитый вопрос о
«большинстве народа», который с давних пор был для германской
социал-демократии каким-то гнетущим кошмаром. Как истинные
воспитанники парламентского кретинизма, они просто переносят
на революцию доморощенную премудрость из парламентской дет¬
ской: чтобы что-то осуществить, нужно сначала иметь большинст¬
во. Значит, и в революции: сперва мы завербуем «большинство».
Истинная же диалектика революций ставит на голову эту парла¬
ментскую премудрость кротов - путь лежит не через большинство
к революционной тактике, а через революционную тактику к боль¬
шинству. Лишь партия, умеющая руководить, т. е. вести вперед, за¬
воевывает приверженцев в ходе штурма. Решительность, с которой
Ленин и его товарищи в решающий момент выдвинули единствен¬
ный способный увлечь вперед лозунг «Вся власть в руки пролета¬
риата и крестьянства!», почти мгновенно превратила их из пресле¬
дуемого, травимого, «нелегального» меньшинства, вожди которо¬
го, подобно Марату, вынуждены были скрываться в подвалах, в аб¬
солютных хозяев положения.
Большевики в качестве цели взятия ими власти тотчас же выдви¬
нули самую полную последовательно революционную программу:
не защита буржуазной демократии, а диктатура пролетариата ради
осуществления социализма. Их непроходящая историческая заслуга
состоит в том, что они впервые провозгласили конечной целью со¬
циализм как непосредственную программу практической политики.
Ленин, Троцкий и их товарищи в полной мере проявили мужест¬
во, решительность, революционную дальновидность и последова¬
тельность, на какие только способна партия в исторический час.
Большевики были олицетворением революционной чести и способ¬
ности к действию, которые утратила социал-демократия Запада. Их
Октябрьское восстание было не только фактическим спасением рус¬
ской революции, но и спасением чести международного социализма.
III
Большевики - исторические наследники английских «уравните¬
лей» и французских якобинцев. Но конкретная задача, которая вы¬
208

пала на их долю в русской революции после взятия власти, была не¬
сравненно труднее, чем задачи их исторических предшественников.
<3начение аграрного вопроса. Уже в 1905 г. Потом в III Думе
правые крестьяне! Крестьянский вопрос и защита [отечества]. Ар¬
мия...>
Конечно, лозунг непосредственного, немедленного захвата и
раздела земли крестьянами был кратчайшей, простейшей, самой
лапидарной формулой, чтобы достичь двоякой цели: разрушить по¬
мещичье землевладение и немедленно привязать крестьян к рево¬
люционному правительству. В качестве политической меры для ук¬
репления пролетарско-социалистического правительства это была
превосходная тактика. Но у нее, к сожалению, были две стороны, и
оборотная заключалась в том, что непосредственный захват земли
крестьянами не имел ничего общего с социалистическим ведением
хозяйства.
Социалистическое преобразование экономических отношений в
аграрной области имеет две предпосылки. Прежде всего, национа¬
лизация именно помещичьего землевладения как той технически
прогрессивной концентрации аграрных средств и методов произ¬
водства, которая одна только может служить исходным пунктом
социалистического хозяйствования в деревне. Естественно, не сле¬
дует забирать у мелкого крестьянина его парцеллу, можно спокой¬
но предоставить ему возможность сначала добровольно убедиться в
преимуществах общественного производства, затем вступить на
путь кооперативного объединения и, наконец, вовлечь его в единое
общественное производство. Всякая социалистическая хозяйствен¬
ная реформа в деревне должна, разумеется, начинаться с крупного
и среднего землевладения. Она должна передать право собственно¬
сти прежде всего народу, что при социалистическом правительстве
равнозначно государству, ибо только это обеспечит возможность
организовать сельскохозяйственное производство на общих взаи¬
мосвязанных социалистических принципах.
Вторая предпосылка такого преобразования - преодолеть отде¬
ление сельского хозяйства от индустрии. Эта характерная черта
буржуазного общества должна уступить место взаимному проник¬
новению и слиянию обоих, всеобщей организации как аграрного,
так и промышленного производства на основе единых принципов.
Каким бы ни было в отдельных случаях практическое руководство
ведением хозяйства - либо городскими общинами, как предлагают
некоторые, либо из государственного центра, - во всех случаях
предпосылкой является проведение единообразной, направляемой
центром реформы, а ее предпосылкой - национализация земли. На¬
ционализация крупного и среднего землевладения, объединение ин¬
дустрии и сельского хозяйства - это две принципиальные позиции
209

любой социалистической экономической реформы, без которой
невозможен социализм.
Кто может упрекнуть Советское правительство России за то,
что оно не осуществило такие огромные реформы! Было бы дур¬
ной шуткой требовать или ожидать от Ленина и его товарищей,
чтобы они за короткое время своего пребывания у власти в бурном
водовороте внутренних и внешних боев, теснимые бесчисленными
врагами и сопротивлением со всех сторон, смогли разрешить или
хотя бы взяться за решение одной из труднейших задач, да, можно
смело сказать, самой трудной задачи социалистического преобра¬
зования! Когда мы на Западе однажды придем к власти, то и здесь
при самых благоприятных обстоятельствах мы сломаем себе не
один зуб об этот твердый орешек, пока справимся хотя бы с самы¬
ми простыми из тысяч сложностей и трудностей этой гигантской
задачи!
Однако социалистическое правительство, придя к власти, долж¬
но во всяком случае сделать одно: принять меры, направленные на
создание основных предпосылок для проведения позднее социали¬
стической реформы аграрных отношений; оно по меньшей мере
должно избежать всего, что встанет на пути к таким мероприятиям.
Лозунг же, выдвинутый большевиками, - «Немедленный захват
и раздел земли крестьянами» - должен действовать в прямо проти¬
воположном направлении. Это мера не только не социалистиче¬
ская, но она отрезает путь к преобразованию аграрных отношений
в социалистическом духе, нагромождает перед ним неодолимые
препятствия.
Захват земли крестьянами в ответ на краткий, лапидарный ло¬
зунг Ленина и его друзей - «Идите и берите землю!» - привел про¬
сто к хаотическому внезапному превращению помещичьей собст¬
венности на землю в крестьянскую собственность. То, что было со¬
здано, это не общественная собственность, а новая частная собст¬
венность, точнее - разделение крупных имений на средние и мелкие
владения, относительно прогрессивного крупного производства -
на примитивные мелкие предприятия, которые работают техничес¬
кими орудиями времен фараонов. Более того, эта мера и хаотич¬
ный, чисто произвольный метод ее проведения не только не устра¬
нили, а лишь обострили различия собственности в деревне. Хотя
большевики призывали крестьян создавать крестьянские комите¬
ты, чтобы превратить захват дворянских поместий в какое-либо
коллективное действие, ясно, что такой общий совет не мог ничего
изменить в реальной практике и в реальном соотношении сил в де¬
ревне. С комитетами или без них богатые крестьяне и кулаки, со¬
ставлявшие сельскую буржуазию, в руках которой в каждой рус¬
ской деревне была сосредоточена реальная местная власть, извлек¬
210

ли, разумеется, из аграрной революции небольшую выгоду. Каж¬
дый может сам сосчитать на пальцах, что в результате раздела зем¬
ли социальное и экономическое неравенство в среде крестьянства
не было ликвидировано, а еще более усилилось, что классовые про¬
тиворечия в деревне обострились. Но этот сдвиг в соотношении сил
произошел решительно в ущерб пролетарским и социалистическим
интересам.
Речь Ленина о необходимости централизации в промышленно¬
сти, национализации банков, торговли и промышленности. Почему
же не земли? Здесь, напротив, децентрализация и частная собствен¬
ность.
Собственная аграрная программа Ленина была перед революци¬
ей иной. [Выдвинутый] лозунг был заимствован у многократно ос¬
меянных социалистов-революционеров или, вернее, у стихийного
крестьянского движения.
Чтобы ввести социалистические принципы в аграрные отноше¬
ния, Советское правительство пытается теперь создать сельские
коммуны из пролетариев, главным образом из городских безра¬
ботных. Но нетрудно угадать наперед, что результаты этих усилий
будут ничтожно малы по сравнению со всем объемом аграрных от¬
ношений и что их нельзя будет даже вообще брать в расчет при
оценке положения. (После того как раздробили крупные поместья -
самый благоприятный исходный пункт для социалистического ве¬
дения хозяйства - на мелкие производства, теперь пытаются со¬
здать из них понемногу образцовые коммунистические предприя¬
тия.) В сложившихся условиях эти коммуны могут претендовать
лишь на роль эксперимента, а не стать основой широкой социаль¬
ной реформы.
<Хлебная монополия с премиями. Теперь, постфактум, они хо¬
тят внести классовую борьбу в деревню.>
Прежде социалистическая реформа в деревне натолкнулась бы,
пожалуй, на сопротивление небольшой касты крупных землевла¬
дельцев - дворян и капиталистов, а также небольшого меньшинст¬
ва богатой сельской буржуазии, экспроприация которых революци¬
онной народной массой была бы детской игрой. Теперь, после «за¬
хвата собственности», врагом любого социалистического обобще¬
ствления сельского хозяйства выступает чрезвычайно выросшая и
усилившаяся масса имущего крестьянства, которое будет зубами и
ногтями защищать свою новообретенную собственность от всех со¬
циалистических покушений. Теперь вопрос будущей социализации
сельского хозяйства, а следовательно, вообще производства в Рос¬
сии стал вопросом противоречия и борьбы между городским проле¬
тариатом и крестьянскими массами. Сколь острым стало противо¬
речие уже сейчас, показывает бойкот крестьянами городов, кото¬
27/

рым они не дают продовольствия, чтобы спекулировать им точно
так же, как это делают прусские юнкеры. Французский парцелль¬
ный крестьянин стал храбрым защитником Великой французской
революции, которая отдала ему конфискованную землю эмигран¬
тов. Как наполеоновский солдат он принес победу знамени Фран¬
ции, прошел по всей Европе и разгромил феодализм в одной стра¬
не за другой. Ленин и его друзья, возможно, ожидали такого же воз¬
действия своего аграрного лозунга. Однако русский крестьянин, за¬
хватив в свои руки собственность на землю, и во сне не помышлял
защищать Россию и революцию, которой был обязан получением
земли. Он вцепился в свою новую собственность и отдал револю¬
цию ее врагам, государство на разорение, обрек городское населе¬
ние на голод.
Ленинская аграрная реформа создала в деревне новый мощный
слой врагов социализма, сопротивление которых будет гораздо
опаснее и упорнее, чем было сопротивление дворян-помещиков.
Большевики несут часть вины за то, что военное поражение Рос¬
сии превратилось в крушение и распад страны. Они сами же в боль¬
шой степени обострили объективные трудности положения своим
лозунгом, который поставили во главу угла своей политики, так на¬
зываемым правом наций на самоопределение или тем, что в дейст¬
вительности скрывалось за этой фразой, - государственным разва¬
лом России. Формула о праве различных национальностей Россий¬
ской империи самостоятельно определять свои судьбы, «вплоть до
государственного отделения от России», вновь и вновь провозгла¬
шавшаяся с доктринерским упорством, была особенно боевым ло¬
зунгом Ленина и его товарищей, когда они находились в оппозиции
к войне Милюкова и Керенского, она была осью их внутренней по¬
литики после Октябрьского переворота, она стала основой плат¬
формы большевиков в Брест-Литовске, их единственным оружием,
которое они могли противопоставить силовой позиции германско¬
го империализма.
Поражают прежде всего упорство и жесткая последователь¬
ность, с которой Ленин и его товарищи держались за тот лозунг, ко¬
торый резко противоречит и их обычно ярко выраженному центра¬
лизму политики, и их отношению к прочим демократическим прин¬
ципам. В то время как они проявили весьма холодное пренебреже¬
ние к Учредительному собранию, всеобщему избирательному пра¬
ву, свободе печати и собраний, короче, ко всему ареалу основных
демократических свобод для народных масс, образующих в сово¬
купности «право на самоопределение» для самой России, они обра¬
щались с правом наций на самоопределение как с сокровищем де¬
мократической политики, перед которым должны умолкнуть все
практические возражения реальной критики. В то время как им ни
212

в коей мере не импонировали народные выборы в Российское учре¬
дительное собрание - народное голосование на основе самого демо¬
кратичного в мире избирательного права и при полной свободе в
народной республике - и они, руководствуясь очень трезвыми кри¬
тическими соображениями, просто объявили их результаты недей¬
ствительными, в Бресте они ратовали за «народное голосование»
чужих России наций об их государственной принадлежности как за
истинный оплот свободы и демократии, неподдельную квинтэссен¬
цию народной воли, высшую, решающую инстанцию в вопросах по¬
литических судеб наций.
Противоречие, которое здесь зияет, тем менее понятно, что при
демократических формах политической жизни в каждой стране,
как мы это дальше увидим, речь идет действительно о чрезвычай¬
но ценных, неотъемлемых основах социалистической политики,
тогда как пресловутое «право наций на самоопределение» не что
иное, как пустая мелкобуржуазная фразеология и надувательство.
И действительно, что должно значить это право? Азбука социа¬
листической политики состоит в том, что она борется против всяко¬
го рода угнетения, в том числе и одной нации другой.
Если, несмотря ни на что, обычно столь трезвые и критические
политики, как Ленин и Троцкий с их друзьями, иронически пожима¬
ющие плечами по поводу любого рода утопической фразеологии,
будь то разоружение, Лига Наций и т. п., на сей раз буквально пре¬
вращают в своего конька пустую фразу точно такого же рода, то
это произошло, как нам кажется, из-за своего рода политики при¬
способления. Ленин и его товарищи, очевидно, рассчитывали на то,
что нет более надежного средства привязать многие нерусские на¬
циональности в недрах Российской империи к делу революции, к де¬
лу социалистического пролетариата, чем обеспечить им от имени
революции и социализма самую широкую, неограниченную свобо¬
ду распоряжаться своей судьбой. Это аналогично политике больше¬
виков по отношению к русским крестьянам, где лозунг прямого за¬
хвата дворянской собственности на землю должен был утолить их
земельный голод и тем самым привязать их к знамени революции и
пролетарского правительства.
Увы, в обоих случаях расчет совершенно не оправдался. В то
время как Ленин и его товарищи, очевидно, ожидали, что они как
защитники национальной свободы «вплоть до государственного от¬
деления» сделают Финляндию, Украину, Польшу, Литву, Балтий¬
ские страны, кавказцев и т. д. верными союзниками русской рево¬
люции, мы наблюдали обратную картину: одна за другой эти «на¬
ции» использовали только что дарованную им свободу для того,
чтобы в качестве смертельного врага русской революции вступить
в союз с германским империализмом и под его защитой понести
213

знамя контрреволюции в саму Россию. Образцовый пример - ин¬
термедия с Украиной в Бресте, обусловившая решающий поворот в
этих переговорах и во всем внутреннем и внешнеполитическом по¬
ложении большевиков. Поведение Финляндии, Польши, Литвы,
Балтийских стран, наций Кавказа самым убедительным образом
показывает, что мы имеем здесь дело не со случайными исключе¬
ниями, а с типичным явлением.
Конечно, во всех этих случаях такую реакционную политику в
действительности проводили не «нации», а лишь буржуазные и мел¬
кобуржуазные классы, которые в острейшем противоречии с соб¬
ственными пролетарскими массами превращают «право на нацио¬
нальное самоопределение» в инструмент своей контрреволюцион¬
ной классовой политики. Но - и тут мы подходим к самой сущно¬
сти вопроса - именно в этом заключается утопический мелкобур¬
жуазный характер этой националистической фразы, что она в суро¬
вой действительности классового общества, особенно во время пре¬
дельно обострившихся противоречий, превращается просто в сред¬
ство буржуазного классового господства. Большевики получили,
нанеся огромный ущерб себе самим и революции, урок, что при гос¬
подстве капитализма не может быть самоопределения «нации», что
в классовом обществе каждый класс нации стремится «самоопреде¬
литься» по-своему, что для буржуазных классов интересы нацио¬
нальной свободы отодвигаются полностью на задний план интере¬
сами классового господства. Финская буржуазия и украинская мел¬
кая буржуазия были целиком единодушны, предпочитая герман¬
ский деспотизм национальной свободе, если последняя связана с
опасностью «большевизма».
Надежда превратить эти реальные отношения классов в их про¬
тивоположность посредством «народных голосований», вокруг ко¬
торых все вращалось в Бресте, вера, что большинство революцион¬
ных народных масс выскажется за соединение с русской революци¬
ей, были, если на это всерьез рассчитывали Ленин и Троцкий, непо¬
нятным оптимизмом. Если же это должно было стать лишь такти¬
ческим приемом - рапирой в дуэли с германским деспотизмом, то
это было опасной игрой с огнем. Даже и без германской военной
оккупации пресловутое «народное голосование», если бы до него
дошло дело в окраинных странах, при духовном настрое крестьян¬
ских масс и широких слоев еще индифферентных пролетариев, при
реакционной устремленности мелкой буржуазии и при тысячах
средств воздействия буржуазии на голосование, по всей вероятно¬
сти, повсюду дало бы результат, суливший большевикам мало радо¬
сти. Ведь можно считать непреложным правилом, что господству¬
ющие классы знают, как не допустить подобные народные голосо¬
вания по национальному вопросу, когда они приходятся им не ко
214

двору, а если голосования все же происходят, то знают, какими
средствами и способами можно так повлиять на их результаты, что¬
бы мы не смогли установить социализм посредством народных го¬
лосований.
То, что вопрос о национальных устремлениях и особых тенден¬
циях вообще оказался в центре революционных боев, а Брестским
миром был даже выдвинут на первый план и превращен в лозунг со¬
циалистической и революционной политики, вызвало замешатель¬
ство в рядах социалистов и поколебало позиции пролетариата
именно в окраинных странах. В Финляндии социалистический про¬
летариат, пока он вел борьбу как часть единой российской револю¬
ционной фаланги, уже добился господствующего положения: он об¬
ладал большинством в ландтаге, в армии, он обрек буржуазию на
полное бессилие и был хозяином положения в стране. Русская Ук¬
раина была в начале века, еще до изобретения глупостей «украин¬
ского национализма» с «карбованцами» и «универсалами», до конь¬
ка Ленина о «самостийной Украине», цитаделью российского рево¬
люционного движения. Оттуда, из Ростова и Одессы, из Донбасса
уже в 1902-1904 гг. изливались первые потоки революционной ла¬
вы, которые зажгли весь Юг России, превратив его в море огня и
подготовив взрыв 1905 г.; это же повторилось и в нынешней рево¬
люции, для которой южнороссийский пролетариат поставил отбор¬
ные войска пролетарской фаланги. Польша и Балтийские страны
были в 1905 г. самыми мощными и надежными очагами революции,
в которых социалистический пролетариат играл господствующую
роль.
Как же случилось, что во всех этих странах вдруг торжествует
контрреволюция? Именно националистическое движение, оторвав
[местный] пролетариат от России, парализовало его и выдало наци¬
ональной буржуазии окраинных стран. Вместо того чтобы как раз
в духе чисто интернациональной классовой политики, которую
большевики обычно проводили, стремиться к самому тесному спло¬
чению революционных сил на всех просторах Российской империи,
защищать зубами и когтями ее целостность как территории рево¬
люции, противопоставить - в качестве высшего завета политики -
сплоченность и нераздельность пролетариев всех наций в сфере
русской революции любым националистическим сепаратистским
устремлениям, большевики, напротив, громкой националистиче¬
ской фразеологией о «праве наций на самоопределение вплоть до
государственного отделения» дали буржуазии всех окраинных
стран самый желательный, самый блестящий предлог, прямо-таки
знамя для ее контрреволюционных устремлений. Вместо того что¬
бы предостеречь пролетариев окраинных стран от любого сепара¬
тизма как чисто буржуазной ловушки и в зародыше подавить сепа¬
215

ратистские стремления железной рукой, использование которой в
этом случае соответствовало бы истинному смыслу и духу проле¬
тарской диктатуры, они, напротив, вызвали своим лозунгом заме¬
шательство в [народных] массах всех окраинных стран и дали про¬
стор демагогии буржуазных классов. Таким содействием национа¬
лизму они [большевики] сами вызвали, подготовили распад России
и этим вложили в руку собственных врагов нож, который те наме¬
ревались вонзить в сердце русской революции.
Конечно, без помощи германского империализма, без «герман¬
ских штыков в германских руках», о которых писал Каутский в
«Neue Zeit», Любинский и другие негодяи на Украине, Эрих и Ман¬
нергейм в Финляндии, балтийские бароны никогда не справились
бы с социалистическими пролетарскими массами своих стран. Но
национальный сепаратизм был троянским конем, в котором немец¬
кие «товарищи» со штыками в руках проникли во все эти страны.
Реальные классовые противоречия и соотношение военных сил
привели к германской интервенции. Но большевики создали идео¬
логию, которая маскировала этот поход контрреволюции, усилили
позиции буржуазии и ослабили позиции пролетариата. Лучшее до¬
казательство - Украина, которой довелось сыграть столь роковую
роль в судьбах русской революции. Украинский национализм в Рос¬
сии был совсем иным, чем, скажем, чешский, польский или фин¬
ский, не более чем просто причудой, кривляньем нескольких десят¬
ков мелкобуржуазных интеллигентиков, без каких-либо корней в
экономике, политике или духовной сфере страны, без всякой исто¬
рической традиции, ибо Украина никогда не была ни нацией, ни го¬
сударством, без всякой национальной культуры, если не считать ре¬
акционно-романтических стихотворений Шевченко. Буквально так,
как если бы в одно прекрасное утро жители «Ватерканте» вслед за
Фрицем Рейтером захотели бы образовать новую нижненемецкую
нацию и основать самостоятельное государство!9 И такую смехо¬
творную шутку нескольких университетских профессоров и студен¬
тов Ленин и его товарищи раздули искусственно в политический
фактор своей доктринерской агитацией за «право на самоопределе¬
ние вплоть» и т. д. Первоначальной шутке они придали значимость,
пока эта шутка не превратилась в самую серьезную реальность,
впрочем, не в серьезное национальное движение, которое, как и
прежде, не имеет корней, но в вывеску и знамя для собирания сил
контрреволюции! Из этого пустого яйца в Бресте вылезли герман¬
ские штыки.
Фразы иногда имеют весьма реальное значение в истории клас¬
совой борьбы. Такова уж роковая судьба, что социализму в нынеш¬
ней мировой войне было предначертано дать идеологические пред¬
логи для контрреволюционной политики. Германская социал-демо¬
216

кратия поспешила в момент возникновения войны прикрыть идео¬
логическим щитом из отбросов марксизма разбойничий поход гер¬
манского империализма, провозгласив его освободительным похо¬
дом против русского царизма, о котором в 1848 г. мечтали наши
учители. На долю антиподов правительственных социалистов -
большевиков выпало лить воду на мельницу контрреволюции фра¬
зами о «самоопределении» и тем создать идеологию не только для
удушения самой русской революции, но и для ликвидации всей ми¬
ровой войны, по плану, созданному контрреволюцией. У нас име¬
ются все основания, чтобы под этим углом зрения очень основа¬
тельно рассмотреть политику большевиков. «Право на самоопреде¬
ление наций» в соединении с [идеей] Лиги Наций и с разоружением
по милости Вильсона - вот боевой клич, под знаком которого про¬
изойдет предстоящее столкновение международного социализма с
буржуазным миром. Очевидно, что фраза о самоопределении и все
национальное движение, которое представляет ныне величайшую
опасность для международного социализма, обрели чрезвычайную
силу именно в результате русской революции и брестских перего¬
воров. Нам придется еще подробно заняться этой платформой. Тра¬
гическая судьба для русской революции этой фразеологии, в кото¬
рой запутались и были до крови изранены шипами русские больше¬
вики, должна послужить предостерегающим примером междуна¬
родному пролетариату.
За всем этим последовал диктат Германии. От Брестского мира
до «Дополнительного договора»!10 200 жертв заложников в Моск¬
ве11. Результатом этой ситуации стали террор и подавление демо¬
кратии.
IV
Мы хотим рассмотреть это подробнее на нескольких примерах.
Выдающуюся роль в политике большевиков сыграл известный
роспуск Учредительного собрания в январе 1918 года*. Эта мера
стала определяющей для их дальнейшей позиции, в известном
смысле поворотным пунктом в их тактике. Это факт, что Ленин и
его товарищи до своей Октябрьской победы энергично требовали
созыва Учредительного собрания, что именно политика оттяжек в
этом вопросе правительства Керенского была одним из пунктов об¬
винения большевиками этого правительства и служила им поводом
для самых резких нападок. И Троцкий в своей интересной брошю¬
ре «От Октябрьской революции до Брестского мира» также гово¬
рит, что большевики Октябрьский переворот «представляли спасе¬
нием для Учредительного собрания, как и вообще спасением рево¬
* В рукописи ошибочно: «в ноябре 1917 г.».
217

люции». «И когда мы говорили, - продолжает он, - что дверь к Уч¬
редительному собранию ведет не чрез предпарламент Церетели, а
чрез захват власти Советами, мы были вполне искренни»12.
И вот после таких объявлений первый шаг Ленина после Ок¬
тябрьской революции - разгон того самого Учредительного собра¬
ния, вход в которое она должна была открыть. Какие причины мог¬
ли стать решающими для столь поразительного поворота? Троцкий
подробно рассказывает об этом в упомянутой брошюре, и мы хо¬
тим изложить здесь его аргументы. [...]13
Все это прекрасно и очень убедительно. Но можно только пора¬
жаться, что такие умные люди, как Ленин и Троцкий, не пришли к
следующему выводу, который вытекал из описанных выше фактов.
Поскольку Учредительное собрание было избрано задолго до ре¬
шающего поворотного момента, до Октябрьского переворота, и
его состав отражал картину прошлого состояния, а не нового поло¬
жения вещей, то сам собой напрашивался вывод: распустив это ус¬
таревшее, т.е. мертворожденное Учредительное собрание, немед¬
ленно объявить выборы нового Учредительного собрания! Они не
хотели и не могли доверить судьбы революции собранию, отражав¬
шему вчерашнюю Россию Керенского, период колебаний и коали¬
ции с буржуазией. Ну что же, оставалось только немедленно со¬
звать вместо него Собрание, вышедшее из обновленной и продви¬
нувшейся вперед России.
Вместо этого Троцкий из специфической неспособности собрав¬
шегося в январе* Учредительного собрания делает вывод о ненуж¬
ности никакого Учредительного собрания, даже заключает, что во
время революции вообще непригодно любое народное представи¬
тельство, выходящее из всеобщих народных выборов.
«Благодаря открытой непосредственной борьбе за власть трудя¬
щиеся массы в короткий период накопляют много политического
опыта и быстро переходят в своем развитии с одной ступени на дру¬
гую. Тяжеловесный механизм демократических учреждений тем
меньше поспевает за этой эволюцией, чем огромнее страна и чем
менее совершенен ее технический аппарат»14.
Здесь речь идет уже вообще о «механизме демократических уч¬
реждений». В противовес этому следует прежде всего подчеркнуть,
что в этой оценке представительных учреждений выражается не¬
сколько схематичная, жесткая точка зрения, которой совершенно
определенно противоречит исторический опыт всех революцион¬
ных эпох. По теории Троцкого, каждое избранное собрание отра¬
жает раз навсегда духовное состояние, политическую зрелость и
настроение его избирателей только точно в тот момент, когда они
* В рукописи: «в октябре».
218

подошли к урне для голосования. Демократическое учреждение по¬
этому всегда отражает [настроения] масс в день выборов, подобно
тому как в атласе звездного неба Гершеля показаны нам небесные
тела не такими, каковы они в то время, когда мы их наблюдаем, а
какими они были в тот момент, когда из необозримой дали посыла¬
ли на Землю свои световые сигналы. Троцкий отрицает здесь ка¬
кую бы то ни было живую духовную связь между однажды избран¬
ным [собранием] и избирателями, всякое длительное взаимодейст¬
вие между ними.
Как резко противоречит этому весь исторический опыт! Он по¬
казывает нам, напротив, что живые флюиды настроения народа
постоянно омывают представительные учреждения, проникают в
них, управляют ими. Иначе как было бы возможно - когда на фа¬
бриках, в мастерских и на улицах происходят волнения - видеть
временами в любом буржуазном парламенте самые восхититель¬
ные пируэты «народных представителей», внезапно оживленных
«новым духом» и издающих совершенно неожиданные звуки, [ви¬
деть, что] самые высохшие мумии иногда ведут себя по-юношески,
а различные шейдемановцы вдруг извлекают из своей груди рево¬
люционные тона?
И это постоянное живое воздействие настроения и политиче¬
ской зрелости масс на избранные учреждения должно во время ре¬
волюции капитулировать перед сухой схемой партийных вывесок и
избирательных списков? Совсем наоборот! Именно революция со¬
здает своим пылающим жаром ту тонкую, вибрирующую, воспри¬
имчивую политическую атмосферу, в которой волны народного на¬
строения, удары пульса народной жизни немедленно самым чудес¬
ным образом воздействуют на представительные учреждения.
Именно на этом всегда основаны известные эффектные сцены на¬
чальной стадии всех революций, когда старые реакционные или
весьма умеренные парламенты, избранные при старом режиме на
основе ограниченного избирательного права, вдруг становятся ге¬
роическими глашатаями переворота, выразителями штурма и нати¬
ска. Классический пример тому - известный Долгий парламент в
Англии, избранный и собравшийся в 1642 г., который семь лет ос¬
тавался на посту и внутри которого отразились все перемены на¬
родного настроения, политической зрелости, классового раскола,
продвижения революции до ее вершины, от первоначальных ме¬
лочных препирательств с короной до упразднения палаты лордов,
казни Карла и провозглашения республики.
И разве не такое же чудесное превращение произошло в Гене¬
ральных штатах Франции, в цензовом парламенте Луи-Филиппа, да
и в IV Государственной думе - этот последний самый поразитель¬
ный пример так близок Троцкому. Избранная в благословенном
219

1912 г.* при жесточайшем господстве контрреволюции, она внезап¬
но ощутила в феврале 1917 г. Иоаннову страсть к перевороту и ста¬
ла исходной точкой революции.
Все это показывает, что «тяжеловесный механизм демократиче¬
ских учреждений» имеет мощный корректив - именно в живом дви¬
жении масс, в их непрекращающемся давлении. И чем демократич¬
нее учреждение, чем живее и сильнее удары пульса политической
жизни масс, тем непосредственнее и точнее воздействие - несмотря
на жесткие партийные вывески, устаревшие избирательные списки
и т. п. Разумеется, каждое демократическое учреждение имеет свои
рамки и недостатки, как, впрочем, и все другие человеческие инсти¬
туты. Но только найденное Троцким и Лениным целебное средст¬
во - устранение демократии вообще - еще хуже, чем тот недуг, ко¬
торый оно призвано излечить: оно ведь засыпает тот живой источ¬
ник, черпая из которого только и можно исправить все врожденные
пороки общественных учреждений, - активную, беспрепятствен¬
ную, энергичную политическую жизнь широчайших народных
масс.
Возьмем другой поразительный пример: выработанное Совет¬
ским правительством избирательное право. Не вполне ясно, какое
этому избирательному праву придается практическое значение. Из
критики Троцким и Лениным демократических учреждений следу¬
ет, что они принципиально отвергают народные представительства
на основе всеобщих выборов и хотят опираться только на Советы.
Неясно, зачем тогда вообще вырабатывается всеобщее избиратель¬
ное право. Нам также неизвестно, чтобы это избирательное право
было каким-то образом введено в действие; ничего не было слыш¬
но и о выборах на его основе в какое-либо народное представитель¬
ство. Вероятнее всего предположение, что оно осталось лишь про¬
дуктом кабинетной теории, но в таком виде - это весьма порази¬
тельный продукт большевистской теории диктатуры.
Всякое избирательное право, как и вообще всякое политическое
право, следует оценивать не по каким-либо абстрактным схемам
«справедливости» и подобной буржуазно-демократической фразео¬
логии, а по социальным и экономическим отношениям, для кото¬
рых оно и скроено. Выработанное Советским правительством из¬
бирательное право рассчитано именно на переходный период от
буржуазно-капиталистической к социалистической форме общест¬
ва, на период пролетарской диктатуры. В духе того толкования, ка¬
кое Ленин - Троцкий дают этой диктатуре, избирательное право
предоставляется только тем, кто живет собственным трудом, а все
остальные его лишены.
* В рукописи ошибочно: «1909 г.».
220

Ясно, однако, что такое избирательное право имеет смысл
лишь в обществе, которое и экономически способно дать всем, кто
хочет трудиться, возможность обеспечить себе собственным тру¬
дом зажиточную, культурную жизнь. Возможно ли это в нынеш¬
ней России? В обстановке огромных трудностей, с какими вынуж¬
дена бороться Советская Россия, изолированная от мирового рын¬
ка и отрезанная от своих важнейших сырьевых источников, в об¬
становке всеобщего ужасного хозяйственного разорения, резкого
изменения производственных отношений в результате преобразо¬
вания отношений собственности в сельском хозяйстве, в промыш¬
ленности и торговле совершенно очевидно, что огромное число
людей оказалось неожиданно оторванным от своих корней, выби¬
то из колеи без малейшей объективной возможности найти в эко¬
номическом механизме какое-либо приложение своей рабочей си¬
ле. Это затрагивает не только классы капиталистов и помещиков,
но и широкие слои мелкого и среднего сословия и сам рабочий
класс. Ведь факт, что сокращение промышленного производства
привело к массовому оттоку городского пролетариата в деревню в
поисках пристанища в сельском хозяйстве. При таких обстоятель¬
ствах политическое избирательное право, имеющее экономичес¬
кой предпосылкой всеобщую трудовую повинность, - мероприятие
совершенно непонятное. По своей тенденции оно должно сделать
политически бесправными только эксплуататоров. Но когда в мас¬
совом порядке лишены своих корней рабочие-производители, Со¬
ветское правительство вынуждено, напротив, во многих случаях
оставлять государственную промышленность бывшим капитали¬
стическим собственникам, так сказать, в аренду. Советское прави¬
тельство вынуждено было также в апреле 1918 г. заключить ком¬
промисс и с буржуазными потребительскими кооперативами. За¬
тем оказалось необходимым использование буржуазных специали¬
стов. Другое следствие того же явления выражается в том, что го¬
сударство содержит на общественный счет растущее число проле¬
тариев-красногвардейцев и т. п. [Поэтому избирательное право]
делает в действительности бесправными широкие и растущие слои
мелкой буржуазии и пролетариат, в отношении которых экономи¬
ческий строй не предусматривает никаких средств для осуществле¬
ния трудовой повинности.
Это - нелепость, делающая избирательное право оторванным от
социальной действительности, утопическим продуктом фантазии.
И именно потому оно не может быть серьезным инструментом про¬
летарской диктатуры.
<Анахронизм, опережение правового положения, уместного при
уже сложившемся социалистическом экономическом базисе, но не
в переходный период пролетарской диктатуры.>
221

Когда все среднее сословие, буржуазная и мелкобуржуазная ин¬
теллигенция после Октябрьской революции месяцами бойкотиро¬
вали Советское правительство, парализовали железнодорожную,
почтовую и телеграфную связь, школьное обучение, управленче¬
ский аппарат, оказывая таким образом сопротивление рабочему
правительству, тогда были само собою разумеющимися все меры
давления на них: лишение политических прав, экономических
средств существования и т.д., чтобы сломить сопротивление желез¬
ным кулаком. В этом и проявилась социалистическая диктатура,
которая не должна страшиться никакого применения силы, чтобы
в интересах общего дела содействовать или препятствовать прове¬
дению тех или иных мер. Напротив, избирательное право, вообще
лишающее прав широкие слои общества, ставит их политически
вне рамок того общества, которое экономически не в состоянии
обеспечить им [рабочее] место. Лишение прав не как конкретная
мера ради конкретной цели, а как общее правило длительного дей¬
ствия, это вовсе не необходимое проявление диктатуры [пролета¬
риата], а нежизнеспособная импровизация.
<Как Советы в качестве станового хребта, так и Учредительное
собрание и всеобщее избирательное право.>
<Болыпевики назвали Советы реакционными, потому что боль¬
шинство в них составляли крестьяне (крестьянские депутаты и сол¬
датские депутаты). После того как Советы перешли на их сторону,
они стали истинными представителями народной воли. Но такой
внезапный поворот был связан только с вопросом о мире и о земле.>
Учредительным собранием и избирательным правом вопрос, од¬
нако, не исчерпывается. Должно быть принято во внимание также
упразднение важнейших демократических гарантий здоровой об¬
щественной жизни и политической активности трудящихся масс:
свободы печати, права союзов и собраний, которые стали незакон¬
ными для всех противников Советского правительства. Для такого
вмешательства ни в коей мере не достаточно вышеприведенной ар¬
гументации Троцкого о неповоротливости демократических вы¬
борных учреждений. Напротив, совершенно очевиден, неоспорим
тот факт, что без свободной, неограниченной прессы, без беспре¬
пятственной жизни союзов и собраний совершенно немыслимо
именно господство широких народных масс.
Ленин говорит: буржуазное государство - это инструмент подав¬
ления рабочего класса, социалистическое - подавления буржуазии.
Оно в известном смысле лишь поставленное на голову капитали¬
стическое государство. Это упрощенное представление не учитыва¬
ет самого существенного: буржуазное классовое господство не
нуждается в политическом обучении и воспитании всей массы наро¬
да, во всяком случае, не выходит за некоторые узкоограниченные
222

рамки. Для пролетарской диктатуры оно - жизненное условие, воз¬
дух, без которого она не может существовать.
«Благодаря открытой непосредственной борьбе за власть...»
Этими словами Троцкий очень метко опровергает самого себя и
своих друзей по партии. Именно потому, что это верно, они, подав¬
ляя общественную жизнь, перекрыли источник политического
опыта и дальнейшего развития. Или же надо признать, что опыт и
развитие нужны были лишь до взятия власти большевиками, а до¬
стигнув максимума, стали излишними (Речь Ленина: Россия убежде¬
на в социализме!!!15).
В действительности дело обстоит наоборот! Именно гигантские
задачи, к которым большевики подошли с мужеством и решимо¬
стью, потребовали самого интенсивного политического обучения
масс и накопления опыта.
<Свобода лишь для сторонников правительства, лишь для чле¬
нов одной партии - сколь бы многочисленными они ни были - это
не свобода. Свобода всегда есть свобода для инакомыслящих. Не
из-за фанатизма «справедливости», а потому, что от этой сути зави¬
сит все оживляющее, исцеляющее и очищающее действие полити¬
ческой свободы; оно прекращается, если «свобода» становится при-
вилегией.>
Молчаливая предпосылка теории диктатуры в духе Ленина -
Троцкого состоит в том, что социалистический переворот - это де¬
ло, для которого в кармане революционной партии имеется гото¬
вый рецепт, нуждающийся только в энергичном осуществлении. К
сожалению - а возможно, к счастью,- дело обстоит не так. Практи¬
ческое осуществление социализма как экономической, социальной
и правовой системы - далеко не сумма готовых предписаний, кото¬
рые остается лишь применить, оно целиком пребывает в тумане бу¬
дущего.
<Большевики сами, положа руку на сердце, не станут отрицать,
что они на каждом шагу вынуждены были действовать ощупью, ис¬
кать, экспериментировать, пробовать так и этак и что большая
часть их мероприятий вовсе не жемчужины. Так должно быть и так
будет со всеми нами, когда мы возьмемся за это дело, хотя и не вез¬
де будут господствовать столь тяжелые условиям
То, что мы имеем в нашей программе, - лишь немногие важные
ориентиры, указывающие направление пути, на котором придется
искать меры, притом преимущественно негативного характера. Мы
примерно знаем, что нам необходимо прежде всего устранить, что¬
бы открыть путь для социалистической экономики. Но ни одна со¬
циалистическая партийная программа, ни один социалистический
учебник не могут разъяснить, какого рода должны быть те тысячи
конкретных, практических больших и малых мер, которые должны
223

приниматься на каждом шагу, чтобы осуществить [на деле] социа¬
листические принципы в экономике, праве, во всех общественных
отношениях. Это не беда, а скорее, преимущество научного социа¬
лизма перед утопическим: социалистическая общественная система
должна и может быть только историческим продуктом, рожденным
из собственной школы опыта в час исполнения, из становления жи¬
вой истории, которая точно так же, как органическая природа, ча¬
стью которой она в конечном счете является, обладает прекрасным
свойством всегда создавать одновременно с реальной обществен¬
ной потребностью также и средства для ее удовлетворения, одно¬
временно с задачей - также и ее решение. Но если это так, то ясно,
что социализм по самой его природе невозможно октроировать,
ввести указами. Он имеет предпосылкой ряд насильственных мер -
против собственности и т. п. Негативное, разрушение можно декре¬
тировать, но строительство, позитивное - нельзя. Целина. Тысячи
проблем. Только опыт в состоянии вносить коррективы и откры¬
вать новые пути. Только неограниченная бурлящая жизнь продол¬
жает тысячи новых форм, импровизации, обретает творческую си¬
лу, сама исправляет все ложные шаги. Общественная жизнь госу¬
дарств с ограниченной свободой именно потому так скудна, так
жалка, так схематична, так бесплодна, что выключением демокра¬
тии она закрывает для себя жизненные источники всякого духовно¬
го богатства и прогресса (доказательства: 1905 год и [месяцы] от
февраля до октября 1917 г.). Как тогда политические, так [теперь]
экономические и социальные [источники]. Вся масса народа долж¬
на участвовать. Иначе социализм будет декретирован, октроирован
дюжиной кабинетных интеллигентов.
Общественный контроль совершенно необходим. Иначе обмен
опытом останется только в замкнутом кругу чиновников нового
правительства. Неизбежна коррупция. (Слова Ленина, «Mitteilungs-
Blatt» № 3616.)
<Речь Ленина о дисциплине и коррупции.
Анархия будет и у нас повсюду неизбежной. Люмпен-пролетар-
ские элементы присущи буржуазному обществу и неотделимы от
него.
Доказательства:
1.	Восточная Пруссия, грабежи «казаков».
2.	Всеобщий взрыв разбоя и воровства в Германии («спекуля¬
ции», почтовый и железнодорожный персонал, полиция, полное
стирание границ между хорошо упорядоченным обществом и ка¬
торжной тюрьмой).
3.	Быстрое разложение профсоюзных лидеров. Против этого
бессильны драконовские террористические меры. Наоборот, они
коррумпируют еще больше. Единственное противоядие: идеализм и
224

социальная активность масс, неограниченная политическая сво¬
бодам
<Самостоятельную проблему большой важности составляет в
каждой революции борьба с люмпен-пролетариатом. И нам, в Гер¬
мании, как и повсюду, придется иметь с этим дело. Люмпен-проле-
тарские элементы глубоко присущи буржуазному обществу не
только как отдельный слой, как социальные отбросы, которые в
огромной мере возрастают особенно в те времена, когда рушатся
стены общественного строя, а как интегрирующий элемент всего
общества. События в Германии - и в большей или в меньшей степе¬
ни во всех других государствах - показали, как легко поддаются
разложению все слои буржуазного общества: коммерческая спеку¬
ляция на ценах, спекуляция шляхтичей, случайные фиктивные
сделки, фальсификация продовольствия, надувательства, растраты
чиновников, воровство, взломы и грабежи так слились друг с дру¬
гом, что стерлась грань между честными бюргерами и преступника¬
ми. Здесь повторяется такое явление, как регулярное и быстрое
разложение буржуазных добродетелей, когда их пересаживают на
чуждую социальную почву, в условия заморских колоний. Отбро¬
сив привычные рамки и устои морали и права, буржуазное общест¬
во, сокровенным жизненным законом которого является глубочай¬
шая аморальность - эксплуатация человека человеком, впадает не¬
посредственно и безудержно в примитивное разложение. Проле¬
тарской революции придется повсюду вести борьбу с этим своим
врагом и орудием контрреволюции.
Но все же и в этом случае террор - тупой [или] обоюдоострый
меч. Самая драконовская [военно-]полевая юстиция бессильна пе¬
ред взрывом люмпен-пролетарских бесчинств. Да, всякое длитель¬
ное правление с помощью осадного положения неизбежно ведет к
произволу, а всякий произвол действует на общество развращаю¬
ще. Единственное реальное средство в руках пролетарской револю¬
ции и здесь: радикальные меры социального и политического ха¬
рактера, быстрейшее улучшение социальных гарантий жизни масс,
а также распространение революционного идеализма, сохранить
который на длительное время можно только при неограниченной
политической свободе с помощью интенсивной, активной жизни
масс.
Как против инфекций и болезнетворных микробов самым дейст¬
венным, очищающим и исцеляющим средством служит свободное
воздействие солнечных лучей, так и сама революция и ее принцип
обновления, вызванный ею [подъем] духовной жизни, активности и
моральной ответственности самих масс, сиречь широчайшая поли¬
тическая свобода как ее форма,- единственное исцеляющее и очи¬
щающее солнце.>
225

Практика социализма требует подлинного духовного переворо¬
та в массах, веками деградировавших под буржуазным классовым
господством. Социальные инстинкты вместо эгоистических: массо¬
вая инициатива вместо косности; идеализм, позволяющий преодо¬
леть все страдания, и т.д. и т.д. Никто не знает этого лучше, не го¬
ворит об этом убедительнее, не повторяет это упорнее, чем Ленин.
Но он целиком ошибается в выборе средств. Декрет, диктаторская
власть фабричных надсмотрщиков, драконовские наказания, тер¬
рор - все это паллиативы. Единственный путь к возрождению:
школа самой общественной жизни, неограниченная широчайшая
демократия, общественное мнение. Именно господство террора де¬
морализует.
Если все это отбросить, то что останется в действительности?
Ленин и Троцкий поставили на место представительных учрежде¬
ний, вышедших из всеобщих народных выборов, Советы как един¬
ственное истинное представительство трудящихся масс. Но с подав¬
лением политической жизни во всей стране неизбежно будет все
более затухать и жизнь в Советах. Без всеобщих выборов, неогра¬
ниченной свободы печати и собраний, свободной борьбы мнений
замирает жизнь в любом общественном учреждении; она превра¬
щается в видимость жизни, деятельным элементом которой остает¬
ся одна только бюрократия. Общественная жизнь постепенно уга¬
сает, дирижируют и правят с неуемной энергией и безграничным
идеализмом несколько дюжин партийных вождей, среди них реаль¬
но руководит дюжина выдающихся умов, а элита рабочего класса
время от времени созывается на собрания, чтобы рукоплескать ре¬
чам вождей, единогласно одобрять предложенные резолюции.
Итак, по сути - это хозяйничанье клики; правда, это диктатура, но
не диктатура пролетариата, а диктатура горстки политиков, т.е.
диктатура в чисто буржуазном смысле, в смысле господства яко¬
бинцев (перенос сроков созыва съездов Советов: с раз в три месяца
до раз в шесть месяцев). Более того: такие условия должны приве¬
сти к одичанию общественной жизни - покушениям, расстрелам за¬
ложников и т.д. Это могущественный объективный закон, действия
которого не может избежать никакая партия.
Основная ошибка теории Ленина - Троцкого состоит именно в
том, что они, как и Каутский, противопоставляют диктатуру демо¬
кратии. «Диктатура или демократия» - такова постановка вопроса
как большевиками, так и Каутским. Последний решает для себя во¬
прос, естественно, в пользу демократии, а именно буржуазной де¬
мократии, ибо именно ее он противопоставляет как альтернативу
социалистическому перевороту. Ленин - Троцкий, напротив, реша¬
ют в пользу диктатуры в противовес демократии и тем самым дик¬
татуры горстки людей, т.е. буржуазной диктатуры. Таковы два про-
226

тивоположных полюса, оба равноудаленные от истинной социали¬
стической политики. Пролетариат, берущий в свои руки власть, ни¬
как не может, действуя по доброму совету Каутского, под предло¬
гом «незрелости страны» отказаться от социалистического перево¬
рота и посвятить себя только демократии, не совершив предатель¬
ства по отношению к себе самому, Интернационалу, революции.
Он обязан и должен как раз немедленно, самым энергичным, са¬
мым решительным, самым беспощадным образом начать социали¬
стические преобразования, следовательно, осуществлять диктату¬
ру, но диктатуру класса, а не партии или клики, [осуществлять] дик¬
татуру класса, т. е. [действовать] при самой широкой гласности, при
самом деятельном беспрепятственном участии народных масс, при
неограниченной демократии.
«Как марксисты, мы никогда не были идолопоклонниками фор¬
мальной демократии»17,- пишет Троцкий. Конечно, мы никогда не
были идолопоклонниками формальной демократии. Мы никогда не
были и идолопоклонниками социализма или марксизма. Но разве
отсюда следует, что мы можем выбросить на свалку и социализм,
марксизм а-ля Кунов-Ленш-Парвус18, когда он становится для нас
неудобным? Троцкий и Ленин - живое отрицание такого подхода.
Мы никогда не были идолопоклонниками формальной демократии -
это значит только одно: мы всегда отличали социальное ядро от по¬
литической формы буржуазной демократии, мы всегда вышелуши¬
вали горькое ядро социального неравенства и несвободы из слад¬
кой оболочки формального равенства и свободы - не для того что¬
бы ее выбросить, а для того чтобы подзадорить рабочий класс: он
не должен ограничиться оболочкой, а, напротив, [должен] завое¬
вать политическую власть, дабы наполнить ее новым социальным
содержанием.
Историческая задача пролетариата, когда он приходит к власти, -
создать вместо буржуазной демократии социалистическую демо¬
кратию, а не упразднить всякую демократию. Однако социалисти¬
ческая демократия не начинается лишь на обетованной земле, ког¬
да создан базис социалистической экономики, не является готовым
рождественским подарком храброму народу, который тем време¬
нем верно поддерживал горстку социалистических диктаторов. Со¬
циалистическая демократия начинается одновременно с уничтоже¬
нием классового господства и строительством социализма. Она на¬
чинается с момента завоевания власти социалистической партией.
Она есть не что иное, как диктатура пролетариата.
Так точно: диктатура! Но эта диктатура заключается в способе
применения демократии, а не в ее упразднении, в энергичных, ре¬
шительных вторжениях в благоприобретенные права и экономиче¬
ские отношения буржуазного общества, без чего невозможно осу¬
227

ществить социалистический переворот. Но эта диктатура должна
быть делом класса, а не небольшого руководящего меньшинства от
имени класса, т. е. она должна на каждом шагу исходить из актив¬
ного участия масс, находиться под их непосредственным влиянием,
подчиняться контролю всей общественности, опираться на расту¬
щую политическую сознательность народных масс.
Конечно, большевики именно так бы и действовали, если бы не
страдали от навязанных им ужасов мировой войны, германской окку¬
пации и всех связанных с этим чрезвычайных трудностей, которые
не могли не исказить любую социалистическую политику, преиспол¬
ненную самых лучших намерений и самых прекрасных принципов.
Яркий пример этого - столь широкое применение советским
правительством террора со времени покушения на германского по¬
сла в преддверии крушения германского империализма. Азбучная
истина, что революции крестят не розовой водицей, сама по себе
довольно убога.
Можно понять все, что происходит в России и образует неизбеж¬
ную цепь причин и следствий. Ее звенья, исходное и конечное, та¬
ковы: несостоятельность германского пролетариата и оккупация
России германским империализмом. Нельзя требовать от Ленина и
его товарищей сверхчеловеческого, ожидать еще и того, чтобы они
при таких обстоятельствах оказались бы способны сотворить чудо,
создав самую прекрасную демократию, самую образцовую диктату¬
ру пролетариата и процветающую социалистическую экономику.
Своим решительным революционным поведением, своей образцо¬
вой энергией и своей нерушимой верностью интернациональному
социализму они, право же, сделали достаточно из того, что было
возможно сделать в столь дьявольски трудных условиях.
Опасность начинается тогда, когда они нужду выдают за добро¬
детель, хотят теперь по всем пунктам теоретически зафиксировать
навязанную им этими фатальными условиями тактику и рекомен¬
довать ее международному [пролетариату] как образец социалисти¬
ческой тактики, достойной подражания. Тем самым они не только
совершенно неоправданно зарывают свои действительные, неоспо¬
римые исторические заслуги в груде вынужденных ошибочных ша¬
гов, но и оказывают плохую услугу международному социализму,
во имя которого сражались и страдали, стремясь внести в его арсе¬
нал в качестве новых открытий все перекосы, обусловленные в
России чрезвычайными обстоятельствами, в конечном же счете
явившиеся следствием банкротства интернационального социализ¬
ма в этой мировой войне.
Пусть германские правительственные социалисты вопят, что
господство большевиков в России - это искаженная картина дикта¬
туры пролетариата. Если она была или является таковой, то толь¬
228

ко потому, что она - результат поведения германского пролетари¬
ата, которое было искаженной картиной социалистической классо¬
вой борьбы.
Все мы подвластны закону истории, а социалистическая полити¬
ка может осуществляться лишь в международном масштабе. Боль¬
шевики показали, что они могут все, что только в состоянии сде¬
лать истинно революционная партия в границах исторических воз¬
можностей. Они не должны стремиться творить чудеса. Ибо образ¬
цовая и безошибочная пролетарская революция в изолированной
стране, истощенной мировой войной, удушаемой империализмом,
преданной международным пролетариатом, была бы чудом.
Дело заключается в том, что надо отличать в политике больше¬
виков существенное от несущественного, коренное от случайного.
В этот последний период, когда мы находимся накануне решающих
последних боев во всем мире, важнейшая проблема социализма, са¬
мый жгучий вопрос времени - не та или иная деталь тактики, а спо¬
собность пролетариата к действию, революционная активность
масс, вообще воля к установлению власти социализма. В этом отно¬
шении Ленин и Троцкий со своими друзьями были первыми, кто по¬
шел впереди мирового пролетариата, показав ему пример; они до
сих пор все еще единственные, кто мог бы воскликнуть вместе с
Гуттеном: «Я отважился!»19
Вот что самое существенное и непреходящее в политике больше¬
виков. В этом смысле им принадлежит бессмертная историче¬
ская заслуга: завоеванием политической власти и практической по¬
становкой проблемы осуществления социализма они пошли впереди
международного пролетариата и мощно продвинули вперед борьбу
между капиталом и трудом во всем мире. В России проблема могла
быть только поставлена. Она не могла быть решена в России, она
может быть решена только интернационально. И в этом смысле бу¬
дущее повсюду принадлежит «большевизму».
ИЗ ПИСЕМ 1917-1918 гг.
КЛАРЕ ЦЕТКИН
Вронке в Щознани], 13 апреля 1917 г.
[...] Вести из России и весна вполне способствуют появлению
свежего и бодрого настроения. Русские события обладают непред¬
сказуемой, огромной широтой воздействия, и я рассматриваю то,
что там до сих пор произошло, лишь как маленькую увертюру. Де¬
ла там должны стать грандиозными, это заложено в самой природе
вещей. А эхо во всем мире не заставит себя ждать. [...]
229

МАРТЕ РОЗЕНБАУМ
Вронке, [29 апреля 1917 г.]
[...] Обо мне не беспокойтесь; что касается здоровья, то хотя с
желудком дело у меня не улучшается, нервы в общем и целом поти¬
хоньку приходят в порядок. Тогда, верно, и желудок успокоится,
только поскорее пришла бы весна! Солнце и тепло, молодая зе¬
лень - вот что самое главное для моего общего состояния, Вы ведь
меня знаете!
Великолепные дела в России тоже действуют на меня как жиз¬
ненный эликсир. Ведь для всех нас то, что приходит оттуда, это -
Евангелие, но я боюсь, что все вы недостаточно оцениваете это, не¬
достаточно ощущаете, что там побеждает наше собственное Дело.
Это должно, это будет воздействовать на весь мир как избавление,
это должно осветить своими лучами всю Европу; я непоколебимо
убеждена в том, что теперь начинается новая эпоха и война не смо¬
жет продолжаться долго.
Поэтому я хотела бы услышать, что Ваше состояние улучши¬
лось, что все вы живете в приподнятом и радостном настроении -
несмотря на всю нужду и весь ужас. Вы видите, история умеет сама
находить выход, когда положение выглядит самым безвыходным.
Так будьте же, прошу, радостными и бодрыми, обнимаю Вас тыся¬
чу раз. [...]
Ваша Р.
МАРТЕ РОЗЕНБАУМ
[Бреслау, позднее 12 ноября 1917 г.]
[...] Вот уже неделю все мои мысли, естественно, в Петербурге,
и я нетерпеливой рукой хватаю утром и вечером свежие газеты, но,
к сожалению, сообщения кратки и сбивчивы. Хотя на прочный ус¬
пех там рассчитывать не приходится, но, во всяком случае, уже са¬
мо начало борьбы там за власть - это пощечина здешней социал-де¬
мократии и всему спящему Интернационалу. Каутский, разумеется,
не нашел ничего лучшего, чем доказывать статистически, что соци¬
альные условия России еще не созрели для диктатуры пролетариа¬
та! Достойный «теоретик» Независимой социал-демократической
партии! 20 Он позабыл, что «статистически» Франция в 1789 г., а
также и в 1793 г. была еще менее созревшей для господства буржу¬
азии... К счастью, история давно уже не следует теоретическим ре¬
цептам Каутского, так что будем надеяться на лучшее. [...]
СОФЬЕ ЛИБКНЕХТ
(Бреслау, после 16 октября 1917 г.]
[...] У меня такое чувство, что вся эта моральная трясина, через
которую мы бредем, этот огромный сумасшедший дом, в котором
230

мы живем, превратится однажды, вот так, в ночь с сегодня на завт¬
ра, словно по мановению волшебного жезла, в нечто невероятно
величественное и героическое, а война, если продлится еще не¬
сколько лет, должна будет превратиться в свою противополож¬
ность. Тогда те самые люди, которые сейчас на наших глазах позо¬
рят имя человека, будут увлечены потоком героизма, а все нынеш¬
нее будет сметено, поглощено и забыто, словно его никогда и не
было. [...]
Все это пришло мне в голову именно в тот момент, когда я про¬
чла сегодня телеграмму, посланную венскими социал-демократами
петербургскому правительству Ленина21. Восторженное одобрение
и пожелания счастья! Адлеры, Пернерсторфер, Реннер, Аустерлиц
и - русские, которые проливают свою горячую кровь! Но именно
так оно и будет, и никто в будущем не пожелает быть иным... Впро¬
чем, иначе и не бывало с самого сотворения мира. Почитайте об
этом в «Dieuxs ont soif»* Анатоля Франса.
Я считаю это произведение столь крупным главным образом по¬
тому, что оно с гениальным пониманием слишком человеческого
показывает: глядите, вот из таких жалких фигур и из таких повсе¬
дневных мелочей в соответствующие моменты истории возникают
самые колоссальные события и самые монументальные фигуры!
В общественных событиях надо воспринимать все так же, как и в
личной жизни: спокойно, великодушно и с мягкой улыбкой. Я твер¬
до верю в то, что в конечном счете после войны или к концу войны
все перевернется, но нам явно придется пройти сначала через пери¬
од самых тяжких, нечеловеческих страданий. [...]
ЛУИЗЕ КАУТСКОЙ
[Бреслау], 24 ноября 1917 г.
Радуют ли тебя русские? Разумеется, в этом шабаше ведьм они
не смогут удержаться у власти - но не потому, что статистика пока¬
зывает столь сильную отсталость экономического развития России,
как высчитал твой умный супруг, а потому, что социал-демократия
высокоразвитого Запада состоит из самых подлых трусов и будет
спокойно взирать на то, как русские истекают кровью. Однако та¬
кая гибель лучше, чем «остаться жить ради отечества», ибо она -
всемирно-историческое деяние, след которого не исчезнет в веках.
Я ожидаю в ближайшие годы еще много великих событий, вот
только хотелось бы мне восхищаться мировой историей не из-за
[тюремной] решетки. [...]
* «Боги жаждут» (франц.).
231

КЛАРЕ ЦЕТКИН
[Бреслау], 24 ноября 1917 г.
[...] Дела в России полны чудесного величия и трагизма. С этим
нераспутываемым хаосом ленинцы, разумеется, не справятся, но их
штурм уже сам по себе - это всемирно-исторический факт и под¬
линная «веха» - не такая, как обычная «веха», о которой говорил
блаженный Паулюс [Зингер]22 при закрытии каждого подло-дерь¬
мового германского партийного съезда. Я уверена, что благород¬
ные немецкие пролетарии, точно так же, как французы и англича¬
не, пока спокойно оставят русских истекать кровью. Но через пару
лет все так или иначе изменится, тут уж никакая трусость и сла¬
бость не помогут. Впрочем, теперь я воспринимаю все эти вещи со¬
вершенно спокойно и весело. Чем больше всеобщее банкротство
приобретает гигантские масштабы и продолжительность, тем боль¬
ше оно становится стихийным явлением, к которому нравственные
масштабы совершенно неприложимы. Смешно возмущаться всем
человечеством, надо изучать и наблюдать дела со спокойствием ес¬
тествоиспытателя. Я определенно чувствую, что развитие прибли¬
жается сейчас к решающим поворотам. Меня лишь волнует, не при¬
дется ли мне восхищаться ими сквозь [тюремную] решетку. [...]
ЛУИЗЕ КАУТСКОЙ
[Бреслау], 19 декабря [1917 г.],
среда
[...] Да, большевики! Разумеется, они и мне теперь кажутся не¬
правыми в своем фанатичном стремлении к миру [с Германией]. Но
в конечном счете - не они виноваты. Они в трудном положении и
могут выбирать только одно из двух зол, так что выбирают мень¬
шее. Ответственность за то, что выгоду из русской революции из¬
влекает дьявол, несут другие... А потому давай-ка лучше поглядим
на самих себя. События в общем и целом столь грандиозны и будут
иметь еще менее предсказуемые последствия. Если бы только я
имела возможность об всех этих вещах поговорить с тобой и Иге-
лем [Гансом Каутским], а прежде всего - если бы я могла действо¬
вать! Но стонать - занятие не для меня; пока же я слежу за событи¬
ями и очень надеюсь еще кое-что пережить на своем веку. [...]
ФРАНЦУ МЕРИНГУ
[Бреслау], 8 марта 1918 г.
Я просто не могу сказать Вам, как потрясло меня Ваше послед¬
нее письмо, и особенно сообщение о роковом несчастном случае23.
Вообще-то я переношу мое длящееся уже четвертый год рабское
положение с истинно овечьим терпением. Но сейчас, под болезнен¬
ным впечатлением от такого известия, мною овладели лихорадоч¬
232

ное нетерпение и жгучее желание тотчас вырваться отсюда, поспе¬
шить в Берлин, собственными глазами увидеть, как Вы себя чувст¬
вуете, пожать Вашу руку и поболтать с Вами часок-другой. Невоз¬
можность все это сделать, необходимость валяться здесь, в унылой
камере, как собака на цепи, с вечным видом на мужскую тюрьму с
одной стороны и на сумасшедший дом - с другой привели меня по¬
сле Вашего письма буквально в бешенство...
И все же, несмотря ни на что, я твердо убеждена, что мы уже в
будущем году сможем наконец в день Вашего рождения снова со¬
браться вокруг Вас. Не может же война длиться дольше, чем до сле¬
дующего года, а тогда - я уповаю на диалектику истории, которая
должна же в конечном счете вывести из всей этой неразберихи на
открытую большую дорогу. Ни на миг не сомневаюсь в том, что Вы
вместе со всеми нами сможете тогда вдохнуть чуть более свежего
воздуха, нежели тот, каким нам приходится дышать сейчас.
Примечания
1	Цит. по: Драбкин Я.С. Четверо стойких. С. 284-285.
2	Статья была напечатана в «Spartakusbriefe» («Письма Спартака») № 4 в апре¬
ле 1917 г. без подписи.
3	Германия и Австро-Венгрия 5 ноября 1916 г. провозгласили создание земель,
входивших в состав Российской империи, но занятых их войсками - Королев¬
ства Польши. Новое государство должно было быть связано с центральны¬
ми державами тесными узами.
4	Статья была опубликована в дуйсбургской газете «Kampf» («Борьба») № 44
7 апреля 1917 г. под псевдонимом «Гракх».
5	Статья напечатана в № 11 «Spartakusbriefe» в сентябре 1917 г. без подписи и с
примечанием редакции.
6	Германский посол граф В. фон Мирбах-Харфф был убит в Москве 6 июля, а
командующий германскими войсками на Украине генерал-фельдмаршал
Г. фон Эйхгорн - 30 июля 1918 г. в Киеве. Покушения имели целью спрово¬
цировать войну с Германией.
7	Левые эсеры ушли со Всероссийского съезда Советов и подняли 6 июля 1918 г.
вооруженный мятеж. Он не имел успеха.
8	«Рукопись о русской революции» впервые полностью опубликована в рус¬
ском переводе в журнале «Вопросы истории» № 2 за 1990 г. В квадратные
скобки [] вставлены слова, необходимые для связности текста. В угловых
скобках о приведены заметки автора на полях без указания места, куда они
должны быть вставлены, а также дополнения, написанные на отдельных ли¬
стках, в том числе наметки для дальнейшей разработки.
9	«Waterkant» или «Wasserkante» - название побережья Северного моря в райо¬
не Гамбурга - Бремена, где население отчасти пользовалось нижнегерман¬
ским диалектом. Ф. Рейтер - популярный писатель XIX в., писавший на этом
диалекте.
10	«Дополнительный договор» к Брестскому миру был подписан 27 августа
1918 г. Советская Россия была вынуждена принять обязательство уплатить
Германии 6 млрд марок контрибуции, отказаться от прав на Эстляндию, Ли-
фляндию и Грузию.
233

11	Речь идет о «красном терроре», провозглашенном в ответ на покушение на
Ленина, убийство Володарского и Урицкого.
12	Цит. по: Троцкий Л. От Октябрьской революции до Брестского мира. Харь¬
ков. 1920. С. 109-110.
11 Аргументы Троцкого в рукописи не приведены. См. там же. С. 110-112.
14	Троцкий Л. Там же. С. 113.
15	В брошюре «Очередные задачи Советской власти» Ленин писал: «Мы, пар¬
тия большевиков, Россию убедили. Мы Россию отвоевали - у богатых для
бедных, у эксплуататоров для трудящихся. Мы должны теперь Россией уп¬
равлять. И это - самая благодарная задача, ибо лишь после ее решения (в
главных и основных чертах) можно будет сказать, что Россия стала не толь¬
ко советской, но и социалистической республикой» (Ленин В.И. Поли. собр.
соч. Т. 36. С. 172-173).
16	Имеется в виду изложение работы В.И. Ленина «Очередные задачи Совет¬
ской власти».
17	Троцкий Л. Указ. соч. С. 113.
18	Г. Кунов, П. Ленш, Парвус (А.Л. Гельфанд) во время войны были правыми
социал-демократами, стоявшими на позициях шовинизма.
19	Ульрих фон Гуттен - германский гуманист и просветитель эпохи Реформа¬
ции начала XVI в. Слова из драмы К. Мейера «Ульрих фон Гуттен».
20	Весной 1918 г. в Готе была образована центристская Независимая социал-де¬
мократическая партия Германии, которую возглавили К. Каутский, Э. Берн¬
штейн, Г. Гаазе, Р. Гильфердинг и др.
21	Телеграмма была напечатана в венской газете «Arbeiter-Zeitung» 13 ноября
1917 г. и перепечатана в берлинской «Vorwarts» 16 ноября. В. Адлер, Ф. Ад¬
лер и др. - реформистские лидеры австрийской социал-демократии.
22	Пауль Зингер - в 1890-1911 гг. сопредседатель СДПГ.
23	Ф. Меринг упал на улице и сильно ушиб голову.

НОЯБРЬСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ 1918 г. В ГЕРМАНИИ
Какой характер носит нынешняя революция?
Прежде всего, какая революция? Ибо нынешняя
революция имеет несколько различных содержа¬
ний и возможностей. Она может остаться тем, чем
была до сих пор: движением за мир и буржуазные
реформы. Или она может стать тем, чем она до сих
пор не была: пролетарско-социалистической рево¬
люцией. И в первом случае пролетариат должен
быть ее надежной опорой, чтобы она не преврати¬
лась в фарс. Но пролетариат не может удовлетво¬
риться этим буржуазно-реформистским содержа¬
нием. Он должен, если не хочет снова потерять да¬
же завоеванное до сих пор, идти вперед к социаль¬
ной революции: всемирно-историческая схватка
между капиталом и трудом началась.
Карл Либкнехт, 1918 г.1
АХЕРОН* ПРИШЕЛ В ДВИЖЕНИЕ2
Хорошенькие планы бравой, прирученной,
«конституционной» германской революции, которая обеспечивает
«порядок и спокойствие», а своей первой и самой неотложной зада¬
чей считает защиту капиталистической частной собственности, -
эти планы летят ныне ко всем чертям: Ахерон пришел в движение!
В то время как наверху, в правительственных кругах, всеми средст¬
вами сохраняется полюбовно-мирное согласие с буржуазией, внизу
поднимается масса пролетариата, замахиваясь грозящим кулаком:
забастовки начались. Бастуют в Верхней Силезии, у «Даймлера» и
т. д., и это - лишь самое начало. Движение, естественно, будет
вздымать все более широкие и мощные волны.
Да и как может быть иначе. Революция произошла. Ее соверши¬
ли рабочие, пролетарии - в военном мундире или в рабочей блузе.
В правительстве сидят социалисты, представители рабочих.
А что же изменилось для массы работающих в их повседневных
условиях заработной платы, в условиях их жизни? Ровным счетом
ничего или почти ничего! Едва то тут, то там были сделаны кое-ка¬
кие жалкие уступки, как предприниматели уже пытаются украсть у
пролетариата и это малое.
Массы утешают грядущими золотыми плодами, которые долж¬
ны сыпаться им в руки по воле Национального собрания. В резуль¬
тате долгих дебатов, болтовни и решений парламентского боль¬
* В древнегреческой мифологии - река в подземном царстве.
235

шинства мы должны мягко и «спокойно» скользнуть в обетованную
страну социализма.
Здоровый классовый инстинкт пролетариата противится этой
схеме парламентского кретинизма. Освобождение рабочего класса
должно быть делом самого рабочего класса, говорится в «Манифе¬
сте Коммунистической партии». Но «рабочий класс» - это не не¬
сколько сот избранных представителей, которые речами и контр¬
речами направляют судьбу общества; еще менее - это две или три
дюжины вождей, занимающих правительственные посты. Рабочий
класс - это сама широчайшая масса. Только ее деятельным участи¬
ем в свержении капиталистических условий может быть подготов¬
лена социализация экономики.
Вместо того чтобы ждать осчастливливающих декретов прави¬
тельства или решений славного Национального собрания, масса
инстинктивно прибегает к единственному действенному средству,
ведущему к социализму: к борьбе против капитала. Правительст¬
во до сих пор не жалело усилий на то, чтобы кастрировать револю¬
цию, превратив ее в политическую, и под вопли против любой уг¬
розы «порядку и спокойствию» учредить гармонию классов.
Масса пролетариата спокойно опрокидывает карточный домик
классовой гармонии в революции и вздымает внушающее прави¬
тельству страх знамя классовой борьбы.
Начинающееся забастовочное движение служит доказательст¬
вом того, что политическая революция охватила социальный фун¬
дамент общества. Революция осознает свою собственную перво¬
причину, она раздвигает бумажные кулисы персональных переме¬
щений и предписаний, которые даже на самую малость не измени¬
ли еще социальных отношений между капиталом и трудом, и сама
выходит на сцену событий.
Правда, буржуазия чувствует, что здесь затрагивается самое
смертельно уязвимое ее место, что здесь кончается комедия безо¬
бидных проделок правительства и начинается страшно серьезное
столкновение лицом к лицу двух смертельных врагов. Отсюда - за¬
ставляющий ее трепетать бледный страх перед забастовками и жгу¬
чая ненависть к ним. Отсюда - лихорадочные усилия зависимых
профсоюзных вождей заманить надвигающийся ураган в сети своих
старых бюрократическо-ведомственных уловок, а также парализо¬
вать и сковать массу.
Тщетные усилия! Слабые путы профсоюзной дипломатии на
службе капиталистического господства прекрасно оправдывали се¬
бя в период политического застоя, предшествовавший мировой
войне. В период же революции они покажут свою жалкую непри¬
годность. Уже каждая буржуазная революция нового времени со¬
провождалась бурным забастовочным движением: как во Франции
на исходе XVIII века, во время Июльской и Февральской револю¬
236

ций, так и в Германии, Австро-Венгрии, Италии [1848-1849 гг.].
Каждое крупное социальное потрясение, естественно, извлекает из
недр общества, основанного на эксплуатации и угнетении, острые
классовые бои. Пока буржуазное классовое общество пребывает в
равновесии парламентских будней, пролетариат тоже терпеливо
сносит изнурительно-тяжкие условия заработной платы, а его заба¬
стовки носят характер лишь слабых корректур считающегося непо¬
колебимым наемного рабства.
Но едва только равновесие классов нарушено революционной
бурей, как забастовки из мягкого плеска волн на поверхности пре¬
вращаются в грозные штормовые валы; приходят в движение глу¬
бинные пласты; раб ополчается не только на причиняющую боль
тяжесть цепи, он бунтует против самой цепи.
Так было во всех прежних буржуазных революциях. Вместе с ис¬
ходом этих революций, которые неизменно вели лишь к укрепле¬
нию буржуазного классового общества, обычно свертывался сам
собой и пролетарский бунт рабов, и пролетарий с поникшей голо¬
вой возвращался к своему однообразно-изнурительному труду.
В нынешней революции только что возникшие забастовки - это
не «профсоюзные» конфликты из-за пустяков, из-за той или иной
ставки заработной платы. Они - естественный ответ масс на то
мощное потрясение, которое испытали капиталистические отноше¬
ния в результате краха германского империализма и короткой по¬
литической революции рабочих и солдат. Они - самое начало гене¬
рального спора между капиталом и трудом в Германии, они возве¬
щают начало мощной прямой классовой борьбы, исход которой не
может быть не чем иным, как ликвидацией системы продажи рабо¬
чей силы и установлением социалистической экономики. Они вы¬
свобождают живую социальную силу нынешней революции: рево¬
люционную классовую энергию пролетарских масс. Они открыва¬
ют период непосредственной активности широчайших масс, той ак¬
тивности, в которой могут служить лишь аккомпанементом декре¬
ты о социализации и меры каких-либо представительных органов
или правительства.
Это начинающееся забастовочное движение есть вместе с тем
самая лапидарная критика массами химеры их так называемых
«вождей» насчет «Национального собрания». Ведь они уже имеют
«большинство», эти бастующие пролетарии на фабриках и шахтах!
Дурачки! Почему это они не приглашают своего предпринимателя
на небольшие «дебаты», чтобы убедить его своим «подавляющим
большинством» и тогда без помех, «в рамках порядка», добиться
осуществления своих требований? Ведь дело же идет прежде всего
и по форме о сущих пустяках, о чисто внешней стороне условий за¬
работной платы!
237

Попробовали бы Эберт или Гаазе подступиться с таким дурац¬
ким планом к бастующим угольщикам Верхней Силезии; убеди¬
тельный ответ был бы им обеспечен! Но то, что при пустяках лопа¬
ется как мыльный пузырь, сможет ли устоять, когда рушится все
социальное здание?
Пролетарская масса одним своим появлением на поверхности
социальной классовой борьбы просто перешагнула через всю
прежнюю недостаточность, половинчатость и трусость революции.
Ахерон пришел в движение, и вся мелюзга, которая ведет во главе
революции свою мелкую игру, вскоре полетит кувырком, если
только наконец не научится понимать колоссальный формат той
всемирно-исторической драмы, в которой она участвует.
ВОКРУГ ИСПОЛНИТЕЛЬНОГО
КОМИТЕТА3
В неразберихе стремительно сменяющих
друг друга контрреволюционных выходок, подстрекательств и тай¬
ных заговоров осуществляется акт чрезвычайной важности для су¬
деб революции: отстранение от власти Исполнительного комитета
рабочих и солдатских Советов и обречение его на полное бессилие
и потерю всякого значения.
Вспомним, как обстояло дело в начале революции. Революция
9 ноября была совершена рабочими и солдатами. Образование ра¬
бочих и солдатских Советов было первым деянием, первым непре¬
ходящим результатом, первой зримой победой революции. Рабочие
и солдатские Советы являлись во всех отношениях воплощением
того факта, что господство империалистической буржуазии устра¬
нено, что должен начать свое существование новый политический
и социальный строй, отвечающий стремлениям огромной народной
массы, состоящей из рабочих и солдат.
Рабочие и солдатские Советы были, следовательно, органом ре¬
волюции, носителями вновь созданного строя, исполнителями воли
трудовых масс в рабочей куртке и в солдатском мундире. Перед ра¬
бочими и солдатскими Советами открывалось огромное поле дея¬
тельности. Ведь им выпала задача впервые претворить в жизнь во¬
лю революционных народных масс и создать в пролетарски-социа-
листическом духе цельный социальный и политический механизм
государства.
Чтобы приступить к этой работе, рабочие и солдатские Советы,
рассеянные по всей империи, нуждались в центральном органе, еди¬
ным образом выражающем их волю и действие. В качестве такого
238

органа 10 ноября на собрании в цирке Буша был избран Исполни¬
тельный комитет рабочих и солдатских Советов.
Правда, поначалу избран он был только берлинскими рабочими
и солдатскими Советами. Поскольку немедленный созыв Всегер-
манского парламента рабочих и солдатских Советов был невозмо¬
жен, избранный берлинскими рабочими и солдатскими Советами
Исполнительный комитет должен был временно функционировать
как центральный орган германских рабочих и солдат.
Соответственно этому Исполнительный комитет вплоть до об¬
разования Центрального совета рабочих и солдатских Советов дол¬
жен был являться высшей инстанцией Германской империи, носи¬
телем суверенитета всего трудящегося народа, высшим органом
власти социалистической республики.
Так гласит и первое официальное заявление, которым Исполни¬
тельный комитет на следующий день после конституирования,
11 ноября, объявил о том, что приступил к исполнению своих обя¬
занностей:
«К жителям и солдатам Большого Берлина!
Избранный рабочими и солдатскими Советами Большого Бер¬
лина Исполнительный комитет рабочих и солдатских Советов на¬
чал свою деятельность.
Все местные, земельные, имперские и военные власти продол¬
жают свою деятельность. Все распоряжения этих властей отда¬
ются по поручению Исполнительного комитета»*.
Здесь коротко и ясно, без малейшего противодействия с чьей-
либо стороны, высказан тот само собою разумеющийся факт, что
Исполнительный комитет осуществляет всю полноту политиче¬
ской власти в республике, что все другие органы и учреждения им¬
перии подчинены ему и являются лишь органами, исполняющими
его волю.
Что же произошло с этой суверенной позицией власти за те ко¬
роткие четыре недели, которые протекли с того времени?
Рядом с Исполнительным комитетом с самого начала стоял од¬
новременно учрежденный «Совет народных уполномоченных»,
«политический кабинет» Эберта - Гаазе4.
Родившись первоначально из паритетного соглашения зависи¬
мой и независимой социал-демократических партий, этот Совет на¬
родных уполномоченных был, как известно, утвержден тем же са¬
мым общим собранием рабочих и солдатских Советов Большого
Берлина 10 ноября в цирке Буша, где был избран Исполнительный
комитет.
* Vorwarts. 1918. 13. November. {Курсив РЛ.)
239

Какими же должны были быть отношения между обоими орга¬
нами? Ясно, что Исполнительный комитет, как того желали рабо¬
чие и солдатские Советы и как это явствует из неопровергнутого
заявления Исполнительного комитета от 11 ноября, должен был
стать высшим органом республики. Тем самым без обиняков уста¬
навливалось, что и Совет народных уполномоченных (т.е. Эберт -
Гаазе) тоже, как и все прочие имперские учреждения, должен был
быть подчинен Исполнительному комитету. Кабинет Эберта - Гаа¬
зе мог являться только исполнительным органом этого комитета,
осуществляющим его волю.
Именно так, а не иначе понимали дело все стороны в первый
момент после возникновения обоих органов.
Но продержалось это мнение недолго. Уже на другой день нача¬
ло проявляться зримое стремление шейдемановцев поставить эбер-
товский кабинет сначала как независимый орган рядом, а затем
шаг за шагом над Исполнительным комитетом. Давнему выраже¬
нию Лассаля насчет писаной конституции и реальных условий вла¬
сти суждено было вновь подтвердиться. Суверенное право по воле
рабочих и солдатских Советов принадлежало Исполнительному ко¬
митету, но фактическую власть сумели прибрать к своим рукам
Эберт и К°.
Этим людям удалось бесконечными заседаниями комиссий, сове¬
щаниями по разграничению компетенции, маневрами по затягива¬
нию решений сковать Исполнительный комитет и сохранять в под¬
вешенном состоянии вопрос о взаимоотношениях между этими ор¬
ганами. Но пока на сцене дебатировали, люди Эберта действовали
за кулисами. Они мобилизовали контрреволюционные элементы,
оперлись на реакционный офицерский корпус, создали себе опор¬
ные пункты в среде буржуазии и военщины и с бессовестным ци¬
низмом прижали Исполнительный комитет к стене.
Зрелым плодом этих рьяных происков, предназначенным завер¬
шить предпринятую акцию, стал путч 6 декабря 5, призванный про¬
возгласить диктатуру Эберта и устранить Исполнительный коми¬
тет: эта акция должна была завершиться вступлением в Берлин
гвардейских частей.
Для характеристики нынешнего положения Исполнительного
комитета достаточно констатировать, что акт такого огромного
значения, как вступление войск [в Берлин] без их разоружения, был
осуществлен без согласия, более того, вопреки протесту Испол¬
нительного комитета.
Все это увенчивается присягой, принесенной гвардейскими вой¬
сками на верность Эберту:
«От себя и одновременно от имени представляемых нами вой¬
сковых частей мы клянемся употребить всю нашу силу ради единой
240

Германской республики и в защиту ее временного правительства,
Совета народных уполномоченных».
Таким образом, гвардейские войска были призваны принести
присягу выступать лишь за «Совет народных уполномоченных».
Для них только кабинет Эберта - это «правительство», а Исполни¬
тельный комитет даже не упомянут, он не существует! С ним об¬
ращаются так, словно он пустое место.
Вся акция вступления войск, их неразоружение, приведение их к
присяге явно были осуществлены без ведома Исполнительного ко¬
митета, за его спиной. Мы твердо убеждены в том, что Исполни¬
тельный комитет, как и остальная публика, узнал обо всех этих со¬
бытиях только из газет.
Да, эта акция, эта присяга, в которой совершенно отсутствует
даже упоминание об Исполнительном комитете, именно потому
прямо направлены против него! Вступление гвардии, ее вооруже¬
ние, ее присяга - это демонстративный акт эбертовского кабинета,
проба сил, угроза и провокация в первую очередь против Исполни¬
тельного комитета рабочих и солдатских Советов!
Исполнительный комитет - всего лишь тень, ничто - вот что
должен был показать всему миру эбертовский демонстративный
прием гвардейских войск.
И такая дерзость, такая самоуверенность контрреволюции - все¬
го через четыре недели после революции, совершенной рабочими и
солдатами!
Ясно, что в лице Исполнительного комитета Советов этот удар
предназначен всей массе рабочих и солдат. Это их орган, орган про¬
летарской революции, обречен на полное бессилие, это у них из рук
была вырвана власть и передана контрреволюционной буржуазии.
Конечно, ни один фактор политической силы никогда не допус¬
тит, чтобы власть выскользнула у него из рук, разве что по собст¬
венной вине. Только неспособность к действию и собственная
инертность Исполнительного комитета сделали возможной игру
Эберта - Шейдемана.
Но пострадала от этого сама масса рабочих. На ней лежит зада¬
ча создать на предстоящем Всегерманском съезде рабочих и сол¬
датских Советов такой Исполнительный комитет, который больше
не будет влачить призрачное существование, а сможет сильной ру¬
кой вырвать из рук Эберта и К° власть, жульнически похищенную
ими при помощи контрреволюционных происков. Если рабочие и
солдатские Советы всей Германии не растопчут безжалостно шей-
демановско-эбертовское гнездо, они очень скоро окажутся сами
точь-в-точь, как нынешний Исполнительный комитет, отстранен¬
ными от власти и в конечном счете удушенными победоносной
контрреволюцией.
241

ЧЕГО ХОЧЕТ СОЮЗ СПАРТАКА?6
I
9 ноября рабочие и солдаты разгромили
старый режим в Германии. На полях сражений во Франции был раз¬
веян в прах кровавый бред о мировом господстве прусской сабли.
Банда преступников, которая разожгла мировой пожар и ввергла
Германию в море крови, пришла к своему концу. Четыре года обма¬
нываемый народ, забывший на службе молоху свой культурный
долг, чувство чести и человечность, позволявший злоупотреблять
собою ради позорных деяний, пробудился после четырехлетнего
оцепенения у края пропасти.
9 ноября германский пролетариат поднялся, чтобы сбросить с
себя постыдное ярмо. Гогенцоллерны были изгнаны, избраны рабо¬
чие и солдатские Советы.
Но Гогенцоллерны никогда не были ничем большим, чем управ¬
ляющими делами империалистической буржуазии и юнкерства.
Буржуазное классовое господство - вот подлинный виновник миро¬
вой войны как в Германии, так и во Франции, России и Англии, в
Европе и в Америке. Капиталисты всех стран - вот истинные за¬
чинщики бойни народов. Международный капитал - это ненасыт¬
ный Ваал, в кровавую пасть которого бросают миллионы за милли¬
онами испускающих дух человеческих жертв.
Мировая война поставила общество перед альтернативой: либо
дальнейшее существование капитализма, новые войны и скорая ги¬
бель в хаосе и анархии, либо ликвидация капиталистической экс¬
плуатации.
С исходом мировой войны буржуазное классовое господство по¬
теряло право на существование. Оно более не в состоянии вывести
общество из страшного экономического краха, оставленного импе¬
риалистической оргией.
Средства производства уничтожены в невероятных количествах.
Миллионы рабочих рук, лучший и самый усердный кадровый кос¬
тяк рабочего класса, погублены. Оставшихся в живых по возвраще¬
нии домой ожидает осклабившаяся пасть безработицы и нищеты.
Голод и болезни грозят подрубить народную силу под самый ко¬
рень. Финансовое банкротство государства вследствие чудовищно¬
го бремени военных долгов неотвратимо.
Из всей этой кровавой сумятицы и зияющей пропасти нет иного
пути, иного выхода, иного спасения, кроме социализма. Только ми¬
ровая революция пролетариата может внести порядок в этот хаос,
может дать всем работу и хлеб, положить конец нынешнему взаим¬
ному истреблению народов, может принести измученному челове¬
честву мир, свободу, подлинную культуру. Долой систему наемного
242

труда! Таков лозунг момента! Место труда по найму и классового
господства должен занять кооперированный труд. Средства труда
должны перестать быть монополией одного класса, они должны
стать общим достоянием всех. Никаких больше эксплуататоров и
эксплуатируемых! Регулирование производства и распределение
продукции в интересах всего общества. Ликвидация как нынешнего
способа производства, эксплуатации и грабежа, так и нынешней
торговли, основанной на обмане.
Вместо работодателей и наемных рабов - свободные товарищи
по труду! Труд, который больше не будет ни для кого мучением,
ибо он - долг каждого! Человеческое существование — каждому,
кто выполняет свой долг перед обществом. Голод - больше не про¬
клятие тем, кто трудится, а наказание тунеядцам!
Только в таком обществе исчезнут корни ненависти между наро¬
дами и порабощения. Лишь когда такое общество будет осуществ¬
лено, Земля перестанет оскверняться человекоубийством. Только
тогда воистину прозвучит:
Эта война была последней!
Социализм в этот час - единственный якорь спасения человече¬
ства. Над рушащимися стенами капиталистического общества
вспыхивают грозным предзнаменованием слова «Манифеста Ком¬
мунистической партии»:
Социализм или гибель в варварстве!
II
Осуществление социалистического общественного строя - са¬
мая огромная задача, которая выпадала на долю какого-либо клас¬
са и какой-либо революции в мировой истории. Эта задача требует
полной перестройки государства и полного переворота в экономи¬
ческих и социальных основах общества.
Эта перестройка и этот переворот не могут быть декретирова¬
ны каким-либо органом, комиссией или парламентом, они могут
быть предприняты и осуществлены только самой народной массой.
Во всех прежних революциях революционной борьбой руково¬
дило лишь небольшое меньшинство народа, которое указывало ему
цель и направление и использовало массы лишь как средство для
достижения своих собственных интересов - интересов меньшинст¬
ва. Социалистическая революция - это первая революция, которая
может прийти к победе только в интересах огромного большинст¬
ва и благодаря огромному большинству трудящихся.
Масса пролетариата призвана не только с ясным пониманием
ставить революции цели и указывать ей направление. Она должна
и сама, своей собственной активностью шаг за шагом вводить соци¬
ализм в жизнь.
243

Суть социалистического общества состоит в том, что огромная
трудящаяся масса перестает быть массой, которой правят, а, наобо¬
рот, сама живет всей полнотой политической и экономической
жизни и руководит ею в духе сознательного самоопределения.
Поэтому от самой вершины государства до самой малой общи¬
ны пролетарские массы должны заменить традиционные органы
буржуазного классового господства: бундесраты, парламенты, об¬
щинные советы своими собственными классовыми органами: рабо¬
чими и солдатскими Советами, занять все посты, поставить под
контроль все функции, измерять все государственные потребности
собственными классовыми интересами и социалистическими зада¬
чами. Их деятельность может наполнить государство социалисти¬
ческим духом только в постоянном, живом взаимодействии между
народными массами и их органами - рабочими и солдатскими Сове¬
тами.
Экономический переворот тоже может быть проведен лишь как
процесс, осуществляемый пролетарским массовым действием. Од¬
ни голые декреты высших революционных властей о социализации -
пустые слова. Только рабочий класс может своим собственным дей¬
ствием превратить эти слова в живую плоть. В упорном единобор¬
стве с капиталом, лицом к лицу на каждом предприятии, непосред¬
ственным давлением масс, забастовками, созданием своих постоян¬
ных представительных органов рабочие смогут взять в свои руки
контроль над производством и в конечном счете фактическое руко¬
водство.
Пролетарские массы должны учиться стать из мертвых машин,
которые капиталист включает в производственный процесс, мыс¬
лящими, свободными, самостоятельными руководителями этого
процесса. Они должны обрести чувство ответственности действую¬
щих членов общества, единственных владельцев всех обществен¬
ных богатств. Они должны развить в себе усердие без предприни¬
мательского кнута давать наивысшую производительность труда
без капиталистических надсмотрщиков, проявлять дисциплину без
ярма и поддерживать порядок без господства. Высший идеализм в
интересах всего общества, строжайшая самодисциплина, подлин¬
ный гражданский разум масс являются для социалистического об¬
щества такой же моральной основой, какой для капиталистическо¬
го общества служат тупоумие, эгоизм и коррупция.
Все эти социалистические гражданские добродетели вместе со
знаниями и способностями к руководству социалистическими пред¬
приятиями рабочая масса может приобрести только собственной
деятельностью, собственным опытом.
Социализация общества может быть осуществлена во всей сво¬
ей широте только упорной, неустанной борьбой рабочих масс, по¬
244

всюду, где труд и капитал, народ и буржуазное классовое господст¬
во глядят друг другу в глаза. Освобождение рабочего класса долж¬
но быть делом самого рабочего класса.
III
В буржуазных революциях необходимым оружием в руках вос¬
ходящих классов были кровопролитие, террор, политическое убий¬
ство.
Пролетарская революция не нуждается для своих целей в терро¬
ре, она ненавидит и с отвращением отвергает убийство людей. Она
не нуждается в этом средстве борьбы потому, что борется не про¬
тив индивидуумов, а против учреждений, потому, что выходит на
арену не с наивными иллюзиями, за разочарование в которых при¬
шлось прибегнуть бы к кровавой мести. Она - не отчаянная попыт¬
ка меньшинства насилием смоделировать мир по своему идеалу,
а действие огромных многомиллионных масс народа, призванное
выполнить историческую миссию и воплотить в действительность
историческую необходимость.
Но пролетарская революция вместе с тем есть колокол, возве¬
щающий о гибели всякого порабощения и угнетения. Вот почему
против пролетарской революции поднимаются, как один человек,
на борьбу не на жизнь, а на смерть все капиталисты, юнкеры, мел¬
кие буржуа, офицеры, все паразиты и те, кто извлекает выгоду из
эксплуатации и классового господства.
Безумный бред верить, будто капиталисты добровольно подчи¬
нятся социалистическому вердикту парламента, Национального со¬
брания, будто они спокойно откажутся от своей собственности,
прибыли, привилегии на эксплуатацию. Все господствующие клас¬
сы отстаивали свои привилегии до самого конца с упорнейшей
энергией. Римские патриции, как и средневековые феодальные ба¬
роны, английские кавалеры, как и американские работорговцы, ру¬
мынские бояре, как и лионские фабриканты шелка, - все они про¬
лили потоки крови, все они шагали по трупам, перешагивали через
убийства и пожарища, все они развязывали кровавые войны и со¬
вершали государственные предательства, чтобы защитить свои
привилегии и свою власть.
Империалистический класс капиталистов, как последний от¬
прыск эксплуататорских классов, по жестокости, неприкрытому
цинизму, подлости превосходит всех своих предшественников. Он
будет защищать свое святая святых, свою прибыль и свою привиле¬
гию на эксплуатацию зубами и когтями, теми средствами холодно¬
го злодейства, которые он продемонстрировал во всей истории сво¬
ей колониальной политики и в последней мировой войне. Он приве¬
245

дет в движение против пролетариата небо и ад. Он мобилизует про¬
тив городов крестьянство, он станет науськивать отсталые слои ра¬
бочих на социалистический авангард, он будет устраивать с помо¬
щью офицеров кровавые побоища, он предпримет попытки пара¬
лизовать любые социалистические меры тысячами средств пассив¬
ного сопротивления, он натравит на революцию два десятка Ван-
дей, он призовет в страну в качестве спасителя внешнего врага,
смертоносное оружие Клемансо, Ллойд Джорджа и Вильсона, он
охотнее превратит страну в груду дымящихся развалин, чем добро¬
вольно откажется от наемного рабства.
Все это сопротивление должно быть шаг за шагом сломлено же¬
лезным кулаком, с беспощадной энергией. Насилию буржуазной
контрреволюции следует противопоставить революционное наси¬
лие пролетариата. Посягательствам, козням, проискам буржуазии -
несгибаемую ясность цели, бдительность и постоянно готовую про¬
явиться активность пролетарских масс. Грозящим опасностям
контрреволюции - вооружение народа и разоружение господствую¬
щих классов. Парламентским обструкционистским маневрам бур¬
жуазии - действенную организацию рабочих и солдатских масс. Ты¬
сячам силовых средств вездесущего буржуазного общества - кон¬
центрированную, сжатую в кулак, доведенную до высшего предела
силу рабочего класса. Только сплоченный фронт всего германско¬
го пролетариата: южногерманского - с северогерманским, город¬
ского - с сельским, рабочих - с солдатами, живое идейное руковод¬
ство германской революции вместе с Интернационалом, расшире¬
ние германской революции пролетариата смогут создать гранит¬
ный базис для возведения на нем здания будущего.
Борьба за социализм - самая огромная гражданская война, ка¬
кую когда-либо видела мировая история, и пролетарская револю¬
ция должна готовить себе для этой гражданской войны необходи¬
мое вооружение, она должна учиться применять его - для боев и по¬
бед.
Такое оснащение сплоченной массы трудового народа всей по¬
литической властью для решения задач революции есть диктатура
пролетариата и потому подлинная демократия. Демократия, кото¬
рая не является обманом - не такая, где наемный раб в ложном ра¬
венстве сидит рядом с капиталистом, сельский пролетарий - рядом
с юнкером, чтобы дебатировать в парламенте о вопросах своей
жизни, а единственно такая, где миллионноголовая масса пролета¬
риев своей мозолистой рукой берет всю государственную власть,
чтобы, подобно богу Тору, обрушить свой молот на голову господ¬
ствующих классов.
Для того чтобы пролетариат обрел возможность выполнить эти
задачи, Союз Спартака требует:
246

1. В качестве немедленных мер для обеспечения революции:
1.	Разоружение всей полиции, всех офицеров, а также непроле¬
тарских солдат, разоружение всех принадлежащих к господствую¬
щим классам.
2.	Конфискация рабочими и солдатскими Советами всего налич¬
ного оружия и боеприпасов, а также военных предприятий.
3.	Вооружение всего взрослого мужского пролетарского населе¬
ния как рабочей милиции. Создание из пролетариев Красной гвар¬
дии как активной части милиции для постоянной защиты револю¬
ции от контрреволюционных посягательств и заговоров.
4.	Отмена командной власти офицеров и унтер-офицеров, заме¬
на слепого военного повиновения добровольной дисциплиной сол¬
дат, избрание всех командиров рядовым составом с правом отзыва
в любое время, отмена военной юрисдикции.
5.	Устранение из всех солдатских Советов офицеров и сверх¬
срочнослужащих.
6.	Замена всех политических органов и учреждений бывшего ре¬
жима доверенными лицами рабочих и солдатских Советов.
7.	Введение революционного трибунала, перед которым должны
предстать главные виновники войны и ее затягивания, оба Гоген-
цоллерна, Людендорф, Гинденбург, Тирпиц, а также все контррево¬
люционные заговорщики.
8.	Немедленная конфискация продовольствия для обеспечения
народного пропитания.
II.	В политической и социальной области:
1.	Упразднение всех отдельных государств, единая Германская
социалистическая республика.
2.	Устранение всех парламентов и общинных советов и принятие
на себя их функций рабочими и солдатскими Советами, а также их
комитетами и органами.
3.	Выборы рабочих Советов по всей Германии всеми взрослыми
пролетариями обоего пола в городах и деревнях по предприятиям, а
также солдатских Советов рядовыми при недопущении к этим вы¬
борам офицеров и сверхсрочнослужащих; право рабочих и солдат
на отзыв своих представителей в любое время.
4.	Выборы делегатов рабочих и солдатских Советов по всей Гер¬
мании в Центральный совет рабочих и солдатских Советов, кото¬
рому надлежит избрать Исполнительный комитет в качестве выс¬
шего органа законодательной и исполнительной власти.
5.	Созыв Центрального совета временно - не реже чем каждые
три месяца, в каждом случае с новыми выборами делегатов, для по¬
стоянного контроля за деятельностью Исполнительного комитета
и для установления живого контакта между массой рабочих и сол¬
датских Советов во всей Германии и ее высшим правительственным
247

органом. Право местных рабочих и солдатских Советов на отзыв в
любое время и замену своих представителей в Центральном совете
в случае, если те действуют не в духе своих избирателей, право Ис¬
полнительного комитета назначать и смещать народных уполномо¬
ченных, а также центральные общегерманские органы и чиновни¬
ков.
6.	Упразднение всех сословных различий, орденов и титулов,
полное правовое и социальное равенство полов.
7.	Радикальное социальное законодательство, сокращение рабо¬
чего времени для преодоления безработицы и с учетом физическо¬
го истощения рабочего класса в результате войны, ограничение
предельной продолжительности рабочего дня шестью часами.
8.	Немедленное основательное преобразование продовольствен¬
ного и жилищного дела, здравоохранения и воспитания в духе про¬
летарской революции.
III.	Ближайшие экономические требования:
1.	Конфискация всех имуществ и доходов династий на благо все¬
го общества.
2.	Аннулирование государственных и иных общественных дол¬
гов, а также всех военных займов, за исключением подписок на ог¬
раниченные суммы, установить которые надлежит Центральному
совету рабочих и солдатских Советов.
3.	Отчуждение земли и угодий всех крупных и средних сельско¬
хозяйственных предприятий, создание во всей Германии социали¬
стических сельскохозяйственных кооперативов под единым цент¬
ральным руководством; мелкие крестьянские предприятия остают¬
ся в собственности своих владельцев до их добровольного вступле¬
ния в социалистические кооперативы.
4.	Отчуждение Советской республикой всех банков, горнопро¬
мышленных и металлургических предприятий, а также крупных
предприятий промышленности и торговли.
5.	Конфискация всех состояний, начиная с определенной величи¬
ны, которую определит Центральный совет.
6.	Передача всего государственного транспорта Советской рес¬
публике.
7.	Выборы на всех предприятиях производственных советов, ко¬
торые должны в согласии с рабочими Советами упорядочивать все
внутренние дела этих предприятий, регулировать условия труда,
контролировать производство и в конечном счете взять на себя ру¬
ководство предприятием.
8.	Учреждение Центральной забастовочной комиссии, которая
должна в постоянном взаимодействии с производственными совета¬
ми обеспечить единое руководство начинающимся стачечным дви¬
248

жением по всей Германии, его социалистическую направленность и
энергичнейшую поддержку ему со стороны политической власти
рабочих и солдатских Советов.
IV.	Интернациональные задачи:
Немедленное установление связей с зарубежными братскими
партиями, чтобы поставить социалистическую революцию на ин¬
тернациональную основу, заключить гарантированный мир посред¬
ством интернационального братания и революционного восстания
мирового пролетариата.
V.	Вот чего хочет Союз Спартака!
И поскольку он этого хочет, поскольку он - тот, кто предосте¬
регает и напоминает, что время не терпит, и поскольку он - социа¬
листическая совесть революции, то его ненавидят, преследуют, на
него клевещут все открытые и скрытые враги революции и проле¬
тариата.
Распните его! - орут капиталисты, дрожащие за свои кассовые
сейфы.
Распните его! - орут мелкие буржуа, офицеры, антисемиты, га¬
зетные лакеи буржуазии, дрожащие за мясную похлебку, которую
дает им буржуазное классовое господство.
Распните его! - кричат шейдемановцы, которые, как Иуда Иска¬
риот, продали рабочих буржуазии и дрожат за сребреники своего
политического господства.
Распните его! - повторяют пока еще, словно эхо, сбитые с тол¬
ку, обманутые и вовлеченные в злое дело слои рабочих и солдат, не
знающие, что, неистовствуя против Союза Спартака, они выступа¬
ют против собственной крови и плоти.
В ненависти, в клевете против Союза Спартака объединяется
все контрреволюционное, враждебное народу, антисоциалистиче¬
ское, двусмысленное, боящееся яркого света, смутное. Тем самым
подтверждается, что в нем бьется сердце революции, что ему при¬
надлежит будущее.
Союз Спартака - не партия, которая через рабочую массу или
посредством рабочей массы хочет добиться господства. Союз Спар¬
така - это лишь сознающая свою цель часть пролетариата, которая
на каждом шагу указывает всей широкой массе рабочего класса ее
исторические задачи, которая в каждой отдельной фазе революции
отстаивает социалистическую цель, а во всех национальных вопро¬
сах - интересы мировой пролетарской революции.
Союз Спартака отказывается делить правительственную власть
с подручными буржуазии, с Шейдеманом и Эбертом, ибо в таком
взаимодействии видит измену основным принципам социализма,
усиление контрреволюции и парализацию революции.
249

Союз Спартака откажется также прийти к власти только лишь
потому, что Шейдеман и Эберт обанкротились, а независимцы из-
за сотрудничества с ними угодили в тупик.
Союз Спартака никогда не возьмет на себя правительственной
власти иначе, как в результате ясно выраженной, недвусмыслен¬
ной воли огромного большинства пролетарской массы всей
Германии; он никогда не сделает этого иначе, как в силу ее созна¬
тельного согласия с перспективами, целями и методами борьбы
Союза Спартака.
Пролетарская революция может пробиться к полной ясности и
зрелости лишь ступень за ступенью, шаг за шагом, продвигаясь
вперед по пути собственного горького опыта, подобно восшествию
на Голгофу, через поражения и победы.
Победа Союза Спартака стоит не в начале, а в конце революции:
она идентична победе огромных многомиллионных масс социали¬
стического пролетариата.
Вставайте, пролетарии! На борьбу! Ради того, чтобы завоевать
один мир и побороть другой. В этой последней классовой битве ми¬
ровой истории за высшие цели человечества враг заслуживает
только одного: меч к горлу и колено на грудь!
НАЦИОНАЛЬНОЕ СОБРАНИЕ
ИЛИ ПРАВИТЕЛЬСТВО СОВЕТОВ?7
Так гласит второй пункт повестки дня Все-
германского съезда рабочих и солдатских Советов8, и так действи¬
тельно поставлен кардинальный вопрос в этот момент. Либо Наци¬
ональное собрание, либо вся власть рабочим и солдатским Сове¬
там; или отказ от социализма, или острейшая классовая борьба во
всеоружии пролетариата против буржуазии. Вот в чем дилемма.
Идиллический план таков: осуществить социализм парламент¬
ским путем, посредством простого решения большинства! Жаль,
что эта небесно-голубая фантазия из сферы воздушных замков ни¬
как не сочетается даже с историческим опытом буржуазной рево¬
люции, не говоря уже о своеобразии революции пролетарской.
Каково было положение вещей в Англии? Там - колыбель бур¬
жуазного парламентаризма, там он развернулся раньше всего и
энергичнее всего. Когда в 1649 г. в Англии пробил час первой бур¬
жуазной революции нового времени, английский парламент мог
уже оглянуться на более чем трехвековую историю. Парламент с
первого момента революции стал ее средоточием, ее оплотом, ее
штаб-квартирой. Знаменитый Долгий парламент, который вына¬
шивал в собственном лоне все фазы английской революции, от пер¬
250

вой перебранки между оппозицией и королевской властью до про¬
цесса и казни Карла Стюарта,- этот парламент был непревзойден¬
ным послушным орудием в руках стремившейся к своему возвыше¬
нию буржуазии.
И что из этого вышло? Тот же самый парламент должен был со¬
здать себе особое «парламентское войско», которое повели на бой
выбранные им же самим из собственной среды парламентские гене¬
ралы, чтобы в долгой, упорной, кровавой гражданской войне наго¬
лову разбить феодализм, войско верных королю «кавалеров».
Судьбы английской революции были решены не дебатами в Вест¬
минстерском аббатстве, а на полях сражений Мертон-Мура и Не-
сби, не блестящими парламентскими речами, а крестьянской конни¬
цей, «железнобокими» Кромвеля. И ход ее вел от парламента через
гражданскую войну к двукратной насильственной «чистке» парла¬
мента и в конечном счете к диктатуре Кромвеля.
А во Франции? Там впервые родилась идея Национального собра¬
ния. То было гениальное всемирно-историческое озарение классово¬
го инстинкта, когда Мирабо и другие в 1789 г. заявили: пребывавшие
до тех пор всегда разделенными три «сословия» - дворянство, духо¬
венство и «третье сословие» - отныне должны заседать вместе в ка¬
честве Национального собрания. Это собрание именно благодаря
совместному заседанию сословий стало орудием классовой борьбы
буржуазии. Вместе с сильным меньшинством обоих верхних сосло¬
вий «третье сословие», т.е. революционная буржуазия, с самого на¬
чала имело в Национальном собрании компактное большинство.
И что опять же из этого вышло? Вандея, эмиграция, измена ге¬
нералов, заговоры клерикалов, восстание шестидесяти департамен¬
тов, коалиционные войны феодальной Европы и, наконец, как
единственное средство обеспечить победу революции - диктатура и
как ее завершение - господство террора!
Вот сколь мало пригодно было парламентское большинство,
чтобы выиграть буржуазные революции! И все же что значит про¬
тиворечие между буржуазией и феодализмом в сравнении с той зи¬
яющей пропастью, которая разверзлась ныне между трудом и капи¬
талом! Что значит классовое сознание тех борцов обеих сторон, ко¬
торые в 1649 или 1789 г. выступили друг против друга, по сравне¬
нию с той смертельной, неистребимой ненавистью, которая пылает
ныне между пролетариатом и классом капиталистов! Нет, не зря
направил Карл Маркс свой научный прожектор на самые скрытые
движущие пружины экономического и политического механизма
буржуазного общества. Нет, не зря осветил он до малейших тонко¬
стей собственный образ действий и поведения этого общества как
результат того основополагающего факта, что оно, словно вампир,
живет кровью пролетариата.
251

Нет, не напрасно Август Бебель в конце своей знаменитой речи
на Дрезденском съезде партии воскликнул: «Я смертельный враг
буржуазного общества и остаюсь им!»
Это последний великий бой, в котором речь идет о том, быть
или не быть эксплуатации, о повороте во всей истории человечест¬
ва, бой, в котором не может быть ни лазейки, ни компромисса, ни
пощады.
И этот последний бой, который по огромности своей задачи пре¬
восходит все бывшее доселе, должен осуществить то, чего еще ни¬
когда не сделала ни одна классовая борьба, ни одна революция: рас¬
творить смертельную схватку двух миров в мягком шелесте парла¬
ментских словесных битв и решений большинства!
Парламентаризм тоже был для пролетариата ареной классовой
борьбы, пока длились спокойные будни буржуазного общества: он
служил той трибуной, с которой можно было собирать массы во¬
круг знамени социализма, обучать их борьбе. Сейчас мы находимся
посреди пролетарской революции, и сегодня необходимо занести
топор над самим древом капиталистической эксплуатации. Буржу¬
азный парламентаризм, как и буржуазное общество, чьей высшей
политической целью он является, утратили право на существова¬
ние. Теперь на арену выходит классовая борьба в своем неприкры¬
том, обнаженном виде. Капиталу и труду больше нечего сказать, им
остается только захватить друг друга в железные объятия и в реша¬
ющей схватке решить, кто из них будет повержен наземь.
Больше, чем когда-либо, верны сейчас слова Лассаля: револю¬
ционное действие всегда призвано высказать то, что есть. А то,
что есть, это: здесь - труд, там - капитал! Никакого лицемерия по¬
любовных переговоров там, где дело идет о жизни и смерти, ника¬
ких побед общности там, где есть только или - или. Благодаря сво¬
ей ясности и честности сильный пролетариат, конституированный
как класс, должен ясно, открыто и честно сосредоточить в своих ру¬
ках всю политическую власть.
«Политическое равноправие, демократия!» - пели нам десятиле¬
тиями большие и малые пророки буржуазного классового господ¬
ства. «Политическое равноправие, демократия!» - как эхо подпева¬
ют им сегодня пособники буржуазии, шейдемановцы.
Да, разумеется, они должны быть впервые осуществлены имен¬
но теперь. Ибо слова «политическое равноправие» обретут плоть
только в тот момент, когда экономическая эксплуатация будет
уничтожена до основания. А «демократия», народовластие начнут¬
ся только тогда, когда трудовой народ возьмет политическую
власть в свои руки.
Слова, которыми буржуазные классы злоупотребляли в течение
полутора веков, следует подвергнуть практической критике исто¬
252

рических действий. Слова «Liberte, Egalite, Fraternite»*, провозгла¬
шенные в 1789 г. во Франции буржуазией, надо впервые сделать
правдой - путем ликвидации классового господства буржуазии. И в
качестве первого акта этого спасительного деяния надо перед ли¬
цом всего мира и перед веками мировой истории громко провозгла¬
сить для записи в анналах: то, что доселе считалось равноправием и
демократией, парламент, Национальное собрание, равный избира¬
тельный бюллетень - все это было ложью и обманом! Вся власть в
руки трудящихся масс как революционное оружие разгрома капи¬
тализма - только это одно есть подлинное равноправие, только это
есть подлинная демократия!
ВЫБОРЫ В НАЦИОНАЛЬНОЕ
СОБРАНИЕ9
После блестящей «победы» на [Всегерман-
ском] съезде Советов люди Эберта полагали, что главная вылазка
против власти рабочих и солдатских Советов, против пролетарской
революции и социализма им удалась.
Они окажутся в заблуждении. Необходимо сорвать этот план
контрреволюции, перечеркнуть акцию группы защитников капита¬
лизма революционной акцией масс.
Так же как мы использовали позорное прусское трехклассное
избирательное право для того, чтобы в трехклассном парламенте
бороться против него, так и выборы в Национальное собрание мы
используем для борьбы против Национального собрания.
Правда, здесь аналогия кончается. Участие в Национальном со¬
брании не может иметь сегодня для действительных поборников
революции и социализма ничего общего с традиционной схемой,
со стародавним «использованием парламента» для так называе¬
мых «позитивных достижений», ради того, чтобы трястись старой
медленной трусцой парламентаризма, ради того, чтобы наклады¬
вать на законопроекты заплаты улучшений и косметические пла¬
стыри, а также и ради того, чтобы «помериться силами», устроить
смотр войска своих приверженцев, или для чего-нибудь подобно¬
го, как бы ни звучали все эти знакомые выражения из времен бур¬
жуазно-парламентских монотонных будней и из лексикона Гаазе и
сотоварищей.
Теперь мы находимся посреди революции, и Национальное со¬
брание - это контрреволюционная крепость, которая воздвигается
* «Свобода, равенство и братство» (франц.).
253

против революционного пролетариата. Следовательно, надо взять
эту крепость приступом и сровнять с землей. Чтобы мобилизовать
массы против Национального собрания и призвать их к острейшей
борьбе, следует использовать выборы, для этого нужно воспользо¬
ваться трибуной Национального собрания.
Не для того, чтобы вместе с буржуазией и ее щитоносцами тво¬
рить законы, а для того, чтобы изгнать буржуазию и ее щитоносцев
из храма, чтобы штурмом овладеть крепостью контрреволюции и
победоносно поднять над ней знамя пролетарской революции, - вот
для чего необходимо участие в выборах.
Нужно ли для этого большинство в Национальном собрании?
Так думает только тот, кто преклоняется перед парламентским кре¬
тинизмом, кто хочет решить судьбу революции и социализма по¬
средством парламентского большинства. И судьбу самого Нацио¬
нального собрания решит тоже не парламентское большинство
внутри Национального собрания, а пролетарская масса вне его, на
предприятиях и на улице.
Господам вокруг Эберта - Гаазе, юнкерам, капиталистам и их
обозу пришлось бы вполне по вкусу, если бы их мило оставили в их
собственной среде, а революционные пролетарии удовольствова¬
лись бы ролью сторонних наблюдателей, которые спокойно погля¬
дывают на происходящее из-за забора, в то время как внутри ставят
на карту их жизнь!
Этому расчету не сбыться! Пусть даже благодаря своим маме¬
люкам на съезде рабочих и солдатских Советов они в последнюю
минуту и сварганили так быстро свое контрреволюционное дело -
все равно расчет этот был и остается сделанным без хозяина. А хо¬
зяин - пролетарская масса, действительный носитель революции и
ее социалистических задач. Они, массы, должны определять судьбы
и ход Национального собрания. От их собственной революционной
активности зависит, что будет внутри Национального собрания и
что выйдет из него. Центр тяжести - в акции вовне, которая долж¬
на неистово стучаться в дверь контрреволюционного парламента.
Но уже сами выборы и действия революционных представителей
масс внутри его должны служить делу революции. Безжалостно и
громко обличать все уловки и хитрости почтенного собрания, на
каждом шагу разоблачать его контрреволюционное дело в глазах
масс, призывать их к решению, к вмешательству - вот задача* уча¬
стия в Национальном собрании.
Господа буржуа с правительством Эберта во главе хотят при по¬
мощи Национального собрания направить классовую борьбу в
угодное им русло, парализовать ее, избежать революционного ре¬
шения. Этому плану вопреки классовая борьба должна ворваться в
само Национальное собрание, она должна использовать как выбо¬
254

ры, так и заседания Национального собрания именно для ускорения
революционного решения.
Мы идем навстречу горячим временам. Безработица, экономи¬
ческие конфликты будут в ближайшие недели и месяцы неудержи¬
мо возрастать. Огромное столкновение между капиталом и трудом,
несущее в своем чреве будущее революции и не допускающее в ко¬
нечном итоге никакого иного решения, кроме разрушения капита¬
листического классового господства и триумфа социализма, само
позаботится о том, чтобы революционное настроение и активность
масс в стране росли с каждым днем.
По плану людей Эберта, этот революционный поток следует
преградить дамбой Национального собрания. Вот почему необхо¬
димо направить этот поток именно в самую сердцевину, вовнутрь и
сквозь Национальное собрание, чтобы он смыл эту дамбу.
Избирательная кампания, трибуна этого контрреволюционного
парламента должны стать средством обучения, собирания мобили¬
зации революционных масс, этапом в борьбе за установление про¬
летарской диктатуры.
Штурм массами врат Национального собрания, сжатая в кулак
рука революционного пролетариата, поднимающая прямо посреди
собрания знамя, на котором огненными буквами написано: «Вся
власть - рабочим и солдатским Советам!» - вот наше участие в
Национальном собрании.
Пролетарии, товарищи, за дело! Нельзя терять времени. Сего¬
дня господствующие классы еще торжествуют по поводу победной
акции правительства Эберта на съезде Советов, они с нетерпением
ждут и надеются на 19 января* как на возвращение своего ничем не
омраченного классового господства. Пусть не торжествуют слиш¬
ком рано. Мартовские Иды еще не прошли, как и январские. Буду¬
щее принадлежит пролетарской революции, ей должно служить
все, в том числе и выборы в Национальное собрание.
НАША ПРОГРАММА
И ПОЛИТИЧЕСКАЯ СИТУАЦИЯ
Доклад на Учредительном съезде
Коммунистической партии Германии
31 ДЕКАБРЯ 1918 Г. В БЕРЛИНЕ10
Когда мы сегодня приступаем к задаче обсуждения и принятия
нашей Программы, то в основе этого лежит нечто большее, чем
просто формальное обстоятельство: вчера мы конституировали но¬
* День выборов в Национальное собрание.
255

вую самостоятельную партию, а новая партия должна официально
принять Программу. В основе сегодняшнего обсуждения лежат
крупные исторические события, а именно тот факт, что наступил
момент, когда социал-демократическая, социалистическая про¬
грамма пролетариата вообще должна быть поставлена на новое ос¬
нование.
Товарищи, мы продолжаем при этом ту линию, которую ровно
70 лет тому назад определили Маркс и Энгельс в «Манифесте Ком¬
мунистической партии». «Манифест», как вы знаете, считал социа¬
лизм, осуществление конечных социалистических целей непосред¬
ственной задачей пролетарской революции. Такова была точка зре¬
ния, которую Маркс и Энгельс отстаивали в революции 1848 г. и
которую считали основой для пролетарской акции также и в интер¬
национальном плане. Тогда оба они, а с ними вместе все ведущие
умы пролетарского движения верили, что стоят перед непосредст¬
венной задачей введения социализма; для этого лишь необходимо
совершить политическую революцию, овладеть политической вла¬
стью, чтобы непосредственно претворить социализм в плоть и
кровь. Затем, как вы знаете, Маркс и Энгельс сами осуществили ос¬
новательную ревизию этой точки зрения.
В первом предисловии к изданию «Манифеста Коммунистиче¬
ской партии» 1872 г., которое было еще подписано Марксом и Эн¬
гельсом совместно (оно напечатано в издании 1894 г.), оба они так
говорили о собственном произведении:
«В настоящее время это место,- конец II раздела, а именно изло¬
жение практических мероприятий по осуществлению социализма, -
во многих отношениях звучало бы иначе. Ввиду огромного разви¬
тия крупной промышленности за последние двадцать пять лет и со¬
путствующего ему развития партийной организации рабочего клас¬
са; ввиду практического опыта сначала февральской революции, а
потом, в еще большей мере, Парижской Коммуны, когда впервые
политическая власть в продолжение двух месяцев находилась в ру¬
ках пролетариата, эта программа теперь местами устарела. В осо¬
бенности Коммуна доказала, что «рабочий класс не может просто
овладеть готовой государственной машиной и пустить ее в ход для
своих собственных целей»*.
А как же звучало то место, которое было объявлено устарев¬
шим? Это мы читаем в «Манифесте Коммунистической партии» на
странице 23:
«Пролетариат использует свое политическое господство для то¬
го, чтобы вырвать у буржуазии шаг за шагом весь капитал, центра¬
лизовать все орудия производства в руках государства, т.е. пролета¬
Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 18. С. 90.
256

риата, организованного как господствующий класс, и возможно бо¬
лее быстро увеличить сумму производительных сил.
Это может, конечно, произойти сначала лишь при помощи де¬
спотического вмешательства в право собственности и в буржуаз¬
ные производственные отношения, т.е. при помощи мероприятий,
которые экономически кажутся недостаточными и несостоятель¬
ными, но которые в ходе движения перерастают самих себя и не¬
избежны как средство для переворота во всем способе производ¬
ства.
Эти мероприятия будут, конечно, различны в различных странах.
Однако в наиболее передовых странах могут быть почти повсе¬
местно применены следующие меры:
1.	Экспроприация земельной собственности и обращение зе¬
мельной ренты на покрытие государственных расходов.
2.	Высокий прогрессивный налог.
3.	Отмена права наследования.
4.	Конфискация имущества всех эмигрантов и мятежников.
5.	Централизация кредита в руках государства посредством на¬
ционального банка с государственным капиталом и с исключитель¬
ной монополией.
6.	Централизация всего транспорта в руках государства.
7.	Увеличение числа государственных фабрик, орудий производ¬
ства, расчистка под пашню и улучшение земель по общему плану.
8.	Одинаковая обязательность труда для всех, учреждение про¬
мышленных армий, в особенности для земледелия.
9.	Соединение земледелия с промышленностью, содействие по¬
степенному устранению различия между городом и деревней.
10.	Общественное и бесплатное воспитание всех детей. Устране¬
ние фабричного труда детей в современной его форме. Соединение
воспитания с материальным производством и т.д.»*.
Как видите, это, с некоторыми отклонениями, те же самые зада¬
чи, непосредственно перед которыми мы стоим сегодня: проведе¬
ние в жизнь, осуществление социализма. Между тем временем, ког¬
да это было выдвинуто в качестве программы, и сегодняшним мо¬
ментом пролегло 70 лет капиталистического развития, и историче¬
ская диалектика привела к тому, что сегодня мы возвращаемся к
той точке зрения, от которой Маркс и Энгельс впоследствии отка¬
зались как от ошибочной. Они имели на то серьезные основания.
Развитие капитализма, происшедшее с тех пор, привело нас к тому,
что то, что тогда было ошибкой, ныне стало истиной. И сегодня на¬
ша непосредственная задача - выполнить то, перед чем Маркс и Эн¬
гельс стояли в 1848 г.
* Маркс К,, Энгельс Ф. Соч. Т. 4. С. 446-447.
257

Однако между той точкой развития, его началом, и нашей ны¬
нешней позицией и задачей пролег путь развития не только капита¬
лизма, но и социалистического рабочего движения, и прежде всего
в Германии, как ведущей стране современного пролетариата. Разви¬
тие это проходило своеобразно. Вслед за тем, как Маркс и Энгельс
после разочарований в революции 1848 г. отказались от мнения,
что пролетариат в состоянии непосредственно и прямо осуществить
социализм, в каждой стране возникли социал-демократические, со¬
циалистические партии, которые заняли совсем другую позицию.
Непосредственной задачей была объявлена повседневная борьба за
частичные требования в политической и экономической области,
чтобы сначала постепенно создать армии пролетариата, призван¬
ные, когда капиталистическое развитие созреет, осуществить соци¬
ализм.
Этот поворот, это совершенно другое основание, на которое
опиралась социалистическая программа, приобрело именно в Гер¬
мании весьма типичную форму. Германская социал-демократия
вплоть до ее краха 4 августа [1914 г.] руководствовалась Эрфурт¬
ской программой, в которой на первом плане стояли так называе¬
мые ближайшие минимальные задачи, а социализм служил только
путеводной звездой к далекой конечной цели. Но дело ведь не в
том, что записано в Программе, а в том, как она воспринимается в
реальной жизни. Для такого восприятия Программы определяю¬
щим был важный исторический документ нашего рабочего движе¬
ния - Введение, которое Фридрих Энгельс написал в 1895 г. к
«Классовой борьбе во Франции» [Карла Маркса].
Товарищи, я останавливаюсь на этом вопросе не только из исто¬
рического интереса, а потому, что это очень актуальный вопрос и
наш исторический долг - разобраться в нем, когда мы ставим нашу
Программу на ту почву, на которой некогда, в 1848 г., стояли Маркс
и Энгельс. Вследствие тех изменений, которые принесло за истек¬
шее время историческое развитие, наш долг - совершенно ясно и
сознательно предпринять ревизию той концепции, которая была
определяющей в германской социал-демократии вплоть до ее кра¬
ха 4 августа. Эта ревизия должна быть осуществлена здесь офици¬
ально.
Товарищи, как же подходил к этому вопросу Энгельс в том зна¬
менитом Введении к Марксовой «Классовой борьбе во Франции»,
написанном в 1895 г., т. е. уже после смерти Маркса? Прежде всего
он, бросая ретроспективный взгляд на время после 1848 г., показал,
что концепция непосредственно предстоящей социалистической ре¬
волюции устарела. Далее он продолжает:
«История показала, что и мы и все мыслившие подобно нам бы¬
ли неправы. Она ясно показала, что состояние экономического раз-
258

вития европейского континента в то время далеко еще не было на¬
столько зрелым, чтобы устранить капиталистический способ про¬
изводства; она доказала это той экономической революцией, кото¬
рая с 1848 г. охватила весь континент и впервые действительно ут¬
вердила крупную промышленность во Франции, Австрии, Венгрии,
Польше и недавно в России, а Германию превратила прямо-таки в
первоклассную промышленную страну, - и все это на капиталисти¬
ческой основе, которая, таким образом, в 1848 г. обладала еще
очень большой способностью к расширению»*.
Развивая далее мысль о том, насколько все с тех пор изменилось,
он перешел к вопросу о задачах партии в Германии:
«Война 1870-1871 гг. и поражение Коммуны, как предсказывал
Маркс, временно перенесли центр тяжести европейского рабочего
движения из Франции в Германию. Во Франции, разумеется, пона¬
добились годы, чтобы оправиться от кровопускания, устроенного в
мае 1871 года. Наоборот, в Германии, где все быстрее развивалась
промышленность, поставленная вдобавок благодатными француз¬
скими миллиардами в прямо-таки тепличные условия, еще быстрее
и неуклоннее росла социал-демократия. Благодаря тому умению, с
которым немецкие рабочие использовали введенное в 1866 г. все¬
общее избирательное право, изумительный рост партии стал оче¬
виден всему миру из бесспорных цифр»**.
Затем следует известный перечень, показывающий, как мы рос¬
ли до миллионов от одних выборов в рейхстаг к другим, из чего Эн¬
гельс делает следующий вывод:
«Но вместе с этим успешным использованием всеобщего изби¬
рательного права стал применяться совершенно новый способ
борьбы пролетариата, и он быстро получил дальнейшее развитие.
Нашли, что государственные учреждения, при помощи которых
буржуазия организует свое господство, открывают и другие воз¬
можности для борьбы рабочего класса против этих самых учрежде¬
ний. Рабочие стали принимать участие в выборах в ландтаги от¬
дельных государств, в муниципалитеты, промысловые суды, стали
оспаривать у буржуазии каждую выборную должность, если при за¬
мещении ее в голосовании участвовало достаточное количество ра¬
бочих голосов. И вышло так, что буржуазия и правительство стали
гораздо больше бояться легальной деятельности рабочей партии,
чем нелегальной, успехов на выборах,- чем успехов восстания»***.
И к этому Энгельс присовокупляет обстоятельную критику бе¬
зумной идеи, будто в современных условиях капитализма пролета¬
* Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 22. С. 535.
** Там же. С. 538.
*** Там же. С. 540.
259

риат вообще может чего-либо добиться путем революции на улице.
Я считаю, что сегодня перед лицом того факта, что мы находимся в
разгаре революции, уличной революции, со всем, что ей присуще,
самое время вступить в спор с той концепцией, которая до послед¬
него времени имела хождение в германской социал-демократии в
качестве официальной и на которую тоже ложится ответствен¬
ность за пережитое нами 4 августа 1914 г. («Очень верно!»)
Я не хочу этим сказать, что из-за таких высказываний и на Эн¬
гельса падает вина за весь ход развития в Германии; я говорю лишь,
что перед нами - классически сформулированный документ той
концепции, которая жила в германской социал-демократии или, вер¬
нее, умертвила ее. Здесь, товарищи, Энгельс со всем знанием дела,
которым он обладал и в области военных наук, показывает: было
бы чистым безумием верить, что при нынешнем уровне развития
милитаризма, промышленности и крупных городов трудовой народ
смог бы осуществить уличную революцию и притом победить. Это
противопоставление принесло с собой двоякие выводы. Во-первых,
при этом парламентская борьба рассматривалась как противопо¬
ложность прямому революционному действию пролетариата и как
прямо-таки единственное средство классовой борьбы. Из этой кри¬
тики вырастал чистый «лишь-парламентаризм». Во-вторых, стран¬
ным образом именно самая мощная организация классового госу¬
дарства - милитаризм, масса одетых в солдатские мундиры пролета¬
риев априорно изображались как обладающие иммунитетом и недо¬
ступные какому-либо социалистическому воздействию. И если Вве¬
дение говорит, что при нынешнем развитии гигантских армий было
бы сумасбродством думать, будто пролетариат смог бы справиться с
этими солдатами, вооруженными пулеметами и новейшими техни¬
ческими боевыми средствами, то оно, очевидно, исходит из предпо¬
сылки, что тот, кто стал солдатом, заранее и навсегда должен оста¬
ваться опорой господствующих классов. Это - ошибка, которая с
точки зрения нынешнего опыта, да еще при том, что она принадле¬
жит человеку, стоявшему во главе нашего движения, была бы про¬
сто непостижимой, если бы мы не знали, в каких фактических усло¬
виях возник приведенный выше исторический документ.
К чести обоих наших великих учителей, особенно же много поз¬
же скончавшегося Энгельса, который отстаивал честь и взгляды
Маркса, следует констатировать, что, как известно, Энгельс напи¬
сал это Введение под прямым давлением тогдашней [социал-демо¬
кратической] фракции рейхстага. Это было в то время, когда в Гер¬
мании (после отмены в начале 90-х годов закона против социалис¬
тов) внутри немецкого рабочего движения стало заметным сильное
течение левого радикализма, которое хотело предотвратить пол¬
ное поглощение членов партии чисто парламентской борьбой. Для
260

того чтобы теоретически разбить радикальные элементы и практи¬
чески их подавить, а также 4тобы авторитетом наших великих на¬
ставников лишить их уважения со стороны широких масс, Бебель и
товарищи (это тогда тоже было характерно для наших условий:
парламентская фракция рейхстага решала, идейно и тактически,
судьбы и задачи партии) вынудили Энгельса, который жил за гра¬
ницей и потому должен был положиться на их заверения, написать
данное Введение, поскольку, мол, настоятельнейшая необходи¬
мость сейчас - спасти германское рабочее движение от анархиче¬
ских вывихов.
С тех пор эта концепция действительно овладела всеми деяния¬
ми и помыслами германской социал-демократии, пока мы не испы¬
тали на себе прелестное событие 4 августа 1914 г. То было провоз¬
глашение «ничего-кроме-парламентаризма». Но сам Энгельс до ре¬
зультата, до практических последствий такого применения его Вве¬
дения, его теории не дожил. Я уверена: тот, кто знает труды Марк¬
са и Энгельса, живой, революционный, подлинный, нефальсифици¬
рованный дух, которым дышат все их труды и статьи, тот должен
быть убежден, что Энгельс первым выступил бы против извраще¬
ний, вытекающих из «лишь-парламентаризма», против того погру¬
жения в трясину и морального падения рабочего движения, которое
началось в Германии еще за несколько десятилетий до 4 августа.
Ведь 4 августа не с неба свалилось, как неожиданный поворот, а
было логическим следствием того, что мы переживали день за
днем, из года в год («Очень правильно!»), того, чему Энгельс и, будь
он жив, Маркс воспротивились бы первыми, чтобы со всей силой не
дать возу скатиться в болото.
Но Энгельс умер в том же году, когда написал свое Введение.
Мы потеряли его в 1895 г., а с тех пор теоретическое руководство
из рук Энгельса перешло, к сожалению, в руки Каутского, и мы
стали свидетелями такого явления, когда любой протест против
«лишь-парламентаризма», протест, шедший на каждом съезде пар¬
тии слева, будучи выражен большей или меньшей группой товари¬
щей, противостоявших в упорной борьбе тому увязанию в болоте,
грозящие последствия которого должен был осознать каждый,
штемпелевался как анархизм, анархо-синдикализм или по меньшей
мере как антимарксизм. Официальный марксизм должен был слу¬
жить прикрытием для всяческих калькуляций, уклонений от дейст¬
вительно революционной классовой борьбы, для всяческой поло¬
винчатости, обрекавшей германскую социал-демократию и рабо¬
чее движение вообще, так же и профсоюзное, на прозябание в рам¬
ках и на почве капиталистического общества, без серьезного
стремления потрясти основы общества и заставить его затрещать
по всем швам.
261

Мы сегодня, товарищи, переживаем момент, когда можем ска¬
зать: мы снова с Марксом, под его знаменем. Когда мы сейчас в
нашей Программе заявляем: непосредственная задача пролетари¬
ата - не что иное, как, говоря кратко, претворение социализма в
жизнь и выкорчевывание капитализма, мы тем самым становимся
на почву, на которой стояли Маркс и Энгельс в 1848 г. и которую
они принципиально никогда не покидали. Теперь ясно, что такое
подлинный марксизм и чем был тот эрзац-марксизм («Очень хо¬
рошо!»), который так долго распространялся в германской соци¬
ал-демократии в качестве официального марксизма. Вы ведь ви¬
дите по представителям этого марксизма, куда он ныне зашел в
качестве придатка и привеска к Эберту, Давиду и иже с ними. Сре¬
ди них мы видим официальных представителей того учения, кото¬
рое нам десятилетиями выдавали за подлинный, нефальсифициро¬
ванный марксизм. Нет, марксизм отнюдь не вел к тому, чтобы
вместе с шейдемановцами делать контрреволюционную политику.
Подлинный марксизм борется и против тех, кто пытается его
фальсифицировать, он, как крот, подкапывал устои капиталисти¬
ческого общества и привел к тому, что сегодня лучшая часть гер¬
манского пролетариата шагает под нашим знаменем, под боевым
знаменем революции, что мы имеем своих приверженцев и буду¬
щих боевых соратников и там, где контрреволюция еще кажется
господствующей.
Итак, товарищи, как я уже упомянула, мы, ведомые ходом исто¬
рической диалектики и обогащенные предшествующим семидеся¬
тилетним капиталистическим развитием, вновь стоим там, где в
1848 г. стояли Маркс и Энгельс, когда они впервые развернули зна¬
мя интернационального социализма. Ревизовав ошибки и иллюзии
1848 г., тогда считали, что пролетариату предстоит еще бесконечно
долгий путь, прежде чем социализм сможет стать действительно¬
стью. Разумеется, серьезные теоретики никогда не занимались на¬
значением обязательных и твердых сроков краха капитализма, но в
общем и целом представляли себе этот путь еще очень длинным.
Как раз это и звучит в каждой строке того Введения, которое Эн¬
гельс написал в 1895 г. Так вот, теперь мы можем подвести итог.
Не было ли это, в сравнении с ходом прежних классовых боев, весь¬
ма кратким отрезком времени? Семидесяти лет крупнокапиталис¬
тического развития оказалось достаточно, чтобы продвинуть нас
так далеко, что сегодня мы можем вполне серьезно рассчитывать
на уничтожение капитализма. Даже более того: мы сейчас не толь¬
ко в состоянии решить эту задачу, она не только стала нашим дол¬
гом по отношению к пролетариату, но и ее решение вообще явля¬
ется единственным спасением для существования человеческого
общества. (Оживленное одобрение.)
262

Товарищи, что же оставила эта война от буржуазного общест¬
ва, как не огромную груду развалин? Формально все средства про¬
изводства, а также очень многие средства власти, почти все реша¬
ющие средства власти находятся еще в руках господствующих
классов: мы на сей счет не заблуждаемся. Но то, что они могут со¬
творить с их помощью, это, кроме судорожных попыток кровавы¬
ми банями возобновить эксплуатацию, не более чем анархия. Они
зашли столь далеко, что ныне дилемма, перед которой стоит че¬
ловечество, такова: либо гибель в анархии, либо спасение благо¬
даря социализму. В результате мировой войны буржуазные клас¬
сы уже не могут найти какого-либо выхода на почве своего клас¬
сового господства и капитализма. Итак, произошло то, что мы се¬
годня в самом буквальном смысле слова стали очевидцами той ис¬
тины, которую именно Маркс и Энгельс в своем великом доку¬
менте - в «Манифесте Коммунистической партии» впервые вы¬
сказали как научную основу социализма: социализм станет исто¬
рической необходимостью. Социализм стал необходимостью не
только потому, что пролетариат больше не желает жить в тех ус¬
ловиях жизни, которые дают ему капиталистические классы, но и
потому, что, если он не исполнит своего классового долга и не осу¬
ществит социализм, всех нас вместе ожидает гибель. (Оживленное
одобрение.)
Так вот, товарищи, это - та общая основа, на которой строится
наша Программа, которую мы сегодня официально принимаем и с
проектом которой мы познакомились в брошюре «Чего хочет Со¬
юз Спартака?». Она находится в сознательном противоречии с точ¬
кой зрения, на которой до сих пор стоит Эрфуртская программа, в
сознательном противоречии с отрывом непосредственных, так на¬
зываемых минимальных требований политической и экономичес¬
кой борьбы от социалистической конечной цели как программы-
максимум. В сознательном противоречии с этим мы ликвидируем
результаты последних семидесяти лет развития и особенно непо¬
средственный результат мировой войны, говоря: для нас нет теперь
никакой программы-минимум и никакой программы-максимум; и
то и другое - это социализм; вот тот минимум, который мы долж¬
ны осуществить сегодня. («Очень хорошо!»)
Об отдельных мерах, которые мы предлагаем вам в нашем про¬
екте Программы, я распространяться здесь не буду, ибо у вас есть
возможность высказать свое отношение к каждой из них и не име¬
ет смысла детально обсуждать здесь все детали. Я считаю своей за¬
дачей обозначить и сформулировать здесь только общие, самые ос¬
новные черты, отличающие наши программные позиции от преж¬
них позиций так называемой официальной германской социал-де¬
мократии. Напротив, я считаю гораздо более важным и настоятель¬
263

но необходимым, чтобы мы договорились о том, как оценивать
конкретные условия, как следует сформулировать тактические за¬
дачи, практические лозунги, вытекающие из политического поло¬
жения, из предшествующего хода революции и из предполагаемых
дальнейших направлении ее развития. Мы хотим обсудить полити¬
ческую ситуацию с точки зрения той концепции, которую я пыта¬
лась охарактеризовать, - с точки зрения осуществления социализма
как непосредственной задачи, которая должна наперед освещать
каждую меру, каждую нашу позицию.
Товарищи, наш сегодняшний съезд партии, который, как я счи¬
таю возможным с гордостью заявить, является Учредительным
съездом единственной революционной социалистической партии
германского пролетариата, этот съезд случайно или, скорее, если
сказать прямо, не случайно совпадает с поворотным пунктом в раз¬
витии самой германской революции. Можно утверждать, что собы¬
тиями последних дней завершилась начальная фаза германской ре¬
волюции, что теперь мы вступаем во вторую, дальнейшую стадию
ее развития и что наш общий долг и вместе с тем источник лучше¬
го, более глубокого осознания будущего - осуществить самокрити¬
ку, вдумчивую критическую проверку сделанного, созданного и
упущенного, дабы обрести способность дальнейшего нашего дви¬
жения вперед. Мы хотим испытующим взором окинуть только что
законченную первую фазу революции!
Ее исходным пунктом было 9 ноября. 9 ноября явилось револю¬
цией, полной недостатков и слабостей. Это не удивительно. То бы¬
ла революция, пришедшая после четырех лет войны, после четы¬
рех лет, за которые германский пролетариат, благодаря воспита¬
тельной школе социал-демократии и свободных профсоюзов, ис¬
пытал такой позор и пережил такое забвение своих социалистиче¬
ских задач, что равного примера не сыскать ни в одной другой стра¬
не. Стоя на почве исторического развития, как марксисты и социа¬
листы, мы не могли ожидать, что в Германии, являвшей собой
страшную картину последствий 4 августа и событий четырех даль¬
нейших лет, 9 ноября 1918 г. вдруг совершится великолепная рево¬
люция, классово сознательная и ясно видящая свои цели. И то, что
мы пережили 9 ноября, было более чем на три четверти не победой
нового принципа, а крахом существующего империализма. (Одоб¬
рение.) Просто наступил момент, когда империализм, как колосс на
глиняных ногах, внутренне прогнивший, должен был рухнуть. А то,
что последовало затем, было более или менее хаотичным, беспла¬
новым, весьма мало сознательным движением. Соединяющая связь
и непреходящий, спасительный принцип его был выражен только в
лозунге: создание рабочих и солдатских Советов. Вот девиз этой
революции, который сразу же - при всех недостатках и слабостях
264

первого момента - придал ей особый отпечаток пролетарской, со¬
циалистической революции.
И мы не должны никогда упускать случая, когда слышим клеве¬
ту на русских большевиков, отвечать на это: а где вы научились аз¬
буке вашей нынешней революции? Вы взяли ее у русских - рабочие
и солдатские Советы! (Одобрение.) А те людишки, которые, стоя
ныне во главе германского так называемого социалистического
правительства, считают своей обязанностью предательски нано¬
сить рука об руку с английскими империалистами удары в спину
русским большевикам, они формально тоже опираются на рабочие
и солдатские Советы. Даже и они вынуждены признать: это русская
революция дала первые лозунги для мировой революции. Мы мо¬
жем уверенно сказать - и это само собою вытекает из всей обста¬
новки: в какой бы стране после Германии ни произошла пролетар¬
ская революция, первым ее шагом будет образование рабочих и
солдатских Советов. («Очень верно!»)
Именно в этом - объединяющие интернациональные связи на¬
шего движения вперед, это - тот девиз, который целиком отличает
нашу революцию от всех прежних буржуазных революций. И весь¬
ма характерно для тех диалектических противоречий, в рамках ко¬
торых она движется,- как, впрочем, и все революции,- что уже
9 ноября, когда она издала свой первый крик, возвестив, так ска¬
зать, о своем рождении, она нашла именно то слово, которое ведет
нас дальше к социализму: рабочие и солдатские Советы. Это поня¬
тие, вокруг которого сгруппировалось решительно все, революция
нашла инстинктивно, несмотря на то что 9 ноября она была такой
отсталой, что вследствие своих недостатков и слабостей, из-за не¬
хватки собственной инициативы и ясности относительно своих за¬
дач уже на второй день после революции сподобилась снова выпус¬
тить из своих рук половину тех средств власти, которые завоевала
9 ноября. В этом сказывается, с одной стороны, то, что нынешняя
революция испытывает на себе воздействие сверхмощного закона
исторической необходимости, и это служит порукой тому, что мы
шаг за шагом придем к нашей цели, несмотря на все трудности, ос¬
ложнения и собственные недуги. С другой стороны, надо сказать,
сравнив этот ясный лозунг с недостатками практики, с которой он
связан: то были лишь первые детские шаги революции, которой
предстоят еще огромные дела и долгий путь, пока она дорастет до
полного осуществления своих первых лозунгов.
Товарищи, первая фаза - от 9 ноября до нынешних дней - харак¬
теризуется разнообразными иллюзиями. Первой иллюзией проле¬
тариата и солдат, совершивших революцию, была иллюзия единст¬
ва под знаменем так называемого социализма. Что может быть ха¬
рактернее для внутренней слабости революции 9 ноября, чем тот ее
265

первый результат, что во главе движения встали элементы, кото¬
рые за два часа до ее начала видели свою обязанность в том, чтобы
травить ее («Очень верно!»), пытаться сделать ее невозможной.
Так действовали Эберт - Шейдеман вместе с Гаазе! Идея объедине¬
ния различных социалистических течений под общее ликование о
единстве, этот девиз революции 9 ноября - вот иллюзия, за кото¬
рую пришлось платить кровью. Мы изжили ее и расстались с этой
мечтой только в последние дни. Самообман имел место и у Эберта -
Шейдемана, и у буржуазии - словом, у всех. В этой закончившейся
стадии у буржуазии была иллюзия, что она посредством комбина¬
ции Эберт - Гаазе, так называемого социалистического правитель¬
ства, сможет действительно удержать в узде пролетарские массы и
задушить социалистическую революцию. У правительства Эберта -
Шейдемана была иллюзия, что при помощи массы фронтовых сол¬
дат ему удастся подавить рабочие массы, ведущие классовые бои за
социализм.
Таковы были разнообразные иллюзии, которые объясняют со¬
бытия последнего времени. Все иллюзии рассеялись. Выявилось,
что объединение Гаазе с Эбертом - Шейдеманом под вывеской «со¬
циализма» в действительности означало не что иное, как фиговый
листок для прикрытия чисто контрреволюционной политики. Мы
же, как это бывало во всех революциях, исцелились от такого само¬
обмана. Есть определенный революционный метод излечения на¬
рода от его иллюзий, но лечение это, к сожалению, оплачивается
народной кровью. И в данном случае было так же, как и во всех
прежних революциях. То была кровь жертв на Шоссештрассе 6 де¬
кабря, это была кровь матросов, пролитая 24 декабря11, которая
скрепила осознание истины широкими массами: то, что было там
кое-как слеплено в качестве так называемого социалистического
правительства, - не что иное, как правительство буржуазной контр¬
революции, а тот, кто и дальше терпит такое состояние, тот работа¬
ет против пролетариата и против социализма. («Очень хорошо!»)
Товарищи, рассеялись и иллюзии господ Эберта - Шейдемана,
что они с помощью фронтовых солдат окажутся в состоянии надол¬
го подавить пролетариат. Ведь каков результат 6 и 24 декабря? Все
мы смогли ощутить глубокое отрезвление солдатских масс и нача¬
ло их критического отношения к тем самым господам, которые хо¬
тели использовать их в качестве пушечного мяса против социали¬
стического пролетариата. И это тоже происходит под действием
того закона необходимого объективного развития социалистичес¬
кой революции, согласно которому отдельные отряды рабочего
движения постепенно на собственном горьком опыте приходят к
осознанию правильного пути революции. В Берлин ввели в качест¬
ве пушечного мяса свежие войска для подавления движений социа-
266

диетического пролетариата, а получили то, что сегодня из различ¬
ных казарм у нас просят листовки Союза Спартака.
Товарищи, это - завершение первой фазы. Надежды Эберта -
Шейдемана на обуздание пролетариата с помощью отсталых сол¬
дат в большей своей части уже поколеблены. То, что ожидает их в
не столь далеком времени, это все более ясное революционное со¬
знание и в казарме, а тем самым увеличение армии борющегося
пролетариата, ослабление лагеря контрреволюции. Но отсюда
вытекает, что еще кое-кому придется расстаться со своими иллю¬
зиями, а именно буржуазии, господствующему классу. Если вы чи¬
тали газеты последних дней после событий 24 декабря, то могли
заметить в них весьма отчетливое, ясное разочарование и возму¬
щение: слуги там, наверху, оказались непригодными. («Очень хо¬
рошо!»)
От правительства Эберта - Шейдемана ждали, что оно покажет
себя сильным, способным подавить бестию. Ну а на что же эти лю¬
ди оказались способны? Устроили несколько неудавшихся путчей,
из которых, наоборот, гидра революции еще решительнее подни¬
мает голову. Следовательно, взаимная утрата иллюзий у всех сто¬
рон! Пролетариат избавился от всякой иллюзии насчет смычки
Эберта - Шейдемана - Гаазе в так называемом социалистическом
правительстве. Эберт - Шейдеман утратили иллюзию на долгое
время подавить с помощью пролетариата в солдатском мундире
пролетариат в рабочей блузе, а буржуазия - иллюзию обмануть при
посредстве Эберта - Шейдемана - Гаазе всю социалистическую ре¬
волюцию в Германии, извратив ее цели.
Таков отрицательный итог, сплошные клочья уничтоженных
иллюзий. Но именно то, что после первой фазы революции оста¬
лись лишь такие обрывки, это - выигрыш для пролетариата; ведь
для революции нет ничего более вредного, чем иллюзии, и нет ни¬
чего более полезного, чем ясная, откровенная правда. Я могу со¬
слаться тут на суждения классика немецкого духа, который не
был пролетарским революционером, но был идейным революци¬
онером буржуазии. Я имею в виду Лессинга, который в одном из
своих последних произведений, будучи библиотекарем в Вольфен-
бюттеле, написал следующие весьма интересные и симпатичные
мне слова: «Не знаю, в том ли состоит долг, чтобы пожертвовать
ради правды счастьем и жизнью... Но я знаю, что долг заключает¬
ся в следующем: если хочешь научить правде, надо учить всей
правде или не учить ей вовсе; учить надо ясно и цельно, без зага¬
док, без утайки, без неверия в ее силу и пользу... Ибо чем грубее
ошибка, тем короче и прямее путь к правде; напротив, утонченная
ошибка, чем труднее нам распознать ее ошибочность, способна
навсегда отвратить нас от правды... Кто помышляет лишь о том,
267

как бы выдать правду замуж под любыми личинами и румянами,
тот вполне может стать ее сводником, но ее возлюбленным он не
сможет стать никогда».
Товарищи, Гаазе, Дитман и другие господа хотели сбыть с рук ре¬
волюцию под разными личинами и румянами как социалистиче¬
скую, но сами оказались сводниками контрреволюции. Сегодня мы
избавились от таких двусмысленностей, и революция предстает
пред массой немецкого народа в грубом, неотесанном образе господ
Эберта и Шейдемана. Сегодня и самый тупой человек не ошибется:
на самом деле это - контрреволюция.
В чем же заключается дальнейшая перспектива развития рево¬
люции, когда мы миновали ее первую фазу? Само собой, не может
быть речи о пророчествах, но нужно сделать из пережитого логи¬
ческие выводы. Представив себе предположительный путь даль¬
нейшего развития, следует определить направление нашей тактики,
методы нашей борьбы.
Куда же ведет наш путь, товарищи? В чистом, нефальсифициро¬
ванном виде вы уже можете его увидеть в последних высказывани¬
ях нового правительства Эберта - Шейдемана. Куда же ведет курс
так называемого социалистического правительства после исчезно¬
вения, как я показала, всех иллюзий? С каждым своим шагом это
правительство все более теряет опору в широких массах пролета¬
риата. Наряду с мелкой буржуазией только остатки, жалкие остат¬
ки пролетариата стоят за ним, причем не очень ясно, долго ли и они
будут еще стоять на стороне Эберта - Шейдемана. Правительство
будет все больше терять опору в солдатской массе, ибо солдаты
встали на путь критики и самооценки; этот процесс, правда, пона¬
чалу идет еще медленно, но он не остановится, пока не дойдет до
полного социалистического сознания. Правительство потеряло
кредит у буржуазии, поскольку не оказалось достаточно сильным.
Куда же поведет его путь? С комедией социалистической политики
оно очень скоро совсем покончит; и если вы прочтете новую про¬
грамму этих господ, то увидите, что они на всех парах выруливают
во вторую фазу - фазу неприкрытой контрреволюции. Я бы сказа¬
ла даже - в фазу прежних, предреволюционных условий.
В чем состоит программа нового правительства? Это выборы
президента, занимающего промежуточное положение между анг¬
лийским королем и американским президентом («Очень хорошо!»),
т.е. почти короля Эберта. Во-вторых, восстановление бундесрата.
Вы можете прочесть сегодня самостоятельно выдвинутые южно¬
германскими правительствами требования, подчеркивающие феде¬
ративный характер Германской империи. Восстановление старого
бравого бундесрата и, естественно, его придатка - германского
рейхстага - это вопрос всего лишь нескольких недель.
268

Товарищи, Эберт и Шейдеман идут тем самым по пути полной
реставрации условий, существовавших до 9 ноября. Но таким обра¬
зом они сами вступили на наклонную плоскость и в результате ока¬
жутся на дне пропасти с переломанными костями. Ведь восстанов¬
ление предреволюционных условий было вчерашним днем уже в
самый день 9 ноября, ныне же Германия далеко ушла вперед от
этой возможности. Правительство, стремясь усилить свою ослаб¬
ленную последними событиями опору в единственном классе, инте¬
ресы которого оно действительно представляет, - в буржуазии, ви¬
дит себя вынужденным проводить все более насильственную,
контрреволюционную политику.
Требования южногерманских государств, опубликованные сего¬
дня в берлинских газетах, отчетливо выражают желание обеспе¬
чить, так сказать, прочную безопасность в Германии, а это, говоря
понятным немецким языком, значит: введение осадного положения
против «анархистских», «путчистских», «большевистских», т. е. со¬
циалистических, элементов. Это подталкивает Эберта - Шейдема-
на к установлению диктатуры с осадным положением или без него.
Но из этого вытекает, что именно в результате предшествующего
развития, в силу самой логики событий и ввиду тех насильственных
актов, которые предпримут Эберт и Шейдеман, мы придем к тому,
что во второй фазе революции нам придется пережить еще более
резкие столкновения, гораздо более острые, чем прежде, классо¬
вые бои («Очень верно!»), и не только потому, что перечисленные
мною политические моменты ведут к тому, чтобы без иллюзий,
грудь с грудью, лицом к лицу, вести бой между революцией и
контрреволюцией, а и потому, что из глубины все сильнее поднима¬
ется новый огонь, новое всеохватное пламя - экономические бои.
Товарищи, для обрисованного мною первого периода револю¬
ции, можно сказать, до 24 декабря, весьма характерно то, что она -
и мы должны осознать это с полной ясностью - была еще револю¬
цией исключительно политической. В этом причина изначальной
слабости, недостаточности, половинчатости и бессознательности
данной революции. То была первая стадия переворота, главные за¬
дачи которого лежат в области экономики: перелом экономичес¬
ких условий. Революция была непосредственной, несмышленой,
как дитя, которое блуждает в потемках, не зная пути; она носила
еще, как сказано, чисто политический характер. Только в послед¬
ние недели совершенно спонтанно стали заметными забастовки.
Мы хотим сказать: именно в самой сути революции заложено, что
забастовки будут нарастать все больше, что они будут все сильнее
становиться ее сердцевиной, главной осью. («Очень правильно!»)
Она станет экономической революцией и тем самым революцией
социалистической. Но борьба за социализм может быть доведена
269

до конца только массами, непосредственно лицом к лицу борющи¬
мися с капитализмом на каждом предприятии, каждым пролетари¬
ем, выступающим против своего предпринимателя. Только тогда
это будет социалистическая революция.
Правда, люди, не умеющие мыслить, представляли себе ход со¬
бытий по-иному. Они думали, что достаточно свергнуть старое пра¬
вительство, поставить во главе правительство социалистическое, а
затем будут изданы декреты, которые введут социализм. Это опять
же были только иллюзии. Социализм не создают, и нельзя создать
декретами даже самого прекрасного социалистического правитель¬
ства. Социализм должен быть создан массами, каждым пролетари¬
ем. Там, где массы прикованы к капитализму цепью, цепь эта долж¬
на быть разорвана. Только это социализм, только так может быть
создан социализм.
Какова же внешняя форма борьбы за социализм? Это забастов¬
ка, и потому мы видели, что теперь, во второй период революции,
на передний план выдвинулась экономическая фаза развития. Я хо¬
тела бы и здесь подчеркнуть, что мы можем сказать с гордостью и
никто не сможет это оспорить: мы, Союз Спартака, Коммунистиче¬
ская партия Германии - единственные во всей Германии, кто встал
на сторону бастующих и борющихся рабочих. («Очень верно!») Вы
читали и видели при различных оказиях, как вела себя по отноше¬
нию к забастовкам Независимая [социал-демократическая] партия.
Не было совершенно никакой разницы между позицией «Vbrwarts»
и позицией «Freiheit». Там говорилось: вы должны прилежно тру¬
диться, социализм - это значит много работать. И так говорят, хо¬
тя капитал все еще держит в руках бразды правления! Социализм
создают не так, а лишь самой энергичной борьбой против капита¬
лизма, притязания которого защищают все, начиная от крайних
подстрекателей и кончая Независимой партией с ее «Freiheit».
Единственное исключение - наша Коммунистическая партия. По¬
этому из сказанного выше ясно, что сегодня против забастовок рез¬
че всех борются те, кто не стоит на нашей революционно-коммуни¬
стической почве.
Отсюда следует: в грядущей фазе революции забастовки будут
не только все более расширяться, но и становиться сердцевиной, ре¬
шающим пунктом революции, оттесняя на задний план чисто поли¬
тические вопросы. Вы увидите, что в ходе экономической борьбы
наступит огромное обострение положения. Ибо революция подхо¬
дит к той точке, когда буржуазии уже не до шуток. Буржуазия мо¬
жет позволить себе мистификации в политической области, где ма¬
скарад еще возможен, где такие люди, как Эберт - Шейдеман еще
могут выступать с социалистическими заявлениями, но не там, где
дело идет о ее прибыли. Она поставит правительство Эберта -
270

Шейдемана перед альтернативой: или покончить с забастовками и
устранить забастовочное движение, грозящее ей удушением, или
же господа Эберт и Шейдеман свою роль сыграли. Думаю, что к
этому приведут уже их политические меры. Эберт - Шейдеман осо¬
бенно болезненно переживают, что нашли у буржуазии не слиш-
ком-то много доверия. Буржуазия же призадумается, стоит ли воз¬
ложить горностаевую мантию на грубо сколоченную фигуру парве¬
ню Эберта. Если дело дойдет до этого, то вспомнят: кровавых рук
мало, нужна еще голубая кровь в жилах. («Очень хорошо!») Тогда
скажут: коли уж нам нужен король, то зачем нам выскочка, кото¬
рый даже и вести себя как король не умеет. (Веселое оживление.)
Итак, товарищи, Эберт и Шейдеман стремятся к тому, чтобы
ширилось контрреволюционное движение. Они не справятся со
вспыхнувшим пламенем экономической классовой борьбы и не
смогут ублаготворить стремления буржуазии. Им придется исчез¬
нуть с поверхности, либо чтобы освободить место попытке контр¬
революции, которая собирается вокруг господина Грёнера на отча¬
янную борьбу для установления открытой военной диктатуры во
главе с Гинденбургом, либо чтобы уступить место другим контрре¬
волюционным силам.
Более точно сказать пока ничего нельзя, нет возможности сде¬
лать позитивные прогнозы будущего. Но дело отнюдь не во внеш¬
них формах, не в том, когда наступит то или другое; нам достаточ¬
но установить основные направления дальнейшего развития, а они
ведут вот куда: после первой фазы революции, когда шла преиму¬
щественно политическая борьба, наступит фаза усиленной, преиму¬
щественно экономической борьбы, в ходе которой раньше или, воз¬
можно, позже правительство Эберта - Шейдемана должно будет
сгинуть в преисподней.
Равным образом трудно предсказать, во что превратится во вто¬
рой фазе развития Национальное собрание. Возможно, если оно со¬
берется, оно станет новой школой воспитания рабочего класса. Од¬
нако вовсе не исключено, что до него вообще не дойдет дело. Хочу
лишь в скобках добавить, чтобы вы поняли, с каких позиций мы
вчера защищали нашу точку зрения: мы возражали лишь против
того, чтобы нацеливать нашу тактику на одну только альтернати¬
ву. Я не хочу здесь снова начинать дискуссию, хочу только сказать,
чтобы кто-нибудь из тех, кто невнимательно слушает, не подумал:
ага, теперь зазвучал другой тон! Мы сплоченно стоим на той же са¬
мой почве, что и вчера. Мы не хотим ориентировать нашу тактику
в отношении Национального собрания на возможность, которая хо¬
тя и может, но не обязательно должна наступить, а именно: что На¬
циональное собрание взлетит на воздух. Мы хотим ориентировать
на разные возможности, в том числе и на революционное использо¬
271

вание Национального собрания, если оно соберется. Состоится оно
или нет, безразлично, ибо революция в любом случае может толь¬
ко выиграть.
Что же останется тогда обанкротившемуся правительству Эбер¬
та - Шейдемана или какому-либо другому именующему себя соци¬
ал-демократическим правительству, которое окажется у руля?
Я сказала, что пролетариат как масса уже выскользнул из его рук,
что солдат тоже больше не использовать как контрреволюционное
пушечное мясо. Что же тогда вообще останется этим жалким лю¬
дишкам, чтобы спасти ситуацию, в которой они пребывают? Им ос¬
тается только один шанс, и если вы, товарищи, читали сегодняшние
сообщения прессы, то видите, где находятся последние резервы, ко¬
торые германская контрреволюция бросит против нас, когда борь¬
ба пойдет не на жизнь, а на смерть.
Вы все читали, что германские войска уже наступают на Ригу, на
русских большевиков рука об руку с англичанами. Товарищи, вот у
меня в руках документы, благодаря которым вы можете получить
представление о том, что творится теперь в Риге. Всем этим делом
заправляет командование 8-й армии, действующее рука об руку с
господином Августом Виннигом, немецким социал-демократом и
профсоюзным вождем. До сих пор всегда изображали дело так, буд¬
то бедняги Эберт и Шейдеман - жертвы Антанты. Но тактика
«Vorwarts» уже многие недели с самого начала революции состояла
в том, чтобы представить удушение революции в России сокровен¬
ным желанием Антанты. В действительности газета сама и навела
Антанту на мысль об этом. Мы здесь документально установили,
как это сделано за счет русского пролетариата и германской рево¬
люции. В телеграмме от 26 декабря подполковник Бюркнер, на¬
чальник штаба 8-й армии, сообщает о переговорах, которые приве¬
ли к этому соглашению в Риге. Соответствующая телеграмма гла¬
сит: «23.12 состоялись переговоры между германским уполномо¬
ченным Виннигом и представителем английского правительства,
бывшим генеральным консулом в Риге Мозанкетом на борту анг¬
лийского корабля «Принцесс Маргрит», в которых был приглашен
принять участие также германский командующий или его предста¬
витель. Мне было приказано участвовать.
Цель переговоров: выполнение условий перемирия.
Ход переговоров. Англичане заявили:
Находящиеся здесь корабли должны следить за соблюдением ус¬
ловий. На основе условий перемирия требуется следующее:
1. Немцы должны держать в этом районе достаточные воору¬
женные силы, чтобы связывать силы большевиков и не позволить
им продвинуться дальше их нынешних позиций».
Далее говорится:
272

«3. Планы нынешнего расположения войск, как германских, так
и латышских, ведущих сейчас бои против большевиков, должны
быть посланы британскому военному штаб-офицеру для информи¬
рования высшего морского офицера. Все будущие диспозиции
войск, предназначенных для борьбы против большевиков, должны
сообщаться тому же офицеру.
4.	Достаточные вооруженные силы должны находиться в боего¬
товности в следующих пунктах, чтобы помешать занятию их боль¬
шевиками или продвижению последних за общую линию, соединя¬
ющую нижеследующие пункты: Вальк, Вольмар, Венден, Фридрих¬
штадт, Пенск, Митава.
5.	Железная дорога из Риги в Либаву должна быть ограждена от
атак большевиков, а всем британским товарам и почте, посылае¬
мым по этой дороге, обеспечено преимущественное продвижение».
Затем следует еще ряд требований [командования английских
войск]. И наконец, ответ германского уполномоченного господина
Виннига: хотя и необычно заставлять какое-либо правительство
выражать желание оккупировать иностранное государство, но в
данном случае это наше собственное большое желание. Так гово¬
рит господин Винниг, немецкий профсоюзный вождь! Ведь надо за¬
щитить немецкую кровь - балтийских баронов, и мы чувствуем се¬
бя также морально обязанными помочь этой земле, которую мы
освободили от ее прежних государственных связей. Но наши стрем¬
ления затруднены, во-первых, состоянием войск, которые под вли¬
янием условий перемирия больше не хотят воевать, а хотят вер¬
нуться домой и к тому же состоят из старых людей и инвалидов; во-
вторых, отношением местных правительств - имеются в виду ла¬
тышские,- которые изображают немцев своими угнетателями. Мы
стараемся создать добровольческие боеспособные формирования,
что частично уже удалось.
То, что здесь делается, это - контрреволюция. Некоторое время
назад мы читали о создании «Железной дивизии», сформированной
в прибалтийских землях исключительно для борьбы с большевика¬
ми. Не было ясно, как относится к этому правительство Эберта -
Шейдемана. Теперь вы знаете, что само это правительство предло¬
жило их создать.
Товарищи, еще одна реплика о Винниге. Мы можем уверенно
высказать мысль, что немецкие профсоюзные вожди - а совсем не
случайно, что профсоюзный лидер выполняет такие политические
задания, - и немецкие социал-демократы - это гнуснейшие и вели¬
чайшие подлецы, какие когда-либо жили на свете. (Бурное одобре¬
ние и аплодисменты.) Знаете ли вы, где место этим людям - Винни-
гу, Эберту, Шейдеману? По германскому уголовному кодексу, кото¬
рый они же сами объявили полностью сохраняющим свою силу и
273

по которому они вершат правосудие, место этих людей - в каторж¬
ной тюрьме! (Бурные выкрики и аплодисменты.) Ведь по герман¬
скому уголовному кодексу карается тюрьмой тот, кто осуществля¬
ет вербовку немецких солдат на иностранную службу. А сегодня -
мы можем уверенно сказать это - мы имеем во главе «социалисти¬
ческого правительства» не только людей, являющихся иудами со¬
циалистического движения, пролетарской революции, но и каторж¬
ников, которым вообще не место в приличном обществе. (Бурное
одобрение.)
В связи с этим пунктом я в заключение своего доклада зачитаю
вам резолюцию, которая, как я ожидаю, встретит единодушное
одобрение, чтобы мы смогли с необходимой энергией выступать
против тех людей, которые все еще распоряжаются судьбами Гер¬
мании.
Товарищи, возвращаясь к нити моих высказываний, я скажу: яс¬
но, что все эти махинации, создание «железных дивизий» и особен¬
но упомянутое соглашение с английским империализмом означают
не что иное, как последние резервы для удушения германского со¬
циалистического движения. Но с этим самым тесным образом свя¬
зан и кардинальный вопрос - вопрос о перспективах мира. Что ви¬
дим мы в этих соглашениях, как не попытку нового разжигания
войны? Эти негодяи в Германии, разыгрывая комедию, будто они
по горло заняты установлением мира, и утверждая, будто мы - на¬
рушители мира, возбуждающие недовольство Антанты и затягива¬
ющие его заключение, собственными руками готовят новую
вспышку войны - войны на Востоке, по пятам которой последует
война в Германии. Вы опять сталкиваетесь здесь с ситуацией, веду¬
щей к тому, что нам придется вступить в период острых столкнове¬
ний. Вместе с социализмом и интересами революции нам придется
защищать также интересы мира во всем мире. Это как раз и есть
подтверждение той тактики, которую мы, спартаковцы, опять же
единственные, отстаивали при каждой возможности в течение всей
четырехлетней войны. Мир означает мировую революцию проле¬
тариата! Нет никакого другого пути действительно установить и
обеспечить мир, кроме победы социалистического пролетариата.
(Оживленное одобрение.)
Товарищи, что вытекает для нас из сказанного, если не тактиче¬
ская директива в той ситуации, в какой мы окажемся в ближайшее
время? Самое первое, что мы должны заключить, - это, конечно,
надежда на то, что все-таки произойдет свержение правительства
Эберта - Шейдемана и что оно будет заменено действительно соци¬
алистическим пролетарски-революционным правительством. Од¬
нако я хотела бы направить ваше внимание не вверх, на верхушку,
а вниз. Нам не следовало бы поддерживать и повторять иллюзию
274

первой фазы революции, иллюзию 9 ноября, будто для хода социа¬
листической революции вообще достаточно свергнуть капитали¬
стическое правительство и заменить его другим. Победы пролетар¬
ской революции можно добиться, напротив, только начав на каж¬
дом шагу подрывать правительство Эберта - Шейдемана социаль¬
ной, революционной массовой борьбой пролетариата.
Я хотела бы этим не только напомнить вам о некоторых слабых
сторонах германской революции, которые не преодолены вместе с
первой ее фазой, но и четко показать, что мы, к сожалению, еще не
продвинулись так далеко, чтобы свержением правительства обес¬
печить победу социализма. Я попыталась показать вам, что рево¬
люция 9 ноября была прежде всего революцией политической, тог¬
да как она должна все же стать главным образом экономической.
Она была также только городской революцией, деревня до сих пор
остается почти незатронутой. Было бы безумием осуществлять со¬
циализм без сельского хозяйства. С точки зрения социалистическо¬
го хозяйства промышленность вообще не поддается преобразова¬
нию без непосредственного соединения с социалистически преобра¬
зованным сельским хозяйством. Важнейшая идея социалистическо¬
го экономического строя - это ликвидация противоречия и разры¬
ва между городом и деревней. Этот разрыв, это противоречие, эта
противоположность - явление чисто капиталистическое, которое
должно быть немедленно устранено, если мы становимся на социа¬
листическую точку зрения. Если мы хотим всерьез осуществить со¬
циалистическое преобразование, вы должны направить ваше вни¬
мание на деревню в такой же мере, как и на индустриальные цент¬
ры, а в этом деле мы, к сожалению, не находимся даже в начале на¬
чал. Надо теперь с полной серьезностью взяться за это дело не
только потому, что без сельского хозяйства мы не сможем осуще¬
ствить социализацию, но и потому, что, перечислив последние ре¬
зервы контрреволюции, направленные против нас и наших стрем¬
лений, мы не назвали еще один важный ее резерв - крестьянство.
Именно потому, что оно до сих пор осталось незатронутым [рево¬
люцией], оно остается резервом контрреволюционной буржуазии.
И первое, что она сделает, если пламя социалистических забасто¬
вок начнет жечь ей пятки, она осуществит мобилизацию крестьян¬
ства, этого фанатичного приверженца частной собственности. Про¬
тив этой грозящей контрреволюционной силы нет иного средства,
кроме перенесения классовой борьбы в деревню, мобилизации про¬
тив крестьянства безземельного пролетариата и крестьянской бед¬
ноты. («Браво!» и аплодисменты.)
Из этого следует, что нам нужно делать, чтобы обеспечить пред¬
посылки успеха революции, и потому я хотела бы обобщить наши
ближайшие задачи: мы должны прежде всего в будущем во всех на¬
275

правлениях развивать систему рабочих и солдатских Советов, глав¬
ным образом систему рабочих Советов. То, что мы получили 9 ноя¬
бря, только слабые зачатки, но и не только это. В первой фазе ре¬
волюции мы даже снова потеряли огромные средства власти. Вы
знаете, что контрреволюция предпринимает систематическую лик¬
видацию системы рабочих и солдатских Советов. В Гессене рабочие
и солдатские Советы вообще уничтожены контрреволюционным
правительством, в других местах у них вырваны из рук средства
власти. Поэтому мы должны не просто расширять систему рабочих
и солдатских Советов, но и включить в эту систему также сельско¬
хозяйственных рабочих и мелких крестьян. Мы должны овладеть
властью, мы должны поставить перед собой вопрос о захвате влас¬
ти в виде вопроса: что делает, что может и что должен сделать каж¬
дый рабочий и солдатский Совет по всей Германии? («Браво!»)
Власть - именно там; мы должны выхолащивать буржуазное госу¬
дарство снизу вверх, с тем чтобы больше не разделять обществен¬
ную власть, законодательство и управление, а объединить их, пере¬
дав в руки рабочих и солдатских Советов.
Товарищи, нам предстоит возделать огромное поле. Мы должны
готовить это снизу, дать рабочим и солдатским Советам такую си¬
лу, чтобы, когда правительство Эберта - Шейдемана или иное ему
подобное будет свергнуто, это стало бы заключительным актом.
Таким образом, завоевание власти должно быть не единовремен¬
ным действием, а поступательным, осуществляемым посредством
нашего внедрения в буржуазное государство до тех пор, пока мы не
займем в нем все позиции и не станем защищать их зубами и ногтя¬
ми. Что касается экономической борьбы, то и она должна, по мне¬
нию моему и моих ближайших друзей по партии, вестись рабочими
Советами. Руководство экономическими выступлениями и перевод
их во все более широкое русло тоже должны находиться в руках ра¬
бочих Советов. Рабочие Советы должны иметь всю власть в госу¬
дарстве. В этом направлении нам надлежит работать в ближайшее
время, а отсюда следует и то, что, если мы ставим себе такую зада¬
чу, мы должны считаться с колоссальным обострением борьбы в
самое ближайшее время. Ведь здесь надо шаг за шагом, лицом к ли¬
цу бороться в каждом из германских государств, в каждом городе, в
каждой деревне, в каждой общине за все те средства государствен¬
ной власти, которые необходимо одно за другим вырвать из рук
буржуазии и передать рабочим и солдатским Советам.
Однако для этого надо сначала обучить и членов нашей партии,
обучить пролетариев. Ведь и там, где рабочие и солдатские Советы
существуют, они все еще не сознают того, к чему эти Советы при¬
званы. («Очень верно!») Мы обязаны сначала обучить массы, что
рабочий и солдатский Совет должен во всех отношениях стать ры¬
276

чагом государственной машины, что он должен брать в свои руки
любую власть и всю ее направить в тот же фарватер социалистиче¬
ского преобразования. От этого еще очень далеки и те рабочие мас¬
сы, которые уже организовали рабочие и солдатские Советы, за ис¬
ключением, разумеется, кое-где того небольшого меньшинства про¬
летариев, которое ясно сознает свои задачи. Но это не недостаток,
а как раз нормальное явление. Масса должна, осуществляя власть,
учиться пользоваться ею. Иного средства научить ее этому нет.
К счастью, мы уже оставили позади те времена, когда говорилось
о необходимости обучать пролетариат в социалистическом духе.
Однако для марксистов каутскианской школы эти времена, ви¬
димо, еще не ушли в прошлое. Обучать пролетариат в социалисти¬
ческом духе для них значит: читать ему лекции, распространять ли¬
стовки и брошюры. Нет, для социалистического обучения проле¬
тарских масс вовсе не это нужно. Они обучаются, когда переходят
к действию. («Очень верно!») А это значит: вначале было дейст¬
вие... А действие должно состоять в том, чтобы рабочие и солдаты
почувствовали себя призванными стать единственной обществен¬
ной властью во всей Германии и учились этому. Только подобным
образом мы сможем так перелопатить почву, что она станет зрелой
для переворота, который затем увенчает наше дело.
А потому, товарищи, мы вчера, хотя и без явного умысла и на¬
мерения, предупреждали вас, говорила об этом и я: не представляй¬
те себе дальнейшую борьбу легкой! Некоторые товарищи поняли
это неверно, полагая, будто я считаю, что они, бойкотируя Нацио¬
нальное собрание, намерены стоять со сложенными руками. Мне
такое и во сне не могло привидеться. Просто я не могла вчера по¬
дробнее остановиться на этом вопросе, а сегодня в данной взаимо¬
связи я такую возможность имею.
Я считаю, что история не создаст нам таких благоприятных ус¬
ловий, какие были в буржуазных революциях. Тогда достаточно
было свергнуть официальную власть в центре и заменить ее парой
или несколькими дюжинами новых людей. Нам же необходимо дей¬
ствовать снизу вверх, ибо именно это отвечает массовому характе¬
ру нашей революции и тем ее целям, которые затрагивают самые
глубокие основания общественного строя. Характеру нынешней
пролетарской революции соответствует то, что мы должны осуще¬
ствить завоевание политической власти не сверху, а снизу.
9 ноября было попыткой поколебать публичную власть, классо¬
вое господство, попыткой довольно слабой, половинчатой, неосо¬
знанной, хаотической. То, что предстоит сделать сейчас, это вполне
сознательно направить всю силу пролетариата на основные твер¬
дыни капиталистического общества. Внизу, где отдельный пред¬
приниматель противостоит своим наемным рабам, внизу, где все ис¬
277

полнительные органы политического классового господства про¬
тивостоят объектам этого господства, массам, там должны мы шаг
за шагом вырывать у господствующих сил средства их власти и
брать в наши руки.
Когда я так обрисовываю этот процесс, он выглядит, пожалуй,
более медленным, чем нам в первый момент хотелось его себе
представить. Но, думаю, для нас полезно с полной ясностью взгля¬
нуть в лицо всем трудностям и сложностям этой революции. А по¬
тому я надеюсь, что как на меня, так и на вас описание этих огром¬
ных трудностей, этого нагромождения задач не подействует в том
духе, что парализует ваше рвение и вашу энергию. Наоборот, чем
величественнее задача, тем больше сконцентрируем мы все наши
силы. И мы не забудем: революция умеет вершить свои дела с неве¬
роятной быстротой. Не берусь предсказывать, сколько времени по¬
требует этот процесс. Кто из нас ведет такой счет, кого это забо¬
тит, лишь бы жизни нашей хватило довести его до конца! Дело
лишь в том, чтобы мы ясно и точно знали, что нужно делать.
А я надеюсь, что в меру моих слабых сил осветила в главных чер¬
тах, что же нужно делать.
ПОРЯДОК ЦАРИТ В БЕРЛИНЕ 12
«Порядок царит в Варшаве!» — сообщил в
1831 г. министр Себастьяни в парижской палате депутатов, когда
солдатня Суворова ворвалась в польскую столицу после страшного
штурма ее предместья Праги и принялась за палаческое дело, рас¬
правляясь с повстанцами.
«Порядок царит в Берлине!» - торжествующе возвещает бур¬
жуазная пресса, возвещают Эберт и Носке, возвещают офицеры
«победоносных войск», которым берлинская мелкобуржуазная
чернь на улицах машет платками и с ликованием орет «ура». Ведь
ими спасены перед лицом всей мировой истории честь и слава гер¬
манского оружия. Позорно разбитые во Фландрии и в Аргоннах,
они восстановили свою репутацию блестящей победой - над 300
«спартакистов» в здании газеты «Vbrwarts»13. Времена первона¬
чального славного вторжения германских войск в Бельгию, време¬
на генерала фон Эммиха, покорителя Льежа, бледнеют перед дея¬
ниями Рейнгарда и сообщников на улицах Берлина. Растерзанные
парламентеры, хотевшие вступить в переговоры о сдаче здания
«Vbrwarts»,- правительственная солдатня изувечила их прикладами
до полной неузнаваемости, не дающей возможности опознать тру¬
пы. Пленные, поставленные к стене, убитые так зверски, что череп
и мозг были разбрызганы вокруг. Кто перед лицом столь славных
278

деяний станет вспоминать о позорных поражениях, понесенных от
французов, англичан и американцев? «Спартак» - вот враг, а Бер¬
лин - то место, где наши офицеры умеют побеждать. «Рабочий»
Носке - вот имя того генерала, который сумел организовать побе¬
ду там, где оказался бессилен Людендорф.
Как не вспомнить тут о победном угаре своры «порядка» в Па¬
риже, о вакханалии буржуазии на трупах борцов Коммуны - той са¬
мой буржуазии, которая только что постыдно капитулировала пе¬
ред пруссаками и сдала свою столицу внешнему врагу, чтобы самой
удрать, как последний трус! Но против плохо вооруженных, изго¬
лодавшихся парижских пролетариев, против их беззащитных жен¬
щин и детей - как воспылала вновь мужская отвага буржуазных
сынков, «золотой молодежи», офицеров! Как разбушевалась там
храбрость упавших на колени перед внешним врагом сынов Марса
в зверских жестокостях над беззащитными, над пленными, над уби¬
тыми!
«Порядок царит в Варшаве!», «Порядок царит в Париже!», «По¬
рядок царит в Берлине!» - так летят сообщения хранителей «поряд¬
ка» каждые полвека из одного центра всемирно-исторической
борьбы в другой. И ликующие «победители» не замечают, что «по¬
рядок», который периодически приходится поддерживать кровавой
резней, неудержимо идет навстречу своей исторической судьбе,
своей гибели.
Чем была эта последняя «спартаковская неделя» в Берлине, что
принесла она, чему она учит нас? Еще в разгар борьбы, в разгар по¬
бедного воя контрреволюции революционные пролетарии должны
отдать себе отчет в том, что происходит, измерить события и их ре¬
зультаты крупным историческим масштабом. Революция не смеет
терять времени, она продолжает штурм - через еще раскрытые мо¬
гилы, через «победы» и «поражения» - навстречу своим великим
целям. Сознательно следовать ее велениям, двигаться ее путем -
вот первая задача борцов за интернациональный социализм.
Можно ли было ожидать окончательной победы революцион¬
ного пролетариата в этом столкновении, свержения Эберта -
Шейдемана и установления социалистической диктатуры? Конеч¬
но нет, если зрело учитывать все обстоятельства, от которых за¬
висело решение этого вопроса. Слабое место дела революции в
настоящий момент - это политическая незрелость солдатской
массы, которая все еще позволяет офицерам злоупотреблять ею в
антинародных, контрреволюционных целях; уже одно это - дока¬
зательство того, что прочная победа революции в данном столк¬
новении была невозможна. С другой стороны, сама эта незрелость
военнослужащих - только симптом общей незрелости германской
революции.
279

Деревня, откуда происходит значительная масса солдат, как и
прежде, едва лишь затронута революцией. Берлин до сих пор еще
почти изолирован от остальной Германии. Правда, революционные
центры в провинции - в Рейнской области, на Побережье, в Бра¬
уншвейге, Саксонии, Вюртемберге - душой и телом на стороне бер¬
линского пролетариата. Но не хватает прежде всего движения в но¬
гу, когда идут вперед, нет еще прямой общности действий, которая
придала бы боеготовности и натиску берлинских рабочих несрав¬
ненно большую действенность. Кроме того, - и это лишь более глу¬
бокая причина политической незрелости революции - экономиче¬
ские бои, подлинно вулканическая сила, постоянно питающая рево¬
люционные классовые бои, находятся лишь в начальной стадии.
Из всего этого следует, что нельзя было еще рассчитывать на
окончательную прочную победу в данный момент. Была ли поэто¬
му борьба последних недель «ошибкой»? Да, если бы речь шла о
преднамеренной «атаке», о так называемом «путче»! Но что послу¬
жило исходным моментом последней недели боев? Как и во всех
предыдущих случаях, как 6 декабря, как 24 декабря - грубая прово¬
кация правительства! Как прежде кровавая баня против безоруж¬
ных демонстрантов на Шоссештрассе, как кровавое побоище, учи¬
ненное матросам, так на этот раз причиной всех дальнейших собы¬
тий стало покушение на берлинский полицей-президиум. Ведь ре¬
волюция действует не по своей собственной воле и бьется на от¬
крытой равнине не по хитроумно придуманному «стратегами» пла¬
ну. Ее противники тоже владеют инициативой, да и пользуются
ею, как правило, гораздо чаще, чем сама революция.
Революционные рабочие, оказавшись перед фактом наглой про¬
вокации со стороны Эберта - Шейдемана, были вынуждены взять¬
ся за оружие. Да, было делом чести революции немедленно, со
всей энергией отразить атаку контрреволюции, чтобы не поощрить
ее на дальнейшие действия, которые поколебали бы революцион¬
ные ряды пролетариата и моральный кредит германской револю¬
ции перед лицом Интернационала.
Немедленное сопротивление возникло в массе берлинцев сти¬
хийно и с такой естественной энергией, что уже при первом натис¬
ке моральная победа осталась за «улицей».
Внутренний жизненный закон революции - сделав шаг вперед,
не останавливаться в бездействии и пассивности. Лучший смотр
сил - энергичный удар. Это элементарное правило всякой борьбы
тем более определяет все шаги революции. Само собой разумеется
и свидетельствует о здоровом инстинкте, о внутренней силе бер¬
линского пролетариата, о том, что он не удовлетворился восстанов¬
лением в должности Эйхгорна, а спонтанно перешел к захвату дру¬
гих позиций власти контрреволюции: буржуазной прессы, офици¬
280

озного информационного агентства, здания «Vorwarts». Все эти ме¬
ры вытекали из инстинктивного осознания массами, что контрре¬
волюция со своей стороны не примирится с понесенным ею пора¬
жением, а пойдет на общую пробу сил.
Мы и здесь наталкиваемся на один из великих законов револю¬
ции, о который вдребезги разбиваются мудрствования и всезнайст¬
во тех мелких «революционеров» из НСДП, которые в любом бою
ищут лишь предлог для отступления.
Когда ясно поставлена основная проблема революции - а в дан¬
ной революции это свержение правительства Эберта - Шейдемана,
как первого препятствия для победы социализма, - эта проблема
всплывает все снова во всей своей актуальности. Каждый отдель¬
ный эпизод борьбы с фатальностью закона природы развертывает
эту проблему в полном объеме, даже когда революция еще совсем
не подготовлена к ее решению, а ситуация совсем еще не назрела.
Лозунг «Долой Эберта - Шейдемана!» неизбежно возникает вновь -
в каждом кризисе революции, как единственная исчерпывающая
формула всех частных конфликтов, и тем самым в силу внутренней
объективной логики, хотят того или нет, предельно заостряет каж¬
дый боевой эпизод.
Из этого противоречия между заострением задачи и недостаточ¬
ными предпосылками для ее решения в начальной фазе революци¬
онного развития вытекает то, что отдельные бои революции фор¬
мально кончаются поражением. Но революция является единствен¬
ной формой «войны» - в чем и состоит ее особенный жизненный
закон,- в которой конечная победа может быть подготовлена толь¬
ко рядом «поражений»!
Что показывает нам вся история революций нового времени и
социализма? Первая вспышка классовой борьбы в Европе, восста¬
ние лионских ткачей в 1831 г., кончилась тяжким поражением; чар¬
тистское движение в Англии - поражением. Восстание парижского
пролетариата в июньские дни 1848 г. - сокрушительным поражени¬
ем. Весь путь социализма - поскольку речь идет о революционных
боях - усеян сплошными поражениями.
И все-таки сама история ведет нас неудержимо шаг за шагом к
окончательной победе! Где были бы мы сегодня без тех «пораже¬
ний», из которых мы черпали исторический опыт, познание, мощь,
идеализм! Сегодня, когда мы непосредственно подошли к конечной
битве пролетарской классовой борьбы, мы просто-таки опираемся
на те поражения, ни одного из которых мы не могли избежать, ибо
каждое из них - часть нашей силы и ясности цели.
Революционные бои в этом смысле - прямая противополож¬
ность боям парламентским. Мы в Германии за четыре десятилетия
имели сплошь одни парламентские «победы», мы прямо-таки шага¬
257

ли от победы к победе. А результатом, когда 4 августа 1914 г. на¬
стал час великого исторического испытания, явились уничтожаю¬
щее политическое и моральное поражение, неслыханный крах, бес¬
примерное банкротство. Революции приносили нам до сих пор одни
лишь поражения, но эти неизбежные поражения как раз и дают все
новые гарантии будущей конечной победы.
При одном, однако, условии! Зададимся вопросом, какими об¬
стоятельствами вызвано то или иное поражение, проистекало ли
оно из того, что рвущаяся вперед боевая энергия масс натолкнулась
на препятствие в виде недостаточной зрелости исторических пред¬
посылок, или же оно объяснялось тем, что само революционное
действие было парализовано половинчатостью, нерешительно¬
стью, внутренней слабостью.
Классические примеры обоих случаев это, с одной стороны, Фе¬
вральская революция [1848 г.] во Франции, с другой - Мартовская
революция [1848 г.] в Германии. Героическая акция парижского
пролетариата стала живым источником классовой энергии для все¬
го международного пролетариата. Жалкий исход германской Мар¬
товской революции висит гирей на ногах всего современного разви¬
тия в Германии. Пройдя через всю историю официальной немецкой
социал-демократии, он продолжает оказывать воздействие и на не¬
давние события германской революции, вплоть до только что пере¬
житого драматического кризиса.
Как выглядит поражение этой так называемой «спартаковской
недели» в свете поставленного выше исторического вопроса? Была
ли она поражением, вытекающим из атакующей революционной
энергии и недостаточной зрелости ситуации или же вызванным сла¬
бостью и половинчатостью акции?
И тем и другим! Двойственный характер этого кризиса, проти¬
воречие между энергичным, решительным, наступательным вы¬
ступлением берлинских масс и нерешительностью, робостью, поло¬
винчатостью берлинского руководства - вот характерный признак
этого недавнего эпизода.
Руководство оказалось негодным. Но руководство может и
должно быть заново создано массами и из рядов самих масс. Массы -
это самое решающее, та скала, на которой будет воздвигнута ко¬
нечная победа революции. Массы были на высоте, они превратили
это «поражение» в звено тех исторических поражений, которые яв¬
ляются гордостью и силой интернационального социализма. И по¬
тому из этих «поражений» вырастет грядущая победа.
«Порядок царит в Берлине!» Вы, тупые палачи! Ваш «порядок»
построен на песке. Завтра революция, звеня оружием, воспрянет
вновь и, к вашему ужасу, звуком боевой трубы возвестит:
«Была я, есмъ и буду!»
282

ИЗ ПОСЛЕДНИХ ПИСЕМ
В.И. ЛЕНИНУ™
[Берлин], 20.12.[1918 г.]
Дорогой Владимир!
Пользуюсь поездкой дяди, чтобы переслать всем вам сердечный
привет от нашей семьи, Карла [Либкнехта], Франца [Меринга] и
других. Дай Бог, чтобы грядущий год все наши желания исполнил.
Всего хорошего!
О нашем житье-бытье расскажет дядя.
Пока вам рукопожатия и приветы.
Роза
КЛАРЕ ЦЕТКИН'5
[Берлин], 25 декабря [1918 г.]
Самая дорогая моя Клара, сегодня я в первый раз со времени [ос¬
вобождения из тюрьмы] Бреслау сижу за своим письменным сто¬
лом и хочу послать тебе рождественский привет. Куда охотнее я бы
сама приехала к тебе! Но об этом не может быть и речи, так как я
прикована к редакции «Rote Fahne» и ежедневно до полуночи оста¬
юсь в типографии, чтобы проследить также и за версткой.
Кроме того, в эти беспокойные времена только между 10 и 11 ча¬
сами вечера поступают самые срочные известия и сообщения, на ко¬
торые надо немедленно реагировать. К тому же почти каждый день
с раннего утра - заседания и совещания, а в промежутках еще и со¬
брания. А для разнообразия каждую пару дней - настойчивые предо¬
стережения «официальных органов», что Карла [Либкнехта] и меня
выслеживают убийцы, так что нам не следует ночевать дома, а надо
каждую ночь искать себе другое пристанище. Наконец мне все это
показалось слишком глупым, и я просто-напросто вернулась снова в
Зюдэнде. Так я и живу с первой минуты в водовороте и спешке и ни¬
как не могу прийти в себя. Вскоре ожидаем Юлека [Мархлевского],
тогда, быть может, смогу на короткое время высвободиться и съез¬
дить к тебе. Все дело в том, когда ему удастся перейти границу16.
Здесь отношения обостряются, как внешние - с людьми Эберта,
так и внутреннйе - в НСДП17. Ты, вероятно, получаешь теперь
«Rote Fahne» регулярно и видишь, что мы не устаем призывать к
[проведению] съезда партии. Вчера поступил формальный отказ.
Партия [НСДПГ] находится в состоянии полного распада: Штрё¬
бель, Гаазе, Бок [!], «Freiheit» открыто требуют «отмежеваться от
левых», то есть от нас. С другой стороны, слияние НСДП с шейде-
мановцами идет в провинции полным ходом. Цитц держится теперь
в высшей степени двусмысленно, это она придумала вместо съезда
партии «общегерманскую конференцию» и сорвала съезд.
283

Вторник! Вчера, естественно, снова произошла «революционная
помеха»18. У дворца состоялась грандиозная демонстрация, а затем
часть демонстрантов спонтанно двинулась к зданию «Vorwarts» и за¬
няла его! Там обнаружили спрятанными 18 пулеметов и броневик!
Меня тогда срочно вызвали на совещание, и я вернулась домой
лишь в половине двенадцатого ночи. Сегодня я должна тотчас ехать
в город. Вот так каждый день. Так что ограничусь этим поспешным
приветом.
Тысяча приветов.
Твоя Р.
КЛАРЕ ЦЕТКИН
[Берлин], 11 января [1919 г.]
Любимейшая моя Клара, сегодня получила твое подробное пись¬
мо, наконец-то нашла время его спокойно прочитать и, что еще не¬
вероятнее, на него ответить. Просто не описать, какой образ жизни
я - все мы - веду уже несколько недель: водоворот событий, посто¬
янная смена квартир, непрерывные тревожные вести, а между всем
этим - напряженнейшая работа, совещания и т.д. и т.д. Буквально
руки не доходили написать тебе! Квартиру свою вижу лишь изред¬
ка, да и то несколько часов ночью. Сегодня, пожалуй, мне все-таки
удастся справиться с письмом. Только вот толком не знаю, с чего
начать, так много мне надо тебе сказать.
Итак, прежде всего, что касается неучастия в выборах в Нацио¬
нальное собрание19, то ты чрезмерно преувеличиваешь значение
этого решения. Никаких «рюлеанцев» нет. Рюле вовсе не был
«вождем» на конференции. Наше «поражение» было только триум¬
фом несколько детского, неперебродившего, прямолинейного ра¬
дикализма. Но то ведь было лишь начало конференции. В дальней¬
шем ее ходе был установлен контакт между нами (Центральным
Комитетом) и делегатами, так что, когда я в моем докладе коротко
вернулась к вопросу участия в выборах, то сразу же почувствовала
совершенно другой резонанс, чем вначале. Не забудь, что «спарта¬
ковцы» в большей своей части - свежее поколение, свободное от
оглупляющих традиций «старой, испытанной» партии, и это надо
принимать со всеми светлыми и теневыми сторонами. Мы все еди¬
нодушно решили не превращать данный казус в вопрос о доверии и
не воспринимать его трагически.
В самом деле, вопрос о Национальном собрании совершенно
отодвигается на задний план бурными событиями, и, если дела пой¬
дут и дальше так, как до сих пор, окажется под вопросом, дойдет ли
вообще до выборов и до Национального собрания. Ты судишь об
этом вопросе (я имею в виду трагизм решения) совсем иначе, чем
мы, потому что ты, к сожалению, не имеешь сейчас повседневного
284

контакта с нами и, более того, не чувствуешь сейчас ситуации так,
как она воспринимается теми, кто непосредственно в ней участвует.
Моим первым побуждением, когда я прочла твое письмо, а также
и твою телеграмму по вопросу о выборах, было протелеграфировать
тебе: приезжай сюда возможно скорее. Я уверена, что одной недели
пребывания здесь и непосредственного участия в нашей работе и в
наших совещаниях оказалось бы достаточно для того, чтобы устано¬
вить полнейшее согласие между тобой и нами в целом и в частности.
Ну а сейчас я вижу себя вынужденной, наоборот, сказать тебе:
подожди еще немного с твоим приездом, пока у нас тут не наступят
в известном смысле более спокойные времена. Жить в этой сутоло¬
ке и ежечасной опасности, при постоянной смене квартир, в этой
гонке и травле - да и вдобавок без возможности нормально рабо¬
тать и даже совещаться - это не для тебя. Надеюсь, что через неде¬
лю ситуация так или иначе прояснится и станет снова возможной
регулярная работа. Тогда твое переселение сюда стало бы началом
систематического сотрудничества, из которого сами собой сложат¬
ся контакт и согласие.
«Notabene»*: никаких «борхардтианцев» мы не приняли. Наобо¬
рот, Б[орхардта] вышвырнули [сами] «Интернациональные комму¬
нисты»20, причем по нашему требованию. «Коммунисты» - это
главным образом гамбуржцы и бременцы; такое Acquisition**, несо¬
мненно, имеет свои шипы, но в любом случае это побочные явле¬
ния, через которые надо перешагнуть и которые сотрутся по мере
прогресса движения.
В целом же наше движение развивается превосходно, притом по
всей Германии. Отделение от НСДП стало абсолютно неизбежным
по политическим причинам, ибо, хотя люди все те же, какими они
были в Готе, ситуация стала совершенно другой.
Острые политические кризисы, которые мы переживаем здесь,
в Берлине, каждые две недели или даже чаще, сильно тормозят си¬
стематическую работу по обучению и организации, но в то же вре¬
мя они сами служат для масс великолепной школой. И в конце кон¬
цов, историю надо принимать такой, какой она хочет быть.
То, что ты так редко получаешь «Rote Fahne», просто фатально!
Я постараюсь сама высылать ее тебе ежедневно.
В настоящий момент в Берлине продолжаются бои, многие из
наших храбрых парней погибли; Мейер, Ледебур и (как мы боимся)
Лео [Иогихес] арестованы.
Тысячу раз обнимаю тебя.
Твоя Р.
* Заметь хорошенько (лат.).
** Приобретение (франц.).
285

Примечания
1	Liebknecht К. Gesammelte Reden und Schriften. Berlin, 1968. Bd. IX. S. 617.
2	Эта статья была опубликована в № 2 газеты «Rote Fahne» 11 ноября 1918 г.
Как и все последующие, она не подписана.
3	Статья опубликована в № 26 газеты «Rote Fahne» 11 декабря 1918 г.
4	10 ноября 1918 г. на собрании рабочих и солдатских Советов в цирке Буша в
Берлине был избран Исполком и одновременно было утверждено времен¬
ное правительство, в которое вошли: Ф. Эберт, Ф. Шейдеман и О. Ландсберг
от СДПГ и Г. Гаазе, В. Дитман и Э. Барт от НСДПГ.
5	В эту «кровавую пятницу» группа матросов и солдат у здания имперской кан¬
целярии провозгласила Эберта «президентом республики», а потом разгро¬
мила редакцию «Rote Fahne», пытаясь арестовать К. Либкнехта. Другая
группа солдат и унтер-офицеров ворвалась в помещение Исполкома. Позд¬
нее мирно возвращавшиеся с собраний спартаковские рабочие и солдаты
были неожиданно обстреляны отрядом гвардейских стрелков: 14 человек
было убито, более 30 ранено.
6	Этот программный манифест «Спартака» был опубликован в № 29 газеты
«Rote Fahne» 14 декабря 1918 г., накануне открытия в Берлине Всегерман-
ского съезда Советов. Манифест был положен в основу Программы, приня¬
той Учредительным съездом Коммунистической партии Германии.
7	Статья была опубликована в № 32 газеты «Rote Fahne» 17 декабря 1918 г.
8	Съезд заседал с 16 по 21 декабря 1918 г. Преобладавшие на нем представи¬
тели СДПГ отказались установить власть Советов и назначили выборы в
Учредительное национальное собрание на 19 января 1919 г.
9	Статья напечатана в № 38 «Rote Fahne» 23 декабря 1918 г.
10	Учредительный съезд Коммунистической партии Германии работал в Бер¬
лине с 30 декабря 1918 г. по 1 января 1919 г. Он начался как конференция
«Спартака». Русский перевод сделан с текста доклада, опубликованного в
протоколе съезда.
11	24 декабря 1918 г. правительственные войска с артиллерией напали на рево¬
люционную Народную морскую дивизию, несшую охрану дворца и манежа.
Вмешательство берлинских рабочих заставило войска отступить. «Крова¬
вый сочельник» вызвал правительственный кризис и выход независимцев из
Совета народных уполномоченных.
12	Последняя статья Р. Люксембург была напечатана в № 14 газеты «Rote
Fahne» 14 января 1919 г.
13	4 января 1919 г. правительство сместило с поста полицей-президента Берли¬
на Э. Эйхгорна, принадлежавшего к левому крылу НСДПГ, и тем спровоци¬
ровало берлинских рабочих на выступление. Состоялись массовые мирные
демонстрации, в ходе которых рабочие заняли здания «Vbrwarts» и ряд бур¬
жуазных газет. Войска карателей, которыми командовал Г. Носке, 11 янва¬
ря взяли здание «Vbrwarts» после штурма с применением артиллерии. Парла¬
ментеры рабочих были убиты, сдавшиеся подверглись избиению. Социал-де¬
мократическая и буржуазная пресса называла январские события в Берлине
«спартаковским восстанием».
14	Письмо Р. Люксембург Ленину было послано с отправившимся в Москву
«дядей» - видным спартаковцем, искусствоведом и другом Меринга Э. Фук¬
сом. Он в конце декабря вручил Ленину письмо и программный документ
«Чего хочет Союз Спартака?». Письмо написано по-русски.
286

15	Клара Цеткин жила в это время в Штутгарте, где и участвовала в револю¬
ции. Приехать в Берлин ей помешала тяжелая болезнь, так что она обмени¬
валась с Р. Люксембург письмами и телеграммами.
16	Юлиан Мархлевский приехал в Берлин 18 января 1919 г., уже после гибели
Р. Люксембург.
17	О создании НСДПГ см. выше, в разделе «Февраль и Октябрь 1917 в России»
(с. 234, прим. 20). Ее печатный орган - газета «Freiheit» («Свобода»). Штрё¬
бель, Гаазе, Бок, Цитц - видные деятели партии.
18	25 декабря, на следующий день после «кровавого сочельника». См. прим. 12.
19	66 делегатов Учредительного съезда КПГ проголосовало за бойкот выборов
в Национальное собрание (против - 23). Оратором «бойкотистов» был дрез¬
денский левый О. Рюле.
20	«Интернациональными коммунистами Германии» называли себя группы ле¬
вых социал-демократов Гамбурга, Бремена, Дрездена, которые в отличие от
«Спартака» не вошли в НСДПГ. На Учредительном съезде они вступили в
КПГ. Ю. Борхардт, во время войны издатель журнала «Lichtstrahlen» («Лучи
света»), придерживался левосектантских взглядов.

Приложение
РУССКИЕ ИЗДАНИЯ О РОЗЕ ЛЮКСЕМБУРГ
И ЕЕ СОРАТНИКАХ
Елъницкий А. Роза Люксембург. Л.; М., 1925.
Герчиков И. Роза Люксембург. Минск, 1927.
Утевский Б.С. Убийство Карла Либкнехта и Розы Люксембург.
М., 1933.
Каменецкая К.Р. Убийцы К. Либкнехта и Р. Люксембург перед су¬
дом Веймарской республики. Вопросы истории. 1949. № 1.
Брюнин В.Г. Дискуссия о массовой стачке в германской социал-
демократии накануне первой мировой войны // Ученые записки Ле¬
нинградского государственного университета (ЛГУ). №127. Серия
исторических наук. Вып. 17. Л., 1950.
Евзеров Р.Я. Борьба течений в германской социал-демократии в
связи с подготовкой Германии к первой мировой войне (1913-
1914 гг.). М., 1955 (Кандидатская диссертация).
Евзеров Р.Я. «Sozialdemokratische Korrespondenz» - орган левых
германской социал-демократии // Вопросы истории. 1956. № 2.
Драбкин Я.С. О характере и движущих силах Ноябрьской рево¬
люции в Германии. Вопросы истории. 1956. № 5.
Бутенко А.П. Вокруг работы Р. Люксембург «Русская револю¬
ция» Ц История СССР. 1958. № 2.
* Список не претендует на полноту: довоенные издания в нем почти совсем отсут¬
ствуют. Он призван дать лишь общее представление о том, чем занимались рос¬
сийские историки, особенно в последние годы.
288

Драбкин Я.С. Революция 1918-1919 гг. в Германии. Краткий
очерк. М.» 1958.
Гинцберг Л.И. Карл Либкнехт. М., 1959.
Чистяков В.В. Роза Люксембург о тактике германского пролета¬
риата (1898-1907 гг.) Ц Империализм и борьба рабочего класса. М.,
1960.
Головачев Ф.Ф. Рабочее движение и социал-демократия Германии
в годы первой мировой войны (август 1914 - октябрь 1918 г.). М.,
1960.
Брюнин В.Г. Ленин и германские левые (1917-1918 гг.) // Вестник
ЛГУ. Серия истории языка и литературы № 8. Л., 1960.
Чагин Б.А. Из истории борьбы против философского ревизио¬
низма в германской социал-демократии. 1895-1914. М.; Л., 1961.
Кораллов М. Роза Люксембург - литературный критик // Иност¬
ранная литература. 1961. № 3. Роза Люксембург о литературе / Сост.,
пер., вступ. статья, примеч. М. Кораллова). М., 1961.
Кривогуз И.М. «Спартак» и образование Коммунистической пар¬
тии Германии. М., 1962.
Айзин Б.А. Борьба против ревизионизма в германской социал-де¬
мократии в конце XIX в. (1898-1899 гг.) // Германское рабочее дви¬
жение в новое время. М., 1962.
Евзеров Р.Я. Германская социал-демократия в период июльского
кризиса 1914 года // Там же.
Из неопубликованных писем Розы Люксембург (1898-1914 гг.) /
Подг. к публикации Б.А. Айзина, Е.П. Зенкевича, Л.Р. Леваневской
// Там же.
Богданова А.А. Об аресте Р. Люксембург и Я. Тышки в 1906 году
И Вопросы истории КПСС. 1962. № 3.
Чистяков В.В. Советская историография германских левых со¬
циал-демократов Ц Проблемы рабочего и демократического движе¬
ния. Уфа, 1963.
Зайцев В.Я. Советская и немецкая историография жизни и дея¬
тельности Розы Люксембург // Там же.
Носков М.А. Судебные преследования Розы Люксембург накану¬
не первой мировой империалистической войны // Ученые записки
Мордовского государственного университета. № 51. Вып. 1 (Саранск,
1965).
Петряев К.Д. Современная советская историография истории ра¬
бочего движения в Германии 1871-1914 гг. Одесса, 1965.
История Второго Интернационала. М., 1965-1966. Т. I—II.
289

Евзеров Р.Я. Роза Люксембург - против германского милитариз¬
ма накануне первой мировой войны // Новая и новейшая история.
1966. № 2.
Айзин Б.А. Роза Люксембург - борец против германского мили¬
таризма и империализма (1913-1914 гг.) // Европа в новое и новейшее
время. М.» 1966.
Дунаевский В.А. Большевики и германские левые на международ¬
ной арене // Там же.
Драбкин Я.С. Ноябрьская революция в Германии. М., 1967.
Чистяков В.В. Борьба Розы Люксембург против милитаризма и
военной опасности в начале XX в. // Советское славяноведение. 1968.
№3.
Чистяков В.В. Ленин и германские левые социал-демократы //
Ленин и историческая наука. М.» 1968.
Деренковский Г.М. Роза Люксембург в России // История СССР.
1968. № 1.
Чистяков В.В. Влияние русской революции (1905-1907 гг.) на
развитие взглядов Розы Люксембург // Ежегодник германской исто¬
рии (далее - ЕГИ). 1968. М., 1969.
Алексеев Г.А. Русский 1905 год и революционная концепция
Р. Люксембург // Историческая наука и некоторые проблемы совре¬
менности. М.» 1969.
Ленин в борьбе за революционный Интернационал. М., 1970.
Зайцев Я.В. Первая русская революция (1905-1907 гг.) и Роза
Люксембург Ц Ученые записки Башкирского государственного уни¬
верситета (далее - БГУ). Вып. 54. № 12. Уфа, 1970.
Яжборовская И.С. Разработка В.И. Лениным принципа права на¬
ций на самоопределение и отношение к нему СДКП в дофевральский
период //Ленин и Польша. М., 1970.
Чистяков В.В. Роль Розы Люксембург в разработке программы
СДКП и ее взглядов по национальному вопросу (1893-1898 гг.) // Ис¬
следования по славяно-германским отношениям. М., 1971.
Ермолаева Р.А., Манусевич А.Я. Ленин и польское рабочее дви¬
жение. М., 1971.
Кларин В.М. Борьба немецких марксистов за социалистическое
воспитание молодежи в начале XX в. Ц Советская педагогика. 1971.
№8.
Манусевич А.Я. Роза Люксембург и ее место в истории междуна¬
родного рабочего движения. // Новая и новейшая история. 1971. № 2.
290

Чистяков В.В. Роза Люксембург и международное рабочее дви¬
жение. Ц Вопросы истории. 1971. № 3.
Яжборовская И.С. Роза Люксембург и колониальный вопрос //
Народы Азии и Африки. 1971, № 2.
Яжборовская И.С. Роза Люксембург и противники ленинизма //
Рабочий класс и современный мир. 1971. № 1.
Narocnickij A. Neuere sowjetische Arbeiten uber Rosa Luxemburg //
Zeitschrift fur Geschichtswissenschaft. 1971. № 9.
Korallow M. Nachwort Ц M. Korallow (Hrsg.). Rosa Luxemburg. Schrif-
ten uber Kunst und Literatur. Dresden, 1972.
Яжборовская И.С. Идейное развитие польского революционного
рабочего движения (конец XIX - первая четверть XX в.). М., 1973.
Чистяков В.В. Борьба Розы Люксембург против ревизионизма и
реформизма в СДПГ (1898-1904 гг.) Ц ЕГИ. 1971. М., 1973.
Евзеров Р.Я. Некоторые вопросы германского рабочего движе¬
ния накануне первой мировой войны // ЕГИ. 1972. М., 1973.
Овчаренко Н.Е. Кризис германской социал-демократии в начале
XX в. // Там же.
Деренковский Г.М. Р. Люксембург в Петербурге и Куоккале
(1906 г.) // Вопросы истории. 1973. № 3.
Зайцев Я.В. Роза Люксембург в дни Ноябрьской революции в Гер¬
мании // Уч. зап. БГУ. Вып. 69. Уфа, 1973.
Евзеров Р.Я., Яжборовская И.С. Роза Люксембург. Биография.
М., 1974.
Айзин Б.А. Революционные германские социал-демократы про¬
тив империализма и войны (1907-1914 гг.). М., 1974.
Богорад В.А. О теоретическом наследии Розы Люксембург: Об¬
зор международной конференции // Рабочий класс и современный
мир. 1974. № 2.
Чистяков В.В. Роза Люксембург и российская социал-демокра¬
тия в начале XX в. (1900-1904 гг.) // Проблемы международных от¬
ношений и освободительных движений. М., 1975.
Овчаренко Н.Е. Германская социал-демократия на рубеже двух
веков. М., 1975.
Драбкин Я.С. Соратницы в борьбе за великое дело (из переписки
К. Цеткин и Р. Люксембург) // Новая и новейшая история. 1976. № 3.
Носков М.А. Борьба левых социал-демократов Германии против
милитаризма и колониализма в период второго марокканского кри¬
зиса Ц Некоторые вопросы классовой борьбы в зарубежных странах.
Саранск, 1976.
291

Айзин Б.А. Роза Люксембург об особенностях и историческом
значении русской революции 1905-1907 гг. // ЕГИ. 1976. М., 1977.
Зайцев Я.В. Роза Люксембург о новых явлениях в развитии капи¬
тализма конца XIX - начала XX в. Ц Новая и новейшая история.
Вып. 3. Саратов, 1977.
Zajcev J. Rosa Luxemburg in der sowjetischen Historiographic Ц Die
sowjetische Geschichtswissenschaft. Teil 3. Halle (Saale),1979.
Либкнехт К., Люксембург P. Империализм и пролетарская рево¬
люция / Подг. к печати: Р. Евзерова, С. Земляного, И. Яжборовской
И Коммунист. 1979. № 1.
Чистяков В.В. Формирование и развитие социально-политичес¬
ких взглядов Розы Люксембург. М., 1979. (Докт. дисс.)
Зайцев Я.В. Историография жизни и деятельности Р. Люксембург
И Новая и новейшая история. Вып. 8. Саратов, 1981.
Чернецовский Ю.М. Революционные марксисты против центриз¬
ма (Из истории идейно-политической борьбы в германском и между¬
народном рабочем движении). М., 1983.
Боровская Т.И. Изучение в Советском Союзе, ГДР и ПНР анти¬
милитаристской деятельности Розы Люксембург. М., 1983. (Канд.
Дисс.)
Драбкин Я.С. Новые публикации в ГДР о Карле Либкнехте и Ро¬
зе Люксембург// Рабочий класс и современный мир. 1984. № 1.
Драбкин Я.С. Четверо стойких: К. Либкнехт, Р. Люксембург,
Ф. Меринг, К. Цеткин. Документальная повесть. М., 1985.
Драбкин Я.С. Защита и развитие марксизма немецкими револю¬
ционерами. Ц ЕГИ. 1984. М., 1986.
Зайцев Я.В. Роза Люксембург в борьбе против оппортунизма, за
творческое развитие марксистской теории (1898-1919). Саратов,
1987.
Кораллов М. Эстетические идеи марксизма и революционная со¬
циал-демократия Ц История эстетической мысли. Т. 4. М., 1987.
Drabkin J. Die Aufrechten. Karl Liebknecht, Rosa Luxemburg, Franz
Mehring, Clara Zetkin. Berlin, 1988.
Самарская E.A. Второй Интернационал: революционные надеж¬
ды и иллюзии // Рабочий класс и современный мир. 1989. № 4.
Кларин В.М. Критический анализ педагогических идей ревизио¬
низма в немецком рабочем движении конца XIX - начала XX века.
М., 1989.
Рузавина Е.И. Роза Люксембург. М., 1989.
Зайцев Я.В. Роза Люксембург о массовой политической стачке:
генезис и развитие взглядов в начале XX в. Ц Влияние рабочего клас¬
292

са на политическую и духовную эволюцию капиталистического ми¬
ра в эпоху империализма (XX век). Пермь, 1990.
Драбкин Я.С. Роза Люксембург: Рукопись о русской революции /
Предисл., пер. и публ. на рус. яз. Ц Вопросы истории. 1990. № 2.
Самарская Е.И. Предисловие, перевод и публикация на русском
языке: Роза Люксембург. Организационные вопросы русской соци¬
ал-демократии Ц Рабочий класс и современный мир. 1990. № 6.
Драбкин Я.С. Проблемы и легенды в историографии германской
революции 1918-1919. М., 1990.
Люксембург Р. О социализме и русской революции. Избранные
статьи, речи, письма / Сост. и автор предисл. Я.С. Драбкин. М., 1991.
Драбкин Я.С. Человек, мыслитель, революционер // Там же.
Кораллов М. Об эстетических воззрениях К. Либкнехта и Р. Люк¬
сембург. Послесловие к предисловию. Комментарии // К. Либкнехт,
Р. Люксембург. Избранное / Сост., пер. М. Кораллова. М., 1991.
Гинцберг Л.И., Дунаевский В.А. Письмо И.В. Сталина в редакцию
журнала «Пролетарская революция»: предпосылки и последствия //
Проблемы истории и историографии рабочего движения. М., 1991.
Evzerov R. Das Problem «Rosa Luxemburg» in der Sovjetunion //
Internationales Rosa Luxemburg - Symposium. Tokio. 1991 (Manuskript).
Евзеров Р.Я. Международная конференция, посвященная Р. Люк¬
сембург Ц Новая и новейшая история, 1992. № 3.
Evserov R. Rosa Luxemburg und die Fragen der politischen Organisation
der Werktatigen zur sozialistischen Gesellschaftsumgestaltung Ц Narihiko
Jto (Hrsg) Internationales Rosa Luxemburg-Symposium. Tokio, 1994 (на
япон. языке).
Drabkin J. Diktatur und Demokratie // Th. Bergmann, Ju. Rojahn,
F. Weber (Hrsg). Die Freiheit der Andersdenkenden. Hamburg, 1995.
«Если не выполнить приказ, самого застрелят». Новые факты об
убийстве К. Либкнехта и Р. Люксембург / Подгот. Н. Ковалевой,
С. Мельчина, А. Степанова) // Вестник Архива Президента Россий¬
ской Федерации // Источник. 1995. № 1.
Evserov R. Soziale Entwicklung und Massenbewegung Ц Yearbook’98.
International Labour Movement. Budapest, 1997.
Drabkin J. Das Fahnlein der Aufrechten (Karl Libknecht, Rosa
Luxemburg, Franz Mehrling, Clara Zetkin): Historischkritische Wiirdigung//
Internationale Rosa Luxemburg-Tagung. Tampere, 1998 (Manuskript).
Evserov R. “Zur russischen Revolution” und die GUS heute //
Internationale Rosa Luxemburg-Tagung. Tampere, 1998 (Manuskript).
Клямкин И.М. Революционный марксизм против идеологии реви¬
зионизма и центризма. Воронеж, 1998.
293

Драбкин Я.С. Идея мировой революции и ее трансформации //
Коминтерн и идея мировой революции. Документы / Сост., коммен¬
тарии: Я.С. Драбкин, Л.Г. Бабиченко, К.К. Шириня). М., 1998.
Евзеров Р.Я. Восьмой симпозиум Общества Розы Люксембург//
Новая и новейшая история. 1998. № 1.
Драбкин Я.С. Левые в германской и российской социал-демокра¬
тии // Исторический опыт взаимодействия германской и российской
социал-демократии. М., 1998.
Драбкин Я.С. Владимир Ленин и Роза Люксембург. Попытка кри¬
тического сопоставления// Карло Росселли и левые в Европе. М.,
1999.
Артемов ВЛ. Карл Радек и Германия (1908-1919) // Воронежский
государственный университет. Исторические записки. 1999. № 4.
Евзеров Р.Я. Социал-демократическая партия Германии в начале
XX века // Новая и новейшая история. 2000. №1.
Drabkin J. Rosa Luxemburg Vision von 1918 und Russland heute I I Rosa
Luxemburg im intemationalen Diskurs. Berlin, 2002.
Drabkin J. Rosa Luxemburg und die Kommunistische Internationale //
Там же.
Drabkin J. Rosa Luxemburg zwischen Russland und Deutschland // Там
же.
Evserov R. Rosa Luxemburg “Per aspera ad astra” - die russische Histo-
riographie // Там же.
Евзеров Р.Я. Демократизация в России в свете наследия Р. Люк¬
сембург Ц Yearbook 2004 International Labour Movement. Budapest, 2003.
(на венгер. языке).

Научное издание
РОЗА ЛЮКСЕМБУРГ:
Актуальные аспекты политической
и научной деятельности
(К 85-летию со дня гибели)
Международная конференция в Москве 12 февраля 2004 г.
Издательство
«Памятники исторической мысли»
115597 Россия, Москва, ул. Воронежская, 38-334
ЛР № 063460 от 08.07.99
Подписано в печать 04.10.2004. Формат 60x90 V16
Гарнитура Таймс. Печать офсетная
Уч.-изд. л. 19,3- Печ. л. 18,5
Тираж 1000 экз. Заказ № 487.

ЛЮКСЕМБУРГ
Актуальные
аспекты
политической
и научной
деятельности
в
«ПАМЯТНИКИ ИСТОРИЧЕСКОЙ мысли»
Роза Люксембург