ИЗ ИСТОРИИ
русской
философии

Г О С П О Л ИТИ 3 Д AT
19 4 9

московский
ОРДЕНА ЛЕНИНА
ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ
имени
М. В. ЛОМОНОСОВА
*
ФИЛОСОФСКИЙ ФАКУЛЬТЕТ
КАФЕДРА ИСТОРИИ РУССКОЙ ФИЛОСОФИИ

ИЗ ИСТОРИИ
русской’’
философии
СБОРНИК
СТАТЕЙ
ГОСУДАРСТВЕННОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО
ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
19 4 9

В настоящий сборник включены статьи, подготовленные
членами кафедры истории русской философии Московского
ордена Ленина Государственного университета имени
М. В. Ломоносова.
Сборник не претендует на систематическое и всестороннее
изложение истории русской философии. Он представляет со¬
бой попытку дать освещение истории развития передовой
русской общественно-политической и философской мысли
XV—XIX веков. Некоторые материалы сборника были ча¬
стично опубликованы в печати.
Сборник выходит под общей редакцией заведующего ка¬
федрой истории русской философии Московского Государ¬
ственного университета И. Я- Щипаное а.
Кафедра истории русской философии
Московского ордена Ленина
Государственного университета
имени М. В, Ломоносова.

ОБ ИСТОРИЧЕСКИХ ОСОБЕННОСТЯХ
И ОСНОВНЫХ ЭТАПАХ РАЗВИТИЯ
РУССКОЙ ФИЛОСОФИИ
м. т. ИОВ ЧУК
I
История русской философии — сравнительно молодая нау¬
ка. Если русская философская и социологическая мысль су¬
ществует и развивается уже несколько столетий, то вопрос
о научном исследовании истории русской философской и обще¬
ственной мысли был поставлен лишь в середине XIX века Гер¬
ценом и Чернышевским. И только русские марксисты во главе
с Лениным впервые дали в конце XIX — начале XX века на¬
учный ответ на этот вопрос, заложили основы научной исто¬
рии русской философской и общественной мысли. Ленин и
Сталин представили историю русской философии как историю
зарождения и развития материалистического мировоззрения
в борьбе против идеализма в философии, неразрывно связан¬
ного с реакционными социально-политическими течениями.
Долгое время в царской России многие историки общест¬
венной мысли и литературы, идеологи господствовавших клас¬
сов помещиков и капиталистов, оспаривали правомерность
самой постановки вопроса о русской философии. В дореволю¬
ционной России в дворянских и буржуазных кругах была ши¬
роко распространена заимствованная у иностранных и пре¬
жде всего у немецких реакционеров «теория» о несамостоя¬
тельности русской культуры, о полной зависимости русской
философской и общественной мысли от иностранных влияний.
Эту лженаучную космополитическую теорию усердно пропа¬
гандировали реакционные «историки» русской философии и
русской общественной мысли. Наиболее циничное выражение
эта космополитическая фальсификация истории русской фило¬
софии нашла в писаниях «веховцев», идеалиста-реакционера
белоэмигранта Яковенко и в курсах «истории русской филосо¬
фии» Г. Шпета и Э. Радлова, представляющих собой издева¬
тельство над философской мыслью русского народа.
Яковенко, Шпет, Радлов и другие «историки» из реакционного
лагеря отрицали самую возможность самостоятельной русской
5

философской мыслив пропагандировали лживое измышление
немецкого происхождения, будто русская философская мысль
и вся русская культура — плод исключительно чужеземных
влияний, прежде всего немецких, затем французских и англий¬
ских. Так заносилось в Россию пренебрежительное отношение
к отечественной философской мысли и низкопоклонство, пре¬
клонение перед западноевропейской феодальной и буржуаз¬
ной философией и культурой.
Эта беспримерная по своей наглости клевета на русскую
культуру и русскую общественную мысль, исходившая из
реакционных кругов США и Западной Европы, пытавшихся
внушить русскому народу и прежде всего русской интеллиген¬
ции сознание своей «неполноценности» и «зависимости» от
Запада, пустила корни среди реакционных, господствовавших
классов России.
Пренебрежительное отношение к русской философской мы¬
сли было широко распространено за рубежом и среди значи¬
тельной части людей науки. Поскольку Россия долгое время
была страной отсталой в технико-экономическом отношении,
многие деятели западноевропейской науки склонялись к тому,
что в такой отсталой стране передовой философской мысли
нет и быть не может. Распространению такого мнения способ¬
ствовала реакционная политика царского самодержавия, ко¬
торое воздвигало барьер между передовой научной и фило¬
софской мыслью России и Западной Европы. Величайшие
естественнонаучные открытия, сделанные в России, прогрес¬
сивные философские идеи русских мыслителей с трудом про¬
никали, а часто вовсе не могли проникнуть на Запад. И если
они доходили до Запада, то чаще всего в искажённом и изу¬
родованном цензурой виде.
В западноевропейской философской мысли долгое время
господствовала гегельянская схема истории философии, со¬
гласно которой философия достигла своего высшего расцвета
в Германии и не может впредь развиваться в какой-либо дру¬
гой стране. Правоверные гегельянцы особенно не хотели при¬
знать, что философия развивается и у славянских народов,
пренебрежительного отношения к которым немецкие идеали¬
сты не скрывали.
Не следует забывать и того обстоятельства, что западно¬
европейские идеалисты, в особенности Гегель, относились к
материализму, как мачеха. А так как передовая русская фи¬
лософская мысль в XVIII—XIX веках развивалась преимуще¬
ственно в материалистическом духе, то идеалисты встречали
с недоверием, враждебностью и просто замалчивали в запад¬
ноевропейской печати существование и развитие русской фи¬
лософской материалистической мысли.
Господствовавшие в Западной Европе, Америке и в царской
России реакционные аристократические и смыкавшиеся с ними
6

контрреволюционные буржуазные круги, озлобленные против
поднимающегося революционного движения, против мате¬
риализма, становящегося идеологией революции, отлучали
от философии русских революционных мыслителей-мате¬
риалистов, всячески третировали их, стремились не допустить
распространения материалистической философской мысли в
России.
В силу этих причин за рубежом и среди господствовавших
классов России укоренилось высокомерное и пренебрежитель¬
ное отношение к русской философской и общественно-полити¬
ческой мысли. История русской философии была незаслуженно
забыта, отодвинута на задний план низкопоклонствовавшими
перед феодально-аристократической и капиталистической
цивилизацией Западной Европы философами, историками, ли¬
тераторами царской России.
В наше советское время безродные космополиты из лагеря
меньшевиствующих идеалистов и других антипатриотических
групп пытались воскресить и насаждать антипатриотические
космополитические взгляды на историю русской философии.
В их преклонении перед всем западным, в потугах найти
для всякого русского научного открытия, для всякого выдаю¬
щегося произведения русской литературы, для всякой русской
философской системы обязательно какой-либо западноевро¬
пейский образчик, — во всех этих попытках поставить рус¬
скую литературу и философскую мысль на западноевропей¬
ские ходули нашли своё выражение чуждые ленинизму, враж¬
дебные советскому народу национальный нигилизм, раболепие
перед заграницей и буржуазный космополитизм, извращаю¬
щие историческую правду, оскорбляющие национальное до¬
стоинство нашего народа, принижающие его духовные, твор¬
ческие силы.
В то время как греческая, римская, английская, француз¬
ская, немецкая, — словом, почти все национальные филосо¬
фии прошлого были обстоятельно исследованы, а результаты
исследований — воплощены в капитальных трудах, русская
философия и в особенности русская материалистическая фило¬
софия XVIII—XIX веков оказалась забытой в официальной
науке дореволюционной России, не говоря уже о западноевро¬
пейских странах; мировоззрение русских мыслителей, их фи¬
лософские, социологические, этические, эстетические, натур¬
философские воззрения не получили систематического и все¬
стороннего освещения в литературе (до работ русских мар¬
ксистов), в журналах по философии, в университетских курсах
и т. д. В этом сознательном принижении роли и значения
русской философской мысли повинны пресмыкавшиеся перед
заграницей эксплоататорские классы России и служившая им
интеллигенция.
7

Интеллигенция зарубежных стран, за немногими исключе¬
ниями, не знала философии Ломоносова, Радищева, Герцена,
Белинского, Чернышевского, Добролюбова. В Западной Ев¬
ропе и США до сих пор распространено неправильное мнение,
будто в области философии Россия всегда являлась лишь
ученицей и не создала своей самостоятельной философии.
А между тем русский народ уже на ранних ступенях своей
истории создал свою богатую, оригинальную и самобытную
культуру, а с XVIII века без преувеличений, без всякой доли
бахвальства мог по праву гордиться перед всем человечеством
величием и глубиной русской материалистической философ¬
ской и демократической общественно-политической мысЛи.
Великие русские мыслители мужественно боролись за честь
и достоинство русской науки и русской философии, за честь и
достоинство культуры русского народа. Они клеймили как
врагов русского народа и его культуры всех низкопоклон¬
ствовавших перед заграницей, холопствовавших перед запад¬
ноевропейскими правящими классами российских (реакционе¬
ров, которые оскорбляли патриотическое достоинство рус¬
ского народа, внушая ему рабскую «теорию» о духовной за¬
висимости России и русской культуры от Запада.
Выдающиеся деятели русской культуры вели борьбу с кле¬
ветнической и вредоносной легендой о неспособности рус¬
ского народа создать собственную национальную культуру,
самостоятельную философию. Передовые русские мыслители
отстаивали честь русской национальной культуры, доказы¬
вали самостоятельность русской теоретической мысли. Ещё
Ломоносов резко возражал против того, чтобы его называли
русским Аристотелем, русским Декартом или русским Ньюто¬
ном. Он справедливо считал, что тем самым принижается
слава русского имени, русской культуры, русского народа. Он
говорил: «Ежели вы мне их имя дадите, то знайте, что вы хо-
лопи; а моя слава падает и с вашею».
«Честь российского народа, — писал Ломоносов, — требует,
чтоб показать способность и остроту его в науках и что наше
отечество может пользоваться собственными своими сынами,
не токмо в военной храбрости и других важных делах, но и
в рассуждении высоких знаний». Ломоносов горячо верил
в творческие способности и таланты русского народа. Он про¬
рочески предвидел, что
Может собственных Платонов;
И быстрых разумом Невтонов.
Российская земля рождать.
В 40-х годах прошлого столетия Белинский много раз вы¬
ступал против так называемого гуманистического космополи¬
тизма, т. е. против тех представителей русской общественной
мысли, литераторов и учёных из реакционного помещичье-бур-
8

жуазного лагеря, которые хотели растворить русскую куль¬
туру в западноевропейской буржуазной цивилизации. Поме-
щичье-буржуазные космополиты всячески поносили всё рус¬
ское, утверждая, что даже слово «русский» есть синоним от¬
сталости.
Белинский, разоблачая этих «беспачпортных бродяг в чело¬
вечестве», в противовес им утверждал, что «русская история
есть неисчерпаемый источник для романиста и драматика;
многие думают напротив, но и это потому, что они не пони¬
мают русской жизни и меряют её немецким аршином».
В 30—50-х годах прошлого века Катков, Давыдов, Ше-
вырёв и другие идеологи русской дворянско-помещичьей ари¬
стократии пытались перенести на русскую иочву реакционные
идеи немецкой идеалистической философии и поставить их на
службу российской крепостнической реакции. Пропагандируя
шовинизм, воспитывая ненависть к другим народам, они пыта¬
лись «теоретически обосновать» создание славяно-византий¬
ской империи под скипетром русского царя. Естественно, что
эти эпигоны немецкого идеализма в России не могли внести
ничего нового в развитие русской философии и социологии,
в развитие мировой общественной мысли.
В то цремя, в 1855—1856 гг., Н. Г. Чернышевский выступил
со своими «Очерками гоголевского периода русской литера¬
туры». В этой книге Чернышевский показал, что философская
мысль в России не пошла по гегелевскому пути, который на¬
вязывали ей западноевропейские и русские реакционеры
Чернышевский был совершенно прав, когда писал о русской
философской и общественной мысли 40-х годов XIX века:
«.. .единство понятий и людей у нас только укреплялось, а не
рождено было внешними влияниями. Деятели, стоявшие тогда
во главе нашего умственного движения, конечно, ободрялись
тем, что согласие с ними всех современных мыслителей
Европы подтверждало справедливость их понятий, но эти
люди уже не зависели ни от каких посторонних авторитетов
в своих понятиях... тот прогресс в понятиях, который сгладил
прежнюю разрозненность, совершился у нас самостоятельным
образом... С того времени, как представители нашего ум¬
ственного движения самостоятельно подвергли критике геге-
леву систему, оно уже не подчинялось никакому чужому авто¬
ритету». Чернышевский имел в виду Герцена и Белинского.
Ещё в большей мере это можно сказать о самом Чернышев¬
ском и его соратнике Добролюбове.
Впервые в истории философии по достоинству оценили рус¬
скую философию и дали ей научную оценку классики мар¬
ксизма-ленинизма. Маркс, Энгельс, Ленин, Сталин не раз
1 См. Н. Г. Чернышевский, Избранные философские сочинения, 1938,
стр. 451—452.
9

подчёркивали самостоятельный характер и большое теоретиче¬
ское и политическое значение русской философской и обще¬
ственно-политической мысли.
В своём письме к Е. Паприц, утверждавшей, что «русские
люди являются невеждами в общественных вопросах», Ф. Эн¬
гельс писал:
«Мне кажется, что Вы несправедливы к Вашим соотече¬
ственникам. Мы оба, Маркс и я, не можем на них пожало¬
ваться. Если некоторые школы и отличались больше своим
революционным пылом, чем научными исследованиями, если
были и есть различные блуждания, то, с другой стороны, была
и критическая мысль и самоотверженные искания чистой тео¬
рии, достойные народа, давшего Добролюбова и Чернышев¬
ского. Я говорю не только об активных революционных социа¬
листах, но и об исторической и критической школе в русской
литературе, которая стоит бесконечно выше всего того, что
создано в Германии и Франции официальной исторической
наукой».
Несомненно, что здесь у Энгельса речь идёт о Белинском,
Герцене, Чернышевском, Добролюбове.
Владимир Ильич Ленин высоко ценил Герцена, Белинского,
Чернышевского, Добролюбова, Плеханова, их значение в раз¬
витии передовой русской культуры. В своей статье «О зна¬
чении воинствующего материализма» Ленин подчеркнул, что
в России, к счастью, имеются солидные материалистические
традиции, причём в качестве носителей этих традиций Ленин
назвал Чернышевского и Плеханова. Ленин многократно гово¬
рил о том, что русская революционная мысль сыграла боль¬
шую роль в освободительном движении России. Хорошо из¬
вестна данная Лениным оценка наследства русских просвети¬
телей, характеристика материализма Чернышевского в книге
«Материализм и эмпириокритицизм», высокая оценка диалек¬
тики Герцена в статье «Памяти Герцена».
Товарищ Сталин указывал, что Белинский и Чернышевский
являются выдающимися деятелями русской нации, отмечал
блестящие образцы применения диалектики русскими револю¬
ционными мыслителями.
Вопрос о том, существует ли история русской философии,
вопрос о самостоятельности русской философской мысли, о её
роли в развитии мировой культуры долгое время являлся
предметом ожесточённой идейно-политической классовой
борьбы. В условиях жесточайшей реакции после поражения
революции 1905 года Ленин выступил против либеральных и
кадетских идеологов, издавших сборник «Вехи». Ленин разо¬
блачил попытки «веховцев», этих представителей контрреволю¬
ционной буржуазной интеллигенции, опорочить, оплевать ве¬
ликое идейное наследие русской революционной демократии.
Ленин показал, что идейное наследие Белинского, Герцена,
10

Чернышевского отражало демократические настроения тру¬
дящихся масс, их чаяния и стремления, и подчеркнул, что бур¬
жуазной контрреволюции похоронить это демократическое на¬
следство не удастся. Ленин вёл борьбу за наследство русской
революционно-демократической мысли против народников,
«легальных марксистов», меньшевиков и других врагов мар¬
ксизма.
II
Предметом истории русской философии является история
зарождения и развития материалистического мировоззрения в
России, история борьбы материализма и идеализма, в которой
нашла отражение борьба классов.
История русской философии включает в себя не только соб¬
ственно философские воззрения русских мыслителей, но так¬
же их взгляды на развитие общества и его законы, т. е. их
социологические взгляды, а также их этические и эстетиче¬
ские воззрения.
Одной из особенностей русской философии, если иметь в
виду её основные, прогрессивные, материалистические направ¬
ления, всегда являлось стремление к практическому примене¬
нию в жизни, стремление найти путь к изменению природы и
общества. И Ломоносов, и Радищев, и Герцен, и Белинский,
и Чернышевский, и Добролюбов, и такие выдающиеся пред¬
ставители материализма в русском естествознании, как Мен¬
делеев и Тимирязев, Сеченов и Павлов, отрицательно относи¬
лись к попыткам философов-идеалистов уйти в отвлечённые,
туманные рассуждения об общих началах бытия.
Выдающиеся русские мыслители-материалисты всегда
стремились развивать свои теоретические, философские прин¬
ципы применительно к сферам практического приложения к
жизни: к социологии, естествознанию, литературной критике,
эстетике, этике.
История русской философии призвана исследовать, как ре¬
шали русские мыслители в соответствующих исторических
условиях классовой борьбы наиболее важные философские и
социологические вопросы, вытекавшие из исторических по¬
требностей развития России и Западной Европы, как заро¬
ждалось в России в борьбе против идеализма материалисти¬
ческое мировоззрение, как складывались, формировались ос¬
новы этого мировоззрения.
Каковы же эти важнейшие вопросы, волновавшие главных
представителей русской философской мысли, русских фило¬
софов-материалистов XVIII—XIX веков?
Прежде всего — основной вопрос философии, вопрос о том,
сотворён ли мир, природа, богом или он существует вечно;
вопрос о происхождении сознания, о познаваемости природы
и общества; вопрос о законах развития природы, общества
И

и человеческого мышления; вопрос о движущих силах обще¬
ственного развития, в особенности о роли народных масс и
личности в истории, о месте и роли идей в развитии обще¬
ства; вопрос об основных принципах развития искусства и его
месте в общественно-историческом процессе; вопрос о методах
научного исследования, о законах мышления; вопрос о судь¬
бах родины, о путях к освобождению народа. Все эти вопросы
русские материалисты решали с позиций глубокого патрио¬
тизма, ведя бсирьбу против дворянско-буржуазных космополи¬
тических идей, против преклонения перед Западом.
В центре философских исследований передовых русских
мыслителей, мыслителей-материалистов, как правило, стоял
вопрос о судьбах России, о настоящем и будущем русского
народа. Прогрессивные русские мыслители жили интересами
народных масс, интересами родины.
Передовые, прогрессивные русские мыслители, начиная
с Ломоносова, никогда не страдали национальной ограничен¬
ностью, им не свойственны были принципы философской ав¬
таркии, они не стремились отделить китайской стеной Россию
и русскую теоретическую мысль от всего остального челове¬
чества. Они справедливо считали, что русский народ играет
и будет играть огромную роль в истории. Они полагали, что
самым лучшим путём развития отечества будет создание в
России такой материальной и духовной культуры, которая
могла бы с достоинством занимать почётное место среди куль¬
туры других народов, могла бы послужить примером для дру¬
гих стран.
Забота о судьбах России, об историческом будущем рус¬
ского народа, о ликвидации феодально-крепостнической от¬
сталости России занимала русских мыслителей на протяже¬
нии нескольких столетий. Однако это обстоятельство отнюдь
не привело русскую материалистическую мысль к националь¬
ной ограниченности и самодовольству. Передовые русские
мыслители, особенно мыслители-революционеры, никогда не
были шовинистами; они были патриотами русского народа
в лучшем смысле этого слова, они умели сочетать любовь
к своему народу с уважением к национальным традициям и
культурным достижениям других народов.
История русской философии на протяжении последних
двух столетий наполнена борьбой двух враждебных фило¬
софских направлений — материализма и идеализма. Борьба
материалиста Ломоносова против схоластики, против обску¬
рантизма церковников, против идеалистических и открыто
теологических течений в естествознании; борьба Радищева
за материализм, против астрологии и мистицизма, в частно¬
сти против масонской мистики; борьба декабристов-матери¬
алистов против идеалистической реакции на французскую
буржуазную революцию в русском дворянском обществе;
12

борьба классиков русского материализма XIX в. — Герцена,
Белинского, Чернышевского, Добролюбова против реакцион¬
ного идеализма немецких философов и их русских эпиго¬
нов, против дворянских и буржуазных социологических тео¬
рий; борьба последователей классической русской матери¬
алистической философии — Писарева, Антоновича, Шелгуно-
ва, выдающихся русских естествоиспытателей-материалистов
Сеченова, Мечникова, Менделеева, Тимирязева и других
против идеализма в философии и в науке в России средины и
конца XIX века, — таковы основные вехи философского раз¬
вития в России до распространения и развития в ней филосо¬
фии марксизма. История русской материалистической фило¬
софии XVIII—XIX веков, история её борьбы против идеализ¬
ма — это история подготовления научно-материалистического
мировоззрения в России, каким явилась философия мар¬
ксизма.
Возникновение и развитие философии марксизма, её рас¬
пространение в России и дальнейшая разработка явились
подлинной революцией в философии, революцией в истории
теоретической мысли человечества. Не подлежит никакому
сомнению, что диалектический материализм — философия
Маркса и Энгельса, разработанная и развитая далее вели¬
чайшими мыслителями современности Лениным и Сталиным,
не является простым продолжением и развитием предше¬
ствующей материалистической философии, простым продол¬
жением и развитием предшествующей диалектической мысли.
Это—качественно новая философия, впервые в истории чело¬
веческой мысли ставшая наукой.
«Возникновение марксизма, — говорил тов. Жданов,—
было настоящим открытием, революцией в философии. Ко¬
нечно, как и всякое открытие, как и всякий скачок, перерыв
постепенности, всякий переход в новое состояние, оно, это
открытие, не могло произойти без предварительного накопле¬
ния количественных изменений, в данном случае итогов раз¬
вития философии до открытия Маркса — Энгельса... Маркс и
Энгельс создали новую философию, качественно отличаю¬
щуюся от всех предыдущих, хотя бы и прогрессивных, фило¬
софских систем»
III
Зарождение философской мысли в России относится к пе¬
риоду создания и утверждения русского централизованного
государства.
Коренным источником русской общественной и философской
мысли на всём протяжении её истории были материальные
1 А. А. Жданов, Выступление на дискуссии по книге Г. Ф. Александро¬
ва «История западноевропейской философии» 24 июня 1947 г., Госполит-
издат, 1947, стр. 8.
13

условия жизни общества, классовая борьба в России.
В XV—XVII веках это была борьба крестьян и помещиков,
политическая борьба передовых слоёв дворянства и купече¬
ства против боярско-феодальной аристократии, отстаивавшей
феодально-удельную раздробленность России. В то время в
процессе борьбы против господствовавшей религиозно-схола¬
стической идеологии, а также против политической идеологии
феодально-удельного сепаратизма в общественно-политиче¬
ской мысли России вырабатывались и откристаллизовывались
прогрессивные философские и социологические идеи.
Начало XVIII века в России ознаменовалось появлением и
развитием новых, более глубоких и прогрессивных по своему
содержанию философских и социологических теорий Ф. Про¬
коповича, А. Кантемира, В. Татищева, И. Посошкова, стре¬
мившихся теоретически обосновать петровские преобразова¬
ния и подвергнуть критике тогдашнюю российскую отста-
■ лость.
В середине и второй половине XVIII века философская
мысль в России оформляется в материалистические философ¬
ские системы Ломоносова и Радищева, от которых пошли две
ветви в развитии материализма в России: материализм в об¬
ласти естествознания и материализм, обосновывавший россий¬
ское освободительное движение.
,До XVII—XVIII веков в трудах русских передовых мысли¬
телей можно найти только разрозненные высказывания по
важнейшим вопросам философии и социологии.
Следует напомнить, что и в таких сравнительно передовых
для того времени странах Западной Европы, как Англия и
Франция, философская мысль оформилась только в XVII—
XVIII веках; до XVII века в этих странах, не говоря уже
о Германии, не было сколько-нибудь развитой, систематиче¬
ской, достаточно обоснованной философии. Образование цен¬
трализованного русского, а затем многонационального Россий¬
ского государства, развитие производительных сил страны и
развёртывание борьбы классов в России, расширение эконо¬
мических и культурных связей с Западной Европой, распро¬
странение просвещения в России, создание отечественной на¬
уки, родоначальником которой был Ломоносов, возникнове¬
ние и развитие русской литературы — всё это послужило
серьёзными предпосылками для развития философской мы¬
сли в России в XVIII веке.
Родоначальником русской материалистической философии
был Михаил Васильевич Ломоносов, впервые в России дав¬
ший ответ на основные вопросы философии своего времени.
От Ломоносова идёт материалистическая ветвь в развитии
русского естествознания. Ломоносов и его последователи
в русском естествознании отстаивали материалистическое уче¬
ние о мире, о его материальности, стремились выработать на¬
14

учные методы познания явлений природы на основе экспери¬
ментальных данных и рациональной их обработки, подчёрки¬
вали необходимость связи теории с практикой. Ведущий своё
начало от Ломоносова русский материализм чужд агности¬
цизму, ему присущи уверенность в силе человеческого разу¬
ма, дух смелого дерзания и новаторства. Крупнейшими пред¬
ставителями материалистического направления в естество¬
знании после Ломоносова были Лобачевский, Менделеев,
Столетов, Сеченов, Мечников, Тимирязев, Павлов, Мичурин.
Ломоносов один из первых в России пытался теоретически
обосновать необходимость развития производительных сил
страны, развития отечественной культуры. Именно Ломоносов,
хотя и не прямо, а косвенно, указал на необходимость ликви¬
дации отсталости России, той отсталости, основой которой
было крепостничество, и таким образом дал русской матери¬
алистической философии по существу антикрепостническое
направление.
В условиях жесточайшей крепостнической реакции сере¬
дины XVIII века и отсутствия в русском обществе в то время
антикрепостнического освободительного движения Ломоно¬
сов, мечтавший о бурном развитии производительных сил и
культуры русского народа, о высвобождении их из-под кре¬
постнического ярма, не мог, однако, последовательно и прямо
выразить свои антикрепостнические идеи. Эти идеи были раз¬
виты и выражены другим родоначальником русского философ¬
ского материализма в XVIII веке — Александром Николаеви¬
чем Радищевым, от которого ведёт своё начало революци¬
онная антикрепостническая мысль в России.
Своим материалистическим и антикрепостническим учением
Радищев впервые обосновал и вдохновил русское освободи¬
тельное движение на борьбу против царизма и крепостниче¬
ства. Декабристы, Пушкин, Чаадаев, Герцен, Огарёв явились
продолжателями и выдающимися представителями этого осво¬
бодительного демократического направления в русской об¬
щественной мысли, родившегося в дворянской среде.
Основные материалистические направления философской
мысли в России с начала XIX века вырастали на почве клас¬
совой борьбы в России и были тесно связаны с освободитель¬
ным движением против царизма и крепостничества, с борьбой
за ликвидацию технико-экономической и государственной от¬
сталости страны. Материалистическая русская философия
Белинского, Герцена, Чернышевского, Добролюбова отра¬
жала назревшие потребности русской жизни, мысли и чаяния
угнетённых трудящихся классов России, была органически
слита с идейно-политической борьбой участников российского
освободительного движения против старых, крепостнических
порядков, учреждений и взглядов.
15

Таков первый и главный источник, питавший русскую мате¬
риалистическую философскую мысль в XIX в.
Однако, как известно, освободительное движение в России
против царизма и крепостничества до середины XIX века не
затрагивало ещё сколько-нибудь широких народных масс,
масс угнетённых и эксплоатируемых классов. В освободитель¬
ном движении вначале участвовали по-преимуществу одиноч¬
ки — передовые люди дворянства, а затем узкий круг револю¬
ционной разночинно-демократической интеллигенции. Их идей¬
но-политическая борьба против царизма и крепостничества, их
революционная деятельность в области теории, литературы и
искусства, их мировоззрение, в котором находили своё отра¬
жение настроения и чаяния угнетённых крепостничеством ши¬
роких народных масс, не были ещё неразрывно связаны
с борьбой трудящихся, не являлись знаменем борьбы народ¬
ных масс. Это, несомненно, не давало русской философской
материалистической мысли XVIII—XIX веков возможности
найти широкое применение в практике общественной жизни.
До конца XIX века, до появления пролетариата и распростра¬
нения марксизма в России, в русской прогрессивной философ¬
ской мысли существовал разрыв между стремлением русских
мыслителей-материалистов к преобразованию экономической,
политической и духовной жизни России на новых началах и
практической возможностью осуществления этих преобразо¬
ваний. Коренные социальные преобразования были по силам
только трудящимся массам, но последние длительное время
были забиты, разрознены и политически несознательны. Пе¬
редовые русские мыслители середины XIX в. стремились по¬
ставить свою философию на службу народным массам, на
службу революционному преобразованию мира, но их филосо¬
фия не овладела сознанием трудящихся классов русского об¬
щества, не стала ещё, да и не могла стать идейным оружием
масс.
Одним из идейных источников развития русской матери¬
алистической философской мысли было богатое русское на¬
родное творчество, в котором отразился стихийный протест
угнетённых народных масс против боярства и духовенства.
В ещё большей степени этим идейным источником была пере¬
довая русская литература, воплощённая в произведениях вы¬
дающихся писателей России — Пушкина, Лермонтова, Го¬
голя, Некрасова, Салтыкова-Щедрина и других.
Передовые направления русской философской мысли, пред¬
ставленные декабристами и Герценом, Белинским, Чернышев¬
ским и Добролюбовым, развивались в тесном взаимодействии
с русской классической литературой, оплодотворяя её своими
прогрессивными идеями, и черпали из неё богатый материал,
проникновенное понимание жизни, глубокое знание психоло¬
16

гии людей, их интересов и запросов, веру в победу правого
дела.
Важным источником материалистической философской мы¬
сли в России явилось развитие русского естествознания, с ко¬
торым теснейшим образом были связаны основные материали¬
стические направления в русской философии. Русская мате¬
риалистическая философия в гораздо большей мере, чем до¬
марксистская философия в Западной Европе, опиралась на
достижения научного естествознания, которое по природе сво¬
ей материалистично и отвергает идеалистические выводы из
науки, как чуждые духу и методам научного мышления. Начи¬
ная с Ломоносова, который строил свою материалистическую
философскую систему на основе своих естественно-научных
открытий и открытий других учёных в области естествознания,
русские мыслители-материалисты развивали своё материали¬
стическое мировоззрение при помощи обобщения достижений
естественных наук. А. И. Герцен внимательно учитывал в своих
трудах новые открытия в области космогонии, геологии, эм¬
бриологии и других естественных наук, открытия, подготов¬
лявшие диалектическую теорию развития. Н. Г. Чернышев¬
ский, учитывая достижения естествознания, в особенности ана¬
томии и физиологии, отстаивал материализм от новейших
идеалистических веяний. Д. И. Писарев теснейшим образом
связывал пропаганду философского материализма с попу¬
ляризацией дарвиновской теории развития. И. М. Сеченов,
И. И. Мечников, Д. И. Менделеев, К. А. Тимирязев и дру¬
гие русские материалисты-естествоиспытатели обосновывали
свой естественно-исторический материализм открытиями,
подтверждающими правоту материализма на опыте, на
практике. •
Развитию русской философии способствовало также крити¬
ческое изучение передовых теорий, революционных течений
западноевропейской философской и общественной мысли, в
которых нашёл своё выражение опыт западноевропейского
буржуазно-революционного, а затем социалистического дви¬
жения. Русская философская мысль развивалась не в стороне
от столбовой дороги мировой цивилизации. Она учитывала всё
лучшее, что было создано другими народами; она стремилась
критически усвоить достижения культуры всех стран, теоре¬
тически обобщить опыт западноевропейского революционного
движения так же, как и исторический опыт России, русского
революционного освободительного движения.
Известно, например, что французская буржуазная револю¬
ция 1789 г. и последовавшие за ней буржуазные революцион¬
ные движения в других странах, идеи французских револю¬
ционных просветителей XVIII века — Вольтера, Руссо, мате¬
риалистов Дидро, Гельвеция, Гольбаха и других, учения соци¬
алистов-утопистов— Сен-Симона, Фурье, Оуэна, материализм
2 Из истории русской философии 17

Фейербаха оказали влияние на формирование мировоззрения
русских мыслителей первой половины XIX века.
Начиная с конца XVIII века, русская материалистическая
философия стремилась теоретически обобщить опыт русского
и западноевропейского революционного движения, поставить
теорию на службу освободительному движению против ца¬
ризма и крепостничества.
Русская философская мысль критически осваивала такие
достижения философской мысли Запада, как английский мате¬
риализм XVII века, французское просвещение и французский
материализм XVIII века, диалектика немецкой философии,
французский утопический социализм. И это отнюдь не гово¬
рит о слабости русской философской мысли или её несамосто¬
ятельности. Русские философы-материалисты умели отбирать
в произведениях западноевропейских мыслителей самое цен¬
ное, что могло быть использовано в интересах народа, и ре¬
шали при этом такие вопросы философии, социологии, этики,
эстетики, которых не только не решила, но даже не поставила
западноевропейская философская мысль до Маркса и Энгельса.
Русская материалистическая философия XIX века славится
своими сильными революционными и солидными материали¬
стическими традициями, которые передавались из поколения
в поколение и в значительной мере определяли духовный
уклад передовых людей русского общества в течение многих
десятилетий. Ленин писал об этой преемственности револю¬
ционных традиций в России:
«Декабристы разбудили Герцена. Герцен развернул револю¬
ционную агитацию.
Ее подхватили, расширили, укрепили, закалили револю¬
ционеры-разночинцы, начиная с Чернышевского и кончая ге¬
роями «Народной воли».
Выдающиеся представители русской материалистической
философии Герцен и Белинский критически осваивали в своей
теоретической деятельности достижения передовой, революци¬
онной мысли Западной Европы. Но они отнюдь не ограничи¬
вались этим. Они всесторонне изучали тот идейный материал,
который был оставлен их русскими предшественниками —
Ломоносовым, Радищевым и декабристами, развивали его,
двигая общественную мысль вперёд. Чернышевский и Добро¬
любов критически использовали в своей работе всё положитель¬
ное, что имелось в фейербаховском материализме и в гегелев¬
ской диалектике, но их учение вырастало прежде всего из об¬
щественных условий и классовой борьбы в стране, из материа¬
лизма и диалектики Белинского и Герцена, из их революци¬
онно-демократических идей. Такой выдающийся представитель
русского материализма в естествознании, как Тимирязев,
учился у Герцена, Чернышевского, Добролюбова, Писарева и
других русских представителей философского материализма.
18

Но развитие русской философской мысли происходило не
только в процессе критического усвоения передовых идей и
достижений философской мысли. Русский материализм разви¬
вался и шёл вперёд в результате постоянной борьбы против
реакционных идеалистических теорий, находивших своих по¬
следователей в среде господствовавших классов России. Рас¬
пространявшиеся в России реакционные философские уче¬
ния— немецкий идеализм конца XVIII —начала XIX века,
позитивизм в социологии, неокантианство, различные напра¬
вления мистицизма и спиритуализма и т. д. — были предме¬
том ожесточённой идейно-теоретической борьбы. Русские мы¬
слители-материалисты, в особенности классики русской фи¬
лософии XIX века Белинский, Герцен, Чернышевский, Добро¬
любов, преодолевали реакционные влияния западноевропей¬
ской идеалистической философии и социологии на русскую
теоретическую мысль, подвергали критике западноевропей¬
ский идеализм и его русских эпигонов, противопоставляли им
своё прогрессивное материалистическое учение. В этой упор¬
ной и постоянной борьбе против идеализма — один из важ¬
нейших источников формирования и развития русской мате¬
риалистической философской мысли.
IV
Каковы основные этапы в развитии русской философской
мысли?
В русской дореволюционной помещичье-буржуазной исто¬
риографии было немало попыток разработать периодизацию
истории русской философской мысли. Однако все эти попытки
являются ненаучными, искажающими подлинную историю
русской философской мысли.
Так, например, «славянофилы» (А. Хомяков, И. Киреевский,
К. Аксаков и др.) считали, что история русской философской
мысли имеет всего два периода—допетровский и послепет¬
ровский, причём послепетровский период рассматривается ими
как отклонение русской мысли от своего «природного» пути
развития — от религиозной идеологии.
Идеалист профессор А. Введенский датирует начало рус¬
ской философии 1755 годом, годом основания Московского
университета, и делит развитие философской мысли России на
три периода: «подготовительный» (1755—1805 гг.), когда
в России распространялась философия французских энцикло¬
педистов XVIII века, период «господства германского иде¬
ализма» (1805—1855 гг.) и период «вторичного развития»
(с 1855 г.), когда русская философская мысль идёт «анало¬
гично с двумя предшествующими, взятыми вместе», характе¬
ризуется появлением собственных систем философского иде¬
ализма. Надуманность и несостоятельность этой периодизации
очевидна. Она исключает из истории философского знания
2*
19

в России Ломоносова, декабристов, а также русских револю¬
ционных мыслителей середины XIX века, не следовавших за
немецким идеализмом, а подвергавших его критике.
Идеалист Вл. Соловьёв в своём сочинении «Философские
начала цельного знания» делит всю историю человеческой
мысли, как западноевропейской, так и русской, на следующие
ступени:
1.	«Производительное или цельное мышление, принадлежа¬
щее первоначальному уму (в том числе и русскому)».
2.	«Мышление рефлективное, или отвлечённое, свойствен¬
ное уму в его самоутверждении».
3.	«Гармоническое сочетание теологии, науки и философии
в цельном знании», в теософии, которая, по мысли Вл. Соловьё¬
ва, является последним словом философского знания.
Народнические идеологи Лавров, Михайловский и вслед за
ними эсеровский «теоретик» Иванов-Разумник объявляли
историю философии и историю общественной мысли историей
миросозерцания «внесословной и внеклассовой» интеллиген¬
ции, которая не имеет якобы никакого отношения к матери¬
альным интересам общественных классов.
Кадетский историк философии Гершензон утверждал, что
в России вообще не было никакой национальной эволюции фи¬
лософской мысли и что историю русской общественной мысли
следует разделить на «периоды господства» в России той или
иной доктрины Западной Европы — шеллингианства, гегель¬
янства, сен-симонизма, фурьеризма, позитивизма, ницшеанства
и т. д.; в общем, «что ни этап, то иностранное имя», — пишет
Г ершензон.
Естественно, что все эти схемы периодизации истории рус¬
ской философии должны быть отвергнуты как фальсифици¬
рующие историю русской философии на потребу господство¬
вавших в России классов — помещиков и буржуазии.
Научная разработка истории русской философской мысли
требует марксистского, научного анализа закономерностей
идейно-политической борьбы классов русского общества, обу¬
словленной развитием материальных условий жизни обще¬
ства, экономическим и политическим развитием страны. Разви¬
тие мировоззрения борющихся классов русского общества кон¬
ца XVIII — начала XIX века тесно связано с развитием рево¬
люционного движения и теоретической мысли других народов.
Развитие философской мысли, её переход от одного этапа
к другому не произвольны; они определяются историческими
условиями: состоянием производительных сил страны, клас¬
совой борьбой в обществе, развитием науки и культуры и т. д.
«Умы всегда связаны невидимыми нитями с телом наро¬
да»1,— писал Маркс.
1 К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XXVI, стр. 88.
20

Русская философия имеет свою собственную историю, свои
этапы развития.
Ленин и Сталин в своих трудах дали ключ к разработке
научной периодизации истории русской философии. Исключи¬
тельно важное значение для периодизации истории русской
философии имеют периодизация российского освободитель¬
ного движения, данная Лениным, а также замечания
товарищей И. В. Сталина, А. А. Жданова и С. М. Кирова
о конспекте учебника по истории СССР.
В статье «Из прошлого рабочей печати в России» Ленин
в 1914 г. писал:
«Освободительное движение в России прошло три главные
этапа, соответственно трем главным классам русского обще¬
ства, налагавшим свою печать на движение: 1) период дворян¬
ский, примерно с 1825 по 1861 год; 2) разночинский или бур¬
жуазно-демократический, приблизительно с 1861 по 1895 год;
3) пролетарский, с 1895 по настоящее время.
Самыми выдающимися деятелями дворянского периода
были декабристы и Герцен. В ту пору, при крепостном праве,
о выделении рабочего класса из общей массы крепостного,
бесправного, «низшего», «черного» сословия не могло быть и
речи».
Эта ленинская периодизация освободительного движения
в России имеет огромное значение для исследования русской
общественно-политической и философской мысли.
На основе ленинских указаний по истории России, россий¬
ского освободительного движения и истории русской общест¬
венной мысли можно наметить следующую примерную схему
периодизации развития русской философии.
Начальный этап в развитии русской философии — это заро¬
ждение русской философской мысли в эпоху создания и утвер¬
ждения русского централизованного государства (XV — на¬
чало XVIII века). Следует заметить, что в XV—XVII вв. фило¬
софская мысль развивалась главным образом путём споров
по вопросам религии и в значительной мере сосредоточивалась
в монастырях, являвшихся тогда в России своеобразными
очагами просвещения. На конец этого периода падает развитие
философской и общественной мысли России в эпоху петров¬
ских преобразований в первую половину XVIII века. В эту
эпоху произошла значительная ломка старых устоев русской
жизни не только в экономической и политической, но и в идей¬
ной области. Наиболее значительными мыслителями этой
эпохи в России явились Феофан Прокопович, Василий Тати¬
щев, Антиох Кантемир, Иван Посошков.
До середины XVIII века в России философская мысль ещё
не выделилась в особую отрасль знания, не была сколько-
нибудь систематизированной, изложение философских взгля¬
дов носило ещё отрывочный характер. Русская философская
21

мысль в этот период своего развития была ещё по преимуще¬
ству идеалистической, зависела в значительной мере от ре¬
лигиозной идеологии. Материалистические тенденции в рус¬
ской философской мысли только ещё намечались.
Стихийно-материалистические мотивы были сильны в рус¬
ском народном творчестве. В середине и второй половине
XVIII века общественно-политическая и философская мысль
в России развивалась в условиях укрепления дворянской им¬
перии, усиления крепостного гнёта и крупных крестьянских
восстаний, носивших ярко выраженный антикрепостнический
характер, в условиях зарождения капиталистического уклада
в стране. В эту эпоху в результате некоторого развития про¬
изводительных сил, ускоренного преобразованиями Петра I,
в России начинает распространяться просвещение, создаются
отечественная наука и литература. Выдающимися представи¬
телями русской философской мысли в эту эпоху явились осно¬
ватели первых материалистических философских систем в Рос¬
сии — Михаил Ломоносов и Александр Радищев. Содержание
этого этапа в развитии русской философии характеризуется
борьбой материализма Ломоносова, Радищева и других про¬
грессивных русских мыслителей (Козельский, Десницкий,
Пнин и др.) против идеалистической схоластики, теологии,
астрологии, масонства и других видов идеализма.
Следующий этап развития философской мысли в России
связан с началом разложения крепостного хозяйства и посте¬
пенным ростом капиталистических элементов в промышленно¬
сти и сельском хозяйстве. Этот этап в развитии русской фило¬
софии соответствует по времени началу первого периода в раз¬
витии освободительного движения в России. Это — первая
треть XIX века. Об этом периоде в развитии русского освобо¬
дительного движения Ленин говорит как о периоде дворян¬
ских революционеров, о периоде, когда в мировой истории
началась новая эпоха — «эпоха быстрой ломки переживших
себя феодально-абсолютистских учреждений».
Кризис феодально-крепостнического режима в России, рост
крестьянских выступлений против крепостного права, осо¬
бенно после войны 1812 г., французская буржуазная рево¬
люция 1789 г. и последовавшие за ней революционные собы¬
тия в других странах, революционные и материалистические
идеи, развитые в ходе этого буржуазно-революционного дви¬
жения, — всё это вызвало усиление борьбы материализма и
революционных идей в русской философской мысли против
идеализма и аристократической реакции.
Перед русскими передовыми мыслителями начала XIX в.
стояла задача — найти пути ликвидации крепостного права и
самодержавия, пути прогрессивного развития страны. Про-
] рессивная философская и социологическая мысль России,
22

представленная дворянскими революционерами декабристами,
большинство которых стояло на позициях материализма,
а также просветителями из дворянской среды — Чаадаевым и
Станкевичем, которые стояли ещё на идеалистических пози¬
циях, стремилась найти эти пути, хотя и безуспешно.
В этот период происходит формирование диалектической
мысли в России. Именно первая треть XIX века характери¬
зуется распространением диалектического мышления перво¬
начально в русском естествознании, затем в философии. Ве¬
невитинов, Велланский, М. Павлов, Надеждин, Станкевич,
Чаадаев явились выдающимися представителями диалекти¬
ческой идеалистической мысли в русской философии.
Последующий этап в развитии русской философии связан
с острым кризисом крепостного права и дальнейшим разви¬
тием капитализма в стране, с ростом революционно-демокра¬
тического движения против крепостничества и царизма, назре¬
ванием революционной ситуации, уничтожением крепостного
права и первыми десятилетиями пореформенного периода.
Этот период в истории русской философии по сравнению со
всеми предыдущими является наиболее значительным и бо¬
гатым по своему идейному содержанию. Сюда относится клас¬
сическая русская философия 40—60-х годов XIX века. Это —
период борьбы классической русской материалистической фи¬
лософии против идеализма и реакции. Хронологически разви¬
тие классической русской материалистической философии
XIX века не вполне совпадает со вторым периодом в развитии
русского освободительного движения, который начинается с
60-х годов прошлого века, приблизительно с отмены крепост¬
ного права в России. Уже с 40-х годов XIX века русская мате¬
риалистическая философия идейно вдохновляет и теоретически
обосновывает революционно-демократическое направление в
русском общественном движении против крепостническо-либе¬
рального лагеря.
Революционно-демократическое, материалистическое миро¬
воззрение, разработанное Белинским, Герценом, Чернышев¬
ским и Добролюбовым, выросло и оформилось в эпоху, когда
в Западной Европе завершалась ломка феодально-крепостни¬
ческих порядков, когда в самой России крепостнический
строй переживал глубокий кризис. Самодержавно-крепост¬
нический общественный строй с подневольным трудом
крепостных крестьян и низкой производительностью труда
тормозил развитие экономики и культуры страны. Назревала
крестьянская революция, весь ход экономического развития
страны толкал к уничтожению крепостного строя.
В этот период развития русской философии разгорается
ожесточённая борьба между прогрессивным, материалистиче¬
ским направлением философской мысли, неразрывно связав¬
шим себя с освободительным движением, и идеалистической
23

философией, которая служит помещичьей реакции. После по¬
давления восстания декабристов реакционные круги поме¬
щичьей аристократии, напуганные революционным движе¬
нием в Западной Европе и началом освободительного движе¬
ния в России, усиливают поход против материализма; в 40—
60-х годах вслед за немецким идеализмом .русские реакцио¬
неры в области политики и идеологии (Шевырёв, Давыдов,
Катков, «славянофилы», Юркевич, Страхов, Гогоцкий и др.)
стремятся всячески оплевать материализм и революционное
просвещение.
Классическая русская материалистическая философия, соз¬
даваемая в процессе борьбы против идеализма немецких фи¬
лософов и их русских последователей, становится теоретиче¬
ской основой революционно-демократического движения
в России. Герцен, Белинский, Чернышевский, Добролюбов
идейно подготовляют начинающийся в 60-х годах второй пе¬
риод развития освободительного движения в России, когда на
смену дворянским революционерам приходят разночинцы-ре-
Еолюционеры.
«Крестьянская ' реформа» была шагом по пути превращения
России в буржуазную монархию. После реформы 1861 г. раз¬
витие капитализма в России пошло несравненно быстрее.
В стране растут фабрики и заводы, развивается промышлен¬
ное производство, растёт пролетариат. Всё это не могло не
оказать воздействия на формирование новых идей, новых тео¬
рий, не вызвать борьбы на идеологическом фронте. В 60—70-е
годы XIX века в России шла напряжённая борьба между ма¬
териализмом и идеализмом как в науке, так и в литературе.
Русский материализм ведёт в это время борьбу против иде¬
алистических течений в философии (неокантианство, позити¬
визм и т. д.), а также против широко распространившихся
в России реакционных социологических учений.
В 60-х годах и в общественном движении, и в науке, и в ли¬
тературе происходит окончательное размежевание двух тен¬
денций— либерально-монархической и демократической,—
размежевание, начавшееся ещё при крепостном праве во вре¬
мена Белинского.
•В этот период начинается широкое распространение идей
материализма в русском естествознании. Выдающиеся рус¬
ские естествоиспытатели (Сеченов, Менделеев, Мечников, Ти¬
мирязев), начинающие свою деятельность в это время, ведут
страстную защиту и глубокую пропаганду достижений мате¬
риалистического естествознания.
Классики русской философии XIX века Белинский, Герцен,
Чернышевский и Добролюбов своей страстной пропагандой
революционно-демократических, социалистических и мате¬
риалистических идей подготовили передовые умы России для
восприятия научно-материалистического мировоззрения.
24

В 80—90-х годах XIX века благодаря появлению рус¬
ского рабочего класса, который начал пробуждаться и всту¬
пать в революционную борьбу, в России распространяется
марксизм. Распространение марксизма составляет качествен¬
но новый этап в истории философской мысли в нашей стране.
Необходимо указать, что марксистские работы стали прони¬
кать в Россию задолго до плехановской группы «Освобожде¬
ние труда». Ещё Белинскому были известны некоторые пер¬
вые работы Маркса и Энгельса, помещённые в «Немецко-
французском ежегоднике». В журнале «Современник» № 89
за 1861 г., т. е. когда, его редактировал ещё Чернышевский,
была напечатана большая статья Н. В. Шелгунова «Рабочий
пролетариат в Англии и во Франции». Анализируя тяжёлое по¬
ложение рабочих масс в Англии и Франции, Шелгунов очень
часто ссылается на работу Энгельса «Положение рабочего
класса в Англии» и делает из неё большие выписки. Эта ста¬
тья Шелгунова является первой популяризацией книги Эн¬
гельса в России. «Имя это, — писал Шелгунов об Энгельсе, —
у нас совсем неизвестно, хотя европейская экономическая
литература обязана ему лучшим сочинением об экономиче¬
ском быте английского рабочего» В 1872 г. был переведён
I том «Капитала» Маркса на русский язык. В статьях Роберти,
Зайцева, Михайлова, Кауфмана, Михайловского, Антоновича,
Зибера, М, Ковалевского и других, напечатанных в различных
русских журналах, имеются ссылки на сочинения Маркса.
Более того, не понимая учения марксизма в целом и даже пи¬
тая к нему вражду, некоторые из этих авторов (Зибер и др.)
делают попытку изложить экономическое учение Маркса.
Учение Маркса в систематическом виде стало известно
в России в 80-х годах благодаря деятельности группы «Осво¬
бождение труда», благодаря трудам Плеханова. С Плехано¬
ва начинается широкое распространение марксистской фило¬
софии в России и борьба против врагов философии марксизма
(народничества, «легального марксизма», анархизма и т. д.).
Высшим этапом в развитии русской и мировой философии
является ленинизм, марксизм эпохи империализма и проле¬
тарских революций, нашедший своё выражение в трудах ко¬
рифеев науки Ленина и Сталина. Ленинизм есть высшее до¬
стижение русской и мировой культуры. Уже первые работы
В. И. Ленина, написанные в 90-х годах прошлого века, яви¬
лись блестящей защитой и обоснованием философии марксиз¬
ма, нанесли сокрушительный удар его врагам — народниче¬
ству, «легальному марксизму» и т. д.
Родившись в России на теоретической базе марксизма, ле¬
нинизм, большевизм прочно восторжествовал в российском
революционном движении, в русской общественной мысли и
1 Н. В. Шелгунов, Соч., т. II, изд. О. Н. Поповой, стр. 2.
25

в культуре нашего народа. Ленинизм стал философской,
теоретической основой международного революционного ра¬
бочего движения, теорией и тактикой пролетарских револю¬
ционеров всех стран. «Ленинизм, — пишет товарищ Сталин, —
вырос и оформился в условиях империализма, когда противо¬
речия капитализма дошли до крайней точки, когда пролетар¬
ская революция стала вопросом непосредственной практики,
когда старый период подготовки рабочего класса к революции
уперся и перерос в новый период прямого штурма капита¬
лизма»
Ленинизм — учение всемирно-исторического значения, яв¬
ляющееся символом веры десятков и сотен миллионов тру¬
дящихся во всём мире.
V
Каковы особенности развития русской философии? Чем от¬
личалось развитие философской мысли в России от философ¬
ского развития в Западной Европе?
Эти вопросы долгое время служили предметом споров среди
философов, историков и литературоведов. Историки русской
философской и общественной мысли, принадлежавшие к иде¬
алистическому лагерю, презиравшие свой народ, насаждав¬
шие космополитизм, проповедывавшие преклонение перед ре¬
акционной культурой и философией Запада, утверждали, что
для философии не имеет никакого значения то, в какой стране
она развивалась, в каких экономических и политических усло¬
виях происходило формирование философской мысли, какая
идейно-политическая борьба сопутствовала философскому раз¬
витию. Наиболее типичным выражением подобных реакцион¬
ных космополитических взглядов на историю русской филосо¬
фии являются, пожалуй, утверждения идеалиста-реакционера
Яковенко, который писал:
«Ни для одного философского проявления или течения вну-
тренно не важно, в духовной атмосфере какой определённой
нации родилось оно. Лишь для той или другой нации чрезвы¬
чайно существенно и характерно, что в её духовной жизни
нашла для себя возможность выразиться и осуществиться ка¬
кая-нибудь определённая философия; сама же философская
мысль, как таковая, характеризуется своим собственным си¬
стематическим развитием, живёт в своём поступательном дви¬
жении своей внутренней философской жизнью, по отношению
к которой внешнее обнаружение её в поле действия той или
иной нации совершенно случайно».
Эта точка зрения, широко распространённая среди филосо¬
фов идеалистического толка в России, отнюдь не представ-
1 И. В. Сталин, Вопросы ленинизма, изд. 11, стр. 3.
26

ляет собой чего-либо оригинального. Она является перепевом
историко-философской концепции Гегеля, который утверждал,
что философия, как высшая форма самопознания абсолютной
идеи, воплощается в национальном духе того или иного на¬
рода (греков, римлян, немцев). В завуалированной форме эта
гегельянская идеалистическая точка зрения повторялась
меньшевистствующими идеалистами, космополитами, которые
отрицали самостоятельность русской философии, представ¬
ляли развитие философской мысли в России как процесс фи¬
лиации идей, как заимствование и усвоение русской мыслью
западноевропейской философии и утверждали, что историче¬
ские условия русской жизни не оказали никакого влияния на
развитие философской мысли.
Марксизм-ленинизм, впервые поставивший на научные
рельсы исследование истории философской и общественной
мысли, открыл возможность научного исследования особенно¬
стей развития философской мысли в различных странах,
в том числе и в России. Развитие философской мысли в каж¬
дой стране рассматривается марксистско-ленинской наукой
в неразрывной связи с экономическим, политическим и куль¬
турным развитием страны, с развитием борьбы классов.
Исходя из марксистско-ленинского учения о роли идей в жиз¬
ни общества, о происхождении общественного сознания, од¬
ной из форм которого является философия, имеется возмож¬
ность определить и характерные особенности в развитии рус¬
ской философской мысли.
Существенной особенностью развития русской философской
мысли является то, что её прогрессивные, материалистические
направления тесно связаны с демократической линией в рус¬
ской культуре, с возникновением и развитием демократиче¬
ских элементов в культуре русского народа, с их борьбой про¬
тив культуры господствовавших в России классов — помещи¬
ков и буржуазии.
Ленин в статье «Критические заметки по национальному во¬
просу» подчеркнул, что в условиях классового общества нет
единой нации и нет единой национальной культуры. «Есть, —
писал Ленин, — две нации в каждой современной нации...
есть две национальные культуры в каждой национальной куль¬
туре. Есть великорусская культура Пуришкевичей, Гучковых
и Струве, — но есть также великорусская культура, характе¬
ризуемая именами Чернышевского и Плеханова».
Долгое время господствовавшей помещичье-буржуазной
культуре Романовых, Пуришкевичей и Струве противостояла
демократическая культура Белинского и Некрасова, Черны¬
шевского и Добролюбова, социалистическая культура револю¬
ционного пролетариата, культура Ленина и Сталина, Максима
Горького и большевистской «Правды». Были две линии, два
направления в русской культуре: дворянско-монархическое,
27

иногда с оттенком либерализма, и освободительное, демокра¬
тическое.
Две линии, два направления в русской культуре, в том
числе и в русской философии, ярко выявились на протяжении
XIX — начала XX в. Они обусловлены классовой борьбой
в России, существованием в русском обществе двух враждеб¬
ных лагерей — лагеря демократического и лагеря реакцион¬
ного, крепостнического, к которому примыкала и российская
буржуазия, оказавшаяся неспособной на революционную
борьбу против самодержавия и крепостничества.
Как правило, демократические, прогрессивные элементы
в русской культуре XVIII—XIX веков были связаны с матери¬
алистическим мировоззрением. Их идеологией был матери¬
ализм. Что же касается лагеря реакционно-крепостнического
и буржуазно-контрреволюционного, то его идейным обоснова¬
нием, его философским символом веры, его философской идео¬
логией были, как правило, худшие виды идеализма, по пре¬
имуществу заимствованные у реакционеров Запада. Матери¬
ализм служил прогрессивным силам русского общества, тогда
как идеализм, связанный с религиозной идеологией, служил
реакционным силам России, оправдывал старые, отжившие
порядки, уводил прогрессивные силы от борьбы за преобразо¬
вание общественного строя. Таково своеобразие развития фи¬
лософской мысли в России. Известно, что в странах Западной
Европы, в частности в Англии и в Германии, преобладающим
направлением в развитии философской мысли XVIII—XIX ве¬
ков был идеализм.
В Англии и Франции, где к началу XIX века окончательно
утвердился капитализм, господствующие классы и находящая¬
ся на их службе интеллигенция отвернулись от былых своих
просветительских и революционных идей, в особенности от
материализма, которого они придерживались в XVII—XVIII
веках.
В России, так же как и в Германии, господствующий по-
мещичье-крепостнический класс, напуганный французской
буржуазной революцией конца XVIII века и революционными
событиями 20—30-х годов, с ненавистью ополчился на идео¬
логию буржуазной революции и прежде всего на материа¬
лизм.
После поражения декабристов в 30—50-х годах XIX века
в России широкой волной распространился немецкий иде¬
ализм и в особенности кантианство, шеллингианство и гегель¬
янство. Это объясняется рядом причин.
Господствовавший в России класс крепостников-помещиков
всеми силами ненавидел французскую буржуазную револю¬
цию и опасался повторения в России декабрьских дней 1825 г.,
развёртывания революционной борьбы против крепостниче¬
ства и царизма. Поэтому крепостники-помещики стремились
28

насаждать в России мистическую и реакционную теорию не¬
мецкого идеализма как противоядие против французского ре¬
волюционного просвещения и материализма, против материа¬
листических и революционных идей Радищева и декабристов.
Немецкий идеализм представлял собой аристократическую
реакцию на буржуазно-революционное движение и матери¬
ализм и вместе с тем имел некую наукообразную форму, что
отличало его от открыто религиозных учений. Он импони¬
ровал не только прусским юнкерам, но и русским помещикам-
крепостникам.
Реакционно-самодержавные круги в России были напуганы
развитием в России материалистического естествознания и
связанных с ним атеистических идей. Поэтому они объявили
поход против материализма в науке. Борьбу против материа¬
лизма они вели не только при помощи открыто мистических
теорий Юркевича, Берви, Савича и других, но и посред¬
ством распространения кантианских идей о непознаваемости
мира, о необходимости дополнить науку религией. Вспом¬
ним известные слова Чернышевского из его письма к сы¬
новьям:
«Кант отрицает всё естествознание, отрицает и реальность
чистой математики... — писал Чернышевский. — Эти «формы»
(трансцендентальные.—Авт.) придуманы Кантом для того,
чтобы отстоять свободу воли, бессмертие души, существование
бога, промысл божий о благе людей на земле и о вечном бла¬
женстве их в будущей жизни, — чтобы отстоять эти дорогие
сердцу его убеждения от — кого?— собственно, от Дидро и его
друзей; вот о чём думал Кант. И для этого он изломал всё,
на чём опирался Дидро со своими друзьями. Дидро опирался
на естествознание, на математику, — у Канта не дрогнула ру¬
ка разбить вдребезги всё естествознание, разбить в прах все
формулы математики...»
Распространение немецкого идеализма в России объясняет¬
ся ещё и тем, что русская монархия, явившаяся организатором
«Священного Союза» европейских монархий, была застрель¬
щиком в деле подавления всех национально-освободительных
и революционных движений Европы того времени. Верхи рус¬
ской монархии, стремившиеся к установлению мирового гос¬
подства нескольких великих держав над всеми другими
народами, всячески пытались обосновать закономерность и
необходимость создания единой славяно-византийской импе¬
рии под скипетром русского царя. Шовинизм и панславизм
самодержавно-крепостнических правящих кругов царской
России мог с полным основанием питаться и питался шови¬
нистическими идеями немецкого идеализма, в особенности
идеями Шеллинга и Гегеля о «богоизбранном народе», кото¬
рому якобы предназначено стать господином всех других
народов.
29

Эти мистические и шовинистические идеи немецких идеали¬
стов приспосабливались на потребу царскому самодержавию и
русским помещикам-крепостникам иперепевалисьна своеобраз¬
ный российско-шовинистический лад Шевырёвым и Катковым,
Давыдовым и Чичериным, реакционными «славянофилами».
Однако в среду передовых людей русского дворянства и
разночинной интеллигенции всё более проникали антикре¬
постнические идеи революционного просвещения, идеи де¬
мократии и философского материализма.
В 40—50-х годах по всем теоретическим линиям — в фило¬
софии, в социологии, в теории естествознания, в эстетике, не
говоря уже непосредственно о политической области, шла оже¬
сточённая борьба между русскими революционными демокра¬
тами и немецкими идеалистами и их эпигонами, их последова¬
телями в России.
Наш народ гордится тем, что передовыми русскими людь¬
ми, ставшими на сторону угнетённых крестьянских масс, уже
в 40—60-х годах прошлого века был дан отпор немецкому
идеализму и его русским последователям из помещичье-кре-
постнической среды. Этот отпор дали русские материалисты
XIX века — Герцен, Огарёв, Белинский, Чернышевский, Доб¬
ролюбов, Писарев, Антонович и Шелгунов. Русские мыслите¬
ли — материалисты XIX века понимали реакционный характер
немецкой идеалистической философии и разоблачали немец¬
кий идеализм как сознательное стремление реакционных клас¬
сов общества — помещиков и холопствующего перед ними бюр¬
герства— отстоять в неприкосновенности устои старого строя,
увести передовые силы общества от революционной борьбы и
политики в болото абстракций и схоластических умствований.
Так, о Шеллинге Чернышевский говорил: «Шеллинг —
представитель партии, запуганной революциею, искавшей спо¬
койствия в средневековых учреждениях, желавшей восстано¬
вить феодальное государство, разрушенное в Германии Напо¬
леоном I и прусскими патриотами».
Чернышевский замечал, что «система Гегеля, проникнутая
духом, господствовавшим над общественным мнением вовремя
реставрации и получившим своё начало во время Первой импе¬
рии, сама по себе уже не соответствует нынешнему состоянию
знаний. Надобно ещё прибавить, что Гегель по своей натуре,
или, быть может, по... расчёту, облекал свои принципы в
одежду очень консервативную, когда говорил о политических
и теологических предметах».
В связи с этим возникает вопрос: чем объяснить то обстоя¬
тельство, что в русской философии по преимуществу господ¬
ствовало материалистическое направление?
Идеализм в России не приобрёл широкого влияния в пере¬
довом общественном движении, в науке и передовой литера¬
туре не потому, что его не распространяли. Царское прави¬
33

тельство и его идеологические учреждения всячески стреми¬
лись насаждать в России идеалистические системы самого
худшего, реакционного толка. Допускалось преподавание
только идеалистических философских систем, цензура, как
правило, разрешала только книги идеалистического содержа¬
ния, в науке и литературе поддерживалось и поощрялось
только идеалистическое направление. И тем не менее в России
самые значительные и прогрессивные направления в науке,
литературе, в общественном движении не только не связаны
с идеализмом, но и чужды ему.
Конечно, не какая-либо специфическая особенность психи¬
ческого склада русского народа, а особенности его истори¬
ческого развития обусловили преобладание материалистиче¬
ских идей в русской науке и философии. В общественной и
философской мысли России были свои реакционеры и идеа¬
листы: Погодин и Катков, Юркевич и Вл. Соловьёв, Лопатин
и Лесевич, но не они были властителями дум передовых сил
русского общества, властителями дум передовой интеллиген¬
ции. В русской науке, литературе, философии, общественной
мысли неуклонно брало верх прогрессивное просветительское
материалистическое направление, а в конце XIX и начале
XX века марксистский материализм одержал в русском рево¬
люционном движении историческую победу.
Объясняется это прежде всего тем, что в России в отличие
от Западной Европы буржуазия никогда не была революцион¬
ным классом, никогда не выступала в роли руководителя поли¬
тической и идейной жизни общества; она пресмыкалась, холоп¬
ствовала перед царским самодержавием и приспосабливалась
к старым, отжившим крепостническим порядкам. Освободи¬
тельное движение в России было представлено дворянскими
революционерами, затем разночинной демократической интел¬
лигенцией, крестьянством и с 80—90-х годов XIX века во главе
его встал рабочий класс; буржуазия же, мировоззрение кото¬
рой, как правило, носит идеалистический характер, никогда не
играла сколько-нибудь заметной, а тем более решающей роли
в российском освободительном движении против царизма и
крепостничества.
Прогрессивные силы российского общества, представители
освободительного движения, выдающиеся деятели науки и ли¬
тературы не могли мириться с реакционной идеологией кре¬
постников, с идеализмом. Идеализм, пытающийся оторвать
человеческое знание от реальной жизни, от природы и обще¬
ства, погрязший в туманных абстракциях и презиравший
жизненные интересы народа, тесно связанный с религиозной
идеологией и используемый для оправдания старых, отживших
порядков; идеализм, порождавший неверие в силы человече¬
ского ума, в возможность преобразования мира на новых на¬
чалах, естественно, не мог стать символом веры передовых
31

людей русского общества. Передовые люди России — деятели
освободительного движения против царизма и крепостниче¬
ства, новаторы в науке, поборники гуманизма в литературе —
искали правильной философской теории, которая помогла бы
открыть путь изменения отсталой, полукрепостнической рос¬
сийской действительности, путь прогрессивного развития Рос¬
сии. Эту теорию они находили в материализме. Материализм
вооружал передовых людей русского общественного движе¬
ния, науки и литературы уверенностью в возможности позна¬
ния и преобразования мира, раскрывал жизненные интересы
народных масс, стремился найти путь к удовлетворению этих
интересов.
На развитие русской философии в материалистическом на¬
правлении серьёзное влияние, несомненно, оказало народное
творчество, проникнутое материалистическим духом и идеями
освободительной борьбы. Русский народ имеет за своими пле¬
чами многовековую борьбу как с своими внутренними классо¬
выми врагами, так и с врагами внешними. В течение столетий
народ вёл героическую борьбу против крепостного права, про¬
тив чужеземных завоевателей, не однажды спасал свою ро¬
дину и другие народы мира от иноземных поработителей, спа¬
сая тем самым и мировую цивилизацию. В борьбе с суровыми
силами природы, в борьбе с чужеземными и отечественными
угнетателями русский народ приобрёл большой жизненный
опыт, нашедший своё выражение в народном творчестве, во
всём национальном самосознании трудящихся классов рус¬
ского народа.
Русская философия гораздо теснее, чем, например, филосо¬
фия немецкая до появления марксизма, была связана с наукой,
в особенности с естествознанием, лучшие, передовые напра¬
вления которого враждебны идеалистическому миропонима¬
нию. Практически-материалистическое направление русской
науки, чуждое схоластике и догматизму, начиная с Ломоно¬
сова оказало своё благотворное воздействие на развитие фи¬
лософских воззрений в России.
История русской философии неопровержимо свидетельствует
о том, что её главным и преобладающим направлением был
материализм, неразрывно связанный с демократической куль¬
турой, с борьбой передовых людей России, ставших на сторо¬
ну угнетённых трудящихся классов, против царизма и крепост¬
ничества,— материализм, развившийся в постоянной борьбе
против идеологии реакционных классов — идеализма.
Однако вопреки исторической правде некоторые исследо¬
ватели русской философии, литературы и общественной мысли
не видят коренной противоположности между прогрессивным
и реакционным, материалистическим и идеалистическим на¬
правлением в русской философской мысли. Буржуазные объ¬
ективисты восхваляли реакционных мыслителей России вроде
32

«славянофилов», Вл. Соловьёва и других, объявляли их вы¬
разителями русского национального самосознания. Марксист¬
ско-ленинская наука не может мириться с канонизированием
реакционных русских мыслителей, которые восхваляли ца¬
ризм, его колонизаторскую политику, распространяли реак¬
ционные идеалистические и мистические теории и пытались
отвлечь трудящиеся классы России от борьбы за преобразо¬
вание общества. Всякие попытки воскрешения и идеализации
подобного рода реакционных теорий, попытки представить
всю предшествующую русскую литературу, общественную и фи¬
лософскую мысль, как некий «единый поток» развития, сво¬
бодный от внутренних антагонистических противоречий и
классовой борьбы, ничего общего с наукой, с марксизмом не
имеют и должны быть решительно осуждены.
Одна из особенностей развития философии в России состоит
в том, что русская материалистическая философская мысль не
ограничивалась сферой философии в собственном смысле
слова, а развивалась по преимуществу в сферах практического
приложения в жизни, проявляясь с особенной силой в области
публицистики, литературной критики, естествознания, т. е. там,
где идёт речь о преобразовании общественной жизни, челове¬
ческого сознания и природы.
Реакционные историки философии на этом основании
утверждали, что поскольку философские идеи русских мыслите¬
лей выражены главным образом в трудах по общественно-шь
литическим вопросам, в литературной критике, естествознании
и в других сферах знания, постольку нельзя говорить о суще¬
ствовании в России философии как особой отрасли знания.
В действительности же то обстоятельство, что русские фило¬
софы не ограничивались изложением своих философских
принципов, а стремились применить их в практической дея¬
тельности, к делу преобразования общества и природы, состав¬
ляет не слабость русской философии, а её силу, свидетель¬
ствует о больших преимуществах русской философии над мно¬
гими западноевропейскими философскими теориями. Если даже
такие выдающиеся философы Западной Европы, как Декарт и
Спиноза, ограничивались по преимуществу абстрактным изло¬
жением своих философских принципов и не пытались показать
их применимость в практической жизни, то русские философы
материалисты, и прежде всего Ломоносов и Радищев, Герцен
и Белинский, Чернышевский и Добролюбов, тесно связали свои
философские учения с борьбой за преобразование своей ро¬
дины, с развитием науки и литературы.
Только при поверхностном рассмотрении может показаться,
что такая работа Чернышевского, как «Критика философских
предубеждений против общинного владения», не имеет ника¬
кого отношения к философии, что она затрагивает только ак-
3 Иа истории русской философии 33
туальные общественно-политические вопросы; что написанные
Белинским годичные обзоры русской литературы за 1846 и
1847 гг. не являются философскими трудами, ибо в них дан
критический анализ литературных произведений того времени.
Может на первый взгляд показаться также, что такие, напри¬
мер, работы Менделеева, как «К познанию России», «Завет¬
ные мысли», в которых разбирается вопрос о ликвидации рос¬
сийской отсталости, о развитии производительных сил в Рос¬
сии, не имеют прямого отношения к вопросам философского
познания.
В действительности дело обстоит иначе. В «Критике фило¬
софских предубеждений против общинного владения» Черны¬
шевский развивает идеи диалектики и обосновывает их приме¬
нимость не только к природе, но и к общественной жизни. На
основе диалектики он пытался сделать и обосновать логиче¬
ский вывод о возможности некапиталистического пути разви¬
тия, о возможности социалистического преобразования России.
Критикуя буржуазных экономистов, прославлявших капита¬
лизм и утверждавших, что в случае если средства производства
перейдут в распоряжение трудящихся, то не будет никакого
стимула к расширению производства, Чернышевский говорит
о неизбежности наступления нового, социалистического поряд¬
ка и вместе с тем делает гениальную догадку о закономерности
поступательного движения от низшего к высшему, о неодоли¬
мости нового. Он утверждает, что «новые интересы», т. е. но¬
вые общественные и политические порядки, могут восторже¬
ствовать только в результате длительной борьбы, что не бывать
победе без временных поражений, что тем не менее эти «новые
интересы» восторжествуют над старым и отжившим строем.
«Пусть будет, что будет, а будет в конце концов всё-таки на
нашей улице праздник», — говорил Чернышевский.
В своих годичных обзорах русской литературы за 1846 и
1847 гг. Белинский делает замечательную попытку выяснить
материальную основу развития человеческого сознания, стре¬
мится раскрыть роль идей в жизни общества и доказать, что
народные массы являются движущей силой истории. В этих
же обзорах на материале художественной литературы Белин¬
ский решает один из глубочайших вопросов философии — во¬
прос о соотношении между формой и содержанием. Пропаган¬
дируя демократические политические взгляды и применяя их
к анализу произведений искусства, Белинский раскрывает свои
философские и социологические принципы, принципы мате¬
риализма и диалектики, революционной демократии и утопи¬
ческого социализма. Это относится не только к годичным об¬
зорам русской литературы, но и ко всем другим произведе¬
ниям Белинского 40-х годов прошлого века. Мысли Белинского
о безграничном развитии в природе и обществе, о том, что в
жизни господствует принцип отрицания, означают не только
34

требование уничтожить отжившие общественно-политические
порядки, но и представляют собой новую философскую форму¬
лировку принципов развития, в корне отличную от гегелевского
понимания развития. Эта новая формулировка принципов раз¬
вития в природе и обществе органически сочетается у Белин¬
ского с революционными выводами о необходимости уничтоже¬
ния старых, отживших порядков.
Уже эти отдельные примеры свидетельствуют, что русские
философы, обращаясь к практическим сферам жизни, дают
вместе с тем новые теоретические формулировки по основным
вопросам философии, двигают вперёд философское знание.
Главные прогрессивные направления русской материалисти¬
ческой философской мысли свободны от того отрыва теории
от практики, который присущ большинству домарксовских фи¬
лософских направлений Западной! Европы. Характерная черта
главных направлений русской материалистической философ¬
ской мысли — их творческий, действенный характер, связь
с жизнью и борьбой народа.
В этом состоит существенное преимущество прогрессивных
направлений русской философии над философской мыслью
других стран, над всей домарксовой философией. Народы
СССР могут гордиться тем, что русские философы в тягчай¬
ших условиях помещичье-самодержавного гнёта смогли вы¬
двинуть творческие, преобразовательные идеи в области фило¬
софии и .социологии.
В развитии русской материалистической философии с осо¬
бенной силой выявилась такая характерная её особенность,
как неуклонное, настойчивое стремление сочетать теорию и
практику. В самом построении философских теорий передовые
русские мыслители, как правило, стремились сочетать прак¬
тику и теорию, реальную жизнь и её отражение в логике,
эмпирический опыт и рациональную обработку его данных.
Односторонность и поверхностность эмпиризма, как и отвлечён¬
ность и абстрактность рационализма, были чужды лучшим
представителям русской материалистической философии, начи¬
ная с Ломоносова. Стремление сочетать теорию с практикой,
опыт с размышлением является отличительной чертой главных
течений философской мысли в России последних двух столе¬
тий. Уже Ломоносов полагал, что науки —■ физика, химия, гео¬
логия — должны служить благородному делу преобразования
природы, развитию производительных сил общества. Он счи¬
тал, что различные экспериментальные данные не должны на¬
громождаться друг на друга и оставаться без теоретического
обобщения. Критикуя эмпиризм, Ломоносов писал:
«Для чего толь многие учинены опыты в физике и в химии?
Для чего толь великих мужей были труды и жизни опасные
испытания? Для того ли только, чтобы, собрав великое множе¬
ство разных вещей и материй в беспорядочную кучу, глядеть
35

и удивляться их множеству, не размышляя о их расположении
и приведении в порядок?»
В противоположность эмпиризму, который ограничивается
добыванием и описанием фактов, Ломоносов указывал, что
истинный учёный должен умело сочетать опыт с теоретиче¬
скими обобщениями.
«.. .Химик, — пишет Ломоносов, — должен доказывать всё,
что приводится в химии. Но то, что он доказывает, ему надо
сперва познать, т. е. приобрести исторические сведения об из¬
менениях смешанного тела, и следовательно быть практиком...
Далее, он же должен уметь доказывать познанное, т. е. давать
ему объяснение, что предполагает философское познание.
Отсюда следует, что истинный химик должен быть и теорети¬
ком».
Ломоносов — экспериментатор, родоначальник русского
опытного естествознания — вместе с тем являлся выдающимся
теоретиком в области науки и философии. Пример Ломоно¬
сова явился вдохновляющим для деятелей русской науки и ма¬
териалистической философии.
Герцен в своих трудах «Дилетантизм в науке» и «Письма об
изучении природы», пожалуй, наиболее ярко раскрыл отрица¬
тельное отношение передовых направлений русской филосо¬
фии и к «буддистам от науки», которые твердят теоретические
положения как раз навсегда данные и не обращают внимания
на изменения, происходящие в жизни, и к ползучим эмпири¬
кам, пренебрегающим теоретическим мышлением и неспособ¬
ным поэтому познать суть процессов природы.
Прогрессивные представители русской философии, русские
материалисты никогда не довольствовались простым описа¬
нием явлений. Они всегда стремились познать сущность явле¬
ний, вскрыть закономерность процессов и обосновать пути их
изменения. Естественно, что ни эмпиризм, который за деревья¬
ми не видел леса и не мог раскрыть закономерностей в раз¬
витии природы и общества, ни кантовский дуализм, разрывав¬
ший «вещи в себе» и явления, ни идеализм рационалистиче¬
ского толка, допускавший преобразования только в сфере
мысли, в сфере сознания, не могли не вызвать отпора со сто¬
роны русских мыслителей-матерйалистов. Творческий, преоб¬
разовательный характер русской материалистической филосо¬
фии, её неуклонное стремление к сочетанию теории и прак¬
тики были несовместимы с идеалистическим миропониманием.
Русская философия в её передовых направлениях всегда
стремилась усвоить и критически переработать достижения
всей мировой цивилизации, достижения философской мысли
всего мира и вместе с тем никогда не отрывалась от продол¬
жения научных и философских традиций самой России, сло¬
жившихся на почве борьбы против крепостного права и всех
его порождений. В этом одна из её замечательных характер¬
38

ных черт. Это во многом определило движение Вперёд русской
материалистической философии.
Двигая вперёд философскую теорию, русские мыслители
критически усваивали идейное наследство своих как западно¬
европейских, так и русских предшественников. Эту характерную
черту русской философии замалчивали и отрицали буржуазные
космополиты, считавшие русскую философию простым перене¬
сением на русскую почву западноевропейских философских
теорий. Так, анализируя воззрения Белинского, они рассматри¬
вали его как последователя сначала Шеллинга, затем Фихте,
потом Гегеля, и, наконец, утверждают, что в последние
годы жизни он будто бы перешёл полностью на позиции
Фейербаха. Примерно такая же схема существовала и в харак¬
теристике Чернышевского: говорилось, что сначала он был
идеалистом религиозного толка, затем стал гегельянцем, потом
левым гегельянцем и, наконец, фейербахианцем.
Так фальсифицировалась история русской философии и при¬
нижалась роль русской философской мысли, допускалось
низкопоклонство перед буржуазной идеологией Западной
Европы, перед западноевропейской философией. Выходит, что
русская философия либо приемлет, либо критически преодоле¬
вает ту или иную западноевропейскую философскую систему,
и только. Получается, что русские мыслители предавали заб¬
вению передовую мысль своих русских предшественников и
обращали свой взор всегда только к Западу.
При этом игнорируется то, что Белинский исходил прежде
всего из условий русской общественной жизни, из борьбы
против крепостного права, которая определяла характер его
философии, что он учитывал материалистическое наследство
Ломоносова, Радищева и декабристов, что он глубоко ценил
диалектические идеи Станкевича, Надеждина и др., что на
формирование его мировоззрения в 40-х годах оказали
серьёзное влияние материалистические воззрения Герцена,
сформулированные в трудах «Дилетантизм в науке» и в «Пись¬
мах об изучении природы».
При характеристике философии Чернышевского нередко за¬
бывают то обстоятельство, что его материализм складывался
под влиянием общественной жизни в России, антикрепостни¬
ческого характера освободительной борьбы, что Чернышевский
исходил из материализма и диалектики Белинского и Герцена.
Космополиты, игнорирующие исторические условия обще¬
ственной жизни и преемственность материалистических тради¬
ций в развитии русской философии, по существу отрицают
историю русской философии. Они проповедуют лживую тео¬
рию, будто русская философия занималась только решением
вопроса о применимости той или иной западноевропейской
философской системы к России. Тем самым насаждаются
37

антимарксистские идеалистические взгляды на историю рус¬
ской философии, отрь/вающие её от классовых корней, от
исторических условий её возникновения и развития.
Лучшие представители русской материалистической филосо¬
фии вели борьбу против крепостнического, а затем капитали¬
стического строя, за установление передового общественного
строя в России. При этом они справедливо полагали, что луч¬
шим способом служения человечеству является служение ин¬
тересам народных масс своей страны, развитию общественной
мысли, науки, литературы своей родины в интересах трудя¬
щихся классов. Они не собирались останавливаться на уровне,
уже достигнутом русской мыслью, наукой, философией, но они
и не начинали свою деятельность на чистом месте. Они исхо¬
дили из того идейного наследства, которое было оставлено
их русскими предшественниками. Естественно также, что они
не могли не обратиться при этом и к передовому опыту тех
стран Западной Европы, которые в то время были впереди
России в экономическом и политическом развитии.
Передовой русской философии была чужда национальная
замкнутость, стремление к философской изоляции, присущие
философскому развитию некоторых других стран. Мы не най¬
дём в прогрессивных направлениях русской философской
мысли ни игнорирования достижений философской мысли дру¬
гих народов, как это имело место в философской мысли Гер¬
мании XVIII века по отношению к английскому материализму
XVII века и к французскому просвещению XVIII века, ни
шовинистической кичливости.
Русские мыслители искали правильную, научную теорию,
которая помогла бы им познать и преобразовать жизнь. Но
искания правильной, подлинно научной философской систе¬
мы — это вовсе не метания от одной брошюры или книжки
к другой, как считают буржуазно-помещичьи историки русской
общественной мысли. Это прежде всего обобщение опыта исто¬
рического развития для решения политических и теоретиче¬
ских вопросов, поставленных самой жизнью, вытекающих из
потребностей развития общества, из интересов народа, и кри¬
тическое усвоение идейного наследия, оставленного как за¬
падноевропейскими, так и русскими предшественниками.
Критически усваивая и обобщая исторический опыт как са¬
мой России, так и Западной Европы, русские философы соче¬
тали логическую силу ума с творческой силой дерзания. Об
этом свидетельствуют открытия Ломоносова, Менделеева, Се¬
ченова, Павлова в естествознании, переворот в эстетике, со¬
вершённый Белинским, Чернышевским и Добролюбовым,
великие программы антикрепостнического движения, выдви¬
нутые Радищевым, декабристами, Герценом, Белинским, Чер¬
нышевским, Добролюбовым и др.
38

Реалистическое понимание действительности с целью изме¬
нить её в интересах народа, новаторство в науке, литературе,
искусстве, общественной жизни, глубокое проникновение в
сущность явлений природы и общественной жизни — одна из
характерных черт русской материалистической философии
XVIII—XIX веков. Так, Белинский, Чернышевский, Добролю¬
бов, анализируя пр<й1зведения литературы и искусства, биче¬
вали тех, кто погряз в мистицизме и оторвался от реальной
жизни. Белинский, Чернышевский и Добролюбов требовали,
чтобы деятели искусства в художественных образах воспроиз¬
водили жизнь, чтобы писатели были учителями жизни, пока¬
зывающими реальные пути преобразования действительности.
Добролюбов писал, что он хотел и тоном критики своей, и
«Свистком», и всей своей деятельностью показать читателю,
какая грязь окружает его, в какой обстановке он живёт, что¬
бы, задетый за живое, он сказал: «Пропадай моя душонка,
а жить в этом омуте не хочу больше», не хочу мириться с этой
обстановкой.
Русские мыслители, как правило, не довольствовались по¬
верхностным описанием явлений, классификацией их признаков
и приведением в систему поверхностных сведений об окружаю¬
щей действительности. В отличие от метафизического напра¬
вления в западноевропейской философии XVII—XVIII веков
русские мыслители всегда стремились проникнуть в суть явле¬
ний и процессов, познать их закономерность, выяснить их
связи с другими явлениями и процессами.
Ещё в 40-х годах XVIII века Ломоносов теоретически и
экспериментально обосновал закон сохранения вещества и вы¬
сказал гениальное предположение о переходе движения из
одной формы в другую.
Этот факт свидетельствует о том, что уже в то время про¬
никновенная сила и ясность ума русского философа Ломоно¬
сова дали ему возможность разбираться в сложнейших вопро¬
сах и предвидеть направление, по которому пойдёт научное
исследование в области естествознания.
Известно, что Чернышевский жил в экономически отсталой
России, где развитие капитализма тормозилось господствовав¬
шими крепостническими порядками. В России середины XIX ве¬
ка Чернышевский не мог видеть достаточно фактов для анализа
глубоких противоречий буржуазного строя, рождающегося из
недр феодализма. Чернышевский не знал ещё о работах
Маркса. Тем не менее он сумел дать мастерскую критику бур¬
жуазной политической экономии и обнаружил её несостоятель¬
ность. Он утверждал, что в основе всех произведённых людь¬
ми богатств лежит труд, что труду должны принадлежать
плоды, им созданные, что буржуазное общество неизбежно
запутается в своих противоречиях, что оно также погибнет, как
погиб феодализм.
39

Ясность ума русских мыслителей выразилась и в том, что
они умели сочетать революционную страстность с глубиной на¬
учного исследования, с научной объективностью. Если о неко¬
торых политических деятелях России, например о Бакунине,
Энгельс с полным основанием сказал, что они более отли¬
чаются своим революционным пылом, чем научными исследо¬
ваниями, то это отнюдь нельзя сказать о выдающихся предста¬
вителях русской философии.
Возьмем, например, Белинского. Виссарион Белинский всей
душой ненавидел не только царизм и крепостное право, но и
западноевропейский капитализм и буржуазное государство.
«Горе государству, которое в руках капиталистов», — писал он.
Он утверждал, что прусское государство — государство позор¬
ное. Белинскому принадлежат многие замечательные строки
о пороках капитализма и буржуазного государства. Вместе с
тем Белинский отчётливо понимал прогрессивность капитали¬
стического строя в сравнении с феодализмом. Он доказывал,
что развитие производительных сил, путей сообщения, куль¬
турных связей между различными странами в условиях капита¬
листического строя представляет несомненный прогресс по
сравнению с феодализмом. «Промышленность, — говорил он, —
источник великих зол, но знаю, что она же — источник и вели¬
ких благ для общества». Белинский доказывал, что если Россия
сумеет создать у себя промышленность, торговлю, пути сообще¬
ния, то она значительно щагнёт вперёд. Белинский полагал, что
всемерное развитие экономических сил России, при условии
перехода государственной власти в руки народных масс, могло
бы привести Россию к ликвидации её вековой отсталости.
Чернышевский всеми силами души ненавидел царизм, стра¬
стно желал ему поражения в Крымской войне. Он хотел, чтобы
царское правительство запуталось в своей эквилибристике
между крепостниками и либералами, чтобы это вывело Россию
на путь открытой борьбы классов. Известно, что Чернышев¬
скому принадлежат суровые слова о царской России: «Сверху
донизу все рабы...» Но ненависть к царизму и глубокая боль,
вызванная отсутствием революционности в массах своих со¬
отечественников, не помешали Чернышевскому трезво и пра¬
вильно оценить роль русского народа и в прошлом и в буду¬
щем. Он писал:
«Нет, не завоевателями и грабителями выступают в истории
политической русские, как гунны и монголы, а спасителями —
спасителями и от ига монголов, которое сдержали они на мощ¬
ной вые своей, не допустив его до Европы, быв стеной ей, прав¬
да, подвергавшеюся всем выстрелам, стеною, которую вполо¬
вину было разбили враги, и другого ига — французов и Напо¬
леона».
«Пусть и Россия, — говорит далее Чернышевский, — внесёт
то, что должна внести в жизнь духовную мира, как внесла и
40

вносит в жизнь политическую, выступит мощно, самобытно и
спасительно для человечества и на другом великом поприще
жизни — науке... И да совершится чрез нас, хоть частию, это
великое событие! .. Содействовать славе не преходящей, а веч¬
ной своего отечества и благу человечества — что может быть
выше и вожделеннее этого?»
Реалистическое понимание действительности, ясность ума
русских революционных мыслителей с особенной силой сказа¬
лись в их способности предвидения. Было бы, конечно, непра¬
вильно считать, что классики русской философии середины
XIX века, как Белинский, Герцен, Чернышевский, Добролюбов,
смогли научно обосновать законы общественного развития.
Этого они не сумели и не могли сделать. Однако русские ре¬
волюционные мыслители предвидели наступление новых обще¬
ственных порядков и стремились приблизить их победу. Чер¬
нышевский писал:
«Мы принимаем за арифметическую истину, что со време¬
нем человек вполне подчинит себе внешнюю природу, на
сколько будет ему нужно, переделает всё на земле сообразно
со своими потребностями, отвратит или обуздает все невыгод¬
ные для себя проявления сил внешней природы, воспользуется
до чрезвычайной степени всеми теми силами её, которые мо¬
гут служить ему в пользу. Этот один путь уже мог бы привести
со временем к уничтожению несоразмерности между человече¬
скими потребностями и средствами их удовлетворения... Труд
из тяжёлой необходимости обратится в лёгкое и приятное
удовлетворение физиологической потребности, как ныне воз¬
вышается до такой степени умственная работа в людях просве¬
щённых».
Одной из характерных черт русской материалистической
философии XVIII и особенно XIX века является её историче¬
ский оптимизм. В обстановке тяжёлого крепостнического гнёта,
террора царского правительства русские революционные мыс¬
лители не сгибаясь вели борьбу за ликвидацию российской
отсталости, за уничтожение крепостничества и всех его порож¬
дений.
Русские мыслители XVIII и первой половины XIX века, на¬
чиная с Радищева, понимали, что народные массы в России
забиты веками крепостнического гнёта, что трудно ещё рассчи¬
тывать на революционное движение народных масс. Однако
они вели самоотверженную и неутомимую борьбу с самодержа¬
вием, в меру своих сил и возможностей ломали преграды,
стоявшие на их пути.
Ломоносову, например, приходилось вести свою научную дея¬
тельность в условиях, когда при царском дворе и в Российской
Академии наук было засилье немецких проходимцев, когда и
учёных и науку стремились импортировать из-за границы,
когда в правящих верхах господствовало неверие в творческие
41

силы русского народа и боязнь народа. В такой обстановке
Ломоносов настойчиво боролся за отстранение немецких реак¬
ционеров от руководства русской наукой, за создание отече¬
ственной науки и отечественных научных кадров.
Герцену пришлось в 1847 г. покинуть горячо любимую родину,
и он в течение 23 лет, до конца жизни, находился в эмиграции.
Но Герцен никогда не терял веры в русский народ, в то, что
народ станет хозяином своей судьбы. У Герцена бывали иллю¬
зии о возможности примирения крестьян с образованным дво¬
рянством, которое, по его мнению, «должно» понять муки
народа и пойти на отмену крепостного права; но никогда Гер¬
ценом не овладевала мысль о том, что в России бесплодно
погибнет революционное дело.
Эта же революционная стойкость, этот исторический опти¬
мизм ярко выражены в революционном подвиге Чернышев¬
ского, в самоотверженной деятельности Добролюбова, Огарёва,
Писарева, Шелгунова и других русских революционных мыс¬
лителей XIX века.
В течение веков реакционные философы-идеалисты на Западе
и в России доказывали, что будто бы смирение и покорность
судьбе являются национальной особенностью русской психики.
История опровергла эти реакционные измышления, эту фаль¬
сификацию истории русского народа. Известно, что русский на¬
род не мирился с иноземным и социальным гнётом, многократ¬
но выступал против своих угнетателей и поработителей. Ярким
свидетельством этого являются национально-освободительные
войны русского народа, крестьянские и солдатские восстания,
могучее и победоносное российское рабочее движение, равного
которому не было в мире.
Трудящиеся классы русского народа никогда не были склон¬
ны к непротивлению злу; им никогда не были свойственны рас¬
слабленность духа и покорность судьбе. Трудящимся классам
русского народа присущи выдержка, настойчивость в преодо*
лении препятствий на пути к цели, оптимистическая вера в
победу, несмотря на временные неудачи или даже пора¬
жения.
Не один суровый экзамен выдержал с честью русский народ,
не раз бывал на краю гибели и всегда одерживал победу над
врагом, развиваясь затем с ещё большей силой и крепостью.
Ещё Герцен говорил о той внутренней силе, которая так уди¬
вительно поддерживала русский народ в его борьбе против чу¬
жеземных угнетателей и помещичье-самодержавного строя и
дала возможность сохранить величие духа и национальный
характер.
Выдающиеся русские мыслители-материалисты неустанно
пропагандировали исторический оптимизм, уверенность в
победе сил прогресса над силами реакции. Когда на Западе
после 1848 г. было подавлено революционное движение, Черны¬
42

шевский в своей статье «Франция при Людовике Наполеоне»
писал:
«Никогда ещё не было войны, в которой не потерпела бы не¬
скольких уронов побеждающая сторона». Люди, считающие
временное поражение новых интересов окончательным, «не
знают, что каковы бы ни были неудачи многих отдельных битв,
но в результате торжество остаётся за тою стороною, которая
имеет больше сил, и силы которой с каждым годом возрастают.
Будто может прекратиться развитие новых интересов? Нет,
они с каждым днём крепнут. А если так, — возможно ли со¬
мневаться в окончательном торжестве тех форм, какие тре¬
буются новыми интересами?»
Этот исторический оптимизм, присущий революционным рус¬
ским просветителям, Ленин в своей статье «От какого наслед¬
ства мы отказываемся?» оценил как одну из лучших традиций
русской революционной демократии, традицию, от которой от¬
ступили народники и которую сохранили и развили русские
марксисты.
Характерной чертой передовых направлений русской филосо¬
фии является вера в творческую мощь человеческого разума,
в способность человека познать мир. В то время как в Герма¬
нии в конце XVIII века и в особенности в XIX веке широкой
волной распространились сомнения в возможности познания
мира — скептицизм, агностицизм и мистицизм, передовые рус¬
ские мыслители доказывали, что человечество в состоянии
раскрыть сущность явлений, познать закономерности развития
природы и общества в целях их изменения. Русские материа¬
листы считали агностицизм чем-то оскорбительным для чело¬
веческого разума. Самой худшей слабостью человеческого ума
они считали недоверие к силам человеческого ума.
Уверенностью в творческой мощи человечества, в силе чело¬
веческого знания, в возможности преобразования окружающей
человека среды в интересах народа проникнуты труды передо¬
вых русских мыслителей. *
Последователь Радищева Пнин на рубеже XVIII и XIX века
в своей оде «Человек» писал:
Ужель ты сам всех дел виною,
О человек! Что в мире зрю?
Снискавши мудрость сам собою
Чрез труд и опытность свою,
Прошёл препятствий ты пучину,
Улучшил ты свою судьбину,
Природной бедности помог,
Суровость превратил в доброту:
Влиял в сердца любовь, щедроту;
Ты на земле, что в небе бог!
В той же оде Пнин писал:
В каком пространстве зрю ужасном
Раба от Человека я,
43

Один, как солнце в небе ясном,
Другой так мрачен, как земля.
Один есть всё, другой ничтожность;
Когда б познал свою раб должность,
Спросил природу; рассмотрел,
Кто бедствий всех его виною?
Тогда бы тою же рукою
Сорвал он цепи — что надел.
Пнин не только выражает обычную для просветителей того
периода мысль о господствующей роли разума, но и высказы¬
вает уверенность в силе человеческого познания, в способности
человека не только познать, но и изменить мир.
Герцен решительно боролся против скептицизма и догматиз¬
ма. Он выступал и против тех естествоиспытателей, которые
отрицали возможность познания законов природы, и против
тех, которые пытались выдать достигнутое наукой за истину в
последней инстанции. Он писал по этому поводу:
«Вероятно, вы замечали, с какой поспешностью естествоис-
"пытатели предупреждают о пределах своего воззрения, как бы
страшась услышать вопросы, на которые они отвечать не мо¬
гут; но такого рода границы несостоятельны; поставленные
личной волей, они столько же внешни предмету, сколько за¬
бор, поставленный правом собственности, чужд полю, на кото¬
ром стоит».
Всякую попытку ограничить человеческое познание Гер¬
цен расценивал как сомнение в истинности человеческого зна¬
ния и отвергал как несовместимую с наукой.
Историю человеческой мысли русские мыслители рассмат¬
ривают как процесс познания истины. Они стоят выше фран¬
цузских материалистов XVIII века, считавших предшествую¬
щие им' философские и научные теории либо заблуждением,
ошибкой, либо ложью, сознательным искажением истины. От¬
ношение русских философов к предшествующей истории чело¬
веческой мысли отличается и от гегелевской концепции исто¬
рии философии.
Гегель полагал, что каждая философская система раскры¬
вает одну или несколько сторон человеческого мышления, что
каждая из философских систем приближает человечество к
познанию истины. При этом Гегель сознательно игнорировал
материалистическое направление в философии и считал, что
после падения Римской империи философия могла развиваться
лишь в сфере немецкого национального духа, а свою философ¬
скую систему считал венцом развития человеческой мысли.
Придерживаясь такого взгляда на историю философии, Гегель
пренебрежительно относился к лучшим традициям философ¬
ской мысли других народов и не допускал возможности разви¬
тия философии в будущем.
Передовые русские мыслители подходили к развитию фило¬
софии исторически, утверждая, что человечество никогда не
44

остановится на достигнутом, не скажет себе: «Стой, довольно!
Мы всё знаем и дальше не пойдём».
Глубокая вера в мощь человеческого познания, уверенность
в том, что оно даёт нам объективные истины, — характерная
черта русской материалистической философии.
Существенной особенностью материалистического направле¬
ния русской философской мысли в XIX—XX веках является
диалектический характер мышления. Конечно, неправильно
было бы считать диалектиками первых русских материали¬
стов XVIII века — Ломоносова и Радищева. Они не вышли за
пределы метафизического материализма XVII—XVIII веков, но
уже они делали догадки, что природа развивается и изменяет
свои формы, что движущаяся материя переходит из одного со¬
стояния в другое, что в обществе нет и не может быть вечного
и раз навсегда установленного порядка.
Развитие русской диалектической мысли в Росоии в начале
XIX века началось с пропаганды в русском обществе диалек¬
тических идей развития, взятых в значительной мере из дости¬
жений и открытий естествознания, а также из немецкой фило¬
софии конца XVIII — начала XIX века.
В середине XIX века русские философы-материалисты, кри¬
тически преодолевая идеализм немецкой философии, начали
создавать свой диалектический метод, отличный от диалектики
немецких идеалистов.
Диалектический метод у Белинского, Герцена, Чернышев¬
ского, Добролюбова состоял не только в том, что они призна¬
вали вечный принцип движения, развития, но и в том, что они
требовали всестороннего рассмотрения изучаемого предмета в
его связи и взаимодействии с другими предметами.
В «Очерках гоголевского периода русской литературы» Чер¬
нышевский писал:
«.. .Мыслитель не должен успокаиваться ни на каком поло¬
жительном выводе, а должен искать, нет ли в предмете, о ко¬
тором он мыслит, качеств и сил, противоположных тому, что
представляется этим предметом на первый взгляд: таким обра¬
зом, мыслитель был принуждён обозревать предмет со всех
сторон, и истина являлась ему не иначе, как средством борьбы
всевозможных противоположных мнений. Этим способом, вме¬
сто прежних односторонних понятий о предмете, мало-помалу
являлось полное, всестороннее исследование и составлялось
живое понятие о всех действительных качествах предмета».
Научные открытия Менделеева, Сеченова, И. Павлова свиде¬
тельствуют о том, что эти выдающиеся учёные-материалисты
являлись стихийными диалектиками, хотя известно, что к диа¬
лектическому материализму они относились с некоторым
предубеждением и на его позиции не стали.
Всё это говорит о том, что важнейшим направлениям рус¬
ской материалистической философии XIX века присуще
45

диалектическое направление мысли, признание диалектиче¬
ского принципа развития.
Нередко вопрос о характере мировоззрения русских филосо'-
фов решался примитивно и неправильно: русские философы,
мол, взяли гегелевскую диалектику, присоединили к ней фейер-
баховский материализм и перенесли всё это на русскую почву.
Такая трактовка развития философской мысли в России XIX
века искажает историческую правду. Мировоззрение великих
русских философов XIX века — Герцена, Белинского, Черны¬
шевского, Добролюбова — вырабатывалось в борьбе с догма¬
тизмом и реакционными сторонами немецкой идеалистической
философии, в процессе преодоления ограниченности и созерца¬
тельности материализма Фейербаха.
Известно, что немецкая идеалистическая философия конца
XVIII — начала XIX века была проникнута глубоким противо¬
речием между догматической, идеалистической системой и диа¬
лектическим методом, что сама диалектика в немецкой идеа¬
листической философии является ограниченной диалектикой,
обращённой лишь к прошлому, но не к настоящему и буду¬
щему. Немецкие философы-идеалисты утверждали, что достиг¬
нутая в Пруссии в то время ступень общественно-политиче¬
ского и идейного развития есть вершина, венец творения,
конечный результат прогресса, дальше которого история не
пойдёт. Немецкая идеалистическая философия пронизана реак¬
ционными идеями кичливого прусского национализма, прене¬
брежением к славянским народам, восхвалением захватниче¬
ских войн, преклонением перед прусской монархией и т. д.
Классики русской философии XIX века Герцен, Белинский,
Чернышевский и Добролюбов были первыми русскими мысли¬
телями, понявшими ограниченность и реакционность немец¬
кой идеалистической философии. Они установили, что гегелев¬
ская диалектика вовсе не является всеобъемлющим и научным
методом познания мира, подвергли критике реакционные
идеи немецкой идеалистической философии, её догматизм, аб¬
страктность, стали разоблачать реакционные социально-поли¬
тические идеи немецких философов. Они начали создавать
свою материалистическую философскую систему и строить свой
диалектический метод, метод в основе своей революционный.
Они открыто стремились поставить философию на службу
народным массам, теоретически обосновать закономерность
и необходимость революционных. преобразований в обще¬
стве.
Уже поэтому нельзя ставить знак равенства между револю¬
ционной диалектикой классиков русской философии XIX века
и диалектикой немецкой идеалистической философии, ограни¬
ченной, изуродованной реакционной и мистической системой
немецкого идеализма. Нельзя также отождествлять материа¬
лизм Герцена, Белинского, Чернышевского, Добролюбова,
46

оплодотворённый диалектической идеей развития, материа¬
лизм, стремившийся обосновать революционное преобразова¬
ние общества, с созерцательным и метафизическим материа¬
лизмом Фейербаха.
Критикуя немецкую идеалистическую философию, классики
русской философии XIX века пришли к выводу, что философия
немецких идеалистов принадлежит прошлому, что необходимо
создание новой логики, новой науки о мышлении, которая была
бы основана на познании законов материального мира, отра¬
жала бы процессы, происходящие в реальной действительно¬
сти, в природе и в обществе.
Тов. Жданов, вскрывая недостатки книги Г. Ф. Александ¬
рова «История западноевропейской философии», говорил:
«.. .в ходе истории менялись не только взгляды на те или
иные философские вопросы, но сам этот круг вопросов, сам
предмет философии находился в постоянном изменении, что
вполне соответствует диалектической природе человеческого
познания и должно быть ясно всякому подлинному диалек¬
тику» '.
Глубочайшая справедливость этого положения т. Жданова
видна на примере русской классической материалистической
философии XIX века. Основные черты этой философии ясно
говорят о том, что сам предмет философии здесь стал иным по
сравнению, например, с немецкой идеалистической философией
конца XVIII и начала XIX века. Русские философы-материа¬
листы XIX века считали, в отличие от немецкого идеализма,
предметом философии не самопознание «абсолютной идеи»,
а глубокое исследование действительности, природы и общества,
выяснение общих законов развития в целях изменения при¬
роды и общества в соответствии с интересами народных масс.
Классики русской философии при определении предмета
философии, предмета логики исходили из посылок, противо¬
положных тем, из которых исходили идеалистические филосо¬
фы Западной Европы. Белинский писал:
«Метафизику к чорту: это слово означает сверхнатуральное,
следовательно, нелепость, а логика, по самому своему этимоло¬
гическому значению, значит и мысль и слово. Она должна итти
своею дорогой, но только не забывать ни на минуту, что пред¬
мет её исследований — цветок, корень которого в земле, т. е.
духовное, которое есть не что иное, как деятельность физиче¬
ского. Освободить науку от призраков трансцендентализма
■и theologie (теологии, т. е. богословия, религии. — Авт.),
показать границы ума, в которых его деятельность плодо¬
творна, оторвать его навсегда от всего фантастического и
1	А. А. Жданов, Выступление на дискуссии по книге Г. Ф. Александро¬
ва «История западноевропейской философии» 24 июня 1947 г., Госполит-
издат, стр. 9.
47

мистического — вот, что сделает основатель новой философии,
и вот, чего не сделает Конт»
Тем самым Белинский подчёркивал, что происхождение чело¬
веческой мысли материальное, земное, а не навеянное ка¬
кой-то высшей, таинственной силой.
Герцен, раскрывая противоречие между реакционной идеа¬
листической системой и диалектическим методом Гегеля,
противопоставлял гегелевскому пониманию предмета логики,
диалектики своё понимание логики и диалектики, свободное
от мистицизма и ограниченности. Он писал: «Гегель всей ло¬
гикой достигает до раскрытия, что безусловное есть подтвер¬
ждение единства бытия и мышления. Но как дойдёт до дела,
тот же Гегель, как и Лейбниц, приносит всё временное, всё
сущее в жертву мысли и духу; идеализм, в котором он был
воспитан, который он всосал с молоком, срывает его в одно|-
сторонность, казнённую им самим, и он старается подавить
духом, логикой природу; всякое частное произведение её готов
считать призраком, на всякое явление смотрит свысока» 1 2.
Добролюбов, критикуя русских идеалистов — последовате¬
лей Шеллинга и Гегеля — за полнейший отрыв от жизни, от
изучения действительности, требовал замены идеалистической
схоластизированной диалектики «чистых понятий» новой диа¬
лектикой, формирующейся на основе материализма.
«Ныне, в естественных науках, — говорил Добролюбов, —
усвоен положительный метод, все выводы основываются на
опытных, фактических знаниях, а не на мечтательных теориях,
когда-то и кем-то составленных наобум, и не на тёмных гада¬
ниях, которыми в старые времена довольствовалось невеже¬
ство и полузнание» 3.
Уже это показывает, что классики русской философии
XIX века стремились строить свой диалектический метод на
иных, чем немецкие идеалисты, основах, а именно — на осно¬
вах философского материализма. Однако это отнюдь ещё не
означало, что им удалось создать материалистическую диа¬
лектику, достичь диалектического материализма. В силу при¬
чин социально-исторического и научного характера Герцену,
Белинскому, Чернышевскому и Добролюбову не удалось осу¬
ществить задачу материалистической переработки гегелев¬
ской диалектики.
Немецкие идеалисты-диалектики считали одним из основных
законов развития абсолютной идеи закон противоречия и
вместе с тем полагали, что противоречия могут быть смягчены.
и примирены. Гегель страдал, по его собственному выраже¬
нию, «нежным щажением действительности». Это. выражалось
1	В. Г. Белинский, Письма, т. III, стр. 175.
2	А. И. Герцен, Избранные философские произведения, т. I, 1946, стр. 117.
3	Н. А. Добролюбов, Сочинения, т. III, стр. 343.
48

в том, что он пытался смягчить и примирить антагонистические
противоположности, присущие современному ему буржуазно¬
помещичьему обществу. Считая, что вершиной социально-по¬
литического развития является прусская конституционная мо¬
нархия, примиряющая интересы феодалов и буржуазии, Гегель
полагал, что дальнейшее развитие и борьба противоречий в
обществе были бы незакономерными и ненужными. Филосо¬
фия Гегеля, рассматривающая достигнутый обществом уровень
как высшую и завершающую стадию развития, оправдывала
все существующие в обществе социальные несправедливости,
бедствия и страдания.
Классики русской философии с негодованием отвергали ге¬
гелевскую мысль о том, что развитие общества может оста¬
новиться на каком-то раз достигнутом уровне, вроде прусской
конституционной монархии.	*
В письме Боткину 1 марта 1841 г., критикуя Гегеля и его
философию истории, Белинский писал: «Со всем подобающим
вашему философскому филистерству уважением, честь имею
донести вам, что если бы мне и удалось влезть на верхнюю
ступень лестницы развития, — я и там попросил бы вас отдать
мне отчёт во всех жертвах условий жизни и истории, во всех
жертвах случайностей, суеверия, инквизиции, Филиппа II и пр.
и пр.: иначе я с верхней ступени бросаюсь вниз головой. Я не
хочу счастия и даром, если не буду спокоен на счёт 'каждого
из моих братий по крови».
Немецкая идеалистическая философия пыталась отвлечь про¬
грессивные силы человечества от борьбы за преобразование
общества. Даже тогда, когда немецкие идеалисты формулиро¬
вали диалектику как всеобщий принцип движения и развития,
они ограничивали пределы её применения, считая, что на со¬
временной стадии общественного развития самопознание абсо¬
лютной идеи завершилось и в дальнейшем прогрессе нет
нужды.
Классики русской философии XIX века понимали диалек¬
тику как «алгебру революции». Они утверждали, что развитие
природы и общества безгранично, беспредельно. Так же диа¬
лектически начинали рассматривать они и развитие мышле¬
ния. Каждый достигнутый человечеством уровень научного
познания они считали лишь временным и относительным.
Материализм классиков русской философии находился в
прямом противоречии с агностицизмом Канта и попытками
других идеалистов ограничить пределы человеческого позна¬
ния. Герцен негодовал по поводу того, что идеалистическая ме¬
тафизика хочет обуздать человеческий разум, поставив гра¬
ницы человеческому познанию, дальше которых оно будто бы
не может пойти. «.. .Нет, — писал он, — тайны, которую хра¬
нили бы сфинксы и грифы... Внутренняя сущность готова
раскрыться дерзающему».
4 Из истории русской философии 49

Добролюбов, обращаясь к практике человеческой жизни, к
открытиям науки, доказывал, что всякие сомнения в посюсто¬
ронности и правильности человеческого мышления абсурдны
и несостоятельны, оскорбительны для человечества и ведут
к отрыву мысли от жизни.
Своей борьбой против агностицизма и скептицизма классики
русской философии старались вселить в сознание представи¬
телей науки, литературы и общественной мысли уверенность
в силе человеческого познания. Это оказывало своё благотвор¬
ное влияние на русскую науку и искусство.
В. И. Ленин придавал большое значение борьбе Чернышев¬
ского против кантианства и -всякого рода агностицизма. В своей
бессмертной книге «Материализм и эмпириокритицизм» он по¬
святил этой борьбе Чернышевского против врагов материализ¬
ма специальный параграф.ЯЗыне, когда реакционная империа¬
листическая буржуазия стремится оживить кантианство и раз¬
личные виды агностицизма, прекрасные мысли Чернышев¬
ского, бичующие эту философскую реакцию, имеют очень
актуальное значение. Они помогают решению задачи, постав¬
ленной т. Ждановым: «С особой остротой должны быть раскри¬
тикованы философские системы и идеи, имеющие, несмотря на
свою реакционность, хождение и используемые ныне врагами
марксизма» х.
Товарищ Сталин в своей работе «О диалектическом и исто¬
рическом материализме» указывает, что долгое время в науке
господствовал метафизический взгляд на мир, согласно кото¬
рому всё в мире существует по раз навсегда данным и неиз¬
менным законам и не содержит в себе каких-либо внутренних
противоречий. Такая метафизическая точка зрения процветала
в домарксовском материализме, включая материализм Люд¬
вига Фейербаха.
Русские философы-революционеры Герцен, Белинский, Чер¬
нышевский и Добролюбов в отличие от всей домарксовской фи¬
лософии в Западной Европе уже не стояли на позициях мета¬
физического материализма, а приходили к выводу о необходи¬
мости сочетать материализм с диалектической идеей развития.
Но создать философию диалектического материализма они не
смогли. Эту задачу решили Маркс и Энгельс.
Если все материалисты до Маркса, в том числе и Фейербах,
были созерцательными материалистами, т. е. так или иначе
объясняли мир, но не показывали, как его изменить, то фило¬
софия русских материалистов начинала носить действенный
характер, была связана с революционной деятельностью пере¬
довых людей общества. Белинский, Герцен, Чернышевский,
Добролюбов своим философским учением стремились указать
1 А. А. Жданов, Выступление на дискуссии по книге Г. Ф. Александро¬
ва «История западноевропейской философии» 24 июня 1947 г., Госполит-
издат, 1947, стр. 21.
50

трудящимся классам русского общества пути выхода из того
отсталого, крепостнического состояния, в котором Россия на¬
ходилась. Они призывали к уничтожению крепостничества,
боролись за ликвидацию технико-экономической и государст¬
венной отсталости России, требовали развития отечественных
производительных сил и культуры, превращения России в пе¬
редовую во всех отношениях державу мира. Они учили, что
народные массы должны взять в свои руки власть, что про¬
дукты труда должны принадлежать тем, кто их произвёл, что
строй, основанный на эксплоатации, должен быть уничтожен
и заменён новым, справедливым общественным порядком. Гер¬
цен, Белинский, Чернышевский, Добролюбов были не только
великими мыслителями, но и великими революционерами.
Если Фейербах в силу идеалистических религиозно-мистиче¬
ских наслоений в его мировоззрении скатывался к проповеди
новой религии, религии всеобщей любви, то у классиков рус¬
ской философии XIX века мы, наоборот, находим проповедь
классовой борьбы, не только критику религии вообще, но и
глубокие мысли о том, что религия в эксплоататорском обще¬
стве служит эксплоататорам.
Классики русской философии XIX в. Герцен и Белинский,
Чернышевский и Добролюбов не были ещё до конца последо¬
вательными и законченными материалистами, ибо их материа¬
лизм недостроен, не распространяется на историю общества и
к тому же не свободен от элементов антропологизма.
Антропологизм в материалистических воззрениях классиков
русской философии XIX века состоял прежде всего в том, что
в центре философского исследования они ставили человека как
составную часть природы, его интересы и потребности, его яко¬
бы извечное стремление к свободе и счастью. Из принципа
биологического бытия, по мнению классиков русской филосо¬
фии, вытекают все стороны жизни человека: его деятельность
в природе, процесс познания природы, способ добывания
средств к жизни, материальная, политическая и духовная
жизнь в обществе. Непреодолённые до конца элементы антро¬
пологизма мешали классикам русской философии понять ко¬
ренное отличие общественного человека от всей остальной жи¬
вой природы, последовательно провести принцип историзма в
применении к общественной жизни, вскрыть материальную
основу всех общественных отношений, т. е. способ материаль¬
ного производства, понять законы развития общества. Ленин
справедливо отмечал узость и ограниченность антропологиче¬
ского принципа Фейербаха и Чернышевского.
Однако антропологические элементы в материалистическом
мировоззрении классиков русской философии XIX века не мо¬
гут быть полностью отождествлены с антропологическим ма¬
териализмом Фейербаха, ибо между ними есть существенные
различия.
51

Материализм Фейербаха, как известно, лишён всякого исто¬
ризма. Для Фейербаха человек—некая абстрактная, внеисто-
рическая сущность, обладающая неизменной природой и по¬
стоянными потребностями, вытекающими из физиологических
отправлений человеческого организма.
Материализм классиков русской философии XIX века,
содержа в себе элементы антропологизма, был пронизан прин¬
ципом историзма. Человек в понимании классиков русской фи¬
лософии — это уже не только биологическое существо, потреб¬
ности и интересы его отнюдь не являются неизменными, а раз¬
виваются в зависимости от условий социальной среды, в кото¬
рой человек живёт. Человек для Герцена, Белинского, Черны¬
шевского, Добролюбова—это прежде всего существо обще¬
ственное и активное, имеющее определённые материальные
нужды и интересы.
В этом состоит одно из коренных отличий материализма
классиков русской философии XIX века от антропологического
материализма Фейербаха.
Антропологический материализм Фейербаха, так же как и
антропологический материализм его французских учителей,
имел в виду человека вообще. Но при внимательном рассмо¬
трении этот «человек вообще» оказывался человеком бур¬
жуазного мира, выходящего из недр феодализма; исторически
ограниченные качества и свойства, потребности и интересы
буржуа были приняты французскими материалистами
XVIII века и Фейербахом за общечеловеческие.
Материализм классиков русской философии обращён к дру¬
гому человеку, к «простолюдину». По мнению Герцена, Белин¬
ского, Чернышевского и Добролюбова, главной силой обще¬
ственного развития, силой, активно воздействующей на при¬
роду, производящей материальные блага, определяющей раз¬
витие всех общественных отношений, являются трудящиеся
массы общества — крестьяне, ремесленники, пролетарии, раз¬
ночинная интеллигенция. И когда классики русской филосо¬
фии XIX века говорят об общечеловеческих интересах и по¬
требностях, о человеческой природе, они предполагают, что
речь идёт о потребностях и интересах трудящихся классов
общества, о природе «простолюдинов», составляющих огром¬
ное большинство населения. Когда они обсуждают проблемы
теории познания, они исходят из того, как воспринимают мир
народные массы, а не правящие верхи. Когда они решают во¬
просы социологии, они исходят из интересов народа, из его
стремлений к свободе и счастью. Когда они дают эстетиче¬
скую оценку тем или иным произведениям литературы и
искусства, они, говрря об общественных интересах и вкусах,
имеют в виду интересы и вкусы «простолюдинов». И в этом
материализм классиков русской философии несомненно отли¬
чается от антропологического материализма Фейербаха.
52

Фейербах, как известно, считал, что человек отличается от
животного тем, что он имеет свою точку зрения, т. е. обладает
сознанием. При таком подходе к общественным явлениям ото¬
двигается на задний план материальный фактор общественной
жизни — способ добывания человеком средств к жизни, уро¬
вень развития средств производства, степень совершенства
труда, в процессе которого человек воздействует на природу,
и т. д.
Классики русской философии XIX века не забывали о мате¬
риальной стороне общественной жизни, о том, что человек
должен добывать средства к существованию, совершенство¬
вать свои орудия труда, подчинять себе стихийные силы при¬
роды. Правда, классикам русской философии не удалось вы¬
яснить, что решающим условием жизни общества, его основой
является материальное производство, что движущей силой
развития общества является классовая борьба. Но уже то об¬
стоятельство, что они придавали большое значение материаль¬
ному быту людей, развитию техники и других средств мате¬
риального производства, что они начинали убеждаться в том,
что развитие человеческого сознания связано с процессом че¬
ловеческого труда и общением между людьми, позволило им
приблизиться к материалистическому пониманию истории об¬
щества. Это также отличает материализм классиков русской
философии XIX века от антропологического материализма
Фейербаха.
Отсюда вытекало и значительное различие в выборе объек¬
тов для научного, философского исследования классиками
русской философии и Фейербахом. Фейербах ограничивался
исследованием истории религии и истории философии, про¬
блемами этики, а также натурфилософскими вопросами. Его
не привлекали проблемы истории и экономики современного
общества, проблемы государства и права, классовой борьбы и
политики. Классики русской философии, как известно, сосре¬
доточили главное своё внимание именно на этих проблемах,
ибо они ртавили своей задачей понять место человека в об¬
ществе, уяснить его интересы и стремления и теоретически
обосновать необходимость и возможность создания нового об¬
щественного строя, который соответствовал бы интересам
«простолюдинов».
Таким образом, если Фейербах ограничился чисто теорети¬
ческой деятельностью в сфере мышления, обрекая свой мате¬
риализм на созерцательность и оторванность от реальной
исторической жизни современного ему общества, то классики
русской философии XIX века стремились теоретически обосно¬
вать практически-революционную деятельность трудящихся
классов, вооружить их правильным пониманием путей и зако¬
нов экономического и политического развития общества, хотя
им этого и не удалось сделать. В отличие от созерцательного
53

антропологического материализма Фейербаха материализм
классиков русской философии XIX века проникнут идеями
классовой борьбы, от него «веет духом классовой борьбы»,
хотя русские революционные мыслители XIX века и не могли
ещё правильно понять побудительные причины классовой
борьбы, т. е. законы общественного развития, научно обосно¬
вать идеи классовой борьбы, не могли довести и не доводили
свои взгляды на классовую борьбу до логического завершения,
до требования диктатуры пролетариата. Что же касается
Фейербаха, то он, как известно, не признавал, что ■борьба клас¬
сов в обществе имеет прогрессивное значение, и низводил
историю государств на степень придатка истории церкви.
Мало того, Фейербах стремился заменить классовую борьбу
принципом «всеобщей любви», основанной на примирении
классов.
Наконец, русская материалистическая философия XIX века
отличается от философии Фейербаха и тем, что русские ма¬
териалисты начинали понимать зависимость философии, науки,
литературы от общественных условий жизни людей, от их
классовой принадлежности.
Фейербах, как известно, считал познание человека зависи¬
мым лишь от-природы, воздействующей на органы чувств че¬
ловека; в сознании человека как части природы, по Фейер¬
баху, отражается вся природа, как в капле морской воды отра¬
жается море со всеми его качествами и свойствами. Классики
русской философии XIX века в отличие от Фейербаха начинали
рассматривать различные формы человеческого существования
под углом зрения борьбы классов. Политические, научные и
философские теории создаются, по их мнению, под влиянием
общественных событий, служат отголосками исторической
борьбы и имеют своей целью задержать или ускорить ход исто¬
рического развития.
Классики русской философии XIX века боролись за созда¬
ние философии, науки и искусства, в которых отразились бы
общественные интересы и миросозерцание трудящихся,
«простолюдинов». Они были полны оптимистической уверен¬
ности в возможности осуществления этой задачи, ибо, по их
мнению, «благодаря своей здоровой натуре, своей суровой жи¬
тейской опытности... простолюдин в сущности понимает вещи
несравненно лучше, вернее и глубже, чем люди более счаст¬
ливых классов» Ч
Русские революционные мыслители боролись за создание
«партии народа» в литературе, требовали от литературы и
искусства активного воздействия на общество с целью его
преобразования; они учили, что передовые идеи должны стать
достоянием народных масс и привести к революционному дей-
1 Н. Г. Чернышевский, Избранные философские сочинения, 1938, стр. 59.
54

ствию. Фейербах же стоял в стороне от революционной борь¬
бы и отграничивал от неё философское знание.
Всё это свидетельствует о том, что материализм классиков
русской философии XIX века в сравнении с философией
Фейербаха представляет собой более развитую разновидность
домарксовского философского материализма.
Классики русской философии XIX века стремились отре¬
шиться от метафизического взгляда на общество, но они не
смогли до конца преодолеть идеализм в понимании обще¬
ственных явлений, выяснить и доказать, что основа всех об¬
щественных отношений состоит в материальных производ¬
ственных отношениях, в исторически определённых и сменяю¬
щих друг друга способах материального производства. Низ¬
кий уровень общественного развития тогдашней России поме¬
шал классикам русской философии открыть и уяснить эту
истину.
Главное препятствие на пути материалистической перера¬
ботки гегелевской диалектики русскими мыслителями заключа¬
лось в том, что Герцен, Белинский, Чернышевский, Добролю¬
бов жили в России крепостнической, в стране, отсталой в тех¬
нико-экономическом отношении, где не было ещё рабочего
класса и прочных связей с западноевропейским пролетарским
движением. Поэтому они не могли создать подлинную науку
о законах развития общества. Эту задачу выполнили только
Маркс, Энгельс, Ленин и Сталин.
Но даже нося на себе отпечаток отсталости общественного
и политического строя России XIX века, философские и социо¬
логические теории классиков русской философии XIX века
были более прогрессивными и революционными, чем все фи¬
лософские и социологические теории, созданные на Западе
до Маркса и Энгельса. Классики русской философии слу¬
жили не буржуазии, а трудящимся классам общества и, не
удовлетворяясь общепринятыми в Западной Европе нор¬
мами и теориями, прокладывали новые пути в науке и
искусстве.
Крупнейшим пороком всех буржуазных курсов истории фи¬
лософии, как за границей, так и в России, является невключе¬
ние в общую историю философии истории развития русской
философии. Этот порок нашёл своё отражение и в книге
Г. Ф. Александрова «История западноевропейской филосо¬
фии». Тов. А. А. Жданов в своей речи на философской дискус¬
сии по книге Г. Ф. Александрова показал, к каким вредным
последствиям это ведёт. Тов. Жданов говорил:
«Ничем не мотивированным является также невключение в
учебник истории развития русской философии. Нет нужды
доказывать, что это упущение носит принципиальный харак¬
тер. Какими бы мотивами ни руководствовался автор, исклю¬
чая историю русской философии из общей истории философии,
55

умолчание о ней объективно означает умаление роли русской
философии и искусственно делит историю философии на исто¬
рию западноевропейской и историю русской философии, причём
автор не делает никаких попыток объяснить необходимость та¬
кого разделения. Оно увековечивает буржуазное деление на
«западную» и «восточную» культуру, рассматривает марксизм
как региональное «западное» течение».
Для главных, прогрессивных направлений философской
мысли в России XVIII—XIX веков характерны вера в творче¬
ские силы народных масс, стремление к ликвидации крепост¬
нических порядков и всяческого гнёта, требование прогрессив¬
ного развития производительных сил и культуры, желание
всеобщего благоденствия народных масс.
В ряде произведений Герцена, Белинского, Чернышевского,
Добролюбова народные массы уже не рассматриваются только
как объект истории; народные массы признаются уже субъек¬
том истории, движущей силой исторического развития. Черны¬
шевский и Добролюбов видели, что сам народ, а не выдаю¬
щиеся личности являются творцом истории. Добролюбов пи¬
сал:
«Историческая личность, даже и великая, составляет не бо¬
лее как искру, которая может взорвать порох, но не воспла¬
менит камней, и сама тотчас потухнет, если не встретит мате¬
риала, скоро загорающегося. Не хотят понять, что этот мате¬
риал всегда подготовляется обстоятельствами исторического
развития народа, и что, вследствие исторических-то обстоя¬
тельств, и являются личности, выражающие в себе потребно¬
сти общества и времени».
Не все выдающиеся русские мыслители XVIII—XIX веков
были революционерами. Ломоносов, Лобачевский, Менделеев,
будучи революционерами в естествознании, не были |револю-
ционерами в общественно-политической жизни. Но каждый
из этих мыслителей-материалистов верил в творческие силы
русского народа, в творческие силы русской науки, был сто¬
ронником прогресса производительных сил и культуры,
ненавидел существовавшие в России реакционные порядки,
стремился к ликвидации отсталости.
Весьма важной характерной чертой передовой русской фи¬
лософской и общественной мысли является сочетание патрио¬
тизма с уважением к другим народам, к их правам, к их сво¬
боде и культуре. Для передовых русских мыслителей материа¬
листов характерно отсутствие сознания национальной исклю¬
чительности, националистического самодовольства, тем паче
шовинистического бахвальства. Русские передовые мыслители
уже в конце XVIII века выступали против господствовавшей
тогда самодержавно-крепостнической идеологии, в XIX веке —-
также и против панславизма и реакционного «славянофиль¬
ства», в конце XIX века — против народничества. Они призна¬
56

вали, что царская Россия — страна отсталая в технико-эконо¬
мическом и государственном отношении, что некоторые стра¬
ны Европы опередили её в своём развитии, и вместе с тем до¬
казывали, что русский народ может не только быстро ликви¬
дировать отсталость России, но и создать более высокую ма¬
териальную и духовную культуру.
Выдающиеся русские мыслители-материалисты были непре¬
клонными противниками шовинизма и национальной исключи¬
тельности, хотя они по справедливости гордились русским
народом и предсказывали его великое будущее.
«Патриотизм живой, деятельный, — писал Добролюбов, —
именно и отличается тем, что он исключает всякую между¬
народную вражду... Настоящий патриотизм, как частное про¬
явление любви к человечеству, не уживается с неприязнью к
отдельным народностям».
Русские революционные мыслители глубоко сочувствовали
освободительной борьбе других народов — венгерского, испан¬
ского, польского, народов балканских стран — против инозем¬
ных угнетателей. Это нашло яркое выражение в трудах Гер¬
цена, Чернышевского и др.
Прогрессивные, материалистические направления русской
философской и общественной мысли воспитывали русское об¬
щество в духе ненависти к царизму, угнетавшему другие на¬
роды, признавали право всех народов на развитие националь¬
ной государственности, стремились распространить среди всех
народов России передовую демократическую культуру. Не слу¬
чайно передовые русские мыслители — Радищев и декабристы,
Белинский и Герцен, Чернышевский и Добролюбов оказали
серьёзное влияние на развитие философской и общественной
мысли украинского, белорусского, грузинского, армянского,
азербайджанского и других народов.
Передовые русские мыслители были горячими патриотами
своей родины. Они решительно боролись против помещичье-
буржуазного космополитизма. Белинский гневно писал: «Кос¬
мополит есть какое-то ложное, бессмысленное, странное и
непонятное явление, какой-то бледный, туманный призрак,
существо безнравственное, бездушное, недостойное назы¬
ваться священным именем человека». «Содействовать славе
не преходящей, а вечной своего отечества и благу челове¬
чества — что может быть выше и вожделеннее этого», — го¬
ворил Чернышевский.
В сознании передовых людей русского общества и прежде
всего в сознании разночинной интеллигенции, в конце 50 — на¬
чале 60-х годов прошлого века происходили серьезные сдвиги.
Революционно-демократическая идеология Чернышевского —
Добролюбова наступала в это время на господствовавшую в
обществе самодержавно-крепостническую идеологию и близ¬
кий к ней помещичье-буржуазный либерализм. Но крепостни¬
57

ческим верхам тогдашнего русского общества удалось найти
выход из назревавшего в конце 50-х годов революционного
кризиса и избежать превращения революционной ситуации,
сложившейся в России в 1859—1861 гг., в революционный пе¬
реворот. Это оказалось возможным потому, что в России в то
время не было ещё класса, способного возглавить народные
массы на революционный переворот, — не было рабочего
класса; крестьянство было раздроблено и забито веками кре¬
постнического гнёта и само нуждалось в политических руково¬
дителях. Русская буржуазия не могла претендовать на роль
руководителя политической борьбы, ибо она не была револю¬
ционным классом, боялась народных масс, холопствовала и
пресмыкалась перед царизмом.
Исторические условия в России сложились таким образом,
что в ней примерно до 80-х годов XIX века не было силы,
способной организовать и повести массы на осуществление
политического и общественного переворота. Тем не менее идей¬
ная борьба, которую вела в середине XIX века русская рево¬
люционная демократия и прежде всего Белинский, Герцен,
Чернышевский, Добролюбов, вызывала значительные сдвиги
в сознании передовых людей русского образованного обще¬
ства. Революционной демократией были разоблачены реак¬
ционные идеи самодержавия, панславизма, а также перено¬
симые на русскую почву шеллингианство и гегельянство, при
помощи которых реакционеры пытались оправдать самодер¬
жавный строй и агрессивную политику царизма. Передовые
слои русской разночинной интеллигенции шли за революцион¬
ными демократами. Однако в обществе ,не было ещё класса,
способного осуществить социальную революцию. Идейной,
философской революции в России в это время произойти не
могло, так как передовые материалистические и демократиче¬
ские идеи русских революционных мыслителей овладели со¬
знанием лишь передовой части разночинной интеллигенции,
но не стали и не могли стать достоянием широких народных
масс, которые только начинали подниматься на борьбу про¬
тив помещиков-крепостников.
Высоко ценя философские и социально-политические идеи
русских революционных демократов, мы должны тем не ме¬
нее иметь в виду, что эти идеи не могли вывести трудящиеся
классы русского общества за рамки капиталистического обще¬
ства. Воплощение в жизнь идей Герцена, Белинского, Черны¬
шевского и Добролюбова было бы для России большим шагом
вперёд по пути прогресса, ибо оно могло привести к ломке
феодально-крепостнических отношений. Но это не привело бы
к установлению в России социализма, о чём мечтали русские
революционные демократы. Россия стояла в середине XIX века
на пути капиталистических, а не социалистических преобразо¬
ваний. В ней тогда не было ещё материальных условий для
58

перехода к социализму, не было ещё пролетариата — силы,
способной осуществить этот переход.
Революционные демократы, как и все мыслители до Маркса
и Энгельса, не могли научно обосновать пути общественного
развития, пути создания социалистического строя. Только идеи
марксизма-ленинизма стали символом веры многомиллионных
масс трудящихся России, как и других стран.
Марксистское миросозерцание коренным образом отличается
от идей, созданных прогрессивными буржуазными и мелко¬
буржуазными мыслителями прошлого, в том числе и русскими
философами-материалистами. «Марксизм—это не толькотео-
рия социализма, это — цельное мировоззрение, философская
система, из которой само собой вытекает пролетарский социа¬
лизм Маркса. Эта философская система называется диалекти¬
ческим материализмом»
Марксизм-ленинизм научно обосновал пути и средства со¬
циалистического преобразования общества, соединил научно¬
социалистическое учение с революционным движением рабо¬
чего класса и тем самым идейно подготовил победоносную со¬
циалистическую революцию.
VI
Как уже говорилось выше, исследование русской философии
и общественной мысли было начато лишь в середине
XIX века — Герценом и Чернышевским, причём они обратили
своё внимание на историю русской теоретической мысли с
конца XVIII века и не ставили своей задачей дать системати¬
ческое изложение истории русской философии. Нельзя, конеч¬
но, всерьёз говорить, как это делал в своё время Радлов, что
пионером научного исследования истории русской философии
был архимандрит Гавриил, давший в 1840 г. в своей «Исто¬
рии философии» краткую аннотацию книг по философии, вы¬
шедших в России.
Научное исследование истории русской философии и рус¬
ской общественной мысли, анализ особенностей её развития
долгое время были затруднены широко распространёнными
среди русской интеллигенции, в частности среди историков,
философов и литераторов, неправильными концепциями
истории русской философии и общественной мысли. Это пан¬
славистские концепции, космополитические либерально-ка¬
детские теории, народническо-эсеровские теории, а также
серьёзные ошибки меньшевистско-догматического порядка,
содержащиеся в трудах Плеханова по истории русской фило¬
софии.
Довольно широко были распространены в русском образо¬
ванном обществе XIX века панславистские теории А. Хомякова,
1 И. В. Сталин, Соч., т. 1, стр. 297.
59

И. Киреевского, К. Аксакова и других идеологов «славя¬
нофильства» и в известной мере теории так называемых
«почвенников» и Аполлона Григорьева. Некоторое отражение
эти панславистские концепции нашли в труде профессора Коя-
ловича «История русского самосознания» (1884 г.).
Панславистские теории по вопросам истории русской мысли
были теснейшим образом связаны с воззрениями панславистов
на патриотизм. Считая себя патриотами России, панслависты
объявляли русскую нацию нацией «богоизбранной», стреми¬
лись противопоставить русский народ всем другим народам,
чтобы обосновать великодержавные агрессивные планы рус¬
ского царизма, разжечь шовинизм и вопреки интересам наро¬
да толкать Россию на захватнические войны. Панславистские
взгляды по вопросам патриотизма были по существу глубоко
антинародными и антипатриотическими, ибо панслависты были
реакционерами и стремились сохранить в неприкосновенности
патриархально-крепостнические порядки в России и увекове¬
чить тем щамым былую российскую отсталость.
Концепция панславистов по истории русской мысли столь
же реакционна и ложна в своих основаниях, как и их взгляд
на судьбы России. Развитие русской философской и обще¬
ственной мысли они представляли как процесс, совершенно
изолированный от культурно-исторического развития всего че¬
ловечества; в этом «славянофилы», а позднее «почвенники»
видели преимущество русской мысли и источник её дальней¬
шего прогресса. Русская философия и русская общественная
мысль рассматривались панславистами как нечто коренящееся
в неизменном психическом складе русского народа, в «непре¬
ходящих и неизменных свойствах русской души». Поскольку
«славянофилы» приписывали психике русских людей такие ка¬
чества, как религиозность, созерцательность, смирение и пре¬
данность царю и помещикам, приверженность к старому и
враждебность ко всему новому, то всё в русской философии и
социологии, что противостояло этим качествам, они без вся¬
кого на то основания объявляли чуждым России, привнесен¬
ным с западноевропейской почвы. Заметим, однако, что «сла¬
вянофилы» отступали от этого своего принципа, когда он на¬
чинал противоречить их реакционному мистицизму. Так, они
считали немецкий идеализм, в особенности «философию откро¬
вения» Шеллинга, высшим видом философского знания, ибо
она «подчиняет, — как говорил И. Киреевский, —раздвоенную
образованность Запада цельному сознанию верующего ра¬
зума» 1.
Панслависты, следуя идеям немецких идеалистов, стреми¬
лись обосновать вечность и незыблемость царизма, православ¬
ной религии и великодержавного гнёта царской России над
1 И. В. Киреевский, Соч., т. II, стр. 325.
60

другими национальностями. Панславистские теоретики утвер¬
ждали, что всякая философская и политическая идеология,
посягающая на традиционные устои патриархально-религиоз¬
ного сознания, чужда русскому национальному духу, и счи¬
тали, что всё национальное диаметрально противоположно
общечеловеческому; на этом основании они отлучали от фи¬
лософии идеологов петровской «учёной дружины» Кантемира,
Татищева, а также Ломоносова, Новикова, Радищева и дру¬
гих мыслителей XVIII века, выступавших за распространение
передовой цивилизации в России, за критическое усвоение ма¬
териальной и духовной культуры Западной Европы. Конечным
источником развития русской философской и общественной
мысли «славянофильские» историографы считали Разум, Идею
с большой буквы. «Все глубочайшие истины мысли, — писал
Хомяков, — доступны лишь всесущему Разуму, ему одному
открыты невидимые тайны вещей божеских и человече¬
ских».
«Славянофилы», исходя из идей Шеллинга и Гегеля, стре¬
мились доказать, что в русском национальном духе нашёл
своё воплощение Абсолютный Разум, а все явления русской
общественно-политической и идейной жизни суть результаты
развития истинно-русского православного духа. И. Киреевский
писал, например: «Русский православный дух, дух истинной
Христианской веры воплотился в русскую общественную и се¬
мейную жизнь».
«Славянофильские» историки русской мысли по существу
отрицали историческое развитие философской мысли в России,
ибо считали свойства русской психики и её проявления неиз¬
менными, ограничивали философское знание религиозным со¬
зерцанием «непостижимого».
«Славянофильские» теоретики исключали из истории фило¬
софии как западноевропейский, так и русский материализм,
поскольку с материализмом неразрывно связаны естественные
и технические науки, что с точки зрения «славянофилов» явля¬
лось кощунством в отношении философии, призванной, по
их мнению, быть родной сестрой религии и религиозной мо¬
рали.
В 70—90-х годах прошлого века в русской литературе и
историографии распространился народнический взгляд на
историю русской философии и общественной мысли. Народни¬
ческие идеологи, не разделявшие панславистского мистиче¬
ского взгляда на жизнь, считали главным источником фило¬
софского знания в России «дух времени», подразумевая под
этим совокупность мнений и понятий критически мыслящих
личностей, отрицающих круг идей предшествующей эпохи.
Конечная причина развития всех идей, в том числе философ¬
ских и политических, по мнению народнических идеологов, со¬
стоит в нравственном и умственном самосовершенствовании
61

человека, сознание которого свободно от каких бы то ни было
влияний материальных условий жизни общества.
Народнические идеологи (Лавров, Михайловский, Иванов-
Разумник) объявляли историю философской и общественной
мысли историей миросозерцания «всесословной и внеклас¬
совой» интеллигенции, которая не имеет якобы никакого отно¬
шения к материальным интересам общественных классов.
История русской мысли, с точки зрения народников, есть исто¬
рия борьбы «критически мыслящих личностей», «абстрактного
человека», как говорил Иванов-Разумник, против пришедшего
с Запада «мещанства». Никакие общественные силы, никакие
классы и их борьба не при чём в этом соревновании «крити¬
чески мыслящей личности» с мещанством, утверждали народ¬
ники.
Развитие диалектики в России рассматривалось народни¬
ками как привнесение в русскую мысль чуждых догм, как по¬
пытка мерить русскую мысль на западноевропейский аршин.
Народнические идеологи подобно «славянофилам» исключали
из истории русской мысли материализм как нечто, по их мне¬
нию, незаконнорождённое. Они считали материализм идеоло¬
гией, чуждой русскому уму, тем более что материализм они
представляли в форме вульгарного или экономического мате¬
риализма, который принижает роль идей и личности в истории,
прославляет низменные инстинкты человека и т. п.
Подобный подход к истории идеологий исключал возмож¬
ность истории русской философии как науки.
Уже накануне реформы 1861 г. и в особенности после неё
в противовес революционно-демократической идеологии Чер¬
нышевского— Добролюбова в господствующих классах Рос¬
сии стала распространяться идеология либеральная, из кото¬
рой впоследствии выросла либерально-монархическая идеоло¬
гия кадетов. Космополитические концепции буржуазно-поме¬
щичьего либерализма по истории русской философии и рус¬
ской общественной мысли нашли своё отражение в трудах
К. Кавелина, Б. Чичерина, Н. Котляревского, А. Веселов¬
ского, а впоследствии в работах П. Струве, Милюкова, Гершен¬
зона, Булгакова, Бердяева, Ю. Айхенвальда, Шпета и других.
В чём сущность буржуазно-кадетской концепции истории
русской философии и общественной мысли? Большинство фи¬
лософов и социологов этого направления рассматривает про¬
цесс исторического развития России как перенесение западно¬
европейского капитализма и всех его порождений, в том числе
и буржуазной цивилизации, на русскую почву. В соответствии
с этим истолковывается и характер русского философского
развития. Формирование и развитие русской теоретической
мысли изображается буржуазно-либерально-кадетск-ими тео¬
ретиками как простое заимствование в Западной Европе фи¬
лософских и социологических теорий, наиболее подходящих к
62

уровню развития России, и распространение их на русской
почве. Русская культура превращается, таким образом, бур¬
жуазно-кадетскими идеологами в опытное поле для взращива¬
ния семян западноевропейской философии и социологии.
Эти космополитические измышления смыкаются с реакцион¬
ными измышлениями немецких и англо-американских исто¬
риков и философов о том, что будто «западный» элемент при¬
внёс в Россию государственность и культуру. Сущность про¬
цесса развития русской теоретической мысли состоит, по мне¬
нию буржуазно-кадетских историков философии, в том, что
в сознании русской интеллигенции укореняются заимствован¬
ные с Запада реакционные и идеалистические теории, с одной
стороны, социалистические и материалистические — с другой.
Подобно Гегелю, русские идеологи буржуазно-помещичьего
либерализма относились к материализму как мачеха, не счи¬
тали его законной отраслью философского знания. Они счи¬
тали посягательством на чистоту философии, на «святая
святых» философского знания стремление русских философов-
материалистов применить философию к сферам практического
приложения к жизни, к области общественной жизни, эсте¬
тики, этики, естествознания. На этом основании они либо со¬
вершенно исключали из истории философской мысли, либо
всячески принижали значение философских идей Ломоносова,
Радищева, Белинского, Чернышевского и других классиков
русской философии. Они фальсифицировали историю русской
философии, объявив настоящими русскими философами, под¬
линными выразителями русского национального самосознания
только тех русских мыслителей, которые переносили на рус¬
скую почву идеалистические и мистические теории Запада,
например, Юркевича и Каткова, мистика-неоплатоника Вл. Со¬
ловьёва, гегельянца Б. Чичерина, спиритуалиста Льва Лопа¬
тина, кантианца Введенского, позитивиста Лесевича и других.
Так в угоду реакционному идеализму извращалась история
философии в России. Буржуазно-кадетские историки русской
философии и русской общественной мысли не останавливались
ни перед каким искажением смысла и содержания прогрессив¬
ных направлений русской философской мысли, для того чтобы
принизить и дискредитировать её, чтобы показать своё рабо¬
лепие перед буржуазной философией Запада.
Если в конце XIX века диалектика истории заставляла вра¬
гов революционного материализма переодеваться и прикиды¬
ваться материалистами, если Струве и Булгаков объявляли
себя сторонниками материалистических и демократических
идей Белинского и Чернышевского, то революция 1905 г. и по¬
следовавшая за ней реакция вызвали коренное изменение в
отношении буржуазно-кадетских идеологов к истории револю¬
ционной русской общественной мысли XIX века. Они объяви¬
ли русский материализм и революционно-демократическую
63

идеологию XIX века пагубным отклонением от нормального
развития русской общественной мысли. Они утверждали, что
идеология русской революционной демократии беспочвенна,
привнесена в Россию извне, не имеет корней в русском народе.
Это обвинение по адресу русской революционной мысли не
было изобретением кадетов: в беспочвенности, в оторванности
от русской почвы обвиняли в 60—70-х годах прошлого века
наших революционных мыслителей так называемые «почвен¬
ники» — братья Достоевские, Страхов, Данилевский и другие
идеалисты, группировавшиеся вокруг журналов «Эпоха» и
«Время».
С целью подорвать популярность идей революционной де¬
мократии в русском обществе идеологи буржуазии в 1909 г.
выпустили сборник «Вехи», в котором лучших представителей
русской философской и общественной мысли характеризовали
как «сонмище больных, изолированное в родной стране». Ве¬
ховцы утверждали, что истинная наука, литература, искус¬
ство несовместимы со служением народу, провозглашали не¬
обходимость очищения науки от «примеси практицизма», лите¬
ратуры — от «всяких поучений», требовали «искусства для ис¬
кусства», заявляли, что философия должна быть освобождена
от «народолюбия» и «цролетаролюбия». Они проповедывали,
что подлинно философскими идеями в духовном развитии Рос¬
сии были идеи «соборного сознания», «отрешения от мирских
сует», «свободного творчества выдающейся личности, стоящей
над народом», и. т. д.
Ленин в своём реферате «Идеология контрреволюционного
либерализма», сделанном в Париже в 1909 г., в статьях
«О Вехах», «Еще один поход на демократию», «Веховцы и на¬
ционализм» и других подверг веховскую идеологию глубокой
критике. Ленин высоко поднял философские традиции русской
революционной демократии, дал анализ мировоззрения Гер¬
цена, Чернышевского, Белинского и показал, что оно было не¬
разрывно связано с чаяниями и устремлениями народных масс
и прежде всего крестьянства.
Это было тем более необходимо сделать, что Плеханов, за¬
нимаясь историей русской философской и общественной мысли,
допустил немало ошибок.
В 90-х годах и в начале 900-х годов, до перехода на пози¬
ции меньшевизма, Плеханов создал ряд ценных трудов по
истории русской философии (большую монографию о Черны¬
шевском, статьи о Белинском), в которых высоко оценивал
общественную и литературно-критическую деятельность рус¬
ских мыслителей, раскрывал содержание их теоретических
взглядов, защищал их от народнической фальсификации.
Позднее, в 1909—1912 гг., в период, когда Плеханов был
меньшевиком-партийцем и вместе с большевиками боролся
против ликвидаторов, он ещё раз выступил на защиту мате¬
64

риалистических и революционно-демократических традиций
русской философии. К этому времени относятся его глубокие
и яркие статьи о Герцене, Белинском, Добролюбове, Чаадаеве.
Было бы, однако, неправильно не замечать содержащихся и
в этих работах Плеханова недостатков и ошибок.
С 1911 г. Плеханов пишет «Историю русской общественной
мысли». В этом важном по замыслу труде, для создания кото¬
рого Плеханов привлёк большой фактический материал, со
всей ясностью и определённостью сказались ошибочные, мень¬
шевистские установки Плеханова по вопросам истории рус¬
ской философии и русской общественной мысли, которые в за¬
родыше Содержались ещё в ранних его работах.
В чём состоят пороки плехановско-меньшевистской концеп!-
ции истории русской философии?
Плеханов нередко рассматривает развитие русской филосо¬
фии и общественной мысли как своеобразный процесс «филиа¬
ции идей», заимствованных у мыслителей Западной Европы.
По Плеханову, русские мыслители следуют одному направле¬
нию западноевропейской мысли за другим; они избирают те
или иные идеи западноевропейской философии и становятся
популяризаторами и проводниками этих идей в русских усло¬
виях. С этой точки зрения Плеханов подходил к философской
эволюции Белинского и Чернышевского. Он не учитывал на¬
циональных исторических условий русской жизни, нашедших
своё отражение в русских философских системах, оставлял в
стороне классовую борьбу в русском обществе и её отражение
в идейно-политической жизни, не принимал во внимание
преемственность философских традиций в России. Не слу¬
чайно термин «история русской философии» никогда не упо¬
минается Плехановым.
Плеханов, склонный, как известно, к догматизму, прибегал
к своему методу логического противопоставления одной тео¬
рии другим теориям и при исследовании русской философской
и общественной мысли. Так, анализируя социологические воз¬
зрения Белинского, Чернышевского и других русских револю¬
ционных демократов, он ограничивается тем, что в чисто логи¬
ческом плане сравнивает их идеалистическое понимание исто¬
рии с историческим материализмом; он ставит знак равенства
между социологическими взглядами русских революционных
мыслителей и западноевропейским утопическим социализмом,
между их материализмом и антропологизмом Фейербаха. Та¬
кой подход затрудняет выяснение особенностей и. преимуществ
русской социологической мысли. Плеханов не видел, что рус¬
ские! материалисты середины XIX века были не только утопи¬
ческими социалистами, а и прежде всего революционными
демократами.
Плеханов зачастую неправильно решал вопрос д классовых
корнях мировоззрения русских мыслителей. Так, он классиков
6 Из истории русской философии 65

русской материалистической философии XIX века считал уче¬
никами и последователями немецких философов-идеалистов,
являвшихся, как известно, идеологами реакционной поме¬
щичьей аристократии и холопствовавшей перед ней буржуа¬
зии. Плеханов нередко отождествлял социально-политические
взгляды русских просветителей — революционных крестьян¬
ских демократов и французских просветителей XVIII века —
идеологов буржуазии. Он не видел классового различия между
последними и русскими крестьянскими революционными демо¬
кратами, не учитывал, что Белинский, Чернышевский, Добро¬
любов отразили в своём мировоззрении, в своих философских
и социально-политических взглядах настроения и чаяния угне¬
тённого крестьянства.
В последних своих трудах по истории русской общественной
мысли Плеханов исходил из меньшевистской схемы русского
исторического процесса, согласно которой все классы русского
общества, в том числе буржуазия и передовое дворянство, вы¬
ступают против царизма и якобы разделяют просветительские
взгляды независимо от своей классовой принадлежности.
Ленин в своих работах «От какого наследства мы отказы¬
ваемся?», «Памяти Герцена», «Крестьянская реформа» и про-
летарскн-крестьянская революция», «Из прошлого рабочей пе¬
чати в России» и т. д. отверг плехановские ошибочные уста¬
новки по истории русской философии и общественной мысли и
дал свои, научные установки.
Ленин и Сталин своими указаниями по истории России и
российского освободительного движения, по истории русской
революционной мысли поставили исследование истории рус¬
ской философии и общественной мысли на научную почву.
VII
Материалистическая русская философия имеет не только
русское, национальное, но и всемирно-историческое зна¬
чение.
Несмотря на то, что русская философская мысль с большим
трудом могла проникнуть на Запад, ибо царизм отделял Рос¬
сию не только полицейским, но и своеобразным интеллек¬
туальным барьером от Западной Европы; несмотря на то, что
русская философия была в пасынках у мировой науки и труды
русских философов, как правило, не переводились на западно¬
европейские языки, — она смогла приобрести всемирно-исто¬
рическое значение 'и сыграть.большую роль в жизни челове¬
чества.
Передовые представители русской философии, в особенно¬
сти классики русской философии XIX века, теоретически обо¬
сновывали освободительное движение в России, расшатывая
тем самым устои царской монархии, одного из самых лютых
66

жандармов Европы. Русское самодержавие в конце XVIII и в
первой половине XIX века сделало немало для поддержки
реакции и подавления революционного движения европейских
стран. Но после Крымской войны, в последней трети XIX века,
и особенно после революции 1905 г. царизм уже не смог осу¬
ществлять свою былую роль жандарма Европы. Этот факт
нужно отнести к несомненным заслугам русского революцион¬
ного движения и русской революционной мысли перед челове¬
чеством, перед свободолюбивыми народами Европы. Передо¬
вые русские мыслители, идеологи русского революционного
демократического движения идейно подготовляли крах ца¬
ризма, сплачивали на борьбу против самодержавно-крепостни¬
ческого строя прогрессивные силы русского общества.
Классики русской философии выступали против попыток
чужеземных реакционеров прибрать к своим рукам государ¬
ственный аппарат, научные и культурные учреждения царской
России, выступали против попыток превратить Россию в кон
лонию какой-либо европейской державы! Они всеми доступ¬
ными им средствами пропагандировали в русском обществе
необходимость развития отечественных производительных сил,
отечественной культуры, бичевали отсталость царской России
и сплачивали лучших людей русского общества на борьбу за
прогрессивное развитие России. Русские революционные мы¬
слители, русская демократическая литература, воздействуя на
общественное мнение, мешали царизму окончательно превра¬
тить Россию в колонию западноевропейских держав. Нет не¬
обходимости доказывать, каким величайшим бедствием не
только для нашего народа, но и для всего человечества было
бы превращение России в колонию какой-либо западноевро¬
пейской державы.
Всемирно-историческое значение русской материалистиче¬
ской философии сказалось в её влиянии на развитие демокра¬
тического движения в странах Европы. Широко известна вы¬
дающаяся роль Герцена и Чернышевского в борьбе револю¬
ционной демократии XIX века против реакции не только в
России, но и в других странах мира, в особенности славян¬
ских. Передовые представители общественной мысли славян¬
ских стран учились у Герцена, Белинского и Чернышевского
свободолюбию, гуманизму, ненависти к реакции и шовинизму;
освободительное движение славянских народов вдохновлялось
идеями дружбы народов, развитыми русскими революцион¬
ными демократами.
В предисловии к роману Чернышевского «Что делать?»
Г. М. Димитров писал о том, что поколения молодых револю¬
ционеров в балканских странах «воспитывались на примере
героев «Что делать?» — Рахметова, Кирсанова, Лопухова и
Веры Павловны — и очень часто буквально старались подра¬
жать личной твердости, выдержке, преданности делу револю¬
67

ции и непримиримости к врагам — качествам, которые харак¬
теризуют героев Чернышевского».
Русской материалистической философии принадлежит боль¬
шая заслуга в разоблачении антинаучных теорий в России..
Такая теория буржуазной реакции, как позитивизм, не могла
найти широкого распространения в русском обществе; поме-
щичье-буржуазный либерализм был подвергнут сокрушитель¬
ной критике со стороны деятелей российского революционно-
демократического движения. Антиматериалистическим тео¬
риям в России был нанесён серьёзный удар. Тем самым пред¬
шественники русской социал-демократии провели большую
очистительную работу.
Борьба руоских марксистов против народничества была
облегчена тем, что передовые русские мыслители стояли на
материалистических позициях — позициях, прямо противопо¬
ложных философской идеологии народничества. Народники
взяли у Герцена и Чернышевского их веру в крестьянскую об¬
щину, но они отбросили cajtioe главное из воззрений класси¬
ков русской философии XIX в., а именно — материализм, диа¬
лектику, исторический оптимизм, веру в творческие силы
народных масс.
Классики русской философии, пропагандируя передовые гу¬
манистические идеи, разоблачая и клеймя угнетение и произ¬
вол, пробуждая ненависть к реакции, рутине и косности, вдох¬
новляли своими прогрессивными идеями русскую классиче¬
скую литературу.
Творчество Некрасова, Салтыкова-Щедрина, Шевченко, Че¬
хова, Короленко, Горького и многих других писателей нашей
страны вдохновлялось теми идеями, которые выдвинули и раз¬
вили Герцен, Белинский, Чернышевский, Добролюбов. А через
русскую литературу эти идеи проникали на Запад..Не случай¬
но видные западноевропейские писатели признают, что именно
русская литература научила их гуманно мыслить и служить
интересам человечества.
В докладе о журналах «Звезда» .и «Ленинград» тов. Жданов
говорил: «Лучшая традиция советской литературы является
продолжением лучших традиций русской литературы XIX века,
традиций, созданных нашими великими революционными де¬
мократами — Белинским, Добролюбовым, Чернышевским,
Салтыковым-Щедриным, продолженных Плехановым и научно
разработанных и обоснованных Лениным и Сталиным» Ч
Русская материалистическая философия сыграла большую
роль в развитии в России естествознания. Всемирно известны
научные открытия Лобачевского, Менделеева, Сеченова, Пав¬
лова, Тимирязева и ряда других русских учёных-естество-
1 А. А. Жданов, Доклад о журналах «Звезда» и «Ленинград». Госпо-
литиздат, 1946, стр. 26.
68

испытателей. Мировоззрение этих классических представите¬
лей русского материалистического естествознания сложилось
в значительной мере на базе идей русской классической фило¬
софии. И если наша страна гордится открытиями Менделеева
и Павлова, трудами Сеченова и Тимирязева, то в этом нема¬
лая заслуга классиков русской философии, идеи которых на¬
правляли наших материалистов-естествоиспытателей по вер¬
ному, научному пути.
Самая главная, всемирно-историческая заслуга русской ма¬
териалистической философии XIX в. состоит в том, что резуль¬
таты её развития явились одной из предпосылок распростра¬
нения и развития марксистской философии в России. Ленинизм
в России возник на базе учения Маркса и Энгельса, на базе
самого революционного в мире рабочего движения. Работа
Плеханова и его группы «Освобождение труда» по "переводу
на русский язык произведений Маркса и Энгельса способство¬
вала распространению марксизма в России. Задача дальней¬
шего развития марксизма выпала на долю великих людей на¬
шего народа, корифеев науки — Ленина и Сталина.
Одной из причин, в силу которых марксизм мог распростра¬
ниться и победить в революционном движении в России, яви¬
лось и то, что революционные русские мыслители, в особен¬
ности классики русской философии XIX века, провели боль¬
шую подготовительную идейную работу, расчищая тем самым
почву для восприятия идей марксизма в России. В течение
ряда десятилетий они жадно искали правильную революцион¬
ную теорию, пропагандировали в русском обществе идеи мате¬
риализма и диалектики, утопического социализма и револю¬
ционной демократии, разоблачали реакционные философские
и политические идеи,( враждебные материализму и демократии.
В Германии и в других странах Западной Европы после
смерти Энгельса не оказалось деятеля, который был бы спосо¬
бен удержаться на уровне революционного марксизма и дви¬
нуть учение марксизма вперёд. Таких деятелей в лице Ленина
и Сталина выдвинуло российское революционное движение.
К началу XX века центр революционного движения и пере¬
довой теоретической мысли переместился с Запада в Россию.
Именно Россия стала родиной ленинизма, являющегося про¬
должением и развитием марксизма. Гениальные вожди россий¬
ского революционного движения Ленин и Сталин стали осно¬
вателями и вождями марксистской партии нового типа, вели¬
чайшими теоретиками марксизма, творчески разработавшими
учение Маркса и Энгельса в новых условиях, в эпоху импе¬
риализма и пролетарских революций. И это — вполне законо¬
мерное явление. Россия стала родиной ленинизма потому, что
в ней сконцентрировались в наиболее полном виде все проти¬
воречия капитализма, потому, что она была средоточием ка¬
питалистического, во|енно-феодального, национального гнёта.
69

Россия стала родиной ленинизма потому, что в ней сложился
самый революционный в мире рабочий класс, ведущий за со¬
бой революционное крестьянство. Россия, как говорил Ленин,
поистине выстрадала марксизм полувековой историей неслы¬
ханных мук и жертв, невиданного революционного героизма,
невероятной энергии и беззаветности исканий.
В 1902 г. в своей замечательной работе «Что делать?»
Ленин писал: «Роль передового борца может выполнить только
партия, руководимая передовой теорией. А чтобы хоть сколько-
нибудь конкретно представить себе, что это означает, пусть
читатель вспомнит о таких предшественниках русской социал-
демократии, как Герцен, Белинский, Чернышевский... пусть
подумает о том всемирном значении, которое приобретает те¬
перь русская литература».
Русская прогрессивная материалистическая философия и
выросшая на её идеях русская литература помогли револю¬
ционным марксистам, большевикам воспитать поколения пре¬
данных нашей, родине и народу людей.
Тов. Жданов говорил в своём докладе о журналах «Звезда»
и «Ленинград»: «Известно, что ленинизм воплотил в себе все
лучшие традиции русских революционеров-демократов XIX ве¬
ка и что наша советская культура возникла, развилась и до¬
стигла расцвета на базе критически переработанного культур¬
ного наследства прошлого».
Советский народ по праву занимает ныне авангардную роль
в борьбе трудящихся масс мира за прочный мир, за народную
демократию, за социализм, как он занимал авангардную роль
в борьбе всего человечества против злейшего врага народов —
гитлеровской Германии. С гордостью сознавая, что именно в
нашей стране впервые в истории построен социализм, мы, со-
ветскир люди, гордимся великим культурным наследством
русского народа.

ОБЩЕСТВЕННО-ПОЛИТИЧЕСКАЯ
МЫСЛЬ В РОССИИ В XV—XVII ВЕКАХ
О. В. ТРАХТЕНБЕРГ
Блестящий расцвет русской философии в XIX веке отнюдь
не был продуктом иноземного импорта, не был и чем-то вне¬
запным, неподготовленным, каким-то «чудом». Классическая
русская философия возросла на почве многовековой богатей¬
шей русской культуры.
На нескольких главах предистории русской философской и
общественно-политической мысли мы и предполагаем остано¬
вить внимание читателей.
* *
*
Культура Киевской Русл уже в первой половине XI века
стояла на весьма высоком уровне.
Международный престиж Киевского государства и его ши¬
рокие связи с зарубежными странами Запада и Востока бази¬
ровались Не только на значительном развитии ремёсел, обшир¬
ной мировой торговле и крепкой военной силе, но и на заме¬
чательных культурных достижениях.
Мощный взлёт культуры Киевской Руси относится к эпохе
Ярослава Мудрого, когда зачинается рост русской книжности
и летописания, пышный расцвет русской архитектуры и изо¬
бразительных искусств. В этом воплощалось развитие само¬
сознания талантливейшего народа, завоёвывавшего уже тогда
высокое место среди других народов мира.
Вместе с тем молодое Русское государство не чуждалось
достижений мировой культуры. В XI—XII веках в Киеве рабо¬
тали греческие художники, в Новгороде и Пскове — западные
мастера, во Владимир-на-Клязьме приглашались итальянские
строители. Наибольшее значение для Руси имели элементы ви¬
зантийского, а через него — античного культурного наследия.
Но вот наступает время, когда феодальная раздробленность,
междоусобицы и тяжесть монгольского завоевания надолго
приостанавливают блистательно начавшееся развитие Руси,
71

Немало времени и жертв потребовалось на собирание сил
для нового мощного подъёма.
В конце XIV века русский народ во главе с Дмитрием Дон¬
ским нанёс сильнейший удар татарам. В дальнейшем зависи¬
мость Русского государства от татар постепенно ослабевала и
была окончательно уничтожена в 1480 г.
По словам Ленина, фактическое слияние всех областей, зе¬
мель и княжеств в одно целое произошло в России «примерно
с XVII века». За столетие с лишним до этого на основе роста
производительных сил создались экономические условия для
централизации государства. Процесс централизации в России
был значительно ускорен потребностями обороны от враже¬
ских нашествий и поэтому произошёл «раньше ликвидации
феодализма, стало быть, раньше образования наций» *.
‘В результате образовалось многонациональное государство,
в котором «роль объединителя национальностей взяли на себя
великороссы, имевшие во главе исторически сложившуюся
сильную и организованную дворянскую военную бюрокра¬
тию» 1 2.
К концу XV и началу XVI века завершается процесс обра¬
зования под главенством Москвы русского централизованного
государства. В середине и второй половине XVI века происхо¬
дит перерастание этого государства в многонациональное. Во¬
круг сильного русского центрального ядра объединяется ряд
народов Восточной Европы. В то же время после длительного
перерыва Русское государство начинает принимать активное
участие в международной жизни Европы.
«Изумленная Европа, — писал Маркс в «Секретной дипло¬
матии XVIII в.», — в начале царствования Ивана Ш-го едва
замечавшая существование Московии, стиснутой между тата¬
рами и литовцами, была поражена внезапным появлением на
ее восточных границах огромного государства...»
Все эти процессы, связанные со сложной социальной борь¬
бой, нашли значительное и многообразное отражение в идео¬
логической сфере. Поэтому мы начинаем историю этой идео¬
логической области, в частности философской, с конца XV ве¬
ка, с момента окончательного оформления русского централи¬
зованного государства.
Пути развития и характер социально-политической и фило¬
софской мысли на Руси, во многом аналогичные с западно¬
европейскими, обладали своеобразными отличиями. В частно¬
сти, действенный характер русской теоретической мысли, са¬
мым непосредственным образом отвечавшей на социально-
политические вопросы эпохи, составляет её характерную осо¬
бенность. Сугубо абстрактная мысль, характерная для запад¬
1	И. В. Сталин, Соч., т. 5, стр. 15,
2	И. В. Сталин, Соч., т. 2, стр. 304,
72

ноевропейского средневековья, не получила у нас значитель¬
ного развития и влияния.
Важно отметить, что из Москвы издавна протягивались нити
в Грузию и Армению. При определении удельного веса этого
факта не следует забывать, что там, в Закавказье, бережно
хранились и культивировались зёрна античной образован¬
ности. В частности, надо помнить о высоком подъёме грузин¬
ской философии и литературы XI—XIII веков, связанном с
именем Иоанна Петрици и в особенности с гением Шота Руста¬
вели.
Надо помнить и о южных и западных славянах, потерявших
к этому времени политическую самостоятельность и тянувших¬
ся к Московской Руси как к величайшему и быстро развиваю¬
щемуся славянскому государству.
С самого начала необходимо категорически подчеркнуть
одну основную идею, а именно: «традиционный» взгляд боль¬
шинства буржуазных исследователей и их позднейших подго¬
лосков на русскую идеологическую жизнь XV—XVII веков как
на нечто застойное и малосодержательное является абсолютно
неверным. Русская теоретическая мысль уже в те отдалённые
времена отличалась своей живостью, силой и замечательным
разнообразием.
Большой интерес представляет исследование истоков рус¬
ской теоретической мысли в устном народном художественном
творчестве. Мировоззренческие идеи раскрываются в широком
эпосе былин, в лирике песен, в фантастике сказок, в мудрости
поговорок и пословиц. Но это особая большая тема. Сейчас мы
обращаемся к истокам русской общественно-философской
мысли лишь в том виде, в каком это выявилось и закрепилось
в письменных памятниках, носящих теоретический характер.
* *
*
Какой же была основная тематика русской теоретической
(публицистической, философской, социально-политической)
литературы в XV—XVII веках? Рост, укрепление и развитие
Русского государства и положение в нём различных классов —
вот центральная тема русской теоретической литературы, вот
стержень идеологической борьбы той далёкой эпохи.
В 1493 г. Иван III формально принимает титул «Великого
князя всея Руси». Он — «сймодержец», не нуждающийся в чу¬
жестранной санкции своей власти и заботящийся об оконча¬
тельном объединении в одно государство всей русской народ¬
ности. Укрепление «самодержавия» — в тогдашнем значении
термина, а не в том, которое придавали ему в дальнейшем Ро¬
мановы, — во внешних и внутренних отношениях проходит в
ожесточённой борьбе как с центробежными силами феода¬
лизма, так и с иноземным противодействием.
73

Следующий шаг: в 1547 г. Иван IV актом торжестренного
венчания официально закрепил царский титул, подчёркивая
при этом полный суверенитет своей власти.
Господствующий класс России XVI века — это феодальные
землевладельцы, среди которых выделяются две основные
группы:
а)	бояре — привилегированные землевладельцы, собствен¬
ники наследованных от отцов и дедов вотчин и земель;
б)	служилые дворяне — помещики, наделяемые великим
князем или царём землёй (поместьем) за свою службу. С конца
XV века первая группа экономически и политически слабела,
в то время как вторая шла в гору. Дворянство, с одной сто¬
роны, зависело от московского великого князя (царя), с дру¬
гой — составляло его основную классовую опору и военную
силу.
С конца XV века оформлялась крепостная зависимость кре¬
стьян. В XV веке имело место некоторое проникновение
в деревню развивавшихся по всей стране товарно-денеж¬
ных отношений. Исчезает «полное» холопство (рабство) и
появляется новая форма кабальной зависимости, в которую
попадает свободный человек, не могущий погасить задол¬
женность.
В XVI веке разгораются столкновения между всеми этими
классовыми группировками.
В то время появился ряд произведений теоретической мысли,
содержавших обоснование фактического положения вещей и
путей развития в политической сфере.
Выдающимся теоретиком государства у нас в эпоху Ивана
Грозного был Иван Пересветов.
«Иванец Семёнов сын Пересветов» был русский, родом из
Литвы. Он много странствовал по Европе и около 1538 г. при¬
ехал в Москву.
Пересветов — идеолог мелкого служилого сословия, на ко¬
торое опирались московские государи в своей борьбе с круп¬
ным боярством. Основная мысль Пересветсва такова: «вель¬
можи» (бояре) угнетают «волости и города», «богатеют от слёз
и от крови крестьянской», благодаря им «умалилась правда в
Московском государстве».
Бояре образуют средостение между царём и народом. Не
будь этого, смогла бы якобы осуществиться утопия Пересве-
това — некий «монархо-демократический» строй в противовес
феодально-аристократическому.
Царь должен быть «грозен и самоупрямлив и мудр без вос-
прашивания», он не нуждается в советах бояр и, если надо,
применяет террор—«грозу». «Как конь под царём без узды,
так царство без грозы». При таких условиях «бог покорит не¬
другов под ноги (царя), и он будет обладать многими цар¬
ствами». Естественной опорой самодержца является воинство
74

на царском жаловании, ибо «воинниками царь силён и сла¬
вен».
Пересветов обращается для обоснования своих идей к «есте¬
ственным правам» человека, т. е. к той сфере, в которой вра¬
щалась мысль западных гуманистов и просветителей.
«.. .Бог не велел друг друга порабощать. Бог сотворил чело¬
века самовластным и повелел ему быть самому себе владыкой,
а не рабом. Мы же берём человека в работу' и записываем его
навеки». Эта несправедливость является, по мнению Пересве-
това, источником пороков.
«Которая (же) земля порабощена, — говорит он, — в той
земле всё зло сотворяется». Рабство принижает человека и
обращает его в труса. Наоборот, свобода возвышает и делает
человека храбрым: «В котором царстве люди порабощены и в
том царстве люди не храбры и к бою против недруга несмелы,
порабощённый бо человек сраму не боится, а чести себе не
добывает». Наоборот, когда некий государь освободил людей,
«бывших у вельмож царёвых в неволе», тогда эти самые люди
«стали у царя храбры», «всякий стал против недруга стояти
и полки недругов разрывати, смертною игрою играти и чести
себе добывати». Итак, люди делаются храбрыми,, когда они
свободны.
Пересветов обосновывает свою идею такой легендой. Дьявол
искусил Адама после изгнания из рая и, взяв с него «запись»,
забрал его в неволю; бог сжалился над Адамом и изорвал
«запись», дав тем понять, что всякий закабаляющий человека
служит дьяволу.
Отсюда и из ряда других соображений следует важнейший
практический вывод Пересветова: необходимо освободить ка¬
бальных холопов.
Но, выступая против кабальной зависимости, в которую не¬
редко попадал и мелкий служилый люд, Пересветов отнюдь не
борется против закрепощения крестьян.
Наряду с такой «свободой» Пересветов пропагандирует из¬
вестного рода «равенство»: «Братие, все есмя дети Адамовы».
Он так расценивал людей: «Кто верно служит и против недруга
мочно стоит, тот и лутчей будет», т. е. дело не в аристократи¬
ческом происхождении, а в способностях и практической дея¬
тельности человека.
Таким образом, в середине XVI века мы наталкиваемся на
Руси на мотивы «естественных прав» человека, «самовластия»
и «равенства», близкие к мотивам гуманистов Западной Евро¬
пы того же и даже более позднего времени.
В том же направлении идут мысли Пересветова о религиоз¬
ной терпимости. По его мнению, правда важнее веры: «Коли
правды нет, то и всего, нет», «Не веру бог любит, но правду».
Практическая часть проектов талантливейшего публициста,
несомненно, подсказала многое в политике Ивана Грозного
75

периода, следующего за 1564 г., в частности организацию
опричнины.
В 40-х годах XVI века появилась в Москве публицистиче¬
ская и политико-экономическая работа «Благохотящим царём
правительница и землемерие». Её автором был священник
Ермолай, в монашестве Еразм.
Ермолай Еразм во многом близок к пересветовским идеям,
но основное внимание уделяет не «воинникам», а «ратаям»,
т. е. крестьянам: «В начале всего потребни суть ратаеви. От их
бо трудов есть хлеб, от сего же всех благих главизна». Но кре¬
стьяне жестоко эксплоатируются — «беспрестанно различные
ига подъемлют». Надо освободить их от денежных поборов,
так как «ратаеви мучими сребра ради, еже в царску взимается
власть и даётся в раздаяние вельможам и воинам на богатство,,
а не на нужды ради».
По мысли Ермолая, крестьяне должны доставлять помещи¬
кам средства для жизни, но освобождаются от денежных по¬
боров. Дворяне, устраняясь от деревенского хозяйства, пре¬
вращаются в своего рода государственных чиновников.
Автор трактата обнаруживает хорошую литературную и пра¬
вовую школу и знакомство с византийскими источниками.
Перу Ермолая Еразма принадлежит также «Книга о святой
Троице». Во второй части этого богословского, с публицисти¬
ческим оттенком, трактата автор пытается доказать господство
троичности в природе. В природе, пишет Ермолай Еразм, «всё
треглагольно восписует». Конечно, эта троичность носит явно
произвольный, а подчас и курьёзный характер. Например, во
внутреннем «сооружении» человека автор находит такие
«триады»: кожа, тело, жилы; сердце, жёлчь, печень; два види¬
мых глаза и третье «невидимое умное око» и т. Д.
Со стороны противоборствовавшего боярства последовал
ответ теоретикам «демократического абсолютизма». Вскоре
после 1553—1554 гг. появился политический памфлет, — так
называемая «Беседа Валаамских чудотворцев», — неизвестного
автора, который «обосновывает» неравенство происхождения,
феодальные «вольности» и нападает на естественное «само¬
властие» человека. Если Пересветов высказывал достаточный
индиферентизм в делах веры, то автор «Чудотворцев» резко
восстаёт против иноверцев: «Богомерзко и незаконно их житие
и обычай их неприятен» (неприемлем). Если Пересветов не
боялся радикальных преобразований, то «Чудотворцы» защи¬
щают всяческую старину вплоть до завета «брад и усов не
брити».
Борьба двух основных идеологических направлений (Пере¬
светов— «Валаамские чудотворцы») — борьба, отражавшая
конфликт реальных социальных группировок, дворян и бояр,
всё более разгоралась. Наиболее острую форму она приобрела
в столкновении между Иваном Грозным и князем Курбским.
76

Большую роль в идейно-политической борьбе XVI в. играл
кружок митрополита Макария. Этот образованный для своего
времени и энергичный человек возглавил ряд крупных литера¬
турных предприятий.
Крупнейшим литературным трудом макарьевского кружка
было составление «Великих Четьи-Миней» (1552 г.). «Четьи-
Минеи» («Помесячные чтения») были огромным собранием
церковно-литературного материала, расположенного по меся¬
цам. Они должны были собрать все «чтомые (читаемые)
книги, какие в Русской земле обретаются».
Эти и им подобные литературные и организационные меро¬
приятия были призваны возвеличивать и закреплять церков¬
ные и политические традиции единого Московского государ¬
ства.
«По благословению» митрополита Макария его учеником
протопопом Андреем в 1563 г. была завершена одна из поли-
тико-идеологических работ эпохи — «Книга степенная царского
родословия».
Основная идея этого сочинения — историческая преемствен¬
ность Москвы и власти её «богоутверждённых скипетродержа-
телей» от державы Владимира Святого, далее — от Византий¬
ской империи и, наконец, от древнего Рима. Эта власть мо¬
сковских государей призвана освободить страну от ужасов
феодальной «вольницы» и «междуусобных браней».
Историко-философская концепция «Книги» даёт яркий обра¬
зец представления о фаталистическом ходе исторического про¬
цесса, который как бы заранее предначертан. «на небесах».
История — это последовательное развёртывание некиих боже¬
ственных планов («провиденциализм»).
Близкий к Ивану Грозному благовещенский поп Сильвестр
отредактировал и дополнил сборник норм семейного быта.
Сильвестр назвал его «Книгой глаголемой Домострой».
«Домострой» опирается на принципы абсолютизма, теокра-
тизма, безусловного подчинения авторитету и подражания мо¬
настырскому «благочинию». Каждое «подворье» — это замкну¬
тый семейно-хозяйственный микрокосм, построенный по схеме
самодержавного правления и семейного рабства. Накопление,
скопидомство является идеалом этой организации. Сумма та¬
ких микрокосмов, насторожённо относящихся друг к другу,
образует государство.
Подобные социальные представления отражали идеологию
главным образом имущих (торговых и др.) слоёв русского
общества.
«Домострой», как и ряд других памятников эпохи ГрЬзного,
стремился унифицировать и закрепить авторитетом традиции
нормы жизни строящегося и укрепляющегося государства.
В круге тематики макарьевского кружка и памфлетов Перв-
светова протекала литературная деятельность Ивана Грозного,
77

который был выдающимся публицистом эпохи, «в словесной
премудрости ритор и смышлением быстроумен». Роль Грозного
в публицистике заключалась в обосновании, защите и в острой
и талантливой полемической пропаганде идей укрепления го¬
сударственности и в борьбе за претворение их на практике.
Царь — «самодержец», т. е. он никем не ограничен как во
внешних, так и во внутренних делах. Его власть «богоустано¬
влена». «Самодержавства нашего, — пишет Иван, — начало
от святого Владимира, мы родились и выросли на царстве,
своим обладаем, а не чужое похитили: русские самодержавцы
изначала сами владеют своими царствами, а не бояре и вель¬
можи».
Самодержец свободен по отношению к своим подданным.
«А жаловати есмя своих холопей вольны, а и казнити воль¬
ны ж есмя»,—писал Грозный Курбскому. Но он ответствен и
за грехи своих подданных: «Тщусь со усердием людей на
истину и на свет поставить». «Царь гроза не для добрых, а
для злых дел». «.. .Царь бо, — писал Грозный, — несть боязнь
делом благим, но злым; хощащи ли бо не боящийся власти? —
благо твори; аще ли злое твориши, бойся; не бо туне меч но¬
сит: в месть злодеем, в похвалу добродеем». Одна из основных
задач государя — прекращение феодальных «междуусобных
браней».
Грозный решительно выступал против теократических тен¬
денций духовенства: «Не подобает священникам царская тво-
рити». Царь не признавал религиозных преступлений равно¬
сильными политическим. Иностранные наблюдатели отмечали
несравненно ббльшую на Руси, чем на Западе, религиозную
терпимость.
Характерно, что Иван Грозный был глубоко возмущён Вар¬
фоломеевской ночью, этой ужасающей резнёй гугенотов во
Франции в 1572 г. Он писал императору Максимилиану II:
«Христианским государем пригоже скорбеть, что такое бесче¬
ловечие французский король над стольким народом учинил и
столько крови без ума пролил». Напомним, что по этому же
самому поводу Филипп II Испанский принёс свои горячие
поздравления французскому королю Карлу IX.
Иван Грозный был инициатором созыва земских соборов.
На первый из соборов были приглашены: духовенство, бояр¬
ская дума/ главные разряды служилых людей, «гости» и тор¬
говые люди.
Прямым антагонистом Грозного был идеолог крупной фео¬
дальной знати князь Андрей Михайлович Курбский.
Курбский — потомок князей Ярославских, видный воевода.
Он изменил Грозному и в 1564 г. во время войны перешёл на
сторону польского короля. Сохранилась переписка Курбского
с Иваном IV, относящаяся к 60—70-м годам XVI века, ряд
посланий его к разным лицам, а также исторические работы.
78

В письмах этого изменника родины нередки выпады против
«неблагодарного, варварского, недостойного учёных мужей
отечества».
Политический идеал Курбского, этого сторонника пережит¬
ков удельного сепаратизма и боярских притязаний,—двое¬
властие: царь и «избранная рада». Государь должен постоянно
совещаться с боярами. «Право совета» дополняется феодаль¬
ным «правом отъезда» недовольных вельмож.
Таким образом, у Курбского мы видим идеи, прямо проти¬
воположные идеям Ивана Грозного и Пересветова.
Курбский был противником централизованной царской вла¬
сти и явно тяготел к реакционному «идеалу» вельможной оли¬
гархии панской Польши.
Взгляды Курбского на историю явно эклектичны.
В трактовке исторического процесса он нередко исходил из
своего рода принципа субъективизма. Исторические события
он считал продуктом свободной деятельности людей, в особен¬
ности занимающих господствующее политическое положение.
С другой стороны, он часто прибегал к объяснениям мистико-
фантастическйм: «гнев божий», «дьявольские козни», «чаро¬
действо», «божия благодать» и т. п.
Естественно, что объективно-историческая правда в споре
Ивана IV с Курбским была на стороне защитников сильного
централизованного государства, но никак не на стороне по¬
борников феодальной раздробленности. В этом споре Иван IV
являлся новатором, а Курбский — адвокатом старины. Харак¬
терно, что Курбский пытался «принципиально» возражать про¬
тив «новшеств»: «трудных декретов и неудобопод!>емлимых
номоканонов».
В своих посланйях к Курбскому Иван Грозный предстаёт
перед нами как крупный прогрессивный политический деятель
и горячий патриот с ясным и широким политическим горизон¬
том, как незаурядный публицист, теоретик. Не случайно ге¬
ниальный Ломоносов так характеризовал Грозного; «бодрой,
остроумной и храброй государь».
Идеология расширявшегося и крепнувшего российского
абсолютизма логически, — а не хронологически, — увенчива¬
лась учением о «Москве — третьем Риме»; — не хронологиче¬
ски, ибо начатки этих идей мы видим ещё раньше выступления
Пересветова.
Наиболее яркое воплощение идея «третьего Рима» нашла у
псковского «старца» Филофея, который в историческом про¬
цессе видел осуществление пророчества Даниила о «четырёх
монархиях». Пал «старый Рим», уклонившись в ересь. Изме¬
нив православию, погиб и «новый Рим», т. е. Константинополь.
Остаётся третий и последний Рим — Москва. «Вся христиан¬
ская царства предошла вконец и снидошася воедино царство
нашего государя по пророческим книгам, то есть российское
79

царство, два убо Рима падоша, а третий стоит, а четвёртому
не быти».
В теории «Москва — третий Рим» за церковно-религиозной
шелухой скрывалась здоровая политическая мысль — теорети¬
чески обосновать и оправдать необходимость объединения
княжеств русской земли в единое сильное централизованное
государство во главе с Москвой.
* *
*
Политическая литература XVI века, с некоторыми образ¬
цами которой мы бегло ознакомились, постоянно переклика¬
лась с литературой церковно-религиозного порядка, имевшей
в эту эпоху несомненное влияние на духовную жизнь народа.
Скажем несколько слов об этой церковно-религиозной лите¬
ратуре, поскольку она соприкасается с вопросами мировоз¬
зренческого и социально-политического характера.
К концу XV и началу XVI века внутри русской церкви обра¬
зовались два основных направления, противостоявшие друг
другу по всем основным злободневным вопросам: об отноше¬
нии к светской власти, к монастырским владениям, к ересям.
Представители этих направлений вошли в историю под именем
«осифлян» и «нестяжателей».
Осифлянами называли сторонников и последователей
Иосифа Волоцкого, основавшего в 1479 г. монастырь под Во¬
локоламском. Осифляне защищали вмешательство церкви в
дела светского государства, право монастырей иметь земли с
крестьянами и инквизиционные методы борьбы с ересями.
«Аще у монастырей сёл не будет, — писал Иосиф, — како
честному и благородному человеку постричися? И. аще не бу:
дет честных старцев, откуда взяти на митрополию, или архи¬
епископа, или епископа?»
Но сохранить монастырские имения можно было лишь под
защитой абсолютизма. Это убеждение составляло одну из
основных пружин осифлянской политики.
Называя ересь прямой «затеей сатаны», Иосиф и его сорат¬
ник новгородский архиепископ Геннадий призывали с ерети¬
ками «прений не плодить», а «казнити, жечи, да вешати».
Как для борьбы с еретиками, так и ради достижения поли¬
тических целей «русские иезуиты» (как иногда называют
осифлян) рекомендовали государю «богопремудростное и бого¬
научное коварство». Эту тактику Иосиф Волоцкий подкреплял
учением «о прехищрении и коварстве божием». На многочис¬
ленных примерах из библии (например, о грехопадении Адама
и Евы) он доказывал, что бог достигал своих целей не пря¬
мыми, но «хитрыми» и «коварными» путями.
Упомянутый выше Геннадий, архиепископ новгородский,
для борьбы с ересями призывал даже к организации инквизи¬
ции по примеру Испании. «Сказал, — писал он в 1490 г. ми¬
80

трополиту Зосиме, — посол цесарев про шпанского короля, как
он свою землю очистил, и аз с тех речей и список к тебе по¬
слал».
Занимая господствующее положение в церковной иерархии,
осифляне пропагандировали крайний формализм и безогово¬
рочную авторитарность. Обоснование тех или иных положений
должно итти исключительно «от книг», которые являются ме¬
рилом и нормой истины. Начитанность осифлян превращалась
в механическое начётничество. Биограф прославлял Иосифа
Волоцкого за то, что он множество текстов держал «памятью
на край языка».
Полную противоположность осифлянам по всем пунктам
представляли нестяжатели. Во главе их стоял Нил Сорский
(1433—1508 гг.), человек «книжный». Вернувшись из Греции,
Нил основал на речке Соре близ Кирилло-Белозерского мона¬
стыря свою «пустынь». Его последователи получили название
«заволжских старцев». Заволжские старцы решительно выска¬
зывались против права монастырей на земельные владения,
которые-де втягивают монахов в «мирскую суету». Во главе
монашеских обетов заволжские старцы ставили обет «нестя-
жательства»: «Чтобы у монастырей сёл не было, а жили бы
чернецы по пустыням, а кормились бы рукоделием».
С такими идеями у нестяжателей нередко сочетались вы¬
пады против зксплоатации «чёрного люда» в монастырских
имениях, в которых «вопиет перед богом грех священнический
и иноческий и кровь христианская».
Вместе с тем нестяжатели требовали невмешательства «не¬
погребённых мертвецов» (монахов) в светские дела, терпимо¬
сти в отношении к еретикам и отрицали решающее значение
внешней религиозной обрядности.
Между книгами, учил Нил, надо проводить различие, ибо
«писания многа, но не вся божественна суть». Здесь недоста¬
точно слепой веры, но нужен разум.
Рационалистическая тенденция заставляла заволжских стар¬
цев скептически относиться ко многим «чудесам» святых.
Важна не внешность, а внутреннее духовное расположение,
«умное», «сердечное делание», духовно-нравственное вдохно¬
вение и совершенствование.
Рационалистические мотивы переплетались у Нила Сорского
с мистическими. Можно заметить некоторое родство воззрений
русских нестяжателей с античным неоплатонизмом (связь
была возможна через посредство афонских «исихастов»).
Интерес нестяжателей к внутренней, духовной жизни стиму¬
лировал их психологические опыты. Примечателен в этом
отношении монастырский устав Нила Сорского «О жительстве
скитском». Автор высказывает немалое знание человеческой
психологии и развивает ряд теоретико-познавательных поло¬
жений, связанных с этическими.
6 Из истории русской философии 81

Предметы объективного мира вызывают в человеке соот¬
ветствующий образ и помысел, по терминологии Нила Сор-
ского — «прилог». Это — впечатление, не зависящее от чело¬
веческой воли и лишённое поэтому моральной оценки. «При¬
лог» «чужд похвалы и укоризны» и, следовательно, безгрешен:
он «не может поколебать совершенных».
На основе «прилога» возникает рассуждение, так или иначе
соединённое с волевым актом. Сочетание с «прилогом» есть
«страстное или бесстрастное собеседование с явившимся по¬
мыслом», размышление о той мысли, которая нам «на ум при¬
ходит». Тут начинается нравственная ответственность чело¬
века.
Стремление к исполнению желания есть «пленение», кото¬
рое может перейти в «страсть». «Пленение есть невольное
отведение сердца во власть лукавых помыслов». Страсть через
известное время «свивает гнездо в душе», «обращается в нрав
и обычай» человека. «Кто не сопротивляется врагам сим, по¬
винен наказанию».
Нестяжатели выступали застрельщиками в попытках
Ивана III секуляризовать монастырские земли. Они, как мы
видели, осуждали вмешательство духовенства в дела светской
власти. Этим они сначала способствовали укреплению едино¬
державия, но в дальнейшем светская власть путём компромис¬
сов сплотилась с осифлянами, и нестяжательство стало средо¬
точием оппозиционных элементов по отношению к господ¬
ствующей церкви и поддерживаемому ею самодержавию.
Однако надо подчеркнуть, что своего рода «демократиче¬
ские» тенденции нестяжателей быстро выветрились. В конеч¬
ном счёте их учение было использовано в качестве идеологи¬
ческого оружия боярской партией, иначе говоря, феодальной
реакцией. Оно стало, таким образом, играть объективно тор¬
мозящую роль в развитии русской государственности.
Вместе с тем идеи заволжских старцев благодаря своей
оппозиционности использовались порой не только реакцион¬
ными элементами, критиковавшими существовавшие порядки
справа, но и критиками слева, например, многими еретиками
с демократическими тенденциями. На этой «закваске» раз¬
вивались различные, иногда прямо противоположные те¬
чения.
В некоторых отношениях идейно близок к нестяжателям
Максим Грек (около 1480—1556 гг.).
Максим — албанский грек по происхождению — был в
1518 г. приглашён с Афона в Москву для перевода и сверки
церковных книг и для описи греческих рукописей, принадле¬
жавших Василию III.
Максим Грек стоял на высоком уровне образованности сво¬
его времени, в частности, он был хорошо знаком с достиже¬
ниями культуры итальянского Возрождения. В Венеции и во
82

Флоренции он получил филологическое образование и владел
древнегреческим, латинским, французским и итальянским
языками. Он лично знал крупных гуманистов. Максим Грек
хорошо ориентировался в античной философии и часто ссы¬
лался на Пифагора, Сократа, Платона, Аристотеля и Эпикура.
В своих трудах, носящих налёт аскетизма, он уделял много
внимания политическим вопросам.
В Москве Максим Грек развил многостороннюю литератур¬
ную и пропагандистскую деятельность. Вокруг него образо¬
вался кружок «интеллигентов», которые брали у него «тет¬
ради», «говаривали с ним книгами и спирались меж себе о
книжном». Несомненно, велись там и политические разговоры
в оппозиционном самодержавию и господствующей церкви
духе. За это Максим Грек пострадал и долгие годы находился
в заключении и опале.
Со второй половины XV века на Руси усиливается изучение
византийских источников, через посредство которых шло зна¬
комство русских с античным наследием. Московские люди раз¬
вивали свои самобытные и оригинальные учения, не чуждаясь
при этом изучения классической литературы и философии
древнего мира. Большее распространение греческого языка,
благодаря связи русского духовенства с Византией, ставило
русских «ранних гуманистов» даже в более благоприятные
условия, чем западных, воспитанных исключительно на ла¬
тыни. Этими обстоятельствами объясняется крупное значение
деятельности в Москве Максима Грека и её далеко не случай¬
ный характер.
У Максима Грека едва ли не впервые в русской литературе
мы находим попытку выяснить место и значение философии.
Задачи философии сводятся Греком в основном к проблемам
этического порядка. Максим призывает к занятию светскими
науками («внешние науки», «окружные учения»), за развитие
которых он энергично ратовал.
Выдвижение и подчёркивание роли философии, несмотря на
оговорки о её служебном положении по отношению к богосло¬
вию, имело для своего времени немалое положительное зна¬
чение.
«Учение древних мужей, — пишет богослов-философ, — сле¬
дует приобретать, если оно содействует славе божией». Из
античных философов на первое место Максим Грек ставил
Платона.
Предпочтение Платона Аристотелю и нападки на последнего
были, как известно, характерны для философии Ренессанса.
Сравним у Максима Грека: «Аристотелеву художеству» цер¬
ковь обязана тем, что «ея ризу, сотканную из небесного бого¬
словия, легко раздирали» «люте диалектическими софизмами».
Или в другом месте: «Обратись мысленно к итальянским
училищам», и ты увидишь там, что «никакой догмат, ни
6*
83

божественный, ни человеческий, не считается твёрдым, если
не будет утверждён силлогизмами Аристотеля».
Однако для самого Максима Грека характерно использова¬
ние подобных силлогизмов и — шире—средневековой логики
в богословских работах. Например, вера в чистилище опровер¬
гается им силлогистическим путём.
Встречаются в сочинениях Грека указания на логический за¬
кон противоречия: писание признаётся достоверным и неопро¬
вержимым, «если оно само с собой во всём согласно и ни в чём
себе не противоречит».
В критическом отношении к авторитетам Максим шёл по
стопам Нила Сорского.
Максим Грек восстал против материалистической тенденции
Аристотеля, утверждавшего вечность материи. В то же время
в некоторых пунктах его учения слышатся нотки материали¬
стического характера. Таково, к примеру, высказывание Ма¬
ксима Грека о «воспитании разума», представляющего своего
рода tabula rasa: «.. .Ум всяк человеческий, аще по образу и
по подобию божию создан глаголется, обаче ничтоже по на-
виканию разликует воска и бумаги. Яко же бо на тех, якова
же письмена хощет кто начертает, тем же образом и челове¬
ческий ум».
Положительным был самый факт интереса Максима Грека и
занятий вопросами естествоведческого порядка. Что же касает¬
ся содержания пропагандируемой им «науки», то она имела
явно отсталый характер.
Отметим, однако, первые в русской литературе указания на
«Новый свет», т. е. на Америку, данные водной работе Макси¬
ма, датированной 1530 г.
Большой силой отличались «народолюбивые» выступления
Максима Грека, выдержанные в радикально-нестяжательском
духе. Он писал (приводим в переводе на современный русский
язык) :
«Где писано, чтоб (иноки) давали деньги взаймы, вопреки
правилам закона или чтобы они вымогали у убогих проценты
на проценты? А мы позволяем себе делать это с бедными селя¬
нами, трудящимися и страждущими без отдыха в наших сё¬
лах. .. Ты истязуешь человека и расхищаешь жалкое его стя-
жаньице, ты гонишь его вместе с женой и детьмй прочь из сво¬
их сёл с пустыми руками или порабощаешь, как древний мучи¬
тель фараон — сынов израилевых... Что может быть мерзче
этого, брат мой, что может быть бесчеловечнее?»
Введение в Москве книгопечатания в 60-х годах XVI века от¬
вечало как государственным целям Ивана IV, таки усиливше¬
муся к тому времени росту культурного сознания в достаточно
широких кругах народа.
Наши сведения о самом первом «типографщике» Иване
Фёдорове характеризуют его как типичного поборника просве¬
84

щения, гуманиста. Борьба против Ивана Фёдорова как зачина¬
теля книгопечатания в России была одним из проявлений дея¬
тельности реакционных социально-политических элементов.
* *
*
В развитии русской общественной мысли XIV—XVI веков
сыграли некоторую роль различные ереси, противопоставляв¬
шие себя официальной русской церкви.
Уже в середине XIV века в Пскове и Новгороде выявилось
движение «стригольников» — ремесленников-суконщиков. За¬
тем эта ересь с новой силой вспыхнула в конце XV века.
Движение еретиков включало в себя различные социальные
элементы, начиная с недовольных различными тяготами посад¬
ских людей и представителей низшего духовенства (в Новгоро¬
де), активно боровшихся против официальной церкви и её ве¬
рований, и кончая оппозиционными «интеллигентами» (в Мо¬
скве), склонными к научным занятиям и некоторому свободо¬
мыслию. Представители этой ереси выступали с резкой
критикой стяжателей, продажности и обжорства духовенства.
Они отрицали большинство религиозных догматов и обрядов.
Наиболее передовые из них доходили до отрицания загробной
жизни, приближаясь к атеистическим представлениям.
Несмотря на то, что еретические произведения относились к
числу «отречённых», т. е. запрещённых и преследуемых цер¬
ковью, до нас дошли некоторые интересные памятники подоб¬
ной литературы. Особо отметим «Космографию», рукопись
«Тайная тайных», относящуюся к середине XVI века, и «Логи¬
ку Авиасафа».
По своей тенденции философия еретиков вела к освобожде¬
нию мысли от традиционно-религиозных пут и к развитию кри¬
тического мышления. Несмотря на жестокие преследования,
ереси были очень живучими, ибо они отражали реальные клас¬
совые интересы угнетённых.
Ересь всколыхнула умы русского общества. По сообщению
современников, «даже женщины на рынках» втягивались в
споры на отвлечённые религиозные темы.
В царствование Ивана Грозного в Москве появился (1553—
1554 гг.) еретический кружок во главе со служилым человеком
Матвеем Башкиным. Учение Башкина относится к типу рацио¬
налистического «евангельского христианства».
«Христос всех братией нарицает, — писал Башкин, — а мы
рабов у себя держим». Будучи последовательным, Башкин
порвал кабальные записи и отпустил всех своих холопов на
свободу.
Значительно дальше, чем Башкин, пошёл в своей пропаганде
Феодосий Косой, признававший излишним самое евангелие и
учивший о непосредственной связи человека со «святым ду¬
хом». Этот беглый холоп, ставший монахом, был наиболее
85

последовательным и наиболее крайним из всех еретиков
XVI века.
Феодосий Косой отверг «святую троицу» и почитал Христа не
богом, а «человеком просто». В ереси Косого отрицалось всё
церковное христианство в целом.
Особого внимания заслуживают те социальные выводы, ко¬
торые делал Феодосий Косой из своих религиозных идей. Они
роднят его вполне самостоятельное учение с плебейскими
революционными еретическими течениями Западной Ев¬
ропы.
Дело в том, что усиление дворянства в Московской Руси в
середине XVI века больно ударило по городским «низам».
Суть христианства, учил Феодосий Косой, заключается в
выполнении основной заповеди Иисуса — о любви к ближнему.
Все люди носят в себе «духовный разум» и равны друг другу.
Человек должен отречься от личного имущества и принести его
в общину. Не должно быть ни войны, ни государственной вла¬
сти. «Не подобает у христиан властям быти и воевати»; не по¬
добает также «земских властей боятися и дани даяти им».
Еретики не признавали никакой национальной исключитель¬
ности.
Против еретиков выступил Зиновий (ум. в 1568 г.), инок
Отенского монастыря в Новгородском крае. Его «Истины пока¬
зания к вопросившим о новом учении» пропагандируют столь
ненавистное догматикам осифлянам «мнение», утверждают
право разума участвовать в делах веры.
В содержании и в диалогической форме «Истины показания»
чувствуется работа умелого литератора.
Зиновий Отенений не просто начётчик, но и мыслитель, пы¬
тающийся в богословских рассуждениях опираться не только
на авторитет «книг», но и на авторитет логической мысли и
рационального суждения. В отличие от осифлян, беспорядочно-
нагромождавших цитаты, Зиновий стремится к построению
стройной системы аргументации.
Всё это позволяет видеть в Зиновии Отенском одного из пер¬
вых в России представителей своеобразной схоластики, отда¬
лённые корни которой теряются в предшествующих столетиях.
Значение логико-рационалистических принципов в описывае¬
мых конкретно-исторических условиях не требует особых до¬
казательств.
Рационалистические мотивы Зиновия Отенского связаны
с соответствующими мыслями Нила Сорского. Эти и им по¬
добные учения, взятые в строго историческом аспекте, обозна¬
чают известное движение мысли вперёд. Они подготовляли
почву для возникновения в идеологии русского народа новых,
в том числе рационалистических мотивов. Эти мотивы полу¬
чили дальнейшее развитие в многосторонней деятельности
Максима Грека.
86

Вместе с тем использование Нилом Сорским и Максимом
Греком для дел веры «мнения», т. е. логической мысли, взрых¬
ляло почву для последующих философских конструкций.
Заклятые враги нестяжателей — «российские доминикан¬
цы»— осифляне с их формализмом и авторитарностью против
своей воли в какой-то степени работали в том же направлении.
* *
*
Как мы видим из предыдущего изложения, в противовес раз¬
личным клеветническим «теориям», уже в XV—XVI столетиях
на Руси имела место содержательная, полная страстной
борьбы и движения идеологическая жизнь.
Новый шаг вперёд выявляется в следующем — XVII веке.
XVII столетие принесло много существенно нового в историю
России. Оформилось слияние земель и областей в одно госу¬
дарственное целое; это слияние вызывалось «усиливающимся
обменом между областями, постепенно растущим товарным
обращением, концентрированием небольших местных рынков в
один всероссийский рынок» '. В то же время усилились и окон¬
чательно оформились крепостнические порядки в деревне.
XVII век характеризуется значительным ростом кустарной
промышленности, насаждением крепостной мануфактуры и
крепостнического предпринимательства, внедрением товарно-
денежных отношений, а также развитием экономических, поли¬
тических и культурных отношений со странами Западной
Европы.
- Начало XVII столетия характеризуется острой классовой
борьбой, подавлением грозного крестьянского движения и раз¬
громом иноземной интервенции. В ходе классовой борьбы побе¬
дило служилое дворянство, в той или иной мере объединяв¬
шееся с купечеством. Всё более развивалось и укреплялось
царское самодержавие, сильно изменившее свой характер.
Всё это нашло своё отражение в идеологической сфере.
В разрезе разбираемых нами вопросов особенно примеча¬
тельно то, что в XVII веке впервые появляется на российском
культурном горизонте философия в качестве самостоятельного
предмета преподавания и разработки. Формой, в которой раз¬
вивается философия в XVII веке, оказывается схоластика.
В то же время повышается интерес к научному знанию вообще
и к вопросам естествознания в частности.
Процесс развёртывания философии и «внешнего (светского)
знания» проходит в напряжённой борьбе с силами обскуран¬
тизма и застоя. Широкой, но печальной известностью пользует¬
ся фрагмент из рукописи 1643 г.: «Братие, не высокоумствуйте,
но во смирении пребывайте. Аще кто ти речет: веси ли всю фи¬
лософию? И ты ему рцы: еллинских борзостей не текох, ня
1 В. И. Ленин, Соч., т. 1, изд. 4, стр. 137.
87

риторских астроном не нитах, ни с мудрыми философами не
бывах — учуся книгами благодатного закона, аще бы мощно
моя грешная душа очистити от грех», т. е. если станут спра¬
шивать, изучаешь ли ты философию или другую науку, то
отвечай, что таких «борзостей» ты избегаешь, а заботишься
исключительно о спасении своей души по книгам закона
божьего.
Сторонники застоя пытались убедить своих слушателей во
вредности рационального начала и в преимуществе «простоты».
В 20-х годах XVII века московский богослов Иван Наседка
так заключил один свой неудачный диспут: «Нас, овец хри¬
стовых, не перемудряйте софистиками своими, нам ныне не¬
когда философства вашего слушать».
Однако жизнь говорила иное. Она требовала от самих цер¬
ковников, испытывавших усиленный натиск «латинян» и сек¬
тантов, укрепить и обновить своё идейное вооружение.
Характерна в этом смысле одна статья 80-х годов XVII века,
в упор поставившая проблему «простоты» и «борзости». Про¬
стота, разъясняет неизвестный автор, бывает двоякая: «просто¬
та» как «незлобие», т. е. известное нравственное состояние, и
«простота» как умственное невежество. Первый вид «просто¬
ты» достоин похвалы. Что касается невежества, то это «тьма,
ослепляющая очи ума», а учение—это «ясный луч, разру¬
шающий тьму» и «просвещающий естественное зрение челове¬
ческого разума».
Всё отчётливее вырисовывалась необходимость высшей
школы для рассеяния «тьмы невежества». За создание высшей
школы ратовали уже и Максим Грек и Борис Годунов, мечтав¬
шие об учреждении в Москве университета.
Родиной высшей школы у нас была Украина, с XVII века
вошедшая в состав Российского государства. В 1631 г. в
Киеве так называемая «Братская школа» была преобразована
в «Коллегиум» — высшую школу. С 1701 г. Киевскому колле¬
гиуму было присвоено наименование «академии».
Киевская академия по своему типу была тогда своего рода
университетом. Здесь изучались древние языки, преподава¬
лись не только церковные, но и светские науки, штудирова¬
лась философия, базировавшаяся на Аристотеле. Как по со¬
держанию, так и по форме академическое преподавание было
схоластическим.
Над философией студенты работали не менее трёх лет, неко¬
торые же задерживались в философском классе по 10—15 лет.
Этому способствовали суровая строгость, головоломная слож¬
ность и сухость преподавания, догматическое усвоение текста
«до слова, до единого термина». В качестве важнейшего прак¬
тического упражнения применялись диспуты.
О характере преподаваемой философии даёт ясное предста¬
вление дошедшая до нас учебная литература того времени на
88

латинском языке. Особенной известностью пользовались лек¬
ции Иосифа Кроковского, изучавшего философию в Римской
академии. Курс Кроковского 1686 г., как обычно, написанный
по-латыни, носит характерное название: «Philosophia peripa-
thetica juxta mentem ас veram principis philosophorum Aristo-
telis doctrinam auditori Roxolano exposita».
Из Киевского коллегиума вышел целый ряд видных деяте¬
лей различных участков идеологического фронта.
К 1685—1687 гг. относится создание в Москве «Еллино-гре-
ческой», впоследствии Славяно-греко-латинской академии.
Основателями Академии были братья Иоанникий и Софроний
Лихуды.
«Еллино-греческая академия», основанная Лихудами, была
первым высшим учебным заведением в Московской Руси. Она
привлекла много учеников не только из состава духовенства,
но и «всякого чина царствующего града Москвы». В числе уче¬
ников значились даже «конюхов сын» Степанов и «купленный»
Михайлов.
Преподавались в Академии так называемые «все свободные
науки» на основе изучения древних языков. Содержание и ме¬
тоды преподавания близко напоминали киевский образец,
имея в себе и ряд своеобразных моментов, с упором, однако,
на греческие (а не латинские) традиции.
Братья Лихуды были авторами содержательных рукописных
учебников по основным разделам тогдашней философии — ло¬
гике, психологии, физике. Главным авторитетом признавался
Аристотель, который, «яко светильник, вселенную, невежеством
одержимую, просвети». Однако у Лихудов отнюдь не замеча¬
лось слепого, рабского следования Стагириту. В ряде случаев
они отступали от его положений или подновляли их. Следуя в
основном схоластическим канонам, Лихуды проявляли извест¬
ную самостоятельность. Стремились они и несколько смягчить
схоластицизм: упрощали изложение, выбрасывали многие,
явно бесплодные вопросы и приспособлялись к пониманию чи¬
тателей (слушателей), используя всевозможные иллюстрации.
Так, в их работах нет обычных для того времени схоластиче¬
ских хитросплетений, которыми занимались в это (и более ран¬
нее) время на Западе. Например, западные схоласты, как из¬
вестно, с самым серьёзным видом обсуждали такие вопросы:
«Спят ангелы или нет?», «В ком при воскрешении мёртвых в
конце света воскреснет ребро Адама — в нём или в Еве?» (по
библии, Ева была создана из ребра Адама), целые трактаты
посвящались такому вопросу: «Что ведёт свинью на рынок —
рука или верёвка?» и т. п.
Лихуды привлекали другой, несомненно интересный мате¬
риал из работ современных им философов, например, из сочи¬
нений знаменитого Кампанеллы, автора утопии «Город
солнца», одного из провозвестников утопического социализма.
89

Отметим бегло содержание основных философских учебни¬
ков, принадлежавших перу братьев Лихудов:
1.	Логика, преподававшаяся в первую очередь, была состав¬
лена на греческом языке Софронием под названием «Яснейшее
изложение всего логического действования».
Обширное «Введение» подразделяется на три части сообраз¬
но с «трояким действием ума», который: а) познаёт предмет,
ничего о нём ни утверждая, ни отрицая; б) познаёт синтетиче¬
ски, в форме суждения; в) умозаключает о предмете путём
силлогизма.
Систематическая «Логика» Софрония Лихуды явилась пер¬
вым опытом подобного типа на русской (московской) почве, и
как таковой она обнаруживает несомненные и немалые досто¬
инства.
2.	Учебник психологии, не преподававшейся в Академии,
принадлежит Иоанникию.
В центре трактата стоят собственные рассуждения автора
по вопросам психологии и толкование книги Аристотеля
«О душе».
«У различных философских писателей, — заявляет автор, —
написано о сем предмете пространно, я собрал и изложил крат¬
ко с возможной ясностью».
3.	Выдающееся значение имела написанная в том же 1689 г.
«Физика» или «Естественная философия», посвященная вопро¬
сам познания природы.
Натурфилософия читалась непосредственно после логики.
«После того, — писал составитель, — как мы с трудом и
ощупью прошли глубокие пещеры логики, теперь, при помощи
святого духа, приходим к естественной философии и поста¬
раемся преподать её, согласно учениям Аристотеля». Однако
вопросы из аристотелевской физики значительно дополняются
у Лихуды полемикой с позднейшими толкователями Стаги-
рита, иногда же и с ним самим.
В 90-х годах братья Лихуды подверглись преследованиям со
стороны консервативного духовенства. В частности им стави¬
лось в вину, что они «забавлялись около физики и философии».
Надо сказать, что их удаление не привело к ослаблению
Академии. У них оказались продолжатели, которые их заме¬
нили. Упомянем Фёдора Поликарпова, Николая Головина и
других. Одним из учеников был и Пётр Постников, первый рус¬
ский доктор наук. Прослушав курс Академии, Постников «для
совершения (совершенствования) свободных наук» был послан
в Падуанский университет. Закончив его в два года, Постников
получил в 1694 г. учёные степени доктора философии и докто¬
ра медицины.
Нужно отметить, что ещё задолго до Постникова в России
раздавались голоса о необходимости создания отечественных
медицинских «кадров» в противовес приезжавшим в Россию
90

иностранным шарлатанам и рвачам. В одной рукописи XVII ве¬
ка мы читаем: «Всем дивно, что приходящие от стран немецких
в великую Россию докторы и аптекари и лекари без всякого
страха великую славу имеют и непрестанно, удаляясь, великое
богатство из Российского царства относят». Сам автор рукопи¬
си был знающим для того времени врачом, советовал ряд цен¬
ных медицинских средств и энергично восставал против суе¬
верий.
Значительный интерес представляет большая философская
работа рассматриваемой эпохи — «Великая и предивная
наука». «Великая и предивная наука» является вполне ори¬
гинальной русской версией знаменитой «Ars magna generalis
et ultima» Раймунда Луллия (1235—1315 гг.), популярного изо¬
бретателя «логической машины». Автором русского варианта
«Ars magna...» и комментария к нему был, надо полагать, пе¬
реводчик посольского приказа Андрей Белобоцкий.
Русская рукопись «Великой науки» (в которой книга име¬
нуется «ароматоуханным и гроздеполезным овощем») пред¬
ставляет собой обширный философский трактат, пытающийся
охватить в единой схеме весь духовный и материальный мир.
Вместе с тем «Соборная наука» Белобоцкого ставит своей
целью дать универсальный метод познания, подкрепляя его
графическим путем (таблица-«решётка», классифицирующая
«всё сущее», «древо майориканское» и т. п.).
В конкретно-исторических условиях России XVII века крат¬
ко описанный нами тип философии, невзирая на все его орга¬
нические дефекты, сыграл роль определённого культурного
фактора. Чего стоило хотя бы приобщение к философскому
наследию античного мира, в особенности к наследию Аристо¬
теля (даже учитывая его искажение и «омертвление» схола¬
стами); одновременно утверждалось доверие к «злоименному
разуму», развивались — хотя и в ультраформализированной
форме—умственная дисциплина и логические навыки, расши¬
рялись культурные горизонты. Однако очень скоро все подоб¬
ные учения оказались далеко превзойдёнными и стали тормо¬
зом для продвижения вперёд в области философии. Вместе
с тем неправильно смотреть на русскую схоластическую фило¬
софию XVII века, как на продукт западного «импорта», совер¬
шенно чуждый отечественной традиции. Можно было бы про¬
следить определённую последовательную подготовку её на на¬
шей почве (ср. хотя бы упомянутую выше работу Зиновия
Отенского).
* *
*
Курсы философии, в частности натурфилософии, не были
экзотическим цветком, искусственно пересаженным на русскую
почву. Какой живой отклик они находили в московском интел¬
лигентском слое, показывают многочисленные издания соот¬
91

ветствующих сочинений на русском языке. В этом отношении
выделялся московский купец Иван Иванович Короткий, по ха¬
рактеристике современника — «человек умный и торговец знат¬
ный», который заказал в 1698 г. перевод с греческого «Рито¬
рики» Лихуды. В 1723 г. тот же меценат дал средства для
перевода академического учебника философии. При поддержке
И. И. Короткого создан первый на русском языке систематиче¬
ский курс аристотелевской натурфилософии — «Зерцало есте-
ствовоззрительное». По основам своего построения «Зерцало»
идентично «Восьми книгам» Иоанникия Лихуды. Автор ру¬
кописи, определив «фисику» как «ведение телес и вещей есте¬
ственных», подразделяет её на две части: а) «фисика» «общая
или родовая» и б) физика «собственная или видная».
Первая книга общей физики трактует «о началах телес есте¬
ственных первых и общих», т. е. о материи и форме, и о «четы¬
рёх причинах». Определения отличаются чёткостью и нагляд¬
ностью.
Вторая книга посвящена «страданию телес» (свойствам тел):
количеству, качеству, движению, месту и времени. Пустота при
этом отрицается: «праздноместия в естестве вещей несть».
«Видная фисика» рассматривает учение о четырёх стихиях
(элементах), даёт сведения космологического порядка и т. д.
Она стоит на позициях Аристотеля, отчасти исправленных на
церковный лад, отчасти же модернизированных сообразно но¬
вым данным.
Коснувшись мельком общих проблем естествознания в Рос¬
сии описываемой эпохи, укажем на развитие понятия мирового
устройства в его целом.
Возьмём Максима Грека. Максим Грек, как «естество-сло-
вец», ещё придерживался популярной «Христианской топогра¬
фии» александрийского купца-путешественника VI века Козь¬
мы Индикоплова, появившейся у нас в переводе в XV веке.
Земля, по Козьме Индикоплову, — плоский прямоугольник,
окружённый океаном. Небо «подобно скинии», которая «есть
шатёр». Для движения небесных светил требуется постоянное
и непосредственное вмешательство божества.
Но в то же время, или даже ещё раньше, у еретиков мы на¬
ходим пропаганду докоперниканского геоцентризма (учение
о центральном положении земли и движении вокруг неё по
определённым орбитам солнца, луны и планет). Способ выра¬
жения этих идей достаточно курьёзен на наш современный
взгляд. Так, мы читаем в «Космографии» и «Шестокрыле»:
«Земля бо у самой середины неба, а не выходит неколе же из
местьца своего»; «Усие же небеса один в одном, как цибуля».
Имеется 9 небес, совершающих периодические движения, при¬
чём девятое небо, свободное от звёзд, «ходит на пятках своих
от востока до запада» и «тянет за собой иных неб около
земли».
92

К концу XVII века геоцентризм полностью царит в россий¬
ской науке, вытеснив примитивно-наивную церковную концеп¬
цию Козьмы Индикоплова и ему подобных. Мало того, в «Зер¬
цале естествовоззрительном» имеются уже и следы некоторых
новых воззрений (например, Галилея).
В 1657 г. украинский учёный Епифаний Славинецкий, рабо¬
тавший в Москве, издал переводный труд «Зерцало всей все¬
ленной». Здесь впервые на русской почве и на русском языке
излагаются основы гелиоцентрической системы Коперника, на
стороне которой симпатии автора.
Окончательно победил гелиоцентризм у нас во времена
Петра Великого, лично способствовавшего насаждению пра¬
вильных естественно-научных взглядов.
Издавна была распространена на Руси астрология, пытав¬
шаяся «предсказывать» исторические события и судьбы людей
по положению небесных светил.
Нападки на «звездочетье» и «звездозрение» шли с двух сто¬
рон. Наиболее передовые элементы (например, составители
«Зерцала естествовоззрительногб») обличали лженаучность
астрологических суеверий. Наоборот, люди строго религиозные
усматривали в астрологии подрыв веры, «первый шаг к нече¬
стию». Даже Максим Г рек, выступая против «соблазна бесов¬
ских звезд угадания», писал, что «звездозрительное художе¬
ство» «божественные законы развращает и звездную силу и
влияние (т. е. силы природы, хотя бы и неправильно понимае¬
мые) выставляет против божественного законоположения».
Выставлялись против астрологии и мотивы этического поряд¬
ка: если человек подчинён законам планетного движения, зна¬
чит он не свободен и его поступки не могут быть расценены ни
как добродетельные, ни как греховные.
Стараясь обойти это затруднение, известный Симеон Полоц¬
кий (деятель русской культуры конца XVII века) писал «вир¬
шами» (стихи того времени), что звёзды обусловливают непо¬
средственно не волю людей, а различие их темпераментов.
Вог это четверостишие:
Звёзды в человецех воли не повреждают,
Токмо страстьми плоти нечто преклоняют.
Тем же на звёзды вины нельзя возлагати,
Егда кто зло некое привык деяти,
т. е. на звёзды нечего ссылаться и возлагать ответственность,
если кто делает что-то плохое.
Подчеркнём, что в замечательных и оригинальных русских
философских и естественно-научных работах конца XVII века
всё более завоёвывают себе место коперниканские гелиоцен¬
трические воззрения, идеи анатомического исследования чело¬
века, — всё сильнее и сильнее начинают давать себя знать
мотивы опытного, эмпирического изучения природы.
93

Бурные события начала XVII века нашли живой и многооб¬
разный отклик в публицистической литературе. Однако особен¬
но интересный для нас голос крестьянских масс той эпохи,
проявившийся в песнях и былинах, отразился в неразвёрнутом
виде в тех письменных памятниках эпохи, которые избежали
правительственной цензуры и дошли до наших дней.
В сохранившихся литературных произведениях средних со¬
циальных слоёв российского общества авторы пытались разо¬
браться в причинах так называемой «смуты» или «всеконечно-
го разорения». Причины этих событий они видели главным
образом в наказании за «грехи» людей, но указывали также
социальные причины. Так, дьяк Иван Тимофеев в своём «Вре¬
меннике» 1619 г. ищет корень зла в новшествах, во влиянии
иноземцев на правителей и в пассивном и раболепном поведе¬
нии подданных. Авраамий Палицын в «Сказании» как на при¬
чину бедствий указывает на отсутствие единения и на ту поли¬
тическую апатию, которую он называет «безумным молчанием»
народа.
Таким образом, в представлениях об историческом процессе
на первый план выдвигалась роль народа. Это особенно ощути¬
мо в патриотических произведениях, призывавших к борьбе с
интервентами и видевших в боярах главных пособников ино¬
земцев. Такова анонимная «Новая повесть о преславном
Российском царстве» (1610 или 1611 г.). О.на прямо ориенти¬
руется на силу «всей земли», на могущество «народного моря»,
утверждая восстание на врагов как «подвиг» перед богом.
Одной из центральных проблем, поставленных жизнью
(указанным нами выше социально-экономическим и политиче¬
ским развитием) перед теоретиками XVII столетия, оказался
вопрос о путях развития русского государства, об отношении
России к Западной Европе (и греческому Востоку) и о необ¬
ходимых преобразованиях российского строя. Разгорается
борьба двух группировок. Одна по своим тенденциям была
связана с более или менее отчётливым стремлением к «новиз¬
не» и симпатией к критической работе мысли; другая пропа¬
гандировала крайне консервативные и антирационалистиче-
ские принципы.
К середине XVII века в России назрело столкновение между
светской и духовной властью. Эта борьба снова обострилась
проблемой церковно-монастырского землевладения. Конфликт
осложнился резко усилившейся диференциацией среди самого
духовенства и упадком его авторитета в народных массах.
Энергичный новгородский митрополит Никон, избранный в
1652 г. на патриарший престол, немедленно принялся за ре¬
формы. Был отменён ряд старых церковных обрядов и введе¬
ны новые, соответствующие современным греческим образцам.
91

Начался никоновский пересмотр и исправление богослу¬
жебных книг.
Рассчитывая поднять авторитет отечественной церковной
организации, Никон вступил в борьбу с царём под лозунгом
независимости и даже примата духовной власти по отношению
к светской.
Теоретическая база Никона была близка к так называе¬
мому учению о «двух властях». Сам Никон заявлял, что ду¬
ховная власть, учреждённая непосредственно богом, имеет ре¬
шающее и непреходящее значение. Светская власть вторична
и преходяща. «Много раз явлено, — утверждал патриарх, —
что священство выше царства: не от царей священство прием¬
лется, но от священства на царство помазуется». Резюме всего
этого: «Священство царства преболее есть»; «царь имати быти
менее архиерея».
Собор 1666—1667 гг., осудивший Никона, одновременно под¬
твердил его обрядовые реформы и отлучил от церкви против¬
ников реформ.
Позиции церкви в середине XVII века были в сильнейшей
степени ослаблены внутренним расколом, повод к которому
дали никоновские обрядовые реформы.
Мы не можем здесь заниматься крайне сложной пробле¬
мой идеологии раскола, отметим вскользь лишь несколько
отдельных штрихов. Реакционная форма старообрядческой
идеологии не должна заслонять от нас другой стороны
вопроса.
Весьма быстро к расколу потянулись все недовольные суще¬
ствовавшим порядком вещей из числа «посадских людей», об¬
ломков знатного боярства и закрепощённого крестьянства.
Раскол вскоре стал знаменем различных социально-политиче¬
ских движений, оппозиционных самодержавному правитель¬
ству и поддерживающей его официальной церкви. Раскольни¬
ки высказывались за участие народа в церковных делах. Одна¬
ко в основном старообрядческая оппозиция смотрела не
вперёд, а назад, звада не к революционной борьбе, а к смерти
«за аз», т. е. за букву, «к бегству в пустыню», к «огненному
палу» (самосожжению).
Наиболее ярким идеологом раннего раскола был протопоп
Аввакум (1621—1682 гг.), автор ряда литературных произве¬
дений, в том числе автобиографии — «Жития».
Основной принцип мировоззрения Аввакума: «Держу до
смерти, яко же приях, не прелагаю предела вечных. До нас
положено: лежи оно так во веки веков». Все отрицательные
явления общественной жизни он объяснял нарушением «бого¬
спасаемой старины». Аввакум был готов умереть, но не пере¬
ставить единой буквы в традиционном «писании».
Науке и философии протопоп противопоставлял знакомую
уже нам «простоту». «Аз есмь, — писал он, — ни ритор, ни
95

философ, д'идаскальства и гегофетства не искусен, простец
человек и зело исполнен неведения». «Не ищите риторики и
философии, ни красноречья, но здравым истинным глаголом
последующе, поживете, понеже ритор и философ не может
быть христианин».
Характерно для раскола, что сугубый богословский консер¬
ватизм уживался у протопопа Аввакума с явно еретическими
высказываниями и даже выпадами против Иисуса Христа. Во
■вкусе Иосифа Волоцкого бог трактуется Аввакумом как «ста¬
рый чудотворец», преисполненный «коварства». Например:
«Мудро господь дьявола тово победил, братия; обману его, яко
рыболов рыбу удицею подцепил».
Борьба с никонианством сочеталась у протопопа Аввакума с
политической фрондой. «Два рога у зверя (апокалипсического)
две власти знаменуют: один победитель Никон, а другой посо-
битель (царь) Алексей».
религиозные моменты были связаны с социальными и у по¬
зднейших (XVIII век) радикальных сект. Среди них отметим
«бегунов». Основатель секты бегунов беглый солдат Евфимий
доходил до таких выводов: «Вся вам общая сотворил есть Бог».
Нарушения нравственности, появление эксплоатации и войны
неграмотный Евфимий объяснял установлением «имений сво¬
их», т. е. возникновением частной собственности на землю.
Прогрессивные «интеллигенты» конца XVII века группиро¬
вались нередко вокруг Симеона Полоцкого.
Выдающийся последователь Симеона Полоцкого — Силь¬
вестр Медведев был подьячим в «приказе тайных дел» (соб¬
ственной канцелярии царя). Этот «чернец великого ума и
остроты учёной» был высокообразованным человеком, учёным
библиографом и «искусным в логичестве» эрудитом-филосо¬
фом. Сильвестр был пропагандистом высшего образования. Он
высказывался за «свободные искусства», «свободу взыскания»,
за стремление к научному знанию. Враждебное ему течение
стояло за «священную» философию и науку, имеющую лишь
вспомогательный характер для «уразумения слова божиего».
Симеон Полоцкий и Сильвестр Медведев были своеобраз¬
ными просветителями XVII века. Политическая же деятель¬
ность Сильвестра Медведева привела его к гибели. Его под¬
держивал князь В. В. Голицын. Впоследствии замешанный
в деле царевны Софьи, Медведев погиб на эшафоте.
* *
*
Мы подходим к концу нашего очерка. В заключение вкратце
остановимся на своеобразном политическом мыслителе сере¬
дины и конца XVII века Юрии Крижаниче.
Юрий Крижанич родился в 1617 г. в Хорватии. Побывав
в России в 1646—1650 гг., он снова приехал сюда в 1660 г. и
96

прожил 16 лет. В 1676 г. Крижанич уезжает за границу,
65-летним стариком вступает добровольцем в, армию Яна Со-
беското и, повидимому, погибает в знаменитой битве с тур¬
ками под Веной 3 сентября 1683 г.
Все основные работы Юрия Крижанича относятся к русско¬
му периоду его деятельности, и все они написаны и в стиле и в
духе предшествующего и последующего развития русской
культуры. Труды Крижанича принадлежат русской истории.
Крижанич прежде всего идеолог объединения и развития сла¬
вянства. Стержнем объединения должно стать Русское госу¬
дарство, единственное из славянских племён, «не подвержен¬
ное чужеземцам»— немцам или туркам. Отсюда исключитель¬
ный интерес Крижанича к России и русской народности, кото¬
рая понималась им широко, включая великороссов, украинцев
и белоруосов.
Анализируя источник недостатков современной ему жизни
на Руси, Крижанич столкнулся с теорией, по которой вся беда
заключалась в «урождении» или природе славян, в их якобы
исконной «неспособности». Он противопоставляет подобным
утверждениям свою концепцию исторического процесса. Неко¬
торые народы, говорит он, «в древности» были культурны, а
теперь «несведущи», другие, наоборот, от «дикости и грубости»
пришли к «мудрости и славе». «Пусть же никто не говорит,
будто бы нам, славянам, путь к наукам был заказан каким-то
роком небесным и будто бы мы не можем или не должны
учиться наукам». Дело не в «природе», а в исторических судь¬
бах и самодеятельности народа.
Наибольшими врагами славянства являются немцы: «Ни
один род под солнцем искони веков несть был так изобижен и
осрамочён от инородников, якож мы словенцы от немцев».
Но нет никаких оснований принижать славянство. «Те самые
народы, кои себе людскими и политичными (культурными), а
нас барбарами творят, далеко нас подходят (превосходят) в
окрутности (жестокости), в обманности, в ересях и во всякой
худобе и неправде». Поэтому Россия должна освободиться от
«чужебесия». «Пора уже раз навсегда прогнать от себя нем¬
цев». Но, дабы сыграть свою великую историческую роль, рус¬
ская жизнь должна претерпеть ряд коренных реформ, и рус¬
ский народ должен подняться на высшие ступени культуры.
Основные корни зла в Московском государстве Крижанич
искал в трёх направлениях: в области а) социально-политиче¬
ского устройства, б) народного хозяйства и в) культуры. Отсю¬
да три основных раздела необходимых реформ.
Лучшая форма правления, по Крижаничу, абсолютизм. Но
Крижанич резко отличает абсолютизм от тирании, от «крутого
владения» или «людодёрства». «Тиран есть разбойник... есть
кат (палач), без судца и закона. . . есть чорт в теле видно обле¬
чён». Необходимо «умеренное владение». Нельзя нарушать
7 Из истории русской философии 97

«естественных прав» подданных. Главная обязанность коро¬
ля — «людство учинить блаженным», т. е. сделать народ счаст¬
ливым. Таким образом, политический идеал Крижанича при¬
ближается к «просвещённому абсолютизму», т. е. к тем идеям,
которые усиленно развивались в Западной Европе позднее, в
XVIII веке.
Сходен Крижанич с рационалистами XVIII века и в своей
вере в решающее значение законодательства.
«О, царю, — пишет Крижанич,—ты в руках держишь чудо¬
творный Моисеев прут: и можешь им творить дивна во владе¬
нии чудеса». Эти чудеса зависят от замены коренного источ¬
ника всех бед — «злого законоставия» — «добрым». Однако
оно должно быть поддержано народом, «худое законоставие»
зависит от незнания. Поэтому «разумному государю необходи¬
мо держать при себе, по крайней мере, хоть одного или двух
философов». Весь социальный строй должен быть разумно пе¬
реформирован законодательным путём.
Крижанич отлично видел экономическую слабость тогдашней
России. Поэтому одной из центральных мыслей его программы
был подъём производительных сил страны: развитие нацио¬
нальной промышленности и торговли, здоровая финансовая по¬
литика и ограничение иностранной конкуренции. Иначе Русско¬
му государству угрожает экономическое подчинение «немцам»,
которые «везде на плечах нам седят» и «себе с нашего пота
кормят и богатеют». Крижанич предлагал даже «запертие ру¬
бежей» от иностранных купцов и «гостогонство», т. е. изгнание
«инородных» купцов.
Общая линия его проектов экономической политики шла по
пути меркантилизма.
В конечном счёте для Крижанича и экономические и поли¬
тические проблемы упирались в развитие культуры: высшая
точка могущества государства совпадает с процветанием нау¬
ки. «Теперь пришло, наконец, время и нашему народу учиться
наукам». Он предлагал усилить перевод книг, издавать «кни¬
жицы печатные», заводить школы.
«Немцы и греки», по утверждению Крижанича, стараются
направить русскую культуру по двум противоположным доро¬
гам: безоглядных «новшеств» или затхлого консерватизма.
Неприемлемо ни то, ни другое. «Разум», эта высшая инстанция
для Крижанича, «серьёзно разобрав дело», указывает некий
самобытный, средний путь развития. Нельзя ничего «упо¬
треблять в излишестве». «Нельзя всякое блюдо приправлять
мёдом, иначе будет тошно».
Что же касается философии, то, пишет Крижанич, она со¬
вершенно необходима. Но опять-таки с её изучением «не надо
так шуметь и вольничать, как это делают немцы».
Крижанич подразделял философию («охоту к мудрости») на
три части: 1) логику («речное размышление»); 2) физику,
98

трактующую о происхождении, силе и составе телесных ве¬
щей; 3) этику, связанную с просвещением и с свойственным
людям чувством «срама».
В своих трудах Юрий Крижанич касается вопросов о причин¬
ности, о свободе воли, о случайности, критически отзывается о
фатализме и квиетизме.
Государство Крижанич сравнивал с организмом, с телом.
Глава государства — «правитель» (король), органы — социаль¬
ные группы: 1) «сохраняющие» (воины, дворяне, купцы, реме¬
сленники, земледельцы), 2) «сохраняемые» (духовенство, бед¬
няки, женщины и дети), 3) «нездравые» (еретики, преступники
и т. д.). Враждебные друг другу элементы государства («не-
взгодные части») постоянно борются между собой, способствуя
изменению государства, которое то возрастает, то «хиреет и
тлеет».
И, наконец, об отношении немцев и греков к Русскому го¬
сударству. «Одни (немцы), — пишет славянский патриот, — не
отдают должной чести этому (русскому) государству, другие
(греки) приписывают ему честь вымышленную, суетную, неле¬
пую и невозможную». Крижанич имел в виду «льстивые басни
и смешные сказки» о римском происхождении русского цар¬
ства. Сходятся, по Крижаничу, и немцы и греки лишь в од¬
ном — в ненависти и клевете на русский народ. «А разум гово¬
рит, — резюмирует Крижанич, — Русское царство так же ве¬
лико и славно, как римское, никогда ему не подчинялось и
равно ему по власти».
Утверждение национальной идеи сочетается у Крижанича не
с проповедью шовинизма, замкнутости и самодовольного за¬
стоя, а с пропагандой критического освоения европейских куль¬
турных достижений и энергичного движения вперёд. Осужде¬
ние слепого подражания иностранщине, критический взгляд
на хвалёные достижения Запада, прославление замечательной
русской культуры — характерная черта Крижанича. Горячий
славянский патриотизм Крижанича указывал ему плодотвор¬
ный путь разрешения проблемы, занимавшей лучшие русские
умы XVII столетия.
Основное для теоретических построений Крижанича — вера
в силу разума^ И этот рационализм учёного — писателя
XVII века — по ряду вопросов предвосхищает философскую
мысль просветителей последующего столетия.
Таковы вкратце основные черты общественно-политических
и философских течений в России в XV—XVII веках.

РУССКАЯ ОБЩЕСТВЕННО-ПОЛИТИЧЕСКАЯ
И ФИЛОСОФСКАЯ МЫСЛЬ
В ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ XVIII ВЕКА
Я. Д. БЕТ Я ЕВ
I
XVIII век открывает новую главу в истории нашей родины и
по сравнению с предшествовавшими веками знаменует серьёз¬
ный сдвиг в её социально-экономическом и культурном разви¬
тии. Важным событием в поступательном движении России
XVIII века явилась преобразовательная деятельность Петра I.
Реформы Петра явились ответом на назревшие потребности
экономического, политического и культурного развития Рос¬
сии. Заслуги Петра заключаются в том, что он сумел разгадать
вопросы, заданные самой жизнью.
Известно, что Россия позже других стран Европы вступила
на путь капиталистического развития. В нашей стране, как и
в странах Западной Европы, капиталистическая форма хозяй¬
ственной жизни завоевала себе господствующее положение не
сразу. Многие десятилетия капиталистический уклад хозяй¬
ства вызревал в недрах феодально-крепостнических отноше¬
ний, постепенно завоёвывая одну позицию за другой. Этот про¬
цесс, начавшийся в далёкую допетровскую эпоху, медленно
подрывал устои старых форм общественной жизни.
Первые промышленные предприятия, поднимавшиеся сво¬
ими размерами над ремесленными и кустарными предприя¬
тиями феодальной России и приближавшиеся по своему харак¬
теру к мануфактурам, начали возникать в России в 30—40-е
годы XVII столетия. К 30-м годам этого столетия относится
возникновение стеклянной промышленности в России, в сере¬
дине его зарождается русская металлургическая промышлен¬
ность. В 70-е годы XVII столетия в России уже имелось 7 же¬
лезоделательных заводов с применением на них простейших
механизмов, приводимых в движение водяной силой. Правда,
эти заводы были небольшие, всего на них работало около
170 рабочих. Они были ещё не в состоянии удовлетворить ра¬
стущие потребности государства в металле.
100

Первые зачатки отечественной промышленности в России
возникали в условиях тяжёлых крепостнических отношений.
Вся тяжесть труда падала на плечи крепостного крестьянства.
Крестьяне обязаны были не только выполнять работу на шах¬
тах и заводах, но и возить на своих лошадях руду на завод,
а с завода в Москву везти готовую продукцию. Их обязывали
также обрабатывать и засевать земли, отведённые заводчи¬
кам.
Повышение производства для сбыта и рост товарно-денеж¬
ных отношений создавали условия для усиления экономиче¬
ской связи между отдельными областями страны, для созда¬
ния единого всероссийского рынка. Отдельные области и кня¬
жества с живыми следами былой автономии всё более и более
уходили в прошлое, уступая место растущим общенациональ¬
ным связям.
«Новый период русской истории (примерно с 17 века),—
пишет В. И. Ленин, — характеризуется действительно факти¬
ческим слиянием всех таких областей, земель и княжеств в
одно целое. Слияние это... вызывалось усиливающимся обме¬
ном между областями, постепенно растущим товарным обра¬
щением, концентрированием небольших местных рынков в
один всероссийский рынок. Так как руководителями и хозяе¬
вами этого процесса были капиталисты-купцы, то создание
этих национальных связей было ничем иным как созданием
связей буржуазных»
Вместе с ростом промышленного производства и товарного
обращения в стране росли города. В XVII веке было построено
свыше 160 новых городов, значительно выросли прежние го¬
рода. Многие небольшие поселения вырастали в довольно
крупные по тому времени города.
Оживление экономической жизни страны и рост внутренней
торговли вызвали усиление экономических и политических
связей России с соседними странами. Если, например, в Архан¬
гельский порт в 1604 г. прибыло 29 иностранных кораблей, то
в 1658 г. их прибыло уже 80. К концу XVII века Россия торго¬
вала со всеми странами Западной Европы, со странами Ближ¬
него Востока — Персией, Бухарой, Хивой и Индией. В 70-е го¬
ды XVII века устанавливается торговля России с Китаем,
достигшая к концу столетия значительных размеров. В 90-е го¬
ды XVII века в Пекине имелась уже русская слобода со своей
православной церковью.
К концу XVII века значительно окрепло Русское государ¬
ство. К этому времени оно полностью ликвидировало послед¬
ствия польской интервенции, вернуло себе Смоленск с его зем¬
лями, Северские земли, Левобережную Украину и Киев на
правом берегу Днепра.
1	В. И. Ленин, Соч., т. 1, изд. 4, стр. 137—138.
101

Перед Россией конца XVII и начала XVIII века встала жиз¬
ненная задача — создать условия для более быстрого развития
производительных сил, укрепить государственный аппарат,
армию, создать флот, выйти на морские пути мировой торговли
и стать сильной европейской державой. Жизненные интересы
страны, интересы самостоятельности и независимости госу¬
дарства требовали ускоренного развития отечественной про¬
мышленности, развития торговли, создания крепкого государ¬
ственного аппарата с более образованными кадрами государ¬
ственных и военных руководителей, создания мощной регуляр¬
ной армии и т. д.
Ответом на все эти вопросы, выдвинутые экономическим и
политическим развитием России XVII века, и явились реформы
Петра.
Товарищ Сталин следующим образом характеризует поли¬
тику Петра в развитии отечественной промышленности: «Когда
Петр Великий, имея дело с более развитыми странами на За¬
паде, лихорадочно строил заводы и фабрики для снабжения
армии и усиления обороны страны, то это была своеобразная
попытка выскочить из рамок отсталости» *.
В период Петра развитие отечественной промышленности
пошло значительно быстрее. Северная война (1700—1721 гг.),
вызвавшая небывалый рост русской армии, спрос на оружие и
боеприпасы, дала сильный толчок развитию промышленности.
Пётр I проявлял исключительную настойчивость в деле созда¬
ния новых очагов промышленности и увеличения выпуска про¬
мышленной продукции. О росте отечественной промышленно¬
сти свидетельствуют такие данные: если в 70-е годы XVII века
ежегодное производство железа в стране не превышало
150—200 тысяч пудов в год, то в 1718 г. на уральских и других
железоделательных заводах было выплавлено чугуна
6 641 тысяча пудов; если в XVII веке Россия ввозила значи¬
тельное количество потребного металла из-за границы, то в
1726 г. только из Петербурга и Архангельского порта она сама
отправила за границу свыше 55 тысяч пудов железа; если
XVII век знал лишь мелкие промышленные предприятия с
двумя-тремя десятками рабочих, то в начале XVIII века воз¬
никли крупные предприятия с сотнями рабочих. Например, на
суконной фабрике в Москве работало 730 рабочих, на суконно¬
парусиновой— 1 162 человека, к 11 уральским заводам, нахо¬
дившимся под руководством инженера Генина, было прикре¬
плено только крепостных крестьян 25 тысяч человек.
Наряду с развитием крупной промышленности, насчитывав¬
шей к 1725 г. 233 предприятия, правительство Петра содей¬
ствовало усилению кустарного и ремесленного производ¬
ства.
> И. В. Сталин, Вопросы ленинизма, изд. 9-е, стр. 359.
102

Пётр I принимал также ряд мер по развёртыванию внутрен¬
ней и внешней торговли. Он говорил, что «торговля — верхов¬
ная обладательница судьбы человеческой», а «деньги суть
артерия войны». В целях усиления торговли и укрепления по¬
зиций русского купечества в 1720 г. был учреждён в качестве
центра «всероссийского купечества» главный магистрат.
Поощряя русских купцов усиленно развивать торговлю, Пётр I
субсидировал их десятками тысяч рублей, установил высокие
пошлины на ввозимые иностранцами товары и проводил ряд
других поощрительных мер.
При Петре I большой скачок вперёд сделала и внешняя тор¬
говля. В 1722 г. в порты Балтийского моря прибыло 116 ино¬
странных торговых судов, а в 1725 г. — 914. К концу царство¬
вания Петра (1725 г.) стоимость ввезённого иностранного то¬
вара составляла 2100 тысяч рублей, а стоимость русского то¬
вара, вывезенного за границу, — 4 200 тысяч рублей. Эти дан¬
ные свидетельствуют не только о росте внешней торговли
страны, но и об активном торговом балансе, являвшемся след¬
ствием определённой правительственной политики.
Укрепляя феодальное абсолютистское государство, ускоряя
развитие отечественной промышленности и торговли, Пётр I
укреплял экономические и политические позиции дворянства.
За время своего царствования он роздал около 350 тысяч душ
крестьян обоего пола дворянам. Указом от 1714 г. Пётр пре¬
доставил право дворянам передавать по наследству и те по¬
местья, которые до этого принадлежали им условно. В том же
году Пётр установил единонаследие, запрещение дробить по¬
местья. Рост иностранной торговли, увеличение вывоза сель¬
скохозяйственных продуктов обогащали помещиков и вместе
с тем вызывали усиление крепостнического гнёта.
Социально-экономическая политика Петра I, таким образом,
сыграла большую роль в развитии производительных сил Рос¬
сии, в росте товарно-денежных отношений, в укреплении госу¬
дарства помещиков и купцов, в укреплении их классовых по¬
зиций.
Классовый характер социально-экономической политики
Петра товарищ Сталин вскрыл в беседе с немецким писате¬
лем Эмилем Людвигом в следующих словах:
«Петр Великий сделал много для возвышения класса поме¬
щиков и развития нарождавшегося купеческого класса. Петр
сделал очень много для создания и укрепления национального
государства помещиков и торговцев. Надо сказать также, что
возвышение класса помещиков, содействие нарождавшемуся
классу торговцев и укрепление национального государства
этих классов происходило за счет крепостного крестьянства, с
которого драли три шкуры» *.
1 И. В. Сталин, Беседа с немецким писателем Эмилем Людвигом, Гос-
политиздат, 1938, стр. 3.
103

Правительство Петра проводило политику беспощадного
усиления крепостнического гнёта. Увеличение в 2—2,5 раза
подушной подати и косвенных налогов на соль, вино, рыбу
и т. д., всевозможные повинности при постройке заводов, ка¬
налов, портовых сооружений и крепостей значительно ухуд¬
шили жизненные условия крестьянского населения. Перепись
1710 г. показала, что количество крестьянских дворов сократи¬
лось за 32 года (1678—1710) на 20%. Это сокращение объяс¬
няется главным образом бегством крестьян на окраины страны
и ростом смертности, в особенности на новостройках.
На усиление крепостнического и национально-колониаль¬
ного гнёта крестьянство России отвечало не только бегством
в далёкие окраины страны, но и решительной борьбой. Начало
XVIII века в России характеризуется ростом антикрепостни¬
ческих движений и восстаний. В 1705 г. вспыхнуло восстание
в Астрахани, в 1707—1708 гг. развернулось широкое народное
восстание на Дону под руководством Кондратия Булавина,
охватившее 43 уезда. В эти же годы поднялись на борьбу про¬
тив национально-колониального гнёта царизма народы По¬
волжья— башкиры, татары, удмурты и марийцы. Эти народ¬
ные восстания подавлялись государством помещиков и купцов
беспощадно.
Делу укрепления государства помещиков и купцов была
подчинена и внешняя политика Петра I, в частности войны с
Швецией, Турцией и Персией за выходы к морям. По характе¬
ристике Ф. Энгельса, Пётр Великий был первым человеком,
вполне оценившим благоприятную для России ситуацию в
Европе. Победа русских под Полтавой произвела полный пере¬
ворот в отношениях России с другими государствами. Россию
стали уважать как великую и сильную державу.
Укрепление национального государства помещиков и куп¬
цов, развитие отечественной промышленности и торговли, со¬
здание вполне современной армии и флота, упорядочение
управленческого аппарата и т. д. требовали подготовленных
людей. Историческая заслуга Петра I заключалась в том, что
он с величайшей настойчивостью и энергией двигал вперёд
развитие культуры и просвещения в стране. Но при этом он
недооценивал значение русских кадров в государственном
управлении.
Создание математической и навигацкой школы, преобразо¬
ванной в 1715 г. в Морскую академию, сокрытие в 1712 г.
инженерно-артиллерийской школы, учреждение во всех гу¬
бернских городах «цифирных школ», где наряду с дворянскими
детьми обучались «робятки из всяких чинов людей», открытие
во всех епархиях 46 школ за счёт епископств по указу Петра
от 1721 г., создание ряда специальных горных школ по подго¬
товке мастеров металлургической промышленности, открытие
медицинской школы, школы подьячих, ремесленных школ
104

и т. д.; создание учебных пособий и школьной литературы,
мероприятия правительства по развёртыванию научно-иссле¬
довательской работы, развитие театра, издание с 1703 г. пер¬
вой русской газеты «Ведомости» — все эти мероприятия сви¬
детельствуют о стремлении Петра I «выскочить из рамок отста¬
лости» и поставить Россию в уровень с передовыми странами
мира. Великая Русь, по мысли Петра, должна была стать мо¬
гучей, первоклассной европейской державой.
На этом пути, рассуждал Пётр, все средства хороши, й он
не преминул употребить варварские средства расправы с от¬
живающей стариной. «Петр Великий, — отмечал Маркс, —
варварством победил русское варварство...» 1 «Петр уско¬
рял, — писал В. И. Ленин, — перенимание западничества вар¬
варской Русью, не останавливаясь перед варварскими сред¬
ствами борьбы против варварства» 1 2.
Период деятельности Петра I справедливо считается пере¬
ломным моментом в жизни России. Реформы Петра явились
важной вехой в истории развития общественной жизни страны.
Они ускорили прогрессивное движение её экономики, помогли
обновлению русских общественных отношений, чФо в свою оче¬
редь вызвало обновление русского общественного сознания.
Само собой понятно, что преобразовательная деятельность
Петра I, его смелая и решительная борьба за нововведения не
могла не расколоть верхушку российского общества на два
враждебных лагеря — на приверженцев отжившей старины и
сторонников Петра.
Приверженцы старины считали деятельность Петра наруше¬
нием вековечных устоев народной жизни, непростительным
«оскорблением» святой старины и всеми силами вели борьбу
против петровских реформ и сторонников Петра. Среди хора
недовольных голос духовенства раздавался сильнее всех. На¬
ходились люди, которые рисовали царствование Петра как
период «пришествия антихриста». А в 1700 г. вышли «Тет¬
ради» Талицкого, где самого Петра уже называли «воплоще¬
нием антихриста».
Сторонники Петра, наоборот, восторженно приветствовали
нововведения, сами принимали непосредственное участие в
преобразовательной деятельности, боролись против защитни¬
ков старины, расчищали путь для развития новых; прогрессив¬
ных элементов в жизни России.
Такие выдающиеся люди, как Прокопович, Кантемир, Тати¬
щев и Посошков, будучи наиболее образованными и передо¬
выми людьми своего времени, достойно заняли видное место в
кругу сподвижников Петра. Они вполне справедливо указывали
в своих устных и печатных выступлениях на относительную
1	К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XIII, ч. I, стр. 29.
2	В. И. Ленин, Соч., т. XXII, изд. 3, стр. 517.
105

отсталость России в экономической, государственной и куль¬
турной жизни, призывали к установлению более передовых
форм общественной жизни, приветствовали реформы Петра,
требуя их углубления. Они видели в Петре I патриота своей
родины, благодаря деятельности которого была одержана
славная победа под Полтавой. Слова Петра «Мы — новые
люди во всём» являлись для них знаменем. Под этим зна¬
менем они шли вперёд по новому пути, несмотря на бесчислен¬
ные нападки противников.
«Мы птенцы гнезда Петрова», — говорил о себе и своих еди¬
номышленниках Татищев; мы — «учёная дружина» на Ру¬
си, — заявлял Прокопович.
Прокопович, Татищев и Кантемир являлись идеологами
класса помещиков и нарождавшегося купечества. Данная
товарищем Сталиным классовая характеристика преобразова¬
тельной деятельности Петра несомненно применима и к ним.
На характеристике политических и философских взглядов
прогрессивных русских мыслителей периода петровских ре¬
форм — Ф. Прокоповича, В. Татищева, А. Кантемира и И. По-
сошкова — мы вкратце и остановимся.
II
Феофан Прокопович (168Г—1736 гг.)—украинец, сын не¬
богатого киевского торговца, образование получил в Киевской
духовной академии. Затем Прокопович учился во Львове и
Кракове и, наконец, в течение трёх лет в Римской коллегии
св. Афанасия.
За это время он изучил курс красноречия, истории, римской
древности, богословия, философии, в частности прослушал пол¬
ный курс лекций по аристотелевой философии. В 1702 г. Про¬
копович окончил курс обучения, отправился на родину и, про¬
делав огромный путь через Швейцарию, вернулся в Киев. По¬
ступив в Киево-братский монастырь монахом, он стал препо¬
давать поэзию в Киевской духовной академии.
В 1706 г. в связи с основанием Киево-Печерской крепости
Пётр I посетил Киев. Двадцатипятилетний монах, учёный бого¬
слов Прокопович, выступая в Софийском соборе со «словом»
по адресу монарха, приветствовал Петра I как великого госу¬
дарственного деятеля и полководца, который «многие грады
отеческие от ига оттоманского и от уз еретических мечом
освободил еси», который «Академию в царственном граде воз-
двигл еси» и не перестаёт «мудрость расширяти»
Пётр, слышавший выступления прославленного проповед¬
ника — патриаршего местоблюстителя Стефана Яворского и
1 См. 77. 77. Пекарский, Наука и литература в России при Петре Вели¬
ком, т. I, 1862, стр. 484.
106

католических проповедников на Западе, не мог не заметить в
молодом Феофане Прокоповиче проповедника иного склада.
Там — никакой связи с окружающей действительностью, одна
узорчато вытканная риторическая ткань с бесчисленными за¬
мысловатыми фигурами, уподоблениями и переходами, далё¬
кая от жизни; здесь — проповедническое слово, связанное с
живой жизнью и насыщенное политическим содержанием.
Вполне вероятно, что уже тогда Пётр I в молодом Прокопо¬
виче заметил нужного для себя человека, талантливого по¬
мощника в своих прогрессивных начинаниях.
В 1707 г. Прокопович, уже префект Киевской духовной ака¬
демии, преподаватель философии, арифметики, геометрии и
физики. Вскоре он назначен игуменом Киево-братского мона¬
стыря, ректором Академии и профессором богословия.
В 1709 г. Пётр I, возвращаясь через Киев с победного поля
Полтавской битвы, вновь услышал поздравительную речь
Феофана. Указывая на то, что русским людям под Полтавой
пришлось столкнуться с врагом опытным, сильным и страш¬
ным, Феофан не забыл упомянуть предателя Мазепу, этого
«неблагородного раба, проклятого в отступстве». «Мазепа, —
говорит он, — лютейший же всех зверей раб, пожела угрызти
руку, ею же на толь высокое достоинство вознесён, и лжёт бо,
сыном себе российским нарицая, враг сый и ляхолюбец».
Во время турецкого похода Пётр I вызывает к себе Феофана
и предлагает ему сопутствовать в походе. Летом 1711 г. Фео¬
фан Прокопович прибыл в лагерь. А когда на берегу Прута
40-тысячная русская армия потерпела поражение и была окру¬
жена 200-тысячной турецкой армией, откуда сумела вырваться
лишь благодаря военному и дипломатическому такту Петра,
Феофан пишет патриотическое стихотворение, заканчиваю¬
щееся словами, полными уверенности в грядущей победе:
Аще дальний час покажет,
Кто от чиих рук поляжет.
В 1712 г. Прокопович написал работу под названием «Рас¬
пря Петра и Павла о иге неудобоносимом». Эта работа при¬
вела его во враждебное столкновение с главой православной
русской церкви — патриаршим местоблюстителем Стефаном
Яворским и ректором Московской духовной академии Феофи-
лактом Лопатинским. Феофилакт написал ответную работу под
названием «Иго господне благо и бремя его легко», где изла¬
гаемые Феофаном мысли характеризуются как «мудрования
реформатские, доселе в церкви православной неслыханные».
В бытность свою в Киеве Прокопович сошёлся близко с
семьями губернатора князя Д. М. Голицына и видного украин¬
ского государственного деятеля Марковича, в домашних биб¬
лиотеках которых были представлены античные и средневеко¬
вые классики литературы и философии, а также философы
107

нового времени — Декарт, Бэкон, Спиноза, Гассенди, Ньютон,
протестантский проповедник Будей и др. Прокопович изучил
многие произведения великих мыслителей и художников слова
и являлся одним из наиболее выдающихся представителей рус¬
ского образованного общества петровской эпохи.
В 1715 г. Пётр вызвал Феофана Прокоповича в Петербург.
По прибытии в столицу (1716 г.) Прокопович становится од¬
ним из непосредственных участников проводимых в стране ре¬
форм, одним из ближайших помощников и советников импе¬
ратора. Пётр Великий, увидевший в Прокоповиче горячего сто¬
ронника своих нововведений, верного и талантливого
исполнителя своих преобразовательных планов, приблизил его
к себе, привлёк к участию в составлении светских законов,
выдвинул его на пост архиепископа и вице-президента синода,
поручил руководство проведением церковных реформ. Проко¬
пович вполне оправдал надежды Петра. Все свои знания он
отдал делу преобразования России. Через руки Прокоповича
проходят все важнейшие законодательные акты эпохи, он их
или составляет, или редактирует. По поручению императора
он пишет предисловия к различным переводным книгам, соста¬
вляемым учебникам, пишет учебники, богословско-политиче¬
ские трактаты; ему поручается иллюстрирование указов царя
примерами из истории; в защиту царских указов он произносит
с церковной кафедры речи, похожие более на политические
речи светских ораторов, нежели на церковные проповеди.
Говорил ли Феофан о вопросах отвлечённых или о делах
давно прошедших, он умел очень искусно переходить к злобо¬
дневным вопросам дня, увязывать свою речь с важнейшими
вопросами современной общественной и государственной
жизни. В своих проповедях и выступлениях Феофан Прокопо¬
вич не только популяризировал реформы, но и подчёркивал
необходимость дальнейшего углубления их.
Пётр I, желавший иметь в России школы и учёных, иметь
людей, способных практически применить достижения науки
и техники, ценил Феофана как своего сподвижника, как одного
из талантливых и образованных помощников, искренне пре¬
данных его делу.
Отдавая первенство в сане и в делах церковной обрядности
Стефану Яворскому и Феодосию, Пётр выдвигал на первое
место Феофана Прокоповича всюду, где нужна была живая
речь, проникновенный ум, ораторский талант. Здесь Феофан
не имел соперников. Занимая в синоде третье место по сану,
он в нём первенствовал мыслью.
В борьбе против защитников старины Феофан привлекает
исторические факты минувших эпох, авторитет историков, поэ¬
тов и учёных прошлого, тексты церковного писания.
Прокопович выступил против претензий церковников на
светскую власть. Государственная власть, доказывает он, есть
108

закон самой природы, установленный богом. Государственной
власти подчиняются все члены общества, как единой в стране
власти. Но у некоторых, говорит Прокопович, возникает «сум-
нительство» и стремление найти из этого правила выгодное для
них исключение. По их мнению, «не вси весьма людие сим
долженством (т. е. повиновением государственной власти. —
Авт.) обязаны суть, но некий выключаются, именно же свя¬
щенство и монашество» г. Но это, говорит Прокопович, неза¬
конно. Стремление священников и монахов выйти из подчине¬
ния царской власти есть «папежский дух», противный укладу
общественной жизни. Духовенство и монахи не имеют ника¬
кого права на независимое от государственной власти суще¬
ствование, ибо они представляют собой одно из сословий
общества, а государственная власть распространяется на все
сословия и на всех членов общества. «Священство бо иное дело
(т. е. иная црофессия, иной род занятий. — Лет.), иный чин
есть в народе, а не иное государство» 1 2. И текстами из церков¬
ного писания Феофан доказывает, что «вси духовнии имеют
собственное свое дело... обаче и повелению властей держав¬
ных покорны суть» 3.
Выступив категорическим сторонником всей полноты власти
в руках царя, Прокопович, естественно, одобрял и защищал
все распоряжения Петра, вплоть до снятия с церквей колоко¬
лов и переливки их на пушки.
В лице Феофана Прокоповича Пётр I находил не только со¬
ветника и помощника в осуществлении своих мероприятий, но
и смелого их защитника. Слово Феофана, облечённого высоким
духовным саном архиепископа и вице-президента синода, че¬
ловека, известного своей широкой образованностью, имело в то
время особую силу убедительности.
Пётр Великий практической деятельностью, а Феофан Про¬
копович статьями и проповедями творили одно дело — дело
освобождения России от пут старины, расчищая путь экономи¬
ческому и политическому укреплению национального государ¬
ства помещиков и купцов и культурному прогрессу страны.
* *
*
В 1725 г. Петра I не стало. Феофан Прокопович произносит
«памятное слово» об умершем и показывает, в чём заклю¬
чаются заслуги Петра перед родиной, русским народом. Благо¬
даря усилиям Петра Россия быстрее двинулась по восходящей
линии экономического развития, быстрее стали возрастать
сила и мощь русского государства, поднялся политический вес
России в делах международных. Чтобы вывести Россию на ши¬
рокий путь развития, он ввёл различные, ранее неслыханные,
1	А. Н. Пыпин, История русской литературы, т. III, 1911, стр. 209.
2	Там же.
3	П. Морозов, Феофан Прокопович как писатель, стр. 201.
109

«учения хитрости и мастерства», «строение и плавание кора¬
бельное». Пётр сделал Россию, прежде «и на земле зыблю¬
щуюся, ныне и на море крепкую и постоянную». В вопросах
духовных, гражданских и воинских Россия была страной отно¬
сительно отсталой и могла стать объектом нападения любите¬
лей лёгкой наживы; но Пётр «оставил нам духовная, граждан¬
ская и воинская исправления» Ч
Россия, говорит Прокопович, благодаря усилиям Петра, его
неусыпным заботам и деяниям выступила как сильная дер¬
жава, разбившая наголову считавшегося непобедимым
Карла XII. Теперь Россию стали уважать, считаться с ней,
признали её силу.
Характерно, что при всех обстоятельствах, даже самых труд¬
ных и опасных, Феофан оставался верным своим идеям и убе¬
ждениям; наличие множества врагов его не смущало. Он часто
говорил о себе: «Меня не смущает то, что весьма многим не
понравятся мои мысли, лишь бы я говорил правду»1 2. В за¬
щиту Феофан приводил доводы и свидетельства, как он сам
выражался, «от естественного разума, от законов народных,
от примеров исторических и от неложного слова божия».
Защитники старины, привыкшие к установившемуся медлен¬
ному течению жизни, ставили под сомнение пользу нововведе¬
ний, говоря: «Дело новое»... Феофан отвечал на это такими
словами: «О, студного и окаянного суесловия! Аще бы и новое
се дело, что же самая новость вредит? Зло — и старое зло есть,
добро — и новое добро есть. Разве бы еще сказал кто, что
дело сие у нас не бывало. Хотя бы и не бывало — что против¬
но? .. Что же, хотя бы у нас и не бывало, если доброе и по¬
лезное есть... благополучно... у нас настало. Первее явилось
огненное оружие у прочих народов, нежели у нас; но если бы
и к нам оное доселе не пришло, — что бы было и где бы уже
была Россия? Тожде разумей и о книжной типографии, о архи¬
тектуре, о прочих честных учениях». Если бы противники пет¬
ровских преобразований, поборники старины взяли верх, про¬
должает Феофан, то у каждого человека, преданного отече¬
ству, остался бы «только нестерпимый студ и жегомой совести
страдание» 3.
В речах и публицистических статьях Прокопович не только
восхвалял и разъяснял великое государственное значение но¬
вовведений, но и разил поборников отживающей старины. Го¬
воря о противниках государственных преобразований из вер¬
хушки духовенства, Феофан писал, что они не хотят добра Рос¬
сии и «лучше радуются ведомостьми скорбными, нежели доб¬
рыми; самого счастья не любят, и не вем како то о самих себе
1	«Хрестоматия по русской литературе XVIII века». Составил Гуков¬
ский, 1938, стр. 38.
2	И. А. Чистович, Феофан Прокопович и его время, стр. 12.
3	П. Морозов, Феофан Прокопович как писатель, стр. 304.
110

думают, а о прочих так: аще кого видят здрава и в добром
поведении, то конечно не свят; хотели бы всем человеком быти
злообразным, горбатым, тёмным, неблагополучным, и разве
в таковом состоянии любили бы их. Таковых Еллини древнии
нарицали мисантропи, си есть человеконенавидцы» *.
О враждебном отношении к Феофану Прокоповичу и его
лекциям свидетельствует тот факт, что в 1718 г., когда встал
вопрос о выдвижении новых архиереев, и государем на пост
Псковского архиерея была выдвинута кандидатура Феофана,
то враги его — патриарший местоблюститель Стефан Явор¬
ский со своим окружением — составили на имя «благочести¬
вого монарха» донос, в котором говорилось, что «иеромонах
Феофан Прокопович имать препятие, еже сам на себя нало¬
жил, к святому архиерейскому сану: заражен ересью каль-
винскою» 1 2.
Свои идеи Феофан защищал до конца своих дней, несмотря
на то, что после смерти Петра I ярость его врагов возросла.
В его лекциях по риторике, философии (и особенно по гео¬
метрии и физике, введённым им впервые) чувствовались жи¬
вой интерес и вдумчивое отношение к действительности, содер¬
жались призывы к передовой науке, к знанию.
Характерной особенностью лекций Феофана является их но¬
визна и содержательность. Он довольно остроумно выступал
против бесплодных и нелепых схоластических споров на темы
о том: что делал бог до сотворения мира? может ли он произ¬
вести следствие без основания или действие без причины?
нуждался ли человек, будучи в невинном состоянии, в пище?
и т. д. Уже самая постановка таких вопросов, говорит Проко¬
пович, обрекает науку на бесплодность и неудачу.
«Силлогизм богословский, — говорит он, — по крайней мере
одну посылку должен иметь из священного писания, а другую
от 'естественного разума» 3. Без естественного разума человек
неизбежно попадает в логическую ошибку, называемую кру¬
гом: «писание будет доказывать чрез церковь, а церковь чрез
писание»4.
Если преподаватели теологии до Феофана доказывали, что
вся истина дана в священном писании, то Феофан наряду с
религиозной истиной выдвигает истину земную. И в этом деле,
он, подобно родоначальнику материализма нового времени
Френсису Бэкону, не только ограничивает пределы религиоз¬
ной истины, но на первое место ставит «земные пособия — при¬
роду и науку».
Непререкаемый авторитет отцов церкви Феофан нередко
брал под сомнение. Брал под сомнение он и авторитет
1	И. А. Чистович, Феофан Прокопович и его время, стр. 28.
2	А. Н. Пыпин, История русской литературы, т. III, стр. 206.
3	См. Ю. Самарин, Соч., т. V, стр. 72.
4	Там же, стр. 74.
111

некоторых вселенских церковных соборов, ибо «многие со¬
боры заблуждались»,' «их определения были ложными».
Чтобы отличить ложное от правильного, надо пользоваться
земными пособиями — природой и наукой, надо научиться от¬
делять формальную причину от действующей причины. «Пояс¬
ним дело, — говорит Феофан, — примером: вор лжёт, говорит
ложно, что он не украл. Действующая причина, почему он го¬
ворит ложно, есть страх его: но причина формальная, почему
слова его оказываются ложными, есть та, что слова его несо¬
гласны с делом. Ибо истинность есть согласие суждения с
своим предметом; ложность же есть несогласие с предметом» *.
В другом месте Феофан говорит: «Мы утверждаем то, что ви¬
дим, как истинное. Но мы не признаём, чтобы что-либо стано¬
вилось истинным от (чьего-либо) утверждения» 1 2.
Таким образом, истинность или ложность того или иного
суждения или умозаключения доказывается не соответствием
его с чьим-либо авторитетным утверждением, а согласием
суждения со своим предметом.
При движении к истине в качестве первостепенного орудия
Феофан Прокопович признавал личное исследование и толко¬
вание. Он ограничивал авторитет церковного писания, суживал
пределы его влияния и распространения, подвергал сомнению
многие авторитеты церкви, выдвигал на место слепой веры ра¬
ционалистический принцип, личное исследование и толкова¬
ние. Прокопович в существе человека видел такие качества,
как «гражданская справедливость, естественная мудрость,
воинское мужество и другие героические добродетели» 3.
За добрые дела человек достоин награды и похвалы, за дела
преступные достоин наказания и хулы.
Своими выступлениями Феофан Прокопович по существу
расчищал почву для рационализма и просветительной деятель¬
ности в России.
Феофан высмеивал схоластические проповеди католических
богословов. Красноречием подобных ораторов, говорит он, мо¬
гут восхищаться лишь люди невежественные и не обладающие
вкусом. При составлении подобных проповедей схоластиче¬
скими мудрецами «главное внимание обращается не на смысл
текста, а на то, можно ли и каким образом извлечь из него
какое-нибудь удивительное и неожиданное заключение, находя
таинственный смысл в словах и выражениях самых простых и
понятных» 4.
Все школы схоластической мудрости, все хранилища высо¬
кого ораторского искусства являются, говорил Прокопович,
«фабриками испорченного красноречия», и все проповедники
1	См. Ю. Самарин, Соч., т. V, стр. 85.
2	Там же, стр. 90.
3	Там же. стр. 95.
4	А. Н. Пыпин, История русской литературы, т. III, стр. 199.
112

такого типа стяжают «славу красноречия... только у невежд
и дураков» *.
Наиболее красивым и изящным языком он признавал тот,
который доступен народу. Особенно резко выступал Феофан
Прокопович против известного в то время католического бого¬
слова Белармина, доказывавшего, что величие и торжествен¬
ность богослужения несовместимы с простым народным язы¬
ком.
Значение книг Прокопович видел в том, чтобы повышать
знания у возможно большего числа населения. Для этого
нужно писать книги на простом, понятном языке.
Значительно позже, будучи уже архиепископом, в письме к
бывшим товарищам своим и ученикам, ставшим преподавате¬
лями Академии, Феофан писал:
«В особенности не должно следовать примеру недоученых
хвастунишек; но каждый должен идти путём просвещения и
держаться тех научных приёмов, которые являются плодом со¬
лидной эрудиции, вырабатывают людей истинно учёных, а не
пустых крикунов. В наш более благоразумный век уже до тош¬
ноты надоела та эрудиция, которая (если можно так выра¬
зиться) проистекает не из чистых источников уважаемых пи¬
сателей, а течёт по капле, сквозь нечистую бумагу, из грязных
луж негодных шарлатанов и не производит в человеческих
умах ничего, кроме глупого убеждения в своей учёности, кроме
какой-то тени знания, каких-то призраков и сновидений. Отсю¬
да происходит и^это смешное чванство квази-учёных крикунов,
их враньё и споры, зависть и раздоры, и взаимная ненависть,
и, наконец, то достойное величайшего сожаления безумие,
одержимый которым человек, ничему почти не выучиваясь,
считает себя чуть не всезнающим, и благодаря этому убежде¬
нию постоянно возится в грязи, принимая её за золото» 1 2.
Едкой и злой критике Феофан Прокопович подвергает про¬
поведников и богословов католического мира, не оставляя в
стороне и самого папу римского.
Говоря, например, о таинственности папского богослужения,
о пышности католического церемониала, Прокопович замечает,
что эта сверкающая церемония достойна того, чтобы её «сохра¬
нить для потомства», ибо «по окончании каждой такой церемо¬
нии и каждого папского телодвижения папа что-то проповеды-
вал, а что — неизвестно. Прочие же отцы, присутствовавшие
на соборе, были только. пассивными зрителями этой комедии.
Они ничего не делали, ничего не говорили» 3.
Претензии папы на непогрешимость Феофан отождествляет
с безумием. «Я знаю, — говорит он, — что нельзя назвать
1	Ю. Самарин, Соч., т. V, стр. 149.
2	П. Морозов, Феофан Прокопович как писатель, стр. 125.
3	Там же, стр. 137.
8 Из истории русской философии 113

здоровым того человека, который, подражая безумию папы,
считает себя непогрешимым» *.
Немало острых стрел иронии и сарказма Феофан Прокопо¬
вич направил и в лагерь отечественных схоластов. Например,
критикуя отечественных богословов, нахватавшихся пустой
схоластической мудрости, Феофан говорит, что они уже «во¬
ображают себя такими высокоучёными людьми, как будто бы
больше им уже нечему и учиться. Действительно, они знают
всё, готовы отвечать на всякий вопрос и отвечают так самоуве¬
ренно и так нахально, что ни на волос не хотят подумать о
том, что говорят. При наблюдениях над этими личностями мне,
к крайнему сожалению, приходится сознаться, что есть люди,
глупее римского папы. Тот воображает, что не может ошибать¬
ся, потому что ему присущ дух святой, и уча с кафедры, вполне
(как говорят) убеждён, что изрекает догматы; наши же ла-
тынщики чрезвычайно высоко о себе думают и не сомневаются,
что проглотили целый океан премудрости... Учить хотят все,
а учиться почти ни один не хочет» * 2.
Критикуя богословие и церковные авторитеты, Феофан Про¬
копович положительно относится к науке и её представителям.
Он с большим уважением упоминает в своих лекциях имена
Коперника, Галилея и др.
Известно, что учение Коперника, идущее наперекор церков¬
ному писанию, объявлялось великою ересью и было запрещён¬
ным, а имя самого учёного упоминалось только для предания
анафеме. О Копернике в то время говорили публично в России
два человека — Стефан Яворский и Феофан Прокопович. Но
сколь противоположно было их отношение к Копернику! Сте¬
фан Яворский, защищая старину, был полон пренебрежения и
ненависти к Копернику; Феофан Прокопович был на стороне
Коперника.
Стефан Яворский говорил, что солнце, луна и звёзды соз¬
даны для человека и имеют назначение — служить человеку,
что они «своими инфлюенциями соделывают» всё богатство
недр земли и всё плодородие полей, что земля стоит непо¬
движно в центре вселенной, а солнце, луна и звёзды ходят
вокруг земли. «Одному только некоему астроному Коперни¬
ку,— говорит Стефан Яворский, — приснилося, будто солнце,
луна, звёзды стоят, а земля оборочается противо священным
писаниям. Смеются с него богослови» 3.
Но не к смеху и не к пренебрежению по отношению к вели¬
кому учёному призывал своих слушателей Феофан Прокопо¬
вич. В довольно тонком, но вполне определённом изложении
мысли он причисляет себя к сторонникам Коперника.
* 77. Морозов, Феофан Прокопович как писатель, стр. 136.
2	Там же, стр. 125—126.
3	Там же, стр. 80.
114

«Если, — говорил Феофан в своих лекциях по теологии, —
ученики Коперника и другие учёные, защищающие движение
земли, могут привести в доказательство своего мнения досто¬
верные физические и математические доводы, то тексты св. пи¬
сания, в которых говорится о движении солнца, не могут слу¬
жить для них препятствием, ибо эти тексты следует понимать
не в буквальном, а в аллегорическом смысле» Ч
Мысль Феофана Прокоповича вполне ясна: в борьбе науки
и богословия победа в конечном счёте будет на той стороне,
где «достоверные физические и математические доводы», а не
закостенелые догматы.
Особенно сильным выступлением в защиту науки против
церковных пут является стихотворение, написанное Прокопо¬
вичем в период деятельности в Киевской академии и посвя¬
щённое суду над Галилеем. Стихотворение, написанное на ла¬
тинском языке и не предназначавшееся для печати, является
прекрасной апологией Галилея и обвинением против римского
папы за преступную организацию им суда над великим учёным.
«Зачем, о нечестивый папа, мучишь ты деятельного служи¬
теля природы? О, жестокий тиран! чем заслужил этот старец
такое гонение? Папа, ты сумасшествуешь! Ведь он не трогает
твоих миров и не вторгается с злым умыслом в твои священные
пределы, где пламенный Стикс очищает души усопших, и где
находятся боги и богини твоего изобретения. Его (Галилея)
земля — истинная, а твоя — ложная; его звёзды создал бог, а
твои — обман. «Но, — говорит папа, — наш долг повелевает
заботиться, чтобы одинаковые названия (при противополож¬
ном значении) не произвели соблазна в простом народе».
О варварская тупость, глубочайшие подонки слепого мира!
Тебе ли судить о светлых мыслях Галилея? Тебе ли обвинять
в преступлениях проницательность ума, зоркого, как рысь?
Должно быть, дрянной крот видит лучше рыси» 1 2.
Так писал Прокопович в своих личных тетрадях, не предна¬
значенных для опубликования. Из них видно, что Прокопович
был сторонником учения Коперника и Галилея.
В том же курсе богословских лекций, а позднее в ряде про¬
поведей и выступлений в печати Прокопович подвергал на¬
смешке и критике учение католической церкви о святых и мо¬
щах. Иронизируя над тем, что святость католической церкви
доказывается иезуитами большим числом святых и реликвий»
Феофан говорит:
«Это правда, реликвий у них даже слишком много; но в дей¬
ствительность их пусть верит кто угодно, только не я...»
Высмеивая абсурдность учения католических проповедников
о святых мощах и то, что мощей стало слишком много, Проко¬
1	А. Н. Пыпин, История русской литературы, т. III, стр. 201.
8 Там же, стр. 203—204.
115

пович продблжает: «Тело первомученика Стефана находится в
Венеции; но то же самое тело есть и в Риме, тело Дионисия
Ареопагита с головою — в Регенсбурге, а одна голова (без
тела. — Авт.) —в Галии. Голова св. Иоанна Златоуста пока¬
зывается в Риме в Ватиканской базилике; но голову того же
святого несколько лет тому назад монахи афонского Ватопед-
ского монастыря принесли в Москву, за что и получают доныне
определённое подаяние» ’.
В своём ремесле «открытия» мощей и святых дармоеды мо¬
нахи и священники, говорит Феофан, доходят до того, что
мощи одного и того же святого находятся во всё более увели¬
чивающемся числе мест.
«Удивительное дело! — восклицает Прокопович, — если бы
великий мифический Герион, имевший три тела, был раздроб¬
лен на части, то и тогда этих частей не хватило бы для напол¬
нения стольких мест»1 2. Но Прокопович не был последователен
и не распространил отрицания мощей на православную цер¬
ковь.
Прокопович высмеивает различного рода провидцев и про¬
роков, именуя их шарлатанами и невеждами, которые «виде¬
ния сказуют, аки бы шпионами к богу ходили, притворные по¬
вести, то есть бабьи басни бают, заповеди бездельные, хране¬
ния суеверные кладут и тако бесстыдно лгут, яко стыдно бы
воистину и просто человеком, не то что честным нарещися
тому, кто бы таким безумным рассказчикам верил; но обаче
мнози веруют, увы окаянства».
Таким образом, Прокопович хотя и старался рассеять суеве¬
рия и изуверства, но сам он оставался в плену религиозных
суеверий и по существу стремился одни формы религии заме¬
нить другими, более светскими формами.
Критическая деятельность Прокоповича сочеталась с дея¬
тельностью по созданию условий для развития науки и просве¬
щения в стране. Будучи человеком глубоко одарённым и обра¬
зованным, Прокопович желал видеть свою страну богатой,
сильной и культурной. Он критиковал высшее духовенство рус¬
ской православной церкви за то, что оно заботилось лишь «о
своих доходах, о роскоши и почёте».
Молодой начинающий поэт Антиох Кантемир написал сатиру
«На хулящих учение», но, боясь преследования, скрыл своё
имя, напечатав своё произведение под псевдонимом. Феофан
Прокопович приветствует его словами:
Не знаю, кто ты, пророче рогатый;
Знаю, коликой достоин ты славы;
Да почто ж было имя укрывати?
Знать, тебе страшны сильных глупцов нравы.
Плюнь на их грозы, ты блажен трикраты.
1 А. И. Пыпин, История русской литературы, т. III, стр, 201.
* Л. Морозов, Феофан Прокопович как писатель, стр. 138.
118

Призывая к обличению пороков, невежества и суеверия,
Прокопович продолжает:
А ты как начал течи путь преславпый,
Коим книжные текли исполины,
И пером смелым мети порок явный
На нелюбящих учёной дружины,
И разрушай всяк обычай злонравный,
Желая доброй в людях перемены,
Кой плод учений Не един искусит,
А дураков злость язык свой прикусит *.
Вот сын холмогорского рыбака, неизвестный юноша Ми¬
хайло Ломоносов, придя в Заиконоспасское училище и узнав,
что туда принимают только детей дворян, а детям, записан¬
ным в подушный оклад, приём закрыт, — назвался дворяни¬
ном: и тем обеспечил себе возможность учиться. Но проходит
некоторое время, и ,его изобличают как самозванца. Над голо¬
вой гениального юноши нависает угроза. Он обращается к
Феофану Прокоповичу. Прокопович, зная об успехах Ломоно¬
сова в учёбе, сказал ему: «Не бойся ничего: хотя бы со зво¬
ном в большой московский соборный колокол стали тебя
публиковать самозванцем — я твой защитник!» 1 2
Примеров, показывающих, с какой теплотой встречал начи¬
нающих литераторов и учёных Прокопович, можно привести
немало. Его отношение к В. Н. Татищеву — яркое тому сви¬
детельство. Прокопович внимательно относился и к отдель¬
ным иностранным учёным, честно служившим русскому госу¬
дарству.
Образцом учёного человека того времени был сам Проко¬
пович. Иностранный учёный, биограф Прокоповича — Шере¬
ров писал о нём:
«Библиотека его возросла, наконец, до 30 тысяч томов луч¬
ших изданий. Пользуясь её сокровищами сам, он охотно да¬
вал книги и другим и вообще своими знаниями — плодом вни¬
мательного чтения и наблюдательности — он охотно делился
с другими учёными людьми, которых часто приглашал к себе
к обеду или вечером к ужину... Это были своего рода атти¬
ческие вечера... с которых всякий выносил что-нибудь ум¬
ное».
Переходя к характеристике личности Прокоповича, Шереров
продолжает: «В кругу близких лиц, мешая шутку с делом, он
был гениально остроумен, так что собеседники с жадностью
ловили и старались запомнить его изречения, апологии,
притчи... они стоят того... чтобы их собрать и напечатать» 3.
1	Сочинения, письма и избранные переводы князя А. Д. Кантемира,
т. I, 1867, стр. 23.
2	П. П. Пекарский, Наука и литература в России при Петре Великом,
т. I, стр. 490,
8 И. А. Чистовая, Феофан Прокопович и его время^ сто. 626.
117

В. Н. Татищев, являясь одним из выдающихся государ¬
ственных деятелей и учёных периода петровских преобразо¬
ваний, был личным другом Феофана Прокоповича, часто вёл
с ним долгие беседы и оставил немало заметок о нём. В своих
записках Татищев защищает Феофана от его противников.
Врагов Феофана он именует людьми несведущими, несмыш¬
лёными и безрассудными, от которых Прокопович «не мало
невинного поношения и бед претерпел» '. Феофана он именует
человеком несравненной учёности в философии и богословии.
«Наш архиепископ Прокопович, — пишет Татищев, — как был
в науке философии и богословии толико учён, что в Руси
прежде равного ему не было .. .он в испытании древности
великое тщание имел... По природе острым суждением и уди¬
вительно твёрдою памятью был одарён»1 2.
Прокопович принадлежал к числу европейски известных
учёных в философии и богословии; его переписка с видным в
то время богословом Будеем, перевод ряда произведений
Прокоповича на иностранные языки свидетельствуют об этом.
Например, его букварь с катехизисом, напечатанный в Пе¬
тербурге в 1720 г., был издан в Лондоне на английском языке
в 1725 г.; его Регламент и прибавление к нему «О церковном
причте и монахах», напечатанные в 1721 и 1722 гг., были пе¬
реведены на немецкий язык и напечатаны в Данциге в 1725 г.,
на латинском и эллино-греческом языке изданы в те же годы.
Не менее десятка других работ Феофана было издано за гра¬
ницей. В 1731 г. Шумахер писал В. Н. Татищеву: «Я бы ни¬
чего так не желал, как дозволения его преосвященства, архи¬
епископа, перевесть нам на немецкий язык и напечатать про¬
изнесённые им доныне проповеди. Я убеждён, что они произ¬
вели бы сильное впечатление за границею, а нашей книжной
торговле доставили бы не малую прибыль» 3.
В «Петербургских учёных ведомостях» 1777 г. неизвест¬
ный автор так оценил роль Феофана:
Великого Петра дел славных Проповедник;
Витийством Златоуст, Муз чистых собеседник,
Историк, богослов, мудрец Российских стран,
Таков был Пастырь стад словесных Феофан4.
Феофан Прокопович зло и едко критиковал иностранцев,
принижавших роль великого русского народа, призывал про¬
поведников и государственных деятелей делать достоянием
мира деяния великих предков, «чтоб узнали, наконец, пустей¬
1	И. А. Чистович, Феофан Прокопович и его время, стр. 616.
2	В. И. Татищев, Российская история, т. I, стр. 236.
3	И. А. Чистович, Феофан Прокопович и его время, стр. 622.
4	Словарь исторический о писателях духовного чина, т. II, 1827,
стр. 323.
118

шие, благоговеющие только перед своими баснями, враги
наши, что не бесплодно доблестью наше отечество...» 1
Прокопович требует от своих единомышленников и после¬
дователей отдавать свои силы родине, возвеличению её могу¬
щества и славы. Он говорит о необходимости восхвалять муд¬
рое и героическое в прошлой жизни России и её правителей,
«дабы и доблесть их не оставалась в неизвестности, и другие
люди примером их побуждались к подобным деяниям» 1 2.
Приступая сам к изложению «Краткой истории о делах
Петра Великого», Феофан стремится показать величие Рос¬
сии в прошлом и настоящем и начинает свою книгу такими
прочувствованными словами:
«Не просит ли помощи у красноречия наше отечество, когда
столько славных деяний его совершенно забыты? Едва что
предано памяти потомства из того, что совершило оно (оте¬
чество) до сих пор; и это оттого, что не было письменности, не
было такого человека, который бы занёс это в исторические
памятники. Поэтому, с какою скорбью мы жалуемся на то,
что не дошли до нас примеры предков, столько же нам нужно
стараться о том, чтобы хоть современные деяния не остава¬
лись по нашему нерадению и невежеству в темноте и неиз¬
вестности» 3.
Прокопович оправдывал необходимость в России просве¬
щённого абсолютизма; его деятельность, как и деятельность
Петра I, укрепляла русское национальное государство поме¬
щиков и купцов.
III
Другим выдающимся деятелем периода петровских пре¬
образований, крупным мыслителем первой половины
XVIII века являлся друг Прокоповича — Татищев.
Василий Никитич Татищев (1686—1750 гг.)—один из
«птенцов гнезда Петрова», участник ряда боевых походов
Петра I. Будучи разносторонне образованным человеком, он
сочетал в себе качества крупного государственного деятеля
и учёного, видного администратора и первоклассного знатока
артиллерийского дела, тонкого дипломата и способного инже¬
нера, много потрудившегося над умножением горных заводов
на Урале, виднейшего историка и автора географии России.
Татищев принадлежит к числу ранних русских просветителей.
Он был крупным учёным, писателем и философом и по мно¬
госторонности своих знаний напоминает людей эпохи Возро¬
ждения.
1	И. А. Чистовия, Феофан Прокопович и его время, стр. 9.
2	П. Морозов, Феофан Прокопович как писатель, стр. 109.
8 Там же, стр. 111—112.
119

Как историк Татищев, по мнению С. М. Соловьёва, «первый
начал обработывание Русской Истории, как следовало начать*
первый дал понятие о том, как приняться за дело, первый по¬
казал, что такое Русская История, какие существуют сред¬
ства для её изучения» '. Как историк Татищев работал над
различными источниками — русскими и иностранными, под¬
верг их анализу и критике, снабдил отдельные документы гео¬
графическими, этнографическими и хронологическими приме¬
чаниями, собрал «известия древних и новых писателей о древ¬
нейшем состоянии страны... указал путь и дал средства своим
соотечественникам заниматься Русскою историею».* 2.
Пётр I, знавший толк в людях, посылал Татищева два раза
за границу для изучения горного дела, после чего направил
его на Урал в чине капитана для руководства строительством
новых заводов. Будучи преданным Петру и его начинаниям,
Татищев работал с усердием и знанием дела.
Татищев Начал свою государственную деятельность в каче¬
стве инженера-строителя горнорудных заводов на Урале. Под
его руководством был построен Пыскорский завод. Поборник
быстрого промышленного развития страны, защитник петров¬
ских новшеств, он столкнулся на Урале с миллионером Деми¬
довым, быстро и обильно наживавшимся на государственный
счёт. Татищев стал препятствовать антигосударственным
устремлениям Демидова. Возник конфликт. Демидов пожало¬
вался царю. Пётр I поручил расследовать дело руководителю
Олонецких и других горнорудных предприятий генералу Ген-
нину. Геннин, познакомившись с делом на месте, установил
правоту Татищева. В своём письме на имя царя в 1724 г. Ген¬
нин писал, что «Татищев, по приезде своём, начал прибавли-
ваТь или Стараться, чтоб вновь строить вашего величества за¬
воды, и хотел по горной привилегии поступать о рубке лесов
и обмежевать рудные места порядочно». Подчёркивая правоту
Татищева в конфликте с Демидовым^ Геннин указывает на
большую эрудицию Татищева и просит царя разрешить ему
в своё отсутствие оставлять Татищева вместо себя директо¬
ром всех подчинённых ему заводов, так как «к тому делу
лучше не сыскать, как капитана Татищева», человека «в деле
весьма права и к строению заводов смысленна, рассудительна
и прилежна» 3.
С 1734 г. Татищев стал главным начальником всех ураль¬
ских и сибирских заводов. За это время он разработал горный
устав, сумел увеличить добычу руды и улучшить качество её
обработки, построил на реке Исеть крупный для того периода
* С. М. Соловьёв, Писатели русской истории XVIII в., Архив историко¬
юридических сведений, относящихся до России,. 1855, стр. 21.
2	Там же, стр. 35.
3	С. М. Соловьёв, История России с древнейших времен, книга IV, Спб„
нзд. товарищества «Общественная польза», стр. 787.
120

Уктусский завод с рабочим посёлком, ставший впоследствии
городом Екатеринбургом. Здесь, при заводе, он открыл школы
начального образования и школы для обучения людей горному
делу, инструктировал инженеров, как надо организовать дело
обучения рабочих и их детей.
Созданная В. Н. Татищевым арифметическая школа, ныне
Свердловский индустриальный техникум, отмечала в 1945 г.
225-летие своего существования. /
В 1737 г. Татищев был во главе уральской экспедиции по
устройству Башкирского края. Здесь он по своей инициативе
установил новое административное управление, с учётом об¬
щегосударственных интересов, а также местных и националь¬
ных особенностей. Здесь же по его идее был построен город
Оренбург как административный центр края. После этого
Татищев некоторое время находился в опале. В это время он
усиленно занимался литературной работой, готовил свои
труды по истории, философии, морали.
С 1741 г. Татищев был снова привлечён к государственной
деятельности и назначен губернатором в Астрахань. В быт¬
ность свою астраханским губернатором Татищев сумел нала¬
дить широкие торговые связи России с Персией и построил
ряд военных укреплений в Астраханском крае.
Татищев — дворянин, помещик и по общественно-полити-
ч!еским взглядам сторонник крепостничества, поклонник и за¬
щитник монархии. В ряде своих трудов он доказывал, что для
таких обширных в территориальном отношении стран, как
Россия, наилучшей и единственно подходящей формой госу¬
дарственного правления является монархия. Вместе с тем Та¬
тищев! хотел внести изменения в самодержавную форму пра¬
вления, предлагал создать сенат, состоящий из двух палат:
высшая палата из 21 человека, низшая из 100 человек, кото¬
рые бы помогали царю в управлении страной.
Деятельность Татищева была направлена на укрепление
государства помещиков и купцов; он признаёт крепостнические
общественные отношения нормальными. В связи с этим он
предписывает своим приказчикам, чтобы в каждом крестьян¬
ском дворе было не менее двух рабочих лошадей, двух волов,
двух дойных коров, десятка овец, пары свиней, сорока кур и
десятка гусей. При этом Татищев как помещик озабочен тем,
что бесхозяйственный крестьянин является плохим объектом
эксплоатации. В этих же целях он предписывает своим при¬
казчикам и старостам применение телесных наказаний и аре¬
стантской для «провинившихся» крепостных. Он советует
своему сыну держ;аться подальше от крестьянских детей, под¬
чёркивать своё превосходство над ними. В ряде своих выска¬
зываний он требует, чтобы в России было больше школ. Та¬
тищев доказывал выгодность просвещения крестьян и для по¬
мещиков и для государства, так как грамотный труженик и
121

воин значительно лучше неграмотного. Надо так поставить Де¬
ло, говорил Татищев, чтобы каждый русский подданный стал
грамотным. В своих наказах старосте он строго предписывал
обучать «письму и чтению» всех крестьянских мальчиков и
девочек от пяти- до десятилетнего возраста. Идеолог крепост¬
ничества и самодержавия, Татищев и в народном просвеще¬
нии преследовал цель укрепления государства помещиков и
купцов.
Глубокой является мысль Татищева о том, что форма госу¬
дарственной жизни народов не всегда и не всюду одинакова,
что она меняется в зависимости от места и условий. В данное
время, говорил Татищев, для России наиболее естественной и
вполне рациональной формой общественной жизни является
крепостной строй.
Наличие крепостного строя Татищев оправдывал необходи¬
мостью защиты внутреннего общественного порядка страны
и охраны государственной целостности и независимости от
внешних опасностей. По его мнению, крепостное право осно¬
вано на взаимной выгоде крепостника и крепостного. Воля,
т. е. освобождение крестьянина от крепостной зависимости,
в данных условиях была бы, по мнению Татищева, вредной не
только для крепостника-помещика, но и для самого крестья¬
нина. Если младенца допустить к огню, говорит Татищев, то
он бы сжёгся, «была бы воля ему гибелью». Поэтому «чело¬
веку и в лучшем возрасте и разуме на себя единого надеяться
не безопасно». Исходя из этого, «воле человека положена узда
неволи для его же пользы» ’. Так Татищев оправдывал и за¬
щищал крепостнический строй.
Общественные отношения, при которых одни подчиняются,
а другие управляют, по мнению Татищева, основаны на зако¬
нах самой природы. Крестьянин подчиняется помещику, поме¬
щик — губернатору, губернатор — царю. Подчинённость кре¬
стьянина помещику выгодна обоим и основана на обществен¬
ном договоре.
«Тогда они согласяся, договорятся, что сей обещает сему
служить и его воле повиноваться; противно же тому, оный
обещает пищею, одеждою и жилищем снабдить и от обиды за¬
щищать, чрез что тот, отдавшийся в волю другого, своей воли
не имеет... из сего договора происходит неволя холопа или
слуги».
Такая форма общественной жизни является, по мнению Та¬
тищева, вполне естественной, сложившейся в результате дли¬
тельного развития самого общества.
Данная форма общественной жизни, установившаяся в
ходе истории, может быть заменена другой также естественно.
1 В. И. Татищев, Разговор о пользе наук и училищ, Москва 1887,
стр. 140.
122

В дальнейшем Татищев доказывает, что бывают в жизни и
насильственные формы неволи, как-то: пленение, насильствен¬
ное завоевание и угнетение народности со стороны другого госу¬
дарства. Он называет эту форму рабством и невольничеством.
Такая форма неволи, по его мнению, «ничем кончиться не мо¬
жет, как милостивым освобождением или собственным неволь¬
ника избавлением» *.
Если чужеземный угнетатель не согласится добровольно
освободить угнетённую страну и предоставить ей суверенные
права, то угнетённый народ должен с помощью оружия и ре¬
шительной борьбы сбросить с себя позорное иго и стать хозяи¬
ном своего положения, своей судьбы.
Итак, в лице Татищева мы видим сторонника и защитника
крепостничества и монархии. Его идеалом была крепкая, мо¬
гучая дворянско-купеческая Россия, с обеспеченным, куль¬
турным и быстро растущим населением во главе с просвещён¬
ным монархом.
* *
*
В своих трудах Татищев уделил большое внимание вопро¬
сам государственного устройства и управления. Государствен¬
ная власть, по мнению Татищева, основана на общественном
договоре.
«Почтение и послушание власти, — пишет он, — происходит
из должности детей к родителям или из договора, самовольно
учинённого» а.
В истории человечества, говорит Татищев, существовали три
различные формы государственного правления: монархиче¬
ская; аристократическая — когда правит несколько избранных
родовых персон (сенат, парламент); демократическая обще¬
народная, когда власть выбирается всем народом; примером
последней Татищев считал афинскую демократию при Пе¬
рикле. Какая из этих форм лучшая? Всё зависит, говорит Та¬
тищев, от обстоятельств. Для маленькой страны наиболее
удобной формой государственного строя он считал демократи¬
ческую, а для таких великих стран, как Россия, — монархи¬
ческую. В доказательство этого Татищев приводит примеры из
истории России. Одно дело, когда Россия была разделена на
отдельные княжества, между которыми шла борьба, так что
«друг друга воевали, побивали и государство разори, в такое
бессилие пришли, что вскоре татар нашед» 3; другое положе¬
ние, когда вся Россия была под единою волей Владимира или
Ярослава. Тогда «государстве во славе, чести и богатстве
1	В. Н. Татищев, Разговор о пользе наук и училищ, Москва 1887,
стр. 141.
2	Там же, стр. 145.
3	Там же, стр. 138.
123

непрестанно процветало и в силе умножалось» Самой луч¬
шей формой государства для современной ему России Татищев
считал просвещённый абсолютизм.
Общественная жизнь в государстве, по Татищеву, должна
регулироваться законом. Законов вечных нет и быть не может.
Как формы государства, так и законы бывают разные, и это
также «происходит из разных обстоятельств», так что «часто
находится тако, что один за доброту, другой за зло почитает» 1 2.
Поэтому нельзя дать единого рецепта для составления зако¬
нов. Основными правилами «законописи», по мнению Тати¬
щева, должны быть: 1) понятность для каждого, 2) «пребыва-
тельность», т. е. выполнимость со стороны каждого подзакон¬
ного, 3) отсутствие противоречий, чтобы не было возможности
различных толкований, 4) ясность и известность для всех и
5) преемственность древних народных обычаев и законов.
Законы должны знать все, особенно же помещики, так как
они, говорит Татищев, во-первых, являются по природе
судьями «над своими холопи, рабами и крестьяны» и не
должны творить беззакония и, во-вторых, они могут по заслу¬
гам нести чин судьи как в армии, так и в гражданских учре¬
ждениях.
Деятельность государства и законодательство должны охва¬
тывать две области: внутреннюю — отношения между властью
и подданными, и внешнюю — отношения с другими народами,
с другими государствами.
В области внутренней политики «правитель должен, яко
отец о чадех и господин дома, о приобретении всем пользы
и покоя прилежать, вредительное пресекать и отрицать, а оби-
димых судом защищать и оборонять»3.
В области внешней политики задача правителя или прави¬
тельства должна заключаться в установлении дружественных
отношений с соседними странами, ибо дружба между государ¬
ствами нужна и необходима. Так в условиях первой половины
XVIII века Татищев выдвигает и защищает установление доб¬
рососедских отношений между странами и народами.
Сторонники петровских реформ защищали науку, высту¬
пали против нападок на неё со стороны- консервативных эле¬
ментов, подвергая резкой критике существовавшую в России
систему народного образования, и предлагали другую, более
прогрессивную систему школьной сети. Они доказывали, что
народное невежество и суеверия явились причиной гибели
многих государств. Татищев считал, что для роста силы и
мощи государства необходимо из года в год строить по всем
епархиям России новые школы. Как пример заботы о распро¬
странении школьного знания в стране Татищев приводит ука-
1	В. Н. Татищев, Разговор о пользе наук и училищ, стр. 138.
2	Там же, стр. 137.
3	Там же, стр. 145.
124

зы Петра I, в которых предлагалось по всем губерниям, про¬
винциям и городам учредить школы, используя для этого
средства монастырей. Татищева радует это, он говорит, что
это и «богу приятно, что такие туне гиблющие доходы не на
иное что, как в честь богу и пользу всего государства упо¬
треблять» !*.
При этом Татищев критикует духовенство России за кон¬
серватизм и враждебность к науке и просвещению. По многим
епархиям России в результате враждебных действий духовен¬
ства, говорит Татищев, «не токмо школ вновь не устрояли,
но некоторые и начатые оставлены и разорены, а вместо того
архиереи конские и денежные заводы заводить прилежали» 1 2.
Татищев критикует католическое духовенство, которое, как
«безумные и ненавистные ханжи или лицемеры, прикрываю¬
щие внутреннюю злость свою внешним благочестием» 3, учит
смирению, постничеству, а само развратничает. Католическое
духовенство было зачинщиком религиозных распрей и войн
между народами, оно разжигало национальную вражду и т. д.
Распри такие, говорит Татищев, «ни от кого более как от
попов для их корысти, а к тому от суеверных ханжей или не-
смысленных набожников происходят», между же людьми ум¬
ными произойти не могут, «понеже умному до веры другого
ничто касается и ему равно Лютор ли, Кальвин ли, или языч¬
ник с ним в одном городе живёт, или с ним торгуется, ибо не
смотрит на веру, но смотрит на его товар, на его поступки и
нрав»4.
Сторонник петровских преобразований, Татищев, по харак¬
теристике Плеханова, «в политике... совершенно чужд каких-
нибудь «разрушительных» стремлений» 5, в вопросах религии
держался веротерпимости. Признавая христианство наилуч¬
шей религией, Татищев по существу признавал свободу веро¬
исповедания и доказывал, что «разность вер великой в госу¬
дарстве беды не приносит» 6. Он боролся за отделение фило¬
софии от богословия и выступал против вмешательства духо¬
венства в область науки. Важны для общественной жизни, для
взаимоотношений между членами общества и между народами
не религиозные принципы, которых держится тот или иной
человек или та или иная народнсЮть, а бескорыстные поступ¬
ки, человеколюбивая нравственность и честность.
Татищев осуждал духовенство за его стремление держать
народ в темноте и суеверии, выступал против икон, говорил,
что это люди из корысти такую мерзость изобрели, что стали
1	В. Н. Татищев, Разговоре пользе наук и училищ, стр. 54, 117,
2	Там же, стр. 96.
3	Там же, стр. 111.
1 Там же, стр. 71.
6 Г. В. Плеханов, Соч., т. XXI, стр. 67.
6 В. И. Татищев, Разговор о пользе наук и училищ, стр. 72.
125

из дерева, камня и красок богов создавать и поклоняться им.
Татищев выступал против чудес и всевозможных форм рели¬
гиозной ворожбы. Все чудеса, ворожба и провещания, говорит
Татищев, выдуманы «великими плутами и безумными мелан¬
холиками». В России развелось много кликунов и кликуш, они,
по научению сребролюбивых церковников, такие притворы чи¬
нят, дабы через изгнание того новое чудо явить и от людей
суеверных деньги выманивать» *.
Законы природы и законы «истинного творца твари», — го¬
ворит Татищев, — одни, а церковных законов — четыре: буд¬
дийские, магометанские, еврейские, христианские.
В деле образования подрастающего поколения Татищев
предлагал целую систему нововведений. Первое — чтобы было
достаточное количество учителей, хорошо подготовленных и
в нравственном отношении благонадёжных; второе — чтобы
книг и всевозможных приборов и инструментов было в доста¬
точном количестве; третье — чтобы в дополнение к государ¬
ственным и монастырским средствам на дело образования
сами дворяне вносили необходимое количество денег; четвёр¬
тое— чтобы над всеми школами и учебными заведениями
«надзирание» поручено было таким людям, которые «доволь¬
ное искусство в науках, а наипаче ревностное радение в пользе
отечества изъяснить в состоянии»1 2.
Татищев подверг разбору преподававшиеся в школах Ев¬
ропы науки. Все науки, которым учат в школах, он классифи¬
цирует на необходимые, полезные, щегольские, любопытные и
вредные. К необходимым или, как Татищев называет, нужным
наукам он относит телесное упражнение, грамматику и рито¬
рику как средства правильного «речения» и письма; экономию
как науку о том, чтобы «об имении и пище, одежде и жилище
спокойно прилежать»; медицину, которая способствует тому,
чтобы «пребывание и жизнь продолжить, а по утрачению здра¬
вие возвратить»; нравоучение, науку о том, «как себя дер¬
жать», чтоб никому досады, не токмо обиды не учинить», при
этом Татищев указывает, что «оборона же и мщение правиль¬
ное по закону нам не возбраняется» э; логику как науку, укре¬
пляющую силы души, чтобы окружающее «правильно понять,
твёрдо в памяти содержать... следствия смыслом изображать
и правильно судить»4, и, наконец, богословие, чтобы знать
волю бога, выраженную в божественных законах.
К полезным наукам Татищев относит письмо, красноречие,
знание иностранных языков, арифметику, геометрию, земле¬
мерие, механику, архитектуру, хронографию, историю, анато¬
мию, физику, химию.
1	В. Н. Татищев, Разговор о пользе наук и училищ, стр. 155.
2	Там же, стр. 155.
3	Там же, стр. 77.
* Там же, стр. 78.
126

К щегольским наукам он относит поэзию, музыку, вольте-
жирование (спорт), живопись. Кроме того, он выделяет ещё
любопытные науки: астрологию, физиогномию, хиромантию,
алхимию; они бесполезны, и ими могут заниматься только
праздные люди. И, наконец, вредные науки, которые для
пользы народа необходимо искоренить, — это некромантия,
аэромантия, пиромантия, гидромантия, геомантия и другие
оракульские предсказания и ворожба.
Для роста просвещения, расцвета культуры Татищев счи¬
тал необходимым развитие типографского дела, увеличение
количества книг и библиотек в стране. Без нужных и добрых
книг, доказывал Татищев, нельзя достигнуть расцвета знания.
Он с горечью констатировал бедность русских библиотек, в ко¬
торых, кроме азбук и часословов, ничего не имелось. Новых
книг, говорил он, у нас весьма мало, особенно тех, «каковые
к научению юности потребны» Мало было в России книг по
математике, истории, географии, артиллерии, фортификации,
архитектуре, не говоря уже ol философии. «Сей недостаток, —
заключает Татищев, — не может никогда наполниться, доколе
вольные друкари с безопасным учреждением устроятся» 1 2.
Изобретение письменности и книгопечатания явились, по
справедливому замечанию Татищева, величайшими вехами на
пути прогрессивного движения человечества. И он высту¬
пает за создание в России условий для развития книгопеча¬
тания.
Благодаря возникшей в глубине врем'ён письменности, нам
стали известны история прошедших веков, духовные и граж¬
данские законы древнего мира, философские, научные и по¬
этические труды авторов давно минувших столетий. Книгопе¬
чатание облегчило распространение знаний и «великой свет
миру открыло и неописанную пользу приносит» 3. Благодаря
книгопечатанию книги стали значительно дешевле, в них
меньше ошибок, чем при переписывании, ибо они одинаковы
во всех экземплярах. Самое же главное заключается в том,
что книгопечатание увеличивает книжную продукцию и тем
самым способствует распространению науки.
Все литературные труды Татищева преследовали одну
цель — принести пользу обществу, укрепить русское нацио¬
нальное государство. Грамотный и образованный человек, до¬
казывал Татищев, может принести значительно больше
пользы как обществу, так и себе. «Наука главная есть, чтоб
человек мог себя познать» 4, — говорил Татищев. Познавший
себя, свои силы и способности, человек лучше ориентируется
в любых условиях жизни, он будет принимать более правиль¬
1	В. Н. Татищев, Разговор о пользе наук и училищ, стр. 157.
2	Там же.
3	Там же. стр. 55.
4	Там же, стр. 2.
127

нЫе решения, будет «сам всем доволен и совестью спокоен» ’.
Он может отличить добро от зла, не будет делать зла, поста¬
рается стать полезным стране и людям, находя в этом не толь¬
ко своё призвание, но и высочайшее удовлетворение.
Под добром Татищев понимает «такое обстоятельство, чрез
которое мы можем истинное наше благополучие приобрести
и сохранить» 1 2. Зло же, наоборот, «есть такое обстоятельство,
которое в чём-либо добру противится, яко или совершенства
разрушает, или пребывание прекращает, или удовольствие
отъемлет и к приобретению или сохранению оных препят¬
ствует» 3. Человек образованный, умеющий отличать добро от
зла, не только сам будет делать добро, остерегаясь от зла, но
и других будет направлять к добру.
Татищев разбирает вопрос о существе человека, из чего со¬
стоит человек. Он замечает, что в этом вопросе у философов
были различные и противоположные мнения. Древний фило¬
соф Дицеарх и философ нового времени Гоббс учат, что всё
существо человека состоит из одного тела, душа же, по их
мнению, есть не что иное, как пустое имя. Другие, как пифа-
горики, платоники и стоики, считали, что единым и настоя¬
щим существом человека является душа, а тело есть лишь
вместилище и тюрьма души. Третьи, как неоплатоники и Тео¬
фраст, учили, что человек состоит из трёх существ: души, духа
и тела; этого мнения держались некоторые «помешанные го¬
ловы» и в новое время. Четвёртое мнение, с которым совпа¬
дают взгляды самого Татищева, заключается в том, что чело¬
век состоит «из двух весьма различных свойств: действитель¬
ного и страдательного, вечного и временного, совершенного и
несовершенного, т. е. души и тела, из которого жизнь его со¬
стоит и все деяния происходят»4. Исходя из этого, Татищев
делит науки на богословие — науку о свойствах души, и фи¬
лософию — науку о свойствах телесных вещей.
Таким образом, Татищев не только не подчиняет философию
богословию, но отнимает у богословия монопольное право на
истолкование явлений материальной и духовной жизни. Оста¬
вляя за богословием право на изучение свойств души, Тати¬
щев изучение всех явлений внешнего мира отдаёт философии.
В число объектов философского изучения входит и человек.
Татищев, таким образом, ограничивает богословие и по суще¬
ству выступает за отделение философии от богословия, про¬
тив вмешательства духовенства в научную область.
Душа, будучи отличной от человеческого тела сущностью,
находится при жизни человека в нераздельном единстве с те¬
1	В. Н. Татищев, Разговор о пользе наук и училищ, стр. 2.
2	Там же, стр. 4.
8 Там же, стр. 5.
4	Там же, стр. 6.
128

лом. Тело будущего человека находится в семенах родителей.
Души же в семенах нет. Остаётся выяснить, на каком этапе
эмбрионального развития человека душа соединяется с телом.
По этому вопросу, говорит Татищев, также весьма много са¬
мых различных суждений, и ответить на него нелегко, — во¬
прос этот «весьма пространного толкования». Большинство фи¬
лософов как древнего, так и нового времени отвечать на дан¬
ный вопрос воздерживается, а «особливо Невтон и Лейбниц
решить отреклися» *.
Многие учат, что душа при зачатии возникает, иные ду¬
мают, что она привходит в зародыш от души родителей, по¬
добно тому как тело — от семян, а Левенгук и его последова¬
тели утверждают, что все свойства взрослого человека в ми¬
ниатюре имеются уже в семенах человека и впоследствии, при
росте человека, они лишь развёртываются. О степени пра¬
вильности того или иного взгляда Татищев судить не решает¬
ся. По его мнению, наиболее справедливым будет пред¬
положение, что человек свою душу при зачатии получить
должен.
У философов, говорит Татищев, по вопросу о месте пребы¬
вания души также нет единого взгляда. Одни говорят, что че¬
ловеческая душа пребывает в голове, другие утверждают, что
душа живёт и проявляется в пяти органах чувств человека,
третьи — что в сердце, четвёртые — что в крови.
Одни говорят, что душа бессмертна, другие доказывают, что
она, как и тело, смертна. А Пифагор, доказывая бессмертие
души, учит ещё о метампсихозе. Татищев, не соглашаясь с
Пифагором относительно переселения душ, всё же выступает
сторонником учения о бессмертии души. Душа обладает свой¬
ствами. «Свойство души есть дух, неимущий никакого тела или
частей, следственно нераздельна, а когда нераздельна, то бес¬
смертна» 1 2. Здесь Татищев придерживается чисто религиозного
учения, причём тут же спешит добавить, что человеку нет
надобности много рассуждать об этом, так как это ни к чему
полезному не приведёт. Значительно важнее знать, в чём за¬
ключаются силы и действия души.
Душа имеет ум и волю. Силой души является ум, её дей¬
ствия — воля. Волю можно именовать ещё хотением. Тело об¬
ладает пятью органами чувств. Хотение и чувства влекут нас к
различным поступкам. Задача ума — вносить разумность в на¬
ши действия. Ум и воля часто противоречат друг другу. Хоте¬
ние к любочестию, к любоимению и к плотоугодию очень часто
влечёт человека к подлым и неразумным поступкам, принося¬
щим человеку и обществу большой вред. Исходя из этого,
задача разумного человека заключается в том, чтобы ум
1	В. Н. Татищев, Разговор о пользе наук и училищ, стр. 7.
2	Там же.
9 Из истории русской философии 129

руководил всеми его поступками. «Того ради, — говорит Тати¬
щев, — нужно человеку прилежать, чтобы ум над волею вла¬
ствовал и сию яко лошадь служащую нашей пользе, а оный
яко узду правящую употреблять» *. И тогда все поступки,
склонности и желания будут направлены к добродетели и
пользе. Добродетель же является естественным свойством че¬
ловека, она «в сердцах наших вкоренена, и сей мы умом и
чувствами постигаем»1 2. Задача человека, желающего быть
полезным своей семье и всему обществу, заключается в том,
чтобы воспитывать в себе любовь к добродетели и презрение
к порокам. Кроме естественного закона, ведущего нас к доб¬
родетели, имеются также божественные законы, они не про¬
тиворечат друг другу и имеют одно основание. Они постигают¬
ся разумом. «Разум же без научения и способность без при¬
вычки или искусства приобретена быть не может»3.
Вот почему духовные силы человека нуждаются точно так
же, как и телесные, в тренировке, в учёбе и привычке. Ду¬
ховные и телесные силы человека являются лишь материалом,
над которым надо трудиться, чтобы достигнуть совершенства.
Человеческий ум, согласно воззрениям Татищева, обладает
следующими способностями, или, как он называет, качества¬
ми: способностью понимать, памятью, догадкой или смыслом
и суждением. Способность понимать (по-гречески фантазия,
а по-латыни иммагинация) включает в себя мысленную спо¬
собность, способность восстанавливать в памяти особенности
предмета, способность осмысливания предмета и способность
суждения о нём.
Память — такая способность ума, с помощью которой мы,
подобно казначею, храним в сознании явления и события
прошлого и можем вспоминать о них.
Суждение, по Татищеву, есть высшая форма интеллек¬
туальной деятельности. Способность суждения базируется на
способности понимания и памяти. Суждение может быть чисто
природным и приобретённым посредством науки. Человек, как
наиболее одарённое существо, уже при рождении получает спо¬
собность к суждению. Но эта способность должна подвергать¬
ся тренировке, воспитанию, — это дело школьного образова¬
ния и умственных занятий. Наука усиливает природные силы
суждения. Как в историческом ходе развития человека, так
и в ходе каждого отдельного процесса познания имеются две
ступени: рассуждение и суждение. Они различаются друг от
друга тем, что на ступени рассуждения человек схватывает
наиболее простые определения предмета, например отличает
чёрное от белого, кривое от прямого, правильное от непра¬
вильного и т. д. Рассуждение есть ступень к суждению, от
1	В. Н. Татищев, Разговор о пользе наук и училищ, стр. 15.
2	Там же, стр. 20.
3	Там же, стр. 1.
130

рассуждения человек идёт дальше, ибо «не довольно того,
чтоб правое от неправого различить и разность познать, но
нужно и на следствие смотреть, что из того впредь быть
имеет». Поэтому «сила суждения между всеми объявленными
есть главнейшая и над оными первенствует» '.
Человек, обладающий образованием, судит правильно о ве¬
щах, он знает правила мудрости, больше приносит пользы
обществу. Правила мудрости, по Татищеву, распадаются на
личные, внутренние, помогающие человеку соблюдать и рас¬
пространять благонравие, и внешние, общественные, которые
можно назвать политической мудростью. Они способствуют
созданию и сохранению доброго содружества между людьми
и установлению общественного покоя.
Таковы в кратких чертах воззрения В. Н. Татищева, одного
из передовых деятелей русской культуры < XVIII века.
IV
Антиох Дмитриевич Кантемир (1708—1744 гг.) был наибо¬
лее молодым и вместе с тем весьма видным представителем
«Учёной дружины». Его выступления против старины, неве¬
жества и косности, защита петровских преобразований, его
борьба за распространение просвещения и научных знаний в
России принадлежат к сильным и светлым страницам в исто¬
рии русской общественной мысли XVIII века.
Кантемир происходил из аристократического и богатого
княжеского рода. Его отец Дмитрий, владелец обширнейших
поместий в Килийской и Измаильской областях, господарь
Молдавии, был европейски известным учёным, членом Бер¬
линской Академии наук. Мать его, Смарагда Кантакузена,
гречанка, потомок византийских императоров, была высоко¬
образованной женщиной.
В период войны России с Турцией (1711 г.) господарь Мол¬
давии князь Дмитрий Кантемир не подчинился турецкому
султану и перешёл на сторону русского царя, предоставив в
его распоряжение всё своё богатство.
После неудачного Прутского похода Петра I Д. Кантемир
переезжает в Россию и переходит в русское подданство. Млад¬
шему сыну Антиоху тогда шёл третий год. Таким образом,
Антиох вырос в России и справедливо считал себя русским.
Первое литературное произведение 18-летнего Антиоха Кан¬
темира под названием «Симфония на псалтырь» относится
к 1727 г. Оно стоит особняком от последующих его трудов,
в нём видны ещё следы влияния учителя Ильинского, кото¬
рый трудился в те же годы над произведением «Симфония
на четвероевангелие».
1 В. Н. Татищев, Разговор о пользе наук и училищ, стр. 14.
131

С 1727 по 1729 г. формируются общественно-политические
и философские воззрения Кантемира. В эти годы он сбли¬
жается с Феофаном Прокоповичем и его «Учёной дружиной».
«Дневный первосвященник» несомненно оказал на молодого
писателя серьёзное влияние. Между молодым сатириком и
старшими членами «Учёной дружины» Прокоповичем и Тати¬
щевым устанавливаются тесные дружеские отношения, кото¬
рые, несмотря на большое различие в возрасте, продолжаются
в течение всей жизни. Переписка между ними носила доволь¬
но регулярный характер даже в бытность пребывания Канте¬
мира за границей.
В 1731' г. 22-летний Кантемир был назначен резидентом в
Лондон. В 1738 г. после удачных переговоров, проведённых
Кантемиром, были установлены диплом этические отношения
России с Францией. Кантемир был назначен послом в Париж
с кредитивом полномочного министра. На 36-м году жизни
Кантемир умер в Париже, где он занимал должность посла. ,
Литературная деятельность Кантемира продолжалась, та¬
ким образом, менее 17 лет; притом она занимала в его жизни
небольшое место,1 так как ей он уделял лишь свободное от
государственных дел время; она являлась для него только
«лишних часов препровождением».
Но и за это короткое время им сделано много. Сатиры, ли¬
рические песни, переводы научной и художественной литера¬
туры составляют довольно большое литературное наследство
Кантемира. Его жизнь и литературная деятельность заслу¬
женно привлекали внимание многих исследователей. Творче¬
ству Кантемира посвящена большая статья В. Г. Белинского.
Перо Кантемира было, по мнению Белинского, первым плугом,
прошедшим по нетронутому полю ~ нашего литературного
языка.	-
«Кантемир начал собою историю светской русской литера¬
туры. Вот почему все, справедливо считая Ломоносова отцом
русской литературы, в то же время не совсем без основания
Кантемиром начинают её историю» '.
Перед Кантемиром уже не стояла проблема выбора между
старым и новым. Его поколение, выросшее в первой четверти
XVIII века, вступало в жизнь, когда петровские преобразова¬
ния были фактом. Прокопович и Татищев сумели разгадать
в молодом образованном человеке талантливого, многообе¬
щающего писателя, приблизили его к себе, помогли ему
быстро оформить свои политические воззрения.
Благотворное влияние Прокоповича и Татищева на моло¬
дого Кантемира несомненно имело большое значение. Крити¬
чески настроенный и богатый знаниями ум Феофана, его поли¬
тическая 1 опытность помогли оформлению богато одарённого
* В. Г. Белинский, Собр. соч., т. И, 1919, стр. 1041.
132

юноши и навели его на путь бичующей сатиры. Сам Канте¬
мир в обращении к Прокоповичу говорит об этом так: «Устами
ты обязал меня и рукою, дал хвалу мне свыше мер, заступил
не мало...»
Кантемир сделал шаг вперёд в развитии русской литера¬
туры. Он один из первых русских писателей пошёл по пути
реализма, стремился выйти из рамок натурализма и создать
литературные типы. И нужно сказать, что усилия Канте¬
мира принесли определённые результаты. Отдельные персо¬
нажи его сатир, как Филарет и Евгений, — это типы людей,
принадлежащих к двум различным социальным группам того
времени.
В своих настойчивых стремлениях выработать литератур¬
ный язык, который был бы «прост и вразумителен», Кантемир
добился больших успехов.
Вместе с тем Кантемир в своих литературных трудах высту¬
пал как носитель новых, передовых идей и взглядов. В своих
сатирах он бичевал те же пороки и недостатки, против кото¬
рых боролись лучшие люди его времени, он защищал те же
идеи и идеалы, которые мы находим в проповедях и в «Духов¬
ном регламенте» Феофана Прокоповича, в трудах Татищева
и Посошкова.
Произведения Кантемира пронизаны гуманностью, стремле¬
нием принести пользу обществу. Высмеивая невежество, суе¬
верия и другие пороки, беря под обстрел защитников отжив¬
шей старины, Кантемир приветствовал развитие просвещения
и науки.
«Всё, что я пишу, — говорил он, — пишу по должности
гражданина, отбивая всё то, что согражданам моим вредно
быть может».
Этим целям была подчинена не только работа Кантемира
над сатирами, но и над переводами. Перевод в 1730 г. сочине¬
ния Фонтенеля «О множестве миров» не был случайным. Этим
переводом Кантемир стремился рассеять суеверные предста¬
вления людей об окружающем; мире, чтобц дать место науч¬
ному взгляду на природу. Будучи активным сторонником раз¬
вития науки, Кантемир перевёл на русский язык книгу
итальянца Альгарогги «О свете», работы Юстина, песни Ана¬
креонта.
Кантемир был членом петербургской Академии наук, канди¬
датом в её президенты, автором многих басен, лирических
стихотворений, песен и сатир.
Главная заслуга Кантемира в его сатирах. «Кантемир свои¬
ми сатирами, — говорит Белинский, — воздвиг себе малень¬
кий, скромный, но тем не менее бессмертный памятник в рус¬
ской литературе». Сила сатир Кантемира в их живой связи
с современной жизнью, в смелой критике отрицательных сто¬
рон общества, в насмешке над людскими глупостями, недо¬
133

статками и пороками. Наряду с критикой и осуждением отри¬
цательных сторон современной ему жизни сатирик показывал
путь к нравственно чистой и общественно-полезной жизни.
У Кантемира негативное, отрицательное сочетается с положи¬
тельным. Он сам писал, что его цель — помочь людям осво¬
бодиться от пороков и недостатков, стать на стезю доброде¬
тели. Для этого, говорил он, имеются два средства: первое —
описывать и восхвалять поступки добронравные и гуманные,
второе — обличать недостатки и пороки.
«Сатира от того разнится, — говорит он, — будучи в ней
воля моя та только, чтоб, изобразив развращение нравов, обли¬
чить злых человеков поступки, чрезмерное их непостоянство
и глупую их суету; намерение же — ввести людей в путь доб¬
родетели, понеже то известно, что кто злое хулит, тем самым
доброе хвалит» *.
Представитель «Учёной дружины», смелый защитник пет¬
ровских преобразований, Кантемир вёл борьбу против врагов
просвещения и науки. Сатирик понимал, что проповедь бес¬
полезности Науки и вредности просвещения является одним
из приёмов поборников невежества и отжившей старины.
В сатире «На хулящих учение» (1729 г.) Кантемир делит
врагов науки и просвещения на четыре группы. К первой
группе он относит реакционное духовенство, выведенное им в
лице ханжи и невежды Критона. Критон считает, что в инте¬
ресах церкви науку следует истребить, ибо «семя наук вредно
между нами», так как «расколы и ереси науки суть дети», и
«приходит в безбожие, кто над книгой тает». Особенно Кри¬
тон ненавидит науку и её представителей за то, что они отдают
мало почёта «священному чину» и доказывают, что «духовен¬
ству поместья и вотчины весьма не пристали».
Вторая группа врагов науки — старосветские дворяне, выве¬
денные сатириком в лице скупого и невежественного дворянина
Сильвана, утверждающего, что учение голод наводит, что при
«невежестве больше хлеба жали», а «переняв чужой язык,
свой хлеб потеряли».
Третья группа хулителей науки — бездельники и бражники,
предпочитающие проводить жизнь в пирах и веселье. Пред¬
ставитель этой группы красноносый Лука доказывает, что че¬
ловеческая жизнь и так недолга, зачем её «коротати, кру¬
шиться над книгой и повреждать очи? Не лучше ли с кубком
дни прогулять и ночи?»
К четвёртой группе врагов науки отнесены сатириком щёго¬
ли, выведенные в лице Медора, сокрушающегося о том, что
на письма и книги уходит много бумаги и ему не во что за¬
вернуть свои кудри.
1 А. Д. Кантемир, Сочинения, письма и избранные переводы, т. 1,1867,
стр, 255.
134

Кантемир в заключение говорит, что врагов науки значи¬
тельно больше, тут и епископы, и чиновники, и прибыльщики,
живущие за счёт невежества народа, но все они бессильны
в борьбе против растущего знания.
Щеголь, скупец, ханжа, и таким подобны,
Науку должны хулить, — да речи их злобны
Умным людям не устав, плюнуть на них можно'.
Смелые и решительные выступления Кантемира в защиту
Науки и просвещения имели серьёзное значение. Враги про¬
свещения, прочитав сатиры Кантемира, остерегались открыто
выступать против поборников знания. Кантемир заставил за¬
молчать некоторых противников.
Острой и смелой критике подверг сатирик реакционное и
знатное дворянство, кичившееся своей родовитостью, заслу¬
гами предков и с злобной завистью смотревшее на тех, кто на
основе петровской табели о рангах поднимался вверх своими
трудами и талантами. Сатира Кантемира на эту тему назы¬
вается «Филарет и Евгений» или «На зависть и гордость дво¬
рян злонравных».
Кантемир опровергает устаревшее понятие благородства.
Он доказывает, что благородным является тот, кто «презрев
покой», перенёс труды военные, разогнал полки врагов, кто,
«суд судя», забывает страсти и мзду и стремится к правосу¬
дию, кто облегчил подати народу, кто своим трудом обогащает
родную страну, у кого чисты «и совесть и руки», кто жалеет
бедняков и верит, что «всяк человек ему подобен». Благород¬
ным, достойным уважения является «муж таков, кой добрыми
делами род свой возвышает и полезен всем быть начинает».
Так зачинатель русской обличительной литературы, защи¬
щая нововведения Петра, выступал против притязаний реак¬
ционного дворянства.
Против религии и религиозного учения Кантемир открыто
не выступал. Из его писем, где упоминается имя бога, видно,
что он не был свободен от религиозной идеологии. Но защита
научных открытий, перевод на русский язык работ, подтачи¬
вающих устои религии, свидетельствуют о наличии у Канте¬
мира элементов, скептицизма по отношению к религии.
Отдельные высказывания Кантемира свидетельствуют о на¬
личии в его мировоззрении колебаний между материализмом
и идеализмом, о приближении к материалистическому пони¬
манию явлений природы. В третьей сатире, разбирая различ¬
ные человеческие страсти, Кантемир говорит, что тело дано
людям природой, возможно, что она же наделила человека
и страстями, ибо в подобном теле обитает подобная душа.
Обращаясь к Прокоповичу, он спрашивает: «Природа ли
1 А. Д. Кантемир, Сочинения, письма и избранные переводы, т. I, стр. 18.
135

различные страсти людям разделила, или тому страстей раз¬
личию другое какое начало, другую какую причину искать
должно» ’.
В пятой и шестой сатирах он утверждает, что причины раз¬
личия страстей следует искать в воспитании.
Природа и воспитание, таким образом, создают и форми¬
руют человека. О боге Кантемир говорит с неохотой. Там, где
он упоминает о религии или боге, он просто приводит текст
псалма, избегая собственных суждений и комментариев. О за¬
гробной жизни он не говорит совсем, оправдывая это тем, что
об этом в сатире говорить неприлично.
Кантемир в довольно осторожной форме подвергает кри¬
тике античную мифологию. В обстоятельных и развёрнутых
примечаниях к сатирам он показывает несостоятельность ми¬
фов. Например, употребляя в сатире термин Аполлон, Канте¬
мир замечает: «Аполлон, по баснословию древних, бог наук».
Делая примечания к термину Венера и говоря, что, по древ¬
нему преданию, она является богиней рождения, похоти и
красоты, Кантемир пишет; «Сказывают про неё, что родилася
из морской пены» * 2.
Видно, что писатель своими примечаниями не только стре¬
мился дать читателям побольше знаний, расширить их кру¬
гозор, но и помочь им освободиться от суеверий и мистики.
С особой иронией Кантемир критикует суеверных ханжей,
видящих благонравие в наружных поступках и обрядах и рав¬
нодушных к людям. ■
Если б я видя кого, что с рук не спускает
Часовник, и пятью в день в церковь побывает,
Постится, свечи кладёт и не спит с женою,
Хоть отняв у бедного ту, что за душою
Одну рубашку имел, нагим ходить нудит, —'
Если б я видя, сказал: «Дружок, ум твой блудит» 3.
В борьбе религии и науки симпатии Кантемира полностью
на стороне науки. Он активно защищает науку, борется про¬
тив её врагов, поражая оружием сатиры поборников невеже¬
ства. Он обосновывает преимущество знания перед неведе¬
нием, доказывая, что незнание никому никогда не помогало.
Наука — такая же великая сила, как и огонь. Научное зна¬
ние, так же как пользование огнём, имеет в жизни людей ог¬
ромное значение.
О людях, употребляющих знания во вред другим, Кантемир
Пишет:
Огонь служит и нагревать й разорять людей вконец,
каковэ будешь его употреблять. Пользует он, ежели
* А. Д. Кантемир, Сочинения, письма и избранные переводы, т. I,
стр. 78.
2 Там же, стр. 144.
8 Там же, стр. 148—149.
136

употребление добро; вредит, ежели употребление зло.
Подобно и наука. Однако для того ни огонь, ни
наука не злы, но зол тот, кто их употребляет на зло ’.
Опровергая доводы защитников старины и невежества о вред¬
ности науки как источнике расколов, сатирик доказывает, что
расколы — порождение невежества, а не знания. Знание —
сила, оно даёт людям возможность правильно решать вопросы
государственного управления, лучше использовать богатства
и силы природы, выйти победителем из столкновения с неприя¬
телем. Сочетание ума, знания и смелости, говорит он, создаёт
хороших полководцев. Знание даёт возможность изобрести
более правильный и лёгкий способ управления огнестрельным
оружием, способ более безопасного мореплавания и т. д. Кро¬
ме того, научные занятия, обладание знанием составляют вели¬
кую радость и удовлетворение, увеличивая внутреннюю кра¬
соту человека.
Каждый человек, говорит Кантемир, от природы стремится
быть сильным, знающим и умным. Но не все думают о том,
что знания приобретаются трудом и занятиями, что силы ума
растут «не по летам, а по прилежанию». Он доказывает, что
в жизни нередки случаи, когда человек в детские годы казал¬
ся острого ума, а, достигнув зрелого возраста, оказался тупым
и бессмысленным, «почти бездушным болваном». Всё это про¬
исходит, говорит Кантемир, «за недостатком прилежности»2.
Умственные силы человека, его природную одарённость
Кантемир сравнивает с почвой или качеством семени для бу¬
дущего растения. Подобно тому как урожай плодов является
не столько следствием хорошей почвы, сколько человеческого
труда и забот, так и знания и ум являются не столько след¬
ствием природной одарённости, сколько следствием труда и
прилежания. Подобно тому как для получения хорошего
цветка или плода недостаточно наличия одного доброго семе¬
ни, а нужно ещё благоприятное время без морозов, зноя и
вихрей, «нужна земля жирна, и водою нужно в пору поливать,
и тихо и в меру» 3, так и умственные силы человека требуют
ухода, обработки. Без этого они могут заглохнуть или раз¬
виться по неправильному пути.
... То одно я знаю,
Что если я добрую, ленив, запускаю
Землю свою — обрастёт худою травою;
Если прилежно вспашу, довольно покрою
Навозом песчаную, жирнее уже станет,
И довольный плод с неё трудок мой достанет4.
> А. Д. Кантемир, Сочинения, письма и избранные переводы, т. I,
стр. 30.
i Там же, стр. 159.
8 Там же, стр. 154.
* Там же, стр. 150.
137

При этом Кантемир доказывал, что наслаждение умствен¬
ным трудом есть высшее наслаждение.
Восхваляя науку, наслаждение умственным трудом, Кайте-
мир звал молодёжь овладевать знаниями своего века, тру¬
диться на ниве культуры и просвещения. При этом он говорил,
что перед литераторами и людьми науки непочатый край ра¬
боты:
Есть о чём писать, была б лишь к тому охота,
Было б кому работать, без конца работа *.
Наука требует упорного труда. Люди науки — бескорыст¬
ные кропотливые труженики; их осмеивают защитники неве¬
жества и косности, но они идут вперёд, невзирая на насмеш¬
ки. Не надо забывать, что в трудах над книгами человек
«больших не добьётся палат», не добьётся «расцвеченна мра¬
морами саду; овцу не прибавит он к отцовскому стаду» * 2.
Путь науки тернистый и трудный.
Всего труднее славы добиться через науки, —
говорит Кантемир. Труженики науки, как правило, не поль¬
зуются при жизни уважением, живут скромно, проводят жизнь
среди книг. Он призывает своих читателей изучать произве¬
дения древних классиков, а также учёных нового времени, так
как «в философических и математических делах от сих боль¬
ше научиться можно» 3.
Кантемир сам показал образец труженика науки и литера¬
туры. Примечания и пояснения, написанные им к сатирам, по¬
казывают человека, универсально образованного, в совершен¬
стве знавшего достижения физики, математики, медицины,
астрономии и других наук того времени. В борьбе между пред¬
ставителями птоломеевской и коперниковской систем взглядов
Кантемир был на стороне последней, он доказывал правоту
Коперника.
Хотя по вопросам религии Кантемир открыто не высказы¬
вался, но его резкие выступления против духовенства, сати¬
рические образы попов и монахов, против архиепископа Геор¬
гия Дашкова свидетельствуют о свободомыслии и скептиче¬
ском отношении к религии.
По отношению к духовенству Кантемир не жалел сатири¬
ческой соли. Он осмеивал обжорство попов и монахов, их
жадность, честолюбие и безграмотность.
Серьёзное внимание уделил в своих сатирах Кантемир кре¬
стьянскому вопросу. Следует сказать, что ни Прокопович, ни
Татищев, ни даже Посошков не поднялись до того глубокого
понимания крестьянского вопроса, как это удалось Кантемиру.
Родоначальник нашей обличительной литературы доказывал,
А. Д. Кантемир, Сочинения, письма и избранные переводы, т. I,
стр. 91.
2 Там же, стр. 9.
s Там же, стр. 143.
138

что люди по природе своей равны, что «та же и в свободных
и в холопях течёт кровь» *.
В примечании к этим словам он говорит: «Свободный тут
значит дворянина или всякого вольного человека, не холопа.
Меж таким вольным человеком и холопом природа никакой
разницы не поставила в составе тела: та ж кровь, те ж кости,
та ж плоть»1 2.
Критикуя спесивых дворян, кичившихся знатностью рода,
генеалогией, Кантемир говорит, что самый древний дворянин
хвалится лишь тем, что он ведёт свою родословную с периода
княжения Ольги. А земледельцы, трудовой народ — «Трифо¬
ны и Тулий» жили задолго до этого, и слава дворянская
«с трудов их йечто восприняла». Дворяне вышли из крестьян
и живут за счёт крестьян.
И твой род не всё таков был, как потом стался,
Но первый с предков твоих, что дворянин звался,
Имел отца славою гораздо поуже,
Каков Трифон, Тулий был, или и похуже.
Адам дворян не родил, но одно с двух чадо
Его сад копал, другой пас блеюще стадо,
Ной в ковчеге с собой спас все себе равных
Простых земледетелей, нравами лишь славных,
От них мы все сплошь пошли, один поранее
Оставя дудку, соху; другой попозднее3.
;,Так сатирик доказывал своим читателям, что крестьяне и
помещики равны от природы и различие между ними лишь
социальное, историческое, что помещичья жизнь основана на
труде крестьян и без крестьян помещики жить не могут.
Кантемир требовал чуткого и добросердечного отношения
к крестьянам, к их нуждам, уважения в крестьянине челове¬
ческой личности. Он с гневом говорил о грубости дворян по
отношению к крестьянам.
В сатире «Филарет и Евгений», обращаясь к знатному дво¬
рянину, обиженному Табелью о рангах, Кантемир пишет:
Бедных слёз пред тобой льются, пока злобно
Ты смеёшься нищете; каменный душою
Бьёшь холопа до крови, что махнул рукою
Вместо правой левою (зверям лишь прилична
Жадность крови; плоть в слуге твоей одноличва).
Эти слова Кантемира заслуженно вызвали похвалу вели¬
кого русского критика, революционера-демократа В. Г. Белин¬
ского. И лишь условия царской цензуры не позволили кри¬
тику развернуть широкое суждение по этому вопросу.
«В этом отрывке, — говорит Белинский, — есть стихи (не
указываем на них: человеческое чувство читателя их угадает и
1	А. Д. Кантемир, Сочинения, письма и избранные переводы, т. I,
стр. 38.
2	Там же, стр. 54.
3	Там же, стр. 50.
139

без нас), которые могут служить торжественным и неопро¬
вержимым доказательством, что наша литература, даже в са¬
мом начале её, была провозвестницею для общества всех бла¬
городных чувств, всех высоких понятий. Да, она умела не
только льстить, но и выговаривать святые истины о человече¬
ском достоинстве»
Кантемир сумел относительно глубоко вникнуть в социаль¬
но-политические противоречия своей эпохи, в некоторой мере
уяснить мысли и думы угнетённого крестьянства. Крестьянин
Кантемира—это пахарь или на барщине, или на оброке, но
вечно в тяжёлом труде и в горькой нужде. Не раз ему прихо¬
дится стоять «на правеже», т. е. не раз с него брали насиль¬
ственно подати посредством палочных ударов. Свинья, кото¬
рую он содержит, приносит поросят, но они не его, корова
даёт молоко, но ему оно мало достаётся, куры несут яйца,
но их надо отнести к приказчице, стряпчице, барыне, принести
всё с поклоном, а самому остаётся одна мякина. На мякине
трудись, с неё и жирей. Бывает, что крестьянин мечтает о сол¬
датской жизни, как об избавлении от тягот крепостной неволи.
Пахарь, соху ведучи или оброк считая,
Не однажды вздыхает, слёзы отирая:
За- что-де меня творец не сделал солдатом?
Не ходил бы в серяке, но в платье богатом,
Знал бы лишь ружьё своё да свого капрала,
На правеже бы нога моя не стояла,
Для меня б свинья моя только поросилась,
G коровы мне б молоко, мне б куря носилась;
А то всё прикащице, стряпчице, княгине
Понеси в поклон, а сам жирей на мякине.
, Но вот пахарь попал в солдаты. Солдатская жизнь, оказы¬
вается, не легче крестьянской. Он ежедневно с тоской вспоми¬
нает о своей дымной хате, о своём крестьянском житье. Он
«проклинает жизнь свою в зелёном кафтане, десятью запла¬
чет в день по сером жупане». Связанный по рукам и ногам,
солдат не имеет возможности выспаться, не может досыта по¬
кушать; не имеет свободного дня, не знает праздников.
Так родоначальник русской обличительной литературы под¬
нял животрепещущий социальный вопрос времени — вопрос
о тяжёлом положении крепостного крестьянства. Правда, автор
не бросает прямо в лицо имущим классам вызов, он не обви¬
няет их резко и открыто в бесчеловечном обращении с крестья¬
нами, как это сделал позднее Александр Радищев, но он ясно
и недвусмысленно указал на тяжёлое положение крестьянства,
на то, что в груди крестьянина растут ропот и недовольство
своим положением и недовольство это не беспричинно. Конеч¬
но, Кантемир не видел и не мог видеть в условиях 30-х годов
XVIII века революционного пути изменения существовавшего
1 В. Г. Белинский, Собр. соч., т. II, 1919, стр. 1051,
140

общественного положения. Заслуга Кантемира состоит в том,
что он поставил ряд общественных вопросов, над решением
которых билась мысль передовых русских людей XVIII века.
Но как в самой постановке, так и в решении этих вопросов
у Кантемира сказывается классовая ограниченность. Кантемир
не выходил за пределы реформ и просвещения, проводимых
царём и помещиками.
Большое место в сатирах Кантемира отводится критике раз¬
личных пороков, страстей и дурных нравов, получивших широ¬
кое распространение среди господствующего класса, дворян¬
ства. Осмеивая отсталые и дикие понятия о счастье, о справед¬
ливости и чести, Кантемир стремился помочь молодым
дворянам стать честными, правдивыми и трудолюбивыми.
Отбрасывая обвинения реакционеров в том, что будто он
пишет пасквили на людей, Кантемир писал, что он преследует
исключительно благие 'и добрые намерения.
«Все характерв1, которым я смеюся, — говорит он, — суть
злых, а не добрых людей характеры, и все стрелы мои летяг
на злонравных, а добронравие (и потому добронравных),
сколько случай и место позволяло, хвалю и почитаю» *.
Кантемир указывал, что пороки, дурные нравы, извращён¬
ные понятия о счастье и чести не являются какими-то неотде¬
лимыми свойствами человеческого характера, его природы,
они — результат неправильного воспитания. Каждому чело¬
веку из дворянской семьи, говорит он, с младенческих лет
внедряют уважение к богатству, преклонение перед роскошью,
боязнь бедности и даже скромности, пренебрежение к труду.
Вследствие этого молодой барин, едва вступив в жизнь, не
научившись ещё ничего делать, впадает в крайность, не знает
вещам никакой меры, опивается и объедается, прелюбодей¬
ствует, не ведая счастья труда, искусственно сокращает свою
жизнь. Критикуя пороки и злые нравы, бичуя их носителей,
Кантемир вместе с тем грустит, что столько человеческих жиз¬
ней и сил даром гибнет:
Знаю, что правду пишу, и имён не значу, i
Смеюсь в стихах, а в сердце о злонравных плачу.
Этот стах сатирика напоминает слова Гоголя, сказанные
столетием позже: «Сквозь видный миру смех и незримые, не¬
ведомые ему слёзы».
По мнению сатирика, большинство человеческих поступков
смеха и слёз достойно, ибо много в них противоречивого.
Один дворянин полными пригоршнями разбрасывает богатство,'
нажитое! отцом, другой прячет кучу денег и, отказывая себе
в необходимом, умирает с голоду.,
1	А. Д. Кантемир, Сочинения, письма и избранные переводы, т. I*
стр. 255.
141

Один дворянин не щадит жизни и совести, чтобы добрать¬
ся до вершины власти, до почестей. Сколько энергии он потра¬
тил на своё возвышение, сколько поклонов клал перед силь¬
ными мира, как гнул шею и спину, как кривил душой, как
притворялся и ползал ниц, — и всё это напрасно. Подлинная
слава и честь ему оказались недоступными, как глухому пение.
Но вот другому в результате многолетних усилий и униже¬
ния действительно удалось достигнуть высокой власти. Все его
трепещут, все кадят ему, как божку. Он живёт в роскоши,
сверкает в золоте и драгоценных каменьях, в золото украшены
и его слуги. Но счастлив ли он, покоен ли?
Ужли покоен? Никак! Покой отымает
Дом пышный, и сладкий сон с глаз того убегает,
Кто на нежной под парчой постели ложится,
Сильна тревога в сердцах богатых таится.
Если счастьем не обладает даже тот, кто за счёт многих
себе подобных возвышался к власти и наживал состояние, то
тем более не видят его унижённые и разорённые,’ терпящие
горе и нужду.
В итоге оказываются несчастными и возвысившиеся, и уни¬
жённые, и обогатившиеся, и подвергшиеся разорению.
В глазах русского сатирика одинаково безрассудным яв¬
ляется образ жизни и неронова пестуна Сенеки, накоплявшего
несметные богатства с прожорливой жадностью, и Диогена,
добровольно отказавшегося от жизненных удобств и в целях
достижения славы мудреца жившего в бочке и терпевшего го.
лод и холод. Кантемир говорит:
Всяк однако ж предел спой дело имеет:
Кто пройдёт, кто не дойдёт, подобно шалеет.
В пятой сатире автор устами лесного полубога, пришедшего
в мир человеческий за материалом для смеха и шуток, пытал¬
ся описать лишь «малую долю» человеческих страстей. В до¬
вольно осторожной форме он высмеял глупость, зависть, стре.
мление к богатству, непостоянство и лесть, столь широко рас¬
пространившиеся в современном ему обществе.
В сатире имеется не только негативная, отрицательная сто¬
рона, но 'и позитивная, положительная. Кантемир не только
публично высмеивает пороки имущих классов и государствен¬
ных чиновников, но и формулирует положительную программу.
Основные его положения заключаются в требовании трудолю¬
бия, любви к просвещению, к науке, вежливости, скромности,
требовании видеть в каждом человеке своего собрата, в требо¬
вании последовательности, постоянства и правдивости в словах
и поступках, пренебрежения к пресмыкательству. В личной
жизни каждый член общества должен соблюдать трезвость,
умеренность в потребностях, избегать излишеств и крайности.
Одежда должна быть простой и приятной, не отягощающей
142

свободу движений различными украшениями, каменьями и зо¬
лотом.
Особенно подчёркивал Кантемир значение патриотизма. Он
прямо говорит, что достоин чести и хвалы лишь тот, кто долж¬
ность свою выполняет усердно, кто твёрд в борьбе с неприя¬
телями и готов «за отечество положить жизнь».
Критикуя праздность и безделие имущих классов, Кантемир
стремился убедить людей взяться за общеетвенно-полезную
работу, за книги, за деятельность на культурном поприще.
В своё время И. Т. Посошков советовал сыну не гнушаться
никакой работой, ибо трудолюбивые люди, говорил он, никогда
в печали время не проводят, так как нет на свете более высо¬
кого наслаждения, чем наслаждение трудом. Мысль Кантемира
шла в том же направлении. Критикой праздности и безделия
дворян сатирик стремился поднять уважение к труду в глазах
дворянства, добиться победы принципов просвещения и гума¬
низма.
Подвергая критике стремление к наживе, любовь к почестям
и роскоши, а также добровольный отказ от удобств жизни и
самоотречение, Кантемир формулирует своё более высокое по¬
нимание человеческого счастья. Основными признаками счаст¬
ливой и безупречной жизни, по его мнению, являются умерен¬
ное, нормальное удовлетворение потребностей, уменье доволь¬
ствоваться малым, стремление следовать добродетели во всех
своих поступках, придерживаться в общении с людьми благо¬
нравия, любить книги, проводить среди них своё свободное
время, трудиться над исследованием сил природы, над выясне¬
нием действий и причин всех вещей.
Можно скудость не терпеть, богатств не имея
Лишних, и в тихом углу покоен седея,
Можно славу получить, хоть бы за собою
Полк людей ты не водил, хоть бы пред тобою
Народ шапки не сымал...
Кантемир выступал не вообще против славы и почести, он
Критиковал одностороннее и неправильное понимание славы
только как военной славы. Слава писателя, слава учёного,
по его справедливому мнению, должна привлекать людей не
меньше, чем военная слава. Победы и достижения в области
Литературы и науки должны оцениваться не меньше военных
побед. Кантемир, таким образом, правильно понял задачу вре¬
мени, обратив внимание молодёжи на необходимость заняться
литературным и научным трудом, достигая славы и счастья на
этом благородном и важном поприще деятельности. Он убе¬
ждал молодёжь, ищущую деятельности, что богатство и высо¬
кий чин блистают только в глазах неискусных, не способных
отличить подлинное золото ог позолоты:
Тот в сей жизни лишь блажен, кто малым доволен,
В тишине знает прожить, от суетных волен
143

Мыслей, что мучат других, и топчет надежну
Стезю добродетели к концу неизбежну.
Малый свой дом, на своём построенный поле,
Кое даёт нужное умеренной воле,
Не скудный, не лишний корм, и средню забаву,
Где б с другом с другим я мог, по моему нраву
Выбранным, в лишны часы прогнать скуки бремя.
Где б, от шуму отдалён, прочее всё время
Провожать меж мёртвыми греки и латины,
Изследуя всех вещей действа и причины,
Учася знать образцом других, что полезно,
Что вредно в нравах, что в них гнусно иль любезно:
Желания все мои крайни составляет
В проповеди трудолюбия, уважения к труду, в призывах к
научной и культурной деятельности заключается заслуга Кан¬
темира. При этом просветитель сам показал образец труже¬
ника, учёного, писателя.
Будучи за границей, он лелеял мечту вернуться в Петербург
и, став во главе Академии наук, способствовать всемерному
развитию науки, литературы и искусства в России. Как свиде¬
тельствуют его письма, Кантемир стремился к широкой лите¬
ратурной 'и научной деятельности.
V
Передовые идеи ранних представителей русского просвеще¬
ния, взращённые на родной почве и опирающиеся на достиже¬
ния мировой науки, подобно могучему потоку, становились тем
сильнее, чем дальше шли в своём развитии вместе с поступа¬
тельным движением жизни русского народа. Всё более рас¬
ширялся круг их приверженцев. Эти идеи проникали в созна¬
ние не только лучших представителей дворянского класса, но
и в сознание людей более широких общественных слоёв.
В связи с этим мы остановимся ещё на деятельности Посошко-
ва, человека необычайно оригинального.
Лосошков Иван Тихонович (1670—1726 гг.) —один из про¬
светителей XVIII века. Он не был дворянином и не получил
того образования, каким обладали Прокопович, Татищев и Кан¬
темир. Выдающийся русский экономист и политический мыс¬
литель, Посошков был самоучкой. На всех его литературных
трудах лежит печать наблюдений и размышлений простого
русского человека, богато одарённого способностью анализи¬
ровать явления окружающей жизни и здраво рассуждать о них.
По собственным его признаниям, он «неучёный есть человек,
к сему же ещё земледелец... убогий мирянин села Покров¬
ского». И свои сочинения он писал «не от достоверства», а «от
самого желания сердечного». Вот что писал Посошков о не¬
достаточности своего образования: «аз весьма мизерен и уче¬
1 А. Д. Кантемир, Сочинения, письма и избранные переводы, т. I,
стр. 138.
144

нию школьному неискусен и како по надлежащему достоит
писать, ни следа несть во мне, ибо самый простец есть». В дру¬
гом месте Посошков говорит, что он — «купецкой человек».
Будучи человеком предприимчивым, он нажил торговлей зна¬
чительное состояние и к концу жизни имел даже «своих»
крестьян, очевидно, приписанных к заводу. Говоря, например,
о жестокости царских указов относительно беглых крепостных
крестьян, Посошков пишет, что «прошлого 722 года июля 9 чис¬
ла... и у меня человек пять-шесть сбежало» *. В 1709 г. Посош¬
ков пишет «отеческое завещательное поучение» сыну, уехав¬
шему по разрешению Петра I на учёбу за границу, и посылает
ему большую сумму денег. Шестьдесят лет спустя Екатерина II
ассигновала на содержание барских детей-студентов в Лейп¬
циге по 800 рублей в год, Посошков же посылал сыну по
100 ефимков, или по 90 рублей в месяц, т. е. 1 080 рублей в год.
При этом Посошков замечает сыну: «А хотя изобильство де¬
нежное у тебя явится, держи расход свой таким поведением,
дабы не в жестокую скупость тебе склонитися» 1 2. Он советует
сыну жить так, чтоб «приход твой всегда больше расходу с
остатком, без трудных и бесчестных долгов, как многим слу¬
чается». Рекомендуя не делать излишних расходов, он указы¬
вает, что если «ти подастся способ нечто убогим подати, тогда
просветится свет твой и дивен будеши иноземцам» 3. Эти дан¬
ные свидетельствуют, что Посошков был состоятельным че¬
ловеком. Но, Не будучи дворянином, он был лишён полити¬
ческих прав, бояре над ним издевались, как над человеком
низшего разряда. Он обращался, например, с челобитной
к князю Голицыну, чтобы получить разрешение построить
винокуренный завод. И вместо разрешения «не ведомо
чего ради велел меня за караул посадить, и я сидел целую
неделю» 4.
Какой-то капитан Невельский без всяких причин выбрасы¬
вает всю семью Посошкова на улицу, опечатывает его дом,
и семья его больше двух недель вынуждена скитаться «по чу¬
жим дворам». Этому капитану, говорит Посошков, видимо,
«с меня хотелось нечто сорвать», и только «воевода князь
Юрья Яковлевич... приказал распечатать и караул свесть» 5.
«И того ж 721 года, — продолжает Посошков, — полковник
Дмитрий Ларионов сын Порецкой, будучи в Новгороде в кан¬
целярии провинциального суда, бранил меня скверной бранью
и называл вором и похвалялся посадить меня на шпагу; а за
что посадить хотел, вины своея ни малыя не знаю». Таково
было отношение власть имущих к Посошкову.
1	Сочинения Ивана Посошкова, Москва 1842, стр. 96.
2	Там же, стр. 302.
3	Там же, стр. 303.
4	Там же, стр. 43.
6 Там же, стр. 34.
10 Из истории русской философии
145

В его голове! зрели самые различные идеи по улучшению
армии, по вопросам техники, хозяйства, общественной жизни.
Ко многим власть имущим и знатным людям он обращался со
своими проектами и планами, но всюду над ним смеялись,
гнали его. «У меня вымыслов пять-шесть было пож’иточ-
ных, а покормиться мне не дали, и все мои вымыслы пропали
ни за что»*, — сокрушался Посошков. Да и не только он,
«ныне многие не смеют вымыслов своих объявить» 1 2. Вот у По-
сошкова созрела идея об улучшении чеканки монет, «от чего
царская сокровища могут наполнитися, и народ пользу не малу
воспримет»3. В 1721 г. он с своим проектом идёт к знатному
кабинет-секретарю Алексею Васильевичу Макарову «и за
жестокими караульщики не мог получить (свидания. — Авт.),
ежебы то доношение его милости вручить, и поехал он к лекар¬
ственным водам. И тДко то доношение моё и осталось у меня,
и я последи того времени отдал кучеру курьеру Егору Сергееву,
который в доме его Алексея Васильевича пребывает, и просил
его, дабы по времени вручил ему. И вручил ли он то моё
доношение ему Алексею Васильевичу, или нет, про то не вем,
или сам прочёл, не вем» 4.
, Незавидная доля, если Посошков искал мецената в лице
кучера или курьера кабинет-секретаря!
Благосклонно принял и выслушал богато одарённого само¬
родка Посошкова сам Пётр I, который ему «в Преображен¬
ском на сержантском дворе из своих царских уст изрёк, чтобы
сделать рогатки огнестрельные в три ряда, а на них устроить
по затинной пищале, обращающейся на все стороны, самые
цельные с замками, чтобы неприятеля встретить мочно было
сажен за сто и болыпи, или в погоню за ними стрелить» 5.
И Посошков, следуя «государскому словеси», в качестве мо¬
дели или, как он сам говорит, «для примеру маленькую дере¬
вянную рогатку я сделал... И естли бы вся сия тако устрои-
шася... тоб дивная война была, и на весь свет славна б Русь
была» 6.
Посошков вошёл в историю как крупный представитель рус¬
ской передовой экономической мысли конца XVII и первой
четверти XVIII века и заслуженно привлекает к себе внимание
не только русских, но и западноевропейских исследователей.
В своих многочисленных проектах и в литературных выступ¬
лениях он с большим талантом и мастерством подверг критике
существовавшие в России экономические отношения и разрабо¬
тал обширный план экономического преобразования страны.
1	Сочинения Ивана Посошкова, стр. 142.
2	Там же, стр. 141.
3	Там же, стр. 251.
4	Там же.
6 Там же, стр. 270.
6 Там же, стр. 270, 271.
146

Посошков говорит о том, что государственное и народное
хозяйство страны представляет собой единое целое и что только
на основе неуклонного роста материального благополучия
каждой семьи в отдельности можно говорить о росте госу¬
дарственного богатства. Эту свою основную мысль он раз¬
вёртывает на богатом и разнообразном фактическом мате¬
риале.
Одним из важнейших условий роста экономического могу¬
щества страны Посошков считал всемерное развитие отечест¬
венной промышленности и торговли как внешней, так и< внут¬
ренней. Он правильно говорил, что для государства "более
выгодно иметь дорогие товары, но отечественного производства,
нежели дешёвые, но ввезённые из-за границы.
«А и сукон салдатских, мнитца мне, у иноземцов покупать
не надобно ж, потому что наши русские сукна, аще и дороже
заморских станут, обаче тыи денги из царства-, вон не выдут.
Того ради и сукнами нам потребно прониматися своими ж,
Чтоб те денги у нас в Руси были» Ч
Ещё более решительно предлагал Посошков развить оте¬
чественное полотняное производство. Он указывал, что невы¬
годно для государства и обременительно для народа такое по¬
ложение, когда мы покупаем за границей полотно, выделан¬
ное из нашей пеньки и льна.
«Чём им лён да пеньку продавать, лутче нам продавать им
готовые полотна, парусные, и канаты и камордки и рубки и
миткали и брать у них за те полотна яфимки и иные потреб¬
ные нам вещи» 1 2.
И не следует страшиться того, говорил Посошков, что в
первые годы дела пойдут трудно и неприбыльно, зато на¬
учатся люди ткацкому делу, создастся армия способных к делу
людей, и начальные издержки впоследствии с лихвой
окупятся. «И аще лет в пять-шесть совершенно не навыкнут
делать, то и о том сумнятися не надобно, потому что, егда
всех тех дел совершенно научатца, то годом другим оку¬
пятся» 3.
Поборник промышленного развития России, Посошков до¬
казывал, что с течением времени русские фабрики смогут
«на всю Еуропу полотен наготовить и пред их нынешнею ценою
гораздо уступнее продавать» 4. Тогда русские ткани были бы
раза в два-три дешевле иностранных, «а люди бы российские
обогатились».
С особой ревностью защищал Посошков развитие метал¬
лургической промышленности.
1	И. Т. Посошков, Книга о скудости и богатстве, Соцэкгиз, 1937,
стр. 205.
2	Там же, стр. 224.
а Там же.
4 Там же.
147

В целях ускоренного развития отечественной промышлен¬
ности Посошков предлагал строить заводы и фабрики на казён¬
ный счёт и отдавать их частным владельцам в кредит, выби¬
рая для этого предприимчивых маломощных промышленников.
Этой категории людей, говорил он, вообще нужно давать го¬
сударственные субсидии.
Широкое промышленное развитие должно, по мнению По-
сошкова, дополняться благоприятным балансом внешней тор¬
говли и расширением внутренней торговли. Купечеством
страна обогащается, доказывал Посошков, подобно тому как
воинством она защищается. Государство должно помогать рус¬
скому купечеству в его конкуренции с иностранцами. Купече¬
ство должно для увеличения своей силы создавать «кампан-
ства», куда должны входить как крупные, так и мелкие купцы.
Эта купеческая организация должна «с воли командира своего
и по общему согласию кампанства» вести торговые дела так,
«чтобы никому обиды не было» и ’чтобы у иностранных купцов
«прежнюю их пыху сломить» и выйти в передовые ряды в ми¬
ровой торговле. У русских купцов имеется всё необходимое
для этого, ибо иностранцы ввозят в Россию «безделки», от
которых мы, русские, легко можем отказаться, а они вывозят
от нас «материальные» товары, как пенька, лён, сало, меха,
хлеб и др., без которых они не могут ни производить, ни торго¬
вать, ни жить.
Для удовлетворения нужд промышленности в рабочей силе
Посошков предлагал использовать «нищих и тюремных сидель-
цов» и беглых людей, которых необходимо научить производ¬
ству и оставить во владении промышленников.
Идея развития отечественной промышленности и торговли
дополнялась у Посошкова не менее передовой и прогрессив¬
ной идеей крестьянской реформы, суть которой сводилась к
требованию уменьшить тяготы., возлагаемые на крестьян поме¬
щиками, дать крестьянам возможность производить в своём
хозяйстве как можно больше материальных ценностей.
Посошков говорил, что единственным хозяином всей земли
и крестьян в стране является всероссийский самодержец, а
не помещики. Поэтому царь обязан заботиться о крестьянах и
не давать помещикам разорять их.
«И того ради не надлежит их помещикам разорять, но над¬
лежит их царским указом охранять, чтобы крестьяне крестья¬
нами были прямыми, а не нищими, понеже крестьянинское бо¬
гатство — богатство царственное.
И того ради, мнитца мне, лутче и помещикам учинить рас¬
положение указное, по чему им с крестьян оброку и иного
чего имать и по колику дней в неделе на помещика своего ра¬
ботать и иного какого изделья делать, чтобы им сносно бы¬
ло. .. государеву подать и помещику заплатить и себя прокор¬
мить без нужды. Того судьям вельми надлежит смотреть, чтобы
148

помещики на крестьян излишнего сверх указу ничего не накла-
дывали и в нищету бы их не приводили» х.
Наряду с проектом определения размера крестьянских по¬
винностей Посошков предлагал обложить государственным на¬
логом и помещичьи земли, так как владение государственной
землёй «без платы» является, по его мнению, незаконным и не¬
справедливым.
Антидворянские стремления выражены и в предложении
Посошкова об удалении с крупных государственных постов
родовитых дворян с их «древним упрямством», с их грубым
отношением к простому народу, с их невежеством в делах.
Посошков предлагал заменить их людьми купеческого 'и кре¬
стьянского звания.
Если стоявшие у власти дворяне считали крестьян «под¬
лостью» и «бессмысленными мужиками», то Посошков утвер¬
ждал, что среди крестьян больше, чем среди помещиков, най¬
дётся людей способных к составлению правильного государст¬
венного законоуложения. В главе «О крестьянстве» Посошков
детально разбирает жизнь крестьян, показывает причины её
скудости и разрабатывает целый план, предусматривающий
облегчение доли трудового населения. Причин плохой и не¬
обеспеченной жизни крестьянства, по мнению Посошкова,
много: тут и забитость крестьян, и их поголовная неграмот¬
ность, и плохая забота правителей, и помещичье насилие, И
грабёж разбойников, и теснота крестьянских строений, в ре¬
зультате чего пожары губят целые деревни, и беззаботное от¬
ношение самих крестьян к природным богатствам страны,
выражающееся в рубке молодого леса, в ловле мелкой рыбы,
в преждевременном сборе орехов и т. д. Но наибольшее место
в главе уделено характеристике помещичьего насилия как
главного и основного зла. Крестьяне, по утверждению Посош¬
кова, принадлежат царю, помещики же являются их времен¬
ными владельцами, «того ради они не весьма их и берегут».
Они налагают на крестьян «бремена, неудобь носимые», за¬
ставляют всю сенокосную и пахотную пору работать безот¬
рывно на барщине и стригут их «яко овцу до гола», так что
«у иного и козы не оставляют». «И тако творя, — заключает
Посошков, — царство пустошат».
Где же выход? Посошков считал, что для России монархи¬
ческая форма правления лучше аристократической и демокра¬
тической. «У нас самый властительный и всецельный монарх,
а не аристократ, ниже демократ». Для устранения тяжёлого и
несправедливого положения крестьян, по его мнению, необхо¬
димо установить строгие законы и безукоризненно проводить
их в жизнь. Закон государственный должен пресекать стремле¬
ние помещиков угнетать крестьян, стричь их «яко овцу до
1 И, Т. Посошков, Книга о скудости и богатстве, стр. 254,

гола». В законах следует точно установить, «по чему им
(помещикам. — Авт.) с крестьян оброку и иного чего имать
и по колику дней в неделе на помещика своего работать и
иного какого изделья делать» х. В результате этого «кресть¬
янство всё будут сыти, а иные из них и обогатятся» 1 2. Налоги
следует установить не с двора или с ворот, тем более не
с души, так как «душа вещь неосязаемая и умом непости¬
жимая и цены неимущая» 3. В основу обложения надо взять,
говорил он, «вещи грунтованные». Этими «грунтованными»
вещами, по которым должно проходить обложение крестьян,
являются «владение землёй» и «засевы хлеба на том ево
владенье» 4 *.
Исходя из этого, следует установить на каждое крестьян¬
ское хозяйство строго определённое количество налога и бар¬
щинных дней и чтобы помещик «сверх уречённого числа ни
малого чего не требовал с него и нечем бы таковых не тес¬
нил» Б. Тогда помещик будет лишён возможности «приводить
в нищету» крестьян. А если какой-либо помещик всё же ос¬
мелится нарушить царский указ и «будет на крестьян своих
налагать» сверх указанного числа, то у такого помещика надо
крестьян и землю отобрать в пользу государя. Судья же, кото¬
рый «по доношению крестьянскому о винности помещиковой
сыскивать не станет... не токмо своих пожитков, но и живота
своего лишится» 6.
Посошков требовал введения обязательного 3—4-летнего
обучения для крестьянских детей с тем, чтобы не было и в ма¬
лой деревне безграмотного человека. И в этом деле «не худо б
крестьян и поневолить», так как это впоследствии им и самим
слюбится.
«А егда дети их научатся грамоте, то грамотные будут у них
владетелми и по прежнему в обиду их уже не дадут, но будут
свою братью от всяких напрасных нападок оберегать» 7.
Таким путём из числа крестьян подготовится армия куль¬
турных деятелей, способных постоять за интересы крестьян¬
ства. Кроме того,-грамотные люди и хозяйственные дела «бу¬
дут лучше справлять» и более «государственным делам угодны
будут».
Посошков дал целую серию предложений по поднятию мате¬
риального благосостояния населения. Тут и планы застройки
крестьянских дворов «гнёздами», а не сплошным массивом,
чтобы избежать губительных пожаров, и засадка зеленью сёл
1	И. Т. Посошков, Книга о скудости и богатстве, стр. 254.
2	Там же, стр. 255.
3	Там же.	f
4	Там же, стр. 257. '
Б Там же, стр. 255.
6	Там же, стр. 259, 260.
7	Там же, стр. 248.
150

и отдельных дворов, и установление правил пользования
естественными богатствами страны и другие. Все эти’ предло¬
жения свидетельствуют о том, что Посошков стремился еде-
лать Россию сильной, с развитой торговлей, с твёрдыми зако-
нами, с обеспеченным населением, с единовластным монархом
во главе, где «яко бог всем светом владеет, так и монарх в
своей державе! имеет власть». Монарх должен заботиться о
развитии промышленности, о крестьянах, об усилении армии,
о развитии художеств, о правосудии, о развитии торговли, «ку¬
печества в ничтожность повергать не надобно, понеже без ку¬
печества никаковое, не токмо великое, но и малое царство
стояти не может» Поэтому Посошков предлагал установить
в стране «торг свободный» и купцам никаких препятствий не
чинить, ибо «царство воинством расширяется, а купечеством
украшается».
В отличие от веротерпимого Татищева Посошков считал
необходимым всё население России вовлечь в христианскую
религию. Правда, он был против насильственной христианиза¬
ции. Он знал, что насильственное крещение народов По¬
волжья — мордвы, чувашей и марийцев — приводило к эксцес¬
сам и вооружённым столкновениям. Поэтому для обращения
народов России в христианство Посошков предлагал учить
грамоте все народы, чтобы легче было их перевести в христи¬
анство. Защите религиозных предрассудков Посошков посвя¬
тил целый ряд работ, в том числе огромный труд под назва¬
нием «Зерцало», по объёму не уступающий его основному тру¬
ду «О скудости и богатстве». В своём отеческом наставлении
сыну-студенту Посошков советовал наряду с научными кни¬
гами читать также религиозные книги, по праздникам посе¬
щать церковь, подавать нищим милостыню, хранить свою душу
от непристойных и греховных забав, жалеть и любить не
только человека, но и животных и растения, «понеже
бог насадил древеса на потребу человека, а не на руга-
ние».
Но при всём своём преклонении перед существовавшим
строем и религией Посошков имел мужество выступить со сме¬
лой критикой устаревших форм общественной жизни России.
Во всех его трудах сквозит мысль государственного человека,
проницательно судившего о самых различных сторонах госу¬
дарственной жизни. Смелый новатор-самородок разбрасывал
зёрна передовой мысли, разрабатывал и предлагал прогрес¬
сивные практические планы развития производительных сил
страны, торговли, науки и техники. И, несмотря на насмешки
и издевательства со стороны людей, облечённых властью, По¬
сошков не терял веры в правоту своего дела и смело шёл
к поставленной цели.
1 И. Т. Посошков, Книга о скудости и богатстве, стр. 192.
151

За свои смелые идеи Посошков много выстрадал. В заме¬
чательном сочинении Посошкова «О скудости и богатстве»
сильные мира сего, не любящие правды, нашли повод для
обвинения автора в уголовном преступлении, заключили
его в темницу, надели на его руки и ноги тяжёлые кан¬
далы, и умер знаменитый самородок-новатор в подземной тем¬
нице, вдали от родных, с цепями на руках и ногах.
Большое место в работах Посошкова занимают вопросы мо¬
рали. Учение Посошкова о морали менее всего исследовано,
причём исследователи, занимавшиеся этим вопросом до Ок¬
тябрьской революции, как Брикнер и Царевский, утверждали,
что мораль Посошкова не выходит из узких рамок домостроев¬
ских понятий и фарисейского образа мыслей. Е. Прилежаев,
сотрудник «святейшего правительствующего синода», редактор
труда Посошкова «Завещание отеческое», представил его чело¬
веком крайне набожным, для которого «звание и обязанности
члена христовой церкви были самыми дорогими и святейшими
в мире званием и обязанностями».
А между тем Посошков в условиях начала XVIII столетия
сформулировал положения, имевшие значение для последую¬
щих поколений. Это относится не только к вопросам граждан¬
ского благоустройства, но и к вопросам морали. Свою проду¬
манную, логически стройно изложенную и последовательно
развитую систему морали Посошков дал в книге «Завещание
отеческое», написанной Им для 7-летнего сына Николая.
В «Предречии» и 9 главах книги он сформулировал основные
моральные принципы поведения при выполнении различных
видов гражданской и духовной деятельности.
Книга начинается с определения основных принципов пове¬
дения отрока и юноши. Наряду с требованием основательного
и всестороннего образования в ней определены основные
нравственные принципы, способствующие формированию физи¬
ческой и моральной чистоты, целомудренной скромности и
благонравной стыдливости:
Согласно учению Посошкова основным правилом во взаимо¬
отношении с другими людьми должно быть требование чело¬
веколюбия, добродетели и взаимопомощи.
«И всякое дело первее к себе приложи: и помысли о нём,
угодно ли оно будет тебе, аще кто тако сотворит, яко ты
кому хощеши сотворити. И аще тебе оно угодно: то и иным
твори без сумнения; а аще же оно тебе самому не угодно
явится, то ты такового дела людей отнюдь творити не за¬
мышляй» *.
Особенно мудры и глубоки наставления Посошкова об ува*
жении в женщине человеческой личности. Ругать женщину,
употреблять в её присутствии обидные слова, а тем более под¬
1 И. Т. Посошков, Завещание отеческое к сыну, 1873, стр. 18—19.
152

нять на неё руку Посошков считает непростительным проступ¬
ком. Жена не рабыня, не объект утехи, а друг,, помощник, пер¬
вый советчик мужа. «А без совета, наипаче без женняго, — го¬
ворит Посошков сыну, — отнюдь ничего не твори».
Посошков настойчиво советует человеку изгонять из себя
всё зоологическое, звериное и подняться до разумного, гуман¬
ного существа.
Много места уделяет Посошков борьбе против роскоши и
излишеств, защите умеренности в потребностях.
«Нам не золотом, ни серебром, ниже накладными волосами
подобает себя украшати, но паче подобает нам себя украшати
в воинском деле храбростью, в судейском деле правосудием,
в купечестве — праведным и неподвижным словом, и товаром
нелестным, мастеровым же людем во тщательном художестве.
В духовном же деле паче всех воспомянутых украшений укра-
шатися благочестивою правою христианскою древнею верою,
еже блюсти ю цело и непоколебимо, к тому же украшатися
книжным учением грамматическим, риторским и фило¬
софским разумом»!.
Особенно настойчиво Посошков рекомендует любить труд,
наслаждаться трудом. Он восхваляет 'человеческий труд. Со¬
ветуя сыну всегда пребывать в труде и подчёркивая, что на¬
слаждение трудом — высшее наслаждение, Посошков пишет:
«То себе веждь сыне, еже от излишние работы греха не на-
живеши, а от гулянья без греха не пробудеши. От гулянья не
токмо в грех впадеши, но и вечно себя погубиши. От празд¬
ности бо всякое зло случается и в нищету входят, а люботруд-
ные люди всегда в беспечали пребывают. Несть бо того на
свете утешнее, еже во трудах забавлятися» 1 2.
Весьма ценны патриотические высказывания Посошкова
о солдатской жизни и солдатском долге. Он советует сыну-
солдату служить отечеству всею правдою, быть в бою неопло¬
шным, твёрдым и бесстрашным.
«В начале великому государю служи всею своею правдою;
в ратном деле буди твёрд, противу неприятеля стой неоплошно
и буди бесстрашен; нарочно отнюдь в руки не давайся, но
всею своею силою брань твори, докележе на ногах будеши
стояти» 3.
Высшим преступлением и позором Посошков считает измену
родине. Перед альтернативой жизнь или измена родине он
безоговорочно рекомендует сыну отдать жизнь.
«Всего же паче блюди себя от измены, дабы тебе в прокля¬
тии и в вечной погибели не быти. Лучше ти смерть прияти, не¬
жели изменити».
1	И. Т. Посошков, Завещание отеческое к сыну, 1873, стр. 57,
2	Там же, стр. 151.
3	Там же, стр. 158.
153

Требуя верности родине и храбрости в бою, Посошков ре¬
комендует сыну-воину избегать неправды и грубости в обра¬
щении с мирными жителями.
«Ты, сыне мой, между своими сожители буди смирен и ми¬
лостив, а на бою противу неприятеля буди зол и бесстрашен»
Таковы в общих чертах воззрения передовых людей периода
петровских преобразований. Уже в то далёкое от нас время
русские мыслители высказывали оригинальные 'и прогрессив¬
ные идеи, опираясь на которые русская философская и обще¬
ственная мысль двигалась вперёд к учениям Ломоносова и
Радищева,
1 И. Т. Посошков, Завещание отеческое к сыну, стр. 159.

ФИЛОСОФСКИЕ взгляды „
М. В. ЛОМОНОСОВА
г. с. ВАСЕЦКИЙ
В 'истории развития русской философской мысли XVIII сто¬
летие выступает как период формирования материалистиче¬
ских философских систем. Ломоносов в середине XVIII столе¬
тия и Радищев во второй половине XVIII столетия
не только поднимаются до уровня передовых философских
учений Западной Европы, но в ряде областей философских
знаний прокладывает новые пути дальнейшего развития мате¬
риалистической философии.
В философских трудах Ломоносова, Радищева и других
представителей передовой науки и культуры XVIII века полу¬
чили своеобразное теоретическое обобщение богатое творче¬
ство русского народа, а также достижения народов других
стран. В связи с этим изучение передовой философской мысли
России XVIII века имеет большое значение. В передовых фи¬
лософских учениях наших мыслителей отражаются некоторые
особенности общественного развития страны, различных облас¬
тей знания, культуры.
В творчестве Ломоносова передовая философская мысль
России середины XVIII века получила наиболее полное и все¬
стороннее выражение.
Михаил Васильевич Ломоносов стоит в ряду величайших
деятелей науки и культуры русского народа 'и всего прогрес¬
сивного человечества. Его замечательные естественно-научные
и философские обобщения, его страстная борьба за процвета¬
ние родины, его идеи об изучении и использовании огромных
природных богатств России, об овладении Северным морским
путём, о распространении научных знаний среди широких на¬
родных масс оказали большое прогрессивное влияние на борь¬
бу передовых сил России.
Ломоносов заслуженно считается одним из основоположни¬
ков материалистической философии и опытной науки в России,
155

отцом русской литературы и литературного языка; его гениаль¬
ные исследования в области философии и науки о природе по¬
ложили начало материалистическому естествознанию в нашей
стране. Разносторонние опытные исследования Ломоносова
открывают новый период в развитии науки в России и во всём
мире.
Жизнь и творчество Ломоносова протекали в период укреп¬
ления национального государства помещиков и купцов.
Ломоносов родился в 1711 г. в семье зажиточного крестья¬
нина-помора (село Денисовка, вблизи Холмогор). С десяти¬
летнего возраста он принимает участие в рыбной ловле в море.
В семье отца Ломоносов терпел много лишений, не имел воз¬
можности учиться и только украдкой читал книги. В 1730 г.
Ломоносов уходит в Москву учиться.
В Москве для получения образования ему пришлось преодо¬
леть огромные препятствия. Но это не смутило одарённого
юношу, жадно тянувшегося к знанию. В период обучения в
Московской славяно-греко-латинской академии он очень много
и напряжённо работал. Около года Ломоносов пробыл в Киев¬
ской духо|вной академии.
По свидетельству Штелина, Ломоносов «в Киеве, против чая¬
ния своего, нашёл пустые только словопрения аристотелевой
философии; не имея же случаев успеть в физике и математике,
пробыл там меньше года, упражняясь больше в чтении древ¬
них рукописей и других книг, написанных на славянском, гре¬
ческом и латинском языках». <
Материальные условия жизни Ломоносова в эти годы в
Москве и Киеве были очень трудными. Сам Ломоносов об
этом периоде своей жизни писал следующее: «Обучаясь в
Спасских школах, имел я со всех сторон отвращающие от наук
пресильные стремления, которые в тогдашние лета почти не¬
преодолённую силу имели. С одной стороны отец, никогда
детей кроме меня не имея, говорил, что я, будучи один, его
оставил, оставил всё довольство... С другой стороны, неска¬
занная бедность: имея один алтын в день жалованья, нельзя
было иметь на пропитание в день больше как за денежку хле¬
ба, и на денежку квасу, протчее на бумагу, на обувь и другие
нужды. Таким образом жил я пять лет и наук не оставил».
В 1736 г., после успешного окончания Московской славяно-
греко-латинской академии, Ломоносов вместе с другими спо¬
собными учениками был направлен в Петербургский универси¬
тет. С этого момента в более благоприятной обстановке его
гениальные способности получают быстрое развитие.
• В том же 1736 г. Ломоносов в числе трёх наиболее одарён¬
ных студентов Петербургского университета был направлен
для совершенствования по химии и металлургии за границу.
В Россию он возвратился в 1741 г. Период учения в России
и заграницей Ломоносов интенсивно использовал для ознаком-
156

ления с философскими учениями и естественно-научными до¬
стижениями.
С 1741 года начинается напряжённая 'и плодотворная дея¬
тельность Ломоносова на благо своей родины. Выходец из
народа, Ломоносов всю свою жизнь был великим труже¬
ником. Ему пришлось вести острую систематическую борьбу
за самостоятельное развитие русской науки, за экономическую
и культурную самостоятельность России, за участие предста¬
вителей народных масс в развитии культуры и науки.
Одной из характерных особенностей деятельности Ломоно¬
сова является его смелое, решительное и последовательное от¬
стаивание и пропаганда передовых научных и общественных
воззрений как в стенах Академии, так и за её пределами.
Будучи самым выдающимся учёным из состава всей Акаде¬
мии, Ломоносов тем не менее 4 года добивался признания в
учёном мире. Только в 1745 г. он был утверждён профессором
химии.
Несмотря на очень тяжёлые условия, в которых Ломоносову
приходилось работать как в Академии, так и вне её, он про¬
делал огромную научную и общественную работу, направлен¬
ную на пользу русского народа.
* *
Ломоносов был учёным-энциклопедистом. Гениальный фи¬
зик и химик, он в совершенстве знал механику, математику,
минералогию, геологию, металлургию и другие науки и потому
имел возможность значительно полнее, шире и глубже иссле¬
довать явления природы, вернее объяснять их сущность, чем
целый ряд других передовых учёных его времени. Ломоносов
совершил ряд великих открытий.
Пушкин следующим образом охарактеризовал разносторон¬
нюю научную и литературную деятельность Ломоносова:
«Соединяя необыкновенную силу воли с необыкновенною си¬
лою понятия,, Ломоносов обнял все отрасли просвещения.
Жажда науки была сильнейшею страстью сей души, исполнен¬
ной страстей. Историк, ритор, механик, химик, минералог,
художник и стихотворец, он всё испытал и всё проник...»
Одной из характ&рных особенностей творчества Ломоносо¬
ва было не знающее преград стремление двигать науку впе¬
рёд по неизведанным путям исследования. Его многочисленные
еСтественно-научные труды, обусловленные в конечном итоге
развитием экономики, в особенности промышленности и тор¬
говли, были в той или иной степени ответом на запросы, вы¬
двигавшиеся перед наукой жизнью русского общества того пе¬
риода. В отличие от многих учёных-ремесленников Ломоносов
был оригинальным исследователем и мыслителем, самостоя¬
тельно разрабатывал актуальнейшие проблемы естествознания
и философии.
157

Возвратившись из-за границы с огромным желанием рабо¬
тать над «приращением русской науки», Ломоносов берётся за
организацию подлинно научного исследования. Он не мыслит
научной работы по химии, физике, геологии без новых опытных
исследований в специально оборудованных лабораториях.
Много сил и времени ему пришлось потратить на то, чтобы
добиться создания химической лаборатории. Наконец, в 1749 г.
была построена первая в России химическая лаборатория, и
Ломоносов стал производить в ней опыты не только по химии,
но и по физике, минералогии и т. д.
В многочисленных прошениях, докладных записках по по¬
воду организации химической лаборатории Ломоносов изложил
научно обоснованную программу и важнейшие принципы опыт¬
ного исследования. Многие положения, высказанные тогда Ло¬
моносовым, не лишены интереса и в настоящее время. Основ¬
ные принципы организации лабораторных исследований по хи¬
мии Ломоносов определил так:
«В химических действиях намерен я поступать таким поряд¬
ком: 1) Нужные и в химических трудах употребительные на¬
туральные материи сперьва со всяким старанием вычистить,
чтобы в них никакого постороннего примесу не было, от кото¬
рого в других действиях обман быть может. 2) Вычищен¬
ные материи разделять, сколько можно, на те, из которых оне
натурально сложены. 3) Для лучшего доказательства, что раз¬
делённые материи из оных простых состоят, намерен оныя
снова соединять сколько возможно. 4) Разные натуральные и
сделанные материи соединять разными химическими спосо¬
бами для произведения новых действий и материй, которые
могут часто пользовать в познании натуры и к приращению
художеств. 5) Сделанные от химиков важные опыты, которые
хотя и вероятны, однако несколько сомнительны, или у кото¬
рых нужные обстоятельства неточно описаны,, повторять, и тем
их справедливость или подлог изследовать.
.. .При всех помянутых опытах буду я примечать и записы¬
вать не токмо самые действия, вес или меру употребляемых
к тому материй и сосудов, но и все окрестности, которые на¬
добны быть покажутся, а в нужных случаях для лучшего изъ¬
яснения присовокуплять рисунки. А все сие предлагать Акаде¬
мии н-аук в форме химического журнала по каждую четверть
года» *.
Исходя из того, что химические, физические, геологические
явления в той или иной степени взаимно связаны, Ломоносов
производил комплексное исследование явлений природы. В
своём «Курсе истинной физической химии» Ломоносов доказы¬
вал, что физические и химические явления не существуют изо-
1 П. С. Билярский, Материалы для биографии Ломоносова, Спб. 1865,
стр. 59—60.
153

лированно, а связаны друг с другом, поэтому и изучать их
надо, имея в виду их взаимную связь. Эта гениальная мысль,
получившая всестороннее обоснование в последующие периоды
развития науки, нашла своё отражение в определении Ломо¬
носовым предмета и задач физической химии. «Физическая хи¬
мия есть наука, объясняющая на основании положений и опы¬
тов физики то, что происходит в смешанных телах при помощи
химических операций. Она может быть названа химической
философией, но в совершенно другом смысле, чем та мистиче¬
ская философия, где не только не дают объяснений, но даже
самые операции производят тайным образом»1.
Доказывая единство физических и химических свойств тел,
Ломоносов одновременно ставил вопрос и о единстве всех тел в
природе в целом, имея в виду прежде всего механические вза¬
имосвязи между этими телами. Так, исследуя сложные тела,
он приходит к выводу, что их можно разделить на две катего¬
рии — органические и неорганические. Между этими двумя ка¬
тегориями тел имеется единство и качественное различие.
Единство органических и неорганических тел Ломоносов видел
в том, что они состоят из одних и тех же химических составных
частей и подчиняются общим законам. Различия же между
органическими и неорганическими телами обусловливаются
различными типами по преимуществу механических связей
между частями тел. «В органических части тел оказываются
так составленными и связанными между собою, что все взаим¬
но соединённые части имеют одно причинное происхождение
как единого целого. В неорганических телах частички, кроме
взаимного сцепления и расположения, не имеют причинной
связи» 1 2. Деление сложного неорганического тела на части до
известного предела не изменяет основных качеств этого тела.
Совершенно иная картина наблюдается при делении на части
живого организма.
Ломоносов бросал химикам заслуженный упрёк в том, что
они односторонне изучают химические явления, не привлекая
на помощь физику и другие науки, в то время как истинная
физическая химия должна точно установить, «что надо при¬
звать из физики в химию, что можно к ней присоединить,
чтобы обе науки получили большее развитие и в каждой про¬
лился бы более яркий свет» 3.
В естествознании тогда ещё господствовали гипотезы о фло¬
гистоне, теплороде, звукороде,, об электрической жидкости и
т. д.; философский смысл этих гипотез состоял в том, что в при¬
роде предполагалось существование особых нематериальных
веществ, которые, присоединяясь к реальным веществам или
отделяясь от них, тем самым изменяли их свойства.
1	М. В. Ломоносов, Избранные философские сочинения, 1940, стр. 79.
2	Там же, стр. 97.
* Там же, стр. 101.
159

Ломоносов в созданной им химической лаборатории при Пе¬
тербургской академии наук организовал блестящие экспери¬
ментальные исследования и точно установил, что гипотеза о
флогистоне является научно несостоятельной, что флогистон —
это мифическое вещество, которое в реальном, объективном
мире не существует. Вместо этой научно несостоятельной Ги¬
потезы Ломоносов выдвинул свою теорию, которая является
одним из величайших открытий в истории мировой науки.
Изучая физические и химические явления, Ломоносов при¬
шёл к замечательному материалистическому выводу, что во
всех изменениях тел природы вещество не исчезает и не по¬
является из ничего. Так, в своих работах «Об упругости возду¬
ха» и «Размышления о причине тепла и стужи» Ломоносов исхо¬
дил из учения о постоянстве вещества во всех превращениях.
В письме к Леонору Эйлеру Ломоносов, возражая сторонникам
теории флогистона, доказывал, что увеличение веса одних тел
при химических процессах происходит за счёт присоединения к
этим телам частиц вещества других тел. Правильность теории
постоянства вещества и ошибочность теории флогистона Ломо¬
носов подтвердил опытами по сжиганию металлов в закрытых
сосудах.
Общий вывод, к которому пришёл Ломоносов в результате
этих опытов, изложен в его рапорте конференции Академии
наук: «Между разными химическими опытами, которых жур¬
нал на 13 листах, деланы опыты в заплавленных накрепко стек¬
лянных сосудах, чтобы исследовать: прибывает ли вес метал¬
лов от чистого жару. Оными опытами нашлось, что славного Ро¬
берта Биция (Бойля. — Авт.) мнения ложно, ибо без пропуще-
ния внешнего воздуха вес сожжённого металла остаётся в
одной мере» х.
Таким образом, никто иной как Ломоносов путём многочис¬
ленных опытов и теоретических обобщений впервые в истории
научно обосновал закон сохранения вещества в природе.
Научные заслуги Ломоносова исключительно велики. Он,
как было указано выше, первый опроверг теорию флогистона и
экспериментально доказал закон сохранения материи. В своих
исследованиях по физике и химии Ломоносов дал гениальный
набросок атомно-молекулярной теории, разработка которой
продолжалась во вторую половину XVIII века и в известном
смысле была завершена Дальтоном лишь в начале XIX века.
В учении о теплоте, об электричестве и в других областях
физики Ломоносов сделал открытия, которые ставят его в ряд
великих деятелей мировой науки.
Один из крупнейших учёных XVIII века, Леонор Эйлер, дал
такую оценку работам Ломоносова по химии и физике: «Сочи¬
нения эти не только хороши, но превосходны; в них рассмот¬
1	П. С. Билярский, Материалы для биографии Ломоносова, стр. 313.
160

рены не разъяснённые и не известные для величайших гениев
вопросы химии и физики с такой основательностью, что я со¬
вершенно убеждён в справедливости его объяснений; по этому
поводу я должен отдать справедливость Ломоносову в том, что
он обладает самым замечательным гением для разъяснения
физических и химических явлений, и было бы желательным,
чтобы все Академии были в состоянии производить открытия,
подобные тем, которые сделал Ломоносов».
Будучи всесторонне развитым учёным, Ломоносов стремился
исследовать природу с разных сторон. Он дал оригинальные
исследования и теоретические обобщения и в области геологии,
минералогии, астрономии. Это позволяло ему подниматься до
широких обобщений в области естествознания в целом.
О разностороннем исследовании природы свидетельствует
работа Ломоносова под названием «О слоях земных». Бу¬
дучи по преимуществу геологическим исследованием, эта ра¬
бота является вместе с тем и замечательным обобщением дан¬
ных других наук о природе. Эта работа Ломоносова получила
высшую оценку выдающихся учёных. Так, например, академик
В. П. Вернадский в 1911 г. в своей статье «Несколько слов о
работах Ломоносова по минералогии и геологии» дал следую¬
щую характеристику взглядам Ломоносова на процессы, про¬
текающие в природе: «Ломоносов правильно ввёл в научную
работу тот метод понимания природных процессов и их изуче¬
ния, который позже, по следам Палласа, де Соссюра, Смита,
вошёл в науку трудами Гоффа и Ляйеля в XIX столетии, — ме¬
тод единства геологического процесса накапливания во времени
явлений, ныне совершающихся в земной коре. Сочинение Ломо¬
носова «О слоях земных» в этом отношении по ясности и ярко¬
сти проведения этой идеи является для XVIII века исключи¬
тельным» 1.
Ломоносов в работе «О слоях земных», в значительной части
в виде догадок, сформулировал ряд замечательных положений,
которые почти на столетие предвосхищали развитие геологии
и которые только в 30-х годах XIX века с трудами английского
геолога Ляйеля прочно вошли в науку; речь идёт об эволюци¬
онных воззрениях и на геологические процессы.
В отличие от грубых эмпириков Ломоносов не ограничивался
перечислением и описанием фактов, а пытался дать им более
или менее полное и всестороннее объяснение, насколько это
возможно было в середине XVIII века. Дав сравнительно под¬
робное описание основ металлургии, физико-химических и иных
особенностей металлов, минералов, различных руд, Ломоносов
в заключение делает попытку объяснить изложенные им факты.
«Велико есть дело, — писал Ломоносов, — достигать во глубину
* «Труды Ломоносова в области естественно-исторических наук», Спб,
1911, стр. 147.
11 Иэ истории русской Философии 161

земную разумом, куда рукам и оку досягнуть возбраняет
натура; странствовать размышлениями в преисподней, прони¬
кать рассуждением сквозь тесные расселины, и вечною ночью
помрачённые вещи и деяния выводить на солнечную ясность.
Таковою важностию побуждаясь, не мог я преминуть, чтобы при
издании моего давнего труда, любителям натуральной науки и
металлургии не сообщить возможного знания сей части физи¬
ческой географии, купно с моими собственными мнениями, кои
служат в утверждение основательным учениям, в опроверже¬
ние мечтательным догадкам, происходящим по большой части
от пустых забобон и предуверёнии»
После изложения основных сведений о поверхности земли, о
земных напластованиях Ломоносов переходит к объяснению
их сущности. «Видели мы, какова земная поверхность, по фи¬
гуре и по материям; каковы слои и другие внутренности, от¬
крытые человеческим рачением и действиями самой натуры:
ныне настоит употребить приобретённое сими способы и выше
поданное знание л вящему, пространнейшему и яснейшему
сведению земного недра, приняв в помощь высокие науки, а
особливо механику твёрдых и жидких тел, к измерению сил
действующия натуры; металлургическую химию к разделению
смешения минералов, слои составляющих; и обще геометрию
правительницу всех мысленных изысканий» 1 2. ■
Естественно-научные исследования й теоретические обобще¬
ния Ломоносова представляют собой новую блестящую стра¬
ницу в истории не только русской, но и мировой науки.
* *
*
Ломоносов сыграл огромную роль в научном обосновании
материалистических воззрений на природу. Он заслуженно счи¬
тается основателем материализма в русском естествознании.
Его материалистические обобщения в области естествознания
были в основном сознательной, научно аргументированйощфи-
лософской концепцией. При рассмотрении явлений природы
Ломоносов довольно последовательно проводил материалисти¬
ческую точку зрения, опираясь на естествознание своего вре¬
мени и прежде всего на механику и математику.
Однако естествознание и материалистическая философия
XVII и XVIII веков, на которые опирался Ломоносов при объ¬
яснении явлений природы, ещё не давали возможности под¬
няться до научного обоснования теории развития природы, в
частности до научного объяснениягеологическихнапластований.
В XVII—XVIII веках в естествознании и философии господ¬
ствовал метафизический взгляд на мир. При всём многообразии
1	М. В. Ломоносов, Соч., т. VII, Л. 1934, стр. 169. Забобоны — вздор,
нелепости.
2	М. В, Ломоносов, Избранные философские сочинения, стр. 214«
162

взглядов, гипотез и теорий у фйлософовЛтаТериалистов и есте¬
ствоиспытателей того времени общей была «выработка своеоб¬
разного общего мировоззрения, центром которого является
представление об абсолютной неизменяемости природы. Со¬
гласно этому взгляду, природа, каким бы путем она сама ни
возникла, раз она уже имеется налицо, оставалась всегда не¬
изменной, пока она существует»
Метафизический способ мышления сыграл в своё время,
несомненно, прогрессивную роль и был необходимой ступенью
в развитии научного познания. Эпоха господства метафизиче¬
ского метода в естествознании и философии была исторически
необходима. Одним из крупнейших мыслителей этой эпохи
был Ломоносов. Своими исследованиями и философскими обоб¬
щениями он обогащал и дальше развивал отдельные стороны
современного ему материализма.
Отвергая схоластическую философию, Ломоносов тщательно
Изучал философские воззрения лучших мыслителей античного
мира, эпохи Возрождения и нового времени. Никогда не следуя
слепо чужим взглядам, он критически относился к ним, само¬
стоятельно перерабатывал их, используя то, что находил в
них ценного.
Характерно отношение Ломоносова к Аристотелю. В «По¬
священии» к переведённой им на русский язык «Вольфиянской
экспериментальной физике» Ломоносов указывает, что в сред¬
ние века схоласты считали Аристотеля непогрешимым, повто¬
ряли и пересказывали его положения. Некритическое отно¬
шение к учению Аристотеля и преклонение перед другими авто¬
ритетами Ломоносов считал главным препятствием развитию
науки и философии.
При рассмотрений явлений природы Ломоносов основной
вопрос философии — об отношении мышления к бытию — ре¬
шал ■ материалистически. По Ломоносову, материальный мир
существует вне и независимо от сознания. Явления природы
Ломоносов объяснял на основе материальных законов самой
природы. Так, он отверг гипотезы о мифических, лишённых ма¬
териальных свойств веществах — теплороде, звукороде, флоги¬
стоне и электрической жидкости — и объяснял происхождение
звука, теплоты, электричества и т. д. естественными зако¬
нами природы. Ломоносов призывал изучать природу такой,
какова она есть, черпать знания только из природы, а не
руководствоваться схоластическими принципами средневеко¬
вой идеалистической философии. Обращаясь к материалисти¬
ческой философии и науке античного общества, Ломоносов
говорил:
«С натурой сродна ты, а мне натура мать» 1 2.
1	Ф. Энгельс, Диалектика природы, Господитиздат, 1948, стр. 8.
2	М. В. Ломоносов, Стихотворения, 1935, стр. 201.
163

Материя, по Ломоносову,, — это «то, из чего состоит тело и
от чего зависит его сущность» Ч
Объективная действительность, писал Ломоносов, есть «не¬
проницаемое протяжение, делимое на неощутимые части...
тела состоят из материи и формы... последняя зависит от пер¬
вой» 1 2.
Таким образом, Ломоносов определение материи связывал с
её физико-механической характеристикой и, как и все мате¬
риалисты XVIII века, не дошёл до разграничения философ¬
ского и естественно-научного понятия материи.
Всё это говорит о том, что Ломоносов, как и другие передо¬
вые мыслители его времени, в силу ограниченности и одно¬
сторонности знаний значительно упрощал природу, оперируя
главным образом её механическими свойствами и закономер¬
ностями.
Основными свойствами материи, по Ломоносову, являются
протяжённость, инертность, фигура, непроницаемость и меха¬
ническое движение. «Всё существующее или совершающееся в
телах происходит от их протяжения, силы инерции и движе¬
ния. .. а также от фигуры...» 3.	;
Ломоносов в соответствии с основными принципами атоми¬
стического материализма считал, что тела состоят из мельчай¬
ших неделимых, самостоятельно существующих атомов, кото¬
рые он называл нечувствительными физическими частичками,
или монадами. Но наряду с этим он признавал и непрерывную
материальную среду, не знающую пустого пространства.
Рассматривая пространство как коренное свойство материи,
Ломоносов под пространством понимал протяжённость любого
тела, начиная от гигантских небесных светил и кончая мель¬
чайшими частицами. Возражая учёным, утверждавшим, что
мельчайшие частицы не обладают протяжённостью,* Ломоносов
писал: «Когда протяжение есть необходимо нужное свойство
тела, без чего ему телом быть нельзя, и в протяжении состоит
почти вся сила определения тела, для того тщетен есть вопрос
и спор о непротяжённых частицах протяжённого тела».
Признавая атомное строение тел и в то же время непрерыв¬
ность материи, Ломоносов приходит к выводу, что материя вы¬
ступает в двух видах: во-первых, в виде материальных тел,
состоящих из атомов, и, во-вторых, в виде эфира, занимающего
все промежутки между атомами. «Материя бывает собствен¬
ная, составляющая тело, и посторонняя, наполняющая проме¬
жутки тела, не заполненные собственной материей: посторонняя
есть связанная, если двигается вместе с телом и действует на
другие тела, или проникающая, не двигающаяся вместе с те¬
лом, но свободно проходящая через междучастичные проме¬
1	М. В. Ломоносов, Избранные философские сочинения, стр. 24.
2	Там же, стр. 207.
3	Там же, стр. 33.
164

жутки его» \ т. е. эфир, которым заполнены «все пространства,
не содержащие чувствительных тел»1 2.
Ломоносов был оригинальным исследователем, и своими ра¬
ботами он двигал вперёд науку о природе и материалистиче¬
скую философию.
По-новому подошёл Ломоносов к объяснению таких явлений,
как движение материи, разнообразие свойств материи и др.
Ломоносов рассматривал механическое движение как не¬
отъемлемое свойство материи, как источник всех изменений,
происходящих в материальных предметах: «Без движения в
телах не может произойти какое-либо изменение...» 3. В дру¬
гом месте, рассматривая сущность изменений, происходящих
в природе, Ломоносов писал: «Природа тел состоит в дей¬
ствии. .. а так как они не могут происходить без движения...
то и тела определяются движением... Следовательно, никакое
изменение не может произойти без движения» 4.
Движение, по утверждению Ломоносова, присуще и всем
мельчайшим частицам, или корпускулам, из которых состоят
тела: «Непрерывное рождение и разрушение тел достаточно
красноречиво говорит о движении корпускулов». И далее:
«Корпускулы движутся в животных — живых и мёртвых, дви¬
жутся в растениях — живых и мёртвых, в минералах или в
неорганическом, следовательно, во всём» 5.
Движение тел, по Ломоносову, бывает двоякого рода: общее,
когда весь предмет передвигается, и внутреннее, когда совер¬
шают движение частицы внутри тела. Внутреннее движение
имеет три формы; поступательную, вращательную и колеба¬
тельную. К внутреннему движению частичек, или атомов, Ло¬
моносов относил и тепловые явления, тем самым гениально
предвосхитив кинетическую теорию теплоты. Так, ещё в 1744 г.
он писал: «Теплота тел состоит во внутреннем их движении».
И далее: «... теплота тел состоит в движении частичек, усколь¬
зающих от нашего чувства зрения, т. е. во внутреннем движе¬
нии тел» 6.
Ломоносов, как и другие представители метафизического, ме¬
ханического материализма, под движением понимал прежде
всего механическое перемещение тел. Отсюда он делал вывод,
что всякое движение можно объяснить при помощи законов
механики. «Насекомые, — писал он, — в которых мы не видим
ничего механического, в действительности имеют механиче¬
ские части, почему мы вправе предполагать, что корпускулы
подчинены законам механики. Это даже совершенно истинно,
1	JW. В. Ломоносов, Избранные философские сочинения, стр. 28.
2	Там же, стр. 5§.
3	Там же, стр. 140.
4	Там же, стр. 26.
в Там же, стр. 210.
* Там же, стр. 37,
163

так как всё, что протяжённо и движется, подчинено законам
механики, а корпускулы протяжённы и движутся»
Понимая под движением механическое перемещение частиц
материи в пространстве, Ломоносов, однако, не удовлетворялся
этим и делал попытку рассматривать электрические и световые
явления как своеобразную форму движения эфира; Отрицая су¬
ществование особой электрической жидкости, Ломоносов видит
в этом явлении лишь особую форму движения материи. «В эфи¬
ре существуют разные движения его, из которых одно служит
для возбуждения света, другое ■— огня» Е. Ограниченный уро¬
вень тогдашнего естествознания не позволил Ломоносову кон¬
кретно показать качественное своеобразие электрической и
световой форм движения материи, отличных от механического
перемещения материальных тел.
По-новому трактует Ломоносов и вопрос о свойствах, каче¬
ствах материи. В период деятельности Ломоносова широкое
распространение среди учёных Европы получила идея Галилея
и Локка о первичных и вторичных качествах. Галилей и Локк
утверждали, что объективно существуют лишь такие качества,
как протяжённость, фигура, тяжесть, инертность, механическое
движение; эти качества выражают сущность тел, это — первич¬
ные качества; вторичные же качества, такие как запах, цвет,
вкус, звук, якобы не имеют объективного существования, а
являются лишь порождением человеческого сознания. Уче¬
ние Галилея, Локка и их последователей необычайно упро¬
щало и обедняло бесконечное многообразие материального
мира.
Ломоносов в вопросе о качествах материи стоял на более
правильных позициях. Он считал, что не только первичные, но
и вторичные качества существуют объективно, присущи мате¬
рии. Различие же между этими двумя категориями качеств
Ломоносов видел в том, что «первые и познаются взором и
определяются геометрическими и механическими законами,
предметом которых они являются; причина же последних лежит
в частях, недоступных остроте зрения, поэтому сами качества
не могут быть определены геометрически и механически без
помощи физической химии. Первые по необходимости присущи
всем телам, вторые — только некоторым. Поэтому, мы счи¬
таем возможным и целесообразным по почину Бойля называть
первые качества — общими, вторые — частичными» 3.
Развивая эту мысль, Ломоносов приходит к выводу, что ча¬
стичных или вторичных качеств в природе бесконечное множе¬
ство. «Как для цветов, так и для вкусов наблюдается почти
бесконечное разнообразие...» 4 Наряду с этим Ломоносов уста¬
*	М. В. Ломоносов, Избранные философские сочинения, стр. 210.
2 Там же, стр. 141.
’Там же, стр. 80.
*	Там же, стр. 85,
100

навливает тесную связь частичных или вторичных качеств с
общими атрибутивными качествами, подчёркивая зависимость
первых от последних. «Достаточное основание частичных ка¬
честв заключается в протяжении, силе инерции, фигуре и дви¬
жении нечувствительных физических частичек... Всё суще¬
ствующее или совершающееся в телах происходит от их протя¬
жения, силы, инерции и движения... а также от фигуры...
следовательно частичные качества зависят от протяжения, си¬
лы, инерции, движения и фигуры тел» *. Отсюда «при измене¬
нии протяжения, силы инерции или движения нечувствитель¬
ных частичек должны изменяться и частичные качества тел» 1 2.
Признавая объективное существование вторичных качеств, Ло¬
моносов, тем самым приходил к правильному выводу, что мате¬
риальный мир весьма богат по своим свойствам, качествам. А
это в свою очередь давало ему основание считать,, что и про¬
цесс познания природы не так прост, как первоначально ка¬
жется.
В материалистической онтологии Ломоносова имеется непо¬
следовательность, отступление от материализма к деизму,к при¬
знанию «божественного толчка», положившего якобы начало
движению в природе. Отступая, от материализма, Ломоносов
утверждал двойственность истины, науки и религии. «Прав¬
да и вера,— писал Ломоносов,—суть две сестры родные,
дщери одного всевышнего родителя, никогда между собою в
распрю притти не могут, разве кто из некоторого тщеславия
и показания своего мудрования на них вражду всклеплет» 3.
Типичное для учёных XVII—XVIII веков признание правомер¬
ности религии наряду с наукой, получившее известное отраже¬
ние в работах Ломоносова, свидетельствует об исторической и
классовой ограниченности его воззрений. Но следует иметь в
виду, что при объяснении явлений природы Ломоносов, как
правило, не прибегал к божественному «первоначальному тол¬
чку». Его научные исследования и теоретические обобщения в
области естествознания были направлены, на укрепление ма¬
териалистических позиций науки.
В теории познания Ломоносов в основном отстаивал также
принципы материализма. Он считал материальный мир позна¬
ваемым и не соглашался с философами, устанавливавшими
пределы познанию.
Процесс познания, по Ломоносову, включает три момента:
опыт, чувственное восприятие и мышление.
В отличие от эмпириков, пренебрежительно относящихся
к теоретическим обобщениям, Ломоносов утверждал, что для
познания сущности вещей учёный должен не только наблю¬
дать, ощущать, но и размышлять. Одних опытных данных
1	М. В. Ломоносов, Избранные философские сочинения, стр. 33.
2	Там же, стр. 34.
* Там же, стр. 205.
157

недостаточно для того, чтобы дать правильное, научное
объяснение свойств и сущности предметов; необходимо на
основе опытов делать теоретические выводы. Критикуя эмпи¬
ризм, Ломоносов писал:
«Для чего толь многие учинены опыты в физике и в химии?
Для чего толь великих мужей были труды и жизни опасные
испытания? Для того ли только, чтобы собрав великое множе¬
ство разных вещей и материй в беспорядочную кучу, глядеть
и удивляться их множеству, не размышляя о их расположении
и приведении в порядок» х.
От опыта и чувственных восприятий Ломоносов призывал
подниматься до научных обобщений, до теории. Теоретические
же выводы в свою очередь должны быть проверены наблю¬
дением, опытом. Особенно ярко эта мысль выражена в ра¬
боте Ломоносова «Элементы математической химий». Настоя¬
щий учёный-химик должен при исследовании химических яв¬
лений умело сочетать опыт и теоретические обобщения. «Истин¬
ный химик, — писал Ломоносов, — должен быть теоретиком и
практиком. Доказательство. Химик должен доказывать всё, что
приводится в химии... Но то, что он доказывает, ему надо
сперва познать, т. е. приобрести исторические сведения об из¬
менениях смешанного тела, и следовательно... быть практи¬
ком. .. Далее, он же должен уметь доказывать познанное,
т. е. давать ему объяснение, что предполагает философское
познание. Отсюда следует, что истинный химик должен быть
и теоретиком...» 1 2
Ломоносов признавал, что чувственные восприятия порож¬
даются воздействием материальных предметов, существующих
независимо от сознания, на органы чувств. Рассматривая, на¬
пример, отношение между веществом с кислыми свойствами
и ощущением кислого, Ломоносов приходит к такому мате¬
риалистическому выводу: «Таковым образом кислая материя,
в нервах языка содержащаяся, с положенными на язык кислы¬
ми частицами сцепляется, перемену движения производит, и в
мозге оную представляет. Таким способом рождается обоня¬
ние» 3.
Чувственные восприятия и научные понятия дают, по Ломо¬
носову, правильное отражение материальных предметов.
Ощущения света, различных цветов, вкуса, запаха и т. д. есть
отражение в сознании объективно существующих свойств тел.
Вопрос об отражении природы в мыслях человека Ломоносов
подробно разбирает и в своей работе «Краткое руководство к
риторике (красноречию)». «Идеями, — пишет он, — назы¬
ваются представления вещей или действий в уме нашем; на¬
1	М. В. Ломоносов, Соч., т. IV, 1898, стр. 422.
2	М. В, Ломоносов, Избранные философские сочинения, стр. 20.
* М. В. Ломоносов, Соч., т. IV, стр. 407—408.
168

пример, мы имеем 'идею о часах, к'огда их самих или вид оных
без них в уме изображаем...» 1
Познание, учил Ломоносов, идёт от образования простейших
понятий, в которых отражаются элементарные свойства тел, к
образованию более сложных понятий, дающих нам представ¬
ление о более глубоких и сложных свойствах предметов. «Ма¬
тематики действовали бы ошибочно, если бы, откинув простей¬
шие понятия, стали исследовать трудное; ошибаются физики,
когда, пренебрегая тем, что приносит ежедневный опыт, пред¬
принимают изысканные и сложные эксперименты» 1 2.
Будучи в основном метафизическим, механическим материа¬
листом, Ломоносов сделал гениальную попытку выйти за пре¬
делы этого прогрессивного для того времени, но ограниченного
мировоззрения. В отличие от многих философов и естествен¬
ников XVII—XVIII веков он считал, что и природа в целом
и отдельные предметы не являются абсолютно, неизменными.
«Твёрдо помнить должно, — писал он, — что видимые телес¬
ные на земле вещи и весь мир не в таком состоянии были
с начала от создания, как ныне находим, но великие происхо¬
дили в нём перемены, что показывает история и древняя гео¬
графия, с нынешнею снесённая, и случающиеся в наши веки
перемены земной поверхности. Когда и главные величайшие
тела мира, планеты, и самые неподвижные звёзды изменяются,
теряются в небе, показываются вновь; то в рассуждении оных
малого нашего шара земного малейшие частицы, то есть
горы (ужасные в глазах наших громады), могут ли от перемен
быть свободны?» 3.
Правда, в этом очень важном теоретическом обобщении мы
не можем ещё видеть признания и тем более научного обосно¬
вания подлинного развития природы. Но для середины XVIII
века подобная гениальная догадка была важным шагом впе¬
рёд.
Исходя из этого общего положения, Ломоносов пытался по-
новому объяснить целый ряд явлений природы. Поскольку под¬
вержен изменению весь мир, то, очевидно, претерпевают изме¬
нения и отдельные материальные явления. «По сим основа¬
ниям не обинуясь заключать и рассуждать можем о состоянии
земной поверхности, о её фигуре, и слоях от зрения сокровен¬
ных, кои каковы ныне, не были так от сложения мира, но при¬
няли со временем иной образ» 4.
В этой связи Ломоносов разбирает целый ряд вопросов об
образовании гор, камней, о происхождении нефти, изменении
климата и т. д. Считая образование гор результатом естествен¬
ных причин, Ломоносов пытался показать, каким образом горы
1	М. В. Ломоносов, Избранные философские сочинения, стр. 259.
2	Там же, стр. 210.
3	Там же, стр. 214.
4	Там же, стр. 215,
169

могли возникнуть. На основе анализа накопленного материала
по геологии Ломоносов приходит к выводу, что горы возни-,
кают путём опускания верхних слоёв земли в образующиеся в
земле полости или в результате вулканической деятельности.
Вот что говорит Ломоносов об этом: «Поняли мы, что глав¬
ные горы родятся двумя образы, возвышением от внутренней
поземной силы и опущением верхних слоёв в полости, остав¬
ленные от выжженной материи. В первом случае происходит
большее в натуре насильство, отчего 1) поднятые, и потом опу¬
стившиеся не порядочно кабаны повалясь друг на друга слу¬
чайно, оставляют между собою весьма широкие промежки и
хляби, в коих собирающаяся после металлическая материя в
жидком виде удерживаться не может; но утекает в глубину,
в недосягаемые пропасти; 2) великой жар, которой череп зем¬
ной прорвал, разрушил купно серу и другие и рождению ^ме¬
таллов нужные материи, и с пламенем по большой части вынес
на воздух. И потому не дивно, что таковые горы, кои ныне
огнём дышут, или у коих остались знаки древнего пожара,
редко содержат богатые и постоянные жилы».
Идею Ломоносова о двух путях образования «гор можно рас¬
сматривать как гениальную попытку приблизиться к решению
вопроса о горообразовании. Догадка Ломоносова «о двух путях
возникновения гор предвосхищала в известном смысле после¬
дующие теорий образования гор, а именно — учение о возни¬
кновении гор как в результате вулканической деятельности,
так и путём опускания прилегающих частей материка. Но
Ломоносов не дал вполне научного решения вопроса об обра¬
зовании гор, так как в то время не было достаточных знаний,
неизвестны были основные закономерности геологических про¬
цессов. Важно здесь подчеркнуть, что творческий гений Ломо¬
носова, опираясь на всю сумму знаний, накопленных человече¬
ством к середине XVIII века, давал новые толкования слож¬
нейшим вопросам, двигал вперёд геологическую науку.
Заслуживают серьёзного внимания утверждения Ломоносова
и об изменяемости климата и о связанных с этим изменениях
в населяющих поверхность земли живых организмах! Делая
попытку объяснить наличие скелетов животных и расте¬
ний тропических стран в земных напластованиях, расположен¬
ных у Ледовитого океана, Ломоносов считает наиболее вероят¬
ной причиной этого явления изменение климата вследствие
изменения наклона оси земли.
Об этой вероятной причине Ломоносов писал следующее:
«Сии наблюдения двояко изъясняют испытатели натуры. Иные
полагают бывшие главные земного шара превращения, коими
великие оного части перенесены с места на место чрезвычай¬
ным насильством внутреннего подземного действия. Другие
приписывают нечувствительному наклонению всего земного
глобуса, который во многие веки переменяет расстояние екли-
170

птики от полюса... По сему следует, что в северных краях в
древние веки великие жары бывали, где слонам родиться и
размножаться, и другим животным, также и растениям около
екватора обыкновенным держаться можно было; а потому и
остатки их здесь находящиеся не могут показаться течению
натуры противны»1. И здесь Ломоносов в общей форме пред¬
восхищает то, что только спустя столетие геология научно обос¬
новала.
Исходя из идеи об изменении всей природы, Ломоносов ут¬
верждал, что и минералы образовались естественным путём.
Он считал, что для выяснения сущности различий между ми¬
нералами необходимо исследовать их естественную историю.
«Возрос, родятся ли вновь камни, или с начала вдруг произо¬
шли, давно решён действительным показанием нового нату¬
рального произведения; только же не такого, как просто ду¬
мают, яко бы они росли по полям и берегам, как некоторые
плоды земные» 1 2.
Признавая различные пути образования минералов, Ломо¬
носов отмечает пять основных, а именно: «1) затвердение из
глины, 2) проницание клейкою жидкою материею, 3) нараще¬
нием и слежанием, 4) огустением, 5) зернованием, хотя и дру¬
гих не отрицаю; однако несомненно сии суть самые главные,
в которых заключать можно и протчие.
Сверх сего довольно по сему явствует, что камни суть не
первородная и не первозданная материя; но происходит от гли¬
ны; .. .и глина не всякая есть первородная; затем, что почти
бесконечно разнятся многие её породы» 3.
При всей наивности, с точки зрения современной геологии и
минералогии, воззрений Ломоносова на конкретные формы и
пути образования минералов мы тем не менее не можем не
усмотреть в гениальных ломоносовских догадках замечатель¬
ное предвосхищенйе открытий, произведённых значительно
позже. Современная наука одним из распространённых путей
образования минералов считает простое осаждение при увели¬
чивающейся концентрации раствора с переходом из ненасы¬
щенного в пересыщенный для того или иного вещества. Об
этом же пути образования минералов говорит и Ломоносов.
Камни могут образоваться, утверждал он, из частичек мине¬
ральных веществ, оседающих на дно.
Весьма интересны по своей глубине и оригинальности выска¬
зывания Ломоносова о происхождении каменного угля и неф¬
ти. Он считал, что каменный уголь и нефть имеют общий
источник своего возникновения, а именно — растения. Послед¬
ние в результате изменений, претерпеваемых ими в геологиче¬
1	М. В. Ломоносов, Соч., т. VII, стр. 256.
2	Там же, стр. 233.
а Там же, стр. 239.
171

ских напластованиях, превращаются в каменный уголь и нефть.
«Подземные тучные материи, как шифер, горное уголье,
асфальт, каменное масло и янтарь... растениям своё происхо¬
ждение долженствуют. Ибо камень шифер ничто иное есть, как
чернозём от согнития трав и листов рождённый, которой в
древние времена с плодоносных мест и из лесов смыт дождём,
сел как ил на дно в озёрах... Смолы и масла горные лёгкостию
и смольною горестию о себе объявляют, что они того ж про¬
исхождения»
Огромную помощь в научно-исследовательской работе Ло¬
моносову оказало превосходное знание им материалистической
философии, физики, химии, механики и других наук. Всесто¬
ронние знания позволяли ему полнее охватывать изучаемые им
явления природы, устанавливать связь между различными
явлениями и тем самым давать им более полное, а следова¬
тельно, более правильное объяснение. Ломоносов подходил к
обнаружению связей, существующих между изменениями, про¬
исходящими в земле в целом, и такими явлениями, как изме¬
нение климата, образование гор, минералов и т. д.
Будучи в основном материалистом в понимании явлений
природы, исследуя эти явления с различных сторон, насколько
это позволял уровень развития научного познания того време¬
ни, Ломоносов делал более широкие выводы, чем учёные, ра¬
ботавшие только в одной области.
Мысли Ломоносова о единстве теории и практики являются
одной из наиболее сильных сторон его мировоззрения. Он счи¬
тал, что подлинная наука должна помогать людям в их прак¬
тической деятельности, способствовать экономическому разви¬
тию страны. Так, при написании своей известной работы «Пер¬
вые основания металлургии, или рудных дел» Ломоносов счи¬
тал нужным дать практикам-металлургам не только техниче¬
ские указания, но и теоретические сведения по естествознанию,
в частности теоретические обобщения на основе данных гео¬
логии и минералогии.
Активное участие Ломоносова в исследовании природных
богатств России с целью их разработки, создание фабрики для
производства цветного стекла, изучение Ледовитого океана,
для того чтобы проложить через этот океан торговый путь на
Восток, — всё это показывает, как настойчиво стремился Ло¬
моносов соединить передовую науку с практической деятель¬
ностью, поставить науку на службу народу. При его участии
создан Московский университет, основаны гимназии в России.
Положительной чертой философских воззрений Ломоносова
является и то, что ему чужды были традиции безусловного
преклонения перед авторитетами, он не считал воззрения даже
самых гениальных философов прошлого абсолютно истинными,
1	М. В. Ломоносов, Сеч., т. V, 1902, стр. 16,
172

неизменными. Признавая ценность учений великих мыслителей
прошлого, Ломоносов относился к ним критически, и многие
его характеристики философских учений в целом или отдель¬
ных их сторон с большим успехом могут и должны быть ис¬
пользованы и сейчас при изучении истории философии.
Ломоносов считал, что одним из непременных условий ус¬
пешного развития науки, в том числе и философии, является
критическое отношение к науке и философии прошлого. Он
считал, что, как бы ни был гениален тот или иной философ,
его учение не может рассматриваться как непогрешимое.
А поэтому задача настоящего мыслителя состоит в том, чтобы,
опираясь на положительное содержание предшествующих фи¬
лософских учений, решать новые вопросы, двигать науку впе¬
рёд.
Слепое преклонение перед старыми философскими учениями
Ломоносов считал серьёзным тормозом в развитии науки. «Сии
наставляющие нас к благополучию предводительницы, а особ¬
ливо философия, не меньше от слепого прилепления ко мне¬
ниям славного человека, нежели от тогдашних неспокойств
претерпели. Все, которые в оной упражнялись, одному Аристо¬
телю последовали, и его мнения за неложные почитали. Я не
презираю сего славного и в своё время отменитого от других
философа, но тем не без сожаления удивляюсь, которые про
смертного человека думали, будто бы он в своих мнениях не
имел никакого погрешения, что было главным препятствием к
приращению философий и прочих наук, которые от ней много
зависят. Чрез сие отнято было благородное рвение, чтобы в
науках упражняющиеся один перед другим старались о новых
и полезных изобретениях» '.
Будучи сам корифеем передовой науки, Ломоносов с особен¬
ным вниманием изучал работы тех философов и учёных, ко¬
торые, подвергая критике устарелые или ошибочные утвержде¬
ния своих предшественников, смело выдвигали и решали новые
задачи научного познания и тем самым двигали науку вперёд.
Этим прежде всего и объясняется, почему Ломоносов с таким
уважением относился к Галилею, Бэкону, Декарту, Ньютону.
Особенно восторженно отзывался он о Декарте за критику
схоластики Аристотеля и его последователей: «Славный и пер¬
вый из новых философов Картезий осмелился Аристотелеву
философию опровергнуть, и учить по своему мнению и вымыслу.
Мы кроме других его заслуг особливо за то благодарны, что
он тем учёных людей ободрил против Аристотеля, против себя
самого и против прочих философов в правде спорить, и тем
самим открыл дорогу к вольному философствованию и к вя¬
щему наук приращению» 1 2.
1	М. В. Ломоносов, Избранные философские сочинения, стр. 40.
2	Там же.
173

При изучении истории естествознания Ломоносов стремился
выяснить, что те или иные учёные дали нового по сравнению
со своими предшественниками. Он пытался показать, что но¬
вые открытия и теоретические обобщения опираются на пре¬
дыдущие достижения данной науки. На примере, развития
астрономии Ломоносов показал, что гелиоцентрическая си¬
стема Коперника с её новыми данными и теоретическими
обобщениями опирается на всю сумму знаний, накопленных
в предшествующий период истории человечества. Ломоно¬
сов понимал, что геоцентрическая система Птоломея при
всей своей наивности и ошибочности тем не менее послу¬
жила исходным моментом для дальнейшего развития астро¬
номии.
«Едва понятно, коль великое приращение в астрономии не¬
усыпными наблюдениями и глубокомысленными рассуждения¬
ми-Кеплер, Галилей, Гугений, де ла Гир и великий Невтон в
краткое время учинили: ибо толь далече познание небесных
тел открыли, что ежели бы ныне Иппарх и Итоломей читали
их книги, тобы они тое же небо в них едва узнали, на которое
в жизнь свою толь часто сматривали. Пифагор за изобретение
одного геометрического правила Зевесу принёс на жертву сто
волов. Но ежели бы за найдённые в нынешние времена от
остроумных математиков правила по суеверной его ревности
поступать, то бы едва в целом свете столько рогатого скота
сыскалось. Словом в новейшие времена науки столько возрос¬
ли, что не токмо за тысячу, но и за сто лет жившие едва могли
того надеяться» Ч
Выдвигая на первое место в оценке философов и учёных
самостоятельное творчество, новые открытия и теоретические
обобщения, Ломоносов решительно возражал, когда его на¬
зывали последователем Аристотеля, Декарта или Ньютона. Он
видел в подобной оценке отрицание главного в своей деятель¬
ности— творческой оригинальности, решения новых научных
проблем, дальнейшего развития науки и умаление роли рус¬
ского народа в развитии мировой культуры. «Сами свой разум
употребляйте, — гордо и совершенно правильно утверждал
Ломоносов. — Меня за Аристотеля, Картезия, Невтона не по¬
читайте. Ежели вы-мне их имя дадите, то знайте, что вы холо-
пи; а моя слава падает и с вашею» Ч
Величие Ломоносова состоит ещё в том, что он, выдви¬
гая и разрешая новые проблемы естествознания и философии,
не стремился изолироваться от жизни, практической деятель¬
ности своего народа, его прогрессивных сил. Передовую фи¬
лософию и науку о природе он рассматривал как мощный
рычаг в деле улучшения материального благосостояния и по-
1	М. В. Ломоносов, Избранные философские сочинения, стр. 41.
2	Там же, стр. 107.
174

вышсния культурногоуровня широких масс. Именно поэтому
он так настойчиво стремился широко популяризировать пере¬
довую науку в России, привлечь для участия в её развитии
представителей народа.
* *
*
В своей научной и общественно-политической деятельности
Ломоносов выступил прежде всего как выразитель прогрес¬
сивных тенденций передовых слоёв дворянства и купечества.
Он не стремился к уничтожению Крепостного права. Но
вместе с тем многие общественно-политические идеи Ломо¬
носова направлены были на защиту интересов широких на¬
родных масс. Выходец из народа, Ломоносов лучше многих
других передовых деятелей тогдашней России понимал его
интересы. И тем не менее он в своей деятельности остался
одиночкой, не связанным с народом. И при его жизни, да и
многие годы после его смерти его взгляды имели сравни¬
тельно мало приверженцев. Его передовые идеи не стали до¬
стоянием широких народных масс. Да и из тех представите¬
лей передовых групп дворянства и купечества, с которыми
Ломоносов был сравнительно тесно связан, также немногие
были последователями и проводниками его идей.
Общественно-политическая деятельность Ломоносова носи¬
ла прогрессивный характер. Она была направлена на созда¬
ние передовой русской науки, на защиту интересов прогрес¬
сивных сил тогдашней России, стремившихся к развитию
производительных сил страны.
Ломоносов в своих работах стремился теоретически обосно¬
вать необходимость продолжения мероприятий, начатых Пет¬
ром I, по укреплению экономической и политической само¬
стоятельности России. Ломоносов прекрасно понимал, что
непременным условием процветания России являются её по¬
литическая и экономическая независимость от других стран
и ликвидация хозяйственной и культурной отсталости. Прав¬
да, ликвидацию экономической и культурной отсталости Рос¬
сии Ломоносов считал возможным осуществить в рамках по-
мещичье-крепостнического строя.
Ломоносова глубоко волновали следующие вопросы обще¬
ственной жизни отечества:
«1) О размножении и сохранении российского народа;
2)	О истреблении праздности;
3)	О исправлении нравов и о большем народа просвеще¬
нии;
4)	О исправлении земледелия;
5)	О исправлении и размножении ремесленных дел и худо¬
жеств;
6)	О лучших пользах купечества;
7)	О лучшей государственной экономии;
175

8)	О сохранении военного искусства во время долговремен¬
ного мира» *.
Основными источниками процветания России Ломоносов
считал укрепление её независимости, усиленное развитие про¬
мышленности, торговли и благоденствие народа, под которым
он разумел улучшение материального состояния и повыше¬
ние культурного уровня.
«Благополучие, — писал он, — слава и цветущее состояние
Государств от трёх источников происходит. Первое от внут¬
реннего покоя, безопасности и удовольствия подданных; вто¬
рое от победоносных действий против неприятеля, с заключе¬
нием прибыточного и славного мира; третие, от взаимного
сообщения внутренних избытков с отдалёнными народами
чрез купечество» 1 2.
Государственное устройство Ломоносов мыслил также в
духе реформ Петра I. Во главе государства, по Ломоносову,
должен стоять просвещённый монарх, заботящийся о благо¬
состоянии всего народа, о росте экономической и военной
мощи страны, о процветании науки и культуры. Многие круп¬
ные мыслители Западной Европы того времени своими на¬
учными исследованиями стремились помочь монархам и пра¬
вительствам осуществить реформы, полезные для страны.
К этим же идеям склонялся и Ломоносов.
Ломоносов видел некоторые пороки существовавшего тогда
помещичье-крепостнического строя в России. К порокам по-
мещичье-крепостнического строя он относил злоупотребления
помещиков и духовенства по отношению к крестьянам, тяжё¬
лые условия жизни трудящихся, приводящие к огромной
смертности, насильственное супружество, принудительное
обращение в монашество, отсутствие заботы о детях трудя¬
щихся, бескультурье и невежество широких народных масс,
поддерживаемое помещиками и духовенством.
В работах Ломоносова, посвящённых общественно-полити¬
ческим вопросам, немало замечательных идей, направленных
на защиту интересов крепостного крестьянства. Он считал
нужным, не уничтожая крепостного строя в целом, осуще¬
ствить ряд мероприятий по улучшению материального благо¬
состояния масс и повышению их культурного уровня. В центр
внимания он ставил задачу сохранения и размножения на¬
рода: «Начало сего полагаю самым главным делом: сохра¬
нением и размножением российского народа, в чём состоит
величество, могущество и богатство всего государства, а не
в обширности тщетной без обитателей» 3.
С этой целью Ломоносов предлагал не допускать браков
по принуждению и браков несовершеннолетних, запретить
1	М. В. Ломоносов, Избранные философские сочинения, стр. 285.
2	М. В. Ломоносов, Соч., т. VII, стр. 287.
3	М. В. Ломоносов, Избранные философские сочинения, стр. 285.
176

принятие монашества в возрасте до 45 лет для женщин и до
50 лет для мужчин, оказывать надёжную медицинскую по¬
мощь населению, для чего организовать подготовку отече¬
ственных врачей и аптекарей, широко открыть двери сред¬
ней и высшей школы для представителей народных масс,
систематически заботиться о подлинно народном просве¬
щении.
Остро высмеивал Ломоносов священнослужителей, особенно
высшее духовенство, стремившихся строить своё благополу¬
чие на народном несчастье. Разбирая такие частные вопросы,
как крещение детей в холодной воде, Ломоносов указывал,
что духовенство приносит огромный вред народным массам:
«Невеждам попам физику толковать нет нужды... Упря¬
мых попов, кои хотят насильно крестить холодною водою, по¬
читаю я палачами затем, что желают после родин и крестин
вскоре и похорон для своей корысти»
Ломоносов сокрушался о том, что народ в городах и осо¬
бенно в сёлах страдал от притеснявших его помещиков и ду¬
ховенства, от безграмотности, невежества. Виновниками на¬
родных бедствий он считал высшие слои дворянства и духо¬
венства. Так, например, одной из основных причин массовых
заболеваний и высокого процента смертности в России Ломо¬
носов считал отсутствие со стороны правительства заботы о
народном просвещении, об оказании медицинской и иной по¬
мощи. Не получая медицинской помощи, писал он, «.. .простые
безграмотные мужики и бабы лечат на угад, соединяя часто
натуральные способы, сколько смыслят, с вороженьем и шеп¬
таниями и тем не только не придают никакой силы своим ле¬
карствам, но ещё в людях укрепляют суеверие, больных приво¬
дят в страх унылыми видами и умножают болезнь, приближая
их скорее к смерти» * 2.
Ломоносов смело отрицал «христианское пощение и празд¬
нество» — посты и праздники, которые дворянство и духовен¬
ство использовали для угнетения трудящихся. Он указывал,
что посты приносят вред народу.
Ненавидя тунеядство, считая противоречащим человеческой
природе наличие чрезмерных богатств у одних и отсутствие
самого необходимого для жизни у других, Ломоносов требо¬
вал, чтобы «меньше бы было праздности... меньше гостьбы
и пирушек, меньше пьянства, неравного жития и прерывного
питания, надрывающего человеческое здравие»3.
Конечно, взгляды Ломоносова на переустройство обще¬
ственной жизни не были последовательными. Но они были про¬
грессивны для его времени и оказали положительное влияние
■ М. В. Ломоносов, Избранные философские сочинения, стр. 289, 290.
2	Там же, стр. 293.
3	Там же, стр. 292.
12 Из истории русской философии 177

на развитие русского народа, способствуя росту самосозна¬
ния народных масс, их просвещению, развитию производи¬
тельных сил и культуры России.
Ломоносов любил русский народ и был глубоко убеждён
в его великом будущем. В своём исследовании «Древняя Рос¬
сийская история» он опровергает клеветнические измышления
иностранных историков, отрицавших высокую роль русского
народа в истории человечества. Ломоносов так оценивал
историческую роль русского народа:
«Народ Российский от времён глубокою древностию сокро¬
венных до нынешнего веку толь многие видел в счастии
своём перемены, что ежели кто междуусобные и отвне нане¬
сённые войны рассудит, в великое удивление придёт, что по
толь многих разделениях, утеснениях и нестроениях не токмо
не расточился, но и на высочайший степень величества, могу¬
щества и славы достигнул. Извне угры, печенеги, половцы,
татарские орды, поляки, шведы, турки, извнутрь домашние
несогласия не могли так утомить России, чтобы сил своих
не возобновила. Каждому несчастию последовало благополу¬
чие большее прежнего, каждому упадку вышшее восстано¬
вление. .. Возрастая до толикого величества Россия, и вос¬
ходя чрез сильные и многообразные препятства, коль многие
деяния и приключения дать могла писателям, о том удобно
рассудить можно. Из великого их множества не мало по
общей судбине во мраке забвения покрыто. Однако противу
мнения и чаяния многих, толь довольно предки наши оста¬
вили на память, что применясь к летописателям других на¬
родов, на своих жаловаться не найдём причины. Не мало
имеем свидетельств, что в России толь великой тьмы неве¬
жества не было, какую представляют многие внешние писа¬
тели. Инако рассуждать принуждены будут, снесши своих и
наших предков, и сличив происхождение, поступки, обычаи
и склонности народов между собою» *.
Ломоносов неутомимо боролся с врагами, клеветавшими на
русский народ. Он рассматривал свои замечательные откры¬
тия и научные обобщения как борьбу за честь своего народа.
Он глубоко верил в то, что русский народ даст великих дея¬
телей науки, которые будут так же двигать науку вперёд, как
гениальнейшие учёные других народов.
По вопросам истории русского народа происходила острая
полемика между Ломоносовым с одной стороны и немецкими
историками Миллером и Шлёцером — с другой. Ломоносов
ревностно защищал ценные памятники и свидетельства рус¬
ской истории, старался не допустить их передачи в руки шо¬
винистически настроенных немецких историков, недоброже¬
лательно относившихся к России. Так, ознакомившись с пла¬
• М. В. Ломоносов, Избранные философские сочинения, стр. 298—299.
178

ном использования историком Шлёцером памятников и архив¬
ных материалов по русской истории, Ломоносов стал реши¬
тельно добиваться изъятия у Шлёцера всех этих материалов,
так как «заключить Можно, каких гнусных пакостей не на¬
колобродит в российских древностях такая допущенная к ним
скотина».
Всю свою жизнь Ломоносов вёл борьбу за передовую рус¬
скую науку и культуру. Но, в противоположность шовинистам,
разжигавшим национальную рознь и вражду между народами,
Ломоносов с величайшим уважением говорил о передовых мы¬
слителях и учёных Англии, Франции и других стран. Открыто
и решительно Ломоносов выступал против врагов своей
страны, против врагов передовой русской науки и культуры.
«Я к сему себя посвятил, — говорил он, — чтобы до гроба
моего с Неприятелями наук российских бороться, как уже бо¬
рюсь двадцать лет; стоял за них смолоду, на старость не по¬
кину».
О счастье русского народа, о его великом будущем Ло¬
моносов мечтал всю свою жизнь. Он призывал молодёжь
смело итти вперёд по пути науки, тщательно изучать природу,
нести просвещение в народ.
Лучшие люди России, писатели, учёные и философы, имена
которых составляют славу русского народа, учились у Ломо¬
носова. Александр Сергеевич Пушкин писал:
«Ломоносов был великий человек... Он создал первый уни¬
верситет; он, лучше сказать, сам был первым нашим универ¬
ситетом».
Ломоносов оказал огромное влияние и на передовую рево¬
люционную интеллигенцию середины XIX века, выступившую
на борьбу против помещичье-монархического строя. Об этом
влиянии говорил великий русский мыслитель и революцион¬
ный демократ Белинский. «Первые попытки, — писал Белин¬
ский о русской литературе XVIII в., — были слишком слабы
и неудачны. Но вдруг... на берегах Ледовитого моря, по¬
добно северному сиянию, блеснул Ломоносов. Ослепительно и
прекрасно было это явление! Оно доказало собой, что чело¬
век есть человек во всяком состоянии и во всяком климате,
что гений умеет торжествовать над всеми препятствиями,
какие ни противопоставляет ему враждебная судьба, что, на¬
конец, Русский способен ко всему великому и прекрасному...
С Ломоносова начинается наша литература; он был её отцом
и пестуном; он был её Петром Великим»
Прошло около двух столетий с тех пор, когда жил и творил
Ломоносов. За это время наша страна претерпела гигантские
изменения. В результате Великой Октябрьской социалисти¬
ческой революции и построения социализма Советский Союз
* В. Г. Белинский, Соч., т. I, 1900, стр. 330—331.
179

превратился в величайший фактор прогресса всего челове¬
чества, в страну передовой науки и культуры. Лучшие идеи
и мечты Ломоносова о могуществе и независимости нашей
страны, об её экономическом и культурном процветании, об
улучшении материального благосостояния и просвещении на¬
рода, об использовании природных богатств страны в интере¬
сах народа нашли своё осуществление в условиях советского
социалистического общественного строя.

ОБЩЕСТВЕННО-ПОЛИТИЧЕСКИЕ
И ФИЛОСОФСКИЕ ВОЗЗРЕНИЯ
А. Н. РАДИЩЕВА
И. я. Щ И П АН О В
I
Если М. В. Ломоносов был родоначальником русской
науки и литературы, крупнейшим учёным и борцом за мате¬
риализм в естествознании, то А. Н. Радищев был зачинате¬
лем того направления философского материализма, которое
было откликом на крестьянское освободительное движение
в России XVIII века.
После Ломоносова Радищев был самым крупным мысли¬
телем России конца XVIII века. В историю нашей страны
Радищев вошёл не только как один из весьма своеобразных
и глубоких мыслителей-материалистов, но и как борец против
абсолютизма и крепостного строя. Он по праву занял по¬
чётное место в истории русского революционного движения
и в истории развития общественной мысли. Радищев был
выдающимся просветителем XVIII века, идейным предше¬
ственником дворянских революционеров-декабристов и
Герцена. В анналах нашей истории его имя стоит в одном
ряду с именами Белинского, Герцена, Чернышевского и
Добролюбова.
Александр Николаевич Радищев родился в 1749 г. в
Москве. С 1762 по 1765 г. он учился в Пажеском корпусе.
С 1766 по 1771 г. Радищев вместе с группой товарищей на¬
ходился за границей для изучения юридических наук, но
будущий автор «Путешествия из Петербурга в Москву» инте¬
ресовался не только юриспруденцией, но и философией, есте¬
ствознанием и историей.
По возвращении из-за границы Радищев в течение пяти лет
(1771—1775) работал в сенате, дослужился до чина секунд-
майора и вышел в отставку. В 1777 г. он снова поступил
на службу — на этот раз в коммерц-коллегию.
В 80-х годах Радищев приступил к работе над своим основ¬
ным произведением «Путешествие из Петербурга в Москву».
181

В 1781—1783 гг. им была написана ода «Вольность», отры¬
вок из которой он включил впоследствии в «Путешествие».
Жизнь и деятельность Радищева протекали в условиях раз¬
вития дворянской империи и усиления в стране крепостниче¬
ских отношений.
Екатерина II, пришедшая к царствованию в 1762 г. Через
дворцовый переворот, устроенный высшими дворянскими кру¬
гами с помощью гвардейских офицеров, благоволила к дворян¬
ству, всемерно укрепляла его политические и экономические
позиции в стране. Если внешняя политика Екатерины II была
направлена на завоевание новых земель, подчинение сосед¬
них народов и на борьбу против влияния французской револю¬
ции, то её внутренняя политика служила укреплению дикта¬
туры дворянства и усилению крепостного права. В этот период
крепостные составляли более половины крестьянства страны.
С развитием в стране товарно-денежных отношений всё
сильнее происходило вовлечение в них помещичье-крепостни-
ческого хозяйства. Гонясь за получением высоких доходов,
помещики усилили нажим на крепостное крестьянство, увели¬
чили барщину, оброк, творили полное беззаконие и произвол.
Екатерина II раздала своим фаворитам и вельможам около
миллиона государственных крестьян. Помещики захватывали
в свои руки всё новые и новые земли в Степной Украине,
в Башкирии, на юго-востоке, переселяли туда крепостных из
центральных губерний и подвергали их жестокому угнетению
и немилосердной эксплоатации. Одновременно с ростом бар¬
щины и оброков, были увеличены подушные подати и другие
сборы в пользу казны. Но это никак не могло улучшить госу¬
дарственные финансовые дела, приходившие с каждым годом
всё больше в расстройство.
Наряду с.усилением крепостнического гнёта в России в тот
период шёл процесс развития дворянского мануфактурного
производства. Развивавшаяся в XVIII веке в России крупная
промышленность носила мануфактурный характер, причём
были казённые, вотчинные, посессионные, купеческие ману¬
фактуры и мануфактуры крепостных крестьян. Екатерина II
провела ряд мероприятий в области развития промышленности,
отвечавших в первую очередь интересам дворян. Так, на¬
пример, винокуренное производство было объявлено исклю¬
чительно правом дворянства. Применение крепостного труда
в промышленности создавало дворянству возможность занять
и в ней господствующее положение.
Казённые, вотчинные и посессионные мануфактуры были
основаны на труде крепостных людей. Труд носил подневоль¬
ный характер, рабочий день устанавливал хозяин предприя¬
тия по своему произволу. На всех предприятиях существовала
самая беззастенчивая, зверская эксплоатация, что вело к ча¬
стым волнениям крепостных рабочих.
182

О росте промышленных предприятий в России исследова¬
тели сообщают разноречивые сведения. Некоторые из них
считают, что в конце царствования Петра I в России насчи¬
тывалось 195 предприятий, в середине XVIII века — 590, а в
конце XVIII века — 1 160. Главными центрами развития про¬
мышленности были Урал, Петербург, Москва, Петрозаводск,
Сестрорецк, Тула.
Крепостное право не только обрекало крестьян на беспра¬
вие и жестокую эксплоатацию, но и служило главным пре¬
пятствием на пути развития производительных сил сельского
хозяйства и промышленности, на пути развития духовной
культуры. Поэтому борьба против крепостного права имела
первостепенное значение. Во второй половине XVIII века
классовая борьба в России принимает острые формы: в раз¬
ных концах империи то и дело стихийно вспыхивают волне¬
ния и восстания крестьян и крепостных рабочих, направлен¬
ные своим остриём против крепостничества.
В 60-х годах XVIII века развернулось крупное крестьянское
восстание на Правобережной Украине под руководством Мак¬
сима Железняка и Ивана Гонты. Крестьяне уничтожали по¬
мещиков и их усадьбы. Восстание было жестоко подавлено
правительственными войсками. В середине XVIII века усили¬
лись волнения среди монастырских крестьян. В то же время
часто вспыхивали крестьянские восстания среди заволжских
народов, в частности среди башкир. Не раз происходили круп¬
ные волнения среди крестьян, приписанных к уральским за¬
водам,
1773—1775 гг. заполнены самым мощным в XVIII веке кре¬
стьянским восстанием, проходившим под руководством
Емельяна Пугачёва. Этим восстанием были охвачены русское
крестьянское население Приволжья, яицкие казаки, работные
люди Урала, башкиры, удмурты, марийцы, чуваши, мордва;
влияние этого восстания сказывалось и в центральных губер¬
ниях России. Восстание носило стихийный характер. Восстав¬
шие выступали против помещиков, против крепостного права
и рекрутчины, против высоких налогов и податей; они боро¬
лись за казацкую вольность и «хорошего царя». Для пода¬
вления крестьянского восстания Екатериной II были брошены
крупные военные силы. Восстание потерпело поражение. Цар¬
ское правительство учинило жесточайшую расправу над вос¬
ставшими. Вождь восстания Пугачёв был казнён.
И крестьянские волнения 60-х годов и крестьянская война
1773—1775 гг. являлись выражением стихийного возмущения
угнетённых крестьян против феодально-крепостнических по¬
рядков и помещичьего гнёта. Но так как в России тогда ещё
не было промышленного пролетариата в современном смысле
слова, то крестьянское восстание не могло соединиться с ра¬
бочим движением и потому не могло увенчаться успехом. Но,
183

несмотря на это, оно сыграло большую роль в истории нашей
страны, оставило неизгладимые следы в народном сознании,
оказало влияние на формирование мировозврения передовых
людей России. Оно оказало громадное влияние на формиро¬
вание мировоззрения замечательного деятеля той эпохи —
А. Н. Радищева, который в своей книге «Путешествие из
Петербурга в Москву» и оде «Вольность» один из первых
выступил с острой критикой крепостного права и воспел сво¬
боду.
После подавления крестьянской войны положение крепо¬
стных стало ещё более тяжёлым. Екатерина II провела целый
ряд государственных мероприятий, направленных к укреплению
крепостнических порядков и власти дворянства. В 1775 г.
была проведена губернская реформа. В 1785 г. Екатерина II
дала «жалованную грамоту дворянству» и городам. Полити¬
ческие и экономические права дворянства расширялись, дво¬
рянство получило дополнительные сословные привилегии: со¬
зыв дворянских собраний, право выбирать губернских и уезд¬
ных предводителей, исключительное право собственности на
землю и её недра, освобождение от податей и обязательной
службы, право передачи дворянского звания по наследству,
важные привилегии по суду и т. д. Наряду с этим Екате¬
рина II уничтожила Запорожскую Сечь, узаконила крепостное
право в Левобережной Украине, ограничила права казаков.
Таким образом, петля крепостного права на шее мно¬
гомиллионного крестьянства затянулась ещё сильнее. По¬
ложение крепостных с каждым днём становилось всё более
тяжким и невыносимым. Помещики по своему произволу уста¬
навливали форму и размеры эксплоатации крепостных. Не
редки были случаи, когда помещики заставляли крепостных
работать на барщине 5 и даже 6 дней в неделю. Крепостники
продавали крестьян семьями и поодиночке, меняли их на ко¬
ляски, на лошадей, собак. По своему произволу они судили
крепостных, могли ссылать их на каторгу или на поселение
в глухую Сибирь, переселять с места на место. Помещики
вмешивались в хозяйственную и семейную жизнь крестьян,
по своей прихоти превращали их в дворовых, женили, выда¬
вали замуж; непокорных гноили в подвалах или отдавали
в рекруты, ссылали на каторжные работы; изнуряли непосиль¬
ным трудом на барщине, разоряли тяжёлыми оброками и вся¬
кого рода натуральными повинностями.
Горестно и тяжело жилось крепостным. Плоды их трудовых
усилий доставались не им, а узурпаторам — кровопийцам по¬
мещикам, царям, многочисленному развращённому и продаж¬
ному чиновничеству и духовенству. Постоянная нужда, вечное
недоедание, частые голодовки, барщина, оброк, рекрутчина,
батоги и кнут сопровождали жизнь крестьянина от его рожде¬
ния до самой могилы. Крепостные были на положении ра¬
J.84

бов. С ними не считались, их никогда не спрашивали, как они
живут, о чём они думают и чего хотят. От. них только требовали
беспрекословного повиновения господам; им внушали слепую
веру в «царя-батюшку» и православную церковь; им дока¬
зывали, что они быдло и в поте лица должны работать на
своих господ, утопавших в роскоши, безделье и разврате. За
все лишения и страдания церковь обещала крепостным воз¬
даяние в загробном мире. Царское правительство держало
их в темноте и невежестве, развращая сознание религиозно¬
церковными проповедями.
Вот в таких условиях расцвета дворянской монархии и кре¬
постничества пришлось жить и работать А. Н. Радищеву. Его
книга «Путешествие из Петербурга в Москву» и ода «Воль¬
ность» явились острым протестом против крепостническо-фео¬
дальных порядков, замечательным историческим и револю¬
ционным документом, изобличавшим царизм, дворянство, чи¬
новничество и их идеологию, смелым голосом дворянского
революционера в защиту угнетённого крепостного крестьян¬
ства.
Над книгой «Путешествие из Петербурга в Москву» Ради¬
щев работал вдохновенно и упорно, посвящая ей всё свобод¬
ное время. В 1789 г. работа была доведена до конца и в
1790 г. напечатана тиражом в 600 экземпляров в собствен¬
ной домашней типографии.
Несколько десятков экземпляров этой замечательной книги
в июне 1790 г. поступило в продажу в книжную лавку купца
Зотова Г. К-, несколько экземпляров Радищев разослал своим
знакомым.
Вскоре о выходе в свет «Путешествия» узнала Екатерина II.
Читая эту книгу, она почуяла в Радищеве русского якобинца.
«Он бунтовщик хуже Пугачёва», — заявила Екатерина II и
отдала приказ арестовать Радищева и посадить в крепбсть, а
его книгу отобрать и истребить.
Перед самым арестом Радищев поручил своему слуге сжечь
все оставшиеся у него экземпляры «Путешествия».
Революционное движение среди крестьянства и горнозавод¬
ских рабочих в России во второй половине XVIII века, с од¬
ной стороны, идеи французских просветителей XVIII столетия
и революция 1789 г. во Франции — с другой, оказали сильное
и неизгладимое влияние на формирование философских и со¬
циально-политических взглядов Радищева и несомненно на¬
шли своё отражение в его знаменитой работе.
Книга «Путешествие из Петербурга в Москву» была на¬
писана под свежим и непосредственным впечатлением кре¬
стьянских восстаний в России и являлась своего рода идейно¬
теоретическим выражением тех народных чаяний и требова¬
ний, за которые боролось угнетённое русское крестьянство в
XVIII веке. Устами просветителя и дворянского революционера
185

Радищева подан голос в защиту крепостного крестьянства,
мечтавшего о свободе, о вольности, о земле.
Необходимо отметить, что книге Радищева «Путешествие
из Петербурга в Москву» в самой России в 60—80-х годах
XVIII века предшествовало появление многочисленных сати¬
рических журналов, сатирической публицистики, сатирической
художественной литературы. Так, например, в самом конце
60-х годов начали выходить сатирические журналы «Трутень»
и «Смесь» Н. И. Новикова, «Ни то ни сё» В. Г. Рубана, «По¬
дёнщина» В. Тузова, «Адская почта» Ф. Эмина, «И то и сё»
М. Чулкова. Позднее появляются другие сатирические жур¬
налы: «Трудолюбивый муравей» В. Рубана, «Парнасский ще-
петильник» М. Чулкова, «Пустомеля», «Живописец», «Коше¬
лёк» Новикова, «Почта духов» и «Зритель» И. А. Крылова.
Из всех сатирических журналов наиболее острыми были
журналы Новикова и Крылова.
В журнале Новикова «Живописец» в 1772 г. были напеча¬
таны статьи «Отрывок путешествия в...» и «Письма к Фала-
лею». По предположению многих исследователей, артором пер¬
вой статьи был Радищев, второй — Фонвизин. В этих статьях
была впервые в России дана смелая критика крепостничества.
Чтобы отвести сатиру от изобличения крепостничества, при¬
дать ей беззубый характер, направить её внимание на критику
мелочей и пустяков в быту и свести её к безобидным шуткам,
Екатерина II через подставное лицо создала свой журнал
«Всякая всячина», по которому должны были равняться
другие сатирические журналы. Но некоторые журналы, хотя
и в весьма осторожной форме, иногда вступали по тем или
другим вопросам в полемику со «Всякой всячиной».
Лучшие сатирические журналы подвергали осмеянию рабо¬
лепие, прислужничество, мздоимство, бюрократизм, казно¬
крадство чиновников; мотовство, бездельничество, невежество,
разврат, сословное зазнайство дворян-крепостников. В жур¬
налах высмеивались отсталые обычаи и нравы, невежество
церковников, жестокое обращение помещиков с крестьянами
и т. д.
Но, несмотря на всё это, сатира была слабо действенной,
ибо ей запрещалось упоминать конкретных виновников зла,
носителей того или другого общественного порока, да и само
обличение носило ещё поверхностный, неглубокий и зачастую
наивный характер, ибо оно не касалось социальных основ
общественного устройства, которое породило все эти отрица¬
тельные явления жизни. Поэтому прав был Добролюбов, когда
в статье «Русская сатира в век Екатерины» писал: «Они (са¬
тирики XVIII века. — Авт.) нападали на необразованность, взя¬
точничество и ханжество, отсутствие законности, спесь и же¬
стокость в обращении с низшими, подлость пред высшими и
Пр. Но весьма редко в подобных обличениях проглядывала
186

мысль, что все эти частные явления суть не что иное, как
неизбежные следствия ненормальности всего общественного
устройства. Большей частью нападали на взяточника так, как
будто бы всё зло взяточничества зависело единственно от лич¬
ной наклонности таких-то к обдиранию просителей. Никогда в
сатирах наших вопрос о взятках не переходил в рассмотрение
общего вреда бюрократии и тех обстоятельств, которыми сама
бюрократия порождена и развита. То же было и во всех дру¬
гих вопросах».
Далее необходимо отметить, что в тот. же период новый
сдвиг произошёл в развитии русской художественной литера¬
туры. После Кантемира, Тредьяковского, Ломоносова и Сума¬
рокова на литературной арене появились и стали успешно под¬
визаться Фонвизин (1745—1792), М. М. Херасков (1733—
1807), Г. Р. Державин (1743—1816), Я. Б. Княжнин (1742—
1791), В. В. Капнист (1757—1823), И. А. Крылов (1769—
1844), Н. М. Карамзин (1766—1826), И. И. Дмитриев (1760—
1837) и др.
Наиболее выдающимися произведениями художественной
литературы второй половины XVIII века были «Бригадир» и
«Недоросль» Фонвизина, «Вадим Новгородский» Княжнина,
«Ябеда» и «Ода на рабство» Ка/пниста, «Письма русского пу¬
тешественника» и «Бедная Лиза» Карамзина, поэзия Держа¬
вина и Дмитриева, литературные произведения молодого
Крылова.
Развитие художественной литературы, сатирических жур¬
налов, сатирической публицистики в России во второй поло¬
вине XVIII века свидетельствует о том, что уже тогда, в усло¬
виях расцвета крепостничества, произвола царей и помещиков,
среди передовых людей России начинало проявляться изве¬
стное недовольство феодально-крепостническими порядками,
возникал и проявлялся в умеренной форме протест против них.
Книга Радищева «Путешествие из Петербурга в Москву»
появилась не случайно. Идеи, которые в ней развиваются,
подготовлены всем ходом экономического, общественно-поли¬
тического и литературно-публицистического развития в
России. Но по глубине критики, по политической заострённости
и целенаправленности «Путешествие из Петербурга в Москву»
и ода «Вольность» резко отличались от сатирического на¬
правления в России 60—80-х годов XVIII века. Радищев
гениально угадал, что центральной задачей, от разре¬
шения которой зависит дальнейшая судьба России, является
уничтожение крепостного права со всеми его порождениями.
На этой задаче сосредоточил он огонь своей острой кри¬
тики, своей книгой повёл он подкоп под крепостное право.
Его выступление не было просто продолжением сатиры
XVIII века, оно было новым этапом в развитии русской обще¬
ственной мысли. Радищев положил начало освободительному,
187

революционному, антикрепостническому направлению в рус¬
ской общественной мысли и литературе.
Книга Радищева «Путешествие из Петербурга в Москву»
является одним из наиболее ярких образцов революционной
литературы XVIII века. В ней Радищев решительно поднимал
самые жгучие социальные вопросы, волновавшие передовые
умы в России. Эта книга сделала эпоху в развитии револю¬
ционных идей в России. Царское правительство объявило
книгу крамольной и запретило её.
«Путешествие из Петербурга в Москву» является как бы
противопоставлением описаниям путешествия Екатерины II
в Крым (1787 г.), когда она на своём пути имела «счастье»
лицезреть пресловутые «потемкинские деревни».
Книга Радищева «Путешествие из Петербурга в Москву»
является не только замечательным документом, изобличаю¬
щим крепостное право, но и крупнейшим художественным
и вместе с тем социологическим произведением.
В своей книге Радищев правдиво нарисовал потрясающие
картины рабского состояния и бедственного положения кре¬
стьянства, жестокость крепостников и дикие формы эксплоа-
тации. Так, например, в главе «Пешки» Радищев, рисуя кар¬
тину приниженного и рабского положения крепостного кре¬
стьянства, восклицал:
«Тут видна алчность дворянства, грабёж, мучительство наше
и беззащитное нищеты состояние. — Звери алчные, пиявицы не¬
насытные, что крестьянину мы оставляем? то, чего отнять не
можем, — воздух. Да, один воздух. Отъемлем нередко у него
не токмо дар земли, хлеб и воду, но и самый свет. — Закон
запрещает отъяти у него жизнь. — Но разве мгновенно.
Сколько способов отъяти её у него постепенно! С одной сто¬
роны— почти, всесилие, с другой — немощь беззащитная. Ибо
помещик в отношении крестьянина есть законодатель, судия,
исполнитель своего решения и, по желанию своему, истец,
против которого ответчик ничего сказать не смеет. Се жребий
заклёпанного во узы, се жребий заключённого в смрадной
темнице, се жребий вола во ярме»
Ссылаясь на теорию «естественного» права людей на сво¬
боду, Радищев смело и решительно требовал уничтожения
крепостничества и всех связанных с ним форм политического
угнетения.
Надо было иметь незаурядное мужество, чтобы в то время
так нападать на крепостное право и заявлять, что оно осно¬
вано на жестоком насилии небольшой группы помещиков над
многомиллионным крестьянством.
1 А. Н. Радищев, Путешествие из Петербурга в Москву, 1938,
стр. 313—314.
188

Безоговорочно осуждая крепостное право и помещиков-кре¬
постников, Радищев справедливо называет последних «на¬
сильниками», «убийцами», «растлителями», «варварами», «не¬
достойными носить имя человеческое», «зверями алчными»,
«пиявицами ненасытными».
Не менее резкие выражения Радищев бросает по адресу
крепостного строя в целом.
Крепостной строй — это и есть то самое чудище, которое
«обло, озорно, огромно, стозевно и лаяй». Эти слова Ради¬
щев взял в качестве эпиграфа к своей книге.
На следственной комиссии Радищев заявил: «Желание моё
стремилось... чтобы всех крестьян от помещиков отобрать и
сделать их вольными».
О крепостном праве Радищев писал:
«Исчезни варварское обыкновение, разрушься власть
тигров!» 1 Исходя из теории «естественного права», он дока¬
зывал, что человек рождается свободным и назначен для сво¬
бодной жизни, а не рабства. Поэтому порабощение человека
человеком противоречит его природе и является величайшим
преступлением.
Радищев обличает крепостников как прямых виновников
бедственного положения, постоянной скорби и печали, беспра¬
вия, забитости и невежества крестьян. Богатство помещиков
он называет результатом неприкрытого грабежа бесправных
крестьян, низведённых до уровня говорящих орудий.
«Варвар! — восклицает Радищев, обращаясь к крецрстни-
ку, — недостоин ты носить имя гражданина. Какая польза
государству, что несколько тысяч четвертей в год более
родится хлеба, если те, кои его производят, считаются наравне
с волом, определённым тяжкую вздирати борозду? Или бла¬
женство граждан в том почитаем, чтоб полны были хлеба
наши житницы, а желудки пусты? чтобы один благословлял
правительства, а не тысящи?
Богатство сего кровопийца ему не принадлежит. Оно на¬
жито грабежом и заслуживает строгого в законе наказания» 1 2.
Крепостнические отношения, по справедливой мысли Ради¬
щева, были главным препятствием на пути развития эконо¬
мических и культурных сил России. Разъяснению этого он по¬
святил много страниц в «Путешествии». В оде «Вольность» эти
же мысли он выражает в таких художественных образах:
Покоя рабского под сенью
Плодов златых не возрастет;
Где всё ума претит стремленью,
Великость там не прозябет.
Там нивы запустеют тучны,
Коса и серп там несподручны,
1	А. Н. Радищев, Путешествие из Петербурга в Москву, 1938, стр. 220.
2	Там же, стр. 226.
189

В сохе уснёт ленивый вол,
Блестящий меч померкнет славы,
Минервин храм стал обветшалый.
Коварства сеть простерлась в дол.
Радищев считал, что естественное право человека на сво¬
бодную и счастливую жизнь неотъемлемо.
В этой связи он резко осуждал не только царизм и крепо¬
стничество, но и тогдашнее духовенство, произвол чиновни¬
ков, царскую цензуру. Он требовал свободы вероисповедания,
публичного судопроизводства с участием присяжных, права
подсудимых отводить тех или других судей, отмены телесного
наказания; требовал свободы слова, уничтожения царской
цензуры, сковывавшей развитие человеческой мысли.
«Человек родится в мир равен во всём другому, — пишет
Радищев в главе «Зайцово». — Все одинаковые имеем члены,
все имеем разум и волю. Следственно, человек без отноше¬
ния к обществу есть существо, ни от кого не зависящее в
своих деяниях... Следственно, тот, кто восхощет его лишить
пользы гражданского звания, есть его враг» ’.
Всякого, кто посягает на свободу человеческой личности,
кто стремится нарушить естественное право человека на волю
и закабалить последнего, Радищев объявляет лютым врагом
рода человеческого, злым преступником, заслуживающим са¬
мой суровой кары вплоть до смертной казни.
«Гражданин, в каком бы состоянии небо родиться ему
ни судило, есть и пребудет всегда человек; а доколе он че¬
ловек, право природы, яко обильный источник благ, в нём
не иссякнет никогда; и тот, кто дерзнёт его уязвить в его
природной и ненарушимой собственности, тот есть преступ¬
ник» 1 2.
Вольность Радищев считает бесценным и святым даром,
источником всех великих дел, неотъемлемым правом чело¬
века.
О! дар небес благословенный.
Источник всех великих дел,
О, вольность, вольность, дар бесценный,
Позволь, чтоб раб тебя воспел!
Такими торжественными словами прославления свободы на¬
чинает Радищев свою знаменитую оду «Вольность». Обра¬
щаясь к народам, которые покончили с крепостничеством и
монархическим произволом, он советует им тщательно и по¬
вседневно охранять достигнутые ими свободы.
О! вы, счастливые народы,
Где случай вольность даровал!
Блюдите дар благой природы,
В сердцах что вечный начертал.
1	4. Н. Радищев, Путешествие из Петербурга в Москву, стр. 141—142.
2	Там же, стр. 143.
190

Тех, кто посягает на свободу, кто хочет ущемить права
народа и воскресить или увековечить рабство, Радищев отно¬
сит к злодеям рода человеческого, к злейшим преступникам
перед обществом.
Обращаясь к будущим поколениям, которые станут поль¬
зоваться плодами свободы и не будут испытывать на себе
произвол царей и помещиков, Радищев писал:
Да юноша, взалкавый славы,
Придёшь на гроб мой обветшалый,
Дабы со чувствием вещал:
«Под игом власти, сей, рождённый,
«Нося оковы позлащённы,
«Нам вольность первый прорицал».
Осуждая произвол и жестокость крепостников по отноше¬
нию к крестьянам, скорбя о рабском, нищенском и бесправ¬
ном положении народа, Радищев сетовал на то, что в стране
«закон судит о деяниях, не касаяся причин, оные произво¬
дивших» *.
Ссылаясь на теорию естественного права, он оправдывал
крестьян, когда они, доведённые до нищенского состояния
своими угнетателями и не находя зашиты против произвола
своих поработителей, расправлялись с извергами и варварами-
помещиками.
«Если закон или не в силах его заступить, или того не
хочет, или власть его не может мгновенное в предстоящей
беде дать вспомоществование, тогда пользуется гражданин
природным правом защищения, сохранности, благосостояния.
Ибо гражданин, становяся гражданином, не перестаёт быть
человеком, коего первая обязанность, из сложения его проис¬
ходящая, есть собственная сохранность, защита, благосостоя¬
ние» 1 2.
Радищев не был атеистом. Но будучи противником крепо¬
стничества и царизма, противником угнетения человека чело¬
веком, он в оде «Вольность» осуждает религию за то, что
она выступает совместно с угнетателями и царями против
народа, стремится опутать и сковать его сознание.
Власть царска веру охраняет,
Власть царску вера утверждает;
Союэно3 общество гнетут;
Одно сковать рассудок тщится,
Другое волю стерть стремится:
На пользу общую, — рекут4.
Свой идеал будущего общественного строя Радищев нари¬
совал в книге «Путешествие...» Он мечтал видеть Россию сво¬
бодной от крепостного строя и тирании, страной передовой и
1	А. Н. Радищев, Путешествие из Петербурга в Москву, стр. 128,
2	Там же, стр. 142.
3	Совместно.
4	А. Н. Радищев, Соч., т. I, 1938, стр. 4.
191

сильной, где раз и навсегда изъяты из употребления такие
слова, как «раб» и «господин», где люди живут, не враждуя
между собой, не угнетая друг друга.
Идеал будущего общества представлялся Радищеву в виде
республики, где, по его мысли, должна сохраниться частная
собственность, но должны отсутствовать экономическое
порабощение и политическое неравенство, где не должно
быть царей, помещиков, крепостных и привилегированных
сословий.
Покрыл я море кораблями,
Устроил пристань в берегах,
Дабы сокровища торгами
Текли с избытком в городах;
Златая жатва чтоб бесслезна
Была оранию полезна;
Он мог вещать бы за сохой:
Бразды своей я не наемник,
На пажитях своих не пленник,
Я благоденствую тобой.
В будущем обществе, по мысли Радищева, имущественное
благополучие должно привести к гражданскому согласию, вну¬
треннему спокойствию, человеколюбию. Жизнь общества будет
строиться на общественном договоре, народовластии и разум¬
ном законодательстве.
В будущем обществе, по мысли Радищева, раз и навсегда
прекратится вражда между членами общества и странами, и
все силы людей будут направлены на приращение материаль¬
ных и духовных богатств,, на подчинение сил природы чело¬
веку, на всестороннее и гармоническое развитее человеческой
личности.
Достичь этого идеального общества по Радищеву, возможно
прежде всего через уничтожение крепостного строя, через уста¬
новление политической свободы, через уничтожение деления
общества на привилегированные и непривилегированные со¬
словия.
Радищев осуждал все формы эксплоатации, в том числе и
капиталистическую. Рисуя идеал будущего общества, где, по
его мнению, сохранится мелкая частная собственность на
землю, скот, инвентарь и пр., Радищев не знал того, что эта
собственность опять породит неравенство, деление людей на
богатых и бедных, классовую борьбу и приведёт к капитали¬
стическому способу производства.
Выступая против крепостного права, Радищев сначала пы¬
тался убедить помещиков самим постепенно освобождать кре¬
стьян. Обращаясь к дворянам, он доказывал им, что рабство
является не только вопиющей социальной несправедливостью,
но и большой опасностью для рода человеческого, серьёзней¬
шим злом для государства. Он убеждал дворян добровольно
отказаться от сословных привилегий и крепостных порядков.
192

Если, доказывал автор «Путешествия...», нельзя уничтожить
крепостное право сразу, то на первое время надо запретить
брать крестьян в барские дома и превращать в дворовых лю¬
дей; разрешить поселянам добровольно вступать в супруже¬
ство, не обращаясь за согласием к помещикам; дать крестья¬
нам звание гражданина, уравнять их перед законом, не допу¬
скать наказания без суда; судить крестьян должны судьи, вы¬
бранные из крестьян. Земельный удел и благоприобретённое
имущество необходимо закрепить за крестьянами в постоян¬
ную собственность, на которую помещики не могут посягать.
Надо, говорил далее Радищев, разрешить крестьянам поку¬
пать в собственность землю и по первому желанию откупаться
на свободу. После проведения этих предварительных меро¬
приятий должно последовать совершенное уничтожение кре¬
постничества.
Но анализ общественных отношений в стране приводит Ра¬
дищева к выводу, что помещики не захотят добровольно отка¬
заться от своих сословных прав и привилегий, от угнетения и
эксплоатации крестьянства. Стало быть, надежд на освобожде¬
ние крестьян по воле царя и помещиков нет. Поэтому кре¬
стьяне сами должны позаботиться о своей свободе. Другого
пути освободиться от уз крепостничества, кроме восстания, у
крестьян нет. И Радищев советовал крестьянам последовать
примеру англичан и французов, свергнувших и казнивших
своих угнетателей — королей и феодалов.
«Письмо к другу, жительствующему в Тобольске», написан¬
ное Радищевым по случаю открытия в 1782 г. памятника
Петру I и напечатанное в начале 1790 г., содержит интересную
и притом справедливую мысль о том, что в истории никогда
ещё не было случая, чтобы цари добровольно отдавали власть
из своих рук, что ни один царь не согласится добровольно вы¬
пустить её и в будущем.
«Нет и до скончания мира примера может быть не будет, —
писал Радищев, — чтобы царь успустил добровольно что ли из
* своея власти, седяй на престоле» !.
Автор «Письма к другу» хотя и не договаривал, каким путём
может быть исторгнута власть из рук царя, но для читателя
было ясно, что путь этот лежит через насилие.
Уже в этом сочинении Екатерина II усмотрела в Радищеве
врага царизма и крепостничества, сторонника уничтожения
царской власти в России тем же методом, каким это было сде¬
лано во Франции. Екатерина II писала:
«Сие сочинение [«Письмо»] такожде господина Радищева и
видно из подчерченных мест, что давно мысль ево готови¬
лась по взятому пути, а французская революция ево решила
себя определить в России первым подвизателем. Я думаю,
1	А. Н. Радищев, Соч., т. 1, стр. 151.
13 Из истории русской философии 193

Щелищев едва ли не второй. До протчих добраться нужно.
Изо Франции ещё пришлют вскоре паричко»
Радищев был глубоко убеждён в том, что рано или поздно
в России должно произойти освобождение крестьян от крепост¬
ной зависимости. Но совершиться, по его мнению, оно должно
было если не по согласию царя и помещиков, то через народ¬
ную революцию, когда восставшие перебьют своих поработи¬
телей, возведут на плаху царя как злейшего преступника.
В оде «Вольность» Радищев писал:
Возникнет рать повсюду бранна,
Надежда всех вооружит;
В крови мучителя венчаниа
Омыть свой стыд уж всяк спешит.
Меч остр, я зрю, везде сверкает,
В различных видах смерть летает,
Над гордою главой паря,
Ликуйте, склепанны народы,
Се право мщенное природы
На плаху возвело царя1 2.
Радищев был ярым врагом не только крепостничества, но и
самодержавного строя. «Самодержавство, — писал он, — есть
наипротивнейшее человеческому естеству состояние» 3.
Отмечая многие страницы «Путешествия из Петербурга в
Москву» как «крамольные», Екатерина II с ненавистью к Ра¬
дищеву и со страхом за свою судьбу писала:
«Тут царям достаётся крупно... Сие думать можно, что це¬
лит на французской развратной нынешной пример. Сие тем бо¬
лее вероятно становится, что сочинитель везде ищет случай
придраться к царю и власти» 4.
Понятно, какое большое раздражение вызвало у Екатери¬
ны II и то место книги, где Радищев указывал, что больше
всего всяких несообразностей бывает прежде всего в царской
голове.
«Сочинитель, — писала по этому поводу Екатерина, — не
любит царей и где может к ним убавить любовь и почтение,
тут жадно прицепляется с редкой смелостью» 5.	'
Гневной тирадой разразилась Екатерина II, когда прочла
отрывок из оды «Вольность». «Ода, — писала она, — совер¬
шенно явно и ясно бунтовская, где царям грозится плахой.
Кромвелев пример приведён с похвалою. Сии страницы суть
криминального намерения, совершенно бунтовские. О сей оде
спросить сочинителя, в каком смысле и кем сложена». И далее:
«Он себя определил начальником книгою ли, или инако истор¬
гнуть скиптра из рук царей».
1	А. Н. Радищев, Соч., т. I, стр. 461.
2	Там же, стр. 5.
3	А. Н. Радищев, Соч., т. II, 1941, стр. 282.
4	А. Н. Радищев, Поли. собр. соч., т. II, 1907, стр. 562—563.
5	Там же, стр. 563.
194

Радищев горячо сочувствовал французской революции
1789 г. и особенно её левому крылу — якобинцам.
Выступая против абсолютизма, Радищев был горячим сто¬
ронником демократического государственного устройства. Но
в своей деятельности он не был связан с народом, не опирался
на народные массы.
Книга Радищева носит на себе явные следы плодотворного
влияния как крестьянских восстаний в России, так и француз¬
ских просветителей XVIII века и французской революции.
В то время как в Германии идеалистическая философия
конца XVIII и начала XIX века выступила против француз¬
ского материализма и французской революции, Россия в лице
Радищева дала мыслителя и борца, который высоко оценил
французских просветителей и французскую революцию.
Но в политических требованиях Радищев пошёл дальше
французских просветителей, сторонников просвещённого абсо¬
лютизма: он находил оправдание крестьянским восстаниям,
насильственному свержению самодержавия, горячо высказы¬
вался за республиканскую форму государственного правления,
за самоуправление и демократические порядки в стране. Неда¬
ром Екатерина II, читая книгу Радищева, с ненавистью пи¬
сала:
«Намерение сей книги на каждом листе видно. Сочинитель
оной наполнен и заражён французским заблуждением, ищет
всячески и выищивает всё возможное к умалению почтения к
власти и властям, к приведению народу в негодование противу
начальников и начальству» '.
В другом месте Екатерина II отмечала, что в книге Радище¬
ва «учинены вопросы те, по которым теперь Франция разоряет¬
ся; что в «Путешествии» на стр. 137 изливается яд француз¬
ский и продолжается на 138 и-139».
Екатерина II и её окружение не хотели замечать того факта,
что идеи книги Радищева навеяны прежде всего жизнью рус¬
ского крепостного крестьянства, крестьянскими восстаниями в
стране. Правящие классы пытались революционные идеи книги
Радищева объяснить одним только влиянием французских про¬
светителей и французской революции и тем самым умалить их
значение, доказать их якобы беспочвенность в России.
Книга Радищева «Путешествие из Петербурга в Москву»
вместе с тем вызвала резкое осуждение со стороны масонов, в
том числе и со стороны А. М. Кутузова, которому она была по¬
священа.
Масоны второй половины XVIII века были сторонниками
абсолютизма и, за очень незначительным исключением, привер¬
женцами крепостного строя. Они призывали избегать обще¬
ственной борьбы и всё внимание сосредоточить на религиозно¬
1	А. Н. Радищев, Поли. ссбр. соч., т. II, стр. 556.
195

нравственном самоусовершенствовании и самопознании, с тем
чтобы приблизиться к познанию бога. Центрами масонства
были Петербург и Москва, но масонские ложи были и во мно¬
гих провинциальных городах, как то: в Казани, Могилёве,
Риге, Архангельске, Орле, Симбирске, Ревеле, Вологде и др.
Масонские ложи в то время заполнялись представителями
верхушки дворянства. Так, например, в них входили князья
Н. Н. и Ю. Н. Трубецкие, князь А. Б. Куракин, князь
Г. П. Гагарин, князь Щербатов, князь А. А. Черкасский, граф
С. Р. Воронцов, граф Н. Головин, сенатор И. П. Елагин, извест¬
ный издатель XVIII века Н. И. Новиков, писатель и историк
Н. М. Карамзин, И. П. Тургенев, И. В. Лопухин, Болтин, Ба¬
женов, Панин, Поздеев, друг Радищева А. М. Кутузов. По не¬
которым сведениям, в числе масонов был царевич Павел Пет¬
рович.
Масоны вслед за Екатериной II усмотрели в книге «Путеше¬
ствие из Петербурга в Москву» только отражение и проповедь
идей ненавистной им французской революции. В переписке
между масонами того периода много места уделено книге Ра¬
дищева, и среди многочисленных высказываний нет ни одного
одобрительного отзыва. Приведём некоторые отзывы, чтобы
показать ту враждебность, которую проявили масоны к трудам
Радищева. Масон князь Н. Н. Трубецкой в писцме А. М. Ку¬
тузову I августа 1790 г. писал о Радищеве:
«Теперь скажу тебе, что посвятивший некогда тебе книгу и
учившийся с тобою в Лейпциге находится под судом за дерзно¬
венное сочинение, которое, сказывают, такого рода, что стоит
публичного и самого строгого наказания... Он точно достоин
участи, ему угрожающей, почему и огорчаться о нём ты не дол¬
жен, но воздохнуть только ко управляющему всем, да соделает
он наказание, ему угрожающее, средством ко обращению его
на познание его мерзостей и на покаяние об оных» ’.
В письме от 26 августа 1790 г. тот же князь Н. Н. Трубецкой,
резко осуждая идеи Радищева, указывал на их связь с идея¬
ми французских просветителей:
«О приятеле твоем Радищеве] я уже к тебе писал и подтвер¬
ждаю сказанное мною, что, хотя я не читал его книги, но слы¬
шал об ней от таких людей, которым я верю, что она такого
роду, что во всяком бы месте Европы автор подвергся пу¬
бличному наказанию, и что она имеет основанием своим про¬
клятой нынешний дух французов и в ней изблеваны всякие
мерзости; почему, мой друг что-б с ним ни случилось, то он
того достоин; и, яко человека, его жаль, но яко преступника, —
я уверен, что и ты, быв его судьею, не поколебался бы его
осудить достойному наказанию за его мерзкое и дерзкое
дело» 1 2.
1	«Переписка московских масонов XVIII века», 1915, стр. 8.
2	Там же, стр. 9—10.
196

Другой видный представитель масонства в России, И. П. Тур¬
генев полностью разделял точку зрения князя Н. Н. Трубецко¬
го и в письме от 26 сентября 1790 г. указывал, что Радищев
«страждет за вредное своё любописание, которое бесполезно,
а ему только пагубно» Ч
Крупный деятель масонства XVIII века И. В. Лопухин
с особой злобой и ненавистью отзывался о Радищеве и пол¬
ностью оправдывал жестокие меры, предпринятые Екатери¬
ной II. Касаясь «Путешествия из Петербурга в Москву» и
ссылки Радищева в Сибирь, Лопухин в письме к А. М. Куту¬
зову довольно цинично заявлял:
«Впрочем, сие мучительное, конечно, для тела состояние, в
котором он ныне находится, может быть, полезно будет душе
его, яко могущее ему поспособствовать увидеть свои заблу¬
ждения, обратиться на путь христианский, на котором стоя, не
можно делать таких дел, за каковое он теперь страждет. Да,
конечно, я думаю, не сделал бы он сего, ежели бы он был тем,
что называют здесь мартинистом. О приязни твоей с ним здесь
все знают. Но также знают, кажется, и о разности твоих прин-
ципий с ним» 1 2.
В другом письме Лопухин указывал, что «поступок Радище¬
ва основан на антихристианстве, которое совсем противно
истинному масонству»"3, и высказывал надежду, что Ради¬
щев воспользуется «своим несчастием на перемену своих
мыслей» 4.
Что касается самого А. М. Кутузова, которому Радищев по¬
святил свой труд, то и он не разделял идей, изложенных в
«Путешествии...» По этому поводу в одном из своих писем
А. М. Кутузов, говоря о Радищеве и его книге, совершенно
откровенно заявлял: «Я величий враг всякого возмущения и
что я никогда не перестану твердить, что критика настоящего
правления есть недозволительное дело и нимало не принадле¬
жит к литературе». И далее: «Я ненавижу возмутительных
граждан, — они суть враги отечества и, следовательно, мои» 5.
Из приведённых отзывов видно, что масоны резко порицали
Радищева и его книгу за свободолюбивые и антикрепостниче¬
ские идеи. Они считали эти идеи Радищева неприемлемыми,
опасными, навеянными исключительно французскими материа¬
листами и французской революцией.
Подобно Екатерине II масоны не хотели видеть того факта,
что идеи книги Радищева навеяны прежде всего русской об¬
щественной жизнью, крепостническими отношениями в стране
и крестьянскими восстаниями.
1	«Переписка московских масонов XVIII века», 1915, стр. 14.
2	Там же, стр. 15.
3	Там же.
4	Там же; стр. 28.
6	Там же, стр. 22.
197

За свою книгу Радищев был приговорен к смертной казни,
которая была заменена ссылкой на 10 лет в Сибирь. Даже то¬
гда, когда он был уже в Сибири, его друг, масон Кутузов, пи¬
сал ему из Берлина, что люди на земле окружены тленностью,
что «всё здесь мечта и сон», что «истинное счастье находится
внутри нас и зависит от самих нас». Он призывал Радищева
«странствовать в собственной твоей области, в самом тебе». Он
убеждал Радищева, что его «положение имеет свои выгоды» и
что в результате этого «может быть, многое представится тебе
в совершенно новом виде, и, кто знает, не переменишь ли ты
образа твоего мыслить и не откроешь ли многих истин, о кото¬
рых ты прежде сего не имел ни малейшего подозрения» '.
Это письмо со всей наглядностью показывает, что Кутузов
убеждал Радищева пересмотреть свои воззрения, отказаться
от идей, изложенных в «Путешествии», и заняться самоанали¬
зом и христианско-нравственным самосовершенствованием.
Трагедия Радищева как деятеля и мыслителя заключалась
прежде всего в том, что он не был связан с народом, не воз¬
главлял его борьбу. Он был дворянским революционером. И
это не могло не сказаться на общем характере его мировоззре¬
ния, на его политических и философских идеях.
В литературных произведениях Радищева немалое место
уделено вопросам экономического развития России, причём и
здесь его помыслы и устремления направлены к тому, чтобы
поднять уровень экономической жизни народа.
«Письмо о Китайском торге» и «Описание моего владения»—
две крупные работы Радищева,, посвящённые вопросам эконо¬
мики России, её торговле и развитию сельского хозяйства.
«Письмо о Китайском торге» послано Радищевым, в 1792 г.
из Иркутска на имя графа А. Р. Воронцова, который занимал
тогда пост президента Коммерц-коллегии и был покровителем
и в некотором роде заступником Радищева.
Разбирая вопрос о Китайском торге, Радищев на первое ме¬
сто ставил задачу улучшения материального благосостояния
крестьян и звероловов, а не выгоды крупных купцов и Ком¬
мерц-коллегии. Он высказывался за усиление товарного про¬
изводства и товарооборота внутри страны, за урегулирование
денежной системы, за организацию зимних промыслов для
крестьян, чтобы улучшить их положение.
Особенно горячо Радищев отстаивает необходимость разви¬
тия отечественной промышленности, мануфактурных предприя¬
тий и деревенских кустарных производств. Он доказывает не¬
обходимость улучшения и развития как сухопутных, так и вод¬
ных путей сообщения.
1 «Переписка московских масонов XVIII века», стр. 195.
198

Вместе с тем он высказывался против того, чтобы россияне
ради торговли и звероловства забывали земледелие.
Радищев возмущался тем, что купцы-скупщики беспощадно
эксплоатировали сибирских крестьян и звероловов.
«Один изо 100 или из 200, — писал Радищев, — живёт не в
долг, другие все наёмники и работают на давших им задатки.
Всю свою добычу запродают заранее; а корыстолюбивые и не¬
милосердые торговщики пользуются трудами и ими обога¬
щаются» ].
«Письмо о Китайском торге», написанное Радищевым в си¬
бирской ссылке, показывает нам, что судьба трудового народа,
его тяжёлое материальное положение попрежнему занимали
и волновали ум и сердце борца и мыслителя. Из «Письма о
Китайском торге» видно, что Радищев страстно возмущался
не только крепостным правом, но и той эксплоатацией, которой
подвергались крестьяне и звероловы Сибири со стороны куп¬
цов-скупщиков. В «Письме о Китайском торге» затрагивается
также ряд других проблем экономического развития России.
Статья «Описание моего владения» относится к тому перио¬
ду, когда Радищев вернулся из ссылки. В этой статье он даёт
картину не только помещичьего, но и крестьянского хозяйства
того времени. Дав описание физико-географических условий
местности, он подробно останавливается на вопросах агротех¬
ники крестьянского хозяйства XVIII века. При этом Радищев
выступает как большой знаток сельского хозяйства, хорошо
вооружённый знаниями современной ему сельскохозяйственной
экономики и агротехники. В своей работе он нередко ссылает¬
ся на новейшие работы, посвящённые проблемам сельского хо¬
зяйства.
Желая поднять производительность сельского хозяйства, Ра¬
дищев высказывается за введение новых культур и новых при¬
ёмов обработки земли, подготовки семян, посева и ухода за
растениями.
«Если можно, — пишет он, — сохи все истреблю» 1 2. Он счи¬
тает великими благодетелями человечества тех людей, которые
изыскивают новые средства для поднятия сельского хозяйства.
«Если кто, — писал Радищев, — искусством покажет путь
лёгкий и малоиздержестный к претворению всякой земли в
чернозём, то будет толикой же благодетель рода человеческо¬
го, как Триптолем или Церера, научившие смертных возделы¬
вать землю» 3.
Высказав эту мысль, Радищев тут же с горечью добавляет;
«Но хотя бы он и явился, благотворный сей Гений, Правитель¬
ства наши не уважут его трудов, и сей жизнодательный новый
1	А. Н. Радищев, Соч., т. II, 1941, стр 29.
2	Там же, стр. 193.
3	Там же, стр. 192.
199

Ираклий поживёт неуважаем, презрен, в изгнании, и поисти¬
не — не велико ли ослепление их?1.
Работа Радищева «Описание моего владения» осталась не¬
оконченной; но по характеру того, что написано, видно, что Ра¬
дищев ставил перед собой задачу — экономически обосновать
необходимость уничтожения крепостного права. Таким обра¬
зом, вернувшись из ссылки, Радищев не отказался от антикре¬
постнических идей. Он продолжает возмущаться крепостным
правом в России, рабским и бесправным положением кресть¬
янства, жестокой эксплоатацией крестьянства со стороны по¬
мещиков, продажей крепостных семьями и в одиночку, отдачей
их в рекруты, насильственными браками и пр. Своё рассужде¬
ние по этим острым вопросам Радищев заканчивает новым ре¬
шительным осуждением крепостного права в России:
«Блаженны, блаженны, — пишет он о крепостных крестья¬
нах, — если бы весь плод трудов ваших был ваш. Но, о горест¬
ное напоминовение! ниву селянин возделывал чуждую и сам,
сам чужд есть, увы!» 1 2.
Свободолюбивые идеи Радищева не остались втуне, они ока¬
зали неизгладимое влияние на развитие передовой русской об¬
щественной мысли. Особенно сильно это влияние сказалось на
дворянских революционерах. Поэтому прав был Герцен, когда
он писал:
«Радищев смотрит вперёд, на него пахнуло сильным веянием
последних лет XVIII века. Его идеалы... — это наши мечты,
мечты декабристов... Что бы он ни писал, так и слышишь зна¬
комую струну, которую мы привыкли слышать и в первых сти¬
хотворениях Пушкина, и в «Думах» Рылеева, и в собственном
нашем сердце» 3.
Прав был и Плеханов, когда лисал, что «Радищев явился у
нас первым в ряду тех передовых учителей жизни, между ко¬
торыми такое видное место заняли потом Чернышевский и До¬
бролюбов. Сходство его практических правил с правилами,
выработанными этими последними, тем более достойно внима¬
ния, что в теории он весьма часто опирался на посылки, имев¬
шие очень много общего с философскими посылками Черны¬
шевского и Добролюбова» 4.
Высокую оценку Радищеву дал В. И. Ленин, ставя его в
один ряд с декабристами и революционерами-разночинцами
70-х годов.
«Нам больнее всего видеть и чувствовать,— писал Ленин, —
каким насилиям, гнету и издевательствам подвергают нашу
прекрасную родину царские палачи, дворяне и капиталисты.
1	А. Н. Радищев, Соч., т. II, 1941, стр. 192.
2	Там же, стр. 171.
3	А. И. Герцен, Соч., т. IX, стр. 270, 271.
4	Г. В. Плеханов, История русской общественной мысли, т. III, 1925,
стр. 318—319.
200

Мы гордимся тем, что эти -насилия вызывали отпор из нашей
среды, из среды великоруссов, что эта среда выдвинула Ра¬
дищева, декабристов, революционеров-разночинцев 70-х го¬
дов»1.
Несомненно положительным и прогрессивным моментом в
социально-политических воззрениях Радищева следует при¬
знать то, что он сумел уже в то время резко противопоставить
интересы трудового народа, в частности крепостного крестьян¬
ства, интересам царизма и дворян-крепостников. Поэтому во¬
прос о дальнейшем развитии материальных и духовных сил на¬
рода он связывал прежде всего с уничтожением в России кре¬
постного права, сословных привилегий, с установлением в
стране демократических порядков, свободы слова, с соблюде¬
нием строгой законности.
Программа Радищева была рассчитана на уничтожение кре¬
постного права. Он искренно верил, что после этого настанет
благоденствие народа; он не знал, что при сохранении частной
собственности на орудия и средства производства разовьются
новые, на этот раз капиталистические формы эксплоатации.
К Радищеву полностью относятся известные слова Ленина,
высказанные в статье «От какого наследства мы отказываем¬
ся?»:
«Нельзя забывать, — писал Ленин, — что в ту пору, когда
писали просветители XVIII века (которых общепризнанное
мнение относит к вожакам буржуазии), когда писали наши
просветители от 40-х до 60-х годов, все общественные вопросы
сводились к борьбе с крепостным правом и его остатками. Но¬
вые общественно-экономические отношения и их противоречия
тогда были еще в зародышевом состоянии. Никакого своекоры¬
стия поэтому тогда в идеологах буржуазии не проявлялось;
напротив, и на Западе и в России они совершенно искренно ве¬
рили в общее благоденствие и искренно желали его, искренно
не видели (отчасти не могли еще видеть) противоречий в том
строе, который вырастал из крепостного» 1 2.
II
Философские воззрения Радищева изложены главным обра¬
зом в трактате «О человеке, о его смертности и бессмертии».
В этой важнейшей работе Радищев выступает как оригиналь¬
ный русский мыслитель-материалист конца XVIII века.
Материалистические воззрения Радищева складывались под
непосредственным влиянием русской общественной жизни, под
влиянием развития и открытий естествознания XVIII века как
в России, так и на Западе, под влиянием философского мате¬
риализма Ломоносова, французских материалистов XVIII века.
1	В. И. Ленин, Соч., т. XVIII, изд. 3, стр. 81.
2	В. И. Ленин, Соч., т. 2, изд. 4, стр. 473.
201

В «Путешествии из Петербурга в Москву» Радищев дал вы¬
сокую оценку научной деятельности Ломоносова. Считая Ломо¬
носова вождём науки XVIII века, он высоко ценил его мате¬
риалистические и естественно-научные взгляды, его эволюци¬
онное учение о происхождении слоёв земных, атомно-молеку¬
лярную теорию, работы в области физики и химии. В работе
«Житие Федора Васильевича Ушакова» Радищев даёт поло¬
жительную оценку книге Гельвеция «Об уме» *.
Из философского трактата Радищева видно, что он хорошо
знал все более или менее выдающиеся философские системы
предшествовавших веков и системы, разработанные в XVIII ве¬
ке. Он даёт критические оценки философским воззрениям Де¬
мокрита, Аристотеля, Эпикура, Лукреция Кара, Бэкона, Гобб¬
са, Спинозы, Декарта, Лейбница, Локка, Руссо, Гельвеция,
Гольбаха, Пристли и др.
Для своего времени Радищев, несомненно, был всесторонне
и глубоко образованным человеком. Он изучил не только фи¬
лософию,. историю, литературу, но и естествознание. Открытия
Ломоносова, Кеплера, Ньютона, учения Лёвенгука, Гершеля и
многих других были им всесторонне изучены, критически
использованы при создании его материалистической философ¬
ской системы.
Философскому трактату Радищева предшествовали значи¬
тельные сдвиги в развитии русской науки. Плодотворные идеи
Ломоносова в области естествознания продолжили Н. Я.Озе-
рецковский, С. Е. Гурьев, Д. А. Галицын, В. Ф. Зуев, И. И. Ле¬
пёхин, Паллас, С. К- Котельников, Румовский и др.
Для изучения природных богатств страны, для расширения
географических и других сведений о ней были организованы
научные экспедиции, обогатившие науку новым фактическим
материалом по геологии, ботанике, зоологии и т. д.
В период между Ломоносовым и Радищевым с философски¬
ми произведениями выступили С. Е. Десницкий, Я. П. Козель¬
ский и др.
Перу С. Е. Десницкого принадлежат оригинальные философ¬
ские работы: «Юридическое рассуждение о разных понятиях,
какие имеют народы о собственности», «Юридическое рассу¬
ждение о начале и происхождении супружества», «Юридиче¬
ское рассуждение о вещах священных» и др.
Большой интерес представляют философские труды Я. П. Ко¬
зельского «Философические предложения» (1768); «Статьи о
философии и частях её из энциклопедии» (1770); «Рассужде¬
ние двух индийцев, Калана и Ибрагима, о человеческом позна¬
нии» (1788).
Перечисленные работы показывают нам, что в период между
Ломоносовым и Радищевым передовая философская мысль в
• См. А. Н. Радищев, Соч., т. I, стр. 177.
202

России развивалась в направлении, противоположном мистике.
Передовые мыслители этого периода ставили вопрос о разви¬
тии общества, о происхождении собственности и семьи, высту¬
пали против схоластики и априоризма в науке и философии,
были сторонниками развития просвещения в.России, развивали
материалистическую теорию познания.
Главным препятствием на пути развития естествознания и
материалистической философии в России того периода была
официальная феодально-церковная идеология господствовав¬
ших в стране классов, их религиозно-идеалистическая филосо¬
фия. Преградой для распространения науки и материализма
было также мистическое учение масонов, проникшее в Рос¬
сию в 30—40-х годах и с особой силой распространившееся в
70—80-х годах XVIII века.
Многие масоны 60—70-х годов XVIII века отдали некоторую
дань вольтерианству. Но по мере развития в России антикре¬
постнического крестьянского движения, по мере нарастания ре¬
волюционных событий во Франции масоны с открытым забра¬
лом стали выступать против идей французских просветителей.
Так, например, друг Н. И. Новикова, масон Т. Л. Сафонов с
ненавистью отзывался о французских просветителях: «Члены
академии развратителей: I. Вольтер, 2. Д’Аламбер, 3. Диде-
рот, 4. Гельвеций, 5. Тюргот, 6. Кондорсот, 7. Ла Гарп, 8. Ла-
моаньон, 9. Дамилаван, 10. Тириот, II. Сорса, 12. Граф Ар-
жансон, 13. Гримм, 14. Барон Гольбах, 15. Лерфа... Коих
должно убегать и писаний их отнюдь не читать» '.
Если масон Новиков занимался большой издательской дея¬
тельностью и филантропией, то основная масса масонов
XVIII века по уши погрузилась в религиозно-мистические идеи,
в магию, в мистические ритуалы и церемонии. Многие из них
серьёзно верили в алхимию, занимались столоверчением, вызы¬
вали духов. Масоны были ярыми врагами материалистической
философии. Имея в своих руках многие типографии, они уси¬
ленно издавали и распространяли в обществе масонскую лите¬
ратуру, засоряя и отравляя сознание читателей мистической
чепухой. Неслучайно на вопрос: «Что есть истинное масон¬
ство?» масон Лопухин отвечал: «христианская нравственность
и деятельность её» 1 2.
В этих условиях появление работ Радищева, проникнутых
материалистическими идеями, несомненно, служило некоторым
противоядием против мистических масонских идей и феодаль¬
но-церковной идеологии.
Некоторые исследователи указывают, что Радищев до 1775 г.
посещал масонские ложи, но надо отметить, что сторонником
мистических идей он никогда не был. Он, например, резко
1	Цит. по книге Г. В. Вернадского «Русское масонство в царствование
Екатерины II», Пг. 1917, стр. 142.
s «Переписка московских масонов XVIII века», стр. 25.
203

отрицательно относился к мистической книге Сен-Мартена
«О заблуждениях к истине», тогда как многие русские масоны
эту зловредную книгу горячо приветствовали. Находясь уже
в заключении в Петропавловской крепости, в лапах Шешков-
ского, Радищев на вопрос последнего: «Не был ли приглашён
в общество мартинистов?» отвечал: «Мартинистом он не
токмо никогда не был, но и мнение их осуждает, что де и
в самой книжке сей значится» х.
В «Путешествии из Петербурга в Москву» в главе «Подбе-
резье» Радищев устами семинариста едко высмеивает масонов,
называя их идеи «бредоумствованием». «Не дошли еще до по¬
следнего края беспрепятственного вольномыслия, но многие
уже начинают обращаться к суеверию. Разверни новейшие та¬
инственные творения, возмнишь быти во времена схоластики
и словопрений, когда о речениях заботился разум человече¬
ский, не мысля о том, был ли в речении смысл. Когда задачею
любомудрия почиталося и на решение исследователей истины
отдавали вопрос, сколько на игольном острии может уместить¬
ся душ» 1 2.
Мистическое учение масонов Радищев считал «пагубной сте¬
зёй» для науки и для человечества. Он призывал бороться с
реакционными мистическими идеями масонов.
Впервые свои философские воззрения Радищев довольно об¬
стоятельно изложил в работе «Житие Фёдора Васильевича
Ушакова» (1789). Уже в этом своём произведении Радищев
подверг критике существовавшие в России общественные по¬
рядки. Хотя он в ряде вопросов не соглашался с французскими
материалистами, но тем не менее высоко ценил их просвети¬
тельские идеи, их материалистический взгляд на природу, их
материалистическую теорию познания. Это произведение не
понравилось даже некоторым друзьям Радищева. Вскоре по
выходе этой работы в свет княгиня Е. Р. Дашкова указывала
на «опасные» и «предосудительные» мысли, имевшиеся в рас¬
суждениях Радищева. Враждебно отнеслись к этой книге Ра¬
дищева масоны, в том числе и А. М. Кутузов, которому было
посвящено «Житие Фёдора Васильевича Ушакова». Не разде¬
ляя материалистических и политических воззрений Радищева,
А. М. Кутузов в письме к Е. И. Голенищевой-Кутузовой по это¬
му поводу писал:
«Книжку сию приписал он мне. Признаюсь, что большую
часть его положений касательно религии и государственного
правления нашел [я] совершенно противоположною моей систе¬
ме. Наипаче не нравилось мне, что коснулся он некоторых
пунктов, которые, по моему мнению, не подлежат литературе.
Всё сие изъяснил я ему в весьма пространном письме» 3.
1	А. Н. Радищев, Поли. собр. соч., т. II, стр. 567.
2	А. И. Радищев, Соч., т. I, стр. 261.
3	«Переписка московских масонов XVIII века», стр. 65—66.
204

Находясь в Петропавловской крепости в руках такого извер¬
га и палача, каким был Шешковский, Радищев написал «Заве¬
щание» своим детям и небольшую повесть о жизни «Филарета
Милостивого». То и другое было написано Радищевым с един¬
ственной целью — показать себя якобы раскаявшимся и осу¬
ждающим свою книгу и тем самым добиться некоторого смяг¬
чения наказания (известно, что Радищеву за книгу «Путеше¬
ствие. . .» грозила смертная казнь).
Повесть о Филарете Милостивом («Положив непреоборимую
преграду») начинается горькими словами: «Положив непре¬
оборимую преграду между вами и мною, о возлюбленные мои,
преграду которую единое монаршее милосердие разрушите
может; лишённый жизнодательного для меня веселия слышати’
глаголы уст ваших; лишённый утешения вас видеть; неимея
даже и той малейшия отрады беседовати с вами в разлучении;
я простру к вам моё слово; безнадёжен, о бедствие! достигнет
ли оно вашего слуха» J.
Надо отметить, что слова эти не достигли тех, к кому они
были обращены. Рукопись повести вместе с «Завещанием»
была приобщена Шешковским к судебному делу Радищева.
В этой повести Радищев указывал, что «добродетель есть
вершина всех наших деяний и наилучшее украшение жития че¬
ловеческого». Он убеждает своих читателей (а первым таким
читателем был Шешковский) быть «мягкосердыми», упраж¬
няться в милосердии, человеколюбии, благодеянии, милости и
упражнениями укреплять в себе эти качества. Радищев указы¬
вает, что «доброделание» никогда не было ненавистно людям,
человеколюбие никогда не считалось пороком, милосердие не
подвергалось презрению. «Поистине, — пишет Радищев, — до¬
стоин тот к оному (милостивому и праведному.—Авт.) прич¬
тён быть, кто,; забывая даже своё благосостояние, старается
ежечасно облегчать бедствия себе подобных». «Помни всечаст¬
но, что умеренность желаний, что любовь к ближнему, сделают
человека щастливым во всяком состоянии». «Блажен иже и
скоты милует» 2.
В данном случае Радищев пытался воздействовать на своих
судей и палачей, вызвать у них искру сострадания к себе и до¬
биться облегчения наказания. Вместе с тем в этом произведе¬
нии Радищев высказывает мысли о бессмертии души, делая
тем самым серьёзные отступления от материалистических идей,
впервые изложенных им в работе «Житие Фёдора Васильеви¬
ча Ушакова». О характере этих уступок Радищева религии и
идеализму будет нами сказано ниже.
Что касается философского трактата «О человеке, его смерт¬
ности и бессмертии», то он был написан Радищевым в период
1	А. И. Радищев, Соч., т. I, стр. 399.
5 Там же, стр. 401, 402.
205

сибирской ссылки, примерно в 1792—1796 гг. Трактат состоит
из четырёх, далеко не одинаковых по своей ценности и до¬
стоинству, книг.
Первую книгу Радищев посвящает проблеме развития чело¬
века из зародыша. Он не соглашается с точкой зрения префор¬
мизма, выдвинутой Сваммердамом, Галлером и развитой в
XVIII веке Бонне. Согласно теории преформизма развитие за¬
родыша есть не что иное, как только простой рост предс-уще-
ствующих зародышей. Рисуя лестницу развития и иерархию
существ, Радищев не соглашается с Бонне и исключает из
иерархии ангелов, архангелов и серафимов.
Отвергая преформизм, Радищев высказывается за новую в
то время теорию эпигенеза. Он развивает мысль, что в процес¬
се постепенного зародышевого развития происходят новые об¬
разования, что зародыши не вложены один в другой в совер¬
шенно готовом виде, а образуются в женском организме.
Радищев с антропологических позиций определяет место че¬
ловека в природе, его взаимоотношения с растительным и жи¬
вотным царством. Он подробно останавливается на интеллек¬
туальных задатках и способностях человека, на ощущениях
как источнике возникновения и развития познания.
Касаясь природы, он указывает, что «шествие природы есть
тихо, неприметно и постепенно» *, т. е. природа находится в из¬
менении, но оно носит чисто эволюционный характер, без вся¬
ких скачков.
Как видим, материализм Радищева носил антидиалектиче¬
ский, механистический характер.
Во второй книге философского трактата Радищев подробно
говорит о материи, о её свойствах и качествах, о движении,
времени и пространстве. В этой книге он с большим сочув¬
ствием приводит известные ему доводы о смертности человече¬
ской души, отстаивает единство души и тела.
Третью и четвёртую книги трактата Радищев в основном по¬
свящает проблеме бессмертия человеческой души, попутно за¬
трагивая другие философские вопросы.
Если в первых двух книгах своего трактата «О человеке,
о его смертности и бессмертии» Радищев развивает материали¬
стические идеи, то в последних двух книгах он делает отсту¬
пления от материализма в сторону деизма, в силу чего его ма¬
териализм теряет боевой характер.
Сущность материалистического учения Радищева состоит в
следующем. По мысли Радищева, природа, вещество суще¬
ствует изначально, независимо от познающего человека и до
человека, материя — источник духовной жизни, источник идей.
«Бытие вещей, — писал Радищев, — независимо от силы по¬
знания о них и существует по себе» 1 2.
1	А. Н. Радищев, Соч., т. II, стр. 66.
2	Там же, стр. 59.
206

В другом месте того же философского трактата Радищев в
соответствии со своей материалистической системой утвер¬
ждает: «Вещи существуют сами по себе, каждая в своей осо¬
бенности» Он считает, что нет растения вообще, животного
вообще, человека вообще, а есть конкретные виды растений,
конкретные виды животных, конкретные люди. Что касается
наших понятий и идей, то «все наши понятия, суждения и за¬
ключения, и самые отвлечённейшие идеи, корень влекут от
предметов чувственных» * 2.
Радищев довольно смело для своего времени утверждал, что
в природе кроме материи, или, по его терминологии, «телес¬
ности», ничего другого не существует, что всё выходящее за
пределы вещественного удра есть только «догадка», но не
факт.
Обращаясь к своему читателю, Радищев учил:
«Устремляй мысль свою; воспаряй воображение; ты мыс¬
лишь органом телесным, как можешь представить себе что-
либо опричь телесности? Обнажи умствование твоё от слов и
звуков, телесность явится пред тобою всецела; ибо ты она, всё
прочее догадка» 3.
Вслед за Ломоносовым к особой форме материи Радищев
относит эфир, электричество, магнетизм, свет. «Сила электри¬
ческая, собранная в Лейденской склянице, взвешена. Кто
знает протяжение и образ силы магнитныя, кто взвешивал её?
Но кто отрицать станет, что она не вещественна?» 4
Существуя объективно, природа, по Радищеву, изменяется
по собственным, ей присущим законам.
В соответствии со своей философско-материалистической
концепцией Радищев вслед за Ломоносовым утверждает прин¬
цип сохранения вещества в природе. Количество вещества, или
материи, в мире всегда остаётся одним и тем же. Материя не
может исчезнуть; она только меняет свою форму, переходит из
одного «начального состояния» в другое «начальное состоя¬
ние».
Превращение вещи в ничто он считает пустой мыслью. «При¬
рода, как то мы видели, ничего не уничтожает, и небытие или
уничтожение есть напрасное слово и мысль пустая»5.
Радищев заявляет, что наряду с сохранением вещества со¬
храняется и энергия, которую он называет «силой». Послед¬
няя подобно материи неуничтожима и вечна. «Никакая сила
в природе, — писал Радищев, — не может пропасть, исчез¬
нуть» 6.
> А. Н. Радищев, Соч., т. И, стр. 115.
2	Там же.
3	Там же, стр. 43.
4	Там же, стр. 85.
5	Там же, стр. 102.
6	Там же, стр. 112.
207

Сама природа тоже ле может превратиться в небытие, исчез¬
нуть. Возражая своим противникам — идеалистам, Радищев
заявляет:
«За смертию тела следует его разрушение. По разрушении
же тела человеческого, части, его составлявшие, отходя к своим
началам, как то мы сказали прежде, действовать и страдать не
престанут, ибо не исчезнут... Следовательно после бытия не¬
бытие существовать не может, и природа равно сама по себе
не может ни дать бытия, ни в небытие обратить вещь, или её
уничтожить» *.
Радищев материалистически подходит и к решению пробле¬
мы о времени и пространстве. Он смело утверждает, что про¬
странство и время являются обязательными условиями бытия.
Вещи, предметы, взятые в отдельности, и природа в целом су¬
ществуют в пространстве и времени. Он пишет:
«Общее всех представлений есть пространство, общее всех
понятий есть время, а общайшее сих общих есть бытие, то что
себе ни вообрази, какое себе существо ни представь, найдёшь,
что первое, что ему нужно, есть бытие, ибо без того не может
существовать о нём и мысль; второе, что ему нужно, есть вре¬
мя, ибо все вещи в отношении или союзе своём понимаются
или единовременны, или в последовании одна за другою; тре- '
тие, что ему нужно, есть пространство, ибо существенность
всех являющихся нам существ состоит в том, что, действуя на
нас, возбуждают они понятие о пространстве...» 1 2.
Радищев утверждал, что время и пространство сами по себе
не являются веществом, а только необходимым условием су¬
ществования материи.
«Всё, что существует, не может иначе иметь бытие, как на-
•ходяся где-либо, ибо хотя пространство есть понятие отвле¬
чённое, но в самом деле существующее, не яко вещество, но
как отбытие оного»3.
Решительное выступление против идеалистической трак¬
товки времени и пространства является большой заслугой Ра¬
дищева как мыслителя.
Радищев доказывал, что время течёт беспрерывно, его
нельзя ни остановить,, ни замедлить, ни ускорить; его нельзя
вернуть (время невозвратимо). В этой невозвратимости вре¬
мени он видел его качественную особенность. «Катится время
беспрерывно, усталости не знает, шлёт грядущее во след пре-
текшему, и всё переменяющееся является нам в новый образ
облечённо» 4.
В трактате «О человеке, о его смертности и бессмертии» мы
находим следующие глубокие высказывания о времени:
1	А. Н. Радищев, Соч., т. II, стр. 101.
2	Там же, стр. 77.
3	Там же, стр. 83.
1	Там же, стр. 99.
203

«О, мера течения, шествия премен и жизни! о, время! по¬
медли, помедли на мгновение хотя едино! — Се безрассудное
желание многих, се желание внимающих гласу своих стра¬
стей и прихотей и отвращающих рассудок свой от познания
вещей. Но время, не внемля глаголу безумия, течёт в порядке
непрерывном. Нет ни единого в нём мгновения, которое бы
возможно было себе представить отделённо, и нет двух мгно¬
вений, коих бы предела ознаменовать возможно было. Не в
след текут они одно другому, но одно из другого рождается
и все имеют предел един и общий. Наималейшее мгновение
разделить можно на части, которые все свойству времени при¬
частны будут; и нет двух мгновений, где бы третие вогнездить
было невозможно. А поелику время есть мера деянию и ше¬
ствию, то нет двух состояний вещи, между коими бы неможно
было вообразить третие, или, паче сказать, нет двух состояний,
между которыми бы назначить можно было предел; ибо едва
одно скончалося, другое уже существует. И сие шествие столь
стеснённо, столь неразрывно, что мысль наша за ним идти мо¬
жет токмо во след, а не одинаковою высотою; ибо вообрази
себе мгновение и состояние вещи в нём, как оно уже претекло,
и ты мыслишь уже в другом мгновении, и вещь находится уже
не в том, в коем о ней ты мыслить стал, и мгновение уже по¬
зади тебя» к
Признавая делимость материи, Радищев тем не менее как
метафизик отрицает бесконечность делимости и последнюю
объявляет свойством воображённым и не существующим1 2.
Философский трактат Радищев посвящает своим друзьям и в
одном месте, обращаясь к ним, восклицает; «Друзья мои! раз¬
дробляя свойства вещественности, да не исчезнет она совсем и
да не будет сами тень и мечта» 3.
Признавая объективный характер существования материи,
Радищев вместе с тем признаёт и объективный характер
свойств материи. К таким объективным, или «сосуществен-
ным», свойствам материи он относит протяжённость (простран¬
ственное положение вещи), образ (форму), тяжесть, притяже¬
ние и отталкивание, движение.
Радищев возражает тем мыслителям прошлых веков, кото¬
рые приписывали материи бездействие (покой). По мысли Ра¬
дищева, в природе абсолютный покой невозможен. Он заяв¬
ляет: «бездействие есть мечта» 4. Тел, находящихся в абсо¬
лютном покое, нет и не может быть. Тела, вещи находятся в
постоянном движении.
Признавая объективный характер притяжения и отталкива¬
ния, Радищев подобно представителям классической механики
1	А. Н. Радищев, Соч., т. II, стр. 99—100.
2	См. там же, стр. 85.
3	Там же, стр. 81.
4	Там же, стр. 85.
11 Иа истории русской философии 209

ставил эти свойства в полную зависимость от массы тела. Он
считал, что притяжение и отталкивание находятся в единстве
и их нельзя отрывать друг от друга.
Особенно большое значение придавал Радищев учению о
движении. Движение объективно, как и сама материя. Отрицая
существование абсолютного покоя в природе и провозглашая
принцип всеобщего движения, он утверждал, что всё в мире
«движется... что движение в мире существует, и оно есть свой¬
ство вещественности, ибо от неё неотступно» \ т. е. неотделимо.
Обращаясь к тем, кто отрицал наличие движения и измене¬
ния в окружающем мире, Радищев писал:
«Безрассудный! когда зришь в превыспренняя и видишь
обращение тел лучезарных; когда смотришь окрест себя и
видишь жизнь, рассеянную в тысящи тысящей образах по¬
всюду, ужели можешь сказать, что бездействие вещественно¬
сти свойственно, и движение ей несродно? Когда всё движется
в природе и всё живёт, когда малейшая пылинка и тело огром¬
нейшее подвержены переменам неизбежным, разрушению и
паки сложению, ужели найдёшь место бездействию и движе¬
ние изымешь вон? Если ты ничего не знаешь бездействуемого,
если всё видишь в движении, то не суемудрие ли говорить о
том, что не существует, и полагать не быть тому, что есть?» 2.
Подобно тому, доказывает далее Радищев, как солнце не
может не сиять, а огонь не может не жечь, — подобно тому и
материя не может быть без движения.
Источник движения материи для Радищева, как и для всех
мыслителей-метафизиков, остался непонятным. Этот вопрос в
философском трактате «О человеке...» он оставил открытым.
«На что нам знать, — спрашивает Радищев, обращаясь к
своим друзьям, — что до сложения мира было, и можно ли нам
знать, как то было?» 3. И тут же отвечает:
«Вещественность движется и живёт; заключим, что-движе¬
ние ей сродно, а бездействие есть вещество твоего воспалён¬
ного мозга, есть мгла и тень» 4.
Естествознание XVIII века, на которое опирался Радищев
в своих философских выводах, находилось на таком уровне,
который не позволял научно обосновать принцип самодвиже¬
ния материи. Вот почему вопрос об источнике движения ма¬
терии Радищев считал напрасным умствованием.
В век Радищева из всех естественных наук главным образом
была развита механика. Механическое естествознание не могло
не наложить свою печать на философскую концепцию Ради¬
щева, ибо философский материализм в своих выводах опи¬
рается на данные естествознания. В «Путешествии из Петер-
1	См. А. Н. Радищев, Соч., т. II, стр. 81.
2	Там же.
3	Там же.
4	Там же.
210

бурга в Москву», говоря об источнике движения, Радищев до¬
пускал божественный первотолчок.
Движение материи Радищев рассматривал с позиций меха¬
нического материализма, и все многообразные формы движе¬
ния он свёл по существу к механической форме движения.
Радищев говорил об эволюции организмов, но понимал её
метафизически, так как отрицал возможность скачков в при¬
роде. По его мысли, развитие совершается постепенно и непре¬
рывно через простое количественное увеличение или умень¬
шение.
В то же время он не был согласен с теорией преформизма
и высмеивал её как теорию «казистую». «Мне кажется, — пи¬
сал Радищев, — что все таковые системы суть плод стихотвор¬
ческого более воображения, нежели остроумного размышле¬
ния» '.
Радищев, выступая против мистицизма, отрицал наличие в
природе какой-либо особой жизненной силы (энтелехии). По
этому поводу он писал: «За таковое же изобретение выдаю
(т. е. тоже считает плодом воображения. — Авт.) и следующее
предположение: приметно или паче явственно, что есть в при¬
роде вещество или сила, жизнь всему дающая» 1 2.
О тяжести Радищев писал: «свойство сие есть сосущественно
вещественности» 3, т. е. неотделимо от вещественности.
Говоря о форме (или, по терминологии Радищева, об
образе) материи, он подчёркивал, что её нельзя отрывать от
самого вещества. Он отрицает какое бы то ни было существо¬
вание бесформенной материи и нематериальной формы.
«Образ (форма. — Авт.) без неё (без материи. — Авт.) быть
не может; уничтожается сцепление, и вещество исчезает; сле¬
довательно, сила сия всякому веществу сосущественна, и од¬
ного без другой вообразить не можно или не должно» 4.
Это утверждение Радищева направлено против идеализма,
отрывающего форму от содержания и провозглашающего при¬
оритет формы над содержанием, допускающего существование
формы до содержания.
# _ *
Человека Радищев считал материальным существом, частью
природы. В своём философском трактате «О человеке, о его
смертности и бессмертии» он писал: «Итак исшёл на свет со¬
вершеннейший из тварей, венец сложений вещественных, царь
земли, но единоутробный сродственник, брат всему на земле
живущему, не токмо зверю, птице, рыбе, насекомому, черепо¬
кожному, полипу, но растению, грибу, мху, плесне, металлу,
1	А. Н. Радищев, Соч., т. II, стр. 139.
2	Там же.
3	Там же, стр. 81.
4	Там же, стр. 80.
211

стеклу, камню, земле. Ибо, сколь ни искусственно его сложе¬
ние, начальные части его следуют одному закону с родящимся
под землёю. Если кристалл, металл или другой какой-либо
камень образуется вследствие закона смежности, то и части,
человека составляющие, тому же следуют правилу»1.
В этом высказывании о человеке со всей силой сказывается
антропологическая метафизическая точка зрения Радищева;
общественная, социальная сторона человека остаётся вне поля
зрения мыслителя.
Радищев говорит не столько об отличии человека от осталь¬
ной природы, сколько старается подчеркнуть то общее, что
имеется у человека с природой. А это общее как раз и заклю¬
чается в том, что и человек, и животное, и растение, и металл,
и земля — всё это проявление материи, но в разных её формах.
Но и этим своим утверждением Радищев наносил удар по
идеализму и религии, учившим о божественном происхождении
человека.
Подчеркнув то общее, что имеется у человека с остальным
материальным миром, Радищев пытался выяснить специфиче¬
ское отличие человека от растительного и животного мира. Он
заявляет, явно возражая французскому материалисту Ла-
метри:
«Мы не скажем, как некоторые умствователи: человек есть
растение; ибо, хотя в обоих находятся великие сходства, но
разность между ими неизмерима» 1 2.
Далее Радищев указывал на те общие анатомические и фи¬
зиологические признаки, которые имеются у человека и живот¬
ных и которые, по его мнению, роднят человека с животным.
«Мы не унижаем человека, находя сходственности в его сло¬
жении с другими тварями, показуя, что он, в существенности,
следует одинаковым с ними законам».
Но вместе с тем человек, указывает Радищев, отличается и
от животных; он имеет вертикальное положение, благодаря
чему его руки стали свободными и он не пресмыкается по
земле, а «смотрит за её пределы» 3. Радищев высоко ценил
мысль французского материалиста Гельвеция, что «руки были
человеку путеводительницы к разуму», что освобождение рук
от функций хождения «есть паче всего человека отличающее
качество» 4.
Говоря о человеке, Радищев доказывал, что на его природу,
характер и поведение оказывают влияние географическая
среда, климатические условия. Вместе с тем он подчёркивал,
что воля, поведение и характер человека определяются и обще¬
1	А. Н. Радищев, Соч., т. II, стр. 45—46.
2	Там же, стр. 46.
а Там же, стр. 48.
4	Там же.
212

ственными условиями, так как «человек паче всех есть суще¬
ство соучаствующее» 1.
Но в ходе дальнейших рассуждений Радищев предаёт забве¬
нию эти догадки и даже отступает от них. Это свидетельствует
о том, что истинных признаков, отличающих человека от
остального животного мира, Радищев не понимал. Главным
отличительным признаком человека от животных Радищев
считал, что «паче всего кажется человек к силам умственным
образован» 1 2.
В вопросе о человеке он стоял на неверных, антропологиче¬
ских позициях и не знал того, что главным признаком, отли¬
чающим человека от животных, является умение производить
орудия труда.
*
*
Радищев твёрдо стоял на той точке зрения, «что и мыслен-
ность есть вещественности свойство»э. Его теория познания
носила материалистический характер, основывалась на при¬
знании внешнего мира, на данных ощущения и опыта.
Он решительно выступает против идеалистического утвер¬
ждения Декарта о так называемых врождённых идеях и поня¬
тиях. Он правильно утверждает: нет и быть не может каких
бы то ни было врождённых идей и понятий. Понятия не извле¬
каются человеком из чистого разума и не вкладываются в наш
мозг извне какой-либо сверхъестественной силой. Понятия воз¬
никают в результате переработки ощущений, получаемых от
воздействия вещественного мира на наши органы чувств.
В «Дневнике одной недели» Радищев среди других мыслей,
обращаясь к человеку, записывает:
«О гордое насекомое! дотронись до себя и познай, что ты и
рассуждать можешь для того только, что чувствуешь, что
разум твой начало своё имеет в твоих пальцах и твоей наготе.
Гордись своим рассудком» 4.
В противовес учению церкви и в отличие от идеалистов Ра¬
дищев допускал, что способностью мыслить обладает не только
человек, но и в некоторой степени высшие виды животных,
только у последних она носит элементарный, примитивный ха¬
рактер. Это своё утверждение он основывает на том, что источ¬
ником знания являются чувства, а последние присуши не од¬
ному человеку, но и животным; только у человека они тоньше^
изящнее, изощрённее и сложнее, чем у животных.
Так, например, говоря о слухе, Радищев отмечает, что у жи¬
вотных слух служит или реакцией на угрожающую внешнюю
опасность, или выражением удовольствия, связанного с приня¬
1	А. Н. Радищев, Соч., т. II, стр. 54.
2	Там же, стр. 49.
3	Там же, стр. 86.
4	Д. Н. Радищев, Соч., т. I, стр. 140.
213

тием пищи, тогда как человек звуком помимо всего другого
может выражать тончайшие настроения своей души, свои пе¬
реживания, эмоции. Только человек создал музыку Глюка,
Моцарта и др. До создания музыки человек дошёл благодаря
тому, что он обладает весьма тонким и нежным слухом.
Превосходство зрения человека над зрением животных Ра¬
дищев иллюстрирует сравнением зрения человека и орла.
Эти и другие примеры Радищев приводит для того, чтобы
показать, что, поскольку человек обладает более изощрён¬
ными, более развитыми чувствами, чем животное, он способен
познать природу глубоко и всесторонне.
Радищев не ставит границ и пределов человеческому ра¬
зуму, его способности проникать в сущность вещей и пра¬
вильно истолковывать её.
«Человек имеет силу быть о вещах сведому. Следует, что
он имеет силу познания, которая может существовать и тогда,
когда человек не познаёт» *.
Сомнение в познавательной силе человеческого разума
является, по Радищеву, необоснованным.
Радищев вполне отдаёт себе отчёт в том, что чувства иногда
«уродствуют естественность», что нередко путь к истине лежит
через предварительные «брожения во тьме и заблуждения,
рождая нелепости, небылицу, чудовищей». Это нисколько не
смущает его и ни на минуту не колеблет его веры в познава¬
тельную силу человеческого разума.
«Все однакоже заблуждения человека и нелепости, — пишет
Радищев, — суть доказательство мыслящего его существа, и
что мысль есть наисвойственнейшее качество его» 1 2 3.
Радищев считает, что если заблуждения и возникают, то «не
от вещи и не от действия её над нашими чувствами... но от
расположения нашей чувственности» 5. Например, болеющему
желтухой все предметы кажутся жёлтыми. Предметы равной
величины, расположенные не на одинаковом расстоянии от
нас, кажутся нам различной величины. Но первое объясняется
болезненным состоянием организма, а второе — «законами
перспективы».
Следовательно, если иногда и возникают заблуждения, то в
этом повинны не внешние предметы и вещи, которые нас ни¬
когда не обманывают, а наши “чувства или рассудок: иногда
«худо познать можем союзы вещей (связь вещей. — Авт.) или
их отношение»4. Рассудок иногда может извлекать ложное
заключение из посылок. Чаще всего в заблуждение вводят, го¬
ворит Радищев, те или другие «склонности», «страсти», «ле¬
ность», «нерадение», «случайные внешние признаки». Но при
1	А. Н. Радищев, Соч., т. II, стр. 59.
2	Там же.
3	Там же, стр. 60.
4	Там же, стр. 61.
214

известной осторожности и трудолюбии человек может избе¬
жать ошибок или свести их к минимуму.
«Итак, — пишет Радищев, — воздохнём о заблуждениях че¬
ловеческих, но почерпнём из того высшее стремление к позна¬
нию истины и ограждению рассудка от превратности» *.
Отсюда видно, что отдельные заблуждения чувств или рас¬
судка не обезоруживают Радищева перед скептиками, а за¬
ставляют изыскивать всё новые и новые пути познания.
По Радищеву, наше знание истинно. Путь к истине лежит
через чувственные восприятия. Но ощущения — не единствен¬
ный источник знания, а только исходный. Данные ощущений,
чтобы стать знанием, должны быть затем переработаны чело¬
веческим разумом. Радищев утверждал, что хотя нервы —
причина чувствования, но от мозга, как материального суб¬
страта, зависят такие деяния, как понятие, память, рассудок,
воображение, мышление и т. д.
Отсюда видно, что в теории познания Радищев выступает
как материалист, хотя его материализм не диалектический, а
метафизический, созерцательный. Он правильно заявлял, что
«чувствование предваряет рассудку», но тут же добавлял: «Че¬
ловек во мгновение сие становится весь чувствование, рассудок
молчит и страждет естественность» 1 2.
Уже отсюда видно, что Радищев ещё не понимал сложности
и противоречивости человеческого познания, диалектического
взаимоотношения между природой как объектом познания
и познающим человеком как субъектом. Он понимал по¬
знание односторонне, отвлечённо, не включал в него обще¬
ственную практическую и критическую деятельность людей.
Поэтому к Радищеву в полной мере относятся известные
слова Маркса:
«Главный недостаток всего предшествовавшего материа¬
лизма — включая и фейербаховский — заключается в том, что
предмет, действительность, чувственность, берется только в
форме объекта, или в форме созерцания, а не как человеческая
чувственная деятельность, практика, не субъективно» 3.
В отличие от гилозоистов Радищев правильно утверждал,
что не вся материя способна превращать «чувствительность» в
«разумение», ощущение в мышление. Мышление присуще не
всей материи. Камень, трава, дерево не мыслят, так как они
не имеют органа мышления — мозга. Мыслит человек.
В противовес учению церкви и идеалистов Радищев считал,
что человек своим разумом обязан природе. Но способностью
мыслить от природы наделён только мозг, а не сердце и не
1	А. Н. Радищев, Соч., т. II, стр. 62.
2	Там же, стр. 54.
3	Ф. Энгельс, Людвиг Фейербах и конец классической немецкой фило¬
софии, Госполитиэдат, 1948, стр. 55.
215

какой-либо другой орган. «Мысль свойственна одной главе, а
не ноге или руке»; «мысль находится в твоей главе» Ч
Таково несколько наивное, но тем не менее материалистиче¬
ское толкование Радищевым происхождения мышления.
Хотя Радищев был материалистом и считал, что мышление
порождается материей, мозгом, но правильно объяснить при¬
роду мышления он не мог. Будучи материалистом-метафизи¬
ком, отрицая скачки в развитии природы и мышления, он не
мог дать научного объяснения возникновения сознания и пере¬
хода от ощущения к мышлению. Наука XVIII века ещё не дала
фактического материала для правильного решения этого во¬
проса; Радищев ошибался, когда указывал, что» «мысленность
твоя протяжённа» 1 2.
Радищев верил в поступательный характер человеческого по¬
знания, в способность человека подчинить природу своим це¬
лям. Удивительной бодростью, глубоким оптимизмом веет от
его слов:
«И как не возгордиться человеку во бренности своей, подчи¬
няя власти своей звук, свет, гром, молнию, лучи солнечные,
двигая тяжести необъятные, досязая’ дальнейших пределов
Вселенныя, постигая и предузнавая будущее. Таковые раз¬
мышления побудили некогда сказать Архимеда: если бы воз¬
можно было иметь вне земли опору неподвижную, то бы он
землю превратил в её течении. Дай мне вещество и движение,
и мир созижду, вещал Декарт» 3.
В отсутствии у человека пресыщения в познании мира, в
стремлении к постоянному совершенствованию знания Ради¬
щев видел одну из лучших сторон человеческого разума, залог
бесконечного прогресса человеческого познания и науки.
«Итак, — пишет Радищев, — стремление к совершенствова¬
нию, приращение в совершенствовании кажется быть метою
мысленного существа, и в сем заключается его блаженство; но
сему стремлению к совершенствованию, сколь оно ни ограни¬
ченно есть, предела и конца означить невозможно: ибо чем
выше человек восходит в познаниях, тем пространнейшие от¬
крываются ему виды... Оттуда все старания наши, все наши
стремления беспредельны... Рвение к науке ненасытимо, воз-
родяся единожды; любочестие всеалчно, желало всю землю
зреть своим подножием... Всякую мысль, всякую мечту мы
тщимся поставить мер превыше; где мы обретаем предел и
ограду, там будто чувствуем плен и неволю, и мысль наша
летит за пределы вселенныя, за пределы пространства, в цар¬
ство неиспытанного. Даже телесность наша тщится во след
мысли и жаждет беспредельного» 4.
1	А. Н. Радищев, Соч., т. II, стр. 74.
2	Там же, стр. 84.
3	А. Н. Радищев, Соч., т. I, стр. 180.
4	А. Н. Радищев, Соч., т. II, стр. 134.
216

В теории познания Радищев отводит значительное место
опыту. «Я сам знаю, чувствую, — говорит он, — что для убе¬
ждения в истине... нужно нечто более, нежели доводы ум¬
ственные. ..»1 Обращаясь к идеалистам, игнорировавшим
опытное знание и отрывавшим мышление от эмпирических
данных, Радищев восклицал: «О умствователи! . держитесь
опытности и пользу свою почерпайте из неё» 1 2.
Касаясь разумных рассуждений человека, Радищев рассма¬
тривает их как своего рода продолжение опыта, как дополне¬
ние к опыту. Таким образом, опыт у него является необходи¬
мым моментом в познании. Вне опыта нет знания. Знания на¬
чинаются с опыта, с воздействия внешних предметов на наши
органы чувств.
«Рассуждение есть ничто иное, как прибавление к опытам,
и в бытии вещей иначе нельзя удостовериться, как чрез
опыт» 3.
Радищев правильно считал, что опыт является тем фунда¬
ментом, на котором могут возникнуть и пышно расцвести есте¬
ственные науки. «Распространение просвещения и общий разум
показали, что опыты суть основание всего естественного позна¬
ния» 4.
Хотя Радищев и делает некоторые слабые намёки на един¬
ство субъекта и объекта в процессе познания, всё же актив¬
ность признаётся им только за объектом познания. Последний
воздействует на чувство субъекта, задавшегося целью познать
вне его существующий мир и его закономерности. Что же ка¬
сается познающего человека, то в процессе познания он, по
мнению Радищева, выступает как существо страдательное,
пассивно воспринимающее воздействия внешнего мира. В по¬
нятие «опыта» Радищев не включал общественно-историче¬
скую, производственную деятельность людей.
Таким образом, понятие «опыт» у Радищева не выходит за
рамки метафизического материализма XVIII века; оно огра¬
ничивается только чувственным восприятием.
В своём философском трактате Радищев останавливается на
вопросе о появлении великих людей. Он высмеивает утвер¬
ждение Пифагора, Аполлония Тианийского, Архия о переселе¬
нии души из одной великой личности в другую. Такие доводы
он считает «нашему веку посмеялищем». «Такими-то доводами,
любезные мои, — пишет Радищев, — стараются дать вид
правдоподобия нелепости, и смехотворному дают важность» 5.
И далее Радищев добавляет: «Колеблюся, нужно ли опровер¬
жение на таковые надутые доказательства; ибо известно, что
1	А. Н. Радищев, Соч., т. И, стр. 110.
2	Там же, стр. 82.
3	Там же, стр. 60.
4	Там же, стр. 50.
5	Там же, стр. 128.
217

нужно Пифагору было о себе сказать, что он был прежде
Евфорбий, для того, что он утверждал преселение душ» *.
Радищев отвергает ту идеалистическую мысль, что великий
человек уже родится великим. Эту мысль он объявляет «то¬
щим» и «пустым доказательством». По мысли Радищева, не
одна природа, но и сложившиеся в обществе благоприятные
«обстоятельства делают великого мужа» 1 2.
А там, где благоприятных обстоятельств налицо нет, те или
иные задатки в человеке могут не развиться, остаться в воз¬
можности, не превратиться в действительность.
«История свидетельствует, что обстоятельства бывают слу¬
чаем на развержение великих дарований; но на произведение
оных природа никогда не коснеет, ибо Чингис и Стенька Разин
в других положениях, нежели в коих были, были бы не то, что
были; и не царь во Греции, Александр был бы, может быть,
Картуш. Кромвель, дошедши до Протекторства, явил великие
дарования политические, как-то: на войне великие качества
военного человека, но, заключённый в тесную округу монаше¬
ский жизни, он прослыл бы беспокойным затейником и часто
бы бит был шелепами. Повторим: обстоятельства делают вели¬
кого мужа» 3.
Решить научно вопрос о роли великих людей в обществен¬
ной жизни Радищев, будучи идеалистом во взглядах на обще¬
ство, не мог. Но те мысли, которые им были высказаны, сы¬
грали в то время прогрессивную роль.
Взгляд Радищева на природу и её явления был материали¬
стическим, но не был свободен от деизма. В чём же сказы¬
вался деизм Радищева? Он прежде всего выражался в том,
что Радищев допускал возможность бога в качестве творца и
вседержителя вселенной. «Все вещи... суть или сами по себе,
или от других. Одни суть причины, другие действия. Но вос¬
ходя от одной причины к другой, постепенно дойдём до край¬
ние или вышшие всех, которую именуем богом. Из самого сего
понятия следует что первейшая причина отличествует от всех
других, что все другие суть ограничены тем самым, что они
существуют не сами собой, и что первая причина есть неогра-
ничена ибо она существует сама по себе» 4.
В данном случае Радищев отступает от материализма, его
материализм облекается в форму деизма. Это значительно сни¬
жает достоинство материализма Радищева, делает его в борьбе
с идеализмом непоследовательным. За непоследовательность
1	А. Н. Радищев, Соч., т. II, стр. 128.
2	Там же, стр. 129.
3	Там же, стр. 128—.129.
* А. Я. Радищев, Соч., т. I, стр. 402.
218

и деизм Радищева ухватились впоследствии русские идеали¬
сты и реакционеры, чтобы причесать Радищева под идеалиста
и затушевать его материалистические идеи.
Необходимо отметить, что если первую и вторую книги фи¬
лософского трактата Радищев посвящает обоснованию мате¬
риалистического взгляда на природу и доказывает смертность
не только человеческого тела, но и его души, то третья и чет¬
вёртая книги того же трактата посвящены рассуждениям о
возможности бессмертия человеческой души. Следует сказать,
что мысли о бессмертии души впервые были им сформулиро¬
ваны в то время, когда он сидел в Петропавловской крепости.
В произведении «Положив непреоборимую преграду» (о Фи¬
ларете Милостивом) Радищев писал: «Все вещи... суть
сложны, или единственны, то есть несложны. Все сложные
суть протяжённы; к сим принадлежат все телеса, ибо суть про¬
тяжённы. Всякое протяжение можно делить на части. Возьми
мысленно малейшую часть тела, дели её на части, разум не-
найдёт в разделении сем предела и какую бы я часть себе не-
вообразил, вообразить могу оныя половину. Следует что всякое
тело может разделиться, разрушиться, изменить свой вид, уме¬
реть. По сему человек, яко вещество сложенное, умирает.
Напротив того если воображу себе вещество несложное, то
немогу найти в нём частей; оно будет неразделимо, неможет
разрушиться, следует неможет умереть» ’.
Вот к такому несложному, неразделимому, простому, непро¬
тяжённому, по Радищеву, следует отнести человеческую душу.
Он пишет:
«Напряги все мышцы свои, устремися на разрушение мысли;
силы твои немощны и тщетно старание. Мысль нераздельна,
ибо несложна. Что же мысль или несложенное производит. Ко¬
нечно несложенное, ибо невозможно чтобы сложенное, неслож¬
ность производило. Мысль производящее существо именуем
мы душею. А поелику душа есть несложна, то и неразделима,
неможет разрушиться, не умрёт. Познай, о человек твоё вели¬
чество, ты сопричастен божеству; если тело твоё разрушится
то мысль твоя вечна и душа бессмертна» 1 2.
Эти же ненаучные, явно деистические мысли, но более по¬
дробно Радищев высказывает в последних двух книгах фило¬
софского трактата «О человеке, о его смертности и бессмер¬
тии».
Радищев всё же считал,, что доказать бессмертие души опыт¬
ным путём, научными данными нельзя. Поэтому в качестве
главных аргументов, если верить в бессмертие, он выдвигает
аналогии. Но и здесь он оговаривается: «если должно верить
сходственности аналогии» 3.
1 А. Н. Радищев, Соч., т. I, стр. 402—403.
в Там же, стр. 403.
3	А. Н. Радищев, Соч., т. II, стр. 140.
219

Он не сомневался в том, что после смерти человека его тело
распадётся на те вещественные стихии, из которых оно со¬
стоит, что они «отойдут в своё начало и действовать будут в
других сложениях» *.
Важнейший закон природы, закон сохранения вещества,
обоснованный экспериментально Ломоносовым, Радищев, как
уже отмечалось выше, горячо поддерживал и на него опирался
в своих философских материалистических выводах. Но на
этот же закон и закон сохранения движения («сил») ссылался
Радищев и в предположении возможности бессмертия челове¬
ческой души 1 2.
Говоря о человеческой душе, Радищев ставит вопрос:
«Нельзя ли сказать, что она вступит в союз с другими сти¬
хиями по свойству, может быть, смежности, нам неизвестной,
и новое произведёт сложение?» И отвечает: «О, возлюбленные
мои, я чувствую, что несуся в область догадок, и, увы, догадка
не есть действительность» 3.
В той же четвёртой книге своего трактата, который он пи¬
сал в ссылке в Илимске, Радищев, обращаясь к своим друзьям
в Петербурге и Москве, скорбит о разлуке с ними и, высказы¬
вая предположение о бессмертии души, тут же сравнивает бес¬
смертие с сновидением, с мечтой:
«Пускай рассуждение (о бессмертии души. — Авт.) наше
воображению будет смежног но поспешим уловить его, поте¬
чём ему во след в радовании; мечта ли то будет, или истин¬
ность; соблизиться с вами когда-либо мне есть рай. Лети, душа,
жаждущая видети друзей моих, лети во сретение и самому
сновидению; в нём блаженство твоё, в нём жизнь» 4.
Через несколько страниц Радищев, говоря о предположе¬
нии бессмертия души, указывает, что оно больше является
плодом воображения, нежели твёрдым и убедительным фак¬
том.
«Может быть, — писал Радищев, — я заблуждаю, но блу-
ждение сие меня утешает, подая надежду соединиться с вами:
подобно, как будто привлекательное какое повествование, в
истинности никакой основательности не имеющее, но живно-
стию своих изображений, блеском картин и сходствием своих
начертаний удаляя, отгоняя даже тень печального, влечёт,
воображение, а за ним и сердце в царство хотя мечтаний, но
в царство веселий и утех» 5.
Отсюда видно, что хотя Радищев и говорил в предположи¬
тельной форме о возможности бессмертия человеческой души,
но доводы о бессмертии он считал неубедительными, шаткими.
1	А. И. Радищев, Соч., т. II, стр. 140.
2	См. там же, стр. 1С2.
3	Там же, стр. 140—141.
4	Там же, стр. 126. Подчёркнуто мной. — Авт.
5	Там же, стр. 130. Подчёркнуто мной. — Авт.
220

Бессмертие души, по его мнению, можно было только при
желании воспринять на веру, не требуя научных подтвер¬
ждений.
Подчёркивая зависимость способности мышления от чувств,
Радищев во второй книге своего трактата доказывает, что все
«усилия, чтобы отделить душу от тела, напрасны суть и бес¬
сильны».
Стремление отделить душу от тела и объявить её бессмерт¬
ной Радищев считал бесплодным умствованием и гаданием.
В той же второй книге «О человеке, о его смертности и бес¬
смертии» он писал:
«Не с телом ли ростёт душа, не с ним ли мужает и кре¬
пится, не с ним ли вянет и тупеет? Не от чувств ли ты полу¬
чаешь все свои понятия и мысли? Если ты мне не веришь,
прочти Локка. Он удивит тебя, что все мысли твои, и самые
отвлечённейшие, в чувствах твоих имеют своё начало. Как же
душа твоя без них может приобретать понятия, как мыслить?
Почто бесплодно делать её особым от чувственности веще¬
ством? Ты похож в сем случае на того, кто бы захотел дать
душу носу твоему, дать душу уху, дать её глазу, а в осязатель¬
ности твоей было бы столько душ, сколько точек есть на по¬
верхности твоего тела. Неужели на всякое деяние тела дадим
ему душу? Гортань моя возгласит песнь, и я скажу, что есть
во мне вещество поющее; отверзу уста и возглаголю, а ты ска¬
жешь, что есть во мне вещество говорящее, и только для того,
чтобы от телесности отбыть. Странник! ты чуждаешься матери
твоей, отрицаешь чувствам мысленности происхождение. Все
познания твои приходят к тебе от чувств твоих, и ты хочешь,
чтоб мысленность моя была им чужда, имела существо, им
совсем противоречущее» *.
Приведя ещё несколько доводов, подтверждающих несо¬
мненную смертность души, Радищев восклицает:
«Мне скучно становится собирать ещё доводы на то, что
столь ясно кажется...» Верящим в бессмертие души Радищев
указывал, что воззрение их не согласуется с естествознанием,
противоречит научному мышлению. «Скажи, о ты, желающий
жить по смерти, скажи, размышлял ли ты, что оно не токмо
невероятно, но и невозможно»1 2.
Рассуждения Радищева во второй книге совершенно не со¬
гласуются с рассуждениями в третьей и четвёртой книгах.
Если в последних двух он говорит о возможности бессмертия
души, то во второй книге это бессмертие им отрицается.
Поэтому нельзя говорить о глубокой вере Радищева в бес¬
смертие человеческой души; он в своей книге приводит и
комментирует все известные по тому времени доводы
1	А. Н. Радищев, Соч., т. II, стр. 92.
2	Там же, стр. 94.
221

о смертности души, об отсутствии загробной жизни как доводы
научные, неопровержимые, а противоположные им — как до¬
воды недоказуемые, воспринимаемые только на веру.
«Итак, о смертный! — писал Радищев, — оставь пустую
мечту, что ты есть удел божества! Ты был нужное для земли
явление вследствие законов предвечных. Кончина твоя при¬
спела,. нить дней твоих прервалася, скончалося для тебя время
и настала вечность!» 1
В подтверждение мысли о смертности души Радищев при¬
водит слова из трагедии античного поэта Сенеки:
«По смерти всё ничто
И смерть сама ничто.
Ты хочешь знать то, где
Будешь по кончине?
Там будешь ты, где
Был ты до рожденья»1 2
Далее Радищев указывает, что с наступлением смерти тела
разрушится и мозг, и спрашивает: «Где будет прежний ты, где
твоя особенность, где личность?» И тут же в лаконической
форме отвечает: «Верь, по смерти всё для тебя минуется, и
душа твоя исчезнет» 3.
Небезынтересен следующий довод Радищева о смертности
не только человеческого тела, но и человеческой души:
«Итак, если мозг и глава нужны для мысления, нервы для
чувствования, то как столь безрассудно мечтать, что без них
душа действовать может? Как может она быть, когда она их
произведение, а они к разрушению осуждены? Не токмо не
можно вообразить себе, что есть такое вещество простое, не¬
разделимое, дух; но и того вообразить нельзя, чтобы они были
по разрушении, хотя бы и существовали» 4.
В вопросе о бессмертии человеческой души Радищев отдал
дань своему веку: материализм его ещё носил на себе печать
деизма. Однако материалистические взгляды явно брали у Ра¬
дищева верх над деистическими.
А. С. Пушкин, познакомившись с философским трактатом
Радищева «О человеке, о его смертности и бессмертии», писал:
«Он охотнее излагает, нежели опровергает доводы чистого
афеизма» 5.
Материалистическое учение Радищева сыграло в России того
периода большую роль как в борьбе с церковно-религиозным
мировоззрением, так и в борьбе с мистическими бреднями ма¬
сонов и со всякого рода предрассудками.
1	А. Н. Радищев, Соч., т. II, стр. 96.
2	Там же, стр. 95.'
3	Там же.
4	Там же.
6	А. С. Пушкин, Собр. соч., т. V, изд. 1936, стр. 272.
222

Радищев был преданным сыном русского народа. Непод¬
дельная, неподкупная любовь к России и русскому народу чув¬
ствуется в каждом его произведении.
Только будучи великим патриотом своей отчизны, можно
было в конце XVIII века выступить с такими произведениями,
как ода «Вольность» и «Путешествие из Петербурга в Мо¬
скву», и заклеймить царизм, крепостное право, продажность
чиновничества, паразитизм, праздность и разврат правящих
классов, провозгласить идею уничтожения крепостнических
порядков, демократическую форму правления.
Пушкин с скрытым восхищением говорил о Радищеве как
о человеке, который несмотря ни на что поднял свой голос в
защиту крепостного крестьянства.
«Если мысленно перенесёмся мы к 1791 году, — писал
А. С. Пушкин в статье «Александр Радищев», — если вспо¬
мним тогдашние политические обстоятельства, если предста¬
вим еебе силу нашего правительства, наши законы, не изме¬
нившиеся со времён Петра 1-го, их строгость... Если поду¬
маем: какие суровые люди окружали... престол Екатерины, то
преступление Радищева покажется нам действием сумасшед¬
шего. Мелкий чиновник, человек безо всякой власти, безо вся¬
кой опоры, дерзает вооружиться противу общего порядка,
противу самодержавия, противу Екатерины!» 1
Самоотверженную готовность Радищева пожертвовать своей
жизнью, но добиться облегчения участи крепостных крестьян
А. С. Пушкин воспел в следующих строках первоначального
наброска своего стихотворения «Я памятник себе воздвиг не¬
рукотворный»:
И долго буду тем любезен я народу,
Что звуки новые для песен я обрел,
Что вслед Радищеву восславил я свободу
И милосердие воспел.
Пушкин метко охарактеризовал Радищева как борца «с ду¬
хом необыкновенным... действующего с удивительным само¬
отвержением и с какой-то рыцарскою совестливостию» 1 2.
В работе «Беседа о том, что есть сын отечества» Радищев
даёт обоснование, кого следует считать сыном отечества, т. е.
патриотом. Он правильно утверждал, что не всякого рождён¬
ного в отечестве можно считать патриотом или сыном отече¬
ства. Исходя из теории «естественного права», он доказывал,
что сыном отечества, или патриотом, не может считаться тиран,
насильник и притеснитель народа, обманщик и убийца невин¬
ных людей, поработитель и вертопрах, грабитель, кровопийца
1	А. С. Пушкин, Собр. соч., т. V, стр. 268.
2	Там же.
223

и лентяй, ибо «доказано уже, что истинный человек и сын Оте¬
чества есть одно и то же» Стало быть, понятия «патриот» и
«истинный человек» у Радищева тождественны.
Патриотом, говорил Радищев, может считаться только тот,
кто бескорыстно служит родине и народу, не требуя за это
вознаграждения.
Высшим общественным долгом человека, доказывает Ради¬
щев, является активное содействие умножению благосостояния
родины, её славы, могущества и всеобщего к ней уважения.
Для истинного патриота судьба родины — превыше всего.
Ради процветания своего отечества он готов пойти на любые
лишения и жертвы, ради него готов отдать всё, в том числе
и свою жизнь.
Для патриота «нет низкого состояния в служении Отече¬
ству; служа оному, он знает, что он содействует здраво¬
носному обращению, так сказать, крови Государственного
тела.—Он скорее согласится погибнуть и исчезнуть, нежели
подать собою другим пример неблагонравия, и тем отнять
у Отечества детей, кои бы могли быть украшением и подпо¬
рою оного» 1 2.
Патриот должен заботиться о сохранении целостности своего
государства, о приращении в нём богатства, о расцвете науки
и искусства, об улучшении положения сограждан.
«Он страшится заразить соки благосостояния своих согра¬
ждан; он пламенеет нежнейшею любовию к целости и спокой¬
ствию своих соотчичей; ни чего столько не жаждет зреть, как
взаимной любви между ними; он возжигает сей благотворный
пламень во всех сердцах; — не страшится трудностей, встре¬
чающихся ему при сем благородном его подвиге; преодоле¬
вает все препятствия, не утомимо бдит над сохранением чест¬
ности, подаёт благие советы и наставления, помогает несчаст¬
ным, избавляет от опасностей заблуждения и пороков, и ежели
уверен в том, что смерть его принесёт крепость и славу Оте¬
честву, то нестрашится пожертвовать жизнию; естьли же она
нужна для Отечества, то сохраняет её для всемерного соблю¬
дения законов естественных и отечественных; по возможности
своей отвращает всё, могущее запятнать чистоту, и ослабить
благонамеренность оных, яко пагубу блаженства и совершен¬
ствование Соотечественников своих. Словом, он благонра¬
вен!» 3
Патриот, говорил Радищев, должен обладать высокой ду¬
шевной чистотой, он должен быть человеком высокого вну¬
треннего благородства. «Последний отличительнейший знак
сына Отечества, когда он благороден» 4.
1	А. И. Радищев, Соч., т. I, стр. 220.
2	Там же, стр. 221.
3	Там же.
4	Там же.
224

Как и Ломоносов, Радищев считал русский народ народом
трудолюбивым, талантливым и способным на всё возвышенное
и прекрасное. В русском народе он отмечал безграничную спо¬
собность к самостоятельному творчеству, к созидательному
труду. Он указывал, что у русского народа имеется героиче¬
ское прошлое, а в будущем его ожидают ещё более славные и
героические дела, которые выдвинут его на одно из первых
мест в мире. Наряду с этим он отмечал такие черты в русском
народе, как ненависть к угнетателям, решимость в начатых
действиях, храбрость и стойкость в борьбе. Этими качествами
русского народа Радищев гордился.
В «Сокращённом повествовании о приобретении Сибири»
Радищев писал: «Твёрдость в предприятиях, неутомимость в
исполнении суть качества, отличающие народ Российский...
О народ, к величию и славе рождённый!»
В «Путешествии из Петербурга в Москву» Радищев выразил
горячую уверенность в том, что в России рано или поздно совер¬
шится народная революция, которая породит великих мужей,
учёных, философов, писателей, государственных деятелей и т. д.
«О... если бы тяжкими узами отягчённые, яряся в отчаянии
своём, разбили железом, вольности их препятствующим, главы
наши, главы бесчеловечных своих господ и кровию нашею
обагрили нивы свои! что бы тем потеряло государство? Скоро
бы из среды их исторгнулися великие мужи для заступления
избитого племени, но были бы они других о себе мыслей и
права угнетения лишенны. — Не мечта сие, но взор прони¬
цает густую завесу времени, от очей наших будущее скрываю¬
щую; я зрю сквозь целое столетие» 1 2.
Немногим более чем через столетие после этих проникно¬
венных слов Радищева русский народ навсегда освободился
от своих вековечных угнетателей — помещиков и капиталистов,
и не только освободился, но и построил новое, социалистиче¬
ское общество, создал свою, социалистическую интеллиген¬
цию, свои многочисленные кадры для управления страной,
обеспечил могучий расцвет производительных сил и культуры
родины, с честью отстоял её в борьбе с немецкими фаши¬
стами и японскими самураями, разгромив их наголову.
Преданным патриотом своего народа Радищев остался до
конца своей жизни. Ни тюрьма, ни длительная ссылка в
Илимск, ни другие гонения и преследования не сломили
антикрепостнических убеждений великого борца, просвети¬
теля и революционера.
После смерти Екатерины II (1796 г.) вступивший на престол
её сын Павел решил разыграть из себя «гуманиста», вернул
Радищева из Илимска, но повелел ему жить в деревне.
1	А. Н. Радищев, Соч., т. II, стр. 146—147.
2	А. И. Радищев, Путешествие из Петербурга в Москву, стр. 297.
15 Ив истории русской философии 225

При Александре I Радищеву разрешено было жить в Пе¬
тербурге. Александр I хотел; прослыть либеральным царём и
вместе с тем рассчитывал «приручить» Радищева. С этой
целью Радищев был привлечён в Комиссию по составлению
законов. Но эти вероломные акты царского правительства
не примирили его с царизмом и крепостничеством, не обезо¬
ружили его идейно.
Всё ещё питая надежды на осуществление, хотя бы частич¬
ное, своих идеалов, Радищев собирается служить народу
иными средствами; он с необычайной энергией взялся за ра¬
боту. В качестве члена Комиссии он составил «Записку о за¬
коноположении», «Проект гражданского уложения», «О це¬
нах за людей убиенных» и другие проекты, в которых в более
осторожной форме, чем в «Путешествии» и оде «Вольность»,
продолжал отстаивать антикрепостнические идеи, требовал
свободы слова, введения суда присяжных, отмены телесных
наказаний и т. д. Эти идеи вызвали недовольство членов Ко¬
миссии и её председателя графа Завадовского. Последний
пригрозил Радищеву новой ссылкой в Сибирь. Жизнь Ради¬
щева, затравленного царским правительством и крепостни¬
ками, трагически оборвалась 12 сентября 1802 г.
Незадолго до смерти Радищев заявил: «Потомство за меня
отомстит».
Царскому правительству, несмотря на все его усилия, не
удалось вытравить имя Радищева из памяти русского народа,
из истории русской культуры, где он занимает видное и по¬
чётное место как просветитель и борец против крепостного
права и царизма, как мыслитель-материалист.
А. Н. Радищев — крупнейший мыслитель XVIII века,
страстный обличитель самодержавия и крепостничества, ве¬
ликий патриот русского народа. Он оставил неизгладимый
след в развитии революционных идей в России. Его работы:
ода «Вольность», «Путешествие из Петербурга в Москву»,
запрещённые царским правительством, находили доступ к
сердцу русского народа, воспитывали ненависть к царизму
и крепостничеству. Радищев — идейный предшественник и
отец декабристов.
Философские воззрения Радищева, материалистические в
объяснении природы, содержат, однако, серьёзные недостатки,
порождённые условиями эпохи, в которой жил мыслитель.
Но в своё время они, несомненно, сыграли положительную
роль в развитии русской материалистической философии, в
борьбе с средневековой схоластикой, религиозными суеве¬
риями и мистическими идеями масонов и оказали влияние на
развитие передовой философской мысли в России.

А. И. ГЕРЦЕН —КЛАССИК
РУССКОЙ ФИЛОСОФИИ XIX ВЕКА
М. Т. ИОВЧУК и И. Я- ЩИ ПАНО В
/
I
30—40-е годы XIX века ознаменовались могучим взлётом
русской революционной теоретической мысли, нашедшей своё
выражение в трудах А. И. Герцена и В. Г. Белинского.
Враги крепостного строя и царизма, Герцен и Белинский
явились пионерами революционно-демократического движения
в России, основоположниками русской классической материа¬
листической философии XIX века.
Выступление Герцена и Белинского на общественно-поли¬
тической арене произошло в период кризиса феодально-кре¬
постнического способа производства в России и созревания в
его недрах буржуазных отношений.
С развитием товарно-денежных отношений в России проис¬
ходило разложение натурального хозяйства; проникновение
товарно-денежных отношений в помещичье хозяйство сопро¬
вождалось усилением эксплоатации крестьян помещиками.
Положение крестьянства в это время становилось всё более
бесправным и тяжёлым.
Крепостное право стало тормозом развития производитель¬
ных сил страны. Это начали понимать даже некоторые поме¬
щики. Производительность труда крепостных крестьян была
крайне низкой. Это не отвечало интересам помещичьих хо¬
зяйств, которые всё более втягивались в рыночные, товарно-
денежные отношения.
Передовая часть общества и в первую очередь прогрессив¬
ные элементы дворянства и разночинной интеллигенции,
недовольные феодально-крепостническими и абсолютистскими
порядками, господствовавшими в то время в стране, прихо¬
дили к выводу о необходимости борьбы против отживавших
свой век «устоев» русской жизни и освящавшей их самодер¬
жавно-крепостнической идеологии.
227

Первыми против царизма и крепостничества выступили дво¬
рянские революционеры-декабристы. Декабристам принадле¬
жит честь зачинателей освободительного движения в России.
Восстание 14 декабря 1825 г.—первая страница в летописи
славной борьбы русских революционеров XIX века против са¬
модержавия и крепостничества. Лучшие представители дека¬
бристов (Пестель, Рылеев и др.) стремились к уничтожению
царского самодержавия и помещичье-крепостнического
строя.
Победоносная отечественная война русского народа против
армий Наполеона в 1812 г. оказала большое влияние как на
развитие русской экономики, так и на политическую и идео¬
логическую жизнь России. Солдаты по возвращении из армии,
по словам декабриста А. Бестужева, говорили: «Мы проли¬
вали кровь, а нас опять заставляют потеть на барщине. Мы
избавили родину от тирана, а нас опять тиранят господа».
Противоречия между помещиками и крестьянами обострились.
Это выразилось прежде всего в том, что в стране увеличилось
число крестьянских бунтов, часто оканчивавшихся убийством
помещиков и сожжением, их усадеб. Крестьяне требовали
земли и воли. Усилились и волнения среди солдат и рабочих
крепостных мануфактур.
В статье «Из прошлого рабочей печати в России» Ленин пи¬
сал, что освободительное движение в России прошло три глав¬
ные этапа, соответственно трём главным классам русского
общества, налагавшим свою печать на движение: 1) период
дворянский, примерно с 1825 по 1861 год; 2) разночинский
или буржуазно-демократический, приблизительно с 1861 по
1895 год; 3) пролетарский, с 1895 г. Самыми выдающимися
деятелями дворянского периода были декабристы и Герцен.
До декабристов в истории России было немало обществен¬
ных движений, направленных против помещиков. Но крестьян¬
ские движения носили стихийный характер, не имели осознан¬
ных целей, не ставили своей задачей изменение обществен¬
ного и политического строя страны. Выступление же декабри¬
стов нельзя назвать стихийным и неорганизованным актом;
напротив, это было сознательное выступление, рассчитанное
на установление в стране новых порядков. Подчёркивая, что
начало освободительному движению в России положили дека¬
бристы, что «в 1825 году Россия впервые видела революцион¬
ное движение против царизма, и это движение было представ¬
лено почти исключительно дворянами» ’, Ленин имел в виду
тот факт, что движение декабристов было первым в истории
России движением, политически организованным и сознатель¬
но направленным на уничтожение старых общественных и по¬
литических порядков. Самодержавно-крепостнический режим
1 В. И. Ленин, Сочинения, т. XIX, изд. 3, стр. 348.
228

наиболее последовательные, революционно мыслившие дека¬
бристы хотели заменить новой формой государственного
устройства — республикой.
Давая высокую оценку политической деятельности декабри¬
стов, Ленин в то же время подчёркивал, что они были далеки
от народа, что узок был круг этих революционеров.
Оторванность, отдалённость декабристов от народных масс
объясняются не только тем, что они были выходцами из дво¬
рян и подчас опасались, что восставшие крестьянские массы
могут уничтожить дворянство и созданную им культуру, не
только нереволюционностью тогдашних крестьянских масс,
забитых веками крепостного гнёта. Дело ещё в том, что дека¬
бристы придерживались убеждения, что народные массы —
это пока что пассивная часть общества, не способная ещё на
активное революционное действие. По мнению декабристов,
народные массы не являются ещё субъектом истории, её твор¬
цом. Массы, по мнению декабристов, прежде всего — объект
исторической борьбы, которую ведут передовые люди. Народ,
по их мнению, —страдающая масса, для которой революцио¬
неры должны добиваться новой жизни.
Несмотря на то, что движение декабристов носило отпеча¬
ток дворянской ограниченности и было ещё весьма далеко от
народа, оно сыграло серьёзную роль в деле пробуждения пе¬
редовых сил России на борьбу против царизма и крепостни¬
чества. Поэтому товарищ Сталин в своей беседе с Э. Людви¬
гом высоко оценил выступление декабристов, поставил его в
ряд революционных восстаний против крепостничества, про¬
исходивших в России.
В философских воззрениях декабристов было два напра¬
вления — материалистическое и идеалистическое.
Большинство декабристов были материалистами или атеи¬
стами. Так например, по рассказам современников, из 100 де¬
кабристов, находившихся в Чите, только 13 человек обрати¬
лись к религии; остальные или отвергали религию, т. е. были
атеистами, или относились к религиозным учениям весьма
скептически. Материалистические воззрения декабристов но¬
сили метафизический характер, нередко их материализм со¬
четался с деизмом, что было обусловлено феодально-крепо¬
стническими условиями страны.
Видными представителями материалистического лагеря
среди декабристов были П. Пестель, А. Барятинский, И. Якуш-
кин, П. Борисов, Н. Крюков. Наиболее последовательными
материалистами среди декабристов были А. Барятинский,
П. Борисов, которые открыто отрицали бога и проповедывали
атеистические идеи. Так например, Барятинский призывал
прислушиваться к голосу природы, вникать в её деяния; на
основе этого, говорил он, вы придёте к отрицанию бога как
творца и вседержителя вселенной.
229

Н. Крюков считал религиозное учение вредным для народа
и ополчался против всяких религиозных верований- и бого¬
служебных обрядов, считая их нелепыми.
Декабрист П. Борисов считал, что природа состоит из тел,
а последние сложились из различного сочетания атомов. Он
высказывался против религиозного учения о происхождении
планет, считая его ненаучным, и доказывал, что планеты воз¬
никли естественным путём в результате притяжения мате¬
риальных частиц, т. е. атомов. Борисов был атеистом. Свои
атеистические идеи он высказывал среди друзей и слыл среди
них «религиозным вольнодумцем» и безбожником.
Декабрист И. Якушкин свои материалистические воззре¬
ния на природу и познание мира излржил в неопубликован¬
ной работе «Что такое человек?» Хотя материализм Якуш-
кина не был свободен от деизма, но по тому времени он
был известным противоядием против церковно-религиозного
дурмана.
Декабристы-материалисты были решительными противни¬
ками мистики; они выступали против подчинения науки бого¬
словию. Для мировоззрения декабристов-материалистов ха¬
рактерна была вера в человеческий разум, в его способность
раздвигать границы знания, обогащать науку и освобождать
общество от религиозных предрассудков и всякого рода суе¬
верий. Декабристы-материалисты высоко ценили француз¬
ских просветителей XVIII в. и отрицательно относились к не¬
мецкой идеалистической философии, в особенности к филосо¬
фии Канта и Шеллинга.
Находясь на каторге и в ссылке, декабристы весьма отри¬
цательно отнеслись к пресловутой уваровской троице «пра¬
вославие, самодержавие, народность» и из Сибири распростра¬
няли письма, в которых подвергали критике эти уваровские
принципы.
Материалистические и атеистические идеи декабристов в
своё время сыграли в России положительную роль. Они
оказывали влияние на передовые умы русского общества
и помогали им освобождаться от пут идеализма и церковно¬
религиозного учения, от феодально-крепостнической идеоло¬
гии.
Декабристы потерпели поражение, ибо они были далеки от
народа, являлись революционерами-одиночками, не вели за
собой угнетённого народа, не пользовались поддержкой
народных масс. Но дело декабристов не пропало. Начатое
ими освободительное движение против царизма и крепостни¬
чества нашло отклик среди передовых людей дворянства и
впоследствии среди интеллигентов-разночинцев, которые не
хотели мириться с экономической отсталостью, с крепостни¬
чеством, с реакцией в области политики и идеологии, царив¬
шей в России.
230

«Декабристы разбудили Герцена, Герцен развернул рево¬
люционную агитацию.
Ее подхватили, расширили, укрепили, закалили револю¬
ционеры-разночинцы, начиная с Чернышевского и кончая ге¬
роями «Народной воли». Шире стал круг борцов, ближе их
связь с народом. «Молодые штурманы будущей бури» — звал
их Герцен. Но это не была еще сама буря.
Буря, это — движение самих масс. Пролетариат, единствен¬
ный до конца революционный класс, поднялся во главе их и
впервые поднял к открытой, революционной борьбе миллионы
крестьян»1.
Рост промышленности и рабочего класса в России второй
четверти XIX века сопровождался значительным изменением
в соотношении крепостного и вольнонаёмного труда: процент
вольнонаёмных с каждым годом рос, процент крепостных ра¬
бочих падал. В середине XIX столетия в России насчитыва¬
лось несколько десятков крупных акционерных предприятий,
возросло число механических заводов, увеличился импорт ма¬
шин из-за границы. Всё это свидетельствует о том, что во вто¬
рой четверти XIX века крепостническое производство с его
подневольным трудом начинало вытесняться производством
капиталистическим. Наряду с кризисом крепостного сельского
хозяйства развивался кризис крепостного промышленного про¬
изводства, и в недрах крепостного хозяйства вызревал новый,
капиталистический способ производства, постепенно склады¬
вались новые, буржуазные производственные отношения. По¬
этому вопрос об уничтожении крепостного права всё более и
более стал занимать умы передовых людей того времени.
На основе обострения противоречий между развивавшимися
производительными силами и господствовавшими крепостни¬
ческими отношениями в стране развёртывалась классовая
борьба. Борьба крестьян против помещиков теперь выража¬
лась не только в том, что из года в год увеличивалось число
убийств помещиков крепостными крестьянами; она находила
своё выражение в росте массовых выступлений крестьян и
крепостных рабочих против помещиков. С каждым годом
росло число крестьянских волнений в центральных областях
России, на Украине, в Белоруссии, в Прибалтике. Эти волне¬
ния носили ярко выраженный антикрепостнический характер.
Восставшие громили помещичьи имения, отказывались платить
подати и оброки, выходить на барщину. Наряду с крестьян¬
скими волнениями в стране начинались выступления рабочих,
которые тоже были направлены против господствовавших на
предприятиях (вотчинных, казённых, посессионных) крепост¬
нических по|рядков, против зверской эксплоатации и тяжёлых
условий жизни.
1 В. И. Ленин, Соч., т. 18, изд. 4, стр. 14—15.
231

Царское правительство для сохранения феодально-крепост¬
нических устоев в стране не скупилось на посылку каратель¬
ных экспедиций для расправы с народом.
Рост противоречий между производительными силами и
производственными отношениями в недрах крепостного строя,
обострение классовой борьбы не могли не отразиться на идей¬
ной жизни русского общества, на характере идейно-политиче¬
ской борьбы, на развитии научной и философской мысли,
искусства и литературы в России.
Известно, что после подавления восстания декабристов
в 1825 г. в России воцарилась жесточайшая политическая
реакция. Николай I и его окружение в лице Бенкендорфа,
Уварова, Дубельта, Шишкова и других реакционных полити¬
ков предпринимали самые крутые меры для борьбы против
революционного движения внутри страны, для искоренения
всех «инакомыслящих», для пресечения «революционной кра¬
молы» и «тлетворных влияний».
Чтобы пресечь революционные события в Западной Европе
и не дать им возможности перекинуться в пределы Россий¬
ской империи, Николай I в своей внешней политике всемерно
поддерживал международную реакцию, а начиная с 1848—
,1849 гг. бесцеремонно вмешивался в дела западноевропей¬
ских государств, в частности помог австрийскому правитель¬
ству разгромить революцию в Венгрии.
До смерти перепуганному восстанием декабристов Нико¬
лаю I всюду мерещились тайные заговоры, неповиновение,
посягательства на самодержавно-крепостнические устои. Отно¬
сясь крайне враждебно к революционному движению на За¬
паде, он ещё с большей ненавистью и ожесточением обруши¬
вался на всех, кто пытался в какой-либо форме протестовать
против господствовавших в России феодально-крепостниче¬
ских порядков. В царствование Николая I на всю политическую
и духовную жизнь общества была наложена печать гробового
молчания и беспрекословного, слепого и тупого повиновения.
Но, несмотря на жесточайшую реакцию, гонения и пресле¬
дования, несмотря на свирепость цензуры, царскому прави¬
тельству всё же не удалось задушить возникавшее в стране
освободительное движение, порождённое всем историческим
ходом жизни народов России.
Наряду с крестьянскими и рабочими волнениями, направ¬
ленными против крепостнических порядков, во 2-й четверти
XIX в. в России растёт освободительное движение в передовых
слоях дворянства, а затем и среди формирующейся в России
разночинной интеллигенции: появляются прогрессивные дея¬
тели, которые начинают сознавать, что Россия под гнётом ца¬
ризма и крепостного права отстала от передовых стран Ев¬
ропы и зашла в тупик, что для ликвидации этой отсталости
необходимо ликвидировать крепостное право, коренным обра¬
232

зом изменить форму государственного управления, судо¬
производство, перестроить гражданскую жизнь и т. д. В пер¬
вом ряду этих деятелей, сознавших необходимость коренной
социальной ломки в России, в 30—40-х годах были Белин¬
ский, Герцен, Огарёв, в 50—60-х годах — Чернышевский,
Добролюбов, Писарев, Шелгунов и другие революционные
русские мыслители.
Герцен и Белинский, родоначальники революционно-демо¬
кратического движения в России, уже в 30-х годах XIX в. на¬
чали идейно-политическую борьбу против реакционной само¬
державно-монархической идеологии.
Главным врагом российского освободительного движения
в 30—40-х годах XIX в. были царизм, помещики-крепостники
и их официальная дворянско-монархическая идеология «са¬
модержавия, православия и народности».
Основные принципы официальной дворянско-монархической
идеологии были сформулированы министром народного про¬
свещения С. С. Уваровым. Суть их сводилась к тому, чтобы
воспитывать народ в духе беспрекословного и слепого пови¬
новения самодержавию, помещикам-крепостникам и право¬
славной церкви, противодействовать проникновению в обще¬
ство революционных идей. Царское правительство, как ука¬
зывал Уваров, возложило свои надежды на «истинно русские
охранительные начала православия, самодержавия и народ¬
ности, составляющие последний якорь нашего спасения и вер¬
нейший залог силы и величия нашего отечества» (под народ¬
ностью понималось беспрекословное повиновение народных
масс самодержавию и помещикам и шовинистическая нена¬
висть к друпим народам).
На защиту реакционных принципов «православия, самодер¬
жавия, народности» было призвано всё: церковь, армия, шко¬
ла, университеты, духовные академии и другие учебные заве¬
дения, журналы, газеты, издаваемые специально для народа
лубочные картины, брошюры, книги и т. д. Царское прави¬
тельство не забыло включить в свой арсенал борьбы ничего
из того, что могло хоть в какой-либо мере противодействовать
распространению научных знаний, атеизма, революционных
и социалистических идей.
В целях борьбы с революционными идеями и защиты реак¬
ционной идеологии «православия, самодержавия и народно¬
сти» вскоре же после подавления восстания декабристов был
введён новый цензурный устав. Впоследствии он пересматри¬
вался и неоднократно дополнялся новыми инструкциями, ука¬
заниями, положениями. Цензорам предписывалось не допу¬
скать в печать статьи, содержащие суждения о естественном
праве людей, о происхождении законной власти не от бога, об
атеизме, о революциях, статьи, «имеющие двоякий смысл»
и т. д. Известный в то время цензор Глинка как-то заметил, что,
233

руководствуясь цензурным уставом, при желании можно было
даже известную христианскую молитву «Отче наш» истолко¬
вать как якобинское наречие.
Царское правительство жестоко расправлялось с передо¬
выми деятелями русской литературы и науки. Герцен говорил
о русских писателях:
«Ужасная, чёрная судьба выпадает у нас на долю всякого,
кто осмелится поднять голову выше уровня, начертанного им¬
ператорским скипетром; поэта, гражданина, мыслителя неумо¬
лимый рок толкает в могилу. История нашей литературы —
или мартиролог, или регистр каторги. Даже те, которых пра¬
вительство пощадило, погибают, едва распустившись, спеша
оставить жизнь...
Рылеев повешен Николаем.
Пушкин убит на дуэли, тридцати восьми лет.
Грибоедов зарезан в Тегеране.
Лермонтов убит на дуэли, тридцати лет, на Кавказе.
Веневитинов убит обществом, двадцати двух лет.
Кольцов убит своей семьёй, тридцати трёх лет.
Белинский убит, тридцати пяти лет, голодом и нищетой.
Полежаев умер в военном госпитале, после службы солда¬
том на Кавказе в течение восьми лет.
Баратынский умер после двенадцатилетней ссылки.
Бестужев умер на Кавказе совсем ещё молодым, после ка¬
торжных работ в Сибири»'.
На литературном поприще ярыми защитниками феодально-
крепостнической идеологии и её основных принципов — «пра¬
вославия, самодержавия, народности» — выступили в газете
«Северная пчела», в «Библиотеке для чтения» и в других из¬
даниях О. И. Сенковский, Ф. В. Булгарин, Н. Н. Греч и др.
Это были низкопробные, продажные писаки — авантюристы,
часто прибегавшие к помощи прямых доносов III отделению
на своих политических врагов — Белинского, Герцена, Не¬
красова.
В университетах реакционные принципы «самодержавия,
православия и народности» методически внедряли в сознание
молодёжи идеалисты-реакционеры Давыдов, Погодин, Ше-
вырёв и им подобные. Эти профессора питали острую нена¬
висть к антикрепостническому лагерю вообще, к Белинскому
и Герцену — в частности.
Но, несмотря на все эти правительственные драконовские
оградительные и карательные меры, в России среди узкого
круга передовой интеллигенции из дворянской среды, а затем
из среды разночинцев зрели революционные идеи, возникали
1 А. И. Герцен, Полное собрание сочинений и писем, т. VI, стр. 359.
Возраст погибших писателей Герцен указывает не совсем точно. Лермон¬
тов убит не тридцати, а двадцати семи лет, Белинский умер 37 лет.
234

и развивались материалистические философские убеждения,
распространялись идеи утопического социализма.
Журналы «Отечественные записки», в котором долгое время
работал Белинский и печатал первые свои художественные
произведения Герцен, а впоследствии «Современник» стано¬
вились в 40-х годах рассадником идей материализма, атеизма
и утопического социализма.
В 30—40-х годах кипучая умственная работа совершалась
ещё в среде сравнительно небольшого круга образованных лю¬
дей дворянства. К ним прежде всего относились Герцен, Ога¬
рёв и др. Эти передовые русские мыслители были выходцами
из дворян и стояли ещё далеко от народа.
«Эпоха крепостная (1827—1846 гг.), — пишет Ленин, — пол¬
ное преобладание (в освободительном движении. — Авт.)
дворянства. Это — эпоха от декабристов до Герцена. Кре¬
постная Россия забита и неподвижна. Протестует ничтожное
меньшинство дворян, бессильных без поддержки народа.
Но лучшие люди из дворян помогли разбудить народ» *.
Уже в это время в общественном движении появляются
разночинцы, первым крупным представителем которых у нас
был В. Г. Белинский.
Касаясь истории освободительного движения в России,
В. И. Ленин указывал, что оно в своём развитии прошло три
периода соответственно тому, представители какого класса
занимали преобладающее место в этом движении. Первый
период Ленин назвал дворянским, второй — разночинским или
буржуазно-демократическим, третий — пролетарским. Ленин
указывал далее:
«Самыми выдающимися деятелями дворянского периода
были декабристы и Герцен. В ту пору, при крепостном праве,
о выделении рабочего класса из общей массы крепостного,
бесправного, «низшего», «черного» сословия не могло быть и
речи. Предшественницей рабочей (пролетарски-демократиче-
ской или социал-демократической) печати была тогда обще¬
демократическая бесцензурная печать с «Колоколом» Герцена
во главе ее.
■ Как декабристы разбудили Герцена, так Герцен и его
«Колокол» помогли пробуждению разночинцев, образованных
представителей либеральной и демократической буржуазии,
принадлежавших не к дворянству, а к чиновничеству, мещан¬
ству, купечеству, крестьянству. Предшественником полного
вытеснения дворян разночинцами в нашем освободительном
движении был еще при крепостном праве В. Г. Белинский» 1 2.
Реакционные помещичьи правящие круги России, перепу¬
ганные восстанием декабристов, ростом крестьянских волнений
1	В. И. Ленин, Соч., т. 19, изд. 4, стр. 294—295.
2	В. И. Ленин, Соч., т. 20, изд. 4, стр. 223.
235

в стране и революционными событиями на Западе, искали
такое идейное оружие, которое помогло бы им удержать и
закрепить своё господство, противодействовать развитию ре¬
волюционных идей в России. Таким оружием в их руках в
борьбе с прогрессивными общественными силами явилась
реакционная идеалистическая и мистическая философия, про-
поведывавшаяся Давыдовым, Погодиным, Шевырёвым, Кат¬
ковым, «славянофилами» и другими идеологами помещичьей
реакции. Эти люди, состоявшие на службе у царизма и класса
помещиков, злобно нападали на русских революционных де¬
мократов, с пеной у рта опровергали материализм, атеизм,
социализм. Выступая с университетских кафедр, со страниц
журналов, с публичными лекциями, они пытались развратить
сознание молодёжи, отравить его идеализмом и мистицизмом,
сделать образованных людей русского общества покорными и
безвольными перед лицом царизма и крепостничества. По¬
этому борьба русских революционных мыслителей против
этих мракобесов за идейное влияние на молодёжь и интелли¬
генцию приобретала первостепенное значение.
В период, когда выступали в России Белинский и Герцен,
наметилось размежевание между революционно-демократиче¬
ским лагерем и крепостническо-либеральным. Представите¬
лями революционно-демократического лагеря были Белинский,
Герцен, Огарёв и др., представителями крепостническо-либе¬
рального лагеря были как откровенные крепостники, так и ли¬
бералы, к которым принадлежали многие из так называемых
«западников» и «славянофилы».
Революционным русским просветителям — Герцену, Бе¬
линскому, Огарёву — пришлось скрестить оружие с предста¬
вителями крепостническо-либерального лагеря. Между этими
лагерями шла упорная борьба по всем коренным вопросам,
которые были поставлены ходом исторического развития
страны, и прежде всего по вопросу о судьбе крепостного права
в России.
Крепостническо-либеральные круги были ярыми врагами
крестьянской революции. Некоторые из либералов, например,
так называемые «западники» и «славянофилы»1, высказыва¬
лись за освобождение крестьян сверху, путём реформы, с уста¬
новлением выкупа, с урезкой крестьянской земли в пользу
помещиков. Боясь роста пролетариата и стремясь предотвра¬
тить революцию, либералы предлагали оставить в руках кре¬
стьян голодные земельные наделы.
Не раз дворянско-буржуазные либералы «западники» и
«славянофилы» высказывались за свободу слова, за свободу
1 Главными деятелями «славянофильского» направления в то время
были К. Аксаков, Хомяков, братья Киреевские, Ю. Самарин. Их теоре¬
тическими органами были журналы «Москвитянин», «Московский наблю¬
датель», «Русская беседа».
236

печати для представителей господствующих классов, но все
свои требования они думали осуществить в условиях сохра¬
нения царизма. Когда же в 1848 г. на Западе начались рево¬
люции, то, например, «славянофилы» сочли нецелесообразным
ставить вопрос об отмене крепостного права и установлении
свободы слова в России; они пришли к единодушному выводу,
что с решением этих вопросов «торопиться не следует», что
нужно терпеливо ждать, пока успокоится Запад.
Высказываясь за развитие просвещения в стране, либералы
старались подчинить просвещение, школу, университеты
своим корыстным классовым интересам, интересам царизма и
православной церкви.
Философские воззрения дворянско-буржуазных либералов
носили идеалистический характер. Возьмём, к примеру, «сла¬
вянофилов». Их философские воззрения, как и воззрения мно¬
гих так называемых «западников», складывались под влия¬
нием реакционных идей Гегеля, Шеллинга и теологических
теорий. Во взглядах на природу и общество «славянофилы» бы¬
ли идеалистами-мистиками. Горячо защищая устои православ¬
ной церкви, они полностью разделяли её догмы о боге как
творце мира, о загробной жизни, о воздаянии на небе и т. д.
Как горячие приверженцы православия «славянофилы» пы¬
тались подчинить науку религии, а философию — богословию.
Поэтому высшей формой познания, высшим критерием истины
они считали «божественное откровение».
Русский народ «славянофилы» рассматривали как народ
по натуре своей глубоко «православный», мистически на¬
строенный, «навеки преданный царю-батюшке и святой право¬
славной церкви». Используя идеи провиденциализма («бо¬
жественного предопределения»), заимствованные у немецких
идеалистов, «славянофилы» развивали мистическую теорию
о богоизбранности русского народа.
«Славянофилы» идеализировали патриархальное прошлое
России, в частности её допетровские времена, полуфеодаль¬
ную крестьянскую общину, отсталые нравы, обычаи.
Идеалы «славянофилов» были в прошлом, а не в будущем.
В ряде вопросов «славянофилы» смыкались с идеологами
«официальной народности» Уваровым и Шевырёвым.
Рост революционного движения на Западе и революции
1848 г. во Франции, Италии, Германии, Австро-Венгрии до
смерти напугали весь крепостническо-либеральный лагерь.
Боясь, как бы революции с Запада не перекинулись в Рос¬
сию, идеологи дворянства выдвинули лженаучные теории
исторического развития государств Запада и России, объявив
классовую борьбу и революции чуждыми России, неприем¬
лемыми и опасными для неё и призывая возвратиться к «свя¬
тым началам» патриархальной старины или сохранить в стра¬
не статус-кво.
237

Русские революционные демократы Белинский, а впослед¬
ствии Чернышевский, Добролюбов и другие со всей силойоб¬
рушились на философские, политические и социологические
воззрения крепостническо-либерального лагеря и опровергали
их как ненаучные и реакционные, показывая, что они являют¬
ся серьёзным препятствием общественному развитию России.
II
Александр Иванович Герцен, выступивший на арену осво¬
бодительного движения и теоретической мысли в 30-х годах
прошлого века, принадлежал к поколению помещичьих, дво¬
рянских революционеров. Он происходил из старинного дво¬
рянского рода и родился в Москве в 1812 г., незадолго дона-
шествия Наполеона I в Россию. Он был внебрачным сыном
богатого помещика И. А. Яковлева, который дал ему фами¬
лию Герцен («дитя сердца»), официально объявив его своим
приёмным сыном.
Герцен рос в обстановке крепостного быта, в окружении
многочисленных дворовых людей. Он рано познакомился с дво¬
ровыми своего отца, рано почувствовал то горестное положе¬
ние, в котором находились крепостные.
До 1829 г. Герцен воспитывался дома гувернёрами — фран¬
цузами и немцами и преподавателями-семинаристами. Уже
в юности он познакомился с произведениями Пушкина, Ры¬
леева, Грибоедова, Жуковского, а из западноевропейских
писателей—с произведениями Вольтера, Бомарше, Расина,
Лафонтена, Байрона, Гёте, Шиллера. Под влиянием двоюрод¬
ного брата («Химика») Герцен ещё до поступления в универ¬
ситет знакомится с естественнонаучными работами М. Макси¬
мовича, Кювье, Ж. Сент-Илера и других учёных.
Декабристы оказали на Герцена неизгладимое влияние.
Впоследствии он объявил их своими духовными отцами, уско¬
рившими его политическое формирование. Герцен считал себя
прямым продолжателем дела декабристов.
К 1825 г. относится начало романтической дружбы Гер¬
цена с Огарёвым, которая затем переросла в политическое
сотрудничество и продолжалась до самой смерти. Герцен с
Огарёвым на Воробьёвых горах (под Москвой) дали клятву
посвятить себя борьбе с крепостным правом и царизмом. Эта
клятва была выполнена Герденом и Огарёвым.
В 1829 г. Герцен поступил в Московский университет на
физико-математический факультет.
Московский университет в то время становился одним из
крупнейших центров русской культуры. Здесь Герцен слушал
лекции многих профессоров, среди которых тогда выделялись
М. Г. Павлов, М. Т. Каченовский. В то время в Московском
университете учились Белинский, Лермонтов, Огарёв, Станке¬
238

вич и многие другие молодые люди, сыгравшие впоследствии
большую роль на поприще русской науки, литературы, фило¬
софии.
В университете Герцен и Огарёв организовали кружок, в
который входили Сазонов, Сатин, Пассек, Оболенский, Жет-
чер, Савич и другие. Члены кружка изучали социалистиче¬
скую и политическую литературу, преимущественно француз¬
скую, с большим вниманием следили за революционными
событиями в России и на Западе.
В 1833 г. Герцен окончил университет со степенью кандидата
естественных наук и с серебряной медалью, защитив диссер¬
тацию на тему «Аналитическое изложение солнечной системы
Коперника».
В период обучения в Московском университете Герцен на¬
писал ряд работ по вопросам естествознания, в том числе до¬
шедшие до нас статьи: «О месте человека в природе» (1832),
«Аналитическое изложение солнечной системы Коперника»
(1833), в которых выступал как стихийный материалист.
В университетский период Герцен перевёл также с француз¬
ского статьи: «О землетрясениях», «О неделимом в расти¬
тельном царстве».
Летом 1834 г. Герцен и его друзья — Огарёв, Соколовский,
Сатин, Утин, Ибаев — были арестованы и посажены в тюрь¬
му. Им было предъявленообвинение в вольнодумстве, револю¬
ционном образе мыслей, в сенсимонизме, в «пении дерзких
песен». Правительством была создана специальная комис¬
сия во главе с князем С. М. Голицыным, которой было по¬
ручено расследовать дело Герцена и его товарищей. В марте
1835 г. был объявлен приговор, по которому Герцен был со¬
слан в Пермскую губернию, Огарёв — в Пензенскую, Са¬
тин— в Симбирскую, Утин, Ибаев, Соколовский посажены
в каземат.
Вскоре из Перми Герцен был переведён в Вятку. В Вятке он
служил переводчиком в Губернском правлении, организовал
краеведческую выставку, занимался ревизией уездных учре¬
ждений, работал в «Вятских губернских ведомостях». К этому
периоду относится его знакомство и дружба с мистически на¬
строенным ссыльным архитектором А. Л. Витбергом.
В Вятке была окончательно отредактирована и переписана
статья Герцена «Гофман». В оценке творчества немецкого ми¬
стика Гофмана у Герцена видно противоречие: с одной сто¬
роны, мистицизм Гофмана ещё не встречал со стороны Гер¬
цена решительного порицания и осуждения; с другой стороны,
Герцен уже осуждал аполитичность Гофмана и многих других
немецких писателей XVIII — начала XIX века, забвение ими
общественных интересов.
В конце 1837 г. Герцен был переведён из Вятки во Влади¬
мир, где ему было поручено вести «Владимирские губернские
239

ведомости». В 1839 г. Герцену было разрешено вернуться в
Москву.
В период тюремного заключения и первой ссылки у Герцена,''
проявляется некоторый налёт религиозных настроений. Чтение
«Четьи-Миней» в тюрьме, переписка с религиозно экзальти¬
рованной Натальей Александровной Захарьиной, ставшей
в 1838 г. женой Герцена, общение и дружба с семьёй Вит-
бергов в Вятке имели на него некоторое влияние. В тон рели¬
гиозным письмам своей невесты и мистическим настроениям
супругов Витбергов Герцен тоже иногда высказывал созвуч¬
ные им мысли, к которым немного позднее он не мог отно¬
ситься без юмора и осуждения.
К периоду ссылки в Вятку и Владимир относятся первые
литературные опыты Герцена: «Первая встреча» (1834—1836),
«Вторая встреча» (1836), «Легенда» (1836—1837), «Елена»
(1838), «Лициний» (1838), «Вильям Пен» (1839), «Записки
одного молодого человека» (1838), «Ещё из записок одного
молодого человека» (1838). В этих произведениях много
автобиографического, художественный уровень их ещё не¬
высок.
В Вятке Герцен написал также ряд этнографических статей.
Вернувшись в Москву, Герцен встретил своих друзей Ога¬
рёва, Кетчера, Сатина. К этому же времени относится его
сближение с Белинским, Грановским, Бакуниным, его зна¬
комство с представителями «славянофильского» лагеря. Гер¬
цен быстро втягивается в литературную и философскую борь¬
бу того периода. Происходят стычки и серьёзные размолвки
с Бакуниным и Белинским во время «примирения» последнего
с окружающей действительностью.
В конце 1839 г. Белинский переезжает в Петербург и начи¬
нает работать в журнале «Отечественные записки». Весной
1840 г. туда же переезжает Герцен. Теперь они собираются
совместно работать на благо русского народа, сообща бороть¬
ся против крепостничества и царизма.
Но уже в конце того же 1840 г. на Герцена обрушились но¬
вые гонения со стороны царского правительства. Поводом
к этому послужило перехваченное III отделением письмо Гер¬
цена к своему отцу, в котором он сообщал об убийстве в
Петербурге будочником прохожего с целью ограбления. Гер¬
цену было предъявлено обвинение в распространении злона¬
меренных слухов, в результате чего он был снова выслан, на
этот раз в Новгород. С июля 1841 по июль 1842 г. Герцен на¬
ходился в Новгороде, служил советником Губернского прав¬
ления, но вскоре решил «кончить комедию», подав в отставку
«за болезнью». Отставку он получил, а вместе с ней и запре¬
щение на въезд в столицу.
В начале 40-х годов, под влиянием борьбы против крепост¬
ничества в России и революционных событий на Западе,
240

под влиянием более глубокого изучения достижений естество¬
знания и знакомства с материалистическими системами Рос¬
сии и Запада у Герцена окончательно складывается материа¬
листическое мировоззрение.
Летом 1842 г. Герцену разрешили переехать из Новгорода
в Москву, где он и остался жить до момента отъезда за гра¬
ницу, т. е. до января 1847 г. Эти четыре с половиной года
жизни в Москве были заполнены напряжённые и плодотвор¬
ным трудом над вопросами философии, естествознания, лите¬
ратуры, истории.
В эти годы Герцен ведёт неустанную полемику с представи¬
телями «официальной народности» — Погодиным и Шевырё-
вым, со «славянофилами» — братьями Киреевскими, Хомяко¬
вым, К. Аксаковым по вопросам философии, религии, истории,
социологии, о крепостном праве, о путях развития России и
Запада и т. д. Именно в этот период Герцен сформировался
как крупнейший мыслитель-материалист, как один из идео¬
логов российского освободительного движения.
В 1842—1843 гг. Герцен написал свой первый философский
труд «Дилетантизм в науке», который был опубликован в
1843 г. в виде статей в «Отечественных записках», где в то
время подвизался В. Г. Белинский. Статьи Герцена имели
огромный успех и принесли автору славу оригинального
мыслителя. В этой работе Герцен поднял вопрос о роли
науки в развитии общества, осудил догматизм и дилетантизм
в науке, подверг критике немецкую идеалистическую фило¬
софию.
В 1844—1845 гг. Герцен создаёт свой основной философский
труд «Письма об изучении природы» и печатает его также в
«Отечественных записках» (1845—1846). В «Письмах об изу¬
чении природы» Герцен отстаивает и развивает материалисти¬
ческие идеи, высказывает гениальные мысли о диалектическом
развитии в природе, рассматривает вопросы теории познания,
соотношения философии с естествознанием, освещает историю
философии от ионийских мыслителей до французского мате¬
риализма XVIII века. К сожалению, эта работа Герцена оста¬
лась незавершённой. «Письма об изучении природы» были но¬
вым шагом вперёд в идейном развитии Герцена, твёрдо став¬
шего на позиции материализма. Политические друзья Гер¬
цена, в особенности Белинский, встретили их восторженно,
хотя справедливо жаловались на то, что они написаны тяжё¬
лым языком.
Наряду с философскими трудами Герцен в те же годы соз¬
дал ряд художественных произведений. Сюда относятся преж¬
де всего «Кто виноват?» и «Сорока-воровка», пронизанные
гуманизмом, любовью к угнетенному народу, ненавистью к
крепостному праву, идеями эмансипации личности и прежде
всего эмансипации женщины.
16 Из истории русской философии 241

В произведениях «Доктор Крупов», «Из сочинений доктора
Крупова», «По поводу одной драмы», «Капризы и раздумье»
Герцен наряду с другими социальными вопросами ставит во¬
просы этики, подчиняя их общественным задачам борьбы
против крепостничества.
Литературно-художественные произведения Герцена поро¬
дили в 40-х годах многочисленные отклики. Белинский, вы¬
соко оценив писательские способности Герцена, считал его
одним из вождей «натуральной школы», т. е. одним из вождей
реалистического направления в русской литературе. Несмотря
на многие литературные недостатки, произведения Герцена,
отвечая на назревшие в России социальные вопросы, будили
прогрессивную мысль, заставляли передовых людей русского
общества думать и искать выхода из того тупика, в котором
в результате господства самодержавно-крепостнического строя
оказался народ России.
В 1847 г. Герцен выехал за границу. Предлогом для поезд¬
ки явилась болезнь его жены; в действительности же Герцен
не хотел оставаться в мертвящей атмосфере крепостнической
России, он жаждал более благоприятных условий для рево¬
люционной общественной и литературной деятельности. В За¬
падную Европу Герцен попал в то время, когда там назревали
революционные события, когда общественная жизнь была на¬
пряжена до предела.
За границей Герцен встретился с русскими эмигрантами
Бакуниным и Сазоновым. Там же он вскоре сошёлся со мно¬
гими видными западноевропейскими революционерами, обще¬
ственными деятелями, писателями, учёными. Среди его знако¬
мых и друзей были люди разных направлений: Маццини, Джа¬
комо Медичи, Прудон, Мишле, Луи-Блан, Гервег, К. Фогт,
А. Руге, Станислав Ворцель и др. В доме Герцена встреча¬
лись русские, поляки, французы, итальянцы, венгры, немцы и
представители других национальностей.
Герцен был свидетелем западноевропейских революций
1848 г., он принимал участие в римской демонстрации 1848 г.
и в парижской — в 1849 г. На его глазах была разгромлена
революция во Франции, а её участники, попавшие в руки
контрреволюции, расстреляны.
Разгром европейских революций 1848 г. был воспринят Гер¬
ценом чрезвычайно тяжело и породил в нём, по словам
Ленина, «духовный крах» — разочарование в буржуазной
демократии, на которую до этого времени Герцен возлагал
некоторые надежды.
В 1847—1851 гг. Герцен написал свои знаменитые работы:
«Письма из Франции и Италии» и «С того берега». Обе эти
работы важны и для изучения революционных событий на
Западе, и для характеристики мировоззрения Герцена, его
отношения к революции, рабочему классу и буржуазии. Из
242

других работ этого периода необходимо отметить «Письмо
русского к Маццини» (1849), «О развитии революционных
идей в России» (1851) —замечательный очерк истории рево¬
люционных направлений в русской общественной мысли на¬
чала XIX века.
В 1850 г. на требование царского правительства вернуться
в Россию Герцен ответил отказом, после чего он со своей
семьёй натурализовался в Швейцарии, в кантоне Фрейбург,
в деревне Шатель.
В 1853 г. Герцен организовал в Лондоне Вольную русскую
типографию. С 1855 по 1869 г. он выпускал журнал «Поляр¬
ная звезда», с 1857 по 1867 г. — «Колокол».
«Полярная звезда» и «Колокол» проникали в Россию неле¬
гально и имели немалый круг читателей в образованном рус¬
ском обществе — от учителей в провинции до высших санов¬
ников в Петербурге. Герцен, Огарёв и их ближайшие друзья
в «Полярной звезде» и «Колоколе» со всей силой биче¬
вали крепостное право, из номера в номер разоблачали
реакционную политику царского правительства, проделки и
жестокость помещиков-крепостников, царских чиновников,
офицеров, жандармов, горячо защищали крепостных крестьян,
поддерживали поляков, боровшихся за национальное осво¬
бождение.
«Герцен, — писал Ленин, — создал вольную русскую прессу
за границей — в этом его великая заслуга. «Полярная Звезда»
подняла традицию декабристов. «Колокол» (1857—1867) встал
горой за освобождение крестьян. Рабье молчание было на¬
рушено» !.
Издавая «Полярную звезду» и «Колокол», Герцен и Огарёв
горячо откликались на все события, совершавшиеся в России.
К родине было приковано всё их внимание; судьба русского
народа их волновала, они хотели раскрыть глаза народу.
Сотни статей, заметок, рецензий, изобличающих царизм, са¬
новников, помещиков, чиновников, полицейских и жандармов,
написаны Герценом в эти годы. Из наиболее важных статей
этого периода необходимо отметить — «Русский народ и социа¬
лизм» (1852), «Юрьев день! Юрьев день!» (1853), «Крещеная
собственность» (1853), «Старый мир и Россия» (1854), «Рос¬
сия и Польша» (1858), «Русские немцы и немецкие русские»
(1859), «Письма к противнику» (1864—1865) и др.
В своих многочисленных трудах в 50—60-х годах Герцен
развивал идеи утопического крестьянского социализма. Вме¬
сте с тем он пропагандировал революционный демократизм.
В связи с кровавой расправой царизма над крестьянами
в селе Бездне Герцен, изобличая жестокость и садизм цар¬
ских палачей, писал:
1 В. И. Ленин, Соч., т. 18, изд. 4, стр. 12.
243

«О, если б слова мои могли дойти до тебя, труженик и стра¬
далец земли русской!.. как я научил бы тебя презирать твоих
духовных пастырей, поставленных над тобой петербургским си¬
нодом и немецким царём... Ты ненавидишь помещика, нена-
'видишь подьячего, боишься их — и совершенно прав; но ве¬
ришь ещё в царя и архиереям... не верь им. Царь с ними, и
они его».
Борясь за интересы народа, Герцен выступал уже как рево¬
люционный демократ, как один из идеологов революционного
движения в России, хотя в своей деятельности он не опирался
на народ. Он был связан лишь с небольшой группой едино¬
мышленников.
Герцен и Огарёв с их вольной прессой становились серьёз¬
ной общественной силой в борьбе против крепостничества в
России. К их голосу прислушивались не только друзья, но и
враги. Даже царские государственные сановники боялись
«Колокола».
Однако Герцен, будучи оторван от народных масс и нарас¬
тавшего в России освободительного движения, иногда допускал
серьёзные ошибки: он обращался через «Колокол» с открыты¬
ми письмами к русским помещикам и царю, уговаривая их осво¬
бодить крестьян сверху, пугая их в противном случае крестьян¬
ской революцией. Эти колебания Герцена между революцион¬
ным демократизмом и либерализмом объясняются тем, что он
вышел из дворянской, помещичьей среды, был дворянским
революционером, стоял далеко от народа и до начала 60-х го¬
дов не видел растущих в народе революционных сил.
«Герцен, — писал Ленин, — принадлежал к помещичьей, бар¬
ской среде. Он покинул Россию в 1847 г., он не видел револю¬
ционного народа и не мог верить в него. Отсюда его либераль¬
ная апелляция к «верхам». Отсюда его бесчисленные слащавые
письма в «Колоколе» к Александру II Вешателю, которых
нельзя теперь читать без отвращения. Чернышевский, Добро¬
любов, Серно-Соловьевич, представлявшие новое поколение
революционеров-разночинцев, были тысячу раз правы, когда
упрекали Герцена за эти отступления от демократизма к ли¬
берализму. Однако, справедливость требует сказать, что, при
всех колебаниях Герцена между демократизмом и либерализ¬
мом, демократ все же брал в нем верх» 1.
Когда царское правительство жестоко расправилось с рево¬
люционерами Чернышевским, Михайловым, Серно-Соловьёви-
чем, что было одобрено либералом Кавелиным и ему подоб¬
ными, Герцен обрушился и на царизм и на подлых либера¬
лов, поднял свой голос в защиту революционных демо¬
кратов, которых он назвал «молодыми штурманами будущей
бури».
* В. И. Ленин, Соч., т. 18, изд. 4, стр. 12.
244

В 1852 г. Герцен приступил к созданию книги «Былое и ду¬
мы», над которой он с большим увлечением работал в течение
многих лет.
Герцен, по всей видимости, недостаточно был знаком с тру¬
дами Маркса и Энгельса, хотя и имел возможность изучить
их основательно и в подлиннике. Герцен допускал несправед¬
ливые нападки на Маркса. Отчуждённость Герцена от Маркса
и марксизма объяснялась не столько происками Бакунина, ко¬
торый восстанавливал Герцена против марксизма, сколько
тем, что Герцен стоял на позициях «крестьянского социа¬
лизма». Очевидно, недостаточное знакомство Маркса с сущ¬
ностью мировоззрения Герцена и характером его деятельно¬
сти, колебания Герцена между революционными демократами
и либералами, а также его содружество с Бакуниным, кото¬
рый проповедывал анархистские и нередко панславистские
идеи, привели к тому, что Маркс ошибочно отождествлял
Герцена с панславистами.
Несмотря на эту достойную сожаления отчуждённость между
Марксом и Герценом, последний шёл вперёд, в направлении
к диалектическому материализму, и его теоретическая и поли¬
тическая деятельность явилась одной из первых и блестящих
страниц в истории русского революционно-демократического
движения.
Незадолго до своей смерти, в 1869 г., Герцен написал письма
«К старому товарищу» (М. Бакунину), в которых признавал,
что исключительную роль в освобождении народных масс от
угнетения и эксплоатации должен сыграть рабочий класс и
его международная организация — Интернационал, руководи¬
мый Марксом и Энгельсом. В 1869 г. Герцен писал Огарёву
по поводу намерения Бакунина перевести некоторые работы
Маркса на русский язык: «Дай бог успеха бакунинскому пере¬
воду Маркса; я одного не понимаю: почему же он держал под
сурдинкой свои сношения с ним? Вся вражда моя с марксида-
ми из-за Бакунина» х.
Эти письма — весьма существенный момент в биографии и
мировоззрении Герцена; они свидетельствуют, что Герцен под
конец своей жизни начал всё более и более обращать вни¬
мание на рабочий класс. Он обращает свой взор к руководи¬
мому Марксом I Интернационалу, решительно осуждает анар¬
хистскую тактику Бакунина, приветствует Маркса как чело¬
века «огромных заслуг по делу социализма», начинает призна¬
вать, что социализм в Западной Европе вырастет из рабочего
движения.
Жизнь А. И. Герцена оборвалась 21 января 1870 г. Он умер
вдали от родины, в Париже, где и был временно похоронен.
Вскоре прах Герцена, согласно его завещанию, был перенесён
в Ниццу и погребён на берегу Средиземного моря.
1	А. И. Герцен, Полное собрание сочинений и писем, т. XXI, стр. 490.
245

Ill
Герцен с юных лет проявлял интерес к самым разнообраз¬
ным областям общественной жизни и знания. Юношей он по¬
знакомился с идеями западноевропейского утопического социа¬
лизма, следил за революционными событиями в России и за
рубежом, изучал русскую и иностранную литературу.
Герцен был замечательным художником слова и публици¬
стом; его произведения «Былое и думы», «Кто виноват?», «С то¬
го берега», «Письма из Франции и Италии» и другие вошли
в золотой фонд не только русской, но и мировой литературы.
В «Письмах об изучении природы», «Дилетантизме в науке» и
в других своих работах Герцен выступает как крупнейший
мыслитель, тонкий психолог, замечательный логик, острый
публицист.
Научные интересы Герцена были разносторонни: он зани¬
мался философией, естествознанием, литературой, психоло¬
гией, логикой. Но альфой и омегой его деятельности, вопросом
жизни Герцена был вопрос о судьбе России и русского на¬
рода, о свободе и счастъи народных масс. На службу этой ве¬
ликой цели и была поставлена вся его деятельность — науч¬
ная, философская, литературная, политическая.
Герцен стремился осветить путь, по которому можно будет
привести русский народ к свободе и счастью, а Россию поста¬
вить в уровень с передовыми странами мира.
Социально-политические воззрения Герцена за 40 лет его
общественной и теоретической деятельности претерпели серь¬
ёзные изменения.
Враг крепостничества с юных лет, Герцен с первых же дней
своей общественно-политической деятельности стоял на про¬
светительской точке зрения. В период до 1848 г. Герцен считал,
что с уничтожением крепостничества будет достигнуто счастье
и благоденствие всего народа. Уже в этот период своей дея¬
тельности он полагал, что идеальным общественным строем
будет строй социалистический. Но научного представления о
социализме и путях его достижения у Герцена ни в то время,
Ни после не было. Справедливость, однако, требует отметить,
что Герцен уже тогда понимал, что западноевропейские уто¬
писты-социалисты хотя и были преисполнены любовью к
народу, желанием общего блага, но не знали, как навести мо¬
сты от книг и теорий в действительную, практическую жизнь.
Герцен и сам не находил этого пути и до своего отъезда за
границу в 1847 г. ожидал, что преобразование общества на
демократических и социалистических началах будет произве¬
дено всем народом без каких-либо классовых различий.
Революция 1848 г. приводит к изменению взглядов Герцена
на западноевропейскую цивилизацию. Герцен видит, что бур¬
жуазная революция не принесёт истинного счастья и благо-
246

действия народу, ибо буржуазия, пришедшая к власти, угне¬
тает народ, является врагом трудящихся.
«Буржуазия, — говорит Герцен, — явилась на сцене самым
блестящим образом в лице хитрого, увёртливого, шипучего,
как шампанское, цирюльника и дворецкого, словом, в лице
Фигаро... Теперь его бог благословил всеми дарами земны¬
ми, он обрюзг, отяжелел, ненавидит голодных и не верит в
бедность, называя её ленью и бродяжничеством... Чернь
победила, и Фигаро выгнал её в три шеи с негодованием и
поставил национальную гвардию с полицией у дверей,
чтоб не пускать сволочь... Фигаро стал аристократом —
граф Фигаро-Альмавива, канцлер Фигаро, герцог Фигаро, пэр
Фигаро» *.
Не будучи диалектическим и историческим материалистом,
Герцен не сумел понять закономерности общественной жизни,
хотя и сделал в этой области ряд гениальных догадок. «Оста¬
новка» Герцена перед историческим материализмом явилась
главным препятствием, помешавшим ему понять характер и
значение революции 1848 г., роль и значение пролетариата как
главной движущей силы в революционной борьбе против экс-
плоататоров.
Это привело его после поражения революции 1848 г. к ду¬
ховному краху, к скептицизму во взглядах на судьбы обще¬
ственного развития. Скептицизм Герцена имел под собой глубо¬
кую социальную основу. Он состоял в том, что Герцен разо¬
чаровался в буржуазной демократии, на которую он до 1848 г.
возлагал надежды. Революция 1848 г. была разбита, торже¬
ствовала буржуазно-помещичья реакция, свирепствовал террор
против рабочего класса. Поражение революции 1848 г. яви¬
лось вместе с тем крахом существовавших в то время на За¬
паде всех форм буржуазного и • мелкобуржуазного утопиче¬
ского социализма. Спасение для революционеров было в од¬
ном — надо было отбросить «надклассовые» идеи утопического
социализма и бесповоротно перейти к идеям пролетарского
научного социализма, на позиции революционного пролета¬
риата. Это и было сделано Марксом и Энгельсом, которые к
этому времени создали произведения «Святое семейство»,
«Немецкая идеология», «Нищета философии», «Манифест
коммунистической партии», изложив в них основы своего на¬
учного революционного мировоззрения.
Герцен стоял в стороне от революционного рабочего движе¬
ния Запада, его взор был прикован к крестьянству и сельской
общине России. На них он возложил главные надежды в деле
социалистического преобразования общества. Именно это по¬
мешало ему стать на позиции пролетарского революционного
движения, на позиции научного социализма.
1 А. И. Герцен, Полное собрание сочинений и писем, т. V, стр. 132,134,
247

Ленин писал о духовной драме Герцена и его скептицизме:
«Эта «остановка» (перед историческим материализмом. —
Авт.) и вызвала духовный крах Герцена после поражения
революции 1848 г. Герцен покинул уже Россию и наблюдал
эту революцию непосредственно. Он был тогда демократом,
революционером, социалистом. Но его «социализм» принадле¬
жал к числу тех бесчисленных в эпоху 48-го года форм и раз¬
новидностей буржуазного и мелкобуржуазного социализма,
которые были окончательно убиты июньскими днями. В сущ¬
ности, это был вовсе не социализм, а прекраснодушная фраза,
доброе мечтание, в которое облекала свою тогдашнюю рево¬
люционность буржуазная демократия, а равно невысвободив-
шийся из-под ее влияния пролетариат»!.
Скептицизм Герцена в отношении буржуазной демократии
после 1848 г. был крахом буржуазных иллюзий в социализме.
Духовная драма Герцена явилась порождением и отражением
той всемирно-исторической эпохи, когда революционность
буржуазной демократии уже умирала (в Европе), а револю¬
ционность социалистического пролетариата ещё не созрела.
«У Герцена, — писал Ленин, — скептицизм был формой пере¬
хода от иллюзий «надклассового» буржуазного демократизма
к суровой, непреклонной, непобедимой классовой борьбе про¬
летариата» 1 2.
После того, как Герцен становится решительным врагом
крупной буржуазии, меняет форму и его демократизм. Если до
1848 г. Герцен считал, что власть должна принадлежать всем
классам общества, в том числе и буржуазии, то после 1848 г.
его демократизм приобретает мелкобуржуазный, крестьянский
характер. Герцен становится сторонником сосредоточения
всей власти в руках крестьян, ремесленников, работников, од¬
ним словом, в руках трудящихся масс.
Герцен не перестаёт верить, что крепостничество и капита¬
листический порядок должны быть заменены социалистиче¬
ским строем. Но он не выделяет пролетариата из общей массы
угнетённого населения, не видит той всемирно-исторической
роли, какая выпадает на долю рабочего класса в борьбе за
уничтожение капитализма.
Какой же социализм проповедывал Герцен? Это не был
пролетарский, научный социализм. Это была новая разновид¬
ность утопического социализма —русский крестьянский социа¬
лизм, суть которого состояла в искреннем убеждении, что Рос¬
сия имеет возможность миновать капиталистическую стадию
развития, используя после уничтожения крепостничества
крестьянскую общину и артельное хозяйство для перехода к
социалистическим формам жизни. Но возлагая огромные на¬
1	В. И. Ленин, Соч., т. 18, изд. 4, стр. 10.
2	Там же, стр. 11.
248

дежды на преобразование сельской крестьянской общины,
Герцен вовсе не собирался её увековечивать. Утверждая воз¬
можность создания в России социализма на основе крестьян¬
ской общины, он предлагал уничтожить крепостничество, раз¬
дать безвозмездно землю крестьянам, установить в стране
демократическую власть. Герцен ратовал за то, чтобы насаж¬
дать в России отечественную промышленность, торговлю, про¬
свещение, развивать производительные силы как в городе, так
и в деревне, создавать в стране новые школы и высшие учеб¬
ные заведения. Если бы в крепостной России нашлись обще¬
ственные силы, способные осуществить эту программу Герцена,
то Россия могла бы быстро пойти по так называемому «аме¬
риканскому» пути развития капитализма, т. е. по буржуазно¬
демократическому . пути. Экономическое и политическое разви¬
тие России в этом направлении, конечно, не было бы социа¬
лизмом, о котором мечтал Герцен, но оно явилось бы зна¬
чительным прогрессом в сравнении с феодальным строем и
сравнительно быстро привело бы к созданию материальных
условий для социалистической революции. Развитие России
по так называемому «американскому» пути прежде всего при¬
вело бы к созданию в России рабочего класса, который мог
бы осуществить социалистический переворот.
Но Герцен не рассчитывал на развитие капитализма в Рос¬
сии в результате крестьянской революции. Он не понимал бур¬
жуазной природы крестьянской революции и думал, что мож¬
но непосредственно от крепостничества, путём передачи земли
сельским крестьянским общинам перейти к социализму. Прав¬
да, у Герцена речь шла о дореформенной общине, которая
хотя и испытывала влияния капиталистических отношений, но
ещё не расслоилась на кулачество, середняков, батраков и
бедноту. Тем не менее взгляд Герцена на сельскую общину
как на основу социализма был ошибочным, ненаучным; это
была мелкобуржуазная утопия.
Ленин писал по этому поводу:
«Не поняв буржуазно-демократической сущности всего дви¬
жения 1848-го года и всех форм домарксовского социализма,
Герцен тем более не мог понять буржуазной природы русской
революции. Герцен — основоположник «русского» социализма,
«народничества». Герцен видел «социализм» в освобождении
крестьян с землей, в общинном землевладении и в крестьян¬
ской идее «права на землю». Свои излюбленные мысли на эту
тему он развивал бесчисленное количество раз.
На деле в этом учении Герцена, как и во всем русском на¬
родничестве — вплоть до полинявшего народничества тепереш¬
них «социалистов-революционеров» — нет ни грана социализ¬
ма. Это — такая же прекраснодушная фраза, такое же доброе
мечтание, облекающее революционность буржуазной крестьян¬
ской демократии в России, как и разные формы «социализма
249

48-го года» на Западе. Чем больше земли получили бы кресть¬
яне в 1861-ом году и чем дешевле бы они ее получили, тем
сильнее была бы подорвана власть крепостников помещиков,
тем быстрее, свободнее и шире шло бы развитие капитализма
в России. Идея «права на землю» и «уравнительного раздела
земли» есть не что иное как формулировка революционных
стремлений к равенству со стороны крестьян, борющихся за
полное свержение помещичьей власти, за полное уничтожение
помещичьего землевладения»
Россия могла бы в то время миновать стадию капиталисти¬
ческого развития, но лишь при том условии, если крестьянская
революция в России соединилась бы с пролетарскими револю¬
циями в капиталистических странах Запада, если можно было
бы сельское хозяйство в России преобразовать при помощи
развитой промышленности Западной Европы. Но этого не слу¬
чилось: ни победоносной крестьянской революции в России, ни
пролетарской революции на Западе не произошло в середине
XIX века. А без соединения крестьянской революции в России
с пролетарской революцией в важнейших странах Европы у
России в то время не было возможности миновать капитали¬
стическую форму развития, на что рассчитывал Герцен.
Герцен выступил на общественно-политическую арену в
40-х годах прошлого века, в то время, когда в России начало
происходить размежевание между революционными демокра¬
тами и крепостническо-либеральным лагерем. Между предста¬
вителями этих лагерей наметились серьёзные разногласия и
разгорелись споры по основным вопросам общественной
жизни России. Герцен, который вышел из помещичьей среды
и принадлежал к поколению дворянских революционеров, дол¬
гое время не мог понять, что путь революционных демократов
лежит влево, а путь либералов — вправо, что первые являются
идеологами крестьянской революции, а вторые — пойдут на
сделку с царизмом против крестьянской революции. Поэтому
до крестьянской реформы 1861 г. у Герцена нередко возникали
колебания между лагерем революционной демократии и лаге¬
рем дворянско-буржуазного либерализма. Будучи вынужденно
оторван от русского народа и не имея связи с западноевропей¬
ским рабочим движением, Герцен до 60-х годов не верил в
революционные силы народа, в возможность уничтожения кре¬
постного права в России через крестьянскую революцию. По¬
этому он иногда вставал на путь либеральной апелляции к
царю и к дворянству. Запугивая помещиков возможностью
крестьянской революции, которая может смести крепостное
право снизу, Герцен и Огарёв убеждали правящие «верхи»
облагоразумиться, отказаться от своих сословных привилегий,
пойти на добровольные уступки крестьянам, отменить крепост-
1 В. И. Ленин, Соч., т. 18, изд. 4, стр. 11 —12.
250

ное право сверху, передать землю крестьянам, сохранить об¬
щинное поземельное владение и создать общественное само¬
управление, упразднив при этом чиновничество, назначенное
правительством. Далее они требовали уничтожить телесные
наказания, ввести гласный суд, заменить старый свод законов
новым.
Герцен и Огарёв выдвинул'и в «Колоколе» требование широ¬
ких демократических преобразований в России: свободы печа¬
ти, вероисповеданий, изменения системы рекрутства, упразд¬
нения вмешательства военной власти в дела управления и су¬
допроизводства. Правительство, предлагали Герцен и Огарёв,
не должно нарушать областных прав, не может вступать с ино¬
странными державами в секретные переговоры. Дипломатиче¬
ские отношения и внутреннее управление подлежат гласности.
Социально-политические требования Герцена, несмотря на
их демократизм, сопровождались, однако, реформистскими
иллюзиями и надеждами на «благоразумие» царского прави¬
тельства. Герцен писал слащавые и приторные письма к Але¬
ксандру II.
Революционные демократы Чернышевский, Добролюбов,
Серно-Соловьёвич, Михайлов не раз выступали против колеба¬
ний Герцена, осуждали его за отступления от позиций револю¬
ционной демократии к либерализму. Эту критику Герцен вос¬
принимал с болью, но она была справедлива, полезна и помога¬
ла в нём революционному демократу брать верх над либера¬
лом.
Когда весть о царском манифесте 19 февраля 1861 г. дошла
до Лондона, то Герцен увидел, что он глубоко ошибся, питая
надежды на дворянство и помещичьего царя Александра II.
Крестьянские восстания и беспощадное подавление их, а так¬
же жестокая расправа, учинённая Александром II над поль¬
скими повстанцами, окончательно уронили Александра II в
глазах Герцена, рассеяли его иллюзии. Всё это положило конец
колебаниям, и Герцен окончательно рвёт с либералами Каве¬
линым, Тургеневым, Кетчером. Клеймя царя и его правитель¬
ство как шайку разбойников и негодяев, Герцен вместе с тем
нападает и на «либеральных мудрецов», осуждает их то¬
щие крошечные идейки, «золотушные мысли», «политико-сан¬
тиментальные сентенции». Он пишет гневные слова против Ка¬
велина, оправдывавшего арест Чернышевского, против «седо¬
власой Магдалины (мужского пола)»—Тургенева, каявшегося
перед Александром II. Герцен встаёт на сторону нового поко¬
ления революционеров, на сторону революционных демокра¬
тов, возглавляемых Чернышевским.
Герцен был противником национального гнёта и националь¬
ного неравенства. В связи с подавлением восстания в Польше
он пишет ряд блестящих статей в защиту польского освободи¬
тельного движения, горячо высказывается за полную и безу¬
251

словную независимость Польши, за освобождение польского
народа от гнёта царской России,, Австрии и Германии, за брат¬
ское содружество русского и польского народов. Об этой сто¬
роне деятельности Герцена Ленин писал:
«Когда вся орава русских либералов отхлынула от Герцена
за защиту Польши, когда все «образованное общество» отвер¬
нулось от «Колокола», Герцен не смутился. Он продолжал от¬
стаивать свободу Польши и бичевать усмирителей, палачей,
вешателей Александра II. Герцен спас честь русской демокра¬
тии»
Все эти факты говорят о том, что Герцен не остался просто
просветителем. Он преодолел либеральные, реформистские ил¬
люзии и ■ стал в 50—60-х годах убеждённым революционным
демократом.
Преимущество Герцена перед западноевропейскими социа¬
листами-утопистами состояло в том, что последние мечтали о
мирном переходе к социализму, а революционный демократ
Герцен утверждал, что социализм в России может быть до¬
стигнут посредством народной революции. Правда, Герцен не
сразу пришёл к такому выводу, не сразу отделался от либе¬
ральных иллюзий. Но уже и в то время, в 50-х годах, когда у
него всё ещё проявлялись либеральные колебания, Герцен ре¬
шительно выступал и против западноевропейских буржуазных
либералов, скатившихся в лагерь контрреволюции и желав¬
ших во что бы то ни стало сохранить строй капиталистиче¬
ской эксплоатации, и против идеологов русского помет
щичье-буржуазного либерализма, неспособных ни к каким ре¬
шительным действиям и холопствовавших перед царизмом и
крепостниками. А когда в России к началу 60-х годов сложи¬
лась революционная ситуация, когда народ начал выступать
против крепостничества, Герцен понял, что мольбами, прось¬
бами, угрозами невозможно подействовать на дворянство и цар¬
ское правительство. С начала 60-х годов Герцен стал последо¬
вательным и боевым революционным демократом и смело звал
народ на демократическую революцию против царя, помещи¬
ков и всех эксплоататоров.
Ленин не раз отмечал, что Герцен был далёким и одиноким
предтечей народничества в России. «Народничество, — писал
Ленин, — очень старо. Его родоначальниками считают Герцена
и Чернышевского» 1 2. В другом месте Ленин указывал-. «Рус¬
ская буржуазная демократия окрашена в народнический
цвет — начиная с ее далекого и одинокого предтечи, дворяни¬
на Герцена...» 3.
У Герцена в его мировоззрении были слабые стороны: идеа¬
лизация крестьянской патриархальной общины, утопический
1	В. И. Ленин, Соч., т. 18, изд. 4, стр. 13.
2	Там же, стр. 490.
3	Там же, стр. 144.
252

социализм, колебания от революционной демократии в сторону
либерализма, в основном идеалистические воззрения на исто¬
рию, непонимание роли рабочего класса в истории и т. д. Эти
слабые стороны мировоззрения Герцена были впоследствии
подхвачены русскими народниками. Народники взяли у Герце¬
на и у революционных демократов вообще не их сильные, а их
слабые стороны; подлинными же хранителями идейного на¬
следства Герцена, Белинского, Чернышевского, Добролюбова
явились русские марксисты.
Ленин считал Герцена предшественником русской социал-
демократии.
Как революционный демократ, борец против царизма и кре¬
постничества, как горячий сторонник распространения просве¬
щения, самоуправления, свободы слова, печати и передовых
форм жизни, как искренний защитник интересов народных
масс — Герцен является предшественником русской социал-
демократии.
Находясь за границей, вращаясь среди революционных дея¬
телей, Герцен в конце 60-х годов более пристально обратил
свой взор на рабочий класс, на I Интернационал и на маркси¬
стов, стоявших во главе его.
Поворот Герцена в сторону Интернационала лучше всего от¬
ражён в письмах «К старому товарищу» (1869), адресованных
Бакунину. Из этих писем видно, что Герцен рвёт с анархистом
Бакуниным, осуждает его анархистскую тактику, его взгляды
на государство. Говоря о неизбежности социализма, который
будет завоёван рабочим классом, Герцен вместе с тем сильно
переоценивал значение всеобщих стачек, с помощью которых,
по его мнению, можно добиться коренного изменения обще¬
ственных отношений. Переоценка значения всеобщих стачек яв¬
лялась с его стороны данью утопическим иллюзиям, уступкой
прудонизму. Делая ставку на пропаганду, а не на революцию,
Герцен не отрицал последней, но считал её самым крайним
средством, если будут исчерпаны все другие формы борьбы.
Осуждая вредную анархистскую теорию государства Баку¬
нина, Герцен, однако, не дал правильного решения вопроса о
государстве, ибо не знал подлинных причин, породивших госу¬
дарство, и подлинных условий его отмирания. Он апеллировал
к человеческому разуму, к совести, к нравственности, к здра¬
вому смыслу.
В тех же письмах «К старому товарищу» Герцен ошибочно
противопоставлял экономический переворот перевороту поли¬
тическому, высказывал необоснованные опасения о возмож¬
ности гибели культуры при революции, допускал ошибочное
суждение о том, что «народ — консерватор по инстинкту» и
что политическая свобода народа во многом зависит от его
собственного самосознания, от его внутренней свободы. Анали¬
зируя эти «Письма», Ленин писал:
253

«Герцен рвет с анархистом Бакуниным. Правда, Герцен ви¬
дит еще в этом разрыве только разногласие в тактике, а не
пропасть между миросозерцанием уверенного в победе своего
класса пролетария и отчаявшегося в своем спасении мелкого
буржуа. Правда, Герцен повторяет опять и здесь старые бур¬
жуазно-демократические фразы, будто социализм должен вы¬
ступать с «проповедью, равно обращенной к работнику и хо¬
зяину, земледельцу и мещанину». Но все же-таки, разрывая с
Бакуниным, Герцен обратил свои взоры не к либерализму, а
к Интернационалу, к тому Интернационалу, которым руково¬
дил Маркс, — к тому Интернационалу, который начал «со¬
бирать полки» пролетариата, объединять «мир рабочий», «по¬
кидающий мир пользующихся без работы»!» *.
И»
*
В обнове борьбы Герцена за общественные преобразования
в России лежали его исторический оптимизм, вера в народ как
движущую силу истории, вера в неизбежность социализма.
Герцен верил, что народные массы, не довольствуясь жалкими
реформами и лживыми фразами буржуазно-помещичьих либе¬
ралов, своей борьбой против крепостнических порядков выве¬
дут Россию на путь свободы и счастья.
Все свои силы и средства, талант и знания Герцен посвятил
служению родине. Он имел все основания писать о себе:
«Я всеми фибрами своей души принадлежу русскому наро¬
ду; я работаю для него, он работает во мне, и это — вовсе не
историческая реминисценция, не слепой инстинкт и не кровная
связь, а следствие того, что я, сквозь кору и туман, сквозь
кровь и зарево пожаров, сквозь невежество народа и цивилиза¬
цию царя вижу огромную силу, важный элемент, вступающий
в историю рядом с социальной революцией, к которой старый
мир пойдёт, волей неволей, если он не хочет погибнуть или
окостенеть» * 2.
Герцен верил в творческие силы русского народа, в великое
будущее России. О русском народе он говорил: «Мне кажется,
что в русской жизни есть нечто, более возвышенное, чем об¬
щина., и более сильное, чем власть; это «нечто» трудно выразить
словами и ещё труднее указать на него пальцем. Я говорю
о той внутренней, не вполне сознающей себя, силе, которая
так удивительно поддерживала русский народ под игом мон¬
гольских орд и немецкой бюрократии, под восточным кнутом
татарина и западной розгой капрала, — я говорю о той внут¬
ренней силе, благодаря которой, несмотря на унизительную ди¬
сциплину рабства, русский крестьянин сохранил открытое
красивое лицо и живой ум, и которая на императорский приказ
г В. И. Ленин, Соч., т. 18, изд. 4, стр. 11.
2 А. И. Герцен, Полное собрание сочинений и писем, т. XX, > Стр. 100.
254

ввести цивилизацию ответила., спустя столетие, колоссальным
явлением Пушкина; я говорю, наконец, о той силе и той вере
в себя, которые волнуют нашу грудь. Сила эта, независимо от
всех внешних случайностей и несмотря на них, сохранила рус¬
ский народ и покровительствовала его непоколебимой вере в
себя. Зачем?.. Это выяснит время» !.
Герцен страстно стремился к тому, чтобы Россия миновала
стадию капиталистического развития. Он знал, что капитализм
не даст разрешения социальных вопросов, что он принесёт
лишь «полурешения» и не избавит народ от эксплоатации и
гнёта. Он считал, что социализм — не просто желание, не про¬
сто идея, а такое общественное движение, которое, несмотря
ни на какие преграды и преследования, восторжествует. Эта
вера Герцена в наступление социализма, несмотря на ошибоч¬
ность его теоретических взглядов, вдохновляла русских рево¬
люционеров XIX в. на геройскую борьбу против царизма.
Для политических взглядов Герцена характерна также про¬
поведь братства народов. Русский революционный демократ,
Герцен боролся за свободу и счастье русского народа. Но он
не страдал ни националистической ограниченностью, ни славя¬
нофильским бахвальством, ни тем более панславизмом. Для
Герцена характерно сочетание чувства русской национальной
гордости с мечтой о свободе и счастье человечества в целом.
Осуждая представителей официальной идеологии и пансла¬
вистов, пытавшихся увековечить крепостническо-патриархаль¬
ную отсталость России, и буржуазных космополитов, готовых
превратить Россию в придаток капиталистической Европы,
Герцен писал: «Славянизм и европеизм представляют негод¬
ные, неприлагаемые к жизни чужие формы для уловления на¬
шей жизни; они её мерят по другим эпохам, по иным миросо-
зерцаниям; ни загробный голос праотцов, ни соседний ум не
помогут разрешить его вполне».
Убийственной критике подверг Герцен шовинизм и расизм
немецких реакционеров. Он писал, что Германия хотела бы
огнём и мечом установить своё всемирное первенство, что фра¬
зы о якобы всемирно-историческом значении немецкой культу¬
ры и немецкого государства прикрывают собой самый безза¬
стенчивый шовинизм и национализм немецкой реакции. Разоб¬
лачая претензию немецких реакционеров на государственное
и культурное руководство Россией, Герцен говорил о немецких
«культуртрегерах» в составе Российской администрации: «Не¬
мецкая партия не представляла цивилизацию, а русская — не¬
вежество. .. Немцы, с своей стороны, были далеки от изобра¬
жения собою прогресса; без всякой связи со страною, которую
они не трудились изучать и презирали, как варварскую, высо¬
комерные до наглости, они были самыми раболепными
1 Л. И. Герцен, Полное собрание сочинений и инеем, т. V, стрЛ 342.
255

орудиями императорской власти... Они вносили в дела анти¬
патичные русским манеры, бюрократический, формалистский
и дисциплинарный педантизм, совершенно противный нашим
нравам» ’.
Герцен отвергал не только немецкий шовинизм, но и пан¬
славизм. Когда панслависты, окружавшие царский трон, про¬
пагандировали создание славяно-византийской империи под
скипетром русского царя, Герцен решительно критиковал пан¬
славистские теории.
«Мы никогда не были ни националистами, ни панславистами.,
Ничто не отклоняет революции в такой степени от её большой
дороги, как мания классификаций и зоологических предпочте¬
ний рас, но несправедливость к славянам всегда казалась нам
возмутительной» 1 2.
Герцен понимал общность славянства, его исторических су¬
деб и культуры. Он подчёркивал, что славянам нужно быть
едиными, чтобы бороться против посягавших на' их свободу и
независимость немецких, австрийских, турецких и иных за¬
хватчиков. Но единство славянских народов, по мнению Гер¬
цена, должно быть достигнуто на основе их равноправия, путём
предоставления каждому народу права по-своему устраивать
свою жизнь. Не случайно Герцен поддерживал польское на¬
ционально-освободительное движение, приветствовал нацио¬
нальное освободительное движение болгарского, сербского,
чешского народов и стремился идейно вдохновить их на борьбу
против чужеземного владычества. Он решительно выступал
против попыток правящих кругов царской России навязать
своё господство славянским народам.
Герцен предупреждал славянские, народы, что над ними на¬
висла угроза немецкого порабощения, и указывал, что без под¬
держки со стороны России нет будущности для славянского
мира. «Солидарность, — писал Герцен в статье «Русский на¬
род и социализм», — связывающая Россию и Польшу между
собою и со всем славянским миром, не может быть отвергнута:
она очевидна. Ещё более: вне России нет будущности для
славянского мира; без России он не разовьётся, — он расплы¬
вается и будет поглощён германским элементом; он сделается
австрийским и потеряет свою самостоятельность. Но не такова,
по нашему мнению, его судьба, его назначение» 3.
Герцен был против всяких попыток тех или иных реакцион¬
ных кругов навязать своё господство другой стране. Он осу¬
ждал колонизаторскую политику немецких и австрийских мили¬
таристов в Венгрии и Италии. Он писал: «Немецкие публици¬
сты выдумали для австрийской империи всемирно-историче¬
1	А.	И.	Герцен,	Полное собрание	сочинений и писем, т. VI, стр. 333.
2	А.	И,	Герцен,	Полное собрание	сочинений и писем, т. XXI, стр. 81.
8 А	И.	Герцен.	Полное собрание	сочинений и писем, т. VI, стр. 439.
256

ское призвание: оно, видите, именно состоит в образовании
полу-дикого юго востока Европы. Но какое значение имеет
австрийская цивилизация, и что она сделала, кроме того, что
ввела ту же полицию и те же наказания во все страны? Ну,
если не в политическом, то в торговом, в экономическом от¬
ношении? .. Королевско-имперская цивилизация состоит в по¬
стоянном гнёте всего народного и в онемечивании. Но ни италь¬
янцы, ни мадьяры, ни славяне не хотят вовсе образоваться в
немцев. Между ними и немцами лежит то incompatibilite
d’humeur (несходство характеров), по которой разводят мужа
с женою. Мы знаем, что значит насильно образовывать, это —
одна из гибельнейших идей, в силу которой бездушной дрес¬
сировке и фельдфебельской выправке даётся вид благодея¬
ния. Маленьких детей не гоняют больше в школу розгой. За¬
мечательная вещь, что вообще германский мир, школьный и
учёный по преимуществу, — очень плохой образователь пода¬
вленных им народов. Стоит взглянуть на эстов и леттов (ла¬
тышей) в остзейских провинциях, чтобы убедиться в этом» '.
Герцен неоднократно подчёркивал выдающуюся роль и зна¬
чение русского народа в борьбе за спасение мировой цивили¬
зации. Он не раз отмечал, что русский народ спас Европу и
мировую цивилизацию от татарско-монгольского нашествия,
спас Западную Европу в 1812—1815 гг. от наполеоновского
порабощения.
«Всё то, что ставится так дорого другим народам, — писал
Герцен, — России не было зачтено ни во что или, хуже, послу¬
жило ей же в обвинение: ни то, что она уцелела под татарским
игом, ни то, что втихомолку выросла и сложилась в огромное
государство, отбившееся от всех соседей и сохранившее свою
самостоятельность; ни её 1612, ни её 1812 год»1 2.
Герцен показывал, что в замалчивании достижений, роли и
заслуг России в мировой цивилизации, в попытке принизить и
оклеветать русский народ состоял один из подлых приёмов чу¬
жеземных реакционеров.
«Пора, — писал Герцен в книге «С того берега»,—действи¬
тельно знакомить Европу с Русью. Европа нас не знает; она
знает наше правительство, наш фасад и больше ничего...
Пусть она узнает ближе народ, которого отроческую силу она
оценила в бою, где он остался победителем; расскажем ей об
этом мощном и неразгаданном народе, который втихомолку
образовал государство в шестьдесят миллионов, который так
крепко и удивительно разросся. .. об народе, который как-то
чудно умел сохранить себя под игом монгольских орд и не¬
мецких бюрократов, под капральской палкой казарменной дис¬
циплины и под позорным кнутом татарским, который сохранил
1	А. И. Герцен, Полное собрание сочинений и писем, т. X, стр. 5.
2	А. И. Герцен, Полное собрание сочинений и писем, т. IX, стр. 457.
17 Из истории русской философии 257

величавые черты, живой ум и широкий разгул богатой натуры
под гнётом крепостного состояния и в ответ на царский приказ
образоваться ответил через сто лет громадным явлением Пуш¬
кина».
Во всём творчестве и практической деятельности Герцена
мы видим проявление революционно-демократического пат¬
риотизма, горячую любовь к своему народу и вместе с тем
уважение к правам и свободам других народов.
IV
В историко-философской литературе не раз ставился вопрос
об идейных истоках мировоззрения Герцена. Некоторые иссле¬
дователи, в том числе и Плеханов, считали, что Герцен первое
время был идеалистом. В действительности же идеалистом в
полном смысле этого слова Герцен не был даже и в первый
период своего философского и политического развития;-нет у
Герцена таких работ, о которых можно было бы сказать, что в
них проводится точка зрения философского идеализма. Если
взять даже самые ранние работы Герцена —«О месте челове¬
ка в природе», кандидатскую диссертацию «Аналитическое
изложение солнечной системы Коперника», то мы увидим, что
уже в то время у Герцена складывается стихийно-материали¬
стическое мировоззрение.
В нашей историко-философской литературе нередко утверж¬
далось, что Герцен учился главным образом у немецких фило¬
софов-идеалистов, а также испытал влияние французского
утопического социализма. Нельзя не отметить несостоятель¬
ность подобной оценки источников философского развития
Герцена. Он внимательно изучал все современные ему запад¬
ноевропейские философские, социально-политические учения и
естественно-научные теории. Но его мировоззрение форми¬
ровалось прежде всего на основе развития общественных от¬
ношений, развития классовой борьбы в России, в своём оте¬
честве. Решающее значение в формировании философских
взглядов Герцена сыграло идейное наследие Ломоносова,
Радищева и декабристов.
Продолжая революционные и материалистические тради¬
ции своих русских предшественников, Герцен критически
изучал философию XVII—XIX столетий. Теоретическое обоб¬
щение исторического опыта России, активное участие в осво¬
бодительном движении против крепостничества и царского
самодержавия, глубокое осмысливание революционных со¬
бытий на Западе позволили Герцену создать свою материали¬
стическую философскую систему, оплодотворённую диалек¬
тическими идеями развития.
Огромное значение в формировании материализма Герцена
сыграли естественно-научные теории XVIII и первой половины
258

XIX века, которые он усиленно изучал в 30—40-х годах. В тру¬
дах Герцена есть немало ссылок на естественно-научные ра¬
боты русских естествоиспытателей М. Ломоносова, М. Пав¬
лова, Рулье, Максимовича, на теории Гёте, Кювье, Ж. Сент-
Илера. Будучи политическим эмигрантом, отдаваясь делу
издания «Полярной Звезды» и «Колокола», Герцен продол¬
жал следить за достижениями естествознания. Он высоко
оценил научные труды Ковалевского, Дарвина и других
естествоиспытателей.
Философские взгляды Герцена окончательно сформиро¬
вались в начале 40-х годов XIX века. В работах «Дилетантизм
в науке» и «Письма об изучении природы» Герцен формули¬
рует свою диалектическую идею развития, родившуюся на
почве изучения и глубокого анализа развития общественной
жизни, новейших данных естествознания и критической пере¬
работки диалектики Гегеля. В этих же трудах Герцен разра¬
батывает свой философский материализм, который во многом
стоит выше метафизического материализма XVII—XVIII ве¬
ков и материализма Фейербаха.
В мировоззрении Герцена, больше чем в какой-либо другой
современной ему западноевропейской философской системе до
Маркса, диалектика служила теоретическим обоснованием воз¬
никновения качественно новых явлений в природе и револю¬
ционных изменений в общественной жизни.
Уже в первых философских работах Герцена, написанных в
1842—1845 гг. («Дилетантизм в науке» и «Письма об изучении
природы»), одним из главных мотивов является критика не¬
мецкого идеализма.
Герцен выступил против мистицизма немецких идеалистов,
против учений, рассматривавших мир как производное от
некоего духовного начала, как творение высшей надмировой
силы.
Гегель основой всего существующего считал движение и
самопознание абсолютной идеи; природу и общество он рас¬
сматривал как прикладную логику, как проявление абсолют¬
ной идеи. Герцен в противоположность немецкому идеализму
во всех своих работах утверждал, что единственным источни¬
ком жизни, развития и познания является материальный мир,
природа и общество.
«Сознание вовсе не постороннее для природы, а высшая сте¬
пень её развития»1, — писал Герцен. Он доказывал, что при¬
рода и общество не нуждаются в том, чтобы их основой была
какая-то «абсолютная идея» или «мировой разум».
Природа и общество, полагает Герцен, даны a priori (т. е.
до всякого опыта, до появления какой-либо идеи), и нельзя их
1 А. И. Герцен, Избранные философские произведения, т. I, 1946,
стр. 123.
25'9

рассматривать как некую прикладную логику, как произведе¬
ние мышления, абсолютного духа.
«Бесспорно, — писал Герцен, — что события внешнего мира
истинны, и неумение' признать это со стороны идеализма —
сильное доказательство его односторонности»
Физический мир несотворим и иеуничтожим — вот крае¬
угольный принцип, из которого исходит философия Герцена.
Твёрдо отстаивая этот принцип, Герцен доказывает, что при¬
рода, материя предшествует сознанию. Соотношение между
природой и разумом подобно соотношению между причиной и
следствием, началом и заключением.
Природа, писал Герцен, относится к человеку «как необхо¬
димое предшествующее... человек относится к ней, как необ¬
ходимое последующее, как заключение» 1 2.
Уже в этом коренном вопросе, в вопросе об источнике всего
сущего, об источниках человеческой мысли, логики Герцен
исходит из прямо противоположных посылок, чем Гегель.
Герцен в первых же своих материалистических философских
работах выступил также и против свойственного немецкой фи¬
лософии отрыва теории от практики.
Разоблачая «буддистов в науке», за которыми нетрудно уви¬
деть правоверных гегельянцев, Герцен писал: они «мёртвое
уничтожение в бесконечном считают свободой и целью, и чем
выше поднимаются в морозные сферы отвлечений, отрываясь
от всего живого, тем покойнее себя чувствуют»3. Этому мёрт¬
вому уничтожению всего сущего в абстрактных принципах
идеализма в «морозной сфере отвлечения» Герцен противопо¬
ставлял исследование природы, изучение окружающей нас
живой действительности. Он указывал, что расплывчатый не¬
мецкий дуализм уводит человечество, его прогрессивные силы
от борьбы за преобразование мира, и подчёркивал, что этот
немецкий дуализм чужд передовым русским людям.
«Мысль, знание, убеждение, догма, — писал Герцен, — ни¬
когда не остаются у нас в состоянии отвлечённой теории, не
стремятся замкнуться в академическом монастыре или
скрыться в шкапу учёного рядом с разными ядами; наоборот,
ещё не созрев, они слишком стремительно бросаются в прак¬
тическую жизнь, желая прыгнуть, с сдвинутыми ногами, от
вестибюля к концу арены... В нашей логике нет ограничений,
являющихся следствиями и следами зарубцевавшегося, но не
исчезнувшего прошлого.
Расплывчатый дуализм немцев, которые знают, что жизнь
в теории не совпадает с практическими сферами, и мйрятся
на этом, совершенно антипатичен русскому духу» 4.
1	А. И. Герцен, Избранные философские произведения, т. I, 1946, стр. 254.
2	Там же, стр. 124.
3	Там же, стр. 81.
4	А. И. Герцен. Полное собрание сочинений и писем, т. XX, стр. 87.
260

Герцен был глубоко прав. Русским революционно-демокра¬
тическим мыслителям был чужд дуализм, разрыв теории с
практикой, философии с политикой.
Отстаивая материалистический принцип о первичности мате¬
рии и вторичности сознания, Герцен подвергает критике идеа¬
листический взгляд на мир. Из чего должно исходить наше
познание? — спрашивает он и даёт определённый материали¬
стический ответ: «Мы имеем один факт, не подлежащий, так
сказать, нашему суду, — факт, втесняющий нам себя, обязы¬
вающий нас себя признать; это — факт существования чего-то
непроницаемого в пространстве — вещества. Мы можем начи¬
нать только от него, он тут, он есть; так ли, иначе ли — всё
равно, но отрицать его нельзя» ’.
Герцен исходил из факта реального существования вещества
вне нашего сознания. А вещество как начало всего сущего он
всегда рассматривал как идентичное с материей. Материя и
вещество—для Герцена понятия однозначные.
Он утверждал, что сознание человека является продуктом
высокого развития материи, что было время, когда никакого
сознания не было, хотя материя существует вечно. История
человеческого мышления, по его мнению, является продолже¬
нием и следствием развития природы и отражением истории
человечества.
«Логическое развитие идеи, — писал Герцен, — идёт теми же
фазами, как развитие природы и истории; оно, как аберрация
звёзд на небе, повторяет движение земной планеты» 1 2.
В отличие от немецкого идеализма, который полагал, что
нельзя ставить вопрос о происхождении сознания, ибо созна¬
ние якобы всегда существовало; в отличие от материалистов-
гилозоистов, которые полагали, будто вся материя мыслит,
Герцен утверждал, что сознание существует не вечно, что спо¬
собность к сознанию появляется у высокоразвитой материи,
что оно — продукт мозга.
«Человеческое сознание без природы, без тела, — пишет
он, — мысль, не имеющая мозга, который бы думал её, ни пред¬
мета, который бы возбудил её. Естественность мысли, лич¬
ность и их круговая порука природы — камень преткновения
для идеализма и для материализма, только он попадался им
под ноги с разных сторон» 3. Герцен имеет в виду механистиче¬
ский материализм XVII—XVIII веков, который считал мышле¬
ние вечным атрибутом материи и не видел, что мышление яви¬
лось результатом развития высокоорганизованной материи.
Чувственные восприятия, данные опыта — это и есть, по
Герцену, те первоначальные кирпичики, которые служат
1	А. И. Герцен, Полное собрание сочинений и писем, т. IX, стр. 160.
2	А. И. Герцен, Избранные философские произведения, т. I, 1946,
•стр. 126.
3	Там я{е, стр, 272.
261

материалом для рациональных обобщений, для мышления.
Вне чувственных восприятий и опыта нет знаний, а есть лишь
догадки и домыслы, идеалистические выдумки и фантастиче¬
ские бредни.
Чувственные впечатления, доказывал Герцен, не есть сами
предметы, а только их образы, которые порождены действиями
внешних предметов и дают нам верное представление о
предметах.
«Источник знания — опыт, впечатления; впечатления пере¬
дают нам образы и вместе с тем моральное убеждение, веро¬
вание, что они соответствуют предметам сущим, возбудив¬
шим ‘их в нашем сознании... Чувственные впечатления, об¬
разы, собираясь в памяти, повторяясь и сочетаваясь ею раз¬
личным образом, составляют то, что мы называем идеями;
все идеи, всё мыслимое должно быть прочувствовано» ’.
Герцен стоял на материалистических позициях в вопросах
теории познания. Ещё в первой своей работе «О месте чело¬
века в природе» он подробно говорил о значении научного ме¬
тода познания мира. Без правильного метода, полагал он, не¬
чего и думать об универсальном и глубоком знании. Нужно
однако отметить, что Герцен не сумел связать процесс образо¬
вания понятий в сознании человека с трудовой и обществен¬
ной деятельностью человека.
Герцен был глубоко убеждён в том, что человеческое зна¬
ние, носящее весьма многосложный и противоречивый ха¬
рактер, даёт нам в общем верное представление об окру¬
жающем нас мире. Если бы человек не имел правильного
представления о мире, он никогда не развился бы до совре¬
менного состояния, а погиб бы ещё на ранних стадиях своего
развития.
Обращаясь к естествоиспытателям и философам, Герцен до¬
казывал, что они, не мудрствуя лукаво, должны брать мир
таким, каков он есть, с доверием относиться к показаниям
наших органов чувств и решительно отметать всякого рода
скептицизм и агностицизм, сомнения в достоверности наше¬
го знания. Он утверждал, что доводы агностиков и скептиков
не научны, абсурдны и разлетаются при первом серьёзном
разборе.
В «Дилетантизме в науке» и в «Письмах об изучении при¬
роды» Герцен критикует метафизиков за то, что они, увлёк¬
шись простым описанием фактов, не поняли необходимости
рациональной обработки данных эмпирического опыта, игно¬
рировали теоретические обобщения.
Герцен высказывается за соединение эмпирического и раци¬
онального моментов в процессе познания и повторяет слова
1 А. И. Герцен. Избранные философские произведения, т. I, 1946,
стр. 275.
262

Декарта: хвалите не открытия, а метод. Касаясь метода са¬
мого Декарта, он осуждает его как чисто умозрительный,
оторванный от опыта. Но Герцен осуждает как односторонний
и метод ползучих эмпириков, считая, что те, кто им пользу¬
ются, за отдельными деревьями не видят леса. По мысли Гер¬
цена, истинным является такой метод познания, который со¬
четает эмпирию (опыт) и умозрение.
Как эмпирический, так и рациональный способы познания
в отрыве друг от друга — односторонни и недействительны,
ибо каждый из них охватывает собой не весь изучаемый про¬
цесс, а только отдельные его стороны. Герцен заявляет, что
рациональная метода, «соединясь браком с опытною и даёт
превосходное познание» *.
Сила философии Герцена сказывается и в решении про¬
блемы соотношения анализа и синтеза в процессе познания.
Истинное познание, по мнению Герцена, диалектически соче¬
тает в себе анализ и синтез, — это две стороны одной и той
же медали.
«Обыкновенно, — писал Герцен, — говорят, что два способа
познания: аналитический и синтетический. В этом и спорить
нельзя, что анализ и синтез не всё равно, и что то и другое
суть способы познания; но, нам кажется, несправедливо при¬
нять их за отдельные способы познания: это поведёт к ужас¬
нейшим ошибкам. Ни синтез, ни анализ не могут довести до
истины, ибо они суть две части, два момента одного полного
познания» 1 2.
Ещё в своей диссертации «Аналитическое изложение сол¬
нечной системы Коперника» Герцен считал, что истинное
знание «состоит из трёх частей: 1) изучение явлений во всех
изменениях при всевозможных условиях; 2) вывод образа или
формы действия их (законы), связи с другими явлениями и
зависимости от явлений более общих (причины); 3) нисхо¬
ждение от общего начала к явлениям, служащее поверкою
и показывающее необходимость такого существования явле¬
ний» 3.
Эти мысли нашли у Герцена ещё более отчеканенную форму
в работах «Дилетантизм в науке» и «Письма об изучении при¬
роды». Герцен говорит там, что чувственное созерцание — не¬
обходимый и единственный предшественник мысли, что в деле
познания мира опыт является только хронологически первым,
а дальше «эмпирия непременно должна перейти в спекуля¬
цию» 4, что «только то умозрение не будет пустым идеализ¬
мом, которое основано на опыте»5. Он едко высмеивал все
1	А. И. Герцен, Полное собрание сочинений и писем, т. I, стр. 78.
2	Там же, стр. 79.
■’ Там же, стр. 93,
4	А. И. Герцен, Избранные философские произведения, т, I, 1946, стр. 95.
5	Там же.
263

потуги идеалистов оторвать разумное познание от чувствен¬
ных восприятий и опыта.
Опыт и умозрение Герцен называл теми двумя магдебург-
скими полушариями, которые после встречи и лошадьми не
разорвёшь.
Следя с глубоким волнением за судьбами науки и филосо¬
фии, Герцен пытался предостеречь учёных от догматического
поветрия, которое с особой силой развилось в начале XIX века
в Германии и нанесло науке огромный вред.
«Догматизм в науке,—писал Герцен,—не прогрессивен;...
мышление человеческое вовсе не хочет кристаллизоваться,
оно 'бежит косности и покоя, оно видит в догматическом успо¬
коении отдых, усталь, наконец ограниченность» ’.
Догматики, утверждал Герцен, выхолащивают, подобно
талмудистам, из науки живую душу и берут одни лишь бук¬
вы, превращают отдельные положения науки в «ходульную
истину» для всех времён и для всех поколений. Догматизм
пронизан формализмом и не знает, что значит итти дальше;
он доволен собой, он хочет почивать на лаврах, а не добывать
в поте лица новые истины. Догматизм исключает активность
мысли, дерзание и прогресс.
Догматики, писал Герцен в работе «Дилетантизм в науке»,
«не могут привыкнуть к вечному движению истины, не могут
раз навсегда признать, что всякое положение отрицается
в пользу высшего, и что только в преемственной последова¬
тельности этих положений, борений и снятий проторгается жи¬
вая истина, что это её змеиные шкуры, из которых она выхо¬
дит свободнее и свободнее». Догматики «не могут привык¬
нуть, что в развитии науки не на что опереться, что одно спа¬
сение в быстром, стремительном движении. Они цепляются
за каждый момент, как за истину; какое-цибудь одностороннее
определение принимают за все определения предмета: им на¬
добны сентенции, готовые правила; пробравшись до станции,
они, смешно-доверчивые, полагают всякий раз, что достигли
абсолютной цели и располагаются отдыхать. Они строго дер¬
жатся текста и оттого не могут усвоить себе его» 1 2.
Критикуя догматизм, Герцен имел в виду прежде всего
догматизм немецких идеалистов, которые хотели «засушить
вечно зелёное древо жизни», отказаться от всякого изучения
природы и общества, пользуясь заранее придуманными на все
случаи жизни готовыми формулами.
Попытки гегельянцев ограничить развитие диалектики и
объявить консервативную идеалистическую систему Гегеля
венцом философского знания также вызвали резкие возраже¬
ния Герцена. Он утверждал, что Гегель стремится ограничить
1	Д. И. Герцен, Избранные философские произведения, т. I, 1946,
стр. 190.
2	Л, И. Герцен, Полное собрание сочинений и писем, т. III, стр. 224—225,
264

диалектику, потому что он боялся выводов, которые из неё
нужно сделать.
Поняв диалектику как «алгебру революции», Герцен счи¬
тал, что «диалектическая метода», опирающаяся на матери¬
альные явления, есть самое надёжное средство отыскать ис¬
тину.
В своих трудах Герцен рассмотрел вопрос о критерии ис¬
тины. Вначале он сделал в этом вопросе некоторый крен в сто¬
рону рационализма, заявив, что критерием истины является
разум, что другого критерия истины нет. Конечно, полагал
Герцен, критериум только и можно найти в мышлении, но в
мышлении, освобождённом от личного характера. «Что ра¬
зумно, то признано человеком; другого критериума человек
не ищет; оправдание разумом — последняя безапелляцион¬
ная инстанция» *.
Однако такое решение о критерии истины не могло удовле¬
творить Герцена. «Истина, — заявляет он в «Письмах об изу¬
чении природы», — должна доказываться не одним мышле¬
нием, а мышлением и бытием» 1 2. Другими словами, критерием
истины является не только здравый рассудок, но и чувствен¬
ная достоверность. Как видно, Герцен в последнем случае
стоял на верном пути к правильному пониманию процесса по¬
знания и критерия истины. Но вместе с тем его взгляд на кри¬
терий истины всё ещё страдал ограниченностью, так как он не
сумел понять, что критерием истины является не просто бытие
пли чувственная достоверность, а историческая общественно¬
практическая деятельность людей, связанная с добыванием
необходимых для общества средств существования, с произ¬
водством орудий труда, с классовой борьбой, с революцион¬
ным преобразованием мира.
Герцен был сознательным и убеждённым материалистом.
Однако нельзя пройти мимо того факта, что в своих трудах
начала 40-х годов, в частности в «Письмах об изучении при¬
роды», он иногда высказывался против «материализма» и
иногда даже осуждал его. Какой же материализм осуждал
Герцен и за что? Герцен имел в виду односторонность и мета¬
физичность материализма XVII—XVIII веков; он как диалек¬
тик не мог мириться с тем обстоятельством, что механические
материалисты хотели свести высшие формы движения мате¬
рии к низшим, мысль рассматривали как механическое дви¬
жение или химический процесс, не понимали качественного
своеобразия мышления, недооценивали роли разума в про¬
цессе человеческого познания.
Известно, что материалисты до Маркса представляли себе
познание мира человеком как пассивное созерцание; процесс
1	А. И. Герцен, Избранные философские произведения, т. I, 1946,
стр. 122.
2	Там же, стр. 236—237.
265

познания нередко ими представлялся так, что человек будто
бы только подвергается воздействию со стороны внешних
предметов, сам же является в данном случае лишь страдаю¬
щей, а не активной стороной.
Герцен возражал против этой метафизической точки зрения.
Он правильно считал, что в процессе познания человеческий
ум не остаётся пассивным, не ограничивается фотографирова¬
нием материальных предметов, которые действуют на него
извне. Герцен писал о метафизических материалистах, что они
«хотят ум сделать страдательным приёмником, особого рода
зеркалом, которое отражало бы данное, не изменяя его, т. е.
во всей его случайности, не усваивая, — тупо, бессмысленно».
Осуждая механический материализм за недооценку роли
разума, Герцен полагал, что для познания природы далеко не
достаточно одной деятельности наших чувств.
«Материалисты-метафизики, — указывал он, — совсем не то
писали, о чём хотели; они до внутренней стороны своего во¬
проса и не коснулись, а говорили только о внешнем процессе;
его они изображали довольно верно, и никто с ними не спо¬
рит; но они думали, что это всё, и ошиблись: теория чувствен¬
ного мышления была своего рода механическая психология,
как воззрение Ньютона — механическая космология»1.
Материалисты XVII и XVIII веков неправильно полагали,
будто все явления в природе и обществе фатально предопре¬
делены, будто для активной деятельности человека в природе
и обществе не остаётся простора, что его воля и борьба будто
бы не имеют значения для истории.
Герцен отвергал эти фаталистические концепции метафизи¬
ков-материалистов. Он отнюдь не считал, что историческая
необходимость исключает субъективную деятельность чело¬
века, что его поступки будто бы не могут влиять на ход исто¬
рии.
Отсюда ясно, что Герцен выступал не против материализма
как философского учения, а только против односторонности
старого материализма, против ограниченности механического
материализма.
Герцен не хотел, чтобы смешивали философское материали¬
стическое учение с механистическим и вульгарным материа¬
лизмом. Вот почему свою философию он нередко называл
«реалистической» философией.
Отсюда видно, что Герцен критиковал старый, механистиче¬
ский материализм с диалектической точки зрения, а не с точки
зрения идеалиста, как это было, к примеру, у Гегеля.
У Герцена встречаются и некоторые несправедливые оценки
старого материализма, в частности материализма француз¬
1 А. И. Герцен, Избранные философские произведения, т. I, 1946,
стр 270.
266

ского. Если Герцен высоко ценил революционные выводы,
сделанные французскими энциклопедистами-просветителями
из материализма Бэкона, Гоббса и Локка, то вместе с тем он
недостаточно оценил важную роль французских материали¬
стов в области решения основных вопросов философии.
«Если вы возьмётесь, — пишет он, — за логический остов,
за теоретическую мысль в её всеобщности, то увидите, что
французы почти ничего не сделали, да и не могли собственно
ничего сделать: с точки зрения реализма и эмпирии одна ме¬
тода,— её изложил Бэкон; в материализме далее Гоббза
итти некуда, — разве броситься в скептицизм, но и тут всё
было исчерпано Юмом. Между тем французы сделали, дей¬
ствительно, очень много, и в истории они недаром остались
представителями науки XVIII столетия»
Правда, критикуя механистическую односторонность фран¬
цузского материализма, Герцен не соглашается с обвинением
их в научной несостоятельности.
«Энциклопедисты, — пишет он, — были односторонни до не¬
лепости, но они не были так плоско-поверхностны, как ду¬
мали об них немцы, судя по общедоступному языку... Немцы
привыкли читать в поте лица тяжёлые философские трактаты.
Когда им попадается в руки книга, от которой не трещит лоб,
они думают..., что это— пошлость» * 2.
В «Письмах об изучении природы», «Дилетантизм в науке»
Герцен потребовал, чтобы естествоиспытатели и философы
преодолели разрыв между философией и естествознанием. Он
горячо призывал философов и естествоиспытателей тесно свя¬
зать естествознание с научной философией. Когда связи
между ними нет, то «философия погрязает в абстракциях, а
положительные науки теряются в бездне фактов» 3, — писал
Герцен.
Герцен был прав, когда заявил, что «философия без есте¬
ствоведения так же невозможна, как естествоведение без фи¬
лософии» 4, что «философия, не опёртая на частных науках,
на эмпирии, — призрак, метафизика, идеализм. Эмпирия, до¬
влеющая себе вне философии, — сборник, лексикон, инвента-
рий или, если это не так, она неверна себе» 5.
Этого принципа Герцен строго придерживался, создавая
свою материалистическую философскую систему.
Герцен требовал от естествоиспытателей изучать историю
науки, не полагаясь исключительно на собственный эмпириче¬
ский опыт. Не зная истории философии, истории науки, есте¬
• А. И. Герцен, Избранные философские произведения, т. I, 1946,
стр. 278.
2	Там же, стр. 283.
3	Там же, стр. 98.
4	Там же, стр. 91.
6	Там же, стр. 99.
267

ствоиспытатели нередко упускают из виду связь между явле¬
ниями природы и впадают в односторонность. Естествоиспыта¬
тели ошибочно пренебрегают методом исследования, думая,
что каждый может выбрать любой метод изучения, соответ¬
ствующий его вкусам или его удобствам. На самом деле ме¬
тод— это эмбриология истины и закон развития содержания.
По мысли Герцена, достоинство науки и учёных — в веч¬
ном дерзании, в вечном движении вперёд. Учёные не должны
задерживаться на том, что было истинным вчера.
Но если Герцен выступал против механистического материа¬
лизма и критически относился к диалектике Гегеля, то он всё
же не стал диалектическим материалистом. Герцен, по выра¬
жению Ленина, только вплотную подошёл к диалектическому
материализму и остановился перед историческим материа¬
лизмом.
Философская система Герцена содержала в себе известную
непоследовательность и ограниченность. Материалистически
объясняя природу, он не сумел распространить материализм
на явления общественной жизни, не сумел понять законов
общественного развития; его взгляд на общество в основном
был идеалистическим.
После того как Герцен уехал за границу, он всё своё время
посвятил вольной русской прессе, меньше занимался естество¬
знанием и не смог поэтому обобщить новейшие открытия в этой
области. Герцен стоял в стороне от современного ему западно¬
европейского рабочего движения. Всё внимание, все свои взо¬
ры и надежды он обратил на русскую крестьянскую общину
и не понимал, что рабочий класс может и должен создать со¬
циалистическое общество. Герцен был далёк от научного ана¬
лиза законов экономического развития современного ему ка¬
питалистического общества. Он недостаточно уделял внимания
вопросам политической экономии. Область закономерностей
человеческой истории оставалась для него, в конечном итоге,
такой же тайной, как и для всех домарксовских материали¬
стов. Всё это несомненно помешало Герцену стать диалекти¬
ческим и историческим материалистом.
Но если Герцен не стал диалектическим материалистом, то
он оставил далеко позади себя не только всех идеалистов, но
и материалистов до Маркса, в том числе и Фейербаха.
Философия Герцена оплодотворена диалектической идеей
развития, идеями закономерного изменения всех форм при¬
роды и общества, тогда как материализм Фейербаха носит
антидиалектический, механистический характер. Материализм
Герцена носил активный, творческий характер, освобождался
от созерцательности, присущей старому, механистическому
материализму. Герцен стремился теоретически обосновать не¬
обходимость революционной борьбы в целях преобразования
мира. Он осуждал отрыв теории от практики, философии от
268

политики, от естествознания, литературы и других сторон
общественной жизни.
«Мысль без дел мертва, как вера, — писал Герцен. — Чем
более она расходится с жизнью, тем она становится суше, хо¬
лоднее, бесстрастнее, ненужнее. Германия служит вам приме¬
ром и угрозой» 1 такого расхождения мысли и дела. Речь
идёт у Герцена о немецкой идеалистической философии конца
XVIII и начала XIX века.
Герцен совершенно справедливо считал, что наилучшее сое¬
динение теории и практики совершается в революции.
«Новый век, — говорил Герцен, — требует совершить рево¬
люционный переворот в действительном мире событий». Бо¬
рясь против идеалистического отрыва теории от практики, он
в 1863 г. в дневнике высказал замечательную мысль о диалек¬
тическом взаимоотношении теории и практики:
«Теорию с практикой в деле отрицания примиряет револю¬
ция. В ней отрицание не личное, не исключительное, не на вы¬
бор, не уклонение, а открытое противодействие старому и во¬
дворение нового»1 2.
Это высказывание Герцена носит характер гениальной до¬
гадки, которую он однако не сумел развить и научно обосно¬
вать. Но эта догадка очень важна и ценна, она приближала
Герцена к диалектическому материализму.
Вместе с тем Герцен не сумел правильно поставить и раз¬
решить проблему перехода от неорганической материи к орга¬
нической, не понял он и роли труда, общественных отношений,
классовой борьбы в формировании человеческого сознания.
Отсюда вытекала непоследовательность и в теории позна¬
ния, когда Герцен считал, что критерием истины является
разум.
Ограниченность и непоследовательность материализма Гер¬
цена выражается и в том, что он нередко отождествлял идеа¬
лизм с рационализмом вообще, материализм с эмпиризмом.
Отсюда он пришёл к неправильному выводу, что достаточно
в теории познания соединить рационалистический метод идеа¬
листов с эмпиризмом материалистов, чтобы избежать крайно¬
стей идеализма и механистического материализма, чтобы
встать на правильный путь в философии и естествознании.
Герцен иногда злоупотреблял гегелевской терминологией.
Некоторые свои мысли он облекал в несколько абстрактную
форму, созвучную гегелевской, что давало повод считать
«Письма об изучении природы» идеалистическим произведе¬
нием; в своё время к такому неправильному выводу пришёл
Плеханов. На самом деле, несмотря на наличие туманных фор¬
мулировок и иногда гегелевской терминологии, философские
1	А. И. Герцен, Полное собрание сочинений и писем, т. VII, стр. 260.
2	А, И. Герцен, Полное собрание сочинений и писем, т. XVI, стр. 463.
269

труды Герцена носят материалистический характер и направ¬
лены против русского и западноевропейского идеализма.
Не следует забывать того, что Герцен с своими главными
философскими трудами выступил в условиях жесточайшей ни¬
колаевской цензуры. Когда Белинский, Огарёв и другие, с по¬
хвалой отзываясь о «Письмах об изучении природы», одновре¬
менно упрекали Герцена за тяжёлый язык, он оправдывался
тем, что ему нужно было свои материалистические идеи пря¬
тать от царской цензуры, облекать их в туманную форму.
В противном случае «Письма об изучении природы» не могли
бы увидеть свет. «В образованных государствах, — писал Гер¬
цен, — каждый, чувствующий призвание писать, старается
раскрыть свою мысль, употребляя на то талант свой; у нас
весь талант должен быть употреблён на то, чтоб закрыть свою
мысль под рабски вымышленными, условными словами и обо¬
ротами». В другом месте он писал: «Хитрить, искажать мысль,
заставить догадаться... конечно, «это ирония грубой силы»,
но громкая, открытая речь одна может вполне удовлетворить
человека. Упрекают мои статьи в темноте, несправедливо,
они намеренно затемнены. — Грустно!»1
Не будучи диалектическим материалистом, Герцен, наряду
с критикой идеализма, нередко в явный ущерб материализму
переоценивал «заслуги» перед философией таких философов-
идеалистов, как Платон, Лейбниц, Юм, Кант, Фихте, Шеллинг,
Гегель, переоценивал роль идеалистического диалектического
метода. Герцен не сумел понять социальных основ идеалисти¬
ческих систем, не сумел до конца разобраться в реакционной
роли идеализма. Допуская путаницу в терминологии, Герцен
нередко считал борьбу двух противоположных лагерей — ма¬
териализма и идеализма — историческим недоразумением,
призывал борющиеся лагери опомниться, объясниться, понять
односторонность и ограниченность того и другого направления
и преодолеть её. Герцен считал, что этого можно достигнуть на
путях создания новой, по его терминологии, «реалистической»
философии, в которой эмпиризм материалистов и диалектиче¬
ский метод идеалистов будут соединены между собой. Отсюда
вовсе не следует, что Герцен был сторонником дуалистической
философии. Он был ярым противником дуализма; об этом на¬
глядно свидетельствует его отрицательное отношение к дуали¬
стической философии Декарта. Герцен боролся за материали¬
стическую философию, оплодотворённую диалектическим ме¬
тодом. Он ставил перед собой задачу разработать философ¬
скую систему, свободную, с одной стороны, от метафизичности
прошлых материалистических систем, с другой — от идеализма
и мистики, от априорно-догматических формул, от презритель¬
ного отношения к жизни. Герцен хотел связать философию с
1	А. И. Герцен. Полное собрание сочинений и писем, т. III, стр. 54, 361.
270

естествознанием, с практикой жизни, с потребностями вре¬
мени. Он стремился создать новую философию, которая имела
бы жизненно важное значение для трудящихся классов обще¬
ства, для революционного преобразования мира. В силу огра¬
ниченности, отсталости экономических и общественно-полити¬
ческих отношений тогдашней России и оторванности от за¬
падноевропейского рабочего движения Герцен не сумел' и не
мог разработать научной философии. Но историческая заслуга
Герцена состоит в том, что он вплотную подошёл к разреше¬
нию этой задачи, оказавшейся по силам только основополож¬
никам диалектического и исторического материализма.
* *
*
Герцен одним из первых в России понял диалектику как
единственно верный метод, как крупное завоевание философ¬
ской мысли XIX века, как «алгебру революции».
Диалектику Герцена буржуазные историки неправомерно
отождествляли с диалектикой Гегеля и других идеалистов.
Однако Герцен никогда не следовал некритически ни за
одним из предшествующих ему диалектических мыслителей-
идеалистов. Обладая критическим и творческим умом, Герцен
стремился понять пороки предшествующих учений и преодо¬
леть их.
Особенно важное значение для выработки Герценом диа¬
лектического взгляда на природу имели естественно-научные
открытия и теории об эволюционном развитии. В России эво¬
люционные теории на основе материалов геологии, палеонто¬
логии, зоологии, ботаники разрабатывали Ломоносов (1711 —
1765), И. Д. Ертов (1777—1828), М. А. Максимович (1804—
1873), Г. Е. Щуровский (1803—1884), А. Д. Галахов (1807—
1892), Э. И. Эйхвальд (1795—1876), К. Ф. Рулье (1814—1858),
С. С. Куторга (1805—1861) и другие. Русские учёные собрали
богатейший фактический материал, который дал им возмож¬
ность сформулировать ряд ценных положений об эволюцион¬
ном развитии в природе. На Западе наиболее видными сторон¬
никами эволюционистской теории, предшествовавшими Дар¬
вину, были Ламарк, Гёте, Окен, Ж. Сент-Илер, Ляйель.
Идеи эволюционного развития, изложенные в трудах рус¬
ских и западноевропейских естествоиспытателей, были хорошо
известны Герцену и помогали ему в выработке диалектиче¬
ского взгляда на явления природы.
Герцен утверждал, что все вещи в мире находятся во взаи¬
модействии и в развитии, что ни природы, ни человечества
нельзя постигнуть, если не рассматривать их в движении, в
развитии. Опровергая метафизические воззрения на мир как
на нечто застывшее, статичное, Герцен доказывал, что мир
динамичен,, постоянно изменяется, развивается, причём это
развитие происходит в итоге по восходящей линии.
271

Диалектика Герцена существенно отличается от диалектики
Геделя. Она представляет собой более высокую ступень фи¬
лософского знания в сравнении с диалектическим методом Ге¬
геля, ибо Герцен стремился переработать диалектику Гегеля
на основе складывавшегося у него материалистического ми¬
ровоззрения.
Диалектика Герцена является «алгеброй революции», из
неё вытекает необходимость ниспровержения всех старых об¬
щественных порядков и замены их такими порядками, которые
соответствуют интересам и потребностям народных масс. Если
Гегель считал, что развитие на известном пункте должно оста¬
новиться, то Герцен утверждал, что ни в природе, ни в обще¬
стве развитие никогда не остановится.
«Знаете ли вы, — писал Герцен, — что в самой природе,—
в этом вечном настоящем без раскаяния и надежды, — живое,
развиваясь, беспрестанно отрекается от миновавшей формы,
обличает неестественным тот организм, который вчера вполне
удовлетворял?» 1
Признавая внутреннее противоречие источником развития,
Гегель вместе с тем заявлял, что разрешение противоречий
происходит не через борьбу, а через примирение различных
и противоречивых сторон жизни. Герцен, напротив, считал,
что в процессе борьбы внутренних противоречий происходит
уничтожение старого и отжившего, что борьба внутренних про¬
тиворечий ведёт к возникновению нового, причём старое каче¬
ство представляет собой лишь материал для народившегося
нового, но не остаётся в новом полноправной частью.
Новое обладает принципиально иными чертами и свой¬
ствами, но возникает оно только на основе старого. В частно¬
сти, в развитии науки движение вперёд происходит путём
использования и усвоения прежних открытий и теорий, всего,
что было накоплено человечеством в предшествующие пе¬
риоды исторического развития.
Герцен не разделял взгляда вульгарных эволюционистов,
признававших только одни медленные и постепенные количе¬
ственные изменения и отрицавших коренные, качественные
изменения, скачки в природе. Этот взгляд Герцен не раз осу¬
ждал как взгляд метафизический, ненаучный. В статье «Пуб¬
личные чтения г-на профессора Рулье» (1845) он критиковал
теорию Линнея о неизменности видов, теорию мировых ката¬
строф и антитрансформизм Кювье. Герцен высоко оценивал
эволюционные идеи в биологии и в частности теорию происхо¬
ждения и развития видов Дарвина.
Критикуя метафизиков в естествознании, Герцен горячо от¬
стаивал теорию развития в природе, теорию эволюции в расти-
1 А. И. Герцен, Избранные философские произведения, т. I, 1946,
стр. 90.
272

тельном и животном мире. Он выступил против Булгарина, ко¬
торый, защищая принципы официальной самодержавно-кре¬
постнической идеологии, нападал в «Северной пчеле» на пере¬
довых представителей естествознания, охаивал их учение.
Герцен намекнул при этом, что Булгарин воюет с передовыми
учёными по полицейским соображениям.
Возражая метафизикам, Герцен писал:
«Категория количества — одно из существеннейших качеств
всего сущего, однако, она не исчерпывает всего качественного,
и если держаться в изучении природы исключительно за неё,
то дойдём до декартова определения животного гидравлико¬
огненной машиной, действующей рычагами и проч.»
Герцен полагал, что количественные изменения на опреде¬
лённой ступени ведут к качественным изменениям, что отры¬
вать их друг от друга и тем более противопоставлять друг
другу, не впадая в метафизику, нельзя.
«Количественные определения, — писал он, — чрезвычайно
важны, почти всегда неразрывны с качественными; изменение
одних связано с изменением других; одни и те же составные
части в разных пропорциях дают всё многоразличие органиче¬
ских тканей, всё многоразличие форм неорудной и орудной
кристаллизации» 1 2.
Более детального освещения этой проблемы Герцен не дал;
он ограничился только провозглашением общего принципа о
наличии количественных и качественных изменений в при¬
роде.
Серьёзная заслуга Герцена в разработке диалектики заклю¬
чается в том, что он один из первых среди русских мыслителей
попытался диалектически объяснить явления общественной
жизни. Смело и последовательно отстаивал Герцен выдвину¬
тый им диалектический принцип: «Ни человечества, ни при¬
роды нельзя понять мимо исторического развития» 3.
Возражая идеалистам, не видевшим органическую связь
между природой и обществом, Герцен объявляет их точку зре¬
ния надуманной и несостоятельной.
«Мы, — писал он, — привыкли человеческий мир отделять
каменной стеной от мира природы; это несправедливо; в дей¬
ствительности вообще нет никаких строго проведённых межей
и граней, к великой горести всех систематиков» 4.
В своих трудах Герцен неустанно разрабатывал и пропаган¬
дировал ту диалектическую мысль, что природа и история
представляют собой две фазы единого материального процес¬
са. Он писал: «... Развитие природы незаметно переходит
1	А. И. Герцен, Избранные философские произведения, т. I, 1946,
стр. 259.
2	Там же.
3	Там же, стр. 125.
4	Там же, стр. 123—124.
18 Из истории русской философ ;и>	273

в развитие человечества, что это две главы одного романа,
две фазы одного процесса, очень далёкие на закраинах и чрез¬
вычайно близкие в середине»
Природа без человека и человеческого общества, по мысли
Герцена, что-то недоразвитое и убогое, что-то неоконченное и
немое. Процесс исторического развития природы на известной
ступени перерастает в процесс исторического развития челове¬
чества. И в том и в другом случае налицо действие одних и тех
же диалектических законов, по которым развивается весь ма¬
териальный и духовный мир.
«Человек, — писал Герцен, — имеет своё мировое призва¬
ние в той же самой природе, доканчивает её возведением в
мысль; они противоположны так, как полюсы магнита или,
лучше, как цветок противоположен стеблю, как юноша — ре¬
бёнку. Всё то,; что не развито, чего недостаёт природе, то есть,
тб развивается в человеке» 1 2.
Герцен не ограничивается лишь констатацией единства ма¬
териального мира, единства природы и общества; он вместе с
тем ищет различие между историей природы и историей чело¬
веческого общества.
«Различие этих историй, — писал Герцен, — состоит в том,
что природа ничего не помнит, что для неё былого нет, а чело¬
век носит в себе всё былое своё: оттого человек представляет
не только себя, как частного, но и как родового» 3.
Это ещё не научно-материалистическая трактовка поста¬
вленной Герценом проблемы о различии общества и природы.
По существу он решал этот вопрос с идеалистических пози¬
ций, ибо различие между природой и человеком видит в раз¬
витии сознания. Говоря о том, что человек есть часть природы,
её продолжение, Герцен не видел того важного факта, что
человек помимо этого является продуктом общественно-исто¬
рических условий, что вся его деятельность определяется исто¬
рически сложившимися производственными отношениями, что
человека создали не только природа, но и общественные отно¬
шения, трудовая деятельность. Не понимая, что труд создал
человека, Герцен тем самым не сумел до конца преодолеть ан¬
тропологизм во взглядах на человека и делал упор на то, что
человек — представитель особого рода живых существ, обла¬
дающих сознанием.
Но по мере того как Герцен освобождался от своих колеба¬
ний между революционными демократами и либералами, его
материализм всё более и более освобождался от элементов
антропологизма. В конце 60-х годов Герцен заявлял, что чисто
биологический подход к человеку является крайне односторон¬
1	А. И. Герцен, Полное собрание сочинений и писем, т. V, стр. 433.
2	Л. И. Герцен, Избранные философские произведения, т. I, 1946,
стр. 124.
3	Там же, стр. 125.
274

ним и потому неудовлетворительным, что нельзя механически
сводить законы социальной жизни к законам природы. Он счи¬
тает, что нельзя с помощью одной физиологии объяснить пове¬
дение человека, и на помощь зовёт социологию. «Задача физио¬
логии состоит в том, чтобы проследить жизнь от клеточки до
мозговой деятельности. Она оканчивается началом сознания,
она останавливается у порога истории. Социальный человек
ускользает от физиологии,: социология, напротив, овладевает
им при выходе из состояния простой животности»
«Социология, — пишет там же Герцен, — вырвет человека из
анатомического театра и возвратит его истории» 1 2.
Исторический процесс общественной жизни, по Герцену, за¬
полнен противоречиями, борьбой между противоположными
началами, которые заложены в самом обществе и составляют
условие его постоянного развития и прогресса.
«Во все времена долгой жизни человечества, — писал Гер¬
цен, — заметны два противоположные движения: развитие од¬
ного обусловливает возникновение другого, с тем вместе —
борьбу и разрушение первого. В какую обитель исторической
жизни мы ни всмотримся, — увидим этот процесс» 3.
Герцен провозгласил то общее положение, что в основе раз¬
вития лежит борьба, но он не сумел раскрыть и научно пока¬
зать конкретные формы и характер борьбы в природе и на
разных ступенях развития общественной жизни. Правда, Гер¬
цен ненавидел всеми силами души современное ему западно¬
европейское буржуазное общество, отмечал, что там идёт по¬
стоянная война трудящихся против крупных собственников; но
он не сумел постичь, что в основе развития этого общества
лежит противоречие между развивающимися производитель¬
ными силами общества и складывающимися на базе этого
развития производственными отношениями, что содержанием
развития классового общества является классовая борьба.
История человеческого общества, по Герцену, заполнена
драматической борьбой, ведущей к восхождению человечества
от более примитивных форм общественных отношений к более
сложным и разумным. Отрицать прогресс в истории общества
могут только закоренелые реакционеры в политике и метафи¬
зики в науке.
«История, — писал Герцен,—эпопея восхождения от одной
к другой, полная страсти, драмы; в ней непосредственное де¬
лается сознательным, и вечная мысль низвергается во времен¬
ное бытие: носители её — не всеобщие категории, не отвле¬
чённые нормы, как в логике, и не безответные рабы, как
1	А. И. Герцен, Избранные философские произведения, т. II, 1946,
стр. 280—281.
2	Там же, стр. 279.
3	А. И. Герцен, Избранные философские произведения, т. I, 1946,
стр. 45.
275

естественные произведения, а личности, воплотившие в себя
эти вечные нормы и борющиеся против судьбы, спокойно
парящей над природой» Ч
Отстаивая принцип прогрессивного развития человеческого
общества, Герцен стремился показать, что новое в обществен¬
ной жизни никогда не возникает на пустом месте, никогда
не появляется в отрыве от старого, а вырастает из послед¬
него.
Процесс прогрессивного развития в обществе характерен
тем, что новое, приходя на смену старому, усваивает всё поло¬
жительное и ценное, что было накоплено человечеством, и от¬
брасывает всё, что противодействует развитию, что потеряло
своё значение для прогрессивного движения.
Этот диалектический принцип развития, где новое в своём
поступательном развитии сохраняет всё положительное, что
было накоплено старым, Герцен формулирует уже в «Письмах
об изучении природы».
«Ничего не может быть ошибочнее, — писал он, — как от¬
брасывать прошедшее, служившее для достижения настоя¬
щего, будто это развитие — внешняя подмостка, лишённая вся¬
кого внутреннего достоинства. Тогда история была бы оскор¬
бительна, вечное заклание живого в пользу будущего; настоя¬
щее духа человеческого обнимает и хранит всё прошедшее,
оно не прошло для него, а развилось в него; былое не утрати¬
лось в настоящем, не заменилось им, а исполнилось в нём; про¬
ходит одно — ложное, призрачное, не существенное; оно, соб¬
ственно, никогда и не имело действительного бытия, оно мерт¬
ворождённое, — для истинного смерти нет. Недаром дух чело¬
веческий поэты сравнивают с морем: он в глубине своей бе¬
режёт все богатства, однажды упавшие в него; одно слабое, не
переносящее едкости солёной волны его, распускается бес¬
следно» 1 2.
Герцен смело проводил ту диалектическую мысль, что раз¬
витие не только в природе, но и в общественной жизни совер¬
шается через противоречия, через борьбу противоположностей,
через борьбу между новым и старым.
Развитие, по мысли Герцена, не есть медленный, эволюцион¬
ный процесс, оно совершается через отрицание старого, про¬
шедшего.
«Отрицание берёт все свои силы из того, что отрицает, из
прошедшего; оно не может ни пощадить его из благодарности,
ни уничтожить из ненависти: оно, как огонь, сожигает твер¬
дыни существующего, но само обусловлено именно существо¬
ванием сожигаемого» 3.
1	А И. Герцен, Избранные философские произведения, т. 1, 1946,
стр. 125—126.
2	Там же, стр. 126—127.
3	А. И. Герцен, Полное собрание сочинений и писем, т. V, стр. 230.
276

Ещё в 1842 г. Герцен утверждал:
«Эта полярность — одно из явлений жизненного развития
человечества, явление вроде пульса, с той разницей, что с ка¬
ждым биением пульса человечество делает шаг вперёд» *.
Эта мысль Герцена не является чем-то случайным. Над про¬
блемой движения и развития общества Герцен задумывался
давно. Заслуживает внимания то, что ещё в одной из своих
ранних работ, в статье, написанной в 1833 г., за несколько ме¬
сяцев до окончания Московского университета, он высказал ге¬
ниальную догадку о том, что развитие общества совершается
через непрерывную борьбу.
«Доселе развитие Европы, — писал Герцен, — была беспре¬
рывная борьба варваров с Римом, пап с императорами, побе¬
дителей с побеждёнными, феодалов с народом, царей с феода¬
лами, с коммунами, с народом»1 2. Герцен указывал, что борьба
в истории общества велась из-за собственности, присвоения и
порабощения, что борьба эта привела к гибели рабовладельче.
ского и феодального общества.
Диалектика Герцена несомненно помогла ему понять пре¬
ходящий характер не только крепостничества в России,
но и буржуазных отношений на Западе. Диалектика помогла
ему стать критиком западноевропейского буржуазного обще¬
ства.
Касаясь современного ему буржуазного мира, Герцен дока¬
зывал, что этот мир, возникший на развалинах феодализма,
отнюдь не вечен, что гибель буржуазного мира неизбежна, его
неспособны поддержать никакие лекарства — ни обман, ни
насилия, ни порабощение и тирания. Вся история общества —
бесконечный прогресс, и смешно думать о вечном господстве
буржуазного строя.
«Мир буржуазии, —писал Герцен, — истощился так скоро и
не имеет в себе более возможности обновления» 3.
Говоря о борьбе между трудом и капиталом, Герцен заяв¬
ляет, что эта борьба нередко носит кровавый характер, но она
не бесцельна, а имеет свою перспективу, приведёт к победе
трудящихся над их поработителями.
«Что выйдет из этой крови? — спрашивал Герцен и отве¬
чал: — кто знает, но что бы ни вышло, довольно, что в этом
разгаре бешенства, мести, раздора, возмездия погибнет мир,
теснящий нового человека, мешающий ему жить, мешающий
водвориться будущему — и это прекрасно, а потому: да здрав¬
ствует хаос и истребление! Да здравствует смерть! И да вод¬
рузится будущее!»4
1	А. И. Герцен, Избранные философские произведения, т. I, 1946,
стр. 46.
2	А. И. Герцен, Полное собрание сочинений и писем, т. I, стр. 87.
3	А. И. Герцен, Полное собрание сочинений и писем, т. V, стр. 428.
4	Там же, стр. 417—418.
277

Герцен считал, что наступление того или иного обществен¬
ного порядка происходит закономерно, независимо от желания
или воли отдельных людей. Когда некоторые теоретики изо¬
бражали дело так, что в обществе имеется много несовершен¬
ного и неправильного, полагая,, что это является промахом че¬
ловечества, то Герцен отвечал на это, что «называть продукт
истории, хотя бы он и устарел, политическим промахом, — то
же, что считать лягушку зоологическим промахом» *.
Однако, если тот или иной общественный строй является
закономерным и для соответствующего времени естественным,
учил Герцен, тогда нет и не может быть вечного, раз навсегда
идеального и неизменного порядка. Жизнь вечно меняется.
Борьба нового против старого естественна и законна, она при¬
водит к установлению нового, более совершенного строя. Из
этого положения Герцена вытекала закономерность борьбы
против старых, отживших порядков.
Идеалисты-гегельянцы полагали, что абсолютный дух вопло¬
щается в определённой нации, и она является носительницей
всех лучших качеств человечества. Немецкие идеалисты утвер¬
ждали, что этой богоизбранной нацией, в которой воплощается
абсолютный дух, является немецкая нация. Герцен утверждал,
что нет никаких «богоизбранных», «высших» наций, что ка¬
ждый народ способен развивать материальную и духовную
культуру человечества.
Критикуя гегелевскую теорию богоизбранности народов, Гер¬
цен писал: «Нет народа, взошедшего в историю, которого мож¬
но было бы считать стадом животных, как нет народа,, заслу¬
живающего именоваться сонмом избранных» 1 2.
Герцен сделал из диалектики правильный вывод, что по¬
скольку буржуазный строй зиждется на угнетении и эксплоа-
тации, то его нельзя спасти от гибели «ни осадным положе¬
нием, ни республикой, ни казнями, ни благотворениями, ни
даже разделением полей» 3.
Примирение между трудящимися и буржуазией невозможно,
выход — в борьбе, где должны победить или монархия, или
социализм.
«Подумайте, — говорил Герцен, — у кого больше шансов?
Я предлагаю пари за социализм» 4.
Социализм Герцен считал третьим томом всемирной истории.
Речь, конечно, шла об осуществлении в жизни идеала утопиче¬
ского социализма, а не о научной программе борьбы за социа¬
лизм.
Критику буржуазного общества Герцен вёл не с позиций
пролетарского революционера, а с позиций мелкобуржуазного
1	А. И. Герцен, Избранные философские произведения, т. II, 1946, стр. 301.
2	А. И. Герцен. Полное собрание сочинений и писем, т. VI, стр. 442.
3	А. И. Герцен. Полное собрание сочинений и писем, т. V, стр. 426.
4	Там же.

революционного демократа, мечтавшего о переходе к социа¬
лизму через полуфеодальную крестьянскую общину.
Гегель считал закономерной лишь борьбу в рабовладель¬
ческом и феодально-крепостйическом обществе. Что касается
капитализма или того компромисса между капитализмом и
феодальным строем, который существовал в Германии начала
XIX века, то, как известно, Гегель объявил его «венцом разви¬
тия».
В отличие от Гегеля Герцен ещё в 40-х годах прошлого века,
когда в России не было ещё капитализма, а на Западе капита¬
лизм ещё только утвердил своё господство, предвидел неиз¬
бежность гибели капитализма. Он говорил:
«Буржуазия не имеет великого прошедшего и никакой бу¬
дущности. Она была минутно хороша, как отрицание, как пере¬
ход, как противоположность, как отстаивание себя. Её сил
стало на борьбу и на победу, но сладить с победою она не мо¬
гла. .. Наследник блестящего дворянства и грубого плебеизма,
буржуа соединил в себе самые резкие недостатки обоих, утра¬
тив достоинства их. Он богат, как вельможа, но скуп, как ла¬
вочник»	-	-
Герцен считал, что «маленькие революции» и перемены,
«маленькие реформы и республики» совершенно недоста¬
точны для обновления мира, ибо их действие носит ограни¬
ченный характер, не затрагивает основ общественного строя.
Сторонники реформы пытаются сбить человечество с широкого
тракта исторического развития на узкую просёлочную тропин¬
ку. Но, добавлял Герцен, это напрасный труд, труд Сизифа,
ибо «человечество не пойдёт узким и грязным просёлком, —
ему надобно широкую дорогу. Для того, чтобы расчистить её,
оно ничего не пожалеет» 1 2.
Гегель и другие немецкие идеалисты считали прусское госу¬
дарство творением абсолютной идеи, вершиной развития. Гер¬
цен уже в начале 40-х годов прошлого века, ещё не побывав
за границей, клеймит это немецкое государство как государ¬
ство ограниченное, угнетающее народ. Ещё больше усилилось
его отрицательное отношение к эксплоататорскому государ¬
ству, когда он в эмиграции увидел кровавую расправу бур¬
жуазии с восставшим народом.
Неразрывно связанная с диалектикой Герцена его револю¬
ционно-демократическая идея преобразования мира посред¬
ством борьбы классов отлична и от фейербаховской точки зре¬
ния на общество, согласно которой в основе общественной
жизни лежит любовь всех ко всем, в том числе угнетаемых к
угнетателям. Опровергая вздорность подобной точки зрения,
Герцен писал:
1	А. II. Герцен, Полное собрание сочинений и писем, т. V, стр. 133.
2	Там же, стр. 428, '
279

«Требуйте вместо любви к человечеству ненависти ко всему,
что мешает развитию, что валяется на дороге и мешает итти
вперёд. Пора перевязать всех врагов развития и свободы одной
верёвкой так, как они перевязывают колодников» *.
Оптимистический взгляд на исторический процесс, неукроти¬
мая вера в возможность прогресса и активное содействие
ему — характерные особенности общественно-политических
взглядов Герцена и его мировоззрения вообще. Вера в прогрес¬
сивный характер исторического развития, в великое будущее
человечества — лейтмотив исторических воззрений Герцена.
«Вера в будущее, — писал он в 1843 г. в работе «Дилетан¬
тизм в науке», — наше благороднейшее право, наше неотъем¬
лемое благо...
И эта вера в будущее спасёт нас в тяжкие минуты от отчая¬
ния. ..»1 2.
Вера в народ, в его великое будущее, вера в исторический
прогресс, в неизбежность торжества новых начал вдохновляла
и поддерживала Герцена во всей его деятельности.
«Лучше с революцией погибнуть, нежели спастись в бога¬
дельне реакции», — писал Герцен в 1855 г. в посвящении сво¬
ему сыну к книге «С того берега».
Для Герцена диалектика была не логическим упражнением,
как это было у немецких идеалистов, не запутанной и хитрой
казуистикой, как это было у софистов и средневековых схола¬
стов. Новатор и мыслитель крупного масштаба, Герцен пони¬
мал революционное значение диалектики. Для него диалекти¬
ка — призвана обосновать неминуемую гибель старого, отжив¬
шего, реакционного и торжество нового, прогрессивного. По¬
этому Герцен поставил не только свою философию, но и всю
свою деятельность на службу русскому народу.
Но диалектика Герцена, как и его материализм, страдала
серьёзными недостатками, проистекавшими прежде всего из
его идеалистического взгляда на общественную жизнь. Усвоив
диачектику Гегеля, Герцен не сумел её до конца критически
переработать, не сумел освободить её полностью от идеалисти¬
ческой шелухи и придать ей научный вид. Хотя Герцен и счи¬
тал диалектику «алгеброй революции», но он ещё не смог
превратить её в науку о наиболее общих законах развития
природы, общества и человеческого мышления. Говоря о дви¬
жении и развитии, отстаивая принцип сохранения вещества и
энергии в природе, Герцен при этом не разрабатывал конкрет¬
ных проблем перехода от неживой природы к живой, от не¬
органической материи к органической, от животного царства
к человеку, о фазах развития человеческого общества и сту¬
пенях развития его знания. В силу этого он не мог раскрыть
1 А. И. Герцен, Полное собрание сочинений и писем, т. V, стр. 449—450.
? А. И. Герцен, Избранные философские произведения, т. I, 1946, стр. 88.
280

основных форм движения материи и перехода одной формы
движения в другую.
Развивая плодотворную мысль о постоянном развитии в
природе, Герцен не решил научно вопроса о переходе количе¬
ственных изменений в качественные и обратно. Его высказы¬
вания по этому вопросу показывают, что для него соотношение
и процесс количественных и качественных изменений в неорга¬
ническом и органическом мире остались неизвестными. Ввиду
этого Герцен не мог привести серьёзных доказательств из об¬
ласти природы и общественной жизни, которые свидетельство¬
вали бы о всеобщем характере этого закона.
Что касается борьбы противоположностей, то Герцен хотя
и знал, что борьба сопровождает жизнь на всех её этапах, но он
не считал борьбу противоположностей главным, центральным
законом диалектики. Колебания Герцена между революцион¬
ными демократами и либералами показывают, что он не всегда
умел делать последовательные революционные практические
выводы из диалектики для своей политической деятельности.
Оторванность от рабочего движения, недостаточный интерес
к экономическим наукам, незнание тех великих открытий,
которые были сделаны в то время Марксом и Энгельсом в по¬
литической экономии, истории и философии, а также великих
открытий в естествознании, сделанных в середине XIX века,
привели к тому, что как философский материализм Герцена,
так и его диалектика оказались недостроенными, незавершён¬
ными.
V
А. И. Герцен был не только философом-материалистом, со¬
циалистом-утопистом и революционным демократом; он был
вместе с тем крупнейшим писателем и публицистом. Как писа¬
тель он принадлежал к реалистическому лагерю русской лите¬
ратуры середины XIX века. Главные произведения Герцена
«Кто виноват?», «Сорока-воровка», «Записки доктора Кру¬
пова», «Былое и думы» проникнуты прогрессивными по тому
времени идеями, гуманистическими устремлениями. В центре
внимания Герцена как писателя стояла социальная проблема¬
тика, «физиология» тогдашнего общественного строя. Его про¬
изведения звали к борьбе со всем старым, отжившим свой век
и реакционным. Всё это выгодно отличает художественное
творчество Герцена от многих писателей того времени.
В 30-х годах у Герцена не было ещё твёрдо выработанного
взгляда на искусство, и наряду с реалистическими моментами
в его произведениях имели место и романтические мотивы. Но,
начиная с 40-х годов, Герцен твёрдо и бесповоротно стано¬
вится на путь реализма в искусстве и создаёт яркие и высоко¬
художественные произведения, проникнутые злободневными
вопросами современности.
281

Выработать реалистически взгляд на искусство Герцену,
несомненно, помогли прежде всего сами исторические усло¬
вия русской действительности, практика освободительного дви¬
жения. Огромное значение д»?я него имели и революционно-
демократическая критика Белинского и реалистические произ¬
ведения Пушкина, Гоголя, Лермонтова.
Уже в начале‘40-х годов Герцен высказывает исторический
взгляд на искусство. Он отмечает огромную для своего вре¬
мени роль классического и романтического искусства, но себя
он считает противником того и другого направления, ибо, по
мысли Герцена, время классицизма и романтизма прошло.
Классицизм и романтизм в искусстве, указывал Герцен, были
закономерны в своё время. Что касается настоящего, то в нём
главное место должно принадлежать реалистическому искус¬
ству. В своём труде «Дилетантизм в науке» Герцен писал:
«Пока классицизм и романтизм воевали, один,, обращая мир
в античную форму, другой — в рыцарство, возрастало более
и более нечто сильное, могучее; оно прошло между ними, и
они не узнали властителя по царственному виду его; оно опер¬
лось одним локтем на классиков, другим на романтиков, и
стало выше их, — как «власть имущее»; признало тех и других
и отреклось от них обоих; это была внутренняя мысль, живая
Психея современного нам мира» Этим «нечто», «Психеей
современного нам мира» и явилось реалистическое направле¬
ние в искусстве. Для своего времени, писал далее Герцен,
«классицизм и романтизм были живы, истинны и прекрасны,
необходимы и глубоко-человечественны... Такова судьба
всего, являющегося во времени» 1 2.
Но, будучи верным диалектике, Герцен тут же добавляет:
«Классицизм и романтизм принадлежат двум великим про¬
шедшим; с каким бы усилием их ни воскрешали, они останутся
тенями усопших, которым нет места в современном мире.
Классицизм принадлежит миру древнему так, как роман¬
тизм — средним векам. Исключительного владения в настоя¬
щем они иметь не могут, потому что настоящее нисколько не
похоже ни на древний мир, ни на средний» 3.
Такой же исторический подход проявил Герцен в оценке раз¬
вития русской литературы XVIII и XIX веков, хотя подлинных
социально-исторических причин, обусловливавших появление
того или другого литературного направления, ему раскрыть не
удалось. Герцен утверждал, что литература и искусство в це¬
лом подвержены законам исторического изменения и развития
и поэтому к их оценке следует подходить, исходя из учёта
тех обстоятельств, в которых они развиваются.
1	А. И. Герцен, Полное собрание сочинений и писем, т. III, стр. 180—181.
2	Там же, стр. 182.
3	Там же.
282

Большой интерес для характеристики эстетических воззре¬
ний Герцена имеет его работа «О развитии революционных
идей) в России». В этой работе, относящейся к пятидесятым
годам, Герцен развитие русской литературы связывал с раз¬
витием общественной, политической и революционной мысли
страны. Передовые направления в русской литературе XVIII и
XIX вв. он ставил в (прямую зависимость от развития передо¬
вых течений общественной жизни, в зависимость от револю¬
ционных событий, имевших место в России и за её пределами.
Он с особой силой подчеркнул общественную роль передовой
русской литературы, её беспрестанное стремление вскрывать
социальные болезни, клеймить отсталые и реакционные сто¬
роны крепостнической России. «Главную черту новейшей лите¬
ратуры,— писал по этому поводу Герцен, — составляло пато¬
логическое вскрытие. Это явилось новым отрицанием суще¬
ствующего порядка, которое пробилось на зло императорской
воле из глубины пробудившейся совести, — крик ужаса ка¬
ждого нового .поколения, опасавшегося, что его смешают с
этими низменными (имеются в виду крепостники, царские
сановники и другие угнетатели народа. — Авт.) людьми» ’.
Герцен радовался тому, что в России не было сколько-ни¬
будь значительных писателей, которые держались бы за от¬
жившее прошлое, которые бы не откликались на требования
своего времени. С.ч гордился тем, что передовые русские пи¬
сатели не противопоставляли себя народу, а выступали в
роли его защитников.
«Горе России, — писал Герцен, — если в ней переведутся
смелые люди, рискующие всем, чтобы хоть раз протянуться в
волюшку. Но этого бояться нечего» 1 2.
Герцен верил в то,, что передовая русская литература ни¬
когда не дойдёт до низкопоклонства и пресмыкательства перед
царизмом, никогда не встанет на его защиту и оправдание.
Протест передовой русской литературы против крепостниче¬
ства и всех его проявлений, по определению Герцена, был «го¬
рячий й безостановочный». Отсюда Герцен не без основания
считал передовую русскую литературу почти единственной в
то время выразительницей народных чаяний, носительницей
передовых идей.
«Литература у народа, — писал Герцен, — не имеющего по¬
литической свободы, — единственная трибуна, с высоты кото¬
рой он может заставить услышать крик своего негодования и
своей совести» 3.
«Принцип сарказма и негодования», начало коему в русской
литературе положил Фонвизин, Герцен считал «демоническим»,
1	А. И. Герцен. Полное собрание сочинений и писем, т. VI, стр. 342.
2	Там же, стр. 461.
3	Там же, стр. 350.
283

«который должен был с тех пор пройти через всю русскую ли¬
тературу и стать в ней господствующим»
Говоря о русском народном творчестве, Герцен указывал,
что в нём отражались не какие-либо заоблачные идеи и мона¬
шеские устремления, а жизнь самого народа, его незавидное
положение и безудержное стремление к изменению этого поло¬
жения в лучшую сторону.
Герцен даёт высокую и правильную оценку творчества Ло¬
моносова, Фонвизина, писателей-декабристов, Пушкина, Го¬
голя, Чаадаева,, Лермонтова, Кольцова, Тургенева.
Как писатель-реалист, принадлежавший к революционно-де¬
мократическому лагерю, Герцен отрицательно относился к тео¬
рии «чистого искусства», к аполитичности и безидейности в
литературе. Он предъявлял к писателям строгие, но справед¬
ливые требования — быть выразителями народных чаяний,
стоять на уровне передовых идей своей эпохи, подслушивать
её пульс, откликаться на события своего времени, пробуждать
в народе сознание, звать его вперёд, к преобразованию со¬
циальной жизни. Герцен безоговорочно осуждает отрыв лите¬
ратуры от современности, отказ некоторых литературных на¬
правлений от постановки и разрешения общественных задач.
Для Герцена теория «чистого искусства», искусства, отор¬
ванного от социальной жизни и витающего в заоблачных сфе¬
рах «чистой эстетики», была столь же органически чуждой и
неприемлемой, как и абстрактная, туманная философия не¬
мецкого идеализма.
«Я ненавижу абстракции, — писал Герцен Огарёву в
1845 г., — и не могу в них долго дышать... ААеня беспрестанно
влечёт жизнь»1 2. Герцен не раз заявлял, что своё назначение
в литературе он видит в том, чтобы быть трибуном, чтобы
выступать перед форумом, проповедуя современные ему со¬
циальные идеи.
В народности литературы, в её служении обществу, Герцен
видел верный залог её успехов, её развития.
«Поэт и художник, — писал он, — в истинных своих произ¬
ведениях всегда народен. Что бы он ни делал, какую бы он ни
имел цель и мысль в своём творчестве, он выражает, волею
или неволею, какие-нибудь стихии народного характера, и
выражает их глубже и яснее, чем сама история народа» 3.
Наряду с требованием, чтобы искусство было народным,
Герцен считал, что искусство и наука, литература и философия
должны выступать рука об руку, приходить друг другу на по¬
мощь в разрешении общественных задач, совместно бороться
за прогрессивное развитие человечества.
1	А. И. Герцен, Полное собрание сочинений и писем, т. VI, стр. 342.
2	А. И. Герцен, Избранные философские произведения, т. I, 1946,
стр. 317.
3	А. И. Герцен, Полное собрание сочинений, т. XIII, стр. 29.
284

Реалистическое направление художественного творчества
Герцена было подмечено великим русским критиком Белин¬
ским. В своём последнем годовом литературном обзоре «Взгляд
на русскую литературу 1847 года» критик подробно остано¬
вился на произведениях Герцена «Кто виноват?» и «Доктор
Крупов». Отметив огромный талант Герцена-писателя, его спо¬
собность верно передавать явления действительности, Белин¬
ский подчеркнул гуманизм и идейность произведений Герцена.
Идеи, проповедуемые Герценом в этих произведениях, великий
критик считал нужнейшими и полезнейшими идеями для рус¬
ского общества того периода. А за два года до этого в одном
из своих писем к Герцену Белинский писал, что таланты, по¬
добные тому, каким обладал Герцен, крайне необходимы и
полезны для литературы и общества.
«Если ты, — писал Белинский Герцену, — лет в десять напи¬
шешь три — четыре томика, поплотнее и порядочного размера,
ты — большое имя в нашей литературе, и попадёшь не только
в историю русской литературы, но и в историю Карамзина. Ты
можешь оказать сильное и благодетельное влияние на совре¬
менность. .. Деятельные идеи и талантливое живое их вопло¬
щение — великое дело, но только тогда, когда всё это нераз¬
рывно связадо с личностью автора и относится к ней, как изо¬
бражение на сургуче относится к выдавившей её печати. Этим-
то ты и берёшь. У тебя всё оригинально, всё своё — даже
недостатки... Пиши, брат, пиши, как можно больше пиши, не
для себя, а для дела: у тебя такой талант, за скрытие которого
ты вполне заслужил бы проклятие» *.
Великий пролетарский писатель А. М. Горький не раз отме¬
чал громадное значение Герцена в развитии русской литера¬
туры; он подчёркивал, что Герцен живо, горячо и своевременно
откликался на требования своего времени, ставил свой литера¬
турный талант на службу прогрессивным общественным силам
своего времени. «Для нас, — писал А. М. Горький о Герцене, —
он интересен как некая правдивая мысль, коя на протяжении
почти сорока лет отмечала и оценивала все разнообразные яв¬
ления русской жизни» 2.
«Былое и думы», «С того берега», «Письма из Франции и
Италии» и другие литературно-публицистические труды Гер¬
цена представляют большой вклад в русскую и всемирную ли¬
тературу.
* *
*
В своём дневнике Герцен писал: «Поймут ли, оценят ли гря¬
дущие люди весь ужас, всю трагическую сторону нашего су¬
ществования? А между тем наши страдания — почка, из кото¬
рой разовьётся их счастье» 3.
1	В. Г. Белинский, Письма, т. III, стр. 109.
2	А. М. Горький, История русской литературы, ГИХЛ, 1939, стр. 207.
3	А. И. Герцен, Полное собрание сочинений и писем, т. III, стр. 41»
285

Последующие поколения высоко оценили труды Герцена.
Из поколения в поколение передовые русские люди вдохно¬
влялись теми образцами служения народу, которые показал
Герцен и его соратники.
Высоко оценив Герцена как революционного мыслителя,
Ленин нанёс тем самым сокрушительный удар по вздорным
и лживым утверждениям российских либералов, которые пы¬
тались представить Герцена своим родоначальником и уверяли,
что якобы под конец жизни Герцен отрёкся от революции.
Раскрывая революционно-демократический характер мировоз¬
зрения Герцена и огромное общественное значение его лите¬
ратурных выступлений, Ленин писал:
«Рабочая партия должна помянуть Герцена не ради обыва¬
тельского славословия, а для уяснения своих задач, для уясне¬
ния настоящего исторического места писателя, сыгравшего ве¬
ликую роль в подготовке русской революции»
Своей революционной и творческой деятельностью Герцен
вместе с Белинским, Чернышевским и Добролюбовым сыграл
выдающуюся роль в развитии революционного движения в
России. Горячо отстаивая и пропагандируя идеи революцион¬
ного демократизма и утопического социализма, материализма
и атеизма, борясь с реакцией и буржуазным либерализмом,
'Герцен вместе с другими великими русскими революционными
демократами сыграл большую роль в подготовке передовых
людей российского освободительного движения к восприятию
идей научного социализма, марксизма, явился одним из вид¬
нейших предшественников русской социал-демократии.
Определяя историческое место Герцена в развитии револю¬
ционного движения в России, Ленин писал:
«Чествуя Герцена, пролетариат учится на его примере вели¬
кому значению революционной теории; — учится понимать,
что беззаветная преданность революции и обращение с рево¬
люционной проповедью к народу не пропадает даже тогда,
когда целые десятилетия отделяют посев от жатвы; — учится
определению роли разных классов в русской и международ¬
ной революции. Обогащенный этими уроками, пролетариат
пробьет себе дорогу к свободному союзу с социалистическими
рабочими всех стран, раздавив ту гадину, царскую монархию,
против которой Герцен первый поднял великое знамя борьбы
путем обращения к массам с вольным русским словом»2.
> В. И. Ленин, Соч., т. 18, изд. 4, стр. 9.
« Там же, стр. 15.

В. Г. БЕЛИНСКИЙ —ВЕЛИКИЙ МЫСЛИТЕЛЬ
И РЕВОЛЮЦИОННЫЙ ДЕМОКРАТ
И. Я- ЩИПАНО В
I
В развитии русской общественной мысли 30—40-х годов про¬
шлого века самое видное место принадлежит двум мыслите¬
лям: В. Г. Белинскому и А. И. Герцейу — создателям класси¬
ческой русской философии XIX века и революционным
демократам, ранним предшественникам социал-демократии
в России.
Белинскому было 14 лет, когда в России произошло восста¬
ние дворянских революционеров-декабристов. Хотя само вос¬
стание было неудачным, и царское правительство жестоко
расправилось с его участниками, но тем не менее в развитии
русской общественной и революционной мысли оно имело важ¬
ное значение. Восстание декабристов разбудило к обществен¬
ной и революционной деятельности новое поколение людей,
к которому принадлежали Белинский, Герцен, Огарёв и др.
30-е и 40-е годы — годы литературного творчества Белин¬
ского — совпали по времени с острым кризисом крепостного
хозяйства, с крестьянскими волнениями в России и с нараста¬
нием революционных событий на Западе. Всё это не могло не
найти своего отражения в мировоззрении Белинского.
Вся идейно-политическая борьба в 30—40-е годы XIX в. со¬
средоточивалась вокруг крепостного права и его порождений.
В то время обозначилось размежевание между революцион¬
ными демократами и крепостнически-либеральным лагерем.
Белинский явился выразителем интересов и чаяний крестьян¬
ства, задавленного крепостническим гнётом и поднимавшегося
на освободительную борьбу. Он возглавил лагерь растущей
революционной демократии, борясь не только против крепост¬
ников, но и против либералов.
Борьбу за освобождение крестьянства от крепостного гнёта
Белинский вёл всю свою жизнь. На службу освободительной
борьбе он поставил всю свою литературно-критическую, публи-
287

диетическую и философскую деятельность, ей он отдал все
свои великие силы, всю свою революционную страсть.
После расправы с декабристами в России на долгие годы
установилась жесточайшая реакция, возглавляемая Нико¬
лаем I. Царь и его приспешники безжалостно душили всякую
живую мысль, свирепо преследовали всех инакомыслящих.
Для «охранения устоев русской государственной жизни» было
организовано «Третье отделение». Николай 1 обращался к дво¬
рянству и в категорической форме требовал от него повсе¬
дневно и неустанно наблюдать за умонастроением и нрав¬
ственностью молодёжи. По инициативе Николая I в стране
была установлена строжайшая цензура, призванная зорко сле¬
дить за тем, чтобы в печать не проникали «крамольные идеи»,
подрывающие устои «самодержавия, православия и народно¬
сти». На передовых писателей царское правительство смо¬
трело как на самый опасный элемент, подвергая их травле,
гонениям, преследованиям, отдавая их в солдаты, подвергая
тюремным заключениям и ссылке. Но, несмотря на жесточай¬
шую николаевскую реакцию, на строжайший контроль цензуры
и жандармов, в эти годы возникла русская классическая
философия, основоположниками которой были Белинский и
Г ерцен.
Виссарион Григорьевич Белинский родился в Свеаборге в
1811	г. в семье лекаря. Его отец принимал участие в войне
1812	г. С 1816 г. родители Белинского переехали в город Чем-
бар, Пензенской губернии1, где его отец стал работать уезд¬
ным лекарем.
Родители будущего гениального русского мыслителя и кри¬
тика жили бедно; отец, его хотя и был человеком образован¬
ным, но в семье проявлял деспотизм, грубость.
В. Г. Белинский рано пристрастился к чтению художествен¬
ной литературы и вскоре своей начитанностью стал поражать
не только товарищей, но и учителей. С 1822 по 1825 г. он учил¬
ся в Чембарском уездном училище, а с 1825 по 1829 г. — в Пен¬
зенской гимназии.
Жизнь в провинциальных городах в то время была однооб¬
разной и скучной. Но и она не прошла для будущего критика
даром, а обогатила его любознательный ум большими фактиче¬
скими сведениями из жизни крепостных, дворовых, помещи¬
ков, чиновников, духовенства, купечества. Уже в тот период
юноша Белинский не только приобретает солидные знания о
жизни разных сословий страны, но и проникается сочувствием
к угнетённым, его сердце наполняется гневом при виде произ¬
вола и беззакония помещиков по отношению к крепостным
крестьянам и дворовым. В гимназии Белинский сошёлся с сы-
1 Город Чембар постановлением Советского правительства переимено¬
ван в 1948 г. в г. Белинский.
288

ном дворового Дмитрием Калининым, что послужило потом
поводом и материалом для написания драмы «Дмитрий Кали¬
нин».
В 1829 г. Белинский оставил гимназию и поступил на фило¬
логический факультет Московского университета. Учился од
на правах «казённокоштного» студента. Нужда, слабое здо¬
ровье и частая болезнь мешали ему сдавать в срок установлен¬
ные экзамены. Это послужило для начальства университета
формальной причиной, чтобы в 1832 г. исключить Белинского
из университета «по слабому здоровью и притом по ограничен¬
ности способностей». Но подлинной причиной исключения из
университета было то, что Белинский в 1830 г. написал драму
«Дмитрий Калинин», которую в начале 1831 г. представил на
рассмотрение цензурного комитета, состоявшего из профессо¬
ров Московского университета. Драма «Дмитрий Калинин», не¬
смотря на слабость с художественной стороны, носила ярко
выраженный антикрепостнический характер. Уже в ней моло¬
дой Белинский поднял наиболее насущный вопрос для России —
вопрос о вредности крепостного права — и осудил крепостни¬
чество. Антикрепостническими идеями Белинский перекликал¬
ся с такими передовыми людьми России, как Радищев, дека¬
бристы, оказавшими на него влияние. Драма «Дмитрий Ка¬
линин» вызвала ярость членов цензурного комитета. Белин¬
скому пригрозили ссылкой в Сибирь. Эта драма и явилась при¬
чиной исключения его из университета.
Белинский всю свою жизнь боролся с крепостным строем и
его защитниками. Даже в годы так называемого «примирения
с действительностью» он не переставал осуждать крепостное
право. Либералы, облыжно считавшие себя друзьями Белин¬
ского, сделали немало попыток заставить его «быть посмирнее»
и отказаться от борьбы с крепостным правом и его идеологами.
Но эти попытки были безуспешны. В борьбе против крепост¬
ничества и царизма Белинский видел смысл своей жизни. Этим
и объясняется та ненависть и злоба, которую питали к Белин¬
скому реакционеры и либералы, так называемые «славянофи¬
лы» и «западники».
Оказавшись за порогом университета, Белинский отдался ли¬
тературно-критической работе в журналах. С 1833 по 1836 г.
он всецело занят работой в журнале Надеждина «Телескоп»
и его приложении «Молва». Здесь он делает многочисленные
переводы с французского на русский. Помимо переводов им в
это время написан ряд литературно-критических статей, среди
которых первое место по праву принадлежит статье «Литера¬
турные мечтания» — элегии в прозе, напечатанной в «Молве»
в 1834 г.
Статья «Литературные мечтания» принесла Белинскому
славу как своеобразному писателю и мыслителю и выдвинула
его среди литературных критиков на первое место. С этого вре-
19 Из истории русской философии 289

мени имя Белинского в развитии русской общественной мысли
и литературной критики становится определённым знаменем.
Наряду с неверными и идеалистическими положениями статья
содержала в себе и рациональные зёрна.
Уже в ней молодой мыслитель провозглашает идею диалек¬
тического развития мира. Правда, это развитие он толкует иде¬
алистически, положив в его основу мировую идею. Здесь же
критик выдвигает плодотворный принцип народности и реализ¬
ма в литературе, начинает страстную борьбу за него, доказы¬
вая, что литература должна быть выражением внутренней
жизни народа. В этой же статье он делает обзор русской ли¬
тературе и даёт высокую оценку творениям Грибоедова, Кры¬
лова и Пушкина, провозглашает необходимость просвещения
народных масс, высказывает ряд мыслей о великой роли России.
«Литературные мечтания» вызвали острые споры. Если
друзья приветствовали Белинского, то сторонники официаль¬
ной идеологии, враги прогресса (Шевырёв, Булгарин, Сенков-
ский, Греч и др.) стали нападать на молодого мыслителя и кри¬
тика. Интересно отметить, что уже первые статьи Белинского
были высоко оценены А. С. Пушкиным. Поэт сожалел о том,
что он не смог увидеться с Белинским.
Следующими крупными статьями Белинского были «О рус¬
ской повести и повестях Гоголя» (1835), «О стихотворениях
Баратынского» (1835), «Стихотворения Бенедиктова» (1835),
«Стихотворения Кольцова» (1835), «Ничто о ничём» (1836),
«О критике и литературных мнениях «Московского наблюда¬
теля» (1836), «Опыт системы нравственной философии» (1838).
В начале 1836 г. Белинский познакомился с М. Бакуниным,
а летом и осенью того же года гостил в имении отца Бакунина,
в деревне Прямухпно. Здесь он совместно с М. Бакуниным и
другими изучает философию Фихте. Необходимо отметить, что
изучение философии Фихте шло по переводам Бакунина, вслед¬
ствие чего первоначально Белинский понял философию Фихте
неправильно, дал ей незаслуженно высокую оценку. Но вскоре
Белинский увидел, что философия Фихте субъективна, бес¬
плодна и уводит человека от живой действительности в мир вы¬
мыслов и фантазий, внушает веру в мёртвую абстрактную
мысль.
В одном из своих писем к Бакунину, критикуя фихтеанизм,
Белинский писал: «Уважаю мысль и ценю её, но только мысль
конкретную, а не отвлечённую... Человек, который живёт чув¬
ством в действительности, выше того, кто живёт мыслию в при¬
зрачности (т. е. вне действительности)... Пётр Великий (кото¬
рый был очень плохой философ) понимал действительность
больше и лучше, нежели Фихте. Всякий исторический деятель
понимал её лучше его» ’.
1 В. Г. Белинский, Избранные философские сочинения, т, I, 1948, стр. 544.
290

В том же? письме к Бакунину Белинский писал о своём отно¬
шении к фихтеанизму: «Я прогулялся по нём больше для
компании, чтобы тебе не скучно было одному».
Знакомства с философией Фихте не имело плодотворного
значения для творчества Белинского. Нет никаких оснований
связывать развиваемые Белинским идеи о нравственном со¬
вершенствовании личности и человеческого рода или о нрав¬
ственной свободе с философией Фихте, как это делал^ некото¬
рые исследователи, ибо известно, что Белинский выдвигал эти
идеи в работах, написанных ещё до знакомства с философией
Фихте.
В 1836 г. в журнале «Телескоп» было помещено «Философи¬
ческое письмо» П. Я. Чаадаева. В основе своей «Философиче¬
ское письмо» было ошибочным, носило религиозно-мистиче¬
ский характер, но наряду с этим в нём осуждалось крепостное
право, роль православной церкви, патриархальность и застой.
Естественно, что эта часть письма вызвала бурю негодования
и возмущения в правящих кругах и среди «славянофилов».
О его содержании было доложено царю. По повелению Нико¬
лая I Чаадаев был объявлен умалишённым, журнал «Теле¬
скоп» закрыт, цензор, пропустивший письмо, отстранён от
работы, редактор журнала Надеждин сослан.
После закрытия журнала «Телескоп» положение Белин¬
ского стало ещё более тяжёлым, так как он потерял един¬
ственный источник заработка. Он буквально голодал. В этот
период им была написана грамматика русского языка; её
изданием молодой критик думал несколько улучшить свой
материальные дела, но его надеждам не суждено было осу¬
ществиться.
Лето 1837 г. на средства друзей Белинский лечился в Пяти¬
горске. Там он познакомился с М. Лермонтовым. Его письма-
диссертации из Пятигорска к Иванову, Бакунину, К. Аксакову
представляют большой интерес для характеристики его миро¬
воззрения в тот период.
По возвращении с Северного Кавказа Белинский совместно
с Бакуниным и Катковым изучает философию Гегеля. В ней
он нашёл известное подтверждение своим настроениям, сло¬
жившимся во второй половине 1837 г. Но Белинский не был
подражателем Гегеля или какого-либо другого мыслителя; он
относился к ним критически, оставался самостоятельным мы¬
слителем. В философии Гегеля его больше всего привлекала
диалектическая идея развития. Белинский критически преодо¬
левал реакционно-мистические стороны идеализма, и если ино¬
гда при этом заблуждался, то вскоре осознавал свои заблу¬
ждения и в дальнейшем исправлял свои взгляды.
К этому периоду относится временное примирение Белин¬
ского с неразумной и гнусной николаевской действительностью,
а в связи с этим острые споры и расхождения с некоторыми
291

друзьями. Примирение с действительностью продолжалось до
конца 1839 г.
В поисках работы Белинскому удалось с помощью С. Акса¬
кова поступить преподавателем в Константиновский межевой
институт, но, не имея диплома об окончании университета, он
вскоре был отстранён от работы.
Весной 1838 г. Белинский поступает на работу в журнал
«Московский наблюдатель», в котором он фактически стано¬
вится редактором, привлекая к участию в нём Станкевича, Ба¬
кунина, Боткина, Кудрявцева, К. Аксакова, А. Кольцова и др.
В «Московском наблюдателе» Белинский поместил более сотни
своих критических статей по вопросам литературы, театра,
истории и т. д. Из критических статей этого периода наиболь¬
ший интерес представляют статьи на «Полное собрание сочи¬
нений Д. И. Фонвизина», «Юрий Милославский» М. Загоскина,
«Гамлет,, принц датский» сочинение Шекспира, перевод Н. По¬
левого, статьи на сочинения Лажечникова.
В этом же журнале Белинский напечатал созданную им дра¬
му «Пятидесятилетний дядюшка или странная болезнь», кото¬
рая в январе 1839 г. в связи с бенефисом крупнейшего русского
актёра М. С. Щепкина шла на сцене.
Работа в «Московском наблюдателе» отнимала много вре¬
мени и сил, а получал за неё Белинский жалкие гроши. Критик
завязал переписку с Краевским, стоявшим во главе журнала
«Отечественные записки». Осенью он переехал из Москвы в
Петербург и принял энергичное участие в «Отечественных за¬
писках». Краевский был крупный делец — издатель и немило¬
сердный эксплоататор писателей и критиков, попадавших к
нему в материальную зависимость.
В «Отечественных записках» Белинский возглавил отдел
критики и библиографии и сделал журнал лучшим из всех,
какие тогда выходили в России. Краевский беспощадно ду¬
шил Белинского непосильной работой в журнале, требуя от
критика, чтобы он писал не только о книгах, посвящённых во¬
просам литературы, но и о книгах по сельскому хозяйству, ме¬
дицине, о гадательных книжках и сонниках и т. п. Всё это
весьма отрицательно сказывалось на слабом здоровье Белин¬
ского. Годы шли, здоровье всё более расшатывалось, мате¬
риальное положение попрежнему было тяжёлым. «Не человек,
а дьявол» Краевский высасывал из критика последние жизнен¬
ные соки, не давая возможности сосредоточиться на вопросах,
наиболее интересовавших Белинского.
В «Отечественных записках» Белинский поместил ряд статей,
в которых сказалось примирение Белинского с тогдашней рос¬
сийской действительностью. В числе этих статей были: «Очер¬
ки Бородинского сражения» Глинки, «Горе от ума» Грибоедо¬
ва, «Менцель, критик Гёте», «Бородинская годовщина» Жуков¬
ского, «Речи, произнесённые в торжественном собрании Мо¬
292

сковского университета 11 июня 1838 г.». Примирительные
статьи, помещённые в «Отечественных записках» в 1840 г., на
самом деле были написаны Белинским в конце 1839 г.
В результате более глубокого знакомства Белинского с тог¬
дашней действительностью и под влиянием развивающихся
общественных событий в России и острых споров со своими
друзьями уже в конце 1839 г. — в начале 1840 г. Белинский
понял своё заблуждение, состоявшее в примирении с николаев¬
ской действительностью, и решительно его осудил: «Проснул¬
ся я — и страшно вспомнить мне о моём сне» *, — писал он о
себе.
Идею примирения с действительностью, которую перед этим
высказывал, теперь Белинский объявляет дичью и проклинает,
а самую николаевскую действительность отныне иначе и не
называет, как гнусной и подлой, убивающей всё живое и про¬
грессивное. Все последующие статьи и особенно письма Белин¬
ского носят характер осуждения и критики самодержавно¬
крепостнической действительности.
Борьба с крепостным правом, рост освободительного движе¬
ния в стране, знакомство с западноевропейскими революцион¬
ными событиями и с западноевропейской политической и со¬
циалистической литературой приводят Белинского в самом
начале 40-х годов йа позиции утопического социализма и рево¬
люционного демократизма. На этих позициях он остаётся до
конца жизни.
В первой половине 40-х годов Белинский постепенно освобо¬
ждается от идеалистического воззрения на природу. В пере¬
ходе от идеализма к материализму известную роль сыграли
работы Герцена «Дилетантизм в науке» и «Письма об изуче¬
нии природы», естественно-научные теории русских и западно¬
европейских учёных, произведения французских просветите¬
лей XVIII века, «Сущность христианства» Л. Фейербаха. Но к
материализму Белинский пришёл не столько от книг, сколько
от анализа исторических условий самой действительности, той
общественной борьбы, которая развёртывалась в России.
К 1845 г. относится знакомство Белинского с «Немецко-
французским ежегодником», где были напечатаны работы
Маркса «К еврейскому вопросу», «К критике гегелевской фи¬
лософии права», статья Энгельса «Очерки критики политиче¬
ской экономии». Белинский высоко оценил эти работы Маркса
и Энгельса и крайне сожалел, что не может о тех же вопросах
открыто говорить в России1 2.
«Отечественные записки», в которых сотрудничал Белинский
до 1846 г., он сделал рассадником социалистических, материа¬
листических и атеистических идей, а также идей критического
1	В. Г. Белинский, Письма, т. II, 1914, стр. 186.
2	См. В. Г. Белинский, Избранные философские сочинения, т. II, 1948.
стр. 525.
293

реализма в русской литературе. Благодаря участию в «Отече¬
ственных записках» Белинского влияние журнала быстро рос¬
ло. Читатели, особенно молодёжь, с нетерпением ожидали оче¬
редных номеров «Отечественных записок» и с жадностью на¬
брасывались на статьи Белинского.
Рост популярности и влияния Белинского на развитие обще¬
ственного мнения не давали покоя его противникам, которые
готовили ему «тепленький каземат» в Петропавловской крепо¬
сти. Враги Белинского — Булгарин, Греч и другие — писали в
«Третье отделение» доносы на критика и требовали жестокой
расправы над ним. Граф Орлов обязал цензоров «подвергать
наистрожайшему просмотру» все статьи Белинского, предназ¬
начаемые к печати.
В Петербурге Белинский познакомился с Гоголем и начи¬
нающими писателями Некрасовым, Тургеневым, Достоевским,
Гончаровым и другими. Своими критическими статьями об их
творчестве Белинский оказал последним неоценимую помощь в
формировании их как писателей.
Великой заслугой Белинского является то, что, начиная с
1840 г., он ежегодно давал большие литературно-критические
обзоры русской литературы за прошедший год. Первые шесть
обзоров были помещены в «Отечественных записках», послед¬
ние два — «Взгляд на русскую литературу 1846 года» и
«Взгляд на русскую литературу 1847 года» — в «Современ¬
нике».
Литературные обзоры замечательны не только тем, что Бе¬
линский подводил годовые итоги развития русской литературы.
В них он развивал свои философские, эстетические и литера¬
турно-критические взгляды, страстно боролся с идеологами
«официальной народности», «славянофилами», космополитами-
западниками и с прочими представителями крепостническо-ли¬
берального лагеря. Горячо отстаивая принципы критического
реализма в искусстве, Белинский неустанно боролся за распро¬
странение просвещения в стране, за идейность и общественную
роль искусства, за народность литературы, безжалостно разо¬
блачал идеалистические теории в искусстве.
В «Отечественных записках» Белинский поместил 11 статей,
посвящённых всестороннему разбору творчества А. С. Пуш¬
кина. Эти статьи являются лучшими из того, что было напи¬
сано о гениальном русском поэте. Белинский дал глубокий ана¬
лиз творчества Гоголя, Кольцова, Державина, Крылова, Лер¬
монтова, Одоевского, Сологуба и многих других русских писа¬
телей.
Наряду с этим Белинским были написаны многочисленные
статьи по вопросам истории, философии, эстетики, критики
и т. д. Эти статьи имеют громадный интерес не только для ана¬
лиза мировоззрения автора, но и для изучения идеологической
борьбы той эпохи. Среди них особо следует отметить статьи
294

о «Деяниях Петра Великого, мудрого преобразователя России»
Голикова и Бергмана, о «Руководстве к всеобщей истории»
Лоренца, об «Истории Малороссии» Маркевича, о «Руковод¬
стве к познанию новой истории» Смарагдова, о «Еврейских
сектах в России» Григорьева, о «Руководстве к познанию тео¬
ретической материальной философии» Татаринова, о «Париж¬
ских тайнах» Э. Сю, статьи «Петербург и Москва», «Речь о
критике», «Педант»,, «Общее значение слова литература»,
«Общая идея народной поэзии», «Опыт истории русской лите¬
ратуры» и др.
Большое значение для изучения формирования политических
и философских воззрений Белинского и идейно-политической
борьбы того времени имеют его многочисленные письма к Гер¬
цену, Боткину, Бакунину, Анненкову и другим, а также лите¬
ратурные воспоминания современников. То, что нельзя было по
цензурным соображениям высказать в статьях, то Белинский
подробно развивал в интимных беседах, в письмах к друзьям,
посланных с «оказией».
В начале 1846 г. Белинский покинул «Отечественные запи¬
ски» Краевского и перешёл на работу в «Современник» Не¬
красова. Всё лето 1846 г. критик находился на юге, поправляя
своё здоровье, сильно расшатанное чрезмерной работой в жур¬
налах.
Помимо двух последних годовых обзоров русской литерату¬
ры Белинский поместил в «Современнике» статьи о «Выбран¬
ных местах из переписки с друзьями» Гоголя, «Ответ «Москви¬
тянину», «Современные заметки», о романе Достоевского
«Бедные люди» и др.
Предисловием к сочинениям Кольцова в 1846 г. вышла
статья Белинского «О жизни и сочинениях Кольцова», в «Пе¬
тербургском сборнике» Некрасова помещена статья Белин¬
ского «Мысли и заметки о русской литературе».
Весной 1847 г. Белинский выехал на лечение за границу, где
пробыл до осени, посетил Штеттин, Берлин, Дрезден, Зальц-
брунн, Эйзенах, Франкфурт-на-Майне, Майнц, Кёльн, Брюс¬
сель, Париж. Во время своего путешествия и лечения он встре¬
тился с Герценом, Тургеневым, Бакуниным, Анненковым, Бот¬
киным, Сазоновым.
В Зальцбрунне Белинский получил письмо от Гоголя, в кото¬
ром писатель упрекал критика за статью о «Выбранных ме¬
стах. ..» В Зальцбрунне 3 июля 1847 г. Белинский написал своё
знаменитое «Письмо к Гоголю». В этом письме он с огромной
силой и убедительностью показал общественную роль искус¬
ства, страстно защищая материалистические, атеистические и
революционно-демократические идеи, заклеймил царизм и
крепостное право в России.
«Письмо к Гоголю» явилось по существу идейным завеща¬
нием Белинского. Оно ходило нелегально по рукам. За его чтение
295

царское правительство бросало людей в тюрьмы, ссылало
в Сибирь на каторжные работы. Имя Белинского после его
смерти долгое время было запрещено упоминать в литературе.
В феврале 1848 г. «Третье отделение» получило анонимные
доносы на Белинского и его друзей. В одном из них писалось:
«Белинский всегда обращал на себя внимание резкостью су¬
ждений о прежних писателях наших... Нет сомнения, что Бе¬
линский и его последователи пишут таким образом только для
того, чтобы придать больший интерес статьям своим, и ни¬
сколько не имеют в виду коммунизма, но в их сочинениях есть
что-то похожее на коммунизм, а молодое поколение может
от них сделаться вполне коммунистическим» *.
В марте «Третьим отделением» было получено анонимное
письмо «На счёт будущего России». В составлении этого
письма «Третье отделение» заподозрило Белинского и Некра¬
сова и решило для начала расследования заполучить их авто¬
графы. Белинский находился уже на смертном одре, когда его
дважды вызывали в «Третье отделение» к Дубельту для лич¬
ного «знакомства». Но Белинский уже не мог ходить и ответил
письменно.
B.	Г. Белинский скончался в Петербурге 7 июня 1848 г. в воз¬
расте 37 лет. Он был похоронен его ближайшими друзьями
на Волковой кладбище.
* *
*
Политические и философские взгляды Белинского претер¬
пели большую и сложную эволюцию, которая в основном шла
по восходящей линии. «Я меняю убеждения, — говорил о себе
Белинский Гончарову, — это правда, но меняю их, как меняют
копейку на рубль» 1 2. Меняя свои убеждения, Белинский шёл
вперёд, а не назад. Его новые убеждения обычно являлись бо¬
лее прогрессивными, чем те, от которых он отказывался. Отказ
от устаревших воззрений в пользу более прогрессивных идей —
не позор, а честь для мыслителя.
Белинский был человеком великих и неутомимых исканий.
Ему чужды были самоуспокоенность и самодовольство. Он
неудержимо стремился отыскать научную теорию и выработать
правильное мировоззрение, которое помогло бы понять и объ¬
яснить действительность и определить своё место в ней для
плодотворной деятельности на благо народа и родины.
Искания правильной революционной теории Белинским
являются беспримерными.
C.	М. Киров в статье, посвящённой столетию со дня рожде¬
ния Белинского, назвал его «великим искателем» истины и
1	7И. К. Лемке, Николаевские жандармы, стр. 174.
2	Цит. по книге С. Ашевского, Белинский в оценке его современников,
стр. 142.
296

противником николаевской действительности. Киров писал о
Белинском:
«Истину назови мне!» — взывал он к проникновенному
разуму. Жадно, неутомимо и страстно бросился он в поиски
за ней, и мощный голос его, как трубный звук, стал оглашать
мрачную эпоху, сзывая всё живое и лучшее, способное вос¬
принять правду — истину и правду — справедливость. От юно¬
шеской трагедии «Дмитрий Калинин» до предсмертных писем
его всё-проникнуто этим пылким исканием» *.
Идейно-политическое и философское развитие Белинского
в основном можно подразделить на два периода. Первый пе¬
риод охватывает собой тридцатые годы, второй — сороковые.
В первый период Белинский выступал с позиций абстракт¬
ного просветительства и идеализма во взглядах как на обще¬
ственную жизнь, так и на природу. Во второй период он вы¬
ступал с позиций революционно-демократических и социа¬
листических в политике, с материалистических и атеистиче¬
ских — в философии, заложив твёрдый фундамент эстетики
критического реализма и революционно-демократической
критики.
Прежде чем перейти к характеристике революционно-демо¬
кратических, социалистических и материалистических воззре¬
ний, которые Белинский развивал в сороковых годах, и его
эстетики критического реализма того же периода, остановимся
кратко на воззрениях Белинского тридцатых годов.
Крепостное право Белинский считал величайшей социальной
несправедливостью. В драме «Дмитрий Калинин» он характе¬
ризует крепостное право как источник угнетения, печали и
скорби, он решительно осуждает сословный строй, дворянские
привилегии, горячо сочувствует крепостным и требует их
освобождения.
Осуждая и ненавидя крепостное право как тиранство и кро¬
вопийство, Белинский в тридцатых годах еще не предлагал
радикальных средств для его уничтожения. Он возлагал в то
время надежды на распространение просвещения, на нрав¬
ственное совершенствование человеческого рода и развитие
гуманизма.
В вопросах философии Белинский в тридцатых годах высту¬
пал ещё с позиций идеализма, весь окружающий мир он счи¬
тал проявлением единой вечной идеи.
Но необходимо отметить, что молодой мыслитель уже в
своих ранних статьях делал ударение не столько на божествен¬
ную довременную идею, сколько на то, что идея эта не знает
покоя, что она находится в вечном движении и развитии, что
само развитие совершается по восходящей линии.
1 Статья С. М. Кирова «Великий искатель» впервые была напечатана в
газете «Терек» в 1911 г. и затем перепечатана в «Литературной газете» от
1 декабря 1939 г.
297

«Для этой идеи, — писал Белинский, — нет покоя: она жи¬
вёт беспрестанно, то-есть беспрестанно творит, чтобы разру¬
шать, и разрушает, чтобы творить. Она воплощается в блестя¬
щее солнце, в великолепную планету, в блудящую комету; она
живёт и дышет — ив бурных приливах и отливах морей, и в
свирепом урагане пустынь, и в шелесте листьев, и в журчании
ручья, и в рыкании льва, и в слезе младенца, и в улыбке кра¬
соты, и в воле человека, и в стройных созданиях гения... Кру¬
жится колесо времени с быстротою непостижимою, в безбреж¬
ных равнинах неба потухают светила, как истощившиеся вул¬
каны, и зажигаются новые; на земле проходят роды и поколе¬
ния и заменяются новыми, смерть истребляет жизнь, жизнь
уничтожает смерть; силы природы борются, враждуют и уми¬
ротворяются силами посредствующими, и гармония царствует
в этом вечном брожении, в этой борьбе начал и веществ.
Так—идея живёт: мы ясно видим это нашими слабыми гла¬
зами» ’.
Подчёркивая постоянное развитие идеи, мыслитель горячо
отстаивал, но с ошибочных, идеалистических позиций, истори¬
ческий прогресс, который должен привести общество к разум¬
ному устройству.
В вопросах искусства точка зрения Белинского в эти годы
была глубоко противоречива. С одной стороны, он провозгла¬
шал народность искусства, необходимость того, чтобы оно
было выражением, символом внутренней жизни народа, чтобы
оно верно изображало картины жизни. Его девизом уже в то
время было изречение: «Где жизнь, там и поэзия». Искусство
должно быть современным, писатель должен быть сыном сво¬
его века, представителем народа и выразителем его жизни;
фантазия поэта должна быть свободна, но не расходиться с
действительностью, а его произведения — отличаться благород¬
ством, изящностью, но не паркетностью, не щегольством.
С другой стороны, критик развивал идеалистическую теорию
искусства, считая его призванием воспроизводить в слове, в
звуке, в чертах и красках вечную абсолютную идею, лежащую
в основе жизни. Так же ошибочным был взгляд Белинского
на художника, как на дивную загадку; он доказывал, что твор¬
чество художника совершенно не похоже на творческий труд
других людей, ибо оно якобы носит бессознательный, интуи¬
тивный характер.
Абстрактный, идеалистический характер носили в этот пе¬
риод воззрения Белинского на общественную жизнь и пути
её развития; в просвещении и нравственном совершенствова¬
нии он видел главное средство достижения своего обществен¬
ного идеала 1 2.
1	В. Г. Белинский, Полное собрание сочинений, т. I, стр. 318.
2	См. В. Г. Белинский, Полное собрание сочинений, т. III, стр. 76.
298

Белинский глубоко заблуждался, когда считал, что истинное
блаженство заключается в нравственном совершенствовании
человеческого рода, достигаемом через просвещение, воспита¬
ние, развитие сознания, а не через изменение материальных и
политических условий общественной жизни.
Ратуя в 30-х годах за распространение просвещения в на¬
роде, Белинский не видел иного средства, как обратиться с
призывом к правящим кругам, убеждая их уделить распро¬
странению просвещения максимум внимания, заботы, содей¬
ствия. Возражая представителям официальной идеологии, он
доказывал, что жажда к просвещению свойственна не только
дворянству, но она «заметна во всех классах» >. Все силы про¬
грессивных общественных деятелей должны быть направлены
к тому, чтобы нести просвещение в народ.
«Быть апостолами просвещения — вот наше назначение...
Итак, учиться, учиться и ещё таки учиться!» * 2
В качестве образца неутомимой деятельности на поприще
просвещения Белинский ставил Ломоносова, восторгаясь его
энергией, настойчивостью в борьбе против тех, кто стоял пре¬
пятствием на пути распространения просвещения в стране.
Возлагая в 30-х годах все свои надежды в деле преобразо¬
вания России на просвещение и нравственное совершенство¬
вание общества, Белинский в 1837 г. высказывал отрицатель¬
ное суждение о политической борьбе. В письме из Пятигорска
к Иванову он ошибочно доказывал, что якобы путь России,
в отличие от Франции, лежит, не через политическую борьбу
и социальные перевороты, а через просвещение, что в России
ещё будто бы не созрели условия для, политической борьбы.
Поэтому в данное время на первое место следует выдвигать
просвещение народа 3.
Отсюда видно, что Белинский в тот период имел глубоко
ошибочный идеалистический взгляд на общественную жизнь.
Но уже на этом этапе своей философской эволюции Белинский
пытался рещить вопрос о месте человека в обществе и о его на¬
значении. По мысли Белинского, назначение человека состоит в
том, чтобы служить своему народу. Жизнь человека он рассма¬
тривает как поприще неустанной борьбы и творческого труда.
Интеллигенция, по убеждению Белинского, должна выступить
застрельщиком и апостолом просвещения, защитником народа
от угнетения со стороны крепостников-помещиков, чиновников-
казнокрадов, взяточников и других тунеядцев и эксплоатато-
ров. Интеллигенция должна помышлять и заботиться о прира¬
щении наук, о счастье народа, о процветании его материаль¬
ных и духовных сил.
■ В. Г. Белинский, Полное собрание сочинений, т. И, стр. 292.
2	В. Г. Белинский, Избранные философские сочинения, т. 1,1948, стр. 527.
3	См. там же, стр. 523.
299

Абстрактный идеал будущего общества, созданный Белин¬
ским в этот период, находился в вопиющем противоречии
с действительностью и вскоре вдребезги разбился об эту дей¬
ствительность. Последнее обстоятельство толкнуло Белинского
к примирению с действительностью. Белинский не нашёл
в России той силы, которая могла бы ликвидировать крепо¬
стничество и воплотить в жизнь его абстрактный идеал. Кре¬
стьянство было забито веками крепостнического рабства, а
пролетариата ещё не было. Своё примирение с действитель¬
ностью сам Белинский назвал «насильственным». Примире¬
ние это охватывает собой период с конца 1837 по 1839 г.
Некоторое значение в примирении Белинского с действитель¬
ностью имело его знакомство с философией Гегеля, в част¬
ности с консервативным толкованием известного тезиса Ге¬
геля: «Всё действительное — разумно, всё разумное — дей¬
ствительно» !.
«Подлый человек Катков, — писал по этому поводу Белин¬
ский, — стакнувшись с другим мерзавцем (именно с Егором
Фёдоровичем) (т. е. Гегелем. — Авт.), разбил в прах мою пре¬
красную теорию» 1 2.
В годы так называемого насильственного примирения с дей¬
ствительностью Белинский попрежнему стоял на позициях
объективного идеализма, развивал идеи просветительства и
нравственного совершенствования личности, но попрежнему
считал позорным явлением крепостное право.
Гегель и правогегельянцы, примиряясь с прусской действи¬
тельностью, объявили её вершиной общественного развития,
дальше которой человечество не пойдёт, где все противоречия
примирились и идея отрицания оказалась ненужной.
Белинский хотя ошибочно и примирялся с николаевской дей¬
ствительностью, но никогда не считал последнюю вершиной
развития и далёк был от мысли, что все противоречия затуше¬
вались и всякая борьба не нужна и в будущем.
Он в те годы ошибочно полагал, что абсолютизм в России
исторически себя ещё не исчерпал и потому продолжает оста¬
ваться пока что необходимым, а следовательно, и действи¬
тельным, что время для его отрицания, уничтожения, ещё не
настало. В принципе Белинский не отрицал необходимости
для России парламентарной республики, но опять-таки оши¬
бочно полагал, что «гражданская свобода должна быть пло¬
дом внутренней свободы каждого индивида, составляющего
народ, а внутренняя свобода приобретается сознанием. И та¬
ким-то прекрасным путём достигнет свободы наша Россия» 3.
1	См. В. Г. Белинский, Полное собрание сочинений, т. IV, стр. 477 и
410; см. также письма, т. I, стр. 228.
2	В. Г. Белинский, Письма, т. I, стр. 153.
3	Там же, стр. 92.
300

Но даже и в годы примирения с действительностью Белин¬
ский, не отказываясь целиком от своего идеала, с прежней
силой осуждал крепостное право, чинолюбие, деньголюбие,
взяточничество и продажность чиновников, духовенства, раз¬
врат в высших кругах общества.
Вместе с тем он не прекратил борьбы с представителями
официальной идеологии Булгариным, Гречем, Сенковским, Ше-
вырёвым и др., клеймил их как писателей ничтожных и про¬
дажных, а их идеи — как враждебные разуму и прогрессу.
Попытки этих писателей подделаться под народность в лите¬
ратуре он метко назвал псевдонародностью.
Белинский и в годы примирения с действительностью не
отрёкся от идеи отрицания, он считал отрицание правомерным
и исторически необходимым. В статье «Речи, произнесённые в
торжественном собрании императорского Московского универ¬
ситета-11 июня 1838 г.» он писал, что в общественной жизни
«необходимость перемен и улучшений должна указываться
самими обстоятельствами и при помощи обстоятельств должны
совершаться эти перемены и улучшения». «Прежде нежели
согнуть, надо погнуть, чтобы увериться, что не переломится;
срезывая на дереве засохший сучок, надо тщательно смотреть,
чтобы не срезать вместе с ним и здорового места. В делах
такого рода вся сущность в развитии, а развитие должно быть
органическое, которое повторяем — условливается постепенно-
стию: листы не бывают прежде почек, а плоды прежде цве¬
тов» \
В той же подцензурной статье Белинский доказывал, что
«недостаточность, неудовлетворительность старого хода дел»
неминуемо ведёт к замене его новым. И тут же добавлял:
«Новое должно выходить из отрицания старого. Но у этого
нового один корень с старым, и старое отрицается временем».
В статье «Менцель, критик Гёте», в которой особенно силь¬
но сказалось примирение с действительностью, Белинский
снова вернулся к идее отрицания и закономерность отрицания
иллюстрировал примерами из истории человечества. Он писал,
что всякое развитие в обществе объективно ведёт в конце-
концов к уничтожению старого, что «возникновение и падение
царств и народов не случайно, а внутренно-необходимо»* 2.
Когда Белинский в конце 1839 и начале 1840 г. пришёл
к убеждению, что абсолютизм в России исчерпал себя ещё
при Петре I и из явления исторически оправданного в прошлом
превратился в явление неразумное, тормозящее развитие, он
со всей силой критики и отрицания обрушился на него.
Отсюда видно, что, примиряясь с действительностью, Белин¬
ский не отбрасывал теорию диалектического развития. Он
« В. Г. Белинский, Полное собрание сочинений, т. XIII, 1948, стр. &.
2 В. Г. Белинский, Полное собрание сочинений, т. IV, стр. 478.
301

призывал осознать действительность, осознать её историче¬
скую неизбежность и закономерность и на основе этого опре¬
делить своё место в ней, не допуская субъективизма, произволь¬
ного вмешательства в объективный ход исторических событий.
«Действительность, — писал Белинский, — есть чудовище,
вооружённое железными когтями и железными челюстями: кто
охотно не отдаётся ей, того она насильно схватывает и по¬
жирает» !.
Поэтому прав был Плеханов, когда писал: «Белинский ми¬
рился не с действительностью, а с печальной судьбой своего
абстрактного идеала.. . Но это не значит, что Белинский пово¬
рачивается спиною к прогрессу. Вовсе нет. Это значит только,
что теперь он собирается служить ему иначе, чем собирался
служить прежде» 1 2.
Средства, выбранные в этот период Белинским для служения
родине, её прогрессу, оказались ошибочными.
Примирение Белинского с действительностью объясняется
не только незрелым характером общественных, классовых
отношений тогдашней действительности, в частности слабым
развитием в России освободительного движения в первые 10—
15 лет после разгрома декабристов, отсутствием в стране
серьёзной социальной силы, которая могла бы уничтожить ца¬
ризм и крепостничество. Примирение Белинского с действи¬
тельностью объясняется также оторванностью его как мысли¬
теля и деятеля от широких народных масс. Белинский стоял
ещё далеко от народа, в своей деятельности в 30-х годах он
апеллировал не к народу, а к правящим кругам и интеллиген¬
ции, к узкому кругу своих последователей-друзей, тоже стояв¬
ших далеко от народа.
Второй период философской эволюции Белинского охва¬
тывает собой сороковые годы. Он характеризуется, во-первых,
тем, что в это время Белинский безоговорочно осуждает
и отрицает николаевскую действительность как исторически
себя изжившую, неразумную, пошлую и подлежащую без¬
условному уничтожению, причём в первую очередь должны
быть уничтожены крепостное право и царизм. Во-вторых, в
этот период Белинский переходит от идеи нравственного совер¬
шенствования личности к идеям утопического социализма, от
идей абстрактного просветительства к идеям революционного
демократизма. Уже в самом начале 40-х годов он провозгла¬
шает, что для достижения будущего идеального общества —
социализма — потребуются более радикальные средства, чем
нравственное совершенствование и перевоспитание человека,
потребуется коренное изменение общественных и политиче¬
ских устоев.
1	В. Г. Белинский, Письма, т. I, стр. 231.
2	Г. В. Плеханов, Соч., т. X, 1925, стр. 223.
302

В политических вопросах Белинский в сороковых годах
является революционным демократом, непримиримым борцом
с самодержавием и крепостничеством.
В начале 40-х годов происходит формирование материали¬
стических взглядов Белинского на природу и её явления.
В это время он высказывается за единство рационального и
эмпирического моментов в теории познания, даёт, критику исто¬
рического фатализма и формальной возможности, проявляет
конкретно-исторический подход к оценке различных напра¬
влений скептицизма в философии и переходит к развёрнутой
критике идеалистической философии Гегеля и особенно его
реакционной системы.
В 40-х годах Белинский закладывает твёрдые основы крити¬
ческого реализма в искусстве и революционно-демократиче¬
ские принципы в литературной критике, последовательно от¬
стаивает общественную роль и высокую идейность искусства,
горячо и непреклонно проводит принцип народности в литера¬
туре.
Эта резкая перемена в воззрениях Белинского была вы¬
звана тем, что в России с каждым годом всё более и более
росло освободительное движение, усиливались волнения среди
крепостного крестьянства и антиабсолютистские и антикре¬
постнические настроения среди передовой образованной части
русского общества. Острые споры, которые происходили между
Белинским и Герценом, переезд Белинского из Москвы в Пе¬
тербург, где он стал лицом к лицу с самодержавно-бюрокра¬
тической машиной, довершили переход Белинского от прими¬
рения с действительностью к её отрицанию.
С 1844—1845 гг. Белинский выступает уже как окончатель¬
но сложившийся материалист в объяснении явлений природы.
Себя Белинский по праву считал бойцом. Он действительно
был боец; боец против крепостного права и царизма, против
'идеологии крепостническо-либерального лагеря, боец против
идеализма в философии и науке, боец против теории «чистого
искусства». Он боролся за расцвет своей родины и её демо¬
кратизацию, за народность и высокую идейность искусства.
Все его труды по литературной критике, философии, истории,
социологии, педагогике пронизаны непреклонной борьбой про¬
тив всего старого, отжившего, реакционного. Хотя в тридцатых
годах Белинский был идеалистом, но ещё в «Литературных
Мечтаниях» и в статье «О русской повести и повестях Гоголя»
он начал поход против литературы официально-крепостниче¬
ского лагеря, против Булгарина, Греча, Сенковского, Куколь¬
ника, Шевырёва, Погодина и др. Бичуя псевдонародность Бул¬
гарина, Греча, Кукольника, Белинский горячо доказывал, что
литература должна быть выражением внутренней жизни на-
рода.
Борясь за подлинную народность в литературе, критик
303

указывал, что она есть «отражение индивидуальности,
характерности народа, выражение духа внутренней и внешней
его жизни, со всеми её типическими оттенками, красками и
родимыми пятнами»
Подлинный художник, доказывал Белинский, должен со¬
чувствовать своей родине, жить её интересами, болеть за
судьбу народа; отражая жизнь современного ему общества,
он должен служить народу, просвещать его сознание. К таким
писателям Белинский уже в тридцатых годах причисляв Пуш¬
кина, Гоголя, Грибоедова и Крылова. Уже тогда он выступил
против того, чтобы считать Пушкина, Гоголя, Грибоедова,
Крылова подражателями западноевропейских писателей. Он
доказывал, что в их произведениях отражена жизнь русского
общества. Так например, Белинский писал, что Пушкин «был
выражением современного ему мира, представителем совре¬
менного ему человечества; но мира русского, но человечества
русского» 1 2.
Несомненной заслугой Белинского в области эстетики и
литературной критики является мысль, что писатели смотрят
на жизнь сквозь очки того сословия, к которому они принад¬
лежат. Он указывал, что Пушкин на окружающее смотрит
глазами помещика, Байрон — глазами лорда, Вальтер Скотт —
глазами баронета.
II
Обладая проницательным умом, Белинский неустанно бился
над разрешением самых острых, исторически назревших со¬
циально-политических вопросов, и в историю развития русской
общественной мысли он вошёл как один из самых замечатель¬
ных мыслителей домарксова периода. Прежде всего и больше
всего его занимала проблема уничтожения крепостного права
й абсолютизма в России.
Своё выступление на литературном поприще Белинский
ознаменовал резким протестом против крепостного права, про¬
тив угнетения человека человеком. Идеи освобождения мно¬
гомиллионного русского крестьянства от помещиков и эман¬
сипации женщин, идеи гуманизма и свободы личности, стра¬
стная защита просвещения, осуждение невежества, алчности
и дикости крепостников пронизывают самое раннее литератур¬
ное произведение Белинского — драму «Дмитрий Калинин».
Двадцатилетний Белинский устами главного героя своей
драмы Дмитрия Калинина заявил, что ад бунтует в его груди,
когда он видит несправедливость и гонения, жестокость и зло¬
употребления сильных по отношению к слабым, помещиков —
к крепостным. Слово «раб» он объявляет самым ужасным и
1	В. Г. Белинский, Полное собрание сочинений, т. II, стр. 355.
2	В. Г. Белинский, Полное собрание сочинений, т. I, стр. 363.
304

убийственным словом, ядовитым огнём, кинжалом, поражаю¬
щим сердце.
«Кто дал это гибельное право — одним людям порабощать
своей власти волю других, подобных им существ, отнимать у них
священное сокровище — свободу? Кто позволил им ругаться
правами природы и человечества? Господин может, для потехи
или для рассеяния, содрать шкуру с своего раба; может продать
его как скота, выменять на собаку, на лошадь, на корову,
разлучить его на всю жизнь с отцом, с матерью, с сёстрами, с
братьями, и со всем, что для него мило и драгоценно! .. Мило¬
сердный боже, отец человеков! ответствуй мне: твоя ли пре¬
мудрая рука произвела на свет этих змиев, этих крокодилов,
этих тигров, питающихся костями и мясом своих ближних и
пьющих, как воду, их кровь и слёзы?» 1
Подняв голос в защиту крепостного крестьянства, молодой
Белинский уже в своей драме «Дмитрий Калинин» начал вы¬
ражать антикрепостнические чаяния крестьян, продолжая те
гуманистические антикрепостнические идеи, которые в XVIII
веке развивал Радищев, в XIX веке — наиболее передовые и
революционные декабристы. Таким образом, уже в этом ран¬
нем произведении Белинский оказался на уровне передовых
идей своей страны, своей эпохи.
Острую ненависть к крепостному строю и к помещикам-
угнетателям Белинский пронёс через всю свою Жизнь. Не¬
устанно бичуя крепостников, он боролся за освобождение кре¬
стьян, воспевал свободный труд, свободу передвижения, сво¬
боду слова и печати. Но выступать открыто в печати, в кни¬
гах, на кафедрах и т. д. против царя и помещиков, против
насилия и угнетения в России нельзя было в то время.
«Дивиться нечему, — писал об этом периоде впоследствии
Герцен, — мы, резко и смело критиковавшие немецкую фи¬
лософию, французскую республику, английскую конституцию,
не смели явно усомниться ни в святости крепостного права,
ни в пользе телесных наказаний».
Зажатый николаевской цензурой Белинский в своих статьях
не мог писать о том, о чём он думал и мечтал, к чему стре¬
мился. Более или менее откровенно он мог высказаться
только в беседах с близкими, друзьями и в тех отдельных
письмах к ним, которые посылал с «оказией», так как обыч¬
ные письма подвергались негласной цензуре. По этому поводу
Белинский в письме к Боткину от 28 февраля 1847 г. писал о
себе:
«Природа осудила меня лаять собакою и выть шакалом,
а обстоятельства велят мне мурлыкать кошкою, вертеть хво¬
стом по-лисьи» 2.
1 В. Г. Белинский, Полное собрание сочинений, т. I, стр. 122.
в В. Г. Белинский, Письма, т. III, 1914, стр. 184.
20 Из истории русской философии 305

В письме к А. И. Герцену Белинский заявлял: «Я попрежне-
му не могу печатно сказать всё, что я думаю и как я думаю.
А чорт ли в истине, если её нельзя популяризировать и обна¬
родовать?— мёртвый капитал!» 1
Учитывая жестокие цензурные условия, господствовавшие
в то время в России, когда нельзя было открыто высказать
или напечатать ни одного слова против царивших в стране
крепостнических порядков, Белинскому и его друзьям прихо¬
дилось свои прогрессивные идеи маскировать, облекать в от¬
влечённую форму, говорить иносказательно, намёками. Белин¬
ский отдавал себе отчёт в том, что за его творчеством было
установлено особое наблюдение со стороны «Третьего отде¬
ления».
Ленин высоко ценил стремление Белинского выработать та¬
кую передовую теорию, которая помогла бы революционной
практике. В работе «Что делать?» Ленин писал по этому по¬
воду:
«.. .роль передового борца может выполнить только партия,
руководимая передовой теорией. А чтобы хоть сколько-нибудь
конкретно представить себе, что это означает, пусть читатель
вспомнит о таких предшественниках русской социал-демокра¬
тии, как Герцен, Белинский, Чернышевский и блестящая плея¬
да революционеров 70-х годов; пусть подумает о том все¬
мирном значении, которое приобретает теперь русская литера¬
тура» 1 2.
Великой заслугой Белинского как мыслителя и обществен¬
ного деятеля явились его неутомимые искания передовой тео¬
рии, стремление поставить теорию и искусство на службу
коренным интересам своего народа.
Придавая громадное значение передовой теории, Белинский
пытался связать её с жизнью, с действительностью. В статье
«Русская литература в 1846 году» он писал: «Важность тео¬
ретических вопросов зависит от их отношения к действитель¬
ности» 3.
Белинский являлся одним из замечательных революционных
деятелей 40-х годов. Он был одним из тех лучших людей
России, чья мысль «под гнетом невиданного, дикого и реак¬
ционного царизма, жадно искала правильной революционной
теории, следя с удивительным усердием и тщательностью за
всяким и каждым «последним словом» Европы и Америки
в этой области» 4.
Борясь против крепостного права и отсталых патриархальных
отношений в России, Белинский доказывал, что крепостной
строй и «патриархально-сонный быт весь изжит, и надо взять
1	В. Г. Белинский, Письма, т. III, 1914, стр. 87.
2	'В. И. Ленин, Соч., т. 5, изд. 4, стр. 342.
3	В. Г. Белинский, Полное собрание сочинений, т. X, стр. 411.
* В. И. Ленин, Соч., т. XXV, изд. 3, стр. 175.
306

иную дорогу» Под «иной дорогой» он подразумевал демо¬
кратический строй и социалистические отношения.
Революционный демократ и непримиримый враг абсолютиз¬
ма и крепостничества, Белинский призывал к активному дей¬
ствию против крепостничества и самодержавия.
«Действуйте, — писал он, — не во имя отживших нравов,
а во имя разума и здравого смысла, не во имя мечтательного
и невозможного обращения к прошедшему, а во имя возмож¬
ного развития будущего из настоящего» 1 2.
Без уничтожения крепостного права и абсолютизма нечего
было и думать о великой и могучей России, о распростране¬
нии просвещения в стране, о свободе слова, печати, о благо¬
денствии народа.
Белинский гениально понял эту национально-историческую
задачу, поставленную ходом исторического развития России,
и в «Письме к Гоголю» объявил её одной из самых главных и
животрепещущих задач России.
«Самые живые, современные национальные вопросы в Рос¬
сии теперь: уничтожение крепостного права, отменение телес¬
ного наказания, введение по возможности строгого выполнения
хотя тех законов, которые уже есть. Это чувствует даже
само правительство (которое хорошо знает, чтб делают по¬
мещики со своими крестьянами, и сколько последние ежегодно
режут первых), что доказывается его робкими и бесплодными
полумерами в пользу белых негров и комическим заменением
однохвостного кнута трёхвостною плетью» 3.
Крепостной строй Белинский считал тем «злокачественным
нарывом» на теле страны, который должен «народ сам грубо
проткнуть», т. е. уничтожить.
«Когда это совершится, — добавлял Белинский, — мои ко¬
сти в земле от радости зашевелятся!» 4
В декабре 1840 г. в письме к Боткину, осуждая своё вре¬
менное примирение с пошлой и гнусной действительностью,
Белинский указывал, что сам он больше всего страдал от той
самой действительности, которую называл разумной и за ко¬
торую ратовал, что теперь он готов пострадать и умереть за
свои революционные убеждения. Он звал к деятельности на
благо народа, но ошибочно считал, что в России пока что
имеется только два вида полезной деятельности: кафедра и
журнал.
«Что ж делать при виде этой ужасной действительности?
Не любоваться же на неё, сложа руки, а действовать елико
возможно, чтобы другие потом лучше могли жить, если нам
никак нельзя было жить. Как же действовать? Только два
1	В. Г. Белинский, Письма, т. III, стр. 317.
2	В. Г. Белинский, Собр. соч., т. III, 1919, стр. 256.
3	В. Г. Белинский, Письма, т. III, стр. 231.
* А. Панаева, Воспоминания, Academia, 1933, стр. 191.
307

средства: кафедра и журнал — всё остальное вздор. .. О, если
бы, при этом, можно было печатать хоть то, что печаталось
назад тому десять лет в Москве! Тогда бы я умер на дести
бумаги и, если бы чернила все вышли, отворил бы жилу и
писал бы кровью» *.
Неразвитость общественных отношений в стране привела
критика к одностороннему выводу. Будучи далёк от народа,
он в своей деятельности не опирался на борьбу народных
масс.
Белинский был страстным борцом против самодержавия.
Он писал, что гнусная современная ему действительность
является не чем иным, как «китайским царством материальной
животной жизни, чинолюбия, крестолюбия, деньголюбия, взя¬
точничества, безрелигиозности, разврата, отсутствия всяких
духовных интересов, торжества бесстыдной и наглой глупости,
посредственности, бездарности, — где всё человеческое, сколь¬
ко-нибудь умное, благородное, талантливое осуждено на
угнетение, страдание, где цензура превратилась в военный
устав о беглых рекрутах, где свобода мыслей истреблена...
где Пушкин жил в нищенстве и погиб жертвою подлости,
а Гречи и Булгарины заправляют всею литературою, помощью
доносов, и живут припеваючи... Нет, да отсохнет язык, кото¬
рый заикнётся оправдывать всё это, — и если мой отсохнет —
жаловаться не буду» 1 2.
Касаясь «Горя от ума» Грибоедова, Белинский исправляет
своё прежнее неверное суждение об этом гениальном творе¬
нии и пишет: «это — благороднейшее гуманическое произве¬
дение, энергический (и притом ещё первый) протест против
гнусной расейской действительности, против чиновников, взя¬
точников, бар-развратников, против нашего о.... светского
общества, против невежества, добровольного холопства» 3.
Высмеивая господствовавшие в то время в России само¬
державно-крепостнические и бюрократические порядки, Белин¬
ский в одном из писем заявлял: «О выборах? Но у нас есть
только дворянские выборы, а это предмет более неблагопри¬
стойный, чем интересный. О министерстве? Но ни ему до нас,
ни нам до него нет дела, притом же, в нём сидит Уваров
с православием, самодержавием и народностию» 4.
Когда Гоголь в «Выбранных местах» пропел фальшивый ди¬
фирамб в честь самодержавия и стал доказывать, что якобы
у народа и царизма существуют взаимное уважение и любовь,
то Белинский с присущей ему прямотой писал Гоголю: «Этот
дифирамб ни в ком не встретил себе сочувствия и уронил
вас в глазах даже людей, в других отношениях очень близких
1	В. Г. Белинский, Письма, т. II, стр. 191—192.
2	Там же, стр. 186—187.
3	Там же, стр. 186.
4	Там же, стр. 245.
308

к вам по их направлению. Что касается до меня лично, предо¬
ставляю вашей совести упиваться созерцанием божественной
красоты самодержавия (оно покойно, да — и выгодно), только
продолжайте благоразумно созерцать его из вашего прекрас¬
ного далека: вблизи-то оно не так прекрасно и не так без¬
опасно. .1
О письме Белинского к Гоголю В. И. Ленин в 1914 г. писал:
«Его знаменитое «Письмо к Гоголю», подводившее итог лите¬
ратурной деятельности Белинского, было одним из лучших
произведений бесцензурной демократической печати, сохра¬
нивших громадное, живое значение и по сию пору». В этом
письме, по характеристике Ленина, Белинский выразил завет¬
ные думы и протест крепостного крестьянства и выступил как
подлинный революционный демократ, как предшественник
«полного вытеснения дворян разночинцами в нашем освободи¬
тельном движении» * 2.
Осуждая николаевскую действительность как гнусную и
мерзкую, Белинский обрушился на Гегеля за его примирение
с прусской конституционной монархией.
«Гегель, — писал Белинский, — мечтал о конституционной
монархии, как идеале государства — какое узенькое понятие!
[Нет, не должно быть монархов, ибо монарх не есть брат, он
всегда отделится от них хоть пустым этикетом, ему всегда
будут кланяться хоть для формы]. Люди должны быть братья
и не должны оскорблять друг друга ни даже тенью какого-
нибудь внешнего и формального превосходства» э.
О прусской монархии, которую Гегель объявил венцом об¬
щественного развития, Белинский отзывался как о явлении
позорном и гадком, пошлом и глупом, видя в ней оплот реак¬
ции в Западной Европе, врага прогресса, палача свободы и
разума.
Идеал Белинского лежал не в настоящем и тем более не
в прошлом, а в будущем. Борясь за уничтожение крепостного
строя в России, Белинский, естественно, встал перед вопросом:
чем заменить его? В начале 40-х годов он приходит к твёр¬
дому убеждению, что крепостное право будет заменено со¬
циалистическим общественным устройством, что идеальной
формой будущей общественной жизни будет социализм. Но
его социализм носил не научный, а утопический характер, что
объяснялось слабым развитием общественных отношений в
России, отсутствием в ней современного пролетариата, кото¬
рый только и способен привести общество к подлинно социа¬
листическим преобразованиям. Белинский не мог дойти до
■ В. Г. Белинский, Письма, т. Ш, стр. 234.	е
2	В. И. Ленин, Соч., т. 20, изд. 4, стр. 223.
3	В. Г. Белинский, Избранные философские сочинения, т. I, 1948,
стр. 582—583. В квадратные скобки заключены слова, вычеркнутые цен¬
зурой в 1914 г.
309

научного социализма ещё и потому, что он был идеологом не
пролетарской, а крестьянской революции, что его воззрения на
общественную жизнь носили в основном идеалистический ха¬
рактер, тогда как научный социализм базируется на револю¬
ционном рабочем движении и материалистическом понимании
истории.
Характеризуя утопический социализм Запада, товарищ
Сталин в 1901 г. в статье «Российская социал-демократиче¬
ская партия и её ближайшие задачи» указывал:
«Осуществление социализма утописты ставили ближайшей
целью в то время, когда в жизни для его осуществления не
было никакой почвы». «Это воззрение, — говорил далее това¬
рищ Сталин, — совершенно затушёвывало реальное рабочее
движение и рабочую массу, являющуюся единственной есте¬
ственной носительницей социалистического идеала. Утописты
не могли понять этого» *.
Эта характеристика в полной мере относится и к социали¬
стическим воззрениям Белинского, выступившего в то время,
когда рабочий класс — естественный носитель социализма —
в России только ещё зарождался.
Товарищ Сталин, характеризуя освободительное движение
70—80-х годов в России, указывал: «Развитие идеи социализма
в России шло почти тем же путём, что и в Западной Евро¬
пе. И в России социалистам долго пришлось блуждать всле¬
пую, прежде чем они дошли до социал-демократического со¬
знания— научного социализма. И здесь были социалисты, было
и рабочее движение, но они шли независимо друг от друга,
сами по себе: социалисты — к утопической мечте («Земля и
воля», «Народная воля»), а рабочее движение — к стихийным
бунтам. Оба действовали в одни и те же годы (70—80-е годы),
не зная друг друга. Социалисты не имели почвы среди тру¬
дящегося населения, ввиду чего их действия были отвлечён¬
ными, беспочвенными. Рабочие же не имели руководителей,
организаторов, ввиду чего их движение выливалось в беспо¬
рядочные бунты. Это было главной причиной того, что герои¬
ческая борьба социалистов за социализм осталась бесплодной
и их сказочное мужество разбилось о твёрдые стены само¬
державия. Русские социалисты сблизились с рабочей массой
лишь в начале 90-х годов. Они увидели, что спасение — лишь
в рабочем классе и что только этот класс осуществит социа¬
листический идеал» 1 2.
В России 40-х годов, когда Белинский развивал социалисти¬
ческие идеи, ещё не могло быть самостоятельного рабочего
движения, а, стало быть, не было ещё и почвы для осуще¬
ствления социализма.
1	И. В. Сталин, Соч., т. I, стр. 12.
2	Там же, стр. 13.
310

Белинский не понимал значения рабочего класса в револю¬
ционном движении, рассматривал рабочих не как главную
движущую силу современного общества, а только как наибо¬
лее страдающую массу. Социализм Белинского оставался
в пределах мечты, носил явно утопический характер. В этом
вопросе мыслитель не мог найти дорогу и навести мосты из
теоретических сфер в сферу практической жизни.
Идеи социализма Белинский мог по тем временам развивать
только в беседах и переписке с друзьями. В письме к Боткину
от 8 сентября 1841 г. он писал:
«Итак, я теперь в новой крайности, — это идея социализма,
которая стала для меня идеею идей, бытием бытия, вопросом
вопросов, альфою и омегою веры и знания. Всё иэ неё, для
неё и к ней. Она вопрос и решение вопроса. Она (для меня)
поглотила и историю, и религию, и философию. И потому ею
я объясняю теперь жизнь мою, твою и всех, с кем встречался
я на пути к жизни» *.
Будущее социалистическое общество, доказывал Белин¬
ский, будет более разумным и прекрасным, чем прошлое и на¬
стоящее человеческой истории. В нём не будет царей, королей
и тиранов. Только в социалистическом обществе будет унич¬
тожено экономическое и политическое неравенство; окончатся
страдания народа и личности от социальной несправедливости;
будут раз и навсегда уничтожены нужда, непосильно-тяжё¬
лый труд, голодная жизнь; исчезнут пауперизм, проституция
и преступления. При социализме широкой волной разольётся
просвещение и во всём величии разовьются интеллектуальные,
моральные и физические силы людей. Люди будут жить, при¬
слушиваясь к голосу совести и разума, прекратятся войны и
национальные распри, произойдёт эмансипация женщин, и они
станут равноправными членами общества, приобщатся к нау¬
ке, искусству, политической жизни.
«И настанет время, — писал Белинский, — я горячо верю
этому, настанет время, когда никого не будут жечь, никому
не будут рубить головы... Женщина не будет рабою общества
и мужчины... Не будет богатых, не будет бедных, ни царей
и подданных, но будут братья, будут люди... Хочу золотого
века, но не прежнего; бессознательного, животного золотого
века, но приготовленного обществом, законами, браком, сло¬
вом, всем,-что было в своё время необходимо, но что теперь
глупо и пошло» * 2.
Развивая идеи утопического социализма, Белинский стре¬
мился к тому, чтобы весь народ и каждый человек стал сво¬
бодным и счастливым, чтобы на земле восторжествовала
правда.
’ В. Г. Белинский, Письма, т. II, стр. 262.
2 Там же, стр. 267, 268.
311

«Я весь в идее гражданской доблести, — писал он, — весь
в пафосе правды и чести, и мимо их мало замечаю какое бы
то ни было величие... Во мне развилась какая-то дикая, бе¬
шеная, фанатическая любовь к свободе и независимости
человеческой личности, которые возможны только при обще¬
стве, основанном на правде и доблести»
В своих философских рассуждениях он много уделил вни¬
мания проблеме народа и Личности, роли и месту личности в
обществе. «Личность человеческая, — писал Белинский, — сде¬
лалась пунктом, на котором я боюсь сойти с ума. Я начинаю
любить человечество маратовски: чтобы сделать счастливою
малейшую часть его, я, кажется, огнём и мечом истребил бы
остальную» 1 2.
Подходя с этой точки зрения к философии Гегеля, Белин¬
ский резко осуждал её за антигуманизм. Он писал:
«Все толки Гегеля о нравственности — вздор сущий, ибо
в объективном царстве мысли нет нравственности, как и
в объективной религии (.. .где добро и зло имеют равную
автономию)» 3.
В письмах к друзьям Белинский указывал, что в нём за по¬
следнее время с особой силой развилась идея гражданской
доблести и правды, фанатическая любовь к свободе народа
и личности, что для него теперь понятна «кровавая любовь»
Марата к свободе. С этих позиций он и критикует Гегеля за
его равнодушие к судьбе народа и личности, отданных Геге¬
лем во власть абсолютного духа, которого Белинский называет
кровавым Молохом.
В известном письме к Боткину от 1 марта 1841 г., раскла¬
ниваясь с «философским колпаком Егор Фёдоровича» Гегеля,
Белинский писал, что он и даром не хочет себе счастья, если не
будет спокоен относительно благополучия человеческой лич¬
ности, что он решительно отказывается от личного счастья,
пока народ подвергается угнетению и унижению, насилию
и издевательству.
Белинский был далёк от мысли, что социализма можно до¬
стичь через мирное преобразование и просвещение.
Утопический социализм Белинского отличался от утопиче¬
ского социализма Западной Европы тем, что он был слит у
него с революционным демократизмом. И если великие социа¬
листы-утописты Сен-Симон, Фурье, Оуэн думали о мирном
переходе к социализму без помощи народа, через законода¬
тельство и пропаганду, обращённую ко всем слоям населения
й прежде всего к сильным мира сего, то Белинский считал, что
будущее социалистическое общество «утвердится на земле не
сладенькими и восторженными фразами идеальной и прекрас¬
1	В. Г. Белинский, Письма, т. II, стр. 246.
® Там же, стр. 247.
3	Там же, стр. 213.
312

нодушной Жиронды, а террористами — обоюду-острым мечом
слова и дела Робеспьеров и Сен-Жюстов» Г
Таким образом, по мысли Белинского, путь к социализму
лежит через политический переворот, через «робеспьеризм»,
через крестьянскую революцию, которую он без всяких огово¬
рок считал лучшим и самым верным средством для осущест¬
вления социалистического общества.
«Смешно и думать, — писал Белинский о социализме, — что
это может сделаться само собою, временем, без насильствен¬
ных переворотов, без крови... Да и что кровь тысячей
в сравнении с унижением и страданием миллионов» 1 2.
Белинский утверждал, что преобразование общества про¬
изойдёт через крестьянскую революцию. Он давал высокую
оценку значению революций: «Я всё думал, что понимаю ре¬
волюцию— йздор — только начинаю понимать. Лучшего люди
ничего не сделают. Великая нация французы» 3.
Будучи революционным демократом, Белинский всей душой
ненавидел либералов и с презрением клеймил их как болтунов,
пустых краснобаев и трусов; он говорил, что они ничем не
отличаются от консерваторов. Белинский указывал, что осво¬
бождение народа произойдёт не вследствие либеральной бол¬
товни и не в результате нравственного совершенствования,
а путём коренного революционного преобразования обще¬
ственной жизни.
Герцен говорил, что Белинский был «самая революционная
натура николаевского времени» 4.
В «Былом и думах», характеризуя революционера Белин¬
ского, Герцен писал: «Весть о февральской революции ещё
застала его в живых, он умер, принимая зарево её за занимаю¬
щееся утро!» 5
Хотя Белинский и считал, что к социализму можно притти
только через революцию, но он не знал той силы, которая
могла бы совершить революцию и построить социализм. Он
не знал и не мог знать, что путь к социализму может проло¬
жить только рабочий класс как авангард всех трудящихся масс
и что руководящей силой при этом должна выступить не узкая
прослойка разночинной интеллигенции, а революционная ра¬
бочая партия.
. Из письма Белинского к Герцену (январь 1845 г.) видно,
что Белинский был знаком с первыми работами Маркса и
Энгельса, напечатанными в «Немецко-французском ежегод¬
нике», и высоко их оценил. Но в силу исторических условий
1	В. Г. Белинский, Письма, т. II, стр. 305.
2	Там же, стр. 269.
3	Там же.
4	А. И. Герцен, Полное собрание сочинений и писем, под ред. М. К. Лем¬
ке, т. XVII, 1922, стр. 378.
5	А. И. Герцен, Избранные философские произведения, т. II, 1948, стр. 186.
313

Белинский не смог подняться до материалистического понима¬
ния истории и до научного социализма. Неразвитость эконо¬
мических и политических отношений в России и отсутствие
или почти отсутствие в ней пролетариата не дали ему воз¬
можности понять роль рабочего класса, роль пролетарской
революции, роль пролетарской партии. Поэтому социализм
Белинского продолжал оставаться утопическим.
В деятельности Белинского большое место занимает борьба
против реакционных идей представителей официальной кре¬
постнической идеологии, против дворянско-буржуазного либе¬
рализма «славянофилов» и космополитов-западников.
Известно, что представители официальной идеологии само¬
державия и «славянофилы», выступая против так называемого
западноевропейского «индустриального», т. е, капиталисти¬
ческого, направления, противопоставляли ему отсталые,
патриархальные и полуфеодальные общественные отношения
России.
Белинский выступил против идеализации российской патри¬
архальной отсталости и против идеализации крестьянской об¬
щины. Он доказывал, что Россия должна пойти по пути со¬
здания фабрик и заводов, строительства железных дорог и
городов, развития мореплавания и .торговли. В 1848 г., неза¬
долго до смерти, Белинский утверждал: «Теперь ясно видно,
что внутренний процесс гражданского развития в России нач¬
нётся не прежде, жак с той минуты, когда русское дворянство
обратится в буржуазию» х.
Белинский никогда не идеализировал буржуазию и буржу¬
азные общественные порядки. Признавая за капитализмом
известную историческую заслугу и прогрессивную роль по
сравнению с феодализмом, он никогда не вставал на путь
апологетики капитализма. Отдавая предпочтение капитализму
перед крепостничеством, он одновременно высказывал своё
резко отрицательное суждение о крупной буржуазии и той не¬
милосердной эксплоатации, которой она подвергает народ.
Этот его взгляд с особой силой выражен в известной статье
о романе Э. Сю «Парижские тайны» и в ряде писем.
«Не годится государству, — писал Белинский, — быть в ру¬
ках капиталистов; а теперь прибавлю: горе государству, ко¬
торое в руках капиталистов, это люди без патриотизма, без
всякой возвышенности в чувствах. Для них война или мир зна¬
чат только возвышение или упадок фондов — далее этого они
ничего не видят»1 2.
Мечтая о переходе власти в руки трудящихся, Белинский
жестоко клеймил крупную буржуазию, считая её социальным
злом, сифилитической язвой на теле трудящихся.
1	В. Г. Белинский, Письма, т. Ill, стр. 339.
2	В. Г. Белинский, Избранные философские сочинения, т. II, 1948, стр. 547.
314

«Вечный работник собственника и капиталиста, пролета¬
рий, — писал Белинский, — весь в его руках, весь его раб, ибо
тот даёт ему работу и произвольно назначает за неё плату.
Этой платы бедному рабочему не всегда станет на дневную
пищу и На лохмотья для него самого и для его семейства;
а богатый собственник, с этой платы, берёт 99 процентов на
сто. .. Собственник, как всякий выскочка, смотрит на работ¬
ника в блузе и деревянных башмаках, как плантатор на негра.
Правда, он не может его насильно заставить на себя работать;
но он может не дать ему работы и заставить его умереть
с голода» ’.
Касаясь Западной Европы, Белинский неоднократно отме¬
чал наличие там сословной и классовой борьбы, происходя¬
щей между так называемыми низшими и высшими сословиями,
между, работниками и крупными собственниками. При этом
он был всецело на стороне трудящихся, на стороне угнетённых
и оправдывал их выступления против своих угнетателей. Ре¬
шительно осуждая аристократические сословия и крупных ка¬
питалистов, эксплоатацию трудящихся, Белинский высказы¬
вал твёрдую уверенность в том, что капиталистическое
общество, как и феодализм, не вечно, что со временем труже¬
ники одолеют своих угнетателей и на развалинах старого об¬
щества воздвигнут справедливый общественный строй, отве¬
чающий нормальным потребностям человеческой натуры.
Отмечая классовую (сословную) борьбу в западноевропейских
странах, Белинский видел, что и в России крестьяне ежегодно
вырезают немало помещиков, сжигают их усадьбы. Он сожа¬
лел лишь о том, что в России классовая борьба пока что раз¬
вивается слабо.
Говоря о различии между классами (сословиями), Белин¬
ский выводил его только из имущественного неравенства,
а не из общественного способа производства, не из различного
отношения к средствам производства. Необходимо отметить
и то, что Белинский нередко классовую борьбу явно непра¬
вильно выводил из самой человеческой природы. Всё это сви¬
детельствует о том, что у Белинского ещё не было научного
представления о законах развития общества, о природе клас¬
совой борьбы, о путях развития человечества.
«Славянофилы» и представители официальной идеологии
противопоставляли Россию западноевропейским странам, рус¬
скую культуру — западноевропейской культуре. Они считали,
что народы Западной Европы избрали неверное направление
(«индустриализм» и «рационализм»), что в силу этого они за¬
вершили своё развитие и должны сойти со сцены, уступив
место патриархальной России, которая якобы шла особым, ей
одной присущим путём. Белинский решительно отверг такое
1 В. Г. Белинский, Полное собрание сочинений, т. VIII, 1907, стр. 471.
315

шовинистическое противопоставление России Западной Европе
как вздорное. Разоблачая реакционно-мистический характер
подобных утверждений, Белинский спрашивал: «Как можно
писать и печатать подобные вещи в 1841-м году от Р. X.?»
И тут же отвечал: «Помилуйте! Да ведь это хула на науку, на
искусство, на всё живое, человеческое, на самый прогресс че¬
ловечества»
Диалектик Белинский приветствовал развитие промышлен¬
ности и отмечал, что она в частных руках и в руках общества
играет неодинаковую роль. «Я знаю, — писал Белинский Бот¬
кину, — что промышленность — источник великих зол, но
знаю, что она же — источник и великих благ для общества.
Собственно, она только последнее зло в владычестве капи¬
тала, в его тирании над трудом» 1 2.
Опровергая утверждение своих идейных и политических
противников о том, что Западная Европа исчерпала все воз¬
можности для дальнейшего развития и стоит накануне гибели,
Белинский писал: «Не берём на себя высокой роли предрекать
скорый конец народам и государствам: ведь существование
народов и государств — не то, что существование каких-
нибудь стихотворений, которое зависит иногда от первой дель¬
ной критики» 3.
Белинский считал, что Россию и Западную Европу ожидает
бесконечное развитие и прогресс, что лучшее впереди, а не .по¬
зади, не в прошлом, а в будущем,, что несправедливые со¬
циальные'отношения, крепостнические в России и буржуазные
на Западе, будут со временем обязательно заменены справед¬
ливыми, социалистическими.
Таким образом, взгляд Белинского на исторический про¬
цесс, хотя и не был научным, поскольку он не знал законов
общественного развития, обусловленных способом производ¬
ства, характером производственных отношений и классовой
борьбой, тем не менее был пронизан глубоким оптимизмом.
Белинский отстаивал диалектическую, а не метафизическую
точку зрения, когда, возражая «славянофилам», утверждал:
«Нас (т. е. Россию.—Авт.) ожидает бесконечное развитие,
великие успехи в будущем, но и развитие Европы и её успехи
пойдут своим чередом. Неужели для счастья одного брата не¬
пременно нужна гибель другого? Какая не философская, не
цивилизованная и не христианская мысль!»4
«Славянофилы», восхваляя старину и патриархальщину, от¬
рицательно относились к реформам Петра I. Белинский считал
Петра I великим деятелем русского народа, деятелем, кото-
1	В. Г. Белинский, Собр. соч., т. II, 1919, стр. 382.
2	В. Г. Белинский, Письма, т. III, стр. 331.
3	В. Г. Белинский, Собр. соч., т. II, 1919, стр. 934.
4	Там же, стр. 881.
316

рый, ломая в экономике, быту, военном деле рутину и косность,
хотел ликвидировать экономическую, военную и культурную
отсталость страны и поставить Россию в ряд с передовыми
западноевропейскими странами. Петра I он считал подлинно
русским царём, который болел за судьбу своей страны, разви¬
вал в ней промышленность, торговлю, мореплавание, совершен¬
ствовал военное дело, насаждал просвещение.
«Пётр, — писал Белинский в 1845 г,, — страстно любил эту
Русь... но в России он видел две страны, — ту, которую он
застал, и ту, которую он должен был создать: последней при¬
надлежали его мысль, его кровь, его пот, его труд, вся жизнь,
всё счастие и вся радость его жизни» *.
Пётр I потому велик, доказывал Белинский, что он понял
задачи времени и всей своей волей и властью пролагал дорогу
исторически назревшим формам общественной жизни.
Идеализм во взглядах на общество не дал возможности
Белинскому разглядеть и определить социальную сущность
петровских преобразований, направленных, как известно, на
укрепление национального государства помещиков и наро¬
ждавшегося класса купцов, сопровождавшееся немилосердной
и жестокой эксплоатацией крепостного крестьянства.
Известно, что «славянофилы» идеализировали крестьянскую
общину, объявляли её чем-то специфически славянским, счи¬
тали её якорем спасения России от классовой борьбы и рево¬
люции.
Возражая «славянофилам», Белинский писал:
«Такие общины были совсем не у одних славянских пле¬
мён, как уверяют гг. славянофилы, а были и у всех племён и
народов в патриархальном состоянии, даже и у дикарей; да
только нигде они не развились, во многих местах не удержа¬
лись. .. А между тем общинный быт славянских племён —
краеугольный камень славянофильства; по крайней мере, он не
сходит у них с языка, и ему назначили они свидетельствовать
в пользу любовности, как общественной стихии, отличающей
славянские племена от всех других. Но не значит ли это —
основывать своё учение именно на тех фактах, которые осо¬
бенно противоречат ему? Как же вы хотите, чтобы такое уче¬
ние понимали, и чтобы, говоря о нём, не впадали в противоре¬
чия?» 1 2
Таким образом, в общине Белинский видел закономерную
ступень в развитии не только славянских, но и всех других
народов, характеризовал её как исторически преходящее
явление, как пережиток глубокой древности.
Главной причиной, обусловливающей общественный про¬
гресс, Белинский считал идеи. Он утверждал, что «через
1	В. Г. Белинский, Собр. соч., т. II, 1919, стр. 1063.
2	В. Г. Белинский, Полное собрание сочинений, т. XI, стр. 43, 44.
317

распространение и обобщение идей общества двигаются впе¬
рёд» Но в то же время такое решение его не вполне удовлет¬
воряло. Рассуждая, он приходит к выводу: «История челове¬
чества составляется из многих сторон: это есть вместе история
и войн, и договоров, и финансов, и администрации, и права, и
торговли, и изобретений, и наук, и искусств, и литературы, и
нравов; но как политическое значение составляет главную
форму жизни гражданских общестц, и как борьба всех идей,
составляющих основание духовной жизни общества, доселе
обнаружилась в войнах, — то история человечества по пре¬
имуществу должна быть политическою-»
В рассуждениях о развитии общественной жизни Белинский
шёл от идеализма к материалистическим догадкам. Подобно
тому, говорил он, как нравственная сторона тесно слита
с практической, так «интересы духовные — с выгодами мате¬
риальными». Хотя в основе общественного развития он видел
идейную борьбу, «но идеи, — писал Белинский, — не летают
по воздуху; они расходятся по мере успехов коммуникации
между обществами, а коммуникации требуют путей мате¬
риальных. Отсюда великое нравственное значение, например,
железных дорог, кроме их великого материального значения,
как средства к усилению материального благосостояния
обществ. Историк должен показать, что исходный пункт
нравственного совершенства есть прежде всего материальная
потребность, и что материальная нужда есть великий рычаг
нравственной деятельности. Если б человек не нуждался в
пище, в одежде, в жилище, в удобствах жизни, — он навсегда
остался бы в животном состоянии. Этой истины может пу¬
гаться только детское чувство или пошлый идеализм»3.
: Отсюда видно, что Белинский сделал гениальную догадку,
высказав мысль о значении «материальной потребности»,
«материальной нужды» в развитии общества. Формулируя эту
мысль, он открыто осуждает поццый идеализм, который игно¬
рировал материальную потребность и считал, что в основе
всякого развития лежит абсолютная идея. Но отсюда совсем
не следует, что Белинский стал историческим материалистом.
Он несомненно сделал шаг к историческому материализму, но
на его твёрдую почву не встал, ибо, говоря о «материальных
потребностях», он понимал их более как потребности биологи¬
ческие, чем общественно-исторические; он не ставил вопроса
о решающей роли общественного способа производства мате¬
риальных благ, о роли развития производительных сил; нако¬
нец, «материальная потребность» у него выдвигается не как
1	В. Г. Белинский, Полное собрание сочинений, т. XII, 1926, стр. 463.
2	Там же, стр. 465.
8 Там же, стр. 463.
318

главный момент, а только как один из факторов, определяю¬
щих общественную жизнь.
Выступая в 40-х годах против своих идейных и политических
противников по вопросам развития общества, Белинский
осуждал фаталистический взгляд на историю и высказал ряд
гениальных,догадок о роли народных масс и личности в исто¬
рии. Будучи революционным демократом, Белинский верил
в здравый рассудок народа, в его творческую силу и созида¬
тельную деятельность.
«В обществе, — писал Белинский, — один — земледелец,
другой — ремесленник, третий — воин, четвёртый — художник
и так далее, каждый по своей способности и своему призва¬
нию, — и каждый, по этому с-амому, представляет собою необ¬
ходимое колесо для движения общественной машины» *.
В статье «Взгляд на русскую литературу 1846 года», опро¬
вергая вздорный характер теории «славянофилов», пытав¬
шихся,. доказать, что вершителями судеб человечества
являются только отдельные гениальные личности, Белинский
писал: «Жизнь народа не есть утлая лодочка, которой каждый
может давать произвольное направление лёгким движением
весла» 1 2.
Народ, говорил далее Белинский, не позволит, чтобы вся¬
кий резонёр, мечтатель обходился с ним, как с лошадью, на¬
правляя его по своему произволу в ту или другую сторону.
В статье о романе Эжен Сю «Парижские тайны» Белинский
высказал мысль о том, что французский народ во время ре¬
волюции 1830 г. был нагло обманут буржуазией: народ про¬
лил свою кровь в борьбе, а результаты борьбы узурпировала
крупная буржуазия. Это получилось потому, писал Белинский,
что «народ — дитя; но это дитя растёт и обещает сделаться
мужем, полным силы и разума... Он ещё слаб, но он один
хранит в себе огонь национальной жизни и свежий энтузиазм
убеждения, погасший в слоях «образованного» общества» 3.
Таким образом, и здесь главные надежды мыслитель возла¬
гал на народ, который он начинал представлять не только
объектом, но и субъектом истории.
Однако всё это были только отдельные гениальные догадки,
но ещё не цельная стройная научная теория. Не зная законов
общественной жизни, законов развития производительных сил
и производственных отношений, Белинский не мог понять и
объяснить, чем же в конечном счёте определяется деятель¬
ность народа на разных этапах его исторического развития,
почему народ в одном случае поступает так, в другом — иначе.
Честь открытия законов общественного развития общества
выпала на долю основоположников марксизма.
1	В. Г. Белинский, Полное собрание сочинений, т. XII, стр. 459.
2	В. Г. Белинский, Полное собрание сочинений, т. X, стр. 399.
« В. Г. Белинский, Полное собрание сочинений, т. VIII, стр. 472.
319

Деятельность великих людей Белинский первоначально рас¬
сматривал как отражение деятельности абсолютной идеи,
а великих людей — как её слуг. Затем, в 40-х годах, он при¬
шёл к новым выводам.
Великие люди, говорил Белинский, появляются там и тогда,
где и когда имеются необходимые условия и запрос на вели¬
кую личность определённого склада, на деятеля определённого
типа. Но кто будет этим деятелем, это зависит от сложив¬
шихся исторических обстоятельств.
«Великие люди, — писал Белинский, — всегда бывают,
только не всегда обстоятельства вызывают их на поприще
мира, — и благо тем, которые родятся во-время и находят
своё дело! Великий человек никогда не выдумывает себе
дела, но находит его во времени, в известном моменте диалек¬
тического движения мысли, исторически-развивающейся в со¬
бытиях»
Белинский подчёркивает ту мысль, что великий человек слу¬
жит своему народу, своей эпохе, что он органически связан
с ними и своим прозорливым умом только угадывает то, что
в обществе бродит и живёт бессознательно.
«Каждый великий человек совершает дело своего времени,
решает современные ему вопросы, выражает своею деятель¬
ностью дух того времени, в которое он родился и развился» 1 2,
ибо «гений никогда не упреждает своего времени, но всегда
только угадывает его не для всех видимое содержание и
смысл» 3.
Хотя Белинский неоднократно' заявлял, что деятельность че¬
ловека определяется историческими условиями, но, не имея
научного представления об общественной жизни, он не мог
знать, какие же общественно-исторические причины в конеч¬
ном счёте определяют деятельность человека.
Будучи материалистом в понимании природы, Белинский
в объяснении явлений общественной жизни оставался в основ¬
ном на позициях идеализма. Он не знал материальных зако¬
нов, определяющих общественное развитие. Он считал, что
развитие общественной жизни в конечном счёте определяется
борьбой мнений и идей, и на этой идеалистической точке зрения
оставался до конца жизни.
И всё же как социолог и просветитель, социалист-утопист и
революционный демократ, как борец против крепостного права
и царизма, против религии и всякого рода реакционных идей
Белинский сыграл виднейшую роль в развитии русской обще¬
ственной мысли, в развитии революционных идей.
1	В. Г. Белинский, Полное собрание сочинений, т. XII, стр. 231.
2	В. Г. Белинский, Полное собрание сочинений, т. VI, стр. 505.
3	В. Г. Белинский, Полное собрание сочинений, т. XII, стр. 94—95.
320

Ill
Белинский был одним из гениальных мыслителей и обладал
глубоким диалектическим умом. Идеи диалектики и револю¬
ционного демократизма пронизывают все главные труды Бе¬
линского 40-х годов, делают его философию боевой, воин¬
ственной и ставят её выше философии западноевропейских ма¬
териалистов домарксовского периода.
Идеи диалектики содержались в воззрениях Белинского и
на природу, и на общество, и на искусство, которые он рас¬
сматривал в развитии и проявлял исторический подход
в оценке явлений общественной жизни и искусства.
Из проблем диалектики Белинский в своих трудах особенно
много уделял внимания вопросу прогрессивного развития при¬
роды и общества и проблеме отрицания, через которое совер¬
шается развитие,
Вопрос о диалектическом развитии Белинский разрабаты¬
вает во многих своих литературно-критических статьях, начи¬
ная с «Литературных мечтаний» и кончая статьями 1848 г. Что
касается проблемы революционного отрицания, то её Белин¬
ский затрагивает и обосновывает главным образом в своих
письмах к близким и друзьям в 40-х годах.
Главным, решающим, что заставило Белинского обратиться
к разработке диалектики, было нараставшее освободительное
движение в России, практика революционно-демократической
борьбы.
Диалектика в трудах Белинского несомненно являлась
острым идейным оружием в борьбе революционных демокра¬
тов против гнусной дворянско-крепостнической действитель¬
ности, против представителей официальной идеологии в литера¬
туре— Булгарина, Греча, Шевырёва, Погодина, Сенковского
и им подобных, против реакционных и консервативных воззре¬
ний «славянофилов», а также в борьбе с золотушными и ску¬
доумными теориями либералов ц космополитов типа Майкова,
Печерина и др.
Немаловажное, значение в формировании диалектического
взгляда Белинского на природу имели критически усвоен¬
ные Белинским эволюционные теории предшественников дар¬
винизма в России и на Западе. В России эти теории развивали
в первой половине XIX века такие учёные, как И. Д. Ертов,
М. А. Максимович, Г. Е. Щуровский, К. Ф. Рулье,
Э. И. Эйхвальд, С. С. Куторга и др., опубликовавшие в
30-х и 40-х годах свои труды об изменчивости и эволюции в
природе. В трудах этих учёных настойчиво проводилась мысль,
что жизнь природы есть сложный процесс постепенного
изменения и восхождения от низших форм к высшим,
что развитие органических форм совершается по восходящей
лестнице.
21 Иа истории русской философии 321

В литературе долгое время ходила неправильная точка зре¬
ния, будто Белинский в вопросах диалектики выступал в неза¬
видной роли ученика Гегеля. В действительности же свой
диалектический взгляд на мир Белинский вырабатывал в
борьбе с гегелевской философией и её последователями —
крепостниками и дворянско-буржуазными либералами. Он
осуждал Гегеля за мистицизм, за примирение с гнусной прус¬
ской действительностью, за вражду к материализму и есте¬
ствознанию, за реакционные политические идеи. В отличие от
Гегеля, Белинский никогда не ставил тех искусственных гра¬
ней развитию природы и общества, которые воздвиг Гегель
в своей философской системе.
Белинский не был согласен с гегелевским утверждением,
что природа якобы развёртывается только в пространстве, но
не развивается во времени, что она лишена возможности по¬
рождать из себя что-либо новое и обречена на простое кру¬
говращение и вечное повторение однажды пройдённых сту¬
пеней.
Белинскому был чужд метафизический взгляд на мир как
на нечто неизменное и застывшее, всегда находящееся в одном
и том же состоянии. Жизнь рассматривалась им как постоян¬
ный процесс, как постоянное движение, изменение, развитие.
«В том-то и жизнь, — писал Белинский, — что она беспрестан¬
но нова, беспрестанно изменяется: это и мой основной принцип
жизни» Г
Белинский положил немало сил на то, чтобы внедрить в на¬
уку, искусство и литературу диалектические принципы и вы¬
теснить господствовавшие метафизические теории. Свой диа¬
лектический взгляд на действительность Белинский формули¬
рует определённо и чётко.
«Жизнь, — утверждал он, — есть не что иное, как беспре-
рывно-движущееся развитие, беспрестанное формирование» 1 2.
Всякий, кто пытается взглянуть на жизнь не диалектически,
отрешает себя от возможности иметь верное представление
о ней.
Говоря о движении в природе и обществе, Белинский счи¬
тал, что оно происходит не по замкнутому кругу, не является
повторением однажды пройдённых ступеней, а носит посту¬
пательный, прогрессивный характер и совершается от простых
форм к более сложным.
«Жить значит развиваться, двигаться вперёд», — говорил
Белинский 3.
Развитие от низшего к высшему, от менее сложного к более
сложному Белинский рассматривал как обязательный ийи, как
1	В. Г. Белинский, Письма, т. II, стр. 339.
2	В. Г. Белинский, Полное собрание сочинений, т. IV, стр. 482.
3	В. Г. Белинский, Полное собрание сочинений, т. XI, стр. 228.
322

он сам писал, «непреложный закон» жизни, который применим
как к природе, так и к общественной жизни.
В статье «Сочинения Державина» (1843) он подробно оста¬
навливается на проблеме развития в природе, обществе,
искусстве, доказывая, что «постепенность и последователь¬
ность — закон всякого развития», что прошлое истории подго¬
товило настоящее, подготовляет постепенно будущее, что в
развитии имеется строгая преемственность и последователь¬
ность.
«Ничто, — утверждал Белинский, — не является вдруг, ни¬
что не рождается готовым; но всё, имеющее идею своим исход¬
ным пунктом, развивается по моментам, движется диалектиче¬
ски, из низшей ступени переходя на высшую. Этот непрелож¬
ный закон мы видим и в природе, и в человеке, и в чело¬
вечестве» г.
Свою мысль о диалектическом развитии Белинский иллюстри¬
рует примерами из природы и человеческого общества. Ссыла¬
ясь на естествознание, он доказывает, что в природе иско¬
паемое царство предшествовало царству прозябаемому, жи¬
вотное царство предшествовало человеку.
Говоря о человеческом обществе, Белинский отмечает, что
оно не существует от начала таким, каким мы его застали,
а прошло весьма сложный и длительный путь развития. Разви¬
тие это носило прогрессивный характер и шло от первобыт¬
ного человека-дикаря через родовые и племенные организации
до современного культурного человека со всей его сложной
общественной жизнью.
Человечеству, по мысли Белинского, предстоит бесконечно
длительный и содержательный путь развития, совершенствова¬
ния. Лучшее у человечества не позади, не в прошлом, а впе¬
реди, в будущем, к которому надо не только стремиться, но
за которое надо неустанно бороться, ибо оно само по себе, без
наших усилий и борьбы не придёт.
Свою философию Белинский ставил на службу тем прогрес¬
сивным силам общества, которые боролись за лучшие формы
общественного устройства; он осуждал представителей офи¬
циальной идеологии и «славянофилов», тянувших Россию
к патриархальности и застою. С помощью философской теории
Белинский стремился объяснить прошлое, понять настоящее,
заглянуть в будущее. Так, например, в статье «Взгляд на рус¬
скую литературу 1846 года», подробно критикуя теорию «сла¬
вянофилов», не видевших органической связи между прошлым
и настоящим, Белинский отмечал преемственность в развитии,
а «славянофильскую» теорию назвал «туманно-мистической
доктриной». В этой статье Белинский выдвинул весьма важ¬
ный диалектический принцип:
1 В. Г. Белинский, Полное собрание сочинений, т. VIII, стр. 61.
323

«Мы вопрошаем и допрашиваем прошедшее, чтобы оно
объяснило нам наше настоящее и намекнуло о нашем буду¬
щем» '.
Диалектический принцип прогрессивного развития природы,
человеческого рода, науки, литературы, искусства и всех об¬
щественных отношений Белинский ставил высоко: открытие
данного принципа он считал одним из крупнейших завоеваний
человеческой мысли и науки.
Развивая свой диалектический взгляд на жизнь, Белинский
устремлял свой взор вперёд, в будущее, которое ему рисова¬
лось более прекрасным, чем прошлое и настоящее.
В статье о книге Смарагдова «Руководство к познанию исто¬
рии для средних учебных заведений» Белинский в 1844 г.
изложил свою точку зрения на исторический процесс, прони¬
занную идеей диалектического развития. Абстрактные схемы,
выдуманные идеалистами, которые подгоняют исторические
факты под эти схемы, мыслитель осудил как субъективные,
произвольные. История развивается независимо от этих схем,
и её развитие носит поступательный характер.
«Человечеству, — писал Белинский, —■ предлежит пройти на
пути совершенствования или сознания ещё более длинный
путь, нежели какой оно прошло уже; но этот путь будет уже
более прямой и широкий; а это уже много — из чащей и деб¬
рей выйти наконец на большую дорогу. Вот почему мы видим
великий успех человечества в историческом направлении на¬
шего века. Если человечество уже начало сознавать себя че¬
ловечеством, значит — близко время, когда оно будет челове¬
чеством не только непосредственно, как было доселе, но и
сознательно» 1 2.
Эта мысль имеет глубокий смысл. Белинский с присущей ему
страстью доказывает, что человеческое развитие бесконечно,
что в жизни нельзя удовлетворяться одним прошлым и настоя¬
щим, а необходимо стремиться к будущему и неустанно за
него бороться.
Диалектика Белинского не была оторвана от решения на¬
зревших социальных вопросов, не отгораживалась от них, не
уходила в область голых абстракций. Наоборот, его диалек¬
тика звала к созидательному труду, к отрицанию неразумной
николаевской действительности, к активной борьбе за лучшее
будущее. Диалектика Белинского была органически связана
с его революционно-демократическими воззрениями и деятель¬
ностью, с той политической борьбой, которую он вёл против
царизма и крепостничества.
«Благо тому, — писал Белинский,— кто, не довольствуясь
настоящею действительностью, носил в душе своей идеал луч¬
1	В. Г. Белинский, Собр. соч., т. III, 1919, стр. 753—754.
2	В. Г. Белинский, Полное собрание сочинений, т. XII, стр. 455.
324

шего существования, жил и дышал одною мыслью — споспе¬
шествовать, по мере данных ему природою средств, осуще¬
ствлению на земле идеала, — рано поутру выходил на общую
работу и с мечом, и с словом, и с заступом, и с метлою, смотря
по тому, что было ему по силам, и кто являлся к своим
братьям не на одни пиры веселья...» 1
Белинский доказывал, что хотя человечество достигло мно¬
гого и создало паровые машины и железные дороги, книгопе¬
чатание, современную науку и искусство, современные формы
государственного устройства и т. д., но отсюда отнюдь не
следует, что на этбм оно должно остановиться. Он полагал,
что если человечество многого достигло, то в будущем оно
должно достигнуть ещё большего. И всё своё внимание и на¬
дежды, всю силу своего гения он обратил в будущее, которое
должно было вырасти из отрицания отживших форм настоя¬
щего.
Гегель хотел ограничить развитие человеческого общества
и объявил прусский конституционно-монархический строй вер¬
шиной, дальше которой человечество не пойдёт. Эту мысль
Гегеля Белинский высмеял, как пошлую и нелепую, как крайне
реакционную, выгодную врагам прогресса.
В статье на книгу Смарагдова (1844) Белинский писал:
«И в чём же бы состояла вечная жизнь человечества, чем бы
наполнилась она, если бы её развитие остановилось навсегда?
Жизнь только в движении; в покое — смерть».
«И, однако ж, — продолжал Белинский, — ещё нелепее было
бы думать, что теперь развитие должно остановиться, потому
что дошло до самой крайней степени и дальше итти не может.
Нет предела развитию человечества, и никогда человечество
не скажет себе: стой, довольно, больше итти нё-куда!» 1 2
Признав бесконечность развития природы и общества, Бе¬
линский отверг догматические и реакционные положения Ге¬
геля. В своей философской системе Белинский не ставил ника¬
ких границ прогрессивному развитию человечества, провозгла¬
шал развитие вечным принципом жизни. Он с полной уверен¬
ностью в правоте своих принципов заявлял:
«Прогресс и движение сделались теперь словами ежеднев¬
ными. Новизна никого не пугает; предела усовершенствова¬
ниям никто не видит. Каждое общество теперь, в каждую
минуту своего существования, представляется в нескольких
поколениях, которые суть живые летописи прошедшего, сви¬
детельство настоящего и пророчество будущего» 3.
Анализируя процесс прошлой и современной ему жизни,
Белинский приходит к выводу, что развитие общества совер¬
1	В. Г. Белинский, Полнее собрание сочинений, т. XI, стр. 272.
2	В. Г. Белинский, Полное собрание сочинений, т. XII, стр. 460.
3	Там же, стр. 334.
325

шается не прямолинейно, а как бы по спирали. Эту глубокую
диалектическую мысль он в статье «Руководство к всеобщей
истории» Лоренца, написанной в 1842 г., сформулировал сле¬
дующим образом:
«Человечество движется не прямою линиею и не зигзагами,
а спиральным кругом, так что высшая точка пережитой им
истины в то же время есть уже и точка поворота его от этой
истины, — правда, поворота не вверх, а вниз: но для того
вниз, чтоб очертить новый, более обширный круг и стать в но¬
вой точке, выше прежней, и потом опять итти, понижаясь,
кверху... Вот почему человечество никогда не стоит на од¬
ном месте, ни отодвигается назад, делая таким образом бес¬
полезным пройденный прежде путь: это только попятное дви¬
жение назад, чтоб тем с большею силою ринуться вперёд...» '■
В ряде своих статей мысль о развитии человечества Белин¬
ский иллюстрирует примерами. В частности, он ссылается на
зарождение цивилизации у народов древнего Востока, пере¬
шедшей затем в древнюю Грецию, далее в древний Рим, а от
последнего — в средние века, от них — к эпохе Возрождения
и, наконец, к современному обществу. При этом он показы¬
вает, что на более высших ступенях развития цивилизации
к ней приобщается всё большее и большее число народов.
Следовательно, круги спиралевидного развития не сужаются,
а расширяются.
Изучая историю общественного развития, Белинский выска¬
зывает ряд гениальных догадок о том, что к оценке тех или
других явлений надо подходить конкретно, а не абстрактно, —
исторически, а не догматически. В 1838 г. он писал: «Всё
должно быть рассматриваемо во времени и в обстоятель¬
ствах». Он считал, что отступление от данного принципа ведёт
к верхоглядству и пустому резонёрству.
Белинский был безуслрвно прав, выступая против метафизи-
чески-догматических воззрений. Нет вечного идеала прекрас¬
ного. «Всё прекрасно в пределах своего назначения и дурно
вне его» 1 2, «всякая односторонняя истина, доведённая до край¬
ности, впадает в нелепость» 3.
В нашу эпоху, говорил Белинский, невозможно средневеко¬
вое рыцарство с турнирами, религиозные войны, возглавляе¬
мые монахами и религиозными орденами, так же как невоз¬
можны были в средние века паровые машины, железные до¬
роги, телеграф, современная индустрия и современное устрой¬
ство государств.
Белинский считал, что каждое историческое событие в об¬
щественной жизни есть результат развития предшествующих
событий, что оно вызывается временем и обстоятельствами, а
1	В. Г. Белинский, Полное собрание сочинении, т. XII, стр. 336.
2	В. Г. Белинский, Полное собрание сочинений, т. II, стр. 143.
3	В, Г. Белинский, Полное собрание сочинений, т. IV, стр. 415.
3?,6

не злой или доброй волей тех или других исторических деяте¬
лей.
«Великие исторические события, — писал Белинский, — не
являются случайно или вдруг, сами из себя или (что всё равно)
из ничего, но всегда бывают необходимыми результатами
предшествовавших событий» Г
Требуя исторического подхода к оценке всех явлений, Бе¬
линский утверждал: «Каждый век вытекал из другого и один
был необходимым результатом другого...
Каждое важное событие в человечестве совершается в своё
время, а не прежде и не после» 1 2.
Не соглашаясь с вольтеровской оценкой средних веков как
явления нелепого, как результата невежества и заблуждения,
Белинский писал: «Долг нашего века ни над чем (прошлым. —
Авт.) не смеяться, но всё сознать объективно, всему указать
своё место в ряду явлений, всему отдать должную справедли¬
вость» 3.
В отличие от французских материалистов XVIII века, счи¬
тавших прошлую историю плодом ошибок и заблуждений, Бе¬
линский писал: «Всему своё место и время, и каждое после¬
дующее явление есть как бы необходимый результат предше¬
ствовавшего» 4.
Принцип историзма в оценке общественных явлений Белин¬
ский иллюстрирует примерами из русской и западноевропей¬
ской литературы. Пытаясь объяснить романтизм Жуковского,
классицизм Державина, народность Крылова, реализм Пуш¬
кина, Гоголя, он заявлял, что каждый из них был вызван своим
временем и всецело отвечал духу общественной жизни того пе¬
риода, каждый из них является необходимым звеном в общей
цепи развития русской литературы. Как без Ломоносова не
было бы Жуковского, Державина и Крылова, так без послед¬
них нельзя представить себе появление Пушкина, Гоголя, Лер¬
монтова.
Задача литературной критики, по Белинскому, сводится
к отысканию той центральной идеи, которую поэт вкладывает
в своё произведение и в которой он отражает существенную
сторону общественной жизни своего народа.
Только учитывая исторические условия можно понять и
объяснить оды Ломоносова и Сумарокова, сентиментализм
Карамзина и т. д., ибо каждый из них откликнулся на требо¬
вания своего времени. Но тот же, скажем, карамзинский сен¬
тиментализм, распространённый за пределы его времени,ста¬
новится несносным и смешным. Отсюда Белинский делает
следующий диалектический вывод: «Всему своё время и своя
1	В. Г. Белинский, Полное'собрание сочинений, т. XII, стр. 352.
2	В. Г. Белинский, Полное собрание сочинений, т. VI, стр. 505.
3	В. Г. Белинский, Полное собрание сочинений, т. IV, стр. 386.
4	В. Г. Белинский, Полное собрание сочинений, т. VI, стр. 504.
327

чреда, — и счастлив тот, кто, во-время начав, умел и во¬
время кончить! ..» 1
Белинский подверг осмеянию метафизические рассуждения
представителей официальной идеологии и «славянофилов», ко¬
торые нередко, рассматривая общественные явления, пуска¬
лись в умствования о том, что было бы, если бы такое-то явле¬
ние проявлялось по-другому, а не так, как оно случилось. По¬
добные рассуждения он считал пустыми, не заслуживающими
внимания, разбора и опровержения.
«Чтобы рассуждать о том... что было бы, если б предше¬
ствующее обстоятельство совершилось иначе,— для этого не
нужно ни познаний, ни образования, ни ума: болтай себе, что
войдёт в голову, и только!»1 2 На вопрос: «Что бы случилось,
если б не сделалось так, как сделалось?» Белинский ответил
следующими знаменательными словами: «Мы думаем, что
лучший ответ на подобный вопрос есть следующий: было бы
то, что было бы» 3.
Диалектика позволила Белинскому поражать метафизиче¬
ские воззрения своих идейных и политических противников во
взглядах на прошлое и настоящее России. Многие мысли, вы¬
сказанные Белинским по этим вопросам, не утеряли своей ак¬
туальности и в наше знаменательное время, полное в подлин¬
ном смысле слова великих исторических событий.
Но, несмотря на требование исторического подхода в оценке
тех или других общественных явлений, истинные причины об¬
щественного развития," причины, породившие, например, раб¬
ство, феодализм, буржуазный строй и вызвавшие появление
данных великих людей, данных литературных направлений,
для Белинского остались неизвестными. Поэтому принцип
исторического подхода у него не приобрёл того конкретного
научного обоснования, которое мы находим в диалектическом
и историческом материализме; он, скорее всего, носит у него
только характер гениальной догадки, не больше.
Развивая и отстаивая мысль о прогрессивном развитии при¬
роды и общества, Белинский пришёл к выводу, что источником
всякого развития являются противоречия, борьба между про¬
тивоположными началами.
«Борьба эта, — утверждал Белинский, — необходима: она
есть процесс развития, без которого нет жизни» 4.
Подходя с этой точки зрения к рассмотрению и оценке жиз¬
ни человека, Белинский считал, что её истинный смысл заклю¬
чается в борьбе и сознательном труде на благо народа,
в борьбе за торжество разумных и прогрессивных начал в об¬
1	В. Г. Белинский, Полное собрание сочинений, т. V, стр. 113.
2	В. Г. Белинский, Полное собрание сочинений, т. XII, стр. 230.
3	Там же.
4	В. Г. Белинский, Полное собрание сочинений, т. IV, стр. 10.
»	328

щественно-политическом устройстве, науке, искусстве и во
всех других сферах деятельности.
Этому принципу он остался верен до конца жизни. Он не
раз утверждал, что борьба и действование рассматриваются
им как синонимы, как понятия, отличающиеся друг от друга
только по форме, но не по существу.
«Жизнь, — писал Белинский ещё в ранней своей, работе, —
есть действование, а действование есть борьба» Ч
Борьба и действование заполняют собой всю жизнь, они со¬
ставляют её неотъемлемое свойство. Без них нет движения и
прогресса, а есть рутина, косность, жалкое прозябание.
«Без борьбы нет заслуги, — утверждал Белинский, — без за¬
слуги нет награды, а без действования нет жизни!» 1 2 В борении
заключается «блаженство неизъяснимое, сладострастие без¬
граничное» 3.
Таким образом, Белинский как мыслитель поднялся на та¬
кую высоту в вопросах диалектики, что сумел догадаться, что
борьба противоположностей является внутренней пружиной
развития. В соответствии с выдвинутым им диалектическим
принципом он утверждал:
«Доселе мы смотрели на общество, как на нечто единое и
целое: теперь взглянем на него как на единство противополож¬
ностей, которых борьба и взаимные отношения составляют его
жизнь» 4.
Но принцип борьбы был сформулирован Белинским в отвле¬
чённой форме и носил ещё абстрактный характер, не был
обогащён конкретно-историческим материалом самой жизни.
Тем не менее в истории русской философии Белинскому при¬
надлежит та крупнейшая заслуга, что он один из первых рус¬
ских мыслителей пришёл к выводу, что весь окружающий нас
мир есть не что иное, как «мир вечной борьбы будущего с про¬
шедшим»5, и что борьба эта каждый раз в итоге оканчивается
победой нового над старым, прогрессивного над реакционным.
Он правильно понял, что в исторической жизни умирающее
прошедшее борется с возникающим новым.
«Всё живое, — писал Белинский в 1845 г., — есть результат
борьбы; всё, что является и утверждается без борьбы, всё то
мертво» 6.
Принципа противоречия и борьбы как источника движения
и развития Белинский касается во многих своих произве¬
дениях, относящихся к разным периодам его литературно¬
критической деятельности. Поскольку прогрессивное развитие
1	В. Г. Белинский, Полное собрание сочинений, т. I, стр. 319.
2	Там же, стр. 320.
3	Там же, стр. 361.
4	Б. Г. Белинский, Полное собрание сочинений, т. IV, стр. 414.
5	В. Г. Белинский, Полное собрание сочинений, т. XI, стр. 272.
6	В. Г. Белинский, Полное собрание сочинений, т. IX, стр. 237.
329

совершается через борьбу противоположностей, то всякий,
кто желает ускорить торжество новых начал, не может
ограничиваться одним приветствованием нового, не должен
отстраняться от борьбы и действования, а обязан сам актив¬
но включиться в борьбу и всемерно помогать новому, про¬
грессивному.
Ярким примером такой деятельности, которая разрушала
или расшатывала устои старого в области искусства и обще¬
ственной жизни и расчищала почву для торжества нового, яв¬
ляется жизнь и деятельность самого Белинского, его неустан¬
ная борьба с реакционерами в политике, науке, искусстве, фи¬
лософии, его борьба против крепостного права и абсолютизма,
против либералов, против реакционной идеалистической тео¬
рии «искусство для искусства».
Борьба противоположностей занимает почётное место в диа¬
лектике Белинского, но он не дошёл до того, чтобы понять её
как центральное ядро диалектики. Он не подкреплял её до¬
водами из области развития природы, общества, новейших вы¬
водов естествознания. Поэтому нередко этот важнейший прин¬
цип диалектики у него носил отвлечённый характер, не имел
под собой научного фундамента.
Рассматривая мир с точки зрения постоянного изменения и
движения, развития и прогресса, Белинский отвёл при этом
видное место проблеме отрицания старого новым. Он утвер¬
ждал:
«Кто верует в разум и истину, тот не испугается никакого
отрицания» Ч
По мысли Белинского, развитие, совершаясь через борьбу
противоположностей, неминуемо приводит к отрицанию ста¬
рого новым, реакционного — прогрессивным.
В отличие от Гегеля, который идею отрицания принёс в жер¬
тву идее примирения, Белинский проблеме отрицания прида¬
вал существенное значение. «Всё новое, — писал Белинский, —
всякое движение вперёд только тогда действительно, когда
оно выходит из отрицания старого». По его справедливому
утверждению, без отрицания «история человечества преврати¬
лась бы в стоячее и вонючее болото» 1 2.
В статье, посвящённой сочинениям Державина, Белинский
провозгласил отрицание постоянным «законом исторического
развития». Он считал отрицание вполне естественным и неиз¬
бежным проявлением самой жизни. Без отрицания нет жизни,
нет развития.
Обращаясь к истории человечества, Белинский с особым со¬
чувствием говорит о тех исторических деятелях, которые бо¬
ролись со старым, смело отрицали отжившее, безжалостно
1	В. Г. Белинский, Полное собрание сочинений, т. V, стр. 466.
2	В. Г. Белинский, Письма, т. II, стр. 186.
330

разрушали неразумное. В одном из своих писем к Боткину он
писал:
«Отрицание — мой бог. В истории мои герои — разрушители
старого... Вольтер, энциклопедисты, террористы (имелись в
виду якобинцы Робеспьер, Сен-Жюст и др. — Авт.), Байрон
(«Каин») и т. п.» К
Говоря об отрицании старого новым, Белинский не забывал
добавить, что для отрицания должны предварительно созреть
соответствующие условия, должны иметься средства и накоп¬
лены необходимые силы. Если ничего этого налицо нет, то от¬
рицание может оказаться неудачным, победа — недостигнутой,
цель —■ невыполненной. Отрицать можно не во всякое время.
В таком важном деле, как отрицание старого, субъективизм
и произвол недопустимы. «Новое, — писал Белинский, — долж¬
но выходить из отрицания старого. Но у этого нового един
корень со старым и старое отрицается временем».
Принцип прогрессивного развития через отрицание старого
новым Белинский считал одним из важнейших философских
принципов.
«Мрачный дух сомнения и отрицания, как элемент, или, луч¬
ше сказать, как сторона всецелого и вечного духа жизни,—
писал Белинский, — играет в движении великую роль, отры¬
вая отдельные лица и целые массы от непосредственных и при¬
вычных положений и стремя их к новым и сознательным
убеждениям» 1 2.
В развитии общественной жизни под диалектическую кате¬
горию отрицания Белинский подводил политические переворо¬
ты и в частности французскую революцию 1789 г., «робеспье-
ризм».
Развивая диалектику, Белинский как революционный демо¬
крат стремился придать своей философии боевой, наступа¬
тельный характер.
Критикуя гегелевскую философию за абстрактность и идеа¬
листическую туманность, Белинский связывал философию с
практическими задачами своего времени. Свою философию
Белинский сознательно ставил на службу прогрессивным об¬
щественным силам, на службу революционно-демократиче¬
скому лагерю. Своей диалектикой он вооружал передовых
людей на решительную борьбу со всем старым, реакционным,
вливал уверенность в торжестве новых начал над старыми, в
неизбежности победы разумного и справедливого над неразум¬
ным и отжившим. В этом заключается историческое значение
диалектики Белинского.
Белинский не писал специальных исследований по вопро¬
сам диалектики, логики. Его гениальные идеи о развитии, о
1	В. Г. Белинский, Письма, т. II, стр. 267.
2	В. Г. Белинский, Полное собрание сочинений, т. XII, стр. 337.
331

диалектических взаимосвязях между явлениями природы,
общественной жизни, между искусством и жизнью, наукой и
жизнью щедро разбросаны по литературно-критическим
статьям, развиты в связи с анализом произведений литера¬
туры и искусства, •— в особенности произведений великой
русской литературы. Идеи диалектики, развитые Белинским,
во многом и до сих пор не потеряли своего значения. Необ¬
ходимо также иметь в виду, что первоначально диалектика
в трудах Белинского носила идеалистический характер, по¬
скольку в основу объяснения явлений мира он полагал само¬
познание абсолютной идеи. В 40-х годах его взгляды на при¬
роду постепенно освобождаются от идеализма, тогда как в
объяснении общественной жизни он продолжал в основном
оставаться на идеалистических позициях — идейную жизнь
Белинский считал определяющим моментом общественного
развития. Стало быть, его диалектика не была до конца осво¬
бождена от идеализма. Следует иметь в виду и то, что диа¬
лектика Белинского недостаточно опиралась на научные вы¬
воды естествознания, так как он, хотя и знаком был со мно¬
гими достижениями современного ему естествознания, но не
обобщал эти новейшие достижения. Поэтому диалектика Бе¬
линского не являлась ещё наукой о всеобщих законах разви¬
тия природы, человеческого общества и мышления. Белинский
высказал немало гениальных догадок, но не создал науч¬
ного диалектического метода. Создание последнего всецело
выпало на долю основоположников марксизма.
* *
Я:
Материалистическое мировоззрение начало складываться у •
Белинского в начале 40-х годов и приняло вполне отчеканен¬
ную форму к 1845 г.
В выработке материалистических воззрений Белинского на
природу и её явления решающую роль сыграли материальные
условия русской общественной жизни, практика освободитель¬
ного движения и революционно-демократическая деятельность.
Вместе с тем большую роль в формировании материалисти¬
ческих взглядов Белинского сыграли научные открытия в об¬
ласти геологии, палеонтологии, зоологии, биологии и естествен¬
но-научные теории, развивавшиеся в конце XVIII и первой
половине XIX века.
Не следует забывать и того, что в формировании материа¬
лизма Белинского немаловажную роль сыграла материали¬
стическая философия Ломоносова, Радищева, атеистические
мотивы в ряде произведений Пушкина, материализм Гер¬
цена.
Ленин в статье «О значении воинствующего материализма»
указывал, что «у главных направлений передовой обществен¬
ной мысли России имеется, к счастью, солидная материалисти¬
332

ческая традиция» Г Эту русскую материалистическую тради¬
цию Белинский подхватил, продолжил и развил соответствен¬
но своей эпохе.
Белинский был знаком с работой Фейербаха «Сущность
христианства», но из этого нельзя делать вывод о том, что он
был учеником Фейербаха. Во-первых, Белинский независимо
от Фейербаха пришёл к материализму; а, во-вторых, его ма¬
териализм был во многом выше материализма Фейербаха
и стал идейным оружием русских революционных демократов.
Став материалистом, Белинский дал резко отрицательную
характеристику не только откровенному идеализму, но и по¬
зитивизму Огюста Конта. В «абсолютном законе» Огюста Кон¬
та Белинский разглядел самый дюжинный идеализм. В письме
к Боткину он справедливо сравнивал «абсолютный закон»
Конта с абсолютной идеей Гегеля, вывернутой наизнанку. О
самом Конте Белинский отзывался так: «Конт — человек заме¬
чательный; но чтоб он был основателем новой философии —
далеко кулику до Петрова дня! Для этого нужен гений, кото¬
рого нет и признаков в Конте» 1 2.
Материализм Белинского не тождественен антропологиче¬
скому материализму Фейербаха, а во многих отношениях был
выше материализма Фейербаха.
В отличие от Фейербаха Белинский был сознательным сто¬
ронником диалектики, и его материализм был оплодотворён
идеей диалектического развития.
Но живя в стране с отсталыми общественными отношениями,
где господствовали феодально-крепостнические порядки, Бе¬
линский не мог выработать цельного научного взгляда на мир;
его материализм в силу этого не стал диалектическим материа¬
лизмом. Белинский, как и его современник Герцен, только
вплотную подошёл к диалектическому материализму и оста¬
новился перед историческим материализмом. Это была не его
вина, а его беда.
В отличие от созерцательного материализма Фейербаха ма¬
териализм Белинского носил боевой, воинственный характер.
Философия Белинского была органически связана с политиче¬
ской борьбой, с революционно-демократической практикой,
служила освободительному движению.
Материализм Белинского во многом был свободен от фейер-
баховского антропологизма, ибо Белинский рассматривал чело¬
века не только как биологическое существо, но и как суще¬
ство общественное, историческое, политическое. Белинский
считал, что хотя «создаёт человека природа, но развивает и
образует его общество»3, что человек может развиваться
только в условиях общественной жизни, а не вне её.
1	В. И. Ленин, Соч., т. XXVII, изд. 3, стр. 180.
2	В. Г. Белинский, Письма, т. III, стр. 173.
3	В. Г. Белинский, Полное собрание сочинений, т. XII, стр. 127.
333

Материалистические воззрения Белинского были свободны
от религиозных наслоений, которые были свойственны филосо-
= фии Фейербаха. «Для меня, — писал Белинский, — нет выхода
в jenseits, в мистицизме и во всём том, что составляет выход
для полубогатых натур и полупавших душ» Ч
Фейербах считал, что религия является абстрактным отраже¬
нием сущности человека, но человека Фейербах понимал био¬
логически, антропологически. Белинский не пошёл за Фейер¬
бахом. В рецензии на книгу Григорьева «Еврейские секты в
России» он доказывает, что происхождение религии связано
прежде всего с общественно-историческим развитием челове¬
ка, что религиозные верования изменяются вместе с измене¬
нием общественных отношений людей и несут на себе несо¬
мненные следы этих отношений.
Явно возражая Фейербаху, Белинский утверждал: «В рели¬
гиозном завете предстают ярко и выпукло те положения обще¬
ственной жизни, с которыми люди никогда не могли прими¬
риться, но которым те же люди покорялись, — положения,
которых нельзя вывести из свойств человеческой природы и в
то же время нельзя не признать за факты. Поэтому критйка
религиозного законодательства многих народов есть в то же
время и критика общественного устройства: в нём лежит за¬
лог, причина многих неразрешимых, анормальных явлений об¬
щественной жизни» 1 2.
Фейербах утверждал, что двигателем общественной жизни
должна явиться любовь между «я» и «ты», между всеми людь¬
ми, т. е. и между рабочими и капиталистами, между кре¬
стьянами и помещиками. Белинский хотя и не освободился от
идеализма в вопросах истории, но он вместе с тем не согла¬
шался с этим фейербаховским положением и едко высмеял
его, как вздорное, идеалистическое.
«Не верю я этой всеобщей любви, — заявлял Белин¬
ский, — равно на всех простирающейся и не отличающей своих
от чужих, близких от дальних: это любовь философская,
немецкая, романтическая. Может быть, она и хороша, да чорт
с ней, непотребною..., поднимающею хвост равно для всех и
каждого!» 3
Материализм Белинского явился идейным выражением ре¬
волюционно-демократических устремлений крестьянства, тогда
как материализм Фейербаха был выражением идейных на¬
строений непоследовательной и трусливой немецкой буржуа¬
зии.
Но несмотря на всё это, полностью преодолеть антрополо¬
гизм в философии Белинскому не удалось.
1	В. Г. Белинский, Письма, т. II, стр. 5.
2	В. Г. Белинский, Избранные философские сочинения, т. II, 1948,
стр. 351. Курсив наш. — Авт.
3	В. Г. Б,елинский, Письма, т. III, стр. 281.
334

Касаясь основного вопроса философии — об отношении со¬
знания к материи, Белинский в средине 40-х годов справед¬
ливо утверждал, что природа по отношению к сознанию яв¬
ляется исходным началом, что материя первична. Он далее
доказывал, что у человека «самые отвлечённые умственные
представления всё-таки суть не иное что, как результат дея¬
тельности мозговых органов, которым присущи известные спо¬
собности и качества» *. Он твёрдо проводит материалистиче¬
ский принцип, выводя деятельность нашего разума не из чего-
либо сверхъестественного и потустороннего, а из материального
субстрата, из мозга. «Деятельность ума есть результат дея¬
тельности мозговых органов — в этом нет никакого сомне¬
ния» 1 2.
В противовес идеалистам Белинский заявляет, что сознание,
идеи не могут существовать без материи, без мозга. Он дока¬
зывает, что «духовную природу человека не должно отделять
от его физической природы, как что-то особенное и независи¬
мое от неё» 3.
Белинский говорил, что идеалисты, отрывающие мышление
от непосредственного источника — от материи, от мозга, упо¬
добляются людям, которые хотят любоваться прекрасным зда¬
нием, каким является человеческий ум, не интересуясь тем
фундаментом (материей, мозгом), на котором он базируется и
без которого он был бы невозможен. «Ум без плоти, без физио¬
номии, ум, не действующий на кровь и не принимающий на
себя её действия, есть логическая мечта, мёртвый абстракт.
Ум — это человек в теле, или, лучше сказать, человек через
тело» 4.
Обращаясь к учёным, Белинский призывал их всесторонне
изучать деятельность мозга, ускоряя тем самым крушение иде¬
алистических выдумок. Он горячо призывал учёных и писате¬
лей освободить науку и искусство от идеализма, теологии и
мистицизма.
В статье «Взгляд на русскую литературу 1846 года» Бе¬
линский писал:
«Вы, конечно, очень уважаете в человеке ум? — Прекрас¬
но! — так останавливайтесь же в благоговейном изумлении и
перед этою массою мозга, где происходят все умственные от¬
правления, откуда по всему организму распространяются, через
позвоночный хребет, нити нерв, которые суть органы ощуще¬
ний и чувств, и которые исполнены каких-то до того тонких
жидкостей, что они ускользают от материального наблюдения
и не даются умозрению. Иначе, вы будете удивляться в чело¬
1	В. Г. Белинский, Избранные философские сочинения, т. II, 1948,
стр. 348.
2	В. I'. Белинский, Письма, т. III, стр. 175.
3	Там же.
4	В. Г. Белинский, Полное собрание сочинений, т. X, стр. 407.
335

веке следствию мимо причины, или — что ещё хуже — сочи¬
ните свои небывалые в природе причины и удовлетворитесь
ими. Психология, не опирающаяся на физиологию, так же не
состоятельна, как и физиология, не знающая о существовании
анатомии. Современная наука не удовольствовалась и этим:
химическим анализом хочет она проникнуть в таинственную
лабораторию природы, а наблюдением над эмбрионом (заро¬
дышем) проследить физический процесс нравственного разви¬
тия» х.
Отсюда видно, что умственную деятельность человека Белин¬
ский ставил в зависимость от материального субстрата, мозга;
чтобы объяснить её происхождение, он обращался к физиоло¬
гии. Однако в этом положении ещё сильно сказывается антро¬
пологический подход к разрешению вопроса о происхождении
человеческого сознания, поскольку не принимаются во внима¬
ние общественно-исторические условия и трудовая деятель¬
ность человека, поскольку мыслитель апеллирует исключитель¬
но к физиологии.
Критикуя идеализм, Белинский называл его премудрой мета¬
физикой, средневековой схоластикой, имеющей дело с сухими
логическими категориями. Он писал:
«Метафизику (т. е. идеализм. — Авт.) к чорту: это слово оз¬
начает сверхнатураль'ное, следовательно, нелепость, а логика,
по самому своему этимологическому значению, значит и мысль
и слово. Она должна итти своею дорогою, но только не забы¬
вать ни на минуту, что предмет её исследований — цветок, ко¬
рень которого в земле, т. е. духовное, которое есть не что
иное, как деятельность физического» 1 2.
Материалистическим является и утверждение Белинского о
том, что человек — создание природы, а не бога.
Но материализм Белинского был односторонним, незавер¬
шённым, он ещё не освободился полностью от антропологизма.
Давая материалистическое объяснение явлениям природы, Бе¬
линский не сумел распространить его на общественную жизнь,
не сумел стать историческим материалистом.
Белинский не писал специальных философских трактатов или
исследований, посвящённых методу, онтологии, гносеологии.
Проблемы эти он затрагивал и разрешал в своих литературно¬
критических статьях. В его работах разбросано много мыслей,
посвящённых теории познания, причём его взгляды по вопро¬
сам теории познания претерпели большие изменения. В пер¬
вые годы своей литературно-критической деятельности Белин¬
ский на первое место выдвигал априорное познание, т. е. по¬
знание из чистого разума, а не из чувств, не из опыта. В те
годы он отрицательно относился к учению французских мате¬
1	В. Г. Белинский, Полное собрание сочинений, т. X, стр. 406.
2	В. Г. Белинский, Письма, т. Ill, стр. 175.
336

риалистов о чувственном происхождении человеческого знания
и отвергал значение опыта.
Начиная с 1837—1838 гг., Белинский убеждается в неудов¬
летворительном характере априорного знания, радикально пе¬
ресматривает свою прежнюю ошибочную позицию и в значи¬
тельной мере исправляет её. В статье «Сочинения Фонвизине»,
говоря о возможности познания мира, он решительно высказы¬
вается за единство рационального и чувственного познания и
осуждает, как одностороннее, и то знание, которое игнорирует
чувства и опыт и не опирается на них, и то, которое сводится
к одним чувственным восприятиям и недооценивает рациональ¬
ное обобщение. В статье, которая недавно обнаружена и напе¬
чатана в дополнительном XIII томе его сочинений, Белинский
утверждал, что призрачны все отвлечённые крайности: «исти¬
на только в их конкретном единстве», т. е. в единстве рацио¬
нального и эмпирического, формы и содержания, метода и
системы.
В статье «Сочинения Державина» (1843) Белинский снова
высказывается за единство рационального и эмпирического,
опыта и умозрения в познании мира. Он осуждает и голое умо¬
зрение, как худший вид беспочвенного идеализма, и односто¬
ронность ползучего эмпиризма,, который за деревьями не
видит леса и тем самым превращает науку в голую статистику
фактов.
Критикуя идеализм, Белинский иногда допускал отожде¬
ствление идеализма с рационализмом и нередко вместо слова
«рационализм» употреблял слово «идеализм». Например, он
писал: «Очевидно, что как эмпиризм, так и идеализм (отвле¬
чённый) суть односторонности, равно чуждые истины: исти¬
на же состоит в свободном примирении обеих этих крайно¬
стей» 1, т. е. в диалектическом единстве эмпирического и ра¬
ционального.
В статье «Русская литература в 1842 году» Белинский
писал:
«Знание фактов без разумения их ещё не есть знание в
истинном и высшем значении этого слова. Без знания фактов
невозможно и разумение их, потому что когда нет фактов, как
данных, как предметов знания, тогда нечего и уразумевать;
следовательно, и фактическое знание необходимо; только
без философского знания оно будет таким же призраком, как
и философское знание без фактического подготовления и осно¬
вания» 1 2.
- Белинский считал, что фактическое или эмпирическое знание
служит исходной точкой для последующих теоретических рас-
суждений. Человеческий разум, начиная с фактов, подни¬
1	В. Г. Белинский, Полное собрание сочинений, т. VIII, стр. 67.
2	Там же, стр. 1.
22 Иэ истории русской философии 337

мается над ними и пытается с помощью рационального обоб¬
щения открыть в них закономерность.
«В прежнюю, созерцательную эпоху, — писал Белинский в
той же статье, — только смотрели на то, что делалось на бе¬
лом свете, и, посмотрев, записывали, что видели; теперь смот¬
рят ещё пристальнее, ещё внимательнее, но, смотря, вникают
и судят, и тогда только почитают себя что-нибудь увидевшими,
когда откроют смысл и значение увиденного, переведут факт
на идею» *.
Белинский всегда верил в силу человеческого разума, в его
способность достоверного познания окружающего нас мира.
Он доказывал, что человек должен стремиться к истинному
знанию, а для этого он должен проникнуть в сущность окру¬
жающей природы, докопаться до источников её развития, про¬
щупать её пульс, найти соотношение между частным и общим,
вскрыть в отдельном проявление общего.
В истинном знании Белинский видел «высочайшее благо».
Он заявляет, что «только одна она (истина. — Авт.) даёт дей¬
ствительное, а не воображаемое счастье» 1 2.
Истина, как бы ни была она горька и печальна, всё же лучше
самого лестного заблуждения. Поэтому человек должен всеми
силами стремиться к 'истине, т. е. к достоверному знанию, не
робеть перед ней, а смотреть ей в глаза. Это позволит легче
отделить правду от заблуждения, мираж от действительности.
Истина по отношению к человеку сурова лишь тогда, когда
она им ещё не познана. Познание истины делает человека бо¬
лее свободным, независимым и счастливым.
Диалектик Белинский считал, что истина даётся человеку
не вдруг, а по частям, не сразу, а постепенно. Он высказал ге¬
ниальную догадку, когда утверждал, что «живая истина со¬
стоит в единстве противоположностей» 3.
С особой силой обрушился он на немецких идеалистов, кото¬
рые выдавали свои надуманные системы за абсолютные исти¬
ны, за истины в последней инстанции. Опровергая их идеали¬
стические и метафизические утверждения, Белинский заявлял,
что «чистая, безусловная истина есть только логический аб¬
стракт: всякая живая истина всегда носит на себе отпечаток
временного, условного» 4.
Отрицая возможность априорного, внеопытного знания и
врождённые идеи, Белинский высказывался за союз филосо¬
фии и естествознания, за диалектическое сочетание рациональ¬
ного и эмпирического, теории и жизни. Он радовался тому, что
с каждым новым открытием «в науке отвлечённые теории,
априорные построения, доверие к системам со дня на день те¬
1	В. Г. Белинский, Полное собрание сочинений, т. VIII, стр. 1—2.
2	В. Г. Белинский, Полное собрание сочинений, т. V, стр. 464.
3	В. Г. Белинский, Полное собрание сочинений, т. VIII, стр. 67.
1	В. Г. Белинский, Полное собрание сочинений, т. XI, стр. 66.
338

ряют свой кредит и уступают место направлению практиче¬
скому, основанному на знании фактов»
Критикуя немецких идеалистов за их абстрактность и априо¬
ризм, Белинский писал: «Уважаю мысль и ценю её, но только
мысль конкретную, а не отвлечённую» 1 2.
Разрабатывая материалистическую теорию познания, Белин¬
ский вёл борьбу против скептицизма и агностицизма. Он до¬
казывал достоверность показания наших органов чувств и
мощь человеческого разума. Он призывал не отчаиваться в
возможности познания истины, а упорно её отыскивать и брать
такой, какова она есть, без всяких прикрас. Он заявлял, что
«наш век... не боится, что его обманет истина, но боится лжи,
которую человеческая ограниченность часто принимает за
истину» 3.
О скептиках Белинский отзывался как о людях, которые
боятся истины и предпочитают заблуждение правде, мираж —•
действительности, вымысел — факту. Он считал, что лучше
ошибка в суждениях, чем воздержание от суждения, от иска¬
ния истины.
Высмеивая скептиков и агностиков, Белинский в виде афо¬
ризма высказывал о них глубокую и оригинальную мысль:
«Верить й не знать—это ещё значит что-нибудь для чело¬
века; но знать и не верить — это ровно ничего не значит» 4.
Агностицизм и скептицизм Белинский рассматривал как
своего рода тяжёлый недуг, как «паралич мысли», как бо¬
лезнь.
«Чем больше в кармане денег, тем веселее быть скепти¬
ком» 5,—заявляет Белинский.
‘В этом высказывании есть, быть может, неосознанный на¬
мёк на классовый характер агностицизма и скептицизма, кото¬
рый свойствен пресыщенному, ожиревшему, самодовольному
эксплоататорскому классу* не желающему ничего и слышать
о возможности изменения существующих порядков.
Отметая начисто скептицизм и агностицизм Юма и Канта
как вздорное идеалистическое утверждение, Белинский вместе
с тем даёт положительный отзыв о скептицизме Монтеня
(1533—1592), Декарта (1596—1650), Пьера Бейля (1647—
1706), который был направлен своим остриём против средне¬
вековой схоластики и мистики, против церковных догм. Скеп¬
тицизм Монтеня, Декарта, Бейля, ставя под сомнение церков¬
ное учение, сыграл положительную роль. В данном случае,
заявляет Белинский, «сомнение и скептицизм уже более не
враги ему (разуму. — Авт.), приводящие его в отчаяние на
1	В. Г. Белинский, Полное собрание сочинений, т. XI, стр. 108.
2	В. Г. Белинский, Избранные философские сочинения, т. I, 1948, стр. 544.
3	В. Г. Белинский, Полное собрание сочинений, т. VII, стр. 296.
4	Там же, стр. 388.
6 Там же.
339

пути сознания истины, но его орудия, средства, помогающие
ему в сознании истины» *.
В отличие от юмо-кантовского скептицизма, который он
объявляет ложным и абсолютно чуждым науке, скептицизм
Монтеня, Декарта, Бейля Белинский считает «истинным скеп¬
тицизмом». «Скептицизм таких людей, — писал он, — не отри¬
цает истины, а отрицает только тб, что может быть примешано
людьми к истине ложного и ограниченного» 1 2.
В данном случае скептицизм выступает как момент диалек¬
тики, но не больше. Он не отрицает истину, а стремится к ней.
Это рассуждение Белинского о скепсисе в теории познания
как моменте диалектики является глубоким. Ленин в «Мате¬
риализме и эмпириокритицизме», разоблачая махистов, писал
по этому поводу, что «диалектика... включает в себя момент
релятивизма, отрицания, скептицизма, но не сводится к реля¬
тивизму» 3.
Белинский включал скепсис в науку и философию только
как подчинённый момент, ни в коем случае не сводя науку и
философию к скептицизму. Он необыкновенно радовался тому,
что скептицизм всё больше и больше вытесняется из филосо¬
фии, что новейший скептицизм, ставящий всё под сомнение,
теперь не может и не «смеет стать ни убеждением, ни отрица¬
нием, и поневоле становится бесцветною и болезненною мни¬
тельностью» 4.
Белинский отрицал существование абстрактной истины. Он
считал, что истина — дочь времени, что «истина развивается
исторически», а не родится готовой, как Афина Паллада из
головы Зевса. Путь к истине, говорил он, длинен, труден, тя¬
жёл, но вполне преодолим.
Несмотря на всё это, теория познания Белинского носит ещё
односторонний, более натуралистический, чем общественно¬
исторический характер. Говоря о роли чувств и разума в по¬
знании мира, Белинский не показывает роли общественной
практики. Поэтому высшим критерием истины у него является
разум. Если же в отдельных случаях он и упоминает прак¬
тику, то она опять-таки понимается им ограниченно, только
как познание человеком природы и как его борьба с её сти¬
хийными силами.
Став материалистом, Белинский резко осуждал всякого ро¬
да мистические идеи идеалистов. Известно, что «славянофилы»
и главари «официальной народности» пошли по стопам мисти¬
ка Шеллинга, когда стали доказывать превосходство религии
над наукой, божественного откровения над разумом.
1	В. Г. Белинский, Полное собрание сочинений, т. VII, стр. 297.
2	Там же, стр. 424.
3	В. И. Ленин, Соч., т. 14, изд. 4, стр. 124.
4	В. Г. Белинский, Собр. соч., т. II, 1919, стр. 883.
340

Революционный демократ и материалист-атеист Белинский
в письме к Гоголю зло высмеял мистико-религиозные идеи
своих противников, стремившихся подчинить науку религии,
разум — вере и звавших народ к постам и молитвам, к хри¬
стианскому смирению. Он писал:
«Россия видит своё спасение не в мистицизме, не в аскетиз¬
ме, не в пиэтизме, а в успехах цивилизации, просвещения,
гуманности. Ей нужны не проповеди (довольно она слышала
их!), не молитвы (довольно она твердила их!), а пробуждение
в народе чувства человеческого достоинства, столько веков
потерянного в грязи и навозе, — права и законы, сообразные не
с учением церкви, а с здравым смыслом и справедливостью,
и строгое по возможности их исполнение» *.
Белинский смело нападал на мистическо-религиозные бред¬
ни Шеллинга и его последователей в России Каткова и др.,
которые пытались доказать, что русский народ якобы по своей
природе самый религиозный и мистический народ в мире. Бе¬
линский правильно утверждал, что если в русском народе и
имеют место религиозные суеверия, то зато нет никаких при¬
знаков фанатической религиозности. Что же касается суеверий,
то они легко могут рассеяться с развитием просвещения.
«Приглядитесь попристальнее (к русскому народу. —
Авт.), — писал Белинский, — и вы увидите, что это по натуре
глубоко-атеистический народ. В нём ещё много суеверия, но
нет и следа религиозности. Суеверие проходит с успехами
цивилизации, но религиозность часто уживается с ними... Рус¬
ский народ не таков; мистическая экзальтация не в его натуре;
у него слишком много для этого здравого смысла, ясности и
положительности в уме, и вот в этом-то, может быть, огром¬
ность исторических судеб его в будущем» 1 2.
Просветительский подход к истории общества опять-таки
помешал Белинскому понять, что для уничтожения суеверий,
мистики и религиозности одного распространения просвещения
далеко не достаточно, что для этого требуются прежде всего
коренные социальные преобразования. Но это не снижает той
выдающейся роли, которую сыграли атеистические идеи Бе¬
линского в России.
Статьи Маркса и Энгельса в «Немецко-французском еже¬
годнике» ещё более укрепляли атеистические воззрения Белин¬
ского. Недаром вскоре после прочтения этих статей Белинский
в письме к Герцену писал:
«Истину я взял себе, — ив словах бог и религия вижу тьму,
мрак, цепи и кнут, и люблю теперь эти два слова, как следую¬
щие за ними четыре» 3.
1	В. Г. Белинский, Избранные философские сочинения, т. II, 1.948,
стр. 513—514.
2	Там же, стр. 516.
3	Там же, стр. 525,
341

IV
В. Г. Белинский является родоначальником революционно-
демократической эстетики и критики. Но к этому, как уже
отмечалось выше, Белинский пришёл не сразу.
Вместе с политической и философской эволюцией менялись
и его эстетические и литературно-критические воззрения. Эсте-
тические и литературно-критические воззрения Белинского в
30-х годах носили ещё идеалистический и просветительский ха¬
рактер. Несомненно, он в тот период глубоко заблуждался,
когда доказывал, что искусство есть «отображение в звуках, в
словах, красках жизни единой, вечной идеи» и не имеет цели
вне себя; что оно есть «бессознательное выражение творящего
духа» ’, т. е. интуиции. Ошибочным было и резкое противопо¬
ставление Белинским в 30-х годах искусства науке и филосо¬
фии. Также неправильным было утверждение Белинского в
годы примирения, что искусство вышё действительности, что
оно богаче жизни.
Но уже в тот идеалистический период своего развития, всту¬
пая в противоречие с указанными идеями, критик объявляет
поход за народность и реализм в искусстве, хотя обосновать
их с идеалистических позиций он, конечно, не мог. Только в
40-х годах Белинский отрешается от идеализма в философии,
вырабатывает твёрдый реалистический взгляд на искусство и
на его общественную роль в борьбе с царизмом, крепостниче¬
ством и другими отрицательными сторонами тогдашней дей¬
ствительности. В 40-х годах он приходит к окончательному вы¬
воду: прекрасное — не фантазия, не вымысел, не иллюзия, а
действительность, жизнь. «Жизнь всегда выше искусства» —
этот тезис был направлен против идеалистов в искусстве, ко¬
торые считали прекрасным не жизнь, а идею, художественный
образ, которые доказывали, что искусство выше жизни, ибо оно
есть выражение идеи прекрасного. Критикуя теорию «чистого
искусства», Белинский с жаром доказывал, что искусство не
является целью самому себе, что его нельзя оторвать от жиз¬
ни, «которая всегда выше искусства», потому что «искусство
есть только одно из бесчисленных проявлений жизни».
Возражая идеалистам, Белинский доказывал, что красота в
искусстве не исчерпывает ещё искусства, что хотя она всегда
должна иметься в художественном произведении, но не ею
одною определяется ценность и общественная значимость
произведения. «Что красота есть необходимое условие искус¬
ства, что без красоты нет и не может быть искусства — это
аксиома. Но с одною красотою искусство ещё не далеко уйдёт,
особенно в наше время»1 2.
1	В. Г. Белинский, Полное собрание сочинений, т. III, стр. 66.
2	В. Г. Белинский, Полное собрание сочинений, т. VII, стр. 303.
342

Для того чтобы определить ценность художественного про¬
изведения, необходимо знать, чем должно заниматься искус¬
ство помимо красоты. Поставив этот вопрос, Белинский при¬
ходит к правильному выводу, что «поэзия есть воспроизведе¬
ние действительности» *, что «литература есть народное созна¬
ние, выражение внутренних, духовных интересов общества» 1 2,
что «содержание всякого искусства есть действительность» 3.
Искусство должно быть земным; оно должно заниматься
не потусторонним миром, а выражать духовную жизнь наро¬
да. Поэтому истинный художник не может оставаться безраз¬
личным к судьбам своей страны, к страданиям, надеждам и
радостям своего народа. У искусства должна быть живая
связь с действительностью, чтобы оно являлось откликом на
современность.
В 40-х годах Белинский последовательно борется за то,
чТобы искусство было не созерцательным, а боевым, критиче¬
ским, действенным, идейно насыщенным.
Будучи решительным противником реакционной теории «ис¬
кусства для искусства», Белинский рассматривал её как по¬
рождение трансцендентальных идеалистов, чуждающихся об¬
щественной деятельности, боящихся практической жизни, брез¬
гающих всем земным. Белинский, видевший главное обществен¬
ное назначение искусства в служении народу, повёл смелое
наступление против идеалистов, доказывавших, что искусство
само себе цель и что общественные треволнения к нему не от¬
носятся, что художник живёт в кругу избранных со своим
собственным, только его одного касающимся мироощущением,
что если искусство начинает затрагивать общественные во¬
просы, злободневные темы, то оно перестаёт быть искусством.
Опровергая эти идеи как вздорные и вредные, Белинский
выдвинул иное воззрение на искусство, воззрение, отвечающее
задачам революционной демократии, задачам преобразования
мира на новых началах, на демократических принципах.
«Вполне признавая, — писал Белинский, — что искусство
прежде всего должно быть искусством, мы тем не менее ду¬
маем, что мысль о каком-то чистом, отрешённом искусстве,
живущем в своей собственной сфере, не имеющей ничего об¬
щего с другими сторонами жизни, есть мысль отвлечённая,
мечтательная. Такого искусства никогда и нигде не бывало» 4.
Поставив перед собой прогрессивную и благородную зада¬
чу— утвердить реалистические и революционно-критические
принципы в искусстве, Белинский осуждал идеалистическое
понимание искусства:
1 В. Г. Белинский, Полное собрание сочинений, т. VII, стр. 333.
е Там же, стр. 45.
3	В. Г. Белинский, Полное собрание сочинений, т. XII, стр. 332.
4	В. Г. Белинский, Полное собрание сочинений, т. XI, стр. 98—99.
343

«Наш век особенно враждебен' такому направлению искус¬
ства. Он решительно отрицает искусство для искусства, кра¬
соту для красоты. И тот бы жестоко обманулся, кто думал
бы видеть в представителях новейшего искусства какую-то
отдельную касту артистов, основавших себе свой собствен¬
ный фантастический мир среди современной им действитель¬
ности» *.
Представители идеалистической теории «чистого искусства»
в подтверждение своих тезисов, что искусство является само
себе целью, что оно стоит в стороне от общества, обычно ссы¬
лались на великие творения античных писателей, якобы пред¬
ставляющих собой образец «чистого» неземного искусства. Бе¬
линский не оставляет без внимания этот их довод. В произве¬
дениях Гомера, Эсхила, Гесиода, Софокла и других предста¬
вителей античного искусства, указывает он, нет ничего такого,
что могло бы так или иначе подтвердить теорию «чистого ис¬
кусства», ибо античное искусство в высокой художественной
форме является отражением жизни древних греков, их миро¬
созерцания, их политических отношений и т. д.
«Литература греков, — писал Белинский, — в полном значе¬
нии слова, была выражением их сознания, следовательно, всей
их жизни: религиозной, гражданственной, политической, ум¬
ственной, нравственной, артистической, семейственной. Исто¬
рия греческой литературы тесно и неразрывно связана с их
государственною или политическою историей» 1 2.
Так же решительно Белинский опроверг утверждение идеа¬
листов о том, что творения Мильтона, Шекспира, Гёте и дру¬
гих корифеев мировой литературы будто бы являются не чем
иным, как проявлением «чистого искусства». Великие писа¬
тели прошлого, доказывал критик, материал для своих произ¬
ведений черпали из современной им духовной и гражданской
жизни народа, поэтому их произведения носят на себе явные
следы своей эпохи, мировоззрения своего народа.
«Что Шекспир — величайший творческий гений, поэт по
преимуществу, в этом нет никакого сомнения; но те плохо по¬
нимают его, кто из-за его поэзии не видит богатого содержа¬
ния, неистощимого рудника уроков и фактов для психолога,
философа, историка, государственного человека и т. д. Шекс¬
пир всё передаёт через поэзию, но передаваемое им далеко
от того, чтобы принадлежать одной поэзии» 3.
Со всей силой своего бесстрашного ума обрушивается Белин¬
ский на тех, кто хотел бы лишить искусство его общественной
роли. Искусство, если оно хочет развиваться, должно стать
достоянием не узкого круга Избранников и дилетантов, а до¬
1	В. Г. Белинский, Полное собрание сочинений, т. VII, стр. 304.
2	В. Г. Белинский, Полное собрание сочинений, т. VI, стр. 524.
3	В. Г. Белинский, Полное собрание сочинений, т. XI, стр. 103.
344

стоянием всего общества и прежде всего достоянием трудя¬
щихся. Из барских салонов оно должно выйти на широкую
дорогу, по которой движется колесница жизни. Нападая на
идеалистов и опровергая их доводы как вздорные, с одной
стороны, и как вредные для самого же искусства — с другой,
Белинский с большим пафосом писал:
«Отнимать у искусства право служить общественным инте¬
ресам, значит не возвышать, а унижать его, потому что это
значит — лишать его самой живой силы, т. е. мысли, делать
его предметом какого-то сибаритского наслаждения, игруш¬
кою праздных ленивцев» *. Писатель прежде всего должен
быть «гражданином, сыном своего общества и своей эпохи,
усвоить себе его интересы, слить свои стремления с его стрем¬
лениями; для этого нужна симпатия, любовь, здоровое практи¬
ческое чувство истины, которое не отделяет убеждения отдела,
сочинения от жизни»1 2.
Занимаясь проблемами искусства, Белинский немало труда
положил для разрешения такого важного вопроса, как соот¬
ношение между формой и содержанием в искусстве.
В противовес идеалистам, сторонникам «чистого искусства»,
отрывавшим форму от содержания, признававшим примат
формы перед содержанием, упивавшимся изящною формою и
пренебрегавшим содержанием, Белинский доказывал, что, по¬
добно тому как в природе нет формы без содержания, так и в
искусстве «ни форма без содержания, ни содержание без
формы существовать не могут» 3, причём содержание имеет
решающее значение. Идейное содержание произведения долж¬
но определять форму его изображения.
«Идея, содержайие, творческий разум — вот мерило для ве¬
ликих художников» 4.
Содержание искусства, доказывал далее критик, должно
быть облечено в соответствующую ему художественную фор*
му. Для изображения многоразличных сторон жизни, на раз¬
ных этапах её развития, должен быть изыскан каждый раз
определённый стиль и композиция, определённое развитие
действия и соответствующая ему форма выражения, призван¬
ные выразить основную мысль, основное содержание худо¬
жественного произведения.
«В художественном произведении идея с формою должна
быть органически слита, как душа с телом, так что уничто¬
жить форму значит уничтожить идею, и наоборот...
Единосущность идеи с формою так велика в искусстве, что ни
ложная идея не может осуществиться в прекрасной фор;ме, ни
1	В. Г. Белинский, Полное собрание сочинений, т. XI, стр. 104.
2	В. Г. Белинский, Полное собрание сочинений, т. VII, стр. 312.
3	В. Г. Белинский, Собр. соч., т. II, 1919, стр. 161.
4	В. Г. Белинский, Полное собрание сочинений, т. VII, стр. 442.
345

прекрасная форма быть выражением ложной идеи. Если в про¬
изведении искусства форма преобладает над идеею, — это зна¬
чит, что идея недовольно определённа и ясна для созерцания
творящего, и тогда форма не может быть вполне прекрасна,
и произведение может быть даже уродливо, как неудачный
порыв к творческому сознанию» Ч
Таким образом, если в произведении форма берёт верх над
содержанием, то такое произведение нельзя назвать в полном
смысле художественным.
«Чтоб стих был поэтический, — писал Белинский, — не толь¬
ко мало гладкости и звучности, но недостаточно и одного чув¬
ства: нужна мысль, которая и составляет истинное содержание
всякой поэзии» 2.
Если произведение искусства не отвечает указанным требо¬
ваниям, если в нём форма берёт верх над идеей или содержа¬
нием, вычурность над естественностью, фантазия уходит из-
под контроля разума и превращается в фантастику, то такое
произведение является ложным.
Подлинно художественное произведение в любой области
искусства должно одновременно содержать в себе и художест¬
венную, или изящную, образность и идейную насыщенность,
глубину одухотворяющей его мысли. Искусство без волную¬
щей мысли и дум, без идейной целенаправленности нельзя
признать истинным искусством.
* *
*
Большой исторической заслугой Белинского как критика и
мыслителя является также и то, что он один из первых в Рос¬
сии стал считать искусство одной из форм национального
миросозерцания, национального самосознания.
Принцип народности искусства был им выдвинут ещё в
статье «Литературные мечтания» (1834), где он доказывал,
что искусство, литература могут быть значительными только
тогда, когда они являются народными, когда они служат вы¬
ражением внутренней жизни народа. Эту мысль он неодно¬
кратно развивал и в других статьях 30-х годов. Но в этот
период народность в литературе он понимал ещё отвлечённо,
абстрактно и идеалистически. Только в 40-х годах принципу
народности Белинский придал более конкретный и историче¬
ский характер, отказавшись от утверждения, что народ выра¬
жает собой ту 'или другую сторону абсолютного разума.
В 40-х годах под народностью в литературе Белинский пони¬
мал выражение в художественных образах духовной жизни
народа в целом, выражение его сознания, его устремлений;
1 В. Г. Белинский, Собр. соч., т. II, 1919, стр. 172.
8 В. Г. Белинский, Полное собрание сочинений, т. VII, стр. 171.
346

при этом под народом он понимал трудящихся: крестьян, ре¬
месленников, мастеровых и интеллигенцию, подвизающуюся
на поприще народного просвещения. Видя сословия в России,
Белинский ещё не видел классов. Поэтому народ в его пред¬
ставлении выступает как что-то единое, недиференцированное,
неразделённое на классы. Справедливо считая, что литература
выражает духовную жизнь народа, Белинский тем не менее
ещё не знал, а чем же определяется сама духовная жизнь на¬
рода; он ещё не дошёл до того понятия, что общественное со¬
знание, идеология в конечном счёте определяются материаль¬
ными условиями жизни общества, отношениями, склады¬
вающимися в процессе производства средств к жизни, в
частности классовыми отношениями и классовой борьбой. По
мнению Белинского, идейная борьба, в которой он сам прини¬
мал такое деятельное участие, определяет направление искус¬
ства. Дальше этого в выявлении причин, определяющих на¬
правление искусства, критик не пошёл.
Учение о народности искусства — центральный пункт в ли¬
тературно-критической деятельности Белинского, в его эстети¬
ческих воззрениях.
«Под литературою, в точном и определённом значении
этого слова, — доказывал критик, — должно разуметь созна¬
ние народа, исторически выразившееся в словесных произве¬
дениях его ума и фантазии, — а так как сознание есть высшее
проявление жизни народа, то литература необходимо должна
быть его общим достоянием, чем-то таким, что до всех равно
касается, всех равно интересует, всем равно доступно» Ч
Белинский считал, что не литература предначертает пути
развития обществу, а историческая жизнь народа определяет
направление и характер литературы.
«Литература должна быть выражением жизни общества, и
общество ей, а не она обществу даёт жизнь» 1 2.
«Так как искусство, со стороны своего содержания, есть вы¬
ражение исторической жизни народа, то эта жизнь и имеет
на него великое влияние, находясь к нему в таком же отноше¬
нии, как масло к огню, который оно поддерживает в лампе,
или, ещё более, как почва к растениям, которым она даёт пи¬
тание» 3. Не будучи историческим материалистом, Белинский
не мог правильно решить вопрос об историзме в искусстве.
Говоря о народности в искусстве, Белинский никогда не ска¬
тывался на позиции национализма, враждебного противопо¬
ставления одного народа другому. Он доказывал, что, подобно
тому, как один человек немыслим вне общества, так и тот или
другой народ немыслим вне человечества. Поэтому народность
1	В. Г. Белинский, Полное собрание сочинений, т. VI, стр. 521.
2	В. Г. Белинский, Полное собрание сочинений, т. V, стр. 488.
3	В. Г. Белинский, Полное собрание сочинений, т. VIII, стр. 132.
347

в искусстве является формой проявления общечеловеческих
идеалов. Подлинная народность в искусстве не исключает
общечеловеческих идеалов, не противопоставляет себя им, не
замыкается в национальную скорлупу, не превращается в
замкнутый национализм.
«И потому, люди, — писал Белинский, — которые требуют в
литературе одной «народности», требуют какого-то призрач¬
ного и пустого «ничего»; с другой стороны люди, которые тре¬
буют в литературе совершенного отсутствия народности, ду¬
мая тем сделать литературу всем равно доступною и общею,
т.-е. человеческою, также требуют какого-то призрачного и
пустого «ничего». .. .Очевидно, что только та литература ис¬
тинно-народная, которая в то же время есть литература обще¬
человеческая, которая в то же время и народна» Ч
Белинский требовал не смешивать истинную народность, ко¬
торая проявилась в России в творениях Пушкина, Лермон¬
това, Кольцова, Гоголя, с псевдонародностью, с грубой под¬
делкой под народность таких писателей, как Греч, Булгарин,
Кукольник, Погодин и им подобные, герои которых рядились
в зипуны и лапти, нарочито говорили грубым, нелитературным
языком.
В истинно народном художественном произведении, доказы¬
вал критик, общее находит выражение через особенное, обще¬
человеческое воплощается в национальном, простота и есте¬
ственность вымысла сочетаются с совершенною истинностью
жизни, а высокая художественная форма изложения насыще¬
на жгучими чувствами и мыслями, глубоким идейным содер¬
жанием, актуальными проблемами, передовыми устремления¬
ми. Народность не снижает, а возвышает творчество худож¬
ника. Истинный писатель — сын своего народа и своего вре¬
мени, сын своей страны не только по рождению, но и по духу,
по складу ума, по характеру чувств. Истинный художник —
горячий патриот своей родины, он борется за материальное
и духовное процветание своего народа, радуется его успехам,
горит ненавистью и негодованием к его угнетателям, прямым
и скрытым врагам.
Проблема типического в/ искусстве необычайно волновала
критика. К ней он часто возвращался и с удивительным усер¬
дием бился над её разрешением. Это объясняется тем, что
Белинский боролся, с, одной стороны, за искусство высокоидей¬
ное, проникнутое передовым мировоззрением, с другой — за
искусство высокохудожественное. А таким искусство могло
стать только через отражение типического в художественных
картинах и образах.
Белинский утверждал, что самое добросовестное и тщатель¬
ное копирование действительной жизни не может дать такого
1 В. Г. Белинский, Соор, соч., т. II, 1919, стр. 161.
348

глубокого и всестороннего освещения, какое даётся воспроиз¬
ведением жизни в художественных образах или типах. Худо¬
жественный образ, типическое в искусстве, является специфи¬
ческим орудием познания 'и освещения действительности. Там,
где в произведениях нет ярких художественных образов, не
показаны типические черты и явления, где жизнь описана, но
не воспроизведена в лаборатории художественного творчества
писателя, там нет и подлинно художественных произведений.
Писатель должен не только хорошо знать жизнь, но и обла¬
дать творческой фантазией, умением создавать типические,
обобщающие образы, отбрасывать нехарактерные, случайные
черты, воспроизводить недостающие черты. По справедливой
мысли Белинского, художественное произведение должно быть
создано, а не сделано. Оно должно быть не только продуктом
ума, но вместе с тем результатом деятельности воображения,
фантазии; оно должно не столько рассказывать, сколько по¬
казывать.
Принцип типизации Белинский считал одним из тех важных
законов эстетики, отступать от которых, не нарушая законов
искусства, истинный художник не может и не должен. Только
типическое можно считать художественным. Только в типиче¬
ском возможность художественного изображения в искусстве
превращается в действительность.
«Тип (первообраз) в искусстве, — писал Белинский, — то
же, что род и вид в природе, что герой в истории. В типе
заключается торжество органического слияния двух крайно¬
стей — общего и особного» 1.
Сила искусства в данном случае заключается в том, что
даже «лицо, ничем не замечательное само по себе, получает
чрез искусство общее значение, для всех равно интересное, и
на человека, который при жизни не обращал на себя ничьего
внимания, смотрят века, по милости художника, давшего ему
своею кистью новую жизнь!» 1 2
Проблему типического в искусстве Белинский связал с про¬
блемой народности искусства, с его общественной ролью. По¬
этому учение о типическом в искусстве в эстетической систе¬
ме Белинского нельзя понять без уяснения его учения об от¬
ношении искусства к общественной жизни.
Защищая реалистическую литературу писателей так назы¬
ваемой «натуральной» школы, видевших своё назначение в
служении обществу, народу, критик в одном из годовых обзо¬
ров русской литературы осудил «копеечную литературу», гряз¬
ную 'и невежественную, которая не имеет ни убеждений, ни
стыда, ни совести, которая эксплоатирует невежество и рас¬
пространяет среди народа всякого рода небылицы и сказки,
1	В. Г. Белинский, Полное собрание сочинений, т. VI, стр. 340.
2	В. Г. Белинский, Полное собрание сочинений, т. XI, стр. 110.
349

предрассудки и веру в магию, в колдовство, ведьм, леших,
домовых и т. п. Такой же резкой критике подверг Белинский
так называемую «промышленную литературу», которая являет¬
ся родной сестрой «копеечной литературы», но более искусно
ставит литературное дело на промышленную ногу в целях на¬
живы капиталов. За деньги «промышленная литература» го¬
това пойти на всё; прикинуться бескорыстною, благонамерен¬
ною, добросовестною и жаждущею успехов просвещения. Эту
продажную литературу, которая своей подделкой под дурной
вкус общества не воспитывает, а развращает людей, критик
осуждал как антинародную. Он осуждал и так называемую
«старческую литературу», представители которой были явно
отсталыми людьми, смотрели на вещи глазами старого вре¬
мени, с ожесточением нападали на всё новое и защищали
патриархальность и рутину, застой и косность.
Осуждая три указанных вида литературы как вредные для
общественного развития, Белинский противопоставил им пере¬
довую реалистическую литературу, одушевлённую высокими
идеями, деятели которой самоотверженно, без всяких корыст¬
ных расчётов служат народу, честно выполняют свою обще¬
ственную миссию. Путь этой литературы, указывал критик,
тернист и труден, но цель — возвышенна, результаты деятель¬
ности — плодотворны для общества.
«.. .Откликаясь на голос общей и истинно русской науки, —
писал Белинский о передовой реалистической литературе, —
благородно симпатизируя всему высокому, — она разрабаты¬
вает важнейшие вопросы жизни, разрушает старые закорене¬
лые предрассудки и с негодованием возвышает голос против
печальных явлений в современных нравах, вызывая наружу,
во всей ужасающей наготе действительности, «всё, что ежеми¬
нутно перед очами, и чего не зрят равнодушные очи, всю
страшную, потрясающую тину мелочей, опутавших нашу
жизнь, всю глубину холодных, раздроблённых повседневных
характеров, которыми кишит наша земля» *.
Белинский высоко ценил художественные произведения
Пушкина, Грибоедова, Гоголя, Герцена, Некрасова за реа¬
лизм, за обличение крепостнической действительности, за ве¬
ликие гуманистические и патриотические идеи. Он искренне
любил Гоголя, преклонялся перед его громадным талантом и
посвятил его творчеству блестящие статьи, раскрывающие как
характер творчества самого Гоголя, так и характер гоголев¬
ских персонажей. Но когда в 1847 г. в книге «Выбранные
места из переписки с друзьями» Гоголь стал восхвалять царя
и помещиков, оправдывать крепостное право и церковное
мракобесие, Белинский решительно осудил Гоголя за измену
1 В. Г. Белинский, Избранные философские сочинения, т. II, 1948,
стр. 11. Слова в кавычках Белинский взял из «Мёртвых душ» Гоголя.
350

святому долгу писателя служить народу, а его реакционные
идеи проклял. Это падение великого писателя критик объяс¬
нял тем, что Гоголь встал на сторону противников народа,
начал петь фальшивые дифирамбы «православию, самодержа¬
вию и народности».
Первоначально Белинский выступил в журнале с рецензией
на книгу Гоголя, но по цензурным соображениям не мог вы¬
сказать всего, что его волновало, о чём он думал. Но и в
журнальной статье, которая на треть была вымарана цензо¬
ром, Белинский бесповоротно осудил книгу Гоголя за реак¬
ционно-мистические идеи. В «Письме к Гоголю» он высказал
*то, что не мог сказать в подцензурной статье.
Белинский был прав, когда в «Письме к Гоголю» указывал,
что русский народ, сдавленный со всех сторон гнётом и произ¬
волом правящих классов, обращал свой измученный взор к
писателям, видя в них своих единственных в то время защит¬
ников.
«Вот почему звание писателя у нас так почтенно, почему у
нас так лёгок литературный успех даже при маленьком та¬
ланте. Титло поэта, звание литератора у нас давно уже за¬
тмили мишуру эполет и разноцветных мундиров. И вот почему
у нас в особенности награждается общим вниманием всякое,
так называемое, либеральное направление, даже и при бед¬
ности таланта, и почему так скоро падает популярность вели¬
ких талантов, искренно или неискренно отдающих себя в услу¬
жение православию, самодержавию и народности» \
Белинский решительно осуждал созерцательное отношение
искусства к действительности. Он ратовал за искусство высо¬
ко идейное, действенное, которое не только объясняет явления
жизни, но и активно борется за осуществление новых, прогрес¬
сивных принципов. Поэтому в том же письме к Гоголю Бе¬
линский указывал, что книга Гоголя «Выбранные места из
переписки с друзьями», начинённая вредными идеями, не
могла иметь и не имела успеха в России, публика игнориро¬
вала эту книгу и не могла простить писателю ретроградные
идеи. Белинский писал:
«И публика тут права: она видит в русских писателях своих
единственных вождей, защитников и спасителей от русского
самодержавия, православия и народности, и потому, всегда
готовая простить писателю плохую книгу, никогда не простит
ему зловредной книги. Это показывает, сколько лежит в на¬
шем обществе, хотя ещё в зародыше, свежего, здорового чутья,
и это же показывает, что у |'него есть будущность. Если вы люби¬
те Россию, порадуйтесь вместе со мною падению вашей
книги!..»1 2
1	В. Г. Белинский, Избранные философские сочинения, т. II, 1948,
стр. 519.
2	Там же.
351

В своём докладе о журналах «Звезда» и «Ленинград» то¬
варищ Жданов, касаясь письма Белинского к Гоголю, сказал:
«Искусство не может отделить себя от судьбы народа.
Вспомните знаменитое «Письмо к Гоголю» Белинского, в ко¬
тором великий критик со всей присущей ему страстностью
бичевал Гоголя за его попытку изменить делу народа и перей¬
ти на сторону царя. Это письмо Ленин назвал одним из луч¬
ших произведений бесцензурной демократической печати, со¬
хранившим громадное литературное значение и по сию пору» *.
Письмо Белинского к Гоголю сыграло выдающуюся роль
не только в развитии революционно-демократических идей в
России, но и в развитии русской литературы, в укреплении
принципов реализма и революционно-демократических тради¬
ций в литературе. Передовые русские писатели и литератур¬
ные критики XIX века в своей литературной и общественной
деятельности вдохновлялись идеями этого замечательного
письма великого русского критика.
* *
*
Литературу и искусство Белинский рассматривал как выра¬
жение общественного сознания, как проявление духовной жиз¬
ни народа. Но эта форма сознания специфическая, отличная
от других форм. В искусстве жизнь и сознание народа выра¬
жаются в форме художественных образов, тогда как филосо¬
фия и наука ту же жизнь отражают в логических категориях,
в научных понятиях, суждениях и умозаключениях. Искусство,
философия и наука, доказывал Белинский, говорят об одном
и том же — о жизни, но только подходят к ней с разных сто¬
рон, с разных точек зрения, выражают её каждый в своей
специфической форме.
Возражая тем, кто на основе того, что искусство и наука —
не одно и то же, пытались резко противопоставить их друг
другу, Белинский писал:
«Здесь явное недоразумение: видят, что искусство и наука
не одно и то же, а не видят, что их различие вовсе не в со¬
держании, а только в способе обработывать данное содержа¬
ние. Философ говорит силлогизмами, поэт — ббразами и кар¬
тинами, а говорят оба они одно и то же. Политико-эконом,
вооружась статистическими числами, доказывает, действуя на
ум своих читателей или слушателей, что положение такого-то
класса в обществе много улучшилось или много ухудшилось,
вследствие таких-то и таких-то причин. Поэт, вооружаясь жи¬
вым и ярким изображением действительности, показывает, в
верной картине, действуя на фантазию своих читателей, что
положение такого-то класса в обществе действительно много
улучшилось или ухудшилось от таких-то и таких-то причин.
1	Л. А. Жданов, Доклад о журналах «Звезда» и «Ленинград», стр. 23.
352

Один доказывает, другой показывает, и оба убеждают, только
один логическими доводами, другой — картинами. Но первого
слушают и понимают немногие, другого — все. Высочайший и
священнейший интерес общества есть его собственное благосо¬
стояние, равно простёртое на каждого из его членов. Путь
к этому благосостоянию — сознание (конечно, одного сознания
к улучшению благосостояния народа недостаточно. В этом
вопросе ещё сильно сказывался идеализм Белинского. — Авт.),
а сознанию искусство может способствовать не меньше науки.
Тут и наука й искусство равно необходимы, и ни наука не
может заменить искусства, ни искусство науки» х.
Искусство без глубокой мысли, без волнующих идей, одним
словом, бездумное искусство не имеет права на существова¬
ние, не может развиваться. Изобразительный и мыслительный
элемент в искусстве неотделимы друг от друга и должны со¬
ставлять органическое целое, диалектическое единство. По¬
этому искусство должно иметь постоянную тесную связь с фи¬
лософией и наукой вообще; отражая жизнь в художественных
образах, искусство должно быть одновременно и глубоко эмо¬
циональным, и философичным и идейно насыщенным. Чтобы
художник мог принести наибольшую пользу своему народу и
своему веку, для этого недостаточно владеть одними художест¬
венными приёмами, а надо ещё обладать основательным и все¬
сторонним знанием жизни, иметь научное мировоззрение.
Истинный художник свои творения пронизывает научными
идеями и философскими мотивами своего века, облекая их в
форму художественных образов, делая эти идеи доступными
самым широким слоям общества. В этом критик видел одно
из назначений искусства.
Белинский не был согласен с теми теоретиками, которые
противопоставляли искусство науке и философии и доказыва¬
ли, что между ними нет точек соприкосновения, что якобы
они развиваются в двух противоположных плоскостях, при¬
чём искусство опирается только на фантазию, а наука только
на разум. Белинский вёл борьбу против такого вульгарного
воззрения. Так, в статье, написанной незадолго до смерти, он
писал:
«Говорят: для науки нужен ум и рассудок, для творчества —
фантазия, 'и думают, что этим порешили дело начисто, так что
хоть сдавай его в архив. А для искусства не нужно ума и рас¬
судка? А учёный может обойтись без фантазии? Неправда!
Истина в том, что в искусстве фантазия играет самую дея¬
тельную и первенствующую роль; а в науке— ум и рассудок» 1 2.
Критик радовался тому факту, что искусственная стена,
возведённая идеалистами между искусством и философией,
1	В. Г. Белинский, Полное собрание сочинений, т. XI, стр. 105.
2	Там же, стр. 99.
23 Из истории русской философии 353

всё больше разрушается, что произведения искусства всё силь¬
нее проникаются философскими мотивами, а философия часто
прибегает к помощи искусства.
«Поэзия и философия уже не только не чуждаются друг
друга, но беспрестанно подают друг другу руку, чтоб взаимно
поддерживать себя, и даже часто до того смешиваются друг
с другом, что иное философское сочинение прежде всего на¬
зовёте вы поэтическим, а1 поэтическое — философским» х.
Отсюда критик сделал вывод, что «поэт нашего времени
есть в то же время и мыслитель» 1 2, ибо он не только изобра¬
жает и показывает, но и рассуждает, судит и убеждает. Ис¬
тинный художник не может не быть горячим пропагандистом
передовых общественных, философских и научных идей. Задача
искусства, как и философии и- науки, бороться со старым и
отжившим, с реакцией и мистикой, за утверждение нового,
передового, прогрессивного.
«О художественном произведении нашего времени, — писал
Белинский, — философ не может сказать того, что сказал,
помнится, Декарт своим друзьям, требовавшим его мнения о
трагедии Расина: «положим, что она хороша, но что же она
доказывает?» Преобладанию субъективного начала должно
приписать в поэтических произведениях нашего времени это
обилие отступлений, делаемых от лица поэта, который и судит,
и вопрошает, и отвечает» 3.
Примером органического соединения искусства с филосо¬
фией и историей критик считал великие творения Данте, Миль¬
тона, Шекспира, Вольтера, Гёте, Пушкина и др. В этих про¬
изведениях богатство творческой фантазии соединено с богат¬
ством философских и психологических размышлений.
Что касается философии, то она не должна быть такой, ка¬
кой была у немцев в конце XVIII и начале XIX века: школь¬
ной, книжной, замкнутой, уважающей исключительно голые
логические абстракции, живущей узкими собственными инте¬
ресами; «нет, теперь она (философия. — Авт.) должна быть
строгою, суровою и холодною, как разум, но вместе с тем и
вдохновенною, как поэзия, страстною и симпатическою, как
любовь, живою и возвышенною, как верование, могучею и
доблестною, как подвйг» 4.
Диалектический взгляд на искусство, на бесконечный про¬
цесс его развития по восходящей линии является одной из
сильных сторон эстетики Белинского.
«.. .Искусство, — писал Белинский, — подчинено, как и всё
живое и абсолютное, процессу исторического развития, и что
1	В. Г. Белинский, Полное собрание сочинений, т. XII, стр. 399.
2	Там же.
3	Там же.
4	Там же.
354

искусство нашего времени есть выражение, осуществление в
изящных образах современного сознания, современной думы
о значении и цели жизни, о путях человечества, о вечных ис¬
тинах бытия»
Он не раз указывал, что на ранних стадиях человеческого
развития, когда не было ещё письменности или когда она
только ещё зарождалась, сознание народа выражалось в ху¬
дожественном творчестве в форме пословиц и поговорок, ска¬
зок и былин, преданий и песен.
Появление классицизма и романтизма в литературе свиде¬
тельствовало о следующем, более высоком уровне духовной
жизни народа. Ни классицизм, ни романтизм в искусстве не
были чем-то случайным или эфемерным, их возникновение и
расцвет исторически были вполне закономерны и соответство¬
вали определённому уровню развития духовной жизни народа.
Что касается искусства XIX века, то оно, критически пере¬
работав художественные достижения классицизма и роман¬
тизма, пошло дальше, к реализму, который по сравнению со
всеми формами предыдущего искусства является новым взлё¬
том, новым шагом вперёд по пути развития человеческого
творчества. Белинский считал, что реализм в форме современ¬
ного романа, драмы, повести является наиболее удобным вы¬
ражением духовной жизни современного общества.
«Мы теперь знаем, — писал он, — что роман и драма долж¬
ны преобладать в наше время над всеми другими родами поэ¬
зии, как наиболее приличные и способные формы для выра¬
жения современной действительности. Мы теперь знаем, что
поэты нашей эпохи не могут быть ни классиками, ни романти¬
ками, но что в их произведениях должны заключаться и клас¬
сицизм и романтизм, как прошедшее заключается в настоя¬
щем» 1 2.
Не соглашаясь с гегелевским утверждением, что искусство
закончило своё развитие немецким романтическим искусством,
Белинский доказывал, что процесс развития искусства так же
безграничен, как безгранично развитие духовной жизни на¬
рода. В самом деле, рассуждал Белинский, если искусство
есть выражение в художественных образах духовных устрем¬
лений народа, его дум, упований и надежд, то как можно, не
впадая в противоречие с действительностью, утверждать о
каком-то конечном пункте в развитии искусства? Ведь разви¬
тие человечества, а стало быть и его духовной жизни, не имеет
предела.
«Содержание всякого искусства есть действительность, след¬
ственно, оно неисчерпаемо и неистощимо, как сама действи¬
тельность» 3, — горячо доказывал Белинский.
1	В. Г. Белинский, Полное собрание сочинений, т. VII, стр. 306.
2	В. Г. Белинский, Полное собрание сочинений, т. XII, стр. 333—334,J
3	Там же, стр. 332.
355

В отличие от идеалистов взгляд Белинского на развитие ис¬
кусства, как и на общественную жизнь народа, носил оптими¬
стический характер. Он предсказывал, что в будущем искус¬
ство ожидает пышный расцвет, который будет отражением
духовного расцвета человечества.
В 1846 г. Белинский подчеркнул, что («литература и общест¬
во наше ещё слишком молоды и незрелы, но что в них кроет¬
ся много здоровой жизненной силы, обещающей богатое раз¬
витие в будущем» Ч
* *
*
В своих трудах Белинский часто останавливался на задачах
литературной критики.
Критика, говорил он, должна соответствовать тем явлениям
общественной жизни, о которых она судит, «она есть созна¬
ние действительности», сознание своей эпохи; в ней выражает¬
ся требование народа. Но в отличие от искусства истинная
критика есть сознание философское,- а искусство — сознание
непосредственное. «Содержание того и другого — одно и то же;
разница только в форме» Ч
Белинский даже был склонен думать, что в истинной кри¬
тике дух времени выражается определённее, резче и последо¬
вательнее, чем в тех или других художественных произведе¬
ниях. А раз так, то критика должна занять почётное место в
журналах, должна вооружиться всесторонним знанием жизни,
строго следить за биением общественного пульса, прислуши¬
ваться к голосу жизни. Особенно большое значение развитию
литературной критики Белинский придавал в 40-х годах, когда
решительно восстал против царско-крепостнической действи¬
тельности. По его мысли, критика должна искать и открывать
в частных явлениях общие законы и на основе этого делать свои
выводы не только о достоинствах или недостатках литератур¬
ных произведений, но и о самой действительности.
«Критика Белинского всё более и более проникалась жи¬
вым интересом нашей жизни, всё лучше и лучше постигала
явления этой жизни, всё решительнее и решительнее стреми¬
лась к тому, чтобы объяснить публике значение литературы
для жизни, а литературе те отношения, в которых она должна
стоять к жизни как одна из главных сил, управляющих её
развитием» 3, — писал Чернышевский.
Истинная критика, по мысли Белинского, заключается не в
злых окриках и не в восторженных разглагольствованиях по
адресу того или другого художника, а в тщательном и всесто¬
роннем анализе его творчества с точки зрения того, насколько
оно правдиво отвечает на вопросы жизни, насколько верно на¬
1	В. Г. Белинский, Полное собрание сочинений, т. X, стр. 148.
2	В. Г. Белинский, Полное собрание сочинений, т. VII, стр. 298.
s Н. Г. Чернышевский, Избранные философские сочинения, 1938, стр. 473.
356

правляет мысль читателя к решению какой-либо социальной
проблемы, насколько будоражит и волнует человека и откры¬
вает ему перспективы будущего.
«Задача истинной критики, — писал Белинский, — отыскать в
созданиях поэта общее, а не частное; человеческое, а не люд¬
ское, вечное, а не временное, необходимое, а не случайное, —
и определить, на основании общего, т.-е. идеи, цену, достоин¬
ство, место и важность поэта»1.
Белинский указывал, что в литературной критике должно
быть не только суждение, но и искренность и убеждение.
Но убеждения и истина могут и не совпадать. Убеждения
бывают разные — передовые и отсталые. Литературная кри¬
тика будет плодотворной только тогда, когда в ней убеждение
И истина совпадают, когда она проникнута передовыми убе¬
ждениями и стоит на страже прогресса, страстно и неутомимо
борется с реакционными течениями в литературе, в общест¬
венной жизни, когда она помогает передовым идеям вопло¬
титься в жизнь.
Белинский бесповоротно осуждал то направление в литера¬
турной критике, которое подходило к оценке искусства только
с эстетической меркой, игнорируя идейное содержание, со¬
циально-исторические проблемы, проблемы мировоззрения.
Голый, абстрактный эстетизм в литературной критике, как и
в самом искусстве, Белинскому как революционному демокра¬
ту и борцу за реалистические принципы в литературе, за реа¬
листические основы эстетики органически претил. В статье
«Взгляд на русскую литературу 1847 года» критик писал:
«Сильно действует на поэзию историческое движение об¬
ществ. Вот отчего теперь исключительно-эстетическая критика,
которая хочет иметь дело только с поэтом и его произведе¬
нием, не обращая внимания на место и время, где и когда пи¬
сал поэт, на обстоятельства,' подготовившие его к поэтиче¬
скому поприщу и имевшие влияние на его поэтическую дея¬
тельность, потеряла теперь всякий кредит, сделалась невоз¬
можною» 1 2.
Исходя из своей общефилософской и литературно-критиче¬
ской концепции, Белинский доказывал, что к каждому произ¬
ведению искусства следует подходить с исторической, фило¬
софской и эстетической оценкой. Чтобы суждение критика
было верным и убедительным, чтобы оно вызывало живейший
интерес, широкий общественный резонанс и помогало худож¬
нику в его творчестве, нацеливало его на разрешение актуаль¬
ных проблем, критик должен обладать не только тонким эсте¬
тическим вкусом, но и широкой образованностью, передовым
мировоззрением, умением глубоко и всесторонне понимать
1	В. Г. Белинский, Полное собрание сочинений, т. V, стр. 109.
2	В. Г. Белинский, Полное собрание сочинений, т. XI, стр. 100,
357

искусство и жизнь, уметь вскрывать в произведениях искус¬
ства социальные мотивы. Критик, по убеждению Белинского,
должен строго отличать искусство от ремесленничества, талант¬
ливое произведение от посредственного; вместе с тем он дол¬
жен бороться за искусство идейно насыщенное, отражающее
духовный облик народа, его общественные запросы, его за¬
ветные чаяния.
Критика, учил Белинский, только тогда достигает цели,
когда она помогает писателю глубоко и всесторонне понимать
жизнь, подмечать в ней ростки нового и видеть тенденцию их
развития; когда она показывает писателю, на какие вопросы
жизни отвечает его произведение и насколько всеохватываю¬
щими, верными и глубокими являются эти ответы. Критика
должна быть убедительной, принципиальной, помогающей пи¬
сателю развиваться. Сам Белинский своими литературно-кри¬
тическими статьями дал образец той критики, за которую он
так горячо ратовал. Его статьи вызывали в стране большой
отклик.
Белинский был не только вдохновенным литературным кри¬
тиком, но и крупнейшим историком русской литературы. В его
статьях был дан всесторонний и глубокий анализ раннего на¬
родного творчества, творчества Ломоносова, Кантемира, Су¬
марокова, Тредьяковского, Державина, Фонвизина, Жуков¬
ского, Грибоедова, Пушкина, Лермонтова, Гоголя и многих
других писателей, поэтов и сатириков XVIII и первой полови¬
ны XIX века. Он сумел показать как сильные, так и слабые
стороны этих писателей. Так например, высоко ценя творче¬
ство Пушкина, считая его гениальным поэтом, он одновременно
отмечал его социальную ограниченность, проистекающую из
того, что Пушкин был дворянин и на жизнь смотрел с позиций
дворянина, помещика.
Как критик и литературовед Белинский оставил далеко по¬
зади себя всех тех, кто подвизался на этом поприще в то
время. Он оказал неоценимую помощь таким писателям, как
Тургенев, Кольцов, Гончаров, Лермонтов, Герцен, Некрасов и
др. На его идеях воспитывались и такие представители русской
революционно-демократической мысли, как Чернышевский и
Добролюбов, Писарев 'и др.
Вспоминая о благотворном влиянии критики Белинского на
развитие русской литературы, поэт революционно-демократи¬
ческого лагеря Некрасов впоследствии писал о нём следующие
прочувствованные стихи:
О! Сколько есть душой свободных
Сынов у родины моей,
Великодушных, благородных
И неподкупно верных ей,
Кто в человеке брата видит,
Кто зло клеймит и ненавидит.
Чей светел ум и ясен взгляд.
358

Кому рассудок не теснят
Преданья ржавые оковы, —
Не все ль они признать готовы
Его учителем своим? ..
Несомненно, прав был Добролюбов, когда в статье, посвя¬
щённой сочинениям Белинского, писал о своём идейном пред¬
шественнике и учителе:
«До сих пор его влияние ясно чувствуется на всём, что только
появляется у нас прекрасного и благородного; до сих пор каж¬
дый из лучших наших литературных деятелей сознаётся, что
значительной частью своего развития обязан, непосредственно
или посредственно, Белинскому... Во всех концах России есть
люди, исполненные энтузиазма к этому гениальному человеку,
и, конечно, это лучшие люди России!..» 1
V
Белинский горячо любил Русь и тот чудесный народ, кото¬
рый населяет эту огромную страну, раскинувшуюся на двух
материках.
Будучи великим русским революционно-демократическим
патриотом своего времени и неустанно борясь за установление
в России новых общественных отношений, Белинский страстно
ненавидел феодально-крепостнические порядки, невежество,
косность, патриархальность в жизни, которые господствую¬
щие классы старались увековечить.
Он высмеивал крепостническо-либеральный лагерь за пре¬
зрительное отношение к России и русскому народу, за рабское
подражание иностранщине. Белинский едко критиковал как
космополитов, так и «славянофилов», метафизически противо¬
поставлявших, хотя и с разных концов, национальное общече¬
ловеческому. Он указывал, что нет борьбы человеческого с на¬
циональным, а есть только борьба «нового со старым..., ра¬
зума с предрассудками», что «собственно говоря, борьба чело¬
веческого с национальным есть не больше как реторическая
фигура; но в действительности её нет» 1 2.
В отличие от «славянофилов» Белинский был далёк от не¬
критической идеализации всего, что было в России, он был сво¬
боден от идеализации отсталых и отрицательных сторон рус¬
ской жизни. Как патриот он прилагал все усилия к тому, чтобы
искоренить отрицательные явления русской общественной жиз¬
ни, ликвидировать отсталость страны, являвшуюся результа¬
том господства крепостников и царизма.
Белинский неустанно боролся с реакционными идеями «сла¬
вянофилов», бросившихся «в фантастическую народность»3,
1	Н. А. Добролюбов, Полное собрание сочинений, т. II, 1935, стр. 470.
2	В. Г. Белинский, Полное собрание сочинений, т. X, стр. 409, 410.
3	Там же, стр. 405.	*
359

пытавшихся отгородить Россию от Западной Европы. Он дока¬
зывал, что патриотизм «славянофилов» является не истинным,
ибо он связан у них с идеализацией патриархальных отноше¬
ний и с враждебным отношением ко всему не только отрица¬
тельному, но и положительному, что имеется в Западной
Европе.
«Любить свою родину, — писал Белинский в 1841 г. в статье
на стихотворения Лермонтова, — значит — пламенно желать
видеть в ней осуществление идеала человечества и по мере сил
своих споспешествовать этому. В противном случае, патрио¬
тизм будет китаизмом, который любит своё только за то, что
оно своё, и ненавидит всё чужое за то только, что оно чужое,
и не нарадуется собственным безобразием и уродством» Ч
«Разумеется, — писал Белинский в другой статье, — что нам
так же не к лицу идёт быть немцами, как 'и французами, по¬
тому что у нас есть своя национальная жизнь — глубокая, мо¬
гучая, оригинальная, но назначение России есть — принять в
себя все элементы не только европейской, но и мировой жизни,
на что достаточно указывает её историческое развитие, гео¬
графическое положение и самая многосложность племён, во¬
шедших в её состав и теперь перекаляющихся в горниле вели¬
корусской жизни, которой Москва есть средоточие и сердце,
и приобщающихся к её сущности...»
Вместе с тем Белинский открыто противостоял космопо¬
литам-западникам (Майкову, Печерину и др.), которые, некри¬
тически, рабски преклоняясь перед всем западноевропейским,
не хотели видеть ничего положительного в прошлой и настоя¬
щей жизни русского народа, охаивали всё русское, предавали
полному забвению исторические, культурные и прочие тради¬
ции русского народа. Борясь с воззрениями космополитов как
чуждыми и вредными для русского народа, Белинский писал:
«У себя, в себе, вокруг ce6nt вот где должны мы искать и во¬
просов, и их решения» 1 2.
Некритическое отношение космополитов ко всему западно¬
европейскому и рабское пресмыкательство перед иностранщи¬
ной Белинский осудил с присущей ему силой и страстью.
«Дело в том, — писал он, — что пора нам перестать казаться
и начать быть, пора оставить, как дурную привычку, довольст¬
воваться словами и европейские формы и внешности при¬
нимать за европеизм. Скажем более: пора нам перестать вос¬
хищаться европейским потому только, что оно не азиатское, но
любить, уважать его, стремиться к нему потому только, что
оно человеческое, и на этом основании всё европейское, в чём
нет человеческого, отвергать с такою же энергиею, как и всё
азиатское, в чём нет человеческого» 3.
1 В. Г. Белинский, Полное собрание сочинений, т. VI, стр. 10.
1 В. Г. Белинский, Собр. соч., т. JII, 1919, стр. 770.
3	Там же, стр. 755.
360

Выковывая своё революционно-демократическое мировоззре¬
ние в страстной борьбе с идеологией «официальной народ¬
ности», «славянофильства» и космополитизма, с идеологией
крепостническо-либерального лагеря, Белинский заявлял, что
если бы ему предстоял выбор между «славянофилами» и кос-
мополитами-западниками, то он «скорее готов перейти на сто¬
рону славянофилов, нежели оставаться на стороне гуманиче-
ских космополитов, потому что если первые и ошибаются, то
как люди, как живые существа, а вторые и истину-то говорят,
как такое-то издание такой-то логики... Но, — добавляет
тут же Белинский, — к счастью, я надеюсь остаться на своём
месте, не переходя ни к кому...» 1
Взгляд космополитов на прошлое и настоящее России он счи¬
тал мёртвым и холодным. В противовес им он утверждал, что
«русская история есть неистощимый источник для романиста и
драматика; многие думают напротив, но и это потому, что они
не понимают русской жизни и меряют её немецким арши¬
ном» 1 2.
«Русская жизнь до Петра Великого, — доказывал Белинский
космополитам, — имела свои формы — поймите их и тогда уви¬
дите, что она заключает в себе, для романа и драмы, такие же
богатые материалы, как и европейская. Да что говорить о ро¬
манистах, когда и историки наши ищут в русской истории при¬
ложений к идеям Гизо о европейской цивилизации, и первый
период меряют норманским футом, вместо русского арши¬
на! .. Боже мой, а какие эпохи, какие лица! Да их стало бы
нескольким Шекспирам и Вальтерам-Скоттам» 3.
Говоря о «немецком аршине» И «норманском футе», которым
некоторые историки меряли русскую жизнь, Белинский имеет
в виду басню о приглашении варягов княжить и владеть Русью
и немецких историков и философов типа Миллера, Гегеля
и др., которые, искажая историческую правду, старались воз¬
величить немецкий народ и принизить славян и прежде всего
русский народ.
Белинский верил, что Россия преодолеет свою экономиче¬
скую, политическую и культурную отсталость и выйдет во всех
отношениях на первое место в мире. Свою уверенность в этом
он черпал в истории русского народа. Он указывал, что Рос¬
сия в прошлом не раз стояла на краю гибели (монгольское иго,
польская интервенция XVII века, нашествие Наполеона I) и
каждый раз находила в себе силы, мужество и решимость,
взглянув опасности прямо в глаза, ринуться на борьбу и выйти
из неё победителем.
«Нам, Русским, — писал Белинский, — нечего сомневаться в
нашем политическом и государственном значении: из всех сла¬
1	В. Г. Белинский, Собр. соч., т. III, 1919, стр. 766
2	В. Г. Белинский, Полное собрание сочинений, т. IV, стр. 41.
3	Там же, стр. 41—42.
361

вянских племён, только мы сложились в. крепкое и могучее го¬
сударство, и как до Петра Великого, так и после него, до на¬
стоящей минуты, выдержали с честью не одно суровое испыта¬
ние судьбы, не раз были на краю гибели, и всегда успевали
спасаться от неё и потом являться в новой и большей силе и
крепости. В народе, чуждом внутреннего развития, не может
быть этой крепости, этой силы. Да, в нас есть национальная
жизнь, мы призваны сказать миру своё слово, свою мысль, но
какое это слово, какая мысль, — об этом пока ещё рано нам
хлопотать. Наши внуки или правнуки узнают это без всяких
усилий напряжённого разгадывания; потому что это слово, эта
мысль будет сказана ими»
Наше поколение является внуками и правнуками Белин¬
ского. Учение Ленина и Сталина — вот то великое слово, вот
та величайшая революционная мысль, которой Россия обога¬
тила мировую культуру и которая стала путеводной звездой
трудящихся всего мира.
Говоря об особенностях русского народа, Белинский отмечал
такие замечательные черты: бодрость и находчивость в жизни;
бесстрашие, смелость и героизм в войне; трудолюбие, неуто¬
мимость, изобретательность в труде; талантливость и высокая
духовная одарённость во всех видах искусства; ненависть к
своим внешним и внутренним врагам; гуманизм, самопожерт¬
вование, любовь к науке, прогрессу, враждебное отношение к
мистицизму, пиэтизму. Русский народ — юн, свеж, могуч, уни¬
версален. Он таит в себе колоссальную силу, и ему принадле¬
жит великое будущее.
«Мы верим и знаем, — Писал Белинский, — что назначение
России есть всесторонность и универсальность: она должна
принять в себя все элементы жизни духовной, внутренней,
гражданской, политической, общественной, и, принявши, долж¬
на самобытно развить их из себя» 1 2.
«Русскому, — доказывал Белинский в 1847 г., — равно до¬
ступны и социальность француза, и практическая деятельность
англичанина, и туманная философия немца» 3.
Удивительной бодростью, оптимизмом, верой в творческие
силы русского народа прозвучали слова Белинского, когда он
в 1846 г. писал:
«В будущем мы кроме победоносного русского меча, поло¬
жим на весы европейской жизни ещё и русскую мысль» 4.
Белинский глубоко верил в творческие силы и здравый ум
русского народа, в созидательный характер его деятельности.
Он не сомневался, что русский народ сделает неоценимый
1	В. Г. Белинский, Полное собрание сочинений, т. X, стр. 401.
2	В. Г. Белинский, Полное собрание сочинений, т. IV, стр. 320.
3	В. Г. Белинский, Полное собрание сочинений, т. X, стр. 400.
< В. Г. Белинский, Собр. соч., т. III, изд. 1919, стр. 509—510.
362

вклад в мировую науку, в искусство, в философию, в промыш¬
ленное и военное дело, в политику и т. д.
«Мы будем, — писал с жаром Белинский, — и юристами, и
Римлянами в юриспруденции, но мы будем и поэтами, и фило¬
софами, народом артистическим, народом учёным, и народом
воинственным, народом промышленным, торговым, обществен¬
ным»
Эта заветная мечта Белинского блестяще осуществилась. Рус¬
ский народ после Белинского дал таких писателей, как Щед¬
рин, Островский, Толстой, Чехов, Горький, Маяковский и др.,
оказавших своим творчеством сильное влияние на мировую ли¬
тературу. Из среды русского народа вышли такие мыслители,
как Чернышевский, Добролюбов, Плеханов. Русский народ дал
миру таких учёных, как Сеченов, Пирогов, Менделеев, Мечни¬
ков, Тимирязев, Мичурин, Павлов, Лебедев, Столетов, Умов,
Попов, Докучаев, Вильямс и др. Появились Бородин, Чай¬
ковский, Римский-Корсаков, Мусоргский, Суриков, Репин,
Айвазовский, Станиславский и десятки других выдающихся
деятелей искусства, оставивших глубокий и неизгладимый
след в музыке, живописи, театре. Россия выдвинула та¬
ких гениальных мыслителей и революционеров, как Ленин
и Сталин. Россия явилась родиной ленинизма — высшего до¬
стижения русской и мировой культуры. Русский народ первым
проложил путь к социализму.
В 1840 г. в рецензии на месяцеслов Белинский написал сле¬
дующие вещие слова о России:
«Завидуем внукам и правнукам нашим, которым суждено
видеть Россию в 1940-м году — стоящую во главе образован¬
ного мира, дающею законы и науке и искусству, и принимаю¬
щею благоговейную дань уважения от всего просвещённого
человечества» 1 2.
И эта мечта Белинского осуществилась. Россия царская,
феодально-крепостническая, отсталая в экономическом, поли¬
тическом и культурном отношениях в прошлом, теперь, через
100 лет, превратилась в самое передовое и могучее государ¬
ство в мире как в политическом, так и в культурном отноше¬
нии. В нашей стране руками рабочих, крестьян и трудовой ин¬
теллигенции под руководством большевистской партии и её
вождей Ленина и Сталина построен социализм. Нашей родине
принадлежит главная заслуга в разгроме немецкого и япон¬
ского империализма и в установлении мира во всём мире; к её
голосу прислушивается всё свободолюбивое и прогрессивное
человечество. Вес и влияние нашей страны в международной
жизни, в созидании материальных и духовных ценностей с
каждым днём растёт.
1	В. Г. Белинский, Полное собрание сочинений, т. IV, стр. 321.
2	В. Г. Белинский, Полное собрание сочинений, т. XII, стр.-224.
363

* *
*
6 ноября 1941 г. немецко-фашистские орды стояли на подсту¬
пах к Москве; весь мир, затаив дыхание, следил за исходом
грандиозной битвы за советскую столицу. Гитлеровцы кри¬
чали на весь мир, что Москва будет в их руках. В это время из
Москвы прозвучали спокойные и уверенные слова вождя со¬
ветского народа товарища Сталина о неминуемом поражении
и разгроме гитлеровских войск.
Разоблачая разбойническую империалистическую сущность
немецкого фашизма и его людоедскую программу, товарищ
Сталин говорил:
«И эти люди, лишённые совести и чести, люди с моралью
животных имеют наглость призывать к уничтожению великой
русской нации, нации Плеханова и Ленина, Белинского и Чер¬
нышевского, Пушкина и Толстого, Глинки и Чайковского,
Горького и Чехова, Сеченова и Павлова, Репина и Сурикова,
Суворова и Кутузова!..»
Имя Белинского стоит не случайно в ряду имён, составляю¬
щих честь, славу и гордость русского народа. Великий револю¬
ционер и просветитель Белинский оказал огромное влияние
как на своих современников, так и на следующие поколения.
С. М. Киров считал Белинского не только великим искателем
истины, но и страстотерпцем, «Моисеем русской обществен¬
ной мысли, который вывел её из тёмных лабиринтов голой
абстракции на торную дорогу реализма» \
Белинский явился одним из основателей классической рус¬
ской философии XIX века, основоположником реалистической
эстетики, гениальным критиком, социологом и историком лите¬
ратуры, социалистом-утопистом 'и революционным демократом,
одним из ранних предшественников русской социал-демокра¬
тии.
Имя Белинского — гордость нашей культуры, гордость на¬
шего народа. Белинский дорог нам как борец с крепостным
правом и царизмом, с реакцией и либерализмом; он дорог нам
как критик идеализма и мистики, как горячий патриот своего
народа и непримиримый противник низкопоклонства перед
иностранщиной. Имя Белинского будет вечно жить в сердце
нашего народа.
1 «Литературная газета» от 1 декабря 1939 г.

ФИЛОСОФСКИЕ взгляды
Н. Г. ЧЕРНЫШЕВСКОГО
В. Е. ЕВГРАФОВ
I
Н. F. Чернышевский является самым крупным революцион¬
ным деятелем разночинского, буржуазно-демократического
периода освободительного движения в России XIX столетия.
Основная его деятельность относится ко времени кануна и
проведения крестьянской реформы 1861 г. Именно в эти годы
Чернышевский написал свои главные произведения по фило¬
софии, истории, политической экономии, эстетике и литера¬
турной критике, публицистике, свои обзоры важнейших ме¬
ждународных событий современной ему эпохи, знаменитый
роман «Что делать?»
Эпоха Чернышевского является периодом большого исто¬
рического содержания и значения в жизни России. В середине
XIX века Россия переживала острейший кризис в своём эконо¬
мическом и политическом развитии. Ход экономического раз¬
вития и классовой борьбы в стране выдвинул в качестве
важнейшего вопроса общественной жизни вопрос о превраще¬
нии России крепостнической в Россию капиталистическую,
вопрос об отмене крепостного права.
В первую половину XIX века в России в недрах крепостни¬
ческого общества происходило развитие новых, буржуазных
отношений. Правда, оно совершалось крайне медленно и было
скрыто от участников производства завесой стихийно скла¬
дывавшегося рынка, но оно было неодолимо. Это было полу¬
столетие подготовительной работы для перехода России от
феодального общественного строя к буржуазному обществен¬
ному строю.
Ленин в книге «Развитие капитализма в России» писал, что
степень развития внутреннего рынка есть степень развития
капитализма в стране, что в основе создания внутреннего
рынка лежит общественное разделение труда, и, следователь¬
но, степень развития товарно-рыночных отношений обуслов¬
365

ливается степенью развития общественного разделения труда.
В свою очередь развитие обмена оказывает обратное, прогрес¬
сивное влияние на развитие своей производственной основы.
Преобладающей формой торговли в России на всём протя¬
жении первой половины XIX века была ярмарочно-караванная
торговля. На одной только Нижегородской ярмарке было
продано товаров в 1825 г. на сумму 12 млн. 660 тыс. руб. се¬
ребром, а в 1852 г. уже на сумму 57 млн. 600 тыс. руб. Рост
торговли на Нижегородской ярмарке более чем в четыре раза
свидетельствует о росте товарооборота во всей стране: дан¬
ная ярмарка являлась «всероссийским торжищем». Фундамен¬
том крупной ярмарочной торговля в городах и больших сё¬
лах тогдашней России являлась деятельность чрезвычайно
подвижных скупщиков, прасолов и коробейников, являвшихся
уже профессиональными торговцами. Они охватывали своими
щупальцами и крестьянские и помещичьи хозяйства по: всей
стране, снабжали ярмарки товарами, покупали на ярмарках
товары для снабжения отдалённых и глубинных пунктов.
Параллельно с внутренней торговлей, но несколько медлен¬
нее развивалась внешняя торговля России с западноевропей¬
скими государствами. О непрерывном росте внешней торговли
свидетельствуют следующие данные: в начале XIX века обо¬
рот внешней торговли был равен 127 870 тыс. руб. золотом;
в 1836—1840 гг. он повысился до 219 053 тыс. руб., а в 1846—
1850 гг. возрос до 280 027 тыс. руб. По сравнению с началом
в середине века оборот внешней торговли вырос более чем
вдвое.
В связи с ростом внутреннего рынка в России происходило
отделение промышленности от земледелия. Быстро развива¬
лись молодые отрасли русской промышленности (хлопчато¬
бумажная, суконная и др.), применявшие преимущественно
вольнонаёмный труд. Значительно медленнее развивалась оте¬
чественная металлургия и другие старые отрасли тяжёлой
промышленности, применявшие главным образом труд крепо-
ртных рабочих.
Следующие данные характеризуют развитие промышлен¬
ности и рост числа рабочих в России за период с 1804 по
1860 г. *:
Годы
Количество фабрик (кроме
заводов горных, винокурен¬
ных, пивоваренных и мельниц)
Число
рабочих
(в тыс.)
% наёмных
рабочих
1804

2 402
95,2
47
1825

5 261
210,6
54
1860

15388
565,1
87
1 П. И. Лященко, История народного хозяйства СССР, т. I, Госполит-
издат, 1947, стр. 535.
366

Эти данные свидетельствуют не только о росте промышлен¬
ности, но и о том, что промышленность постепенно прини¬
мала капиталистический облик, крепостной труд на фабриках
и заводах вытеснялся вольнонаёмным трудом.
Так в недрах феодально-крепостнического строя зароди¬
лась капиталистическая промышленность, развиваясь бок
о бок с крепостнической промышленностью и постепенно по¬
бивая последнюю более высокой производительностью труда
и более высокой организацией производства.
Основным тормозом на пути индустриального развития Рос¬
сии было крепостное право. Недостаток свободных наёмных
рабочих при крепостном праве, слабое развитие внутреннего
рынка, медленное накопление капитала и т. д. — всё это за¬
держивало развитие капиталистической промышленности в
России.	i
Развитие капиталистических отношений в дореформенной
экономике России захватило не только промышленность, но и
сельское хозяйство, как помещичье, так и крестьянское. Гос¬
подствующей формой сельского хозяйства при крепостном
праве была барщинная система.
Господство барщины означало господство натурального
хозяйства и предполагало наличие следующих условий: наде¬
ление непосредственных производителей «средствами произ¬
водства вообще и землею в частности», прикрепление их
к земле; «личная зависимость крестьянина от помещика», или,
иначе говоря, «внеэкономическое принуждение»; «крайне низ¬
кое и рутинное состояние техники, ибо ведение хозяйства
было в руках мелких крестьян, задавленных нуждой, прини¬
женных личной зависимостью и умственной темнотой» *. Все
возраставший спрос западноевропейских стран на русский
хлеб стимулировал производство хлеба в крепостнических
латифундиях России на продажу. При этом помещики ста¬
рались всеми способами использовать до конца старый спо¬
соб увеличения продукции: расширяли площадь барской за¬
пашки за счёт сокращения крестьянской, усиливали надзор
за работой крепостных крестьян на барщине, повышали об¬
рок, т. е. всеми способами увеличивали до предела крепостни¬
ческую эксплоатацию.
Ленин указывал, что «Производство хлеба помещиками на
продажу, особенно развившееся в последнее время сущест¬
вования крепостного права, было уже предвестником распаде¬
ния старого режима» 1 2. Почему? Потому что барщинная си¬
стема хозяйства становилась невыносимой для огромных масс
закрепощённого крестьянства. Эта система хозяйства привела
прежде всего к резкой деградации крестьянского хозяйства.
1	В. И. Ленин, Соч., т. 3, изд. 4, стр. 158, 159.
2	Там же, стр. 158.
367

Пекл ед нее переставало обеспечивать крепостным даже их
рабское полуголодное существование. Господствовавший
в стране класс крепостников-помещиков, организатор обще¬
ственного производства, привёл Россию не только к упадку
крестьянского хозяйства, но и к общему глубокому внутрен¬
нему кризису всей крепостнической системы хозяйства в целом.
Происходил процесс упадка и самих помещичьих хозяйств,
ибо эти хозяйства держались благодаря эксплоатации
крепостных рабов. Числю заложенных душ накануне реформы
(1859 г.) составило G6,46% крепостного населения. Неумолимо
росла задолженность помещичьих имений, достигшая ещё
в, 1856 г., по подсчётам историка Игнатовича, внушительной
цифры — более 22 млн. руб.
Крепостническая система хозяйства явно пережила себя,
превратилась в основное препятствие для прогрессивного
общественного развития России.
Победа капитализма в решающих странах Западной Евро¬
пы способствовала разложению крепостнической системы хо¬
зяйства и развитию капиталистических форм хозяйства в Рос¬
сии. Царизм пытался приостановить разложение феодализма
в России и других странах Европы. Как писал об этом Маркс,
на буржуазную, мартовскую революцию 1848 г. в Германии
Николай I ответил посылкой своих войск в Европу для её
подавления. «Он опубликовал манифест к своему народу,
в котором говорилось, что французская зараза уже проникла
в Германию, что она приблизилась к границам империи и что
революция в своем безумии обращает свои взоры на святую
Русь»
Царизму удалось тогда выполнить свои функции жандарма
Европы, но, разумеется, не удалось остановить неизбежный
код истории. Дальнейшее развитие всемирного капитализма
сопровождалось в 50—60-х годах прошлого столетия небыва¬
лым подъёмом освободительного движения в Италии, Польше,
на Балканах, в США, Индии, Китае, Сирии и других странах.
Промышленный кризис 1858—1859 гг. в Европе привёл к раз¬
вёртыванию рабочего движения и к обострению внутренних
противоречий в капиталистических странах.
Обострение внутренних противоречий в царской России
выразилось прежде всего в усилении борьбы между двумя
основными классами крепостнического общества — помещи¬
ками и крестьянами. По данным министерства внутренних
дел, число крестьянских волнений увеличивалось из десятиле¬
тия в десятилетие:
1826—1834 гг.— 145	случаев
1835—1844	» —216	»
1845—1854	» — 348	»
1855—1861	т> — 474	»
1	К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XIII, ч. I, стр. 191.
368

В письме Энгельсу 11 января 1860 г. Маркс подчёркивает
огромное значение революционного движения русского кре¬
стьянства: «По моему мнению, величайшие события в мире
в настоящее время — эго, с одной стороны, американское дви¬
жение рабов, начавшееся со смерти Брауна, и, с другой сто¬
роны,— движение рабов в России» *.
Царское правительство с помощью карательных экспедиций
жестоко расправлялось с выходившим из-под власти помещи¬
ков крепостным крестьянством и беспощадно подавляло сти¬
хийные мужицкие бунты.
Напуганное революционными событиями 1848—1849 гг. на
Западе, царское правительство не менее жестоко стало рас¬
правляться с «крамольными элементами» в городах, с рево¬
люционными разночинцами, становившимися главной силой
российского освободительного движения. Новый поход против
просвещения и образования выразился в резком ограничении
доступа в учебные заведения «молодых людей, рождённых
в низших слоях общества».
Был установлен строгий надзор за преподаванием. В «На¬
ставлении ректору и деканам юридического и первого отде¬
ления философского факультета» говорилось, что необходим
строжайший надзор за преподаванием, особенно по дисци¬
плинам, изложение которых «по предосудительному духу на¬
стоящего времени может подавать неблагонамеренности бо¬
лее случаев ко внушению молодым людям неправильных и
превратных понятий о предметах политических. Таковы, на¬
пример, государственное право, политическая экономия... и
все вообще исторические науки, возможность злоупотребле¬
ния коих не подлежит сомнению» 1 2.
В 1850 г. кафедры философии в университетах были упразд¬
нены, а преподавание логики и психологии передано про¬
фессорам богословия.
Для печати, журналистики период царствования Николая I
был «эпохой цензурного террора». Царизм понимал, что
в условиях полного отсутствия политических свобод область
литературы и искусства, публицистики была единственной об¬
ластью, в которой могли найти себе прибежище передовые и
революционные идеи русских и западноевропейских мыслите¬
лей. Поэтому на литературу и публицистику было обращено
особое внимание николаевской реакции.
Строжайшие меры принимались в отношении самих писате¬
лей. В 1849 г. царское правительство расправилось с петра¬
шевцами. Ещё до ареста петрашевцев подвергся наказанию
за повесть «Запутанное дело» будущий соратник Чернышев¬
1	К. Маркс и Ф. Энгельс, Избранные письма, 1947, стр. 115.
2	Цит. по статье И. Н. Бороздина «Университеты в России в первой по¬
ловине XIX в.», «История России в XIX веке», изд. Гранат, т. 2, стр. 377,
24 Из истории русской философии 369

ского великий русский сатирик Салтыков-Щедрин. За коме¬
дию «Свои люди сочтёмся» великий русский драматург
Островский был отдан в 1850 г. под надзор полиции. За напи¬
сание некролога на смерть Гоголя Тургенев был выслан из
столицы. Запрещено было не только писать о Белинском и
Герцене, но и упоминать их имена. Под запретом оказались .
имена и труды социалистов-утопистов Запада, материалиста
Фейербаха.
Профессор Петербургского университета и цензор Никитен¬
ко, характеризуя этот период в развитии русской журналисти¬
ки, писал:
«Власти объявили себя врагами всякого умственного раз¬
вития, всякой свободной деятельности духа. Не уничтожая
ни наук, ни учёной администрации, они, однако, до того за¬
труднили нас цензурой, чуждой всякого нравственного само¬
сознания, что мы вдруг увидели себя в глубине души как за¬
пертыми со всех сторон, отторженными от той почвы, где ду¬
ховные силы развиваются» *.
Характеризуя настроение писателей и публицистов той эпо¬
хи, тот же Никитенко свидетельствовал:
«Ужас овладел всеми мыслящими и пишущими. Тайные до¬
носы и шпионство ещё более усложняли дело. Стали опасать¬
ся за каждый день свой, думая, что он может оказаться по¬
следним в кругу родных и друзей» 1 2.
Но было бы неправильно представлять себе период нико¬
лаевской реакции как период абсолютного застоя в идейной
жизни русского общества. Николаевская реакция имела и
другую сторону. Ленин писал о периодах реакции:
«Да, мы, революционеры, далеки от мысли отрицать рево¬
люционную роль реакционных периодов. Мы знаем, что форма
общественного движения меняется, что периоды непосред¬
ственного политического творчества народных масс сменя¬
ются в истории периодами, когда царит внешнее спокойствие,
когда молчат или спят (повидимому, спят) забитые и задав¬
ленные каторжной работой и нуждой массы, когда революци¬
онизируются особенно быстро способы производства, когда
мысль передовых представителей человеческого разума под¬
водит итоги прошлому, строит новые системы и новые методы
исследования... Одним словом, «очередь мысли и разума»
наступает иногда в исторические периоды человечества точ¬
но так же, как пребывание политического деятеля в тюрьме
содействует его научным работам и занятиям» 3.
Никакие гонения не могли приостановить распространение
в передовых слоях русского общества знаменитого письма
1	А. В. Никитенко, Записки и дневник, стр. 360.
2	Там же, стр. 377.
3	В. И. Ленин, Соч., т. 10, изд. 4, стр. 230—231.
370

Белинского к Гоголю, в котором, как известно, выразились
настроения и чаяния крепостных крестьян.
Не только радикально настроенные круги, но и либералы
различных оттенков видели в крепостническом строе причину
военного поражения России в Крымской войне 1853—1856 гг.
Военное поражение усилило возмущение народа. Число кре¬
стьянских выступлений против помещиков резко увеличилось.
Развернулось мощное движение по обличению крепостниче¬
ства во всех его проявлениях. Наиболее дальновидные поли¬
тики и идеологи помещичьего класса России с тревогой
искали выхода из создавшегося положения. Даже царское
самодержавие поняло необходимость реформ для предупре¬
ждения грозящей ему революционной опасности.
Как показал Ленин, в 1859—1861 гг. в России созревала
революционная ситуация. Ленин писал:
«Оживление демократического движения в Европе, польское
брожение, недовольство в Финляндии, требование политиче¬
ских реформ всей печатью и всем дворянством, распростра¬
нение по всей России «Колокола», могучая проповедь Черны¬
шевского, умевшего и подцензурными статьями воспитывать
настоящих революционеров, появление прокламаций, возбу¬
ждение крестьян, которых «очень часто» приходилось с помо¬
щью военной силы и с пролитием крови заставлять принять
«Положение», обдирающее их, как липку, коллективные от¬
казы дворян — мировых посредников применять такое «Поло¬
жение», студенческие беспорядки — при таких условиях са¬
мый осторожный и трезвый политик должен был бы признать
революционный взрыв вполне возможным и крестьянское вос¬
стание — опасностью весьма серьезной»
Было два возможных в тогдашней России пути освобожде¬
ния крестьян от крепостной зависимости. Один путь, отстаи¬
ваемый классом помещиков, предполагал сохранение поме¬
щичьего землевладения и помещичьей власти и ограбление
крестьян во время реформы. Этот путь развития России
в капиталистическом направлении отстаивали и буржуазные
либералы, спорившие с крепостниками-помещиками лишь
о мере и форме уступок крестьянству в целях постепенного
приспособления помещичьих хозяйств к условиям развиваю¬
щегося капитализма.
Другой путь развития России к капитализму отстаивался
крестьянством. Последнее хотело полностью освободиться от
гнёта и власти помещиков, стремилось получить без какого
бы то ни было выкупа всю землю в свои руки, боролось за
освобождение с землёй. Ленин писал в 1911 г. об этом:
«Эти революционные мысли не могли не бродить в головах
крепостных крестьян. И если века рабства настолько забили и
1 В. И. Ленин, Соч., т. 5, изд. 4, стр. 26—27.
371

притупили крестьянские массы, что они были неспособны во
время реформы ни на что, кроме раздробленных, единичных
восстаний, скорее даже «бунтов», не освещенных никаким
политическим сознанием, то были и тогда уже в России рево¬
люционеры, стоявшие на стороне крестьянства и понимавшие
всю узость, все убожество пресловутой «крестьянской рефор¬
мы», весь ее крепостнический характер. Во главе этих, крайне
немногочисленных тогда, революционеров стоял Н. Г. Черны¬
шевский» *.
Вследствие слабости, распылённости, стихийности и неорга¬
низованности крестьянского движения победили помещики, и
отмена крепостного права, «освобождение» крестьян осуще¬
ствлялось не самим восставшим народом, а помещиками и чи¬
новниками помещичьего самодержавного правительства.
Таким образом, в процессе борьбы за превращение России
крепостнической в Россию капиталистическую определились
две исторические тенденции: либерально-монархическая и ре¬
волюционно-демократическая.
Раскрывая смысл и содержание борьбы, развернувшейся
в 60-е годы прошлого века в русском обществе, Ленин ука¬
зывал: «Революционеры 61-го года остались одиночками и
потерпели, повидимому, полное поражение. На деле именно
они были великими деятелями той эпохи, и, чем дальше мы
отходим от нее, тем яснее нам их величие, тем очевиднее ми¬
зерность, убожество тогдашних либеральных реформистов»1 2.
II
Н. Г. Чернышевский родился 24 июля 1828 г. в Саратове,
в семье священника. Семья Чернышевских была небогатой.
5В тогдашнем саратовском провинциальном обществе она вы¬
делялась своей образованностью, культурностью.
Под руководством отца Николай Чернышевский очень рано
стал изучать греческий и латинский языки. Уже в десятилет¬
нем возрасте он поражал окружающих своей начитанностью,
особенно в области общественной и естественной истории и
русской литературы. С детства развились и исключительные
лингвистические способности Чернышевского.
В 1844 г. Чернышевский поступает в Саратовскую духов¬
ную семинарию. В семинарские годы (1844—1846) онсогром-
ным интересом изучает сочинения Пушкина, Лермонтова,
Шиллера, Диккенса, философские и литературные произведе¬
ния Белинского и Герцена. В семинарские годы Чернышев¬
ский по журналу «Отечественные записки» изучил «Письма об
изучении природы» и повесть «Кто виноват?» Герцена, статьи
«Русская литература в 1843 году», «Русская литература
1	В. И. Ленин, Соч., т. 17, изд. 4, стр. 96.
2	Там же, стр. 100.
372

в 1844 г.»', «Русская литература в 1845 г.», «Сочинения Але¬
ксандра Пушкина» и другие произведения Белинского.
К восприятию демократических идей Белинского и Герцена
юноша Чернышевский был подготовлен самой жизнью. Жизнь
народа, народная стихия, как об этом вспоминал сам Черны¬
шевский, «охватывала его со всех сторон». С детства ■ он ви¬
дел обычную для крепостной эпохи жизнь волжского города.
Юноша Чернышевский явно тяготился своим пребыванием
в Саратовской духовной семинарии. Не желая подвизаться на
богословском поприще, он бросает семинарию и весной 1846 г.
едет учиться в Петербургский университет в надежде посвя¬
тить себя служению народу и России на поприще науки. Пе¬
ред ним стоял светлый и величественный, вдохновенный и зо¬
вущий вперёд образ Белинского, пламенного патриота России.
Чернышевский, студент Петербургского университета, вы¬
ступает как пламенный патриот русского народа и своего оте¬
чества. В письме к Пыпину в августе 1846 г. он с глубокой
скорбью пишет о печальном состоянии русской науки в цар¬
ской России, о господстве в русских научных учреждениях
иностранцев и высказывает свои сокровенные мысли о вели¬
ком будущем России, о роли русского народа в развитии об¬
щечеловеческой цивилизации.
Годы пребывания Чернышевского в университете совпали
с периодом активизации крестьян России в борьбе против кре¬
постнического гнёта и с развернувшимися крупными револю¬
ционными событиями 1848—1849 гг. на Западе. В этой обста¬
новке и складывалось мировоззрение великого русского рево¬
люционного мыслителя.
С глубоким интересом изучает Чернышевский в эти годы
труды французских историков и в особенности французских
просветителей и социалистов-утопистов, классиков английской
политической экономии, философские труды Гегеля и Фейер¬
баха. Но решающее значение в формировании мировоззрения
Чернышевского сыграло изучение им произведений Белин¬
ского и Герцена.
Огромный интерес Чернышевского к революционным собы¬
тиям Западной Европы был вызван стремлением осмыслить
настоящее положение своей родины и пути её исторического
развития. Мысли, которые он находил по этому коренному
вопросу в трудах Белинского и Герцена, представлялись ему
наиболее близкими к истине. Западноевропейские революцион¬
ные события подтверждали вывод Белинского и Герцена
о необходимости революции в России.
«Я нисколько не подорожу жизнью для торжества своих
убеждений, для торжества свободы, равенства, братства и
довольства, уничтожения нищеты и порока, если только буду
убеждён, что мои убеждения справедливы и восторжествуют,
и если уверен буду, что восторжествуют они, даже не пожалею.
373

что не увижу дня торжества и царства их, и сладко будет
умереть, а не горько, если только в этом буду убеждён» Ч
«Вот мой образ мысли о России: неодолимое ожидание
близкой революции и жажда ее, хоть я и знаю, что долго, мо¬
жет быть, весьма долго, из этого ничего не выйдет хорошего,
что, может быть, надолго только увеличатся угнетения
и т. д. — что нужды? ..» 1 2
Содержание революции в России в представлении Черны¬
шевского всё более и более получает окраску антикрепостни¬
ческой крестьянской революции. «Если бы мне теперь власть
в руки, — писал он в 1849 г., — тотчас провозгласил бы осво¬
бождение крестьян, распустил более половины войска... как
можно более просвещения, учения, школ» 3.
Революционные события 1848 г. на Западе приковывают вни¬
мание молодого Чернышевского к западноевропейским фило¬
софским теориям и прежде всего к трудам французских ма¬
териалистов, Гегеля и Фейербаха. Он искал такую философ¬
скую теорию, которая помогла бы научно обосновать пути
революционных общественных преобразований.
Выдающейся заслугой французских материалистов Черны¬
шевский считал то, что они подвергли всесторонней, яркой и
для CBO>eiro времени глубокой критике религиозные и идеали¬
стические учения, что они высоко подняли знамя человече¬
ского разума; впоследствии Чернышевский неоднократно за¬
щищал французский материализм от многочисленных врагов
из лагеря идеализма.
С философией Гегеля Чернышевский познакомился ещё
в период пребывания в Саратовской духовной семинарии. Но
как сам он говорит, это было знакомство «с русскими изло¬
жениями системы Гегеля». Когда, в университетские годы,
Чернышевский стал знакомиться с трудами Гегеля в подлин¬
нике, то Гегель понравился ему гораздо, меньше, нежели ожи¬
дал он по русским изложениям. Более того, чтение Гегеля
было, по выражению самого Чернышевского, «утомительно по
своей явной бесполезности для сформирования научного об¬
раза мыслей»4. Студент Чернышевский не обнаружил в фило¬
софии Гегеля строгих выводов, резких, дышащих нововведе¬
ниями мыслей; наоборот, Чернышевский понял, что философия
Гегеля означает «удаление от бурных преобразований, от ме¬
чтательных дум об усовершенствованиях, нежное снисхожде¬
ние к существующему» 5.
1	Н. Г. Чернышевский, Литературное наследие, т. I, стр. 343.
2	И. Г. Чернышевский, Полное собрание сочинений, т. I, 1939,
стр. 356—357.
3	Там же, стр. 297.
4	И. Г. Чернышевский, Полное собрание сочинений, т. X, ч. II,
стр. 192.
s Н. Г. Чернышевский, Полное собрание сочинений, т. I, 1939, стр. 232.
374

В 1849 г. Чернышевский знакомится с главным произведе¬
нием Фейербаха «Сущность христианства», которое сыграло
большую роль в освобождении Чернышевского от по¬
следних элементов религиозного миросозерцания и в оконча¬
тельном утверждении его в материалистическом мировоззрении.
Уже в студенческие годы у Чернышевского складывается
недоверие к либеральным болтунам и появляются материали¬
стические догадки о том, что истинная свобода возможна
лишь на основе уничтожения классового неравенства.
К концу университетского периода Чернышевский стано¬
вится революционным демократом и утопическим социали¬
стом. Утопический социализм и революционный демократизм
слились воедино в его мировоззрении.
Практическишолитические выводы, к которым пришёл Чер¬
нышевский к концу пребывания в университете, оказали вли¬
яние на его философские воззрения. В области философии он
становится сторонником философского материализма Белин¬
ского и Герцена.
Не прав был Плеханов, когда одрицал решающее влияние
произведений Белинского и Герцена на формирование миро¬
воззрения Чернышевского и превращал последнего в выуче¬
ника западных мыслителей. Именно Белинский и Герцен были
главными идейными учителями и воспитателями Чернышев¬
ского в духе революционного демократизма и социализма,
диалектики и философского материализма. Их произведения
избавили Чернышевского от прохождения длительной и слож¬
ной философской эволюции.
Оценивая исторические заслуги Белинского перед Россией
и русской культурой, Чернышевский писал в 1856 г.: «Ты¬
сячи людей сделались людьми, благодаря ему. Целое поколе¬
ние воспитано им. .. И когда я перечитываю наши нынешние
журналы, я всегда вспоминаю о нём. Вот учёная статья — она
производит эффект в публике, приобретает автору уважение
в кругу учёных — отчего это? оттого, что она писана под вли¬
янием его мысли, писана на тему, которую и указал и объяс¬
нил он; вот критическая статья, которую называют все умною
и благородною, — опять-таки всё, что есть в ней хорошего,
подсказано им... Вот повесть, которую называют прекрас¬
ною — опять э го только плод его учения... Повсюду он! Им
до сих пор живёт наша литература!» Он «был общим воспита¬
телем всех лучших между нами»
Не называя по цензурным соображениям прямо имени Гер¬
цена, Чернышевский в рецензии «Стихотворения Н. Огарёва»
дал следующую оценку роли Герцена и Огарёва в революци¬
онно-освободительном и умственном движении России: если
лучшие люди России «могут теперь сделать шаг вперёд, то
1 Н. Г. Чернышевский, Полное собрание сочинений, т. II, стр. 520,521.
375

благодаря тому только, что дорога проложена и очищена для
них борьбою их предшественников, и больше, нежели кто-ни¬
будь, почтут деятельность своих учителей»
После неудачных попыток получить преподавательское
место в Петербурге Чернышевский приехал в свой родной го¬
род Саратов и в течение 1851—1853 гг. работал старшим: пре¬
подавателем словесности в гимназии. В эти годы он внима¬
тельно следит за ростом революционных настроений среди
крестьян, раскольников, низших служащих. В 1852 г. он гово¬
рит своей невесте Ольге Сократовне Васильевой:
«Неудовольствие народа против правительства, налогов, чи¬
новников, помещиков, всё растёт. Нужно только одну искру,
чтобы поджечь всё это. Вместе с тем растёт и число людей
из образованного кружка, враждебных против настоящего по¬
рядка вещей. Готова и искра, которая должна зажечь этот по¬
жар. Сомнение одно — когда это вспыхнет? Может быть, лет
через десять, но я думаю, скорее... Я приму участие... Меня
не испугает ни грязь, ни пьяные мужики с дубьём, ни резня» 1 2.
Чернышевский, рассказывал гимназистам о тех язвах, кото¬
рые разъедали- русское общество, о крепостном праве, произ¬
воле царских чиновников, крестьянских восстаниях, революци¬
онных событиях на Западе. Он сблизился с отбывавшим
тогда в Саратове ссылку известным украинским историком
Н. Н. Костомаровым, осуждённым за участие в Кирилло-
мефодиевском обществе, неоднократно встречался с писате¬
лем Мордовцевым, историком Беловым и ссыльными поль¬
скими студентами. Влияние Чернышевского быстро росло. По
городу стали ползти слухи, что Чернышевский проповедует
революцию. За ним была установлена слежка.
В период пребывания Чернышевского- в Саратове ещё более
окрепло его материалистическое миросозерцание.
С мая 1853 г. Чернышевский снова в Петербурге. Получив
место преподавателя в Кадетском корпусе и начав сотрудни¬
чать в самых передовых тогдашних журналах — в «Отече¬
ственных записках» и «Современнике», Чернышевский пишет
магистерскую диссертацию. Он ещё не терял надежды стать
учёным и получить профессорскую кафедру. В начале 1854 г.
он сдал магистерские экзамены, а через год состоялась бле¬
стящая защита диссертации перед Учёным советом Петер¬
бургского университета. Совет вынес определение: удостоить
Чернышевского степени магистра. Но ходатайство универси¬
тета об утверждении Чернышевского лежало без всякого дви¬
жения в министерстве просвещения до осени 1858 г.
Было совершенно очевидно, что для автора «Эстетических
отношений искусства к действительности» доступ к профес¬
1	Н. Г. Чернышевский, Полное собрание сочинений, т. II, стр. 538.
2	Н. Г. Чернышевский, Литературное наследие, т. I, стр. 557.
376

сорской кафедре закрыт. Тем с большей энергией Чернышев¬
ский отдал себя делу публициста и литературного критика
в журнале Некрасова «Современник». Он заведывал в «Со¬
временнике» тремя самыми боевыми отделами: литературной
критики, внутренних обозрений и международной политики
(отдел литературной критики в 1857 г. был передан в ведение
Добролюбова). Летом 1856 г. Некрасов, уезжая на долгое
время за границу, передал свои редакторские права и обязан¬
ности Чернышевскому. В течение ряда лет последний был ру¬
ководителем и идейным вдохновителем «Современника», скон¬
центрировавшим вокруг журнала всех лучших, прогрессивных
деятелей науки, искусства и литературы. Чернышевский при¬
дал журналу революционно-демократическое направление,
превратил его в трибуну борьбы против самодержавно-кре¬
постнического строя. Чернышевский и его сторонники дали
блестящий бой царизму, крепостникам и либералам по во¬
просу о крестьянской реформе 1861 г., заклеймив последнюю
как «мерзость», как гнусную сделку либералов и помещиков
с царём об ограблении крестьян. Отстаивая интересы крепост¬
ных крестьян, Чернышевский развенчал Александра II, кото¬
рому услужливые либералы создали ореол «царя-освободи¬
теля».
Практическое проведение реформы вызвало новую волну
крестьянских выступлений (в период от 19 февраля 1861 г. до
1865 г. было свыше 2 000 выступлений), а по мере роста кре¬
стьянского натиска на помещичье землевладение росла,
крепла и закалялась революционность самого Чернышевского.
Он и его соратники не ограничились легальными способами
борьбы против царизма. Воодушевлённые глубокой верой
в революционные силы забитого крепостниками народа, они
в своих тайных прокламациях бросили призыв: «Русь, к то¬
пору!»
Ещё в 1860 г. в «Колоколе» Герцена появилось письмо за
подписью «Русский человек». Цель этого письма была выпра¬
вить позицию Герцена, благословлявшего в то время царскую
реформу. Нельзя читать без волнения этот документ, появле¬
ние которого связано с именем Чернышевского.
«Нет, не обманывайтесь надеждами и не вводите в заблу¬
ждение! других, не отнимайте энергии, когда она многим при¬
годилась бы. Надежда в деле политики — золотая цепь, ко¬
торую легко обратит в кандалы подающий её. Нет, наше по¬
ложение ужасно, невыносимо, и только топор может нас из¬
бавить и ничто кроме топора не поможет!.. Вы всё сделали,
что могли, чтобы содействовать мирному решению дела, пе¬
ремените же тон, и пусть Ваш «Колокол» благовестит не
к молебну, а звонит набат. К топору зовите Русь! Прощайте и
помните, что сотни лет губит Русь вера в добрые намерения
царей!»
377

В 1861 г. Чернышевский написал замечательную по своей
простоте, доходчивости и страстности прокламацию «Барским
крестьянам от их доброжелателей поклон». В ней мастерски
разоблачается грабительский характер «освобождения» кре¬
стьян, обосновывается необходимость насильственного ниспро¬
вержения царизма путём народного восстания, звучит горячий
призыв к организованному восстанию. «Можно это дело обра¬
ботать; и не то, чтобы очень трудно было; надо только едино¬
душие иметь между собою мужикам, да сноровку иметь, да
силой запастись». В воззвании говорится о том, что надо за¬
ручиться поддержкой братьев-солдат, тех же крестьян, и вы¬
ступить одновременно во всех местах по указанию из револю¬
ционного центра. «Тогда пришлём такое объявление, что по¬
ра, люди русские, доброе дело начинать... А до той поры го¬
товься к делу, а сам виду не показывай, что к делу под¬
готовка у тебя идёт».
Недаром революционеры того времени, готовясь к револю¬
ции и к захвату власти, намечали Н. Г. Чернышевского в ка¬
честве председателя нового революционного правительства.
Почти одновременно были напечатаны прокламации «К мо¬
лодому поколению» (написана поэтом Михайловым), «К рас¬
кольникам и сектантам» (написана Щаповым), «К солдатам»
(написана Шелгуновым). Эти документы ходили по рукам,
расклеивались на улицах и производили ошеломляющее впе¬
чатление.
Царское правительство первое время не на шутку растеря¬
лось, но, убедившись, что «крамола» ещё не успела проник¬
нуть в деревню, в массы, что крестьянские восстания попреж-
нему неорганизованны и стихийны, оно перешло в наступление.
Охрана выследила и арестовала Михайлова, которого вскоре
судили и в декабре 1861 г. сослали в Сибирь на каторгу. В но¬
ябре 1861 г. умер любимый друг и товарищ Чернышевского —
Добролюбов. За каждым шагом Чернышевского была уста¬
новлена‘слежка, охранка подослала к нему кучера и кухарку.
Началась бешеная травля Чернышевского в печати. Ему шлют
угрожающие анонимные письма.
Было отдано распоряжение о невыдаче Чернышевскому за¬
граничного паспорта. Готовилась большая облава на революци¬
онеров. Важнейшим шагом в этой подготовке явились прово¬
кационные пожары в Петербурге. Накануне этих пожаров
происходили студенческие волнения в столице, и виновниками
пожаров объявили студентов и революционеров. Мелкие бур¬
жуа, мещане, торговцы и прочие обыватели, пострадавшие
от пожаров и напуганные «красным призраком», либеральные,
холопы от журналистики шарахнулись в сторону реакции.
Революционеры оказались в изоляции, но, вдохновляемые
Чернышевским, в труднейших условиях продолжали борьбу,
отбиваясь от многочисленных и освирепевших врагов. В июне
378

1862 г. царское правительство на время закрыло «Современ¬
ник», выбив революционеров из их самой важной позиции,
а через месяц, 7 июля 1862 г., был арестован и Чернышевский.
К моменту ареста накопилось 113 доносов на Чернышев¬
ского, но следственная комиссия не нашла в них материала
для обвинения и предания суду. Началась сложная и гнусная \
«работа» по инсценировке суда над Чернышевским. Его су¬
дили не за то или иное преступление — в руках следствия та¬
ких материалов не было, — само существование Чернышев¬
ского было сочтено за достаточный повод для привлечения
его к суду. Помещичья умирающая Россия судила новое на¬
правление, победа которого означала гибель старого обще¬
ства.
Мужественный, несгибаемый революционер Чернышевский,
заключённый в Алексеевский равелин Петропавловской кре¬
пости, в промежутки между допросами усиленно работал и
написал роман «Что делать?», роман «Алферьев», переводил
«Всеобщую историю» Шлоссера, «Историю Англии» Маколея,
«Историю Соединённых Штатов» Неймана.
Сенатский суд в феврале 1864 г. приговорил Чернышев¬
ского к 14 годам каторжных работ и к поселению в Сибири
навсегда. Царь разыграл лицемерную комедию, сократив срок
каторжных работ наполовину, а потом продержал Чернышев¬
ского на каторге и в ссылке (вместе с заключением в Петро¬
павловской крепости) 27 лет.
19 мая 1864 г. в Петербурге на Мытной площади состоялся
гнусный обряд гражданской казни. Чернышевский был постав¬
лен на чёрный эшафот. После прочтения приговора палач под¬
вёл осуждённого к столбу и просунул его руки в кольца
цепи. Так, с надписью на груди «государственный преступ¬
ник» Чернышевский находился у столба около четверти часа.
Он стоял совершенно спокойно, протирал очки и через кор¬
доны конных и пеших жандармов всматривался в толпу, как
бы разыскивая своих друзей и посылая им ободряющие по¬
следние взгляды. Затем палач вынул руки Чернышевского из
колец цепи, поставил его на колени и, грубо сорвав с него
шапку, над обнажённой головой переломил пополам шпагу,
бросив её в разные стороны.
В этот момент к ногам Н. Г. Чернышевского был брошен
из толпы народа букет цветов. Многие кричали и прощались
со своим учителем. Обряд публичного позора был сорван и
превратился в публичное торжество осуждённого.
На другой день Чернышевского увезли в Сибирь, где он
провёл в качестве пленника 19 лет. Кадая — Александров¬
ский завод — Вилюйск — таковы этапы каторжно-ссыльной
жизни великого русского мыслителя.
Жизнь Н. F. Чернышевского с первого же дня ареста и до
последнего часа его существования — это жизнь прикован¬
379

ного Прометея, ни разу не дрогнувшего, страшного для ца'-
ризма даже в плену. За годы каторги и ссылки Чернышевский
с поразительным мужеством и удивительной выносливостью
перенёс все лишения, физические и моральные пытки, много¬
численные болезни и остался несгибаемым революционером.
В его письмах к родным нет ни одной нотки уныния или жа¬
лобы на своё положение, — наоборот, его письма дышат бод¬
ростью. Один из конвоиров Чернышевского в Сибири спросил
однажды, каким «рукомеслом» он занимался в России. «По
писарской части маялся... По писарской, по писарской!» —
с улыбкой отвечал Чернышевский. Царское правительство за¬
претило ему заниматься «писарской» деятельностью, оно при¬
ставило к нему тройную стражу и установило контроль. Оно
неоднократно пыталось сломить волю Чернышевского и до¬
биться от него подачи просьбы царю о помиловании. Об одной
из таких попыток сохранилось воспоминание адъютанта гене¬
рал-губернатора Восточной Сибири Ванникова, специально по¬
сылавшегося к Чернышевскому с этой целью.
«Николай Гаврилович, я послан со специальным поручением
от генерал-губернатора именно к Вам... Вот не угодно ли
прочесть и дать мне положительный ответ в ту или другую
сторону». Ия, — рассказывает Ванников, — подал ему бу¬
магу. Он молча взял, внимательно прочёл и, подержав
бумагу в руке, может быть, с минуту... сказал: «Благодарю,
но видите ли, в чём я должен просить помилования? Это во¬
прос. .. Мне кажется, что я сослан только потому, что моя го¬
лова и голова шефа жандармов Шувалова устроены на разный
манер, а об этом разве можно просить помилования? .. От по¬
дачи прошения я положительно отказываюсь». На бумаге, по¬
данной Ванниковым, Чернышевский написал: «Читал, от пода¬
чи прошения отказываюсь. Николай Чернышевский».
В 1883 г. по ходатайству родных Чернышевского перевели
из Сибири в Астрахань. Здесь, в новом месте ссылки, он при¬
нялся за осуществление планов своей научной работы. Но дол¬
гие годы каторги и ссылки подорвали организм Чернышев¬
ского. В 1889 г. он переехал в Саратов и 29 октября 1889 г.
умер.
Последние годы жизни Н. Г. Чернышевского совпали с пе¬
риодом роста рабочего движения и деятельностью первых
марксистских организаций в России.
Д’. Маркс и Ф. Энгельс, внимательно следившие за разви¬
тием политических событий в России, с интересом изучали
труды Чернышевского и Добролюбова и неизменно давали им
высокую оценку. Маркс отметил близость идей и деятельно¬
сти Чернышевского к жизни народа, связь его идей с борьбой
народных масс России за своё освобождение. «Идейное дви¬
жение, происходящее сейчас в России, — писал Маркс Мей¬
еру, сообщая последнему о своем знакомстве с превосход-
380

ними экономическими работами Чернышевского, — свиде¬
тельствует о том, что глубоко внизу происходит брожение.
Умы всегда связаны невидимыми нитями с телом народа» Ч
Маркс очень высоко оценивал научные заслуги Чернышев¬
ского. В послесловии ко второму немецкому изданию I тома
«Капитала» Чернышевский характеризуется как «великий рус¬
ский ученый и критик», мастерски осветивший банкротство
буржуазной политической экономии.
В одном из писем к членам Комитета русской секции
I Интернационала Маркс указывал, что «Такие труды, как
Флеровского и как вашего учителя Чернышевского, делают
действительную честь России и доказывают, что ваша страна
тоже начинает участвовать в общем движении нашего века» 1 2.
В связи с гражданской казнью и высылкой Чернышевского
на каторгу в Сибирь Маркс говорил члену русской секции
I Интернационала Г. Лопатину, что политическая смерть Чер¬
нышевского есть потеря для учёного мира не только России,
но и всей Европы, что «из всех современных экономистов
Чернышевский представляет единственного оригинального мы¬
слителя, между тем как остальные — только простые компи¬
ляторы» 3.
Как видно из переписки Маркса с Даниельсоном и членами
русской секции I Интернационала, Маркс собирался написать
специальную работу о жизни, личности, научных и революцион¬
ных заслугах Чернышевского. Он просил прислать ему не¬
обходимые материалы для этого. Он советовался с русскими
революционерами относительно того, можно ли в намечаемой
работе затронуть без вреда для Чернышевского, находящего¬
ся в Сибири, революционные заслуги последнего. Обстоятель¬
ства не позволили Марксу привести в исполнение своё наме¬
рение.
При одобрении Маркса, на средства I Интернационала была:
предпринята попытка вызволить Чернышевского из сибирской
каторги, что и было поручено члену русской секции I Интер¬
национала Герману Лопатину, но попытка эта, к сожалению,
не увенчалась успехом. Этот факт также свидетельствует
о глубоком уважении Маркса к великому русскому револю¬
ционному мыслителю, жизнь которого Маркс хотел сохранить
для общего дела не только русских, но и западноевропейских
социалистов.
Ф. Энгельс в известном послесловии к своей статье «Соци¬
альные отношения в России» отозвался о Чернышевском как
о великом мыслителе, «которому Россия бесконечно обязана
столь многим и чье медленное убийство долголетней ссылкой
1	К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XXVI, стр. 88.
2	К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XIII, ч. I, стр. 354.
3	Г. А. Лопатин, Автобиография, показания и письма, стр. 71.
381

среди сибирских якутов навеки останется позорным пятном
на памяти Александра II «Освободителя» ’. Там же Энгельс
писал о самоотверженности русских революционеров, шед¬
ших под знаменем Чернышевского. «Вера в чудодейственную
силу крестьянской общины, из недр которой может и должно
притти социальное возрождение, вера, от которой не был со¬
всем свободен, как мы видели, и Чернышевский, эта вера сде¬
лала свое дело, подняв воодушевление и энергию героических
русских передовых борцов. Этих людей... было каких-нибудь
несколько сот человек, но... своей самоотверженностью и
отвагой» они «довели царский абсолютизм до того, что ему
приходилось уже подумывать о возможности капитуляции и
о ее условиях...» 1 2.
В статье «Эмигрантская литература» Энгельс говорил:
«Страна, выдвинувшая двух писателей масштаба Добролю¬
бова и Чернышевского, двух социалистических Лессингов, не
погибнет от того, что как-то породила такого пройдоху, как
Бакунин, и несколько незрелых студентиков, которые, про¬
износя громкие фразы, пыжатся, как лягушки, и, в конце кон¬
цов, пожирают друг друга» 3.
В письме к Е. Паприц от 26 июня 1884 г. Энгельс указывал,
что наряду с различными блужданиями в России «... была
и критическая мысль и самоотверженные искания чистой
теории, достойные народа, давшего Добролюбова и Черны¬
шевского». В этом письме Энгельс говорит о высоком идей¬
ном уровне исторической и критической школы в русской
литературе, которая, по его словам, «стоит бесконечно выше
всего того, что создано в Германии и Франции официальной
исторической наукой». А в письме к В. И. Засулич, датирован¬
ном 6 марта 1884 г., Энгельс отмечает как факт, что «Теоре¬
тическая и критическая мысль, почти совершенно исчезнув¬
шая из наших немецких школ, повидимому, нашла себе убе¬
жище в России» 4. Энгельс писал об этом в связи с деятель¬
ностью группы «Освобождение труда» по распространению
идей марксизма в России, но совершенно очевидно, что почва
для роста в России интереса к изучению книг по теории
социализма была подготовлена великими русскими революци¬
онными демократами и прежде всего выдающимися трудами
Н. Г. Чернышевского.
Основоположники научного коммунизма и вожди пролета¬
риата Маркс и Энгельс, высоко оценивая значение революци¬
онной и научной деятельности Чернышевского и Добролю¬
бова, вскрывали и серьёзные недостатки, ограниченность их
1	К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XVI, ч. II, стр. 389.
2	Там же, стр. 399.
3	К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XV, стр. 235.
4	К.. Маркс и Ф. Энгельс, Избранные письма, 1947, стр. 373—374.
382

взглядов. Известны многочисленные неодобрительные заме¬
чания Маркса на полях книги Чернышевского «Очерки поли¬
тической экономии по Миллю».
Энгельс в своей статье «О социальных отношениях в Рос¬
сии» дал объяснение, почему Чернышевский не пришёл
к марксизму. Энгельс писал:
«Вследствие интеллектуального барьера, отделявшего Рос¬
сию от Западной Европы, Чернышевский никогда не знал
произведений Маркса, а когда появился «Капитал», он давно
уже находился в Средне-Вилюйске, среди якутов. Все его ум¬
ственное развитие должно было протекать в тех условиях,
которые были созданы этим интеллектуальным барьером. То,
чего не пропускала в Россию цензура, почти или даже совсем
не существовало для русских. Поэтому, если в отдельных
случаях мы и находим у него слабые места, ограниченность
кругозора, то приходится только удивляться, что подобных
случаев не было гораздо больше»
Г. В. Плеханов отмечал, что Чернышевский был одним из
его учителей, что разбор взглядов Чернышевского составил
эпоху в формировании мировоззрения самого Плеханова. Он
посвятил Чернышевскому ряд специальных монографических
исследований, являющихся важным вкладом в изучение тру¬
дов Чернышевского.
Но Плеханов не сумел вполне оценить историческую роль
Чернышевского в российском освободительном движении,
ибо с его точки зрения Чернышевский был лишь великим учё¬
ным, просветителем России XIX века, а не вождём россий¬
ской революционной демократии, активно боровшейся за
интересы крестьянства против помещиков и царизма.
Плеханов не сумел дать всестороннего и во всём правиль¬
ного истолкования идей Чернышевского, а тем более раскрыть
их социальное значение, ибо он сопоставлял идеи Чернышев¬
ского не с общественной жизнью России и Запада современ¬
ной Чернышевскому эпохи, а с идеями либо западноевропей¬
ских предшественников и учителей Чернышевского, создавав¬
ших свои труды в иной исторической обстановке, либо с иде¬
ями марксизма, являющимися продуктом совершенно иной,
значительно более высокой ступени общественного развития,
чем та, при которой жил Чернышевский.
Плеханов не дал правильного решения вопроса об идейных
предшественниках Чернышевского, по существу отождествив
философский материализм великого русского мыслителя
с философским материализмом Фейербаха. Просветительство
и утопический социализм Чернышевского Плеханов отожде¬
ствил с учениями западноевропейских просветителей и
утопических социалистов. Диалектику Чернышевского и всей
1 К.. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XVI, ч. II, стр. 389.
383

классической русской философии он отождествил с диалек¬
тикой Гегеля.
Плеханов не сумел вскрыть своеобразия и особенностей фи¬
лософских и социально-политических взглядов Чернышевского,
как и всей классической русской философии, особенностей,
возвысивших русскую философскую и общественную мысль
над философскими и социологическими учениями Запада до-
марксова периода.
Когда Плеханов в одной из своих работ о Чернышевском
заявил о том, что Чернышевский, подобно западноевропей¬
ским просветителям, «сосредоточивает своё внимание почти
исключительно на «теоретической» деятельности человече¬
ства», Ленин заметил: «Таков же недостаток книги Плехано¬
ва о Чернышевском»
Когда Плеханов в ряде своих работ пытался представить
Чернышевского как мыслителя, будто бы чуждавшегося по¬
литики и полагавшего, что политика не играет какой-либо
существенной роли в прогрессивном развитии общества, то
Ленин заметил: «Из-за теоретического различия идеалистиче¬
ского и материалистического взгляда на историю Плеханов
просмотрел практически-политическое и классовое различие
либерала и демократа» 1 2.
В. И. Ленин в своих трудах дал всестороннюю оценку
исторической роли Чернышевского в развитии российского
освободительного движения и русской культуры.
Ленин видел в Чернышевском прежде всего великого исто¬
рического деятеля 60-х годов XIX века, вождя разночинского
периода освободительного движения, идеолога антикрепост¬
нической крестьянской революции в России. Ленин называет
Чернышевского «всероссийским революционером», «замеча¬
тельным русским революционером», «последовательным и бое¬
вым демократом», «народным заступником».
Ленин показал, что Чернышевский был «замечательно глу¬
боким критиком капитализма несмотря на свой утопический
социализм» 3. Он называл Чернышевского величайшим утопи¬
ческим социалистом домарксова периода, потому что в отли¬
чие от великих утопистов-социалистов Запада Чернышевский
признавал необходимость и неизбежность революционных
общественных преобразований и был революционным демо¬
кратом.
Ленин указал, что Чернышевский и Добролюбов разрабо¬
тали цельное, стройное революционно-демократическое миро¬
созерцание, являвшееся теоретическим фундаментом освобо¬
дительного движения в разночинский период его развития.
1	«Ленинский сборник» XXV, стр. 221.
2	Там же, стр. 231.
3	В. И. Ленин, Соч., т. 20, изд. 4, стр. 224.
384

С именем Чернышевского Ленин связывает ту «солидную
материалистическую традицию», которая была выработана
передовыми направлениями русской общественной мысли
в XIX веке.
Ленин рассматривал Чернышевского как самого великого и
ближайшего предшественника российской социал-демократии.
Ленин доказал в своих трудах, что не народники, сделав¬
шие шаг назад от Чернышевского, а русские марксисты явля¬
ются верными хранителями наследства Чернышевского. Он
писал в своей замечательной работе «От какого наследства
мы отказываемся?»:
«...ученики (т. е. русские марксисты. — Авт.)—гораздо
более последовательные, гораздо более верные хранители на¬
следства, чем народники. Не только они не отрекаются от на¬
следства, а, напротив, одной из главнейших своих задач счи¬
тают опровержение тех романтических и мелкобуржуазных
опасений, которые заставляют народников по весьма многим
и весьма важным пунктам отказываться от европейских иде¬
алов просветителей» Ч
Ленин разъяснил при этом, что «Хранить наследство — во¬
все не значит еще ограничиваться наследством, и к защите
общих идеалов европеизма «ученики» присоединяют анализ
тех противоречий, которые заключает в себе наше капитали¬
стическое развитие, и оценку этого развития с вышеуказан¬
ной специфической точки зрения» 1 2.
Товарищ И. В. Сталин ещё в начале своей революционной
деятельности с глубоким интересом изучал труды Чернышев¬
ского и неоднократно использовал высказывания Чернышев¬
ского в борьбе с врагами марксизма. В период Великой Оте¬
чественной войны товарищ Сталин назвал имя Чернышев¬
ского рядом с именами самых выдающихся сынов русского на¬
рода, представляющих ум, совесть, честь, достоинство и бла¬
городство великой русской нации.
III
Н. Г. Чернышевский — крупнейший представитель русской
материалистической философии XIX столетия.
В прогрессивном развитии русской классической философии
XIX века Чернышевский выступил как гениальный продолжа¬
тель материалистических и диалектических традиций В. Г. Бе¬
линского и А. И. Герцена.
Вслед за Белинским и Герценом Чернышевский разрабаты¬
вал дальше философский материализм прежде всего в борьбе
с немецким идеализмом конца XVIII и первой половины XIX
1	В. И. Ленин, Соч., т. 2, изд. 4, стр. 493—494.
2	Там же, стр. 494.
25 Из иртпрпи русской философии 385

века и русским идеализмом середины й второй половины XIX
века. Чернышевский прекрасно понимал, что без решительной
борьбы не только против религиозно-идеалистической фило¬
софии, рассадниками которой были духовные академии стра¬
ны, но и с объективным идеализмом Гегеля и Шеллинга и их
сторонниками в России невозможно упрочить позиции философ¬
ского материализма и русской революционной демократии.
Дело в том, что не только крепостники-помещики, но и
буржуазно-помещичьи либералы России 50—60-х годов
XIX столетия вели борьбу против революционно-демократи¬
ческого лагеря в защиту царской монархии под знамёнами
идеализма. Это был период, когда Шеллинг и в особенности
Гегель были превращены в кумиры, которым поклонялись
в среде дворянской и буржуазной интеллигенции, ещё не
освободившейся от животного страха перед французской бур¬
жуазной революцией 1789 г. и в особенности перед европей¬
скими революциями 1848 г. и нараставшими из года в год
крестьянскими восстаниями в самой России.
Наиболее опасными для дела демократической революции
были в то время концепции российского либерализма. Так
называемые «западники» из числа буржуазных либералов —
К- Кавелин, Б. Чичерин и др., опираясь на гегельянские воз¬
зрения в области философии, возвеличивали царскую монар¬
хию, расценивали её как высшую ступень развития России.
Они оправдывали государственные привилегии дворянства,
идеализировали императорскую власть, изображая её как
власть надклассовую, всячески пытаясь защитить её от рево¬
люционной демократии.
Реакционные черты гегелевской философии были обнару¬
жены Чернышевским ещё в студенческие годы. «Мне кажет¬
ся, — записывал Чернышевский в свой дневник, — он (Ге¬
гель.— Авт.) раб настоящего положения вещей, настоящего
устройства общества». Через 40 лет в предисловии к третьему
изданию «Эстетических отношений искусства к действитель¬
ности», вспоминая своё философское развитие, Чернышевский
писал: «В подлиннике Гегель оказывался более похож на фи¬
лософов XVII века и даже на схоластиков, чем на того Ге¬
геля, каким являлся он в русских изложениях его системы»
Чернышевский обнажил, говоря его словами, «колоссаль¬
ное противоречие» между принципами и выводами в филосо¬
фии Гегеля. Он указывал, что принципы Гегеля широки,
мощны, а выводы его узки, мелки, ничтожны, пошлы, что
содержание догматической «системы Гегеля оовершенно не
соответствует тем принципам, которые провозглашались ею».
Чернышевский обвинял автора «Науки логики» в непосле¬
довательности: «Гегель был непоследователен, противоречил
1	Н. Г. Чернышевский, Избранные философские сочинения, 1938,
стр. 412.
386

сам себе на каждом шагу... Принимая его принципы, после¬
довательному мыслителю надобно придти к выводам, совер¬
шенно различным от выставленных им выводов» Ч
Чернышевский обнаружил, что и сами диалектические прин¬
ципы в идеалистической системе Гегеля «высказывались не бо¬
лее, как в виде тёмных предчувствий, неопределённо, туманно,
односторонне, были придавлены мистикой и идеализмом».
Чернышевский гордился тем, что передовая русская фило¬
софия уже в 40-е годы XIX столетия в лице Герцена и Белин¬
ского превзошла в научном отношении философию Гегеля.
Философскими произведениями Герцена и Белинского, писал
он, была в основном «превзойдена (Oberwunden), очищена от
односторонности по смыслу собственных своих основных
начал, подвергнута критике и возведена к высшей истине фи¬
лософия Гегеля...»1 2
Но вместе с тем Чернышевский не отбрасывал заслуг Ге¬
геля в истории философской мысли. «Мы не последователи
Гегеля, а тем менее последователи Шеллинга, — писал он
в «Критике философских предубеждений против общинного
владения», — но не можем не признать, что обе эти системы
оказали большие услуги науке раскрытием общих форм, по
которым движется процесс развития», т. е. диалектических
форм развития. Чернышевский отмечал заслугу Гегеля в раз¬
работке учения о развитии.
Более высоко Чернышевский оценивал научные заслуги
Л. Фейербаха. Не подозревая о существовании диалектиче¬
ского и исторического материализма Маркса и Энгельса, Чер¬
нышевский считал материалистическое учение Фейербаха по¬
следним научным звеном в развитии западноевропейской фи¬
лософской мысли.
Но Чернышевский не преклонялся перед западноевропей¬
ской философией и далёк был от того, чтобы в какой-либо
мере умалять выдающиеся достижения прогрессивной рус¬
ской философской мысли.
Чернышевский подчёркивал, что Герцен и Белинский подо¬
шли к критике идеалистической философии Гегеля более со¬
лидно и серьёзно в смысле научности, нежели Фейербах.
Они действовали с полным пониманием того, что филосо¬
фию Гегеля нельзя отвергнуть с порога, что «Гегеля можно
победить только его собственным оружием», т. е. только
при помощи диалектики. От такого подхода был далёк
Фейербах.
Одной из выдающихся заслуг Чернышевского является то,
что он ещё в 50-е годы прошлого столетия определил
историческую роль Герцена и Белинского в освободительном
1	Н. Г. Чернышевский, Полное собрание сочинений, т. II, стр. 183.
2	Там же, стр. 197.
387

движении России и в развитии прогрессивной русской'и евро¬
пейской материалистической и диалектической мысли.
Когда в середине 50-х годов либеральные критики упрек¬
нули Чернышевского в том, что он в своей литературно-кри¬
тической и научно-философской деятельности черпает силы
для движения вперёд не в настоящем, а в прошлом, что он,
вопреки своей диалектике, видит идеал в критике гоголев¬
ского периода русской литературы, Чернышевский дал до¬
стойную отповедь этим господам, говоря: «Надобно еще
спросить себя, точно ли мертвецы лежат в этих гробах? Не
живые ли люди похоронены в них? По крайней мере, не го¬
раздо ли более жизни в этих покойниках, нежели во многих
людях, называющихся живыми? Ведь если слово писателя
одушевлено идеею правды, стремлением к благотворному
действию на умственную жизнь общества, это слово заклю¬
чает в себе семена жизни, оно никогда не будет мертво.
И разве много лет прошло с того времени, когда эти слова
были высказаны? Нет; и в них еще столько свежести, они
еще так хорошо приходятся к потребностям настоящего вре¬
мени, что кажутся сказанными только вчера. Источник не
иссякает оттого, что, лишившись людей, хранивших его в чи¬
стоте, мы по небрежности, по легкомыслию, допустили зава¬
лить его хламом пустословия. Отбросим этот хлам, — и мы
увидим, что в источнике еще живым ключей бьет струя
правды, могущая, хотя отчасти, утолить нашу жажду» *.
«Очерки гоголевского периода русской литературы» — свиде¬
тельство того, как жадно пил Чернышевский из этого ис¬
точника и как он нацеливал передовых людей России на изу¬
чение огромного идейного богатства, заключённого в трудах
Белинского.
Но Чернышевский не ограничился защитой прогрессивной
идеологии своих предшественников и учителей — Белинского
и Герцена. Он пошёл дальше их в разработке революционно-
демократической идеологии, философского материализма и
диалектического метода в соответствии с изменившимися об¬
стоятельствами общественной и научной жизни, с практически¬
ми надобностями освободительного движения России. Его
труды представляют серьёзный вклад в прогрессивное разви¬
тие русской классической философии XIX века.
Новым шагом в прогрессивном развитии русской домарксист¬
ской материалистической философии XIX столетия является
гениальный для того времени вывод Чернышевского о зависи¬
мости философии от политики классов и партий. Весь первый
раздел своего основного труда по философии «Антропологи¬
ческий принцип в философии» Чернышевский посвящает реше¬
нию этого важного вопроса. Мысль о партийном, классово-со¬
1	Н. Г. Чернышевский, Полное собрание сочинений, т. II, стр. 5.
388

словном характере философии и науки он отстаивает и в дру¬
гих своих трудах, написанных в разное время от 50-х до
80-х годов включительно.
Внутренним абсолютным принципом научного знания, гово¬
рит Чернышевский, является нахождение истины. Но наука
не является самоцелью, она служит людям, обществу. Она по¬
этому неизбежно, по необходимости испытывает воздействие
этого общества, условий его существования и развития. Возь¬
мите, указывал Чернышевский, историю философии. «Часто,
когда говорят об истории философии, имеют в виду только
связь философских систем между собою, забывая о связи их
с духом времени и общества, в котором они развились, — а
между тем, это забываемое отношение обнаруживало всегда
самое решительное влияние на их характер. О философии,
в которой общие стремления человечества находят самое
прямое выражение, надобно сказать скорее, нежели о какой-
нибудь частной науке, что она всегда бывает дочерью эпохи
и нации, среди которой возникает» '.
Чернышевский неопровержимо доказал, что политические и
философские теории всегда создавались и создаются под влия¬
нием текущих событий, что учёные трактаты служили и слу¬
жат «отголосками исторический борьбы, имеют целью задер¬
жать или ускорить ход событий» 1 2.
«Политические теории, да и всякие вообще философские
учения, — писал он, — создавались всегда под сильнейшим
влиянием того общественного положения, к которому при¬
надлежали, и каждый философ бывал представителем какой-
нибудь из политических партий, боровшихся в его время за
преобладание над обществом, к которому принадлежал фило¬
соф» 3.
Например, «Шеллинг—представитель партии, запуганной
революциею, искавшей спокойствия в средневековых учрежде¬
ниях, желавшей восстановить феодальное государство, разру¬
шенное в Германии Наполеоном I... Гегель — умеренный ли¬
берал, чрезвычайно консервативный в своих выводах, но при¬
нимающий для борьбы против крайней реакции революцион¬
ные принципы в надежде не допустить до развития револю¬
ционный дух, служащий ему орудием к ниспровержению
слишком ветхой старины» 4.
Утверждение Лаврова и его учителей о независимости фи¬
лософии от политики Чернышевский называет «бараньей»
наивностью. Мыслитель, учёный, даже если бы и захотел, «не
может не замечать событий, происходящих около него,
1	Н. Г. Чернышевский, Полное собрание сочинений, т. III, стр. 770—771.
2	Н. Г. Чернышевский, Избранные философские сочинения, 1938, стр. 43.
3	Там же, стр. 44.
4	Там же.
389

не принимать их в соображение, стало быть, и его система
не может не отражать на себе хода событий» *.
Классовыми, партийными интересами и убеждениями про¬
никнуты системы не только политических деятелей и филосо¬
фов, но и естествоиспытателей, историков, экономистов и т. д.
Так, например, «Кювье был в естествознании представите¬
лем того направления мыслей, которому желал дать господ¬
ство в умственной жизни Наполеон и которое получило вла¬
дычество над нею при Реставрации.
Под влиянием учения Кювье были не только отвергнуты
почти всеми натуралистами, но и забыты большинством их
всякие мысли о происхождении нынешних видов растений и
животных от прежних» 1 2 на весь период до появления трудов
Ляйеля. Окончательно теория катастроф Кювье была похоро¬
нена лишь Дарвином. Об экономической теории Адама Смита
Чернышевский неоднократно и прямо заявлял, что она «выра¬
жает взгляд и интересы капиталистов, ведущих промышлен¬
ные и торговые дела и отчасти уже сделавшихся владельцами
недвижимой собственности, а вообще проникнутых снисходи¬
тельностью к побеждаемому врагу, феодальному сословию,
которое оказывается их союзником в вопросе о распределении
ценностей»3.
Он даёт высокую оценку научных заслуг Адама Смита. На
теории последнего нет ещё печати своекорыстия и узкого клас¬
сового эгоизма. Объясняется это тем, говорит Чернышевский,
что Адам Смит и Рикардо создавали свои теории ещё до угро¬
жающих капитализму выступлений рабочего, класса и поэтому
они «вовсе не думали о коммунистических теориях» 4. Что ка¬
сается последующего развития буржуазной политической эко¬
номии, то она является апологетикой капитализма и, следо¬
вательно, перестала быть научной и прогрессивной.
Об историках Чернышевский говорит, что ни один из них
не писал иначе как для того, чтобы проводить в работах по
истории «свои политические и общественные убеждения» 5, что
все известные историки Европы и России являлись представи¬
телями определённых групп высших классов общества и что
пристрастие «к своим личным выгодам и выгодам своих одно¬
кашников, хотя бы они находились в противоположности с
благом народа и государства» 6, всегда сковывало и ограничи¬
вало поиски действительной научной истины, делало их си¬
1	Н. Г. Чернышевский, Избранные философские сочинения, 1938,
стр. 45—46.
2	Н. Г. Чернышевский, Полное собрание сочинений, т. X, ч. II,
стр. 21—22.
3	Н. Г. Чернышевский, Полное собрание сочинений, т. VI, стр. 28.
4	Там же, стр. 30.
5	//. Г. Чернышевский, Полное собрание сочинений, т. IV, стр. 479.
6	Н. Г. Чернышевский, Полное собрание сочинений, т. I, стр. 133.
390

стемы противоречивыми и непоследовательными, враждеб¬
ными интересам большинства нации, народа.
Чернышевский справедливо полагает, что доводы и истины
науки должны совпадать с доводами и интересами народных
масс,, людей труда, простолюдинов. Он вскрывает апологети¬
ческий характер так называемого «объективизма» учёных,
являющихся представителями тех сословий, которые ждут для
себя потерь от предстоящих перемен в общественной жизни.
На примере Милля и Гегеля Чернышевский показал, что люди
так называемой «чистой», «объективной» науки на деле вся¬
чески затемняли и искажали истину, скрывали её от народных
масс. «Скорбь о своей предстоящей судьбе производит сму¬
щение в их уме» !, — писал Чернышевский, ибо «реакционеры
называют историка беспристрастным тогда, когда он доказы¬
вает, что старинный порядок вещей был хорош» 1 2.
Высказывания Чернышевского о принадлежности филосо¬
фов к той или другой партии говорят о том, что он в этом во¬
просе приближался к историческому материализму.
Разумеется, было бы ошибкой отождествлять идеи Черны¬
шевского с принципом марксизма-ленинизма о партийности
науки и философии. Чернышевский не смог ещё раскрыть
основ всей системы общественных отношений и её закономер¬
ностей, в том числе основ развития общественного сознания,
не выработал ещё таких глубоко научных понятий, как создан¬
ные марксизмом понятия «производительные силы и производ¬
ственные отношения», «общественно-экономическая форма¬
ция» и т. д. К тому же Чернышевский «е был последователен
и идею партийности науки и философии иногда подменял идеей
вечной борьбы прогрессивных и консервативных сил общества,
пытаясь обосновать её доводами из арсенала антропологии.
Так, в рецензии на журнал Л. Н. Толстого «Ясная Поляна»
Чернышевский утверждает, что «везде по всякому делу обна¬
руживается существование двух партий, консервативной и
прогрессивной, вечных партий, соответствующих двум сторо¬
нам человеческой природы: силе привычки и желанию улуч¬
шений» 3. Но несмотря на ограниченность и непоследователь¬
ность, мысли Чернышевского о зависимости философии от по¬
литики партий и классов сыграли прогрессивную роль в раз¬
витии науки и революционной мысли. Они придавали всему
мировоззрению, всей идеологии русской революционной демо¬
кратии критически-революционный, наступательный характер
в борьбе против мировоззрения, идеологии и политики реак¬
ционных эксплоататорских классов.
1	Н. Г. Чернышевский, Избранные философские сочинения, 1938,
стр. 74.
2	Н. Г. Чернышевский, Полное собрание сочинений, т. IV, стр. 478.
3	И. Г. Чернышевский, Полное собрание сочинений, т. IX, стр. 117—118.
391

Выдающейся заслугой Чернышевского является глубокое
для своего времени обоснование предмета материалистической
философии как науки.
Известно, что западноевропейские и русские идеалисты и
полуидеалисты оспаривали правомерность философского ма¬
териализма как науки. Например, профессор Киевской духов¬
ной академии Юркевич, борясь против материализма, пытался
доказать, что материализм есть метафизика, и стремился от¬
делить философское знание от естествознания. Вслед за Юрке-
вичем многочисленная орава идеалистов и полуидеалистов
различных направлений старалась определить философский
материализм в разряд метафизических учений, лишить его
научного значения и таким образом уничтожить его. К этому
хору русских и западноевропейских идеалистов примкнул и
идеолог русского народничества П. Лавров.
Под философией, писал Чернышевский в своём труде
«Антропологический принцип в философии», мы понимаем
«теорию решения самых общих вопросов науки, обыкновенно
называемых метафизическими, например, вопросов об отно¬
шениях духа к материи, о свободе человеческой воли, о бес¬
смертии души и т. д.» *. На первый план, в качестве основного
вопроса философии, великий русский мыслитель выдвинул
вопрос «об отношениях духа к материи», ибо это, указывал он,
есть самый общий вопрос науки.
Последовательное решение основного вопроса философии,
полагал Чернышевский, может быть либо материалистическое,
либо идеалистическое. Только слабый ум, не могущий возвы¬
ситься до строгой последовательности мышления, может меч¬
тать о компромиссе, о золотой середине между двумя проти¬
воположными направлениями в философии.
Чернышевский был далёк от того, чтобы считать идеализм
случайной нелепостью в идейной жизни людей. Он вскрывает
причины, вызвавшие появление идеализма. Идейными исто¬
ками идеализма, полагал Чернышевский, являются невеже¬
ственные представления неразвитого цивилизацией полудикого
человека. «Неразвитый человек видит в природе что-то похо¬
жее на человека, или, выражаясь технически, вносит в при¬
роду антропоморфизм, предполагает в ней жизнь, похожую
на человеческую жизнь; река у него живое существо, лес —
всё равно, что толпа народа... Вот каким образом, — заклю¬
чал Чернышевский, — возник взгляд на природу, который вы¬
разился в философии странною аксиомою: «всё существую¬
щее есть осуществление идеи». Не правда ли, смешной и ребя¬
ческий взгляд?» 1 2
1	Н. Г. Чернышевский, Избранные философские сочинения, 1938,
стр. 60.
2	Н. Г. Чернышевский, Эстетика, 1939, стр. 131.
392

Таким образом, Чернышевский рассматривает идеализм как
миросозерцание, подобно религии опирающееся на фантасти¬
ческие представления полудикого человека и враждебное
науке. Идеализм есть мировоззрение тунеядствующих сосло¬
вий и классов, не связанных непосредственно с трудовой дея¬
тельностью. Он писал по этому поводу: «Не мысль противо¬
положна действительности, потому что мысль порождается
действительностью и стремится к осуществлению, потом)' со¬
ставляет неотъемлемую часть действительности, а праздная
мечта, которая родилась от безделья и остаётся забавою чело¬
веку, любящему сидеть сложа руки и зажмурив глаза» Ч
Материалистическое миросозерцание Чернышевский рас¬
сматривает как общую систему взглядов на мир, опирающую¬
ся на верные, научные представления человека и человечества
об окружающем его мире, существующем независимо от чело¬
веческого сознания.' Материализм, указывал Чернышевский,
есть мировоззрение трудящихся, простолюдинов, влекомых
всей обстановкой своей жизни к познанию явлений окружаю¬
щей действительности такими, каковы они есть во всей их
реальности.
В книге «Антропологический принцип в философии» и дру¬
гих трудах Чернышевский блестяще обосновывает истинность
материалистического решения основного вопроса философии.
Данными современного ему естествознания Чернышевский
доказывает, что существует единый материальный мир, без¬
граничный во времени и пространстве, развивающийся по
своим собственным естественным законам, для объяснения ко¬
торого нет никакой надобности привлекать какие-либо сверхъ¬
естественные, мистические силы.
Великие открытия Коперника, говорит Чернышевский, «про¬
извели перемену в образе человеческих мыслей о предметах,
повидимому, очень далёких от астрономии», нанеся сокруши¬
тельный удар по фантастическим представлениям о творце
вселенной. «Точно такую же перемену и точно в том же напра¬
влении, только в гораздо обширнейшем размере, производят
ныне химические и физиологические открытия» 1 2.
Новое естествознание, писал Чернышевский, ещё раз под¬
твердило ту истину, что все явления и предметы природы есть
не что иное, как «разнообразные комбинации материи» 3.
Чернышевский лучше, чем кто-либо из его современников
в России, понимал важность выработки общих научных поня¬
тий как орудий человеческого познания,, таких понятий, как
материя и сознание, природа и дух, бытие и мышление, физи¬
1	Н. Г. Чернышевский, Полное собрание сочинений, т. X, ч. II, стр. 174.
2	Н. Г. Чернышевский, Избранные философские сочинения, 1938,
стр. 73.
3	Там же, стр. 489.
393

ческое и психическое, и поэтому неустанно, в разных вариа¬
циях, формулировал и твердил их в целях пропаганды.
«В чём же состоит одинаковость между материальными
предметами? Естествознание отвечает: одинаковость между
ними состоит в том, что они материальны... Это одинаковое в
материальных предметах называется материей»
Говоря о материи и её качествах, Чернышевский иногда
употребляет выражение «неизменное вещество». Но на этом
основании нельзя утверждать, что Чернышевский понимает
материю в духе Спинозы. «Вся ли материя одна и та же мате,
рия, или существует несколько веществ совершенно раз¬
ных?»— спрашивал он и отвечал: «Как находят достоверным
или правдоподобным решать химики, так я и принимаю их
решение» 1 2. Известно также, что Чернышевский, в отличие от
Спинозы, не делил природу на производящую и произведён¬
ную; всю материю он считал находящейся в движении, разви¬
тии и обновлении.
«То, что существует, — писал Чернышевский, — называется
материей» 3. Несомненно, под тем, «что существует», он имел
в виду всё то, что существует объективно, независимо от на¬
шего сознания.
Чернышевский решительнейшим образом настаивал на при¬
знании любой наукой общих и глубоких истин об окружаю¬
щем мире, выработанных человечеством в процессе борьбы
с природой и отстаиваемых философским материализмом.
«Прав ли Коперник, или Ньютон, или Лаплас, это ни мало
не занимательно лично для меня. Лично для меня, — подчёр¬
кивал Чернышевский, — важно лишь то,-что прав Левкипп,
или, — чтобы говорить о современной Лапласу науке, — что
прав Гольбах. А Левкипп одинаково прав, если б и не прав
был Архимед. Истина, которую разъяснял Левкипп, шире и
глубже хоть и великих, хоть и фундаментальных открытий
Архимеда. И Гольбах прав, независимо от того, правы ли Ко¬
перник и Галилей, и Кеплер, и Ньютон, и Лаплас» 4.
Смысл и значение этого замечательного по своей глубокой
проницательности и принципиальной важности утверждения
Чернышевского состоит в том, что философы-материалисты, в
данном случае Левкипп и Гольбах, формулировали и отстаи¬
вали абсолютную по своей достоверности, объективную, свя¬
щенную для науки истину, из которой должны исходить все
учёные, — истину о материальности мира.
До конца своей жизни Чернышевский придерживался того
бесспорно верного, взгляда, что либо последовательное до
конца проведение философского материализма, либо ложь и
1	Н. Г. Чернышевский, Избранные философские сочинения, 1938, стр. 489.
2	Сборник «Чернышевский в Сибири», вып. II, стр. 48—49.
3	Там же, стр. 45.
4	И. Г. Чернышевский, Избранные философские сочинения, стр. 529.
394

путаница философского идеализма. «Всё, что несогласно с про¬
стенькою, вовсе простенькою истиною, первым из наиболее
известных истолкователей которой был Левкипп, — то всё не
правда. Ия, — писал он своим сыновьям из сибирской ссыл¬
ки, — проверяю этою простенькою истиною всякую теорию в
естествознании ли, в другом ли каком отделе наук, — «тео¬
рию», то-есть догадку; не «истину», а лишь «догадку»
Чернышевский ополчался против тех естественников, кото¬
рые отходили от материализма, особенно против тех из них,
которые брались «добровольно разыгрывать роль глупцов и
лжецов» в науке, роль, недостойную «людей от природы не
глупых и не бесчестных» 1 2 3.
Не «абсолютная идея», а материя, учил Чернышевский, не
«мировой дух», или «мировой разум», а природа является
основой действительности, всего сущего во всей вселенной.
Наука, ставящая своей великой целью служение человечеству
в борьбе с природой, в его борьбе за счастливую и свободную
общественную жизнь, может развиваться лишь на материали¬
стической основе.
Из признания Чернышевским объективной, т. е. существую¬
щей независимо от человеческого сознания, реальности внеш¬
него мира логически вытекает признание им объективной за¬
кономерности природы. В противоположность идеализму,
утверждающему субъективный характер законов природы, счи¬
тающему законы природы внесёнными сознанием человека
мыслящим духом, Чернышевский исходил из того, что мир
существует и развивается по законам движения самой мате¬
рии, и эти законы не зависят от человеческого сознания,, а
лишь познаются, отображаются последним.
«То, что существует, материя. Материя имеет качества. Про¬
явления качеств, это силы. То что мы называем законами при¬
роды, это способы действия сил» я.
В заметках Чернышевского на книгу Карпентера «Энергия
в природе» имеются следующие строки:
«Законы природы — это сама природа, рассматриваемая со
стороны своего действования» 4.
Чернышевский решительно выступал против тех философов,
которые пытались обнаружить в природе преднамеренность,
целесообразность, человеческие черты. Он писал о таких фи¬
лософах: «Природа здесь представляется живым существом,
чрезвычайно раздражительным, чрезвычайно щекотливым на¬
счёт своей неприкосновенности. Неужели в самом деле
1	Н. Г. Чернышевский, Избранные философские сочинения, 1938,
стр. 529.
2	Там же, стр. 532.
3	Сборник «Чернышевский в Сибири», вып. II, стр. 55.
4	Н. Г. Чернышевский, Избранные философские сочинения, 1938,
стр. 491.
395

природа оскорбляется? .. Нет; она продолжает вечно действо¬
вать по своим законам, она не знает о человеке и его делах,
о его счастии и его погибели; её законы могут иметь и часто
имеют пагубное для человека и его дел действие... Природа
бесстрастна к человеку... она—то удобное, то неудобное
поприще для его деятельности» Г
В противоположность кантианцам, считающим время и про¬
странство формами субъективного созерцания, Чернышевский
считал время и пространство коренными формами существо¬
вания самой материи. Он утверждал, что материя развивается,
движется во времени и пространстве. В статье «Характер чело¬
веческого знания»,написанной в 1885 г., т.е. через двадцать пять
лет после работы «Антропологический принцип в философии»,
имеется следующее замечательное высказывание Чернышев¬
ского, последовательно выдержанное в духе материализма и
направленное против идеалистических попыток оторвать поня¬
тие времени и пространства от понятия движущейся материи.
«Понятия о движении, о материи сами собой исчезают из
нашего мышления, когда из него исчезли понятия о простран¬
стве и времени, так что для их изгнания из наших мыслей по¬
жалуй и не нужно было бы особых анализов» 1 2.
Будучи связанным в трактовке пространства понятиями
Ньютона, Лапласа, метафизических материалистов, Черны¬
шевский не понял материалистической сущности открытой
соотечественником Лобачевским неэвклидовой геометрии и,
как известно, выступил против неё. Как видно из его письма
к сыновьям из Сибири от 8 марта 1878 г., Чернышевский был
глубоко убеждён в том, что аксиомы Эвклида есть абсолютные
и единственные истины в геометрическом разделе математики
и что помимо геометрии Эвклида невозможно существование
каких-либо иных систем геометрии 3. ,
Чернышевский прав, когда он критикует Гельмгольца за
идеалистические выводы из положений неэвклидовой геомет¬
рии Лобачевского, в частности, за рассуждения о том, что
пространство с тремя измерениями есть ничем не оправданное
ограничение науки и т. д. Но Чернышевский безусловно не
прав, когда пытается поставить неэвклидову геометрию Лоба¬
чевского в зависимость «от доктрин идеалистической филосо¬
фии и, главным образом, от системы Канта» 4. Чернышевский
не сумел обнаружить материалистической направленности
геометрии Лобачевского против априоризма Канта. В действи¬
тельности же геометрия Лобачевского исходит из факта тес¬
нейшей, органической связи пространства с материальными
1	Н. Г. Чернышевский, Эстетика, стр. 27.
2	Н. Г. Чернышевский, Избранные философские сочинения, 1938,
стр. 155.
3	См. там же, стр. 502.
4	Там же, стр. 512.
396

телами, из факта соприкосновения тел. Одно из важнейших
положений работы Лобачевского «Новые начала геометрии»
гласит: «Два тела, касаясь друг друга, составляют одно гео¬
метрическое тело и обратно — сечением разделяются. Так
можно представить себе все тела в природе частями одного
целого, которое называем пространством». Таким образом, под
пространством Лобачевский, так же как и Чернышевский, по¬
нимал протяжение.
Ошибка, допущенная Чернышевским в отношении геомет¬
рии Лобачевского, свидетельствует о том, что материализм
домарксова периода, в том числе и материализм Чернышев¬
ского, не в состоянии был теоретически обобщить новейших
открытий естествознания середины XIX века. Эта задача ока¬
залась под силу только диалектическому материализму^ по
достоинству оценившему неэвклидову геометрию как новое
научное подтверждение органической связи пространства и
времени с материей.
Интересны и оригинальны высказывания Чернышевского о
вечности, несотворимости и неуничтожимости движения. Из¬
вестно, что естественно-научным выражением вечности и не¬
сотворимости движения является закон сохранения энергии.
Чернышевский выступил в защиту этого закона против Кар¬
пентера, Бельфора, Стюарта и других физиков-идеалистов,
пытавшихся поставить под сомнение этот закон.
«Учение о сохранении энергии, — писал он, — послужило
основанием для составления формулы, по которой оказы¬
вается, что с течением времени всякое движение по вселенной
исчезнет, превратившись в теплоту, и вселенная станет на¬
всегда мертвенною массою.
Если бы могло настать когда-нибудь такое состояние, —
возражает Чернышевский, — оно было бы уж наставшим с
бесконечно давнего прошлого. Это аксиома, против которой
нет никаких возможных возражений» *.
Исходя из этого, Чернышевский пришёл к, правильному вы¬
воду о том, что формула, предвещающая конец движения во
вселенной, противоречит факту существования движения в
наше время. Предвещать конец движения — это значит пред¬
вещать конец самого материального мира, находящегося в
вечном движении. Движение есть форма, способ существова¬
ния материи. Нет материи вне движения, так же как нет дви¬
жения без того, что движется, т. е. вне материи.
Так русский мыслитель самостоятельно пришёл к тому вы¬
воду, что формула, предвещающая конец движения, фаль¬
шива, что авторы этой формулы не учли, что существование
вселенной — «безначальная смена колебаний, не могущая
иметь конца» 1 2.
1	Н. Г. Чернышевский, Избранные философские сочинения, 1938, стр. 495.
2	Там же, стр. 496.
397

В своей системе общих понятий о природе Чернышевский
большое внимание уделил вопросу о качествах материи. Он
не сомневался в том, что единый материальный мир предста¬
вляет собой единство в разнообразии или, что одно и то. же,
разнообразие в единстве. В свою очередь и каждый предмет,
полагал Чернышевский, также является разнообразием в един¬
стве. «Нет предмета, который имел бы только одно качество,
напротив, — писал Чернышевский в работе «Антропологиче¬
ский принцип в философии», — каждый предмет обнаруживает
бесчисленное множество разных явлений, которые мы для
удобства суждения о нём подводим под разные разряды, да¬
вая каждому разряду имя качества, так что в каждом пред¬
мете очень много разных качеств»
Чернышевский рассматривает качество как объективное
свойство явления, а не как особую сущность, оторванную от
явления.
Продолжая материалистические традиции Ломоносова и
Радищева, Герцена и Белинского, Чернышевский решительно
выступает против субъективистской трактовки качеств как
свойств ощущений. С присущей ему ясностью Чернышевский
так изложил свою точку зрения о неразрывности качеств и
предметов: «Когда мы говорим о качествах предмета, мы го¬
ворим о предмете»; «.. .качества материи — это сама же ма¬
терия. ..»1 2
Качества материи проявляют себя в результате взаимодей¬
ствия материальных предметов. В письме к сыновьям из Си¬
бири 21 июля 1876 г. Чернышевский говорит: «Взаимодействие
частей материи называется проявлением качеств этих разных
частей материи. А сам факт существования этих качеств мы
выражаем словами «материя имеет силу действовать» — или,
точнее, «оказывать влияние».
В трактовке Чернышевским основных свойств и качеств ма¬
терии не трудно обнаружить черты механического материа¬
лизма. Качественную природу вещества, по .Чернышевскому,
составляют прежде всего такие свойства, как масса, протя¬
жённость, величина, движение и т. п. На чём основывается ка¬
чественное различие предметов в природе? Чернышевский
полагает, что эти различия основываются на различии в со¬
ставе тел или на различии в состоянии, в котором находятся
составные части сложного тела.
Чернышевский блестяще защитил позиции философского
материализма по вопросу о месте человека в природе и о при¬
роде человеческого сознания. Он не только отстоял материали¬
стический принцип первичности материи и вторичности созна¬
ния, но и подчеркнул необходимость тесной связи между фило¬
софией и научным естествознанием в изучении психической
1	Н. Г. Чернышевский, Избранные философские сочинения, стр. 63.
2	Там же, стр. 490.
398

жизни человека. «Основанием для той части философии, кото¬
рая рассматривает вопросы о человеке, — писал он,—точно
так же служат естественные науки, как и для другой части,
рассматривающей вопросы о внешней природе. Принципом
философского воззрения на человеческую жизнь со всеми её
феноменами служит выработанная естественными науками
идея о единстве человеческого организма; наблюдениями фи¬
зиологов, зоологов и медиков отстранена всякая мысль о дуа¬
лизме человека. Философия видит в нём то, что видят меди¬
цина, физиология, химия; эти науки доказывают, что никакого
дуализма в человеке не видно, а философия прибавляет, что
если бы человек имел, кроме реальной своей натуры, другую
натуру, то эта другая натура непременно обнаружилась бы в
чём-нибудь, и так как она не обнаруживается ни в чём, так
как всё происходящее и проявляющееся в человеке происхо¬
дит по одной реальной его натуре, то другой натуры в нём
нет» *.
Чернышевский правильно понимал, что философия и есте¬
ствознание развиваются и должны развиваться в теснейшей
связи друг с другом, в единстве, ибо они изучают один
объект—единый материальный мир. Естествознание, указы¬
вал Чернышевский, должно помнить, что без общих научных
понятий, разрабатываемых философией, оно не может обой¬
тись. Отсутствие философской подготовки большинства есте¬
ствоиспытателей сказывается резко отрицательно на теорети¬
ческом уровне естественных наук. «Те натуралисты, — писал
Чернышевский, — которые воображают себя строителями все¬
объемлющих теорий, на самом деле остаются учениками, и
обыкновенно слабыми учениками, старинных мыслителей, со¬
здавших метафизические системы» 1 2. С другой стороны, науч¬
ные понятия вырабатываются не только философией, но и от¬
дельными науками о> природе и, выйдя оттуда, входят в содер¬
жание философских понятий. Поэтому необходима теснейшая
связь философии и естествознания.
В доказательстве истинности материалистического решения
основного вопроса философии, в данном случае в доказатель¬
стве материального единства человеческого организма, Черны¬
шевский не ограничился доводами из арсенала научного есте¬
ствознания и теоретического мышления. Он с знанием дела
опирается также на непосредственный опыт человека, на так
называемый «наивный реализм». Чернышевский сознательно
кладёт наивный реализм в основу своей материалистической
теории познания.
Отвергая нематериальное происхождение психического, Чер¬
нышевский доказывал естественное возникновение и развитие
1	Н. Г. Чернышевский, Избранные философские сочинения, стр. 61.
2	Там же, стр. 416.
399

явлений духовной жизни человека. Но он был далёк от того,
чтобы отождествлять материальные процессы с психическими,
материальный субстрат сознания — с самим сознанием, как
это делали немецкие вульгарные материалисты Бюхнер, Фохт,
Молешотт. «При единстве натуры, — писал он, — мы заме¬
чаем в человеке два различных ряда явлений: явления так на¬
зываемого материального порядка (человек ест, ходит) и явле¬
ния так называемого нравственного порядка (человек думает,
чувствует, желает)» *. Чернышевский был против отождествле¬
ния материи и сознания. Он был глубоко убеждён в том, что
«мысль не имеет материальной формы»1 2.
Ощущение, по мнению Чернышевского, присуще всем жи¬
вым организмам, имеющим нервную систему; что касается со¬
знания, то последнее не есть монополия человека, оно имеется
и у высших животных.
«Мы употребляли выражение «умственные способности», го¬
воря о животных, — писал он. — В самом деле, нельзя отри¬
цать в них ни памяти, ни воображения, ни мышления» 3. Эту
мысль он подтверждает многочисленными примерами из на¬
блюдений над животными и птицами. Память у некоторых мле¬
копитающих животных и у птиц развита в значительной сте¬
пени. Например, собака узнаёт человека, виденного ею очень
давно; она умеет находить дорогу в хозяйский дом из очень от¬
далённого места. Птицы не сбиваются с пути во время весен¬
них перелётов на север и осенних отлётов на юг.
А там, где есть память, говорит Чернышевский, там есть и
воображение, так как только оно соединяет в новые группы
разные представления, ощущения и восприятия, хранимые па¬
мятью. В итоге он пришёл к следующему выводу:
«Если существует нервная деятельность, т. е. если происхо¬
дит беспрерывная смена ощущений и впечатлений, то прежние
представления непременно должны. беспрестанно попадать в
сочетания с новыми, а этот феномен уже и есть то самое, что
называется воображением... Мышление состоит в том, чтобы
из разных комбинаций ощущений, изготовляемых воображе¬
нием при помощи памяти, выбирать такие, которые соответ¬
ствуют потребности мыслящего организма в данную минуту,
в выборе средств для действия, в выборе представлений, по¬
средством которых можно было бы дойти до известного
результата» 4.
Великий русский материалист Чернышевский, прекрасно
раскрывший физиологические и биологические предпосылки
человеческого мышления, недооценил роль труда в процессе
возникновения и развития человеческого сознания, не учёл со-
1	Н. Г. Чернышевский, Избранные философские сочинения, стр. 62.
2	Н. Г. Чернышевский, Полное собрание сочинений, т. IX, стр. 161.
3	Н. Г. Чернышевский, Избранные философские сочинения, стр. 98.
4	Там же, стр. 98, 99.
400

циальной природы человека, общественного развития челове¬
чества. Этот последний фактор был гениально раскрыт лишь
основоположниками диалектического и исторического мате¬
риализма — Марксом и Энгельсом.
Вследствие непонимания социальной обусловленности чело¬
веческой психики Чернышевский не мог поставить и разре¬
шить вопроса о скачкообразности перехода от непосредствен¬
ного чувственного восприятия к мышлению, а между тем «диа¬
лектичен не только переход от материи к сознанию, но и от
ощущения к мысли» (Ленин). Но вряд ли за это можно упрек¬
нуть Чернышевского, ибо эти процессы чрезвычайно сложны,
и их изучение является одной из важнейших задач современ¬
ной науки.
Чернышевский поставил перед научным естествознанием за¬
дачу целостного изучения физиологических и психических
явлений. Он указал естествознанию верный, научный путь для
преодоления философского дуализма в исследовании' сложней¬
ших взаимоотношений материальных и психических явлений.
Психология, если она хочет стать на научный путь, указывал
Чернышевский, должна прочно опираться на твёрдый фунда¬
мент физиологии, ибо без знания и изучения органов чувств,
без изучения высшей нервной деятельности психология ни¬
когда не познает ни природы чувственных восприятий, ни про¬
цесса сознания.
Вслед за Герценом и Белинским Чернышевский отстаивал
объективный источник человеческого знания. Он рассуждал:
существует независимо от нашего сознания природа; действуя
на наши органы чувств, она вызывает в нас различные ощуще¬
ния и представления. «Ощущение по самой натуре своей
непременно предполагает... во-первых... внешний предмет,
производящий ощущение, во-вторых, существо, чувствую¬
щее, что в нём происходит ощущение; чувствуя своё ощуще¬
ние, оно чувствует известное своё состояние; а когда чув¬
ствуется состояние какого-нибудь предмета, то разумеется,
чувствуется и самый предмет» ’. Таким образом, ощущение
трактуется Чернышевским строго материалистически, как от¬
ражение сознающим субъектом объективно существующих
предметов.
Чернышевский правильно считал, что ощущение и сознание
едины, что сознание базируемся на данных ощущений; созна¬
ние состоит в том, что мыслящий человек из разных комбина¬
ций ощущений, изготовляемых воображением при помощи па¬
мяти, выбирает такие, которые нужны ему в практических дей¬
ствиях для достижения известных результатов.
Развенчивая тех натуралистов, которые утверждали, что «мы
знаем не предметы, каковы они сами по себе, каковы они в
1	Н. Г. Чернышевский, Избранные философские сочинения, стр. 102.
26 Иа истории русской философии 401

действительности, а лишь наши ощущения от предметов, лишь
наши отношения к предметам» \ Чернышевский назвал такой
их взгляд чепухой, залетевшей в головы простофиль-натурали¬
стов из идеалистических систем философии.
«Берём для примера то чувство,—писал он, — о котором
любят болтать натуралисты, что знания, получаемые через
него, недостоверны или не вполне сообразны с действитель¬
ными качествами предметов, — берём чувство зрения. Мы ви¬
дим что-нибудь, — положим, дерево. Другой человек смотрит
на этот же предмет. Взглянем в глаза ему. В глазах у него то
дерево изображается совершенно таким, каким мы видим его.
Итак?—Две картины совершенно одинаковые: одну мы ви¬
дим прямо, другую — в зеркальцах глаз того человека. Эта
другая картинка — верная копия первой картинки... Подлин¬
ник и копия одинаковы; наше ощущение одинаково с копиею.
Наше знание о нашем ощущении, это — одно и то же с нашим
знанием о предмете» 1 2.
Переход крупных естествоиспытателей на позиции агности¬
цизма, обусловленный коренной ломкой научных понятий в
ходе новых открытий естествознания в XIX веке, Чернышев¬
ский воспринимал с болью, ему было обидно за естествознание.
«Воля Ваша, милые друзья мои, — писал он сыновьям из
ссылки, — обидно за естествознание, что вот я, которому нет
ровно никакого дела ни до чего в естествознании, принуждён
защищать естествознание против огромного большинства лю¬
дей, посвятивших свою жизнь усердному труду на пользу есте¬
ствознания. Умны работнички! — Усердны, это так; но — умны.
Помните сказку об умном мужике, усердно рубившем сук,
на котором уселся? Этот мужик, уму которого дивились про¬
езжие и’ прохожие, — несомненно «общий предок» всех тех фи¬
лософствующих по Платону и Канту натуралистов» 3.
В письме к сыновьям из сибирской каторги от 8 марта 1878 г.
Чернышевский даёт разбор статьи Гельмгольца «О происхо¬
ждении и значении геометрических аксиом». Гельмгольц стал
истолковывать понятие пространства в духе Канта. Чернышев¬
ский, цитируя соответствующие места из статьи Гельмгольца,
блестяще раскрывает суть кантианского идеализма и агности¬
цизма.
«Душенька, — пишет Чернышевский, — ни математику, ни
вообще натуралисту непозволительно «смотреть» ни на что
«вместе с Кантом». Кйнт отрицает всё естествознание, отрицает
и реальность чистой математики. Душенька, Кант плюёт на
всё, чем ты занимаешься, и на тебя. Не компаньон тебе Кант.. .•
Эти «формы», придуманы Кантом для того, чтобы отстоять сво¬
1	Н. Г. Чернышевский, Избранные философские сочинения, стр. 535.
2	Там же, стр. 536.
3	Там же, стр. 537.
402

боду воли, бессмертие души, существование бога, промысл бо¬
жий о благе людей на земле и о вечном блаженстве их в буду¬
щей жизни, — чтобы отстоять эти дорогие сердцу его убежде¬
ния от—кого? — собственно, от Дидро и его друзей; вот о
чём думал Кант... Дидро опирался на естествознание, на ма¬
тематику, — у Канта не дрогнула рука разбить вдребезги всё
естествознание, разбить в прах все формулы математики; —
не дрогнула у него рука на это, хоть сам он был Натуралист
получше тебя, милашка, и математик получше твоего Гауса»
В этом замечательном по своей верности и глубине гневном
рассуждении, как и в других высказываниях, Чернышевский
критикует Канта слева, т. е. с позиций материализма, крити¬
кует не за признание «вещей в себе», а за агностицизм, за то,
что Кант вырыл пропасть между миром «вещей в себе» и «ми¬
ром явлений», (объявив закрытым всякий доступ к познанию
действительно существующего объективного мира. Он обна¬
жал во взглядах Канта на законы мышления чудовищный
субъективизм, полнейшее отрицание причинности и закономер¬
ности в природе.
Критика кантианства Чернышевским получила высокую
оценку Ленина:
«Чернышевский стоит позади Энгельса, поскольку он в своей
терминологии смешивает противоположение материализма
идеализму с противоположением метафизического мышления
диалектическому, но Чернышевский стоит вполне на уровне
Энгельса, поскольку он упрекает Канта не за реализм, а за
агностицизм и субъективизм, не за допущение «вещи в себе»,
а за неуменье вывести наше знание из этого объективного
источника...»1 2
Чернышевский самым решительным образом отрицал прин¬
ципиальную разницу между явлением и вещью в себе. Он ви¬
дел лишь различие между тем, что познано, и тем, что ещё не
познано. Но он знал, что непознанные вещи и явления будут в
конце концов познаны. Чернышевский глубоко верил в мощь
человеческого разума в деле познания всех явлений природы,
её законов и тайн.
«Наше время, время великих открытий, твёрдых убеждений
в науке, — указывал он, — и кто предаётся ныне скептицизму,
свидетельствует этим лишь о слабости своего характера или
отсталости от науки идш недостаточном знакомстве с
наукою»3.
По тем немногочисленным книгам, которые попадали в Си¬
бирь, и по письмам родных Чернышевский уловил,, что наряду
с кантианством в русском, и мировом естествознании стали
1	Н. Г. Чернышевский, Избранные философские сочинения, стр. Ы4.
2	В. И. Ленин, Соч., т. 14, изд. 4, стр. 345.
3	Н. Г. Чернышевский, Полное собрание сочинений, т. I, стр. 359.
403

находить себе прибежище в 70—80-х годах XIX столетия пози¬
тивистские и махистские взгляды. Если в 50-е годы Чернышев¬
ский видел в трудах позитивистов некоторые прогрессивные
положения, то в сибирский период он уже разглядел опас¬
ность позитивизма для науки. Как известно, в своём «Курсе
позитивной философии» Конт заявил о невозможности позна¬
ния сущности вещей и недоступности для человеческого разу¬
ма всех возвышенных тайн, удивительно просто и легко, по его
выражению, объясняемых до малейших подробностей теоло¬
гической философией.
Зная это, Чернышевский говорил о Конте: «А в сущности
это какой-то запоздалый выродок «Критики чистого разума»
Канта». О сущности позитивизма О. Конта Чернышевский пи¬
сал: «Бедняга Огюст Конт, не имея понятия ни о Гегеле, ни
даже о Канте, ни даже, кажется, о Локке, но научившись мно¬
гому у Сен-Симона (гениального, но очень невежественного
мыслителя) и выучивши наизусть всяческие предисловия к ру¬
ководствам по физике, вздумал сделаться гением и создать
философскую систему... Вообразивши себя гением, размазал
на шесть томов две-три странички, которые с давнего времени
переписываемы были каждым составителем руководства к изу¬
чению физики, — переписываемы из Локка, в виде предисло¬
вия к трактату. К этому прибавил Огюст Конт кое-какие ме¬
лочи из Сен-Симона, и от собственных сил — формулу о трёх
состояниях мысли (теологич., метафизич., положительном) —
формулу совершенно вздорную (правда тут лишь в том, что
прежде чем удастся построить гипотезу, сообразную с исти¬
ной, очень часто люди придумывают гипотезы неудачные.
Ошибка очень часто предшествует истине — только и всего.
А теологич. периода науки никогда не бывало; метафизика в
том смысле, как понимает её Огюст Конт, тоже вещь никогда
не существовавшая)» *.
Чернышевский вплотную подходил к правильному решению
вопроса о соотношении относительной и абсолютной истин
объективного знания. Так, например, анализируя развитие на¬
ших знаний о воде, он писал:
«Прежде мы знали только, что, когда вода закипает — она
очень согрелась, а когда замерзает, то очень остыла... Химия
дала нам знание совершенно новое: вода — соединение кисло¬
рода с водородом... Но перестала ль вода быть водою оттого,
что мы узнали её происхождение, о котором прежде не знали
совершенно ничего? Вода и теперь всё та же самая вода, ка¬
кою была до этого открытия. И все те знания о воде, какие
были у нас до него, остались верны и после него» 1 2.
Наши знания о воде расширились, расширение же знаний
1 «Чернышевский в Сибири», вып. II, стр. 27.
s Н. Г. Чернышевский, Избранные философские сочинения, стр. 157.
404

сопровождается видоизменением некоторых из прежнего за¬
паса их. История наук даёт немало доказательств тому, что
очень многие из прежних знаний видоизменились. Но йри этом
«существенный характер фактических знаний остаётся неиз¬
менным» !.
Великий русский революционный мыслитель был далёк от
того, чтобы смотреть на чью бы то ни было систему какой бы
at> ни было науки как на вечное вместилище всей истины. Он
не раз потешался над Гегелем и другими немецкими идеали¬
стами, выдававшими свои философские системы за абсолют¬
ные, вечные, окончательные истины. Любая система, говорил
он, «только временный переплёт для науки» 1 2. Каждая научная
система исторически преходяща. Она будет непременно
превзойдена в процессе дальнейшего прогрессивного движе¬
ния науки.
«Мы ни мало не сомневаемся в том, — писал Чернышев¬
ский, — что будущее развитие человеческой мысли далеко
превзойдёт своею полнотою и глубиною всё, что произвела
мысль нашего века» 3, ибо человеческое познание о безгра¬
нично развивающемся объективном мире не знает предела.
Рассматривая познание как исторический процесс, Черны¬
шевский поразительно глубоко и тонко понимал относительный
характер человеческих знаний. Он решительно выступал про¬
тив абсолютизирования последних,, против догматизма в науке.
Но одновременно и не менее решительно он бичевал субъек¬
тивных идеалистов, доводивших признание принципа относи¬
тельности знаний до отрицания существования объективной
истины, до скептицизма и апностицизма.
«На языке той философии, которую мы будем называть
иллюзионизмом, — писал Чернышевский, — выражение «отно¬
сительность человеческого знания» имеет совершенно иной
смысл. Одо употребляется как благовидный, не шокирующий
профанов термин для замаскирования мысли, что все наши
знания о внешних предметах — не в самом деле знания, а
иллюзия» 4 5.
Разумеется,, говорил Чернышевский, в человеческих знаниях
о явлениях объективного мира бесспорно находится много не¬
достоверных сведений и ошибочных суждений; Ио есть в их
составе такие знания, достоверность которых для каждого
образованного человека так непоколебима, что он не может
подвергать их сомнению, не отрекаясь от разума 8.
Каждая из наук и вся наука в целом стремится к истине,
к познанию её в полном её объёме, хотя мышление не всегда
1	Н. Г. Чернышевский, Избранные философские сочинения, стр. 157.
2	Там же, стр. 421.
3	Н. Г. Чернышевский, Полное собрание сочинений, т. II, стр. 251.
♦ Н. Г. Чернышевский, Избранные философские сочинения, стр. 148.
5 См. там же, стр. 161.
405

достигает этой цели, иногда останавливается на односторонно-
стях. «Кто хочет отнять у мысли это стремление, — писал
Чернышевский, — тот хочет убить её деятельность»
В прогрессивном развитии науки^ указывал Чернышевский,
большую роль играли и всегда играют догадки, соображения,
гипотезы. Они всегда предваряют открытие той или иной важ¬
ной истины и составляют процесс движения человеческого по¬
знания к истине. Разумеется, утверждал Чернышевский, «до¬
гадки и соображения никогда не должны иметь притязания на
безусловную основательность. Гипотеза остаётся гипотезою,
пока факты не подтвердят её, и надобно сказать, редко гипо¬
теза подтверждается фактами во всех своих подробностях, так,
чтобы не измениться при переходе в достоверную фактическую
истину. Довольно уже и того, если она близка к истине» 1 2.
Чернышевский требовал от людей науки смелости, дерза¬
ния, творческого подхода к своему делу. Наука, если она хочет
сохранить своё великое имя и благородное назначение, не
должна и не может останавливаться на достижениях вчераш¬
него дня. «Не добытый результат важен: все добытые чело¬
вечеством результаты, во всех областях жизни й мысли, как бы
ни казались они блестящи по сравнению с прошедшим, всё
ещё ничтожны сравнительно с тем, что должно быть приобре¬
тено мыслью и трудом, для обеспечения материальной жизни,
для прояснения знаний и понятий. Важнее всех добытых ре¬
зультатов — стремление к приобретению новых, лучших; важ¬
нее всего пытливость мысли, деятельность сил».
Против скептицизма и агностицизма идеалистов Чернышев¬
ский выдвинул объективный критерий — «практику действи¬
тельной жизни». Ещё в 1855 г. в аврЪрецензии на работу
«Эстетические отношения искусства к действительности» Чер¬
нышевский доказывал, что «Дело есть истина мысли». Так,
например, на деле узнаёмся, справедливо ли человек думает
и говорит о себе, что он храбр, благороден, правдив. Жизнь
человека решает, каковы его стремления и желания» 3. Там же
Чернышевский дал и свою наиболее полную и глубокую фор¬
мулировку принципа практики как критерия истинности и
достоверности наших знаний.
«Практика, — писал он, — великая разоблачительница об¬
манов и самообольщений не только в практических делах, но
также в делах чувства и мысли. Потому-то в науке ныне при¬
нята она существенным критериумом всех спорных пунктов.
«Что подлежит спору в теории, на чистоту решается практи¬
кою действительной жизни»» 4.
1	Н. Г. Чернышевский, Полное собрание сочинений, т. III, стр. 266.
2	Там же, стр. 340.
3	Н. Г. Чернышевский, Избранные философские сочинения, стр. 390.
4	Там же, cjp.390-r.391.
406

Этот вывод в гносеологии Чернышевского тем более важен,
что в «практику действительной жизни» он включал не только
умственную, теоретическую деятельность (этим ограничился
Фейербах), но и материальную человеческую деятельность,
т. е. борьбу человека с природой.
В теории познания Чернышевского практика выступает не
только как критерий истины, но и как основа всех наших зна¬
ний об окружающем мире. Все наши знания есть практические
знания.
«Во всех сферах человеческой жизни, — писал он, — наука
является гораздо позднее практики, систематическое исследо¬
вание способов, по которым действуют силы природы, бы¬
вает поздним продуктом долгого ряда усилий обращать эти
силы на служение практическим целям» Ч
Прогрессивное развитие науки, указывал Чернышевский,
обусловлено потребностями практики. Даже такое открытие
так называемой «чистой математики», как исчисление беско¬
нечно малых, возникло у Ньютона из надобностей разработки
«теории механики в применении к вопросам о движении небес¬
ных тел»1 2. Открытие «теории вероятностей» было «сделано
Паскалем из желания решить чисто житейский вопрос, о шан¬
сах карточных игр» 3 и т. д.
Тезис Чернышевского о роли и значении практики в про¬
цессе познания знаменует собой по существу новую ступень
развития гносеологии в классической русскЬй философии
XIX века на пути к диалектическому материализму.
Но было бы серьёзной ошибкой отождествлять теорию по¬
знания Чернышевского в целом с теорией познания диалекти¬
ческого материализма. Чернышевский не поднялся (да и не
мог подняться в силу объективных условий) до понимания
диалектики как теории познания. Как мы увидим дальше,
Чернышевский с гордостью называл себя диалектиком, разра¬
батывал и талантливо применял «диалектическую методу» к
познанию различных областей жизни. Но одновременно он
считал возможным и даже необходимым применение и иных
методов познания,, например, так называемого гипотетического
метода в политической экономии, т. е. по существу своему ме¬
тафизического метода познания.
Чернышевский, как и его предшественники-материалисты,
обратил главное внимание на исследование содержания про¬
цесса познания, но сколько-нибудь серьёзно не занимался ис¬
следованием форм познания, развития самих понятий. Он пре¬
красно понимал ограниченность формально-логического мы¬
шления, но в тех случаях, когда ему не удавалось в борьбе
1	Н. Г. Чернышевский, Избранные сочинения, т. II, полутом I, 1937,
стр. II.
2	Сборник «Чернышевский в Сибири», вып. II, стр. 13.
3	Там же, стр. 12.
407

против'идеалистов и агностиков связать диалектические прин¬
ципы развития с материализмом, в этих случаях он жертво¬
вал диалектикой ради материалистического монизма и, часто
незаметно для себя, прибегал к формально-логическим сужде¬
ниям и умозаключениям. Так, например, он не видел ясно
скачка, перехода от «сознания» животных к человеческому со¬
знанию и допускал умозаключение об одинаковости «теоре¬
тической формулы, посредством которой выражается процесс,
происходивший в нервной системе Ньютона при открытии за¬
кона тяготения, и процесс того, что происходит в нервной си¬
стеме курицы, отыскивающей овсяные зёрна в куче сора и
пыли...» 1 Теория познания Чернышевского не даёт ответа и
на вопрос об основных, ступенях процесса человеческого позна¬
ния, о переходе от ощущения к представлениям и от послед¬
них к абстрактным научным понятиям, дающим возможность
проникнуть наиболее глубоко в сущность явлений.
Теория познания Чернышевского является новым по сравне¬
нию с его предшественниками шагом вперёд по пути к диалек¬
тическому материализму, но она ещё не освободилась полно¬
стью от ограниченности и метафизических пут домарксова ма¬
териализма.
И всё же философский материализм Чернышевского служил
теоретической основой для решения задач, связанных с борь¬
бой народных масс за новые общественные и государственные
порядки.
Основу сущего составляет действительная, материальная
жизнь. Сознание и воля человека целиком зависят от действи¬
тельности. Призывая передовых людей России к борьбе за
свободу и счастье трудящихся, Чернышевский неоднократно
указывал, что для этого недостаточно изменить и пересоздать
на новых началах идейную жи!знь общества, — необходимо
преобразовать самую реальную действительность, в которой
живёт человек.
«Прочное наслаждение, — указывал Чернышевский, — даёт¬
ся человеку только действительностью; серьёзное значение
имеют только те желания, которые основанием своим имеют
действительность; успеха можно ожидать только в тех надеж¬
дах, которые возбуждаются действительностью, и только в тех
делах, которые совершаются при помощи сил и обстоятельств,
представляемых ею» * 2.
Мыслителей, которые строили свои желания не на основе
действительности, то-есть не на основе реальной жизни
природы и человека, Чернышевский сравнивал со средне¬
вековыми алхимиками, искавшими философский камень,
при помощи которого можно было бы обращать все ме¬
таллы в золото и получать жизненный элексир, который бы
• Н. Г. Чернышевский, Избранные философские сочинения, стр. 99,
2 Н. Г. Чернышевский, Полное собрание сочинений, т. II, стр. 206.
408

навеки сохранял людям юность. Только действуя сообразно
с законами действительности и при помощи их, убеждал Чер¬
нышевский, человек может изменять те явления действитель¬
ности, которые несообразны с его стремлениями; только таким
путём человек достигнет значительных успехов в деле улуч¬
шения своей жизни и исполнения своих желаний.
Характеризуя немецкую идеалистическую философию конца4
XVIII и начала XIX столетия, Чернышевский отметил отсут¬
ствие какой то бы ни было враждебности немецких мыслите¬
лей по отношению к религии. Наоборот, «при всём различии
в своих принципах и выводах, все немецкие философские си¬
стемы сходятся в том, что ни одна из них не имеет враждеб¬
ности против христианства, какою отличались системы некото¬
рых английских и французских философов. Каковы бы ни были
понятия того или другого немецкого философа об общей си¬
стеме мира, но каждый из них на религию смотрит с уваже¬
нием, высоко ценя важность ея. Все они чужды того сурового
ожесточения против религии, которое заметно, например, у
Гоббса, или той насмешки, которая видна у Вольтера. Все они
смотрят на религию с серьёзностью, полною уважения»
Будучи воинствующим материалистом-атеистом, Чернышев¬
ский неоднократно подчёркивал, что предмет науки — всё зем¬
ное, естественное, действительно существующее, а предмет
религии — неземное, сверхъестественное,, потустороннее, что
наука и религия несовместимы и исключают друг друга. Так,
разбирая сочинение Ореста Новицкого «Постепенное развитие
древних философских учений в связи с развитием языческих
верований», Чернышевский писал: «Новицкий воображает, что
он философ; если так, он должен быть философом, а не бого¬
словом. То, что доступно одному, недоступно другому. Но из
всего видно,) что наука кажется ему неудовлетворительной, что
он ставит религию выше философии и по достоверности, и по
достоинству идей. Если Так, ему следовало бы бросить науку,
перестать воображать себя философом»...1 2
Чернышевский критиковал писания Юркевичей, Гогоцких,
Новицких и прочих «дипломированных лакеев поповщины»
своего времени. Пропаганду атеизма он рассматривал как не¬
разрывную часть своей научной и политической деятельности.
Он высоко ценил научные открытия немецкого естество¬
испытателя Шлейдена, изложенные последним в его работе
«Растение и его жизнь». Но вместе с тем великий русский ма¬
териалист решительно разоблачил мистику в философских воз¬
зрениях Шлейдена. Ознакомившись с книгой Шлейдена
«Этюды. Популярные чтения», Чернышевский писал:
«Читая его этюды о суеверии или о душе растений, никак
не хочешь верить, чтобы их написал Шлейден, автор' сочинения
1	Н. Г. Чернышевский, Полное собрание сочинений, т. III, стр. 771.
2	Н. Г. Чернышевский, Избранные философские сочинения, стр. 208.
409

«Растение и его жизнь». В этих этюдах он пускается в какую-
то странную мистику... Шлейден как будто вооружается про¬
тив суеверия, но .потом защищает его, старается найти какую-
то разницу между суеверием верным и неверным; отвергает
«столовых» духов, но горячо стоит за других духов, вызывае¬
мых магией, хотя и вооружается в то же время против волшеб¬
ства; говорит, что наука естествоведения не разрушает суеве¬
рия и не может его разрушить, а потом сам же соглашается,
что изучение законов природы разогнало целый облак суеве¬
рий» !.
Сам Шлейден аналогичные противоречивые рассуждения у
других учёных объяснял сложностью их нервной системы, не¬
равномерностью развития различных партий нервов, недораз¬
витостью некоторых из них. Видно, этим можно объяснить и
странности самого Шлейдена, иронизировал Чернышевский,
«видно у него меньшие ботанические партии нервов развиты
хорошо, а большие, так сказать философские, остались недо¬
развитыми; вследствие чего он и запутался во мраке суеверия
и даже счёл его необходимым» 1 2.
Как свидетельствует название главного трактата Чернышев¬
ского по философии — «Антропологический принцип в филосо¬
фии» — великий русский мыслитель в разработке своей си¬
стемы философского материализма отдал дань антропологи¬
ческому материализму Фейербаха.
К доводам антропологического материализма Чернышев¬
ский прибегал прежде всего в борьбе против философского
идеализма и дуализма, при решении вопросов о месте человека
в природе и о природе человеческого сознания. Опираясь на
данные научного естествознания и антропологии, он обосновы¬
вал единство человека и природы, рассматривал человека и
его сознание как высшую ступень в длительном развитии орга¬
нического мира,, доказывал первичность материи и вторичность
сознания. Все эти доводы из арсенала антропологии являются
вполне материалистическими, пока они применяются к чело¬
веку как к существу, имеющему «желудок и голову, кости,
жилы, мускулы и нервы» 3.
Но антропологический принцип обнаруживает свою узость
и бедность сразу же, как только начинает применяться к чело¬
веку как существу общественному, ибо он оставляет в забве¬
нии общественную природу человека и особый, отличный от
законов природы, характер законов общественного развития.
Основные понятия антропологического материализма, кото¬
рыми нередко пользовался и Чернышеъский, — «человеческая
натура», «человек вообще», «Нормальная человеческая при¬
1	Н. Г. Чернышевский, Полное собрание сочинений, т. IX, стр. 53—54.
2	Там же, стр. 55.
3	Н. Г. Чернышевский, Избранные философские сочинения, стр. 89—90.
410

рода» и т. д. — несовместимы с действительно научным позна¬
нием общественной жизни, в том числе и явлений обществен¬
ного сознания. Антропологический материализм не способство¬
вал, а препятствовал пониманию законов общественного раз¬
вития, его действительных,, решающих причин. Как известно,
Фейербах Искал причины общественного развития не в истории
самого общества, а там, где их нет, привносил их извне, из
своей философской и религиозной идеологии.
Но, разумеется, было бы большой ошибкой отождествлять
творческий материализм великого русского революционного
демократа, к тому же оплодотворённый идеями диалектики, с
антропологическим материализмом Л. Фейербаха. Чернышев¬
ский в целом ряде случаев преодолевал антропологическое
истолкование явлений общественной жизни. В противополож¬
ность Фейербаху он обладал исключительно развитым истори¬
ческим- чутьём; история, политика, политическая экономия
были главными областями его научных изысканий, обогащав¬
шими в научном и политическом отношениях его материализм.
Ещё в 1849 г., впервые ознакомившись с учением Фейер¬
баха и находясь под сильным впечатлением фейербаховского
труда «Сущность христианства», Чернышевский высказывал
мысли, находящиеся в прямом противоречии с антропологиче¬
ским материализмом немецкого мыслителя.
«Кроме той важности, — писал Чернышевский,— которую
известное лицо имеет в глазах наших как отдельное лицо,
оно — представитель того класса, к которому принадлежит в
политическом или — как вам угодно назовём это — в социаль¬
ном, в общественном отношении; а как же можно сказать, что
классы, состоящие из лиц, немного значащих каждое само по
себе, н|е важны? Скорее можно сказать напротив,, — чем
меньше значит отдельное лицо, тем больше значит тот класс,
к которому принадлежит оно...» 1
Философский материализм Фейербаха и его этика исклю¬
чают признание великой роли борьбы классов в обществе.
Материализм- Чернышевского был теснейшим образом связан
с признанием социальной- борьбы, основанной на материаль¬
ных интересах, с пониманием великой роли классовой борьбы
в развитии общества. Недаром Ленин писал о Чернышевском,
что «от его сочинений веет духом классовой борьбы».
Материалист Фейербах искал дорогу из мира отвлечённо¬
стей в действительный, конкретный, чувственный мир, но не
нашёл её. Он самоустранился от практически-политической
революционной деятельности, объявив истинной и достойной
человека практической деятельностью лишь деятельность тео¬
ретическую. Его материализм был созерцательным. Такая по¬
зиция вела Фейербаха не только к устранению от революцион¬
> Н. Г. Чернышевский, Полное собрание сочинений, т. XI, 1939, стр. 672.
411

ной практики, но и к молчаливой капитуляции перед гнусной
и убогой германской действительностью.
Чернышевский был вождём и идеологом российской рево¬
люционной демократии. Его материализм вооружал передовых
людей России и других стран пониманием необходимости
практического воздействия на окружающую действительность.
Могучая проповедь Чернышевского, «умевшего и подцензур¬
ными статьями воспитывать настоящих революционеров»
(Ленин), сыграла огромную роль в организации отпора угне¬
тателям со стороны народа, в подготовке крестьянской рево¬
люции в России. Материализм Чернышевского был активным,
воинствующим, хотя и не свободным от ограниченности.
Материализм Чернышевского был свободен от религиозных
наслоений и мистической окрашенности, свойственных антро¬
пологическому материализму Фейербаха. Чернышевский не
признавал и фейербаховской «всеобщей любви» как основы
исторического процесса. «Человечество, — писал Чернышев¬
ский,— действительно идёт к заменению вражды, принимаю¬
щей в нромышленных делах форму конкуренции, товарище¬
ством, союзом. Но совершенно напрасно ожидать, что основа¬
нием этого союза может служить любовь...» 1
Философский материализм Фейербаха находится в проти¬
воречии с диалектическим методом познания, он метафизичен
по существу своему. Материализм Чернышевского сочетается
с признанием диалектического характера процессов, совер¬
шающихся в природе и в обществе.
В отличие от Фейербаха, замкнувшегося в узком кругу гно¬
сеологических и религиозных вопросов, Чернышевский сумел
распространить положения философского материализма на
ряд новых областей знания. Он продолжил дело, начатое Бе¬
линским, по созданию и обоснованию революционно-демокра¬
тической эстетики критического реализма. Чернышевский ма¬
стерски вскрыл банкротство буржуазной политической эконо¬
мии и сделал смелую попытку создать политическую экономию
трудящихся.
Содержание антропологического принципа в философии
Чернышевского не совпадает с содержанием и классовой сущ¬
ностью антропологического материализма Л. Фейербаха. Чер¬
нышевский дал свое толкование природы человека, его по¬
требностей и интересов. За антропологическим материализмом
Фейербаха стоит человек вообще как биологическое существо,
а при внимательном рассмотрении — немецкий буржуа пер¬
вых десятилетий XIX века. За антропологическим учением Чер¬
нышевского стоит простолюдин, прежде всего крестьянин, со
всеми его потребностями и интересами, со всей его нена¬
вистью к гнёту и произволу помещиков и самодержавного го-
1 Н. Г. Чернышевский, Полное собрание сочинений, т. VI, стр. 137.
412

сударства. Учение Чернышевского о человеке, разработанное
на основе антропологического принципа, служило обоснова¬
нием неизбежности и необходимости, справедливости и закон¬
ности борьбы простолюдинов против крепостнического обще¬
ственного строя за новый демократический и социалистический
общественный и государственный строй, за удовлетворение
материальных и духовных потребностей народных масс.
•it #
*
Продолжая диалектические традиции Белинского и Гер¬
цена, Чернышевский отстаивает принцип единства общих за¬
конов развития природы, человеческого общества и мышления.
Этот принцип получил глубокое для своего времени обоснова¬
ние в труде Чернышевского «Антропологический принцип в
философии» (1860), где доказывается господство диалектики
решительно во всех сферах жизни: в неорганической природе,
в развитии растительной и животной жизни, в общественной
жизни, в развитии человеческого мышления.
Силу диалектического мышления великий русский револю¬
ционный мыслитель видел в том, что оно наиболее полно, глу¬
боко и всесторонне отражает действительность, даёт объек¬
тивную истину. Диалектическое мышление, по глубокому убе¬
ждению Чернышевского, кладёт конец произвольному умство¬
ванию сторонников субъективного мышления, пренебрегающих
действительностью, подменяющих естественные законы её раз¬
вития собственными предубеждениями и «приятными заблу¬
ждениями», кажущимися им лучше «беспристрастной
правды»
Вслед за Герценом и Белинским, развивая их взгляды, Чер¬
нышевский рассматривает материальный мир как единое це¬
лое, внутри которого все явления связаны друге другом, нахо¬
дятся во взаимодействии. Наиболее яркую общефилософскую
формулировку этого закона диалектического развития вселен¬
ной Чернышевский дал в статье «Критический взгляд на со¬
временные эстетические понятия», написанной в 1854 г. и на¬
правленной против гегелевской идеалистической эстетики.
В этой статье он писал: «Весь мир составляет одно целое, и,
действуя на известную часть природы, мы до некоторой сте¬
пени имеем дело со всею природою, потому что все части все¬
ленной связаны между собою так, что изменение одной влечёт
за собой некоторое изменение во всех... Таким образом, весь
мир, как одно целое, стоит под законом, необходимо связы¬
вающим все части его» 1 2.
По глубокому убеждению Чернышевского, закон всеобщей
связи и взаимной обусловленности явлений охватывает собой
1	См. Н. Г. Чернышевский, Полное собрание сочинений, т. II, стр. 187.
2	И. Г. Чернышевский, Статьи по эстетике, Соцэкгиз, 1938, стр. 190—191.
413

и область общественной жизни. И здесь всё связано со всем:
«Открытие, сделанное учёным, производит переворот в мате¬
риальном быте; увеличение благосостояния поднимает науку;
постройка железных дорог изменяет общественные нравы» 1
и т. д.
Задача мышления в том и Состоит, чтобы отразить эту все¬
общую связь и взаимодействие явлений природы и общества.
И если каждая из наук отражает определённую область явле¬
ний природы или общества, это не значит, что они изолиро¬
ваны друг от друга, не оказывают -взаимного влияния друг на
друга. «Все науки, — говорит Чернышевский, — находятся
между собою в тесной связи, и... прочные приобретения од¬
ной науки должны не оставаться бесплодны для других»12.
Задача науки, указывал неоднократно Чернышевский, за¬
ключается в понимании явлений природы и общества «в том
виде, какой они действительно имеют». Если в действитель¬
ности все предметы и явления развиваются во взаимной связи,
если «всё зависит от обстоятельств, от условий места и вре¬
мени», то и судить о каждом явлении «должно по соображе¬
нию той обстановки, среди которой оно существует», рассмо¬
трев все обстоятельства, от которых оно зависит, обозревая
«предмет со всех сторон».
Нельзя из объективной истины выхватывать, как это делали
многие из мыслителей XVII и XVIII веков, одну какую-либо
её сторону и выдавать последнюю за полную истину. «Отвле¬
чённой истины нет; истина конкретна», —настойчиво провоз¬
глашал диалектик Чернышевский, боровшийся против мета¬
физики.
Когда русские метафизики 50-х годов требовали от Черны¬
шевского решительного ответа на вопрос: «Пагубна или бла¬
готворна война?», то в противоположность Гегелю, провозгла¬
шавшему благотворность и вечную необходимость войн в
жизни нароДов, великий русский революционный политик и
мыслитель-диалектик отвечал на поставленный вопрос так:
вообще, отвлечённо нельзя отвечать на этот вопрос, «надобно
знать, о какой войне идёт дело, всё зависит от обстоятельств,
времени и места... Война 1812 года была спасительна для
русского народа; марафонская битва была благодетельнейшим
событием в истории человечества» 1 2 3, А походы германцев в
X—XII веках в Италию, их же набеги в VII—XII веках про¬
тив славянского Востока и в XII—XV веках против русского
народа Чернышевский рассматривал как пагубу, как большое
зло в жизни общества.
Вооружённые конкретно-историческим взглядом на природу
войн, русские революционеры-демократы заняли правильные
1	Н. Г. Чернышевский, Полное собрание сочинений, т. IV, стр. 440—441.
2	Н. Г. Чернышевский, Полное собрание сочинений, т. I, стр. 360.
3	Н. Г, Чернышевский, Полное собрание сочинений, т. II, стр. 187—188.
414

позиции в своём отношении к войнам тогдашней эпохи
(Крымская война, война Северных Штатов Америки против
рабовладельческих южных штатов, франко-итало-австрийская
война, польские восстания 60-х годов, восстания русских кре¬
стьян против самодержавно-крепостнического строя) и неодно¬
кратно спасали честь русской демократии.
Товарищ Сталин, изучавший с большим интересом труды
Чернышевского ещё в юношеские годы, высоко оценивая
научное значение диалектики великого предшественника рос¬
сийской социал-демократии, в борьбе с закавказскими мень¬
шевиками и националистами ссылался на диалектику Черны¬
шевского, как на авторитетный источник. Когда «мудрецы» из
грузинского, прикрывавшегося социалистическим названием,
но в сущности буржуазно-националистического органа «Са-
картвело» требовали от марксистов «решительного» и «пря¬
мого» ответа на вопрос, выгодна или невыгодна пролетариату
«национальная независимость», товарищ Сталин отвечал им:
«Я вспоминаю русских метафизиков 50-х годов прошлого
столетия, которые назойливо спрашивали тогдашних диалек¬
тиков, полезен или вреден дождь для урожая, и требовали от
них «решительного» ответа. Диалектикам нетрудно было дока¬
зать, что такая постановка вопроса совершенно не научна, что
в разное время различно следует отвечать на такие вопросы,
что во время засухи дождь — полезен, а в дождливое вре¬
мя — бесполезен и даже вреден, что, следовательно, требова¬
ние «решительного» ответа на такой вопрос является явной
глупостью.
Но подобные примеры газете «Сакартвело» не пошли
впрок» Ч
Чернышевский в «Очерках гоголевского периода русской
литературы» писал:
«.’..Определительное суждение можно произносить только
об определённом факте, рассмотрев все обстоятельства, от ко¬
торых он зависит. Например: «благо или зло дождь?» — это
вопрос отвлечённый; определительно отвечать на него нельзя:
иногда дождь приносит пользу, иногда, хотя реже, приносит
вред; надобно спрашивать определительно: «после того, как
посев хлеба окончен, в продолжение пяти часов шёл сильный
дождь, — полезен ли был он для хлеба?»—только тут ответ
ясен и имеет смысл: «этот дождь был очень полезен». — «Но
в то же лето, когда настала пора уборки хлеба, целую неделю
шёл проливной дождь, — хорошо ли было это для хлеба?»
Ответ также ясен и также справедлив: «нет, этот дождь был
вреден» Ч
Чернышевский очень хорошо понимал, что наше познание
не в состоянии обнять целиком всю сложность общественной
’	* И. 13. Сталин, Соч., т. 1, стр. 50—51.
2 Н. Г. Чернышевский, Полное собрание сочинений, т. II, стр. 187.
415

жизни, в которой перекрещиваются во взаимном сцеплении
причин и следствий самые различные явления, ибо здесь, как
и в природе, всё связано со всем. «Можно найти связь чего
угодно с чем угодно, была бы охота связывать», — говаривал
с присущей его могучему уму иронией Чернышевский.
В своём требовании конкретно-исторического подхода к по¬
знанию явлений общественной жизни Чернышевский пошёл
дальше Герцена и Белинского. Он пришёл к выводу, что для
правильного познания и действия необходимо учитывать всю
совокупность наиболее важных сторон изучаемых явлений, а
из них в свою очередь выделять самую «существеннейшую
сторону» в данном конкретном явлении, факте, деле, вопросе.
«Необычайная простота, необычайная ясность, — писал Чер¬
нышевский в «Очерках гоголевского периода русской литера¬
туры», — удивительнейшее качество гениального ума. Но дело
в том, что он берётся за существенную сторону вопроса, от
решения котЬрой всё зависит, а из всех вопросов опять берётся
за существеннейший в деле, от решения которого зависит по¬
нимание остальных вопросов, потому-то и ясен для него
каждый вопрос, каждое дело» *.
Дальновидность наполеоновской военной стратегии Черны¬
шевский видел в её коренном принципе: «решение войны за¬
висит от сосредоточения всех сил в главном пункте»1 2.
Рациональную, положительную сторону гегелевской диалек¬
тики Чернышевский видел в утверждейии того, что «жизнь
есть ряд перемен, что всё в мире изменяется и что одна край¬
ность влечёт за собою другую»3. Чернышевский требовал
конкретно-исторического подхода и к самому отбору важных
сторон в том или ином явлении, а равно и к выделению суще¬
ственной из них. Они, как и всё на свете, подлежат закону
диалектического развития, а человеческие понятия должны
в каждый данный момент правильно отразить их.
«Мнения человека мыслящего не бывают никогда окамене¬
лостями, — разъяснял Чернышевский, — с течением времени
он может во многих предметах замечать стороны, которые
опускал из виду прежде, потому что они ещё не были довольно
раскрыты историческим движением... И не надобно считать
изменою убеждениям, если, сообразно изменению окружаю¬
щих фактов, такой человек, сначала заботившийся преимуще¬
ственно о том, чтобы выставить на вид одну их сторону, впо¬
следствии считал необходимым сильнее выставлять другую» 4.
Указание Чернышевского о непременном учёте важнейших
сторон при решении того или иного вопроса в каждый данный
период и о выделении из них главной стороны (черты, особен-
1	Н. Г. Чернышевский, Полное собрание сочинений, т. II, стр. 123.
2	Там же, стр. 122.
5 Там же, стр. 122—123.
4	Там же, сгр. 32.
416

поста) является щагом вперёд в развитии русской диалекти¬
ческой мысли. Но научное и всестороннее обоснование, разви¬
тее и применение ЭТОТ ..ражный: элемент ■ диалектики получил,
лищь в трудах классиков марксизма-ленинизма и в деятель¬
ности большевистской партии.		 . .	. ... ...
.Сила Чернышевского .как:крупнейшего представителя рус¬
ской диалектической мысли состоит в том, что он почти ..всегда
доводил свои общефилософские. принципы и . суждения до
црактически-политических революционных выводов, .
.: Если. все явления общественной > жизни взаимно связаны и
обусловливают друг, друга,.то-р,политической деятельности в
условиях царской России нельзя ограничиваться, негодованием
по поводу отдельных беззаконий чиновников царской власти,
по поводу! отдельных язв общественного организма; надо ви¬
деть . их органическую связь со всем. государственным меха¬
низмом, до. всем самодержавно-крепостническим строем. В: це¬
лом и бороться, против ЭТОТО строя,.:: , .	. ., .
Когда либеральные журналы после Крымской войны,глав-,
ные свои удары. обрушили против взяточничества, осторожно
рбхрдя ;самодержавный строй, ■ порождающий ■ взяточничество
и другие, язвы,.то Чернышевский .резко выступил против либе-
РИЛОВ, : i;,;.'. Р.тотогг};	.то !:''J-i! ■	1 то1 ■	■ ■'. ■	■'
i; «Что за странные люди! гг. писал он, гг дет пятьдесят очень
хладнокровно носили в груди так : называемую >.на; высоком
языке страшную язву.,.. и вдруг пи .с того, ни с сего начи¬
наем с жаром бить.себя по .этой груди и кричать: «Ах, посмо¬
трите, добрые люди, у нас тут глубокая язва»... Но отчего про¬
изошла эта язва,, мы никак не решаемся,:сказать. От случай¬
ного ли какого-нибудь ушиба явилась она, или от врождён¬
ного худосочия, или от нездорового образа нашей жизни —
этого никто из нас не объявляет добрым людям... Подойдут
добрые люди, покачают головами и пойдут прочь: как в самом
деле лечить болезнь, причины которой упорно скрывает.боль¬
ной!».1,	....■ .	г:
Когда вслед за взятками такому же «эпидемическому на-,
падению» подверглись откупа,, революционный демократ, Черт
нышевский вновь выступил , против политической тактики рус¬
ского ^либерализма., В статье«Откупнаясистема» (1858) он с
нескрываемым, сарказмом писал; «Если послушать .нас теперь,
можно подумать, будто' откупа величайшее бедствие нашей
общественной: жизни, будто они: что-то вроде той «идеи» транс¬
цендентальных философов, которая, сама , ни от чего не про¬
исходя и не завися, производит.'всё- ..и бедность народа, и
разврат... и вследствие бедности и разврата наше невеже¬
ство» 2...
Н. Г. Чернышерский, Цдлцод	срчпкетй,' т. IV, стр, 240,
4 Там же, стр. 240—241.	к
27 Из истории русской философии 41,7

Исследовав вопрос об откупной системе как о явлении опре¬
делённого периода в развитии финансовых учреждений цар¬
ской России, представив откуп как часть целого, в необходи¬
мой обусловленности его другими общественными отноше¬
ниями, Чернышевский приводил своих читателей к признанию
необходимости переделки всей общественной жизни. «Каждый
год русские бабы и девки по нескольку раз трудятся над по-
лотьем сорной травы на своих скудных полях, и каждый год
сорная трава вырастает снова. Мы совершенно убеждены в
необходимости полоть; недаром у нас есть пословица: «дур¬
ную траву из поля вон»; но мы думаем, что подобное занятие
вышеупомянутых баб и девок останется работой Данаид, пока
их мужья не убедятся в необходимости переработать почву
своих полей более глубокою пропашкою: на хорошо обрабо¬
танной земле меньше остаётся зёрен сорной травы, да и та
заглушается дружным, сильным ростом хлеба» Так Черны¬
шевский подводил своих читателей к идее крестьянской рево¬
люции.
Когда началась мышиная возня между крепостниками и ли¬
бералами вокруг подготовлявшейся крестьянской реформы и
софисты из либерального лагеря попытались превратить во¬
прос об освобождении крестьян в чисто юридический вопрос,
вне связи с необходимостью коренных общественных преобра¬
зований, революционный диалектик Чернышевский разоблачил
эти попытки. Он нанёс сокрушающие удары по всей идеоло¬
гии российского либерализма и обосновал правомерность и
безотлагательную необходимость коренных революционных
преобразований в экономическом и политическом строе Рос¬
сии.
Просветитель народа и крупнейший революционный демо¬
крат и социалист-утопист Чернышевский не раз указывал, что
коренное улучшение материального положения трудящихся
зависит не только и не столько от просвещения, сколько от
изменения политического строя общества. Он очень хорошо
понимал, что политическая власть, материальное благосостоя¬
ние и образованность соединены неразрывно. «Кто находится
в нищете, — полагал Чернышевский, — тот не может развить
своих умственных сил»1 2. «Им очень трудно найти время и
средства для учения» 3. Да к тому же эксплоататорские сосло¬
вия «не допустят серьёзных забот о просвещении парий» 4, ибо
все выгоды, извлекаемые господствующими сословиями, осно¬
вываются и на невежестве парий. Поэтому наиболее верным
и надёжным средством к просвещению и улучшению мате¬
риального положения угнетённых Чернышевский считал свер¬
1	Н. Г. Чернышевский, Полное собрание сочинений, т. IV, стр. 253—254.
2	Н. Г. Чернышевский, Полное собрание сочинений, т. VI, стр, 81.
3	Н. Г. Чернышевский, Полное собрание сочинений, т. Ill, стр. 549.
4	Там же.
418

жение царизма и захват политической власти самими просто¬
людинами.
«Кто не пользуется политическою властью, тот не может
спастись от угнетения, т. е. от нищеты, т. е. и от невеже¬
ства» х, — писал Чернышевский в 1860 г.
Не только явления природы, общества, но и само челове¬
ческое мышление, учил Чернышевский, развивается на основе
всеобщей связи и обусловленности. Научные и философские
системы возникали и развивались не изолированно друг от
друга, а в исторической связи между собой. Зародыши более
поздних философских систем можно встретить в содержании
ранних систем. Вместе с тем для правильного познания фило¬
софских систем недостаточно видеть их связь между собою.
Никогда не нужно забывать о связи тех или иных философ¬
ских систем «с духом времени и общества, в котором они раз¬
вились», ибо это часто забываемое отношение обнаруживало
всегда решительное влияние на их характер. Философия
больше, нежели какая частная наука, является «дочерью эпохи
и нации, среди которой возникает» 1 2.
Большой интерес представляет решение Чернышевским во¬
проса о взаимодействии и взаимообусловленности теории и
истории предмета на примере искусства. В статье «О поэзии»
(1855) он писал:
«История искусства служит основанием теории искусства,
потом теория искусства помогает более совершенной, более
полной обработке истории его; лучшая обработка истории по¬
служит дальнейшему усовершенствованию теории, и так да¬
лее, до бесконечности будет продолжаться это взаимодействие
на обоюдную пользу истории и теории, пока люди будут изу¬
чать факты и делать из них выводы, а не обратятся в ходячие
хронологические таблицы и библиографические реестры, ли¬
шённые потребности мыслить и способности соображать. Без
истории предмета нет теории предмета; но и без теории пред¬
мета нет даже мысли об его истории, потому что нет понятия
о предмете, его значении и границах» 3.
Эти положения свидетельствуют о том, что Чернышевский,
во-первых, материалистически решал вопрос об основании
теории любого предмета. В основу теории он брал действитель¬
ные, существовавшие или существующие факты, события:
«Для того, чтоб образовался ясный и правильный взгляд,
нужны факты». Теоретические выводы следует делать только
на основе изучения фактов действительной жизни. Во-вторых,
теоретические выводы только в том случае будут научными,
если они являются результатом изучения предметов в их
историческом развитии. «Без истории предмета нет теории
1	Н. Г. Чернышевский, Полное собрание сочинений, т. VI, стр. 81.
2	Н. Г. Чернышевский, Полное собрание сочинений, т. III, стр. 771.
а Н. Г. Чернышевский. Статьи по эстетике, стр. 260—261,
419

предмета». В-третьих, сама, история того или иного предмета
может быть научной и может плодотворно разрабатываться
только при. условии, если факты, ею излагаемые, освещаются
светрм террин, осмысливаются, в , еврей развивающейся суЩг
ности, ибо «без теории предмета нет даже мысли об его исто¬
рии, потому что цет понятия о предмете, его эндчении и, грани¬
цах». В-четвертых, только непрерывное взаимодействие тео¬
рии и истории, любого предмета .является залогом. прогрессив-
нргр 'развития , ца обоюдную пользу и истории ■ и теории. ;	,
Диалектический анализ многообразных явлений действи¬
тельности д их взаимной связи позволил Чернышевскому глу¬
боко убедиться в том, что жизнь не стоит на месте, что всё
подвержено закону изменения, развития. Вмире «.. .всё раз¬
вирается, происходит через развитие» — записывал молодой
Чернышевский в свой университетский дневник. «Жизнь есть
ряд перемен.. .. всё в мире изменяется» — писал он в «Очер¬
ках гоголевского периода русской литературы».., Непрерывное
изменение,является pjбгцим законом, «которому подчинено раз¬
витие всего материального ц нравственного мира», законом,
действующим .«столь же, неизменно и неизбежно,' как, 'зркон
тяготения или причинной связи» Движение, развитие есть
неотъемлемое свойство материи, и оно так же безначально и
бесконечно, как и сама материя, учил Чернышевский в своих
философских произведениях.
Всеобщность диалектического принципа развития Черны¬
шевский показывална примерах развития планет, возникнове¬
ния органической природы из неорганической,, эволюции жи¬
вотного царства, физической жизни человека, его языка, обще¬
ственных учреждений,, человеческих. цредставлений ,и. поня¬
тий и т. Д.,. „	О - ,’,"/0 ' ■	.	"
. В полном, соответствии с научным естествознанием Черны-
шевский полагал, что, природ а имеет великую историю разви¬
тия, изменяется не только в пространстве, но и во времени,
что она живёт непрерывным .процессом движения, возникно¬
вения, изменения и уничтожения, процессом обновления.
«Вместо увядших произведений своих, она, рождает новые» 4.
Поэтому Чернышевский требовал, чтобы.явления,природы .рарг
сматривались не только д, цх взаимной связи, и взаимообуслов’
ленности, но и в их возникновении, движении, изменении, раз¬
витии и уничтожении.	v.
'' Опираясь на, ,дандае|,1ест'ественнь1х.,наук,, Черныщевркий, в
противоположность метафизическому , взгляду, ‘ представлял
себе развитие в природе не как повторение, а как постулат
дельное движение, как развитие по.восходящей линии,от низ,-
> Н. г! Чернышевский, Полнбе собрание сочинений, т. I, 1^39, стр. 194.,
2	fi\. Г^1Чер^ыргевркий,: Цс>лц^ собрание, сочинений, ,т,, JI,?дтр, 122.. «
3	//. /’.Избранные философские сочинения.стр. 183;
4	Н. Г. Чернрциеасрий, .Статьи, по. эстетике,стр. 72........	“
■4Й0

шего к высшему и от простого к сложному. От раскалённых
газовых масс, которым предшествовал бесконечный рйд!форм
развития материи, до образования растительной й животной
жизни на нашей планете, «от1 ленивого1 моллюска, почти при¬
кованного к месту, через высшие формы организма до млеко¬
питающих» и человека — таковы основные вехи поступатель¬
ного развития в природе. Между этими вехами, говорит Чер¬
нышевский, наука открыла: множество переходных форм,
являющихся звеньями В'общей цепи длительного1 прогрессив¬
ного исторического развития. При этом Чернышевский апел¬
лирует к наукам, только что возникшим, но чрезвычайно важ¬
ным в деле обоснования теории развития, в частности к
эмбриологии. «В наиболее развитых формах своих, — писал
автор «Антропологического принципа в философии»; -^живот¬
ный организм' чрезвычайно отличается от |растения; но чита¬
тель знает, что млекопитающее и птица связаны с раститель¬
ным царством множеством переходных г форм, по которым
можно проследить все степени развития... Если некоторые
животные почти ничем не отличаются от растений в эпоху
полного развития своего организма, то в первое время своего
существования все животные почти одинаковы с растениями
в первой пор© их роста; зародышем: животного и. растения оди¬
наково1 служит ячейка; ячейка, служащая зародышем живот¬
ного, так похожа на ячейку, служащую зародышем растения,
что трудно и отличить их» >. Чернышевский независимо от
Энгельса правильно понял значение эмбриологии для обосно¬
вания теории развития.	■ Л L
Прогрессивное развитие природы Чернышевский рассматри¬
вал как развитие, осуществляющееся в порядке отрицания
отрицания. Веб’ явления в природе находятся в процессе про¬
тиворечивого развития и проходят ряд состояний; каждое из
которых отрицает предшествующее и противоположно ему.
Повсюду; говорит Чернышевский, мы видим «неизменную вер¬
ность развития одному и тому же закону: высшая степень раз¬
вития представляется по форме возвращением к первобыт¬
ному началу развития.1 Само1 собою 1 разумеется, — подчёрки¬
вает Чернышевский, и это очень важно, — что при сходстве
фбрмы,’ содержание в конце безмерно богаче и выше, нежели
вначале; ..» * 2	■ ■''1:в•;-'■ ■■
Закон отрицания Чернышевский, подобно Энгельсу, спра¬
ведливо называл «всеобщим»;1 «повсеместным»: законом раз¬
вития, действующим столь же неизбежно; как закон тяготения
или причинной связи. «Повторяем, — писал он, — что если кто-
нибудь не захочет согласиться па признание всеобщего и неиз¬
менного господства этой нормы во всех без исключения явле¬
1, Н. Г. Чернышевский, Полное собрание сочинений, т. VI, стр. ,222.
2	Н. Г. Чернышевский, Полное собрание сочинений, т. IV, cjp. 313.
421

ниях материального и нравственного, индивидуального и обще¬
ственного бытия, тот сделает нам большое одолжение, указав
хотя один факт, который не был бы подчинён этому решительно
всеобщему закону» *. Понятно, что, обнаруживая действие это¬
го общего закона в самых различных сферах природы, Чер¬
нышевский не ставил перед собой задачи выяснения особых
законов развития каждого специального процесса.
В тесной связи с характеристикой закона отрицания Черны¬
шевский даёт глубокую для того времени трактовку законо¬
мерности качественных изменений. Некоторые исследователи
ошибочно полагают, будто Чернышевский неизменно сводил
развитие явлений природы к чисто количественным измене¬
ниям и не признавал перехода количественных изменений е
качественные. В доказательство этого обычно ссылаются на
ряд положений и примеров Чернышевского из работы «Антро¬
пологический принцип в философии». Приводят, в частности,
рассуждение Чернышевского в названном труде: «Дерево отли¬
чается от какой-нибудь неорганической кислоты собственно
тем, что кислота эта комбинация не многосложная, а дерево —
соединение многих многосложных комбинаций. Это как будто
разница между 2 и 200, — разница количественная, не боль¬
ше» 1 2, — и делают из данного рассуждения заключение: Чер¬
нышевский не видит качественного различия между деревом
и кислотой. Или перевёртывают ещё две страницы труда Чер¬
нышевского и указывают, как на сильнейшее доказательство
в пользу своего заключения, на следующее положение: «Сло¬
вом сказать, разница между царством неорганической природы
и растительным царством подобна различию между маленькою
травкою и огромным деревом: это разница по количеству, по
интенсивности, по многосложности, а не по основным свойствам
явления: былинка состоит из тех же частиц и живёт по тем же
законам, как дуб...» 3
Но такое заключение не имеет под собой сколько-нибудь
серьёзных, действительных оснований. Нельзя выхватывать те
или иные положения мыслителя из общего контекста его труда
и рассматривать изолированно, в отрыве от других положений
и от главных идей автора.
Одной из главных идей, проводимых через всю книгу «Ан¬
тропологический принцип в философии», является идея о ма¬
териальном единстве мира. Чернышевский в работе «Антропо¬
логический принцип в философии» дал научное для своего вре¬
мени обоснование этого важнейшего положения философского
материализма. Конкретно-историческая обстановка на фило¬
софском фронте в то время побуждала Чернышевского в борь¬
бе против воинствующего идеализма налегать больше на обо¬
1	Н. Г. Чернышевский, Полное собрание сочинений, т. IV, стр. 320.
2	Н. Г. Чернышевский, Полное собрание сочинений, т. VI, стр. 198.
3	Там же, стр. 200.
422

снование принципа материального единства мира, нежели на
качественное многообразие последнего. Чернышевский на про¬
тяжении всего своего труда борется против сверхъестествен¬
ного объяснения какой бы то ни было области природы и чело¬
веческой жизни, против привлечения бога к объяснению про¬
исхождения жизни. Он решительно выступает против метафи¬
зиков и идеалистов, отделявших непроходимой пропастью
органический мир от неорганического, растения от минералов,
животную жизнь от растительной, человека от животных.
Опираясь на научное естествознание, он всюду в разнообраз¬
ных, качественно разнородных явлениях природы обнаружи¬
вает и подчёркивает материальное единство мира и законов его
развития. Вот для чего понадобились Чернышевскому приве¬
дённые выше и подобные им резко сформулированные поло¬
жения и примеры. Но это нисколько не значит, что Чернышев¬
ский не видел качественных различий между предметами и
явлениями природы, между растением и камнем, между бы¬
линкой и дубом, между животным и растением и т. д. и не
признавал перехода количественных изменений в качествен¬
ные. Материю он понимал как единство в многообразии.
«Мы видим горы, равнины; — писал Чернышевский в замет¬
ках на книгу «Энергия в природе» Карпентера, — на горах и
на равнинах видим камни, глину, песок; мы видим леса, поля;
в лесах видим деревья, на деревьях листья; на полях видим
траву, цветы; в лесах, на полях видим млекопитающих, птиц;
всё это и подобные им предметы и живые существа — пред¬
меты и существа, изучаемые естествознанием. Оно подводит
все эти предметы и существа под общее понятие существ ма¬
териальных и на своём техническом языке выражается о них,
что они — разнообразные комбинации материи» *.
В той же работе «Антропологический принцип в философии»,
рассматривая температурные изменения воды, Чернышевский
делает ясный, прямой вывод о переходе количества в качество.
«Когда вода, по каким бы то ни было обстоятельствам, обна¬
руживает очень мало теплоты, она бывает твёрдым телом —
льдом; обнаруживая несколько больше теплоты, она бывает
жидкостью; а когда в ней теплоты очень много, она становится
паром. В этих трёх состояниях, — говорит Чернышевский, —
одно и то же качество обнаруживается тремя порядками со¬
вершенно различных явлений... разветвляется на три качества
просто по различию количества, в каком обнаруживается: ко¬
личественное различие переходит в качественное различие» 1 2.
Когда Чернышевский говорит о различии предметов и явле¬
ний «по количеству, по интенсивности, по многосложности»,
то он, несомненно, имеет в виду не только увеличение или
1	Н. Г. Чернышевский, Избранные философские сочинения, стр. 488—48Э.
2	Н. Г. Чернышевский, Полное собрание сочинений, т. VI, стр. 196.
423

'УМёИьшейие; прибавление или1 убавление их в процессе разви¬
тий; но и качественное Их Превращение и различие: «. . .про¬
стые или составленные из них1 сложные тела, входя между
•собою в химические ' соединения, Вообще дают 1 в продукте
тело, обнаруживающее такие качества,•' каких не обнаружи¬
вали составные его части', когда находились порознь. Тай,
например, -t- Говорит Чернышевский, — из соединения в из¬
вестной Пропорции водорода : й1! кислорода Образуется вода,
имеющая множество таких качеств, которых не было Заметно
ни в кислороде, ни в водороде»1.	:	■
Каждое тело, говорит Чернышевский, постоянно находится
в химическом процессе. Но сам химический процесс представ¬
ляет собой сочетание медленных изменений и изменений бы¬
стрых. При медленном, слабом ходе химического процесса
■ изменения «обнаруживаются' С" микроскопической ! слабостью,
'кбтЪрйя- в '^ЖиТёйском' быту ' сюНерГНённо ' Неуловима»'1 2'. Здесь
происходят лишь количественные изменения. Но слабый ход
Процесса' м'оЖёт смениться быстрым, сильным,' и лсЯмо собой)
-разумёётёя; что',' находясь- :в: таком быстром- и' многосложном
химическом процессе, Тела обнаруживают Такие качества, КОТО¬
РЫХ не проявляют При ' процессах менее быстрых й сложных»».
«Химия, — писал' Чернышевский, — составляет едва ли не
лучшую славу НаШёго века» ♦..'Её Данными он доказывал мате¬
риальное ёДинётвомйра И Диалектический характер процессов
•развития в природе. ':ю..--
Вышеприведённые примеры И положения опровергают оши¬
бочное мНеййе о том, будто Чернышевский сводил развитие ж
чисто количественным изменениям.	'■
- Отстаивая принцип прогрессивного развития в природе,
Чернышевский доказывал, что в Хбде развитий всегда ро¬
ждается что-либоновое: Он, ’ например, критиковал тех, кото¬
рые считали, что каждая Порода Животных неизменна; Что от¬
дельное животное Может иметь свою историю, но Природа
остаётся без истории: «на наших глазах,— отмечал Черны¬
шевский, — совершенствуются целые породы животных: на¬
пример, улучшается порода лошадей или рогатого скота в из¬
вестной стране., f Животные доступны развитию не только ин¬
дивидуумами, а целыми породами» 5.
Нельзя считать' Случайностью тот факт/ что философские
противники Чернышевского нападали и на еТо тезис б пере¬
ходе количественных изменений в качественные. Так; профес¬
сор Киевской духовной академии ЮркевиЧ, Выступивший с
целью опровергнуть «Антропологический принцип в филдсо-
1	7f. Г;1 -ЧёрНышёвскай; ' Полное собрание сочинений, т. VI, стр.197^ -
2	Там же, стр. 198—199.
•	3 4 Там же, стр. 200.	>...
4	Там же, стр. 201,	.
5	Там же, стр.‘223,
424

фии», видел методологическое основание материалистической
теории познания Чернышевского не только в том, что Черны¬
шевский поставил психическую жизнь человека в зависимость
от фйзическбй, но и в том, «что в вещах количественное разли¬
чие превращается в качественное», что «количественные раз¬
ности в движениях нерва йерёходят в разности качественные,
то-есть в ощущения»1. Юркевич понимал; что Чернышевский
рассматривал переход от внешнего, физического движения к
ощущению, к психическому как переход материального движе¬
ния в новое качественное состояние.
' В силу обстоятельств и особенностей борьбы в области фи¬
лософий в 50—60-х годах1 й России этот принцип дйалектикй
(переход количественных изменений в качественные) не по¬
лучил В трудах Чернышевского развёрнутой характеристики и
‘широкого применения при изучении явлений природы й обще¬
ства'. ''"	' "
Часто спрашивают: йрйзнавал Лй ЧёрнышёвСкий диалекти¬
ческий принцип единства и борьбы противоположностей? Да.
Вслед за Герценом и Белинским Чернышевский в общем виде
признавал развитие как борьбу противоположностей и видел
! источник : развития в борьбе Противоречивых сил. Однако этот
принцип йё' нашёл в работах Чернышевского обоснования и
применения. Чернышевский не дошёл до понимания единства
и борьбы противоположностей как сути диалектики.
В подготовительной работе к магистерской диссертации — в
статье «Критический взгляд на*совреМепныс эстетические по¬
нятия» (1854) — Чернышевский говорит о борьбе противопо¬
ложностей ещё в самой общёй форме; «В природе нечего
искать идей: в ней разнородная материя с разнородными каче¬
ствами; они сталкиваются — начинается жизнь природы» 2.
Более подробно останавливается он на этом важном элементе
диалектйки в статье1 «Экономическая деятельность и законода¬
тельство» (1859). «Часть природы, человек старается переде¬
лать сообразно себе остальные части. Если вы хотите придать
философское выражение этому закону, вы увидите в нём тог
же самый закон, по'которому теплое тело стремится разлить
свою теплоту на всё окружающее, лишённое теплоты; тот са¬
мый закон, по которому проникается электричеством всё, со¬
прикасающееся с телом, в котором развивается электрйчество.
Каждый процесс природы стремится охватить 'всю природу...
И особенного тут нет ничего, если одна Часть .природы, одна её
сила борется против других: всё 'силы при род Ы так действуют,
все они в борьбе между собою» s.
•'	1 «Русский вестник», 1861, № 4, статья П. Юркевйча «Из науки о че¬
ловеческом духе», стр. 100.
. ■' i н. Г. Чернышевский, Статьи по эстетике, стр. 179.
э	Н. Г. Чернышевский, Полное собрание сочинений, т. IV, стр. 459—460.
‘425

В повести «Алферьев» (1863), написанной в Петропавлов¬
ской крепости, Чернышевский ещё резче и точнее формули¬
рует принцип развития через борьбу противоположностей:
«Всякая жизнь есть поляризация. В магнетизме, в электри¬
честве, в Ньютоновом законе, — всюду вы видите раздвоение
силы, стремящейся по противоположным направлениям и из
противоположных направлений соединяющейся в одно явле¬
ние» 1... Это заявление Чернышевского, высказанное устами
Алферьева, героя повести, некоторые исследователи творчества
Чернышевского склонны рассматривать как случайное, единич¬
ное, всерьёз не осознанное мыслителем и потому не характер¬
ное для его философских воззрений. С такой оценкой согла¬
ситься нельзя. Мысль о борьбе противоположностей даётся
Чернышевским и дальше в названной повести. В органической
связи с нею находится рассуждение автора повести о роли
классовой борьбы в общественном развитии. «Никогда ника¬
кой класс людей, — читаем мы в повести «Алферьев», — не
приобретал лучшего положения от других, — каждый должен
сам приобретать с боя... всё хорошее настоящее приобретено
борьбою с лишениями людей, готовивших его; и лучшее бу¬
дущее должно готовиться точно так же» 1 2. Так Чернышевский
'переводил диалектику борьбы' противоположностей на язык
революционной политики.
Революционер Чернышевский и в Петропавловской крепости
продолжал звать передовых русских людей к революционной
борьбе против старого строя, доказывая при помощи диалекти¬
ки полную законность и правомерность этой священной борьбы.
Однако Чернышевский не дошёл до понимания единства
и борьбы противоположностей как сути диалектики.
Несомненно, что одной из важных причин непризнания Чер¬
нышевским теории естественного отбрра Дарвина было непо¬
нимание им единства и борьбы противоположностей как источ¬
ника развития природы.
Н. Г. Чернышевский был крупнейшим политическим мысли¬
телем России в разночинский период освободительного движе¬
ния. Его могучий разум трудился не столько над раскрытием
диалектических процессов, совершающихся в природе, сколько
над тем, чтобы верно познать эти процессы в развитии обще¬
ства. «Как ни возвышенно зрелище небесных тел, — писал он в
1856 г., — как ни восхитительны величественные или очарова¬
тельные картины природы, человек важнее, интереснее всего
для человека. Потому, как ни высок интерес, возбуждаемый
астрономиею, как ни привлекательны естественные науки, важ¬
нейшею, коренною наукою остаётся и останется навсегда наука
1	И. Г. Чернышевский, Алферьев, изд. Общества политкаторжан, 1933,
стр. 72.
2	Н. Г. Чернышевский, Неопубликованные произведения, Саратов 1939,
стр. 77.
426

о человеке» человеческом обществе. Именно в этой области
диалектическая мысль Чернышевского получила наибольшую
конкретизацию.
Каковы характерные черты развития общества в истолкова¬
нии Чернышевского? Какие стороны общественного развития
привлекали наибольшее его внимание?
Чернышевский рассматривал общественное развитие как
развитие прогрессивно-поступательное от низших форм к выс¬
шим формам жизни. Отвергать закон прогрессивного развития
в обществе, писал он, «такая же нелепость, как отвергать силу
тяготения, или силу химического сродства» 1 2 в природе. Посту¬
пательное развитие общества осуществляется, полагал Черны¬
шевский, вопреки всем препятствиям, как необходимость, вро¬
де необходимости рекам стекать с возвышенностей в низмен¬
ности, водяным парам подниматься вверх, дождю падать вниз.
При этом Чернышевский отмечал, что «элементы и процессы в
истории общества гораздо сложнее, нежели в истории приро¬
ды» 3, и уяснение их требует большого труда.
Прогрессивное развитие в обществе, говорил Чернышевский,
не есть прямолинейное движение вперёд. «Глупо думать, что
человечество может идти прямо и ровно, когда это до сих пор
никогда не бывало» 4. Только в делах и событиях неважных
развитие может итти «без остановок, без неудач, без поворо¬
тов к старому» 5 6. Что касается дел и событий сложных и важ¬
ных, то в них «успех достигается после длинного ряда неудач
и за каждым движением вперёд следует реакция, теснящая
дело назад с таким упорством, что преодолевается только чрез¬
вычайным напряжением сил, за которым, конечно, следует
утомление с новым преобладанием реакции. Есть люди, кото¬
рые не ждут успеха ни при каком отдельном факте, а знают
только, что в окончательном результате будет успех» е.
Ленин, воспитывая и обучая большевистских революционе¬
ров, не раз приводил замечательное по своей научной глубине
диалектическое положение Чернышевского о том, что «истори¬
ческий путь — не тротуар Невского проспекта; он идёт цели¬
ком через поля, то пыльные, то грязные, то через болота, то
через дебри» 7.
«От неудач унывать нечего, их надобно предвидеть», — го¬
варивал Чернышевский, когда кто-либо из его соратников под¬
давался унынию. Каждым своим выступлением — в подцен¬
зурной печати, в нелегальных прокламациях, в устном обще-
1	Н. Г, Чернышевский, Полное собрание сочинений, т. 1,1906, стр. 223.
2	Н. Г. Чернышевский, Полное собрание сочинений, т. V, стр. 490.
3	Там же.
4	Н. Г. Чернышевский, Полное собрание сочинений^ т. I, 1939, стр. 357.
6	Н. Г. Чернышевский, Полное собрание сочинений, т. VII, стр. 631.
6	Там же, стр. 631—632.
7	И. Г. Чернышевский, Полное собрание сочинений, т. VIII, стр. 37—38.
427

«ии — Чернышевский призывал революционных борцов к стой*
кости и терпению. Что касается самого Чернышевского, то не
было случая за всю его сознательную жизнь, чтобы он пал
духом при неудачах. Вера в исторический прогресс,- теорети-
.чески обоснованная с помощью диалектики, давала силу 'его
духу при самых тяжёлых’обстоятельствах. Он был одним из
величайших исторических оптимистов. На эту черту воззрения
Чернышевского и других революционных просветителей 60-х
годов неоднократно указывал Ленин, обращая внимание и на
тот важный: факт,; что исторический оптимизм является общей
чертой И1 для :революционных ’русских "демократов; 60-х годов
и для русских марксистов.
Отвергая, метафизический взгляд о прямолинейности обще¬
ственного развития, Чернышевский неопровержимо доказал,
что общество, как и природа, развивается согласно диалекти¬
ческому закону ’ отрицания отрицания. Он дал: закону отрица¬
ния такую трактовку и такое применение,: о котором и не помы¬
шлял остановившийся на полдороге Гегель. Чернышевский
смело использовал диалектическое отрицание как мощное тео¬
ретическое оружие не только в освещении прошлой > истории,
но и главным образом в борьбе за будущее, за социалистиче¬
ское преобразование общества. - :	’	:
На основе огромного материала, собранного русской и евро¬
пейской исторической наукой, Чернышевский доказывал, что
все народы в процессе своего исторического развития прошли
этап родового общинного строя, что «каждый народ/ сначала
находясь на степени пастушеского быта, незнакомого или мало
знакомого с земледелием, не знает частной поземельной соб¬
ственности — только целый округ, занимаемый племенем, со¬
ставляет собственность этого племени, и находится в общем
владении у всех членов его»Л : Общинное владение землёй
было низшей/ первобытной формойщоземельной собственности.
«Но потом при дальнейшем историческом движении, оно мало-
помалу выходило из обычая, уступая место частной поземель¬
ной собственности»1 2: В сравнений с первобытной, общинной
собственностью частная собственность является шагом вперёд
в развитии земледелия, но одновременно она является и про¬
тивоположной формой, отрицающей' общинную.; Остановится
ли развитие на этой форме? Нет, не остановится. Если «повсю¬
ду высшая степень развития представляется по форме возвра¬
щением' к первобытной форме, которая заменялась противопо¬
ложною на средней степени развития» 3, то и в процессе разви¬
тия поземельных отношений частная собственность как сред¬
няя ступень развития неизбежно заменяется высшей формой —
1	Н. Г. Чернышевский^ Полное собрание сочинений, т. I, стр. 428—429.
2	Н. Г. Чернышевский, Полное собрание сочинений, т. IV, стр. 308.
а Там же, стр. 320.	и
,428

общественной собственностью на землю и другие средства
производства, которая повторит : по-- форме некоторые черты
низшей первобытной формы . поземельных отношений. «Ведь
именно потому, /именно потому; именно- потому, — настаивает
Чернышевский, — что общинное владение есть первобытная
формами надобно думать, что высшему периоду развития по¬
земельных отношений-йельзя,,обойтись без этой формы» *,
Разумеется, Чернышевский, далёк был от.того, чтобы ото¬
ждествлять свой экономический идеал будущего с существо¬
вавшей; в его время в России, крестьянской общиной. Осуждая
аграрно-общинный : мистицизм ■ «славянофилов»., он указывал:
«Эти:люди не заметили,;что с развитием..цивилизации, об¬
щинность владения исчезает и у: славян, как исчезала повсю¬
ду... Мы не, можем, здесь, рассматривать, каковы;экономи|Че-
ские идеалы будущего ;-тп но все согласны, в том, что, было. бы
(Мало утешительного представлять себе; будущее в .таком виде,
в, каком представляется нам; Европа: V—X веков- Идеалы бу¬
дущего осуществляются . развитием .цивилизации, а не бесплод¬
ным хвастовством, остатками исчезающего давно-прошедще-
го»2. Он неоднократно указывал на то, что наличие в тех или
ИНЫХ странах значительных остатков старины, вроде сельской
общины, свидетельствует о медленности, и, вялости их истори¬
ческого развития.

! Высшая форма , развития поземельных отношений, говорит
Чернышевский, будет лишь по форме сходной с. низшим, пер¬
вобытным, общинным владением. По оца наступит неизбежно,
ибо частная собственность, превращается, в, оковы для .развития
производства.,,В парцеллярных хозяйствах невозможно при¬
менение не ■ только, парового плуга и других современных седь-
скохозяйственцых орудий,.цр и правильных. севооборотов, удо¬
брений, рационального, скотоводства, орошения и > осушения
ИТ.Д.	::-Д/!ДиС а,;:.:--".,/-'.,;'	.. ■	!
«Земледелие в Западной Европе уже вступает^ и у нас,со
временем вступит, на,ту.студень; развития^когда производство
усиливается введением машин и приложением .других спосог
бов> требующих значительного размера в хозяйстве, к которо¬
му они. прилагаются» 3, С другой стороны, говорит Чернышев¬
ский, Iв . хозяйстве, основанном на частной,земельной собствен¬
ности, происходит разорение и обнищание мелких владельцев,
ибо благодаря безграничной конкуренции и стихийно происхо¬
дящей концентрации земель в немвогих руках «имущему при¬
бавится, а? от:неимущего отнимется и то, что юнимеет». При
общественной же еобственностиша'Землю вместе с усовершен¬
ствованием производства будетрасти и благоденствие,трудя¬
j Н. Г- Чернышевский, Полное собрание сочинений, т. IV, стр. 331.'
' ' r'ff- p т/йрйЫшёвск/Ы, Полное собраКие сочинений, ' Т. I, 1906,
стр. 429	430.	: : . •	,, , ,	■	!
Чурншиевркий^ Долнбе,'ерф^ани© ррчидении, ,т, III, стр. £74.

щихся. Чернышевский был глубоко уверен в неизбежной гибе¬
ли и крепостнических и капиталистических порядков, в неиз¬
бежной замене их новыми, социалистическими порядками; ибо,
полагал он, существующее отрицается самим развитием, поро¬
ждающим новое.
В диалектическом обосновании исторической преемственно¬
сти форм поземельной собственности Чернышевский близок к
Энгельсу. Сравнение вышеприведённых рассуждений Черны¬
шевского с известными положениями Энгельса в «Анти-Дюрин¬
ге» убеждает нас в этом. Энгельс писал: «Все культурные на¬
роды начинают с общинной собственности на землю. У всех
народов, перешагнувших уже через известную ступень перво¬
бытного состояния, общинная собственность на землю стано¬
вится в ходе развития земледелия оковами для производства.
Она уничтожается, подвергается отрицанию и, после более или
менее долгих промежуточных стадий, превращается в частную
собственность. Но на более высокой ступени развития земле¬
делия, достигаемой благодаря самой же частной собственности
на землю* частная собственность, наоборот, становится око¬
вами для производства, как это наблюдается теперь и в мел¬
ком и в крупном землевладении. Отсюда необходимо возни¬
кает требование — подвергнуть отрицанию теперь уже частную
земельную собственность, превратить ее снова в общую соб¬
ственность. Но это требование означает не восстановление пер¬
вобытной общинной собственности на землю, а установление
гораздо более высокой, более развитой формы общего владе¬
ния, которая не только не станет помехой для производства, а,
напротив, впервые освободит последнее от стесняющих его
оков и даст ему возможность полностью использовать совре¬
менные химические открытия и механические изобретения» Ч
Следует отметить некоторое чрезмерное тяготение Черны¬
шевского к трёхчленной формуле в трактовке развития; не все
пр(имеры,; приводимые им, являются убедительными и обосно¬
ванными. Но при этом троичность развития он никогда не воз¬
водил в абсолют. Наоборот, он на ряде фактов показывает, что
в процессе развития явлений природы и общества прохожде¬
ние всех ступеней при разных условиях не обязательно.
Одной из важных новых мыслей в работах Чернышевского
является высказанное им положение, что развитие при благо¬
приятных обстоятельствах может совершаться путём перехода
от низшей ступени к высшей, «минуя средние моменты или по
крайней мере чрезвычайно сокращая их продолжительность и
лишая их всякой ощутительной интенсивности»2.
Длинен был путь человечества к изготовлению фосфорной
спички. Но спичка помогает ускорить воспламенение дерева.
Дерево и само по себе может дойти до самовоспламенения, но
1	Ф. Энгельс, Анти-Дюринг, 1948, стр. 130.	' .
3	И. Г. Чернышевский, Полное собрание сочинений, т. IV, стр. 322.
430

При этом оно проходит множество ступеней: нагромождение
деревьев в кучу, проникновение дерева сыростью, гниение
(разложение с поглощением кислорода), брожение, просыха¬
ние, образование чёрного угля, превращение чёрного угля в
раскалённый красный уголь, появление пламени. «Какая длин¬
ная постепенность, как много степеней... Этот путь, — говорит
Чернышевский, — так длинен и труден, что мы не знаем, уда¬
валось ли разным массам дерева достичь горения по такому
пути хоть пять или шесть раз от самого начала лесов на земле
до нашего времени... Каково же было бы нам, людям, если
бы каждый раз, когда нужно нам пламя, мы должны были бы
ждать, пока успеем пропитать сыростью огромную массу дере¬
ва, потом она станет гнить, начнёт бродить и т. д. Не только
пришлось бы тогда роду человеческому вымереть всему, не от¬
ведав ни щей, ни супа, вымереть с отмёрзлыми ушами и паль¬
цами от первой суровой ночи»... 1 Изобретя спички, люди по¬
лучают воспламенение дерева, минуя те ступени, которые не¬
обходимы в естественных условиях. Так в процессе практиче¬
ской деятельности, писал Чернышевский, человек научался
пользоваться выгодами ускоренного развития явлений при¬
роды и общественной жизни.
Известно, например, что процесс возникновения и развития
письма исторически прошёл ряд длительных по времени сту¬
пеней. Но кому придёт в голову, что когда европейцы примутся
образовывать дикарей, вовсе не умеющих писать, то сначала
будут учить их изображению самых предметов, потом иерогли¬
фам, затем китайским знакам, потом письму по семитической
алфавитной системе с записью только гласных и пропуском со¬
гласных звуков и, наконец, современному европейскому
письму.
«История,—'резюмировал Чернышевский, — как бабушка,
страшно любит младших внучат» 2.
Исходя из такого понимания развития, Чернышевский и соз¬
дал свою оригинальную теорию о возможности некапиталисти¬
ческого развития России от феодально-крепостнического строя
к социализму через... крестьянскую общину. Эта теория из¬
вестна, и на её разборе нет надобности останавливаться. Она
ошибочна. Она свидетельствует о том, что Чернышевский хотя
и рассматривал социализм как закономерную ступень в эконо¬
мическом развитии общества, хотя и требовал для осуществле¬
ния социализма революционного насилия, всё же не был науч¬
ным социалистом, и его социалистические воззрения не выхо¬
дили за пределы утопического социализма.
Как могло случиться, что Чернышевский, применявший ди¬
алектику к самым разнообразным явлениям действительности
1	Н. Г. Чернышевский, Полное собрание сочинений, т. IV, стр. 323.
8	Там же, стр. 329.
431

и одержавший на этом путц немало побед над метафизикой и
софистикой своих политических противников, не сумел дойти
ДО истины в её конкретно-историческом содержании, до пони¬
мания действительных путей развитая России к социализму?
Это произошло потому, что Чернышевский не смог распростра¬
нить материализм на познание развития общества. Как извест¬
но, в понимании закономерностей общественного развития
Чернышевский стоял в основном, да идеалистических, просве¬
тительских позициях. Поэтому диалектический метод Черны¬
шевского, не обогащённый материалистическим пониманием
развития общества, страдал ограниченностью. Наиболее суще¬
ственной чертой ограниченности диалектики Чернышевского
является недостаточная разработка принципа развития как
единства и борьбы внутренних противоположностей. Широко
применяемый. Чернышевским диалектический принцип разви¬
тия через отрицание давал ему возможность верно определять
проявление и направление движения изучаемых явлений, но он
был недостаточным для того, чтобы обнажить внутренний
источник изучаемого движения. Для того чтобы проникнуть в
суть диалектического развития любого явления, надо дойти в,
раскрытий различий до ‘существённого различия, до раздвоения
единого на противоположности. Говоря' словами, , Ленина,'
«Лишь поднятые на вершину противоречия, разнообразия ста-,
новятся подвижными... й живыми по отношению одного к дру¬
гому, — приобретают ту негативность, которая, является в ну-
тренней пульсацией самодвижения и жиз¬
ненности»1.	/'
Как показал В. И, Ленин, ограниченность взглядов Черны¬
шевского была обусловлена в конечном счёте отсталостью то¬
гдашней русской жизни, уровнем и степенью развития произ¬
водительных сил, классовой борьбы, науки.	.
' Поскольку общественно-экономические отношения ц проти¬
воречия того нового строя, который вырастал из крепостного,
были ещё в зародышевом состоянии, особенно всельском хо¬
зяйстве России, постольку Черныщсвский и не мог обнаружить
внутри развивающегося капитализма в России, те, силы, кото¬
рые, способны разрушить буржуазный строй и создать социа¬
листическое ' общество,,Крепостной рабочий России, мало, чем
отличавшийся от крепостного крестьянина, йе был такой рево¬
люционной силой. И Чернышевский в своих поисках реальных
сил, могущих привести Россию к социализму,, не случайно
обратил свои взоры к крестьянской общине, Не замечая начав¬
шегося под влиянием развития капитализма процесса разло¬
жения дореформенной общины и расценивая факты классовой
диференциации внутри общины как явления единичные и слу¬
чайные, он обратил внимание главным образом на те стороны
"> В. И. Ленин, Философские тетради, 1947, стр. Ц8,>	,
43?

в сельской общине, которые хотя бы формально являются об¬
щими и для неё и для социалистического общества (общее
пользование землёй, известная демократия в решении мир¬
ских дел и т. д.). Полагая, что общинное владение, соединяя в
одном лице владельца и работника, обеспечивает относительно
наибольшее благоденствие трудящихся, Чернышевский и при¬
шёл к ошибочному выводу, что община обладает внутренней
силой, способной устоять против капитализма и, при условии
революционного свержения самодержавно-крепостнического
строя, способной воспринять положительные блага капитали¬
стической промышленности, техники и науки и повести Россию
по сокращённому пути развития к социализму. Такова одна из
важнейших причин, приведших Чернышевского не к научному
пролетарскому, а к утопическому крестьянскому социализму.
Однако Чернышевский был свободен от иллюзий западноевро¬
пейских социалистов о возможности мирного перехода обще¬
ства к социализму.
Сильной стороной воззрений Чернышевского является и то,
что вопрос об общинном владении он рассматривал не как ака¬
демический, чисто учёный вопрос, а прежде всего как вопрос
политической борьбы революционной крестьянской демократии
против крепостников-помещиков и их прислужников из лагеря
либералов. Он отдавал себе ясный отчёт в том, что мощное раз¬
витие России по пути прогресса на ближайшее десятилетие
будет основываться не на остатках далёкой старины вроде
общины, а на современной промышленности, технике и просве¬
щении народа. И он не боялся развития капитализма в России,
как впоследствии народники. Всматриваясь в предстоявшее
экономическое развитие России, Чернышевский писал в 1857 г.:
«Достоверно, что развитие экономического движения, замет¬
ным образом начинающееся у нас пробуждением духа торго¬
вой и промышленной предприимчивости, построением желез¬
ных дорог, учреждением компаний пароходства и т. д., необхо¬
димо изменит наш экономический быт, до сих пор довольство¬
вавшийся простыми формами и средствами старины. Волею
или неволею, мы должны будем в материальном быте жить,
как живут другие цивилизованные народы» *.
Диалектик Чернышевский хорошо понимал роль революци¬
онных скачков в истории человеческого общества. «Человек,
не ослеплённый идеализацией, умеющий судить о будущем по
прошлому... знает... что мирное, тихое развитие невозмож¬
но, .. что без конвульсий нет никогда ни одного шага вперёд
в истории» 1 2. В силу цензурных обстоятельств он не мог откры¬
то говорить о революции, но читатели «Современника» хорошо
понимали, что в словах «краткие периоды усиленной работы»
1	Н. Г. Чернышевский, Полное собрание сочинений, т. III, стр. 186.
2	Н. Г. Чернышевский, Полное собрание сочинений, т. I, 1939, стр. 357.
28 Из истории русской философии 433

скрывается идея революции, революционного скачка. При этом
великий революционер указывал на то, что решающие прогрес¬
сивные изменения, коренные общественные преобразования
совершались и совершаются в истории общества как раз в эти
«краткие периоды усиленной работы», т. е. в процессе револю¬
ционных скачков. «Прогресс совершается чрезвычайно медлен¬
но, в том нет спора, — писал Чернышевский в одном из своих
военно-политических обзоров в 1859 г., —но всё-таки девять
десятых частей того, в чём состоит прогресс, совершается во
время кратких периодов усиленной работы. История движется
медленно, но всё-таки почти всё своё движение производит
скачок за скачком» *.
Революционные эпохи в истории Чернышевский называл
праздничными эпохами, «периодами благородного порыва»,
«светлыми эпохами одушевлённой исторической работы». Вра¬
ги революции не раз пытались, фальсифицируя факты истории,
зачернить эти «светлые эпохи» в жизни общества как эпохи
будто бы неслыханных насилий, варварства, уничтожения
чернью цивилизации. Преодолевая препоны правительственной
цензуры, Чернышевский умело разоблачал эти клеветнические
утверждения врагов прогресса. В полном соответствии с исто¬
рическими фактами он отстаивал мысль о том, что «гуманность
разных партий была вообще пропорциональна их прогрессив¬
ности, а жестокость соразмерна отсталости» 1 2, реакционности.
«Если мы будем исследовать факты по достовернейшим памят¬
никам, мы убедимся... что, например, в те эпохи французской
истории, которые зачернены перед нами, как эпохи неслыхан¬
ных насилий и жестокостей, было совершено жестокостей и
насилий меньше, чем в эпохи, прославляемые за своё спокой¬
ствие» 3.
Чернышевский впервые в истории общественной мысли Рос¬
сии дал глубокий анализ теоретической и политической несо¬
стоятельности идеологии либерализма и реформизма, научил
русских революционеров ненавидеть либерализм. Ублюдочной
реформистской антинародной политике и тактике либералов
диалектик Чернышевский противопоставил революционную
политику и тактику.
Подготовляя передовых людей России к надвигавшейся на¬
родной революции, Чернышевский указывал, что «в историче¬
ском развитии неизбежны увлечения и ошибки», но «кто хотел
бы непременно воспрещать их, воспрещал бы вместе с ними
всякое развитие, хотел бы убивать жизнь» 4. «Политические
перевороты никогда не совершались без фактов самоуправ¬
ства, нарушавшего формы той юридической справедливости,
1	Н. Г. Чернышевский, Полное собрание сочинений, т. V, стр. 491.
2	Н. Г. Чернышевский, Полное собрание сочинений, т. VI, стр. 91.
3	Там же.
4	Н. Г. Чернышевский, Полное собрание сочинений, т. III, стр. 745.
434

какая соблюдается в спокойные времена», ибо «перевороты
волнуют народное чувство, взволнованное чувство забывает о
формах. Кто не знает этого, тот не понимает характера сил,
которыми движется история... Человек, который принимает
участие в политическом перевороте, воображая, что не будут
при нём много раз нарушаться юридические принципы спо¬
койных времён, должен быть назван идеалистом» '.
Чернышевский учил русских революционеров умению «не
терять дней, пока обстоятельства благоприятствуют делу»
(т. е. революции. — Авт.), учил «ковать железо, пока оно го¬
рячо». «Не может ковать железа тот, — указывал Чернышев¬
ский, — кто боится потревожить сонных людей стуком».
Раскрывая содержание революционного скачка и обобщая
опыт революций на Западе, Чернышевский готовил русских
революционеров к энергичному и решительному проведению
назревавшей революции в России. «Только энергия, — писал
он, — может вести к успеху... а энергия состоит в том, чтобы,
не колеблясь, принимать такие меры, какие нужны для
успеха».
Он предупреждал тех, кто колеблется между революцией
и реформой: «Если вы боитесь или отвращаетесь тех мер, ко¬
торых потребует дело, то и не принимайтесь за него и не бе¬
рите на себя ответственности руководить им, потому что вы
только испортите дело... Кто не хочет волновать народ, кому
отвратительны сцены, неразрывно связанные с возбуждением
народных страстей, тот не должен и брать на себя ведение
дела, поддержкою которого может служить только одушевле¬
ние массы» 1 2.
Так шаг за шагом Чернышевский развивал диалектический
метод своих предшественников — Белинского и Герцена, по¬
полняя «алгебру революции» новыми важными положениями
на основе опыта российского и европейского революционно¬
освободительного движения.
Ожидавшаяся в начале 60-х годов минувшего столетия на¬
родная революция не совершилась. Но идея народной рево¬
люции, обоснованная Чернышевским, и его советы о проведе¬
нии революции продолжали жить в сознании поколений рос¬
сийских революционеров. Ленин в своих статьях и выступле¬
ниях неоднократно ссылался на Чернышевского, как на на¬
стоящего революционера, и отмечал ту огромную роль, кото¬
рую сыграл Чернышевский в подготовке русской революции,
в воспитании революционного сознания передовых людей рус¬
ского общества.	,
Обстановка быстрого созревания революционного кризиса
в России после поражения царизма в Крымской войне требо¬
1	Н. Г. Чернышевский, Полное собрание сочинений, т. V, стр. 404—405.
2	Там же, стр. 407, 408.
435

вала от вождя и идеолога революционной демократии глубо¬
кого и всестороннего теоретического обоснования правомер¬
ности надвигавшейся революции против старого, изжившего
себя самодержавно-крепостнического строя. Именно в этом на¬
правлении усиленно работала диалектическая мысль Черны¬
шевского в конце 50-х и начале 60-х годов.
Чернышевский рассматривал общественное развитие как
процесс отмирания старого, отжившего и возникновения но¬
вого. В борьбе старого и нового он справедливо видел основу
содержания исторического прогресса. Из борьбы старого и
нового он выводил как неизбежность временных регрессив¬
ных, попятных движений в истории, так и неизбежность окон¬
чательной победы прогрессивных, новых сил общества над си¬
лами реакции. Смена форм в развитии общества состоит в пе¬
реходе от низшего к высшему. Старые общественные отноше¬
ния, коль скоро они переставали соответствовать новым
условиям жизни людей, заменялись в истории новыми обще¬
ственными отношениями ’.
Новое, утверждал Чернышевский, усиливается с каждым
часом за счёт распада старого и крепнет в ходе неизбежной
борьбы со старым.
Свою статью «Критика философских предубеждений против
общинного владения» (1858) Чернышевский закончил выра¬
жением непоколебимой уверенности в том, что всё старое, от¬
жившее, как бы оно сильно ни было, обречено на гибель, а
новое в борьбе со старым восторжествует. Так было, так будет
в силу неумолимого диалектического развития объективного
мира. «Вечная смена форм, вечное отвержение формы, поро¬
ждённой известным содержанием или стремлением, вследствие
усиления того же стремления, высшего развития того же со¬
держания, — кто понял этот великий, вечный, повсеместный
закон, кто приучился применять его ко всякому явлению,—
о, как спокойно призывает он шансы, которыми смущаются
другие! .. Он не жалеет ни о чём, отживающем своё время,
и говорит: «Пусть будет, что будет, а будет в конце концов
всё-таки на нашей улице праздник» * 2. Это был призыв к реши¬
тельному натиску на крепостнический строй.
Свою статью «Франция при Людовике Наполеоне», пред¬
назначавшуюся для январского номера «Современника» за
1859 г., но не увидевшую света вследствие цензурного запре¬
щения министерства иностранных дел, Чернышевский кончил
замечательным по своей ясности и силе проникновения рас¬
суждением о неодолимости Нового в общественном развитии:
«.. .мы утверждаем, что при борьбе старого порядка с новым
неизбежны рецидивы отживающих своё время бедствий...
* См. Н. Г. Чернышевский, Полное собрание сочинений, т. VI, стр. 126.
2 Н. Г. Чернышевский, Избранные философские сочинения, стр. 197.
436

Никогда ещё не было войны, в которой не потерпела бы не¬
скольких уронов побеждающая сторона... но в результате
торжество остаётся за тою стороною, которая имеет больше
сил, и силы которой с каждым годом возрастают. Будто может
прекратиться развитие новых интересов? Нет, они с каждым
днём крепнут. А если так, — возможно ли сомневаться в окон¬
чательном торжестве тех форм, какие требуются новыми инте¬
ресами? .. И не ясно ли, что чем круче средства, за которые
должен браться старый порядок вещей, чтобы удержаться
против напора новых интересов, тем яснее свидетельствуется
ими сила новых интересов? Крутые меры принимаются только
против сильного и опасного врага. И если с каждым годом
старому порядку вещей приходится принимать для своего под¬
держания меры всё более и более крутые, то не ясно ли сам
он свидетельствует этим, что сила его противников с каждым
годом увеличивается? И не приближается ли смерть его са¬
мыми теми отчаянными средствами, к которым он принуждён
прибегать для поддержания своей жизни?» 1
Через всю книгу Чернышевского «Основания политической
экономии Д. С. Милля» (1860—1861) проходит мысль о раз¬
витии нового в борьбе со старым, о неизбежной победе нового.
В своих ’примечаниях к главе «Экономический прогресс» Чер¬
нышевский писал: «Мы заметим, что прогресс улучшений в
политической и даже в экономической жизни не так безоста¬
новочен, как принято говорить об этом. Бывают иногда пе¬
риоды довольно долгого регресса... Но периоды реакции слу¬
жат только временными задержками неизбежного про¬
гресса» 1 2.
Воспитывая революционеров, Чернышевский требовал от
них, чтобы они ориентировались на прогрессивные силы
жизни, помогали им укрепиться в борьбе со старым. «Что от¬
жило свой век, к тому не обратятся живые силы, то будет
предметом любви и насыщения для людей тупых или своеко¬
рыстных; около трупа собираются только коршуны и кишат
в нём только черви» 3.
Таковы некоторые из важных положений революционной
диалектики Чернышевского, ясно свидетельствующие о том,
насколько он, продолживший материалистические и диалек¬
тические традиции Герцена и Белинского, ушёл и от Гегеля
и от Фейербаха и насколько близко он подошёл к диалектиче¬
скому материализму.
Живая диалектическая мысль Чернышевского не была сво¬
бодна от идеалистического истолкования явлений историче¬
1	Сборник «Шестидесятые годы», изд. Академии наук СССР, 1940,
стр. 16, 17.
2	Н. Г. Чернышевский, Полное собрание сочинений, т. VII, стр. 511.
3	Н. Г. Чернышевский, Полное собрание сочинений, т. VI, стр. 21,
437

ского процесса, она ещё не окончательно отмежевалась и от
метафизики.
Чернышевский вёл непримиримую борьбу за материализм
против идеализма в естествознании, сделал, в связи с этим,
некоторые важные для упрочения философского материализ¬
ма выводы. Вместе с тем, Чернышевский не сумел дать все¬
стороннего теоретического обобщения новейшим в то время
великим открытиям в естествознании. В этом сказывается
историческая ограниченность материализма и диалектики
Чернышевского.
Чернышевский был идеологом не пролетариата, а крестьян¬
ства, класса, никогда не являвшегося носителем социалисти¬
ческого способа производства. Чернышевский создал револю¬
ционно-демократическое миросозерцание, но только идеологи
и вожди пролетариата, руководители живого пролетарского
движения могли создать принципиально отличное от всех
предшествующих мировоззрений мировоззрение пролета¬
риата — диалектический материализм.
Великий русский мыслитель Чернышевский не сумел дать
цельной, стройной и до конца последовательной теории диа¬
лектики как науки на основе материализма, не сумел слить
воедино философский материализм и диалектический метод.
Но это ни в какой мере не умаляет заслуг Чернышевского. Он
сделал всё, что мог при тогдашних обстоятельствах, в деле
пересоздания диалектики на основе материализма, нацелил
её на познание настоящего и будущего в жизни народов, по¬
ставил её на службу революционной демократии. Диалектика
Чернышевского, её исторический оптимизм вооружали пере¬
довых людей России на борьбу за победу нового над старым,
невзирая ни на какие преграды и трудности.
Ленин отмечал, что Чернышевский «превосходно разби¬
рался в современной ему действительности», гениально про¬
видел в дали десятилетий великое будущее России и ускорял
его приход. Он гордо нёс знамя освобождения великого рус¬
ского народа от царизма и готовил народ к борьбе за со¬
циализм.
IV
Социологические воззрения Н. Г. Чернышевского развиты
в таких трудах, как «Антропологический принцип в филосо¬
фии», «Очерк научных понятий по некоторым вопросам все¬
общей истории» (примечания к «Всеобщей истории» Вебера),
«Критика философских предубеждений против общинного
владения», «Очерки гоголевского периода русской литера¬
туры» и многих других.
Для социологических воззрений Чернышевского характерна
борьба двух тенденций — идеалистической и материалистиче¬
438

ской, причём в конечном счёте он оставался на позициях идеа¬
листического понимания истории.
Своё учение об обществе Чернышевский строит, исходя из
анализа свойств, интересов и потребностей так называемой
«нормальной человеческой природы». Исходным пунктом Чер¬
нышевского в анализе природы человека является тезис: чело¬
век стремится к приятному, к удовольствию, к улучшению
своей жизни и избегает неприятного, неудовольствия. Это стре¬
мление человека к приятному является врождённым, неотъем¬
лемым от организма свойством человеческой натуры. Чтобы
получить ощущение приятного, «непременно нужна какая-
нибудь деятельность организма», ибо «феномен приятности или
удовольствия принадлежит той части жизненного процесса,
который называется ощущением», а ощущение возможно
только при условиях деятельности какой-либо части нашего
организма или организма в целом.
Таким образом, деятельность организма, по Чернышевскому,
выступает как источник наслаждения и обусловливается необ¬
ходимостью удовлетворения человеческих потребностей.
Каковы эти потребности? Потребности Чернышевский под¬
разделяет на два рода: 1) естественные и неотъемлемые по¬
требности человеческого организма, человеческой натуры и
2) потребности, вызываемые противоестественными условиями
человеческого существования. К первому роду потребностей
человека он относит потребность в просторном, опрятном, хо¬
рошо отапливаемом жилище, потребность в тёплой одежде, в
пище. Кроме материальных потребностей, неотъемлемой по¬
требностью человеческой природы является любознательность;
она представляет собой высшее наслаждение и становится
доступной человеку только по удовлетворении низших потреб¬
ностей, так как, «например, филооофиею или астрономиею
можно с успехом и удовольствием заниматься только при неко¬
торой свободе от материальных лишений» ’.
Отсюда Чернышевский делает вывод о том, что даже те
люди, кому интересы искусства и науки более близки и более
милы, нежели материальное благосостояние общества, — даже
и эти люди должны находить лучшим такой порядок в орга¬
низации труда в обществе, который обеспечивал бы мате¬
риальное благосостояние, удовлетворение материальных по¬
требностей людей, ибо «при материальном благосостоянии
общества наука и искусство должны развиваться успешнее,
нежели тогда, когда материальные потребности не удовлетво¬
рены» 1 2.
Необходимым условием для удовлетворения потребностей
людей является обилие всякого рода материальных благ.
1	Н. Г. Чернышевский, Полное собрание сочинений, т. VII, стр. 62.
2	Там же.
439

Последние являются результатом человеческого труда. Всё
производится трудом.
Чернышевский полагал, что труд — это физиологическая
потребность, что он доставляет человеку ощущение приятного,
удовольствия. Труд становится неприятным только тогда,
когда внешние обстоятельства неблагоприятны ему, например,
если человек трудится по внешнему принуждению и не на
себя, а на других, если пледы Труда достаются не тому, кто
трудится, а тому, кто не трудится, и, наконец, если труд изну¬
рителен для здоровья, т. е. продолжается дольше, чем необхо¬
димо для нормальной работы мускулов и мозга человека.
Так Чернышевский при помощи доводов из арсенала антро¬
пологии возвеличивает труд и людей труда. С другой стороны,
также с помощью антропологии, он осуждает праздность и
паразитизм тех, кто не трудится, кто живёт за счёт труда дру¬
гих.
При внимательном рассмотрении воззрений Чернышевского
на «нормальную природу человека» и человеческие потребно¬
сти, на роль труда в жизни человека нетрудно убедиться в
том, что, говоря о человеке вообще, он имеет в виду трудя¬
щегося человека, простолюдина, создающего своим трудом все
блага в обществе. В своём учении о человеке Чернышевский
по существу отразил антагонизм крестьянина и помещика со¬
временной ему России, обосновал законность и справедливость
борьбы трудящихся против эксплоататорского строя. К дово¬
дам антропологии Чернышевский прибегал неоднократно и
для обоснования возможности и необходимости наступления
свободного от эксплоатации социалистического строя.
Но антропологический принцип оказался в научном отноше¬
нии недостаточным, ограниченным, узким принципом: он обес¬
печивал Чернышевскому материалистическое решение вопроса
о первичности физического бытия и вторичности сознания, но
этот же принцип, при применении его к обществу, привёл Чер¬
нышевского к идеалистическому решению вопроса о соотно¬
шении общественного сознания и общественного бытия.
В большой монографии «Лессинг, его время, его жизнь и
деятельность» (1857) Чернышевский называет науку первой
виновницей прогресса, общей матерью всей деятельности че¬
ловека. «Пусть политика и промышленность шумно движутся
на первом плане в истории, история всё-таки свидетельствует,
что знание — основная сила, которой подчинены и политика, и
промышленность, и всё остальное в человеческой жизни»
В статье «О причинах падения Рима» (1861) Чернышевский
писал: «Прогресс основывается на умственном развитии; ко¬
ренная сторона его прямо и состоит в успехах и развитии зна¬
ний. . . основная сила прогресса — наука; успехи прогресса
1 И. Г. Чернышевский, Полное собрание сочинений, т. III, стр. 586.
440

соразмерны степени совершенства и степени распространён¬
ности знаний» *.
Таким образом, попытка применить доводы антропологиче¬
ского материализма к анализу истории древнего Рима привела
великого русского мыслителя к идеалистическому и метафи¬
зическому истолкованию общественной жизни. Но при этом
Чернышевский никогда не переставал быть революционным
демократом, защитником интересов трудящихся. В той же
статье о причинах падения Рима, отвергая утверждение о том,
что Рим истощил свои внутренние силы, потерял способность
к прогрессу и потому погиб, Чернышевский писал, что лишь
паразитические классы-сословия, именно рабовладельцы, а
позже — феодалы, истощили свои силы, а не народ. «Лишь
самая ничтожная доля в составе населения каждой передовой
страны могла истощить свои силы, а если брать весь народ
страны, то следует сказать, что он ещё только готовится вы¬
ступить на историческое поприще, — только ещё авангард на¬
рода, среднее сословие, уже действует на исторической арене,
да и то почти лишь только начинает действовать; а главная
масса ещё и не принималась за дело, её густые колонны ещё
только приближаются к полю исторической деятельности» 1 2.
Не может быть никакого сомнения в том, что важнейшие
положения своего учения об обществе Чернышевский сформу¬
лировал не только на основе применения принципов антропо¬
логического учения о человеке, но и на основе теоретического
осмысливания исторических событий, важнейших явлений
общественной жизни Европы и России.
Чернышевского не удовлетворяли ни философия истории Ге¬
геля, ни исторические исследования Гизо, Нибура, Шлоссера
и других историков. Названные учёные, по его мнению, сде¬
лали лишь первые значительные попытки дать человечеству
точный рассказ о его жизни. Главными недостатками их исто¬
рических трудов он считал односторонность и неполноту воз¬
зрения на жизнь человечества; у них преобладает политиче¬
ская история, т. е. рассказы о войнах и других громких собы¬
тиях. В незначительной части трудов по истории излагается
развитие умственной жизни, но эта последняя ограничена
лишь высшими классами общества. Истории нравов, обычаев,
семейных отношений уделено ещё меньше внимания. «О мате¬
риальных условиях быта, играющих едва ли не первую роль
в жизни, составляющих коренную причину почти всех явлений,
и в других высших сферах жизни, едва упоминается, да и то
самым слабым и неудовлетворительным образом, так что
лучше было бы, еслиб вовсе не упоминалось» 3.
1	Н. Г. Чернышевский, Полное собрание сочинений, т. VIII, стр. 158.
2	Там же, стр. 175.
3	Н. Г. Чернышевский, Полное собрание сочинений, т. II, стр. 409—410.
441

Последняя мысль Чернышевского очень важна, она свиде¬
тельствует о том, что он, не покидая полностью антропологи¬
ческого” принципа в философии, в некоторых своих положе¬
ниях приближается к материалистическому пониманию исто¬
рии. «Материальные условия быта» людей рассматриваются
им как «коренная причина почти всех явлений» человеческой
жизни. Правда, понимание Чернышевским «материальных
условий быта» было ограниченным и не совпадает с совре¬
менным научным пониманием «материальных условий жизни
общества», общественного бытия людей. В «материальный
быт» Чернышевским включаются: «жилище, пища, средства
добывания всех тех вещей и условий, которыми поддержи¬
вается существование, которыми доставляются житейские ра¬
дости «ли скорби» Иначе говоря, «материальная сторона
жизни», по Чернышевскому, выражает главным образом отно¬
шения человека к природе, и этими отношениями определяется
в значительной степени жизнь людей.
Чернышевский не разделял точки зрения тех учёных, кото¬
рые объясняют все изменения общественной жизни воздей¬
ствием географической среды. Он пр!изнавал известную обус¬
ловленность темперамента людей того или иного народа при¬
родными условиями и особенно климатом страны, но при этом
говорил, что для объяснения особенностей национальной
жизни народов нужно, «не останавливаясь на первоначальном
факте их жизни, на отношении их к природе стран, с таким
же вниманием наблюдать и влияние других отношений, среди
которых проходила и проходит их жизнь. Отношения эти опре¬
деляются гражданским устройством народов. Только недавно
понято, какую чрезвычайно важную роль играли эти отноше¬
ния в всемирной истории» 1 2.
Именно гражданскими общественными отношениями обус¬
ловливаются бедность одних и богатство других людей; вслед¬
ствие этих же отношений изменялось отношение людей к
труду; «из этого же самого основания возникают и все другие
достоинства или недостатки народа» 3.
Конечно, приведённые мысли Чернышевского ещё далеки
от исторического материализма, но несомненно, что мысль ве¬
ликого русского материалиста работала в прогрессивном на¬
правлении, когда он заявлял, что «сущность социализма отно¬
сится собственно к экономической жизни» 4.
Чернышевский критиковал историков и социологов не
только за невнимание к материальной стороне жизни человека,
но и за то, что вся история человечества в их изложении «про¬
1	Н. Г. Чернышевский, Полное собрание сочинений, т. II, стр. 409.
2	Н. Г. Чернышевский, Полное собрание сочинений, т. III, стр. 515.
3	Там же.
4	И. Г. Чернышевский, Избранные сочинения, т. II, полутом II,
стр. 543.
412

должает быть по преимуществу сборником отдельных биогра¬
фий, а не рассказом о судьбе целого населения, то-есть скорее
похожа на сборник анекдотов, прикрываемых научною фор¬
мою, нежели на науку в истинном смысле слова» Ч
Для того чтобы стать наукой в истинном смысле этого слова,
говорил Чернышевский, история должна быть прежде всего
историей жизни народов, народных масс.
Эта мысль даёт нам серьёзные основания полагать, что Чер¬
нышевский нащупывал пути правильного решения вопроса о
роли личности и народных масс в истории, приближаясь и в
этом отношении к историческому материализму.
Чернышевский не отрицал роли выдающихся личностей в
истории. Деятельность сильной, энергичной личности может
ускорить или замедлить ход общественного развития, но от
сильной личности не зависит направление исторических собы¬
тий.
Вслед за своим учителем Белинским и на примере Белин¬
ского Чернышевский убедительно доказывает, что та или дру¬
гая выдающаяся личность — это лишь слуга исторической по¬
требности и необходимости.
«В делах, имеющих истинно важное значение, сущность не
зависит от воли, или характера, или житейских обстоятельств
действующего лица; их исполнение не обусловливается даже
ничьей личностью. Личность тут является только служительни¬
цею времени и исторической, необходимости.
Кто вникнет в обстоятельства, среди которых должна была
действовать критика гоголевского периода, ясно поймёт, что
характер её совершенно зависел от исторического нашего по¬
ложения; и если представителем критики в это время был Бе¬
линский, то потому только, что его личность была именно та¬
кова, какой требовала историческая необходимость. Будь он не
таков, эта непреклонная историческая необходимость нашла бы
себе другого служителя, с другою фамилиею, с другими черта¬
ми лица, но не с другим характером: историческая потребность
вызывает к деятельности людей и даёт силу их деятельности,
а сама не подчиняется никому, не изменяется никому в угоду.
«Время требует слуги своего», по глубокому изречению одного
из таких слуг» 1 2.
Чернышевский признавал важную роль классовой борьбы в
обществе. Он отчётливо видел классово-сословное деление об¬
щества. Вся история предшествовавшего общества, начиная с
античности, представлялась Чернышевскому как история
борьбы классов-сословий угнетённых против классов-сословий
угнетателей. В Афинах, указывал он, происходила борьба
эвпатридов и демоса, в Риме — патрициев и плебеев. В новой
1	Н. Г. Чернышевский, Полное собрание сочинений, т. II, стр. 410.
2	Там же, стр. 164—165.
443

истории общества борьба усилилась, стала обширнее, глубже,
многосложнее, чем в классической древности. «В Афинах мы
видим, — писал он, — только эвпатридов и демос, в Риме
только патрициев и плебеев; в новом обществе мы находим
не два, а три сословия» Ч Высшее сословие с экономической
стороны представляется сословием поземельных собственников.
Среднее сословие составляют хозяева промышленных заведе¬
ний и торговцы. Низшее сословие — это крестьяне, ремеслен¬
ники, наёмные рабочие.
Чернышевский представлял себе в общем виде и причину
классово-сословного деления общества. Эта причина кроется
в различии материальных интересов. «По выгодам, всё евро¬
пейское общество, — писал он, — разделено на две половины:
одна живёт чужим трудом, другая своим собственным; первая
благоденствует, вторая терпит нужду. Это разделение обще¬
ства, основанное на материальных интересах, отражается и в
политической деятельности» 1 2. В своей работе «Очерки из по¬
литической экономии (по Миллю)» Чернышевский раскрывает
экономическую основу классовой борьбы в капиталистическом
обществе европейских стран.
«Мы видели, — писал Чернышевский, — что прибыль стре¬
мится поглотить рабочую плату; это значит, что капиталисту
нужно держать работника в такой же зависимости от себя, в
какой лендлорду нужно держать и капиталиста и работника.
История всех цивилизованных стран — одно непрерывное сви¬
детельство постоянства этой тенденции.
Мы видели, что интересы ренты противоположны интере¬
сам прибыли и рабочей платы вместе. Против сословия, кото¬
рому выделяется рента, средний класс и простой народ всегда
были союзниками.
Мы видели, что интерес прибыли противоположен интересу
рабочей платы. Как только одерживают в своём союзе верх
над получающим ренту классом сословие капиталистов и со¬
словие работников, история страны получает главным своим
содержанием борьбу среднего сословия с народом» 3.
Политика того или иного класса определяется прежде всего
его материальными интересами, и заставить, например, рус¬
ское дворянство вести иную политику в отношении крепост¬
ного права, это всё равно, говорил Чернышевский, что «дока¬
зывать выгодность течения Волги с юго-востока на северо-за¬
пад, от Камышина к городу Либаве: вещь оно была бы прекра¬
сная, слова нет, но совершенно несообразная с законами при¬
роды» 4.
1	Н.	Г.	Чернышевский,	Полное	собрание	сочинений,	т.	VI, стр. 23.
2	Н.	Г.	Чернышевский,	Полное	собрание	сочинений,	т.	V, стр. 336.
3	Н.	Г.	Чернышевский,	Полное	собрание	сочинений,	т.	VII, стр. 415.
4	Н.	Г.	Чернышевский,	Избранные сочинения, т. I, 1928, стр. 299.
444

Чернышевский справедливо полагал, что создание науки об
обществе немыслимо без анализа классово-сословной структу¬
ры различных обществ, без анализа классовой борьбы, прони¬
кающей собою все стороны общественной жизни.
«Рассказывая жизнь народа, историк постоянно должен
помнить, что народ — соединение разных сословий, связи
между которыми в прежние времена не имели такой прочности,
чтобы выдерживать порывы взаимного ожесточения»
Но различие между классами Чернышевский видел не по их
роли и месту в общественном производстве, не по их отноше¬
нию к средствам производства, а по имущественному положе¬
нию. Он не выделял в современном ему обществе пролетариат
в самостоятельный и отдельный от крестьянства класс, а рас¬
сматривал и пролетариат и крестьянство как один класс тру¬
дящихся, простолюдинов.
В современном ему русском обществе Чернышевский раз¬
личал три класса-сословия: помещики-землевладельцы, капи¬
талисты и простой народ. В последний класс он включал
прежде всего крестьян, потом ремесленников и, наконец, рабо¬
чих. Самым многочисленным классом в русском обществе было
тогда крестьянство, подавляющее большинство тогдашних ра¬
бочих было одновременно крестьянами или находилось в тес¬
нейшей связи с деревней, с крестьянством. Этим объясняется
то, что Чернышевский не усмотрел важных принципиальных
различий между рабочими и крестьянами. Правда, в произве¬
дениях, в которых Чернышевский исследует западноевропей¬
ские исторические события, мы встречаем уже более конкрет¬
ные понятия: «рабочие классы», «класс пролетариата», т. е.
здесь уже просвечивает некоторая диференциация классового
состава «простолюдинов».
Чернышевский глубоко и превосходно понимал современную
ему действительность и прекрасно разбирался в перипетиях
развернувшейся на его глазах классовой борьбы. Но он всё
же не дошёл до понимания роли пролетариата и его классовой
революционной борьбы в истории как России, так и Запада.
Главным вопросам тогдашней русской истории был вопрос
об отмене крепостного права. В том или ином разрешении
этого вопроса были кровно заинтересованы все три класса-
сословия. Чернышевский выступил как защитник классовых ин¬
тересов крестьянства, он решительно отстаивал коренные инте¬
ресы именно этого класса. Когда русские реакционеры вслед
за прусским бароном Гакстгаузеном стали возводить в веко¬
вечную добродетель и воспевать политическую неподвижность
русского крестьянина, Чернышевский не преминул напомнить
им, что «с начала XVII века почти все драматические эпизоды
1 Н. Г. Чернышевский, Избранные философские сочинения, 1938,
стр. 255.
445

в истории русского народа были совершены энергиею земле¬
дельческого населения»
Когда помещики стали создавать различные комитеты, ко¬
миссии и канцелярии с целью задержать отмену крепостного
права, то всем хитроумным планам крепостников и либералов
Чернышевский противопоставил план народной революции.
Только активное вмешательство самих крестьянских масс в
дело их освобождения могло привести к полной и действитель¬
ной ликвидации крепостнических порядков.
Чернышевский понимал, что осуществление плана крепост¬
ников привело бы к обострению противоречий между помещи¬
ками и крестьянами, вывело бы Россию на дорогу открытой
борьбы классов, в результате которой крепостническая Россия
революционным путём превратилась бы в Россию демократи¬
ческую.
Выдающейся заслугой Чернышевского, высоко оценённой
Марксом и Лениным, является всесторонняя критика капита¬
лизма. Не ограничившись критикой буржуазной экономики,
Чернышевский дал глубокий анализ несостоятельности полити¬
ческих основ капитализма, в частности буржуазного парла¬
ментаризма. Чернышевский глубоко проник в сущность бур¬
жуазно-демократических порядков Западной Европы.
Он разоблачил легенду апологетов капитализма о том, будто
законодательство в буржуазном государстве осуществляется
в интересах всей нации, всего народа и служит всеобщему
благу. Он обнажил фальшь деклараций о демократических сво¬
бодах в буржуазных государствах.
Признавая относительную прогрессивную роль буржуазной
демократии, Чернышевский отчётливо видел её основные по¬
роки, её ограниченность и убогость, её формальный характер
и лицемерие, её недоступность для бедных. Чернышевский пре¬
восходно понимал, что форма власти обусловлена содержанием
этой власти, классовой природой её. Это с исключительной
глубиной он показал на анализе английского парламентариз¬
ма. О палате лордов он прямо говорил, что она — представи¬
тельница не фермеров, не земледельцев, не сельского населе¬
ния, а крупных землевладельцев. Палата общин в Англии так¬
же не представительница английского народа, а представи¬
тельница интересов различных групп крупных промышленных
и земельных собственников и обслуживающей их челяди.
«Мнение нации и решение парламента — две различные вещи,
очень часто ни мало несходные при нынешней системе выбо¬
ров и нынешнем распределении депутатов» I 2 — писал Черны¬
шевский.
I	Н. Г. Чернышевский, Полное собрание сочинений, т. III, стр. 279.
- Н. Г. Чернышевский, Полное собрание сочинений, т. V, стр. 106.
446

Чернышевский превосходно понимал, что буржуазное госу¬
дарство— это господство меньшинства над большинством. Он
учил борцов за свободу той истине, что «участие в государ¬
ственной власти, влияние на общественные дела зависят не
оттого, получено ли известными лицами или известным со¬
словием формальное участие в формальных актах управле¬
ния, — оно зависит просто оттого, находятся ли эти лица или
это сословие в таком положении среди общественной жизни,
чтобы 'иметь реальное значение в ней... Дело не в том, предо¬
ставлено ли формальными условиями влияние на государствен¬
ную жизнь; дело в том, находится ли сила иметь такое влия¬
ние; если она находится, то обнаружит своё действие, каковы
бы ни были формальные условия» ’.
Подлинный демократизм, полагал Чернышевский, возможен
только при условии, если государственная власть будет при¬
надлежать трудящимся классам.
Критика Чернышевским крепостнических и буржуазных об¬
щественных и государственных порядков сыграла выдающую¬
ся роль в воспитании поколений русских революционеров.
V
В мировоззрении Чернышевского важное место занимают
вопросы эстетики. Это и понятно, ибо литература и искусство
приобрели в середине XIX века огромное значение в просве¬
щении народа и в освободительном движении России. В'лите¬
ратуре и поэзии, указывал Чернышевский, сосредоточены вся
наша умственная жизнь и вся поэзия нашей жизни, лучшие
порывы духа огромной и талантливой, но находящейся в по¬
рабощении русской нации. И от того, в чьих руках находится
эстетика, этот штабной участок искусства и литературы, зави¬
сит успех борьбы не только в области собственно искусства,
но и успех борьбы за преобладающее влияние на всю умст¬
венную жизнь страны.
Со смертью Белинского русская литература и искусство ли¬
шились своего крупнейшего теоретика, руководителя и вос¬
питателя. Царское правительство запретило даже упоминать
имя Белинского в печати, а целая орава реакционных критиков,
от Шевырёва и Хомякова до Дружинина, пыталась опорочить
и похоронить материалистические принципы эстетической тео¬
рии Белинского.
Выдающейся заслугой автора «Эстетических отношений
искусства к действительности» является то, что он спас, вос¬
становил и дал научное обоснование теории искусства Белин¬
ского — эстетики критического реализма. По существу, с этой
1 Н. Г. Чернышевский, Полное собрание сочинений, т. VI, стр. 385.
447

целью Чернышевский написал не только ряд статей по эстети¬
ке, но и свои знаменитые «Очерки гоголевского периода рус¬
ской литературы» (1855—1856), доставившие ему славу до¬
стойного и прямого преемника Белинского.
Разумеется, Чернышевский не ограничился восстановлением
и обобщением наследства Белинского в; области эстетики и
литературной критики. Он понимал, что Белинский заложил
лишь фундамент строящегося нового здания материалисти¬
ческой теории искусства и что, следовательно, необходимо
довести до конца дело, начатое Белинским. А для этого
надо было двинуть дальше разработку теории искусства на
основе материализма и в соответствии с потребностями на¬
зревших революционно-демократических преобразований в
России.
В предчувствии неизбежной гибели крепостнического строя
идеологи последнего всячески возвеличивали дворянскую, по¬
мещичью культуру и искусство, проповедывали пренебрежи¬
тельное отношение к труду, к трудящимся массам, к реальной
действительности, пытались увести русскую литературу от со¬
циальных проблем в область призрачной, идеализированной
действительности. В период от Белинского до Чернышевского
научно-теоретический уровень эстетической мысли снизился,
литературная критика страшно измельчала, пропаганда идеа¬
листических принципов в искусстве не встречала сколько-ни¬
будь активного сопротивления.
В этой обстановке Чернышевский и выступил с трактатом
«Эстетические отношения искусства к действительности». Его
магистерская диссертация является выдающимся творением
русской классической философской и эстетической мысли
XIX века. Поколения революционных демократов России учи¬
лись на этом произведении Чернышевского, как и на других
его работах, уменью проникать в глубину художественного
творчества, уменью ценить литературу и искусство, исполь¬
зовать эту великую силу в интересах освободительного движе¬
ния народных масс.
Огромная притягательная сила эстетических воззрений
Чернышевского заключалась в том, что он как подлинный
учёный смело выступил против старых, продолжавших господ¬
ствовать в тогдашней литературе идеалистических воззрений
на искусство.
Чернышевскому была ясна глубокая органическая зависи¬
мость эстетики от философии. Эстетика составляла часть фи¬
лософии и подчинялась ей. В то время эстетическая система
Гегеля была вершиной буржуазной эстетической мысли на За¬
паде и нашла широкое распространение в России. Без низвер¬
жения и научно-критического преодоления этой системы нель¬
зя было ни создать, ни упрочить материалистическую теорию
искусства.
448

Великий русский материалист обнажает порочность, ан¬
тинаучность решения Гегелем основного вопроса эстетики.
Искусство рассматривается Гегелем как этап в развитии абсо¬
лютного духа, как абсолютный дух в стадии «созерцания».
Отстаивая и возвеличивая абсолютное, божественное как пред¬
мет искусства, Гегель третировал, пытался всячески унизить
материальную действительность, характеризовал её как «дур¬
ной преходящий мир», «безотрадную пустыню», «вульгарную,
безобразную природу», «мир гнёта необходимости».
В противоположность Гегелю Чернышевский, разрабатывая
и двигая дальше философию искусства, исходил из основного
принципа материализма — первичности материи и вторичности
сознания.
Само название магистерской диссертации говорит о том,
что автор её ставил своей задачей рассмотреть «отношение
искусства к действительности», что действительность находит¬
ся в центре его внимания. «Уважение к действительной жизни,
недоверчивость к априорическим, хотя бы и приятным для
фантазии, гипотезам, — говорит Чернышевский, — вот харак¬
тер направления, господствующего ныне в науке. Автору ка¬
жется, что необходимо привести к этому знаменателю и
наши эстетические убеждения» ].
Гегелевская эстетика утверждала, что реальная действи¬
тельность мимолётна, конечна, во всём условна, не имеет сама
по себе абсолютного значения; поэтому человек не может
удовлетвориться ею, а должен стремиться уйти от неё в область
бесконечного, абсолютного, божественного, разветвляющегося
на три бесконечных стремления — к истине, к добру и красоте.
Задача искусства — удовлетворить стремление человека к все-
совершенной абсолютной красоте. Иными словами, сущностью
искусства, по Гегелю, являются идея прекрасного и её видоиз¬
менения, идеи возвышенного и трагического.
Проанализировав положение Гегеля о прекрасном как сущ¬
ности искусства, Чернышевский дал поразительно смелую
критику их с позиций философского материализма. Разрушая
идеалистические основы эстетики Гегеля, Чернышевский одно¬
временно возводил материалистический фундамент теории
искусства. При этом он не отвергал целиком, с порога, идеа¬
листическую эстетику Гегеля, понимая, что в эстетике Гегеля
содержатся и зёрна истины.
Развенчивая идеалистическое учение Гегеля, Чернышевский
прежде всего показал, что Гегель, так много старавшийся над
обоснованием и возвышением прекрасного как сущности искус¬
ства, фактически уничтожает прекрасное в угоду абсолютному
духу.
1 Н. Г. Чернышевский, Эстетические отношения искусства к действи¬
тельности, Госполитиэдат, 1945, стр. 6.
29 Из истории русской философии 449

«Прекрасное [у Гегеля] является только «призраком», про¬
истекающим от непроницательное™ взгляда [неразвитого], не
просветлённого философским мышлением, перед которым ис¬
чезает кажущаяся полнота проявления идеи в отдельном пред¬
мете, так что [по системе Гегеля] чем выше развито мышление
[в человеке], тем более исчезает перед ним прекрасное, и на¬
конец для вполне развитого мышления есть только истинное,
а прекрасного нет; не буду опровергать этого фактом, что на
самом деле развитие мышления в человеке нисколько не раз¬
рушает в нём эстетического чувства» Ч
Это — очень важное и глубоко научное критическое заме¬
чание классика русской революционно-демократической эсте¬
тики по адресу Гегеля. Смысл его заключается в следующем:
Гегель в своей философии пришёл к выводу о том, что «абсо¬
лютный дух» миновал уже ступень эстетического, а потому
расцвет искусства больше уже никогда не наступит. Против
этого вывода категорически возражал Чернышевский, ясно
видевший расцвет искусства не в прошлом, а в будущем.
Эстетика Гегеля обращена к прошлому. Её идеал — искус¬
ство античной Греции (античная скульптура, поэзия и т. д.),
в котором якобы было достигнуто полное соответствие содер¬
жания и формы. Эстетика Чернышевского обращена к настоя¬
щему и в особенности к будущему. Её идеал — искусство сво¬
бодного, демократического и социалистического общества.
Материалист Чернышевский обнажает антинаучный харак¬
тер гегелевского учения о прекрасном, о его источниках и зна¬
чении. «Определяя прекрасное как полное проявление идеи в
отдельном существе, мы необходимо прийдём к выводу: «пре¬
красное в действительности только призрак, влагаемый в неё
нашею фантазиею»; из этого будет следовать, что «собствен¬
но говоря, прекрасное создаётся нашею фантазиею, а в дей¬
ствительности (или по Гегелю: в природе) истинно прекрас¬
ного нет»; из того, что в природе нет истинно прекрасного, бу¬
дет следовать,. что «искусство имеет своим источником стрем¬
ление человека восполнить недостатки прекрасного в объек¬
тивной действительности» 1 2.
Чернышевский доказывал, что гегелевские определения
прекрасного не выдерживают сколько-нибудь серьёзной кри¬
тики и в том случае, если их рассматривать вне связи с об¬
щей системой его идеалистической философии. Гегелевское
определение: «прекрасно то существо, в котором вполне вы¬
ражается идея этого существа» в переводе на простой язык
будет значить: «прекрасно то, что превосходно в своём роде» 3.
1	Н. Г. Чернышевский, Эстетические отношения искусства к действи¬
тельности, стр. 8.
2	Там же, стр. 16.
3	Там же, стр. 8.
450

Это определение слишком широко, говорит Чернышевский, ибо
охватывает собой превосходное всех родов, тогда как на деле
все роды предметов прекрасны. Вместе с тем гегелевское
определение Чернышевский считает слишком тесным, ибо оно
не учитывает многообразия красоты в природе, развития её от
низших форм к высшим.
Зерно объективной истины в критикуемом определении Ге¬
геля Чернышевский видел лишь в том, что в нём есть намёк:
«прекрасное» есть отдельный живой предмет, а не отвлечён¬
ная мысль» *.
В полном соответствии со своим материалистическим взгля¬
дом на искусство автор «Эстетических отношений искусства
к действительности» дал новое, принципиально отличное от
гегелевского и противоположное ему определение прекрасного:
«прекрасное есть жизнь».
«Ощущение, производимое в человеке прекрасным, — свет¬
лая радость, похожая на ту, какою наполняет нас присутствие
милого для нас существа. Мы бескорыстно любим прекрасное,
мы любуемся, радуемся на него, как радуемся на милого нам
человека...
Самое общее из того, что мило человеку, и самое милое ему
на свете—жизнь; ближайшим образом такая жизнь, какую
хотелось бы ему вести, какую любит он; потом и всякая
жизнь, потому что всё-таки лучше жить, чем не жить: всё жи¬
вое уже по самой природе своей ужасается погибели, небытия
и любит жизнь. И кажется, что определение [прекрасного]:
«прекрасное есть жизнь»; '
«прекрасно то существо, в котором видим мы жизнь такою,
какова должна быть она по нашим понятиям; прекрасен тот
предмет, который выказывает в себе жизнь или напоминает
нам о жизни» — кажется, что это определение удовлетвори¬
тельно объясняет все случаи, возбуждающие в нас чувство
прекрасного» 1 2.
Конкретизируя это общее определение, Чернышевский де¬
лает из него ряд важных научных выводов.
Во-первых, прекрасное объективно, оно есть принадлежность
самой действительности. Прекрасное, воспеваемое, воспроизво¬
димое искусством, есть в конечном счёте отражение средства¬
ми искусства прекрасного действительности, объективно-пре¬
красного. Не действительность есть призрак прекрасного, соз¬
данного художественной фантазией, а, наоборот, художест¬
венно-прекрасное есть копия, отражение прекрасного объектив¬
ной, живой, реальной действительности. Даже самая волшеб¬
ная, удалённая от жизни фантазия человека в конечном счёте
1	Н. Г. Чернышевский, Эстетические отношения искусства к действи¬
тельности, стр. 10.
2	Там же, стр. 11.
451

имеет корни в действительности. Источник искусства — объек¬
тивная действительность. Действительность возбуждает в нас
чувство прекрасного, эстетического. Действительность и пре¬
красное действительности первичны, а искусство, художествен¬
ное чувство, сознание, наслаждение, чувство прекрасного вто¬
ричны. «Предлагаемое нами определение, — пишет Чернышев¬
ский, — возводит в основную мысль эстетики достоинство и
красоту действительности» Ч
Во-вторых, прекрасное объективно по своему происхожде¬
нию, по источнику, по своему содержанию, врывающемуся в
сознание художника. Но одновременно оно и субъективно,
оно — единство субъективного и объективного, ибо, как го¬
ворит об этом Чернышевский в авторецензии, «наслаждение
теми или другими предметами, имеющими в себе эти качества
(качества прекрасного. — Авт.), непосредственно зависит от по¬
нятий наслаждающегося человека; прекрасно то, в чём мы ви¬
дим жизнь, сообразную с нашими понятиями о жизни... Та¬
ким образом объективное существование прекрасного и возвы¬
шенного в действительности примиряется с субъективными воз¬
зрениями человека» 1 2.
Данное Чернышевским решение вопроса о прекрасном как о
единстве субъективного и объективного на основе материализ¬
ма ярко свидетельствует о его научном превосходстве над Ге¬
гелем.
Чем больше развивает Чернышевский свою мысль о соотно¬
шении субъективного и объективного в искусстве, чем ближе,
и конкретнее он рассматривает различные проявления пре¬
красного в действительности и искусстве, тем содержательнее,
многостороннее становится его общее определение прекрас¬
ного. Оно стало общепризнанным во всём демократическом
лагере русской литературы и русского искусства 50—60-х и
последующих годов прошлого столетия.
Чернышевский пришёл к весьма важному выводу о том, что
понятия «прекрасного», «хорошей жизни», «жизни, как она
должна быть», не одинаковы и даже противоположны у людей
различных общественных групп, у различных сословий, нахо¬
дящихся в разных условиях материальной жизни, имеющих
различное отношение к труду. Он требовал конкретно-истори¬
ческого подхода к произведениям искусства и к пониманию
прекрасного в искусстве.
Но вместе с тем сам Чернышевский в своих работах по эсте¬
тике рассматривает часто эстетические вкусы, чувства людей
как вкусы и чувства «нормальной человеческой натуры», т. е.
метафизически. Он не понимал того, что, изменяя природу,
1	Н. Г. Чернышевский, Эстетические отношения искусства к действи¬
тельности, стр. 16.
2	Там же, стр. 145.
452

человек изменяет самого себя, что на основе производствен¬
ной деятельности развиваются и, изменяются и чувства людей,
в том числе и эстетическое чувство.
Карл Маркс во «Введении к «К критике политической эко¬
номии» писал: «Предмет искусства, — а также всякий другой
продукт, — создает публику, понимающую искусство и спо¬
собную наслаждаться красотой. Производство производит
поэтому не только предмет для субъекта, но также и субъект
для предмета» Ч
Такого исторического взгляда на развитие эстетических
чувств и эстетических понятий не было у Чернышевского. Он
не дошёл ещё до такого понимания художественной деятельно¬
сти и искусства, согласно которому искусство есть одна из форм
развивающегося общественного сознания, обусловленного раз¬
витием материального производства и оказывающего обратное
на него влияние.
Чернышевский не мог правильно вскрыть всю сложность
эстетических отношений искусства к действительности. В по¬
рыве полемики против идеалистической эстетики он доходил
до чрезмерного противопоставления искусства действитель¬
ности, иногда низводил искусство до роли «суррогата действи¬
тельности» и делал тем самым свою теорию искусства уязви¬
мой в некоторых пунктах для ударов со стороны идеализма.
Так, он, исходя из суждения о том, что человек есть часть
природы, а часть меньше и слабее целого, полагал, что при¬
рода хотя и не думает о красоте своих произведений, но всё
же создаёт красоту более совершенную, высокую, яркую, не¬
жели сознательно создаваемая человеком красота. А между
тем только сознательная, преднамеренная деятельность людей
и подняла их над животными и выделила человека из царства
природы, поставив его в господствующее над природой поло¬
жение. Связанный антропологическим принципом в философии,
Чернышевский не мог правильно понять специфическую дей¬
ственность, активность человека, роль его общественной прак¬
тики.
Несмотря на эти недостатки и ограниченность, трактат «Эсте¬
тические отношения искусства к действительности» является
выдающимся произведением русского воинствующего материа¬
лизма XIX столетия. Главная задача, поставленная Чернышев¬
ским в его диссертации, — изгнать идеализм из области эсте¬
тики, прочно поставить философию искусства на почву мате¬
риализма.
Гегель и другие идеалисты, подвергая критике прекрасное
в природе, в действительности пытались лишить искусство и
художественную фантазию их земной почвы, увести искусство
из сферы «пошлой» прозы в «чистую», мечтательную область
1	А, Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XII, ч. I, стр. 182.
453

фантазии. Идеалистическая эстетика Гегеля и его последова¬
телей решительно выступала против революционных методов
преобразования действительности, вызывала апатию, отрешён¬
ность от практических, «земных» интересов. Она объявляла ис¬
тинно практической деятельностью человека лишь деятель¬
ность в границах искусства, религии и отвлечённого мышления.
Эстетика Гегеля, как и вся германская идеалистическая эсте¬
тика на рубеже XVIII и XIX веков, фактически оправдывала
гнуснейший прусский общественный и государственный поря¬
док.
Русская классическая эстетика в противоположность немец¬
кой являлась эстетикой жизнеутверждения. Она формулой
Чернышевского «прекрасное есть жизнь» провозгласила необ¬
ходимость активной, беззаветной борьбы обездоленных за пре¬
красную, достойную человека жизнь, за свободу и счастье, за
наслаждение красотой жизни, — борьбы против всех сил в
обществе, мешающих установлению такой жизни.
В своих работах по эстетике Чернышевский уделяет исклю¬
чительное внимание вопросу о содержании, целях и значении
искусства в общественной жизни.
Раздвигая пределы искусства в полном соответствии с бо¬
гатством и сложностью действительной жизни, Чернышевский
тем самым преодолевал ограниченность, бедность идеалисти¬
ческой эстетики Гегеля, скованной по рукам и ногам призра¬
ком абсолютного духа.
Чернышевский подверг материалистической переработке ге¬
гелевскую теорию жанров, сломал её тесные, приспособлен¬
ные к учению об абсолютном духе границы. В противополож¬
ность Гегелю, трактовавшему возвышенное как проявление аб¬
солютного, бесконечного, Чернышевский привёл возвышенное
к его земной основе. «Возвышенное есть то, что гораздо боль¬
ше всего, с чем сравнивается нами» Ч Возвышенное не всегда
совпадает с прекрасным и составляет, по мнению Чернышев¬
ского, не ответвление прекрасного, как полагал Гегель, а само¬
стоятельную область искусства.
Обобщив богатейший опыт художественного творчества ве¬
ликих русских писателей, Чернышевский вслед за Белинским
подчёркивал значение сатирического жанра в искусстве. Обли¬
чительная роль искусства особенно сильно проявляется в обла¬
сти сатирического, комического, и Чернышевский придавал
этому роду творчества особое значение в борьбе революцион¬
ного класса против старых, умирающих классов. Чернышев¬
ский раскрыл значение художественного творчества Гоголя и
гоголевского направления, критиковавшего устои крепостниче¬
ского режима.
1 Н. Г. Чернышевский, Эстетические отношения искусства к действи¬
тельности, стр, 22.
4М

Чернышевский многократно подчёркивал, что отстаиваемая
им теория воспроизведения жизни искусством далека от теории
«подражания природе». Эта ложная теория, господствовавшая
в искусстве и литературе XVII—XVIII веков, понимала искус¬
ство как подделку под действительность с целью обмануть
чувства. Чернышевский решительно восстал против натурализ¬
ма в искусстве, против «простой копировки», пассивного вос¬
произведения действительности, так как оно сводится к бес¬
полезному и бессмысленному копированию пустой внешности,
оторванной от содержания. Вмешательство творческой «ком¬
бинирующей фантазии» необходимо и в том случае, если в
произведении изображается действительное событие. «Верное
воспроизведение жизни искусством не есть простая копировка,
особенно в поэзии» Ч
Чернышевский стоял за серьёзное, правдивое и активное
воспроизведение жизни искусством. Искусство должно не
только отражать и объяснять жизнь, но и судить её, произно¬
сить свой приговор над изображаемыми явлениями. Жизнь
стремится вперёд. Задача искусства — не отставать от дей¬
ствительности, создавать произведения на самые жгучие, зада¬
ваемые самой жизнью темы, освещая их передовыми совре¬
менными идеями. Только при этом условии искусство стано¬
вится прогрессивной силой, оказывающей активное воздействие
на общественную жизнь. «Правда требуется от искусства, всег¬
да правда, но не всякая правда везде и всегда важна и равно
способна возбудить внимание; у каждого века, у каждого на¬
рода есть свои потребности. Надобно говорить о том, что нуж¬
но нашей публике в наше время».
Вслед за Белинским Чернышевский решительно боролся
против теории «искусство для искусства». С огромной силой
прозвучали слова Чернышевского о фальшивости теории так
называемого чистого искусства:
«Литература не может не быть служительницей того или
другого направления идей: это назначение, лежащее в её на¬
туре, — назначение, от которого она не в силах отказаться,
если бы и хотела отказаться... Слова «искусство должно
быть независимо от жизни» всегда служили только прикры¬
тием для борьбы против ненравившихся этим людям направле¬
ний литературы, с целью сделать её служительницею другого
направления, которое более приходилось этим людям по
вкусу»1 2.
Чернышевский блестяще доказал, что приверженцы так на¬
зываемого чистого искусства «заботятся вовсе не о чистом
искусстве, независимом от жизни, а, напротив, хотят подчинить
1	Н. Г. Чернышевский, Эстетические отношения искусства к действи¬
тельности, стр. 113.
2	Н. Г. Чернышевский, Полное собрание сочинений, т. II, стр. 274.
455

литературу исключительно служению одной тенденции,
имеющей чисто житейское значение» ', а именно тенденции по¬
мещичьих и буржуазных либералов сохранить существующие
в России общественные отношения, предотвратить народные
массы и разночинную интеллигенцию от революционной борь¬
бы против крепостнических порядков.
Вслед за Белинским Чернышевский провозгласил в качестве
основного, главного, высочайшего принципа своей эстетики —
принцип «искусство для народа».
«Чернышевский и Добролюбов, — говорил т. Жданов, —
рассматривали литературу как святое служение народу. Луч¬
шие представители российской демократической интелли¬
генции в условиях царского строя гибли за эти благо¬
родные высокие идеи, шли на каторгу, в ссылку. Как же мож¬
но забыть эти славные традиции?» 1 2
Важнейшим принципом развития искусства, учил Чернышев¬
ский, является принцип реализма, художественной правдиво¬
сти в изображении действительности. Высочайшая поэзия со¬
стоит не в том, чтобы украшать, идеализировать жизнь, а в
том, чтобы воспроизводить её в совершенной истине и вер¬
ности.
«В правде сила таланта; — указывал Чернышевский, —
ошибочное направление губит самый сильный талант. Ложные
по основной мысли произведения бывают слабы даже и в чисто
художественном отношении» 3.
Как известно, идеалист Гегель отрицал даже самую возмож¬
ность постановки серьёзных целей перед искусством. Прямая
и непосредственная цель искусства это отдых от существенных
интересов жизни, «ослабление энергии духа», утверждал Ге¬
гель. Искусство — спутник роскоши, праздности и фриволь¬
ности. Единственная серьёзная функция, которую выполняет
невольно искусство, по Гегелю, состоит в том, что оно удержи¬
вает людей от «дурных занятий». Исходя из того, что прекрас¬
ное в искусстве «предлагает себя внешнему чувству, ощуще¬
нию, созерцанию, воображению» 4, а идеалист Гегель явно не
доверял показаниям органов чувств, — он отрицал познава¬
тельную роль искусства.
Материалист Чернышевский ставил перед искусством в ка¬
честве одной из важных задач познание жизни с целью её
преобразования в интересах народа. Искусство должно своими
средствами, отличными от средств науки, объяснить народу,
«какие явления действительности хороши и благоприятны для
него, потому должны быть поддерживаемы и развиваемы его
1	Н. Г. Чернышевский, Полное собрание сочинений, т. II, стр. 272.
2	А. А. Жданов, Доклад о журналах «Звезда» и «Ленинград», Гос-
политиздат, 1946, стр. 26.
3	Н. Г. Чернышевский, Полное собрание сочинений, т. I, стр. 130,
4	Г, Ф. Гегель, Соч., т. XII, стр. 4, 5.
450

содействием, какие явления действительности, напротив, тя¬
желы и вредны для него, потому должны быть уничтожены
или по крайней мере ослаблены для счастья человеческой
жизни» Ч
Чернышевский требовал от писателей, чтобы они изучали и
знали будничную, прозаическую общественную жизнь людей.
«Великое счастие для литератора, — писал Чернышевский,—
если он испытал жизнь не только как литератор, а также как
человек многоразличных положений, в которые ставит чело¬
века прозаическая карьера, — тогда легче ему оторваться от
односторонности, понять жизнь во всей её правде» 1 2.
Противник формализма в искусстве, Чернышевский тре¬
бовал от произведений искусства не только высокохудожест¬
венной формы, но и глубокого идейного содержания.
«Содержание, достойное внимания мыслящего человека,
одно только в состоянии избавить искусство от упрёка, будто
бы оно — пустая забава, чем оно и действительно бывает
чрезвычайно часто: художественная форма не спасёт от пре¬
зрения или сострадательной улыбки произведение искусства,
если оно важностью своей идеи не в состоянии дать ответа на
вопрос: «да стоило ли трудиться над подобными пустяками?»
Бесполезное не имеет права на уважение» 3.
Разумеется, без поэтического, художественного таланта че¬
ловек не может быть поэтом, подобно тому, как хромой не
может быть танцором, а слепой — живописцем. «Но талант
даёт только возможность действовать, — указывал Чернышев¬
ский. — Каково будет достоинство деятельности, зависит уже
от её смысла, от её содержания».
Эстетика Чернышевского — это революционно-демократиче¬
ская эстетика критического реализма, призывавшая искусство
и литературу к художественно правдивому изображению дей¬
ствительности с целью помочь народу в борьбе против старого
строя.
Тов. Жданов в своём докладе о журналах «Звезда» и
«Ленинград» с исключительной силой раскрыл огромное значе¬
ние теории искусства великих русских революционных демо¬
кратов. «Вся наша русская революционно-демократическая
публицистика, — говорил он, — насыщена смертельной нена¬
вистью к царскому строю и проникнута благородным стремле¬
нием бороться за коренные интересы народа, за его просвеще¬
ние, за его культуру, за его освобождение от пут царского
режима. Боевое искусство, ведущее борьбу за лучшие идеалы
народа — так представляли себе литературу и искусство вели¬
1	Н. Г. Чернышевский, Избранные философские сочинения, стр. 407.
2	Н. Г. Чернышевский, Полное собрание сочинений, т. III, стр. 713.
3	Н. Г. Чернышевский, Эстетические отношения искусства к действи¬
тельности, стр. 100.
457

кие представители русской литературы. Чернышевский, кото¬
рый из всех утопических социалистов ближе всех подошел к
научному социализму... — учил тому, что задачей искусства
является, кроме познания жизни, еще и задача научить людей
правильно оценивать те или иные общественные явления» *.
Белинскому, Чернышевскому и Добролюбову русская ли¬
тература обязана высокой идейностью своего содержания, обес¬
печившей ей развитие в духе подлинной народности, превра¬
щение её в мощную силу освободительного движения против
царизма.
Автор знаменитых «Эстетических отношений искусства
к действительности» и «Очерков гоголевского периода русской
литературы» справедливо и с законной гордостью писал ещё
90 лет тому назад, что «ни одна в мире литература не возбу¬
ждает в образованной части своего народа такой горячей сим¬
патии к себе, как русская литература в русской публике, и
едва ли какая-нибудь публика так здраво и. верно судит
о достоинстве литературных произведений, как русская».
Развенчивая литературную критику буржуазно-помещичьего
либерального направления, Чернышевский указывал, что кри¬
тика есть суждение о достоинствах и недостатках какого-ни¬
будь литературного произведения, её назначение — служить
вершиной мнения лучшей части публики и содействовать даль¬
нейшему распространению его в массе. Само собой разумеется,
что эта цель может быть достигаема сколько-нибудь удовле¬
творительным образом только при всевозможной заботе
о ясности, определённости и прямоте.
Нельзя критиковать, указывал Чернышевский, по принципу,
как бы кого не обидеть из известных писателей. «Каждый
согласится, что справедливость и польза литературы выше
личных ощущений писателя. А жар нападения должен быть
соразмерен степени вреда для вкуса публики, степени опасно¬
сти, силе влияния, на которые вы нападаете. Следовательно,
если перед вами два романа, отличающихся фальшивою
экзальтациею и сентиментальностью, и один из них носит имя
неизвестное, а другой имя, пользующееся весом в литературе,
то на который вы должны напасть с большею силою? На тот,
который более важен, т. е. вреден для литературы» 1 2.
Чернышевский неоднократно указывал, что в верном реали¬
стическом изображении искусством действительности и в вер¬
ной оценке достоинств и недостатков произведений искусства
заинтересован прежде всего народ. Он воспитывал русскую
прогрессивную литературу в духе высочайшего и правильно
понятого патриотического долга, в духе служения родине и
народным массам.
1 А. А. Жданов, Доклад о журналах «Звезда» и «Ленинград», стр. 24.
? //. Г. Чернышевский, Полное собрание сочинений, т. I, стр. 154.
458

Выдающуюся роль сыграла русская классическая эстетика
в развитии искусства и литературы угнетённых царизмом на¬
родов. Крупнейшие представители национальных литератур —
Тарас Шевченко и Иван Франко (Украина), Акакий Церетели
^Грузия), Абай Кунанбаев (Казахстан), Коста Хетагуров
(Осетия) и многие другие — воспитывались и творили под
мощным воздействием классической русской философии и
революционно-демократической эстетики. «Эстетические отно¬
шения искусства к действительности» и другие работы Черны¬
шевского оказали плодотворное влияние на развитие культуры
и искусства всех народов России. Творческие труды Черны¬
шевского ускорили процесс идейного сплочения демократиче¬
ской культуры всех народов России вокруг могучей прогрес¬
сивной русской культуры, сплочение передовых борцов всей
многонациональной России для борьбы против общего врага —
царского самодержавия.
Чернышевский пользовался большой популярностью в сла¬
вянских странах, особенно в Сербии и Болгарии. Светозар
Маркович, Ракич и другие сербские писатели в своих произ¬
ведениях пропагандировали идеи Чернышевского. Быть мо¬
жет, наиболее ярким выражением симпатии сербского народа
к борцу за единство и дружбу, свободу и независимость сла¬
вянских народов — Чернышевскому — является избрание его
в 1868 г. (когда он находился на каторге в Сибири) почётным
членом Содружества сербской словесности.
В Болгарии благотворное влияние освободительных идей
Чернышевского сказалось на произведениях Ботева, Вязова,
Каравелова, Яворова, Церковского и других писателей и поэ¬
тов.
Болгарский исследователь Г. Бакалов, занимавшийся попу¬
ляризацией творчества великих русских революционных демо¬
кратов, свидетельствовал об огромном уважении болгарских
социалистов к автору «Эстетических отношений искусства
к действительности»: «Прежде чем взяться за Маркса, болгар¬
ские социалисты уже знали Чернышевского. Это поколение,
начац с Чернышевского, приходило к марксизму, сохраняя
горячую любовь к своему первому учителю».
Чернышевский с глубоким интересом изучал литературу и
искусство, в частности народные песни чехов, словаков, поля¬
ков и других народов. В развитии культуры, в народном эпосе
и лирике славянских народов великий русский просветитель и
революционный демократ особенно выделял страницы освобо¬
дительной борьбы против турок и немцев.
Таковы некоторые факты, говорящие об огромном воздей¬
ствии передовой русской классической эстетики и литератур*
ной критики на развитие российской и мировой культуры.
Тов. Жданов указывал, что «лучшая традиция советской
литературы является продолжением лучших традиций русской
45В

литературы XIX века, традиций, созданных нашими великими
революционными демократами — Белинским, Добролюбовым,
Чернышевским, Салтыковым-Щедриным, продолженных Пле¬
хановым и научно разработанных и обоснованных Лениным и
Сталиным».
' Чернышевский предвидел, что его эстетические взгляды
в конце концов уступят место новым, более прогрессивным
в научном отношении взглядам. «Мы нимало не сомневаемся
в том, что будущее развитие человеческой мысли далеко пре¬
взойдёт своею полнотою и глубиною всё, что произвела мысль
нашего века; мы уверены и в том, что русской литературе
предстоит великое развитие».
Наша советская литература достигла мощного развития и
играет громадную роль в деле воспитания советских людей и
особенно молодёжи в духе бодрости и революционности, про¬
должая тем самым лучшие традиции великих русских револю¬
ционных демократов XIX века.
Жизнь и деятельность Чернышевского, его замечательные
труды воспитывали в русских людях сознание собственного
достоинства и были направлены против позорного пресмыка¬
тельства перед Западом, против национального самоунижения,
которое воспитывали в русской интеллигенции правящие
классы России XIX столетия.
Чернышевский видел полную оторванность от народа пра¬
вящих классов, которые с начала XVIII века наводняли Рос¬
сию иностранцами, считавшими себя представителями высшей
расы и высшей культуры.
Он решительно выступал против идеи культурной несамо¬
стоятельности русского народа, беспощадно высмеивал
утверждения Погодина и других реакционных историков Рос¬
сии, защищавших вслед за немцем Шлёцером «теорию» ва¬
ряжского происхождения русского государства.
«Кто имеет хотя малейшее понятие о сравнительной фило¬
логии и о законах исторической критики, видит совершенную
нелепость доказательств, которыми старые учёные подтвер¬
ждали норманство Руси. Во времена Шлёцера ещё не было ни
Гримма, ни Боппа с их сподвижниками, и Шлёцеру натурально
было делать филологические промахи, какие находим у него,
но теперь повторять подобные вещи может только не¬
вежда» \ — писал Чернышевский.
До конца своей жизни Чернышевский верил в могучие твор¬
ческие силы русского народа. Иногда его одолевало чувство
горечи, боли за Россию и русский народ, находившийся в кре¬
постническом рабстве. В романе «Пролог» имеются гневные
слова Чернышевского по отношению к соотечественникам.
Ленин .показал, что этот гнев был подсказан великому пат-
> Н, Г. Чернышевский, Полное собрание сочинений, т. VI, стр. 241—242.
450

риоту отсталостью русской жизни при крепостном праве и
отсутствием революционности в массах крестьянского населе¬
ния. «Это были, — писал Ленин ,— слова настоящей любви к
родине, любви, тоскующей вследствие отсутствия революцион¬
ности в массах великорусского населения» !.
Чернышевский любил русский народ горячей сыновней
любовью. Он гордился величественной историей русского на¬
рода, его мужеством и геройством в борьбе с суровыми си¬
лами природы и в борьбе с иноземными врагами. Восемна¬
дцатилетним юношей, в августе 1846 г., Н. Г. Чернышевский
в письме к своему двоюродному брату А. Н. Пыпину выска¬
зывает замечательные мысли о прошлом и будущем русского
народа:	'
«Нет, не завоевателями и грабителями выступают в истории
политической русские, как гунны и монголы, а спасителями —
спасителями и от ига монголов, которое сдержали они на мощ¬
ной вые своей, не допустив его до Европы, быв стеной ей,
правда, подвергавшеюся всем выстрелам, стеною, которую
вполовину было разбили враги, и другого ига — французов и
Наполеона»1 2. Но не только на поприще военном должно
быть проявлено величие русского народа, айв области куль¬
туры. «Решимся, — пишет там же Чернышевский, — твёрдо,
всею силою души, содействовать тому, чтобы прекратилась
эта эпоха, в которую наука была чуждою жизни духовной на¬
шей, чтобы она перестала быть чужим кафтаном, печальным
безличьем обезьянства для нас. Пусть и Россия внесёт то, что
должна внести в жизнь духовную мира, как внесла и вносит
в жизнь политическую, выступит мощно, самобытно и спаси¬
тельно для человечества и на другом великом поприще
жизни — науке, как сделала она это уже в одном — жизни
государственной и политической» 3.
Чернышевский блестяще показал огромную роль, которую
сыграли в развитии национального самосознания России вели¬
кие русские писатели Пушкин, Лермонтов, Гоголь, Некрасов,
Салтыков-Щедрин и др.
Характеризуя развитие прогрессивной философской мысли
в России, Чернышевский с гордостью отмечал, что после
того, как Герцен и Белинский подвергли критике философию
Гегеля, русская материалистическая мысль уже не подчиня¬
лась никакому чужому авторитету.
Чернышевский был глубоко убеждён в том, что русский на¬
род найдёт в себе достаточно сил, чтобы уничтожить гнёт
эксплоататоров, установить демократические и социалистиче¬
ские порядки, создать высокую культуру.
1	В. И. Ленин, Соч., т. XVIII, изд. 3, стр. 81.
2	Н. Г. Чернышевский, Литературное наследие, т. II, стр. 44.
3	Там же.
461

Чернышевский страстно мечтал о наступлении этой высшей
эпохи и готовил её приход. Оставаясь социалистом-утопистом,
Чернышевский из всех утопических социалистов ближе всего
подошёл к научному социализму. Его социализм неразрывно
был связан с революционным демократизмом.
Мечта великого русского революционера сбылась: центр
мирового революционного движения, мировой научной, фило¬
софской, литературной мысли переместился в нашу страну.
Россия стала родиной ленинизма — высшего достижения рус¬
ской и мировой культуры.
Продолжая и развивая патриотические традиции Белин¬
ского, Чернышевский решительно выступал против расистов и
безродных космополитов. Отвергая расистские теории, Черны¬
шевский вскрывал их классовую подоплёку. Осуждая англо¬
саксонских расистов, он с гневом писал, что «рабовладельцы
были люди белой расы, невольники — негры; потому защита
рабства в учёных трактатах приняла форму теории о коренном
различии между разными расами людей» *. Чернышевский
ясно видел родство космополитизма с национализмом. Потря¬
сите любого космополита, указывал Чернышевский, и вы уви¬
дите в нём либо англичанина, француза, купца, чиновника
и т. д., прикрывающихся флагом любви к человечеству для
осуществления весьма неблагородных, антинародных целей.
Чернышевский был трибуном национальной гордости вели¬
короссов, пламенным поборником дружбы народов России. Он
называл свой народ великим русским народом1 2, ибо народ,
дважды спасший грудью своей Европу и её цивилизацию от
гибели, есть великий народ. Чернышевский не раз указывал,
что историческое значение каждого великого русского чело¬
века измеряется его заслугами перед Родиной, его человече¬
ское достоинство измеряется силою патриотизма. Чернышев¬
ский призывал передовых людей России, всех, у кого есть
здравый ум и живое сердце, в ряды деятелей «в великой за¬
даче просвещения русской земли», в «служении на пользу
своего отечества» 3.
1	Н. Г. Чернышевский, Избранные философские сочинения, 1938,
р. 212.
2	Н. Г. Чернышевский, Полное собрание сочинений, т. IV, стр. 336.
а Н. Г. Чернышевский, Полное собрание сочинений, т. II, стр. 122.

ФИЛОСОФСКИЕ
И ОБЩЕСТВЕННО-ПОЛИТИЧЕСКИЕ
ВОЗЗРЕНИЯ Н. А. ДОБРОЛЮБОВА
М. Т. ИОВЧУК ■
Жизнь и деятельность Николая Александровича Добролю¬
бова — одна из наиболее ярких и замечательных страниц в
истории русской культуры и русской философии.
Общественно-политическая деятельность и литературное
творчество Добролюбова заслуженно получили высокую
оценку классиков марксизма. Энгельс в известном письме
к Паприц рассматривал Добролюбова как представителя
исторической и критической школы в русской литературе, кото¬
рая стоит выше всего того, что создано в Германии и Франции
официальной исторической наукой.
В. И. Ленин, говоря о Добролюбове, подчеркнул, что всей
образованной и мыслящей России «дорог писатель, страстно
ненавидевший произвол и страстно ждавший народного вос¬
стания против «внутренних турок» — против самодержавного
правительства» '.
Советский народ глубоко чтит Добролюбова — пламенного
борца против самодержавно-крепостнического строя, истин¬
ного патриота, боровшегося за освобождение народов России
от социального и национального гнёта, великого революцион¬
ного мыслителя и демократа, классика русской материалисти¬
ческой философии, выдающегося литературного критика и
публициста.
Добролюбов — разносторонний мыслитель, автор замеча¬
тельных работ по вопросам философии и социологии, эсте¬
тики и литературной критики, этики и педагогики — был и
остаётся национальной гордостью русского народа и всех на¬
родов СССР.
1 В. И. Ленин, Соч., т. 5, изд. 4, стр. 296.
463

* *
Николай Александрович Добролюбов родился в 1836 г.
в Нижнем-Новгороде, в семье священника. В 1848 г. он окон¬
чил духовное училище, а в 1853 г. — духовную семинарию.
С юных лет Добролюбов проявляет необычайный интерес
к истории и литературе, к философии и естественным наукам.
Духовная семинария не могла удовлетворить пытливого ума
и разносторонних интересов Добролюбова, и он обращается
к книгам и журналам.
Особенное внимание Добролюбова в семинарские годы
привлекали издававшиеся тогда в России журналы «Отече¬
ственные записки» и «Современник». По этим журналам
Добролюбов впервые познакомился с философскими и поли¬
тическими воззрениями Герцена и Белинского, которые оста¬
вили неизгладимый след в его сознании и сыграли огромную
роль в формировании его мировоззрения. В 1850 г. Добролю¬
бов читал «Письма об изучении природы» Герцена и востор¬
гался ими, а несколько позднее изучал труды Белинского, в
частности его статьи о Пушкине и обзоры русской литературы.
Дневники Добролюбова показывают, что если в первые годы
пребывания в семинарии на него произвёл немалое впечатле¬
ние «славянофильский» журнал «Москвитянин», то под влия¬
нием статей Белинского к концу пребывания в семинарии у До¬
бролюбова не остаётся и следа от «славянофильских» иллюзий.
Уже тогда Добролюбов начал проникаться ненавистью к са¬
модержавно-крепостническим порядкам, к полицейскому про¬
изволу и насилию.
Первые литературные опыты Добролюбова в области фило¬
софии — «задачи» на философские темы, которые решались
Добролюбовым в духовной семинарии, в частности его «Рас¬
суждение о воскрешении тел», относящееся, повидимому,
к 1852 г., — свидетельствуют, что Добролюбов уже в годы
ранней юности склонялся к материализму, разделял взгляды
Бэкона и Герцена на роль опыта в познании человеком внеш¬
него мира и предпочитал материализм в философии и матери¬
алистическое естествознание религиозному миросозерцанию.
В 1853 г. Добролюбов уезжает в Петербург, где поступает
в Главный педагогический институт на историко-филологиче¬
ский факультет. В институте Добролюбова окружала мертвя¬
щая атмосфера казённой «науки». и религиозно-схоластиче¬
ской идеологии. Но вопреки господствовавшему в институте
направлению Добролюбов, под влиянием нараставшего
в стране освободительного антикрепостнического движения,
в годы пребывания в институте окончательно формируется
как революционный демократ и материалист.
Именно в эти годы Добролюбов наряду с изучением трудов
Белинского и Герцена критически исследует теории француз¬
ских просветителей и утопистов-социалистов, труды Гегеля,
464

младогегельянцев Бруно Бауэра, Штрауса и материалистиче¬
скую философию Фейербаха. Изучение философских и со¬
циально-политических учений окончательно убеждает Добро¬
любова в правоте материалистических и демократических
убеждений Белинского и Герцена. В письме к Лаврскому от
3 августа 1856 г. Добролюбов в иносказательной форме назы¬
вает мыслителей, чьи труды помогли ему выработать своё
мировоззрение. Разночинец Добролюбов уже в студенческие
годы становится последователем материалистического и рево¬
люционно-демократического мировоззрения Герцена и Белин¬
ского, убеждается в необходимости принять участие в освобо¬
дительном движении народа.
Вокруг Добролюбова в Главном педагогическом институте
создаётся философско-политический студенческий кружок,
издававший в 1855—1856 гг. нелегальный рукописный журнал
«Слухи». В кружке этом Добролюбов играл главную роль,
выступая с критикой господствовавших в крепостнической
России порядков и гнилости царского режима, обнаружившей¬
ся наиболее ярко в период Крымской войны. В статье о тайных
обществах в России 1817—1825 гг. Добролюбов с сочувствием
отзывается о наиболее революционной части «истинных сы¬
нов отечества» —декабристах, во главе с Пестелем, и выска¬
зывает критические замечания в адрес умеренных представи¬
телей декабристов, боявшихся вовлекать в освободительное
движение солдат и народ вообще.
Уже в первых литературных работах Добролюбова, напи¬
санных в стенах Главного педагогического института («О рус¬
ском историческом романе», «Несколько биографических и
библиографических заметок о Пушкине», «Нечто о дидактизме
в повестях и романах» и др.), проявляются его недюжинный
публицистический талант, критический ум и складывающиеся
демократические убеждения. К тому же времени относится
ряд его нелегальных стихотворений политического характера.
В стихотворении «Дума при гробе Оленина», написанном
в 1855 г., Добролюбов писал:
.. .Вставай же, Русь, на подвиг славы, —
Борьба велика и свята!..
Возьми своё святое право
У подлых рыцарей кнута...
Она пойдёт!.. Она восстанет,.
Святым сознанием полна,
И целый мир тревожно взглянет
На вольной славы знамена.
В 1856 г., за год до окончания Главного педагогического
института, Добролюбов встретился с Чернышевским, статьи
которого в «Современнике» ещё ранее произвели на Добролю¬
бова огромное впечатление. С этого времени Добролюбов стал
последователем и соратником Чернышевского, активнейшим
30 Из истории русской философии 465

сотрудником журнала революционной демократии 50-х годов —
«Современника». В августе 1856 г. в «Современнике» публи¬
куется первая статья Добролюбова «Собеседник любителей
русского слова», сразу же обратившая на себя внимание ли¬
тературных кругов того времени.
По окончании института, в 1857 г., Добролюбов возглавил
литературно-критический отдел «Современника» и наряду
с Чернышевским и Некрасовым занял ведущую роль в жур¬
нале. С тех пор в течение четырёх лет не выходило почти ни
одной книжки «Современника», в которой не были бы напеча¬
таны статьи и рецензии Добролюбова. Каждая из них привле¬
кала к себе внимание образованного русского общества и ока¬
зывала огромное влияние на прогрессивные слои русской
разночинной интеллигенции. Многие из литературно-критиче¬
ских работ Добролюбова — в особенности «Что такое обло¬
мовщина?», «Тёмное царство», «Луч света в тёмном царстве»,
«Когда же придёт настоящий день?», «От Москвы до Лейп¬
цига», «Черты для характеристики русского простонародья»,
«Органическое развитие человека в связи с его умственной и
нравственной деятельностью», «Русская цивилизация, сочи¬
нённая г. Жеребцовым» — представляют собой ценный вклад
в сокровищницу русской и мировой культуры.
В 1859 г. при «Современнике» возник сатирический журнал
«Свисток», во главе которого стал Добролюбов. Журнал этот
сыграл большую роль в борьбе революционной демократии
против холопствовавших перед царизмом идеологов поме¬
щичьего и буржуазного либерализма.
Добролюбов не менее решительно, чем Чернышевский, вёл
в «Современнике» линию на разрыв с либеральными элемен¬
тами, устрашившимися надвигавшейся крестьянской револю¬
ции и склонявшимися к соглашению с царизмом.
Чернышевский и Добролюбов не позволили Тургеневу и его
друзьям либерального направления (Кавелин, Дружинин, Бот¬
кин), напуганным нарастанием революционного движения
в России, превратить «Современник» в орган умеренного ли¬
берализма. К концу 50-х годов журнал окончательно стал
воинствующим органом революционной демократии.
До конца своих дней Добролюбов со своей всероссийской
трибуны — со страниц «Современника» — обличал крепостни¬
ков и либералов, пропагандировал идеи революционной демо¬
кратии и утопического социализма, распространял в русском
обществе философский материализм и «алгебру революции» —
диалектику, идейно вдохновлял разночинно-демократическую
интеллигенцию, готовил её к народной демократической рево¬
люции, которую, по мысли Добролюбова, должны были со¬
вершить сами народные массы и прежде всего крестьянство.
Непомерный труд, цензурные преследования, материальная
нужда подточили здоровье Добролюбова, и он в 1860 г. тя¬
466

жело заболел. Не помогло Добролюбову и лечение за грани¬
цей, где он пробыл около года. В 1861 г. Николай Александро¬
вич умер, прожив всего 25 лет.
Можно с уверенностью сказать, что ни один из русских и
западноевропейских мыслителей домарксовской эпохи не со¬
здал в столь раннем возрасте таких первоклассных работ, ка¬
кие вышли из-под пера Добролюбова. Ни одному из них не
удалось в столь короткий срок выработать такое глубокое,
цельное и разностороннее мировоззрение, какое выработал
Добролюбов за четыре года своей литературной деятельности.
Подобно Белинскому и Чернышевскому, Добролюбов не мог
в условиях царской России излагать свои философские идеи
и политические убеждения в той прямой и открытой форме, в
какой это могли делать западноевропейские мыслители. Об¬
ласть эстетики и литературной критики, так же как и область
этики и педагогики, были избраны Добролюбовым не случай¬
но. Именно здесь Добролюбов мог пропагандировать в под¬
цензурной печати свои философские и социально-политические
воззрения, идеи революционно-демократического преобразо¬
вания общества.
Расцвет философского и литературно-критического творче¬
ства Добролюбова был подготовлен предшествующим раз¬
витием русской классической материалистической филосо¬
фии.
Добролюбов был избавлен от необходимости проходить му¬
чительный путь философских и политических исканий, про¬
деланный Белинским и Герценом. Добролюбов развивал своё
философское и политическое учение, исходя из материалисти¬
ческих и демократических убеждений, которые он выработал
ещё в годы юности как ученик и последователь Белинского,
Герцена и Чернышевского.
Философская и литературно-критическая деятельность До¬
бролюбова протекала в условиях тесного творческого содру¬
жества с Н. Г. Чернышевским. Добролюбов всегда признавал,
что в их интеллектуальном содружестве с Чернышевским ве¬
дущую роль играл Николай Гаврилович. Чернышевский в свою
очередь подчёркивал необычайную силу таланта Добролюбова
и огромное значение его творчества для русского народа.
Вскоре после смерти Добролюбова Чернышевский писал: «Вот
уже два месяца с половиной редкий день проходит у меня без
слёз... Я тоже полезный человек, но лучше бы я умер, чем он.
Лучшего защитника потерял в нём русский народ». «О, как
он любил тебя, народ! До тебя не доходило его слово, но когда
ты будешь тем, чем он хотел тебя видеть, ты узнаешь, как
много для тебя сделал этот гениальный юноша, лучший из
сынов твоих».
На трудах Чернышевского и Добролюбова воспитывалась
русская революционная демократия второй половины XIX в.
467

Добролюбов как выдающийся мыслитель, как пламенный
обличитель и борец против самодержавно-крепостнических
порядков, как глашатай реализма и народности в литературе,
как истинный патриот русского народа, стал навеки дорог и
памятен нашему народу.
* *
*
Вся теоретическая деятельность Добролюбова, все его
публицистические и литературно-критические работы были
проникнуты стремлением идейно обосновать демократическую
революцию в России и преобразование общества на новых, по
мысли Добролюбова, социалистических началах. Философской
основой революционно-демократических взглядов Добролю¬
бова были материалистическая теория и диалектический прин¬
цип всеобщего развития, которые он с начала своей литера¬
турной деятельности пропагандировал -на страницах подцен¬
зурной печати.
Для того чтобы идеи философского материализма и диалек¬
тики могли овладеть сознанием передовых людей России и по¬
вести их на борьбу за преобразование общества, необходимо
было высвободить общественное сознание из-под влияния
идеалистических философских систем и метафизического ме¬
тода мышления. Добролюбов активно включился в идеологи¬
ческую борьбу своего времени.
С позиций материализма вёл он борьбу против всех форм
идеализма и мистицизма, какие имели тогда хождение в Рос¬
сии. Говоря о том, что многие философские системы отжили
свой век и не имеют смысла, Добролюбов имел в виду,прежде
всего тех открытых идеалистов, которые, «начиная с Платона,
восстают... против реализма и ещё, не понявши хорошенько,
перепутывают его учение», а также против эклектиков, кото¬
рые «непременно хотят дуализма, хотят делить мир на мысли¬
мое и являемое, уверяя, что только чистые идеи имеют настоя¬
щую действительность, а всё являемое, т. е. видимое, со¬
ставляет только отражение этих высших идей»1.
Отжившим свой век и потерявшим всякий смысл Добролю¬
бов считает также телеологическое миропонимание.
«Пора бы отстать, — пишет он, — и от отвлечённых идей,
по которым, будто бы, образуется жизнь, точно так, как от¬
стали, наконец, от телеологических мечтаний, бывших в такой
моде во времена схоластики» 1 2.
Добролюбов говорит о необходимости освободить литера¬
туру и жизнь от религиозных «аллегорий», появившихся в то
время, «когда человечество, ещё не сознавая своих внутрен¬
них сил, находилось совершенно под влиянием внешнего мира
1	Н. А. Добролюбов, Соч., т. I, 1934, стр. 206.
2	Там же.
463

и, под влиянием неопытного воображения, во всём видело
какие-то таинственные силы» х.
Во всех своих литературно-критических работах Добролю¬
бов ополчается против мистицизма в литературе и философии,
высмеивая бесплодные мечтания мистиков и их оторванность
от реальной жизни.
Так, в рецензии на стихотворения Полонского (1859) До¬
бролюбов пишет об авторе:
«Он во всём видит какой-то особенный, таинственный
смысл: мир населён для него какими-то чудными видениями,
увлекающими его далеко за пределы действительности.
Нельзя не сознаться, что подобное настроение... очень небла¬
годарно и даже опасно для успеха поэта. Оно легко может
перейти в бессмысленный мистицизм или рассыпаться в натя¬
нутых приноровлениях и аллегориях» 1 2.
Добролюбов резко критиковал немецкий идеализм за его
беспочвенность и пренебрежение к изучению природы. «Все
усилия наши, — писал он, — представить себе отвлечённого
духа без всяких материальных свойств, или положительно
определить, что он такое, в своей сущности, всегда были и
всегда останутся совершенно бесплодными» 3.
Всю свою недолгую жизнь Добролюбов страстно борется
против реакционных идеалистических теорий, считая, что
«весь смысл искусства и философии состоит в том, чтобы про¬
буждать от сна задремавшие силы народа».
В мире нет двух начал — материального и духовного, —
утверждает Добролюбов. Всё существующее представляет со¬
бой различные состояния единой движущейся и развивающей¬
ся материи. Материя вечна, она не созидается и не уничто¬
жается и лишь меняет свои формы.
«Ничто не исчезает в сущности, — говорит Добролюбов; —
изменяются только формы и личности» 4.
В мире нет никаких сил, существующих особо, отдельно от
материи. Силу Добролюбов понимает как коренное свойство
материи, неотъемлемый от неё способ движения. «В мире ве¬
щественном, — пишет Добролюбов, — мы не знаем ни одного
предмета, в котором бы не проявлялись какие-либо свойствен¬
ные ему силы. Точно так же невозможно представить себе и
силу, независимую от материи. Сила составляет коренное, не¬
отъемлемое свойство материи и отдельно существовать не мо¬
жет. Её нельзя передать материи, а можно только пробудить
в ней» 5.
1	И. А. Добролюбов, Соч., т. I, 1934, стр. 207.
2	И. А. Добролюбов, Соч., т. II, 1935, стр. 489.
3	Н. А. Добролюбов, Соч., т. III, 1936, стр. 95.
4	Н. А. Добролюбов, Соч., т. I, стр. 343.
5	Н. А. Добролюбов, Соч., т. IV, 1937, стр. 309.
469

Человек, утверждает Добролюбов, — часть природы, совер¬
шеннейшее из существ, высшая достигнутая вселенной сту¬
пень развития.
Доказывая материальность мира, Добролюбов вступал в
бой с современными ему реакционными идеалистическими
теориями.
В рецензии на книгу казанского профессора Вильгельма
Берви «Физиологическо-психологический сравнительный
взгляд на начало и конец жизни» Добролюбов подверг осмея¬
нию идеалистические басни о том, что науки должны оты¬
скивать нематериальные начала в природе.
«Перемешивая науки естественные с нравственными, — пи¬
шет Добролюбов, — г. Берви налагает на натуралистов такое
обязательство,, какого никому, кроме средневековых алхими¬
ков, и в голову не приходило. Он хочет, чтобы физические
исследования имели в виду не познание изменений и дей¬
ствий материи, а отыскание в материи — духа, архея, эфира,
жизненной силы, словом чего-нибудь, только чтобы это «что-
нибудь» не было положительным, материальным, а было что-
нибудь «чувствам недоступное» Если в средние века
допущение существования таких начал было естественным,
утверждает Добролюбов, то оно совершенно неприемлемо
в наш век развития естественных наук, когда человече¬
ство выработало и усвоило новый метод познания, основан¬
ный на опыте, когда все теоретические выводы опираются
на фактические знания, а не на мечтательные теории и тём¬
ные гадания.
В рецензии на книгу Савича «О неизбежности идеализма
в материализме» Добролюбов доказывает,, что в наш век недо¬
стойно образованного человека заниматься вопросом об анта¬
гонизме двух противоположных начал в мире и человеке, ибо
наука дала уже достаточно подтверждений, что этих двух
начал нет. «С тех пор, — пишет Добролюбов, — как распро¬
странилась общеизвестная ныне истина, что сила есть неиз¬
бежное свойство материи и что материя существует для на¬
шего сознания лишь в той мере, как обнаруживаются в ней
какие-нибудь силы, — с этих пор мы считали совершенно не¬
нужными всех этих Ормуздов и Ариманов» 1 2.
Весь ход человеческой жизни и всё развитие наук доказали,
полагает Добролюбов, что никаких априорных истин не су¬
ществует. Все идеи, возникающие в сознании человека, рож¬
даются из существующей действительности и представляют
собой отображение в сознании человека материальных пред¬
метов, существующих независимо от сознания человека и
воздействующих на его органы чувств. Всё, что произвёл че¬
1	Н. А. Добролюбов, Соч., т. III, 1936, стр. 345.
2	Н. А. Добролюбов, Соч., т. II, 1935, стр. 498—499.
470

ловеческий ум, приобретено в опыте человеческой жизни и
почерпнуто из жизни.
Отстаивая материалистическое учение о первичности мате¬
рии и вторичности сознания, Добролюбов был далёк от гру¬
бого, вульгарного материализма, отождествляющего мысль
и материю и принижающего роль и значение идей в жизни
общества. «Нам кажутся, — пишет он, — смешны и жалки не¬
вежественные претензии грубого материализма, который
унижает высокое значение духовной стороны человека, ста¬
раясь доказать, будто душа человека состоит из какой-то тон¬
чайшей материи. Нелепость подобных умствований так давно
и так неопровержимо доказана, они так прямо противоречат
результатам самих естественных наук, что в настоящее время
только разве человек самый отсталый и невежественный мо¬
жет ещё не презирать подобных материалистических умство¬
ваний. Мы совсем не хотим сказать, что телесная деятельность
важнее духовной, совсем не хотим выставить довольство
физическое целью нашей жизни» Ч
Однако если мысль нематериальна и невещественна, это
вовсе не означает, что мысли, идеи и взгляды людей возникли
самопроизвольно, сами из себя, или были внушены какой-то
мистической сверхъестественной силой. Содержание мысли
берётся исключительно из познания внешних, материальных
предметов.
Добролюбов опровергает идеалистическое утверждение
о возможности мышления без действительности, мысли без
материи. «Да ведь что же, — говорит он, — составляет мате¬
риал мысли, как не познание внешних прёдметов? Возможна
ли же мысль без предмета; не будет ли она тогда чем-то
непостижимым, лишённым всякой формы и содержания? Ведь
защищать возможность такой беспредметной и бесформенной
мысли решительно значит утверждать, что можно сделать что-
нибудь из ничего!..» 1 2.
Цель философского анализа, по Добролюбову, состоит
в отыскании материальных причин, материальных начал всех
идей и мыслей людей, с тем чтобы преобразовать эти мате¬
риальные начала сообразно требованиям человеческой при¬
роды и разума.
В своей рецензии на сочинение учёного церковника архи¬
мандрита Гавриила (Кикодзе) «Основания опытной психоло¬
гии» Добролюбов горячо защищает материалистический тезис
о необходимости выводить законы из фактов, а не принорав¬
ливать факты к заранее придуманному закону. Он опровергает
утверждение Гавриила, будто основой мышления является не¬
вещественная субстанция, а мозг нельзя признать ощущаю¬
1	Н. А. Добролюбов, Соч., т. III, стр. 92.
2	Там же, стр. 241.
471

щим началом, поскольку он слишком прост по своему составу
и форме. На основании данных современной Добролюбову
физиологической науки Добролюбов показал, что человече¬
ский мозг имеет очень сложное строение и именно в нём
происходят изменения, порождающие процесс сознания и от¬
ражающие действительность в результате воздействия внеш¬
них предметов на органы чувств.
«В органическом царстве,— пишет Добролюбов, — мы не
знаем ничего, что имело бы более своеобразный вид, более
сложное строение и, наконец, более замечательный химиче¬
ский состав, как мозг... Нет ни одного организма у животных,
который бы тонкостью и разнообразием своего строения
сколько-нибудь подходил к мозгу... Что мозг имеет тесную
связь с психической деятельностью, к этому приводят нас
весьма многие разительные факты... Они известны всякому,
кто сколько-нибудь знаком с физиологиею»
В статье «Органическое развитие человека в связи с его
умственной и нравственной деятельностью» Добролюбов,
обобщая данные современной ему психологической науки, за¬
ключает, что «человек не из себя развивает понятия, а полу¬
чает их из внешнего мира» 1 2.
Добролюбов стремился материалистически объяснить не
только процесс образования понятий в сознании единичного
человека, но и дать научную трактовку всей истории челове¬
ческого познания.
В своей работе «Тёмное царство» он показывает, что пер¬
вый акт сознания состоит в том, что человек отличает себя от
прочих предметов, существующих в мире., осознаёт различие
между собой и этими предметами. В дальнейшем, в процессе
своей жизни и борьбы с противостоящими ему силами при¬
роды, человек становится во враждебное отношение к внеш¬
ним, материальным предметам, осознаёт свою противополож¬
ность им. Затем человек начинает вскрывать в окружающем
его материальном мире «противоборство», борьбу противопо¬
ложных сил, — так образуются понятия о борьбе света и
мрака, тепла и холода, суши и моря и т. д. «Наконец, человек
обращается от внешнего мира к себе и в своей собственной
натуре тоже начинает замечать борьбу каких-то противопо¬
ложных побуждений. Не умея ещё возвыситься до идеи о все¬
общем единстве и гармонии, он и в себе, как и в природе,
предполагает существование различных, неприязненных друг
другу начал... Отсюда прямой вывод, что в человеке два
враждебных существа — одно, происходящее от доброго на¬
чала, ■— внутреннее, высшее, другое, — произведённое злою
силой, внешнее, грубое, тёмное».
1	Н. А. Добролюбов, Соч., т. IV, стр. 309—31J.
2	Н. А. Добролюбов, Соч., т. Ill, стр. 106.
472

В последнее время, говорит Добролюбов, наука предста¬
вила человеческий организм, равно как и все явления природы,
как единство противоположных сил и возвела «видимые про¬
тиворечия к естественному единству».
В высказываниях Добролюбова много ещё моментов
антропологизма, попыток сводить противоречия в обществе
к противоречиям в человеческой природе, в человеческом
организме. Но суть дела состоит и здесь в том, что Добро¬
любов доказывает материальность мира и первичность мате¬
рии по отношению к сознанию.
Добролюбов решает материалистически и вторую сторону
основного философского вопроса, считая, что человек в со¬
стоянии познать окружающий мир и составить правильное
представление о всех существующих в мире предметах.
В противовес религиозной проповеди об ограниченности
силы человеческого разума, в противоположность агностиче¬
скому неверию в возможность познания мира, Добролюбов
доказывает, что человечество способно правильно познать
природу, что человеческое познание, несмотря на свой относи¬
тельный, преходящий характер, всё в большей и большей сте¬
пени представляет собой объективные истины.
В рецензии на книгу Кусакова «Об истинности понятий или
достоверности человеческих знаний» Добролюбов опровергает
агностицизм автора, показывая, что с агностиками, сомневаю¬
щимися в существовании окружающих нас предметов, в реаль¬
ности всего того, что много раз проверено людьми в практике
жизни, невозможно спорить при помощи философских дока¬
зательств. «В самом деле, — говорит Добролюбов, — какое
философское доказательство можно привести на то, что моя
рука — моя рука, а не г. Кусакова? Чем можно это доказать
человеку неверующему? Ему что ни скажешь, у него всё один
ответ: а чем докажете? И пойдёт бесконечная история для
отыскания начала всех начал...» Ч
Критерием истинности человеческих знаний Добролюбов
признаёт совпадение их с действительностью и полагает, что
жизнь человека даёт достаточное подтверждение правильно¬
сти наших знаний.
Не менее резкую отповедь даёт Добролюбов уверениям ми¬
стиков, будто истина постигается интуитивным путём, незави¬
симо от познания человеком материального мира. Так, До¬
бролюбов высмеивает философические изыскания близкого
к «славянофилам» литератора Жеребцова, утверждавшего в
своей «Истории русской цивилизации», что русский народ,
даже при отсутствии приобретённых сведений об окружающих
предметах, от природы своей, без всякой науки, непосредствен¬
но, интуитивно способен правильно понимать действитель¬
1 Н. А. Добролюбов, Соч., т. III, стр. 361.
473

ность. Критикуя идеалистическую теорию, разрывающую
мышление и знание, Добролюбов доказывает, что люди тем
более способны к правильному, логическому мышлению, чем
более обширными и всесторонними знаниями о предметах ма¬
териального мира они обладают.
Поэтому, заключает Добролюбов, русский народ должен
создать в России такие общественные условия, которые спо¬
собствовали бы распространению научных знаний и правиль¬
ного, логического мышления. «Народные различия, — поясняет
Добролюбов, — вообще зависят всего более от исторических
обстоятельств развития народа. В особенности же это можно
сказать о чисто-интеллектуальном развитии. Всякое различие
в этом отношении должно быть признаваемо следствием ци¬
вилизации, а не коренною её причиною» Ч
Истина, по Добролюбову, есть живая правда действитель¬
ности, её смысл, её сущность; человечество способно проник¬
нуть в сущность действительности, познать её жизненную
правду.
Жизненная правда, истинная сущность окружающих чело¬
века явлений может быть постигнута в том случае, если люди
будут в своих суждениях исходить из реальных фактов, не
связывая себя заранее отвлечёнными теориями и надуманными
идеалами.
Объективный, основанный на опыте метод познания истины
не исключает, однако, а прямо предполагает наличие у иссле¬
дователя и политического деятеля определённой и твёрдой
системы взглядов и убеждений. Но взгляды и убеждения эти
будут способствовать познанию истины лишь в том случае,
если они не навязываются действительности, а соответствуют
ей.
Философский материализм Добролюбова, так же как и ма¬
териализм Чернышевского, не свободен от антропологизма.
Нередко Добролюбов рассматривает человека не как обще¬
ственное существо, а лишь как биологический организм.
Это происходит чаще всего тогда, когда Добролюбов высту¬
пает против дуалистического противопоставления души телу.
В противовес дуализму Добролюбов доказывает единство фи¬
зических и психических процессов, единство «тела» и «души»
в человеческом организме. Наукой, опровергающей схоласти¬
ческую доктрину об антагонизме души и тела, по Добролю¬
бову, является антропология. Она рассматривает человека как
единый, нераздельный организм и вскрывает неразрывную
связь между физиологическими отправлениями и духовными
актами.
«Антропология, — пишет Добролюбов, — доказала нам
ясно, что прежде всего — все усилия наши представить себе
1 Н. А. Добролюбов, Соч., т. III, стр. 242.
474

отвлечённого духа без всяких материальных свойств, или по¬
ложительно определить, что он такое в своей сущности, всегда
были и всегда останутся совершенно бесплодными... Только
новейшая наука отвергла схоластическое раздвоение человека
и стала рассматривать его в полном, неразрывном его составе,
телесном и духовном, не стараясь разобщать их. Она увидела
в душе именно ту силу, которая проникает собою и одушев¬
ляет весь телесный состав человека» 1.
Главным условием плодотворной душевной деятельности, по
Добролюбову, является здоровое и правильное развитие чело¬
веческих органов, прежде всего органов чувств.
Но и разделяя антропологический взгляд на сущность
человека, Добролюбов, в отличие от Фейербаха, исторически
подходит к человеку и его потребностям. Добролюбов пока¬
зывает, что здоровое развитие человеческого организма, пло¬
дотворная умственная деятельность становятся возможными
только тогда, когда человек получает необходимые обще¬
ственные условия для своего развития и прежде всего воз¬
можность пользования материальными благами и благами
просвещения, свободу от произвола и право применять свои
силы и способности в любой области общественной жизни.
Таким образом, Добролюбов хотя и использует «антрополо¬
гический принцип» для критики дуализма и для обоснования
своей демократической программы, но не ограничивается
«антропологизмом» и выходит за его пределы.
Для того чтобы человечество могло постигнуть истину и
построить свою жизнь и деятельность сообразно своим есте¬
ственным стремлениям, необходимо изменить организацию об¬
щественных отношений — таков вывод, сделанный Добролю¬
бовым из его материалистических воззрений на человека и
природу.
Истинная наука, так же как истинное искусство, не может
стоять в стороне от страданий и нужд народа, утверждает
Добролюбов. Эта истинная, гуманная наука по своим прин¬
ципам противоположна так называемой «чистой науке»,
имеющей своей целью услаждение ума. Называя направление
так называемой «чистой науки» «гастрономическим», Добро¬
любов считает его не заслуживающим уважения.
В рецензии на стихотворения Никитина Добролюбов пишет:
«Давно замечен разлад человека со всем окружающим, и
давно поэзия изображала его. Но причины разлада искали
прежде то в таинственных силах природы, то в дуалистическом
устройстве человеческого существа, и сообразно с этим
поэзия разработывала внешнюю природу и психологический
антагонизм человека. Теперь более простой взгляд входит в
общее сознание: обращено внимание на распределение благ
1 И. А. Добролюбов, Соч., т. III, стр. 95.
475

природы между людьми, на организацию общественных
отношений. Во всех науках поэтому разработывается понятие
об обществе; поэзия (в обширном смысле) тоже давно
взялась за этот предмет: роман, создание нового времени, наи¬
более распространённый теперь изо всех видов поэтических
произведений, прямо вытек из нового взгляда на устройство
общественных отношений, как на причину всеобщего разлада,
который тревожит теперь всякого человека, задумавшегося
хоть раз о смысле своего существования»
Таким образом, антропологический элемент, свойственный
материализму Добролюбова, не тождественен антропологиче¬
скому материализму Фейербаха. В отличие от Фейербаха,
Добролюбов не отрывает человека от социально-исторической
среды, а материализм — от революционной борьбы.
В противоположность Фейербаху Добролюбов далёк от пас¬
сивной созерцательности, от теории невмешательства в прак¬
тическую общественную жизнь. Добролюбов требует преобра¬
зования мира человеком. Он утверждает, что познание жизни
происходит в процессе живой деятельности, вечной борьбы и
должно служить целям преобразования общественной жизни.
Фейербах всегда говорил о человеке вообще, абстрагируясь
от классового деления общества. Добролюбов, как и Черны¬
шевский, подчёркивал, что общество разделено на борющиеся
между собой классы, проникнутые различными стремлениями
и отстаивающие противоречивые интересы.
Материализм Добролюбова в отличие от материализма Фейер¬
баха свободен и от всяких религиозно-мистических наслое¬
ний. Добролюбову чуждо фейербаховское стремление создать
новую религию, основанную на обожествлении человеч'еских
чувств и страстей. Революционно-демократические убеждения
Добролюбова исключают и фейербаховскую абстрактную мо¬
раль, проповедь всеобщей «любви к ближнему», которую
Энгельс назвал «всеобщим примирительным похмельем».
Материализм Добролюбова тем более нельзя отожде¬
ствлять с материализмом фейербаховского типа, что в проти¬
воположность метафизическому методу мышления, господ¬
ствующему в системе Фейербаха, Добролюбов стремился со¬
четать свою материалистическую теорию с диалектической
идеей развития, с диалектическим методом.
* *
*
По трудам Белинского и Герцена Добролюбов впервые по¬
знакомился с диалектикой.
Глубокое и всестороннее изучение реальной жизни, природы
и общества, активное участие в идейно-политической борьбе
1 Н. А. Добролюбов, Соч., т. И, стр. 585—586.
476

против аристократической реакции и помещичье-буржуазного
либерализма окончательно убедили Добролюбова в том, что
диалектика состоит ие в схоластическом умствованиц, не в
абстрактных принципах, навязываемых миру, а заключена в са¬
мой действительности, что диалектика является всеобщим
принципом самой жизни.
В противоположность Гегелю и его последователям Добро¬
любов, говоря о предмете диалектической логики, доказывает,
что она в своих категориях, понятиях отображает реальные
процессы, происходящие в природе и в общественной жизни.
«Люди того поколения, — писал Добролюбов о русских
идеалистах-диалектиках 30—40-х годов, — проникнуты были
высокими, но несколько отвлечёнными стремлениями. Они
стремились к истине, желали добра, их пленяло всё прекрас¬
ное; но выше всего был для них принцип. Принципом же на¬
зывали общую философскую идею, которую признавали осно¬
ванием всей своей логики и морали. Страшной мукой сомненья
и отрицанья купили они свой принцип и никогда не могли
освободиться от его давящего,, мертвящего влияния. Что-то
пантеистическое было у них в признании принципа: жизнь
была для них служением принципу, человек — рабом прин¬
ципа; всякий поступок, не соображённый с принципом, счи¬
тался преступлением... Отлично владея отвлечённой логикой,
они вовсе не знали логики жизни и потому считали ужасно
лёгким всё, что легко выводилось посредством силлогизмов,
и вместе с тем ужасно мертвили всю жизнь, стараясь втиснуть
её в свои логические формы» *.
Добролюбов отмечает, что и среди поколения 30—40-х го¬
дов были люди, сумевшие довести философский принцип до
реальной жизненности и поднявшиеся на борьбу с «обстоятель¬
ствами». Это — Белинский и его единомышленники.
Логика людей нового поколения отрицает взятые на веру
формулы, обрекающие человечество на квиетизм, на примире¬
ние с обстоятельствами их жизни, которые в действительности
носят лишь преходящий характер. Эта логика считает не
только возможной, но и необходимой борьбу за преобразова¬
ние действительности, борьбу, основанную на познании зако¬
нов самой действительности.
«Признавая неизменные законы исторического развития, —
говорит Добролюбов, — люди нынешнего поколения не возла¬
гают на себя несбыточных надежд, не думают, что они могут
по произволу переделать историю, не считают себя избавлен¬
ными от влияния обстоятельств.. . Но в то же время они вовсе
не впадают в апатию и бесчувственность, потому что сознают
и своё значение. Они смотрят на себя, как на одно из колёс
машины, как на одно из обстоятельств, управляющих ходом
1 Н. А. Добролюбов, Соч., т. IV, стр. 58—59.
477

мировых событий. Так как все мировые обстоятельства нахо¬
дятся в связи и некотором взаимном подчинении, то и они
подчиняются необходимости, силе вещей; но вне этого под¬
чинения — они никаким кумирам не поклонятся, они отстаи¬
вают самостоятельность и полноправность своих действий про¬
тив всех случайно возникающих претензий» Г
Подобно Герцену, Белинскому и Чернышевскому Добролю¬
бов рассматривал диалектику как логическое основание рево¬
люционного мировоззрения, как «алгебру революции».
Диалектический метод Добролюбова раскрывается не в
виде отвлечённых логических формул и категорий, а примени¬
тельно к анализу современных Добролюбову общественных
явлений, а также к философско-эстетическому анализу лите¬
ратурных произведений.
Рассматривая народное художественное творчество, До¬
бролюбов ставит это творчество в связь с окружающей дей¬
ствительностью, с обстановкой, в которой оно возникло и
развивалось. Добролюбов решительно выступает против мета¬
физического метода мышления в литературе и искусстве, при
котором довольствуются простым описанием случайных фак¬
тов и явлений, рассматриваемых изолированно от всей окру¬
жающей обстановки. «Вырвать факт из живой действитель¬
ности,, — пишет Добролюбов, — и поставить его на полочку
рядом с пыльными фолиантами, или классифицировать не¬
сколько отрывочных, случайных фактов на основании школь¬
ных логических делений — это значит уничтожать ту жизнен¬
ность, которая заключается в самом факте, поставленном
в связи с окружающей его действительностью» 2.
Так, народные сказания Добролюбов рассматривает как
одно из выражений в мыслях и настроениях народа тех обстоя¬
тельств, среди которых народ живёт.
В статье «Что такое обломовщина?» Добролюбов вскрывает
неразрывную связь между господствовавшим в России рабско-
крепостническим строем, барским бытом и умственным и
нравственным застоем в помещичьей среде. Рассматривая
«обломовщину» в связи и взаимодействии с той обстановкой,
в которой она возникает, Добролюбов исходит из того, что
истина всегда конкретна и всё зависит от условий, времени
и места.
Яркую картину взаимозависимости социальных явлений и
обусловленности поступков людей окружающейсоциальной сре¬
дой даёт Добролюбов, критически разбирая произведения
А. Н. Островского в статьях «Тёмное царство» и «Луч света
в тёмном царстве».
Добролюбов учит не ограничиваться негодованием по по¬
воду тех или иных беззаконий отдельных помещиков и чинов-
1	Н. А. Добролюбов, Соч., т. IV, стр. 62.
2	Н. А. Добролюбов, Соч., т. I, стр. 432.
478

ников, а видеть прямую связь этих беззаконий со всем само¬
державно-помещичьим государственным механизмом.
Рассмотрение всех явлений природы, общества и человече¬
ского сознания в их связи и взаимодействии является, по До¬
бролюбову, первым условием диалектического мышления. Он
писал: «Дайте мне понять характер явления, его место в ряду
других, его смысл и значение в общем ходе жизни, и поверьте,
что этим путём вы приведёте меня к правильному суждению
о деле гораздо вернее, чем посредством всевозможных силло¬
гизмов, подобранных для доказательства вашей мысли» *.
Диалектический анализ многообразных явлений действи¬
тельности в их взаимной связи позволяет Добролюбову притти
к заключению, что в реальной жизни господствует всеобщий
принцип движения и развития. Абсолютного и неподвижного
в мире ничего нет, всё относительно и преходяще. Вечна и
несотворима лишь материя — основа всех явлений природы.
«В природе всё идёт постепенно от простого к более слож¬
ному, от несовершенного к более совершенному; но везде одна
и та же материя, только на разных степенях развития»1 2.
Неорганическим телам присущи изменения в объёме и
внутреннем составе, механические и химические процессы, но
им не присущи явления жизни; в растениях, представляющих
собой более высоко развитую материю, чем тела неорганиче¬
ские, уже обозначаются процессы жизни; в животном мире
обнаружение жизни ещё более ощутительно, проявляется спо¬
собность к перемене места и к высшей нервной деятельности.
«Человек, совершеннейшее из животных, составляет послед¬
нюю степень развития мировых существ в видимой вселенной;
почему же в нём, уже по одному этому, не допустить того,
чего мы не замечаем в существах менее развитых? А если
самую развитую часть человеческого тела составляет мозг,
то отчего же не допустить, что мозг способен к такой деятель¬
ности, какой мы не замечаем в камне и дереве» 3.
Принцип движения и развития господствует и в обществен¬
ной жизни. Добролюбов показывает, что существующие в
обществе законы «сами по себе не вечны и не абсолютны.
Принимая их, как выработанные уже условия прошедшей
жизни, мы чрез то никак не обязываемся считать их совер¬
шеннейшими и отвергать всякие другие условия. Напротив,
в мой естественный договор с обществом входит, по самой
его сущности, и обязательство стараться об изыскании воз¬
можно лучших законов... В силу самого чувства законности,
устраняется застой и неподвижность в общественной органи¬
зации, мысли и воле даётся простор и работа; нарушение
1	Н. А. Добролюбов, Соч., т. II, стр. 320—321.
2	Н. А. Добролюбов, Соч., т. IV, стр. 310.
3	Там же, стр. 311.'
479

формального status quo нередко требуется тем же чувством
законности. . .» *.
Не в меньшей степени, по Добролюбову, обнаруживается
диалектический принцип движения и развития в области чело¬
веческого мышления. Жизнь и практическая деятельность лю¬
дей раздвигают границы их познания, делают устаревшими
некогда плодотворные воззрения, рождают новые идеи и си¬
стемы взглядов. Смешны идеологи, цепляющиеся за устарев¬
шие и отжившие идеи, давно уже опрокинутые всем ходом
жизни и ставшие мёртвыми догмами.
Однако, если ранее господствовавшие идеи и верования в
ходе времени сменяются новыми, это не означает, что они
бесследно исчезают. Во всяком новом, в том числе и в новой
системе идей, по Добролюбову, сохраняется много из старого,
превзойдённого последующим развитием.
В статье «О степени участия народности в развитии русской
литературы» Добролюбов даёт образец диалектического под¬
хода к развитию поэзии. Когда человечество, говорит он, на¬
ходилось всецело под влиянием внешнего мира и не сознавало
ещё своих сил, в его поэзии, вернее, в чудовищных образах
мифологии, отражалась подавленность человека страшными
силами природы. Впоследствии, по мере того как человек стал
сознавать своё значение и использовать в своих интересах
силы природы, поэзия стала принимать антропоморфические
формы. Когда войны принесли преимущества и трофеи одним,
рабство и угнетение другим, поэзия начинает прославлять по¬
бедителей и воспевать покорность рабов и вассалов. То, что
в своё время было детищем своего века, впоследствии проти¬
воречит жизненной правде и становится уродливым и бес¬
смысленным. «Что отжило свой век, — заключает Добролю¬
бов, — то уж не имеет смысла... Боги греков могли быть
прекрасны в древней Греции, но они гадки во французских
трагедиях и в наших одах прошлого столетия. Рыцарские воз¬
звания средних веков могли увлекать сотни тысяч людей на
брань с неверными, для освобождения святых мест; но те же
воззвания, повторённые в Европе XIX века, не произвели бы
ничего, кроме смеха» 1 2.
Добролюбов не только отстаивал диалектику как теоретиче¬
ский принцип. С помощью диалектики он разил врагов рево¬
люционной демократии, проповедывавших, что Россия дол¬
жна сохранить «неизменные устои» своей жизни, существо¬
вавшие с древних времён, и отказаться от всяких нововведе¬
ний.
Критикуя метафизические положения Шевырёва, Добролю¬
бов писал, что «успокоение на неизменной истине, отысканной
1	Н. А. Добролюбов, Соч., т. II, стр. ПО.
2	Н. А. Добролюбов, Соч., т. I, стр. 206.
480

им в древней Руси, ведёт к самому унылому застою и
смерти... Единая и высокая истина г. Шевырёва, вечно-при¬
сущая древней Руси, совершенно чужда всем жизненным ин¬
тересам новой России» х.
Добролюбов призывает русское общество подняться на
борьбу против косности и рутины; он противопоставляет дви¬
жение и жизнь «болотному застою»: «В болоте погибнуть так
же легко, как и в море; но если море привлекательно опасно,
то болото опасно отвратительно. Лучше потерпеть корабле¬
крушение, чем увязнуть в тине» 1 2.
Добролюбов всюду в своих работах проводит мысль о том,
что новые общественные отношения восторжествуют, потому
что потребность в них вытекает из самого развития жизни и
осознаётся передовыми силами общества, способными при¬
вести общество в движение.
Добролюбов использовал всякую возможность, чтобы до¬
казать закономерность политической борьбы и невозможность
общественного развития без этой борьбы. Он неоднократно
подчёркивал, что основным содержанием истории общества на
различных ступенях его развития является борьба аристокра¬
тии с демократией и что в основе этой борьбы лежит борьба
между дармоедством и трудом.
Прокладывая новые пути в литературе и искусстве, Добро¬
любов стремился при помощи диалектического метода обо¬
сновать. необходимость активного художественного творче¬
ства, ратовал за создание произведений искусства, которые не
только правдиво отображали бы реальную действительность,
но и вдохновляли передовых людей на преобразование этой
действительности.
«Художник, — писал Добролюбов, — не пластинка для фо¬
тографии, отражающая только настоящий момент: тогда бы в
художественных произведениях и жизни не было, и смысла не
было. Художник дополняет отрывочность схваченного момента
своим творческим чувством, обобщает в душе своей частные
явления, создаёт одно стройное целое из разрозненных черт,
находит живую связь и последовательность в бессвязных, по-
видимому, явлениях, сливает и переработывает в общности
своего миросозерцания разнообразные и противоречивые сто¬
роны живой действительности» 3.
Однако Добролюбов, как и Чернышевский, не был до конца
последовательным в применении диалектического метода ко
всем явлениям действительности. В истолковании явлений
природы у Добролюбова всё ещё сказываются остатки старого
метафизического материализма: качественные изменения не¬
редко сводятся к изменениям количественным, элементы
1	Н. А. Добролюбов, Соч., т. II, стр. 450.
2	Н. А. Добролюбов, Соч., т. I, стр. 278.
3	Н. А. Добролюбов, Соч., т. II, стр. 373.
31 Пэ истории русской философии	481

антропологизма часто дают себя знать, особенно когда речь
идёт о происхождении человеческого сознания или о поведении
людей.
Ограниченность мировоззрения Добролюбова наиболее ясно
сказывается в его объяснении общественных явлений, по¬
скольку он в понимании общественного развития оставался
в основном на идеалистических позициях. Черты антропологи¬
ческого подхода к человеку и к человеческому обществу го¬
ворят также о том, что Добролюбов не до конца преодолел
метафизический метод мышления. В его работах встречаются
утверждения, будто идейная жизнь общества и материальные
условия его жизни представляют собой равнозначащие сто¬
роны общественного процесса. Когда же идейная жизнь людей
рассматривается как независимая от материальных условий
жизни общества, она нередко объясняется Добролюбовым
«антропологически»,, физиологическими условиями жизни от¬
дельного человека. Таким образом стирается грань, составляю¬
щая основу диалектического перехода от природы к обще¬
ству. Это ещё раз показывает, что нельзя быть последователь¬
ным приверженцем диалектического метода, не распространив
материализм на понимание закономерностей общественного
развития.
* *
*
В деятельности Чернышевского и Добролюбова «демокра¬
тизм и социализм сливались в одно неразрывное, неразъеди¬
нимое целое» (Ленин).
Всем своим творчеством Добролюбов стремился идейно
обосновать народную революцию и установление демократи¬
ческой власти в целях социалистического преобразования
общества.
В своём дневнике 15 января 1857 г. Добролюбов писал:
«Я — отчаянный социалист, хоть сейчас готовый вступить
в небогатое общество, с равными правами и общим имуще¬
ством всех членов; а он (знакомый Добролюбова Щеглов. —
Авт.) — революционер, полный ненависти ко всякой власти
над ним, но признающий необходимым неравенство прав и
состояний даже в высшем идеале человечества и восстающий
против власти только потому, кажется, что видит её неле¬
пость status quo и признаёт себя выше её... Идеал его —
Северо-Американские Штаты. Для меня же идеал на земле
ещё не существует, кроме разве демократического общества,
митинг которого описал Герцен» *.
1	Н. А. Добролюбов, Соч., т. VI, 1939, стр. 453. Добролюбов читал
брошюру, изданную Герценом в его Вольной типографии: «27 февраля
1855 г. Народный сход в память переворота 1848 года».
482

Из этого видно, что Добролюбова не удовлетворяла буржу¬
азная демократия и в той её форме, в какой она существовала
в его время в Соединённых Штатах Америки, Не удовлетво¬
ряли его и буржуазно-демократические порядки Англии или,
как он говорил, «примеры английского зверства» *.
Революционный демократ Добролюбов мечтал об ином об¬
щественном строе. Он жаждал такого общественного устрой¬
ства,, при котором не будет дармоедов и все будут трудиться.
Какое это будет общество, Добролюбов сам ещё не пред¬
ставлял ясно, но он был убеждён, что такое новое общество
будет создано человечеством на социалистических началах.
Добролюбов убеждается, что без революционной борьбы
новое общество не победит, и он прочно становится на пози¬
ции революционного борца за интересы народа.
Сам Добролюбов в одном из своих писем к Славутинскому
раскрыл идейно-политический смысл своей деятельности в
следующих словах:
«Мы знаем (и Вы тоже), что современная путаница не мо¬
жет быть разрешена иначе, как самобытным воздействием
народной жизни (т. е. революцией. — Авт.). Чтобы возбудить
это воздействие хоть в той части общества, какая доступна
нашему влиянию, мы должны действовать не усыпляю¬
щим, а совсем противным образом. Нам следует группировать
факты русской жизни, требующие поправок и улучшений, надо
вызывать читателей на внимание к тому, что их окружает,
надо колоть глаза всякими мерзостями, преследовать, мучить,
не давать отдыху, — до того, чтобы противно стало читателю
всё это богатство грязи, чтобы он, задетый наконец за живое,
вскочил с азартом и вымолвил: «да что же, дескать, это нако¬
нец за каторга! Лучше уж пропадай моя душонка, а жить в
этом омуте не хочу больше». Вот чего надобно добиться и вот
чем объясняется и тон критик моих, и политические статьи
«Современника», и «Свисток» 1 2.
Добролюбов, как и Чернышевский, считал главной задачей
прогрессивных сил России уничтожение крепостного права и
всех его порождений как противоречащих естественному
праву и человеческой природе.
Если на первых порах своей деятельности Добролюбов, испы¬
тавший на себе влияние русских и французских просветителей,
иногда выражает надежду, что «своекорыстные расчёты и
привычная лень должны умолкнуть перед величием общего
начинания ко благу человечества», то вскоре эти надежды
сменяются окончательно и бесповоротно убеждением, что без
«топора», без крестьянской революции уничтожить крепостни¬
чество и преобразовать Россию невозможно.
1	Н. А. Добролюбов, Соч., т. VI, стр. 232.
2	«Огни», Петроград 1916, стр. 67—68.
483

Во всех своих произведениях Добролюбов вселял в русское
общество ненависть к крепостничеству, оценивал все обще¬
ственные явления с демократических позиций и подобно Чер¬
нышевскому «умел влиять на все политические события его
эпохи в революционном духе, проводя — через препоны и ро¬
гатки цензуры — идею крестьянской революции, идею борьбы
масс за свержение всех старых властей» Ч
Добролюбов выступает за развёртывание борьбы крестьян¬
ства против крепостничества. В статье «Когда же придёт На¬
стоящий день?» он писал: «Мы сами говорили... что нам
нужно героев-освободителей, что мы народ владетельный, а
не порабощённый...
Да, извне мы ограждены, да если б и случилась внешняя
борьба, то мы можем быть спокойны... Но разве мало у нас
врагов внутренних? Разве не нужна борьба с ними, и разве не
требуется геройства для этой борьбы?» 1 2.
В противоположность либералам и в отличие от западно¬
европейских утопических социалистов Добролюбов утвер¬
ждает, что без насильственного переворота уничтожение
эксплоататорского общества и переход к новому строю не¬
возможны.
«Всеми средствами образованности, всеми преимуществами
новейших открытий и изобретений, — пишет он в статье «На¬
родное дело», —; владеют неработающие классы общества
[.которым нет никакой выгоды передавать оружие против себя
тем, чьим трудом они до сих пор пользовались даром]. Следо¬
вательно, без участия особенных, необыкновенных, обстоя¬
тельств, нечего и ждать благотворного распространения обра¬
зования и здравых тенденций в массе народа» 3.
Для того чтобы вызвать к жизни эти «особенные, необы¬
кновенные, обстоятельства», передовые люди общества дол¬
жны пробудить на борьбу народные массы, поднять их к исто¬
рической деятельности.
Добролюбов возлагает большие надежды на великие силы,
таящиеся в народе, прислушивается к могучему «говору на¬
родной жизни», чуя в нём надвигающуюся народную рево¬
люцию.
Народная революция должна привести к установлению де¬
мократической власти, власти трудящихся классов. Добролю¬
бов не выделяет рабочих из общей массы угнетенных —
крестьян, ремесленников, разночинной интеллигенции, — все
они, по мысли Добролюбова, должны управлять государ¬
ством.
Лучшей формой государственного устройства, по мнению
Добролюбова, была бы демократическая республика.
1	В. И. Ленин, Соч., т. 17, изд. 4, стр. 97.
2	Н. А. Добролюбов, Соч., т. II, стр. 239.
3	Н. А. Добролюбов, Соч., т. IV, стр. 107.
484

Подчёркивая преимущества демократического строя над
абсолютистским,, Добролюбов отнюдь не идеализирует бур¬
жуазной демократии, понимая, что формально-правовое ра¬
венство ещё не означает фактического равенства людей. До¬
бролюбов ясно видел, что капитализм не принёс всеобщего
благоденствия, о котором мечтали просветители XVIII в., не
дал народным массам подлинной свободы, материального
благополучия и культурной жизни. Он весьма критически от¬
носился к буржуазным экономическим и политическим тео-
« риям, воспевавшим капитализм и представлявшим этот строй,
как «золотой век» для народа.
«Политическая экономия, — заявляет Добролюбов, — гордо
провозглашающая себя наукою о народном богатстве, в сущ¬
ности заботится только о возможно выгоднейшем употребле¬
нии и возможно скорейшем увеличении капитала, следова¬
тельно, служит только классу капиталистов, весьма мало обра¬
щая внимания на массу людей бескапитальных, не имеющих
ничего, кроме собственного труда» ’.
В ряде работ Добролюбов подверг резкой критике буржуаз¬
ный либерализм. Либералы, говорит он, боятся народных масс
и подлинных, коренных преобразований.
«Как скоро вопрос расширяется, они начинают бояться анар¬
хии, варварства, грабительства и т. д., и возглашают анафему
разрушительным теориям, питающим уважение к suffrage uni-
versel... Как скоро они входят в колею рутинных либералов,
щеголяющих фразами о порядке и тишине, о свободе в преде¬
лах закона, о мирном и медленном прогрессе, выработываю-
щемся в парламентских прениях, и т. п., то уж для них нет
оправдания разумного и юридического» 1 2.
Добролюбов мечтал о создании на руинах крепостничества
и капитализма нового общественного строя, при котором не
было бы эксплоатации человека человеком и все люди полу¬
чили бы не только право, но и фактическую возможность
пользоваться материальными благами и благами просвеще¬
ния.
Общественный строй, при котором «всем будет хорошо»,
будет создан тогда, когда важнейшие средства труда пе¬
рейдут в общественную собственность. Материальные блага
должны принадлежать тому, кто их создал, и распределяться
сообразно количеству и качеству затраченного людьми
труда.
«Нужно, — говорит Добролюбов, — чтобы значение чело¬
века в обществе определялось его личными достоинствами и
чтобы материальные блага приобретались каждым в строгой
соразмерности с количеством и достоинством его труда: тогда
1	Н. А. Добролюбов, Соч., т. I, стр. 211.
2	Н. А. Добролюбов, Соч., T. III, стр. 288—289.
485

всякий будет учиться уже и затем, чтоб делать как можно
лучше своё дело, и невозможны будут тунеядцы»
Отстаивая возможность и необходимость перехода к социа¬
листическому строю, Добролюбов в противовес апологетам
капиталистического строя доказывал, что освобождённое от
эксплоатации человечество будет трудиться с энтузиазмом.
«Многие, — пишет Добролюбов, — доходят даже до того,
что не могут представить себе, чтобы человек мог работать по
охоте, по увлечению. Прочтите-ка в «Экономическом указа¬
теле» рассуждения о том, как все умрут голодною смертью от
безделья, ежели равномерное распределение богатства отни¬
мет у частных людей побуждение стремиться к наживанию
себе капиталов...» * 2.
Правильно понятый личный интерес человека предполагает
борьбу за такой справедливый общественный строй, при кото¬
ром индивидуальные способности, склонности и стремления
могут получить широкий простор для своего развития.
«Человеку, — пишет Добролюбов, — нужно счастье, он
имеет право на него, должен добиваться его, во что бы то ни
стало. Счастье, — в чём бы оно ни состояло применительно к
каждому человеку порознь, — возможно только при удовле¬
творении первых материальных потребностей человека, при
обеспеченности его нынешнего положения... Если настоящие
общественные отношения не согласны с требованиями высшей
справедливости и не удовлетворяют стремлениям к счастью,
сознаваемым вами, то, кажется, ясно, что требуется коренное
изменение этих отношений»3.
Так же как Роберт Оуэн, Сен-Симон и другие идеологи уто¬
пического социализма, теории которых Добролюбов крити¬
чески усваивал, он исходит из убеждения, что в человеке при
рождении его на свет нет ни зла, ни добра, а только возмож¬
ность к тому и другому. Человек рождается со способностью
к восприятию впечатлений внешнего мира. В силу этого чело¬
век, живущий в определённой окружающей его обстановке,
поддаётся её влияниям и воздействиям. Для того чтобы люди
могли отрешиться от дурных поступков и нравов, следует из¬
менить социальную обстановку,, в которой они живут и разви¬
ваются, изменить характер общественных отношений.
Эти исходные положения роднят Добролюбова с идеологами
утопического социализма, но его утопический социализм корен¬
ным образом отличается от западноевропейского утопического
социализма. Добролюбов стоял на позициях классовой борьбы
и наряду с Герценом и Чернышевским неразрывно сочетал
идеи социализма с идеями революционной демократии. Добро-
’ Н. А. Добролюбов, Соч., т. II, стр. 187.
2	Там же, стр. 29.
3	Н. А. Добролюбов, Соч., т. IV, стр. 103.
486

любое считал невозможным установление социализма без пе¬
рехода власти в руки народных масс.
Вслед за Герценом и Чернышевским Добролюбов полагал,
что Россия при определённых условиях может миновать ста¬
дию капиталистического развития и встать непосредственно на
путь социализма. Главным условием развития России по со¬
циалистическому пути, по Добролюбову, является народная,
крестьянская революция. В результате победы этой револю¬
ции, полагал он, в России установится демократическая власть,
ставящая своей целью социалистическое преобразование об¬
щества на основе сельской крестьянской общины. Добролюбов,
мечтавший о переходе к социализму через старую крестьян¬
скую общину, так же как и Чернышевский, «не видел и не мог
в 60-х годах прошлого века видеть, что только развитие капи¬
тализма и пролетариата способно создать материальные усло¬
вия и общественную силу для осуществления социализма» ’.
Однако вера в общинный строй русской деревни приводила
Добролюбова, в отличие от «славянофилов», не к бездеятель¬
ному умилению старыми, отжившими формами общественной
жизни, а к пониманию необходимости крестьянской револю¬
ции, к пропаганде героической борьбы народа против царизма
и крепостничества.
В отличие от Герцена и в известной мере от Чернышевского
Добролюбов не считал обязательным для России некапитали¬
стический путь развития к социализму, хотя и предпочитал
этот путь. В статье «От Москвы до Лейпцига» Добролюбов
писал:
«Да, счастье наше, что мы позднее других народов вступили
на поприще исторической жизни. Присматриваясь к ходу раз¬
вития народов Западной Европы и представляя себе то, до
чего она теперь дошла, мы можем питать себя лестною на¬
деждою, что наш путь будет лучше. Что и мы должны пройти
тем же путём, это несомненно и даже нисколько не прискорбно
для нас... Что и мы на пути своего будущего развития не со¬
вершенно избегнем ошибок и уклонений, — в этом тоже со¬
мневаться нечего. Но всё-таки наш путь облегчён; всё-таки
наше гражданское развитие может несколько скорее перейти
те фазисы, которые так медленно переходило оно в Западной
Европе. А главное, — мы можем и должны итти решительнее
и твёрже, потому что уже вооружены опытом и знанием» 1 2.
Полагая, что социализм в России может установиться лишь
в результате народной революции, Добролюбов выходил за
пределы утопического социализма. Но он не освободился от
утопической надежды на то, что крестьянская революция в
России будет носить социалистический характер, в то время
1	В. И. Ленин, Соч., т. 17, изд. 4, стр. 97.
2	И. А. Добролюбов, Соч., т. IV, стр. 402.
487

как в действительности она могла привести лишь к развязы¬
ванию товарно-капиталистических отношений.
Революционно-демократическое мировоззрение Добролюбо¬
ва придало своеобразные черты его утопическому социализму.
В то время как утопические социалисты Запада — Сен-Симон,
Фурье, Оуэн — в целях осуществления своих социалистиче¬
ских идеалов обращались к господствующим классам и правя¬
щим верхам, рассчитывая на их великодушие и благоразу¬
мие, — Добролюбов верил только в революционный народ как
единственную силу, способную создать новое общество.
В противоположность идеологам утопического социализма
в Западной Европе, стоявшим в стороне от политической
борьбы масс, от революционного движения своего времени,
Добролюбов, как и Чернышевский, был идеологом крестьян¬
ской революции.
Западноевропейские утопические социалисты рассматривали
трудящиеся классы лишь как объект социальных преобразо¬
ваний. Для Добролюбова «рабочий народ», трудящиеся
массы — не только объект, но и субъект социалистических
преобразований, единственная сила, способная создать новый
общественный строй. «Пролетарий, — утверждает Добролю¬
бов, — понимает своё положение гораздо лучше, нежели мно¬
гие прекраснодушные учёные,, надеющиеся на великодушие
старших братьев в отношении к меньшим» Ч
Добролюбов стремился теоретически обосновать свою про¬
грамму демократических и социалистических преобразований.
Однако в социологическом обосновании своей политической
программы Добролюбову не удаётся освободиться от идеали¬
стического понимания истории и стать на позиции материа¬
лизма, хотя материалистические тенденции в объяснении со¬
циальных явлений мы можем найти едва ли не во всех рабо¬
тах Добролюбова.
Нередко Добролюбов считает идеи людей и материальные
условия их жизни равноправными сторонами развития обще¬
ства, имеющими одинаково важное значение. Так, в статье
«Русская цивилизация, сочинённая г. Жеребцовым», мы встре¬
чаем идеалистические утверждения Добролюбова о том, что
«в развитии народов и всего человечества — сами принципы,
признаваемые главнейшими двигателями истории, зависят не¬
сомненно от того, в каком положении находятся, в ту или дру¬
гую эпоху, человеческие познания о мире» 1 2, а также идеали¬
стический тезис, которым Добролюбов стремится доказать,
что главное препятствие для прогресса всемирной истории —
это «непонимание того, в чём находится настоящее благо, и
старание отыскать его там, где его нет и не может быть» 3.
1	Н. А. Добролюбов, Соч., т. IV, стр. 393.
2	Н. А. Добролюбов, Соч., т. III, стр. 241.
3	Там же, стр. 244.
488

Вместе с тем в той же самой статье Добролюбов доказы¬
вает, что различия в интеллектуальном развитии народов за¬
висят более всего от исторических обстоятельств, что общена¬
родной идеологии нет, ибо народ делится на классы, что
борьба аристократии и демократии составляет главнейшее со¬
держание истории.
Добролюбов даёт идеалистическое объяснение возникнове¬
нию эксплоатации и господства эксплоататорских классов в
обществе. Он утверждает, что «дармоедство» происходит
оттого, что количество знаний в обществе ничтожно и распро¬
страняются они между людьми неравномерно. Причиной, в
силу которой «дармоедство» может сохранять своё господство,
Добролюбов считает недостаток образованности в народе, в
силу чего люди не научились правильно оценивать место и
роль труда в жизни общества.
Антропологические мотивы, присущие материализму Добро¬
любова, приводили его иногда к ошибочным решениям в во¬
просах социологии. Так, основываясь на антропологическом
принципе, он пришёл к неправильному выводу, будто все про¬
тиворечия, заключающиеся в общественной жизни, вытекают
из вечного противоречия, якобы присущего природе человека.
«Везде, —говорит Добролюбов, — по всякому делу обнару¬
живается существование двух партий, консервативной и про¬
грессивной, вечных партий, соответствующих двум сторонам
человеческой природы: силе привычки и желанию улучшений».
Апеллируя к человеческой природе, Добролюбов отвлекается
от материальных условий жизни общества: на первый план
выступают антропологические абстракции, «сила привычки»
и «желание улучшений», что ведёт Добролюбова к идеалисти¬
ческому объяснению борьбы и прогресса в обществе.
Но не черты антропологизма являются определяющими в
социологических воззрениях Добролюбова. «Человек» Добро¬
любова— не натуралистическая абстракция,'а общественный,
исторический человек, живущий в конкретных ’общественных
условиях.
Материальный быт людей Добролюбов, подобно Чернышев¬
скому, начинает рассматривать как весьма важную сторону
жизни и деятельности человека. Под материальным бытом он
разумеет материальные условия жизни и средства, при по¬
мощи которых эти условия достигаются и поддерживаются.
Материальная сторона общественной жизни, по Добролюбову,
определяет отношения человека с природой.
Однако и другая сторона «материального быта» людей —
отношения между людьми, складывающиеся в процессе
труда и распределения благ, — не ускользает от внимания
Добролюбова. «Распределение благ природы между людь¬
ми» имеет, по Добролюбову, важное значение в жизни об¬
щества.
489

Критикуя либералов, Добролюбов говорит, что в их рассу¬
ждениях чувствуется отвлечённое понимание вопроса, подчёр¬
кивается право человека и оставляется без внимания вопрос о
реальной возможности осуществить это право. А между тем
«материальная сторона во всех житейских отношениях господ¬
ствует над отвлечённою, и как люди, лишённые материального
обеспечения, мало ценят отвлечённые права и даже теряют
ясное сознание о них»
Вопреки своему утверждению, что люди живут плохо, так
как они не постигают разумных и естественных принципов
устройства общественной жизни, Добролюбов сплошь и ря¬
дом рассматривает историю общества как процесс, совершаю¬
щийся по причинам, не зависящим от сознания и воли людей.
«Отношения человеческие, — пишет он, — редко устраиваются
на основании разумного расчёта, а слагаются большею частию
случайно, и затем значительная доля поступков одних с дру¬
гими совершается как бы бессознательно, по рутине, по ми¬
нутному расположению, по влиянию множества посторонних
причин» * 2.
Законы, по которым организуется и живёт общество, не
вечны, а преходящи, ибо материальные потребности и нужды
людей властно требуют изменения старых, отживших эконо¬
мических законов, полагает Добролюбов. Осознавая, что су¬
ществующий способ добывания и распределения материальных
благ не удовлетворяет всё возрастающих потребностей основ¬
ной массы людей, часть общества начинает борьбу против
старого порядка вещей и добивается социальных преобразо¬
ваний.
В отличие от просветителей-идеалистов Добролюбов пони¬
мал, что никакая идеология сама по себе не может изменить
общественного устройства. Осознание передовыми людьми по¬
требностей, созревших в обществе, может привести к созда¬
нию условий для удовлетворения этих потребностей лишь в
результате практической деятельности людей. Это произой¬
дёт лишь в том случае, если деятельность людей, осознавших
потребности общества, выйдет за пределы чисто идеологиче¬
ской области.
Добролюбов резко критикует идеалистов, считающих, что
«литература заправляет историей, что она [изменяет государ¬
ства, волнует или укрощает народ], переделывает даже нравы
и характер народный; особенно поэзия, — о, поэзия, по их мне¬
нию, вносит в жизнь новые элементы, творит всё из ничего» 3.
В действительности же литература является не законодателем,
а выразителем общественных интересов.
’ Н. А. Добролюбов, Соч., т. II, стр. 333.
® Там же, стр. 323.
3	Н. А. Добролюбов, Соч., т. I, стр. 205.
490

Распространение положительных знаний в обществе не мо¬
жет само по себе уничтожить социальную несправедливость.
История, по словам Добролюбова, показывает, что «с разви¬
тием просвещения в эксплоатирующих классах только форма
эксплоатации меняется и делается более ловкою и утончён¬
ною; но сущность всё-таки остаётся та же, пока остаётся по-
прежнему возможность эксплоатации»
Придавая огромное значение осознанию народными массами
своих «естественных потребностей» и правильно считая, что,
проникнувшись сознанием своих истинных потребностей, «про¬
столюдины» не будут мириться со старым порядком вещей,
Добролюбов видел долг литературы и просвещения в том,
чтобы пробудить в народных массах сознание своих историче¬
ских задач и тем самым привести в движение эту великую
силу.
Добролюбов близко подходил к правильному пониманию
роли личности и народных масс в истории общества.
В статье о Станкевиче Добролюбов указывал, что одинаково
неправильным является как преклонение перед так называе¬
мыми «избранниками судьбы» и забвение деятельности народ¬
ных масс, так и «уничтожение личностей», непризнание их
серьёзной роли в истории общества, утверждение, что лич¬
ность сама по себе не имеет никакого значения.
Подлинно выдающиеся люди действуют сообразно с зако¬
нами исторического развития общества и могут сыграть серьёз¬
ную роль в ускорении или замедлении исторического процесса.
«Без сомнения, — говорит.Добролюбов, — великие историче¬
ские преобразователи имеют большое влияние на развитие и
ход исторических событий в своё время и в своём народе; но
не нужно забывать, что прежде, чем начнётся их влияние, сами
они находятся под влиянием понятий и нравов того времени и
того общества, на которое потом начинают они действовать
силою своего гения... История занимается людьми, даже и
великими, только потому, что они имели важное значение для
народа или для человечества. Следовательно, главная задача
истории великого человека состоит в том, чтобы показать, как
умел он воспользоваться теми средствами, какие представля¬
лись ему в его время; как выразились в нём те элементы жи¬
вого развития, какие мог он найти в своём народе... Значение
великих исторических деятелей можно уподобить значению
дождя, который благотворно освежает землю, но который,
однако, составляется всё-таки из испарений, поднимающихся
с той же земли» 1 2.
С этой точки зрения большой интерес представляет полемика
Добролюбова против «славянофилов» по вопросу о преобразо¬
ваниях Петра I.
1	Н. А. Добролюбов, Соч., т. IV, стр. 394.
2	Н. А. Добролюбов, Соч., т. III, стр. 120—121.
491

Пётр стал, по мнению Добролюбова, великим преобразова¬
телем России потому, что он понял и осуществил действитель¬
ные потребности своего времени и народа; преобразования
Петра нельзя считать каким-то внезапным скачком в нашей
истории, не связанным с предыдущим развитием народа. Дея¬
тельность Петра как подлинно великого человека является вы¬
ражением потребностей народной жизни.
Главной силой, определяющей направление всех историче¬
ских событий,; по Добролюбову, является народ. Неоднократно
Добролюбов опровергает неверный взгляд на народ как на
инертную, неподвижную массу.
«Положим, — пишет о,н, — что народ наш действительно
страждет разъединённостью; положим, что он слишком обре¬
менён физическими трудами, отбивающими у него охоту по¬
мышлять об общих интересах; положим, что самые успехи ци¬
вилизации нередко обращаются у нас в средства к более ис¬
кусной эксплоатации народа. Но, даже принимая все эти
факты, мы надеемся... притти не к отчаянию в жизненных
силах народа, не к убеждению в бесконечности его апатии и
неспособности к общественным делам, а к выводам совершен¬
но противоположным» Ч
Народные массы, говорит Добролюбов, испытывают на
каждом шагу влияние голода и холода, произвола и насилия,
и эти действительные факты жизни могут породить такое дви¬
жение народных масс, которое опрокинет все книжные теории
и предположения образованных пессимистов.
Весь внутренний смысл истории, её сущность, её тенденция,
по Добролюбову, состоит в борьбе народных масс за уничто¬
жение дармоедства и возвеличение труда.
Добролюбов был истинным патриотом русского народа, стре¬
мившимся создать на своей родине, в России, более высокую
материальную и духовную цивилизацию, чем западноевропей¬
ская буржуазная цивилизация. Он, так же как и Белинский,
резко выступал и против буржуазных космополитов, прене¬
брежительно относившихся к родине, к русскому народу и пы¬
тавшихся подчинить русскую нацию какому-либо западноевро¬
пейскому влиянию, и против панславистов, восхвалявших бы¬
лую патриархальную отсталость России и отгораживавших
русский народ от всего человечества.
«Патриотизм живой, деятельный, — писал Добролюбов, —
именно и отличается тем, что он исключает всякую междуна¬
родную вражду, и человек, одушевлённый таким патриотиз¬
мом, готов трудиться для всего человечества, если только мо¬
жет быть ему полезен. Ограничение своей деятельности в пре¬
делах своей страны является у него вследствие сознания, что
здесь именно его настоящее место, на котором он может быть
1 Н. А. Добролюбов, Соч., т. IV, стр. 108.
492

наиболее полезен... Настоящий патриотизм, как частное про¬
явление любви к человечеству, не уживается с неприязнью к
отдельным народностям... Понимая патриотизм таким обра¬
зом, мы поймём, отчего он развивается с особенною силою в
тех странах, где каждой личности представляется большая
возможность приносить сознательно пользу обществу» '.
Если Добролюбов и не достиг ещё понимания объективных
исторических законов, направляющих общество от капитализ¬
ма к социализму, то он тем не менее проникся глубочайшей
уверенностью в осуществимости социалистических идеалов.
Добролюбов мечтал о новом, социалистическом обществе,
в котором определяющим стимулом развития будут потребно¬
сти народа. Но, не покидая реальной почвы, из которой вьь
растал его протест против старых порядков, он в условиях от¬
сталой крепостнической России ещё не мог видеть в пролета¬
риате ту силу, на которую история возложила руководство
переходом «из царства необходимости в царство свободы».
Реальной почвой, на которой выросли революционно-демокра¬
тические идеи Добролюбова, был крепостнический строй, где
народные массы были забиты веками рабства и только ещё
приходили в движение. Силой, которая в условиях этого строя
способна была подняться на борьбу против царизма и крепост¬
ничества, Добролюбов считал крестьянство и революционную
интеллигенцию.
Революционно-демократические идеи Добролюбова не до¬
шли и не могли ещё в то время дойти до сознания широких
масс крестьянства, поднять их на революционную борьбу,
но они пробуждали и вдохновляли передовых людей россий¬
ской разночинной интеллигенции на борьбу против самодержа¬
вия и помещичьего строя, на борьбу за великое народное дело.
Л
*
Стремясь пробудить демократическое сознание народных
масс и поднять их на революционную борьбу против царизма
и крепостничества, Добролюбов обратил свои взоры и надежды
на литературу и литературную критику. Вслед за В. Г. Белин¬
ским и Н. Г. Чернышевским Н. А. Добролюбов стремился про¬
ложить новые пути в развитии русской литературы и искус¬
ства; он неустанно и страстно ратовал за создание подлинно¬
народной литературы. Эта литература, по мысли Добролюбова,
должна правдиво и всесторонне отразить окружающую дей¬
ствительность, подписать смертный приговор старым, крепост¬
ническим порядкам и идеям, вдохновить все живые и прогрес¬
сивные силы народа на борьбу за свободу и счастье трудя¬
щихся масс, за прогресс народной культуры.
1 Н. А. Добролюбов, Соч., т. Ill, стр. 227—228.
493

На долю Добролюбова и Чернышевского выпала в конце
50-х годов великая честь борьбы за идейность и народность
русской литературы против либералов в литературе во главе
с И. С. Тургеневым, стремившихся отгородить литературу от
революционной борьбы и превратить её деятелей в бесстраст¬
ных «служителей муз».
Добролюбов поднимает на щит реалистические произведе¬
ния писателей А. Н. Островского, Гончарова, Кольцова, Ники¬
тина, Шевченко, Салтыкова-Щедрина. Он клеймит произведе¬
ния, проникнутые идеалистическим и мистическим мировоззре¬
нием, как отвлекающие людей от творческой, преобразова¬
тельной деятельности и уводящие в сферу «сладеньких мечта¬
ний»; речь идёт о произведениях графа Соллогуба, Языкова,
Подолинского, Полонского и других писателей, далёких и
чуждых народу.
В литературно-критических статьях Добролюбова нашли
яркое выражение эстетические принципы русской револю¬
ционной демократии.
Первым и главным эстетическим принципом Н. А. Добролю¬
бов считает реализм. Он неустанно ратует за реалистическое
направление в литературе и искусстве, требует, чтобы в произ¬
ведениях искусства были правдиво отражены все стороны и
противоречия реальной действительности. Не жизнь идёт по
литературным теориям, а литература изменяется сообразно с
направлением жизни, полагает Добролюбов.
«Теперь, — пишет он,— жизнь со всех сторон предъявляет
свои права, реализм вторгается всюду, на зло мистификаторам
всякого рода. Жизненный реализм должен водвориться и в
поэзии, и ежели у нас скоро будет замечательный поэт, то, ко¬
нечно, уж на этом поприще, а не на эстетических тонкостях»
Предмет искусства Добролюбов понимает реалистически, в
духе философского материализма. Искусство, по Добролю¬
бову, есть «полная картина жизни в её деятельном развитии,
строго подчинённая всем «вещественным условиям» жизни и
вместе с тем свободная в выборе занимательнейших точек зре¬
ния». Искусство, воспроизводящее жизнь в художественных
образах, конечно, ниже прекрасного в реальной жизни, оно
менее совершенно, чем прекрасное в жизни, но оно может
дать человечеству правильное представление о характере и
сущности отображаемых им явлений жизни.
В своей статье «Л. С. Пушкин» Добролюбов раскрывает
путь русской литературы к реализму. Прежде, говорит Добро¬
любов, поэмы русские воспевали придворные праздники и тому
подобные события, до которых народу не было дела; затем они
обратились к гуманным идеям, но поняли их крайне отвлечён¬
но и ударились в сентиментальность; оставляя в стороне суще¬
1 Н. А. Добролюбов, Соч., т. И, стр. 578.
494

ственные бедствия, они плакали над вымышленным горем,
преклоняясь перед господствующим пороком, казнили порок
небывалый и венчали идеальную добродетель. Убедившись в
том, что действительный мир вовсе не так хорош, русская поэ¬
зия нашла утешение в каком-то эфирном, туманном мире, в
сфере теней, привидений и прочих призраков. Впадая в мисти¬
цизм, поэзия наша стремилась в ту пору к чему-то потусто¬
роннему и неведомому, не удостаивая грешную землю своим
вниманием. Пушкин сумел освободить русскую литературу от
господства этих направлений, и в его произведениях впервые
открылся нам действительный русский мир. «.. .Когда после
событий Отечественной войны русские стали приходить к са¬
мосознанию, имевший случай войти в соприкосновение со все¬
ми классами' русского общества, — Пушкин умел постигнуть
истинные потребности и истинный характер народного быта»
Пушкин, открывая действительный, но неизведанный ещё
мйр, не смог тогда заметить всех его несовершенств и не
произвёл строгого разбора действительности, но его поэзия
подготовила новое, реалистическое направление в литературе.
И в наше время, говорит Добролюбов, есть ещё поэты, стре¬
мящиеся увести общество в сторону от его действительных по¬
требностей и интересов, ищущие «успокоения от сует мира»
в мире сладких грёз, в мистическом созерцании «потусторон¬
него». Хотя йоявление таких произведений и кажется в совре¬
менную эпоху нелепым и противоестественным, оно объясняет¬
ся стремлением восторжествовавших в обществе угнетающих
классов отвратить внимание классов угнетённых от всех со¬
циальных несправедливостей и несовершенств общественного
строя.
Искусство, по мысли Добролюбова, будет лишь тогда плодо¬
творным, лишь тогда оно будет непрестанно итти вперёд, когда
его деятели будут смотреть на искусство как на могучее сред¬
ство познания и преобразования мира.
В статье «Тёмное царство» Добролюбов говорит: «Призна¬
вая главным достоинством художественного произведения
жизненную правду его, мы тем самым указываем и мерку,
которою определяется для нас степень достоинства и значения
каждого литературного явления. Судя по тому, как глубоко
проникает взгляд писателя в самую сущность явлений, как
широко захватывает он в своих изображениях различные сто¬
роны жизни, — можно решить и то, как велик его талант» 1 2.
Важнейшим принципом эстетики Добролюбова является тре¬
бование высокой идейности искусства. Идейность искусства —
залог развития искусства и вмеете с тем условие его обще¬
ственной полезности.
1	Н. А. Добролюбов, Соч., т. I, стр. 114.
2	И. А. Добролюбов, Соч., т. II, стр. 52.
495

Свою революционно-демократическую теорию искусства До¬
бролюбов вырабатывал в борьбе против буржуазно-дворян¬
ской идеалистической теории «искусства для искусства».
«Они хотят, — говорит Добролюбов о поборниках «искус¬
ства для искусства», — ни больше, ни меньше, как того, чтобы
писатель-художник удалялся от всяких жизненных вопросов,
не имел никакого рассудочного убеждения, бежал от филосо¬
фии, как от чумы, и во что бы то ни стало, — распевал бы как.
птичка на ветке, по выражению Гёте, которое постоянно было
их девизом» Считая теорию «искусство для искусства» про¬
изведением праздных и сытых гурманов, чуждых народу, До¬
бролюбов доказывает, что интересы искусства сильно страдают
от такого неверного понимания назначения искусства.
«И чем же, — восклицает Добролюбов, — искусство более
возвышается, — описанием ли журчанья ручейков и изложе¬
нием отношений дола к пригорку, или представлением течения
жизни человеческой и столкновения различных начал, различ¬
ных интересов общественных?» 1 2.
Добролюбов выражает надежду, что литература проникнет¬
ся высокими идеями освобождения трудящегося человечества
и таким путём станет одной из сил, движущих общественн*ое
развитие.
«Мы убеждены, — пишет Добролюбов, — что при известной
степени развития народа литература становится одною из сил,
движущих общество; и мы не отказываемся от надежды, что
и у нас в России литература когда-нибудь получит такое зна¬
чение. До сих пор нет этого, как нет теперь почти нигде на
материке Европы, и напрасно было бы обманывать себя меч¬
тами самообольщения... Но мы хотим верить, что это когда-
нибудь будет» 3.
С первых же шагов своей литературно-критической дея¬
тельности Добролюбов призывает литераторов и критиков про¬
износить новое, демократическое слово в науке и искусстве,
«распространять в обществе светлый взгляд, истинно благо¬
родные убеждения». Идейность — обязательный и определяю¬
щий момент в содержании любого произведения литературы
и искусства.
Добролюбов горячо отстаивал необходимость тесного союза
между искусством, наукой и философией. Эта мысль была
развита им с особой силой в статье «Тёмное царство».
«... Мыслящая сила и творческая способность, — пишет До¬
бролюбов, — обе равно присущи и равно необходимы — и фи¬
лософу, и поэту. Величие философствующего ума и величие
поэтического гения равно состоят в том, чтобы, при взгляде на
предмет, тотчас уметь отличить его существенные черты от
1	И. А. Добролюбов, Соч., т. II, стр. 421.
2	Н. А. Добролюбов, Соч., т. I, стр. 199.
3	И. А. Добролюбов, Соч., т. IV, стр. 89.
496

случайных, затем, — правильно организовать их в своём созна¬
нии и уметь овладеть ими так, чтобы иметь возможность сво¬
бодно вызывать их для всевозможных комбинаций... Оба они
почерпают свой взгляд на мир из фактов, успевших дойти др
их сознания» Ч
Жизненно важным принципом эстетики Добролюбова
является его борьба за активную, преобразующую роль лите¬
ратуры и искусства. Произведения искусства, полагает До¬
бролюбов, призваны не только отобразить в художественных
образах наиболее существенные стороны действительности, но
и раскрыть связь между ними в настоящем, определить напра¬
вление их развития в будущем, вдохновить людей на созна¬
тельную борьбу за осуществление этого будущего.
Добролюбов надеялся, что в России будет создана партия
народа в литературе, т. е. такая демократическая литература,
которая вдохновит народ и поднимет его на борьбу за пре¬
образование общества. Она призвана «раскрыть ему (наро¬
ду.— Авт.) глаза на настоящее положение дел, пробудить в
нём спящие силы души, внушить ему понятия о достоинстве
человека, об истине и добре, об естественных правах и обя¬
занностях — словом, просветить его, — и лишь проснётся да
повернётся русский человек — стремглав полетят враги его,
усевшиеся на нём» 1 2.
Эстетика Добролюбова основана на последовательном про¬
ведении принципа народности в искусстве. Искусство, по До¬
бролюбову, является одной из форм духовной жизни народа.
В подлинных произведениях искусства находит своё выраже¬
ние жизнь народа, его миросозерцание.
Истинно-народными произведениями искусства являются не
Только те из них, в которых изображается жизнь низших со¬
словий и классов общества. Истинно народны все произведе¬
ния, правдиво воспроизводящие жизнь различных классов
общества при условии, если они проникнуты идеями гумани¬
зма, симпатией и уважением к народу.
Добролюбов не пришёл ещё к правильному пониманию пар¬
тийности в литературе, но он уже ясно видел, что в современ¬
ном ему обществе «даже поэзия постоянно увлекалась духом
партий и классов».
Принципы революционно-демократической эстетики, отстаи¬
ваемые Добролюбовым, его борьба за реализм, идейность, на¬
родность и активную, преобразующую роль искусства имели
огромное значение в развитии русской демократической лите¬
ратуры.
Добролюбов, вслед за Белинским, Герценом и Чернышев¬
ским, нёс в передовые слои русского общества идеи материа¬
1	Н. А. Добролюбов, Соч., т. II, стр. 47.
2	«Литературное наследство» № 25—26, 1936, стр. 308.
32 Из истории русской философии 497

лизма и диалектики, утопического социализма и революцион¬
ной демократии, боролся за низвержение отживших крепост¬
нических порядков и тем самым объективно подготавливал
идейную почву для распространения марксизма в России. Ни¬
колай Александрович Добролюбов дорог советскому народу и
всему прогрессивному человечеству как великий революцио¬
нер-демократ, выдающийся деятель русской демократической
культуры, предшественник марксизма в России.

МИРОВОЗЗРЕНИЕ Д. И. ПИСАРЕВА
А. Н. МАСЛИН
Творческая деятельность Д. И. Писарева протекала в годы
широкого политического и идеологического подъёма в России
в начале второй половийы XIX века.
Несмотря на некоторое развитие капитализма, Россия к
60-м годам XIX века оставалась страной крепостнического
землевладения и крепостнической эксплоатации крестьянства.
В этот период в России явственно обнаружилась несостоя¬
тельность крепостнических порядков. Крымская война вы¬
явила всю гнилость и историческую обречённость помещичье-
крепостнического строя. Война показала экономическую отста¬
лость страны, необходимость развития промышленности и
ликвидации крепостнической системы. Энгельс по этому пово¬
ду писал: «Поражения во время Крымской войны ясно пока¬
зали необходимость для России быстрого промышленного раз¬
вития. Прежде всего нужны были железные дороги, а их со¬
оружение неосуществимо в большом масштабе без отечествен¬
ной крупной промышленности. Предварительным условием
для возникновения последней явилось так называемое осво¬
бождение крестьян» *.
Помещичья эксплоатация крестьянства, доведённая до край¬
ней степени, обусловливала рост революционных выступлений
крестьян. Например, за десять лет, с 1845 по 1854 г., было
348 крестьянских волнений, а за следующие шесть лет — с
1855 по 1860 г. — уже было 474 выступления (в среднем по
79 случаев в год), причём только за один I860 г. произошло
сто выступлений крестьян против помещиков. Эти выступления
крестьянства зачастую сопровождались вооружёнными схват¬
ками.
Классовая борьба крестьянства против помещиков явля¬
лась основным и центральным пунктом политической" жизни
1	К. Маркс и Ф. Энгельс, Сочинения, т. XVI, ч. II, стр. 394—395.
499

России в 60-е годы. Классовые противоречия и борьба обо¬
стрились настолько, что к периоду 1859—1861 гг. была налицо
революционная ситуация. Ленин в статье «Крах II Интерна¬
ционала» (1915), вскрывая сущность революционной ситуа¬
ции, прямо указывает в числе других примеров и период
1859—1861 гг.
Однако из революционной ситуации 1859—1861 гг. не воз¬
никла революция, так как не было способного свергнуть ца¬
ризм революционного класса, т. е. пролетариата, который воз¬
главил бы движение крестьянства на путях победоносной
борьбы с помещиками и царизмом.
Борьба крестьянства не увенчалась успехом. Россия пошла
по пути реформ 1861 г.
Реформа 1861 г. была, по определению Ленина, «бессовест¬
нейшим грабежом крестьян... рядом насилий и сплошным над¬
ругательством над ними» *. Эта реформа хотя и была шагом
по пути превращения России в буржуазную монархию, но она
«была крепостнической реформой и не могла быть иной, ибо
ее проводили крепостники»1 2.
Крестьянство не могло иначе встретить эту реформу, как
только усилением волнений и протеста. Только за один 1861 г.,
по официальным сведениям, было 1 200 выступлений крестьян
двух тысяч селений. Особенно сильным был революционный
протест крестьян села Бездны, Спасского уезда, Казанской
губернии.
В ответ на революционные волнения крестьян царское пра¬
вительство пустило в ход карательные, экспедиции и открыло
полосу кровавого террора. Вот некоторые данные о терроре
царизма: в 1861 г. было убито 210 человек, заключено под
стражу 1 712 человек, предано суду 1 213 человек, наказано
розгами и шпицрутенами 4 777, сослано в ссылку 220 человек.
Так царское правительство расправлялось с крестьянами, бо¬
ровшимися за землю и свободу.
В 60-е годы, в ходе реформы, политические силы определи¬
лись следующим образом:
а) Крепостники-помещики во главе с царём и их идеоло¬
ги — открытые реакционеры типа Каткова.
Либералы, несмотря на разглагольствования о «младших
братьях» и их интересах, по существу составляли фракцию в
лагере помещиков и в ходе реформы заняли позицию грабежа
крестьян наряду с крепостниками. Ленин, разъясняя сущность
либерализма 60-х годов, писал, что «пресловутая борьба кре¬
постников и либералов, столь раздутая и разукрашенная на¬
шими либеральными и либерально-народническими историка¬
ми, была борьбой внутри господствующих классов, большей
1	В. И. Ленин, Сочинения, т. 17, изд. 4, стр. 94—95.
2	Там же, стр. 95,
500

частью внутри помещиков, борьбой исключительно из-за меры
и формы уступок. Либералы так же, как и крепостники, стояли
на почве признания собственности и власти помещиков, осу¬
ждая с негодованием всякие революционные мысли об уничто¬
жении этой собственности, о полном свержении этой власти»1.
б) Крестьянство, эксплоатируемое и в ходе реформы ещё
более разорённое, было единственным классом, боровшимся с
помещиками и полицейским государством. Подлинными идео¬
логами крестьянской демократии были великие революционе¬
ры Чернышевский и Добролюбов.
Таким образом, помещики с их фракциями крепостников и
либералов и эксплоатируемое крестьянство с идеологами рево¬
люционной демократии являли собой два лагеря политической
борьбы, имевшей место в 60-х годах в России.
В обстановке роста революционных выступлений крестьян¬
ства и нарастания политического кризиса широко развивались
передовые идейные течения — политические,, философские,
эстетические.
В условиях отсутствия широких политических организаций
идейно-политическая борьба остро велась и отражалась на
страницах журналов. В журналах того времени чётко обозна¬
чилась линия борьбы революционных демократов с реакционе¬
рами и либералами. В 60-х годах издавалось несколько десят¬
ков журналов и газет; из журналов наиболее известны: «Со¬
временник», «Русское слово», «Эпоха», «Время», «Искра»,
«Отечественные записки», «Русский вестник», «Народное чте¬
ние», «Век»,, «Светоч» и др.
Органом революционной демократии являлся журнал «Со¬
временник», руководимый Чернышевским (до ареста), кото¬
рый проводил «через препоны и рогатки цензуры — идею
крестьянской революции, идею борьбы масс за свержение всех
старых властей» 1 2. По ту сторону баррикады стоял орган мра¬
кобесия и крепостничества — журнал «Русский вестник», воз¬
главлявшийся известным, по определению Ленина, защитни¬
ком «собственности и власти помещиков» М. Катковым.
Необходимо отметить журнал «Русское слово», в котором с
1861 г. стал активным сотрудником Писарев, поднявший этот
журнал на уровень прогрессивных идей эпохи и вместе с «Со¬
временником» развернувший активную борьбу с крепостника¬
ми-реакционерами и их пособниками — либералами.
Борьба шла по вопросам философии, литературы, эстетики,
историческим вопросам и т. д. Но было ясно, чТо эта борьба
является идейным отражением политической борьбы в стране,
борьбы между лагерем революционной демократии и лагерем
помещиков, реакционеров. Вот некоторые примеры, характе¬
1	В. И. Ленин, Сочинения, т. 17, изд. 4, стр. 96.
2	Там же, стр. 97.
501

ризующие эту борьбу. В журнале «Русский вестник» JVb 32—•
33 за апрель и май 1861 г. помещаются обширные выдержки из
статьи П. Юркевича «Из науки о человеческом духе» \ напра¬
вленные против статей Чернышевского под названием «Антро¬
пологический принцип в философии»1 2. «Русский вестник»,
перепечатывая из «Трудов Киевской духовной академии» эти
выдержки, снабдил их следующими редакционными замеча¬
ниями: «В лице г. Юркевича, мы приветствуем появление, в
нашей литературе, мыслителя с истинным призванием, само¬
стоятельного и вполне знакомого с задачами и способами сво¬
ей науки.., Замечательный труд г. Юркевича, несмотря на
свой полемический повод... послужил автору только к тому,
чтобы высказаться определительнее и явственнее»3. «Русский
вестник» знал, кого он выпускает на свои страницы. Юркевич
писал: «.. .кто учит, что интерес большинства (речь идёт о
крестьянстве. — Авт.) .. .есть выше интереса меньшинства,
тот даёт такую юридическую теорию, о которой давно забыли
образованные и свободные народы» 4.
Трудящемуся большинству нации, по мнению Юркевича,
нечего думать о своих интересах, а нужно «найти в боге: ра¬
дость или светлое настроение духа в настоящем, надежду в бу¬
дущем, блаженство в вечности» 5. Защиту крепостников и свои
советы народу иметь светлое настроение в настоящем, наде¬
жду на «блаженство в вечности» Юркевич обставляет рассу¬
ждениями о бытии, о познании, о духе. Он пишет: «Христиан¬
ское миросозерцание отстранило этот метафизический дуа¬
лизм: материю признаёт оно произведением духа; следова¬
тельно, она должна носить на себе следы духовного начала, из
которого произошла она. В явлениях материальных вы видите
форму, законообразность, присутствие цели и идеи» 6.
Катков как редактор прекрасно учитывал политическую и
философскую направленность статьи Юркевича и выпустил
его против Чернышевского в угоду крепостникам.
Н. Г. Чернышевский в своей статье «Полемические красо¬
ты» в 1861 г. дал уничтожающий ответ Юркевичу и «Русскому
вестнику». Обращаясь к сотруднику журнала «Отечественные
записки» Дудышкину, стороннику Юркевича, Чернышевский
писал: «Как вы смотрите на учёных, держащихся алхимиче¬
ского или кабалистического учения, так я смотрю на школу,
к которой принадлежит г. Юркевич... Теория, которую считаю
1	«Труды Киевской духовной академии», I860, стр. 367.
2	Журнал «Современник» № 4—5, 1860 г.
3	Журнал «Русский вестник», т. XXXII, Литературное обозрение и за¬
метки, 1861, стр. 79, 87.
4	Журнал «Русский вестник», т. XXXIII, Литературное обозрение и
заметки, 1861, стр. 47.
5	Там же, стр. 44.
6	Журнал «Русский вестник», т. XXXII, Литературное обозрение и за¬
метки, 1861, стр. 91.
502

я справедливой (материализм. — Авт.), составляет самое по¬
следнее звено в ряду философских систем... Вы можете осу¬
ждать меня за то, что я признаю прогресс в науке и нахожу
последнее слово её самым полным и справедливым» '.
В журнале «Эпоха» (№ 5, 1864 г.) писатель Ф. М. Достоев¬
ский, известный своими реакционными устремлениями, поме¬
стил статью под названием «Господин Щедрин или раскол
в нигилистах», направленную по существу против революцион¬
но-демократического лагеря. В этой статье Достоевский взял
под защиту реакционеров и их сподручных — либералов, кле¬
ветал на журнал «Современник» и на замечательного русского
писателя Щедрина — обличителя крепостнических порядков.
Достоевскому не по нутру было срывание масок с либералов,
которые, по меткому определению Щедрина, действовали «при¬
менительно к подлости». В этом эпизоде отчётливо отражается
водораздел идеологической борьбы в 60-х годах.
Небезызвестный поэт школы «искусство для искусства»
Я. Полонский в статье «Прозаические цветы поэтических се¬
мян» сокрушается над полемикой журналов и восклицает:
«Коль красное, коль великолепное позорище представляет
собою наше литературное поле.
О, поле, поле! Кто тебя
Усеял мёртвыми костями!
.. .Дело критика не ссорить, а мирить всех, кто стремится
к правде»1 2.
Такой призыв Полонского по существу помогал реакционе¬
рам. Полонский, ратуя за «единение» сил, за мир среди крити¬
ков, выступил за реакционеров, за их теорию «чистого искус¬
ства», его статья по своему прямому назначению написана
против Писарева.
В обстановке острой идеологической борьбы и журнальной
полемики начал свою деятельность Д. И. Писарев.
* *
*
Дмитрий Иванович Писарев родился 2 октября 1840 г. в
семье родовитых, но разорившихся дворян. Его детство про¬
шло в поместье, в селе Знаменское Орловской губернии. Пи¬
сарев рос общим любимцем семьи, особенно матери.
В 1851 г., 11 лет, Писарев поступает в III класс петербургской
гимназии, которую оканчивает как «преуспевающий», с золо¬
той медалью. Благодаря своим способностям Писарев учился
прекрасно. В своём поведении он ничем не отличался от дру¬
гих гимназистов. О гимназических годах Писарев вспоминал
впоследствии так: «Я принадлежал в гимназии к разряду овец;
1	Н. Г. Чернышевский, Полное собрание сочинений, т. VIII, 1906,
стр. 268, 275.
2	Журнал «Отечественные записки», апрель 1867, стр. 745, 749.
503

я не злился и не умничал, уроки зубрил твердо, на экзаменах
отвечал красноречиво и почтительно, и в награду за все эти
несомненные достоинства был признан «преуспевающим»
В 1856 г. Писарев поступил в Петербургский университет на
историко-филологический факультет. В статье «Наша универ¬
ситетская наука», написанной в 1863 г., оценивая своё пребы¬
вание в университете и начало своей журналистской работы,
он писал: «Словом, библиография моя (Писарев начал свою
журнальную деятельность с библиографических заметок в
журнале «Рассвет» в 1858 г. — Авт.) насильно вытащила меня
из закупоренной кельи на свежий воздух, и этот переход до¬
ставил мне греховное удовольствие, которого я не мог скрыть
ни от самого себя, ни от других... Один год журнальной рабо¬
ты принёс больше пользы моему умственному развитию, чем
два года усиленных занятий в университете и в библиотеке»1 2.
В начале 1861 г. Писарев оканчивает университет, защищает
кандидатскую диссертацию по истории об Аполлонии Тиан-
ском и окончательно становится на путь журналистской ра¬
боты. Поместив в майском и сентябрьском номерах журнала
«Русское слово» 1861 г. свою первую выдающуюся статью
«Схоластика XIX века», Писарев входит в гущу журнальной
борьбы, становится на демократические позиции, занимает
своё место в лагере освободительного движения, твёрдо берёт
сторону Чернышевского и выступает против реакционных и
либеральных журналов. Он говорит: «Попробуйте написать
резкую критическую статью: «Отечественные записки» сейчас
обвинят вас в гарцовании, в срамословии и скверномыслии
(sic!), а «Русский вестник» крикнет из Москвы: «Молчать,
мальчишки, не смейте рассуждать, когда я говорю!» Все это
было бы почти грустно, если бы не было в высшей степени
смешно!» 3
Относительно идейной борьбы Писарев писал: «Я не вос¬
стаю против полемики, не зажимаю ушей от свиста, не про¬
клинаю свистунов (сатирическое приложение «Свисток» к
журналу «Современник» редактировался Добролюбовым. —
Авт.) .. .у нас на Руси свистал часто и резко, стихами и про¬
зою, Пушкин... А разве во многих статьях Белинского не
прорываются резкие, свистящие звуки?»4 Так уже в этой статье
Писарев начинает уяснять расположение и сущность идейно¬
политических сил в стране. Знаменательны его слова, обра¬
щённые к Дудышкину, сотруднику журнала «Отечественные
записки»: «Если бы вы жили во времена Галилея, вы были
бы в числе его судей; в наше время вы ограничитесь тем, что
1	Д. И. Писарев, Избранные сочинения в двух томах, т. I, 1934.
стр. 333.
2	Там же, стр. 369, 372.
3	Там же, стр. 48.
4	Там же, стр. 63.
504

назовете Сен-Симона сумасшедшим, а Оуэна — старым идио¬
том. Так что ли?» 1
Несколько позднее Писарев совершенно чётко уяснил рас¬
становку политических течений, понял партийный характер
разногласий и борьбы и со всей силой своего политического
темперамента и блестящего литературного дарования стал на¬
носить удары по реакционному лагерю и либерализму. Он пи¬
сал: «Разногласие партий очень естественно, необходимо и
безысходно, потому что настоящие причины противоположных
суждений заключаются в противоположности интересов. Вся¬
кая попытка примирить партии была бы бесполезна и бес¬
смысленна» 1 2.
Конечно, было бы неправильно приписывать ему марксист¬
ское понимание принципа партийности теоретической борьбы.
Но примечательно то, что Писарев ясно осознал в тех усло¬
виях резко противоположный, непримиримый характер сторон
в идейной борьбе и не допускал никаких возможностей при¬
мирения с реакционерами и либералами. Писарев понимал,
что реакционные журналы вроде «Русского вестника» выпол¬
няли роль литературной полиции. «Наступит такой золотой
век, — пишет он, — о котором мы теперь не можем себе соста¬
вить и приблизительного понятия; в этом золотом веке исчез¬
нет потребность в литературной полиции; кто знает? Может
быть, вместе с этою потребностью исчезнет и потребность в
«Русском вестнике» вообще» 3.
Не лишена интереса та оценка начала журналистской дея¬
тельности Писарева (его статьи «Схоластика XIX века»), кото¬
рая дана членом цензурного комитета Никитенко. Вот что Ни¬
китенко записывает в своём дневнике в октябре 1861 г.:
«Как бы то ни было, не подлежит никакому сомнению, что
журналы «Современник» и «Русское слово» производят у нас
весьма важное влияние на массу читающей публики, особенно
публики молодой. Направлению, в котором они издаются,
должны быть положены преграды».
«Я принужден бороться с пошлым и грубым стремлением,
которое, как мутные волны, все больше и больше нас охваты¬
вает со всех сторон и которое угрожает нам в будущем крова¬
вым потоком. Немудрено в таком положении вещей придти в
нехорошее расположение духа... Самообладания, самообла¬
дания» 4.
В этих строчках Никитенко правильно схвачено направление
пути Писарева и его статьи в «Русском слове», дана реальная
оценка положения и вырвался крик ужаса испуганного
крепостника: «самообладания, самообладания». Этот штрих
1	Д. И. Писарев, Избранные сочинения в двух томах, т. I, стр. 84.
2	Там же, стр. 265.
3	Там же, стр. 191.
4	А. В. Никитенко, Записки и дневник, т. II, 1905, стр. 45.
505

убедительно иллюстрирует, между прочим, растерянность в
правительственных сферах царизма.
Начав работать в журнале «Русское слово», Писарев очень
быстро проникся революционным сознанием и уже в 1862 г.
выступил с открытым призывом к революции в статье «Рус¬
ское правительство под покровительством Шедо-Ферроти».
Статья была напечатана в подпольной типографии, руководи¬
мой П. Б. Баллодом. За эту статью 22-летний Писарев в июле
1862 г. был посажен в каземат Петропавловской крепости, где
просидел в одиночном заключении четыре с половиной года.
За время заключения в крепости Писарев написал большую
часть своих работ. Находясь в каземате в одиночном заклю¬
чении, Писарев работал напряжённо, писал ярко, живо, убе¬
дительно,, достигая изумительной пластики языка, разя против¬
ников уничтожающей насмешкой и блестящей аргументацией.
Писарев в совершенстве владел богатым и прекрасным языком
своего народа и по праву может быть поставлен в один ряд
с великими революционными писателями Белинским, Герце¬
ном, Чернышевским и Добролюбовым.
Из Петропавловской крепости Писарев был освобождён
18 ноября 1866 г. и вскоре, через год семь месяцев, 4 июля
1868 г. утонул во время купания в Дуббельне (Балтийское
побережье). Так нелепо оборвалась жизнь замечательного че¬
ловека и выдающегося борца за освобождение русского на¬
рода.
* *
*
Политические воззрения Писарева претерпели довольно
сложную эволюцию.
До 1862 г. он к революционному сознанию ещё не пришёл.
В «Схоластике XIX века», первой его выдающейся статье, мы,
не найдём революционных воззрений. Но уже здесь Писарев
говорит о тяжёлом положении народа и в «вопросе народности»
видит «великую задачу времени, самого животрепещущего
интереса нашей будущей истории».
В дальнейшем происходит полевение Писарева, которое со¬
ответственно нарастанию политического кризиса в стране при¬
водит его к революционным взглядам. Писарев эволюциони¬
рует к революционным взглядам прежде всего через вопросы
эмансипации личности. «Эгоизм, т. е. любовь к собственной
личности, — писал он, — ставит целью жизни наслаждение, но
не ограничивает выбора наслаждения тем или другим кругом
предметов... Эгоизм — система умственных убеждений, веду¬
щая к полной эмансипации личности и усиливающая в челове¬
ке самоуважение» ’.
В России 60-х годов теория разумного эгоизма с выводами
об эмансипации личности была прогрессивной теорией. Она в
1 Д. И. Писарев, Избранные сочинения в двух томах, т. I, стр. 108,109.
506

своём развитии неизбежно вступала в противоречие с церков¬
но-мистическими «обоснованиями» бесправия и забитости ин¬
дивидуума в царской России.
С другой стороны, приход Писарева к революционным воз¬
зрениям обусловливался его «жадным» интересом к практи¬
ческим вопросам, к нуждам трудящегося человека. Ещё в
«Схоластике XIX века», он писал: «.. .приложение принципа
к делу гораздо важнее самого принципа... Что за наука, ко¬
торая по самой сущности своей недоступна массе? Что за
искусство, которого произведениями могут наслаждаться
только немногие специалисты? Ведь надо же помнить, что не
люди существуют для науки и искусства, а что наука и искус¬
ство вытекли из естественной потребности человека насла¬
ждаться жизнью и укращать ее всевозможными средствами»
Таким образом, стремление приложить принцип к делу,
убеждение, что наука должна существовать и действовать в
интересах народа, понятия о разумном эгоизме и эмансипации
личности были ступеньками восхождения Писарева к револю¬
ционным воззрениям.
В 1862 г. Писарев выступает уже как революционер, пишет
свою знаменитую статью о ШеДо-Ферроти, в которой Провоз¬
гласил: «Низвержение благополучно царствующей династии
Романовых и изменение политического и общественного строя
составляют единственную цель и надежду всех честных гра¬
ждан» 1 2.
Приход Писарева к революционным взглядам был не слу¬
чайным и не эпизодическим явлением, а вполне закономерным
и необходимым звеном в его политической эволюции. Он и в
дальнейшем своём политическом развитии не перестал смо¬
треть на революцию, как на возможный и необходимый путь
разрешения «великого вопроса о голодных и раздетых людях».
В 1865 г. в статье «Мыслящий пролетариат», посвящённой
разбору романа Чернышевского «Что делать?», он писал:
«В общем движении событий бывают такие минуты, когда
люди, подобные Рахметову, необходимы и незаменимы; ми¬
нуты эти случаются редко и проходят быстро, так что их надо
ловить налету, и ими надо пользоваться как можно полнее.
Я говорю о тех минутах, когда массы, поняв или, по крайней
мере, полюбив какую-нибудь идею, воодушевляются ею до
самозабвения и за нее бывают готовы итти в огонь и в воду» 3.
Писареву ясно, что минуты выступления масс, т. е. револю¬
ции, имеют место в закономерном движении событий. Он с
явной симпатией говорит о воодушевлении масс до самозабве¬
ния, о хорошем и умном деянии этих масс в такие минуты.
1	Д. И. Писарев, Избранные сочинения в двух томах, т. I, стр. 46, 60.
2	Там же, стр. 325.
3	Д. И. Писарев, Избранные сочинения в двух томах, т. II, 1935,
стр. 417.
507

В 1867 г. Писарев в статье «Борьба за жизнь», разбирая
роман Достоевского «Преступление и наказание», писал: «Кро¬
вопролитие становится неизбежным вовсе не тогда, когда его
желает устроить какой-нибудь необыкновенный человек; во¬
все не тогда, когда какое-нибудь живое препятствие мешает
этому необыкновенному человеку осуществить свою личную
идею или фантазию, а только тогда, когда две большие группы
людей, две нации или две сильные партии резко и решительно
расходятся между собой в своих намерениях» *.
Таким образом, по мнению Писарева, кровопролитная
борьба неизбежна, когда две большие группы людей или силь¬
ные партии противоположны в своих интересах. Наряду с этим
Писарев допускает непоследовательность, говоря: «прежде,
чем дело дойдет до кровопролития, необыкновенные люди, то
есть самые ученые и самые честные люди данного общества,
всеми силами стараются о том, чтобы предупредить это крово¬
пролитие» 1 2.
Но когда дело доходит всё же до кровопролития, то массы,
по мнению Писарева, в революционное время творят «умное
и хорошее» дело.
И, наконец, в 1868 г. в одной из своих последних статей,
«Французский крестьянин в 1789 г.» (разбор романа Эркмана
и Шатриана «История крестьянина»), Писарев с восхищением
пишет о том, как «разорённый и забитый народ мог в реши¬
тельную минуту развернуть и несокрушимую энергию, и глу¬
бокое понимание своих потребностей и стремлений, и такую
силу политического воодушевления, перед которой оказались
ничтожными все происки и попытки внешних и внутренних,
явных и тайных врагов, как и почему заморённый и невеже¬
ственный народ сумел и смог подняться на ноги и обновиться
радикальным уничтожением всего средневекового беззако¬
ния» 3.
Тут же Писарев проявляет изумительную проницательность
в анализе классовых сил, выступивших против феодализма, и
в понимании ограниченности буржуазной революции. Он гово¬
рит: «До поры до времени симпатии Жана Леру (герой ро¬
мана, представитель буржуазии. — Лет.) принадлежат народу,
но будут они ему принадлежать только до тех пор, пока раз¬
витие народных Прав будет в каком бы то ни было отношении
усиливать или упрочивать благосостояние мастеров кузнеч¬
ного цеха и деревенских трактирщиков» 4. И по мере того, как
интересы Леру (буржуазии) будут удовлетворены, «в ту ми¬
нуту он отодвинет от себя блюдо с дальнейшими преобразова¬
ниями, скажет: я сыт, порешит, что народ тоже сыт и доволен,
1	Д. И. Писарев, Избранные сочинения в двух томах, т. II, стр. 522.
2	Там же.
3	Там же, стр. 573.
4	Там же, стр. 575.
508

и сделается злейшим врагом всякого шума и всяких толков,
способных нарушить процесс его здорового пищеварения» '.
Революционный писатель и демократ Писарев всегда высту¬
пал непримиримым противником либерализма. Анализируя
повесть Слепцова «Трудное время», Писарев говорит, что ли¬
бералы созревают «в великой школе балансирования... и са¬
моуверенного переливания из пустого в порожнее» и что
«главная обязанность либерала состоит, как известно, в том,
чтобы всем выражением своей физиономии, всеми своими сло¬
вами и всем внешним видом своих поступков заявлять по¬
стоянно и ежеминутно свою пламенную и безграничную пре¬
данность великим идеям и интересам, которые возбуждают в
нём почти такие же чувства, какие персидская ромашка воз¬
буждает в клопе»1 2.
Либерализм — замаскированная форма реакционных сил.
На словах у либералов «младшие братья» и их интересы
и т. д., а на деле защита полукрепостническсго строя и монар¬
хического государства. Писарев видит эту маскировку и обна¬
жает существо либералов, которые «так или иначе, прямыми
или косвенными путями, с тонкими деликатностями или без
оных,... приходят все-таки в конце концов к воздыханию о ду¬
бине» 3.
Все словесные декларации либералов, по мнению Писарева,
мешают освободительному движению больше, чем открытая
проповедь обскурантов, мракобесов: «.. .нечестный или огра¬
ниченный союзник... в борьбе принципов, — вреднее врага» 4.
Таким образом, Д. И. Писарев, несмотря на некоторые коле¬
бания, до конца своей жизни остался революционным демо¬
кратом и непримиримым противником либерализма.
* *
*
Революционные и социалистические воззрения Писарева на¬
ходятся в неразрывной связи. 1862 год явился годом перехода
на революционные позиции и годом оформления социалисти¬
ческих воззрений Писарева. По мере того как Писарев стано¬
вился на революционные позиции, его взгляды на социализм
становились определённее и яснее. Он начал свою деятельность
весьма умеренным в политике, так же как и в области со¬
циально-экономических воззрений. В кандидатской диссерта¬
ции, в 1861 г., Писарев выступает противником революции и
коммунизма. «Он (Аполлоний Тианский. — Авт.) не хотел про¬
изводить революции, или по крайней мере революция не была
1	Д. И. Писарев, Избранные сочинения в двух томах, т. II, стр. 576.
2	Там же, стр. 466.
3	Там же, стр. 477.
4	Д. И. Писарев, Избранные сочинения в двух томах, т. I, стр. 136.
509

целью его жизни, потому что цель его была и шире, и глубже,
и достойнее мыслящего человека» ’. В этот период Писарев
считал, что коммунизм — оскорбительная для личности уто¬
пия и что цель мыслящего человека глубже и достойнее рево¬
люционных задач.
Но в том же 1861 г. в статье «Физиологические эскизы Мо-
лешотта» мы без труда обнаруживаем направленность инте¬
ресов Писарева к социальным проблемам, к проблемам удо¬
влетворения нужд голодных людей. «Разлад между сытыми
и голодными, между людьми наслаждающимися и людьми
страждущими продолжится до тех пор, пока на белом свете
будут люди, нуждающиеся в необходимом, и люди, упорно
отворачивающиеся от наслаждения; обеспечить материальное
существование первых и победить разумными доводами упор¬
ство вторых — эти две великие задачи, сознанные уже нашей
эпохой, предстоит окончательно решить отдалённому буду¬
щему» 1 2.	|
Процесс революционизирования воззрений Писарева зако¬
номерно порождал и изменения в его взглядах на социализм.
В 1862 г. Писарев становится социалистом. Он начинает пони¬
мать, что «смотреть на революцию с эстетической точки зре¬
ния значит оскорблять величие народа и профанировать ту
идею, во имя которой совершается переворот» 3.
Ещё отчётливее Писарев формулирует свои социалистиче¬
ские взгляды в статье «Очерки из истории труда» (1863 ;г.):
«Теперь всеми сделанными открытиями пользуется ничтожное
меньшинство, но только очень близорукие мыслители могут
воображать себе, что так будет всегда. Средневековая теокра¬
тия упала, феодализм упал, абсолютизм упал; упадёт когда-
нибудь и тираническое господство капитала» 4.
Писарев видел неизбежность падения капитализма, кото¬
рый не разрешил «вопроса о голодных и раздетых людях».
Ему было ясно, что капитал означает господство буржуазии,
и революции, принесшие победу буржуазии, не улучшили по¬
ложения трудящихся. «Пролетарий увидел... — пишет Писа¬
рев, — что победа третьего сословия к нему, пролетарию, со¬
всем не относится (речь идёт о буржуазной французской ре¬
волюции 1789 г. — Лет.), и что всякие политические права
существуют и имеют значение только для людей состоятель¬
ных, т. е. для тех людей, которым при всяком порядке вещей
живется не совсем плохо. Пролетарий... смекнул в одну ми¬
нуту, что, кроме родовой аристократии, есть еще аристократия
денежная, и что этой последней аристократии он, пролетарий,
доставил над первой полную победу... Буржуазия могла еже¬
1	Д. И. Писарев, Сочинения, т. II, 1897, стр. 2.
2	Д. И. Писарев, Сочинения, т. I, 1897, стр. 304.
3	Д. И. Писарев, Избранные сочинения в двух томах, т. I, стр. 289.
* Там же, стр. 479—480.
510

минутно ожидать, что народ обратится против собственно¬
сти» ‘.
Писарев великолепно понимал эксплоататорский характер
капитализма, понимал, что «народ обратится против собствен¬
ности» буржуазии и социальный вопрос будет разрешён со¬
циализмом.
Писарев никогда не был поклонником крестьянской общины
и не связывал с её судьбами судеб освобождения трудящихся.
Наоборот, он большое внимание уделял индустриальному
развитию России и на этом пути считал возможным разреше¬
ние вопроса «о голодных и раздетых людях». «Благодаря мла¬
денческому состоянию нашей промышленности, — писал он, —
рабочий вопрос находится у нас в зародыше и вероятно долго
еще не примет в русской жизни тех колоссальных и грозных
размеров, которые характеризуют его в Западной Европе; но с
нашей стороны было бы очень неосновательно думать, что эта
чаша пройдет мимо.нас, и что наша общественная жизнь в
своем дальнейшем развитии никогда не наткнется на эту муд¬
реную задачу» 1 2.
Россия не минует капитализма, она пойдёт по этому пути
так же, как все европейские страны, и рабочий вопрос в Рос¬
сии неизбежно встанет во всех своих «грозных размерах»,
проницательно указывал Писарев.
Но разрешим ли, по Писареву, рабочий вопрос и как
именно?
Как идеалист во взглядах на исторический процесс Писарев
придавал огромное значение распространению знаний для
дела обновления общества, для улучшения жизни масс. По
этому вопросу Писарев говорил следующее: «История показы¬
вает нам, что приобретает и удерживает господство в обще¬
стве именно тот класс, или круг людей, который владеет наи¬
большим количеством развитых умственных сил. Преоблада¬
нию аристократии во Франции пришел конец, когда перевес
ума, таланта и образования оказался в рядах достаточной
буржуазии, а преобладанию буржуазии так же придет конец,
когда тот же перевес перейдёт в ряды трудящегося пролета¬
риата» 3. Таким образом, Писарев не стоял на точке зрения
вечности капитализма, он понимал, что капитализм будет за¬
менён таким строем, при котором трудящиеся обретут своё
социально-экономическое раскрепощение.
Писарев понимал, что рабочий вопрос в капиталистических
странах Запада принял «огромные и грозные размеры», что он
там не решён и может быть разрешён только на путях уничто¬
жения эксплоататорского строя.
1	Д. И. Писарев, Сочинения, т. III, 1912, стр. 158, 159.
2	Д. И. Писарев, Сочинения, т. IV, Спб. 1897, стр. 578.
3	Д. И. Писарев, Избранные сочинения в двух томах, т. I, стр. 496—497,
511

«Надо было, — пишет он, — разрешить вековой спор между
трудом и капиталом... не филантропическими заведениями \
похожими на тюрьмы, а таким общественным порядком, кото¬
рый отнял бы у одного человека возможность эксплоатировать
труд сотни других людей» 1 2.
Это писалось в 1862 г. То же самое говорит Писарев и в
1865 г.: «Для решения задачи о голодных людях необходимо
соблюдение двух условий. Во-первых, задачу эту должны ре¬
шить непременно те люди, которые в ее разумном решении
находят свои личные выгоды, то есть, ее должны решать сами
работники. Во-вторых, решение задачи заключается не в воз¬
делывании личных добродетелей, а в перестройке обществен¬
ных учреждений» 3.
Эти слова Писарева показывают, что разрешение «векового
спора между трудом и капиталом», «решение задачи о голод¬
ных людях» он видел в уничтожении эксплоатации человека
человеком, в перестройке общественных учреждений на иной,
социалистический лад.
Однако было бы ошибочно считать, что Писарев в своих со¬
циально-экономических воззрениях вышел за пределы утопи¬
ческого социализма. Писарев, стоявший на идеалистических
позициях в объяснении истории, в понимании общественного
развития, не смог дойти до научного понимания революцион¬
ных путей и средств социалистического преобразования обще¬
ства, не смог создать теорию научного социализма. Да и само
понятие социализма у Писарева носило крайне общий и уто¬
пический характер. Всё это было обусловлено социально-эко¬
номической отсталостью тогдашней России, отсутствием в то
время революционного рабочего класса в России.
* *
Демократические и социалистические взгляды Писарева
связаны с его передовыми философскими воззрениями. Он был
материалистом. Надо помнить, что деятельность Писарева,
как и все/ русских просветителей XVIII—XIX веков, проте¬
кала в обстановке господства церковно-официальной, казённо¬
идеалистической философии. Материалисты преследовались,
книги материалистического характера изымались из обраще¬
ния и объявлялись «псевдо-научными».
Например, книга основоположника русской физиологии Се¬
ченова «Рефлексы головного мозга» мракобесами была объ¬
1	Речь идёт о национальных мастерских, насаждавшихся во Франции
в революцию 1848 г. «рабочей комиссией», которую Маркс метко и язви¬
тельно называл «социалистической синагогой». — Авт.
2	Д. И. Писарев, Сочинения, т. II, 1897, стр. 474.
3	Д. И. Писарев, Сочинения, т. V, 1897, стр. 408—409.
512

явлена вне закона. 17 апреля 1866 г. управление по делам пе¬
чати писало цензурному комитету: «Книга Сеченова вредна,
как изложение самых крайних материалистических теорий.
Эта материалистическая теория, отвергая свободную волю и
бессмертие души, не согласна ни с христианством, ни с уго¬
ловно-юридическим воззрением, она уничтожает понятие о зле
и добре, о нравственных обязанностях человека. Предлагаю
сделать надлежащие распоряжения о преследовании автора
и издателя книги «Рефлексы головного мозга» И. Сеченова.
Означенную книгу Сеченова арестовать и подвергнуть оную
судебному преследованию» х.
Царская цензура, стоявшая на страже казённо-идеалистиче¬
ских учений, проводила политику искоренения материалисти¬
ческих теорий. Запрещались и преследовались книги Черны¬
шевского, Фейербаха и многих других. И только «мыслители»,
подобные Юркевичу, Страхову, Каткову и т. п., пользовались
благосклонной поддержкой цензуры и реакционной журнали¬
стики.
60-е годы в России были годами не только политического
подъёма и распространения революционно-демократических
идей, но и блестящего развития материалистической мысли,
замечательных философско-материалистических исследований
школы Чернышевского, бурного развития материалистических
идей в естествознании.
Прекрасно видели рост материалистических идей и церков¬
ники и со своей стороны принимали все меры к их искорене¬
нию.
Полоцкий и витебский архиепископ Василий в речи 17 апре¬
ля 1866 г. говорил: «Не скрою от вас, благородные юноши, как
пастырь церкви христовой и служитель слова, что по попуще¬
нию божию настали тяжелые времена для церкви православ¬
ной и у нас, благодаря материалистическому духу журнальной
мудрости» 1 2. Архиепископ был в курсе журнальной борьбы и
по-своему трезво оценивал обстановку. Он с тревогой конста¬
тировал «грустную картину, как русская мысль раболепствует
перед материализмом» 3.
Церковники поддерживали казённую журналистику и воз¬
главляли борьбу с материализмом. Недаром поповствующий
философ Юркевич полемизировал с Чернышевским. А казан¬
ский архиепископ Антоний в своём донесении жаловался на
то, что «уроки апологетики О. Зефирова, преподаваемые им
студентам 1-го курса, главным образом имеют своим предме¬
том весьма нелегкую борьбу с этими лживыми направления¬
ми, противоположными основным истинам религии вообще и
1	Архивные материалы, папка КД 4457 Ленинградского отделения
Исторического архива.
2	Там же.
3	Там же.
33 Из истории русской философии 513

христианской в особенности, каковы, например, материа¬
лизм» >.
Реакционеры и церковники своим классовым нутром чуяли,
что распространение материализма угрожает самодержавно¬
помещичьему государству. Тот же архиепископ Василий со¬
крушался: «Во имя принципов материализма современной ци¬
вилизации православным сынам русской церкви отрекаться от
ее авторитета евангелия — это значит восставать против авто¬
ритета власти божественной» 1 2, т. е. царизма.
Официальная, дипломированная философия была предста¬
влена такими людьми, как Н. Страхов, П. Юркевич, М. Кат¬
ков, С. Новицкий и др. Философия Юркевича сводилась к бо¬
гословскому миросозерцанию, которое «материю признает про¬
изведением духа».
Страхов недалеко ушёл от Юркевича. Он проповедывал: «как
творение бога, мир существенно отличен от бога; но мира
все-таки нельзя противопоставлять божественному существу,
как будто бы он существовал вне бога, — мир существует не
только через бога, но и в нем.
Теистический идеализм, чуждый односторонностей и край¬
ностей других философских направлений, удовлетворяющий в
одно и то же время и потребностям мысли, и религиозному
чувству, и нравственным идеалам, — есть, без сомнения, одно
из самых жизненных направлений современной философии» 3.
Политическая направленность философских высказываний
Юркевича и Страхова ясна. Они вели борьбу с материализмом
и освободительно-революционным лагерем. Страхов писал:
«Смысл нигилистического движения был уже окончательно
ясен. Оно было запоздалою реакциею против николаевского
царствования, и никаких семян мысли в нем не было. Это был
не умственный поворот, а бесплодное шатание мыслей, не
умеющих и не стремящихся во что-нибудь сложиться. Это
шатание быстро пошло по давно пробитым колеям револю-
ционаризма» 4. Вот против чего боролись Страхов, Юркевич
и их философские друзья.
Борьба в области философии и в 60-е годы являла собой
борьбу партийных направлений. Революционная партия своим
теоретическим оружием имела материализм. Реакционная
партия, поддержанная всем царским аппаратом, основывалась
на церковно-идеалистических догмах. Боролись две партии в
философии: материализм и идеализм. Ленин по вопросу пар¬
тийности философии писай: «Новейшая философия так же
партийна, как и две тысячи лет тому назад. Борющимися пар¬
1	Архивные материалы, папка КД 4457.
2	Там же.
3	Н. Н. Страхов, Очерк истории философии, Хаоьков 1893, стр. 166.
4	Н. Н. Страхов, Критические статьи об И. С. Тургеневе и Л. Н. Тол¬
стом, Спб. 1887, стр. VIII—IX.
514

тиями по сути дела, прикрываемой гелертерски-шарлатанскими
новыми кличками или скудоумной беспартийностью, являются
материализм и идеализм. Последний есть только утонченная,
рафинированная форма фидеизма» *.
Русский материализм пробивал себе дорогу в борьбе с идеа¬
лизмом и открытыми мистиками типа Юркевича.
Распространение материализма в 60-х годах XIX века про¬
текало в обстановке развития и подъёма русского естество¬
знания.
Если Герцен в 40-х годах выступил глашатаем естествозна¬
ния и наметил пути сближения его с философией, то в 60-е го¬
ды естественно-научная мысль делает огромные шаги вперёд
и намечается определённое сближение естествознания с мате¬
риалистической философией. В этом сближении естествозна¬
ния с философией большую роль сыграл Писарев.
В 60 и 70-х годах русское естествознание достигает блестя¬
щих успехов. Со времени великих открытий М. В. Ломоносова
(1711—1765) русская наука делает гениальные завоевания.
Работы основоположника русской физиологии И. М. Сеченова
(1829—1905) 1 2, всемирно-известные труды по химии Д. И. Мен¬
делеева (1834—1907) 3, которого очень высоко ценил Энгельс,
говоря, что Менделеев «совершил научный подвиг, который
смело можно поставить рядом с открытием Леверрье, вычи¬
слившего орбиту еще неизвестной планеты — Нептуна» 4, на¬
чало учёной и общественной деятельности великого ботаника
и продолжателя теории Дарвина Д'. А. Тимирязева (1843—
1920), исследования знаменитого химика А. М. Бутлерова
(1828—1886) и др. показывают, насколько двинулось вперёд
русское естествознание, заняв одно из первых мест в мировой
науке. Недаром великий физиолог И. П. Павлов, оценивая ра¬
боты Сеченова, назвал его учение «гениальным взмахом рус¬
ской научной мысли».
Развивавшееся естествознание питало и оплодотворяло раз¬
витие и распространение материализма в России.
Д. И. Писарев в своих философских взглядах выступил ма¬
териалистом и убеждённым сторонником развития естество¬
знания. Он очень много сделал в области распространения
естествознания, в воспитании вкуса и интереса у молодёжи к
естественно-научному познанию. Академик Бах в своих вос¬
поминаниях указывает, что его интерес к естествознанию
определился также благодаря естественно-научной, материа¬
листической пропаганде Писарева.
1	В. И. Ленин, Сочинения, т. 14, изд. 4, стр. 343.
2	Работа И. М. Сеченова «Рефлексы головного мозга» напечатана в
журнале в 1863 г., отдельным изданием вышла в 1866—1867 гг.
3	«Основы химии» Д. И. Менделеева напечатаны в 1868—1870 гг.
4	Ф. Энгельс, Диалектика природы, 1946, стр. 45.
515

Писарев был одним из первых дарвинистов в России и как
неутомимый и замечательный популяризатор дарвинизма
сыграл огромную роль. Из-под его пера выходили блестяще
написанные статьи, разъясняющие и пропагандирующие эво¬
люционную теорию Дарвина, например статья «Прогресс в
мире животных и растений». Писарев очень высоко оценивал
Дарвина и его теорию; он писал: «Этот гениальный мысли¬
тель, обладающий колоссальными знаниями, взглянул на всю
жизнь природы таким широким взглядом и так глубоко вду¬
мался во все ее разрозненные явления, что он сделал откры¬
тие, которое, быть может, не имело себе подобного во всей
истории естественных наук»
Горячее и вдохновенное слово Писарева в защиту учения
Дарвина и борьба против виталистов и мистиков составили
выдающуюся страницу в развитии русской науки и материа¬
лизма.
Пропаганда естествознания и вообще вся просветительная
деятельность Писарева будила мысль, звала молодёжь вперёд
и открывала перед ней перспективы подлинного научного твор¬
чества на благо своего народа.
Писарев стал поборником естественных наук потому, что он
понимал их роль в усилении господства человека над приро¬
дой и считал, что они помогут перестроить социальные отно¬
шения. Он смотрел на естественные науки с практической, со¬
циальной точки зрения. Естествознание влекло к себе Писа¬
рева ещё и потому, что он видел в нём оружие борьбы с идеа¬
лизмом и реакционным лагерем. «Если проницательное зре¬
ние и чуткий слух наших разнообразных обскурантов уже
подметили для себя опасность в развивающейся любви нашего
общества к естествознанию; если уважение к микроскопу и
к химическому анализу уже включено нашими обскурантами
в число самых важных примет неблагонамеренного и беспо¬
койного человека, — то ясное дело, что знание становится си¬
лой» 1 2, — писал он.
Опираясь на данные естественных наук, Писарев даёт ори¬
гинальную разработку вопросов материалистической филосо¬
фии. Основной вопрос философии он решает в духе материа¬
лизма. Он считает, что реально существуют предметы и явле¬
ния природы, и отрицает всякие мистические, потусторонние
духовные начала в мироздании. Характеризуя своё реалисти¬
ческое мировоззрение, Писарев говорит: «Первая сторона со¬
стоит из наших взглядов на природу, тут мы принимаем в
соображение только действительно существующие, реальные,
видимые и осязаемые явления или свойства предметов».
Взгляд на природу с её явлениями или свойствами предметов
1	Д. И. Писарев, Сочинения, т. III, 1912, стр. 317.
2	Д. И. Писарев, Сочинения, т. V, 1897, стр. 579—580.
516

как на объективно существующую реальность — вот, по мне¬
нию Писарева, в чём состоит первая сторона философских
взглядов реалиста.
Всякие идеалистические объяснения явлений природы Писа¬
рев относит к кабалистике и считает их не заслуживающими
внимания. Наделять природу человеческими страстями значит
запутывать и превращать в непонятные явления жизнь при¬
роды. Писарев говорит: «Новая философия, напротив того,
старается объяснить, и действительно объясняет все, что про¬
исходит в мироздании, действием тех механических, физиче¬
ских и других сил, над которыми мы можем производить бес¬
численное множество всевозможных опытов и наблюдений» *.
Таким образом, природа со своими реальными предметами
и действием механических, физических и других сил суще¬
ствует помимо человека, независимо от его сознания, и эта
природа не зависит от какого-либо духа.
В статье «Аполлоний Тианский» Писарев пишет: «Учение,
диаметрально противуположное платонизму, развил Эпикур
(340—270 до н. э.). Принимая свидетельство наших чувств за
единственный достоверный источник знания, Эпикур не строит
никакой теории; о мироздании он знает только то, что все сло¬
жилось само собою, по внутренней необходимости, без вмеша¬
тельства богов и высших бестелесных существ... Он прини¬
мает вечность материи, потому что ничто в мире не уничто¬
жается и не возникает из ничего»1 2. Писарев чётко выясняет
противоположность материализма идеализму, учения Эпикура
платонизму и сам явно придерживается эпикуровской, мате¬
риалистической линии в философии.
Материалистически разрешая основной вопрос философии,
Писарев даёт трактовку второй стороны этого вопроса — о
возможности познания — также в духе материализма. Реаль¬
ный, объективно существующий мир человек познаёт в своих
жизненных интересах. В вопросах познания Писарев занимает
позицию материалистического сенсуализма. «Свидетельству
ваших чувств, — говорит Писарев, — вы невольно придаете
гораздо больше значения, нежели соображениям вашего рас¬
судка. Проведите это начало во все сферы мышления, начиная
от низших до высших, и вы получите полнейший материа¬
лизм» 3.
Писарев как материалист стоял на позициях опытного по¬
знания и главнейшим методом познания считал индукцию.
Знания, основывающиеся на индукции и эксперименте, он счи¬
тал подлинными знаниями.
Оставаясь верным опытному индуктивному методу позна¬
ния, изучению фактов путём наблюдений, Писарев обруши¬
1	Д. И. Писарев, Сочинения, т. V, 1897, стр. 579.
2	Д. И. Писарев, Сочинения, т. II, 1897, стр. 96, 97.
3	Д. И. Писарев, Избранные сочинения в двух томах, т. 1, стр. 55.
517

вается на беспочвенные теории, мешающие плодотворному
процессу научного познания природы и общества.
/Изучение фактов, наблюдение над ними и объяснение их —
вот что, по мнению Писарева, представляет собой человече¬
ское познание; «живой факт всегда важен сам по себе» *.
Однако было бы совершенно неправильно думать, что Писа¬
рев был голым эмпириком. Писарев придавал серьёзн-ое зна¬
чение мышлению в процессе познания, подчёркивал роль
мечты в деятельности общественного человека. Не случайно
приводил Ленин в своей знаменитой работе «Что делать?»
(1902) замечательное высказывание Писарева из статьи «Про¬
махи незрелой мысли» об отношении мечты к действительно¬
сти, о роли мечты в общественной деятельности. «Моя
мечта, — писал Писарев, — может обгонять естественный ход
событий или же она может хватать совершенно в сторону,
туда, куда никакой естественный ход событий никогда не мо¬
жет придти. В первом случае мечта не приносит никакого
вреда; она может даже поддерживать и усиливать энергию
трудящегося человека... Разлад между мечтой и действитель¬
ностью не приносит никакого вреда, если только мечтающая
личность серьезно верит в свою мечту, внимательно вгляды¬
ваясь в жизнь, сравнивает свои наблюдения с своими воздуш¬
ными замками и вообще добросовестно работает над осуще¬
ствлением своей фантазии. Когда есть какое-нибудь сопри¬
косновение между мечтой и жизнью, тогда все обстоит благо¬
получно» 1 2. Приведя это высказывание Писарева, Ленин, учи¬
тывая потребности революционного движения России в начале
XX века, замечает:
«Вот такого-то рода мечтаний, к несчастью, слишком мало
в нашем движении»3. Тем самым Ленин подчёркивает важ¬
ность взгляда Писарева на роль мечты в общественной жизни.
Направляя удары против идеализма и схоластических отвле¬
чённостей, против философии «иллюзий и слов» и выступая в
защиту индуктивного познания, Писарев дал глубокое обосно¬
вание безграничного и плодотворного познания, направлен¬
ного на социальные преобразования в интересах народа.
Писарев был непримиримым врагом философских учений,
оторванных от практических задач. Философия его интересует
постольку, поскольку она имеет общественную значимость. Вот
его знаменательные слова: «Если под именем цивилизации
подразумевать те формы, в которые укладывается жизнь от¬
дельного человека и народа, то умозрительная философия по¬
лучит право участвовать в картине цивилизации настолько,
насколько она содействует развитию и изменению бытовых
форм и жизненных отношений. В этом случае она электриче¬
1	Д. И. Писарев, Сочинения, т. III, 1912, стр. 386.
2	Цит. по книге В. И. Ленина, Сочинения, т. 5, изд. 4, стр. 476.
8 В. И. Ленин, Сочинения, т. 5, изд. 4, стр. 476.
518

ским током проходит через тысячи работающих голов; когда
же эта умозрительная философия ограничивается построением
формул, тогда она оставляется на долю досужим людям» *.
Эти взгляды Писарева выражали прогрессивные тенденции
общественного развития и намечали пути сближения материа¬
лизма с общественными задачами. Писарев, критикуя идеали¬
стическую, умозрительную философию как «пустую трату ум¬
ственных сил, бесцельную роскошь», выполнял большое про¬
грессивное дело. Остриё его критики было направлено против
идеалистов всех мастей, против Юркевичей, Страховых и всей
дипломированной философии; Писарев наносил удары не
только «авторитету церкви», но и «авторитету власти боже¬
ственной», т. е. самодержавию.
Писарев весьма отрицательно относился и к гегелевской
идеалистической диалектике и философии. Для него идеали¬
стическая диалектика была никчёмным хитросплетением досу¬
жего ума, пустопорожней отвлечённостью, не имеющей пользы
в научном познании. «Итак, с какой стороны ни посмотришь
на диалектику и отвлеченную философию, — говорит Писа¬
рев, — она всячески покажется бесполезной тратой сил и пе¬
реливанием из пустого в порожнее» 1 2.
Полны глубокого смысла и проницательности историко-фи¬
лософские взгляды и оценки Писарева. Если идеалистические
системы Писарев подвергал резкой критике, то о материали¬
стических учениях он очень высоко отзывался. Писарев опи¬
рался в своих высказываниях на материалиста древности Эпи¬
кура, материалиста нового времени Бэкона, на блестящую
плеяду французских материалистов XVIII века.
Например, о Бэконе Писарев говорит как о светоче челове¬
чества, а начало новой, материалистической философии назы¬
вает «великим поворотным пунктом в истории человеческой
мысли» 3. Писарев очень высоко оценивал и французских ма¬
териалистов XVIII века, отмечая, что они разрабатывали
«с разных сторон самые важные и глубокие вопросы миросо¬
зерцания частной нравственности и общественной жизни» 4.
Особую дань признания Писарев отдавал великим русским
материалистам — Белинскому, Герцену, Чернышевскому и
Добролюбову; он глубоко понимал их заслуги перед народом
и наукой и подчёркивал их великое прогрессивное историче¬
ское значение.
Роль Писарева как непримиримого врага религиозно-идеа¬
листического мировоззрения, как неустанного пропагандиста
естественно-научного миропонимания чрезвычайно велика и
прогрессивна. Писарев действовал в условиях господства
1	Д. И. Писарев, Сочинения, т. II, 1897, стр. 223.
2	Д. И. Писарев, Избранные сочинения в двух томах, т. I, стр. 60.
а Д. И. Писарев, Сочинения, т. V, 1897, стр. 577.
4 Там же, стр. 478.
519

казённой школьно-идеалистической философии тогдашней
России, и его просветительная, естественно-научная материа¬
листическая пропаганда сплачивала демократические эле¬
менты, «звала живых», пробуждала молодёжь, отрывала её от
колесницы официально-университетской и церковной «мудро¬
сти» и наносила ощутительные удары дипломированным
лакеям поповщины.
В 1932 г. известный советский писатель Серафимович в
своей автобиографии вспоминал: «В глухой, заброшенной ста¬
нице Усть-Медведицкой учился в гимназии... Чернышевский,
Добролюбов, особенно Писарев, жадно читались в истёртых
клочках, под страхом немедленного исключения из гимна¬
зии»
ж *
*
Писарев, будучи материалистом в общефилософских вопро¬
сах, в рассмотрении общественно-исторических явлений зани¬
мал идеалистическую позицию. Все материалисты и социали¬
сты-утописты домарксова периода были идеалистами в
области истории. Только Маркс и Энгельс, открыв материали¬
стическое понимание истории, поставили учение об обществе
на научную почву, раскрыли законы развития общества и обо¬
сновали историческую неизбежность социалистической рево¬
люции, диктатуры пролетариата и коммунизма.
Французские мыслители XVIII века, будучи материалистами
в понимании явлений природы, остались идеалистами в обла¬
сти истории. У нас в России Герцен, Чернышевский, Добролю¬
бов хотя и сделали шаг вперёд по сравнению с французскими
материалистами XVIII века и Фейербахом, но также не пре¬
одолели идеалистических взглядов на исторический процесс.
Писарев, уступавший Чернышевскому и Добролюбову в по¬
следовательности й глубине общефилософских, материалисти¬
ческих взглядов, тем более остался идеалистом в своих воззре¬
ниях на общество и его закономерности. Он считал, что исто¬
рический процесс обусловлен развитием умственных сил чело¬
вечества, зависит от человеческого мышления, от миросозер¬
цания людей. Вот наиболее общая оценка Писаревым движу¬
щих сил истории человеческого общества: «Общественная
жизнь человечества в каждую данную эпоху находится в пря¬
мой зависимости от тех способов и приёмов, посредством кото¬
рых люди объясняют себе явления природы... Когда изме¬
няется миросозерцание, тогда и в общественной жизни
происходят соответственные перемены» * 2.
Основной закон истории, по Писареву, заключается в раз¬
витии знаний, причём положительных, естественно-научных
■ А. С. Серафимович, Избранные произведения, Л.—М. 1932, стр. 327.
2 Д. И. Писарев, Сочинения, т. V, 1897, стр. 317.
520

знаний. «Вся история человеческой мысли представляет нам
колоссальную борьбу рассудка с воображением, — борьбу, ко¬
торая не кончена до сих пор, но в которой окончательная
победа рассудка не подлежит уже ни малейшему сомнению»
Итак, в основе исторического процесса, по Писареву, лежит
умственное развитие общества, его миросозерцание и нако¬
пление положительных знаний. Писарев считал двигателем
исторического процесса человеческий разум и распространение
естественно-научных знаний. Естествознание он считал подлин¬
ным и плодотворным знанием, которое принесёт обновление
жизни народа. «Развитие положительной науки, которой неот¬
разимое господство над умами усиливается и расширяется
с каждым годом, несмотря на всевозможные мелкие и крупные
препятствия, — начинается с XVI столетия. Труды Галилея,
Декарта, Бэкона и Ньютона могут быть названы великим по¬
воротным пунктом в истории человеческой мысли» 1 2.
В другом месте Писарев указывает, что «размножать мысля¬
щих людей — вот альфа и омега всякого разумного обще¬
ственного развития. Стало быть, естествознание составляет
в настоящее время самую животрепещущую потребность на¬
шего общества» 3.
Будучи идеалистом в историко-социологических вопросах,
Писарев обнаруживал замечательные догадки в понимании
того, что экономические и классовые интересы лежат в осно¬
вании исторических событий. Эти догадки не изменяют, ко¬
нечно, его идеалистической концепции в целом, но они харак¬
теризуют, в каком направлении билась и развивалась мысль
Писарева.
В статье «Пчёлы», иносказательной по форме, в 1862 г. он
писал: «Обитатели улья начинают чувствовать беспокойство;
являются экономические недоразумения; трутни сталкиваются
в своих интересах с пролетариями, и это столкновение ведет
к страшным кровавым результатам» 4. В экономических осно¬
ваниях лежат причины революции — вот мысль Писарева.
Анализируя причины буржуазной французской революции
1789 г., Писарев устанавливает: «Крестьянин видел в поме¬
щике и в его поверенном не только ближайшую, но даже един¬
ственную причину того голода и той неблагодарной работы,
из которых состояла вся его жизнь... Экономические инте¬
ресы обоих классов населения были диаметрально противопо¬
ложны между собою» 5. «Действующая сила лежала и лежит
всегда и везде — не в единицах, не в кружках, не в литера¬
1	Д. И. Писарев, Сочинения, т. V, 1897, стр. 412.
2	Там же, стр. 577.
3	Д. И. Писарев, Избранные сочинения в двух томах, т. I, стр. 527.
4	Там же, стр. 319.
6 Д. И. Писарев, Сочинения, т. Ill, 1912, стр. 126—127.
521

турных произведениях, а в общих и преимущественно—в эко¬
номических условиях существования народных масс»
В этой связи интересны и другие высказывания Писарева,
В статье «Очерки из истории европейских народов» (1867) он
писал: «Многие рабы (речь идёт о рабовладельческом обще¬
стве.— Авт.) были умнее и даровитее своих господ; многие
были образованнее их, а между тем господин всегда и везде,
при каждом столкновении, побеждал сотни и тысячи своих
рабов и постоянно отбирал у них добычу, то есть продукты их
труда; причина этих постоянных побед заключалась, очевидно,
в том, что господину, как бы он ни был обижен природой,
постоянно помогала вся общественная организация» 1 2. В дру¬
гом мёсте Писарев замечает: «Государства, все без исключе¬
ния, порождены элементом присвоения» 3.
Высказывая отдельные глубокие догадки в направлении ма¬
териалистического понимания, Писарев во всей своей истори¬
ко-социологической концепции не переставал быть идеали¬
стом. Он неоднократно говорит о том, что мысль, знание,
разум, умственные силы являются движущей силой историче¬
ского развития. Человеческое сознание — вот основа истори¬
ческого развития, и оно не зависит ни от каких материальных
и социальных условий, оно развивается имманентно. Но Писа¬
реву свойственны колебания, он чувствует, что умственное
развитие людей связано с условиями их материального быта.
В одной из своих статей он пишет: «Что идет впереди, мате¬
риальное или умственное совершенствование, решить довольно
трудно; но можно сказать наверное, что значительные успехи
в общем миросозерцании совершенно невозможны там, где
физические условия не допускают никаких существенных
улучшений материального быта» 4.
Будучи материалистом в понимании природы, Писарев пы¬
тался распространить материалистические взгляды на обще¬
ственно-исторические явления, но приходил к очень упрощён¬
ным, механистическим выводам. Он рассматривал историю как
результат химических и механических сил, а человека — как
носителя этих сил и элементов.
Писарев не понимал того, что история человеческого обще¬
ства имеет свои особые законы, качественно отличные от зако¬
нов природы. Для него законы истории лежат в человеке, его
потребностях, в его физиологии и анатомии, в его естественной
природе. Отсюда, по Писареву, нет качественной разницы
между частной жизнью человека и историей общества. Он го¬
ворит: «Между частной жизнью человека и исторической
жизнью человечества есть только количественная разница.
1	Д. И. Писарев, Сочинения, т. III, 1912, стр. 171.
2	Д. И. Писарев, Сочинения, т. VI, 1897, стр. 12.
3	Д. И. Писарев, Избранные сочинения в двух томах, т. I, стр. 457.
’ Д. И. Писарев, Сочинения, т. V, 1897, стр. 351—352.
522

Одни и те же законы управляют обоими порядками явлений,
точно так же, как одни и те же химические и физические за¬
коны управляют и развитием простой клеточки, и развитием
человеческого организма» '.
Объявив эгоизм основным, определяющим фактором жизни
всего органического мира, Писарев стремился всю историю
человеческого общества объяснить свойствами человека, его
разумным эгоизмом. «Цель преподавания истории, —■ писал
он, — должна заключаться в том, чтобы объяснить всю цепь
известных нам событий и переворотов коренными свойствами
человеческого организма» 1 2. Так элементы вульгарно-материа-
листЩческой трактовки социально-исторических вопросов
обёртываются идеализмом. Однако следует заметить, что
мысли Писарева о разумном эгоизме, о потребностях челове¬
ческого организма и т. д. в условиях господства церковно¬
мистической идеологии имели прогрессивное значение.
Представляет интерес произведённый Писаревым анализ
роли личности и масс в истории.
При всех своих колебаниях в оценке роли личности и масс
в исторических событиях Писарев не стал сторонником
субъективизма в социологии. Для него история не являлась
ареной только творческой деятельности личности, он не считал
личность демиургом, творцом истории. Писарев говорит о дея¬
тельности выдающейся личности как выражении потребностей
времени, обстоятельств и масс. Значение деятельности лично¬
сти, по Писареву, обусловлено интересами масс. «Конечная
цель, — говорит он, — всего нашего мышления и всей дея¬
тельности каждого честного человека всё-таки состоит в том,
чтобы разрешить навсегда неизбежный вопрос о голодных и
раздетых людях; вне этого вопроса нет решительно ничего,
о чем бы стоило заботиться, размышлять и хлопотать»3.
Гениальные личности, по мнению Писарева, не архитекторы
истории, по своему образу и подобию творящие историю масс,
наоборот, «назначение гениальных людей именно в том и со¬
стоит, чтобы ускорять естественное движение событий и по¬
стигать раньше других те общественные потребности, которые
впоследствии сделаются осязательно-понятными для самых
обыкновенных умов» 4.
Писарев указывает в ряде мест, что народ в «великие ми¬
нуты пробуждения», т. е. в революциях, достигает «самого
серьезного и неизгладимо-благодетельного влияния на общее
течение исторических событий». Влияние масс на исторические
события для Писарева было ясным и неоспоримым фактом.
Он даже считал, что «вековой спор между трудом и капиталом»
1	Д. И. Писарев, Избранные сочинения в двух томах, т. I, стр. 534.
2	Д. И. Писарев, Сочинения, т. IV, 1897, стр. 593.
3	Д. И. Писарев, Избранные сочинения в двух томах, т. II, стр. 88.
4	Д. И. Писарев, Сочинения, т. VI, 1897, стр. 69.
523

разрешит сам народ, сами работники. Отсюда вполне ло¬
гично то требование к истории как науке, которое выдвигал
Писарев:
«История должна быть осмысленным и правдивым расска¬
зом о жизни массы... Только такая история заслуживает вни¬
мания мыслящего человека» *. «Только история знакомит нас
с массами; только вековые опыты прошедшего дают нам воз¬
можность понять, как эти массы чувствуют и мыслят, как они
изменяются, при каких условиях развиваются их умственные
и экономические силы, в каких формах выражаются их стра¬
сти и до каких пределов доходит их терпение» 1 2.
Историческая наука должна изучать жизнь масс, изучать,
«до каких пределов доходит их терпение», т. е. когда и при
каких условиях возникают и развиваются революционные вы¬
ступления масс. Изучать жизнь масс, а не превращать исто¬
рию в календарь деяний великих личностей — вот требование
Писарева к исторической науке.
Можно ли утверждать, что у Писарева было ясное, до конца
правильное понимание роли масс и личности в истории, можно
ли отрицать, что Писарев не делал иногда крена в сторону
субъективизма? Нет, нельзя. Писарев, понимая роль масс и
объясняя действия личности потребностями общественной
жизни, всё же иногда объяснял исторические события деятель¬
ностью той или иной личности.
Мыслящие реалисты Писарева, овладевшие знанием, своей
задачей ставят распространение знаний и увеличение числа
реалистов. В этом Писарев видит альфу и омегу обществен¬
ного развития и возлагает надежды на обновляющие силы
науки. Он считал, что мысль и только мысль может переде¬
лать и обновить весь строй человеческой жизни. Однако Писа¬
рев деятельность реалистов связывал с жизнью и борьбой
масс. Ещё в «Схоластике XIX века» он писал: «Что за наука,
которая по самой сущности своей недоступна массе?»3 По
мнению Писарева, масса, поднимающаяся до обобщения фак¬
тов, до понимания «междучеловеческих отношений», сама раз¬
решит вопрос о переустройстве общественных отношений, но
при известной помощи реалистов, Рахметовых.
В статье «Очерки из истории труда» Писарев требовал:
«Соедините знание и труд, дайте знание тем людям, которые
по необходимости извлекут из него всю заключающуюся в нем
практическую пользу, и вы увидите, что богатства страны и
народа начнут увеличиваться с невероятной быстротой»4.
Масса, овладевающая знаниями, играет в истории ту роль, ко¬
1	Д. И. Писарев, Сочинения, т. III, 1912, стр. 114.
2	Там же, стр. 113—114.
3	Д. И. Писарев, Сочинения, т. I, 1897, стр. 366.
4	Д. И. Писарев, Избранные сочинения в двух томах, т. I, стр. 482.
524

торая, по мнению Писарева, составляет «единственный пред¬
мет исторического изучения».
Вот почему нельзя, как это делают некоторые исследова¬
тели, отводить Писареву место между Чернышевским и народ¬
никами с их субъективным методом в социологии. За отдель¬
ные отступления в сторону субъективизма нельзя считать Пи¬
сарева подготовителем пресловутого субъективного метода
народников с их «критически мыслящей личностью». Лавров,
автор «Исторических писем», ещё в 1860 г. в работе «Очерки
вопросов практической философии» сформулировал теорию
«критически мыслящей личности». Он писал: «Теория лично¬
сти становится не только ступенью в теории естественных,
экономических, политических, духовных общественных еди¬
ниц, в теории общества вообще; теория личности ложится
необходимым основанием, главным мотивом в построении всех
самостоятельных человеческих групп» *.
В отличие от Лаврова и других идеологов народничества,
не «критически мыслящая личность», а нужды народа, его
освободительные задачи неизменно были в центре внимания
Писарева. Он говорил: «Чем легче и вольнее живется на свете
какому-нибудь народу, тем сильнее любит он свою родину» 1 2.
Писарев мечтал и стремился к тому, чтобы народу жилось хо¬
рошо и вольно.
* *
*
Писарев как литературный критик, давший образцы блестя¬
щего, чрезвычайно тонкого и глубокого анализа литературных
явлений, сыграл большую роль в истории русской литературы.
Взгляды Писарева на эстетику, на роль искусства в обще¬
ственной жизни являлись прогрессивными.
В условиях 60-х годов вопросы литературы, искусства, эсте¬
тики были предметом острой идеологической борьбы. Офи¬
циальная журналистика и её представители — Катков, Стра¬
хов, Я. Полонский, Инкогнито и им подобные — занимали
реакционные позиции не только в политике, но и в вопросах
искусства. Знаменем реакционеров в вопросах эстетики была
теория «искусство для искусства». Идеалистическая трактовка
вопросов искусства логически вытекала из их реакционных
политических убеждений. «Искусство для искусства» было
своеобразным и очень удобным методом отвлечения от жгучих
вопросов современности, методом увода от действительности
в заоблачные сферы чистого искусства.
Чернышевский убедительно показал служебную роль искус¬
ства в общественной жизни. Он подчёркивал право искусства
выносить приговор над действительностью. Искусство должно
1	П. Л. Лавров, Очерки вопросов практической философии, Спб. 1869,
стр. 92—93.
2	Д. И. Писарев, Сочинения, т. IV, стр. 553.
525

содействовать революционному переустройству устаревшего,
отжившего общественного строя.
Писарев, с самого начала своей деятельности проявивший
исключительно острый интерес к вопросам общественной
жизни, всю свою короткую жизнь посвятивший служению на¬
роду, к вопросам искусства подходил с точки зрения разреше¬
ния этих же задач.
Вслед за Чернышевским Писарев выступал непримиримым
противником «чистого искусства». Он подчёркивал обществен¬
ную роль художественной литературы, отчётливо проводил
мысль о служебно-общественной роли искусства в освободи¬
тельной борьбе. Анализируя творчество Гейне, Писарев под¬
чёркивает положительные черты его поэзии. Он пишет: «Мне
кажется, Гейне ясен для себя и для других только тогда, когда
он обнаруживает свое жгучее остроумие, т. е. когда он в ка¬
честве храброго солдата (революции. — Авт.) истребляет
пронзительным смехом окружающие глупости и подлости»
Поэзия на службе революции, «пронзительным смехом»
истребляющая окружающие подлости, Писаревым подни¬
мается на щит, и Гейне становится его любимым поэтом.
Вместе с тем Писарев критикует Гейне за известные отклоне¬
ния в сторону «чистого искусства».
«Ведя войну, — пишет Писарев,—'за благо ч*еловечества
и считая себя храбрым солдатом, Гейне хочет в то же время
служить чистому искусству. Два совершенно враждебные
взгляда на искусство — утилитарный и художнический —
укладываются рядом» 1 2.
Общественное значение искусства, его роль в освободитель¬
ной борьбе — вот критерий Писарева в оценке явлений искус¬
ства. «Чистого искусства» он не приемлет; оно, по мнению
Писарева, враждебно идеям борьбы «за благо человечества»,
и если бы поэт, «понимая ясно цель и смысл великих перево¬
ротов, видел возможность их полного успеха, если бы он дер¬
жал в руках ариаднину нить, способную вывести массу из
лабиринта лишений и страданий, то, разумеется, созерцание
великой идеи, заключающей в себе спасение человечества и
пробивающей себе дорогу в действительную жизнь, доставило
бы нашему поэту такое высокое умственное наслаждение, ко¬
торое совершенно отбило бы у него охоту развлекаться мел¬
кими сувенирчиками» 3.
Писарев критикует Гейне за непоследовательность в отно¬
шении к революции, вскрывает противоречивый характер его
поэзии, отклоняющейся временами от задач освободительной
борьбы в сторону «мелких сувенирчиков». Писарев резко вы¬
ступает против «сувенирчиков» «чистого искусства», доказы¬
1	Д. И. Писарев, Избранные сочинения в двух томах, т. I, стр. 269.
2	Там же, стр. 266.
3	Там же, стр. 291.
526

вая, что поэзия есть орудие борьбы во имя великого перево¬
рота.
Из такого взгляда на роль искусства у Писарева естественно
вытекает то положение, что содержание художественного про¬
изведения определяет его форму, что содержание является
основным и решающим в искусстве. Содержание художествен¬
ного произведения должно сосредоточивать, приковывать вни¬
мание читателя к явлениям живой действительности и выра¬
батывать определённую точку зрения на общественные отно¬
шения. Писарев не игнорировал при этом специфики художе¬
ственной литературы, он не отбрасывал формы, «живых обра¬
зов и сцен», оформляющих содержание и дающих ему жизнь,
но выдвигал на первый план идейную сторону художествен¬
ного произведения. По этому поводу он писал: «Если я с
идеей согласен, если я ей сочувствую, а выведенные личности
оказываются бледными и неестественными, то я скажу, что
автор — неопытный музыкант, что чувство в нём есть, а тех¬
нического уменья мало... Ничего, со временем будет прок,
явится навык» *.
Содержанию Писарев отводит первое место. «Идеи века»
должны в первую очередь находить отражение в литератур¬
ных явлениях. Руководствуясь этим принципом, Писарев даёт
конкретный анализ художественных произведений Гончарова,
Тургенева, Гейне, Писемского и других писателей.
Писарев был талантливым критиком. Недаром его против¬
ник Я. Полонский признавался, что «когда он (Писарев. —
Авт.) анализирует сцены или характеры на тех данных, кото¬
рые даёт ему сам поэт или художник, он часто становится
мастером, он увлекает читателей, и лица, выведенные авто¬
ром, становятся как бы ещё яснее, ещё понятнее; он хорошо
освещает их с своей точки зрения» 1 2.
Художественная литература, или поэзия, как называл её
Писарев, имеет реальное значение. Она приковывает внима¬
ние к общественным вопросам и является орудием в борьбе за
разрешение вопроса о голодных и раздетых людях. Писарев
не признавал поэзии, оторванной от жизни, он бичевал поэтов,
отворачивающихся от общественных задач и воспевающих
«трепетание влюбленного'соловья и благоухание расцветаю¬
щей розы». Он признавал и высоко ценил поэзию и поэтов,
имеющих прогрессивную социальную значимость, поэзию
больших мыслей и больших чувств.
Вместе с тем Писарев никогда не отрицал и не принижал
значения художественных достоинств, специфики искусства,
как образного воспроизведения действительности и «между-
человеческих отношений». Писарев великолепно понимал
1	Д. И. Писарев, Избранные сочинения в двух томах, т. I, стр. 121.
2	Журнал «Отечественные записки», апрель 1867 г., стр. 734.
527

значение «образов и сцен» в литературном произведении, ви¬
дел необходимость «художественной виртуозности». Он рато¬
вал не только за высокоидейные, но и высокохудожественные
произведения. Писарев прекрасно учитывал, что талантливый
писатель свойственными ему средствами делает большое и
нужное дело — «каждый из нас охотно сознается, что ему ни¬
когда не удастся подметить в явлениях жизни столько новых
и характерных сторон, сколько способен уловить и фиксиро¬
вать на бумагу великий поэт, подобный Диккенсу, Теккерею,
Бальзаку или нашему Тургеневу» Ч
Писарев многое сделал в разработке литературной теории,
сыграл прогрессивную роль в истории русской литературной
критики и художественной литературы. На его литературно-кри¬
тических произведениях воспитывались передовые люди Рос¬
сии. Писарев боролся за демократизацию искусства, призывал
писателей, художников служить народу средствами искусства.
Отдельные ошибки, как, например, в оценке творчества
Щедрина и Пушкина, не могут затмить прогрессивной дея¬
тельности Писарева как блестящего и глубокого литератур¬
ного критика.
* *
*
Деятельность Писарева была пронизана глубочайшей лю¬
бовью к русскому народу, патриотическим служением делу
освобождения трудящихся России. Этой любовью к трудяще¬
муся человеку и гневным обличением строя насилия тогдашней
России звучали его слова: «Посмотрите, русские люди, вокруг
нас, и подумайте, можем ли мы дольше терпеть насилие» 1 2.
Писарев всеми силами способствовал развитию русской
демократической культуры. Его глубоко радовали замеча¬
тельные достижения русской науки, он гордился исследова¬
ниями и открытиями русских учёных. Писарев высмеивал и
клеймил тех, кто рабски преклонялся перед иностранными
авторитетами, он резко осуждал «московский сентиментализм
с сердечным влечением к европейскому западу», указывая,
что подлинное «национальное чувство, к которому каждый
благосмыслящий человек должен питать глубокое уважение,
делало чудеса и вызывало к жизни народ» 3.
Выдающийся демократ и материалист, пламенный публи¬
цист и литературный критик, неутомимый пропагандист есте¬
ственных наук, Писарев отдал все свои силы, свой огромный
талант русскому народу и оставил неизгладимый след в исто¬
рии русской общественно-политической и философской мысли.
1	Д. И. Писарев, Сочинения, т. VI, 1897, стр. 229.
2	Д. И. Писарев, Избранные философские и общественно-политиче¬
ские статьи, Госполитиздат, 1944, стр. 108.
3	Там же, стр. 117 и 194.

ФИЛОСОФСКИЕ ВОЗЗРЕНИЯ
М. А. АНТОНОВИЧА
И. Я. ЩИ ПАНОВ
В идеологической борьбе 60-х годов видное место после
Чернышевского и Добролюбова занял их ученик и соратник
по «Современнику» М. А. Антонович. Он не был мыслителем
и критиком масштаба Чернышевского и Добролюбова, тем не
менее он был талантливым литературным деятелем, острым
полемистом, и его борьба против идеализма Гогоцкого, Юрке¬
вича, Страхова, Лаврова, Данилевского, его выступления про¬
тив либерализма 60-х годов, его критика мистицизма и до¬
стоевщины, антидарвинизма и витализма имели прогрессив¬
ное значение в истории философской мысли в России.
Максим Алексеевич Антонович (1835—1918) родился в го¬
роде Белополье Харьковской губернии. Образование он полу¬
чил в духовном училище, затем в Харьковской духовной семи¬
нарии и в Петербургской духовной академии. Последнюю он
окончил в 1859 г., получив звание кандидата богословия. Но
ещё на студенческой скамье Антонович увлёкся естествозна¬
нием и идеями Чернышевского и Добролюбова. Духовная
карьера и даже кафедра профессора богословия не прельстили
его.
При непосредственной и горячей поддержке Чернышев¬
ского и Добролюбова он с увлечением отдался литературно¬
критической работе в «Современнике», поместив в нём свои
лучшие статьи.
Литературно-критическая деятельность Антоновича нача¬
лась в то время, когда «Царское правительство, ослабленное
военным поражением во время Крымской кампании и запуган¬
ное крестьянскими «бунтами» против помещиков, оказалось
вынужденным отменить в 1861 году крепостное право»
Привлечённый в «Современник» Антонович сочувствует ма¬
териалистическим воззрениям Чернышевского и Добролюбова
• «История ВКП(б). Краткий курс», стр. 5.
34 Иа истории русской философии 529

и начинает настойчиво пропагандировать их философские и
эстетические идеи в своих статьях. Его первые увидевшие
свет литературные работы «Что иногда открывается в либе¬
ральных фразах» (1859), «Материалы для истории простона¬
родных суеверий» (I860) были написаны по заданию и под
руководством Добролюбова. Но эти статьи явились только
удачным началом.
Подлинный талант Антоновича как мыслителя-материали¬
ста и литературного критика развернулся в его последующих
работах, посвящённых проблемам философии, психологии,
эстетики и естествознания.
Главные философские и литературно-критические работы
Антоновича были им созданы и напечатаны в первые годы
после крестьянской реформы 1861 г. Своим остриём они были
направлены против официальной дворянско-монархической
идеологии, против идеализма и мистики как форм этой идео¬
логии. К наиболее крупным работам, сыгравшим немаловаж¬
ное значение в пропаганде материалистических, атеистиче¬
ских, естественно-научных и демократических идей, относятся
помещённые в «Современнике» статьи:
«Два типа современных философов» (1861), «О гегелевской
философии» (1861), «Современная философия» (1861), «Со¬
временная физиология и философия» (1862), «Единство сил
природы» (1865), «Современная эстетическая теория» (1865),
«Любовное объяснение с «Эпохой» (1864), «Суемудрие «Дня»
(1865) и другие.
Антонович работал в «Современнике» первоначально под
руководством Чернышевского и Добролюбова, а после смерти
Добролюбова и ареста Чернышевского он вместе с Некрасо¬
вым, Салтыковым-Щедриным и Елисеевым возглавил «Совре¬
менник».
Царское правительство не скрывало своей ненависти и зло¬
бы к «Современнику» — теоретическому и литературно-крити¬
ческому органу русских революционных демократов.
В 1862 г., в год ареста Чернышевского и Михайлова, выход
«Современника» на несколько месяцев был запрещён, а в
1866 г. журнал совсем закрыт.
Закрытие «Современника» имело печальные последствия
для литературной деятельности Антоновича. Ему в это время
было немногим более 30 лет; он только вступил в период рас¬
цвета своего литературного творчества. Но, потеряв связь с
революционно-демократическим лагерем, Антонович за весь
последующий период своей весьма нерегулярной литератур¬
ной работы в разных журналах и газетах не создал ничего
такого, что показало бы прогресс в его лйтературно-критиче-
ском, философском и политическом развитии. Всё лучшее, что
им было создано по философии и эстетике, относится к 60-м го¬
дам, к годам его деятельности в «Современнике».
530

Поэтому в истории развития русской общественной мысли
он больше известен как шестидесятник. И хотя Антонович не
отошёл полностью от литературных занятий и после 60-х го¬
дов, но эти занятия носили случайный характер. Он выступал
в разных незначительных и мало читаемых журналах и газе¬
тах, всё более и более делая уступки либералам и всё более
и более увлекаясь проблемами естествознания. В журнале
«Космос» Антонович напечатал статью «Единство физического
и нравственного космоса» (1869). В «Горном журнале» в
1873 г. опубликована его работа по геологии на тему «Геогно¬
стический очерк Западной Двины в пределах Витебской губер¬
нии». Эта работа явилась результатом серьёзных исследований
берегов Западной Двины, где он открыл дотоле не известные
в России вторичные слои девонских отложений. Работа полу¬
чила высокую оценку со стороны крупнейших геологов, Анто¬
новичу даже была предложена кафедра геологии в Горном
институте, но препятствия со стороны министерства народного
просвещения не позволили ему начать преподавание в высшем
учебном заведении. В том же «Горном журнале» в 1876 г. им
была напечатана работа «Ледниковая гипотеза и ледниковые
явления в Финляндии, в Повенецком уезде». В журнале «Но¬
вое обозрение» (1881) он опубликовал статью «Сеченов о не¬
свободе воли». В 1896 г. Антонович выпустил в свет свою ра¬
боту «Чарльз Дарвин и его теория. С биографией и обзором
его сочинений». До этого часть её была напечатана в журнале
«Русская мысль».
Под конец своей жизни Антонович писал мемуары. В 1898 г.
в журнале «Русская мысль» появились его «Воспоминания по
поводу чествования Белинского». В 1902 г. в «Журнале для
всех» Антонович опубликовал «Из воспоминаний о Николае
Александровиче Добролюбове», а в 1903 г. — «Из воспомина¬
ний о Николае Алексеевиче Некрасове». В журнале «Былое»
в 1906 г. он напечатал статьи «Арест Н. Г. Чернышевского»,
«Личность Н. Г. Чернышевского», в 1907 г. — «По поводу
статьи Н. С. Русанова «П. Л. Лавров». В журнале «Минувшие
годы» Антонович выступил в 1908 г. со статьёй «Материалы
для биографии Николая Гавриловича Чернышевского», в
1915 г. — со статьёй «Редакция «Современника» в 1866 году».
По всей вероятности, в последние годы жизни им была напи¬
сана статья «О поездке Николая Гавриловича Чернышевского
в Лондон к Александру Ивановичу Герцену».
Мемуарные статьи Антоновича, несомненно, представляют
большой интерес для характеристики идеологической борьбы
в России в 60-х годах вообще и тех личностей, которым по¬
священы мемуары.
* *
*
В связи с реформой 1861 г. в стране произошли серьёзные
сдвиги на путях постепенного превращения русской феодаль¬
531

ной монархии в монархию буржуазную. По своему содержа¬
нию крестьянская реформа, несомненно, носила буржуазный
характер, ибо она толкала крестьянское хозяйство на путь то¬
варно-денежных и рыночных отношений, создавала известные
предпосылки для развития капитализма в сельском хозяйстве,
а в связи с этим и для ускорения расслоения крестьянства.
Но, проведённая крепостниками, эта реформа вместе с тем
сохраняла, консервировала в стране всякого рода феодально-
крепостнические пережитки: сосредоточение в руках дворян¬
ства крупных земельных богатств; наличие «отрезков»; двух¬
миллиардные выкупные платежи за полученные крестьянами
земельные наделы; разорительные подушные подати; разно¬
образные натуральные повинности; отработки и «испольщина»;
сельская община с её круговой порукой и запретом выхода
из неё без согласия членов общины; сословный строй и т. Д.
Остатки крепостничества ложились тяжёлым бременем на
плечи трудового крестьянства и являлись препятствием для
развития производительных сил в стране.
«После отмены крепостного права крестьяне вынуждены
были на самых тяжелых условиях арендовать помещичью
землю. Кроме денежной платы за аренду помещик нередко
заставлял крестьян даром обрабатывать крестьянскими ору¬
диями и лошадьми определенное количество помещичьей
земли. Это называлось «отработками», «барщиной». Чаще
всего крестьянин вынужден был платить помещику за аренду
земли натурой из урожая в размере половины своего урожая..
Это называлось работой «исполу».
Таким образом, оставалось почти то же положение, что и
при крепостном праве,, с той лишь разницей, что теперь кре¬
стьянин был лично свободен, его нельзя было продать или ку¬
пить, как вещь.
Помещики выжимали последние соки из отсталого кресть¬
янского хозяйства различными грабительскими способами
(аренда, штрафы). Основная масса крестьянства из-за гнета
помещиков не могла улучшать свое хозяйство. Отсюда край¬
няя отсталость сельского хозяйства в дореволюционной Рос¬
сии, приводившая к частым неурожаям и голодовкам.
Остатки крепостнического хозяйства, громадные подати и
выкупные платежи помещикам, которые нередко превышали
доходность крестьянского хозяйства, вызывали разорение,
обнищание крестьянских масс, заставляли крестьян уходить
из деревень в поисках заработка. Они шли на фабрики и
заводы. Фабриканты получали дешевую рабочую силу»
Будучи просветителем и демократом, Антонович скорбел о
бесправии и нужде народа и выступал против пережитков
крепостного права.
1	«История ВКП(б). Краткий курс», стр. 5—6.
532

Критикуя философские и политические воззрения либера¬
лов, Антонович не преминул дать положительную оценку
французским просветителям XVIII столетия и французской ре¬
волюции 1789 г.
«Французская революция поколебала прежние основания
власти и создала новый взгляд на общественные права, по¬
колебала религию, уничтожила церковные религиозные пре¬
дания, ханжество, иезуитизм и т. д., одним словом, как выра¬
жались реакционеры, разрушила алтари и троны, убила ува¬
жение к религии и законам»
Он решительно осуждал реставрацию трона во Франции в
начале XIX в. и последовавшую вслед за этим реставрацию
иезуитизма и старых законов.
О «славянофилах» 60-х годов, которые откровенно скатились
на реакционные позиции панславизма и проповедовали непри¬
крытый шовинизм, Антонович писал:
«Под именем свободы они проповедуют крайнее стеснение,
под именем принципа национальностей — национальный фа¬
натизм, под именем православия — религиозно-национальную
исключительность и нетерпимость, под именем русского
духа — возвращение к отжившей старине и обскурантизму» 2.
Антонович горячо высказывался за свободу слова и печати.
Как просветитель-демократ он хотел видеть Россию страной
передовой экономики и культуры, а народ материально обес-
печённым и просвещённым.
Что касается цели человеческого существования, то она
определялась Антоновичем узко и по существу сводилась
им к естественной жизни. «Цель человеческого существова¬
ния, — писал он, — есть жизнь полная, разумная, приятная,
словом, естественная жизнь, в которой уже сами собой за¬
ключаются другие указанные качества»3. На вопрос, в чём
заключается эта разумная и приятная жизнь, он отвечал: «в
удовлетворении всем потребностям человеческой природы, на¬
ходящейся в гармонии и соотношении с общей жизнью всей
природы» 4.
Такое понимание жизни крайне односторонне, в нём ска¬
зывается со всей силой антропологизм, т. е. биологический
подход к человеку, выпадает из поля зрения трудовая, обще¬
ственная деятельность человека, а в обществе, разделённом
на антагонистические классы, выпадают классовая борьба и
задача революционной перестройки общества. По сравнению
с Чернышевским и Добролюбовым Антонович пошёл назад, а
не вперёд. В 70-х годах и в более поздний период своей жиз¬
ни, когда он оказался без поддержки Чернышевского и как
| Л1. А. Антонович, Избранные статьи, стр. 405.
2	Там же, стр. 430.
3	М. А. Антонович. Избранные философские сочинения, 1945, стр. 301
4	Там же, стр. 312.
533

литературный критик был . отстранён от регулярной работы в
журналах, он сделал серьёзные уступки либерализму, выска¬
зываясь за реформистские преобразования, питая надежды на
то, что правящие классы образумятся и добровольно постепен¬
но изменят общественный строй в интересах народа.
Не сумел Антонович научно разрешить и вопрос о причинах
социальных страданий. В этом вопросе он остался на идеали¬
стических позициях и тоже сделал шаг назад от материали¬
стических догадок Чернышевского и Добролюбова в области
истории. Он утверждал, что причиной социальных страданий
является незнание, невежество, всякого рода предрассудки,
отсутствие солидных философских понятий.
Но от этого явно идеалистического взгляда он порой делает
шаги вперёд, когда высказывает, что всякое знание, как бы
оно ни казалось далёким от жизни, всегда связано с жизнью,
должно переходить в жизнь, содействовать её развитию. Объ¬
ективною целью знания всегда была и остаётся жизнь, ибо
«человек не есть существо только созерцательное, которое
могло бы ограничиваться теоретическим созерцанием познан¬
ного; он существо деятельное, проявляющее во внешней дея¬
тельности своё внутреннее содержание» *.
В начале шестидесятых годов Антонович поддерживал Чер¬
нышевского и Добролюбова в их борьбе против русских и за¬
падноевропейских либералов, против их умеренной програм¬
мы. Его статья «Асмодей нашего времени» (1862), наделавшая
в своё время много шума, была направлена против умерен¬
ного либерализма Тургенева, в защиту разночинцев.
В статье «Современные романы» (1864) Антонович высту¬
пил против Писемского, автора антиреволюционного романа
«Взбаламученное море», и против идеалистической повести
Тургенева «Призраки», защищая позиции революционных де¬
мократов и критикуя реакционеров и либералов.
В 'статье «О почве» Антонович осудил реакционно-идеали¬
стическое и либерально-компромиссное направление журнала
«Время». Программу этого журнала он считал узкой и куцей,
а его требование ’образования и грамотности без разрешения
вопроса о материальном благосостоянии народа — вздорной
болтовнёй. Возражая своим противникам, Антонович писал:
«Мы требуем от народа грамотности и образования, вооб¬
ражая, что это требование так же удобоисполнимо для него,
как и для нас, что ему так же точно, как и нам, нужно только
иметь для этого добрую волю и прилежание; но мы упускаем
из виду то, что народ находится совершенно в других усло¬
виях и обстоятельствах, что ему частенько приходится стра¬
дать от голоду и холоду, что для его образования недостаточ¬
но еще одной охоты и прилежания. Поэтому заботящиеся о
1 М. А. Антонович, Избранные философские сочинения, 1945, стр. 306.
534

грамотности народа и о сближении с. почвою должны вместе
с тем позаботиться об улучшении его внешнего быта и увели¬
чении его материального благосостояния. Не побрезгайте тем,
что оно материальное; прозаическое, грубое; оно много зна¬
чит, и от него многое зависит, между прочим и ваша усилен¬
ная грамотность и образование»
Как просветитель-шестидесятник Антонович смело осуждал
мистические идеи «славянофилов». Его первая работа против
«славянофилов» «Московское словенство» относится к 1862 г.
В 1865 г. в статье «Суемудрие «Дня» он доказывал, что «сла¬
вянофилы» исходят из философии откровения Шеллинга и
проповедуют мистико-религиозный фанатизм.
В 80-х годах Антонович выступил против мистико-аскети¬
ческих идей Достоевского, против клерикализма и теологии
в литературе. Он был прав, когда указывал, что в романе
«Братья Карамазовы» Достоевский проповедует реакционные
идеи, «мистический аскетизм, т. е. субъективный, созерца¬
тельный, платонический, аскетизм сидения на одном месте,
без необходимости даже пальцем шевельнуть» 1 2.
Протестуя против религиозного самобичевания и самоотре¬
чения, безропотности и покорности, созерцательности и само-
умерщвления как явлений вредных и гибельных для обще¬
ства, Антонович требовал, чтобы литература развивала в че¬
ловеке сознание собственного достоинства, любовь к труду и
деянию, любовь к свободе и самостоятельности.
В идейной борьбе того времени несомненное значение име¬
ли слова Антоновича против религиозного аскетизма: «.. .аске¬
тизм, требующий иезуитского повиновения и отречения, про¬
тивен современному духу, современным понятиям и всем
инстинктам образованного и развитого человека... самоотре¬
чение есть просто нелепость, недостойная не только разумного
существа, но даже и животного» 3. Антонович звал не к при¬
мирению с социальным злом и социальной несправедливостью
тогдашней действительности, а к критике и осуждению её.
Справедливо критикуя Тургенева за либерализм, Достоев¬
ского— за мистику, Антонович тем не менее в своей критике
был односторонен; он не сумел вскрыть отражения социальных
противоречий в их творчестве.
В статье «О гегелевской философии» Антонович осуждал
убогие политические идеалы Гегеля. Он справедливо указы¬
вал, что Гегель не только избегал борьбы против неразумной
прусской действительности, но и мирился с нею, оправдывал её.
Антонович порицал Гегеля и за то, что после той критики,
которой подвергалась его «Философия права» за реакционные
выводы, Гегель стал требовать ограничения свободы печати,
1	М. А. Антонович, Избранные статьи, стр. 374.
2	Там же, стр. 292.
3	Там же, стр. 296.
535

считая свободу печати бесполезным излишеством. В той же
статье Антонович критикует реакционера Каткова, который
в «Русском вестнике», нападая на мировоззрение Чернышев¬
ского, Добролюбова и их последователей, со злобой обозвал
их «мальчишками». Антонович в насмешку назвал Каткова
«глубокомудрым мужем» и, сравнивая его выступление с вы¬
ступлением Гегеля, писал:
«Философия права в своё время имела большое влияние на
юные умы и сердца, заразившиеся благоговением к великому
философу. Его апотеоза государства, по всей вероятности,
была источником, из которого вытекали и у наших учёных не¬
которые юридические теории. От Гегеля же, видно, наши глу¬
бокомудрые мужи позаимствовались презрением к мальчи¬
шеской философии. Когда вообразишь себе, по описанию
Гото, «состаревшуюся фигуру Гегеля, с полуугаснувшими,
повисшими и опустившимися чертами», и представишь себе,
как он, усталый и угрюмый, сидит, бывало, на своём профес¬
сорском кресле с поникнутой головой и бранит «мальчише¬
скую, мелкую философию чувства и поверхностного рассуд¬
ка», — так и кажется, что созерцаешь прообраз нашего «Рус¬
ского Вестника», с высоты своего величия мечущего громы
на мальчишескую философию, дерзающую взиматься даже на
его собственную, солидную и степенную философию» *.
Так у Антоновича критика реакционных идей Гегеля сопро¬
вождалась смелыми выступлениями против русских гегельян¬
цев. Однако критика реакционных идей немецкого мыслителя
у него не приобрела той глубины и революционной остроты,
какой она достигла у Герцена, Белинского и Чернышевского.
Как просветитель Антонович приложил немало усилий к
тому, чтобы познакомить русское общество с западноевропей¬
ской исторической, политической и естественно-научной лите¬
ратурой. С этой целью в 70—80-х годах им был переведён на
русский язык целый ряд работ по истории, физике, геологии,
физиологии, логике и т. д.
Многочисленные переводы работ из разных областей науки
свидетельствуют о том, что Антонович внимательно следил за
развитием не только русской, но и зарубежной научной мыс¬
ли. Он приложил немало усилий для пропаганды научных
достижений.
Антонович дожил до 1918 г. Он был свидетелем крепостного
права в России, на его глазах происходили и крестьянская
реформа 1861 г., и процесс пореформенного развития в стра¬
не, зарождение и развитие рабочего движения, проникнове¬
ние, распространение и развитие марксизма в России, рево¬
люция 1905 г., первая мировая война, Февральская револю¬
ция и Великая Октябрьская социалистическая революция.
1 М. А. Антонович, Избранные философские сочинения, стр. 123.
536

Но Антонович до конца жизни остался на позициях просве¬
тителя-шестидесятника, не поняв ни характера и значения
выросшего в стране рабочего движения, ни характера и зна¬
чения марксистско-ленинской философии, ни тех великих
исторических событий, которые были совершены в России уси¬
лиями рабочего класса и трудящихся под руководством боль¬
шевистской партии и её вождей Ленина и Сталина.
Одной из самых крупных заслуг Антоновича является его
непримиримое отношение к мистицизму и идеализму в фило¬
софии, естествознании, эстетике и неустанная многолетняя
борьба против них. Антонович известен нам как прогрессив¬
ный деятель 60-х годов, как пропагандист философского мате¬
риализма Чернышевского и Добролюбова, как борец с идеа¬
лизмом в философии, эстетике, естествознании.
За год до своей смерти Чернышевский писал Антоновичу:
«Милый друг Максим Алексеевич! Чувства мои к Вам оста¬
лись такими же неизменными, как Ваши ко мне. Досадно мне
было видеть, что Вы не находите возможным работать для
русской журналистики, нуждающейся в деятелях, подобных
Вам» Г
Это письмо показывает, как великий революционный демо¬
крат Н. Г. Чернышевский высоко ценил М. А. Антоновича.
* *
*
Взгляды Антоновича на природу носили ярко выраженный
материалистический характер. В обоснование материалисти¬
ческой точки зрения Антонович часто ссылался на новейшие
достижения современного ему естествознания, на открытия
астрономии, физики, химии, антропологии, эмбриологии, фи¬
зиологии, геологии. Особенно большое значение он придавал
эволюционному учению Дарвина, закону сохранения и пре¬
вращения энергии, работам Сеченова, Бекетова, Тимирязева,
А. Ковалевского, И. Мечникова.	z
Отстаивая материализм в философии, Антонович решитель¬
но осуждал философские системы западноевропейских и
русских идеалистов как несостоятельные и противоречащие
здравому смыслу и современному естествознанию. В статье
«Любовное объяснение с «Эпохой» Антонович подверг крити¬
ке идеалиста Страхова, который раболепствовал перед фило¬
софией Гегеля и усердно старался опровергнуть Фейербаха
как своего живого противника.
«Гегель, — писал Антонович, — умер в 1831 году; но он
уже пережил всемирную славу своей философии. После его
смерти с каждым годом становилась всё яснее и яснее несо¬
стоятельность его философии, которая наконец теперь даже в
отечестве своём, на собственной почве, в Германии, уже почти
1 М. А. Антонович, Избравшие статьи, стр. 508.
537

не существует, как доктрина, как цельная система, уже сдана
в архив, или, как выразился кто-то, погребена на кладбище
истории философии. В настоящее время существует в Герма¬
нии несколько малочисленных сект, представляющих собою
жалкие запоздалые остатки некогда столь знаменитой и мно¬
гочисленной гегелианской школы; каждая из этих сект зна-
ч'ительно уклонилась от своего учителя и видоизменила его
учение, чтобы хотя несколько согласить его с современным
состоянием знаний и воззрений. Доказывать здесь несостоя¬
тельность гегелевской философии было бы слишком долго,
неуместно, да и не нужно» х.
Критике гегелевской философии Антонович уделял много
внимания, потому что и в России представители реакционных
классов, представители официальной идеологии брали эту фи¬
лософию в качестве идейного! оружия для обоснования своих
антинародных позиций.
Антонович справедливо критиковал идеалистов, в частности
гегельянцев, за то, что они отрывают философию от естество¬
знания, мысль от чувств, дух от тела и пытаются вывести
весь окружающий нас мир из какой-то надмировой абсолют¬
ной идеи или абсолютного духа.
«Идеалист, нимало не справляясь с опытом, выдумывает
какую-нибудь самую отвлечённую и общую мысль, даже не
мысль, а какую-то неуловимую мысленную точку и из неё
одной выводит все свои знания, все взгляды и говорит, что
только они имеют абсолютную достоверность и что даже опыт
должен им подчиняться... Или: совершается процесс само¬
развития абсолютного духа, говорит другой идеалист, и из
этой одной мысли выводит весь мир, все знания, да говорит
ещё, что эти знания единственно только достоверны. А эти
знания такого рода: абсолютный дух полагает себя как себя,
от этого положения образовался мысленный мир, логическое
быйге; дух противополагает себя себе же самому, — это про¬
тивоположение есть природа; дух возвращается к себе самому,
сознаёт себя, — от этого произошёл человек, в котором абсо¬
лютный дух постепенно приходил к яснейшему сознанию и
достиг полного сознания только в философии Гегеля; значит,
этою философиею закончился процесс саморазвития абсолют¬
ного духа, и ему дальше уже ничего не остаётся делать, и
сама эта философия не есть произведение человека, Гегеля,
но продукт абсолютного духа, такой же, как природа и логи¬
ческое бытие. Из этих трёх положений, далёких от опыта, как
небо от земли, идеализм и выстраивает три науки: о логике,
о природе и о человеческом духе» 1 2.
Следуя за Чернышевским и Добролюбовым, Антонович,
опровергая идеалистические системы, опирается на науку.
1	М. А. Антонович, Избранные философские сочинения, стр. 179.
- Там же, стр. 187, 188.
538

Отсюда его огромный интерес к естествознанию. Но он оши¬
бочно полагал, что распространение естественно-научных идей
в обществе вполне достаточно для искоренения идеализма.
Преодоление идеализма он не связывал с классовой борьбой
пролетариата, с коренными преобразованиями общественного
строя, с уничтожением эксплоатации человека человеком.
Как убеждённый материалист, Антонович признавал, что
природа, материальная субстанция, существует реально, не¬
зависимо от сознания и до всякого сознания, а сознание, идеи
являются её порождением.
«Внешняя природа, — доказывал Антонович, — возникла до
человека, независимо от человека и не для человека, и он сам
есть продукт её» Ч Этого материалистического принципа он
строго придерживался в своих трудах, посвящённых пробле¬
мам философии и естествознания.
В отличие от всякого рода позитивистов, дуалистов, эклек¬
тиков, которые пытались затушёвывать существование в фи¬
лософии двух противоположных направлений —> материали¬
стического и идеалистического, Антонович чётко проводил
грань между этими враждебными лагерями. В своей работе
«Единство сил природы» он говорит о лагере материалистов
(по терминологии Антоновича — эмпирическая философия) и
идеалистов в зависимости от того, что берётся за исходное —
материя или сознание.
«Идеалисты, — писал Антонович, — утверждали, что всё
объективное произошло из субъективного, а эмпиристы (мате¬
риалисты.— Авт.), напротив, говорят, что субъективное есть
не что иное, как результат и явление объективного; по идеа¬
лизму выходит что не-Я, т. е. внешняя природа, есть объек¬
тивированная ветвь или часть Я, а по эмпиризму — что Я есть
не что иное, как развившаяся до субъективности часть или
ветвь не-Я. Вот две противоположные крайности, к которым
попеременно обращается философствующая мысль; средины
между ними нет, или этой срединой, уродливым компромис¬
сом, может удовлетвориться только слабый ум, не могущий
возвыситься до строгой последовательности мышления, и все
великие умы от первого пробуждения философской мысли и
до настоящего времени держались той или другой из ука¬
занных крайностей» 1 2.
Осуждая идеалистическое решение вопроса о природе, о со¬
отношении мышления и бытия, Антонович критиковал Гегеля,
Фихте, Шеллинга, Шопенгауэра, Гартмана и др.
«Шопенгауэр или Гартман, — писал Антонович, — могут на¬
ходить, что природа устроена скверно, что можно было бы,
пожалуй, устроить более совершенную и идеальную природу
1	М. А. Антонович, Избранные философские сочинения, стр. 342.
2	Там же, стр. 198.
539

по рецепту их философии. Но трезвый естествоиспытатель,
изучающий природу, старается познать и полюбить её, как
она есть фактически, считая идеальную природу фантазией,
а моральные укоры — по меньшей мере излишними»Ч
Что касается попытки Шопенгауэра представить мир как
проявление какой-то абсолютной «воли», то Антонович спра¬
ведливо усмотрел в ней субъективно-идеалистический трюк, а
самое учение Шопенгауэра объявил нелепым, лженаучным.
Антонович беспощадно высмеивал и теологическую точку
зрения, согласно которой природа создана высшим разумным
существом — богом.
В его трудах можно найти немало довольно глубоких и ори¬
гинальных высказываний, направленных против лжеучения о
телеологической целесообразности в природе, о конечных це¬
лях природы и заранее заданных ей свыше планах. Как ма¬
териалист и атеист он защищает ту мысль, что природа разви¬
вается стихийно, по своим собственным законам, без предва¬
рительных планов и расчётов. Вскрывая внутреннюю фальшь
и научную несостоятельность учения о телеологической целе¬
сообразности, Антонович в связи с этим писал о природе че¬
ловеческого организма:
«С точки зрения этой целесообразности самое существо че¬
ловека представляет несообразности и недостатки. Если бы
люди составляли проект человеческого существа, то они устро¬
или бы его иначе: они бы дали человеку силу льва, быстроту
лани; к глазу прибавили бы телескоп и микроскоп, к уху слу¬
ховую трубу; дали бы ему возможность питаться одним толь¬
ко воздухом и то раз в месяц; необыкновенно подняли бы
средний уровень его ума, так что самый глупый человек выхо¬
дил бы тогда вроде Ньютона или Канта; одарили бы его са¬
мыми высокими добродетелями, которых так настоятельно и
так тщетно требуют от настоящего человека. Однако у при¬
роды не было таких целесообразных задач, и человек явился
таким, каков он есть теперь» 2.
Телеологическое учение о целесообразности и предначертан¬
ных человеку задачах несостоятельно, ибо оно ставит чело¬
века обособленно от природы. Направляя свой удар против
идеалистического и религиозного понимания жизни человека,
Антонович писал:
«Совершенно противоестественно ставить человеку какую-
нибудь задачу помимо жизни; это значило бы отвлекать его
деятельность от её цели и тем вредить самой жизни. Вне
жизни нет и не может быть для человека ничего, а в жизни
всё. Если он дурно провёл жизнь, то для него всё потеряно.
Если он стремился к чему-нибудь вне жизни, то он гонялся за
1	М. А. Антонович, Избранные философские сочинения, стр. 343.
2	Там же, стр. 296—297.
i 540

мечтой, напрасно тратил свои силы, шёл против себя и при¬
роды»
Опираясь на данные естествознания XIX века, Антонович
идеалистическо-религиозной точке зрения на природу, которую
он нередко называет «супранатуралистической», противопоста¬
вляет ярко выраженную материалистическую концепцию. Он
утверждает, что природа никем не создана, никто ей цель не
задавал и задачу не ставил; она существует вечно и разви¬
вается по своим собственным законам. Природа и её законы
существуют объективно, независимо от чьей бы то ни было
воли.
«Природа, — писал Антонович, — это локомотив, идущий
без предварительно положенных рельсов и без машиниста;
движение его зависит от него самого, от количества воды и
дров в нём и от внешних условий» 1 2.
Антонович опровергал идеалистов, полагавших, будто идеи
вещей существуют прежде самих вещей (будто, например,
сперва явилась идея дерева, а потом уже самое дерево) и
будто бы единство типа в устройстве органического царства
объясняется тем, что идея, предшествуя предметам, предна¬
чертала последним план их устройства и существования.
Он доказывал, что современное естествознание дало огром¬
ный материал, объясняющий единство типа в устройстве орга¬
низмов единством их материального происхождения. Особен¬
но резкой критике он подверг идеалистический разрыв и про¬
тивопоставление неорганической (или, как он пишет, космиче¬
ско-физической) и органической материи и разрыв между ра¬
стительным и животным царством, а в человеке — разрыв
между телом и душой, между мозгом и сознанием.
Безоговорочно осуждая идеализм и дуализм, Антонович
считал, что природа и разнообразные её проявления, неорга¬
нический и органический мир должны рассматриваться с точ¬
ки зрения одного принципа — материального их происхожде¬
ния.
«Опытные науки, —• писал по этому поводу Антонович, —
постепенно освобождались от влияния идеалистической фило¬
софии и, руководимые единственно опытом, сделали порази¬
тельные успехи, которые все оказались в пользу эмпирической
(материалистической. — Авт.) философии; точные исследова¬
ния доказали единство и существенное тождество тех явле¬
ний, которые прежде приписывались существенно различным
агентам, и тем опровергли дробления идеализма и подтверди¬
ли мысль эмпирической философии о единстве природы и су¬
щественном тождестве её явлений» 3.
1	М. А. Антонович, Избранные философские сочинения, стр. 302.
2	Там же, стр. 296.
3	Там же, стр. 197.
541

Антонович был твёрдо убеждён в том, что идеализм несов¬
местим с естествознанием, противоречит опыту. Вслед за
классиками русской философии середины XIX в. он утвер¬
ждал, что идеализм для естествознания оказался бесплодной
смоковницей.
Материалистическая философия, по его мысли, имеет те
преимущества перед идеалистической, что она, т'вёрдо опи¬
раясь на естествознание, черпает в нём не умозрительные, а
научные доводы, не софистические, а опытные подтверждения.
Антонович стоял на позициях домарксова материализма.
И хотя он высоко оценил два из трёх великих открытий есте¬
ствознания XIX века — эволюционную теорию и закон сохра¬
нения энергии — и горячо отстаивал их от антидарвинистов
и идеалистов типа Н. Я. Данилевского, Н. Н. Страхова и др.,
тем не менее его материализм был ещё односторонним, неза¬
вершённым, в основном метафизическим, механистическим.
Материалист в понимании природы, Антонович был идеали¬
стом в объяснении общественной жизни. Хотя он подмечал
некоторые серьёзные недостатки материализма XVII и
XVIII веков, всё же он не освободился от метафизических воз¬
зрений, не понял диалектики и того, что она является отра¬
жением самой действительности и «алгеброй революции».
Сравнивая материализм с идеализмом, Антонович отмечал,
что хотя идеалистические системы сами по себе грандиозны по
форме, но зато они скороспелы, не обладают научной досто¬
верностью и от первого же серьёзного соприкосновения с
жизнью, с естествознанием разрушаются. Идеалистические
системы — не копии с объективной действительности, а фан¬
тастические проекты её. Идеалисты нисколько не считаются
с действительностью, и там, где действительность явно не под¬
ходит под их искусственные схемы, они считают это не недо¬
статком своих систем и схем, а несовершенством самой дей¬
ствительности. С действительностью, с природой идеалисты по¬
ступают совершенно произвольно; превознося свои системы,
они смотрят на природу с презрением и недоверием, считают
её че^-то низменным и жалким.
В статье «Единство сил природы», критикуя Гегеля, Шел¬
линга, Шопенгауэра и русских идеалистов — Косицу, Леонтье¬
ва, Юркевича, Антонович писал:
«Вообще всё скоро сделанное и скороспелое бывает непроч¬
но и недолговечно, и это положение вполне прилагается к иде¬
алистическим системам. Идеалист одними своими личными
силами и усилиями, в короткий срок своей жизни, строит си¬
стему всех главных наук, вырабатывает взгляд на все суще¬
ственные явления; дело делается у него скоро потому, что он
нисколько не стесняется опытом, считая опытное знание неаб¬
солютным, неважным и признавая другие высшие источники
знания, т. е. собственное мышление... он не специализирует
542

своих занятий, не принимает на себя многотрудного и много¬
сложного дела — каждую свою мысль сверять с фактами, до¬
бытыми в той или другой области знаний... погрузившись в
отвлечённые формы, он уже свободно витает в них, и полёт
его мысли не стесняется и не регулируется ничем, кроме её же
самой; он, по выражению Бэкона, как паук, из себя самого
производит всю многосложную сеть своей системы» Ч
Вслед за Герценом, Чернышевским и Добролюбовым Анто¬
нович высказывается за то, чтобы опытные науки не ограни¬
чивались только фактологией, наблюдением и описанием, а
должны от наблюдения фактов и явлений природы итти к тео¬
ретическим обобщениям и выводам, т. е. принимать философ¬
ский или теоретический характер. Вместе с тем философия не
должна быть чем-то самодовлеющим и изолированным от
наук. Она должна являться сводом и обобщением ре^льта-
тов опытных наук.
Изучая естествознание и философию, Антонович с радостью
отмечал, что наряду с развитием опытного естествознания идёт
и другой процесс — процесс систематизации и теоретического
обобщения опытных данных, который приводит учёных раз¬
ных специальностей, идущих разными путями, к одинаковым,
философским или теоретическим выводам. Так, например,
«естественные науки выработали принцип неизбежной необхо¬
димости и строгой причинности, т. е. постоянной зависимости
последующего от предыдущего; до этого же принципа — сво¬
им путём и в своей сфере — дошли история, экономические
науки и даже опытная психология» 1 2.
В связи с открытиями, сделанными в XIX в. в естествозна¬
нии, Антонович был склонен думать, что последнее более, чем
какая-либо другая отрасль науки, встало на путь теоретиче¬
ских обобщений, или, как он пишет, на путь «философично¬
сти». Каждая наука, доказывает далее он, исследует свою
область; эти исследования в итоге ведут к открытию каких-то
общих научных принципов, каких-то общих научных идей, ка¬
ких-то законов природы.
«В подтверждение этого, — пишет Антонович, — достаточно
указать пример даже общеизвестный у нас. Теория Дарвина
подаёт мысль об общем реальном единстве организмов не по
форме только, но и по сущности происхождения; учёные ис¬
следования, популярно изложенные в сочинениях Гексли...
подтверждают ту же мысль относительно высших организмов,
т. е. общую идею Дарвина прилагают к частному случаю не¬
скольких степеней организмов и тем подтверждают её вероят¬
ность; на эту же мысль наводят и геологические исследования
Ляйеля, его воззрения на костные остатки высших организмов,
1	М. А. Антонович, Избранные философские сочинения, стр. 200.
2	Там же, стр. 204.
543

сохранившихся в слоях разных геологических формаций. Та¬
ким образом эти три рода исследований объединяются и
сходятся в одной общей идее и тем дают надёжный материал
эмпирической философии» '.
Антонович придавал большое научное, теоретическое и
практическое значение закону сохранения вещества в при¬
роде, ибо, руководствуясь им, учёные распространили и при¬
менили его к энергии, или, по терминологии Антоновича, к
«силам природы». Энергия или «сила», подобно веществу, то¬
же вечна и неуничТожима, её количество всегда одно и то
же» 1 2.
Изобретённые людьми машины не увеличивают имею¬
щийся в природе общий запас энергии, не создают каких-то
новых, дополнительных единиц энергии, а только заимствуют
её из гтого запаса и превращают из одного состояния в другое.
«Силы, как и вещество, не могут уничтожаться; во всех слу¬
чаях, когда нам кажется, будто они уничтожаются, они только
скрываются от нашего грубого наблюдения, изменяют свою
форму, принимают другой вид. .. Во всех случаях, когда нам
кажется, будто является и производится новая сила, она есть
не ято иное, как более явственная для нас форма готовой силы,
прежде существовавшей в менее явственной форме. Всякая
являющаяся пред нами сила есть непременно часть, взятая
из общего, постоянного запаса сил в природе, и 'если она
является в одном месте и в известной форме, то это значит,
что она перешла сюда с другого места, из другой формы. Ни¬
какая машина, ни растения, ни животные не могут произвести
ни одной единицы силы; все обнаруживаемые ими силы они
заимствуют из общего, готового источника сил в природе» 3.
Многочисленными примерами из области естествознания со
ссылками на работы учёных Вильяма Грове, Джона Тиндаля,
Гельмгольца Антонович показывает, как одна форма движения
материи переходит в другую. Так, например, механическое
движение превращается в теплоту, теплота в свою очередь
способна превратиться в механическое движение, а послед¬
нее — в электричество и свет.
Несмотря на то, что Антонович внимательно следил за раз¬
витием науки, подробно останавливался на превращении
одной формы движения материи в другую, всё же источник
самодвижения материи для него остался неизвестным. В своей
работе «Единство сил природы» Антонович писал по этому
поводу:
«Вопрос об источнике силы неразрешим, подобно тому, как
и вопрос об источнике материи; при всех наших рассуждениях
1	М. А. Антонович, Избранные философские сочинения, стр. 204.
2	См. там же, стр. 206, 207.
3	Там же, стр. 208—209.
544

мы принимаем готовую материю, как данный факт; так же
точно нам необходимо принять, что материя явилась с извест¬
ным количеством движения, или силы, что оно присуще ей с
самого начала, что источник движения там, где и источник
материи, т. е. неизвестно где для опытной науки»
В данном вопросе Антонович стоял на метафизических по¬
зициях. Он не видел и не знал, что та'ким источником самодви¬
жения материи являются внутренние противоречия и борьба
противоположных начал, присущих самой материи. В этом во¬
просе, как и в ряде других, материалистическая философия
Антоновича стоит ниже материалистической философии Гер¬
цена, Белинского, Чернышевского и Добролюбова, ибо из¬
вестно, что последние видели источник движения и развития
в противоречиях и борьбе, Которые свойственны предметам
природы и жизни. В данном случае Антонович сделал шаг на¬
зад от своих учителей.
Обосновывая материальное единство мира, Антонович дока¬
зывает, что организм с его физиологическими отправления¬
ми— дыханием, пищеварением и т. д.—следует рассматри¬
вать как цельную единицу и вместе с тем как частичку при¬
роды. Организм черпает необходимую ему энергию из внеш¬
него мира, из природы.
Антонович сожалел о том, что наука ещё мало дала сведе¬
ний о существующей связи между химическими и физиологи¬
ческими процессами. Доказывая, что в организмах действует
та же энергия по тем же законам, что и в неорганических те¬
лах, он отмечает, что для изучения организмов потребуются
новые методы. Но в чём должна заключаться специфичность
этих новых методов, осталось для него неясным и нерешён¬
ным.
.Для характеристики материалистических и атеистических
воззрений Антоновича немаловажное значение имеет его ра¬
бота «Единство физического и нравственного космоса», напе¬
чатанная в журнале «Космос» в 1869 г. В ней мыслитель дока¬
зывает, что космос бесконечен«и беспределен, не имеет начала
и конца, состоит из бесчисленного множества миров. Все бес¬
численные миры — родные между собой братья, так как сла¬
гаются из одинаковой материи, обладающей в основном одни¬
ми и теми же свойствами. Существенные общие свойства мате¬
рии различных мировых тел, рассеянных в беспредельном кос¬
мосе, по его мнению, заключаются прежде всего в том, что
мировые материальные тела испускают свет. «Свет, — заяв¬
ляет Антонович, — есть космическая всемировая сила или
явление, доказывающее единство производящей его всемиро-
вой материи» 1 2.
1	М. А. Антонович, Избранные философские сочинения, стр. 233.
2	Там же, стр. 291.
35 Из истории русской философии 545

Вторым, по «го мнению, общим существенным свойством
всемировой материи является притяжение или взаимное тяго¬
тение. Далее, ссылаясь на данные спектрального анализа, он
указывает, что отдалённейшие от нас звёзды и другие миро¬
вые тела состоят из тех же известных на земле химических
элементов — железа, магния, калия, кальция, висмута, ртути,
водорода и др. Космические туманности по преимуществу со¬
стоят из азота и водорода.
«Таким образом, — пишет Антонович,—эти далёкие миры
родственны нам по плоти и крови и состоят из такой же мате¬
рии, как наш земной мир» ’.
Подобные утверждения со ссылкой на данные естествозна¬
ния имели в то время немаловажное значение в борьбе с идеа¬
лизмом и религиозным учением о происхождении мира. Под¬
рывая устои религиозной идеологии, Антонович в этой борьбе
прртив идеалистов и церковников продолжал славные атеисти¬
ческие и материалистические традиции своих учителей — Чер¬
нышевского и Добролюбова.
* *
&
В своих философских трудах Антонович много внимания
уделял Теории познания. Вслед за Чернышевским и Добролю¬
бовым он и в этом вопросе отстаивал материалистическую
точку зрения и решительно критиковал агностицизм Канта и
его последователей. В этом отношении интересны его статьи
«Два типа современных философов» и «О гегелевской филосо¬
фии», в которых он горячо доказывал познаваемость природы.
Лавров в своих «Трех беседах о современном значении фи¬
лософии» заявил: «Мы не знаем сущности вещей, а одни
только явления» 1 2 и притом «только внутренние явления соб¬
ственного процесса мышления» 3. Антонович справедливо уви¬
дел в выступлении Лаврова проявление кантианства.
Критикуя Лаврова за то, что, по его философской концеп¬
ции, ничто не существует, кроме сознания и мысли, что мы
якобы ничего достоверно не зн^ем, кроме нашего мышления,
которое вместе с тем является критерием всего сущего, Анто¬
нович писал: «Лавров никогда не выпутается из сетей идеа¬
лизма, пока будет уверять, что нам доступны только факты
феноменологии духа; что критерий нашего знания есть мышле¬
ние; что мы узнаём всё, изучая только наше собственное со¬
знание; что действительно только то, что в нас; что между
нами и внешним миром китайская стена, непроходимая про¬
пасть; что между нашим «Я» и «не-Я» нет ничего общего.
Всё это метафизические тонкости, пущенные в ход Кантом с
1	М. А. Антонович, Избранные философские сочинения, стр. 293.
2	Там же, стр. 42.
а Там же.
546

идеалистами и в настоящее время не имеющие никакого зна¬
чения» *.
Возражая Лаврову и неокантианцам, Антонович указывал,
что в действительности «мы знаем не только собственную
мысль и наше сознание, но и то, что существует вне их и неза¬
висимо от них» 1 2, т. е. природу, её предметы, её законы. Без
воздействия внешних предметов на органы чувств человек не
мог бы выработать какие-либо представления и понятия об
окружающем его мире. Психическая деятельность, процесс
мышления обусловливаются материальной субстанцией, зави¬
сят от воздействия внешнего мира на человека, и возможны
благодаря особому устройству наших органов чувств и мозга.
«Если бы, — писал Антонович, — ничего не существовало
вне нас, прежде нас и независимо от нас, то ничего не было бы
и внутри нас, никакого сознания, никакой мысли, и мы сами не
существовали бы без чего-нибудь отдельного от нас, без
«не-Я» не могло бы быть и «Я». Если бы даже вне нас суще¬
ствовали многочисленные миры, предметы и явления, но если
бы они не имелй непосредственной, прямой и тесной связи
с нами, не могли бы действовать на нас, и эти действия реально
не входили бы в нашу голову, в нашу мысль, то опять-таки
у нас не было бы никаких представлений, никакого сознания...
Наш внутренний мир образуется, так сказать, вырастает из
внешнего; он есть плод, которого корни — чувства; питатель¬
ные, образовательные начала — явления внешнего мира;
нельзя сказать, чтобы они были разделены непроходимой про¬
пастью и чтобы первый из них находился в совершенном неве¬
дении и неизвестности относительно другого; они неразрывны
и нераздельны; что делается в другом, то знает первый; вся¬
кое почти действие известного рода во внешнем мире вызы¬
вает реакцию во внутреннем, и эта реакция вполне соответ¬
ствует действию» 3.
Опровергая агностические воззрения Лаврова как противо¬
речащие науке, Антонович доказывал, что «между явлениями
сознания и явлениями внешних предметов нет непроходимой
и непреодолимой преграды...» 4
Философские воззрения Антоновича шестидесятых годов
были пронизаны непримиримым отношением к агностицизму.
Он выступал против неокантианцев — и западноевропейских
и русских, — защищая материалистическую теорию познания.
Правда, в 1907 г. в статье «По поводу статьи Русанова
«П. Л. Лавров» он в вопросе познания сущности вещей сделал
некоторую уступку тому самому кантианству, против которого
так резко выступал в шестидесятых годах. Но статья эта не
1	М. А. Антонович, Избранные философские сочинения, стр. 47.
2	Там же.
3	Там же, стр. 47—48.
4	Там же, стр. 51.
547

характерна для его общефилософской концепции просвети¬
теля-шестидесятника, выступавшего в «Современнике» Некра¬
сова, Чернышевского и Добролюбова.
Что касается процесса познания и его ступеней, то он рисо¬
вался Антоновичу в следующем виде. Для образования пред¬
ставлений и понятий необходимы внешние предметы, объекты,
и познающий их человек, субъект. В результате воздействия
внешнего мира на органы чувств человека возникают раздра¬
жения и изменения в чувствах человека, ощущения. Из послед¬
них затем вырабатываются представления, более или менее
общие понятия, возникает сознание. Но самый процесс позна¬
ния Антонович понимал упрощённо, как чисто механический
процесс сложения или вычитания. «Многие отдельные пред¬
меты,— писал он, — производят на нас одинаковое действие;
это действие мы и называем их общим свойством; мы сумми¬
руем их общие действия в наши одинаковые впечатления и
представления, и эта сумма производит общую мысль, кото¬
рую мы называем законом. Таким образом, от действия на нас
внешних предметов у нас получаются первичные психические
акты, из которых каждый имеет известный вид и определён¬
ный характер, вполне соответствующий предмету или впечат¬
лению, им производимому; из этих первичных актов сами со¬
бою составляются вторичные, более сложные и общие про¬
дукты, т. е. общие понятия и законы; но они всё-таки обусло¬
вливаются и определяются первичными актами, а эти опять-
таки в свою очередь сводятся на внешние предметы. Сумма
происходит из слагаемых чисел и вполне должна им соответ¬
ствовать»
Механистический и антропологический характер материа¬
лизма Антоновича особенно сильно сказался в вопросе о про¬
исхождении нашего сознания. Антонович.нигде не указал, что
процесс возникновения и развития сознания есть общественно¬
исторический процесс и носит диалектический характер.
В вопросе о происхождении логических понятий и категорий
Антонович боролся с идеалистическим учением. Так, например,
критикуя Гегеля, он указывал:
«Гегель сам придумал все эти понятия да категории; однако
не сочинил их, не с ветру взял, а образовал на основании вни¬
мательного наблюдения внешних явлений и обобщения самых
частных и едва уловимых приёмов и действий человеческой
мысли; а потом придал им объективное значение, вынес из
своей головы и поставил в стороне, уверяя, что он их не со¬
ставлял вовсе, а они составились сами собою, без всякого с
его стороны вмешательства и наблюдения» 2.
Антонович указывал, что категории логики являются отвле¬
чением от действительности, почерпнуты из самой действи¬
1 М. А. Антонович, Избранные философские сочинения, стр. 55—56.
5 Там же, стр. 115.
548

тельности, а не вымучены из головы философа: они не обла¬
дают той самостоятельностью и самодеятельностью, какую им
приписывал идеалист Гегель.
Но, несмотря на всё это, критика философии Гегеля Анто¬
новичем носила весьма односторонний и неглубокий характер.
Справедливо критикуя идеализм Гегеля, он не видел в его диа¬
лектике рационального зерна. Его критика Гегеля по своему
содержанию, уровню и значению стояла ниже, чем критика
Гегеля Герценом, Белинским и Чернышевским. Он не ставил
вопроса о критической переработке философии Гегеля, а отри¬
цал её, подобно Фейербаху, с порога. Тем не менее его кри¬
тика идеализма Гегеля и русских гегельянцев не прошла да¬
ром, она давала читателям «Современника» материал для раз¬
мышлений и в известной мере подрывала устои идеалистиче¬
ской философии, укрепляла позиции материализма.
Антонович длительное время вёл борьбу с консервативным
и идеалистическим направлением журналов Достоевского
«Эпоха» и «Время». Возражая сотруднику этих журналов
идеалисту Н. Страхову, он указывал, что законы природы не
могут существовать вне материальных предметов и явлений,
вне материальной природы; законы не привносятся кем-либо
в природу, а черпаются нами из природы.
Протестуя против идеалистического утверждения Страхова,
будто законы предшествуют телам и явлениям, будто они су¬
ществуют сами по себе, независимо от природы и её проявле¬
ний, Антонович доказывал, что физик, естествоиспытатель на¬
ходит в природе не самодовлеющие законы без предметов и
явлений, а всегда обнаруживает определённые тела с опреде¬
лёнными явлениями и законами.
Горячо защищая материалистическую точку зрения, со¬
гласно которой закон и явление неразрывны, едины, он писал:
«Каждый закон явления имманентен, всегда присущ этому
явлению, неразрывен с ним, он составляет сущность, душу
явления, он есть не что иное как самое явление; ни явление
без закона, ни закон без явления существовать не могут, они
составляют одно целое» '.
«В голове существуют не самые законы, а только понятие
о них, отражение их, так сказать, психический портрет их, ко¬
торый никак не должно смешивать с самими законами, суще¬
ствующими в природе» 2.
Борясь с идеалистом Страховым по вопросу о законах при¬
роды, Антонович тем не менее в своих выводах не смог до
конца удержаться на материалистических позициях и сам не¬
вольно допустил в этом важном вопросе ошибку идеалистиче¬
ского характера. Пытаясь опровергнуть средневековых идеа¬
1 М. А. Антонович, Избранные философские сочинения, стр. 182.
я Там же, стр. 183,
549

листов — «реалистов», которые доказывали, что общие поня¬
тия якобы существуют сами по себе, реально, независимо от
вещей и до вещей, Антонович с позиций механистического ма¬
териализма не в состоянии был объяснить противоречивый
характер как самих законов природы, так и их отражения
в нашем сознании. Механистически противопоставляя частное
общему, он пришёл к неверному выводу, что «в природе нет
общих законов», что якобы «общий закон не есть внешний
объект природы, а психический продукт мысли» *.
Заслугой Антоновича было то, что он не только воспринял,
но горячо отстаивал и пропагандировал материалистические
идеи Чернышевского и Добролюбова, выступал против попыт¬
ки идеалистов оторвать философию от естествознания, проти¬
вопоставить психологию философии.
В ноябре 1860 г. идеалист Лавров выступил в Петербурге
с публичными лекциями на темы: «Что такое философия в зна¬
нии», «Что такое философия в творчестве», «Что такое фило¬
софия в жизни», и в них механически отрывал философию от
естествознания и идеалистически противопоставлял психоло¬
гию физиологии, доказывая, что материализм якобы не только
не полезен, но вреден психологии, якобы тормозит развитие
последней.
Антонович откликнулся на эти выступления Лаврова боль¬
шой статьёй «Два типа современных философов».
Критикуя Лаврова, Антонович доказывает, что психология
немыслима без физиологии и естествознания. Психолог, не
опирающийся на естествознание, так же нелеп, как тот чело¬
век, который хотел научиться плавать, не бросаясь в воду.
Психолог обязан объяснить природу наших чувственных вос¬
приятий — зрения, слуха, осязания, обоняния, вкуса; он дол¬
жен быть осведомлён об устройстве и деятельности нервной
системы.
«Материализм, — писал Антонович, — вовсе не отрицает
психических явлений, признаёт их относительную самостоя¬
тельность и отдельность, и говорит, что они так же не походят
на все физические явления, как теплота, например, на меха¬
ническую работу. Пусть учёные сколько угодно занимаются
психологическими исследованиями; но только они должны
помнить, что изучаемые ими явления суть цветок и плод того
растения, корень которого и все питательные вещества заклю¬
чаются в организме и в тех явлениях, которые изучаются фи-
зиологиею и естественными науками вообще» 2.
Свою статью он заканчивает следующим утверждением в
духе антропологического материализма: «Как человек есть
часть природы, так и наука о нём должна быть частью есте¬
1 М. А. Антонович, Избранные философские сочинения, стр. 185.
5 Там же, стр. 58—59.
550

ствоведения; психологию нужно вырвать из мертвящих рук
метафизики, соединить её с физиологией, и весьма хорошо
было бы присматривать за нею, чтобы она снова не пустилась
в метафизику (т. е. в идеализм. — Лет.), когда ей позволят
быть особо, самостоятельно да отдельно» *.
Антонович был решительным противником эклектической
философии; он выступал против примирения материализма
с идеализмом, скептицизмом и агностицизмом. Вскрывая вред¬
ный характер эклектической философии Лаврова, он справед¬
ливо указывал, что такая философия, распространённая на
поведение человека в обществе, где происходит борьба между
консерваторами и прогрессистами, приводит только к одному:'
сегодня быть прогрессистом, завтра — консерватором; сегодня
поступать так, завтра — иначе, сегодня отстаивать одни прин¬
ципы, завтра — противоположные им. Эклектическая филосо¬
фия ведёт к беспринципности и бесхребетности, к шатаниям и
неустойчивости.
Враждебное отношение к эклектической философии Анто¬
нович сохранил до конца жизни. В своих воспоминаниях,
почти через полстолетие после выхода его статьи «Два типа
современных философов», Антонович снова возвращается к
характеристике философии Лаврова и с прежней решитель¬
ностью осуждает её за эклектизм.
«Вся теоретическая философия Лаврова, — пишет Антоно¬
вич, — была... компромиссной мозаикой отдельных отрывков
из разных философий», где «рядом лежали идеализм, спири¬
туализм и отчасти даже материализм. Такая разношёрстная
философия казалась мне неудовлетворительной, нелогичной,
непоучительной и непрогрессивной. Я был вполне убеждён,
что она может произвести только путаницу и сумбур в головах
читателей... И потому я считал своим долгом бороться с та¬
кой философией и дискредитировать её в глазах читателей»* 2.
* *
*
В период, когда разгорелась острая борьба между дарвини¬
стами и антидарвинистами в России и на Западе,: Антонович
выступил как горячий приверженец и сторонник эволюцион¬
ного учения Дарвина. Он справедливо1 ставил Дарвину в вели¬
кую заслугу то, что своей эволюционной теорией ему удалось
развеять утверждения идеалистов о телеологической целесооб¬
разности, о преднамеренности и предустановлении в органи¬
ческом мире.
Антонович критикует Уоллеса за то, что этот учёный, при¬
шедший одновременно с Дарвином к теории эволюции орга¬
> М. А. Антонович, Избранные философские сочинения, стр. 90.
2	М. А. Антонович и Г. 3. Елисеев, Шестидесятые годы. Воспоминания,
М,—Л. 1933, стр. 236—238,
651

низмов, в отличие от Дарвина суживал и ограничивал её при¬
менение, делал из неё философские выводы, противоречащие
ей, и отказался распространить теорию эволюции на происхо¬
ждение человеческого рода. В связи с этим небезинтересно
отметить, что Энгельс в «Диалектике природы» подверг унич¬
тожающей критике спиритизм Уоллеса.
Не без основания Антонович бросает упрёк и Ляйелю, кото¬
рый, признавая в узком учёном кругу огромное научное зна¬
чение теории Дарвина, не решался заявить об этом в печати
и распространить её на происхождение человека.
Антонович критикует противников теории Дарвина —
английских учёных Мурчисона Родерик,' Агассица Луи, рус¬
ских идеалистов Данилевского Н. Я., Страхова Н. Н. и др.
Говоря о распространении теории Дарвина в России, Анто¬
нович отмечает, что среди подлинных представителей русской
науки она была встречена сочувственно, популяризаторами и
продолжателями дарвинизма были такие выдающиеся русские
учёные, как С. Куторга, В. О. Ковалевский, А. О. Ковалевский,
А. А. Бекетов, И. И. Мечников, К. А. Тимирязев и др.
Не сумев понять революционного значения учения Маркса
и Энгельса, он тем не менее сопоставлял теорию Дарвина с
учением Маркса, возражал против тех, кто пытался опровер¬
гнуть дарвинизм и марксизм как теории якобы жестокие и
антиморальные.
Отсюда не следует, что Антонович, защищая дарвинизм, за¬
щищает и марксистское учение. Оставаясь на позициях про¬
светителя-шестидесятника, он не понял характера и значения
марксизма.
Будучи горячим сторонником и популяризатором эволю¬
ционной теории Дарвина, Антонович сыграл немаловажную
роль в распространении дарвинизма в России.
* *
*
Вслед за Чернышевским и Добролюбовым Антонович бо¬
ролся за реалистическое и идейно насыщенное искусство.
Это сказалось и в его литературно-критических и полемиче¬
ских статьях, а особенно в статье «Современная эстетическая
теория» (1865 г.),, посвящённой разбору и пропаганде основ¬
ных идей работы Чернышевского «Эстетические отношения
искусства к действительности».
Поводом для этой статьи Антоновича послужил выход в
1865 г. вторым изданием диссертации Чернышевского. Автор
диссертации в то время уже находился в Сибири на каторж¬
ных работах; книга вышла анонимно,, так как царской цензу¬
рой было запрещено упоминать имя Чернышевского. Антоно¬
вич не мог назвать имя Чернышевского, но подробно цитиро¬
552

вал и комментировал его диссертацию, считая доводы диссер¬
танта верными и основательными, а самую диссертацию —
замечательной.
Возражая противникам революционно-демократического
направления в искусстве, он доказывал, что эстетика Черны¬
шевского не уничтожает самостоятельности искусства и не
сводит его к утилитаризму. Вслед за Чернышевским он требо¬
вал от искусства, чтобы оно всегда было связано с жизнью,
служило прогрессивным общественным интересам, возбуждало
ненависть к рутине, косности, ко всему реакционному в обще¬
ственной жизни. Но этим не исчерпывается роль искусства.
Подлинное искусство открывает перед людьми горизонты бу¬
дущего, возбуждает умы к плодотворной деятельности, к пре¬
образованию действительности на разумных принципах.
Антонович осуждал идеалистическую теорию «чистого ис¬
кусства».
«Удивительно даже, — писал Антонович, — как могли най¬
тись люди, которые требование от искусства теоретических и
практических задач называют унижением и порабощением
искусства! Современность произведений искусства, их разум¬
ность и поучительность и, наконец, жизненная полезность —
это такие естественные, почти неизбежные требования, что
даже странно доказывать их необходимость»
Возражая сторонникам теории чистого искусства, Антоно¬
вич показывал, что их идеи антинаучны и служат интересам
определённых социальных групп, враждебно относящихся к
прогрессу.
«Вообще наши защитники искусства для искусства, — пи¬
сал Антонович, — впадают в забавное противоречие; они гово¬
рят, что не дело искусства вмешиваться в современные теоре¬
тические и практические вопросы, что полезная цель унижает
искусство, между тем сами восторгаются, как вполне художе¬
ственными, теми произведениями, которые пропагандируют
теоретические и практические направления, нравящиеся им,
или стараются уронить направления, им враждебные. А всякое
художественное произведение с малейшей попыткой изобра¬
зить хоть одну мысль враждебного им направления считается
ими дидактикой и профанацией искусства» 1 2.
Будучи идеалистом во взглядах на общественную жизнь,
Антонович в своей литературно-критической деятельности не
сумел раскрыть и показать классовую, партийную сущность
искусства, не сумел подвести научные и социальные основы
под эстетику. Но несмотря на эти серьёзные недостатки, его
выступления в шестидесятых годах против теории «чистого
искусства», против религиозно-аскетических и мистических
1	М. А. Антонович, Избранные философские сочинения, стр. 280.
2	Там же, стр. 282—283.
553

идей в искусстве имели положительное значение. Его мысли
о том, что «искусство никогда на деле не отказывалось от слу¬
жения теоретическим и практическим задачам» общественной
жизни, что «поэзия часто популяризовала новые общеполез¬
ные идеи, распространяла в обществе гуманное настроение и
намеренно, сознательно удовлетворяла нуждам своего вре¬
мени» находили живой отклик среди передовых писателей
и помогали направлять искусство на выполнение прогрессив¬
ных общественных задач, делать его боевым, способным бо¬
роться с врагами прогресса.
Антонович отрицал искусство как самоцель, как украшение,
оторванное от действительности. Однако в вопросах теории
искусства он допустил ряд неточных формулировок, что дало
повод к нападкам на него со стороны Писарева.
Антонович отстаивал основной тезис диссертации Черны¬
шевского, что жизнь является источником искусства, что «пре¬
красное в действительности истинно прекрасно и вполне удо¬
влетворяет здорового человека», что «произведения искусства
по красоте своей не выше действительности» 1 2.
Утверждения Чернышевского о поэзии Антонович считал
правильными, неопровержимыми. Он писал: «поэзия — в своих
созданиях не может возвышаться над реальною, живою дей¬
ствительностью и только стремится приблизиться к ней, и ме¬
рою этого приближения измеряется степень её достоинства» 3.
Так Антонович защищал в эстетической теории Чернышев¬
ского и то, что было в ней положительного, материалистиче¬
ского, и то, что в ней было слабым, метафизическим.
Решительно отвергая обвинения идеалистов, будто бы тео¬
рия искусства Чернышевского есть теория подражания при¬
роде, Антонович указывал, что теория подражания так же не¬
лепа, как и теория «чистого искусства», ибо в итоге она ведёт
к фальши: пытаясь изобразить предметы математически рав¬
ными и тождественными с натуральными предметами и не
достигая этого, она выдаёт вымысел, подделку за действи¬
тельность. На самом деле, правильно указывает Антонович,
теория искусства Чернышевского есть не теория подражания,
а теория воспроизведения действительности в художествен¬
ных образах. Вслед за Чернышевским Антонович ставит перед
искусством троякую задачу: воспроизведение действительно¬
сти,, её уяснение и задачу судьи, учителя. Он пишет:
«Первая задача искусства есть воспроизведение действитель¬
ности с целью эстетического наслаждения ею, а вторая —
уяснение воспроизводимой действительности; с этой второй за¬
дачей тесно связана и третья, по которой искусство может
1	М. А. Антонович, Избранные философские сочинения, стр. 281.
2	Там же, стр. 249, 253.
3	Там же, стр. 258.
554

возвышаться до роли критика и судьи воспроизводимых им
явлений» *.
Антонович был прав, когда доказывал, что по теории искус¬
ства Чернышевского художник одновременно должен быть ещё
и мыслителем, и прогрессивным общественным деятелем.
Истинное искусство, воспроизведя действительность в худо¬
жественных образах, должно быть судьёй действительности и
учителем народа, активным борцом и популяризатором про¬
грессивных идей. Оно должно возбуждать в людях ненависть
ко всему тому, что направлено против коренных интересов на¬
рода, и ставить перед обществом назревшие задачи.
«Все люди, — пишет Антонович, — имеют право интересо¬
ваться окружающею их действительностью, и только у худож¬
ников хотят отнять это право; все живут на земле, хлопочут
о земном, ищут земного счастья, и только одним художникам
воспрещают касаться земного и требуют, чтобы они постоянно
витали в надземных, выше-естественных сферах фантазии и
недействительных мечтаний... Ужели художник не должен
делить радость и горе своих современников, ужели он может
оставаться глухим к стонам и жалобам, раздающимся вокруг
него, и не попытаться облегчить страдания своих собратий
теми средствами, в которых он силён, т. е. искусством? Ужели
он может оставаться равнодушным при виде предрассудков п
безнравственных действий, губящих общество, при виде апа¬
тии общества,, пассивно преклоняющегося пред гнетущими
его обстоятельствами, — и ужели в нём не родится стремления
в своих произведениях бороться с предрассудками и безнрав¬
ственностью, будить общество и звать его на борьбу с враждеб¬
ными обстоятельствами. Бесчувственность и безучастность к
современности и её интересам возможна только или в нераз¬
витом, или же в холодном художнике» 1 2. Антонович стоял за
искусство высокохудожественное, общественно-значимое,
строго идейное, целеустремлённое.
«Изложенная теория, — писал Антонович, защищая эстети¬
ческие воззрения Чернышевского, — не отрицает идеалов во¬
обще; но есть разного рода идеалы, и она, вооружаясь против
идеалистических идеалов, признаёт и сама имеет свои реаль¬
ные идеалы... Современная теория признаёт те идеалы, кото¬
рые основаны на действительных началах, признаны хоть в
общих чертах наукой, имеют в виду не мечтательные, а дей¬
ствительные цели, не заоблачные мечты, не абсолютные бес¬
конечные фантомы, а землю, земные нужды и земные блага,
ощутительные и осязательные для существа человеческого,
которые обещают удовлетворение не идеализированным и бо¬
лезненным, а естественным и здоровым потребностям человека,
1 М. А. Антонович, Избранные философские сочинения, стр. 278.
s Там же, стр. 280—281.
555

не приносят одной потребности в жертву другой, не уничто¬
жают здоровой гармонии между идеальным и материальным,
а стремятся к цельному развитию всех сторон человека; кото¬
рые, наконец, руководствуются гуманною справедливостью, не
потворствуют неразумно своекорыстным наклонностям людей,
а имеют в виду общее благо, создаваемое общим трудом» *.
В сравнении с Чернышевским и Добролюбовым Антонович
не внёс в эстетику каких-либо новых принципов, не развил и
не обогатил наследство своих учителей. Многие важнейшие
вопросы эстетики, поднятые и разрешённые великими крити¬
ками «Современника», не были им по достоинству оценены,
подняты и развёрнуты. К ним относятся вопросы о типическом,
о роли фантазии в искусстве, о соотношении между формой и
содержанием, о взаимоотношении искусства с философией.
Его литературная критика по своей идейной насыщенности
и идейно-политическому уровню стояла несравненно ниже
критики Чернышевского и Добролюбова. Всё же Антонович
как литературный критик в 60-е годы занимал видное место.
Его критические статьи против теории чистого искусства, про¬
тив проникновения в литературу мистики и теологии, идей пан¬
славизма и т. п. сыграли в своё время положительную роль.
Отстаивая идеи реализма, гуманизма и демократизма в искус¬
стве, Антонович прививал своим читателям любовь к прогрес¬
сивной русской литературе.
• М. А. Антонович, Избранные философские сочинения, стр, 2S4—28S.

ФИЛОСОФСКИЕ ВОЗЗРЕНИЯ
И. М. СЕЧЕНОВА
В. М. КАГАНОВ
Имя великого учёного и мыслителя Ивана Михайловича Се¬
ченова неразрывно связано с развитием естествознания и с
распространением философского материализма в России.
И. М. Сеченов родился 1 (13) августа 1829 г. в селе Тёплый
Стан Курмышского уезда, Симбирской губернии (ныне с. Се¬
ченово., Горьковской области), в семье дворянина-помещика
среднего достатка. Детство своё до 14-летнего возраста он
провёл в деревне у родителей, русскому языку и арифметике
обучался у сельского священника, а иностранным языкам
(французскому и немецкому) — у гувернантки, обучавшей язы¬
кам его сестёр. Среди книг, которые Сеченов прочитал в это
время, были сочинения Пушкина, Жуковского, Марлинского,
Лажечникова и др.
В 1843 г. Сеченов поступил в Главное военно-инженерное
училище в Петербурге, которое окончил в 1848 г.
В инженерном училище Сеченов приобрёл весьма обширные
познания по математике, механике и увлекался физикой и хи¬
мией, а специально-военные и инженерно-строительные дисци¬
плины мало интересовали его.
Окончив Главное военно-инженерное училище, он около по¬
лутора лет прослужил в армии младшим офицером-сапёром.
К этому времени относится его первое знакомство с идея¬
ми русской революционной демократии, сразу же увлекшими
его настолько, что он принял решение оставить военную служ¬
бу, поступить в университет и таким образом стать ближе к
освободительному движению.
Это был переломный период в жизни Сеченова, период, ко¬
гда он, по его собственным словам, из юноши, плывшего до
того инертно по руслу, в которое его бросила судьба, без вся¬
кого сознания, куда оно может привести его, стал сознатель¬
ным человеком, имевшим уже готовый жизненный план и
знавшим, куда итти и что делать.
557

В бытность свою студентом Московского университета
(1850—1856 гг.) Сеченов вращался главным образом в среде,
в которой, по его словам, царствовало поклонение Грановско¬
му. В этот период своей жизни и Сеченов испытал на себе силь¬
ное влияние Грановского.
Будучи студентом, Сеченов уделял много внимания изуче¬
нию психологии и философии. По окончании университета он
избрал своей специальностью физиологию, глубоко и всесто¬
ронне ознакомился с новейшими естественно-научными тео¬
риями, в особенности в области физиологии, психологии и об¬
щей биологии. Благодаря этому, а также тесному общению и
совместной научной работе с наиболее выдающимися физио¬
логами того времени и овладению техникой и основными мето¬
дами физиологического эксперимента Сеченов выдвинулся в
ряд первоклассных физиологов.
В 1860 г. он блестяще начал свою самостоятельную научную,
педагогическую и общественную деятельность в качестве про¬
фессора кафедры физиологии Петербургской Медико-хирурги¬
ческой академии. В это время он уже глубоко был проникнут
интересами освободительного движения в России.
Первый щикл лекций о животном электричестве (электрофи¬
зиологии), с исключительным успехом прочитанный Сеченовым
в академии и опубликованный в 1861 г., был удостоен Акаде¬
мией наук премии и доставил Сеченову широкую известность.
В то же время Сеченов впервые в России организовал экспери¬
ментальную разработку ряда научных вопросов, главным обра¬
зом в области физиологии центральной нервной системы и
газообмена.
К 1862 г. относится открытие Сеченовым нервных механиз¬
мов в головном мозгу, задерживающих спинно-мозговые ре¬
флексы. Оно доставило Сеченову мировую известность.
В 1863 г. Сеченов опубликовал свой знаменитый психофизи¬
ологический и философский трактат «Рефлексы головного
мозга», показавший миру одного из самых выдающихся учё¬
ных и мыслителей-материалистов XIX века.
Будучи одним из величайших научных открытий в области
естествознания, учение Сеченова о рефлексах головного мозга
в то же время представляет собой оригинальное, совершенно
самостоятельное философское обобщение, основанное на ма¬
териалистической теории познания и новейших достижениях
естествознания. Оно оказало большое влияние на формирова¬
ние и развитие общественной мысли в России.
«Рефлексы головного мозга» как бы завершали ту знамени¬
тую философскую полемику между «Современником», с одной
стороны, и всей реакционной русской печатью во главе с
«Русским вестником» — с другой, которая продолжалась в те¬
чение двух лет (1860—1862) после появления статьи Черны¬
шевского «Антропологический принцип в философии» и сыгра¬
558

ла большую роль в дальнейшем развитии передовой русской
общественной мысли.
В книге «Рефлексы головного мозга», опубликованной че¬
рез год после ареста Чернышевского, Сеченов прямо или кос¬
венно затронул широкий круг актуальнейших вопросов русской
научной и философской мысли, привлекавших к себе всеобщее
внимание и являвшихся предметом всестороннего обсуждения
и горячих споров на страницах журналов, на больших публич¬
ных диспутах и в небольших кружках и собраниях, и указал
новые пути для правильного, научного, материалистического
решения их. При этом Сеченов ясно, недвусмысленно указывал,
что его исследование направлено против господствовавшей
тогда реакционной идеологии, против идеализма и метафизики
в науке и философии и ставит своей главной целью поддер¬
жать передовые, прогрессивные элементы русского общества
в их борьбе против самодержавно-крепостнического строя.
Вот что писал по этому поводу Сеченов в своём кратком вве¬
дении к «Рефлексам головного мозга»:
«Всякий,, следящий лет десяток за умственным движением в
России... заметил, без сомнения, что в делах этого рода наше
общество отличается большой подвижностью.
Есть люди, которым последнее свойство нашего общества
сильно не нравится. В этих колебаниях общественного мне¬
ния они видят обыкновенно хаотическое брожение неустано-
вившейся мысли; их пугает неизвестность того, что может дать
такое брожение; наконец по их мнению общество отвлекается
от дела, гоняясь за призраками. Господа эти со своей точки
зрения, конечно, правы. Было бы без сомнения лучше, если бы
общество, оставаясь всегда скромным, тихим, благопристой¬
ным, шло неуклончиво к непосредственно достигаемым и по¬
лезным целям и не сбивалось бы с прямой дороги. К сожале¬
нию в жизни, как в науке, всякая почти цель достигается
окольными путями, и прямая дорога к ней делается ясною для
ума лишь тогда, когда цель уже достигнута. Господа эти за¬
бывают кроме того, что бывали случаи, когда из положительно
дикого брожения умов выходила современем истина. Пусть
они вспомнят, например, к чему привела человечество средне¬
вековая мысль, лежавшая в основе алхимии. Страшно поду¬
мать, что сталось бы с этим человечеством, если бы строгим
средневековым опекунам общественной мысли удалось пере¬
жечь и перетопить как колдунов, как вредных членов общества
всех этих страстных труженикСв над безобразной мыслью,
которые бессознательно строили химию и медицину. Да, кому
дорога истина вообще, т. е. не только в настоящем, но и в бу¬
дущем, тот не станет нагло ругаться над мыслью, проникшей
в общество, какой бы странной она ему ни казалась.
Имея в виду этих бескорыстных искателей будущих истин,
я решаюсь пустить в общество несколько мыслей относительно
559

психической деятельности головного мозга, — мыслей, которые
еще никогда не были высказаны в физиологической литературе
по этому предмету» ’.
Эти замечательные слова Сеченова предназначались для ле¬
гального издания, в котором вещи., естественно, не могли быть
названы своими настоящими именами. Однако все безошибочно
поняли, что под строгими средневековыми опекунами обще¬
ственной мысли и господами, которые хотели бы, чтобы обще¬
ство оставалось всегда скромным, тихим, благопристойным и
не сбивалось бы с прямой дороги, Сеченов подразумевал офи¬
циальных и неофициальных представителей царских властей
и самодержавно-крепостнической идеологии, вроде министра
внутренних дел Валуева, главного петербургского цензора
Турунова, мракобесов Юркевича, Страхова, Каткова, либерала
Кавелина и других, а под бескорыстными искателями будущих
истин — революционные элементы русского общества, пред¬
ставителей передовой, прогрессивной общественной мысли в
России, возглавлявшихся Добролюбовым и Чернышевским и
смело проповедывавших революционные идеи демократии, фи¬
лософского материализма и диалектики и соответствующие
этим идеям новые основы морали, права, науки, литературы и
искусства.
В противовес широко распространённым в то время идеали¬
стическим и метафизическим представлениям о душе, как о
какой-то особой, совершенно самостоятельной сущности, не
зависимой от тела и от всего внешнего мира (концепции
психофизического дуализма, психофизического параллелизма
и т. п.), Сеченов развивает свою, материалистическую концеп¬
цию психофизического монизма, согласно которой органом
души, материальным субстратом душевной жизни является го¬
ловной мозг. Из деятельности мозга родится весь внутренний
мир человека, тот мир явлений, который охватывает собой всю
психическую жизнь. Следовательно, душа по своей сущности
есть продукт деятельности мозга.
В противовес основанным на вере в самосознание идеали¬
стическим, волюнтаристическим представлениям о том, что
импульсы к произвольным актам у человека происходят из его
сознания и не нуждаются ни в каких внешних возбуждениях и
источниках, что, следовательно, воля человека абсолютно сво¬
бодна и определяет собой все поступки, всю деятельность его,
Сеченов, в полном согласии с Н. Г. Чернышевским, убедитель¬
но показывает на многочисленных наглядных примерах, что то
явление, которое мы называем волею, само составляет звено
в ряду явлений и фактов, соединённых причинною связью, и
доказывает необходимость, объективную закономерность че¬
ловеческих поступков.
1 И. Л1. Сеченов, Избранные труды, М. 1935, стр. 167—168.
560

Сеченов особенно подчёркивал, что содержание психической
деятельности, умственный кругозор и уровень культурного раз¬
вития человека определяются главным образом воспитанием
в широком смысле этого слова, влиянием социальных условий
жизни и деятельности человека и меньше всего зависят от его
индивидуальных или расовых особенностей. «В неизмеримом
большинстве случаев, — писал Сеченов, — характер психиче¬
ского содержания на 999/iooo даётся воспитанием в обширном
смысле слова и только на */юоо зависит от индивидуальности.
Этим я не хочу, конечно, сказать, что из дурака можно сделать
умного: это было бы всё равно, что дать человеку, рождённому
без слухового нерва, слух. Моя мысль следующая: умного не¬
гра, лапландца, башкира европейское воспитание в европей¬
ском обществе делает человеком, чрезвычайно мало отличаю¬
щимся со стороны психического содержания от образованного
европейца» *.
Таким образом, Сеченову, так же как и Чернышевскому,
были чужды расовые предрассудки, человеконенавистническое
разделение людей на «высшие» и «низшие» расы.
Хотя Сеченов ограничивал свою общественно-политическую
деятельность главным образом прогрессивными литературно¬
публицистическими выступлениями, разработкой, пропагандой
и защитой философского материализма, борьбой за передовую
русскую науку, за распространение высшего женского обра¬
зования в России, новаторской научно-исследовательской, пе¬
дагогической и тому подобной «культурно-просветительной»
работой, — он всё же был тесно связан с самыми передовыми,
самыми активными русскими революционными кругами, воз¬
главлявшимися Чернышевским, путём непосредственного, лич¬
ного общения с самим Чернышевским и со многими лицами из
ближайшего окружения последнего — П. И. Боковым,
Н. П. Сусловой, М. А. Боковой и другими. Не случайно в
1863 г., вскоре после того как на Мытнинской площади в Пе¬
тербурге над Чернышевским был совершён обряд гражданской
казни, Сеченов послал свой первый философский труд «По¬
пытка свести способ происхождения психических явлений на
физиологические основы» для опубликования в журнал
«Современник», бывший в то время центром самой передовой,
самой революционной политической и философской мысли
в России. Этим, а также всем содержанием самой ра¬
боты Сеченов открыто, подчеркнул, каких политиче¬
ских взглядов и какой идейной ориентации он придержи¬
вается.
С этих пор, с самого начала 60-х годов XIX века, и до конца
жизни Сеченова царские власти третировали и преследовали
его как «политически неблагонадёжного». * 86
1 И. М. Сеченов, Избранные труды, стр. 234.
86 Иа истории русской философии 561

Среди официальных и неофициальных охранителей самодер¬
жавного строя за Сеченовым прочно установилась репутация
наиболее популярного теоретика среди «нигилистов».
В начале 70-х годов прошлого столетия Сеченов вступил в
резкую, горячую полемику с виднейшим буржуазным публици¬
стом и общественным деятелем того времени профессором Пе¬
тербургского университета К- Д. Кавелиным.
Эта полемика выходит далеко за пределы непосредственно
затронутых в ней специальных вопросов психологии и имеет
прежде всего большое общественйо-нолитическое и философ¬
ское значение.
По существу своему эта полемика была того же рода, что
и знаменитая полемика между Чернышевским и Юркевичем:
будучи выдающимся событием в развитии философской мысли
в России 70-х годов прошлого века, она вместе с тем была и
одним из наиболее ярких проявлений непримиримой борьбы
двух мировоззрений, двух идейно-политических направлений,
двух исторических сил, исторических тенденций пореформен¬
ной эпохи: тенденции революционно-демократической, пред¬
ставленной Чернышевским, и буржуазно-либеральной тенден¬
ции, виднейшим представителем которой был Кавелин.
Общественно-политическое значение этого публичного вы¬
ступления Сеченова и теснейшая преемственная связь его с
упомянутой выше полемикой между Чернышевским и Юрке¬
вичем особенно подчёркивается тем, что оно было предпринято
против одного из самых видных идеологов русской буржуазии,
против того самого Кавелина, который сыграл позорную, от¬
вратительную роль в истории общественной мысли в России,
проповедуя борьбу реакционных, консервативных сил против
революционной демократии и социализма, оправдывая дей¬
ствия царских властей, когда был арестован Чернышевский.
Будучи жалким, подлым человеком в политической деятель¬
ности, Кавелин оказался таким же и в области философии. Он
с неимоверным озлоблением выступал против философского
материализма, который он называл запоздалым, одряхлевшим,
не помнящим родства потомком схоластики, и беспомощно,
догматически противопоставлял ему субъективный идеализм,
умозрение и самосознание,, без которых, по его мнению, шагу
нельзя ступить даже в естественных науках.
Выступая против Кавелина, Сеченов по существу выступал
против всей господствовавшей тогда официальной самодер¬
жавно-крепостнической и буржуазной идеологии, против идеа¬
лизма, мистицизма и мракобесия, противопоставляя всей этой
поистине одряхлевшей схоластике и метафизике философский
материализм и новейшие достижения естествознания. Именно
поэтому полемика Сеченова с Кавелиным имела первостепен¬
ное общественно-политическое значение и оказала благотвор¬
ное влияние на развитие-общественной мысли в России, безу¬
562

словно укрепив в ней позиции революционной демократии
и философского материализма.
Мысли, изложенные Сеченовым в «Рефлексах головного
мозга» и в полемических статьях против Кавелина, развиты в
ряде последующих замечательных работ Сеченова: «Кому и
как разрабатывать психологию», «Впечатления и действитель¬
ность», «Предметная мысль и действительность», «О предмет¬
ном мышлении с физиологической точки зрения», «Элементы
мысли» и др. Все эти работы показывают, что Сеченов до кон¬
ца своей жизни оставался убеждённым материалистом и не¬
утомимым борцом за передовую науку.
Сеченов был горячим русским патриотом, беззаветно предан¬
ным своей родине и непоколебимо верившим в великое буду¬
щее России, в творческие силы русского народа и русской на¬
уки. Продолжая не только материалистические, но и славные
патриотические традиции, установившиеся в русской науке
ещё со времени М. В. Ломоносова., Сеченов активно боролся
против засилия иностранцев в русской науке и в течение всей
своей жизни настойчиво стремился привлечь к строительству
русской науки возможно больше талантливых передовых рус¬
ских учёных, которым дороги интересы русской науки, которые
видели в науке важнейший фактор культуры и прогресса, один
из самых мощных источников силы, славы и благосостояния
своей родины и своего народа.
В этом отношении особенно характерна для Сеченова его
упорная борьба за привлечение великого русского биолога
И. И. Мечникова в состав профессоров Петербургской Медико¬
хирургической академии и знаменитого палеонтолога В. О. Ко¬
валевского — в состав профессоров Новороссийского (Одес¬
ского) университета. Бессмертной заслугой Сеченова является
создание им первой в России самостоятельной физиологической
школы. Он вполне заслуженно считается отцом русской фи¬
зиологии.
Сеченов впервые в истории науки экспериментально иссле¬
довал роль головного мозга как органа психической деятель¬
ности. Открыв в головном мозгу особые центры, из которых
исходят тормозящие влияния на рефлекторную деятельность
спинного мозга, он первый выяснил физиологический механизм
способности людей подавлять невольные порывы и движения.
До Сеченова головной мозг считался недоступным для фи¬
зиологических опытов. Даже самые знаменитые физиологи
мира не решались экспериментально изучать физиологические
механизмы таких сложных психических актов, как сознание,
воля и т. п. Сеченов первый показал, что это область, вполне
доступная научному исследованию. Своими исследованиями
в этой области он внёс ценный вклад в физиологическую и
психологическую науки. В научной разработке начатого Сече¬
новым нового, самого сложного и самого трудного раздела
563

физиологии — физиологии головного мозга и высшей нервной
деятельности животных и человека — русская, советская фи-
зи|олог,ическая школа Сеченова — Павлова и поныне играет
ведущую роль.
Многолетние исследования Сеченова в области газообмена,
также ознаменовавшиеся рядом важнейших открытий, легли в
основу физиологии дыхания, кровообращения, питания и вы¬
сотных полётов.
Наконец, своими исследованиями по физиологии рабочих
движений Сеченов заложил основы одной из важнейших совре¬
менных наук — физиологии труда.
Гениальные теоретические и экспериментальные исследо¬
вания Сеченова, в особенности его учение о центральном тор¬
можении, были огромным вкладом в науку.
Другой, не менее важной заслугой Сеченова является то,
что он воспитал целую плеяду выдающихся русских учёных, из
которых почти каждый сыграл большую роль в развитии фи¬
зиологии, медицины и других отраслей естествознания.
* *
*
Ленин неоднократно указывал, что подавляющее большин¬
ство естествоиспытателей неизменно стоит на стороне мате¬
риализма, и подчёркивал при этом «неразрывную связь сти¬
хийного материализма естественников с философским мате¬
риализмом как направлением, давным-давно известным и сот¬
ни раз подтвержденным Марксом и Энгельсом»'.
По классическому определению Ленина, материализм есте¬
ствоиспытателей, или естественно-исторический материа¬
лизм, — это стихийное, несознаваемое, неоформленное, фило-
софски-бессознательное убеждение подавляющего большин¬
ства естествоиспытателей в объективной реальности внешне¬
го мира, отражаемой нашим сознанием1 2.
По своему мировоззрению Сеченов в отличие от подавляю¬
щего большинства естествоиспытателей был не стихийным, а
философски сознательным материалистом.
К материализму Сеченов пришёл не вдруг, не сразу, а после
многих лет исканий рационального мировоззрения, после про¬
верки и сопоставления основных философских систем и опыта
всего современного ему естествознания, а также, в значитель¬
ной мере,: на основании своих собственных гениальных науч¬
ных исследований.
К изучению философии Сеченов приступил, ещё будучи сту¬
дентом Московского университета, отдав сначала дань увле¬
чению идеалистической философией.
1	В. И. Ленин, Сочинения, т. 14, изд. 4, стр. 331.
а См. там же.
564

Сомнения в достоверности, истинности и познавательной
ценности идеалистической философии возникли у Сеченова
уже по окончании им университета, когда он стал совершен¬
ствоваться в области физиологии и в связи с этим всесторонне
знакомиться с новейшими достижениями современного ему
теоретического естествознания. Именно с этой стороны, в осо¬
бенности со стороны физиологии, Сеченов впервые встретил
отпор идеалистическому мировоззрению.
В начале 60-х годов, когда Сеченов стал уже самостоятель¬
ным исследователем-физиологом, под влиянием освободитель¬
ного движения, успехов естествознания, своих собственных
экспериментальных исследований и в особенности под влия¬
нием русской классической философии он вполне сложился
как цельный, философски сознательный, убеждённый материа¬
лист, самостоятельно разрабатывавший важнейшие вопросы
материалистической теории познания и давший в этой области
немало новых, весьма ценных обобщений. С той же поры Се¬
ченов стал активно проповедывать философский материализм
как единственное совместимое с естествознанием научное ми¬
ровоззрение и защищать его от постоянных нападок со сто¬
роны господствовавшего философского идеализма всех оттен¬
ков.
Материализм Сеченова непосредственно примыкает к рус¬
ской классической философии XIX века и отражает в основном
материалистическую теорию познания Белинского, Герцена
и в особенности Чернышевского, которую Сеченов в свою оче¬
редь обогатил блестящими теоретическими обобщениями но¬
вейших достижений в области физиологии и психологии и та¬
ким образом немало содействовал более тесному сближению,
укреплению взаимной связи между философией и естествозна¬
нием.
В своей теории познания Сеченов исходит из того, что мир
по природе своей материален, существует вечно и развивается
по непреложным законам движения материи. Подобно пода¬
вляющему большинству естествоиспытателей, он был непоко¬
лебимо убеждён в объективной реальности материи, данной
нам в ощущении, или, что то же самое, в объективной реаль¬
ности внешнего мира, отражаемого нашим сознанием. Свой
замечательный философский трактат «Впечатления и действи¬
тельность» Сеченов заканчивает следующими словами:
«Нечего и говорить^ что в основание всех рассуждений поло¬
жено мною присущее всякому человеку непреложное убежде¬
ние в существовании внешнего мира, непреложное в той же
или даже значительно большей мере чем уверенность всякого
в том, что завтра, после сегодняшней ночи будет день»
Точно так же и при решении исконного, коренного вопроса
* И. М. Сеченов, Избранные труды, стр. 301.
565

теории познания — об отношении сознания к материи, мышле¬
ния к бытию, духа к природе, ощущения к физическому — Се¬
ченов придерживался основной философской линии материа¬
лизма, ведущей от бытия к мышлению, от материи к ощуще¬
нию. Он не только признавал, но и, основываясь на прочно
установленных данных естествознания, неизменно, настойчиво
и в высокой степени убедительно доказывал в многочисленных
своих научных работах, что материя первична, а сознание вто¬
рично, что материя является источником ощущений, предста¬
влений, сознания, а сознание — отображением материи, пред¬
метов внешнего мира, что мышление есть продукт мозга, а
мозг — орган мышления. Свою точку зрения в этом высшем,
решающем вопросе философии Сеченов в наиболее общем
виде сформулировал следующим образом: «Предметный мир
существовал и будет существовать, по отношению к каждому
человеку, раньше его мысли; следовательно, первичным фак¬
тором в развитии последней всегда был и будет для нас внеш¬
ний мир с его предметными связями и отношениями» *.
Уже одно это признание материи, внешнего мира 'предпо¬
сылкой, или первоосновой, мышления, сознания, идей, по сло¬
вам Ленина,, «включает в себя все гносеологические основы
материализма в отличие от агностицизма, махизма, идеа¬
лизма» 2. Но приведённой выше общей формулировкой, при
всей её ясности и определённости, ещё далеко не исчерпы¬
вается точка зрения Сеченова в вопросах теории познания.
Он решает вполне в духе той же основной философской линии
материализма и такие важные вопросы.теории познания, как
вопрос о познаваемости мира и его закономерностей; об источ¬
никах, объективности, достоверности наших знаний о законах
природы; о роли опыта, практики как критерия истинности на¬
ших знаний; о закономерности и необходимости природы; о
свободе воли и необходимости и т. д. При этом необходимо
подчеркнуть то особенно характерное для Сеченова обстоя¬
тельство, что он в своих исследованиях в области физиологии,
психологии и философии не только придерживался основной
философской линии материализма, но и стремился со всем
своим превосходным знанием дела, при помощи проверенных,
бесспорных фактов из области физиологии и психологии обо¬
сновать и доказать объективность, познавательную ценность
и вообще правильность материалистической теории познания
и в то же время показать всю субъективность, ограниченность
и несовместимость с научным естествознанием всякого рода
идеалистических теорий познания.
В своих научных исследованиях Сеченов уделял особенно
много внимания вопросам физиологии центральной нервной
системы и органов чувств, физиологии высшей нервной дея-
1	И. М. Сеченов, Элементы мысли, М.—Л. 1943, стр. 210,
2	В. И. Ленин, Сочинения, т. 14, изд. 4, стр. 232.
566

тельности, истории умственного развития животных, истории
и теории развития психики как у отдельного человека, начиная
с Самого раннего детского возраста, так и человечества в це¬
лом с самых ранних ступеней истории человеческой культуры,
а также истории и теории мышления и речи. Представляя
первостепенный естественно-научный интерес, эти исследова¬
ния являются также ценнейшим вкладом в Матери а диетиче¬
скую теорию познания. Ленин подчёркивал, что именно из
указанных и некоторых других областей знания (истории фи¬
лософии, истории отдельных наук) должна сложиться теория
познания и диалектика.
Исследования Сеченова в этих областях знания и поныне
имеют значение и должны быть всемерно использованы при
разработке вопросов теории познания в свете упомянутых ука¬
заний Ленина.
* *
*
Большой интерес представляют оригинальные исследования
Сеченова по психологии мышления, имеющие целью опреде¬
лить, из каких элементов складываются в действительности
процессы мышления и какие реальные основания соответ¬
ствуют всем логическим элементам мысли.
Свои исследования процесса развития мышления Сеченов
начинает с выяснения вопроса о том, что именно может и
должно служить исходным материалом для изучения этого
процесса — детская мысль или мышление взрослого человека?
Сопоставляя эти два типа развития мышления и учитывая
всю сложность процесса мышления у взрослого человека, Се¬
ченов приходит к выводу, что исходным материалом должно
служить детское мышление, как самое элементарное не только
по форме, но и по своему происхождению, объёму и содер¬
жанию.
То обстоятельство, что мыслить можно только знакомыми
предметами, явлениями, свойствами, связями и отношениями,
что, следовательно, мышлению должно предшествовать умение
узнавать и различать как самые предметы и явления, так и их
свойства, связи и взаимоотношения и что всё это достигается
первично посредством органов чувств, — это обстоятельство
приводит Сеченова к заключению, что «корни мысли у ре¬
бенка лежат в чувствовании», предшествующем мышлению и
являющемся более элементарной формой психической деятель¬
ности, чем любая, даже самая простая, неразвитая форма
мышления. Подтверждение этому Сеченов видит в том
общеизвестном и бесспорном факте, что умственные интересы
ребёнка в самую раннюю пору его жизни сосредоточены на
окружающих его предметах внешнего мира, которые первично
познаются только при посредстве органов чувств, между тем
как взрослый человек мыслит уже не только конкретными,
чувственно воспринимаемыми предметами и явлениями, но и
567

различными, нередко далеко идущими отвлечениями от них —
понятиями. В сознании взрослого человека уже нет тех эле¬
ментарных, первоначальных форм психической деятельности,
которые у ребёнка предшествуют мышлению и составляют всё
содержание его сознания в домыслительный период душевной
жизни. Поэтому и образование новых мыслей, воззрений и
различных идейных состояний происходит у взрослого чело¬
века иначе, чем у ребёнка, а именно из идейных же состояний,
а не из предшествующих мышлению более элементарных пси¬
хических форм.
Всё это вместе взятое приводит Сеченова к выводу, что
«в умственной жизни человека одно только раннее детство
представляет случаи истинного возникания мыслей или идей¬
ных состояний из психологических продуктов низшей формы,
не имеющих характера мысли. Только здесь наблюдение от¬
крывает существование периода, когда человек не мыслит, и
затем мало-помалу начинает проявлять эту способность» Ч
Но если таков естественный ход развития мыслительной
деятельности у человека, — а он именно таков, — то вполне
закономерен и основной вывод Сеченова, что изучение мышле¬
ния как процесса должно неизбежно начинаться с его есте¬
ственного начала, т. е. с истории возникновения предметной
мысли — и прежде всего детской мысли — с ощущения, являю¬
щегося самым элементарным, действительно исходным актом
психической деятельности.
Правильность этого вывода подтверждается всем опытом
естествознания, показывающим, что изучение сходных или
родственных явлений даёт наилучшие результаты в тех слу¬
чаях, когда оно начинается с форм более простых по своему
содержанию или более ясных по условиям своего развития.
Ещё более важным является предложенный Сеченовым ме¬
тод изучения системы исходных ощущений в той элементар¬
ной их форме, в какой они имеются только у детей. Главная
трудность здесь состояла в том,, что одно лишь наблюдение
над детьми не могло дать правильного объективного пред¬
ставления о природе и составе исходных форм мысли. Выход
из этого затруднения Сеченов нашёл в данных анатомии и
физиологии органов чувств и центральной нервной системы,
которые уже во второй половине XIX века содержали в себе
готовый и притом вполне объективный ответ как на вопрос
о свойствах и границах чувственной организации человека,
так и на вопрос о природе и составе элементарных ощущений,
особенно зрительных и слуховых.
Анализ словесных образов мысли при помощи психологиче¬
ских наблюдений уже с давних пор указывал на следующие
основные черты мыслительных актов человека.
1 И. М. Сеченов, Избранные труды, стр. 302.
568

Мысль ребёнка и мысль взрослого человека глубоко род¬
ственны между собой по общему типу их строения и в словес¬
ном выражении всегда имекУг форму трёхчленного предложе¬
ния (подлежащее, сказуемое и связка). «Благодаря неизмен¬
ности этой формы у людей разных возрастов, разных эпох и
степеней развития, — пишет Сеченов, — нам одинаково по¬
нятны размышления дикаря и ребенка, мысли наших совре¬
менников и предков. Благодаря тому же, в жизни человечества
существует преемство мысли, тянущееся через целые века» *.
Прогресс мысли по мере развития человечества, по мнению
Сеченова, выражается не в том, что изменяется эта форма
мысли, а в том, что благодаря усовершенствованию средств и
орудий наблюдения увеличивается разнообразие мыслимых
объектов и частных отношений между ними. «Значит, — пи¬
шет далее Сеченов, — со стороны внешней формы мысль
является продуктом столь же постоянным, как любое жизнен¬
ное явление, в основе которого лежит определенная организа¬
ция. Другими словами, в мысли, как процессе или ряде жиз¬
ненных актов, должна существовать общая сторона, незави¬
сящая от ее содержания» 1 2.
В мысли, выраженной словами, т. е. в трёхчленном предло¬
жении, такой общей стороной — и притом наиболее важным
элементом, определяющим характер и значение мысли как
рассудочного акта, — являются выражаемые связкой отно¬
шения, в которых мыслимые объекты (подлежащее и сказуе¬
мое) сопоставляются друг с другом. Это утверждение Сече¬
нова вполне согласуется с мыслью Ленина о том, что «Отно¬
шения. .. понятий=главное содержание логики...» 3
Этим и объясняется то, что мысль может быть до бесконеч¬
ности разнообразной по своим объектам, но не является столь
разнообразной по тем отношениям, в которых её объекты мо¬
гут быть сопоставлены друг с другом. В подтверждение этого
важного положения Сеченов приводит тот факт, что в отвле¬
чённых мыслях вплоть до самых абстрактных логических по¬
строений нет ни одного отношения между их объектами, ко¬
торого не встречалось бы в предметном мышлении. Отсюда
следует, во-первых, что мысли разного порядка родственны
между собой не только по и-х общей структуре, но и по отно¬
шениям их объектов и, во-вторых,, что даже на стадии пред¬
метного мышления могут быть изучены все мыслимые отно¬
шения объектов.
Три главные категории отношений, в которых объекты
мысли сопоставляются друг с другом, — сходство, сосуще¬
ствование и последование, — соответствуют трём главным
1	И. М. Сеченов, Собрание сочинений, т. II, М. 1908, стр. 276.
2	Там же, стр. 276—277.
3	В. И. Ленин, Философские тетради, 1947, стр. 169.
569

формам сопоставления мыслимых объектов: как членов клас¬
сификационных систем, как членов пространственных сочета¬
ний и как членов преемственных сочетаний во времени.
«.. .Из всех органических основ мысли, — пишет Сеченов, —
те, которые соответствуют актам сопоставления объектов
мысли друг с другом, должны быть по существу наиболее од¬
нородными» х.
Касаясь вопроса о прогрессивной последовательности
в ходе развития детского мышления в мышление взрослого че¬
ловека, Сеченов показывает, что по своему чисто внешнему
характеру умственное развитие человека заключается
в умножении числа мыслимых объектов и в обобщении, от¬
влечении или, как выражается Сеченов, в идеализации или
символизации объектов мышления, смысл которой состоит
в том, что ребёнок, мыслящий сначала конкретными, чувствен¬
но воспринимаемыми отдельными предметами — данной
ёлкой, данной собакой и т. п., — позднее начинает мыслить
уже ёлкой вообще, собакой вообще, а затем и понятиями «ра¬
стение», «животное» и т. п.
Другое направление пути развития мышления определяется
дроблением конкретных предметов или явлений на части,
умственным выделением частей из целого, причём выделен¬
ные части начинают рассматриваться как нечто отдельное,
самостоятельное и приобретают значение обобщений, абстрак¬
ций. То же самое происходит и в тех случаях, когда разъеди¬
нённые части воссоединяются в группы, в силу их сосущество¬
вания и последования, и человек начинает мыслить такими
вещами, как час, день, год, столетие, песок, ландшафт,
Европа, земной шар, вселенная и т. п. В подобного рода пре¬
вращениях, обязательных для всех сфер мышления, начиная
с предметного, совершается процесс переработки исходных
чувственных восприятий в представления, понятия, суждения,
умозаключения, т. е., как выражается Сеченов, в идейном
направлении.
Нетрудно видеть, что в понимании процесса развития мысли,
или идейных состояний, из чувствования, т. е. из исходных,
элементарных форм психической деятельности, Сеченов не¬
уклонно придерживается основной философской линии мате¬
риализма — от бытия к мышлению, причём он далеко выходит
за пределы теории познания французских, английских и не¬
мецких просветителей и в значительной мере приближается
к теории познания диалектического материализма.
Не поднявшись до диалектического материализма, Сеченов
в своём понимании процесса развития мышления всё же выхо¬
дит далеко за пределы современной ему психологии мышления
и формальной логики. Об этом можно судить хотя бы по тому,
1 И. М. Сеченов, Собрание сочинений, т. II, стр. 278.
570

что он настойчиво проводит идею развития сложных элементов
мысли из предшествующих им, более простых элементов.
В сочетании с ярко выраженным материализмом Сеченова
это, конечно, значительный шаг вперёд по сравнению с тем,
что дала теоретическая мысль в области психологии мышле¬
ния и формальной логики во времена Сеченова.
Касаясь векового философского спора между сенсуалистами
(материалистического направления) и идеалистами по вопросу
об источниках, происхождении, достоверности и объёме позна¬
ния, Сеченов даёт краткое, но блестящее по форме и содер¬
жанию критическое изложение основ теории познания обоих
этих философских направлений. Не оставив камня на камне от
теории познания идеализма, показав её необоснованность и
вопиющую противоречивость данным естествознания, Сеченов
с особенной силой обрушивается против агностицизма.
Все симпатии Сеченова явно и определённо — на стороне
сенсуалистов-материалистов. Вместе с тем он указывает на
некоторые слабые стороны теории познания сенсуализма.
В противовес сенсуалистам, которые рассматривали про¬
цесс образования мысли механически, как результат разнооб¬
разных, чисто количественных сочетаний ощущений, Сеченов
выдвигает свою концепцию развития мышления из чувствова¬
ния, причём прямо указывает на дарвинизм как теоретическую
основу этой концепции. «Великое учение Дарвина «о проис¬
хождении видов», — пишет Сеченов, — поставило, как изве¬
стно, вопрос об эволюции или преемственном развитии живот¬
ных форм на столь осязательные основы, что в настоящее
время огромное большинство натуралистов держится этого
взгляда.
Этим самым то же самое огромное большинство натурали¬
стов поставлено в логическую необходимость признать в прин¬
ципе и эволюцию психических деятельностей».
Сеченов не только воспринял в принципе, но и творчески
развил дальше материалистические положения Дарвина, осо¬
бенно в части, касающейся роли внешней среды в ж;изни и раз¬
витии живых организмов, наследственности приобретённых
признаков и т. п. Сеченов сыграл выдающуюся роль в идейно¬
теоретической подготовке почвы для вознийнЮвения, развития
и торжества новой, мичуринской биологической науки, творче¬
ского советского дарвинизма.
Сеченов отмечает, что его концепция развития мышления
полностью подтверждает учение материалистов о том, что
влияния из внешнего мира являются факторами, определяю¬
щими психические явления на всех ступенях психического
развития. Но влияния эти, по словам Сеченова, падают у
каждого человека «не на бесформенную органическую основу,
как утверждали крайние сенсуалисты, а на почву, которая,
571

благодаря передаче по наследству, возделывалась из века
в век расширяющимся жизненным опытом расы и приобрела
под влиянием этого опыта постоянно усложняющуюся органи¬
зацию с предначертанными путями развития» Ч
Основным предметом этих исследований Сеченова является
процесс развития мышления индивидуального человека из
ощущений, возникающих в результате воздействий внешнего
мира на органы чувств.
Сеченов определяет мысль как сопоставление двух или бо¬
лее объектов друг с другом в каком-либо отношении или на¬
правлении. В соответствии с этой формулой он различает
в мысли следующие составляющие её общие элементы: раз¬
дельность объектов, сопоставление их друг с другом и на¬
правление этих сопоставлений. В мысли, облечённой в слово,
это соответствует трёхчленному предложению, состоящему из
подлежащего, сказуемого и связки.
Эта формула является объективным выразителем структуры
мысли и обнимает собой почти всё бесконечное разнообразие
мыслей; именно к ней в наипростейшем виде сводится словес¬
ный образ мысли у всех народов — всех времён, племён и сту¬
пеней культурного развития. Этим в значительной мере обу¬
словливается преемственность мысли в веках истории челове¬
чества вне зависимости от места обитания, уровня культурного
развития и особенностей языка различных народов. •
Но если так постоянна и однородна, в своей основе, струк¬
тура словесной мысли, то без всякого риска ошибиться можно
утверждать, что столь же одинаковым,, однородным у всех лю¬
дей является и физиологический механизм, обеспечивающий
возникновение и развитие бессловесной мысли. Если бы это
не было так, если бы действие факторов, созидающих мысль,
не было подчинено одинаковым для всех людей законам, то,
указывает Сеченов, у каждого человека был бы свой строй
мысли, своя логика и для того, чтобы понимать друг друга,
нужно было бы создать науку несравненно более трудную, чем
теперешняя логика, а между тем в повседневной жизни люди
понимают друг друга и без помощи науки логики (откуда
вовсе не следует, однако, что эта наука не имеет важного зна¬
чения для правильного, научного мышления не только в сфере
науки, но и в повседневной практической деятельности).
Сеченов подчёркивает, что «мысль есть мысль не потому,
что она состоит из трех частей разных наименований, а по¬
тому, что в ней заключен известный смысл». В связи с этим
Сеченов устанавливает общий смысл каждого из трёх элемен¬
тов мысли. Объектам .мысли — подлежащему и сказуемому —
всегда соответствуют какие-либо реальные факты внешнего
мира, воспринимаемые органами чувств. Однако, несмотря на
1 И. М. Сеченов, Собрание сочинений, т. II, етр. 294.
572

то, что каждый из этих элементов в предметной мысли имеет
вполне определённый, общий им обоим, смысл, заключаю¬
щийся именно в том, что оба они являются объектами мысли,
всё же они сами по себе не определяют смысла всей мысли
в целом. Определённый смысл мысль приобретает лишь при
условии, если она выражает какое-либо отношение, связь, за¬
висимость между её объектами. В трёхчленном предложении
то отношение, в котором объекты мысли сопоставляются друг
с другом, всегда выражается связкой. Именно связка выра¬
жает собой отношение, связь, зависимость между подлежа¬
щим и сказуемым и, таким образом, определяет смысл всей
мысли в целом. А поскольку всё многообразие отношений,
связей и зависимостей между предметами внешнего мира мо-
ж!ет быть сведено в конечном счёте к трём главным катего¬
риям: совместное существование, которому соответствуют
пространственные отношения, последование, которому соответ¬
ствует преемственность во времени, и сходство, — то и пред¬
метная мысль по своей общей формуле, установленной по
смыслу, представляет собой членораздельную группу, в кото¬
рой члены с предметным характером (объекты мысли) могут
быть связаны между собой сходством, как члены простран¬
ственной группы и как члены последовательного ряда.
Такая общая формула предметной мысли отражает тот бес¬
спорный факт, что во внешнем мире всё совершается в про¬
странстве и времени и связано между собой общими чертами
сходства в такой мере,, что, например, все явления могут быть
сведены к различным формам движения материи.
Исходя из этой общей формулы предметной мысли и из
предположения, что однородности структуры словесной мысли
соответствует и однородность физиологических процессов,
обусловливающих возникновение и развитие бессловесной
мысли в мозгу человека, Сеченов даёт правильное решение
вопроса о том, какие физиологические эквиваленты соответ¬
ствуют всем элементам мысли, каковы те факторы, из взаимо¬
действия которых возникает мысль, и какими свойствами этих
факторов определяются все характерные особенности мысли.
По теории Сеченова, элементами бессловесной предметной
мысли, — этой наипростейшей формы мысли, возникающей
у человека уже в детском возрасте и свойственной в извест¬
ных пределах даже животным, — служат продукты воздей¬
ствия внешнего мира на органы чувств.
Факторами, из взаимодействия которых возникает мысль,
являются: повторяющееся внешнее влияние, упражнённый
орган чувств и органы памяти.
Что же касается физиологической основы процесса мышле¬
ния, то её составляет ряд раздельных реакций органов чувств
на сложные внешние воздействия.
Все три элемента, которыми характеризуется мысль, содер¬
573

жатся уже в актах узнавания и различения внешних предме¬
тов, т. е. в наипростейших из всех психических актов, свой¬
ственных не только ребёнку, но и животным, обладающим
способностью передвижения. Более того, этим простейшим
психическим актам, поскольку они являются средствами ори¬
ентации во времени и пространстве и руководителями целе¬
сообразных действий, в такой же мере, как и всякой мысли,
присущи характер разумности и даже элементы рассудочности.
Однако при ближайшем рассмотрении оказывается, что,
обладая всеми внешними чертами мышления, эти простейшие
психические акты в сущности представляют собой не что
иное, как известную фазу развития расчленённого чувствова¬
ния. «Это, — говорит Сеченов, — есть фаза чувственно-авто¬
матического мышления, которую едва ли сильно переступает
какое-либо животное в диком состоянии, но которая у чело¬
века непосредственно переходит в так называемое конкрет¬
ное предметное мышление» Ч
Этот переход от узнавания предметов по отдельным призна¬
кам к настоящему мышлению внешними предметами и их
признаками или свойствами сопровождается наипростейшей
формой отвлечения. Это выражается в том, что в сознании ре¬
бёнка, как указывает Сеченов, «происходит сначала род ка¬
кого-то отделения предмета от признака, и уже отсюда полу¬
чается возможность умственного сопоставления их рядом в
смысле принадлежности одного другому» 2.
Показав, что самый акт умственного отвлечения частей и
признаков от предмета, как целого, заключается в возможно¬
сти сопоставления группы с частью и что ему соответствует
вполне определённый физиологический эквивалент, — Сеченов
тем самым сорвал тот покров таинственности, благодаря ко¬
торому акт отвлечения признаков от предмета нередко служил
краеугольным камнем идеалистических философских систем.
Сеченов смело и вполне обоснованно причисляет этот акт
к наипростейшим формам психической деятельности.
Приобретаемая ребёнком на первых порах его жизни спо¬
собность отвлечения предметов от их признаков и сопоставле¬
ния их в смысле принадлежности одного другому даёт ему
возможность сливать готовые продукты чужого опыта с по¬
казаниями собственного опыта и составляет самую характер¬
ную черту всего его последующего умственного развития. Это
имеет то существенное значение, что человек уже с самых ран¬
них пор своей жизни получает возможность не дознаваться
до всего своим собственным житейским опытом, а обогащать
свой опыт достижениями культуры человечества.
Приобретение этой способности знаменует собой переход от
> И. М. Сеченов, Собрание сочинений, т. II, стр. 352.
? Там же.
574

фазы конкретного, предметного мышления, или мышления дей¬
ствительными внешними предметами и их признаками, всё со¬
держание которой исчерпывается тем, что может дать упраж-
нённое искусство смотреть, слушать, осязать и обонять, — к
более сложной фазе — абстрактного, отвлечённого, или, как
его часто называет Сеченов, «символического» мышления, для
которого доступно не только всё то, чтЬ непосредственно
даётся органами чувств под влияни|ем воздействий внешней
среды, ню и связи, отношения и зависимости между предме¬
тами, явлениями, а также их признаками и свойствами.
Умножение числа и разнообразия жизненных встреч чело¬
века с однородными предметами приводит к тому, что в силу
закона регистрации впечатлений по сходству все сходные
предметы сливаются в памяти в средние итоги, которые уже
не являются точным воспроизведением действительности; по
смыслу они представляют единичные чувственные образы,
заменяющие собой множество однородных предметов. Человек
начинает мыслить «дуб», «берёзу», «ель», т. е. оперировать
средними итогами из всех конкретных дубов, берёз, елей,
с которыми он встречался в жизни. Далее человек начинает
мыслить «дерево», как единичный образ ещё большего множе¬
ства однородных предметов, и т. д. Таким образом происхо¬
дит процесс образования представлений о предметах.
Представление Сеченов определяет как отвлечение от изве¬
стной суммы однородных предметов.
Сеченов особенно подчёркивает, что в образовании представ¬
ления о предмете участвует всего сильнее практическое упо¬
требление этого предмета, его отношение к человеку.
В отличие от представлений понятие, по определению Сече¬
нова, есть отвлечение, средний итог ещё большей общности
от известной суммы предметов разнородных.
Данные Сеченовым определения того, что представляют со¬
бой представление и понятие, несравненно более точны, ясны
и богаче содержанием, чем обычные, ходячие определения
представления и понятия, которые с давних пор и до настоя¬
щего времени встречаются в логике и психологии.
Так, например, Д. С. Милль, рассматривая понятие как от¬
влечение от сравнения однородных предметов, по существу не
делает различия между понятием и представлением и сплошь
и рядом употребляет эти термины как равнозначные.
«Понятия, — говорил Ленин, — высший продукт мозга, выс¬
шего продукта материи» Ч Различие между понятием и пред¬
ставлением Ленин видит, например, в том, что представление
не может охватить движение в целом, а понятие может и
должно охватить.
Таким образом, положение Сеченова о представлениях и по-
1 В. И. Ленин, Философские тетради, 1947, стр. 143.
575

нятиях как разных формах и степенях развития абстрактной
мысли является весьма ценным вкладом не только в психоло¬
гию мышления, но и в науку логики.
При встречах человека с предметами и явлениями внешнего
мира нервно-психический процесс может каждый раз происхо¬
дить у него в двух направлениях; от цельного впечатления
к отдельным слагаемым или, наоборот, — от слагаемых
к цельному впечатлению. Первому приёму соответствует то,
что в логике называется анализом, а второму то, что назы¬
вается синтезом.
Способность к анализу и синтезу первоначально возникает
у человека из его практической деятельности.
По мере развития ребёнка его жизненный опыт, регистри¬
руемый памятью, становится богаче по содержанию, разра¬
стается количество и разнообразие воспринимаемых им
предметов, явлений и их сочетаний в группы и ряды. В то же
время, по мере упражнения органов чувств и всей системы
двигательных реакций тела, акты восприятия становятся всё
более и более дробными, ребёнок постепенно приобретает спо¬
собность различать и выделять в предметах и явлениях всё
более и более дробные части, признаки и свойства, а также
всё глубже проникать с поверхности предметов и явлений в
их сущность. «По отношению к каждому предмету в отдель¬
ности, — пишет Сеченов, — дробление или анализ есть сред¬
ство раскрытия всех его свойств; в отношении же ко всем
предметам в совокупности — средство к классификации как
самых предметов, так и их признаков и отношений» *.
Наряду с процессом выделения дробных частей, признаков
и свойств предметов и явлений происходит обратный процесс
группировки и слияния частей, признаков и свойств в сходные
группы и обобщения, воссоздания из них самих предметов в
целом. Из обобщённых частей воспроизводится обобщённое
целое, причём на всех ступенях обобщения между обобщён¬
ной частью и обобщённым целым сохраняется закономерная
связь. «Обобщенное «дерево», — говорит Сеченов, — есть член
«обобщенного леса» в той же мере, как «реальный дуб» есть
член «реального леса» 2.
Образование понятий, весь процесс развития отвлечённого
мышления достигается путём анализа, синтеза и сравнения
или классификации.
Отвлечённой мысли, построенной из обобщений любой сте¬
пени, так же, как и предметной мысли, соответствует вполне
определённый физиологический эквивалент.
Сеченов отмечает, что устройство органов чувств высших
животных даёт основание предполагать у последних способ¬
1 И. М. Сеченов, Собрание сочинений, т. II, стр. 364.
В Там же, стр. 365.
576

ность к очень детальному анализу и синтезу, но практически
животные ни в анализе, ни в синтезе впечатлений не выходят
за пределы потребностей ориентации. «Животное, — пишет
Сеченов,:— всю жизнь остается самым узким практиком-ути¬
литаристом, а человек уже в детстве начинает быть теорети¬
ком. Нет, однако, сомнения, что черта эта может играть
в умственных актах человека роль только неопределённого
стимула или побуждения вроде голода, заставляющего живот¬
ное искать пищи, но никогда не оказывать влияния на самый
ход развития мысли» '.
Эту важную мысль, но в более определённой и развёрнутой
форме, задолго до Сеченова высказал Энгельс. Отмечая/ что
различие рассудка и разума имеет известный смысл, по¬
скольку оно исходит из того,, что только диалектическое
мышление разумно, Энгельс далее пишет: «Нам общи с жи¬
вотными все виды рассудочной деятельности: индукция, де¬
дукция, следовательно, также абстрагирование. . . анализ не¬
знакомых предметов (уже разбивание ореха есть начало ана¬
лиза), синтез (в случае хитрых проделок у животных) и, в ка¬
честве соединения обоих, эксперимент (в случае новых пре¬
пятствий и при затруднительных положениях). По типу все
эти методы — стало быть, все признаваемые обычной логикой
средства научного исследования — совершенно одинаковы у че¬
ловека и у высших животных. Только по степени (по развитию
соответственного метода) они различны. Основные черты ме¬
тода одинаковы у человека и у животного и приводят к оди¬
наковым результатам, поскольку оба оперируют или доволь¬
ствуются только этими элементарными методами. Наоборот,
диалектическое мышление — Именно потому, что оно имеет
своей предпосылкой исследование природы самих понятий, —
возможно только для человека, да и для последнего лишь на
сравнительно высокой ступени развития» 1 2.
Указание Ленина, что история умственного развития живот¬
ных является одной из тех областей знания, на основе которых
должна сложиться теория познания и диалектика, с несомнен¬
ностью доказывает, что и Ленин был убеждён в преемственной
исторической связи между практическим интеллектом живот¬
ных и мышлением человека.
Проводившиеся впоследствии экспериментальные исследо¬
вания умственного развития обезьян полностью подтверждают
мысли о том, что биологические корни активного, деятельного,
специфически-человеческого абстрактного мышления следует
искать в практическом интеллекте высших животных.
Заслуживает внимания указание Сеченова на то, что био¬
логически человек существенно отличается от животного тем,
1	И. М. Сеченов, Собрание сочинений, т. II, стр. 373—374.
2	Ф. Энгельс, Диалектика природы, 1948, стр. 178.
37 Ив истории русской философии 577

что он обладает «таким тонким аналитическим орудием, как
рука с её удивительной осязательной поверхностью» *.
Мышление, по учению Сеченова, неразрывно связано со
способностью человека выражать свои душевные состояния не
только естественной мимикой всего тела, включая и голос, но
и условными внешними знаками — словами, устной и письмен¬
ной речью, включая в последнюю и сокращённые графические
схемы, чертежи и всю систему математических знаков.
Развившись, по мнению Сеченова, параллельно и приспосо¬
бительно к мышлению, речь служит человеку не только
средством, общения с другими людьми, но и орудием собствен¬
ного мышления.
Ввиду такого важного значения речи в процессе мышления
Сеченов уделяет много внимания выяснению физиологической
и логической природы речи, её анатомо-фиаиологического
субстрата и механизма, закономерностей её развития у
индивидуального человека и её роли в абстрактном мыш¬
лении.
Уже с детского возраста, под влиянием обучения, человек
мыслит трояким образом: сокращёнными воспроизведениями
действительно перечувствованного, однако без обозначения
чувственных элементов мысли словами; теми же воспроизве¬
дениями перечувствованного, но с обозначением чувственных
элементов определёнными словами; одними словами. При
этом, как отмечает Сеченов, по мере того как мышление при¬
обретает всё более и более отвлечённые формы, по мере разви¬
тия абстрактного мышления, речь становится прямой необ¬
ходимостью. «Без нее, — говорит он, — элементы вне-чув-
ственного мышления, лишенные образа и формы, не имели бы
возможности фиксироваться в сознании; она придает им объ¬
ективность, род реальности (конечно, фиктивной), и составляет
поэтому основное условие мышления вне-чувственными объ¬
ектами» 2.
В связи с этим возникает вопрос: изменяются ли суще¬
ственно основы мысли оттого, что в неё/вводятся такие услов¬
ные знаки, как слова?
То обстоятельство, что большую часть знаний каждого че¬
ловека составляет накопленный и обобщённый общечеловече¬
ский опыт, усваиваемый им в устной и письменной форме, не¬
редко использовалось идеалистами как доказательство того,
что в умственном развитии человека решающую, определяю¬
щую роль играет его способность к устной и письменной речи,
а не личный опыт.
На основании детального, блестящего по форме анализа
анатомо-физиологического субстрата и механизма речи, роли
* И. М. Сеченов, Собрание сочинений, т. II, стр. 373;
2 Там же, стр. 375.
578

устной и письменной речи в мышлении Сеченов убедительно
доказывает, что с введением слова в мысль не вносится ни¬
чего чуждого чувствованию, нрирода мысли от этого суще¬
ственно, принципиально не изменяется; главную, определяю¬
щую роль в умственном развитии человека, даже на стадии
самого отвлечённого мышления, играет именно воздей¬
ствие комплекса видоизменяющихся внешних условий на
развивающуюся нервно-психическую организацию чело¬
века.
В отличие от Энгельса Сеченов в своих исследованиях ни¬
чего не говорит о специфической роли труда, общественно¬
исторической деятельности людей, как определяющего фак¬
тора в происхождении и развитии мышления и речи. Однако,
несмотря на этот весьма существенный недостаток, теория
Сеченова об определяющей роли воздействий из внешнего
мира на нервно-психическую организацию в происхождении и
развитий мышления и речи, равно как и его теория о единстве
происхождения и развития мышления и речи, его истолко¬
вание природы мысли и слова, — ставят его несравненно
выше буржуазных психологов и логиков как современ¬
ных ему, так и более позднего времени, вплоть до наших
дней.
Сеченов даёт логический и психо-физиологический разбор
сущности активных форм мышления и связанных, с ними явле¬
ний, которые придают деятельности человеческого ума резко
выраженный активный характер. Этот разбор Сеченов сопро¬
вождает анализом факторов, обусловливающих возникновение
и развитие форм мышления, а также их физиологических
эквивалентов. •
С тех пор как человек выучивается говорить и выражать
свои душевные состояния словами, всё его поведение свиде¬
тельствует о том, что он ясно сознаёт свою инициативу как в
процессе мышления, так и в своих действиях.
Когда человек достигает зрелого возраста, у него, по теории
Сеченова, родится самосознание, вместе с которым и благо¬
даря которому человек получает возможность изучать акт
собственного сознания, отделяя при этом всё своё внутреннее
от всего приходящего извне.
Акты самосознания, как и вообще элементы субъективного
в мысли, рассматриваются идеалистами как исходный и опре¬
деляющий момент в душевной, телесной и общественной
жизни человека. Это обстоятельство, как известно, является
одной из самых характерных черт субъективной, идеалистиче¬
ской философии, психологии и логики.
Выяснив чувственные корни элемента субъективного в
мышлении, вплоть до самосознания, и доказав, что отделе¬
ние человека от его помыслов, и действий может быть произ¬
ведено лишь умственно, а не существует реально, Сеченов тем
579

самым впервые дал естественнонаучное, в основе своей ма¬
териалистическое объяснение закономерностей происхождения
и развития самосознания у людей и нанёс чувствительный удар
идеалистической концепции самосознания. В этом, несомненно,
состоит одна из его заслуг.
При всём том, однако, с точки зрения диалектического и
исторического материализма, изложенная выше концепция
Сеченова является ещё слишком упрощённой и ограниченной,
поскольку она сводит материальные корни самосознания
к чисто физиологическим процессам, между тем как на самом
деле решающее влияние на формирование и развитие самосо¬
знания людей оказывает их общественно-историческая, трудо¬
вая деятельность, т. е,, другими словами, социальные факторы,
а не физиологические.
Касаясь наиболее совершенного логического построения,
именно умозаключения, вывода, составляющего главный пред¬
мет логики, Сеченов задаётся целью выяснить и показать, по¬
чему вывод всегда считается сознательным актом умственной
деятельности.
Наиболее характерной чертой умозаключения в логике счи¬
тается выведение нового суждения из других суждений, назы¬
ваемых посылками.
Представляя всегда результат какого-либо умственного со¬
поставления предметов, итог какого-нибудь анализа или срав¬
нения, заключительный акт умственной деятельности человека,
вывод в наипростейшей своей форме не содержит в себе ни¬
чего нового, т. е. ничего такого, что не было бы дано в посыл¬
ках, потому что в самом акте сопоставления всегда непосред¬
ственно содержатся все три общих элемента мысли — два
сопоставляемых объекта (подлежащее и сказуемое) и то от¬
ношение, в котором они сопоставляются друг с другом. Это
случаи непосредственного умозаключения, когда человек
в выводе, по существу, только повторяет предшествующий
раздельный акт, т. е. то, что уже дано в посылках.
В других же, более часто встречающихся случаях вывод по
своему содержанию не вполне совпадает с предшествующим
сопоставлением, т. е. с тем, что дано в посылках. Таковы
случаи, когда вывод делается от части к целому и наоборот;
от признака, свойства или состояния предмета — к самому
предмету и обратно; от частного к общему и наоборот; от
явления или факта наличного в данный момент к явлению или
факту, ожидаемому в будущем; от настоящего1 к прошлому и
будущему; от причины к следствию и обратно и т. д. Во всех
этих случаях, как указывает Сеченов, вывод делается от при¬
сутствующего, наличного к отсутствующему, элементов вы¬
вода нет налицо, и заключающему уму человека приходится
отыскивать их, в чём и выражается его деятельность, пони¬
маемая как сознательный акт.
580

Необходимым условием для умозаключений подобного
рода, по мнению Сеченова, является наличие сведений, изве¬
стных человеку на основании прежнего опыта. Без этого усло¬
вия вывод невозможен. При наличии же этого условия на
место отсутствующего члена сопоставления ставится воспро¬
изведённый элемент старого опыта, и вывод становится
вполне возможным. Только из опыта воспроизведения целого
по части можно по обломку умозаключать о целой вещи, ко¬
торой он принадлежал как часть; только путём мысленного
воспроизведения старого опыта можно сделать вывод, что
вслед за молнией во время грозы последует гром и т. д.
Этот непреложный закон мышления Сеченов формулирует
следующим образом: «В каком бы отношении вывод ни стоял
к посылкам, в нем нельзя открыть по содержанию ничего, что
не заключалось бы в данных посылок и элементах какого-
либо соответственного им старого опыта» *.
Касаясь тех случаев, когда мышление совершается в форме
силлогизмов, относительно которых в логике широко распро¬
странено убеждение,) чгго они дают возможность делать выводы
от известного к неизвестному, Сеченов специально подчёрки¬
вает, что он считает это убеждение ложным, необоснованным,
и мотивирует своё мнение следующим образом:
«Я не полагаю, чтобы в настоящее время могла еще у кого-
либо держаться в голове мысль, что вывод возможен от из¬
вестного к действительно неизвестному. Даже в тех случаях,
когда у человека зарождается в голове какое-либо действи¬
тельно новое сопоставление и вслед затем он как бы прозре¬
вает его результат, последний есть все-таки член сопоставле¬
ния в том самом смысле, как отношение, связывающее
объекты мысли, есть непременный третий член мысли. Дей¬
ствительно новым бывает в подобных случаях или то, что со¬
поставляются объекты, не сопоставлявшиеся до тех пор никем
другим или то, что объекты сопоставляются новыми сторо¬
нами, которые только что выяснились из новейшего анализа,
либо просто ускользали до этой минуты от внимания других.
Явно, что и здесь вся честь открытия приходится на долю по¬
сылок, а не на долю вывода, которому приходится лишь кон-
статир1овать в словесной форме уже сделанное»1 2.
Это мнение Сеченова согласуется с указанием Ленина о том,
что логика есть итог, сумма, вывод истории познания мира.
Положение Сеченова о том, что в выводе, умозаключении,,
не содержится ничего, что не заключалось бы в данных посы¬
лок и элементах соответствующего им старого опыта, своим
остриём направлено против идеалистического догмата о «са¬
мостоятельном творчестве души».
1	И. М. Сеченов, Собрание сочинений, т. II, стр, 386.
2	Там же, стр. 387.
581

В противоположность идеалистам, которые считают и реаль¬
ный внешний мир плодом самостоятельного творчества души,
Сеченов даже такие создания воображения, как «голова ме¬
дузы», «минотавр» и т. п. мифические образы, рассматривает
как «небывалое в мире сочетание бывалых впечатлений»^ в ко¬
торых не содержится ни одного действительно неземного эле¬
мента.
Важная особенность этого материалистического положения
Сеченова состоит и в том, что оно содержит в себе прямое
указание на опыт как на критерий истинности познания.
Умозаключение имеет свойственную ему силу убедительности
лишь постольку, поскольку оно отражает опыт человека.
Своё исследование процесса мышления Сеченов завершает
выяснением чувственных корней и природы наивысшей ступени
развития мыслительной способности человека, которую он
характеризует как внечувственное мышление.
И здесь его прежде всего интересует вопрос, происходит ли
перелом в мышлении человека при переходе его от продуктов
со следами чувственности к объектам внечувственным, т. е.,
другими словами, отражает ли мышление и на этой ступени
своего развития объективно-реальную действительность,
является ли и оно отражением прирождённой развивающейся
нервно-психической организацией человека, предметов и
явлений внешнего мира, или оно конструирует своё содержа¬
ние из самого себя, из свойств ума и совершенно лишено, чув¬
ственных корней.
Путём логических построений, по мнению Сеченова, можно
открыть новые истины, в смысле приобретения новых досто¬
верных знаний, «но лишь при условии, если в основании их
лежал:, крк посылки к умозаключениям, известные факты» '.
И это касается всех форм логических построений, вплоть до
самых отвлечённых построений математики включительно.
Такова в самых общих чертах теория Сеченова о логиче¬
ских элементах мысли, основных формах мышления и соответ¬
ствующих им реальных, объективных основаниях. В этой тео¬
рии процессы и законы мышления, рассматриваемые в их
возникновении ш развитии, впервые в истории логики и. психо¬
логии нашли себе широкое и глубокое естественно-научное,
в основе своей материалистическое истолкование и обосно¬
вание.
В свете этой теории безжизненные «вечные», «абсолютные»
категории логики как бы оживают, получают яркую чувствен¬
ную окраску, становятся более рельефными, подвижными, со-
депжательными.
В исследованиях, положениях и выводах Сеченова фор¬
мальная логика в значительной мере теряет свои метафизиче-
* И. М. Сеченов, Собрание сочинений, т. II, стр. 413.
682

скиё, формалистические черты. Более того, вскрывая реальные
пути эволюции мышления, закономерности возникновения и
развития основных логических форм мышления, основные по¬
ложения и выводы Сеченова выходят за пределы современной
ему психологии мышления и формальной логики.
Сеченов не ограничился объяснением смысла и значения
отдельных форм мышления, а в высшей степени убедительно
показал, как из низших, элементарных форм мышления раз¬
виваются высшие, более сложные формы. Он показал, каков
путь развития мышления от ощущения до самых отвлечён¬
ных логических построений, каковы его материальные, чув¬
ственные корни как в онтогенезе, т. е. в развитии отдельного
человека, так и в процессе исторического развития, что в раз¬
личных формах мышления имеется общего и чем они отли¬
чаются друг от друга, каково качественное своеобразие каж¬
дой формы мышления и т. д.
Установление и обоснование Сеченовым того факта, что и
мышление развивается так же закономерно, как и любое
жизненное явление, имеет, помимо всего прочего, огромное
философское значение. Ленин особенно подчёркивал принци¬
пиальное, философское значение распространения принципа
развития на процессы и формы мышления. «.. .Если все раз¬
вивается, — писал Ленин, — то относится-ли сие к самым об¬
щим понятиям и категориям мышления? Если нет, значит,
мышление не связано с бытием. Если да, значит есть диалек¬
тика понятий и диалектика познания, имеющая объективное
значение» *.
Философское значение учения Сеченова состоит и в том,
что оно своим остриём направлено против философского
идеализма и прежде всего; против агностицизма и всей
субъективно-идеалистической философии Канта.
Сеченов всей силой логики фактов, твёрдо установленных
естествознанием, и материалистического мировоззрения обру¬
шивается на учение Канта о зависимости объекта познания от
познающего субъекта, об априорных формах рассудка, о не¬
изменных, независимых от содержания, логических формах
мысли и т. д. Через всё исследование Сеченова красной нитью
проходит доказательство полной зависимости субъективной
стороны мышления, форм й содержания мысли, от объективно¬
реального внешнего мира. В противоположность Канту, в фор¬
мальной логике которого формы рассудка совершенно лишены
какой бы то ни было чувственной основы, Сеченов неутомимо,
шаг за шагом прослеживает путь эволюции мышления именно
из чувствования и вскрывает чувственные корни всех форм
мышления, вплоть до самых отвлечённых логических построе¬
ний. В противоположность учению Канта об априорном харак-
» В. И. Ленин, Философские тетради, 1947, Стр. 239.
583

тере мышления и познания Сеченов ставит опыт, жизненную
практику человека во главу угла своего учения о развитии
мышления и неопровержимыми фактами доказывает связь и
зависимость всех форм и содержания мышления от опыта,
служащего, по глубокому убеждению Сеченова, корнем и
критерием истинности всякого положительного знания. В про¬
тивоположность учению Канта об априорных формах рассудка,
Сеченов все формы мышления представляет как отражение
нервно-психической организацией человека воздействий на неё
внешнего мира. Заслугой Сеченова является то, что он неопро¬
вержимо доказал наличие чувственной основы не только для
объективной стороны мышления, но и для её субъективной
стороны.
Таким образом, Сеченов не ограничивается одной только
критикой идеализма и недостатков метафизического материа¬
лизма, а стремится исправить их рассуждения, опираясь на
бесспорные данные материалистического естествознания. Это
также является характерной чертой Сеченова как учёного и
мыслителя.
Исследование форм мышления, логических категорий
Энгельс считал благодарной и необходимой задачей. Наиболее
полно, разносторонне и последовательно эта задача разрешена
марксизмом-ленинизмом, давшим миру диалектическую ло¬
гику, теорию познания диалектического материализма, являю¬
щуюся высшим достижением научной и философской мысли на
протяжении всей истории человеческого общества. Исследова¬
ния, обобщения и выводы Сеченова об эволюции мышления не
поднялись ещё до уровня этой теории, но по ряду вопросов
подошли к ней вплотную и до наших дней сохранили актуаль¬
ное значение, как одно из передовых домарксистских обобще¬
ний о законах мышления.’
Сеченов не только безоговорочно придерживался материа¬
листической линии в философии, но и сам сделал очень много
для того, чтобы научно, на основе неопровержимых данных
естествознания, доказать правильность этой линии.
В противоположность идеалистическим определениям пред¬
мета науки о природе, например, как связи между ощуще¬
ниями (Мах), Сеченов даёт следующее, материалистическое,
определение предмета естествознания: «Естествознание в об¬
ширном смысле слова есть наука о связях, отношениях и за¬
висимостях между предметами внешнего мира и их состав¬
ными частями» Уже в этом определении заложены основные
посылки материалистической теории познания, которой при¬
держивался Сеченов.
Своё понимание того, что является «главным определителем
умственной жизни», Сеченов ещё более определённо сформу-
1 И. М. Сеченов, Элементы мысли, стр. 214.
584

лйрювал в замечательном философском исследовании «Эле¬
менты мысли». Доказывая научную несостоятельность точки
зрения идеалистов в этом вопросе, он писал: «Совсем иначе
приступают к делу идеалисты. Выходя из мысли, что внешний
мир воспринимается и познается нами непосредственно, они
считают всю рассудочную сторону мысли не отголоском
предметных отношений и зависимостей, а прирожденными че¬
ловеку формами или законами воспринимающего и познаю¬
щего ума, который совершает всю работу превращения впе¬
чатлений в идейном направлении и создает таким образом то,
что мы называем предметными отношениями и зависимо¬
стями». В сноске к этому пункту Сеченов подчёркивает, что
«крайний предел'подобных воззрений составляет общеизвест¬
ная мысль Фихте, по которой самый внешний мир есть не чтр
иное, как порождение нашего «я». «Первый их грех, — писал
Сеченов, продолжая доказывать неосновательность теории
познания идеалистов, — заключался в том, что, наперекор
всякой очевидности, они старались вывести всю психическую
жизнь человека из деятельности одного только фактора —
духовной организации человека, оставляя другой, т. е. воздей¬
ствия извне,, совсем в стороне за невозможностью их непо¬
средственного познания. А между тем кто же решится теперь
утверждать, что внешний мир не имеет существования помимо
сознания человека и что неисчерпаемое богатство присущих
ему деятельностей не служило, не служит и не будет служить
материалом для той бесконечной цепи мыслительных актов,
из которых создалась наука о внешнем мире? Другой грех
идеалистов состоит в том, что они обособляют субъективные
факторы, участвующие в психическом развитии, в особую ка¬
тегорию деятелей, отличных от всего земного не- только со
стороны познаваемости, но и со стороны свойств. Как будто
кто-нибудь из них пробовал выводить психическую деятель¬
ность из всех известных земных начал и, только истощив все
усилия в этом направлении, вынужден был признать за психи¬
ческими факторами совершенно особенную природу» *.
Основоположники марксизма-ленинизма всегда подчёрки¬
вали, что мысленные изображения предметов внешнего мира
возникают не иначе, как из ощущений. В этом был непоколе¬
бимо убеждён и Сеченов. Главный грех идеалистической фи¬
лософии, или метафизики, как нередко называл её Сеченов, по
его мнению, заключается в убеждении, что человек может по¬
знавать окружающий его мир помимо органов чувств. Выясняя
источник этого «самообмана», Сеченов писал:
«Человек есть определенная единица в ряду явлений, пред¬
ставляемых нашей планетой, и вся его даже духовная жизнь,
насколько она может быть предметом научного исследования,
1 И. М. Сеченов, Избранные труды, стр. 308.
585

есть явление земное. Мысленно мы можем отделять свое
тело и свою духовную жизнь от всего окружающего, подобно
тому как отделяем мысленно цвет, форму или величину от
целого предмета, но соответствует ли этому отделению дей¬
ствительная отдельность? Очевидно нет, потому что это зна¬
чило бы оторвать человека от всех условий его земного суще¬
ствования. А между тем исходная точка метафизики и есть
обособление духовного человека от всего материального —
самообман, упорно поддерживающийся в людях яркой харак¬
терностью самоощущений. Раз этот грех сделан, тогда чело¬
век говорит уже логически: так как все окружающее суще¬
ствует помимо меня, то оно должно иметь определенную фи¬
зиономию существования помимо той, в которой реальность
является передо мной при посредстве воздействия ее на мои
органы чувств. Последняя форма, как посредственная, не мо¬
жет быть верна, истина лежит в самобытной, независимой от
моей чувственности форме существования. Для познания этой-
то формы у меня и есть более тонкое, нечувственное орудие —
разум. В этом ряду мыслей все, за исключением последней,
абсолютно верны, но последняя и заключает в себе ту фальшь,
о которой идет речь: отрывать разум от органов чувств —
значит отрывать явление от источника, последствие от при¬
чины. Мир действительно существует помимо человека и
живет самобытной жизнью, но познание его человеком помимо
органов чувств невозможно, потому что продукты деятель¬
ности органов чувств суть источники всей психической
жизни» х.
Далее, в «Элементах мысли», доказывая необходимость на¬
чинать изучение умственной жизни человека с развития пред¬
метной мысли из ощущения, Сеченов подчёркивает, что пред¬
меты внешнего мира «познаются первично, очевидно, только
чувствованием (преимущественно при посредстве органов зре¬
ния, осязания и слуха). Мыслить можно только знакомыми
предметами и знакомыми свойствами или отношениями; зна¬
чит, для мысли должно быть дано наперед умение различать
предметы друг от друга, узнавать их и затем различать в пред¬
метах их свойства и взаимные отношения, а все это дается пер¬
вично чувством» 2.
Ощущения, по мысли Сеченова, являются корнями, из ко¬
торых развивается мысль.
Вся наука о внешних предметах, по определению Сеченова,
есть не что иное, как до бесконечности обширное представле¬
ние о каждом из них, т. е. сумма всех возможных ощущений,
вызываемых в нас этими предметами при всех мыслимых
условиях.
* И. М. Сеченов, Избранные труды, стр. 275—276.
s Там же, стр. 302.
586

Уже в первой своей философской работе «Рефлексы голов¬
ного мозга», вскрывая физиологическую природу сознательной
психической деятельности человека, Сеченов вполне опреде¬
лённо говорит об актах «воспроизведения в сознании различ¬
ных ощущений, т. е. образов, звуков, вкусов и пр.» 1
В работах Сеченова часто встречаются указания на то, чТо
человек думает образами, что образы в мысли не так ясны,
как в действительности, и т. п. В своём трактате «Кому и как
разрабатывать психологию» Сеченов упоминает о звуковой
фотографии, о фотографическом снимке с картины, о зритель¬
ной картине и тому подобных формах отражения предметов
и явлений природы в сознании человека. Однако в некоторых
работах Сеченова, как, например, в трактатах «Впечатления и
действительность», «Элементы мысли» и других, наряду с тер¬
минами «образ» («зрительный образ»), «копии» («копии с дей¬
ствительности») как синонимы довольно часто встречаются и
такие термины, как «знак» («чувственный знак»), «символы».
Ленин, как известно, придавал принципиальное значение
вопросу о том, что представляют собой ощущения и предста¬
вления: копии, изображения действительных предметов и
процессов природы или условные знаки, символы, иероглифы
и т. п. Критикуя теорию «иероглифов», «иероглифический ма¬
териализм» Плеханова и теорию символов Гельмгольца,
Ленин подчёркивал, что эти и подобные им теории не мирятся
с материалистическим взглядом, согласно которому мы по¬
знаём при помощи наших чувств объективные свойства вещей,
ибо они, эти теории, вносят некое недоверие к чувственности,
недоверие к показаниям наших органов чувств. «Бесспорно, —
писал Ленин, — что изображение никогда не может всецело
сравняться с моделью, но одно дело изображение, другое
дело символ, условный знак. Изображение необходимо и не¬
избежно предполагает объективную реальность того, чтб
«отображается». «Условный знак», символ, иероглиф суть по¬
нятия, вносящие совершенно ненужный элемент агностициз¬
ма» 2. Ленин охарактеризовал иероглифический, или символи¬
ческий, материализм как полуматериализм.
В связи с этим представляет несомненный интер'ес выяснение
того, что именно подразумевал Сеченов под терминами «знак»,
или «чувственный знак», и «символы». Это тем более важно,
что, с одной стороны, Плеханов, как известно, ссылался на Се¬
ченова как на автора, у которого он позаимствовал выражение
«иероглиф», ошибочно допущенное Плехановым при изложе¬
нии основ материализма, а с другой стороны, сам Сеченов для
подтверждения своих мыслей неоднократно ссылается на ра¬
боты Гельмгольца.
1	И. М. Сеченов, Избранные труды, стр. 208.
» В. И. Ленин, Сочинения, т. 14, изд. 4, стр. 223.
587

При внимательном изучении работ Сеченова можно без
труда установить, что слова «чувственный знай» он упо¬
требляет как синоним слов «зрительный образ» и т. п. Именно
в таком соотношении и значении Сеченов употребляет эти
слова в своём очерке «Впечатления и действительность», на¬
пример: «... видимый образ, т. е. чувственный знак от внеш¬
него предмета».
Из контекста явствует с полной очевидностью, что Сеченов
стремится главным образом доказать, что «чувственные зна¬
ки», как и «образы», представляют собой отображения объ¬
ективных реальностей. В сфере зрительных актов «развитое,
оформившееся впечатление, — как говорил Сеченов, — имеет
резко выраженный объективный характер: того, что происхо¬
дит в глазу при видении, мы не чувствуем, а видим непосред¬
ственно все внешнее, стоящим вне нас. Такое вынесение впе¬
чатления наружу — род материализации чувствования —
можно сравнить с построением образа предмета плоским зер¬
калом, с тем лишь отличием, что физическое зеркало дает
образы позади себя, тогда как зеркало сознания строит их
перед собою. Благодаря этому видимый образ, т. е. чувствен¬
ный знак от внешнего предмета и вместе с тем конечный член
причинного зрительного ряда, становится доступным наблюде¬
нию в такой же мере, как любой материальный предмет...
а через это сразу устраняется та несоизмеримость впечатления
(как чувственного акта) с его внешним источником (как ма¬
териальным объектом), которая делала для многих мыслите¬
лей сравнение обоих принципиально невозможным» Ч
Вся статья Сеченова «Впечатления и действительность»
представляет собой, по существу, развёрнутую материалисти¬
ческую критику агностицизма, учения Канта и его последова¬
телей о непознаваемости «вещи в себе». Утверждение агности¬
ков, будто бы мы получаем через посредство органов чувств
лишь род условных знаков от предметов внешнего мира,
по мнению Сеченова, основано на ложном, беспочвенном и ло¬
гически непоследовательном предположении, что во всей
области чувствования между ощущением и его внешним ис¬
точником нет и вообще не может быть переходного моста,
потому что чувствование якобы несоизмеримо с вызывающими
его внешними материальными процессами.
Агностический догмат о принципиальной недоступности и
условной познаваемости внешнего мира, по мнению Сеченова,
коренным образом противоречит естественно-научной практике
и не мирится с теми громадными успехами естествознания,
благодаря которым человек всё больше и больше покоряет
своей власти силы природы. «Выходит так, — пишет Сече¬
нов, — что эта наука работает над условными чувственными
1 И. М, Сеченов, Избранные труды, стр. 293—294.
588

знаками из недоступной действительности, а в итоге получает¬
ся все более и более стройная система знаний, и знаний дей¬
ствительных, потому что они беспрерывно оправдываются
блистательными приложениями на практике, т. е. успехами
техники» *.
Вывод, к которому пришёл Сеченов, сформулирован им в
следующих положениях: «Тождеству чувственных знаков от
внешних предметов должно соответствовать тождество реаль¬
ностей; сходству знаков — сходство реальностей, и наконец,
разнице знаков — разница в действительности.
Если между законами представляемого и действительного
существует строгое соответствие, то этим самым уже при¬
знаётся возможность частных сходств между ними, как наи¬
более простых случаев соответствия» 1 2.
Сеченов высказывает предположение, что мнение о недоступ¬
ности для нас действительности проистекает из нашего незна¬
ния тех промежуточных звеньев, которые соединяют в при¬
чинный ряд внешний источник с впечатлением. «Может
быть, — пишет Сеченов, — такие звенья в некоторых случаях
уже найдены, и только под гнетом прочно установившейся
догмы на них не обращено еще никем внимания? Отсюда до
попытки пересмотреть с этой стороны все имеющиеся налицо
физиологические данные из области чувствования — уже один
шаг» 3.
И Сеченов не остановился перед тем, чтобы действительно
пересмотреть существовавшие тогда данные в области физио¬
логии органов чувств. Насколько смелым и важным был этот
шаг Сеченова, можно судить уже по одному тому, что глав¬
ными исследователями и общепризнанными авторитетами в
области физиологии органов чувств в то время были И. Мюл¬
лер и Г. Гельмгольц, которых Ленин впоследствии метко и
справедливо охарактеризовал: первого — как «физиологиче¬
ского идеалиста» и второго — как непоследовательного канти¬
анца, «полуматериалиста». Пересмотрев и истолковав материа¬
листически ряд данных физиологии органов чувств, Сеченов
опроверг догмат о несоизмеримости впечатления с его внеш¬
ним источником и доказал не только принципиальную, но и
практическую возможность сравнения и познания их обоих.
Доказав соответствие наших впечатлений от внешнего мира
с действительностью для некоторых сторон зрительных и ося¬
зательных впечатлений, Сеченов в своей статье «Предметная
мысль и действительность» не менее убедительно доказал то
же самое и в отношении различных чувствуемых нами связей
и отношений между внешними предметами. И здесь Сеченов
1	И. М. Сеченов, Избранные труды, стр. 292.
2	Там же.
3	Там же.
589

задаётся вопросом: «В какой мере чувствуемые нами связи и
отношения между внешними предметами представляют околок
с действительности, и насколько они суть продукты чувствен¬
ной организации человека и навязаны умом, его внешнему
миру» Ч При этом он подчёркивает, что с решением этих
вопросов в ту или другую сторону связан вопрос о роли чело¬
веческого ума в деле познавания внешнего мира. Решает Се¬
ченов эти вопросы в том смысле, что чувствуемая и мыслимая
нами раздельность предметов, равно как и перемещения пред¬
метов в пространстве, суть реальность и навязаны нашему
уму извне; что чувствуемой звуковой обособленности соответ¬
ствует обособленность реальная; что в актах узнавания пред¬
метов, представляющих результаты очень сложной переработ¬
ки повторяющихся внешних воздействий, нет никаких призна¬
ков извращения реальных отношений; что вообще все сходства
и различия, находимые человеком между чувствуемыми им
предметами, суть сходства и различия действительности.
Эти решения нельзя не признать материалистическими, на¬
правленными против агностицизма.
Теперь остаётся выяснить, что именно Сеченов подразуме¬
вал под термином «символ», или «условный знак». Об этом он
совершенно недвусмысленно говорит в своём знаменитом фи¬
лософском трактате «Элементы мысли».
В области мышления Сеченов различает следующие преем¬
ственные фазы психической эволюции, или умственного раз¬
вития:
1.	Фазу конкретного предметного мышления, или мышления
действительными внешними предметами и их признаками.
2.	Непосредственно следующую за ней фазу абстрактного,
отвлечённого, или символического, мышления.
3.	Фазу внечувственного мышления.
Первая фаза относится к первым годам жизни ребёнка»
длится очень недолго и характеризуется тем, что на этой сту¬
пени развития, по словам Сеченова, мысль ребёнка почта ни¬
сколько не отличается от реального впечатления, относясь
к нему, как воспоминание относится к действительно виден¬
ному и слышанному.
Что касается второй фазы, то она начинается с очень ран¬
него детства и длится затем всю остальную часть жизни чело¬
века. Главной особенностью её является то, что ребёнок наря¬
ду с личным опытом начинает усваивать накопленные веками
и обобщённые результаты чужого опыта, в связи с чем в со¬
знании ребёнка начинает совершаться та «таинственная работа
превращения чувственных продуктов в менее и менее чувст¬
венные с виду символы, рядом с прирождённой способностью
к речи, и даёт возможность человеку сливать продукты чужого
1 И. М. Сеченов, Элементы мысли, стр. 198.
590

опыта с показаниями собственного». «Ребенок думал, думал
чувственными конкретами, — пишет Сеченов, — и вдруг объ¬
ектами мысли являются у него не копии с действительности, а
какие-то отголоски ее, сначала очень близкие к реальному по¬
рядку вещей, но мало-помалу удаляющиеся от своих источни¬
ков настолько, что с виду обрывается всякая связь между
знаком или символом и его чувственным корнем.
Эти знаки или символы принято называть абстрактами или
умственными отвлечениями от реального порядка вещей; на
этом основании всю соответствующую фазу развития называют
абстрактным или отвлеченным, также символическим мышле¬
нием» *.
К числу «сокращённых знаков», или символов, Сеченов от¬
носил и словй, и письмена, и рисунки, и вообще все графиче¬
ские изображения, и математические знаки, и мимику.
Самой характерной чертой отвлечённой мысли, по словам
Сеченова, служит символичность её объектов, различающаяся
по степеням. «Чем ближе производный продукт к своему чув¬
ственному корню, тем больше в нем сходств с действитель¬
ностью, и наоборот. На известном же удалении от корня объект
теряет всякую чувственную оболочку и превращается во вне-
чувственный знак» 1 2.
Такие формы отвлечённого мышления, как представления о
предметах, понятия и т. п., Сеченов рассматривает как сред¬
ние итоги, образующиеся в процессе умножения числа и разно¬
образия жизненных встреч человека с предметами и явлениями
внешнего мира. «Как единичное отвлечение от множества, —
писал Сеченов, — представление есть символ. Как совмещение
свойств и отношений предмета к другим, включая и человека,
представление есть умственная форма, несравненно.более бо¬
гатая содержанием, чем предшествующая ей ступень (расчле¬
ненный чувственный облик) — синтетическая форма, в которой
совмещается все, что человек знает о предмете. В этом смысле
полное представление обнимает собой всю естественную исто¬
рию предмета, равно как сумму всех его значений в жизни
человека. Полные представления составляют поэтому в голо¬
вах людей редкость (да и здесь, — прибавляет Сеченов в
сноске, — их полнота относительная, потому что знания про¬
грессируют; следовательно, представления частью пополняют¬
ся, частью видоизменяются); те же образования, которые
встречаются под этим именем в обыденной жизни, суть не что
иное, как отрывки возможного для данного времени полного
представления»3. «Символизация частей, признаков и отно¬
шений, отвлеченных от цельных предметов, — говорит далее
1	И. М. Сеченов, Избранные труды, стр. 355.
2	Там же.
3	Там же, стр. 359.
591

Сеченов, — дает продукты, лежащие между представлениями
о предметах и умственными формами, непосредственно пере¬
ходящими за пределы чувства. Несмотря на очевидное сущест¬
вование чувственной подкладки, абстракты этой категории
уже настолько удалены от своих корней, что в них едва за¬
метно чувственное происхождение. Поэтому, заменяя в мысли
реальности, они нередко кажутся более чем сокращенными,
именно условными знаками или символами» *.
Наивысшую ступень развития мыслительной способности че¬
ловека Сеченов называет внечувственным мышлением, не
имеющим, однако, по его мнению, ничего общего с верова¬
ниями и вообще сверхчувственными явлениями.
Всё внечувственное, по классификации Сеченова, включает
в себя: 1) реальности внешние и реальности внутреннего мира
человека, недоступные органам чувств; 2) реальности возмож¬
ные; 3) логические построения, условно приложимые к реаль¬
ности, и 4) логические построения вне всякой связи с действи¬
тельностью.
На многочисленных ярких и остроумных примерах Сеченов
убедительно доказывает, что всё внечувственное развивается
из опытных данных и отражает объективные реальности, су¬
ществующие вне и помимо сознания человека.
Так в самых общих чертах выглядит теория Сеченова об
абстрактном, или «символическом» мышлении.
При сопоставлении её с теорией символов Гельмгольца
нетрудно убедиться, что по своим исходным посылкам, основ¬
ному содержанию и философским выводам — это две совер¬
шенно различные, противоположные друг другу теории.
В самом деле, Гельмгольц утверждал, что ощущения явля¬
ются символами внешних явлений, за которыми он отвергал
всякую аналогию с вещами, которые они представляют. Это,
по определению Ленина, и есть агностицизм. Сеченов же, как
мы видели выше, считал ощущение образом, отображением,
копией с действительности, а понятия «символ», «условный
знак» употреблял лишь для обозначения умственных отвле¬
чений и не только не отрицал за последними сходства, соот¬
ветствия с вещами и явлениями, которые они представляют,
но и постоянно подчёркивал это соответствие и всячески до¬
казывал, что даже самое отвлечённое, или «символическое»,
мышление, вплоть до внечувственного включительно, в более
или менее общей форме отражает объективные реальности,
те или иные предметы и явления внешнего мира. При этом Се¬
ченов недвусмысленно указывал, что умственные отвлечения,
заменяя в мыслях реальности, настолько удалены от своих
корней, что нередко кажутся нам условными знаками, или
символами.
1 И. М. Сеченов, Избранные труды, стр. 361.
592

Далее, в противоположность Гельмгольцу, который утвер¬
ждал, что ощущение может считаться только знаком внешнего
воздействия на наши органы чувств, но не его изображением
(Гельмгольц подчёркивал при этом, что от изображения тре¬
буется известное сходство с изображаемым предметом, а от
знака не требуется никакого сходства с тем, знаком чего он
является), — Сеченов не только не видел и не делал принци¬
пиального различия между знаком и изображением, но и под¬
чёркивал неизменно, что всем элементам мысли соответствует
нечто реальное в действительности, что между законами пред¬
ставляемого и действительного существует строгое соответ¬
ствие и что не только ощущение, но и мысль, сознание заим¬
ствует свои элементы из действительности и отражает их, как
зеркало.
В противоположность Гельмгольцу, который, по словам
Ленина, неясно представлял себе отношение между абсолют¬
ной и относительной истиной и скатывался к субъективизму,
к отрицанию объективной реальности и объективной истины,
утверждая, будто бы идея и объект, представляемый ею, суть
две вещи, принадлежащие, очевидно, к двум совершенно раз¬
личным мирам, и что не имеет никакого смысла говорить об
истинности наших представлений иначе, как в смысле практи¬
ческой истины, — Сеченов ясно представлял себе отношение
между абсолютной и относительной истиной, неизменно и не¬
преложно был убеждён в объективной реальности внешнего
мира, признавал объективную истину, никогда не отрывал
идею от представляемого ею объекта и считал кантовскую не¬
познаваемую «вещь в себе» метафизической фикцией, несов¬
местимой с успехами естествознания и техники.
Опытное естествознание, говорил Сеченов, представляет
яркую картину постепенного расширения и углубления наших
сведений о внешнем мире, познания природы, познания не ус¬
ловного, а действительного, прямого, идущего в корень, даю¬
щего человеку возможность покорять всё больше и больше
своей власти силы природы и беспрерывно оправдывающегося
блистательными приложениями на практике, т. е. успехами
техники. Абсолютная истина, или полное представление, как
называл её Сеченов, совмещает в себе всё, что человек знает
о предмете, обнимает собой всю естественную историю пред¬
мета, равно как сумму всех его значений в жизни человека.
Вместе с тем Сеченов ясно указывал на относительность пол¬
ноты таких представлений для данного времени, так как они
пополняются и видоизменяются в зависимости от прогрессив¬
ного развития наших знаний.
Касаясь вопроса о развитии наших знаний, Сеченов писал:
«Сопоставление более и более раздробленных представлений
неизбежно ведет к тому, что объектами сравнения становятся
уже не конкретные формы, а отдельные признаки их. Отсюда
38 На истории русской философии 593

Же является возможность сравнения между собой крайне
отличных друг от друга форм (напр., человека с деревом,
камнем и пр.). Через это ряд мыслей вырастает до необозри¬
мых размеров, и единственный ясно сознаваемый предел по¬
добных сравнений может лежать только в устройстве тех ору¬
дий (в нашем случае, конечно, органов чувств), которыми дро¬
бится представление на отдельные элементы. Наука показы¬
вает, однако, что и этот предел не абсолютен: где орган чувств
с его природными свойствами отказывается от службы, она
вооружает его искусственными средствами анализа и при по¬
мощи них опять начинается история дробления конкретных
фактов и сопоставления целого с частями или одних только
частей между собою. История эта повторяется из века в век
в науке, и там, где исчерпывается предел сравнений, обуслов¬
ленных даже искусственным изощрением органов чувств, где
исчерпываются самые средства к дальнейшему изощрению ору¬
дий дробления, — там предел науки о реальном мире»
Свою, материалистическую, точку зрения в этом вопросе
Сеченов противопоставляет идеалистической или метафизиче¬
ской, как он называл её, имея при этом в виду главным обра¬
зом немецкую идеалистическую философию Канта, Гегеля,
Шеллинга и Фихте, которая и в самом деле по существу была
в основе своей метафизической. Говоря о смертных гре¬
хах «метафизики», Сеченов подчёркивал, что она исходит из
мысли, что во всех без исключения случаях, т. е. по отноше¬
нию ко всем главным отделам человеческого миросозерцания
(внешний мир, душа человека и пр.), ум человеческий может
зайти за пределы познания посредством органов чувств
(познание непосредственное — умом, или путём чистого умо¬
зрения, в отличие от познания посредственного). «Задавшись
такою мыслью, как возможностью, — говорит Сеченов, — мета¬
физик должен отвернуться от всего непосредственно видимого,
слышимого и осязаемого, т. е. от мира реальных впечатлений, и
перенестись в более тонкую область представлений о реально
виденном, слышанном и пр. в мир мыслей. Что же это за мир?
Мысль всегда сохраняет в большей или меньшей степени чер¬
ты своего первоначального образа, т. е. реального впечатле¬
ния, но она не фотографический снимок с него; по мере того
как мысль восходит по ступеням, удаляющим ее все более
и более от первоначального источника, она становится, так
сказать, более и более неосязаемою, от нее как бы отвали¬
вается что-то постороннее и в конце концов остается род
квинт-эссенции предмета. Этот абстракт от всего чувственного,
уже не делимый более, идея, и есть сущность вещей метафи¬
зиков— коренное свойство предметов (род их души), откры¬
ваемое только путем непосредственного познания, доступное
1 И. М. Сеченов, Избранные труды, стр. 267—268,
594

телько чистому умозрению. Наука о подобного рода сущностях
и есть метафизика» J.
Касаясь далее германской натурфилософии, Сеченов гово¬
рит, что она «по своему значению для жизни человечества,
едва ли превышает бред больного, давно уже забытый все¬
ми. .. Умозрительный метод, — писал Сеченов, — привел к аб¬
сурду, а опытное направление мало-по-малу достигает именно
той цели, которую ставит себе метафизика — проникать более
и более в глубь явлений» 1 2.
Таким образом, Сеченов в противоположность Гельмгольцу
горячо восставал против обособления духовного в человеке от
всего материального, идеи — от представляемого ею объекта.
Точно так же и в других важнейших вопросах теории позна¬
ния — о познаваемости мира, о существовании объективной
истины, о соотношении абсолютной и относительной истины,
об источниках, границах и критерии истинности наших зна¬
ний— Сеченов, в противоположность Гельмгольцу, последо¬
вательно держался основной философской линии материа¬
лизма.
Смешивая терминологически понятие «образ», или «копия»,
или «изображение», с понятием «знак», или «символ», Сеченов
допускал ошибку. За терминологическую путаницу, допущен¬
ную Сеченовым, пытались потом ухватиться агностики и при¬
чесать Сеченова под агностика Гельмгольца. Но это совершен¬
но напрасный труд, ибо Сеченов не сомневался в достоверном
характере наших знаний, в объективной истинности человече¬
ского познания, проверяемого практикой.
Что же касается упомянутой выше ссылки Плеханова на
Сеченова как на автора, у которого он заимствовал «теорию
иероглифов», то следует отметить, что по существу и по духу
своему «иероглифический материализм.» Плеханова скорее со¬
ответствует точке зрения Гельмгольца, чем Сеченова. В этом
нетрудно убедиться, если сопоставить формулировки Плеха¬
нова и Гельмгольца, с одной стороны, и Сеченова — с другой.
«Наши представления о формах и отношениях вещей, —
писал Плеханов, — не более, как иероглифы...» 3 «Иерогли¬
фы,— подчёркивал Плеханов, — не похожи на те события,
которые ими передаются» 4.
Эти формулировки Плеханова соответствуют, например, сле¬
дующим формулировкам Гельмгольца: «Я обозначил ощуще¬
ния как символы внешних явлений, — писал Гельмгольц, — и
я отверг за ними всякую аналогию с вещами, которые они
представляют». «Поскольку качество нашего ощущения, —
1	И. М. Сеченов, Избранные труды, стр. 271.
2	Там же, стр. 272.
3	Г. В. Плеханов, Сочинения, т. XI, 1928, изд. 3, стр. 142.
4	Г. В. Плеханов, Сочинения, т. VIII, 1923, стр. 408.
*
595

разъяснял в другом месте Гельмгольц,—дает нам весть о
свойствах внешнего воздействия, которым вызвано это ощуще¬
ние,— постольку ощущение может считаться знаком (Zeichen)
его, но не изображением. Ибо от изображения требуется из¬
вестное сходство с изображаемым предметом... От знака же
не требуется никакого сходства с тем, знаком чего он
является» *.
Из приведённых формулировок Плеханова и Гельмгольца со
всей определённостью явствует, что и тот и другой отрицали
сходство между «знаками», или «иероглифами», и обозначае¬
мыми ими объектами, а Сеченов, как это было показано выше,
неизменно, при всех обстоятельствах, вне зависимости оттого,
говорил ли он об образах, копиях, изображениях предметов и
явлений внешнего мира или о «знаках», или «символах», — вне
зависимости от этого Сеченов всегда подчёркивал именно
сходство, соответствие этих образов или знаков с предметами
и явлениями внешнего мира. Это видно даже из следующей
формулировки Сеченова, на которую ссылался Плеханов:
«Каковы бы ни были внешние предметы сами по себе, незави¬
симо от нашего сознания, — пусть наши впечатления от них
будут лишь условными знаками, — во всяком случае чувствуе¬
мому нами сходству и различию знаков соответствует сход¬
ство и различие действительное.
Другими словами;
Сходства и различия, находимые человеком между чув¬
ствуемыми им предметами, суть сходства и различия действи¬
тельные» 1 2.
Кстати, из этих слов Сеченова видно также, что Плеханов
несколько произвольно толкует их таким образом, как будто
бы «Сеченов... допускает, что наши впечатления являются
лишь условными знаками вещей самих по себе» 3. На самом
деле Сеченов не утверждал этого в положительной форме ни
в приведённой цитате, ни где бы то ни было в другом месте.
Говоря — пусть наши впечатления будут лишь условными зна¬
ками, — Сеченов вовсе не утверждает положительно, что это
так и есть на самом деле, а лишь высказывается в том смыс¬
ле, что если бы это и было так, то и в этом случае, — во вся¬
ком случае, — подчёркивает Сеченов, — сходства и различия,
находимые человеком между чувствуемыми им предметами,
суть сходства и различия действительные. А это не может быть
рассматриваемо как положительное утверждение, будто бы
наши впечатления — это лишь условные знаки вещей — са¬
мих по себе.
Этими различиями в существе й духе формулировок Плеха¬
1	Цит. по кн. В. И. Ленина, Сочинения, т. 14, изд. 4, стр. 220,221—222.
2	И. М. Сеченов, Элементы мысли, стр. 209.
3	Г. В. Плеханов, Сочинения, т. VIII, стр. 388.
596

нова и Гельмгольца, с одной стороны, и Сеченова — с другой,
вероятно, и объясняется то, что Ленин счёл нужным разъ¬
яснить ошибочность плехановского отступления от формули¬
ровки материализма Энгельсом, т. е. ошибочность теории
«иероглифов» Плеханова, путём критического разбора взгля¬
дов Гельмгольца, а не Сеченова, хотя, судя по имеющимся
данным, Ленин был знаком и с работами Сеченова, в частности
с его «Элементами мысли» '. Такой выбор вряд ли можно счи¬
тать случайным, особенно если принять во внимание, что и
другие ошибки Плеханова (например, относительно понятия
«опыт») сближают его скорее с Гельмгольцем, чем с Сечено¬
вым.
Было бы нелепо материалистическое учение Сеченова ста¬
вить на одну доску с кантианскими воззрениями Гельмгольца.
Сеченов не был агностиком. Он утверждал познаваемость
мира. Что это именно так, наглядно показывает учение Сече¬
нова даже о наивысшей ступени развития мыслительной спо¬
собности человека, названной им внечувственным мышлением.
Здесь Сеченов обстоятельно разбирает вопрос об источнике,
происхождении, объёме и критерии истинности знаний, полу¬
чаемых человеком не в результате непосредственного воздей¬
ствия предметов и явлений внешнего мира на органы чувств, а
посредством отвлечённого мышления, основанного на опыте
логических построений, научных гипотез, теоретических расчё¬
тов и т. п. Это материалистическое учение Сеченова своим
остриём направлено прежде всего против агностицизма, т. е.
против отрицания объективной реальности, данной нам в ощу¬
щении, сознании, во всех даже самых сложных актах психиче¬
ской деятельности. Всё это учение Сеченова проникнуто
глубоким убеждением в том, что почвой для построения и раз¬
вития внечувственных продуктов психической деятельности
человека служат реальные, объективные данные опыта, сумма
всех опытных возможностей, которыми располагает человек,
что и самые отвлечённые логические построения человека отра¬
жают объективные реальности, предметы и явления внешнего
мира.
В противоположность идеалистам, утверждавшим, что
аксиомы в математическом мышлении воспринимаются или по¬
нимаются непосредственно, интуитивно, Сеченов доказывал,
что недоказываемые в математике аксиомы имеют чувствен¬
ное происхождение, что свойства математических величин, ма¬
тематическая точка и математическая линия происходят из
реальностей. Даже в таких отвлечённых математических поня¬
тиях, как нуль, «бесконечность», с её знаком оо, составляющих
исходные пункты высшего математического анализа, по словам
Сеченова, «все еще слышится отзвук действительности. Так,.
1 См. В. И. Ленин, Письма к родным, 1934, стр. 292.
597

мировое пространство представляется уму беспредельным;
абсолютный 0° температуры есть возможная реальность; нуль
давления в барометрической пустоте есть реальность действи¬
тельная» '.
Таким образом, в своей теории о происхождении и развитии
внечувСТвенных продуктов психической деятельности человека
(вплоть до самого отвлечённого мышления, до логических по¬
строений «без реальной подкладки») из опытных данных Се¬
ченов строго придерживался основной философской линии ма¬
териализма (от бытия к мышлению) и не оставлял никакого
места, ни малейшей щели для агностицизма.
Опираясь на данные естествознания, Сеченов утверждал и
защищал материалистическую, а не агностическую точку
зрения.
Большое значение в теоретических исследованиях и во всём
мировоззрении Сеченова имеет вопрос о свободе воли. Затра¬
гивая этот вопрос почти во всех своих философских и психоло¬
гических исследованиях, Сеченов неизменно решал его в духе
материалистического детерминизма, т. е. в том смысле, что
воля человека и все поступки его, даже самые произвольные,
полностью зависят от внешних и внутренних условий жизни и
деятельности человека, от действия среды и физиологического
состояния человека, что первая причина всякого человеческого
действия лежит вне его и что кажущаяся свобода воли чело¬
века есть лишь обман самосознания. Подобно Герцену и Чер¬
нышевскому, Сеченов был решительным противником волюн¬
таристического идеализма.
Характерной особенностью теории Сеченова в вопросе о сво¬
боде воли является то, что она, будучи материалистической в
своей основе и сыграв в условиях своего времени прогрессив¬
ную роль, является все же ограниченной, носит черты механи¬
стического, метафизического материализма. Сеченов не учиты¬
вал социальную природу человека и социальные условия его
жизни 'и деятельности.
Утверждение идеалистов, будто бы первоначальной причи¬
ной всякого Поступка человека является мысль, Сеченов назы¬
вал величайшей ложью. «Первоначальная причина всякого по¬
ступка, — говорил он в противовес идеалистам, — лежит всег¬
да во внешнем чувственном возбуждении, потому что без
него никакая мысль невозможна» 1 2.
С точки зрения диалектического материализма свобода есть
познанная необходимость, а свобода воли означает не что
иное, как способность принимать решения со знанием дела.
Чем свободнее суждение человека по отношению к определён¬
ному вопросу, говорил Энгельс, с тем большей необходимостью
1	И. М. Сеченов, Избранные труды, стр. 385.
2	Там же, стр. 222. .
598

будет определяться содержание этого суждения. Свобода со¬
стоит в основанном на познании необходимостей природы
господстве над нами самими и над внешней природой.
Сеченов разбирал вопрос о свободе воли главным образом с
физиологической и психологической точек зрения.
Произвольные движения, по словам Сеченова, имеют ту же
самую историю развития, что и характер человека, развиваю¬
щийся постепенно с колыбели, главным образом под влиянием
столкновений человека с жизнью, т. е. воспитания в обширном
смысле слова.
В основе таких свойств характера человека, как любовь к
правде, великодушие, сострадательность, бескорыстие, равно
как ненависть ко всему противоположному этим качествам, по
словам Сеченова, в качестве физиологического эквивалента
лежит не что иное, как многочисленный ряд психических ре¬
флексов. Характеризуя тип людей с идеально сильной волей,
действующих во имя какого-нибудь высокого нравственного
принципа и отдающих себе ясный отчёт в каждом шаге, Сече¬
нов писал: «В своих действиях они руководятся только высо¬
кими нравственными мотивами, правдой, любовью к человеку,
снисходительностью к его слабостям, и остаются верными
своим убеждениям, наперекор требованиям всех естественных
инстинктов, потому что голос этот бледен при яркости тех на¬
слаждений, которые даются рыцарю правдой и любовью к че¬
ловеку. Люди эти, раз сделавшись такими, не могут, конечно,
перемениться: их деятельность — роковое последствие их раз¬
вития. И в этой мысли страшно много утешительного, потому
что без нее вера в прочность добродетели невозможна» х.
Таким образом, выводя волю и сознание человека из необхо¬
димости, из реальных столкновений человека с жизнью, из
условий воспитания в широком смысле этого слова, Сеченов
противопоставляет свое понимание идеалистическому пред¬
ставлению о воле как о самостоятельном, самодеятельном и
свободном начале.
Что же касается людей с идеально сильной волей, то из при¬
ведённой выше характеристики этого типа людей с несомнен¬
ностью явствует, что деятельность их свободна постольку,
поскольку эти люди сознают, понимают необходимость посту¬
пать соответственно своим убеждениям, сложившимся в ре¬
зультате столкновения этих людей с жизнью, воспитания, жиз- .
ненного опыта. Сеченов указывал, что «между свободой и не¬
свободой' должны быть постепенные градации».
Таким образом, точка зрения Сеченова в вопросе о соотно¬
шении свободы воли и необходимости природы существенно
отличается от точки зрения французских, английских и немец¬
ких материалистов домарксистского периода развития фило¬
1 И. М. Сеченов, Собрание сочинений, т. II, стр. 100.
599

Софии, в концепции которых необходимость носила ещё
характер простой, непосредственной фаталистической необхо¬
димости, абсолютно противоположной свободе и исключающей
свободную деятельность человека.
Признавая, что между необходимостью (несвободой) и сво¬
бодой должны быть постепенные переходы, Сеченов несомнен¬
но отходил от точки зрения метафизического материализма в
сторону диалектического материализма, но всё же не решил до
конца вопрос о соотношении свободы воли и необходимости,
так как оставлял открытым вопрос о том, что именно пред¬
ставляет собой свобода воли и в чём состоит переход от несво¬
боды к свободе.
Единственно правильное и последовательное решение этого
вопроса даёт теория диалектического и исторического материа¬
лизма, определяющая свободу воли как способность при¬
нимать решения со знанием дела, как основанное на позна¬
нии необходимостей природы господство человека над самим
собой и над внешней природой, как диалектическое превраще¬
ние необходимости в свободу.
Сделав определённый шаг в направлении к этой теории, Се¬
ченов и в данном вопросе не сумел ещё полностью подняться
до её уровня.
Так как воззрения Сеченова в вопросе о свободе воли и во¬
обще о психической деятельности человека основаны на зако¬
не причинности, то представляет несомненный интерес, как Се¬
ченов понимал и толковал этот закон природы. Это представ¬
ляет тем больший интерес, что вопрос о причинности, как учил
Ленин, имеет важное значение для определения философской
линии того или иного мыслителя.
Ответом на этот вопрос является прежде всего тот отмечен¬
ный выше факт, что закон причинности, необходимости, объек¬
тивной закономерности природы лежит в основе всех исследо¬
ваний и всего мировоззрения Сеченова. Одной из величайших
научных заслуг Сеченова является распространение понятия
рефлекса на высшую нервную деятельность, на душевную
жизнь человека, т. е„ по меткому определению И. П. Павлова,
провозглашение и осуществление великого принципа причин¬
ности в крайнем пределе проявления живой природы.
Признавая и доказывая существование объективной законо¬
мерности, необходимости природы, Сеченов рассматривает
естественную связь явлений природы как взаимодействие.
В этом смысле он строго придерживается основной философ¬
ской линии материализма.
Однако в своих формулировках закона причинности Сече¬
нов иногда противопоставляет понятие причины, причинной
связи понятию взаимодействия.
Сеченов стоит вполне на точке зрения последовательного ма¬
териализма, когда он подчёркивает, что понятие причины и
ООО

эффекта, искусственно изолируя те или иные стороны, момен¬
ты, явления единого мирового процесса, тем самым упрощает
объективную связь явлений природы. Сеченов также нисколько
не отклоняется от основной философской линии материализма,
когда он настаивает на том, что понятие взаимодействия шире,
полнее, разностороннее отражает объективную связь явлений
природы, чем понятие причины, причинной связи. В этих пре¬
делах Сеченов вплотную подошёл к точке зрения диалектиче¬
ского материализма, согласно которой «причина и следствие
суть представления, которые имеют значение, как таковые,
только в применении к данному отдельному случаю; но как
только мы будем рассматривать этот отдельный случай в его
общей связи со всем мировым целым, эти представления схо¬
дятся и переплетаются в представлении универсального
взаимодействия, в котором причины и следствия постоянно ме¬
няются местами; то, что здесь или теперь является причиной,
становится там или тогда следствием и наоборот» *. Приведя
эту формулировку Энгельса, Ленин от себя прибавляет: «Сле¬
довательно, человеческое понятие причины и следствия всегда
несколько упрощает объективную связь явлений природы,
лишь приблизительно отражая ее, искусственно изолируя те
или иные стороны одного единого м'ирового процесса»1 2.
Но Сеченов неправ, когда он заменяет понятие причинной
связи более широким, полным, всеобъемлющим понятием уни¬
версального взаимодействия, так как понятие причины и след¬
ствия хотя и несколько упрощает объективную связь явлений
природы, отражая её лишь приблизительно, односторонне,
отрывочно и неполно, всё же имеет вполне объективное значе¬
ние, когда оно применяется к каждому данному отдельному
случаю. «Каузальность, обычно нами понимаемая, — писал
'Ленин, — есть лишь малая частичка всемирной связи, но (ма¬
териалистическое добавление) частичка не субъективной, а
объективно реальной связи» 3.
В «Элементах мысли» Сеченов даёт следующее определение
понятий «причина» и «причинная зависимость»: «Понятия эти,
в приложении к фактам внешнего и внутреннего мира, — пер¬
вые шаги в объяснении той стороны данного явления, из-за
которой предшествующие звенья в нем оказываются связан¬
ными с последующим роковым образом» 4.
Такое толкование понятий «причина» и «причинная связь»
отражает материалистическое понимание Сеченовым закона
причинности.
Вне зависимости от той или иной своей формулировки этого
закона Сеченов, в противоположность идеалистам, безогово¬
1	Цит. по книге В. И. Ленина, Сочинения, т. 14, изд. 4, стр. 143.
2	В. И. Ленин, Сочинения, т. 14, изд. 4, стр. 143.
3	В. И. Ленин, Философские тетради, 1947, стр. 136.
‘ И. М. Сеченов, Избранные труды, стр. 375,
601

рочно признавал объективную закономерность, необходимость
в природе и понятие «взаимодействия», которым он иногда
заменял понятие «причинной связи», выводил из внешнего,
объективного мира, а не из разума, сознания, мышления и т. п.
А это, как учил Ленин, и есть основная философская линия
материализма.
О том, что. в вопросе о причинности Сеченов объективно, по
существу стоял на точке зрения материализма, можно судить
не только по его учению о рефлексах головного мозга' и о не¬
свободе воли, но и по тому, что предсказание будущих явлений
на основании знакомства с производящими причинами он счи¬
тал пробным камнем истинного знания (см. «Замечания на
книгу г. Кавелина «Задачи психологии») ’. Отмеченная же вы¬
ше непоследовательность в формулировке закона причинности
показывает лишь, что Сеченов не сумел ещё преодолеть огра¬
ниченность метафизического материализма в понимании и
объяснении этого объективного закона природы и мышления.
Таковы, в самых общих чертах, философские воззрения Се¬
ченова.
Нетрудно видеть, что в основных вопросах теории познания
взгляды Сеченова сходны с философскими взглядами Черны¬
шевского, которые Ленин оценивал очень высоко.
Благодаря своим гениальным исследованиям в области фи¬
зиологии, психологии и теории познания Сеченов поднялся на
такую высоту, что встал в уровень с величайшими учёными и
мыслителями своего времени. Он впервые в истории естество¬
знания экспериментально изучил деятельность головного моз¬
га и выяснил физиологические механизмы высшей нервной
деятельности (поведения) животных и психической деятель¬
ности человека. Тем самым он не только проложил новые пути
в развитии естествознания, но и значительно укрепил основы
материалистической теории познания.
С самого начала 60-х годов XIX века и до конца своей жиз¬
ни (1905 г.) Сеченов стоял на позициях философского материа¬
лизма и вёл непримиримую борьбу с философским идеализ¬
мом. Он оказал прогрессивное влияние на развитие передовой
научной и философской мысли, содействуя проникновению и
укреплению в общественном сознании в России передовых
идей философского материализма.
Всё это, вместе взятое, характеризует И. М. Сеченова как
гениального учёного 'и мыслителя, как великого новатора
науки, много содействовавшего развитию передовой русской
культуры.
1 См. И. М. Сеченов, Избранные философские и психологические произ¬
ведения, 1947, стр. 179.

БОРЬБА И. П. ПАВЛОВА
ПРОТИВ ИДЕАЛИЗМА В ЕСТЕСТВОЗНАНИИ
Н. Г. ТАРАКАНОВ
Среди выдающихся представителей русского естествознания
имеются замечательные мыслители, историческое значение ко¬
торых заключается не только в том, что они сделали крупные
естественно-научные открытия, значительно расширившие наши
знания о природе, но и в том, что они всем своим научным
творчеством оказали громадное оплодотворяющее влияние
непосредственно на формирование научного материалистиче¬
ского мировоззрения.
Эти великие русские учёные сыграли в истории русской и
мировой научной мысли такую важную роль благодаря тому,
что каждый из них стоял на уровне наиболее прогрессивных
для своего времени научных идей, широко и умело использо¬
вал передовые идеи в своём научном творчестве, руководство¬
вался ими в своём понимании природы, в своём подходе к изу¬
чению явлений природы и, таким образом, отличался более
правильным способом научного мышления, чем другие совре¬
менные ему естествоиспытатели. Одним из таких великих рус¬
ских естествоиспытателей был Иван Петрович Павлов.
И. П. Павлов был великим гражданином Великой социали¬
стической державы, гениальным учёным, поднявшим высоко
знамя советской науки перед всем миром.
Смелыми идеями и упорными многолетними и систематиче¬
скими экспериментами он создал новую эпоху в истории био¬
логии. Если Дарвин установил основные законы происхожде¬
ния и развития видов органического мира, то Павлов впервые
раскрыл материальные, физиологические основы свойств раз¬
дражимости, ощущения, сознания — коренных условий жизне¬
деятельности всякого организма. Вслед за Сеченовым
И. П. Павлов создал науку о законах высшей нервной дея¬
тельности организмов.
И. П. Павлов вооружил современную биологию новыми ме¬
тодами, открывшими перед ней новые широкие горизонты,
позволившими науке проникнуть в самый важный биологиче¬
ский процесс — деятельность коры головного мозга.
603

* _ *
*
И. П. Павлов принадлежал к тому же общественному слою,
из которого вышли великие революционеры-демократы Чер¬
нышевский и Добролюбов. Даже биография Павлова не¬
сколько напоминает биографии этих двух замечательных раз¬
ночинцев. Павлов — сын провинциального священника, учился
в семинарии, готовился к духовной карьере, затем совершил
крутой поворот от «божественной истины» в сторону истины
научной и поступил на естественное отделение Петербургского
университета. Почти такой же путь совершил незадолго до
Павлова и Чернышевский. Павлов принадлежал к тому поко¬
лению разночинцев, которое училось у Чернышевского, Доб¬
ролюбова и Писарева.
Со средины XIX века и в особенности после реформы
1861 года в России начинается бурный рост капиталистиче¬
ской промышленности, послуживший материальной причиной
для невиданных до того времени темпа и глубины развития
естествознания в России. Огромное влияние на характер, на¬
правленность, методологию передового русского естествозна¬
ния оказало мировоззрение великих русских революционных
демократов.
Выдающиеся представители и идеологи революционно-демо¬
кратического движения Герцен, Чернышевский и Писарев
являлись в то же время великими поборниками естественных
наук. Они постоянно пропагандировали достижения естество¬
знания.
Д. И. Писарев своей пламенной пропагандой естественных
наук высоко поднял в представлении передовой русской
интеллигенции значение естествознания для практической жиз¬
ни народа и для выработки правильного миросозерцания.
| Влияние идей революционных демократов на русскую интел¬
лигенцию было огромным. Всякая новая научная книга, бро¬
шюра, статья прочитывалась или даже штудировалась боль¬
шинством интеллигентов. Молодёжь стала усиленно стре¬
миться на естественно-научные факультеты, в медицинские,
сельскохозяйственные и технические учебные заведения. По¬
лучив широкое естественно-научное образование, русские мо¬
лодые люди стремились стать учёными. Они основывали экспе¬
риментальные лаборатории, организовывали всестороннее изу¬
чение природы. В этот период в России сформировались такие
крупнейшие представители русской и мировой науки, как
И/M. Сеченов, И. И. Мечников, С. П. Боткин, Н. И. Пирогов,
Д. И. Менделеев, К. А. Тимирязев, И. В. Мичурин и целый
ряд других выдающихся русских естествоиспытателей.
Если Писарев показал Павлову путь в университет, на есте¬
ственный факультет, то Боткин выдвинул перед Павловым
ряд актуальных физиологических проблем, делился с ним
604

своими прогрессивными медицинскими идеями, оказывая тем
самым на молодого учёного глубокое идейное влияние. В част¬
ности, Павлов обязан Боткину тем, что воспринял от него идею
нервизма, ставшую впоследствии генеральной идеей во всей
системе физиологических взглядов Павлова.
О влиянии профессора Боткина сам Павлов говорит в своей
докторской диссертации следующее: «Я был окружён клиниче¬
скими идеями профессора Боткина, — и с сердечной благодар¬
ностью признаю плодотворное влияние как в этой работе, так
и вообще на мои физиологические взгляды того глубокого и
широкого, часто опережавшего экспериментальные данные,
нервизма, который, по моему разумению, составляет важную'
заслугу Сергея Петровича пред физиологией» Ч
Исключительное значение в формировании и развитии науч¬
но-физиологических взглядов Павлова имел отец русской фи¬
зиологии Иван Михайлович Сеченов, замечательные произве¬
дения которого Павлов читал ещё в юношеские годы. На его*
работах он учился экспериментальным приёмам исследования.
Павлов сам признавал, что его работа по изучению высшей,
нервной деятельности непосредственно берёт своё начало от
Сеченова. «Исходную точку наших исследований, — говорил
Павлов, — я отношу к концу 1863 г., к появлению известных
очерков Сеченова «Рефлексы головного мозга»1 2. Эта работа
Сеченова оказала огромное влияние на развитие русского
естествознания. Павлов говорил: «Создание И. М. Сеченовым
учения о рефлексах головного мозга представляется мне ге¬
ниальным взмахом русской научной мысли; распространение
понятия рефлекса на деятельность высшего отдела нервной
системы есть провозглашение и осуществление великого прин¬
ципа причинности в крайнем пределе проявления живой при¬
роды. Вот почему для научной России память И. М. Сеченова
должна остаться навсегда неизменно дорогой».
Перечисляя идейных предшественников и учителей Павлова,
нельзя не указать на Чарлза Дарвина. Дарвиновская теория
развития явилась мощным толчком для прогрессивного раз¬
вития естественно-научного мышления в России и во всём
мире. Павлов глубоко воспринял идейно-теоретическую кон¬
цепцию дарвинизма, которая стала краеугольным камнем его
миропонимания. Он сам неоднократно указывал на связь своей
работы в области изучения высших проявлений жизни живот¬
ных с идеями Дарвина.
«Возбудителем и вдохновителе^ современного сравнитель¬
ного изучения высших проявлений жизни животных, — гово¬
рил Павлов, — по всей справедливости, надо считать Чарлза
Дарвина, который, как это известно всякому образованному
1	И. П. Павлов, Полное собрание трудов, т. I, 1940, стр. 142.
2	Там же, стр. 381; см. также Павлов, Лекции о работе болкпшчг
полушарий головного мозга, 1927, стр. 14.
605

человеку, во второй половине прошлого столетия своею
гениальною иллюстрациею идеи развития оплодотворил всю
умственную работу человечества и в особенности биологиче¬
ский отдел естествознания. Гипотеза происхождения человека
от животных естественно придала захватывающий интерес
изучению высших проявлений жизни животных» *.
В своём учении И. П. Павлов творчески развивал дарвинизм
применительно к высшей нервной деятельности. Раскрывая
законы нервной деятельности, он установил, что в процессе
жизнедеятельности животных возникают условные рефлексы,
из которых жизненно важные, передающиеся по наследству,
превращаются в безусловные. В процессе эволюции видов
происходит естественный отбор рефлексов. Это открытие было
фактическим опровержением формально-генетической, идеа¬
листической концепции в биологии.
Павлов стоял на уровне естествознания своей эпохи. К тому
времени, когда он начал свою научную деятельность, основные
процессы природы были объяснены и сведены к естественным
причинам, в частности, к тому времени было научно уста¬
новлено единство всех форм движения в природе. Бесчислен¬
ные действующие в природе так называемые силы — механи¬
ческая сила, сила теплоты, сила излучения, электричества,
магнетизма, сила химического соединения и разъединения
и др. — теперь предстали как особые формы движения мате¬
рии. Благодаря созданию клеточной теории было установлено
единство строения всех организмов. Теория Дарвина в основ¬
ных чертах установила закон развития организмов от простей¬
ших форм до всё более сложных, кончая человеком. К этому
времени были выявлены связи между различными областями
исследования: механикой, физикой, химией, биологией и т. д.
Навсегда была устранена необходимость в теологии при объяс¬
нении явлений природы. Было доказано, что все явления в при¬
роде связаны друг с другом, зависят друг от друга, воздей¬
ствуют одно на другое. Вся природа, таким образом, предстала
в вечном потоке закономерного развития, взаимной обуслов¬
ленности явлений. Старые афоризмы древних греков о вечно
движущемся и изменяющемся материальном мире, которые
были у них лишь гениальной догадкой, в XIX веке восторже¬
ствовали вновь, но уже как результат строго научного исследо¬
вания, как основанные на опыте и имеющие определённую
форму всеобщие законы бытия. «Теперь, — говорил Энгельс, —
вся природа простирается перед нами как некоторая система
связей и процессов, объясненная и понятая по крайней мере в
основных чертах» 1 2.
1	И. П. Павлов, Двадцатилетний опыт объективного изучения высшей
нервной деятельности (поведения) животных, 1932, стр. 205—206.
Д Ф. Энгельс, Диалектика природы, Госполитиздат, 1948, стр. 159.
606

Но так глубоко понимали природу далеко еще не все есте¬
ствоиспытатели второй половины XIX века.
В силу расхождений естествознания с господствовавшей
в то время идеалистической философией многие естествоиспы¬
татели второй половины XIX века относились с недоверием ко
всякой философии и либо вообще отвернулись от теоретиче¬
ских обобщений, т. е. оставались на позициях эмпиризма,
либо, стремясь быть верными и последовательными натурали¬
стами, провозгласили механику основой истинного естественно¬
научного миропонимания. Энгельс в примечании к «Анти-
Дюрингу», помеченном заголовком «О механическом естество¬
знании» (1878 г.), писал, что среди естествоиспытателей
стало весьма модным сводить физические, химические и даже
физиологические процессы к чисто механическим.
«Это сведение стало столь модным, — писал Энгельс, — что,
например, у Геккеля слова «механический» и «монистический»
постоянно употребляются как равнозначащие и что, по его
мнению, «современная физиология... дает в своей области
место только физико-химическим, или в широком смысле сло¬
ва механическим, силам» *.
Так за механистическими формулами скрывался стихийный
материализм естествоиспытателей. Павлов в 80-х годах, будучи
в Германии, непосредственно почувствовал разброд и путаницу
в теоретическом мышлении естествоиспытателей, ясно понял
научную несостоятельность модных в то время философских
систем. Он также стал относиться с недоверием к абстрактным
философским учениям, замкнутым в себе и самодовлеющим,
не считавшимся ни с^рриродой, ни с историей, постоянно гото¬
вым перейти в схоластику и мистицизм. У него сложилось
правильное мнение о такой философии как о мышлении, не
связанном с действительностью, с фактами. По мнению Павло¬
ва, идеалисты слишком поспешны в своём стремлении к син¬
тезу, в своём стремлении дать ответы на всё, чем живёт чело¬
век, создать картину целого, решить вопрос о сущностях и
,конечных причинах.
В отличие от многих современных ему естествоиспытате¬
лей Павлов не отвернулся от материализма. В своём науч¬
ном мышлении Павлов был свободен от ограниченности эмпи¬
ризма, являвшегося наиболее распространённым способом мы¬
шления среди естествоиспытателей XIX века. Изучая явления
природы, он стремился проникнуть в суть объективного про¬
цесса. Из его наблюдений вырастала, развивалась опираю¬
щаяся на точные факты глубокая обобщающая мысль.
Павлов умел вдаваться в подробности, не теряя общего.
В совершенстве владея всеми основными фактами и идеями
современного ему естествознания, он рассматривал каждый
1 Ф. Энгельс, Анти-Дюринг, 1948, стр. 355.
607

наблюдаемый им факт с точки зрения передовых естественно¬
научных идей, каждую новую подмеченную им закономер¬
ность — с точки зрения установленных наукой более общих за¬
конов природы. Он связывал отдельные факты с коренными
научными идеями, подводил частные закономерности под бо¬
лее общие законы природы, строил на основе этого чрезвы¬
чайно смелые, нередко имеющие значение революции в науке
умозаключения и целые теории и таким образом проникал в
тайну возникновения и бытия явлений природы, определял за¬
коны, ими управляющие, т. е. добывал, как сам он говорил,
научную истину. Именно благодаря склонности и способности
к теоретическому рассмотрению явлений природы Павлов вы¬
делялся из ряда современных ему естествоиспытателей, подни¬
мался над ними, видел дальше и больше их.
Главная особенность Павлова как естествоиспытателя за¬
ключается в его гениально ясном, глубоком и строго последо¬
вательном теоретическом осмысливании явлений природы и
всей природы в целом.
Павлов очень высоко ценил теоретическое мышление; мате¬
риалистическую философию он считал олицетворением высшего
человеческого стремления, стремления к синтезу. |
Стремлению идеалистических философов к беспочвенному,
чисто умозрительному синтезу Павлов противопоставлял осно¬
вательную научную доктрину мыслящего натуралиста. Нату¬
ралист, по мнению Павлова, не чуждается синтеза, но в отли¬
чие от идеалистического философа он все свои научные выво¬
ды основывает на изучении и сопоставлении объективных
фактов.	*
* *
*
Верховным теоретическим и методологическим принципом
для Павлова был принцип детерминизма: нет действия без
причины. Это был принцип материализма.
Павлов понимал детерминизм или необходимость не аб¬
страктно. Для него необходимость того или иного явления
обусловливается реально существующей совокупностью усло¬
вий и причин.
Отдавая дань распространённой среди естествоиспытателей
второй половины XIX века тенденции сводить химические и
физиологические процессы к механическим, Павлов широко
пользовался понятием «механизм», настолько широко, что
у многих исследователей его трудов сложилось ошибочное
мнение о методологических основах его мировоззрения, как
о механистических в полном смысле этого слова.
Организм животного, в том числе и человека, в изображе¬
нии Павлова является совокупностью разнообразных по строе¬
нию и функциям органов, которые в своём едином целом со-
60S

ставляют чрезвычайно сложно и тонко организованную физи¬
ко-химическую машину.
«Человек, — говорит он, — есть, конечно, система (грубее,
говоря — машина), как и всякая другая в природе, подчиняю¬
щаяся неизбежным и единым для всей природы законам»
Рефлексы Павлов называл «закономерно и машинообразно
протекающими реакциями организма» 1 2. Больше того, он утвер¬
ждал, что дри изучении организмов, или, как он говорит, си¬
стем, (<всё сводится лишь на констатирование как внутренних,
так и внещн.их условий существования этих систем, иначе го¬
воря на изучение их механизма» 3.
Цавлов кад будто не отмежёвывался от механической кон¬
цепции, как будто .считал её идеалом естественно-научного
исследования.
Одцако необходимо иметь в виду, что действительные об¬
щетеоретические воззрения Павлова даже относительно жи¬
вотного организма не укладываются я границы механической
концепции, сторонником которой он себя считал. Да и само
понятие «механическое толкование» у Павлова имело специ¬
фический смысл и не соотцетстворало трму, что обычно вкла¬
дывают в понятие механистической концепции.
Выяснение цричинной связи явлений для него означало не
что иное, как выяснение взаимодействия всей совокупности
внешних И внутренних условий существования того илц дру¬
гого предмета. И он не сводил эти условия к механизму. На¬
оборот, он .суитал, что весь механизм связи сводится к этим
условиям. Например, говоря о поведении животного, Павлов
определяет это сложное явление как простую механическую
реакцию организма на действие агентов внешней среды, дея¬
тельность организма кдк мащинообразную в том смысле, что
это поведение определено, опричцнено материальными усло¬
виями, а не вызвано какими-то духовными сидами, волей, ду-
щой животного.
Весь этот процесс не есть механический процесс ударов,
давления, толчка, перемещения и т. д., а есть процесс превра¬
щения внешнего раздражения в нервный процесс, превраще¬
ние нервного раздражения в импульс, который в свою очередь
претворяется в действие.
«В тот или другой рецепторный нервный прибор, пишет
Павлов,— ударяет тот или другой агент внешнего мира или
внутреннего мира организма. Этот удар трансформируется
в нервный процесс, в явление нервного возбуждения. Возбуж¬
дение по нервным волокнам, как проводам, бежит в централь¬
ную нервную систему и оттуда, благодаря установленным
1	И. П. Павлов, Двадцатилетний опыт, стр. 491.
2	См. И. П. Павлов, Лекции о работе больших полушарий головного
мозга, стр. 18.
3	И. П. Павлов, Двадцатилетний опыт, стр. 491.
39 Из истории русской философии 609

связям, по другим проводам приносится к рабочему органу,
трансформируясь в свою очередь в специфический процесс
клеток этого органа. Таким образом тот или другой агент за¬
кономерно связывается с тою или другою деятельностью
организма, как причина со следствием» *.
Павлов не сводит психические явления к физиологическим.
Он только констатирует, что психические явления суть след¬
ствия определённых, таких-то физиологических процессов.
Детерминизм для Павлова является закономерной связью
явления с причинами, его породившими, т. е. каузальной свя¬
зью. Сами же причины Павлов понимал конкретно, как сово¬
купность различных и постоянно меняющихся факторов окру¬
жающего внешнего мира, в котором данное явление возник¬
ло. Самую необходимость он понимал так же сугубо конкрет¬
но, как связь данной причины с данным следствием. Причины
меняются, меняются и реакции организма, вызванные действи¬
ем этих причин. И только принцип связи, причинной обуслов¬
ленности, закономерности реакции, принцип необходимости
её остаётся постоянным. Это Павлов и называл машинообраз¬
ными реакциями, а аппарат, на котором разыгрывались эти
закономерные реакции, — механизмом.
Необходимая закономерная связь и причинная обусловлен¬
ность явлений, принцип «нет действия без причины» — это
действительно коренной принцип естественно-научного мыш¬
ления. «Наука прекращается там, — говорил Энгельс, — где
теряет силу необходимая связь»1 2. В этом смысле Павлов
пользовался термином «механизм». И те, кто считает на этой
основе Павлова механистом, читают буквы и слова, а не
смысл того, что писал Иван Петрович Павлов.
Признавая детерминизм в качестве верховного принципа
научного мышления и исходя из него, Павлов с логической
необходимостью пришёл к выводу искать механизм причин¬
ной связи во всех явлениях, не исключая и психических явле¬
ний. Именно в силу Этого он сравнивал принцип связей вся¬
кого жизненного явления а так называемым «принципом ма-
шинности». Сущность этого последнего принципа у Павлова
сводится к требованию, чтобы естествоиспытатель, исследуя
всякие жизненные явления, устанавливал и определял сцеп¬
ления причин, в силу которых эти явления имеют место.
* *
*
И. П. Павлов знал, что, провозглашая в качестве основного
принципа своей теории условных рефлексов идею детерминиз¬
ма, он не делает никаких новых открытий. Он специально
1	И. П. Павлов, Лекции о работе больших полушарий головного
мозга, стр. 17.
2	Ф. Энгельс, Диалектика природы, стр. 174.
610

констатирует тот факт, что ещё древние мыслители провоз¬
гласили детерминизм в качестве непреложного закона всех
явлений действительного мира. Он подчёркивал также, что
эта идея лежит в основе современной научной теории миро¬
здания.
Ставя в XX веке вопрос о детерминизме, развёртывая энер¬
гичную борьбу за проведение этого научного принципа, Пав¬
лов придал ему новое принципиальное значение в исследуемой
им области.
Важно отметить: в том, что Павлов обратил своё внимание
на этот принцип, оценил его значимость для естественно¬
научного исследования и разобрался в том, насколько по¬
следовательно применяется этот принцип в современной ему
науке, в том, что он вновь провозгласил детерминизм верхов¬
ным принципом подлинно научного мышления, вёл энергич¬
нейшую борьбу за строжайшую последовательность в приме¬
нении детерминизма при исследовании всех областей действи¬
тельности, — в этом состоит большая заслуга великого рус¬
ского естествоиспытателя в борьбе против идеализма.
Павлову нередко приходилось слышать утверждения о про¬
извольности поведения, о наличии каких-то спонтанных сил
в животном организме. «Хотя ещё Левкипп из Милета, — го¬
ворил Павлов, — провозгласил, что нет действия без причины
и что всё вызвано необходимостью, но не говорится ли и до
сих пор, даже исключая человека, о действующих спонтанно
силах в животном организме» х.
«Я постоянно встречал и встречаю, — продолжает Пав¬
лов, — не мало образованных и умных людей, которые никак
не могур понять, каким образом можно было бы когда-нибудь
целиком изучить поведение, например, собаки вполне объек¬
тивно, т. е. только сопоставляя падающие на животное раз¬
дражения с ответами на них, следовательно, не принимая во
внимание её предполагаемого по аналогии с нами самими
субъективного мира. Конечно, здесь разумеется не временная,
пусть грандиозная трудность исследования, а принципиаль¬
ная невозможность полного детерминизирования» 2.
«Что же касается человека, — говорил Павлов, — разве мы
не слышим и теперь о свободе воли и не вкоренилось ли
в массе умов убеждение, что в нас есть нечто, не подлежа¬
щее детерминизации» 3.
Цепляясь за факт своеобразия психических явлений, неко¬
торые учёные, в особенности психологи, допускали суще-
* И. П. Павлов, Двадцатилетний опыт, стр. 470.
8	Там же.
9	Там же.
611

ствование каких-то особых, сверхъестественных сил, дей¬
ствующих внутри человеческого существа. Павлов очень мет¬
ко определил такое воззрение как дуализм с анимизмом и
отождествил это воззрение с воззрениями верующих, религи¬
озных людей.
«Не будет большим грехом с моей стороны, — говорил
он, — если я допущу, что это убеждение живёт и в части пси¬
хологов, замаскированное утверждением своеобразности пси¬
хических явлений, под которым чувствуется несмотря на
научно-приличные оговорки всё тот же дуализм с анимизмом,
непосредственно разделяемый ещё массою думающих людей,
не говоря о верующих»
Как видим, Павлов поставил все точки над «Ь>. Многие
психологи, желая оставаться естествоиспытателями, в то же
время отрицали причинность в жизнедеятельности организма,
т. е. стояли по существу на точке зрения анимизма. В этом
они смыкались с верующими людьми, с поповщиной. Против
этих идеалистических воззрений и выступал Павлов реши¬
тельно и настойчиво, мобилизуя на борьбу с этим отсталым
мировоззрением весь авторитет естествознания.
Насколько важна борьба Павлова против индетерминизма
в естествознании, видно из того, что примерно в это же
время В. И. Ленин в своей гениальной книге «Материализм и
эмпириокритицизм» разоблачал естественников-физиков и фи¬
лософов Маха, Авенариуса, Вундта, Пуанкаре и других, отри¬
цавших необходимость и причинность в природе.
* *
*
Мир представлялся Павлову как единая материальная си¬
стема, состоящая из бесконечного множества разнообразных
вещественных систем, возникших и сложившихся в вековеч¬
ном процессе развития природы.
«Перед нами, — говорил Павлов, — грандиозный факт раз¬
вития природы от первоначального состояния в виде туман¬
ности в бесконечном пространстве до человеческого существа
на нашей планете, в виде, грубо говоря, фаз: солнечные си¬
стемы, планетная система, мёртвая и живая часть земной при¬
роды» 1 2.
«На живом веществе, — говорил далее Павлов, — мы осо¬
бенно ярко видим’фазы развития в виде филогенеза и онто¬
генеза» 3.
Таким образом, Павлов ясно и глубоко понимал постоян¬
ное развитие вселенной как всеобщий закон её бытия. Вселен¬
1	И. П. Павлов, Двадцатилетний опыт, стр. 470.
2	Там же, стр. 491.
3	Там же.
612

ная в целом и в каждой своей отдельной части динамична.
В ней всё подвижно и изменчиво, на всём лежит печать раз¬
вития. Руководствуясь этим основным принципом естественно-
исторического материализма, Павлов разработал строго науч¬
ное, материалистическое обоснование физиологических основ
психических явлений.
О том, как Павлов представлял себе отношение мышления
к бытию, можно судить по следующим его словам:
«Естествознание — это работа человеческого ума, обращён¬
ного к природе и исследующего её без каких-либо толкова¬
ний и понятий, заимствованных из других источников, кроме
самой внешней природы» Ч
Эта формула, выражающая понимание Павловым сущности
естествознания, содержит в. себе и его убеждение в объектив¬
ности внешней природы, в независимости её от чьего-либо
сознания, признание им того, что знание не может возник¬
нуть в результате самодовлеющей работы ума, а есть продукт
работы человеческого ума, обращённого к внешней природе
и отражающего её закономерность.
Научное знание для Павлова есть результат исследования
того, что есть.
Понимание же природы такой, какова она есть, без всяких
посторонних прибавлений, и означает, как это отметил ещё
Энгельс, материалистическое мировоззрение.
Павлов никогда не доверял одним гипотезам, одним пред¬
положениям, без подтверждения их фактами. В основе науч¬
ной теории, разработанной великим физиологом, лежит огром¬
ное количество точно и многократно проверенных фактов.
Язык фактов, говорил Павлов, является самым лучшим
красноречием. «Как ни совершенно крыло птицы, — писал
Павлов, — оно никогда не смогло бы поднять её в высь, не
опираясь на воздух. Факты — это воздух учёного. Без них вы
никогда не сможете взлететь. Без них ваши «теории» — пу¬
стые потуги» 1 2.
«Изучайте, сопоставляйте, накопляйте факты», — советовал
молодым учёным Павлов.
В Колтушах, близ Ленинграда, в центре научного городка
академика Павлова, стоит большой белый дом. На фронтоне
этого дома по желанию великого естествоиспытателя был на¬
чертан девиз: «Наблюдательность и наблюдательность». Этот
девиз был постоянным и непременным правилом работы Пав¬
лова и его многочисленных учеников.
Однако великий искатель истины не ограничивался только
простым наблюдением. «Наблюдение, — писал он, — видит
в животном организме массу явлений, существующих рядом
1	И. П. Павлов, Двадцатилетний опыт, стр. 57.,
2	И. П. Павлов, Полное собрание трудов, т. I, стр. 27,
613

и связанных друг с другом то существенно, то косвенно, то
случайно. Ум должен догадаться насчёт действительного ха¬
рактера связи—-и это при множестве возможных предполо¬
жений» ’. Но прочная научная теория не может быть построе¬
на на зыбкой почве догадок человеческого ума. Где же вы¬
ход? Выход в опыте, в научном эксперименте. «Чем сложнее
явление — а что сложнее жизни? — тем неизбежнее опыт» * 2.
Наблюдение, по мнению Павлова, собирает то, что ему пред¬
лагает природа. Здесь исследователь остаётся как бы на по¬
воду у природы. Не так обстоит дело при экспериментирова¬
нии. «Опыт, — говорит Павлов, — как бы берёт явления
в свои руки и пускает в ход то одно, то другое, и таким обра¬
зом в искусственных упрощённых комбинациях определяет
истинную связь между явлениями» 3.
Более чем полувековая научная работа академика Павлова
строилась целиком и полностью на данных гениально разра¬
ботанного им самим экспериментального метода. Он непрев¬
зойдённый мастер научного эксперимента.
«Но изучая, экспериментируя, наблюдая, — учил Павлов, —
старайтесь не оставаться у поверхности фактов. Не превра¬
щайтесь в архивариусов фактов. Пытайтесь проникнуть
в тайну их возникновения. Настойчиво ищите законы, ими
управляющие» 4.
При этом Павлов требовал строжайшей теоретической по¬
следовательности. Он требовал, чтобы естествоиспытатель не
оставлял не объяснённым ни единого факта, имеющего отно¬
шение к данному явлению. «Мы требуем, — говорил он, —
чтобы каждый объясняющий должен был всё объяснить, что
физически случается». Далее, Павлов требовал, чтобы все
факты объяснялись с одной и той же точки зрения. «Нужно
объяснить все факты, стоя на одной и той же точке зрения».
Наконец, он требовал, «чтобы с данным объяснением в руках
можно было предсказать объясняемые явления» 5.
Павлов весьма строго относился ко всякого рода теориям и
объяснениям. «Объяснений, — говорил он, — можно предста¬
вить сколько угодно». «Я, конечно, не имею ничего против
объяснений в науке. Конечно, без понимания, без объяснения
фактов быть невозможно. Я хотел оттенить только, что объ¬
яснение это не цель науки; это есть средство науки». И ещё
решительнее: «Объяснения — это дешёвая вещь; объясне¬
ние— не наука. Наука отличается абсолютным предсказа¬
’ И. П. Павлов, Лекции о работе главных пищеварительных желез,
Л. 1924, стр. 196.
2	Там же.
3	Там же.
4	И. П. Павлов, Полное собрание трудов, т. I, стр. 27.
s И. П. Павлов, Двадцатилетний опыт, стр. 292.
614

нием и властностью»'. Уверенность Павлова в истинности
естественно-научного пути неуклонно росла и крепла с каж¬
дым новым фактом, свидетельствующим о применимости до¬
бытых знаний в практической жизни людей. Например, меди¬
цина в своей практике, руководствуясь данными физиологии,
во многих случаях с полной уверенностью управляет деятель¬
ностью отдельных органов животного организма. Она легко
определяет имеющийся в данный момент в организме полом,
уясняет его значение, исправляет этот полом или в случае не¬
исправимости поломавшегося органа ограничивает или пре¬
кращает вовсе его деятельность. Таким образом, практикой
подтверждается истинность и полезность добытых физиоло¬
гией знаний. «Нельзя не видеть, — говорил Павлов, — что
этот пункт представляет торжество естествознания, достоин¬
ство медицины и доказательство правильности физикохимиче¬
ского воззрения на жизнь» 1 2.
Научное предвидение и возможность на его основе управ¬
лять процессами в животном организме, т. е. власть знания,
или, ещё точнее, практика, — вот что является для Павлова
высшим критерием научности, истинности познания.
Успехи физиологической науки и медицинской практики
всё более убеждали Павлова в правильности его естественно¬
научной теоретической концепции. «Так почему же, — гово¬
рил он, — тогда нам иногда рекомендуют иной путь, иное на¬
правление, которое будто бы лучше соответствует полноте
жизненных явлений? С нашим старым знаменем в руках,
разве мы перестали постоянно подвигаться вперёд в изучении
организма? Наша власть над этим животным организмом
только и делает, что увеличивается» 3.
Павлов считал естествознание всемогущим, а возможности
его безграничными.
«Здесь и сейчас, — говорил он, — я только' отстаиваю и,
утверждаю абсолютные, непререкаемые права естественно¬
научной мысли всюду и до тех пор, где и покуда она может
проявлять свою мощь. А кто знает, где кончается эта возмож¬
ность!» 4
И. П. Павлов был убеждён в необходимости союза, тесной
связи теоретической науки с жизнью, с практикой и доказы¬
вал, что этот союз есть естественное условие существования
и развития науки.
Это требование союза теории с практикой он предъявлял
и к естествознанию.
«Мир патологических явлений,—1 писал Павлов, — предста¬
вляет собою бесконечный ряд всевозможных особенных, т.-е.
1	И. П. Павлов, Полное собрание трудов, т. I, стр. 377.
2	Там же, стр. 344.
3	Там же, стр. 362.
4	И. П. Павлов, Двадцатилетний опыт, стр. 108—109.
615

не имеющих места в нормальном течении жизни, комбинаций
физиологических явлений. Это, бесспорно, как бы ряд физио¬
логических опытов, делаемых природой и жизнью, это —
часто такие сочетания явлений, которые долго не пришли бы
в голову современным физиологам и которые иногда даже
не могли бы быть нарочно воспроизведены техническими сред¬
ствами современной физиологии.' Отсюда клиническая казуи¬
стика остаётся навсегда богатым источником новых физиоло¬
гических мыслей и неожиданных физиологических фактов.
Потому-то физиологу естественно желать более тесного сою¬
за физиологии с медициной» *.
Придавая большое значение роли опыта в процессе по¬
знания, Павлов требовал на этом основании постоянного тес¬
ного союза науки и жизйи, Что ещё раз! свидетельствует о ма¬
териалистическом характере его мировоззрения.
Павлов был убеждён в реальности и объективности не
только природы и её закономерностей, он был также убеждён
в естественности и объективности так называемых душев¬
ных, или психических, явлений, явлений сознания.
Описывая факты высшей нервной деятельности, Павлов
неоднократно подчёркивал, что он рассматривает и объясняет
эти факты материалистически, причём физиологическое объяс¬
нение является для него синонимом материалистического.
«Мы объясняем это, — говорит Павлов, — чисто физиологи¬
чески, чисто материально, чисто пространственно» 1 2.
Свойства раздражимости, ощущения, сознания Павлов по¬
нимал не как что-то независимое от материального и извне
приданное живому организму, а как жизненное свойство са¬
мого организма, происходящее И развивающееся из естествей-
ных, материальных основ самой протоплазмы.
«Как часть природы, — писал Павлов, — каждый животный
организм представляет собою сложную обособленную систему,
внутренние силы которой каждый момент, покуда она суще¬
ствует, как таковая, уравновешиваются с внешними силами
окружающей среды. Чем сложнее организм, тем тоньше,
многочисленнее и разнообразнее элементы уравновешивания.
'Для этого служат анализаторы и Механизмы как постоянных,
так и временных связей, устанавливающие точнейшие соотно¬
шения между мельчайшими элементами внешнего мира и тон¬
чайшими реакциями животного организма. Таким образом,
вся жизнь от простейших до сложнейших организмов, вклю¬
чая, конечно, и человека, есть длинный ряд всё усложняю¬
щихся до высочайшей степени уравновешиваний внешней
среды» 3.
1	И. П. Павлов, Лекции о работе главных пищеварительных желез,,
стр. 57.
2	И. П. Павлов, Двадцатилетний опыт, стр. 293.
? Там же, стр. 108—109.
616

Жизнь организма неразрывно связана с внешними усло¬
виями, его окружающими. И жизнеспособность организма
определяется степенью его приспособленности к окружающим
условиям жизни. Свойства раздражимости, ощущения и т. д.
вытекают Из жизненного биохимического процесса обмена
веществ и являются формами реагирования протоплазмы на
агенты внешнего раздражения. Чем сложнее организм, тем
тоньше, сложнее и совершеннее складывается в процессе орга¬
нической эволюции аппарат избирательного реагирования
организма на изменяющиеся условия его ежеминутной жизне¬
деятельности.
А истолкование ощущения, сознания в качестве вторич¬
ного, производного свойства материи, возникающего на
высших ступенях ее развития, и есть исходный принцип мате¬
риализма.
На Международном конгрессе физиологов (Гронинген,
1913 Г.), касаясь вопроса о психике животного и человека,
Павлов спрашивал, почему эта область до сих пор остаётся
таинственной, и отвечал: «Дело не в фактическом матери¬
ализме и не в формуле — и то и другое имеется уже давно —
а во всеобщем признании и в систематическом примене¬
нии формулы при исследовании высших частей нервной си¬
стемы»
Под «фактическим материализмом» и формулой этого ма¬
териализма Павлов, несомненно, подразумевает здесь есте-
ствеНно-научную концепцию психических явлений.
Во всех своих выступлениях и на международных конгрес¬
сах, в частности и на конгрессе в 1913 г., Павлов пропаганди¬
рует материализм, борется за всеобщее признание и система¬
тическое применение материалистической теории при исследо¬
вании психических явлений.
«Мы знаем все, — говорил Павлов, — какой неистощимый
материал, какую власть над нервными явлениями получила
физиология, усвоившая понятие о первой основной функции
нервной системы, понятие о так называемом рефлексе» 1 2.
Теория рефлексов в понимании Павлова — это и есть мате¬
риализм в приложении к явлениям нервной деятельности. Эта
теория отображает реальный, закономерный процесс реакции
животного организма на явления его собственной внутренней
среды и окружающего его внешнего мира. Благодаря строго
научному исследованию нервных процессов И. П. Павловым
был накоплен и обобщён огромный фактический материал,
создана материалистическая теория высшей нервной деятель¬
ности.
В ходе исследования высшей нервной деятельности, или,
как он сам называл, проблем внутренних и внешних связей
1 И. П. Павлов, Двадцатилетний опыт, стр. 222.
г Там же.
617

животного и Человеческого организма, Павлов развил ряд
гениальных положений, которые можно назвать естественно¬
научным обоснованием материалистической теории познания,
теории отражения.
Форма всякой нервной деятельности, по учению Павлова,
есть рефлекс. Совокупность рефлексов составляет основной
фонд многообразной деятельности нервной системы как жи¬
вотного, так и человека.
Понятием рефлекса Павлов обозначал явление связи ме¬
жду деятельностью (поведением) животного организма и
агентами внешнего мира, причём деятельность различных орга¬
нов животного организма и поведение животного Павлов
полностью ставит в зависимость от условий окружающего
мира. Поведение животного Павлов понимал как постоянное
приспособление или уравновешивание животного организма
с условиями внешнего мира, а рефлексы—как элементы
этого приспособления. Исходным пунктом рефлекса является
раздражение периферических окончаний центростремительных
нервов. Этими окончаниями пронизаны все органы и все тка¬
ни их, в особенности ткани органов чувств.
При помощи рефлексов устанавливается постоянное и пра¬
вильное соотношение частей организма между собой и от¬
ношение целого организма к окружающим условиям.
«Нервная система на нашей планете, — писал Павлов, —
есть невыразимо сложнейший и тончайший инструмент сноше¬
ний, связи многочисленных частей организма между собой и
организма как сложнейшей системы с бесконечным числом
внешних влияний... Животный организм как система суще¬
ствует среди окружающей природы только благодаря непре¬
рывному уравновешиванию этой системы с внешней средой,
т. е. благодаря определённым реакциям живой системы на
падающие на неё извне раздражения, что у высших живот¬
ных осуществляется преимущественно при помощи нервной
системы в виде рефлексов» ’.
Рефлексы прирождены, т. е. обусловлены определённой кон-'
ституцией нервной системы, с которой данные животные ро¬
дятся. К числу безусловных, или природных, рефлексов
относятся как самые простые рефлексы (например, отделение
слюны при раздражении слизистой оболочки рта), так и слож¬
нейшие, обычно называемые инстинктами — пищевой, обо¬
ронительный, половой и др. Все эти рефлексы возникают при
непосредственном раздражении, идущем или изнутри самого
организма или извне.
Павлов считал, что рефлексы и инстинкты не имеют между
собой существенной разницы. Он предпочитал понятие «реф¬
лекс» понятию «инстинкт», считая, что в понятии «рефлекс»'
1 Большая медицинская энциклопедия, т. 33, 1936, стр. 433.
618

«отчётливее идея детерминизма, бесспорнее связь раздражи¬
теля с эффектом, причины с следствием»
Если бы внешняя среда была абсолютно постоянна, то
уравновешенность организма с окружающей его внешней сре¬
дой, достигаемая при посредстве безусловных рефлексов,
была бы достаточно совершенной. Но, говорит Павлов, «внеш¬
няя среда при своём чрезвычайном разнообразии вместе с тем
находится в постоянном колебании»1 2.
Вследствие этого связи организма с внешней средой, осно¬
ванные на безусловных, постоянных рефлексах, являются не¬
достаточно совершенными. На основе безусловных связей
в животном организме сложились дополнительные, временные
связи в виде условных рефлексов.
«Временная нервная связь есть универсальнейшее физиоло¬
гическое явление в животном мире и в нас самих. А вместе
с тем оно же и психическое — то, что психологи называют
ассоциацией, будет, ли это образование соединений из всевоз-
можн’ых действий, впечатлений или из букв, слов и мыслей.
Какое было бы основание как-нибудь различать, отделять
друг от друга то, что физиолог называет временной связью,
а психолог — ассоциацией? Здесь имеется полное слитие, пол¬
ное поглощение одного другим, отожествление» 3.
Павлов открыл пункт, в котором сливаются, поглощают
друг друга физиологическое и психологическое явления. Он
воспользовался условным рефлексом, этим элементарным пси¬
хофизиологическим явлением, и превратил его в основной,
существенный метод систематического физиологического изу¬
чения высшей нервной деятельности (поведения) животного.
Он утверждал:
«Для физиологии условный рефлекс сделался центральным
явлением, пользуясь которым можно было всё полнее и точ¬
нее изучать как нормальную, так и патологическую деятель¬
ность больших полушарий» 4.
Это открытие Павлова дало науке новое могущественное
методическое оружие, при посредстве которого стало воз¬
можным объективное изучение всех сложнейших и тончайших
процессов, протекающих в головном мозгу животного. От¬
крытие Павлова сделало возможным естественно-научное,
материалистическое объяснение явлений сознания, в области
изучения которых до того господствовало идеалистическое
толкование явлений.
По сравнению с животными в развитии человека произошла
дальнейшая прибавка к механизмам нервной деятельности.
1	И. П. Павлов, Двадцатилетний опыт, стр. 267.
2	Большая медицинская энциклопедия, т. 33, стр. 433.
3	Там же, стр. 434.
♦ Там же.
619

Это вторая, специально человеческая, сигнальная система,
выражающаяся в языке.
«Для животного, — писал Павлов, — действительность сиг¬
нализируется почти исключительно только раздражениями и
следами их в больших полушариях, непосредственно приходя¬
щими в специальные клетки зрительных, слуховых и других
рецепторов организма. Это то, что и мы имеем в себе как
впечатления, ощущения и представления от окружающей
внешней среды как общеприродной, так и от нашей социаль¬
ной, исключая слово слышимое и видимое. Это — первая сиг¬
нальная система действительности, общая у нас с животными.
Но слово составило вторую, специально нашу, сигнальную
систему действительности, будучи сигналом первых сигналов.
Многочисленные раздражения словом, с одной стороны, уда¬
лили нас от действительности, и поэтому мы постоянно дол¬
жны помнить это, чтобы не исказить наши отношения к дей¬
ствительности. Однако не подлежит сомнению, что основные
законы, установленные в работе первой сигнальной системы,
должны также управлять и второй, потому что эта работа
всё той же нервной ткани» J.
Среди безусловных рефлексов имеет место также иссле¬
довательский рефлекс или, как его называл Павлов, «рефлекс
что такое?»
На животное постоянно падает из окружающего внешнего
мира масса всё новых и новых раздражений и вызывает
у него соответствующие движения, реакции, направленные
к тому, чтобы лучше, полнее осведомиться относительно этих
раздражений. Это же испытывает и человек.
«Мы, — пишет Павлов, — вглядываемся в появляющийся
образ, прислушиваемся к возникшим звукам, усиленно втяги¬
ваем коснувшийся нас запах и, если новый предмет поблизо¬
сти нас, стараемся осязать его и вообще стремимся охватить
или захватить всякое новое явление или предмет соответствую¬
щими воспринимающими поверхностями, соответствующи¬
ми органами чувств» 1 2.
«И мы, и животные, — говорит он в другом месте, — при
малейшем колебании окружающей среды устанавливаем со¬
ответствующий рецепторный аппарат по направлению к агенту
этого колебания».
Этот исследовательский рефлекс присущ каждому живому
организму, но у различных животных он качественно разли¬
чен в зависимости от степени совершенства организации
нервной системы. Чем выше организовано данное животное,
тем тоньше и сложнее его исследовательский рефлекс.
В животном мире исследовательский, или ориентировочный,
рефлекс имеет огромное биологическое значение. Если бы
1	Большая медицинская энциклопедия, т. 33, стр. 440—441.
2	И. П. Павлов, Двадцатилетний опыт, стр. 269.
620

у животного не было этой реакции, то жизнь его каждую ми¬
нуту, можно сказать, висела бы на волоске. У человека этот
рефлекс достигает высшего развития. Из страдательного в жи¬
вотном мире он становится актуальным у человека.
«А у нас, — говорил Павлов, — этот рефлекс идёт чрезвы¬
чайно далеко, проявляясь, наконец, в виде той любознатель¬
ности, которая создаёт науку, дающую и обещающую нам
высочайшую, безграничную ориентировку в окружающем
мире» х.
Познание — естественное свойство человека. Оно — такой
же объективный факт, как и факт самого его существования.
Оно обусловлено высокой совершенной организацией нерв¬
ной системы человека, что является результатом длительной
эволюции животного мира.
Познание человеком окружающего мира есть наиболее раз¬
витая и совершенная форма связи его со всем миром. Человек
не может не познавать, так же как животное не может
не вслушиваться, не вглядываться, не внюхиваться в окру¬
жающую его среду, как сам человек не может не есть, не
пить, не дышать, не пользоваться окружающими его предме¬
тами.
Познание представляет собой условие целости человека
в окружающей его действительности.
Однако следует отметить, что Павлов в своём анализе пси¬
хической деятельности человека почти нигде не учитывает
решающей роли труда, общественного образа жизни людей.
Отождествляя высшую нервную деятельность (поведение) жи¬
вотных с психической деятельностью человека, Павлов не учи¬
тывал следующего, отмеченного Энгельсом, обстоятельства:
«Нормальное существование животных дано в тех одновре¬
менных с ними условиях, в которых они живут и к которым
они приспособляются; условия же существования человека,
лишь только он обособился от животного в узком смысле сло¬
ва, еще никогда не имелись налицо в готовом виде; они дол¬
жны быть выработаны впервые только последующим истори¬
ческим развитием. Человек — единственное животное, которое
способно выбраться благодаря труду из чисто животного со¬
стояния; его нормальным состоянием является то, которое соот¬
ветствует его сознанию и должно быть создано им самим»1 2.
Животные приспособляются к условиям, в которых ойи
живут; человек сам создаёт себе условия. Существование жи¬
вотных в имеющихся налицо готовых условиях, в которых они
живут и к которым приспособляются, есть их нормальное со¬
стояние. Нормальное состояние человека есть преобразование
1 И. П. Павлов, Лекции о работе больших полушарий головного мозга,
р. 22.
а Ф. Энгельс, Диалектика природы, стр. 156.
621

имеющихся налицо условий существования, преодоление чи¬
сто животного состояния.
Животное пассивно, человек — животное активное. Живот¬
ное действует страдательно, по закону рефлекса, человек,
кроме того, действует осмысленно, целесообразно. Иван Петро¬
вич Павлов, объяснив сущность высшей нервной деятельности
животных, представив её как приспособление, не раскрыл
особенностей в сущности высшей нервной деятельности чело¬
века, в его сознании тех особенностей, которые развились
в человеке в результате его общественно-трудового образа
жизни, причём в классовом обществе этот общественно-тру¬
довой образ жизни определён законами классовой z борьбы.
Человек есть животное, но животное общественное, произво¬
дящее орудия труда. Павлов же не учитывал этой качествен¬
ной специфики человека в ряду высших организмов.
>Но как бы то ни было, учение Павлова имеет огромное
значение для дальнейшего естественно-научного обоснования
марксистско-ленинской теории познания, руководствующейся
основными положениями философского материализма о том,
что сознание есть свойство высокоорганизованной материи,
что «ощущение есть действительно непосредственная связь
сознания с внешним миром, есть превращение энергии внеш¬
него раздражения в факт сознания» Ч
Учение И. П. Павлова раскрывает нам глубоко диалектиче¬
скую природу взаимодействия сложных, даже взаимно проти¬
воречивых процессов, тенденций в высшей нервной деятель¬
ности: процессов возбуждения и торможения, иррадиации
(распространение нервного возбуждения от одного центра
коры полушарий на другие, смежные) и концентрации воз¬
буждения (или торможения) и т. д. Взаимоотношение проти¬
воречивых и даже противоположных тенденций Павлов
уподоблял взаимоотношению противоположных полюсов эле¬
ктричества. Нервная, деятельность, — говорит Павлов, — во¬
обще состоит из явлений раздражения и торможения. Это есть
как бы две половины одной нервной деятельности. Может
быть, не будет особым проступком, если для пояснения
позволю себе сказать, что это что-то вроде положительного и
отрицательного электричества.
Эти положения теории И. П. Павлова подтверждают и дают
новые материалы для дальнейшего развития основного закона
материалистической диалектики, говорящего о том, что всё
на свете, в том числе и высшая нервная деятельность,
развивается на основе единства и борьбы противополож¬
ностей.
Таким образом, теория И. “П. Павлова даёт новый вклад в
естественно-научную основу марксистского мировоззрения.
4	В. И. Ленин, Сочинения, т. 14, изд. 4, стр. 39.
622

Каждое научное положение теории И. П. Павлова, выдвину¬
тое и разработанное им на базе десятилетий упорного экспе¬
риментального исследования, — разящий меч против идеа¬
лизма и мистики.
На правительственном приёме участников XV Международ¬
ного конгресса физиологов в 1935 году Вячеслав Михайлович
Молотов говорил: «современная, в основе своей материалисти¬
ческая, физиология, все более глубоко проникая в сущность
процессов жизни организма человека, в процессы жизни жи¬
вотных и растений, делает, вместе с развитием других наук,
великую освободительную работу для умственного развития
человека, освобождая его от всей этой плесени мистики и ре¬
лигиозных пережитков».
В деле создания современной научной физиологии
И. П. Павлову принадлежит первое место.
Павлов всю свою долгую жизнь боролся за научную истину.
В этом ему удалось продвинуться далеко вперёд. Многое из
того, что в природе было для человека тёмным и неизвестным,
он сделал ясным и понятным. Ещё больше этот великий иссле¬
дователь намеревался открыть и объяснить в будущем. В на¬
учной мечте, в научном дерзании Павлов был поистине неуто¬
мим.
«Перед мировой физиологической наукой, — говорил он, —
стоят очень большие задачи. Человек — высший продукт зем¬
ной природы. Человек—сложнейшая и тончайшая система.
Но для того, чтобы наслаждаться сокровищами природы, че¬
ловек должен быть здоровым, сильным и умным. И физиолог
обязан научить людей не только тому, как правильно, т.-е.
полезно и приятно, работать, отдыхать, питаться и т. д., но
и как правильно думать, чувствовать и желать. Физиология
должна дать твёрдое основание для психологии. Эта работа
уже начата, и перед физиологами открываются огромнейшие
новые области»
Павлов глубоко сознавал, что наука неразрывно связана
с жизнью отечества и что все её достижения должны принад¬
лежать отечеству, народу. Павлов гордился своей Советской
социалистической родиной.
«Наша родина, — говорил Павлов, — открывает большие
просторы перед учёными, и нужно отдать должное — науку
щедро вводят в жизнь в нашей стране. До последней степени
щедро.... И для молодёжи, как и для нас, вопрос чести —
оправдать те большие упования, которые возлагает на науку
наша родина».
И. П. Павлов был учёным-революционером, богатырём, не¬
утомимым борцом за человеческое счастье. Привыкший обо
всём судить только в строгом соответствии с фактами, Павлов
* «Известия» We 192 от 17 августа 1935 г.
623

зорко следил за смелой и гигантской преобразовательной
работой большевиков. И красноречивый язык фактов убедил
его в том, что рабочий класс, большевики способны обновить
жизнь.
На приёме у товарища Молотова, на который был пригла¬
шён академик Павлов вместе со всеми иностранными гостя¬
ми, прибывшими в СССР на Международный конгресс физио¬
логов в августе 1935 г., Павлов заявил, что он, всю свою
жизнь боровшийся за новые пути в науке, не может не итти
вместе с теми, кто мужественно ищет для человечества новых
путей. «Как Вы знаете, — сказал он, обращаясь к ино¬
странным учёным, — я экспериментатор с головы до ног. Вся
моя жизнь состояла из экспериментов. Наше правительство
также экспериментатор, только несравненно более высокой
категории. Я страстно желаю' жить, чтобы увидеть побед¬
ное завершение этого исторического социального экспери¬
мента» !.
Павлов не оставался в стороне от исторической борьбы сво¬
его народа. Перед ним повседневно, в течение всей его долгой
жизни стояла .одна неизменная цель — оправдать те большие
надежды, которые возлагают на науку его родина, его народ.
Вся большая жизнь этого большого человека протекала
в тяжёлом творческом труде для счастья своего народа, на
славу родины. «Что ни делаю, — говорил он, — постоянно ду¬
маю, что служу этим, сколько позволяют мне мои силы, пре¬
жде всего моему отечеству» 2.
И. П. Павлов был подлинным патриотом. Ег'о радовали
успехи русского народа, русской культуры, науки. Он гордил¬
ся тем, что И. М. Сеченов читал лекцию не по чужой книге, а
излагал своё собственное учение, что Сеченов — инициатор и
руководитель работы по физиологии, имеющей мировое значе¬
ние. Его радовали успехи Советского Союза, радовало то, что
его родина стала могучей и цветущей.
* * *
*
И. П. Павлов был материалистом. Он стремился всей своей
научной деятельностью утвердить материалистическое миро¬
воззрение, распространить принципы материализма на психи¬
ческие явления. В.аеми своими трудами он пропагандировал
материалистическое мировоззрение. Он боролся против все¬
возможных явных и скрытых _ форм идеализма, решительно
разоблачая все ухищрения учёных мистиков.
Своими естественно-научными открытиями Павлов ещё раз
подтвердил положения теории и метода диалектического
‘ И. П. Павлов, Полное собрание трудов, т. I, стр. 30.
* Там же, t стр. 31,
624

материализма. Имя великого русского естествоиспытателя-
материалиста Павлова всегда будет стоять в ряду выдающих¬
ся представителей материалистического мировоззрения всего
мира.
Благодарный советский народ гордится своим гениальным
учёным, великим гражданином Иваном Петровичем Павловым.
Товарищ Сталин в своём историческом докладе о 24 годов¬
щине Октябрьской социалистической революции поставил имя
Павлова в числе тех русских людей, которые олицетворяют
величие и могущество русской нации.
40 Из истории русской философии

ФИЛОСОФСКИЕ взгляды
Д. И. МЕНДЕЛЕЕВА
Г. С. ВАСЕЦКИЙ
Естествознание и связанная с ним передовая философская
'мысль в России в середине и во второй половине XIX века
достигли высокого развития и выдвинули нашу страну на пе¬
редний план среди других стран Европы по изучению природы
и по теоретическому обобщению открытий и достижений в раз¬
личных областях естествознания.
Одной из основных причин этого является прежде всего
возникновение и развитие в недрах помещичье-крепостниче-
ского строя, а затем в пореформенной России капиталистиче¬
ских форм хозяйства. Развитие капиталистического способа
производства и техники создавало предпосылки для развития
естествознания. Известно, что уже в первую половину
XIX века, т. е. в условиях господства помещичье-крепостниче-
ской системы, в России происходили заметные технические
сдвиги. По данным академика Струмилина, за 30 лет (с 1830
по 1860 г.) было ввезено из других стран и произведено в Рос¬
сии свыше 100 тыс. машин. Развитие капиталистического хо¬
зяйства в России выдвигало перед естествознанием новые за¬
дачи. Нарождавшийся класс промышленной буржуазии стре¬
мился в целях обогащения использовать достижения науки и
техники. Всё это в конечном итоге не могло не оказать влияния
на развитие естествознания во второй половине XIX века. Не
случайно интерес к естествознанию и к теоретическим выводам
на основе новых достижений естествознания особенно повы¬
сился именно в этот период. Передовые силы тогдашней Рос¬
сии были заинтересованы в развитии и пропаганде естествен¬
но-научных знаний и стремились использовать их в своей
борьбе против экономической и культурной отсталости России,
за демократизацию общественного строя.
. Одним из крупнейших представителей естествознания и свя¬
занной с ним материалистической философии в России второй
626

половины XIX века был Дмитрий Иванович Менделеев
(1834—1907).
Социальной основой творчества Менделеева явилось
прежде всего промышленно-капиталистическое развитие Рос¬
сии в середине и во второй половине XIX века. В своём на¬
учном творчестве Менделеев отвечал на многие запросы эконо¬
мического развития страны. Не мало естественно-научных
и особенно экономических обобщений Менделеева русская
буржуазия использовала для развития капиталистической
промышленности в России: работы Менделеева о нефтяной, ка¬
менноугольной, горной, химической промышленности, о та¬
рифе и т. д. Сам Менделеев статал возможным ликвидировать
экономическую и культурную отсталость страны, создать раз¬
витую экономику — промышленность, сельское хозяйство — в
рамках капиталистического общественного строя. Но было бы
односторонне и неправильно видеть корни творчества Менде¬
леева только в этом. Многие его исследования и теоретические
обобщения, особенно естественно-научные, да отчасти и эко¬
номические, выражали интересы широких народных масс и
могли быть осуществлены, вопреки утверждению самого
Менделеева, только в результате уничтожения помещичье-
Капиталистического строя и установления нового, советского
строя.
Связь Менделеева с некоторыми кругами русской промыш¬
ленной и торговой буржуазии, с одной стороны, а с другой
стороны, отклик на назревшие потребности народных масс
страны, — всё это порождало в творчестве Менделеева, осо¬
бенно в его работах по общественным вопросам, разные тен¬
денции, глубокие противоречия. Даже в области естествозна¬
ния, где он занимал ясно выраженные прогрессивные позиции,
у Менделеева имели место некоторые колебания и отступления
в сторону идеализма.
Менделеев является одним из величайших естествоиспыта¬
телей. Его творчество охватило наиболее важные области
передовой науки о неживой природе и прежде всего химии.
В отличие от многих естественников западноевропейских
стран рассматриваемого периода Менделеев не являлся узко
ограниченным исследователем, не замыкался в пределах од¬
ной специальной дисциплины. Вместе с тем он в своих иссле¬
дованиях не был чистым эмпириком, а поднимался до широ¬
ких научных, теоретических обобщений. Эти черты свой¬
ственны не только Менделееву, но и другим выдающимся
представителям передового русского естествознания.
Постановка и разрешение классиками русской философии
XIX века вопроса о взаимосвязи между материалистической
философией и естествознанием имели влияние и на решение
этой проблемы Менделеевым, Столетовым и другими пред¬
ставителями естественно-научного материализма.
627

Менделеев считал, что задача учёного заключается не
только в том, чтобы накопить новые опытные данные, по¬
ставить и осуществить новые экспериментальные исследова¬
ния, но и сделать на основе этих исследований теоретические
обобщения.
Менделеев видел одну из основных задач естествознания в
умелом сочетании новых естественно-научных данных с тео¬
ретическими выводами, дающими возможность объяснить
явления природы всесторонне, а не замыкаться рамками очень
ограниченных, узких исследований. В предисловии к своему
классическому произведению <<Основы химии» он указывает:
«Наблюдениям, опыту и приложениям к промышленности — в
нём отведено своё место, однако главным предметом сочине¬
ния служат философские начала нашей науки, относящиеся к
её основным или первичным качественным и количественным
сведениям об химических элементах» Ч
Понять философскую концепцию Менделеева, правильно
объяснить истоки её, определить её место и роль в развитии
естествознания России и других стран можно только на основе
анализа естественно-научных исследований и обобщений
Менделеева, ибо философские выводы Менделеев делал
прежде всего и главным образом на естественно-научном ма¬
териале.
Менделеев был сознательным материалистом в понимании
явлений природы, хотя, как уже отмечалось, делал отступле¬
ния, уступки идеализму. Будучи материалистом, Менделеев
вместе с тем в своих исследованиях природы выступал в ос¬
новном как стихийный диалектик, в его научных обобщениях
отражены существенные стороны диалектики объективного
мира. Исследования Менделеева, его теоретические обоб¬
щения имели для развития марксистской философии большое
значение. Многие открытия и обобщения Менделеева в разных
областях науки о неживой природе и прежде всего в области
химии являются по существу конкретизацией и новым под¬
тверждением правильности основных принципов диалектиче¬
ского материализма.
Каковы идейные источники философской концепции Менде¬
леева? В области естествознания Менделеев продолжал мате¬
риалистическую традицию передовой русской философии.
Изучение личной библиотеки Менделеева даёт дополнительные
основания сделать вывод, что труды классиков русской фило¬
софии XIX века были в поле зрения нашего великого учё¬
ного. Правда, он не был последователем революционного де¬
мократизма Герцена, Белинского, Чернышевского и Добролю¬
бова, не разделял их революционных устремлений. Но по
1 Д. И. Менделеев, Основы химии, т. I, Госхимтехиздат, М. — Л. 1934,
стр. 7,	|
628

таким вопросам, как взаимоотношение между философией и
естествознанием, роль передового естествознания в развитии
производительных сил общества, высказывания классиков рус¬
ской философии, бесспорно, оказали положительное влияние
на Менделеева и дали ему возможность правильно ставить и
плодотворно решать вопросы естественно-научного исследо¬
вания.
Одним из весьма важных идейных источников философских
воззрений Менделеева являются достижения различных обла¬
стей знаний о природе. Менделеев не страдал национальной
ограниченностью, как это свойственно многим представителям
буржуазной науки западноевропейских стран, особенно Гер¬
мании. Он очень внимательно изучал историю развития науч¬
ного познания неживой природы как в России, так и в дру¬
гих странах.
Большое внимание уделял Менделеев изучению работ тех
передовых русских учёных и мыслителей, которые развивали
материалистическую философскую науку на основе данных
естествознания. Речь идёт прежде всего о таких учёных и мыс¬
лителях, как Ломоносов, Герцен, Чернышевский, Бутлеров и
другие. Менделеев считал их исследования и теоретические
обобщения важными для развития научного познания в целом,
для развития естествознания и философии в особенности.
Для понимания некоторых особенностей философских воз¬
зрений Менделеева важно иметь в виду и то обстоятельство,
что естествознание первой половины XIX века в лице его наи¬
более передовых и выдающихся представителей давало бо¬
гатый материал для объяснения развития природы и таким
образом выходило за пределы старого, метафизического по¬
нимания природы. Менделеев выступает в период, когда, по
словам Энгельса, «эмпирическое естествознание достигло та¬
кого подъема и добилось столь блестящих результатов, что
не только стало возможным полное преодоление механической
односторонности XVIII столетия, но и само естествознание
благодаря выявлению существующих в самой природе свя¬
зей между различными областями исследования (механикой,
физикой, химией, биологией и т. д.) превратилось из эмпириче¬
ской науки в теоретическую, становясь при обобщении полу¬
ченных результатов системой материалистического познания
природы» х.
Именно эти успехи современного ему естествознания, а так¬
же многочисленные исследования, проведённые самим Менде¬
леевым, дали ему возможность делать теоретические обобще¬
ния по важнейшим проблемам естествознания в духе материа¬
лизма и диалектики.
* Ф. Энгельс, Диалектика природы, Госполитиздат, 1948, стр. 156—157.
629

Менделеев в своих естественно-научных работая не сомне¬
вался в том, что природа существует независимо от нашего
сознания. Он был убеждён, что объективно существующая
материя не возникла из ничего и не может превратиться в ни¬
что и, следовательно, является вечной. Менделеев созна¬
тельно отстаивал и научно обосновывал положение о том, что
«во внешнем, т. е. физическом или материальном, мире ничего
не творится и не пропадает, ни вещества, ни силы, в нём дей¬
ствующие, они только подвергаются изменениям по форме и
взаимному отношению, согласно с естественным течением
переменяющихся условий или по направлению, даваемому со¬
знательным трудом людей».
Повторяем, философские воззрения Менделеева, будучи в
основном материалистическими, страдали, однако, непоследо¬
вательностью. Менделеев делал некоторые уступки идеализму.
Объяснение этому надо искать прежде всего в некоторой бур¬
жуазной ограниченности Менделеева. Он в большей степени,
чем другие выдающиеся представители естественно-научного
материализма и передовой философской мысли России, был
связан с промышленной буржуазией. Эта связь с буржуазией —
и производственная и бытовая — наложила печать ограничен¬
ности на его социально-политические взгляды. Вполне есте¬
ственно, что это не могло не сказаться и на мировоззрении
Менделеева. Отступление от последовательного материализма,
ограниченность мировоззрения Менделеева нашли своё выра¬
жение прежде всего в том, что он признавал три самостоя¬
тельных первоосновы мира.
В понятие природы Менделеев вкладывал следующее со¬
держание: он считал, что природа — более широкое понятие,
чем материя, природа охватывает собой и материю и энергию,
или силу; материя и сила — это различные понятия, которые
входят в содержание общего понятия природы. Но Менделеев,
кроме природы, признавал в качестве относительно самостоя¬
тельной субстанции дух. Таким образом, он выдвигал три
исходных момента в своей философии — материю, или ве¬
щество, силу, или энергию, и дух. Он утверждал, что «веще¬
ство, силу и дух мы бессильны понимать в их существе или
в раздельности, что’мы можем их изучать в проявлениях, где
они неизбежно сочетаны»
В области естествознания, в исследовании вещества и
энергии Менделеев почти всегда на деле проводил и защищал
материалистический взгляд.
В понимании материи и её свойств среди естествоиспытате¬
лей того времени господствовали механистические представле¬
ния, носившие материалистический, но метафизический харак¬
1 Д. И. Менделеев, Избранные сочинения, т. II, Госхимтехиздат, 1934,
стр. 453.
630

тер. Согласно этим воззр'ениям, господствовавшим в XVIII и
первой половине XIX века, атомы и материя в целом обладают
абсолютными, постоянными свойствами: протяжённостью,
твёрдостью, непроницаемостью, подвижностью и инертностью.
Если сравнить высказывания Менделеева об основных свой¬
ствах материи с указанными представлениями о материи и её
основных атрибутах, то можно обнаружить некоторое сходство.
Менделеев правильно считал, что, для того чтобы иметь
прочную научную базу при рассмотрении бесконечного много¬
образия явлений природы, необходимо найти в материи, в её
содержании, определённые, общие, устойчивые свойства. Ма¬
терию Менделеев определял так:
«Веществом или матернею называют то, что, наполняя про¬
странство, имеет вес, т.-е. представляет массы, притягиваемые
землёю и другими массами материи, то — из чего состоят тела
природы и с чем совершаются движения и явления природы» Ч
Основными свойствами материи Менделеев, таким образом,
считал вес, движение и способность материи заполнять про¬
странство. При рассмотрении основных свойств материи,
или вещества, он примыкал к некоторым положениям меха¬
ницизма. В вопросе о притяжении и отталкивании Менделеев
в своих выводах находится также в значительной степени на
метафизических позициях: он не всегда рассматривает притя¬
жение материи в единстве с отталкиванием.
Но было бы неправильно не видеть и того нового шага, ко¬
торый делает Менделеев в понимании материи и её основных
свойств. Опираясь на великие открытия естествознания
XIX века и на свои замечательные исследования, Менделеев
по целому ряду важнейших вопросов пошёл дальше метафи¬
зического, механистического взгляда на природу и её свойства
и стихийно приближался к диалектико-материалистическому
пониманию её. Он не был полностью сторонником старого по¬
нимания инертности как способности материальных объектов
и материи в целом находиться в состоянии абсолютной непо¬
движности, пока какая-нибудь внешняя сила не выведет их из
этого состояния. Менделеев категорически утверждал, что в
природе нет и не может быть абсолютного покоя, что материя
всегда находится в движении.
Естественники, пишет Менделеев, «признали жизнь во
всём мёртвом, движение в каждом твёрдом теле, в каждой
малейшей частице жидкости, чрезвычайно быстрые поступа¬
тельные движения в атоме газа. Для них оживотворено то, что
в общежитии считается неподвижным. Им немыслимо ныне
представление о малейшей частице материи, находящейся в
покое. Со времён самого Ньютона они не довольствуются
1 Д. И. Менделеев, Основы химии, т. I, 1934, стр. 354.
631

даже допущением притяжения на расстояниях, ищут для его
объяснения посредствующей среды. Они свободно принимают
и обсуждают самые разнообразные допущения, могущие осве¬
тить понятие о притяжении и отталкивании. В частичке
вещества химик видит, как бы ощущает отдельные части, не¬
зависимые органы и общую связь частей; словом для него это
есть целый организм, живущий, движущийся и вступающий
во взаимодействие» х.
В этой общей характеристике материи и движения обра¬
щают на себя внимание три момента. Во-первых, Менделеев
отрицает существование абсолютного покоя: каждая частица,
весь материальный мир находятся в постоянном движении,
или, как он говорит, оживотворены. Во-вторых, он не считает
возможным признать наличие в материальном мире абсолют¬
ной дискретности, абсолютного пустого пространства, а, сле¬
довательно, и действия через пустоту. В-третьих, он отрицает
абсолютную изолированность материальных объектов (атомов,
элементов и т. д.) друг от друга, а примыкает к точке зрения,
признающей наличие связей между всеми материальными
процессами.
Поэтому было бы совершенно неверно утверждать, будто
Менделеев в вопросах естественно-научного понимания ма¬
терии и её основных свойств не пошёл дальше механического
естествознания. Своими многочисленными глубокими исследо¬
ваниями, оригинальными теоретическими обобщениями Мен¬
делеев внёс много нового и ценного в естественно-научное по¬
нимание материи. Выступая против отрыва ‘движения от ма¬
терии, Менделеев научно доказал неотделимость движения,
энергии от материи.
«Так как, — утверждал Менделеев, — вещества без движе¬
ния, хотя бы скрытого, или без энергии мы не знаем, равно как
и сила, движение, энергия ускользают от понимания и от ка¬
кой-либо возможности индуктивного изучения без приложения
к веществу, то и очевидно, что само понятие о веществе не
должно быть отрываемо от понятий о других основных кате¬
гориях изучения. Это выражается в отношении, существующем,
например, между физикою и химиею, которые друг без друга
немыслимы, хотя первая занимается преимущественно явле¬
ниями или силами, а вторая веществами или их частицами.
Эта реальная и неустранимая связь вещества с другими ка¬
тегориями, ему противополагаемыми, заставляет признавать,
что изучение вещества может подвигаться вперёд лишь
в связи с изучением всего иного, доступного для изучения, и
обратно: изучение вещества содействует общему подъёму
познания»
1 Д. И. Менделеев, Материалы для суждения о спиритизме, Спб.
1876, стр. 328—329.
3 Д. И. Менделеев, Избранные сочинения, т. II, стр. 384.
632

В истории развития научного познания сыграло очень боль¬
шую прогрессивную роль атомистическое учение, первые идеи
которого высказывались ещё в античной Греции. Это уче¬
ние оказало влияние на большинство крупных учёных нового
времени. Менделеев также был защитником и продолжателем
атомистической теории строения материи. Вместе с тем он
критически относился к тем односторонним положениям и
выводам, которые развивали сторонники атомизма, стоявшие
на позициях метафизического, механистического материа¬
лизма. Он писал:
«Для меня не подлежит сомнению, что атомическое учение,
твёрдо приложенное в XIX столетии ко всему естествозна¬
нию — вслед за признанием его в химии, имеет свои философ¬
ские недостатки, материализму свойственные (Менделеев знал
только старый, метафизический материализм. — Авт.), но
нельзя не признать в атомизме возвышенного обобщения, со¬
гласного с основным началом философии, а именно в том, что
узнанное из успехов астрономии для всего мироздания
строение вселенной из уединённых солнц и планет, разделён¬
ных в пространстве, но соединённых взаимодействием сил,
прямо, и не без явного успеха в ясности понимания вещей и
явлений, перенесено на сложение вещества из атомов...
У естественной философии новых веков нельзя ещё не при¬
знать того другого достоинства, по сравнению со всем до
того бывшим, что только теперь перестали видеть в человеке
центр вселенной и сознательно покорились не слепому прихот¬
ливому року, а стройным, объединяющим и разумным зако¬
нам, везде и всегда действующим, одинаковым по существу
для громадного солнца и для малейшего атома. Корень недо¬
статков современного атомизма, по моему мнению, должно
искать в неясности понимания «эфира», наполняющего как
междупланетное, так и междуатомное пространство, и я пола¬
гаю, что современное естествознание, направляясь преиму¬
щественно в сторону изучения явлений, совершающихся
в «эфире» (световых, электрических, радиоактивных и т. п.),
идёт по верному пути к раскрытию тайн природы» *.
Менделеев понимал, что при наличии единства между ма¬
крокосмосом и микрокосмосом, при наличии общих закономер¬
ностей имеет место и существенное различие между ними.
Менделеев также ясно себе представлял беспомощность ста¬
рого атомизма в объяснении световых, электромагнитных и
радиоактивных явлений. Его возражения свидетельствуют
о том, что он и в этих вопросах поднимался выше метафизиче¬
ского, механического естествознания. Он понимал, что при¬
знание только дискретных частичек, т. е. одной только
прерывности в природе, является недостаточным, что световые
1 Д. И. Менделеев, Основы химии, т. I, 1934, стр. 471.
633

и электрические явления не поддаются объяснению, если ис¬
ходить из признания атомов и абсолютно пустого простран¬
ства и не допустить наличия и непрерывных волнообразных
движений вещества.
Несмотря на то, что Менделеев не вполне был согласен
с выводами атомистического материализма, он решительно
выступал в его защиту от идеалистов. Так, он не мог прими¬
риться с фактом распространения реакционного субъективно¬
идеалистического понимания природы, выступавшего под на¬
званием энергетики (Оствальд и др.). Указывая на антинауч¬
ный характер энергетических воззрений, Менделеев совершен¬
но правильно вскрывал их непосредственное родство с субъ¬
ективным идеализмом.
Представители энергетического воззрения, пишет он, «вовсе
отрицают вещество, ибо, говорят они, мы знаем только энер¬
гию, веществом предъявляемую (жёсткость,’ сопротивление,
вес и т. п.), и, следовательно, вещество есть только энергия.
Такое, на мой взгляд, чисто схоластическое представление
очень напоминает тот абстракт, по которому ничего не суще¬
ствует кроме «я», потому что всё проходит чрез сознание.
Полагать можно, что подобные представления, несмотря ни
на какую диалектику,, удержаться не могут в умах сколько-
либо здравых» *.
Но позиции Менделеева в вопросах атомистического уче¬
ния о строении материи, будучи в основном прогрессивными,
материалистическими, одновременно таили в себе некоторую
непоследовательность, свойственную его мировоззрению в це¬
лом. Менделеев иногда высказывал неточные положения, что
атомную теорию можно рассматривать не столько как отраже¬
ние действительного строения материи, сколько как приём,
применяемый исследователями при изучении природы. Но, с
другой стороны, имеется множество данных о том, что Мен¬
делеев не сомневался в объективном существовании атомов.
Понимание Менделеевым атомистического учения находится
в некоторой связи с его отношением к' новой электронной тео¬
рии строения материи. Менделееву казалось, что сторонники
электронной теории выступают вообще против атомизма.
В этом своём утверждении он был не совсем прав, так как
имеется не только вполне закономерная историческая связь
между старым атомизмом и электронной теорией, но послед¬
няя по сути дела явилась дальнейшим углублением и разви¬
тием общих идей атомизма. Известная насторожённость Мен¬
делеева к электронной теории, видимо, объясняется ещё и тем,
что из неё физические идеалисты делали антинаучный вывод
об исчезновении материи.
1 Д. И. Менделеев, Основы химии, т. I, 1934, стр. 476.
634

Менделеев очень много' сделал в изучении форм движения
в неорганической природе. По вопросу о характере и сущно¬
сти движения материи он приближался к диалектико-матери¬
алистическому пониманию. Открытие периодического закона
элементов говорит об этом со всей очевидностью. Менделеев
считал, что в природе нет абсолютного покоя, что существует
только относительный покой. Движение является атрибутом
материи, её основным свойством, движение нельзя отделить
от материи. По существу в работах Менделеева даётся обос¬
нование качественного разнообразия движения материи в не¬
органическом мире.
В отношении единства и качественного различия форм
движения в неорганическом мире Менделеев даёт богатый и
разносторонний материал. Так, например, он говорит о том,
что’физической форме движения свойственны гармоничность,
повторяемость, тогда как химическая форма движения мате¬
рии такими особенностями не обладает.
Нельзя согласиться с утверждением Менделеева, что в хи¬
мических явлениях нет повторяемости. Относительная повто¬
ряемость имеет место во всех материальных процессах. Но
Менделеев, очевидно, вкладывает в понятия повторяемость и
неповторяемость несколько другое содержание. Он имеет
в виду то обстоятельство, что при физических процессах до
известных пределов не меняется внутреннее строение самого
вещества. Могут происходить различные электрические, маг¬
нитные, тепловые и другие физические явления; в известных
рамках они не вызывают коренных изменений в структуре са¬
мого вещества. При химическом процессе, наоборот, происхо¬
дят коренные изменения структуры вещества. Поэтому Мен¬
делеев и считал, что при химических реакциях такая повто¬
ряемость, как в физических явлениях, не имеет места.
Выступая против изолированного изучения физических или
химических явлений, Менделеев даёт прекрасные образцы
рассмотрения этих явлений в их связи и взаимозависимости.
Так, например, в отношении процесса поглощения и выделения
теплоты он говорит: «Вопрос о количестве теплоты, выделяе¬
мой или поглощаемой при химических реакциях,, очень сло¬
жен, так как рядом с химическим процессом имеют место и
физические явления, также могущие влиять на термическую
сторону дела. Мы не знаем, какую часть, например, выде¬
лившейся теплоты надо приписать химическому процессу,
какую физическому. Несомненно однако, что химические про¬
цессы способны сами по себе к выделению или поглощению
тепла; числовые данные только нам неизвестны, потому
что они маскируются единовременными физическими явле¬
ниями» ’.
1 Д. И. Менделеев, Сочинения, т. IV, Л. 1937, стр. 230.
635

В своих исследованиях о растворах Менделеев с особенной
убедительностью показывает несостоятельность метафизиче¬
ского подхода к изучению физических и химических явлений,
изолированного их рассмотрения. Не случайно он придавал
огромное значение физической химии в исследовании вопроса
о взаимоотношении между физическими и химическими про¬
цессами. Но особенно полно и глубоко единство физических
и химических форм движения материи было раскрыто Менде¬
леевым в связи с периодическим законом.
Среди всех открытий Д. И. Менделеева самое величествен¬
ное — периодический закон химических элементов. К этому
открытию Менделеев пришёл в результате исследования связи
между качественной и количественной сторонами химических
элементов, а именно связи между их химической индиви¬
дуальностью и их массой, выраженной в атомном весе. Такое
рассмотрение взаимной связи между различными сторонами
элементов было вместе с тем рассмотрением взаимной связи
между их химическими и физическими свойствами. По этому
поводу Менделеев писал, что у вещества и энергии «кроме
присущей им вечности, есть свои — постижимые — общие са¬
мобытные признаки или свойства, которые и следует изучать
на все лады. Посвятив свои силы изучению вещества, я вижу
в нём два таких признака или свойства: массу, занимающую
пространство и проявляющуюся в притяжении, а яснее или
реальнее всего в весе, и индивидуальность, выраженную в хи¬
мических превращениях, а яснее всего формулированную в
представлении о химических элементах»
Открытие периодического закона, составившее эпоху в исто¬
рии не только химии, но и всего естествознания, является бле¬
стящим подтверждением правильности диалектического ма¬
териализма, хотя сам автор этого открытия не поднялся до
сознательного применения материалистической диалектики
при объяснении явлений природы.
Показателем того, как классики марксизма восприняли от¬
крытие Менделеевым периодического закона, служит извест¬
ная оценка Энгельса: «Менделеев, применив бессознательно
гегелевский закон о переходе количества в качество, совершил
научный подвиг, который смело можно поставить рядом с от¬
крытием Леверрье, вычислившего орбиту еще неизвестной
планеты — Нептуна» 1 2.
Основное внимание Энгельс обращает на сущность перио¬
дического закона как общего закона, охватывающего все хи¬
мические элементы в целом. В периодическом законе Энгельс
усматривал конкретное проявление основных законов объек¬
тивного мира, законов материалистической диалектики, в част-
1	Д. И. Менделеев, Избранные сочинения, т. II, стр. 453.
2	Ф. Энгельс, Диалектика природы, стр. 45.
636

ности закона перехода количества в качество и обратно. На¬
ряду с этим Энгельс указывает, что Менделеев применял
диалектику бессознательно, т. е. что он не дошёл ещё до её
признания как науки о всеобщих законах движения и разви¬
тия объективного мира и сознательного применения этой
науки в своих исследованиях.
Для того чтобы правильно оценить сущность учения Мен¬
делеева о периодической системе, необходимо прежде всего
иметь в виду, что это открытие не представляет собой случай¬
ного явления, а было подготовлено всем ходом развития ма¬
териального производства и научного познания природы.
Периодическая система не только в том виде, в каком она нам
известна сейчас, но и первоначальный её набросок 1869 г. —
это итог длинного ряда открытий и исследований химических
элементов и их классификации. Нельзя было открыть периоди¬
ческий закон химических элементов без подробного предвари¬
тельного изучения индивидуальных особенностей каждого
элемента в отдельности, его физических и химических свойств,
его основных соединений и т. д. Понять периодический закон,
не зная основных свойств всех элементов и их соединений,
нельзя, ибо закон, открытый Менделеевым, — это есть закон,
выражающий некоторые существенные свойства и связи, суще¬
ствующие между всеми химическими элементами.
К моменту выступления Менделеева необходимость в си¬
стематизации химических знаний, в открытии и объяснении
связей между химическими элементами и между их соедине¬
ниями безусловно назрела.
Среди предшественников периодической системы должны
быть названы имена выдающихся химиков, как тех, которые
делали попытки систематизации химических знаний и класси¬
фикации химических элементов, так и тех, которые двигали
вперёд изучение отдельных химических элементов, их основ¬
ных свойств, их соединений и т. д.
Кроме всестороннего изучения отдельных химических эле¬
ментов, их свойств и их соединений, начиная с конца XVIII в.
всё чаще делались попытки классификации химических эле¬
ментов. На протяжении первой половины XIX в. был целый
ряд попыток дать обобщение химических знаний, положить
в основу химических знаний определённые принципы. Эти по¬
пытки свидетельствовали, с одной стороны, о назревшей необ¬
ходимости в установлении основных связей между элемен¬
тами, а, с другой, — о полнейшей методологической беспомощ¬
ности авторов этих попыток. Изучение отдельных химических
элементов, их соединений, открытие новых химических элемен¬
тов играли важную роль в подготовке необходимых научных
предпосылок для открытия Менделеевым периодического за¬
кона и создания им на основе этого закона периодической
системы химических элементов.
637

Заслуга открытия периодического закона всецело принад¬
лежит Менделееву. Этим открытием Менделеев совершил ре¬
волюцию в химии и превратил химию в современную науку.
Остановимся на характеристике некоторых философских
выводов, вытекающих из сущности периодической системы.
Для отыскания основных связей между химическими эле¬
ментами Менделеев предварительно рассмотрел все известные
в то время свойства элементов, их атомный вес, их физико-
химические качественные и количественные особенности; он
также внимательно изучил все важнейшие соединения эле¬
ментов между собой. На основе всестороннего анализа всех'
химических и физических знаний об элементах он сделал вы¬
вод, что свойством, на котором должна быть построена клас¬
сификация химических элементов, является атомный вес.
Почему Менделеев положил в основу классификации хими¬
ческих элементов атомный вес? Это произошло не случайно.
Менделеев опирался на господствовавшее в его время среди
естественников-материалистов понимание материи как весо¬
мого вещества. Исходя из такого понимания вещества, Менде¬
леев и сделал вывод, что атомный вес есть коренное свойство
химических элементов. Он писал: «Всякий из нас понимает,
что при всей перемене в свойствах простых тел, в свободном
их состоянии, нечто остаётся постоянным,, и при переходе эле¬
мента в соединения это нечто — материальное и составляет
характеристику соединений, заключающих данный элемент.
В этом отношении поныне известно только одно числовое дан¬
ное, это именно атомный вес, свойственный элементу. Величи¬
на атомного веса, по самому существу предмета, есть данное,
относящееся не к самому состоянию отдельного простого тела,
а к той материальной части, которая обща и свободному про¬
стому телу, и всем его соединениям. Атомный вес принадлежит
не углю и алмазу, а углероду» 1.
В зависимости от атомного веса элементов Менделеев рас¬
сматривал все остальные их физико-химические свойства. Рас¬
положив элементы в порядке возрастания их атомного веса,
Менделеев обнаружил, что с возрастанием атомного веса
меняются их физико-химические свойства, причём меняются
так, что через несколько элементов, т. е. периодически, свой¬
ства до известной степени повторяются.
Основной принцип, на котором построена вся периодическая
система, сводится к следующему: «Свойства простых тел,
также формы и свойства соединений элементов, находятся
в периодической зависимости (или, выражаясь алгебраически,
образуют периодическую функцию) от величины атомных
весов элементов» 1 2.
1	Д. И. Менделеев, Избранные сочинения, т. II, стр. 8.
2	Д. И. Менделеев, Основы химии, т. II, Госхимтехиздат, М. — Л. 1934,
стр. 80—81.
638

Этот принцип в основном правильно выражает важнейшие
реально существующие взаимосвязи между отдельными свой¬
ствами как в самом элементе, так и между элементами.
Дальнейшее развитие химии и физики, открытия электрона
и радиоактивности позволили уточнить этот принцип; на
основе изучения строения атомов и составных его частей —
ядра и электронной оболочки — была дана новая, более со¬
вершенная формулировка периодического закона. Сейчас мож¬
но считать установленным, что изменение физико-химических
свойств элементов находится в периодической зависимости от
порядкового номера, т. е. от номера места элемента в системе
Менделеева. Эта новая формулировка периодического закона
обогащает и дальше развивает менделеевскую систему, но ни
в какой мере не отменяет и не отрицает её основное содер¬
жание.
Сам Менделеев предвидел необходимость дальнейшего раз¬
вития и уточнения периодического закона и никогда не на¬
стаивал на том, что данная им формулировка основных прин¬
ципов периодической системы и самое определение периодиче¬
ского закона абсолютно точны и не могут подвергаться в той
или иной мере изменениям. Больше того, с момента открытия
периодического закона и до конца своей жизни сам Менделеев
неоднократно вносил дополнения в своё уление о периодиче¬
ской системе. «Возможно изменение выражения закона, —
писал он в 1879 г.; — можно найти более точное выражение
этой зависимости; по моему убеждению, несомненно сохра¬
нится основной смысл, который дан периодическим законом,
потому что он противоположен классической доктрине,
утверждающей, что природа элементов зависит не от их
массы, но от неизвестных причин»
В периодической системе элементов Менделеева конкретно
проявляются все основные законы, основные черты мате¬
риалистической диалектики. Сам Менделеев на основе анализа
периодического закона вплотную подходит к признанию
единства противоположностей—постепенного изменения массы
и скачкообразного изменения физико-химических свойств эле¬
ментов. Так, он писал: «Периоды элементов носят, таким об¬
разом, иной характер, чем привычные периоды, геометрами
столь просто выраженные. Это точки, числа, это скачки и
массы, а не её непрерывные эволюции» 1 2. Но наряду с этим
Менделеев отмечает и постепенные изменения. «По мере воз¬
растания массы, сперва свойства последовательно и пра¬
вильно изменяются, а потом возвращаются к первоначальным,
и опять начинается новый, подобный прежнему, период изме¬
нения свойств. Тем не менее здесь, как и в других явлениях,
1	Д. И. Менделеев, Избранные сочинения, т. II, стр. 279.
2	Д. И. Менделеев, Основы химии, т. II, 1934, стр. 90.
639

есть случаи, когда малое изменение массы атома влечёт малое
изменение свойств, определяет различия второго порядка; это
видно, напр., в VIII группе... так атомные веса Fe (железа),
Со и Ni (кобальта и никеля), Ru (рутения), Rh и Pd (радия и
палладия), Os, 1г и Pt (осмия, иридия и платины) очень близки
между собою, но и свойства их очень близки, различия иногда
едва уловимы» *.
Открытие Менделеева является подтверждением, диалек¬
тико-материалистического учения о соотношении общего и
отдельного. Периодическая система и составляющий её содер¬
жание периодический закон выступают как общее, а каждый
химический элемент — как отдельное. Периодический закон,
будучи выражением общего, существенного, что имеется в хи¬
мических элементах и их соединениях, существует только
в отдельном и через отдельное. Периодический закон не охва¬
тывает всех специфических свойств элементов, как и отдель¬
ные элементы не полностью входят в содержание периодиче¬
ского закона. Каждый отдельный химический элемент можно
понять только в той связи, которая ведёт к общему, к единой
периодической системе; вне периодической системы дать пра¬
вильную и всестороннюю характеристику, например, водо¬
рода или урана нельзя. Так периодическая система раскры¬
вает единство противоположностей, единство общего и от¬
дельного.
Специфическую форму единства противоположностей пред¬
ставляют собой группы элементов периодической системы
с преобладанием или металлических, или неметаллических
свойств. Так, например, в I группе щелочных металлов (литий,
натрий, калий и пр.) выступают элементы с ярко выраженными
металлическими свойствами, тогда как элементы VII группы—
фтор, хлор, бром, иод — являются типичными неметаллами.
Эти противоположности, как и другие противоположности,
обнаруженные Менделеевым, взаимопроникают друг в друга;
в то же время они выражают противоположные тенденции
в поведении элементов, находящиеся в состоянии постоянных
взаимных столкновений. В отдельных химических элементах
такие противоположности, как металлические и неметалличе¬
ские свойства, присутствуют, причём обычно одна из них пре¬
обладает над другой.
В связи с открытием и дальнейшим развитием периодиче¬
ского закона Менделеев высказал много весьма ценных мыс¬
лей, касающихся вопросов теории познания, в частности во¬
проса об опыте как критерии истинности научных теорий.
Заканчивая общую характеристику периодического закона,
Менделеев говорил: «.. .нет ни одного сколько-либо общего
1 Д. И. Менделеев, Основы химии, т. II, 1934, стр. 90. Русские наиме¬
нования даны редакцией.
640

закона природы, который бы основался сразу, всегда его
утверждению предшествует умного предчувствий, а признание
закона наступает не тогда, когда зародилась первая о нём
мысль, даже не тогда, когда он вполне сознан во всём его
значении, а лишь по утверждении его следствий опытами, ко¬
торые естествоиспытатели должны признавать высшею
инстанциею своих соображений и мнений».
Открытый Менделеевым периодический закон составляет
один из краеугольных камней современного диалектико-мате¬
риалистического взгляда на вещество и на всю неорганиче¬
скую природу в целом.
* *
*
, Менделеев не был кабинетным учёным, не стоял в стороне
от задач, выдвигаемых общественным развитием эпохи. Он
принимал деятельное участие в развитии промышленности,
сельского хозяйства, торговли, в разработке новых научных
проблем, связанных с развитием производительных сил своей
страны.
Менделеев считал, что наука нужна не ради науки, она
является совершенно необходимым теоретическим орудием
в практической, производственной деятельности людей. Вся
сознательная жизнь Менделеева, вся его деятельность была
сочетанием богатой и разносторонней теоретической работы
с непосредственным практическим участием в развитии про¬
мышленности, сельского хозяйства и т. д. Вопрос о единстве
науки и практики для Менделеева был не отвлечённым,
а жизненным вопросом. Единство теории и практики Менде¬
леев представлял себе в следующем виде:
«Пресловутое противупоставление теории с практикою в век
промышленности явно исчезает: теория, не проверяемая опы¬
том, при всей красоте концепции, теряет вес, не признаётся;
практика, не опирающаяся на взвешенную теорию, оказы¬
вается в проигрыше и убытке — от соперничества, опираю¬
щегося на теорию. Так, в идеале, вместо мечтательной, за¬
рождается здравая философия, вместо случайности, успех
отвечает твёрдой уверенности и единство выигрывает место
у розни, к чему и ведёт вся цивилизация» Ч
Вместе с тем Менделеев указывал, что наука только в том
случае может по-настоящему играть важную роль в общем
развитии общества, если она сама сочетает в себе практиче¬
ские опытные данные и теоретические обобщения.
«Одно собрание фактов, даже и очень обширное, одно на¬
копление их, даже и бескорыстное, даже и знание общеприня¬
тых начал — не дадут ещё метода обладания наукою, и они
1 Д. И. Менделеев, Основы фабрично-заводской промышленности, Спб.
1897, стр. 9.
41 Из истории русской философии	641

не дают ещё ни ручательства за дальнейшие успехи, ни даже
права на имя науки, в высшем смысле этого слова. Здание
науки требует не только материала, но и плана, и оно воздви¬
гается трудом,, необходимым как для заготовки материала,
так и для кладки его и для выработки самого плана. Научное
миросозерцание и составляет план-тип научного здания. При¬
том пока нет плана — нет и возможности узнать многое и из
того, что уже было кому-либо известно, что уже сложено.
Многие факты химии, ненанесённые на её план, часто открыва¬
лись не раз, а два, три и более раза. В лабиринте известных фак¬
тов легко потеряться без плана, и самый план уже известного
иногда стоит такого труда изучения, доли какого не стоит
изучение многих отдельных фактов. Без материала — план есть
или воздушный замок, или только возможность, материал без
плана есть или груда сложенная, может быть, так далеко от
места стройки, что её перевозить не будет стоить труда, или
опять только одна возможность, — вся суть в совокупности
материала с планом и выполнением» *.
Менделеев считал, что процесс познания является длитель¬
ным и сложным и что одним из моментов этого процесса
является практическая проверка теоретических обобщений.
Хотя учение Менделеева и не было последовательно мате¬
риалистическим, тем не менее оно давало необычайно много
оснований для борьбы против идеализма и мистики. Менде¬
леев по существу отстаивал и развивал материалистическую
науку о природе.
Своё враждебное отношение к реакционной идеалистической
философии берклеанского типа Менделеев выражал не только
тем, что он называл её схоластикой, бессодержательным
абстрактом,, ничего общего не имеющим с наукой. Враждебное
отношение к идеализму и мистике он обнаружил также и в
своей борьбе со спиритизмом.
Увлечение спиритизмом и другими видами мистики в 60-е и
70-е годы прошлого века стало массовым явлением среди пра¬
вящих классов, а также среди консервативной части интелли¬
генции, в том числе профессуры. Основной и решающей причи¬
ной этого было то, что буржуазия превратилась в реакционный
класс и буржуазная культура вступила в полосу упадка.
Против этого реакционнейшего течения решительно высту¬
пил Энгельс. В своей статье «Естествознание в мире духов»
он подверг уничтожающей критике увлечение естественников
и других учёных спиритизмом и показал причины этого увле¬
чения. Одной из гносеологических причин скатывания буржу¬
азных учёных на позиции мистики является беззаботное, пре¬
небрежительное отношение к теоретическому научному мыш¬
лению.
1 Д. И. Менделеев, Избранные сочинения, т. II, стр. 131—132.
642

Распространение спиритизма в России в 60-е и 70-е годы
XIX века было опасно для науки, спиритизмом начали зани¬
маться даже такие крупные русские учёные, как академик
Бутлеров, профессор Вагнер, Аксаков и др.
Д. И. Менделеев как передовой прогрессивный учёный не мог
не видеть в спиритизме тормоз и опасность для развития на¬
уки, в частности для естествознания. Он решительно выступил
против спиритов. Борьба со спиритизмом является одной из
интересных и значительных страниц в жизни Менделеева.
Окончательный вывод, к которому пришёл Менделеев по во¬
просу о сущности и причинах так называемых спиритических
явлений, сводится к следующему: «Спиритические явления про¬
исходят от бессознательных движений или от сознательного
обмана, а спиритическое учение есть суеверие» Ч
Этот вывод сделан с позиций материалистического мировоз¬
зрения. Но Менделеев не ограничился этим. Он организовал и
возглавил борьбу передовой, стоявшей на позициях материа¬
лизма интеллигенции против спиритизма. В выводах комиссии,
созданной по инициативе Менделеева русским физико-химиче¬
ским обществом, и в публичных чтениях Менделеева по вопро¬
сам спиритизма центральной идеей является категорическое
утверждение, что во всех спиритических явлениях ничего не¬
материального нет; тем самым полностью отрицались все из¬
мышления представителей идеализма и мистики. В борьбе со
спиритизмом Менделеев проявил себя как воинствующий ма¬
териалист, смело и последовательно отвергший мистику.
Гениальный естествоиспытатель, Д. И. Менделеев оставил
неизгладимый след в развитии передовой науки и культуры.
Его имя стоит в ряду имён великих творцов науки и заслу¬
женно пользуется в нашей социалистической стране глубоким
уважением.
Великий советский народ, являясь передовым отрядом всех
прогрессивных сил современного общества, критически воспри¬
нимает всё положительное, передовое из научного и культур¬
ного арсенала прошлого. Необычайно богатое, охватывающее
самые различные области знания, наследство Д. И. Менде¬
леева в этом арсенале прошлого занимает одно из первых мест.
В условиях социалистического общества положительное со¬
держание учения Менделеева нашло правильную оценку и по¬
дучило широкое распространение. •
1 Д. И. Менделеев, Материалы для суждения о спиритизме, стр. 60.

ФИЛОСОФСКИЕ ВОЗЗРЕНИЯ
К. А. ТИМИРЯЗЕВА
Г. С. ВАСЕЦКИИ
Среди корифеев передовой науки и подлинных борцов за
интересы народа Климент Аркадьевич Тимирязев (1843—
1920) занимает видное место.
Великий учёный и пламенный демократ Тимирязев одной
из важнейших побудительных сил прогресса человечества
считал соединение передовой науки с народом. Он доказывал,
что настоящее развитие науки и культуры возможно только
при активном участии широких народных масс. Он неодно¬
кратно говорил, что выдающиеся представители науки и куль¬
туры выходят «всё более и более не из рядов аристократии
предрассудка или золота, а из рядов народа» Ч
Тимирязев прекрасно понимал огромное революционизи¬
рующее значение подлинной науки и неустанно призывал тру¬
дящихся к овладению ею. В своём приветствии слушателям
первого рабочего факультета Тимирязев писал: «Наука и де¬
мократия — тесный союз знания и труда — десятки лет был
моим любимым призывным кличем, и в сегодняшнем вашем
собрании я вижу начало осуществления одного из важнейших
проявлений его в жизнь. Рабочий станет действительной ра¬
зумной творческой силой, когда его пониманию станут до¬
ступны главнейшие завоевания науки, а наука получит проч¬
ную верную опору, когда её судьба будет в руках самих
просвещённых народов, а не царей и пресмыкающихся перед
ними холопов, хотя бы они величали себя министрами просве¬
щения, академиками, профессорами» 1 2.
Эти пророческие слова, сказанные Тимирязевым ещё в
первые годы существования советской власти, нашли своё
полное подтверждение и осуществление в ходе социалистиче-
1	К. А. Тимирязев, Сочинения, т. V, Сельхозгиз, 1938, стр. 20.
2	К. А. Тимирязев, Сочинения, т. IX, 1939, стр. 296—297.
644

ского строительства в Советском Союзе. Мечты Тимирязева о
привлечении широких трудящихся масс к активному, созна¬
тельному участию в развитии науки и культуры сбылись в на¬
шей социалистической стране.
Богатое теоретическое наследство Тимирязева представ¬
ляет огромную научную и практическую ценность. Его класси¬
ческие работы обогатили нашу культуру, науку, в особенно¬
сти биологическую и агрономическую, оказали плодотворное
влияние на развитие мичуринской материалистической биоло¬
гии.
Учение Тимирязева пользуется популярностью не только в
нашей стране, но и среди передовых учёных и истинных демо¬
кратов зарубежных стран. Для борьбы с антидарвинистами,
вейсманистами, менделистами и прочими реакционерами
в науке наша партия и правительство считают совершенно
необходимым как можно полнее и всестороннее использовать
учение Тимирязева. Основными учебными пособиями по изу¬
чению дарвинизма, наряду с трудами Дарвина, заслуженно
признаны работы К. А. Тимирязева и И. В. Мичурина.
Тимирязев был глубоким и всесторонне образованным учё¬
ным. Классические труды Тимирязева по физиологии расте¬
ний, по дарвинизму, по истории естествознания составили эпо¬
ху в развитии биологической науки. Исследования и теорети¬
ческие обобщения Тимирязева явились продолжением всего
лучшего, что дала русская и западноевропейская наука о при¬
роде в XIX и предшествующих веках.
Особенно велики заслуги Тимирязева в развитии физиоло¬
гии растений и дарвинизма. Ещё будучи студентом, он с
исключительным вниманием изучал работы Дарвина. В ре¬
зультате всестороннего изучения дарвинизма Тимирязев соз¬
дал замечательный труд — «Чарлз Дарвин и его учение».
Тимирязев был великим поборником и продолжателем всего
лучшего, что создано гением Дарвина.
Тимирязев и Мичурин решительно и последовательно! отстаи¬
вали и защищали положительное содержание дарвинизма, бо¬
рясь с его врагами; вместе с тем они творчески развивали ма¬
териалистическую основу дарвинизма. После Дарвина Тими¬
рязеву и Мичурину заслуженно принадлежит первое место в
дальнейшем развитии основных принципов науки о живом
мире. Сам Тимирязев в 1909 г., в связи с пятидесятилетием
выхода главного произведения Дарвина «Происхождение ви¬
дов», писал: «Из этих пятидесяти лет целых сорок пяться верой
и правдой служил дарвинизму, пропагандируя, защищая и раз¬
вивая его»
Тимирязев развивал учение Дарвина не как кабинетный
учёный, отгородившийся от общественной жизни, от классовой
1 /(. А. Тимирязев, Сочинения, т. VII, 1939, стр. 552.
645

борьбы, а как учёный-революционер. Он поднимался от отдель¬
ных частных научных вопросов до общих задач борьбы про¬
грессивных сил с реакцией в науке.
Тимирязев близко подошёл к пониманию того, что защита
и дальнейшее развитие дарвинизма в непримиримой борьбе с
антидарвинистами и идеалистами не есть отвлечённый, чисто
научный спор, а представляет одну из форм идеологической
борьбы прогрессивных общественных сил против реакционных
сил. Тимирязев всё больше и больше осознавал, что дарвинизм,
правильно понятый и умело применённый, может и должен
служить важным идейным орудием передовых общественных
и научных деятелей в их борьбе за интересы народа, за его
освобождение, за. демократизацию общественного строя. Ти¬
мирязев правильно пытался найти связь позиции антидарви¬
нистов с идеологией реакционных сил царской России. Имен¬
но этим прежде всего и объясняется непримиримость и высо¬
кая принципиальность Тимирязева в борьбе с антидарвини¬
стами типа Н. Я. Данилевского, Н. Н. Страхова и др.
Развитие дарвинизма Тимирязевым было связано с защитЪй
материалистического взгляда на природу и с опровержением
витализма, вейсманизма, менделизма.
Исследовав такой сложный вопрос, как синтез органических
веществ из неорганических в живом зелёном растении при
помощи солнечной энергии, Тимирязев разрешил одну из важ¬
нейших проблем естествознания и нанёс сокрушительный удар
идеализму в биологии — витализму. В своих исследованиях
он опирался на всю сумму знаний о неживой и живой приро¬
де. Закон сохранения и превращения энергии он правильно
рассматривал как одно из самых больших завоеваний науки
в XIX столетии и считал этот закон одним из самых общих
законов природы, обнимающих всю совокупность естествен¬
ных явлений.
Главным стимулом, руководившим Тимирязевым в его
упорном стремлении обосновать и широко применить закон
сохранения и превращения энергии для решения новых за¬
дач научного исследования, было желание покончить навсе¬
гда с идеалистическим и реакционным учением о «жизненной
силе», с витализмом, который после удара, нанесённого ему
наукой в первой половине XIX века, стал снова поднимать
голову в конце XIX века в связи с широким распространением
идеалистической философии и идеалистических взглядов в
различных областях знаний о природе.
Успешно решить новую научную проблему — доказать, что
органические вещества образуются в зелёном растении из
неорганических и что образование их происходит естествен¬
ным путём, на основе законов природы, — «такова была за¬
дача, которую я поставил себе с первых шагов своей научной
646

деятельности и упорно и всесторонне осуществлял в течение
полувека» ', — писал Тимирязев.
Разработав теорию фотосинтеза, Тимирязев нанёс сокру¬
шительный удар идеализму в биологии. Он доказал, что зелё¬
ный цвет растений выработался в результате многовекового
отбора, в процессе эволюции, что зелёный цвет лучше всего
способствует усвоению растениями лучистой энергии. Тимиря¬
зев распространил материалистический принцип сохранения
и превращения энергии на область жизненных процессов, свя-,
занных с усвоением солнечной энергии. Русскому учёному
К. А. Тимирязеву принадлежит приоритет в теоретическом и
экспериментальном обосновании того факта, что с помощью
хлорофила растения усваивают солнечную энергию, что обра¬
зование растениями органических веществ происходит из не¬
органических. Критикуя в связи с этим виталистов, он справед¬
ливо указывал, что эти люди отрицают право науки на зав¬
трашний день, проповедуют агностицизм в биологии. Тимиря¬
зев боролся с идеалистической теорией менделистов-вейсма¬
нистов как одной из форм витализма и поповщины в науке,
решительно отвергал их учение о бессмертности наследствен¬
ного вещества. Он указывал, что виталисты и менделисты хо¬
тят подчинить науку богословию.
Будучи великим новатором науки, Тимирязев брался за
разрешение сложных и трудных задач научного исследова¬
ния. Его не смущало то, что такие выдающиеся учёные, как
Дарвин, Гельмгольц, Майер и др., не могли экспериментально
проследить и объяснить процесс образования в растении
органических веществ из неорганических.
Задачу, которую не в состоянии были решить учёные сере¬
дины XIX века, Тимирязев блестяще разрешает, нанося тем
самым сокрушительный удар по витализму, который всячески
цеплялся за неисследованные вопросы, пытаясь найти в них
убежище.
Как в области физиологии растений, так и в других обла¬
стях естествознания Тимирязев выступает как крупнейший
учёный, блестящий экспериментатор, ведущий борьбу с иде¬
ализмом. Именно сочетание в одном лице замечательного
учёного-экспериментатора и материалиста, непримиримого
врага идеализма, мистики, придавало исключительную силу
Тимирязеву в борьбе с врагами науки, в частности с антидар¬
винистами. Это прекрасно понимали его враги. Так, например,
один из ярых противников дарвинизма в России, Страхов, в
своё время писал: «Из всех натуралистов нет ни одного, кого
Н. Я. Данилевский не уличил бы в той или другой ошибке
по части строгого понимания теории. Наиболее последователь¬
ным и почти безупречным оказался не Геккель или Виганд,
1 К. А. Тимирязев, Сочинения, т. I, стр. 180.
647

а наш профессор Тимирязев, который, будучи приверженцем
теории, действительно знает, что исповедует» В данном
случае Страхов был прав, позиции Тимирязева были безуп¬
речны, научно обоснованы.
Уверенность в своей правоте, сила и блестящий успех Ти¬
мирязева во многом зависели от того, что он занимал в основ¬
ном правильные философские позиции. При рассмотрении
явлений природы Тимирязев выступал как сознательный, убе¬
ждённый материалист. Всесторонне образованный учёный, он
"понимал значение и силу философских обобщений и решал
вопросы естествознания в тесной связи с материалистической
философией, борясь против реакции в науке. Тимирязев бо¬
ролся против всех разновидностей идеализма в естествозна¬
нии. Он подверг критике интуитивизм Бергсона, агностицизм
Конта, высмеял реакционное требование буржуазных учёных
возвратиться к Канту и Фоме Аквинскому, отверг отрицание
махистами объективности атомов. Сторонник материалистиче¬
ской философии, он открыто и решительно боролся с реак¬
ционными воззрениями не только в естествознании, но и в фи¬
лософии. При этом Тимирязев при рассмотрении явлений при¬
роды, особенно биологических процессов, по существу пытался
соединить материализм с диалектикой.
Всех биологов Тимирязев делит на два лагеря: сторонников
неизменности живых организмов и сторонников учения о раз¬
витии живого мира.
«Известно, что в настоящее время в области естествознания
выступают две школы, борются два лагеря. Крайние предста¬
вители первой школы готовы видеть в живой природе только
собрание, какой-то музей живых существ, не изменяющихся,
вылитых в; определённые, неподвижные формы.. . Для пред¬
ставителей второй — вся органическая природа, рассматри¬
ваемая как целое, изменяется, / превращается: органический
мир сегодня не таков, каким был вчера, и завтра будет иным,
чем был оегодня. Существа, теперь населяющие землю, про¬
изошли от прежде её населявших путём постепенного измене¬
ния и притом более совершенные от менее совершенных. Эта
школа имеет во главе Дарвина,, который свёл в одно стройное
целое накопившуюся массу свидетельств и дал строго опре¬
делённое направление её, до той поры неясным, стремлениям.
Понятно, что для защитников первого воззрения не может и
существовать вопроса, как сложились и усовершенствовались
органы и вообще организмы. Для них они никогда не слага¬
лись, никогда не совершенствовались, они возникли вполне за¬
конченными. .. Только для тех, кто убеждён, что органиче¬
ские существа по природе изменчивы, что они произошли од¬
ни из других, усложняясь или упрощаясь, но постоянно со¬
1 См. К. А. Тимирязев, Сочинения, т. VII, стр. 268.
648

вершенствуясь', — только для тех и может существовать во¬
прос: как возникли органические формы и почему они так при¬
способлены к своему отправлению и среде?»1
Тимирязев выступал на стороне тех учёных, которые не
только признавали развитие живого мира, но и стремились
научно объяснить это развитие. Много времени и сил он от¬
дал дальнейшей разработке учения о единстве всех явлений
природы, в особенности о законах развития органической при¬
роды. Ярким образцом применения материалистического уче¬
ния о развитии является решение Тимирязевым вопроса о
единстве неорганического и органического мира и об их каче¬
ственном различии. В разрешении этого вопроса Тимирязев
прочно стоит на позициях материализма и учения о развитии
природы.
Возражая виталистам и другим представителям реакцион¬
ных. воззрений в биологической науке, пытавшимся доказать,
что между неорганическим и органическим миром существует
абсолютный разрыв, Тимирязев! писал: «С давних пор уста¬
новилось такое представление, что в области неорганической
природы можно и должно разыскивать физические причины
(causae efficientes), в области же органической природы мо¬
жно и должно довольствоваться одним указанием на причи¬
ны метафизические (causae finales)... Таким образом, явле¬
ния природы делились на две категории: на такие, объяснение
которых считалось вполне законным, и на такие, которые по
самому своему существу, казалось, не поддаются объясне¬
нию. Таково было положение дела, можно сказать, до второй
половины XIX столетия»'1 2.
Тимирязев прекрасно понимал, что без научного обоснова¬
ния и доказательства единства неорганического и органиче¬
ского мира, — единства, заключающегося в наличии общих
свойств, общих законов развития, в превращении неорганиче¬
ской природы в органическую и т. д., — нельзя вести успешной
борьбы против антинаучных идеалистических и метафизических
воззрений на мир живых организмов, нельзя успешно двигать
вперёд развитие биологии. Именно поэтому он уделил основ¬
ное своё внимание выяснению вопроса о том, что общего у ор¬
ганического мира с неорганической природой. Он конкретно
и убедительно показывает единство неорганического и органи¬
ческого мира. Объективный материальный мир — это совокуп¬
ность внутренне связанных друг с другом качественно раз¬
личных материальных процессов; между органическим и неор¬
ганическим миром существуют самые тесные и бесконечно
разнообразные связи. Тимирязев был глубоко убеждён в том,
что живой организм зависит от окружающей среды.
1	К. А. Тимирязев, Сочинения, т. IV, 1938, стр. 58.
2	К. А. Тимирязев, Сочинения, т. VII, стр. 244, 245.
649

Неорганическая природа, механические, физические и хи¬
мические процессы, протекающие в ней, к началу второй по¬
ловины XIX столетия были несравненно более полно изучены,
чем явления органической природы. Для того чтобы научно
обосновать: единство между неживой природой и живыми ор¬
ганизмами, Тимирязев считал необходимым прежде всего
установить, какую роль в жизни растительных организмов
играют силы и законы неорганического мира. «Оставаясь в об¬
ласти известного, — писал Тимирязев, — посмотрим, подчи¬
няются ли те жизненные явления, которые поддаются изуче¬
нию, подчиняются ли они основным физическим законам,
управляющим миром неорганическим, или уклоняются от них,
или даже противоречат им» *.
Поэтому Тимирязев при рассмотрении единства органиче¬
ского и неорганического мира центр тяжести переносил на
выяснение влияния материальной среды на живые организмы
и на изучение физико-химических основ биологических явле¬
ний. Это имело своё историческое оправдание, это было совер¬
шенно необходимым при решении сложных вопросов биологии.
Для объяснения сложных жизненных процессов, протекаю¬
щих в живых организмах, надо было исходить из более
простых, сравнительно подробно изученных в XIX столетии
материальных процессов.
«Само собою разумеется, — писал Энгельс, — что изучение
природы движения должно было исходить от низших, про¬
стейших форм его и должно было научиться понимать их пре¬
жде, чем могло дать что-нибудь для объяснения высших и
более сложных форм его. И действительно, мы видим, что в
историческом развитии естествознания раньше всего разра¬
батывается теория простого перемещения, механика небес¬
ных тел и земных масс; за ней следует теория молекулярно¬
го движения, физика, а тотчас же вслед за последней, почти
наряду с ней, а иногда и раньше нее, наука о движении ато¬
мов, химия. Лишь после того как эти различные отрасли по¬
знания форм движения, господствующих в области неживой
природы, достигли высокой степени развития, можно было с
успехом приняться за объяснение явлений движения, пред¬
ставляющих процесс жизни. Объяснение этих явлений шло
вперед в той мере, в какой двигались вперед механика, фи¬
зика и химия. Таким образом, в то время как механика уже
давно была в состоянии удовлетворительно объяснить проис¬
ходящие в животном теле действия костных рычагов, приво¬
димых в движение сокращением мускулов, сводя эти действия
к своим законам, имеющим силу также и в неживой природе,
физико-химическое обоснование прочих явлений жизни все
• К,. А. Тимирязев, Сочинения, т. V, стр. 146.
650

еще находится почти в самой начальной стадии своего раз¬
вития»
Один из вопросов, которые нужно было решить учёным в
области биологии в XIX веке, был прежде всего вопрос о фи¬
зико-химическом обосновании жизненных явлений. Если
иметь в виду указание Энгельса, что «мы можем познавать
только при данных нашей эпохой условиях и настолько, на¬
сколько эти условия позволяют»1 2, то для познания роли и
значения механических, физических и химических закономер¬
ностей в биологических явлениях уже существовали необходи¬
мые условия, об этом свидетельствуют успехи физики и химии
в XIX столетии. Именно успехи физических и химических наук
вызвали у Дарвина, по его собственному признанию, желание
направить развитие науки о живых существах по тому же
пути. Огромные успехи физики и химии создали теоретиче¬
ские предпосылки для научного объяснения синтеза простей¬
ших органических веществ из неорганических. Особенно много
было сделано в этой области такими крупными учёными, как
Бутлеров, Бертло и др., которые доказали, что органические
вещества возникают из неорганических без всякого вмешатель¬
ства нематериальной силы, а исключительно на основе законов
природы.
Тимирязев точно определил важнейшие задачи науки своего
времени и направил свои усилия на разрешение основных её
вопросов, в частности вопроса о физико-химическом обосно¬
вании явлений жизни. В этой области в первую половину
XIX века были сделаны ещё только первые шаги.
Руководствуясь историческим методом, Тимирязев пра¬
вильно ставит вопрос об исторической последовательности в
развитии биологических наук. Теоретической базой для
физиологии растений, утверждает он, наряду с накопленными
знаниями в области биологии являются также физика и хи¬
мия; нельзя успешно объяснить свойство жизненных явлений
без обстоятельного знания механических, физических и
химических закономерностей и их роли в органической
природе.
Правда, мы не можем согласиться с утверждением Тими¬
рязева, что задача физиологий растений состоит якобы в све¬
дении жизненных процессов к более простым, т. е. физико-
химическим явлениям. Здесь у Тимирязева мы видим элемен¬
ты механицизма. Но мы должны судить о позициях Тимиря¬
зева в разрешении этого вопроса не на основе отдельных
ошибочных формулировок, а исходя из сущности его учения
в целом. В принципе Тимирязев не считал возможным свести
жизненные процессы полностью к неорганическим явлениям,
1	Ф. Энгельс, Диалектика природы, Госполитиздат, 1948, стр. 46.
® Там же, стр, 194.
,651

он видел качественные различия между ними. Но в тот пе¬
риод, когда он создавал физиологию растений как науку,
ему приходилось отправляться от известного, т. е. от учения
о механических, химических и физических процессах, для
объяснения неизвестного, т. е. жизненных явлений. Естествен¬
но поэтому, что Тимирязев усиленно подчёркивал одну сто¬
рону задачи физиологии растений и проявил несколько одно¬
сторонний подход к вопросу.
В своей замечательной работе «Основные черты истории
развития биологии в XIX столетии» Тимирязев разбирает
следующий очень важный вопрос. Из трёх задач биологии —
исследование формы, внешних признаков растений (морфо¬
логическая задача), исследование жизненных процессов, про¬
текающих в живом организме (физиологическая задача), и,
наконец, изучение причин, законов развития живых организ¬
мов в целом, или историческая задача, как называл её Тими¬
рязев, — раньше всего была разрешена задана морфологиче¬
ская. «Первым, по очереди, явился сравнительно простой во¬
прос— морфологический, разрешаемый вне связи с другими
дисциплинами знания, при помощи характеристического для
биологии и достигшего в ней самого блестящего развития
сравнительного метода. Позднее явился вопрос физиологиче¬
ский и ещё позднее исторический. Поэтому самой широкой
характеристической чертой успехов биологии в истекшем веке
являются, с одной стороны, подчинение её задач строгому
детерминизму экспериментального метода, заимствованного у
наук физического цикла и устранившего навсегда бесполез¬
ную и вредную гипотезу своевольной жизненной силы, а с
другой стороны, распространение на неё метода историческо¬
го, вместо праздных телеологических догадок, ищущего объ¬
яснения не в одном только экспериментально изучаемом на¬
стоящем данных явлений, но и во всём их длинном прош¬
лом» *.
Одной из крупнейших проблем, в физико-химическом обо¬
сновании биологических явлений был вопрос о превращении
неорганических веществ в органические в живом растении.
На разрешение его Тимирязева толкало ещё и то, что за этот
вопрос всячески цеплялись виталисты. Именно в борьбе с ви¬
талистами и другими идеалистами Тимирязев стремился на¬
учно доказать общность, внутреннее материальное единство
между миром неорганическим и органическим. Он отрицал на¬
личие сверхъестественной жизненной силы и стремился до¬
казать, что законы неорганического мира, т. е. механические,
химические и физические законы, действуют и в живых орга¬
низмах. Работа, проделанная Тимирязевым в этом направле¬
нии, была безусловно прогрессивной, двигала вперёд биологи¬
1 К. А, Тимирязев, Сочинения,, т. VIII, стр. 124—125.
652

ческие науки и подтверждала правильность диалектико-мате¬
риалистического мировоззрения.
Воззрения Тимирязева на качественное своеобразие жиз¬
ненных явлений имеют материалистический характер.
О жизни и о возможности искусственного создания живого
вещества Энгельс писал следующее: «Жизнь — это способ су¬
ществования белковых тел, существенным моментом которого
является постоянный обмен веществ с окружающей их внеш¬
ней природой, причем с прекращением этого обмена веществ
прекращается и жизнь, что приводит к разложению белка.
Если когда-нибудь удастся составить химическим путем бел¬
ковые тела, то они, несомненно, обнаружат явления жизни и
будут совершать обмен веществ, как бы слабы и недолговеч¬
ны они ни были... Но до тех пор, пока о химическом составе
белка мы знаем не более, чем теперь, — следовательно, до тех
пор, пока мы еще не смеем думать об искусственном создании
белка, вероятно, в ближайшие сто лет, — смешно жаловаться,
что все наши попытки и т. д. «потерпели неудачу»!» 1 Таким
образом, одним из наиболее существенных специфических
свойств живого организма Энгельс считал постоянный обмен
веществ с окружающей средой, непрерывный процесс погло¬
щения одних веществ и выделения других.
Тимирязев при рассмотрении основных признаков жизнен¬
ных явлений, протекающих в живых организмах, вплотную по¬
дошёл к энгельсовскому определению жизни. Он также счи¬
тал, что «основное свойство, характеризующее организмы, от¬
личающее их от неорганизмов, заключается в постоянном дея¬
тельном обмене между их веществом и веществом окружаю¬
щей среды. Организм постоянно воспринимает вещество, пре¬
вращает его в себе подобное (усвояет, ассимилирует), вновь
изменяет и выделяет. Жизнь простейшей клеточки, кЬмка
протоплазмы, существование организма слагается из этих
двух превращений: принятия и накопления — выделения и
траты вещества. Напротив, существование кристалла только
и мыслимо при отсутствии каких-либо превращений, при от¬
сутствии всякого обмена между его веществом и веществами
среды» 1 2.
Правда, в обосновании этого положения Тимирязев прояв¬
ляет непоследовательность, допускает упрощенчество. Так, он
утверждал, что «в процессе питания и роста едва ли возможно
установить какое-нибудь коренное принципиальное различие
между организмом и неорганизмом»3.
Энгельс указывал, что одним из существенных признаков
жизненных явлений надо считать единство процессов жизни и
1	Ф. Энгельс, Диалектика природы, стр. 246.
2	К. А. Тимирязев, Сочинения, т. V, стр. 146.
3	Там же, стр. 147.
С53

смерти, созидания и разрушения, происходящих в живом ор¬
ганизме. «Уже и теперь, — писал Энгельс, — не считают на¬
учной ту физиологию, которая не рассматривает смерть как
существенный момент жизни... которая не понимает, что
отрицание жизни по существу содержится в самой жизни, так
что жизнь всегда мыслится в соотношении со своим необходи¬
мым результатом, заключающимся в ней постоянно в зароды¬
ше, — смертью. Диалектическое Понимание жизни именно к
этому и сводится. Но кто однажды понял это, для того покон¬
чены всякие разговоры о бессмертии души. Смерть есть либо
разложение органического тела, ничего не оставляющего
после себя, кроме химических составных частей, образовывав¬
ших его субстанцию, либо оно оставляет после себя некий
жизненный принцип, нечто более или менее тождественное с
душой, принцип, который переживает все живые организмы,
а не только человека. Таким образом, здесь достаточно просто¬
го уяснения себе, при помощи диалектики, природы жиз'ни и
смерти, чтобы устранить древнее суеверие. Жить значит уми¬
рать» С
Именно в этом же направлении даёт описание основных
принципов жизненных процессов и Тимирязев. Так, важней¬
шим моментом жизни он считает процесс созидания новых
клеток, новых органических веществ и в то же время процесс
разрушения старых клеток, разложения органических веществ
на более простые неорганические вещества.
«В организмах совершается не только процесс созидания,
т. е. питания и роста, но, рука об руку с ним, идёт процесс
разрушения И выделения, выражающийся, главным образом,
в окислении вещества организма кислородом воздуха, в про¬
цессе дыхания. Организм неаюсимилирующий теряет в ве¬
се, — этим обнаруживается его разрушение; но оно идёт и од¬
новременно с ассимиляцией, о чём мы судим по продуктам
выделения. Без этого процесса разрушения невозможны про¬
явления жизни. Жизненная деятельность находится, разумеет¬
ся, в известных пределах, в прямом отношении с этим процес¬
сом разрушения. Чем энергичнее трата, тем энергичнее жиз¬
ненная деятельность. Понижая трату, угнетая жизненную дея¬
тельность, приводим организм в состояние оцепенения; тако¬
во, например, состояние некоторых теплокровных животных
во время зимней спячки, покоющихся семян, засушенных жи¬
вотных, оживающих при смачивании их водой. Только совокуп¬
ность двух процессов, созидания и разрушения, характеризует
живое тело» '1 2.
Обобщая данные о единстве процесса созидания и! разру¬
шения в живом организме, Тимирязев приходит к следую¬
1	Ф. Энгельс, Диалектика природы, стр. 240.
2	К. Д. Тимирязев, Сочинения, т. V, етр. 147—148.
654

щему теоретическому выводу: «Организм живёт только пока
разрушается. «Жизнь, — говорит Клод Бернар, — это —
смерть», и в этих словах заключается и меткая истина и тон¬
кая ирония над погоней за звонкими определениями» *.
Эта характеристика одной из существенных сторон живого
организма, данная Тимирязевым в 80-х годах XIX века, со¬
храняет своё значение и в настоящее время. Положения Ти¬
мирязева о существенных свойствах живого организма, осно¬
ванные на подлинно научных данных естествознания, служат
прекрасным подтверждением правильности диалектического
материализма.
Тимирязев безусловно признавал качественное отличие жиз¬
ненных явлений от процессов неорганической природы. Об
этом свидетельствует его утверждение, что превращение
неорганических веществ в органические вещества живого
организма происходит лишь путём сложного синтеза, а от¬
нюдь не в результате чисто механической комбинации частиц.
Тимирязев! не только признаёт наличие этого синтеза в са¬
мой природе, в частности в живом зелёном растении, но и
считает вполне возможным его осуществление искусственным
путём, в лаборатории. «Самые выдающиеся химики той эпохи
(стоит указать на Герара) исповедывали (речь идёт о XVIII
веке. — Авт.), что наука в состоянии разлагать, анализиро¬
вать органическое вещество, но бессильна' создать его из про¬
дуктов анализа, бессильна его синтезировать... Между тем
уже в 1828 г. Вёлер осуществил синтез вещества, встречав¬
шегося только в* организмах вырабатываемой животными ор¬
ганизмами мочевины, но факт этот не был достаточно оценён
современниками, хотя сам Вёлер знал ему цену. Как бы то
ни было, учение о синтезе органических веществ из элемен¬
тов, как стройная новая научная доктрина, появилось в зна¬
менитом сочинении Бертло «Chimie organique fondee sur la
synthese» в 1861 г. Всё, что удалось осуществить с той поры в
этом направлении, не оставляет никакого сомнения в том, что
осуществление остального — только вопрос времени»1 2.
Тимирязев не сомневался в том, что человек в будущем
сможет искусственным путём создать, синтезировать органи¬
ческие вещества, начиная от самых простых и кончая такими
сложными, как белковые вещества. «Что химия со време¬
нем, — писал он, — конечно, не скоро ещё, — осуществит син¬
тез и таких веществ, как крахмал, как белковые вещества,
сомневаться в этом едва ли есть какое логическое основа¬
ние» 3.
Конкретизируя положение б качественном отличии живых
организмов от неорганического мира, Тимирязев приходит к
1	К. А. Тимирязев, Сочинения, т. V, стр. 148.
2	К. А. Тимирязев, Сочинения, т. VIII, етр. 86—87.
3	К. А. Тимирязев, Сочинения, т. V, стр. 153.
655

такому выводу: «Жизнь представляет нам последующее чере¬
дование, смену форм: мы называем это развитием, или эво¬
люцией. В этом процессе развития нас поражает одна общая,
широкая черта, заключающаяся в том, что путём этого разви¬
тия слагаются формы, целые организмы, или отдельные ор¬
ганы, поразительно прилаженные, приспособленные к их среде
и отправлению, представляющие то, что мы называем гармо¬
нией, совершенством, целесообразностью» И далее, говоря о
причинах биологических явлений, Тимирязев пишет: «Если
по отношению к метаморфозу вещества и энергии мы можем
и должны прибегать исключительно к физическим объясне¬
ниям, то по отношению к метаморфозу формы (имеется в виду
форма и другие особенности живого организма. — Авт.), оче¬
видно, эти объяснения недостаточны. Мы должны допустить
ещё влияние причин исторических» 1 2.
Природу этих исторических причин, своеобразие историче¬
ского развития живых организмов, причину целесообразности
их устройства подробно исследовал Дарвин. Заслуга Дарвина
состоит прежде всего в том, что он открыл закономерности,
присущие живому миру, как-то: изменчивость, наследствен¬
ность, естественный отбор. Тймирязев хорошо понимал и бле¬
стяще показал, что дарвинизм есть наука о сущности и раз¬
витии живого мира, о качественном своеобразии свойств и за¬
кономерностей этого мира по сравнению с неорганической
природой. Поэтому все те особенности живых организмов, ко¬
торые не могут быть объяснены при помощи законов неорга¬
нической природы, в том числе и такую особенность организ¬
мов, как целесообразность, «мы теперь объясняем себе, — го¬
ворит Тимирязев, — исходя из двух свойств организмов —
изменчивости и наследственности» 3.
Изменчивость Тимирязев рассматривал как одну из наибо¬
лее общих биологических закономерностей. Организмам при¬
сущи изменения, вызываемые воздействием внешней среды.
Под изменчивостью Тимирязев понимал такие биологические
изменения, которые представляют отклонение от видового ти¬
па. Будучи сложной и богатой по своему содержанию, измен¬
чивость, по Тимирязеву, проявляется в живых организмах в
самых различных формах.
Наследственность Тимирязев рассматривал также как зако¬
номерность развития организмов. Под наследственностью он
понимал сохранение и передачу сходных как во внешнем или
внутреннем строении, так и в химико-физическом отношении
свойств организмов в их жизненных отправлениях. Наследст¬
венность проявляется в сохранении и передаче следующему
поколению как старых, так и новых, правда далеко не всех,
1	К. А. Тимирязев, Сочинения, т. V, стр. 156.
2	Там же, стр. 158.
3	Там же, стр. 16L
656

признаков. Исследовать, какие именно новые признаки орга¬
низма передаются по наследству, говорил Тимирязев, — одна
из важнейших задач биологической науки.
Наследственность Тимирязев рассматривал также как слож¬
ный и богатый по своему содержанию процесс, проявляющий¬
ся в различных формах. Он категорически возражает против
упрощённого и одностороннего толкования законов наслед¬
ственности. Тимирязев высмеивал «гороховые законы» Мен¬
деля. Среди разнообразных форм наследственности Тимиря¬
зев прежде всего выделял простую и сложную форму наслед¬
ственности.
Показателем сложности живой природы и качественного
отличия её от неживой Тимирязев считал также естественный
отбор — один из основных законов биологического мира, объ¬
ясняющий такую общую особенность живых организмов, как
их приспособленность к условиям среды.
Подробно разобрав все основные стороны вопроса о един¬
стве неживой и живой природы и о качественных различиях
между ними, Тимирязев делает следующий общий вывод. При
объяснении явлений жизни биология должна прибегать
«только к троякого рода причинам: химическим, физическим и
историческим (т. е. биологическим. — Авт.). Эта троякая за¬
дача вполне соответствует трём эпохам в развитии естество¬
знания вообще — трём эпохам, которые характеризуются тре¬
мя общими законами, лежащими в основе нашего миросозер¬
цания, тремя руководящими именами. Эти законы: закон по¬
стоянства материи, закон сохранения энергии и закон преем¬
ственности или единства жизни» х.
Классические работы Тимирязева дают богатейший мате¬
риал по вопросу о характере и закономерностях развития жи¬
вого мира, материал, блестяще подтверждающий правиль¬
ность диалектического материализма. На многих примерах
великий учёный показывает наличие в органической природе
бесконечного многообразия различных качеств, свойств, сто¬
рон, отношений, связей. В природе нельзя найти даже двух
живых организмов, абсолютно тождественных. «В природе не
существует двух форм тождественных; следовательно, в ка¬
ждой кучке состязающихся существ найдётся одно наиболее
совершенное, наиболее приспособленное к окружающим усло¬
виям, оно и выйдет победителем из борьбы, оно и будет из¬
бранником природы» 1 2.
Рассматривая живые организмы в процессе непрерывного
развития, Тимирязев в то же время* показал материальные
источники изменений, происходящих в организмах. Выступая
против идеалистов и метафизических материалистов, Тимиря¬
1 К. А. Тимирязев, Сочинения, т. V, стр. 169.
? К. А. Тимирязев, Сочинения, т. VII, стр. 134.
42 Из истории русской философии
657

зев указывал, что решающие материальные причины развития
живых организмов надо искать во взаимодействии их с мате¬
риальной средой. Он признавал, что органический мир по¬
стоянно развивается в результате борьбы противоположных
сил, тенденций, свойств.
Борьба противоположностей в органическом мире, по Тими¬
рязеву, носит не единичный, не случайный характер, а пред¬
ставляет собой всеобщее явление. Для объяснения развития
живых организмов необходимо, говорил Тимирязев, пред¬
ставить себе по возможности полную картину борьбы проти¬
воположных свойств, сил внутри организмов.
Развивая положение о борьбе противоположностей, Тими¬
рязев разделяет противоречия на внутренние и внешние, при¬
чём внешним причинам в виде воздействия материальной
среды на живые организмы он придавал особенно большое
значение. Так, он утверждал, что «организмы получают из
внешнего мира толчки, заставляющие их двигаться, т. е. изме¬
няться по всевозможным направлениям, — только отбор, пара¬
лизуя все шаги назад, т. е. всё, не имеющее значение полез¬
ного приспособления, упорядочивает это движение, сообщает
ему одно определённое направление вверх, вперёд по пути
к наибольшему совершенству» *.
В работах Тимирязева мы находим богатейший материал о
конкретных, специфических для живого мира формах един¬
ства и борьбы противоположностей. Тимирязев, например, го¬
ворит о наличии в живом мире такого своеобразного проти¬
воречия, как совершенство и несовершенство органических
существ. «Мы можем сказать, — утверждал Тимирязев, — на
боясь впасть в парадокс, что. причина совершенства органиче¬
ского мира заключается в его скрытом несовершенстве» 1 2.
Тимирязев обращает внимание и на такое противоречие, как
жизнь и смерть. Он не только признаёт наличие этого своеоб¬
разного противоречия в биологическом мире, но и рассматри¬
вает его как причину развития живых организмов. Он отме¬
чает единство таких противоположностей в развитии органи¬
ческого мира, как наследственность и изменчивость.
Все эти и многие другие высказывания Тимирязева обнару¬
живают передовой, прогрессивный характер его философских
обобщений.
Прекрасно иллюстрирует правильный философский подход
Тимирязева к решению проблем биологий то, как он осве¬
щает роль случайности и необходимости в развитии живых
организмов.	•
Враги дарвинизма, в частности Данилевский, чтобы создать
видимость успешной борьбы с этим учением, приписывали по-
1	К. А. Тимирязев, Сочинения, т. VI, стр. 132.
2	К. А. Тимирязев, Сочинения, т. VII, стр. 153.
658

следнему всякие нелепости. Так, например, Данилевский ут¬
верждал, что в основе учения Дарвина лежит слепой случай.
Другие антидарвинисты пытались доказать, что Дарвин ниче¬
го нового не дал, так как все жизненные явления полностью
объяснимы внешними физическими силами, а поэтому, мол, и
биологии как науки не может быть. Против этих положений,
совершенно искажающих сущность и взаимоотношение слу¬
чайности и необходимости в органическом мире, решительно
выступил Тимирязев.
«Слепым случаем не объяснить совершенства организ¬
мов, — писал он. — С другой стороны, очевидно, что его не
объяснить и действием внешних физических сил. Эта невоз¬
можность прямого, механического объяснения органических
форм породила телеологию... Ещё со времени Аристотеля и
Эмпедокла пытливому уму, старавшемуся объяснить себе со¬
вершенство органических форм, предлагалось два исхода: сле¬
пой случай или causa finalis *. Ни то, ни другое не могло, ко¬
нечно, удовлетворить умов, на других отраслях изучения
природы уже привыкших к строго логическому сцеплению
причины и следствия; отсюда известная раздражительность,
нередкая у натуралистов конца прошлого и начала нынешне¬
го века, их; выходки против телеологии и, в то же время, со¬
знание своего бессилия от неё освободиться» \
При рассмотрении случайности и необходимости Тимирязев
примыкает к трактовке этих категорий Дарвином. Энгельс пи¬
сал, что Дарвин в противовес большинству естественников и
философов признавал и случайность и необходимость как объ¬
ективные категории, рассматривал их в единстве и широко
пользовался ими при рассмотрении развития видов.
«Дарвин в своем составившем эпоху произведении исходит
из самой широкой, покоящейся на случайности, фактической
основы. Именно бесконечные случайные различия индивидов
внутри отдельных видов, различия, которые могут усиливать¬
ся до выхода за пределы видового признака и у которых даже
ближайшие их причины могут быть установлены лишь в са¬
мых редких случаях, именно они заставляют его подвергнуть
сомнению прежнюю основу всякой закономерности в биоло¬
гии — понятие вида в его прежней метафизической окостене¬
лости и неизменности» * 1 2.
В этом же направлении, причём более глубоко и последо¬
вательно, чем Дарвин, рассматривает категории случайности
и необходимости Тимирязев. Он даёт научное решение во¬
проса о соотношении между случайностью и необходимостью
в развитии органического мира, доказывает единство, нераз¬
рывную связь между необходимостью и случайностью. «Есте-
* конечная причина.
1	К. А. Тимирязев, Сочинения, т. VII, стр. 309—310.
2	Ф. Энгельс, Диалектика природы, стр. 176.
65Э

ственный отбор, — писал Тимирязев, — представляет ли нам
нелепый случай или механизм, направляющий исторический
процесс развития к определённому результату? ... Найдётся
ли какой-нибудь сложный механический процесс, дающий
вполне определённый, вперёд вычисляемый результат, и не
представляющий при более глубоком анализе, при рассмотре¬
нии в другом масштабе целого хаоса случайностей? Когда
сельский хозяин в своей сортировке отделяет одни семена
от других, пользуется ли он определённым механизмом или
только игрой случайностей? Когда химик отделяет на фильтре
твёрдый осадок от жидкости, пользуется он механизмом или
случайным явлением? Конечно, и да и нет. Каждый из этих
процессов является и определённым механизмом, и хаосом
случайностей, смотря по тому, с какой точки зрения мы себе
представим явление. Проследите, что происходит с каждым
мелким зёрнышком в сортировке, какой путь оно опишет, по¬
ка дойдёт до отверстия в сетке, сколько раз проскользнёт
мимо, а может быть, так и ухитрится уйти, спрятавшись за
крупными. Или эта частица раствора, которая должна пройти
через фильтр, и упорно засела в осадке, не доказывает ли
она, что вся операция фильтрования основана на случайно¬
сти? Но попытайтесь убедить химика, что все его анализы
основаны на случае, и он, конечно, только встретит смехом
такое философское возражение. Или ещё лучше убедите че¬
ловека, садящегося в поезд Николаевской железной дороги,
с расчётом быть завтра в Петербурге, — убедите его, что эта
уверенность основана на целом хаосе нелепейших случайно¬
стей. А между тем с философской точки зрения это верно.
Какая сила движет паровоз? Упругость пара. Но физика нас
учит, что это только результат несметных случайных ударов
несметного числа частиц, носящихся по всем направлениям,
сталкивающихся и отскакивающих и т. д.» 1
Признавая в органическом мире объективное существование
и необходимости и случайности, Тимирязев вместе с тем был
решительным противником науки, которая руководствуется
случайностью. Развивая эту мысль, академик Т. Д. Лысенко
говорил: «Изживая из нашей науки менделизм-морганизм-
вейсманизм, мы тем самым изгоняем случайности из биологи¬
ческой науки»1 2.
В вопросах теории познания Тимирязев также выступает
как материалист. Во всех своих работах он защищал точку
зрения познаваемости объективного мира и решительно вы¬
ступал против всех видов агностицизма.
1	К. А. Тимирязев, Сочинения, т. VII, стр. 315—316.
2	Академик Т. Д. Лысенко, О положении в биологической науке, Доклад
на сессии Академии сельскохозяйственных наук им. В. И. Ленина 31 июля
1948 г. Сельхозгиз, 1948, стр. 55.
660

Тимирязев не сомневался в том, что возможность познания
всех материальных процессов не имеет абсолютных пределов,
границ. Никто так не ошибался в своих предсказаниях, ука¬
зывал Тимирязев, как проповедники ограниченности челове¬
ческого знания. Нет непроходимой грани между тем, что по¬
знано, и тем, что ещё не познано; то, что ещё не познано се-
годня, будет познано завтра.
Наряду с этим Тимирязев прекрасно понимал, что процесс
познания мира — это сложный и длительный процесс. В част¬
ности, он подчёркивал единство ощущений и теоретического
мышления в процессе познания. Наука, не раз повторял он,
не может успешно решить вопросы познания сущности мате¬
риальных процессов, законов их развития «путём умозрений
или грубого эмпиризма»; учёные не должны блуждать «в
одинаково бесплодных областях эмпиризма и умозрений».
Великий учёный настаивал на всестороннем подходе к изу¬
чению природы, в частности живых организмов. Лишь опи¬
раясь на самые разнообразные данные, на всестороннее ис¬
следование органических форм, говорил он, возможно делать
выводы о причинах и законах развития органического мира.
Тимирязев был решительным и последовательным сторон¬
ником единства теории и практики. Единство подлинно на¬
учных теоретических выводов и богатой всесторонней практи¬
ческой деятельности людей Тимирязев рассматривал во всём
его многообразии. Одним из наиболее ярких образцов един¬
ства теории и практики он считал теорию Дарвина.
«Почти излишне напоминать, насколько учение Дарвина
обязано фактам, приобретённым практическими деятелями на
поприще садоводства и скотоводства; всем известно, что одна
из главных заслуг этого учёного заключается именно в том,
что он воспользовался этим громадным запасом фактических
знаний для построения своей теории, что самой основною
мыслью своего учения он обязан практикам. Едва ли в исто¬
рии наук можно найти более разительный пример плодо¬
творности взаимного влияния этих двух отраслей человече¬
ского знания — теоретической й практической»
В своей заключительной оценке связи идей Дарвина с бо¬
гатой практикой общественного человека по переделке живот¬
ных и растений в процессе материального производства Ти¬
мирязев вплотную подходит к марксистскому пониманию
единства теории и практики. Маркс и Энгельс учили, что раз¬
витие науки, в частности естествознания, зависит в конеч¬
ном итоге от развития производительных сил общества. Мате¬
риальное производство не только создаёт условия для раз¬
решения тех или иных теоретических вопросов, но и са¬
мые эти вопросы выдвигает перед учёными. Отсюда примат
1 К. А. Тимирязев, Сочинения, т. V, стр. 163.
661

практики над теорией. Однако теория всегда играет активную
роль, так или иначе воздействует на практическую деятель¬
ность людей и не может рассматриваться как пассивное след¬
ствие их производственной деятельности.
Именно в этом направлении Тимирязев рассматривал дар¬
винизм. Главной, решающей причиной возникновения'учения
Дарвина надо считать развитие капиталистического произ¬
водства, особенно в сельском хозяйстве. Не случайно поэтому
Дарвин своё классическое произведение начинает с анализа
огромного фактического материала, накопленного практиками
сельского хозяйства. Больше того, самая мысль о происхо¬
ждении видов была подсказана практикой.
Опираясь на учение Дарвина и дальше развивая его, Тими¬
рязев исследует роль практики в развитии теории. Он говорит,
что для объяснения причин изменения животных организмов,
для открытия основных закономерностей их развития необхо¬
димо обратиться к практике животноводства. Тимирязев счи¬
тает наследственность, позволяющую упрочить индивидуаль¬
ные изменения естественных форм под воздействием внешней
среды, средством для усовершенствования организмов. В не¬
обычайном богатстве этих изменений, в возможности накоплять
их в различных поколениях заключается могущественная
сила отбора. Только с помощью отбора можно объяснить то,
что ничтожные уклонения затем вырастают в значительные
различия; только отбор даёт возможность добиваться суще¬
ственных изменений организмов в нужном для человека
направлении.
Выступая против метафизических теорий, против созер¬
цательного отношения к живому миру, Тимирязев под¬
чёркивал, что человек не может пассивно ждать, чтобы при¬
рода пришла к нему на помощь неуклюжим и жёстким аппа¬
ратом своего отбора, а должен путём сознательного прямого
воздействия на природу добиваться её изменения. Тимирязев
требует от науки, от учёных активной деятельности в измене¬
нии природы. Именно это требование и находит полное отра¬
жение в его классическом определении основной задачи фи¬
зиологии как науки. Задача физиологии, говорит Тимирязев,
не описывать, а научно объяснять сущность природы и управ¬
лять развитием. Физиологи, не ограничиваясь ролью наблю¬
дателей, должны выступать в деятельной роли испытателей,
они должны вступать в борьбу с природой и подчинять её себе.
Из правильного понимания Тимирязевым единства пере¬
довой науки и практики революционных классов и вытекали
все его последовательно-научные обобщения, вся его обще¬
ственная и научная деятельность, смелая и открытая борьба
за практическую реализацию своих прогрессивных идей.
Тимирязев был верным и последовательным защитником пе¬
редовой на_уки и культуры. В конце своей жизни он пришёл
662

к выводу, что основное назначение науки — быть могу¬
чим орудием трудящихся не только в их борьбе за преобра¬
зование природы в интересах человечества, но и в борьбе за
революционное преобразование классового общества в бес¬
классовое.
С первых же дней Октябрьской социалистической револю¬
ции К. А. Тимирязев всецело встал на сторону советской вла¬
сти и большевистской партии.
В. И. Ленин горячо приветствовал книгу Тимирязева «Наука
и демократия». Он писал Тимирязеву 27 апреля 1920 года:
«Дорогой Климент Аркадьевич! Большое спасибо Вам за
Вашу книгу и добрые слова. Я был прямо в восторге, читая
Ваши замечания против буржуазии и за Советскую власть.
Крепко, крепко жму В^шу руку и от всей души желаю Вам
здоровья, здоровья и здоровья.
Ваш В. Ульянов (Ленин)».
Тимирязев любил свой народ и восхищался его героизмом.
Он говорил в 1919 г., что русский народ, совершив великий
революционный подвиг, быть может, ещё долго окажется
вынужденным напрягать свои силы для защиты советской
власти от натиска внешних и внутренних врагов. Верной и
необходимой помощницей в борьбе с врагами и в творческой,
созидательной работе народа должна быть истинная наука.
Именно эту прогрессивную, революционную науку и развивал
Тимирязев на протяжении всей своей сознательной жизни.
Тимирязев был одним из гениальнейших творцов той науки,
«которая не отгораживается от народа, не держит себя вдали
от народа, а готова служить народу, готова передать народу
все завоевания науки, которая обслуживает народ не по при¬
нуждению, а добровольно, с охотой» Т
Вот почему Тимирязев заслуживает всеобщего признания
как великий учёный-революционер, гордость передовой на¬
уки. Крупнейшие наши советские учёные называют Тимиря¬
зева своим великим и любимым учителем. Академик Лысенко
призывает не только учёных в области биологических и сель¬
скохозяйственных наук, но и работников социалистического
сельского хозяйства внимательно и систематически изучать
работы Тимирязева, Мичурина, обращаться к ним при реше¬
нии сложных научных и практических вопросов сельского
хозяйства. Среди корифеев передовой науки, выдвинутых ве¬
ликим русским народом, Тимирязеву принадлежит одно из
первых мест.
1 И. В. Сталин, Речь на приеме в Кремле работников высшей школы
17 мая 1938 г., Госполитиздат, 1938, стр. 3.

УЧЕНИЕ И. В. МИЧУРИНА —
ДИАЛЕКТИЧЕСКИЙ МАТЕРИАЛИЗМ
В БИОЛОГИИ
П. Т. БЕЛОВ
С именем Ивана Владимировича Мичурина (1855—1935)
связаны великие достижения русской, советской агробиологи¬
ческой ■науки. Мичуринское материалистическое направление
в биологии представляет собой качественно новую, высшую
ступень в развитии дарвинизма. Как человек, как тип учёного
И. В. Мичурин является образцом для каждого деятеля нау¬
ки, любой её отрасли. Вместе с тем теоретическое наследство
И. В. Мичурина имеет огромное значение не только для био¬
логии, но и для всего естествознания в целом.
Великие открытия И. В. Мичурина в области изучения за¬
конов развития живой природы являются новым громадным
вкладом в естественно-научную основу марксистско-ленин¬
ского мировоззрения — диалектический материализм. Поэтому
всестороннее изучение и обобщение теоретического наследства
И. В. Мичурина имеет для нас первостепенное значение также
и с точки зрения дальнейшего творческого развития самой
марксистско-ленинской теории познания, материалистической
диалектики.
Учение Мичурина — это новый, высший этап в развитий
дарвинизма, в развитии подлинно научного познания’ законо¬
мерностей живой природы. Чем же характеризуется этот прин¬
ципиально новый, высший, мичуринский этап в развитии био¬
логии?
Известно, что Ч. Дарвин, открыв законы естественного от¬
бора, объяснил тем самым факты целесообразного устрой¬
ства растительных и животных организмов соответственно
условиям, в которых они живут и развиваются. Раскрыв за¬
коны естественного отбора, Ч. Дарвин тем самым материали¬
стически истолковал происхождение и развитие видов, пре¬
вратил биологию в науку. Однако прослеживая сложнейшие
связи и отношения организмов, разновидностей, видов и т. д.,
664

Дарвин прямо заявлял, что он не ставил своей задачей иссле¬
довать происхождение и сущность жизни вообще или иссле¬
довать внутреннюю природу свойств изменчивости и наслед¬
ственности, на основе взаимодействия которых, собственно,
и разыгрываются явления естественного и искусственного от¬
бора. Дарвин справедливо считал, что для решения этих за¬
дач наука его времени не дала ему достаточных данных.
Жизнь и присущие живым организмам неотъемлемые свой¬
ства— изменчивость и наследственность — он принимал как
факт природы и исходил из них как из фактов.
Дальнейшее развитие биологической науки после Ч. Дар¬
вина пошло именно в направлении выяснения сущности жиз¬
ненного процесса и в частности — природы свойств наслед¬
ственности, изменяемости и приспособляемости организмов.
Реакционная линия в биологии — линия Вейсмана — Мен¬
деля — Моргана — вместо изучения объективных закономер¬
ностей живой природы стала «разрабатывать» насквозь идеа¬
листическую и метафизическую теорию о вечном и неизмен¬
ном жизненном начале, о бессмертном «веществе» наслед¬
ственности, заключённом якобы в хромосомах, генах, — на¬
чале, которое не подчиняется законам развития бренного тела
организма, а, наоборот, само определяет его развитие, дик¬
тует ему свои собственные законы, непознаваемые и недоступ¬
ные регулирующей власти человека. В своеобразной форме
сторонники этого учения, так называемые неодарвинисты,
стали возрождать антинаучные теории витализма и префор¬
мизма. Лженаучная идеалистическая генетика утратила фак¬
тическое соприкосновение с естествознанием и вновь пошла по
заброшенным тропам идеалистической натурфилософии, умо¬
зрительно конструируя всевозможные «атомы наследствен¬
ности» — гены и их мыслимые комбинации, подгоняя факты
под эти, от начала и до конца спекулятивные, натурфилософ¬
ские построения.
Напротив, прогрессивная, материалистическая линия в био¬
логии, продолжая дальнейшее творческое развитие дарви¬
низма, поставила своей задачей научное раскрытие материаль¬
ной основы сущности жизни (как определённой формы суще¬
ствования материи), сущности коренных жизненных свойств
организмов. Ведущая и решающая роль в дальнейшем после
Дарвина развитии научной биологии в этом направлении все¬
цело и безусловно выпала на долю русской передовой био¬
логической науки.
Великие русские учёные И. М. Сеченов и И. Г1. Павлов, в
противоположность идеалистической зоопсихологии и физио¬
логии, ставят своей задачей раскрыть материальные основы
свойств раздражимости, ощущения, сознания и создают мате¬
риалистическую естественно-научную теорию развития высшей
нервной деятельности. К. А. Тимирязев, исследуя материальную
665

природу процессов жизнедеятельности растений, исследуя, как
он выражался, «космическую роль зелёного листа», фактически
впервые создаёт физиологию растений как науку. Одновремен¬
но он защищает от идеалистов дарвиновскую теорию происхо¬
ждения видов и самостоятельно, обобщая новые данные, дви¬
гает эту теорию вперёд. Академики А. Н. Бах и А. И. Опарин,
исследуя биохимические процессы обмена веществ в организме,
создают материалистическую (биохимическую) теорию про¬
исхождения и сущности жизни, получившую теперь мировое
признание. Крупнейшие русские почвоведы В. В. Докучаев,
П. А. Костычев, В. Р. Вильямс в борьбе с метафизической бур¬
жуазной теорией «убывающего плодородия почвы» создают
научное почвоведение — науку о почве, понимаемой в качестве
сложнейшего комплексного процесса развития.
Наконец, Иван Владимирович Мичурин, а также его после¬
дователи, возглавляемые академиком Трофимом Денисовичем
Лысенко, создают глубоко материалистическую и вместе с
тем диалектическую теорию, раскрывающую материальную
природу наследственности и изменчивости организмов, а так¬
же законы управления таковыми в нужном человеку напра¬
влении.
Если Ч. Дарвин, преследуя цель научного объяснения за¬
конов происхождения и развития видов, выдвинул и разра¬
ботал теорию стихийного естественного отбора, то И. В. Ми¬
чурин, ставя принципиально иную задачу — задачу коренного
изменения живой природы, разрабатывает теорию о законах
искусственного отбора, точнее — теорию о законах сознатель¬
ного, целеустремлённого формообразования и развития чело¬
веком новых видов в интересах социалистического общества.
Конечно, и в труде Ч. Дарвина «Происхождение видов»
есть специальный раздел об искусственном отборе. Дарвин,
собственно, даже с него начинает изложение своей теории.
Тем не менее законы искусственного отбора в теории Дар¬
вина остались совершенно в тени, нераскрытыми. Факты
искусственного отбора привлекались им в эвристических це¬
лях, для доказательства главного — законов естественного от¬
бора. А, кроме того, сам искусственный отбор в теории Дар-
Еина, нося на себе печать стихийного развития общества в до¬
социалистических формациях, в целом представлен стихийным
процессом полуосознаваемого отбора человеком тех видоиз¬
менений растений и животных, что давала ему природа в го¬
товом виде.
Мичурин же, как известно, опираясь на незыблемые за¬
коны, открытые Дарвином, исследовал пути и средства имен¬
но сознательного, планомерного, целесообразного и в массо¬
вом масштабе изменения, переделки человеком наследствен¬
ной природы организмов.
666

«Я утверждаю, — писал Мичурин, — что всё многообразие
растительных форм произошло в результате безостановочно
совершающихся изменений в природе из очень ограниченного
количества растений, и многими фактами доказываю, что че¬
ловек может и должен делать лучше природы, конечно, с со¬
циальным заказом»
«Для нас сейчас, — говорит он в другом месте, — актуаль¬
нейшей задачей является найти путь, найти способ, уяснив ко¬
торый мы могли бы легче и с большим успехом вмешаться
в действия природы, тем самым раскрывая её «тайны» 1 2.
Найти пути и способы коренного преобразования флоры
земли в интересах человека — этой задаче Мичурин отдал
весь свой гений, всю свою жизнь.
Итак, Ч. Дарвин объяснял живой мир, Мичурин создал
теорию о путях и методах его изменения — в этом и состоит
то принципиально новое, что отличает и возвышает учение
И. В. Мичурина. Кроме того, ни в коем случае нельзя забы¬
вать, что Ч. Дарвин всецело находился в плену буржуазного
миросозерцания. Отсюда его непоследовательность и извест¬
ная методологическая ограниченность: уступки религии, не¬
критическое отношение к реакционным идеям Мальтуса, непо¬
нимание специфики человека в ряду высших существ и т. д.
И. В. Мичурин, напротив, был последовательным диалекти¬
ческим материалистом и атеистом, исповедывавшим един¬
ственно научное мировоззрение—идеологию марксизма-лени¬
низма. В превосходстве мировоззрения Мичурина над миро¬
воззрением Дарвина видно превосходство советского социали¬
стического государственного и общественного строя над строем
капитализма даже в период цветущей молодости последнего.
$ #
Я:
И. В. Мичурин родился 28 (15) октября 1855 года близ де¬
ревни Долгое-Мичуровка, Пронского уезда, Рязанской губ.
(ныне Пронский район Рязанской области), в семье мелко¬
поместного дворянина, вскоре окончательно разорившегося.
Рано лишившись матери и вынужденный жить у родственни¬
ков, тоже совершенно разорившихся, И. В. Мичурин, по не¬
достатку средств, мог окончить только 4 класса Пронского
уездного училища. Исключённый вскоре же после поступле¬
ния из Рязанской губернской гимназии «за непочтительность»
к начальству, а фактически из-за бедности, Мичурин выну¬
жден был учиться только путём самообразования. В автобио¬
графическом листке на вопрос, в каком учебном заведении
учился и сколько лет, Иван Владимирович отвечал: «4 года в
1	И. В. Мичурин, Сочинения, т. I, стр. 416—417. Подчёркнуто мною. —
Авт.	'
? Там же, стр. 410.
667

Пронском уездном училище, а затем домашняя подготовка по
курсу гимназии, с целью поступления в Петербургский Лицей,
но по недостатку средств не удалось» *.
Мичурину рано пришлось начать суровую трудовую жизнь.
Ещё подростком он работал в хозяйстве родственников, а с
1872 г., в возрасте 17 лет, он поступил конторщиком товар¬
ной конторы станции Козлов (ныне Мичуринск) с месячным
окладом в 12 рублей.
Семнадцать лет проработал Мичурин служащим Рязано-
Уральской железной дороги (станций Козлов, Ряжск), но ге¬
ниальная натура рвалась к глубокой научно-исследователь¬
ской работе по изысканию способов выведения новых плодо¬
вых культур, по изысканию способов преобразования живой
природы в интересах трудящегося человечества. Ещё с детских
лет в нём проявлялся исключительный интерес к изучению
явлений природы. Этот интерес всё более и более определялся,
и при первой же возможности (ещё в 1875 году) Мичурин за¬
кладывает небольшой питомник по выведению новых сортов
растений, на что тратит все свои средства. Средств этих реши¬
тельно нехватало. Мичурин занимается дополнительными при¬
работками по починке часов и других приборов точной меха¬
ники.
В лишениях и нужде Мичурин-одиночка вёл напряжённую
работу на крохотном приусадебном участке. С победой совет¬
ской власти в судьбе Мичурина произошёл крутой перелом.
Мичурина как учёного по существу создал строй победив¬
шего социализма. Задавленный нуждой и бездушием офи¬
циальной царской-России, Мичурин до самой Октябрьской со¬
циалистической революции прозябал в одиночестве и неизвест¬
ности. Запоздай победа революции, он так бы и умер мало
кому известным, не осуществив своих гениальных замыслов.
Это ближе и непосредственнее всех чувствовал и сознавал сам
великий преобразователь природы. Он говорил о себе в
1932 году: «Мне, проработавшему 58 лет в области научно-ис:
следовательской мысли, из которых 43 года протекли до рево¬
люции, в условиях полной отчуждённости, при постоянном
сознании, что я изгой, ненужный никому отщепенец, ныне хо¬
чется сказать трудящемуся люду не только о том, что дал я
ему в результате работы многих десятилетий, но и о том, что
дала мне Великая пролетарская революция...
Без средств, без имени, при полной изолированности от об¬
щества, в постоянной борьбе с нуждой и прозябании на те
скудные средства, которые попутно с кропотливой, никем не
оплачиваемой по тому времени научной работой можно было
добыть личным трудом конторщика железной дороги и работ¬
ника точной механики, я, тем не менее, упорно работал цад,
осуществлением поставленной перед собой цели...
1	И. В. Мичурин, Сочинения, т. I, стр. 93.
668

У меня в те дни был крохотный приусадебный участок с
гибридами, не находящими себе применения — по той бесслав¬
ной причине затирания и забвения, которые были свойственны
царско-помещичьему строю...
Большевистская партия и Советская власть сделали всё
для процветания начатого мною дела. Это дало мне большие
возможности перейти сразу на широчайшие, буквально мас¬
совые эксперименты с растениями, и я обеспечил получение
ещё большего количества гибридов» ’.
В другой раз Мичурин писал:
«До революции мой слух всегда оскорблялся невежествен¬
ным суждением о ненужности моих работ, о том, что все мои
работы — это «затеи», «чепуха». Чиновники из департамента
кричали на меня: «Не сметь!» Казённые учёные объявляли
мои гибриды «незаконнорождёнными». Попы грозили: «Не
кощунствуй! Не превращай божьего сада в дом терпимости!»
(так характеризовалась гибридизация).
И когда рабочие и крестьяне под руководством Ленина и
его большевистской партии свергли прежний строй, я завер¬
шил свои мысли и желания делом.
Социалистическое строительство, ведущееся под руковод¬
ством большевистской партии, во главе с дорогим вождём
всех трудящихся товарищем Сталиным, дало нам возможность
увидеть великие, чудесные дела и в городе и в селе, в завод¬
ских и академических лабораториях, в недрах земли и высоко
е воздухе.
Лично мне кажется, что теперь я на 80-м поду своего жиз¬
ненного пути вдруг встретил приятного, но незнакомого мне
ранее человека. Всё так чудесно изменилось»1 2.
И правда, Мичурин до революции и Мичурин в годы совет¬
ской власти это — два совершенно не похожих друг на друга
учёных. Там он — забитый, прозябающий в нужде и неиз¬
вестности, исполненный великой мечты, но совершенно бес¬
сильный что-либо сделать для её осуществления. Здесь он —
во главе огромного научно-исследовательского и учебного ком¬
бината плодоводства; в его распоряжении положительно всё,
что только требуется для претворения мечты в действие.
Здесь он — поддерживаемый государством и освобождённым
от пут эксплоатации народом. «Только при Советской власти
меня признали в моей стране, — писал Мичурин. — Первый,
кто отметил мои работы, был Владимир Ильич Ленин» 3.
Превращение многомиллионного раздроблённого единолич¬
ного крестьянства в советское колхозное социалистическое кре¬
стьянство, создание крупного машинизированного колхозного
и совхозного сельскохозяйственного производства открыло
1	И. В. Мичурин, Сочинения, т. I, стр. 408, 409.
2	Там же, стр. 425—426.
3	Там же, стр. 425.
659

перед творчеством И. В. Мичурина ещё более величественные
перспективы.	7
«Ушло в вечность то время, когда плодовый сад являлся
достоянием помещика-барина и кулака-богатея. Ушло в веч¬
ность время полудиких, разгороженных бесплодных садиков
старой деревни. Наступило время расцвета высококультур¬
ного, высокотоварного садоводства. Колхозный строй позво¬
ляет быстро решить эту задачу» Ч
«Я вижу, что колхозный строй, через посредство которого
коммунистическая партия начинает вести великое дело обно¬
вления земли, приведёт трудящееся человечество к действи¬
тельному могуществу над силами природы.
Великое будущее всего нашего естествознания—в колхо¬
зах и совхозах» 1 2.
Так приветствовал И. В. Мичурин колхозную революцию в
СССР, открывшую новые горизонты для его творчества. Так
великий русский учёный — преобразователь растительного цар-
ства — приветствовал великую партию большевиков — силу,
преобразующую жизнь трудящегося человечества.
Таковы социальные основы, обусловившие расцвет творче¬
ского гения И. В. Мичурина. Но, кроме того, надо указать и
на те новые идейные источники, которые открылись для Мичу¬
рина только благодаря Великой Октябрьской революции и ко¬
торые оплодотворили и умножили его творческие возможно¬
сти. Речь идёт о марксистско-ленинском мировоззрении, ко¬
торое изучил и воспринял Мичурин и которое стало его соб¬
ственным мировоззрением.
На полях одной из. читанных когда-то Мичуриным книг со¬
хранилось сделанное им замечание: «Выводить новые сорта
сможет только человек, знающий пути эволюционной работы
природы, дающие безостановочную смену форм живых орга¬
низмов и никогда не допускающие повторения старых
форм», — замечание, говорящее о том, что необходимо «глу¬
бокое изучение законов жизни» 3.
И вот, не получив, по бедности, никакого официального об¬
разования, кроме 4 классов начального училища, но одарён¬
ный от природы гениальным умом, И. В. Мичурин самостоя¬
тельно изучил всю сумму передовых естественно-научных зна¬
ний своего времени. Об этом свидетельствуют не только его
непревзойдённые работы в области биологии, но и его, так
сказать, приватные занятия точной механикой и электротех¬
никой, на которые он вынужден был отвлекаться до револю¬
ции, чтобы заработать средства на жизнь и на продолжение
своих главных научных работ.
1	И. В. Мичурин, Сочинения, т. IV, стр. 128.
2	И. В. Мичурин, Сочинения, т. I, стр. 477.
3	И. В. Мичурин, Сочинения, т. IV, стр. 192.
670

Преисполненный демократическими устремлениями, сочув¬
ствием народу, обречённому в условиях царской России на
бедность и необеспеченность, лелея заветную мечту — вывести
для своего народа, для своей родины высокоурожайные сорта
новых садовых культур, Мичурин с молодых лет вырабаты¬
вает глубоко материалистический и вместе с тем диалектиче¬
ский взгляд на природу. С самых первых своих печатных ра¬
бот Мичурин борется против «учёного невежества», против
книжной, оторванной от жизни, от практики схоластической
мудрости, ведёт борьбу против идеализма в биологии, высту¬
пает как стихийный материалист и диалектик.
Впоследствии, живя и работая в условиях победившей со¬
циалистической революции и изучая произведения классиков
марксизма-ленинизма, Иван Владимирович глубоко прони¬
кается мировоззрением марксизма-ленинизма и сознательно
кладёт марксистский диалектический материализм в основу
своей научной методологии. Вот его высказывания на этот
счёт. Отвечая на вопросы редакции одного из советских жур¬
налов, И. В. Мичурин писал:
«Естествознание по своему существу материалистично, ма¬
териализм и его корни лежат в природе. Естествознание сти¬
хийно влечётся к диалектике. Для избежания ошибочного по¬
нятия в усвоении необходимо знать единственно правильную
философию, — философию диалектического материализма» ’.
Мичурин в этот период совершенно ясно отдаёт себе отчёт
в классовом, партийном характере науки и безоговорочно, от¬
крыто становится на сторону идеологии рабочего класса.
«Наука и в частности её конкретная область—естествозна¬
ние, — говорит он, — неразрывно связана с философией, но
так как в философии проявляется человеческое мировоззре¬
ние, то, следовательно, она есть одно из орудий классовой
борьбы.
Партийность в философии является основным ориентирую¬
щим моментом. Строй вещей определяет собой строй идей.
Передовой класс, каким показал себя пролетариат, несёт и
более передовую идеологию, он выковывает единую последо¬
вательную марксистскую философию»
Будучи сознательным, убеждённым диалектическим мате¬
риалистом, Мичурин не только говорит о материальном харак¬
тере явлений природы, но и постоянно подчёркивает актив¬
ность человека по отношению к внешнему миру. «Объектив¬
ный мир — природа — есть примат, человек — есть часть при¬
роды, но он не должен только внешне созерцать эту природу,
но, как сказал Карл Маркс, он может изменять её. Филосо¬
фия диалектического материализма,— продолжает Мичурин,—
1	И. В. Мичурин, Сочинения, т. I, стр. 447.
2	Там же, стр. 446.
671

есть орудие изменения этого объективного мира, она учит
активно воздействовать на эту природу и изменять её, но
последовательно и активно воздействовать и изменять при¬
роду в силах только пролетариат, — так говорит учение
Маркса, Энгельса, Ленина и Сталина, — непревзойдённых
умов-гигантов» *.
Читая эти строки, невольно удивляешься силе, выразитель¬
ности и глубине понимания Мичуриным основных положений
диалектического материализма. Но тем и отличается творче¬
ское, а не начётническое усвоение марксизма-ленинизма. Как
и во всём, Мичурин и тут демонстрирует перед нами свой
творческий метод, своё творческое отношение к делу.
И. В. Мичурин творчески усвоил не только основы марксист¬
ской материалистической диалектики, но и её распростране¬
ние на понимание явлений общественной жизни — марксист¬
ский исторический материализм. Об этом говорит его отно¬
шение к Октябрьской революции, его понимание исторической
миссии рабочего класса, политики большевистской партии,
понимание основ советского общественного строя, понимание
внутренней связи кризиса буржуазной науки с кризисом си¬
стемы капитализма в целом.
По характеру своей научной деятельности Мичурин сравни¬
тельно мало высказывался по вопросам исторического ма¬
териализма, но те высказывания, которые он делал, говорят
сами за себя. Достаточно к тем, которые уже приведены, про¬
цитировать слова Мичурина о коллективизации крестьянского
хозяйства.
«В лице колхозника, — говорил он, обращаясь ко второму
Всесоюзному съезду колхозников-ударников, — история земле¬
делия всех времён и народов имеет совершенно новую фигуру
земледельца, вступившего в борьбу со стихиями с чудесным
техническим вооружением, воздействующего на природу со
взглядом преобразователя.
Этот совершенно новый тип земледельца рождён марксиз¬
мом, воспитан и поставлен на ноги большевизмом Ленина —
Сталина. Выступая на арене истории в качестве меньшого
брата и союзника главной фигуры нового строя — рабочего,
колхозник, естественно, возбуждает теперь исключительный
интерес тем, как он будет и как должен воздействовать на
природу.
Моё призвание, как известно, состоит в том, чтобы всемер¬
но и безостановочно улучшать растения. Поэтому я рассма¬
триваю замечательную фигуру колхозника именно с этой сто¬
роны» 1 2.
Мастерское владение марксистско-ленинским мировоззре¬
нием (наряду с советскими общественно-экономическими
1	И. В. Мичурин, Сочинения, т. I, стр. 447.
2	Там же, стр. 477—478.
672

условиями, которые создали ему идеальную обстановку для
научного творчества) позволило И. В. Мичурину подняться на
такую высоту теоретических обобщений, которой до него не
достигал ни один естествоиспытатель. Всё это вместе взятое
и позволило великому русскому учёному своим революцион¬
ным новаторством открыть новый, высший этап в развитии
научной биологии.
Мировоззрение диалектического и исторического материа¬
лизма, к которому пришёл Мичурин в итоге своей деятель¬
ности, не было для него каким-то внешним приобретением.
Лет. Весь строй его собственных методологических и общест¬
венных идей стихийно приближал его к идеям марксизма-
ленинизма. Революционеру-новатору в науке, издавна считав¬
шему, что «мы не можем ждать милостей от природы; взять
их ,у неё — наша задача», демократу, который сам весь век
прудился и подвергался угнетению и который вместе с наро¬
дом больно переживал бедствия страны при царизме, — Мичу¬
рину были кровно близки революционные идеи большевизма.
Ему были созвучны марксистские требования единства рево¬
люционной теории с революционной практикой. Таким обра¬
зом, инстинктивно Мичурин и сам тянулся к единственно вер¬
ной научной идеологии. Победа Октябрьской революции от¬
крыла для него широкие двери в теорию марксизма-ленинизма.
«В жизни нужно получить много горечи, перенести много
нужды, пережить тысячи притеснений, ни разу не увидеть
применения результатов своего труда для того, чтобы возне¬
навидеть всё прошлое и всей душой привязаться к новому и
оценить всё то великое, что совершается теперь» '.
Так писал в 1934 году о своём отношении к капиталистиче¬
скому прошлому и советскому настоящему своей родины Ми¬
чурин. И он действительно всем сердцем привязался к но¬
вому, социалистическому и отдал ему все свои силы.
*
*
Материалистическому учению И. В. Мичурина глубоко свой¬
ственно диалектическое понимание живой природы. Идея раз¬
вития составляет руководящую нить всех его взглядов на мир.
В нашей естественно-научной печати до сессии Всесоюзной
Академии сельскохозяйственных наук имени В. И. Ленина в
августе 1948 года было известное засилье сторонников так
называемой формальной генетики. Сочинения И. В. Мичурина
сторонниками формальной генетики замалчивались, третирова¬
лись. Поэтому хотелось бы привести здесь как можно больше
высказываний именно самого Мичурина.
1 И. В. Мичурин, Сочинения, т. I, стр. 477.
43 Иэ истории русской философии 673

Выражая свой общий взгляд на мир, великий учёный пи¬
сал:
«Жизнь безостановочно идёт вперёд... Всё, что останавли¬
вается па одной форме и на одном месте, неизбежно обречено
на отмирание. Все формы живых организмов есть переходящее
явление и никогда вполне не повторяются. Каждая отдельная
особь, как животного царства, так и растительных форм (сор¬
тов), рождается во времени, развивается до полноты своих
специфических свойств и затем постепенно теряет эти свой¬
ства и качества, стареет и, наконец, умирает» ’.
Но если диалектика вечного и непрестанного движения,
творчества нового свойственна самой действительности, самой
природе, то, справедливо заключает Мичурин, и в науке надо
быть диалектиком, новатором, а не рутинёром-метафизиком,
слепо цепляющимся за старое, привычное.
«Крайне неблагоразумно, — полагал он, — да в сущности *и
бесполезно, держаться на одном месте в каком бы то ни было
деле, цепляясь за часть, когда целое стремится неудержимо
вперёд. Люди, которые никак не могут отрешиться от отста¬
лых приёмов в работе, никогда и не смогут добиться решаю¬
щих результатов. Всё, что стоит на месте, не движется впе¬
рёд, не прогрессирует, обречено на гибель»1 2.
«Всё течёт, всё изменяется»... и то, что иногда в научном
мире считают незыблемым и непревзойдённым сегодня, может
считаться завтра устаревшим и негодным» 3, — писал Мичу¬
рин комсомольцам.
Диалектические принципы мичуринской методологии выве¬
дены из последовательного, в течение десятилетий, изучения
колоссального фактического материала. Подобно тому как у
Ч. Дарвина за каждым его теоретическим положением стоит
целая гора фактических данных, так и в теории И. В. Мичу¬
рина за каждым принципиальным выводом стоит целая гора
фактов. Однако и здесь нельзя не отметить известной раз¬
ницы между теорией Дарвина и теорией Мичурина, к выгоде
последней. Разница в том, что если фактический материал
Дарвина носит чисто собирательный характер, характер гер¬
бария трудолюбивого натурал иста-одиночки, то на стороне
Мичурина — плоды многолетних практических опытов преоб¬
разователя природы, плоды строгой экспериментальной про¬
верки в масштабах крупнейшей л а боратории-комбината, по¬
множенные на гигантские масштабы практики колхозного и
совхозного плодоводства. Практика Мичурина — сельскохо¬
зяйственная практика самих земледельческих масс.
1	И. В. Мичурин, Сочинения, т. IV, стр. 186—187.
2	Там же, стр. 100.
3	И. В. Мичурин, Сочинения, т. I, стр. 416.
674

Мичурин так и говорил: «Дело, над которым я работаю 60 лет,
неразрывно связано с массами, является делом масс»х.
Всеобщие принципы движения, выведенные Мичуриным из
долголетнего изучения живой природы, в свою очередь
используются им как орудие дальнейшего познания законов
формирования и развития видов и особей растительного мира.
«Растительный вид, — писал Мичурин в своих пожеланиях
студентам сельскохозяйственной академии имени Тимиря¬
зева, — не есть что-то извечное и неизменчивое, как учили ме¬
тафизики всех времён, как ещё до сих пор пытаются доказать
это рутинёры, представители кастовой науки. Вид изменялся
так же, как «всё течёт, всё изменяется». И если мы призваны
к тому, чтобы не объяснять только, а переделывать мир, мы
прежде всего должны переделать свойства растений в жела¬
тельном для трудящихся направлении» 1 2.
Центральной проблемой в мичуринской теории является
познание природы свойств наследственности и изменчивости
организмов и обоснование способов управления ими в нуж¬
ном человеку направлении.
В противоположность идеализму и метафизике в биологии,
в напряжённой борьбе против мендельянско-морганистской ге¬
нетики, проповедующей бессилие человека познать и овладеть
законами изменения наследственных качеств вида, ориенти¬
рующейся на случайность, на стихийный характер развития,
И. В. Мичурин создал действенную диалектическую и мате¬
риалистическую биологическую науку, вооружающую человека
надёжными знаниями законов наследственности и её изме¬
нения, позволяющую приступить к планомерному, направлен¬
ному преобразованию живой природы в интересах человека.
Мичурин громит так называемые законы Менделя, идеалисти¬
ческую теорию мутаций, спекулятивные гипотезы Моргана.
Мичурин выступает против всей линии идеализма и метафи¬
зики в биологии.
Предостерегая в 1932 году молодых научных работников от
слепого поклонения догмам, требуя строгой проверки теории
практикой, Мичурин писал:
«Я отрицал многие положения менделизма ещё тридцать лет
назад, считая его неприемлемым в плодоводстве». Мичурин
говорит, что «закон Менделя в наши дни — наивное заня¬
тие»3. В статьях, относящихся к 1915 году, и специально по¬
свящённых критике менделизма, Мичурин приводит массу
опытных данных, массу фактов, «неопровержимо доказы¬
вающих полную несостоятельность пресловутого закона
1	И. В. Мичурин, Сочинения, т. I, стр. 432.
2	И. В. Мичурин, Сочинения, т. IV, стр. 109.
3	И. В. Мичурин, Сочинения, т. I, стр. 416.
675

Менделя по отношению применения его к гибридам многолет¬
них плодовых растений» *.
Демонстрируя в других статьях и выступлениях всё новые
и новые фактические материалы против менделизма, Мичурин
иронически замечает, что, возможно, хоть это «несколько об¬
разумит менделистов. В последнее время наши неофиты дела
гибридизации как-то особенно назойливо стараются нам навя¬
зать этот гороховый закон — создание австрийского монаха»1 2.
И что всего обиднее, выражает при этом своё негодование
Иван Владимирович, так это то, что «наши менделисты» не
унимаются даже после полного осуждения этого закона на¬
шими крупнейшими отечественными авторитетами в области
гибридизации.
Против идеалистической теории мутаций голландского био¬
лога Гуго де-Фриза самым решительным образом выступил в
своё время К. А. Тимирязев. Вслед за Тимирязевым и наряду
с ним против этой теории выступает и И. В. Мичурин, разви¬
вая при этом своё собственное, материалистическое, толко¬
вание появления новых, так называемых мутантных, призна¬
ков в организмах. Теория Мичурина по данному вопросу, как
увидим, теснейшим образом связана с его пониманием изме¬
нения наследственной природы организмов под воздействием
внешней среды их жизнедеятельности.
«В последнее время, — пишет Мичурин, — многие увле¬
каются теорией происхождения видов живых организмов, так
называемым, мутационным путём. По моему мнению, такое
определение или толкование имеет слишком шаткую основу.
В принципе, не отвергая совершенно участия мутаций в про¬
исхождении видов в некоторых случаях, но в большинстве
нельзя признать причиной одно это явление на каких-то нако¬
пленных до максимума свойств, вследствие чего получаются
эти пресловутые взрывы с выходом мутаций в организмах.
Между тем из своих долголетних наблюдений появления мута¬
ций в растительном царстве мне встречались случаи, в кото¬
рых такие явления происходили лишь вследствие приспособ¬
ления растений к новым, резко отличающимся от прежних
условий среды существования, причём детали строения расте¬
ния изменяли свою форму всегда в сторону самого верного и
целесообразного пути к избежанию какого-либо из приспо¬
собления» э.
Высмеивая тупоумие морганистов, Мичурин писал: «При¬
знанный ими авторитет Моргана и все его гипотезы останутся
для всех компилянтов таковыми, несмотря на протест всякого
практического деятеля. Они скорее согласятся отказать всем
1	И. В. Мичурин, Сочинения, т. I, стр. 239.
2	Там же, стр. 235.
8 И. В. Мичурин, Сочинения, т. III, стр. 246.
676

фактам практического дела, чем самим отказаться от какой-
либо из недоказанных гипотез».
Так называемая формальная, насквозь идеалистическая
буржуазная генетика тоже ставит своей задачей «исследова¬
ние» законов наследственности и изменчивости организмов.
Однако уже в самых, что называется, исходных позициях она
сама себе противоречит, не умея свести концы с концами.
В самом деле, как же можно рассчитывать на успешное иссле¬
дование законов формообразования видов, если думать, что
природа наследственности носит нематериальный, а следова¬
тельно, и недоступный познанию характер? Лженаучная бур¬
жуазная генетика тоже ставит себе задачей — или делает вид,
что ставит — воздействовать на наследственную природу ор¬
ганизмов (посредством всякого рода технических средств).
Но бессилие и бесплодность её в данном случае проявляются
в том, что она действует по принципу, как говорил о ней Ми¬
чурин, «подбавляй, подмешивай, авось что-нибудь выйдет».
Это подобно тому, как если бы кто-нибудь, захотев сделаться
поэтом, стал подбрасывать, перемешивая, соответствующее
количество шрифта по принципу «орёл-решка» в надежде на
то, что, авось, однажды сочетание упавших букв даст гени¬
альную поэму (формально говоря, определённая степень ма¬
тематической вероятности есть и для такого случая); подобно
этому буржуазная генетика, воздействуя на зародыши колхи¬
цином, всякого рода ультра-лучами и т. п., коверкая и уродуя
организмы, рассчитывает на то, что, авось, однажды полу¬
чится желаемый результат. Но ведь это—знахарство, алхи¬
мия, бесплодная игра в кости, словом — всё, что угодно, но
только не наука. Наука лишь постольку может считаться нау¬
кой, поскольку она вооружает человека фактическими зна¬
ниями о действительных, т.-е. материальных, свойствах явле¬
ний — знаниями, позволяющими эти явления поставить под
регулирующий контроль и управление со стороны человека.
И. В. Мичурин беспощадно разоблачал и отвергал принципы
и методы буржуазной селекции. Мичуринская наука сформи¬
ровалась и выросла в непримиримой борьбе с идеалистиче¬
скими и метафизическими теориями. Общеметодологические
основы мичуринской науки и искусства преобразования живой
природы, мичуринской науки и искусства сознательного упра¬
вления законами формообразования организмов и видов в це¬
лом вкратце можно свести к следующим трём основным по¬
ложениям:
1.	Последовательно материалистическое понимание про¬
цесса и сущности жизни, сущности наследственных свойств
организмов.
2.	Безграничная убеждённость во всесилии науки и прак¬
тики познать и овладеть всеми сокровенными тайнами при¬
роды, тайнами формообразования видов.
677

3.	Понимание живой природы (и растительного царства в
частности) как находящейся в непрестанном процессе движе¬
ния, изменения, развития. В свою очередь движение, измене¬
ние, развитие понималось Мичуриным не метафизически, не
как процесс простого количественного увеличения или умень¬
шения, перегруппировки и т. д. вечно одних и тех же неиз¬
менных «носителей наследственных признаков», а диалектиче¬
ски, как развитие в бесконечно многообразных формах, как
уничтожение старого и возникновение качественно нового.
В предисловии к своей книге: «Итоги шестидесятилетних
работ» Мичурин писал:
«Для диалектики «нет ничего раз навсегда установленного,
безусловного, святого, на всем и во всем она видит печать не¬
избежного падения, и ничто не может устоять перед ней,
кроме непрерывного процесса возникновения, бесконечного
восхождения от низшего к высшему» (Ф. Энгельс, Диалек¬
тика природы).
Этот принцип является всегда основным принципом в моих
работах, проходя красной нитью через все мои многочислен¬
ные опыты, которые я ставил в деле улучшения существующих
и в деле выведения новых сортов плодово-ягодных расте¬
ний» г.	;
Как материалист Мичурин не искал и не выдумывал каких-
то сверхнатуральных двигательных факторов изменчивости или
устойчивости наследственных свойств, а стремился открыть
их в самом процессе жизнедеятельности организма в целом,
учитывая его собственные исторически (фило- и онто-генети¬
чески) сложившиеся качества, а равно учитывая характер
влияния на него конкретных окружающих условий (климат,
почва и т. п.), в которых данные организмы живут и разви¬
ваются.
Раскрывая законы искусственного отбора, развивая теорию
о способах и средствах сознательного и планомерного измене¬
ния видов и выведения совершенно новых, нужных человеку
видов растений, Мичурин требует учитывать глубоко законо¬
мерный характер процесса видоизменения, процесса, совер¬
шающегося в границах определённой меры количественно-ка¬
чественных отношений. Границы этой меры отношений в свою
очередь понимаются исходя из учёта всей истории предыду¬
щих условий формообразования и развития (фило-и онто-гене¬
зиса) данных растительных организмов. Селекционер не дол¬
жен поступать произвольно, не учитывая объективных воз¬
можностей пластичности организма.
Поэтому И. В. Мичурин борется против метафизической
теории акклиматизации, механически переносящей в условия
нашего северо-восточного сравнительно сурового климата
1 И. В. Мичурин, Итоги шестидесятилетних работ, 1936, стр. 3.
678

сорта (виды), наследственные жизненные свойства которых
веками складывались в совершенно иных условиях Западной
Европы. Не акклиматизировать готовые западноевропейские
растения, а выводить совершенно новые, местные, отечествен¬
ные сорта (виды), адекватные данным жизненным условиям
их нормального произрастания, выводить в этих условиях и
посредством этих местных, отечественных климатических и
почвенных условий.
В этой связи И. В. Мичурин разрабатывает гениальную тео¬
рию о принципах и методах улучшения старых и выведения
новых сортов (видов) растений. Он открывает диалектическую
стадийность развития организма и вида в целом и создаёт тео¬
рию направленного воспитания нового растения, теорию веге¬
тативной гибридизации и теорию отдалённого скрещивания
посредством методов предварительного сближения (подгото¬
вления) особей, вступающих в перекрестное опыление (зна¬
менитый мичуринский метод ментора).
В связи с этим И. В. Мичурин открывает и раскрывает дей¬
ствительные законы доминирования свойств родительских пар
в гибридах, ничего общего не имеющие с метафизическими,
спекулятивно-идеалистическими вымыслами Грегора Менделя.
Наконец, мичуринская наука и искусство сознательного и
целеустремлённого преобразования живой природы требуют
тончайшего учёта всех противоречивых тенденций, объективно
возникающих и действующих во всяком процессе формообра¬
зования и развития качественно новых видов растений. Един¬
ство и «борьба» свойств устойчивости и пластичности орга¬
низма (наследственности и изменчивости); взаимодействие
внутреннего и внешнего факторов формообразования; соотно¬
шение необходимости (направленности) и случайности (укло¬
нений) в процессе приспособления организмов к условиям их
развития; взаимодействие антагонирующих условий: образо¬
вания свойств выносливости, с одной стороны, и облагорожен¬
ное™ сорта, с другой; противоборство наследственных свойств
родительской пары (борьба за доминирование в. гибриде)
ит. д. — Мичурин требует строжайшего учёта всех этих вза¬
имодействующих тенденций с тем чтобы во-время вмеши¬
ваться и регулировать, помогать естественному ходу формооб¬
разования требуемых свойств сорта. «В результате разумного
вмешательства мы теперь с успехом можем значительно уско¬
рить формообразование новых видов и уклонить строение их
в сторону, наиболее полезную для человека» *.
Работы самого И. В. Мичурина демонстрируют перед нами
поистине непревзойдённые образцы тончайшего искусства во¬
время заметить новые тенденции и устранить их или исполь¬
зовать в нужном для поставленных целей направлении.
1 И. В. Мичурин, Сочинения, т. I, стр. 410.
679

Например, встречаясь со слишком устойчивой наследствен¬
ной основой родительских пар, Мичурин расшатывал эту
устойчивость по возможности более отдалённой гибридизацией
(половой или вегетативной) и ставя растение как можно в бо¬
лее резко отличные условия, чем те, в которых сложились его
наследственные свойства в предыдущей цепи развития. Избе¬
гая преобладания (доминирования) наследственных призна¬
ков какого-либо одного из родителей, Мичурин оба их ставил
в одинаково непривычные для них условия жизни. Расшатав
таким образом наследственную основу гибрида, Мичурин за¬
тем направленным воспитанием формировал те из свойств,
которые ему были необходимы. Руководствуясь идеей ста¬
дийного развития и зная особенности биологии растения в ка¬
ждую из стадий развития, он и этим путём регулировал про¬
цесс формообразования. В этом случае мощным орудием был
«метод ментора» — «воспитателя», долженствующего воздей¬
ствовать всеми своими свойствами на наследственную природу
вновь выводимого растения.
Мичуринская наука и искусство преобразования живой при¬
роды, выведения новых видов растений исходят не из того,
чтобы полагаться на случай, ждать благоприятного случая
появления новых, нужных признаков; они исходят из того,
чтобы, познав законы формообразования видов, заставить
природу производить те формы и с такими свойствами, кото¬
рые нужны человеку. Мичурин считал недопустимым ограни¬
чиваться только простым отбором, высевать массу семян, на¬
блюдать и отбирать наилучшие из сеянцев. Это слишком,
медленный путь. Надо вмешаться в самый процесс формооб¬
разования, чтобы получить то, что сама природа в такие ко¬
роткие сроки произвести не в состоянии. «Мы, — говорит
Мичурин, — должны уничтожить время и вызвать в жизнь
существа будущего, .'которым для своего появления надо
было бы прождать века... века медленной эволюции, кото¬
рая дала бы им необходимое развитие, намного превыша¬
ющее строение существующих форм» Ч
Приведём некоторые характерные положения, - как они
сформулированы самим Мичуриным.
Как известно, важнейшим положением мичуринской мате¬
риалистической генетики является признание решающей роли
влияния внешних материальных условий жизнедеятельности
на формирование наследственной основы организма. Мичу¬
рин писал: «Некоторые, мнящие себя учёными знатоками за¬
конов растительного царства, наивно считают сомнительным
моё утверждение о влиянии внешней среды на процесс обра¬
зования новых форм и видов, как якобы ещё не доказанных
наукой... Думая о таких якобы учёных людях, не знаешь,
1 И. В. Мичурин, Сочинения, т. IV, стр. 188.
680

чему более удивляться: их крайней ли близорукости или пол¬
ному невежеству и отсутствию всякого смысла в их миро¬
воззрении.
Прежде всего интересно знать, неужели они считают, что
все 300 000 различных видов растений создались (вне вся¬
кого влияния внешней среды) единственно при посредстве
наследственной передачи свойств своих производителей?..
Ведь такое решение было бы полнейшим абсурдом. Нельзя
же в самом деле предполагать, что из первых зародившихся
особей живых растительных организмов при посредстве пере¬
крёстного их оплодотворения постепенно в течение десятков
миллионов лет создалось всё существующее в настоящее
время растительное царство на всём земном шаре без участия
влияния внешней среды, условия которой в течение прошед¬
ших веков и тысячелетий так часто и так сильно изменялись
в своём виде...» 1
В другом случае Мичурин пишет:
«Только совместным действием наследственной передачи
свойств предков и влиянием факторов внешней среды созда¬
лись и создаются в дальнейшем все формы живых организмов.
Против этой бесспорной истины нельзя возражать» * 2.
Мичурина и мичуринцев обвиняют в ламаркизме. Но обви¬
нения эти с головой выдают невежество самих идеалистов-
автогенетиков, которые, выходит, не знают ни Ламарка, ни
Мичурина. По Ламарку, организм сначала перестраивается,
чтобы затем приспособиться к новым для него условиям.
Теория Ламарка телеологична. По Мичурину же, наоборот,
организмы видоизменяются, приспособляются в итоге самого
факта воздействия на их материальную природу столь же
материальной природы внешних агентов. Вынужденные про¬
ходить все фазисы своей жизнедеятельности в данных из¬
менившихся конкретных условиях среды, аккумулируя в себе
влияние этой среды, организмы в итоге, в результате этого
влияния склоняются в сторону большего приспособления.
Само собою разумеется, что при этом остаются в полной
силе действие законов естественного отбора (если это проис¬
ходит в условиях дикого развития) и законы искусственного
отбора, если речь идёт о культивировании видов человеком.
Теория Мичурина — материалистична.
Материалист не может не признать влияния внешней среды
на направление формирования решительно всех, в том числе
и наследственных, свойств организма. Уже из самого изби¬
рательного характера реагирования живой протоплазмы на
внешние условия её жизни вытекают свойства её приспособ¬
ляемости. В условиях холода замедляются процессы жизне¬
И. В. Мичурин, Сочинения, т. III, стр. 255—256.
2 И. В. Мичурин, Сочинения, т. I, стр. 483.
681

деятельности протоплазмы. При пониженной влажности не¬
сколько иначе,вынуждены протекать процессы обмена ве¬
ществ, чем при повышенной влажности, и т. д. Внешние
условия, определяя характер жизненного режима прото¬
плазмы, ваяют, выковывают её определённые свойства, аде¬
кватные условиям жизни. Разумеется, собственные качества
организма, сформированные в филогенезе, т. е. в процессе
развития вида, при этом не пассивны, они противостоят, про¬
тивоборствуют изменяющимся условиям. И влияние внешних
.условий опосредуется через степень устойчивости или пла¬
стичности наследственных свойств самого организма. Но
факт формирующего воздействия внешней среды остаётся
фактом, неопровержимо доказанным трудами Мичурина. Ве¬
ликий преобразователь природы смело использовал это ре¬
шающее средство изменения видов и, как известно, вывел
более 300 новых замечательных сортов плодовых растений.
Руководствуясь бесспорным принципом, говорящим о том,
что на формообразование признаков наследственности влияет
организм в целом, а не какая-либо только одна его часть, и
подтвердив это положение многочисленными фактами опыта,
И. В. Мичурин обосновал теорию о влиянии подвоя на при¬
вой и логически вытекающую из этого теорию вегетативной
гибридизации.
«Никто не станет отвергать, — писал Мичурин, — что листья
служат действительно для перерабатывания принятого кор¬
нями сока, но утверждать, что листья представляют из себя
единственный орган растения, от которого зависит качество
и разности строения плодов каждого сорта плодового расте¬
ния и что такой существенно важный орган, как корни расте¬
ния, не имеет никакого влияния на изменение постройки как
вообще всего растения, так в частности его плодов, и припи¬
сывать гораздо большее влияние таким, сравнительно второ¬
степенным факторам в жизни растения, как почва, климат и
топографические условия,—по меньшей мере не следует»1.
«Влияние подвоя на привой неоспоримо», — говорит Мичу¬
рин; всё дело лишь в степени этого влияния, н эта степень
определяется соотношением устойчивости наследственных дан¬
ных как привитого растения, так и того, к которому приви¬
вают. Чем моложе, чем менее устойчив по своим наслед¬
ственным свойствам новый сорт привоя, и наоборот, чем
старше и устойчивее подвой, тем сильнее сказывается наслед¬
ственная природа последнего на образовании наследственных
качеств семян выводимого растения. Поэтому Мичурин на¬
стоятельно предостерегал садоводов не относиться безраз¬
лично к подбору корневой основы для разводимых садов в
колхозах и совхозах.
1 И. В. Мичурин, Сочинения, т. I, стр. 127, 128.
682

Открытие И. В. Мичуриным стадийности развития расте¬
ний, — в дальнейшем развитое Т. Д. Лысенко в целостную
диалектико-материалистическую теорию стадийного разви¬
тия, — нанесло сокрушительный удар по идеалистическому и
метафизическому лагерю в биологии и явилось огромным за¬
воеванием передовой советской биологической науки. Делая
из этого открытия соответствующие выводы под углом зре¬
ния селекции, И. В. Мичурин писал:
«Всякое растение имеет способность изменяться в своём
строении, приспособляясь к условиям новой среды, лишь в
молодом возрасте, и эта способность проявляется, начиная с
первых дней после всхода из семени в большей мере, с тече¬
нием времени постепенно слабеет и затем совершенно исче¬
зает при полной возмужалости дерева. После этого новый
сорт плодового Дерева становится очень устойчивым по от¬
ношению к изменению в смысле выносливости, и уже никакие
способы акклиматизации не могут изменить его» Ч
Жизнь семени — это особая стадия в развитии организма.
Поэтому Мичурин указывает, что нельзя упускать из виду
также и условия хранения семян. Жизненные процессы про¬
должаются и здесь, а следовательно, совершаются и определён¬
ные количественные и качественные изменения.
«Жизненные функции зерна, — читаем мы в одной из его
статей, — и в состоянии покоя не прекращаются совершенно,
а лишь сводятся к крайнему минимуму;
В обмене веществ запас их, хотя и медленно, но расхо¬
дуется непрерывно в течение всей жизни зерна, длина кото¬
рой, повторяю, различна не только для семян разных видов
и разновидностей растений, но даже и для каждого отдель¬
ного семени, потому что в семенах из одного и того же пло¬
да запас жизненных сил почти всегда различен по вели¬
чине» 1 2.
Таковы (некоторые из теоретических положений учения Ми¬
чурина о закономерности развития организмов. Гениальные,
глубоко диалектические идеи взаимосвязи и взаимообусло¬
вленности явлений природы, идеи стадийного развития расте¬
ний и вытекающий отсюда конкретно-исторический подход
исследователя к познанию законов формообразования видов
и разновидностей в органическом мире вооружали И. В. Ми¬
чурина испытанным и надёжным теоретическим оружием в
деле выведения всё новых и новых сортов плодово-ягодных
культур, нужных для советского социалистического земле¬
делия.
1	И. В. Мичурин, Сочинения, т. I, стр. 154.
2	Там же, стр. 233.
683

Девизом И. В. Мичурина было: «действовать не наугад, а
с более или менее верным расчётом на получение в сеянцах
желаемых комбинаций свойств и качеств» 1.
Например, в самом молодом возрасте, когда в растении
формируются качества выносливости относительно климатиче¬
ских условий жизни, Мичурин выдерживал сеянцы в спар¬
танских условиях воспитания, но когда дело близилось к за¬
кладке свойств и органов плодоношения, то, чтобы макси¬
мально облагородить плодовые качества выводимого сорта,
он менял, так сказать, гнев на милость, давая обильную во
Есех отношениях подкормку, создавая идеальные условия
для бурной вегетации, для развития организма.
Метод Мичурина принципиально враждебен всякому застою,
рутине, всякому даже подобию застоя в научном творчестве.
Важно при этом подчеркнуть, что он сам ясно видел преиму¬
щества именно этих последовательно-новаторских черт своей
методологий. Он не стихийный, а сознательный, убеждённый
сторонник марксистской материалистической диалектики.
Воспитывая своих последователей в духе революционно¬
критического метода материалистической диалектики, стре¬
мясь передать свои приёмы и методы работы молодому по¬
колению исследователей, И. В. Мичурин говорил: «В деле
использования моих методов нужно постоянно смотреть впе¬
рёд, ибо голое применение их может превратить их в догму,
а вас, мичуринцев, в простых копиистов и ком-пилянтов. А это
ничего не имеет общего с мичуринской работой, ибо основной
мой метод состоит в постоянном устремлении вперёд, в стро¬
гой проверке и перестройке опытов, в обзоре всего происхо¬
дящего в движении и изменениях... Постоянно связывать
теорию с усидчивой практикой, проверять всё написанное в
упорном труде и диалектическом мышлении»1 2.
В другом случае он пишет, что использовать его достиже¬
ния в готовом виде и не двигать дело вперёд — прямо про¬
тивоположно тому, что он думает.
«Такого рода «метод» — метод застоя, антидиалектический
метод. А я всё время мыслю и действую диалектически.
Я хорошо вижу и твёрдо знаю, что всё — в движении, и
никогда не успокаиваюсь как на созданном до меня и по¬
мимо меня, так и на достигнутом -мною. Поставив себе какую-
нибудь цель, я не разбрасываюсь по сторонам, а всецело от¬
даюсь ей и, достигнув её, иду дальше, отталкиваясь от неё,
к новой заманчивой цели.
Вот мой метод. Так надо работать»3.
1	И. В. Мичурин, Сочинения, т. I, стр. 166.
2	Там же, стр. 417.
3	И. В. Мичурин, Сочинения, т. IV, стр. 115—116.
684

И дальше: «Не простая перепечатка моей «зелёной книги»,
а продолжение её, дальнейшее её развитие — вот что .тре¬
буется нам.
Мы не всё ещё взяли у природы, даже у природы нашей
родной страны» Ч
Таковы некоторые важнейшие методологические положения
биологической теории И. В. Мичурина. Теоретическое значе¬
ние творческого наследства Мичурина огромно. Как ни разно¬
сторонни и ни глубоки были его собственные обобщения
своих долголетних опытов, наблюдений, фактов, он всё же,
будучи поглощён главной целью — практическим выведением
новых сортов,—сам всего выполнить был не в состоянии.
Многие его достижения требуют ещё своего дальнейшего
углублённого теоретического анализа и обобщения. Об этом
предупреждал своих последователей и сам И. В. Мичурин.
Законно предъявляя счёт к работникам теоретического фрон¬
та — советским философам, биологам, он говорил: «Всю
жизнь я провёл в саду и на грядках, и за эту жизнь мною
была сделана масса наблюдений и изучений жизни растений,
много открыто новых фактов, теоретическая сторона которых
ещё не затронута наукой. Эти факты требуют, конечно, осве¬
щения и детальной теоретической разработки. В этом отно¬
шении должна притти на помощь материалистическая диа¬
лектика как единственно правильная философия последова¬
тельного материализма» 1 2.
Приходится признать, что законные требования Мичурина
к советским философам остаются не выполненными и до сего
дня. Мы и до сих пор в этом отношении в большом долгу пе¬
ред великим русским, советским преобразователем природы.
*
*
Творчество И. В. Мичурина отличается сознанием единства
цели, устремлённости в работе. Задачи, которые в течение
всей своей жизни и деятельности ставил перед собой Мичурин,
были глубоко народными задачами. Это придавало ему непре¬
клонную настойчивость и упорство в борьбе, несмотря на
гнусные условия общественной жизни во времена проклятого
царизма. Это же вдохновляло и окрыляло его, когда при со¬
ветской власти перед ним развернулись величественные пер¬
спективы претворения мечты в действительность.
«В своих работах, — писал он, — я в течение многих лет
руководствовался правилом: «Жизнь на земле зависит от дея¬
тельности зелёного растения», и более половины своей жизни
я недоумевал: «Плуги и машины всякие, — рассуждал я, —
1	И. В. Мичурин, Сочинения, т. IV, стр. 116.
2	И. В. Мичурин, Сочинения, т. I, стр. 447.
685

мы улучшаем, а главное — растение — проходит как-то вне
нашего внимания».
Затем, когда Мичурин овладел марксистским историческим
материализмом, он добавил: «Теперь следует внести серьёз¬
ную поправку о том, что жизнь на земле зависит от деятель¬
ности зелёного растения плюс от техники» *.
И. В. Мичурин всю свою жизнь, весь ум отдал делу улуч¬
шения, усовершенствования зелёного растения. Мичурин ясно
понимал органическую, неразрывную связь своей науки с
коммунизмом, понимал, что только при социализме и комму¬
низме возможно разрешить задачи, которые выдвигала его
мечта. И он всеми силами души отдался делу строительства
социализма.
«Жизнь стала другой — полной смысла существования, ин¬
тересной, радостной. Поэтому и растение и животное должны
быть более продуктивными, более выносливыми, более отве¬
чающими потребностям этой новой жизни. А это возможно
только на основе всемогущей техники и всемогущей селек¬
ции» 1 2.
Активно включившись в борьбу всего советского народа за
социализм и коммунизм, Иван Владимирович не ограничи¬
вался тем вкладом в дело коммунизма, которым являлась его
собственно теоретическая исследовательская работа. Он по¬
стоянно выступал также и как учёный-общественник, активно
участвующий в политической жизни страны.
Встретив Октябрьскую революцию «как должное, истори¬
чески необходимое по своей справедливости и неизбежности»,
Мичурин «немедленно обратился ко всем честным специали¬
стам сельского хозяйства с призывом перейти на сторону со¬
ветской власти и безоговорочно итги по пути рабочего класса
и его партии» 3.
И. В. Мичурин принял самое активное участие в проведении
коллективизации сельского хозяйства в СССР. Один из вели¬
чайших учёных современности, он вступает сам в члены одного
из колхозов; он обращается к советскому трудящемуся кресть¬
янству с пламенными речами и печатными воззваниями, в ко¬
торых доказывает историческую необходимость коллективи¬
зации и превосходства колхозного строя над раздроблённым
и бессильным перед стихиями единоличным мелкособственни¬
ческим хозяйством.
Мичурин обращается со специальным письмом ко второму
Всесоюзному съезду колхозников-ударников; он поддержи¬
вает постоянные связи с комсомольскими, пионерскими и дру¬
гими советскими общественными организациями, всюду про¬
пагандируя науку и коммунизм, связывая теорию и практику
1	И. В. Мичурин, Сочинения, т. I, стр. 478.
2	Там же.
3	Там же, стр. 431.
688

с задачами и перспективами социалистического строитель¬
ства.
Сейчас, когда продажные лакеи капитализма ежедневно
выливают потоки грязи и злобной клеветы на советский кол¬
хозный строй, хотелось бы, чтобы каждый трудящийся кре¬
стьянин за рубежом узнал о том, что думал и говорил
И. В. /Мичурин о советских колхозах. Величайший из учёных
естествоиспытателей нашего века, всю жизнь свою проживший
среди народа и для народа, среди крестьян и для крестьян,
он, который сам был свидетелем и активным участником ве¬
ликого движения советского крестьянства за коллективиза¬
цию, — он находил огненные, бессмертные слова, выражавшие
превосходство колхозного строя перед раздроблённым едино¬
личным хозяйством..
«Мелкое частнособственническое единоличное хозяйство, за
которое его несчастные обладатели заплатили царскому и ка¬
питалистическому строю веками бесправия и нищеты, тяжё¬
лого невежества и каторжного труда, является тормозом для
планомерно действующей машины социалистического хозяй¬
ства, нелепым ударом по руке рабочего, движущего эту ма¬
шину.
Пятидесятишестилетний труд и опыт мой, целиком отдан¬
ные на благо трудящихся, продиктовали мне необходимость
обратить внимание всех колхозников и единоличников района,
в интересах самого быстрого развития и процветания социа¬
листического хозяйства, в интересах облегчения коммунисти¬
ческой партии и советской власти их великих исторических за¬
дач, на завершение к осени текущего года сплошной коллек¬
тивизации» ’.
Так говорил и призывал Мичурин советских крестьян в
1931 году. Советские трудящиеся крестьяне любили Мичу¬
рина, доверяли его жизненному опыту, его проникновенному
уму и шли в колхозы.
Ревностный патриот своей родины, он ещё до революции
гневно разоблачал раболепие правящих помещичье-капитали-
стических групп, буржуазной чиновной науки старой России
перед заграницей. Великий русский патриот, ценой личных
лишений гордо отвергнувший все заманчивые предложения
американских капиталистов выгодно купить у него его питом¬
ник, Мичурин после Октябрьской социалистической револю¬
ции становится пламенным советским патриотом.
Разоблачая наглое хвастовство буржуазной, в частности
американской, печати о якобы крупных достижениях биоло¬
гической науки за рубежом, Мичурин на фактах показывает
гниение и распад буржуазной науки. Тут же он вскрывает и
социально-классовые причины этого безвыходного кризиса
1 И. В. Мичурин, Сочинения, т. I, стр. 398—399.
687

буржуазной культуры. «Экономический кризис, — писал он в
1934-м году, — охвативший весь Запад и потрясший все основы
капитализма, не мог не отразиться на области естественных
наук». Сравнивая далее плачевное состояние зарубежной
науки с бурным развитием культуры и науки в Советском
Союзе, Мичурин продолжает: «Такое явление вполне есте¬
ственно, потому что над всеми деятелями Запада довлеют
условия общественной жизни буржуазного строя, в которых
почти всякая деятельность сводится к спекулятивному эф¬
фекту, причём небольшая классовая верхушка деятелей впи¬
тывает в себя чуть ли не целиком весь трудовой заработок
рабочих масс.
Совсем другое мы видим в СССР при Советском прави¬
тельстве, при благодетельном уничтожении классов. Здесь
всё основано на стремлении всеми способами улучшить благо¬
состояние трудящихся» *.
Мичурин мечтал о том, чтобы как можно скорее была об¬
новлена вся природа Советского Союза в интересах трудя¬
щихся. Он мечтал об организованном наступлении советского
человека на засушливые степи и пустыни, о насаждении мощ¬
ных лесных полос и широком насаждении садов, что должно
изменить ландшафт степей и пустынь и коренным образом из¬
менить климат.
Ныне, после Исторического постановления Совета Министров
СССР и ЦК ВКП(б) в октябре 1948 г. «О плане полезащитных
лесонасаждений, внедрения травопольных севооборотов, строи¬
тельства прудов и водоёмов для обеспечения высоких и устой¬
чивых урожаев в степных и лесостепных районах европейской
части СССР», мечта Мичурина превращается в величественную
советскую действительность.
И. В. Мичурин мечтал о скорейшем переходе от пропаганды
мичуринского дела к широкому повсеместному практическому
внедрению его в колхозное и совхозное производство. После
сессии Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук
имени В. И. Ленина в августе 1948 г., когда были разгром¬
лены вейсманисты-морганисты и одержало триумфальную
победу мичуринское направление в биологии, эта мечта ве¬
ликого преобразователя природы претворяется в жизнь.
Товарищ Сталин, большевистская партия решительно под¬
держали мичуринское направление в советской биологии, и
оно победило на радость трудящимся СССР ,и на злобу
врагов.
Доклад академика Т. Д. Лысенко «О положении в биоло¬
гической науке», одобренный Центральным Комитетом
ВКП(б), итоги августовской сессии Всесоюзной академии
сельскохозяйственных наук имени В. И. Ленина, показали,
1 И. В. Мичурин, Сочинения, т. I, стр. 445—446.
688

раскрыли со всей остротой, по какой линии проходит ныне
фронт партийной, классовой борьбы в области биологии и
агрономии. Борьба в биологической науке лишний раз на¬
глядно, ярчайшим образом продемонстрировала и подтвердила
истину марксизма-ленинизма о партийности идеологии, о пар¬
тийности всякой науки.	i '
Идеалистический и метафизический лагерь вейсманистов-
морганистов— против материалистической, научной линии в
биологии. Лагерь буржуазной идеологической реакции —
против передового, советского, мичуринского направления в
науке. Лагерь вейсманистов-морганистов невольно или созна¬
тельно (это в данном случае всё равно) старается отвлечь
внимание и наши материальные средства на изучение таких,
с позволения сказать, проблем, как «проблема» влияния вто¬
рой мировой войны на развитие популяций воронежских мух.
Другой лагерь в агробиологической науке, во главе с акаде¬
миком Лысенко, на основе органического слияния биологиче¬
ской теории Тимирязева — Мичурина о формообразовании
организмов с органическим комплексом Докучаева — Досты-
чева — Вильямса о мерах повышения плодородия почв доби¬
вается преобразования природы, с тем чтобы как можно скорее
утроить, удесятерить производительность нашего сельскохо¬
зяйственного труда и обеспечить тем самым скорейший пе¬
реход СССР от социализма к коммунизму.
Вот почему беснуются ныне учёные лакеи империализма,
увидев полное торжество мичуринского направления в совет¬
ской биологии. Им становится страшно перед фактом быстро
растущей экономической мощи СССР. В росте могущества
СССР агробиологическая наука занимает важнейшее положе¬
ние, и врагам социализации и демократии хотелось бы лишить
сельскохозяйственное производство СССР верного компаса,
подорвать влияние мичуринской теории.
Но правда оказалась на стороне мичуринцев. На стороне
правды стоит весь советский народ, стоит наша большевист¬
ская партия, товарищ Сталин, — и мичуринская правда побе¬
ждает.
В докладе на торжественном заседании, посвящённом 31-й
годовщине Великой Октябрьской социалистической револю¬
ции, Вячеслав Михайлович Молотов сказал:
«Дискуссия по вопросам теории наследственности поста¬
вила большие принципиальные вопросы о борьбе подлинной
науки, основанной на принципах материализма, с реакционно¬
идеалистическими пережитками в научной работе, вроде уче¬
ния вейсманизма о неизменной наследственности, исключа¬
ющей передачу приобретённых свойств последующим поколе¬
ниям. Она подчеркнула творческое значение материалистиче¬
ских принципов для всех областей науки, что должно содей¬
ствовать ускоренному движению вперёд научно-теоретической
44 Из истории русской философии 689

работы в нашей стране. Мы должны помнить поставленную
товарищем Сталиным перед нашими учёными задачу: «Не
только догнать, но и превзойти в ближайшее время достиже¬
ния науки за пределами нашей страны».
Дискуссия по вопросам биологии имела и большое практи¬
ческое значение, особенно для дальнейших успехов социали¬
стического сельского хозяйства. Недаром эту борьбу возгла¬
вил академик Лысенко, заслуги которого в нашей общей
борьбе за подъём социалистического сельского хозяйства всем
известны. Эта дискуссия прошла под знаменитым девизом
Мичурина: «Мы не можем ждать милостей от природы; взять
их у неё — наша задача». Этот мичуринский завет, можно
сказать, проникнут большевистским духом и зовёт не только
работников науки, но и миллионы практиков сельского хо¬
зяйства к живой творческой работе на пользу и славу нашего
народа.	i
Научная дискуссия по вопросам бйологии была проведена
под направляющим влиянием нашей партии. Руководящие
идеи товарища Сталина и здесь сыграли решающую роль, от¬
крыв новые широкие перспективы в научной и практической
работе»
Таким образом, в борьбе советского народа за создание
условий перехода от социализма к коммунизму, за коммуни¬
стическое изобилие продуктов теоретическое наследство Ми¬
чурина является могучим фактором, вооружающим советское
сельскохозяйственное производство подлинно научными зна¬
ниями законов природы.
В сумме научных открытий из области природы, явля¬
ющихся естественно-научной основой марксистского мировоз¬
зрения, великие открытия И. В. Мичурина также занимают
одно из первых мест и потому достойны самого глубокого
изучения.
1 В. М. Молотое, 31-ая годовщина Великой Октябрьской социалистиче¬
ской революции, Госполитиздат, 1948, стр. 20.

РОЛЬ Г. В. ПЛЕХАНОВА
В РАСПРОСТРАНЕНИИ МАРКСИСТСКОЙ
ФИЛОСОФИИ В РОССИИ
В. А. ФОМИНА
Сложен и труден был путь выработки передовой револю¬
ционной теории в России. Ленин писал, что марксизм, как
единственно правильную революционную теорию, Россия по¬
истине выстрадала полувековой историей невиданного рево¬
люционного героизма, и беззаветности исканий х.
Лучшие люди России — Радищев, декабристы, особенно Бе¬
линский, Герцен, Чернышевский, Добролюбов, — жадно иска¬
ли и пытались создать правильную революционную теорию,
стремясь найти ответы на животрепещущие вопросы россий¬
ской действительности. Г. В. Плеханов продолжил этот труд¬
ный путь многолетних исканий. Имя Плеханова неразрывно
связано с распространением марксизма! в России в последнем
двадцатилетии XIX века. В этот период Плеханов выступил
как выдающийся пропагандист марксизма в России.
Революционная деятельность Плеханова началась в поре¬
форменный период, когда Россия шла уже по пути капитали¬
стического развития. Процесс превращения крепостнической
России в капиталистическую сопровождался быстрым ростом
городов,| фабрик и заводов, постройкой железных дорог и,
следовательно, образованием пролетариата.
Пролетариат в то времц был ещё немногочислен, но он не¬
прерывно рос. Количество рабочих, занятых на крупных фаб¬
риках и заводах, в 1865 г. составляло 706 тысяч, а в 1890 г.—
1 433 тысячи. Положение рабочих было неимоверно тяжё¬
лым. Жесточайшая капиталистическая эксплоатация — изну¬
рительный, крайне продолжительный рабочий день, низкая
заработная плата, систематически урезываемая штрафами
и различного рода поборами, произвол и беззаконие со сто¬
роны капиталистов и царских властей — всё это приводило
1 См. В. И. Ленин, Сочинания, т. XXV, стр. 175.
*	69i
к недовольству и волнениям среди рабочих, к стачкам и за¬
бастовкам. «Первые забастовки в 70-х и 80-х годах, — писал
товарищ Сталин, — обыкновенно возникали из-за непомер¬
ных штрафов, надувательства, обмана при расплате с рабо¬
чими, сбавки расценок».
Не лучше было и положение крестьян, ограбленных дво¬
рянами при проведении реформы и попавших в новую кабалу
к помещикам и капиталистам. Из-за непомерной эксплоата-
ции и гнёта крестьяне не могли улучшать своё хозяйство.
Остатки крепостничества в виде отработок, выкупные пла¬
тежи, громадные подати — всё это подрывало крестьянское
хозяйство, приводило крестьян к разорению и обнищанию;
происходило расслоение крестьянства, увеличивалось коли¬
чество крестьянской бедноты и батраков. Покидая деревни,
разорённые крестьяне шли в города на фабрики и заводы,
представляя собою дешёвую рабочую силу.
Крестьянская реформа 1861 г. сделала только «шаг» по
пути превращения России в буржуазную монархию, но не
тронула самодержавный строй государства.
Россия была крепко зажата тисками царского самодержа¬
вия. Царизм был злейшим врагом народа. Россией управляли
царь и помещики, охраняемые целой армией чиновников, по¬
лицейских, жандармов.
Мрачные годы царствования Александра II после выстрела
Каракозова ознаменовались ещё более страшным произво¬
лом самодержавно-дворянской власти, кровавым террором и
жестокими притеснениями народа. Правительство душило вся¬
кое проявление свободной мысли, переполняло тюрьмы ре¬
волюционерами, арестовывало людей по малейшему подозре¬
нию в причастности к революционной деятельности. Но, не¬
смотря на это, всё шире разрасталось освободительное дви¬
жение. Крестьянская реформа 1861 г. оказала прямое
влияние на общественно-политическую жизнь России. Силь¬
нее разгоралась борьба крестьян против помещиков за зем¬
лю. Уже в 70-х и особенно в 80-х годах учащаются стачки и
волнения на фабриках, рабочие повели борьбу с капитали¬
стами. Передовые рабочие начали понимать, что успешная
борьба с капиталистами невозможна без организации рабо¬
чего класса. В России возникают первые рабочие союзы: в
1875 г. «Южно-российский Союз рабочих», основанный Е. За¬
славским, в 1878 г. «Северный Союз русских рабочих», соз¬
данный jB. Обнорским и С. Халтуриным. Союзы начали при¬
нимать участие в рабочих стачках, руководить ими. Но эти
первые рабочие организации вскоре были разгромлены цар¬
ским правительством.
Главными деятелями освободительного движения в России
в период от 1861’до 1895 г. были разночинцы. «Господствующим
направлением, соответствующим точке зрения разночинца,
692

стало народничество»Ч Разбуженная революционной пропа¬
гандой великого революционера-демократа Чернышевского,
призывавшего крестьян взяться за топор, разночинная интел¬
лигенция выработала к этому времени свои народнические
идеалы.
Революционно настроенную молодёжь глубоко волновало
бедственное положение народа. Повсюду слышались толки
и велись споры о том, в какой форме возможно истинное осво¬
бождение народа, возможна ли социальная революция в
России, каков путь социалистического переворота в России.
Единственно возможное разрешение этих назревших вопросов
русские революционеры видели в осуществлении крестьянской
революции. Народничество, по мнению Плеханова, было
«ответом на вопрос — что может разночинец сделать для на¬
рода».
Представители русской революционной демократии 60—
70-х годов — народники развернули самоотверженную борь¬
бу за народное дело, за равноправие крестьян с остальными
сословиями, за уничтожение привилегий дворянства, за осво¬
бождение крестьян. Они старались «просветить и разбудить
спящие крестьянские массы» (Ленин), поднять их на борьбу
с царским самодержавием. Этим они привлекли к себе вни¬
мание Маркса и Энгельса.
Но народники в отличие от Чернышевского не замечали,
что капиталистическое развитие России вскоре же после ре¬
формы 1861 г. определилось с достаточной силой. ^Народники
в реформе 1861 г. ошибочно усматривали начало некапитали¬
стической эволюции России в направлении к созданному ими
идеалу мелкобуржуазного социализма. Они не видели бур¬
жуазного характера тех общественных отношений, в которые
вступали крестьяне, вырываясь из оков крепостничества. Они
верили в «коммунистические инстинкты» крестьянина, видели
в общинном крестьянстве борца за социализм.
Вера в возможность крестьянской революции, указывает
Ленин, воодушевляла и поднимала десятки и сотни людей
на героическую борьбу с царским правительством. Но кре¬
стьяне не пошли за народниками. «Отсюда — бессилие дви¬
жения, несмотря на героизм одиночек» 1 2.
Народничество и в философии, и в социологии, и в полити¬
ке было шагом назад в сравнении со взглядами революцион¬
ных просветителей-демократов. Народники, как правильно
указывал Плеханов, не стали воспреемниками и продолжа¬
телями материалистической линии Белинского — Чернышев¬
ского.
После насильственного удаления царизмом с общественной
арены Чернышевского русский домарксистский материализм
1	В. И. Ленин, Сочинения, т. 20, изд. 4, стр. 224.
2	В. И. Ленин, Сочинения, т. 19, изд. 4, стр. 295.
693

не пошёл дальше того, что было дано Чернышевским и До¬
бролюбовым. Усилившаяся реакция затрудняла пропаганду
материализма. Материалистические традиции русской фило¬
софии отбрасывались, взгляды Белинского, Герцена, Черны¬
шевского, Добролюбова нередко извращались. Наряду с этим
усиливались идеалистические влияния, в частности влияния
позитивизма О. Конта, Г. Спенсера, Л. Блана; всё большее
распространение получала субъективная социология, пред¬
ставленная народническими идеологами' П. Лавровым и
Н. Михайловским.
В середине 70-х годов, в бурные годы народнического дви¬
жения началась общественная и революционная деятельность
Плеханова, складываются его политические и философские
взгляды. Но и Плеханов не остался вне влияния народниче¬
ства. Он разделял в этот период философские взгляды попу¬
лярного тогда в России мелкобуржуазного идеолога анархиста
Бакунина и представителя русской школы субъективной со¬
циологии Лаврова. С позиций идеализма и позитивизма объяс¬
нял'Плеханов в 70-х и ещё в начале 80-х годов явления мате¬
риального мира и человеческой истории, отрицательно отно¬
сился к государству и восхвалял общину как путь перехода к
социализму. В учении Герцена и Чернышевского наряду с иде¬
ей о борьбе за благо народа Плеханову как народнику были
близки сначала именно такие стороны, как вера в социалисти¬
ческий характер крестьянской общины.
Влияние русской материалистической философии, в част¬
ности философских воззрений Белинского и Чернышевского,
на развитие философских взглядов Плеханова сказалось
позднее.
В кружке Натансона, известного народника, Плеханов
впервые услышал о марксистской теории, в корне противо¬
положной взглядам Бакунина, Лаврова и Конта, и начал чи¬
тать «Капитал» К. Маркса. Он интересовался всем, что печа¬
талось в России по вопросам марксизма. Он знакомится с
работами Зибера (его книгу «Давид Рикардо и Карл Маркс»
Плеханов особенно ценил и впоследствии цитировал), со ста¬
тьями последователя Чернышевского — Шелгунова (попу¬
лярное изложение книги Энгельса «Положение рабочего
класса в Англии»), народника Ткачёва (о книге Маркса
«К критике политической экономии»), Покровского (изложе¬
ние главы «Капитала» о рабочем дне), с рецензией Кауфмана
о «Капитале». В эмиграции Плеханов основательно засел за
изучение марксизма и, усваивая исторический опыт рабочего
движения, становится на позиции марксизма, порывает с на¬
родничеством.
Плеханов был первым русским марксистом, он выступил
как блестящий пропагандист марксизма в России. До Плеха¬
нова в России марксистов не было, хотя и были популяриза¬
694

торы взглядов Маркса и Энгельса, разделявшие некоторые
стороны учения Маркса (например, Зибер — известный ком¬
ментатор Маркса, сторонник его экономического учения;
Шелгунов — просветитель, страстный почитатель Чернышев¬
ского), но никто из них не принимал полностью марксистско¬
го учения и не ставил задачу применения марксизма в Рос¬
сии. Не являясь марксистами, они не могли дать правильного
освещения взглядов Маркса и Энгельса.
Плеханов первый из русских революционеров искренне и
без оговорок принял марксизм и выступил с пропагандой, за¬
щитой и обоснованием научного социализма Маркса и
Энгельса как самого революционного и прогрессивного уче¬
ния. Распространение марксизма, утверждение основных его
принципов в сознании передовых русских людей и глубокое
марксистское освещение положения России конца XIX сто¬
летия являются главным плодом усилий Г. В. Плеханова.
В жизненном пути Плеханова можно отметить следующие
этапы его политической деятельности, в тесной связи с кото¬
рой развивались и его теоретические взгляды.
С. 1875 по 1883 г. Плеханов — народник. Как активный дея¬
тель партии «Земля и воля» он редактирует журнал «Земля
и воля». В России он работает до 1880 г., а затем эмигрирует
за границу, где находится вплоть до 1917 г., в течение
37 лет.
С 1883 по 1903 г. Плеханов был марксистом. Это был наи¬
более плодотворный период его политической, публицисти¬
ческой и теоретической, деятельности. В эти годы Плеханов
выступил с выдающимися работами по теории революцион¬
ного марксизма.
С 1903 по 1908 г. Плеханов совершает поворот вправо, к
меньшевизму, вначале в форме организационного оппорту¬
низма, а затем, особенно в революцию 1905—1907 гг., в
форме тактического оппортунизма. По важнейшим общепо¬
литическим вопросам марксизма — об отношении к крестьян¬
ству, о роли пролетариата в революции, по вопросу о госу¬
дарстве — Плеханов допускает крупнейшие ошибки меньше¬
вистского характера. Плеханов выступает как теоретик мень¬
шевизма, как отец меньшевизма.
В годы столыпинской реакции Плеханов меньшевик-пар¬
тиец. Являясь сторонником сохранения и укрепления неле¬
гальной пролетарской партии, он вместе с Лениным боролся
против ликвидаторов и махистов, сотрудничал с большевика¬
ми. Товарищ Сталин поддерживал линию временного партий¬
ного блока Ленин — Плеханов, отвечавшего тогда интересам
революционной борьбы. Указывая, что Ленин всегда боролся
против беспринципных и антипартийных блоков в партии, что
он стоял лишь за принципиальные и революционные блоки,
товарищ Сталин привёл как пример такого блока «блок
695

ленинцев с плехановцами, т.-е. революционными меньшевиками
(тогда Плеханов был революционным меньшевиком)» * *.
Незадолго до первой мировой войны Плеханов окончатель¬
но повёртывает вправо. Он переходит в лагерь буржуазного
либерализма и во время войны скатывается к социал-шови¬
низму.
Вернувшись в 1917 г., после Февральской революции, в Рос¬
сию, он занимает позицию на крайнем правом фланге мень¬
шевиков и, блокируясь с представителями буржуазных пар¬
тий, выступает с глубоко ошибочными меньшевистскими
взглядами по вопросам войны и революции. Плеханов отри¬
цательно отнёсся к Октябрьской социалистической револю¬
ции и до конца своих дней боролся против партии больше¬
виков, против Ленина. Умер Плеханов в 1918 г.
Переход на позиции оппортунизма, меньшевизма оказал
прямое влияние на философские взгляды Плеханова; его ста¬
рые философские ошибки углубляются, он приходит к прямой
ревизии марксизма в ряде основных вопросов диалектическо¬
го и исторического материализма.
Ленин разоблачал Плеханова-оппортуниста, меньшевика,
критиковал и его ошибки в области теории, его отступления
от философии марксизма, но вместе с тем требовал изучать
написанные Плехановым марксистские произведения по во¬
просам диалектического и исторического материализма.
«Теоретические работы последнего — главным образом кри¬
тика народников и оппортунистов — остаются прочным при¬
обретением с.-д. всей России... — писал Ленин в 1906 го¬
ду. — Но как политический вождь русских с.-д. в буржуазной
российской революции, как тактик Плеханов оказался ниже
всякой критики. Он проявил в этой области такой оппорту¬
низм, который повредил русским с.-д. рабочим во сто раз
больше, чем оппортунизм Бернштейна — немецким» 2.
Учение Ленина — Сталина — высшая ступень в развитии
марксизма, высшее достижение русской и мировой культуры.
В расчистке почвы для победы марксизма в России Плеханов
сыграл видную роль. Он является одним из лучших предста¬
вителей передовой русской культуры на рубеже XIX и XX ве¬
ков.
* *
*
Борясь за распространение марксизма в России, Плеханов
сыграл большую роль в идейной борьбе с народничеством. Он
показал, что взгляды народников ничего общего не имеют с
1	В. И. Ленин и И. В. Сталин, Сборник произведений к изучению исто¬
рии ВКП(б), т. III, 1938, стр. 75—76.
* В. И. Ленин, Сочинения, т. 11, изд. 4, стр. 375.
696

научным социализмом, хотя сами народники и называли себя
социалистами. Распространение в легальной печати глубоко
ошибочных, антинаучных, враждебных марксизму теорий
народников, народнические «идеальные планы» жизни обще¬
ства, совершенно оторванные от действительности и про¬
тиворечащие реальным потребностям материальной жизни
общества, отвлекали внимание трудящихся масс от за¬
дач революционной борьбы, задерживали развитие классо¬
вого самосознания и революционной активности рабочего
классц.
Первые, кто подверг критике народничество с точки зре¬
ния марксизма, были Маркс и Энгельс. Переписываясь с пере¬
довыми русскими людьми, Маркс и Энгельс упорно и настой¬
чиво разъясняли ошибочность народнических теорий, укоре¬
нившихся в русском революционном движении. Они стара¬
лись помочь русским политическим деятелям уяснить харак¬
тер общественного развития России и выработать» тактику
борьбы с самодержавием.
В России первым марксистом в борьбе против народни¬
ков выступил Плеханов.
В пору страшных гонений и разгрома революционных
организаций Александром III «вешателем», в пору глухой
реакции и спада революционной волны пропаганда марксизма
встречала большие трудности. Но подлинные произведения
Маркса и Энгельса становились всё более известными в Рос¬
сии, хотя нередко народники сознательно перевирали и иска¬
жали марксистское учение, чтобы представить его в ложном
и невыгодном свете.
Плеханов дал блестящую и глубокую критику реакцион¬
ной народнической теории и тактики и показал вред, какой
приносили рабочему движению взгляды народников и их ме¬
тоды борьбы. Он разоблачал взгляды идеологов народниче¬
ства Бакунина, Лаврова, Ткачёва, Михайловского как ненауч¬
ные. Позже, в статье «Первые шаги социал-демократического
движения в России» (1909 г.), он отмечал, что перевирание
и подтасовка марксистских взглядов особенно усиленно про¬
изводились народниками типа Михайловского, Кареева, Кри¬
венко. Они старались обрисовать русских учеников Маркса
как защитйиков капитализма. Плеханов в связи с этим ука¬
зывал, что старое, революционное народничество 70-х годов
почти выродилось и в народничестве взяла верх либеральная
тенденция, тенденция к примирению с царским правитель¬
ством, отказа от революционной борьбы. В 80—90-х годах
«пышно расцвело... «легальное» народничество. Люди этого
направления приурочивают свои надежды и упования не к му¬
жицкому бунту, а к законодательной деятельности царского
правительства. Там, где одни мечтали о новом Пугачёве или
новом С. Разине, другие мечтают о помпадурах, своей mow,ной
697

рукой укрепляющих устои»Отказавшись от революционной
борьбы против царизма, либеральные народники звали к кро-
хоборчеству, проповедывали теорию «малых дел». Обществен¬
ных деятелей типа Михайловского Плеханов называл пособ¬
никами «капитализма в самом грубом, в самом гнусном и
в самом вредном его виде» 1 2.
Созданная Плехановым в Женеве в 1883 г., в год смерти
Маркса, первая организация русских марксистов — группа
«Освобождение труда» — поставила перед собой задачу
распространения в России идей научного социализма путём
перевода на русский язык важнейших произведений Маркса
и Энгельса и критики с точки зрения марксизма господство¬
вавших в России народнических учений.
Литературные произведения группы «Освобождение
труда», указывает Ленин, «печатавшиеся без цензуры за гра¬
ницей, стали впервые излагать систематически и со всеми
практическими выводами идеи марксизма» 3.
Плеханов настойчиво, главным образом посредством
своей литературной деятельности, пропагандировал марксист¬
ские идеи. В 1882 г. он лично перевёл на русский язык «Ма¬
нифест коммунистической партии» Маркса и Энгельса, позд¬
нее перевёл брошюру Энгельса «Людвиг Фейербах» и соби¬
рался писать изложение «Капитала» Маркса.
Группа «Освобождение труда» развернула систематиче¬
скую пропаганду социал-демократических идей среди русских
революционеров. Она «составила два проекта программы рус¬
ских социал-демократов (первый в 1884 г. и второй в 1877 г.).
Это был очень важный шаг для подготовки создания марксист¬
ской социал-демократической партии в России», — указывал
товарищ Сталин. Эти проекты, написанные Плехановым, были
первым опытом составления программы социал-демократиче¬
ской рабочей партии в России.
Но в проекте программы Плеханова и группы «Освобож¬
дение труда» имелись и серьёзные ошибки: сохранялись
остатки народнических взглядов, допускалась тактика инди¬
видуального террора; отсутствовало требование захвата вла¬
сти пролетариатом; проводилась лассальянская идея «свобод¬
ного народного представительства»; не учитывалась необходи¬
мость союза пролетариата с крестьянством; либеральная
буржуазия рассматривалась как сила, которая может оказать
поддержку революции.
Если в народнический период своей деятельности Плеха¬
нов разделял взгляды народников на Крестьянство, считая
одно только крестьянство революционной силой, то впослед¬
ствии Плеханов, наоборот, стал отрицать какую бы то ни
1	«Литературное наследие Г. В. Плеханова», сб. IV, стр. 68.
2	Г. В. Плеханов, Сочинения, т. VII, 1923, стр. 273.
3	В. И. Ленин, Сочинения, т. 20, изд. 4, стр. 225.
693

было революционную роль крестьянства. Уже в этом первом
проекте программы крестьянство было обойдено, скинуто со
счёта.
Несмотря на недостатки программы, она, как указывал
Ленин, в основном правильно определяла задачи рабочего
класса.
Пропагандой марксизма группа «Освобождение труда» тео*
ретически содействовала подготовке создания марксистской
социал-демократической партии в России. Издаваемая группой
«Освобождение труда» литература положила начало широ¬
кому распространению марксистских идей среди передовых
рабочих и революционно настроенной интеллигенции России.
Энгельс в письме к В. И. Засулич выразил сожаление, что нет
Маркса, который радостно приветствовал бы литературное
предприятие этой группы. Ленин высоко оценил эту деятель¬
ность Плеханова и группы «Освобождение труда». «Русский
марксизм, — писал он, — родился в начале 80-х годов прош¬
лого века в трудах группы эмигрантов (группа «Освобожде¬
ние труда»)» '.
«Борясь против народников и разоблачая их, Плеханов
написал ряд марксистских работ, на которых учились и воспи¬
тывались марксисты в России. Такие работы Плеханова, как
«[Социализм и политическая борьба», «Наши разногласия»,
«К вопросу о развитии монистического взгляда на историю»,
расчистили почву для победы марксизма в России»1 2. В этих
работах Плеханов выступил как выдающийся пропагандист
научного социализма, стремившийся не только раскрыть реак¬
ционное существо так называемых «социалистических» взгля¬
дов народников и защитить марксизм от его извратителей, но
и дать марксистское освещение экономического развития Рос¬
сии, назревших вопросов русского революционного движения
и политических задач рабочего класса. Пропаганда Плехано¬
вым марксизма имела большое значение для освободитель¬
ного движения в России.
В книге «Социализм и политическая борьба» Плеханов
хорошо показал всю беспочвенность народничества, его вред
для развития русского революционного движения. Он разобла¬
чил реакционность утверждения народовольцев, будто револю¬
ционная работа в народе излишня и бесплодна, будто «рабо¬
тать в народе значит биться как рыба об лёд». Он показал, что
народники, отрицая неизбежность прохождения Россией капи¬
талистической фазы развития, игнорируя рабочий класс и его
политическую борьбу, становились тем самым на путь отказа
от революционной борьбы против самодержавия. Носителем
социалистического идеала является рабочий класс, заявлял
1	В. И. Ленин, Сочинения, т. 15, изд. 4, стр. 363.
2	«История ВКП(б). Краткий курс», стр. 14.
699

Плеханов. Без завоевания политической свободы и её исполь¬
зования для борьбы рабочего класса нельзя притти к социа¬
лизму.
К числу недостатков этой работы Плеханова необходимо
отнести его утверждение, что социализм может осуществиться
мирным путём, через всеобщее избирательное право. Здесь
видно влияние Лассаля. Своего несогласия с Лассалем Пле¬
ханов не оговорил и в последующих работах. Плеханов
также ошибочно считал Лаврова и народников-вперёдовцев
социал-демократами, якобы «совершенно свободными от
народнических традиций».
Появление в печати работы Плеханова «Социализм и по¬
литическая борьба» (1883), которую Ленин называл profession
de foi (исповедание веры) русских марксистов, вызвало злоб¬
ные нападки на Плеханова со стороны народников. Лев Тихо¬
миров — впоследствии перебежчик в лагерь реакции — высту¬
пил против Плеханова со статьёй «Чего нам ждать от револю¬
ции?», которая ясно показала, что народники всё дальше
отходят от революционного движения. Лавров, желая при¬
мирить разногласия, не только порицал Плеханова за полеми¬
ческий тон его брошюры, но и обвинял его «в расстраивании
организации общественной армии».
Став марксистом, Плеханов однако не сразу порвал с народ¬
никами. Он надеялся переубедить их и повернуть на путь мар¬
ксизма. Плеханов допускал серьёзную ошибку, считая, что
народовольцы рано или поздно, под влиянием критики, придут
к марксизму. О том, что партия «Народной Воли» должна
стать марксистской, он писал и в работе «Социализм и поли¬
тическая борьба», и позже в «Наших разногласиях». Это по¬
казывает, что им была не понята принципиальная враждеб¬
ность марксистской идеологии народнической доктрине.
Защищая марксизм, Плеханов опубликовал в Женеве в ответ
народникам свою вторую обстоятельную работу «Наши раз¬
ногласия», предпослав ей открытое письмо Лаврову (1884 г.),
в котором подчеркнул, что именно рабочему классу принад¬
лежит будущее России.
Центральным вопросом, который ставили народники, являлся
вопрос о судьбах дальнейшего развития России: «должна»
или «не должна» Россия пройти через «школу» капитализма?
Огромное большинство народников склонно было решать этот
вопрос в отрицательном смысле. Народники исходили из ан¬
тинаучных, утопических представлений об «особом» пути раз¬
вития России. Рассматривая мысли Герцена и Чернышевского
по вопросу о судьбах капитализма в России, Плеханов прихо¬
дит к выводу, что хотя народники и восприняли у Герцена и
Чернышевского критическое отношение к капиталистической
эксплоатации, но в отличие от них народники считали, что
капитализм для «самобытного» русского экономического строя
700

является упадком, регрессом. Народники стремились «задер¬
жать», «остановить» развитие капитализма, «прекратить
ломку» капитализмом вековых устоев русской жизни. Эти
стремления народников были реакционны, направлены по су¬
ществу к сохранению пережитков феодально-крепостнических
отношений. Стремление не замечать фактов капиталистиче¬
ского развития России являлось явным отступлением от
взглядов Герцена и Чернышевского.
Много страниц своих работ посвятил Плеханов анализу
экономических отношений пореформенной России. Исследуя
имеющийся фактический материал, собрав статистические
данные из различных областей хозяйственной жизни страны,
изучая внутренний рынок, рост фабрик и заводов, рабочего
класса, развитие кустарных промыслов, разложение сельской
общины и многие другие факты экономической жизни, он шаг
за шагом разбивал народнический миф об «особом» характере
русского экономического развития, наглядно показывая, как
капитализм проникает во все уголки народной жизни и раз¬
лагает старые «устои крестьянского мира» — общину.
«В своих работах, направленных против народников,, Пле¬
ханов доказал, что нелепо ставить вопрос так, как ставили
его народники: должен или не должен развиваться капитализм
в России? Дело в том, говорил Плеханов, доказывая это
фактами, что Россия уже вступила на путь капиталистиче¬
ского развития и что нет такой силы, которая могла бы ее
с этого пути свернуть» *.
Плеханов разоблачал ошибочность положения народников
о переходе России к социализму через крестьянскую общину,
минуя капитализм. Руководствуясь марксистским диалектико¬
материалистическим методом в анализе российской действи¬
тельности, Плеханов помогал передовым русским людям
отрешиться от вредных народнических утопий об особом,
«самобытном» характере развития России и о сельской общине
как основе её «социалистического преобразования». Он дока¬
зал, что общине «предстоит не активная, а пассивная роль;
она не в состоянии двинуть Россию на путь коммунизма...»1 2
Ленин высоко оценил критику Плехановым ошибочных
взглядов народников и отметил, что Плеханов применил
к анализу весьма сложных общественных отношений России
открытый Марксом научный метод материалистического объ¬
яснения истории.
Народнической сентиментальной и ложной идеализации «на¬
рода», утверждению народников, что главной революционной
силой является крестьянство, марксисты противопоставили уче¬
ние о всемирно-исторической роли рабочего класса в освобо¬
дительной борьбе.
1	«История ВКП(б). Краткий курс», стр. 14.
2	Г. В. Плеханов, Сочинения, т. II, изд. 3, стр. 332.
701

Плеханов ещё в 70-е годы утверждал в печати, что рабочий
вопрос имеет первостепенное значение, и призывал обратить на
него внимание. В 1879 г. он писал:
«Социалисты, разумеется, не могут оставаться равнодуш¬
ными зрителями таких важных событий в жизни рабочих, как
стачка» х.
Революционная работа среди рабочих уже тогда отличала
Плеханова от других народнических деятелей. Однако в те
годы своей деятельности Плеханов, не освободившийся от на¬
роднических предрассудков, ограничительно рассматривал
задачи «рабочего дела», революционной борьбы рабочих, счи¬
тая, что забастовки и стачки должны приучить рабочий класс
только к одному: не бояться хозяев и правительства. Он видел
в развитии капитализма и в росте пролетариата величайшее
зло. Он ещё не пришёл тогда к пониманию исторической мис¬
сии пролетариата.
Несколько лет спустя, в 80-е годы, став марксистом, Плеха¬
нов не побоялся Пойти против консерватизма русских револю¬
ционеров, которые третировали как «чудаков» тех, кто указы¬
вал на рабочий класс как на новую грядущую общественную
силу. Вспоминая об этом, Плеханов писал: «Мы предоставили
говорить о нас что угодно и... не переставали повторять на¬
шим русским товарищам, что самой главной революционной
силой современной России является её пролетариат» 1 2.
Народники с целью доказать, что капитализм в России —
искусственное явление, что марксисты хотят насадить в Рос¬
сии «язву пролетариатства» и отдать народные массы на
съедение капиталу, допускали явные передержки. В своей ра¬
боте «Наши разногласия» Плеханов опровергает заявление
народников, что в России промышленность почти не разви¬
вается, что на 100 миллионов населения имеется лишь 800 ты¬
сяч рабочих, причём это число якобы не растёт, а держится на
одной цифре, что в деревне нет «расстройства» крестьянского
хозяйства и т. п.
На большом фактическом материале Плеханов научно до¬
казал, что вместе с капитализмом в России растёт и рабочий
класс — могильщик старого и творец нового общества. Он
выяснил, что в деревне происходит не просто разорение кре¬
стьян, а процесс диференциации, расслоения. Он привёл
цифры, говорящие, что из каждых четырёх крестьянских дво¬
ров в одном нет лошади. «Но крестьянин, не имеющий лошади,
уже не может быть самостоятельным земледельцем-хозяином.
Это значит, что четвёртую часть сельского населения России
надобно исключить из числа земледельцев» 3.
1	Г. В. Плеханов, Сочинения, т. I, изд. 3, стр. 44.
2	Г. В. Плеханов, Сочинения, т. XXIV, 1927, стр. 332.
3	Г. В. Плеханов, Сочинения, т. II, изд. 3, стр. 241.
702

Несмотря на количественное преобладание крестьянства
в России и сравнительную малочисленность пролетариата, Пле¬
ханов утверждал, что именно на растущий пролетариат, а не
на крестьянство, которое не только не растёт., а, наоборот,
распадается из года в год, должны возложить свои надежды
революционеры.
Товарищ Сталин в 1906 г. в работе «Анархизм или социа¬
лизм?», разъясняя сущность спора в среде русской револю¬
ционной интеллигенции в конце 80-х годов XIX столетия, ярко
показал значение возглавленной Плехановым борьбы русских
марксистов против народников и полную несостоятельность
народнических теорий о движущих силах русской революции.
Плеханов первый из русских марксистов доказал, что глав¬
ную роль в предстоящей революции в России будет играть
рабочий класс. «Пролетариат, — говорил Плеханов, — это тот
динамит, с помощью которого история взорвёт русское само¬
державие» '.
В 1885 г. в книге «Наши разногласия» Плеханов писал:
«Инициативу коммунистического движения может взять на
себя лишь рабочий класс наших промышленных центров, —
класс, освобождение которого может быть достигнуто только
путём его собственных сознательных усилий»1 2.
Через несколько лет собравшийся в Париже учредительный
конгресс II Интернационала (1889) слушал яркую речь Пле¬
ханова о русском революционном движении, которую он за¬
кончил известной фразой: «Революционное движение в Рос¬
сии может восторжествовать только как революционное дви¬
жение рабочих. Другого выхода у нас нет и быть не может!» 3
Многие участники конгресса были удивлены и к этим словам
отнеслись недоверчиво: какое там рабочее движение в полу-
крепостнической России? Но Плеханов оказался прав. В Рос¬
сии росло и ширилось массовое революционное рабочее дви¬
жение. Рабочий класс всё больше давал знать о себе заба¬
стовками. В 80-е годы наиболее знаменательной стачкой
явилась морозовская стачка в Орехово-Зуеве. Плеханов
усмотрел в ней «исходный пункт нового фазиса рабочего дви¬
жения... в России»4. С 1895 по 1899 г. бастовало уже не
менее 221 тыс. рабочих. Особенно грандиозной была 30-тысяч¬
ная стачка петербургских ткачей, проведённая под руковод¬
ством созданного Лениным «Союза борьбы за освобождение
рабочего класса»; происходили волнения рабочих и в других
городах. Разрасталась политическая борьба рабочего класса
против царизма.
1	Г. В. Плеханов, Сочинения, т. III, изд. 3, стр. 207.
2	Г. В. Плеханов, Сочинения, т. II, стр. 332.
3	Г. В. Плеханов, Сочинения, т. IV, изд. 2, стр. 54.
4	См. Г. В. Плеханов, Сочинения, т. II, изд. 3, стр. 391.
703

Плеханов подчёркивал, что политическая борьба рабочего
класса против царизма — единственный путь к освобождению
трудящихся масс России и единственно правильная программа
действия, которая обеспечит революционерам сочувствие и
поддержку со стороны народа.
«Мы, социал-демократы, — говорил Плеханов в речи на
русском собрании в Женеве, — убеждены, что мы нашли та¬
кую программу. Беря за точку исхода непосредственные эконо¬
мические интересы трудящейся массы и прежде всего её наи¬
более передовой части: пролетариата, — мы стараемся раз¬
вить её политическое самосознание и популяризировать в ней
идею борьбы за политическую свободу. В этом заключается
наша месть царизму за те жертвы, которые пали и падают
под его ударами. Когда разовьётся политическое самосознание
русской трудящейся массы, тогда — и только тогда —
взойдёт та «заря пленительного счастья», о которой говорит
Пушкин в послании к Чаадаеву; тогда — и только тогда, —
Россия вспрянет ото сна
и свергнет иго самовластья!» *
Плеханов указывал, что именно в среде пролетариата рус¬
ские революционеры найдут себе ту народную поддержку, ко¬
торой у них не было раньше, что в лице пролетариата трудя¬
щееся население нашего отечества впервые встанет во весь
рост и призовёт к ответу своих палачей, что «к этой-то новой
рабочей России, составляющей нашу радость, нашу гордость
и нашу надежду»1 2, и должны обратиться революционные со-’
циал-демократы.
Критикуя народников-субъективистов, воображавших, что
им достаточно просветить свои собственные головы, чтобы по¬
вести «толпу» куда им угодно, Плеханов горячо говорил: «Не
следует оставлять светильника» разума «в тесном кабинете
«интеллигенции»!.. Развивайте человеческое сознание, — ска¬
зали мы. Развивайте самосознание производителей, — при¬
бавляем мы теперь» 3.
Плеханов призвал тогда все передовые элементы русского
общества развернуть среди поднимающегося на борьбу рус¬
ского рабочего класса активную политическую работу. Вооду¬
шевлённый социалистической пропагандой, пролетариат вы¬
ступит как самая живая, самая мыслящая и активная часть
современного общества и добьётся победы над царизмом.
Краеугольным камнем социалистической деятельности в
среде рабочих, указывал Плеханов, должна быть пропаганда
1	Г. В. Плеханов, Сочинения, т. X, изд. 2, стр. 372.
2	Г. В. Плеханов, Сочинения, т. IX, изд. 2, стр. 291.
3	Г. В. Плеханов, Сочинения, т. VII, изд. 2, стр. 246.
704

научного социализма, революционной теории Маркса и
Энгельса. Он писал: «?Лы и указываем нашей социалистической
молодёжи на марксизм, эту алгебру революции... эту «про¬
грамму», научающую своих приверженцев пользоваться каж¬
дым шагом общественного развития в интересах революцион¬
ного воспитания рабочего класса. И я уверен, что рано или
поздно наша молодёжь и наши рабочие кружки усвоят эту
единственно революционную программу»
Сам Плеханов отдавал в те годы свои знания и силы рас¬
пространению марксизма в России. Он охранял марксизм от
лжетолкований и выступал против попыток связать рабочее
движение с враждебными марксизму теориями. В 80-х годах
он был одним из тех, кто стремился отстоять цельность взгля¬
дов русских социал-демократов. Он говорил, что социально-
политическое миросозерцание русских марксистов, которое
они несут в рабочую массу, не сшито из разных миросозерца-
ний, существовавших в предшествующие периоды: «Мы не
сшивали своих взглядов из кусочков чужих теорий, а после¬
довательно вывели их из своего революционного опыта, осве¬
щённого ярким светом учения Маркса» 1 2.
Но чтобы осуществить победоносное выступление пролета¬
риата, необходимо было сплотить и организовать его в поли¬
тическую партию. Именно Плеханов в 1883 и 1884 гг. «указал
русским революционерам их задачу: образование революцион¬
ной рабочей партии» 3.
«Плеханов, — писал Ленин в работе «Что делать?», — был
тысячу раз прав, когда он не только указал этот революцион¬
ный класс, не только доказал неизбежность и неминуемость его
стихийного пробуждения, но и поставил даже перед «рабочими
кружками» высокую и великую политическую задачу» 4.
Однако, считая партии Второго Интернационала образцом
организации рабочей партии, Плеханов мыслил создать в Рос¬
сии партию по их типу. Такое преклонение перед западно¬
европейским образцом организации пролетариата характерно
для всех периодов общественно-политической деятельности
Плеханова. Он никогда не понимал ленинской идеи партии
нового типа, осуществлением которой явилась партия боль¬
шевиков.
В 90-е годы Плехановым были написаны его лучшие мар¬
ксистские работы: «К вопросу о развитии монистического
взгляда на историю» (1895 г.),, «К вопросу о роли личности в
истории» (1898 г.).
О книге «К вопросу о развитии монистического взгляда
1	Г. В. Плеханов, Сочинения, т. II, изд. 3, стр. 104.
2	Г. В. Плеханов, Сочинения, т. XXIV, 1927, стр. 113.
3	В. И. Ленин, Сочинения, т. 4, изд. 4, стр. 242.
4	В. И. Ленин, Сочинения, т. 5, изд. 4, стр. 416—417.
45 Из истории русской философии 705

на историю» Ленин писал, что на ней «воспиталось целое по¬
коление русских марксистов» *.
Книга явилась блестящим опытом популяризации идей
марксизма. Она давала систематическое изложение основных
положений диалектического и исторического материализма и
раскрывала историческую и теоретическую преемственность и
связь марксизма со всем предыдущим развитием философии
и науки. В этой книге, как и в произведении «К вопросу о роли
личности в истории» — одном из лучших творений Плеханова,
пропагандирующем материалистическое понимание истории,
он дал живое, увлекательное изложение марксистского уче¬
ния о законах развития общества, о роли личности в истории.
В этой книге Плеханов нанёс сокрушительный удар русской
субъективной «социологической школе» Лаврова, Михайлов¬
ского, Кареева. Он доказал, что правда не на стороне идеа¬
лизма, а на стороне материализма Маркса — Энгельса. Ми¬
хайловский потом в течение нескольких лет плакался на
«безобразия» Бельтова (Плеханова). Последний говорил об
этой своей книге: «.. .я не жалею о том, что детище моё уро¬
дилось таким задорным».
Борясь против народничества, Плеханов нанёс удар по идеа¬
листической народнической теории активных «героев» и пас¬
сивной «толпы».
Лавров, Ткачёв, Михайловский и другие народники, игнори¬
руя роль народных масс, классов, рассматривали интеллиген¬
цию как самостоятельную общественную силу, играющую
якобы первостепенную роль в общественном развитии. Народ¬
ники утверждали, что историю делают «герои», деятельные,
«критически-мыслящие личности», что народная масса —
«толпа» — инертна, пассивна и не способна к сознательным
и организованным действиям: она может лишь подчиняться и
слепо итти за «героями». «Интеллигенция играла в наших ре¬
волюционных расчётах роль благодетельного провидения рус¬
ского народа, провидения, от воли которого зависит
повернуть историческое колесо в ту или иную сторону»1 2, —
писал Плеханов о народническом истолковании роли интел¬
лигенции. Такая точка зрения привела народников к вред¬
нейшей тактике индивидуального террора, совершенно
исключавшей организацию массовой партии, массового рево¬
люционного движения, политической борьбы масс.
Разбить такого рода идеалистические теории, противопо¬
ставлявшие личность обществу, являлось насущной задачей
русских марксистов. Вслед за Лениным Плеханов разоблачал
теоретическую и политическую несостоятельность народников
и в этом вопросе. Он показал, что не только народники, но и
1	В. И. Ленин, Сочинения, т. 16, изд. 4, стр. 243.
2	Г. В. Плеханов, Сочинения, т. II, стр. 132.
706

многие другие буржуазные социологи склонны видеть в по¬
литической деятельности великих людей главную и чуть ли не
единственную пружину исторического развития. Французский
критик Сент-Бёв считал, что «человек может внезапным ре¬
шением своей воли ввести в ход событий новую, неожиданную
и изменчивую силу, которая способна придать ему иное на¬
правление, но которая, однако, сама не поддаётся измерению
вследствие своей изменчивости».
Было время, говорит Плеханов, когда на историю «смотрели
с точки зрения подвигов отдельных, лиц, Ромулов, Августов
или Брутов. Народная масса, все те, которых угнетали или
освобождали Августы и Бруты, ускользала из поля зрения
историков» \ а между тем, подчёркивает Плеханов, история
совершается не по произволу отдельных людей, а закономерно.
Развитие общества определяется не пожеланиями и идеями
выдающихся личностей. Оно определяется в конечном счёте
развитием материальных условий существования общества,
изменениями способов производства материальных благ.
Изменение способов производства ведёт к изменениям во
взаимоотношениях классов в области производства матери¬
альных благ, к борьбе классов за роль и место в области
производства и распределения материальных благ. История
делается массами, классами. Не отдельные выдающиеся лич¬
ности, а массы, классы, сыграют решающую роль в осуще¬
ствлении общественного переустройства России.
Неумение подняться от действий отдельных личностей к дей¬
ствию масс, к действию целых общественных классов — вот что,
по Плеханову, характерно для субъективистов и волюнтаристов.
Историческая наука XVIII века, говорит Плеханов, всё сво¬
дила «к сознательной деятельности личностей». Но события
конца! XVIII века заставили решительно пересмотреть этот
взгляд. Горячо сочувствовавшие буржуазии историки времён
реставрации увидели в классовой борьбе буржуазии против
феодализма важнейший прогрессивный фактор общественного
развития. Историк О. Тьерри рассматривал историю как движе¬
ние народов, а борьбу больших масс людей современного ему об¬
щества—как борьбу классов. Плеханов замечает в связи с этим:
«Революция была делом народных масс, и эта революция,
память о которой была столь свежа в эпоху реставрации, уже
не позволяла рассматривать исторический процесс как дело бо¬
лее или менее мудрых и более или менее добродетельных лично¬
стей. Вместо того, чтобы заниматься настроениями и деяниями
великих людей, историки хотели отныне истории народов»1 2.
Примерами из истории западноевропейских стран Плеха¬
нов подтверждает марксистское положение о великой роли
1	Г. В. Плеханов, Сочинения, т. XXIV, 1927, стр. 263.
2	Там же, стр. 360.
707

народных масс в жизни общества, о народе-творце, демиурге
истории.
«Кто разрушил Бастилию? Кто сражался на баррикадах в
июле 1830 и в феврале 1848 г.? Чьё оружие поразило абсо¬
лютизм в Берлине? Кто сверг Меттерниха в Вене? Народ, на¬
род, народ, т.-е. бедный трудящийся класс, т.-е. преимуще¬
ственно рабочие» *.
Плеханов разъяснял, что историческая необходимость от¬
нюдь не означает, что история — это какой-то автоматически
совершающийся процесс развития общественной жизни, без
активного участия людей. В эту крайность впадали, — говорит
он, — позднейшие буржуазные историки Лампрехт и Моно,
которые, подчёркивая законосообразность общественного
развития, «смотрели на историю, как на цепь таких явлений,
которые ни в коем случае не могли бы быть иными», утвер¬
ждая, что «личный элемент не имеет в истории ровно никакого
значения». Человек, по их мнению, только слепая игрушка в
руках неумолимых законов истории; он не способен проявить
самодеятельность, не может вмешиваться в развитие обще¬
ства, в исторические события.
Отвергая этот фаталистический взгляд на историю, утвер¬
ждая закономерность хода исторических событий, Плеханов
не отрицает и роли случайного элемента в развитии общества.
Например, говорит он, во время Семилетней войны прусский
король Фридрих II не раз находился в безвыходном положении,
но его спасала недостаточная оперативность союзников — рус¬
ских и австрийцев, которые хотя и окружили Фридриха II, но
проявили медлительность в проведении военных операций.
«Спрашивается, что было бы, если бы Бутурлин имел больше
решительности или если бы его место занимал человек, подоб¬
ный Суворову?»
В работе «К вопросу о роли личности в истории» Плеханов
развивал марксистский взгляд на роль личности в истории.
Он доказывал, что марксизм признаёт историческую необхо¬
димость, но это не означает фатализма, признания пассивно¬
сти, бездеятельности людей. Марксизм ничуть не отрицает
роли личности в истории, не отрицает творческого почина вы¬
дающихся личностей и их влияния на ход событий. Марксизм
учит, что история слагается из действий личностей, масс, по¬
этому деятельность выдающихся личностей не может не иметь
значения. Марксизм решительно враждебен антинаучному
взгляду, сводящему к нулю роль и значение выдающейся лич¬
ности. Напротив, марксизм признаёт значительной роль
выдающихся личностей в истории. Личности благодаря осо¬
бенностям своего характера могут влиять на судьбу общества,
могут изменять индивидуальную физиономию событий, могут
1	Г. В. Плеханов, Сочинения, т. III, 1923, Стр. 402.
708

ускорять или замедлять события, но не могут изменить их
общее направление, которое определяется другими силами.
Великими деятелями и называются те, которые больше других
способствуют решению великих общественных задач.
Плеханов писал: «Великий человек является... начинателем,
потому что он видит дальше других и хочет сильнее других.
Он решает научные задачи, поставленные на очередь преды¬
дущим ходом умственного развития общества; он указывает
новые общественные нужды, созданные предыдущим разви¬
тием общественных отношений; он «берёт на себя почин
удовлетворения этих нужд» ’.
Важнейший вопрос, который ставят здесь в противополож¬
ность народникам марксисты, заключается в оценке обще¬
ственной деятельности выдающейся личности, в выяснении
того, при каких условиях этой деятельности обеспечен успех.
Этот успех зависит от степени отчётливого представления
у данной личности об общественных отношениях, складываю¬
щихся в существующей обстановке, от выяснения связи дея¬
тельности личности с борьбой классов и партий.
«Личная сила Наполеона является нам в крайне преувели¬
ченном виде, так как мы относим на её счёт всю ту обществен¬
ную силу, которая выдвинула и поддерживала её» 1 2, — писал
Плеханов.
Значение общественной деятельности выдающейся личности
в особенности зависит от того, насколько выдающаяся личность
правильно поняла условия развития общества. Великая лич¬
ность, неразрывно связанная с массой, при определённых исто¬
рических условиях может стать огромной общественной силой,
ускоряющей своей деятельностью движение общества.
«Мы скажем, — заявляет Плеханов, — что в области обще¬
ственных идей гений опережает своих современников в том
смысле, что он ранее их схватывает смысл новых, нарождаю¬
щихся общественных отношений»3. Об этом же говорит
Плеханов и в работе «Литературные взгляды В. Г. Белин¬
ского». «Новые общественные отношения не сразу и не сами
собой возникают на основе новых производительных сил. Это
приспособление должно явиться делом людей, результатом
борьбы между охранителями и новаторами. Тут-то и откры¬
вается широкое поле для личной инициативы. Гениальный
общественный деятель раньше и лучше других предвидит те
перемены, которые должны совершиться в общественных от¬
ношениях. Такая выдающаяся дальновидность ставит его в
противоречие со взглядами его сограждан, он может оста¬
ваться в меньшинстве до самой смерти; но это не помешает
1	Г. В. Плеханов, Сочинения, т. VIII, 1923, стр. 305.
2	Там же, стр. 298.
3	Г. В. Плеханов, Сочинения, т. VII, изд. 2, стр. 219.
709

ему быть выразителем общего, представителем и указателем
предстоящих перемен в общественном устройстве»
В таких замечательных выражениях развивает Плеханов
марксистский взгляд на роль выдающейся личности, наиболее
полно и правильно выражающей объективные задачи своего
времени. Плеханов подчёркивал, что передовые личности,
вожди, если они умеют правильно понять условия развития
общества и умеют найти силы, стремящиеся к новому, к уни¬
чтожению отжившего строя, играют большую роль в истории.
Плеханов предостерегал против таких «выдающихся» лич¬
ностей, как, например, йародники, чьи отсталые идеи и теории
шли вразрез с экономическим развитием общества, искажали
реальные экономические отношения. В полном согласии с уче¬
нием Маркса Плеханов доказывал, что «никакой великий чело¬
век не может навязать обществу такие отношения, которые
уже не соответствуют состоянию этих (производительных. —
Авт.) сил или ещё не соответствуют ему» 2.
Плеханов написал много ценного по вопросу о роли личности
и масс в истории. Но ему не удалось раскрыть до конца ве¬
ликую роль масс,, классов в историческом процессе. После
1903 г., когда он перешёл на позиции меньшевизма и стал
вождём русских оппортунистов, он в «Истории русской обще¬
ственной мысли» писал, что русский народ — инертная, пас¬
сивная, от природы отсталая масса, слепо преданная царю.
Массовые народные антикрепостнические движения, движе¬
ния крестьян, он называл реакционными. Во время революций
1905 и 1917 гг. Плеханов обнаружил неверие в революционные
способности русского рабочего класса, предал забвению
марксистское учение о величайшей роли масс, классов в обще¬
ственном прогрессе. Плеханов не поставил конкретно-истори¬
чески и вопроса о выдающейся роли вождей, руководителей
массового революционного движения.
Гениальная разработка вопроса о взаимоотношении вождей
и масс, партий и классов, о роли личности в истории дана
Лениным и Сталиным. В работах Ленина и Сталина народ
предстал как подлинный творец и созидатель человеческой
истории. На первостепенное значение и роль простых людей—
трудящихся масс в жизни общества неоднократно указывал
товарищ Сталин.
Ленин и Сталин в отличие от Плеханова показали, какое
значение имеют вожди, возглавляющие движение широких
масс народа. Вожди ускоряют движение, они ведут к победе.
Без вождей опытных, мудрых, закалённых в борьбе, нельзя
победить, движение неизбежно потерпит поражение.
Плеханов дал блестящую критику теоретических и социоло¬
гических основ народничества. Однако его работы против
1 Г. В. Плеханов, Сочинения, т. X, изд. 2, стр. 299.
3	Г. В. Плеханов, Сочинения, т. VIII, стр. 305.
710

народников не носили того боевого политического характера,
которым были пронизаны ленинские работы, в частности «Что
такое «друзья народа» и как они воюют против социал-демо¬
кратов?»
Для Плеханова характерно понимание марксизма как книж¬
ного учения. Он расценивал высказывания Маркса и Эн¬
гельса как своего рода схему для решения задач русской
общественной жизни. Кроме того влияние лассальянства и
западноевропейского реформизма, а также позитивизма — всё
это определяло непоследовательность Плеханова как мар¬
ксиста. Так, разоблачая антинаучность народнических «теорий»
и их огромный вред для развития революционного движения
в России, Плеханов вместе с тем допускал ряд ошибок, содер¬
жавших как пережитки народничества, так и зачатки буду¬
щего меньшевизма. Он не рассматривал крестьянство как
революционную силу, способную пойти за пролетариатом, и
высказывал мысль о неизбежности враждебного столкновения
пролетариата с крестьянством; он думал, что либеральная
буржуазия окажется главным союзником пролетариата в
борьбе с царизмом, и склонялся к союзу рабочего класса с бур¬
жуазией.
Плеханов, указывая на реакционность народнических идей,
убедительно доказывал правоту марксизма. Но он дал лишь
общетеоретический анализ народнических взглядов и не сумел
вскрыть социальной сущности народничества, не сумел по¬
казать связь народничества с определённым социальным слоем
России — крестьянством. Поэтому Плеханов проглядел в ста¬
ром народничестве демократическую сторону, он видел в на¬
родниках лишь утопистов, реакционеров, но не представителей
мелких производителей. Он недооценивал силу и значение де¬
мократического движения крестьянства в борьбе за низверже¬
ние царского самодержавия и крепостничества. Несмотря на
указанные ошибки и недостатки, заслуги Плеханова в борьбе
с народниками весьма значительны.
Начатую Плехановым борьбу с народничеством поднял на
высшую ступень Ленин, выступив как последовательный пре¬
емник и продолжатель дела Маркса и Энгельса. Ленин осу¬
ществил окончательный идейный разгром народничества.
Ленин подчеркнул, что народничество отказалось от «на¬
следства» просветителей 60-х годов «с их горячей верой
в прогрессивность данного общественного развития, с их бес¬
пощадной враждой, всецело и исключительно направленной
против остатков старины, с их убеждением, что стоит только
вымести дочиста эти остатки, и дела пойдут как нельзя
лучше, — это «наследство» не только непричем в... воззре¬
ниях народничества, но прямо противоречит им»
1	В. И. Ленин, Сочинения, т. 2, изд. 4, стр. 485.
711

Ленин не ограничился, как Плеханов, теоретической полеми¬
кой с народниками.
«Было бы отступлением от материалистического метода,
если бы я, критикуя воззрения «друзей народа», ограничился
сопоставлением их идей с марксистскими идеями. Необходимо
еще объяснить «народнические» идеи, показать их МАТЕ¬
РИАЛЬНОЕ основание в современных наших общественно¬
экономических отношениях» *.
Он указал на источник народничества — преобладание
класса мелких производителей в пореформенной капиталисти¬
ческой России. Показав реакционный, утопический характер
идеологии народничества всех оттенков, Ленин вскрыл раз¬
личие, существующее между революционным народничеством
и реформистским мещанским оппортунизмом народников
80—90-х годов. Отмечая боевой демократизм народников
70-х годов, Ленин беспощадно разоблачал либерализм и ре¬
формизм народйиков типа Михайловского, срывая с них
псевдо-социалистическое покрывало. «Деревня давно уже со¬
вершенно раскололась. Вместе с ней раскололся и старый рус¬
ский крестьянский социализм, уступив место, с одной сто¬
роны, рабочему социализму; с другой — выродившись в пош¬
лый мещанский радикализм» 1 2.
Ленин разоблачил истинное лицо народников как фальшивых
«друзей народа», идущих на деле против народа.
Глубоко содержательная, проникнутая духом подлинного
марксизма, борьба Ленина против народников имела исключи¬
тельное значение. Работа Ленина «Что такое «друзья народа»
и как они воюют против социал-демократов?» явилась под¬
линно программным боевым документом большевизма, в ко¬
тором Ленин в беспощадной борьбе с народниками отстоял
чистоту марксистской теории и творчески применил её к ана¬
лизу исторического развития России. В этой книге Ленин на¬
метил основные задачи русских марксистов: распространить
идеи научного коммунизма среди рабочих, перейти от пропа¬
ганды к массовой агитации; дал правильное марксистское
разрешение вопроса о роли пролетариата и крестьянства, о
союзе пролетариата и крестьянства как главном средстве свер¬
жения царизма, помещиков и буржуазии. Ленин поднял на
недосягаемую высоту значение и роль революционной теории,
выполнив историческую задачу соединения марксизма с рус¬
ским рабочим движением. Тем самым была закреплена идейная
гегемония марксизма в русской революции, был указан ра¬
бочему классу верный путь его освобождения. Ленин впервые
в России развил учение о гегемонии пролетариата в революции,
поставил практически задачу организации из разрозненных
1	В. II. Ленин, Сочинения, т. 1, изд. 4, стр. 216.
2	Там же, стр. 246.
712

марксистских кружков революционной марксистской социали¬
стической рабочей партии. Ленин стал во главе рабочего дви¬
жения, идейно и организационно руководя классовой борьбой
пролетариата.
Ленин указывал, «что именно рабочий класс России в союзе
с крестьянством свалит царское самодержавие, после чего
русский пролетариат в союзе с трудящимися и эксплуати¬
руемыми массами, рядом с пролетариатом других стран,
прямой дорогой открытой политической борьбы пойдет к
победоносной коммунистической революции»1.
Беспощадная борьба Ленина и его сторонников против
субъективной социологии народничества уже в 90-е годы при¬
вела к идейному разгрому народничества. Народничествч как
антипролетарское, антисоциалистическое течение было раз¬
бито марксистами и отброшено рабочим классом со своего
пути.
«Мы освободились, — писал Ленин, — от... народнического
социализма, от пренебрежения к политике, от веры в самобыт¬
ное развитие России, от убеждения, что народ готов для ре¬
волюции, от теории захвата власти и единоборства с само¬
державием геройской интеллигенции» 1 2.
* *
*
Не менее важны заслуги Плеханова в области философии.
Выяснение Бельтовым-Плехановым основ философского мате¬
риализма способствовало формированию марксизма в России.
В 1921 г. Ленин говорил: «В скобках уместным мне кажется
заметить для молодых членов партии, что нельзя стать созна¬
тельным, настоящим коммунистом без того, чтобы изучать —
именно изучать — все, написанное Плехановым по философии,
ибо это лучшее во всей международной литературе мар¬
ксизма. .. Нельзя не пожелать... чтобы выходящее теперь
в свет издание сочинений Плеханова выделило все статьи по
философии в особый том или особые т'омы...» Ленин подчёр¬
кивал, что философские работы Плеханова должны «войти
в серию обязательных учебников коммунизма» 3.
Отмечая заслуги Плеханова в области философии, Ленин
не раз указывал и на его ошибки. Изучение марксистских фи¬
лософских работ Плеханова невозможно без изучения той
критики ошибок Плеханова, которую дали Ленин и Сталин,
поднявшие на новую, высшую ступень философию марксизма.
В работах революционного периода своей деятельности
Плеханов хорошо и ярко раскрывал величайшее значение
1	«История ВКП(б). Краткий курс», стр. 21.
2	В. И. Ленин, Сочинения, т. 5, изд. 4, стр. 65.
3	В. И. Ленин, Сочинения, т. XXVI, стр. 135.
713

материалистической философии для рабочего класса и указы¬
вал, что нельзя быть беззаботным или равнодушным к мате¬
риалистической философии, уже не раз игравшей в истории
освободительную роль.
Талантливо, в живой и доступной форме излагал Плеханов
новое миросозерцание — систему взглядов Карла Маркса. Он
дал действительно ценные для своего времени образцы попу¬
ляризации, пропаганды и обоснования марксизма. Плеханов
метко отражал наскоки на марксизм со стороны его идейных
противников.
«Научный социализм, — писал Плеханов, — есть не только
величайшая — а лучше сказать единственная, заслуживающая
этого имени — философская система нашего времени. Его
появление знаменует собою в высшей степени важный поворот
в истории человеческой мысли вообще»
«Благодаря Марксу, — пишет он в другом месте, — матери¬
алистическая философия возвысилась до цельного, гармониче¬
ского и последовательного миросозерцания»1 2.
Наряду с книгой Плеханова «К вопросу о развитии монисти¬
ческого взгляда на историю» выдающейся работой о философ¬
ском материализме являются «Очерки по истории материа¬
лизма» (1896 г.), о которых Ленин писал как о ценном изло¬
жении диалектического материализма.
Круг философских проблем, рассматриваемых Плехановым,
чрезвычайно широк. Он исследует основы диалектического и
исторического материализма, всесторонне изучает процесс
исторического подготовления марксизма и прослеживает его
связь со всем предшествующим философским и идейным раз¬
витием.
Плеханов не сумел отчётливо провести принципиальное раз¬
личие, существующее между диалектическим материализмом
и старым, домарксовским материализмом. Он сближал старый
материализм и материализм Маркса. Он, например, называл
марксизм родом спинозизма, переоценивал значение филосо¬
фии Фейербаха, нередко причёсывал Фейербаха под диалек¬
тического материалиста, отождествлял марксистскую теорию
познания с созерцательно-материалистической теорией позна¬
ния Фейербаха.
Вместе с тем Плеханов делал попытку найти корни ограни¬
ченности западноевропейского домарксовского материализма.
«Метафизический материализм, — писал он, — был револю¬
ционен только наполовину. Революция была для него только
средством (и притом лишь ввиду отсутствия мирных средств)
раз навсегда достигнуть надёжной и спокойной гавани... Две
души — увы! — жили в его груди, как и у Фауста и у буржуа¬
1	Г. В. Плеханов, Сочинения, т. IV, изд. 2, стр. 93.
2	Г. В. Плеханов, Сочинения, т. VII, изд, 2, стр. 49.
714

зии, самыми передовыми представителями которой были ма¬
териалисты XVIII столетия» х.
Большое место отвёл Плеханов освещению основного во¬
проса философии, особенно в связи с рассмотрением философ¬
ских, учений мыслителей прошлого.
«.. .Когда человек принимается философствовать, то-есть
когда у него родится стремление составить себе стройное ми¬
росозерцание, — писал Плеханов, — то он непременно натал¬
кивается на вопрос о том,.как относится я к не-я, «познание»—
к «бытию», «дух» — к «природе»... Различные философские
системы различно отвечают на него. Но если мы вдумаемся
в ответы, даваемые различными философскими системами, то
увидим, что они... могут быть распределены по двум отделам.
К одному надо отнести все те, которые получаются в том
случае, когда мыслители берут за точку отправления объект
или, иначе, бытие, или, ещё иначе, — природу...
К другому отделу принадлежат все те философские по¬
строения, в которых точкой исхода является субъект, сознание,
дух. . .
Кто отправляется от объекта, у того создаётся, если только
он имеет.способность и отвагу мыслить последовательно,—
одна из разновидностей материалистического миросозерцания.
Кому точкой отправления служит субъект, тот оказывается
опять-таки, если он не боится итти до конца, — идеалистом
того или другого оттенка.
А люди, не способные к последовательному мышлению, оста¬
навливаются на полдороге и довольствуются помесью идеа¬
лизма с материализмом. Таких непоследовательных мыслите¬
лей называют эклектиками»1 2.
Опровергая идеализм, доказывая истинность важнейшего
положения материализма — о вечности материи, Плеханов
писал:
«Научная теория эволюции учит нас, что материя существо¬
вала тогда, когда ещё не было не только людей с их поня¬
тиями и не только живых существ вообще, но и самой земли,
самой солнечной системы» 3.
Плеханов вёл борьбу против всех форм идеализма. Его фи¬
лософские статьи «Трусливый идеализм», «Бернштейн и
материализм», «К. Шмидт против К. Маркса и Ф. Энгельса»,
«Cant против Канта, или духовное завещание г. Бернштейна»
являются обоснованным опровержением идеализма, агности¬
цизма и метафизики. Критиковал Плеханов и русских идеали¬
стов, в частности народников Лаврова, Михайловского, Ка¬
реева, неокантианцев Струве, Булгакова, Бердяева и других.
1	Г. В. Плеханов, Сочинения, т. VIII, стр. 123—124.
2	Г. В. Плеханов, Сочинения, т. XVIII, изд. 2, стр. 296—297.
3	Там же, стр. 318.
715

Особенно важна борьба Плеханова .за марксизм против по¬
литического и философского ревизионизма. После смерти
Энгельса родоначальник международного ревизионизма
Бернштейн и другие оппортунисты стали открыто требовать
«ревизии» марксизма, пересматривать учение . Маркса. Они
объявили устаревшими основные положения марксизма, тре¬
бовали отказа от революции, от социализма, от диктатуры
пролетариата, стремясь теоретически разоружить рабочий
класс и отравить его сознание разного рода «теориями» прими¬
рения с существующим порядком. Плеханов указывал, что
ревизия марксизма представляет собой не что иное, как по¬
пытку «сузить теорию марксизма... превратить революцион¬
ную рабочую партию в реформаторскую» *. Под флагом пере¬
смотра и «исправления» марксизма ревизионизм выступил не
только против политических и экономических взглядов Маркса
и Энгельса, но и против философской основы марксизма —
диалектического материализма. Ревизионисты упорно стреми¬
лись превратить философию марксизма в разновидность кан¬
тианства или махизма, привить реакционную идеалистиче¬
скую идеологию рабочему классу.
«Историческая миссия наших «критиков», — писал Плеха¬
нов, — заключается в «пересмотре» Маркса для устранения из
его теории всего её социально-революционного содержания.
Маркс, имя которого с увлечением повторяется теперь проле¬
тариями всех цивилизованных стран; Маркс, который призы¬
вал рабочий класс к насильственному низвержению нынешнего
общественного порядка, Маркс, который, по прекрасному вы¬
ражению Либкнехта, был революционером и по чувству и по
логике, этот Маркс очень несимпатичен нашей образованной
мелкой буржуазии, идеологами которой являются гг. «кри¬
тики». Её отталкивают его крайние выводы; её пугает его
революционная страсть. Но «по нынешним временам» трудно
обойтись и совсем без Маркса: его критическое оружие необ¬
ходимо в борьбе с охранителями всех реакционных цветов и
с утопистами разных народнических оттенков. Поэтому надо
очистить теорию Маркса от её плевел; надо противопоставить
Марксу-революционеру Маркса-реформатора, Маркса-«реали-
ста». «Маркс против Маркса!» И вот закипает работа «кри¬
тики». Из теории Маркса выбрасываются одно за другим все
те положения, которые могут служить пролетариату духовным
оружием в его революционной борьбе с буржуазией. Диалек¬
тика, материализм, учение об общественных противоречиях,
как о стимуле общественного прогресса; теория стоимости во¬
обще и теория прибавочной стоимости — в частности,
социальная революция, диктатура пролетариата, — все эти
необходимые составные части марксова научного социализма,
1 Г. В. Плеханов, Сочинения, т. XII, стр. 481.
716

без которых он утрачивает всё своё существенное содержа¬
ние, объявляются второстепенными частностями, не соответ¬
ствующими нынешнему состоянию науки, тенденциозными,
утопичными и потому подлежащими ампутации в интересах
беспрепятственного развития основных положений того же
мыслителя» *.
Ревизией марксизма, выхолащиванием его живой революци¬
онной души — материалистической диалектики, заменой её
вульгарной теорией эволюции особенно рьяно занимались
столпы международного оппортунизма Бернштейн и Каутский.
Генеральная чистка авгиевых конюшен II Интернационала
выпала на долю ленинизма. Ещё с 1894 г. Ленин развернул не¬
примиримую борьбу с ревизионистами, Струве и др. С 1898 г.
в Закавказье начал непримиримую борьбу против «легального
марксизма» верный ученик и соратник Ленина товарищ
Сталин. Ленин и Сталин разоблачали политическую сущность
и философские основы реформизма II Интернационала.
В борьбе против западноевропейских ревизионистов в конце
90-х годов выступил и Плеханов. К тому времени он был уже
одним из виднейших авторитетов и лучших теоретиков между¬
народной социал-демократии, стоявшим на голову выше мно¬
гих социалистов Европы и Америки. Ленин высоко ценил кри¬
тику ревизионизма Плехановым 1 2.
Плеханов наносил ощутительные удары ревизионизму, кри¬
тикуя политический оппортунизм, идеализм и метафизику
бернштейнианцев, отстаивая марксизм как цельное, стройное
мировоззрение. Но когда он обратился к вождям II Интерна¬
ционала с предложением выступить против ревизионистов, он
поддержки не нашёл. Правые и центристы пренебрежительно
относились к диалектическому материализму, явно прикры¬
вали бернштейнианство. Вожди западной социал-демократии
замазывали разногласия между марксизмом и оппортунизмом.
Даже Ф. Меринг и А. Бебель не оценили всей опасности оппор¬
тунизма Бернштейна. Русские марксисты, в частности, Плеха¬
нов, а не вожди немецкой социал-демократии, защищали ре¬
волюционный марксизм на международной арене.
Наряду с критикой общетеоретических взглядов Бернштейна
Плеханов указывал на неправильное поведение вождей запад¬
ной социал-демократии, в частности К. Каутского, который
печатал статьи Бернштейна без всяких оговорок и делал всё,
чтобы помешать публикации статей Плеханова против буржу¬
азной ревизии марксизма (см. в пятом томе «Литературного
наследия» Г. В. Плеханова его письма к Каутскому).
Вопреки примиренческим «традициям» II Интернацио¬
нала и немецкой социал-демократии, не сделавшей никаких
1	Г. В. Плеханов, Сочинения, т. XI, стр. 274.
2	См. В. И. Ленин, Сочинения, т, 15, изд. 4, стр. 19 или т. XII, изд. 3,
стр. 185.
717

организационных выводов из идейной борьбы с ревизионизмом,
Плеханов настойчиво требовал исключения Бернштейна из
партии.
«Если бы социал-демократия с презрением выбросила из
своих рядов г. Бернштейна... — говорил Плеханов, — то...
последствия... наверное, были бы для неё очень полезны» *.
Ленин приветствовал это требование Плеханова. И спустя
много лет Ленин писал: «.. .еще Плеханов в 1900—1903 годах
требовал исключения Бернштейна из партии...» 1 2
Плеханов в те годы выступал против европейского оппорту¬
низма, наглядно показывая его вред и подчёркивая, что прими¬
ренчество к нему мешает борьбе за самые насущные интересы
рабочего класса.
Первой статьёй в международной социалистической прессе
против ревизиониста Бернштейна была статья Г. В. Плеханова
«Бернштейн и материализм», опубликованная в 1898 г. Вскоре
последовал ещё целый ряд статей Плеханова против Берн¬
штейна, а также три известных статьи против К. Шмидта.
Не все свои статьи против ревизионистов Запада Плеха¬
нову удалось опубликовать в западноевропейской печати. Впо¬
следствии Ленин поместил эти статьи в «Заре».
Критикуя философские взгляды Бернштейна, Плеханов по¬
казывал, что, ревизуя философию марксизма, Бернштейн при¬
зывал вернуться к Канту. Ревизионистское требование о воз¬
врате к Канту было направлено к тому, чтобы смазать прин¬
ципиальное отличие материализма от идеализма. Бернштейн
считал, что «чистый или абсолютный материализм» и «чистый
или абсолютный идеализм» в конце концов отличаются лишь
способом выражения, что «мышление и бытие идентичны».
Утверждение об идентичности бытия и мышления, показывал
Плеханов, есть идеализм. Утверждать,, что материализм в
конце концов сводится к идеализму, может только тот, кто
не понимает ни материализма, ни идеализма. Материализм,
разъяснял Плеханов, есть учение, которое объясняет природу
её собственными силами и которое смотрит на природу как на
нечто первоначальное сравнительно с духом.
Показывая непримиримость двух основных направлений фи¬
лософии, Плеханов с позиций диалектического материализма
отражал наскоки ревизионистов, стремившихся отбросить ма¬
териалистическую основу миросозерцания Маркса и Энгельса.
Отречение Бернштейна от материализма, писал Плеханов,
является «естественным неизбежным и ярким выражением его
нынешних .социально-политических тенденций. Тенденции эти
могут быть выражены в словах: сближение с передовыми
слоями буржуазии»3.
1	Г. В. Плеханов, Сочинения, т. XII, изд. 2, стр; 454.
2	В. И. Ленин, Сочинения, т. XXV, стр. 181.
8 Г. В. Плеханов, Сочинения, т. XI, изд. 3, стр. 54.
718

Однако Плеханов оказался непоследовательным в критике
бернштейнианства и кантианства, сближал марксизм и кан¬
тианство. В первоначальном варианте статьи «Об «экономиче¬
ском факторе» он писал о возможности «соединения» мар¬
ксизма с неокантианством: «Что касается неокантианцев, то
надо сказать утвердительно, что они могут, не изменяя своей
философской точке зрения, признавать справедливость эконо¬
мических и философско-исторических воззрений Маркса. По¬
чему? Да потому, что их разногласие с ним ограничивается
вопросом об отношении бытия к мышлению... Это разногла¬
сие. .. не может помешать им согласиться между собою во
взглядах на мир явлений, к которому относятся, конечно, так¬
же явления экономические и исторические» *.
Критика Плехановым бернштейнианства имеет и другие
серьёзные недостатки. Она главным образом сводится к ра¬
зоблачению невежества Бернштейна в области философии и не
является достаточно политически заострённой, партийной. Не
случайно поэтому целый ряд важнейших вопросов ревизио¬
нистской критики марксизма Бернштейном не был затронут
Плехановым.
Плеханов не разоблачил извращений Бернштейном учения
Маркса о государстве. Ленин писал в связи с этим: «Берн¬
штейна многие опровергали — особенно Плеханов в русской
литературе, Каутский в европейской, но ни тот, ни другой об
этом извращении Маркса Бернштейном не говорили» 1 2.
Плеханов в своей критике Бернштейна не дал должного ана¬
лиза социально-политических условий возникновения ревизио¬
низма, его классовых корней, тем самым смазал междуна¬
родный характер оппортунизма, господствовавшего во II Ин¬
тернационале.
Плеханов даже в пору расцвета его марксистской деятель¬
ности не понимал партийности философии и науки. Он писал:
«Партийная наука», строго говоря, невозможна. Но, к сожале¬
нию, очень возможно существование «учёных», проникнутых
духом партий и классовым эгоизмом» 3. Это отнюдь не слу¬
чайная уступка Плеханова ревизионистам.
Ленин и Сталин последовательно и страстно защищали уче¬
ние Маркса от опошления и фальсификации. Они развернули
борьбу с оппортунистическим течением в России — «экономиз¬
мом» и показали родство «экономизма» с бернштейнианством.
Теория «экономистов», писал Ленин, просто сколок с «модной»
книги Бернштейна. Русские «экономисты» вели такую же ли¬
нию отказа от революционной борьбы, от социализма, от дик¬
татуры пролетариата, как и ревизионисты Запада.
1	«Литературное наследие Г. В. Плеханова», сб. IV, стр. 147.
2	В. И. Ленин, Сочинения, т. XXI, стр. 405.
3	Г. В. Плеханов, Сочинения, т. XI, изд. 2, стр. 60.
719

Ленин и Сталин показали, что «экономизм» характеризуется
в теоретическом отношении опошлением марксизма и беспо¬
мощностью перед ревизионизмом, в политическом отношении—
стремлением сузить общеполитическую борьбу пролетариата
с .царизмом, ограничиться задачами экономической борьбы,
в тактическом отношении — полной неустойчивостью, в орга¬
низационном отношении — непониманием того, что массовый
характер рабочего движения требует создания централизован¬
ной партии, партии социальной революции, а не партии «со¬
циальных реформ».
Товарищ Сталин разъяснял, что в то время, когда револю¬
ционные социал-демократы считали своим долгом нести в ра¬
бочее движение социалистические идеи, другая часть
социал-демократии, «увлечённая экономической борьбой,
борьбой за частичное улучшение положения рабочих (как, на¬
пример, сокращение рабочего времени и повышение заработной
платы), — готова была совершенно забыть свой великий долг,
свои великие идеалы»
Выступил против «экономистов» (Прокоповича, Кричевского,
Мартынова и др.) и Плеханов. Он также прослеживал связь
русского экономизма с бернштейнианством, говоря, что пред¬
ставители узкого и грубого «экономизма» в российском ра¬
бочем движении ищут себе теоретической поддержки на За¬
паде, в воззрениях тех «критиков» марксизма, знаменосцем и
глашатаем которых выступил Бернштейн.
Борясь с «экономистами», Плеханов выпустил сборник под
названием «Vademecum» для редакции «Рабочего дела» (пу¬
теводитель-справочник), в котором были собраны документы,
разоблачающие подлинное лицо «экономистов», а также
статьи: «Ещё раз социализм и политическая борьба», «О так¬
тике» и др. Плеханов называл «экономистов» «чистокровными
оппортунистами и верными последователями Бернштейнов,
Жоресов» 1 2, критиковал «экономистов» за то,, что «они видят
только «заднюю» нашего пролетариата» 3, и требовал безу¬
словного разрыва с ними.
Ленин указывал на плодотворную деятельность Плеханова
против «экономизма». По поводу • сборника «Vademecum»
Ленин в письме к Крупской писал: «Vademecum — это —
вопль, прямо-таки вопль против пошлого экономизма, против
«стыда и позора» социал-демократии» 4. Однако положитель¬
ное значение борьбы Плеханова с «экономизмом» снижалось
тем, что он в своих статьях не показал связи теории и прак¬
тики, не раскрыл политических задач русского рабочего дви-
1	И. В. Сталин, Сочинения, т. 1, стр. 17.
2	Г. В. Плеханов, Сочинения, т. XIX, 1927, стр. 158.
3	Г. В. Плеханов, Сочинения, т. XII, изд. 2, стр. 17.
4	В. И. Ленин, Сочинения, т. XXVIII, стр. 107.

жения. «Экономизм», который был проявлением оппортунизма
на русской почве и перерос впоследствии в меньшевизм, Пле¬
ханов характеризовал лишь как эпизод, «представляющий
собой, в теоретическом отношении, одно недоразумение»
В 1903 г. он призывает к сближению с бывшими «экономи¬
стами». «Они — наши товарищи, хотя бы они и отличались от
нас некоторыми оттенками мысли» 1 2.
В борьбе против «легального марксизма» Плеханов перво¬
начально проявил нерешительность и колебания. С критикой
«легальных марксистов», идеологов либеральной буржуазии —
Струве, Туган-Барановского и др., — Плеханов выступил зна¬
чительно позднее Ленина, лишь спустя 7 лет.
Запоздание Плеханова с выступлением против «легальных
марксистов» связано с тем, что Плеханов не разглядел либе¬
рально-буржуазного нутра этих буржуазных интеллигентов,
вырядившихся в марксистские одежды, он не считал их вра¬
гами марксизма. В отличие от Ленина, который допускал лишь
временное соглашение с «легальными марксистами», чтобы
использовать их в борьбе против народников, Плеханов оши¬
бочно считал «легальных марксистов» союзниками револю¬
ционных марксистов в борьбе с царизмом. Он считал «не
очень существенными» вылазки Струве против марксизма, не¬
правильно расценил призыв Струве пойти «на выучку к капи¬
тализму», называя это «благородным увлечением западника».
Вот почему Плеханов не замедлил выступить против статьи
Ленина «Гонители земства и Аннибалы либерализма», в кото¬
рой Ленин прозорливо вскрыл стремление либеральной бур¬
жуазии к сделке с царизмом против революции.
Ленин показывал, что Струве защищает «легальный», мир¬
ный, постепенный темп развития капитализма, что он восхва¬
ляет буржуазию. У Плеханова к Струве был другой подход.
«Вы поворачиваетесь к либералам спиной, а мы — лицом»,—
говорил он Ленину при встрече в Швейцарии в 1895 г. Плеха¬
нов писал Мартову: «Есть два подхода к либералам — «Тулин¬
ский» и «бельтовский». (Ленин тогда выступал под псевдони¬
мом Тулин, Плеханов — под псевдонимом Бельтов. — Авт.).
Бельтовский подход сводился к тому, что «боже упаси запу¬
гивать буржуазию».
Известно, например, что по поводу «Критических заметок»
П. Струве Плеханов в 1901 г. говорил, что в этой книге вы¬
ступают, «обнявшись, будто две сестры», две теории: Маркса
и Брентано. Плеханов полагал, что буржуазная теория Струве
«будет мало-помалу побеждена в его взглядах присутствовав¬
шим в них элементом марксизма», он всегда надеялся на то,
что брентанизм Струве будет побеждён его марксизмом.
1	См. Г. В. Плеханов, Сочинения, т. XIII, стр. 227.
2	Там же, стр. 20.
721
46 Иэ истории русской философии

Значительную роль в изменении отношения Плеханова
к «легальным марксистам» сыграла та решительная револю¬
ционная борьба, которую вёл против «легальных марксистов»
Ленин. Под воздействием Ленина Плеханов в период своего
сотрудничества в ленинской «Искре» выступает против
Струве. Он признал ошибкой своё запоздание с критикой
Струве и написал известные статьи — «Г-н П. Струве в роли
критика марксовой теории общественного развития». В этих
статьях популярно освещается применение марксистского диа¬
лектического метода к изучению общественной жизни, в част¬
ности к вопросам социальной революции, разоблачается реви¬
зионизм, выросший на русской почве в своеобразной форме
«легального марксизма».
Плеханов назвал «легальный марксизм» буржуазной паро¬
дией на марксизм и указал, что идеалы «легальных маркси¬
стов» «не идут дальше «непрерывного» штопанья дыр капи¬
талистического общества»
В 1902 г. Ленин, первый обративший внимание на махист-
скую опасность, призвал Плеханова выступить и дать критику
махистской философии.
Не сразу, лишь с 1908 г. начал критиковать Плеханов идеа¬
листическое содержание махистской философии, показывать
враждебность её материализму.
В ряде философских статей, в том числе в работе «Mate-
rialismus militans» (письма к Богданову), Плеханов остроумно
критиковал русских последователей Маха: Богданова, База¬
рова, Луначарского и др., под видом марксистского материа¬
лизма пропагандировавших утончённый и приглаженный идеа¬
лизм.
Но характерная особенность философских работ Плеха¬
нова — отвлечённость, теоретизирование — особенно видна в
его статьях против русских эмпириокритиков. Всё своё вни¬
мание он сосредоточил на том, чтобы вскрыть логическую не¬
состоятельность философских построений махистов, разобла¬
чить идеализм в их учении о материи и сознании, о пространстве
и времени, вскрыть противоречивость и непоследовательность
взглядов Маха и Богданова. Статьи. Плеханова носили
фельетонно-беллетристический характер и не давали всесто¬
ронней и глубокой критики гносеологических и социальных
корней идеализма. Он, например, вскрывал логическую несо¬
стоятельность «теории общезначимости» Богданова и остро¬
умно доказывал, что эта теория, отрицающая объективную
истину, приводит к нелепицам. Но этим приёмом — привести
противника к логическому абсурду—Плеханов ограничил
свою задачу критики махизма. Эта критика была абстрактна
и недостаточно глубока.
1	Г. В. Плеханов, Сочинения, т. XI, изд. 3, стр. 261.
722

Ленин в «Философских тетрадях» указывал, что плеханов¬
ская критика велась больше с вульгарно-материалистической,
чем с диалектико-материалистической, точки зрения: Плеха¬
нов, критикуя, не исправлял, не обобщал, а отвергал a limine
(с порога) рассуждения кантианцев и агностиков, вследствие
чего критика его была недостаточна.
Будучи меньшевиком, Плеханов не мог вскрыть гносеоло¬
гические и социальные корни русского махизма, объективную
классовую роль ревизионизма в философии, недооценил вред
махизма как одной из форм философской реакции против мар¬
ксизма. Он считал махизм малозначащим, не оформленным
философским течением, а махистов — группкой «плохих фило¬
софов», которых нужно не критиковать, а поместить в сума¬
сшедший дом.
Плеханов не показал также и связи махизма с кризисом
естествознания, с идеализмом в физике. Ленин писал: «Раз¬
бирать махизм, игнорируя эту связь, — как делает Плеханов,—
значит издеваться над духом диалектического материа¬
лизма» '. Плеханов не обратил внимания на рост идеалисти¬
ческих тенденций в физике. Он писал, что в наше время нема¬
териалистическое естествознание невозможно, что в атмо¬
сфере современного естествознания махизму дышать нечем.
Ленин, имея в виду идеализм в естествознании, делает на по¬
лях книги пометку: «Плеханов молчит об этом «новом тече¬
нии», не знает его» 1 2.
Серьёзной ошибкой Плеханова было ещё и то, что он не
преминул использовать борьбу с махизмом в своих фракцион¬
ных, меньшевистских целях, против большевиков. У Плеха¬
нова, указывал Ленин в 1908 г., «.. .мелкое и мизерное исполь¬
зование коренных теоретических разногласий»3; Плеханов
наносит большой вред философии марксизма, связывая
критику махизма «.. .с фракционной борьбой, но ведь тепереш¬
него Плеханова ни один русский социал-демократ не должен
смешивать со старым Плехановым» 4.
В силу этих больших недостатков задача разгрома русского
махизма не была выполнена Плехановым.
Должную отповедь махизму и всем перерожденцам в об¬
ласти теории марксизма дал Ленин в своей знаменитой книге
«Материализм и эмпириокритицизм», вышедшей в свет
в 1909 г.
Плеханов не смог теоретически осмыслить и обобщить то
новое, что дано естествознанием и философской наукой за
период от Энгельса до Ленина. Товарищ Сталин указывал, что
Плеханов не решился даже серьёзно приступить к решению
1	В. И. Ленин, Сочинения, т. 14, изд. 4, стр. 238.
2	В. И. Ленин, Философские тетради, 1947, стр. 405.
3	В. И. Ленин, Сочинения, т. 14, изд. 4, стр. 340.
4	В. И. Ленин, Сочинения, т. XXVIII, стр. 524.
723

этой задачи. Эту задачу выполнил Ленин: он обобщил новые
открытия естествознания и дал всестороннюю критику идеа¬
лизма. Ленин не только отстоял, но ,ц развил дальше теорети¬
ческие основы марксистской партии.
Процесс познания Плеханов объяснял материалистически, он
подчёркивал объективное содержание наших представлений
и понятий о вещах и явлениях природы. Происхождение и раз¬
витие сознания Плеханов связывал с историческим развитием
человека. Он стремился выяснить и показать, что история
мышления обусловлена историей общественного бытия. Он за¬
мечательно показал значение труда в формировании обще¬
ственного сознания.
Защищая марксистское учение о принципиальной позна¬
ваемости мира, о способности человеческого познания давать
объективную истину, Плеханов писал: «Правильный взгляд,
результат всестороннего рассмотрения действительности есть
уже объективная истина, которую не устранят никакие даль¬
нейшие противоречия... Никакой рок не в силах отнять теперь
у нас ни открытий Коперника, ни открытие превращения энер¬
гии, ни открытия изменяемости видов, ни гениальных откры¬
тий Маркса».
Человеческая мысль, указывал Плеханов, не остановится
в своём стремлении познать мир. Она будет делать всё новые
и новые открытия. Так новые открытия будут дополнять и
подтверждать теорию Маркса, как новые открытия в астро¬
номии дополняли и подтверждали открытие Коперника.
Плеханов подчёркивал, что источником наших ощущений
является объективный,, вне нас существующий реальный мир,
что наши ощущения и представления о внешнем мире являются
результатом воздействия на нас «вещей в себе», что наши
представления соответствуют и не могут не соответствовать
взаимным отношениям вещей вне нас, но они не тождественны
с ними.
Рассмотрение вопросов теории познания сопровождалось
у Плеханова серьёзными ошибками. Ленин, говоря о неумении
«применить диалектики» к теории отражения, «к процессу и
развитию познания» ’, относит этот недостаток и к Плеханову.
Плеханов не сумел подойти последовательно исторически
к процессу возникновения знания и его развития и нередко
ставил вопросы метафизически, а не диалектически. Он обо¬
собил теорию познания от диалектики и логики, не видел их
единства и связи, не видел того, что никакой раздельной от
диалектики теории познания быть не может.
«Диалектика и есть теория познания (Гегеля и) марксизма:
вот на какую «сторону» дела (это не «сторона» дела, а суть
дела) не обратил внимания Плеханов» 1 2.
1	В. И. Ленин, Философские тетради, 1947, стр. 330.
2	Там же, стр. 329.
724

Плеханов теорию отражения сводил к теории иероглифов,
ставшей основой его ошибок полукантианского типа. В 1892 г.
в примечании к первому изданию своего перевода книги
Энгельса «Людвиг Фейербах» Плеханов высказал иероглифи¬
ческую точку зрения на теоретико-познавательный процесс. Он
ошибочно утверждал, что наше мышление не обладает спо¬
собностью верно отражать, правильно познавать действитель¬
ность, что наши ощущения и представления — не копии дей¬
ствительных вещей и процессов природы, а лишь условные
знаки, символы, иероглифы, которые условно передают нам
картину и связь явлений объективного мира.
В 1899 г. в статье «Ещё раз материализм» Плеханов повто¬
рил свои доводы в защиту теории иероглифов. «Было бы
очень странно, — писал он, — если бы ощущение и выросшее
на его почве представление походило на ту вещь, которая его
вызвала и которая сама не есть, конечно,, ни ощущение, ни
представление... Наши представления о формах и отношениях
вещей не более, как иероглифы»
Базаров и другие русские махисты с целью дискредити¬
ровать диалектический материализм уцепились за эту оши¬
бочную теорию Плеханова, выставляя её как марксистскую.
Впоследствии под давлением ленинской критики Плеханов
пытался представить дело так, что теория иероглифов — это
лишь терминологическая ошибка, что он чувствует «все не¬
удобства от такой неточности». Но по сути дела Плеханов
остался на старых позициях. В своих примечаниях к работе
Энгельса «Людвиг Фейербах» Плеханов лишь заменил термин
«иероглиф» термином «вид» вещи.
Вот почему даже после того, как Плеханов назвал эту тер¬
минологию неправильной, Ленин счёл нужным отметить от¬
ступление Плеханова от той формулировки материализма, ко¬
торую дал Энгельс.
Ленин подверг теорию иероглифов Плеханова критике в
книге «Материализм и эмпириокритицизм». Он показал, что
Плеханов при изложении материализма сделал явную ошибку,
что «условный знак», символ, иероглиф суть понятия, внося¬
щие совершенно ненужный элемент агностицизма» 1 2. Конечно,
говорил Ленин, «изображение никогда не может всецело
сравняться с моделью, но одно дело изображение, другое дело
символ, условный знак. Изображение необходимо и неизбежно
предполагает объективную реальность того, что «отобра¬
жается» 3.
Позднее, в 1911 г., в статье о книге Рихтера Плеханов допу¬
стил ту же ошибку. Он писал: «Определённые ощущения
1	Г. В. Плеханов, Сочинения, т. XI, изд. 3, стр. 141, 142.
2	В. И. Ленин, Сочинения, т. 14, изд. 4, стр. 223,
3	Там же.
725

соответствуют определённым свойствам или состояниям вещей,
но они совсем не сходны с ними»
Не менее серьёзная ошибка, на которую указал Ленин,
была допущена Плехановым по вопросу об опыте. Плеханов
считал, что если махисты называют опыт предметом исследо¬
вания, а не средством познания, то они материалисты. Он
не заметил, что от этого идеалисты-махисты отнюдь не ста¬
новились материалистами. Плеханов не дал материалистиче¬
ского понимания опыта, не указад, что источником опыта
является объективный мир, существующий независимо от по¬
знания.
Плеханов ошибочно утверждал, что гносеология Маркса и
есть собственно гносеология Фейербаха, но только углублён¬
ная посредством сделанной к ней Марксом гениальной по¬
правки. Плеханов по существу отождествлял понимание
Марксом практической революционной деятельности с точкой
зрения Фейербаха на практику.
В период, когда Плеханов изменил марксизму, он в статье
«От идеализма к материализму» (1914 г.) писал, будто Маркс
был неправ, когда упрекнул Фейербаха в том, что тот не по¬
нимал «практически-критической деятельности». Плеханов
преувеличивал значение философии Фейербаха, когда утвер¬
ждал, что с помощью «выработанного Фейербахом правиль¬
ного понятия об единстве субъекта и объекта» 1 2 Маркс подо¬
шёл к вопросу о роли практики в теории познания. Как видно,
революционную практику Плеханов понимал неправильно.
* *
*
В многочисленных философских произведениях революцион¬
ного периода своей деятельности Плеханов развернул борьбу
против метафизики, за марксистский диалектико-материалисти¬
ческий метод. Вопросы диалектики освещались Плехановым
в работе «К вопросу о развитии монистического взгляда на
историю», в сборнике «Критика наших критиков», в статьях
о Белинском,. Герцене, Чернышевском.
Марксистский диалектический метод является величайшей
революционной силой, душой марксизма, «алгеброй револю¬
ции», говорил Плеханов, пользуясь формулой Герцена. Мар¬
ксистская диалектика потому не нравится филистерам, что она
оправдывает «крупные перевороты» (революции). Она служит
прогрессу, обоснованию общественного развития.
Плеханов не раз комментировал и подкреплял примерами
известное место из послесловия Маркса ко второму немецкому
1	Г. В. Плеханов, Сочинения, т. XVII, стр. 171.
2	Г. В. Плеханов, Сочинения, т. XVIII, стр. 197.
726

изданию I тома «Капитала» о диалектике: «.. .в положитель¬
ное понимание существующего она вместе с тем включает по¬
нимание его отрицания, его необходимой гибели» *.
Развитее природы и общества есть диалектический процесс,
живое противоречие. Всё развивается через противоречия, через
борьбу противоположностей. Всё конечное само себя устра¬
няет, переходя в свою противоположность. «.Жизнь сама носит
в себе зародыши смерти, — писал Плеханов, — и... всякое
явление противоречиво в том смысле, что оно само из себя
развивает те элементы, которые, рано или поздно, положат
конец его существованию, превратят его в его собственную
противоположность. Всё течёт, всё изменяется, и нет силы, ко¬
торая могла бы задержать это постоянное течение, остановить
это вечное движение» 1 2.
В своих марксистских произведениях Плеханов резко кри¬
тиковал тех, кто проводил метафизическую точку зрения от¬
рицания противоречий, скачков, переворотов, кто в истории
видел только постепенность развития, примирение, слияние.
Метафизики снабжают своё учение значительной примесью
консерватизма, они «умеют искажать и самое учение о раз¬
витии. Они твердят, что ни в природе, ни в истории скачков не
бывает» 3. Метафизики признают только одну эволюцию, по¬
степенное развитие, количественное изменение вещей и явле¬
ний. «Когда они говорят о возникновении какого-нибудь явле¬
ния или общественного учреждения, они представляют дело
так, как будто это явление или учреждение было когда-то
очень маленьким, совсем незаметным, а потом постепенно под¬
растало» 4. То же самое с его уничтожением. Предполагается
постепенное его уменьшение до тех пор, пока оно не станет
совсем незаметным.
Струве, например, в своём отрицании социальной революции
пытался прикрыться «гносеологией», доказывая, что жизнь
«опровергает» диалектику, что имеет значение одна только
непрерывность. Для Струве было ненавистно понятие социаль¬
ной революции. Он осуждал диалектику за её якобы излишнюю
определённость, резкую разграниченность процессов, за
скачки, из-за которых якобы не видно развития. По мнению
Струве, противоречия между производительными силами и
производственными отношениями не существуют; в обществе
действует закон «притупления противоречий».
В своих статьях против П. Струве Плеханов, исполь¬
зуя большой фактический и статистический материал, резко
выступил против струвистской формулы «противоречия» и
1	К. Маркс, Избранные произведения в двух томах, т. I, Госполит-
издат, 1941, стр. 311.
2	Г. В. Плеханов, Сочинения, т. VII, 1925, стр. 117.
3	Там же, стр. 119.
4	Там же.
727

разоблачил попытку Струве подменить марксову теорию со¬
циального развития.
«В прогрессирующих обществах, — писал Плеханов, — рост
противоречий между новыми общественными потребностями и
старым общественным строем сопровождается обыкновенно
обострением борьбы...»1
«Раз возникло противоречие. .. — указывал Плеханов, —
оно не «притупляется», а растёт, благодаря не останавливаю¬
щемуся росту содержания» 1 2.
Рассматривая противоречия между буржуазией и феодаль¬
ными учреждениями в эпоху французской революции, Плеха¬
нов доказывает, что общественная жизнь идёт не по вымыш¬
ленному закону «притупления» противоречий, а по закону
обострения противоречий, что классовые противоречия не
притупляются, как это утверждал Струве, а обостряются в
процессе развития.
Плеханов показал, что Струве выступил сторонником не
социальной революции, а социальной реформы. Устранение
капиталистических отношений производства и замена их со¬
циалистическими возможны, по Струве, путём самого медлен¬
ного, постепенного их. изменения. Плеханов возражал против
такого уродливого понятия о развитии. Постепенное непрерыв¬
ное изменение не может объяснить ни возникновения, ни
исчезновения предметов. Струве и другие метафизики, говоря
о развитии, на самом деле говорят не о действительном раз¬
витии, означающем возникновение нового, а о существовании
уже возникших вещей, которые были «незаметны», а теперь
«выросли» и стали заметны.
Плеханов показал, что в природе и в человеческом обществе
скачки составляют такой же необходимый момент развития,
как и постепенные количественные изменения. Постепенные
количественные изменения, говорит Плеханов, неизбежно при¬
водят к взрывам, к качественным изменениям, к скачкам и ре¬
волюциям. Революции закономерны, они подготовляются про¬
цессом эволюции. Революция, скачок есть перерыв постепенно¬
сти и поэтому существенно отличается от эволюции, поскольку
эта последняя тождественна с медленными изменениями.
Возражая Струве, который считал, что понятие социальная
революция не выдерживает критики, Плеханов писал:
«Если понятие — социальная революция несостоятельно по¬
тому, что природа скачков не делает, а интеллект их не терпит,
то, очевидно, что эти решительные доводы должны в одина¬
ковой мере относиться как к революции буржуазии, так и
к революции пролетариата. А если революция буржуазии давно
уже совершилась, несмотря на то, что скачки «невоз¬
1	Г. В. Плеханов, Сочинения, т. XI, изд. 3, стр. 167.
2	Там же, стр. 185.
728

можны», а изменения «непрерывны», то у нас есть все основа¬
ния думать, что в своё время совершится и революция проле¬
тариата» *. Марксист Плеханов подчёркивал, что не скачков
не терпит интеллект, а именно непрерывности 1 2.
Плеханов отражал и атаку Бернштейна на марксову мате¬
риалистическую диалектику, разбивая его мнение, что законы
диалектики якобы вредно влияют на наши представления о
внешнем мире, затемняют изменения, происходящие в действи¬
тельности, и якобы вообще никакого диалектического движе¬
ния в природе и обществе нет и не может быть. Плеханов
говорит, что диалектика не только не препятствует трезвому
отношению к действительности, но именно диалектический под¬
ход требует трезвого, конкретного рассмотрения явлений.
Только потому, что Маркс и Энгельс встали на почву диалек¬
тики, они дали действительную картину развития природы и
общества. Отказ Бернштейна от диалектики, говорит Плеха¬
нов, вызван его нежеланием «пугать буржуазию ужасами на¬
сильственной революции».
Плеханов пропагандировал важнейший принцип материали¬
стической диалектики: абстрактной истины нет; истина всегда
конкретна. Он отмечал блестящую формулировку положения
о конкретности истины, данную Чернышевским. Но Плеханов
был непоследователен в применении этого принципа.
Несмотря на ряд примеров, приводимых Плехановым и ха¬
рактеризующих диалектический процесс развития мира, в
формулировке Плеханова о развитии не дано понимания закона
единства и борьбы противоположностей как сути диалектики,
как основного закона диалектики.
Плеханов сосредоточивает внимание на подробном изложе¬
нии закона перехода количественных изменений в качествен¬
ные. Этот закон он называет великим законом. Противоречие
между новым и старым, между формой и содержанием он на¬
зывал великим законом отвержения формы, порождённой из¬
вестным содержанием, вследствие дальнейшего роста того же
содержания; но закон борьбы противоположностей он недо¬
статочно уяснил.
В связи с рассмотрением и обоснованием марксистского ди¬
алектического метода Плеханов уделил немало внимания
виднейшему представителю идеализма XIX века — Гегелю.
Наиболее выдающейся в этой области работой Плеханова
была его статья «К шестидесятой годовщине смерти Гегеля»
(1891 г.), представлявшая собой попытку материалистической
переработки диалектики Гегеля. Появившись после книги
Энгельса «Людвиг Фейербах и конец классической немецкой
философии», эта статья в те годы была одной из лучших в
1	Г. В. Плеханов, Сочинения, т. XI, стр. 246.
2	См. там же, стр. 246, 247, 250.
729

международной социалистической литературе марксистских ра¬
бот о Гегеле. Энгельс справедливо назвал статью Плеханова
превосходной. В ней Плеханов анализировал противополож¬
ность идеалистической диалектики Гегеля и марксистского диа¬
лектического метода.
Плеханов подчёркивал, что диалектический метод — это са¬
мая характерная черта современного материализма, самое
мощное научное орудие. Однако материализм не мог восполь¬
зоваться диалектикой в её идеалистическом виде—диалекти¬
кой Гегеля.
Плеханов на ряде примеров вскрывает ограниченность и
мистику гегелевского диалектического метода. Идеалистиче¬
ская диалектика Гегеля, утверждающая в основе своей «само¬
произвольное движение чистой мысли», эта диалектика «не-
согласима с материализмом». «В основе нашей диалектики, —
пишет Плеханов, — лежит материалистическое понимание при¬
роды. Она на нём держится; она упала бы, если бы суждено
было пасть материализму» *. Материализм ставит диалектику
«на ноги», преобразовывает её коренным образом и снимает с
неё мистическое покрывало, которым она была окутана у Ге¬
геля. «Кто не знает, — пишет Плеханов, — что когда Маркс
захотел поставить диалектику «на ноги», он начал с исправле¬
ния этой её коренной ошибки, вызванной её старой идеалисти¬
ческой основой?» 1 2
Плеханов популярно разъясняет высказывания Маркса и о
другой стороне гегелевской философии — о консервативной
догматической системе Гегеля, которая находилась в противо¬
речии с его диалектическим методом. О противоречии метода
и системы Гегеля Плеханов писал:
«Если Гегель построил такую систему (абсолютного идеа¬
лизма.— Авт.), — а он думал, что ему удалось построить
её, — то, рассуждая в духе идеализма, мы должны признать,
что цель непрерывного движения духа уже достигнута: в лице
Гегеля дух пришёл к самопознанию в его истинной, «адэкват-
ной» форме, т.-е. в форме понятия. А раз цель движения до¬
стигнута, то оно должно прекратиться... Абсолютный идеа¬
лизм Гегеля приходил в непримиримое противоречие с его же
диалектическим методом» 3.
Системой абсолютного идеализма Гегель стремился оправ¬
дать немецкую реакционную государственность того времени,
доказать совершенство и вечность тогдашнего общественного
строя. Плеханов отмечает у Гегеля «его филистерское отно¬
шение к прусской действительности того периода» 4.
1	Г. В. Плеханов,: Сочинения, т. XVIII, стр. 268.
2	Там же, стр. 267.
3	Там же, стр. 150.
4	Г. В. Плеханов, Сочинения, т. VII, стр. 53.
730

В «Философии права», пишет Плеханов, «чуть не на каж¬
дой его странице выступает стремление Гегеля остаться в
мире с существующим порядком. Замечательно, что там у него
встречается даже выражение: «мир с действительностью»...
Именно, Гегель говорил там, что человек, сумевший открыть
ум, скрытый в действительности, не восстаёт против неё, а
мирится с нею и радуется на неё» ’.
Плеханов высказывает мысль о том, что философию Гегеля
можно понимать как арифметику застоя. Если до Гегеля фило¬
софская мысль постоянно подвигалась вперёд, то Гегель про¬
возгласил начало её застоя. Плеханов пишет: «В тех самых
чтениях по истории философии, в которых Гегель с восторгом
говорил о героях древности, восставших против установлен¬
ного порядка, мы встречаем назидательное рассуждение о
том, что в новейшем обществе, в противоположность антич¬
ному, философская деятельность может и должна ограни¬
читься внутренним миром, так как внешний мир, обществен¬
ный строй, пришёл теперь в известный разумный порядок,
«примирился сам с собой». Таким образом, и в сфере обще¬
ственных отношений прежде было движение, а теперь оно
должно остановиться» 1 2.
Положению гегелевской философии, что теория не может
заглядывать вперёд и ставить вопрос о будущем развитии об¬
щества, противостоит марксистское учение о закономерно¬
стях общественного развития, о возможности предвидеть воз¬
никновение и характер новых общественных форм.
Как марксист Плеханов отвергал и учение Гегеля о сглажи¬
вании противоречий, о примирении и синтезе их в ходе разви¬
тия. Плеханов стремился подчеркнуть революционный харак¬
тер марксистской диалектики. Но задача показать коренное
отличие учения Маркса и Энгельса о преодолении противоре¬
чий через борьбу противоположностей от учения Гегеля о
сглаживании противоречий не была им решена.
Плеханов защищал марксистскую диалектику, не раз цити¬
ровал высказывания Маркса и Энгельса об отличии их диалек¬
тического метода от метода Гегеля. Однако он не смог рас¬
крыть всего величия и глубочайшего содержания созданного
Марксом и Энгельсом совершенно нового, диалектико-мате¬
риалистического метода. В его работах детально не вскрыты
отличительные особенности метода Маркса от метода Гегеля.
Больше того, Плеханову принадлежат ошибочные утвержде¬
ния, что Маркс заимствовал от Гегеля диалектический метод,
а от Фейербаха материализм, что марксистская философия
является синтезом диалектики Гегеля и материализма Фейер¬
баха. Подметив филистерство и приверженность Гегеля к
1	Г. В. Плеханов, Сочинения, т. XVIII, стр. 151.
2	Там же, стр. 150—151.
731

прусской монархии, Плеханов не сумел раскрыть, как это
было сделано Марксом и Энгельсом, социально-исторические
условия возникновения философии Гегеля и её классовую на¬
правленность как реакцию немецкой аристократии на фран¬
цузскую революцию и на французский материализм.
Высоко ставя пропаганду Плехановым марксистского диа¬
лектического метода, Ленин вместе с тем отмечал, что Плеха¬
нов недостаточно внимания обратил на одну из основных черт
марксистской диалектики — на закон единства и борьбы про¬
тивоположностей, не показал его как закон развития всей
действительности. Плеханов сводил этот закон к частным слу¬
чаям и проявлениям. В «Философских тетрадях» Ленин под¬
черкнул, что у Плеханова «тождество противоположностей
берется как сумма примеров»1, что Плехановым написано
по философии около тысячи страниц, но диалектике как тео¬
рии познания, как философской науке, науке о законах объек¬
тивного мира и мышления, он не посвятил ни одной стра¬
ницы 1 2.
* *
*
Материалистическому пониманию истории Плеханов посвя¬
тил ряд специальных работ, например: «О материалистиче¬
ском понимании истории» (1897 г.), «Нечто об истории»
(1897 г.), «Основные вопросы марксизма» (1908 г.) и др. Он
отвёл много места вопросам исторического материализма так¬
же и в других своих произведениях.
Плеханов показывает, что лишь благодаря Марксу материа¬
листическая философия возвысилась до цельного, гармониче¬
ского и последовательного миросозерцания. До Маркса никто
не мог дать правильного, строго научного объяснения исто¬
рии. Все материалисты до Маркса были идеалистами в пони¬
мании общественной жизни. В высшей степени интересные
попытки объяснить общественное и умственное развитие че¬
ловечества влиянием материальных потребностей на обще¬
ственную жизнь людей остались лишь отдельными гениаль¬
ными догадками лучших умов человечества. Открытие мате¬
риалистического понимания истории — всемирно-историческая
заслуга Маркса. Это целый переворот, подобный перевороту,
совершённому Коперником в астрономии. Впервые в истории
Маркс достроил материализм доверху, распространив его на
область общественных явлений.
«Только Маркс сумел применить материализм к объяснению
исторического движения человечества, и потому с Маркса на¬
чинается новая эпоха в развитии общественной науки» 3.
1	В. И. Ленин, Философские тетради, 1947, стр. 327.
2	См. там же, стр. 258—259.
3	Г. В. Плеханов, Сочинения, т. VI, стр. 311.
732

Идеализм был изгнан навсегда из этого последнего убе¬
жища. Всё это дало возможность Марксу, говорил Плеханов,
вывести нас из заколдованного круга, указать нам верный
путь научного исследования, покончить с утопизмом и научно
обосновать социализм.
«Сторонники научного социализма, — писал Плеханов, —
имеют стройную и последовательную программу, глубочайшую
основу которой составляет материалистическое понимание
истории»!.
В доменьшевистский период своей деятельности Плеханов
помогал Ленину отбивать яростные нападки врагов марксиз¬
ма — народников, неокантианцев, вульгарных материали¬
стов — на исторический материализм, разоблачать реакцион¬
ные идеалистические и вульгарно-социологические теории об¬
щества.
Разоблачая попытку народников представить исторический
материализм как нечто не связанное со своей философской
основой — диалектическим материализмом, Плеханов говорил,
что всякий отрыв исторического материализма от диалекти¬
ческого материализма ведёт к уродованию и извращению его
основных положений, что материалистическое понимание исто¬
рии есть распространение философского материализма на
область общественной жизни.
Открытые Марксом объективные законы развития общества
(законы материального производства и классовой борьбы)
дали возможность представить историческое развитие, гово¬
рит Плеханов, как закономерный, законосообразный процесс.
В своей работе «О материалистическом понимании исто¬
рии» Плеханов детально разъясняет и комментирует основные
положения исторического материализма, изложенные Марксом
в знаменитом предисловии «К критике политической эконо¬
мии».
Помимо критики субъективно-идеалистической социологии
народников Плеханов подвергает критике вульгарную «тео¬
рию факторов». «Теория факторов», как показывает Плеханов,
эклектически утверждает, что и человеческие страсти, и госу¬
дарственное право, и экономика являются «именно теми
«скрытыми силами», влиянием которых и объясняются собы¬
тия» 1 2.
«С точки зрения теории факторов человеческое общество
представляется тяжёлою кладью, которую различные
«силы» — мораль, право, экономика, и т. д. и т. д. — тащат
каждая с своей стороны по историческому пути. С точки зре¬
ния современного материалистического понимания истории
дело принимает совсем другой вид. Исторические «факторы»
1	Г. В. Плеханов, Против философского ревизионизма, Сборник ста¬
тей, 1935, стр. 117.
2	Г. В. Плеханов, Сочинения, т. VIII, стр. 243.
733

оказываются простыми абстракциями. .. становится ясно, что
люди делают не несколько отдельных одна от другой
историй — историю права, историю морали, философии
и т. д„ — а одну только историю своих собственных обще¬
ственных отношений, обусловливаемых состоянием производи¬
тельных сил в каждое данное время» '.
Плеханов, говоря о несостоятельности «теории факторов»,
указывал, что она прикрывает идеализм в общественной
науке. Теория факторов не может дать научного объяснения
общественного развития, ибо «она расчленяет деятельность
общественного человека, превращая различные её стороны и
проявления в особые силы, будто бы определяющие собою
историческое движение общества» 1 2.
Плеханов подчёркивает, что основная причина общественно¬
исторического процесса — развитие производительных сил,
что развитие производительных сил обусловливает собой все
общественные отношения. Все действующие и взаимодей¬
ствующие силы в общественной жизни Маркс свёл к общему
и единому источнику — экономическому развитию. «Анатомию
же гражданского общества, — цитирует Плеханов Маркса, —
надо искать в его экономии» 3. Плеханов поясняет: ’чтобы
жить и удовлетворять свои нужды, люди должны произво¬
дить; чтобы производить, они должны установить друг с дру¬
гом взаимные отношения, которые у Маркса называются про¬
изводственными отношениями. Совокупность этих отношений
и составляет экономическую структуру общества, на основе
которой вырастают все другие социальные отношения людей.
Процесс производства и воспроизводства материальных усло¬
вий существования общества — основа общественной жизни,
основа человеческой истории. «Что основная причина обще¬
ственно-исторического процесса есть развитие производитель¬
ных сил, —это мы говорим слово в слово с Марксом» 4, —. пи¬
шет Плеханов.
Но в своих работах Плеханов не раскрывает подлинного
значения внутреннего источника жизни общества — развития
производительных сил, он ошибочно видит этот источник в
условиях внешней, географической среды. Даже в лучшем
своём труде, «К вопросу о развитии монистического взгляда
на историю», Плеханов преувеличивает значение географиче¬
ского фактора. Позднее, в работе «Основные 'вопросы мар¬
ксизма», эта тенденция подмены внутреннего источника раз¬
вития производительных сил географическим фактором выри¬
совывается ещё более резко. В книге «Основные вопросы
марксизма» Плеханов пишет, что «свойства географической
1	Г. В. Плеханов, Сочинения, т. VIII, стр. 270.
2	Там же, стр. 245.
3	Г. В. Плеханов, Сочинения, т. VII, 1925, стр. 159.
4	Там же, стр. 199.
734

среды обусловливают собою развитие производительных сил,
развитие же производительных сил обусловливает собою раз¬
витие экономических, а вслед за ними и всех других обще¬
ственных отношений... Развитие производительных сил, опре¬
деляющее собою, в последнем счёте, развитие всех обществен¬
ных отношений, определяется свойствами географической
среды»
Утверждение, что в конечном счёте условия географической
среды обусловливают развитие общества, что «влияние гео¬
графической среды сказывается прежде всего и в сильнейшей
степени на характере общественных отношений» 1 2, свидетель¬
ствует о явном «географическом уклоне» Плеханова.
Наиболее отчётливо преувеличение роли географической
среды выступает в работе «История русской общественной
мысли». Объяснение особенностей исторического развития
России Плеханов видел не в крепостничестве, а прежде всего
во влиянии географического фактора на жизнь общества. Он
писал: «Анализ географической обстановки русского истори¬
ческого процесса привёл меня к тому заключению, что под её
влиянием рост производительных сил русского народа про¬
исходил очень медленно сравнительно с тем, что мы видим у
более счастливых в этом отношении народов Западной
Европы» 3.
При таком преувеличении роли географической среды у
Плеханова выпала роль классовой борьбы в развитии произ¬
водительных сил общества.
Вместе с тем Плеханов наглядно разъяснял мысль осново¬
положников марксизма: чтобы понять историю, недостаточно
знать экономию общества, надо от экономии уметь перейти к
изучению идеологии. «Историческая наука не может ограни¬
читься одной анатомией общества; она имеет в виду всю со¬
вокупность явлений, прямо или косвенно обусловленных об¬
щественной экономией, до работы воображения включительно».
Убедительно пишет Плеханов о зависимости идеологии от
экономического базиса общества. Право, государственный
строй, нравственность непосредственно или косвенно обусло¬
вливаются свойственными данному обществу экономическими
отношениями. Изменения в области общественных отношений
приводят к изменениям и в области духовной жизни.
«Трудно ли понять, — приводит он слова Маркса и
Энгельса, — что с образом жизни людей, с их общественными
отношениями, с их общественным положением меняются так¬
же их представления, воззрения, понятия, словом, всё их ми¬
росозерцание. Что же доказывает история идей, если не то,
1	Г. В. Плеханов, Сочинения, т. XVIII, стр. 205, 206.
2	Г. В. Плеханов, Сочинения, т. VII, стр. 283.
3	Г. В. Плеханов, Сочинения, т. XX, 1925, стр. 3.
735

что умственная деятельность преобразуется вместе с мате¬
риальной?» 1
Плеханов показывает, что, пока не изменились обществен¬
ные отношения, психология общества тоже не изменяется.
Люди привыкают к данным понятиям, верованиям, к данным
приёмам мысли, к данным способам удовлетворения эстети¬
ческих потребностей. «Но если развитие производительных
сил приводит к сколько-нибудь существенным переменам в
экономической структуре общества, а вследствие этого и во
взаимных отношениях общественных классов, то изменяется и
психология этих классов, а с нею и «дух времени», и «харак¬
тер народа» 1 2. Эти перемены выражаются в появлении новых
философских понятий, новых идей и теорий, новых направле¬
ний в искусстве, новых эстетических требований.
Плеханов подчёркивает, что борьба против устарелых про¬
изводственных отношений заставляет людей стать в критиче¬
ское отношение не только к старому общественному порядку,
но также и к тем идеалам и взглядам, которые выросли на
почве старого порядка. Происходящая в обществе борьба —
это борьба носителей нового, прогрессивного общественного
строя против тех, кто представляет отживающий уклад обще¬
ственной жизни.
«Победы, одерживаемые новаторами над консерваторами и
ведущие к реформам, не исключают революции, но, напротив,
ускоряют её приближение, вызывая у консерваторов есте¬
ственные в таких случаях реакционные порывы, у новато¬
ров — жажду новых побед и новых завоеваний» 3.
В борьбе против народников Плеханов блестяще показывал
значение новых, передовых идей и теорий в жизни общества.
Он подчёркивал исключительное значение сознательной сво¬
бодной деятельности людей, основанной на знании законов
общественного развития. Он утверждал, что сознание чело¬
века, его умственная деятельность, высокие и благородные
общественные идеалы играли величайшую роль в истории.
Права разума необъятны и неограниченны. «Всё, что есть ра¬
зумного в человеческой голове, т.-е. всё то, что представляет
собою не иллюзию, а истинное познание действительности, не¬
пременно перейдёт в эту действительность, непременно вне¬
сёт в неё свою долю разумности» 4.
Воспитанный на классических произведениях Маркса и
Энгельса и на революционно-демократических идеях передо¬
вой русской общественной мысли, Плеханов-марксист был
убеждён, что борьба прогрессивных сил общества, борьба
пролетариата станет успешной только тогда, когда она будет
1	Цит. по книге Г. В. Плеханова, Сочинения, т. XI, изд. 3, стр. 312.
2	Г. В. Плеханов, Сочинения, т. VIII, стр. 251.
а Г. В. Плеханов, Сочинения, т. XI, изд. 3, стр. 180.
* Г. В. Плеханов, Сочинения, т. VII, 1925, стр. 245—246.
736

освещаться передовой и самой революционной теорией — тео¬
рией Маркса и Энгельса. «Ведь без революционной теории, —
провозгласил Плеханов, — нет революционного движения, в
истинном смысле этого слова» >.
«Всякий класс, стремящийся к своему освобождению, вся¬
кая политическая партия, добивающаяся господства, — рево¬
люционны лишь постольку, поскольку они представляют со¬
бою наиболее прогрессивные общественные течения, а, следо¬
вательно, являются носителями наиболее передовых идей
своего времени. Революционная, по своему внутреннему со¬
держанию, идея есть своего рода динамит, которого не заме¬
нят никакие взрывчатые вещества в мире» 1 2.
И, напротив, ошибочные, отжившие идеи 'и теории могут
лишь тормозить, задерживать развитие общества, его продви¬
жение вперёд.
В статье «Внутреннее обозрение» Плеханов писал: «Нет,
господа, идея — великая вещь! Но для того, чтобы она могла
сыграть свою великую роль, она должна быть разумной идеей,
она должна уметь схватить и выразить действительный ход
истории. При этом условии идея является непреодолимою си¬
лою. В противном же случае она служит источником слабости,
разочарования, умственного и нравственного падения...» 3
Плеханов высмеял идеалистические утверждения народни¬
ков о независимости идей и теорий от жизни общества. «Идеи
«посрамлялись» всякий раз, — говорил он, — когда они не сов¬
падали с реальными, экономическими интересами того общест¬
венного слоя, который является в данное время носителем ис¬
торического прогресса».
Плеханов указывал, что сторонники марксизма «не доволь¬
ствуются надеждой на то, что социалистические идеалы благо¬
даря своему возвышенному характеру привлекут к себе все¬
общую симпатию и потому восторжествуют» 4. Одного осужде¬
ния капитализма, как это делали народники, слишком мало.
Плеханов призывал интеллигенцию поднять пролетариат для
осуществления им своей исторической миссии освобождения
человечества. «Вот если бы... интеллигенция прониклась, на¬
конец, могучей идеей современного научного социализма, —
она перестала бы хныкать и бездействовать» 5.
Все эти важнейшие положения впоследствии были забыты
Плехановым. Меньшевик Плеханов ограничивался в анализе
революции объективными условиями, выяснением роли объек¬
тивного фактора — экономики — и рассматривал субъектив¬
ный фактор — деятельность рабочего класса — как придаток
1	Г. В. Плеханов, Сочинения, т. II, изд. 3, стр. 71.
2	Там же.
3	Г. В. Плеханов, Сочинения, т. Ill, изд. 3, стр. 264.
4	Г. В. Плеханов, Сочинения, т. XI, изд. 3, стр. 93.
6 Г. В. Плеханов, Сочинения, т. III, изд. 3, стр. 265.
47 Из истории русской философии 737

стихийного движения, принижал роль сознательного элемента
в классовой борьбе, роль партии. В своих работах Плеханов
недостаточно освещал вопрос об обратном влиянии идеологиче¬
ских надстроек на экономический базис общества. Нередко
Плеханов преувеличивал значение экономического фактора и
проводил механическую зависимость идеологических надстроек
от базиса и упускал из вида диалектическое единство и вза¬
имодействие базиса и надстроек. Это нашло выражение в его
ошибочной пятичленной формуле, которая дана в работе «Ос¬
новные вопросы марксизма».
Употребляя термины «общественная психология», «психика»
вместо терминов «общественное сознание», «идеология», Пле¬
ханов открывает путь идеализму с его учением о «подсозна¬
тельной» психике, к биологизму с его «вечными психологиче¬
скими законами человеческой природы».
Но в период классического двадцатилетия своей деятель¬
ности Плеханов признавал организующее значение новых
идей и теорий.	(
Признание марксистом Плехановым величайшей роли пере¬
довых идей в развитии общества было направлено против рас¬
пространявшегося среди русской революционной интеллиген¬
ции Михайловским и другими народниками вульгарного ис¬
толкования исторического материализма Маркса как «эконо¬
мического материализма».
Плеханов разоблачил и заклеймил попытки Михайловского
извратить теорию исторического материализма. Народники
утверждали, что марксисты будто бы игнорируют идеальные
цели и побуждения людей. Михайловский изображал дело так,
будто Маркс не придавал ровно никакого значения ни полити¬
ческим, ни нравственным, ни философским, ни эстетическим
понятиям людей, везде и всюду видя одно «экономическое».
Народники приписывали марксистам взгляды «экономического
материализма» потому, что «доводы блаженной памяти эко¬
номических материалистов легче опровергать, чем доводы
материалистов-диалектиков», — говорил Плеханов,,
В борьбе против Михайловского Плеханов напоминает за¬
мечательные слова Энгельса о том, что только филистер «под
материализмом... понимает обжорство, пьянство, тщеславие и
плотские наслаждения, жадность и скупость, стремление к на¬
живе и биржевые плутни, короче, — все те грязные пороки,
которым он сам предается втайне» ’.
Народники пытались изобразить марксизм в духе морали
старухи-чиновницы из рассказа Успенского. «Обыкновенному
русскому читателю, — писал Плеханов, — историческая теория
Маркса кажется каким-то гнусным пасквилем на человече¬
ский род. У Г. И. Успенского, — если не ошибаемся, в «Разо¬
1 Г. В. Плеханов, Сочинения, т. XVII, стр. 277.
738

рении»', — есть старуха-чиновница, которая даже в предсмерт¬
ном бреду упорно повторяет гнусное правило всей своей жиз¬
ни: «в карман норови, в карман!» Русская интеллигенция на¬
ивно думает, будто Маркс приписывает это гнусное правило
всему человечеству; будто он утверждает, что чем бы ни за¬
нимались сыны человеческие, они всегда... «норовили в кар¬
ман» *.
Показывая узость и односторонность понятий, приписывае¬
мых русскими субъективными социологами Марксу, Плеханов
разъясняет, что у Маркса остов экономии покрывается живой
-плотью социально-политических учреждений, человеческих
идей, чувств и стремлений, что Маркс не отрицал важнейшего
значения политики и идеологии в жизни людей, он только
выяснял их генезис, находя его в экономической основе об¬
щества.
Разъясняя вопрос о зависимости идеологии от экономиче¬
ского базиса общества, Плеханов говорит о классовом харак¬
тере идеологических надстроек. Он, например, считал недоста¬
точным объяснение развития философии только развитием
науки, минуя развитие общественных отношений. В классовом
обществе наука, философия, искусство являются орудием клас¬
сов и служат их интересам. Но это марксистское положение не
являлось для Плеханова боевым партийным методом оценки
и изучения общественных явлений. Плеханов остался на пози¬
ции объективизма и «надпартийности», игнорировал классо¬
вый, партийный характер науки, философии.
Даже и в известных марксистских произведениях Плехано¬
ва, написанных в доменьшевистский период, имеется немало
ошибок по вопросам материалистического понимания истории.
На плехановской трактовке проблем исторического материа¬
лизма лежит печать абстрактности, отвлечённости от практики
революционной борьбы пролетариата.
Схематизм, свойственный вождям II Интернационала, при¬
сущ и Плеханову. Его труды не дают живой картины истории
общества, конкретных этапов его развития. У Плеханова мы
не найдём характеристики общественно-экономических фор¬
маций общества, он игнорировал это важнейшее поня¬
тие при освещении основных проблем исторического материа¬
лизма.
Изучение особых законов общественных формаций он под¬
меняет общей схемой общественного развития.
Серьёзнейшие недостатки социологических взглядов Пле¬
ханова проявились также в его учении о государстве и рево¬
люции. Плеханов не понял марксистского учения о сущности
государства, он уклонился от выяснения вопроса об отношении
государства к революции, о диктатуре пролетариата.
1 Г. В. Плеханов, Сочинения, т. VII, 1925, стр. 159.
739

Он воспроизвёл антинаучную и вредную идею о внеклассо¬
вом происхождении российского государства и государствен¬
ной власти. В «Истории русской общественной мысли» он
писал, что история человеческого общества — это не только
борьба классов, но и история более или менее дружного со¬
трудничества классов, а российское самодержавие — это над¬
классовая организация, орган сотрудничества классов и орга¬
низации всех классов для борьбы с внешним врагом. Плеханов
считал, что одной из главных особенностей русского историче¬
ского процесса было то, что открытая борьба классов якобы
не характерна для русской истории, что борьба классов в Рос¬
сии, чаще всего остававшаяся в скрытом состоянии в течение
очень долгого времени, не только не колебала у нас полити¬
ческого порядка, а чрезвычайно упрочивала его. Потребности
государственной обороны притушили эту борьбу и во всяком
случае отодвинули её на второе место.
Плеханов не дал конкретного изложения учения Маркса и
Энгельса об уничтожении буржуазного государства и установ¬
лении диктатуры пролетариата. Ещё в 90-х годах он, по сло¬
вам Ленина, в своей книге «Анархизм и социализм» ухитрил¬
ся трактовать тему об анархизме и социализме, совершенно
обойдя самое актуальное, злободневное и политически наибо¬
лее существенное в борьбе против анархизма, именно отноше¬
ние революции к государству и вопрос о государстве вообще.
«Но говорить об «анархизме и социализме», обходя весь во¬
прос о государстве, не замечая всего развития марксизма до и
после Коммуны, это значило неминуемо скатываться к оппор¬
тунизму» !, — писал Ленин.
В работах Плеханова осталось нераскрытым учение Маркса
о диктатуре пролетариата. Даже в его марксистских произве¬
дениях до 1903 г. нет чёткой постановки вопроса о диктатуре
пролетариата. В книге «Социализм и политическая борьба» он
утверждал, что единственной политической формой, при кото¬
рой возможно осуществление социальных стремлений проле¬
тариата, является прямое народное законодательство. Поня¬
тие диктатуры пролетариата заменяется им расплывчатой
идеей «прямого народного законодательства» лассальянского
толка.
В предисловии к «Манифесту коммунистической партии»
Плеханов анализирует предшествующие марксизму теории
классовой борьбы и пытается дать характеристику учения
Маркса о классовой борьбе; но он не подчёркивает того нового,
что внесено Марксом, что марксизм доводит признание борь¬
бы классов до признания диктатуры пролетариата. По мнению
Плеханова, ещё до Маркса была понята роль классов и клас¬
совой борьбы «как важнейшего двигателя истории».
1 В. И. Ленин, Сочинения, т. XXI, изд. 3, стр. 442.
740

Во время выработки проекта программы партии внутри
«Искры» возникли серьёзные разногласия между Лениным и
Плехановым. В своём проекте Плеханов не отметил роли про¬
летариата как гегемона революции, не показал отличие его
революционности от революционности остальных классов, по¬
нятие диктатуры пролетариата заменял «диктатурой трудя¬
щихся и эксплоатируемых». Ленин подверг критике представ¬
ленный Плехановым проект программы и добился замены рас¬
плывчатого термина «трудящаяся и эксплоатируемая масса»
и внесения в проект программы формулировки о диктатуре
пролетариата и гегемонии пролетариата в революции.
Недооценка Плехановым диктатуры пролетариата связана
с тем, что он отрицал революционную роль крестьянства и не
видел в крестьянстве союзника пролетариата. Союзника про¬
летариата он видел в буржуазии. Между тем диктатура проле¬
тариата могла сложиться и победить только в борьбе против
буржуазии.
Большое значение имели выступления Плеханова против
расовых теорий общества.
В работе «О материалистическом понимании истории» Пле¬
ханов подверг критике ошибочные утверждения итальянского
профессора А. Лабриолы о влиянии расовых особенностей на
жизнь общества, о влиянии естественной среды на народный
темперамент, а через посредство темперамента — на историю
умственного и эстетического развития человека. Лабриола, го¬
ворил Плеханов, допускает «некоторые вредные для общест¬
венной науки уступки старому образу мыслей» *. По мнению
Лабриолы, историческое развитие «усложняется действием ра¬
совых особенностей и вообще влиянием на людей окружающей
их естественной среды»1 2.
В 90-х годах прошлого столетия Плеханов выступил с рез¬
кой критикой сумасбродных и антинаучных расовых «теорий».
Плеханов вполне разделял мнение русского учёного Л. И. Меч¬
никова, критиковавшего так называемых «учёных», которые
утверждали, что якобы «некоторые народы развиваются мед¬
ленно потому, что таково уже свойство их расы, чтобы им раз¬
виваться медленно; другие же — цивилизуются очень быстро,
потому что главное свойство их расы заключается в том, что
они могут развиваться быстро» 3.
Плеханов зло высмеивал «учёных» расоведов, объяснявших
свойствами расы все особенности истории народов. «В руках
умелых людей, — писал Плеханов, — «раса» оказывается клю¬
чом к решению всех вопросов общественной науки»4. Такого
1	Г. В. Плеханов, Сочинения, т. VIII, стр. 256.
2	Там же, стр. 253.
3	Г. В. Плеханов, Сочинения, т. VII, стр. 17.
♦ Там же,
741

рода’ объяснения общественного прогресса уместны лишь в
устах мольеровских врачей.
Вслед за великим русским мыслителем Чернышевским, ко¬
торый в результате тщательного изучения вопроса о расах
пришёл к выводу, что говорить «об особых свойствах рас», о
«биологических и психологических различиях между ними»
значит плести реакционный вздор, увековечивающий рабство
и угнетение, Плеханов решительно выступал против реакцион¬
ных взглядов о влиянии расы на историю развития народов.
В указанном выше произведении «О материалистическом
понимании истории» Плеханов писал:
«Переходя к историческим народам, укажем прежде всего
на то, что в применении к ним слово раса вообще не может
и не должно быть употреблено. Мы не знаем ни одного исто¬
рического народа, который можно было бы назвать народом
чистой расы; каждый из них является плодом чрезвычайно
продолжительного и сильного взаимного скрещивания и сме¬
шения различных этнических элементов.
Извольте после этого определять влияние «расы» на исто¬
рию идеологий у того или другого народа!» 1
«Ссылки же на расовые свойства, — пишет Плеханов, —
неудобны тем, что они прекращают исследование как раз там,
где оно должно было бы начаться. Отчего история француз¬
ской поэзии непохожа на историю поэзии в Германии? По
очень простой причине: темперамент французского народа
был таков, что у него не могло быть ни Лессинга, ни Шиллера,
ни Гёте. Ну, благодарим за объяснение; теперь мы всё пони¬
маем» * 2, — иронизирует Плеханов.
Общественная наука, подчёркивал Плеханов, только вы¬
играет, если учёные оставят дурную привычку сваливать на
расу всё то, что кажется им непонятным в духовной истории
данного народа. Влияние расы на развитие народа Плеханов
признаёт равным нулю. Он писал:
«Трудно сказать, например, какая раса, чёрная, жёлтая или
белая, сделала наибольший взнос в цивилизацию древнего
Египта. История Халдеи показывает*даже, что в деле цивили¬
зации чёрная, «кушитская» раса опередила все другие.
Чернокожие учёные того времени могли бы, таким образом,
считать свою расу самой способной кх;прогрессу и с сожале¬
нием посматривать на племена белые^и желтокожие, коснев¬
шие тогда в застое и невежестве» 3.
Ошибки и отступления Плеханова,Сот философии марксиз¬
ма, на которые указывали Ленин; и 'Сталин, не противоречат
общим высоким оценкам, данным*Л&ниным и-Сталиным Пле¬
* Г. В. Плеханов, Сочинения, т. VIII,» стр. 254.
2	Там же, стр. 256.
3	Г. В. Плеханов, Сочинения, т. VII,/ртр. /18.
742

ханову как одному из лучших пропагандистов и популяриза¬
торов марксизма в России. Высоко оценивая роль Плеханова
в истории русской общественной мысли, Ленин и Сталин дают
конкретно-историческую критику недостатков и ошибок Пле¬
ханова как в политике, так и в теоретических вопросах.
С 1883 по 1903 г., несмотря на ряд колебаний и ошибок,
Плеханов выступал как революционный марксист. Его про¬
изведения этого периода давали ответ на многие, насущные
вопросы русского освободительного движения, отвечали корен¬
ным задачам исторического развития России.
Осуждая меньшевистскую позицию Плеханова в период
империалистической войны, Ленин вместе с тем отмечал: «Его
личные заслуги громадны в прошлом. За 20 лет, 1883—1903,
он дал массу превосходных сочинений, особенно против оппор¬
тунистов, махистов, народников» *.
* *
*
В 1903 г., после II съезда РСДРП, Плеханов совершил по¬
литический поворот к меньшевизму. Он дал меньшевикам за¬
пугать себя угрозой раскола, решил во что бы то ни стало «по¬
мириться» с ними. «Из примиренца к оппортунистам-меньше¬
викам Плеханов вскоре сам стал меньшевиком» (Сталин).
Груз серьёзных политических и теоретических ошибок, при¬
страстие к западноевропейским «образцам» общественной
жизни способствовали его переходу на позиции меньшевизма.
Товарищ Сталин вскрыл причины перехода Плеханова к
меньшевизму.
«Дело в том, что между ним и Лениным возникло разногла¬
сие. Когда «меньшинство» впало в ярость и объявило бойкот,
Плеханов стал на ту точку зрения, что необходима полная
уступка. Ленин не согласился с ним. Плеханов постепенно на¬
чал склоняться к «меньшинству». Разногласия между ними
ещё больше разрослись, и, наконец, дело дошло до того, что
в один прекрасный день Плеханов превратился в противника
Ленина и «большинства» 1 2. Он повёл борьбу против Ленина
и большевиков, против тех политических и организационных
идей, которые он сам недавно защищал. Ленин писал тогда,
что Плеханов не только струсил раскола и борьбы, но и изме¬
нил нам.
Раскол в партии был вызван острой борьбой двух течений —
оппортунистического и революционного. В' ходе борьбы про¬
изошло размежевание революционных сил с соглашательскими
оппортунистическими элементами. Это было тем важнее, что
в стране назревали революционные события и необходимо
1	В. И. Ленин. Сочинения, т. 20, изд. 4, стр. 333.
2	И. В. Сталин, Сочинения, т. 1, стр. 124.
713

было правильно оценить место и роль классов в революции,
определить линию партии. Ленин и Сталин сформулировали
необходимость нового тактического поворота в политике партии
по отношению к либеральной буржуазии. Плеханов примкнул
к оппортунистическому течению в рабочем классе, которое в
мелкобуржуазной стране, какой тогда была Россия, находило
себе питательную почву, главным образом в наиболее отста¬
лых слоях пролетариата и в полупролетарской среде.
Товарищ Сталин в заключительном слове по Политическому
отчёту ЦК ВКП(б) на XV съезде нашей партии показал исклю¬
чительное значение борьбы Ленина в тот период против мень¬
шевиков. Он говорил:
«Возьмем 1903 г., период второго съезда нашей партии. Это
был период поворота партии от соглашения с либералами к
смертельной борьбе с либеральной буржуазией, от подготовки
борьбы с царизмом к открытой борьбе с ним за полный раз¬
гром царизма и феодализма... Поворот оказался роковым для
пяти членов этой шестерки. Они выпали из тележки. Ленин
остался в единственном числе. Получилось так, что старые ли¬
деры партии, основатели партии (Плеханов, Засулич, Аксель¬
род) плюс двое молодых (Мартов, Потресов) оказались про¬
тив одного, тоже молодого, т. Ленина. Если бы вы знали,
сколько было тогда воплей, плача и завываний о том, что пар¬
тия погибнет, партия не устоит, что без старых лидеров ничего
не выйдет. Однако вопли и жалобы отпали, а факты остались.
А факты были таковы, что именно благодаря отходу пятерки
удалось партии выбраться на дорогу. Теперь ясно каждому
большевику, что без решительной борьбы Ленина с пятеркой,
без оттеснения пятерки наша партия не могла бы сплотиться
как партия большевиков, способная повести пролетариев на
революцию против буржуазии».
Создание боевой и революционной партии, партии лениниз¬
ма, решительно рвущей с оппортунизмом, явилось важнейшим
условием успешной борьбы с капитализмом. Эта великая и
почётная задача была выполнена Лениным и Сталиным.
Эволюция Плеханова к меньшевизму обусловила пересмотр
им важнейших вопросов диалектического и исторического ма¬
териализма. Теоретические работы Плеханова, написанные
после 1903 г., не стоят изолированно от его политических мень¬
шевистских взглядов. И стремление путать вопросы, и серьёз¬
ные теоретические ошибки, а впоследствии забвение марксист¬
ской философии Плехановым — всё это в значительной степе¬
ни результат его интеллигентской шаткости, политического
оппортунизма.
Так, например, в работах Плеханова-меньшевика диалектика
всё более опошляется, заменяется логистикой и эклектикой,
превращается в «софистику», эту «диалектику» оппортунизма.
Непонимание новой эпохи, новых условий борьбы и новых
744

задач у Плеханова всё возрастает и определяет его общефи¬
лософские позиции.
Ещё в 1904 г. товарищ Сталин в «Письме из Кутаиса» ука¬
зывал: «.. .Плеханов отстал от новых вопросов... Плеханов
думает, что он всё ещё пребывает в 90-х годах и жуёт пере¬
жёванное 18 раз —дважды два-де 4»
В 1904 г. Плеханов выступил против Ленина по важному
теоретическому вопросу — о соотношении между стихий¬
ностью и сознательностью в рабочем движении и договорился
до идей «экономизма», которые он ещё так недавно осуждал.
«Экономисты» курили фимиам стихийному движению, они
утверждали, что социалистическое сознание не так уж необхо¬
димо для рабочего класса.
Ленин и Сталин учат, что социалистическая идеология, тео¬
рия социализма, рождается вне стихийного рабочего движе¬
ния. Она вырабатывается вождями рабочего класса, людьми,
вооружёнными знаниями, и приносится в массы рабочего
класса партией. Задача партии состоит в том, чтобы возвысить
рабочий класс до осознания своих истинных классовых интере¬
сов, до понимания социалистической теории. Борьба рабочего
класса, не связанная с социализмом, не освещённая социали¬
стической теорией, содержит лишь элементы сознательности,
зачатки её и является в большей степени проявлением мести и
отчаяния, чем целеустремлённой классовой борьбой.
Тезис Ленина о необходимости внесения социалистического
сознания в стихийное рабочее движение товарищ Сталин
блестяще защищал и развивал в известной брошюре «Коротко
о партийных разногласиях» и в статье «Ответ «Социал-
Демократу».
«Рабочее движение без социализма, — писал товарищ
Сталин, — тред-юнионистское блуждание, которое когда-ни¬
будь, разумеется, приведёт к социальной революции, но
ценой долгих страданий и мучений» 1 2. Соединение же рабочего
движения с социализмом ускоряет и облегчает победу проле¬
тариата.
Положение Ленина и Сталина, что теория социализма воз¬
никла независимо от стихийного рабочего движения и должна
быть внесена извне в это движение, вызвало нападки и воз¬
ражения со стороны «экономистов», меньшевиков и других
представителей теории стихийности.
На II съезде партии Плеханов, солидаризируясь с Лениным,
защищал ленинскую идею о том, что социалистическое созна¬
ние вносится в рабочее движение извне. Он даже упрекал
«экономиста» Мартынова в том, что тот проглядел книгу
Ленина «Что делать?». Возражая «экономистам», которые
1	И. В. Сталин, Сочинения, т. 1, стр. 57, 58.
2	Там же, стр, Ц5,
745

отрицали значение социалистической сознательности и значение
партии для рабочего движения и говорили, что нужно ждать,
к чему придёт рабочий класс сам, без помощи «революционной
бациллы», т. е. без социал-демократической партии, Плеханов
писал: «Последней запрещено было говорить что-либо рабочим
именно потому, что она — «революционная бацилла», т. е. что
у неё есть теоретическое сознание. Но если вы устраните «ба¬
циллу», то остаётся одна бессознательная масса, в которую
сознание должно быть внесено извне. Если бы вы хотели быть
справедливы к Ленину и внимательно прочитали бы всю его
книгу, то вы увидели бы, что он именно это и говорит» *.
А спустя несколько месяцев после II съезда Плеханов, про¬
явив полную беспринципность, выступил против ленин¬
ской идеи, которую он защищал на съезде. Он объявил Ленину
теоретическую войну, выступив в статье «Рабочий класс и
социал-демократическая интеллигенция» против ленинской ра¬
боты «Что делать?». Плеханов по существу не ответил на под¬
нятый вопрос о соотношении стихийности и сознательности.
Он свёл его, как указывал тогда товарищ Сталин, к абстракт¬
ному рассуждению об отношении «общественного бытия к
общественному мышлению», «духа к материи», «героев к тол¬
пе» и представил Ленина в ложном свете как сторонника тео¬
рии героев и толпы, у которого якобы масса играет роль пас¬
сивной материи, а интеллигенция является «сверх-интеллиген-
цией».
В «Письме из Кутаиса», направленном против этой статьи
Плеханова, товарищ Сталин, защищая идею Ленина от напа¬
док Плеханова, писал: «Война... Плеханова по вопросу о так¬
тике— сплошная путаница, характерная для «индивида», пере¬
ходящего в лагерь оппортунистов. Если бы Плеханов поста¬
вил вопрос ясно, хоть бы в таком виде: «кто формулирует
программу, руководители или руководимые?» И затем: «кто
кого возвышает до понимания программы, руководители руко¬
водимых или последние первых?» Или: «может быть нежела¬
тельно, чтобы руководители возвышали массу до понимания
программы, тактики и принципов организации?» Если бы Пле¬
ханов так ясно поставил себе эти вопросы, в силу своей просто¬
ты и тавтологичности в себе самих заключающие своё разре¬
шение, то он, быть может, испугался бы своего намерения и
не выступил бы с таким треском против Ленина. И поскольку
Плеханов этого не сделал, т. е. поскольку он запутал вопрос
фразами о «героях и толпе», постольку он уклонился в сто¬
рону тактического оппортунизма. Путать вопросы — характер¬
ная черта оппортунистов» 2.
Плеханов не понял соотношения между стихийностью и со¬
знательностью, между теорией и практикой; он абстрактно,
1	«Второй съезд РСДРП», Партиздат, М. 1932, стр. 125.
2	И. В. Сталин, Сочинения, т. 1, стр. 60—61.
746

метафизически изображал выработку социалистической идео¬
логии в рабочем движении как стихийный процесс. Он недо¬
оценил опасность влияния буржуазной идеологии на рабочий
класс. Его точка зрения стихийности рабочего движения, озна¬
чающая отрицание руководящей роли партии и революцион¬
ной теории в организации масс, являлась идеологией хвостизма.
«Теория стихийности, — указывал в 1924 г. товарищ Сталин
в работе «Об основах ленинизма», — есть теория преуменьше¬
ния. роли сознательного элемента в движении, идеология
«хвостизма», логическая основа всякого оппортунизма» '.
Ленин и Сталин преодолели опасность преклонения перед
стихийностью в рядах социал-демократии, разработали идео¬
логические основы партии. Без этого нечего было думать о со¬
здании самостоятельной рабочей партии, о её руководящей
роли в революции.
Расхождение Плеханова с Лениным, с большевиками ещё
более углубилось в период революции 1905—1907 гг. Плеха¬
нов защищал меньшевистскую, оппортунистическую тактику в
революции. Ленин, борясь против Плеханова и разоблачая его
тактический оппортунизм, писал:
«Основной источник неверности всей тактической линии Пле¬
ханова и шедших за ним меньшевиков в первый период рус¬
ской революции (т. е. в 1905—1907 годах) состоит в том, что
они совершенно не поняли этого соотношения между буржуаз¬
ной революцией вообще и крестьянской буржуазной револю¬
цией. .. Часть марксистов, именно правое крыло, отделыва¬
лась все время общим, абстрактным, шаблонным понятием бур¬
жуазной революции, не сумев понять особенности данной бур¬
жуазной революции именно как крестьянской революции»1 2.
Плеханов и меньшевики, рассматривая революцию 1905 г.
как буржуазную, отождествляли её с французской револю¬
цией 1789 г. и абстрактно-логически выводили отсюда гегемо¬
нию буржуазии в революции, считали буржуазию движущей
силой революции, пролетариат — силой, помогающей буржуа¬
зии, а революционную роль крестьянства отрицали.
Вместо конкретного анализа данной революции, её движу¬
щих сил, вместо учёта интересов и положения различных клас¬
сов Плеханов, ссылаясь на «Манифест коммунистической пар¬
тии», где говорится о прогрессивной роли буржуазии в прош¬
лом, решал вопрос о движущих силах революции, исходя из
общей истины о буржуазном характере революции. Плеханов
этим опошлял исторический материализм, подменял диалек¬
тику форм.альной логикой, догматизмом.
Ленин указывал, что меньшевистское стремление искать от¬
веты на конкретные вопросы революции в простом логическом
1	И. В. Сталин, Вопросы ленинизма, изд. 11, стр. 15.
2	В. И. Ленин, Сочинения, т. 13, изд. 4, стр. 321—322.
747

развитии общей истины об ■основном характере революции
есть опошление марксизма и сплошная насмешка над диалек¬
тическим материализмом. Ленин писал:
«Меньшевики постоянно сбиваются, и до сих пор, на то, что
буржуазную революцию должна собственно делать «буржуа¬
зия» (вообще буржуазия, без различия «цветов»!), а пролета¬
риат должен помогать. Поэтому меньшевики (и в том числе
Плеханов) никогда не могли определить сколько-нибудь по-
марксистски, чем будет с точки зрения политической перегруп¬
пировки классов «решительная победа современной револю¬
ции», хотя поговорить о решительной победе, даже в резолю¬
циях, они были не прочь. Утверждение большевиков, что ре¬
шительная победа может быть только диктатурой пролета¬
риата и крестьянства, им не нравилось, но ни опровергнуть
его,, ни исправить или видоизменить они не могли» ’.
Плеханов не понял объективных задач революции 1905—
1907 гг., не сумел определить того, какие классы доведут ре¬
волюцию До конца. Он не понял величайшей роли пролета¬
риата как гегемона в буржуазно-демократической революции
в России. Это означало, что Плеханов не видел действитель¬
ных перспектив революции в России.
«Разговор^ о том, чТо Плеханов «тоже стоял» за гегемонию
пролетариата, основаны на недоразумении. Плеханов кокет¬
ничал с идеей гегемонии пролетариата и не прочь был признать
ее на словах, — это верно, но на деле он стоял против суще¬
ства этой идеи. Гегемония пролетариата означает руководя¬
щую роль пролетариата в буржуазной революции при поли¬
тике союза пролетариата и крестьянства, при политике изоля¬
ции либеральной буржуазии» 1 2.
Тактическая установка Плеханова в революции 1905—
1907 гг. была меньшевистской установкой отрицания перера¬
стания буржуазно-демократической революции в социалисти¬
ческую. Плеханов выступал против основного тактического по¬
ложения Ленина о пролетариате как единственном вожде ре¬
волюции 1905 г. в России. Он считал либеральную буржуазию
революционной силой, выступал против политики изоляции
либеральной буржуазии, за политику соглашения, прочного
блока с кадетами, призывал покончить с «антилиберальным
походом». Такая позиция в политике неизбежно приводила
меньшевиков и Плеханова к подчинению пролетарского дви¬
жения задачам буржуазии.
Плеханов отрицал, что в ходе революции пролетариат мо¬
жет и должен повести за собой крестьянство, что только в
союзе с крестьянством пролетариат может одержать победу
над царизмом. Ещё в период «Искры» Плеханов выступил
против ленинского лозунга о национализации земли.
1	В. И. Ленин, Сочинения, т. 10, изд. 4, стр. 427.
2	«История ВКП(б). Краткий курс», стр. 67.
748

Впервые Ленин выдвинул идею революционного союза ра¬
бочих и крестьян России для свержения царизма, помещиков.
Ленин показал, что крестьянство в России кровно заинтересо¬
вано в ликвидации крепостничества, что поэтому крестьянство
в борьбе с царизмом выступает как революционная сила.
Весь ход русского общественного развития доказал правоту
ленинских идей.
Плеханов же считал, что не с крестьянством должен сбли¬
жаться пролетариат, а с либеральной буржуазией. «Кроме
буржуазии и пролетариата мы не видим других общественных
сил, на которые моглй бы у нас опираться оппозиционные или
революционные комбинации»1 (слова Плеханова, типичные
для западноевропейских социал-демократов). Ленин назвал
идею о реакционности крестьянства «чудовищной, идиотской,
ренегатской».
Товарищ Сталин писал, что, поскольку этот план исключал
из игры многомиллионное крестьянство в такой стране, как
Россия, он был безнадежно утопичен, поскольку же он отда¬
вал судьбу революции в руки либеральной буржуазии, он был
реакционен.
Замечательное объяснение подобному отношению Плеханова
и меньшевиков к союзникам пролетариата, характерному для
партий II Интернационала, дал товарищ Сталин.
«Оно объясняется прежде всего тем, — указывал он, — что
эти партии не верят в пролетарскую диктатуру, боятся рево¬
люции и не думают вести пролетариат к власти; а кто боится
революции, кто не хочет вести пролетариев к власти, тот не
может интересоваться вопросом о союзниках пролетариата в
революции, — для него вопрос о союзниках является вопро¬
сом безразличным, неактуальным» 1 2.
Вследствие этого меньшевики и Плеханов отрицали необхо¬
димость революционно-демократической диктатуры пролета¬
риата и крестьянства, считая Государственную думу центром
революционных сил страны. Он считал, что социал-демократы
должны выступать совместно с либеральной буржуазией с об¬
щей избирательной платформой и поддерживал кадетский ло¬
зунг полновластной Государственной думы 3.
Плеханов отрицательно отнёсся к вооружённому восстанию
рабочего класса в декабре 1905 г.
Он называл бланкизмом деятельность по подготовке, по
организации вооружённого восстания, требовал «воздержаться
от бестактных выходок».
Он считал, что пролетариат якобы «зарвался», выдвинул
«безумные» лозунги осуществления 8-часового рабочего дня
1	Г. В. Плеханов, Сочинения, т. III, изд. 3, стр. 120.
2	И. В. Сталин, Вопросы ленинизма, изд. 11, стр. 36.
3	См. И. В. Сталин, Сочинения, т. 2, стр. 33.
749

и свержения самодержавия путём вооружённого восстания,
тогда как можно было «мирной борьбой в Государственной
думе притти к народовластию». Этими лозунгами и восстанием
пролетариат оттолкнул от себя «старого союзника» — буржуа¬
зию и потерпел поражение. «Не надо было браться за ору¬
жие», — вот как отозвался Плеханов на героическое выступ¬
ление рабочего класса.
Так в период буржуазно-демократической революции 1905—
1907 гг. Плеханов стал выразителем буржуазного влияния на
пролетариат. Его политические взгляды приветствовали каде¬
ты. Сам П. Струве на одном собрании в Петербурге заявил:
«Плеханова многие считают кадетом; действительно, многое
из того, что говорит Плеханов теперь, кадеты могут привет¬
ствовать; жаль только, что он этого не сказал тогда, когда ка¬
деты были в одиночестве» *.
Как отмечает товарищ Сталин, «величайшая заслуга Ленина
перед русской революцией состоит в том, что он вскрыл до
корней пустоту исторических параллелей меньшевиков и всю
опасность меньшевистской «схемы революции», отдающей ра¬
бочее дело на съедение буржуазии» 1 2.
В 1909—1911 гг„ в годы столыпинской реакции, Плеханов
сближается с Лениным, поддерживает большевиков в борьбе с
ликвидаторством, разоблачает взгляды ликвидаторов, их про¬
поведь легализма и отрицание подполья, нелегальной партии.
Под влиянием решительной борьбы большевиков против
ликвидаторов Плеханов порвал с ликвидаторами. «Я борюсь
против него всеми зависящими от меня средствами», — гово¬
рил Плеханов о ликвидаторстве. Он вышел из редакции «Голос
социал-демократа», где взяли верх ликвидаторы, порвал с
Мартовым и Аксельродом и начал издавать «Дневник социал-
демократа». Он обратился к Ленину с предложением вести
совместно борьбу против ликвидаторов. Ленин принял предло¬
жение Плеханова, указав, что соглашение с меньшевиками-
партийцами является соглашением «на основе борьбы за пар¬
тию и за партийность против ликвидаторства, без всяких идей¬
ных компромиссов, без всякого замазывания тактических и
иных разногласий в пределах партийной линии...»
В результате был создан временный партийный блок, с успе¬
хом отстоявший революционные основы пролетарской партии.
Меньшевик Плеханов, указывал Ленин, энергично помогал в
борьбе с ликвидаторами. Это было ценно, ибо Плеханов вое¬
вал с врагами рабочего класса.
Оставаясь в основных вопросах на меньшевистских позициях
(о чём он сам пишет: «Я от всей души готов кричать: Да
здравствует меньшевизм без ликвидаторства, т.-е. революцион¬
1	Газета «Товарищ» от 28 декабря 1906 г.
2	II. В. Сталин, О Ленине, 1947, стр. 14—15.
750

ный меньшевизм!»1), не поняв внутреннего родства меньше¬
виков и ликвидаторов, Плеханов вскоре вновь повернул к
меньшевикам, стал защищать «единство» с ликвидаторами.
«.. .У Плеханова, — писал Ленин, — снова разыгралась его,
десять лет назад начавшаяся, политическая болезнь шата¬
ний и колебаний» 1 2.
Ленин блестяще раскрыл социальные корни колебаний
Плеханова, беспочвенность его группы «Единство» (которую
он создал в 1914 г. вместе с депутатом Государственной думы
Бурьяновым), оторванной от рабочего движения. Ленин пока¬
зал, что между борющимися течениями: ликвидаторским (чер¬
пающим свою общественную силу из сочувствия либеральной
буржуазии) и революционным (черпающим свою силу в рабо¬
чем движении), возникают неизбежно колеблющиеся интелли¬
гентские группки (в том числе и плехановская). «Обществен¬
ной силы за ними нет, массового влияния на рабочих они не
могут иметь, политически они — нули». «Отсутствие связи с
массами, отсутствие исторических корней в массовых направ¬
лениях социал-демократии в России... отсутствие выдержан¬
ной, цельной, ясной, до конца определенной, многолетним
опытом проверенной линии, т. е. ответов на вопросы тактики,
организации, программы, — вот почва, на которой вырастает
кружковая дипломатия, вот ее признаки.
Плехановская газета «Единство», как политический коллек¬
тив, вполне подходит под эти признаки...» 3
В статье «Плеханов, не знающий чего он хочет» Ленин
снова указывает: «Интеллигентские антимарксистские кружки,
обломки буржуазной демократии — вот куда нечаянно попал
бедный Плеханов... Пожалеем Плеханова — он заслужил
лучшего своей борьбой с оппортунистами, народниками, махи¬
стами и ликвидаторами» 4.
Накануне первой мировой войны Плеханов окончательно
разошёлся с большевиками, отошёл от марксизма.
В статье «Честный голос французского социалиста», напи¬
санной в 1915 г., Ленин говорил о революционной теории
марксизма:
«Нельзя быть социалистом, нельзя быть революционным со¬
циал-демократом, не участвуя по мере сил в разработке и при¬
менении этой теории, а в наши дни в беспощадной борьбе про¬
тив уродования ее Плехановым, Каутским и К°» s. Марксизм
они понимают до крайности шаблонно, педантски.
Логика меньшевистско-оппортунистического развития при¬
вела Плеханова в период первой мировой войны к прямой
1	Г. В. Плеханов, Сочинения, т. XIX, стр. 20.
2	В. И. Ленин, Сочинения, т. 20, изд. 4, стр. 440.
3	Там же.
4	Там же, стр. 287, 288.
6 В. И. Ленин, Сочинения, т. XVIII, стр. 287.
751

измене марксизму. Произошло превращение Плеханова из со¬
циал-демократа в дюжинного либерала и шовиниста, стоящего
на позиции ультраоборончества. Империалистическая война
1914 г. была принята Плехановым как «священная», «оборони¬
тельная». «Война, ведомая теперь Россией, есть война оборо¬
нительная, а не завоевательная... Мы можем разить врага
со спокойной совестью», — писал он в статье «Год на родине».
Вскрывая агрессивные планы германского империализма,
разъясняя, что германский империализм чрезвычайно опасен,
Плеханов вместе с тем пытался софистически оправдать свой
социал-шовинизм: он выдавал империалистическую войну цар¬
ской России за национально-освободительную, пытался к вой¬
не империалистической применить высказывания Маркса о на¬
ционально-освободительной войне. Он совершенно не хотел ви¬
деть, что война 1914—1918 гг. была империалистической, реак¬
ционной, несправедливой с обеих сторон, войной за передел ми¬
ра, что крупные империалистические государства, в том числе
и Россия, преследовали одну цель — хищническое обогащение.
Плеханов не хотел понять того, что виновниками войны
1914 г. являются империалисты всех стран. Он ограничился
анализом понятий оборонительной и наступательной войны,
совершенно игнорируя конкретное изучение сущности и про¬
тиворечий империализма. Он начал поиски виновников войны
и повторил примитивную теорию «зачинщика» (доводы англо¬
французских шовинистов). Ленин в связи с этим писал:
«Едва ли не всех примитивнее теория «зачинщика». На нас
напали, мы защищаемся... Плеханов даже и столь избитую
пошлость прикрашивает обязательной у этого писателя иезуит¬
ской ссылкой на «диалектику»: во имя учета конкретной си¬
туации надо-де прежде всего найти зачинщика и расправиться
с ним, откладывая до другой ситуации все остальные во¬
просы»
Войну Плеханов рассматривал абстрактно, с точки зрения
кантианского учения о вечном общечеловеческом нравственном
законе, с точки зрения «простых законов нравственности и
права». Есть насильник и жертва. Если насильник нападает,
жертва должна обороняться. Плеханов не дал конкретного
анализа содержания данной войны, он не поднялся до понима¬
ния марксистско-ленинского учения о войнах справедливых и
несправедливых.
В революционную пору своей деятельности Плеханов бо¬
ролся за прогресс России, за славное будущее великого рус¬
ского народа. Но став меньшевиком, социал-шовинистом, Пле¬
ханов изменил трудящимся.
Плеханов отверг ленинскую революционную тактику в
войне. Он исключал возможность революции в условиях войны
1 В. И. Ленин, Сочинения, т. XVIII, стр. 247.
752

против германского империализма, присоединился к буржуа¬
зии и защищал продолжение войны со стороны русского са¬
модержавия. Он отказался от революционной борьбы с цариз¬
мом, поддерживал предательский лозунг о сохранении «граж¬
данского мира» во время войны. Проповедь буржуазного ло¬
зунга «гражданского мира» привела Плеханова к полному при¬
мирению с царизмом и буржуазией.
После февральской буржуазно-демократической революции
1917 г. Плеханов вернулся в Россию, в Петроград. Находясь
во враждебном пролетариату либеральном лагере, он выступил
против знаменитых «Апрельских тезисов» Ленина, указывав¬
ших путь перерастания буржуазно-демократической револю¬
ции в социалистическую. Он отрицательно отнёсся к Октябрь¬
ской социалистической революции. «Меня эти события (т. е.
захват власти пролетариатом) огорчают», — писал Плеханов
в своей газете «Единство» 28 октября 1917 г. Как и большин¬
ство западноевропейских социал-демократов, стоявших на по¬
зиции догматического Марксизма, он считал, что Россия не
созрела для социального переворота. «Совершенно ясно, что о
социалистическом перевороте не могут говорить у нас люди,
хоть немного усвоившие себе учение Маркса», — писал он в
газете «Единство» 12 апреля 1917 г. Он полностью поддержи¬
вал теоретические догмы оппортунистов II Интернационала и
считал, что, поскольку пролетариат в России представляет
меньшинство населения, он ещё не созрел для захвата власти
и взятие власти рабочим классом явится для России «величай¬
шим историческим несчастьем» х.
Великие вожди пролетариата Ленин и Сталин разбили эти
догмы и показали, что в России в 1917 г. сложилась такая
историческая обстановка, когда пролетариат, составляющий
меньшинство в стране, мог сплотить вокруг себя громадное
большинство трудящихся масс и победоносно завершить со¬
циалистическую революцию.
«Разве практика русской пролетарской революции, — сказал
товарищ Сталин, — не показала, что эта излюбленная догма
героев II Интернационала лишена всякого жизненного значе¬
ния для пролетариата? Разве не ясно, что практика револю¬
ционной борьбы масс бьет и побивает эту обветшалую
догму?» 1 2.
Плеханов в тот период призывал к соглашению с буржуаз¬
ным Временным правительством, поддерживал Корнилова.
Товарищ Сталин показал, что Ленин пришёл в 1917 г. к выводу,
что единственным выходом для России является победа социа¬
лизма. Плеханов говорил тогда совсем иное, утверждая, что
1	Г. В. Плеханов, О завоевании власти пролетариатом, газета «Един¬
ство» от 28 октября 1917 г.
2	И. В. Сталин, Вопросы ленинизма, изд. 11, стр. 10.
48 Иа истории русской философии 753

Ленин находится «в бреду». Но Ленин не убоялся пойти «про¬
тив течения, против косности. И Ленин победил» *.
В статье «На пути к министерским портфелям» (март
1917 г.), разбирая резолюцию плехановской группы «Един¬
ство», в которой рабочие призывались к участию во Временном
правительстве, товарищ Сталин показал, что лозунг Плехано¬
ва означает: «.. .дайте, господа рабочие, заложников во Вре¬
менное правительство Гучкова — Милюкова и извольте про¬
должать войну для... захвата Константинополя!» 1 2 В статье
«Муниципальная кампания» (май 1917 г.) товарищ Сталин,
рассматривая промежуточные группы, колеблющиеся от рево¬
люции к контрреволюции, говорил о «завзятом шовинисте»
Плеханове, «который ещё в эпоху царизма, свернув знамя
Интернационала, определённо стал под чужое знамя, под
жёлтое знамя империализма» 3.
Рабочий класс России отвернулся от Плеханова, изменив¬
шего революционным основам марксизма.
Умер Плеханов 30 мая 1918 г. в одиночестве, в санатории
Питкеярви в Финляндии. Похоронен он в Ленинграде., непо¬
далёку от могилы Белинского и Добролюбова.
* *
*
Г. В. Плеханов сыграл крупную роль в борьбе за всесто¬
роннее развитие передовой русской культуры, он продолжал и
защищал её великие традиции. Ленин и Сталин высоко оцени¬
вают значение Плеханова в развитии революционной мысли
в России. В 1913 г. Ленин писал:
«Есть две национальные культуры в каждой национальной
культуре. Есть великорусская культура Пуришкевичей, Гучко¬
вых и Струве, — но есть также великорусская культура, ха¬
рактеризуемая именами Чернышевского и Плеханова» 4.
Марксист Плеханов явился преемником и продолжателем
прогрессивных революционно-демократических традиций пред¬
шественников марксизма в России. Как марксист он продол¬
жил их борьбу против самодержавно-крепостнических поряд¬
ков. Вслед за Белинским, Герценом, Чернышевским и Добро¬
любовым он пропагандировал идеи социализма, но уже не
утопического, а научного социализма Маркса и Энгельса.
Плеханов поставил перед собой задачу выяснить историче¬
ский путь развития передовой русской общественной мысли и
сам немало сделал в этом изучении. Он первый указал на
исключительную роль, которую сыграли Белинский, Герцен,
1	И. В. Сталин, О Ленине, 1947, стр. 68.
2	И. В. Сталин, Сочинения, т. 3, стр. 9.
3	Там же, стр. 72.
4	В. И. Ленин, Сочинения, т. 20, йзд. 4, стр. 16.
754

Чернышевский, Добролюбов в идейно-политическом развитии
России. Он разоблачал народнических фальсификаторов,
своими «прибавлениями» и передержками искажавших фило¬
софские и общественно-политические взгляды великих мысли¬
телей 40—60-х годов XIX в.
В 1909—1912 гг. меньшевик Плеханов примкнул к борьбе
Ленина и большевиков с буржуазными либералами «веховца¬
ми», эсерами и ликвидаторами, сознательно извращавшими
историю передовой русской общественной мысли.
Известно, что буржуазные либералы, поблагодарив царизм
за подавление революции 1905 г., начали оплёвывать русское
освободительное движение, называя всю его историю «сплош¬
ным кошмаром». Именуя Белинского, Добролюбова, Черны¬
шевского «вождями интеллигентов», а их взгляды «классиче¬
ским выражением интеллигентского настроения», они поста¬
вили своей задачей причесать революционеров-демократов под
«либералов» и тем самым свести на-нет их могучее и плодо¬
творное революционное влияние на русское освободительное
движение. Все эти Ашевские, Гершензоны, Ивановы-Разум¬
ники, Богучарские, прикрываясь именем русской литературы,
занимались приспособлением взглядов великих революцион¬
ных демократов к господствовавшей реакционной идеологии,
искажали революционное наследие великих русских мыслите¬
лей XIX века.
Попытку выдать революционеров-просветителей за либе¬
ралов разоблачил Ленин. Он показал, что либералы ведут
войну против подлинно народной, демократической культуры
трудящихся масс и защищают культуру правящих классов,
маскируемую под «национальную» культуру.
Плеханов написал в девятисотые годы ряд статей:
«Н. F. Чернышевский», «В. F. Белинский», «В. Белинский и
В. Майков», «Философские взгляды А. И. Герцена», «Герцен-
эмигрант», «Речь на могиле А. И. Герцена», «О книге М. Гер¬
шензона «Исторические записки», «Идеология мещанина на¬
шего времени», «О книге С. Ашевского «Белинский в оценке
его современников» и др. Плеханов немало сделал для того,
чтобы защитить философские, социально-политические и эсте¬
тические идеи Белинского, Герцена, Чернышевского. Ещё в
80—90-х годах он был одним из тех, кто решительно выступил
против замалчивания революционных идей выдающихся пред¬
ставителей передовой русской общественной мысли. В много¬
численных буржуазных историко-философских исследованиях
Белинский, Герцен, Чернышевский развенчивались как само¬
стоятельные мыслители и философы, а истинно русскими фило¬
софами провозглашались идеалисты и мракобесы типа Юрке-
вича, Вл. Соловьёва, Мережковского. Плеханов показал, что
Белинский, Герцен, Чернышевский являются выдающимися
русскими философами-материалистами, а их философские
755

системы составляют серьёзное приобретение русской филосо¬
фии.
Однако Плеханов, не преодолев космополитических дворян¬
ско-буржуазных теорий, неправильно смотрел на идейное раз¬
витие Белинского, считал Белинского сначала гегельянцем,
а впоследствии фейербахианцем. Плеханов ошибочно сводил
материалистические взгляды Белинского, Герцена и Черны¬
шевского к созерцательному, метафизическому материализму
и антропологизму Фейербаха. Полностью отождествив мате¬
риализм классиков русской философии XIX в. с материализмом
Фейербаха, Плеханов не мог выяснить оригинальности их фи¬
лософских взглядов и принижал значение классической рус¬
ской материалистической философии.
В отличие от Ленина, который считал, что у классиков рус¬
ской философии «демократизм и социализм сливались в одно
неразрывное, неразъединимое целое», Плеханов не видел свя¬
зи просветительства и утопического социализма Белинского,
Чернышевского, Добролюбова с их боевым демократизмом.
Он оторвал теоретическую деятельность Чернышевского, Бе¬
линского, Добролюбова от деятельности практическй-полити-
ческой. Сводя их социально-политические взгляды к буржуаз¬
ному просветительству в обычном его понимании и к утопиче¬
скому социализму, Плеханов не показал их как идейных вож¬
дей русской революционной демократии. Он главным образом
стремился проследить логическую несостоятельность их идеа¬
листического понимания истории в противоположность мате¬
риалистическому.
Ленин в связи с чтением работы Плеханова о Чернышев¬
ском (издания «Шиповник» 1910 года) заметил: «Таков же
недостаток книги Плеханова о Чернышевском» Ч «Из-за тео¬
ретического различия идеалистического и материалистического
взгляда на историю Плеханов просмотрел практически-поли-
тическое и классовое различие либерала и демократа» 1 2.
Плеханов не понял классовых корней мировоззрения русских
материалистов 40—60-х годов. Он не понял своеобразия рус¬
ских исторических условий, не увидел того, что в борьбе с дво¬
рянским течением либералов ширилось революционно-демо¬
кратическое движение, идеологами которого были Белинский,
Чернышевский, Добролюбов, представлявшие интересы угне¬
тённого крестьянства.
* *
*
Плеханов был талантливейшим русским публицистом и лите¬
ратурным критиком, знатоком мировой художественной лите¬
ратуры, особенно русской литературы, пользующейся всемир¬
1	«Ленинский сборник» XXV, стр. 221.
2	Там же, стр. 231.
756

ной известностью. Он показал развитие русской общественной
мысли и русской литературы, значение творчества её лучших,
прогрессивных представителей: Радищева, декабристов, Пуш¬
кина, Лермонтова, Некрасова, Герцена, Белинского, Добролю¬
бова, Чернышевского и других.
Ещё в 1888 г. в письме писателю 70-х годов народнику Степ-
няку-Кравчинскому Плеханов предлагал написать совместно
книгу «Правительство и литература в России» и показать, в
каких тяжёлых условиях развивалась русская литература при
царизме.
«Мы изложили [бы] в ней, — писал Плеханов, — мартиролог
русской литературы, начиная с Новикова и Радищева (предва¬
рительно в нескольких словах упомянувши о Крижаниче и
Посошкове). Мы рассказали [бы] о лицемерном либерализме
Екатерины II, о неистовствах павловской цензуры, о ссылке
Пушкина, Лермонтова, об аресте Тургенева за похвальную
статью о Гоголе, о ссылке Грибоедова, об отдаче в солдаты
Полежаева, о преследованиях Костомарова, Шевченко, До¬
стоевского, М. ^Михайлова, Чернышевского, о том, что лишь
смерть спасла Белинского «от квартиры у Дуббельта», о том,
наконец, что почти все талантливые писатели настоящего вре¬
мени перебывали или ещё остаются в ссылке. Европа, восхи¬
щающаяся теперь русской беллетристикой, понятия не имеет о
том, в каких ужасных условиях находится наша литература.
Мы обязаны указать на то, что деспотизм был всегда самым
ярым и непримиримым врагом её» *.
Царское самодержавие тормозило развитие передовой, под¬
линно национальной русской культуры. Власть реакционеров
мешала развитию талантов, которыми так богат великий рус¬
ский народ.
В своих работах, относящихся к лучшему, революционному
периоду его деятельности, Плеханов доказывал, что борьба
за политический и общественный прогресс, за беспрепятствен¬
ное культурное развитие трудящихся масс должна вестись не
только в форме мирной деятельности по насаждению культу¬
ры в рамках, дозволенных самодержавием, но прежде всего и
главным образом в форме революционной борьбы.
Литературно-публицистические и искусствоведческие иссле¬
дования Плеханова содержат большой материал о происхо¬
ждении искусства, об искусстве и литературе различных эпох
и народов, о литературной критике. К числу этих исследований
необходимо отнести: «Письма без адреса» (1899 г.), «Народ¬
ники-беллетристы» (1888—1897 гг.), «Судьбы русской кри¬
тики» (1897 г.), «Пролетарское движение и буржуазное искус¬
ство» (1905 г.), «Французская драматическая'литература и
французская живопись XVIII века с точки зрения социологии»
} «Литературное наследие Г. В. Плеханова», сб. VI, стр. 388—389.
757

(1905 г.), «Искусство и общественная жизнь» (1912 г.)
и другие.
Плеханов писал не только по общим проблемам эстетики, но
и по вопросам истории стилей и истории русской и западно¬
европейской литературы: французской, итальянской, англий¬
ской, немецкой, польской. Он дал глубокий анализ буржуаз¬
ного искусства XVIII и XIX веков.
Духовную жизнь общества, все формы идеологии, вопрос о
происхождении искусства, теорию и историю искусства, вопрос
о соотношении формы и содержания в искусстве Плеханов
рассматривал в свете диалектического и исторического мате¬
риализма. Он пропагандировал и защищал марксистское ми¬
ровоззрение, утверждал принцип реализма в искусстве, рас¬
крывал народность передовой русской литературы, подвергал
критике различные буржуазные теории, в том числе симво¬
лизм и декадентство, теорию «искусства для искусства». Он
высмеивал натурализм и формализм в искусстве и литературе,
выступал против безидейности, индивидуализма и мистики.
«Плеханов, — указывал товарищ Жданов, — много порабо¬
тал для того, чтобы разоблачить идеалистическое, антинауч¬
ное представление о литературе и искусстве и защитить основ¬
ные положения наших великих русских революционеров-де¬
мократов, учивших видеть в литературе могучее средство слу¬
жения народу» *.
Литературно-критические воззрения Белинского и Черны¬
шевского оказали огромное воздействие на формирование ми¬
ровоззрения Плеханова, на развитие его эстетических взгля¬
дов. Плеханов воспринял от Белинского и Чернышевского го¬
рячую веру в могучие прогрессивные силы русского народа,
стремление бороться за коренные интересы народа, за его
просвещение. Вслед за Белинским и Чернышевским он вы¬
ступал глашатаем искусства для народа.
Плеханов защищал принципы материалистической эстетики.
Субъективизму и произволу в области эстетики и литератур¬
ной критики он противопоставил объективный, научный метод
исторического материализма. Плеханов подчёркивал, что ис¬
кусство есть общественное явление, указал на тесную связь
философии и эстетики. «Философия не устраняла эстетики, а,
наоборот, прокладывала для неё путь, старалась найти для
неё прочное основание. То же надо сказать и о материалисти¬
ческой критике» 1 2.
Плеханов говорил: «Я глубоко убеждён, что отныне критика
(точнее, научная теория эстетики) в состоянии будет продви¬
гаться вперёд, лишь опираясь на марксистское понимание
истории».
1	А. А. Жданов, Доклад о журналах «Звезда» и «Ленинград»', Гос-.
Политиздат, 1946, стр. 24—25.
2	Г. В. Плеханов, Сочинения, т. XIV, стр. 189.
758

В известной работе «Письма без адреса» он даёт материа¬
листическое определение искусства и указывает, что у науки
и у искусства один и тот же объект познания и различны
лишь их способы отражения мира. Наука отражает действи¬
тельность в понятиях, искусство — в живых образах. Искус¬
ство выражает не только чувства, но и мысли людей. «Но вы¬
ражает не отвлечённо, а в живых образах. И в этом заклю¬
чается его самая главная отличительная черта»’.
Плеханов показывает, что уже Белинский и Чернышевский
дали правильное понимание предмета искусства. Он отмечал
их мысль о том, что предметом искусства служит действи¬
тельность, что содержание имеет решающее значение в искус¬
стве. Плеханов прослеживает, как в русском искусстве выра¬
батывался принцип «искусства для жизни», искусства как
средства полнокровного воспроизведения жизни в её много¬
образии. «В самом деле, искусство недаром называется отра¬
жением жизни... Притом же искусство является отражением
преимущественно общественной жизни» 1 2. Плеханов подчёрки¬
вал, что Чернышевский, утверждая положение: «содержание
искусства—это жизнь», «прекрасное есть жизнь», сделал от¬
крытие, гениальное в полном смысле этого слова 3. Но это от¬
крытие Чернышевского явилось, указывает Плеханов, только
зародышем того правильного воззрения на искусство, которое
было сформулировано Марксом и Энгельсом.
Применяя общие положения марксизма к явлениям искус¬
ства, Плеханов показывал зависимость искусства и литера¬
туры от общественной жизни. Он говорил, что в противопо¬
ложность идеализму, который рассматривает искусство лишь
как особую форму человеческой духовной деятельности, неза¬
висимой от объективного мира и не имеющей реального со¬
держания и социального значения, современный научный ма¬
териализм учит, что искусство отражает не развитие духа, а
действительную жизнь общества. Плеханов указывал, что по¬
нятия о красоте и эстетические вкусы определяются обще¬
ственными отношениями, он с особой силой подчёркивал зем¬
ной смысл искусства, пытался показать искусство как обще¬
ственное явление. Он говорил: «Я держусь того взгляда, что
общественное сознание определяется общественным бытием.
Для человека, держащегося такого взгляда, ясно, что всякая
данная «идеология» — стало быть, также и искусство и так
называемая изящная литература, — выражает собой стре¬
мления и настроения данного общества или — если мы имеем
дело с обществом, разделённым на классы — данного обще¬
ственного класса» 4.
1	Г. В. Плеханов, Сочинения, т. XIV, стр. 2.
2	Там же, стр. 39.
3	См. Г. В. Плеханов, Сочинения, т. V, стр. 60.
4	Г. В. Плеханов, Сочинения, т. XIV, стр. 183.
759

Защищая мысль о жизненности искусства, Плеханов бо¬
ролся против теории «искусство для искусства», против хитро¬
сплетений идеалистической эстетики. Уже одна из его ранних
статей «Реакционные жрецы искусства и господин А. В. Стерн»
(1888 г.) направлена против сторонников этой реакционной
идеалистической теории.
В искусстве содержание, подчёркивал Плеханов, имеет ре¬
шающее значение. Пренебрежение содержанием нашло наи¬
более яркое своё выражение в декадентстве и футуризме, вы¬
званных духовным упадком известных слоёв буржуазии с её
приверженностью к антиреалистическим тенденциям.
Мысль Плеханова об идейности искусства и литературы
была направлена против тех, кто провозгласил безидейность
своим знаменем, кто развенчивал высокие идеалы, за которые
боролась лучшая, передовая часть русского общества. Идей¬
ность Плеханов считает существенным, решающим моментом
художественного творчества. Безидейное искусство, по Пле¬
ханову, есть продукт психологии буржуазии той эпохи, когда
понятия, свойственные буржуазии, отличаются узостью и бед¬
ностью содержания.
Разбирая произведения Ибсена, Плеханов отмечает недо¬
статочную определённость образов, элементы отвлечённости и
субъективизма в его творчестве. Блуждания Ибсена в пусты¬
не абстракций, его индивидуализм объясняются тем, говорит
Плеханов, что Ибсен «не сделался идейным до конца» а без
содержания, идейной глубины, «без идеи искусство жить не
может» 1 2. Ибсен не нашёл в окружающей его действительно¬
сти средств для её перестройки, он держится буржуазной точ¬
ки зрения и поэтому остаётся совершенно «недоступным для
великих освободительных идей нашего времени» 3.
Вслед за Белинским и Чернышевским Плеханов разъясняет
значение истинных и вред ложных идей в искусстве. «Когда
талантливый художник вдохновляется ошибочной идеей, тогда
он портит своё собственное произведение» 4. Правильное науч¬
ное мировоззрение имеет для художника решающее значение.
«Когда мысль вооружена пониманием действительности, ей
нет надобности итти в пустыню символизма» 5.
Народники-беллетристы Каронин, Наумов и другие оказа¬
лись в плену ошибочного учения о крестьянской общине, о
самобытном пути развития России. Эта ложная и узкая обще¬
ственная идея привела Наумова и Каронина к неразрешимым
противоречиям, художественное достоинство произведений
было принесено в жертву ошибочному общественному учению.
1	Г. В. Плеханов, Сочинения, т. XIV, стр. 194.
2	Там же, стр. 77.
3	Там же, стр. 181.
4	Там же, стр-. 160.
5	Там же, стр. 198.
760

В своих работах доменьшевистского периода Плеханов пы¬
тался проследить, какое влияние на искусство оказывают об¬
щественные отношения и борьба классов. «В цивилизованном
обществе эволюция изящных искусств определяется борьбой
классов» *.
С этой точки зрения он делал попытки рассмотреть фран¬
цузскую литературу и живопись XVIII в., смену различных
жанров. Он указал, что на искусство в целом сильнейшее
влияние оказывает господствующий класс, господствующая
идеология.
Плеханов призывал рабочих создать свою, пролетарскую
поэзию. Пролетариат является истинным носителем передовых
идей современности, в нём Плеханов видел настоящего героя
истории, у него должна быть и своя поэзия. В 1885 г. в пре¬
дисловии «Два слова читателям-рабочим», предпосланном
сборнику стихотворений «Песни труда», Плеханов писал:
«У вас должна быть своя поэзия, свои песни, свои стихотво¬
рения. В них вы должны искать выражения своего горя, своих
надежд и стремлений... И не одно только горе, не одно от¬
чаяние найдёт в ней своё выражение... Рядом с недоволь¬
ством настоящим в вас будет расти вера в то великое буду¬
щее, которое открывается теперь перед рабочим классом
всех цивилизованных стран. И эта вера также отразится в ва¬
шей поэзии; она-то и сделает ваши песни громкими, могучими
и гордыми, как победный клич всеобщей свободы, истинного
равенства и нелицемерного братства» 1 2.
Сравнивая некоторые стихотворения Г. Гейне, в которых
прославленный поэт призывал людей создать земной рай, и
отрывки из военной песни феодального трубадура XII в. Бер¬
трана де Борна, воспевавшего войны и поединки, Плеханов
заключал: «Одного вдохновляет мысль о просвещении, равен¬
стве и счастье людей. Другой ничем так не восхищается, как
видом трупов, «в которых торчит пронзившее их оружие». По¬
хожи ли эти два рода поэзии один на другой? Какой из них
лучше и возвышеннее?.. Только рабочий класс даст поэзии
самое высокое содержание, потому что только рабочий класс
может быть истинным представителем идеи труда и разума» 3.
Однако в вопросе о партийности искусства Плеханов допу¬
скал серьёзные ошибки. Непонимание принцйпа партийности
науки и искусства особенно видно в рецензии Плеханова на
«Историю французской литературы» Лансона. Плеханов не
понял, что в силу своей буржуазной ограниченности идеалист
Лансон не мог правильно раскрыть суть литературных явле¬
ний, что он стремился приспособить французскую литературу
к задачам буржуазного воспитания. Классовый, партийный
1	«Литературное наследие Г. В. Плеханова», сб. III, стр. 179.
2	«Литературное наследие Г. В. Плеханова», сб. VI, стр. 282.
3	Там же, стр. 284,
761

смысл писаний буржуазного литературоведа Плеханов упу¬
стил из виду.
В отличие от Ленина, который неизменно подчёркивал пу¬
блицистическую заострённость литературной критики, её клас¬
совый характер, её действенную роль, Плеханов считал, что
задача критики заключается в том, чтобы, во-первых, пере¬
вести идею, идейный смысл художественных произведений с
языка искусства на язык социологии; во-вторых, произвести
оценку эстетических достоинств разбираемого произведения.
При этом в конкретном разборе отдельных художественных
произведений он нередко механически разграничивал обще¬
ственные идеи и художественные достоинства того или иного
произведения, разрывал форму и содержание. Это механиче¬
ское разграничение имеется, в частности, в критическом ана¬
лизе произведений народников-беллетристов.
В работах, относящихся к «социалистическому» (Ленин)
периоду его деятельности, Плеханов подчёркивал, что критика
должна произносить приговор над литературными произведе¬
ниями, должна быть публицистической, социальной, полити¬
чески направленной. В статье о Волынском (1897 г.) Плеха¬
нов указывал на то, что в определённые эпохи научная
критика становится публицистичной. Он требовал вслед за
Белинским и Чернышевским, чтобы литературная критика
обращала внимание на активную общественно-идейную роль
искусства в деле переустройства общественных отношений, на
связь художественной литературы с общественно-политиче¬
ской борьбой.
Но впоследствии он отступил от этого взгляда. Став мень¬
шевиком, Плеханов предал забвению положение о том, что
искусство является орудием классовой борьбы и могучим
средством воздействия на общественную жизнь. Ценность и
значение литературно-критических работ Плеханова осла¬
бляется его теоретическими и политическими ошибками. Раз¬
витие литературных, как и философских, взглядов Плеханова
шло после 1903 г. не по восходящей, а по нисходящей линии.
Это было обусловлено его общеполитической эволюцией в сто¬
рону меньшевизма и либерализма. Меньшевистская концеп¬
ция русского исторического процесса, изложенная Плехано¬
вым в «Истории русской общественной мысли», определила
ошибочность формулировок и по ряду вопросов эстетики и
литературной критики.
Созерцательность, абстрактный подход к роли искусства в
историческом процессе обусловили непоследовательность Пле¬
ханова при рассмотрении многих вопросов литературы и искус¬
ства, литературной критики. Стремление Плеханова искать
ответы на конкретные вопросы в абстрактном логическом раз¬
витии общей истины сказалось и в оценке им творчества Льва.
Толстого.
762

Механически отделяя Толстого-мыслителя от Толстого-ху¬
дожника, как это делали буржуазные литературоведы, Плеха¬
нов не мог показать, что ложные, реакционные взгляды Тол¬
стого проявляются и в его художественных произведениях.
Плеханов брал Толстого «отсюда и досюда».
В 1908 г. в России в связи с юбилеем Л. Н. Толстого кадет¬
ские писатели и интеллигенты-либералы (Милюков, Водовозов,
Амфитеатров и др.) лезли из кожи вон, стремясь использо¬
вать учение Толстого, в частности «о непротивлении злу на¬
силием», против освободительного движения. Они провозгла¬
сили Толстого «совестью России» и громогласно объявляли,
что «лучшим чествованием Л. Н. Толстого явится широкое рас¬
пространение его идей». В ответ на приглашение принять
участие в Комитете по чествованию Толстого Плеханов писал:
«Предложение, делаемое мне Вами от имени Вашего Коми¬
тета, могло бы быть принято мною лишь в том случае, если бы
этот Комитет имел в виду чествовать Л. Н. именно, как. худож¬
ника, а не как публициста» Ч
Являясь в те годы меньшевиком-партийцем, Плеханов при¬
соединился к Ленину и выступил против идеализации учения
Толстого служителями реакции, в частности против «ликвида¬
торов», также подымавших на щит реакционные стороны уче¬
ния Толстого. Разбор взглядов Толстого, мыслителя и худож¬
ника, дан Плехановым в статьях: «Отсюда и досюда», «Сме¬
шение представлений», «Карл Маркс и Лев Толстой», «Ещё
о Толстом» и др. В этих статьях Плеханов разъяснял смысл
ошибочного и вредного для трудящихся социально-политиче¬
ского учения Толстого «о непротивлении злу насилием». Он
высмеял попытки ликвидаторов превратить Толстого в учителя
жизни и решительно отверг смехотворный призыв социал-де¬
мократа Базарова учиться у Толстого «социализму». В своих
статьях Плеханов защищал марксизм от попыток ликвидато¬
ров «дополнить» его толстовством.
Ленин с одобрением отнёсся к этим выступлениям Плеха¬
нова. Он писал М. Горькому: «Плеханов тоже взбесился
враньем и холопством перед Толстым, и мы тут сошлись. Он
ругает за это «Нашу Зарю» в Ц. О..., я в «Мысли»... В «Звез¬
де» № 1 (вышла в С.-Петербурге 16. XII) есть тоже хороший
фельетон Плеханова с пошлым примечанием, за которое мы
уже обругали редакцию»1 2.
Но в отличие от Ленина, который усмотрел в творчестве
Толстого глубокое и правдивое отражение основных черт той
эпохи, Плеханов не сумел раскрыть всей противоречивости и
сложности учения Толстого и не решил вопроса о месте вели¬
кого писателя в общественном движении России.
1	«Литературное наследие Г. В. Плеханова», сб. VI, стр. 393.
2	В. И. Ленин, Сочинения, т. XV, стр. 57.
763

Плеханов называл Толстого дворянским писателем. Он счи¬
тал, что писатель может отражать идеи только того класса, из
которого он вышел. Это был ограниченный, механистический
подход к творчеству Толстого.
Противоречие творчества Толстого Плеханов видел лишь в
«титаническом» противоречии между Толстым-художником и
Толстым-мыслителем. Он давал лишь психологический, отвле¬
чённый от общественной жизни анализ творчества Толстого.
По мнению Плеханова, Толстой был совершенно равнодушен
к общественным отношениям, к современности, «интересовал¬
ся исключительно собой, анализировал свою собственную пси¬
хическую жизнь».
В противоположность Плеханову Ленин указывал, что про¬
тиворечия во взглядах Толстого это не противоречия только
его личной мысли, а отражение сложных и противоречивых
условий русского общества в пореформенную эпоху. Ленин
показал, что творчество Толстого явилось «зеркалом русской
революции», что в его художественных произведениях отра¬
жены противоречия общественной жизни России перед первой
русской революцией, в частности противоречия и колебания
крестьянства.
Ленин подходил к творчеству Толстого с точки зрения борь¬
бы классов и нашёл в нём отражение основных черт той эпохи.
Этого Плеханов не увидел. Меньшевистская оценка движущих
сил революции 1905 г., непонимание революционной роли
крестьянства в ней определили неправильную оценку Плеха¬
новым творчества Толстого.
Несмотря на все недостатки, Плеханов как писатель и пуб¬
лицист в вопросах литературы и искусства обнаружил много
ума, таланта и знаний. Мы высоко ценим ясность литератур¬
ного изложения, его выразительный язык и блестящий стиль.
Плеханов выступал как горячий сторонник идейности и реа¬
лизма в искусстве, своими марксистскими произведениями он
прославил народную русскую культуру и талантливо защищал
лучшие традиции великой русской литературы.
* *
*
Деятельность Плеханова началась в «мирный» период раз¬
вития капитализма, в период господства оппортунизма II Ин¬
тернационала, когда «вопросы о великих столкновениях клас¬
сов, о подготовке пролетариата к революционным схваткам,
о путях завоевания диктатуры пролетариата не стояли тогда,
как казалось, на очереди» '.
Будучи виднейшим авторитетом и лучшим теоретиком II Ин¬
тернационала, Плеханов в целом не поднялся над уровнем
II Интернационала. Он принадлежал к группе марксистов,
1	И. В. Сталин, Вопросы ленинизма, изд. 11, стр. 52.
764

ограничивавшейся «внешним признанием марксизма, его тор¬
жественным провозглашением. Не умея или не желая вникнуть
в существо марксизма, не умея или не желая претворить его в
жизнь, она живые и революционные положения марксизма
превращает в мёртвые, ничего не говорящие формулы. Свою
деятельность она основывает не на опыте, не на учёте практи¬
ческой работы, а на цитатах из Маркса. Указания и директи¬
вы черпает она не из анализа живой действительности, а из
аналогий и исторических параллелей. Расхождение слова с де¬
лом — такова основная болезнь этой группы... Имя этой груп¬
пы— меньшевизм (в России), оппортунизм (в Европе)»1.
Основной порок вождей II Интернационала — отрыв теории
от практики, философии от политики, догматизм — был глав¬
ным пороком также и Плеханова. У Плеханова был разрыв
между общетеоретической формулировкой диалектического
материализма и применением его на практике. Слова Плеха¬
нова о революционной теории не нашли применения на деле,
марксистская диалектика не являлась для Плеханова руковод¬
ством к действию.
Ленин писал о словах и делах вождей II Интернацио¬
нала (Каутском, О. Бауэре и др.): «Они вполне сознавали
необходимость гибкой тактики, они учились и других учили
марксовской диалектике... но они в применении этой диалек¬
тики сделали такую ошибку или оказались на практике та¬
кими не диалектиками, оказались людьми до того не сумев¬
шими учесть быстрой перемены формы и быстрого наполнения
старых форм новым содержанием, что судьба их немногим
завиднее судьбы Гайндмана, Гэда и Плеханова»1 2.
Плеханов не понял новой исторической эпохи в развитии ка¬
питализма — эпохи империализма, эпохи революционных по¬
трясений и битв, требовавшей пересмотра старых методов ра¬
боты и крутой ломки в деятельности социал-демократических
партий. Плеханов не понял, что в этих новых условиях, когда
пролетарская революция стала вопросом непосредственной
практики, партии II Интернационала обанкротились и стало
необходимо создание партии нового типа, партии большевиз¬
ма, решительно рвущей с оппортунизмом.
В своей статье «Ленин как организатор и вождь РКП» това¬
рищ Сталин относит Плеханова к типу вождей «мирного вре¬
мени», сильных в теории, но слабых в делах организации и
практической работы. С наступлением революционной эпохи
вожди такого типа неизбежно сходят со сцены, уступая место
другим людям.
«Русская революция ниспровергла немало авторитетов, —
писал товарищ Сталин в статье «Окружили мя тельцы мнози
1	И. В. Сталин, О Ленине, 1947, стр. 7—8.
2	В. И. Ленин, Сочинения, т. XXV, стр. 235.
765

тучны». — Её мощь выражается, между прочим, в том, что
она не склонялась перед «громкими именами», брала их на
службу, либо отбрасывала их в небытие, если они не хотели
учиться у неё. Их, этих «громких имён», отвергнутых потом
революцией, — целая вереница. Плеханов, Кропоткин, Бреш-
ковская, Засулич и вообще все те старые революционеры, ко¬
торые тем только и замечательны, что они старые» *.
Плеханов не стоял на позиции творческого марксизма.
Цепляясь за букву заученных формул и отдельных положений
марксизма, Плеханов не мог поднять марксизм на высшую
ступень, развить дальше диалектический и исторический ма¬
териализм, как это сделали Ленин и Сталин в соответствии с
новой эпохой и новым опытом классовой борьбы. Плеханов
оказался неспособным к выполнению новых задач, вставших
перед марксистской философией в эпоху империализма и про¬
летарских революций.
Исторической заслугой Плеханова в лучшие годы его дея¬
тельности является распространение марксизма в России. Он
первый из русских марксистов выступил с критикой народни¬
чества и развернул блестящую защиту марксистской теории, в
частности философии диалектического материализма.
* И. В. Сталин, Сочинения, т. 3, стр. 386.

ЛЕНИНИЗМ
И РУССКАЯ МАТЕРИАЛИСТИЧЕСКАЯ
ФИЛОСОФИЯ
М. Т. ИОВЧУК
Прошло свыше ста лет с того времени, как была создана
марксистская теория, как вышли в свет первые труды осново¬
положников научного социализма — Маркса и Энгельса. Ис¬
полнилось более пятидесяти лет с тех пор, как появились в
свет первые классические труды Ленина, который творчески
развил учение Маркса и Энгельса.
Всемирно-историческая победа Великой Октябрьской со¬
циалистической революции в России, разгром белогвардейцев
и интервентов в гражданской войне 1918—1920 годов, по¬
строение социализма в СССР, всемирно-историческая победа
Советского Союза в Великой Отечественной войне 1941 —
1945 годов, успешное выполнение послевоенного пятилетнего
плана восстановления и развития народного хозяйства
СССР — все эти события свидетельствуют о блистательном
триумфе общественного и государственного строя Советского
Союза и вместе с тем о триумфе марксистско-ленинского уче¬
ния. Это победы советского народа, вооружённого не только
передовой техникой, но и самой передовой идеологией —
идеологией ленинизма, победы социалистического строя, во¬
плотившего в жизнь бессмертные идеи ленинизма, победы со¬
ветского многонационального государства, основанного
Лениным и руководимого Сталиным. В эти десятилетия про¬
шли великую школу миллионы советских людей, воспитанных
партией большевиков в духе советской идеологии — лени¬
низма. Советский общественный и государственный строй и
советская идеология — ленинизм — блестяще выдержали ве¬
личайшие исторические испытания.
Народы СССР достигли могущества своей социалистической
Родины и 'невиданного в истории морально-политического
единства благодаря тому, что они следуют идеологии лениниз¬
ма, благодаря тому, что ими руководит самая передовая,
767

самая революционная партия в мире — партия Ленина —•
Сталина.
В ленинизме — интернациональном учении рабочего клас¬
са — наиболее полно и ярко выражаются в нашу эпоху все
надежды и стремления народов СССР.
Ленинизм, идеология международного революционного ра¬
бочего движения, научная теория партии Ленина — Сталина,
является величайшей гордостью народов СССР, высшим до¬
стижением в развитии их культуры. Вместе с тем ленинизм
является высшим достижением мировой культуры, теоретиче¬
ским обобщением международного революционного пролетар¬
ского движения, идейным оружием миллионов борцов за дело
рабочего класса 'и всего трудящегося человечества во всём
мире.
«Ленинизм, — говорит товарищ Сталин в своей работе «Об
основах ленинизма», — вырос и оформился в условиях импе¬
риализма, когда противоречия капитализма дошли до крайней
точки, когда пролетарская революция стала вопросом непо¬
средственной практики, когда старый период подготовки ра¬
бочего класса к революции уперся и перерос в новый период
прямого штурма капитализма» \
Ленинизм является теоретическим обоснованием диктатуры
пролетариата. Основным вопросом ленинизма, его отправным
пунктом, его фундаментом является вопрос о диктатуре про¬
летариата, говорит товарищ Сталин.
«Разве это не верно, — пишет товарищ Сталин, — что вопрос
об империализме, вопрос о скачкообразном характере разви¬
тия империализма, вопрос о победе социализма в одной стра¬
не, вопрос о государстве пролетариата, вопрос о советской
форме этого государства, вопрос о роли партии в системе дик¬
татуры пролетариата, вопрос о путях строительства социализ¬
ма,— что все эти вопросы разработаны именно Лениным?
Разве это не верно, что эти именно вопросы и составляют ос¬
нову, фундамент идеи диктатуры пролетариата?» 1 2
«Ленинизм есть марксизм эпохи империализма и пролетар¬
ской революции. Точнее: ленинизм есть теория и тактика про¬
летарской революции вообще, теория и тактика диктатуры
пролетариата в особенности» 3.
Продолжая дело Маркса и Энгельса, развивая и двигая
вперёд учение основоположников марксизма, Ленин и Сталин
вооружили партию большевиков и марксистские партии рабо¬
чего класса других стран мира знанием законов общественно¬
го развития и политической борьбы в эпоху империализма,
научно обосновали пути революционной перестройки современ¬
1	И. В. Сталин, Вопросы ленинизма, изд. 11, стр. 3.
2	Там же, стр. 108—109.
3	Там же, стр. 2.
768

ного капиталистического общества в общество социалистиче¬
ское.
Рабочий класс и трудящиеся массы всего мира на опыте
советского социалистического государства всё более и более
убеждаются в том, что в научной идеологии революционного
пролетариата — в ленинизме — нашли своё наивысшее, наибо¬
лее полное выражение коренные, жизненные интересы народ¬
ных масс, стремящихся к уничтожению классового и нацио¬
нального гнёта, к миру и свободе, к материальному благосо¬
стоянию и расцвету культуры. Ленинизм, претворённый в
жизнь в СССР, неопровержимо доказывает, что создание со¬
циалистического строя есть единственно правильный и поисти¬
не плодотворный путь к достижению общенародного счастья и
процветания, верное и надёжное средство прогрессивного раз¬
вития общества в интересах народа.
Рассматривая вопрос об исторических корнях ленинизма,
товарищ Сталин в своей работе «Об основах ленинизма» пока¬
зал, что «.. .ленинизм есть явление интернациональное, имею¬
щее корни во всем международном развитии, а не только
русское» *.
Троцкисты и зиновьевцы, ставившие своей целью реставри¬
ровать в нашей стране старые, буржуазно-империалистические
порядки, пытались разоружить нашу партию, лишить её острей¬
шего теоретического оружия—ленинизма. С этой целью они
изображали ленинизм как продукт российской самобытности,
как учение, выражающее интересы отсталых крестьянских
масс России, как теорию, будто бы неприменимую в других
странах. Эти контрреволюционные измышления врагов народа
были разоблачены товарищем Сталиным.
Товарищ Сталин доказал, что ленинизм является результа¬
том не только русского, но и всего мирового развития, что ле¬
нинизм является учением международного значения. .
«Разве ленинизм, — писал товарищ Сталин в своей работе
«К вопросам ленинизма», — не есть обобщение опыта рево¬
люционного движения всех стран? Разве основы теории и так¬
тики ленинизма не пригодны, не обязательны для пролетар¬
ских партий всех стран? Разве Ленин был не прав, говоря, что
«большевизм годится как образец тактики для всех»? .. Разве
Ленин был не прав, говоря о «международном значении Со¬
ветской власти и основ большевистской теории и тактики»?» 1 2
Ленинизм интернационален, ибо он возник на базе марксиз¬
ма, в котором обобщён опыт рабочего движения различных
стран и научно выяснены законы развития современного об¬
щества. Он интернационален потому, что творцы ленинизма —
Ленин и Сталин теоретически обобщили исторический опыт
1	И. В. Сталин, Вопросы ленинизма, изд. 11, стр. 1.
2	Там же, стр. 107.
49 Из истории русской философии 769

международного революционного рабочего движения после
Маркса и Энгельса и научно определили пути революционной
борьбы пролетариата всех стран.
Ленинизм интернационален, ибо его творцы — Ленин и
Сталин вскрыли закономерности развития общественной жиз¬
ни не только в России, но и во всей системе мирового импери¬
ализма и в соответствии с этим выдвинули задачи борьбы ра¬
бочего класса не одной лишь России, а всех стран мира.
Ленинизм интернационален, потому что он является идей¬
ным оружием не только трудящихся России, но и миллионов
рабочих и трудящихся других стран мира. Борцы за свободу и
счастье народов, сознательные рабочие и трудящиеся всех
стран мира находят в ленинизме ответы на свои вопросы о за¬
конах общественного развития, о путях и средствах своего
освобождения.
Советский народ в своей жизни и борьбе следует заветам
Ленина-, руководствуется идеологией ленинизма. Он не навя¬
зывает .никакой стране, никакому народу свою идеологию.
Однако притягательная сила ленинизма столь велика, что ряды
его сторонников неизменно растут во всём мире.
Международный авторитет ленинизма ещё более возрос в
ходе второй мировой войны, когда с новой силой подтверди¬
лись исторические прогнозы, данные гениальным продолжате¬
лем дела Ленина — товарищем Сталиным, когда осуществилась
победа свободолюбивых народов над фашизмом, которую това¬
рищ Сталин предвидел ещё в самом начале войны и в организа¬
ции которой он сыграл величайшую роль. Международный
авторитет ленинизма неизмеримо возрос в результате того, что
решающее значение в победе свободолюбивых народов над гит¬
леровской Германией и империалистической Японией принад¬
лежит государству, созданному великим Лениным, руководи¬
мому великим продолжателем дела Ленина — товарищем
Сталиным.
В послевоенный период международный авторитет лени¬
низма ещё более зырос и укрепился. Советское государство,
являющееся ведущей силой демократического лагеря в борьбе
против англо-американской империалистической реакции,
вдохновляет своим примером народы других стран, сотни
миллионов рабочих и трудящихся, борющихся за своё со¬
циальное и национальное освобождение.
Марксизм-ленинизм даёт ясный и научно обоснованный
ответ на вопросы, волнующие трудящееся человечество, и
указывает пути борьбы рабочего класса и всех трудящихся
за уничтожение классового и национального гнёта, за социа¬
лизм, за прочный демократический мир, против империалисти¬
ческой реакции, против поджигателей третьей мировой войны.
Марксизм-ленинизм явился высшим достижением челове¬
ческой культуры, воплотил в себе лучшие идеалы и стремления
770

революционных классов общества. Ленин и Сталин развили
марксистское учение и впервые в истории претворили его в
жизнь путём революционного преобразования общества на на'
чалах социализма, показав вдохновляющий пример револю¬
ционным пролетариям всех других стран мира. В этом с осо¬
бой силой сказались интернациональный характер и всемирно?
историческое значение ленинизма.
Интернациональный характер и всемирное значение лени¬
низма отнюдь не противоречат тому положению, что ленинизм
вместе с тем есть высшее достижение русской культуры.
В своём письме т. Кагановичу и другим членам ПБ ЦК КП (б) У
в 1926 г., говоря об украинских буржуазных националистах,
пытавшихся оторвать украинский народ от русского народа, от
русской демократической и пролетарской культуры, товарищ
Сталин подчеркнул, что ленинизм является высшим достиже¬
нием русской ‘ культуры. Разоблачая имевшие тогда место
враждебные попытки обособления украинской культуры от
культуры русской, культуры общесоветской, товарищ Сталин
в 1926 г. указывал, что «.. .при слабости коренных коммуни¬
стических кадров на Украине это движение, возглавляемое
сплошь и рядом некоммунистической интеллигенцией, может
принять местами характер борьбы за отчуждённость украин¬
ской культуры и украинской общественности от культуры и
общественности общесоветской, характер борьбы против
«Москвы» вообще, против русских вообще, против русской
культуры и её высшего достижения — ленинизма» 1.
Ленинизм возник на почве марксизма. Он является теоре¬
тическим обобщением и выражением исторического развития
международного рабочего движения. Основой мировоззрения
Ленина, его источником является марксизм. Это отнюдь не
исключает того, что ленинизм неразрывно связан с историей
революционного движения в России, с историей передовой
русской культуры.
С конца XIX в. борьбу народов России за освобождение от
царизма, от помещичье-капиталистического гнёта, за уничто¬
жение той «тюрьмы народов», какой была царская Россия,
возглавил русский рабочий класс.
На протяжении всей своей многовековой истории передовая
культура русского народа славилась своими освободитель¬
ными традициями. В течение XIX столетия русская револю¬
ционно-демократическая культура прокладывала пути борьбы
за свободу и счастье народов России, вдохновляла освободи¬
тельное движение против царизма и крепостничества.
Марксизм-ленинизм показал народам России верный путь
к спасению от грозившей России национальной катастрофы,
1 И. В. Сталин, Сочинения, т. 8, стр. 152.
771

к ликвидации технико-экономической и государственной от¬
сталости, которая могла привести к потере Россией своей
государственной и национальной самостоятельности. Только
ленинизм указал народам России путь к социальному осво¬
бождению от помещичьего и капиталистического гнёта, к под¬
линному прогрессу на основах социализма. Народы России
смогли освободиться от власти помещиков и капиталистов,
произвести величайшую перестройку общественной жизни, ка¬
кую когда-либо знала история, прежде всего потому, что в
России сложился наиболее революционный, сплочённый, со¬
знательный и самоотверженный пролетариат, за которым сле¬
довало самое революционное в мире крестьянство.
Именно Россия, а не какая-либо другая страна капитализма,
стала в начале XX в. центром революционного движения в
Европе. Россия явилась родиной и очагом ленинизма потому,
что она к началу XX в. стала узловым пунктом всех противо¬
речий капитализма, «.. .была беременна революцией более, чем
какая-либо другая страна, и только она была в состоянии
ввиду этого разрешить эти противоречия революционным пу¬
тем» ’.
Царская Россия была «.. .очагом всякого рода гнета — и
капиталистического,, и колониального, и военного, — взятого в
его наиболее бесчеловечной и варварской форме» 1 2. Царская
Россия была величайшим резервом западного империализма,
его важнейшей опорой, соединяющей финансовый капитал
Запада с колониями Востока; она была сторожевым псом
империализма на востоке Европы и вернейшим союзником
западного империализма по дележу Азии: Персии, Китая
и т. д.
Противоречия империализма в России носили, говорит
товарищ Сталин, особо безобразный и особо нетерпимый ха¬
рактер; «царизм был средоточием наиболее отрицательных сто¬
рон империализма, возведенных в квадрат» 3. Поэтому в Рос¬
сии начала XX в. создались реальные условия для революцион¬
ного разрешения противоречий империализма. И «. . .только в
России существовала реальная сила, могущая разрешить про¬
тиворечия империализма революционным путем» 4. Эта реаль¬
ная сила — революционный рабочий класс России и руководи¬
мое им революционное крестьянство.
Именно Россия, а не какая-либо другая страна, стала роди¬
ной ленинизма благодаря тому, что в России поднималась
«.. .величайшая народная революция, во главе которой стоял
революционнейший в мире пролетариат, имевший в своем рас¬
поряжении такого серьезного союзника, как революционное
1 И. В. Сталин, Вопросы ленинизма! изд. 11, стр. 4.
? Там жа
3	Там же, стр. 5.
* Там же& стр. 6.
772

крестьянство России. Нужно ли доказывать, что такая рево¬
люция не могла остановиться на полдороге, что она в случае
успеха должна была пойти дальше, подняв знамя восстания
против империализма» *.
Наличие этих условий позволило Ленину и Сталину уста¬
новить, что именно Россия явится страной, пролагающей путь
к социализму.
Революционное движение против царизма и крепостниче¬
ства, начатое в России в XIX в., неизбежно должно было пере¬
расти в революцию против империализма, потому что русский
царизм был средоточием всех подлостей империализма, его
опорой и сторожевым псом, и прежде всего потому, что в рево¬
люционную борьбу в России в 90-х годах прошлого века вступил
рабочий класс, который должен был слить борьбу против
царизма с борьбой против капитализма. «История поставила
теперь перед нами, — говорил Ленин, — ближайшую задачу,
которая является наиболее революционной из всех ближайших
задач пролетариата какой бы то ни было другой страны. Осу¬
ществление этой задачи, разрушение самого могучего оплота
не только европейской, но также (можем мы сказать теперь)
и азиатской реакции сделало бы русский пролетариат аван¬
гардом международного революционного пролетариата» 1 2_
Борьба против царского деспотизма, который долгие десяти¬
летия был жандармом Европы и тюремщиком народов, всё
более и более превращала русское революционное движение
в авангард международного революционного движения. Про¬
летариат России — самый революционный рабочий классе
мире —: благодаря мудрой ленинской политике партии больше¬
виков стал авангардом, передовым отрядом международного
пролетариата не только в борьбе против царского деспотизма,
но и в борьбе против капитализма.
Деятельность большевиков, деятельность Ленина и Сталина
в революционном рабочем движении России не могла ограни¬
читься и не ограничивалась национальными рамками. «На¬
оборот, — говорил товарищ Сталин в своей работе «Об осно¬
вах ленинизма», — вся обстановка, как внутренняя (глубокий
революционный кризис), так и внешняя (война), толкала их к
тому, чтобы выйти в своей работе за эти рамки, перенести
борьбу на международную арену, вскрыть язвы империализма,
доказать неизбежность краха капитализма, разбить социал-
шовинизм и социал-пацифизм, наконец, свергнуть в своей
стране капитализм и выковать для пролетариата новое оружие
борьбы, теорию и тактику пролетарской революции, для того,
чтобы облегчить пролетариям всех стран дело свержения ка¬
питализма. Русские коммунисты иначе и не могли действовать,
1	И. В. Сталин, Вопросы ленинизма, изд. 11, стр. 5—6.
2	В. И. Ленин, Сочинения, т. 5, изд. 4, стр. 345.
773

ибо только на этом пути можно было рассчитывать на извест¬
ные изменения в международной обстановке, могущие гаран¬
тировать Россию от реставрации буржуазных порядков.
Вот почему Россия стала очагом ленинизма, а вождь рус¬
ских коммунистов Ленин — его творцом» *.
Пролетариат России стал руководителем революционного
движения против царизма и капитализма благодаря тому, что
к началу XX в. в российском рабочем движении восторжество¬
вал марксизм, указавший пролетариату верные пути и сред¬
ства борьбы за своё освобождение и освобождение всех народ¬
ных масс. Рабочий класс России мог с честью выполнить
свою историческую роль руководителя народных масс в рево¬
люции потому, что им руководила марксистская партия нового
типа — партия большевиков, которая осуществила задачу сое¬
динения научного социализма с рабочим движением, вырабо¬
тала ясные цели борьбы, определила её пути и методы.
Известно, что теоретической базой, на которой вырос и раз¬
вился ленинизм, явилось учение Маркса и Энгельса. Если «со¬
циализм» предшественников марксизма, в том числе и русских
революционно-демократических мыслителей, был только меч¬
той об установлении социализма, не имевшей ещё научного
обоснования, то Маркс и Энгельс научно обосновали пути низ¬
вержения капитализма и построения социализма, всемирно-
историческую роль пролетариата как могильщика капита¬
лизма и созидателя социалистического общества и, таким
образом, превратили социализм из утопической мечты в точ¬
ную науку.
Если все экономисты и социологи до Маркса и Энгельса, не
исключая и русских революционных демократов, только пыта¬
лись проникнуть в сущность законов, управляющих развитием
общества, но не сумели открыть их, то Маркс и Энгельс впер¬
вые действительно раскрыли и научно определили законы раз¬
вития капиталистического хозяйства, законы развития челове¬
ческого общества.
Маркс и Энгельс совершили подлинную революцию в фило¬
софии и социологии. Только Маркс и Энгельс создали передо¬
вое, научное мировоззрение — диалектический материализм —
науку об общих законах развития природы, общества и чело¬
веческого мышления, тогда как до Маркса и Энгельса теоре¬
тическая мысль и в Западной Европе и в России лишь прибли¬
жалась к решению этой задачи, но решения её не могла дать.
Открыв законы развития мира в прошлом и настоящем,
научно обосновав закономерности прогрессивного развития
человечества к социализму, основоположники марксизма дали
блестящие образцы научного предвидения путей развития об¬
щества.
1 И. В. Сталин, Вопросы ленинизма, изд. 11, стр. 6.
774

В силу всех этих причин именно марксизм, а не какое-либо
другое философское и научное учение, стал высшим достиже¬
нием мировой культуры.
Вожди революционного пролетариата — Ленин и Сталин,
закладывая основы марксистской партии рабочего класса,
исходили из теории марксизма как научной идеологии рево¬
люционного пролетариата, как высшего достижения мировой
культуры своего времени.
Революционное марксистское материалистическое мировоз¬
зрение и марксистский научный диалектический метод, будучи
применёнными к анализу общественных отношений в России,
её политического строя и идеологического развития, дали науч¬
ный ответ на те вопросы, которые были поставлены в порядок
дня потребностями российского революционного движения.
История показала, что марксизм, возникший в Западной Евро¬
пе, оказался единственно правильным' учением об обществе и
для России.
Но Ленин и Сталии, как известно, не ограничились лишь
мастерским применением марксизма к русской действительно¬
сти. Ленинизм явился дальнейшим развитием марксизма на
опыте международного рабочего движения применительно к
историческим условиям новой эпохи —эпохи империализма и
пролетарских революций.
Марксизм, научный социализм, мог в результате упорной
борьбы против народничества и других антимарксистских те¬
чений восторжествовать в российском революционном движе¬
нии к началу XX в. в известной мере благодаря тому, что к вос¬
приятию идей марксизма революционная Россия была подго¬
товлена полувековой историей борьбы против царизма и крепо¬
стничества, полувековой историей искайий правильной рево¬
люционной теории.
Ленин писал: «Марксизм, как единственно правильную ре¬
волюционную теорию, Россия поистине выстрадала полувеко¬
вой историей неслыханных мук и жертв, невиданного револю¬
ционного героизма, невероятной энергии и беззаветности иска¬
ний, обучения, испытания на практике, разочарований, провер¬
ки, сопоставления опыта Европы» *.
То обстоятельство, что Россия обладала сильными традиция¬
ми освободительной- борьбы, выдающимися прогрессивными
традициями революционно-демократического движения, по¬
могло деятелям российского революционного движения в кон¬
це XIX в. усвоить научную теорию марксизма, способствовало
прочной победе марксизма в российском революционном дви¬
жений.
Вожди русских марксистов, руководители партии большеви¬
ков Ленин и Сталин отнюдь не ограничились одной лишь
1 В. И. Лепин, Сочинения, т, XXV, стр. 175.
775

пропагандой идей Маркса и Энгельса, как то сделал пионер
марксизма в России Плеханов. Ленин и Сталин самостоя¬
тельно разрабатывали и развивали марксистскую теорию на
основе обобщения исторического опыта революционной борьбы
как Западной Европы, так и России, на основе теоретического
обобщения опыта революционного рабочего движения всех
стран, в особенности в эпоху империализма.
Разрабатывая теорию марксизма применительно к новым
историческим условиям, условиям эпохи империализма и про¬
летарских революций, русские марксисты во главе с Лениным
и Сталиным исследовали и учитывали особенности экономиче¬
ского, политического и идеологического развития различных
стран, в том числе-и России.
«.. .И в России, — писал Ленин в статье «Проект программы
нашей партии», — мы видим те же основные процессы разви¬
тия капитализма, те же основные задачи социалистов и рабо¬
чего класса, но они ни в каком случае не должны вести к заб¬
вению особенностей России, которые должны найти полное вы¬
ражение в особенностях нашей программы»
Большевики, руководимые Лениным и Сталиным, не раз
указывали на то, что русская революционная общественная
мысль развивалась под влиянием западноевропейского револю¬
ционного движения, вначале буржуазно-революционного, а
впоследствии социалистического. Лучшие представители рус¬
ской революционной мысли стремились усвоить и теоретиче¬
ски разработать не только исторический опыт самой России, но
и исторический опыт Западной Европы.
Вожди большевистской партии Ленин и Сталин, а также их
ближайшие соратники и ученики обращались к великому идей¬
ному наследию русского революционного движения, к передо¬
вым, революционным, демократическим направлениям в фило¬
софии, литературе и общественной мысли России XIX века.
Передовые направления русской философской и обществен¬
ной мысли, русской революционно-демократической культуры
XIX в. создали замечательную традицию революционной кри¬
тики помещичье-крепостнических и капиталистических поряд¬
ков. Эти прогрессивные традиции русских революционных де¬
мократов были восприняты и в новых условиях продолжены
русскими марксистами во главе с Лениным.
Прогрессивные мыслители и революционные борцы русского
народа, и прежде всего Герцен, Белинский, Чернышевский и
Добролюбов, искали правильного решения вопроса о судьбах
России и всего человечества. Они дали правдивую и яркую
обличительную критику эксплоататорских порядков, выска¬
зали немало гениальных догадок о путях исторического раз¬
1 В. И. Ленин, Сочинения, т. 4, изд. 4, стр. 215.
776

вития общества, о создании справедливого социального строя.
При этом русские революционные мыслители-демократы XIX в.
проявили гораздо большую глубину и самостоятельность мы¬
шления, революционную смелость и творческий подход к ре¬
шению важнейших теоретических и социально-политических
проблем, чем философы и социологи Западной Европы до
Маркса и Энгельса.
Большевики всегда считали Герцена, Белинского, Черны¬
шевского и Добролюбова предшественниками российской рево¬
люционной социал-демократии. Именно большевики унасле¬
довали от русских революционных демократов их лучшие,
прогрессивные традиции.
В настоящей статье мы, не ставя своей целью изложить сущ¬
ность ленинизма и его основные положения, должны рас¬
смотреть вопрос об отношении ленинизма к русской материа¬
листической философии XIX века.
* *
*
Ленин не раз отмечал, что культура носит классовый харак¬
тер, и подчёркивал, что в русской культуре, как и в культуре
других народов, были различные классовые культуры. Он го¬
ворил, что если условия жизни буржуазии и помещиков в каж¬
дой нации порождали культуру буржуазную и культуру по-
мещичье-клерикальную, то, с другой стороны, условия жизни
трудящегося населения порождают в каждой нации элементы
демократической и социалистической культуры.
В условиях царизма было две России: Россия помещиков,
капиталистов, царских чиновников, Россия, угнетавшая другие
народы и осуществлявшая роль жандарма Европы, с одной
стороны, и революционная Россия, Россия трудящихся масс,
Россия — родина прогрессивной демократической науки, лите¬
ратуры и искусства — с другой.
«Есть две национальные культуры в каждой национальной
культуре, — писал Ленин. — Есть великорусская культура Пу-
ришкевичей, Гучковых и Струве, — но есть также великорус¬
ская культура, характеризуемая именами Чернышевского и
Плеханова»
В русской культуре XIX в. ещё до появления на истори¬
ческой арене революционного рабочего класса, в особенности
после 1861 г., существовали и боролись между собой две тен¬
денции — тенденция либерально-монархическая и тенденция
революционно-демократическая. Либерально-монархическая
буржуазия и буржуазная интеллигенция холопствовали перед
царизмом, открещивались от какой бы то ни было революцион¬
ной борьбы и призывали ограничиться «культурничеством».
Революционная демократия пропагандировала необходимость
1 В. И. Ленин, Сочинения, т. 20, изд. 4, стр. 16.
777

радикального изменения старых общественных порядков и
прежде всего необходимость полного уничтожения крепостного
права и всех его порождений.
Ленин гневно и беспощадно критиковал царизм за технико¬
экономическую, культурную и государственную отсталость
России. Он с горечью говорил о тяжёлом наследстве, которое
досталось Советскому государству от царской России. Вместе
с тем Ленин высоко ценил богатейшую культуру русского на¬
рода и его замечательные революционные и культурные тради¬
ции.
Ленин гордился высокими достижениями культуры русского
народа. Известны те высокие оценки, которые он дал художе¬
ственному творчеству Льва Толстого и Максима Горького, фи¬
лософским учениям Герцена и Чернышевского, научным тру¬
дам Тимирязева, Павлова, Мичурина.
Ленин горячо верил в духовные силы русского народа. Он
знал, что если в тягчайших условиях помещичье-капиталисти-
ческого гнёта русский народ создал богатую и передовую
культуру, то в будущем народным массам суждено создать
цивилизацию, равной которой мир никогда не видел.
Отношение Ленина к русской культуре ярко и глубоко вы¬
разил Максим Горький, писавший о Ленине: «Он был русский
человек, который... внимательно разглядывал свою страну...
Он правильно оценил потенциальную силу её — исключитель¬
ную талантливость народа, ещё слабо выраженную, не возбу¬
ждённую историей, тяжёлой и нудной, но талантливость всюду,
на тёмном фоне фантастической русской жизни блестящую
золотыми звёздами»
Ленин учил, что новая культура, культура социалистиче¬
ская, может, быть создана только путём усвоения и критиче¬
ской переработки всей предшествующей культуры. Призывая
пролетариат России к овладению культурным наёледством
прошлого, Ленин, несомненно, имел в виду, что рабочему клас¬
су нашей страны прежде всего необходимо овладеть лучшими
достижениями многовековой культуры русского народа.
Большевики особенно высоко ценили и ценят прогрессивную
демократическую русскую культуру XIX в., на которой воспи¬
талось несколько поколений русских революционеров, подни¬
мавшихся на геройскую борьбу против царизма и крепостни¬
чества, за свободу и счастье народных масс.
Русская прогрессивная культура XIX в., культура Герцена
и Белинского, Чернышевского и Добролюбова, Некрасова и
Салтыкова-Щедрина, Сеченова и Тимирязева, на протяжении
XIX в. несла в русское общество идеи гуманизма и демокра¬
тии, воспитывала ненависть к порабощению и произволу, по¬
рождала сочувствие угнетённым, проповедывала веру в насту-
,* А. М. Горький, В. И. Ленин, 1931, стр. 47—48.
778

пление новых порядков, которые принесут свободу и счастье
народам.
Основой творческой деятельности прогрессивных предста¬
вителей русской литературы, науки, общественной мысли, на¬
чиная с к'онца XVIII в., со времени Радищева, являлась раз¬
вернувшаяся в крепостной России классовая борьба крестьян
против помещиков, рост стихийного возмущения крестьян кре¬
постническим гнётом, что находило своё отражение в .стрем¬
лении передовых людей из дворянской и разночинной среды
к уничтожению крепостничества.
Многие представители русской прогрессивной демократиче¬
ской культуры вступили на путь революционной борьбы про¬
тив царизма и крепостничества, стали революционерами. Они
убеждали передовых людей в необходимости революционного
преобразования общества на новых началах, подвергали кри¬
тике самодержавно-помещичьи порядки, расшатывая тем са¬
мым устои крепостнического строя. Можно с полным основа¬
нием сказать, что прогрессивная демократическая русская
культура XIX в. идейно вдохновляла русское освободительное
движение на борьбу против царизма и крепостничества.
Передовые русские мыслители, писатели, учёные XIX в. вос¬
питывали лучших людей России в духе уважения к правам и
свободам других народов, в духе солидарности с народами,
боровшимися за своё национальное освобождение. Об этом
свидетельствуют многочисленные высказывания Некрасова,
Салтыкова-Щедрина, Герцена, Белинского, Чернышевского,
Добролюбова.
Демократическая русская культура неизменно воспитывала
в народных массах России чувство национальной гордости и
сознание своего национального достоинства, прославляла ге¬
роизм и самоотверженность русского народа. Деятели русской
прогрессивной культуры вселяли в сознание передовых слоёв
русского общества веру в великое будущее России, уверен¬
ность в том, что она может создать не менее развитую и высо¬
кую материальную и духовную цивилизацию, чем западно¬
европейские страны.
Ещё Пушкин писал: «России определено было высокое пред¬
назначение. Её необозримые равнины поглотили силу монголов
и остановили их нашествие на самом краю Европы; варвары не
осмелились оставить у себя в тылу порабощённую Русь и воз¬
вратились на степи своего востока. Образующееся просвеще¬
ние было спасено... Россией...»
Русская прогрессивная демократическая культура XIX в.
порождала в лучших людях России — участниках освободи¬
тельного движения—страстное желание покончить с тогдаш¬
ней крепостнической отсталостью. Передовые русские мысли¬
тели выступали против реакционных теорий, пытавшихся
приукрасить и увековечить патриархально-крепостническую
770

отсталость России. Пламенные патриоты, они призывали на¬
род к революционному устранению причин отсталости. Они
безгранично верили в великое будущее своей родины.
Так, Белинский писал: «Мы, Русские, — наследники целого
мира, не только европейской жизни, и наследники по праву.
Мы не должны и не можем быть ни англичанами, ни францу¬
зами, ни немцами, потому что мы должны быть русскими, но
мы возьмем, как своё, всё, что составляет исключительную
сторону жизни каждого европейского народа, и возьмём её —
не как исключительную сторону, -а как элемент для пополне¬
ния нашей жизни, исключительная сторона которой должна
быть — многосторонность, не отвлечённая, а живая, конкрет¬
ная, имеющая свою собственную народную физиономию и на¬
родный характер» Г
Революционные русские мыслители резко критиковали шо¬
винистические теории панславистов, прототипом которых был
реакционный национализм немецких идеалистов.
Герцен, Белинский, Чернышевский, Добролюбов разобла¬
чали антинародный, антипатриотический характер идеологии и
политики правящих классов. Они видели, что царская дина¬
стия, помещики-дворяне и царские сатрапы, низкопоклонство¬
вавшие перед европейской реакцией, враждебны русскому на¬
роду и готовы для спасения разрушаемых в Западной Европе
тронов проливать кровь русских крестьян, посылая их на вой¬
ну за чуждое русскому народу дело.
Революционные русские мыслители вместе с тем решительно
выступали против космополитизма помещичье-буржуаз-
ных либералов, которые всячески охаивали русский народ и
его культуру и готовы были отдать Россию на выучку к за¬
падноевропейскому капитализму, приобщить Россию к цивили¬
зации «на манер Индии», т. е. фактически превратить её в ко¬
лонию западноевропейских капиталистических держав.
Деятели русской демократической культуры пропагандиро¬
вали глубокую и верную мысль, что русский народ, борясь за
своё освобождение, должен стать авангардом человечества;
они выражали надежду, что Россия явит миру образец содру¬
жества равноправных народов.
Прогрессивные идеи русской демократической культуры
XIX в. были встречены в штыки правящими кругами России
и не могли упрочиться в тогдашнем русском обществе, где гос¬
подствовали помещики-крепостники. Наряду с прогрессивной
демократической культурой в России существовали и зани¬
мали господствующее положение официальная самодержавно¬
крепостническая идеология, верноподданническая литература
и религиозно-схоластическая философия, которые стремились
одурманить русский народ, отравить его ядом мистицизма и
1 В. Г. Белинский, Сочинения, т. I, 1919, стр. 449.
780

шовинизма, привить ему религиозное смирение и покорность
владыкам — светским и церковным.
В России XIX века в области культуры господствующее по¬
ложение занимали Шевырёвы и Давыдовы, Погодины и Кат¬
ковы, Булгарины и Гречи, Юркевичи и Кавелины, Лесевичи и
Лопатины — носители самодержавно-крепостнической и либе¬
рально-монархической идеологии, мистики и мракобесы. Но
не они были властителями дум демократических слоёв рус¬
ской интеллигенции. Передовые, честные и мыслящие слои рус¬
ской интеллигенции XIX в. наперекор самодержавию и его
идеологическим лакеям сочувствовали трудящимся классам
России и следовали идеям декабристов и Герцена, Белинского
и Чернышевского, Некрасова и Салтыкова-Щедрина, Писаре¬
ва и Сеченова. Представители демократической русской куль¬
туры XIX в. были проникнуты ненавистью к самодержавию и
крепостничеству, жили мечтой о справедливых общественных
порядках, верой в великое будущее России.
Несмотря на все рогатки и препоны, поставленные цариз¬
мом, передовые направления русской культуры дали в XIX в.
замечательные плоды. Максим Горький был глубоко прав,
когда охарактеризовал результаты культурного развития Рос¬
сии в XIX в. следующими словами:
«.. .В области искусства, в творчестве сердца русский народ
обнаружил изумительную силу, создав при наличии ужасней¬
ших условий прекрасную литературу, удивительную живопись
и оригинальную музыку, которой восхищается весь мир. Замк¬
нуты были уста народа, связаны крылья души, но сердце его
родило десятки великих художников слова, звуков, красок.
Гигант Пушкин, величайшая гордость наша и самое полное
выражение духовных сил России, а рядом с ним волшебник
Глинка и прекрасный Брюллов, беспощадный к себе и людям
Гоголь, тоскующий Лермонтов, грустный Тургенев, гневный
Некрасов, великий бунтовщик Толстой и больная совесть
наша — Достоевский; Крамской, Репин, неподражаемый Му¬
соргский, Лесков, все силы, всю жизнь,потративший на то,
чтобы создать «положительный тип» русского человека и, на¬
конец, великий лирик Чайковский и чародей языка Остров¬
ский, так непохожие друг на друга...
Всё это грандиозное создано Русью менее чем в сотню лет.
Радостно, до безумной гордости волнует не только обилие
талантов, рождённых Россией в XIX веке, но и поражающее
разнообразие их... мы имеем право гордиться разнообразием
фантастически прекрасного горения русской души, и да укре¬
пит оно нашу веру в духовную мощь страны! . .» 1
В XVIII и XIX столетиях Россия становится одним из вы¬
дающихся центров развития мировой культуры. Ломоносов,
1 А. М. Горький, О Родине, 1945, стр. 47—48,
781

Лобачевский, Менделеев, Сеченов, Тимирязев, Павлов, Мичу¬
рин и другие титаны в области естествознания; Миклуха-
Маклай, Пржевальский и смелые исследователи Арктики и
Антарктиды; Пушкин, Лермонтов, Гоголь, Некрасов, Щедрин,
Толстой, Чехов, Горький — в литературе; Баженов, Казаков,
Воронихин — в архитектуре; Глинка, Мусоргский, Бородин,
Чайковский, Римский-Корсаков — в музыке; Крамской, Вере¬
щагин, Суриков, Репин и другие—в живописи; Герцен, Белин¬
ский, Чернышевский, Добролюбов, Плеханов — в филосо¬
фии — вот далеко не полный перечень имён и областей вели¬
кой культуры великого русского народа.
Прогрессивные идеи русской демократической культуры
XIX в,, направленные против официально господствовавших
тогда самодержавно-панславистских и либерально-монархиче¬
ских идей, глубоко проникли в сознание передовых людей рус¬
ского общества. Лучшие люди России — передовые люди ра¬
бочего класса, революционные представители интеллигенции
могли воспитываться в конце XIX и в начале XX в. на подлин¬
но-демократической литературе.
Революционное движение России в XIX в., в особенности в
конце века, когда на арену революционной борьбы выступил
российский пролетариат, расшатывало устои царизма, быв¬
шего тогда злейшим жандармом Европы, подрывало престиж
царизма в России и в других странах мира, поднимало на
борьбу против царизма передовых людей трудящихся классов
России. Это было одной из причин, в силу которых царизм в
конце XIX в. уже не смог осуществлять в той мере, как рань¬
ше, свою роль жандарма Европы.
Владимир Ильич Ленин писал по этому поводу в 1909 г.:
«Полвека тому назад за Россией прочно укреплена была
слава международного жандарма. Наше самодержавие в те¬
чение прошлого века сделало не мало для-поддержки всяче¬
ской реакции в Европе и даже для прямого военного подавле¬
ния революционных движений в соседних странах... Вожди
международного социалистического пролетариата, начиная с
40-х годов, неоднократно указывали европейским рабочим и
европейской демократии на царизм, как на главный оплот
реакции во всем цивилизованном мире.
Революционное движение в России, начиная с последней
трети XIX века, понемногу изменило это положение дела. Чем
сильнее колебался царизм под ударами растущей революции
в его собственной стране, тем слабее становился он в качестве
врага свободы в Европе. Но в Европе вполне сложилась
к этому времени международная реакция_буржуазных прави¬
тельств. ..»1
После того как царизм оказался не в состоянии выполнять
1 В. И. Ленин, Сочинения, т. 15, изд. 4, стр. 425.
782

свою роль жандарма Европы, эта роль была воспринята импе¬
риалистическими правительствами Англии, Франции, Герма¬
нии,' которые стали жандармами Европы. Западные империа¬
листические государства продолжали при этом, пользоваться
услугами царизма, который, как отмечает товарищ Сталин,
был «агентурой западного империализма», «сторожевым псом
империализма на востоке Европы...» 1
Русская революционная демократия ещё в середине XIX в.
поставила своей задачей уничтожение царизма — оплота
международной реакции. Направленная против царизма и кре¬
постничества, русская революционная демократия была зачи¬
нателем этого великого дела. Но осуществить эту задачу смог
только рабочий класс России во главе с марксистской партией,
которая руководствовалась величайшей наукой современ¬
ности — марксизмом-ленинизмом.
Большевики под руководством Ленина и Сталина в новых
исторических условиях организовали победоносную борьбу за
уничтожение царизма и капитализма, за осуществление со¬
циализма в России. Они преобразовали Россию революцион¬
ным путём в страну социализма, дали пример беззаветной ге¬
роической борьбы за лучшее будущее человечества.
Русская демократическая культура, вдохновляя передовых
людей России на борьбу за уничтожение царизма и крепост¬
ничества, высвобождая русское общество из-под влияния ста¬
рых, реакционных самодержавно-крепостнических, либераль¬
но-монархических идей, воспитывая лучших людей русского
народа в духе гуманизма и ненависти к угнётению и реакции,
в духе уважения к правам и свободам всех народов, пропа¬
гандируя веру в грядущее наступление новых общественных
порядков, прокладывала пути для распространения марксизма
в России.
Особо важную роль в этом отношении сыграла материа¬
листическая русская философия XIX в., явившаяся теоретиче¬
ским обоснованием русского революционно-демократического
движения в середине прошлого века.
* *
Ленин неоднократно указывал, что между русскими рево¬
люционными демократами XIX в. и русскими марксистами
существует преемственная связь. Он не раз говорил о связи
российского рабочего революционного движения и больше¬
визма со всем тем лучшим, передовым, что было з предше¬
ствующем революционном движении России. Он указывал, что
именно русские марксисты, большевики, являются законными
наследниками передовых традиций русской революционной
демократии XIX в.
> И. В. Сталин, Вопросы ленинизма, стр. 5.
783

В заключительных словах статьи «Две утопии» Ленин писал:
«.. .марксисты должны заботливо выделять из шелухи народ¬
нических утопий здоровое и ценное ядро искреннего, решитель¬
ного, боевого демократизма крестьянских масс.
В старой марксистской литературе, 80-х годов прошлого ве¬
ка, можно найти систематически проведенное стремление вы¬
делять это ценное демократическое ядро. Когда-нибудь исто¬
рики изучат систематически это стремление и проследят связь
его с тем, что получило название «большевизма» в первое де¬
сятилетие XX века» ’.
Уже в первые годы своей революционной деятельности, в
90-х годах прошлого века, Ленин, борясь против народников,
имевших тогда ещё большое влияние среди демократических
слоёв русской интеллигенции, в своей статье «От какого нас¬
ледства мы отказываемся?» показал, что не народники, а ра¬
бочий класс и русские марксисты являются подлинными на¬
следниками революционных просветителей.
В 1909 г., в эпоху реакции, когда контрреволюционная бур¬
жуазная интеллигенция стала оплёвывать все лучшие традиции
русской революционной демократии, изображать идеи русских
революционных демократов как беспочвенные, не связанные
с народом и якобы чуждые ему, Ленин в своей статье «О «Ве¬
хах» показал, что взгляды русской революционно-демократи¬
ческой интеллигенции XIX в. отражали интересы и чаяния
широких народных масс, в первую очередь крестьянства.
Ленин высоко поднял тогда лучшие традиции русской револю¬
ционной демократии, которые пыталась втоптать в грязь бур¬
жуазно-веховская контрреволюция.
В 1914 г., когда в России, как и в других странах Европы,
поднялась мутная волна шовинизма, Ленин счёл необходимым
разъяснить трудящимся России, как нужно правильно пони¬
мать чувство национальной гордости великороссов. Он показал
преемственность между патриотическими традициями Ради¬
щева, декабристов, революционных демократов — Белинского,
Чернышевского, Добролюбова — и безграничной любовью к
родине рабочего класса России, русских большевиков 2.
Перед марксистами в России стояла в начале XX в. вели¬
чайшая задача международного значения. Они должны были
возродить, очистить марксизм от оппортунистической скверны
II Интернационала, разработать и развить марксизм примени¬
тельно к новым историческим условиям, к условиям эпохи
империализма и пролетарских революций, дать пролетариату
всех стран теоретическое оружие для совершения социалисти¬
ческих революций.
Великие корифеи марксизма — Ленин и Сталин с честью
решили эту всемирно-историческую задачу.
1 В. И. Ленин, Сочинения, т. 18, изд. 4, стр. 330.
8 См. В. И. Ленин, Сочинения, т. XVIII, стр. 81.
784

Русские марксисты в конце XIX — начале XX в. должны были
вместе с тем дать научный ответ на вопросы русской жизни, в
том числе и на те вопросы, которые поставила и пыталась ре¬
шить русская революционная демократия в средине XIX века,
но до конца научно решить которые она была не в состоянии.
Такими вопросами были прежде всего вопросы о путях уничто¬
жения остатков крепостничества, об исторических судьбах
России, об отношении к капитализму и западноевропейской
буржуазной цивилизации, о движущих силах исторического
развития, о роли личности и народных масс в истории.
Ленин, основой мировоззрения которого является марксизм,
а не какое-либо другое учение, критически переработал и ис¬
пользовал всё то ценное, что было сказано по вопросам исто¬
рического развития России, всё то лучшее, что вообще было
сделано в области теории предшественниками марксизма в
России — Герценом, Белинским, Чернышевским, Добролюбо¬
вым.
Было бы абсолютно неверно сближать идеи русской револю¬
ционной демократии с марксизмом, а тем более отождествлять
их. Возникновение марксизма представляло собой целую ре¬
волюцию, переворот в философии.
Распространение марксизма в России впервые дало воз¬
можность вооружить русское революционное движение под¬
линно-научной теорией об обществе и законах его развития.
Весь ход исторического развития как в России, так и в Запад¬
ной Европе, все исторические события и явления русские мар¬
ксисты во главе с Лениным рассматривали с позиций учения
Маркса и Энгельса, с позиций подлинно-научной теории мар¬
ксизма, которая по отношению к философским и социологи¬
ческим учениям русской революционной демократии пред¬
ставляет собой совершенно новое, научно обоснованное и
несравненно более высокое по своему содержанию и уровню,
пролетарское по своему классовому характеру мировоззре¬
ние. Русские марксисты и прежде всего Ленин и Сталин
дали свой, совершенно новый ответ на все важнейшие
вопросы исторического развития России, ответ, принци¬
пиально отличный от старых революционных учений.
Нельзя забывать также и о коренном отличии эпохи конца
XIX — начала XX в., когда марксизм укоренился в русском
революционном движении, от эпохи 40—60-х годов прошлого
века.
Деятельность русской революционной демократии середины
XIX столетия протекала в условиях, когда в России гос¬
подствовало крепостничество. Русская общественно-политиче¬
ская мысль допускала в то время две возможности развития
России: либо развития капиталистического, либо развития не¬
капиталистического — непосредственно к социализму. В конце
XIX в. Россия уже прочно вступила на путь капиталистиче-
БО Из истории русской философии 785

ского развития, и русские марксисты должны были исходить;
из того положения, что капитализм в России стал фактом.
Следовательно, пролетарские революционеры, в отличие от
крестьянских революционеров, уже не могли размышлять о
том, будет или не будет в России капитализм. Они должны
были решать, при помощи каких путей и средств утверждаю¬
щийся в России капитализм может быть заменён социалисти¬
ческим строем.
Деятельность русских революционных демократов в 40—
60-х годах прошлого века проходила в условиях, когда в Рос¬
сии почти совсем не было ещё пролетариата, когда рабочие
на фабриках и заводах в России были в большинстве своём
крепостными. Русские марксисты действовали в совершенно
иных условиях: в России не только образовался рабочий
класс, — с 90-х годов прошлого века он стал ведущей силой
в российском освободительном движении. Следовательно, речь
шла уже не о том, чтобы найти силу, которая смогла бы
поднять народ на революционную борьбу против царизма, а
о том, чтобы пролетариат возглавил эту борьбу и довел ее до
победоносной революции.
Революционные демократы 40—60-х годов прошлого века
рассчитывали на то, что подавляющее большинство разночин¬
ной и немалая часть дворянской интеллигенции станет на сто¬
рону народных масс, хотя уже тогда революционно-демокра¬
тические деятели — Белинский, Герцен, Чернышевский вели
борьбу против буржуазно-либеральных элементов в интелли¬
генции России (Кавелин, Чичерин, Кулиш и др.). Во второй
половине XIX в., после реформы 1861 г. и особенно к концу
века, ясно определилось всё углубляющееся противоречие ме¬
жду революционно-демократической частью интеллигенции и
более многочисленными слоями либерально-монархической
буржуазной интеллигенции, приспособлявшейся к царизму.
Поэтому нельзя уже было ограничиться старыми призывами
революционной демократии ко всей интеллигенции в целом.
Тем более нельзя было подобно народникам относиться к ин¬
теллигенции как к самостоятельной общественной силе, при¬
званной руководить обществом. Речь шла уже о том, чтобы
прогрессивные демократические элементы интеллигенции
окончательно отмежевались от либерально-монархической ин¬
теллигенции и неразрывно связали бы свою судьбу с револю¬
ционным движением трудящихся масс, с революционной пар¬
тией пролетариата.
Русские марксисты во главе с Лениным в конце XIX — на¬
чале XX в., исходя из учения Маркса — Энгельса, в соответ¬
ствии с изменившейся обстановкой, решали актуальные
вопросы русской общественной жизни по-новому, принци¬
пиально отлично от тех решений, к которым пришла русская
революционная демократия в середине XIX в.
786

В российском революционном движении в середине XIX в.
в качестве одной из центральных проблем стоял вопрос о том,
должен ли в России капитализм предшествовать социализму.
Известно, что русские революционные демократы — Герцен,
Белинский, Чернышевский, Добролюбов — страстно желали
осуществления социализма в России. Однако они думали, что
можно притти к социализму в России непосредственно, минуя
капитализм, после свержения крепостнического режима, путём
крестьянской революции и перехода власти в руки народных
масс. Но в новых, пореформенных условиях это было уже
невозможно: капитализм прочно укоренился в России. Рус¬
ские марксисты сделали отсюда вывод, что раз при капита¬
лизме создаются материальные условия для перехода к со¬
циализму, растёт и развивается рабочий класс, то тем самым
революционная Россия, во главе которой идёт пролетариат,
получает возможность осуществить задачу низвержения
эксплоататорского строя и заменить его новым общественным
строем — социализмом.
Белинский, Чернышевский, Добролюбов и другие русские
революционные демократы начинали понимать, что сами на¬
родные массы становятся решающим фактором общественного
развития, что им суждено преобразовать общество на новых
началах. Но они не видели революционной роли пролетариата.
Русским марксистам стало ясно, что в среде народных масс
выделилась новая сила, способная осуществить построение
социалистического общества, — пролетариат. Хотя пролета¬
риат и составлял в России меньшинство населения, русские
марксисты делали ставку на пролетариат, ибо он стал самым
сплочённым, революционным и сознательным классом обще¬
ства. Товарищ Сталин, объясняя в Кратком курсе истории
ВКП(б), почему русские марксисты в 80—90-х годах прош¬
лого века возложили свои главные надежды на пролетариат,
писал: «Почему именно на пролетариат?
Потому, что пролетариат, несмотря на его нынешнюю не¬
многочисленность, является таким трудящимся классом, кото¬
рый связан с наиболее передовой формой хозяйства, — с круп¬
ным производством, и имеет в виду этого большую будущ¬
ность.
Потому, что пролетариат, как класс, растет из году в год,
развивается политически, легко поддается организации в силу
условий труда на крупном производстве и наиболее револю¬
ционен в силу своего пролетарского положения, ибо в револю¬
ции ему нечего терять, кроме своих цепей» *.
Идеи утопического социализма, распространявшиеся Герце¬
ном, Белинским, Чернышевским, Добролюбовым, сыграли боль¬
шую роль в подготовке сознания передовых людей русского
1	«История ВКП(б). Краткий курс», стр. 14—15.
787

общества к восприятию идей социализма. Однако было бы
неверным считать, что русские марксисты продолжили про¬
паганду идей социализма, начатую русскими революционными
демократами. Русские революционеры-демократы XIX в. были
проповедниками утопического, мелкобуржуазного социализма,
тогда как русские марксисты отстаивали и развивали револю¬
ционную теорию научного коммунизма.
Русскими марксистами по-новому был решён вопрос о роли
революционной теории в жизни общества. Герцен, Белинский,
Чернышевский, Добролюбов, все русские революционные де¬
мократы требовали от русской интеллигенции, чтобы она по¬
ставила свою деятельность на службу обществу, развивала
науку, искусство, литературу в соответствии с интересами на¬
родных масс, чтобы она несла просвещение в народ. Но они
не создали, да и не могли ещё создать учения о революцион¬
ной партии как руководящей силе трудящихся в борьбе за
освобождение от гнёта. Только марксизм-ленинизм впервые
в истории развития революционной мысли создал цельное, по¬
следовательное, научно обоснованное учение о роли рабочего
класса и его партии в революции; о том, что без революцион¬
ной теории не может быть революционного движения.
Русские марксисты, большевики, во главе с Лениным и
Сталиным, исходя из учения марксизма, что теория становится
материальной силой, как только она овладевает массами, по¬
ставили перед собой и осуществили задачу соединить научный
социализм с рабочим движением. С этой целью Ленин и
Сталин создали марксистскую партию рабочего класса и тем
самым поставили на прочную научную основу дело револю¬
ционного преобразования России.
В. И. Ленин в 1900 г. писал в статье «Насущные задачи на¬
шего движения»:
«История всего русского социализма привела к тому, что
самой pro насущной задачей оказалась борьба против само¬
державного правительства. . * Отсюда сама собою вытекает та
задача, которую призвана осуществить русская социал-демо¬
кратия; внедрить социалистические идеи и политическое само¬
сознание в массу пролетариата и организовать революционную
партию, неразрывно связанную с стихийным рабочим движе¬
нием» *.
Идея создания революционной партии рабочего класса, сое¬
диняющей передовую научную теорию с практическим массо¬
вым движением революционного класса, явилась важнейшим
составным элементом ленинизма. Ни один из революционных
мыслителей в России до Ленина не только не осуществил,
но и серьёзно не поставил задачи создания революционной
партии, а тем более революционной партии рабочего класса.
1 В. И. Ленин, Сочинения, т. 4, изд. 4, стр. 343.
788

Всё это свидетельствует о том, что только русские маркси¬
сты, большевики, опиравшиеся на выросший в России проле¬
тариат и его классовую борьбу, следовавшие учению Маркса и'
Энгельса, учитывавшие и критически использовавшие в своей
деятельности идейное наследство, оставленное русскими рево¬
люционными демократами, дали в новых исторических усло¬
виях единственно правильное' решение самых острых и актуаль¬
ных вопросов общественного развития России.
* *
*
Русские марксисты с самого начала своего творческого пути
изучали русскую материалистическую философию XIX в.
Г. В. Плеханов начал свою теоретическую работу с изучения
трудов Герцена, Белинского, Чернышевского, Добролюбова.
Основоположники большевизма, классики марксизма-лениниз¬
ма Ленин и Сталин с первых же дней своей политической и
теоретической деятельности внимательно изучали теоретиче¬
ское наследство русских революционных просветителей и де¬
мократов, высоко оценивали их роль в освободительном дви¬
жении в России и в развитии русской культуры. Вместе с тем
они видели, что философские и социально-политические взгля¬
ды Белинского, Герцена, Чернышевского, Добролюбова яв¬
ляются уже превзойдённой ступенью развития философской
и общественной мысли, что только марксизм даёт науч¬
ный и правильный ответ на те вопросы, над решением кото¬
рых в течение десятилетий билась русская революционная
мысль.
Известно, что перед русской материалистической философ¬
ской мыслью в середине XIX в. стоял ряд важнейших теорети¬
ческих проблем. Русские философы-материалисты XIX в. стре¬
мились критически преодолеть немецкую идеалистическую фи¬
лософию, т. е. пытались осуществить ту задачу, которую успеш¬
но и на высоком научном уровне решили лишь основополож¬
ники марксизма. Известно также, что русские революционные
мыслители стремились критически преодолеть ограниченность
и недостатки западноевропейского утопического социализма,
сочетать идеи социализма с революционной борьбой, т. е. за¬
думывались над решением задачи, которую удалось решить
лишь Марксу и Энгельсу.
Однако русские философы-материалисты XIX в. не стали
диалектическими и историческими материалистами и в силу
этого не могли дать последовательного и научного ответа на
важнейшие вопросы своего времени; русские революционные
демократы, жившие в условиях российской отсталой крепостни¬
ческой действительности середины XIX в., не смогли создать
подлинную науку о законах развития общества и довести идею
классовой борьбы до требования диктатуры пролетариата.
789

Но «исторические заслуги, — говорит Ленин, — судятся не
по тому, чего не дали исторические деятели сравнительно с
современными требованиями, а по тому, что они дали нового
сравнительно с своими предшественниками»
Оценивая то, что сделали русские философы-материалисты
XIX в. в сравнении со своими предшественниками, необходимо
отметить, что Белинский, Герцен, Чернышевский и Добролю¬
бов впервые в истории русской философской и общественной
мысли поняли ограниченность и подвергли критике реакцион¬
ную суть немецкой идеалистической философии. Революцион¬
ные русские мыслители-демократы постепенно приходили к
выводу, что философия немецких идеалистов принадлежит
прошлому, что необходимо создание новой логики, новой науки
о мышлении, которая была бы основана на познании законов
материального мира, отражала бы процессы, происходящие в
реальной действительности, в природе и в обществе.
Белинский писал: «Философия Гегеля обняла собою все во¬
просы всеобщей жизни...», но «.. .её ответы на них иногда
обнаруживаются принадлежащими уже прошедшему, вполне
пережитому периоду человечества» 1 2.
Чернышевский отмечал, что гегелевская философия несо¬
стоятельна, ибо «...Гегель был непоследователен, противоре¬
чил сам себе на каждом шагу... принимая его принципы, по¬
следовательному мыслителю надобно притти к выводам, совер¬
шенно различным от выставленных им выводов» 3.
Классики русской философии представляли себе принципы
логики, принципы философии иначе, чем немецкие идеалисты.
Если Гегель полагал, что творцом всего существующего
является «абсолютная идея», порождающая из себя природу
и общество, если он рассматривал диалектику, диалектические
понятия как определения различных сторон этой «абсолютной
идеи», то русские философы-материалисты XIX в. держались
иной точки зрения. Они начинали понимать, что диалектика
представляет собой аналог действительности, отражает за¬
кономерности самой природы и общества. Русские философы-
материалисты XIX в. стремились познать, раскрыть диалекти¬
ческие законы в самой действительности, в природе и в обще¬
стве. Этой задачи им не удалось решить. Однако они уже не
разделяли гегелевского мистического взгляда на диалектику
как на замкнутый и оторванный от мира, от жизни процесс
чистого мышления, процесс самодвижения так называемой
«абсолютной идеи».
В противоположность немецкой идеалистической филосо¬
1	В. И. Ленин, Сочинения, т. 2, изд. 4, стр. 166.
2	В. Г. Белинский, Избранные философские сочинения, т. I, Госполит-
издат, 1948, стр. 500—501.
3	Н. Г. Чернышевский, Избранные философские сочинения, 1938,
стр. 449.
790

фии, страшившейся революционных выводов из диалектики,
классики русской философии XIX в. понимали диалектику как
«алгебру революции». Белинский писал:
«Отнюдь не следует, чтоб человечество стояло на одном
месте, или чтоб оно стремилось от одной лжи к другой: нет
лжи для человечества, но есть только старая истина, которая,
разрушаясь, рождает из себя новую, высшую истину, подобно
фениксу, в новой красе возрождающемуся, по восточному
преданию, из собственного пепла... Человечество движется
не прямою линиею и не зигзагами, а спиральным кругом, так
что высшая точка пережитой им истины в то же время есть
уже и точка поворота его от этой истины...»
Русские революционные демократы XIX в. правильно пола¬
гали, что для крепостнической России капитализм будет более
прогрессивным общественным порядком; но капиталистиче¬
ский строй, сменяющий крепостничество, они не считали веч¬
ным. Он не ответит на все вопросы, которые ставит человече¬
ство, не даст «разгадки человеческой загадки», не обеспечит
счастья народу.
Герцен в 1869 г. писал:
«Ясно видим мы, что дальше дела не могут итти так, как
шли, что, наконец, исключительному царству капитала и без¬
условному праву собственности так же пришёл конец, как
некогда пришёл конец царству феодальному и аристократиче¬
скому. .. Как тогда упрямство и вырождение дворянства по¬
могло собственной гибели, так и теперь упрямая и выродив¬
шаяся буржуазия тянет сама себя в могилу». Несмотря на
присущее Герцену идеалистическое понимание истории, в этом
высказывании с полной ясностью выступает диалектическая
мысль Герцена об исторически-преходящем характере капи¬
тализма, о неизбежности социализма.
Считая капиталистический общественный строй и буржу¬
азно-демократический политический порядок прогрессивным
в сравнении с феодализмом, но в то же время исторически
преходящим и ограниченным, русские революционно-демокра¬
тические мыслители XIX в. проявили большую философскую
и социологическую проницательность, поскольку в России
40—50-х годов XIX в. капитализм находился лишь в зачаточ¬
ном состоянии.
В отличие от всех домарксовских мыслителей-материали¬
стов Западной Европы, в том числе и от Фейербаха, Герцен,
Белинский, Чернышевский, Добролюбов не остались на пози¬
циях метафизического материализма, а пришли к выводу о не¬
обходимости сочетать материализм с диалектическим мето¬
дом, с диалектическими идеями отрицания и развития. В их
трудах мы найдём немало примеров диалектического подхода
к анализу природы и общества. Они высказали глубокие и
правильные догадки о том,что развитие в природе происходит
791

помимо сознания и.воли людей, путём борьбы противоречий,
приводящей к образованию нового.
Русские философы-материалисты видели, что достигнутый
наукой уровень знаний будет расширен, раздвинут в ходе её
развития.
Чернышевский в одном письме из ссылки, критикуя идеали¬
стические воззрения в естествознании и философии, занесён¬
ные в Россию с Запада, высказал в общей форме мысль о не¬
обходимости различать философское и естественно-научное
понятия материи. Он понимал, что естественно-научные поня¬
тия о материи могут и должны изменяться в ходе развития
науки, а философское понятие материи остаётся незыблемым.
Герцен, Белинский, Чернышевский, Добролюбов создавали
свою материалистическую философскую систему, вышедшую
за пределы созерцательного и метафизического материализма
и благодаря применению идеи развития значительно отличаю¬
щуюся от антидиалектического материализма Фейербаха.
Критикуя немецкую идеалистическую философию за её ми¬
стицизм и реакционность, русские революционные демократы
XIX в. стремились материалистически переработать диалектику
Гегеля. И хотя эта переработка не была ими осуществлена,
тем не менее их диалектический метод не может быть отожде¬
ствлён с идеалистической диалектикой Гегеля.
Великим русским материалистам не удалось открыть законы
развития общества, пути его преобразования в общество соци¬
алистическое, но они пропагандировали идею демократиче¬
ской революции в целях социалистического переустройства
общества.
Русские революционные демократы применили философские
принципы материализма к области искусства и заложили
основы новой, реалистической эстетики, принципиально отли¬
чавшейся от идеалистических эстетических теорий буржуаз¬
ного мира.
Герцен, Белинский, Чернышевский, Добролюбов превзошли
в своих философских воззрениях всё то, что было создано их
предшественниками как в России, так и на Западе до Маркса,
проложили новые пути в различных областях философского
знания и потому с полным основанием могут быть названы
классиками русской философии XIX в.
Однако в силу экономической и политической отсталости
России в середине XIX в., в силу отсутствия в ней револю¬
ционного пролетариата русские революционные мыслители-
материалисты 40—60-х годов прошлого века не могли дойти
до научного социализма, который предполагает борьбу за
установление диктатуры пролетариата. Будучи убеждёнными
материалистами, они всё же не сумели распространить
материализм на общественную жизнь, остались идеалистами
в понимании общественных явлений.
792

Отрешаясь от старого, метафизического взгляда на обще¬
ство, Герцен, Белинский, Чернышевский, Добролюбов не
смогли, однако, выяснить и научно доказать, что основа всех
общественных отношений состоит в развитии материальных
производственных отношений, в развитии исторически опре¬
делённых и сменяющих друг друга способов материального
производства. Они не могли достроить свой материализм и
сделать его материализмом диалектическим и историческим.
Нельзя не учитывать и того обстоятельства, что классикам
русской философии XIX в. не удалось научно, философски
обобщить открытия естествознания первой половины XIX в. —
закон сохранения и превращения энергии, открытие клетки,
эволюционное учение Дарвина. Эту задачу выполнили только
творцы научной, материалистической диалектики — Маркс и
Энгельс.
Историческая ограниченность русской материалистической
философии середины XIX в. состоит в том, что она ещё не
была, да и не могла стать, идейным оружием, знаменем рево¬
люционной борьбы трудящихся классов, народных масс Рос¬
сии. Дворянские революционеры-декабристы и Герцен были
ещё революционерами-одиночками, далёкими от народа; они
не могли ещё дать и не дали трудящимся массам лозунгов
революционной борьбы. Революционные демократы-разночин¬
цы Белинский, Чернышевский, Добролюбов вели за собой
крайне узкий круг немногочисленных революционеров, их
революционная пропаганда не доходила ещё до крестьянских
масс; их философское учение могло стать достоянием лишь
передовых слоёв разночинной интеллигенции. Так было в Рос¬
сии до конца 80-х годов XIX в.
Только в 90-х годах прошлого века, когда в российском
революционном движении стал преобладать пролетариат, ко¬
гда русские марксисты во главе с Лениным привнесли марк¬
сизм в рабочее движение, неразрывно соединили социализм’ и
рабочее движение путём создания марксистской революцион¬
ной партии рабочего класса, передовая революционная теория
впервые в России становится символом веры, знаменем борьбы
революционного пролетариата, а впоследствии и других масс
трудящихся. Задача соединения передовой теории с революци¬
онным движением трудящихся масс России, которую не в со¬
стоянии были осуществить русские революционные демокра¬
ты-материалисты XIX в., была решена русскими марксистами
во главе с Лениным и Сталиным.
Историческая ограниченность русской материалистической
философии XIX в. и её оторванность от широких народных
масс, однако, не снижают значения деятельности классиков
русской философии 40—60-х годов прошлого века и ценно¬
сти их теоретического наследства. Именно русская классиче¬
ская философия XIX в., представленная Белинским, Герценом,
793

Чернышевским и Добролюбовым, является вершиной фило¬
софской мысли в домарксовский период.
Подлинно-научную и единственно правильную оценку рус¬
ской философской мысли XIX в. дали большевики во главе
с В. И. Лениным.
Ленинизм, возникший на основе рабочего движения эпохи
империализма и на теоретической базе марксизма, явившийся
продолжением и развитием марксизма, унаследовал лучшие
революционные и теоретические традиции своих русских пред¬
шественников— классиков русской философии XIX века.
Ленин, большевики, двигая развитие философской и обще¬
ственной мысли вперёд, развивая единственно верную и под¬
линно-научную философию современности — марксизм, в сво¬
ей деятельности учитывали и критически использовали дости¬
жения классической русской философии XIX века.
Ленин писал ещё в 1897 г.: «.. .«ученики» (имелись в виду
русские марксисты. — Авт.) хранят наследство не так, как
архивариусы хранят старую бумагу. Хранить наследство —
вовсе не значит еще ограничиваться наследством, и к защите
общих идеалов европеизма «ученики» присоединяют анализ
тех противоречий, которые заключает в себе наше капитали¬
стическое развитие, и оценку этого развития с вышеуказанной
специфической точки зрения» х.
Русские марксисты во главе с Лениным критически пере¬
работали и обобщили ценнейшие достижения русской револю¬
ционно-демократической культуры и прежде всего русской
классической материалистической философии XIX в. Многие
важнейшие теоретические вопросы, над которыми бились рус¬
ские материалисты XIX в., которые они смогли только поста¬
вить, но не решить, были в конце XIX и начале XX в. научно
разработаны и решены большевиками во главе с Лениным и
Сталиным.
Одним из таких вопросов был вопрос о диалектике примени¬
тельно к историческому развитию России. В противовес немец¬
кому идеализму, который мистифицировал, ограничивал и вся¬
чески урезывал диалектику, русские революционные демо¬
краты XIX в. создавали свой диалектический метод, провозгла¬
шая закономерность бесконечного развития природы, обще¬
ства и человеческой мысли, пропагандируя необходимость
революционных изменений общественной жизни. Русские ре¬
волюционные мыслители-диалектики XIX в. высказывали как
в общей форме, так и применительно к условиям русской
жизни идею развития и провозглашали закономерность свер¬
жения всех старых крепостнических порядков, необходимость
безграничного движения общества вперёд. Применяя диалек¬
тику, понятую как «алгебра революции», к анализу русской
1 В. И. Ленин, Сочинения, т. 2, изд. 4, стр. 494.
794

общественной жизни, они видели, что Россия, как и другие
страны, раздирается внутренними противоречиями, что про¬
грессивное развитие России возможно лишь на основе рево¬
люционной борьбы, которая приведёт к отрицанию старых,
крепостнических порядков.
Либеральные народники, а также «легальные марксисты»
пытались свернуть Россию с революционного пути. Народники
восхваляли и старались увековечить остаток патриархальной
старины — сельскую крестьянскую общину, игнорируя факт
возникновения пролетариата в России и его классовую борьбу.
«Легальные марксисты» прославляли капитализм, твердили
о наступившем якобы смягчении классовой борьбы и противо¬
речий капитализма.
Ленин, большевики, воспринявшие и развившие марксист¬
скую диалектику, уже в 90-х годах прошлого века применили
её к анализу русской общественной жизни. Они увидели, что
экономическое и политическое развитие России со второй по¬
ловины XIX в. идёт по капиталистическому пути и отнюдь не
говорит об устранении внутренних противоречий и смягчении
классовой борьбы, о чём твердили либеральные народники,
а также Струве и другие «легальные марксисты».
Ленин и Сталин пришли к выводу о том, что Россия бере¬
менна революцией более, чем какая-либо другая страна мира,
что движение вперёд возможно лишь на основе революцион¬
ного отрицания старого строя, т. е. путём насильственного
ниспровержения самодержавно-помещичьих, а затем и капи¬
талистических порядков. Ленин и Сталин доказали при этом,
что диалектика не терпит никаких ограничений, что человече¬
ство никогда не остановится на достигнутом им уровне раз¬
вития общества и науки, что социалистический строй, создан¬
ный на руинах капитализма, обеспечит полный простор и все
необходимые условия для безграничного развития общества,
для развития техники, науки, культуры.
Русские марксисты продолжали в новых исторических усло¬
виях начатую Марксом и Энгельсом борьбу против идеализма
и мистики на международной арене, за воинствующий мате¬
риализм. Они использовали при этом ту замечательную тради¬
цию борьбы против идеализма, которая была создана рус¬
скими материалистами XIX в. В. Й. Ленин в своей статье
«О значении воинствующего материализма» указал, что в Рос¬
сии, к счастью, имеется «солидная материалистическая тради¬
ция». Не случайно также Ленин в добавлении к книге «Мате¬
риализм и эмпириокритицизм» подчеркнул, что Чернышевский
стоит вполне на уровне Энгельса, т. е. на уровне современного
материализма, когда критикует идеализм и агностицизм, цеп¬
ляющийся за новые открытия в естествознании.
Русские материалисты XIX в. в своих трудах по вопросам
философии и естествознания, ополчаясь против идеализма,
795

показывали, что новые открытия в естествознании отнюдь не
отменяют реального существования материи вне человече¬
ского сознания. Герцен в своих «Письмах об изучении при¬
роды» отмечал, что материя, природа существуют а приори,
до всякого опыта, и не нуждаются для своего существования
ни в каких логических категориях; логика лишь отображает
в своих категориях закономерности развития природы. Черны¬
шевский в письмах к сыновьям из ссылки указывал, что новые
открытия в естествознании не только не могут поколебать
основ материалистического мировоззрения, но дают всё новые
подтверждения материализма.
Русские философы-материалисты XIX в., не исключая и Чер¬
нышевского, не могли, однако, дать научного обобщения
всех последних открытий естествознания, а тем более изме¬
нить форму материализма в связи с этими открытиями.
Плеханов не обратил должного внимания на попытки за¬
падноевропейских и русских идеалистов подорвать материа¬
лизм при помощи идеалистических выводов из новейших от¬
крытий естествознания. В этом отношении Плеханов стоит
ниже Чернышевского, который уже в конце 70-х годов про¬
шлого века предвидел, какая большая опасность грозит мате¬
риализму и науке со стороны идеалистических теорий в есте¬
ствознании.
В Западной Европе в 80—90-х годах прошлого века широко
распространились антиматериалистические и антиреволюцион-
ные теории, а после смерти Энгельса, последовавшей в
1895 г., до возникновения в 1903 году большевизма, во Вто¬
ром Интернационале не только на практике, но и в теории
установилось безраздельное господство оппортунизма. В За¬
падной Европе не нашлось мыслителя, который бы после¬
довательно отстаивал философский материализм Маркса и
Энгельса и развернул бы критику антиматериалистических
течений.
Дело защиты марксистского мировоззрения от неокантиан¬
цев, ревизионистов, народников, анархистов и других врагов
марксизма, дело борьбы против международного оппортуниз¬
ма и ревизионизма взял на себя вождь партии большевиков
В. И. Ленин.
Ленин, исходя из учения марксизма, в своём труде «Мате¬
риализм и эмпириокритицизм» обобщил все новейшие откры¬
тия естествознания, подверг критике все антиматериалистиче¬
ские течения среди естествоиспытателей. Ленин ввёл предель¬
но ясное разграничение между философским и физическим
понятиями материи. Он доказал, что новейшие открытия есте¬
ствознания не подрывают, а подтверждают диалектический
материализм, нисколько не отменяют философского понятия
материи, а представляют собой углубление в познание сущно¬
сти материи.
796

Русские революционные демократы XIX в., действуя в усло¬
виях жесточайшей реакции царизма, в условиях слабого,
только что начинавшегося революционного движения в Рос¬
сии, горячо верили в неизбежность победы нового, прогрес¬
сивного над старым, реакционным, в победу народных масс
над их врагами. В этом великом историческом оптимизме,
в вере в силы народа, в торжество правого народного дела
ярко выразились замечательные качества передовых людей
русского народа — ясный ум, стойкий характер и терпение.
В своей работе «От какого наследства мы отказываемся?»
Ленин указывал, что марксизм в России и «наследство» (т. е.
мировоззрение русских революционных просветителей-демо¬
кратов) «характеризуется тем, что можно бы назвать истори¬
ческим оптимизмом: чем дальше и чем скорее дела пойдут
так, как они идут, тем лучше. Народничество, наоборот, есте¬
ственно ведет к историческому пессимизму: чем дальше дела
пойдут так, тем хуже»
Русские марксисты, естественно, не могли ограничиться тем,
что было сказано об общественных отношениях в России про¬
светителями. Русские марксисты во главе с Лениным и
Сталиным опирались на глубокий научный анализ внутренних
противоречий общества, на марксистский анализ его матери¬
альной основы, т. е. производственных отношений, чего не
могли ещё сделать просветители революционные демократы.
Русские марксисты большевики научно доказывали пролета¬
риату, трудящимся массам неизбежность гибели эксплоататор-
ского строя, неизбежность победы революции, неодолимость
революционного дела.
Исторический оптимизм русских революционных демокра¬
тов XIX в. был одной из лучших традиций русской революци¬
онной мысли, которую продолжили и развили в новых истори¬
ческих условиях русские марксисты во главе с Лениным.
Когда революционные демократы Белинский, Добролюбов,
Герцен сошли в могилу, а вождь и идеолог русской револю¬
ционной демократии Чернышевский находился на каторге и
в ссылке, был узником царизма, в русском революционном
движении широко распространились идеи народничества. Если
народники всячески цеплялись за теории русского утопиче¬
ского социализма, в частности за утопические теории мелко¬
буржуазного социализма Герцена и Чернышевского о возмож¬
ности социалистического преобразования России на основе
сельской крестьянской общины, то в целом народничество по
всем линиям — ив философии, и в социологии, и в политиче¬
ской экономии, и в эстетике — отступило от прогрессивных
идей русской революционной демократии, от принципов клас¬
сической русской философии XIX в., от1 материализма.
1 В. И. Ленин, Сочинения, т. 2, изд. 4. стр. 492.
797

Большевики во главе с Лениным и Сталиным подвергли все¬
сторонней критике народнические «прибавления» к наследству
русских революционных демократов-просветителей.
«Вместо горячей веры просветителей в данное обществен¬
ное развитие, ■— писал Ленин. — явилось недоверие к нему,
вместо исторического оптимизма и бодрости духа — песси¬
мизм и уныние, основанные на том, что, чем дальше пойдут
дела так, как они идут, тем хуже, тем труднее будет решить
задачи, выдвигаемые новым развитием; являются приглашения
«задержать» и «остановить» это развитие, является теория, что
отсталость есть счастье России и т. д.... «Наследство» 60-х го¬
дов с их горячей верой в прогрессивность данного обществен¬
ного развития, с их беспощадной враждой, всецело и исключи¬
тельно направленной против остатков старины, с их убежде¬
нием, что стоит только вымести дочиста эти остатки, и дела
пойдут как нельзя лучше, — это «наследство» не только непри¬
чем в указанных воззрениях народничества, но прямо проти¬
воречит им» *.
Одной из замечательных традиций русской революционной
демократии, продолженных большевиками и научно разрабо¬
танных в соответствии с принципами марксизма, явилась
борьба за идейность, народность и реализм литературы и ис¬
кусства. МыСли Белинского, Чернышевского, Добролюбова
о высоком общественном назначении искусства, вдохновляв¬
шие передовых представителей русской литературы и искус¬
ства, критика русскими революционными демократами идеа¬
листических реакционных теорий «искусства для искусства»,
борьба за революционно-демократическую идейность литера¬
туры были широко использованы русскими марксистами в их
борьбе за большевистскую партийность и социалистическую
идейность литературы и искусства. «Лучшая традиция совет¬
ской литературы, — говорит тов. Жданов в своём докладе
о журналах «Звезда» и «Ленинград», — является продолже¬
нием лучших традиций русской литературы XIX века, тради¬
ций, созданных нашими великими революционными демокра¬
тами—-Белинским, Добролюбовым, Чернышевским, Салтыко¬
вым-Щедриным, продолженных Плехановым и научно разра¬
ботанных и обоснованных Лениным и Сталиным».
Русские марксисты, большевики представили русскому об¬
ществу в подлинном свете идеологию русской революционной
демократии, философские, социологические и политические
теории Герцена, Белинского, Чернышевского, Добролюбова,
которые были извращены идеологами народничества.
Но, как было сказано выше, в новых исторических условиях
конца XIX — начала XX в. философские и социально-политиче¬
ские теории русских революционных демократов были уже
* В. И. Ленин, Сочинения, т. 2, изд. 4, стр. 484—485.
798

пройденным и превзойдённым этапом в истории русской обще¬
ственной мысли. Только с позиций марксизма-ленинизма мож¬
но было дать в это время правильный, научный ответ на все
волновавшие передовых людей общества вопросы о законах
развития общества как в Западной Европе, так и в России.
Ленинизм дал глубокий, научно обоснованный, подтвер¬
ждённый практикой общественной жизни ответ на политиче¬
ские и теоретические вопросы, которые волновали передовых
людей России на протяжении всего XIX в. и правильного
решения которых так долго искала русская литература, наука
и философия.
Ленинизм — марксизм эпохи империализма и пролетарских
революций — вскрыл сущность общественных отношений
новой эпохи, открыл законы общественного развития и поли¬
тической борьбы в новых условиях и тем самым теоретически
вооружил революционное движение рабочего класса всех
стран мира.
* *
*
Ленинизм является высшим достижением русской культуры
и вместе с тем высшим достижением всей мировой культуры,
вершиной научно-философской мысли человечества.
Народы Советского Союза заслуженно гордятся тем, что
их вожди Ленин и Сталин — величайшие учёные современ¬
ности разработали самую передовую, научную теорию обще¬
ственного развития, которая стала символом веры, знаменем
борьбы миллионов трудящихся во всём мире.
Творцы ленинизма — Ленин и Сталин не оставили без вни¬
мания ни одного из достигнутых результатов развития как
русской, так и всей мировой культуры, усвоили и критиче¬
ски переработали достижения предшествовавших марксизму-
ленинизму философских, экономических, политических теорий.
Как велик был круг научных интересов Ленина, какой глу¬
бокий научно-критический подход проявил он в анализе пред¬
шествовавших и современных ему теорий, показывает вся тео¬
ретическая деятельность Ленина, направленная на выясне¬
ние закономерностей новой эпохи, в частности, его работа в
области философии, по исследованию империализма, аграр¬
ного, национального и других вопросов общественного разви¬
тия. Ленин изучил, исследовал и критически переработал сот¬
ни научных трудов, созданных в различных странах мира, что¬
бы сформулировать свои философские, экономические и соци¬
ально-политические теории.
Ленинизм, являясь продолжением и дальнейшим развитием
марксизма, обобщил и критически оценил все достижения тео¬
ретической мысли различных стран, в том числе и достиже¬
ния русской теоретической мысли XIX в.
799

Будучи высшим достижением мировой культуры, ленинизм
вооружил революционный рабочий класс — ведущую прогрес¬
сивную силу современного человечества — глубоким знанием
законов развития современного общества, научно обосновал
пути революционной перестройки общества в соответствии
с новыми историческими закономерностями, появившимися
в жизни общества в современную эпоху.
Ленин и Сталин подвергли всесторонней и уничтожающей
критике как старые, так и новые антиматериалистические тео¬
рии в области философии, науки, политики.
Известно, что уже с 80-х годов прошлого века как в запад¬
ноевропейской, так и в русской науке и философии усилились
идеалистические веяния, поднялась волна идеализма и мисти¬
цизма. В период между Энгельсом, с одной стороны, и
Лениным — с другой, в рабочем движении лежит полоса гос¬
подства оппортунизма II Интернационала. Ещё при жизни
Энгельса оппортунисты типа Бернштейна и Каутского начали
ревизию марксистского учения. Это был период сравнительно
мирного развития капитализма, когда, как говорит товарищ
Сталин, «... партии II Интернационала обрастали жиром и не
хотелось думать серьезно о революции, о диктатуре пролета¬
риата, о революционном воспитании масс.
Вместо цельной революционной теории — противоречивые
теоретические положения и обрывки теории, оторванные от
живой революционной борьбы масс и превратившиеся в об¬
ветшалые догмы. Для виду, конечно, вспоминали о теории
Маркса, но для того, чтобы выхолостить из нее живую ре¬
волюционную душу» ’.
«Между тем, — указывает товарищ Сталин, — надвигалась
новая полоса империалистических войн и революционных схва¬
ток пролетариата. Старые методы борьбы оказывались явно
недостаточными и бессильными перед всесилием финансового
капитала.
Необходимо было пересмотреть всю работу II Интернацио¬
нала, весь его метод работы, изгнав вон филистерство, узко¬
лобие, политиканство, ренегатство, социал-шовинизм, социал-
пацифизм. Необходимо было проверить весь арсенал II Ин¬
тернационала, выкинуть все заржавленное и ветхое, выковать
новые роды оружия. Без такой предварительной работы не¬
чего было и отправляться на войну с капитализмом. Без этого
пролетариат рисковал очутиться перед лицом новых револю¬
ционных схваток недостаточно вооруженным или даже просто
безоружным.
Эта честь генеральной проверки и генеральной чистки
авгиевых конюшен II Интернационала выпала на долю лени¬
низма.
1 И. В. Сталин, Вопросы ленинизма, изд. 11, стр. 8.
800

Вот в какой обстановке родился и выковался метод лени¬
низма» *.
Ленин и его великий соратник товарищ Сталин подвергли
уничтожающей критике теоретические догмы II Интернацио¬
нала, направленные к отрицанию необходимости и целесооб¬
разности пролетарской революции.
Ленин и Сталин применительно к новым историческим усло¬
виям эпохи империализма и пролетарских революций, в борьбе
с врагами марксизма—меньшевиками, эсерами, анархистами,
троцкистами и бухаринцами, со всеми буржуазными реакцио¬
нерами и их учёными прихвостнями, — разработали и развили
учение марксизма во всех областях науки об обществе — в
философии, политической экономии, истории, в области стра¬
тегии и тактики революционной борьбы, в науке о государстве,
в учении о социализме.
Ленин, продолжая разработку диалектического и историче¬
ского материализма, подверг всесторонней критике философию
немецких идеалистов — Лейбница, Фихте, Канта, Гегеля, нео¬
кантианцев, махистов и т. д. Ленин и Сталин не остановились
на той критике идеализма, которая была дана Марксом и
Энгельсом, а углубили и расширили эту критику. Ярким при¬
мером этого явились труд Ленина «Материализм и эмпирио¬
критицизм» и труд товарища Сталина «Анархизм или социа¬
лизм?». Ленин и Сталин критиковали несостоятельность идеа¬
лизма с позиций диалектического' материализма, учитывая но¬
вейшие явления общественной жизни, опыт рабочего движения
всех стран, а также всесторонне используя новые открытия в
области естествознания. Особое внимание Ленин и Сталин
обратили на доказательство ненаучности гносеологических
теорий идеализма, направленных против философских основ
материализма и цеплявшихся при этом за новые открытия в
естествознании. Тем самым Ленин и Сталин разрушили основу,
на которой идеалисты стремились удержаться после удара,
нанесённого им Марксом и Энгельсом.
Ленинизм стал высшим достижением мировой культуры и
приобрёл всемирно-историческое значение благодаря тому, что
он является идеологией, сочетающей научную объективность и
большевистскую партийность, теоретическую глубину и рево¬
люционную смелость, позволяющие претворить в жизнь идеи
социализма.
И до появления марксизма у революционных классов, в пе¬
редовых слоях общества возникали прогрессивные социально-
политические теории и философские системы, но все они, не¬
смотря на свою прогрессивность, страдали классовой ограни¬
ченностью и односторонностью.
Взять, например, идеологию и социально-политическую
1 И. В. Сталин, Вопросы ленинизма, изд. 11, стр. 9.
51 Из истории русской философии 801
программу французских просветителей XVIII в. Вольтер и
другие французские просветители вдохновляли французский
народ на борьбу за уничтожение феодальных порядков, от¬
живших свой век. Но они оказались не в состоянии вскрыть
противоречия капиталистического строя, выраставшего из недр
феодализма. Тем более они оказались не в состоянии встать
на сторону широких народных масс, стремившихся к своему
освобождению. В конечном счёте просветители XVIII в. огра¬
ничивались признанием закономерности и необходимости на¬
рождавшегося капиталистического строя и не могли предви¬
деть путей развития общества в будущем. Отсюда логически
вытекало убеждение их последователей, будто процесс рево¬
люционного развития общества остановится и не пойдёт
дальше, как только утвердится капиталистический строй, ибо
дальнейшее развитие этого процесса могло бы затронуть ин¬
тересы нового, поднимавшегося к господству класса — бур¬
жуазии. В этом состоит ограниченность теории французских и
иных буржуазных просветителей.
Ленинизм выступает за безграничное развитие производи¬
тельных сил и культуры человечества в интересах трудящихся.
Он основан на строго научном анализе всех явлений; его науч¬
ная объективность состоит прежде всего в том, что ему чужд
какой-либо догматизм. Любой достигнутый обществом уровень
развития, любую форму развития техники, культуры и искус¬
ства ленинизм не считает «венцом творения», «истиной в по¬
следней инстанции».
Ленинизм не рассматривает теоретические положения мар¬
ксизма, свои собственные выводы и положения как нечто раз на¬
всегда данное и неизменное. Идеологи ленинизма смотрят на
познание как на непрерывно развивающийся процесс и в ходе
развития общественной жизни совершенствуют, двигают вперёд
науку, обогащают её новыми теоретическими положениями.
Ленин и Сталин отнюдь не ограничились пропагандой основ¬
ных положений философии диалектического материализма,
сформулированных Марксом и Энгельсом. Они должны были
дать и дали свой ответ на новые вопросы, поставленные прак¬
тикой жизни, ходом общественного и научного развития.
Перед Лениным в годы реакции встал вопрос о защите и
обосновании материалистического мировоззрения в связи с от¬
крытиями в естествознании конца XIX — начала XX в. Извест¬
но, что в конце XIX и начале XX в. естествознание обогатилось
великими открытиями электронного строения материи, радио¬
активного распада химических элементов, в результате чего
стала ясной неприменимость законов классической механики
в сфере микрокосмоса. Махисты, эмпириокритики, кантианцы
и иные идеалисты пытались использовать факт крушения
старых, механистических представлений о материи для «нис¬
провержения» материализма, посеять в обществе мистицизм
802

и агностическое неверие в возможность познания мира, зара¬
зить общество болезнью релятивизма и скептицизма. Это гро¬
зило науке серьёзной опасностью. Против этой идеалистиче¬
ской опасности выступил ленинизм, указавший путь спасения
науки от мистицизма и агностицизма.
В начале XX в. стихийно-материалистическое направление
в естествознании, продолжавшее материалистические традиции
XVIII—XIX веков, нуждалось в солидной поддержке со сто¬
роны философии, в таком теоретическом обосновании есте¬
ственно-научных открытий, которое показало бы, что эти от¬
крытия не только не находятся в противоречии с материали¬
стическим мировоззрением, но подкрепляют его. В такой фило¬
софской поддержке нуждалось русское материалистическое
естествознание, представленное школами Менделеева, Лебе¬
дева, Сеченова, Мечникова, Тимирязева, Павлова. В такой
поддержке не в меньшей мере нуждались и естествоиспыта¬
тели — стихийные материалисты в Западной Европе.
Никто из философов-материалистов XX в., даже философов-
марксистов, в том числе Плеханов, Поль Лафарг, Франц Ме¬
ринг, не только не решили, но даже не поставили перед собой
задачу теоретически обобщить новейшие открытия в естество¬
знании и тем поднять материалистическую диалектику на но¬
вую, высшую ступень. Эту задачу взял на себя и осуществил
Ленин.
«Не кто иной, как Ленин, взялся за выполнение серьезней¬
шей задачи обобщения по материалистической философии наи¬
более важного из того, что дано наукой за период от Энгельса
до Ленина, и всесторонней критики антиматериалистических
течений среди марксистов. Энгельс говорил, что «материализму
приходится принимать новый вид с каждым новым великим
открытием». Известно, что эту задачу выполнил для своего
времени не кто иной, как Ленин, в своей замечательной книге
«Материализм и эмпириокритицизм»
Ленин доказал, что новейшие открытия естествознания
представляют собой лишь углубление познания материи, от¬
крытие её новых сторон и что относительность человеческих
знаний о мире отнюдь не означает несоответствия их объектив¬
ной действительности. Наоборот, каждое новое научное откры¬
тие ещё более приближает человечество к объективной истине,
делает познание более полным и многосторонним.
Глубочайшие философские выводы Ленина из новейшего
естествознания, подтверждавшие правоту материализма, его
незыблемость, далеко не сразу стали достоянием естество¬
испытателей, даже естествоиспытателей-материалистов. Мно¬
гие естествоиспытатели, отстаивавшие материализм в области
науки, в то же время открещивались от философского
1 И. В. Сталин, Вопросы ленинизма, изд. 11, стр. 14.
•	803

материализма вообще, а тем более от диалектического мате¬
риализма как мировоззрения. В силу условий своей жизни,
своего положения в обществе, нередко в силу зависимости от
господствующих классов буржуазного общества и их идеоло¬
гии многие учёные-естествоиспытатели чуждались диалектиче¬
ского материализма как ярко выраженной идеологии револю¬
ционного пролетариата. Кроме того, материализм нередко
опошлялся некоторыми буржуазными и мелкобуржуазными
философами и социологами, и многие деятели естествознания
отождествляли философский материализм с материализмом
вульгарным, что также отталкивало естествоиспытателей от
материалистического мировоззрения.
И всё же в области науки, особенно после Великой Октябрь¬
ской социалистической революции, почувствовалось благо¬
творное влияние философских трудов Ленина. Эти труды ока¬
зали серьёзную поддержку материалистическому направлению
в естествознании. И это спасло материалистическое естество¬
знание от грозившей ему идеалистической опасности.
Не будь ленинизма, не будь замечательного труда Ленина
«Материализм и эмпириокритицизм», положение в науке могло
бы сложиться не в пользу материализма. Идеализм и мисти¬
цизм могли бы на многие десятилетия восторжествовать в
естествознании, в философии и оказать отрицательное влияние
на развитие научной мысли. Об этом прямо говорят многие
естествоиспытатели как в нашей стране, так и за рубежом.
Под влиянием трудов Ленина многие выдающиеся совре¬
менные учёные-естествоиспытатели капиталистических стран,
например, Д. Холдейн, П. Ланжевен, Жолио-Кюри и другие в
своих научных исследованиях стали на позиции диалектиче¬
ского материализма.
Философское обобщение Лениным новейших открытий в
естествознании и опыта общественного развития в эпоху импе¬
риализма сыграло поистине историческую роль. Книга Ленина
«Материализм и эмпириокритицизм» явилась теоретической
подготовкой большевистской партии — пролетарской партии
нового типа.
Ленин, развивая философию марксизма, отстоял материа¬
лизм и придал ему новую форму в соответствии с новыми
историческими условиями. Товарищ Сталин, продолжая раз¬
рабатывать учение Маркса и Ленина, в своих трудах, в особен¬
ности в работах «Анархизм или социализм?» и «О диалекти¬
ческом и историческом материализме», дал глубокое, стройное
и систематическое изложение марксистско-ленинской филосо¬
фии, двинул марксистскую философию дальше, обогатил её
новыми положениями и выводами из современной науки и об¬
щественной жизни.
Ленинизм стал высшим достижением мировой культуры бла¬
годаря тому, что его творцы Ленин и Сталин своими трудами
804

внесли огромный, не знающий себе равного вклад в марксист¬
скую науку об обществе.
Марксизм раскрыл законы общественной жизни, которая
до этого была непознанной областью действительности. Если
в познании законов природы и в овладении её силами челове¬
чество ко времени Маркса уже имело серьёзные достижения,
расширявшие его власть над природой и тем самым двигавшие
вперёд развитие мировой культуры, то закономерности обще¬
ственной жизни людей оставались почти неизведанными, хотя
усилия многих передовых мыслителей были сосредоточены
на проблемах общественного устройства жизни людей. Клас¬
совая ограниченность кругозора буржуазных мыслителей ме¬
шала им проникнуть в сущность общественных явлений и
вскрыть законы общественного развития. Эта ограниченность
мировоззрения буржуазных мыслителей была препятствием
на пути развития мировой культуры, так как мешала людям
познать те силы и средства, при помощи которых они могут
получить господство над своими общественными отношениями,
вместо того чтобы быть у них в слепом подчинении.
Марксизм явился высшим для своего времени достижением
мировой культуры, ибо он дал человечеству знание законов
развития общества и тем самым открыл ему возможность под¬
чинить своей власти и поставить под свой сознательный кон¬
троль течение общественной жизни. Маркс и Энгельс указали
путь и средство преобразования общества посредством социа¬
листической революции, призванной заменить отживший капи¬
талистический строй новым, социалистическим.
Марксизм смог дать человечеству это великое знание по¬
тому, что он явился теоретическим выражением нового обще¬
ственного движения, порождённого выступлением на истори¬
ческой арене нового общественного класса — пролетариата.
В эпоху Маркса и Энгельса для победы того общественного
строя, при котором люди становятся сознательными творцами
своей жизни, т. е. для победы социализма требовалась одно¬
временная победа пролетариата по крайней мере в главней¬
ших странах мира. Развитие же капитализма и превращение
его в империализм привело к тому, что победа социализма
одновременно во всех или в главнейших странах мира стала
невозможной. Когда это оказалось очевидным, оппортунисты
II Интернационала поставили под сомнение возможность и
необходимость пролетарской революции для осуществления
перехода от капитализма к социализму.
Оппортунисты утверждали, что нет никакой необходимости
в революционном установлении власти рабочего класса для
преобразования капиталистического общества в социалисти¬
ческое. Они внушали рабочему классу, что условия обществен¬
ной жизни настолько изменились, что пролетарии могут не
ломать старого государственного строя, а использовать его в
805

своих целях посредством простого расширения и дальнейшего
усовершенствования буржуазной демократии. Они утверждали,
что поскольку рабочий класс составляет в некоторых промыш¬
ленно развитых странах большинство населения, то он имеет
возможность мирным путём, без революции, постепенно «при¬
общаясь» к буржуазной демократии и исподволь подготавли¬
вая из своей среды цивилизованные кадры, когда-либо стать
руководящим классом общества и произвести необходимые
реформы в экономике страны: ввести плановое начало в хозяй¬
стве, национализировать крупные предприятия и т. д. Оппор¬
тунисты из II Интернационала подменяли марксистскую фи¬
лософию классовой борьбы «философией» классового мира,
теориями о мирном, плавном, постепенном развитии к социа¬
лизму, без революции. Предавалось забвению, отбрасывалось
марксово учение о необходимости слома старой государствен¬
ной машины и замены её новым, пролетарским государством,
о необходимости революционного уничтожения старого, капи¬
талистического способа производства и замены его новым, со¬
циалистическим способом общественного производства.
Оппортунисты, отрекаясь от основных принципов историче¬
ского материализма Маркса и Энгельса, пытались внушить
рабочему классу, что подобно тому, как в недрах феодализма
вызревал капитализм, так в недрах капитализма будто бы вы¬
зревает новый общественный строй — социализм, зарождают¬
ся и развиваются социалистические производственные отно¬
шения.
Для того чтобы спасти рабочее движение от гибельной опас¬
ности оппортунизма, не дать оппортунистам разоружить ра¬
бочее движение перед империалистической реакцией, Ленин
и Сталин должны были отстоять революционные принципы
марксизма в новой исторической обстановке и развить эти
принципы применительно к условиям эпохи империализма.
Ленин и Сталин доказали, что характерные черты капита¬
листической системы, все её противоречия — анархия произ¬
водства, конкуренция, кризисы, безудержная эксплоатация ра¬
бочего класса, обнищание трудящихся и т. д. — в полной мере
сохраняются при империализме.
Разрабатывая теорию марксизма, Ленин и Сталин устано¬
вили, что внутренние противоречия, присущие капиталистиче¬
ской системе, не только не устраняются, но ещё более обо¬
стряются при империализме, что усиливается неравномерность
капиталистического развития, позволяющая одним странам
обгонять другие, в прошлом более развитые в промышленном
отношении, в результате чего обостряются и становятся
непримиримыми противоречия между империалистическими
странами, разгорается борьба между ними за передел мира.
В борьбе с оппортунистами, провозгласившими, что в новой
стадии капитализма происходит мирное, плановое и организо¬
806

ванное развитие к социализму, без классовой борьбы и рево¬
люции, Ленин и Сталин доказали, что современное капитали¬
стическое общество может быть перестроено в общество со¬
циалистическое только путём непримиримой классовой борьбы,
социалистической революции, диктатуры пролетариата.
Возникновение государственно-монополистической формы
капитализма и даже национализация буржуазным государ¬
ством тех или иных отраслей хозяйства не изменяет сущности
общественных отношений при капитализме, не затрагивает
капиталистического способа производства. Для того чтобы
заменить капиталистический общественный строй социалисти¬
ческим, необходим революционный переворот в способе произ¬
водства — уничтожение капиталистических производственных
отношений и переход основных средств производства в обще¬
ственную собственность.
Ленин и Сталин вскрыли и обосновали принципиальное от¬
личие социалистической революции от революции буржуазной.
Если буржуазная революция политически завершает стихий¬
ный процесс складывания капиталистических производствен¬
ных отношений, происходящий в недрах феодализма, если она
лишь приводит политическую надстройку в соответствие с уже
сложившейся новой, буржуазной экономикой, с новыми про¬
изводственными отношениями, сложившимися ещё в недрах
старого строя, то социалистическая революция является нача¬
лом созидания нового типа общественных отношений, откры¬
вает путь к построению социалистического общества. Процесс
созидания социалистического общественного строя, социали¬
стического способа производства происходит уже в условиях
нового политического строя,"нового государства, руководимого
рабочим классом.	.
Ленин и Сталин развенчивают в глазах рабочего класса
антинаучные теории оппортунистов о плановом и организован¬
ном характере развития монополистического капитализма, о
зарождении социализма в недрах капитализма, о возможности
прийти к социализму реформистским путём.
Разрабатывая и развивая исторический материализм Маркса
и Энгельса, марксистскую науку о законах общественного
развития, Ленин и Сталин создали новую теорию пролетарской
социалистической революции, которая даёт рабочему классу
верное и надёжное оружие в борьбе за социалистическое пре¬
образование общества.
Ленин и Сталин доказали, что неравномерность экономи¬
ческого и политического развития при империализме сде¬
лала невозможной победу социалистической революции одно¬
временно во всех или в большинстве стран капитализма и
создала возможность победы социалистической революции
первоначально в нескольких и даже в одной, отдельно взятой
стране.
807

Создание Лениным и Сталиным новой теории б революцион¬
ной перестройке современного капиталистического общества
в общество социалистическое явилось величайшим научным
подвигом, имеющим неоценимое значение для трудящегося
человечества.
Товарищ Сталин, говоря о ленинской теории построения со¬
циализма первоначально в одной, отдельно взятой стране, в
данном случае в России, указывал:
«Наука знает в своем развитии не мало мужественных лю¬
дей, которые умели ломать старое и создавать новое, несмотря
ни на какие препятствия, вопреки всему. Такие мужи науки,
как Галилей, Дарвин и многие другие общеизвестны. Я хотел
бы остановиться на одном из таких корифеев науки, который
является вместе с тем величайшим человеком современности.
Я имею в виду Ленина, нашего учителя, нашего воспитателя...
Вспомните 1917 год. На основании научного анализа обще¬
ственного развития России, на основании научного анализа
международного положения Ленин пришел тогда к выводу, что
единственным выходом из положения является победа социа¬
лизма в России. Это был более, чем неожиданный вывод для
многих людей науки того времени. Плеханов, один из выдаю¬
щихся людей науки, с презрением говорил тогда о Ленине!
утверждая, что Ленин находится «в бреду». Другие, не менее
известные люди науки, утверждали, что «Ленин сошел с ума»,
что его следовало бы упрятать куда-нибудь подальше. Против
Ленина выли тогда все и всякие люди науки как против чело¬
века, разрушающего науку. Но Ленин не убоялся пойти про¬
тив течения, против косности. И Ленин победил...» 1
Великий научный подвиг совершил товарищ Сталин, разра¬
ботавший теорию о возможности построения полного комму¬
нистического общества в СССР и в том случае, если сохра¬
нится капиталистическое окружение. Товарищу Сталину также
принадлежит честь создания цельного и законченного учения
о социалистическом государстве.
В своём докладе на XVIII съезде ВКП(б) товарищ Сталин
сказал: «Мы идем дальше, вперед, к коммунизму. Сохранится
ли у нас государство также и в период коммунизма?
Да, сохранится, если не будет ликвидировано капиталисти¬
ческое окружение, если не будет уничтожена опасность воен¬
ных нападений извне, причем понятно, что формы нашего госу¬
дарства вновь будут изменены, сообразно с изменением вну¬
тренней и внешней обстановки.
Нет, не сохранится и отомрет, если капиталистическое окру¬
жение будет ликвидировано, если оно будет заменено окруже¬
нием социалистическим» * 2.
* И. В. Сталин, Речь на приеме в Кремле работников Высшей школы
17 мая 1938 года, 1938, стр. 4—5.
2 И. В. Сталин, Вопросы ленинизма, изд. 11, стр. 606.
808

Это положение товарища Сталина имеет исключительное
теоретическое и политическое значение. Товарищ Сталин все¬
лил в советский народ уверенность в возможности построения
полного коммунистического общества в нашей стране, вдохно¬
вил советских людей на дело укрепления социалистического
государства, которое сыграло решающую роль в построении
социалистического общества и защите завоеваний социализма
и призвано сыграть ведущую роль в борьбе за полную победу
коммунизма.
К ленинско-сталинской теории пролетарской революции и
диктатуры пролетариата непосредственно примыкают теорети¬
ческие положения Ленина и Сталина о роли партии рабочего
класса. «Партии II Интернационала, называя себя на словах
марксистскими, на деле терпели в своей среде противников
марксизма, открытых оппортунистов, и дали им разложить,
погубить II Интернационал. Большевики, наоборот, вели
непримиримую борьбу с оппортунистами, очищали пролетар¬
скую партию от скверны оппортунизма и добились того, что
создали партию нового типа, партию ленинскую, партию, за¬
воевавшую потом диктатуру пролетариата.
Если бы в рядах пролетарской партии оставались оппорту¬
нисты, большевистская партия не смогла бы выйти на дорогу
и повести за собой пролетариат, не смогла бы взять власть и
организовать диктатуру пролетариата, не смогла бы выйти из
гражданской войны победителем, не смогла бы построить со¬
циализм» *.
Благодаря мудрой политике Ленина и Сталина, благодаря
тому, что партию большевиков после смерти Ленина вёл и ве¬
дёт великий продолжатель его дела товарищ Сталин, партия
сохранила и высоко пронесла бессмертное знамя марксизма-
ленинизма, осталась непоколебимо верной ленинизму и смогла
осуществить заветы великого Ленина. Непримиримая борьба
партии большевиков после смерти Ленина во главе с товари¬
щем Сталиным за чистоту ленинского учения, за его развитие и
претворение в жизнь, против всех врагов ленинизма — троцки¬
стов и зиновьевцев, правых и «левых» оппортунистов, нацио¬
налистов всех мастей и т. п. — привела нашу страну к победе
социалистического строительства в СССР, к торжеству дела
партии Ленина—Сталина.
«Если нашей партии, — говорит товарищ Сталин, — удалось
создать в себе внутреннее единство и небывалую сплоченность
своих рядов, то это, прежде всего, потому, что она сумела
во-время очиститься от скверны оппортунизма, она сумела из¬
гнать вон из партии ликвидаторов и меньшевиков. Путь разви¬
тия и укрепления пролетарских партий проходит через их очи¬
щение от оппортунистов и реформистов, социал-империалистов
1 «История ВКП(б). Краткий курс», стр. 137—138,
809

и социал-шовинистов, социал-патриотов и социал-пацифистов.
Партия укрепляется тем, что очищает себя от оппортунисти¬
ческих элементов» *.
В заключении к «Краткому курсу истории ВКП(б)» това¬
рищ Сталин говорит:
«История партии учит, далее, что без непримиримой борьбы
с оппортунистами в своих собственных рядах, без разгрома
капитулянтов в своей собственной среде партия рабочего клас¬
са не может сохранить единство и дисциплину своих рядов,
не может выполнить свою роль организатора и руководителя
пролетарской революции, не может выполнить свою роль
строителя нового, социалистического общества.
История развития внутренней жизни нашей партии есть
история борьбы и разгрома оппортунистических групп внутри
партии — «экономистов», меньшевиков, троцкистов, бухарин-
цев, национал-уклонистов.
История партии учит, что все эти капитулянтские группы
являлись по сути дела агентами меньшевизма внутри нашей
партии, его охвостьем, его продолжением. Они, как и меньше¬
визм, выполняли роль проводников буржуазного влияния в
рабочем классе и в партии. Поэтому борьба за ликвидацию
этих групп в партии была продолжением борьбы за ликвида¬
цию меньшевизма.
Не разбив «экономистов» и меньшевиков, мы не смогли бы
построить партию и повести рабочий класс на пролетарскую
революцию.
Не разбив троцкистов и бухаринцев, мы не смогли бы под¬
готовить условия, необходимые для построения социализма.
Не разбив национал-уклонистов всех и всяких мастей, мы
не смогли бы воспитать народ в духе интернационализма, не
смогли бы отстоять знамя великой дружбы народов СССР, не
смогли бы построить Союз Советских Социалистических Рес¬
публик» * 2.
Большевистская партия — ум, честь и совесть советского
народа — является авангардом не только рабочего класса, но и
всего нашего народа. Следуя идеологии ленинизма, партия
воплощает в себе все лучшие традиции революционной борьбы
и развития культуры народов, все их лучшие помыслы и
идеалы, их волю к победе коммунизма. Только такая великая
политическая и культурная сила, как партия большевиков,
руководимая передовой научной идеологией, могла взять на
себя руководство народными массами в деле революционного
переворота и в созидании нового общественного строя, осуще¬
ствить преобразование общественных отношений и самого со¬
знания народа, его мыслей и чувств.
> И. В. Сталин, Вопросы ленинизма, стр. 74—75.
2 «История ВКП(б). Краткий курс», стр. 343—344,
810

Благодаря деятельности партии большевиков научная идео¬
логия Ленина—Сталина стала идеологией всего советского
народа. Этот величайший революционный переворот в созна¬
нии народа совершился в процессе борьбы за победу социа¬
листического строя против сил и традиций старого общества,
против пережитков капитализма в сознании людей.
В ряду многочисленных заслуг Ленина и Сталина в области
диалектического и исторического материализма особое место
занимает разработка ими марксистских взглядов по вопросу
о роли идей в жизни общества.
Известно, что Маркс и Энгельс главное своё внимание обра¬
щали на обоснование зависимости общественного сознания от
общественного бытия, на доказательство того, что в основе
всех общественных явлений лежат материальные условия
жизни общества. Марксу и Энгельсу нужно было прежде всего
достроить материализм «доверху», чтобы изгнать идеализм из
последнего его убежища — из социологии, из учения об обще¬
ственном развитии. Как известно, это они и выполнили, про¬
изведя полный переворот в исторической науке, создав мар¬
ксистский исторический материализм.
Маркс и Энгельс понимали необходимость исследования
обратного влияния Политических и идеологических надстроек
на экономический базис общества, но этой задачи они не
успели осуществить в полной мере. Энгельс незадолго до
смерти отмечал, что за недостатком времени и Маркс и он
не смогли выполнить эту задачу. «Нам приходилось, — писал
Энгельс И. Блоху 21—22 сентября 1890 г., — возражая нашим
противникам, подчеркивать главный принцип, который они
отрицали (речь идёт о положении Маркса «общественное бы¬
тие определяет общественное сознание». — Авт.), и не всегда
находилось достаточно времени, места и поводов отдавать
должное и остальным моментам, участвующим, во взаимодей¬
ствии» ’.
В письме к Ф. Ме1рингу 14 июля 1893 г. Энгельс писал:
«.. .один только пункт, который, правда, и в работах Маркса
и моих, как правило, недостаточно подчеркивался, и в этом
отношении вина в равной мере ложится на всех нас. А имен- »
но — главный упор мы делали сначала на выведении полити¬
ческих, правовых и прочих идеологических представлений и
обусловленных ими действий из экономических фактов, лежа¬
щих в их основе, — и так мы должны были делать. При этом
из-за содержания мы тогда пренебрегали вопросом о форме:
какими путями идет образование этих представлений и т. п.
Это дало нашим противникам желанный повод для кривотол¬
ков. .. На эту сторону дела... все мы обратили внимания
меньше, чем она того заслуживает. Это старая история:
1 К. Маркс и Ф. Энгельс, Избранные письма, 1947, стр. 424.
811

вначале всегда из-за содержания не обращают внимания на
форму... Я сам это делал, и ошибка всегда бросалась Мне
в глаза уже после» '.
Задачу научного исследования обратного влияния идеологи¬
ческих и политических надстроек на материальный базис об¬
щества в полной мере осуществили Ленин и Сталин в конце
XIX и начале XX в. В этом теоретическом обосновании роли
и политики и идеологии в общественной жизни была крайняя
необходимость, потому что в рабочем движении широко рас¬
пространились в то время меньшевистские теории «автомати¬
ческого краха капитализма» и «стихийности» рабочего движе¬
ния, что вело к недооценке политической и идеологической
борьбы, к недооценке деятельности партии рабочего класса.
Оппортунисты II Интернационала усиленно доказывали, что
нет никакой необходимости в революционном изменении об¬
щественного способа производства, ибо к социализму якобы
можно перейти путём постепенных реформистских преобразо¬
ваний.
В трудах классиков ленинизма и прежде всего в работах
Ленина «Что делать?», «Государство и революция», «О нашей
революции», в работах товарища Сталина «Анархизм или
социализм?», «Об основах ленинизма», «О диалектическом и
историческом материализме» дано всестороннее научное
обоснование обратного воздействия политических и идеоло¬
гических надстроек на жизнь общества, на его экономическую
основу.
Ленин и Сталин на многочисленных примерах доказали, что
государство и идеологические надстройки — право, мораль,
наука, искусство, философия, порождённые развитием мате¬
риального общественного производства и отражающие проти¬
воречия общественного бытия, — обладают в свою очередь
способностью активно влиять на материальную основу обще¬
ственной жизни, содействовать её развитию и преобразованию.
Ленин и Сталин доказали организующую, мобилизующую и
преобразующую роль передовых идей в жизни общества. Это
имеет большое принципиальное значение для политической
борьбы рабочего класса, для практической деятельности мар¬
ксистско-ленинской партии.
Теоретические положения Ленина—Сталина о роли передо¬
вых идей в жизни общества показали революционным рабо¬
чим, что для того, чтобы взять власть в свои руки, пролетариат
вовсе не обязательно должен составлять большинство населе¬
ния в стране, что пролетариат той или иной страны совсем
не должен ожидать, пока его страна станет наиболее развитой
в промышленном и культурном отношении. Пролетариат может
подняться на революционную борьбу и осуществить социали-
1 К,. Маркс и Ф. Энгельс, Избранные письма, 1947, стр. 462, 463,
812

стическую революцию и тогда, когда он не составляет боль¬
шинства в стране.
Ленин и Сталин показали, что если имеется налицо рево¬
люционный рабочий класс, ведущий за собой трудящиеся
массы и прежде всего крестьянство, если рабочий класс имеет'
боевую партию, вооружён научной теорией, то он может взять
власть в свои руки, а затем на основе диктатуры рабочего
класса создавать новый общественный строй и осуществлять
культурную революцию. Эта задача и была осуществлена пар¬
тией Ленина—Сталина в России.
Ленин писал об этом:
«.. .наши противники не раз говорили, что мы предприни¬
маем безрассудное дело насаждения социализма в недоста¬
точно культурной стране. Но они ошиблись в том, что мы на¬
чали не с того конца, как полагалось по теории (всяких педан¬
тов), и что у нас политический и социальный переворот ока¬
зался предшественником тому культурному перевороту, той
культурной революции, перед лицом которой мы все-таки те¬
перь стоим»
И далее: «Для создания социализма, — говорите вы, — тре¬
буется цивилизованность. Очень хорошо. Ну, а почему мы
не могли сначала создать такие предпосылки цивилизован¬
ности у себя, как изгнание помещиков и изгнание российских
капиталистов, а потом уже начать движение к социализму?
В каких книжках прочитали вы, что подобные видоизмене¬
ния обычного исторического порядка недопустимы или невоз¬
можны?» 1 2
Ленинизм учит, что передовые идеи могут сыграть огромную
роль не только в деле преобразования общества, но и в пре¬
образовании природы, в естествознании и технике. Подлинно
научные теории не могут слепо следовать за практикой, пле¬
стись в хвосте жизни, наоборот, они должны опережать прак¬
тику, двигать её вперёд. Примером таких передовых научных
теорий, двигающих практику вперёд, служат ленинские идеи
об электрификации народного хозяйства нашей страны и коо¬
перировании сельского хозяйства, идеи товарища Сталина
о новом размещении производительных сил в СССР, о совет¬
ском методе индустриализации, о коллективизации крестьян¬
ского хозяйства и т. д.
Ленинизм стал высшим достижением мировой культуры так¬
же благодаря тому, что за полстолетие, прошедшее после
смерти Энгельса, только Ленин, Сталин, большевики двигали
вперёд экономическую науку. Никакое другое направление
общественно-экономической мысли, кроме марксизма-лени¬
низма, не дало за это полстолетие никаких научных открытий
1	В. И. Ленин, Соч., т. XXVII, изд. 3, стр. 397.
2	Там же, стр. 401.
813

не могло понять закономерностей современного общества и
определить пути его развития.
Русская общественно-экономическая мысль в XIX в. много
потрудилась над вопросами о путях экономического развития
России, о классовой структуре русского общества, о диферен-
циации крестьянства и т. д. Однако научного решения этих
вопросов русская домарксистская социологическая мысль, в
том числе и революционно-демократическая, не дала. Научное
решение этих важнейших социально-экономических проблем
было дано Лениным в конце прошлого века в его работах
«Что такое «друзья народа» и как они воюют против социал-
демократов?», «Экономическое содержание народничества...»,
«Развитие капитализма в России» и других.
Если Маркс и Энгельс раскрыли законы развития капитали¬
стического хозяйства и доказали неизбежность смены капита¬
лизма социалистическим строем, то Ленин и Сталин в усло¬
виях эпохи империализма не могли ограничиться этими поло¬
жениями. Ленин и Сталин открыли законы развития капита¬
лизма на его последней, империалистической стадии, вскрыли
неравномерность экономического и политического развития
при империализме, ведущую к империалистическим войнам
и создающую возможность победы социалистической револю¬
ции первоначально в нескольких или даже в одной, отдельно
взятой, стране. В своём труде «Империализм, как высшая ста¬
дия капитализма» Ленин доказал, что империализм — канун
гибели капитализма. Товарищ Сталин, разрабатывая ленин¬
скую теорию об империализме, дал научный анализ противо¬
речий послевоенного капитализма и раскрыл сущность общего
кризиса капиталистической системы, который свидетельствует
о том, что капитализм идёт к своей гибели. •
Не кто иной, как Ленин и Сталин, создали политическую
экономию социализма,, раскрыли характер законов, управляю¬
щих нашим общественным, социалистическим хозяйством,
показали, что социалистический строй обладает несравнен¬
ными преимуществами перед капиталистическим строем.
Товарищ Сталин научно доказал, что между производитель¬
ными силами и производственными отношениями при социа¬
лизме существует полное соответствие. Это открытие това¬
рища Сталина имеет огромное значение не только в области
теории,, но и в деле практической перестройки общества на
новых, коммунистических началах. Оно показывает, что в са¬
мой основе социалистического общества заложены возмож¬
ности для безграничного развития производительных сил и
культуры народов.
Не кто иной, как товарищ Сталин, исходя из основных по¬
ложений ленинизма, научно разработал теорию социалистиче¬
ской индустриализации нашей страны, а также теорию коллек¬
тивизации сельского хозяйства. Практическое осуществление
814

индустриализации страны и коллективизации сельского хозяй¬
ства привело к коренному преобразованию экономики СССР,
на началах социализма.
Ленинско-сталинская теория о перестройке общества на
основе советской социалистической революции сыграла исклю¬
чительную роль в жизни народов СССР, в судьбах всего чело¬
вечества. «Что было бы с партией, — говорится в сталинском
«Кратком курсе истории ВКП (б)», — с нашей революцией, с
марксизмом, если бы Ленин спасовал перед буквой мар¬
ксизма, если бы у него нехватило теоретического мужества
откинуть один из старых выводов марксизма, заменив его но¬
вым выводом о возможности победы социализма в одной, от¬
дельно взятой, стране, соответствующим новой исторической
обстановке? Партия блуждала бы в потемках, пролетарская
революция лишилась бы руководства, марксистская теория
начала бы хиреть. Проиграл бы пролетариат, выиграли бы
враги пролетариата» *.
Не будь учения Ленина—Сталина, в рабочем движении
могли бы восторжествовать теории апологетов капитализма,
пытавшихся увековечить этот отживающий строй, могли бы
укорениться теории оппортунистов II Интернационала, отни¬
мающие у рабочего класса веру в возможность и закономер¬
ность социалистической революции. Без ленинизма рабочий
класс в России не смог бы победить в октябре 1917 г., по¬
строить социализм в нашей стране и оказался бы не в состоя¬
нии побороть силы чёрной империалистической реакции. Не
будь ленинско-сталинской теории о построении социализма в
СССР, не будь она воплощена в жизнь нашим народом под
руководством партии большевиков, под водительством това¬
рища Сталина, наша страна в Отечественной войне 1941 —
1945 годов не могла бы одержать победу над фашистской
империалистической Германией, пытавшейся лишить народы
СССР свободы и независимости.
В результате построения социализма, благодаря преимуще¬
ствам советского социалистического строя наша страна
смогла отстоять свою свободу и независимость и возглавить
борьбу свободолюбивых народов против фашизма, выйти
победительницей из тягчайшей борьбы против сильного врага,
покорившего к 1941 г. почти всю Европу. Страна победив¬
шего социализма, Страна Советов явила во время войны всему
миру превосходство своего общественного и государствен¬
ного строя, своих вооружённых сил, своих кадров, своей идео¬
логии.
Ленин и Сталин обогатили передовую общественную
мысль, создав научную идеологию равноправия и дружбы
народов.
1 «История ВКП(б). Краткий курс», стр. 341.
815

В период восходящего развития капитализма, когда непро¬
летарские трудящиеся массы являлись ещё в значительной
мере резервом буржуазии и находились под её преобладаю¬
щим духовным воздействием, националистические идеологи
эксплоататорских классов, насаждавшие в среде народов дух
отчуждения и национальной розни, находили себе среди мел¬
кой буржуазии достаточно благоприятную почву. Это поло¬
жение сохранилось и при империализме. Однако на империа¬
листической стадии развития капитализма обострение клас¬
совых противоречий, распространение гнёта эксплоататорских
классов на все трудящиеся массы всё более сближает непро¬
летарские трудящиеся массы с пролетариатом, теснее объеди¬
няет всех трудящихся, порождает в них стремление к объеди¬
нению всех угнетённых, независимо от их национальной при¬
надлежности. Эту объективную тенденцию к сближению тру¬
дящихся всех наций и к укреплению солидарности между
ними пытается всеми силами и средствами преодолеть и по¬
давить империалистическая реакция. В этом заключается
одна из причин особо агрессивного характера политики и на-
ционал-шовинистической идеологии империалистических реак¬
ционеров.
Ярчайшим выражением стремлений революционного про¬
летариата к установлению солидарности и дружбы между
рабочими и трудящимися всех наций явилась ленинско-ста¬
линская идеология равноправия и дружбы народов. На основе
этой идеологии в советском многонациональном государстве
был создан невиданный в истории новый тип отношений
между национальностями. Советское многонациональное госу¬
дарство, осуществляя идеи ленинизма, освободило народы
из-под национального гнёта, которому они подвергались при
царизме, покончило с былой национальной рознью, открыло
перед каждым народом СССР безграничные возможности
развития национальной советской государственности, эконо¬
мики и культуры. Вместе с тем Советское государство, высту¬
пая на международной арене, явило всему миру образцы ува¬
жения к правам и свободам, к государственности, культуре
и прогрессивным национальным традициям других народов,
стало защитником безопасности народов, которым угрожала
опасность порабощения, осуществило освободительную мис¬
сию в отношении народов, подпавших под пяту немецко-фа¬
шистских и японских империалистов.
В Советском государстве осуществлено фактическое равно¬
правие наций, на деле доказана способность каждого народа
управлять своими государственными делами, строить своё хо¬
зяйство, развивать свою национальную культуру.
Тем самым был нанесён сокрушительный удар различным
расовым и буржуазно-националистическим теориям, разделяю¬
щим народы на «высшие» и «низшие», отрицающим за послед¬
816

ними право на самостоятельное существование и «обосновы¬
вающим» порабощение одних народов другими.
Таким образом, благодаря ленинизму научно обосновано и
практически осуществлено в нашей стране равноправие и
дружба народов, о чём в течение многих веков могли лишь
мечтать лучшие умы человечества. Это также явилось неоце¬
нимым вкладом в мировую культуру.
Ленинизм является высшим достижением мировой культуры
благодаря тому, что Ленин и Сталин теоретически обосновали
и практически создали новый, невиданный в истории челове¬
чества, тип государства—Советское государство.
Маркс и Энгельс только в общих чертах могли обрисовать
возможность слома старой государственной машины и замены
её новым, пролетарским государством. После смерти Энгельса
в эпоху империализма и пролетарских революций потребова¬
лось точно определить, какие формы будет носить это новое
государство.
Учитывая опыт двух русских революций— 1905 г. и фев¬
ральской 1917 г., — а также уроки Парижской Коммуны,
Ленин и Сталин доказали, что наилучшей формой пролетар¬
ского социалистического государства является не парламен¬
тарная республика, как предполагал Энгельс, а республика
Советов.
Теория Ленина — Сталина о диктатуре пролетариата, о со¬
ветской форме государственной власти легла в основу созда¬
ния великого и могучего Советского государства., социали¬
стического государства рабочего класса.
Ленин и Сталин вскрыли классовую сущность буржуазной
демократии как политического господства буржуазии. Вместе
с тем они показали различие между двумя формами буржуаз¬
ного государства — между буржуазной демократией и откры¬
той реакционной диктатурой буржуазии. Они доказали, что
трудящиеся массы в условиях буржуазной демократии могут
использовать даже куцые и ограниченные буржуазно-демокра¬
тические права и свободы для организации своих сил в целях
классовой борьбы против буржуазии и тем самым приблизить
своё полное освобождение, при условии, если они не превра¬
щают буржуазную демократию в самоцель.
Товарищ Сталин, развивая учение Ленина о государстве и
его формах в капиталистическом обществе, показал, что в
условиях империализма в целях подавления революционного
рабочего движения и национально-освободительного движе¬
ния угнетённых национальностей буржуазия нередко отказы¬
вается от старой формы буржуазного государства — буржуаз¬
ной демократии и устанавливает открытую террористическую
диктатуру, господство фашизма.
Коммунисты, верные последователи Ленина, во главе со
Сталиным ведут непримиримую борьбу за полное искоренение
52 Иэ истории русской философии 817

фашизма. Именно товарищ Сталин впервые поставил вопрос
о морально-политическом разгроме фашизма, об искоренении
фашизма не только как формы буржуазного государства, но
также как идеологии и политики.
Ленинская теория пролетарской социалистической револю¬
ции и диктатуры пролетариата так же, как всё учение Ленина
и Сталина, носит международный характер, имеет междуна¬
родное значение. После второй мировой войны в ряде стран
Центральной и Юго-Восточной Европы возникли народно-
демократические режимы, которые, опираясь на поддержку
Советского Союза, осуществляют господство трудящихся при
руководстве рабочего класса и выполняют функции диктатуры
пролетариата для подавления и ликвидации капиталистиче¬
ских элементов и организации социалистического хозяйства.
Возникновение и развитие государств народной демократии,
осуществляющих функции диктатуры пролетариата и закла¬
дывающих основы для перехода к социализму, ещё' и ещё
раз подтверждает гениальность научного предвидения Ленина,
который писал: «Переход от капитализма к коммунизму, ко¬
нечно, не может не дать громадного обилия и разнообразия
политических форм, но сущность будет при этом неизбежно
одна: диктатура пролетариата».
Ленинизм — государственная идеология Советского
Союза — ярко показал себя как высшее достижение мировой
культуры в период второй мировой войны, дал единственно¬
научное и верное понимание международных отношений со¬
временности. Если руководители всех других государств и ли¬
деры буржуазных политических партий не могли, да и не хо¬
тели понять, какую опасность для человечества и его цивили¬
зации представляет фашизм, то советское правительство, ру¬
ководимое товарищем Сталиным, вдохновляемое идеологией
ленинизма, оказалось единственным правительством, которое
предвидело, что фашизм готовит кровавый поход против де¬
мократии, национальной независимости и культуры народов.
Руководители Советского государства во главе с товарищем
Сталиным понимали ту историческую закономерность, со¬
гласно которой агрессивные государства оказывались более
подготовленными к войне, чем государства миролюбивые, и
призывали все свободолюбивые народы остановить фашист¬
скую агрессию. Советское государство задолго до второй ми¬
ровой войны предлагало правительствам буржуазно-демокра¬
тических стран создать единый фронт свободолюбивых
народов для предотвращения фашистской агрессии, для
обеспечения мира и безопасности. Вместе с тем Советское
государство, руководимое товарищем Сталиным, приняло
все зависящие от него меры к тому, чтобы наша страна была
подготовлена к отпору врагу.
818

Правительства буржуазно-демократических стран, которые
вместе с Советским Союзом могли бы своевременно обуздать
фашистских агрессоров и не допустить развязывания второй
мировой войны, не вняли предостерегающему голосу руково¬
дителей Советского государства. Наоборот, реакционные пра¬
вительства Англии и Франции, предавая национальные инте¬
ресы своих собственных народов, всячески стремились развя¬
зать империалистическую войну на востоке Европы, натрав¬
ливали гитлеровскую Германию на СССР. В результате этого
европейские государства, подвергшиеся фашистской агрес¬
сии, были разобщены и действовали порознь, причём правящие
классы многих из этих государств дали себя запугать призра¬
ком революции и положили свои страны под ноги врагу.
Советское правительство во главе с товарищем Сталиным
понимало, что фашизм в случае своей победы уничтожит
не только все завоевания социализма в СССР, но и все веко¬
вые демократические завоевания народов других стран, их
национальную независимость, их культуру.
Ленин и Сталин разоблачили перед трудящимся человече¬
ством разбойничий империализм и самую худшую его разно¬
видность — германский империализм. Руководители Совет¬
ского государства во главе с товарищем Сталиным задолго
до войны идейно прокладывали путь к созданию коалиции
свободолюбивых народов против империалистических агрес¬
соров, всемерно крепили Красную Армию и оборону нашей
страны, вели мудрую внешнюю политику, рассчитанную на
изоляцию агрессоров — немецких и японских империали¬
стов.
В ходе борьбы против гитлеровской Германии восторже¬
ствовала линия партии Ленина—Сталина, линия Советского
государства на создание коалиции свободолюбивых народов
для борьбы против фашистской агрессии. Не вина Советского
государства, что это произошло позже, чем могло произойти,
и человечество потеряло в силу этого миллионы жизней.
В этом повинны реакционные круги правящих классов Англии
и Франции и американские империалисты, реакционные пра¬
вящие классы капиталистических держав, проводившие пре¬
ступную и предательскую политику невмешательства в дело
агрессоров и натравливавшие Германию и Японию на Совет¬
ский Союз.
В послевоенный период, сплачивая вокруг себя свободолю¬
бивые народы для того, чтобы отстоять от империалистиче¬
ской реакции демократические права и свободы, националь¬
ный суверенитет и независимость народов, Советское государ¬
ство тем самым борется за сохранение предпосылок для про¬
грессивного развития человеческого общества, т. е. для раз¬
вития его по пути социализма.
819

Благодаря ленинизму, благодаря Советскому государству,
воплотившему в жизнь идеи ленинизма, благодаря мудрой по¬
литике великого продолжателя дела Ленина — товарища
Сталина была спасена от уничтожения фашизмом европейская
цивилизация. Это является серьёзной предпосылкой для борь¬
бы рабочего класса и трудящихся масс всех стран за даль¬
нейший прогресс, за преобразование общества в интересах
народа на основах социализма.
Передовые люди свободолюбивых народов и прежде всего
сознательные борцы рабочего класса в ходе второй мировой
войны и после неё стали всё более и более понимать, что
именно Советское государство, именно партия большевиков
во главе с товарищем Сталиным ведут правильную политику
и предпринимают верные средства борьбы против новой
угрозы миролюбивым народам со стороны империалистиче¬
ской реакции, возглавляемой правящими кругами США.
Всё это показывает, какую широту взглядов, какую глу¬
бину научного кругозора имеет наша государственная идео¬
логия—идеология Ленина — Сталина, какой великой притя¬
гательной силой обладает она для всех подлинно прогрессив¬
ных элементов современного общества. Это ещё раз под¬
тверждает, что ленинизм, идеология и политика партии
Ленина — Сталина, имеет величайшее значение для судеб
всего человечества.
Руководимое товарищем Сталиным Советское государство,
роль которого в судьбах человечества за последние годы не¬
обычайно возросла, всё более становится вдохновляющим
примером для рабочих и трудящихся всех стран, борющихся
за революционное преобразование общества на основах со¬
циализма, оплотом мира и безопасности, свободы и незави¬
симости народов, величайшим фактором исторического про¬
гресса.
Миллионы борцов за свободу, независимость и счастье на¬
родов в различных странах мира, миллионы простых людей,
подлинных патриотов свободолюбивых народов, в ходе Великой
Отечественной войны Советского Союза прониклись глубоким
уважением к советскому народу и его идеологии. Они уви¬
дели, что государство, созданное Лениным и Сталиным, руко¬
водящееся идеологией ленинизма, является жизненным и
прочным, как ни одно государство в мире. Передовые пред¬
ставители трудящегося человечества всё более убеждаются в
правоте внешней и внутренней политики социалистического
государства, следующего идеологии ленинизма. Они не могут
не видеть, что именно благодаря этой верной политике и
идеологии Советский Союз создал передовой общественный
строй и отстоял социалистические завоевания, чем оконча¬
тельно подтвердил жизненность и прочность социализма. Они
начинают понимать, что именно благодаря построению социа¬
820

лизма в СССР Советский Союз смог явиться решающей силой
в разгроме фашистских захватчиков и в спасении мировой
цивилизации, что благодаря социализму он стал могучим
оплотом других народов, борющихся за мир, свободу, неза¬
висимость и счастье.
Советский народ показал трудящимся всего мира блестя¬
щий пример перестройки общества в интересах народных масс,
пример создания нового общественного и государственного
строя, основанного на равноправии и дружбе народов.
Народные массы России веками боролись за национальную
независимость и демократические свободы, но только тогда,
когда их борьбу возглавил пролетариат, явилась возможность
практически осуществить чаяния народа. Революционный ра¬
бочий класс России, совершая социалистическую революцию,
попутно разрешил и такие жизненно важные для народных
масс вопросы, как аграрный вопрос, национальный вопрос, во¬
прос о сохранении и укреплении государственной независимо¬
сти и суверенитета.
В дореволюционной России аграрный вопрос не был и не
мог быть разрешён. Великая советская революция в октябре
1917 г. решила этот вопрос, передав землю трудящемуся
крестьянству. Она решила вместе с тем и национальный во¬
прос, предоставив каждому народу России право на само¬
определение вплоть до государственного отделения. Эти во¬
просы были решены так радикально и последовательно, как
не могла решить их никакая буржуазная революция. Вместе
с тем в октябре 1917 г. было положено начало делу обеспече¬
ния национальной независимости народов России от посягаю¬
щих на эту независимость империалистических держав. Это
было сделано прежде всего путём создания новых вооружён¬
ных сил, путём вооружения народа, воспитания командных
кадров из среды трудящихся, национализации военной и всей
крупной промышленности, банков и железных дорог, развития
производительных сил страны для обеспечения экономиче¬
ской независимости, ликвидации кабальных тайных, договоров
с империалистическими странами, решительного выкорчёвыва¬
ния агентуры империалистических государств и всех других
врагов народа.
Этот путь, на который встало после октября 1917 г. создан¬
ное революцией Советское государство, позволил народам на¬
шей страны обеспечить свою государственную и националь¬
ную независимость, стать независимыми от иностранного им¬
периализма, поднять свою обороноспособность.
Рабочий класс и трудящиеся массы стран новой демокра¬
тии, закладывающие основы для переустройства своей жизни
на социалистических началах, стремятся ныне широко исполь¬
зовать исторический опыт Советского Союза в деле социали¬
стического строительства. Они стремятся по примеру СССР
821

решить в интересах широких трудящихся масс аграрный во¬
прос, национальный вопрос, а также вопрос об обеспечении
своей национальной независимости и государственного суве¬
ренитета.
Миллионы людей за рубежом, в особенности в странах,
освобождённых от гитлеровской тирании, понимают, что Со¬
ветский Союз смог устоять в этой войне и спасти мировую
цивилизацию потому, что советские люди воспитаны в духе
новой культуры, созданной на основе идеологии ленинизма.
Высокий моральный облик нашей армии стал ясным миллио¬
нам людей в зарубежных странах, в том числе и в тех стра¬
нах, которые были втянуты в войну на стороне гитлеровской
Германии против Советского Союза. За рубежом начинают
видеть, что в СССР выросло новое поколение людей, глубоко
уважающих национальную независимость и государственный
суверенитет, культуру, права и свободы других народов. Ни¬
когда ещё другие народы не видели у себя столь могучей и
вместе с тем столь культурной армии, какой является Совет¬
ская Армия. Советская Армия свято уважает национальную
независимость и права других народов. Она не только не по¬
сягала на государственную независимость и суверенитет заня¬
тых ею в ходе войны с фашистской Германией стран Европы,
но своей героической борьбой сыграла решающую роль в
разгроме немецкого фашизма и тем самым дала возмож¬
ность народам этих стран создать на новых демократических
началах свою национальную государственность.
Всё это ещё более убеждает трудящихся всех стран в пре¬
имуществах советского строя, созданного на основе идеоло¬
гии ленинизма. Они понимают, что не огромные географиче¬
ские просторы и не мифический «вечно-воинствующий дух»
русских людей спасли нашу страну, а вместе с тем и мировую
цивилизацию от немецких захватчиков. Будь вместо социали¬
стической России старая дореволюционная Россия, народы на¬
шей страны не только не смогли бы спасти европейскую циви¬
лизацию, но потеряли бы свою государственную и националь¬
ную независимость. Следовательно, тем, что человечество спа¬
сено от порабощения немецким фашизмом, а его культура —
от уничтожения, оно обязано прежде всего советскому социа¬
листическому строю, партии большевиков, товарищу Сталину,
ленинизму.
Для судеб человечества имел и будет иметь огромное зва-
чеиие тот факт, что в Советском Союзе на основе ленинизма
создана величайшая социалистическая культура, достойная
нашего народа.
Есе формы советской идеологии и культуры — наука, лите¬
ратура, искусство, право, мораль, филрсофия — развиваются
на основе идеологии ленинизма. Лениниз.м является идейной
теоретической основой всех видов и форм советской социали¬
822

стической культуры. Идеологией ленинизма проникнуты прин¬
ципы, на которых строится вся советская культура.
Одним из важнейших принципов развития советской куль¬
туры является социалистический гуманизм. В противополож¬
ность фашистским и иным реакционно-империалистическим
идеологам, культивирующим низменные, звериные инстинкты
в человеке, советская культура направляет все свои усилия к
тому, чтобы преодолеть, а затем и полностью уничтожить
«остатки зверя» в человеке, т. е. пережитки дикости, стяжа¬
тельства, человеконенавистнической морали, звериного шови¬
низма и других черт сознания, характерных для старых,
эксплоататорских обществ.
Советская мораль, литература, искусство, наука, марксист¬
ско-ленинская теория воспитывают людей в духе социа¬
листического гуманизма, культивируют уважение к человеку,
заботу о нём, пропагандируют необходимость сочетания лич¬
ных и общественных интересов, преодолевая и вытесняя из
сознания советских людей пережитки капитализма.
Не менее важным принципом развития советской культуры
является идеология равноправия и дружбы народов, в которой
ярко отразился интернационализм марксистско-ленинского
учения. Советская культура, в противоположность фашист¬
ским и иным реакционно-империалистическим идеологиям,
пытающимся воспитать народы в духе расовой и националь¬
ной ненависти, направляет свои усилия к тому, чтобы воспи¬
тать каждого советского человека, к какой бы национально¬
сти он ни принадлежал, в духе уважения ко всем другим на¬
родам, к их правам и свободам, к их государственности, куль¬
туре и языку, к их прогрессивным национальным традициям.
Советская идеология и культура, пропагандирующая друж¬
бу и братское сотрудничество народов СССР, является одним
из важнейших средств борьбы партии за ликвидацию всех и
всяких остатков национального неравенства и межнациональ¬
ной розни, за выкорчёвывание всех остатков национализма,
космополитизма, являющихся орудием империалистической
реакции.
Развитие культуры советского многонационального госу¬
дарства предполагает широкое общение между народами
СССР и взаимный обмен их культурными ценностями. Много¬
вековая и богатая культура русского народа не только не по¬
давляет и не ассимилирует культуру других народов, но
помогает народам СССР развивать свою культуру в своих на¬
циональных формах, помогает воспитывать и выращивать на¬
циональные кадры во всех областях культуры. Осуществляе¬
мое в нашей стране развитие национальной по форме, социа¬
листической по содержанию культуры народов СССР вопло¬
щает в жизнь ленинско-сталинскую идею фактического
823

равенства всех наций СССР во всех областях жизни — поли¬
тической, экономической, культурной.
Весьма важным принципом развития советской культуры
является борьба за уничтожение противоположности между
городом и деревней, между умственным и физическим тру¬
дом.
В то время как в странах капитализма люди физического
труда — рабочие и крестьяне — сознательно отстраняются
правящими верхами от культуры, науки, искусства и часто
не имеют возможности пользоваться благами культуры, Со¬
ветское государство направляет свои усилия к тому, чтобы
сделать интеллигентным весь народ, сделать образованными
и культурными всех рабочих и крестьян, поднять их до уров¬
ня работников инженерно-технического труда. С этой целью
Советское государство организует большую культурно-воспи¬
тательную работу среди рабочих и крестьян, помогая им
приобщиться к науке, литературе и искусству, овладеть на¬
учными знаниями, сознательно участвовать в общественно-
политической жизни, в управлении государством и народным
хозяйством.
Советское государство развёртывает широкую деятельность
по окончательной ликвидации противоположности между го¬
родом и деревней, унаследованной от капиталистического
общества. Механизация сельского хозяйства, подготовка тех¬
нически грамотных и культурных кадров, всеобщее обучение
в деревне, разносторонняя культурная .деятельность советских
и общественных организаций способствуют успешной борьбе
за выполнение этой задачи.
Осуществлённый за годы советской власти подъём общена¬
родной культуры в нашей стране, непрерывный рост культур¬
ного уровня рабочих и крестьян, создание многомиллионной
армии советской интеллигенции является живым воплоще¬
нием ленинской идеи культурной революции.
Культурная революция, осуществлённая в Советском Союзе,
неопровержимо доказывает трудящимся зарубежных стран,
что ленинизм есть величайшее завоевание человечества, ос¬
нова новой великой культуры, какой не знала еще история
общества.
Высшим принципом развития советской социалистической
культуры является её большевистская партийность.
Партия большевиков во главе с товарищем Сталиным ве¬
дёт решительную борьбу за большевистскую партийность
советской культуры, против всех и всяких проявлений бур¬
жуазной идеологии. Борьба партии за чистоту советской
идеологии приобретает особо важное значение в послевоен¬
ный период, когда реакционная империалистическая буржуа¬
зия во главе с правящими кругами США наводняет весь мир
идеями буржуазного космополитизма, стремясь протащить
824

свою растленную идеологию и в нашу страну и заразить без¬
родным космополитизмом, низкопоклонством перед заграни¬
цей советскую интеллигенцию.
Решая задачи завершения строительства социализма и по¬
степенного перехода к коммунизму, партия большевиков
должна обеспечить преодоление и полное искоренение пере¬
житков капитализма в сознании советских людей, обеспечить
коммунистическое воспитание трудящихся. Борьба партии за
высокую идейность советской культуры во всех её формах
приобретает тем большее значение, что уровень культурно¬
сти и сознательности советских людей возрос, что культурные
запросы и требования советских людей неуклонно растут.
Для идейного воспитания трудящихся, для развития совет¬
ской социалистической культуры огромное значение имеют
решения Центрального Комитета ВКП(б) и мероприятия,
проведённые им в области идеологии. Так, в 1946 и 1948 го¬
дах ЦК ВКП(б) принял ряд решений по вопросам литературы
и искусства («О журналах «Звезда» и «Ленинград», «О ре¬
пертуаре драматических театров и мерах по его улучшению»,
«О кинофильме «Большая жизнь», «Об опере В. Мурадели
«Великая дружба»), в которых осудил безидейность и апо¬
литичность в произведениях литературы и искусства, влияние
формализма и безродного космополитизма, проникающее в
наше искусство, и поставил задачи дальнейшего развития
советского искусства, опирающегося на богатые традиции
русского реалистического искусства, подчеркнул необходи¬
мость борьбы против проявлений буржуазной идеологии, в
особенности против низкопоклонства перед разлагающейся
культурой капитализма. Политика большевистской партии —
жизненная основа советского строя, — большевистская идей¬
ность, служение интересам трудящихся, их борьбе за великие
цели коммунизма должны лежать в основе всех произведе¬
ний советской литературы и искусства.
Летом 1947 г. ЦК ВКП(б) организовал и провёл философ¬
скую дискуссию по книге Г. Ф. Александрова «История за¬
падноевропейской философии». В своём выступлении на этой
дискуссии секретарь ЦК ВКП(б) А. А. Жданов подверг кри¬
тике отступления отдельных советских учёных от больше¬
вистской партийности в сторону буржуазного объективизма,
указал задачи философии и советской науки в целом в борьбе
против буржуазной идеологии.
По инициативе ЦК ВКП(б) в августе 1948 года проведена
сессия Всесоюзной Академии сельскохозяйственных наук
имени В. И. Ленина. В докладе, сделанном академиком
Т. Д. Лысенко и одобренном ЦК ВКП(б), и в выступлениях
ряда советских учёных на Сессии ВАСХНИЛ были разобла¬
чены проникшие в советскую биологическую науку реакцион¬
ные теории вейсманизма-менделизма-морганизма, тормозив¬
825

шие развитие научной мичуринской материалистической био¬
логии. Августовская сессия ВАСХНИЛ указала направление
дальнейшего плодотворного развития биологических наук
в СССР.
Исключительно важное значение в идейной жизни совет¬
ского народа имеют редакционные статьи в газетах «Правда»
и «Культура и жизнь» в январе 1949 г. об антипатриотиче¬
ской группе театральных критиков. Разоблачение вредоносной
деятельности буржуазных космополитов, стремившихся при¬
низить советскую культуру, нашло горячее одобрение и пол¬
ную поддержку советского народа.
Партия большевиков ведёт решительное наступление на
реакционную буржуазную идеологию безродного космополи¬
тизма, который нашёл своё выражение в тлетворной деятель¬
ности некоторых театральных и литературных критиков, а
также отдельных работников науки. Воспитывая советских
людей в духе пламенного советского патриотизма, партия
большевиков неизменно обращается к лучшим патриотиче¬
ским традициям русских революционных демократов, к их
проникновенным мыслям о любви к родине и ненависти к её
врагам, к их пророческим мыслям о великом будущем Рос¬
сии, к их беззаветной борьбе за духовное первенство рус¬
ского народа во всех областях науки, литературы и искусства,
к их разящей критике враждебного народу безродного космо¬
политизма.
Известно, что одной из замечательных традиций русской
революционной демократии явился её патриотизм и неприми¬
римость к безродному аристократическому и буржуазному
космополитизму. Горячая любовь к родине, к русскому на¬
роду неразрывно сочеталась у Белинского, Герцена, Черны¬
шевского и Добролюбова со жгучей ненавистью к угнетате¬
лям народа — помещикам, капиталистам, царским сатрапам.
Русские революционные демократы решительно разоблачали
мистические бредни панславистов, пытавшихся посеять в рус¬
ском народе неприязнь к другим народам. Белинский, Герцен,
Чернышевский, Добролюбов гневно осуждали космополитов,
этих, как назвал их Белинский, «беспачпортных бродяг в че¬
ловечестве».
Большевики во главе с Лениным и Сталиным продолжили
патриотические традиции русских революционных демократов
и на основе пролетарского интернационализма воспитывают
чувство советской национальной гордости великого русского
народа и других народов нашей страны.
Безродные космополиты всячески принижали великий рус¬
ский народ, его культуру, литературу и искусство, науку и
философию, пропагандировали рабские теории о «духовной
зависимости» русской культуры от западноевропейской, оплё¬
вывали лучшие, патриотические произведения советской
826

науки, литературы и искусства, преклонялись перед зарубеж¬
ными «авторитетами». Космополиты враждебны советскому
народу; они являются разносчиками идеологии реакционной
зарубежной империалистической буржуазии, льют воду на
мельницу американских и иных империалистов, пытающихся
при помощи космополитизма установить своё «духовное гос¬
подство» в других странах, ослабить и подорвать патриотиче¬
ское сознание советских людей, притупить марксистско-
ленинскую идеологию.
Разоблачая безродных космополитов — оруженосцев реак¬
ционной империалистической буржуазии, партия большевиков
.открывает ещё более широкий простор для развития совет¬
ской науки, литературы, искусства, проникнутых идеями жи¬
вотворного советского патриотизма, ещё выше поднимает у
трудящихся нашей страны чувство советской национальной
гордости, чувство беззаветной любви к социалистической Ро¬
дине.
Окончательный разгром и искоренение вредоносной идео¬
логии космополитизма будет способствовать тому, что совет¬
ская интеллигенция, советская молодёжь, советские люди ещё
более проникнутся глубоким сознанием превосходства совет¬
ского строя над строем капитализма, превосходства идео¬
логии ленинизма и всей советской культуры над разлагаю¬
щейся культурой и растленной идеологией буржуазии.
Неоспоримое превосходство ленинизма над всеми иными,
как прошлыми, так и современными, философскими и социаль¬
но-политическими учениями всё более осознаётся также пере¬
довыми слоями рабочего класса, крестьянства и лучшими
представителями интеллигенции во всех зарубежных стра¬
нах. Из года в год растёт число сознательных сторонников
ленинизма, членов коммунистических партий в различных
странах мира. Вопрос о социализме, об осуществлении идей
ленинизма ставят в порядок дня рабочий класс, народные
массы в ряде стран Европы. В наш век все дороги ведут
к коммунизму — великой цели, поставленной марксизмом-
ленинизмом.
Осуществление в СССР ленинских идей построения социа¬
лизма и культурной революции опровергло буржуазную «тео¬
рию» о неспособности трудящихся самостоятельно управлять
государством и строить хозяйство и наглядно показало, что
трудящиеся классы способны стать созидателями нового об¬
щественного строя, новой передовой культуры.
«Несомненные успехи социализма в СССР, — говорит това¬
рищ Сталин в своей статье «Международный характер
Октябрьской революции», — на фронте строительства нагляд¬
но показали, что пролетариат может с успехом управлять
страной без буржуазии и против буржуазии, что он может с
успехом строить промышленность без буржуазии и против
827

буржуазии, что он может с успехом руководить всем народ¬
ным хозяйством без буржуазии и против буржуазии, что он
может с успехом строить социализм, несмотря на капитали¬
стическое окружение. Старая «теория» о том, что эксплоати-
руемые не могут обойтись без эксплоатирующих, так же, как
голова и прочие части тела не могут обойтись без желудка, —
не есть достояние только лишь известного римского сенатора
в древней истории, Менения Агриппы. Эта «теория» является
теперь краеугольным камнем политической «философии» со¬
циал-демократии вообще, социал-демократической политики
коалиции с империалистической буржуазией — в особенности.
Эта «теория», приобревшая характер предрассудка, представ¬
ляет теперь одну из самых серьезных преград на пути к рево¬
люционизированию пролетариата капиталистических стран.
Одним из важнейших результатов. Октябрьской революции
является тот факт, что она нанесла этой лживой «теории»
смертельный удар»’.
Не менее сокрушительный удар по этой лживой буржуазной
теории был нанесён великой победой советского социалисти¬
ческого государства в Отечественной войне против немецко-
фашистских захватчиков.
В результате всемирно-исторической победы советского на¬
рода в Великой Отечественной войне советская печать и
радио, произведения советского искусства, труды наших учё¬
ных, советская литература приобретают всё большее распро¬
странение и популярность среди трудящихся и передовой ин¬
теллигенции зарубежных стран. В условиях строительства
полного коммунистического общества в СССР советская куль¬
тура достигнет ещё более высокого расцвета и окажет, несмо¬
тря на противодействие империалистической реакции, большое
влияние на духовную жизнь трудящихся зарубежных стран.
Это явится новым доказательством исторической миссии рабо¬
чего класса, неопровержимым свидетельством того, что угне¬
тённые народы, став свободными, могут создать высокоразви¬
тую, передовую культуру. Тем самым с новой силой будет на¬
несён удар по вздорной и реакционной теории о разделении
народов на «избранные» и «низшие». В результате этого не¬
измеримо возрастёт международный авторитет ленинизма,
учения, являющегося основным содержанием и направляющей
силой всей советской культуры.
Огромное значение для судеб человечества будет иметь то,
что советский народ на основе ленинизма в нашей стране под
водительством товарища Сталина осуществляет великую за¬
дачу завершения социалистического строительства и постепен¬
ного перехода к коммунистическому обществу.
1 И. В. Сталин, Вопросы ленинизма, изд. 11, стр. 176—177.
828

Если рабочие и трудящиеся зарубежных стран убедились
в том, что Советский Союз и его социалистический строй с
честью выдержали все великие испытания войны, что в
СССР — стране социализма — в минимальный срок не только
восстановлен, но и превзойдён довоенный уровень в развитии
народного хозяйства, то ещё больший авторитет и всеобщее
признание Советское государство и социалистический обще¬
ственный строй завоюют в глазах трудящихся всего мира,
когда наша страна осуществит переход к коммунизму.
Это будет новым величайшим всемирно-историческим три¬
умфом ленинизма.

СОДЕРЖАНИЕ
М. Т. Иовчук. Об исторических особенностях и основных этапах
развития русской философии	 5
О- В. Трахтенберг. Общественно-политическая мысль в России в
XV—XVII веках	  71
Д. Д. Бетяев. Русская общественно-политическая и философская
мысль в первой половине XVIII века	 100
Г. С- Васецкий. Философские взгляды М. В. Ломоносова	 155
И. Я. Щипаное. Общественно-политические и философские воз¬
зрения А. Н. Радищева	 181
М. Т. Иовчук и И. Я- Щипаное. А. И. Герцен — классик русской
философии XIX века 	 227
И. Я- Щипаное. В. Г. Белинский — великий мыслитель и револю¬
ционный демократ	 287
В. Е. Евграфов. Философские взгляды Н. Г. Чернышевского ....	365
М. Т. Иовчук. Философские и общественно-политические воззрения
Н. А. Добролюбова	 463
A.	И. Маслин. Мировоззрение Д. И. Писарева	 499
И. Я- Щипаное. Философские воззрения М. А. Антоновича ....	529
B.	М. Каганов. Философские воззрения И. М. Сеченова	 557
И. Г. Тараканов. Борьба И. П. Павлова против идеализма в есте¬
ствознании 	 603
Г. С. Васецкий. Философские взгляды Д. И. Менделеева	 626
Г. С. Васецкий. Философские воззрения К. А. Тимирязева		644
П. Т. Белов. Учение 14. В. Мичурина—диалектический материа¬
лизм в биологии	 661
В. А. Фомина. Роль Г. В. Плеханова в распространении марксист¬
ской философии в России	 691
7И. Т. Иовчук. Ленинизм и русская материалистическая философия 767

Редактор П. Павёлкин
Технический редактор А. Тюнеева
Подписано к печати I5/II 1949 г.	М-06011.
Объём 52 п. л. Тираж 20 тыс. экз. 51,9 уч.-изд. л.
Заказ № 1618. Цена 18 руб.
2-я типография «Печатный Двор» им. А. М. Горького
Главполиграфиздата при Совете Министров СССР.
Ленинград, Гатчинская, 26.

2>

ИЗ ИСТОРИИ
русской
философии