Исследования по истории опричнины. - Веселовский С.Б.

Реформа 1550 г. и так называемая Тысячная книга

Первоначальная территория и ведомство опричнины

Ликвидация Старицкого удела и расширение ведомства Опричного двора

Выселение земских из уездов, взятых в опричнину

Опричные выселения и оборона государства

Интерполяции так называемой Царственной книги о болезни царя Ивана 1553 г.

Что дает генеалогия для понимания некоторых событий царствования Ивана Грозного?

Синодик опальных царя Ивана Грозного как исторический источник

Автор: Веселовский С.Б.

Теги: история ссср

Год: 1963

Похожие

Иван Грозный

Методические рекомендации к изучению истории в 10 классе

Иван Грозный. Двойной портрет

История России. Полная энциклопедия

Текст

С. Б. Веселовский
АКАДЕМИЯ НАУК СССР
ОТДЕЛЕНИЕ ИСТОРИЧЕСКИХ Н \ \ К
АРХИВ АН СССР
с.б вессловский
Л асследо вания
I по ИСТОРИИ
ОПРИЧНИНЫ
2007
ieiuniTxi
УПкМГ
И ЗДАТЕЛЬСТВО
АКАДЕМИИ НАУК СССР
Москва 1963
Ответственный редактор
Академик М. Н. ТИХОМИРОВ
СТЕПАН БОРИСОВИЧ ВЕСЕЛОВСКИЙ
(Биографический очерк)
С. Б. Веселовский, известный специалист по истории СССР,
главным образом по истории землевладения, крестьянства и фи-
нансов в XIV—XVII вв., родился 4 сентября 1876 г. в Москве в
семье агронома.
С. Б. Веселовский учился сначала в московской, затем в там-
бовской гимназии, которую окончил в 1896 г., и поступил на юри-
дический факультет Московского университета.
В первые годы пребывания в университете С. Б. Веселовский
занимался историей философии права, в 1897 г. он перевел с ла-
тинского относящиеся к праву выдержки «Политического трак-
тата» Бенедикта Спинозы и написал работу «Политические воззре-
ния Б. Спинозы». Впоследствии он увлекся изучением финансов
и, будучи студентом, провел около года в Германии и Швейцарии,
собирая материал для дипломной работы «Финансы дореволюцион-
ной Франции».
Началом своей научно-исследовательской деятельности С. Б. Ве-
селовский считал -1906 г., когда в журнале «Вопросы философии
и психологии» (кн. 85) появилась его рецензия па перевод с латин-
кого «Богословско-политического трактата» Б. Спинозы, сделан-
ный проф. М. Лопаткиным.
Уже с 1903 г., сразу же после окончания университета, С. Б. Ве-
селовский начал систематическую работу в архивах, главным обра-
зом московских, изучая историю права, народного хозяйства и
финансов Московского государства XVI—XVII вв.
В сентябре 1907 г. С. Б. Веселовский был избран в члены Мос-
ковского общества истории и древностей российских при Москов-
ском университете и с этого года стал печатать в «Чтениях» обще-
ства свои исследовательские работы и публикации. Кроме того, в
1909—1917 гг. он был членом и активным участником еще 12 науч-
ных обществ.
3
С декабря 1908 г. С. Б. Веселовский получил приглашение ра
ботать по изучению памятников русской истории в Археографи-
ческой комиссии. Археографическая комиссия поручила ему редак-
тирование приходо-расходных книг московских приказов. Первый
том этого издания вошел в XXVIII том «Русской исторической
библиотеки» (М., 1912).
С. Б. Веселовским осуществлены ценнейшие издания актового
материала и создан ряд капитальных работ. Сначала он работал
над изучением социально-экономического и политического строя
Русского государства XVII в. Его громадной заслугой является
разработка комплекса вопросов, связанных с «сошным письмом».
Результатом изучения финансовой политики Московского пра-
вительства в XVII в. были исследования С. Б. Веселовского «Семь
сборов запросных и пятинных денег в первые годы царствования
Михаила Федоровича» (М., 1908), «Азартные игры как источник
дохода Московского государства в XVII в.» (М., 1909), «Посадская
соха в первой половине XVII в.» (ЖМНП, новая серия, 1910,
ч. 27—28), «Понижение веса монеты при царе Василии Шуйском»
(М,, 1913), «Заметка по истории бюджета Московского государства
XVII в.» (Пг., 1917), «Кабацкая реформа 1652 гл> («Ежемесячный
журнал», 1914, № 4) и др.
Итогом непрерывной 10-летней работы в архивах было боль-
шое исследование С. Б. Веселовского «Сошное письмо. Исследова-
ние по истории кадастра и посошного обложения Московского го-
сударства». Первый том этого труда вышел в 1915 г., второй —
в 1916 г. Эта работа, основанная на громадном и глубоко изучен-
ном архивном материале, впервые введенном в научный оборот,
является крупнейшим вкладом в изучение истории организации
податного обложения в Московском государстве XVI—XVII вв.
За это исследование Академия наук присудила С. Б. Веселовскому
Уваровскую премию, а Московский университет присвоил в фев-
рале 1917 г. степень доктора истории русского права.
Среди трудов С. Б. Веселовского значительное место занимают
исследования по истории центральных учреждений в Московском
государстве XVII в. Им написаны исследования: «Две заметки
о Боярской думе» (СПб., 1911) и «Приказный строй управления
Московского государства» (Киев, 1912). Интересовался С. Б. Ве-
селовский и историей местного управления. Он написал, совместно
с С. К. Богоявленским, раздел «Местное управление» для издания
«Очерки истории СССР XVII в.». Эта работа была опубликован^ в
1955 г., уже после смерти обоих авторов.
Две статьи были посвящены изучению источников Уложения
1649 г.: «Источники XVIII главы Уложения царя Алексея»
(1913) и «К вопросу о составе и источниках XXV главы Уложения
царя Алексея Михайловича» (1917). В первой статье С. Б. Весе-
ловский отметил в качестве основного источника указную прак-
тику Печатного приказа, а во второй — указы Новой чети.
4
С. Б. Веселовским много сделано в области изучения феодаль-
ных отношений и феодального (церковного, монастырского и свет-
ского) эемлевладения в XIV—XVII вв. Им написаны такие ценные/
работы, как «К вопросу о пересмотре и подтверждении жалован-
ных грамот в 1620—1630 гг. в сыскных приказах» (М., 1907),
«К вопросу о происхождении вотчинного режима», (М., 1926),
в котором освещена юридическая сущность феодального иммуни-
тета, «Из истории закрепощения крестьян (отмена Юрьева дня)»
(1928), в которой отмечена роль правительства в закрепощении
крестьян, «Село и деревня в Северо-Восточной Руси XIV—XVI вв.
Историко-социологическое исследование о типах внегородских по-
селений» (М.—Л., 1936), «Феодальное землевладение в Северо-
Восточной Руси» (М.—Л., 1947), «Монастырское землевладение в
Московской Руси во второй половине XVI в.» («Исторические
записки», т. 10).
Академик С. Б. Веселовский известен не только как исключи-
тельный знаток истории финансов, феодального землевладения и
крестьянства, но и как великолепный исследователь в области
вспомогательных исторических дисциплин (главным образом ге-
неалогии, исторической географии), источниковедения, а также
как археограф, обогативший историческую науку значительным
количеством неизвестных ранее исторических источников.
По поручению Академии наук С. Б. Веселовский в 1917 г. напи-
сал так называемый академический разбор работы В. К. Клейна
«Угличское следственное дело о смерти царевича Димитрия».'»
За эту работу он получил от Академии наук золотую рецензент-
скую медаль.
С. Б. Веселовскому принадлежат значительные источниковед-
ческие работы «Синодик опальных царя Ивана как исторический
источник» («Проблемы источниковедения», сб. 3, М.—Л., 1940),
«Духовное завещание Ивана Грозного как исторический источ-м
ник». («Известия АН СССР», серия истории и философии, 1947,
т. 4, № 6) и статьи «Вопросы научного описания писцовых, дозор-
ных и переписных книг Московского государства XVI—XVII сто-,
летай» («Архивное дело», 1941, № 1), «Топонимика на службе
истории» («Исторические записки», т. 17) и др.
Академиком С. Б. Веселовским издано большое количество до-
кументальных материалов, в их числе: относящиеся к истории
польско-шведской интервенции «Нижегородские платежницы 7116
и 7120 гт.» (М., 1910), «Акты подмосковных ополчений и земского
собора 1611—1613 гг.» (М., 1911), «Арзамасские поместные акты
1578—1618 гг.» (М., 1915); публикации, посвященные социально-
экономическим и политическим отношениям в XVII в.: «Приходо-
расходные книги московских приказов» (М., 1912), «Акты писцо-
। вого дела. Материалы для истории кадастра и прямого обложения
* Московском государстве», т. I. Акты 1587—1627 гг. (М., 1913);
г. II, вып. 1. Акты 1627—1649 гг. (М., 1917) (к сожалению, это
5
издание, имеющее чрезвычайно важное значение для изучения
хозяйственной истории Русского государства XVII в., не было за-
кончено при жизни автора, 2-я часть II тома и том III остались в
рукописи), «Памятники социально-экономической истории Мос-
ковского государства XIV—XVII вв.» (М., 1929), «Акты социаль-
но-экономической истории Северо-Восточной Руси конца XIV —
начала XVI в.» (М, 1952).
В последние годы жизни С. Б. Веселовский занимался изуче-
нием политической истории Руси XVI в. Подавляющее большин-
ство его работ, посвященных этой теме, не опубликовано.
Широта научного кругозора, мастерство исторического анализа,
Скрупулезность и строгость исследования, бережное отношение к
историческому источнику доставили работам С. Б. Веселовского
заслуженное признание.
В 1929 г. С. Б. .Веселовский был избран членом-корреспонден-
том Академии наук СССР, а в 1946 г. — академиком.
С. Б. Веселовским много сделано и для подготовки кадров со-
ветских историков. Педагогическая деятельность С. Б. Веселов-
ского началась с мая 1917 г., когда он был избран экстраординар-
ным (с марта 1918 г.— ординарным) профессором Московского
университета по кафедре истории права. В Московском универси-
тете С. Б. Веселовский преподавал до ликвидации в 1925 г. факуль-
тета общественных наук. В 1928—1930 гг. С. Б. Веселовский руко-
водил аспирантурой в научно-исследовательском Институте наро-
дов Советского Востока, в 1928—1931 гг. был доцентом в Комму-
нистическом университете трудящихся Востока. С 1938 по 1941 г.
он был профессором Московского государственного историко-ар-
хивного института и оставил преподавательскую работу только по
состоянию здоровья.
С 1925 по 1930 г. С. Б. Веселовский был действительным членом
РАНИИОН. В 1930—1936 гг. С. Б. Веселовский работал в Исто-
рико-археографическом институте Академии наук СССР, а затем
с 1936 г. до своей смерти он работал старшим научным сотрудни-
ком в Институте истории АН СССР.
С. Б. Веселовский умер 23 января 1952 г. на семьдесят шестом
году жизни.
ОТ РЕДАКЦИИ
Настоящее издание предпринято по инициативе Комиссии по
адяи—> трудов С. Б. Веселовского под председательством акаде-
мика М. Н. Тихомирова. Комиссия создана в 195Т г. Отделением
исторических наук АН СССР.
Научные труды С. Б. Веселовского, изданные при его жизни,
прииосия ему заслуженную славу крупного специалиста в области
всторпн финансов, тягла и землевладения XIV—XVII вв. и боль-
шого знатока документальных источников этого периода.
С. Б. Веселовский оставил ценное рукописное наследство. Изу-
чение ere рукописей показало, что в последнее десятилетне своей
творчесжш деятельности он занимался преимущественно разработ-j
кой вннробов политической истории Руси XVI в. и генеалогией.
Большинство работ С. Б. Веселовского этого периода осталось
неопубликованным. Между тем они имеют большой научный ин-
терес, тки как оригинальны по выводам, основаны на изучении
большого количества архивных документов и дают много нового
для разработки спорных вопросов русской истории.
В настоящее издание включены труды С. Б. Веселовского, по-
священные времени Ивана Грозного. Подавляющее большинство
работ (18 из 21) публикуется впервые.
Издаваемые труды распадаются на два раздела.
Парный раздел содержит работы 1940—1945 гг. об опричнине,
оформленные автором в виде очерков. Цикл очерков об опричнине
включает 15 статей и набросков, объединенных общей темой и
последовательностью изложения. Они, несомненно, представляют
собой единое целое и, по-видимому, являются отдельными частями
не завершенного автором исследования.
7
Изучение черновиков С. Б. Веселовского 1940—1945 гг. дает
основание предполагать, что в эти годы он готовил труд, посвящен-
ный Ивану Грозному, и в частности опричнине. Структура и назва-
ние исследования в процессе работы изменялись. Трудно сказать,
была бы это монография или серия очерков.
При расположении работ внутри цикла редакция руководство-
валась указаниями автора, встречающимися в тексте, и логиче-
ской последовательностью излагаемого материала.
К очеркам об опричнине тематически примыкают наброски
«Послужные списки опричников». Редакция поместила их вслед
за очерками об опричнине. Следующий раздел составляют источ-
-ццковедческие работы С. Б. Веселовского, в их числе «Синодик
опальных царя Ивана как исторический источник» и «Духовное
завещание царя Ивана 1572 г.», ранее публиковавшиеся. Внутри
раздела работы расположены в логической последовательности,
независимо от времени их написания.
В издание не вошла статья «Учреждение Опричного двора в
1565 г. и отмена его в 1572 г.», в которой были частично использо-
ваны некоторые очерки об опричнине. Эта статья очень близка
к очеркам по содержанию, но очерки гораздо полнее раскрывают
тему и сообщают новые факты.
Редакция не включила в книгу рецензии на трилогию В. Ко-
стылева «Иван Грозный» п драматическую повесть А. Н. Толстого
«Иван Грозный», так как по существу они повторяют выводы, из-
ложенные в очерках об опричнине и источниковедческих работах.
Все публикуемые работы печатаются по оригиналам, храня-
щимся в составе личного фонда С. Б. Веселовского в Архиве АН
СССР (ф. 620). Они представляют собой в подавляющем большин-
стве машинописные тексты с правкой автора. Многие из издавае-
мых работ не были подготовлены автором к печати, некоторые
тексты подбирались из фрагментов и черновиков.
При отборе вариантов работ для печати редакция отдавала
предпочтение наиболее полным, а иногда дополняла один вариант
другим. Если отвергнутый редакцией вариант содержал дополни-
тельные факты илп выводы, редакция помещала соответствую-
щий фрагмент его в примечаниях.
Редакция относилась к тексту автора с большой осторожностью.
Исправлялись лишь отдельные опечатки, п кой-где в конструкцию
фраз вносились изменения, не меняющие их смыслового значения.
8
Подобные исправления редакция не оговаривала. В тех случаях,
когда приходилось вставлять в текст пропущенные в оригинале
слова или дописывать не законченные автором фразы и выраже-
ния, редакция заключала сделанные вставки в квадратные скобки.
Текст, дословно повторяющийся в нескольких работах, редакция
исключала без оговорок.
Редакция старалась сохранить стилистическое своеобразие
публикуемых работ. Особенностью стиля С. Б. Веселовского яв-
ляется использование отдельных терминов и выражений, заим-
ствованных из источников XVI в. Так, автор пишет «посол в Но-
гаи», «мосол в Волохи» вместо «посол в Ногайскую орду», «по-
сол в Валахию»; «крымский царь» вместо «крымский хан», «упо-
минается как выбор», вместо «упоминается среди выборных
дворян» и т. д.
Редакция сохранила авторское написание имен, заимствован-
ное из источников: «Небогатой», «Ушатой». «Заболотской» и т. п.
После текста каждой работы указана дата ее написания. Даты,
установленные редакцией, заключены в квадратные скобки.
Если работа публиковалась ранее, редакция сообщает в приме-
чаниях дату опубликования и выходные данные.
Редакция в основном оставила без изменений авторский ссылоч-
ный аппарат, но проверила и уточнила его. Проверены ссылки на
литературу и опубликованные источники. В тех случаях, когда
авторские ссылки отсутствовали, редакция восполняла их, ссылаясь
на издания, которыми С. Б. Веселовский обычно пользовался при
жизни.
В тех случаях, когда источники, на которые ссылался автор,
переиздавались после его смерти, редакция проверяла тексты по
новому изданию и сообщала в примечаниях его выходные данные.
Ссылки на неопубликованные источники не проверялись; были
изменены только устаревшие названия архивов.
Рукописи работ С. Б. Веселовского подготовлены к печати
младшими научными сотрудниками Архива АН СССР М. С. Ба-
страковой и Н. Н. Жарковой. Краткий биографический очерк на-
писан Б. В. Левшиным.

ОЧЕРКИ ОБ ОПРИЧНИНЕ
ОБЗОР МНЕНИЙ ИСТОРИКОВ
ОБ ОПРИЧНОМ ДВОРЕ ЦАРЯ ИВАНА*
В вашей историографии нет, кажется, вопроса, который вызы-
вал бы большие разногласия, чем личность царя Ивана Васильеви-
ча, ого политика и. в частности, его пресловутая опрнчнинф'И за-
мечательно, что по мере прогресса исторической науки разногла-
сия, казалось бы, должны были уменьшиться, но в действитель-
ности наблюдается обратное. Последним словом дореволюционной
исторической науки считалась сложная и замысловатая концепция
С. Ф. Платонова. Однако уже в свое время она вызывала некото-
рые весьма существенные возражения, и не пользовалась общим
признанием. Не менее авторитетный историк, чем Платонов,
В. О. Ключевский дал совершенно иную характеристику и оценку
личности царя Ивана и его деятельности. К сожалению, весьма
ценные высказывания В. О. Ключевского были выражены в форме
афоризмов, очень сжато, не были мотивированы, и богатое содер-
жание их не раскрыто. Вероятно, поэтому они не имели того успе-
ха, которого, несомненно, заслуживают.
Ни Платонов, ни Ключевский не занимались специально иссле-j
даванием царствования Ивана IV и, в Частности, его опричнины!
На основе известных в их время источников они сделали попытку
в целях университетского преподавания обобщить известный нм
материал и дать слушателям и читателям целостное представление
о предмете. Если их опыты не всех удовлетворяют и не устраняют
всех сомнений и разногласий, то этот факт является лишним
подтверждением старой истины, что никакое глубокомыслие и ни-
какое остроумие не могут возместить незнания фактов. Всем, кто
задумывался над неразберихой разноречивых мнений по указан-
ным вопросам, становилось ясным, что дальнейшее движение
исторической науки вперед возможно только путем монографиче-
ского исследования старых источников и при помощи большого
количества существующих, но еще не привлеченных к исследова-
нию новых. ♦
11
Краткий обзор литературы предмета должен помочь нам выяс
пить причины ошибок и разногласий историков, поставить глав-
ные вопросы, подлежащие исследованию, и наметить самые пути
исследования.
[Н. М. Карамзин]
Обзор следует начать, конечно, с Н. М. Карамзина. -Обстоятель-
но и близко к источникам, главным образом к летописям, расска-
зывает Карамзин о переломе в образе жизни, поведении и поли-
тике царя Ивана, который произошел после удаления им Сильвест-
ра и Алексея Адашева и смерти царицы Анастасии. Далее Карам-
зин, излагая события царствования Ивана в хронологическом по-
рядке, отмечает шесть «эпох»± как он выражается, опал и казней.
Первую эпоху Карамзин относит ковр^мени до существования
опричнины, четыре эпохи — к семи с половиной годам опричнины
и шестую эпоху — ко времени после отмены опричнины, приблизи-
тельно до 1577 г. Всю вторую половину царствования Ивана IV
начиная с 1560 г., когда в жизни Ивана произошел указанный
перелом, Карамзин рассматривает как один период, период несбуз
данного и пагубного для государства самовластия царя Ивана.
Карамзин отметил, что опричнина просуществовала всего семг»
с половиной лет — с начала 1565 г. по 1572 г., ^учреждение Оприч-
ного двора, по мнению Карамзина, было вызвано преувеличеиныьц
и неосновательным страхом царя Ивана за свою безопасность
Когда Иван после «беспримерных ужасов тиранства» убедился в
безусловной покорности подданных и в личной безопасности, ом
уничтожил «безумное раздвоенпе» царства на земщину и оприч-
нину и если не прекратил опал и казней, то, «по крайней мере,
исчезло сие (т. е. опрпчипны. —- [С. 7?.] страшное имя»
Домысел Карамзина относительно мотивов отставки опричнины
несколько наивен, его понимание опричнины страдает, конечно
упрощенчеством, но тем не менее оно имеет большие положптель
пые стороны: во-первых, оно очень близко к источникам п к мне-
ниям об опричнине современников, а во-вторых, оно, обходя и не
решая многих вопросов, оставляет чистым, не засоренным пустыми
домыслами поле для будущих исследователей. Положительной сто-
роной концепции Карамзина следует признать также ее ясность.
Она сводится к следующим положениям:
1. Семь с половиной лет существования опричнины не пред-
ставляют особого периода в политике царя Ивана, т. е. опричнина
не преследовала никаких особых целей, кроме технической цели
обеспечения личной безопасности цар^ь) По мнению Карамзина,
страхи царя Ивана за свою безопасность былп преувеличенными
1 Н. М. Карамзин. История государства Российского, т. IX, СПб..
1892, стр. 131.
12
я неосновательными, т. е. неразумными, но, по-видимому, пра-
вильнее будет предоставить суждение по этому вопросу самому
Ивану.
7 I 2. Опричнина создавала временное «безумное раздвоение» го-
сударства.
3. Не имея сведений по вопросу, в чем состояла причина отстав-
ки опричнины, Карамзин ограничился предположением, что царь
Иван упразднил опричнину потому, что убедился в ненужности ее
дальнейшего существования. Таким образом, вопрос оказывается
у Карамзина, в сущности, обойденным. И за это, в конце концов,
следует быть благодарным Карамзину, так как для науки лучше,
если вопрос оставляется открытым, чем если высказываются не
основанные на источниках концепции.
Мне представляется весьма существенным отметить близкую за-
висимость взглядов Карамзина, и в частности его мнения об оприч-
нине, от первоисточников, в особенности от писаний кн. Курбского,
Высказывания современников царя Ивана и ближайших за ними
поколений показывают, что авторы из разных слоев общества, оте-
чественные и иностранные, на разные лады определяют опричнину
как пагубное для государства разделение, причем некоторые (как.
например, автор одной из статей Хронографа 1617 г.) ставят, так
скавать, точку над «i» и говорят, что царь, разделив своих людей
на два лагеря, «поустил», т. е. натравил, одних людей на других,
ип^иркто ни летописцы и повествователи, ни Курбский, ни ино-
странцы, не приписывали учреждению опричнины какпх-либо осо-
бых государственных целей? z—
Никто, кажется, из историков, писавших об опричнине, ле
обратил внимания на тот знаменательный факт, что кн. Курбский
в своих «епистолиях» к царю и в «Истории о великом князе Мос-
ковском» нигде ни слова не говорйт ни об учреждении опричнины
в 1565 г.. ни об ее отмене в 1572 г. Хорошо известно, что он не
упускал ни одного случая, ни одного факта, чтобы поразить, обли-
чить заклеймить своего царственного противника. Объяснить это
забывчивостью Курбского или соображением, что он, живя в эми-
грации, не знал об этих фактах, совершенно невозможно. В своей
«Истории» Курбский сообщает множество фактов, происшедших
шкм его побега, и это не оставляет никакого сомнения в том, что
(Ж имел хорошую агентуру и живо интересовался всем, что проис-
ходжко в покинутой им родине.
В рассказе о столкновении царя с митрополитом Филиппом
Курбский влагает в уста последнего следующие слова: «Аще обе-
щаешися покаятися в своих гресех и отогнати от себя оный полк
сатанииский, • собранный тобою на пагубу кристиянскую, сиречь
кромепшиков, або опришницов нарпцаемых, аз благословлю тя и
прсяцу»2.
13
Когда Курбскому приходилось говорить об опричниках, он н<*
зывал их то «катами», т. е. палачами, то «кромешниками». Э и
выражения («кромешник», «кат» или «опришнинец») свидетел*
ствуют с несомненностью, что Курбский хорошо знал о сущестт -
вании Опричного двора.
Неизвестно, кто первый, говоря об опричниках, назвал и'
«кромешниками», но эта остроумная игра словами и понятиями
прочно заняла место в русском языке и дожила до наших дней
Слова «опричь» и «кроме» синонимичны. По тогдашним представ-
лениям о потустороннем мире, «царство божие» было царством веч
ного света, за пределами, опричь, кроме которого находилось цир
ство вечного мрака, «царство сатаны». Выражение «кромешная
тьма», в которой зги не видно, употребляется и в наше время
людьми, которым неизвестно его происхождение и чужды понятия
о кромешной тьме «царства сатаны». Выражения «кромешный'* и
«кромешник», образованные по аналогии со словами «опричь*.
«опричный» и «опричник», были не только игрой словами, НЛЛДНО-
временно клеимили опричников как исчадье ада,-как слуг сата н ы.
И Курбский во многих местах своих писаний называет приверн <
цев и слуг царя Ивана, и в частности опричников, «полком а
нинским», из чего вытекало или подразумевалось, что царь И ан
уподоблялся сатане.
Молчание Курбского об Опричном дворе можно объяснить толь-
ко тем, что, с его точки зрения, опричнина не внесла ничего прин-
ципиально нового в политику царя Ивана, что существенным и
важным, по его представлениям, было не количество жертв, ьот<*
рое в период опричнины, несомненно, увеличилось, а вообще о<»ра
действий царя и отношение к своим слугам — бессудность и и » *
му несправедливость его опал и крайняя жестокость наказанья
неблагодарность к заслугам лиц, подвергавшихся опалам, неува
жение к преклонному возрасту жертв, истребление людей «вее-
родне», т. е. с женами, малолетними детьми и ни в чем не
повинными родичами. Это «гонение великое воскурилось». ьаь
выражался Курбский, вскоре после удаления Сильвестра и Аз'ч;
сея Адашева, в 1560 г., и тогда же царь Иван начал прпвлс кап.
к себе приверженцев, приводить их к присяге, образовывать „как
бы «нр.ттттктттт плдк^гатанинский». С другой стороны, черйГ’гмч п
лет после отмены опричнины Курбский в последнем письме яри
зывал Ивана очнуться, воспрянуть и не губить себя и дома своего
Курбский напоминал Ивану то время, когда он «блаженне пар j-
вовал», управляя государством в согласии с добрыми советника мп
противополагал это время позднейшему, когда «вместо пзбраяп,..
и преподобных мужей, правду ти глаголющих, не стыдяся». u< :<i
окружил себя «подобедами и тунеядцами», «вместо крепких <тра-
титов и стратилатов» привлек «прегнусодейных и богомерзких
Бельских с товарищи; и вместо храброго воинства, кромешпикон
14
иш апришннлцов кровоядных, тьмы тьмами горших нежели па-
гачей» 3. .
К этому противоположению счастливого начала царствования !
4вана тому времени, когда Иван в 1560 г. отогнал от себя добрых i
юветников, воздвиг^гонение на всех верных слуг п вступил на (
хуть порока, Курбский возвращается не раз. Эта антитеза, в не-
сколько иной трактовке, легла в основу карамзинской характе-
ристики Ивана и его царствования. У Курбского Карамзин заим-
ствовал указания на порочные наклонности Ивана еще в отроче-
стве: он мучил животных, топтал, вместе со сверстниками, конями
встречных на улицах и т. п. У него же Карамзин почерпнул све-
дения о том впечатлении, которое произвели на юношу Ивана
пожар Москвы 1547 г., мятеж черни, направленный боярами про-
тив партии Глинских, когда был убит брат Елены Глинской
кн. Михаил Васильевич и царь трепетал за свою безопасность,
появление иа сцене Сильвестра и т. д.
Карамзин использовал все эти высказывания Курбского для
нравоучительного рассказа на тему о пагубности для правителя
государства путей порока в частной жизни п попрания всех
принципов элементарной морали в государственной деятельности.
Большой заслугой Н. М. Карамзина следует признать то, что
он, рассказывая про царствование Ивана IV, про его опалы п
казни, про опричнину в частности, не фантазировал и не претен-
довал на широкие обобщения социологического характера. Как
летпцисец^ он спокойно п точно сообщил огромное количестве
фактов, впервые извлеченных им из архивных и библиотечных
первоисточников. Если в оценке царя Ивана и его политики Ка-
рамзин морализирует и берет на себя роль судьи, то его изложение
настолько ясно и добросовестно, что мы легко можем выделить из
рассказа сообщаемые им ценные сведения и отвергнуть тацитов-
ский подход автора к историческим событиям. Нет надобности го-
ворить и спорить о том, что Карамзин как историк устарел во
многих отношениях, но по своей авторской добросовестности и по
неизменной воздержанности в предположениях и домыслах_он до
сих пор остается образцом, не досягаемым для многих последую-
щих историков, у которых пренебрежение к фактам, нежелание
их искать в источниках и обрабатывать соединяются с самомне-
нием и с постоянными претензиями на широкие и преждевремен-
ные обобщения, не основанные на фактах.
Вместо того, чтобы, отправляясь от богатого наследства, остав-
ленного Карамзиным, идти вперед, увеличивать запас прочно
установленных фактов, совершенствовать методы исследования,
расширять свой исторический кругозор и переходить постепенно
к более широким обобщениям, в послекарамзинской историо-
графии начался разброд, претенциозная погоня за эффектными
* РИБ, т. XXXI, стр. 155
15
широкими обобщениями, недооценка или просто неуважение к
фактической стороне исторических событий.'
В результате такого направления исторической науки инте-
ресная эпоха царствования Ивана IV представляется читателю
менее ясной, чем это было при Карамзине. Историческое поле,
если можно так выразиться, оказалось загроможденным противо-
речивыми оценками и концепциями, приводящими читателя в
недоумение. Эти прихотливые узоры «кетовыми цветами по пусто-
му полю» исторических фантазий дискредитируют историю как
науку и низводят ее на степень безответственных беллетристиче-
ских упражнений. В итоге историкам предстоит, прежде чем идти
дальше, употребить много времени и сил только на то, чтобы
убрать с поля исследования хлам домыслов и ошибок, и затем уже
приняться за постройку нового здания.
С большой неохотой приходится взять иа себя этот труд при
ясном сознании, что результатом его будет нередко только отри-
цание и опровержение чужих ошибок, а не поступательное дви-
жение вперед.
К. Д. Кавелин
«Дней Александровых прекрасное начало» породило поучи-
тельную для государственных деятелей концепцию личности и
государственной деятельности царя Ивана, данную Карамзиным.
Суровая реакция царствования императора HnFnTTQg Т вызвала ряд
попыток писателей разного калибра и различной степени осведом-
ленности реабилитировать царя Ивана в противовес отрицатель-
ной характеристике Карамзина. При всем разнообразии этих
попыток в основе их лежали две основные идеи^возвеличение
Ивана как государственного деятеля и оправдание его пороков с
точки зрения государственной пользы. При этом все положитель
ное, что было сделано во время царствования Ивана, приписыва-
ли лично ИвануЦд все отрицательные явления и события взвали-
вали на шею «боярства», оправдывая тем самым опалы и казни
грозного царя, хотя и жестокие, а иногда и несправедливые, но
в конечном счете полезные. И делали это, не считаясь с хроноло-
гией и последовательностью событий; например, приписывали
самому Ивану важные и разносторонние реформы 1547—1556 гг..
когда Иван по молодости и неопытности не был способен стать
самостоятельным государственным деятелем, а затем находился
под влиянием своих советников, которые, как он выражался в
послании к Курбскому, «сняли» с него всякую власть и оставили
ему только честь председателя в Боярской думе.
Незнание фактов, неопрятное пользование известными факта-
ми и крайняя небрежность умозаключений и вообще приемов из-
ложения своих мыслей доходят До того, что относят ко времени
царя Ивана или приписывают лично ему то. что было давно
16
совершено его дедом или отцом. Так было более ста лет тому
назад, и то же продолжается до наших дней. Это дало повод вдум-
чивому историку А. Е. Преснякову сказать, что характер и сущ-
ность реформ середины XVI в. совершенно не вяжутся с укоре-
нившимся в историографии мнением о боярском и княжеском
эасилии в годы малолетства Ивана. «Как это на первый взгляд
ни странно.— заключает Пресняков свой отзыв о книге С. Ф. Пла-
тонова об Иване Грозном,— но 16-й век в русской истории можно
назвать одним из наименее изученных ее периодов. С. Ф. Плато-
нов, конечно, справедливо отмечает, что наша историография сде-
лала весьма существенные успехи в изучении эпохи Грозного, но
цельное представление о ней отсутствует. Одна из причин этого
в неразработанности истории первой половины 16-го века и конца
15-го — времен Ивана и Василия 3-х, деятельности которых Гроз-
ный был продолжателем и завершителем» 4.
В личности и действиях царя Ивана так много отрицательного
и темного, что для апологии их нужна была большая смелость
и изворотливость. П pH незнании или умышленном игнорировании
фактов апология превращалась в безответственную, ни для кого
не обязательную болтовню и плодила мнимо научную фантастику.
Отсюда — целая литература так называемых «психологических»
этюдов и портретов, которые вызывали у читателей недоумение
своим несходством и в конце концов всем надоели.
А. С. Грибоедов в своей бессмертной комедии осмеял сущест-
вовавшую в его время претенциозную моду сочинять на разные
темы «философские» этюды вроде репетиловского «Взгляда и
нечто». Дань этой моде отдал известный историк права и публи-
цист К. Д. Кавелин. В 1846 г. он выступил в печати с талантли-
вым этюдом под заглавием «Взгляд на юридический быт древней
России»5.
На фоне широчайших обобщений и бездоказательных общих
фраз Кавелин, не считаясь с Карамзиным и М. П. Погодиным,
которые очень невысоко оценивали личность и государственную
деятельность Ивана, ^парадоксально сравнивает царя Ивана с
Петром I. Оба они' были, по мнению Кавелина, «благороднейши-
ми и достойнейшими» представителями идеи государственности.
Разница между ними была только в том, что Петр I при огром-
ном уме был натурой волевой и практической, а Иван IV был
натурой поэтической, страстной, в которой богатое воображение
не сочеталось с практичностью. Как и у Петра I, у Ивана были
великие, замыслы, а крушение их объясняется тем, что его окру-
жала косная, своекорыстная и невежественная среда боярства,
которая была неспособна и не хотела принимать великие замыслы
4 «Века». Исторический сборник. Пт., 1924, стр. 181—
5 Перепечатано в собрании сочинений Кавелина,
Д. Корсакова.
2 С. Б. ВеселовскиВ
Уикк-г
царя и упорно «ему противодействовала. Иван изнемог в бесплод-
ной. борьбе с этой средой и в конце концов сделался «ханжой,
трусом и тираном». «Иван IV так глубоко пал именно потому, что
был велик»,—заканчивает Кавелин свою психологическую харак-
теристику Ивана 6. ;
Поскольку характеристика Кавелина не основываласъ_нИ1-дд_
каких фактах и он не разъяснил читатель^ ъ чем состояли вели-
кие замыслы царя Ивана и какие государственные начала оа
безуспешно пытался найти, Кавелину нетрудно было противоре-
чить самому себе и в столь же общих фразах через год говорить,
что «Иван IV есть целая эпоха русской истории, полное и верное
выражение нравственной физиономии народа в данное время» и
что он был «вполне народным деятелем в России» 7Так писал
Кавелин в 1847 г. в отзыве о диссертации С. М. Соловьева «Иото-
рия отношений между русскими князьями Рюрикова дома».
Идея о бездне падения, которая грозит великому человеку,
заимствована Кавелиным у В. Белинского. В 1836 г. в рецензии
на «Русскую историю для первоначального чтения» Н. Полевого
Белинский писал: «Есть два рода людей с добрыми наклонностя-
ми: люди обыкновенные и люди великие. Первые, сбившись с пря-
мого пути, делаются мелкими негодяями, слабодушниками; вто-
рые — злодеями. И чем душа человека огромнее, чем она способ-
нее к впечатлениям добра, тем глубже падает он в бездку
преступления, тем более закаляется во зле. Таков Иоанн: эте
была душа энергическая, глубокая, гигантская». «...Это был пад-
ший ангел, который и в падении свеем обнаруживает по временам
и силу характера железного, и силу ума высокого» 8.
Легко заметить, что высказывания Кавелина бездоказательна,
произвольны и противоречат фактам, известным еще в его время.
От юриста с философским образованием, каким был Кавелик^
можно было бы ожидать логичности рассуждений, но и в этом от-
ношении Кавелин грешит.
Ему, конечно, было известно, что в годы отрочества и юности
царя Ивана было проведено много крупных реформ в централь-
ном и местном управлении, в области государственного хозяйства
и в распределении налогового бремени, в реорганизации ратной
службы и т. д. Всматриваясь в реформы середины XVI в., мы
приходим к выводу, что все они довольно последовательно и раз-
носторонне были направлены на то, чтобы преобразовать кожевв-
мерат «вотчин» московских великих князей в единое государство
в собственном смысле слова.
Кому принадлежала инициатива этих реформ, кто их проводи
в жизнь? На эти естественные вопросы Кавелин не отвечает, оЙхо-
6 К. Д. Кавелин. Собрание сочинении, т. I. СПб., 1897, стр. 47.
7 Там же, стр. 400.
8 В. Г. Белинский. Полное собрание сочинений, т. II. СПб., 1000.
стр. 442, 444.
18
дт и । вместо того говорит о великих замыслах Ивана, ие
выясняя читателю, в чем они выражались. Ведь сам Иван в «По-
слания к кн. Курбскому» говорит, что в это время бояре лишили
его всякой власти и делали все, что им было угодно. Возможно,
что Иван по своему обыкновению преувеличивал роль бояр, но
почему в полемике с Курбским он ничего не говорит о своих госу-
дарствемяых замыслах, которых бояре будто бы не понимали и
которым не сочувствовали? Почему с 1560 г., когда возмужавший
Иван вмж власть в свои руки и освободился от непрошенных
советов своих невежественных советников, «боярская среда» стала
жосмой, невежественной, неспособной понимать общегосударст-
венные интересы? Все эти естественные недоуменные вопросы
Кавелин обходит.
L В обедам полет Кавелина в стратосферу фантазии настолько
противоречит фактам и логике, что его высказывания можно было
бы бее еаясаления сдать в архив историографических курьезов,
если бы они не имели успеха и не оказали заметного влияния на
последующих историков.
Кажется, можно довольно удовлетворительно объяснить при-
чины успеха высказываний Кавелина. По вопросу об опричнине
Кавелин в том же этюде писал: «Это учреждение, оклеветанное
оовремаивжЕками и непонятое потомством, не внушено Иоанну,
как думают некоторые, желанием отделиться от русской земли,
щротжммеегавить себя ей... Опричнина была первой попыткой
еовдать яяубежное дворянство и заменить им родовое вельможе-
ство, на место рода, кровного начала, поставить в государствен-
ном упражнении начало личного достоинства»9. Попытка оказа-
лась неудачной, но виноват в этом не царь, а боярская среда,
которая понимала великих замыслов царя и по своему свое-
корыстию оказывала ему только противодействие.
Итак, можно сказать, что царь Иван предполагал при помощи
онрмчинны открыть дорогу безродным талантам, в интересах
государства оттеснить на второй план бездарных представителей
родовой амати. Нет надобности много говорить, что и это выска-
зывание Кавелина голословно и не подтверждается фактами. Но
в эмоху реформ Александра II и нарождения «мыслящего проле-
тариате» Писарева эта идея широкой дороги, открытой талан-
там, независимо от происхождения, оказалась как нельзя более
стати и обеспечила успех мнению Кавелина в кругах либераль-
ней и рмммввционной интеллигенции. С другой стороны, кавелин-
сное восшввмение самодержавия находило самый благожелатель-
ный прием в кругах консерваторов и реакционеров. Так выска-
зывания Кавелина могли отвечать вкусам самых раэнообряэттыт
читаггеиай, и это обеспечило им едва ли заслуженный успех *.
9 К. Д. Кавелин. Собрание сочинений, т. I, стр. 52—53.
2*
19
М. П. Погодин
Большой любитель и знаток первоисточников, ученый острого,
реалистического и трезвого ума, человек, лишенный (к счастью
или несчастью для него) всякой фантазии, М. П. Погодин в 20-х
годах, вскоре после выхода в свет «Истории государства Россий-
ского», выступил с возражениями против некоторых мнений
Карамзина. Много позже Погодин выступил с возражениями
против С. М. Соловьева (не имея возможности пересмотреть
статьи Погодина, цитирую его по Н. К. Михайловскому) 10 11.
Вопреки Соловьеву \ Погодин отказывался признать Ивана
крупным и оригинальным государственным деятелем. В преобразо-
вании вотчины московских государей на новых началах Иван III
сделал неизмеримо больше нового и полезного, чем его внук.
Бесспорно, что в многолетнее царствование Ивана IV было совер-
шено много великого, но можно ли приписывать это Ивану? Вос-
питание его было очень ненормальное и в общем скверное, обра-
зование — беспорядочное. Как можно предполагать, чтобы Иван
в возрасте 17—20 лет вдруг стал большим государственным пре-
образователем? «Он мог оставить прежний буйный образ жизни,
мог утихнуть, остепениться, заняться делом, соглашаться на пред-
лагаемые меры, утверждать их — вот и все; но чтобы он мог вдруг
понять необходимость в единстве богослужения, отгадать нужды
и потребности народные, узнать местные злоупотребления, найти
противодействующие меры, дать нужные правила касательно суда,
например, об избрании целовальников и старост в городах и т. д.,—
это ни с чем не сообразно». В это время реформ Иван был под
влиянием своих советников, а когда влияние пропало, то в по-
следние 25 лет жизни Ивана нельзя указать никаких законов и
указов п вообще действий правительства, в которых проявлялся
бы государственный ум правителя и понимание требований на-
гюдной жизни, которые видны в первые годы его царствования.
После 1560 г. в деятельности Ивана «нет ничего, кроме казней,
пыток, опал, действий разъяренного гнева, взволнованной крови,
необузданной страсти», и не видно никаких государственных за-
мыслов и планов, а вместо них — разделение государства на
опричнину и земщину, странный эпизод с поручением земщины
крещеному татарину Симеону Бекбулатовичу п бесконечные каз-
ни.'«Что есть в них высокого, благородного, прозорливого, госу-
дарственного? Злодей, зверь, говорун-начетчик с подъяческим
умом — и только. Надо же ведь, чтобы такое существо, потеряв-
шее даже образ человеческий, не только высокий лик царский,
нашло себе прославителей» п.
10 Н. К. Михайловский. Иван Грозный в русской литературе. На-
печатано впервые в 1891 г. и перепечатано в собрании сочинений Н. К. Ми-
хайловского, т. VI.
11 Н. К. Михайловский. Полное собрание сочинений, т. VI. СПб.
1909, стр. 160-161.
20
Возражения Погодина Соловьеву ценны четкой постановкой
основной проблемы исследования царствования Ивана Грозного,
исторического значения его личности и связи эпохи царя Ивана
с предшествовавшими княжениями — Ивана III и Василия III.
С. М. Соловьев
Основная исследовательская работа С. М. Соловьева, диссер-
тация «История отношений между русскими князьями Рюрикова
дома», по содержанию и времени исследуемых явлений очень да-
лека от царствования Ивана Грозного. Историей образования
Московского государства Соловьев специально не занимался и
излагает ее только в своей многотомной «Истории государства
Российского». Поэтому в VI томе его «Истории» сравнительно
мало нового даже для своего времени, мало самостоятельных суж-
дений, и главным содержанием его высказываний является поле-
мика с мнениями предшественников. Поэтому изложить взглядьь
Соловьева ясно и коротко — задача нелегкая. С другой стороны?
Соловьев не любил широких обобщений кавелинского типа, пере-
гружал изложение множеством старых и новых сырых материа->
лов, передавая их читателю с рук на руки зачастую без всяких'
необходимых комментариев, и слишком поспешно выпускал том
за томом своей «Истории», чтобы устранять неувязку частей и
даже противоречия отдельных высказываний.
„ Проверяя ссылки Соловьева на источники и цитаты из них,
не раз можно констатировать, что в смысле критики источни-
ков, точности ссылок и цитат Соловьев значительно ниже Ка-
рамзина.
В рассказе о царствовании Ивана IV Соловьев возвращаете^!
к своей излюбленной идее — к вековой борьбе в пстории Руси!
«государственных начал» с пережитками родового быта. По су-|
ществу это не бытовые явления, а юридические понятия. Но, как
известно, Соловьев не обладал юридической подготовкой и предо-
ставлял читателю самому вкладывать содержание в употребляе-
мые им термины. Кавелин в своем отзыве на VI том «Истории»
Соловьева указывал, между прочим, что родовой быт первобыт-
ных народов весьма мало имеет общего с родовыми отношениями
князей Рюрикова дома, а последние имеют очень мало общего с
так называемыми пережитками родового быта XVI в. В XV—
XVI вв. мы имеем дело не с родовым бытом и не с родами, а с
семьями и фамилиями, и понятие родовитости боярина XVI в.
не имеет ничего общего с родовым бытом.
.У Соловьева все события царствования Ивана сводятся к борь^
бе государственных начал с родовым бытом? К сожалению, весь,,
рассказ о «последней отчаянной битве», которую государствен-
ное начала дали при царе Иване родовому быту, лишен у
Соловьева всякой конкретности, битва «декретируется», но не
21
показывается на фактах. В частности, Соловьев не говорит, кто,
собственно, был представителем и проводником государственных
начал. Об этом Соловьев предоставляет догадываться самим чи-
тателям.
В оценке личности грозного царя Соловьев не менее строг и
беспощаден, чем Карамзин, но какую роль играл царь в упомя-
нутой «последней отчаянной битве», не видно за общими фраза-
ми вроде «государство складывалось», «новое сводило счеты со
старым» и за лениво-небрежным изложением.
Особенно ярко это сказалось в заключительной главе VI тома.
В IV главе Соловьев говорит об опричнине, затем следуют главы:
«Полоцк», «Стефан Баторий», «Строгановы и Ермак». В послед-
ней главе после рассказа о завоевании Сибирского царства он
как бы вспомнил о выводах и решил побеседовать непринужден-
но с читателем об Иване вообще.
После высказанных выше замечаний не будет неожиданно-
стью, что конечные выводы и оценки Соловьева оказываются
взятыми из области морали, а не из сферы вопросов торжества
государственных начал. Полемизируя на два фронта, т. е. с апо-
логетами царя Ивана и с W противниками, Соловьев претендует
на роль беспристрастного судьи и довольно наивно объясняет
причину существовавших в его время разногласий: «Эти два про-
тивоположные мнения проистекали из обычного стремления дать
единство характерам исторических лиц; ум человеческий не лю-
бит живого многообразия, ибо трудно ему при этом многообразии
уловить и указать единство, да и сердце человеческое не любит
находить недостатков в предмете любимом, достоинств — в пред-
мете, возбудившем отвращение». «Так случилось с Иоанном IV:
явилось мнение, по которому у Иоанна должна быть отнята вся
слава важных дел, совершенных в его царствование, ибо при
их совершении царь был только слепым, бессознательным ору-
дием в руках мудрых советников своих — Сильвестра п Ада-
шева» 12.
Далее Соловьев, забывая об обобщающем характере своих вы-
водов, опровергает подробными цитатами из источников это мне-
ние и заключает: «Но если, с одной стороны, странно желание
некоторых отнять у Иоанна значение важного самостоятельного
деятеля в нашей истории; если, с другой стороны, странно вы-
ставлять Иоанна героем в начале его поприща и человеком
постыдно робким в конце, то более чем странно желание некото-
рых оправдать Иоанна; более чем странно смешение историческо-
го объяснения явлений с нравственным пх оправданием. Харак-
тер, способ, действий Иоанновых исторически объясняется борь-
бою старого с новым, событиями, происходившими в малолетство
12 С. М. Соловьев. История России с древнейших времен, т. VI»
СПб., изд. «Общественная польза», стр. 328.
22
царя, во время его болезни после; ио могут ли они быть врав-
отвеяно оправданы этою борьбою?..» 13.
Затем, после рассуждения о свободе человеческой воли,
Соловьев дает заключительный аккорду Человек плоти и крови,
он не сознал нравственных, духовных средств для установления
правды и наряда, или, что еще хуже, сознавши, забыл о них;
вместо целения он усилил болезнь, приучил еще более к пыткам,
кострам и плахам; он сеял страшными семенами — и страшна
была жатва: собственноручное убийство старшего сына, убиение
младшего в Угличе, самозванство, ужасы Смутного времени! Не
произнесет историк слова оправдания такому человеку; он может
произнести только слова сожаления, если, вглядываясь внима-
тельно в страшный образ, под мрачными чертами мучителя под-
мечает скорбные черты жертвы; ибо и здесь, как везде, историк
обязан указать на связь явлений; своекорыстием, презрением
общего блага, презрением жизни и чести ближнего сеяли Шуй-
ские с товарищами: вырос Грозный» н.
Поскольку «историческое объяснение явлений» у Соловьева
довольно слабо и часто спорно, поскольку государственные нача-
ла, проводником которых, как кажется, Соловьев считал главным
образом самого царя, а не его советников, очерчены в очень неяс-
ных чертах, все заключения Соловьева сводятся к рассуждению:
«с одной стороны, нельзя не сознаться, а с другой стороны, нельзя
не признаться*.
Карамзин последовательно и прочно стоял на оценке лично-
сти и деятельности царя Ивана с точки зрения морали и без пре-
тензии на бесстрастие летописца, который «не ведает ни правых,
ни виновных» и излагает события, «не мудрствуя лукаво». Соловь-
ев осложнил задачу историка обязанностью давать «историческое
объяснение явлений», но так как.последняя задача неизмеримо
сложнее морализирования и выполнена Соловьевым неудовлетво-
рительно, конечный вывод Соловьева получил характер полу-
оправдательного приговора историка, как будто беспристрастного,
а в действительности не только не разрешившего всех существен-
ных вопросов темы, но не поставившего даже вопросов дальней-
шего, более углубленного исследования сложного процесса пре-_
вращения вотчины московских великих князей в государство^ в
собственном скилл а глпва.^что составляет главное содержание
княжений Ивана Ш, его сына Василия и внука, паря Ивана*.
Мне кажется, что было бы неуважением к памяти С. М. Со-
ловьева замалчивать некоторую устарелость его исторического
мировоззрения и методов работы, равно как и небрежность изло-
жения, но, отмечая эти недостатки, нельзя не быть благодарным
ему за богатую сокровищницу сообщенных им фактов и за
. 19 С. М. Соловьев. История России с древнейших времен, т. VI,
стр. 332.
и Там же, стр. 334. t
23
множество мыслей, иногда весьма полезных, и метких замечаний,
разбросанных в его многотомной и многословной «Истории .Рос-
сии». Эти положительные стороны труда Соловьева были как бы
арсеналом, из которого брали оружие последующие историки
самых различных направлений, будили историческую мысль и в
конечном счете принесли большую пользу русской исторической
науке.
Ниже, при изложении своего исследования, мне не раз при-
дется приводить и разбирать высказывания Соловьева по частным
вопросам времени царя Ивана.
В. О. Ключевский
В. О. Ключевский лучше, чем кто-либо из его предшествен-
ников, был подготовлен к пониманию эпохи Ивана Грозного. Его
первая работа о «Сказаниях иностранцев как историческом ис-
точнике» предохраняла его от излишнего доверия и злоупотреб-
ления этим важным источником, в чем были повинны все истори-
ки, начиная с Карамзина. Большая исследовательская работа о
«Житиях святых как историческом источнике» дала Ключевско-
му большие познания в области духовной культуры Руси и уме-
ние читать и понимать памятники древней письменности. Док-
торская диссертация Ключевского была большим исследованием
социального строя Московской Руси, и в частности боярства. На-
конец, небольшая, но содержательная монография о земских
соборах впервые познакомила читателей с организацией и истори-
ческим значением этого важного учреждения. К сожалению, взгля-
ды Ключевского на время царя Ивана были изложены им в
университетском «Курсе русской историю/, в котором ему прихо-
дилось быть кратким и дать общую схему, не излагая фактов,
которые, как он предполагал, известны слушателям. Поэтому его
высказывания иногда производят впечатление бездоказательных,
тогда как в действительности они были плодом большого труда
над первоисточниками и напряженной работы исследовательской
мысли.
— Со многими высказываниями Ключевского можно не согла-
шаться, и в дальнейшем я постараюсь отметить слабые места его
заключительной характеристики Ивана,, но бесспорной заслугой
Ключевского следует признать то, что он решительно отказался
от «умозрительных изъяснений» психологического свойства и мо-
рализирования. Это вовсе не значило, что он игнорировал психо-
логию исторических личностей или не имел своих симпатий и
представлений о морали, но он не вводит этих элементов в свое
изложение, находя их излишними. Он излагает факты, рассказы-
вает читателю о результатах своего исследования первоисточни-
ков, делится с ним своими размышлениями и выводами и предо-
24
ставляет ему самому дать моральную оценку исторических собы-
тий и лиц.
Чтобы понять Ключевского, необходимо все время вниматель-
но следить за ходом его мыслей, изложенных в разных местах
лекций «Курса русской истории» и в «Боярской думе».
Впервые об опричнине В. О. Ключевский высказался в иссле-
довании о «Боярской думе», вышедшем в 1880 г. При переиздании
«Боярской думы» глава об опричнине воспроизведена, по-види
мому, без изменений, но в печатном «Курсе русской истории», во
II томе, вышедшем в 1906 г., В. О. Ключевский высказал об
опричнине несколько существенных мнений, весьма отличных от
того, что было сказано им в «Боярской думе». Едва ли возможно
выяснить постепенную эволюцию взглядов Ключевского на оприч-
нину. Поэтому я буду говорить только о «последнем слове»
В. О. Ключевского в тех формулировках, которые мы находим
во II томе «Курса русской истории».
Ключевский высказал об опричнине несколько очень хороших
мыслей, и если они не оказали соответствующего влияния на
историографию вопроса, то это объясняется слишком общей фор-
мулировкой и присущей Ключевскому афористичностью выска-
зываний без необходимого подтверждения фактами.
Определив опричнину как «пародию^удела», Ключевский го-
ворит: «Опричнина получила значение политического убежища,
куда хотел укрыться царь от своего крамольного боярства».
«Итак, опричнина явилась учреждением, которое должно было
ограждать личную безопасность царя. Ей указана была политиче-
ская цель, для которой не было особого учреждения в существо-
вавшем московском государственном устройстве...» 15.
Бесспорно, что первым и главным назначением Опричного
двора было обеспечить личную безопасность царя, служить «по-
литическим убежищем», как выразился Ключевский, но совершенД
но неверно, что в строе Московского государства не было)
соответствующего учреждения. В данном случае Ключевскому не
хватало знания того же, что и другим историкам, писавшим об
опричнине, а именно знания структуры и роли в строе Москов-
ского государства Государева двора, из которого царь Иван в
1565 г. выделил себе Особый или Опричный двор, устроив его по-
образцу старого Государева двора.
Государев двор — исконное учреждение русских князей
В XII в. княжеский двор состоял из старшей дружины (советни-
ков, воевод и соправителей князя) и из младшей дружины (гри-
дей и отроков, живших во дворе князя в качестве дворовых слуг
и телохранителей). Двор московских князей состоял из двух не-
равных частей. Высшие чины, начиная от боярина и кончая)
190—° Ключевский. Курс русской истории, ч. II. М., 1937, стр.
25
стряпчими, соответствовали старшей дружине киевских князей.
Это были постоянные советники князя, воеводы и головы его рат-
ных сил, соправители и помощники княжеского центрального и
местного управления. По приблизительным расчетам, в середине
XVI в. дворян в этих чинах было человек 600. Приблизительно
четыре пятых двора служили в низшем чине — в жильцах. Это —
молодшая дружина московских князей. Их было до 2400 чел. Как
показывает их название, они жили во дворе московского госуда-
ря и, сменяясь по третям или четвертям, несли охрану государя,
его семьи и всех дворцовых зданий, исполняя при случае те или
иные мелкие поручения. В походах жильцы были рядовыми так
называемого «государева полка». Таким образом, жильцы были,
во-первых, телохранителями князя, дворовыми слугами, а затем
как бы гвардией.
Указ об опричнине, изложенный в официальной летописи, го-
ворит определенно, что недоверие царя и опасение за личную
безопасность вызвали не одни княжата и бояре, а весь старый
Государев двор в целом. По традиции, утвердившейся в историо-
графии, Ключевский говорит, “чтсТ опричнина должна была слу-
жить убежищем от «крамольного боярства», что назначением ее
было истребить крамолу «преимущественно в боярской среде».
действительности мы знаем, что царь Иван покинул кремлев-
ский дворец своих предков, построил себе в Москве на Воздви-
женке особый дворец со всеми службами, а в Александровой
слободе устроил укрепленный лагерь, убежище в подлинном
смысле слова. В Опричном дворе он учредил не только все чины
по примеру старого Государева двора, но и все служебные двор-
цы (Хлебный, Кормовой и Сытный), набрав в них новый пер-
сонал^
Таким образом, ясно, что первый вопрос, естественно возни-
кающий у нас,— как и почему царь Иван утратил веру в старый
Государев двор, назначением которого искони было обеспечение
личной безопасности князя, и пришел к мысли искать этой без-
опасности и убежища в «пародии удела», в Особом или Опричном
дворе? Перед этим вопросом Ключевский останавливается с неко-
торым недоумением: «Легко видеть, как и для чего она (т. е.
опричнина.— [С. В.]) возникла, но трудно уяснить себе, как могла
юна возникнуть, как могла прийти царю самая мысль о таком
учрежденип». «Довольно трудно понять ее политический смысл»,
так как опричнина «не отвечала на политический вопрос, стояв-
ший тогда на очереди» 16, и не разрешала назревших противоре-
чий в строе Московского государства. ?
Чтобы ответить на эти недоуменнее вопросы, Ключевский за
недостатком фактов, которых он не мог исследовать самостоя-
16 В. О. Ключевский. Курс русской истории, ч. II, стр. 191—192.
26
тельно, прибегает в очень широкой степени к общим рассужде-
ниям.
«Домашние недоразумения» п столкновения Сильвестра-л
Алексея Адашева с родственниками царицы Анастасии, а «частью
несогласие в политических взглядах охладили царя к его избран-
ным советникам». Болезнь и смерть царицы произвели оконча-
тельный разрыв, после которого Иван остался одиноким. «Нерв-
ный и одинокий Иван потерял нравственное равновесие, всегда
шаткое у нервных людей, когда они остаются одинокими» 17.
Далее Ключевский, минуя четырехлетний период (1560—
1564 гг.) опал и казней, переходит прямо к рассказу об учреж-
дении опричнины. Между тем именно за эти четыре года столкно-
вения царя с его дворянами, со старым Государевым двором в
делом, а не только с «боярством» достигли такой-эстроты и на-
пряженности, что он утратшПГёГ^голько нравственное равновесие,
но и самообладание и стал искать безопасного убежища за преде-
лами старого двора. Объяснить такое глубокое расхождение
одними личными качествами и переживаниями царя Ивана было,
конечно, невозможно, и Ключевский сделал попытку выяснить
противоречия политического строя Московского государства, на
почве которых разразился многолетний и кровавый~"конфликт
царя с его «боярством», т. е., правильнее сказать, с дворянами,
правящей вершиной класса служилых землевладельцев.
Основное противоречие, по мнению Ключевского, состояло в
том, что Московское государство было абсолютной монархией с
аристократическим правящим аппаратом или персоналом. Харак-
тер исторически сложившейся неограниченной царской власти
«не соответствовал свойству правительственных орудий, посред-
ством которых она должна была действовать». Противоречие на-
растало незаметно, пока, наконец, царь и боярство «не почувство-
вали себя в неловком положении и не знали, как из него выйти.
Ни боярство не умело устроиться и устроить государственный
порядок без государевой власти, к какой оно привыкло, ни госу-
дарь не знал, как без боярского содействия управиться со своим
царством в его новых пределах. Обе стороны не могли ни ужиться
одна с другой, ни обойтись друг без друга. Не умея ни поладить,
ни расстаться, они попытались разделиться, жить рядом, но не
вместе. Таким выходом из затруднения и была опричнина» 18.
Попытка Ивана найти выход из неудобного положения путем
разделения государства на земщину и опричнину оказалась со-
вершенно неудачной. «В беседах с приближенными иноземцами
царь неосторожно признавался в намерении изменить все управ-
ление страной и даже истребить вельмож. Но мысль преобразовать
управление ограничилась разделением государства на земщину и * 16
17 В. О. Ключевский. Курс русской истории, ч. II, стр. 184.
16 Там же, стр. 192—193.
27
опричнину, а поголовное истребление боярства осталось нелепой
мечтой возбужденного воображения» хотя бы потому, что заме-
нить его было нечем и некем 19.
«Во всяком случае, избирая тот или иной выход, предстояло
действовать против политического положения целого класса, а не
против отдельных лиц. _Царь поступил прямо наоборот: заподо-
зрив все боярство в измене, он бросился на заподозренных, выры-
вая их по одиночке, но оставил класс во главе земского управле-
ния; не имея возможности сокрушить неудобный для него
правительственный строй, он стал истреблять отдельных подо-
зрительных или ненавистных ему лиц» 20. «В этом состояла поли-
тическая бесцельность опричнины: вызванная столкновением,
причиной которого был порядок, а не лица, она была направлена
против лиц, а не против порядка» 21^Если бы боярство имело дей-
ствительно какие-либо политические притязания, покушалось
крамольно на царское самодержавие, то царь должен был бы
направить ,свои удары «исключительно на боярство, а он бил не
одних бояр и даже не бояр преимущественно». «Вопрпг л госу-
дарственном порядке превратился для него (т. е. царя.— [С. В.]}
~в вопрос о личной безопасности, и он, как не в меру испугав-
шийся человек, начал бить направо и налево, не разбирая друзей
и врагов». «Опричнина, выводя крамолу, вводила анархию, обе-
регая государя, колебала самые основы государства. Направлен-
ная против воображемой крамолы, она подготовила действитель-
ную» 22.
Так Ключевский подошел очень близко к самой сути кровавой
-трагедии царствования Ивана и высказал две глубокие мысли, ко-
торые, к сожалению, не оказали соответствующего их значитель-
ности влияния на последующую историографию вопроса. Между
тем углубленное исследование источников, неизвестных Ключев-
скому, дает возможность развить, исправить в некоторых деталях
и дополнить его высказывания.
На вопрос, почему попытка царя Ивана разрешить назрев-
шие противоречия на деле свелась к истреблению лиц и «подей-
ствовала сильнее на нервы и воображение современников, чем на
государственный порядок», Ключевский говорит, что во многом
«виноват личный характер» Ивана. И дело не столько в нервно-
сти и нравственной неуравновешенности царя Ивана, сколько в
том, что он не был «политическим дельцом», у него не было
«практического такта, политического глазомера, чутья действи-
тельности». Так выражался Ключевский в заключительной оцен-
ке личности и царствования Ивана *.
19 В. О. Ключевский. Курс русской истории, ч. II, стр. 193.
20 Там же.
21 Там же.
22 Там же, стр. 196—198.
28
С. Ф. Платонов
Никакое остроумие не может заменить или возместить незна-
ние фактов. Эту бесспорную истину историки склонны нередко
забывать. В истории есть вопросы, по которым источников так
мало, что исследователю по необходимости приходится восполнять
рассуждениями недостаток фактов. На нет и суда нет. Но совер-
шенно иначе должны были бы относиться к историку, когда
источников много, и только недосуг, самонадеянность или просто
исследовательская лень порождают у историка соблазн отделать-
ся остроумными и эффектными обобщениями.
Работы С. Ф. Платонова о литературных памятниках и о со-
бытиях Смутного времени настолько ценны как прекрасные образ-
цы исследовательской мысли, что вовсе не будет неуважением к
его репутации сказать, что вводные главы его «Очерков по исто-
рии Смуты», и в частности глава об опричнине, являются не
самостоятельными исследованиями, основанными на изучении
старых и новых источников, а попыткой дать обобщения совре-
менных ему достижений исторической науки, какие приходится
делать профессорам университетов при чтении общего курса
русской истории.
В погоне за эффектностью и выразительностью изложения
лекций С. Ф. Платонов отказался от присущей ему осторожности
мысли и языка и дал концепцию политики царя Ивана, настолько
переполненную промахами и фактически неверными положения-
ми, что поставил критиков его построений в весьма неловкое
положение: опровержение всех ошибок может наскучить читате-
лю, а главное, показаться ему неприличной и ненужной попыткой
подорвать задним числом научную репутацию всеми уважаемого
и высоко ценимого ученого.
Критика концепции Платонова необходима еще потому, что
она имела большой успех и в упрощенном, как это обыкновенно
бывает, виде перешла в общие курсы и учебники.
JC. Ф. Платонов, определив неточно и частью неверно террито-
рию опричнины, писал: «В центральных областях государства
для опричнины.были отделены как раз те местности, где еще су-
ществовало на старых удельных территориях землевладение кня-
жат, потомков владетельных князей» Ниже Платонов прибав-
лял: «Если мы будем помнить, что в опричное управление были
введены, за немногими и незначительными исключениями, все те
места, в которых ранее существовали старые удельные княжест-
ва, то поймем, что опричнина подвергла систематической ломкр
вотчинное землевладение служилых княжат вообще, на всем его
пространстве» 23 24.
23 С. Ф. Платонов. Очерки по истории смуты в Московском государ-
стве XVI—XVII вв. СПб., 1901, стр. НО.
24 Там же, стр. 111.
29
Если мы возьмем территорию Московского государства вре-
мени царя Ивана, то увидим в вей следующие части:
1. Уезды, которые всегда входили в состав московского вели-
кого княжения и никогда не бывали в уделах. Таковы уезды:
Московский, Коломенский, Переяславский, Юрьевский, Костром-
ской, Владимирский, Муромский.
2. Вторую категорию составляют уезды великого княжения,
которые обыкновенно бывали в уделах за князьями московского
дома. Таковы уезды: Серпуховской, Боровский, Верейский, Мало-
ярославецкий, Можайский, Звенигородский, Рузский, Волоко-
ламский, Дмитровский, Угличский, Галицкий.
В уездах этих двух категорий не было и не могло быть кня-
женецких старинных вотчин. Между тем в опричнине побывали
из первой категории Костромской и Переяславский уезды, а из
второй — Верейский, Можайский, Галицкий и Дмитровский.
Побывали в опричнине Бежецкая и Обонежская пятины Нов-
города, в которых не только княженецких, но и вообще никаких
частных вотчинных земель не было.
Посмотрим районы бывших независимых княжеств, в которых
могли быть остатки старинных вотчин княжат. Не прошли через
опричнину территории княжеств: Рязанского, Оболенского, Ста-
родубского, Ростовского, Тверского и Белозерского.
Относительно Рязанского княжества следует сказать, что там
княженецких вотчин не было совсем, так как удельные князья
Пронские лишились своих вотчин еще в XV в., а рязанские
князья утратили их после бегства в Литву в 1521 г. последнего
рязанского князя Ивана Ивановича.
Сильно размножившиеся белозерские князья растеряли боль-
шую часть своих вотчин еще в XIV—XV вв. Насколько известно,
последним из белозерских князей, владевших старинной вотчиной,
был князь Кемский, который в 1559 г. продал свою вотчину
на р. Кеми Кириллову монастырю. У некоторых белозерских
князей, например Ухтомских и Белосельских, были вотчины в
Пошехонье, вероятно, купленные или полученные в приданое от
ярославских князей, но эта часть Пошехонья в опричнине не
была, и Ухтомские свободно распоряжались остатками своих
вотчин.
Платонов показывал Ростов в числе городов опричнины. По-
видимому, это ошибочное мнение основано на словах Таубе и
Крузе и на том, что после отставки опричнины Ростов был в чис-
ле так называемых дворовых городов. Но, во-первых, дворовые
города после опричнины вовсе не то же самое, что бывшая оприч-
нина, во-вторых, и это самое важное, мы не имеем в источниках
даже косвенных указаний на то, чтобы ростовцы, и в том числе
княжата, подвергались выселениям. Пока не будут найдены пря-
мые указания на это, мы не имеем оснований причислять Ростов
к городам опричнины.
30
Бывшая территория Тверского княжества разделилась на четы-
ре уезда — Тверской, Кашинский, Клинский и Старпцкий, к кото-
рым позже прибавились уезды Зубцовский и Холмский. Здесь
только в Тверском уезде, в Микулине, сохранилось несколько сел
князей Телятевских Микулниских. Но... Тверской уезд в оприч-
нине не был, а Телятевские служили в опричнине. Старица
и Холм попали в опричнину как части старицкого удела кня-
зей московского дома, и в них старинных вотчин тверских кня-
зей не было со времени ликвидации в 1485 г. Тверского кня-
жения.
Нет никакого сомнения, что районами, в которых сохранилось
наибольшее количество княженецких вотчин, были небольшая
территория бывшего Оболенского княжества и довольно обшир-
ная территория Стародубского княжения. Оба эти района в оприч-
нине не были. В статье о монастырском землевладении во второй
половине XVI в. я показал, что стародубские князья до опрични-
ны, во время ее существования и после ее отставки владели и
свободно распоряжались своими прародительскими вотчпнами.
Что касается оболенских князей, то у меня подробно рассказано,
что из всех княжеских родов, пострадавших от опал царя Ивана,
Оболенские по количеству и значительности жерств занимали,
бесспорно, первое место. Между тем, несмотря на это, они сохра-
нили весьма значительное количество своих владений, и не только
при опричнине и после нее, но даже в XVII в.
Итак, после проверки утверждений С. Ф. Платонова оказыА
вается, что в опричнине побывали только два района бывших кнд/
женецких вотчин — Суздаль и Ярославль. Но и здесь вопрос пред-
ставляется совсем не таким простым, как полагал Платонов,
упустивший из виду прямые указания летописей о том, что яро-
славские князья и многие суздальские лишились своих вотчин еще
в XV в., и великий князь Иван сделал это, не прибегая к помощи
опричнины. При массовом выселении ярославских князей в
1463 г. при ликвидации Ярославского княжения некоторым из них
удалось сохранить свои вотчины, и в 1504 г. великий князь Иван
в своей духовной грамоте, а в 1570 г. царь Иван в проекте духов-
ной завещали своим наследникам не вступаться в те вотчины
ярославских князей, которые они оставили за ними.
Что касается суздальских князей, то из них В. Барабашки слу-
жил в опричнине, ^Шуйские хотя и не служили, но неизменно
пользовались благоволением царя Ивана, }и никто из них не по-
страдал от опал царя. Можно ли после этого говорить, что зачис-
ление Ярославля и Суздаля в опричнину было сделано для того,
чтобы выселить нескольких княжат из их старинных родовых
гнезд? Как будто Иван не мог этого сделать, не выселяя одновре-
менно из уездов многие сотни рядовых помещиков и вотчинников.
Подобная идея могла прийти в голову только совершенно поло-
умному человеку.
31
Между тем С. Ф. Платонова никак нельзя упрекнуть в том, что
он считал царя Ивана полоумным. Совсем наоборот, Платонов
хорошо понимал, насколько безнадежна попытка реабилитировать
Ивана как человека. Поэтому он пустил в ход все свое остроумие^
чтобы превознести Ивана как государственного деятеля, осмыс-
лить его действия во что бы то пд стало.
Плодом этого обхЗдного-Зманевра реабилитации _монархизма_и
явилась знаменитая концепция С; Ф.Платонова. Успех этой мни-
монаучной концепции тем более непонятен, что она оказалась
большим шагом назад по сравнению с той оценкой опричнины и
вообще государственной деятельности царя Ивана, которую дал
другой историк, не менее авторитетный и не менее хорошо осве-
домленный, чем Платонов,— В. О. Ключевский.
Таким образом, направленность опричнины против старого
землевладения бывших удельных княжат следует признать сплош-
ным недоразумением. Об этом, может быть, не стоило бы так
много говорить, если бы с ним не было связано другое утвержде-
ние С. ф. Платонова, которое тоже направлено к тому, чтобы
осмыслить и реабилитировать опричнину. Я имею в виду его ха-
рактеристику бывших удельных князей как могущественных фео-
далов, сохранивших некоторые права полузависимых владетель-
ных государей, и составлявших в классе привилегированных
служилых землевладельцев особую категорию лиц с интересами,
во многих отношениях враждебными интересам прочих титуло-
ванных и нетитулованных землевладельцев. Для времени царя
Ивана такой взгляд на княжат следует признать запоздалым лет
на сто.
Дело в том, что за последние два десятилетия XV в. великий
князь Иван лишил всех княжат прав владетельных государей:
права суда, дани и полной независимости от наместников и воло-
стелей. Насколько известно, право суда и дани и полная незави-
симость были оставлены только за князьями Пенковыми, стар-
шими представителями рода ярославских князей. Последний пред-
ставитель фамилии Пенковых кн. Иван Васильевич Пенков умер
в 1562 г.
Затем С. Ф. Платонов упустид из виду, что Судебник 1550 г.
определенно запретил детям боярским, не получившим полной от-
ставки, поступать на службу к владыкам и частным лицам. Пла-
тонов ссылается на писцовые книги Тверского уезда 1540 г. в до-
казательство того, что вотчинники при желании могли поступить
на службу к владыкам,* боярам и княжатам или никому не слу-
жить. Между тем в том же 1550 г. состоялся указ, запрещавший
митрополиту и владыкам принимать к себе на службу детей бояр-
ских без особого разрешения царя. А в ближайшие годы, в связи
с уложением 1556 г. о кормленьях и службе с земли, служба _г
земли стала обязательной и все^землевла дельцы Лишились права
никому не служить ,или служить княжатам, боярам и другим
крупным зрмлриляпрльпам. Этот большой удар по пережиткам
феодализма был сделан задолго до опричнины, не царем Иваном,
который по молодости не мог иметь никаких государственных
замыслов. И вообще опричнина не имела никакого отношения к
этим действительно важным государственным преобразованиям.
Если дело обстоит так, то естественно возникает вопрос, на у
чем же основано мнение, общепринятое в исторической литерату-
ре, о том, что княженецкое землевладение перед опричниной
представляло большую силу шато царь Иван, учреждая оприч-
нину, поставил себе ^ель искоренить землевладение княжат и
сломить таким образом остатки феодализма, несовместимые с
царской властью и интересами государства. -----
Источниками подобных представлений были, по-видимому, не-
которые высказывания Флетчера и кн. Курбского, принятые на
веру без надлежащей критики и осмотрительности.
В рассказе о казни князей Михаила Воротынского и Никиты
Одоевского Курбский, не зная причины казни, сообщает, что царь
подучил беглого холопа кн. Воротынского донести на своего гос-
подина и обвинял Воротынского в том, что он намеревался убить
царя при помощи чародейства и «баб шепчущих». При этом Курб-
ский высказал предположение: «А мню, научен от него (холоп.—
[С. В.], бо еще те княжата были на своих уделех, и велия отчины
под собою имели: околико тысящ с них почту воинства было слуг
их»25. По словам Курбского, Одоевский умер от пытки, а Воро-
тынский чуть живой был послан на Белоозеро, но умер по дороге.
Ясно, что Курбский, не имея верных и точных сведений о
причинах казни указанных лиц, доверился слухам и лишний раз
сорвал свой гнев на царе Иване, обвиняя его в корыстных побуж-
дениях.
Сообщение Курбского о том, что указанные княжата имели
дворы и несколько тысяч слуг, страдает, несомненно, большим
преувеличением, даже если к слугам причислять обозную при-
слугу, которая не входила в состав «двора» или «почта». Но не
будем об этом спорить, а отметим только то, что Курбский имел
в виду только этих двух князей и вовсе не думал распространять
эту характеристику на всех русских княжат./Мы знаем, что
удельными в собственном смысле слова в это время были: Михаил
Воротынский, Владимир Андреевич, Гедиминовичи И. Д. Бель-
ский (умер в 1571 г.) и Мстиславский и валашский воеводич
Александр Богданович. По размерам своих владений эти князья
стояли так высоко над массой рядовых русских княжат, что при-
менять к последним явно преувеличенную оценку двора кн. Воро-
тынского совершенно невозможно^ Между тем С. Ф. Платонов
85 РИБ, it. XXXI, стр. 288.
Почт — польско-литовский термин для определения того, что в Москве
называли боярским двором слуг и послужильцев.
3 С. Б. Веселовский
33
в своей характеристике княжат как противников царя исходит
именно из указанного сообщения Курбского, не подозревая и не
делая различия между рядовыми княжатами и последними остат-
ками удельного строя.1
Как можно видеть, приведенное высказывание Курбского со-
вершенно не пригодно для обоснования концепции о принци-
пиальной борьбе царя Ивана против могущественных врагов го-
сударства — княжат.
Крупная и яркая личность царя Ивана Грозного, историческая
значительность событий его царствования и, в частности, его оп-
ричнина с многочисленными опалами и казнями произвели глубо-
кое впечатление на современников и ближайших потомков. Ни
одна, кажется, эпоха русской истории до Петра I не оставила нам
такого большого количества источников, отечественных и ино-
странных, как царствование Ивана IV.
1 И много позже, когда трагическая личность грозного царя и
его время отошли в область истории, они неизменно привлекали
к себе внимание не только историков, но и поэтов, писателей,
художников, комтюзиторов, публицистов и популяризаторов исто-
рических знанийХШадо, однако, признать, что этот повышенный
^нтерес широких кругов читателей к царю Ивану и его времени
едва лп был полезен для исторической науки.У! * J
Отыскивать новые источники, подвергать их необходимой
предварительной критике п обрабатывать, терпеливо устанавли-
вать факты и точно описывать события с тем, чтобы понять и
уяснить читателю большие и сложные события эпохи,— все это
требовало много времени, самоотверженного черного труда и хо-
рошей научной подготовки. Широкие круги читателей не интере-
суются «кухней» исторической науки и нередко проявляют на-
клонность относиться с пренебрежением и полным неуважением к
неблагодарному труду ученых, посвящающих своп силы разра-
ботке псточнпков и технике научного исследования. Читатель тре-
бует от историка широких обобщений, ярких характеристик лиц
и событий, категорических суждений и эффектных в соответствии
с темой картпн. Историки поддавались соблазну выполнить «за-
каз» читателя, не тратить свои силы и время на неблагодарный
груд фактического исследования прошлого и спешпли дать чита-
телю эффектные, мнимонаучные обобщения и концепции.
Известный публицист Н. К. Михайловский полстолетия тому
назад не без остроумия заметил: «Если историки, как Костома-
ров, превращались ради Грозного в беллетристов, то и поэты, как
г. Майков, превращались ради него в историков и приводили в
восторг настоящих историков (г. Бестужева-Рюмина). Личностью
Грозного интересовались и увлекались и критики-публицисты, как
Белинский» 26.
26 Н. К. М и х а й л о в с к и й. Полное собрание сочинений, т. VI, стр. 30.
34
Подводя итоги обзору высказанных в научной и ненаучной ли-
тературе мнений, Михайловский писал: «Наша литература об
Иване Грозном представляет иногда удивительные курьезы. Со-
лидные историки, отличающиеся в других случаях чрезвычайною
осмотрительностью, на этом пункте делают решительные выводы,
не только не справляясь с фактами, им самим хорошо известны-
ми, а, как мы видели, даже прямо вопреки им: умные, богатые
знанием и опытом люди вступают в открытое противоречие с
самыми элементарными показаниями здравого смысла; люди, при-
выкшие обращаться с историческими документами, видят в памят-
никах то, чего там днем с огнем найти нельзя, и отрицают то, что
явственно прописано черными буквами по белому полю»27.
Михайловский объяснял эти курьезы тем, что «огромная лич-,
ность Грозного, огромная отнюдь не внутренними достоинствами,!
а в качестве центра событий великих и позорных, давит вообра-
жение историков и лишает их мысль возможности свободно и ло-/
гически двигаться» 28.
Лет за 25 до Михайловского С. М. Соловьев объяснял эти не-
сообразности и разногласия историков «незрелостью» русской
исторической науки. Если поверить диагнозу С. М. Соловьева, то
следует сказать, что причина разногласим, «незрелость» истори-
ческой науки, остается неустраненной до наших дней. Со времени
Н. М. Карамзина и С. М. Соловьева было найдено и опубликовано
очень большое количество новых источников, отечественных и
иностранных, но созревание исторической науки подвигается так
медленно, что может поколебать нашу веру в силу человеческого
разума вообще, а не только в вопросе о царе Иване и его времени.
LC. Ф. Платонов причину разногласий и непримиримых проти-
воречий в историографии об Иване находил в недостаточности и
отрывочности наших сведений даже по важнейшим событиям и
периодам царствования Ивана. 'Одну из «решительных побед
исторического метода» Платонов находил в том, что новейшие
историки отказались от психологических характерпстпк и напра-
вили свое внимание на исследование и описание общественного
строя Московского государства, правительственного механизма,
международных отношений и т. п.
Со времени этих высказываний Платонова прошло еще 20 лет,
историки отказывались от вышедших из моды размашистых ха-
рактеристик царя Ивана, но разногласия не только не изживают-
ся и не смягчаются, но остаются прежними и даже более слож-
ными, по мере того как главной темой исторических сочинений
становятся сложные социальные явления и историческая мысль
получает возможность «свободно и логически двигаться».
17 Н. К. Михайловский. Полное собрание сочинений, т. VI, стр.
186-187.
. 28 Там же, стр. 213.
3*
35
В чем же причина того, что новейшие сочинения об Иване и
его времени не разрешают старых сомнений, споров и разногла-
сий, не обогащают нас новыми фактическими сведениями, а ослож-
няют и даже запутывают тему?
На место героев и негероев разных масштабов в качестве дви-
жущих историю сил появились категории, широкие и неширокие,
слои, классы и т. п. отвлеченные понятия. Но оказалось, что опе-
рировать в историческом исследовании „отвлеченными понятиями
гораздо труднее, чем давать блестящие Характеристики героев.
Задача историка стала неизмеримо сложнее уже потому, что по-
требовалось привлечение массовых источников, потребовалось зна-
ние такого огромного количества фактического материала, кото-
рым историки не располагали.
От предшествовавших стадий развития исторической науки
остались скверные замашки к широким обобщениям, и разрешаю-
щим все сомнения читателя стройным концепциям. С другой сто-
роны, новый стиль исторических сочинений предъявлял к исто-
рику очень высокие требования логической в_ьщравки в умозаклю-
чениях и обобщениях. В этом вопросе историки очень часто ока-
зываются не на высоте своего положения и стоящих перед ними
задач.
С недавних пор все, кому приходилось писать об Иване Гроз-
’ ном и его времени, заговорили в один голос, что наконец-то Иван,
как псторпческая личность, реабилитирован от наветов и искаже-
ний старой историографии и предстал перед нами во весь рост
и в правильном освещении. С. Бородин в отзыве о «Трилогии»
В. Костылева хвалил автора за то, что Иван Грозный показан у
него «передовым государственным деятелем, преобразователем
жизни страны, твердым в достижении цели, прозорливым и сме-
лым» 29. С. Голубов в отзыве о новой постановке пьесы А. Тол-
стого на сцене Малого театра писал, что «после многих веков»
наветов и клеветы врагов Ивана Грозного «мы впервые видим на
^сцене подлинную историческую фигуру борца «за пресветлое
>царство», горячего патриота своего времени, могучего государст-
венного деятеля»30. Приблизительно так же высказался акаде-
мик Н. Державин в отзыве о «Трилогии» Костылева: «Лишь срав-
'нительно недавно события периода царствования Ивана IV по-
лучили в нашей исторической науке правильное, объективное
толкование» 31 *.
/' Итак, реабилитация личности и государственной деятельности
Ивана IV есть новость, последнее слово и большое достижение
29 С. Бородин. «Иван Грозный», роман В. Костылева,— «Литература
и искусство», 15 мая 1943 г.
30 С. Голубов. Новая постановка пьесы Ал. Толстого па сцене Малого
театра.— «Правда», 30 мая 1945 г.
31 Н. Державин. Роман об Иване Грозном.—«Правда», И декабря
1944 г.
36
советской исторической науки. Но верно ли это? Можно ли пове-
рить, что историки самых разнообразных направлений, в том
числе и марксистского, 200 лет только и делали, что заблужда-'
лись и искажали прошлое своей родины, и что только «сравни-
тельно недавно» с этим историографическим кошмаром покопчено
и произошло просветление умов. Но, во-первых, достаточно не-
большого знакомства с нашей историографией, чтобы убедиться,
что историки не раз делали добросовестные попытки дать поло-
жительную оценку деятельности Ивана IV и что новостью яв-
ляется только то, что наставлять историков на путь истины
«сравнительно недавно» взялись литераторы, драматурги, теат-
ральные критики и кинорежиссеры. Но главное, быть может, то,
что люди науки, и в том числе историки, давно утратили наивную
веру в чудеса и твердо знают, что сказать что-либо новое в исто-
рической науке не так легко, что для этого необходим большой
и добросовестный труд над первоисточниками, новый фактиче-
ский материал и совершенно недостаточно вдохновения, хотя бы
и самого благожелательного.
А не исследованных еще, главным образом архивных, источ-
ников по ряду весьма важных вопросов эпохи Грозного много. Да
и многие старые источники нуждаются в научном пересмотре.
В исследовании о Синодике опальных царя Ивана я показал, как
много нового дает этот давно напечатанный источник32. В работе
о монастырском землевладении во второй половине XVI в. я пока-
зал на основе новых источников, что земельная политика Ивана
Грозного имела другой вид и другие последствия, чем представ-
ляли себе историки33. Наконец, в небольшом этюде о так назы-
ваемой Тысячной книге и Тетради дворовой мной выяснено зна-
чение этих давно известных памятников для понимания Госу-
дарева двора до опричнины и для понимания Опричного двора,
выделенного в 1565 г. из старого Государева двора34. Так моно-,
графические исследования частных вопросов по первоисточникам
выбивают камень за камнем из фундаментов воздушных замков
старых концепций.
1944 [-1945]
33 См. наст, изд., стр. 323 и сл.
33 «Исторические записки», т. 10.
34 См. иаст. изд., стр. 77—91.
ОТЗЫВЫ О ГРОЗНОМ ЕГО СОВРЕМЕННИКОВ
Новейшие апЬлогеты Ивана Грозного уверяют нас, что суд по-
томства несправедлив потому, что Иван сошел со сцены, оклеве-
танный дворянскими публицистами, естественными врагами
демократической неограниченной монархии. Эта клевета и непони-
мЗГнйе современников 'и ближайших'^потомков перешла в исто-
риографию и так укоренилась в ней, что дожила до наших дней.
Так ли это в действительности?
Прежде чем ответить на этот вопрос, позволю себе сделать не-
сколько общих замечаний по поводу суждений современников,
как источника исторического исследования, и самомнения ученых
и профессоров XIX—XX вв.
О царствовании Ивана IV, о его личности и Опричном дворе
мы имеем довольно много различных высказываний современни-
ков, лиц разного зДания и|Й£либра и с разных точек зрения. До
нас дошли краткие и сдержанные сообщения летописцев, больше
занятых фактами, чем их истолкованием и оценкой. Историк-по-
вествователь дьяк Иван Тимофеев морализирует и больше ста-
рается понять и оценить события, чем рассказывать факты, кото-
рые ему казались всем известными. Большой интерес представ-
ляют писания кн. Курбского как образованного и талантливого
представителя правящей верхушки московского боярства. О бес-
пристрастности его высказываний, конечно, не может быть речи,
но его точка зрения настолько определенна и ясна, что правиль-
ное понимание его высказываний не представляет особых затруд-
нений. В полемике с ним царя Ивана мы получаем освещение
многих вопросов с противоположных точек зрения. Наконец, мы
имеем ряд свидетельств иностранных писателей, частью служив-
ших в опричнине и имевших возможность лично познакомиться
с Иваном. Незнание русского языка, обычаев и нравов и вообще
всего уклада русской жизни, недоброжелательное и часто презрп-
38
тельное отношение их к варварам-московитам, наконец, грубая
тенденцизоность их сообщений, суждений — все это очень затруд-
няет использование их сочинений для целей научного исследо-
вания. Однако мы находим у них нередко такие факты, о которых
летописцы и повествователи предпочитали молчать, а их сужде-
ния «со стороны» при надлежащей критике и проверке при помо-
щи других источников представляют зачастую очень большую
ценность.
Нет надобности много распространяться о том, что свидетель-
ства отечественных и иностранных писателей, как всякий исто-
рический источник, необходимо подвергать проверке и критике.
Не об этом приходится и следует говорить. Ясно, что недостаток,
а тем более отсутствие критики приносят исторической науке
большой вред, но не меньший приносит самомнение историков,
которые через 300—400 лет после событий берутся задним числом
истолковывать и осмысливать явления далекого прошлого, с вы-
соты профессорской кафедры судят и рядят и с пренебрежением
отвергают, иногда без рассмотрения, неугодные им высказывания
современников как необразованных и ограниченных обывателей,
не получивших образования в вузах, не прослушавших универси-
тетского курса истории СССР и потому неспособных понимать
происходившие на их глазах события. Г | ¥ r\ Л i Д !
Бесспорно, мнения современников-обывателей имеют много
слабых сторон. От них нельзя требовать объективности и беспри-
страстия. Их сведения о прошлом, даже о том, что было непо-
средственно до них, обыкновенно невелики. В этом отношении
ученый историк часто может иметь большое преимущество перед
современником. Другим слабым местом суждений современников,
особенно XVI в., когда не было ни печати, ни других средств «ин-
формации, является узкое поле -их наблюдений. И в этом отно-
шении историк имеет большое преимущество перед современни-
ками событий. Еще большим преимуществом историка является
или, вернее сказать, может стать знание последующий истории,
в частности последствий тех или иных событий. Но как раз в
этом преимуществе таится большая опасность и самое слабое
место исторических исследований. О замыслах и намерениях пра-
вителей и законодателей историк обыкновенно не может знать.
Он судит о них по последствиям, приводя последствия в причин-
ную связь с действиями исторических личностей. В этом боль-
шая опасность.
Порочность умозаключения на основании post hoc, ergo
proptdr hoc всем известна, и тем не менее историки очень часто
грешат в этом отношении. Ведь для того чтобы правильно уста-
новить причинную связь явлений и событий, необходимо предва-
рительно установить факты и верно оценить их значение. Л это
как раз и является для исследователя искомым. Иными словами,
историк попадает в положение человека, который старается
39
понять и объяснить одно неизвестное при помощи другого неизве-
стного. А нередко бывает еще хуже: историк, не установив факты,
их последовательность и причинную связь, сочиняет от себя по-
следствия, по этим вымышленным последствиям высказывается о
предшествующем и приписывает историческим деятелям такие
намерения и^замыслы, которые, наверное, никогда не приходили
им в голову. /
Позволю себе сделать еще одно замечание по вопросу о при-
чинах и следствиях, поскольку мы ищем в них разгадку намере-
ний исторических деятелей и по этим предполагаемым намере-
ниям беремся судить об их личностях.
знание прошлого, и ежедневные наблюдения, и наш собст-
венный опыт показывают нам, что только в виде исключения че-
ловеку удавалось и удается достигнуть поставленной себе цели
полностью. Нередко нас постигает полная неудача, а чаще всего'
мы достигаем желанных результатов лишь отчасти. Иногда в про-
цессе осуществления замыслы исторической личности испытыва-
ют такие изменения, что по последствиям совершенно невоз-
можно разгадать первоначальные замыслы даже в том случае,
если историку удалось точно и правильно установить последствия
и выяснить причинную связь их с предшествовавшими события-
ми. А эта задача очень трудная, особенно если иметь в виду, что
всегда и всякое действие исторической личности, кроме преду-
смотренных и преднамеренных последствий, влечет большее
или меньшее количество так называемых гетерогенных, побоч-
ных, непреднамеренных и непредусмотренных последствий. Вот
эти гетерогенные последствия историк постоянно подвергается
опасности принять за осуществление замыслов исторической лич-
ности.
Сейчас читатель увидит, что сделанное выше отступление в
область философии истории вовсе не было излишним.
Послушаем толки обывателей — современников царя Ивана и
их ближайших потомков.
Напомним предварительно, что они не рассчитывали на рас-
пространение своих писаний, зачастую имели основания желать,
чтобы они оставались до поры до времени никому не известными,
кроме ограниченного круга таких же книжников, любителей ста-
рины, как они сами. Если они записывали что-либо под свежим
впечатлением событий или вспоминали о недавнем прошлом, то
делали это с мыслью: «Да ведают потомки православных земли
родной минувшую судьбу, своих царей великих поминают за их
труды, за славу, за добро, а за грехи, за темные деянья спаси-
теля смиренно умоляют» Летописание в собственном смысле
слова в это время замирало и на смену ему рождался новый вид
исторического творчества — повествование.
1 А. С. П у ш к и н. Полное собрание сочинений, т. 7. М.— Л., 1948, стр. 17.
40
5_Вот бесхитростное констатирование факта учреждения Оприч-
ного двора у одного провинциального летописателя: «В лето
7074-го году великий государь царь... учинил у себя на Москве
опришнину, перешел из Кремля города из двора своего, перевезен
жиги за Неглинну реку на Воздвиженскую улицу, на Арбат, на
двор князь Михайловской Темрюковича, и изволил государь на
том дворе хоромы себе стропти царьские и ограду учинити, все но-
вое ставити. Такожде повеле и в слободе (Александровой.—
[С. В.]) ставити город и двор свой царьский, а князем своим н бо-
ляром и дворяном велел в слободе дворы ставити и избы раз-
рядные, и почал государь в слободе жити князь великий Иван Ва-
сильевич со всеми боляры своими а к Москве стал приезжати з
боляры своими на время, как ему годно» 2.
Таково первое впечатление от учреждения опричнины. Автор
сообщает факт и не рассуждает — не холопское это дело рассуж-
дать о прихотях господ. Угодно было царю покинуть прароди-
тельский дворец в московском Кремле и построить себе дворцы
опричные под стенами Кремля и в Александровой слободе, а что
из этого выйдет и для чего это сделал царь, это было пока никому
не известно.
« На первых порах опричные опалы и казни поразили только
верхний слой Государева двора. Низших слоев населения это не
касалось. Но, как говорит пословица, чем дальше в лес, тем боль-
ше дров: тяжелые удары царского гнева стали поражать и пред-
ставителей низших слоев, и в 1570 г. разразилась колоссальная
катастрофа погрома Новгорода и Пскова, которая произвела
огромное впечатление не только на Руси, но и в Западной Европе.
Причины, вызвавшие эту катастрофу, обстоятельства, размеры и
ближайшие последствия до сих пор остаются во многом загадкой,
которую историкам еще предстоит исследовать и попытаться
разгадать.
При современном состоянии вопроса можно представить себе,
с некоторой вероятностью, дело так. Столкновения царя Ивана со
своими приближенными дворянами, начавшиеся в 1560 г., вызва-
ли опалы и принудительные пострижения, а ответом на них были
побеги за границу иизмены, на которые царь отвечал новыми
опалами и казнями. иТосле учреждения в 1565 г. Опричного дво-
ра «пожар лютости»7Пкак выражался кн. Курбский, стал быстро
разгораться и перекинулся из Москвы и высших кругов дворян-
ства на уезды, взятые в опричнинурВыселения земских из оприч-
ных уездов отозвались очень тяжело на массах крестьянства.
Казнь старицких князей с их свитой и слугами, лишение свободы
и смерть митрополита Филиппа, наконец, большой заговор в среде
московской приказной администрации и связанный с ним погром
* М. Н. Тихомиров. Малоизвестные летописные памятники XVI в.—
«Исторические записки», т. 10, стр. 89.
41
таких крупных городов, как Новгород и Псков, перебросили пламя
«пожара лютости» на окраины Московского государства.
На западных окраинах государства, как Новгород и Псков,
ко всему этому присоединились тяготы войны и непосредственной
близости к театру военных действий. На почве общего неудоволь-
ствия и страха родилась идея отложиться от Москвы и отдаться
под защиту и покровительство Литвы. Насколько широкие круги
были захвачены этим течением и насколько серьезна была опас-
ность, что новгородцы и псковичи «отсядут», как тогда говорили,
со своей вотчиной от московского государя, мы, к сожалению, не
имеем данных сказать что-либо. Во всяком случае окраинное
положение Новгородской и Псковской земель представляло боль-
шую опасность и не могло не вызывать большой тревоги у царя
Ивана, всегда подозрительного и склонного преувеличивать воз-
можные опасности.
На вопрос, не были ли эти сепаратистские течения запоздалой
отрыжкой новгородской и псковской независимости, по-видимому,
следует ответить отрицательно. Из «Синодика опальных царя
Ивана» мы знаем, что в «изменное дело» новгородского владыки
Пимена, кроме софьян, т. е. его дворян, было замешано и погибло
множество новгородских помещиков. Из новгородских летописей
мы знаем также, что после погрома самого Новгорода в новгород-
ские пятины были разосланы опричники, наверное, со списками
заподозренных в измене лиц, которых они «без рассуждения и без
пощадения» избивали на местах с семьями, а кстати грабили и
убивали их крестьян. Хорошо известно, что новгородские и псков-
ские помещики того времени были не коренными новгородцами
и псковичами, а сыновьями и внуками тех московских детей бояр-
ских, которые в количестве до 2 тыс. были испомещены в Новго-
роде и Пскове на землях новгородских и псковских вотчинников
в конце XV и в начале XVI в. Да и среди дворян новгородского
владыки верхний слой, если не большинство, был из тех же мос-
ковских служилых родов. Более коренными «туземцами» была
братия новгородских монастырей. Быть может, поэтому сбфьяне и
местные монастыри были особенно склонны к измене, и, быть
может, поэтому на них и их главу, владыку Пимена, царь Иван
направил первые и самые тяжелые удары.
Нет сомнения, что царь получал от своих доброхотов и аген-
тов соответствующие донесения, иногда, быть может, преувели-
ченные и даже ложные. В описи дел царского архива сохрани-
лись указания на то, что отдельные лица подвергались арестам,
приводу в опричнину, допросам и наказаниям, но, видимо, недо-
вольство было разлито очень широко, количество болтунов-измен-
ников было гораздо больше, чем требуется для настоящего за-
говора, а поэтому действительного заговора не было. Как бы то
ни было, царь Иван не нашел нужным и возможным произвести
по этому поводу следствие и решил прибегнуть к террористиче-
«кому методу борьбы со столь бесформенной и тем. зеленее очень
опасной для государства изменой. Он собрал сведения, составил
списки заподозренных или виновных, по его мнению, лиц и решил
произвести внезапный погром Новгорода и наказать винов-
ных по заранее заготовленным спискам, без следствия на
месте.
Иностранные писатели, например Шлихтинг, рассказывают с
большими прикрасами и явными преувеличениями, как Иван с
большим отрядом опричников предпринял поход на Новгород,
приняв меры предосторожности, чтобы застигнуть новгородцев
врасплох и чтобы весть о его походе не дошла до Новгорода ранее
его. Понятно, что при таких обстоятельствах наказание новгород-
цев за их «шатость» и литовско-польскую ориентацию вылилось
в форму кровавого и чудовищного по своей нелепости «погрома,
еже опришнина именуется*, как выразился один новгородский
летописец.
Посмотрим, что об этом думали и что говорили летописцы.
Один неизвестный нам провинциальный летописец сообщает
о «совершенном разорении Великого Новеграда*: «В лето 7078
(1570.—[С. В.]) году государь царь... собра все свое воинство,
и поиде на Великий Новград, и тамо многое можество людей
новгородских побита и богатества много взяша. Такожде поиде
л ко Пскову граду и Псков много воевав и богатество бесчислен-
ное множество взяли московское воинство. И громил их за то
царь Иван Васильевич за их измену великую, что новгородцы хо-
тели здати Великий Новград и другий град Псков с прпгородки
своими и хотели обоими городами поклониться королю литовско-
му отдатн»3.
Естественно, что новгородский летописатель дал событию иное
освещение и в более ярких и сильных выражениях описал погром
Новгорода. В его сообщении интересно отметить то, что донос об
измене новгородцев был сделан царю еще в конце 1569 г., т. е. за
несколько месяцев до погрома, а также подтверждение того^ что
погрому ле_дредшество_вади какие-либо расследования и суд. Все
было решено и жертвы намечены еще вллександровой слободе на
совещаниях с Малютой Скуратовым, Алексеем Старого Мелико-
вым, кв. Петром Борятинским и другими наиболее доверенными
опричниками. Приведу новгородское освещение событий пол-
ностью: «Пленение царя Иваново Новетраду и Пскову. В лето
7077-го декабря в 27 день, оклеветаша злые люди Великий Нов-
град и Псков царю... бутто ся хотят отложитися Литве; и прииде
с великою яростию в Великий Новград с силою (т. е. с войс^м.—
[С. В.]) и плени Новград конечне, яко же и от начала ив оысть
над ним; первое архиепископа Пимина взят и в заточен^ посла
на Тулу, и святую Софею соборную церковь потраби и поймал
* «Исторические записки», т. 10, стр. 89.
43
чудотворные иконы корсунские и казну всю, драгие вещи поймал,
и архиепископль двор, и монастыри все пограбил, и всех людей,
и многих православных умучи многими муками, а протчих людей,
глаголют 60 000 мужей и жен, и детей, в великую реку Волхов
вмета, яко и реки запрудитися; и по иным городом новгородцким
(т. е. по пригородам.— [С. 5.]) тако же вся люди ограбил и мона-
стыри, и церкви. И сице бысть Великому Новуграду запустение».
Далее летописец говорит о Пскове: «Того же году в велпкой пост
на первой недели февраля месяца прииде царь- и великий князь
Иван Васильевич всеа Русии во Псков, опричниною, со многою
ратию, восхоте разорити град Псков, яко же Великий Новград;
прииде с великою яростию, яко лев рыкая, хотя растерзати не-
повинные люди и кровь многую пролити...» 4.
Далее следует известный рассказ, как царь, успокоенный за-
ступничеством наместника и наглядным выражением вернопод-
даннических чувств псковичей, ограничился казнью нескольких
десятков лиц, не дал опричникам Пскова на разграбление и ушел
из Пскова, захватив с собой псковских городовых приказчиков
и до сотни заподозренных в измене лиц. Из «Синодика опальных
царя Ивана» известно, что они были казнены на обратном пути
царя пз Пскова в Москву. В Пскове и Изборске были казнены два
городовых приказчика, десяток подьячих, несколько десятков
псковичей. По дороге в Москву было казнено в селе Медне (на
границе Торжка и Тверского уезда) 190 чел. и в Торжке сожжено
30 чел.5
Иностранные писател’и дают совершенно фантастические циф-
ры жертв новгородского похода царя Ивана, но я не буду зани-
мать внимание читателя этим вопросом, который мне представ-
ляется несущественным. Для нашей темы было важно показать
отношение современников к этому жуткому событию и к роли
в этом деле царя Ивана.
Вскоре после смерти царя Ивана один псковский летописец
сделал попытку дать общую оценку минувшего царствования.
Ясно, что задача эта была очень трудной, и если оценка псков-
ского обывателя вызывает у нас некоторые недоумения, то не бу-
дем забывать, что не меньше недоумений вызывают у нас рассуж-
дения современных ученых и их попытки дать оценку личности
царя Ивана и его царствованию. «Сий царь и великий князь
Иван,— писал скромный пскович XVI в.,— по божии милости...
взят Казанское царство и Астараханское и вознесеся гордостию,
и начат братптися и дружбу иметп з дальними цари и короли,
с цысарем и с турским, а з ближними землями заратися и начат
воеватися; и И тех ратех и войнах ходя свою землю запустошил,
4 Псковские летописи, вып. I, М.— Л., 1941, стр. 115.
5 С. Б. Веселовский. Синодик опальных царя Ивана как истори-
ческий источник (см. наст, изд., стр. 323 и сл.).
а последи от иноверца и сам ума наступи и землю хоте погубить,
аще не бы господь живот его прекратил» в. г
Отметим преждевсето, что в этом высказывании псковича на-
ходится, в зародыше противоположение славного начала царство-
вания Ивана» впрочемv «по божьей милости», бесславному концу.
Курбского эта идея становится резким контрастом, приняты^
Карамзиным и некоторыми другими историками, но тем не ме/
нее вызывавшим и вызывающим у многих историков возражения
и недоумения. V
Неясно, о каком иноверце говорит пскович. Может быть, он
имел в виду известный и остающимся для историков загадкой
эпизод с выделом Старицы и Торжка в удел казанскому царю
Симеону Бекбулатовичу и с провозглашением его царем, причем
сам Иван стал именоваться скромно князем Московским. Этот
кратковременный эпизод для всех, не посвященных в эту игру
титулами, должен был казаться нелепой причудой, исступлением
ума, т. е. сумасшествием.
. Приблизительно в то же время, т. е. вскоре после смерти царя
Ивана, другой пскович попытался дать обобщение и, в частно-
сти, понять опричнину. Он писал, что при «державе» царя Ивана
«на Москве и во всей Русской земле» "были сначала «тишина и
благоденствие великое, и рука государева высока над всеми орда-
ми; многие грады и земли преклонялися под его государеву дер-
жаву; и того же году и Полотцко взял» (1563.—[С. В.]). «И по
том, по грехом Руския всея земли, вбсташа мятеж велик и нена-
висть во всех людех, и межусобная брань и беда велика, и госу-
даря на гнев подвигли, и за великую измену (так! — [С. В.]) госу-
дарь царь учиниша опричнину; и бысть мятеж по всей земле и
разделение. И збыстся христово слово: воста сын на отца, и отец
иа сына, и дщи на матерь, и мать, на дщерь, и вразп человеку
домашний его. И оттого бысть запустение велие Руской земли» *.
JI в этом высказывании мы находим противоположение слав-
ного^начала царствованиибесславному запустению всей земли в
конце его.. Попытка объяснить учреждение опричнины царским
гневом на «рознь» (мятеж) и «межусобную брань» может пока-
заться на первый взгляд очень странной. Но не следует сосредо-
точивать внимание на писательской беспомощности и неумении
автора выражать свои мысли. Основная мысль его очень инте-
ресна и заслуживает полного внимания. Мне кажется возможным
раскрыть и разъяснить ее так.
Многочисленные, разносторонние и глубокие реформы сере-
дины века вызвали величайшее возбуждение во всех слоях обще-
ства и не могли не задеть весьма существенно интересы отдель-
ных лиц, груп и целых классов населения. В полемических
6 Псковские летописи, вып. 1, стр. 116.
1 Там же, стр. 113.
•45
произведениях и в других источниках этого времени мы находим
множество отзвуков «великого мятежа», различных мнений и столк-
новения интересов. В конце этого периода славных реформ поло-
жение осложнилось вопросами международной политики. Завоева-
ние Казанского и Астраханского царств и борьба с южными тата-
рами потребовали огромных жертв: от служилого класса — лич-
ных п материальных, а от прочих слоев населения — главным
образом материальных, в виде чрезвычайных налогов и повинно-
стей. Но неизбежность борьбы и жертв на восточном и южном
фронтах была для всех ясна, а блестящий успех оправдал все
жертвы и высоко поднял царскую власть и авторитет царя Ивана
в глазах населения.
Совершенно иное положение создалось, когда встал вопрос о
войне с Орденом. Никакой непосредственной военной опасности
Ливонский орден для западных границ Московского государства
не представлял. Ливония преграждала нам выходы в Балтийское
море 'и препятствовала развитию сношений с Западной Европой,
но этот вопрос был выше понимания широких масс населения.
Только немногочисленные представители высших правительствен-
ных кругов могли предвидеть, что война с Орденом скоро и не-
минуемо превратится в войну с соседними государствами, в пер-
вую очередь со Швецией и с Польско-Литовским государством,
из-за Ливонии. Так, можно сказать, что Ливонская война не на-
ходила сочувствия у широких масс населения, была непонятна им
и вызывала разногласия в правящих кругах Московского госу-
дарства.
Не прекратились разногласия и тогда, когда жребий был бро-
шен и война началась, так как вскоре начались международные
осложнения не только со стороны Швеции и Польши, но и со сто-
роны таких дружественных держав, как Дания. Для всех, даже
для людей, не посвященных в политику, становилось ясным, что
война потребует огромных жертв личных и материальных, в то
время как население еще не успело оправиться от казанского и
астраханского походов п столкновения с крымскими татарами.
Царь Иван был убежденным и последовательным сторонником
борьбы за Прибалтику. После первых блестящих успехов рус-
ского оружия и позже, когда начались затруднения и неудачи,
Ивану казалось, что если бы не постоянное «претыканпе» его
воевод (по-нашему — саботаж), то можно было бы покорить и за-
воевать не только Ливонию, но и всю Германию.
Несомненное неудовольствие и ропот населения из-за тяже-
лых чрезвычайных налогов, вызванных войной, острые разногла-
сия в среде государственных советников, думных людей и вообще
в окружении царского двора, несвоевременные возражения и
«претыкания» воевод создавали атмосферу того «великого мяте-
жа» «во всех людях», который во время войны представлял не
только большие неудобства, но даже государственную опасность.
46
Этим и был вызвав тот «гнев» царя Ивана, под влиянием кото-
рого он решил учредить опричнину. Мне кажется возможным так
понять приведенное выше высказывание псковского летописца.
Но у читателя, естественно, возникает вопрос: какая же связь
между царским гневом на всеобщий «мятеж» и учреждением
опричнины? Это нуждается в подробном разъяснении, которое
будет дано ниже, а пока отмечу, что, по мнению того же лето-
писца, опричнина оказалась неудачным средством устранить опас-
ный для государства мятеж и «междоусобную брань» и в резуль-
тате привела всю Русскую землю к «великому запустению». Ины-
ми словами, если раскрыть лапидарные выражения летописца,
следует сказать, что царь Иван, освободившийся в опричнине от
непрошенных советов своих думцев и взявший в свои руки бразды
правления, оказался плохим политиком, довел страну до запу-
стения и в конце концов проиграл эту войну, потребовавшую от
всех слоев населения огромных жертв. ]
Приведенных свидетельств летопйсцев, современников царя
Ивана и очевидцев его деятельности, как мне кажется, вполне
достаточно, чтобы убедиться, что отрицательное отношение к лич-
ности царя и его делам, в особенности к опричнине, если и воз-
можно назвать клеветой, как выражался один новейший историк
царствования Ивана, то в этой клевете повинны вовсе не одни
дворянские публицисты, враги демократической монархии, но
также и средние слои населения, к которым следует причислить
летшгисателей. Народ же в широком смысле слова, как у
А. С. Пушкина в «Борисе Годунове», «безмолвствует», т. е. мы
не имеем таких памятников письменности, которые исходили бы
из народной среды и выражали бы ее мнение. Не обладая даром
слова, народ выражал свое отношение к событиям делом: поки-
дал свои убогие жилища, бросал семью и привычный труд и «брел
розно», куда глядят глаза.
Жуткую картину запустения дают обыскные книги в новго-
родских пятинах, составленные администрацией по предписанию
из Москвы вскоре после новгородского погрома 1570 г. Книги пе-
стрят перечислением убитых опричниками и разбежавшихся кре-
стьян, указаниями на разграбление их имущества и скота, на
заброшенную пашню и поросшие кустарем покосы8.
Оставаясь пока в пределах отечественных источников, укажу
на правительственные описания разных частей государства, про-
изведенные в конце царствования Ивана и при царе Федоре.
В них обыкновенно нет прямых указаний на опричнину, они под-
водят, так сказать, итоги всем последствиям событий царствова-
ния Ивана, и в этом их большая историческая ценность. Они
дают право сказать, что многие известные нам центральные уез-
ды Московского государства представляли такую же картину
•Д. Я.Самоквасов. Архивный материал, т. I—II. М., 1905—1909.
47
запустения, как 20—30 лет спустя, после гражданской войны
и польско-литовской интервенции первых десятилетий XVII в.
Посмотрим источник совсем другого рода — былины, плод ис-
тинно народного коллективного творчества. Напомню содержание
известной былины о царевиче Иване, Малюте Скуратове и Ни-
ките Романове.
В царских палатах веселый и шумный пир. Подвыпившие
гости хвастаются и похваляются друг перед другом, кто во что
горазд. Царь Иван похаживает между гостями и- начинает похва-
ляться тем, что вывел дочиста измену и в Москве, и в Новгороде
Великом, и во всех городах. Один из гостей осмеливается просить
у царя слова и холопски-коварно говорит, что измена выведена
еще не везде, собственный-де его сын, царевич Иван (в иных
версиях былины — Федор),— изменник. Разгневанный царь тот-
час дает приказание Малюте найти царевича и казнить его.
Царь Иван умер после непродолжительной болезни, приняв
на одре болезни монашеский чин. Ходили темные слухи, что он
был задушен своими любимцами Богданом Бельским и Борисом
Годуновым. Проверить эти слухи, конечно, невозможно, но ничего
невероятного в этом нет.
Наступило царствование кроткого, «гораздо тихого» и бого-
мольного Федора. И летописцы, и повествователи на разные лады
стали со вздохом облегчения восхвалять незлобивого и неспособ-
ного к правлению царя. На жизненную сцену стали выходить но-
вые поколения людей, знавших события минувшего царствования
только по рассказам отцов. Этим поколениям пришлось пережить
новую эпоху величайших потрясений Московского государства.
Под впечатлением этих событий появилось большое количество
литературных произведений разного рода, в том числе историче-
ских. Обогащенные горьким опытом и сведениями о прошлом,
авторы этих произведений старались понять, осмыслить и объяс-
нить себе и читателям огромные и сложные события родного
прошлого. Среди этих авторов для нашей темы особенно инте-
ресны Иван Тимофеев, автор «Временника», и автор так назы-
ваемого Хронографа 1617 г.
Детство и, быть может, отрочество Ивана Тимофеева прихо-
дятся на конец царствования Ивана Грозного. В конце царство-
вания Федора Иван Тимофеев был уже дьяком и в этом чине
присутствовал на соборе, избравшем после смерти Федора на
царство Бориса Годунова. Поскольку он происходил из просто-
народья, его дьячеству должно было предшествовать несколько
лет службы в подъячих. В конце царствования Бориса Годунова
Иван Тимофеев был дьяком Большого прихода, одного из главных
финансовых приказов. При первом самозванце и при Василии
Шуйском Иван Тимофеев принимал участие в походах как дьяк
полкового наряда, т. е. артиллерии. В 1607 г. он был послан в
Великий Новгород и оставался там до захвата Новгорода шве-
48
дами. Неизвестно, где он был в эпоху междуцарствия и «москов-
ского разорения», но при царе Михаиле мы видим его на службе
в разных городах: в 1618—1620 гг.— в Астрахани; в 1621 г.—
дьяк у «приказных дел», т. е. специальных поручений; в 1622—
1625 гг.—в Ярославле и, наконец, в 1626—1628 гг.—в Нижнем
Новгороде. По-видимому, это была его последняя служба. Из этой
справки видно, что Иван Тимофеев был человеком с большим
жизненным опытом. К сожалению, в своем «Временнике» он отво-
дит гораздо более места морализированию и философствованию,
чем фактическим сообщениям. О царе Иване дьяк Тимофеев,
если выразиться мягко, очень невысокого мнения.
По поводу опричнины Иван Тимофеев сообщает следующее
Царь Иван был «к ярости удобь подвижен», т. е. очень вспыльчив,
а в ярости не знал милосердия. Позволю себе сделать отступление
и привести свидетельство иностранца, имевшего возможность ви-
деть царя Ивана и получать сведения от очевидцев. Я имею в
виду Принца из Бухова, который дважды посетил Московию — в
1567 г. с цесарским послом Кобенцелем и в 1578 г. Записка Прин-
ца о московских делах составлена в 1577 г., после первого посе-
щения Московии. Принц рисует такой портрет Ивана: «Он очень
высокого роста. Тело имеет полное силы и довольно толстое, боль-
шие глаза, которые у него постоянно бегают н наблюдают все
самым тщательным образом. Борода у него рыжая с небольшим
оттенком черноты, довольно длинная и густая, но волосы на
голове, как большая часть русских, бреет бритвой. Он так скло-
нен к гневу, что, находясь в нем, испускает пену, словно конь,
и приходит как бы в безумие; в таком состоянии он бесится
также и на встречных» 9 10.
О запальчивости царя Ивана, особенно во второй половине
его жизни, так много свидетельств, что приводить их мне пред-
ставляется совершенно излишним.' Достаточно напомнить обще-
известный и несомненный факт побоев, нанесенных Иваном в
запальчивости своему сыну, от которых тот умер.
Учреждение опричнины Иван Тимофеев по своей склонности
морализировать объясняет так: «От умышления же зелные яро-
сти на своя рабы подвигся (царь Иван.— [С. В.]) толик, яко воз-
ненавиде грады земля своея вся и во гневе своем разделением
раздвоения едины люди раздели и яко своеверны сотвори... и всю
землю державы своея, яко секирою, наполы некако разсече».
Царь избил множество вельмож и «добромыслимых людей», иных
прогнал в чужие земли, стал приближать к себе иностранцев,
щедро одарял их, а иных посвящал даже в тайные дела ,0.
9 «Начало и возвышение Московии, сочинения Даниила Принца из
Бухова».— «Чтения ОИДР», кн. 3, М., 1876, разд. IV, стр. 27.
10 РИБ, т. XIII, стр. 271.
Новое издание «Временника» Ивана Тимофеева см. «Временник Ивана
Тимофеева», под ред. В. П. Адриановой-Перетц, М.— Л., 1951.— Прим,
ред.
4 С. Б. Веселовскжй
49
Можно думать, что автор сильно преувеличивал симпатии
царя к иностранцам и их роль в событиях, но зная таких прохо-
димцев, как лифляндские дворянчцки Таубе и Крузе, как Шта-
ден, которые пользовались доверием царя Ивана, можно сказать,
что попытки царя найти в иноземцах верных сотрудников в про-
тивовес своим отечественным холопам были весьма неудачными.
Далее Иван Тимофеев пишет, что царь, отделив опричников от
земских, как волков от овец, наложил на опричников «тьмообраз-
ные», т. е. адские, «знамения», «вся от главы*и до ног в черное
одеяние облек...» Сообразно одежде опричники были посажены на
вороных коней, и «по всему воя своя яко бесподобны слуги
сотвори». Когда опричники, все в черном, на вороных конях ска-
кали на казнь, одни, не смея ослушаться приказания царя, другие
«самоохотливо», чтобы выслужиться и обогатиться, они одним
своим свирепым видом приводили людей в ужас11.
Будучи на службе в Новгороде в 1607—1610 гг., И. Тимофеев
имел возможность слышать от местных старожилов много рас-
сказов о новгородском погроме 1570 г. Все, что он рассказывает
в своем «Временнике» по этому вопросу, не превышает того, что
сообщают об этом летописцы и иностранные писатели. Отмечу в
его рассказе только две подробности. Во-первых, он говорит, что
повсюду валялось так много трупов убитых, что собаки, дикие
звери и хищные птицы не успевали их пожирать. А затем Иван
Тимофеев отмечает, что царь «по жребью» делил между оприч-
никами награбленное у.новгородцев добро.
Автор Хронографа 1617 г. в ярких, несколько трафаретных
выражениях рисует привлекательный образ царя: царь Иван был
искусен и непобедим в ратных делах, умел «на рати копием по-
трясатп», был ловким и храбрым всадником, «бысть же и в сло-
весной премудрости ритор, естеством словесен и смышлением
быстроумен», «еще же и житие благочестиво имый и ревностью
по бозе присно препоясася» 12. Не вяжется с этими преувеличен-
ными похвалами то, что автор вслед за этим говорит об оприч-
нине. Со смертью царицы Анастасии в царе произошла большая
перемена — «превратпся многомудренный его ум на нрав яр» 13.
По поводу этой перемены автор недоумевает или делает вид,
что недоумевает, и вуалирует свои высказывания недомолвками и
неясностями. О смерти царевича Ивана он говорит также уклон-
чиво, как и И. Тимофеев: «О нем же (т. е. о царевиче Иване.—
[С. 5.] нецып глаголаху, яко от отца своего ярости прияти ему
болезнь и от болезни же и смерть» 14. При этом смерть царевича
автор загадочным образом связывает с опричниной и казнями
царя Ивана — в «Писании» правильно говорится, что «парение
11 РИБ, т. XIII, стр. 272—273.
12 Там же, стр. 1274—1275.
13 Там же, стр. 1275.
14 Там же, стр. 1276.
50
похоти променяет нрав незлобив». От этого «парения похоти»,
т. е. от страстей и аффектов, царь Иван стал «сокрушать» своих
родственников и близких к нему вельмож, «еще же и крамолу,
междусобную возлюби, и во едином граде едины люди на другие
поусти» (т. ё. натравил,— [С. В.]), одних называл земскими («себе
собственны»), а других опричными. «И спцевых ради крамольств
сына своего большего царевича Ивана... от ветви жизни
оторгну» ,5.
Представление о том, что учреждением опричнины царь Иван
«всю землю державы своея, яко секирою, наполы некако раз-
сече», вовсе не было позднейшей попыткой понять опричнину.
Такого же, по существу, мнения был человек большого ума и не
только современник опричнины, но и деятель, занимавший высо-
кий пост, погибший за свой протест против опричнины. Когда
царь и иерархи церкви понуждали соловецкого игумена Филиппа
Колычева занять пост митрополита, Филипп отказывался и «о
том говорил, чтобы царь и великий князь отставил опришнину»
и «соединил бы воедино, как преже того было», а «не отставит
царь и великий князь опришнины, и ему в митрополитах быть
невозможно» 15 16.
Если попытаться раскрыть высказывания Ивана Тимофеева
и автора Хронографа, можно сказать, что, по их представлениям,
царь Иван разделил всю землю Русскую, рассек, «яко секирой»,
«наполы» не по горизонтали социальной пирамиды, а по верти-
кали, сверху донизу, и одну часть людей «в едином граде» «по-
устил» на другую часть.
Высказывания Ивана Тимофеева и автора Хронографа полезно
сопоставить с источником совершенно другого рода — с наблюде-
ниями англичанина Флетчера, которые можно рассматривать как
отклики правящих боярских и приказных верхов Московского
государства, где Флетчер вращался во время своего непродолжи-
тельного пребывания в Московии. Незнакомый с русским языком,
со всем укладом жизни Руси, с ее историей, Флетчер собирал
слухи, толки и рассказы и сообщил, переведя их на язык своих
понятий. Главной целью политики царя, по мнению Флетчера,
было усиление своей самодержавной власти. «Средства и меры,
употребленные для этого царем как против князей удельных, так
и других дворян (сколько я мог заметить, судя по рассказам о его
действиях), были следующие или тому подобные: во-первых, он
посеял между ними личное соперничество за первенство в чинах
и званиях и с этой целью подстрекал дворян, менее знатных по
роду, стать выше или наравне с теми, которые происходили из
домов более знатных. Злобу их и взаимные распри он обращал в
свою пользу, принимая клеветы и доносы касательно козней и
15 РИБ, т. XIII, стр. 1275—1276.
“ СГГиД, т. I, стр. 557.
4* 511
заговоров, будто бы замышляемых против него и против государ-
ства. Ослабив таким образом самых сильных и истребив одних с
помощью других, он, наконец, начал действовать открыто и
остальных принудил уступить ему права свои» 17. Далее Флетчер
говорит о разделении подданных на две части, т. е. земских и
опричных, и заключает: «Столь низкая политика и варварские
поступки, хотя и прекратившиеся теперь (т. е. в царствование
Федора.— [С. 5.]), так потрясли все государство и до того возбу-
дили всеобщий ропот и непримиримую ненависть, что, по-види-
мому, это должно окончиться не иначе, как общим восстанием» 18.
Так предвидел и предсказывал дворцовые перевороты и граж-
данскую войну иностранец, человек умный и наблюдательный, но
мало знакомый с русской жизнью и пробывший в Московии не-
долго.
Мы не настолько хорошо знаем летописно-повествовательную
литературу XVII в., чтобы иметь возможность проследить эволю-
цию мнений о царе Иване. Поэтому я ограничусь только двумя
выписками из позднейших хронографов, заимствуя их у С. М. Со-
ловьева. Самый язык выдержек свидетельствует, как мне кажет-
ся, о том, что авторы не дословно списывали свои источники,
а подновляли их и вносили некоторые изменения. Таким образом,
их высказывания можно рассматривать как некоторый осадок,
как попытку понять по-своему время и личность царя Ивана.
Хронограф 1691 г. из собрания Публичной библиотеки писал:
«Попущением божиим за грехи наши возъярися царь Иван Ва-
сильевич на все православие по злых людей совету Василия
Юрьева (царского шурина Василия Михайловича Юрьева Захарь-
ина.— [С. В.]) да Алексея Басманова и иных таких же, учиниша
опричнину, разделение земли и градов, а сам царь живяше на
Петровке и хождаше и ездяше в черном платье, и все (опрични-
ки.— [С. В.]) с ним 19, и бысть туга и ненависть на царя в миру, и
кровопролития и казни учинились многие» 20.
Вторая выдержка дает общую оценку царствования Ивана,
смешивая опричнину, упраздненную в 1572 г., с кратковремен-
ным эпизодом провозглашения великим князем царя Симеона
Бекбулатовича: «За умножение грехом всего православного хри-
стианства царь Иван Васильевич иипротивник обретеся и напол-
нися гнева и ярости; нача подвластных своих сущих раб зле и
немилостиво гонити и кровь их пролияти и царство свое, пору-
ченное ему от бога, раздели на две части: часть едину себе отде-
17 Джильс Флетчер. О государстве русском. СПб., 1905, стр. 30—31.
18 Там же, стр. 31—32.
19 Опричный дворец был поставлен на месте двора кн. Михаила Тем-
рюковича Черкасского на Моховой, а подле него до р. Неглинной и до
Петровки были расположены дворы опричников.
20 С М. С о л о в ь е в. История России с древнейших времен, кн. 2.
СПб., изд. «Общественная польза», стр. 167.
52
ли, другую же часть царю Симеону Казанскому поручи; сам же
отоиде от единых малых градов, Старицу зовому и тамо житель-
ствуя. Прозва свою часть опришники, а другую часть царя Си-
меона именова земщина, и заповеда своей части оную часть на-
силовати и смерти предавати и домы их грабити, и воевод,
данных ему от бога, без вины убивати повеле, не усрамися же и
святительского чина, овых убивая, овых заточению предавая,
и грады краснейшие Новоград и Псков разрушати',* даже п до су-
щих младенцев повеле. И тако многа лета во дни живота своего
провождая уже и наконец старости пришед, нрава же своего ника-
коже не перемени» 2l.
По поводу этих и подобных высказываний современников и
позднейших повествователей В. О. Ключевский эффектно со-
стрил, что опричнина царя Ивана казалась странной и непонят-
ной как современникам, пострадавшим от ее эксцессов, так и
историкам, пытавшимся понять ее и разгадать ее государствен-
ный смысл. В. О. Ключевский не нашел в учреждении опричнины
никакого государственного замысла, не приписывал в этом слу-
чае Ивану никаких реформаторских'идей. С. Ф. Платонов нахо-
дил, что обывательские мнения современников не могут «удов-
летворить всех», что онп не заслуживают внимательного разбора,
и сделал попытку задним числом, через 300 лет, с высоты профес-
сорской кафедры осмыслить явления, которые были непонятны
современникам. Подробно об этом я буду говорить ниже, а пока"
замечу, что плохо дело государственного деятеля, если его дей-
ствия остаются непонятными никому из современников и кажут-
ся столь же странными и непонятными ученым XX в. —<
Приведенные выдержки из хронографов, по существу, повто-
ряют то, что мы находим у предшествовавших авторов: учрежде-
ние Опричного двора привело к разделению государства на две
враждебные части, никаких реформаторских целей учреждение
опричнины не преследовало; учредив опричнину, царь не только
«поустил», т. е. натравил, одну часть населения на другую, но и
«заповедал», т. е. приказал, опричникам насиловать, грабить и
[убивать].
_________ 1944 г.
21 С. М. С • л • в ь е в. История России с древнейших времен, кн. 2, стр.
168—169.
ИЗВЕСТИЯ ИНОСТРАНЦЕВ
ОБ ОПРИЧНИНЕ
Генрих Штаден
Вышедшие в 1925 г. в переводе проф. Ивана Ивановича По-
лосина записки и автобиография вестфальца Г. Штадена, служив-
шего некоторое время в опричнине, сразу обратили на себя вни-
мание историков и получили высокую оценку в качестве источ-
ника для истории опричнины
Писания малограмотного опричника Штадена представляли
для переводчика большие трудности. И. И. Полосин приложил
много стараний, чтобы дать по возможности точный, близкий к
подлиннику перевод, и в общем справился со ^евоей задачей. От-
мечу только некоторые промахи, которые представляются суще-
ственными.
Штаден, между прочим, говорит, что до царя Ивана «некото-
рые» его предшественники «заводили было опричные порядки
(den aprisnischen Handel), но из этого ничего не выходило. Так же
повелось и при нынешнем великом князе...» 1 2. Такой перевод мо-
жет вызвать недоразумения. Правильнее было бы сказать, что
предшественники Ивана делали попытки усвоить опричйые мето-
ды или опричный образ действий. Мы знаем, что ни Иван III, ни
Василий не заводили опричных «порядков». С другой стороны,
слово Handel точнее переводится как «образ действий», «замаш-
ки», «методы» и т. п., а не «порядок». Это тем более правильно,
что в дальнейшем изложении Штаден под «опричными порядка-
ми» подразумевает организацию отряда привилегированных и
щедро оплачиваемых телохранителей, а также насилия и грабежи,
которые они производили.
1 Генрих Штаден. О Москве Ивана Грозного. Записки немца оприч-
ника. М., 1925.
2 Там же, стр. 85.
54
Несколько ниже Штаден пишет, что царь перед учреждением
опричнины выехал из Москвы в Александрову слободу «из-за мя-
тежа» (Vfrurs halben). Это неловкое и двусмысленное выражение
Штадена правильнее было бы перевести «из опасения мятежа»
или «во избежание мятежа», так как мы знаем наверное, что ни-
какого мятежа перед отъездом царя в слободу не было, а опасе-
ние мятежа, как мы увидим, действительно было. Этим объяс-
няется то, что царь Иван не решился объявить в Москве о своем
намерении устроить для себя особый двор, «таинственно», как
говорили некоторые историки, выехал из Москвы и только из
Александровой слободы, превращенной в укрепленный лагерь,
решился предъявить свой ультиматум и затем дать «указ об
опричнине».
Характеризуя личный состав опричнины, Штаден писал: «Те-
перь с великим князем ходят новодельные господа (gemachte
Herren), которые должны бы быть холопами (hetten dienen niu-
ssen) тем — прежним» 3. Правильнее было бы, не гоняясь за до-
словностью, перевести это место так: «Теперь за великим князем
ходят новоиспеченные господа, которым было в пору (пли при-
личнее) быть холопами прежних» (сравните с этим слова Ти-
мохи Пуздва Тетерина в письме к боярину М. Я. Морозову о
новых «верниках», т. е. доверенных лнцах царя, «которых отцы
вашим (т. е. боярским.— [С. В.]) отцам в холопство не прпгожа-
лись, а ныне не токмо землею владеют, но и головами вашими
торгуют»4 5).
В рассказе о втором набеге хана Девлета (1572 г.) Штаден
сообщает об одной военной хитрости, будто бы употребленной
Иваном. «Как и в прошлом году, когда спалили Москву, великий
князь опять обратился в бегство — (на этот раз) в Великий Нов-
город, в 100 милях от Москвы, а свое войско и всю страну бросил на
произвол судьбы». Из Новгорода царь прислал на имя кн. М. Во-
ротынского «лживую грамоту» (falsche Briefe): пусть-де он
держится крепко, великий князь хочет послать ему в помощь
короля Мангуса и 40 тыс. конницы. Грамоту эту перехватил
крымскйй царь, испугался и оробел и пошел назад в Крым3.
В действительности Девлет бежал в Крым не потому, что испу-
гался перехваченной грамоты, а потому, что был разбит М. Во-
ротынским на Молодях и на Лопасне. Тем не менее сообщение
Штадена очень любопытно. По-видимому, ни он сам, ни перевод-
чик не поняли значения «лживой грамоты». Нет сомнения, что
выражение «лживую грамоту» следует перевести «обманную гра-
моту». В борьбе с крымскими татарами московское правительство
не раз пользовалось военной хитростью, которая состояла в том,
что навстречу татарской орде посылали гонцов с грамотами к
3 Генрих Штаден. О Москве Ивана Грозного, стр. 102.
4 РИБ, т. XXXI, стр. 490.
5 Кнрих Штаден. О Москве Ивана Грозного, стр. 112.
55
воеводам; в грамотах содержались ложные и преувеличенные све-
дения о количестве, местонахождении и передвижении московских
полков. Гонец должен был, как бы по неосторожности, попасть
в плен и своими показаниями на допросе и грамотой ввести врага
в заблуждение. Штаден изобразил это как обман царем Иваном
своих собственных воевод, тогда как в действительности обману-
тым был крымский хан.
В нашей отечественной историографии очень рано утвердилось
скверное обыкновение подхватывать и принимать на веру всякую
ложь и клевету на нашу родину, в особенности же на ее прави-
телей, которую историки и читатели находили у иностранцев,
писавших о России. Сообщения и высказывания иностранцев счи-
тались особо авторитетными как мнения «просвещенных европей-
цев», хотя незнакомство с русской жизнью, непонимание ее само-
бытного уклада и явно завистливое, враждебное отношение были
очевидны. Чтобы предостеречь читателей писаний Штадена, поз-
волю себе охарактеризовать самого автора и подвергнуть некото-
рой критике его сочинения.
Едва грамотный, необразованный и некультурный авантюрист
Штаден был лишен каких бы то ни было понятий о чести и нрав-
ственности. С отвратительным цинизмом и преувеличениями он
хвастливо рассказывает о своих проделках, убийствах и грабежах,
которые он совершал, прикрываясь званием и положением оприч-
ника. Нельзя сказать, что он был лишен наблюдательности и ума,
но его наблюдательность и сметливость сводятся к сметливости
бессовестного и ловкого плута, который смотрит на все события
с точки зрения возможности использовать их в целях ‘ наживы.
Общим смыслом событий и мотивами действий царя Штаден не
интересуется, да и по своей необразованности он не был спосо-
бен пх понять. При поверхностном знакомстве со строем Москов-
ского государства и вообще с условиями тогдашней русской жиз-
ни Штаден не вникает во внутренний смысл описываемых явле-
ний п дает только внешние черты.
По низменности своей натуры Штаден меряет все и всех на
свой аршпн. При описании приказного аппарата центрального
управления Штаден с видимым вкусом говорит главным образом
о взятках и злоупотреблениях приказных, о том, как они оби-
рали казну и население, как будто вся их деятельность сводилась
только к этому. Приведу пример, который мне кажется характер-
ным для манеры изложения Г. Штадена. В Московском государ-
стве XVI—XVII вв. землевладельцы, освобождаемые по тем или
иным причинам от военной службы, например отставленные от
службы за старостью и увечьем, вдовы и сироты-недцроейи, дол-
жны были давать со своих поместий и вотчин даточных людей
или платить особый налог. Этим делом заведовал, между прочим,
главный военный приказ — так называемый Разряд или Разряд-
ный приказ. Конечно, в этом деле, как во всяком деле человече-
56
txn рук, были возможны злоупотребления, ио вот как изобразил
это Штаден что ок ваток нужным сообщить об этом важном
приказе: «Иван Григорьевич (Клобуков, дьяк.—(С. В.]) был в
Разряде (Krigscanielei). То кпязьн и бояре, которые давали денег
и этот приказ, не записывались в воинские смотренные списки
(Krigemusterregister), а кто не мог дать денег, тот должен был
отправляться (в поход), даже если ничего, кроме палки, не мог
принести на смотр. В этом приказе ведались все польские дела».
Вот все, что мог сообщить Штаден о Разряде*.
Еще пример, и на этот раз последний. Правительство не раз
напоминало дьякам Ямского приказа, и ямские дьяки смотрели за
подьячими, чтобы они не посылали нарочных гонцов с грамотами
по маловажным дедам, а накапливали по несколько грамот пли
использовали для отправки их по городам попутчиков-челобитчи-
ков, которые приезжали в Москву в бывали в Ямском приказе.
Кроме этого небольшого дела отправки грамот в города, Ямской
приказ ведал все* организацией и отправлением ямской гоньбы,
(был] как бы Министерством связи. Вот что сообщает об этом
важном приказе Штаден: «В Ямском приказе (Policenzelei) обыч-
но, когда приказывали отправлять грамоты (Brife), устраивали
так: копили ребята (т. е. подьячие. — (С. В.]) все грамоты вместе и
отправляли их па ямских (auf die Post) все зараз. А затем пред-
ставляли полный счет — сколько раз и когда лошади (будто бы)
были наняты, и оставляли себе деньги, которые должны бы ле-
жать (!? — [С. В.)) в казне» 7. Ках ловкий плут, Штаден сразу
смекнул, что в этом небольшом деле можно было жульничать,
я только об этом нашел нужным сказать для характеристики
Ямского приказа.
Для общей характеристики писаний Штадена приведенных
примеров вполне достаточно.
По вопросу о начале опричнины и первых годах ее существо-
вания Штаден дает очень мало нового и еще меньше достовер-
ного. Его сообщения о некоторых наиболее выдающихся жертвах
опричнины сделаны без соблюдения последовательности событий
в зачастую недостоверны. Исключительную ценность для истории
города Москвы представляет у Штадена обстоятельное, какого мы
еще не имели, описание расположения строений, их внешнего видИ1
и назначения московского Опричного двора. В связи с другим*
сведениями о Москве и рассказом о майском пожаре Москвы |
1571 г., во время набега Девлета. описание Опричного двора Шта-
дева дает много нового.
Особую ценность писаний Штадена представляют те места.*
где он говорит о последних годах опричнины, когда он сам служил
опричником в писал как очевидец.
• Генрих Шт аде в. О Москве Ивана Грозного, стр. 80 I
’ Там же, стр. 84.
51(
Если говорить вообще о положении вопроса (об опричнине)
в нашей историографии, то можно сказать, что причины ее «от-
ставки» в 1572 г. были для историков не меньшей загадкой, чем
мотивы и цели ее учреждения.
Карамзин почерпнул у иностранных писателей сообщение, что
опричнина просуществовала семь с половиной лет, но, не имея
сведений в наших источниках, обошел вопрос и ограничился за-
мечанием, что если казни и опалы не прекратились, то, по край-
ней мере, исчезло «ненавистное имя» опричнины. Автор приме-
чаний к I тому «Актов Археографической экспедиции» высказал
предположение, ни на чем не основанное, что «двор», «дворовые»
приказы и города, которые упоминаются в ’ источниках после
1572 г., суть то же, что опричнина, но под другим названием.
Соловьев прпнял мнение Карамзина и редактора ААЭ, и оно в
различных формулировках повторяется у последующих истори-
ков, включая С. Ф. Платонова. Об отставке опричнины в 1572 г.
либо умалчивают как о незначительном факте, либо трактуют ее,
надо признаться, довольно наивно, как «перемену вывески» на
том же учреждении, так как старая «вывеска» всем опротивела
и название Опричного двора стало ненавистным.
Записки Штадена дают ценные сведения по этому существен-
ному вопросу: Штаден, сам того не подозревая, в ярких красках
рисует разложение опричнины как учреждения, дает некоторый
материал для суждения о причинах отмены опричнины и, нако-
нец, сообщает очень интересные факты из своей жизни, из кото-
рых видно, во что на практике вылилось упразднение Опричного
двора. Сообщения Штадена не разрешают всех вопросов, но, не-
смотря на свою недостаточность, не оставляют никаких сомнении
в том, что отставка или упразднение в 1572 г. Опричного двора
было государственным актом царя Ивана, гораздо более важным,
чем «перемена вывески» или ставшего всем ненавистным назва-
ния.
Близость опричников к источнику всех милостей и благ и осо-
бое покровительство царя сами по себе оказывали на опричнину
развращающее влияние. Штаден отмечает, что служба опрични-
ков оплачивалась, по сравнению с земскими, гораздо лучше и
деньгами, и поместьями, и прочим, не говоря о том, что иногда
опричники получали долю в добыче, а то и просто разрешение
брать все, что им угодно, у населения, подвергавшегося репрес-
сиям. Он цинично хвастается, как, отправляясь с царем на погром
Новгорода, он выехал на одной лошади; «вернулся же я (в Моск-
ву.— [С. В.]) с 49, из них 22 были запряжены в сани, полные
добра» 8.
По словам Штадена, после учреждения Опричного двора «ве-
ликий князь послал в земщину (in die Semsky) приказ (Mandat):
8 Генрих Штаден. О Москве Ивана Грозного, стр. 145.
58
Аудите праведно, наши (т. е. опричные.— [С. Я.]) виноваты не
были бы» 9. Никто из земских судей и дьяков не осмеливался вы-
нести по суду решение не в пользу опричника.
Если опричник жил где-либо по соседству с земским, то он мог
не боясь никакой ответственности, отнимать у соседа землю, иму-
щество и т. п. Поскольку в это время крестьяне имели еще право
отказа и выхода, опричники, пользуясь своим привилегированным
положением, сманивали крестьян из поместий и вотчин земских,
а «кто не хотел добром переходить от земских под (власть.—
[С. В.]) опричных (unter die Aprisna), тех вывозили наспльством»
(mit Gewalt geholet) 10 11.
Подобные беззакония бывали и раньше, но теперь, в условиях
опричного террора и безнаказанности опричников, они стали нор-
мальным явлением, заурядной формой отношений опричных слуг
царя Ивана к его «холопам» из земщины. Учреждая Опричный
двор, царь Иван указал испомещать опричников «с одного», т. е.
вместе и не чересполосно с земскими. Для этого всех земских вы-
селяли из уездов, взятых в опричнину. А сверх того, лица, при-
нятые на службу в опричнину, должны были приносить особую
присягу в том, что они не будут иметь никакого общения с зем-
скими, не будут вступать с ними в браки, «а если у опричника
были в земщине отец или мать, он не смел никогда их наве-
щать» п.
По мере усиления террора и количественного роста Опричного
двора царю Ивану приходилось быть менее разборчивым в выбо-
ре своих слуг, и в опричнину «примазалось» множество подонков
общества, по выражению кн. Курбского, «похлебников и отовсю-
ду злодеев, во всем согласующих злостям<гцрря. У Штадена мы
находим на это прямые указания. Нявример, он рассказывает, что
опричники, отправляясь по делам службы в отдаленные от цен-
тра уезды Поморья, составляли; подложные наказы и вымогали
у богатых торговых людей и крестьян деньги под предлогом, будто
царь вызывал их и их красивых дочерей в Москву, и за взятку
освобождали от этой поездки. «Опричники обшарили всю страну,
все города и деревни в земщине, на что великий князь не давал
им своего согласия. Они сами составляли себе наказы, будто бы
великий князь указал убить того или другого из знати или куп-
ца, если только они думали, что у него есть деньги, убить вме-
сте с женой и детьми, а деньги и добро забрать в казну великого
князя. Тут начались многочисленные душегубства и убийства в
земщине. И описать того невозможно!» 12.
Во время кошмарных погромов Новгорода, Твери и Пскова и
непосредственно вслед за ними разгул опричнины дошел до того,
9 Генрих Штаден. О Москве Ивана Грозного, стр. 86.
10 Там же, стр. 95.
11 Там же, стр. 93.
12 Там же, стр. 95—96.
59
что стал вызывать восстания, избиения опричников и поднял со
дна общества отбросы, которые переодевались опричниками и
пользовались тем, что население утратило всякую способность от-
личать опричника — царского слугу от простого разбойника.
'У Штадена мы находим много свидетельств полного разложения
опричнины.
ъ В рассказе о погроме Новгорода Штаден, между прочим, гово-
рит: «Опричники увели также несколько тысяч посадких девушек.
Некоторые из земских переодевались опричниками и причиняли
великий вред и озорство, таких выслеживали и убивали» 13. Не-
сколько выше он говорит: «Великое горе сотворили они по всей
земле! И многие из них были тайно убиты» 14. Столкновения зем-
ских с опричниками иногда принимали размеры целых сражений.
Возвращаясь в Москву после погрома Новгорода, Штаден «полу-
чил известие, что в одном месте земские побили отряд в 500 стрел-
ков-опричников» 15.
Погромы и разграбление целых областей, таких, как новгород-
ские пятины и Псков, и широко разлившиеся по стране споради-
ческие разбои, происходившие на фоне голода п чумной эпидемии,
приняли в 1570—1572 гг. характер большого государственного
бедствия. У современников, естественно, складывалось представ-
ление, будто царь Иван «возлюбил ме^кдуусобную крамолу», на-
травливал одну часть населения на другую и «заповедал», т. е.
•приказал, опричникам насиловать, грабить и убивать земских. Нет
надобности говорить, что царь Иван никогда не ставил себе подоб-
ных целей.|Учреждая Опричный двор, он имел в виду в первую
очередь обеспечить себе личную безопасность, а затем получить
свободу действий^ н^ употребленные им для этого средства вызва-
ли такие гетерогенные, непредвиденные и нежеланные следствия,
что дсказили до неузнаваемости егозамыслЛи намерения.
Сообщение Штадена о конце опричнины, Несмотря на прису-
щую ему сумбурность и поверхностность изложения, представля-
ют исключительную ценность; таких важных сведений мы не на-
ходим ни у одного другого писателя. Сопоставляя показания Шта-
дена с другими источниками, можно представить себе дело так.
Эксцессы опричников во время погромов Новгорода, Пскова и
других городов привели Ивана к решению обуздать опричников,
подтянуть, если можно так выразиться, и навести некоторый по-
рядок в Опричном дворе: «По своей прихоти и воле опричники так
истязали всю русскую земщину, что сам великий князь объявил:
довольно!» 16.
К этому приблизительно времени относится загадочное исчез-
новение со сцены одного из самых больших опричников, боярина
13 Генрих Штаден. О Москве Ивана Грозного, стр. 91.
14 Там же, стр. 87.
15 Там же, стр. 145.
16 Там же, стр. 96.
60
Алексея Даниловича Басманова^ По словам Курбского, А. Д. Бас-
манов был убит по приказанию царя собственным сыном Федором.
Подтверждения этому в других источниках мы не находим, но, как
бы то ни было, А. Д. Басманов, как говорит перечень думных лю-
дей, «выбыл» из числа бояр.
Но опалой царя на отдельных опричников дело не ограничи-
лось. Раньше царь покровительствовал безнаказанности опрични-
ков, так что земские не могли найти на них управы ни в одном
суде. Теперь, непосредственно после погрома Новгорода, во вся-
ком случае не позднее первых месяцев 1571 г., «великий князь сы-
грал обратную игру»: он приказал собрать во всех земских прика-
зах все иски земских к опричникам и взыскать с опричников все
полностью. Земские получили бы очень большие суммы, если бы
майский пожар Москвы 1571 г. не истребил все дела и документы
в приказах. «Это решение (царя.—[С. В.]) пришлось не по вкусу
опричникам. Тогда великий князь принялся расправляться с на-
чальными людьми из опричнины» 17.
Далее Штаден, путая последовательность событий, сообщает
имена некоторых опричников.
Кн. Афанасий Вяземский «умер в посаде Городецком в же-
лезных оковах» 18. По словам Шлихтинга, причиной опалы царя
было то, что А. Вяземский выдал Григорию Ловчпкову тайное на-
мерение царя разгромить Новгород врасплох.
Про Басмановых Штаден сообщает: «Алексей Басманов и его
сын Федор, с которым великий князь обыкновенно предавался
разврату, были убиты» 19. Мы не знаем времени и обстоятельств
гибели Басмановых, несомненно только, что Федор погиб прибли-
зительно через год после отца. Во вкладной книге Троицкого мо-
настыря в 7079 г. (т. е. в 1571 г.) записано, что по его душе царь
пожаловал 100 руб. Чем объясняется эта исключительная забот-
ливость царя о душе Федора Басманова, можно только догады-
ваться.
Далее Штаден перечисляет десяток крупных опричников, по-
гибших, несомненно, в разное время. Так, поместный дьяк Пост-
ник Суворов, Григорий и Никита Грязные погибли после отстав-
ки в 1572 г. опричнины. Для нашей темы следует отметить те
казни, которые произошли до отмены опричнины. В работе о «Си-
нодике опальных» я показал, что известный опричник Петр Василь-
евич Зайцев [погиб] в июле или августе 1571 г., т. е. приблизи-
тельно за год до отставки опричнины. Тогда же, по-видимому,
погибли кн. Василий Темкин Ростовский и менее значительный
опричник Григорий Дмитриевич Ловчиков, о котором Штаден не
упоминает. По словам Штадена, В. Темкин был утоплен,
17 Генрих Штаден. О Москве Ивана Грозного, стр. 96.
” Там же.
19 Там же.
61
a II. Зайцев повешен на воротах своего дома «перед спаль-
ней» 20.
О смерти царского шурина кн. Михаила Темрюковича Черкас-
ского Штаден говорит, что он был зарублен алебардами и топора-
ми стрельцов, не связывая его казнь с майским набегом крымско-
го хана Девлета. И далее, в рассказе об этом событии и о пожа-
ре Москвы, Штаден ничего не говорит о несомненном влиянии
этих событий на решение царя упразднить опричнину.
Напомню главные факты, дискредитировавшие в глазах Ивана
опричнину как личную охрану царя и как военную -организацию
вообще. Весной 1571 г. в Москве переживали большую тревогу в
ожидании грозящего набега хана Девлета. Было известно, что
Девлету удалось привлечь к своему предприятию ногайских мурз
и кабардинских князей, которые обыкновенно враждовали с крым-
цами и не раз наносили им по сговору с Москвой или по своей
инициативе тяжелые удары. Во главе опричных и земских полков,
расположенных по обыкновению на Оке и в заоцких городах, царь
Иван поставил своего шурина кн. М. Черкасского и воевод из оп-
ричнины.
Сам царь находился в ставке кн. М. Черкасского, когда стало
известно, что с Девлетом идет на Москву его тесть, отец его по-
койной жены Марьи Темрюковны <и ее брата, главнокомандующе-
го кн. Михаила, кн. Темрюк Айдарович. По-видимому, эта весть
была причиной гибели кн. Михаила. По одним известиям, он был
посажен на кол. Штаден говорил, что он был зарублен стрельца-
ми. Несколько позже московские послы в Крыму на вопрос, за что
был казнен Михаил Черкасский, должны были говорить, что он
не был казнен, а пропал без вести в смятении, которое произошло,
когда полчища Девлета без боя, не встречая сопротивления, про-
шли через московские полки и сожгли беззащитную Москву.
К сожалению, сохранившиеся источники не дают возможно-
сти установить последовательность событий, т. е. казнь ли главно-
командующего вызвала пагубное смятение в московских полках
или страх перед превосходящими силами Девлета и неспособность
опричных воевод были причной постыдной робости и бездеятель-
ности, открывших Девлету дорогу на Москву и вызвавших казнь
М. Черкасского.
Как бы то ни было, растерявшийся царь в панике бросил свои
полки и, не задерживаясь в Москве, скрылся в Ростов. Это дало
возможность Девлету не только сжечь Москву, но и отступить,
уводя с собой огромное количество пленных и увозя богатую до-
бычу, не считаясь с полками, расположенными в городах на путях
его отступления. Именно этот прискорбный в жизни царя Ивана
эпизод подал повод кн. Курбскому называть его «бегуном и хоро-
някой». Так, можно сказать, что если эксцессы опричнины време-
20 Генрих Штаден. О Москве Ивана Грозного, стр. 97.
62
ил новгородского и других погромов побудили Ивана мерами стро-
гости обуздать и дисциплинировать опричнину как учреждение,
то набег Девлета и сожжение Москвы в 1571 г. подорвали веру
Ивана в опричнину как охрану личной безопасности и как воен-
ную организацию. Такая оценка событий 1570—1571 гг. подтвер-
ждается тем, что в следующем году, когда Девлет предпринял
вторичный набег, царь Иван поручил командование земским вое-
водам, подчинил им опричные полки, смешав их с земскими, и во
главе поставил земского воеводу кн. Михаила Ивановича Воро-
тынского, героя взятия Казани, в 1562 г. сосланного в опале на Бе-
лоозеро и в 1566 г. помилованного.
Известно, что Воротынский и земские воеводы вполне оправда-
ли доверие Ивана и наголову разбили Девлета. Во время второго
набега Девлета царь Иван находился в Великом Новгороде.
6 августа он получил весть о поражении Девлета, а в последних
числах августа вернулся в Москву и «неожиданно для своих под-
данных», как выразился Карамзин, объявил свое решение «отста-
вить» опричнину. Факты, сообщаемые Штаденом, дают право
сказать, что отмена опричнины произошла не неожидано, по край-
ней мере для виднейших опричников, что ей предшествовали опа-
ды и казни многих крупных опричников и что дело было далеко
не в смене «вывески» или в новом названии организации, оказав-
шейся негодной.
Посмотрим, что дает Штаден. для понимания интересного и до1
сих пор не выясненного историками вопроса, в чем состояла «от-
ставка» опричнины. Напомню, во-первых, что Опричный дворец в
Москве, сожженный Девлетом в мае 1571 г., не был возобновлен^
и царь Иван, бывая после этого в Москве, останавливался поХ
прежнему в кремлевском старом дворце.
Отменяя разделение государства на земщину и опричнину,
царь запретил, по словам Штадена, поминать даже самое слово
«опричнина»; виновного в упоминании этого слова велено было
наказывать: обнажив до пояса, бить на торгу, т. е. публично, кну-
том.
Очень важны сообщения Штадена о последовавшем после «пе-
ремены вывески», пересмотре штатов бывшего Опричного двора,
об удалении со службы наиболее скомпрометированных лиц и о
возврате вотчин и поместий лицам, выселенным в свое время из
уездов бывшей опричнины.
«Опричники должны были возвратить земским их вотчины.
И все земские, кто оставался еще в живых, получили свои вотчи-
ны, ограбленные и запустошенные опричниками» 21.
«Когда эта игра (die SpU) (т. е. опричнина.— [С. В.]) была кон-
чена, все вотчины были возвращены земским, так как они выхо-
дили против крымского царя. Великий князь не мог далее без нит
51 Генрих Штаден. О Москве Ивана Грозного, стр. 110.
63
•обходиться. Благодаря этому я лишился моих поместий и вот-
чин и уже не числился в боярской книге» (in der Knesen und Boia-
rcn Musterregister) 22. Увольнение co службы Штаден объясняет
простым недоразумением: его-де вычеркнули из старого списка
дворовых людей, предполагая, что он записан в смотренном спис-
ке служилых иностранцев, а в список немцев не внесли, потому
что предполагали, его записанным в дворовом списке.
Ясно, в чем было дело. Отставка опричнины сопровождалась
«разбором», как тогда говорили, людей, увольнением признаных
негодными Ti составлением новых списков. Из рассказа Штадена
об его участии в отражении второго набега Девлета видно, что
он вел себя совсем не геройски. Он отбился от своей части, спря-
тался где-то на берегу Оки, затем при помощи крестьян поймал
бегавшую по лугу татарскую лошадь и благополучно спасся бег-
ством. Если бы он бился «явственно», как тогда говорили, то, ко-
нечно, был бы награжден, как были щедро награждены, по его же
словам, все участники победы кн. Воротынского. Судя по хваст-
ливым рассказам Штадена о его плутнях в опричнине, можно ду-
мать, что репутация его стояла невысоко. «Так при пересмотре
меня и забыли». Храбрый вестфалец не нашел удобным напоми-
нать о себе, «бросил все, уехал в Рыбную слободу (позже Ры-
бинск.— [С. 5.]) и выстроил там мельницу» 23.
Далеко не всем опричникам удалось так благополучно поста-
вить крест на своем прошлом и перейти к более мирным и полез-
ным занятиям, чем служба в Опричном дворе. Из разных источ-
ников нам известны десятка два-три опричников, казненных непо-
средственно после отставки опричнины.
Важное сообщение Штадена о возврате вотчин прежним вла-
дельцам, выселенным в свое время из уездов, взятых в опричнину,
может дать несколько упрощенное представление о сложности
этой меры. В действительности дело было далеко не так просто,
как представил его Штаден. Во-первых, многие лица получили в
свое время при выселении полный плп частичный эквивалент сво-
их вотчин в земских уездах. Некоторые устроились на новых ме-
стах и не пожелали вернуться в прежние вотчины. Другие успе-
ли дать новые вотчины монастырям или отчуждить их тем или
иным образом. Едва ли можно сомневаться, что такие выселенцы
не могли претендовать на возврат старых вотчин. Во-вторых, не-
избежно должны были возникнуть затруднения при отобрании
земель у бывших опричников и испомещенпи их на новых местах.
Наконец, каждую сдачу владения и получение прежней вотчины
следовало оформить у местных властей и в центре — в Помест-
ном приказе. Не следует при этом забывать, что дело шло о мно-
22 Генрих Штаден. О Москве Ивана Грозного, стр. 152.
23 Там же.
«64
гих тысячах бывших вотчинников и тысячах же бывших оприч-
ников.
Дело возврата вотчин и пспомещения бывших опричников ос-
ложнялось неблагоприятной политической п экономической обста-
новкой. Постоянные походы отвлекали служилых людей от их до-
машних дел. Разорение и разброд населения очень затрудняли
восстановление хозяйства в вотчинах, побывавших в руках оприч-
ников. Приказная и местная администрация не могла справиться
с большим количеством дел. Этим объясняется то, что возвраще-
ние выселенцев на старые пепелища затянулось на много лет и
при царе Федоре приняло стихийный характер, т. е. вотчинники
самовольно возвращались в своп вотчины, не оформляя возврат в
Поместном приказе, и завладевали своими землями «по старым
крепостям», т. е. по тем документам [на] владения, которые у них
были на руках. Нетрудно нредставнть себе, что это обратное пере-
селение многих тысяч людей открывало путь к различным зло-
употреблениям в вопросах службы с землп, уплаты податей и т. п.,
не говоря о многочисленных тяжбах.
Ниже я подробно буду исследовать и опишу это «гетерогенное»
последствие непродолжительного существования опричнины, а по-
ка закончу критику писаний Штадена вопросом по адресу тех ис-
ториков, которые в попытках осмыслить учреждение Опричного
двора навязывали царю Ивану такие планы и замыслы, которых
он наверное никогда не имел. Если Иван. учрр-*-даст ппргеппнпу^
поставил себе цель искоренить землевладение бывших удельных
княжат, то при чем же здесь были многие тысячи разоренных вы-
селениями мелких и средних землевладельцев? Какую оценку го-
сударственного ума и деятельности правителя мы должны сде-
дать, если он, поставив себе цель разорить несколько десятков
княжат, в действительности разорил многие тысячи рядовых слу-
жилых людей, а затем отказался от- своих намерений и предложил
всем, княжатам и некняжатам, вернуться, как ни в чем не бывало,
в свои разоренные владения? Затевать подобные дела, чтобы в кон-
це концов от них отказаться, мог только совершенно умалишен-
ный человек. А ведь царь Иван вовсе не был сумасшедшим! Ка-
кое же основание имели историки, выдумавшие нелепую концеп-
цию опричнины, долженствовавшую как будто возвеличить Ивана
как государственного деятеля, приписывать ему действия, на ко-
торые способен только сумасшедший?
Поскольку Штаден, удаленный из Опричного двора, не дает
нам ничего по вопросу о Государеве дворе после отставки оприч-
нины, я закончу на этих вопросах к историкам критику писаний
Штадена.
5 С. Б. Веселовский
65
Иоганн Таубе и Элерт Крузе
«Послание» лифляндских дворян Таубе и Крузе литовскому
гетману Яну Ходкевичу было известно Карамзину, но неисправ-
ность дошедших до нас списков «Послания» и неясности текста
были, по-видимому, причиной, но которой оно долгое время оста-
валось не переведенным на русский язык. Впервые «Послание»
было издано в 1922 г. в переводе М. Г. Рогинского под редакцией
проф. Ю. В. Готье24. В переводе Рогинского много неясных, ино-
гда до явной нелепости, мест, но, не имея под руками оригинала,
нет возможности сказать, какие неясности можно приписать пере-
водчику и что объясняется неисправностью текста, которым поль-
зовался Рогинский.
Взятые в плен в одном из первых походов русских войск в Ли-
вонию, Таубе и Крузе около 1564 г. получили свободу, были при-
няты на русскую службу, сумели втереться в доверие к царю Ива-
ну и получали от него кое-какие поручения дипломатического ха-
рактера. В 1571 г. они изменили своему покровителю я бежали в
Литву, где рассчитывали продолжать свою карьеру авантюристов
и интриганов. \
На последней странице своего «Послания» они вполне ясно'
[раскрывают] крапленые карты своей игры. Побочным мотивом со-
ставления «Послания» было самооправдание в измене и побеге, но
главная цель состояла в том, чтобы побудить Я. Ходкевича и дру-
гих влиятельных деятелей Польско-Литовского государства к ин-
тервенции и разгрому Московского государства на пользу всех
«христианских» народов, и впервую очередь, конечно, их родной
Ливонии.
По мнению Таубе и Крузе, Московское государство так разо-
рено, ослаблено и истощено «тиранством» царя Ивана, казнями
знатнейших лиц, эксцессами опричнины, эпидемией и голодом,
что легко может быть разгромлено и завоевано. Не следует только
откладывать это дело, чтобы московский царь не успел оправить-
ся и не заключил союз с крымским ханом и Турцией. Указанные
мотивы определяли содержание и свойства «Послания» Таубе и
Крузе. Хронологические рамки «Послания» определились тем, что
Таубе и Крузе только в 1564 г. были выпущены из тюрьмы, а во
второй половине 1571 г. бежали. Сидя в тюрьме, они не имели воз-
можности что-либо видеть, и только события 1564—1571 гг. опи-
сываются по собственным наблюдениями и по рассказам очевид-
цев. Если прибавить, что Таубе и Крузе не знали русской жизни
и русского языка и были неспособны поэтому многое попять даже
из того, что происходило на их глазах, то станет ясным, что в
их «Послании» мы находим очень мало достоверного, а их сужде-
24 «Послание Иоганна Таубе и Элерта Крузе».— «Русский исторический
журнал». кп. 8. Пг., 1922, стр. 8—59.
66
; нпя о событиях не имеют никакой цены. В общем ни один сооб-
щаемый ими факт, ни одно высказы ванне Таубе и Крузе не могут
быть использованы в историческом исследовании без самой стро-
гой критики и без проверки »р« помощи других, более достовер-
ных источников. Эта неблагодарная в целом задача отвлекла бы
меня далеко от темы исследования, и потому я постараюсь из-
влечь из этого мутного источника только то, что может быть при-
знано достоверным и ценным для истории опричнины.
«Послание» начинается рассказом об отъезде царя из Москвы
в Александрову слободу в декабре 1564 г. п о переговорах царя
с митрополитом Афанасием и боярами об условиях, на которых
царь согласился взять обратно свой отказ от власти. Рассказ Тау-
бе и Крузе в существенном не противоречит тому, что нам извест-
но из официозного летописца. Домыслы и рассуждения авторов,
по этому поводу не представляют интереса. Заслуживает внима-
ния только одна подробность, которую они сообщают,— относи-
тельно того, как была принята в слободе московская делегация
духовенства л бояр: «Когда же они пришли на место (т. е. в Алек-
сандрову слободу.— [С. В.]), были они тотчас же, как явные враги,
приведены под охраной и стражей к нему на аудиенцию, сам же
он (т. е. цар.— [С. В.]) . расположился как в военном лагере» 25.
Это замечание Таубе и Крузе следует сопоставить с показанием
Штадена, что царь выехал из Москвы, не объявляя своих намере-
ний, потому, что опасался мятежа. Из других источников извест-
но, что Александрова слобода действительно была превращена в
укрепленный лагерь. В такой обстановке царь продиктовал, нако-
нец. свой ультиматум об учреждении Опричного двора.
«На третий день после этого»,— продолжают авторы «Посла-
ния»,— начались казни наиболее видных бояр. Из летописи и
других источников мы знаем, что казни начались в первых чис-
лах февраля. «На следующий день» после первых казней царь
приказал вызвать в Москву всех служилых людей, т. е. помещи-
ков и вотчинников, Суздаля, Вязьмы и Можайска, взятых в оп-
ричнину. Йз других источников мы знаем, что первый набор оп-
ричников происходил в марте-апреле 1565 г. !
Далее Таубе и Крузе рассказывают, как происходил набор оп-
ричников, и эта часть «Послания» является едва ли не самой цен-
ной, несмотря на некоторые неточности и свойственные авторам
преувеличения. Предварительно следует заметить, что описанный
в «Послании» набор опричников и разбор служилых людей из
уездов, взятых в опричнину, происходил в существенных чертах,
в порядке обыкновенных смотров, разборов и верстаний служилых v
людей. Разница была только в том, что при наборе опричников
принималась во внимание политическая благонадежность, о чем
не было речи при обыкновенных разборах, да в том, что разбор
. 25 «Русский исторический журнал», кн. 8, стр. 32—33.
5*
67
происходил на этот раз в присутствии самого царя, тогда как
обыкновенные разборы производили бояре и разрядные дьяки.
Когда вызванные служилые люди прибыли, рассказывают Та-
убе и Крузе, царь сел со своими советниками Алексеем Басмано-
вым, кн. Афанасием Вяземским, Петром Зайцевым (у Таубе
Soytt) и «приказал каждому отдельному отряду воинов, число ко-
торых было 6000, явиться к нему и спрашивал у каждого его род
и происхождение» 26. Обычно разбор и верстание новыми оклада-
ми производили под наблюдением бояр и дьяков выборные оклад-
чики из числа наиболее заслуженных и уважаемых в уезде людей,
иногда отставленных от службы за старостью и ранами. Таубе к
Крузе, по-видимому, этого не знали и описывают разбор в таких
внешних чертах: ’«Четверо из каждой области (т. е. уезда.—
С. В.]) должны были в присутствии самых знатных людей (? —
С. Z?.]) показать после особого допроса происхождение рода этих
людей, рода их жен и указать также, с какими боярами и князь-
ями они вели дружбу» 27. Ниже будет показано, что при наборе в
опричные дворцы Кормовой, Хлебный и Сытный низшего персо-
нала Опричного двора (хлебниксв, сытников, трубников, истопни-
ков и т. п.) также производился сыск, кто с кем в родстве и «кто
к кому прихож», т. е. с кем водит знакомство. «После того как он
(царь.— [С. В.]) осведомился об этом, взял он себе тех; против
кого у него но было подозрения и кто не был дружен со знатными
родами» 28. _
Далее Таубе и Крузе по незнанию русской жизни или, быть
может, намеренно допускают неверное утверждение, которое по-
рождало в нашей историографии легенды о мнимом демократизме
царя Ивана, проявившемся будто бы в составе Опричного двора:
«Если опричник происходил из простого пли крестьянского рода и
не имел ни пяди земли, то великий князь давал ему тотчас же 100,
200 или 50 (? — \С. В.]). 60 (? — [С\ В.]) и больше гаков земли» 29.
Ниже авторы «Послания» называют опричников «мужиками», ко-
торые «были привычны ходить за плугом и не имели вдобавок ни
полупгки в кошельке» 30, и сдабривают свое презрительное отно-
шение к родовитости опричников тяжеловатой шуткой: «И случи-
лось так, как поется в старой песне: где правит мужичье, редко
бывает хорошее управление» 31.
Если бы подобные высказывания иностранцев о составе Оприч-
ного двора не имели успеха у историков, то о них бы не стоило и
говорить. Нетрудно доказать, что мнение лифляндскпх дворян-
чиков, продиктованное злобой, завистью и высоким мнением авто-
26 «Русский исторический журнал», кн. 8, стр. 35.
27 Там же.
28 Там же.
29 Там же.
30 Там же, стр. 36.
81 Там же.
68
ров о своем собственном происхождении, не отвечает действитель-
ности.
Исключительно по личной годности, независимо от происхож-
дения. в Московском государстве служили только низшие разря-
ды военных сил армии: стрельцы, казаки, пушкари, воротники и
т. п. Эти разряды служили, как тогда говорили, «по прибору».
Этим служилым людям «по прибору» источники противополага-
ют конницу из дворян, городовых детей боярских, которые были
набраны и поверстаны денежными и поместными окладами жа-
лованья «по отечеству». При зачислении на службу новиков, т. е.
молодежи, конечно, принимали во внимание и личную годность
человека, «кто какой собой» и с каким вооружением явился на
смотр, но правительственные разборщики всегда должны были
строго наблюдать, чтобы выборные окладчики записывали нови-
ков в службу и верстали их тем или иным окладом денежного и
поместного жалованья только из детей боярских «по отечеству»,
«по породе», т. е. по службе их отцов, дедов п т. д.
Поэтому нет никакого сомнения, что в числе служилых людей,
вызванных царем в 1565 г. из Суздаля, Вязьмы, Можайска, Волог-,
ды. Галича и других городов, не могло быть никого пз «простого''
народа», тем более из «мужиков», т. е. крестьян. В нпзах городо-
вых детей боярских, да и в низших слоях дворянства всегда было
много безземельных, еще не устроившихся «детишек боярских»,
и вполне естественно, что в этой среде легко было найти отзывчи-
вых на царские щедроты, послушных и надежных исполнителей
любого приказания царя.
В странах Западной Европы того времени была хорошо изве-
стна фигура благородного бедного рыцаря, который сам ходил за
свопм плугом. И у нас в Московском государстве было много мел-
ких безземельных «детишек боярских», которые, как тогда гово-
рили, «сидели на пашне», обрабатывая собственными силами
небольшие участки своей земли или своих более состоятельных
родичей.
В местнических спорах и перекорах более состоятельные мест-
нпкп, чтобы унизить своего противника, говорили, что он сам и
его предки «сидели на пашне», и обзывали их «пашенными му-
жиками». Царь. Иван, всегда внимательный к родовитости своих
слуг и хорошо в этом осведомленный, называл таких людей
«страдниками», т. е. простыми рабочими. Мы не можем сказать,
как велико было в составе Опричного двора относительное коли-
чество подобных «страдников», Ивашек Пересветовых, но это
представляется не важным, во-первых, потому, что в опрпчнине
они играли роль черной рабочей силы, а во-вторых, самое тща-
тельное исследование происхождения п состава класса служилых
землевладельцев до сих пор не может обнаружить ни одной фами-
лии, про которую можно было бы сказать, что она сделала карь-
еру в опричнине, поднялась пз низов и прочно заняла место
69
в более высоких слоях класса привилегированных землевла-
дельцев.
Из верхнего слоя Опричного двора в настоящее время извест-
но более сотни имен опричников, и мы имеем, таким образом,
вполне достаточное основание сказать уверенно, что командная
верхушка Опричного двора в генеалогическом отношении была
ничуть не ниже титулованного и нетитулованного дворянства ста-
рого Государева двора. Об этом речь будет ниже, а пока вернемся
к посланию Таубе и Крузе.
Из служилых людей, явившихся на смотр, не многие были при- •
вяты в опричнину. Ио словам Таубе и Крузе, из 12 тыс. чел. в
Опричный двор было принято только 570 чел. Все прочие подле-
жал в выселению из своих вотчин и поместий в уезды земщины*
чтобы дать место испомещению опричников «с одного».
С первой страницы «Послания» и до последней Таубе и Крузе
ле останавливаются ни перед чем, чтобы очернить ложью и
клеветой самого царя и его опричнину. Выселение земских служи-
лых людей из уездов, взятых в опричнину, они изображают совер-
шенно в нелепом виде. Выселению подлежали не одни «пред-
ставители знатных родов», а все помещики и вотчинники, за
исключением принятых в опричнину. Затем Таубе и Крузе ни слога
*не говорят о том, что выселенцы имели право получить эквивалент
отобранных у них земель: за поместье — поместье, а за вотчи-
ну — вотчину же. Срочное принудительное выселение несомнен-
но, было само по себе разорительным для выселяемых, но случаи
ограбления их при этом, о которых Таубе и Крузе рассказывают,
не жалея самых мрачных красок, были, конечно, злоупотребле-
ниями и эксцессами, а не общим правилом.
Во всем рассказе Таубе [и Крузе] о выселениях следует отме-
тить только одно замечание, что вначале выселения производились
«с соблюдением некоторых приличий, все-таки терпимо, но чем
дальше, тем хуже»^|В этом замечании есть значительная доля
правды. Фонд пригодных для раздачи выселенцам земель был не-
велик; оп состоял главным образом из волостей черных и оброчных
крестьян и небольшого количества вотчин и поместий, конфиско-
ванных у опальных людей. Этот фонд был бвютро исчерпан в пер-
вые два года опричных выселений. По мере роста территории
опричнины, в особенности после взятия в опричнину таких боль-
ших уездов, как Переяславский и Костромской, количество высе-
ленцев стало исчисляться многими тысячами, выселенцам прихо-
дилось либо брать пустые земли, либо оставаться совсем без воз-
мещения за отобранные у них земли.
С другой стороны, следует заметить, что опричные выселения
первого года не преследовали никаких политических целей, зем-
ских помещиков и вотчинников^№р8Келяли из уездов, предназна-
ченных для поселения опричников, и давали им эквивалент, что-
бы они были в состоянии по-прежнему нести ратную службу. На
70
втором году выселений (из уездов бывшего удела старицких кия-?
зей) уже заметно влияние политического мотива — разрушение!
гнезд служилых землевладельцем?, преданных старнцкнм князь J
ям. Наконец, выселения землевладельцев из Костромского, Пере-’
"яславского и Ярославского уездов на третьем году опричнины от-
мечены определенной политической [тенденцией], намерением раз-
громить сплоченные поуездные организации землевладельцев этих
уездов. Естественно, что при таких условиях первоначальные
«приличия» были отброшены, и выселения стали похожими на
погромы.
Разорительность опричных выселений не только для служи-
лых землевладельцев, но и для крестьян, а в конечном счете и для
всего государства не подлежит сомнению. Но в этом деле была
другая сторона, не менее пагубная: хозяйничанье новых помещи-
ков — опричников. В наших источниках есть немало указаний на
то, что опричники, «не проча себе» данные им земли, т. е. не уве-
ренные в прочности своего положения и владения, пустопшли иху
Подтверждением этим указаниям служит то, что после отставки
опричнины прежние владельцы получали обыкновенно свои вла^
дения в виде пустошей. Таубе и Крузе с обычными для них пре-
увеличениями рассказывают об этом так: «Когда те, кто были
привычны ходить за плугом и вдобавок не имели ни полушки в
кошельке, должны былп выставить в поле сто и больше (? —
[С. В.]) лошадей, стали они брать с бедных крестьян, которые им
были даны, все, что те имели; бедный крестьянин уплачивал за
один год столько, сколько он должен был платить в течение деся-
ти лет. Огромные имущества были разрушены и расхищены так
быстро, как будто бы прошел неприятель, и все-таки эти люди
(т. е. опричники.— [С. В.]) не могли, как подобало, выступать в
поле» 32. Так опричные переселения подрывали военную мощь го-
сударства с-дду* сторон- выселенные в земщину помещики и вот-
чинники былп разорены и не были в состоянии нести прежнюю
службу, а новые, внезапно разбогатевшие помещики оказались не-
способными нести службу соответственно данным им поместьям
и разоряли крестьян непомерными требованиями. «Таким обра-
зом.— заканчивают Таубе и Крузе свой рассказ,—прежде состо-
ятельные люди были превращены в нищих и былп ограблены при-
родными нищими» 33.
Сообщение Таубе и Крузе о наборе опричников и об опричных
переселениях мне казались заслуживающими подробного анализа
как по важности предмета, так и потому; что в других источниках
мы не имеем по этим вопросам сведений. Все следующим части
«Послания» лпфляндских авантюристов представляют гораздо
меньшую научную ценность.
а «Русский исторический журнал», кн. 8, стр. 36.
33 Там же, стр. 37.
71
Альберт Шлихтинг
«Новое известие» Шлихтинга, вышедшее в 1934 г. в переводе
Л. И. Малепна 34, еще не получило в исторической литературе над-
лежащей оценки, и поэтому я позволю себе высказать по поводу
него несколько замечаний, которые могут быть полезными после-
дующим исследователям этого источника. Переводчик в предис-
ловии сделал попытку «показать историческую достоверность»
повествования Шлихтинга, по не справился со своею задачей.
Насколько плохо Малеин разбирался в событиях времени, можно
видеть пз того, что он рассматривает п трактует как единый «гран-
диозный заговор» 1570 г. три различных дела: дело, или будем на-
зывать его условно, заговор боярина Ивана Федорова 1567 г., дело
старпцкпх князей 1569 г. и погром Новгорода 1570 г.
Критики отдельных сообщений Шлихтинга у Малепна нет, а
вместо нее мы находим весьма ответственные высказывания об-
щего характера, не основанные на знании источников. По поводу
не дошедшего до нас «изменного дела» новгородского владыки Пи-
мена и других лиц 1570 г., которое хранилось в делах Посольско-
го приказа и известно по описи дел этого приказа, спасенных от
пожара Кремля 1626 г., Малеин авторитетно и уверенно заявляет;
«Подлинник этого дела бояре постарались уничтожить». Какие
бояре и когда постарались уничтожить это дело? Зачем его хра-
нили 55 лет, если, по предположению Малепна, оно было неприят-
но боярам, п постарались его затем уничтожить? Наивность за
явления Малепна объясняется, по-видимому, его желанием лиш-
ний раз оплевать боярство, в противовес «нашей исторической
науке», «обслуживавшей классовые интересы общества и неспо-
собной понять насыщенного событиями времени Грозного»35.
В изложении Шлихтинга следует различать его суждения и
рассуждения от фактических сообщений. Его суждения представ-
ляют вообще небольшой интерес, страдают преувеличениями, а
пногда имеют характер не поддающихся проверке слухов и даже
сплетен. В сообщаемых пм фактах много неточностей, но еслп
учесть это и внести надлежащие поправки, то многое в его сооб-
щениях является весьма ценным.
О событиях, предшествовавших учреждению опрйчнпны.
Шлихтинг сообщает следующее: «После взятия Полоцка (начало
1563 г.— [С. 5.]), как это обычно бывает в счастливую пору, тиран
обнаглел от удач судьбы и начал замышлять, как ему уничтожить
своих приближенных, а особенно тех из них, которые отличались
знатностью и древностью рода. Он считал таких лиц себе врагами
за то. что они часто советовали ему править, как подобает спра-
34 Альберт Шлихтинг. Новое известие о России времени Ивана Гроз-
ного. Л., 1934.
35 Там же, стр. 12.
72
ведливому государю... воздерживаться от несправедливых и недоз--
воленных воки... если же он хотел быть благородным и велико-
душным и стремился к войне, то должен был обратить своп за-
мыслы и оружие против врагов креста Христова, татар и турок,
которые, как он видел, часто опустошали соседнюю с ними Мос-
ковию» зв. Далее Шлихтинг рассказывает о тех уловках и коварст-
вах, которые царь Иван употреблял, чтобы губить «великих п
знатных древностью рода мужей», и в частности о гибели кн.
Дмитрия Федоровича Овчинина Телепнева Оболенского. Это со-
общение разобрано мной подробно, и я не буду к нему возвра-
щаться * 37.
После рассказа о смерти кп. Д. Ф. Овчинина Шлихтинг пишет:
«Пораженные жестокостью этого поступка, некоторые знатные ли-
ца и вместе верховный священнослужитель сочли нужным для
себя вразумить тирана воздерживаться от столь жестокого про-
лития крови своих подданных невинно без всякой причины к
проступка... Несколько пораженный этим внушением и особенно
тревожимый стыдом пред верховным священнослужителем, он, не
находя никаких причин к оправданию, подал надежду на исправ-
ление жизни и в продолжение почти шести месяцев оставался в
спокойствии. Между тем среди этого нового образа жизни он по-
мышлял, как устроить опричнину...» 38.
Это — чрезвычайно ценное сообщение. Некоторые неточности
рассказа и не всегда удачный перевод Малепна не должны нас
смущать.
<^)поха кровавых опал и гонений началась не после взятия По-
лоцка, когда «тиран обнаглел от удач судьбы», а несколько рапее,
приблизительно с конца 1562 г.ДПолоцкому походу п участию в
нем самого царя предшествовал почти год опал, побегов, измен
и в ответ на них новых опал. Полоцк был успешно взят 15 февра-
ля 1563 г. Возвращение царя Ивана в Москву из полоцкого похо-
да было обставлено очень торжественно, но ни блестящая победа,
ни торжество возвращения не внесли успокоения и не разрядили
атмосферу. Расправы царя с виновными или только заподозрен-
ными в измене продолжались и вызывали новые побеги. Показа-
телен для этого времени отъезд с русской службы кн. Дмитрия
Вишневецкого, который в 1558 г. предложил московскому прави-
тельству свои услуги, принимал участие в диверсиях русских
войск по Днепру против крымского хана, оказал в этом предприя-
тии большие услуги. В 1563 г. он отъехал в Польшу.
Поражение московских полков под Оршей на р. Уле по оп-
лошности главного воеводы кн. П. И. Шуйского вызвало большой
м Там же. стр. 50.
37 С. Б. Веселовский. Синодик опальных царя Ивана как истори-
чески! источник.
** Алберт Ш л и х т п н г. Новое известие о России времени Ивана
Грозного, стр. 52. *
73
гнев царя и многочисленные опалы. К этому времени относится
побег кн. Курбского (апрель 1564 г.) и сообщаемое Шлихтингом
обращение бояр во главе с митрополитом к царю, которое следует
рассматривать как попытку внести некоторое примирение. Дело
в том, что митрополит Макарий умер в конце 1563 г. В свое время
он пользовался большим авторитетом и влиянием как у молодого
царя, так и в боярской среде и не раз выступал примирителем и
авторитетным арбитром столкновений царя с его советниками. По
мягкости своего характера, а также из-за старости и болезней Ма-
карий стал уклоняться от неблагодарной роли примирителя и, ви-
дя свое бессилие, почти не выходил из своей кельи. После его
смерти митрополитом был поставлен по указанию царя Ивана его
бывший духовник, старец Чудова монастыря Антоний. Вероятно,
часть боярства рассчитывала при помощи нового митрополита по-
влиять на царя Ивана и внести примирение в разгоревшуюся
вражду и обратилась к царю с ходатайством, о котором рассказы-
вает Шлихтинг. Понвпдимому, это произошло весной 1564 г., пос-
ле побега кн. Курбского. Во всяком случае ваши источники да-
ют право сказать, что решению царя учредить Опричный двор (де-‘
кабрь 1564 г.) действительно предшествовал приблизительно по-
лугодичный перерыв в опалах как передышка столкнувшихся сто-
рон перед новой, еще более жестокой, чем прежде, схваткой.
Опричнину Шлихтинг понимал как организацию отряда тело-
хранителей «проворных» и готовых на все «убийц, чтобы под за-
щитой их охраны явиться на всеобщее избиение» ", и дает крат-
кое описание Опричного двора на Воздвиженке в Москве, под сте-
нами Китай-города. Описания дворца в Александровой слободе
Шлихтинг не дает и говорит о нем позже, очевидно, только по слу-
хам, с чужих слов.
Общая характеристика образа действий и поведения опрични-
ков, которую дает Шлпхтпнг, производит кошмарное и нелепое
впечатление. Ясно, что он не настолько хорошо знал русскую
жизнь п события, чтобы быть в состоянии отличать намерения н
действия царя Ивана от эксцессов опричников. При упоминании
лиц Шлихтинг часто ошибается или допускает неточности. На-
пример, известного боярина И. П. Федорова он называет князем.
Ниже говорит, что кн. И. Д. Бельский и II. Ф. Мстиславский были
у царя в особой милости, «хотя в один и тот же день он отравил
его (чьего? — [С. 5.]) брата и жену» 39 40. В действительности ни у
Бельского, ни у Мстиславского братьев не было, и жены их не
были отравлены. Казначея Хозю (Хозяина) Юрьевича Тютина он
смешивает с дьяком Казариным Дубровским. Но стоит ли ставить
такие промахи в вину иностранцу, пробывшему недолго в России,
39 Альберт Шлихтинг. Новое известие о России времени Ивана
Грозного, стр. 52.
40 Там же, стр. 57.
74
когда и Малеин, редактор и переводчик, не разобрался в этой пу-
танице и не потрудился отметить ее в своих примечаниях.
Наряду с грубым искажением фактов, доходящим иногда до
карикатуры, мы находим у Шлихтпнта ценные сообщения и вер-
ные факты. Так, рассказ Шлихтинга о разгроме вотчин боярина
Ивана Петровича [Федорова] подтверждается сообщениями дру-
гих иностранцев, кн. Курбским и таким первоисточником, как Си-
нодик опальных царя Ивана.
При оценке рассказа Шлихтинга о новгородском погроме, ко-
торый он описал явно не как очевидец, а с чужих слов, необхо-
димо сопоставлять и проверять отдельные показания с показа-
ниями 'других источников. Только путем тщательной критики
можно выяснить то верное и ценное, что дает Шлпхтпнг для
понимания этой ужасной катастрофы. В работе о Синодике
опальных я показал, что Шлпхтпнг дает очень ценное сообщение
о казни новгородских гостей Сырковых, допуская при этом не-
большие преувеличения и неточности.
В той же работе я показал, что рассказ Шлихтинга о гибели
в опричнине шести человек из-за похищенной кольчуги Ивана
Петровича Федорова подтверждается записью казненных Миха-
ила Дымова и Козьмы Козина в Синодике.
Издание «Нового известия» Шлихтинга в переводе и под ре-
дакцией А. Малепна показывает, что научное издание подобных
источников невозможно без предварительного их изучения и ком-
ментирования. Нельзя преподносить читателю Дмитрия Сыркова^
в виде Ширкова, в виде Дымова и т. п. Нельзя оставлять упоми-
наемые Шлихтингом имена без расшифровки. Редактор должен
был пояснить, что «Дмитрий Васильевич» — окольничий Дмитрий
Васильевич Данилов: «воевода Владимир»—это Владимир Ва-
сильевич Морозов; «старец Борис Титов» — государев сытник Бо-
рис Иванович Титов; Григорий, «по прозвищу Ловчите»,— Григо-
рий Дмитриевич Ловчпков; «воевода Иоанн» — боярин Иван
Петрович Федоров, которого Шлпхтпнг называет «князем»; «Ни-
колай Фуников» в действительности — Никита Афанасьевич Фу-
ников Курцев; «Иван Михайлович, секретарь тирана и замести-
тель казначея»,— думный дьяк п печатник Иван Михайлович
Висковатый и т. п.
Описание казни И. М. Впсковатого и его сообщников (всего
116 чел.) Шлихтинг дает, по-впдпмому, как очевидец, и подроб-
ности, сообщаемые им по этому поводу, очень ценны.
В общем «Новое известие» Шлихтинга, при всех ошибках, не-,
точностях и преувеличениях, доходящих иногда до фантастпч-1
ностп, производит благоприятное впечатление тем, что в нем нет
той злостной лживости и преднамеренной клеветы, которыми проч
никнуто посланце лифляндскпх дворянчиков Таубе и Крузе. г
В заключениё~1Трйв?Ду-одно~зггмечаниё Шлихтйнга из области
социальной психологии, [которое] мне представляется очень цен-
s> J5
ным. Ои говорит, что когда польский король призывает к себе
кого-нибудь, то приглашенный радуется и считает себя счастли-
вым из-за внимания государя и надежды на милости. Совершен-
но противное бывает в Московии. «Если он (т. е. царь.— [С. В.])
прикажет придти к себе какому-либо знатному сенатору или,вои-
ну, тот, собираясь пойти к тирану, прощается с женой, детьми,
друзьями, как бы не рассчитывая их никогда видеть. Он питает
уверенность, что ему придется погибнуть или от палок, или от
секиры, хотя бы он и сознавал, что за ним нет никакой вины»41.
Опасность делового и вообще бытового приближения людей к
царю Ивану, конечно, преувеличена Шлихтингом, но по Существ^
она отмечена правильно, а главное, дает верное представление о
том страхе и даже ужасе, которые вызывал царь Иван у своих
слуг и вообще лиц, приближавшихся к нему.
Очень интересно объяснение, которое дает этому ужасу Шлих-
тинг: «Московитам врождено какое-то зложелательство, в силу
которого у них вошло в обычай взаимно обвинять и клеветать
друг на друга перед тираном и пылать ненавистью один к дру-
гому, так что они убивают себя взаимной клеветой. А тирану все
это любо, и он никого не слушает охотнее, как доносчиков и кле-
ветников, не заботясь, лживы они или правдивы, лишь бы только
иметь удобный случай для погибели людей, хотя бы многим и в
голову не приходило о взведенных на них обвинениях» 42.
Так писал Шлихтинг под свежим впечатлением террора царя
Ивана, когда люди вовсе не из «врой;денного», как говорил Шлих-
тинг, «зложелательства», а из чувства страха или мести клеве-
тали друг на друга и разжигали подозрительность царя Ивана
доносами п клеветой. Одни доносили и клеветали, чтобы пере-
страховать свою шкуру, другие надеялись сделать на этом карье-
ру, третьи сводили свои старые счеты и мстили за старые обиды.
Напрасно Шлихтинг приписывает царю Ивану особую любовь к
доносам. Не предилекция к доносам и не жажда человеческой
крови сделали царя Ивана подозрительным и склонным слушать
доносы, а тот путь безудержного произвола, неосмотрительных
опал и быстрых казней, на который он стал в конфликте со свои-
ми приближенными. И чем тяжелее были его удары, тем больше
возрастала в нем уверенность в отрицательном отношении к нему
даже близких ему людей и росла его подозрительность. Так воз"
горевшпйся «пожар лютости» и «великого гонения», о котором
говорил Курбский, бросал в объятия Ивану доносчиков и пере-
страховщиков п делал его самого игрушкой того водоворота собы-
тий, над которыми он хотел быть хозяином и господином.
[1940 г.]
41 Альберт Шлихтинг. Новое известие о России времени Ивана
Грозного, стр. 53.
42 Там же.
РЕФОРМА 1550 г. И ТАК НАЗЫВАЕМАЯ
ТЫСЯЧНАЯ КНИГА*
В рассказе об опричнине можно было бы не говорить о рефор-
ме 1550 г. п о так называемых тысячниках, но приходится сделать
отступление, так как вопрос о тысячниках, по недоразумению
историков, сплетен с опричниной и вызывает много самых стран-
ных рассуждений.
Проф. М. В. Довнар-Заиольский писал: «Как это ни странно
может показаться, но идея опричнины, правда, в более слабой,
зачаточной форме, была использована еще Избранной радой.
В 1550 г. был издан государев указ о выборе 1000 человек из
чпсла родовитой аристократии п об пспомещении их под Москвой
для государевой службы и разных посылок. Таким образом, цвет
родовой аристократии пз центральных местностей, из Калужской,
Тульской, Рязанской... переведен иод Москву, сдвинут со старин-
ных мест, с насиженных гнезд, под благовидным и почетным
цредлогом государевой дворцовой службы. Княжье переведено
целыми гнездами... Нетрудно догадаться, что основная мысль,
руководившая переселением служилых людей в 1550 г., была та
же, которая руководила Грозным при устроении им опричнины,
но Избранная рада эту идею проводила мягче п осторожнее: она
стремилась к разрыву родовой аристократии с ее старинными вот-
чинами и к тому, чтобы сделать ее исключительно придворной
аристократией» L
Трудно идти дальше в извращении совершенно ясных текстов
исторических памятников: все рассуждение М. В. Довпар-Заполь-
ского является сплошным недоразумением. Однако нашлись и"
такие историки, которые увидели в тысячниках 1550 г. организа-
цию «отряда телохранителей» — первый набросок будущей оприч-
нины.
1 М. В. Д о в в а р-3 а п о л ь с к и й. Время варя Ивана Грозного. -
-«Русская история в очерках к статьях», т. II, М., 1910, стр. 219—220.
77
Рассмотрим, как было дело в действительности. Для понима-
ния реформы 1550 г. необходимо иметь в виду одно обстоятель-
ство в истории Государева двора, которое сложилось еще в XV в.
и стало создавать большие неудобства после объединения Руси
под властью московских великих князей.
По хозяйственным условиям того времени дворянин, связан-
ный службой с Москвой, не мог рассчитывать на наем в Москве
«квартиры» для себя и своих многочисленных слуг и на покупку
па рынке необходимых для его московской жизни продуктов.
Дружинники XI—XIII вв. жили во дворе князя, пили его чашу
и ели его хлеб. Слуги московских государей XIV—XVI вв. сели-
лись в Москве, жпли в своих собственных дворах или дворах,
полученных во временное владение от князя в Кремле и в городе,
и заводили для своей семьи и многочисленной дворни большое
хозяйство. Для ремонта п отопления многочисленных дворовых
построек они нуждались в лесе. Для прокормления себя и дворни
им были нужны различные продукты. Наконец, всякому дворяни-
ну для содержания наготове служебных лошадей были необходи-
мы сено и овес. При слабом развитии денежного хозяйства и
рынка каждый стремился к тому, чтобы иметь все необходимые
продукты в своем хозяйстве, ио возможности ближе к Москве.
Поэтому у каждого сколько-нибудь значительного служилого че-
ловека, кроме вотчины и поместья в отдаленных от Москвы
уездах, обыкновенно имелась небольшая вотчина поблизости от
Москвы. Из подмосковной вотчины он получал дрова, сено, овес и
другие менее громоздкие и трудноперевозпмые нродукты. В под-
московную вотчину он отправлял на отдых утомленных на службе
лошадей, устраивал в ней мельницу и промежуточную базу для
продуктов, свозившихся санным путем из отдаленных вотчин и
поместий.
Подчиняясь тем же условиям хозяйства, все сколько-нибудь
значительные монастыри, устраивая в Москве свои подворья с по-
стоянным представительством, на содержание их приобретали
подмосковное владение.
После объединения Руси двор московских государей разросся
и пополнился множеством новых лиц, которым не удалось еще
обзавестись московскими дворами п подмосковными хозяйствами.
Такие лица, связанные большую часть года с Москвой, должны
былп терпеть большие неудобства. Между тем под самой Москвой
и в ее окрестностях было много земель старого княжеского хозяй-
ства, утративших свое прежнее назначение. По всей территории
Московского уезда былп разбросаны земли бортников, когда не
было уже бортных лесов, тетеревников, переветников (охотников
на птицу), псарей и целой волости ордынцев, числяков и делюев.
Часть их сидела на оброке, а многие несли черное тягло. Вот эти-
то земли, которые стали излпшнпми и ненужными для царского
хозяйства, и было решено использовать для устройства дворян,
78
которым, как говорит указ, следовало всегда «быть готовым в по-
сылки», но которые не имели подмосковного хозяйства.
Следует отметить прежде всего то, что это было вовсе не пол-
ным нспомещением под Москвой, а наделением добавочным поме-
стьем. Оклады обычного нспомещенпя колебались в пределах от
50 до 1000 четвертей земли, т. е. от 75 до 1500 дес., не считая уго-
дий. Для добавочного испомещения по указу 1550 г. было уста-
новлено только три статьи: 200, 150 и 100 четей, не считая угодий,
а с угодьями это представляло участки ‘приблизительно в 330—
400 га земли для первой статьи п 175—200 га для третьей статьи.
Район испомещения не ограничивался Московским уездом,
а распространялся частично и на соседние уезды: Дмитровский,
Рузский. Звенигородский. Верейский (числякп и ордынцы) п. по-
видимому. Коломенский уезд — «от Москвы верст за 60 и за 70».
Весь Государев двор состоял в это время приблизительно из
3 тыс? чел., но многие представители старых служилых родов уже
имели подмосковные вотчины или поместья, п указ 1550 г. не
давал им права на добавочное испомещенпе: «А за которыми
бояры и за детьми боярскими вотчины в Московском уезде пли
в ыном городе близ Москвы верст за 50 или за 60, и тем поместья
не дать» 2. Не имели права на добавочное испомещенпе и те, у кого-
на указанном расстоянии от Москвы были уже поместья. Этим
объясняется то, что из полусотни думных людей по указу 1550 г.
поместья получили только 28 чел.
По очень приблизительным вычислениям, количество дворян,
уже имевших подмосковные владения, составляло 7s двора, т. е.
около 600 чел. Количество дворян, не имевших подмосковных вла-
дений, достигало приблизительно 2300—2400 чел. Для испомеще-
ния такого количества новых лиц не хватало земельного фонда.
Пришлось наделять поместьями только «лучших» слуг.
Текст Тысячной книги довольно ясно говорит, что количество
испомещенных определялось наличным земельным фондом. По
предварительной смете, к первой статье был отнесен 61 чел.,
которые должны были получить по 200 четей, всего 12 200 четей.ч
86 чел. второй статьи должны были получить по 150 четей, всего
12 900 четей. Самая многочисленная была третья статья. К ней
отнесено 931 чел. по 100 четей, всего 93 100 четей. Всего по смете
1078 чел. должны были получить 118 тыс. четвертей земли, не
считая угодий, что составляло, если говорить приблизительно,
около 200 тыс. га. На угодья надо прибавить минимально 10%
четеертного надела поместья. Как можно видеть, это было меро-
приятие очень крупного социально-экономического значения.
2 Н. П. Лихачев и Н. В. Мят.те в. Тысячная книга 7059—1550 г.
Орел. 1911. стр. 1.
Новое издание Тысячной книги см.: А. А. 3 и м и н. Тысячная книга
1550 г. н Дворовая тетрадь 50-х гг. XVI в. М.— Л.. 1950.— Прим. ред.
79
Официального текста Тысячной книги мы не имеем. Она
дошла до лас только в частных списках, большей частью неис-
правных, которые определяют цифру испомещенных то в 1071, то
в 1078 чел. А некоторые родословные росписи указывают цифру
в 1090 чел. Эти разногласия объясняются тем, что приказные вно-
сили в подлинную книгу отметки об изменении в составе испоме-
щенных, что было предусмотрено указом 1550 г.: «Л который по
грехом из тое тысячи вымрет, а сын ево не пригодитца к той служ-
бе, и в то место прибрати ииово» 3. Родословные люди делали для
себя списки в разнос время, и этим объясняются некоторые раз-
ногласия сохранившихся списков Тысячной книги.
Во всяком случае не подлежит никакому сомнению, что рефор-
ма 1550 г. разом исчерпала фонд свободных и пригодных для ис-
помещения подмосковных земель, и позже были возможны только
единичные испомещения на выморочных поместьях.
В истории Государева двора есть один интересный вопрос,
остающийся пока не вполне ясным. Мы видим, что во второй
половине XVI и в XVII в. из всей массы так называемых городо-
вых детей боярских, служивших поуездно «с городом», выделяется
немногочисленная группа лиц, служивших, не теряя связи со
своим уездом, по дворовому пли, как иногда говорили, но москов-
скому списку. Эта группа лиц, наряду с московскими чинами,
входила в состав Государева двора, образуя в нем низший слой,
так называемых жильцов. Из числа этих дворовых выделялась
небольшая группа лучших по службе и в генеалогическом отно-
шении лиц, так называемый «выбор из городов», т. е. отборных.
По уездам количество дворовых и выбора было очень различно.
Например, в десятне Каширского уезда 1556 г. записано всего
403 чел., из них в выборе — 16 чел. и 42 дворовых; в Муроме, но
десятне 1597 г., всего было около 200 чел., из которых в выборе —
5, дворовых — 25 да вновь записано в дворовый список 8 чел.
«Выбор из городов» и есть те лучшие слуги дворового списка,
которые должны были постоянно быть готовыми «на посылки»
и получили для этого в 1550 г. добавочные поместья под Москвой.
Есть много оснований говорить, что эта категория «выбора из го-
родов», просуществовавшая до реформы Петра I, была создана
реформой 1550 г. Это новшество заслуживает внимания потому,
что в истории служилого класса «выбор из городов» был проме-
жуточным слоем и как бы спайкой между массой городовых детей
боярских и родовитой верхушкой московского дворянства. Для
городовых детей боярских служба по дворовому списку, а затем,
в случае успеха, в «выборе», была единственным каналом, по ко-
торому они могли подняться в верхние слои правящего класса.
3 И. П. Лихачев и Н. В. Мятлев. Тысячная книга 7059—1550 г.,
стр. 1.
80
Акад. Н. П. Лихачев и Н. В. Мятлев издали проверенный по
многим спискам текст Тысячной книги и в приложении к нему
дали в алфавитном порядке послужные списки тысячников4.
Н. Мятлев в работе «Тысячники и московское дворянство XVI сто-
летия» 5 сделал попытку всесторонне осветить значение реформы
1550 г. в истории Государева двора и сравнивал список тысячни-
ков с Тетрадью дворовой, о которой речь будет ниже.
Работы Лихачева и Мятлева показывают с несомненностью, что
тысячники былп частью Государева двора, что по своим правам
и обязанностям они ничем не выделялись из всей массы дворян,
за исключением обязанности жить в Москве или под Москвой,
чтобы быть в постоянной готовности к «посылкам», для чего они
и получили добавочные поместья. Мы видим тысячников, так же
как и других дворян, в полковых воеводах и головах, в наместни-
ках и волостелях, в писцах, в послах и гонцах в соседние госу-
дарства и т. д. Само собой разумеется, что никакого особого
«отряда» или категории дворян, тем более отряда телохраните-
лей, тысячники не составляли ни по замыслам правительства, нп|
на деле.
Главной целью реформы 1550 г. было увеличить кадры ответ-
ственных исполнителей заданий центрального правительства
Московского государства. К середине XVI в. «вотчина» москов-
ских государей разрослась и по существу стала большим госу-
дарством. Между тем аппарат власти московского государя в своем
развитии отставал от быстрого роста территории государства, от
увеличения и усложнения задач центральных и местных органов
власти.
Изучая эпоху крупных и плодотворных реформ 60-х годов,
мы видим, что большинство реформ этого времени было направ-
лено в первую очередь на реорганизацию и усовершенствование
центральных и местных органов власти. Само собой разумеется,
что значение реформ в жизни Московского государства не исчер-
пывалось непосредственными целями той или иной реформы. Так/
например, реформа 1550 г. имела своим следствием крупный со-'
циа льно-экон омический факт — ликвидацию в Московском и со-
седних уездах большого количества земель черных и оброчных/
крестьян и распространение служилого землевладения за счет\
крестьянского, но это было следствием, быть может, предвиден-
ным, но только следствием, а не целью реформы. Вообще, иссле-
дуя сложные явления государственной и социальной жизни
далекого прошлого, никогда не следует смешивать цели прави-
тельства, предполагаемые или достоверно известные, с последствия-
ми, которые могли быть и обыкновенно бывают в одних случаях
4 Н. П. Лихачев в Н. В. Мятлев. Тысячная книга 7059—1550 г.,
стр. 52—263.
5 Н. В. Мятлев. Тысячники и московское дворянство XVI столетия.
Орел, 1912.
6 С. Б. Веселбвский
81
предвиденными и желательными, в других — и непредусмотрен-
ными, и нежелательными.
Для обслуживания центральных органов власти и для срочных
поручений по управлению государством до реформы 1550 г. в рас-
поряжении московского правительства было пять-шесть сотен
человек. Реформа 1550 г. доводила кадры этих лиц по меньшей
мере до полутора тысяч человек, которые, как выражается указ,
должны были быть всегда готовыми для «скорых», т. е. срочных
«посылок». Человека, жившего в своем хозяйстве под Москвой,
можно было быстро вызвать и дать ему то или иное поручение.
Наличие хозяйства давало служилому человеку возможность в
короткий срок изготовиться и снарядиться на свой, как тогда
полагалось, счет в командировку. Таким путем реформа 1550 г.
в очень значительной степени усиливала государственную власть
и давала в ее распоряжение более многочисленные и более под-
вижные кадры исполнителей правительственных мероприятий.
С этой точки зрения реформу 1550 г. следует рассматривать
как одно из звеньев ряда реформ 60-х годов. Достаточно сказать,
что в эти годы перестраивается вся система приказного централь-
ного управления. Приказы возникли и долгое время существовали
как личные поручения князем какого-либо дела своим приказчи-
кам. В 60-х годах такие важные приказы, как Посольский, По-
местный, Разряд, Разбойный и др., получают определенную струк-
туру и приобретают значение учреждений с постоянным персо-
налом и архивом решенных дел. Отмена в 1556 г. кормлений со-
провождалась коренной реорганизацией всего строя органов мест-
ного управления. Служилый человек, получая вместо жалованья
кормления, становился временным сборщиком государственных
доходов. Отменяя кормления, правительствд само взялось за сбор
доходов при помощи выборных от населения и устроило особые
приказы (четверти), которые принимали эти доходы с тем, чтобы
давать их в виде денежного жалованья служилым людям.
Отмечу в заключение оборонное значение реформы 1550 г.
Весь командный состав армии Московского государства комплек-
товался исключительно из чинов Государева двора: главнокоман-
дующие и воеводы полков — из высших чинов двора, а полковые
и сотенные головы (как бы офицерский состав армии) — из низ-
ших чинов. В больших военных действиях принимал участие так
называемый государев полк, в котором в качестве рядовых шли в
поход жильцы, самые низшие чины двора. Государев полк был
крупной боевой силой, так как каждый жилец должен был выхо-
дить в поход в сопровождении трех-пяти слуг, конных в полном
вооружении. Реформа 1550 г. в два раза увеличивала прежние
кадры командного состава и жильцов и придавала им большую
мобилизационную подвижность.
I Как можно видеть, реформа 1550 г. никого не отрывала от
«насиженных мест», не создавала отряда телохранителей и не
82
вмела никакого отношения к опричнине.! М. В. Довнар-Заполь!
ский рассказ о тысячниках расцветтпгот себя, но по существу
он шел по стопам С. Ф. Платонова, который в своих «Очерках по
истории Смуты» писал: «Грозный в данном случае (т. е. при
учреждении опричнины.— [С. В.]) повторил то, что было сделано
им самим (? — [С. В.]) за 15 лет перед тем. В 1550 г. он разом испо-
местил кругом Москвы помещиков, детей боярских лучших слуг
тысячу человек. Теперь он также выбирает себе... тысячу голов» 6.
Так случайное совпадение цифр показалось С. Ф. Платонову до-
статочным основанием, чтобы сравнить явления, не имевшие ни-
чего общего.
Тетрадь дворовая и Государев двор
накануне опричнины
Тысячная книга в связи с так называемой Тетрадью дворо-
вой дает возможность установить почти полный лпчный состав
Государева двора с начала царствования Ивана IV и до учреж-
дения опричнины. Для исследования и понимания опричнины это
очень важно, так как царь Иван набрал в свой Опричный двор
людей из старого Государева двора, и в составе того же старого
двора мы находим множество лиц, казненных в опричнине.
В списке Тетради дворовой из Уваровского собрания, напеча-
танном П. Н. Милюковым, нехватает 21 города, приблизительно
двух пятых памятника7. В Тысячной книге мы находим 614 чел.,
служивших по утраченным в Уваровском списке городам. Затем
Н. Мятлев насчитал в Тетради дворовой более 400 чел., которые
записаны также в Тысячной книге.
В общем можно сказать с уверенностью, что если будет най-
ден полный список Тетради дворовой, то мы найдем в нем всех
тысячников.
По странной случайности такой ценный источник для исто-
рии царствования Ивана IV, как Тетрадь дворовая, до сих пор не
вошел в научный оборот. Это обстоятельство, а также определен-
6 С. Ф. Платонов. Очерки по истории Смуты в Московском государ-
стве в XVI—XVII вв. СПб., 1910, стр. 134—135.
1 «Записки русского археологического общества», т. XII, выл. I—П.
Новая серия. Труды отделения славянской и русской археологии, кп. V,
СПб., 1901. В сохранившейся части Тетради всего 28 городов: Белев, Бело-
озеро, Боровск, Волок Дамский. Воротынск, Дмитров, Зубцов, Калуга, Ка-
шин, Кашира, Козельск, Коломна, Кострома, Мещовск, Можайск, Москва,
Переяславль Залесский, Пошехонье, Ржева Владимирова, Романов, Ростов,
Руза, Рязань, Серпухов, Старица, Таруса, Тула и Ярославль. Не хватает по
сравнению с Тысячной книгой городов: Бежецка, Белой. Владимира, Вязь-
мы, Галича, Дорогобужа, Клина, Лук Великих, Мосальска, Мурома, Новго-
рода Великого, Оболенска, Пскова, Ржевы Пустой, Стародуба Ряполовсйого,
Суздаля, Твери, Торжка, Торопца, Углича и Ярославца Малого.
f»'
6*
ные трудности научного использования этого источника застав-
ляют обратить на него внимание историков и сообщить некото-
рые подробности.
Первые определенные указания на Тетрадь двбровую мы на-
ходим у архимандрита Леонида (Кавелина) в его «Описании»
библиотеки Успенского женского монастыря в г. Александрове8.
Этот список конца XVII в. пока следует считать утраченным. По
крайней мере в числе рукописей, поступивших в послереволю-
ционное время из библиотеки Успенского монастыря в. Москов-
ский исторический музей, его не оказалось. Другой список, из
собрания гр. А. С. Уварова, был указан Н. П. Лихачевым9. С этого
описка Тетрадь дворовая была напечатана в 1901 г. П. Н. Милю-
ковым. В небольшом предисловии Милюков обещал дать окон-
чание книги, указатель и примечания, но по неизвестной нам при-
чине своего обещания не выполнил.
В том виде, в котором Тетрадь дворовая была лздана, она
совершенно недоступна историкам. Без указателя, без введения,
в котором были бы освещены происхождение и значение памят-
ника, без восстановления правильной последовательности пере-
путанных в Уваровском списке листов Тетрадь дворовая осталась
не замеченной и не использованной историками.
Н. В. Мятлев предполагал обработать Тетрадь дворовую, как
он обработал Тысячную книгу, и издать ее, но преждевременная
смерть помешала ему осуществить свое намерение. В исследова-
нии о тысячниках и московском дворянстве XVI в. Мятлев глухо
упоминает о нескольких известных ему списках Тетради дворо-
вой, но где они находятся и полные ли это списки, не говорит.
Таким образом, нам приходится пока что пользоваться только
Уваровским списком и изданием Милюкова,10.
- Попытки Лихачева и Мятлева~ выяснить время и цель состав-
ления Тетради дворовой нельзя признать удачными. Лихачев
произвольно приурочивал Тетрадь дворовую к 1577 г., отождест-
вляя ее с той «Книгой дворовой 85 года», которая упоминается
в описи дел Разряда, вынесенных во время майского пожара
1626 г., когда в Кремле погибли почти все приказные архивы.
Эта Книга дворовая была, по мнению Лихачева, сводкой несколь-
ких старых боярских списков и десятен. Видно, что Личахев
высказал такой взгляд после весьма поверхностного знакомства
с Тетрадью дворовой в начале своей научной карьеры, когда он
еще не успел приобрести те большие познания о первоисточни-
ках, которыми отличался впоследствии.
8 «Вестник археологии и истории», выл. И, ОПб., 1885,. стр. 48.
9 Н. П. Лихачев. Разрядные дьяки XVI в. СПб., 1888,
стр. 444—446.
10 Новое, более полное и точное издание Тетради дворовой см.:
А. А. 3 и м и н. Тысячная книга 1550 г. и Дворовая тетрадь 50-х годов XVI в.
М.— Л., 1950.— Прим. ред.
Книга 1577 г. по счастливой случайности сохранилась и и
1890 г. была напечатана 11 *. Мы видим, что книга 1577 г. по форме,
расположению материала и по составу записанных в ней лиц со-
вершенно не похожа на Тетрадь дворовую. Это обычный списав
думных людей, «выбора из городов» и дворовых, по чинам и окла-
дам. Конец книги утрачен, и потому нельзя сказать, содержал ли
он полный перечень дворовых. При царе Василии, лет 30 спустя,
этим списком пользовались с неизвестными целями и сделали
против некоторых имен отметки: «умре», «изменил» (царю Васи-
лию), «на воеводстве в Сибири», «на Москве с государем» и т. п.
Никаких следов сводки разных источников в книге 1577 г. нет.
Мятлев не согласился с Лихачевым и высказал мнение, что
Тетрадь дворовая составлена в связи с реформой 1550 г. и испо-
мещением под Москвой тысячи лучших слуг, а затем пополнилась
сведениями из других источников. Когда Тетрадь дворовая пере-
стала «пополняться», для чего делали пополнения и почему из
нее не вычеркивали умерших, убитых и выбывших, об этом Мят-
лев не говорит. Между тем мы видим в Тетради дворовой Ивана
Григорьевича Морозова, умершего в 1549 г., находим много лю-
дей, убитых при взятии в 1552 г. Казани, убитых или взятых и
плен в 1555 г. на Судбищах и в первых ливонских походах, и мно-
жество лиц, казненных перед учреждением опричнины и в оприч-
нине. Если Тетрадь дворовая имела какое-нибудь практическое
значение, если она пополнялась новыми лицами, то непонятно,
почему из нее не вычеркивали «мертвые души», как это делали
обыкновенно во всяких списках служилых людей.
Отвергнув мнения Лихачева и Мятлева, приходится взяться
за критику происхождения этого интересного памятника. Пред-
варительно следует дать его описание.
Уваронский список имеет такой заголовок: «Тетрать дворовая,
а в ней пишет бояре и дьяки, да князи и дети боярские дворовые
Московские земли и приказные люди лета 7045 году» ,2. Текст
заголовка явно испорчен переписчиком. Большие сомнения вызы-
вает приведенный в заголовке год. Мятлев указал, что в роспи-
сях, которые подавались служилыми людьми в Разряд в конце
XVII в., Тетрадь дворовая упоминается нередко, но датируется то
44-м, то 45-м, то 46-м годом 13.
Опись дел, спасенных от пожара 1626 г., дает более исправный
текст заголовка и другую дату: «Книга дворовая, а в ней писаны
бояре и околничие и дьяки и дети боярские Московские земли и
приказные люди с 60 года». Разногласия в датировке объясняют-
ся, по-видимому, тем, что в подлиннике даты не было совсем,
11 АМГ, т. I, СПб., 1890.
11 Н. П. Л в х а ч е в. Разрядные дьяки XVI в., стр. 445.
“И. В. Мятлев. Тысячники и московское дворянство XVI столетия,
стр. 54.
t переписчики и составители описи проставляли ее от себя, пред-
положительно н.
Действительно, датировка Тетради дворовой, как мы сейчас
увидим, дело мудреное. Рассмотрим ее состав и расположение ма-
териала.
Тетрадь имеет следующие разделы: 1) бояре, 2) окольничие,
3) дьяки (приказные), 4) дворовые дьяки, 5) «князи и дети бояр-
ские, князи дворовые служилые»; далее идут дворовые по горо-
дам: «с Москвы», «с Дмитрова» и т. д., всего (в Уваровском спи-
ске) по 28 городам.
Перечень первых четырех категорий, в особенности дьякон, не-
полон и составлен явно небрежно. Бояре расположены с некото-
рыми перебоями, ио в общем порядке пожалования их боярским
чином. В конце списка окольничих приписаны дворецкие, казна-
чеи и постельничие.
Первое, что бросается в глаза при ознакомлении с Тетрадью
дворовой, это широкие хронологические рамки ее. В списке бояр
мы видим Ивана Григорьевича Морозова, который начал служить
в конце XV в., в 1510 г. был уже окольничим, в 1531 г. пожалован
в бояре и в 1549 г. умер.
Показателен перечень князей Трубецких (в пятой категории).
Семен-Богдан Александрович упоминается на службах в 1531 —
1553 гг.; Семен Иванович Персидский — 1535—1558 гг.; Алек-
сандр Семенович — 1558—1565 гт., умер в 1567 г.; Михаил Ан-
дреевич-1536—1554 гг., умер в 1557 г.; Василий Андреевич —
1550—1559 гг., умер в 1561 г.; Никита Андреевич — 1558 г. Нако-
нец, Федор Михайлович: начал служить незадолго перед учреж-
дением опричнины, был зачислен в опричники, пожалован в бояре
в 1572 г. и умер в этом чине в 1602 г.
И. Г. Морозов и Ф. М. Трубецкой представляют исключение,
а подавляющее большинство лиц, записанных в Тетради дворо-
вой, начали служить в годы малолетства Ивана IV, были испо-
мещены в качестве «лучших слуг» в 1550 г. под Москвой, погибли
в боях под Казанью, на Судбищах, на полях Ливонии, умерли
своей смертью перед опричниной и, наконец, в большом количе-
стве погибли от опал и казней царя Ивана в годы опричнины и
после ее отмены.
Всматриваясь в перечни дворовых по городам, мы сразу заме-
чаем несомненные следы наслоений из разновременных источни-
ков. Главным источником были, конечно, десятни. Известно, что
десятни составлялись не ежегодно, а время от времени, главным
образом в связи со смотрами и походами, когда служилым людям *
14 В разрядной описи мы имеем ряд случаев, когда начало памятника
было утрачено или не имело даты, и составители описи проставляли дату
от себя. Например, «Список боярской 75 года, а в начале кн. А. II. Телятев-
скдй да околничие» или «Книга 66-то и 68-го года, и в начале Игнатей
Борисович Блудов».
давалп денежное жалованье на подъем, пересматривали кадры и
записывали вновь в службу новиков. По этим поуездным десят-
кам подьячие составляли перечни дворовых по городам. Пзиест
но также, что в десятнях людей записывали по старшинству служ-
бы и поместных и денежных окладов: сначала выбор, затем дворо-
вые, а после дворовых дети боярские, служившие «с городом».
После этих рубрик шли новики в том же порядке.
Составители Тетради дворовой, работая над десятнями, выби-
рали из них имена дворовых, но делали это с различной степенью
тщательности. В одних случаях, когда количество лиц было неве-
лико, они группировали лиц одной фамилии вместе, в других слу-
чаях, когда число дворовых города было велико, они делали это
непоследовательно.
По Рязани служило большое количество дворовых. Перечень
их получил такой вид. После трех Денисьевых п четырех Измай-
ловых — Чевкины и Сунбуловы, затем двое Вердеревских, трое
Воробьиных и двое Таптыковых. Несколько ниже — трое Коле-
миных, а после них еще двое Вердеревских. Ниже, после ряда лиц
разных фамилий,— еще четверо Колеминых, один Вердеревский,
двое Таптыковых, четверо Измайловых, одни Деннсьев и один
Сунбулов.
Когда мы имеем возможность справиться с родословием той
или иной фамилии, то видим, что представители ее записаны в Тет-
ради дворовой в порядке времени их служебной карьеры и возра-
ста. Так, Яков Никитич Измайлов, записанный первым, начал слу-
жить еще в начале века. В 1519 г. он был послан провожать в Азов
турецкого посла15. В разрядах он упоминается в последний раз
в 1558 г. как воевода в полках. Его старший сын Иван Яковлевич
в 1550 г. был зачислен в тысячники. В 1562 г. за намеренье бежать
в Литву с кн. Бельским он был бит кнутом и сослан в Галич16.
Помилованный, он стал служить и был казнен в опричнине. Его
младший брат Василий Яковлевич упоминался на службах в
1565—1592 гг. В конце списка по Рязани записаны: Василий Пет-
рович, Петр Никитич и вторично его сын Василий... Петр Никитич,
.младший брат Якова, упоминался на службах в 1558—1563 гг.
Его сын Василий упоминается в разрядах с 1571 г., в последний
раз — в 1591 г.
Приведу еще пример. По Романову записаны: четыре князя
Нерыцких, трое Козловских, шестеро Львовых и трое Вяземских.
Затем заголовок: «На Романове литва дворовая», а под ним —
кн. С. А. Гнездилове кий. Гнездиловские были из смоленских кня-
жат, но поскольку они выехали в Москву из Литвы, их причисля-
ли к Литве. После Гнездиловского, по небрежности подьячих или
переписчиков, под тем же заголовком записан исконный русак
15 Сб. РИО, т. 95, стр. 619.
»• ПСРЛ, т. Х1П, ч. II, стр. Ж
Я7
тверич Григорий Шетнев, а затем еще пятеро Козловских, в числе
которых один по недосмотру был записан вторично, один и затем
еще один Львов и двое Вяземских.
В одном случае мы находим в Тетради дворовой прямое ука-
зание на последующее наслоение из десятен. В перечне лиц по
Белоозеру написано: «По смотру и по десятной 63 года (1555,—
[С. В.]) Третьяка Дубровина в холопах Василий да Митка да Фет-
ка князь Ивановы дети Шишкины Дябринского...» 17, т. е. они
похолопились и выбыли.
Наслоениями из разновременных источников объясняются
частые случаи записи в Тетрадь дворовую отцов, а затем их сыно-
вей и даже в нескольких случаях внуков. Этим же объясняется
запись некоторых лиц дважды, в разных местах, и даже трижды.
Так, Никита и Константин Фуниковы Курцевы записаны по Пе-
реяславлю, где у них была вотчина на Киржаче, причем отмечено:
«с Москвы», т. е. что они стали служить в Москве. Это объясняет-
ся тем, что они были пожалованы в дьяки. Никита Фуников быст-
ро сделал в Москве блестящую карьеру, был пожалован в твер-
ские дворецкие, печатники и казначеи. Составители Тетради дво-
ровой записали его еще дважды: в списке думных людей — в чине
дворецкого и в чине казначея.
Если бы составители Тетради дворовой имели в виду сделать
список на какой-нибудь определенный момент и имели дело с жи-
выми людьми, то, конечно, не стали бы писать умерших, убитых
и выбывших или, в крайнем случае, сделали бы соответствующие
отметки, как это практиковалось при составлении десятен. Но они
имели дело с мертвым материалом разновременных боярских спи-
сков и десятен и производили чисто механическую сводку разных
источников.
Если дело обстояло так, то естественно возникают вопросы,
для чего и когда был составлен столь необычный и совершенно
непригодный для текущих нужд учета и управления служилого
люда документ. По вопросу о назначении и целях Тетради дво-
ровой возможны только догадки, а__время ее составления может
быть определено довольно точно и уверенно.
Время составления Тетради дворовой лучше всего выяснить по
записанным в ней думным людям, службы которых нам известны
лучше, чем время жизни и служб рядовых дворовых людей. Пред-
варительно следует заметить, что по вопросу о времени пожало-
вания того или иного человека в чины приходится пользоваться
списком думных людей, напечатанным в XX томе «Древней Рос-
сийской Вивлиофики» Новиковым, в котором много неточностей и
ошибок.
17 «Записки русского археологического общества», т. XII, вып. I—П.
Новая серия. Труды Отделения славянской и русской археологии, кн. V,
стр. 28.
88
В конце списка бояр мы находим пожалованных в 1563
(7071) г. Якова Андреевича Салтыкова, его брата Льва и Федора
Ивановича Умного Колычева. Там же мы видим кн. Дмитрия Ива-
новича Хилкова, боярина с 1557 (7065) г., казненного в 1564
(7072) г. В списке окольничих мы видим несколько лиц, пожа-
лованных в бояре перед 1564 г., например Льва Салтыкова, Ивана
Яковлевича Чеботова и Алексея Даниловича Басманова, которые
уже раньше попали в перечень бояр. Нет в боярах также околь-
ничих Василия Дмитриевича (боярин с 1564 (7073) г.) и Афана-
сия Андреевича (боярин с 1563 ( 7072) г.) Бутурлиных.
А вот пример из карьеры дьяков. Известный дьяк Василий
Ступа Андреев запнсан в Тетради дворовой в числе общеприказ-
ных дьяков, а в перечне дворовых дьяков его пет. Между тем уже
в апреле 1564 (7072) г. он был дворцовым дьяком н в этом чине
присутствовал на Земском соборе 1566 г ”. Как дворцовый дьяк
он должен был бы попасть в список дворовых дьяков.
Эти и Другие подобные наблюдения приводят к выводу, что
Тетрадь дворовая составлена никак ие ранее 7071 г. и не позже
7073 г. Вероятнее всего, что она составлена в 7072 г., что по на-
шему летоисчислению соответствует времени с 1 сентября 1563 г.
по 1 сентября 1564 г. Уточнить время составления Тетради дво-
ровой, к сожалению, не представляется возможным.
Выяснив время составления Тетради дворовой, можно перейти
к вопросу о цели ее составления. Выше было сказано, что Тетрадь
дворовая по своему содержанию была совершенно непригодна
для текущих нужд Разряда по учету государевых дворян. Другого
подобного памятника в делах Разряда мы ие знаем. Сохранившие-
ся или упоминаемые в старых описях боярские списки и списки
дворовых были составлены на какой-либо определенный момент и
если служили несколько лет, то в них делались отметки о смерти,
выбытии или служебных передвижениях того пли иного лица.
Тетрадь дворовая, как было показано выше, имеет совсем другой
вид. Она представляет из себя механическую сводку, сделанную,
видимо, наспех, без надлежащей проработки источников, с одер-,
жащую в себе множество лиц, давно уже умерших или выбывших»
и давала перечень дворовых не на какой-либо определенным мо-
мент, а за время начиная с детства Ивана IV и до кануна учрежде-
ния опричнины. Это позволяет высказать догадку относительно
цели, с которой была составлена Тетрадь дворовая.
У Тцубе Крузе мы находим очень интересный рассказ о на-
чале ащщдоипы. Они писали, что «на следующий день» пойте
казни кн. А. Горбатого и других лиц (1 февраля 1565 г.) царь
приказал созвать служилых людей из городов, взятых в оприч-
нину: Можайска, Вязьмы и Суздаля. Когда они явились, царь. *
“С. А. Шумаков. Обзор грамот Кошегнв экономии, выл. IV'. Я.,
1М7, стр. 525; СГГвД, т. 1, стр 553.
89
окруженный своими советниками и большим отрядом воинов,
«спрашивал у каждого его род и происхождение. Четверо из каж-
дой области должны были в присутствии своих ратных людей по-
казать после особого допроса происхождение рода этих людей и ро-
да их жен и указать также, с какими боярами они вели дружбу.
После того как он осведомился об этом, взял он себе тех, против
кого у него не было подозрения и кто не был дружен со знатными
родами» 19.
Рассказ Штадена менее ясен и точен, но он сообщает некото-
рые интересные подробности: «Царь перебирал один за другим
города и уезды и отписывал имения у тех, кто по смотренным
спискам не служил со своих вотчин его предкам на войне; эти име-
ния раздавались опричным». Далее он прибавляет, что зачислен-
ные в опричнину «распределялись по степеням (т. е., правильнее
сказать, по чинам.— (С. Z?.]) не по богатству, а по породе»20. По-
следнее замечание очень интересно. В очерке об учреждении ।
опричнины будет показано, что царь Иван всегда и высоко ценил'
породу, родовитость своих «людишек», что обычаи местничества,
соблюдались в опричнине так же, как в земщине, и что давно
пора покончить с легендой о мнимом демократизме царя Ивана.
В известной описи архива царя Ивана мы находим любопыт-
ные подтверждения рассказов Таубе, Крузе и Штадена. Напомню,
что, учреждая «Особный» или Опричный двор, царь Иван проявил
недоверие не только к старому двору, к дворянам в собственном
смысле слова, но и к низшим разрядам старого дворцового хозяй-
ства, к «техперсоналу» Государева двора, если можно так выра-
зиться: к сытникам, ключникам, хлебникам, поварам, конюхам/
и т. п. При учреждении Опричного двора и этот «техперсонал»^
подвергся чистке и просвечиванию. В Царском архиве хранились,
составляя целый (200-й) ящик, «сыски родства ключников и
подключников, и сытников, и поваров, и хлебников, и помясов, и
всяких дворовых людей» 21. Вероятно, к тому же сыску и просве-
чиванию дворовых людей относится и память какого-то Юшки Во-
щесникова, который «писал имяна, кто к кому был прихож», хра-
нившаяся в 217-м ящике Царского архива 22.
Естественно, что при пересмотре высших слоев старого двора,
дворян в собственном смысле слова, и наборе опричников царь
Иван был еще более внимателен, чем при переборе мелких «люди-
шек». Поскольку родственные связи в то время играли в быту и
в служебной карьере очень большую роль, царь Иван не ограничи-
19 «Послание Иоганна. Таубе и Элерта Крузе».— «Русский исторический
журнал», Пг., 1922, кн. 8, стр. 35.
20 Генрих Штаден. О Москве Ивана Грозного. М., 1925, стр. 86.
21 ААЭ, т. I, стр. 350.
Новое издание описи Царского архива см. «Описи Царского архива
XVI в. и архива Посольского приказа 1614 г.», под ред. С. О. Шмидта. М.,
1960.— Прим. ред.
22 Там же, стр. 351
90
вался справками о службе дворян н их предков, но также «сыски-
вал» об их родственных связях и о том, кто к кому был «прихож»,
т. е. вел знакомство. Это и отметили Таубе и Крузе.
Родственные связи дворян и знакомства устанавливались пу-
тем непосредственного допроса и показаний (наверное, под при-
сягой) выборных окладчиков, как это бывало при обычных разбо-
рах служилых людей. Для справок о службах дворян обычно спи-
ски дворовых людей были слишком громоздким и малопригодным
материалом. Они давали сведения только о самих дворянах, а не
об их предках и родственниках. А главное, они давали сведения
не о всей карьере служилого человека, а только о последнем мо-
менте карьеры. Для царя Ивана этого было недостаточно, п он
приказал сделать сводную справку о составе его двора за все вре-
мя своего государствовання. Это и было сделано дьяками и подья-
чими Разряда, когда Иван обдумывал учреждение особого двора,;
вероятнее всего, в 1564 г. 1
При таком взгляде на происхождение и назначение Тетради
дворовой становятся понятными и естественно объяснимыми те
ее особенности, которые отличают ее от обычных боярских и дру-
гих списков Государева двора.
Возможно, что не все согласятся с моей догадкой, но это ни-
сколько ие уменьшит ценности Тетради дворовой как источника
для истории царствования Ивана IV, и в частности для истории
опричнины. Дело в том, что Тетрадь дворовая в связи с Тысячной
книгой* 1550 г. дает почти полный список дворян Ивапа начиная
с его малолетства и до учрежденйя^опричнйны. Таким образом, эти(
источники дают то. чего не хватало всем историкам опричнины.4.
Это очень важно, так как знание состава старого Государева двора?
от-которого царь Иван ушел в новый, Опричный двор, совершенной
необходимо для понимания и правильной оценки опричнины воеб-1
ще. Предвосхищая выводы из анализа личного состава старого
Государева двора, замечу, что в Тетради дворовой и в Тысячной'
книге мы находим почти всех известных нам опричников, либо
их отцов и родичей, и в тех же источниках мы находим сотни
жертв опал и казней царя Ивана.
{19401
БОЛЕЗНЬ И СМЕРТЬ ЦАРИЦЫ АНАСТАСИИ *
Во втором письме к Курбскому царь Иван писал: «Что мне от
вас (т. е. бояр.— [С. 5.]) бед, всего того не исписати. А и с женою
вы меня про что разлучили? Только бы у меня не отняли юницы
моей, ино бы Кроновы жертвы не было» А. Курбский в своей
«Истории» рассказывает, как враги Сильвестра и Алексея Ада-
шева использовали смерть царицы Анастасии, чтобы оклеветать
их в глазах царя, «аки бы счеровали ее оные мужи (подобно чему
сами искусны и во что веруют, сие на святых мужей и добрых воз-
лагали). Царь же, буйства исполнився, абие (т. е. тотчас.— [С. В.])
им веру ял» 1 2.
Что царь Иван верил в возможность колдовства так же твердо,
как в святую троицу, это весьма вероятно, но верил ли он в то,
что его «юницу» извели волшебством Сильвестр и Адашев, это
весьма сомнительно. Очень вероятно, что первое горе Ивана от
потери жены было омрачено мучительными подозрениями на Силь-
вестра и Адашева, но для обвинения их у него не было никаких
данных. Он сохранил в душе эти подозрения, а через четыре года,
оправдываясь перед Курбским в «Кроновых жертвах», т. е. в опа-
лах и казнях, бросал обвинение в колдовстве уже не одним Силь-
вестру и Адашеву, но всем боярам, в том числе самому Курбско-
му. На это Курбский напоминал Ивану, что он приходится род-
ственником по крови царице Анастасии и что только у московских
великих князей в обычае уничтожать своих кровных родных.
Но оставим психологические тонкости и полемику царя с Курб-
ским и попробуем осветить вопрос, кто больше всего был виноват
в преждевременной смерти царственной «юницы».
Анастасия Романовна Захарьина вступила в брак 3 февраля
1547 г. в возрасте 15—16 лет. Ранний брак, частые роды и горе от
1 РИБ, т. XXXI, стр. 120—121.
2 Там же, стр. 260.
92
потери детей-младенцев расшатывали ее не вполне развившийся
ж неокрепший организм. 10 августа 1549 г. у нее родился первый
ребенок, дочь Анна, умершая, не достигнув годовалого возраста,
в августе 1550 г. Второй ребенок, Марья, родилась в марте 1551 г.
ж умерла на шестом месяце от рождения3.
Во вкладной книге Троицкого Сергиева монастыря записаны
1 сентября 1551 г. вклады царя по Анне и Марье.
В октябре 1552 г. Анастасия родила царю наследника Димит-
рия, но он был погублен «безумием» самого царя в поездке на бо-
гомолье в Кириллов монастырь в конце мая или в самом начале
нюня 1553 г. * * 28 марта 1554 г. Анастасия родила царю второго на-
следника, Ивана; 26 февраля 1556 г.— дочь Евдокию, умершую па
третьем году жизни. В это время здоровье Анастасии было совер-
шенно подорвано, а 31 мая 1557 г. она родила последнего ребенка,
слабоумного Федора, будущего царя и последнего представителя
рода.
Трагическая смерть царевича Димитрия не образумила царя
Ивана. Как до поездки в Кириллов монастырь, так и после нее
любимым развлечением царя Ивана были поездки на богомолье
в монастыри, на освящение новых храмов и на «потехи», т. е. на
охоту. При этом его неизменно сопровождали жена с детьми и
слабоумный брат Юрий. Так было и в 1559 г., за год до смерти
Анастасии.
Еще в XV в. у московских князей вошло в обыкновение на
«Сергиеву память», 25 сентября, ездить на богомолье в Троицкий
Сергиев монастырь. И так же в сентябре 1559 г. царь отправился
«в объезд, в монастырь к Троице и к преподобному Сергию чудо-
творцу молитися и по селам (на охоту.— [С. В.]), а с ним его цари-
ца и царевич его Иван, и царевич Федор, и брат его князь Юрьи»,
а в конце сентября вернулся в Москву4. В начале октября царь
с семьей присутствовал на торжестве освящения церквей в Москве,
а затем поехал «в Можайск к Николе чудотворцу и в монастыри
помолиться и по селам прохладиться». В этой поездке его снова
сопровождали жена и царевичи5.
В это время Анастасия уже сильно недомогала. В Можайске
царь получил тревожные вести с ливонского и крымского фрон-
тов и «хотел ехати вскоре к Москве, да невозможно было ни вер-
хом, ни в санех: беспута была кроме обычая (т. е. необыкновен-
ная.— (С. В.]), на много время. А се грех ради наших царица недо-
могла»6. Только 1 декабря царь вернулся, наконец, в Москву.
После этой поездки Анастасия стала медленно угасать. В июле
1560 г. в Москве было несколько пожаров, и царская семья была
отправлена на Воробьевы горы, а 7 августа Анастасия скончалась.
» ПСРЛ, т. XIII, ч. I, стр. 158, 161.
* Там же, ч. II, стр. 320.
5 Там же.
• Там же, стр. 321.
93
Нет сомнения, что не один Максим Грек, а многие приближен-
ные царя не раз советовали ему не таскать царицу и детей на
богомолья и на потехи по селам. Указания на это мы находим
у самого царя Ивана. В «Послании» к Курбскому он писал, что
Сильвестр и его советники досаждали ему по поводу войны с Ли-
вонией и что бы ни случилось — болезнь ли царицы или детей или
что иное,— все «вменяли», т. е. приписывали, тому, что он, царь,
не послушался их советов и начал войну с немцамп. «Како же убо
воспомяну, и еже во царьствующий град с нашею царицею Ана-
стасией) от Можайска немилостивное путное прехождение?» По
словам Ивана, о врачебной помощи не было и помина, «молитвы
же убо и прехождения по святым местам, и еже убо приношения
и обеты ко святыни о душевном спасении п о телесном здравии,
и о своем благом пребывании нашем, и о царице нашей и чад
наших, и сия вся вашим лукавым умышленном от нас отнюдь взя-
шася» 1. Итак, по словам Ивана, Сильвестр и его советники посту-
пали лукаво, когда советовали ему не возить с собой жену и детей
на богомолья. Но хорошо известно, насколько педантична и назой-
лива была опека попа Сильвестра в деле исполнения церковных
обрядов и богоугодных обетов. Изо дня в день он поучал царя,
что ему «пити и ясти и как с женою жити», соблюдать все пост-
ные дни и «подпраздники», и, конечно, не лукавство, а простое
благоразумие побуждало Сильвестра советовать царю щадить здо-
ровье жены и не подвергать ее испытаниям, подобным тем, кото-
рые она пережила во время злополучной поездки на Белоозеро.
Анастасия умерла после медленного угасания в том возрасте
когда женщина обыкновенно достигает полного расцвета сил. Об
отравлении ее не может быть речи, да и сам Иван об этом не го-
ворит, а в колдовство и чары мы, люди XX в., не верим. Остается
предположить, что здоровье ее было подорвано ранним браком и
частыми родами и окончательно расшатано постоянными поездка-
ми с мужем на богомолья и потехи. Понимал ли Иван, что в преж-
девременной смерти его «юницы» в значительной мере виноват
он сам, мы не знаем, да это и несущественно, а важно то, что он,
веря в колдовство, всю жизнь сохранял в душе эту воображаемую
рану как оправдание его подозрительности и злобы к окружаю-
щим.
Историки, начиная с Карамзина, не раз говорили о благотвор-
ном влиянии Анастасии на царя Ивана и перемену к худшему в
образе жизни Ивана неизменно связывали со смертью его пер-
вой жены. Ничего невероятного в этом нет. Иван вступил в брак
юношей, прожил с Анастасией 13 с половиной лет, имел шестерых
детей и, несомненно, был привязан к ней. Все последующие браки
царя Ивана по сравнению с первым были настолько неудачными,
что он, естественно, всю жизнь вспоминал с любовью и сожале-
7 РИБ, т. XXXI, стр. 65—6«
94
нием преждевременно угасшую «юницу». Лично об Анастасии
мы имеем в отечественных источниках одно свидетельство, крат-
кое, но весьма выразительное. Официальный летописец говорит,
что множество парода собралось проводить гроб царицы в Возне-
сенский монастырь в Кремле; «бяше же о ней плач немал, бе ба
милостива и беззлобива ко всем» й. Доброта и кротость характера —
великая сила, но не с таким человеком, каким был царь Иван.
Официальный летопйсец в рассказе о похоронах Анастасии
говорит, что царь имел вид человека, убитого горем: «Царя и ве-
ликого князя от велпкаго стенания п от жалости сердца едва под
руце ведяху» * 9. Но едва прошла неделя со смерти Анастасии, как
митрополит и бояре пришли к царю с челобитьем (14 августа),
«чтобы государь скорбь о своей царице... отложил, а, положа упо-
вание на бога, помыслил, чтобы ему женитвою не длпти, занеже
он, государь, во юноством возрасте, тех еще лет не дошол, чтобы
ему можно было без супружества быти, и он бы, государь, для
крпстиянские надежи женился ранее, а себе бы нужп не наво-
дил» 10. Царь сразу не ответил, все приличия были соблюдены,
а через день изъявил свою волю вступить во второй брак.
Один частный летописец, цитированный Н. М. Карамзиным,
помогает нам понять, почему митрополит Макарий и бояре так
поспешили с челобитьем о новом браке царя. Летописец говорит
попросту и ясно: «Умершей убо царице Анастасие, нача царь яр;
быти и прелюбодействен зело» 11. '
А. Курбский впоследствии упрекал Ивана в том, что он и при
жизни Анастасии не соблюдал супружеской верностп. На это Иван
откровенно и просто отвечал: все мы — люди, все — человеки:
«А будет молвишь, что яз о том не терпел и чистоты не сохранил,
нно вси есмя человецы» 12.
По выражению А. С. Пушкина, «в одну телегу впрячь неможно
коня и трепетную лань». В первом браке царя Ивана на Анастасию
выпала доля трепетной лани, а Иван был конем. Да еще каким!<
При жизни Анастасии он был плохо обузданным конем, а послед
ее смерти и вовсе разнуздался.
[1945]
• ПСРЛ, т. XIII, ч. II, стр. 328.
9 Там же.
10 Там же, стр. 329.
11 Н. М. К а р а м з и в. История государства Российского, т. IX. СПб.,
1892, примечания, стр. 5, № 28.
« РИБ, т. XXXI, стр. 121.
РАЗРЫВ ЦАРЯ ИВАНА СО СВОИМИ
СОВЕТНИКАМИ
( Крупные личности благовещенского попа Сильвестра и околь-
ничего Алексея Федоровича Адашева долгое время стояли в .цен-
тре внимания историков. Удаление их в 1560 г. рассматривали как
«перелом» пли грань двух периодов в частной жизни и в государ-
ственной деятельности царя Ивана. По вопросу о причинах рас-
хождения царя с Сильвестром и Адашевым поступали так, как
обыкновенно делается в таких случаях: подбирали задним чис-
лом в источниках аргументы в пользу того или иного мнения и
оставляли без внимания то, что казалось неподходящим.
г" Карамзин обращал свое внимание на личные отношения царя
к своим любимцам и опекунам, на благотворное влияние их на
царя п управление государством. При таком подходе к вопросу,
естественно, получалась антитеза, данная еще Курбскпм. Моло-
дой царь, находившийся под влиянием Спльвестра, Адашева и
своих советников, «блаженне царствовал», как выражался Курб-
ский, совершил много славных дел на пользу всего государства и
был если не образцом добродетели, то во всяком случае мудрым
монархом. Освободившись от опеки «невежды попа», как выра-
жался Иван, он перестал слушаться своих советников, окружил
себя дурными людьми, стал вестп распутный образ жизни и
превратился в свирепого тирана. Поучительная мораль сей бас-
ни ясна.
4—Тенденциозность и слабая обоснованность указанной антите-
зы очень рано вызвали в историографии естественную реакцию,
но новых источников было мало, приходилось пользоваться почти
тем же материалом, который был в распоряжении Карамзина, ото-
рваться от старых представлений было трудно, и антитеза оста-
лась, хотя и была построена иначе. Потребовалось бы много ме-
ста, чтобы проследить в историографии эволюцию или, вернее,
блуждания исторической мысли по этому вопросу. Ограничусь
96
поэтому только указанием на концепцию, которую можно считать
противоположной концепции Курбского и Карамзина. —
Расхождение царя с его опекунами произошло не в 1560 г.,
а много раньше, и не столько на почве личных отношений царя
к Сильвестру и его сторонникам, сколько на почве принципиаль-
ных разногласий по важнейшему вопросу государственной поли-
тики — о войне с Ливонией. Дальновидный и мудрый царь, пред-
восхищая мысль Петра Великого «в Европу прорубить окно», бьы?
сторонником войны с Ливонией, а из-за Ливонии —с Польшей и
Швецией. «Невежда поп» и его недальновидные «соглаоники» не
понимали великих замыслов царя, постоянным «претыканием»,
т. е. возражениями и спорами, раздражали царя и мешали выпол-
нению его планов. В конце концов царь потерял терпение и уда-
лил их. —
При таком подходе к проблеме личные отношения царя к его
советникам, вообще психология действующих лиц утрачивали если
не все свое значение, то во всяком случае интерес. С. Ф. Платонов
считал достижением исторической науки то, что историки отка-
зались от психологических характеристик и перешли к исследова-
нию социальных явлений, учреждений, классов, событий и дей-
ствий исторических лиц, чтобы судить об исторических деятелях
не по предполагаемым мотивам, а по результатам.
Произвольные психологические характеристики действительно
всем надоели, но правильно ли отказываться от них наотрез и за-
даваться. целью писать историю человеческого общества без жи-
вых людей? Опыт и наблюдение показывают, что оперирование
в исторических исследованиях такими отвлеченными понятиями,
как класс, социальные слои, процесс, явление и т. п., предъявляет
к историку требования очень высокие как с точки зрения количе-
ства материалов и предварительной их критики, так и в отноше-
нии выправки логической мысли. Достижения исторической мыс-
ли на путях, указанных Платоновым, оказываются весьма сомни-
тельными. Фантастика произвольных психологических характе-
ристик оказывается на деле часто замененной фантастикой общих
фраз, столь же неубедительных и ни для кого не обязательных,
как и психологические портреты времени кн. Щербатова и
Н. М. Карамзина.
Для понимания разрыва царя Ивана со своими советниками
главным источником является переписка царя с Курбским, но
использование этого источника затрудняется тем, что высказыва-
ния Ивана и Курбского сделаны ими пять лет спустя после раз-
рыва, когда развернувшиеся большие и, наверное, не предвиден-
ное ни царем, ни Курбским события в сильной степени должны
были деформировать первоначальные представления авторов.
Поэтому прежде чем перейти к анализу и изложению указанного
источника, необходимо установить факты и правильную последо-
вательность их.
7 С. Б. Веселовский 9К
Выше было упомянуто, что в октябре и ноябре 1559 г. царь
Иван с больной царицей был задержан распутицей в Можайске,
куда он ездил на богомолье, а 1 декабря вернулся в Москву. В «По-
слании» к Курбскому царь глухо намекает на какое-то малое не-
потребное слово, которое было высказано им в пути. Неясно, сам
ли Иван выругался по адресу своего духовного отца или непотреб-
ное слово сорвалось у несчастной Анастасии, но только в декабре
или, вернее, в самом начале 1560 г. Сидьвестр понял, что ему
ничего не остается, как удалиться. Он по своей воле удалился из
Москвы и поселился в Кириллове монастыре.
Нет сомнения в том, что многочисленные враги Сильвестра
воспользовались этим, и весной того же года царь решился, на-
конец, сделать следующий шаг к освобождению от надоевшей |му
опеки. В апреле был назначен разряд полков "для похода 1га~Фел-
лин. Главнокомандующим полков был назначен кн. И. Ф. Мсти-
славский, и к нему в «большой» полк третьим воеводой был назна-
чен А. Адашев. Следует отметить, что А. Адашев до этого никогда
в полковых воеводах не бывал, вся его деятельность протекала в
сфере гражданского управления и отчасти в области дипломатиче-
ских сношений. В такой вежливой и в своем роде почетной форме
А. Адашев был удален от двора и лишен непосредственного обще-
ния с царем.
Из этого можно сделать вывод, что у царя в то время не было
никаких объективных данных для опалы и обвинения А. Адаше-
ва в «измене» илп в каких-либо преступлениях.
Добровольный уход Сильвестра в Кириллов монастырь и вре-
менное удаление Адашева на ливонский фронт не были решением
вопроса об их дальнейшем влиянии на царя. У них было много
сторонников и «согласников», да и сами они не были лишены воз-
можности вернуться ко двору и попытаться вернуть прежнее
влияние.
Ц<урбский рассказывает, что Иван в борьбе с Сильвестром и
Адашевым стал собирать «окрест себя яко пресильный и великий
полк сатанинский» 1 приверженцев, связывая их особой присягой.
Он говорит об этом в связи с событиями последней битвы, которую
царь и враги Сильвестра и Адашева дали павшим вельможам в
сентябре 1560 г., но из его рассказа неясно, к какому времени от-
носится это предприятие царя. Мне кажется, что начало формиро-
вания «сатанинского полка» следует отнести к лету того же гора,
когда Сильвестр мирно жил в Кириллове монастыре, а Адашев
принимал участие в военных действиях против Феллина. После
этой оговорки вернемся от предположении к фактам, но прежде
следует сделать небольшое отступление и сказать,.какое значение
имела в те времена присяга за крестным целованием.
’ РПБ, т. XXXI, стр. 263.
98
Нам, людям XX в., трудно представить себе, какое большое
значение в жизни людей XIV—XVI вв. имело крестное целование.
Историки, трактуя явления далекого прошлого, обыкновенно исхо-
дят из привычных им понятий современности и редко дают себе
труд вникнуть и понять круг представлений людей, историю кото-
рых они берутся исследовать и описывать. Естественно поэтому,
что никто из историков, писавших об Иване Грозном, не обращал
внимания на то, что царь Иван в вопросе о присяге за крестным
целованием, как и во многих других вопросах, был человеком
своего времени и широко пользовался этим старым средством обуз-
дывать людей и подчинять их своей воле.
В древнейшие времена формула служебной присяги дружинни-
ка* князю была, вероятно, простой и устном. В XIV в. были уже
в ходу особые записи, по которым служилый человек приносил
присягу, подкрепляя ее целованием креста. Такие записи называ-
вались крестоцеловальными или лодкрестнымн. Последнее назва-
ние объясняется тем, что священник, приводя человека к присяге,
клал присяжную запись на аналой под крест. Присягающий дол-
жен был отчетливо, не пропуская ни одного слова, проговорить
всю запись, а затем поцеловать крест.
Курбский в своей «Истории» упоминает о «проклятых грамо-
тах», которые царь Иван заставлял людей поневоле давать па себя.
Во избежание недоразумений следует пояснить это выражение
Курбского. Иногда, быть может, даже нередко, присягающий после
изложения по записи своих обязательств в конце присяги призы-
вал на себя, в случае нарушения принятых обязательств, прокля-
тие всех сил небесных «в сем веке и в будущем». Это дало Курб-
скому повод, играя словами, называть такие записи «проклятыми
грамотами».
Древнейшая известная нам запись относится к первой полови-
не XV в. Это — запись, по которой за поручительством митропо-
лита и владык церкви целовал крест великому князю служилый
человек, провинившийся и прощенный великим князем2. По суще-
ству, если отбросить поручительство митрополита и владык, эта
1 Запись находится в хорошо известном историкам сборнике митро-
поличьих посланий и носит заглавие: «Грамота жаловалная князя вели-
кого к его боярам и их вине» (Московский государственный Исторический
музей, собрание Синодальной библиотеки, кн. 562, лл. 123—124). Ниже мне
не раз придется ссылаться на этот ценный документ, и поэтому я привожу
его целиком:
«Се из, имярек, что есмь бил челом своему господину и осподарю вели-
кому князю имарек за свою вину своим господином имярек митрополитом
кеа Руси, и с erg детьми и со служебники епископы, имярек. И государь
мой князь великий их деля прошения и челобитья меня, своего человека,
пожаловал, недюбье свое мне с сердца сложил, а вины моее мне отдал, и
мне, имярек, и детей своих больших к своему государю к великому князю,
имярек, привести и к его детям; мне, имярек, с теми своими детьми слу-
жили до своего живота, а не отъехати мне, имярек, ни всем моим детям от
7*
99
запись дает формулу обычной присяги служилого человека вели-
кому князю.
Обязательства человека определяются записью в очень общих
выражениях: служить со своими детьми до живота, т. е. пожиз-
ненно, не отъехать к иному князю, всегда, везде и во всем хотеть
добра, не замышлять, не хотеть и не чинить никакого лиха, т. е.
ничего дурного. По-видимому, это была очень древняя формули-
ровка обязательств дружинника при вступлении на службу к кня-
зю, которая повторялась по традиции и считалась достаточной для
установления общей служебной зависимости человека от князя.
Практика присяги не стала развивать старую формулу, а в
своей эволюции пошла по другому пути — пути развития спе-
циальных записей, по которым человек присягал при вступлении
на какую-либо должность, сверх общей присяги о службе. По по-
нятиям людей того времени, присяга, чтобы быть действительной,
должна была содержать перечисление всех возможных важней-
ших преступлений на той пли иной должности и обязательства не
совершать эти преступления.
До нас дошло от более позднего времени множество образцов
крестоцеловальных записей специального назначения. Так, при
пожаловании дьяка «в думу» он присягал, что не будет никому
выдавать и разглашать тайные думы государя, которые ему могут
быть известными по его участию в совещаниях «думы». Приказ-
ный подьячий присягал на том, что не будет «корыстоваться госу-
своего государя от великого князя, имярек, ни от его детей к иному госу-
дарю ни к кому. А добра нам ему и его детям хотети везде во всем, а ли/:а
ми своему государю великому князю и его детям мне, имярек, и со своими
со всеми детьми не мыслити, ни хотети ни детям везде во всем никакова.
А в том во всем ио сей по моей грамоте ялся по мне и по моих детям госу-
дарю моему великому князю, пмярек, и его детям и до моего живота гос-
подин мой, имярек, митрополит всея Руси и с теми с своими детьми, со
владыками и с архимандриты, которые писаны в сей моей грамоте. А через
сю мою грамоту яз, имярек, и с своими детьми, что имем думати и почи-
нати, или явится что которое лихо наше перед нашим государем перед
великим князем, имярек, п перед его детьми, ино не буди на мне, ни на
моих детях милости божие и пречистые его богоматери и святых чудотвор-
цев Петра митрополита и Леонтия епископа Ростовского и всех святых,
также ни благословения господина моего, имярек, митрополита всея Руси
и его детей, тех владык и архимандритов, которыми есми бил челом своему
государю великому князю, имярек, не будп на мне ни на моих детях ни
в сий век, ни в будущий, а государь мой князь великий и его дети надо
мною и над моими детьми по нашей вине в казни волен. А по грехам по
нашим какова придет на нас от кого обмолва государю нашему великому
князю, имярек, и государю нашему великому князю без суда и без непра-
вы не учпнити нам ничего. А крепости деля яз, имярек, и с своими детьми
осподарю своему великому князю, имярек, и его детям целовали есмя чест-
ный и животворящий крест и дали есмя на себя сю свою грамоту за под-
писью и за печатью господина своего, имярек, митрополита всея Русии.
А дана грамота...»
По такой записи в третьей четверти XV в. присягал вел. кн. Ивану
боярин кн. Д. Д. Холмский (см. СГГиД, т. I, № 103, стр. 249—250).
100
дареными деньгами», т. е. не будет их красть или пускать в обо-
рот, а будет немедленно записывать в приход и хранить в запеча-
танной дьяком воробье, и т. и. На том же присягал и таможенный
голова, а сверх того, давал обещание ценить предъявляемые тор-
говыми людьми в таможню товары «вправду» и т. д. Кабацкий
голова давал обещание не разбавлять в кабаке вино государево
водой, «не корыстоваться» и не пользоваться всякой «рухлядью»,
которую питухи клали ему в заклад; деньги, поступающие за
питье, голова обязывался класть в запечатанный ящик, который
в конце дня вскрывался в присутствии его товарищей цело вал ьн и
ков, а не за пазуху, не за щеку и не в карман в т. д. Все подобные
обязательства подкреплялись целованьем «животворящего креста
господня», и во этим крестоарпводным записям лучше всего можно
составить большой перечень всех возможных и наиболее распро-
страненных злоупотреблений должностных лиц на всех постах го-
сударственной службы.
Ниже мы увидим, что царь Иван при разных обстоятельствах
и с разными целями широко использовал крестоцелование на спе-
циальных записях и вообще веру своих «холопей» в нерушимость
присяги вв крестным целованием.
Чтобы охарактеризовать всесторонне значение крестного цело-
вания, следует сказать, что и частные люди в разных случаях жиэ
ин прибегали к нему, дабы подкрепить сван соглашения и догово-
ры. Для вас в настоящее время особый интерес представляет при
меиеяне присяги за крестным целованием заговорщиками. Можно
сказал* уверенно, что нм один заговор, ни одна крамола не обхо-
дились бее того, чтобы заговорщики, по крайней мере главари, не
связывали себя присягой. Приведу два случая на истории Москов-
ского государства, которые могли быть известны царю Ивану.
Когда Владимир Гусев н группа придворной молодежи в
1497 г. задумали вмешаться в вопрос о престолонаследии и соста-
вили заговор в пользу вел. кя. Софьи и ее сына Василия, заговор-
щики, привлекая сочувствующих, приводили их к крестному цело-
ванию.
А вот случай, который произошел на глазах Ивана. В 1542 г.
бояре, завидуя кн. Ивану Бельскому и негодуя из-за его влияния
на великого князя, составили заговор и «начата алосоветовати со
своими советники» и с кн. И. Шуйским, который стоял в то время
с во Владимире. «И князь Иван Шуйский в Володнмерн
многих детей боярьских к целованию привел, что быти в их сове-
те»*. Захват кн. Бельского был назначен боярами на 3 января,
и к атому сроку И. Шуйский прислал из Владимира своего сына
с тремя сотнями детей боярских, ври помощи которых бояре и
вромжвели переворот, схватили км. Бельского и сослали его на
Бопооверп
* ПСРЛ, т. XIII, ч. 11, стр 43».
км
После отступления по вопросу о значении присяги за крест-
ным целованием в жизни московских государей и частных лиц
вернемся к рассказу о падении Сильвестра и Адашева. Удаление
их от царя в начале 1560 г. открывало их врагам и соперникам путь
для дальнейших действий, и они стали лестью и клеветой обраба-
тывать царя. Рассказ об этом Курбского настолько психологически
правдоподобен и столь ярок, что его стоит изложить подробно.
Враги Сильвестра и Адашева прежде всего стали раздражать
самолюбие царя и льстить ему: «...тебя, государя, так великого и
,славнаго и мудраго, боговепчанного царя, держали пред тем, аки
в оковах, повелевающе тебе в меру ясти и пити и со царицею жи-
ти», не давая ни в чем воли, ни в малом, ни в большом, «а ни цар-
ством твоим владеть...» 4. Если бы они «тебя не держали, аки уздою,
уже бы еси мало не всею вселенною обладал...^ «Царь же, напив-
ся от окоянпых со сладостным ласканием смешанного смертонос-
иаго яду, и сам, лукавства, паче же глупости, наполнився, похва-
ляет совет, и любит и усвояет их в дружбу, и присягами себе и их
обвязует, вооружающеся на святых неповинных (т. е. на Сильве-
стра и Адашева.— [С. В.]), к тому и на всех добрых и добро хотя-
щих ему... и собрав и учинив уже окрест себя яко пресильный и
великий полк сатанинский» 5.
Далее Курбский переходит непосредственно к рассказу о суде,
который произошел месяца три-четыре спустя после первых дей-
ствий врагов Сильвестра и Адашева. Внести поправку в последо-
вательность событий нетрудно. Летом 1560 г. дело было, если мож-
но так выразиться, как бы в состоянии неустойчивого равновесия:
царь, видимо, не решался принять решительные меры и довести
дело до полного разрыва. Неустойчивое равновесие было наруше-
но смертью царицы • Анастасии, последовавшей 7 августа после
продолжительной, тяжелой болезни. Враги Сильвестра и Адашеда.
в особенности родственники Анастасии — Захарьийы, решили вос-
пользоваться горем царя п перешли в наступление.
30 августа в Москве была получена отписка главнокомандую-
щего ливонским фронтом кн. И. Ф. Мстиславского о взятии Фелли-
на, «и царь и великий князь писал к боярам..., а велел в Виляне
оставить окольничих и воевод Олексея да Данила Федоровичей
Адашевых, да Осипа Полева, да Романа Олферьева» 6. По словам
Курбского, который сам был в то время на фронте и имел возмож-
ность знать все, что там происходило, Алексей Адашев оставался
в Феллине «на мало время». Доброе п тактичное обхождение
А. Адашева с населением вызывало к нему симпатии, и «не мало
градов лифлянских, еще не взятых, хотяще поддатись ему его ради
доброты». Это вызвало беспокойство у врагов Адашева, они уси-
4 РИБ, т. XXXI, стр. 261.
5 Там же, стр. 261—262.
6 П. Н. Милюков. Древнейшая разрядная книга официальной редак-
ции. М., 1901, стр. 225.
102
лили натиск, стали «прилагать» «клеветы к клеветам, шептание к
шептанию, лжесшивание ко лжесшиванию» и вскоре добились того,
что царь приказал взять А. Адашева под стражу и перевести в
Юрьев, где он «в недуг огненный впал» и через два месяца умер 7.
Сопоставляя показания Курбского с разрядной книгой и дру-
гими источниками, можно так определить время событий. Во вто-
рой половине сентября в Москве состоялся заочный суд над Силь-
вестром и Адашевым. Сильвестр пз Кириллова монастыря был
сослан и заточен в Соловецкий монастырь, а А. Адашев подвергся
формальной опале и был отправлен под стражу в Юрьев, где и умер
в декабре того же года.
Чтобы окончательно уничтожить в глазах царя авторитет
А. Адашева, его враги, по словам Курбского, стали клеветать царю,
будто Адашев, избегая наказания за свои преступления, кончил
жизнь самоубийством: «Се твой изменник сам себе задал яд смер-
тоносный и умре» 8. В известной описи царского архива мы нахо-
дим подтверждение этому сообщению Курбского: в 223-м ящике
хранился обыск кн. Андрея Петровича Телятевского, будущего
опричника, «в Юрьеве Ливонском про Олексееву смерть Адаше-
ва» (интересно отметить, что в этом же ящике хранились остав-
шиеся после А. Адашева черновики памятей, «что писати в Лето-
писец лет новых, которые у Олексея взяты» и были перевезены
в Москву Телятевским)9 10.
Установив правильно последовательность событий, можно
перейти к самому важному по своим последствиям эпизоду раз-
рыва царя с Сильвестром и Адашевым — к собору, собранному
царем во второй половине сентября для заочного суда над павши-
ми временщиками.
Чрезвычайно важные и достоверные сведения по этому вопросу
сообщает Курбский в «Истории о великом князе Московском».
Когда умерла царица Анастасия, враги Сильвестра и Адашева
начали наговаривать царю, «как бы счеровали ее оные мужи... Царь
же, буйства нсполнився, абие (т. е. вскоре, тотчас.— [С. 5.]) им
веру ял» ,0. Когда это обвинение дошло до сведения Сильвестра
и Адашева, они стали умолять царя, «ово епистолиями посылаю-
щи, ово чрез митрополита Руского, да будет очевистное глагола-
ние с ними». «Не отрицаемся, рече, аще повинни будем смерти,
но да будет суд явственный пред тобою и предо всем сенатом
твоим». Враги Сильвестра и Адашева перехватывали и не допус-
кали до царя «епистолии», грозили митрополиту и говорили царю:
«Аще, рече, припустишь пх себе на очи, очаруют тебя и детей
твоих; а к тому, любяще их все твое воинство и народ, нежели тобя
7 РИБ, т. XXXI, стр. 264.
• Там же.
• ААЭ, т. I, стр. 354.
10 РИБ, т. XXXI, стр. 260.
103
самого, побиют тебя и нас камением». Ежели же этого не случится,
«обвяжут тя паки и покорят тя, аки в неволю себе» 11.
По каноническим правилам Сильвестр, как лицо духовного зва-
ния, не мог быть судим светской властью без предварительного
осуждения церковным судом и лишения священнического сана.
Л. Адашева, как человека в думном чине, царь должен был судить
по старым обычаям вместе с боярами. Чтобы обойти эти затрудне-
। ния и придать всему делу вид законности, был созван собор «все-
>го сената», т. е. всех думных людей и так называемого «преосвя-
щенного собора», т. е. митрополита и епископов. Кроме того, на
собор были призваны некоторые «прелукавые» монахи — Мисаил
Сукин, издавна прославленный «в злостях» и «бесный», т. е. одер-
жимый бесом, Вассиан (Топорков?) и некоторые другие. «Что же
на том соборище производят? Чтут, пописавши, вины оных мужей
заочие...» Митрополит Макарий и все «добрые люди», согласные
с ним, возражали: «Подобает, рече, приведенным им быти зде
пред нас, да очевисте на них клеветы будут, и нам убо слышети
воистину достоит, что они на то отвещают... Губительнейшие те
ласкатели вкупе со царем возопиша: «Не подобает, рече, о еписку-
пе! Понеже ведомые сии злодеи и чаровици велицы очаруют царя
и нас погубят, аще приидут». И тако осудише их заочне» 12 13.
С величайшим негодованием Курбский восклицает: «И где
таков суд слышав под солнцем, без очевистого вещания?» Такой
суд противен не только «всем церковным канонам», но даже у
язычников и варваров, скифов и сарматов, не бывал, «сей собор-
ный царя нашего християнского таков суд!» ,3.
Чтобы понять негодование Курбского и правильно оценить все
значение факта заочного суда над Сильвестром и Адашевым для
последующих событий, необходимо еще раз сделать отступление в
область понятий и обычаев людей раннего феодализма и Москов-
ского государства относительно княжеского «правого» суда. До-
садно прерывать нить рассказа, но без этого нельзя обойтись, так
как наши понятия о суде, о государственном правосудии настолько
отличны от понятий людей XVI в., что незнание последних может
порождать и действительно порождало у историков большие недо-
разумения.
Постараюсь быть кратким и сообщить только самое необходи-
мое. Древний суд был по существу состязанием двух сторон.
Состязание называлось тяжбой, что выражало как бы мысль, что
каждая сторона тянет в свою сторону. Обе стороны в древнейших
памятниках называются истцами, так как каждая сторона «иска-
ла» своего. Термин ответчик для определения обороняющейся сто-
роны входит в употребление только в-XVI в. Князь или его намест-
11 РИБ, т. XXXI, стр. 260.
12 Там же, стр. 263—264.
13 Там же, стр. 266—267.
104
ник играют в тяжбе пассивную роль, она сводится к наблюдению
за тем, чтобы истцы соблюдали в борьбе освященные обычаями
правила борьбы. Активность князя и его наместника проявляется
только тогда, когда дело доходит до взыскания с проигравшей
тяжбу стороны соответствующей пошлины в пользу князя.
В чем же обвиняли на соборе Сильвестра и Адашева? Этого мы
так и не знаем. Курбский об этом ничего не говорит и только в
общих выражениях упоминает, что злые советники царя, в особен-
ности царские шурья Даниил и Никита Романовичи и Василии
Михайлович Захарьины Юрьевы, шептали и наговаривалп царю,
будто Анастасия умерла от чар волшебства. Весьма возможно, что
на соборе была сделана попытка предъявить Адашеву подобное
обвинение, но до него, как тогда говорилось, «дело не дошло»,
т. е. не оказалось никаких конкретных данных для обвинения.
Косвенное подтверждение этому можно видеть в начале рас-
сказа Курбского о том, что вскоре после смерти А. Адашева
«воскурилося гонение великое, и пожар лютости в земле Русской^
возгорелся». Первой жертвой «пожара лютости» Курбский назы-
вает какую-то «ляховицу», т. е. польку, вдову Марию-Магдалину,
женщину примерной жизни, казненную с пятью сыновьями; «окле-
ветана же перед царем, аки бы то была чаровница и Алексеева
согласница, того ради ее погубити повелел и со чады ее...» ,4.
Мало дают для освещения вопроса о винах Сильвестра и Ада-
шева высказывания самого царя Ивана, сделанные в полемике с
Курбским. С большим раздражением, подробно Иван говорит [об
этом] в нескольких местах своего «Послания», а затем в ответах
Курбскому, но все его обвинения выражаются в общих фразах и
производят весьма невыгодное для самого Ивана впечатление.
Обращает на себя внимание и то, что Иван в своих гневных тира-
дах винит во всем не одного Сильвестра и Адашева, а берет их,
ecjjLможно так выразиться, под одну скобку со всеми боярами.
f 11ван пишет, что приблизил к себе Сильвестра и избрал духов-,
ным отцом «совета ради духовнаго и спасения ради души своей»./
Он, Иван, «видевшу в божественном писании, како подобает на-
ставником благим покорятися без всякого разсужденпя», повино-
вался Сильвестру не только в больших делах но и в «малейших
и худейших^/ до обуща и спанья, вся не по своей воли бяху, но но
их хотеннигУт. е. Сильвестр и его «согласников».— [С. 2?.]) тво-
ряхуся, нам же аки младенцем пребывающим. Ино сему противно
разуму, еже не восхотеХом в совершенном возрасте младенищем
быти?» * 15.
Существенным можно было бы признать обвинение «попа не-
вежды» в том, что он вмешивался в светские дела, например,
досаждал царю по поводу войны с Ливонией, но не следует забы-
м РИБ, т. XXXI, стр. 277.
15 Там же, стр. 62, 64.
105
вать, что и обычаях того времени было советоваться со своим ду-
ховным отцом не только по вопросам совести, но и получать от
него наставления по всем делам жизни. Царь сам должен был бы
винить себя, что, избрав Сильвестра своим духовником, получал
от него не только приятные и полезные советы, но иногда и не-
приятные и неполезные. Иван рос на глазах Сильвестра и своих
.бояр, и естественно, что они не замечали, как он мужал и с тече-
нием времени все более и более тяготился висевшей над ним с дет-
ства опекой.
В живом воображении царя Ивана все отражалось в уродливо-
преувеличенном виде. От «злобесного умышления» бояр, писал он
Курбскому, сключились все опалы и казни, «понеже с попом Сели-
верстом положисте совет, дабы аз лише словом был государь, а вы
бы с попом во всем действе были государи» |6. Восемь лет спустя
это представление получило еще более гиперболическую форму-
лировку: «Тако и вы хотесте с попом Селиверстом, с Олексеем
Адашевым и со всеми своими семьями под ногами своими всю
Рускую землю видети» (письмо Курбскому, 1578 г.) ,7.
Кроме подобных общих обвинений, и притом не столько по
адресу Сильвестра, сколько всего боярства, в письмах Ивана мы
ничего не находим. По-впдпмому, и сам Иван сознавал, что в его
аргументации не все ладно относительно Сильвестра, и в «Посла-
нии» к Курбскому определенно говорит в свое оправдание, что
Сильвестр удалился сам, по своей воле, а он, царь, его отпустил,
«не яко устыдевшися, но яко не хотевши судити здесь, но в буду-
щем веце...» 16 17 18.
Итак, если вся вина Сильвестра была в том, что он надоел д,
конце концов царю со своими пастырскими наставлениями и непро-
шенными советами, если царь из смирения не пожелал судить
здесь, на земле, своего бывшего духовника, а отложил это дело
до второго пришествия, то почему же он решился в сентябре
1560 г. созвать собор и допустил осуждение Сильвестра заочно?
Сильвестр действовал в деликатной и темной области царской
совести, его вины, если таковые были, неуловимы и трудно опре-
делимы. Поэтому понятно, что Иван не мог выявить их и ясно
сформулировать. Но А. Адашев много лет работал в государствен-
ном аппарате, был сначала постельничим царя, заведовал приемом
всевозможных челобитных частных лиц на имя царя и доклады-
вал их, принимал участие в дипломатических переговорах и т. д.
Казалось бы, что на этих поприщах легче было найти и указать
вины и преступления, например корыстолюбие, мздопмство, пре-
вышение власти и т. п. Ничего подобного в «Послании» царя Ива-
на мы не находим. Вместо этого царь ругается, обзывает Адашева
16 РИБ, т. XXXI, огр. 22.
17 Там же, стр. 120.
18 Там же, стр. 66.
106
собакой и с презрением говорит о его низком происхождении. Пре-
увеличивая все по своему обыкновению, Иван говорит, что Адашев
«не вем, каким обычаем, из батожннков» водворился во дворце,
а через строку, противореча себе, заявляет, что он «взял» Адашева
«от гноища и учиних с вольможами, чающе от него прямыя служ-
бы» ,9. Вины А. Адашева оказываются в том, что он с Сильвестром,
в союзе со всеми боярами, «снял» с царя всякую власть и оставил
ему только честь председательствовать в боярском совете.
Понятно, что подобного рода обвинения можно было высказать
в пылу полемики несколько лет спустя после смерти А. Адашева,
но выступать с ними на суде против такого умного и тактичного
человека, как Адашев, было невозможно. Возмужавший, многое
уже видевший и многому научившийся царь давно тяготился опе-
кой Сильвестра и советами бояр, привыкших смотреть на него как
на несовершеннолетнего, пришел в конце концов к мысли отде-,
латься от них, но как это сделать, не знал и запутался. Его новые
советники и доброхоты не помогли ему, а направили на ложный,
путь. Им было мало того, что Сильвестр удалился сам, а Адашев
был удален в корректной форме и лишен, таким образом, возмож-
ности влиять на царя, и они лестью и клеветой толкали царя на
ложный шаг — положить опалу на Адашева заочно, без объявле-
ния в лицо мотивов опалы, что было противно всем обычаям служ-
бы в думных и вообще высших чинах двора. Вторым ложным
шагом царя Ивана был созыв собора и заочное осуждение Силь-
вестра и Адашева.
Эти ошибочные шаги царя по логике вещей породили ряд
осложнений и повлекли за собой такие тяжелые последствия, ко-
торых не предвидели ни он сам, ни его новые советники.
Выше было рассказано, в каких до явного неправдоподобия
выражениях характеризовал интерполятор официальной летописи
всемогущество Сильвестра*. Если поверить ему,— а многие истори-
ки очень доверчиво относились к этому источнику,— то Сильвестр
был не временщиком, а прямо-таки узурпатором. Такая характе-
ристика в случае надобности могла служить хорошим оправданпем<
расправы царя со своим многолетним опекуном. Не менее тенден-
циозны выпады царя Ивана по адресу А. Адашева в «Послании»
к Курбскому.] Оправдывая свои опалы на бояр, Иван называет
Адашева их «начальником» J Быть может, Ив ди рассчитывал этой
гиперболой уязвить самолюбие Курбского, но о неправдоподобии
такого определения роли и значения Адашева не стоит и говорить.
В самом ^ле, исследуя этапы падения Сильвестра и Адашева и
события, развернувшиеся в ближайшие после этого годы, мы не
без удивления видим, что боярство в собственном смысле слова,
т. е. думные люди, не принимали в этих событиях сколько-нибудь
заметного участия. Это наблюдение дает основание сделать *
'• РИБ, т. XXXI, стр. 62.
107
несколько выводов, которые я постараюсь обосновать в дальней-
шем изложении.
Z Влияние Сильвестра на царя и на дела управления тенденциоз-
но преувеличено самим Иваном и официальным летописцем *.
Адашев, как человек новый в боярской среде и неродовитый,
(не был и не мог быть «вождем» какой-либо боярской партии, тем
более не был «начальником» боярства, как утверждал Иван.
В связи с этими положениями стоит третье: борьба врагов
Сильвестра и Адашева за влияние на царя, длившаяся более года,
происходила в очень ограниченном кругу ближайшего окружения
царя; боярство, как правящая группа думных чинов, не принимало
в этой борьбе сколько-нибудь заметного участия, не придавало ей
принципиального значения и только через два-три года начало
понимать, что заочное и по существу бессудное осуждение А. Ада-
шева было вызовом ему, боярству, грубым нарушением основных
уставов его служебного положения и связанных с ним прав и при-
вилегий.
Удаление Сильвестра и Адашева было первым этапом на_пути
царяТТвана к свободе действий и независимости от совета думных
‘ зпбдей. Достижение этой цели на первом этапе оказалось'задачей
относительно легкой по сравнению со вторым_этапом борьбы Ива-
на за неограниченное самодержавие. На этом этапе Иван должен
(Тыл выйти из узкого круга” интимных советников и руководителей
его совести и войти в конфликт со всем исторически сложившимся
строем Государева двора, и в частности с его верхушкой — госу-
даревой «думой».
Рассмотрим, как и на что использовал Иван достигнутую им
свободу от опеки Сильвестра и Адашева. Чтобы осветить этот
вопрос, придется касаться весьма интимных сторон личной жизни
царя Ивана. Подобные темы не пользуются симпатиями у новей-
ших историков, но я не нахожу возможным обойти этот вопрос и
в свое оправдание, если только в данном случае нужно оправды-
ваться, сошлюсь на такого умного и всеми уважаемого историка,
как В. О. Ключевский. В яркой характеристике Ивана Ключев-
ский, между прочим, писал: «Описанные свойства царя Ивана сами
по себе могли бы послужить только любопытным материалом для
психолога, скорее для психиатра, скажут иные... К сожалению,
одно обстоятельство сообщило описанным свойствам значение го-
раздо более важное, чем какое обыкновенно имеют психологиче-
ские курьезы, появляющиеся в людской жизни, особенно такой
обильной всякими душевными курьезами, как русская? Иван был
царь. Черты его характера дали особое направление его политиче-
скому образу мыслей, а политический образ мыслей оказал силь-
ное, притом вредное, влияние на его политический образ действий,
испортил его» 20.
[1945]
20 В. Ключевский. Курс русской истории, ч 2. М., 1906, стр. 240.
ПЕРВЫЕ ОПАЛЫ И КАЗНИ
Вскоре после удаления Сильвестра и Адашева «воскурялось
гонение великое» и «возгорелся пожар лютости», но замечательно,
что опалы и казни первых полутора-двух лет были направлены
вовсе не против боярства,. которое Иван считал виновным в похи-
щении его царской власти.
О начале гонения сам Иван в первом письме к Курбскому рас-
сказывает так: «...Сыскав измены собаки Алексея Адашева со все-
ми его советники, милостивой свой гнев учинили: смертные казни
не положили, но по разным местом розослали...», «нсперва же убо
казнию конечною ни единому коснухомся; всем же убо, иже к ним
(Сильвестру и Адашеву.— [С. В.] не преставши, повелехом от ппх
отлучитися и к ням не престаятн, и сию убо заповедь положивы и
крестным целованием утверднхом». Далее Иван писал, что соглас-
ники Адашева не послушались его заповеди, нарушили крестное
целование и стали замышлять вернуть опальных «на первый чин»,
а против царя старались «лютейшее составити у мышление» *. Со-
держание крестоприводной записи нам неизвестно, но вероятно,
что по существу она была прототипом тех записей, по которым
опричник давал обязательство не иметь общения со своими род-
ственниками и вообще с земскими.
В этом заявлении Ивана следует отметить, что он начал «отлу-
чать» приверженцев Сильвестра и Адашева, когда последние были
удалены, но еще не подверглись опале.
Во втором письме к Курбскому царь Иван бросает обвинение
по адресу уже не одних согласников Адашева, но всех бояр: «Толь-
ко б есте на меня с попом не стали, ино б того ничего не было:
все то учинилося от вашего самовольства... Яз такие досады стер-
пети не мог, за себя есми стал. И вы почали против меня большп
• РИБ, т. XXX], стр. 66.
109
стояти да изменяти, и я потому жесточайше почал против вас
стояти» 2.
Рассказ Курбского о том, как «воскурялось гонение великое»,
дает, естественно, иное освещение действиям царя, но в суще-
ственном подтверждает приведенные выше высказывания Ивана.
Курбский писал, что царь, вооружаясь на борьбу с павшими фаво-
ритами и их сторонниками, стал подбирать сочувствующих ему
льстецов и «злых советников» и «усвояет их в дружбу и присягами
себе и их обвязует» 3. Далее Курбский рассказывает, как «скоро»
после смерти Алексея Адашева началось гонение: «первые начал
сродников Алексеевых и Сильвестровых писати имяна», и не толь-
ко родственников, но и друзей и соседей, знакомых и незнакомых,
у кого, по доносам и клевете, было хорошее состояние, и так «мно-
гих имати повелел и мучити различными муками, а других мно-
жайших от именей их из домов изгоняти в дальние грады» 4.
В числе первых жертв Курбский называет «ляховицу» Марию-
Магдалину, казненную с детьми за волшебство, и Ивана Федоро-
I вича Шишкина Ольгова «со женою и с детками; сродник был
1 Алексеев и муж воистину праведный и зело разумный, в роде бла-
городен и богат» 5. Иван Федорович Шишкин служил в низших
чинах Государева двора — вероятно, был жильцом — ив 1550 г.
в числе тысячи «лучших» слуг двора получил поместье под
Москвой.
К сожалению, в дальнейшем перечислении жертв Курбский не
соблюдает последовательности событий. Очевидно, память изменя-
ла ему, да он и не придавал, видимо, этому значения. После упо-
минания о Шишкине он писал: «Потом по летех двух або трех
убиена благороднии мужие: Данило, брат единоутробный Алек-
сеев, и с сыном Тархом... лет аки двунадесять, и тесть Данила
оного, Петр Туров, й Феодор, и Алексеи и Андреи Сатины, их же
была сестра за Алексеем предреченным (т. е. Адашевым.— [С. 5.]),
и других с ними» 6.
Даниил Федорович Адашев, младший брат Алексея, служил
исключительно на ратном поприще. В. 1556 г. он был воеводой во
Мценске. В первом ливонском походе 1558 г. Даниил был сначала
головой у казанских людей в передовом полку, а затем в походе
Алексея Даниловича Басманова под Ругодив. После взятия Руго-
дива он был в походе к Юрьеву. В 1559 г. Даниил был пожалован
в окольничие и послан на очень смелое предприятие — произвести
диверсию против крымских татар, спустившись на судах по Днеп-
ру. В этом блестящем походе Даниил Адашев был воеводой боль-
шого полка. В 1560 г. он был опять на ливонском фронте — с
2 РИБ, т. XXXI, стр. 121.
’ Там же, стр. 262.
4 Там же, стр. 276—277.
5 Там же, стр. 278.
6 Там же.
110
кн. А. М. Курбским вторым воеводой большого полка. После взя-
тия Феллина Д. Адашев был оставлен там вместе с братом Алек-
сеем. В разрядах он больше не упоминается, но из летописей
известно, что в марте 1562 г. он был опять на Днепре7. После это-
го он нигде не упоминается.
Туровы были отраслью тверского боярского рода Левашовых.
Сильно размножившиеся Левашовы на службе в Москве занимали
очень невысокое положение. Петр Иванович Туров, имея вотчину
в Костроме, служил в Гос уда реве дворе в чине жильца. В 1551 -
1552 гг. он участвовал в действиях против Казани; в 1560 г. он
был писцом Нижегородского уезда и после этой службы не упо-
минается.
Сатины были потомками кн. Ивана Федоровича Шонура Ко-
зельского, который в середине XIV в. стал служить московским
князьям, «сложивши» с себя княжеское звание. Сыновья и ближай-
шие потомки Шонура служили в боярах у боровско-серпуховскпх
и других удельных князей, принимали видное участие в борьбе
удельных княжат против великого кн. Василия Темного, а после
поражения княжат выбыли из боярской среды. На службе в Москве
Сатины занимали скромные места в низших чинах двора. Тесть
Алексея Адашева Захарий Андреевич Постник Сатин в 1520 г.
был писцом Переяславля, а в 1537—1538 гг. писцом Звенигорода
и Рузы. На первой свадьбе царя Ивана в поезжанах были его
сыновья Никита, Федор и Алексей. Алексей Сатин упоминается
в 1560 г. в разрядах как воевода во Мценске. Курбский называет
только трех Сатиных, но в частной записи рода Сатиных в сино-
дике Чудова монастыря показаны «убиенными», кроме упо-
мянутых трех братьев, еще Варвара, Иван, Макарий и Нерон-
тий.
Других жертв первого гонения мы пока не знаем. Не задело
гонение ни Даниила Петровича Головина, женатого на Ульяне
Федоровне, сестре Алексея и Даниила Адашевых, ни Ивана Пет-
ровича Большого Головина, женатого на Анне, дочери Алексея
Адашева. Все, что известно о первых жертвах опал, говорит о том,
что, за исключением Даниила Адашева, погибшего как брат Алек-
сея, все жертвы принадлежали к рядовым дворянам и частью к /
городовым детям боярским. Ни одного" шпени из боярских родов, '
тем более из думных людей, в первые полтора года после смерти
Алексея Адашева мы не знаем. Этот несомненный факт не вяжет-
ся с укоренившимся в историографии прддггяплрнирм Ъб А Ада-
шеве как о главе боярской партии или, как говорил сам Иван,
«начальнике элосоветных бояр». Из этого факта можно сделать
только тот вывод, что историки, доверяя высказываниям царя
Ивана, сделанным в пылу полемики с Курбским, сильно преуве-
личивали политическую роль Сильвестра и А. Адашева.
’ ПСРЛ, т JU1I, ч. II, стр. 340.
111
Однако если первые опалы царя Ивана поразили главным об-
разом рядовых дворян, и в особенности родственников и «соглас-
ников» павших вельмож, то это еще на значит, что они не затра-
гивали интересов боярства. Характерным и многозначительным
представляется то, что на первых же порах у Ивана происходят.
крупные столкновения не со старым московским титулов^и?ьна-я
nPfii ту лова иным боярством, а со своими родственниками, выезжи-
I мйиттт^тттвп магнатами. Очевидно, в образе действий царя с самого
|жо71аЧала гонения было что-то такое, что выходило далеко за пре-
делы вопроса удаления и уничтожения родственников и привер-
женцев Сильвестра и Адашева.
Уже летом 1561 г. у царя произошел какой-то крупный кон-
фликт с его двоюродным дядей кн. Василием Михайловичем
Глинским. При посредничестве митрополита Макария и всего освя~
^ценного собора владык конфликт был улажен, Глинский помило-
ван, и дело ограничилось тем, что кн. Глинский за поручительством
митрополита и собора дал на себя запись в верной службе и в
неотъезде 8.
Через полгода, в январе 1562 г., у царя произошло еще более
серьезное столкновение с другим, еще более значительным маг-
натом, кн. Иваном Дмитриевичем Бельским. Летописец Русский,
умалчивая о мотивах измены Бельского, сообщает, что он «престу-
пил крестное целование и клятвеную свою грамоту, а царю и
великому князю изменил, хотел бежать в Литву и опасную грамо,
ту у короля взял», т. е. получил как бы визу на въезд в Литву3.
Для обсылки с Литвой Бельскому было необходимо два-три меся
ца времени. Таким образом, можно предположить, что столкнове-
ние царя с Бельским произошло вскоре после конфликта с
Глинским.
Сообщниками кн. Бельского были дьяческий сын Богдан Пост-
ников Губин, рязанец Иван Яковлевич Измайлов и стрелецкий
голова Дмитрий Елсуфьев — «той ему (т. е. Бельскому.--[С. BJ)
и дорогу на Белую выписывал» *°. Так, кн. Бельский был уличен
в измене, а не только заподозрен, как Глинский, и по всем прави-
лам «правого» царского суда мог быть подвергнут «конечной», т. е.
смертной, казни. Однако царь Иван на это не решился, видимо, по
политическим соображениям, так как казнь такого большого чело-
века, потомка великих князей литовских, у которого были род-
ственники в Литве, произвела бы очень неблагоприятное впечат-
ление.
Елсуфьеву за подговор кн. Бельского к побегу вырезали язык.
Губина и Измайлова били кнутом и сослали в заточенье в Галич,
а кн. Бельский был арестован. Через два месяца, по ходатайству
митрополита и духовенства, Бельский был освобожден, прощен,
8 СГГиД, т. I, № 172, стр. 470.
. 9 10ПСРЛ, т. XIII, ч. II, стр. 340.
10 Там же. *
142
л все ограничилось тем, что он дал по себе поручные записи. Для
большей крепости кн. Бельский, кроме (составления] обычных
поручных записей, должен был целовать крест своим поручителям
по особой записи, а его люди и слуги со своей стороны должны
были присягнуть по особым записям п.
В сентябре того же года у царя происходит столкновение еще
с двумя крупнейшими представителями боярства, но не старого
московского, а с удельными князьями Воротынскими, Александ-
ром и Михаилом Ивановичами. На этот раз дело шло не о побеге,
и неизвестно, были ли Воротынские в чем-либо уличены. Летопи-
сец говорит коротко, что за «изменные дела» царь положил опалу
на Воротынских, взял на себя их вотчину: Новосиль, Одоев, Пере-
мышль и их долю в Воротынске; кн. Михаила с женой сослал на
Белоозеро в тюрьму, а кн. Александра с женой сослал в Галич и
посадил «в тыне» под стражей, т. е. в более легкое заключение,
чем в тюрьме 12.
Кн. Александр пробыл в ссылке немного более полу года и в
апреле 1563 г. был освобожден, дав по себе поручные записи 13.
В 1564 г. Александр был воеводой в Ржеве и заспорил о месте с
кн. Иваном Пронским. На это ему была послана 4 августа грамота
с суровым выговором, что ему «пригоже быть» «меньше» Прон-
ского: «и ты б знал себе меру и на нашей службе был по нашему
наказу» 15. По-видимому, по своей воле он не стал больше служить
и постригся в монашество.
Кн. Михаил, герой казанского взятия и ряда других походов,
пробыл в ссылке три с половиной года и в апреле 1566 г. был
помилован, восстановлен в своих правах и получил часть своего
удела, а’ вместо другой части получил компенсацию в Стародубе
Ряполовском 15.
Приблизительно через месяц после ссылки князей Воротын-
ских царь Иван опалился на боярина кн. Дмитрия Ивановича Кур-
лятева. «За его великие изменные дела» царь постриг принуди-
тельно самого Курлятева, его жену, сына Ивана и двух дочерей.
[Д. Курлятев и] сын его Иван были сосланы в Коневецкий мона-
стырь, а [жена и] дочери — в Челмогорский 16.
В деле Курлятедых обращает на себя внимание то, что мы мо-
жем нередко наблюдать в опалах царя Ивана, это — тесное соле-
теине политических мотивов опалы с личными счетами царя.
Из послания царя Ивана к Курбскому видно, что кн. Дмитрий
Курлятев был «единомысленником» Сильвестра и Алексея Ада-
“ ПСРЛ, т. XIII, ч. II, стр. 339—340; ААЭ, т. I, стр. 339; СГГиД т I
№ 175—176, стр. 475-483. F
“ ПСРЛ, т. XIII, ч. II, стр. 344.
13 СГГиД, т. I, № 178—179, стр. 487—495.
14 П. Н. Милюков. Древнейшая разрядная книга официальной редак-
ции. М., 1901, стр. 250. 1
15 СГГиД, т. I, № 189-191, стр. 533—542.
’• ПСРЛ, т. XIII, ч. II, стр. 344.
8 С. Б. Веселовскжй
ИЗ
шева, т. е. в числе бояр, которые, по представлению царя, отняли
у него всю власть. Можно думать, что Д. Курлятев продолжал дер-
жать себя независимо и высказывать непрошенные и неугодные
царю советы, и в этом была вся суть его вины. Но оказывается,
что дело было не только в этом. В том же послании ниже царь с
большой горечью вспоминает такие интимные подробности своих
ссор с боярами, которые нам совершенно непонятны, но очень
характерны: «А Курлятев был почему меня лутчше? Его дочерям
всякое узорочье (ценные иноземные ткани.—[С. Z?.]) покупай,—
благословно и здорово, а моим дочерем — проклято да за упокой.
Да много того, что мне от вас бед, всего того не исписати» 17 18.
В Московской Руси бывали случаи принудительного постриже-
ния политических противников, чтобы сделать их таким образом
неспособными к общественной и политической деятельности, но
пострижение целой семьи, хотя бы и за вину члена семьи, Курб-
ский называет «неслыханным беззаконием». В «Истории о вели-
ком князе Московском» Курбский прибавляет, что после неслы-
ханного беззакония, совершенного над Курлятевыми, «по коликих
летех подавлено их всех» ,8. В этом есть некоторое правдоподобие.
•По родословцам, старший сын Дмитрия Ивановича Курлятева
Иван, постриженный с отцом, показан в родословцах бездетным.
Бездетным же показан младший сын Роман, но последний умер,
по-видимому, в молодости, до опалы отца (Роман Дмитриевич слу-
жил по дворому списку и записан в Тетради дворовой). Курбский
ошибочно считал Владимира Курлятева братом кн. Дмитрия.
Казненный много позже в опричнине, около 1569 г., Владимир
Константинович Курлятев в действительности был племянником
Дмитрия Ивановича.
С В конце 1562 г.; когда царь во главе большой армии лично от-
правился на Полоцк, конфликт его со своим двором был в полном
разгаре. Опалы и казни вызывали многочисленные побеги за гра-
ницу — в Литву, Швецию и даже в Турцию, а в ответ на них сле-
довали новые опалы и казни, преимущественно родственников
бежавших, «всеродне», т. е. целыми семьями. В дальнейшем участ-
ники схватки покатились по наклонной плоскости ожесточения,
на которой невозможно было остановиться.
Приведу два примера. Курбский рассказывает, что царь, «иду-
чи к Полоцку», в Невле убил сгоряча палицей собственноручно
кн. Ивана Шаховского 19. Официозный летописец сообщает, что по
дороге к Полоцку из полков бежал родовитый дворянин Богдан
Никитич Колычев Хлызнев и предупредил гарнизон Полоцка л
движении московских полков20. Литовские воеводы не поверили
17 РИБ, т. XXXI, стр. 120.
18 Там же, стр. 280.
19 Там же, стр. 284.
20 ПСРЛ, т. XIII, ч. II, стр. 350.
114
Колычеву и упустили, таким образом, возможность нанести мос-
ковским полкам тяжелый удар с фланга и по обозам.
Московская рать под командой царя нанесла литовцам пора-
жение, и 15 февраля 1563 г. Полоцк был взят. Царь был очень
доволен этим крупным успехом и на обратном пути, в начале мар-
та, заехал в Старицу к кн. Евфросинье и кн. Владимиру Андрее-
вичу, щедро жаловал их и пировал. Ничто не предвещало, каза-
лось, конфликта, который разразился через три месяца. Повод
к конфликту очень характерен. Кн. Владимир Андреевич посадил
за что-то в тюрьму своего дьяка Савлука Иванова. Последний на-
шел способ послать из тюрьмы царю в Александрову слободу
память,.«а в памяти писал многие государские дела, что княгиня
Офросиния и сын ее кн. Володимер многие неправды ко царю в
великому князю чинят, и того для держат его скована в тюрме»21.
Царь вытребовал к себе Савлука Иванова, «и по его слову
многие о том сыски были, и те их неисправления сысканы» 22
В чем состояли «неправды» и «неисправления» старицких князей,
неизвестно. Неисправленном называлось вообще всякое нарушение
присяги. Царь призвал митрополита Макария и освященный собор
владык и «известил» им вину старицких князей, но по ходатай-
ству митрополита и владык «гнев свой им отдал». Кн. Евфросинья
изъявила желание постричься и удалиться в построенный ею Вос-
кресенский Горицкий монастырь на р. Шексне, получила на это
милостивое разрешение царя и с почетом была отправлена на
Белоозеро. «Для бережения», т. е., попросту сказать, для надзора,
к ней был приставлен Михаил Иванович Колычев. Чтобы обезвре-
дить кн. Владимира, царь взял к себе на службу его бояр, дворян
и приказных людей, а к нему назначил вместо них бояр и приказ-
ных людей по своему выбору23.
31 декабря 1563 г. умер в преклонном возрасте митрополит
Макарий. Его смерть была большой потерей как для царя Ивана,
так и для всего его дворового окружения. Безупречный в личной
жизни, всегда и ко всем доброжелательный, образованнейший
книжник своего времени, много сделавший для успехов церковной
и летописной литературы, Макарий принадлежал к тем немногим
избранным натурам, которые одним своим присутствием облаго-
раживают и поднимают окружающих их людей и своим молчали-
вым упреком действуют сильнее, чем резким осуждением. Для
борьбы он был слишком мягким человеком, но влияние его на царя
долгое время было очень велико.
Когда после смерти царицы Анастасии царь утратил душевное
равновесие, и «воскурялось гонение великое», Макарий стал терять
свое влияние на царя. На соборе 1560 г. он один решился поднять
голос, и не столько за Сильвестра и Адашева, сколько за соблю-
« ПСРЛ, т. XIII, ч. II, стр. 368.
а Там же.
” Там же.
8* 115
дение обычаев «правого» суда и против заочного осуждения обви-
няемых. Боярство не поддержало выступление Макария. Иван
поддался влиянию своих шурьев Захарьиных, а также и других
«ласкателей» и «злых советников». Тем не менее в последующие
годы Макарий старался по возможности ходатайствовать за опаль-
ных и вносить примирение в конфликты царя с его дворянами.
Так, в 1561 г. он выступил ходатаем и поручитилем за кн.
В. М. Глинского, в 1562 г.— за кн. Бельского, а в 1563 г. по пригла-
шению самого царя улаживал его столкновение со старицкими
князьями.
24 февраля царь с освященным собором владык избрал на пост
митрополита бывшего своего духовника, протопопа Благовещенско-
го собора старца Афанасия, проживавшего на покое в Чудове мо-
настыре, а 5 марта состоялось поставление его на митрополию.
Неизвестно, чем был вызван этот выбор царя. Афанасий не был
из среды тех иерархов церкви, которые из честолюбия и власто-
любия делали всеми правдами и неправдами карьеру и угодничали
перед царем. Быть может, царь, зная Афанасия по духовничеству,
рассчитывал, что он будет санкционировать авторитетом митропо-
личьего сана все его действия, не претендуя хотя бы на относи-
тельную самостоятельность мнений и поступков. Афанасий тяго-
тился таким положением, сделал несколько попыток быть прими-
рителем и посредником между царем и его опальными, но, видя
бесплодность своих попыток, вскоре после учреждения опричнины
по болезни отказался от власти.
«Пожар лютости» в это время был в полном разгаре, и к этому
времени относится интереснейшее сообщение Шлихтинга о попыт-
ке митрополита и бояр склонить царя Ивана на прекращение го-
нений. К сожалению, время этого выступления митрополита и
бояр можно определить только приблизительно.
Шлихтинг рассказывает, что возгородившийся от успеха после
взятия Полоцка царь Иван стал уничтожать своих приближенных
за то будто бы, что они часто советовали ему воздерживаться от
несправедливых войн с «христианскими народами», а обратить
свое оружие против «врагов креста Христова» — татар и турок.
Жестокие расправы царя со своими приближенными вызвали по-
пытку митрополита и бояр образумить царя и убедить его отка-
заться от пролития крови невинных людей. Царь был поражен
.этим выступлением митрополита и бояр, подал надежду на исправ-
ление жизни и в продолжение почти шести месяцев оставался спо-
койным... Тем временем он обдумывал, как устроить опричнину,
т. е. отряд телохранителей, «чтобы под защитой их охраны явиться
на всеобщее избиение» 24.
Сообщение Шлихтинга тем более заслуживает внимания, что
во второй половине 1564 г., перед учреждением опричнины, дей-
24 Альберт Шлихтинг. Новое известие о России времени Ивана
Грозного. Л., 1935, стр. 52.
116
ствительно заметно затишье в опалах. Особенно важно было бы
выяснить соотношение этого выступления митрополита и бояр с
побегом кн. Курбского, весть о котором была получена в Москве
30 апреля.
V 7 мая царь со всей своей семьей, митрополитом Афанасием и
кн. Владимиром Андреевичем отправился в Переяславль на освя-
щение каменной церкви в Никитском монастыре, «бо бе государь
царь и великий князь велику веру держаше к преподобному чюдо-
творцу Никите, и в том монастыре поставп церкви и трапезу
камрнны и украсп в церкви иконами и книгами и всякими утварь-
ми церковными и землями монастырь издоволи, и ограду каменну
вкруг монастыря повеле учинити» 25. Из Переяславля царь поехал
в Троицу, в Александрову слободу, в село Озерецкое, в Алешню,
можайское дворцовое село кн. Владимира Андреевича, а затем
стал объезжать дворцовые села Верейского и Вяземского уездов.
Из этого необычайно продолжительного объезда царь вернулся
в Москву через два месяца — 9 июля.
В июле и в первой половине августа все внимание царя было
занято дипломатическими переговорами. 13 июля в Москву при-
были гонцы нагайских мурз, затем приехали послы бухарского
царя, а 2 августа прибыло посольство шведского короля для важ^
них переговоров и заключения перемирия на основе разграниче-
ния шведских и русских интересов в Ливонии. Таким образом,
в июле и августе царю Ивану было не до опал, да и вообще во
время пребывания в Москве иноземных послов, чтобы не выносить
сора из избы, опалы и казни прекращались или, по крайней мере,
затихали.
Учитывая необычайно продолжительную отлучку царя в объез-
дах на богомолья и потехи в дворцовых селах и занятость царя
дипломатическими делами после возвращения в Москву, можно
предположить, что выступление Афанасия и бояр произошло в
апреле или в самом начале мая. В это время «гонение великое»,
бессудные казни и убийства, вроде того, как был убит в церкви
у всеношной кн. М. П. Репнин, достигли высшего напряжения.
Одним из следствий этого, как будет показано ниже, был побег
кн. Курбского. Бояре воспользовались поставлением нового митро-
полита и убедили его сделать попытку повлиять на царя.
Историки много говорили о побеге Курбского, ставили даже
самое учреждение опричнины в связь с этим фактом, произвед-
шим, несомненно, на царя большое впечатление, но упускали из
виду, что побег Курбского был одним из звеньев очень длинной
цепи предшествовавших ему побегов и что этот факт необходимо
рассматривать и оценивать его значение в связи с целым потоком
побегов, начавшихся в 1562 г. или, быть может, в конце 1561 г.
_________ 1945~~
15 ПСРЛ, т. XIII, ч. II, стр. 383.
ПОБЕГИ ЗА ГРАНИЦУ И ПОРУЧНЫЕ ЗАПИСИ
Побеги за границу
и так называемое право отъезда
Великой загадкой царствования Ивана был и остается вопрос,
как и почему произошел многолетний разрыв царя со своими при-
ближенными и дворянами, наложивший неизгладимую кровавую
\печать на имя Ивана у современников и потомства. Историки,
чтобы понять и как-нибудь объяснить эту загадку, много говорили
о так называемых «притязаниях» (разумеется, своекорыстных и
реакционных) боярства, и на фоне обличения этих притязаний
вырисовывалась величественная фигура царя, чуть не революцио-
нера на троне, тщетно всю жизнь боровшегося с косным, невеже-
ственным и своекорыстным боярством.
Среди этих притязаний боярства одно из первых мест занимало
так называемое право отъезда. Правда, в рассуждениях о праве
отъезда оговаривались, что оно давно уже вышло из употребле-
ния, но что бярство пыталось будто бы восстановить эту далекую
старину. В основе этих рассуждений лежит очень большое недо-
разумение.
Упускали из виду, что огромное большинство московских слу-
жилых родов уже более двухсот лет служило наследственно, от
отца к сыну, что случаи отъездов в этой среде были крайне ред-
ким исключением даже в XV в., что при ликвидации независимо-
сти Ярославского, Тверского и Рязанского княжеств местные зем-
левладельцы сохранили свои вотчины ценой отказа за себя и за
свое потомство от права отъезда и что в XVI в. отъезжать было
некуда, так как последний удельный князь Владимир Андреевич
Старицкий, получая в 1541 г. удел, дал обязательство не прини-
мать к себе на службу людей великого князя.
Напомню, что на соборе 1550 г. было проведено постановление,
по которому митрополит и владыки не имели права принимать
к себе на службу детей боярских без особого разрешения царя.
Наконец, в судебнике того же года было постановлено запретить
118
кому бы то ни было принимать на службу государевых детей
боярских, за исключением отставленных от службы.
Чтобы покончить с легендой о притязаниях боярства на право
отъезда, достаточно внимательно и без предубеждения просмот-
реть полемику паря Ивана с Курбским. Казалось бы, кому как не
Курбскому было* кстати вбпрййДШше своей измены и побега
вспомнить о старинном праве отъезда. В действительности этого
мы не видим.
Царь Иван в первом «Послании» к Курбскому пишет, что тот,
изменив и нарушив крестное целование, спас свою жизнь, но погу-
бил навеки душу. Гораздо выгоднее было бы ему, по мнению царя,
вытерпеть все от него, строптивого владыки, и получить за то
мученический венец на том свете: «Ты же, тела ради, душу погу-
бил еси и славы ради мимотекущия нелепотную (т. е. дурную.—
(С. В.]) славу приобрел еси, и не на человека возъярпвся, но на бога
востал еси... и аще праведен еси и благочестив, почто не изволил
еси от мене, строптивого владыки, страдати и венец жизни насле-
дити (т. е. унаследовать.—[С. В.]), ...единаго ради малаго слова
гневна не токмо свою едину душу, но и своих родителей души
погубил еси» *. Ниже в том же «Послании» Иван, противореча
себе, что с ним случалось нередко, писал: ^«Зла же и гонения беэ-
лепа от мене не приял еси, и бед и напастей на тебя не подвигли
есме; а кое и наказание мало бывало на тебе, и то за твое пре-
ступление... А лжей и измен, их же не сотворил еси, на тебя
не взважнвали есме; а которые еси свои проступки делал, и мы
по тем твоим винам по тому и наказание чинили»2.
Курбский в первой «епистолии», оправдывая свой побег, писал:
«Коего зла и гонения от тебя не претерпел! И коих бед и напастей
на мя не подвиги еси! И коих лжеплетений презлых на мя не воз-
вел еси! ...Не испросил умиленными глаголы, не умолих тя много-
слезным рыданием, ни исходатайствовах от тебя никоея же мило-
сти архирейскими чинами», т. е. заступничеством митрополита п
владык3. В третьем письме Курбский писал, что «аще кто по
неволе присягает или оденется, не тому бывает грех, кто крест
целует, но паче тому, кто принуждает, аще бы и гонения не было;
аще ли же кто прелютаго ради гонения не бегает,— аки бы сам
себе убонца», т. е. самоубийца. При этом Курбский ссылается не
на право отъезда, а на священное писание: «Аще же, рече. (бог.—
[С. В.]), гонят вас во граде, бегайте во другии» 4.
Что побег Курбского был вызван далеко не единым и не малым
гневным словом царя, видно из «Послания» самого Ивана и из
приведенных заявлений Курбского. Если нужны еще подтвержде-
ния, то укажу на частное письмо Курбского в Печерский Псков-
> РИБ, т. XXXI, стр. 16, 17.
3 Там же, стр. 88.
3 Там же, стр. 3.
4 Там же, стр. 131. ,
119
ский монастырь, написанное им в эмиграции. Курбский пишет
старцу Вассиану Муромцеву о своих делах и высказывает, между
прочим, упрек по адресу иерархов церкви: «Каких напастий и бед,
и наругания, и гонения не претерпех! Многажды в бедах своих
ко архиереем и ко святителем, и к вашего чина преподобию (т. е.
к архимандритам и игуменам монастырей.— [С. В.]) со умиленны-
ми глаголы и со слезным рыданием припадах и валяхся пред нога-
ми их... и ни малые помощи, ни утешения бедам своих от них :то-
лучих, но вместо заступления некоторые от них потаковники их
кровем нашим наострители явишася» 5.
Итак, все притязания Курбского сводятся к тому, чтобы не быть
битым без вины и без суда, а в оправдание своего побега он
ссылается не на право отъезда, хотя бы устаревшее и вышедшее
из употребления, а на Евангелие, которое не только разрешает,
но и рекомендует бежать от верной смерти, чтобы не совершить
«великого греха» самоубийства. Само собой разумеется, что венец
мученика в загробной жизни, который ему предлагал Иван, Курб-
ского не соблазнял. Не менее ясна позиция царя Ивана: «жаловати
своих холопей вольны, а и казнити их вольны же», и не дело
холопа рассуждать, за вину бьют его или без вины.
Если можно считать несомненным, что Курбский не претен-
довал на право отъезда, то не менее несомненным следует считать
то, что его побегу предшествовал ряд столкновений с царем, что
ему приходилось прибегать, как это было в обычаях, к печалова-
нию и заступничеству иерархов церкви и что он бежал в конце
концов не от «малого гневного слова» царя, а от более или менее
реальной угрозы смерти. В чем была его последняя вина и на-
сколько действительна была грозившая ему опасность, об этом
Курбскому было лучше знать и судить, чем нам спустя 400 лет
после событий, относительно которых до нас дошло так мало
источников.
Чтобы правильно понять и объяснить значение факта побега
Курбского, недостаточно выслушать заявления по этому вопросу
царя Ивана и самого Курбского, необходимо расмотреть весь поток
побегов, захвативший в 1564 г. Курбского и продолжавшийся в
последующие годы.
В родословных источниках довольно много указаний на побеги.
Их было бы еще больше, если бы подобные факты считались по-
хвальными и достойными сохранения в памяти потомства. К сожа-
лению, все эти указания не датируются, что значительно снижает
их цену.
л Опалы вызывали побеги, и обратно, побеги влекли за собой
|^овые опалы, поражавшие в первую очередь семью бежавшего, а
затем больший или меньший круг его родственников. Разобраться
в последовательности событий большей частью очень трудно. Так,
5 РИБ, т. XXXI, стр. 406.
120
в самом начале опричных казней был казнен думный дворянин
Петр Иванович Гсренский Оболенский; у него был брат Юрий,
про которого родословцы сообшяют, что он бежал в Литву. Побег
ли Юрия вызвал казнь его брата Петра или казнь Петра побудила
Юрия бежать, сказать невозможно.
Тимофей Иванович Пухов Тетерин за неизвестную нам вину
был принудительно пострижен и сослан в Антониев Сийский мо-
настырь. Около 1563 г. он бежал из ссылки в Литву и вступил в
ряды вражеской армии. Его измена и активное выступление про-
тив родины вызвали преследование его родственников. Некоторые
были казнены, кажется—непосредственно после побега Тимохп,
другие в самом начале опричнины были сосланы на житье в Ка-
зань. а несколько позже тоже казнены. В общем в Синодике опаль-
ных записано 17 чел. Тетериных (в писцовых книгах Казани
1565 г. показаны сосланными на житье: родной брат Тимохи Осип,
двоюродные братья Василий Иевлев, Михаил и Григорий Гундо-
ровы и Ширяй).
Иногда казнь видного представителя рода ложилась клеймом
на весь многочисленный род и вызывала побеги и новые казни.
Так было с Квашниными. В 1571 г. был казнен в Новгороде Васи-
лий Васильевич Квашнин Розладин, а жена его принудительно
пострижена. Много позже, в 1589 г., Василий Андреевич Квашнин
в местническом споре с Ф. Бутурлиным писал: «А то, государь,
деялось грехом нашим да государскою опалою; в государекой
опале не стало Илана Пояркова сына Квашнина да Семейки Чтол-
кова сына Квашнина, да Ивана Федорова сына Невежина, да
Василья Розладина. И видй, государь, наш грех, а государскую на
нас опалу, в те ж поры пропал в Литве Золотой Григорьев сын
Квашнин, и государь на нас в те поры на всех положил опалу,
и мы, государь, видя свой грех, не смели ни о чом бить челом го-
сударю, ни о отечестве, ни о местах» 6.
Относительно И. Ф. Невежина известно, что он был казнен
года через два после Василия Розладина. Приблизительно в то же
время бежал в Швецию Петр Розладин, вероятно, двоюродный брат
Василия. Петр Розладин вступил на службу и в 1594 г. был под-
полковником. Его сын Фриц в 1625 г. был причислен к шведскому
дворянству и умер бездетным в 1628 г. Золотой Квашнин при царе
Федоре выпросил себе помилование, вернулся в Москву ив 1610 г.
служил в городовых детях боярских с небольшим окладом в 6 руб.
Немногим эмигрантам удавалось устроится и, подобно Петру
Розладину, сделать карьеру, большинство беглецов пропадало
навсегда в полной безвестности.
Просматривая список известных нам беглецов, мы видим, что
подавляющее большинство их принадлежало вовсе не к высшим
*^Н. П. Лихачев. Разрядные дьяки XVI в. СПб., 1888, приложения.
121
чинам Государева двора, а к рядовым дворянам и к младшим,
иногда совсем захудалым членам боярских родов. Побег кн. Курб-
ского, боярина и прославившегося во многих походах воеводы, был
исключением и потому произвел такое сильное впечатление.
Jfy Перед учреждением опричнины побеги стали столь заурядным
'явлением, что летописец, рассказав- иб~ тбитом в -октябре -Г564 г.
нападении Литвы на Полоцк, прибавляет: «...В государеве вотчине
в городе Полотцке всякие осадные люди, дал бог, здорово; а толь-
ко один изменник государьской убежал с сторожи к литовским
людям новоторжец сын боярской Осмой Михайлов сын Непей-
цын» 7. По родословным источникам, в разное время бежали сле-
дующие лица из боярских родов: князья Василий Андреевич Ша-
махея Шастунов, Лев Иванович Морткин Бельский, Иван Дмит-
риевич Губка Шуйский, Михаил Иванович Ногтев Суздальский,
Ф. И. Буйносов Ростовский, Михаил Андреевич Ноготков Оболен-
ский (бежал после казни своего отца); Иван Борисович Прусякин,
Владимир Семенович и Иван Иванович Ярого Микулин Заболот-
ский. Даниил Петрович Белеутов «казнен в литовском отъезде».
Григорий и Иван Тимофеевичи Борисовы Бороздины в 1553 г.
былп осуждены по обвинению в ереси М. Башкина. Иван Тимо-
феевич был сослан в Валаамский монастырь и бежал оттуда в
Швецию8.
Заканчивая рассказ о побегах, следует сказать несколько слов
I о другой форме уклонения от грозы гонений, к которой прибегали
слуги царя Ивана,— о пострижении в монашество. Риск быть
пойманным в пути или на пограничной заставе и кары, которым
обыкновенно подвергались родственники бежавшего, удерживали
многих от побега, и они избирали менее рискованный путь —
заканчивали свои счеты с жизнью и самовольно уходили в мона-
стырь. Для ухода в монастырь обыкновенно было необходимо раз-
решение царя, но поскольку пострижение в монашество счита-
лось вообще делом богоугодным, царь Иван смотрел на него сквозь
пальцы и даже сам прибегал, как упоминалось выше, к принуди-
тельному пострижению персонально п целыми семьями. Но когда
уходы в монастырь стали многочисленными, Иван стал вносить в
поручные записи обязательство служилого человека не постри-
гаться без разрешения, а иногда подвергал самовольно постригше-
гося человека казни, не взирая на монашескую рясу, которой тот
рассчитывал прикрыться от царского гнева.
Так погиб Никита Казаринов Гдяпуростов с сыном Федором.
Когдападь узнал, что тот постригся и принял «^нгельскирт
т. ^гСЗспму^он приказал привести его с сыном в Александрову сло-
бодуЦ~~кЯзнил их. Курбский рассказывает, будто Иван при этом
7 ПСРЛ, т. XIII, ч. II, стр. 39.
8 ААЭ, т. I, стр. 355.
Новое издание описи Царского архива, см. «Описи Царского яруипя
XVI в. и архива Посольского приказа 1614 г.», под ред. С. О. Шмидта.
М., 1960.— Прим. ред.
122
сказал: «Он... ангел: подобает ему на небо взлетети», велел поса-
дить на бочку с порохом и, «привязавши тамо мужа, взорвати»9.
Поручные записи
В борьбе с побегами царь Иван употреблял старое средство —
поручные записи^ доводя его до крайних пределов. Издавна мо-
сковские князья?"* отдавая вину» провинившемуся служилому че-
ловеку «за печалованием» митрополита и владык или но хода-
тайству бояр и дворян, приводили его к крестному целованию по
особой записи и брали поруку в форме особой поручной записи
или писали поручителей в крестоприводную запись.
Ответственность митрополита и властей была исключительно
моральной. Подкреплением поручной записи со стороны поручи-
телей была угроза отлучения от церкви и проклятие «в сем веке
и в будущем», если прощенный за пх поручительством человек
провинится вновь. Ответственность поручителей из частных лиц
могла быть двоякой. Поручитель отвечал либо «головой», т. е. лич-
но и всем своим имуществом, как и человек, за которого он ручал-
ся, либо поручительство было только имущественным и ограничен-
ным определенной суммой.
Полное поручительство можно было получить только в среде
родственников, друзей и близких знакомых. Ограниченное поручи-
тельство, конечно, было легче получить, но и оно требовало от
выручаемого человека тех или иных жертв. Во всяком случае по-
ручители, принимая на себя ответственность, становились заинте-
ресованными в поведении и образе жизни вырученного ими лица
и по существу как бы брали его под свой надзор.
Обыкновение брать записи по человеке, провинившемся перед
князем и прощенном им, существовало давно. До нас дошло, начи-
ная с третьей четверти XV в., [много] записей (они напечатаны в
I томе «Собрания государственных грамот и договоров»). От вре-
мени царя Ивана мы имеем записи по десяти лицам, но в действи-
тельности их было очень много. Так, в известной описи царского
архива, кроме напечатанных записей, упоминаются записи по из-
вестном боярине Иване Ивановиче Хабарове и целый ящик (35-й),
«а в нем грамоты поручные, старые и новые, и список грамот под-
твержденных» *°.
Из той же описи царского архива мы узнаем, что кн. Иван
Бельский дал в 1562 г., сверх обычных поручных, еще другие под-
твердительные записи: запись, по которой он целовал крест своим
поручителям, и запись, по которой были приведены ко кресту его
дворовые люди.
Записи времени царя [Ивана] отличаются от старых исключи-
тельно большим количеством головных (основных) поручителей,
• РИБ, т. XXXI, стр. 308.
‘° ААЭ, т. I, стр. 338.
123
очень большим количеством подручных с ограниченной ответст-
венностью и огромной по тому времени денежной неустойкой.
Напечатанные более ста лет тому назад записи до сих пор
остаются не использованными п не оцененными в должной мере
историками. На них ссылались в связи с тем пли иным лицом, ко-
торое должно было дать запись, заимствовали какую-нибудь под-
робность из текста записи, но никто не обращал внимания на по-
ручителей и не задавался вопросом, какое практическое значение
имело поручительство сотен лиц. Между тем только в десяти на-
печатанных записях насчитывается до 950 чел., из которых 117 чел.
ручались дважды, 16 — трижды, 7 — четырежды, а рязанец Куш-
, ник Григорьевич Вердеревский ручался пять раз.
Внимательный анализ состава поручителей дает возможность
сделать несколько существенных наблюдений и выводов. Обыкно-
венно выручаемый должен был сам набрать поручителей и дого-
вориться с ними, но не исключена возможность, что царь Иван
приказывал, конечно, негласно, тому или иному доверенному лицу
предложить свое поручительство с тем, чтобы поручитель имел
основание и право интересоваться частной жизнью и поведением
выручаемого.
Поручительство частных лиц по существу было аналогпчно пе-
чалованию за виновного митрополита и властей. Поручители были
как бы посредниками и соглашателями между царем и заподоз-
ренным или провинившимся перед ним человеком. Рискуя своей
головой и имуществом, они связывали свои интересы с судьбой
выручаемого. Таким, образом, практика поручительства, доведен-
ная царем до крайних пределов, вызывала последствия, едва ли
предвиденные царем и едва ли для него желательные; она сплачи-
вала среду, с которой Иван был в конфликте. **
В составе поручителей мы видим самые разнообразные эле-
менты класса служилых землевладельцев. После учреждения
опричнины опричникам было запрещено не только поручитель-
ствовать, но даже иметь общение с земскими, однако в записях
после 1565 г. мы находим то же разнообразие элементов.
Возьмем поручную 1562 г. по кн. И. Д. Бельском. Напомню,
что Бельский был не заподозрен, а уличен в измене и намеревался
бежать в Литву. Поэтому поручительство было делом весьма
серьезным. В числе поручителей по Бельском мы видим будущих
опричников: Ивана Ивановича Наумова Бухарина, Федора Ва-
сильевича Вокшерина, который незадолго перед тем привез царю
Ивану невесту из Кабарды, Федора Матвеевича Денисьева Булга-
кова, кн. Петра Ивановича Борятинского, Ивана Григорьевича Go-
вина, Алексея Михайловича Старого Меликова и др. Вперемежку
с будущими опричниками за Бельского ручались лица, казненные
в разное время — до учреждения опричнины и после: боярин Вла-
димир Васильевич Морозов и кн. Михаил Петрович Репнин, Иван
Григорьевич Выродков, Григорий Иванович Кафтырев, Михаил
124
Матвеевич Лонатяи, Молча* Семенович Митъков (убитый царем
а икру), ин. Дмитрий Федорович Шеиырев Оболенский, Григо-
рий Семенович Плещеев, ни. Василий Васильевич Воли Ростов-
ский, Семей Степанович Сунбулов, Андрей Федорович Щепотъев
ДР
В социальном отношении состав поручителей очень разнооб-
разен и охватывает разные слон служилого класса. Мы видим, на-
ряду с людьми в думных чинах, дворни разной значительности и
у—мт чинов и довольно большое количество заурядных городо-
вых детей боярских. Большинство поручителей, конечно, было из
дворян.
Не менее показателен состав поручителей по кн. Александре
Воротынском (1563 г.). За него ручались головой в 15 тыс. руб.
кн. Иван Дмитриевич Бельский, кн. Иван Федорович Мстислав-
ский и такие крупнейшие будущие опричники, кам Алексей Да-
нилович Басманов, Иван Яковлевич Чеботов, бояре кн. Андрей
Иванович Ногтев Суздальский, Дмитрий Иванович Немого Телеп-
ней Оболенский и казненные вскоре после этого поручительства
бояре кн. Юрпй Иванович Кашин Оболенский и Михаил Петро-
вич Репнин. Еще разнороднее состав подручных поручителей с
ограниченной ответственностью. И здесь мы находим будущих
опричников: кн. Петра Ивановича Борятииского, Ивана Иванови-
ча Выродкова, Андрея Тимофеевича Зачесломского, У теша Анд-
реевича Капустина и Никифора Матвеевича Товаршцева.
В поручной записи по боярине Иване Васильевиче Большом
Шереметгае 1564 г. мы видим будущих опричников: Константина
Дмитриевича Поливанова, Василия Федоровича Ошанина и Ива-
на Ивановича Бухарина Наумова, а рядом с ними казненных впо-
следствш Андрея Ивановича Баскакова, Федора Молчанова Де-
ментьева, Андрея Тимофеевича Зачесломского, Григория и Семе-
на Романовичей Образцовых, Никифора и Степана Матвеевичей
Товарищевых.
Более детальное исследование поручных записей, наверное,
даст возможность еще ярче охарактеризовать сложность и много-
образие отношений родства и свойства, бытовых и служебных свя-
зей, отношений дружбы и соседства, которыми сплетались пред-
ставители служилого класса, в особенности в ограниченной сфере
Государева двора, ближайшего окружения царя. Каждый удар,
который царь Иван наносил тому или иному представителю этой
среды, задевал в большей или меньшей мере десятки лиц, связан-
ных с опальными, и вызывал с их стороны реакцию. Когда в
1563—1564 гг. опалы поразили большое количество дворян, царь
Иван должен был почувствовать себя опутанным густой сет^ю
«печальников», ходатаев и лиц, готовых ручаться за опальных го-
ловой и всем своим имуществом.
Официальный рассказ об учреждении Опричного двора под-
тверждает вывод, сделанный выше на основании изучения поруч-
125
ных записей. В грамоте, присланной из Александровой слободы в
Москву, царь писал: «И в чем он, государь, бояр своих и всех
приказных людей, также и служилых князей и детей боярских по-
хочет которых в их винах понаказати и посмотрити, и архиеписко-
пы, и архимадриты, и игумены, сложася з бояры и з дворяны,
и з дьяки, и со всеми приказными людми, почали по них же госу-
дарю царю и великому князю покрывати» 11.
г Обойтись в управлении государством и в армии без старого Го-
сударева двора и входивших в состав его людей было невозможно.
Оставаться в этой среде и одновременно бороться с ней станови-
лось небезопасным. Выход из этого положения царь Иван нашел
в том, чтобы удалиться из старого двора и устроить новый, «осо-
бый» или, как его позже стали называть, «опричный двор», на-
брать в него по своему усмотрению доверенных и покорных слуг,
обеспечить сеое таким образом безопасность личную и получить
свободу действий.
Кажется совершенно непонятным, как можно было рассуждать
об Опричном дворе, не зная, что он был выделен из старого Госу-
дарева двора, существовавшего с незапамятных времен, и органи-
зован по его образцу, что все время существования опричнины ста-
рый двор продолжал существовать параллельно, что, наконец, от-
ставка опричнины состояла в том, что оба двора были по-прежнему
слиты в один двор, который после этого просуществовал до рефор-
мы Петра I. '
В рассказе о реформе 1550 г. была сделана мной общая харак-
теристика Государева двора и в основных чертах выяснены значе-
ние дворян в центральном и местном управлении Московского го-
сударства и место, которое занимал двор во всей массе служилых
помещиков и вотчинников. В дополнение к этой характеристике
необходимо ближе рассмотреть генеалогический состав двора, что-
бы иметь ясное представление о той среде, в которой пришлось
жить и действовать царю Ивану.
Дружила князя XII—XIII вв. делилась на две неравные ча-
сти: на старейшую и на молодшую дружины. Такое же, по суще-
ству, деление было и во дворе московских государей XVI в. При-
близительно две трети двора, около 1800 чел., служили в чине
жильца. Это — молодшая дружина московских государей. Жиль-
цы несли охрану царского дворца, исполняли мелкие поручения,
а в царских походах былп рядовыми государева дворового полка.
Таким образом, жильцы играли роль телохранителей и былп как
бы гвардией московской армии. Никакой роли в управлении госу-
дарством они не играли.
Роль старейшей дружины играли высшие чины двора, начиная
с боярина. Думные чины от боярина до думного дьяка включи-
тельно былп правящей верхушкой двора. При царе Иване «дума»
11 ПСРЛ, т. XIII, ч. II, стр. 392.
126
состояла из 50—60 чел. В руках думцев и следующих двух чинов —
больших дворян и стольников было все центральное и местное
управление государством, все командные должности в армии,
в гражданском управлении и во внешних сношениях.
Для характеристики Государева двора важно отметить две его
стороны: во-первых, совершенно непривычную для наших поня-(
тий генеалогическую устойчивость состава двора и, во-вторых,,
очень ограниченное количество родов и фамилий, представители,
которых из поколения в поколение занимали место в высших чи-
нах двора. Поясню эти положения двумя примерами. Дьяки, не-
зависимо от происхождения, служили обыкновенно по дворовому
списку. Сыновья дьяков зачислялись во двор в чине жильца, и это
было обычно пределом их карьеры. В исключительных случаях
дьяческий сын, если его отец был пз детей боярских, достигал
чина стряпчего или стольника. Представитель боярского титуло-
ванного или нетитулованного рода начинал обычно службу с чина
стольника. Если он благополучно и исправно продвигался по служ-
бе, то из стольников мог попасть в думные дворяне и даже в околь-
ничие, а затем получить высший чин — боярство. Но были и та-
кие «великие», как тогда говорили, роды, представители которых,
начиная службу с чина стольника, получали боярство непосред-
ственно, минуя чин окольничего.
Для характеристики состава двора, чтобы не слишком углуб-
ляться в дебри генеалогии, приведу несколько справок о дворе
царя Ивана.
Из рода Бяконта (Плещеевы, Игнатьевы и др.) и из рода Пуш-
киных при Иване во дворе служило по 43 чел.; 30 — Заболотских,
39 — Беклемишевых, по 22 чел. Поливановых и Татищевых, не
менее 30 — из рода Ратши (Федоровы, Бутурлины, Чеботовы,
Чулковы, Жулебины, Слизневы, Челяднины и другие фамилии).
То же мы видим и в титулованных родах. При Иване во дворе
служили: не менее 120 чел. князей Ярославских, 69 — Оболенских,
31 — Белозерских, 29 — Стародубских, 28 — Ростовских, 25 — Ме-
щерских и т. п.
В общем можно сказать, что две трети Государева двора време£
ни Ивана, и притом в высших чинах, происходило из трех десят^
ков княжеских и четырех десятков нетитулованных родов. Есте-
ственно, что при большой устойчивости служебного положения и
ограниченном количестве родов все они с течением времени в на-
пряженной борьбе за положение многократно сплетались узами
родства и свойства путем браков. Важное значение этого факта
станет ясным, если напомнить, что и московские великие и удель-
ные князья на протяжении истории не раз вступали в брачные
связи и выдавали своих сестер и дочерей за своих титулованных
и нетитулованных слуг.
Рискуя наскучить читателю, приведу несколько справок о род-
ственных связях ближайшего окружения царя Ивана.
127
Обзор следует начать с князей Глинских, родственников царя
Ивана по матери, Елене Васильевне Глинской. Брат вел. кн. Еле-
ны кн. Юрий Васильевич, убитый в Москве чернью в 1547 г., был
женат на кн. Ксении Васильевне Бычковой Ростовской. Их сестра
кн. Марья Васильевна была замужем за старшим представителем
рода ярославских князей, за кн. Иваном Даниловичем Пенковым.
Родной дядя вел. кн. Елены кн. Михаил Львович Дородный (умер
в тюрьме в 1534 г.) был женат на кн. Елене Ивановне Немого Те-
лепневой Оболенской. Их дочь была замужем за кн. Федором Ива-
новичем Троекуровым. Наконец, двоюродный брат царя Ивана по
матери кн. Иван Михайлович Глинский женился на дочери извест-
ного опричника Григория Лукьяновича Малюты Скуратова Бель-
ского.
В брачных связях князей Глинских следует отметить их род-
ство с князьямп Оболенскими и с одной из самых могущественных
боярских фамилий — с Челяднинымп. Кн. Иван Иванович Немой
Телепнев приходился двоюродным братом известному боярину
Ивану Федоровичу Овчине Оболенскому, погибшему в борьбе кня-
зей Шуйских со сторонниками вел. кн. Елены. Сестра кн. Ивана
Федоровича Овчины Аграфена, по мужу Челяднина, как известно,
была мамкой будущего царя Ивана, которой вел. кн. Василий Ива-
нович, умирая, поручил воспитание своего наследника.
Челяднины, начиная со времени вел. кн. Василия Темного, бы-
лп в особой близости у великих князей. Родная тетка мамки Агра-
фены Марья Андреевна Челяднина была замужем за кн. Семеном
Даниловичем Холмским, брат которого Василий в 1500 г. женился
на дочери вел. кн. Ивана III Федосье. Кн. Василий Данилович
Холмский за какую-то провинность, вероятно, семейного свойства,
был лишен боярства и в 1509 г. сослан на Белоозеро, где и умер в
тюрьме.
Боярин и конюший Иван Иванович Челяднпн (умер в
1542 г.) был женат на кн. Анастасии Ивановне Палецкой, а его
сестра Марфа была замужем за кн. Дмитрием Федоровичем Бель-
ским. Последней представительницей рода Челядниных была
Марья Васильевна, родная племянница мамки Аграфены. В пер-
вом. браке она была за кн. Иваном Осиповичем Дорогобужским,
а во втором — за известным боярином Иваном Петровичем Федо-
ровым, старшим представителем рода Акинфовичей Ратшиных, из
которого вышли фамилии Бутурлиных, Чеботовых, Чулковых,
Жулебиных.
Карьера князей Бельских, потомков великих князей Литовских,
может служить хорошим примером тех трудностей, которые при-
ходилось преодолевать знатным выходцам из-за рубежа, попадая
в сплоченную среду московского боярства. В 1482 г. кн. Федор <
Иванович Бельский порвал связи со своей родиной и выехал в Мо-
скву к вел. кн. Ивану. Его выезд имел большое политическое зна-
чение, и он был принят с большой честью. Он женился на кн. Анне
128
Васильевне Рязанской и получил в вотчину и в удел большое вла-
дение Демон. Мореву слободу и волость Велилю в Шелонской пя-
тине Великого Новгорода 12. Однако знатный Геднмнновнч, види-
мо, не мог сразу примениться и привыкнуть к московским поряд-
кам и в 1493 г. подвергся опале, был посажен в тюрьму п лишился
пожалованной ему вотчины. В конце века Федор Иванович был
помилован и получил вотчину — удел, но не на западной окраине
Московского государства, а на восточной — на Волге. Вел. кн. Иван
дал ему город Лух с волостями, Вичугу, Кинешму и Чихачев |Э.
У кн. Федора Ивановича было три сына, из которых второй,
Иван Федорович, был убит в 1541 г. кн. Шуйским, а младший,
Семен, в конце княжения вел. кн. Василия бежал в Литву.
Бельские сплелись узами родства с великокняжеским домом и
с несколькими первостепенными боярскими родамп. Иван Федо-
рович. убитый в 1541 г. Шуйским, был женат на кн. Елене Михай-
ловне Щенятевой и был, таким образом, в свойстве с князьями Ку-
ракиными и Голицыными. Его старший брат Дмитрий Федорович
был женат на Марфе Ивановне Челядниной (умер в 1551 г.). Един-
ственный сын Дмитрия Федоровича Иван Дмитриевич, последний
представитель рода, был женат на кн. Марфе Васильевне Шуйской,
внучке царевича Петра и правнучке вел. кн. Ивана III. Сестры
кн. Ивана Дмитриевича были в замужестве: Евдокия — за бояри-
ном Михаилом Яковлевичем Морозовым, казненным в 1573 г.,
а Анастасия — за царским шурином Василием Михайловичем
Юрьевым, которого современники считали одним из вдохновите-
лей учреждения опричнины.
Наряду с князьями Глинскими и Бельскими по знатности и
высокому положению при дворах вел. кн. Василия и царя Ивана
стояли князья Мстиславские, потомки Гедимина. Кн. Фед<ф Ми-
хайлович Мстиславский выехал в Москву в 1526 г. и получил в
вотчину и в удел волость Юхть, бывший удел ярославских князей
Юхотских. Кн. Федор Михайлович первым браком был женат
на вдове кн. Василия Васильевича Шуйского, кн. Анастасии Пет-
ровне, дочери царевича Петра и внучке вел. кн. Ивана III. Через
ЭТОТ брак Ф. М. Мстиславский породнился с КНЯЗЬЯМИ Бельскими,
так как дочь кн. В. В. Шуйского и Анастасии Марфа стала женой
кн. Ивана Дмитриевича Бельского. Вторым браком кн. Ф. М. Мсти-
славский был женат на Анастасии Владимировне Воротынской,
родной племяннице кн. Михаила Ивановича Воротынского, каз-
ненного в 1573 г.
Сын Федора Михайловича, Иван Федорович, был женат
на кн. Ирине, дочери кн. Александра Борисовича Горбатого Суз-
дальскою, казненного при учреждении опричнины. Этот брак
роднил И. Ф. Мстиславского с Романовыми, так как другая дочь
« ПСРЛ, т. XII, стр. 213—214.
“ СГГиД, т. I, стр. 392.
9 С. Б. Веселовский
129
кн. Александра Горбатого, Евдокия, была женой Никиты Романо-
вича Юрьева, брата царицы Анастасии.
Кн. Александр Борисович Горбатого через свою жену Анаста-
сию Петровну Головину был в родстве и свойстве с рядом бояр-
ских фамилий. Ховрины, Головины и Третьяковы, богатые потом-
ки выезжего грека Стефана Васильевича, были как бы узлом це-
лого клубка родственных нитей, связывавших ряд боярских фами-
лий. Отец кн. Анастасии Горбатой, казначей Петр Иванович, был
женат на кн. Марье Васильевне Одоевской. Сестра казначея Петра
Марья была замужем за боярином кн. Иваном Дмитриевичем
Пронским. Его другая сестра, Евдокия, была женой боярина Ива-
на Васильевича Хабара Симского, отца злополучной жертвы цар-
ской опалы боярина И. И. Хабарова, принудительно постриженно-
го и умершего, по-видимому, не своей смертью в Кириллове мо-
настыре.
Агриппина Дмитриевна Ховрина была женой боярина Ивана
Григорьевича Морозова, а ее сестра Анна-Славна — боярина
кн. М. В. Кислого Горбатого Суздальского.
В следующем колене рода Ховриных Головиных следует отме-
тить такие связи. Казначей Иван-Фока Петрович Головин (умер
в 1562 г.) был женат на кн. Анне Ивановне Шаминой Ярославской.
Его брат Петр Петрович, казненный при учреждении опричнины
одновременно с кн. Александром Горбатым, был женат на Анне
Поджегиной Зайцевой, дочери известного любимца вел. кн. Васи-
лия Ивана Юрьевича Шигони. Другой брат Ивана-Фоки, Даниил
Петрович, был женат на Ульяне Федоровне Адашевой, сестре
Алексея и Даниила Адашевых. В том же колене Евдокия Иванов-
на Третьякова была замужем за кн. Василием Ивановичем Горба-
тым/ а ее двоюродные сестры Софья Юрьевна Грязного Ховри-
на — за кн. Василием Ивановичем Репниным, а Дарья — за Ни-
китой Романовичем Юрьевым, братом царицы Анастасии.
Отмечу еще несколько связей боярских фамилий с великокня-
жеским домом.
Кн. Василий Андреевич Сицкий, принятый в Опричный двор,
был женат на Анне Романовне, сестре царицы Анастасии.
Князья Курбские через Тучковых Морозовых были в кровном
родстве с царицей Анастасией Романовной. Ирина Ивановна Туч-
кова была матерью Романа Юрьевича Захарьина и бабкой царицы
Анастасии, а Андрей Михайлович Курбский был правнуком по ма-
тери Василия Борисовича Тучка Морозова, родного брата Ивана
Тучка — деда царицы Анастасии.
Об этом родстве кн. А. М. Курбский напоминал царю Ивану я
ответ на его упрек: '«А и сь женою вы меня про что разлучили?
Только бы у меня не отняли юницы моея, ино бы Кроновы жертвц
не было» 14. На это Курбский отвечал, что только у московских
u РИБ, т. XXXI, стр. 120.
130
князей в обычае губить «всеродне» своих кровных родственников,
«а тая твоя царица мне, убогому, ближняя сродница» ,5.
Хорошо известный историкам перечень думных людей по го-
дам, начиная со времени вел. кн. Василия Темного, при первом
поверхностном знакомстве не дает правильного представления о
составе и характере Боярской думы великих князей и царей. Для
понимания этого источника совершенно необходимо иметь все вре-
мя под руками поколенные росписи титулованных и нетитулован-
ных родов. При помощи поколенных росписей выясняется очень
важный для понимания Боярской думы и ее значения в исторшь
Московского государства факт. Большинство представителей думы,
и притом в высших чинах, принадлежало к небольшому количеству
первостепенных родов, которые из поколения в поколение выде-
ляли из своей среды по нескольку человек в думные чины и в выс-
ший командный состав армии. На втором плане за этими первосте-
пенными родами стояли роды, представители которых достигали
думных и «стратилатских» чинов спорадически, порознь, в поряд-
ке особой удачи и счастья за исключительные заслуги или по род-
ству с великокняжеским домом.
Приведу несколько примеров карьеры первостепенных родов.
У боярина Григория Васильевича Поплевы Морозова (умер
в 1492 г.) было пять сыновей. Из них один был убит в молодости
под Смоленском, а другой утонул в юности в Оке. Старший сын,
Иван, в 1510 г. был пожалован в окольничие, затем в 1531 г. в боя-
ре (умер в 1549 г.). Второй сын, Василий, в 1516 г. стал окольни-
чим и в 1532 г. боярином (умер в 1538 г.). Третий сын, Яков, до
боярства не дослужился и умер в чине окольничего в 1538 г.
В следующем колене было пять человек, все в думных чинах.
Семен Иванович — с 1552 г. окольничий (умер в 1557 г.).
Григорий Васильевич —с 1548 г. окольничий, а с 1549 г. боя-
рин. (умер в 1556 г.).
Владимир Васильевич — с 1549 г. окольничий, с 1562 г. боя-
рин, казнен незадолго перед учреждением опричнины.
Петр Васильевич — с 1550 г. окольничий, с 1554 г. боярин
(умер в 1578 г.).
Михаил Яковлевич — с 1548 г. окольничий, с 1549 г. боярин и
дворецкий (казнен в 1573 г.).
Кн. Андрей Иванович Старицкий был женат (1533 г.) на
кн. Евфросинье Андреевне Хованской. Его сын, последний удель-
ный князь московского дома, кн. Владимир Андреевич, первым
браком был женат на Евдокии Александровне Нагой (1549 г.).
Второй женой Владимира Андреевича была кн. Евдокия Романов-
на Одоевская (1555 г.).
Евдокия Романовна, как известно, была казнена с мужем в
1569 г., а ее брат боярин Никита Романович Одоевский, последний
15 РИБ, т. XXXI, qrp. 133.
9*
131
удельный князь Одоевский, служил в это время в Опричном дво-
ре, а через четыре года был тоже казнен.
Приведенные справки дают ясное п достаточное представление
о том сложном п запутанном клубке связей кровного родства и
свойства по бракам, в котором жил и действовал царь Иван.
Трагедия многолетнего кровавого конфликта царя Ивана со
своим двором состояла в том, что история поставила его государем
огромной страны, а та же история и все прошлое московских ве-
ликих князей связывали его многообразными и многократными
узами родства и свойства с правящей средой государства и тем
самым делали его участником и действующим лицом напряжен-
ной борьбы лиц, группировок фамилий и родов, которая никогда
не прекращалась.
В обычное время авторитета и власти великого князя было до-
статочно, чтобы держать эту борьбу в рамках существовавших
обычаев и приличий, но неустойчивое равновесие легко наруша-
лось чрезвычайными обстоятельствами. Наиболее частым поводом
для вспышек было вхождение в правящую среду новых лиц и ро-
дов. Появление новых лиц в одних случаях было следствием осо-
бой милости великого князя и заслуг выдвиженца, в других —
следствием выезда из-за рубежа или поступления на московскую*
службу княжат ликвидируемых княжеств. Наконец, следует от-
метить третий путь выдвижения, быть может, более всего вызы-
вавший интриги и зависть,— брачные связи великих князей со
своими «рабами», как выразился один из ростовских князей про
брак царя Ивана с Анастасией Романовной Захарьиной.
Примером выдвижения по мплостп великого князя за исклю-
чительные заслуги могут служить Басенковы и Адашевы. Извест-
но, какие большие услуги оказал Федор Васильевич Басенок вели-
кому князю Василию Темному во время его борьбы с княжатами.
Об исключительном доверии великого князя к Ф. В. Басенку гово-
рит то, что он был свидетелем и, вероятно, участником составле-
ния духовной грамоты великого князя. Заслуги Басенка и мило-
сти великого князя привели его к гибели — приблизительно через
год после смерти своего покровителя Басенок был ослеплен и со-
слан в Кириллов монастырь. Его сын, пожалованный в окольничие,
был последним представителем этого рода, а затем Басенковы
были вытеснены из боярской среды.
Судьба Адашевых в некоторых отношениях аналогична судьбе
Басенковых. И они были в боярской среде выдвиженцами. Федор
Григорьевич Адашев своими заслугами сделал исключительную
карьеру и получил боярство, но не успел закрепить свое положе-
ние родственными связями и богатством. Исключительная милость
царя Ивана к его сыновьям возвысила их, но вызывала зависть
и вражду боярства, и этим, несомненно, объясняется то, что бояр-
ство не заступилось за Алексея Адашева, когда Иван подверг его
заочно опале.
[1945]
УКАЗ ОБ ОПРИЧНИНЕ *
С. Ф. Платонов выражал сожаление, что нам неизвестен под-
линный указ об Опричном дворе, который упоминается в описи
Царского архива. По мнению Платонова, официальная летопись
дает «не вполне удачное и вразумительное его (т. е. указа.—
[С. В.]) сокращение», «повествует об этом кратко п не раскры-
вает смысла учреждения» Опричного двора ’.
Мне представляется, что рассказ летописца о событиях, не-
посредственно предшествовавших указу об опричнине, вполне
ясен, и сокращенный пересказ подлинного указа дает все необ-
ходимые сведения для понимания сущности и смысла Опричного
двора. Конечно, лучше было бы знать подлинный указ, но мне ка-
жется, что знание его было бы бесполезно для тех, кто не может
понять летописного" сокращения. Трудность понимания старых
памятников заключается вовсе не в устарелом языке, а в том, что
их авторы хорошо знали современную им жизнь и, описывая те
или иные факты и события, имели в виду читателей, которые зна-
ли, в чем дело. Автор памятника сообщает только существенное,
предполагая, что все прочее известно читателю и понятно с полу-
слова}
Напомню главные выводы предшествовавшего очерка. Практи-
ка поручных записей и выступление митрополита Афанасия и
бояр весной 1564 г. должны были убедить царя, что продолжать
борьбу с изменами, побегами и своеволием дворян, оставаясь в их
среде, в окружении старого Государева двора, невозможно и не-
безопасно. Еще в 1560 г. царь стал подбирать покорных привер-
женцев и приводить их к особой присяге. Так, в недрах старого
Государева двора"стал образовываться, как выражался Курбский,
1 С. Ф. Платонов. Очерки по истории смуты в Московском госу-
дарстве XVI—XVII вв. СПб., 1910, стр. 131, 132.
133
как бы «полк сатанинский». Этого оказалось недостаточно. Однако
несомненно, что в 1564 г. в среде боярства и дворян был опреде-
ленный раскол: меньшинство покорилось и примкнуло к партии
царя, а большинство по-прежнему стояло на почве старых обы-
чаев, ограничивавших, если не формально, то по существу, само-
державие, царской власти. После весеннего выступления митропо-
лита Афанасия и бояр в опалах наступило затишье, и царь стал
готовиться к решительной схватке. Выход из положения царь
нашел в том, чтобы уйти из старого Государева двора и образо-
вать особый двор из приверженцев и надежных людей. Так как
большинство дворян было против этого намерения царя, то про-
извести задуманный переворот, оставаясь в МоСКвё7 В“бкружении
старого двора, было небезопасно. Сообщение Г. Штадена о том,
что царь из опасения мятежа выехал из Москвы и дал свой указ
об опричнине из Александровой слободы, мне представляется
весьма вероятным и важным для понимания дальнейших собы-
тий.
Вернемся теперь к рассказу официальной летописи. 3 декабря
царь с царицей и сыновьями поехал из Москвы в село Коломен-
ское. «Подъем же его не таков был, яко же преж того езживал
по монастырем молитпся...» 2. Необычность «подъема» состояла в
том,- что царь захватил с собой «святость, иконы и кресты, златом
и камением драгим украшеные, и суды золотые и серебряные...
и платие, и депгп, и всю свою казну повеле взятп с собою» 3. Не-
обычно было и то, что царь приказал избранным боярам, дворя-
нам и приказным людям сопровождать его не одним, а с женами
и с детьми, а сверх того, взял с собой отряд дворян и детей бояр-
ских «выбором изо всех городов» и приказал им выступить в пол-
ной боевой готовности «с людмп и с конмп, со всем служебным
нарядом» 4.
Как можно видеть, летописец хорошо знал, что было сущест-
венно и что следовало отметить, и еслп историки не обратили
внимания на это и картинно расписывали «таинственность» и за-
гадочность царского отъезда, говорили о большом обозе, который,
по их предположению, должен был везти царскую казну, то ле-
тописец в этом не виноват.
Необычная оттепель, от которой вскрылись реки, задержала
царский поезд в Коломенском. 17 декабря царь выехал в село
Тайнинское, оттуда в Троицкий монастырь, где 21 декабря празд-
новал память митрополита Петра, а от Троицы отправился, на-
конец, в Александрову слободу. Только 3 января 1565 г. царь
прислал в Москву с известным впоследствии опричником Кон-
стантином Дмитриевичем Поливановым к митрополиту Афанасию
и к оставшемуся в Москве'*Правительству грамоту и «список, а в
2 ПСРЛ, т. XIII, ч. II, стр. 391.
8 Там же.
4 Там же.
134
нем писаны измены боярские и воеводские и всяких приказных
людей'»5.
Таким образом, правительство и все москвичи целый месяц бы-
ли в недоумении относительно необычайного царского отъезда и
в неведении о дальнейших намерениях царя. Следует напомнить,
что московские государи, уезжая из Москвы даже на короткое
время, всегда назначали несколько бояр ведать в их отсутствие
столицу и все дела. На этот раз царь уехал, не назначив никого,
замещать его. Что же произошло вследствие этого в Москве?
В рассказе об этом я буду придерживаться летописи, делая от
себя лишь необходимые пояснения и добавления.
Прежде всего остановилась работа всего правительственного
аппарата: «...Все приказные люди приказы государьские отста-
виша и град оставиша никим же брегом» 6, т. е. не оберегаемым.
Всяких чинов люди, начиная от бояр и до «множества народа»,
приходили к митрополиту и «от много захлипания слезного» с
плачем говорили: «Увы, горе, како согрешихом перед богом и про-
гневахом государя своего многими пред ними согрешении... ныне
х кому прибегнем, и кто нас помилует, и кто нас избавит от на-
хождения иноплеменных? Како могут быти овцы без пастыря?
...Также и нам как быть без государя? И иная многая словеса по-
добная сих изрекоша ко Афонасию митрополиту...»7. Растеряв-
шиеся «всяких чинов люди» умоляли митрополита быть ходатаем
перед государем, чтобы он «гнев свой отовратил, милость показал
и опалу свою отдал, а государьства своего не оставлял и своими
государьствы владел и правил, якоже годно ему, государю» 8.
Трудно в понятиях и языком того времени ярче изобразить
крайнюю растерянность, которая охватила москвичей. Мы легко
можем снять налет условной риторики официозного летописца и
почувствовать правдивость рассказа по существу. По разным, мо-
жет быть, основаниям все в Москве находились в напряженном
ожидании катастрофы, ни времени, ни размеров, ни последствий
которой никто не мог предвидеть.
Особенно затруднительным было положение правящих кругов,
думцев п приказных людей, на которых в первую очередь падала
ответственность и на которых, естественно, обращались взоры
всех москвичей. В этой среде всем были памятны кровавые раз-
доры, злоупотребления властью и убийства противников в годы
малолетства царя Ивана. G другой стороны, вставал грозный при-1
зрак анархии и восстания низов населения против правящих лиц.
В истории Московского государства не раз бывало, что борющие-
ся между собой придворные партии поднимали московскую чернь
.и натравливали ее на своих противников.
6 Там же, стр. 392.
• Там же, стр. 393.
7 Там же.
* Там же.
135
В настоящий момент обычные в боярской среде противоречия
интересов и борьба за власть, лишавшие боярство сплоченности
и способности действовать коллективно, осложнялись тем, что
Иван уже успел склонить на свою сторону значительную часть
дворян. Наконец, весьма реальную опасность представляла угро-
жающая позиция, занятая царем в Александровой слободе. Бояре
и приказные люди, конечно, знали, что слобода была превращена
царем в крепость, что по всем дорогам в слободу расставлены ка-
раулы и заставы, что царь окружен в слободе отрядом преданных
ему людей в полной боевой готовности, что он, чтобы обеспечить
себе и своим приверженцам полную свободу действий, захватил
с собой всю казну, а своим приближенным велел взять с собой
жен и детей.
Уезжая из Москвы, царь никому не поручил ведать Москву и
все государство и в тоже время не заявлял о своем отказе от
власти. Имея в виду это и другие обстоятельства сложившегося
положения, никто из бояр не мог осмелиться на то, чтобы взять
в руки брошенную царем власть или даже принять меры к
тому, чтобы приказы делали свои очередные дела и не останав-
ливали хода правительственной машины.
В летописном рассказе есть косвенные указания на то, что
после отъезда царя из Москвы его агенты вели соответствующую
замыслам Ивана агитацию. Агитационный характер носит и гра-
мота к митрополиту, присланная царем из слободы. Царь обви-
нял не определенных виновных в чем-либо людей, а в общих вы-
ражениях бросал обвинение всем служилым людям, начиная с
первого боярина и до последнего приказного дьяка, напоминал о
том, что было «в его государские несовершенные лета», т. е. во
время его детства, обвинял все правительство и всех в расхище-
нии казны, в убытках, причиненных народу, в неисполнении дол-
га оберегать православное христианство от внешних врагов. Смысл
этих обвинений был ясен: только один царь стоит на страже го-
сударственных и народных интересов, один радеет обо всех и обо
всем, как подобает царю. [Даже] «святые отцы», т. е. духовенство,
заодно со служилыми и приказными людьми, «и в чем он, госу-
дарь, бояр своих и всех приказных людей, также п служплых
князей и детей боярских похочет которых в их винах понаказати
и посмотрити, а архиепископы и епископы, и архимандриты, и
игумены, сложася з бояры и з дворяны, и з дьяки, и со всеми
приказными людми, почали по них же государю царю и великому
князю покрывати; и царь и государь и великий князь от великие
жалости сердца, не хотя многих изменных дел терпети, оставил i
свое государьство и поехал, где вселитпся, идеже его, государя»
бог наставит» 9.
9 ПСРЛ, т. XIII, ч. II, стр. 392.
136
Эту тему о всеобщей преступности и о негодности управлять
государством всех, кроме царя, который один может «все упра-
вить», если ему не будут мешать изменники, развивали агенты
царя Ивана. Одновременно с грамотой к митрополиту и боярам
царь послал с К. Д. Поливановым грамоту к гостям, купцам и
«всему христианству града Москвы», «а велел перед гостьми и
перед всеми людми ту грамоту пронести дьяком Путилу Михай-
лову и Ондрею Васильеву, а в грамоте своей к ним писал, чтобы
они себе никоторого сумнения не держали, гневу на них и опалы
никоторые нет» 10.
Нет сомнения, что К. Д. Поливанов и дьяки нашли достаточ-
ное количество помощников, основательно проработали и растол-
ковали москвичам данные им директивы. Эта агитация должна
была создать в народе представление, что в уходе царя от власти
виноваты исключительно высшие классы общества, и не отдель-
ные представители, а все поголовно. Такая постановка вопроса
заключала в себе недвусмысленную угрозу поднять и развязат^
в случае надобности стихию народного восстания против высших
классов общества. ’ J
И «таинственный», как выражались историки, отъезд царя из
Москвы, и месяц' молчания, и военный лагерь, устроенный в сло-
боде, все это вовсе не было пустой комедией или «инсцениров-
кой», как выражался СГМ. Соловьев. Все было умно предусмотре-
но и рассчитано на различные возможности хода борьбы. Царь
Иван, затевая переворот, понимал, что он ставит большую ставку
в рискованной игре. В летописном рассказе многое будет непо-
нятно, если не признать, что царь не был уверен в успехе своего
предприятия. Благоприятных данных было много, но царь Иван
по живости своего воображения всегда был склонен преувеличи-
вать опасности. А основания для опасения были. Ведь в это вре-
мя . было уже много лиц и фамилий, потерпевших от опал, был
жив его двоюродный брат. Наконец, как ни как, а в руках остав-
шегося в Москве правительства был весь аппарат власти; и еще
неизвестно, что сказали бы бояре и дворяне, если бы царь заявил
о своем желании учредить особый двор, оставаясь в их среде в
Москве.
Как можно видеть, все действия царя Ивана вовсе не похожи
на пустую комедию. Отъезд царя в Коломенское был началом
жестокой схвдтки царя со своими дворянами. Все было рассчита-
но на то, что^ы сломить сопротйвлен!гейстарога. Государева двора,
поставить на колеци его руководящую верхушку и заставить
сдаться без всяких условий; Эти два месяца напряженной борь-
бы обошлись царю дорого. По словам Таубе и Крузе, когда царь
в начале февраля вернулся из Александровой слободы в Москву,
10 ПСРЛ, т. XIII, ч. II, стр. 392.
137
он был неузнаваем — у него вылезли все волосы на голове и из
бороды.
Царские грамоты москвичам и агитация у. Д. Пп™™»япппя с ,
товарищами вызвали в Москве переполох и большой испуг. Дум-
ные, приказные и «всяких чинов люди», приходя к митрополиту,
умоляли его быть ходатаем перед царем, чтобы он отложил свой
гнев и не оставлял государства, «а владел бы и правил, якоже
годно ему, государю, а государьские лиходеи, которые изменные
дела делали, и в тех ведает бог да он, государь, и в животе и в
казни его государьская воля» 11.
Гости, торговые люди и «всякие» москвичи прибавляли к это-
му, что они не только не будут «стоять» за лиходеев и изменни-
ков, но и «сами тех потребят», если им будет разрешено. Неиз-
вестно, был ли в это время в Москве Охотный ряд, но охотноряд-
цы, как видно, уже были налицо.
Далее летописец подробно рассказывает о поездке духовенства,
бояр и «всяких москвичей» во главе с митрополитом Афанасием
в слободу «плакатися царю и великому князю о его государь-
ской милости». В селе Слотпне, в 25 км от Александровой слобо-
ды, депутация была задержана заставой. После обсылки со слобо-
дой проводить депутатов были присланы приставы, как это было
в обычае при приеме иностранных послов. Эта военно-полицей-
ская мера показала всем, кто еще не понимал, что слобода пре-
вращена царем в укрепленный лагерь.
Летописец ясно и вполне вразумительно рассказывает, на ка-
ких условиях царь согласился отложить гнев и опалу и вернуться
в Москву: «на том, что ему своих изменников, которые измены
ему, государю, делали и в чем ему, государю, были непослушны,
на тех опала своя класти, а иных казнпти и животы их и статки
имати, а учинити ему на своем государьстве себе опришнину,
двор ему себе и на весь свой обиход учинити особной, а бояр и
околничих, и дворецкого, и казначеев, и дьяков, и всяких приказ-
ных людей, да и дворян и детей боярских, и столников, и стряп-
чих, и жилцов учинити себе особно, и на дворцех, на Сытном и
на Кормовом и на Хлебенном, учинити клюшников, и подклюшни-
ков, и сытников, и поваров, и хлебников, да и всяких мастеров,
и конюхов, и псарей, и всяких дворовых людей на всякий обиход,
да п стрелцов приговорил учинити себе особно» 12.
«А которые бояре и воеводы и приказные люди дошли до го-
сударьские великие измены, до смертные казни, а иные дошли
до опалы, и тех животы и статки взяти государю на себя. Архи-
епископы же и епископы, и архимандриты, и игумены, и весь
освященный собор да и бояре и приказные люди, то все положи-
ли на государьской воле» ,3.
” ПСРЛ, т. XIII, ч. II, стр. 393.
12 Там же, стр. 394.
13 Там же, стр. 395.
138
В таких общих (и невразумительных для историков XX в.)
выражениях формулировал летописец самый существенный во-
шюс учреждения Опричного двора. Особый двор служилых лю-
дей со всяким обиходом был техническим средством, которое
, ^лжно было обеспечить царю свободу действий и личную безопаст
гость, а основное условие, на котором царь дал согласие не отка^
зываться от власти, состояло в том, чтобы духовенство отказалось
от исконного права печалования за опальных, а дворяне отказа-1
лись от старинных гарантий правого княжеского суда. Выше^
было сказано, в чем состояли эти гарантии. Князь, недовольный
своим слугой, должен был сказать ему его вину в лицо, дать ему
«исправу», т. е. возможность сказать в свое оправдание все, что
он мог, и затем «судить» его в присутствии своих бояр. Таким
образом, правый суд князя по существу был судом общественного
мнения его дворян. Поэтому заочный суд и единоличная распра-
ва князя с провинившимся слугой считались при дружинном
строе произволом, а не правым судом государя. Нет спора, что
обычаи дружинного строя устарели и не отвечали новым условиям
жизни, но упразднить их, не заменив новыми формами суда, было
равносильно созданию азиатской деспотии, на которой нельзя бы-
ло основывать большое государство, каким стало при царе Иване
Московское.
На первый взгляд между требованием царя неограниченной
власти и учреждением Опричного двора нет никакой связи.
Летописец не находил нужным разъяснять этот вопрос, так
как для современников было ясно, что упразднить разом все
старые обычаи и произвести переворот можно было, только опи-
раясь на физическую силу, стоящую вне старого Государева
двора. —
Намеревался ли царь Иван действительно. отказаться от вла-
сти,. сказать невозможно. Во всяком случае, когда он дал согласие
остаться царем всего государства на условии учреждения для не-
го особого двора, то создалось совершенно необычное положение.
Удел обыкновенно получал младший представитель великокня-
жеского дома и, получив удел, становился в подчиненное поло-
жение к великому князю. Теперь царь, оставаясь государем всего
государства, одновременно становился хозяином удела. Это дало
Ключевскому повод назвать одричшщу пародией удела. Летопи-
сец ясно говорит, какое положение при этом создалось.
Когда царь принял решение не отказываться от власти, он в
тот же день, 5 января, отпустил в Москву бояр кн. Ивана Федо-
ровича Мстиславского, Ивана Ивановича Пронского и «иных
бояр и приказных людей, да будут они по своим приказом и пра-
вят его (царя.— [С. В.]) государьство по прежнему обычаю» ,4.
Ниже летописец передает указ об этом: «Государьство же свое
м ПСРЛ, т. XIII, ч. II, стр. 394.
139
Московское, воинство и суд, и управу, и всякие дела земские, при-
казал ведати и делати бояром своим, которым велел быти в зем-
ских: князю Ивану Дмитриевичю Белскому, кн. Ивану Федорови-
чи) Мстиславскому и всем бояром, а конюшему и дворетцкому, и
казначеем, и дьяком, и всем приказным людем велел быти по
своим приказом и управу чинити по старине, а о болших делех
приходити к боярам; а ратные каковы будут вести или земские
великие дела, и бояром о тех делех приходити ко государю, и го-
сударь з бояры тем делом управу велит чинити» 15. В таких ясных
выражениях определено положение царя в государстве после уч-
реждения Опричного двора. В историографии принято употреблять
выражение «Боярская дума» в смысле известного учреждения.
Правда, было хорошо известно, что у так называемой Боярской
думы не было своей канцелярии, постоянного штата служащих
и архива решенных дел, что называть Боярскую думу учрежде-
нием можно только с большими оговорками, но историки, под-
гоняя явления прошлого под привычные нам понятия, трактова-
ли думных советников московских государей как «Боярскую ду-
му» — учреждение. У читателей, незнакомых с учреждениями
Московского государства, это порождало недоразумения.
Московские великие князья, а позже цари вводили или «пуска-
ли» к себе в «думу» того или иного человека и по своему усмот-
рению пользовались людьми, пожалованными в советники. Чин
советника был не правом, а служебной обязанностью человека.
В источниках мы нигде не находим определения компетенции
думных советников в целом, да ее и не было в действительности.
Из числа думных людей всегда одни были в наместниках в круп-
ных городах, другие стояли во главе полков в походах, иные езди-
ли в посольства и т. д. Оставшиеся в Москве думцы должны были
ежедневно являться во дворец на совещания. Те из них, которым
было «приказано» какое-нибудь ведомство, докладывали госуда-
рю по делам своего приказа.
Пределы компетенции думцев, ведавших приказами, не были
регламентированы. Все было предоставлено их такту и сообрази-
тельности. Да и не требовалось никакой регламентации, посколь-
ку они ежедневно виделись с царем и получали от него соответ-
ствующие указания. Судебник 1550 г. и другие источники гово-
рят, что бояре сами решают дела, «а которого дела зачем
(т. е. почему-либо.— [С. В.]) решить им не мочно, и о том докла-
дывати государю».
По этому вопросу указ об опричнине подтверждает сложив-
шийся на практике порядок. Начальники приказов должны ре-
шать все дела по старине, «а о больших делах приходити (с докла-
дом.—[С. В.]) к боярам». Бояре должны ведать «воинство и суд,
и управу, и всякие дела земские», «а ратные каковы будут вести
15 ПСРЛ, т. XIII, ч. II, стр. 395.
140
та земские великие дела, и боярам о тех делех приходите к© го-
сударю, и государь з бояры тем делом управу велит чинитн» * *®.
Наличными думными людьми государи распоряжались но сво-
ему усмотрению. В одних случаях они поручили двум — четырем
боярам рассмотреть и решить дело, в других — поговорить о деле
и «доложить себе, государю». Иногда государь приказывал «си-
деть о деле всем боярам» и «что они поговорят», т. е. свои сообра-
жения, доложить ему.
Если государь своим указом не предопределял прохождения
дела, то бояре должны были сами сообразить, что можно взять
на свою ответственность, а о чем просить царского указа.
В таких гибких формах происходило сотрудничество царя с
его думными советниками. Учреждение в 1565 г. опричнины не
внесло в этот порядок никаких изменений. Следует толькоотме-
тить, что в указе об опричнине царь предполагал устроить в
Опричном дворе все чины, но в действительности при проведении
указа в жиаи> было сделано отступление, и особых бояр и околь-
ничих в опричнине не было. Из числа всех думных людей, как
пожалованных до опричнины, так и тех, которые получили дум-
ный чин во время существования опричнины, некоторые .тнца по-
лучали персонально доступ в опричнину и принимали участие во
внутренних делах Опричного двора. В источниках они иногда на-
зываются «боярами из опричнины», но одновременно эти думцы
входили в состав всей думы и принимали участие в общегосудар-
ственных делах.
Проф. В. И. Савва в монографии о Посольском приказе 17 по-
добрал в дипломатических делах большое количество боярских
приговоров за все время царствования Ивана Грозного, из кото-
рых видно, что до опричнины и во время ее существования ни-
каких изменений в порядке рассмотрения и решения дел по сно-
шениям с иностранными государствами не было. В приемах по-*
слов, в обсуждении вопросов внешней политики и в ответах по|
слам по указаниям царя принимали участие то бояре из земщиньц
то земские и опричные вместе.
Это подводит нас к вопросу о приказах Опричного двора. Из-
вестно, что в опричнине существовали свои особые приказы, но
далеко не все, как в земщине. Так, несомненно, что особого По-
сольского приказа в опричнине не было. Очень сомнительно
существование и опричного Разряда, по крайней мере в полном
объеме. Известно, что Разряд ведал службой всех служилых лю-
дей, а сверх того, был военным ведомством и главным штабом всех
вооруженных сил Московского государства. Опричный двор ве-
дал службой своих служилых людей, ио несомненно, что разряды
полков, назначения воевод и общее руководство военными
“ ПСРЛ, т. XIII, ч. II, стр. 395'.
* И. В. Савва. О Посольском приказе в XVI в. Харьков, 1917.
141
действиями оставалось в ведомстве старого Разряда. Весьма сом-
нительно существование в опричнине особого Ямского приказа.
Итак, после учреждения Опричного двора царь остался госу-
дарем всего государства с прежними органами центрального
управления и одновременно на правах удельного князя стал хо-
зяином части государства, выделенной в ведение Опричного
двора.
В первых грамотах, присланных царем из Александровой сло-
боды, царь клеймил поголовно всех бояр, дворян и приказных
людей изменниками и врагами народа, а теперь эти изменники
должны были по-прежнему, по старине управлять государством,
по существу на старых началах. В этом было, конечно, противо-
речие, но не такое было время, чтобы разбираться в таких тонко-
стях и вспоминать демагогические выпады царя, сделанные в
жаркой схватке с противником.
О внутренней организации опричных приказов и их деятель-
ности мы имеем пока очень мало сведений, но все, что известно,
говорит за то, что они было ^строены по образцу земских прика-
зов и в своей деятельности не вносили ничего принципиально но-
вого в старый строй и порядки управления местными учрежде-
ниями государства. Все известные нам грамоты опричных прика-
зов настолько тождественны с обычными приказными грамотами
того времени, что только по скрепам дьяков можно отличить
грамоту опричного приказа от грамоты земского.
В качестве примера приведу жалованные грамоты Симонову
и Стефанову Махрищскому монастырям, взятым, как известно, в
опричнину. Эти грамоты свидетельствуют с несомненностью, что
весь строй и порядки местного управления в опричных уездах
оставались такими же, какими они были до зачисления того или
иного города в опричнину.
Приведу еще пример из архива Кириллова Белозерского мона-
стыря. Белоозеро в целом не было взято в опричнину, но в уезде
его было несколько дворцовых опричных сел, и затем смежная с
Белозерским уездом Чарондская округа была в ведомстве оприч-
нины. В 1571 г. белозерские губные старосты получили из зем-
ского Разбойного приказа наказ по разбойным и татпным делам.
Наказ предусматривал сместные дела, т. е. такие, в которых были
замешаны земские и опричные люди, и предписывал земским
выборным старостам ведать, судить и решать подобные дела, све-
стись и совместно с опричными губными старостами. Высшей
инстанцией, куда те и другие старосты должны были присылать
дела на доклад, был земский Разбойный приказ.
Мне казалось необходимым остановиться на вопросе об орга-
низации центрального и местного управления в опричнине, так
как в историографии высказывались предположения, а иногда
говорилось категорически, будто царь Иван, учреждая опрични-
ну, имел в виду какие-то важные принципиальные реформы. По-
142
скольку в указе об Опричном дворе и в последующей деятельно-
сти опричных приказов мы пе находим никаких реформаторских
замыслов царя Ивана, нам ничего не остается, как просить авто-
ров подобных гипотез впредь подтверждать своп домыслы псточ-i
никами и фактами и перестать довольствовать читателей общими’
фразами.
Чтобы закончить характеристику Опричного двора, следует
сказать несколько слов р низшем персонале Государева двора.
В исторической литературе этот вопрос освещен очень слабо, осо-
бенно для древнейшего времени. При царе Иване в различных
«путях» Государева двора служили тысячи людей разных чинов
и профессий: в ведомстве ясельничих — стремянные, задворные
и стадные конюхи; в «пути» сокольничего — сокольники и ястреб-
ники; в «пути» ловчего — конные и пешие охотники, псари, ве-
кошники, боровинки; в Кормовом, Сытном и Хлебном дворцах —
ключники, подключники, сытники, кислошникп, квасники, помя-
сы, повара, хлебники и т. д. Наконец, дворец обслуживали истоп-
ники, сторожа и разные мастеровые люди. Низшие чины этих
княжеских слуг состояли на хлебном и денежном жалованье, а
высшие получали, сверх того, поместье. Среди последних были
зажиточные старые слуги, имевшие вотчины.
Из указа об опричнине видно, что недоверие царя и опасение
за свою безопасность вызывали не одни дворяне в собственном
смысле слова, т. е. чиновные верхи старого Государева двора, но и
весь двор в целом, в том виде, в каком он сложился исторически.
Историки, загипнотизированные идеей направленности оприч-
нины против княжат и боярства, не обратили внимания на совер-
шенно вразумительные слова указа об опричнине относительно
низшего персонала Государева двора. Ниже мы увидим, что царь
Иван набрал себе новых дворян вовсе не из худородных людей
и не из «мужиков», как выражались Таубе и Крузе, а из состава
старого двора. Равным образом и при наборе низшего персонала!
опричных Кормового, Сытного и Хлебного дворцов и других чинов
царь подверг пересмотру и раэбору старых слуг и взял к себе в
опричнину только тех, кто заслуживал его доверие и не вызывал
никаких подозрений. В известной описи Царского архива упоми-
нается целый ящик обысков «про ключников» и других слуг — об
их родственных связях и «кто к кому прихож», т. е. кто с кем
связан дружбой или знакомством.
В учреждении опричнины многое казалось историкам непонят-
ным именно потому, что они считали ее направленной против
княжат и боярства, т. е. верхнего слоя Государева двора. В годтл^
предшествовавшие учреждению Опричного двора, царь пытался
удалить из старого- двора~ неугодных ему людей, но в результате
борьбы с [отдельными]^ лицами восстановил против, себя старый
Государев двор в целом. Выход из положения он нашел в том,
чтобы выйти из старого двора и устроить себе новый, «особпый»
14.3
двор, в котором он рассчитывал быть полным хозяином. (Так как
уничтожить старый двор, сложившийся веками, и обойтись без
него в управлении государством не было возможности, то царь
предложил ему существовать по-старому, а параллельно ему
устроил Опричный двор. И всю дальнейшую историю Опричного
двора следует рассматривать в свете одновременного и параллель-
ного существования двух дворов — старого и «опричного». На деле
Опричный двор получил значение базы для борьбы царя со старым
двором, и этим объясняется то, что современники видели в учреж-
дении Опричного двора разделение государства, «аки секирою,
наполы» и натравливание одной части населения на другую.
Каковы бы ни были первоначальные замыслы царя, на прак-
тике существование двух дворов вызвало такие последствия, ко-
торых царь, несомненно, не предвидел и не желал. В этом обстоя-
тельстве, как мне кажется, лежит причина, по которой Платонов
и другие историки не могли правильно понять указ об опричнине,
известный нам в пересказе летописца.
В указе об опричнине царь приказал очистить в Москве место
для Опричного двора: район от Москвы-реки вдоль будущей Осто-
женки до Волхонки, весь район Воздвиженки и Арбата до Доро-
гомиловского всполья и Большую Никитскую до р. Неглинной.
Все дворы частных лиц на этой территории было приказано пе-
ренести в те части Москвы, которые были оставлены в земщине.
На Воздвиженке, против стен Кремля, на месте двора кн. М. Чер-
касского, был построен Опричный дворец, подробное описание ко-
торого дает Штаден. Вокруг дворца были расположены различ-
ные службы, погребы, ледники, поварни, сушила, конюшни и т. п.,
а далее дворы опричников разных чинов. Вся территория, отве-
денная под Опричный дворец (служебные постройки и дворы
опричников), была обнесена крепкой стеной. В этом дворце оста-
навливался обыкновенно царь, приезжая из Александровой сло-
боды.
Опричный дворец просуществовал менее семи лет. В мае
1571 г., во время московского пожара, произведенного татарами
хана Девлета, Опричный дворец и вся опричная территория выго-
рели, а через год царь «отставил» опричнину и не стал возобнов-
лять Опричного дворца.
1945 г.
ПЕРВЫЕ ЖЕРТВЫ ОПРИЧНИНЫ
Официальный летописец непосредственно после пзложения
указа об опричнине писал: «Тоя же зимы, февраля месяца, пове-
ле царь и великий князь казнити смертною казнию за великие их
изменные дела боярина князя Олександра Борисовича Горбатово
да сына его князя Петра, да околничего Петра Петрова сына Го-
ловина, да князя Ивана княж Иванова сына Сухово-Кашина, да
князя Дмитрея княж Ондреева сына Шевырева. Бояр же князя
Ивана Куракина, князя Дмитрея Немово повеле в черньцы по-
стричи. А дворяне и дети боярские, которые дошли до государь-
ские опалы, и на тех опалу свою клал и животы их имал на себя,
а иных сослал в вотчину свою в Казань на житье с женами и с
детми» Далее записано известие о пожаре 1 февраля в Москве,
а затем о том, что 15 февраля царь со своими сыновьями приехал
из Александровой слободы в Москву.
Конечно, допустимо предположить, что летописец, компилируя
известия, не придавал значения их точной датировке, но если не
делать подобных предположений, приходится прийти к заключе-
нию, что царь, дав свой ультимативный указ об Опричном дворе,
не поехал в Москву, а предпочел произвести первые расправы со
своими противниками по заранее составленным проскрипцион-
ным спискам, оставаясь в Александровой слободе.
Сообщаемый летописью список первых жертв или неполон,
или в ближайшие последующие дни были казнены еще и другие
лица, о которых летописец не нашел нужным распространяться.
Так, из вкладной книги Троицкого Сергиева монастыря известно,
что 12 февраля царь прислал в монастырь по душе кн. Александ-
ра Горбатого 200 руб., а 14 марта прислал по кн. Петре Ивановиче
Горенском 50 руб.
1 ПСРЛ, т. XIII, ч. II, стр. 395—396.
10 С- Б- Веселовский 145
Обвинение в «великих» или просто в «изменных» делах на-
столько трафаретно и неопределенно, что ровно ничего не гово-
рит; приходится в различных источниках собирать отрывочные,
неясные и случайные указания, чтобы найти какой-нибудь смысл
в этом кровавом сумбуре.
Александр Борисович Горбатого [Суздальский] по своему про-
исхождению, родственным связям и служебной карьере принад-
лежал к самой верхушке боярства и царской родне.
Александр Борисович Горбатого начал служить, когда Иван
едва вышел из младенчества. В 1538 г. он был уже воеводой сто-
рожевого полка в Коломне; после этого принимал участие почти
во всех значительных походах и прославился как выдающийся
воевода. В Казанском походе и при взятии Казани Александр
Борисович был одним из главных военачальников. По мнению
Курбского, он был «глубокого разума и искусный зело в военных
вещах» 2. После 1553 г. он не принимал участия в походах и
большей частью оставался в Москве. Боярство он получил в
1544 г., но ни до этого, ни позже не принимал участия в борьбе
боярских партий в годы малолетства Ивана.
Александр Борисович по своим брачным связям был в свойстве
с рядом представителей боярства и в двойном свойстве с царем
Иваном. Он был женат на Анастасии Головиной, дочери казначея
Петра Ивановича. Брат Анастасии, Даниил Петрович Головин, был
женат на Ульяне Федоровне Адашевой, сестре Алексея Адашева.
Старшая дочь Александра Борисовича, Евдокия, была замужем
за братом царицы Анастасии Никитой Романовичем Юрьевым
и стала, таким образом, матерью Никитичей Романовых и бабкой
царя Михаила. Другая дочь Александра, Ирина, в 1547 г. вышла
замуж за кн. Ивана Федоровича Мстиславского, который по
тогдашним счетам родства приходился царю Ивану племянником.
Из двух актов относительно брака Ирины видно, что Горбатовы
были весьма небогаты. В грамоте к кн. Александру Иван сообщал,
что он его пожаловал — помолвил его дочь за своего «племянни-
ка» кн. Ивана Мстиславского, и приказывал готовить приданое:
«а чего у тебя не будет, ино то яз исполню своим жалованьем, а
свадебный запас приказал есми тебе датп от себя». В наказных
речах к матери невесты, Анастасии Петровне, царь писал: «Да
сказывал нам брат твой Фома, что князь Александр, идучи на на-
шу службу (в поход под Казань.— [С. 5.]), заложил платье твое
все, и мы былп велели платье твое выкупити, и брат твой Фома
не ведает, у кого князь Александр то платье заложил. II мы тебя
пожаловали, послали тебе от себя платье, в чем тебе ехати, а даст
бог приедешь к Москве и скажешь, у кого платье твое заложено,
и мы велим выкупити» 3.
2 РИБ, т. XXXI, стр. 282.
3 АИ, т. I, № 146, стр. 211.
146
Одновременно с кн. Александром Горбатовым был казней его
единственный сын Петр. По словам Курбского, Петр был «в пер-
вом цвете возраста, аки в седминадесяти летех» 4. Это показание
Курбского подтверждается тем, что Петр упоминается в разря-
дах в полоцком походе 1563 г. как рында у царя, а известно, что
юноша, достигший пятнадцати лет, считался «поспевшим в
службу», и в рындах обыкновенно начинала служит молодежь
знатных родов.
Едва ли можно оспаривать, что не участие в «великой изме-
не» отца привело юношу кн. Петра на плаху. По тогдашним по-
нятиям об устроении душ предков в загробной жизни, культ
предков был священным долгом старшего представителя рода из
числа живущих. Поэтому пресечение рода считалось само по себе
большим бедствием. Курбский пе раз с большим негодованием гово-
рит, что Иван уничтожал иногда людей «всеродне», т. е. с жена-
ми и ни в чем не повинными малолетними детьми. Говоря так,
Курбский имел в виду не простую жестокость царя, а указанные
представления самого Ивана и его современников относительнЪ
культа предков и осуждал подобные действия Ивана как квали-
фицированный терроризм?
СосмерТЬю единственного сына душа кн. Александра остава-
лась без поминания, а культ всех его предков — без обслужива-
ния. Это должно было произвести соответствующее впечатление
на всех возможных и будущих «изменников». Но поскольку Иван
был в двукратном свойстве лично с кн. Александром, он счел обя-
занностью истинного христианина отдать последний долг своему
родственнику, оставшемуся без потомства, и послал 12 февраля
по его душе в Троицкий монастырь 200 руб. Это не портило эф-
фекта казни, так как об этом добром поступке царя было известно
только троицким монахам.
Приведенные справки о князьях Горбатовых и их казни бро-
сают, как мне представляется, некоторый свет на учреждение
опричнины.
Идея опричнины вызвала раскол или, пожалуй, лучше ска-
зать, была проявлением глубокого раскола в среде самого близ-,
кого окружения царя — родии и самых влиятельных бояр-ГНа од-
ной стороне пропасти с царем стали его шурья Захарьины Юрье-
вы, кн. Михаил Черкасский и такие большие бояре, как Алексей
Данилович Басманов, Иван Яковлевич Чеботов, а на другой сторо-
не — родственники же царя: кн. Иван Федорович Мстиславский,
кн. Александр Борисович Горбатого, Головины и такие бояре, как
Иван Петрович Федоров, Дмитрий, Петр и Иван Андреевичи Ку-
ракины.
Петр Петрович Головин, сын казначея Петра Ивановича, был
женат на Анне Ивановне Поджегиной, дочери известного любимца
4 РИБ, т. XXXI, стр. 282.
10*
147
вел. кн. Василия, Ивана Юрьевича Шигони. В казанском по-
ходе 1552 г. он был головой в государевом полку, а в 1558 и
1564 гг.— воеводой в полках. В 1563 г. он был пожалован в околь-
ничие.
Михаил Петрович Меньшой Головин в родословцах показан
бездетным, что косвенно подтверждает показание Курбского о
том, что он был казнен, вероятно, вместе с братом *.
Многочисленные Оболенские разных фамилий по количеству
я значительности лиц, погибших от опал царя Ивана, занимают,
бесспорно, первое место среди княжеских родов. Поэтому кажет-
ся не случайным, что (в числе первых жертв опричнины летописец
’упоминает трех Оболенских. Непонятно только то, что эти трое
«были не из числа значительных представителей рода.
Иван Иванович Сущ (Сухой) Кашин начал свою ратную
карьеру в 1549 г. воеводой в Костроме. В 1560 г. он был воеводой
в ливонском походе. Его гибель в начале опричнины следует по-
ставить в связь с трагической смертью его старшего брата Юрия
за год до опричнины. Свою ратную службу Юрий Иванович Ка-
шин начал в 1547 г. воеводой в Коломне. Пожалованный в 1556 г.
в бояре, он продолжал ходить в походы и в 1563 г. был на ли-
товском фронте в Козельске. В это время конфликт царя со своим
двором был в полном разгаре, но Иван еще не решался на откры-
тое нарушение старых обычаев и прибегал к «косвенным» спосо-
бам уничтожения своих противников.
В начале 1564 г. погиб от рук безымянных убийц по дороге в
церковь боярин кн. Михаил Петрович Репнпн Оболенский. Курб-
ский после рассказа о его смерти писал: «И тое же нощи убити
повелел синглита своего князя Юрья, глаголемаго Кашина, тако
же ко церкви грядущи на молитву утренную» 5.
Поручительство Юрия Ивановича в 1562 г. по кн. Иване Бель-
ском и в 1563 г. по князьях Воротынских дает основание пред-
полагать, что он был из числа тех бояр и дворян, которые пы-
тались внести некоторое примирение в конфликт царя с его окру-
жением.
Дмитрий Федорович Шевырев Щепин был из числа незначи-
тельных по службе Оболенских. О службах его ничего не извест-
но. По сообщению Курбского, он был посажен на кол.
Кн. Дмитрий Федорович Ерш Немого, постриженный принуди-
тельно в монахи, происходил из фамилии Телепневых Оболенских.
Его тетка Аграфена Федоровна, по мужу Челяднина, была мам-
кой младенца Ивана. В 1538 г. она была сослана Шуйскими в Кар-
гополь, где пострижена. Двоюродный брат Дмитрия Ерша
Дмитрий Федорович Овчинин, по сообщениям современников
Шлихтинга и Курбского, был убит царем в конце 1653 г. или в на-
чале 1564 г. за ссору с Федором Басмановым.
5 РИБ, т. XXXI, стр. 279.
148
Дмитрий Ерш прожил в монашестве недолго и умер в 1565
или в 1566 г. Царь Иван сделал по его душе два вклада — в Тро-
ицкий монастырь он дал 50 руб., а затем прислал из опричнины
в Иосифов Волоколамский монастырь 70 руб. Эти вклады царя
Ивана объясняются, вероятно, тем, что сестра Дмитрия Ерша
Елена была замужем за кн. Михаилом Львовичем Глинским, род-
ным дядей матери царя Ивана Елены Глинской.
Петр и Юрий Горенские были сыновьями боярина Иоана Ва-
сильевича (боярин в 1555—1562 гг.). Петр Иванович Горенский
Оболенский в 1560 г. был пожалован в кравчие, а в начале 1564 г.,
в самый пароксизм казней и убийств из-за утла, был пожалован
в думные дворяне. В последних числах февраля 1565 г. он был
еще жив, а 14 марта царь прислал по его душе в Троицкий мона-
стырь 50 руб. По свидетельству родословцев, кн. Юрий бежал в
Литву. Шлихтинг рассказывает, что кн. Горенский был пойман на
пути в Литву и посажен на кол, а 50 чел. его слуг были повеше-
ны. Возможно, причиной казни Петра был побег его брата Юрия.
Куракины Щенятевы были одним из знатнейших боярских ро-
дов. Все пять сыновей Андрея Даниловича Кураки Щенятева
были в боярах: Федор Андреевич — в 1547—1567 гг.; Дмитрий — в
1557—1570 гг.; Петр — в 1558—1575 гг.; Иван, постриженный в
монахи,— с 1557 г.; наконец, Григорий — в 1584—1595 гг. Дмит-
рий и Петр записаны в Синодике опальных как казненные.
По разрядам известны следующие службы Ивана Андреевича:
в 1538 г.— воевода в Серпухове, в 1540 г.— на Плесе, в 1541 г.—
в казанском походе, в 1543 г.— в Костроме, в 1548 г.— в Коломне,
а затем у Николы Зарайского, в 1549 г.— в Калуге, в 1551 —
1552 гг.— наместник в Смоленске, в 1554 г.— в Казани, в 1556 г.—
с царем в походе к Серпухову, в 1557 г.— с царем же на Оке. Пе-
ред опалой, постигшей Ивана Андреевича, он был на воеводстве
в Казани *.
Ссылка опальных на житье
в понизовые города
Неизвестно, кто первый высказал мнение, будто московские
служилые люди тотчас же после падения татарского владычества
в Казани и в Среднем Поволжье набросились на земли местных
народов и что даже самое завоевание Казанского царства было
«продиктовано» интересами московских помещиков. Если отно-
ситься внимательно к последовательности событий и явлений, то
дело представляется в таком виде.
Уничтожение господства татар в Среднем Поволжье создавало
условия безопасности жизни и труда прежде всего в уездах, смеж-
ных с бывшим Казанским царством: в Нижегородском, Курмыш-
ском, Алаторском, Арзамасском и Муромском. В эти уезды
140
прежде всего и потянулось колонизационное движение крестьянст-
ва из центральных уездов Московского государства. Что касается
московских служилых людей, то все Среднее Поволжье, территория
бывшего Казанского царства, очень долгое время служило для
московского правительства местом принудительных поселений и
ссылок служилых людей в опалах. Это вполне понятно, так как
частые восстания народов Среднего Поволжья и отсутствие в нем
рабочих (русских) рук делали поселение там и заведение хозяй-
ства весьма трудным и небезопасным предприятием.
Жизнь и хозяйство в этом районе были настолько непривлека-
тельны для служилых людей, что их приходилось поселять при-
нудительно и давать им особым указом право половину помест-
ного оклада получать в старых, давно заселенных и безопасных
уездах, преимущественно поблизости — в Нижегородском, Арза-
масское, Муромском, Курмышском и др.
JB различных земельных актах и в писцовых книгах Арзамас-
ского и Нижегородского уездов последней трети XVI в. и первой
четверти XVII в. мы находим среди помещиков множество так
называемых «жильцов» городов Среднего Поволжья — казанских,
свияжских, цивильских, самарских, Козьмодемьянских, яранскпх,
ядринских, чебоксарских й царевококшайских 6.
Интересные сведения об этих «жильцах» из московских слу-
жилых людей мы находим в давно известных писцовых книгах
Казани и Свияжска 1566—1568 гг. письма Н. В. Борисова п
Д. А. Кикина7.
Из описания Н. Борисова и Д. Кикина мы узнаем, что между
1553 и 1565 гг. в Казани были поселены и получили дворы человек
80 детей боярских, которые должны были жить и служить в Ка-
зани.’ Писцовая книга называет их «старыми жильцами». Затем
мы узнам, что в 1565 г. казанские воеводы перед приездом в Ка-
зань 'писцоксдавали по оценке дворы и дворовые места князьям
й детям бЛрским, «которым государь велел быть в Казани на
житье». Вскоре после этого в Казань приехали писцы и подробно
описали розданные воеводами дворы с указанием, кому и за ка-
кую цену дан двор 8. Эти новые жильцы и есть те дворяне и дети
боярские, которые при учреждении опричнины подверглись опале
и были сосланы в понизовые города на житье и службу.
Приведу в алфавитном порядке список сосланных, выясняя по
.возможности их происхождение и служебное положение.
1. Бабичев, кн. Борис Дмитриевич.— Бабичевы (род литовско-
русских князей Друцких) стали служит в Москве с конца XV в.
Иван й Борис Дмитриевичи в Тетради дворовой записаны по
6 С. Б. Веселовский. Арзамасские поместные акты.’М., 1915; его
же. Нижегородские платежницы 7116 и 7120 гг. М., 1910.
7 Цитирую казанские книги по изданию «Материалы по истории Та-
тарской АССР», Л., 4932.
8 Там жек cfp. 13. •
150
Романову, а Иван — также по Ярославлю, где по писцовым книгам
1568 г. у него была вотчина. Родной дядя Бориса Дмитриевича
Андрей Семенович Бабичев казнен в опричнине.
2. Бернядинов Федор. — Происхождение п служба неизвестны.
Казнен и записан в Синодике опальных.
3. Бестужев Замятия Андреевич.— Из старого дворянского ро-
да. Матвей Бестужев в 1477 г. был послом в Крыму9. Его сын
Иван Матвеев, испомещенный в Новгороде, в 1514 г. был взят в
плен под Оршей. Внук Матвея Андрей Иванов, дворовый по Суз-
далю, в 15о0 г. получил поместье под Москвой. Перед опричниной
Андрей Иванов был в числе поручителей по боярине Иване Пет-
ровиче Яковлеве и по кн. Серебряном. Когда Суздаль был взят
в опричнину, Андрей Иванович был выселен и получил вотчину
в Ярославле и поместье в Арзамасе. В Ярославле получили вотчи-
ны его сын Замятия и сородичи Михаил и Борне Образцовы Ро-
гатого Бестужевы. Михаил Рогатого впоследствии был незнен в
опричнине. Замятия Андреевич имел поместье в Мещере, а в
1582 г. получил еще добавочное поместье в Арзамасе. В 1585 г.
он был воеводой в новопостроенном Санчурске. В 1602 г.
царь Борис в опале отобрал у Замятин его арзамасское по-
местье.
4. Бороздин Василий Никитич.— Из рода тверских бояр Бо-
рисовых Бороздиных. Василий Никитич был двоюродным братом
Никиты Васильевича, который в 1566 г. приехал описывать Казань
и раздавал дворы опальным жильцам. Оба они впоследствии были
казнены.
5. Вадбальский, кн. Василий Григорьевич Чесноков.— Из мел-
ких белозерских князей. О службе его ничего не известно.
6. Володимиров Степан.— Происхождение и служба не выяс-
нены.
7—9. Гагарины, князья Иван Федорович, Семен Иванович и
Юрий Андреевич.— Гагарины — сильно размножившаяся и самая
слабая отрасль рода стародубских князей. О Юрии Андреевиче ни-
чего не известно. Иван Федорович Постной имел поместье в Тве-
ри, служил в дворянах и в 1550 г. получил поместье под Москвой.
Самым значительным из казанских жильцов был Семен Иванович.
По своей вотчине в Дмитрове он служил в уделе кн. Юрия Ивано-
вича. В 1550 г. в числе лучших дворовых слуг получил поместье
под Москвой. В 1546 г. был воеводой на годовой службе в Васи-
легороде, в казанском походе 1549 г. был у наряда, т. е. у пушек, в
1556 г, служил в Свияжске. В 1565 г. он был, вероятно, уже в
преклонном возрасте и позже не упоминается.
10. Головин Иван Михайлович.— Сын Михаила Петровича
Большого и племянник казненных в первые дни опричнины Петра
• «Летописец Нармацкого».— «Временник ОИДР», кн. 5, отд. II. М.,
1850, стр. 2.
151
и Михаила Меньшого Петровичей Головиных. Умер бездетным в
1568 г.
11—12. Дятловы Андрей и Григорий Васильевичи.— Из старо-
го дворянского рода Станищева. Григорий записан как «старый
жилец». В Тетради дворовой оба записаны по Боровску. Позже
оба казнены и записаны в Синодике опальных.
13. Заболотской Феодосий Терентьевич.— Из боярского рода
Зоболотских Всеволожей. По сообщению Курбского, казнен.
14—18. Засекины, князья: Дмитрий Петрович, Андрей Ивано-
вич Ноздрунов, Михаил Федорович Смелого, Иван Юрьевич и Се-
мен Иванович Баташов.— Дмитрия Петровича в родословцах нет;
быть может, ошибка в отчестве. Андрей Иванович Ноздрунов и
Михаил Федорович Смелого настолько незначительны, что о них
ничего не известно. О Михаиле Федоровиче Смелого из родослов-
цев известно только, что он был родным дядей казненных позже
Ивана Юрьевича и Семена Ивановича. Семен Иванович Баташов в
1550 г. получил поместье под Москвой, в 1560 г. был головой в
полках, в 1563 г. служил в Пронске, а в 1564 г. был воеводой в
Карачеве. Иван-Семейка Юрьевич в 1550 г. в числе лучших дво-
ровых слуг получил поместье под Москвой, в 1560 г. был головой
в ливонском походе, в 1563 г. в полоцком походе был приставом
у царевича Ибака.
19—20. Мезецкие, князья Борис и Семен Ивановичи.—Борис
и Семен Мезецкие по происхождению и родственным связям при-
надлежали к верхам московской знати. Борис был женат на
кн. Анне Романовне Одоевской, сестре Евдокии Старицкой (жены
кн. Владимира Андреевича), и опричного боярина, последнего
удельного князя Одоевского, Нпкпты Романовича. Быть может,
этим объясняется то, что Борис и Семен пробыли в опале недолго.
Борис Иванович с 1569 г. бывал не раз в воеводах, а в 1590—
1591 гг. был воеводой и писцом на Двине. Семен Иванович упоми-
нается в 1577 г. как наместник в Стародубе.
21. Михнев Иван Елизарьевич.— Иван Елизарьевич служил во
дворе как «выбор» по Туле. В 1558 г. в чине жильца он был гон-
цом в Псков, в 1559 г.— писцом в Переяславле Залесском, в 1560 г.
служил головой в полках, в 1563—1564 гг. был в числе поручите-
лей по князьях Воротынских и по Иване Васильевиче Шеремете-
ве. Дальнейшая судьба его неизвестна.
22. Оболенский Стригпн, кн. Андрей Иванович.— В родослов-
цах такого нет. Вероятно, ошибка в имени.
23—29. Онучины: Василий Яковлев, Иван Гаврилов, Иван Чер-
ников, Булгак и Истома Ивановы, Григорий, Андрей Родионов —
Все Онучины из городовых детей боярских Нижнего Новгорода.
30. Поярков Квашнин Иван Петрович.— Из боярского рода
Квашниных. Позже казнен.
31—33. Ромодановские, князья: Василий Андреевич Нагаев,
Никита Иванович Гнусин и Иван (Никитич?).— О службе Васи-
152
лм Андреевича Нагаева ничего не известно. В родословцах он по-
казан бездетным. Его старшин брат Афанасий был убит в мае
1571 г. под Москвой в приход хана Давлета. Никита Иванович
Гнусив упоминается в Разрядах только раз — в 1560 г. как голо-
ва в полках. В общем все трое Ромодановских были из числа са-
мых незначительных представителей фамилии.
34—36. Сотницыны Клобуковы Федор п Василий Даниловичи
и Иван. Клобуковы были отраслью старого московского рода То-
порковых. В XVI в. из фамилии Клобуковых вышло пять выдаю-
щихся дьяков, и вообще Клобуковы в массе служили в дворянах.
Федор и Василий Даниловичи записаны в Синодике опальных.
Время и обстоятельства их казни неизвестны.
37—38. Сицкие, князья Юрий Иванович и Даниил Юрьевич.—
Самые незначительные представители фамилии, известно только,
что они был в дворянах. Даниил Юрьевич Меньшого записан в
Синодике опальных. По его душе в 1568 г. в июле жена сделала
вклад Ферапонтову монастырю.
39—40. Темкины Ростовские, князья Иван Григорьевич и Дми-
трий Юрьевич.— Оба служили в дворянах, но о службах их ниче-
го ие известно. По местным ростовским преданиям, сообщаемым
Артыиовым, в опричнине были замучены Дмитрий и Иван Юрье-
вичи, сыновья боярина Юрия Ивановича ,с.
41—46. Тетерины: Семейка, Василий Иевлев, Осип (Иванович
Пухов), Григорий, Ширяй и Михаил Ссылку в Казань Тете-
риных можно поставить в связь с тем, что в 1563 г. Тим ох а Ивано-
вич Пухов, сосланный в Сийский монастырь, бежал оттуда в Лит-
ву. Василий Иевлев — двоюродный брат Тим охи Пухова. Осип —
вероятно, брат Тимохи. В Синодике опальных записаны: Осип,
Василий, Григорий и Михаил.
47. Туров Василий Михайлович.— Ссылку* его в Казань можно
поставить в связь с казнью Петра Турова, тестя Даниила Федо-
ровича Адашева, казненного в 1560 г. Василий Михайлович был
троюродным братом жены Даниила Адашева.
48—49. Тыртовы Тихон и Правоторх Гавриловичи.— Гаврила
Андреевич Тыртов в 1541 г. был тиуном московским, в 1543 г.-
послом в Крым. Его сыновья Тихон, Торх и Иванец в Тетради дво-
ровой записаны по Костроме. Тихон казнен и записан в Синодике
опальных.
50. Услюмов Данилов Федор Яковлевич.— О происхождении
Даниловых и о казни боярина Василия Дмитриевича Данилова
см. Синодик (шальных12. Федор Яковлевич упоминается в 1564 г.
“А А Титов. Ростовский уезд Ярославской губернии. Историко-
археологическое и статистическое описание. М., 1885, стр. 62.
" О происхождении Тетериных см.: С. Б. Веселовский. Синодик
опальных царя Ивана как исторический источник,
u См. С. Б. Веселовский. Указ. соч.
153
в числе поручителей по И. В. Шереметеве. Позже казнен и записан
в Синодике опальных.
51—53. Ушатые, князья: Даниил Васильевич Чулков, Иван
Данилович и Семен Юрьевич Меньшого. Даниил Васильевич был
сыном боярина Василия Чулка Васильевича. В 1550 г. он получил
поместье под Москвой, но в разрядах не упоминается; это значит,
что по службе он далеко не пошел. В Синодике опальных упоми-
нается он один, но Курбский говорит, что Ушатые были погубле-
ны «всеродне». Неполнота родословия Ушатых не дает возмож-
ности выяснить, кто из них был еще казнен.
54—55. Шастуновы, князья Иван и Дмитрий Дмитриевичи Кну-
товы.— Иван Дмитриевич в 1560 г. упоминается как голова в ли-
вонском походе. В 1577 г.— московский дворянин 13.
56. Шестов Петр Васильевич.— Из рода Морозовых Филимо-
новых. Петр Васильевич Сычев Шестов был братом Ивана Шесто-
ва, деда царя Михаила (Ксения Ивановна Шестова, жена Федора
Никитича Романова, была матерью царя Михаила). Иван и Петр
Васильевичи Шестовы в 1577 г. продали свою вотчину, село Дом-
нино в Костроме, Т. К. Яковлеву, но оно было выкуплено и в
1631 г. дано Новоспасскому монастырю матерью царя Михаила.
57. Щетинин, кн. Семен Александрович Выборов.— Дмитрий
и Семен Александровичи в Тетради дворовой записаны в дворя-
нах. Дмитрий, получивший в 1550 г. поместье под Москвой, был
убит под Свияжском черемпсой. О службе Семена ничего не из-
вестно.
58. Янов Осип.— Происхождение и служба неизвестны. Каз-
нен и записан в Синодике опальных. О его сыновьях, выдающихся
дьяках Смутного времени, см.: С. Б. Веселовский. Синодик
опальных царя Ивана как исторический источник.
Приведенный список сосланных на житье и службу в Казань
дает возможность сделать несколько важных наблюдений. Если
в одну Казань было сослано 58 чел., то не будет преувеличением
сказать, что вообще при учреждении опричнины в понизовые го-
рода было сослано сотни две дворян и детей боярских. Второе на-
блюдение: из 58 казанских жильцов не менее 18 чел. впоследствии
были казнены в разное время. Таким образом, можно сказать, что
ссылка в понизовые города для многих опальных была первым
этапом к плахе. Затем в списке мы находим 14 чел. таких, близ-
кие родственники которых в разное время были казнены в опа-
лах.
Л Следует отметить, что только троим из числа сосланных уда-
лось впоследствие реабилитироваться и восстановить свое слу-
жебное положение. Наконец, последнее и самое важное наблюде-
ние. Насколько удается выяснить, подавляющее большинство
сосланных принадлежало не к городовым детям боярским, а к дво-
13 АМГ, т. I, стр. 13.
454
* цревмуивествоано и иванши ежим Государева двора.
Это обстоятельство подтверждает вывод, который можно сделать
ва освове други фактов, а именно, что уход царя Ивана в
1565 г. из старого Государева двора в учреждение нового. Оприч-
ного двора были разрывом царя не е одними пОЬкатами в бояра-
ми, как полагают обычно истории, а со всем старым двором вооб-'
ще* Окааывается, что в первые дни опричнины подверглись опале
сот дворни и детей боярски, а не ият<у больших вельмож, име-
на которых сообщил нам летописец^Иными словами, учреждение
оврагавииы было направлено с первых же шагов не проги бояр-
ства, а проги всего старого двора, ичиия от царского родствен-
ник и знЖПгейшНГО боярина и включая самого незначительного
жильца вэ дьяческого рода или из захудалых княжат белоаерски,
ярославски к др. „----
, 1645 <
ПЕРВОНАЧАЛЬНАЯ ТЕРРИТОРИЯ
И ВЕДОМСТВО ОПРИЧНИНЫ
С. Ф. Платонов в своих «Очерках по истории Смуты» дал схе-
матическую карту опричнины, которая вызывает большое недоуме-
ние. В арифметике считается недопустимым складывать пуды с
аршинами. Равным образом и в исторической картографии сле-
дует признать недопустимым изображение одними и теми же зна-
ками разнородных предметов. Между тем на карте С. Ф. Платонова
под общим названием «Территория опричнины» без всяких ого-
ворок обозначены весьма разнородные объекты. Мелкий масштаб
карты не извиняет этого дефекта, тем более что в дальнейшем из-
ложении С. Ф. Платонов ссылается на свою карту для обоснования
весьма важного тезиса о глубокомысленной планомерности рас-
ширения первоначальной территории опричнины.
Указ об опричнине, сообщаемый летописью, дает почти полный
перечень городов с уездами, волостей и сел, взятых в опричнину
при ее учреждении. Перечень не совсем полон, и в указе после
поименного перечисления местностей прибавлено: «И иные во-
лости государь поймал кормленым окупом, с которых волостей
пмати всякие доходы на его государьской обиход, жаловати бояр
и дворян и всяких его государевых дворовых людей, которые бу-
дут у него в опрпшнине; а с которых городов и волостей доходу
не достанет на его государьской обиход, и иные городы и волости
имати» *.
Хозяйство опричных дворцов было организовано по старым об-
разцам. Известно, что дворцовые владения разных назначений ве-
ликих и удельных князей обычно были разбросаны по всей терри-
тории княжества, а частью находились даже в других княжествах.
Расположение и размеры владений определялись бытовыми и
хозяйственными удобствами. Для снабжения опричного обихода
1 ПСРЛ, т. XIII, ч. II, стр. 395.
156
л обеспечения опричных слуг были выделены следующие владе-
ния: Алешня на р. Ольшанке в Московском уезде, на границе с
Дмитровским уездом; Хотунская волость в южной части Москов-
ского уезда, смежной с Коломенским уездом; Гусская волость в
южной части Владимирского уезда и небольшая волостка Муром-
ское сельцо в юго-западной части того же уезда; Аргуновская во-
лость в Переяславском уезде; в Верейском и Боровском уездах —
деревни бывп^их] числяков и ордынцев; Опаков на р. Угре. Для
содержания лошадей была взята старинная конюшенная Домоде-
довская волость с прекрасными заливными лугами по р. Пахре.
Для снабжения опричного двора рыбой были взяты село Белгород
на Волге в Кашинском уезде, волость Вселук в Ржевском уезде,
Ладожский порог и Прибуж. Для обеспечения солью были взяты
в опричнину Соль Тотемская, Балахна с Усольской волостью и
Старая Руса. Добыча соли была также в Чухломе, взятой в соста-
ве Галицкого уезда.
В последующие годы владения опричных дворцов расширя-
лись и производилось округление ранее взятых владений. Так,
в земском уезде Тарусы к опричным селам было приписано
с. Кузьмищево, отобранное у помещика Григория Хомутова2.
В Белозерском уезде в ведомстве опричнины были Горицкий Вос-
кресенский монастырь, в котором с 1563 г. находилась в заключе-
нии старица кн. Евдокия Старинная, и Чаронда в Шубацкой во-
лости. Для присоединения к Горицкому монастырю и с. Чаронде
у Кириллова монастыря были взяты пять деревень, взамен кото-
рых монастырь получил деревни в дворцовой волости Ирдме того
же уезда. В Костромском уезде к опричному селу Писцову были
приписаны четыре деревни, взятые у монастыря Николы Строевы
горы, который получил взамен с. Шибухино с тремя деревнями в
волости Сорохте того же уезда.
Назначением перечисленных выше волостей и сел было обслу-
живание непосредственного хозяйства опричных дворцов Кор-
мового, Сытного, Хлебного и Конюшенного ведомств. Для со-
держания Опричного двора и выплаты денежного жалованья
опричникам необходима была финансовая база. В этом отношении
Опричный двор был обеспечен очень хорошо с самого начала — царь
взял себе значительную часть так называемых поморских городов:
Устюжскую и Двинскую земли, Важскую область, Каргополье с
Турчасовым и Тотьму.
Поморские города по своей отдаленности от южных и запад-
ных окраин государства, нуждавшихся в постоянной охране, были
неудобны для испомещения служилых людей. Частное вотчинное
землевладение в этих городах было ликвидировано еще при
вел. кн. Иване III. Поэтому в этих городах были только чер-
ные крестьяне (позже государственные), некоторое количество 3
3 Л. М. Сухотин. Земельные пожалования в Московском государстве
при царе Владиславе. 1610—1611 гг. М., 1911, стр. 66.
157
дворцовых и небольшое количество монастырских земель. Тягло
поморских черных, дворцовых и монастырских крестьян состояло
главным образом из денежных платежей.
В середине века в указанных поморских городах было введе-
но по особым жалованным грамотам земское самоуправление. За-
числение этих городов в опричнину не нарушило прав земского
самоуправления, а поскольку в этих городах опричники не полу-
чали поместий, весь строй землевладения остался в неприкосно-
венности. Таким образом, зачисление в опричнину поморских го-
родов имело чисто административно-финансовое значение — из-
менилось название кассы, в которую крестьяне платили по старине
свои дани п оброкп, и переменились дьяки, ведавшие эти кассы.
Приблизительно такое же значение имело зачисление в оприч-
нину Вологды и Галича с их уездами, так как в этих городах коли-
чество вотчинных земель было очень невелико, а поместья были
только в Галицком уезде, да и то в небольшом количестве. Были
ли в этих уездах испомещены опричники, пока неизвестно, но мне
это кажется очень сомнительным. В общем можно сказать, что и
эти уезды не испытали тех экономических потрясений, которые
были вызваны выселениями земскпх служилых помещиков и вот-
чинников из уездов, взятых в опричнину, и испомещениями на их
землях опричников.
Обычно служилый человек получал поместье по усмотрению
дьяка Поместной избы или там, где он сам «приищет порозжее
поместье». В организации Опричного двора здесь была существен-
ная особенность, о которой ясно и вполне вразумительно говорит
указ об опричнине: «А учинити государю у себя в оприпшине кня-
зей и дворян, и детей боярских, дворовых и городовых 1000 голов;
и поместья им подавал в тех городех с одново, которые городы
поймал в опришнину; а вотчинников и помещиков, которым не
быть в опришнине, велел пз тех городов вывести и подавати земли
велел в то место в ыных городех, понеже опришнину повеле учини-
ти себе особно» 3.
Выражение «с одного» хорошо известно из различных земель-
ных актов. С одного — значит вместе, рядом, смежно, а не черес-
полосно с другими владельцами.
Курбский рассказывает, что царь, подбирая себе в 1560 г. «аки
полк сатанинский» приверженцев, приводил их ко кресту по осо-
бым записям. Иностранцы, служившие в опричнине, рассказы-
вают, что опричники приносили присягу по особой записи, в
которой, между прочим, обещали не иметь никакого общения с
земскими, ие водить с ними знакомства и вообще не иметь с ними
ничего общего. Указанная особенность службы в Опричном дворе
определила выбор уездов, которые царь признал удобными для
испомещенпя опричников. 3
3 ПСРЛ, т. XIII, ч. II, стр. 395.
158
В опричнину были взяты Можайск, Вязьма, Козельск, Белев,
Лихвин, Малый Ярославец, Медынь, Вышгород (позже Верейско-
го у.), Суздаль с Шуей и два жребия Перемышля. Эти два жребия
Перемышля в 1563 г. былиЪтобраны у опальных князей Воротын-
ских, а третий жребий оставался в уделе за кн. Никитой Романо-
вичем Одоевским. Поскольку кн. Одоевский был принят в оприч-
нину, его удел был оставлен за ним.
Относительно перечисленных уездов следует сделать несколь-х
ко замечаний. Вяземский и Суздальский уезды по тогдашним
масштабам могут быть причислены к уездам среднего размера, все
же остальные уезды принадлежали к самым мелким уездам Мо-
сковского государства. Затем следует отметить, что в Можайском,
Вяземском, Козельском и Вышгородском уездах было много двор-
цовых сел, в которые царь перед учреждением опричнины часто
ездил на охоту и в «объезды». В Можайском и Суздальском уездах
было некоторое количество старых вотчинных земель, а во всех
остальных уездах вотчинных земель было очень мало или таковые
вовсе отсутствовали. Это объясняется тем, что эти уезды были
присоединены к Московскому государству только в XVI в. и в про-
цессе их присоединения московские государи обычно ликвидиро-
вали местное вотчинное землевладение. Если они принимали к
себе на службу местных вотчинников, то давали им земли, их быв-
шие вотчины или другие, только в поместья.
Остается сказать несколько слов о Суздальском уезде. В исто-
риографии пользуется незаслуженным успехом мнение, будто бы
целью учреждения опричнины, и едва ли не главной, было унич-
тожение старого землевладения бывших удельных княжат
С. Ф. Платонов писал, что в опричнину были взяты в разное время
«преимущественно» те уезды, которые раньше входили в состав
удельных княжеств, и что сделано это было будто бы затем, чтобы
разорить княжат и выселить их из тех мест, где они имели старин-
ные связи с населением и пользовались особым уважением. Оче-
видно, авторам этой запоздалой попытки осмыслить опричнину
оставалось неизвестным, что еще дед и отец Ивана Грозного не
раз выселяли и переселяли измельчавших удельных княжат то
путем прин у дительных мен, то путем прямой конфискации. И царь
Иван в 1566 г., когда нашел нужным, принудительно обменял Ста-,
рицкий удел кн. Владимира Андреевича. Неужели он не мог сде-
лать того же и с другими князьями, если бы нашел нужным? Ведь
только слабоумному человеку7 могла прийти в голову дикая идея
выселять из уезда сотни рядовых помещиков и вотчинников с тем,
чтобы зацепить таким образом несколько княжат. Ниже вопрос
о княжеском землевладении будет рассмотрен подробно, а пока
вернемся к Суздальскому уезду.
Есть но совсем ясные указания на то, что во второй половине
XV в. суздальские князья подверглись выселению и получили вме-
сто своих старых вотчин земли в Юрьевце Повольском и в Городце
159
на Волге. Так, предки кн. Александра Горбатого, казненного в на-
чале опричнины, владели на Волге существующим ныне селением
Горбатовым. Все ли суздальские князья были выселены и кому
из них и в какой мере удалось позже получить обратно часть своих
вотчин, мы пока не знаем. Несомненно только, что накануне оприч-
нины у суздальских князей оставались в Суздале и Шуе неболь-
шие владения.
I По сравнению с другими княжескими родами род суздальских
князей был невелик. Перед учреждением опричнины, если счи-
тать только совершеннолетних, были следующие лица; пять-шесть
Шуйских, один Барбошпн, двое Горбатовых и двое Ногтевых. Рас-
смотрим по порядку эти линии рода.
Ногтевы, насколько известно, были весьма небогаты. Извест-
на духовная грамота кн. Андрея Васильевича 1554 г., из которой
видно, что вся его вотчина состояла из села Воскресенского в Суз-
дале, полученного от отца, и пз жребия вотчины брата, умершего
перед тем бездетным. Кроме того, его отцу принадлежало несколь-
ко участков рыбных ловель па р. Увоти. Не имея потомства,
кн. Андрей дал свою вотчину Спасо-Евфимьеву монастырю, оце-
нив ее в 500 руб.4
Родной племянник кн. Андрея Васильевича кн. Андрей Ивано-
вич выкупил у монастыря вотчину дяди. Он был самым видным
представителем рода. Андрей Васильевич начал служить около
1550 г. и в 1563 г. был пожалован в бояре. Учреждение опрични-
ны застало его на годовой службе в Василегороде. После этого он
был воеводой в Казани, где и умер в начале 1571 г.5
Насколько известно, Андрей Иванович в опричнине не служил,
но лишился ли он суздальской вотчины, это вопрос. Дело в том,
что в писцовых книгах Суздальского уезда 1578 г. с. Петровское-
Воскресенское, которое он выкупил у Спасо-Евфимьева монасты-
ря, записано за ним п за его сыновьями Иваном и Даниилом.
Можно предположить, что вотчина была возвращена Ногтевым
после отставки в 1572 г. опричнины, но возможно, что она и не
была отобрана. Последнее предположение вполне возможно, так
как кн. Андрей Иванович, не служив в опричнине, тем не менее
пользовался особым доверием царя. Когда царь Иван взял у
кн. Владимира Андреевича Старицкого его бояр и дворян «в свое
имя», т. е. к себе на службу, и дал князю Владимиру своих бояр
п дворян, то в числе пх был кн. Андрей Иванович, остававшийся
у него дворянином и в 1566 г., после учреждения опричнины6.
Два сына кн. Андрея (Ивановича) умерли бездетными, и в
1600 г. пх вотчина была отписана во дворец7:
1 князя Хплкова, СПб., 1879, № 157, стр. 151—155.
5 АЮБ, т. III, стр. 470.
® СГГиД, т. I, № 187. с(тр. 526.
А. М. С у х о т и н. Земельные пожалования в Московском государстве
при царе Владиславе. 1610—1611 гг., стр. 18.
160 *
Барбошииы были самой слабой линией рода Суздальских кня-
зей — ни одни ви потомков Ивана Барбоши (барбоша — бестолко-
вый болтун) не был в думных чинах. При царе Иване был един-
ственный представитель этого рода, Василий Иванович, который
в 1556 г. участвовал во взятии Астрахани, а затем бывал в похо-
дах головой и воеводой. Был ли он принят в Опричный двор с са-
мого начала, неизвестно, но в 1571—1572 гг. он не раз упоминает-
ся как воевода пз опричнины в полках. О вотчинах кн. Василия
мы ничего не знаем, но едва ли они были значительны, и мало-
вероятно, чтобы они были у него отобраны. Единственный сын
Василия Григорий умер в молодости бездетным, и на нем фамилия
Барбошиных пресеклась.
Горбатовы, после князей Шуйских, были самой значительной
фамилией суздальских князей. При вел. кн. Василии Ивановиче
в боярах были Борис Иванович, Михаил Васильевич Кислица и
Андрей Борисович. Перед учреждением опричнины в живых был
кн. Александр Борисович, казненный с сыном Петром в числе пер-
вых жертв опричнины.
Подобно другим князьям, давно перешедшим на службу к Мо-
скве, Горбатовы приобретали вотчины и поместья далеко за пре-
делами их бывших уделов. Так, Александр Борисович в середине
века владел поместьем в Твери. Предельный оклад боярина был
1000 четей, что без угодий составляло 1500 дес., а с угодьями —
около 1750 дес. Александру Борисовичу было отделено 1072 чети8.
Затем известно, что у Горбатовых была вотчина в Ростове —
с. Михайловское Поддубное в Саввине стану. Эту вотчину кн. Алек-
сандр Борисович в 1539 г. дал по душам отца и матери Троицкому
Сергиеву монастырю9. Были ли у Горбатовых вотчины в Суздале,
неизвестно. Да этой несущественно, так как в самом начале оприч-
нины Горбатовы были казнены, и Ивану не было никакой надоб-
ности брать в опричнину весь Суздальский уезд, если бы он желал
завладеть вотчиной Горбатовых.
Было бы очень интересно выяснить землевладение Шуйских,
но, к сожалению, это невозможно, так как при царе Борисе и по-
сле падения Василия Шуйского все их владения подверглись кон-
фискации. Не имея сведений о землевладении Шуйских, следует
осветить вопрос об их положении при царе Иване.
Шуйские с середины XV в. более двух столетий прочно зани-
мали место & первых рядах московского боярства. В годы малолет-
ства царя Ивана они прославились своеволием и насилиями в борь-
бе с князьями Оболенскими и Бельскими. Из «Послания» царя
Ивана к Курбскому видно, что у него остались от детских лет очень
нехорошие воспоминания о Шуйских, но тем не менее позже Шуй-
ские пользовались исключительной благосклонностью царя.
* Писцовые книги Московского государства XVI в., ч. I, отд. П, СПб.,
1877, стр. 133—134.
9 Там же, стр. 13.
11 С. Б. Веседовскм* 161
Достаточно сказать, что Шуйские были из числа тех немногих кня-
жеских фамилий, которые совсем не пострадали от опал царя
Ивана.
Перед опричниной Шуйские, за исключением Андрея Ивано-
вича, были юношами, начинавшими свою карьеру. Указаний на
службу в опричнине Андрея Ивановича нет, но следует отметить,
что боярство он получил в 1567 г., тогда как пожалования в дум-
ные чины в годы опричнины вообще были редки. Андрей Ивано-
вич благополучно пережил бурную эпоху опричных казней, но в
1573 г. был убит на ливонском фронте.
Следующий по возрасту Шуйский Петр-Гурий Иванович был
убит перед учреждением опричнины в 1564 г. в бою с литовцами.
О благосклонности царя Ивана к Шуйским свидетельствует то,
что на его свадьбе с Анной Васильчиковой (1575 г.) в числе немно-
гих избранных близких к царю людей были Василий Федорович
Скопин, через год пожалованный в бояре, Иван Петрович, пожа-
лованный в бояре в том же 1575 г., будущий царь Василий Ивано-
вич и его братья Андрей и Дмитрий (на той же свадьбе в числе
гостей был и другой будущий царь — Борис Годунов). Наконец,
следует напомнить, что царь Иван, умирая, в число опекунов своих
детей включил Ивана Петровича Шуйского.
После приведенных справок, даже не зная ничего о землевла-
дении Шуйских, едва ли можно говорить о направленности оприч-
нины против родового землевладения Шуйских. Мне представ-
ляется несомненным, что отношения царя Ивана к суздальским
князьям были вполне личными и что Суздаль и Шуя были взяты
в опричнину вовсе не для того, чтобы искоренить родовые гнезда
суздальских княжат, а по другим причинам, которые нам неиз-
вестны.
Обобщая наблюдения относительно ведомства и первоначальной
территории опричнины, можно сказать следующее.
Хозяйство опричных дворцов и различных «путей» было по-
строено по типу и образцам дворцового хозяйства великих и удель-
ных князей вообще. По старым же образцам был организован н
Опричный двор в собственном смысле слова, и обеспечение оприч-
ных служилых людей денежным жалованьем^1В обеспечении
опричников поместьями была рсобенность. новизну которой, одна-
ко, не следует преувеличивать. Князья всегда считали себя в пра-
ве пересматривать при вступлении на престол и земельные отно-
шения, и людей в своих владениях. Обычно они не нарушали без
необходимости сложившиеся отношения, но в исключительных слу-
чаях пересмотр захватывал большое количество лиц. Так, при
ликвидации независимости Ярославского и Тверского княжений
вел. кн. Иван III произвел массовый пересмотр служилых вотчин-
ников этих княжеств. Из Ярославля были выселены измельчав-
шие княжата, получившие взамен своих родовых вотчин села в
других уездах. Нетитулованные ярославские вотчинники сохрани-
162
ли свои вотчины на условии вечной службы и отказа от [права]
отъезда. В Твери сохранили свои вотчины только те лица, кото-
рые были приняты на службу к великому князю. Этот старый
прием пересмотра служилых людей и их землевладения царь Иван
употребил совсем с другими целями. Дабы предотвратить бытовое
сращение опричников с земскими и повысить мобилизационную
подвижность опричников, Иван решил испоместить пх «с одного»,
целыми уездами, очистив предварительно эти уезды от старых по-
мещиков и вотчинников.
Таким образом, в опричном ведомстве оказались владения трех
категорий. Первую категорию составляли волости и села, пред-
назначенные обслуживать опричное дворцовое хозяйство и его
многочисленных дворовых слуг. В зависимости от хозяйственных
потребностей в различных продуктах и от наличия местных ресур-
сов эти владения были разбросаны по всему Московскому госу-
дарству. Вторую категорию составляли поморские города с уезда-
ми, которые должны^ были служить финансовой базой хозяйства
Опричного двора. Наконец, третью категорию образовали уезды
для испомещения опричников «с одного».
В последующие годы территория-Опричного двора расшири-
лась, ведомство осложнилось новыми элементами, в которых мож-
но предполагать мотивы, не вытекающие непосредственно из пер-
воначальной организации Опричного двора, но первый указ об оп-
ричнине и ее первоначальная территория не дают никаких осно-
ваний предполагать у царя Ивана какие-либо Политические замыс-
лы вроде разрушения княженецкого землевладения или захвата
в опричное ведомство торговых путей, как полагал С. Ф. Платонов.
Говоря о первоначальной территории опричнины, следует сде-
лать несколько замечаний относительно Стародуба Ряполовского.
В XVII в. большая часть бывшего Стародубского княжества вхо-
дила в состав Суздальского уезда. Когда это произошло, неизвест-
но. Во всяком случае несомненно, что во времена опричнины Ста-
родуб не входил в Суздальский уезд и не был взят в опричнину
вместе с Суздалем. В духовном завещании царя Ивана 1572 г.,
упоминается много вотчлш стародубских князей,, будто бы «пой-
манных» царем, и на этом, по-видимому, основывалось главным
образом утверждение Платонова и некоторых других историков,
что опричцина преследовала цель искоренить землевладение быв-
ших удельных княжат.
В статье о монастырском землевладении во второй половине
XVI в.10 я показал, что стародубские князья до опричнины, во
время опричнины и после ее отставки распоряжались как ни в чем/
не бывало своими вотчинами, и объяснял это тем, что Стародуш
в опричнине не был, а духовное завещание царя Ивана осталось
проектом, не имевшим практического значения.
[1945]
10 «Исторические записки», т. 10, стр. 95.
11*
ЛИКВИДАЦИЯ СТАРИЦКОГО УДЕЛА
И РАСШИРЕНИЕ ВЕДОМСТВА
ОПРИЧНОГО ДВОРА
На втором году существования Опричного двора ведомство его
расширилось за счет бывшего удела старицких князей.
После смерти в тюрьме кн. Андрея Ивановича Старицкого
[1537 г.] его удел был присоединен к великому княжению, а его
вдова кн. Евфросинья с сыном Владимиром «поймана в нятство»,
т. е. посажена в заключение. В декабре 1540 г. кн. Евросинья и
кн. Владимир, по ходатайству митрополита Иоасафа, были выпу-
щены пз «нятства» п получили двор кн. Андрея Ивановича в Мо-
скве, а 25 декабря 1541 г. вел. князь Иван пожаловал кн. Влади-
мира и его мать, «очп свои пм дал впдети да и вотчину ему отца
его отдал, и велел у него быти бояром иным и дворецкому и детям
боярьскым дворовым, не отцовскым» *. Ниже мы увидим, что по-
следнее условие не было выполнено.
В 1563 г. старицкие князья подверглись опале, кн. Евфросинья
была принудительно пострижена и сослана на Белоозеро, а кн. Вла-
димир помилован. Он получил обратно удел, но весь его двор был
заменен новыми лицами по назначению царя, «вотчиною же своею
повеле ему (царь.— [С. В.]) владети по прежнему обычаю»1 2.
Незадолго перед опричниной, 26 ноября 1564 г., царь произ-
вел с кн. Владимиром небольшую мену землями. Он взял себе
Вышгород на р. Протве и три села в Можайском уезде: Алешню,
Воскресенское и Петровское, а кн. Владимиру дал Романов на
Волге с уездом, но без Пошехонья и Борисоглебовской слободы3.
Эта мена была чисто хозяйственной сделкой и не имела никакого
политического значения. Из летописей известно, что в предше-
ствовавшие годы царь не раз ездил в «объезды» и гостил у кн. Вла-
димира как раз в тех селах, которые теперь были предметом мены,
1 ПСРЛ, т. XIII, ч. I, стр. 140.
2 Там же, ч. II, стр. 368.
3 Там же, стр. 372.
164
а для кн. Владимира Романов мог иметь значение как место хоро-
ших рыбных ловель на Волге.
Совершенно иное значение имели три мены царя с кн. Влади-
миром, совершенные в январе, феврале и марте 1566 г. В том, что
кн. Владимир менялся не добровольно, едва ли можно сомневать-
ся, но непонятно, зачем царю понадобились три мены4.
По первой меновой царь взял себе город Старицу со всеми ста-
нами и дворцовыми селами, Новое городище (Погорелое) и Холм,
бывший удел Холмских князей. Последние земли позже составили
Зубцовский и Холмским уезды. Кн. Владимир получил Дмитров
со всеми станами, за исключением Каменского и Кузьмодемьян-
ского. Впрочем, по второй мене Каменский стан остался за царем.
По второй меновой царь взял себе Алексин, городище Любутск
и Каменский стан Дмитровского уезда, а кн. Владимиру дал Бо-
ровск, в Муроме Мошок, в Московском уезде села Туриково и Со-
бакино и в Дмитрове села Андреевское, Талдом, Подлипье, Гуль-
нево, Медведево, У диво и Заозерейце.
Наконец, по третьей меновой царь взял себе Верею со всем
уездом, в Московском уезде волости: Раменейце, Загарье, Куней,
Вохну, Сельну, Гжель, Гуслицу и в западной части Московского
уезда четыре села в Медвенском стану, а кн. Владимиру дал Зве-
нигород с волостью Троен ой и два села — Вишенки и Николь-
ское, а все остальные села в Звенигороде царь оставил за собой.
Из духовной грамоты 1504 г. вел. кн. Ивана мы знаем весь удел,
который он завещал своему сыну Андрею. Сравнивая его с переч-
нем земель, выменянных в 1566 г. царем у кн. Владимира, мы ви-
дим, что Иван взял себе полностью весь Старицкип удел в том
составе, в котором он был за старицкими князьями почти 60 лет
(Вышгород на Протве был выменян в 1564 г.).
Политическая цель произведенных царем мен ясна. За 60 лет
существования Старицкого удела у старицких князей завязались'
многообразные и тесные связи с их слугами, что при обычае на-
следственной службы вполне понятно. Правительство царя Ивана
дважды пыталось обезвредить кн. Владимира заменой его дворян
своими доверенными людьми, но, очевидно, царю Ивану казалось
это недостаточным, тем более что основная масса городовых детей
боярских Старицкого удела оставалась на своих местах и продол-;
жала служить кн. Владимиру.
Возможпо предположить и другие, побочные соображения, кото-
рыми руководствовался царь. Не случайно, быть может, кн. Вла-
димир получил значительное количество земель в Московском и
Стародубском уездах в виде сел, разбросанных в разных местах.
Наконец, резиденция кн. Владимира, Старица, и большая часть
удела находились слишком близко к Новгороду и западным
4 Краткое изложение всех трех мен см. ПСРЛ, т. XIII, ч. II, сто. 400.
Январская и мартовская меновые грамоты напечатаны в СГГиД, т. I, № 187,
188, стр. 526—533.
165
границам государства, а Дмитров, данный кн. Владимиру, был под
близким присмотром.
О слугах старицких князей мы имеем отрывочные, но тем не
менее весьма показательные сведения.
Князья Хованские были старшей линией князей Патрикеевых
Гедиминовичей. Не находя себе места при дворе великих князей,
они устраивались при дворах удельных князей. Так, кн. Андрей
Федорович в начале XVI в. был боярином у кн. Дмитрия Ивано-
вича Жилки. Его дочь кн. Евфросинья вышла замуж за кн. Анд-
рея Ивановича Старицкого; несколько Хованских служили ста-
рицким князьям. Борис Петрович не раз бывал воеводой кн. Вла-
димира Андреевича в разных походах, а его брат Андрей был у
того же князя в дворецких.
В Старицком же уделе служили князья Чернятинские, мелкие
потомки тверских князей, которые были в родстве с князьями Хо-
ванскими. Василий Андреевич Чернятинский был боярином у
кн. Андрея Ивановича, а его сыновья служили в Старице. Дочь
кн. Василия Васильевича Чернятинского была замужем за
кн. Дмитрием Ивановичем Хованским, а ее брат Дмитрий Василье-
вич служил кн. Владимиру Андреевичу 5.
Из рода оболенских князей старицким князьям служили Лы-
ковы — Иван и Андрей Курака Васильевичи служили кн. Андрею,
а их младший брат Юрий Чап ля служил кн. Владимиру.
Из рода тверских бояр Бороздиных в Старицком уделе служи-
ли Житовы — Степан и Никита Ивановичи и их сыновья Богдан,
Федор и Лука Степановичи и Дмитрий Никитич. Житовы имели
старинные вотчины в Старице и после мен 1566 г. были из них
выселены.
Во дворе старицких князей служили Григорий и Дмитрий
Дмитриевичи Сатины; Григорий был в числе гостей на свадьбе
кн. Андрея, а Дмитрий — на свадьбе кн. Владимира.
О мелких служилых людях и говорить нечего, так как они уже
в XV в. обычно служили наследственно тому князю, в уделе ко-
торого находились их вотчины.
По условиям мены служилым людям обмененных земель была
предоставлена свобода служить, «где кто хочет», царю или кн. Вла-
димиру, но нетрудно представить себе, что получилось на деле.
Немногие решились последовать за кн. Владимиром и лишились
поместий п вотчин, а всех остальных «людишек» царь «перебрал».
В известной челобитной вел. кн. Симеону Бекбулатовичу
(1575 г.) царь Иван с притворным смирением просил у него указа
«людишек перебрать», неугодных отослать прочь, а годных при-
нять на службу, «а которых людишек прпимем, и ты бы, государь,
милость показал вотчинишок у них отнимати не велел, как преж
5 Писцовые книги Московского государства XVI в., ч. I, отд. П, М., 1877,
стр. 164.
166
сего велося у удельных князей»6. Вот эта-то «переборка люди-
шек» и была главной целью мен 1566 г., и царь Иван поступил от-
носительно слуг старицких князей так, как повелось у удельных
князей.
Кн. Владимир Андреевич получил возмещение за свой удел
из земельного фонда земщины, а его удел в большей части был
взят в опричнину, территория которой, таким образом, значитель-
но увеличилась. Старица, Зубцов, Холм и Вышгород были взяты
в опричнину, а относительно Алексина и московских волостей
пока мы не имеем указании.
Дальнейшее расширение ведомства
Опричного двора
Включение в ведомство опричнины значительной части Ста-
рицкого удела было первым ее крупным расширением, преследо-
вавшим цели, весьма отличные от тех, которые царь Иван имел
при учреждении Опричного двора. Выяснение дальнейшего рас-
ширения ведомства опричнины представляет некоторые трудности.
Вследствие недостатка прямых на то указаний в источниках во
многих случаях приходится удовлетворяться предположительными
решениями того или иного вопроса. Большую путаницу в наши
представления об опричнине внесло отождествление так назы-
ваемых «дворовых» городов, которые упоминаются после отставки
опричнины, с опричными городами в собственном смысле слова.
Например, в числе «дворовых» городов упоминаются Псков, Ро-
стов и Юрьев Ливонский, которые, как это достоверно известно,
в опричнине не бывали.
После этих замечаний попробуем разобраться в темном вопросе
роста опричного ведомства.
Костромской уезд
В 1567 (7075) г. в опричнину был взят один из крупнейших
уездов государства — Костромской. Слева от Волги Костромской
уезд охватывал весь бассейн р. Костромы, начиная от Соли Галиц-
кой, и левые притоки Волги от г. Костромы почти до р. Унжи. По
правой стороне Волги в состав Костромского уезда входило все
течение р. Солоницы (волости Соль Большая, Соль Малая и Не-
рехта), а в южной части уезда — волости Сорохта, Шухомаш и
Шохна, смежные с Суздальским уездом.
Следует заметить, что Костромской уезд принадлежал к числу
тех немногих уездов, которые никогда не бывали в уделах и все-
гда были за великими князьями. Следствием этого было то, что
Кострома была населена по преимуществу исконными служилыми
’ РИБ, т. XXII, стр. 76.
167
родами московских государей, а княженецких вотчин в уезде было
ничтожное количество.
Выселения из Костромы начались с весны 1567 г. Так, вотчи-
на кн. Дмитрия Палецкого в том же 1567 г. была отдана в по-
местье опричнику Федору Ивановичу Рогачеву7; Ф. Н. Олегов и
М. Я. Путилов, выселенные из Костромы на Белоозеро, в 1567 и
1568 гг. продали свои белозерские вотчины, полученные вместо
костромских, дьяку Мясоеду Вислово 8; в 1568 или в 1569 гг. Ско-
беевы п Петр Григорьевич Кренев, получившие вместо костром-
ской вотчины землп в Кашпне, дали их Калязину Макарьеву мо-
настырю.
Выселенных из Костромы вотчинников мы находим во многих
уездах: Московском, Коломенском, Муромском, Ярославском, Бе-
лозерском, Кашинском, Боровском и др. Это обстоятельство в свя-
зи с наблюдениями над составом служилых людей по уездам дает
основание сказать, что костромичи были выселены из своих вот-
чин и поместий не выборочно, а «всем городом».
Гораздо более сложным представляется вопрос с выселением
землевладельцев из Ярославля, взятого в опричнину, возможно,
в том же 1567 г., но во всяком случае не позже 1568 г.
Ярославский уезд
По поводу Ярославского уезда во времена опричнины следует
заметить, что он занимал едва ли более четверти территории быв-
шего Ярославского княжества. Перед 1568 г. Моложскпй удел,
т. е. вся западная часть Ярославского княжества, стал «прису-
дом», т. е. вошел в состав Угличского уезда, который в опричнине
не был. Затем справа от Волги, в бассейне р. Юхти, находился
бывший Юхотский удел, который в это время был за кн. Иваном
Федоровичем Мстиславским, за которым он описан в писцовых
книгах 1568 г. Затем в самом центре бывшего Ярославского кня-
жества еще в первой половине XVI в., а, может быть, и раньше,
образовался Романовский уезд, а на запад от него, в бассейне
р. Шексны,— Пошехонский уезд.
Наконец, в состав Ярославского уезда никогда не входил За-
озерско-Кубенскпй удел ярославских князей на Вологде. Таким
образом, в состав Ярославского уезда входили следующие станы
и волости: справа от Волги — волости Карма, Черемха, Едома и
Пажа, станы Игрищскпй и Закоторосльский и бывший Курбский
удел, а слева от Волги — станы Городской, Шахов, Вокшерский
и Жары.
.Было ли взято в опричнину одновременно с Ярославлем и По-
шехонье, неясно. Известно, что В. Воронцов получил вместо своей
7 РПБ, т. XXXII, № 290, стр. 574—575.
8 С. А. Шумаков. Обзор грамот Коллегии экономии, вып. II. М., 1900,
стр. 13.
168
пошехонской вотчины, взятой в опричнину, вотчину в Дмитрове,
но, с другой стороны, мы имеем несколько актов князей Ухтом-
ских, которые распоряжались своими пошехонскими вотчинами
так, как будто опричнины не было или она их не касалась. При-
ходится предположить, что с Ярославлем в опричнину было взя-
то не все Пошехонье, а часть его, быть может, южная.
В связи с зачислением Ярославля в опричнину следует рас-
сказать о некоторых особенностях истории княжеского и частно-
го землевладения в бывшем Ярославском княжестве.
Сильно размножившиеся ярославские князья уже в XV в.
растеряли значительную часть своих прародительских вотчин.
Вел. кн. Марья Ярославна купила у пошехонских князей устье
Шексны и южную часть их удела. Она же купила у кн. Михаила
Дея и его детей Романов и Деево городище. Духовная грамота
вел. кн. Ивана III перечисляет ряд волостей, купленных москов-
скими князьями у ярославских князей: волости Вонгуй, Рунай,
Патробал, Шаготь, Шигораш, Шелшедам. Это почти вся северная
часть Ярославского княжества. От московских князей не отстава-
ли и их бояре. Уже в первой половине XV в. здесь были вотчины
Ивана Андрея Бутурли, Василия Михайловича Шеи Морозова и
Воронцовых. Кроме продаж, были и другие пути потери вотчин.
Так, родословцы сообщают, что князья Дуловы отъехали служить
к тверским князьям и «отбыли», т. е. лишились, таким образом,,
своих вотчин.
Ермолинский летописец рассказывает, что при ликвидации в
1463 г. независимости Ярославского княжества все ярославские
князья «простилися со всеми своими отчинами навек, подавали их
великому князю Ивану Васильевичи», а князь велики против их
отчины подавал им волости и села» 9.
В действительности не все князья лишились своих вотчпн. Так,
по-видимому, было сделано исключение для бездетного кн. Ивана
Дмитриевича Юхотского: ему было предоставлено дожить свой век
на уделе, а после его смерти Юхоть, как выражаются родословцы,
«отошла» к вел., кн. Ивану. Затем есть указания, что сохранила
свои вотчины старшая ветвь ярославских князей — князья Пен-
ковы, вымершие в 60-х годах XVI в. Вероятно, некоторым князьям
удалось позже получить свои вотчины обратно. Так, в Молож-
ском уделе сохранили свои вотчины князья Прозоровские и Сиц-
кие; в Зачоторосльском стану сохранились небольшие вотчины
князей Засекиных. Все это были жалкие остатки прародительских
вотчин, раздробившиеся с течением времени между сонаследни-
ками. Царь Иван несколько преувеличивал, когда писал Курбско-
му, что у него на службе одних только Прозоровских «не один
сто», т. е. несколько сотен. В действительности, по Тетради дво-
• ПСРЛ, т. XXIII, стр. 157—158.
169
ровой, при царе Иване ярославских князей разных фамилий было
около 120 чел.
Следует еще напомнить, что за исключением князей Пенковых
все ярославские князья еще при Иване III утратили право суда
и дани, т. е. княжеские права, и стали обыкновенными вотчин-
никами.
Немногие княжата, сохранившие свои вотчины, были весьма
небогаты. Весь «удел» кн. Андрея Михайловича Курбского состоял
из села Курбы и нескольких десятков мелких деревень с участком
Шеренскою леса, в котором Батый в 12[37] г. убил кн. Василька
Ростовского.
Что касается нетитулованных вотчинников, то вел. кн. Иван
в своей духовной 1504 г. подтвердил условия 1463 г.: «А боярам
и детям боярским ярославским своими вотчинами и с куплями
от моего сына от Василия не отъехати никому никуде, а хто
отъедет, и земли их сыну моему, а служат ему, и он у них в их
земли не вступается, ни у их жон, ни у их детей» 10 11. Для тех,
кто привык представлять себе Ивана Грозного безудержным сокру-
шителем старины, будет несколько неожиданбым~ТО', что царь в
своей духовной грамоте 1572 г. повторял дословно завещание
своего деда: «А князьям и боярам ярославским и детям боярским
ярославцам своими вотчинами и с куплями от сына моего Федора
не отъехати к сыну моему Ивану и никуды. А кто отъедет от
сына моего Федора куды-нибудь, и земли их сыну моему Федору,
а служат у него, и он у нпх в земли и у жен и у детей не всту-
пается» п.
Из той же духовной царя Ивана мы узнаем, что при зачисле-
нии Ярославля в опричнину выселению подверглись не все яро-
славские князья. Иван писал: «А которые есми вотчины поймал
у князей ярославских, и те вотчины сыну моему Федору, а сын
мой Федор в том волен, хощет те вотчины за собой держит, хощет
он отдать; а у которых князей ярославских их вотчин не имал,
а сын мой Федор тех вотчин не отнимает у них, и у жен и у де-
тей их» 12.
Приведенные справки из истории землевладения в бывшем
Ярославском княжестве разъясняют недоумения, которые у нас
возникают от разноречивых показаний источников относительно
времени и условий зачисления Ярославля в опричнину. Л. М. Су-
хотин отметил, что в 1569 (7077) г. Петр и Василий Марковы по-
лучили вотчины шести Долгово Сабуровых. Одновременно он от-
метил, что Марковы, Борщевы и Малышкины, получившие тогда
10 Духовные и договорные грамоты князей великих и удельных, под
ред. С. В. Бахрушина. М., 1909, стр. 38.
11 ДАИ, т. I, стр. 387.
12 Там же.
Новое издание духовных грамот Ивана III и Ивана IV см.: Духовные
и договорные грамоты великих и удельных князей XIV—VX вв., М.— Л.,
1950.— Прим. ред.
170
же поместья, принадлежали к коренным ярославским служилым
людям13.
Сохранившиеся (в списке и несполна) писцовые книги Григо-
рия Фомина Квашнина 7076/77 г. вскрывают очень интересный
факт. В начале идет описание вотчин старинных ярославских вот-
чинников: Власьевых, Малыгиных, Мотовиловых, Рудиных, Каш-
киных и др. Онп сидят целыми гнездами родственников и свой-
ственников на раздробившихся от многочисленных семейных раз-
делов вотчинах. Относительно Долгово Сабуровых следует напо-
мнить, что они были уничтожены в большом количестве, «всерод-
не», как говорил Курбский. Указание духовной царя Ивана на
то, что выселению подверглись не все ярославские княжата, делает
понятными и другие неясности показаний источников.
В упомянутых писцовых книгах есть Несколько указаний на
опричнину. Упоминается вотчина Андрея Ивановича Румянцева,
данная ему вместо суздальской вотчины, взятой в 1565 г. в оприч-
нину14. Ниже мы находим такую запись: «По грамоте государя
царя и великого князя отдельно в вотчину Михаилу да Борису
Образцовым детям Рогатого деревня Вакулова... а была в по-
местье за Иваном за Матвеевым сыном Товарищева». На полях
отмечено: «Отписано на государя»15. Синодик опальных царя
Ивана помогает понять эту запись. В нем мы находим в числе каз-
ненных Михаила Рогатого Бестужева и Никифора, суздальцев
Степана и Ивана Матвеевичей Товарпщевых. Очевидно, Иван То-
варищей получил поместье в Ярославле, а после его казни дерев-
ня Вакулова была отдана в вотчину опричнику Михаилу Рогатого
Бестужеву, который в свою очередь был казнен, после чего дерев-
ня Вакулова была «отписана на государя».
Про сельцо Полуектово с деревнями сказано, что оно было вот-
чиной дьяка Никиты Мотовилова, «и тое вотчины на Москве перед
бояры искал из опричнины Образец Малыгин, и ту вотчину веле-
но отписати на царя и великого князя... до государева указу» 16.
Так, коренной ярославец Н. Мотовилов владел вотчиной, которая
у него была отписана не в порядке опричных выселений, а вслед-
ствие частного иска опричника Образца Малыгина, принадлежав-
шего тоже к коренным ярославцам.
На основе приведенных показаний источников можно сделать
следующие выводы. Ярославль был взят в опричнину в 1568—
1569 гг. (7077 г.), но вотчинное землевладение там находилось на
особом положении, и потому помещики и вотчинники были высе-
лены из Ярославля не поголовно, а выборочно, по усмотрению
13 Л. М. Сухотин. К вопросу об опричнине. ЖМНП, СПб., 1911, № 11,
стр. 62; его же. Земельные пожалования в Московском гос[ударст]ве при
царе Владиславе. 1610—1611 гг. М., 1911, стр. 3.
14 ЦГАДА, Писцовые книги, № 7785, л. 43 об.
15 Там же, л. 47 об.
*• ЦГАДА, Писцовые книги, № 7785, л. 30 об.
171
царя. Равным образом и княжата были выселены персонально.
Таким образом, опричная «переборка людишек» в Ярославле су-
щественно отличалась от сплошных выселений «с городом вместе,
а не в опале», как это было сделано в первый год опричнины в
Суздале, Можайске, Вязьме, а позже в Костроме.
Переяславль Залесский
Уезд Переяславля Залесского был взят в опричнину не ранее
1568 г. Весь ли уезд был взят и все ли землевладельцы выселены,
неизвестно. Относительно Переяславского уезда следует сказать
то же, что было сказано выше о Костромском; он был из числа
тех уездов, которые никогда не бывали в уделах, и был населен
древнейшими служилыми родами московских государей*.
Торговая сторона Новгорода Великого
и Бежецкая и Обонежская пятины
Последнее значительное расширение ведомства Опричного дво-
ра связано с погромом Новгорода в 1570 г. Непосредственно поело
погрома царь взял в опричнину Торговую сторону посада Новго-
рода и две пятины — Бежецкую и Обонежскую. Новгородские ле-
тописи сообщают, что в январе 1571 г. в Новгород приехали
кн. П. Д. Пронский, А. М. Старого Меликов и дьяк Семен Мишу-
рин, чтобы взять в опричнину половину посада и две пятины.
О мотивах этого мероприятия царя Ивана можно высказать неко-
торые предположения, но предварительно следует сделать не-
сколько замечаний.
Известно, что в Новгороде в это время частных вотчин не было
совсем, а все новгородские помещики были ближайшими потомка-
ми тех служилых людей из разных московских городов, которые
были йспомещены в Новгороде в конце XV и в начале XVI в. на
землях, конфискованных у новгородских бояр и «житьих людей»,
у новгородского владыки и монастырей. Таким образом, можно
сказать, что у новгородских помещиков не могло быть никаких
воспоминаний о былых новгородских вольностях, и если они были
повинны в сепаратизме и желании отдаться под власть польского
короля, то их сепаратизм был совсем нового происхождения.
Повесть «О приходе царя Иоанна IV Васильевича в Новгород»
рассказывает, что после наказания новгородцев во все пятины
«около Великого Новаграда верст за двести и за полтретьяста и
болши» былп разосланы опричники с приказанием дома помещи-
ков «всячески расхищати и скот убивати у всяких людей без по-
щаденья, чей кто ни буди, без рассуждения» ,7.
В Синодике опальных царя Ивана мы находим большое коли-
чество новгородских помещиков, казненных в 1570 г. Больше все-
го казненных приходится на Бежецкую пятину. Многие казнены
17 Новгородские летописи, СПб., 1879, стр. 402—403; Писцовые книги
Московского государства XVI в., ч. I, отд. II, стр. 550—566.
172
целыми гнездами, например четверо Алкеевых, четверо Камен-
ских, пятеро Дубровских, четверо Коротяевых, двенадцать Паю-
совых и др. Значительно меньшее количество приходится на дру-
гие пятины.
Очевидно, довольно значительное количество новгородских по-
мещиков было замешано в «изменное дело» новгородского влады-
ки Пимена и по спискам, составленным, вероятно, в Александро-
вой слободе, было перебито без всякого суда и следствия, «без
пощаденья» и «без рассуждения». Правильность показания новго-
родской повести подтверждается напечатанными Самоквасовым
обыскными книгами о запустении, вызванном опричным погро-
мом. В них мы видим удручающую картину разорения — множе-
ство перебитых крестьян, разграбленных и сожженных деревень
и т. д.
Непосредственно после погрома все помещики Бежецкой и Обо-
н еже кон пятин, за исключением принятых в опричнину, подверг-
лись выселению. Из других пятин некоторое количество помещи-
ков было зачислено в опричнину и переселено в Бежецкую пятину.
В октябре 1571 г. Иван Мясоедов отделял новгородцам поместья
в Полоцком уезде, в Усвяте и Озершцах и давал им при этом льго-
ту в податях на четыре года. Из Бежецкой пятины было пспоме-
щено девять человек, а из Обонежской — двенадцать. Много вы-
селенцев из Бежецкой н Обонежской пятин мы находим позже в
Торопце, Пскове, Ржеве Пустой и Заволочье.
На место выселенных помещиков весной 1572 г. опричные дьяки
Семен Мишурин и Василий Нелюбов Суков отделяли поместья но-
вым помещикам, в числе которых мы находим несколько гнезд
казанских татар*8.
Все, что мы знаем о новгородском погроме, дает основание го-
ворить, что зачисление в опричнину половины Новгорода и двух
пятин было вызвано политической целью укрепления государ-
ственной власти на западной окраине, смежной с Литвой и Шве-
цией. Конечно, царю Ивану лучше было судить, чем нам, насколько
целесообразно и необходимо было удалить из Новгорода ненадеж-
ные элементы, возможно ли было обойтись при этом без погрома
и разорения ни в чем не повинного крестьянства, но последующие
события бросают некотдрумГ тень на разумность этих мероприятий
царя. Дело в том, что осенью 1572 г. опричнина была отставлена,
и начались обратные переселения служилых землевладельцев.
Судя по сохранившимся писцовым книгам Бежецкой пятины
1582 г., если не большинство бежецких старых помещиков, то во
всяком случае весьма значительное количество было иланращепп
на свои старые пепелища18.
18 Д. Я. Сам о кв а со в. Архивный материал, т. II. М., 1909, стр. 233—
300.
м Н. Я ницки й. Экономический кризис в Новгородской области XVI в.
Киев, 1915. В приложении, даны алфавитные списки помещиков Бежец-
1-73
Белозерский уезд
Во главе жертв новгородского погрома стояли софьяне — двор
владыки Пимена, который в это время возглавляли Цыплятевы
Монастыревы, старинные белозерские вотчинники. Да и кроме
Цыплятевых, у Белозерского уезда были постоянно большие свя-
зи с Новгородом, так как он входил в состав Новгородской епар-
хии. Вероятно, этим объясняется то, что непосредственно после
новгородского погрома в опричнину были взяты некоторые части
Белозерского уезда. Возможно, выселения были произведены пер-
сонально и не распространялись на весь уезд.
Губной наказ, данный 12 марта 1571 г. посаду и уезду Белоозе-
ра, свидетельствуют с несомненностью, что Белоозеро в целом не
было взято в опричнину. В уезде было опричное село Чаронда и
девичий Воскресенский Горицкий монастырь, в котором жила ста-
рица Евдокия Старицкая, но весь уезд оставался в земщине * 20.
Опричнина и монастырское землевладение
Непонятно, на чем основано мнение С. Ф. Платонова, будто
перетасовка служилого землевладения, произведенная в опрични-
не, распространялась и на монастырское землевладение. Правда,
он говорит об этом мимоходом, но достаточно определенно —
в опричнине «дворцовые и монастырские земли обращались в по-
местную раздачу», а ниже глухо упоминает о «массовой секуля-
ризации» монастырских владений21.
По-видимому, это мнение основывается на нескольких случаях
мен землями, которые царь Иван производил с монастырями. По-
добные меяы, то по просьбе самих монастырских властей, то по
инициативе государей, производились и в XV, и в XVII в. и не-
имеют никакого отношения к вопросу об опричнине.
В ноябре 1566 г. Кириллов монастырь произвел небольшую
мену по инпциатпве царя. У монастыря было взято к опричному
селу Чаронде и к Горицкому монастырю пять деревень, взамен
которых он получил пять деревень в волости Ирдме, смежной с
кирилловскими владениями. В 1568 г. царь взял у Кириллова мо-
настыря с. Кологрпвово в Кашинском уезде, а взамен дал мона-
стырю с. Яргомож в Белозерском уезде 22. В архиве того же мона-
стыря есть другая грамота, из которой видно, что с. Кологривово
было дано монастырю самим царем по душе кн. Юрия Ивановича
и что власти били челом, что то село «от Кириллова монастыря
далече», и просили дать им вместо него с. Яргомож.
кой пятины 1545—1551 и 1592 гг. Описание 1564 г. см.: Новгородские писцо-
вые книги, т. VI, СПб., 1910.
20 ААЭ, т. I, № 281, стр. 316—320.
21 С. Ф. Платонов. Очерки по истории Смуты в Московском госу-
дарстве XVI—XVII вв. СПб., 1910, стр. 148—149.
22 ААЭ, т. I, № 276, стр. 313.
174
Выше я упоминал, что у небольшого монастырька Николы
Строевы горы были взяты к дворцовому селу Писцову четыре де-
ревни и взамен дано сельцо Шибухино с тремя деревнями в том
же Костромском уезде.
Что же касается секуляризации монастырских земель вообще
и раздачи их в поместья, то это даже не домысел, а чистый вымы-
сел. В статье о монастырском землевладении во второй половине
XVI в. я достаточно убедительно показал и подтвердил большим
количеством фактов, что царь Иван не только не помышлял о се-
куляризации монастырских земель, но лично сам своими вклада-
ми и косвенно, опричным террором, способствовал безмерному
обогащению монастырей.
Относительно дворцовых земель в опричнине и в земщине есть
несколько указании на то, что в годы опричнины нередко произ-
водилось округление дворцовых владении, но на раздачу двор-
цовых земель опричникам или выселенцам из опричных уездов
указании нет. Все известные нам случаи раздачи земель относят-
ся к черным землям или к оброчным, т. е. по существу к тем же
черным.
Так, например, кн. Даниил Засекин вместо взятой у него
ярославской вотчины получил земли оброчников в бывшей боб-
ровничей Ильмехотской волости во Владимирском уезде.
Г. Ф. Желтухин, выселенный из Верейского уезда, получил вотчи-
ну в черных и оброчных землях Московского уезда. В 1567 г. ка-
шинский городовой приказчик Иван Воробьев производил массо-
вое, по-видимому, наделение землей выселенцев из Суздаля и
Костромы 23.
Английские торговые люди, Строгановы
и монастыри в ведомстве Опричного двора
Опричный террор и эксцессы опричников расшатывали у насе-
ления все представления о праве и создавали обстановку необес-
печенности элементарных прав личности. На этой почве возродил-
ся давно, казалось, изжитый институт раннего феодализма —
княжеская защита, патронат. Принятие в ведомство Опричного
двора торговых англичан, Строгановых и некоторых монастырей
можно рассматривать именно как запоздалую отрыжку обычаев
раннего феодализма.
По поводу принятия в опричнину англичан и Строгановых
С. Ф. Платонов писал: «Недаром англичане, имевшие дела с севео-
ными областями (взятыми в опричнину.— [С. В.]), просили о том,
чтобы и их ведали в опричнине; недаром и Строгановы потянулись
туда же: торгово-промышленной капитал, конечно, нуждался в
поддержке той администрации, которая ведала край, и, как видно,
вЛ. М. Сухотин. Земельные пожалования в Московском государ-
стве при царе Владиславе. 1610—1611 гг., стр. 12.
175
яе боялся тех ужасов, с которыми у нас связывается представле-
ние об опричнине»24. Последнее замечание звучит несколько
странно: ведь Строгановы и англичане именно потому и добива-
лись принятия в опричнину, что не хотели испытывать тех ужа-
сов, с которыми у нас связывается представление об опричнине.
1 С. Ф. Платонов приложил много остроумия, чтобы найти и по-
казать государственный смысл опричнины, и приписывал царю
Ивану планомерное включение в ведомство опричнины важней-
ших торговых путей Московского государства. Какая надобность
была брать в ведение и под контроль опричнины торговые пути,
иб этом Платонов не говорит, считая это, по-видимому, понятным.
Но что мы видим в действительности? Опричнина просуществовала
не до конца дней царя Ивана, как утверждал Платонов, а только
семь с половиной лет. Из важнейших магистралей в опричнине
был только двинский путь. Волжский путь — от Коломны по Оке
до Астрахани — в опричнине не был. Путь из Москвы в Литву
(шел] через Вязьму и Смоленск; сам Платонов должен был отме-
тить, что Смоленск в опричнине не бывал и что самый ответствен-
ный отрезок пути был, таким образом, вне «контроля» оприч-
нины.
после-^атого остается от хитроумного домысла о тор-
говых путях ^опричнине Г “
Сольвычегодскйе^ владения Строгановых попали в опричнину в
самом начале вместе с Устюжской землей и Солью Вычегодской.
В августе 1566 г. Яков Аникеев Строганов бил челом государю, что
его сольвычегодские владения уже «ведомы» в опричнине, а его-
де отец п братья имеют владения и промыслы в Перми. Для защи-
ты пермских слобод они-де построили два городка, вооружили и
содержат на свой счет ратных людей, завели соляные варницы
и всякие промыслы. Яков просил царя и пермские владения «взять
к себе в опрпчнину, а в земском бы тем городком и промыслу ва-
шему не бытп» 25. Царь пользовался у Строгановых кредитом, ис-
пользовал пх предприимчивость в заселении дальних окраин и
удовлетворил просьбу Строгановых.
Одним из первых был взят в опричнину небольшой монастырей
в опричном Перемышльском уезде — Шаровкина пустынь. В сен-
тябре 1566 г. Шаровкина пустынь получила жалованную несуди-
мую грамоту обычного содержания, с подсудностью в высшей ин-
станции самому царю пли опричному введеному боярину. Для
охраны братии от «сторонних людей» монастырь получил данно-
го пристава, певчего дьяка Якова Потапова 26.
2,1 С. Ф. Платонов. Очерки по истории Смуты в Московском госу-
дарстве XVI—XVII вв., стр. 140.
25 ДАИ. т. 1, стр. 172.
26 П. Садиков. Из истории опричнины.— «Исторический архив»,
т. III. М., 1940, стр. 193—197.
470
При учреждении опричнины в ее ведомство был взят Воскре-
сенский Горицкий монастырь на р. Шексне, женский филиал Ки-
риллова монастыря. Это объясняется, очевидно, тем, что в нем с
1563 г. находилась в заключении кн. Евдокия Старицкая.
В конце существования опричнины в нее был принят Стефа-
нов Махрищский монастырь, находившийся в 15 верстах от столи-
цы опричнины — Александровой слободы. Близость монастыря к
слободе способствовала знакомству братии с царем, но соседство
с опричниками создавало, вероятно, некоторые неудобства, п этим,
может быть, объясняется принятие его в опричнину. 27 марта
1571 г. монастырь получил жалованную грамоту с обычными при-
вилегиями, подсудностью в опричнине и с данным приставом27.
Шаровкина пустынь и Махрищский монастырь были мелкими
обителями местного значения. Иного масштаба и типа был Симо-
нов монастырь, принятый в опричнину в 1569 г. Он находился на
окраине Москвы, но выделялся из московских городских монасты-
рей исключительной силой хозяйственной экспансии. Его владе-
ния были разбросаны во многих уездах государства: в Московском,
Бежецком, Ярославском, Белозерском, Ржевском, Волоколамском,
Можайском, Малоярославецком, Переяславском, Владимирском,
Юрьевском, Муромском, Суздальском, Нижегородском и у Соли
Галицкой.
При таком размахе хозяйственной деятельности и разбросан-
ности владений для монастыря было очень важно попасть под
гень опричнины, но это удалось ему только после усиленных хло-
пот.
В феврале 1566 г. монастырь получил жалованную грамоту на
село Дикое в Верейском уезде, который был уже в опричнине.
В марте 1569 г. Симонов монастырь был взят в опричнину со все-
ми владениями как в опричных, так и в земских уездах, «...а оброк
за дань и за посошной корм, и за ямские денги, и за городовое
дело и всякие наши подати с их монастырьских сел и з деревень
велел есми (царь. — [С. В.]) имать в опричнину»28.
Все прочие монастыри по своим владениям в земских городах
ведались в земских приказах, а по владениям в опричных уездах
ведались в опричнине в Александровой слободе. Зная это, мы
поймем, какие большие выгоды получал Симонов монастырь с при-
нятием его под защиту опричнины.
[19451
27 ЦГАДА, Грамоты Коллегии экономии, № 646, грамота 318.
28 П. Садиков. Из истории опричнины.— «Исторический архив»,
т. III, стр. 235.
12 С. Б. Веселовский
177
ВЫСЕЛЕНИЕ ЗЕМСКИХ ИЗ УЕЗДОВ,
ВЗЯТЫХ В ОПРИЧНИНУ
Указом об опричнине началось великое переселение служилых
землевладельцев, разорившее несколько десятков тысяч средних
и мелких владельцев и много десятков тысяч крестьянских хо-
зяйств.
Указ говорит об этом так: царь учинил у себя в опричнине
1000 чел. дворовых и городовых слуг, «поместья им подавал в тех
городех с одново, которые городы поймал в опришнину, а вотчин-
ников и помещиков, которым не быти в опришнине, велел ис тег
городов вывести и подавати земли велел в то место в ыных ropoj
дех, понеже опришнину повелел учинити себе особно» 1. '
Это общее положение последующими частными указами и
практикой были развиты так. Выселенные помещики должны были
сами подыскивать, как это было в обычае, свободные земли и «по-
розжпе» поместья и «бить челом» в Поместном приказе об отводе
им нового поместья. Хорошо известно, что при постоянном недо-
статке подходящих земель получение поместья требовало больших
хлопот и расходов. Положение выселенных вотчинников былоне-
сколько лучше, так как они имели право получить полный и«вп-
валёнт Отобранной у них вотчины.
Федор Григорьевич Желтухин владел в Вышгороде Верейском
вотчиной — сельцом Алымовым и деревней Онцифоровой, в кото-
рых числилось 110 четвертей пашни, 330 копен сена и 30 дес.
леса. Выселенный из Верейского уезда, Желтухин получил в мар-
те 1566 г. полный эквивалент, но не в одном месте: он получил
в Московском уезде три деревни в волости Вохне и одну деревню
в Раменейце, в которых числилось 112 четей пашни, 310 копен
сена и 20 четей в трех полях леса 2.
’ ПСРЛ, т. XIII, ч. II, стр. 395.
2 Архив Троице-Сергиевой лавры, кн. 530 по Москве, л. 78.
178
По тогдашним правилам землемерия, 20 четей в трех полях
считались равными 30 дес., а на четь пашни считали обычно по
10 копен сена. Как можно видеть, Желтухин получпл вполне точ-
ный эквивалент отобранной у него вотчины. Легко представить
себе, что подобные случаи были счастливыми исключениями, а в
большинстве случаев выселенцам приходилось довольствоваться
неполным возмещением отобранных у них вотчин, сохраняя года-
ми только право получить, «где приищут», недостающие земли.
Приведу пример, из которого видно, какую ломку должно было
претерпевать хозяйство выселенца даже независимо от неполного
возмещения отобранного хозяйства.
Пятеро Краснослеповых владели вотчиной в Суздале, в kuiv-
рой числилось 72 четверти пашни и 40 копен сена. Вместо суздаль-
ской вотчины в сентябре 1566 г. им удалось получить две деревни
в Муроме, «и не дошло их меры пашни трех четвертей, а в дву
но тому ж, и в пашни место дано им сена, что осталось за мерою
у тех же деревень, 30 копен, да в пашни ж место дано им лесу
пашенного 3 десятины в одном поле. И всего за нимп 2 деревни,
а в них 4 дворы крестьянских, а людей в них 4 человека, пашни
в поле средние земли 30 чети да худые земли и с тою пашнею,
что им дано в пашни место сена и леса, 42 чети в поле, а в дву
потому ж, сена 40 копен»3. Сверх того, Красное л еловым было
дано право пользоваться по местным условиям государевым борт-
ным лесом для своих потребностей с обязательством беречь борт-
ные деревья, «не сечи и не поджигати и пчел не выдирати, и даль-
ние борти не испортити и от сторон беречи накрепко, чтоб тот
государев лес бортной не запустел» 4.
А вот пример неполного и по неизвестной нам причине запозда-
лого наделения выселенца. Кн. Даниил Иванович Засекин был вы-
селен из своей ярославской вотчины, в которой числилось 295 четей
пашни, 202 копны сена и 10 дес. леса. Вместо этой вотчины ему
было дано в 1576 г. запустевшее поместье «турченина» Николая
Янова, в котором было 178 четей пашни, 45 копен сена и 50 дес.
пашенного леса: «и пашенный лес зачтет против' пашни вдвое,
против пашенные земли за пятдесят четьи, и всего и с зачетом
пашни двесте двадцать восмь чети с осминою, а не дошло его про-
тив старые вотчины пашни штидесят семи чети, сепа ста пятиде-
сят копен, лесу пашенного и непашенного десяти десятин» 5.
Приведенные примеры показывают, насколько сложной была
задача возмещения выселяемых вотчинников и наделения поме-
стьями помещиков. Ведь не следует забывать, что дело шло о не-
скольких тысячах людей, которых выселяли и разбрасывали по
разным концам государства в самые короткие сроки. С. Ф. Пла-
3 Архив Троице-Сергиевой лавры, кн. 531 по Мурому, л. 18.
4 т&м же.
3 ААЭ. т.1. № 290, стр. 355.
12*
179
тонов сравнивал опричные выселения с «выводами» служилых и
торговых людей, которые применялись не раз отцом и дедом Ивана
Грозного. Это большое недоразумение. Иван III и его сын выво-
дили людей из окраин государства и поселяли их на места так на-
зываемых сведенцев, преимущественно из центральных частей го-
сударства. Сведенцы вовсе не были лишены права передвижения,
но они должны были завести на новом месте хозяйство и иметь
постоянную оседлость в месте поселения. Так, немедленно после
завоевания Казани туда было сведено из западных и центральных
городов государства несколько десятков торговых людей, которые
получили дворы и правительственную помощь, чтобы быть в со-
стоянии взять в русские руки всю торговлю по волжскому пути.
Ничего подобного не было в тех массовых выселениях и переселе-
ниях, которые производил царь Иван.
На первом году опричнины Иван очистил несколько уездов от
старых владельцев с исключительной целью испоместить в них
опричников «с одного». В последующие годы Иван применял высе-
ления как меру репрессии, быть может, даже террора, но никогда
не думал «старых владельцев посылать на окраины, где они могли
бы быть полезны в целях обороны государства» 6. Выселенцы, как
помещики, так и вотчинники, должны были сами разыскивать
«порозжие» п подходящие земли и хлопотать в Поместном приказе
об отводе им соответствующих земель.
Считая указанный факт несомненным, ограничусь небольшим
количеством примеров.
Выселенцы из Костромы Федор Никифорович Ольгов и Миха-
ил Яковлевич Путилов получили вотчину на Белоозере 7. В черных
деревнях Едомской волости Ярославского уезда получили поместья
следующие костромичи: Василий и Федор Михайловичи Туровы,
Богдан Суворов, Евстафий и Федор Захаровичи, Иван и Федор
Семеновичи Путиловы, Михаил Яковлевич Путилов и несколько
Ольговых (сородичей Адашевых) — Кислый Федоров, Федор Ни-
кифоров, Десятый и Василий Федоров, Пятый Васильев, Василий
Семенов, Федор и Константин Васильевы, Василий Злобин сын
Тыртов. Там же мы находим несколько выселенцев из Суздаля —
Мансура Товарищева и двух Бестужевых. Костромичей Зачеслом-
ских мы находим по писцовым книгам последней четверти века
в Московском, Коломенском и Каширском уездах; Зубатовых
Федчищевых мы находим на вотчинах в Муромском, Каширском,
Коломенском и Нижегородском уездах; Креневых — в Кашине и
Кашире; Отрепьевых — в Кашире.
Выселенные из Старицы Житовы получили вотчины в Волоко-
ламском, Московском, Коломенском и Каширском уездах. В Ря-
занском уезде в конце XVI в. мы находим выселенцев из Старицы
6 С. Ф. Платонов. Иван Грозный. Пг., 1923, стр. 131.
7 С. А. Шумаков, Обзор грамот Коллегии экономии, выл. III. М.,
1900, стр. 13.
$80
Челеевых и Бакеевых. Можаичи Молчановы Кишкины получили
вотчины на Белоозере. Выселенные из Дмитрова Заболотские по-
лучили вотчины в Новосильском и Каширском уездах.
Совершенно ясно, что правительство царя Ивана не прпдер-t
живалось в этом деле никакой системы или плана: выселенцам,}
помещикам и вотчинникам давали землю там, где они ее приис-1
кали и где можно было дать.
Историческая наука всегда относилась с большой симпатией
к интересам самоуправляющихся миров так называемых черных
крестьян. О причинах симпатий и интереса нет надобности рас-
пространяться, так как это ясно и всем понятно, но для историков
до сих пор остается загадкой, когда и как общая масса старинных
княжеских земель разделилась на дворцовые землп в собственном
смысле слова и на черные и оброчные. Не менее загадочным пред-
ставлялось «исчезновение» черных волостей во всех уездах госу-
дарства, кроме так называемых поморских городов Севера, в кото-
рых служилое, поместное и вотчинное землевладение не получило
распространения ввиду отдаленности этих уездов от окраин госу-
дарства, нуждавшихся в постоянной защите от соседей.
Давно было известно, что большое количество дворцовых и
черных земель было расхищено в безгосударное время смут пер-
вых двух десятилетий XVII в., но всем, кто занимался этим вопро-
сом, было ясно, что это было концом процесса поглощения кресть-
янского землевладения частным [служилым], что дело шло об
остатках некогда многочисленных во всех частях Московского го-
сударства черных земель. Исследование этого интересного вопроса
отвлекло бы меня далеко от моей темы. Поэтому я ограничусь
несколькими общими замечаниями, которые могут быть полез-
ны последующим исследователям этого вопроса, и постараюсь
выяснить, какое гибельное значение имели опричные выселения
и переселения в исчезновении черного крестьянского землевла-
дения.
Раздача земель служилым людям в поместья в первой полови-
не XVI в. очень быстро распространяется во всех уездах, кроме
городов Поморского Севера. Во всех районах, вновь присоединяе-
мых и вновь заселяемых, поместья становятся господствующей
формой землевладения. В поместную раздачу шли в первую оче-
редь пустые, никому не принадлежавшие земли, затем земли,
отобранные у прежних владельцев, поскольку они оказывали со-
противление московскому правительству и не были приняты на
службу, и, наконец, все земли лишавшихся независимости удель-
ных княжат. Внимательно просматривая источники по этому
вопросу, мы нигде не находим указаний на то, чтобы московские
государи щедро и нерасчетливо раздавали крупные села, слободы
и волости бывших княжеских земель разных наименований и на-
значений — дворцовых в собственном смысле слова, черных, оброч-
ных, с луж них и т. п.
181
Это наблюдение подтверждается реформой 1550 г., когда в
окрестностях Москвы, радиусом в 50—60 верст, было испомещено
сразу свыше тысячи человек «лучших слуг» Государева двора.
Есть полное основание [предполагать, что] в окрестностях Москвы
оказалось большое количество черных и оброчных земель, большей
частью разбросанных чересполосно с частными и монастырскими
землями небольшими массивами. Вот эти-то земли и были розда-
ны тысячникам. Однако и после этого в распоряжении правитель-
ства остались целые волости черных крестьян в восточных частях
Московского уезда: волости Вохна, Гжель, Гуслица, Куней, Чер-
ноголовль и др.
Во всех прочих уездах государства, кроме Подмосковья, и пос-
ле реформы 1550 г. сохранилось большое количество черных
земель, которые при отмене кормлений получили уставные грамо-
ты. Естественно, что на эти земли, «жилые», т. е. населенные
и пригодные для обеспечения служилых людей, обратились взоры
выселенцев из опричных уездов и дьяков царя Ивана.
Неизвестно, на чем основаны категорические утверждения
С. Ф. Платонова о «секуляризации» в опричнине монастырских
земель и раздаче мелкими участками помещикам бывших княже-
нецких вотчин. Эти благонамеренные мнения не подтверждаются
источниками. Многочисленные указания источников дают возмож-
ность сказать определенно, что выселенцы, в том числе и княжа-
та, получали за свои вотчины эквивалентное количество земли
в земских городах на вотчинном же праве. Бывали, конечно, случаи
конфискаций в опалах, но фонд конфискованных земель был со-
вершенно ничтожным по сравнению с тем огромным количеством
земель, которое понадобилось, чтобы наделить поместьями и вот-
чинами выселенцев из опричных уездов.
К сожалению, мы не можем даже приблизительно определить
количество выселенцев, которых необходимо было устроить, чтобы
не лишиться боеспособных служилых людей. Таубе и Крузе гово-
рят, что из уездов, взятых в опричнину в первый год, явилось
на смотр 6 тыс. чел., из которых в опричники было зачислено
только 560 чел.; остальные подлежали выселению. Для правильной
оценки указанных цифр следует иметь в виду, что обычно с поме-
стья или вотчины служило по нескольку человек: отец с сыновья-
ми, два-три брата, дядья с племянниками и т. п. Затем в каждом
уезде всегда было некоторое количество отставных на прожиточ-
ных поместьях, недорослей, вдов с сиротами и т. д.
Учитывая все это, а также некоторое преувеличение, допу-
щенное Таубе и Крузе, можно сказать, что для выселенцев в пер-
вый же год опричнины необходимо было отвести не менее 1500
поместий или вотчин. В последующие годы количество выселенцев
и отводимых им участков должно было возрасти. Мы не имеем
данных, чтобы определить хотя бы приблизительно количество лиц,
подвергшихся выселениям, но красноречивее ’абсолютных цифр тот
182
несомненный факт, что вначале, как выражаются Таубе и Крузе,
наделение выселенцев землей производилось «с соблюдением неко-
торых приличий, все-такп терпимо, но чем дальше, тем хуже» 8.
Это совершенно понятно, так как фонд пригодных земель очень
быстро был исчерпан. Мы впдпм, что в первые годы выселений
выселенцы получали землю довольно быстро, а в последние годы
опричнины вотчинникам приходилось довольствоваться пустыми
землями п по нескольку лет добиваться хотя бы неполного воз-
мещения.
Наши сведения о наделении выселенцев поместьями и вотчи-
нами случайны, они дошли до нас в большей части через архивы
монастырей, которые в большом количестве получили земли высе-
ленцев. Внимательное исследование источников, вероятно, даст
возможность значительно пополнить приводимые мной ниже ука-
зания на раздачу земли в поместья и в вотчины опричным высе-
ленцам, но и то, что мы знаем, достаточно выразительно и пока-
зательно.
В Ярославском уезде только в одной Едомской волости перед
1568 г. 40 помещикам — выселенцам из Костромы и Суздаля — бы-
ло роздано свыше 200 деревень.
Тогда же в черных волостях Белозерского уезда получили
вотчины Молчановы Кишкины, выселенные из Можайска,
Ф. Н. Ольгов и его сородич М. Я. Путилов, выселенные из Кост-
ромы.
Во Владимирском уезде перед опричниной существовала до-
вольно значительная по размерам бывшая ранее за бобровнпкамд
волость Ильмехотская. Во времена опричнины она была роздана
помещикам, а позже, когда опричники запустошили и побросали
поместья, она была дана в вотчины.
В Суходольском, Мерском и Жабенском станах Кашпнского
уезда сохранялось еще от времен независимости тверских князей
довольно много черных деревень. Есть несколько указаний на то,
что кашинские городовые приказчики в 1567—1569 гг. произво-
дили в этих деревнях массовое наделение поместьями и вотчинами
выселенцев из Костромы и Ярославля.
Несколько Краснослеповых, выселенных из Суздаля, получили
вотчины в черных (бортных) деревнях Муромского уезда.
В Московском, Серпуховском, Верейском, Боровском и Мало-
ярославецксм уездах сохранялось от времен уделов большое коли-
чество земель бывших чпсляков, ордынцев и делюев, частью раз-
бросанных чересполосно среди других земель, а частью составляв-
ших целые волости. Небольшая часть этих земель была взята
в разное время в дворцовое ведомство, а большая часть находи-
лась на положении черных, тяглых или оброчных земель. К концу
8 «Русский исторический журнал», кн. 8, Пг., 1922, стр. 36.
183
XVI в. эти земли полностью были розданы в поместья, и это
произошло главным образом в годы опричных переселений.
Наконец, есть несколько указаний на раздачу выселенцам из
опричных уездов черных крестьян в восточных волостях Коломен-
ского и Московского уездов.
Едва ли многим счастливцам удалось получить жилые земли
с крестьянами в соответствии с отобранными у них поместьями
или вотчинами. Большинству выселенцев приходилось довольство-
ваться выморочными, так называемыми «порозжими», т. е. недавно
заброшенными, поместьями, а также брать давно запустевшие и
поросшие лесом земли.
Таубе и Крузе не пожалели красок, чтобы изобразить бедствен-
ное положение выселенцев, но дело вовсе не в эксцессах и пере-
гибах, а в пагубности общей постановки дела — в разрушении в
короткий срок нескольких тысяч налаженных хозяйств и в исклю-
чительной трудности заведения хозяйств на новых местах.
Постоянные походы отрывали служилого человека от дома и
хозяйства и требовали не только материальных жертв, но и лич-
^Раздача большого количества черных земель в поместья и
вотчины выселенцам из опричных уделов привела к полной лик-
видации самоуправляющихся волостных миров черных крестьян
почти на всей территории государства, за исключением северных
1 уездов. Поместья этого времени были большей частью небольшими
владениями. Мы не имеем статистических данных для определе-
ния населенности их, но все, что известно о поместьях этого вре-
мени, говорит за то, что поместья с десятью и более дворами были
исключением, а в большинстве случаев на поместье приходилось
по пять — восемь дворов. Это обстоятельство в свою очередь дает
право сказать, что раздробление черных волостей на мелкие по-
местья в эпоху опричнины было хорошей подготовкой для закре-
пощения крестьян при помощи так называемых заповедных указов
1581 г. и последующих указов о временной отмене свободы кре-
стьянских выходов.
[1945]
ОПРИЧНЫЕ ВЫСЕЛЕНИЯ И ОБОРОНА
ГОСУДАРСТВА
При учреждении опричнины царь отобрал в свой двор 1000 чел.,
а для того чтобы обеспечить поместьями «с одного», т. е. вместе,
а не чересполосно с другими помещиками и вотчинниками, взял
несколько уездов. Чтобы учесть, хотя бы приблизительно, какое
количество земских нужно было выселить, чтобы поместить
1000 опричников, следует иметь в виду следующее.
В середине XVI й. большинство служилых людей несло службу
не с вотчин, а с поместий. Если у кого-нибудь были еще остатки
старых вотчин, то их было недостаточно, чтобы нести службу, тем
более что эти вотчины были раздроблены между множеством сона-
следников. Но и поместная система так быстро распространялась,
что не хватало свободных земель для испомещения полностью по
окладам. Поэтому, как правило, помещик этого времени владел
участком земли не в полный оклад его.
Затем можно высказать более чем вероятное предположение,
что опричники были обеспечены поместьями лучше земских и,
быть может, получали поместья сполна по их окладам. Эти два
обстоятельства дают основание полагать, что для испомещения
1000 опричников нужно было выселить и очистить земли значи-
тельно большего количества земских. Едва ли будет преувеличе-
нием сказать, что нужно было выселить полуторное количество
земских, т. е. 1500 чел. Судя по количеству взятых в опричнину
уездов и земель, это предположение представляется вполне прав-
доподобным.
По мере роста опричнины и зачисления в нее ряда крупных
уездов, количество опричников возросло до пяти-шести тысяч че-
ловек, а количество выселенцев — до семи с половиной — девяти
тысяч человек.
Попробуем представить себе, какие ближайшие последствия
это имело для обороны государства. Выселение если и не сопровож-
185
далось полным разорением служилого человека, то ставило его в
необходимость заводить новое хозяйство в весьма неблагоприятной
политической и экономической обстановке. Следует иметь в виду,
что выселенцы должны были сами подыскивать свободные земли
и в каждом отдельном случае просить об испомещении. По сохра-
нившимся источникам мы знаем, что проходило иногда два — че-
тыре года, прежде чем выселенцу удавалось найти и получить
эквивалент отобранных у него земель. С течением времени, по
мере роста опричнины, фонд пригодных для испомещения земель
истощался, и выселенцы вынуждены были брать пустые земли,
на которых хозяйство приходилось заводить вновь. В таких случа-
ях правительству приходилось давать выселенцу льготу во всех
податях на два — четыре года.
Что касается опричников, получивших поместья, то они, как
выражаются официальные документы позднейшего времени, не
«прочили» себе данные им поместья, т. е. не надеялись, что им
придется владеть этими землями впрок, впредь. На чем было осно-
вано такое отношение опричников к своим поместьям, мы не зна-
ем, но иностранные писатели, сами служившие в опричнине и
получавшие поместья, очень ярко описывают, как опричники
в самый короткий срок разорили крестьян своих поместий. До-'
бавим, что последующие события оправдали предположения оприч-
ников, которым после отставки [опричнины] в 1572 г. прйшлось
возвращать поместья и вотчины прежним владельцам.
Словом, можно сказать, что гибельное влияние опричных высе-
лений, вселений и затем обратных переселений настолько несом-
ненно, что не нуждается в дальнейших доказательствах. Но следует
обратить внимание на другую сторону вопроса —ш^лубокяй
подрыв боеспособности армии. Чтобы понять это, следует сделать
небольшое отступление и отметить те области военного дела, ко-
торыми историки обыкновенно не интересуются, даже тогда, когда
берутся описывать события военной истории и обсуждать военные
действия правительств далекого прошлого.
Военные силы раннего феодализма не только на Руси, но и в
Западной Европе не знали строевой дисциплины в собственном
смысле слова. Ратные силы князей состояли из «двора» самого
князя, из отрядов бояр-дружинников и вассальных князей. Двор
князя и отряды вассалов слагались из самостоятельных ячеек.
Стоял ли во главе ячейки вассальный князь или боярин-дружин-
ник, его связь со слугами и послужильцами, свободными людьми
и рабами, была личная. Свободные слуги, главы ячеек были связа-
ны со своим господином присягой, а рабы — повиновением раба.
На личной же присяге основывалась связь боярина-дружинника
и вассального князя с князем-сюзереном.
Поуездные организации служилого люда стали зарождаться,
быть может, еще в XIV в., но только со времени Ивана III и объ-
единения Северо-Восточной Руси под властью московских гэсуда-
186
реи старая организация армии подвергается глуооким изменениям.
Иван III, ликвидируя одно за другим независимые и полузависи-
мые княжества Северо-Восточной Руси, одновременно принимал
ряд мер к ослаблению боярства и разрушению их дружин. До Ива-
на III на протяжении нескольких веков преимущественными орга-
низаторами ратных сил Руси былп бояре и вассальные княжата.
Иван постепенно берется за это дело сам и стремится поставить
рядового служилого человека в зависимость от княжеской власти.
Создать регулярную армию со строевой дисциплиной в корот-
кий срок было, конечно, невозможно, на это понадобилось еще более
двух столетий. Вел. кн. Иван III, разрушая старую феодальную
армию боярских и служебно-княжеских ячеек, для сохранения
связанности и спайки частей армии использовал сложившиеся по
уездам бытовые и хозяйственные связи местных землевладельцев,
стал оформлять их в поуездные военные организации служилых
людей и придавать им прочную спайку крупных тактических со-
единений армии. В том же направлении п духе действовали прави-
тельства сына и внука Ивана III.
Ко времени войн из-за Ливонии и учреждения опричнины
организация военных сил царя Ивана представляется в общем в
таком виде. Для каждого похода, оборонительного пли наступа-
тельного, будь то так называемая «береговая служба», т. е. распо-
ложение войск на южных окраинах для обороны государства от
набегов татар, или походы наступательные, специально формиро-
валась армия, состоявшая обычно из пяти, полков: передового
(авангарда), большого полка, во главе которого стоял обыкновенно
воевода, командующий всей армией; полка правой руки (правого
крыла); левой руки и арьергардного полка.
Во главе каждого полка назначался воевода с одним — тремя
товарищами. Воевода и его товарищи, главы большого полка, одно-
временно были главным командованием и штабом всей армии, как
бы ее генералитетом.
Таким же образом для каждого отдельного похода формирова-
лись специально полки, входившие в состав армии. Полк состоял
из большего или меньшего количества «сотен» — основных такти-
ческих соединений, во главе которых назначались «головы» из
дворян. Названия «сотни» или «сотенного головы» не должны
вводить нас в заблуждение, будто полк действительно делился на
сотни. В XVI в. сотня — условное обозначение основных мелких
тактических соединений, из которых слагался полк.
Основными кадрами для формирования сотен служили поуезд-
ные организации дворян и детей боярских. Некоторые уезды, или,
как тогда говорили, «города», были так значительны, что могли
образовать целую «сотню». Другие сотни образовывались из двух-
трех городов, т. е. поуездных организаций.
Специалисты военного дела считают аксиомой афоризм:
«Организация не терпит импровизации», т. е. несовместима с им-
187
провизацией. Иными словами, необходимую для всякой армии
организацию, спайку и слаженность частей можно создать только
длительной и планомерной подготовкой армии, но отнюдь не по
вдохновению, не сразу. На первый взгляд может показаться, что
организация военных сил Московского государства как будто
опровергает указанную аксиому военных специалистов. В дейст-
вительности это не так. Наша военная история лишний раз под-
тверждает бесспорность этого положения. В армии царя Ивана
можно признать импровизированными только назначения воевод
и голов и группировку поуездных организаций дворянской конни-
цы в полку, но здесь надо сделать оговорки. Дело в том, что круг
родовитых и опытных в военном деле дворян, из которых назна-
чался командный состав, особенно воеводы, был очень немного-
числен. Все знали друг друга, многие были проверены неоднократ-
но на деле и заслужили репутацию хороших командиров.
Не менее важным было то, что поуездные организации дворян-
ской конницы, входившие обыкновенно целиком в сотни и полки,
были очень крепко сплоченными ячейками армии московских госу-
дарей XVI в., пришедшими на смену дружинам бояр и вассальных
князей.
Эти поуездные организации были созданы отнюдь не сразу,
кажется, в конце XV в., но во всяком случае уже с начала XVI в.
возникает и быстро распространяется по всем городам новая долж-
ность — городовые приказчики. Городовой приказчик заведовал и
наблюдал за исправностью городовых укреплений, но главной его
обязанностью были раскладка и сбор в пределах уезда различных
податей. С течением времени, а может быть, и с самого начала
установилось обыкновение назначать городовых приказчиков из
местных детей боярских, преимущественно из тех, которые были
отставлены от полковой службы и перечислены по выслуге или
вследствие ран в осадную, т. е. гарнизонную, службу.
Введенные в 30-х годах губные учреждения первоначально были
всесословными, но с течением времени, по мере того как поместная
система поглощала земли черных крестьян, губные учреждения
попали в руки местных дворян и детей боярских. Должности губ-
ного старосты и целовальников были выборные, но целовальники
очень скоро из товарищей старосты превратились в подручных
исполнителей распоряжений старосты. Для крестьянства выборы
в целовальники, наравне с выборами в тюремные сторожа, стали
одной из повинностей тяглого населения.
В губные старосты обыкновенно выбирали людей преклонного
возраста, пользовавшихся в уезде уважением, очень часто из от-
ставленных за старостью или из-за ран от службы. Таким образом,
полиция и суд по уголовным (разбойным и татинным) делам ока-
зались в руках уездных служилых землевладельцев.
После отмены в 1556 г. кормлений и суды по гражданским де-
лам, по крайней мере в некоторых пределах, которые еще но
188
выяснены, попали а руки поуездных организаций служилого
дворянства. Не выяснено еще, везде ли и сразу ли были введены
«судные головы», но во второй половине XVI в. они встречаются
во многих уездах, в судных головах служили по выборам.
Еще более важные связи создавались в уездах на почве воен-
ной службы. Разбор кадров служилых людей, определение окладов
поместного и денежного жалованья, зачисление на службу моло-
дежи (новиков), перечисление из полковой службы в осадную и
полная отставка, наконец, раздача денежного жалованья на подъем
в поход — все эти важные в жизни служилого человека дела про-
изводились при самом близком участии выбранных поуездно «ок-
ладчиков». На службе в походе далеко не всегда, но нередко голо-
вой поуездной сотни бывал местный же дворянин из числа тех, ко-
торые служили по московскому списку как выбор из городов.
В заключение прибавлю, что продолжительная жизнь в уезде
создавала разнообразные бытовые и экономические связи. Старые
служилые роды сидели по уездам обыкновенно целыми многочис-
ленными гнездами, сплетенными неоднократно брачными узами
с такими же гнездами.
Вот эти-то поуездные организации, придававшие армии Мос-
ковского государства необходимые в походе и в боях спайку и
организованность, и были потрепаны и разрушены опричниной.
В самом деле, выбитые из уезда помещики и вотчинники,
«с городом вместе, -а не в опале», разлетались по всем концам
государства и устраивались, где кому и как удавалось. С другой
стороны, поселенные на их земли опричники если и не были на-
браны, что называется, «с бору да с сосенки», то во всяком случае
из разных уездов. Приобрести в короткий срок ту спайку, которая
была присуща старым поуездным организациям, опричники, ко-
нечно, не могли, да и не успели; так, в 1572 г. выселения и пере-
селения прекратились, и многие опричники подверглись выселе-
ниям в свою очередь, как раньше — земские. Какая часть армии
была задета непосредственно этими мудрыми «государственными»
преобразованиями царя Ивана?
По приблизительным, умеренным подсчетам, количество оприч-
ников и выселенных в земщину помещиков и вотчинников можно
определить в двенадцать — пятнадцать тысяч человек (семей). Об-
щее же количество дворянской конницы (если выключить вдов, не
на прожиточных поместьях, недорослей и отставных), было не-
многим более тридцати тысяч человек. Слуги и послужпльцы дво-
рян и детей боярских, как бойцы, так и кошевые, т. е. обозная
прислуга, в счет не идут. ----
Таким образом, можно сказать, что почти половина основных
кадров тогдашней армии была расстроена учреждением опрични-
ны и опричными выселениями и переселениями *. х
[1945]
К ОТСТАВКЕ ОПРИЧНИНЫ
В грозных, бурно протекавших событиях, предшествовавших
опричнине и развертывавшихся после учреждения ее, профиль-
опричника, если можно так выразиться, быстро изменялся.
Кн. Курбский в ярких красках обрисовывает «пресильный и
превеликий полк сатанинский», который царь Иван стал подбирать
и связывать особой присягой после опалы на Сильвестра и
А. Ф. Адашева. В этот полк вошли родственники царя по жене,
соперники и враги павшпх фаворитов, покладистые «потаковники»
порочных наклонностей царя, всегда готовые между делом при-
нять участие в шумных и непристойных, по тогдашним понятиям,
пирушках царя, и разношерстная толпа честолюбцев и корысто-
любцев, жадных до царских милостей.
Возможно, что в новом окружении царя были люди «испытан-
ной нравственности», как выражался С. М. Соловьев, цринцппиаль-
ные п бескорыстные сторонники нового курса внутренней и внеш-
ней политики, но, к сожалению, в источниках мы не имеем на это
указаний, а от Курбского, конечно, нельзя ожидать всестороннего
п беспристрастного описания «сатанинского полка».
Нет сомнения, что еще перед учреждением опричнины царь
окружил себя довольно значительной группой доверенных людей,
с которыми обдумывал и обсуждал план действий. Однако количе-
ство этих лиц было невелико и мало возросло в годы опричнины.
Из тысячп «голов», составлявших Опричный двор, не менее девяти
десятых составляли городовые дети боярские, а дворян в собствен-
ном смысле слова, т. е. правящей верхушкп «Особого» двора, была
не более ста человек.
Набор этой тысячи «голов» производился очень тщательно.
О тех, кто не был известен царю и не имел хороших рекомендации,
производился всесторонний сыск — кому и как кто служил, кому
служили его предки, с кем состоит в родстве по матери или по
190
жене, кто «к кому прихож» и с кем водит дружбу и знакомство.
В опричнину принимали только тех, кто, как выражаются иност-
ранцы, сами побывавшие в опричнине, не вызывал у царя никаких
подозрений. В это время никто из испытуемых, как принятых в
опричнину, так и забракованных, не мог еще предвидеть событий,
которые развернулись в ближайшие за тем годы.
А эти события после учреждения опричнины стали разверты-
ваться с большой быстротой. Уже февральские казни 1565 г. вид-
нейших бояр и вельмож, конфискации имущества и ссылка боль-
шого количества дворян и городовых детей боярских в отдаленные
города должны были произвести спльпое впечатление на очень
широкие круги служилых землевладельцев. За этим последовали
выселения многих и многих сотен людей из их поместий и вотчин
в уездах, взятых в опричнину. А эти выселения, даже если вначале
они производились, как говорят Таубе и Крузе, «терпимо», с соблю-
дением «некоторых приличий», были равносильны разрушению
налаженных хозяйств, а иногда полному разорению.
В 1566 г. царь Иван выменял у кн. Владимира Андреевича
удел старицких князей и «перебрал» в нем «людишек». Еще не-
сколько сотен ни в чем не повинных людей подверглось выселению
и разорению. Когда же в ближайшие за тем три года царь взял
в опричнину такие большие уезды, как Костромской, Переяслав-
ский, Дмитровский и др., то количество выселенцев стало исчис-
ляться многими тысячами и захватило весьма значительную часть
всего класса служилых землевладельцев. С точки зрения социаль-
ной психологии не менее важным было то, что никто не знал и не
мог предвидеть, на чем остановится это великое переселенпе и не
дойдет ли завтра очередь до него самого.
Естественным следствием быстрого роста опричного двора было
то, что не было никакой возможности производить новые наборы
с первоначальной тщательностью. Да едва ли главарп опричнины
кн. Афанасий Вяземский и Григорий Лукьянович Малюта Скура-
тов прилагали к тому усилия. Дело в том, что борьба разгоралась,
и принимала все более и более острые формы. Глухое негодование
переходило иногда в открытое сопротивление, учащались побеги-
за границу п всякие «измены», создавалась почва для заговоров.
Царю Ивану приходилось усиливать репрессии, употреблять все
новые и новые средства террора и закрывать глаза на эксцессы
исполнителей своих мероприятий.
С другой стороны, для служплого человека при опричнине
появились новые стимулы добиваться зачисления в «особый» двор
царя. До опричнины и в начале ее стимулами были честолюбие,
ордбражения карьеры и корыстолюбие. К этим стимулам позже
присоединилось гораздо более' распространенное свойство челове-
ческой натуры — инстинкт самосохранения, а в обстановке терро-
ра — животный страх за жизнь, семью и имущество. Чтобы jie
зтать наковальней, всякий "стремился занять позицию молота;
Tbi
чтобы не быть раздавленным событиями, каждый спешил присо-
единиться к тем, кто имел возможность давить. Таким образом,
личный состав опричнины обогатился новым элементом — людьми,
которые из страха за свою шкуру готовы были исполнять любое
приказание и не уступали в своем служебном рвении отъявлен-
ным негодяям. В источниках есть много указаний на то, что с тече-
нием времени в опричнине дисциплина падала, и опричник стал
вырождаться в простого разбойника.
Нет надобности приводить преувеличенные, во многом прямо
«фантастические свидетельства иностранных писателей, они слиш-
ком хорошо известны. Но у современников есть одно сообщение,
над которым стоит остановиться и задуматься. Они рассказывают,
что беззащитность от опричников всех земских и их имущества,
беспорядок в судах и администрации, своевольство и насилия
опричников достигли такой степени, что население утратило спо-
собность отличать царского опричника от простого разбойника.
В стране появились шайки самозванцев, выдававших себя за
опричников. Земские не решались оказывать им сопротивление и
покорно подставляли свои спины из опасения оказаться бунтов-
щиками и подвергнуться еще худшим бедствиям.
Так опричный террор по диалектике своей природы изжил сам
себя. У современников складывалось представление, будто царь
«заповедал», т. е. приказал, опричникам грабить и убивать всех
земских, отдал земщину «на поток и разграбление» опричнине.
Дьяк Иван Тимофеев писал, что царь от «зельной ярости» возне-
навидел «грады земли своей все» и «всю землю державы своея,
яко секирою, наполы некако рассече» ’. А составитель Хронографа
объяснял опричнину тем, что царь, возлюби междоусобную крамо-
лу, «поустил», т. е. натравил, одну часть населения в каждом
городе на другую. Напрасно С. Ф. Платонов отвергал с пренебре-
жением эти высказывания современников как наивные пересуды
и болтовню обывателей, неспособных понять глубокие замыслы
царя и государственный смысл опричнины. И дьяк Иван Тимофе-
ев, и автор Хронографа, и другие современники если ошибались,
то не в характеристике явлений и не в их житейской оценке, а в
том, что считали вырождение опричнины в гражданскую войну
преднамеренными действиями царя, тогда как вырождение
опричника в разбойника и всей опричнины в кошмарный погром
было естественным и неизбежным следствием той наклонной плос-
кости беззакония и террора, на которую стал царь Иван и по
которой неудержимо покатился, сам того не желая и не пред-
видя.
До сих пор речь была о рядовых опричниках, покорных и «про-
ворных», по выражению Шлихтинга, исполнителях царских при-
казаний. Но то же разложение Опричного двора, хотя и в других
1 РИБ, т. XIII, стр. 271.
192
формах, мы можем наблюдать в немногочисленной правящей
верхушке опричнины. .
За первые пять лет существования опричнины еще неизвестно!
ни одного случая царской опалы на кого-либо из видных опричнп-1
ков. Переломным моментом, по-видимому, следует считать 1569 г.
или, точнее, конец этого года, когда у царя созревало решение
разгромить Новгород, чтобы предупредить отпадение новгородцев
на сторону Польско-Литовского государства. Возможно, что раз-
ногласия в среде руководителей опричнины начались еще во время
процесса казначея Никиты Фуникова Курцева, думного посоль-
ского дьяка Ивана Висковатого и множества других видных пред-
ставителей московского центрального приказного аппарата.
Во всяком случае можно считать несомненным, что реальность I
новгородской измены и целесообразность похода на Новгород вы-
звали в правящих верхах Опричного двора раскол. Малюта Скура-
тов в погроме Новгорода отличился исключительной жестокостью.1
В погроме принимал участие ряд других видных опричников:
кн. II. Борятинский, К. Д. Поливанов и др. Но одновременно такие
столпы опричнины, как боярин Алексей Данилович Басманов,-
кн. А. Вяземский, [Иван Яковлевич Чеботов, были казнены пли
сошли со сцены].
Карамзин ставил отмену опричнины [в связь] с августовской
победой 1572 г. над крымцами, не выражаясь, впрочем, определен-
но, и полагал, что это было для подданных [царя Ивапа] «внезапной
радостью». Сухотин сделал попытку дать более развитое объяс-
нение. По его мнению, перелом во взгляде царя Ивана на оприч-
нину начался в 1570 г., когда некоторые крупные опричники ока-
зались замешанными в новгородское «изменное» дело, а затем
майский набег крымского хана, когда опричная армия «не оправ-
дала надежд царя», привел Ивана к решению отменить деление
армии на опричные полки и земские. О возможной связи отмены
опричнины с победой 1572 г. Сухотин говорит в тех же выраже-
ниях, что п Карамзин.
При более внимательном рассмотрении событий, предшество-
вавших отмене опричнины, возникает ряд вопросов и сомнений.
Весьма возможно, что утрата доверия к опричникам играла неко4
торую роль, но дело было не в лицах, лишившихся доверия царя,
а в учреждении или, точнее, в некоторых специфических опричных
приемах управления.
Напомним некоторые факты. Весной 1571 г. Иван во главе
большой армии опричных полков вышел в Серпухов навстречу
ожидавшемуся нападению хана. При вести о приближении татар 1
Иван отступил, обошел Москву, через Бронницы прошел в Алек-
сандрову слободу, а затем в Ростов и Ярославль. С. М. Соловьев
с невинным видом рассказывает об этом и прибавляет, что так же
поступали в подобных случаях Дмитрий Донской и Василий Дмит-
риевич. Это сравнение Ивана с Дмитрием Донским рассказывается
13 С. Б. Веселовский ЮЗ
так просто, что читатель не замечает тенденциозности историка.
Донской был застигнут внезапным нашествием Тохтамыша врас-
плох и бросился на север не для того, чтобы спасти свою жизнь,
а для того, чтобы собрать возможно скорее силы для борьбы.
Его поведение на Куликовом поле говорит о том, что к нему были
совершенно неприменимы эпитеты «хороияка и бегун», которыми
Курбский наградил царя Ивана. Иван уклонился от встречи с ха-
ном и ушел в Ярославль от армии своих опричников, а не собирать
силы.
События следующего года освещают это бегство даря на север.
После набега 1571 г. крымский хан потребовал уступки Астрахани
и Казани и грозил новым карательным набегом. Царь Иван делал
со своей стороны приготовления. На западном фронте были незна-
чительные военные действия. Польский король был при смерти и
доживал своп последние дни. Царь во главе большого войска
выступил в Новгород против шведов, но шведы прислали послов,
повели переговоры, и предположенное наступление было отложе-
но. Тем не менее Иван на рождество 1571 г. приехал в Новгород,
чтобы приготовить себе убежище на случай прихода крымского
хана. Новгородский летописец рассказывает, что в Новгород были
стянуты стрельцы из многих городов, которые стерегли государеву
казну, сменяясь по 500 чел. в ночь. 9 и 10 февраля в Новгород
привезли государевой казны на 450 возах. Приблизительное пред-
ставление о ценности последней дает следующий расчёт. Счи-
тая по обычной норме 20 пудов на подводу, (можно предполо-
жить, что] казна весила 9 тыс. пудов. В это время из фунта сереб-
ра чеканили по 3 руб. Таким образом, привезенную в феврале
казну, не считая той, которая была привезена раньше, можно
оценить минимально в 10 млн. руб.
На этот раз царь Иван пробыл в Новгороде недолго и 17 янва-
ря поехал в Москву. [В начале мая царь] справил свадьбу с [Анной
Колтовской]. 1 июня царь Иван с новой женой приехал вторично
в Новгород и стал выжидать. Первые вести о наступлении хана
с огромными силами были привезены в Новгород 31 июля, а 6 ав-
густа приехали сеунщики кн. Д. Ногтев и А. Давыдов с вестью
о победе. 9 августа привезли взятого в плен Дивея-мурзу. По слу-
чаю победы в Новгороде служили в церквах и в монастырях молеб-
ны, звонили весь день и всю ночь в колокола, и государь на радости
«воевод жаловал добре»2. 17 августа царский поезд двинулся в
Москву, а 30 августа «государьскые лубы из Новагорода повезли
к Москве» 3. Так говорит летописец. Очевидно, речь шла о казне,
упакованной, как это обыкновенно делали, в лубяные коробьи.
Летописец не говорит, что царь перед отъездом отставил оприч-
нину. Он сообщает только, что царь «оставил в Новигороди управу
2 Новгородские летописи, СПб., 1879, стр. 119.
8 Там же, стр. 121.
194
чинити людей без себе князя Семена Даниловича Проньского да
дияка своего Постника Суворова, да Василья Щербину» 4.
Указания источников на то, что опричнина была «отставлена»,
настолько ясны и определенны, что следует только уточнить, когда
это произошло и в чем выразилась отмена опричнпны.
Л. М. Сухотин на основании известных ему источников, и в
частности записок Штадена, прпшел к таким заключениям. Дове-
рие и благоволение царя к опричнине поколебалось со второй поло-
вины 1570 г. в связи с известным новгородским делом, в котором
оказались замешанными некоторые главные опричники. После
сожжения Москвы татарами в мае 1571 г., когда опричная армия
не оправдала надежд царя и вызвала его гнев, прекратилось деле-
ние армии на опричную и земскую п, таким образом, был сделан
♦первый и важный шаг к примирению между земщиной и оприч-
ниной». «После победы над крымцамп в начале августа 1572 г.
опричнина была уничтожена вовсе с запрещением поминать ее,
ненавистное для земщины имя, и правительство приступило к
возврату тех поместий и вотчин, которые отбирали у земских
людей при взятии целых уездов в опричнину» 5. Мнение о том,1
что опричнина после 1572 г. продолжала существовать под именем
«двора», Сухотин совершенно правильно признает неоснователь-’
ным.
В заключение Сухотин осторожно и скромно высказывает мне-
ние, «что введение опричнины в определенную рамку (1565—
1572) поможет определить пстпнную сущность ее» 6. Мне кажется,
что можно было бы выразиться увереннее п сильнр-j: факт уничто-
жения опричнины без подмены ее «двором» настолько важен, что
при правильном понимании его упраздняет большинство Неслож-
ных и «остроумных» концепций, созданных различными авторами.
Предположение Л. М. Сухотина о том, что отмена опричнины
произошла по частям, представляется правдоподобным, но к этому
вопросу я вернусь позже, а пока буду говорить о более существен-
ных предметах.
Для понимания опричнины вообще, и в частности ее отмены,
необходимо выяснить ее отношение к так называемому Государе-
ву двору.
Для нашей темы нет надобности говорить о многовековой исто-
рии двора московских государей. Достаточно будет охарактеризо-
вать (его] в кратких чертах.
Казалось бы, что для понимания опричнпны было очень важно
знать, сколько лет она просуществовала, была ли опа отменена и
если была, то когда и кем, а если царь Иван не отменил ее, то
куда она делась как учреждение после смерти Ивана. Историки,
* Там же.
5 Л. М. Сухотин. К пересмотру вопроса о опричнине. Белград, 1931,
стр. 21.
• Там же.
13*
195
занятые широкими обобщениями и увлеченные своими домысла-
ми. относились к этим вопросам с удивительным пренебрежением.
Н. М. Карамзин знал и говорил определенно, ссылаясь на Флет-
чера, что опрйчнина просуществовала семь лет и что в разрядах
она упоминается в последний раз в 1572 г. После августовской
победы над крымцами царь вернулся из Новгорода в Москву и
«к внезапной радости подданных вдруг уничтожил ненавистную
опричнину, которая, служа рукою для губителя, семь лет терзала
внутренность государства. По крайней мере, исчезло сие страшное
имя с его гнусным символом, сие безумное разделение областей,
городов, двора, приказов, воинства» 7 *.
Последы ей фразой Карамзин хотел сказать, что с отменой оп-
ричнины прекратилось «безумное разделение» государства, но это
не значит, что прекратились опалы и казни.
Редактор Актов Археографической экспедиции, не опровергая
мнения Карамзина, указывал на разряды 1578 г., в которых упо-
минаются земские и дворовые города, и сделал вывод, что оприч-
нина была переименована в двор и по существу не была отмене-
на *. Этому домыслу посчастливилось. Он был принят С. М. Со-
ловьевым, С. М. Середониным (Середонин внес свою «поправку»:
по его мнению, опричнина была отменена не в 1572 г., после семи
лет существования, а в 1576 г., когда царь Иван сместил Симеона
Бекбулатовича9 10 11). С. Ф. Платоновым и позже Р. Ю. Виппером.
Платонов, несмотря на работу* и акты, изданные в 1911 г. Сухо-
тиным 1 °. на материалы, изданные Самоквасовым”, продолжал
упорствовать в своих ошибках и в последней своей работе «Иван
Грозный» пошел даже дальше: «Первоначальное ведомство но-
вого „особного двора“. образованное в 4565 г., непрерывно росло
до самого конца царствования Грозного» 12.
Что пппдаптдл, клгиа опричнина была отставлена? Прежде
всего прекратил свое существованйе бирмчмый, 1. «.'"особый, двор,
а вместе с тем прекратился набор новых опричников, прекрати-
лись выселения людей из поместий и вотчин). Представление, будто
опричнина продолжала существовать под нбвой «вывеской» Госу-
дарева двора, основано на недоразумении и незнании структуры
служилого класса, в частности Государева двора, существовавше-
го с незапамятных времен^Когда была учреждена опричнина, по-
лучилось два двора — двор старого состава, который, в отличие от
7 Н. М. Карамзин. История государства Российского, т. IX. СПб_
1892. -стр. 131.
• ААЭ, т. I, примечания, стр. 9, 63.
_С. М. Середонин Сочинение Джильса Флетчера «Of the Rosae
Common Wealth» как исторический источник. СПб_, 1891. стр. 81.
10 Л. М. Сухотин. К вопросу об опричнине.— ЖМНП. СПб., 1911,
№ 11; его же. Земельные пожалования в Московском государстве при царе
Владиславе. 1610—1611 гг. М., 1911.
11 Д. Я. Самоквасов. Архивный материал, т. II. М, 1909.
!2 С. Ф. Платонов. Иван Грозный. Пг„ 1923, стр. 122.
196
опричного, назывался земским, т. е. общегосударственным,
и Опричный двор. Прп отмене опричнины это разделение прекра-
тилось, употребление самого слова «опричнина», как говорят ино-
странные писатели, было запрещено, и все дворяне, как бывшие
опричники, так и бывшие земские, составили по-прежнему один
Двор.
Историков ввело в заблуждение то, что после отмены оприч-
нины в разрядах и других официальных актах продолжали неко-
торое время упоминаться дворовые воеводы, дворовые приказы,
дворовые города и чины. Например, в 1582 г. в приеме Антония
Поссевина принимали участие земские и дворовые стольники,
стряпчие и жильцы. Это объясняется просто и совсем не так, как
полагали С. Ф. Платонов и его последователи.
Дело в том, что после учреждения опричнины старый двор
продолжал существовать, одни лица умерли, другие были казне-
ны или убпты в походах, много лиц было пожаловано вновь и т. д.
То жёсамое происходило и в Опричном дворе. За семь лет его
существования в нем образовалась -своя Лестница лиц по чинам
и по времени пожалования в тот или иной чпн. "Кто занимался
этими «боярскими» или «дворовыми» списками, тому хорошо из-
вестно, с какой точностью и педантизмом подъячпе вели эти спи-
ски, вычеркивая из года в год выбывавших и приписывая в конце
каждого раздела списка новые лица в порядке пх пожалования
в тот или иной чин..Все лица записывались в списках в строгом
порядке их служебного старшинства, а не по родовитости или
каким-либо другим признакам. Это имело не только канцеляр-
ское, но и большое практическое служебное значение. Понятно,
что при таких условиях соединение двух лестниц, просущество-
вавших раздельно семь лет, представляло большие служебно-кан-
целярские трудности. Между тем государство и прпказный аппа-
рат переживали бурные времена, и не до того было, чтобы зани-
маться этим сложным делом, которое затрагивало весьма суще-
ственные интересы трех-четырех тысяч дворян. Дело было отло-
жено, и полное слияние обоих списков было произведено много
позже, кажется, в начале царствования Федора Ивановича.
В подтверждение высказанных замечаний напомню аналогич-
ные факты, имевшие место в истории не раз.
После ликвидации в 1485 г. независимости Твери московское
правительство произвело разбор служилых людей бежавшего в
Литву тверского князя и приняло их па свою службу. С городо-
выми детьми боярскими дело было просто — они образовали по-
уездные организации, которые стали служить новому правитель-
ству так же, как служили тверским князьям. С людьми в дворовых
чинах дело было сложнее. Слияние их сразу в один список со ста-
рыми московскими слугами без обиды для старых и новых слуг
было, очень трудным и щекотливым делом. Поэтому тверичи, пе-
решедшие на московскую службу до падения Твери, были приняты
197
и зачислены в московские чины и в московский список, а все про-
чие тверичи в дворовых чинах стали служить по «тверскому» спи-
ску, и так продолжалось лет 15, пока список не растаял сам собой
вследствие вымирания занесенных в него людей.
То же произошло с дворянами кн. Юрия Ивановича, умершего
в тюрьме в 1534 г. Когда часть их в 1550 г. в числе лучших дворо-
вых слуг получила поместья под Москвой, то они были записа-
ны в Тысячной книге особой категорией — как «дети боярские
кн. Юрия Ивановича».
Имея в виду эти наблюдения и факты, можно сказать, что
царь Иван, забирая в опричнину один город за другим и увеличи-
вая, таким образом, свой двор, внес большую путаницу в служеб-
ные отношения старого и нового дворов, и поэтому немедленное
их слияние в один список и расположение всех людей по одной
лестнице представляло большую служебно-техническую слож-
ность. Это дело было отложено, и правильнее [было бы] сказать,
что от опричнины осталась одна вывескад Нельзя сказать,"ЧПГ Го-
‘судЭрев двор, который упоминается в источниках после отмены
опричнины, стал опричниной под другой вывеской.
Если бы Иван, создавая опричнину, проводил какие-либо го-
сударственные начала и внес принципиальные структурные изме-
нения в организацию служилого класса, то такая смена «вывесок»
была бы певозможна.^Но дело как раз в том, что опричнина не
преследовала [государственных целей] и не внесла никаких суще-
ственных измерений в' организацию двора, а временно разделила
его па две враждующие или соперничающие части и оставила после
себя только путаницу и скверные воспоминания./
То же произошло и в приказном строе центрального управле-
ния. Образованные в опричнине особые приказы ничем не отли-
чались от старых земских приказов, и если некоторые из них
просущестовали еще некоторое время под названием дворовых
приказов, то это объясняется опять-таки приказно-техническими
затруднениями, которые возникали и много позже всегда, когда
правительство соединяло и разъединяло приказы. Каждый приказ
со своим штатом подьячих, со своей сложной доморощенной бух-
галтерией, с архивами, в которых подьячие находили дела по па-
мяти, был . как бы живым организмом. Напомню еще одну очень
важную черту финансового хозяйства Московского государства.
В нем большая часть доходов носила целевой характер и была
закреплена за известными расходами. Когда после отмены корм-
лений были образованы четверти, то к каждой четверти в соответ-
ствии с ее доходами было прикреплено раз навсегда определен-
ное количество служилых людей. Если четвертчик выслуживался,
то правительство никогда не повышало оклада его жалованья, если
не было средств из так называемых «убылых» окладов, т. е. [окла-
дов людей], умерших или выключенных. Такой порядок давал
правительству возможность обходиться без смет и без сметных
198
предположений, но ясно, что при таких условиях вопрос о слия-
нии дворовых приказов был теснейшим образом связан с вопро-
сом о слиянии опричных людей с земскими и был сопряжен с
теми же ведомственными и приказно-техническими затрудне-
ниями. 4
Вопрос о том, что стало с Опричным двором после его отстав-
ки, как ц когда он был слит со старым Государевым двором, пред-
ставляется второстепенным и неважным по сравнению с другим
вопросом — о возврате вотчин лицам, выселенным из уездов, кото-
рые в свое время были взяты в опричнину. По этому вопросу но-
вые источники дают возможность высказать следующие положе-
ния. Во-первых, возврат вотчин, а может быть, и поместий, был
не личной милостью, оказанной тем или иным лицам, а общвй-игр-
рой. Само собой разумеется, что права на возврат не имели те
лица, которые во время опричнины уже получили эквивалент
своих вотчин, отобранных в опричнину. Вероятно, возврат был не-
возможен. если опричник, получивший вотчину в поместье, не бро-
сил ее, а продолжал владеть. Такие случаи, по-видимому, были
редки, так как опричники запустошали данные им земли, «не про-
ча себе и детям», т. е. будучи неуверены в прочности своего поло-
жения, а после отмены опричнины бросали [их].
По заведенным приказным порядкам, возврат должен был быть
оформлен соответствующими записями в Поместном приказе в
записных вотчинных-книгах и в Разряде в поуездных десятных
списках служилых людей, но военные события и общее разоре-
ние населения сделали возврат выселенцев на старые места стихий-
ным и сильно замедлили его.
Чтобы вернуться в свое разоренное гнездо, нужны были время
н средс тва. При общем оскудении часто не было средств, чтобы
восстановить хозяйство, и этим объясняется большое количество
вкладов вотчин в монастыри. При взятии в опричнину Переяслав-
ского уезда из него были выселены в числе других старинные вот-
чинники Таратины. В 1574/75 (7083) г. они дали свою вотчину в
Кинельском стану, пустое сельцо Селивано, Махрищскому мона-
стырю и писали в данной грамоте: «Старая наша вотчина, отца
нашего благословение, что нас государь царь пожаловал, велел
нам тое вотчину отдати в 80-м году» ,3*.
_________ [1945]
13 Архив Троицс-Сергиевой лавры, кн. 531, л. 809.
ПОСЛУЖНЫЕ СПИСКИ ОПРИЧНИКОВ
Алферьев Нащекин Роман Васильевич. Нащекины —
старый род дворян московских князей. Филипп Григорьевич в
1445 г. был дворецким кн. Михаила Андреевича Верейского. Его
внук Василий Алферьевич в 1533 г. был посланником в Польшу.
При царе Иване в дворянах служило десятка полтора Нащеки-
ных.
Роман Васильевич Алферьев был, несомненно, выдающимся че-
ловеком. В 1558 г. в первом ливонском походе он был приставом
у казанских татар, в 1560 г. принимал участие во взятии Феллина
и после занятия его был оставлен там с братьями Адашевыми,
в 1562 г. был воеводой в Невле. Принятый в опричнину, Роман Ва-
сильевич в 1553 г. служил воеводой в полках на южной украине.
В 1570 г. был послан ставить город на Колыванской дороге. После
казни И. М. Висковатого летом 1570 г. Роман Васильевич был на-
значен на его место печатником *. После отставки опричнины он
продолжал служить в воеводах и на дипломатическом поприще,
например в 1584 г. принимал участие в приеме английского посоль-
ства. В 1590 г. Роман Васильевич подвергся опале и был сослан
на службу в Астрахань, где и умер в том же году.
Арцыбашев Булат Дмитриевич. Булат Арцыбашев упоми-
нается как начальник отряда стрельцов, который в 1570 г. оскор-
бил польского посла. В наказе послам, отправленным позже в Поль-
шу, было велено объяснить поведение Булата недоразумением, за
которое будто бы царь «на Булата словесную опалу великую на-
ложил» 1 2. Булат упоминается в 1571 г. в свадебном чине царя3.
Казнен и записан в Синодике опальных. Штаден сообщает, что
«маршалк Булат хотел сосватать свою сестру за великого князя
1 Спнбирский сборник. М., 1844, стр. 22, 26, 31.
2 Со. РИО, т. 71, стр. 786.
3 ДРВ. ч. XIII, стр. 89.
200
и был убит, а сестра его изнасилована»4. Очень вероятно, что это —
Булат Арцыбашев.
По росписи Арцыбашевых, поданной в Разряд в конце XVII в.,
они происходили от немчина Петра Каспарова, выехавшего в Мо-
скву при вел. кн. Василин Ивановиче. В писцовых книгах Бежец-
кой пятины 1551 г. записаны на поместьях Григорий Петров с
сыновьями Василием Невзором, Матвеем Торопом и Китеем»
а в книгах 1545 г.— Афанасий Давидов. Василий Невзор и Матвей
Торопец Григорьевичи в 1550 г., как «выбор из городов», получили
поместья под Москвой. Родственные отношения этих Арцыбаше-
вых и Булата не выяснены.
Безопишев У грим Васильевич. Безопншевы — заурядные
помещики Коломенского уезда. Угрим Васильевич в 1566 г. был
в числе поручителей по 3. И. Плещееве5. В 1571 г. с К. Д. Поли-
вановым он был прислан из опричнпны в Новгород править штраф-
ные деньги на монастырях (см. Поливанов). В писцовых книгах
1578 г. Коломенского уезда упоминается бывшее поместье У гри-
ма 6.
Ни сам Угрим, ни его родичи никакой карьеры не сделали.
В десятне 1577 г. по Коломне записаны Иван и Семен Истомины
Безопншевы. Иван Тимофеев, новик по Коломне в 1628 г., позже
был сотником московских стрельцов. Его брат Федор Тимофеев в
1648 г. служил как «выбор» по Коломне и таким образом дослу-
жился до дворянского списка.
Бельские: Григорий Лукьянович Малюта Скуратов, Богдан-
Андрей Яковлевич, Верига Третьяков и Григорий Невежин. Един-
ственным родом, про который с некоторыми оговорками можно ска-
зать, что он сделал карьеру в опричнине, былп Бельские. Ввиду
того, что их фамильное прозвище — Бельские — не раз подавало
повод к недоразумениям, необходимо дать некоторые генеалоги-
ческие справки.
Говоря об опричниках Бельских, В. О. Ключевский, а вслед за
ним и С. Ф. Платонов допускали промахи, которые повторяются
последующими историками. Ключевский отождествлял Мал юту
Скуратова с Григорием Яковлевичем Бельским Плещеевым, а Пла-
тонов писал, что Богдан Яковлевич Бельский происходил из «вто-
ростепенного (?—[С. В.]) служилого рода Плещеевых»7.
В действительности Малюта Скуратов по отцу был Лукьянови-
чем, и вообще опричники Бельские не имели ничего общего с пер-
востепенным боярским родом Плещеевых. Поводом к недоразуме-
нию было то, что в указателе к X тому «Временнпка Общества
4 Генрих Штаден. О Москве Ивана Грозного. Л., 1925, стр. 97.
5 СГГ и Д, т. I, стр. 560.
• Писцовые книги Московского государства, т. I, пол. I, СПб., 1872г
стр. 339.
7 С. Ф. Платонов. Очерки по истории Смуты в Московском государ-
стве XVI—XVII вв. СПб., 1910, стр. 221.
201
истории (и древностей российских]» Ключевский нашел в родо
словцах одно лицо в роде Плещеевых, которое носило личное про
звище Бельский. В действительности сыновья и потомки Якова
Ивановича, прозванного Бельским, вероятно, по вотчине, всегда
носили фамилию Плещеевы (см., например, Семен Яковль Пле-
щеев в 1498 г. на поместье в Новгороде8). Внуки Якова Бельско-
го— Дмитрии, Никита, Роман и Григорий Григорьевичи — в Ты-
сячной книге 1550 г. записаны как Плещеевы.
Чтобы устранить всякие недоразумения, следует еще сказать,
что были две княжеские фамилии Бельских, не имевшие ничего
общего между собой и с опричниками Бельскими. При царе Иване
одним из самых знатных и богатых вельмож был боярин
кн. И. Д. Бельский, потомок великих князей литовских. Во время
пожара Москвы в мае 1571 г. он задохнулся со всей своей семьей
в погребе, и его удел, как выморочный, был присоединен к госу-
дарству.
Ничего общего с князьями Бельскими Гедиминовичами не име-
ла отрасль захудалых ярославских князей Морткпных Бельских.
Родословцы сообщают, что Иван Михайлович Морткин бегал в
Литву и по возвращении на родину стал именоваться Бельским.
Фамилия князей Морткпных Бельских вымерла в начале XVIII в.
После этого вынужденного отступления вернемся к опрични-
кам Бельским. Первым известным нам лицом этой фамилии был
Афанасий Евстафьевич, который упоминается в 1473 г. как послух
у духовной грамоты С. Лазарева в Звенигороде9. Его сын Лукьян
Афанасьевич, по прозвищу Скурат, в начале XVI в. владел вотчи-
ной в Звенигороде на границе Сурожского стана Московского
уезда 10.
У Лукьяна Скуратова известны три сына: Яков, Григорий Ма-
люта и Неждан. К сожалению, о службе их до опричнины пока
ничего не известно. Мы не знаем даже, служили ли они в дворя-
нах пли в городовых детях боярских по Звенигороду. Первым в
Опричном дворе появляется Григорий Малюта Скуратов и прокла-
дывает дорогу своим родичам.
На службе в опричнине Малюта Скуратов играл роль главным
образом палача п исполнителя самых дурных поручений царя.
В пародии монастырского обихода Александровой слободы Малю-
та пграл роль келаря. В монастырях келарь был заведующим хо-
зяйством и первым, после игумена, в соборе старцев, управляв-
шем монастырем. В синодике Свияжского Троицкого монастыря
есть указание, что безобразный погром вотчин и убийство слуг и
крес гьян боярина И. П. Федорова производили в коломенских
селах Григорий Ловчиков, а в Губине углу (в Калуге) — Малюта
Скуратов (в 1567 г.). В Синодике опальных записано, что в Нов-
* Новгородские писцовые книги, т. V, СПб., 1905, стр. 68.
9 ЛЮ, т. I, № 411, стр. 438.
10 СГГиД. т. I. стр. 366.
202
городе Малюта «отделал» православных христиан 1490 чел. да
15 чел. убил из пищалей. Это были безымянные жертвы служеб-
ного усердия М а люты. Сверх того, он принимал участие в других
казнях. Наконец, по свидетельству современников, в активе Ма-
люты числится убийство в Отроче монастыре сосланного туда мит-
рополита Филиппа.
На ратном поприще Малюта не подвизался, не бывал даже в
начале карьеры в рындах, т. е. в оруженосцах. Поэтому его смерть
1 января 1573 г. на приступе к Пайде заслуживает внимания. Из-
вестно, что царь Иван, разочаровавшийся в своих опричниках,
в конце опричнины и непосредственно после ее отмены без поща-
ды стал их уничтожать. Само собой разумеется, что М. Скуратов
это знал. Ивану не было надобности прибегать к прямым угрозам,
чтобы Малюта понял, что ему ничего не остается, как пойтп на
верную смерть в рискованном деле, тогда как у него не было ни
дна ним ратного дела, ни соответствующей опытности. Поэтому
смерть Малюты под Пайдой можно сравнить с судьбой Васюка
Грязного, посланного в том же 1573 г. на опасную разведку донец-
кой степи без всякой соответствующей подготовки и попавшего в
плен к татарам.
У Малюты Скуратова был один сын — Максим Горяпи, умер-
ший в молодости при жизни родителей, и три дочери. Браки до-
черей Малюты,— быть может, самая интересная черта его биогра-
фии. Одна дочь, Анна,, вышла замуж за двоюродного брата царя
Ивана, кн. Ивана Михайловича Глинского; вторая, Марья, вышла
замуж за Бориса Федоровича Годунова; а третья, Христина (по
некоторым указаниям, Екатерина),— за кн. Дмитрия Ивановича
Шуйского, брата царя Василия Шуйского. Следует еще прибавить,
что приблизительно в те же годы, когда дочерп Малюты выходили
замуж, сестра Бориса Годунова Ирина вышла замуж за будущего
царя Федора Ивановича. Таким образом, из клубка родственных
связей Малюты Скуратова и Бориса Годунова вышли две буду-
щие царицы — Ирина Федоровна Годунова и Марья Григорьевна
Малютина и два будущих царя — Борис Годунов и Василий Ива-
нович Шуйский.
Для полноты характеристики наследниц Малюты Скуратова
следует прибавить, что современники приписывали Христине Гри-
горьевне Шуйской отравление кн. Михаила Васильевича Скопина
^Шуйского, ратные подвиги которого вызывали у царя Василия и
' других Шуйских зависть и опасения.
j В конце опричнины, в 1570 и 1572 гг., в опричниках появляют-
ся младшие родичи Малюты: его родной племянник Богдан-Андрей
Яковлевич, племянник Богдана Григорий Михайлович Невежин
Скуратов и Верига Третьяков. В ближайшие годы, (на свадьбе царя
с Анной Васильчиковой (1575 г.), в походе 1579 г. и на свадьбе
царя с.Марией Нагой (1581 г.) при дворе царя Ивана появляется
йще ряд Бельских, младших родичей Малюты: Верига, Иван и
203
Булгак Даниловы, Невежа и Верига Яковлевы, Григорий Иванов,
Иван и Постник Богдановы, Богдан Сидоров, Григорий и Давид
Неждановы. За исключением Богдана Яковлевича, никто из Бель-
ских ни при царе Иване, ни позже карьеры не сделал.
Жизненный путь и физиономия Богдана Яковлевича Бель-
ского достаточно обрисованы Платоновым в «Очерках по истории
Смуты». Поэтому я напомню главные этапы его карьеры и сделаю
небольшие дополнения.
Богдан Яковлевич начал служить в опричнине в последние два
года ее существования, т. е. тогда, когда Иван расправлялся со
своими недавними любимцами и доверенными лицами. После от-
мены опричнпны Богдан Яковлевич неизменно пользовался дове-
рием царя, в 1578 г. он был назначен оружничим и стал ходить
в полковых воеводах. Для дворянина его происхождение это было
большой честью. При царе Федоре Богдан Яковлевич за участие
в мятежах и придворных интригах был не в чести. После воцаре-
ния Бориса Годунова он был пожалован в окольничие, но это
не помешало ему принять видное участие в свержении Бориса
с престола, за что самозванец пожаловал его в бояре. Царь Васи-
лий удалил Богдана Бельского из Москвы и послал его на воевод-
ство в Казань, где он в 1610 г. был убит. Несомненно, что Богдан
Бельский был человеком выдающихся способностей и авантюри-
стом очень большого масштаба.
Есть указания на то, что Б. Я. Бельский использовал свои та-
ланты не только на служебном и политическом поприщах, но и
для исключительного обогащения; он завел большой двор слуг
и послужпльцев и обставил его так богато, как не могли делать
родовитые, но небогатые бояре. Во-вкладной книге Троицкого
монастыря записано несколько значительных вкладов слуг Богда-
на Бельского: например, в 1576 г. его человек Афанасий Короле-
вин дал по своим родителям 150 руб., в 1577 г. слуга Меныпик Че-
ботов дал 50 руб., в 1579 г. Внук Иванов дал 50 руб.
Богдан Яковлевич потомства не оставил. В XVII в. наиболее
значительные Бельские происходили от его племянников Ивана и
Постника Богдановичей: Сергей Иванов был в 1636—1677 гг. дво-
рянином, его сын Михаил в 1678 г.— стряпчим, а Богдан и Иван
Постниковы в 1636—1658 гг.— дворянами.
Б л аг о в о Андрей Петрович Веригин и Степан Фендриков.
Благово принадлежали к немногим родам городовых детей бояр-
ских, которые при царе Иване поднялись в ряды московского дво-
рянства.
В конце XV в. на землях, конфискованных у новгородских
бояр, было испомещено несколько Благовых. В Шелонской пяти-
не получили поместья Василий и Иван Даниловичи. Когда царь
Иван после погрома Новгорода взял в опричнину половину Новго-
рода, так называемую Торговую (сторону) и две пятины — Бежец-
кую и Обонежскую, то он выселил помещиков из этих пятин в
204
другие уезды, а одновременно выбрал из всех прочих пятин пер-
сонально, быть может, заранее намеченных помещиков п поселил
их в Бежецкой пятине и в других уездах. Из Шелонской пятины
он взял Андрея Вепигина и Степана Фендрикова 11. Весьма воз-
можно, что, кроме указанных лиц, были взяты и другие. Во всяком
случае в последний год существования опричнины и непосред-
ственно после ее отставки при дворе Ивана появляется более де-
сятка Благово.
Борис Петрович Веригин в 1573 г. «ставил сторожы» царского
стана, в 1574 г. был писцом Владимира, в августе 1584 г. послан в
Царьград к турецкому султану, в 1586 г. был головой в походе к
Лукам Великим, а в 1589 г.— в Орешке ,2. Вотчина Бориса Петро-
вича в Коломне упоминается в 1578 г.13
Елизар Иванович (Шемякин) в 1573 г. упоминается на свадь-
бе Арцымагнуса, в 1580 г. был гонцом к'Стефану Баторию. Он
имел поместье под Москвой в Горетове стану ,4.
Иван Осипович в 1580 г. был в числе гостей на свадьбе царя
с Марией Нагой, а в 1581 г. упоминается при приеме Антония Пос-
севина как дворовый стряпчий. Владел вотчиной под Москвой |5.
Владимир Петрович Веригин упоминается в 1582 г. в дворян-
ском списке. В 1589 г. он был головой в походе на выручку Пско-
ва 16.
У Владимира Веригина известны три сына: Петр, Авраам и
Иван. Из них Петрок Владимиров в 1581 г. был в дворовых жиль-
цах при приеме Антония Поссевнна, а в 1598 г. упоминается как
подрында в царском походе 17. Авраам в 1592 г. был головой в
«объездах» в Москве 18.
О Степане Фендрнкове, принятом в опричнину в 1570 г., из-
вестно, что в 1597 г. он был головой в «объездах» в Москве 19.
Кроме перечисленных выше лиц, при царе Иване в дворян-
ском списке 1582 г. упоминаются: Нечай Федоров (правнук Васи-
лия Даниловича), Афанасий Иванович и Григорий (Иванович?)
Шемякин.
В общем можно сказать, что при царе Иване через службу в
опричнине попало в дворяне не менее десятка Благово, и в XVII в.
они сохраняли свое положение в низших чинах двора, а изредка
бывали в воеводах. Так, Иван Степанович, сын опричника,
в 1619 г. был воеводой в Твери, а в 1638—1639 гг.— воеводой на за-
сечной черте. Иван Владимирович бывал в городовых воеводах —
»------
"/Новгородские писцовые книги, т. V, стр. 474, 509.
га Сиибирский сборник, стр. 38, 91, 108.
13 Писцовые книги Московского государства, т. I, пол. I, стр. 479.
14 Там же, стр. 140, 159.
15 Там же, стр. 137.
’* Сиибирский сборник, стр. 109.
17 Там же, стр. 134.
18 Там же, стр. 119.
” Там же, стр. 132.
205
в 1614 г. в Сургуте, в 1616 на Ваге, в 1618 г. па Белой и в 1629 г.
на Вязьме. Дмитрий Петрович в 1630 г. был воеводой в Рязани.
Блудов Игнатий Борисович. Блудовы не принадлежали к
«родословным» людям, их род не попал даже в частные родослов-
цы. Однако задолго до опричнины они сложили в дворянах.
В 1550 г. в числе лучших слуг Государева двора получили под
Москвой поместья Алексей, Игнатий, Михаил и Федор Борисови-
чи Блудовы.
Дворяне генеалогического уровня Блудовых получали назна-
чения в полковые воеводы очень редко, но'ТИгнатий Борисович
был, по-впдимому, выдающимся человеком и рано обратил на себя
внимание царя. Карьера его такова. В 1555 г. он был наместником
в Почепе, в 1559 г.— вторым воеводой во Мценске, в 1560 г.—
воеводой в Карачеве, а в большом полоцком походе 1563 г. он
«ездил за государем», т. е. был как бы его адъютантом, что свиде-
тельствует об особой к нему милости царя. В опричнину он был
принят с первых дней ее существования и в 1568—1569 гг. был
воеводой в опричных полках20. Когда царь уехал в Новгород, то
охранять Александрову слободу он оставил кн. Ф. И. Хворостинина
и И. Б. Блудова21. После отставки опричнины в царском походе
1573 г. Инатий Борисович «дозирал сторожи» царского стана,
т. е. заведовал „его охраной. В 1577 г. Инатий Борисович был вое-
водой в полоцком походе, а в 1580 г. служил в Смоленске.
Тридцатилетняя служба и милости царя Ивана не дали ничего
ни самому Игнатию Борисовичу, ни его роду. В XVII в. Блудовы
в массе служили в городовых детях боярских и лишь в виде исклю-
чения попадали в дворовый список.
Борисовы Никита Васильевич Черного и Григорий Ники-
тич. Род тверских бояр Борисовых Бороздиных в лице нескольких
виднейших представителей перешел на службу московских князей
незадолго до падения независимости Тверского княжества. Быть
может, этим объясняется то, что Борисовы заняли место в среде
московского боярства и сохраняли его почти в течение всего
XVI в. Перед учреждением опрцчнины в думных чипах были Васи-
лий Михайлович Машуткпн, в> 1553 г. дворецкий в Новгороде,
умерший там от морового поветрия, и Василий Петрович, в
1555—1560 гг. окольничий. Следует отметить, что Василий Петро-
вич п брат царя Ивана кн. Юрий были женаты на родных сестрах,,
дочерях кн. Д. Ф. Палецкого.
Никита Васильевич Черного по своей вотчине в Кашине слу-
жил сначала кн. Юрию Ивановичу. После смерти в тюрьме
кн. Юрия Никита стал служить в Москве и в 1550 г. в числе луч-
ших дворовых слуг получил поместье под Москвой. Принятый в
опричнину, Никита Васильевич в 1566 г. с Д. А. Кикиным был
20 Синбирский сборник, стр. 22 2Л
21 Там же, стр. 34.
206
послав описывать Казань и Свияжск В следующем году он был
в окольиичие.В 1э71 г. был воеводой из опричнины в
Тарусе, в 1572 г.— в походе в Новгороде, а затем опять в Тарусе22.
В 1571/72 (7080) г. Никита Васильевич дал Макарьеву Каля-
»иду монастырю свою старинную вотчину в Кашинском уезде,
Вантеево-Хорпаево в Чудском стану (Грамоты Коллегии эконо-
мии, № 6775). В 1574 г. он был воеводой в Муроме, а затем в
1575 или 1576 г. казнен при неизвестных обстоятельствах.
Григорий Никитич сначала служил кн. Владимиру Андреевичу.
После впалы на кн. Владимира он стал служить царю и в 1563 г.
был воеводой в Смоленске. В опричнине он служил в 1566 г. во
Мценске. В ближайшие годы о нем ничего не известно, а в 1578 г.
он появляется в разрядах как боярин вел. кн. Симеона Бекбулато-
>пча и служит воеводой в Орешке. В 1581 г. он был воеводой в
Куковаусе, а в 1591 г. упоминается в Москве, в «объездах» в
Кремле23 *. Само собой разумеется, что после службы у Симеона
на царской службе боярином он не был.
. Борятнвский, кн. Петр Иванович. Князья Борятинскне
"были захудалой еще в XV в. отраслью сильно размножившегося
рода черниговских князей. В XVI в. они служили в большом коли-
честве в дворянах (в Тетради дворовой их записано 16 чел.), но
служебное положение их было так невысоко, что только в исклю-
чительных случаях они достигали должности осадного воеводы
или головы в полках. »
В опричнине служил только кн. Петр Иванович. Почему выбор
царя пал на него, неизвестно. На службе в опричнине кн. Петр
Иванович отличился исключительным рвением и усердием при
взыскании контрибуции и налоговых недоимок с горожан и кре-
стьян после погрома Новгорода и Пскова21. Никакой карьеры
кн. Петр Иванович в опричнине не сделал, и это подтверждает
общее наблюдение, что царь Иван позже не поставил своим оприч-
никам в заслугу участие в этом скверном эпизоде его царствова-
ния. Кн. П. И. Борятнвский упоминается в дворовом списке 1577 г.
и в разрядах 25.
Булгаков Денисьев Федор Матвеевич Меньшой. Булга-
ковы Денисьевы происходили из старого боярского рода Рязан-
ского княжества. Братья Федор, Наэарпй и Деннсий Юрьевичи во
второй половине XV в. были в боярах у вел. кн. Василия Ивано-
вича Рязанского26. Сыновья. Денисия Матвей Булгак, Федор в
я Синбирский сборник, стр. 28, 31, 35.
а Сжнбнрский сборник, стр. 65, 76, 119.
» Самоквасов. Архивный материал, т. И. М. 1909, стр. 306.
стр> Сибирский сборник, стр. 23, 27, 41, 53, 61, 95, 108,
11», 136.
** А. Юшков. Акты XIII—XVII вв., представленные в РаарядямЯпри-
каэ представителями служилых фамилий после отмены местничества ч. I.
М^ 1808, стр. 15.
207
Петр служили в боярах последних рязанских князей, а после
1521 г. стали служить в Москве на уровне полковых воевод.
У Матвея Булгака было шесть сыновей: Иван Большой, Федор
Большой, Михаил, Иван Меньшой, Федор Меньшой и Юрий. Все
они служили в дворянах и в 1550 г. все, за исключением Федора
Большого, получили поместья под Москвой. Курбский в рассказе
о казни группы рязанцев называет «ротмистра нарочитова в муже-
стве Феодора Булгакова со братиями их и со другими многими
единоплемянными» 27. Кто именно был казнен и когда, остается
неизвестным. Из родословцев известно, что четыре старшие сына
Матвея Булгака не оставили потомства. По-видимому, они и были
казнены «всеродне», как выражался в таких случаях Курбский.
Юрий Матвеевич уцелел, в 1578 г. он был взят в плен в Полоцке,
затем был выкуплен и в 1585—1591 гг. упоминается в разрядах
на службе.
Федор Матвеевич Меньшой в 1558 г. был воеводой в Михай-
лове, а в 1559—1560 гг.— головой в полках. Принятый в оприч-
нину, он участвовал на Земском соборе 1566 г. в дворянах первой
статьи. В 1570 г. Федор Матвеевич был в Дмитрове дворецким из
опричнины, а в 1573 г. в походе с царем «дозирал сторожи» цар-
ского стана, что свидетельствует о доверии к нему царя.
О близости к царю уцелевших Булгаковых говорит то, что на
свадьбе Ивана с Анной Васильчиковой (1575 г.) в числе гостей
были: сам Федор Матвеевич с женой Ириной и сыновьями Дмит-
рием и Петром, вдова казненного брата Михаила Ирина (урож-
денная Годунова) и племянник Иван Юрьевич.
Бутурлин Дмитрий Андреевич с сыновьями Романом и
Леонтием. Бутурлины были второй линией боярского рода Ратши.
Представителем старшей линии при царе Иване был знаменитый
боярин И. И. Федоров, а из младших линий происходили И. Я. Че-
ботов, Иван Иванович Чулков, Жулебины и вымершие в середине
века Челяднины. Перед учреждением опричнины было в наличии
до сорока Бутурлиных. Самой значительной в служебном отно-
шении была младшая линия Бутурлиных — потомки боярина Ни-
киты Ивановича. Его старшие сыновья, Федор и Иван, были в
боярах, а младший, Андрей,—в окольничих (умер в 1535 г.).
После смерти в 1538 г. боярина Ивана Никитича в думе долгое
время не было ни одного Бутурлина. Только в 1563 г. в окольничие
были пожалованы сыновья [Андрея Никитича] Афанасий и Иван
Андреевичи. В 1566—1567 (7075) г., вероятно после учреждения
опрпчнпны, Иван Андреевич был пожалован в бояре. В следую-
щем году был пожалован в окольничие третий брат, Дмитрий Анд-
реевич, и тогда же с сыновьями Романом и Леонтием принят в
опричнину.
27 РИБ. т. XXXI, стр. 305.
208
В опричнине был казнен Василий Андреевич (после апреля
1566 г.2*). Дмитрии Андреевич с сыном Леонтием и боярин Иван
Андреевич с сыном Федором были казнены в 1575 г.
Бухарин Наумов Иван Иванович Ищук. Бухарины были
отраслью старого коломенского рода Наумовых, представители
которого в XV—XVII вв. в большом количестве служили в дворя-
нах. Тимофей Григорьевич Бухара Наумов в 1495 г. был жильцом
в походе к Новгороду. В 1504 г. он размежевывал Кашинский,
Угличский и Ростовский уделы29. Его внук Иван Иванович Ищук
был выдающимся человеком.
Продолжительная карьера И. И. Ищука такова. В 1540—
1550 гг. он был дьяком в Новгороде, в 1554 г. с боярином
В. М. Юрьевым — в посольстве в Польшу, в 1556—1559 гг.— с
царем в походах как дьяк и голова в полках, в 1561 —1562 гг.—
дьяк в Свияжске, в 1562—1566 гг. в том же чине принимал участие
в приемах иностранных послов. Принятый в Опричный двор с са-
мого начала опричнины, Иван Ищук в 1569 г. был воеводой в
опричных полках. Для дьяка, хотя бы из дворянской фамилии,
это было исключительным назначением30.
Замешанный в «изменное дело» новгородского владыки Пиме-
на, И. М. Висковатого и других представителей высшего москов-
ского приказного аппарата, И. И. Ищук был казнен летом 1570 г.
с женой и пятью другими представителями фамилии Бухариных 31.
Воронцов Иван Федорович. Вельяминовы принадлежали к
древнейшим боярским родам московских князей. Воронцовы Вель-
яминовы с середины XIV в. всегда бывали в боярах. При царе
Иване Воронцовы в борьбе с другими боярскими родами терпят
поражение, со смертью в 1579 г. под Кесью окольничего Василия
Федоровича род Воронцовых пресекся.
В 1546 г. юный Иван по клевете дьяка Василия Гнильева, кото-
рый в это время у него был в приближении, казнил бояр Федора-
Диомида Семеновича [Воронцова] п его старшего племянника
Василия Михайловича. В 1561 г. умер бездетным же боярин Юрий
Михайлович, брат казненного Василия, а в год учреждения оприч-
нины умер боярин Иван Михайлович [Воронцов]. После этого из
всей фамилии Воронцовых остались два молодых сына Федора-
Диомида — Иван и упомянутый выше Василий.
О службе в опричнине Ивана Федоровича можно судить по
косвенным указаниям. В 1567 г. он в числе ряда несомненных
опричников был дворянином в царской ставке. В 1570 г. он был
в «стану у государя» и тогда же [был] пожалован в думные
28 СГГиД, т. I, стр. 537—538.
29 Там же, стр. 350.
80 Сиибирский сборник, стр. 24.
С. Б. Веселовский. Синодик опальных цзря Ивана как истори-
ческий ИСТОЧНИК (СМ. НаСТ. ИЗД., СТр. 365). Р
14 с. Б. Веселовский
209
дворяне 32. По сообщению Курбского, Иван Федорович был казнен,
и других известий о его [казни] мы не имеем. Можно только ска-
зать, что после 1571 г. он нигде не упоминается.
Годуновы Дмитрий Иванович, Василий Федорович, Яков
Афанасьевич. Годуновы появляются в Опричном дворе поздно, не
ранее 1571 г., когда Иван потерял доверие к своим недавним
избраннпкам и начал одних удалять от себя, а других казнить.
Первые этапы возвышения Годуновых неясны. Годуновы, как
известно, были второй линией рода Зерновых (в родословцах —
род Чета). Старшей линией были «великие» в XV в. Сабуровы, в
XVI в. утратившие первенствующее положение в боярской среде.
Годуновы в массе служили в дворянах, но до последней четверти
XVI в. не поднимались выше уровня полковых воевод,ща и в этом
чине служили немногие представители фамилии: Андрей Дмитрие-
вич в 1519 п 1531 гг., Василий Дмитриевич в 1515 и 1519 гг., его
сын Михаил Васильевич Толстый в 1547, 1562—1565 гг., Иван
Иванович Чермной в 1551 г. (в Смоленске). Сын Андрея Дмит-
риевича Иван не бывал в воеводах и только в 1559 и 1564 гг. был
в полковых головах.
Дмитрий Иванович на ратном поприще нигде не упоминается
и как-то сразу получает в 1571 г. чин постельничего, что свиде-
тельствует о большой милости п доверии к нему царя. В 1573 г.
он получает чин окольничего, а в 1578 г.— боярина. После воца-
рения его родного племянника Бориса Федоровича Дмитрий Ива-
нович получает высокое звание боярина-конюшего.
Василий Федорович, старший брат Бориса, появляется в при-
ближении у царя в 1571 г., но умирает в том же году от морового
поветрия.
Яков Афанасьевич сидел в Новгороде на поместье отца и деда
и по службе был так невысок, что в разрядах почти не упоминает-
ся. В год отставки опричнины он был в рындах (в некоторых
разрядах упоминается в 1571 — 1573 гг.). После [этого] о нем ниче-
го не известно. Умер в монашестве в 1607 г.
После смерти под Пайдой Малюты Скуратова царь позаботился
о его душе и прислал на вечное поминание в Иосифов монастырь
100 руб. Очень возможно, что заботой царя о сиротах Малюты
объясняются браки его дочерей (см. об этом: Бельские). Время
брака Бориса Годунова с Марьей Григорьевной Малютиной неиз-
вестно. Можно полагать, что это произошло не позже 1578 г., когда
Дмитрий Иванович был пожалован в бояре, а Борис — в кравчие.
Перед этим, кажется, в 1576 г., в окольничие был пожалован стар-
ший представитель фамилии Годуновых — Степан Васильевич.
Следующим этапом возвышения Годуновых был брак" царевича
Федора с Ириной, сестрой Бориса. По предположениям некото-
рых историков, это произошло в 1580 г. Мне кажется, что это
32 Синбирский сборник, стр. 20, 27.
210
событие надо отнести к более раннему времени, к_1579 или даже
к 1578 г. Напомню, что Федор родился 31 мая 1557 г., а браки в
то время бывали обычно ранние. В связи с браком Ирины ее брат
Борис был пожалован в бояре, а Иван Васильевич — в окольничие.
Таким образом, к концу царствования Ивана Годуновы прочно
заняли видное место в боярской среде. Исключительная быстрота
выдвижения Годуновых может быть объяснена отчасти исключи-
тельным же милостивым отношением к ним царя Ивана, отчасти
зависела от их личных способностей и прочности родовых отноше-
ний, сохранившихся в их фамилии, но несомненно, что большое
значение, имел тот факт, что в опалах и казнях Ивана погибло
большое количество виднейших представителей титулованных и
нетитулованных боярских родов, и на смену им при царе Иване
и при Федоре стали подниматься младшие представители тех же
родов и их младших отраслей.
Головленковы Иван и Афанасий Васильевичи. Иван и
Афанасий Головленковы в сентябре 1570 г. в царском походе про-
тив крымцев были поддатнями у рынд33. Перед 1570 г. Иван Го-
ловленков владел в Белозерском уезде вотчиной Ергольскпх и
Андрея Бурухина Монастырева, выселенных из Белоозера. Неиз-
вестно, действительно ли Иван Головленков владел вотчинами «без
государева указа», как говорили власти Кириллова монастыря, но
только в 1577 г. царь пожаловал эти вотчины монастырю. В 1571 г.
Иван и Афанасий Головленковы упоминаются при встрече Анто-
ния Поссевина как «дворовые жильцы».
Родоначальником фамилии Головленковых был Юрий Голов-
ленок, который во второй четверти XV в. был послухом у купчей
грамоты на землю боярина Никиты Константиновича Добрынско-
го (троиц[кие] акты). Вероятно, он был незаурядным человеком;
это можно заключить по тому, что его смерть в злополучном бою
под Суздалем в 1445 г. отмечена в государственном синодике
Успенского собора. По своим вотчинам на Волоке Ламском, в Торж-
ке и Ржеве Головленковы были связаны с Иосифовым Волоколам-
ским монастырем, которому делали значительные вклады. В на-
чале XVI в. в монастыре был погребен инок Филипп Михайлович
Головленков, бывший ловчий великого князя.
В 1550 г. новоторжцы Василий и Матвей Кузьмичи Головленко-
вы как «выбор из городов» получили поместья под Москвой.
Опричники Иван и Афанасий были сыновьями.Василия Кузьмича,
По матери они приходились двоюродными братьями Ивана Ива-
новича Бобрищева Пушкина, ловчего царя Ивана. Их сестра
Марья была замужем за кн. Григорием Ивановичем Чертом Долго-
руковым Оболенским.
В опричнине Иван и Афанасий ничем не отличились и никакой
карьеры не сделали. В дальнейшем Головленковы держались
33 Сиибирский сборник, стр. 27.
14»
211
приблизительно на том же уровне — верхнего слоя провинциально-
го дворянства. Иван Афанасьевич, сын опричника, служил в дворя-
нах п в 1608 г. был дозорщиком Галича, а в 1625—1626 гг. был
писцом посадов Владимира и Луха. Его сын Федор Иванович и
внук Василий Федорович служили в стольниках.
Д р у ц к о й, кн. Даниил Андреевич. Прямых указаний на
службу кн. Д. А. Друцкого в опричнине нет, но тот факт, что в
походах 1567—1568 гг. он был у царского знамени, дает основание
с большой вероятностью причислить его к опричникам.
Кн. Дмитрий Юрьевич Друцкой в 1508 г. выехал из Литвы
в Москву п в 1532 г. был полковым воеводой на Угре, а в 1533 г.—
в Коломне. Его сын Андрей Дмитриевич в 1537 и 1543 гг. был
в полковых воеводах. Даниил Андреевич с сыном Дмитрием в Тет-
ради дворовой записаны по Костроме и Серпухову. Его младший
брат Иван служили по Галичу и в 1550 г. получил поместье под
Москвой. В 1543 г. Иван Андреевич был наместником в Гороховце.
Кн. Данил Андреевич в 1574—1576 гг. заведовал продажей
государственных «порозжпх» земель. Позже он был казнен и запи-
сан в Синодике опальных.
Зайцев Петр Васильевич. Зайцевы Бирдюкпны были стар-
шей линией боярского рода Добрынских. Следующими по стар-
шпнству линиями были: Гусевы Елпзаровы, Викентьевы и знаме-
нитые в XVI в. Хабаровы.
В конце XV в. Дмитрий Зайцев был в посольстве в Дании 34.
Василий Ярец и Ушак Федорович Зайцевы в 1497 г. в качестве
детей боярских двора великого князя были в походе к, Новгороду;
Иван Юрьевич Шпгоня Поджегин Зайцев известен как думный
дворянин й любимец вел. кн. Василия Ивановича.
Петр Васильев сын Ярцев уже в молодости отличился в неко-
тором дейе: в 1542 г. князья Шуйские своим самовольством сосла-
ли на Белоозеро кн. И. Д. Бельского, а затем послали [к нему]
П. В. Зайцева, Д. Клобукова и И. Е. Сергеева, сына дьяка Елки
Сергеева; «они же, ехав тайно, без великого князя ведома, бояр-
скым самовольством, князя Ивана Бельского убили» 35. П. Зайцев
служил по дворовому списку из Переяславля и в 1550 г. в числе
лучших дворовых слуг получил поместье под Москвой. Царь Иван
еще Що опричнины отличил П. Зайцева: в 1558 г. он пожаловал
его в ясельничие, а в 1564 г.— в думные дворяне. Перед этим, в
1563 т., в полоцком походе царя Ивана П. Зайцев был дворянином
«в суде у бояр», т. е. в походном разряде, а после взятия Полоцка
оставлен там «город делати» 36.
Иностранные писатели называют П. Зайцева (сильно искажая
его фамилию) в числе ближайших советников царя по учрежде-
нию Опричного двора. По словам Таубе и Крузе, П. Зайцев произ-
34 ПСРЛ, т. XX, ч. I, стр. 359.
35 Там же, ч. II, стр. 460. ‘
36 ДРВ, ч. XIII, стр. 331.
212
водил с царем первый набор опричников. Служа в опричнине, он
не раз бывал воеводой в полках. Казнен он летом 1571 г.37, по сооб-
щению Штадена, он был поведпан на воротах своего двора.
За сек ин, кн. Иван Жирового. Из сильно размножившейся
фамилии рода ярославских князей. Упоминается как рында в по-
ходе 1570 г. По службе настолько ничтожный, что неизвестно даже
его отчество.
Ильины: Василий Федорович Ошанин, Василий, Иванец и
Андрей Молчановы Ошанины, Григорий Борисович Меньшой
Грязной о сыном Никитой и Васюк Григорьевич Грязной. Род
ростовских вотчинников Ильиных в XV в. выделил три фамилии:
Грязного (пли Грязных), Ошаниных и Молчановых. Справка о
карьере этих фамилий может быть хорошим ответом на вопрос,
каким талантам и куда открыла дорогу опричнина. Известных
опричников Васюка Грязного и Василия Федоровича Ошанина
нередко приводили как пример безродных или худородных людей,
сделавших будто бы карьеру в опричнине, что должно было под-
крепить легенду о демократизме царя Ивана. В действптельностй
Ильиных можно называть худородными только с точки зрения
царя Ивана, всегда весьма внимательного к родовитости своих слуг.
Федор Данилович Ошаня Ильин в 1494 г. в качестве дворянина
был в посольстве вел. кн. Ивана в Литву38. Его сын Федор служил
из Ростова по дворовому списку и в 1550 г. в числе тысячи луч-
ших услуг Государева двора получил поместье под Москвой. Тогда
же получили поместья и его родные племянники, сыновья брата
Ивана Молчана, Иван Большой и Василий Молчановы. Младшие
братья этих Молчановых, Иванец и Андрей, начали служить
позже. Андрей Иванович Молчанов был отцом знаменитого аван-
тюриста Смутного времени Михаила Молчанова, о котором речь
будет ниже.
Василий Федорович Ошанин в 1564 г. был в числе поручителей
по боярине И. В. Шереметеве. Принятый в Опричный двор, Васи-
лий Федорович в 1568 г. был писцом Верейского уезда. В 1570 г.
он был пожалован в ясельничие, а в 1571 г. сопровождал царя в
походе «в околничего место». В ливонском походе 1573 г. он был
воеводой «у наряда», т. е. у артиллерии. В том же, по-видимому,
году он был казнен: его имя записано в Синодике царя Ивана.
Тысячник Василий Иванович Молчанов в 1560 г. был головой
в полках. Принятый в опричнину, он был в походе 1572 г. у цар-
ского знамени. В последний раз он упоминается в 1573 г. как
поезжанин на свадьбе Арцымагнуса. Можно предположить, что он
погиб в 1573 г. одновременно со своим дядей В. Ф. Ошаниным.
Иванец Молчанов служил в опричнине и, как младший по воз-
расту, в 1568 г. был в поддатнях у рынды. Андрей Иванович
87 С. Б. Веселовский. Синодик опальных царя Ивана как истори-
ческий источник.— Наст. Изд., стр. 385.
“ Сб. РИО, т. 35, стр. 138.
213
Молчанов служил тоже по дворовому списку, но не из Ростова, а по
Серпухову, где у него было поместье. В 1578 г. он был отдельщи-
ком поместий в Московском уезде м больше нигде не упоминает-
ся 39. В Синодике опальных записан без отчества Андрей Молчанов.
Возможно, что это Молчанов Ошанин, но тогда его казнь надо
отнести к последним годам царствования Ивана.
Из фамилии Грязных в опричнине служили Григорий Борисо-
вич Меньшой с сыном Никитой и его двоюродный брат Василий
Григорьевич. По сообщению Штадена, Григорий служил в Москве
головой «в объездах», т. е. заведовал уличной полицией, и по при-
казанию царя был убит, а его сын Никита был сожжен. Таубе и
Крузе говорят, что Григорий был отравлен. Казнь этих Грязных
относится, по-видимому, к последнему году существования оприч-
нины.
П. Садиков тщательно собрал все, что было возможно, о Басю-
ке Грязном и в приложении к своей статье напечатал две челобит-
ные его на имя царя п ответ царя40. Физиономия этого ревностного
опричника представляется достаточно выясненной Садиковым, и
я позволю себе сделать только некоторые дополнительные разъяс-
нения.
Васюк Грязной был моложе В. Ф. Ошанина и начал служить
уже при существовании опричнины. Когда при отмене опричнины
царь частью удалил от себя, частью казнил многих опричников,
Васюк Грязной прямой немилости не подвергся, но в 1573 г. был
послан на опасную службу: во главе небольшого отряда он должен
был произвести глубокую разведку в донецких степях. По само-
надеянности и неопытностп, а может быть, и по излишнему рве-
нию Васюк сплоховал и был взят в плен крымскими татарами.
Томясь в плену, Васюк, чтобы улучшить свое положение, стал
хвастаться своей близостью к царю. На первых порах это помогло
ему — его стали содержать свободней и лучше, но это временное
облегчение обошлось ему дорого.
Торговля пленными была у крымских татар постоянным и хо-
рошо организованным делом. Захватив человека в плен, татары
через постоянных агентов-шпионов наводили справки о его семей-
ном, служебном и экономическом положении и в соответствпп с
этим назначали цену выкупа. С этого начинался торг. Ис русской
стороны за два с лишним столетия практики былп выработаны
приемы выкупа полоняников. В середине XVI в. для этой цели
был введен специальный налог, от которого никто не был свободен.
Московское правительство установило, в зависимости от служеб-
39 Писцовые книги Московского государства, т. I, пол. I, стр. 39.
40 П. Садиков. Царь и опричник.— «Века». Исторический сборник,
кн. I. Пг., 1924, стр. 73—78.
Новое издание послания Ивана Грозного к Василию Грязному см.: По-
слания Ивана Грозного. Под. ред. В. П. Адриановой-Перетц. М.— Л., 1951.—
Прим. ред.
214
ного ранга пленника, ставки выкупной правительственной субси-
дии. Если отпускаемой от казны ставки было недостаточно, то род-
ственники пленника сами должны были доплатить, что следовало.
Всякий мог производить выкуп самостоятельно, но в большин-
стве случаев правительство приходило на помощь и производило
выкуп организованным порядком через своих дипломатических
агентов. В XVII в. выкуп производился обычно в Валуйках нароч-
но посланными для того лицами. После этого отступления вер-
немся к В. Грязному. Историки, незнакомые с техникой выкупа
пленных, приписывали царю Ивану то, чего не было,— «издева-
тельство* царя над своим слугой, находившимся в беде (Карам-
зин), бессердечную насмешку и жестокосердие (Соловьев).
В письме царя к Васюку ничего подобного нет. Царь упрекает
Грязного в оплошности: «Ино было, Васюшка, без путя середи
крымских улусов не заезжати, а уж заехано — ино было не по
объезному спатп: ты чаял, что в объезд приехал с собаками за
зайцы — ажно крымцы самого тебя в торок ввязали. Али ты чаял,
что таково ж в Крыму, как у меня, стоячи за кушаньем, шути-
ти»?41. Тем не менее царь подтверждает свою готовность помочь
Васюку: «И мы того же не запираемся, что ты у нас в прибли-
женье был. И мы для приближенья твоего тысячи две рублев да-
дим, а доселева такие (как ты.— [С. В.]) по пятпдесят рублев
бывали». Затем царь мельком напоминает Васюку, что за него
не запросили бы высокой цены, «коли б ты сказывался (будучи
в плену.— [С. В.]), молодой человек», т. е. невысокого служебного
чина42. Грамота заканчивается деловым решением: «А что будет
твоей мере мена или окуп, и мы тебя тем пожалуем» 43.
Ясно, что в грамОте Ивана нет ни издевательства, ни жестоко-
сердия, все письмо имеет чисто деловой характер. С точки зрения
Ивана п его современников, обещание дать за В. Грязного до
2 тыс. руб. было большой милостью. В. Грязной своим хвастов-
ством сам испортил дело. Татары потребовали за него в обмен
Дивея-мурзу, родственника хана, денег не захотели брать, и
Васюк умер в плену.
Интересно сделать несколько дополнительных замечаний о
дальнейшей карьере Ильиных.
С. Ф. Платонов дал яркую характеристику одного из самых
дерзких авантюристов Смутного времени, Михалка Молчанова.
Вкратце его карьера такова: изменил царю Борису и был в числе
главных уоийц его детей; служил Лжедмитрию, а затем стал слу-
жить царю Василию, за какую-то вину был бит кнутом, после чего
бежал в Литву; позже принимал участие в свержении с престола
царя Василия, в марте 1609 г. явился в лагерь Сапеги в Тушине,
стал близким «Тушинскому вору» человеком и получил от него
41 «Века». Исторический сборник, кн. I стр 73
42 Там же.
43 Там же, стр. 74.
215
чин окольничего; после смерти «вора» присягнул королевичу Вла-
диславу и был им назначен ведать при боярском правительстве
Панский приказ в чине окольничего; при боярском правительстве
отличался исключительной дерзостью и заслужил такую репута-
цию, что при восстании москвичей против поляков в 1611 г. был
убит одним из первых. Служа в Тушине и при боярах в Москве,
нахватал много поместий и вотчин, которые после [его] смерти
были отданы кн. Ю. Н. Трубецкому44.
Немного поскромнее Михалка Молчанова был другой авантю-
рист из рода Ильиных — сын Васюка Грязного Тимофей. Тимофей
Грязной, как и его отец, служил в дворянах. За «полонное тер-
пенье» отца он получил поместье. В 1591 г. Тимофей был головой
в полках. При царе Борисе он имел оклад денежного жалования
из Галицкой четверти в 60 руб.45 Судя по окладу, он был в это
время стряпчим или, может быть, даже стольником.
Когда смерть царя Бориса вновь открыла дорогу талантам,
Тимофей Васильевич Грязной принял участие в переворотах того
времени, участвовал в свержении с престола Василия Шуйского
и бежал в Тушино, где получил от «Калужского вора» чин околь-
ничего. Затем он присягнул Владиславу и был назначен ведать в
Москве Монастырский приказ. После очшцения Москвы от поляков
Тимофей Васильевич лишился чина окольничего и земель, нахва-
танных при «воре» и Владиславе, и в 1616 г. мы видим его мос-
ковским дворянином с тем же окладом в 60 руб., который у него
был при царе Борисе46. При царе Михаиле Тимофей Васильевич
в полной неизвестности доживал свой век.
В роду Грязных традиции политического авантюризма держа-
лись прочно. Так, в 1634 г., во время Смоленской войны, сын
тушинского окольничего Борис Тимофеевич Грязной изменил
и сбежал из полка в Литву47.
Кашкаров Петр Ильич. Петр Ильич упоминается в разря-
дах 1568 и 1571 гг. как подрында у царевича Ивана48. Его отец
Илья Дмитриевич был убит в казанском походе 1549 г. и записан
в синодике Успенского собора. Двоюродный брат Петра Ильича
Иван Тимофеевич в Тетради дворовой записан по Кашину. Дмит-
рий Ильич в 1566 г. был в числе поручителей по кн. Охлебинине,
а в 1571 г. Михаил Ильич дал по его душе Макарьеву Каля-
зину монастырю деревню в Жабенском стану Кашинского
уезда.
В общем Кашкаровы были зажиточными городовыми детьми
боярскими, из которых некоторые служили по дворовому списку.
44 Л. М. Сухотин. Земельные пожалования в Московском государ-
стве при царе Владиславе. 1610—1611 гг. М., 1911, стр. 56—57.
.. Суютин. Четвертинки Смутного времени. М., 1912. стр. 4.
46 АМГ, т. I, стр. 145.
47 Там же, стр. 616. ’
48 Сиибирский сборник, стр. 21, 27.
216
Так, племянник Петра Ильича Елизарий Дмитриев в 1576 г. был
головой в полках49, а в 1578 г. он был писцом в Юрьевском уезде.
Петр Ильич умер в 1604 г., имея оклад из Галицкой чети
в 20 руб. Судя по окладу, он был стряпчим.
К и к и н ы Дмитрий и Иван Андреевичи. По весьма вероятно-
му родословному преданию, Дмитрий и Иван Андреевичи служили
в опричнине.
В середине XVI в. в дворянах служили Андрей и Иван Дани-
ловичи, а по Вязьме — Тиша, Дмитрий п Иван Андреевичи. Тпша
был убит при взятии Казани. Дмитрий и Иван как «выбор» по
Вязьме цолучпли в 1550 г. поместья под Москвой. Дмитрий в
1566 г. с опричником Н. В. Борисовым был послан описывать
Казань и Свияжск с уездами. Владел поместьем под Москвой50.
Иван Андреевич в походе на Астрахань был в головах и со своим
братом Измарагдом вышел в поход с 20 людьми. После взятия
Полоцка он был послан описывать Полоцкий повет. Его сын Фе-
дор в 1565 г. был гонцом в Крым.
Иван Андреевич из Вязьмы был переведен в Рязань, где позже
служили его сыновья и потомки51.
*УК о л ы ч е в ы Федор и Василий Ивановичи Умного. Видней-
шие представители боярского рода Колычевых Кобылиных.
Боярская фамилия Колычевых одного рода с Захарьиными и
Шереметевыми. Федор и Василий Ивановичи Умного были двою-
родными братьями митрополита Филиппа Колычева (в миру Федор
Степанович). Боярин Федор Ивановпч Умного в 1566 г. был «ве-
ликим» послом в Польшу52. В известном приговоре конца мая
1570 г. земских и опричных бояр о рубежах с Литвой боярин Фе-
дор и окольничий Василий Умного названы: «из опричнены» 53.
Вскоре Федор Иванович ушел в отставку или был удален. Умер
он в Иосифове монастыре в 1574 г.
Василий Иванович начал свою карьеру рындой в походе 1556 г.
царя к Серпухову, в 1563 г. был пожалован в окольничие. В 1568 г.
служил в Вязьме, но неизвестно, был ли в это время в опричнине.
В походе 1569 г. к Изборску он был воеводой из опричнины, в
1570 г. был на ливонском фронте. В разрядах походов упоминался
в последний раз в походе 1574 г. к Пайде как дворовый воевода.
Казнен в 1574/75 (7083) г., его поместье в Шелонской пятине
отдано другому лицу54.
Копнины Василий, Федор и Илья Невежины. Василий и
Федор Невежины в 1568 г. упоминаются как подрынды в полках.
49 Там же, стр. 53.
50 Писцовые книги Московского государства, т. I, пол. I, стр. 160.
51 Писцовые книги Рязанского края, т. 1, Рязань, 1898, стр. 159.
» Сб. РИО, т. 71, стр. 447—452.
м Там же, стр. 666.
54 Д. Я. Самоквасов. Архивный материал, т. 1, отд. II, М., 1905,
стр. 68—69.
217
В разрядах 1571 г. в подрындах упоминаются Василий и Илья55.
Василий Невежин был в числе гостей на свадьбе Арцымагнуса.
Копнины были очень серым родом слуг московских князей.
В первой трети XV в. Василий Борисович, имея крупные вотчины
в Радонеже и в Переяславле, был боярином радонежских князей.
В XVI в. размножившиеся Копнины служили по Коломне, Каши-
ре и Мурому. В Тетради дворовой по Коломне записаны Василий
и Дмитрий Григорьевичи. Дмитрий Григорьевич в 1573, 1575—
1577 гг. был головой в Пронске56.
Отец опричников Невежа Копнин в 1549 г. был в числе гостей
на свадьбе кн. Владимира Андреевича. Никакой карьеры Копнины
при царе Иване не сделали и позже служили на прежнем уровне.
Ловчиков Григорий Дмитриевич. Ловчиковы по своему слу-
жебному уровню могут быть причислены к средним слоям Госу-
дарева двора. В 1528 г. Дмитрий Петрович Ловчиков был в числе
поручителей по князьям Иване и Андрее Михайловичах Шуй-
ских57 58. Это поручительство объясняется тем, что И. М. Шуйский
был женат на дочери Дмитрия Петровича (см. ниже).
Сын Дмитрия Петровича Григорий и двоюродный племянник
Григорий Пахов Ловчиков служили в дворянах и записаны в Тет-
ради дворовой — первый по Можайску, а второй по Переяславлю.
Григорий Дмитриевич обратил на себя внимание царя еще до
опричнины и в 1563 г. был послан на Двину отвезти и постричь
в Сийском монастыре опального Тимоху Пухова Тетерина. При
учреждении опричнины Григорий Дмитриевич был принят в
опричнину и пожалован в ловчие °8. Эта должность сама по себе
создавала известную близость к царю.
В 1563 г. Григорий Дмитриевич принимал участие в весьма
скверном деле: из синодика Свияжского Троицкого монастыря
(хранится в библиотеке Казанского университета) мы узнаем, что
он производил погром коломенских сел боярина И. П. Федорова.
Шлихтинг в рассказе о гибели известного опричника кн. Афанасия
Вяземского бросает тень на репутацию Григория Дмитриевича. Он
сообщает, что некий «Григорий Ловчпк» по протекции кн. А. Вя-
земского попал в милость к царю, но забыл благодеяния своего
покровителя, оклеветал его перед царем, будто Вяземский выдал
ему тайное намерение царя разгромить Новгород. Царь поверил
этому и за это будто бы погубил Вяземского.
Попытка перестраховаться за счет кн. Вяземского не спасла
Григория Дмитриевича — вскоре после погрома Новгорода он был
казнен. Его имя записано в Синодике опальных царя Ивана. Время
и обстоятельства смерти Григория Дмитриевича известны.
55 Сипбирский сборник, стр. 21. 27.
58 Там же, стр. 54, 63.
57 СГГиД, т. I, № 156, стр. 431.
58 Синбирский сборник, стр. 21.
218
По-видимому, Григорий Дмитриевич разбогател и хорошо на-
жился на службе в опричнине. В 1569 г. он дал 50 руб. на вечное
поминание своей души Успенскому собору. Такую же сумму он
дал в 1570 г. Троицкому Сергиеву монастырю (во вкладной книге
монастыря вклад записан 15 августа 1571 г„ но, по-впдпмому, это
ошибка, следует— 1570 г.). Три значительных земельных вклада
Троицкому монастырю сыновей Григория Дмитриевича обращают
на себя внимание. Какое бы объяснение мы ни давали этим вкла-
дам, они во всяком случае свидетельствуют о богатстве Ловчпко-
вых. В 1570 (7078) г. они дали сельцо Афроспмово на р. Уче в
Московском уезде. В 1572 г. они дали с. Махру на р. Дубне в Пере-
яславском уезде, причем получили от монастыря 100 руб. сдачи.
Это село было дано в приданое их сестре, вышедшей замуж за
кн. И. М. Шуйского, но за бездетной смертью в 1560 г. Шуйского
вернулось в род Ловчпковых. Самый большой вклад сделали братья
Ловчпковы в 1574 г.: они дали [Троицкому монастырю] «по прика-
зу отца», т. е. по устному или письменному завещанию, с. Крутец
с деревнями в Богаевской волости Владимирского уезда59.
Интересно отметить, что, несмотря на гибель в опричнине
Григория Дмитриевича и большие земельные вклады, стоявшие,
несомненно, в связи с этим, служебное положение Ловчиковых
нисколько не ухудшилось. Его старший сын Матвей Григорьевич
в 1609 г. был воеводой в Угличе, а в 1616 г.— в Калуге. Второй
сын, Юрий Григорьевич, женатый на Марье Андреевне Мпкулиной
Ярого Заболотской, при царе Василии был в стольниках. Дочь
Юрия вышла замуж за другого представителя старой боярской
фамилии, за Андрея Максимовича Полева, и получила в прида-
ное вотчину в Дмитрове60. Сын Юрия Иван Юрьевич в 1616 г. был
воеводой в Карачеве, в 1619 г.— в Шацке, в 1621 г.— в Брянске и
в 1626—1628 гг.— в Бежецке. Сыновья Ивана Юрьевича Богдан,
Меркурий и Федор не раз бывали воеводами в разных городах.
Тимофей Дмитриевич Ловчпков в 1644—1649 гг. ведал Приказом
Большого прихода, а в 1665 г. был пожалован в думные дворяне.
Наконец, в думных же дворянах служили правнуки опричника
Степан Богданович (1684—1687 гг.) и Иван Богданович (1689 г.).
Милюков Старого Алексей Михайлович. Родоначальником
Милюковых (позже руссифпцированное от Меликовы) был Семен
Мелик, соратник вел. кн. Дмитрия Донского, убитый в 1380 г. на
Куликовом поле. Родовым гнездом Меликовых были с. Афинеево
и с. Михайловское Старого Меликово, Архангельское тож, на
р. Малой Пахре, в бывшем Гоголеве стану Московского уезда.
59 Писцовые книги Московского государства, т. I, пол. I, стр. 789;
Б. Веселовский. Синодик опальных царя Ивана как исторический
источник.— Наст, изд., стр. 408.
60 С. А. Шумаков. Обзор грамот Коллегии экономии, вып. III. М,
1899, стр. 57.
219
В 1623 г. оно принадлежало стольнику Степану Яковлевичу Милю-
кову Старого, племяннику опричника Алексея.
Милюковы были сильно разросшимся родом исконных дворян
московских князей. К боярским родам их род не принадлежал и в
Государев родословец не попал, но в частных родословцах Милю-
ковы, подобно Поливановым и Беклемишевым, всегда [встреча-
ются].
Перед опричниной служили по дворовому списку и записаны в
Тетради дворовой 17 чел. Милюковых — по Москве, Дмитрову, Мо-
жайску, Рузе и Калуге. Среди них мы находим всех четырех сыно-
вей Михаила Семеновича Старого: Михаила, Якова, Василия и оп-
ричника Алексея.
Вехи служебной карьеры Алексея Михайловича Старого тако-
вы. В 1550 г., служа в дворянах, он получил добавочное поместье
под Москвой, в 1559 г. он — писец Пскова 61, в 1564 г.— полковой
воевода в Луках Великих, в 1565—1567 гг.— воевода у «наряда» в
ливонских походах, на Земском соборе 1566 г.— дворянин первой
статьи. В 1570 г. Алексей Михайлович получил в опричнине ответ-
ственное поручение. После погрома Новгорода царь Иван, чтобы
укрепить позиции власти на западной окраине государства, взял в
опричнину половину Новгорода и две пятины. Наместником оприч-
ной половины был назначен кн. Павел Данилович Пронский, а в
январе 1571 г. к нему присланы в товарищи А. М. Старого и дьяк
С. Ф. Мишурин. На этой должности Алексей Михайлович оставался
в 1572 г.62. В новгородских летописях Алексей Михайлович
ошибочно называется дьяком. Для Алексея Михайловича
назначение в дьяки было бы совсем «невместной» «потерькой
чести».
Милюковы благополучно пережили опричнину и после ее от-
ставки продолжали пользоваться милостями царя.
Мишурины Семен и Иван Меныпой Федоровичи. Из дья-
ческого рода неизвестного происхождения. Федор, Василий Обрюта
и Игнатий Дурак Михайловичи служили при вел. кн. Василии
Ивановиче. Федор Михайлович был думным дьяком и любимцем
вел. кн. Василия, в числе других близких людей участвовал в пред-
смертной «думе» великого князя. [Он был] убит 21 ноября 1538 г.
по приказанию Шуйских и их сторонников. Старший сын Федо-
ра, Алексей, упоминается в 1537 г. как подьячий. Следующие сы-
новья Федора — Иван Большой, Семен и Иван Меньшой — служи-
ли в дворянах по Коломне. Когда царь Иван взял в опричнину
Торговую половину Новгорода и две пятины, то в январе 1571 г; бы-
ли присланы на опрпчную сторону дьяк Семен Федорович Мишу-
рин и Алексей Михайлович Старого Милюков. На этой должности
Семен Федорович оставался в 1571—1574 гг.
м ДАИ, т. I, стр. 191.
ЮД. Я. Самоквасов. Архивный материал, т. II, стр. 295—297.
220
Сыновья Семена Федоровича, имея вотчину в Коломне, служи-
ли по дворовому списку: Семен в 1577 г.— дворовый новик (убит
в 1580 г. под Кесыо), Михаил в 1577 г.—тоже новик, Алексей в
1611 г.— дворовый «из выбора» по Коломне.
М о р т к и н, кн. Андрей. Представитель одной из самых сла-
бых и многочисленных фамилий рода ярославских князей. Морт-
кины были так невысоки по службе, что неизвестно, был ли это
Андрей Александрович или Андрей Юрьевич, его двоюродный
брат.
М я т л е в Иван Иванович. О происхождении фамилии Мятле-
вых см. Чеботов. Многочисленные Мятлевы-Слизневы в XVI в. слу-
жили в дворянах, но по службе стояли невысоко. Яков Иванович
Кривой Мятлев, старший брат опричника Ивана, в 1554 г. был в
Смоленске «в приказе» у воевод, т. е. для особых поручений, и боль-
ше нигде не упоминается. Второй брат, Андрей, в 1569 г. был пис-
цом во Владимире. Третий брат, Григорий, был взят в плен тата-
рами в бою на Судбищах и умер в плену.
Иван Иванович Мятлев начал служить перед 1550 г. и в числе
лучших слуг двора с братьями Андреем и Григорием получил по-
местье под Москвой. В 1556 г. он был воеводой в Чебоксарах, а в
1563 г.— в Рославле. Принятый в опричнину, Иван Иванович в
1568 г. был в царской ставке, а в 1569 г.— в опричных полковых
воеводах. В 1572 и 1577 гг. он был судьей Земского двора в Моск-
ве63. Приказ Земского двора, или Земский двор, в системе москов-
ских приказов был ведомством уличной полиции и ведал судом и
управой черные слободы.
Никакой карьеры И. И. Мятлев в опричнине не сделал и позже
не упоминается.
Наумовы Богдан Васильевич и Петрок Суворов. О проис-
хождении Наумовых см. Бухарин Наумов. В Тетради дворовой за-
писаны по Калуге, Кашире, Коломне и Кашину, кроме Бухариных,
18 чел. Наумовых.
Богдан Васильев упоминается в 1567 г. в ливонском походе как
дворянин в «стану у государя», Петрок Суворов в походах 1568 и
1577 гг. служил подрындах 64.
Очень вероятно, что в опричнине служил еще Яков Гаврилов.
В 1565 г. он был городовым приказчиком в Суздале, взятом в оп-
ричнину65. В 1574 15/6 гг. Яков Гаврилов служил в Кокшайске
и наблюдал за постройкой острога66. В 1577 г. он ведал в Москве
Земский приказ67. В местническом деле Г. Пушкина есть указание,
что Я. Г. Наумов ведал при царе Иване сокольничий путь «в при-
63 АМГ. т. I, стр. 39.
м Синбирский сборник, стр. 20, 27.
85 АИ, т. I. № 177, стр. 338.
“ Синбирский сборник, стр. 44. 57.
87 АМГ, т. I. стр. 39.
221
каз», т. е. по особому поручению, но в сокольничие не был пожало-
ван и сокольничим не писался68.
Отмечу в заключение, что сестра Богдана Васильевича Марья
была замужем за Яковом Михайловичем Годуновым.
Насколько известно, никто из многочисленных Наумовых не
пострадал от опал царя Ивана, но ни про одного из них нельзя
сказать, что кто-либо сделал карьеру в опричнине или вообще при
Иване.
Одоевский, кн. Никита Романович. После ссылки на Бело-
озеро и в Галич князей Михаила и Александра Воротынских и кон-
фискации их удела кн. Н. Р. Одоевский остался единственным
представителем рода, сохранившим свою долю в Новосильско-
Одоевском уделе. Его сестра Евдокия была второй женой кн. Вла-
димира Андреевича Старицкого (с 1558 г.) и казнена вместе с ним.
Служебная карьера Никиты Романовича началась в год учреж-
дения опричнины воеводством в Дедилове. Принятый в Опричный
двор, он во время первого набега хана Девлета был воеводой из оп-
ричнины в Тарусе. При отражении в 1572 г. второго набега кн. Ни-
кита Романович стоял на Оке, на Сенькине перелазе, и был воево-
дой правой руки. Разряды сообщают, что его товарщ Федор Ше-
реметев «побежал п саадак с себя скинул; а дело было князю
Никите одному (т. е. ему одному пришлось биться,— [С. В.]), а
дело было большое» 69 70. Вероятно, за это в конце того же года
кн. Никита был пожалован в бояре.
В апреле 1573 г. кн. Никита был опять на береговой службе п
стоял в Тарусе. В чем была оплошность воевод, неизвестно, разря-
ды говорят коротко: «И царь и великий князь положил опалу на
бояр и воевод на князя Михаила Ивановича Воротынского да на
князь Никиту Романовича Одоевского, да на Михайла Яковлевича
Морозова, велел их казнить смертною казнию» 7П. М. И. Воротын-
ский и М. Я. Морозов были людьми уже преклонного возраста и
прославленными воеводами, и одновременная казнь этих трех лиц
вызывает большое недоумение.
Охлебинины, князья Иван Васильевич, Иван Петрович За-
лупа и Василий Андреевич Борец. Охлебинины былп отраслью
рода ярославских князей Ухорского удела. Угасшая в конце XVI в.
фамилия князей Охлебининых выделила из своей среды несколько
выдающихся полковых воевод, но в думных чинах никто из Охле-
бининых не был. Владея небольшими вотчинами и поместьями в
Кашине, Переяславле, Калуге и Боровске, Охлебинины были небо-
гатыми князьями.
Иван Васильевич упоминается на службе в опричнине как пол-
ковой воевода, и больше о нем ничего не известно.
68 С. А. Белокуров. Разрядные записи на Смутное время. М., 1907,
стр. 39. ’
69 Синбирский сборник, стр. 35.
70 Там же. стр. 39.
222
Василий Андреевич Борец в 1568 и 1571 гг. упоминается как
рында в царских походах.
Самым значительным на службе в опричнине был Иван Петро-
вич Залупа. По своей жене Марье Федоровне Плещеевой, двоюрод-
ной племяннице боярина А. Д. Басманова, Иван Петрович был
близок к верхам Опричного вдвора. Свою служебную карьеру он
начинал как голова в полках в лпвонских походах 1558 и 1560 гг.
В полоцком походе он был воеводой. Принятый в опричнину, Иван
Петрович в 1566 г. вызвал у царя какие-то подозрения и должен
был дать по себе поручную запись 71 72 * *. Во время второго набега хана
Девлета в 1572 г. Иван Петрович был воеводой опричного полка
в Тарусе. После отставки опричнпны известны три его службы: в
1573 г.— в походе на черемису, в 1575 г.— в Пронске и в 1576 г.—
на Тихой Сосне в походе против крымцев. По-видимому, вскоре
после этого он умер.
Пи во вы: Роман, Дмитрий и Василий Михайловичи, Петр
Романович, Владимир, Михаил и Петр Васильевичп. Пивовы в сре-
де московского дворянства были людьми новыми. По родословному
преданию, их родоначальником был смолянин Михаил Васильевич,
который с сыном Дмитрием был взят в плен московскими полками
в 1514 г. при отвоевании Смоленска у Литвы 7'2. Это предание под-
тверждается Тетрадью дворовой, в которой Дмитрий, Роман и Ва-
силий Михайловичи Пивовы записаны после заголовка: «в Ярос-
лавле литва». Вотчины и поместья Пивовых мы действительно
находим в писцовых книгах Ярославского уезда 1568—1569 гг.
Косвенным подтверждением родословного предания может быть
то факт, что в 1535 г. Михаил Васильевич был послухом у Марьп
Мирославич, вдовы выходца из Литвы (Троицкие акты).
Из трех братьев Михайловичей самым значительным по службе
был Роман. Прямых указаний на службу Романа в опричнине мы
пока не имеем, но это очень вероятно. Карьера Романа такова.
В 1552 г. он был головой на Свияге, в 1556 г.— в казанском походе,
а в 1559 г.— гонцом с грамотами в Литву 7'3. На Земском соборе
1556 г. Роман был дворянином первой статьи. Об особо милости-
вом отношении царя к Роману свидетельствует то, что в 1573 г. он
был в охране царского стана, а в 1575 г. был в числе гостей на
свадьбе царя с Анной Васильчиковой. В 1579 г. Роман Михайлович
был пожалован в думные дворяне, а в следующем году был в по-
сольстве к Баторию. В 1586 и 1592 гг. Роман был воеводой в похо-
дах, в 1595 г. дал Троицкому монастырю 100 руб. и вскоре после
этого умер.
Сын Романа Михайловича Петр в 1573 г. служил в стряпчих,
но карьеры не сделал и ничем не отличился.
71 СГГиД, т. I, № 194, стр. 558—559.
72 Родословие Пивовых см.: Московский государственный Историче-
ский музей, собрание Уварова, № 157, л. 173, гл. 60
78 ПСРЛ, т. XX, ч. II, стр. 612—613.
223
Дмитрий Михайлович в 1550 г. в числе лучших дворовых слуг
получил поместье под Москвой. В 1562 г. он был писцом Дмитрова.
На земском соборе 1566 г. Дмитрий присутствовал в чине дьяка.
Более чем вероятно, что в это время он служил в опричнине.
В 1568—1569 гг. Дмитрию Михайловичу как опричнику пришлось
принять участие в скверном деле — рклеветании митрополита Фи-
липпа Колычева. Известно, что царь Иван не решался низложить
и лишить сана митрополита Филиппа, открыто и резко обличавше-
го опричнину. По совету личного врага Филиппа, суздальского
епископа Пафнутия, царь решил предварительно скомпрометиро-
вать его, безупречного в личной жизни, в общественном мнении.
Чтобы собрать материалы для обвинения, осенью 1568 г. в Соло-
вецкий монастырь, в котором Филипп был много лет архимандри-
том, были посланы Пафнутий, архимандрит Андроньева монастыря
Феодосий и опричники боярин кн. Василий Иванович Темкин Рос-
товский и дьяк Дмитрий Пивов. Не без труда следователи собрали
среди братии Соловецкого монастыря такие обвинения, на которые
митр[ополит] Филипп не счел достойным отвечать.
Мы не знаем, раскаивался ли царь позже в смерти митрополита
Филиппа, но только не случайностью представляется тот факт, что
в 1570—1572 гг. многие участники низложения и заточения Фи-
липпа были казнены. Так, в 1571 г. был казнен опричный боярин
кн. В. И. Темкин, а Дмитрий Пивов исчез со сцены и больше нигде
не упоминается (он умер перед 1576 г., тогда его брат Роман сде-
лал по его душе вклад Троицкому монастырю).
Василий Михайлович в 1559 г. в должности стрелецкого головы
принимал участие в походе Д. Адашева по Днепру против Кры-
ма 74. Время зачисления его в опричнину неизвестно, но в 1570 г.
он, несомненно, уже служил и в походе 1570 г. был в числе дворян,
охранявших царскую ставку75 76. Его сыновья Владимир, Михаил и
Петр в том же походе были в поддатнях у рынд. Никакой карьеры
в опричнине Пивовы не сделали.
Плещеевы: Алексей Данилович Басманов с сыном Федо-
ром, Иван Дмитриевич Колодка и Захарий, Иван, Андрей и Никита
Ивановичи Очины Плещеевы. Родоначальником Плещеевых был
Александр Плещей, младший брат митрополита Алексея (род чер-
ниговского боярина Федора Бякопта). Александр Плещей и его
сын Даниил были боярами вел. кн. Дмитрия Донского. Сын Дании-
ла Борис был боярином вел. кн. Василия Дмитриевича, а сын Бо-
риса Михаил Борисович был боярином вел. кн. Василия Темного и
оказал ему большие услуги в борьбе с княжатами. Один из сыно-
вей Михаила Борисовича, Андрей, при вел. кн. Иване был бояри-
ном, а Тимофей Юрло и Петр окольничими.
Сыновья Михаила Борисовича и ближайшие потомки отлича-
лись культурностью и богатством. Андрей и Петр Михайловичи в
74 ПСРЛ, т. XX, ч. II, стр. 610.
76 Синбирский сборник, стр. 27.
224
1482 г. были посланы в Валахию. Петр в 1503 г. был в полномоч-
ном посольстве в Польше. В следующем поколении Иван Андрее-
вич в 1493 г. был послом в Валахию, его брат Михаил Андреевич
в 1497—1498 гг. был первый посол в Турцию, а Василий Петрович
в 1500 г.— послом в Данию.
В следующем поколении Плещеевых постигает ряд несчастий,
отразившихся на их карьере. Иван Андреевич в 1496 г. был убит
под Выборгом и не оставил потомства. Даниил Андреевич Басман
был взят в плен под Оршей и умер в плену в Литве. Без потомства
сошла со сцены вся семья Тимофея Юрла: старший сын Иван бе-
жал в Литву, в связи с этим его брат Василий был принудительно
пострижен в Кирилловом монастыре, а два младших брата были
убиты в молодости в литовских походах.
Вследствие этого при вел. кн. Василии Ивановиче в думе был
только один представитель рода — окольничий Михаил Андреевич.
При царе Иване в думе были в чине окольничих сыновья Михаила
Андреевича Федор (умер в 1546 г.) и Дмитрий (умер в 1561 г.)
Алексей Басманов был единственным сыном Даниила Басмана,
умершего в плену в Литве. В окольничие он был пожалован в
1552 г., а в бояре в 1556 г. При учреждении опричнины ему было
лет 60, не менее.
Занимая высокое положение в боярской среде, Плещеевы вла-
дели значительными родовыми, купленными и приданными вот-
чинами и роднились с княжескими и боярскими фамилиями. Так,
двоюродные сестры Алексея Даниловича Басманова были заму-
жем: Ирина Федоровна Чешнина Плещеева за кн. П. В. Лущихой
Хованским, а Анастасия Федоровна за кн. И. В. Щербатовым. Пле-
мянница Алексея Басманова Марья Федоровна, дочь окольничего
Федора Михайловича, была замужем за опричником кн. И. П. Ох-
лебининым.
После этих генеалогических справок вернемся к опричникам из
рода Плещеевых.
Старший представитель рода, Иван Дмитриевич Колодка (сын
окольничего Дмитрия Михайловича), на службе в опричнине ни-
чем не отличился. В разрядах он упоминается в 1568—1577 и
1585 гг.76
Алексей Данилович Басманов, как было выше показано, при-
надлежал к старшей ветви одного из старейших боярских родов.
Он начал служить задолго до опричнины, и по разрядам и летопи-
сям его продолжительная служебная карьера била такова.
В 1544 г.— воевода в Елатьме, а в 1550 г.— на Бобрике. В чине
окольничего он принимал видное участие во взятии Казани О бли-
зости его в это время к царю говорит то, что он был воеводой в
государеве дворовом полку. После взятия Казани Алексей Данило-
вич был оставлен там на годовую службу, а затем служил в воево-
п Сибирский сборник, стр. 22, 24, 33, 36, 39, 41, 46, 55, 57, 64, 88.
15 с. Б. Веселовскж! 005
дах: в 1554 г.— в Коломне, в 1555 г.— в походе на крымцев, в
1556 г. был пожалован в бояре и продолжал принимать участие в
походах. В 1558 и 1560 гг. он сражался на ливонском фронте, а
между походами в Ливонию в 1559 г. был в походе против крым-
ских татар, в 1563 г. принимал участие в царском походе на По-
лоцк. После этого Алексей Данилович по старости в походах не бы-
вал, но перед учреждением опричнины ему пришлось принять
участие в деле, в котором он отличился.
Летописи рассказывают об этом следующее. Осенью 1564 г. он
жил со своим сыном Федором в своем поместье в Рязани. Хан
Давлет сделал внезапный набег на Рязанскую землю. Алексей Да-
нилович по своей инициативе «своими людьми да с тутошними не
со многими людьми» разбил татарские разъезды Давлета, а затем
сел в осаду в Рязани, «и ту сущих людей в граде обнадежили, не
сущу бо тогда, служилым людям никому, кроме городских людей
ту живуо и селян, которые успели во град прибежати» 77. Басмано-
вы наспех укрепили город, который от ветхости весь развалился, и
отбили несколько нападений татар. Из этого эпизода видно, что
А. Д. Басманов был дельным и мужественным воином. За это царь
наградил Басмановых золотыми.
Курбский отзывается о Басмановых с большим презрением. Фе-
дора он называет «любовником» царя Ивана, «яже последи (т. е.
впоследствии.[— С. В.]) зарезал рукою своею отца своего, Алексея,
преславного похлебника»78 79 царя. Ниже Курбский говорит, что
Иван заставлял людей, «отрекшись от естества», убивать своих род-
ственников, «яко и Басманова Феодора принудил отца убити» 7£>.
Некоторые иностранные писатели, например Таубе и Крузе,
по-видимому, вполне основательно считали Алексея Даниловича
одним из главных устроителей опричнины и одним из самых близ-
ких к царю лиц в первые годы опричнины. Но если оставить в сто-
роне вопрос об участии Алексея Даниловича в опричнине, то в его
многолетней карьере мы не видим ничего, порочащего его память.
Совсем иное следует сказать о его сыне Федоре. При всем нежела-
нии касаться частной жизни исторических деятелей, приходится
упомянуть, что иностранные писатели и Курбский определенно
говорят о том, что Федор предавался с царем «содомскому блудо-
творению» и этим делал себе карьеру. По словам Шлихтинга, Фе-
дор пользовался у царя исключительной милостью и «обычно под-
водил всех под гнев тирана» 80.
Карьера Федора Басманова вкратце такова. Он начал служить
около 1563 г., когда в полоцком походе «за государем ездил», т. е.
был как бы адъютантом. Зачисленный в Опричный двор, Федор в
77 ПРСЛ, т. XII, стр. 389.
78 РИБ, т. XXXI, стр. 305.
79 Там же, стр. 349.
80 Альберт Шлихтинг. Новое известие о России времени Ивана
Грозного. Л., 1935, стр. 51.
226
1568 г. был пожалован в кравчие и участвовал в ливонском похо-
де. В 1569 г., он был воеводой из опричнины в Калуге81.
Конец Басмановых загадочен. В новиковском списке думных
людей Алексей Данилович показан «выбывшим» в 1568/69 (7077).
В Синодике опальных упоминается Алексей Данилович и его млад-
ший сын Петр, но был ли Алексей Данилович убит по прика-
занию царя Федором, это неизвестно. Несомненным представ-
ляется, что Федор не был казнен вместе с отцом, и, вероятно,
совсем не был казнен. В Синодике опальных его имени нет, а во
вкладной книге Троицкого монастыря в 1570/71 (7079) г. записано:
«По Федоре Алексеевиче Басманове пожаловал государь царь...
100 рублев». Из этого можно заключить, во-первых, что Федор
умер не в опале, а во-вторых, что у царя были какие-то особые мо-
тивы увековечить память Федора (в XVII в. потомки Басмановых
говорили, что Алексей и Федор умерли на Белоозере, но этому
противоречат запись в Синодике опальных, где записаны только
казненные, и запись вкладной книги Троицкого монастыря).
Кроме Басмановых и Ивана Дмитриевича Колодки Плещеева,
в Опричном дворе служили четыре брата Очины Плещеевы: Заха-
рий, Иван, Андрей и Никита Ивановичи. Очины принадлежали к
одной из младших линий рода Плещеевых, и их ближайшие пред-
ки по службе стояли невысоко. Всего в это время было несколько
десятков Плещеевых, и выбор царя остановился на указанных ли-
цах, вероятно, потому, что в 1555 г. царь выдал за Захария Ивано-
вича замуж астраханскую царицу Ельякши82. Этот политический
брак обеспечил Захарию Ивановичу милостивое отношение царя.
В полоцком походе в 1563 г. Захарий Иванович был при царе «в
окольничих место», а затем, в том же году, был пожалован чином
окольничего. В 1565 г. Захарий Иванович со своими братьями был
принят в Опричный двор. В 1566 г. Захарий Иванович чем-то выз-
вал подозрения царя и должен был дать по себе поручную за-
пись 83. Продолжая после этого служить, Захарий Иванович в ли-
вонском походе 1568 г. был воеводой у царя «для посылок», т. е.
особых поручений, в 1569 г. как опричный воевода принимал учас-
тие в действиях против Изборска, захваченного Литвой, а после
этого вернулся с царем в Александрову слободу. Казнен в конце
1570 г. или в самом начале 1571 г.
Иван Очин, младший брат Захария, в 1550 г. как тысячник по-
лучил поместье под Москвой, в 1555 г. был в казанском походе, в
1556—1558 гг. был наместником в Чернигове, а затем «на году» в
Казани, в 1560 г.— в ливонском походе, в 1562 г.— в Смоленске,
а в 1564 г.— опять на ливонском фронте, в походе под Ояррптттр’
Время казни его неизвестно. Кажется, он был казнен в связи с де-
лом Алексея Даниловича Басманова.
11 Синбирский сборник, стр. 20—21.
« ПСРЛ, т. XX, ч. II, стр. 558.
• СГГиД, т. I, № 195, стр. 560-561.
227
15* *
Андрей и Никита Ивановичи Очины пережили царя Ивана, и
много позже, при царе Федоре, Никита получил чин окольничего.
П о л е в Григорий Осипович. Полевы были потомками смолен-
ских князей. Родоначальником их был Александр Борисович Поле,
боярин вел. кн. Василия Дмитриевича. Отец Григория, Осип Ва-
сильевич, бывал в полковых воеводах и в последний раз упомина-
ется в 1562 г. как воевода на Луках Великих. Григорий был в это
время юношей. В опричнине он упоминается в 1568 г. как рында
в походе, а затем как воевода пз опрпчнины во Мценске. В 1571 г.
в октябре на третьей свадьбе царя он нес церковное вино, а затем
в том же году был головой в полках. Умер вскоре после этого, ка-
жется, в 1572 г.
Поливановы Константин п Иван Дмитриевичи. О службе
в опричнине Поливановых по разрядам и летописям известно толь-
ко относительно Константина и Ивана Дмитриевичей, но весьма
вероятно, что пз множества Поливановых — современников царя
Ивана были и другие опричники.
Константин Дмитриевич начал служить перед 1549 г. В 1549 г.
он был поддатнем у рынды в походе с царем. В 1550 г. в числе луч-
ших дворовых слуг Константин Дмитриевич получил поместье под
Москвой. Перед учреждением опричнины он был в числе тех нем-
ногих дворян, которые были посвящены в замыслы царя. Царь
Иван посылал его из Александровой слободы в Москву к гостям,
торговым и «всяким» людям с милостивой грамотой и поручением
растолковывать в соответствующем духе намерения царя. В 1568 г.
Константин Дмитриевич был воеводой из опричнины во Мценске,
а в 1569 г.— в Калуге. В 1570 г. он принимал видное участие в ка-
рательной экспедиции в Новгород и Псков. После погрома Новго-
рода он руководил взысканием штрафа, наложенного на новгород-
ские монастыри.
Новгородские летописи сообщают, что в октябре 1570 г. «повез-
ли из Новагорода к Москве казну, которую правил Костянтин По-
ливанов да Угрим Васильев Безопишев на монастырех, тринатцать
тысящ» 84. Помощниками Поливанова и Безоппшева были 27 чел.
опричных детей боярских, которые правили деньги на монастырях,
«у всякого монастыря по сыну боярскому». В январе 1571 г. Поли-
ванов и Безопишев, исполнив все поручения, со своими помощни-
ками отправились в Москву 85.
В 1576 г. Константин Дмитриевич был головой в полках в похо-
де, а в 1580 г.— головой же при воеводах в Пскове во время осады
его Баторием. Отмечу еще, что в 1564 г. он был в числе поручите-
лей по боярине Иване Васильевиче Шереметеве 86.
Иван Дмитриевич, брат Константина, был менее значительным
человеком. В разрядах он упоминается только раз — в царском по-
84 Новгородские летописи. СПБ., 1879, стр. 101.
85 Там же, стр. 101—102. i
88 СГГиД, т. I, стр. 497.
228
ходе 1568 г.* он был дворянином при царском стане. Охрану сво-
его стана царь поручал самым доверенным и близким людям.
По родословным преданиям, Поливановы происходили от
татарина Золотой Орды Кочевы, выехавшего в Москву при
вел. кн. Дмитрии Донском.
Боярским родом Поливановы никогда не были, и в Государев
родословец пх род не попал, но в частных родословцах различного
состава род Поливановых встречается всегда. Родовые гнезда По-
ливановых были в существующем ныне под Подольском селе Поли-
ванове на Пахре (в 14 км от Подольска) и в деревне Поливановой
(в 4 км от Подольска). При царе Иване в дворянах служили 22 чел.
Поливановых: 15 чел.— по Москве, 5 — по Можайску, а по Боров-
ску — опричник Константин Дмитриевич и Семен Андреевич.
На службе в Опричном дворе Константин и Иван Дмитриевичи
никакой карьеры не сделали. В XVI 1в. заметно значительное по-
нижение служебного уровня Поливановых. Объясняется это, по-
видимому, тем, что они, не выдвигая пз своей фамилии выда-
ющихся людей, в то же время довольно успешно размножались.
Пронские, князья Петр п Семен Данпловичи. После бег-
ства в Литву в 1521 г. последнего рязанского князя, Ивана Ивано-
вича, род рязанских князей был представлен только князьями быв-
шего Пронского удела. Пронский удел был ликвидирован в середи-
не XV в., т. е. тогда, когда рязанские князья еще были независимы
от, Москвы. Вероятно, в связи с этим кн. Юрий Федорович Прон-
ский «отъехал» в Литву. На службе в Москве Пронскпе появля-
ются не ранее княженпя Василия III.
Для общей характеристики Пронских приведу несколько
справок.
Юрий п Федор Дмитриевичи былп боярами у кн. Андрея Ива-
новича Старицкого. Их братья Иван и Даниил служили великому
князю, причем Даниил в 1547—1551 гг. был боярином. В 1538 г.
бежали в Литву Семен и Андрей Глебовичи. При царе Иване вы-
дающимся представителем фамилии был Иван. Иванович Турун-
тай, пожалованный в бояре в 1549 г. и казненный в 1569 г.
В Опричный двор были приняты сыновья боярина Даниила
Дмитриевича Петр и Семен.
Петр Данилович в 1544 г. был воеводой в Коломне, а в 1547 г.—
в Туле, в 1550 г.— в Зарайске, в 1551 г.— на годовой службе в
Василегороде, в 1553 г.— в Новгороде Северском. В 1556 г. в похо-
де царя он был в сторожах царского стана, а в начале опричнины
служил в Чебоксарах. В 1567 г. в опричнине он был пожалован в
бояре и в 1571—1572 гг. был наместником опричной половины Нов-
города. Умер благополучно своей смертью в 1577 г.
Семен Данилович в 1558 г. был воеводой в Дедилове, в 1560 г.—
на ливонском фронте в главном полку кн. Мстиславского для осо-
бых поручений, в 1564—1565 гг.— на службе в Торопце, а в самом
конце опричнины, в 1571 г., пожалован в бояре. Умер в 1584 г.
229
Пушечниковы. В опричнине служил Семейка (Семен) Анд-
реевич Пушечников. Весьма возможно, что, кроме него, опрични-
ками были и другие представители рода Пушечниковых, но пока
прямых указаний на это мы не имеем. Семейка упоминается как
поддатень у рынд в царских походах 1570—1572 гг.87. При приеме
Антония Поссевина (1581 г.) Семейка упоминается как дворовый
жилец.
Пушечниковы были старым родом великокняжеских дворовых
слуг. За это говорит то, что в XVI в. Пушечниковы представляются
многочисленным, сильно разросшимся и расселившимся по разным
уездам родом, многие представители которого служили по дворо-
вому списку.
Василий Васильевич Пушечников в 1498 г. упоминается как
«судный муж» при писцах Юрьевского уезда. В 1550 г. он был по-
езжанином на свадьбе кн. Василия Даниловича Холмского. Несо-
мненно, он служил по дворовому списку. В тысячу 1550 г. попали
Григорий Васильевич Желобов (выбор по Туле) и будущий оприч-
ник Семейка Андреевич Ширяев (по Волоку Ламскому). В Тетради
дворовой записано 10 Пушечниковых: Семейка и Михаил Ширяе-
вы, Григорий Васильевич Желобов, Федор, Михаил и Шарап Ва-
сильевичи, Юрий и Богдан Федоровичи, и Никифор Васильевич
с сыном Матвеем. В неполном боярском списке 1577 г. записаны
как выбор из городов: Василий и Петр Ширяевы, младшие братья
опричника Семейки, Юрий Субботин 88 и Юрий Федорович.
В XVII в. по нескольку человек Пушечниковых и Желобовых
все время служили в жильцах и стряпчих, а некоторые даже в
стольниках. Высшим достижением Пушечниковых была карьера
потомков Петра Андреевича Ширяева. Его сын Иван в 1622—
1658 гг. был стольником, внук Лаврентий Иванович служил в
жильцах и в стряпчих. Наконец, Василий Лаврентьевич с 1658 г.
упоминается в чине стряпчего, в 1671—1675 гг. в чине стольника
он был головой у стрельцов, а затем воеводой в Астрахани, в 1677 г.
он был воеводой в Казани, в 1680 г.— в Киеве. После этой службы
был пожалован в думные дворяне и упоминается в этом чине в
1682-1692 гг. В 1682 г. он был судьей Разбойного приказа.
ч/ Ростовские князья: Василий Иванович Темкин, Иван,
Осип и Михаил Гвоздевы. Из нескольких десятков ростовских кня-
зей, живших при царе Иване, в опричнину были приняты, на-
сколько известно, четыре человека: Василий Иванович Темкин и
трое захудалых Приимковых — Иван, Осип и Михаил Гвоздевы.
Василий Иванович Темкин перед опричниной служил кн. Вла-
димиру Андреевичу Старицкому и был у него боярином. В 1563 г.
царь Иван в опале на кн. Владимира Андреевича и его мать взял
его дворян «во свое имя», т. е. к себе на службу. Во дворе царя
87 Синбирский сборник, стр. 27, 32.
88 АМГ, т. I, стр. 45, 46.
230
Василий Иванович, конечно, не мог рассчитывать на чин боярина
и был, вероятно, в «больших дворянах». На ливонском фронте
Василий Иванович был взят в плен и в 1567 г. обменен на Довой-
ну. По возвращении из плена В. И. Темкин был пожалован в бояре
и принят в опричнину. Как боярин из опричнины он упоминается
в октябре 1569 г. во вкладной книге Симонова монастыря.
В мае 1571 г. В. И. Темкин был воеводой передового оприч-
ного полка в походе с царем против Девлета. После бегства царя
в Ростов и сожжения Москвы Девлетом Василий Иванович Темкин
был казнен одновременно с опричным главнокомандующим кн. Ми-
хаилом Черкасским, на которого пала главная ответственность за
поражение московских полков. В Синодике опальных В. И. Темкин
показан казненным с сыном Иваном.
В опричнине были также незначительные в служебном отно-
шении братья Прппмковы: Иван, Осип и Михаил Федоровичи
Гвоздевы. По сообщениям иностранцев, гибель в опричнине Осипа
Гвоздева была вызвана совсем не полптическпми соображениями.
По своему чину (стольника?) Осип Гвоздев прислуживал царю за
столом и потешал его непристойными шутками. Однажды его
сальность показалась царю неудачной, и он собственноручно убил
неудачливого шутника.
Про Ивана Федоровича Гвоздева Таубе и Крузе говорят, что
он был отравлен по приказанию царя. Мне представляется более
вероятным сообщение Шлихтинга, что Иван умер от морового
поветрия, т. е. от чумы, в 1570 г.
Михаил Гвоздев пережил опричнину и в 1572 г. был наместни-
ком в Костроме, в 1574 г.— вреводой в Орле. В бою под Кесью
в 1579 г. он был взят в плен и умер в Литве, не оставив потомства.
Сабуров Замятия Иванович Кривой. Сабуровы были стар-
шей линией рода Зернова (в родословцах — род Захария Чета).
Второй линией рода были Годуновы, а младшей — Вельяминовы
Зерновы. В XIV—XV вв. Зерновы и Сабуровы занимали первые
места в боярской среде. Размножаясь и мельчая, Сабуровы с конца
XV в. вытесняются из первых рядов боярства княжатами. Брак
вел. кн. Василия с Соломонией Юрьевной Сабуровой не поправил
их положения. Отец Соломонии, Юрий Константинович Сверчков,
был пожалован в бояре, и этим все ограничилось. В 1514 г. в крав-
чие был пожалован брат Соломонии Иван Юрьевич, но позже, в
связи с разводом и пострижением Соломонии, «отставлен».
Затем, при вел. кн. Василии, в думе были: Андрей Васильевич
(сын боярина) (с 1510 г.— окольничий, в 1532—1534 гг.— боярин)
и Федор Семенович Муса Пешков (окольничий в 1516—1519 гг.).
При царе Иване в думе был только племянник Мусы Семен
Дмитриевич Пешков, умерший в 1561 г. Таким образом, перед
учреждением опричнины в думе не было ни одного Сабурова.
В 1564 г., по свидетельству родословцев, был казнен при неизвест-
ных обстоятельствах Григорий Степанович Пильемов. При учреж-
231
Денин опричнины царь Иван взял к себе только одного Сабуро-
ва — Замятию Кривого, сына окольничего Ивана Юрьевича и
родного племянника Соломонии.
В опричнине, насколько известно, Замятия ничем не отличил-
ся и был казнен летом 1571 г. в Новгороде, когда, по свидетель-
ству летописей, царь Иван «многих» детей боярских «метал» в
Волхов. Один частный родословец сообщает: «Замятия, бездетен:
казнил его царь.... в 7079-м году, посадил его в Волхов»89.
Курбский в рассказе о казни Замятии говорит, что он был
казнен с женой и шестилетним сыном 90. По-видимому, это — ошиб-
ка. По Синодику опальных были казнены в разное время, кроме
Замятии, Никита с женой и пятью детьми и Семен Борисович
Вислоуховы. В ноябре того же 1571 г. царь Иван женил своего
сына, царевича Ивана, на Домне Сабуровой, дочери Богдана-Феофа-
на Юрьевича Вислоухова, и в связи с этим пожаловал в бояре отца
Домны Богдана и младшего брата казненных Никиты и Семена,
Василия Борисовича. При царе Федоре в думу попали, в чине
окольничих, Иван Иванович и Семен Федорович Сабуровы. Царь
Борис относился холодно к своим старшим сородичам, и при нем
никто из Сабуровых в думу не попал. Тем не менее катастрофа,
постигшая Бориса и всех Годуновых, сильно отразилась на Сабу-
ровых и, можно сказать, добила их.
Приближение самозванца к Москве вызвало мятеж — «бояре
и всякие люди Росстриге крест целовали», а затем «миром всем
народом грабили на Москве многие дворы боярские и дворянские
и дьячьи, а Сабуровых и Вильяминовых всех грабили». .Сабуровы
присягнули самозванцу, но тем не менее по недружбе П. Басма-
нова были арестованы, а затем с женами и детьми разосланы в
отдаленные города, где многие из нит погибли91.
При царе Василии Сабуровы были возвращены из ссылки, и
брат злополучной Домны, Михаил Богданович, был пожалован
в бояре. Михаил Богданович, последний думец из рода Сабуровых,
был убит «вором» Петрушкой на воеводстве в Цареве Борисове.
Сицкие, князья: Василий Андреевич и его сыновья Васи-
лий Коняка и Федор. Сицкие (правильнее Ситские) были отраслью
рода ярославских князей Моложского удела. Фамилия — по
р. Сити, притоку Мологи, в бассейне которой были родовые вот-
м и мы ^3 шдКмЗС.
Василий Андреевич, женатый на Анне Романовне Юрьевой,
родной сестре царицы Анастасии, попал в Опричный двор, несом-
ненно, по свойству с царем. Он начал служить в середине века, в
1555 г. был воеводой в казанском походе, в следующем году стал
89 ЦГАДА, рукопись бывшего Архива Министерства ни остря нпит дал,
№ 27, л. 58.
90 РИБ, т. XXXI, стр. 304.
” С. А Белокуров. Разрядные записи за Смутное время. •
1907, стр. 201—202.
232
рязанским дворецким, а в 1559 г. был пожалован в окольничие.
Так как до этого никто из князей Сицких в думных чинах не был,
то Василий Андреевич, несмотря на свойство с царем, до боярства
не дослужился. На службе в опричнине он ничем не отличился
и был убит в 1578 г. в бою под Венденом. Сыновья Василия Андре-
евича Василий Коняка и Федор в царских походах 1568—1572 гг.
бывали не раз рындами у царя и у царевича Ивана. Оба умерли
в молодых летах: первый — в 1572 г., а второй — несколько позже.
Даниил Юрьевич Меньшого Сицкий при учреждении опрични-
ны был сослан на житье в Казань, а в 1568 г. казнен. В июле
1568 г. его жена сделала вклад Ферапонтову монастырю.
Сов ины: Андрей Григорьевич Коляс, Федор Григорьевич
Баланда Кривом, Петр Григорьевич, сын Петра Кузьма Петрович
и Григорий Павлович Меньшой Тархов. Совины происходили из
послужильцев Воротынских князей. В середине века они в боль-
шом количестве служили в дворянах. В 1550 г. воротынцы Иванец,
Никита, Петр, Петрок и Семен Григорьевичи как «выбор из горо-
дов» получили добавочные поместья под Москвой. В Тетради
дворовой записаны: по Воротынску — Григорий Иванович с сыно-
вьями Никитой, Иваном, Петром Меньшим, Андреем и Семеном,
Тимофей Юрьев и Михаил Федоров, а по Мещовску — Петр Боль-
шой Григорьевич.
Для характеристики служб Совиных перед учреждением
опричины приведу следующие справки. Григорий Иванович в
1538 г.— гонец в Крым92. Его'сын Никита Григорьев убит в 1549 г.
под Казанью. Другой сын, Петр Большой, дважды был послан-
ником к ногайским мурзам — в 1557 и 1560 гг.93. В 1563 г. он в
чине дьяка с кн. А. М. Ромодановским был в посольстве в Данию.
Когда в 1562 г. кн. И. Д. Бельский был арестован за намерение
бежать в Лптву, приставом у него был Михаил Федорович Совин,
а затем в числе поручителей был Иван Григорьевич. Семен Гри-
горьев в 1564 г. был писцом Белева.
На службе в опричнине известны следующие Совины.
Андрей Григорьевич Коляс летом 1569 г. в чине стольника был
послан в Англию с деликатным поручением — смотреть и сватать
невесту царю Ивану. Это свидетельствует о большом доверии к
нему Ивана.
Григорий Меньшой Павлович Тархов в 1568 и 1571 гг. был в
подрындах 94.
Кузьма Петрович в начале своей карьеры, в 1568 г., был в
подрындах, а много позже, в 1596 г.— послом в Грузию.
Петр Григорьевич Кривой в 1571 г. был в подрындах, а позже
служил в дворянах95.
82 ПСРЛ, т. XX, ч. II, стр. 445.
93 Там же, стр. 580.
84 Синбирский сборник, стр. 21.
85 АМГ, т. I, стр. 45.
233
Петр Григорьевич Большой, принятый в опричнину, служил в
дьяконах и писался без фамилии — Петром Григорьевичем.
Отмечу еще, что сестра Петра Григорьевича была замужем за
опричником Романом Васильевичем Алферьевым.
Никто из Совиных от опал царя Ивана не пострадал, но нель-
вя также сказать, что в опричнине или вообще при Иване они сде-
лали карьеру. При царях Федоре и Борисе и позже, в XVII в., они
держались на уровне средних дворян и служили в жильцах, стряп-
чих и стольниках. Отмечу в заключение, что Андрей-Арефа Петро-
вич Меньшого в 1630 г. был послом в Царьград.
Телятевские, князья Василий Иванович Ацдрей Петрович.
Телятевские получили фамилию по своей вотчине, селу Телятеву
в Микулпнском уезде. Когда в 1562 г. умер' последний князь
Микулинский, боярин Семен Иванович Пунков, то Телятевские
остались самыми значительными представителями рода тверских
князей и неизменно пользовались расположением царя Ивана.
Петр Иванович, начавший служить в 1544 г., в 1561 г. был по-
жалован из окольничих в бояре и умер перед учреждением оприч-
нины, летом 1564 г. Карьера его младшего брата, Василия Ивано-
вича, такова. Перед учреждением опричнины он служил наместни-
ком в Брянске. Принятый в Опричный двор, Василий Иванович
в 1569, 1571 —1572 гг. ходил воеводой в опричных полках.
В 1575—1576 гг. он был воеводой в полках на р. Оке, а затем —
на ливонском фронте. В 1578 г. он был взят в плен в Полоцке и
умер в Литве.
Андрей Петрович, родной племянник опричника Василия Ива-
новича, начал служить около 1555 г. В походах 1557 и 1559 гг.
он был при царе в рындах. В полоцком походе он был уже воево-
дой, а в следующем году, т. е. перед опричниной, был пожалован
в думные дворяне. Для сына боярина это было небольшой честью,
но следует иметь в виду, что в это время царь Иван был очень скуп
на пожалования в думу. В опричнину Андрей Петрович был при-
нят в самом начале и как воевода из опричнины служил в Болхове.
В походе 1568 г. Андрей Петрович был при царе для «посылок»,
т. е. для особых поручений.
Нет возможности сказать, какова была бы карьера Андрея
Петровича, если бы он не умер в 1569 г. на службе в Калуге.
Трубецкие, князья Федор Михайлович и Никита Рома-
нович. Трубецкие начали служить в Москве во дворе великих кня-
зей довольно поздно. По родословцам, последним удельным
князем Трубчевска был кн. Андрей Иванович, который в разрядах
упоминается на воеводстве в Брянске в 1535 г. Как и при каких
обстоятельствах Трубецкие утратили права удельных князей,
остается неизвестным. Судя по тому, что Богдан Александрович
упоминается на воеводствах в 1531—1553 гг., можно думать, что
ликвидация Трубчевского удела произошла перед 1531 г. Единст-
венным представителем рода князей Трубецких (в этом колене) в
234
шумном чине был Семен Иванович Персидский, пожалованный
в 1535 г. в бояре и умерший в 1558 г.
В следующем колене рода Трубецких было семь человек. Они
служили в «стратилатских чинах», как выражался Курбский про
полковых воевод, но ни один из них в думу не попал. Все они
умерли до опричнины. Последним умер в год учреждения оприч-
Ешны Александр Богданович, по душе которого царь Иван дал
Свепскому монастырю 50 руб. Таким образом, с 1558 г., когда умер
Семен Иванович Персидский, в думе Трубецких не было.
Возвышение Трубецких начинается в опричнине. Старшим в
роде был Федор Михайлович. Он начал служить незадолго перед
опричниной и в 1564 г. упоминается в разрядах на воеводстве в
Дедилове. Принятый на службу в Опричный двор, Федор Михай-
лович в год отмены опричнины был пожалован в бояре. Через
Федора Михайловича и прочие Трубецкпе попали в милость к
царю Ивану. На свадьбе царя с Марфой Собакиной (1571 г.) при-
сутствовали Федор Михаилович с женой, матерью и теткой, вдо-
вой Василия Андреевича. На свадьбе царя с Анной Васильчиковой
(1575 г.) были опять Федор Михайлович с женой и матерью, Анд-
рей Васильевич и Никита и Тимофей Романовичи (последний был
отцом известного тушинского боярина Дмитрия Тимофеевича).
Однако в думу при царе Иване, кроме Федора Михайловича, никто
из Трубецких не попал.
Никита Романович по своему возрасту начал служить много
позже и упоминается в опричнине весной 1572 г., когда он был
рындой в походе с царем 96.
При царе Федоре в бояре были пожалованы Никита и Тимофей
Романовичи, а при царе Борисе — Андрей Васильевич.
Хворостин ины, [князья], Дмитрий, Федор, Андрей-Карло'
и Петр Ивановичи Хворостинины был отраслью рода ярославских
князей Ухорского удела. Первый князь этой фамилии, Иван Ми-
хайлович, с 1538 по 1564 г. был воеводой во многих походах и полу-
чил чин окольничего. Перед учреждением опричнпны он был, по-
видимому, отставлен от полковой службы, а затем постригся в Рос-
товском Борисоглебском монастыре. Умер он в 1571 г. Все четыре
сына Ивана Михайловича служили в опричнине.
Дмитрий Иванович в 1559 г. был воеводой в Шацке, в
1560 г. — в Нижнем Новгороде, в 1562 г. — на ливонском фронте,
а в следующие годы в походах к Полоцку и Лукам Великим был
при «государе». Принятый в Опричный двор, он был пожалован
перед 1569 г. в окольничие и как воевода из опричнпны служил в
Калуге и на ливонском фронте. Боярство он получил в год смерти
царя Ивана. Умер в конце века.
Федор Иванович в 1560 г. был головой в полках в Туле. В оприч-
нине получил в 1569 г. окольничество, в 1577 г. был дворецким
9в ДРВ, ч. ХШ, стр. 417.
235
Большого дворца. При царе Федоре получил боярство. Умер в
1608 г., постригшие!, у Троицы (в иноках Феодосий).
Андрей Иванович Карло или Старко, отец известного автора
повести о Смутном времени («Словеса дней и царей и святителей
московских»), в 1568 г. был рындой с саадаком при царе, в 1572 г.
был головой в полках при царевиче, а затем, в 1573 г., — в Ново-
сили, в 1575 г.— воеводой в Дедилове; в 1577—1579 гг.— в
Коломне; в 1581 г. сидел в осаде в Пскове, в 1583 г. участвовал в
походе на черемису, в 1585 г. служил в Тарусе. В 1593 г. при царе
Федоре был пожалован в окольничие. Умер в 1604 г.
Петр Иванович в 1565 г. был гонцом с наградными золотыми в
полки. В походе царя 1571 г. был рындой с саадаком. В самом кон-
це опричнины был пожалован в окольничие и в августе 1572 г. был
на береговой службе на Оке, в 1577 г. — в Дедилове, в 1578 г. —
на ливонском фронте. Умер бездетным.
Хованский, кн. Андрей Петрович. Князья Борис и
Петр-Андрей Петровичи Хованские по родству со старицкимиз
князьями служили кн. Владимиру Андреевичу Старицкому и были
у него боярами, а Андрей также и дворецким.
В 1560 г. дворецкий кн. Владимира Андреевича, был воеводой
в ливонском походе. В 1563 г. царь Иван постриг в опале и сослал
на Белоозеро кн. Ефросинью, а дворян ее сына кн. Владимира взял
к себе на службу. После этого Андрей Петрович стал служить как
царский воевода: в 1564 г. — в Брянске, в 1565 г. — в ливонском
походе. В 1567 г. он был наместником в Пронске, но, кажется, еще
не был в опричнине. Во время походов 1570—1571 гг. против хана
Девлета Андрей Петрович был уже, несомненно, в опричнине.
После отставки опричнины он продолжал служить в «стратилат-
ском чине», т. е. в воеводах, и участвовал в 1573 г. в походе на че-
ремису, в 1575 г. был на береговой службе, а в 1577—1578 гг.— в
ливонских походах, но до боярства не дослужился.
Интересно отметить, что царь Иван, поставив царя Симеона
великим князем Московским, назначил к нему в бояре кн. Бориса
Петровича, а кн. Дмитрия Васильевича Хованского — в дворяне.
/ Чеботов Иван Яковлевич. Чеботовы, Чулковы и Жулеби-
ны былп второй линией рода Акпнфа Великого (род Ратши). При
царе Иване единственным представителем первой линии был из-
вестный боярин Иван Федоров, третьей линией были многочис-
ленные Бутурлины, к четвертой линии принадлежали фамилии
Мятлевых, Слизневых и Упиных Слизнсвых. Младшей линией
были Челяднины, вымершие в годы малолетства царя Ивана.
При царе Иване в окольничих были Дмитрий Андреевич Чебо-
тов (1555—1562 гг.) и Иван Иванович Чулков (с 1557 г., «выбыл»
в 1568 г.).
Иван Яковлевич был двоюродным братом Дмитрия Андреевича.
Буду ни еще молодым человеком, Иван Яковлевич летом 1551 г.
был пожалован в окольничие, принимал участие во взятии Казани •
236
в 1557 г. был воеводой в Калуге, в 1559 г. пожалован в бояре.
В числе советников царя при учреждении опричнины иностранные
писатели называют и Ивана Яковлевича.
Стоит отметить, что в год учреждения опричнины он сделал
Ростовскому Борисоглебскому монастырю большой вклад — «сель-
цо старое в Ростове», 1000 четвертей ржи и 500 четвертей овса «за
свое здравие и по своих родителей и за тя дачю за Иваново здравие
бога молита по вся дни на молебенех и на обидне» 97.
В феврале 1570 г. Иван Яковлевич еще упоминается как бо-
ярин в опричнине, а в том же году, во всяком случае не позднее
1571 г. подвергся опале. В виде особой милости Иван Яковлевич
получил разрешение постричься и ушел от мира в Ростовский
Борисоглебский монастырь, причем сохранил свою вотчину в Рос-
тове. В 1573 г. Борисоглебский старец Иона Чеботов продал за
900 руб. свою ростовскую вотчину Третьяку Кондратьевичу
Яковлеву (Троицкие акты). В упомянутом выше издании Титова
записаны еще три вклада Ивана Яковлевича, всего 400 руб., да
после его смерти «осталося» 50 руб.
Щербато вы, князья Дмитрий, Осип и Иван Михайловичи.
Щербатовы были младшей и самой слабой линией рода кня-
зей Оболенских. В то время как старшие фамилии — Курля-
тевы, Стрпгины, Репнины, Горенские, Серебряные, Щепины, Те-
лепневы, Кашины — более полутораста лет бывали в боярах и
других думных чинах, Щербатовы лишь в порядке редкого исклю-
чения бывали в полковых воеводах и в головах. О службах Миха-
ила Васильевича, отца опричников, ничего не известно.
Дмитрии Михайлович сначала служил кн. Владимиру Андре-
евичу Старинному. Принятый в опричнину, он был воеводой: в
1566 г.— в Шацке, в 1571 г.— в Хотуни и в Тарусе, в 1575 г.— в
Кореле, в 1578 г.— в* Полоцке, где взят в плен в Литву.
Осип Михайлович сначала тоже служил кн. Владимиру Андре-
евичу. Принятый в опричнину, он был в 1565 г. воеводой в Невле.
В конце опричнины, в 1572 г., он был пожалован в окольничие.
Умер в 1576 г.
Иван Михайлович Сннча тоже служил в Старицком уделе98.
Служба в опричнине трех Щербатовых не принесла большой
пользы их сыновьям. Савва Дмитриевич в 1602 г. был воеводой в
Валуйках. Лука Осипович в 1600 г. был воеводой в Тюмени, а в
1613—1617 гг. заведовал Пушкарским приказом.
[1951 г.]
97 А. А. Титов. Вкладные и кормовые книги Ростовского Борисо-
глебского монастыря в XV, XVI, XVII, XVIII столетиях. Ярославль 1881
стр. 34. ’
“О службах Ивана Михайловича см.: Сиибирский сборник, стр. 74, 77,
So’ 2^CJTK6ax Осипа Михайловича см.: там же, стр. 27, 32, 3б1
38, 39, 46, 47, 54, 56, 63.
237
ИСТОЧНИКОВЕДЧЕСКИЕ
ИС СЛЕДОВАНИЯ
О ГЕНЕАЛОГИЧЕСКИХ ИНТЕРПОЛЯЦИЯХ
ХРУЩЕВСКОЙ СТЕПЕННОЙ КНИГИ
Во II томе румянцевского Собрания государственных грамот
и договоров было напечатано «Воззвание (в списке) государя
царя Иоанна Васильевича к приглашенным из городов всякого
звания людям и ко всему собравшемуся в Москве, пред Лобным
местом, народу: о прекращении вопиющих притеснении, налогов
и несправедливостей, в судах укоренившихся, от управления госу-
дарством бояр в продолжение малолетства государева; о строгом
наказании за подобныя впредь злодеяния, и о пожаловании в
окольничие Алексея Адашева для принятия челобитен от обиди-
мых и для защпты немошных от руки сильных — 1550 года в вос-
кресенье» ’.
Это «Воззвание» было известно уже Н. М. Карамзину, и напеча-
танные им в примечаниях к VIII тому «Истории государства Рос-
сийского» выдержки не оставляют сомнения в том, что они, а так-
же список «Воззвания», напечатанный в Собрании государствен-
ных грамот и договоров, были заимствованы из одного и того же
источника — так называемой Хрущевской Степенной книги, хра-
нившейся в Коллегии иностранных дел1 2.
Высокий авторитет Карамзина и редакторов Собрания государ-
ственных грамот обеспечил «Воззванию» юного царя полный
успех. Карамзин и позже Н. П. Лихачев отмечали некоторые хро-
нологические несообразности в речах Грозного, но в целом генеало-
гическая фальшивка конца XVII в. была принята историками на
веру как памятник летописания Ивана Грозного. По выражению
С. Ф. Платонова, это был «один из прославленных памятников
слова Московской Руси» 3.
1 С1ТиД, т. II, № 37, стр. 45.
2 Н. М. Карамзин. История государства Российского, т. VIIL CII6L
1892, примечания, стр. 24, 25, № 182, 184.
3 С. Ф. Платонов. Статьи по русской истории. СПбп 1903, стр. 21S
238
Трудип преувеличить вред, причиненный этим «прославлен-
ным памятником слова» нашей историографии. За отсутствием
другт источников на нем основывались представления некоторых
историков о необычайно ранней зрелости государственной мудро-
сти Ивана Грозного, а с другой стороны,— о художественной нату-
ре царя Ивана и о его склонности к театральным эффектам. Исто-
рики земских соборов из этого же источника черпали свои сведе-
ния о созыве мудрым царем «первого» земского собора, о демокра-
тизме Ивана Грозного, выразившемся в решимости царя повести
борьбу с корыстным и реакционным боярством. Продолжая идти
в том же направлении, иные историки находили возможным при-
писывать лично самому Ивану едва не все реформы середины
XVI в.
Представляется весьма полезным привести несколько приме-
ров, ибо новейшие историки отказываются, в виде общего прави-
ла, от вымыслов и литературных прикрас предшественников, но
далеко не всегда превосходят их в критическом отношении к источ-
никам.
Карамзин со свойственной ему манерой литературных прикрас
писал: «Юное, пылкое сердце его (т. е. царя.— С. В.) хотело от-
крыть себя пред лицом России: он велел, чтобы из всех городов
прислали в Москву людей избранных, всякого чина или состоя-
ния, для важного дела государственного» 4. Свой рассказ о сцене
на Лобном месте, довольно близкий к источнику, Карамзин заклю-
чает словами: «Народ плакал от умиления вместе с юным своим
царем» 5.
Всегда солидный и неизменно благоразумный С. М. Соловьев
по поводу речей Ивана Грозного писал: «Молодой царь нашел в
себе силы окончательно порешить с прошедшим, которое сильно
тяготило его...» «Несчастное положение Иоанна с раннего детства
заставляло его постоянно защищать себя в собственных глазах и
пред другими людьми: отсюда его речи и письма обыкновенно или
защитительные в свою Пользу, или обвинительные против врагов
своих...» «Теперь он хотел защитить себя пред народом, сложить
вину всего прошедшего зла на людей, которых он не переставал
называть своими врагами, как мы видели из речи его на соборе».
В заключение Соловьев говорит: «Так кончилось правление бояр-
ское» 6.
Д. И. Иловайский по своим приемам пользоваться источниками
был не выше Соловьева, а в красочности и занимательности исто-
рического повествования успешно подражал Карамаитту Живо
пересказывая своими словами «Воззвание» Ивана Грозного, он
• Н. М. Карамзин. История государства российского, т VIII
стр. 64. * *
5 Там асе, стр. 66.
* С* М. Соловьев. История России с древнейших времен, кн. 2.
изд. «Общественная польза», стр. 44—46.
239
упоминает о «густых толпах народа», которые теснились у Лобного
места и слушали блестящую речь юного царя7. Повторив, по
существу, высказывания Соловьева, Иловайский прибавляет тему,
которую охотно разрабатывали последующие историки. «Иван IV
в эти дни торжественно и красноречиво показывал, что время бояр-
ского самовластия миновало, что он берет в собственные руки
судьбы управления, что в помощь себе избирает людей незнатных
и небогатых, а на родовитых бояр как бы налагает опалу, чтобы
удовлетворить возбужденному против них народному негодованию
и в глазах народа провести резкую черту между государем и
боярством» 8.
Увлекшись пересказом блестящих речей царя, Соловьев и Ило-
вайский как бы забывали, что после 1550 г. прошло еще десять
лет, когда, по собственным заявлениям Ивана Грозного в «Посла-
нии» к Курбскому, бояре продолжали своевольничать и «сняли»
с него всякую власть и что только после удаления Сильвестра и
Адашева царь взял бразды правления в свои руки.
М. В. Довнар-Запольский знал об открытии С. Ф. Платонова,
но, не задумываясь над этим вопросом, пошел много дальше своих
предшественников. После общих рассужденй о том, что в XVI в.
люди рано созревали для практической деятельности, Довнар-
Запольский смело приписывает лично Ивану Грозному все рефор-
мы середины века, начиная с введения губных старост в 1546 г.
Сомнения относительно Земского собора 1550 г. были выска-
заны еще В. О. Ключевским, а затем М. А. Дьяконов доказал, что
такого собора не было, но Довнар-Запольский верит в созыв собо-
ра, в речи, произнесенные царем ко всем москвичам, и выражает
только сожаление, что «текст речи, как недавно доказано (Плато-
новым.— С. В.), внушает сомнения в своей подлинности» 9. Сомне-
ния относительно «текстуального состава речи» Довнар-Заполь-
ский устраняет ссылкой на «Деяния» Стоглавого собора, на те
именно места, которые были использованы Хрущевыми для фаль-
сификации речей Ивана Грозного 10.
Рассуждения М. В. Довнар-Заполъского показывают, как проч-
но держатся в историографии раз укоренившиеся ошибки и за-
блуждения.
Невозможно сказать, сколько времени продолжались бы за-
блуждения историков относительно «Воззвания» царя Ивана к
народу, если бы не счастливая случайность.
С. Ф. Платонов, подготовляя второе издание своих «Памятни-
ков Смутного времени», обратил внимание на Хрущевский сбор*
ник, в котором, кроме Степенной книги, находились «Сказание
7 Д. И. Иловайский. История России, т. III. М., 1890, стр. 176.
8 Там ясе, стр. 177.
9 М. В. Довнар-Запольский. Русская история в очерках ж
статьях, т. II. М., 1910, стр. 186.
10 Там же, т. II, стр. 186, 187.
240
Авраампя Палицына», «Казанская история» и другие памят-
ники п.
Ознакомившись со сборником, Платонов обнаружил следую-
щее. Степенная книга, как и весь сборник, является рукописью
XVII в. На сборнике сделана надпись: «Книга гранограф околнп-
чаго Семена Семеновича Колтовского», известного по боярским
книгам в этом чине в 1691 г. Позже рукопись принадлежала
Андрею Хрущеву, известному «конфиденту» и сообщнику Арте-
мия Волынского, казненного вместе с ним в 1740 г.
С. А. Белокуров выяснил, что библиотека Л. Хрущева, состояв-
шая из книг на французском, голландском, итальянском и русском
языках, при конфискации его имущества была сдана в Архив
Иностранной коллегии, откуда дошла до нас11 12. Знаменитые речи
Ивана Грозного были вставлены в Степенную книгу непосред-
ственно после рассказа о московском пожаре 1547 г. Вставка сде-
лана очень грубо, таким образом: вместо 518-го листа рукописи,
т. е. двух страниц, «к оставшемуся его корешку частью пришит,
частью приклеен сложенный лист (т. е. четыре стрг^ннцы)», па
которых и написаны речи Ивана Грозного. Эти речи и были пред-
метом интерполяции Хрущевской Степенной книги, текст которой
«не отличается от обычного текста Степенной книги» 13 * 15 16.
Далее С. Ф. Платонов отметил в рукописи еще такую же заме-
ну одного листа (469-го) и писал: «Предстоит еще определить
количество и тенденцию вставок и замен в рукописи, на что пишу-
щий эти строки пе имел времени» н. Свою небольшую статью
Платонов закончил несколькими общими замечаниями.
Несообразности интерполяций, на которые обратил внимание
еще Карамзин, Платонов объяснил возможными заимствованиями
из переписки царя Ивана с Курбским и из «Деяний» Стоглавого
собора. В заключение Платонов со свойственной ему осторожно-
стью писал, что он отнюдь не настаивает на своих догадках отно-
сительно фальсификации речей Ивана Г розного, и призывал
палеографов заняться надлежащим исследованием Хрущевской
Степенной книги,5.
На призыв С. Ф. Платонова откликнулся П. Г. Васенко. Он
произвел палеографическое обследование «Гранографа» С. С. Кол-
товского и пришел к следующим выводам.
11 Впервые «Памятники Смутного времени» вышли в XIII томе «Рус-
ской исторической библиотеки», изданной Археографической комиссией
в 1891 г.; затем — в 1909 г.
u С. А. Белокуров. О библиотеке московских государей в XVI сто-
летии. М., 1899. стр. 88, 89.
” С. Ф. Платонов. Статьи по русской истории, стр. 222.
м Там же, стр. 222—223.
15 Небольшая статья Платонова, напечатанная в мартовской книжке
Журнала Министерства] Народного] Просвещения] за 1900 г., была затем
перепечатана в сборнике его «Статей по русской истории» (СПб., 1903).
16 С. Б. Веселовский 241
В списке Степенной книги обычного состава сделано три встав-
ки. Вторая вставка не представляет интереса, так как является
простым перемещением одного листа, т. е. двух страниц, чтобы
дать место для первой вставки. Все три вставки «сделаны на одной
и той же бумаге, отличающейся от остальной бумаги списка и
форматом, и качеством» 16. Все вставки написаны одним почер-
ком — «грубым полууставом исхода XVII века». «Для помещения
вставок употреблены одинаковые приемы: вырезаны листы ру-
кописи и вместо них пришиты или приклеены новые, причем
7 листов старого текста заменены 9 листами вновь написанного...»
«Перечисленные факты заставляют нас утверждать, что все встав-
ки сделаны одним и тем же лицом и одновременно» 17.
Далее П. Г. Васенко, выходя за пределы палеографического
обследования рукописи, сделал попытку выяснить автора и
тенденцию вставок, но в этих вопросах у него не оказалось до-
статочной осведомленности по истории дворянства и его гене-
алогии.
Все сомнения П. Г. Васенко и оставленные им без решения
вопросы разрешаются вполне удовлетворительно рассказом о неко-
торых событиях «исхода XVII века», к которому Васенко вполн?
правильно приурочивает Хрущевский сборник и сделанные в нем
вставки.
Ввиду того, что по вопросу об отмене местничества в нашей
историографии существуют не вполне правильные мнения, прихо-
дится сделать небольшое отступление и дать некоторые фактиче-
ские справки. В конце 1681 г. в Москве было созвано совещание
выборных от служилых людей «для устроения и управления рат-
ного дела». В связи с этим выборные высказались за отмену мест-
ничества п за составление новой родословной книги дворянских
родов. Указ о составлении новой родословной книги был дан
27 ноября 1681 г.
По этому вопросу необходимо «делать несколько разъяснений.
Дело в том, что местнпчаться, т. е. спорить и затевать тяжбы о
местах при служебных назначениях, по старым обычаям имели
право только «родословные» людп, а «родословными» людьми счи-
тались только представители тех фамилий, которые былп записа-
ны в Государеве родословце, составленном около 1556 г., и предки
которых не «растеряли» своей «чести», т. е. высокого служебного
положения. Между тем в недрах этих старых родов, сильно раз-
росшихся с течением времени, образовались захудалые отрасли и
фамилии, «растерявшие», как тогда говорили, свою родовую
«честь». Для этих многочисленных представителей «родословных»
18 П. Г. Васенко. Хрущевский список Степенной книги и известие
о Земском соборе 1550 г. (Посвящается С. Ф. Платонову).—ЖМНП. СПб..
1903. № 4, стр. 389.
17 Там же, стр. 387.
242
фамилий считалось бесчестьем служить в полках ино-
земного строя в рядовых и в низших чинах, а не в «начальных
людях».
Местнические обычаи давно устарели, были в тягость не толь-
ко для правительства, но и для самих служилых людей. Местни-
ческие споры в это время стали уже редкостью, и вред старых
обычаев состоял не в том, что отдельные представители старых
родов затевали иногда тяжбы, а в том, что обычаи мешали заху-
далым представителям тех же родов принимать назначения в пол-
ках иноземного строя. Естественно поэтому, что дворяне, созван-
ные на совещание «о ратном устроении», заговорили об отмене
местничества. Никто из историков, кажется, не обратил внимания
на то, что в разрядной записи об отмене местничества в конце
прибавлено, что «в тот же день» разрядные дьяки «стали писать»
дворян в рейтары, копейщики и т. д.
Понятно также, почему дворяне высказались за составление
новой родословной книги: отмена местничества, с точки зрения
всей массы дворянства, вовсе не была отрицанием начала родови-
тости, «породы» на государственной службе, а была уничтожением
той грани, которая отделяла немногочисленную старую «родослов-
ную» знать от многочисленной среды дворянства новой выслуги
и захудалых фамилий старых родов. Таким образом, в вопросе об
отмене местничества интересы государственной службы совпадалп
с интересами подавляющей массы дворянства.
Отмена местничества и пожелания дворянства относптельно
составления новой родословной кнпгп были подтверждены собор-
ным приговором 12 января 1682 г. При Разрядном приказе была
образована особая комиссия, получившая название Палаты родо-
словных дел, и представителям дворянских родов было предло-
жено подавать в Палату поколенные росписи своих родов как
материал для новой родословной книги.
По первоначальным предположениям правительства новая ро-
дословная книга должна была состоять из нескольких частей.
Пополненный новыми поколениями Государев родословец должен
был составить первую часть. Во вторую часть должны были войти
дворянские роды, начавшие служить со времени царствования
Ивана Г розного и ранее, в третью часть — роды, попавшие в дво-
ровые чины при царе Михаиле, и т. д. Выезжие из-за рубежей
роды предполагалось написать в особую книгу. Есть основания
думать, что эти широкие проекты захватили служилых людей как
бы врасплох в том смысле, что у подавляющего большинства фа-
милий не оказалось материалов и готовых росписей, а между тем
времена для этого непривычного для служилых людей занятия
были весьма неблагоприятны. Известно, что после смерти 15 мая
1682 г. царя Федора Алексеевича началась борьба придворных
партий и стрелецкие мятежи, затем — крымские походы и
т. д. Непосредственно после соборного приговора и до смерти
16*
243
царя Федора, насколько известно, поступило очень немного
росписей ,8.
Самое большое количество росписей было подано в 1686—
1687 гг. Но и это время дело шло с перебоями. Так, 5 сентября
1686 г. был дан указ о записи в особую книгу выезжих родов, в ко-
тором было прибавлено: «А которые родословных росписей до сего
великих государей указу не подали, и у тех ныне росписей не при-
нимать и родов их в те книги не писать» ,9.
Тем не менее Палата родословных дел продолжала свою рабо-
ту, и во второй половине 1687 г. была закончена самая легкая
часть задачи — пополнение и обновление Государева родословца.
По бархатному переплету, в который была облечена эта часть
новой родословной книги, она получила название Бархатной кни-
ги, упрочившееся за ней в историографии18 19 20.
Палата родословных дел продолжала свои занятия до 1700 г.,
по походы и другие события последнего десятилетия отвлекали
внимание правительства и самих служилых людей, и составление
других частей нового родословца не состоялось. Поданные в Пала-
ту росписи в количестве более 700 номеров остались в виде сырого
материала и дошли до нас частью в подлинниках, частью в копиях
XVIII в., представленных в разное время в Герольдмейстерскую
контору21.
Делопроизводство Палаты родословных дел погибло полностью.
Таким образом, о работе ее мы можем судить по Бархатной
книге и по росписям, дошедшим до нас в подлинниках и поздней-
ших списках. Но здесь исследование осложняется тем обстоятель-
ством, что на росписях мы находим обыкновенно отметки разряд-
ных дьяков о времени подачи их в Палату, но для нас остается
неизвестным, как обработали бы их разрядные генеалоги, если бы
дело дошло до составления родословной книги, что было бы отверг-
нуто и что принято как подтвержденное, как выражаются указы,
«явным» свидетельством». Под «явным свидетельством» понимали
различные грамоты и справки, которые податели росписей прила-
18 Архив историко-юридических сведений, относящихся до России,
издаваемый Николаем Калачевым, кн. I, отд. Ill, М., 1850, стр. 23.
19 Н. П. Лихачев. Государев родословец и род Адаптрнит— «Лето-
пись занятий Археографической комиссии», вып. XI, отд. I, СПб, 1903, стр. 52.
20 Единственное издание Бархатной книги, не вполне исправное, бе»
указателей и необходимых комментариев, было сделано Н. Новиковым в
1782 г. под заглавием: «Родословная книга князей и дворян российских и
выезжих». В. Руммель произвел сверку этого издания с подлинником Бар-
хатной книги и результаты своей работы изложил в статье «Несколько
слов о Бархатной книге и о печатном ее издании» («Известия Русского ге-
неалогического общества», кн. I, СПб., 1900, стр. 62—63).
21 Реестр росписей, составленных в 1741 г., см. в указанной] работе
Лихачева о Государеве родословце. 163 подлинные росписи хранятся •
ЦГАДА, в делах Разрядного приказа, под рубрикой: «Столбцы родослов-
ных росписей». (Центральный Архив древних актов. Путеводитель, И,
1946, стр. 217).
244
гали в подтверждение своих родословий. Изданный в 1895 г.
А. Юшковым в «Чтениях Общества истории и древностей россий-
ских» сборник под заглавием «Акты XIII—XVII вв., представлен-
ные в Разрядный приказ представителями служилых фамилий
после отмены местничества» дает некоторое понятие о большом на-
учной ценности различных актов, иногда весьма древних, которые
были приложены дворянами к росписям. К сожалению, А. Юшков
очень обесценил свое издание тем, что вырвал акты из контекста
росписей, не напечатал самих росписей и нигде не подверг свой
материал надлежащей критике. Между тем эти «явные свидетель-
ства» правильности и достоверности поколенных росписей были
самым слабым местом всего дела.
За неимением у большинства дворянских фамилий готовых
родословных, им пришлось наскоро собирать материалы и состав-
лять поколенные росписи задним числом. Всякому, кто занимался
генеалогией, известно, насколько это трудная задача, требующая
от составителя хорошей подготовки. Само собой разумеется, что
у служилых людей никакой подготовки не было, а материалов
было очень мало. Еще до XVII в. у многих оказалось на руках
довольно много актов о службах их самих и их предков, но события
Смутного времени произвели большие опустошения не только в
государственных архивах, но и у частных лиц. Между тем всем
хотелось доказать древность своего рода — так началось сочинение
легенд о выездах знатных родоначальников и подделка различных
«явных свидетельств», т. е. актов и справок.
Сборник А. Юшкова дает богатую коллекцию всевозможных
фальсификаций: в одних случаях целиком поддельных документов,
в других, более частых,— подлинных документов с подчистками п
интерполяциями. Количество этих подделок и интерполяций в
сборнике А. Юшкова так велико, что его с большой пользой для
студентов можно было бы использовать на практических занятиях
по внешней и внутренней критике исторических источников.
Кроме прилагаемых к росписям документов, мы находим в них
ссылки на другие источники. Во многих росписях мы находим
ссылки на Тысячную книгу 1550 г., на Тетрадь дворовую времени
Ивана Грозного, на вымышленные разряды небывалых походов
времени малолетства царя Ивана и десятни разных городов 22.
Изредка податели росписей пользовались «явным свидетель-
ством» житий святых и различными летописными источниками.
В последнем отношении интересен случай с росписью Савеловых,
поданной в 1687 г. Думный дворянин Тимофей Петрович Савелов,
пользуясь своим высоким положением, обратился в Палату родо-
словных дел с просьбой запросить справки о его предках и об их
поместьях у воевод Великого Новгорода из приказных дел и из 32
32 Благодаря генеалогам конца XVII в. до нас дошли такие ценные
источники (погибшие в правительственных архивах), как десятни: по Ка-
шире 155G г., по Московскому уезду 1578 и 1586 гг., по Мещере 1590 г. и др.
245
летописей дома св. Софии: «Есть де в дому Софии премудрости
божии старых лет летописец, и в том летописце прапрародитель их
Иван Кузьмин сын Савелков явился при великом князе Иване Ва-
сильевиче Московском и всеа Росии в Великом Новегороде в боя-
рех» 23. В ответ на запрос Палаты новгородские воеводы отвечали:
«В дому премудрости божии в летописце древних лет написано:
в лето 6984 в приход великого князя Ивана Васильевича всея
Росии в Великий Новгород Иван Кузьмин сын Савелков в Великом
Новегороде в боярех написан. И в лето 6986 при том же великом
князе Иване Васильевиче всеа Росии он, Иван, взят к Москве,
а животы его и вотчины и поместья отписаны на великого князя» 24.
Трудно сказать что-либо определенное по вопросу о том, на-
сколько Палата тщательно проверяла росписи и «свидетельства».
Известны случаи, когда Палата подвергала те и другие вниматель-
ной критике, но одновременно известно немало случаев порази-
тельного легковерия, невежества и небрежности.
После общих замечаний о дворянской генеалогии конца XVII в.
и о составленип после отмены местничества новой родословной
книги можно вернуться к Хрущевской Степенной книге.
П. Г. Басенко выяснил, что все вставки Степенной книги сде-
ланы одним почерком, одним лицом и одновременно. Далее он по-
казал, что первая вставка говорит о Колтовских и сделана, несо-
мненно, как выразился Басенко, «в интересах возвеличения рода
Колтовских» 25. Нпже будет дано более конкретное и ясное объяс-
нение составления первой вставки. Что касается третьей вставки,
содержащей речи Ивана Грозного на Земском соборе 1550 г., то
относительно ее цели и связи с первой вставкой Басенко был в за-
труднении, так как в ней упоминается только одно лицо — Алексей
Адашев, и по содержанию она не имеет никакой связи с первой
вставкой. Возникает вопрос, почему и для чего обе вставки были
сделаны «одним лицом» и «одновременно»?
Этот вопрос разрешается справкой из родословия Хрущевых.
Дело в том, что Андрей Федорович Хрущев был женат на Анне
Александровне Колтовской, внучке окольничего Семена Семено-
вича Колтовского, которому в конце века принадлежал «Грано-
граф», содержащий, между прочим, п Степенную книгу. Ясно, что
«Гранограф» достался А. Хрущеву от Колтовских, быть может «по
прпданству», т. е. в составе приданого.
Об А. Ф. Хрущеве известно, что он после нескольких лет обу-
чения в славяно-латинской школе был послан в 1714 г. в Голлан-
дию для пополнения образования. Из этого можно заключить, что
он родился тогда, когда Колтовские и другие дворяне подавали
своп росписи в Палату родословных дел, и что не он сам, а кто-
fl/?* М. Савелов. Материалы для истории дворян Савеловых, т. I.
М., 1894, стр. 7.
24 Там же, стр. 8.
25 ЖМНЛ, 1903, № 4, стр. 394.
246
либо из Хрущевых, быть может его отец, в 1686—1687 гг. прини-
мал участие в*фальсификации Степенной книги. Но если А. Ф. Хру-
щев в 1686 г. еще не породнился с Колтовскпми, то высказанное
предположение тем не менее вполне вероятно, так как у этпх двух
фамилий были старинные связи по службе и вотчинам в Коломне
н Кашире.
Родовым гнездом Колтовских, от которого они получили свою
фамилию, был стяриннмй Колтеск на Оке, который упоминается
в летописях в XI в. как город чернигово-северных князей. Позже
Колтеск, или Колтовск, принадлежал рязанским князьям, а в
Московском государстве село Колтово (ныне Колтовское) входило
в состав Каширского уезда. В XVI в. Колтовск запустел. Размно-
жившиеся Колтовские расселились в других частях Каширского
уезда, а несколько человек попало на поместья в соседний с Каши-
рой Коломенский уезд. По-видимому, Кашира же была родиной
Хрущевых. Их род, сильно размножившийся еще в XVI в., разбил-
ся на несколько ветвей, поселившихся в Кашире и Туле.
Многолетними служебными и бытовыми связями Колтовских
и Хрущевых, очевидно, объясняется то, что в конце XVII в. они
совместно собирали материалы и составляли поколенные росписи,
и если первая вставка в Степенную книгу была сфабрикована
Колтовскпми, то вторая должна была подтвердить поколенную
роспись Хрущевых.
Текст первой вставки напечатан полностью в статье П. Г. Ва-
сенко. Содержанием ее является известный из летописей рассказ
о выдаче дочери вел. кн. Ивана III Елены замуж за вел. кн. Литов-
ского Александра, об отправлении ее в Литву с большой свитой
и о принуждении ее принять католическую веру. Приемы фальси-
фикации очень просты: имена некоторых лиц, которые упомина-
ются в летописях по этому случаю, заменены именами предков
Колтовских, а весь рассказ украшен самым грубым образом раз-
личными вымышленными подробностями и изложен весьма наивно
языком конца XVII в. Родоначальнику Колтовских, Ивану Андрее-
вичу Чевкину Дурного, приписана незаслуженно значительная
роль в этом эпизоде, прославляется его смерть в Литве «за веру»,
и кончается рассказ заявлением, что его сын Михаил был пожало-
ван за смерть отца «волостью в Кашире» и «иными различными
милостьми» (!), причем будто бы великий князь утешал Михаила
Колтовского (!) и говорил: «Мне вашего горше, яко дщерь свою
погубил, вам же аз мздовоздам (!) за смерть отцов ваших» и т. д.26.
Васенко тщательно проанализировал интерполяцию и пришел
к следующему выводу: «Весьма вероятно, что сам Сем. Сем. Кол-
товский повинен в сочинении разбираемой вставки; во всяком слу-
чае она сделана в интересах возвеличения рода Колтовских Изуче-
ние этой вставки показало нам и тенденциозность ее автора, и 28
28 ЖМНП, 1903, № 4, стр. 391.
247
бесцеремонное отношение его к своим источникам, и большую
склонность к смелым домыслам» 27.
Заслуживают внимания читателей некоторые фактические
подробности, на основе которых Колтовские сочинили свою леген-
ду о мученической смерти их предка в Литве.
По указу 1682 г. о новой родословной книге представители
фамилий, записанных в Государеве родословце, должны были по-
давать сведения о пополнении своих родов лицами, родившимися
после [составления] Государева родословца. Бархатная книга
добросовестно отмечает эти пополнения; воспроизводя текст
Государева родословца, она неизменно прибавляет: «да ныне по
росписи... пополнено». Это подало повод представителям многих
дворянских фамилий причисляться к родословной знати Госуда-
рева родословца и вызвало много споров. Знатные и сильные
отрасли старых родов проявляли тенденцию отмежевываться от
своих захудалых сородичей, с которыми они давно утратили, как
тогда говорили, «родственное согласие».
Так, попытка смоленских Самариных причислиться к роду
Квашниных вызвала протест со стороны московских Квашниных
и Самариных. По указу 9 февраля 1687 г. было «велено смолен-
ским князьям против причинных родословных росписей, которые
поданы, причитаясь к Смоленскому княженью, не против родослов-
ные книги, дать сказки — Вяземские князи, да Полевы, да Яроп-
кины, да Татищевы от смоленских ли князей пошли?» 28. Предста-
вителем смоленских князей выступил кн. Василий Васильевич
Кропоткин, который подверг беспощадной и во многом весьма осно-
вательной критике росписи указанных фамилий.
Однако Палата родословных дел по своей инициативе не произ-
водила генеалогических изысканий, и если росписи — пополнения
не вызывали протеста, то она весьма снисходительно и неразбор-
чиво принимала пх. Таким образом, в Бархатную книгу попало
несколько дворянских родов, неосновательно «примазавшихся»
к фамилиям Государева родословца. Употребленные при этом
приемы иногда очень наивны и грубы. Например, в Государеве
родословце был записан род кн. Дмитрия Ивановича Галицкого,
которого вел. кн. Дмитрий Донской согнал в 1363 г. с удела и
лишил княжеского звания. От него пошли нетитулованные фами-
лии Оспниных, Ивиных и Березиных, настолько захудавшие, что
в XVII в. никто из этих фамилий не служил в дворянах. В роде
Осинпных, между прочим, был Ляпун Осинин, который в 1528 г.
был в посольстве к римскому цесарю, а позже был боярином нов-
городского владыки Пимена. Этого прозвища одного из Оспниных
было достаточно для известных в истории рязанцев Ляпуновых,
чтобы причислиться к роду кн. Дмитрия Галицкого. * 28
” ЖМНП, 1903, № 4, стр. 394.
28 ЦГАДА, родословец из собрания кн. Оболенского, ф. 201, д. 17,
248
Для подобных генеалогических обманов род Сорокоумовых
Глебовых был очень удобен. Дело в том, что род легендарного
Редегп (в летописях — касожскпй князь Редедя) еще в XIV в.
разделился на три ветви: Белеутовых, Добрынскпх и Глебовых, а
последние в свою очередь в XV в. сильно размножились, и прп
составлении Государева родословца многие представители рода
не подали своих росписей, а в частных родословцах они показаны
были без потомства, но не было сказано, что они были бездетными.
Таким образом, к роду Глебовых причислились Лопухины,
Лаптевы, Лупандины, Астафьевы, Дурново и Колтовские. Позже
к тому же роду стали причисляться и рязанцы Цевкины. Для на-
шей темы нет надобности производить расследование, насколько
основательно указанные фамилии причислялись к роду Глебовых.
Ценные замечания по этому вопросу интересующийся может най-
ти у Лихачева в его работе, указанной выше. Лихачев заметил
мимоходом, что родословие Колтовских вызывает сомнения, но для
нашей темы стоит сообщить по этому вопросу некоторые под-
робности.
В частных родословцах Колтовские нашли Ивана Андреевича
Дурного Чевкина Глебова,, который «пошел в Литву с великою
княжною», т. е. был в свите вел. кн. Елены, выданной в 1495 г.
замуж за вел. кн. Литовского Александра. В Бархатной книге о
нем сказано: «Отдан в Литву в приданые» 29. У Ивана Дурного в
Государеве и частных родословцах показан без потомства сын
Михаил, служивший кн. Василию Шемячичу и имевший поместье
в Стародубе Северском, в уделе Шемячича. Этого Михаила Кол-
товские показали своим родоначальнпком 30.
В дошедших до нас сппсках свиты вел. кн. Елены Ивана Анд-
реевича Глебова нет31, но Колтовские взяли из старых родослов-
цев сообщение о том, что он «пошел в Литву , с великой княж-
ною», сопоставили его с летописным рассказом о принуждении
вел. кн. Елены принять католичество и от себя прибавили цвети-
стый рассказ о смерти «за веру» в Лптве Ивана Андреевича и о
пожаловании его сына Михаила вотчиной в Кашире и «иными раз-
личными мплостьми» С хронологической точки зрения это пока-
зание было весьма сомнительным. По летописям, Федор Михайло-
вич Колтовский в 1492 г. по приказанию вел. кн. Ивана III был
послан в погоню за татарами, «пограбившими» Алексин, нагнал та-
тар и разбил их на Тихой Сосне32.
Затем он упоминается в частных разрядах в 1515 г. Его брат
Григорий Истома упоминается в разрядах как голова в городе
Рязани в 1537 г. Ясно, что жизнь Михаила Колтовского следует
29 «Летопись занятий Археографической комиссии», вып. XI, отд. I,
СПб., 1903, стр. 83.
80 Там же, стр. 94.
31 Сб. РИО, т. 35, стр. 163—1G4.
32 ПСРЛ, т. XX, ч. I, стр. 357.
249
отнести ко второй половине XV в., т. е. лет на 50 ранее того Ми-
хаила Ивановича Дурного, которого Колтовские показали своим
родоначальником.
Само собой разумеется, что дьяки Палаты родословных дел
не считали своим долгом производить подобные мелочные исследо-
вания; возражений со стороны других фамилий, вероятно, не было,
и свидетельство «Гранографа» С. С. Колтовского было признано
достаточно «явным» и убедительным. Так Колтовским удалось
причислиться к родословным фамилиям Государева родословца и
попасть в Бархатную книгу. Можно довольно точно определить
время, когда это произошло: по справке Разряда, на 25 января
1686 г. в Палату было подано всего 96 росписей. Колтовских и
Хрущевых в списке подавших росписи не значится, а в конце
1687 г. обновление Государева родословца было уже закончено.
К 1686—1687 гг. и относится фальсификация Хрущевской Сте-
пенной книги.
Хрущевы занимали в дворянской среде место значительно
ниже Колтовских. По актам они становятся известными только
с середины XVI в., а в «честях и знатных посылках» они появля-
ются только в конце века. Будучи старым родом, Хрущевы уже
в XVI в. сильно размножились. Подача поколенных росписей
в Палату родословных дел застала пх совершенно неподготов-
ленными к составлению полной и достоверной поколенной рос-
писи.
Составленное в конце XVII в. родословие Хрущевых свиде-
тельствует о том, что у них, как у людей «малопородных», не ве-
лось в роду записей, на основе которых можно было бы составить
удовлетворительную и достаточно полную поколенную роспись.
У тульских Хрущевых для XVII в. оказалось достаточное количе-
ство материалов, но для XVI в. у них были случайные сведения,
а каширской ветви рода они не знали. Располагая недостаточными
материалами, Хрущевы поступили так, как это делали другие
дворяне новой выслуги: они, во-первых, сочинили легенду о выезде
их родоначальника из-за рубежа (из Чехии и Польши), а затем
собрали сохранившиеся у них акты и нанизали собранные ими
имена в поколенную роспись. При этом они использовали некото-
рые правительственные источники, как, например, Тысячную кни-
гу 1550 г. и старые разряды, которые в большом количестве
списков обращались в среде служилого дворянства.
Таким образом, в росписи Хрущевых с первых же колен нача-
лась путаница. Например, в третьем колене показан [Лука Петро-
вич] Казарин (№ 13), а его родные братья помещены в четвертое
колено33. Первые колена росписи воспроизводят роспись, подан-
ную Хрущевым в конце XVII в. Соответственно с этим в росписи
33 В. В. РуммельиВ. В. Голубцов. Родословный сборник рус-
ских дворянских фамилий, т. II. СПб., 1887, стр. 613, 615.
.25U
в следующих коленах все лица оказались перепутанными, а мно-
жество лиц совсем не попало в роспись.
Не входя в несущественные для нашей темы подробности, отме-
чу две детали. В третьем колене (№ 10) показан [Евстафий (Аста-
фий)] Степанович [Адаш], пожалованный в 1550 г. поместьем под
Москвой. Это показание подтверждается Тысячной книгой. Не по-
дал ли Хрущевым этот тысячник Адаш идею вплести в свою фаль-
сификацию Алексея Адашева? Интереснее вторая деталь. Во вто-
ром колене показан Лука Иванович, дядя тысячника Адаша,
который по источникам пока нам неизвестен. В качестве «сви-
детельства» о Луке Ивановиче роспись Хрущевых ссылается на
подложные разряды небывалых походов, будто бы в 1543 г. оп был
головой в Чернигове, а в 1550 г.— воеводой в полоцком походе (!).
Затем роспись прибавляет, что в 1547 г. Лука Иванович «записал
речь Иоанна Грозного» с Лобного места к народу, которая оканчи-
вается обращением к Алексею Адашеву: «Алексей, взял я тебя из
нищих» 34. Сочинив это наивное «свидетельство», Хрущевы не на-
шли нужным пояснить, по своей ли инициативе Лука Иванович
«записал» речь Грозного или он сделал это по своему служебному
положению. На наш взгляд, это свидетельство может показаться
верхом наивности, но разве многочисленные легенды о выездах
знатных иноземцев, сочиненные в это же время, не были рассчи-
таны на легковерие дворянской массы того времени?
После приведенных справок становится совершенно ясным, что
Лука Иванович не записывал речей Грозного и что этот «прослав-
ленный», по выражению С. Ф. Платонова, памятник слова Москов-
ской Руси есть не что иное, как генеалогическая фальшивка Хру-
щевых, одна из многочисленных подделок, порожденных указом
о составлении после отмены местничества новой родословной
книги.
П. Г. Басенко употребил много труда для выяснения источни-
ков Хрущевской подделки. Мне представляется, что она заслужи-
вает внимания только с точкп зрения возможного употребления
Хрущевыми таких источников, которые до нас не дошли. Были ли
у них такие источники и откуда они взяли сообщение о состояв-
шемся в 1550 г. Земском соборе и о выступлении молодого царя
на соборе с речами?
По вопросу о Земском соборе проф. М. А. Дьяконов писал: «Это
известие, заимствованно» из Хрущевской Степенной книги, счита-
лось первым хронологическим указанием на созвание первого Зем-
ского собора. Немалые усилия исследователей направлены были на
то, чтобы выяснить причины, вызвавшие к жизни эту новую фор-
му общения власти с населением страны в указанное время.
К. Аксаков и Беляев, с одной стороны, Соловьев и Чичерин —
с другой; Павлов, Щапов, Сергеевич, В.-Буданов, Загоскин,
®* Там же, стр. 613.
251
Жданов, Дитятин, Латкин и др. исходили из упомянутого факта и
строили на нем свои догадки» 35.
Действительно, подделка Хрущевых доставила нашим ученым
много хлопот. И весьма поучительно, что палеографическое обсле-
дование памятника, произведенное С. Ф. Платоновым и П. Г. Ва-
сенко, потребовало сравнительно очень немного труда, чтобы
упразднить все ранние догадки и сделать ненужным дальнейшее
исследование содержания памятника. Чтобы дополнить работы
Платонова и Васенко и поставить на всем вопросе точку, мне
кажется достаточным высказать несколько замечаний об известии
о Земском соборе 1550 г.
С. Ф. Платонов указал в общих выражениях, а П. Г. Васенко
более подробно доказал, что источниками Хрущевской подделки
были «Деяния» так называемого Стоглавого собора и «Послание»
Ивана Грозного к Курбскому. Васенко высказывает также пред-
положение, что авторам подделки были известны епистолии Курб-
ского к царю и, может быть, его «История о великом князе
Московском».
По поводу «Деяний» Стоглавого собора следует напомнить, что
в подлиннике они до нас не дошли, а что церковный собор 1551 г.
получил название Стоглавого, упрочившееся за ним в историогра-
фии, много позже, когда переработанные в церковных кругах
подлинники были разделены на 100 глав. Древнейший, пока из-
вестный, список относится к 1595 г. В XVII в. «Деяния» собора
подвергались дальнейшим переделкам, в некоторых отношениях,
несомненно, тенденциозным в зависимости от различных течений
в жизни русской церкви. Дело в том, что на соборе 1551 г. столкну-
лись два направления русской церковной жизни — противников
церковного и монастырского землевладения, так называемых
нестяжателей, и иосифлян. Митрополит Макарий сочувствовал
нестяжателям, но должен был считаться с тем, что большинство
на соборе было за иосифлянами. Этим объясняется то, что некото-
рые очень существенные постановления собора, например поста-
новление о запрещении церкви и монастырям приобретать впредь
земли, в ближайшие годы были сведены на нет. Обе стороны, т. е.
нестяжатели и иосифляне, стремились в борьбе использовать
авторитет царской власти и вовлекали в свою борьбу молодого
царя, облекая свои решения в форму «царских вопросов и отве-
тов». Известно также, что на церковных соборах 1547, 1549 и
1551 гг. принимали участие, по приглашению организаторов, и
миряне — князья, бояре и вообще «богобоязнивые» люди, которых
устроители соборов находили полезным привлечь к обсуждению
многих вопросов устроения церкви.
Хрущевы, конечно, знали хорошо, что в их время цари на зем-
ских соборах никогда не выступали и речей не произносили, что
35 М. А. Дьяконов. Очерки общественного и государственного строя
древней Руси. СПб., 1912, стр. 420.
252
представительство на соборах было организовано но чинам, мос-
ковским и ото всех городов выборным. Эти знакомые им понятия
о земских соборах Хрущевы связали с тем, что они вычитали в
«Даяниях» Стоглавого собора, церковного, а не земского, о вы-
ступлениях Ивана Грозного на соборе 1551 г., и на этой основе
сочинили свое «Воззвание» царя к народу на Лобном месте.
П. Г. Васенко хорошо отметил противоречие тона в речах
Ивана Грозного. Первая часть «Воззвания», или «Речей», Ивана,
обращенная к митрополиту и заимствованная из «Деяний» церков-
ного собора, выдержана в спокойном тоне и изложена языком
памятников церковной письменности. Полную противоположность
первой части представляет вторая часть, нервная, гневная и гроз-
ная по адресу боярства. И общий тон, и отдельные выражения
этой части заимствованы авторами «Воззвания» из «Послания»
Ивана Грозного к Курбскому. Например, в «Послании» Иван
писал, что он взял Алексея Адашева «от гноища», из «батожнп-
ков», т. е. из числа тех беспоместных детишек боярских, которые
снискивали пропитание службой в приказных приставах-недель-
щиках, которые с батогами в руках «доцравлялн», взыскивали
деньги с лиц, поставленных на правеж. «Воззвание», сочиненное
Хрущевыми, говорит: «Взял я тебя от нищих и от самых молодых
людей» зв.
Хрущевым, конечно, было неизвестно, что Адашевы происхо-
дили из старого и весьма зажиточного рода костромских вотчин-
ников Ольговых, что отец Алексея Адашева был окольничим, что
сам Алексей был пожалован в окольничие не в 1550 г., а через
три года после этого и что Иван Грозный, отделавшись в 1560 г. от
опеки Алексея Адашева, говорил о нем с презрением и с присущей
ему склонностью к гиперболам. Дело в том, что «Послание» к
Курбскому было написано Иваном лет через 15 после 1550 г., когда
столкновения царя с боярами и дворянами достигли такой степе-
ни, что дело дошло до учреждения опричнины. Хрущевы как люди
ратные, плохо знакомые с историей и неопытные в деле сочини -
тельства, использовали «Послание» Грозного, не замечая хроноло-
гических несообразностей своей компиляции. Но несправедливо
было бы требовать от Хрущевых способности относиться крити-
чески к источникам, когда этого качества иногда не хватает
историкам.
Подведем теперь итоги и сделаем некоторые выводы
Интерполяции Хрущевской Степенной книги сделаны не с об-
щим намерением возвеличить род Колтовских, а с определенными
генеалогическими целями —для обоснования поколенных роспи-
сей, поданных ими около 1686—1687 гг. в Палату родосл овны у дел
для внесения их рода в новую родословную книгу, составление
которой было предпринято после отмены местничества. Источни-
*• СГГиД, т. П, стр. 45.
253
ками первой интерполяции были Степенная книга и, может быть,
какой-нибудь летописец. Источниками «Речей» Ивана Грозного
(второй интерполяции) были так называемый Стоглавник, т. е.
«Деяния» церковного собора 1551 г. в позднейших переделках
«Послание» Ивана Грозного к Курбскому и, может быть, еписто-
лии Курбского к царю. Предполагать наличие у Хрущевых каких-
либо других источников о Земском соборе 1550 г. нет оснований.
Таким образом, «Воззвание» Ивана Грозного к народу и все сооб-
щение о Земском соборе 1550 г. следует рассматривать как вымы-
сел Хрущевых, не имеющий никакой исторической цены.
ИНТЕРПОЛЯЦИИ ТАК НАЗЫВАЕМОЙ
ЦАРСТВЕННОЙ КНИГИ
О БОЛЕЗНИ ЦАРЯ ИВАНА 1553 г. *
В статье «Последние уделы в Северо-Восточной Руси» мне
пришлось в рассказе о ликвидации Старицкого удела коснуться
вопроса о тенденциозности приписок к Царственной книге о бо-
лезни царя Ивана в 1553 г. Со времени Карамзина у историков
вошло в обычаи отводить большое место рассказу об этом эпизоде
из жизни Ивана Грозного и делать весьма многозначительные
выводы. «Между тем,— писал я,— весь рассказ и все эти сужде-
ния основывались на одном источнике — приписках к так назы-
ваемой Царственной книге», а «внимательное исследование этого
источника показывает, что все поправки, приписки и интерполя-
ции Царственной книги, сделанные одним почерком и одним ли-
цом. позднего происхождения; они сделаны лет восемнадцать —
двадцать спустя после болезни царя в 1553 г. прп непосредствен-
ном близком участии самого царя и с определенной тенденцией —
оправдать царя в казни старпцкпх князей в 1569 г.» *.
Сделав это замечание, я обещал посвятить особую статью во-
просу об участии царя в редактировании Царственной книги.
Статья об уделах была уже в типографии, когда я узнал в ре-
дакции «Исторических записок», что в портфеле редакции нахо-
дится и выйдет в одном из ближайших номеров исследование
Д. Н. Альшица на тему об участии Ивана Грозного в редактиро-
вании летописного лицевого свода его времени. В ожидании выхо-
да в свет работы Д. Н. Альшица я отложил оформление своих
наблюдений над Царственной книгой, а теперь, когда исследование
Альшица вышло в 23-м томе «Исторических записок», я решаюсь
поделиться своими наблюдениями и соображениями по указанному
вопросу, заранее оговорившись, что я принимаю и считаю вполне
убедительно обоснованными почти все выводы Д. Н. Альшица.
1 «Исторические записки», т. 22, стр. 106.
255
Если тем не менее мне представляется желательным еще раз
поставить на обсуждение указанную тему, то это объясняется,
во-первых, тем, что исследование Алыпица не всегда разрешает,
а иногда лишь ставит на разрешение некоторые частные вопросы
и потому нуждается в дополнительных замечаниях, а во-вторых,
тем, что, предпринимая исследование Царственной книги, я ставил
себе несколько иные задачи.
Д. Н. Альшиц ставит на первый план своей работы текстоло-
гическое исследование московского лицевого свода. Для меня же
на первом плане стоит вопрос о достоверности как исторического
источника самой Царственной книги и тех редакторских поправок
и вставок, которые в ней находятся. В заключительных строках
своего ценного этюда Альшиц пишет, что если редакторские
поправки и приписки лицевого свода [действительно] принадлежат
Ивану Грозному [и если] «Иван Грозный делал их, меняя под
влиянием меняющейся политической ситуации первоначальный
летописный текст, а иногда и свои же собственные приписки, сде-
ланные ранее, то из этого следует, что использование приписок
в духе простого восприятия и истолкования сообщаемых ими све-
дений должно смениться тщательным изучением их с точки зрения
достоверности того, что они сообщают. С другой стороны, самая
крайняя тенденциозность приписок прибавляет им ценность как
историческим источникам» 2.
Действительно, редакторские правки и интерполяции лицевого
свода для историка представляют двоякий интерес. 'Во-первых,
поскольку авторство Ивана Грозного в этом деле можно считать
неопровержимо доказанным, эти поправки и приписки являются
чрезвычайно важным источником для характеристики личности
Ивана Грозного, которая не перестает привлекать к себе внимание
историков и вызывает столь разноречивые, а подчас непримиримо
противоположные суждения, что оставляет у читателей-неспециа-
листов недоумение, затем уныние и, наконец, сомнение в возмож-
ности научного познания исторических явлении вообще.
С другой стороны, редакторские поправки и интерполяции
Ивана Грозного являются весьма ценным материалом для пра-
вильного понимания московского официального летописания, и в
частности лицевого свода.
Дело в том, что в нашей историографии предварительная внеш-
няя и внутренняя критика источников и разработка исторических
вспомогательных дисциплин поставлены очень недостаточно и не-
удовлетворительно. Можно указать ряд важных исторических
источников, напечатанных сто и полтораста лет тому назад и до
сих пор не подвергавшихся предварительной критике, а вслед-
ствие этого либо совсем не использованных (например, характей-
ный синодик Успенского собора, напечатанный Н. Новиковым),
8 «Исторические записки», т. 23, стр. 289.
256
либо пущенных в обращение и причинивших науке большой вред
вследствие использования их, как выразился Д. Н. Алыпиц, в «ду-
хе простого восприятия и истолкования». А наблюдение показы-
вает, что раз допущенные ошибки и лжетолкования приобретают
с течением времени большую живучесть.
Генеалогическая фальшивка Хрущевых, сочиненная в конце
XVII в., ввела в заблуждение Н. М. Карамзина и редакторов
Собрания государственных грамот и договоров. Напечатанная бо-
лее ста лет тому назад во II томе СГГиД под заглавием «Речи
Ивана Грозного к народу, произнесенные с Лобного места на Зем-
ском соборе 1550 г.», она до наших дней продолжает вводить в
заблуждение историков, хотя более 50 лет тому назад С. Ф. Пла-
тонов и П. Г. Васенко подвергли критике эту фальшивку, а иссле-
дователи земских соборов пришли к выводу, что в 1550 г. вообще
не было земского собора.
Известно, что кн. М. М. Щербатов нашел в Синодальной
библиотеке несколько тетрадей лицевого" летописца и издал в
1769 г. под названием Царственной книги. При низком уровне
тогдашней археографии Щербатов внес все поправки и интерпо-
ляции без всяких оговорок в общий текст памятника. В XIII томе
Полного собрания русских летописей Царственная кнпга была на-
печатана с соблюдением всех правил научной археографии и все
поправки и вставки были выделены из общего текста памятника 3.
«Однако,— говорит Д. Н. Алыпиц [в своем этюде],— во всей суще-
ствующей литературе о царствовании Ивана Грозного доныне
имеет место, если можно так выразиться, щербатовский подход
к тексту»4, т. е., если сказать попросту, стиль школьнических
«изложений на исторические темы».
Из всей работы Д. Н. Альшица для читателя становится не-
сомненным, что вся редакторская работа Ивана Грозного над лице-
вым сводом сугубо тенденциозна, но по вопросу о том, в ,чем со-
стояли тенденции царственного редактора, Алыпиц, занятый
текстологическим исследованием, говорит мало и большей частью
в общих выражениях, а ведь для историков, в конце концов, важ-
ны и существенны не личные переживания Грозного, а историче-
ские события или, вернее, максимально возможное приближение
к правде об исторических событиях.
Д. Н. Алыпиц по вопросу о тенденциозности редактора свода
пишет: «Восхваление и подчеркивание его (т. е. царя Ивана.—
[С. В.]) первой роли во всевозможных благих деяниях является
содержанием множества приписок к обоим текстам» 5. Но ведь
самовосхваления и выдвижение на первый план могут быть весьма
различного свойства. В одних случаях они могут быть добросо-
вестными, правдивыми и относиться к исторически немаловажным
3 ПРСЛ, т. XIII, ч. II.
4 «Исторические записки», т. 23, стр. 254.
5 «Исторические записки», т. 23, стр. 267.
17 с. Б. Веселовский
257
фактам; в других случаях тенденциозность этого рода может быть
лживой, неосновательной и настолько мелочной, что представляет
некоторый интерес в качестве материала для характеристики
редактора, но что совершенно несущественно с общеисторической
точки зрения.
Если говорить о тенденциозности царственного редактора лице-
вого свода, то несомненно, что большинство поправок и вставок,
иногда очень существенных и исторически важных, сделано не для
возвеличения царя, а совсем с другой целью — очернить, осудить
пли просто оклеветать бояр и дворян, то всех вообще, то некоторых
персонально. Представляется не случайным, что не менее трех
четвертей упомянутых персонально редактором бояр были казнены
в разное время и по разным поводам в царских опалах. В извест-
ных приписках к Царственной книге, содержащих рассказ о болез-
ни царя п искусственно связанную с этим рассказом злобную
карикатуру на нопа Сильвестра, редактор направляет свои удары
одновременно и против бояр и против своего брата кн. Владимира
Старицкого.
Какие же целп преследовал редактор, разоблачая и клеймя
своих бывших врагов, уже давно умерших или казненных?
Интерполяции начинаются с 1543 г., а именно с рассказа о
ссоре князей Шуйских с Воронцовыми, в результате которой
Ф. С. Воронцов был сослан в Кострому. Этот эпизод произвел на
13-летнего Ивана сильное впечатление, и 20 лет спустя он вспоми-
нал о нем в «Послании» к Курбскому. Упомянув об убийстве
кн. И. Ф. Бельского и низложении митрополита Иоасафа, Иван
писал: «Потом же князь Андрей Шуйской со единомысленики
своими пришед к нам в столовую избу, неистовым обычаем, и перед
нами боярина нашего Федора Семеновича * Воронцова, восхитивше
безчестно и оборвавши, вынесли из нашей столовой избы и хотели
ево убить. И мы послали к ним митрополита Макария да бояр
своих Ивана да Василия Григорьевичев Морозовых своим словом,
чтоб его не убили, и они едва нашего слова послушали, а сослали
его на Кострому; а митрополита в то время безчестно затеснили
и мантию на нем со источники и содрали» 6.
Таким образом, по воспоминаниям царя Ивана, его вмешатель-
ство спасло боярина Ф. Воронцова от смерти — он «посылал» мит-
рополита Макария и Морозовых укротить самовольство Шуйских
и пх советников, а Макарий был настолько неавторитетным, что
не мог защититься от бесчестного обращения с ним бояр. Цар-
ственная книга, Патриаршая и Львовская летописи дословно оди-
наково сообщают о самовольстве князей Шуйских и Кубенских, но
на первый план выдвигают, вполне естественно, митрополита
Макария, а не 13-летнего мальчика Ивана.
• РИБ, т. XXXI, стр. 59.
25В
9 сентября в столовой избе перед великим князем н перед
митрополитом «на совете у государя» бояре, «взволновашася меж-
ду собой», князья Андрен Шуйский и Кубенский со своими совет-
никами били по ланитам боярина Федора Семеновича Воронцова,
ободрали на нем платье и хотели его убить «за то, что его великий
государь жалует и бережет... и едва у них митрополит умоли от
убийства». Затем бояре вывели Воронцова из избы «с великим
срамом, бьюще и пхающе», а потом «послаша его на службу на
Кострому и с сыном его с Иваном»7.
Редактор Царственной книги переработал и обогатил подроб-
ностями приведенный выше рассказ и по-своему осветил роль
великого князя Ивана, а митрополита Макария отодвинул на вто-
рой план. Он перечисляет поименно мятежных бояр, вероятно,
имея в виду только самых главных — князей Ивана и Андрея
Михайловичей и Федора Ивановича Шуйских и их «советников» ;
кн. Дмитрия Курлятева, князей Ивана Шемяку и Ивана Турунтая
Пронских, Алексея Басманова, «да Кубеньскые [и их советницы]
и Палетцкой в том совете с ними были же» 8. Затем редактор
зачеркнул фразу «и едва у них митрополит умоли от убийства»
и вместо нее написал: «И посла к ним государь митрополита и
бояр своих Ивана и Василия Григорьевичев Поплевиных Морозо-
вых, чтобы Федора не убили, и для государева слова Шуйские
Федора не убили» 9. Затем, как в первоначальном тексте, бояре
вывели Воронцова пз избы со срамом и отправили на двор Ивана
Зайцева на Неглинной улице. «И государь посылал к ним опять
митрополита и бояр к Шуйским: коли Федору и сыну его Ивану
на Москве быти нельзя, ино бы Федора и сына его Ивана послали
на службу на Коломну. И Шуйские того не похотели да пригово-
рили послати Федора и сына его Ивана на Кострому. [И госу-
дарь по Шуйских приговору велел Федора и сына его Ивана
послати их на Кострому.] А в кою пору от государя митрополит
ходил к Шюйским, и в ту пору Фома Петров сын Головина у
митрополита на манатью наступал и мапатью на митрополите
подрал» 10.
Редактор, выдвигая на первый план малолетнего вел. кн. Ивана,
одновременно внес в интерполяцию подробность, которая не вя-
жется с его основной мыслью — приписать великому князю заслу-
гу предотвращения кровопролития: вел. кн. Иван как бы упраши-
вает всесильных в данный момент князей Шуйских не отправлять
Ф. С. Воронцова в далекую ссылку, а Шуйские, очевидно после
спора с противной партией бояр, соглашаются сослать Воронцо-
вых в Кострому, а не в Коломну, как просил великий князь.
7 ПСРЛ, т. XIII, ч. I, стр. 145.
8 Там же, ч. II, стр. 443.
’ Там же.
10 Там же, стр. 444.
17*
250
Приведенную интерполяцию следует сопоставить со следую-
щей по времени — рассказом об убийстве кн. Андрея Шуйского.
Через три с половиной месяца после описанной схватки Шуй-
ских с Воронцовыми кн. Андрей Шуйский был убит нарочито
позорным образом псарями, раздет «и лежал наг в воротах два
часа». Никоновская летопись и Царственная книга приписывают
честь этого дела, если можно так выразиться, самому вел. кн. Ива-
ну, который будто бы «не мога того терпети, что бояре безчиние
и самовольство чинят... велел поимати первосоветника их князя
Андриа Шюйского и велел его предати псарем,— и псари взяша
и убиша его, влекуще к тюрмам, противу ворот Ризположенских
в граде,— а советников его розослал... и от тех мест начали боляре
от государя страх имети» п.
Летописец Нармацких воспроизводит это известие дословно
так же, но без последней фразы. Редактор Царственной книги сде-
лал два добавления: во-первых, указал имена советников убитого
кн. Андрея — кн. Юрия Темкина Ростовского, кн. Федора Шуй-
ского и Фому Петровича Головина, а затем в конце прибавил:
«и послушание» 11 12.
Автор приписок к Хронографу 1512 г. рассказывает об убий-
стве кн. Андрея Шуйского как об акте боярского самовольства:
«Тое ж зимы, генваря, убиен бысть боярин князь Андрей Михай-
лович Шуйской, а убили его псари у Куретных ворот повелением
боярским; а лежал наг в воротах два часа» 13.
Какому известию отдать предпочтение? Некоторые историки,
доверяя московскому правительственному летописанию, считали
казнь кн. Андрея Шуйского как бы «первым волеизъявлением»
отрока Ивана. Например, С. М. Соловьев трактует весь эпизод как
обдуманное «нападение» вел. кн. Ивана, осознавшего и испробо-
вавшего на деле свою власть. Но мне кажется, что тенденциозность
правительственной версии эпизода настолько очевидна, что следует
отдать предпочтение второй версии и рассматривать убийство
Шуйского и ссылку его единомышленников как одну из схваток
боярских группировок в годы детства и юности Ивана Грозного,
когда борющиеся пользовались именем несовершеннолетнего вели-
кого князя, чтобы расправиться со своими противниками. В самом
деле, убийство кн. Бельского на Белоозере было совершено, как
говорит официозный московский летописец, «без ведома» великого
князя, а за три с половиной месяца до убийства Андрея Шуйского,
по свидетельству того же летописца, Иван был бессильным спиде-
телем расправы Шуйских с его любимцем боярином Ф. С. Ворон-
цовым.
Возможно, что после убийства кн. А. Шуйского наиболее
разумные бояре начали понимать, насколько опасно вовлекать
11 ПСРЛ, т. XIII, ч. II, стр. 444.
12 Там же.
13 Там же, т. XXII, ч. I, стр. 525.
260
малолетнего великого князя в свои распри и злоупотреблять его
именем, ио до «страха» в собственном смысле слова, а тем более
до «послушания» бояр царю было еще очень далеко. И прав был,
несомненно, Андрей Курбский, когда много лет спустя в своей
«Истории о великом князе Московском* писал, что в жестокости
царя и в его презрении к человеческой жизни виноваты сами
бояре, которые на свою голову приучали Ивана к этому с раннего
детства.
В приведенных интерполяциях Ивана Грозного, равно как и
в тех, которые будут изложены ниже, мы находим ту же противо-
речивость, что в «Послании» царя к Курбскому: Иван Грозный,
с одной стороны, прилагает все свое красноречие, чтобы очернить
к осудить бояр, которые «сняли» с него всякую власть и при-
чинили государству всяческое зло, а с другой, как бы спохватив-
шись, что при таком освещении прошлого он сам, как царь, вы-
ступает в невыгодном свете, Грозный, как полемист и как редак-
тор летописца, старается в ущерб исторической правде припи-
сать себе такие действия, в которых он был совершенно непо-
винен.
В октябре 1545 г. великий князь возвратился в Москву из
поездки на потеху в Александрову слободу и положил опалу «за
их неправду» на бояр — князей Ивана Кубенского, Петра Шуй-
ского, Александра Горбатого, Дмитрия Палецкого и на Федора
Семеновича Воронцова, а затем, «устроив свое дело», поехал на
потеху и помолиться по святым местам в Можайск. В декабре, по
возвращении из Можайска, великий князь по ходатайству митро-
полита Макария помиловал опальных. Это было началом дела,
разразившегося летом следующего года.
Весной 1546 г. по вестям о возможном нападении крымских
татар вел. кн. Иван выехал в Коломну, где пробыл до августа.
По сообщению Царственной книги, здесь произошло следующее.
«По диаволю действу оклеветав ложными словесны великого князя
бояр Василей Григориев сын Захарова Гнилиев великому князю...
И князь великий с великиа ярости положил на них гнев свой и
опалу по его словесем, что он бяше тогда у великого государя
в приближении Василей, и по прежнему их неудобьству, что
многие мзды в государьстве его взимаху во многых государьскых
и земьскых делех» 14. По приказу великого князя кн. Иван Кубен-
ский, Федор Семенович и Василий Михайлович Воронцовы были
казнены, боярин Иван Петрович Федоров сослан на Белоозеро,
а Иван Михайлович Воронцов был посажен в тюрьму. В таких
кратких чертах составители Царственной книги рассказали об
этом крупном столкновении юного Ивана с виднейшими боярами,
среди которых был и Федор Семенович Воронцов, которого
14 ПСРЛ, т. XIII, ч. II, стр. 443.
261
вел. кн. Иван еще недавно «жаловал» и «берег», вызывая этим
зависть и вражду других бояр.
В то время всем было известно, что дьявол, всегдашний враг
рода человеческого, никогда не упускает случая соблазнить и
ввести в грех честного человека, но тем не менее такое изложение
происшествия могло вызвать у читателя некоторые сомнения.
Если за указанными боярами были «прежние неудобства» и
мздоимство, то остается непонятным, почему заслуженная кара
постигла их теперь при содействии дьявола, соблазнившего дьяка
Василия Гнильева на клевету, и почему великий князь положил
на бояр опалу и троих казнил «с великиа ярости», не произведя,
судя по рассказу, расследования.
Интерполятор взялся разъяснить эти вопросы и представить
великого князя в более выгодном освещении. Во-первых, он попы-
тался разъяснить прежние «неудобства» и вины бояр, подверг-
шихся опале, а во-вторых, рассказал подробно о новой вине и свя-
зал ее с прежними винами. Таким бразом, ярость государя, сама
по себе непохвальная, получила свое оправдание, гораздо более
убедительное, чем указание Царственной книги на близость к ве-
ликому князю дьяка Гнильева, который позже, в опричнине, был
казнен с женой и детьми.
Интерполятор писал, что «по диаволю действу деяся сине»,
когда государь был за городом на охоте, то человек 50 новгород-
ских пищальников приступили к государю с челобитьем. Возмож-
но, что они просили отпустить их по домам, так как стало извест-
но, что крымцы, узнав о готовности московских полков отразить
их нападение, отказались от своих замыслов пограбить украинные
места. Великий князь приказал дворянам своей охраны «отослать»
челобитчиков, но пищальннки оказали сопротивление, стали бить
дворян колпаками и швырять в них грязью, а затем между дво-
рянами и пищальниками произошел настоящий бой, причем с
обеих сторон было убито по пять-шесть человек. Поскольку пи-
щальники преградили государю дорогу в Коломну, ему пришлось
объехать «иным местом». «И государь о сем бысть в сумненни и
повеле о сем проведати, по чьему науку бысть сие сопротивство,
а без науку сему быти не мощно; и повеле о сем проведати дияку
своему Василию Захарову, понеже он у государя бысть в прибли-
жении». Василий Гнильев, «неведомо каким обычаем (!! — [С. В.]),
извести государю сие дело на бояр его на князя Ивана Кубан-
ского и на Федора и на Василия Воронцовых; а преже того госу-
дарь Федора пожаловал после Шуйского князя Оидрея (т. е. после
убийства А. Шуйского. См. выше.— [С. Л.]) и опять ево в прибли-
жение у себя учинил; и кого государь пожалует без Федорова ве-
дома, и Федору... досадно. И князь великий, поверя дияку своему,
учял о том досадовати и князь с великиа ярости положил на них
гнев свой и опалу, по его (т. е. дьяка Василия^—С. В.]) словесен
и по прежнему их (т. е. боярД — С. В.]) неудобьству, что многие
262
мзды в государьстве его взимаху во многих государьскых и земь-
скых делех, да н за многие их сопротивства» ,5.
Как можно видеть, интерполятор отодвигает на задний план
доверчивость великого князя Ивана и клевету приближенного
дьяка п довольно нескладно оправдывает ярость государя различ-
ными прежними «неудобствами» казненных бояр, но, признавая
доклад дьяка клеветой, обходит вопрос, кто же научил Пищаль-
ников на «сопротивство» и в чем заключалось их челобитье. Фе-
дор Воронцов оказывается виноватым, кроме мздоимства, как и
прочие бояре, еще во многих «сопротивствах», когда государь без
ведома Федора кого-нибудь жаловал, Федор делал ему замечания
и выражал неудовольствие. В конце концов при содействии дьяво-
ла и по клевете дьяка все окончилось благополучно — мздоимцы
получили заслуженное наказание, а великий князь освободился от
назойливых претензий своего фаворита.
Небольшая интерполяция о набеге в 1544 г. татар на белевские
и одоевские места на первый взгляд может показаться незначи-
тельным и вполне невинным дополнением. Первоначальная редак-
ция Царственной книги выдержана в тоне безличного и беспри-
страстного летописания. Крымский хан Сайп-Гирей пришел «со
многими людми крымскими безвестно на украинские места белев-
скые и одоевьскые и по грехом за небрежение (кого? — [С. В.])
лоплениша многих людей» 15 16.
Редактор зачеркнул последние слова и вместо них написал:
«Тогда же быша тамо воеводы князь Петр Щенятев да князь Кон-
стантин Шкурлятев, да князь Михайло Воротынской, и распре-
шася о местех и того ради не поидоша помогатн тем местом; и того
ради татарове, попленивше многих людей, отидоша» 17.
Смысл приписки ясен. По небрежности воевод сторожевая
охрана станичников своевременно не обнаружила приход татар,
и татары налетели «безвестно». Но воеводы допустили и другую
оплошность: за спорами о местах не бросились за татарами в по-
гоню и дали им возможность безнаказанно уйти с добычей.
Сохранившиеся разряды полков дают нам возможность про-
верить на этот раз работу редактора. По разрядам, в июле 1544 г.
в Коломне стояло пять полков с 11 воеводами, в Серпухове стояла
воеводы кн. Константин Иванович Курлятев и кн. Давид Федоро-
вич Палецкий. В Калуге было пять воевод в пяти полках и намест-
ник кн. Михайла Воротынский. В разрядах отмечено, что «в левой
руке» был назначен Федор Михайлович Плещеев, «и Федор в
левой руке не пошел, и княз великий велел ему быть в Белеве».
Наконец, в Туле были родственники Ивана князья Юрий и Ми-
хаил Васильевичи Глинские, а в Одоеве — кн. Дмитрий Петрович
15 ПСРЛ, т. XIII, ч. II, стр. 449.
16 Там же, стр. 445.
17 Там же.
263
Охлебинин и князья Владимир и Александр Воротынские «своими
людьми», в своем собственном уделе18.
Как можно видеть, кн. Константин Курлятев и М. Воротын-
ский местничаться не могли, ибо стояли в разных городах, а
кн. Петр Щенятев начал служить не ранее 1549 г.; в 1544 г. он был
еще молодым человеком и потому в разрядах не значится. О ме-
сте заспорил один Ф. М. Плещеев и был переведен в Белев. Воз-
можно, что он был виноват в том, что татары успели уйти без
преследования, но можно считать вероятным, что у Ивана Гроз-
ного, когда он взялся редактировать Царственную книгу, были
весьма смутные воспоминания об этом незначительном эпизоде
далекого прошлого. Он вспомнил о П. Щенятеве и М. Воротын-
ском, быть может, потому, что первый был казнен им в начале
опричнины, а с Михаилом Воротынским у него были длинные
счеты: М. Воротынский был славен многими победами над тата-
рами, отличился при взятии Казани, в 1562 г. с женой и детьми
был сослан на Белоозеро, в 1566 г. помилован, летом 1572 г. одер-
жал блестящую победу над крымскцм ханом Девлетом, а через
полгода после этого — казнен. Со стороны Ивана Грозного было
совершенно естественно помянуть недобрым словом такого чело-
века. Что касается князей Курлятевых и Оболенских, то у царя
с ними были не столь длинные, но весьма неприятные интимные
счеты *. Кн. Константин умер своей смертью в 1555 г., а его млад-
ший брат Дмитрий в 1562 г. был пострижен принудительно всей
семьей — с женой, сыном и дочерьми. Он был сослан в северный
монастырь, где вскоре умер «нужною смертью».
Непосредственно перед рассказом о болезни царя в Царствен-
ной книге сделана небольшая интерполяция, довольно нескладная
по форме, на первый взгляд малозначительная, но при вниматель-
ном анализе и некоторых разъяснениях оказывающаяся весьма
важной для понимания намерений и взглядов автора.
После богословского рассуждения о дарованных богом царю
победах, в частности о взятии Казани и Астрахани (автор забыл,
что в 1553 г. Астрахань еще не была взята), говорится, что вскоре
после возвращения из Казани царь с царицей отправились в Сер-
гиев Троицкий монастырь крестить новорожденного наследника.
«А боярям приказал государь без себя о казанском деле промыш-
ляти да и о кормлениях спдети; они же от великого такого под-
вига и труда утомишася и малого подвига и труда не стерпеша
докончати и возжелеша богатества и начаша о кормлениях си-
дсти, а казанское строение поотложиша; и в те поры Луговая и
Арская отложилася, и многия беды християнству и крови наве-
доша. Се первое зло случится християнству» 19.
18 П. Н. Милюков. Древнейшая разрядная книга официальной ре-
дакции. М., 1901, стр. 120—121.
19 ПСРЛ, т. XIII, ч. II, стр. 523.
264
Для понимания этой интерполяции следует сказать, что по сви-
детельству той же Царственной книги, царь в течение трех дней
щедро награждал участников казанского похода. «И в те три дни
роздал казны своей, по смете казначеев, за все дентами, платиа и
судов, доспеху и коней и денег, опричь вотчин и поместей и корм-
леней, сорок тысящ и осмь тысящ рублев. А кормлении государь
пожаловал всю землю» 20 *. Последняя фраза нуждается в разъяс-
нениях.
Право на кормления имели только дворяне, т. е. лица, служив-
шие по дворовому списку, а их было в то время около 2700 чел.
Высшие чины, служившие большей частью в Москве постоянно,
получали кормления, в той или иной норме, ежегодно, а огромное*
большинство дворян получало кормления и денежное жалованье
раз в три-четыре года или в связи с походами в виде подъемных
денет и наградных. Таким образом, «всю землю», т. е. всех разом,
пожаловать было невозможно, и предстояло распределить на не-
сколько лет вперед очереди получения кормлений с учетом, ко-
нечно, чина и службы более двух с половиной тысяч людей.
Ясно, что при таких условиях боярам и дьякам Разрядного при-
каза предстояло «сидеть о кормлениях» несколько дней, но также
ясно, что эти несколько дней распределения кормлений нисколько
не мешали казанскому «строению», т. е. мерам по упрочению вла-
сти во вновь покоренном Казанском царстве.
Весьма возможно, что распределение кормлений прошло не без
греха, но заявление интерполятора, будто из-за этого бояре отло-
жили устроение казанских дел и вызвали тем пролитие христиан-
ской крови, нельзя назвать иначе, как смелой полемической не-
правдой.
Кн. Курбский в первой епистолии сурово упрекал царя в не-
благодарности относительно воевод, прославивших его имя мно-
гими победами и покорением Казанского и Астраханского царств.
В ответ на это Иван Грозный писал многословно, что все, что было
сделано доброго и славного, все было сделано не «хотеньем» и рев-
ностью к делу воевод, а «божьим милосердием» и его государским
счастьем, по его приказаниям и указаниям, а бояре и воеводы не
заслуживают никакой похвалы и благодарности, «понеже вся, яко
раби, с поиужением сотворили есте, а не хотением, и паче с ропта-
нием» 2,к Далее в том же «Послании» о победах в первых походах
в Ливонию царь писал, что они одержаны не доблестью и рвением*
воевод, а только после неоднократных и настойчивых понужде-
ний и приказаний его, царя Ивана, и что если бы не «злобееное-
иретыкание» воевод, т. е. возражения и саботаж, то он мог бы по-
корить мало не всю Германию 22.
10 Там же, стр. 522.
« РИБ, т. XXXI. стр. 74.
а Таи же, стр. 83.
265-
По поводу взятия Казани Иван Грозный писал, что бояре и
воеводы думали больше о возвращении домой, чем о победах, что
они преждевременно распустили войско, вследствие чего «последи
от сего много пролития крови християнския бысть... Та же убо
ко взятии града (Казанп.— [С. В.]) божиим милосердием, вы же
убо вместо строения на грабление текосте! Тако ли убо прегордыя
царства розорятп, еже убо ты (т.е. Курбский.— [С. В.]), безумием
дмяся, хвалишися» 23.
Если сопоставить эти нападки Ивана Грозного на бояр с при-
веденной выше интерполяцией, то мы увидим, что основная идея
их одинакова.
Следует напомнить, что покорение Казанского царства не кон-
чилось со взятием казанской крепости и города Казани, а потре-
бовало еще шести лет напряженной борьбы с восстаниями татар
и покоренных ими народов Среднего Поволжья. Именно это про-
литие крови христианской Иван Грозный и ставил в вину боярам
и воеводам. К счастью, мы имеем на этот раз возможность оценить
по достоинству высказывания Ивана Грозного. Взятие Казани
и очищение волжского пути от казанских татар было одним из
самых славных и богатых последствиями дел царствования Ивана.
По вопросу об участии в этом деле юного царя мы имеем разно-
сторонние источники: правительственный лицевой летописец, осо-
бую «Повесть о взятии Казани» (так называемый Казанский ле-
тописец), разрядные книги, заявление самого Ивана Грозного и,
наконец, воспоминания кн. Курбского, участника казанского по-
хода, принимавшего видное участие в осаде и взятии Казани.
В Царственной книге рассказ о взятии Казани разросся в са-
мостоятельную большую повесть. Естественно, что в центре всех
событий автор ставит царя, но трафаретность оборотов речи, на-
пыщенность стиля вообще и церковно-книжная романтика повест-
вования не внушают никакого доверия. Но важнее всего то, что
автор повести в погоне за внешними и декоративными эффектами
не нашел решительно ничего, что бы сказать по существу дела —
кому принадлежал план всего похода, кто разработал план осады
и руководил общим приступом.
Вот как рассказывает Царственная книга об участии царя.
«Царь же благочестивый по вся дни и по вся нощи призывает
бога в помощь и ездит по полком, такожде и круг города и всем
туром и велит крепити воеводам, да со опасением брегут дела го-
сударева, и всех жалует п утвержает и труды их похваляет и
жаловати их обещается; сия же по многи дни и нощи творяще» 24.
Ниже автор отмечает моральное влияние личного присутствия
царя: все люди, «видя государя благоразумна и мужествен а в
храбрых, вооружашеся храбростию на брань» 25.
23 РИБ, т. XXXI, стр. 73.
24 ПСРЛ, т. XIII, ч. II, стр. 506.
25 Там же, стр. 508.
^66
Когда шЛле больших приготовлений подкопы под стены ка-
занского кремля были готовы, на воскресенье 2 бктября был на-
значен взрыв подкопов и общпй приступ. Накануне приступа
царь повелел «во всех полках» всем людям очиститься от грехов
исповедью и причаститься святых таинств. Далее автор подробно
излагает распорядок приступа, назначенного на 3 часа пополуднп
на следующий день. Ночь перед приступом царь провел наедине
со своим духовником, протопопом Андреем, а затем пошел в по
ходную церковь к заутрени. В это время кн. Михаил Воротынский
прислал царю весть, что татары видели со стен «розмысла», вы-
шедшего из подкопа, «и невозможно деи до третьяго часу мешь-
кати». Тогда царь дал по всем полкам приказание готовиться к
приступу, «сам же государь иде в церковь и повеле правило (т. е.
службу.— С. пос кору совершити, а самому государю многил
слезы от очию'своею испущающу и у бога мплостн просяще» 2б;
затем он послал воевод по своим местам п приказал ждать своего
прихода. «А сам царь государь литоргню велел начати, хотятце
ко святыни коснутися и, соверша литоргию, отдати божия богови
и поехати в свой полк»27. Далее автор рассказывает подробно,
как царь последовательно прикладывался к разным иконам —
богородицы, Сергия Радонежского и т. д.
«И се прииде время на литоргии чести святое Евангелие, солн-
цу уже восходящу, и егда кончайте диакон и возгласи последнюю
строку в Евангелии: „я будет едино стадо и един пастырь"», то
грянул взрыв от подкопа, и царь «из церковных дверей мало по-
ступи и виде градскую стену подкопом вырвану... Царю же бла-
говерному на молитву уклонившуся... — и се внезапу второй под-
коп градцкую стену грознее первого сотвори» 28.
Талантливо написанная эффектная сцена взрыва подкопов
вдохновила интерполятора, и он сделал в последней фразе сле-
дующую приписку: «Царю же благоверному на молитву уклонив-
шуся и слезы к слезам прилагаше и после того диакону глаголю-
щу ектению о победе, еже есть спце: еще молимся господу богу
нашему помиловали государя нашего царя п великого князя Ивана
Васильевича всея Руси и подати ему дрожавы, крепости, победы...»
и т.д.29
Тем временем начался общий приступ. Татары оборонялись
жестоко; делали вылазки, завязалась кровавая сечь... а царь го-
рячо молился и проливал слезы. Интерполятор прибавил, что и
священник, совершая литургию, проливал слезы. «И се прииде
некий ближний царев, глагола ому: ,.се, государь, время тебе
ехати, яко убо биющимся твоим с неверными, а многие полки тебя
ожидают**. Царь же отвеща ему: „аще до конца пения дождем, * 17 18 *
м Там же, стр. 511.
17 Там же.
18 Там же, стр. 511—512.
м Там же, стр. 511.
! 267
да совершенную милость от Хряста получим14. И се вторая весть-
ттрииде от града? великое время царю ехати, да укрепятся воине,
видев царя. Царь же, -вздохнув из глубины сердца своего я слеш
многи пролил и рече: „не остави мене, господи боже мой, и ио
отступи от мене, во-нми в помощь мою"» 30. Затем царь приложил-
ся к образу чудотворца Сергия, помолился, причастился из рук
духовника, получил от него благословение. После этого царь, «мо-
литвой вооружен», выходит из церкви, «и вступает государь в
бранное стремя и всходит на конь и поскору поиде полку своему
ко граду» 31. Появление царя среди сражающихся вызвало боль-
шое воодушевление: «И виде вен люди, яко государь приближился
к ним и мужествен храбрствует с ними, и в той час от всех стран,
якоже на крылех, на стенах градцкые взлетели, такоже из стен
во град, биющеся во всех местех жестоко» 32.
В таком же стиле высокопарного верноподданнического славо-
словия повествует автор Царственной книги и о дальнейших собы-
тиях. Интерполятору, видимо, казалось этого недостаточно и в
ряде вставок он старается украсить рассказ и выставить царя в
наиболее выгодном для него освещении. Например, в рассказ о
первом въезде царя в Казань он вставляет эффектную сцену осво-
бождения русских пленных: «И государь поехал к городу, и тут
у наряду стояли множество народу христнянского, мужска пола
и жен ска, свобожшеся от плена; и яко узрели государя, все со
слезами пали и вопияху радостными глаголы: „избавитель наш
государь, из ада ты нас вывел! нас для, сирот своих, головы
своей не пощадил!41 Государь же повеле их в стан свой Отвести я
напита ти. И по многи дни у государя в стану множество свобо-
дившихся от плена християн питахуся; государь же повелеваше
их устраивати и вверх отсылати по домом их, тысящи по три и по
пяти» 33.
Далее официальный летописец говорит, что после взятия кре-
пости и города царь отдал город на разграбление воинам, как это
было в обычае, когда осажденные не сдавались и город был взят
с боя, а себе царь не взял «ни единыя медницы» 34. Казанский
летописец пространной редакции говорят об этом иначе и более
правдоподобно. Когда улицы города были очищены от трупов,
царь приехал осмотреть дворец хана «и озре цареву казну свою
очима своима сам и повеле переписати ю и печатню своею зале-
чати, да не утянет от нея ничто же. Приставлен бо бе к ней вое-
вода да стрелцы, огненными брещи ея от разхищения вон»36.
« ПСРЛ. т. XIII, я. И, стр. 512.
” Там же.
® Там же.
“ ПСРЛ. т. XIII, я. II, стр. 515.
W * *1^21 ЗК&
* Там же, т. XIX, стр. 168.
Этот мелкий штрих событий показывает, насколько москов-
ский летописный правительственный свод нуждается в критике
и проверке при помощи других источников.
Курбский в «Истории о великом князе Московском», написан-
ной 25 лет спустя после взятия Казани, отвел много места описа-
нию казанского похода, в котором он в молодости принимал вид-
ное участие. Эта часть его истории выгодно отличается от других
частей отсутствием полемики и выпадов против царя Ивана. Курб-
ский описывает казанский поход как воин и участник событий,
с воодушевлением и с большой любовью к ратному делу. Его жи-
вой и красочный рассказ производит большое впечатление своим
реализмом, и можно только удивляться, как много фактов и под-
робностей сохранил в своей памяти этот воин по профессии.
Во время последнего общего приступа под начальством Курб-
ского было 12 тыс. человек. Осажденные - оказывали отчаянное
сопротивление, и завязался рукопашный бой. «И абие могли бы
их взбити, но много нас ко штурму приидоша, а мало под стены
градные приидоша: некоторые возвращающеся, множество лежа-
ще и творящеся (т. е. притворялись.— [С. В.]) побиты и ранены...
И зело нас мало осталося биющихся»36. В числе первых в город
ворвался брат Андрея Курбского. «А войско наше, яже было отта-
мо, вне града, яко увидели, иже мы уже во граде, а татаровя
с стен побегоша, все во град ринулося, и лежащая глаголемыя
раненые воскочиша и творящися сна мертвыя возкресоша» 37 *. Ото-
всюду стали сбегаться кашевары, конюхи, торгаши, которые были
в лагере, «все эбегошася во град не ратного ради дела, но на
корысть многую» зя. «Мало не все на корысти падоша», некоторые
по два и по три раза относили в стан награбленное и «паки воз-
вращахуся» 39.
Тем временем храбрые стали изнемогать от непрерывного боя,
а татары, заметив их малочисленность и утомление, перешли в
контрнаступление. «Корыстовники же оные предреченные, егда
увидели, что наши по нужде уступают по малу, бранящесь бусур-
маном, в таковое абие бегство вдашася, яко и во врата многие
ве попали», бросали добычу и «метались» через стену с воплями:
«секут, секут!» 40. Дело принимало серьезный оборот. Царь при
вести об этом был очень смущен, «уповая, иже все войско уже
християнское бусурманы из града изгнаша»41. «Мудрые и искус-
ные» советники царя, среди которых были старики испытанной
доблести, воспользовались смущением царя. Царь удерживал для
охраны своей ставки более 20 тыс. отборных воинов своего
“ РИБ, т. XXXI, стр. 195—196.
37 Там же, стр. 196.
“ Там же.
88 Там же, стр. 197.
40 Там же, стр. 197.
41 Там же, стр. 198.
269
дворового полка. Воеводы половину этой охраны спешили и двину-
ли на помощь осаждавшим. «Тамо же не токмо детем своим и срод-
ным повелеша, но и сами их половина, сшедши с коней, потекоша
во град на помощь утружденым оным воином» 42. Одновременно
бояре и воеводы приказали воздвигнуть у ворот казанской кре-
пости большую хоругвь, а затем «и самого царя, хотяща и нехо-
тяща, за бразды коня взяв, близ хоругови поставиша»43.
С прибытием большого подкрепления приступ возобновился,
воины, ободренные присутствием царя, стали «взлетать на стены»,
по свидетельству Царственной книги, «аки птицы», и последнее
сопротивление татар было сломлено.
По вопросу о грабеже и упадке дисциплины Казанский лето-
писец не менее суров, чем Курбский.
Летописец вкратце рассказывает о воинском «уставе» при на-
ступлении и в боях: начальники всех чинов «со обнаженными
мечи, коиждо во своем полку учинен, не дадуще никому от воин
назад озретися, ни на землю наклонитися, хотя бы и златнпцы
просыпаны были или бы многоценные ризы пометаемы... Аще
кто от воин дерзнет о взятии чево, в том часе (т. е. тотчас.—
[С. 5.]) сей живрта лишен будет. С таким прещением и грозою
царською воинские чиновники ратного дела брегут» 44.
Автор «Истории о Казанском царстве» подтверждает и допол-
няет рассказ Курбского. Русские воины взяли множество плен-
ных и «злата, и сребра, п жемчюгу, и каменя драгаго, и светлых
портищ златых, и красных поволок драгих, и сосудов сребряных
и златых и всяцех, им же несть числа». Каждый брал, сколько
хотел и сколько мог захватить, «и силнии воины меж себя быо-
щеся от несилных отнимаху, раны возлагающе на ся о богатестве
том... Друг друга убиваше». Многие «убогие» воины «обогатеша
до века своего казанским богатеством, и наполнишася всякого
узорочья до воля своея, яко сыновем и внуком их [и по послед-
нему роду их] остася то богатество... яко мало дни потрудив-
шеся и на долго время обогатевша, и все богатство руское и вея-
ния драгия узорочья и паки вспять обратишася руским людем,
еже издавна казанцы воевавшим себе собрашася» 45.
Патриаршая летопись говорит об этом грабеже более сдер-
жанно и освещает дело с другой стороны. Начавшееся разграб-
ление города грозило сорвать первые успехи нападающих: «К го-
сударю же из всех мест воеводы приказывают: воини твои креп-
це биются, и бог помогает по тебе, царе благочестивом, но мно-
гие слабые емлют сокровища казаньские, и ты, государь, помогай
нам». Царь, узнав об этом, послал бояр и ближних своих людей
42 РИБ, т. XXXI, стр. 198.
43 Там же.
44 ПСРЛ, т. XIX, стр. 159—160.
45 Там же, стр. 162.
270
«за айва ти тех, да не падают на сокровшцех, такожде п помогают
своим»46. То же дословно в Царственной книге47.
После рассказа о взятии Казани Курбский сообщает колорит-
ный эпизод отношений царя к его соратникам: «По онон же пре-
славной победе, аки бы на третий день, царь наш отрыгнул нечто-
неблагодарно, вместо благодарения воеводам и всему воинству
своему, на единого разгневался, таковое слово рекл: „Ныне, рече,.
обранил мя бог от вас!“. Аки бы рекл: „Не возмогл есмя вас му-
читн, поки Казань стояла сама в собе, бо ми естя потребны были
всячески; а ныне уже вольно мне всякую злость и мучительства
над вами показовати"» 48.
Переходя от личных воспоминаний о далеком прошлом к рас-
сказу о дальнейших событиях, Курбский касается вопроса, как
и почему, завоевание Казанского царства потребовало больших
жертв и затянулось на шесть лет. Интерполятор сваливав всю
вину на «бояр», которые будте бы для своей корысти «отложили»
казанское устроение и набросились на распределение кормлений.
По этому вопросу Курбский писал: «Царь же вннде в совет
о устроению града нововзятого; и советовавше ему все мудрые
и разумные, иже бы ту (т. е. в Казани.[— С. BJ) прибыл зиму,,
аж до весны, со всем воинством» и «до конца выгубил бы воинство
бусурманское и царство оное себе покорив и усмирил землю на-
веки», ибо под властью татар [было] «в том царстве пять различ-
ных языков» — мордва, чуваши, черемиса, вотяки и башкиры49.
Ниже Курбский рассказывает, что «оставите князи казан-
ские, вкупе со предреченными протчими языки поганскими» опол-
чились и стали воевать не только окрестности Казани, но и му-
ромские и нижегородские места, пленяли, разоряли и держали в
осаде новопостроенные города. «Того было беспрестанне, аки
шесть лет после взятия места Казанского»50. Наконец, царь,
собрал большое войско, более 30 тыс., и поставил воеводами
Ивана Шереметева, кн. Семена Микулинского и самого Курб-
ского, которые после продолжительного похода по всей Казанской
земле, вдоль и поперек, довершили покорение Казанского цар-
ства: «И возвратихомся, за божиею благодатию, во отечество с
пресветлою победою и со множайшими корыстьми. И оттуду на-
чала усмирятися и покорятися Казанская земля цареви на-
шему» 5l.
По вопросу об участии царя в осаде и взятии Казани и позже
в казанских делах мы имеем достаточно данных, чтобы составить,
себе представление, весьма близкое к истинному.
48 ПСРЛ, т. XIII, ч. I, стр. 217—218.
47 Там же, ч. II, стр. 512—513.
48 РИБ, т. XXXI, стр. 204—205.
49 Там же, стр. 205.
30 Там же, стр. 218.
51 Там же, стр. 220
271
По словам самого Ивана в < Послании» к Курбскому бояре
и воеводы везли его на завоевание Казанского царства, «аки плен
ника», подвергая его жизнь, едва ли не с умыслом, величайшей
опасности: «Аки пленника, всадив в судно, везяху с малейшими
людьми сквозе безбожную и неверную землю! (т. е. через Мор-
довскую и Черемисскую земли.— [С. В. ). Аще бы не всемогущая
десница вышнего защитила мое смирение, то всячески живота
гонзнул бы (т. е. лишился.— [С. В.]* 62.
Движение русских сил известно нам из рязрядов. От Нижнего
Новгорода шла «судовая рать» по Волге, и везли пушки, снаряды,
осадные* приспособления и большие запасы продовольствия под
охраной значительных сил пехоты с огненным боем, т. е, Пи-
щальников и стрельцов. Главные силы весной были расположены
на Оке и в заоцких украинных городах в ожидании возможного
нападения крымских татар, а затем, когда выяснилось, что крым-
цы отложили свое намерение идти на выручку своим казанским
единоплеменникам и единоверцам, в июне началась перегруппи-
ровка всех сил. «Для вмещения людям», т. е. чтобы части не
мешали друг другу в походе и легче добывали себе и лошадям про-
довольствие, полки были разделены на три группы и направлены
по разным дорогам 53.
Левая колонна шла от Владимира на Клязьме. Правая пошла
из Мещеры, через дремучие леса н болота Мордовской земля.
В числе воевод этой колонны был кн. Курбский. Назначением
этой колонны была охрана движения главных сил центра армии,
шедшей от Мурома, от возможного нападения татар и иогаев,
которых казанский царь звал к себе на помощь. Средняя колонна,
в которой был царь Иван, часть пути воспользовалась для удоб-
ства движения рекой Окой. Бояре «всадили» Грозного (в буду-
щем) царя «в судно» и повезли его по Оке. Ясно, что водяным
путем могли воспользоваться только «малейшие» люди, т. е. не-
большое количество, но также ясно, что жизнь царя не подвер-
галась никакой опасности, так как по берегу Оки шли большие
силы московских полков.
По рассказу Царственной книги мы знаем подробный маршрут
пути, совершенного Иваном к Свияжску, где все силы должны
были соединиться. На всем пути мордва хлебом-солью встречала
царя, а московские полки, по сообщению Курбского, на всем пути
не нуждались ни в чем, и только правая колонна, с которой он
а РИБ, т. XXXI, стр. 64.
м «Повесть о Мамаевом побоище» употребляет то же выражение «дли
вмещения людям» в рассказе о сосредоточения енл вод Коломной, где был
произведен смотр ж разряд полков, шедших но трем дорогам: вв Бралвев-
<жон— слева от р. Москвы, по Коломенской— справа от Москвы, ж во
Казпжрке. Отставшие части подтягивались жа Сержухов во Серпуховской
дороге, ж прнсоеджнялжсь к главным силам возле устья Лопасяж, где был*
переправа через Оку.
шел, сильно нуждалась и даже голодала, проходя по лесам Мор-
довской земли, пока не вышла на открытые поля бассейна
р. Свинги м.
В пылу полемики с Курбским его царственный антагонист не
заметил комичности и не понял невыгодного для него значения
его жалобы на то, что бояре и воеводы «везли» его на казанские
подвиги, «аки пленника».
Составителей официозных Патриаршей летописи и Царствен-
ной книги нельзя упрекнуть в недостаточно почтительном отно-
шении к царю и в тенденциозном замалчивании его заслуг, «По-
весть о взятии Казани» [тоже] добросовестно выдвигает по воз-
можности на первый план молодого царя. Но, вчитываясь внима-
тельно в эти источники, мы нигде не находим образа активного
и волевого организатора большого дела и вождя больших масс
доенных сил. Царь присутствует, конечно, на военных совещаниях
юевод, все приказания идут от его имени; воеводы докладывают
?му или присылают сообщения, и царь дает свои распоряжения,
но для читателя летописей в общем ясно и несомненно, что весь
план похода к Казани, сосредоточение всех сил в Свияжске и, на-
конец, военные действия при осаде и взятии Казани были плодом
думы и совета небольшой группы стариков-бояр и воевод —
начальников частей, а заслуга царя сводилась к тому, что он не
мешал людям делать свое дело, а также милостиво дал свое имя
и доказательство личного участия в делах.
По понятиям доброжелательных к царю летописцев, главной
заслугой царя было его как бы посредничество между «господом
югом» и «христолюбивым воинством», сражавшимся с «бусурма-
нами».
Взятие Казани потребовало от служилых людей больших
жертв; помимо большого количества убитых и умерших от ран
и болезней, вышедшие в поход с ранней весны люди растеряли в
[Походе и боях много лошадей, оскудели от расходов на продоволь-
ствие и в общем были сильно утомлены. Эти обстоятельства тре-
бовали демобилизации, но на военном совете разумные воена-
чальники, как рассказывает Курбский, уговаривали царя остаться
з Казани, удержать своим авторитетом и примером воинство на
-лужбе, чтобы «выгубить до конца», по выражению Курбского,
все остатки враждебной татарщины.
Царь не послушался совета своих воевод и, пробыв в Казани
эдну неделю, бросил все и поспешил в Москву к своей царице,
которая ожидала ребенка. По-человечески в таком поступке царя
ае было ничего предосудительного, но это не дает интерполятору
никакого разумного основания сваливать все последовавшие не-
удачи на бояр.
54 РИБ, т. XXXI, стр. 177.
1*8 С. Б. Веселовский 27В
По разрядам известно, что после отъезда царя дела шли без
его участия. В Мещере и в Шацких воротах были поставлены
города и в них посажены воеводы с гарнизонами. В Казани и
Свияжске были оставлены на годовую службу едва ли не лучшие
воеводы — участники взятия Казани: в Казани — боярин
кн. Юрий Михайлович Булгаков, кн. Александр Иванович Воро-
тынский, Дмитрий Михайлович Плещеев, кн. Дм. Курлятев и
Григорий Михайлович Шестов Морозов (вместо заболевшего
кн. Федора Ивановича Кашина); в Свияжске — кн. Петр Ивано-
вич Шуйский, Иван Михайлович Троекуров, Василий Семенович
Мезецкпй, Юрий Иванович Кашин и Петр Данилович Щепин
Оболенский.
Затем из писцовых книг 1565 г. известно, что уже в 1553 г.
в Казани были отведены дворовые места и поселены «сведенцы»
из московских городов, торговые и служилые люди.
Таким образом, можно сказать, что нет оснований обвинять
московское правительство в том, что оно не занималось «казан-
ским строением». Нет сомнений, и в этом мы можем вполне пове-
рить Курбскому, что бояре и воеводы понимали необходимость
«выгубпть до конца» враждебные элементы и закрепить взятие
города и крепости Казани, но, очевидно, у московского прави-
тельства не хватало сил, и этим объясняется то, что в ближайшие
годы пришлось пролить много крови, подавляя восстания местных
народов.
Волнения начались почти немедленно после демобилизации
полков. Уже в декабре 1552 г. свияжские воеводы посылали Бо-
риса Салтыкова на р. Цывиль усмирять черемису. Салтыков одних
перевешал на месте, иных привез в Свияжск, а имущество их
отдал «истцам», т. е. людям, которые были ограблены мятежника-
ми. Тогда же, по посылке казанских воевод, Никита Казаринов
Голохвастов ходил на арских татар, «побил» их, а 38 человек при-
вел в Казань.
В марте 1553 г., т. е. как раз в то время, когда царь захворал,
произошли более крупные волнения. Луговая черемиса отказа-
лась давать ясак и соединилась с арскими людьми. Они построи-
ли па горе у засеки укрепление. Посланные против них стрельцы
и казаки по самонадеянности и плохой разведке «порознилися
разными дорогами», т. е. разошлись, и были разбиты наголову.
Затем арскпе люди и черемиса отступили от Казани верст на 70 и
поставили на Мече город. Расчет восставших оказался правиль-
ным: Борис Салтыков со свияжскими ратными людьми оторвался
от своей базы и сбился с дороги, занесенной глубоким снегом.
Повстанцы на лыжах обошли Салтыкова, окружили его отряд и
разбили, а самого Б. Салтыкова взяли в плен.
По этому поводу Летописец русский стал морализировать:
Казань-де была взята «божьим милосердием», а у «нас явилися
гордые слова, а но благодарные, и учалп особь мудры бысть, забыв
274
евангельское слово: кто хочет в мире сем мудр быти, буй да
будет», т. е. лишится разума55.
Интерполятор со своей стороны усилил мудрое размышление
официозного летописца: [«И за нашу разность и неединомышле-
ние и нестроение, инде же явися и превозношение и гордые сло-
ва: „понеже бот милосердие свое показал над Казанию, и в нас
явилися гордыя слова н высокия, и на богатство уклонпхомся,
а бота о сем не благодарихом, и почали о собе мудри быти и
храбри, а строения не смышляху, но токмо в гордости своей хва-
ляхомся. И сего ради бог и наказанию нашему попусти таковая
быти“»]56.
Тенденциозность интерполяций очевидна. Они направлены в
первую очередь против боярства вообще, его междоусобий и столк-
новений с царем. Вторая, не менее заметная тенденция — выдви-
жение царя на первый план, возвеличение его роли в событиях.
Знаменательно, что интерполятор нигде не интересуется полити-
ческими и общегосударственными известиями и вопросами текста
Царственной книги. В 1553 г. после смуты у одра болезни царя
появляется еще одна тенденция и занимает больше всего внима-
ние интерполятора — династические притязания старицких кня-
зей.
К рассказу Царственной книги о болезни царя Ивана весьма
существенные дополнения дают интерполяции Летописца рус-
ского в рассказе о «Побежании в Литву князя Никиты Лобанова
Ростовского». Следует иметь в виду, что Летописец русский, на-
печатанный А. Лебедевым, дошел до нас в списке XVII в. Под-
линник его пока не найден, так что вставки и поправки мы можем
выяснить только путем сопоставления текста Летописца с текстом
Львовской летописи.
Анализ интерполяций следует начать с заключительной фразы,
отсутствующей в Львовской летописи и выясняющей цель, кото-
рую имел в виду интерполятор: «И от того времени бысть вражда
промеж государя и людей»57. Автор был так увлечен своей зада-
чей, что допустил некоторую неясность: с какого времени у царя
началась «вражда» с его дворянами, со времени ли болезни царя
в марте 1553 г. или после побежания й£Ростовского? Если пони-
мать интерполятора буквально, то вражда началась после инци-
дента с изменой боярина кн. Семена Васильевича Ростовского,
а по существу дело кн. Семена Ростовского было продолжением
той «шатости» и «недоброхотства», которые были проявлены боя-
рами во время болезни царя и положили начало «вражде», т. е.,
если выразиться проще и яснее, многочисленным опалам и каз-
ням, которые начались много позже, а не вследствие инцидента
с кн- С. Ростовским, происшедшего в 1554 г. летом.
* ПСРЛ, т. XIII, ч. II, стр. 528.
м Там же.
и Там же, ч. I, стр. 238.
18»
275
Начало вражды интерполятор объясняет так. Летом 1554 г.
при попытке бежать в Литву был задержан в Торопце кн. Никита
Лобанов Ростовский. Допрошенный по приказанию царя кн. Ни-
кита сказал, что его «отпустил в Литву» боярин кн. Семен Ва-
сильевич Звяга Ростовский, который и сам намеревается бежать.
Само собой разумеется, что допросу подвергся в свою очередь и
кн. Семен, который чистосердечно признался в том, что он возна-
мерился бежать «от убожества и малоумсьтва, понеже скудота у
него была разума и всякым добрым делом, туне и в пустошь пзъ-
едающе царьское жалование и домашняя своя» 58, т. е. собствен-
ные средства. Интерполяция усиливает признания кн. С. Ростов-
ского: «Да и от того, сказывает, почал досадовати, будто государь
его и род его посылал не по их отечеству со многими с теми, ко-
торые менши их». Далее интерполятор не стерпел и, переходя в
тон полемики, писал: «А то все говорил (т. е. кн. Семен. [— С. 5.]),
хотя государю изменят, а государь его посылал все по его до-
стоинству и род его, с кем им пригоже быть, да они изнеистовп-
лися злобою» 59.
Затем подверглись допросам слуги кн. Семена. Слуга Семейка
дал показания об изменническпх речах кн. Семена с польскими
послами и о «поносительных» словах, которые он говорил о царе.
Интерполятор поясняет, в чем состояли эти речи. Кн. Семен гово-
рил послам, «чтобы они с царем и великим князем не мирплпся,
а царство оскудело, а Казани царю и великому князю не здер-
жати,— ужжо ее покинет» 60. Поэтому будто бы послы не заклю-
чили вечного мира, а только перемирие на два года. Поносные
слова были направлены не только против царя, но и против ца-
рицы. Кн. Семен будто говорил, как бы от имени всех княжат,
«что их всех государь не жалует, великих родов безчестит, а при-
ближает к себе молодых людей, а нас ими теснит, да и тем нас
истеснил, что женился, у боярина своего дочерь взял, понял рабу
свою. И нам как служити своей сестре; и иные поносительные
слова говорил» 61.
Несколько ниже сделана большая вставка, которую ввиду ее
важности следует привести полностью:
«И царь и великий князь, видя его (т. е. кн. Семена.— С. В.)
такую злую измену, послал бояр своих князя Ивана Федоровича
Мстиславского, Ивана Васильевича Шереметева Большого, князя
Дмитрия Ивановича Курлятева, Михаила Яковлевича Морозова,
князя Дмитрия Федоровича Палецкого, околничего Олексея Федо-
ровича Адашева, постелничего Игнатия Вешнякова да бояр же
Данила Романовна (брата царицы Анастасии. [ — С. В.]), Василия
Михайловича Юрьевых, казначея Микиту Фуникова, дьяка Ивана
м ПСРЛ, т. XIII, ч. I, стр. 237.
5а Там же.
60 Там же.
61 Там же.
276
Михайлова (Висковатого. [— С. В.]), а велел его роспросити, а до-
ведетца и пыткою пытати. И князь Семен сказал, что у него
мысль (бежать в Литву. (— С. В.]) почалась по тому, как государь
недомогал, и мы все думали о том, что только государя не станет,
как нам быти, а ко мне на подворье приезжнвал от княгини ото
Офросиньи и ото князя Володимера Ондреевича, чтобы я поехал
ко князю Володимеру служити, да и люден перезывал; да и со
многими есмя думали бояре, только нам служити царевнчю Дмит-
рею, ино нами владети Захарьиным; и чем нами владети Захарьи-
ным, ино путчи служити князю Володимеру Ондреевичю. А были
в той думе многие бояре, и княз Петр Щенятев, и княз Иван
Турунтай Пронской, и Куракины родом, и княз Дмитрей Немой,
княз Петр Серебряной, и княз Семен Мику лине кой, и иные мно-
гие бояре, и дети боярские, и княжата, и дворяне с нами в той
думе были. И как бог государя помиловал, облегчение ему дал,
и мы меж себя почали говорит, чтобы то дело укрыт. А на под-
ворье ко мне приезживал и Семен Морозов. А яз страху с того
времени учал мыслити в Литву; и что на меня мои люди сказы-
вали, все так было» 62.
Далее Летописец русский сообщает дословно то же, что и
Львовская летопись, о том, что царь с боярами приговорили
кн. Семена «и с товарищи (!—[С. Z?.]) казнити смертию», но мит-
рополит Макарий и владыки «отпросили» преступников от смерт-
ной казни, и царь указал кн. Семена сослать на Белоозеро в
тюрьму, а людей его распустить. В заключение интерполятор
прибавил: «И от того, времени бысть вражда промеж государя и
людей» вз* *.
Дело кн. Семена Васильевича Звягп Ростовского вызывает ряд
недоуменных вопросов. Его отец, Василий Александрович, по
службе был заурядным человеком — в разрядах он упоминается
только раз, а именно в качестве воеводы в Новгороде Северском
в 1521 г. Сам Семен Звяга в 1543, 1547, 1548 гг. был полковым
воеводой в разных городах.
Во время болезни царя кн. Семен, по интерполяциям Царст-'
ненной книги и Летописца русского, был в числе тех дворян, ко-
торые не желали присягать пеленочнику Дмитрию, чтобы не,
служить Захарьиным, а между тем после выздоровления царя и!
поездки в Кириллов монастырь, когда царевич утонул в Шексне,!
летом того же года он был пожалован в бояре. Иван Грозный в!
«Послании» к Курбскому писал по поводу дела кн. Семена Ростов-
ского, что кн. Семен получил боярство по его «милости, а не по
своему досужеству», т. е. не по своим личным качествам и заслу-
гам, что в разговорах с польскими послами он укорял царицу.
«И мы то ево злодейство сыскавши, и еще милостиво казнь свою
“ ПСРЛ, т. XIII, я. I, стр. 238.
• Там же.
277
над ними учинили. И после того поп Селивестр и с вами, злыми
своими советники, того собаку почал в велпцем брежении дер-
жати и помогати ему всеми благими, и не токмо ему, и всему ево
, роду» 64.
Итак, если верить царю Ивану, кн. Семен получил боярство не
по своим заслугам, а по «милости» самого царя, а дальше оказы-
вается, что многие дворяне, и в том числе кн. Семен, через год
опасались за свою судьбу, думали, как бы укрыть проявленную
пмп в 1553 г. «шатость», и намеревались бежать в Литву. А меж-
ду тем, по славам самого царя, Сильвестр и его советники покро-
вительствовали Ростовским князьям и всячески им помогали.
Чему верить?
В приведенных выше интерполяциях среди вин кн. Семена на
первом месте стоят: его нежелание присягать Дмитрию, поноси-
тельные слова о царице и изменнические советы польским послам
не заключать вечного мира. Вопрос о переходе на службу к
кн. Владимиру отодвинут на последний план, а между тем для
Ивана этот вопрос был главным.
В одном из ящиков царского архива хранилось дело «Отъезд
и пытка во княже Семенове деле Ростовского», а в описи архива
отмечено, что 20 июля 1563 г. это дело взято к государю (в Алек-
-сандрову слободу.— [С. В.]) «во княже Володимирове деле Андре-
евича», т. е. в связи с опалой, которой старпцкпе князья подверг-
лись в 1563 г. Рассказ Александро-Невской летописи об этом деле
неясен, и, быть может, преднамеренно. Дьяк кн. Владимира Сав-
лук Иванов, посаженный им за что-то в тюрьму, донес царю о
«многих неправдах» старицких князей. Произведенное по прика-
занию царя расследование обнаружило «многие неисправления»
кн. Евфросиньи и кн. Владимира65. Неисправлениями называли
вообще всякие нарушения данной присяги. В чем состояли «непс-
дравленпя» старицких князей, неизвестно. Неизвестно также, где
был в это время кн. Семен, когда он был помилован и возвращен
из ссылки, и почему царь, производя расследование о «неисправ-
ленпях» старицких князей, потребовал к себе старое дело 1554 г.
о побеге ростовских князей.
Перейдем теперь к анализу знаменитых приписок к Царствен-
ной книге о болезни царя и о попе Сильвестре.
Прежде всего заслуживает внимания то, что приписки к Цар-
ственной книге о болезни царя представляют собой не связный
рассказ в известной - последовательности событий, а несколько
отрывков. Ниже будет показано, что вся суматоха с присягой
царевичу Дмитрию продолжалась не менее двух недель, когда
царь стал уже поправляться. Между тем в приписках последова-
тельность событий стерта. В общем приписки производят впечат-
"4 РИБ, т. XXXI, стр. 65.
65 ПСРЛ, т. XIII, ч. II, стр. 368.
,278
пенне воспоминаний, сделанных автором много лет спустя по
памяти. Несомненно, что если бы автор излагал события немед-
ленно или вскоре после событий, то весь рассказ имел бы другой
вид, был бы более складным, более последовательным. В расска-
зе мы находим такие интимные подробности, которые могли быть
известны только участнику или во всяком случае близкому сви-
детелю. Отсюда — противоречия, явные несообразности и несо-
мненная тенденциозность приписок, в которых позднейшие собы-
тия деформировали воспоминания автора. Ниже, при анализе
приписок, это будет показано.
Полезно привести высказывания самого Ивана по этому вопро-
су 11 лет спустя после болезни. В первом «Послании» к Курб-
скому Иван Грозный писал, что люди, которых Курбский назы-
вает «истинными доброхотами», «возшаташася, яко пьяни, с по-
пом Селивестром и с начальником (! [— С. 2?.]) вашим Алексеем,
мневше нас в небытию быти», забыли его благодеяния и присягу
его отцу, «еже, кроме наших детей, иного государя себе не иска-
ти», хотели воцарить дальнего родственника, кн. Владимира,
«младенища же нашего... хотеша подобно Ироду погубпти...» «Се
убо нам живым сущим таковая от своих подовластных доброхот-
ства насладихомся; что же убо по нас будет!»®6 Но, писал далее
царь, он выздоровел, «и тако сий совет раэсыпася» * 67.
Так, по мнению Ивана, это был заговор, «совет» бояр и дворян
под «начальством» Алексея Адашева и при участил попа Силь-
вестра.
События, развернувшиеся во время болезни царя, следует
сопоставить с обстоятельствами смерти его отца, вел. кн. Васи-
лия. Московский официозный летописец очень подробно расска-
зывает о последних днях и часах жизни вел. кн. Василия. Вели-
кий князь тяжело недомогал и, предчувствуя приближение смер-
ти, много советовался с близкими людьми о духовной грамоте п о
своем намерении постричься. Во всех совещаниях принимал уча-
стие, как это было в обычае, духовник великого князя благове-
щенский протопоп Алексей, а по вопросу о постриге — митропо-
лит Даниил. Опеку малолетних детей великий князь завещал, по
старым обычаям, своей жене, а их матери и ей же завещал прав-
ление всем государством. Указал ли ин соправителей своей жены,
неизвестно, так как духовная его была уничтожена во время бояр-
ских смут и до нас не дошла.
После прощания с женой и детьми великий князь стал про-
щаться с братьями, князьями Юрием и Андреем, и с боярами.
Он напоминал им о присяге, которую они в свое время приноси-
ли его отцу и ему самому,— служить верно ему, его жене и детям,
но о новой присяге малолетнему наследнику не было речи. Да это
* РИБ, т. XXXI, стр. 64—65.
87 Там же, стр. 65.
279
и не было в обычаях, так как новому государю приносили при-
сягу после смерти его предшественника.
Вел. кн. Василий имел опасения, что его брат Юрий может
заявить претензии на престол, но ввиду близкой смерти не захо-
тел взять решение этого вопроса на свою душу и предоставил
боярам принять надлежащие меры, что они и сделали немедленно
после смерти вел. кн. Василия, уморив кн. Юрия в тюрьме. После-
довавшие затем многолетние дворцовые смуты были хорошо изве-
стны Ивану Грозному.
Е$лп читать рассказ о болезни царя Ивана без предвзятых
взглядов, то многое вызывает в нем недоумение. «Бысть болезнь
его тяжка зело, мало и людей знаяше» 68, т. е. царь от великого
«огня» (жара) переставал по временам узнавать окружающих.
Только этим полубредовым состоянием царя можно объяснить его
первые поступки, которые с самого начала запутали и очень
осложнили все дело.
Дьяк Иван Михайлович Впсковатый «вспомяну государю о
духовной; государь же повеле духовную совершити, всегда бо
бяше у государя сие готово» 69. Нет сомнения, что в духовной было
написано, кого царь назначает опекуном новорожденного наслед-
ника п правителями государства. Но ниже, во всех перипетиях
боярского «шатанья» ни о духовной, ни, в частности, о назначен-
ных правителях нигде не упоминается. Между тем, как увидим
ниже, именно этот вопрос больше всего смущал родственников
царя, бояр п вообще всех дворян.
Далее интерполятор глухо упоминает, что кто-то из прибли-
женных подал царю мысль привести ко кресту кн. Владимира,
бояр п дворян. Отсутствие царского духовника и митрополита Ма-
кария прп написании духовной можно было бы объяснить край-
ней поспешностью действий и болезненным состоянием царя, но,
к удивлению, и в последующие дни мы не видим этих обычных
участников предсмертных дум и действий московских государей.
По церковным правилам приводить ко кресту мог только свя-
щенник. В частном обиходе можно было подкреплять свое слово
целованием креста, иконы и какой-либо иной «святости». Так,
например, поступали заговорщики и крамольники, чтобы не вы-
носить, что называется, ссора из избы приглашением священника,
но присяга наследнику престола без участия духовенства была
совсем необычным актом.
Вечером того же дня, после написания духовной, царь сам
стал приводить ко кресту дьяка Ивана Висковатого, бояр
кн. Ивана Федоровича Мстиславского, кн. Владимира Ивановича
Воротынского, Ивана Васильевича Шереметева, Михаила Яковле-
вича Морозова, Даниила Романовича и Василия Михайловича За-
08 ПСРЛ, т. XIII, ч. П, стр. 523.
69 Там же.
280
харьиных, думного дворянина Алексея Адашева и постельничего-
Ипгатпя Вешнякова. Это были те «ближние» люди, которые окру-
жали царя в первый день.
На другой день утром царь призвал «бояр своих всех», на
ввиду болезненного состояния поручил дальнейший привод ко-
кресту князьям Мстиславскому и Воротынскому, а сам удалился
в свои покои. «И как пошли бояре целовати, и у креста стоял
боярин кн. Володимир Иванович Воротынской, а ди я к Иван Ми-
хайлов (Висковатый. [— С. 5.]) крест держал» 70.
В такой необычной обстановке, в отсутствие царя, перед дво-
ряна>ми был поставлен сложный сам по себе п с самого начала
запутанный самим царем вопрос о регентстве и о престолонасле-
дии. Создавшееся таким образом положение открывало путь к рас-
прям и всевозможным интригам: кн. Дмитрий Иванович Курлятев
и казначей Никита Фуников Курцев по болезни отсутствовали
и принесли присягу позже, когда царь стал уже поправляться,
и для всех колебавшихся стало ясно, что присяга Димитрию по-
лучила значение формальности. Это подало повод к клевете:
«А глаголаху про князя Дмитрея Курлятева да про Мпкиту Фу-
никова, будто они ссылалися с княгинею Офросиньею, с сыном ея
с князем Владимиром, а хотели его на государство» 71. Кн. Дмит-
рий Палецкий, целовавший крест в первый день, в дальнейшем
рассказе оказывается изменником, интриговавшим в пользу
кн. Владимира.
Был ли в состоянии больной царь разобраться в этом клубке
интриг, лукавства и двоедушия? Сумбурность рассказа дает право
ответить на этот вопрос отрицательно. В чем же была суть нераз-
берихи, которая едва не закончилась кровопролитием?
От тяжелобольного человека нельзя ожидать разумных реше-
ний и твердого поведения, но также неосновательно сваливать всю
вину на бояр, как это сделал автор приписок, а по его Примеру и
доверяя ему стали делать историки. Вопрос о престолонаследии
в условиях, сложившихся во время болезни царя, сам по себе
был сложным, а больной царь и его ближайшие советники, от-
страняя всеми уважаемого митрополита Макария, поспешным и
беспорядочным крестоцелованьем еще более запутали все дело.
Младший брат царя Ивана, кн. Юрий, немой от рождения,
был настолько слабоумен, что его не было возможности отпустить-
на удел, и он всю жизнь прожил во дворце брата. О его канди-
датуре не было и речи. Из князей московского дома в случае без-
детной смерти царя единственным законным наследником был
кн. Владимир Старицкий. За полгода до болезни у Ивана родился
наследник, царевич Дмитрий, но всем было известно, что до него
У царя были две дочери и обе они умерли в младенчестве. Есте-
п ПСРЛ, т. XIII, ч. II, стр. 525.
71 Там же, стр. 523.
28t
ственно, что даже у тех бояр, которые не были сторонниками
кн. Владимира, было опасение, что пеленочник Дмитрий может
умереть, и тогда им придется служить кн. Владимиру, так как
другого выбора не было.
Понятно, что при таких обстоятельствах не мятежный дух и
не симпатии к кн. Владимиру вызывали у некоторых бояр мысли
и опасения, которые высказали кн. Щенятев, Иван Пронский и
Семен Ростовский: «Ведь де нами владети Захарьиным, и чем
нами владети Захарьиным, а нам служити государю малому, и мы
учнем служити старому — князю Володимиру Ондреевичу» 72. Не
может быть никаких сомнений в том, что мотивы, по которым не-
которые лица колебались, а другие отказывались присягать Ди-
митрию, были весьма различными.
Некоторые дворяне, быть может большинство, просто расте-
рялись, не зная, чего держаться, и опасаясь прогадать. Были, ко-
нечно, и двурушники вроде кн. Дмитрия Палецкого, но замеча-
тельно, что ни княжатам, ни боярам не приходила в голову мысль
воспользоваться затруднительным положением царской власти,
чтобы исторгнуть у нее какие-либо уступки в своих сословных и
классовых интересах. И бывшие удельные княжата, и князья, со-
хранявшие еще уделы (Воротынские), и бояре — все препираются
и думают только о том, «кому служити».
Окольничий Федор Григорьевич Адашев, человек новый в
боярской среде, неродовитый и небогатый, ясно выразил мысль,
которая, наверное, смущала многих, вовсе не склонных к мятежу
п интригам: «Тебе, государю, и сыну твоему царевичю Дмитрею
крест целуем, а Захарьиным нам Данилу з братьиею не служи-
вати; сын твой, государь наш, ещо в пеленицах, а владети нами
Захарьиным Данилу з братнею; а мы уже от бояр до твоего воз-
расту (т. е. совершеннолетия.—[С. В.]) беды видели многия»73.
Смысл этого заявления Федора Адашева ясен: он не склонялся
на сторону кн. Владимира, а указывал царю на необходимость
назначить таких авторитетных регентов, которые были бы в со-
стоянии предотвратить боярское своевольство и правление недо-
статочно авторитетных Захарьиных. Мне представляется несо-
мненным, что боязнь повторения дворцовых смут времени малолет-
ства Ивана была главной [причиной] «в боярех смуты и мятежа»
и «распри великой», о которых говорит автор интерполяции. Это
дает основание говорить, что у некоторых, по крайней мере, бояр
были соображения государственного порядка, а не только свое-
корыстные.
Почему же царь, сводя все дело к своим династическим инте-
ресам, и в духовной, и словесно, судя по рассказу, уклонился от
-определенного решения вопроса о регентстве и тем осложнил до * 75
72 ПСРЛ, т. XIII, ч. II, стр. 525.
75 Там же, стр. 524.
282
крайних пределов вопрос о присяге его наследнику? Приходится
предположить, что соправительство Захарьиных с царицей Ана-
стасией встречало возражения и не находило сочувствия со сто-
роны самых близких к царю людей. Да и сами Захарьины не
чувствовали себя в силах выступить открыто и активно. Недаром
царь вызывал их на борьбу и указывал нм на невозможность от-
ступления: «А вы, Захарьины, чего испужалися? Али чаете, бояре
вас пощадят? Вы от бояр первыя мертвецы будете! И вы бы за
сына за моего да и за матерь его умерли, а жены моей на пору-
гание боярам не дали» 74 *. Доверяя присяге тех бояр, которые це-
ловали крест в первый день, царь и их вызывал на борьбу и меж-
доусобие: «Не дайте бодром сына моего извести никоторыми обы-
чаи, побежите с ним в чюжую землю, где бог наставит* .
Неизвестно, была ли у Ивана Грозного в это время мысль
искать спасения бегством «в чужую землю», но мы знаем, что
позже, в опричном угаре, эта мысль приходила ему в голову не
раз. В самый разгар опричных опал и казней Иван, как известно,
заводил переговоры об убежище с английской королевой Елиза-
ветой, а несколько позже, в духовном завещании 1572 г., жало-
вался, что от своевольства бояр он «изгнан из своего достояния»
и должен скитаться по разным странам.
Самую решительную тенденциозность интерполятор проявил
относительно попа Сильвестра и старицких князей. В пререка-
ниях бояр по поводу присяги Сильвестр не упоминается, а затем
в особом очерке говорится о давнишней близости Сильвестра к
старицким князьям. Известно, что кн. Евфросинья с сыном Вла-
димиром была освобождена в 1540 г., а через год кн. Владимир
получил удел отца. Это произошло, ио сообщению московского
летописца, по ходатайству митрополита Иоасафа. Сильвестр, на-
сколько известно, появился в Москве не ранее 1547 г. Между тем
интерполятор без смущения говорит неправду, будто старицкие
князья были освобождены и получили удел потому, что о них
«промышлял» Сильвестр. В связи с этой ложью интерполятор
дает гиперболическую характеристику всемогущества Сильвестра,
которую историки принимали на веру:
«Быст же сей священник Селиверст у государя в великом жа-
ловании и в совете в духовном и в думном, и бысть яко всемо-
гий». В конце характеристики мы читаем своеобразную иронию,
хорошо известную нам по «Посланию* Ивана Грозного к Курб-
скому: «И, спроста рещи, всякия дела и власти святителския и
царскня правяше... яко же царь и святитель, точию имени и
образа и седалища не имеяше святителскаго и царьскпго, но по-
повское имеяше»76.
ПСРЛ, т. XIII, ч. II, стр. 525.
я Там же.
74 Там же, стр. 524. Святит ели ми назывались митрополит и владыки
деркви в противоположность рядовому духовенству — попам. Интерполя-
283
Ассоциация идей, по которой интерполятор от рассказа о при-
сяге пеленочнику перешел к характеристике Сильвестра, обнару-
живается далее: «Бысть же сей Селиверст советен и в велицен
любви бысть у князя Владимира Ондреевича и у матери его у кня-
гини Ефросийнип, его бо промыслом и из нятства выпущены» * 77.
Для читателя остается непонятным, к какому времени относится
это всемогущество Сильвестра. Если он был так всемогущ у царя,
то почему он не принимал никакого участия в суматохе о при-
сяге? Далее, если Сильвестр скомпрометировал себя в глазах царя
своей близостью к старицким князьям, то непонятно, почему царь
продолжал держать его у себя в приближении еще лет шесть
после выздоровления.
Мысль привести кн. Владимира ко кресту царевичу Дмитрию
возникла у приближенных царя в первый же день, но распри
бояр, по-видимому, заставили отложить это дело. «А как привел
государь бояр к целованию, и государь велел записати запись
целованную, на чем приводити к целованию кн. Володимира
Ондреевича». На отказ кн. Владимира присягать царь будто бы
сказал: «То ведаешь сам: коли не хочешь креста целовати, то на
твоей душе; што ся станет, мне до того дела нет» 78. После этой
угрозы царь удалился в свои покои, приказав боярам действовать
без него. Бояре заявили кн. Владимиру, что они не выпустят его,
пока он не поцелует креста. «И о два князя Володимира прину-
дили кресть целовати, и целовал крест поневоле» 79 80. Кн. Евфро-
синья отказалась привесить свою печать к записи сына, со сло-
вами: «„Что то де за целование, коли неволное?** и много речей
бранных говорила. И оттоле быть вражда велия государю с кня-
зем Володимером Ондреевичем, а в боярех смута и мятеж» w.
Создавшееся положение грозило старицким князьям «нят-
ством» и смертью в тюрьме, и только тут выступил Сильвестр:
«Сей убо тогда начат бояром воспрещати, глоголя: „Про что вы
ко государю князя Володимира не пущаете? Брат (т. е. кн. Вла-
димир [— С. В.]) вас, бояр, государю доброхотнее*4. Бояре же гла-
голаша ему: [на чем они государю и сыну его царевичю князю
Дмитрию дали правду], по тому и делают, как бы их государству
было крепче. И оттоле бысть вражда межи бояр и Селиверстом и
его советники (! [ — С. 5.])» 81. Кто были советниками Сильвестра
в этом деле, интерполятор не говорит.
Если читать рассказ без предвзятых идей и верить автору его,
то приходится признать, что «всемогущий» поп по неизвестным
тор хотел сказать, что Сильвестр, будучи простым попом, вторгался в ком-
петенцию святителей церкви.
77 ПСРЛ. т. XIII, ч. II, стр. 524
78 Там же. стр. 525.
79 Там же, стр. 526.
80 Там же.
81 Там же, стр. 524
284
там причинам стоял в стороне от боярских распрей по поводу
хрисяги, что нет оснований считать его сторонником «воцаре-
1ия» кн. Владимира и что если он выступил в конце концов на
тащиту старицких князей, то только потому, что хотел предотвра-
гить расправу бояр с ними, которая могла вызвать тяжелые
тоследствия не только для царя, но и для всего государства.
В заключение следует сказать несколько слов об Адашевых.
Федор Григорьевич Адашев изъявил полную готовность принести
присягу царю и царевичу Дмитрию, но не желал служить За-
харьиным из опасения повторения боярских смут. Алексей Ада-
шев был при царе с первого же дня и присягал без всяких возра-
жений. И позже, судя по интерполяциям, -не принимал никакого
участия в боярских распрях. Известно, что Федор Адашев через
полгода после этого эпизода был пожалован в бояре. Алексей
сопровождал царя в числе немногих самых близких к нему лиц
в поездке в Кириллов монастырь, в 1554 г. он был в комиссии,
допрашивавшей кн. Семена Ростовского (см. об этом выше.—
[С. В.]), а в 1555 г. был пожалован в окольничие и после этого
еще лет пять оставался в приближении у царя.
Все это говорит о том, что события 1553 г. не скомпромети-
ровали Адашевых в глазах царя, и если через 11 лет в первом
«Послании» к Курбскому (1564 г.) царь Иван называл Алексея
Адашева советником попа Сильвестра и «начальником» мятеж-
ных бояр во время его болезни, то это извращение правды сле-
дует признать некоторой деформацией воспоминаний царя о собы-
тиях 1553 г. под влиянием последующих событий, т. е. опалы на
А. Адашева и многочисленных опал 1562—1564 гт.
Судя по рассказу интерполятора, кн. Владимир был принуж-
ден присягать непосредственно после присяги бояр, на четвертый
или пятый день болезни царя. Между тем сохранившаяся и напе-
чатанная запись, по которой присягал кн. Владимир, датирована
12-м числом марта82. Для понимания рассказа о болезни царя
эта мелочь представляется существенной. Выше было приведено
показание кн. Семена Ростовского, что в суматоху о присяге и
в переговоры дворян со старицкпми князьями было вовлечено
большое количество лиц, едва не вся верхушка Государева двора.
Все это дает основание предполагать, что смута, мятеж и распри
в среде дворянства продолжались не менее двух недель и закон-
чились тогда, когда царь вполне поправился и опасность его смер-
ти миновала.
Интерполятор во всех частях своего рассказа выдвигает на
первый план распрю и мятеж бояр, а затем без логической связи
с этим дает гиперболическую характеристику всемогущества Силь-
вестра и его давнишних связей со старицкими князьями. На осно-
вании этого можно думать, что в центре внимания автора
82 СГГиД, т. I, стр. 460—461.
285
рассказа был вопрос о «воцарении» кн. Владимира, что Владимир
целовал крест только на 12-й день и что для объяснения этого
автору понадобилось вывести на сцену попа Сильвестра, который,
судя по тому же рассказу, не принимал никакого участия, не-
смотря на свое «всемогущество», в распрях бояр. В подтвержде-
ние такого понимания рассказа укажу, что через год после опи-
санных событий, когда у царя родился новый наследник, царевич
Иван, кн. Владимир должен был присягать новому пеленочнику.
До нас дошли две записи, по которым кн. Владимир приносил
присягу в апреле и мае 1554 г.83
За истекший год отношения царя со старицкими князьями
настолько испортились, что права кн. Владимира в 1554 г. под-
верглись очень значительным и совершенно необычным в прак-
тике удельных владений ограничениям. Владимир должен был
жить в Москве, а не в уделе и держать при себе ограниченное ко-
личество слуг. Затем кн. Владимир не мог решать ни одного дела,
без доклада боярам царевича Ивана. Затем в записях внесено-
обязательство кн. Владимира не слушать матери, кн. Евфросиньи,
если она будет его «наводить» на какое-либо «лихо» против царе-
вича Ивана, и доносить на нее, если он узнает о чем-либо подоб-
ном не от нее самой, а со стороны.
Интересно отметить указание записей на то, что царь Иван
после смерти Дмитрия и рождения нового наследника, Ивана, на-
писал новую духовную грамоту при участии митрополита Мака-
рия, которого назначил душеприказчиком в случае своей смерти.
Обе записи скреплены митрополитом Макарием. Очень воз-
можно, что весьма нежелательные во многих отношениях события
1553 г. совсем не имели бы места или приняли бы другой оборот,
если бы царь во время своей болезни привлек своего духовника,
авторитетного Макария.
После изложения рассказа о болезни царя и различных источ-
ников, относящихся к вопросу о «воцарении» кн. Владимира, мы
можем сделать некоторые выводы о времени, когда были сдела-
ны приписки, л выяснить тенденциозность всего рассказа в-
целом.
Для выяснения времени редакторской работы Ивана Грозного-
над летописями полезно привлечь к исследованию частный спи-
сок летописца, напечатанный И. Д. Беляевым в V книге «Времен-
ника Общества истории и древностей российских» (1850 г.) под
заглавием «Книга, глаголемая летописец, Федора Кирилловича
Нармантскохо^. .Беляев, издавая этот любопытный памятник, от-
нёс его к категории, как он выражался, «фамильных» или родо-
вых летописцев. В действительности в летописце Нармацких
очень мало «фамильного».Л1о своему содержанию он является
сокращенной, местами очешь значительно, московской правитель-
83 СГГиД, т. I, стр. 462—468.
286
ственной летописью, очень близкой к так называемой Львовской
летописи или к соответствующим частям Никоновского свода. Ле-
тописец обнимает время с 1471 г. и кончается ливонским походом
1559 г., в котором принимал участие в должности воеводы Семен
Степанович Ярцев Нармяпкий Сколько листов утрачено в конце,
неизвестно^
Прежде всего следует выяснить владельцев летописца. Нармац-
кие получили свое фамильное прозвище от села Нармач в бывшем
Владимирском уезде. Селение Нармач существует и в настоящее
времяУФедор Кириллович Нармацкии упоминается в московских
дворянах в 1670—1700 гг./Четыре сына Дмитрия Нармацкого в
конце XV в. получили поместья в Деревской пятине, и от них
пошла новгородская ветвь рода. Самыми выдающимися по службе
в XVI в. были Степан Андреевич Ярец и его сын Семен. Степан
Ярец в 1519 г. был межевщиком в Московском уезде, а в 1535 г.
писцом в Рязанском уезде. В 1541 г., незадолго перед смертью, он
постригся и дал Чудову монастырю с. Губцово на р. Судогде во
Владимирском уезде.
Сын Ярца, Семен Степацдвдя-Ярцев, в 1550 г. в числе луч-
ших дворовых слуг получил поместье в Московском уезде. Семен
Ярцев быстро делал хорошую карьеру: в 1555 г. был головой в
полках, а в первых ливонских походах был уже в воеводах. О до-
верии к нему Ивана Грозного свидетельствует то, что в 1563 г.
царь посылал его в Кабарду к своему тестю кн. Темрюку и дру-
гим черкасским князьям. После смерти постельничего Якова
Васильевича Волынского (в 1568 г.) Семен Ярцев, принятый еще
ранее в Опричный двор, стал йистельничим царя Ивана в самое
мрачное время опричнины. В .конце 1570 г. или, быть может,
в самом начале 1571-го Семен Ярцев «выбыл», и его место занял
Дмитрий Иванович Годунов, родной дядя будущего царя Бориса.
Умер ли Семен Ярцев своей смертью или был казнен, пока
остается невыясненным.
Н. П. Лихачев в своих работах о библиотеке и архиве Ивана
Грозного высказывал весьма вероятное предположение, что они
находились в Постельной палате, в непосредственной близости ко
внутренним жилым покоям царя, и охрана их поручалась постель-
ничему. Возможно, что в Постельной палате находилась только
та часть архива и библиотеки, которую царь держал под рукой
для текущих дел, но во всяком случае можно не сомневаться в
том, что все, что царь брал для своих работ из архива, проходило
через руки постельничего. Семен Степанович Нармацкий по сво-
ему служебному положению постельничего'получил доступ к цар-
скому книгохранилищу и воспользовался возможностью списать
для себя царский летописец.
/Список, сделанный самим Семеном Ярцевым или кем-либо из
?i*o подчиненных, носит многочисленные 'следы большой поспеш-
ности работы и столь же значительной неискусности переписчика;
;28’
Спешностью работы объясняется то, что летописец Нармацких е
начала я до конца представляет не столько список, сколько вы-
держка из летописца. Нередки начатые и иедописаниые фразы,
как будто бы переписчик был внезапно оторван от своего дела,
а позже, возобновляя работу, забывал или не имел времени допи-
сать начатую фразу. Сравнивая летописец Нармацких с Никонов-
ской или Львовской летописью, мы находим, что некоторые изве-
стия скопированы почти дословно, другие весьма нелитературно
сокращены, третьи пропущены совсем.
Выяснить какую-либо систему выбора известий и формы нк
изложения невозможно, так как ее, по-видимому, не было. Дли
нашей темы нет надобности останавливаться на этом вопросе, так
как несомненно, что летописец Нармацких списан с царского ли-
цевого свода тогда, когда в нем еще не было тех поправок и интер-
поляций, которые мы видим в Царственной книге и в Летописце
русском, изданном Лебедевым. Приведу несколько показательных
примеров.
Краткое известие Львовской летописи о болезни и благополуч-
ном выздоровлении царя в 1553 г. в летописце Нармацкого опу-
щено совсем, быть может Как неважное событие, значение кото-
рого много позже было раздуто царем. С другой стороны, рассказ
об измене и попытке бежать в Литву ростовских князёй изложен
почти дословно, как в Львовской летописи, но без всяких следов
тех тенденциозных вставок, которые изменяют всю суть «деда»
Ростовских князей и находятся в Лебедевском списке.
Находя излишним приводить еще доказательства, формулирую
свои наблюдения и выводы.
уСТетописец Нармацких является сокращенным списком москов-
ского лицевого свода, в котором нет ям одного следа тех поправок
и интерполяций, которые находятся в Царственной книге я в
Лебедевском летописце^ Следует думать, что Семен Ярцев Нар-
мацкий получил доступ к царским летописям я имел возможность
сделать для себя список только в 1569—1570 гг., когда он был
постельничим царя Ивана в опричнине. Т7 другой стороны, пред-
ставляется невероятным, чтобы Семен Ярцев, получив достук,
стал списывать поредактированный летописец, если бы в архиве
был налицо проработанный царем летописец. Отсюда весьма ве-
роятное предположение, что в 1569—1570 гг. интересующих нас
интерполяций еще не было.
Тенденциозность многих поправок и вставок несомвенна. Текст
исправляется так, чтобы выдвинуть на первый план в возвеличить
царя. Очень многие вставки направлены против бояр; то вообще
[против] всех, то против определенных лиц, указанных поименно
В рассказе о «сцдеппи» бояр о «кормлениях» я о казанской цене
мы видим единовременно и осуждение бояр, и самооправдание
царя. Это осуждение бояр облечено в форму иронии, очень хараи-
тернои дли царя Ивана и для стиля его «Послании» к Курбсиюму-
В рассказе о болезни царя тенденциозность автора сказалась
в зависимости от темы в других вопросах. Несмотря на несвяз-
ность, нелогичность и некоторые неясности рассказа, следует все-
таки признать, что колебания некоторых бояр и возражения про-
тив присяги объясняются не своекорыстными мотивами, а весьма
основательными опасениями повторения дворцовых смут мало-
летства Ивана. Суть вопроса была, видимо, в том, что Захарьины
не пользовались в боярской среде ни симпатиями, ни достаточ-
ным авторитетом, чтобы стать общепризнанными соправителями
«незлобивой и ко всем милостивой» царицы Анастасии. Они «ис-
пужались», и царю пришлось их убеждать в невозможности для
них отступления. Затем царь Иван обошел вопрос о регентстве и
думал построить благополучие своего наследника на таком шат-
ком основании, как крестоцелование, хотя бы подневольное. Через
год, будучи здоровым, царь поступил благоразумнее — призвал к
составлению новой духовной грамоты авторитетного митрополита
Макария и назначил его своим душеприказчиком. При такой по-
становке вопроса кн. Владимир не только должен был принести
присягу новому наследнику, но и отказаться от существенных
прав удельного князя.
Представляется непонятным, как историки, даже такие боль-
шие, как С. Ф. Платонов, пользовались рассказом о болезни царя
для весьма значительных выводов, не обращая внимания на гру-
бые несообразности рассказа и не подвергая его критике проис-
хождения. Платонов говорил, что Иван во время болезни сделал
такие открытия, которых не мог сделать в здоровом состоянии, что
эти открытия «потрясли его душу» и вызвали «тяжкие послед-
ствия» — «тяготившая его опека (Сильвестра и Адашева.
[— С. В.]) стала ему ненавистной» м. Но почему же царь, сделав
это открытие, еще шесть лет терпел «ненавистную опеку»?
Доверяя автору рассказа, Платонов и другие историки сосре-
доточивали все свое внимание на всемогуществе Сильвестра и на
«разрыве» царя с своими опекунами, упуская из виду, что несо-
мненным и очень важным следствием инцидента 1553 г. была
острая постановка вопроса о престолонаследии и о возможной кан-
дидатуре на престол кн. Владимира. '
Более 16 лет династический ^вопрос причинял царю большие
Тревоги и был разрешен только в 1569 т. смертью старицких" кня-
зей. Уже после первого столкновения царя со старицкими князья-
ми, когда кн. Евфросинья была пострижена и сослана на Бело-
озеро, московское правительство находило нужным осведомить
польское правительство об этом инциденте, очевидно, с целью
опровержения неблагоприятных для Москвы слухов. В наказе
। московским послам в Польшу 1567 г. инцидент рассказан почти
।
м С. Ф. Платонов. Иван Грозный. Пг., 1923, стр. 90, 93.
' 19 С. Б. Веселовский 289
дословно в том виде, как он описан в официозной московской
летописи 85.
После катастрофы, разразившейся в 1569 г., московское пра-
вительство признало нужным объяснить казнь близких родствен-
ников царя и в наказе послам 1571 г. предписывало так объяс-
нять это действие царя: «А нечто вопросят, почему государь ваш
на князя Володимира и на матерь его княгиню Офросинью поло-
жил свою опалу... говорити: кн. Володимир был с матерью учал
умышляти над государем нашим царем и великим князем и над
его государьскими детми всякое лихо, хотели государя и госу-
дарьских детей испортити, да воры из бояр к ним пристали, и го-
сударь наш, сыскав, потому так и учинил» 86.
Из последнего письма царя Ивана к Курбскому, написанного
в 1577 г., видно, что трагическая смерть старицких князей про-
должала тревожить совесть царя и вызывала его на оправдания.
В ответ на упрек Курбского Иван возлагал всю вину на измену
бояр, которые намеревались «воцарить» кн. Владимира, и на
«дурости» самого Владимира 87.
Я привел эти справки с исключительной целью показать, что
династйческий вопрос, поставленный остро в 1553 г., и казнь близ-
ких родственников продолжали тревожить сознание царя и много
позже, и в 1577 г., и вызывали его на самооправдания.
Подводя итоги, можно сказать, что рассказ о болезни царя в
1553-г., который историки по традиции клали в основу своих ха-
рактеристик политической роли Сильвестра и Адашева и их совет-
ников, является очень ненадежным и грубо тенденциозным источу
ником—А поскольку все суждения историков о роли Сильвестра
и Адашева о причинах разрыва царя с его советниками основыва-
лись главным образом на этом источнике, они нуждаются в ко-
ренном пересмотре. Отказ от проторенных Карамзиным путей ж
пересмотр традиционных суждений тем более необходим, что ж
другие относящиеся к этим вопросам источники, как, например,
переписка царя Ивана с Курбским, тоже нуждаются в критике
более серьезной, чем это делали до сих пор историки.
Епистолии Курбского и ответные ему «Послания» царя Ивана,
равно как и обширный памфлет Курбского «История о великом
князе Московском», являются источниками исключительной цен-
ности и говорить о них мимоходом недопустимо. Поэтому я пред-
полагаю посвятить этим источникам особую статью, а пока огра-
ничусь указанием на одно обстоятельство, которое, как мне ка-
жется, мешало историкам надлежащим образом оценить и пони-
мать этот источник. Переписку Грозного с его изменником при-
нято трактовать как полемику двух противников, как их частную
85 Сб. РИО, т. 71, стр. 467; ПСРЛ, т. XIII, ч. II, стр. 368.
86 Сб. РИО, т. 71, стр. 777.
87 РИБ, т. XXXI, стр. 121.
290
перебранку. При таком подходе к этому источнику многое в нем
представлялось непонятным и подавало повод к ошибочным выво-
дам. Например, явные извращения правды и преувеличения были
принимаемы на веру на том основании, что автор их должен был
считаться с тем, что его противник хорошо знал, как было дело
в действительности, и что, следовательно, он не мог лгать. Иное
освещение и иную оценку мы можем дать многим местам источ-
ника, если признать, что Зпистолии Курбского и «Послания» царя
Ивана были не перепиской двух лиц, а своего рода памфлетной
борьбой царя с его изменником, рассчитанной с первой строки и
до последней на широкую аудиторию, и в первую очередь на об-
щественное мнение Польско-Литовского государства. Этим, оче-
видно, объясняется то, что переписка Курбского с царем дошла
до нас в большом количестве списков, хранящихся в разных
собраниях./
1945 [-1947]
ЧТО ДАЕТ ГЕНЕАЛОГИЯ ДЛЯ ПОНИМАНИЯ
НЕКОТОРЫХ СОБЫТИЙ ЦАРСТВОВАНИЯ
ИВАНА ГРОЗНОГО?
Может показаться несколько неожиданным, что приходится
говорить о генеалогии как о новом источнике для эпохи Грозного.
Объясняется это тем, что эта важная историческая вспомогатель-
ная дисциплина всегда была у историков в большом пренебреже-
нии. Немногочисленные генеалоги, большей частью лъббители, а не
ученые, не обладали достаточными познаниями в истории и не
увязывали своих занятии с запросами исторической науки, а исто-
рики находили возможным обходиться без генеалогических дан-
ных даже в таких вопросах, освещение которых без помощи гене-
алогии совершенно невозможно.
Иван Грозный в течение всей своей жизни вращался в среде
родственников по крови и свойственников по брачным связям.
С этой немногочисленной сравнительно царской родней был свя-
зан кровно или путем браков ряд титулованных и нетитулован-
ных дворянских родов. В этой среде постоянно происходила на-
пряженная борьба за влияние на царя и за его милости, то глухая,
в рамках приличий и общепринятых обычаев, то открытая, дохо-
дившая до насилий и кровопролития. Естественно, что царь не мог
оставаться в стороне от происходившей вокруг него борьбы я
постоянно был вовлекаем в нее; свары и распри в интимном кругу
приближенных давали многообразные отражения не толька в
частной жизни царя, но и в его государственной деятельности.
Глухие подземные толчки переходили в извержение вулкана, ги-
бельно отражавшееся на множестве посторонних лиц.
Со слов самого царя мы узнаем об одном столкновении его с
боярами, в котором политические мотивы опалы теснейшим обра-
зом сплетались с его личными счетами. В «Послании» к Курб-
скому царь называл кн. Дмитрия Курлятева Оболенского «едя-
номысленником» Сильвестра и Адашева в числе тех бояр, кото-
рые «сняли» с него всякую власть. В том же послании царь с
2S2
большой горечью вспоминает, как бояре хотели его «судить про
Сицкого». Кн. Василий Андреевич Сицкий был женат на сестре
царицы Анастасии и приходился, таким образом, царю свояком.
Из второго письма царя к Курбскому видно, что один из князей
Прозоровских тягался с царевичем Федором из-за 150 четвертей
земли, и в этом деле принимал участие его близкий сородич Сиц-
кий. В чем было дело и почему бояре решили его в пользу кн. Про-
зоровского, неясно, но у царя об этом остались самые горькие
воспоминания. В ответе Курбскому он писал: «То ли моя вина,
что Прозоровского полтораста четье Федора сына дороже? Попа-
мятуй и посуди, с какою есть укоризною ко мне судили Сицково
с Прозоровским и как обыскивали, кабы злодея? Ино та земля
наших (т. е. царя и его сына Федора.— [С. В.]) голов дороже?» *.
С презрением царь говорит, что у него на службе Прозоровских
князей «не одно сто», т. е. более сотни, и сообщает такие интим-
ные подробности своих ссор с боярами, которые нам совершенно
непонятны. «А Курлятев был почему меня лучше? Его дочерям
всякое узорочье покупан — благословно п здорово, а моим доче-
рем — проклято да за упокой. Да много того! Что мне от вас бед,
всего того не исписати» 1 2. Следует заметить, что все три дочери
царя умерли в младенчестве. Быть может, царь находил, что за
упокой душ его дочерей были сделаны по монастырям недостаточ-
ные вклады.
Курбский на это писал царю, что все, что он пишет о Курля-
теве, Сицком и Прозоровских «и не вем, о яких узорочьях и за
упокой», не заслуживает внимания, «аки бы нечто смеху достойно
и пияных баб басни», так как он погубил не только Курлятевых
и Прозоровских, а бесчисленное множество! других людей -3.
Через несколько лет после рассказанных «обид», когда царь
удалил Адашева и других «злых советников» и стал действовать
самостоятельно, он свел свои счеты с Курлятевыми: в ноябре
1562 г. опалился на Д. Курлятева «за его великие изменные дела»,
постриг его самого, его жену, двух дочерей и сына Ивана и сослал
их в северные монастыри, где они вскоре были умерщвлены4.
Производя обзор важнейших событий царствования Ивана
Грозного, мы находим, что из среды царской родни и лиц, связан-
ных с нею, выходили ближайшие советники и сотрудники царя
и из той же среды вышло большое количество «изменников» и
жертв царских опал.
Начнем с князей Мстиславских и Бельских, которые при царе
Иване были самыми большими вельможами, владевшими огром-
ными вотчинами на правах удельных князей. Известно, что они
были потомками великого князя Литовского Гедимина. Федор
1 РИБ, т. XXXI, стр. 120.
2 Там же.
3 Там же, стр. 135.
* ПСРЛ, т. XIII, ч. II, стр. 344.
293
Михайлович Мстиславский выехал в Москву в 1526 г. Он был же-
нат в Москве на внучке великого князя Ивана III Анастасии
Петровне, дочери казанского царевича Петра. Его единственный
сын Иван Федорович, первый боярин в земщине после учрежде-
ния опричнины, в первом браке был женат на Ирине Горбатого
Суздальской, дочери того кн. Александра Борисовича, который
был казнен при учреждении опричнины. После смерти Ирины в
1566 г. Иван Федорович Мстиславский женился на Анастасии
Владимировне Воротынской, родной племяннице известного по-
следнего удельного князя Воротынского Михаила Ивановича,
казненного в 1573 г. Родная сестра Анастасии Петровны Мсти-
славской, тоже Анастасия, была замужем за кн. Василием Ва-
сильевичем Шуйским.
Первым Бельским на службе в Москве был Федор Иванович,
выехавший в 1482 г. и женившийся в Москве на кн. Анне Василь-
евне Рязанской. Их старший сын Дмитрий был женат на Марфе
Ивановне Челядниной и имел сына Ивана и двух дочерей, Ана-
стасию и Евдокию. Иван Дмитриевич, второй после кн. Ивана
Федоровича Мстиславского вельможа двора царя Ивана, был
женат на кн. Марфе Васильевне Шуйской, правнучке вел. кн.
Ивана III. По тогдашним счетам родства его жена была «племян-
ницей» Ивана Грозного. Анастасия Дмитриевна Бельская была
замужем за Васплием Михайловичем Юрьевым Захарьиным, род-
ным пламянником царицы Анастасии, а Евдокия Дмитриевна
Бельская была замужем за Михаилом Яковлевичем Морозовым,
казненным в 1573 г. одновременно с кн. Михаилом Воротынским.
Через царицу Анастасию Романовну Юрьеву царь был в род-
стве с рядом боярских фамилий. Не входя в подробности, приведу
некоторые факты, имеющие историческое значение.
Родная сестра Анастасии Анна была замужем за кн. Василием
Андреевичем Сицким, служившим впоследствии в опричнине
(а позже убит под Венденом). Брат Анастасии Никита Романо-
вич, дед царя Михаила Федоровича, в первом браке был женат на
Варваре-Дарье Ивановне Ховриной Головиной, а во втором — на
Евдокпи Александровне Шуйской.
Дочь Даниила Романовича Анна, родная племянница царицы
Анастасии, была замужем за кн. Федором Васильевичем Ногот-
ковым Оболенским, младший брат которого Андрей -позже был
казней в опричнине, а сын Андрея Михаил бежал в Литву.
О двойном свойстве с царем Василия Михайловича Юрьева было
сказано выше.
Родство и близость Захарьиных к царю обошлись им довольно
дорого: в разное время были казнены Семен Васильевич Яковль
с сыном, Иван Петрович Хирон Яковль с братом Василием
(летом 1571 г.) и Протасий Васильевич Яковль (1576 г.).
Через своего родного брата Юрия, женатого на кн. Ульяне
Палецкой, царь Иван был в родстве с князьями Палецкимп Ста-
294
родубскими. Наконец, через двоюродного брата кн. Владимира
Андреевича Старицкого царь был в родстве, по его матери кн. Ев-
фросинье, с князьями Хованскими, а по его первой жене Евдокпп
Александровне Нагой — с родом Нагих Собакиных, из которого
вышли третья и седьмая жены Ивана Грозного. Во втором браке
кн. Владимир Андреевич был женат на кн. Евдокии Романовне
Одоевской, казненной с мужем в 1569 г., когда ее брат, боярин
Никита Романович, служил в опричнине. Позже, в 1573 г., он
был казнен одновременно с кн. Михаилом Воротынским и Ми-
хаилом Яковлевичем Морозовым.
Рассмотрим теперь в свете генеалогических данных некоторые
события царствования Ивана Грозного.
Начну со второго брака царя Ивана. - 7 августа скончалась
после продолжительной болезни «незлобивая и ко всем милости-
вая» царица Анастасия. Иван был в полном расцвете сил — ему
было едва 30 лет. Один безвестный летописец сообщает, что со
смертью Анастасии «нача царь быти яр и прелюбодействен
зело» 5. Этим, очевидно, объясняется то, что едва прошла неделя
со смерти Анастасии, как митрополит и бояре пришли к царю с
челобитьем, «чтобы государь скорбь о своей царице и великой кня-
гине отложил и, положа упование на бога, помыслил, чтобы ему
женитвою не длити, занеже он государь во юноством возрасте,
тех еще лет не дошол, чтобы ему мошно было без супружества
быти, и он бы, государь, для крестианские надежи женился ранее,
а себе бы нужп не наводил» 6. Царь из приличия, а может быть,
и по другим соображениям, дал ответ не тотчас, а на другой день1.
Браки московских государей всегда бывали большими собы-
тиями придворной жизни, вызывавшими многообразные и важные
последствия в политической жизни государства. Выбор невесты
происходил в обстановке сложных интриг придворных группиро-
вок и жестокой борьбы за влияние, не останавливавшейся иногда
перед преступлениями. В немногочисленную сравнительно среду
правящей верхушки государства с новой государыней приходили
новые люди, ее близкие и дальние родственники, и оттесняли на
второй план своих соперников. Особенно большие осложнения
вызывали повторные браки, когда были налицо родственники пер-
вой жены государя.
Второй брак царя Ивана грозил прежде и больше всего поко-
лебать положение Захарьиных. Правда, Анастасия оставила царю
двух сыновей, но тем не менее появление при царе новых род-
ственников было для Захарьиных более нежелательным, чем для
Других боярских родов. И мне кажется, что решение царя Ивана
(JH. М- Карамзин. История государства Российского, т. IX, СПб.,
1оУ2, примечания, стр. 5, № 28.
* ПСРЛ, т. XIII, ч. II. стр. 329.
7 Там же.
295
искать себе вторую жену за рубежом, в окрестных государствах,
следует рассматривать в свете его родства с Захарьиными. Мы не
знаем, самому ли Ивану принадлежала эта мысль, но несомнен-
но, что в борьбе за влияние на царя идея искать невесту за гра-
ницей была для Захарьиных лучшим из возможных вариантов.
Итак, было решено послать сватов в Польшу «к королю о се-
стре», в Швецию к королю «дочерей смотритп» и к кабардин-
ским князьям смотреть и привезти «девок невест» 8.
Сватовство в Польше было заранее обречено на неудачу. Си-
гизмунд не проявил никакого желания породниться с московским
царем. Приехавшие в Москву польские послы говорили, что о сва-
товстве не может быть и речи, если предварительно не будет за-
ключен договор о вечном мире, требовали непомерных террито-
риальных уступок и поставили совершенно неприемлемые для
Ивана условия: свобода католического вероисповедания для буду-
щей царицы и преимущественное право на престол для ее воз-
можного потомства, хотя царь имел уже двух законных наследни-
ков от первой жены. После этого всякие переговоры о сватовстве
прекратились.
В Швецию московские послы прибыли очень некстати — во
время похорон короля Густава и траура. Новый король Эрик при-
нял московских сватов любезно, но ограничился обещанием впо-
следствии прислать своих послов.
( Посольство в Кабарду было удачнее. Посланный туда Василий
Вокшерин привез, однако, не «девок невест» на выбор царя, а одну
невесту — княжну Кученей, дочь большого кабардинского князя
Темрюка Айдаровича.
Сношения Москвы с черкесскими князьями стали завязываться
почти непосредственно после взятия Казани. В Москву явился
кн. Амашук с товарищами и просил, «чтобы их пожаловал госу-
дарь, вступился в них, а их з землями взял к себе в холопи, а от
крымского царя оборонил» 9. В 1555 г. в Москву прибыл кн. Спбок
с товарищами «ото всей земли Черказские» с просьбой «оборо-
нить» их от турецкого султана. При этом князь Тутарык и сын
Спбока Кудадек изъявили желание креститься. Царь велел ново-
крещенному Александру-Кудадеку «жпти у себя во дворе и учити
его велел грамоте с царем Александром Казаньским вместе» 10.
Завоевание Астраханского царства открыло для сношений с
Востоком весь волжский путь, и в 1556 г. завязываются непосред-
ственные сношения Москвы с народами Нижнего Поволожья п
Северного Кавказа. К 1557 г. относится выезд в Москву ногай-
ского царевича Тохтамыша, брата казанского царя Шпхалея.
С Тохтамышем приехал его родной брат кн. Бекбулат, женатый
на одной пз дочерей кн. Темрюка Айдаровича, Алтынчач. Не вда-
8 ПСРЛ, т. XIII, ч. И, стр. 329.
9 Там же, стр. 526.
10 Там же, стр. 529.
296
ваясь в подробности выездов в это время многих ногайских мурз
и черкесских князей, отмечу, что в 1558 или 1559 г. в Москву
выехали два сына кн. Темрюка — Булгоруко и Салтанкул. Сал-
таикул остался в Москве, крестился, получил при крещении имя
Михаил; царь «пожаловал» его — велел учить грамоте 11.
В разрядах 1558 г. и следующих лет мы видим в ливонских
походах и в диверсиях против Крыма ряд нововыезжпх слуг
московского царя: царевича Тохтамыша, кн. Бекбулата, царя
Шихалея, царевича Ибака, Василия Сибока, Амашука с товари-
щами, астраханского царевича Кайбулу Ахкубековича и др.
Московские государи привлекали выходцев щедрым жало-
ваньем, поощряли крещение их и, связывая новокрещенов бра-
ками с представительницами московских боярских родов, стара-
лись ввести их прочно в ряды своих служилых людей. Так, ка-
занского царя Симеона Касаевича в 1553 г. с большим торжеством
женили на Марье Андреевне Кутузовой. Несколько позже Ми-
хаила Кайбулина женили на Агафье Ивановне Шереметевой.
Астраханская царица Ельякши была выдана замуж за Захара
Ивановича Плещеева. Хорошей мурза Кайбулатович, в крещении
Борис, женился на дочери Никиты Романовича Ирине и пород-
нился, таким образом, с царем Иваном.
От Тохтамыша и его брата Бекбулата, женатого на дочери
Темрюка Айдаровича, и от Михаила Темрюковича царь Иван и его
интимные советники могли иметь много сведений о дочерях
кв. Темрюка и вообще о «девках невестах» у кабардинских кня-
зей. Отмечу, что с В. Вокшериным в Кабарду ездили кн. Миха пл
и кн. Бекбулат и 15 нюня 1561 г. привезли царю невесту —
княжну Кученей. Очевидно, что все посольство и сватовство были
хорошо подготовлены и налажены: царю не предоставлялось де-
лать выбор и приходилось примириться с тем, что его указ был
выполнен несколько иначе, чем он предполагал. Но все обошлось
благополучно. Через несколько дней, когда Кученей отдохнула от
далекого пути, царь велел ей быть «на своем дворе, смотрел ее и
полюбил»12. Митрополит Макарий 20 июля крестил невесту,
а 21 августа состоялось бракосочетание.
Как можно видеть, все дело, начиная с решения царя искать
невесту не у себя на родине, а за рубежом и кончая благополуч-
ным бракосочетанием, было в чьих-то опытных и твердых руках.
Но в чьих? Ответ на этот вопрос дает, как мне кажется, генеало-
гическая справка: кн. Салтанкул-Михаил Темрюковпч был-женат
на дочери Василия Михайловича Юрьева, родного племянника
покойной царицы и любимого боярина царя Ивана. К сожалению,
мы не знаем, когда был заключен этот брачный союз, упрочивший
положение Захарьиных при царе, но мне представляется, что это
” Там же, стр. 312—313.
11 Там же, стр. 333.
297
произошло в 1559 г., непосредственно после крещения Салтан-
кула, еще при жизни царицы Анастасии.
Этим родством Захарьиных со второй женой царя Ивана
объясняется то, что они и после смерти царицы Анастасии сохра-
нили свое влияние при дворе Ивана Грозного. Марья-Кученей
Темрюковна умерла в 1569 г., не оставив потомства, единственный
ребенок от брака ее с царем умер в младенчестве. Так, и с этой
стороны дело обстояло для Захарьиных вполне благополучно —
второй брак царя не породил новых претендентов на его на-
следие.
Продолжу рассказ о дальнейших родственных связях царя. Из
числа видных опричников никто не оставил по себе такой дурной
памятп, как Григорий Малюта Лукьянович Скуратов Бельский.
Служа в опричнине, он прославился исключительно как исполни-
тельный палач и не выступал ни на ратном, ни на дипломатиче-
ском поприщах. Память о нем как о палаче увековечена народ-
ными былинами, и имя «Малюта Скуратов» в народной памяти
надолго стало нарицательным. В настоящее время нас интересует
другая сторона карьеры Малюты Скуратова.
Малюта Скуратов был из числа тех немногочисленных видных
опричников, которые происходили не из дворян, а из мелких го-
родовых детей боярских. По тогдашним понятиям он был совер-
шенно безродным человеком. Есть известия, нуждающиеся, впро-
чем, в подтверждении, что Малюта был женат на сестре кн. Афа-
наспя Вяземского, одного из первых опричников [происходивше-
го] из [рода] захудалых и многочисленных Вяземских князей. Он
быстро сделал в опричнине карьеру и так же скоро сошел со
сцены. Но даже если Малюта попал в опричнину по протекции
кн. А. Вяземского, это не объясняет его дальнейшей карьеры.
Давно было известно, что дочь Малюты Марья вышла замуж
за Бориса Федоровича Годунова и волею судеб много позже стала,
таким образом, царицей. Но только недавно выяснено, что у Ма-
люты были еще две дочери — Анна, вышедшая замуж за двоюрод-
ного брата Ивана Грозного кн. Ивана Михайловича Глинского,
и Христина-Екатерина, ставшая женой кн. Дмитрия Ивановича
Шуйского, брата будущего царя Василия. Когда царь Иван женил
своего сына Федора на сестре Бориса Годунова, при его дворе
образовался (кроме Захарьиных) новый клубок родственных лщ
и фамилий, из которого вышли две будущие царицы — Ирина
Годунова, жена царя Федора, и Марья Скуратова, жена царя
Бориса, и два царя — Борис Годунов и Василий Шуйский. Этими
родственными связями Годуновых и Шуйских с царем Иваном
объясняется и дальнейшее возвышение Годуновых, и то, что Шуй-
ские, не служа в опричнине, тем не менее неизменно пользовались
милостями царя Ивана, и то, что после смерти Грозного главными
участниками дворцовой борьбы за престол выступили, с одной
стороны, Романовы, а с другой — Шуйские и Годуновы.
298
Осенью 1571 г. царь, покончив с виновниками майской ката-
строфы и сожжения Москвы ханом Девлетом, решил отпраздно-
вать две свадьбы: женить старшего сына, царевича Ивана, и само-
му вступить в третий брак. Царевичу царь выбрал невесту в
старом боярском роде Сабуровых, который уже был однажды
в родстве (правда, неудачном) с великокняжеским домом13,—
Домну-Евдокию Богдановну Сабурову.
По этому случаю отец невесты был пожалован в бояре. В ро-
дословии Уваровых рассказан очень интересный эпизод из жизни
их предка, находившегося в родстве с Сабуровыми. «При государе
царе и вел. князе Иване Васильевиче всея России Володимир
Иванов сын, да Роман да Андрей Захарьевы дети, да Матвей, да
Низовец Васильевы дети, да Курбат, да Михайло Яковлевы дети
Уваровы сосланы и испомещены в Смоленске для того, что были
Никитина дочь Акинфиева сына Уварова за боярином Богданом
Юрьевичем Сабуровым, а Павлину Никитичу Уварову была се-
стра родная. И государь царь... изволил взять за сына своего за
государя царевича Ивана Ивановича у боярина у Богдана Юрье-
вича Сабурова дочь, и потому пожаловал государь Павлина Ува-
рова, велел ему быть из Володимира (где служили Уваровы в го-
родовых детях боярских. [—С. В.]) у себя государя у царевича в
комнате. И как государь изволил у государя царевича царицу
постричь, и в те поры велел государь написать Павлина по Воло-
димиру из выбору, а Володимира Иванова сына Уварова с братьею
велел государь сослать из Володимира в Смоленск» 14.
По поводу этого сообщения Уваровых следует сделать неко-
торые пояснения. После взятия Смоленска вел. кн. Василий III,
чтобы привлечь на свою сторону смолян, подтвердил жалованной
грамотой права и привилегии Смоленска, пожалованные ему ли-
товскими великими князьями. В связи с войной из-за Ливонии с
Польско-Литовским государством московское правительство около
1560 г. начало вывод смоленских вотчинников в московские горо-
да. Вывод производился, насколько известно, в мягких формах,
и смоленские сведенцы получили вместо своих вотчин такие же
вотчины в московских городах. На место сведенцев московское
правительство сажало людей из московских городов, но не на вот-
чинном праве, а на поместьях. Таким образом, большая группа
Уваровых попала из Владимира, по которому они служили, в Смо-
ленск.
Случай с Уваровыми хорошо, как мне кажется, характеризует
те отражения в государственной жизни, которые порождались та-
кими небольшими, на первый взгляд, фактами, как первый брак
13 Отец Ивана Грозного в первом браке был женат на Соломонии Юрь-
евне Сабуровой, с которой развелся по причине ее бесплодия
хе. о’4 Ц^АДА, бывший Архив Министерства иностранных дел, рукопись
№ 85, Родословец, глава 65.
299
царевича Ивана и последовавший через несколько лет развод
царевича 15.
Вернемся к рассказу о третьем браке царя. Род Нагих Собаки-
ных был тверского происхождения. На службе в Москве Собакины
были в дворянах, но стояли невысоко. Неизвестно, почему выбор
царя пал на Марфу Васильевну. 28 октября в Александровой сло-
боде состоялось бракосочетание с больной уже невестой, а 13 нояб-
ря она умерла, не став фактически женой Ивана Грозного. Едва
ли можно сомневаться, что она была отравлена, и произошло это
1в Александровой слободе, где царь был окружен верными, как ему
Iказалось, людьми. В особом очерке о духовном завещании царя
‘Ивана 1572 г. я подробно рассказываю о майской катастрофе
1571 г., когда царь поручил оборону Москвы от набега хана Дев-
лета опричным воеводам, и об отравлении третьей жены в Алек-
сандровой слободе. Эти два эпизода, по существу разнородные,
были, как мне кажется, главными причинами важного решения
царя осенью 1572 г. отставить опричнину.
В связи с новым браком царь поспешил пожаловать своих
будущих родственников: отец невесты Василий Степанович Соба-
кин был пожалован в бояре, его братья Григорий и Василий
Меньшой — в окольничие, а двоюродный брат невесты Калист
Васильевич — в кравчие. После скоропостижной смерти Марфы
новопожалованные родственники царя попали в ложное положе-
ние: невысокие до того по службе, без родственных связей с бояр-
ской средой, весьма небогатые, они старались воспользоваться
выпавшим на их долю, неожиданно и без заслуг с их стороны,
счастьем и делали это, по-видимому, чересчур энергично. Кончи-
лось это тем, что в 1575 г. царь опалился на них, отца невесты
постриг и сослал в Кириллов монастырь, шесть человек казнил,
нескольких сослал на поместья в Арзамас.
Причин и обстоятельств опалы, постигшей Собакиных, мы не
знаем. Царь Иван в «Послании в Кириллов монастырь» (около
1578 г.) называл Варлаама Собакина «злобесным псом», про Со-
бакиных вообще писал с большим раздражением: «А будет кто
молвит что про Собакиных, и мне и про Собакиных не про что
кручиниться. Варлаамовы племянники хотели были меня и с
детми чяродейством извести, но бог меня от них укрыл; их зло-
действо объявилося, а по тому и сталося; и мне про своих душе-
губцев не про что мстити» 16.
15 Известно, что царевич Иван» «волею отца» был женат трижды. Его
второй женой была Пелагея Михайловна Петрова Солового, разведенная
и тоже постриженная около 1578 г. Третьей женой царевича была Елена
Ивановна Шереметева, из-за которой произошла ссора, закончившаяся
смертью царевича Ивана.
16 АИ, т. I, стр. 384.
Новое издание «Послания» см.: Послания Ивана Грозного, под ред-
В. П. Адриановой-Перетц. М.— Л., 1951.— Прим. ред.
300
О четвертом браке царя с Анной Колтовской нет надобности
говорить, так как он был непродолжительным, и царь не пожало-
вал никого из родственников, если не считать того, что, живя с
новобрачной царицей летом 1572 г. в Новгороде, царь женил ее
брата Григория Алексеевича Колтовского на дочери кн. Бориса
Давидовича Тулупова Стародубского Анастасии. Возможно, что в
связи с разводом царя с Анной Колтовской Григорий около 1574 г.
был казнен. Впрочем, можно предположить, что казнь Григория
стоит в связи с казнью нескольких Тулуповых по другому случаю.
Минуя другие мимолетные браки царя, не сопровождавшиеся
значительными осложнениями, скажу несколько слов о седьмом
браке — с Марией Нагой. Нагие породнились с Иваном Грозным
в конце его жизни. После смерти Ивана они приняли участие в
борьбе за положение и власть энергичнее и успешнее, чем Соба-
кины. Малолетних князей обыкновенно не отпускали на назначен-
ный им удел; неспокойное поведение Нагих заставило Бориса Го-
дунова отправить царевича Дмитрия в Углич. В деле о загадочной
смерти Дмитрия Нагие играли весьма странную роль. Самым зна-
чительным исторически делом Нагих было признание матерью
царевича, вдовствующей царицей Марией, самозванца своим чу-1
десно спасшимся сыном. Несмотря на это, после свержения само-,
званца Нагие при Василии Шуйском продолжали бороться за свое
положение, но вели борьбу исключительно в сфере дворцовых
интриг.
1945 г.
ДУХОВНОЕ ЗАВЕЩАНИЕ ЦАРЯ ИВАНА
1572 г.*
Духовное завещание Ивана Грозного было напечатано ровно
сто лет тому назад, но до сих пор не подвергалось надлежаще!
критике, ни внешней, со стороны происхождения дошедшего до
нас списка, ни внутренней, со стороны его содержания. Между
тем этот очень ценный во многих отношениях источник нуждается
в серьезной предварительной критике, без которой научное ис-
пользование его совершенно невозможно.
Издатель завещания Я. Бередников в примечании сообщал, что
оно печатается с весьма неисправного списка [второй половины]
XVIII в., сделанного малограмотным переписчиком со списка
1739 г. Неоднократные переписки сильно испортили текст заве-
щания, но ввиду важности документа редакция «Дополнений к
актам историческим» решила все-таки напечатать его, поручив
исправление текста сотруднику Археографической комиссии
М. А. Коркунову. Коркунов добросовестно выполнил свою задачу:
он проверил и выправил по первоисточникам ссылки и выдержки
из Священного писания, а искаженные переписчиками географи-
ческие названия исправил по старым духовным грамотам москов-
ских князей. Все искажения текста исправить, конечно, было не-
возможно, но «в таком вице,— как писал Я. Бередников,— текст
оказался удобным к употреблению, без чего и печатание его было
бы бесполезно» ’.
Из примечания Коркунова к завещанию видно, что у перепис-
чика XVIII в. было под руками последнее духовное завещание
Ивана Грозного (7090 г.), написанное перед смертью, но эта ду-
’ ДЛИ, т. I, примечания, стр. 17.
Новое издание духовной грамоты Ивана Грозного см.: Духовные до-
говорные грамоты великих и удельных князей XIV—XVI bbl, М.—JL,
1950.— Прим. ред.
302
ховная Ивана Грозного до нас не дошла, да и примечания пере-
писчика полностью не сохранились.
Переписчики завещания XVIII в. относили его к 1572 г., но
Коркунов без достаточного основания датировал завещание 1572—
1573 гг. С. М. Соловьев в своей «Истории России» пользовался
завещанием, правильно относя его к 1572 г., но по своему обыкно-
вению не подвергал пересказываемый им источник необходимой
критике. Между тем у читателя этого источника, естественно, воз-
никает ряд вопросов. Если завещание было написано в 1572 г.,
то ясно, что практического значения оно не имело, так как Иван
Грозный прожил после этого еще 12 лет, а в 1582 г. написал новое
завещание. Затем, естественно, возникал вопрос, обойденный изда-
телями завещания: для чего и при каких обстоятельствах Иван
Грозный взялся писать духовное завещание в полном расцвете
сил? Наконец, возникает еще очень существенный вопрос: имеем
ли мы дело со списком с подлинника или со списком с чернового
проекта? Мы, наверно, никогда не будем знать, какими неведомы-
ми путями завещание, не сохранившееся в государственных архи-
вах, попало в руки частных лиц, но все указанные выше вопросы
необходимо по возможности разъяснить, так как без их предва-
рительного решения пользование этим источником может породить
большие недоразумения и привести к ошибочным выводам.
Иван Грозный взялся в 1572 г. за писание духовного завеща-
ния не в первый раз в .своей жизни. Из интерполяций к так назы-
ваемой Царственной книге известно, что в 1553 г., во время тяже-
лой болезни, когда у царя произошел острый конфликт с близкими
ему людьми по вопросу о присяге его новорожденному наследнику
Дмитрию, Иван Грозный приказал написать духовное завещание.
После выздоровления царь по обету отправился на богомолье в
Кириллов монастырь, и когда на обратном пути по небрежности
мамок царевич был утоплен в Шексне, Иван Грозный в следую-
щем году написал другое завещание в пользу родившегося у него
наследника, царевича Ивана. Первое завещание писал, по-види-
мому, посольский дьяк Иван Михаилович Висковатый, близкий
в то время к царю человек, находившийся при нем у одра бо-
лезни 2.
Какие же чрезвычайные обстоятельства побудили царя в
1572 г. писать завещание? Отвечая на этот вопрос, приходится
начать рассказ издалека, так как только знание обстоятельств
предшествовавших лет и событий 1572 г. дает ключ к правильному
пониманию этого любопытного документа и объясняет нам, поче-
му оно осталось неоформленным и недоработанным.
Дошедший до нас список завещания кончается словами: «А у
сей моей душевной грамоты сидел...», обычные в то время элемен-
ты оформления духовных завещаний отсутствуют3. В тексте
* ИСРЛ, т. XIII, ч. II, стр. 529.
8 ДАИ, т. I, стр. 389.
303
упоминается, что духовная написана «по благословению отца
нашего митрополита Антония» 4, но завещание, как будет показа-
но ниже, было написано в Новгороде, а митрополит Антонид оста-
вался в Москве. Затем, в завещании нет [ни] перечисления бояр-
свидетелей, ни подписи митрополита, ни скрепы дьяка, писавшего
завещание. Кроме этих формальных признаков незаконченности
завещания, в самом тексте его есть несообразности, которые могут
быть объяснены только тем, что оно не было проработано до конца
и подготовка текста была прервана каким-то важным чрезвычай-
ным обстоятельством. Черновик проекта остался на руках у дьяка,
работавшего над ним по указанию царя, а затем обстоятельства
так круто изменились, что царь оставил мысль о завещании, был
отвлечен другими важными делами и забыл о нем.
Допустимо предположить, что дьяком, писавшим проект заве-
щания, был известный Василий Яковлевич Щелкалов, который
заменил в приближении у Ивана Грозного И. М. Висковатого,
казненного в 1569 г. В. Я. Щелкалов летом 1572 г. сопровождал
царя в его поездке в Новгород, до конца жизни Ивана Грозного
пользовался его исключительным доверием. В. Щелкалов илн
другой дьяк, писавший проект, оставил черновик у себя, как это
было принято у приказных дьяков, бережно хранил его на всякий
случай, и таким образом проект завещания сохранился, а не погиб
в Смутное время в царском и приказных архивах.
Начнем с выяснения времени написания завещания. Для это-
го в нем самом есть следующие вехи. В завещании упоминается
четвертая жена царя Ивана, Анна Колтовская, а написано оно
«по благословению» митрополита Антония. Затем, в конце заве-
щания, Иван упоминает об опричнине как о существующем еще
учреждении: «А что есми учинил оприпшину, и то на воле детей
моих Ивана и Федора, как им прибыльнее, и чинят, а образец ни
учинен готов» 5. По этим вехам можно довольно точно опреде-
лить время написания духовной.
В начале 1572 г. царь Иван находился в Новгороде. 3 феврале
умер митрополит Кирилл, а вскоре после этого новгородский вла-
дыка Леонид отправился в Москву для избрания и поставлено
нового митрополита. В середине марта отправился и царь и, ле
заезжая в Москву, проехал в Александрову слободу. В апреле царь
был занят выбором невесты, а 29-го в Москве состоялся освящен-
ный собор владык церкви, разрешивший царю, вопреки канони-
ческим правилам, четвертый брак. В начале мая состоялось брако-
сочетание царя с Анной Колтовской, а затем в связи с этим»
событиями полоцкий епископ Антоний, участник собора о четвер-
том браке царя, был поставлен в митрополиты. Это произошло в
середине мая.
4 ДАН, т. I, стр. 374.
5 Там же, стр. 389.
304
За все время прерывания в Москве царь был занят: сначала
приготовлениями к браку, церемониями бракосочетания и поздрав-
ления новобрачных с первой ночью, затем церемониями постав-
ления нового владыки церкви. Кроме того, в ожидании вторичного
набега крымского хана Ивану пришлось заниматься разрядом
полков и назначением воевод. Имея в виду скорбный тон завеща-
ния и указанные события, можно с уверенностью сказать, что оно
не могло быть написано в Москве. Очень вероятно, что у царя
в это время не было даже мысли написать духовную.
В 20-х числах мая царь с новобрачной царицей, сыновьями и
небольшой свитой преданных людей отправился в Новгород. Лет-
ний путь из Москвы в Новгород большим поездом требовал не
менее десяти дней езды, и 1 июня, как сообщают новгородские
летописи, царь прибыл в Новгород.
Итак, можно считать несомненным, что завещание было состав-
лено не ранее начала июня.
Дальнейшие события развертывались так. В конце июля в Нов-
городе стало известно о смерти короля Сигизмунда. В междуна-
родной обстановке тех лет это была благоприятная весть, но
31 июля царь получил долгожданное страшное известие — Девлет
идет на Москву. 6 августа в Новгород прибыли гонцы с радостной
вестью о полном поражении татар под Москвой и о бегстве Девлета
восвояси. В Новгороде было великое торжество — во всех церквах
и монастырях пели благодарственные молебны, звонили во все
колокола. Радостный царь щедро жаловал сеунщиков (гонцов)
и своих приближенных. В довершение торжества 8 августа в Нов-
город был привезен взятый в плен большой мурза Дивой, родст-
венник хана и гроза южных степей. Ясно, что скорбное завещание
царя не могло быть написано после этих событий.
12 августа по приказанию царя начали чинить мосты и готовить
кормы по дороге в Москву, а 17 августа в первом часу дня дви-
нулся поезд с царицей и царевичами. Сам царь несколько задер-
жался на напутственном молебне и в 4 часа поехал догонять цари-
цу. Царский поезд не спешил и прибыл в Москву в последних
числах августа. По сообщению иностранных писателей, извест-
ному еще Карамзину, царь Иван вскоре после возвращения из
Новгорода «неожиданно для своих подданных», по выражению
Карамзина, отставил опричнину.
Для нашей темы нет надобности входить в рассмотрение во-
проса о том, как надо понимать отставку опричнины и в каком
отношении к отставленной опричнине был Государев двор, кото-
рый упоминается в позднейших актах. Достаточно сказать, что
с отставкой Опричного двора прекратились выселения из оприч-
ных уездов, и выселенцы получили разрешение просить о возвра-
те им запустошенных опричниками поместий и вотчин.
Выше было упомянуто, что царь говорил в завещании об
опричнине как о существующем учреждении и предоставлял
20 С. Б. Веселовский 305
сыновьям в случае его смерти решить по своему усмотрению, «как
им прибыльнее» — быть или не быть опричнине.
Подводя итоги, можно сказать, что завещание было написано
в промежутке времени с начала июня и по 6 августа, когда царь
под надежной охраной нескольких тысяч стрельцов с царицей и
царевичами жил в Новгороде в тревожном ожидании исхода неми-
нуемой кровавой схватки его воевод с татарами. Для правильного
понимания духовной царя Ивана этот вывод имеет очень сущест-
венное значение, но недостаточно знать время написания духов-
ной, необходимо рассказать о некоторых обстоятельствах предше-
ствовавших годов, которые летом 1572 г. привели царя в Новгород
и были причиной важного решения отставить опричнину.
Первые определенные указания на охлаждение царя Ивана
если не ко всему Опричному двору как учреждению, то персо-
нально ко многим опричникам связаны с низложением и мучени-
ческой смертью митрополита Филиппа и с пресловутым погромом
Новгорода и Пскова. К 1570 г. и к первым месяцам 1571 г., еще
до поражения московских полков Девлетом и сожжения Москвы
в конце мая, относится гибель и уход со сцены ряда виднейших
опричников. Нам нет надобности разбираться в разноречивых
сообщениях современников относительно вин и обстоятельств
опал, постигших в это время многих опричников. Достаточно на-
помнить их имена. В это время сошли со сцены бояре Алексей
Данилович Басманов и Иван Яковлевич Чеботов, которых' совре-
менники считали вдохновителями учреждения Опричного двора.
Басманов, ио одним известиям, умер в ссылке на Белоозере, по
другим, был убит по приказанию царя собственным сыном Федь-
кой, который через год в свою очередь погиб загадочной смертью.
Чеботов получил в виде особой милости разрешение постричься
в Ростовском Борисоглебском монастыре.
В связи с «изменным делом» новгородского владыки Пимена
и погромом Новгорода были казнены кн. Афанасий Вяземский и
Григорий Дмитриевич Ловчиков, отличившиеся в 1568 г. разгро-
мом вотчин опального боярина И. П. Федорова и беспощадным
истреблением его слуг, «рабов» и крестьян.
Несмотря на персональные опалы виднейших опричников,
доверие царя к Опричному двору еще не было поколеблено. Это
сказалось весной 1571 г., когда в предвидении набега крымского
хана Девлета происходил разряд полков и назначение воевод.
Во главе всех полков, расположенных на Оке и в заоцких горо-
дах, как опричных, так и земских, царь поставил опричника, свое-
го шурина кн. Михаила Темрюковича Черкасского. Товарищем
его был назначен другой видный опричник — кн. Василий Ивано-
вич Темкин Ростовский. «А где сход будет, сходитися всем (вое-
водам. [С. В.]) с князем Михаилом Темгрюковичем, а положено
на князе Михайле, где кому быти» 6. Иными словами, все пере-
6 ДРВ, ч. XIII, стр. 413.
306
движения полков в зависимости от хода военных действий были
возложены на кн. Черкасского.
Наши отечественные источники и иностранные писатели очень
слабо освещают происшедшую затем страшную катастрофу. Сле-
дует заметить, что когда царь назначил воевод и поставил во гла-
ве всех полков, опричных и земских, кн. М. Черкасского, ему не
было еще известно, что в набеге Девлета приняли участие ногай-
ские мурзы и кабардинские князья во главе с кн. Темрюком Айда-
ровичем, отцом кн. Михаила н тестем царя Ивана по его второй
жене. Для царя это было большой неожиданностью. Дело в том,
что в предшествовавшие годы кабардинские князья и ногайские
мурзы постоянно враждовали между собой; и те и другие были
союзниками Москвы и по указаниям ее и при поддержке громили
кочевья крымских татар. Девлету удалось Примирить этих искон-
ных врагов и привлечь их к себе в союз. Не будем обсуждать, как
и почему эти недавние союзники Москвы оказались в стане ее
заклятого врага и пошли вместе с ним громить Русь. Об этом в
Серпухове стало известно, когда татары уже вошли в пределы
Руси, а царь, намереваясь принять участие в военных действиях,
прибыл в Серпухов, где стоял кн. М. Черкасский с большим пол-
ком.
По-видимому, весть об участии Темрюка Айдаровича в набеге
Девлета была последним толчком, который вывел царя из неустой-
чивого равновесия. Обе борющиеся стороны употребляли, по обык-
новению, различные - военные хитрости. Например, из Москвы
посылали гонца в полки к воеводам с ложными сведениями о рас-
положении полков и о предполагаемых действиях. Гонец попа-
дался в плен к татарам, и отобранная у него грамота вводила татар
в заблуждение. С другой стороны, царь получал непрерывно све-
дения из разных источников о перебежчиках, об изменниках, ука-
зывавших татарам дороги, об изменнических сношениях бояр с
ханом, об их замыслах выдать его хану. Разобраться в этом потоке
ложных и верных сведений царь не был в состоянии и растерялся.
В самый решительный момент, когда татары переправлялись
через Оку, исчез безвестно главнокомандующий кн. М. Черкас-
ский. По одним известиям, он был посажен на кол, по другим —
зарублен по приказанию царя стрельцами. Впоследствии москов-
ские послы в Крыму отрицали насильственную смерть М. Чер-
касского и говорили, что он пропал без вести. Как бы то ни было,
но исчезновение главнокомандующего в такой неподходящий мо-
мент вызвало в полках замешательство, которым Девлет не замед-
лил воспользоваться. Он беспрепятственно прошел к Москве, под-
жег со всех сторон московские посады, разграбил ближайшие
окрестности и так же беспрепятственно ушел в Крым с огромной
добычей и многочисленным полоном.
Пока Девлет жег Москву и опустошал ее окрестности, царь.
*в панике бросился из Серпухова в Коломну, а затем в сопровож-
ЗОЗГ
20*
дении небольшого отряда преданных людей направился прямо на
север, минуя Александрову слободу, на Переяславль, Ростов,
Ярославль, Вологду и, наконец, на Белоозеро, под защиту камен-
ной крепости Кириллова монастыря. Именно этот эпизод подал
Курбскому повод назвать царя Ивана «бегуном и хоронякой».
Нет надобности много говорить об ужасах бедствия, постигше-
го Москву. Быстро распространившийся пожар охватил Кремль
и Китай-город. В Кремле задохнулся в подвале со всей семьей
главнокомандующий Москвы кн. Иван Дмитриевич Бельский. Спа-
саясь от огня, люди бросались в Неглинку и в Яузу и запрудили
их своими трупами. Вышедшая из берегов Яуза затопила приле-
гающие к ней улицы. От невыносимого зноя и огня погибло не-
сколько десятков тысяч москвичей и подмосковных крестьян,
сбежавшихся под защиту кремлевских стен. Сгорел дотла Оприч-
ный дворец на Воздвиженке, и выгорела вся опричная территория
от Никитской улицы до Остоженки и Дорогомилова.
В середине июня царь вернулся с Белоозера в Александрову
слободу, и при личном участии его в слободе началось следствие
об обстоятельствах и виновниках происшедшей катастрофы. След-
ственное дело об этом не сохранилось. О результатах его мы можем
судить только по тому, что из десяти земских воевод ни один не
подвергся опале, и только кн. Мстиславский, заподозренный в
измене, должен был дать по себе поручную запись в верной служ-
бе. А из шести опричных воевод, не считая кн. Черкасского, про-
павшего ранее без вести, трое были признаны виновными и казне-
ны: товарищ кн. Черкасского кн. Темкин Ростовский, родственник
царя по первой жене боярин Иван Петрович Яковлев и Петр Ва-
сильевич Зайцев.
Естественно, что после указанных событий царь должен был
потерять доверие к опричнине как военной силе и охране своей
личности. Осенью того же года царю пришлось разочароваться
в опричниках и в другом отношении.
После смерти в сентябре 1569 г. царицы Марьи Темрюковны
царь пробыл более полутора года вдовцом, а затем задумал всту-
пить в новый брак и женить одновременно сына. Майский набег
татар и последовавшее затем летом следствие задержали исполне-
ние намерения царя. Осенью царь, покончив с виновниками ката-
строфы, устроил в слободе смотрины невест для себя и для сына
Ивана. В Александрову слободу было свезено до двух тысяч деву-
шек из дворянских семей, из которых после тщательного разбора
было отобрано две дюжины, а из последних — 12 кандидаток.
Последние были подвергнуты осмотру врачей и повивальных ба-
бок. Наконец, выбор царя остановился на Марфе Собакиной из
старого дворянского рода Нагих Собакиных, из которого позже
Иван выбрал себе седьмую жену — Марию Нагую.
Третий брак царя был еще более несчастливым, чем первые
два. Невеста занемогла, стала худеть и сохнуть. Несмотря на это,
308
брачная церемония состоялась, но здоровье несчастной избрании-
цы царя было так плохо, что она, не став фактически его женой,
через две недели умерла. На этот раз царь имел вполне достаточ-
ные основания полагать, что его избранница стала жертвой люд-
ской зависти и злобы. И произошло это в Александровой слободе,
где царь был под охраной преданных, как ему казалось, людей,
куда доступ земским разрешался по особым пропускам, как ми-
лость царя. Так доверие царя к опричному окружению было окон-
чательно подорвано.
Опричныи дворец в Москве был сожжен Девлетом. Между тем
Девлет грозился весной совершить второй набег и взять в плен
самого царя. Последняя угроза явно была намеком на то, что
внутренние враги Ивана окажут Девлету содействие. При таких
условиях Александрова слобода, находившаяся на северо-востоке
от Москвы, сравнительно недалеко от нее, могла оказаться запад-
ней, и царь решил искать другого, более надежного, убежища на
случай вторичного нашествия татар.
Следует сказать, что еще ранее, после казней 1567—1568 гг.,
в среде запуганных опалами и казнями дворян родилась мысль
так или иначе отделаться от грозного царя. Поскольку люди того
времени не могли представить себе государство без государя-хо-
зяина, естественно возникал вопрос, кем заменить опальчнвого
царя. Царевич Иван был еще юношей. К тому же могли быть
опасения, что, выросши, он станет мстителем за отца. После царе-
вича Ивана единственно возможным кандидатом был кн. Влади-
мир Андреевич Старицкий, но он был заурядным, чтобы не сказать
более, человеком и не пользовался ни уважением, ни симпатиями
в боярской и дворянской среде. Недовольных и «заговорщиков»
[ было больше, чем требуется для действительного заговора. Об этом
болтали в Москве и в полках, на улицах и в домах. Услужливые
люди подхватывали эти разговоры, доносили царю и держали его
в постоянной тревоге. Тень от этих слухов, доходивших в изобилии
до царя, падала на кн. Владимира. Он понимал, что над его голо-
вой собирается гроза, и, чтобы отвести от себя подозрения, стал
выдавать царю людей, которые заговаривали с ним о его канди-
датуре на престол. Расчеты кн. Владимира не оправдались: выве-
денный из терпения царь сурово расправился как с выданными
кн. Владимиром заговорщиками, так и с ним самим, с его женой
и с честолюбивой, неумной матерью, старицей Евдокией.
С обнаруженными и уличенными заговорщиками было покон-
чено, но подозрительность царя и страх перед разлившейся к нему
ненавистью возрастали с каждой новой жертвой его гнева. Ивану
казалось, что он только обороняется, «за себя стоит», как он вы-
ражался в ответе Курбскому, а на деле каждый его удар по вино-
ватым и подозреваемым плодил все новых и новых врагов.
। В борьбе с действительными и мнимыми врагами царь в своей
игричнине запутался окончательно и потерял всякое самооблада-
80&
ние. Не было еще закончено дело кн. Владимира и его сообщни-
ков, как в Москве был раскрыт большой заговор, нити которого
уходили далеко в Новгород и, кажется, даже далее, в Литву. На
этот раз заговорщиками оказались не княжата, и не бояре, и даже
не рядовые дворяне, а руководители и представители центрально-
го аппарата государственной власти — талантливый самородок из
низов населения, многолетний руководитель внешней политики
думный дьяк и печатник Иван Михайлович Висковатый, мелкий
переяславский вотчинник казначей Никита Фуников Курцев, де-
сяток приказных дьяков и несколько десятков московских подья-
чих — всего 116 чел.
К этому времени относится известное обращение царя Ивана
к английской королеве Елизавете [с просьбой] дать ему, в случае
надобности, убежище в Англии. Отношения с Польшей, Швецией
и крымским ханом были настолько неприязненными, что искать
спасения в этих странах [было] невозможно. Известно, что из
переговоров с Англией по этому вопросу ничего не вышло, да и
сам царь вскоре отказался от этой мысли, но тогда, после описан-
ных выше событий, в предвидении вторичного набега Девлета,
перед Иваном встал вопрос о надежном убежище. Его выбор оста-
новился на только что погромленном им Новгороде.
Непосредственно после жесточайшего погрома Новгорода царь
Иван, чтобы упрочить свою власть в этой самой угрожаемой окраи-
не государства, взял в опричное управление половину посада
Новгорода и две пятины — Бежецкую и Обонежскую. А затем,
вскоре после смерти несчастной Марфы Собакиной, царь отпра-
вился в Новгород. В декабре 1571 г. он был уже в Новгороде и
тогда же, по-видимому, у него созрело решение отсидеться от
нашествия Девлета в Новгороде.
Приготовления к этому начались уже в конце 1571 г. Как
бывало при зачислении в опричнину того или иного города, из
Бежецкой и Обонежской пятин выселяли помещиков и на их мес-
та сажали новых, набранных из других новгородских пятин и из
московских городов. Между прочим, из Бежецкой пятины были
выселены недавно испомещенные там астраханские татары и на
их поместья посажено несколько гнезд казанских татар7.
Все это царь мог бы поручить своим опричникам, но в Новго-
род он прибыл не для таких мелких дел, а для устройства себе
и своей семье убежища. С этой целью в Новгород было стянуто из
соседних городов несколько тысяч стрельцов и казаков. Затем, по
сообщению новгородских летописей, в начале февраля 1571 г. в
Новгород прибыли обозы с царской казной, тщательно уложенной
в лубяные коробьи, всего на 450 санях. Казну поместили в заранее
приготовленные подвалы под церквами Пятницы, чудотворца
207 ?2И Я Само квасов. Архивный материал, т. II, М., 1909, стр. 190—
310
Николы и Жен-мироносиц, под охраной стрельцов «на всякую
нощь» по 500 чел.8
Мы не знаем, вся ли царская казна была привезена в Новго-
род, но во всяком случае то, что было доставлено, представляло
огромную ценность. Обычной нормой нагрузки подводы было
20 пудов. Зимним путем можно было погрузить по 25 пудов на
подводу. Поэтому можно принять, что общий вес доставленной
в Новгород казны составлял около 10 тыс. пудов. Из пуда серебра
в то время чеканили 120 руб., а тогдашний рубль стоит прибли-
зительно 40 довоенных золотых рублей. В составе доставленной
казны могли быть и менее ценные, чем серебро, вещи, но, с другой
стороны, были и более ценные, например меха, иконы, украшенные
драгоценными камнями, оружие мастерской работы и т. п. В общем
несомненно, что привезенная в Новгород казна представляла мно-
гомиллионную и по тому времени огромную ценность.
Устроив все дела в Новгороде, царь отправился в Москву.
Выше было рассказано, какие дела требовали присутствия в Мос-
кве царя. Самым важным делом был разряд полков и назначение
воевод для отражения предстоящего нападения татар. Выбор
подходящего человека в главнокомандующие был ограниченный.
Кн. Бельский, первый по знатностп и военной репутации человек
в земщине, сгорел со всей своей семьей во время майского пожара
Москвы 1571 г. Кн. Иван Федорович Мстиславский, первый боя-
рин в земщине и опытный, но не выдающийся воевода, был ском-
прометирован в том же году. Третье место по знатностп и военной
репутации занимал кн. Михаил Иванович Воротынский. Он был
во всех отношениях бесспорным кандидатом, но у царя Ивана были
с ним большие счеты, о чем уместно будет рассказать, так как царь
назначил Воротынского главным воеводой, по-видимому, не по
своим симпатиям и доверию к нему, а под давлением обществен-
ного мнения военной среды.
М. Воротынский начал свою многолетнюю и славную военную
службу в 1543 г. и уже 20 лет принимал участие во всех походах
своего времени. Он дважды ходил под Казань и в 1552 г. отличился
при осаде и взятии Казани. По отзыву Курбского, М. Воротынский
был «муж крепкий и мужественной и в полкоустроениях зело
искусный»9. Его военные таланты были хорошо известны и поля-
кам и татарам. В 1562 г. он был на береговой службе в Серпухове
и в том же году со своим братом Александром подвергся опале.
Михаил с женой был сослан на Белоозеро в тюрьму, а Александр
отправлен в Галич, в более легкие условия заключения. Александр
пробыл в ссылке недолго и, не имея детей, ушел в монастырь.
Михаил прожил в ссылке три с половиной года и в апреле 1566 г.
• Новгородские летописи, СПб., 1879, стр. 108.
• РИБ, т. XXXI, стр. 287.
311
был помилован, получил обратно удел в Воротынске и чин боя-
рина.
Поручная запись, которую дал при этом по себе М. Воротын-
ский, производит несколько странное впечатление. В записи ска-
зано, что царь «отдал ему вину», т. е. помиловал, за «печалова-
нием» (ходатайством) митрополита и освященного собора иерар-
хов церкви. Между тем первое условие, которое царь поставил
духовенству и всей земщине, учреждая Опричный двор, был отказ
от «печалования» и всяких ходатайств за опальных. Очевидно,
на этот раз царь нашел нужным инсценировать авторитетное в
глазах народа ходатайство духовенства и одновременно показать
свое милосердие.
Это противоречие в словах и поступках царя объясняется тем,
что ввиду возможного возобновления военных действий против
Польши Воротынский был нужен ему как выдающийся начальник.
Итак, М. Воротынский был помилован, восстановлен в своих
правах, получил обратно удел, но едва ли сохранил приятные
воспоминания о годах, проведенных на Белоозере. Можно думать,
что и сам царь не питал иллюзий относительно любви к нему Во-
ротынского, тем не менее обстоятельства сложились так, что ему
пришлось в этот критический момент доверить свою судьбу, буду-
щее своей династии и, может быть, всего государства такому чело-
веку, как Воротынский.
Когда воеводы были назначены и все необходимые распоря-
жения по обороне Москвы были сделаны, Грозный не стал дожи-
даться нашествия татар и, учитывая неприятный опыт предшест-
вовавшего года, решил загодя удалиться в Новгород. Он захватил
с собой новобрачную царицу и царевичей и с небольшим количе-
ством верных людей выехал в 20-х числах мая из Москвы.
Первого июня, как было выше упомянуто, царь прибыл в Нов-
город. Трудно представить себе, что переживал царь, находясь в
Новгороде в относительной безопасности, но в вынужденном без-
действии, в томительном ожидании исхода неминуемой кровавой
схватки земских воевод с татарами. После кипучей деятельности
в Москве и в Александровой слободе вынужденное бездействие в
Новгороде должно было быть для деятельной, энергичной натуры
Ивана Грозного особенно тягостным. Духовное завещание 1572 г.,
написанное именно в эти дни смертельной тревоги и томительной
неизвестности, проливает некоторый свет на душевные • пережи-
вания царя.
Военных действий со стороны Польши, где доживал свои по-
следние дни престарелый король Сигизмунд (скончавшийся
19 июля), и со стороны шведов не предвиделось. Это обстоятель-
ство позволило Ивану Грозному стянуть для своей охраны не-
сколько тысяч стрельцов из соседних пограничных городов. Не
доверяя правительству, оставшемуся в Москве, Иван с своей сто-
роны организовал разведку и принял некоторые меры безопасно-
312
стн. Он послал в города, стоящие на путях к Новгороду, заставы
под начальством доверенных лиц с наказом посылать «от себя
станицы проведывать про царев (т. е. крымского хана.— [С. В.])
приход на наши украины» 10. В грамоте от 17 июля за скрепой
дьяка В. Я. Щелкалова в Старицу к воеводам Евстафию Михай-
ловичу Пушкину и Дмитрию Андреевичу Замыцкому царь ппсал,
что по полученным им от воевод, стоявших на Оке, вестям крым-
ский хан идет на Москву, и предписывал им проведывать, «как
ево (крымского хана.— [С. В.]) чаятп к берегу (Оки.— [С. В.]),
и где ему реку перелесть, и на которое место чаяти, и вы б велели
разведавати подлинно, а о том бы есте нас без вести не держали,
посылали б есте к нам с тою вестпю почесту о дву конь11 *, чтоб
нам про то небезызвестным быть. Да и во Твери б есте поставили
сына боярскаго или двух добрых; и какова весть у них про царя
будет, и вы б нас про царев приход по тому ж не держали без
вести» ,2.
Новгородские летописи сохранили нам некоторые подробности
о пребывании царя в Новгороде. Новгородский владыка Леонид
со всем собором и игуменами выехал навстречу царскому поезду
в Хуты некий монастырь и отслужил молебен, во время которого
царь стоял у гроба чудотворца Варлаама Хутынского. Затем царь-
co всей свитой переночевал в Хутынском монастыре, а на следу-
ющий день, 1 июня, прибыл в Новгород, где владыка вторична
встречал царя молебном. 9 июня царь с боярами ездил «пировать»
в Юрьев монастырь. 27 июня в Михалицком монастыре была по-
стрижена принудительно вдова Василия Квашнина Розладина,
выдающегося воеводы ливонских походов, казненного за год перед
тем. Далее летопись сообщает о неоднократных молебнах и, меж-
ду прочим, о небольшом пожаре, на котором был царь.
В конце июля царь справил свадьбу своего нового шурина
Григория Колтовского, а через день пришла, наконец, грозная
весть о том, что татары идут на Москву. Первые дни августа были
самыми тревожными. Летописец сообщает, что 1 августа царь
прислал в св. Софию «свецю болшую местную», а 3-го владыка
«пел молебны в церкви собором» 13. Наконец, 6 августа пришла
радостная весть о блестящей победе Воротынского над Девлетом и
о бегстве татар в Крым. «И того же дни в Новигороди звонили
по всим церквам весь день в колоколы, и до полуночи звонили,
и молебны пели по церквам и по монастырям всю ночь» 14. Влады-
ка с крестами и иконами ходил к царю поздравлять его с радостью,,
а царь «жаловал добре» своих воевод.
10 «Временник ОИДР», кн. 14. М., 1852, стр. 87.
11 О дву конь — с запасной лошадью для смены уставшей.
18 «Временник ОИДР». кн. 14, стр. 87—88.
13 Новгородские летописи, стр. 118.
14 Там же, стр. 119.
313-
Среди подробного рассказа о церковных делах летописец крат-
ко и эпически сообщает: «Да того же лета царь православной
многих своих детей боярскых метал в Волхову реку с камением,
топил» 15. Из других источников известно, что в это время погиб
Замятия Сабуров, племянник вел. кн. Соломониды, первой жены
отца Ивана Грозного. Чем были вызваны эти казни, неизвестно.
Можно предположить, что они происходили до вести о победе,
в тревожной обстановке предшествовавших ей дней.
В такой тревожной обстановке Иван Грозный решил написать
и оставить духовное завещание. Зная время и обстоятельства, при
которых был написан этот любопытный памятник, мы будем в со-
стоянии лучше понять его и избежать тех ошибочных суждений,
которые были высказаны по поводу его некоторыми историками.
Прежде чем приступить к анализу завещания, следует, однако,
•сделать несколько общих замечаний относительно духовных заве-
щаний вообще и значения их в жизни людей того времени. Эти
замечания необходимы уже потому, что завещание Ивана Грозно-
го во многих отношениях весьма необычно. Деловые распоряжения
занимают приблизительно две трети завещания, а очень значи-
тельная часть, примерно 15 страниц, заполнена многословным
морализированием, ссылками и выдержками из священного писа-
ния и нравоучениями сыновьям-наследникам. Начало завещания
имеет характер исповеди и покаяния в своих грехах, что обыкно-
венно делали перед написанием духовной грамоты священнику-
духовнику, но в духовную не вносили.
В духовных грамотах простых смертных нет элементов покая-
ния и исповеди, а наставления наследникам обыкновенно кратки
и сводятся к общеизвестным и общепринятым правилам жизни:
дети должны почитать свою мать и не выходить из повиновения
ей, братья должны жить в согласии, старший должен заботиться
о младших, а младшие должны почитать старшего, как отца, и т.п.
В жизни людей того времени написание духовной было очень
важным актом. Духовную грамоту писали обычно в присутствии
и при участии духовника-священника, в совете близких родствен-
ников, обдумывая и обсуждая каждое слово. Служилые люди пи-
сали духовную грамоту, «идучи на государеву службу», в дальний,
опасный поход или «отходя сего света», т. е. в предвидении близ-
кой смерти. Окончательное оформление духовной и подписи сви-
детелей откладывали до последних дней и даже часов жизни.
Поскольку царь Иван был в расцвете сил и не находился в опас-
ном походе, а жил в Новгороде под охраной верных слуг и стрель-
цов, следует предположить, что он взялся за написание духовной
в предвидении смерти.
Опасения царя Ивана за свою жизнь оказались преувеличен-
ными и не оправдались: он прожил после написания завещания
15 Новгородские летописи, стр. 119—120.
314
«ще 12 лет. В этом нет ничего удивительного. Чрезмерно живое
воображение царя Ивана постоянно мешало его острому и гибкому
уму трезво наблюдать события, верно оценивать их значение,
делать логически правильные выводы и предвидеть будущее, даже
не столь отдаленное. К царю Ивану можно применить остроумный
афоризм французского писателя Вовенарга, который говорил, что
истинное достоинство человеческого ума, как достоинство хоро-
ших часов, не в быстром ходе, а в верном.
Завещание начинается сразу в очень высоких тонах само-
уничижения и покаяния в своих грехах. К сожалению, обилие
трафаретных образов и выражений, заимствованных из церковной
покаянной письменности, очень затрудняет понимание автора
завещания. Иван, как на исповеди, кается на всякий случай, как
бы боясь что-нибудь пропустить, решительно во всех возможных
грехах: в ненасытном граблении богатств, в убийствах, объядении
и пьянстве, в блудодеяниях и даже в противоестественных поро-
ках. Не следует, конечно, принимать эти трафареты мнпмохристи-
анского смирения за чистую монету. Ведь в таких же выражениях
Иван Грозный несколько лет спустя и по другому поводу говорил
о себе в известном послании в Кириллов монастырь. Он упрекал,
как царь, с недвусмысленными угрозами монахов в нарушении
устава преподобного Кирилла и в то же время как христианин,
которому дороги заветы чудотворца, смиренно признавался, что
ему, простому христианину, не подобает поучать святую братию,
«сам бо всегда в пьянстве и в блуде, и в прелюбодействе, в скверне,
в убийстве, в граблении, в хищении, в ненависти, во всяком зло-
действе....» 1б. Можно было бы не говорить много об этой части
завещания, если бы из этого словесного мусора до нас не доносил-
ся поистине трагический вопль, действительно и глубоко выстра-
данный опальчивым царем.
Грозный, очевидно, не сознавал и даже, быть может, не подо-
зревал трагичности своих жалоб на людскую неблагодарность и
своих разумных нравоучений сыновьям.
Завещание приходится излагать своими словами, так как пони-
мание очень устарелого и испорченного переписчиками языка его
совершенно недоступно современному читателю.
Иван писал, что ум его покрылся струпьями, дух болезнует,
тело изнемогает, и нет врача, который исцелил бы его, он ждал
и не нашел утешителя, кто поскорбел бы с ним. За мои добрые
дела, писал Иван, люди воздали мне зло и «ненависть за возлюб-
ление мое». Историки, относившиеся к Ивану недоброжелательно,
находили в последних словах Ивана лицемерие и грубую ложь.
Действительно, в них были бы и лицемерие и ложь, если бы Иван
,в АИ, т. I, стр. 372.
Новое издание послания Ивана Грозного в Кириллов монастырь см.:
Послания Ивана Грозного, под ред. В. IL Адриановой-Перетц. М.—Л.,
1951.— Прим. ред.
315
имел в виду своих людей вообще, которые не испытывали на себе
«возлюбления» опальчивого царя, но совершенно другое значение
приобретают эти скорбные слова Ивана, если признать, что они
относятся не к людям вообще, а к опричникам, которые действи-
тельно пользовались большим «возлюблением» царя и не оправда-
ли его доверия. Не оправдали его доверия настолько, что в крити-
ческий момент жизни ему пришлось искать спасения не в
Александровой слободе, а в недавно погромленном им Новгороде
и доверить свою судьбу кн. М. Воротынскому и земщине, которых
еще недавно, при учреждении опричнины, он обвинял в измене.
Учреждая в 1565 г. Опричный двор, царь отобрал в него из
старого Государева двора особо доверенных людей и поставил 'их
в привилегированное положение. Известно, что опричники были
хорошо одеты и вооружены, получали поместья и денежное жа-
лованье сполна по окладам, на службе и в судах всегда пользова-
лись большими преимуществами перед земскими, наконец, полу-
чали персональные награды, но отплатили царю злом за добро
и ненавистью за царское возлюбление. Но кто же был виноват в
этом?
В духовном завещании Иван Грозный давал сыновьям очень
хорошие советы, но сам в своей жизни поступал обратно. После
приведенного выше покаяния в грехах Иван писал: «А как людей
держати и жаловати, и от них беречися (! — (С. В.]), и во всем их
умети к себе присвоивати, и вы б тому навыкли же; а людей бы
есте, которые вам прямо служат, жаловали и любили их, ото всех’
берегли, чтобы им изгони ни от кого не было, и оне прямее служат,
а которые лихи, и вы б на тех опалы клали не вскоре, по разсуж-
дению, не яростию» 17. В конце завещания царь еще раз возвра-
щается к этому вопросу: «Правду и равнение давайте рабом (!)
своим, послабляюще прощения, ведяще, яко и вам (т. е. над
вами. [— С. 5.]) господь есть на небесах; так бы и вы делали во
всяких опалах и казнех, как где возможно, по разсуждению и на
милость претворяли... яко же инде речено есть: „подобает убо царю
три спя вещи имети — яко богу не гневатися, и яко смертну не
возносптися, и долготерпеливу быти к согрешающим"» 18.
Давая такие разумные советы, Иван, конечно, не предвидел,
что его необузданный нрав будет непосредственной причиной
преждевременной смерти его наследника. Но можно ли признать
несчастной случайностью «рукобиение», ставшее причиной смерти
царевича Ивана?
Курбский в первой епистолии упрекал царя в неосмотритель-
ности и несправедливости его бессудных опал и казней. На это
Иван отвечал пространным рассуждением о том, что он, как подо-
бает царям, «обозрителен», а что касается несправедливости опал,
17 ДАИ, т. I, стр. 372.
18 Там же, стр. 377—378.
316
то не дело холопа судить действия своего господина. Много лет
спустя после смерти Грозного дьяк Иван Тимофеев, человек дру-
гого круга, и не в пылу полемики, как Курбским, дал краткую и
яркую характеристику Ивана. Можно думать, что он выражал
ходячие представления современников, когда говорил, что они
за грехи подверглись «без милосердия его (т. е. Ивана Грозного.—
[С. В.]) ярости, заве к ярости удобь подвижен бе» 19.
Вспыльчивость сама по себе не очень большой порок, но Иван
был государем большого государства, а «подвижность к ярости»
соединялась у него с другими, еще более серьезными недостатка-
ми характера.
Оставшись в раннем детстве круглым сиротой, Иван вырос
нездоровой обстановке придворных интриг и напряженной борьбы
за власть. Недоверчивость, подозрительность и боязливое отноше-<
ние к окружающим стали его второй натурой. В то же время Иван’
очень рано имел возможность не раз убедиться в беспредельности'
и неограниченности своей власти, унаследованной им от предков,
хозяев своих вотчин-княжеств и рабовладельцев. Соединение ука-
занных свойств, т. е. вспыльчивости, подозрительности и сознания
беспредельности власти над своими «рабами», приводило Ивана
Грозного к злоупотреблению княжеской опалой.
Историки, а вслед за ними и читатели исторических сочинений
неправильно представляют себе княжескую опалу как простое
бытовое явление, как вспышку царского гнева. По старым обыча-
ям дружинной службы всякий, поступавший на службу к князю,
приносил присягу в верной службе. Если слуга нарушал в чем-
либо присягу, князь мог положить на него опалу, а в опале, как
говорят источники, он был волен и мог наложить любое наказа-
ние — удалить с своих глаз, лишить чести и «живота» или «каз-
нить смертью». Однако те же обычаи защищали провинившегося
слугу. Князь должен был в присутствии своих дворян сказать про-
винившемуся слуге его вину и дать ему «псправу», т. е. возмож-
ность сказать все, что он имел, в свое оправдание. Поэтому заоч-
ная опала считалась недопустимым произволом князя, а правый
суд князя по существу был решением князя и общественного мне-
ния его дворян-дружинников.
Московские великие князья, начиная с Василия Темного, на-
рушали иногда эти обычаи, что заслуживало осуждения современ-
ников, но до Ивана Грозного ни один московский государь не
решался отвергнуть старые обычаи правого княжеского суда прин-
ципиально и превратить опалу в акт чистого произвола. Нет сом-
нения, что старые обычаи дружинной службы ко времени Ивана
Грозного, как и другие обычаи раннего средневековья, сильно
обветшали, но отмести их, ничем не заменяя, было невозможно.
Дальнейший ход нашей истории показал, чем следовало заменять 18
18 РИБ, т. XIII, стр. 270.
317
в сфере отношений князя к населению старый обычай княжеских
опал.
Отмирание обычая «государевых опал» может быть темой
очень интересного специального исследования. Борис Годунов
пользовался опалами умереннее, чем Иван Грозный. Тем не менее
его режим вызвал реакцию со стороны дворянства, и оно, восполь-
зовавшись событиями Смутного времени, сделало две попытки
заменить опалы судом: при избрании на царство Василия Шуй-
ского и в договоре с польским королем Сигизмундом бояре и дво-
ряне выставили требование не лишать никого чести, имущества и
жизни без правого суда. В XVII в. правительство по старой при-
вычке в своих указах и распоряжениях постоянно грозит госуда-
ревой опалой как панацеей от всех непорядков и злоупотреблений
в деятельности должностных лиц и учреждений, но в действитель-
ности первые Романовы прибегали к опалам по политическим
делам редко. Важнее то, что по мере развития законодательства
и судебных учреждений множество уголовных и гражданских дел,
которые раньше разрешались княжеским судом и личными опала-
ми, с течением времени стали переходить в компетенцию общих
судов.
Мы не имеем никаких оснований говорить, что Иван Грозный
понимал невозможность управлять большим государством на тех
же началах, на которых московские князья управляли своими не-
большими вотчинами, да и сами бояре толкали его на путь произ-
вола и нарушения старых обычаев.
Известно, что Алексей Адашев и Сильвестр подверглись опале
заочно и тщетно просили «неправы», т. е. суда, и возможности
оправдаться. Царь созвал совещание освященного собора и бояр,
на котором один митрополит Макарий осмелился возвысить голос
и высказаться за удовлетворение просьбы опальных о суде. Так,
выражаясь словами Курбского, «воскурилося гонение великое»,
а затем в ближайшие годы «и пожар лютости на земле Руской» 20
возгорелся. Через пять лет, учреждая Опричный двор, царь Иван
поставил вопрос об опальных принципиально и потребовал от ду-
ховенства, бояр и вообще от всего дворянства отказа от ходатай-
ства за опальных и всякого вмешательства в его распоряжения.
В первом послании к Курбскому Иван Грозный коротко и ясно
формулировал свое отношение к опалам и свой взгляд на царскую
власть: «А жаловатп есмя своих холопей вольны, а и казнити
вольны же» 21.
Отступление по вопросу об исторической роли государевых
опал может показаться читателю на первый взгляд излишним,
но мне казалось необходимым сделать его для понимания еще
одного места духовного завещания Ивана Грозного, которое пода-
20 РИБ, т. XXXI, стр. 276.
21 Там же, стр. 18.
318
вало повод к превратным, как мне кажется, суждениям некото-
рых историков.
Иван Грозный писал, обращаясь к своим сыновьям: «Л что,
по множеству беззаконий моих, божию гневу распростершуся,
изгнан есмь от бояр, своеволства их ради, от своего достояния,
и скитаюся по странам (т. е. сторонам.— [С. В.]) и вам есми гре-
хом своим беды многие нанесены» 22.
Странным казалось историкам заявление Г розного, что он
изгнан из «своего достояния» и принужден скитаться, когда было
хорошо известно, что от опальчивого царя люди в большом коли-
честве разбегались действительно в разные стороны — в Польшу,
Литву, Крым и даже в «Турки», т. е. в Турцию. При таких усло-
виях скорбное заявление Ивана Грозного получает несколько тра-
гикомический оттенок: царь бежит от своих дворян, а бояре и
дворяне разбегаются в разные стороны от царя.
На помощь историкам пришли психиатры и с авторитетом спе-
циалистов своего дела объяснили приведенное высказывание Гроз-
ного душевной ненормальностью — манией преследования. Знание
обстановки, при которой было написано завещание, позволяет нам
проще и вернее объяснить представление Ивана Грозного, будто
он изгнан из «своего достояния» и принужден скитаться в поис-
ках надежного убежища.
После четырех лет многочисленных опал Иван Грозный при-
шел к мысли, что ему небезопасно оставаться далее в прародитель-
ском дворце в Кремле. По словам официозного летописца, царь
ие мог больше терпеть многих измен своих дворян и «от великие
жалости сердца... оставил свое государство (т. е. Москву.—[С. В.])
и поехал, где вселитися, иде его, государя, бог наставит» 23. Поки-
нув Москву, царь «вселился» в Александровой слободе, где устро-
ил себе новый Опричный двор и окружил себя новыми, доверен-
ными людьми. Рассказанные выше события 1571 г. убедили царя,
что и в Александровой слободе, в новом окружении, его жизни
грозит не меньшая опасность, чем раньше в московском Кремле,
в среде старого Государева двора. Так, в следующем году в пред-
видении вторичного нашествия татар царь с царицей, сыновьями
и царской казной «вселился» в Новгород.
Для широких кругов населения отъезд царя в такое время в
Новгород можно было объяснить его заботой об охране западной
границы государства, но самому царю было известно, что военных
действий со стороны Польши и Швеции не ожидалось, и он,
несомненно, понимал, что его удаление в Новгород с семьей и
многомиллионной царской казной немногим лучше побега на Бе-
лоозеро. Самолюбие гордого самодержца страдало, в духовном
завещании он как бы оправдывал свое поведение жалобами на
22 ДАИ, т. I, стр. 372.
23 ПСРЛ, т. XIII, ч. II, стр. 392.
319
людскую неблагодарность, на измены и своевольство бояр, которые
заставляли его скитаться и искать убежища, «иде его, государя,
бог наставит».
Всякое психологическое объяснение действий исторических лиц
в большей или меньшей степени субъективно и не всем может
показаться убедительным, но знание фактов помогает историку
высказывать наиболее вероятные предположения. Вопрос, как мне
кажется, заключается в следующем: как и почему у Ивана Гроз-
ного сложилось убеждение, что ему со всех сторон грозит измена,
«ненависть за его возлюбление» и что жизнь его в опасности? Дело
было, конечно, не в ненормальном душевном состоянии царя, не
в мании преследования, а в тех жизненных отношениях, которые
складывались у него с окружающими людьми.
Выше я пытался показать, что по старым обычаям княжеская
опала вовсе не была актом чистого произвола. Иван из старых обы-
чаев усвоил только идею беспредельности княжеской власти над
своими слугами и «рабами». При таких условиях его опалы при-
обретали сугубо личный характер. Всякая неосмотрительность
опалы, несправедливость и жестокость падали не на какое-либо
учреждение и не на исполнителей царских распоряжений, а лично
на царя. Нет никакого сомнения, что Иван это понимал и без
колебаний принимал на себя всю ответственность. Очень интерес-
ное указание на это мы находим в ответном послании Ивана к
Курбскому. Признавая, что он, как все люди, не безгрешен и может
ошибаться, Иван высказывал убеждение, что бог не поста-
вит ему в вину эти ошибки, и уверенно принимал их' на свою
душу.
Легко было говорить так в пылу полемики, но опалы на деле
были не вопросами царской совести, а политическими актами,
вызвавшими известную реакцию: сначала недовольство, страх и
побеги, а в дальнейшем заговоры и покушения на жизнь царя.
Иван не только хорошо знал об этом, но по своему обыкновению
преувеличивал грозившие ему опасности. В опричнине страх царя
перед своими дворянами дошел до такого напряжения, что царь,
если выразиться образно, стал бояться своей тени. И представле-
ние царя о том, что он изгнан из своего государства и должен
скитаться по разным «странам», было плодом не болезненной ма-
нии преследования, а совершенно естественным следствием логи-
ки жизненных человеческих отношений.
Деловая часть завещения Грозного дает ценный материал по
многим вопросам, но очень нуждается в тщательной критике.
Расположение материала и большое сходство некоторых мест
завещания с духовной грамотой 1504 г. вел. кн. Ивана III с не-
сомненностью свидетельствует о том, что Иван Грозный имел под
руками завещание деда и положил его в основу своего завещания.
С 1504 г. территория Московского государства значительно увели-
чилась, и в составе ее произошли большие перемены. Между тем
320
духовное завещание отца Ивана Грозного, вел. кн. Василия, про-
пало [или] было уничтожено во время боярских смут и не могло
быть использовано. С другой стороны, Иван Грозный и дьяк, по-
могавший ему писать завещание, живя в Новгороде, не имели
возможности использовать для быстрых справок московские прп-
казные архивы. Эти обстоятельства весьма неблагоприятно отра-
зились на достоверности завещания Грозного. Мы находим в нем
архаизмы, уже не отвечавшие действптельностп, а некоторые мес-
та завещания настолько не соответствуют действительности, что
должны быть приняты не как факты, а как неосуществившиеся
замыслы и предположения.
Примером архаизма, заимствованного из старых духовных мос-
ковских князей, может быть упоминание в Московском уезде
земель чпсляков и ордынцев, которые еще в 1550 г. были розданы
без остатка в поместье так называемым тысячникам, или бортни-
ков «Васильцова ста», которые упоминаются в первый раз в духов-
ной Ивана Калпты, а при Иване превратились в «Васпльцов стан»,
в котором давно уже не было никаких бортников.
Примером несоответствия завещания действительности может
служить перечень вотчин стародубских князей, которые остались
будто бы за царем «у князя Михаила Воротынского», т. е. после
пожалования Воротынскому многих сел в Стародубе в 1566 г.,
когда он был помилован и получил обратно жребий в Воротынске
и компенсацию за выморочный жребий своего брата Александра.
В статье о монастырском землевладении во второй половине XVI в.
я привел доказательства того, что «за все время царствования
Ивана IV стародубскпе князья распоряжались своими вотчинами
как будто не существовало ни духовной 1572 г., ни указов 1551,
1562 и 1572 гг., направленных якобы против землевладения кня-
жат» 24. Сравнивая список вотчин, отчужденных стародубскпми
князьями в 1552—1577 гг., с завещанием царя Ивана, «мы видим,
что многие владения, перечисленные в духовной как отобранные
у стародубских князей, в действительности были даны в разное
время монастырям» 25.
Возможно, что в завещании Ивана будут обнаружены еще
несоответствия с действительностью, но в общем деловая часть
завещания представляет большую ценность для многих вопросов
царствования Ивана Грозного. Здесь мы находим, например, ясное
выражение взглядов Ивана на уделы и удельные порядки, не менее
ясную формулировку представлений царя о его «достоянии», т. е.
о Московском государстве (в современном значении этого слова),
и ценнейший материал для исторической географии Руси.
Просматривая духовные завещания московских князей, начи-
ная от Ивана Калиты, мы можем проследить, как нарастала
24 «Исторические записки», т. 10, стр. 98.
25 Там же, стр. 99.
21 С. Б. Веселовский
321
территория Московского государства. Иван Грозный представлял
себе государство, в современном значении этого слова, не как еди-
ное целое, а как совокупность «государств», т. е. городов с их
уездами и всякими доходами, «земель» и «царств», которые в раз-
ное время и при различных обстоятельствах входили в состав
«достояния» московских государей. Завещание Грозного дает под-
робнейшее перечисление всех составных частей современного
Ивану государства, и в этом его большая ценность для историка.
Эта часть завещания была бы еще более ценной, если бы оно
не осталось, как было выше упомянуто, недоработанным. После
поражения крымского хана и смерти польского короля Сигизмун-
да общая обстановка [так] круто изменилась, что Иван забыл о
начатом завещании, воспрянул духом и от глубочайшего уныния
сразу перешел к самоуверенности и самонадеянности. Немедлен-
но после получения вестей о победе Воротынского царь продик-
товал и 11 августа послал давно известную историкам и обращав-
шую на себя внимание грамоту шведскому королю, грамоту,
совершенно исключительную по заносчивости, дерзости и даже
грубости. В конце грамоты Иван не преминул похвалиться побе-
дой Воротынского и земских воевод над татарами: «А что крым-
скому (хану.— [С. 5.]) без нас (! —[С. В.]) от наших воевод учи-
нилось, о том, спрося, уведаешь» 26.
Так Иван Грозный быстро забыл свои жалобы на людскую
неблагодарность, забыл, что он изгнанник, и духовное завещание
осталось недописанным и неоформленным.
1945 г.
26 РИБ, т. XXII, стр. 34.
СИНОДИК ОПАЛЬНЫХ ЦАРЯ ИВАНА
ГРОЗНОГО КАК ИСТОРИЧЕСКИЙ
ИСТОЧНИК*
Синодик опальных царя Ивана был известен еще Н. М Ка-
рамзину. В примечаниях к своей «Истории государства Россий-
ского» Карамзин ссылался на Синодик как на «несомнительное»
доказательство «свирепства Иоаннова» и писал, что царь Иван
«синодики рассылал по монастырям, вписывая в оные имена уби-
тых им людей» 1. Сто лет тому назад Н. Устрялов в приложении
к «Сказаниям князя Курбского» напечатал текст Синодика по
списку Кириллова монастыря2. В 1859 г. Н. Суворов издал Сино-
дик по списку Спасо-Прилуцкого монастыря3. Историки при слу-
чае упоминали об этом источнике и брали из него имена тех или
иных интересующих их лиц, но до сих пор этот ценнейший памят-
ник бурной эпохи грозного царя Ивана остается неисследованным:
не приведены в известность все списки его, не выяснены его про-
исхождение и состав, не установлена историческая ценность.
Без преувеличения можно сказать, что этот ценный источник
остается недоступным историкам и даже непрочтенным, как будто
он написан на неизвестном нам языке.
Н. Костомаров, следуя Карамзину, писал, что царь Иван «забо-
тился о спасении душ тех, которых он сам лишал жизни прежде-
временно, посылая за упокой их милостыню по монастырям и
записывал их имена в синодики» 4. При таком понимании проис-
хождения синодика и сам царь Иван, и его кровавые опалы полу-
чают несвойственный им н не отвечавший действительности бла-
гообразный, если так можно выразиться, характер: уничтожая
людей физически, царь Иван, как добрый христианин, заботился
1 Н. М. Карамзин. История государства Российского, т. IX, СПб.,
1892, примечания, 5° 3.
1 Н. Устрялов. Сказания князя Курбского. СПб., 1833; 2-е изд.—•
1842 г.; 3-е изд.—1860 г.
’ «Чтения ОИДР», кн. 3, М., 1859.
4 Н. И. Костомаров. Исторические монографии, т. XIII, 1905,
стр. 444.
21* 323
о судьбе их душ в загробной жизни и записывал для этого в сино-
дики. Почему он не предоставлял делать это родственникам уби-
тых, как это было в обычае, этот вопрос, очевидно, не приходил
в голову ни Карамзину, ни Костомарову.
Если бы дело было так, как представляли себе указанные исто-
рики, то мы имели бы в синодиках довольно полный перечень
убитых, записанных в порядке событий, при которых они погибли.
И то и другое значительно повышало бы ценность Синодика как
исторического источника.
В действительности дело было совсем не так. Царь Иван при-
шел к мысли обеспечить поминанием души казненных только в
последний год своей жизни, а до того не только не заботился о
душах опальных людей, но даже делал часто все, чтобы они были
лишены не только поминания, но и тех выгод, которые, по тогдаш-
ним понятиям, давали христианская смерть и погребение.
Вследствие этого мы имеем в дошедших до нас списках Сино-
дика не хронологический и не полный список казненных, а весьма
неполный перечень лиц, погибших за весь период массовых каз-
ней, длившийся более 15 лет. Перечень этот был составлен не в
порядке событий, а задним числом, наскоро, по разным источни-
кам. Это значительно понижает ценность Синодика как историче-
ского источника и ставит перед нами ряд вопросов: какое значение
придавали люди того времени поминанию душ и записи их в сино-
дики, почему грозный царь вспомнил о душах казненных только
в конце своей жизни, по каким источникам был составлен Сино-
дик, насколько он полон и что дает нам для понимания полной
драматизма и крупных событий эпохи царя Ивана?
Для ответа на эти вопросы необходимо предварительно обри-
совать, хотя бы в общих чертах, представления царя Ивана и его
современников о христианской смерти, .о христианском погребении
тел, о загробной жизни душ и страшном суде. После этого необхо-
димо выяснить причины и обстановку запоздалого составления
Синодика. Ниже будет показано, что выяснение этих вопросов
бросает яркий свет на кровавую драму, разыгравшуюся в оприч-
нине, на психологию главного действующего лица драмы — царя
Ивана и дает возможность заново пересмотреть старый вопрос,
против кого были направлены опалы и казни царя.
Для нашей темы нет надобности говорить о происхождении
указанных представлении, об идеологическом и церковном обосно-
вании их и о пережитках в обрядах дохристианских воззрений.
Достаточно охарактеризовать возможно точнее цикл представле-
ний, которые могут быть признаны общепринятыми в то время.
Характеристика представлений того времени тем более необходи-
ма, что царь Иван не возвышался в этом отношении над общим
уровнем, сам разделял верования и предрассудки современников,
включая веру в колдовство, и пользовался ими в своей политике
опал и казней.
324
Представления современников царя Ивана
о христианской смерти, «страшном суде»
и загробной жизни
Христианство учило, что блудный сын, возвращающийся в
отчий дом, и кающийся на кресте перед смертью разбойник ближе
к правде и дороже богу, чем самодовольный и уверенный в своей
безгрешности праведник. Эта идея раскаяния в своих поступках,
стремления к покаянию и исправлению вылилась в обряд исповеди
духовнику, обеспечивавший церкви влияние на совесть и поступки
верующих. Было в обычае, избрав себе духовника, оставаться
его духовным сыном до смерти, своей или духовника. Духовник
был не только руководителем совести и врачом греховных наклон-
ностей своего духовного сына, но, принимая покаяние и отпускай
грехи, он становился посредником между кающимся грешником
и «вечным судьей» и как бы соучастником будущего на «страш-
ном суде» процесса своего духовного сына.
Периодическая исповедь духовнику, чем чаще, тем лучше, при-
знавалась первым этапом к исправлению, обязательным для вся-
кого истинного христианина. Но особо важное значение имело
покаяние перед смертью. Душа, отделяясь при смерти от тела,
утрачивала способность грешить, но в то же время она лишалась
возможности раскаянием и добрыми делами облегчить бремя гре-
хов. В предвидении близкой смерти все помыслы человека были
направлены на то, чтобы путем исповеди и отпущения грехов
улучшить баланс добрых дел и грехов и получить таким образом
возможное облегчение своей участи на том свете. Поэтому перс-
пектива «умереть без покаяния» вызывала у всякого верующего
большой страх.
Поучения о необходимости покаяния церковь подкрепляла
погребальными обрядами. Самоубийц лишали отпевания и хри-
стианского погребения. В несколько лучшем положении были
мертвые, подобранные на дорогах и улицах, и люди, умершие
«в одночасье», внезапной и скорой смертью, без покаяния. Таких
мертвецов, если их не опознавали и не брали родственники, сво-
зили в так называемые божедомы, скудельницы, находившиеся на
«всполье», т. е. за городом или вне селения. Скудельница представ-
ляла из себя сарай над ямой, в которую складывали трупы. Раз
в год, «на семик» (седьмой четверг по пасхе), духовенство собором
совершало над ними общую панихиду, а собиравшиеся «бога деля»
добровольцы из верующих приносили свечи и кутью, молились за
усопших, засыпали могильную яму и вырывали новую.
В Великом Новгороде скудельница находилась у Рождества
Христова «на поле», и здесь в сентябре 1570 г. духовенство всех
семи соборов Новгорода «отпело» и «загребло» 10 тыс. чел., погиб-
ших от опричного погрома Новгорода. На этот раз погребение
325
было совершено в неурочное время, очевидно ввиду большого
количества разлагавшихся трупов. В 1571 г. умерших от вспых-
нувшей эпидемии погребали в той же скудельнице в обычное
время — «в четверток седьмой недели по велице дни», т. е. на
семик 5.
Участь лиц известных, но умерших без предсмертного покая-
ния, была немногим лучше участи безвестных мертвецов. Свя-
щенник, приглашенный родственниками, мог отпевать их, не
облачаясь в ризы, а погребать их можно было только за оградой
кладбища.
Казалось бы, что, памятуя притчу о кающемся на кресте раз-
бойнике, нельзя было лишать права на покаяние и погребение лиц,
приговоренных к смертной казни, но церковь, вопреки евангель-
ским заветам, поддерживала карающую руку светской власти и
лишала, по крайней мере в древности и, по-видимому, в XVI в.,
казненных покаяния и погребения.
В связи с предсмертным покаянием, написанием духовного
завещания и другими приготовительными к смерти действиями
находился весьма распространенный обычай пострижения перед
смертью в монашество. Монашество по своей идее было полным
отречением от мира, добровольной гражданской смертью для все-
го мирского. За это принявший «ангельский чин» получал в за-
гробной жизни перед мирянами большие преимущества. Предпо-
лагалось, что эти преимущества являются заслуженной наградой
за соответственный монашеству образ жизни и подвиги самоотре-
чения. Естественно, что находились люди, желавшие получить
«ангельский чин» без соответствующих заслуг, отсюда родился
обычай постригаться перед смертью. Нередко бывало, что ввиду
безвозвратности акта пострижения его откладывали до последних
часов, даже минут своей жизни, когда уже не было никакого отка-
за от соблазнов и сует мира и не могло последовать никаких
подвигов самоотречения. Происходило грубое извращение идеи
монашества. Безуспешно лучшие представители церкви протесто-
вали против этого обыкновения, но оно было выгодно для духовен-
ства, находило спрос со стороны верующих и в XVI в. было весьма
распространеннымб.
Так называемая Царственная книга в подробном описании
последних дней жизни вел. кн. Василия Ивановича дает яркую
5 Новгородские летописи, СПб.. 1879, стр. 101, 106.
6 Преждевременное пострижение люден, против ожидания не умирав-
ших, создавало иногда для церковной власти большие затруднения. Так
было после чумной эпидемии 1654 г., когда из страха перед смертью мно-
гие мужья постригались от живых жен, а жены — от мужей, а позже,
когда эпидемия прошла, сбрасывали монашескую рясу и возобновляли
супружескую жизнь. Церковным властям ничего не оставалось, как на-
ложить эпитимью и затем благословить бывших монахов на возобновление
брака.
326
бытовую картину подобного предсмертного пострижения7. Мы не
знаем подробностей предсмертного пострижения царя Ивана, но
известно, что он последовал примеру отца, постригся на смертном
одре и в схиме получил имя Иона.
Погребальные обряды находились в тесной связи с представ-
лениями о загробной жизни. Для христианина того времени смерть
была не концом личной жизни, а лишь концом земного существо-
вания и переходам к новой жизни, на этот раз вечной, в которой
одних ожидали вечные муки ада, а других — вечное блаженство.
Когда со смертью душа вылетала из тела, «аки дымец мал» 8,
то шесть недель она витала над местом смерти. Для успокоения
ее и напутствия в далекое странствование совершали службы и
поминки: на третий день — третины, которые обыкновенно совпа-
дали с похоронами, на девятый день — девятпны, на двадцатый
день — полусорочины, на сороковой день — сорочины. На сорочи-
нах душа имела в последний раз возможность присутствовать в
среде родных и близких. Поэтому, садясь-на сорочины за поми-
нальный стол, оставляли для души покойника свободное место за
столом и прибор.
После шести недель душа отправлялась в неведомый мир, о ко-
тором существовали довольно смутные представления. Здесь ей
предстояло пробыть до «второго пришествия» и «страшного суда».
Конечно, всем было известно, что тело, преданное земле, обыкно-
венно сгнивает, но тем не менее придавали очень большое значе-
ние целости погребаемого тела и спокойному пребыванию его в
могиле, так как верили, что при «трубных гласах», которые возве-
стят «второе пришествие», мертвецы чудесным образом восстанут
из гробов, соединятся со своими душами и предстанут на «страш-
ный суд» в том виде, в котором они были в земной жизни.
В XVI в. уже установился, по-видимому, обычай предавать
тело земле на третий день после смерти. Обряды омовения тела,
7 Вел. кн. Василии Иванович, тяжело заболев, сообщил митрополиту
Даниилу и своему духовнику Алексею о своем намерении принять мона-
шество, но в надежде на выздоровление все откладывал постриг. Против
постриженья были: младший брат великого князя Андрей Иванович Ста-
рицкий, большинство бояр и даже любимец великого князя Иван Юрьевич
Шигоня Поджегин. Они указывали] на то, что у московских князей не
повелось постригаться перед смертью. Митрополит Даниил и боярин Ми-
хаил Юрьевич Захарьин поддерживал великого князя, «и бысть промеж
ими пря велика». «Великая пря» продолжалась и позже, когда уже уми-
равший великий князь потерял сознание, речь и не мог поднять руки, что-
бы перекреститься. Митрополит Даниил, обращаясь к кн. Андрею Ивано-
вичу. сказал; «Яз тебя не благословлю ни в сей век, ни в будущий», что
было равносильно проклятию. «Князь же великий отхожаше, но спешиши
постричи его Даниил митрополит». Пострижение так запоздало, что уже
не было возможности, как полагалось, облачить великого князя в монаше-
ское одеяние и пришлось положить его на умирающего (ПСРЛ, т. XIII,
ч. II, стр. 409—418).
8 ПСРЛ, т. XIII, ч. II. стр. 418.
327
облачения в саван и т. д. несколько разнились для мирян, духо-
венства и монашествующих. Не входя в эти несущественные для
нашей темы подробности, отмечу, что покойнику клали в руки
так называемую разрешительную молитву, своего рода удостове-
рение о совершении им покаяния и об отпущении ему грехов.
В древнейшее время тело укладывали в долбленую колоду,
позже — в сбитый пз досок гроб. Богатые люди заказывали, часто
еще при жизни, высеченные из камня гробницы. Месту погребе-
ния, где телу предстояло спокойно пролежать до «второго пришест-
вия», придавали очень большое значение. Самым лучшим местом,
доступным только богатым людям, был подпольный склеп в церк-
ви. Иногда над местом погребения строили церковь, как это
сделала кн. Воротынская в Кириллове монастыре над гробом
мужа. Князья имели в соборах или в монастырях стольного города
своп родовые усыпальницы. Князьям подражали по мере средств
бояре, богатые торговые и посадские люди и даже крестьяне.
Устройство и содержание родовых усыпальниц было, конечно, не-
многим по средствам, но все стремились к тому, чтобы лечь в мо-
гилу рядом с родителями, и приносили для этого большие жертвы.
Излюбленным местом погребения были монастырские кладби-
ща. Печерский патерик, ссылаясь на высокий авторитет печерских
подвижников Антония и Феодосия, поучал, что всякий, положен-
ный в монастыре, будет помилован, хотя бы он и грешен был. Это
выгодное для монастырей представление не пользовалось общим
признанием, но оно существовало. Еще духовный регламент
1720 г. говорит о нем как об одном из лжеучений, с которым
должна бороться духовная коллегия 9.
Главное основание предпочтения, которое отдавали монастыр-
ским кладбищам, была лучшая сохранность могил, чем на город-
ских и погостских кладбищах. Затем в монастырскую ограду
привлекало тесное соединенпе места успокоения тела с образцо-
вой организацией поминания душ.
Учение о «страшном суде» и вечных муках ада, как мрачная
туча, висело над сознанием христианина средних веков. Восточ-
ному православию остались чуждыми католическое учение о чис-
тилище как промежуточном состоянии душ и практика индуль-
генций, но в основном представления восточной церкви о загробной
жизни были такие же, как в католицизме. Православная церковь
отвергла учение ариан, отрицавших пользу молитв за души умер-
ших, и возвела в сложную систему устроение души в загробном
мире путем поминаний.
9 «Таковое Киевопечерского монастыря предание, что погребенный
тамо человек, хотя бы и без покаянья умер, спасен будет» (Е. Е. Гол у-
б и н с к и й. История рус с к [ой] церкви, т. I, ч. II. М., 1904, стр. 717). Ду-
ховный регламент — см. Сборник памятников по истории церковного права.
Составил В. Н. Бенешевич, выл. 2. Пг.. 1915, стр. 103.
328
Представления русского православия XVI в. по этому вопросу
можно охарактеризовать так. После смерти и совершения всех
обязательных для христианина погребальных обрядов душа пере-
ходила в загробный мир с некоторым балансом грехов и добрых
дел. Истинная ценность тех и других никому не известна, она
будет установлена «вечным судьей» на «страшном суде». Но ба-
ланс грехов и добрых дел может быть улучшен при помощи
молитв живых за умерших. Молитвы должны быть направлены
в первую очередь святому-патрону, имя которого носил умерший,
чтобы заручиться его представительством и заступничеством на
«страшном суде» ,0.
Однако молитвы мирян, родных и посторонних, совершенно
недостаточны. Нужно было уметь молиться, молиться регулярно
и быть, наконец, авторитетным молельщиком. У мирян этих каче-
ств не было, их молитвы были, как говорплось, недоходчивы. Дей-
ствительное заступничество святых могла обеспечить только
церковь. К ее помощи и должен был обращаться христианин.
Обычные службы и поминания — третиньг, девятпны, сорокоусты
и годины — справляли все, даже люди с самыми ограниченными
средствами, но заветным желанием всех и каждого было учредить
вечное поминанье.
Его поручали, по мере средств, духовенству приходских и со-
борных церквей, но обыкновенно предпочитали доверять монасты-
рям. В монастырях, особенно в крупных, производство душеспаси-
тельных молитв было поставлено на широкую ногу, истово, не-
уклонно по раз заведенному монастырскому уставу, «во веки веков,
доколе святая обитель стоит». С утра до вечера сменные монахи
читали под стеной алтаря так называемый «подстенный» синодик.
Прочитав его «от доски до доски», перевертывали книгу и начи-
нали ее перечитывать вновь. Такая организация поминания вызы-
вала доверие у вкладчиков и обеспечивала монастырям постоян-
ный приток пожертвований.
Богатые люди, не удовлетворяясь вечным поминанием, учреж-
дали, сверх того, особые службы в памятные дни (в дни рождения,
именин пли смерти) и ежегодные кормы — угощения в эти дни
на всю монастырскую братию и нищих.
Ставки за внесение одного имени в вечный синодик по монас-
тырям были различные. В мелких монастырях они устанавлива-
лись по соглашению. В таком крупном и высокочтимом монастыре,
как Троицкий Сергиев, ставка была «уложенная» — 50 руб. Чтобы *
10 В драматической форме это выражало. средневековое католическое
заупокойное песнопение «День гнева», т. е. день страшного суда: «Что я,
несчастный, буду говорить тогда в свое оправдание! Какого патрона буду
умолять о заступничестве». В последнем выражена мысль, что патрона-
святого самому грешнику и его близким следовало молить о представи-
тельстве и расположить в свою пользу заранее, а не тогда, когда наступит
суд.
329*
дать представление о реальной ценности этой ставки, достаточно
сказать, что за 50 руб. в середине XVI в. можно было купить в за-
московных городах участок земли десятин в 75—100. Учреждение
кормов малых, средних и больших стоило, конечно, много дороже.
Без преувеличения можно сказать, что современники царя
Ивана, в особенности люди бездетные и малосемейные, тратили
на устроение своих душ вечным поминанием и кормами значи-
тельную часть своего состояния.
Во вкладной книге Троицкого монастыря можно видеть инте-
ресные примеры того, как малосостоятельные люди выплачивали
с трудом «уложенные» 50 руб. Бывало, что такой вкладчик при
жизни давал рублей 20, через много лет доплачивал вещами и
хлебом еще рублей 20, а после его смерти дети доплачивали все,
что пе хватало до 50 руб. Только после этого монахи записывали
его имя в вечный синодик и принимали обязательство поминать
вечно, «доколе святая обитель стоит», а из синодика имени вклад-
чика «не выгладить», т. е. не вытереть.
Представления царя Ивана о «страшном суде»
и о судьбе опальных «на том свете»
Воззрения царя на загробную жизнь и «страшный суд» ничем
не возвышались над представлениями его современников, а щед-
ростью относительно монастырей он далеко превосходил своего
скупого отца и даже богомольного сына Федора 11.
В известном послании в Кириллов монастырь царь Иван вы- •
сказал свой взгляд на значение богоугодных дел в устроении душ
ла том свете. С искренним негодованием и нескрываемой злобой
писал он о том, что кн. Воротынская, сосланная с мужем в Кирил-
лов монастырь, поставила над гробницей мужа церковь. По мне-
нию Ивана, это «гордыня есть и величания образ», так как «еще по-
добно царьстей власти церковию и гробницею и покровом почи-
татися» 12. Но это его побочная мысль, а главное, что его возму-
11 Интересно сравнить вклады Троицкому монастырю вел. кн. Васи-
лия. царя Ивана и его сына Федора. Вел. кн. Василий дал по своем отце
Иване III 60 руб. (1506 г.) и по брате Семене 30 руб. (1519 г.). В малолет-
ство царя Ивана было дано по его отце 500 руб. (1534 г.) и по матери кн.
Елене Глинской 30 руб. (1536 г.). Сам Иван дал по дочерям Анне и Марье
400 руб. (1551 г.), по жене Анастасии 1000 руб., по младенце сыне Василии
100 руб. (1563 г.), по брате Юрии Васильевиче 1000 руб. (1564 г.), по цари-
це Марье Темрюковне 1500 руб. (1569 г.), по Марфе Собакиной 700 руб.
(1570 г.), по Анне Васильчиковой 600 руб. (1577 г.), наконец по царевиче
Иване 5000 руб. Царь Федор дал в три Приема по своем отце 2833 руб., по
брате царевиче Иване 500 руб., по дочери Федосье 600 руб. (1591 г.).
Вкладная книга Троицкого Сергиева монастыря 1637 г. [хранится] в Тро-
ицком музее.
12 АИ, т. I, стр. 380.
Новое издание послания в Кириллов монастырь см.: Послания Ивана
Грозного, под ред. В. П. Адриановой-Перетц. М.— Л., 1951.— Прим. ред.
330
щало, это то, что «над Воротынским церковь, а над чюдотворцом
(т. е. над Кириллом, основателем монастыря. [— С. В.]) нет; Во-
ротынской в церкви, а чудотворец за церковью. И на страшном
спасове судище Воротынской да Шереметев выше станут (чудо-
творца Кирилла. [ — С. 5.]) по тому: Воротынской церковпю, а
Шереметев законом» 13.
Относительно Шереметева царь Иван допустил насмешку до-
вольно скверного пошиба. Шереметев, живя в монастыре, допускал
в своей келье отступления от устава, данного монастырю Кирил-
лом. Царь Иван, преувеличивая все по своему обыкновению,
находил, что Шереметев отменил кирилловский устав п дал мона-
стырю свой «закон», что дает ему шансы стать на «страшном
суде» выше чудотворца Кирилла.
Политические памфлеты князя Андрея Михайловича Курбско-
го и царя Ивана дают ценный материал для характеристики
взглядов царя Ивана на «страшный суд» и вообще для понимания
всей обстановки происхождения Синодика опальных. Оба автора,
исчерпав все средства поражения противника — тонкую иронию,
грубую насмешку, брань, аргументы из истории и священного
писания, неизменно возвращаются к последнему и самому сильно-
му аргументу — к идее возмездия на «страшном суде».
Кн. Курбский в первой «епистолип» в самом начале, как бы
пораженный безмерностью злодеяний Ивана, восклицает: неужели
ты мнишь себя бессмертным, неужели прельщенный «небытной»
(небывалой) ересью, отрицаешь страшный суд и не боишься воз-
мездия? «Избпенные тобою, у престола господня стояще, отомще-
ния на тя просят; заточенные же и прогнанные от тебя без правды
от земли ко богу вопием день и нощь... Писание сие, слезами изме-
ненное, во гроб со собою повелю вложитп, грядуще с тобою на
суд бога моего Иисуса Христа» 14.
Второй памфлет кн. Курбского, «краткое отвещание» на
«широковещательное и многошумящее» писание царя Ивана, про-
никнуто холодным презрением. Курбский пишет, что хотел было
и мог бы дать отповедь на каждое слово, «но удержах руку со
тростию сего ради яко и в прежнем посланию своем написах ти,
возлагаючи все сие на божий суд; п умыслпх и лучше рассудпх
зде в молчанию пребыти, а тамо глаголати перед маестатом Хрис-
та моего со дерзновением, вкупе со всеми избпенными и гонимыми
от тебя...» 15.
Последнее письмо Курбского написано через 15 лет, когда
Стефан Баторий взял Полоцк, московские войска потерпели пора-
жение под Соколом, п началась катастрофа последних лет царст-
вования Ивана. На этот раз Курбский пишет спокойно, с искрен-
13 АИ, т. I, стр. 380.
14 РИБ, т. XXXI, стр. G.
15 Там же, стр. 115.
331
ней скорбью напоминает Ивану первые годы царствования, «в них
же блаженне царствовал еси», и убеждает его опомниться, пока
душа «не распряглася от тела» и не пришла смерть 16.
Царь Иван в своих контрпамфлетах пространно развивает в
пережевывает на все лады теорию не считающегося ни с чем и
ни с кем самовластия: «А пожаловати есмя своих холопей вольны,
а и казнити вольны же» 17. Он утверждает, что Курбский своим
побегом совершил клятвопреступление и, сохранив тело, погубил
душу: «что даси измену на ней в день страшного суда» 18. Даже
будучи невиновным, лучше принять мученический венец, и полу-
чить за это ла том свете вечную жизнь: «И аше праведен еси и
благочестив, почто не изволил еси от мене, строптивого владыки,
страдатп п венец жизни наследити?...» 19. «Како же не устрамиши-
ся раба своего Васьки Шибанова? Еже бо он свое благочестие со-
блюло, пред царем и предо всем народом при смертных вратех
стоя, и ради крестнаго целования тобя не отвержеся, и, похваляя и
всячески за тя умрети тщашеся» 20. Так восхвалял царь Иван вер-
ность В. Шибанова присяге, в полной уверенности, что ему было
выгодно принять -мученичество за правду и унаследовать таким
образом «венец жпзни».
На обвинение Курбского в «небытной» ереси царь Иван пишет:
«Судителя ж приводишь Христа, бога нашего, между мною и
тобою, и яз убо сего судища не отметаюся. Он убо, господь бог
наш, судитель праведен, испытан сердца и утробы, и вся наша
помышления во мгновение ока нага и явственна перед ним»21.
Находя во взгляде Курбского на «страшный суд» ересь («будущее
судище зде проповедуешь»), царь Иван писал: «Аз же исповедаю
и вем, яко не токмо тамо мучение, иже зле живущим и престу-
пающим заповеди божия, но и зде божия праведнаго гнева, по
своим злым делом, чашу ярости господня испивают и многообраз-
ными наказании мучатся, а по отшествии из света сего, горчайшее
осуждение приемлюще. Спце аз верую страшному спасову суди-
щу» 22.
Угроза Курбского взять с собой в могилу «свое писание»,
чтобы с нпм предстать перед «вечным судьей», вызывает у Ивана
злобу и, пожалуй, некоторую тревогу. По мнению царя Ивана,
поступать так равносильно отказу от христианства: «се убо послед-
нее свое христианство отложил еси... И по сему убо несть подобно
и пению над тобою быти» 23. Такие «изменники-собаки», по излюб-
ленному выражению Ивана, по своим преступлениям уже не хри-
16 РИБ, т. XXXI, стр. 152, 158.
17 Там же, стр. 56.
18 Там же, стр. 13.
19 Там же, стр. 19.
20 Там же, стр. 21.
21 Там же, стр. 87.
22 Там же, стр. 84
23 Там же, стр. 100.
332
стиане; они не достойны отпевания и христианского погребения
и могут считаться заранее осужденными на муки ада. Это дерз-
кое «восхищение», т. е. предвосхищение, приговора «страшного
«уда» глубоко возмущало Курбского. Но Иван усиливал это «вос-
хищение» «страшного суда» и говорил, что «убиенным же по сво-
им изменам» невозможно предстать «у престола владычня... паче
и человеком недоведомо», т. е. людям это достоверно неизвестно24.
В общем «широковещательное и многошумящее» ппсанпе царя
Ивана, при множестве софизмов и бесконечных, кстатп и некста-
ти, начетческпх отступлений и аргументов, сводится к довольно
элементарной идеологии необузданного самовластья, под которую
подведены для успокоения совестп извращенные представления о
возмездии за грехи и об ответственности перед «страшным судом»:
я волен по своему усмотрению жаловать, наказывать и казнить
своих «холопей», не боюсь ни здесь, нп на «страшном суде» воплей
«собак-изменников», недостойных христианской смертп и погре-
бения, и всю ответственность за вольные п невольные грехп беру
безбоязненно на себя с полной уверенностью относительно оправ-
дательного приговора на «страшном суде».
На этой непримиримой, «сатанински-гордой», с точки зрения
кн. Курбского, позиции царь Иван неизменно стоял в начале
массовых казней, во время опричнины и после отмены ее, до по-
следнего года жизни. Можно сказать, что если теория божествен-
ного самовластия была усвоена царем Иваном для успокоения
своей совести, то верования своих «холопей» относительно хри-
стианской смерти и загробной жизни он широко использовал в
целях террора.
Роль религиозных представлений царя Ивана
6 его политике опал и казней
Читая рассказы современников о казнях того времени, мы
всегда испытываем недоумение. Мы ясно видим преувеличения,
иногда подозреваем сознательную ложь, многое нам кажется чу-
довищным и нелепым, но вместе с тем мы не можем отделаться от
впечатления ужаса, которое складывается у нас помимо воли и
сознания. Это впечатление является смутным отражением того
ужаса, который испытывали современники и который лпшал их
способности спокойно наблюдать события и объективно о них рас-
сказывать. Описанные выше представления о смерти и загробной
жизни помогают нам разобраться в показаниях современников.
Таубе и Крузе принадлежат, бесспорно, к самым недостовер-
ным повествователям о казнях царя Ивана. Тенденциозность,
неточность, а местами даже фантастичность их «послания» не под-
лежат сомнению, и тем не менее, если мы обратим внимание на
и Там же, стр. 103.
333
одну сторону их сообщений, которой они, как иностранцы и про-
тестанты, не понимали, мы найдем если не фактическую, то психо-
логическую «правду». Они сообщают, что казненный «не должен
был погребаться на его земле (т. е. земле царя Ивана в опрични-
не. [—С. 5.]), но сделаться добычей птиц, собак и диких зверей» 25
Замечу, что так бывало не только в опричнине, как говорят Таубе
п Крузе, но и в земщине. Повешенных запрещалось хоронить;
изрубленные на куски трупы бросали в колодези или спускали
под лед. Женщин свиты кн. Старицкой затравили собаками, рас-
стреляли из самопалов, растерзали ужасным образом и оставили
лежать под открытым небом, птицам и зверям на съедение. Ниже
они пишут, что осужденные на смерть не знали своей вины, «еще
меньше — время своей смерти», шли «на работу, в суды и канце-
лярии» и погибали от рук убийц на улицах и рынках; трупы оста-
вались лежать, «и ни один человек не должен был предать их
земле» 26.
Если принимать сообщения Таубе и Крузе как общую харак-
теристику казней, то они дают совершенно неверное представле-
ние, но и другие современники, например кн. Курбский, Штаден,
Шлихтинг и летописцы, отмечают, по существу, те же стороны
некоторых казней. Таким образом, за внешним, часто неточным и
неверным описанием событий от читателя может ускользнуть
существенное и характерное. Опалы и казни были весьма разно-
образны: в одних случаях они происходили по суду и публично,
в других — без суда, без объявления вины, внезапно; в одних
случаях сопровождались пытками, мучительством и затем изде-
вательством над трупами, в других все ограничивалось смертью
и конфискацией имущества.
Наконец, следует иметь в виду, что эпоха казней, начавшаяся
после падения Сильвестра и Алексея Адашева, вначале имела
характер личных и групповых расправ. Многочисленные побеги
за границу, вызванные ими, в частности побег в 1564 г. в Литву
кн. Курбского, повлекли массовые казни.
Со времени учреждения опричнины в 1565 г. казни приобрели
характер организованного террора, направленного уже не столько
против виновных, сколько против самых широких слоев населе-
ния, но в первую очередь, конечно, против тех, кто подвертывался
под горячую руку царя, кто составлял его ближайшее окружение
и был исполнителем его распоряжений, будь то боярин, приказный
дьяк или псарь, поставленный на заставе. Через них царь Иван
распространял ужас в низшие слои населения, а иногда произво-
дил непосредственные погромы.
Террор принимал характер системы, причем физическая жесто-
кость пыток и казней казалась царю Ивану недостаточной, и он,
25 «Русский исторический журнал», кн. 8, Пг., 19?2, стр. 36.
26 Там же, стр. 41.
334
в согласил со своими собственными представлениями и с пред-
ставлениями современников о смерти и загробной жизни, прибегал
сознательно и преднамеренно к крайним средствам. Таким край-
ним средством были удары по указанным представлениям, удары,
которые для современников и жертв былп страшнее физической
боли и даже смерти, так как поражали на вечные времена душу.
Чтобы человек не успел покаяться и сделать предсмертные рас-
поряжения, его убивали внезапно. Чтобы его тело не могло полу-
чить выгод христианского погребения, его разрубали на куски,
спускали под лед или бросали на съедение собакам, хищным пти-<
цам и зверям, запрещая родным и посторонним лицам погребать.
Чтобы лишить человека последней надежды на спасение душп<
его лишали поминовения.
Курбский п другие современники сообщают о разграблении
имущества казнимых, о пытках при этом, о казнях «всерсдне»,
т. е. целыми семьями и группами ближайших родственников.
Курбский объясняет это корыстолюбием царя Ивана, но в дейст-
вительности корыстные побуждения играли совсем небольшую
роль. Если царь Иван конфисковывал недвижимое имущество каз-
нимых и путем пыток вымучивал скрытое движимое имущество,
то он имел в виду, во-первых, уничтожить лицо как социально-эко-
номическую величину, разогнать и истребить преданную ему
челядь, а затем лишить казнимого и его родственников средств
поминания души. О том, что он достигал последней цели, видно
из сохранившихся вкладных книг монастырей. Вследствие терро-
ра, конфискации и разграбления имущества, а иногда и казни
ближайших родственников, никто не решался делать вклады и
записывать в поминание казненных. Много позже, при царе Федо-
ре и даже в XVII в., ближайшие родственники жертв царя Ивана
решались иногда записывать их в поминание, если у потомков
было чувство родственного долга и находились средства.
Эти методы террора в новгородском и псковском погромах
1570 г. достигли наивысшего напряжения. В 1571 г. и после ликви-
дации опричнины в 1572 г. многочисленные казни былп направ-
лены главным образом против лиц, служивших в опричнине.
Последующие казни, как, например, казнь нескольких Собакиных
и их приверженцев, имели личный и групповой, но не массовый
характер. Массовые казни прекратились, так как, видимо, утратили
всякий смысл. Насколько известно, прекратились даже побеги за
границу. Ничем не ограниченное самовластие царя Ивана получи-
ло столь общее признание^ что бороться за него~‘дал£ше было бы
то же, что ломиться в открытую дверь. Для поддержания памяти
недавно пережитых ужасов царю Ивану было достаточно казнить
время от времени несколько человек, преимущественно из числа
своих приближенных.
Между тем для царя Ивана приближалось время подведения
итогов жизни. Курбский, предвидя катастрофу, писал ему в
335-
последнем письме (1579 г.), что грехи и злодеяния людей получа-
ют возмездие не только на «страшном суде», но и здесь, в земной
жизни, и его призыв к царю очнуться, пока не поздно, не губить
себя и своего дома оказался пророческим.
^Катастрофа последних лет царствования
Ивана Грозного
Длительное бескоролевье в Польше с 1572 г., когда умер Си-
гизмунд, окончилось избранием на престол Стефана Батория.
В лице Баторпя Иван получил сильного противника — человека,
одаренного выдающимися организаторскими, дипломатическими и
военными способностями. Несомненно, что это имело для дальней-
ших событий большое значение, но не следует забывать, что воен-
ные и дипломатические неудачи царя Ивана начались до выступ-
ления на сцену Батория и объясняются более глубокими причи-
нами.
В 1576 и 1577 гг. московские войска понесли большие потери,
дважды безуспешно осаждая Ревель. В походе 1577 г. они одер-
живали еще небольшие победы, но в общем он был бесплодным и
выразился только в страшном опустошении Ливонии. Баторпй
в это время был занят осадой Данцига, отпавшего от Польши.
Катастрофа началась в 1579 г., когда Баторпй взял Полоцк, Луки
Великие, соседние с ними крепости и разбил русскую армию под
Соколом. Полное крушение завоевательных планов царя Ивана
было смягчено только упорным сопротивлением Пскова, безуспеш-
но осаждавшегося Баторием. Когда шведы под предводительством
Понтюса Делагарди со своей стороны начали наносить удары на
Финском побережье, царь Иван должен был признать свое дело
окончательно проигранным. Оставалось скорее заключить мир и
выторговать не слишком унизительные и невыгодные условия
мира.
Многолетняя и кровопролитная война за Ливонию, стоившая
огромных средств, окончилась заключением перемирий — 6 янва-
ря 1582 г. с Польшей и 26 мая 1583 г. со Швецией. Читая дипло-
матические переговоры, предшествовавшие заключению переми-
рий, можно представить себе, какое унижение чувствовал царь
Иван, всегда неумеренный в своих притязаниях и задорно занос-
чивый в отстаивании своего царского достоинства. В результате
переговоров и перемирий были потеряны не только завоевания в
Ливонии, но и Полоцк, а также принадлежавшая Московскому
государству Нарва, ценная как выход в Балтийское море. «Окно
в Европу» было забито на 150 лет.
Р. Ю. Виппер заметил, что в последние годы ливонской эпопеи
в действиях царя Ивана наблюдались какая-то неуверенность и
упадок сил. Это верно, но следует подчеркнуть, что личные пере-
живания царя Ивана были отражением общего истощения сил
336
страны, и,* вероятно, прав был кп. Курбский, когда приписывал i
военные неудачп тому, что царь «выбил» лучших военачальников
и остался с «воеводишкамп калпкамп». Но если талантливые вое-'
воды были «выбиты» персонально, то все классы населения были/
доведены до крайнего истощения беспощадной требовательностью'
царя Ивана и тем напряжением спл, которое было достигнуто при/
помощи террора. Эти силы были истощены еще до решительного
столкновения с Баторпем п Делагарди, и этим объясняются нере-
шительность и неуверенность действий царя. С некоторыми ого-
ворками можно принять замечанпе Р. 10. Виппера, что «вина плп
несчастье» царя Ивана состояла в том, «что он растратил п броспл
в бездну истребления одну пз велпчайшпх империй мировой исто-
рии», и «так же, как он быстро псчерпал средства державы, он
вымотал свой могучий организм, истратил своп таланты, свою
нервную энергию» 27
Придерживаясь стиля проф. Виппера, следует добавить, что
«вина или несчастье» царя Ивана была в том, что он «вымотал
свой могучий организм» не только на военном и политическом
поприщах, но и «афродптскимп п бахусовымп деламп», еслп го-
ворить языком кн. Курбского.
«Вина или несчастье» царя Ивана была и в том, что крушение
его завоевательных планов совпало, и, видимо, не случайно, а в
полном соответствии с его неуравновешенным нравом, с тяжелой
семейной драмой, которая была одной пз главных причин конца
его династии и вызванных пресечением династии событий Смут-
ного времени.
Смерть царевича Ивана Ивановича
19 ноября 1581 г. умер наследник престола царевич Иван Ива-
нович. Обстоятельства его смерти навсегда останутся загадкой.
Уже такие близкие к этому событию по времени и служебному
положению лица, как дьяк Иван Тимофеев, не знали ничего дос-
товерного и высказывали только предположения. Про царевича
Ивана дьяк Иван Тимофеев ппсал: «Троебрачен же быв отца
волею, и не яко прилучением смерти в мужстве лет частое подру-
жием его изменение бысть, но за гнев, еже на нь, они свекром
своим постризаеми суть» 28. В переводе на более понятный язык
это значит, что царевич по воле отца был женат три раза, и частая
смена жен происходила не вследствие их смерти, а потому, что они
были разводимы и постригаемы в монашество своим свекром, т. е.
царем Иваном, в гневе на них. О смерти царевича Иван Тимофеев
знал только слух: «...От рукобиения бо отча, глаголют нецыи,
27 Р. Ю. Виппер. Иван Грозный. М., 1922, стр. 105.
28 РИБ, т. XIII, стр. 280.
Новое издание «Временника» см.: Временник Ивана Тимофеева, под
ред. В. П. Адриановой-Перетц. М.—Л., 1951.— Прим. ред.
С. Б. Веселовский 337
живот его угасе, за еже отцевкй в земных неподобство некое удер-
жати хотя»29, т. е. потому, что он пытался удержать отца от
какого-то «неподобства» в поведении. Из этих слов дьяка Ивапа
Тимофеева для современников было ясно, что речь идет о сноха-
ческих «неподобствах» царя.
Автор одной вставной статьи Хронографь 1617 г. по существу
повторяет сообщение дьяка Ивана Тимофеева относительно смер-
ти царевича: «О нем же неции глаголаху, яко от отца своего
ярости приятп ему болезнь, и от болезни же и смерть». Интересно
отметить, что автор ассоциирует каким-то неясным образом смерть
царевича с опричниной и казнями царя Ивана вообще: «Еще же
и крамолу междоусобную возлюби, и во едином граде едины люди
на друтпя поусти и прочая опричиненные нарече, другия же соб-
ственны себе учини нарече. И сицевых ради крамольства сына
своего болыпаго царевича Ивана... от ветви жизни отторгну» 30.
Современник события, псковский летописец, подхватил слух,
наиболее приемлемый для псковичей, осажденных Баторием:
«Глаголют неции, яко сына своего царевича Ивана того ради
осном31 поколол, что ему учал говорити о выручении града Пско-
ва» 32.
Антоний Поссевин, посредник между Иваном и Польшей в
заключении мира, рассказывает, что Иван сначала так избил осном
беременную жену царевича, что она на следующую ночь выкинула
недоношенного ребенка. Тем же осном он ранил в висок сына,
который заступился за жену. Дальнейшее сообщение Поссевина
производит впечатление стилизации событий. Он говорит, что
убийца был в отчаянии, позвал бояр, объявил им об убийстве сына
и отказывался от власти. Бояре увидели в последнем ловушку
и не пошли на обман, т. е. не поверили искренности отказа от
власти 33.
Разнообразие и разноречивость известий о смерти царевича
объясняются просто тем, что все дело происходило во внутренних
покоях дворца, доступных только немногим приближенным лицам.
Между тем трагический исход происшествия сам по себе должен
был удерживать от рассказов о нем тех людей, которые были сви-
детелями или знали правду от свидетелей.
Несомненным можно считать, что царь Иван по какому-то по-
воду так побил и напугал беременную сноху, что вызвал прежде-
временные роды, а затем избил сына, который умер через семь-
29 РИБ, т. XIII, стр. 280—281.
30 Там же, стр. 1276.
31 Осн — посох с железным острым наконечником.
32 Н. М. Карамзин. История государства Российского, т. IX, приме-
чания, стр. 129, № 610. Там же сообщения иностранцев: Гейденштейна.
Одерборна- и Поссевина.
33 С. М. С о л о в ь е в. История России, кн. I, СПб., изд. «Обществен-
ная польза», стр. 324.
338
восемь дней от раны, быть может от кровоизлияния в мозг. Едва
ли, однако, этот эпизод имел столь драматично-эффективный вид,
в каком изобразил его Репин в своей известной картине. В дейст-
вительности дело было прозаичнее. Зная безудержный нрав царя
Ивана, приходившего в бешенство от всякого возражения и проти-
воречия, зная его отношение к окружающим, и в частности к сыну,
мы вправе представить себе, что он бил сына с детства, и не раз,
и, в сущности, повод роковых побоев так же неважен, как п вопрос,
каким концом осна была нанесена рана, оказавшаяся на этот раз
смертельной. Нет сомнения, что Иван вовсе не имел намере-
ния вызвать выкидыш у снохи и убить сына, и после «руко-
бпения», вероятно, вышел пз комнаты, не подозревая, чем все это
кончится.
Что он думал и чувствовал, когда ему донесли, что сноха вы-
кинула мертвого ребенка, а^сын не приходит в сознание, неизвест-
но. Но когда через несколько дней цар^вич^умер, царь Иван не мог
не понять, что он — убийца сына. О глубоком душевном потрясе-
нии, которое переживал Иван после смерт1?"сы&4} есть много
современных свидетельств. Выше было упомянуто, какой огром-
ный вклад (5 тыс. руб.) он сделал по душе сына Троицкому Сер-
гиеву монастырю. Огромные средства он роздал другим монасты-
рям п послал большие вклады на Афон, Синай и в Иерусалим.
Тяжелый крест сознания сыноубийства царь Иван должен был
нести до конца жизни. Очень ценное свидетельство об этом нахо-
дится во вкладной книге Троицкого Сергиева монастыря, свиде-
тельство тем более ценное, что было написано не для посторонних
лиц, а для внутреннего, так сказать, употребления — для властей
монастыря, на которых лежала обязанность неукоснительно поми-
нать царевича.
Запись сообщает, что 6 января 1583 г. царь Иван был у Трои-
цы «...и на заутрени Богоявлениева дни, слушав заутрени и обедни
в средней церкви, и призвал к себе келаря старца Еустафпя (Го-
ловина.— С. В.) да старца Варсунофпя Якимова да туто ж духов-
ник его стоял близко, архпмарит Феодосий, только трое пх,
и учал государь царь рыдатп и плакатп и молпти о том келарю
старцу Еустафпю и старцу Варсунофию Якимову втайне, а архи-
марпта Ионы (Троицкого Сергиева монастыря.— С. В.) туто
не призвал, чтоб его сыну государю царевпчю Ивану учинили в
особ поминати по неделям, от суботы до суботы в Никоне чудо-
творце да в середней церкви ежедень понахиды нети над кутьею
и на обеднях поминати вовеки п навеки, докуды обитель сия
святая стоит и до скончания века... А хто сего слова и моления
государьского забудет и приказу, архимарит и келарь и казна-
чей пли старцы соборные... да того царьского зовета не исправят,
заповеди его преступят и моление его презрят, и пм со мною
(т. е. с царем Иваном.— С. В.) суд будет перед богом на втором
Христовом пришествии и в будущем веце. И о том поминании о
22*

царевиче Иване плакал и рыдал и умолял царь и государь, шесть
поклонов в землю челом положил со слезами и с рыданием»34.
Быть может, во время этого посещения Троицкого монастыря
или во всяком случае вскоре после него царь Иван пришел к мыс-
ли учредить поминание своих опальных. Летом 1583 г. монастыри
начали получать списки опальных и вклады, а так как составление
списков и рассылка вкладов потребовали, несомненно, нескольких
месяцев, то начало этого дела следует отнести к концу зимы
1583 г., т. е. вскоре после посещения Троицкого монастыря.
Решение царя Ивана учредить поминание
в синодике казненных им опальных
Мир с Польшей на крайне тяжелых и унизительных для Ивана
условиях был уже заключен, но война со Швецией не была закон-
чена, и царь Иван не разделался еще вполне с Ливонской войной.
Царь Иван находился под свежим впечатлением полного крушения
своей внешней политики и переживал недавнюю смерть сына, и
если он не мог еще предвидеть конца династии, то, несомненно,
понимал, что слабоумие сына Федора и младенчество Дмитрия
не предвещали ничего хорошего.
Едва ли можно сомневаться, что царский духовник Феодосий,
такие высокочтимые в то время «троицкие старцы», как «великий»
старец Варсонофий Якимов, келарь Евстафий Головин и другие
лица из духовенства, близкие к царю, воспользовались тяжелыми
переживаниями Ивана и употребили все средства, чтобы сбить его
с той непримиримой позиции, которую он занимал относительно
казненных им опальных, и вернуть его на путь истины.
Предвосхищая приговор «вечного судьи», как бы вторгаясь в
его компетенцию, о чем христианину было страшно и подумать,
царь Иван считал всех казненных клятвопреступниками, уже не
христианами, а «собаками-изменниками», не заслуживавшими
христианской смерти. Под впечатлением крушения своей полити-
ки, смерти сына и под влиянием окружавших его старцев царь
Иван в конце концов, приблизительно за год до смерти, сдал эту
позицию, как сдал свои позиции перед Баторием и'Делагарди.
Учреждение поминания опальных было с его стороны признанием
за ними права на защитников в лице патронов-святых, на равно-
правное с ним, самим царем, появление перед «вечным судьей»,
на помилование и вечную жизнь.
Рассылка по монастырям вкладов
по душам опальных
Составление списков опальных и рассылка по монастырям
вкладов потребовали много времени и труда. Если бы вклады
м Копия вкладной книги Троицкого Сергиева монастыря.— Архив АН
СССР, ф. 620, он. 1, д. 18, л. 61.— Прим. ред.
340
были посланы только деньгами, то задача была бы проще, но пото-
му ли, что не было в наличии достаточных денег, или с целью
использовать «рухлядь» царской казны, но во многие монастыри
значительная часть вкладов была послана вещами. Столичные и
крупные монастыри получили вклады преимущественно деньгами,
а провинциальные и мелкие монастыри, нуждавшиеся в церковной
утвари, облачениях, книгах и т. п., значительную часть вкладов
получили вещами. Это очень осложнило задачу распределения
вкладов.
За многие годы казней п конфискаций имущества опальных
в царской казне скопилось большое количество различной «опаль-
ной рухляди». Многое было, конечно, расхищено при беспорядоч-
ных конфискациях, но наиболее ценные вещи (золотые и серебря-
ные изделия, иконы в ценных окладах, оружие, платье, меха
и т. п.), частью оцененные, частью без оценки, лежали в царских
кладовых. Эти груды «опальной рухляди» царь Иван решил ис-
пользовать для поминания душ казненных.
Кн. Курбский в рассказе о боярине Иване Ивановиче Хабарове
писал, что царь Иван «разграбил спнглита своево (т. е. боярина.
[ — С. В}) скарбы великие, от праотец его еще собраны» 35. Не-
большие крохп этих «великих скарбов» попали в Симонов мона-
стырь. Во вкладной книге монастыря мы читаем, что 11 октября
1569 г. по душе царицы Марьи Темрюковны «бояре из опричнпны»
князь Василий Иванович Темкин Ростовский и Иван Яковлевич
Чеботов прислали с Власом Реутовым «ковш серебряной, Иванов-
ской Хабарова, весу в нем 3 гривенки 11 золотников». В 1583 г.
царь Иван прислал в Симонов монастырь «по убиенных» 400 руб.
деньгами и на 150 руб. 20 алтын сосудов, образов в окладах и раз-
ных вещей, а затем еще на 97 руб. разной рухляди. В числе при-
сланных вещей упоминаются: «братина серебряна бела, по венцу
резаны меж слов травы, весу в ней полодиннадцать золотника,
Ивановская Хабарова, цена 13 рублев» и «девять пугвиц серебря-
ных, белы, зернчатп, Ивановские Хабарова, цена 2 рубля» 36.
Наши сведения о вкладах случайны и невелики, но то, что
известно, дает основание сказать, что на это дело были употребле-
ны огромные средства, исчисляющиеся не тысячами, а несколь-
кими сотнями тысяч тогдашних рублей. А тогдашний рубль был
дороже довоенного золотого рубля не менее чем в 30 раз.
Симонов монастырь получил в три приема 647 руб. 20 алтын.
Московскому Богоявленскому монастырю было дано летом
1583 г. 30 руб. и 19 января 1584 г.— 400 руб.; всего — 430 руб.
Новодевичий Московский монастырь получил 2000 руб.
В Антониев Сийский монастырь было послано деньгами
1300 руб. да в двух посылках вещей на 58 руб. 26 алтын.
35 РИБ, т. XXXI, стр. 297.
36 Публичная библиотека им. М. Е. Салтыкова-Щедрина, IV, № 348,
лл. 17, 22, 24.
341
Нижегородский Печерский монастырь получил 800 руб.
Рождественский Владимирский монастырь — 900 руб.
Киржацкий Благовещенский монастырь — 400 руб.
Ростовский Борисоглебский а монастырь получил 1000 руб.
деньгами, оцененных вещей на*70 руб. да несколько икон и книг
без оценки.
Спасо-Прилуцкий монастырь на Вологде получил деньгами и
вещами 1000 руб.
В Антониев Краснохолмский монастырь (в Бежецком уезде)
поступило 15 июня 1583 г. и 24 марта 1584 г., т. е. уже после
смерти царя Ивана, в двух посылках 1170 руб. и 3 серебряных
стопы.
В такой третьеразрядный монастырь, как Свенский Брянский,
было дано 650 руб. деньгами и на 289 руб. 18 алтын окладных обра-
зов, книг и вещей.
Наконец, в такой незначительный монастырь, как Шаровкина
пустынь на р. Жиздре, в котором никогда це было больше десятка
монахов, было послано 90 руб.
Эти отрывочные сведения относительно 13 монастырей, а их
было в то время несколько сотен, дают представление о том, какие
огромные средства были розданы на поминание душ опальных.
Нетрудно представить себе, какое оживление царило среди мона-
стырских властей и вообще монашествующей братии, когда с вес-
ны 1583 г. в Москве происходили разбор и оценка «опальной рух-
ляди» и распределение вкладов по монастырям.
Источники и приемы
составления списка опальных
В каком приказе и как был составлен список опальных? На
первый вопрос нельзя ничего сказать, а по второму можно выска-
зать несколько соображений.
Вся обстановка многих казней, приобретавших иногда харак-
тер погрома, когда людей убивали без разбора и счета, устраняла
возможность составить задним числом сколько-нибудь полный
список убитых. В таких случаях приходилось возлагать надежды
на всеведение «господа бога» и давать ему кое-какие наводящие
указания. В заголовке списка Нижегородского Печерского мона-
стыря сказано: «Сих опальных людей поминати по грамоте Цареве
и панахиды по них пети; а которые в сем сенанике не имеиы
писаны, прозвшци или в котором месте писано 10 или 20 или 50,
ино бы тех поминали: Ты, господи, сам веси имена их» 37. Множе-
ство таких записей, неизменно сопровождаемых этим благочести-
вым припевом, мы видим во всех списках Синодика. «В угле в
157 Сборник Нижегородской губернской архивной комиссии, т. XV,
выл. И, я. I, Нижний-Новгород, 1913, стр. 27.
342
Губине 38 православных христиан девятнадцать человек, имена их
сам, господи, веси» 39. «В Бежецком Верху Ивановых людей (т. е.
людей боярина Ив. Петр. Федорова. [— С. В.]) шестьдесят чело-
век, да дванадесять человек, скончавшихся ручным усеченьем...» 40.
«В селе Братошине41 псарей: двадцати человек...»42. «На Меднп43
пскович з женами и з детьми 190 человек» 44. «В Новегороде поби-
енных пятнадцати баб, называли их ведуньями, имена им бог
весть» 45.
Ясно, что ожидать точности и полноты в подобных записях,
сделанных много лет спустя после событий, нет никаких основа-
ний. Так, с самого начала следует запомнить, что приказные дьяки
при всем желании не были в состоянии дать сколько-нибудь пол-
ного списка жертв. Ниже я буду говорить об отсутствии в Сино-
дике многих крупных, всем известных лиц, погибших в опалах,
а здесь следует отметить, что особой неполнотой но весьма понят-
ным причинам страдают сведения синодиков о лицах из низших
слоев населения, избивая которых, опричники не интересовались
ни именами, ни даже числом.
Какие же источники могли иметь под руками приказные дьяки
и использовать при составлении списка опальных?
Главным и самым надежным источником были, конечно, след-
ственные и судебные дела, поскольку казни предшествовали след-
ствие и суд с решением дела. Ряд указаний на подобные дела мы
находим в известной описи архива царя Ивана. Так, в описи зна-
чится «Посылка в опришнину Юрья Незнанова с товарищи, да
пана Станислава, да Аврама Едигеева» 46. В чем состояло дело и
кем был Юрий Незванов, неизвестно, но мы находим его в Синоди-
ке. В архиве хранилось дело: «Привод и допрос Олешки Савурова
(ошибочно напечатано: «Сабурова». [— С. В.]) и человека его Ку-
земки Литвинова, как поймали их в Новегороде и привели к
Москве» 47. В Синодике мы находим Алексея Савурова и Кузьму —
очевидно, его человека К. Литвинова.
Еще пример. В архиве хранились «Дело Прокоша Цвпленева,
что сказывал на него наугородцкой подъячей Богданко Прокофь-
ев государьское дело» и «список правежной, что взято на
38 Рубин угол—село бывшего Козельского уезда Калужской губернии.
38 «Чтения ОИДР», кн. 3, Смесь, стр. 92.
40 Там же.
41 Братошино — село в 36 км от Москвы на линии Северной ж. д.
42 «Чтения ОИДР», кн. 3, Смесь, стр. 95.
43 Село Медиа находится на границе б[ывших] Новоторжского и Твер-
ского уездов. Речь идет, очевидно, о лицах, захваченных в Пскове во вре-
мя погрома 1570 г. и убитых в Медне на пути в Москву.
44 Н. Устрялов. Сказания князя Курбского. СПб., 1833, стр. 323.
45 «Чтения ОИДР», кн. 3, Смесь, стр. 99.
46 ААЭ, т. I, стр. 355.
47 Там же.
.343
Прокофье на Цвиленеве» 48. Этого Прокофия Цвиленева мы нахо-
дим в Синодике.
Из описи дел Посольского приказа XVII в., указанной еще
Карамзиным, известно, что в архиве Посольского приказа храни-
лось «изменное дело» новгородского архиепископа Пимена и его
сообщников49. Шлихтинг рассказывает, что по этому делу с
И. М. Висковатым было казнено «по списку» 116 чел., и приводит
имена шести главных лиц50. Эти лица и их соучастники действи-
тельно записаны в Синодике, записаны в одном месте и почти в
том же порядке, в каком поименовал их Шлихтинг.
Однако во многих случаях судебной процедуры не производи-
лось совсем, многие дьяки были казнены в разное время и много
дел могло быть растеряно. Таким образом, этот источник оказался
совершенно недостаточным.
Вторым важным источником былп черновые отпуски наказов
псполнптелям казней и их донесения об исполнении возложенных
на них поручений. В Синодике есть определенные указания на то.
что «каты», как выражался кн. Курбский, получали иногда спис-
ки лиц, подлежащих казни. К указанным в списке лицам они при-
бавляли уже от себя, смотря по обстоятельствам дела, жен и детей,
оказавшихся в наличии, и других лиц.
Таковы, например, те места синодиков, в которых находятся
заголовки: «Новгородские подъячие женатые» (с женами и деть-
ми. [— С. 5.]), «Подъячие неженатые», «Московские подъячие»
и т. п. Выдержкой из донесении «катов» представляется запись,
которой начинаются все списки Синодика: «Казарина (Дубров-
ского.— С. В.) и дву сынов его, да 10 человек тех, которые-прихо-
дили на пособь» 51. Ясно, что палачи имели приказание убить
Казарина и его сыновей, но к ним пришли «на пособь» их домо-
чадцы, оказали сопротивление и были за это убиты, о чем палачи
и донесли царю. Несомненно, что такого же происхождения фраза
нижегородского списка Синодика, случайно сохраненная монахом,
писавшим список, среди перечня имен (между Андреем Бухари-
ным п Андреем Зачесломскпм): «Отделано 369 человек... 11
всего отделано по июля по 6-е число» 52. Для целей поминания
душ эта подробность была не нужна и во всех других списках
ее нет.
48 Там же, стр. 352, 355.
Новое издание описи Царского архива см. Описи Царского архива
XVI в. и архива Посольского приказа 1614 г., под ред. С. О. Шмидта. М.,
49 Н. М. Карамзин. История государства Российского, т. IX, при-
мечания, стр. 61, № 299.
50 Альберт Шлихтинг. Новое известие о России времени Ивана
Грозного. Л., 1935, стр. 80—83.
51 Н. Устрялов. Сказания князя Курбского, стр. 308.
52 Сборник Нижегородской губернской архивной комиссии, т. XV,
вып. II, ч. I, стр. 28.
344
Такого же, как мне кажется, происхождения те записи Сино-
дика, в которых убитые частью поименованы, а частью указаны
числом, или только числом с указанием места и обстоятельств
казни. Подобные записи приводятся мной ниже.
Предположительно можно указать еще третий источник —
погодные записи событий, которые велись дьяками, главным обра-
зом разрядными и посольскими, как материал для официального
летописца. В том же Царском архиве, о котором я говорил выше,
хранились «списки, что писати в Летописец, лета новые прибра-
ны от лета 7068 до лета 7074 и до 76» 53 (ящик 224). Дошедшие до
нас летописи этого времени — отрывок так называемой Алексан-
дро-Невской летописи и Летописец русский, напечатанный
А. Н. Лебедевым,— представляют пз себя, по существу, полуобра-
ботанную сводку погодных официальных и официозных записей
посольских и разрядных дьяков. Однако в этих летописях очень
мало записей о казнях, и касаются они исключительно высоко-
поставленных лиц.
Приведенные источники, как видно, могли дать далеко не пол-
ный и несколько случайный сппсок опальных. Этим объясняется
то, что в других источниках, например у современников, иностран-
ных писателей и в летописях, мы находим ряд лиц, не записанных
в Синодике. Последнее, впрочем, отчасти объясняется тем, что в
Синодик записывали как «убиенных» только тех, кто погпб непос-
редственно от рук палачей, а лица, которые «изводились» со свои-
ми семьями в опалах от голода, нищеты и пережитых потрясений,
не считались «убиенными». Между тем количество лиц, погибав-
ших косвенным путем от опал, было весьма велико. Например,
в родословцах обращает на себя внимание тот факт, что во многих
родах показаны бездетными казненные и пх родственники.
Возможно ли, что некоторые лица были занесены дьяками в
список по памяти? Категорически этого отрицать нельзя, но это
очень мало вероятно. Во-первых, много дьяков и подьячих, пз
опричнины и из земщины, было казнено в разное время задолго
до составления списка опальных — в Синодике записано более
25 дьяков. Во-вторых, в Синодике находится много указаний на
то, что дьяки и подьячие при составлении списка опальных при-
держивались точно имевшихся у них источников и от себя ничего
не вносили и не изменяли. Так, они внесли в список множество
прозвищ и нехристианских имен, хотя, конечно, знали, что, с цер-
ковной точки зрения, это недопустимо. Разбираться, справляться
(у кого?) и выяснять эти прозвища и имена было некогда, и они
внесли их в список без всяких изменений.
Совершенно недопустимо, с церковной точки зрения, было по-
минание лИц неправославного вероисповедания. Дьяки знали это,
но на всякий случай записали в список немчинов и немок,
53 ААЭ, т. I, стр. 354, № 289.
345
литвинов, латышей и корелян, а относительно татарина Янтугана
добросовестно прибавили: «а о крещении его бог весть» 54, т. е.
только богу известно, был ли он крещен.
Хронологическая последовательность казней с точки зрения
поминания душ была совершенно несущественным моментом, и
дьяки не обращали на нее никакого внимания. В Синодике (по
спискам Чудова и Кириллова монастырей) после трех с лишним
сотен лиц, казненных в разное, время, начинается перечень каз-
ненных в 1570 г. в Иборске, Новгороде и Пскове. Этот перечень
прерывается записью о псарях, убитых в селах Богородицком и
Братошиие, и разных лицах в с. Озерецком (Дмитровского уезда),
в Клину, в с. Медне, Торжке, затем идут опять новгородцы и
псковичи вперемешку с лицами, погибшими, несомненно, в другое
время и по другим делам.
В заключение следует коснуться вопроса, неразрешимого при
наличии известных мне списков Синодика: одинаковые ли списки
были разосланы по всем монастырям, или списки, посланные в раз-
ные монастыри, различались по составу имен? Почти дословное
тождество некоторых списков, например Чудова и Кириллова
монастырей, дает как будто основание сказать, что список был один
для всех монастырей. Но, с другой стороны, значительное отличие
в именах и расположении имен некоторых других списков, напри-
мер отрывка синодика Троицкого Сергиева монастыря, позволяет
предполагать, что в ходе составления списков и рассылки вкладов,
затянувшихся не менее чем на год, были дополнения и изменения
первоначальной редакции списка. Для исследователей это обстоя-
тельство может иметь только положительное значение, так как
позволяет составить более полный перечень опальных.
Выяснение вопроса о первоначальном и возможных дополни-
тельных списках в высшей степени осложняется тем, что приказ-
ные списки подверглись в монастырях основательной переработке
с церковно-обрядовой точки зрения и дошли до нас именно в этом
переработанном виде. Затем, составленные в монастырях в свое
время синодики от времени и употребления приходили в ветхость,
их приходилось переписывать, и все дошедшие до нас списки яв-
ляются копиями XVII в. с первоначальных синодиков. При копи-
ровании, конечно, делали новые ошибки и еще больше портили
текст.
Переработка в монастырях приказного списка
опальных в Синодик
Полученные в монастырях списки опальных имели весьма
необычный вид, непригодный для записи в Синодик. Чтобы поми-
нание было действительным, необходимо было поминать настоя-
54 «Чтения ОИДР», кн. 3, Смесь, стр. 91.
-346
щее, «молитвенное», как тогда говорили, имя усопшего. Только
такое поминание достигало своего адресата — того святого, имя
которого носил усопший. Между тем во всех слоях общества был
широко распространен обычай иметь двойные имена и различные
прозвища. В древности было в обычае, и в XVI в. этот обычай еще
держался, давать новорожденному имя не по выбору, а в честь
одного из святых, память которых приходилась на день рождения.
Это было настоящее, молитвенное имя. Потому ли, что боялись
сглаза, или по другим причинам многие скрывали это имя от по-
сторонних, и молитвенное имя знали только родные и близкие,
а в обиходе человек именовался другим прозвищным именем, как,
например, Богдан, или прозвищем, как, папрпмер, Бакака, Третьяк
(если он был третьим в семье) и т. и.
Эти прозвища иногда так упрочивались, что человек носил его
всю жизнь, п никто, кроме близких людей, не знал его имени.
Прозвища фиксировались в различных актах и перешли в исто-
рию. Многие ли знают, что знаменитый опричник Малюта Скура-
тов в действительности был Григорьем Лукьяновичем Малютой
Скуратовым Бельским? Малюта было его прозвище, Скурат было
прозвище его отца Лукьяна, а Бельские было пх фамильным про-
звищем. С обрядовой точки зрения, поминать в синодике подоб-
ные прозвища и вторые имена было равносильно посылке письма
по неверному адресу.
Приказные дьяки, конечно, знали это, но не имели никакой
возможности дать истинные имена опальных. Они передали с рук
на руки составленные списки монахам, и тем в свою очередь ниче-
го не оставалось, как внести в синодик перечень лиц в том виде,
в котором он был им' дан. Вследствие этого Синодик опальных по-
лучил очень необычный вид — мы находим в нем множество са-
мых разнообразных прозвищ и нехристианских имен.
Так обошли монахи первое затруднение. Но в приказном спи-
ске они встретили другую особенность — фамильные прозвища
(по-нашему — фамилии), которые дьяки выписали из своих источ-
ников так, как они их нашли. Для целей поминания в молитвах
этот элемент был не нужен. В этом вопросе монахи поступали очень
различно. Например, в списке Костромского Богоявленского мо-
настыря все фамилии, с начала и до конца Синодика, последова-
тельно исключены; в Синодике остались только имена и прозвища.
В большинстве же монастырей поступали иначе: по своему усмот-
рению брали из приказного списка то одни, то другие фамилии,
в одних монастырях — в большом количестве, в других — только
по выбору, и вписывали их в* синодик,. как это полагалось, кино-
варью над соответствующими именами. Нет возможности сказать,
чем руководились монахи в выборе и сохранении некоторых фами-
лий. Можно предположить, что некоторую роль играла большая
или меньшая известность и социальное положение тех или иных
лиц. Фамилии лиц видных, всем известных, сохраняли, а фа ми-
347
лии безвестных лиц из низших слоев населения опускали. В об-
щем во всех известных мне списках количество пофамильно рас-
шифрованных лиц едва достигает одной трети всех имен и про-
звищ. Если удастся найти и привлечь к исследованию новые спи-
ски, то наверное можно сказать, что выяснятся фамилии еще ряда
лиц, но полной расшифровки имен мы никогда не будем иметь,
так как это невозможно.
Дело в том, что обыкновение носить фамильное прозвище на-
чало распространяться только со второй половины XV в., раньше
всего утвердилось в служилом классе и было закреплено в офи-
циальных списках служилых людей и в других актах.
Нужды торгового оборота и кредита потребовали закрепления
фамилий и в высших слоях торгового населения, но низшие слои
посадских людей и крестьяне именовались обыкновенно именами,
личными прозвищами и отчеством. В приказных списках опальных
имена, прозвища и отчества, наверное, были указаны, но посколь-
ку прозвища и отчества при наличии христианских имен были не
нужны для поминаний и ничего не говорили монахам, последние
не находили нужным записывать их в синодик.
Для исследователя это обстоятельство имеет очень большое
значение; если он не будет помнить его и иметь в виду, то может
вынести совершенно неверное представление о социальном соста-
ве лиц, казненных царем Иваном, ибо несомненно, что значитель-
ная, быть может подавляющая, часть тех двух третей имен Сино-
дика, которые остаются пофамильно не расшифрованными, при-
надлежала лицам из низших слоев населения, в которых еще не
привилось обыкновение носить фамилии.
Перейдем к другому вопросу. Дьяки, выписывая наспех пз
судных дел, донесений палачей и других источников имена казнен-
ных, сообщали множество подробностей относительно места и
обстоятельств казней, которые им казались заслуживающими вни-
мания. С церковной точки зрения, все это было совершенно не
нужно, но, видимо, сами монахи были в недоумении и не знали,
как поступить. Поэтому в одних монастырях, уверенные во всеве-
дении бога, монахи последовательно выкидывали из приказного
списка все эти подробности, в других делали то же непоследова-
тельно, а в третьих удерживали и сохраняли для будущих истори-
ков много ценных сведений. Сопоставляя списки Синодика раз-
ных монастырей, мы можем по этим разнообразным переделкам
составить себе некоторое представление о первоначальном содер-
жании приказного списка.
Вот, например, как передано в разных списках Синодика то ме-
сто приказного списка, где упомянуты новгородцы, побитые кара-
тельной экспедицией Малюты Скуратова (1570 г.).
В кирилловском списке коротко: «Помяни, господи, души раб
своих тысящу пятьсот пяти человек»55. В гудовском списке до-
5э Н. Устрялов. Сказания князя Курбского, стр. 313.
348
словно так же, но сверху киноварью отмечено: «новгородцы».
В московско-богоявленском списке: «Да в ноугородской посылке
Малюта отделал 1490 человек. Да ноугородцев же 15 человек.
Данила с женою и с детьми, а имена их ты сам веси, господи» 56.
Здесь дятты слагаемые суммы в 1505 чел., и текст испорчен записью
не на своем месте Данилы с СбйьёиПТравильнее в списке Спасо-
Прплуцкого монастыря: «По Малютинские ноутородцские посылки
отделано скончавшихся православных христиан тысяща четыреста
девятьдесять человек, да из пищалей пятнадцать человек, им же
имена сам ты, господи, веси; подаждь им вечную память! Помяни,
господи, души раб своих: Данила с женою и с детьми, самого чет-
верта, их же имена бог весть» 57.
Можно было бы привести много примеров подобного свободного
обращения монахов с текстом приказного сппска опальных. Сво-
бода переделок в безымянных поминаниях доходит подчас до та-
кого искажения текста, что восстановить правильное чтение пред-
ставляется невозможным.
Вот, например, в каком виде дошли до нас сообщения о лицах,
казненных в селах Ивановском Большом, Ивановском Меньшом
и в бежецкой вотчине боярина И. П. Федорова. В списке ^Москов-
ского Богоявленского монастыря: «В Ивановском Большом 17 че-
ловек, у 14 человек по руке отсечено. В Ивановском в Мепыпом
13 человек, у семи человек по руке отсечено...». «В Бежецком
65 человек, у 12 человек по руке отсечено; а имена их ты сам веси,
господи» 58. Неясность этого текста устраняется в списке Спасо-
Прилуцкого монастыря: «В Ивановском Большом: православных
христиан семнадцати человек, да четырнадцати человек ручным
усечением конец прияша, пх же имена... В Ивановском Меньшом:
Исаковы жены Заборовского тринатцати человек, да седмь чело-
век рук отсечением скончавшихся... В Бежецком Верху Ивановых
людей (т. е. боярина И. П. Федорова. [— С. В.]) шестьдесят пять
человек да дванадесять человек, скончавшихся ручным усечением,
имена их ты, господи...» 59. Списки других монастырей дают пред-
ставление, что скончавшиеся от «усечения рук» не составляли осо-
бых групп, а входили в итог по этим селам. Так, в списке Костром-
ского Богоявленского монастыря сказано: «В Ивановском Боль-
шом — 17 человек, в Ивановском Меньшом — 13 человек... в Бе-
жецком Верху — 65 человек». Но в кирилловском списке новая
путаница: «Семинатцати человек (сверху киноварью: «в Иванове
Большем». [—С. В.]); четырнатцати человек...». «Шездесять дву
человека (киноварью: «в Бежицком Верху Ивановы люди».
{— С. В.]» 60. В нижегородско-печерском списке пропущено указа-
56 Московский исторический музей, Епархиальное собрание, № 706.
57 «Чтения ОИДР», кн. 3, Смесь, стр. 94.
“ Московский Исторический музей, Епархиальное собрание, № 706.
59 «Чтения ОИДР», кн. 3, Смесь, стр. 92.
•° Н. Устрялов. Сказания князя Курбского, стр. 314.
34S
пие на место казней и лид, которым принадлежали казненные.
В нем мы читаем: «Отделано 16 человек да у 14 человек по руки
отсечено. Отделано 13 человек, у семи человек по руки отсечено,
...отделано 65 человек да у 12 по руки отделано» 61. А ниже, после
еще нескольких записей, находится любопытное замечание, кото-
рого нет ни в одном другом списке: «...369 человек отделано.
И всего отделано по июля по 6-е число» 62. Ясно, что в приказном
списке опальных было описание этих казней с указанием мест их,
способов, времени и других обстоятельств; оно подверглось в мо-
настырях переделкам и искажениям.
Только путем сопоставления разных списков Синодика мож-
но восстановить некоторые сообщения, дошедшие до нас в иска-
женном виде. Так, в чудовском списке записано 190 чел. «пскович
с женами и детьми». В кирилловском списке отмечено, что пско-
вичи были казнены в с. Медне. В списке Костромского Богоявлен-
ского монастыря ошибочно указано 103 чел. В списке Спасо-При-
луцкого монастыря записано «сожженных» псковичей с женами
и детьми 30 чел., а список Костромского Богоявленского монасты-
ря дополняет это указанием, что дело произошло в Торжке. Таким
образом, выясняется картина похода царя Ивана на Псков в
1570 г. (после разгрома Новгорода). В Пскове и Изборске были
казнены два городовых приказчика, десяток подьячих и несколько
десятков псковичей, упомянутых в разных местах Синодика, а за-
тем на обратном пути в Москву царь Иван казнил 190 чел. пско-
вичей в с. Медне и сжег 30 чел. в Торжке.
Кн. Курбский и иностранные писатели, например Штаден и
Шлихтинг, подробно рассказывают о том, что после казни бояри-
на И. П. Федорова царь Иван, «сам ездя с кромешниками своими»,
избивал его слуг и людей, жег села и уничтожал скот. Шлихтинг
говорит, что царь «почтп год» объезжал его владения. Синодик
подтверждает эти показания. Помимо нескольких лиц, поименован-
ных в разных местах, мы находим в Синодике несколько записей
безымянных казней. Так, в «коломенских селах» было казнено
20 чел. Речь идет о существующем ныне селе Кишкине-Челядни-
не и, вероятно, об Ивановском Большом, в котором было убито
17 чел. «да 14 ручным усеченпем смерть прияша». Синодики опре-
деленно говорят о казни 65 чел.' «Ивановых людей» в Бежецком
уезде. С большой вероятностью можно считать людьми И. П. Фе-
дорова 87 чел., казненных в Матвеевщине, 39 чел. в Губине углу
и 17 чел. в Салославле (ныне Салослово на р. Медвенке, в 24 км от
Звенигорода). Известны еще две вотчины И. П. Федорова — Вос-
кресенское, Старая Ерга в Надпорожском стану Белозерского уез-
да, и Богородицкое в уезде Юрьева Польского, но о них Синодик
61 Сборник Нижегородской губернской архивной комиссии, т. XV,
вып. II, ч. I, стр. 27
62 Там же, стр. 28.
350
не упоминает. Возможно, что новые, неизвестные мпе списки Сино-
дика обнаружат еще разгромленные вотчины И. II. Федорова.
Нет возможности сказать, почему, но некоторые места Синоди-
ка оказываются испорченными во всех известных мне списках.
В приказном списке опальных находилось, по-видимому, полное
перечисление свиты кн. (инокини) Евдокии Старицкой, матери
кн. Владимира Андреевича. В различных списках это место сильно
испорчено. Так, в московско-богоявленском списке читаем: «Кня-
гиню Евдокию (удельная), Марию да с ними 12 душ и с старица-
ми, а имена их ты сам веси, господи. Князя Андрея (Катырев).
князя Феодора (Троекуров), Михаила (Колычев), Анну (Козина).
Анну (Каутуна), Ульянею (немка), Марфу (Жулебина), Анили-
ну (Палицина), Ивана (Елъчин), Петра (Кочалкин)»63 и т. д.
В чудовском списке: «Княжну (так! [— С. В.]) Евдокию «Воло-
димерова мати) да двунадцати человек и старицами: Марию (Ель-
чина), Анну (немка), Анну (татарка), Катерину, Ульяну (нем-
ка), Марфу (Жюлебина), Анилину (Пацына) (так! [—С. В.]),
Ивана (Шунежской), Петра (Качалкин), Ивана (Елчанин), Фе-
дора (Неклюдов), Корепана (рыболова)» 64 и т. д. В никитско-
переяславском описке мы неожиданно узнаем интересную по-
дробность о Марье, что она была постельницей у кн. Владимира,
«что была у князя молодого приставлена» 65, т. е. у сына кн. Вла-
димира, казненного со всей семьей.
Приведенные примеры показывают, с какими большими труд-
ностями, искажением и перестановкой имен приходится считаться
при выяснении имен казненных. Некоторые фамилии искажены
так, что даже сличение различных списков не всегда дает уверен-
ность в правильном прочтении их.
Подводя итоги всему предшествующему изложению, можно
сказать, что составленный дьяками задним числом список опаль-
ных, в зависимости от источников, которые они имели под руками,
и обстоятельств многолетних казней, сам по себе никоим образом
не мог дать сколько-нибудь полного перечня погибших от опал
царя Ивана. Приказный список подвергался в монастырях приспо-
соблению к нуждам и правилам поминания, сокращениям и иска-
жениям, испортившим первоначальный текст приказного списка
иногда до неузнаваемости. Наконец, последующие переписчики
Синодика внесли со своей стороны описки и ошибки.
Известный французский историк Ланглуа как-то сказал, что
историкам-исследователям по необходимости приходится пользо-
ваться такими источниками и материалами, от которых с пренебре-
жением отвернется всякий исследователь в области так называе-
83 Московский Исторический музей, Епархиальное собрание, № 706.
64 Публичная библиотека им. М. Е. Салтыкова-Щедрина, F, отд. IV.
Ns 104. Собрание Ф. Толстого, № 146.
85 А. А. Титов. Синодики XVII в. Переяславского Никитского мона-
стыря. М., 1903, стр. 15.
351
мых точных наук. Дошедшие до нас списки Синодика опальных —
чрезвычайно трудный для исследования и мутный источник, но
заменить его нечем, а при тщательном и осторожном исследовании
он дает много ценного. Положив в основу исследование восьми
списков, указанных ниже, я сделал опыт составления списка каз-
ненных, выяснив на основании разных источников, насколько пред-
ставлялась возможность, служебное и социальное положение
опальных.
Обзор списков синодиков
Чудова монастыря (Чуд.). Список XVII в., находится в тек-
сте обыкновенного монастырского синодика на лл. 204—213 об.
(Публ. библиотека, F, отд. IV, № 104. Из собрания гр. Ф. Толсто-
го, F, № 146). Заголовок (л. 204): «Лета 7091-го царь... прислал
в Чудов монастырь сие поминание и велел поминати на литиях
и на литоргиях и на понахидах в церквах божиих по вся дни».
После заголовка список начинается, как во всех других списках,
Каза рином Дубровским. По тексту он почти дословен с кириллов-
ским списком, отличаясь от него подробностями, и кончается так
же: «В Новгороде пятинадцати баб, а сказывают — ведуньи». По-
следнее имя, как и в кирилловском,— «Алексея с сыном». Большое
количество пофамильно расшифрованных лиц, особенно в первой
половине, и небольшое сравнительно количество описок. Один из
лучших списков.
Кириллова Белозерского монастыря (Кир.). Напеча-
тан с небольшими примечаниями Н. Устряловым в приложении к
«Сказаниям князя Курбского»,. Заголовок такой же, как и в чудов-
ском. После заголовка позднейшая приписка об утоплении в
р. Шексне кн. Евдокии и др. Затем идет текст, почти дословно
одинаковый с чудовским списком. Разделен на две части, но кому
принадлежит это деление, неизвестно.,
Спаса Прилуцкого Вологодского монастыря
(Сп. Пр.). Напечатан Н. Суворовым в «Чтениях Общества истории
п древностей российских», 1859, кн. 3, Смесь, стр. 89—100. В на-
чале издатель вставил выдержку из кормовой книги того же мо-
настыря, откуда видно, что поминание было установлено раз в
году, 25 февраля, и должно было сопровождаться большим кор-
мом на братию: «дачи государевы по них денег и сосудов 1000 Руб-
лев» 66. В начале заголовок: «По выписи государских книг, имена
и прозвания преставлыпихся православных христиан, мужей, жен
и детей, разных городов людей. По цареву государеву велению...
поминать тех христиан по его государственным книгам, по име-
нам и прозваниям, их же имена чти ниже сего сице» <7. В начале —
“ «Чтения ОИДР», кн. 3, Смесь, стр. 90.
61 Там же, стр. 91.
-352
поминанье кн. Михаила, Михаила п Тихона, а затем, как в чудов-
ском и кирилловском списках, Казарин Дубровский и т. д. Текст
близок к чудовскому и кирилловскому, но сильно испорчен сдваи-
ванием имен п осложнен вставками (в скобках), сделанными Су-
воровым из списка Павлова Обнорского монастыря. Количество
расшифрованных пофамильно имен невелико. Где находятся под-
линники этих списков, неизвестно.
Нижегородского Печерского монастыря (Нпж.
Печ.). Находится в обыкновенном синодике (па лл. 80—96). На-
печатан очень неудовлетворительно (много ошибок и непрочтен-
ных мест) в «Сборнике Нижегородской губернской архивной ко-
миссии», т. XV, вып. II, Нижний Новгород, 1913, стр. 27—31. По
тексту очень близок к чудовскому и кирилловскому, но дает очень
мало фамилий. Заголовок цитировался выше.
Костромского Богоявленского монастыря (К. Б.).
Находится на лл. 157—168 в тексте обычного синодика XVII в.
(Костромской областной архив). Заголовок (л. 157): «Имена из-
бпенных, по которых царь... милсстыну дал». Затем, как и все дру-
гие списки, начинается Казарином Дубровским с его двумя сы-
новьями. В середине утрачен (вероятно, в протосппске) один лист,
а в конце не хватает листов двух. Отличается полным отсутствием
расшифровки фамилий и небольшим количеством побочных све-
дений.
Московского Богоявленского монастыря (М. Б.).
Переплетен в конце синодика обычного типа, паппсанного в
1599 г. (Московский исторический музей, Епархиальное собрание,
№ 706). Список опальных, по-видимому, сделан одновременно с
синодиком. От списка сохранилось семь перебитых листов
(лл. 204—210); в начале утрачен, по-видимому, один лист, а в
конце — два листа. Дополнением к этому списку является тоже
неполный список в конце обычного синодика. Последний список
частью повторяет первый, частью дает новые отрывки (Публичная
библиотека им. Салтыкова-Щедрина, F, IV, № 196. Собр. Толстого,
№ 286). По большому количеству фамилий и небольшому количе-
ству ошибок и искажений текста оба отрывка очень ценны, не-
смотря на утрату почти трети синодика.
Никитского Переяславского монастыря (Ник.
Пер.). Напечатан А. А. Титовым крайне неудовлетворительно,
в выдержках и в пересказе («Синодики XVII в. Переяславского
Никитского монастыря». М., 1903). В том виде, в котором напе-
чатан Титовым, пригоден только для сверки имен и фамилий дру-
гих списков.
Троицкого Сергиева монастыря (Тр. С.). Находится на
лл. 212—223 об. обыкновенного синодика (Сельпика) — [кн. № 818,
Собрание рукописей Троице-Сергиевой лавры в Публичной библио-
теке им. В. И. Ленина]. Начало: «Избпенныя в опришнину, а поют
по них понахиду на 7 недели в четверг по пасце (т. е. на семик.—
23 с. Б. Веселовский
353
С. В.). Помяни, господи, души усопших раб своих и рабынь, убиен-
ных князей и княгинь и всех православных християн мужеска
полу и женска, и коих имена и не написаны». В списке всего, по
подсчету составителей, 720 имен. Безымянных поминаний, как
сказано в заголовке, нет. По расположению лиц производит впе-
чатление коренной переработки основного текста других синоди-
ков. Пофамильно расшифрованы преимущественно выдающиеся,
высокопоставленные лица. Дает десятка три имен и фамилий, ко-
торых нет во всех других списках.
Список казненных по Синодику
и другим источникам
Лица, которые упоминаются в нескольких списках Синодика,
внесены в список без примечаний. Сомнительные имена, упоми-
нающиеся только в одном каком-нибудь синодике, внесены в спи-
сок с указанием, где они упомянуты. К опальным Синодика при-
соединены лица, о казни которых известно из других источников.
Адашевы Данила Фодорович и его сын Тарх. В синодиках
не упоминаются.
Адашевы были отраслью старого зажиточного рода костромских
вотчинников Ольговых, из которого происходили Шишкины и Пуш-
невы. Злобное заявление царя Ивана в письме к Курбскому о том,
что Алексей Адашев «в юности нашей, не вем, каким обычаем из
батожников» водворился при царском дворе и был взят «от гнои-
ща» 68, дает извращенное представление. Пожалование Федора
Григореьвпча Адашева в 1548 г. в окольничие, а в 1553 г. в бояре
действительно было необычным явлением. Что касается пожалова-
ний его сыновей в окольничие — Алексея в 1555 г., а Данила в
1559 г., то в них не было ничего исключительного.
По разрядам, Даниил Федорович в 1556 г. был воеводой в
Мценске, в 1558 г. — головой у казанских людей в передовом полку
в ливонском походе, а затем в походе А. Басманова под Ругодив.
После взятия Ругодпва он в той же должности был в походе к
Юрьеву; в 1559 г. пожалован в окольничие и был воеводой боль-
шого полка судовой рати на Днепре в диверсии против крымцев69.
В 1560 г. в походе кн. А. М. Курбского он был вторым воеводой
большого полка, а в августе того же года был оставлен с братом
Алексеем в Феллине. Здесь Алексея застигла опала. В конце
1560 г. Алексей был переведен из Феллина в Юрьев, где и умер70.
В описи дел Царского архива было дело: «Обыск князя Ондрея Пет-
ровича Телятевского в Юрьеве Ливонском про Олексееву смерть
Адашева» 71.
68 РИБ, т. XXXI, стр. 62.
69 Там же, стр. 240.
70 Там же, стр. 264.
71 ААЭ, т. I, стр. 354.
354
Данила Федорович и его сын (единственный) Тарх были каз-
нены в 1562 или 1563 г. в связи с падением Алексея. Кн. Курб-
ский после рассказа об убийстве семьи Шишкиных (родичей Ада-
шевых) сообщает: «Потом по летех двух або трех убиенна благо-
роднип мужие: Данило, брат единоутробный Алексеев, п с сыном
Тархом, яже был еще во младенческом веку, лет аки двунадесять,
и тесть Данила оного, Петр Туров...»72.
Айгустов Данила.
Много А[йгусто]вых в XVI—XVII вв. владело небольшими вот-
чинами в Переяславле и Дмитрове 73. Меньшой Григорьев Айгу-
стов служил по Шелонской пятпне и в 1550 г. был зачислен в ты-
сячники74. Подьячий Улан Мартьянов Айгустов за ложный донос
и бесчестье дьяка В. Щелкалова в 1571 г. по приговору царя Ива-
на лишился своей переяславской вотчины75. В 1577 г. Улан Айгу-
стов упоминается в разрядках как дьяк в походе на Калугу.
Алексей, повар (М. Б.).
Алексей, портной мастер.
Алексей, стрелец.
Аленкин, кн. Андрей Федорович Жеря, с женой п детьми.
В синодиках не упоминаются.
Аленкины — старшая после Алабышевых линия Ярославских
князей. Андрей Жеря в 1550 г. был зачислен в тысячники, в 1551 г.
был воеводой в полках в Кашире, в 1553 г.— наместником в Чер-
нигове, в 1559 г.— воеводой «на году» в Казани, в 1562 г.— полко-
вым воеводой в Серпухове, в 1563 г.— в Торопце76, в 1565 г.—
в Астрахани, в 1567 г. (апрель) —в Шацке77. Кн. Курбскпй рас-
сказывает, что кн. Андрей Аленкин был тяжело ранен прп обо-
роне одного из северских городов и умер от ран. Посланные царем
убить его кромешникп вернулись к царю с вестью о смерти
кн. Андрея. Тем не менее царь Иван отнял у вдовы п детей умер-
шего воеводы вотчину п сослал их в дальнюю ссылку, «и тамо,
глаголют, всеродне тоскою погубил всех» 78. Последнее показание
кн. Курбского косвенно подверждается тем, что в родословцах у
Андрея Жери потомства не показано.
Алферьев Авксентий (М. Б.).
Амир ев Шестой (Чуд.). В Кир.— Шестой Дмитриев,
в М. Б.— Шестак.
Амиревы в XVI—XVII вв. упоминаются на поместьях в Нов-
городе: Игнатий Дмитриев в 1556 г.— в Водской пятине; Семен
72 РИБ, т. XXXI, стр. 278.
73 СГГиД, т. I, стр. 355.
74 Новгородские писцовые книги, т. IV, СПб., 1886, стр. 337, 338.
75 ААЭ, т. I, № 280, стр. 315—316.
78 ДВР, ч. XIII, стр. 283, 322, 337.
77 Сиибирский сборник, М., 1844, стр. 9.
78 РИБ, т. XXXI, стр. 307.
23*
355
Кузьмин, убитый под Кесыо,— в Обонежской пятине. Его сыновья
Иван п Гость упоминаются в 1595—1602 гг.
А м м о с, протопоп, в иноках Александр.
Протопоп от Николы Госту некого Аммос в 1553 г. крестил ка-
занского царя Симеона, а затем был посаженным отцом на свадьбе
своего крестника79. Вероятно, его родственниками были Роман
Аммосов с женой, сестрой, дочерью и тещей, которые в синодиках
упоминаются несколько выше протопопа Аммоса. Царь Иван дал
собору Николы Гостунского по душе кн. Юрия Ивановича сельцо
Адуево в Звенигороде, и в 1559 г. оно было за протопопом Аммосом
с братпей 80.
Андреев Семен.
Андрей, певчий дьяк архиепископа. Вероятно, дьяк (регент
хора) новгородского архиепископа Пимена.
Андрианов Кирилл, новгородский подьячий, с женой, сы-
ном Васплием и дочерью Марфой.
Аникеевы Бакака и Иван. В М. Б. еще Андрей Меньшой
и Григорий.
В Водской пятине упоминаются земли, конфискованные в кон-
це XV в. «у новгородцев Андрея с братьею Аникеевых». И после
этого уцелело несколько Аникеевых, своеземцев, на своих вотчи-
нах81. По-впдпмому, из этого же рода были Аникеевы, испомещен-
ные в Бежецкой пятине в Кстовском, Егорьевском, Млевском и
Спасском погостах. У Исупа Аникеева было три сына: Неклюд,
Яков и Тимофей. Неклюд и Яков в 1550 г. были зачислены в ты-
сячники и получили поместья под Москвой. У Тимофея Исупова
было два сына: Афанасий и Иван, родившийся около 1541 г.82
Второе родственное гнездо Аникеевых происходило от Ивана, у ко-
торого было пять сыновей: Иван и Прокофий, умершие до 1545 г.,
Петр, Родион и Пятой. У Пятого Иванова (умер в 1551 г.) было при
описании 1551 г. четыре сына: Андрей, Василий, «Мурат 17 лет
да Бакака 14 лет, и те 2 сына еще не служат» 83. Братья Андрей
и Бакака Пятого, родившийся около 1537 г., упоминаются в сино-
диках. В 1545 г. в той же пятине владели поместьями Иван и Юрий
Аникеевы 84, но более вероятным Иваном синодиков представляет-
ся Иван Тимофеев, племянник тысячников Неклюда и Якова Ису-
повых. Можно отметить еще, что Тимофей Константинов Аникеев
в 1563 г. был в числе поручителей по кн. А. Воротынском85.
Антон, кожевник. Вероятно, новгородец.
79 ДВР, ч. XIII, стр. 59.
80 Писцовые книги Московского государства, т. I, ч. I, СПб., 1872,
стр. 726.
81 Новгородские писцовые книги, т. III, СПб., 1868, стр. 861, 864, 870;
т. V, СПб., 1905, стр. 19, 27, 546.
82 Там же, т. VI, СПб., 1910, стр. 719—722.
83 Там же, стр. 594—595.
84 Там же, стр. 427, 752.
85 СГГиД, т. I, стр. 489.
356
Артемьев Алексей, новгородский подьячий, с женой и до-
черью. В М. Б. еще Иван.
Арцыбашев Булат.
Булат Арцыбашев упоминается как сын боярский в свадебном
чине царя Ивана 1571 г.86 По росписи Арцыбашевых, поданной в
Разряд в конце XVII в., родоначальником их был немчпн Петр
Каспаров, выехавший на службу к вел. кн. Васплпю Ивановичу.
У Григория, сына Петра Каспарова, было пять сыновей: Василий
Невзор. Матвей Торопец, Иван, Семен и Сурьянин. В писцовой
книге Бежецкой пятины 1551 г. записаны на поместьях Григорий
Петров с сыновьями Невзором, Киреем и Торопом87. Невзор и
Торопец в 1550 г. были зачислены в тысячники. Сопоставляя эти
данные, можно предположить, что Иван пли Семен Григорьевичи
имели прозвища Кпрей и Булат. Возможно, что Иван имел прозви-
ще Кирей, а Семен — Булат.
Штаден рассказывает, что «маршалк Булат хотел сосватать
свою сестру за великого князя и был убит, а сетра его изнасило-
вана...» 88. Вероятно, это Булат Арцыбашев.
Астафьев Иван (М. Б.). Там же — Елена с детьмп Фомой,
Игнатием и Стефанидой.
Афанасий, подьячий (М. Б.), псковский (?).
Афанасьев Бессон, новгородский подьячий, неженатый.
Бабин (Бакин) Третьяк.
Бабичев, кн. Андрей.
Семен Васильевич Бабичев в конце XV в. был испомещен в Ше-
лонской пятине 89. Там же на поместьях упоминаются позже его
сыновья Иван, Данила и Василий90. Четвертый сын Семена Ва-
сильевича, Андрей, в 1555 г. был писцом в Зенигородском уезде91.
В 1560 г. он упоминается как голова в полках в походе к Алысту,
а в 1566 г. присутствовал на Земском соборе92.
Бабкин Афанасий. Вероятно, из новгородцев.
В конце XV в. в Шелонской пятине были пспомещены пять сы-
новей Моисея и три сына Луки Бабкиных 93. В 1539 г. упоминает-
ся там же поместье житнпчного ключника Афанасия Михайловича
Бабкина, которое перед 1552 г. было отдано другому житничному
ключнику94. Во вкладной книге Троицкого Сергиева монастыря
записаны два вклада (в 1546 и 1550 гг.) Афанасия Михайлова
Бабкина.
86 ДВР ч. XIII, стр. 89.
87 Новгородские писцовые книги, т. VI, стр. 590.
88 Генрих Штаден. О Москве Ивана Грозного. Записки немца-оприч-
ника. Л., 1925, стр. 97.
89 Новгородские писцовые книги, т. II, СПб., 1859, стр. 836.
90 Там же, т. IV, стр. 102—107.
91 СГГиД, т. I, стр. 530.
91 Там же, стр. 551.
93 Новгородские писцовые книги, т. III, стр. 84, 88, 101, 446, 474.
94 Там же, т. IV, стр. 457, 560.
357
Б ас е н к о в ы, Иван с женой Ириной и сыном Тихоном и
Исаак с женой.
Басенковы были потомками «удалого воеводы» вел. кн. Васи-
лия Темного — Федора Васильевича Басенка, оказавшего большие
услуги великому князю и его матери во время Шемякинской сму-
ты. Сын Федора Басенка Никифор в 1487—1503 гг. был окольни-
чим, но после него Басенковы по неизвестным причинам выбы-
вают из боярской среды и так опускаются в ряды городового слу-
жилого люда, что ни в разрядах, ни в Тетради дворовой, ни в ты-
сячниках мы не находим ни одного представителя этого рода.
Баскаковы Андрей и Севрин.
Севрин Васильевич в 1564 г. упоминается как поручитель по
боярине И. В. Шереметеве 95. Андрей Иванов служил по Бежецкой
пятине, в 1550 г. был зачислен в тысячники. В 1564 г. в той же
пятине упоминаются на поместьях Будай и Кудаш Ивановы Бас-
каковы 96. Андрей Иванов в 1564 г. был поручителем по И. В. Ше-
реметеве97, а на Земском соборе 1566 г. присутствовал как дворя-
нин второй статьи 98.
Батанов Андрей с сыном и дочерью.
Батановы происходили от послужильца кн. И. Ю. Патрикеева
Власия Володина Батанова, который был зачислен на службу к
великому князю и в 1500 г. испомещен в Водской пятине 99 (Бата-
новы в источниках пишутся чаще Бастановыми, что, вероятно,
правильнее). Андрей Никитич Батанов 100 в 1565 г. в чине подья-
чего был приставом при приеме польских послов101. На Земском
соборе 1566 г. он присутствовал как дворцовый дьяк102. Перед
казнью имел возможность сделать духовное завещание и распоря-
диться своим имуществом: около 1570 г. его душеприказчик дьяк
Федор Фатьянов дал на вечное поминание его души Иосифову
Волоколамскому монастырю 50 руб.103
Отмечу из того же рода Енаклыча Владимирова Бастанова,
который в 1565 г. был поручителем по кн. Серебряном 104, Алешку
и Ваську Батановых, которые в 1573 г. были поезжанами на свадь-
бе Арцымагнуса105.
Безносовы см. Монастыревы.
95 СГГиД, т. I, стр. 497. 499.
96 Новгородские писцовые книги, т. VI, стр. 993, 1012.
97 СГГиД, т. I, стр. 501.
98 Там же, стр. 551.
99 «Временник ОИДР», кн. 11, М., 1851, стр. 203.
100 См. его род в синодике Успенского собора.—'Московский Историче-
ский музей, Усп[енское] собрание, № 64, лл. 265, 294.
101 Сб. РИО, т. 71, стр. 307, 310.
*“ СГГиД, т. I, стр. 563.
103 Московский Исторический музей, Епархиальное собрание, № 419,
л. 147.
1М СГГиД, т. I, стр. 520.
105 ДРВ, ч. XIII, стр. 101, 103.
358
Безсоновы (Безсоньевы) Алферпй, Булгак и Григорий.
В XV в. в Кинельском стану Переяславского уезда было боль-
шое гнездо мелких вотчинников, из которых некоторые служили в
боярских дворах, а позже — в слугах Троицкого монастыря. Во
второй половине века в троицких актах упоминаются Иван Без-
соньев и его сын Якуш Борода Безсоньев, а в 1531 г.— внук Ва-
силии Яковлев. У Василия известны пять сыновей с весьма при-
чудливыми прозвищами: Суета, Суторма, Неустрой, Булгак и
Иван. Суета, Суторма и Неустрой в 1565 г. былп в числе поручи-
телей по боярине И. П. Яковлеве и по князьях Серебряных 106.
Подьячий Суета Васильев и Андрей Яхонтов в 1571 г.— писцы
Мценского уезда. Суторма Васильев служил по дворому сппску п
в 1561 г. был писцом на Белоозере. В 1574 г. упоминается его
бывшее поместье в Бохове стану Московского уезда 107 108. Он имел
двор в Новгороде, конфискованный у него в опале 1С8. Неустрой Ва-
сильев в 1555 г. имел двор в Казани. Иван Васильев в 1552 г.—
дьяк в Казани, в 1561 г.— дьяк в Москве'при встрече польских
послов109, в 1563 г.— посланник в Ногаи110, а затем в 1563—
1566 гг.— дьяк в Свияжске. Булгак Васильев в 1551 г. имел вотчи-
ну в Рузе. Возможно, что Булгак — это Иван, а Суторма — Ал-
ферпй.
Того же рода был Захарий, убитый под Кесью п записанный
в синодике Успенского собора.
Беликов Иван.
В Тетради дворовой по Зубцову записаны: Иван, Борис, Федор,
Семен и Меньшик Васильевы Беликовы. Из очень заурядных горо-
довых служилых людей.
Бельского кн. Ивана человек Меньшик.
Бер дин Иван (Кир.).
Берн о вы Богдан, Григорий, Меньшик, Рудак и Шарап.
Берновы — старинные вотчинники Старицы и Торжка. В троиц-
ких актах в 1447 г. упоминаются, как послухи у данной грамоты
Евдокии Кунгановой (вдовы новоторжского боярина) на с. Гун-
ганово в Торжке, Семен Иванович и Осип Федорович Берновы.
«Новоторжцы Берновы» участвовали в 1478 г. в походе вел. кн.
Ивана на Новгород111. Федор Васильев Бернов, новоторжец,
в 1550 г. был зачислен в тысячники. В 1541 г. вдова Константина
Михайловича Бернова Анна с сыном Андреем Меныпиком дала
Троицкому Сергиеву монастырю деревню Коростелиху в Тверском
уезде. Вероятно, этот Андрей Меньшик Константинов и упоми-
106 СГГиД, т. I, № 184, 186, стр. 510, 524.
107 Писцовые книги Московского государства, т. I, ч. I, стр. 23.
108 В. В. Майков. Книга писцовая по Новгороду Великому конца
XVI в. СПб., 1911, стр. 127.
109 Сб. РИО, т. 71, стр. 25, 26, 33, 34, 45.
110 Н. П. Лихачев. Разрядные дьяки XVI в. СПб., 1888, стр. 278.
111 ПСРЛ, т. VI, стр. 207.
359
нается в синодиках. Шарап служил по Старице; известен его сын
Петр Шарапов, который в 1619 г. служил тоже по Старпце и имел
из чети оклад в 18 руб.112 С уверенностью можно сказать, что и
другие Берновы синодиков были из того же рода.
Бернядинов Федор.
Подьячий Никита Бернядинов в 1538 г. был с Федором Гри-
горьевичем Адашевым в посольстве к турецкому султану. В 1552 г.
он был дьяком в Москве, может быть Поместной избы113. Федор
был, вероятно, пз этого дьяческого рода.
Бестужевы, Михаил Рогатого Образцов и Григорий.
Бестужевы — старый род московских служилых людей. Матвей
Бестужев в 1477 г. был послом в Орду (Летописец Нармацкого) 114.
Его сын Иван и Афанасий Васильев Бестужевы в начале XVI в.
получили поместья в Новгороде, где в XVI в. мы находим более
десятка Бестужевых. Осип Образец и Ларион Ивановы Бестуже-
вы были убиты в казанском походе 1485 г.115 Родовые гнезда Бе-
стужевых находились, по-видимому, во Владимире и Костроме, где
в XV—XVI вв. упоминаются их вотчины. Григорий синодиков был
отцом того Юрия Григорьева Бестужева, который в 80-х годах
XVI в. межевал митрополичьи земли во Владимирском уезде116.
В боярской книге 1556 г. упоминается Яков Гневашев Рогатого,
за которым была в кормленье волость Серебож в Дмитрове. По пис-
цовой книге Ярославского уезда в 1568—1569 гг. Михаил и Борис
Образцовы, дети Рогатого, получили в вотчину поместье Ивана
Матвеевича Товарищева, казненного в опричнине.
Блеклой Петр с женой, снохой и внуком.
По-видимому, из новгородцев. В конце XV в. в Шелонской и
Водской пятинах были испомещены двое Блеклых117 *. В 1582 г.
в Водской пятине упоминается бывшее поместье Федора и Петра
Ивановых, детей'Блеклых.
Боборыкин Иван.
Боборыкины — одна из самых захудалых отраслей рода Кобы-
лина. С конца XV в. в Новгороде было испомещено много Бобо-
рыкиных. В середине XVI в. в Бежецкой пятине имели поместья
Андрей Туча, Иван, Борис и Михаил Семеновичи Боборыкины 1|8.
Б о в ы к и н Алексей. В некоторых синодиках — Бобыкин, а
других — Бабкин.
112 РИБ, т. XXVIII, стр. 719.
113 С. А. Шумаков. Обзор грамот Коллегии экономии, выл. IV. М.,
1917, стр. 524.
114 «Временник ОИДР», кн. 5, М., 1850, стр. 2.
115 Новгородские писцовые книги, т. III, стр. 416, 658; «Временник
ОИДР». кн. И, М., 1851, стр. 290.
169 М°сковский Исторический музей, Синодальная библиотека, № 276,
1,7 Новгородские писцовые книги, т. III, стр. 118, 135; т. V, стр. 13, 21-
1,8 Там же, т. VI, стр. 108.
360
О новгородских помещиках Бабкиных см. выше. В Новгороде
были и Бовыкины (см., например, Новгородские писцовые книги,
т. I, стр. 183).
Борзово Третьяк и Четвертой, псари.
Борисовы Василий и Никита.
Из рода тверских бояр Бороздиных Борисовых.
Василий Никитич служил по Твери п в 1550 г. был зачислен
в тысячники, в 1555 г. был с воеводами «на году» в Смоленске, а в
1559 г.— голова в полках ,19. Родной брат Василия Григорий Ники-
тич в 1577—1584 гг. был боярином, а в 1578 г. одно время был боя-
рином вел. кн. Симеона Бекбулатовича119 120.
Никита Васильевич Черного был двоюродным братом Васи-
лия и Григория Никитичей. Он служил по Кашину кн. Юрию Ива-
новичу и в 1550 г. был зачислен в тысячники. По списку думных
людей, напечатанному Н. И. Новиковым, Никита Васильевич в
1567 г. был пожалован в окольничие, а в 1575/76 (7084) г. «вы-
был». В 1572 г. он дал Макарьеву Калязину монастырю свою ста-
ринную вотчину — Хорпаево-Вантеево с деревнями в Чудском ста-
ну Кашинского уезда 121 122.
Борода Федор, новгородский подьячий, с женой.
Бородин Богдан. В синодиках записан среди псковичей.
Бортенев Григорий.
Бортеневы — старый, сильно размножившийся и измельчав-
ший род московских служилых людей.
В 1571 г. Владимир Григорьев, Афанасий и Коверя Юрьевы,
Назар Семенов и Шарап Микулин Бортеневы были поручителями
по кн. Мстиславском,22. Не был ли Григорий синодиков отцом
Владимира, ручавшегося по кн. Мстиславском? Шарап Микулин
в 1572 г. был дозорщиком во Владимирском уезде. О его брате Да-
ниле Микулине см. ниже.
Бортенев Данила. В синодиках не упоминается.
Данила Микулин в 1560 г. был головой в полках в ливонском
походе. На Земском соборе 1566 г. он присутствовал как дворянин
второй статьи123. Вскоре после новгородского погрома он был на-
значен в Новгород дьяком земской половины и в декабре 1571 г.
затравлен медведем в дьячьей избе 124.
Б о р т е в Четвертой. В М. Б.— Бортенев.
Б о хов Шемяка.
Братской Федор.
Возможно, что следует читать: Братцев. Иван и Михаил Ильи-
119 П. Н. Милюков. Древнейшая разрядная книга официальной ре-
дакции 1475—1565 гг. М., 1901, стр. 176, 206.
120 Сиибирский сборник, стр. 65.
121 ЦГАДА, Грамоты Коллегии экономии, № 6775.
122 СГГиД, т. I, стр. 568-570.
123 Там же, стр. 551.
124 Новгородские летописи, стр. 107; Д. Я. С а м о к в а с о в. Архивный
материал, т. II, М., 1909, стр. 147, 148.
361
яы дети Братцевы, в конце XV в. были испомещены в Бежецкой
пятине, а позже в этой пятине было несколько гнезд Братцевых.
Из нпх Григорий Михайлов в 1550 г. был зачислен в тысячники.
Павлин Братцев в 1571 г. был головой в Велиже.
Б р о в ц и н Михаил.
В конце XV в. в Водской пятине были испомещены Федор,
Кузьма и Андрей Михайловичи Бровцины. Бровцины служили на-
столько хорошо, что в 1550 г. в тысячники были зачислены Иван,
Роман и Федор, Федоровы дети, а также Иван Неплюй и Михаил,
Кузьмины дети. Михаил Кузьмин в 1567 г. был вторым воеводой
во Ржеве Пустой. После этого он нигде не упоминается. В сино-
диках упоминается только Михаил, но известно, что в 1571 г. по-
местья Михаила и Ивана Неплюя Кузьминых были отписаны во
дворец 125.
Будило, новгородский подьячий.
Бужанпнов Константин.
Вероятно, из новгородцев. В 1552—1553 гг. на поместье в Ше-
лонской пятине упоминается сытник Игнатий Леонтьев Бужани-
нов 126.
Булгаков ы, Иван с женой и дочерью (записаны среди дья-
ков) и Дмитрий (записан в другом месте). В М. Б. еще Никита.
Дьяк Иван Корнев, сын Булгаков, в 1557 г. был с царем в по-
ходе. В 1563—1564 гг. он был дьяком Большого прихода127.
В 1566 г. как дьяк участвовал в Земском соборе128. По сообщению
Шлпхтинга, дьяк Иван Булгаков с женой был казнен пятым после
И. Впсковатого и других 129 130.
Кто был Дмитрий Булгаков, неизвестно. Можно отметить, что
одновременно с Иваном на Земском соборе 1566 г. был дьяк Пост-
ник Булгаков. Во всяком случае Дмитрий не принадлежал к ря-
занскому боярскому роду Булгаковых Денисьевых, о казни кото-
рых «всеродне» сообщает кн. Курбский. Курбский называет «рот-
мистра нарочитова в мужестве Федора Булгакова со братиями их
и со другими многими единоплемянными» 13°. В синодиках их нет
или, быть может, еще не удалось их расшифровать. По родослов-
цам, у боярина и дворецкого вел. кн. Федора Рязанского — Мат-
вея Булгака Денисьева было шесть сыновей: Иван Большой, Фе-
дор Большой, Михаил, Иван Меньшой, Федор Меньшой и Юрий.
Все они, за исключением Федора Большого, в 1550 г. были зачис-
лены в тысячники. Кто из них был казнен, неизвестно. Известно
только, что четыре старшие брата не оставили потомства, а у Фе-
дора Меньшего были только три дочери, из которых старшие умер-
125 Д. Я. С а м о к в а с о в. Архивный материал, т. II, стр. 347.
126 Новгородские писцовые книги, т. IV, стр. 555.
127 Н. П. Лихачев. Разрядные дьяки XVI в., стр. 472, 473; ДАИ, т. I,
стр. 171.
128 СГГиД, т. I, стр. 553.
128 Альберт Шлихтинг. Новое известие..., стр. 81—82.
130 РИБ, т. XXXI, стр. 305.
-362
ли до 1577 г., а младшая, Ефросинья, намного пережила сестер и
около 1623 г. дала Троицкому Сергиеву монастырю свою вотчину
в Рязани. Юрий Матвеев в 1578 г. был взят в плен в Полоцке, а
затем выкуплен в 1585 г. и в 1591 г. упоминается в разрядах.
В общем из всего потомства Матвея Булгака к концу столетия
остались только Юрий Матвеев и его сын Федор.
Бундов Крестьянин Степанович. В синодиках не упоминает-
ся или еще не найден.
Таубе и Крузе сообщают о гибели в опричнине, между прочим,
Христианина Бундо 131. Несомненно, что это — Крестьянин Степа-
нович Бундов.
Крестьянин и Яков Степановы Бундовы служили во дворе из
Юрьева Польского и в 1550 г. в числе лучших дворовых слуг по-
лучили добавочное поместье под Московой. Крестьянин не Зем-
ском соборе 1566 г. был дворянином второй статьи132 133. Яков в
1550 г. был назначен сотенным головой вновь заведенных стрель-
цов ,33; в 1559 г. он — стрелецкий голова в походе Д. Ф. Адашева
на Днепре 134. Яков умер в 1559 г. вскоре по возвращении из похо-
да, и по его духовной боярин И. В. Шереметев дал Кириллову
монастырю двор на Арбате в Москве. В том же году 1 августа
его брат Трофим Степанов дал по душе Якова Троицкому мона-
стырю 50 руб. на вечное поминание.
Буйков Второй, дьяк.
Упоминается как дьяк па Земском соборе 1566 г.135 Возможно,
что Второй был сыном Дементия Буйкова, который в 1517 г. был
ямским дьяком в Новгороде 136.
Бурцев Дорофей, инок (Кир.). Ср. Курцев Никита.
Бутурлины Василий, Григорий, Иван с сыном и дочерью,
Леонтий и Стефан. В синодиках записаны в разных местах.
В М. Б. еще «Сурьянин Бутулинн», т. е., очевидно, человек како-
го-то Бутурлина.
Кн. Курбский писал: «II паки побиенп Василей и другая бра-
тия его, со единоплеменными своими, Бутурлины глаголемые, му-
жие светли в родех своих; сродницы же бяше оному предреченно-
му Иоанну Петровичу» 137. Замечание кн. Курбского о родстве
Бутурлиных с И. П. Федоровым свидетельствует о его хорошем
звании генеалогии боярских родов: родоначальник Бутурлиных
Иван Андреевич Бутурля был младшим братом Ивана Андреевича
Хромого, прапрадеда боярина И. П. Федорова.
Семья окольничего Андрея Никитича Бутурлина (1513—
1535 гг.) была из младших, но самых значительных отраслей рода.
131 «Русский исторический журнал», кн. 8, стр. 43.
ш СГГиД, т. I, стр. 551.
133 ПСРЛ, л. XXII, ч. I, стр. 532.
134 Древнейшая разрядная книга, стр. 208.
135 СГГиД, т. I, стр. 553.
,зв РИБ, т. XVII, стр. 202.
,зг Там же, т. XXXI, стр. 303—304.
363
Старший сын Андрея, Афанасий, начал свою служебную карь-
еру в 1547 г., в 1550 г. был зачислен в тысячники, с 1563 г. был
окольничим; умер и погребен у Троицы в 1571 г. В синодиках не
упоминается, и обстоятельства его смерти неизвестны, но, по-ви-
димому, он был замешан в деле своих сородичей и, быть может,
умер в опале. В описи архива царя Ивана, в 217-м ящике, записа-
ны «грамоты и наказы Дмитрея Турского на Опочку по Офонасья
по Ондреева сына Бутурлина в литовском отъезде» |38.
Второй сын Андрея, Михаил, в 1550 г. был зачислен в тысячни-
ки, но не сделал карьеры, так как постригся и умер в монастыре.
Третий сын, Дмитрий, упомянутый в синодиках, в 1550 г. был
зачислен в тысячники, в 1564—1568 гг. был писцом в Муроме, за-
тем после этой службы был назначен в окольничие; служил в оп-
ричнине. В разрядах он упоминается в последний раз в 1574 г. как
полковой воевода. Обстоятельства его опалы и смерти загадочны.
Из списка надгробий Троицкого Сергиева монастыря видно, что он
умер 27 ноября 1575 г. и погребен у Троицы 138 139 140. Дмитрий Андрее-
вич был женат на дочери кн. Ивана Васильевича Щербатого и по-
лучил в приданое (1542 г.) половину села Богородицкого в Пере-
яславском уезде. В 1571 г. его сыновья — Роман и упомянутый в
синодиках Леонтий — дали Троицкому Сергиеву монастырю эту
приданную вотчину матери.
Пятый сын, Иван, в 1550 г. был зачислен в тысячники, в
1563 г. одновременно со старшим братом Афанасием был пожало-
ван в окольничие, а в 1566 г. или 1567 г.— в бояре. В списках дум-
ных чинов Иван показан выбывшим в 1574/75 (7083) г. В сино-
диках он показан казненным с сыном и дочерью. По родословцам,
у него был один сын Федор, не оставивший потомства.
Шестой сын Андрея, Василий, начал свою карьеру в 1549 г.
рындой, в 1550 г. был зачислен в тысячники и в ближайшие годы
не раз упоминается на разных службах как воевода. В последний
раз он упоминается в разрядах в 1567 г. на службе в Дорогобуже.
Это дает основание предположить, что он первый подвергся неми-
лости царя и перестал получать служебные назначения, в то вре-
мя как его старшие братья еще продолжали свою карьеру. Этим,
быть может, объясняется то, что Курбский упоминает именно его,
а не старших, более значительных братьев.
Григорий и Степан синодиков принадлежали к старшим лини-
ям рода Бутурлиных. Григорий Неклюд Дмитриевич по службе
был невысок и в разрядах не упоминается. В январе 1571 г. он еще
владел поместьем в Водской пятине, а в писцовых книгах 1582 г.
уже упоминается бывшее его поместье 14°.
138 ААЭ, т. I, стр. 352.
139 А. В. Горский. Историческое описание Свято-Троицкие Сергиевы
лавры, ч. II. М., 1890, стр. 101.
140 Д. Я. С а м о к в а с о в. Архивный материал, т. II, стр. 40, 46, 47.
364
Степан Варфоломеевич Бутурлин Полуектов упоминается на
Земском соборе 1566 г. как дворянин второй статьи *41. В родослов-
цах он показан бездетным. О службах его ничего не известно.
Бухарины, Ишук с женой и невесткой, его племянник Павел,
Андрей и Матвей с сыном.
Бухарины — отрасль старого рода коломенских вотчинников
Наумовых. Тимофей Бухара Григорьев Наумов в 1495 г. был по-
стельником (жильцом) в новгородском походе. Сыновья Тимофея
Бухары Иван и Григорий Арман в 1528 г. былп поручителями по
кн. Шуйском 141 142. У Ивана Тимофеевича Бухарина известны три
сына: Иван Ишук, Федор и Андрей, а у Григория Армана —
Матвей, Иван и Федор. В Тетради дворовой записаны по Калуге,
Кашире и Коломне 21 чел. рода Наумовых, в том числе Арман
Бухарин с сыновьями.
Самым значительным из Бухариных был Иван Иванович
Ишук. В 1540—1550 гг. он был дьяком в Новгороде 143, в 1554 г.
в чине дьяка в посольстве боярина В. М. Юрьева в Польшу 144,
в 1554—1559 гг. он служил в Москве и не раз бывал с царем Ива-
ном в походах145 146, в 1562—1566 гг. упоминается как дьяк при
встречах и приемах послов ,46. В 1564 г. Ишук был поручителем
по И. В. Шереметеве 147. При учреждении опричнпны он был за-
числен в опричники и в 1569 г. был воеводой из опричнпны в пол-
ках на Калуге 148.
Андрей синодиков — брат Ивана Ишука, а Матвей Григорьев
Арманов — его двоюродный брат. Матвей в 1566 г. упоминается
как городовой приказчик на Белоозере.
Быков Алексей.
В синодиках записан среди новгородцев. Из каких Быковых
был Алексей синодиков, неизвестно. Фамилию Быковых носило
несколько родов. Осип и Семен Федоровы Быковы имели вотчины
в Бежецке и в 1550 г. были зачислены в тысячники. Тогда же был
зачислен в тысячники псковитин Иван Тихонов Быков. В 1565 г.
Василий Петров и Иван Дмитриевы Быковы были поручителями
по кн. Серебряном 149, а в 1571 г. Василий Федоров Быков был по-
ручителем по кн. Мстиславском 15°. Дмитрий и Иван Степановы
Быковы в середине века имели поместья в Бежецкой пятине 151.
141 СГГиД, т. I, стр. 551.
143 Там же, стр. 430.
143 Н. П. Лихачев. Разрядные дьяки XVI в., стр. 233, 248—249; Д. Я.
Самоквасов. Архивный материал, т. II, стр. 28(3.
144 Сб. РИО, т. 59, стр. 421, 443.
145 РИБ. т. XXII, стр. 58.
146 Сб. РИО, т. 71, стр. 202, 348, 353, 395.
147 СГГиД, т. I, стр. 497.
148 Синбирский сборник, стр. 24.
СГГиД, т. I, стр. 519—520.
150 Там же, стр. 568.
151 Новгородские писцовые книги, т. VI, стр. 124.
365
Басаевы Михаил и Марья.
В первой половине XVI в. в Бежецкой пятине сидело на по-
местьях несколько семей Басаевых. Среди них были потомки
Прокофия, испомещенного в конце XV в. У Федора Прокофьева
(умер в 1549 г.) было пять сыновей: Михаил, Григорий, Иван, Ан-
дрей и Василий 152. По-видимому, Михаил синодиков и есть Миха-
ил Федоров.
Васильев Андрей см. Монастырев Андрей Васильевич Без-
носов.
Васильев Семен с сыном Никитой (М. Б.).
Вахневы Дмитрий и Ульяна «Вахнева жена».
В синодиках записаны среди новгородцев. Следует отметить,,
что Вахно есть северо-западная форма имени Варфоломей.
Вежа к, зелейник (М. Б.).
Великого Иван (М. Б.).
Велин Головин Товарищ Григорьев, в синодиках не упо-
минается.
Григорий Васильев Головин и его сын Товарищ — дворовые
по Мещовску, в 1550 г.— тысячники. Григорий Головин с сы-
новьями Товарищем, Федором и Григорием в Тетради дворовой
записаны по Мещовску. Товарищ, Леонтий, Фома и Семен Гри-
горьевичи в 1571 г.— поезжане на свадьбе царя Ивана с Марфой
Собакиной, Семен и Леонтий в 1573 г. «ставили сторожи» в пол-
ках в походе 153. В 1583 г. царь Иван прислал в Шаровкпну пу-
стынь по душе Товарища вклад — два образа 154.
Верещагин Петр, сотник (М. Б.) стрелецкий(?)..
Вешняков Иван.
Не выяснен, можно только сказать, что не из рода Вешняко-
вых Морозовых.
Висковатые Иван и Третьяк с женой.
Иван Михайлович Висковатый (висковатый — вихрастый)
вышел пз низших слоев населения. Как человек исключительных
способностей и характера, он был крупным дипломатом своего
времени 155. В 1542 г. он был подьячим у посольских дел и писал
перемирную грамоту в Польшу. В 1549 г. ему «приказано по-
сольское дело, а был еще в подьячих»; в марте или апреле того же
года назначен дьяком Посольской избы; в 1561 г., 9 февраля, по-
жалован в печатники; в августе 1562 г. с кн. А. Ромодановским
был в посольстве в Данию, в составе посольской свиты был и его
брат Третьяк. По возвращении в ноябре 1563 г. из Данни Иван
152 Новгородские писцовые книги, т. VI, стр. 213, 216.
153 Синбирский сборник, стр. 38.
154~ Л е о н и д. Церковно-историческое описание упраздненных мона-
стырей, находящихся в пределах Калужской епархии. М., 1863, стр. 4.
155 Биографические сведения о нем см.: С. Белокуров. О Посольском
приказе. М., 1906; Н. П. Лихачев. Библиотека и архив московских госу-
дарей. СПб., 1894.
366
Михайлович продолжал принимать участие в приемах послов, но
не как думный посольский дьяк, а как печатник. В последний
раз упоминается 13 июля 1570 г. Об отношении его к церковным
обрядам см. в послании царя Ивана в Кириллов монастырь:
«Айв миру тот Шереметев (боярин Иван Васильевич.— С. В.)
с Висковатым первые не почали за кресты ходитп, и, на то смотря,
все не почали ходитп» 156.
Незадолго перед смертью И[ван] Михайлович] чем-то «обес-
честил» царского фаворита дьяка В. Я. Щелкалова, за что рас-
платился своей вотчиной в Переяславле, оцененной в 200 руб. 157.
Казнен летом 1570 г. по «изменному делу» новгородского архи-
епископа Пимена и других.
Описание казни И. М. Висковатого и его сообщников у Шлих-
тинга производит впечатление рассказа очевидца или во всяком
случае человека, имевшего сведения пз первых рук 158.
Царь Иван, учреждая в 1583 г. поминание во всех монастырях
опальных, прислал в Троицкий Сергиев монастырь персональные
вклады по Иване Михайловиче Висковатом, Никите Фуникове
Курцеве, Михаиле Яковлевиче Морозове, Алексее Даниловиче
Басманове, его сыновьях Федоре и Петре, кн. Михаиле Темрю-
ковпче Черкасском и князе Иване Ивановиче Пронском159.
По Висковатом было прислано 223 руб. и вещей на 23 руб.
Третьяк Михайлович Висковатого упоминается в казанском
походе 1549 г. как сын боярский «у коня» (государева); в 1553 г.
он был поезжанином «у коня» на свадьбе царя Симеона 16°.
В 1562 г., как было упомянуто выше, он был в свите посольства
в Данию. В общем Третьяк по своим способностям и карьере не
может идти ни в какое сравнение со своим талантливым братом.
В синодиках он записан с женой отдельно от брата и погиб рань-
ше его, без всякой связи с делом архиепископа Пимена. Шлихтинг
сообщает, что после отъезда польских послов (каких? в 1569 г.?),
«прежде всего тиран поразил секирою Третьяка, брата Вискова-
того, вымучив у него деньги. Жена его также была схвачена, и ти-
ран приказывает привести ее к себе». Далее Шлихтинг рассказы-
вает об издевательствах, которым она подвергалась перед утопле-
нием в реке 161 162.
В и с л о в о Константин Мясоед.
Константин Семенович Мясоед и его брат Булгак Вислово
происходили из белозерских вотчинников |62. В 1535 г. Констан-
*?• АИ, т. I, стр. 383.
157 Там же, стр. 341—343.
158 Альберт Шлихтинг. Новое известие..., стр. 80—81.
159 А. В. Горский. Историческое описание Свято-Троицкие Сергиевы
лавры, ч. И, сгр. 61.
160 Древнейшая разрядная книга, стр. 139; ДРВ, ч. XIII, стр. 59.
161 Альберт Шлихтинг. Новое известие..., стр. 75—76.
162 О вотчинах Мясоеда на Белоозере см.: ЦГАДА, Грамоты Коллегии
экономии, № 784, 786, 837, 839.
367
тин был городовым приказчиком на Белоозере 163. В 1552 г. он был
приставом у польского посланника 164, а в 1553 г.— городничим в
Свияжске 165. В 1554—1555 гг. с Игнатием Загряжским Констан-
тин Мясоед был посланником к ногайский мурзам. После этой
службы пожалован в дьяки и недолгое время был в Разбойном
приказе, а затем в 1556—1570 гг. был дворцовым дьяком и при-
нимал участие в приеме послов 166. В чине дьяка он присутство-
вал на Земском соборе 1566 г.167 Не имея детей, Константин
написал в 1568 г. духовную грамоту, по которой дал Кириллову
монастырю сельцо Никитское на Белоозере 168 169. В 1569/70 (7078) г.
он дал Московскому Успенскому собору 100 руб. и «повеле на те
деньги земли куппти на память своему роду и себе» 16э.
В духовной грамоте К. Вислово следует обратить внимание
на большое количество его крупных вкладов монастырям: Ростов-
скому Борисоглебскому — 100 руб., Ферапонтову — 50 руб., Пре-
чистой на Тихвине — 50 руб., Николы Песношскому в Дмитро-
ве — 60 руб. и т. д. Душеприказчиками Мясоед назначил борисо-
I лебского старца Дионисия Турпеева и белоозерского вотчинника
Кожара Тимофеева, сына Григорьева (о казни Дионисия Турпеева
см. ниже). Отмечу еще, что в синодиках упоминается без имени
и фамилии какой-то Кожар. Не есть ли это лицо Кожар Григорь-
ев — душеприказчик Мясоеда Вислово?
Владимиров Дружина (М. Б.). В июне 1566 г.— дьяк
в Москве при встрече литовских послов 170, в апреле 1567 г. под-
писал грамоту из опричнпны па Белоозеро о таможенных пошли-
нах 171, в июне 1567 г., по предположению Лихачева,— дьяк в оп-
рпчнпне172, в 1571 г., 12 февраля,— дьяк173, в мае и июне
1573 г.— дьяк Разбойной избы 174.
Волынский Григорий.
В роде Волынских за соответствующее время известны два
Григория: Григорий Савельев и Григорий Васильев. О службах их
ничего не известно. Один из этих Григориев (без отчества) в
1563—1565 гг. был дозорщиком трех пятин Новгорода.
163 РИБ, т. XXXII, стр. 307; Н. П. Лихачев. Разрядные дьяки XVI в.,
стр. 194.
164 Сб. РИО, т. 59, стр. 366.
165 Древнейшая разрядная книга, стр. 160.
166 Сб. РИО, т. 59, стр. 489, 510; т. 71, стр. 192; Древнейшая разрядная
книга, стр. 181.
167 СГГиД, т. I, стр. 553.
168 Духовная его — АИ, № 421 и Архив Строева, т. 1, № 238.
169 Московский Исторический музей, Успенское собрание, № 64,
л. 303.
170 Сб. РИО, т. 71, стр. 348, 418—419; ДАИ, т. I, стр. 172, 175.
171 Публичная библиотека им. М. Е. Салтыкова-Щедрина, FQ, № 113а,
л. 1173.
172 Н. П. Л и х ач е в. Разрядные дьяки XVI в., стр. 115, 119, 120.
173 РИБ, т. XXXII, стр. 507.
174 АЮ, т. II, стр. 669—671.
368
Воронин Богдан, новгородский подьячий.
Воронин Василий, подьячий (М. Б.).
В Тетради дворовой записаны: по Рузе — Васюк Давыдов и по
Ржеве — Кирилл Васильев, Ивашка и Васюк Сюльменевы. Шесть
Ворониных было испомещено в конце XV в. в Новгороде; потом-
ки их в XVI в. служили по Водской и Шелонской пятинам 175.
Григорий Иванов Воронин в 1571 г. был в числе поручителей
по кн. Мстиславском 176.
В общем Воронины были заурядными городовыми детьми бояр-
скими, из которых только немногие попадали в дворовый список.
Воронов Андрей.
Вероятно, из костромичей. Андрей Иванов Воронов в 1549 г.
упоминается как послух в Костромском уезде. В 1572 г. его вдова
Анна Борисовна, урожденная] Хвостова (см. Хвостовы), дала
Троицкому Сергиеву монастырю по своем муже Андрее, в иноках
Аврааме, н по своих детях сельцо Дмитриево с деревнями в Не-
рехотской волости Костромского уезда. В том же году брат
Андрея, Федор Иванов, дал Троицкому монастырю деревню Вери-
гьно в волости Сорохте (смежной с Нерехтой) Эти вклады дают
основание говорить, что Андрей и Федор Вороновы были зачис-
лены в опричнину и не лишились своих вотчин, когда костроми-
чи в 1567 г. «всем городом» были выселены из Костромского
уезда.
Воронцов Василий.
Неизвестно, о каком Василии Воронцове .говорят синодпкп.
Можно с уверенностью сказать, что этот Василий не из известно-
го боярского рода Воронцовых Вельяминовых. Отмечу, что в Ка-
шине и Дмитрове в .XV—XVI вв. был сильно размноживший-
ся род других Воронцовых, заурядных городовых служилых
людей.
Из рода Воронцовых Вельяминовых в 1546 г., в годы малолет-
ства царя Ивана, были казнены бояре Василий Михайлович и его
Дядя Федор-Диомид Семенович 177. Брат Диомида Иван-Фока Се-
менович (боярин, 1543—1560 гг.), как видно из одного дела Цар-
ского архива, обвинялся в намерепии бежать («Ящик 170, а в пем
дело Фоки Воронцова в отъезде») 178.
В опричнине не ранее 1571 г. был казнен Иван Федорович Во-
ронцов, сын Федора-Диомида. Его младший брат, Василий Федо-
рович, окольничий, был убит под Кесью в 1579 г. 179
Воротынский, кн. Михаил Иванович. В синодиках не упо-
минается.
175 Новгородские писцовые книги, т. III, стр. 513; т. IV, стр. 480—48*;
т. V, стр. 100.
17в СГГиД, т. I, стр. 569.
177 РИБ, т. XXXI, стр. 167, 304.
178 ААЭ. т. I, стр. 347.
178 Синбирский сборник, стр. 67.
24 С. Б. Веселовский
369
Один из последних удельных князей. По свидетельству
кн. Курбского, «муж крепкий и мужественной, в полкоустрое-
ниях зело искусный» 180. По разрядам и летописям устанавливает-
ся его служба в течение 30 лет. В 1543 г. он в Белеве, в 1544 г.—
наместник и воевода в Калуге, в 1545 г.— в Ярославле, в 1550 г.—
наместник в Костроме, а затем в Коломне, в 1551 г.— в Одоеве, в
1552 г.— в Рязани и Коломне, а затем — воевода большого полка
при взятии Казани, в 1553 г.— воевода в Коломне, в 1554 и
1555 гг.— «на году» в Свияжске, в 1556—1558 гг.— в Коломне,
Серпухове и Кашире, в 1559 г.— в походе против Девлета в Ка-
шире, а затем в Одоеве, в 1560 г.— в Туле и в 1562 г.— в Серпу-
хове. На этой службе подвергся по неизвестной причине опале и
сослан на Белоозеро. В феврале 1566 г. он еще был в ссылке 181,
а затем помилован и служил в Серпухове. В 1569—1571 гг. был
на береговой службе в Коломне и Серпухове. Когда Девлет в мае
1571 г. сжег Москву, М. И. Воротынский нанес ему при отступ-
лении тяжелое поражение 182. В 1572 г. он был в ливонском похо-
де, а в апреле 1573 г.— на береговой службе в Серпухове и здесь
вызвал чем-то гнев царя Ивана. Разряды сообщают, не объясняя
причины: «И царь и великий князь положил опалу на бояр и вое-
вод, на князя Михаила Ивановича Воротынского да на князь Ни-
киту Романовича Одоевского да на Михаила Яковлевича Морозо-
ва, велел их казнить смертною казнью» 183.
В отношении царя Ивана к кн. М. И. Воротынскому много не-
ясного, неизвестны причины первой опалы и затем, позже, казни.
Курбский писал, что Воротынский был оклеветан в колдовстве
беглым рабом, который его обокрал, и прибавляет: «А мню, на-
учен от него (т. е. царя Ивана.— С. В.), бо еще те княжата
(т. е. М. Воротынский и Н. Одоевский.— С. В.) были на своих
уделех п велия отчины под собою имели; околико тысяч
(!? — С В.) с них почту воинства было слуг их» 184. Непонятно,
почему царь Иван дошел до этого после 30-летней непрерывной
п блестящей службы М. Воротынского. Если независимо от этого
Воротынский обвинялся в колдовстве, то причем в этом деле
кн. Одоевский и старик М. Я. Морозов, т. е. тройка главных вое-
вод береговой армии? Все это — неразрешимые загадки.
Воры паев Иван с женой, новгородский подьячий.
Вьялицин Смага (в М. Б.— Ефимьев).
Выповские Алферий, Андрей, Сила и Шестой. В М. Б. еще
Петр «Вылов».
Выповские — владимирцы, испомещенные в конце XV в. в
Новгороде. Родовое гнездо их — с. Выпово в Боголюбском стану
180 РИБ, т. XXXI, стр. 287.
,Я| АН, т. I, стр. 333—335.
182 РИБ т. XXXI, стр. 286—288.
183 Синоирский сборник, сто. 39.
184 РИБ, т. XXXI, стр. 288.
370
Владимирского уезда. В 1550 г. Поздняк Васильев Выповский
дал Спасо-Ефимьеву монастырю луг у с. Выпово 185. Матвеи Фе-
доров, Иван и Афанасий Алферьевы Выповские в конце XV в.
были испомещены в Деревской пятине186. Позже, в XVI—
XVII вв., Выповские прочно сидели на поместьях в Деревской и
Шелонской пятинах. В 1550 г. новгородцы Сулеш Невзоров и Ру-
син Иванов Выповские были зачислены в тысячники. Сулеш Не-
взоров и Третьяк Степанов Выповские в 1565 г. былп поручите-
лями по кн. Серебряном 187. /Андрей Силин, сын казненного Сплы
Выповского, в 1587 г. имел поместье в Пскове 188.
Выродковы: Иван с сыновьями Василием и Никитой, до-
черью Марьей (Маврой?) и внучкой Еленой, Алексей с женой
Федорой и двумя детьми, Дмитрий с детьми Петром Веригой и
Гаврилой, два Ивана, два Федора и две жены Выродковы — все-
го 17 чел.
Дьяки Выродковы происходили из «всенародства», как гово-
рил кн. Курбский, а не из детей боярских. Казненный Иван Гри-
горьевич Выродков был родным племянником дьяка Данила
Ивановича Выродкова, умершего в 1545 г. Родство указанных в
синодиках Выродковых несомненно, но при наличных источни-
ках установить родственные отношения этих лиц невозможно.
Иван Григорьев Выродков в 1538 г. как «ближний человек»
великого князя был послан «в Ногаи». В казанском походе 1547—
1549 гг. он был дьяком «у наряда» (артиллерии), в 1550—
1556 гг.— с царем в походах 189 190. В 1549 и 1555 гг. упоминается
при приеме послов,90. По предположению Лихачева, в 1555—
1556 гг. он был дьяком Разряда 191 192, а в 1557 г. ставил город в
устье Нарвы. В марте 1558 г. в звании утлицкого и калужского
дворецкого он был послан в Астрахань, где был до весны 1561 г.,
когда подвергся опале и был привезен в Москву. В следующем
году он был прощен и служил воеводой у ногайских людей на Лу-
ках Великих, а в полоцком походе 1563 г. был у наряда.
В 1564/65 (7073) г. Иван Григорьевич дал Троицкому Сергиеву
монастырю сельцо Думино в Повельском стану Дмитровского
уезда,92. В 1562 г. Иван Григорьевич был поручителем по
кн. И. Бельском193. Отмечу, что среди поручителей по кн.
188 ЦГАДА, Грамоты Коллегии экономии по Владимиру, № 28.
186 Новгородские писцовые книги, т. I, огр. 313, 878; т. II, стр. 387.
187 СГГиД, т. I, стр. 519, 520.
188 Сборник Архива Министерства юстиции, т. V, М., 1913, стр. 145,
146, 166.
189 Древнейшая разрядная книга, стр. 145, 161, 181.
190 Сб. РИО, т. 59, стр. 367, 459.
191 Н. П. Лихачев. Разрядные дьяки XVI в., стр. 278—280.
282-,284.
192 С. А. Шумаков. Обзор грамот Коллегии экономии, вып. III. М.,
1912. стр. 13.
193 СГГиД, т. I, стр. 478.
24*
371
М. Воротынском в 1563 г. упоминается Иван Афанасьев Вырод-
ков 194.
Вяземский, кн. Афанасий Иванович. В синодиках не упо-
минается. В синодиках записан между Нечаем, конюхом Малюты
Скуратова, и Нехорошим, человеком Басманова, какой-то Смола
«Вяземского», т. е. человек кн. Вяземского. В М. Б.— Третьяк
Вяземского, «Ермак Вяземской» и Иван «Вяземского».
Гагарины, князья Андрей и Владимир, в другом месте —
Василий. В Кир.— «князя Владимира Небогатого с женой и до-
черью». Это ошибка.
Среди многочисленных Гагариных этого времени наиболее ве-
роятными представляются Владимир Иванович Поярков и его
двоюродный брат Андрей Иванович Ушатого. Оба они имели по-
местья в Пскове. Владимир в 1550 г. был зачислен в тысячники.
Стоит отметить, что их родной дядя Иван Федорович Одинец Га-
гарин служил новгородскому владыке. Это дает некоторое основа-
ние полагать, что князья Андрей и Владимир погибли во время
новгородского и псковского погромов 1570 г.
Неполное и местами сбивчивое родословие Гагариных (в «Бар-
хатной книге») не дает возможности выяснить других Гагариных
синодиков. У Ивана Васильевича Небогатого Гагарина в родо-
словцах детей не показано; Василий в родословцах — один, это
Василий Иванов, сын Михайловича. В 1571 г. в Водской пятине
упоминаются на поместьях Иван и Андрей Гагарины 195, а в пис-
цовых книгах 1582 г. там же упоминается бывшее поместье Ва-
силия и Ивана Ивановичей. Таким образом, и Василия синодиков
можно поставить в связь с новгородским погромом.
Г е л а с и й, игумен Антониева Новгородского монастыря. В си-
нодиках не упоминается. Убит в новгородском погроме 1570 г.196
Герасимова Ефимья (М. Б.).
Глебов Матвей (М. Б.— Иванов).
Герман Поле в, казанский архиепископ. В синодиках не
упоминается.
Кн. Курбский подробно рассказывает, как царь Иван угова-
ривал и принуждал Германа принять сан митрополита (после
Филиппа Колычева), но Герман «тихими и кроткими словесы»
отказывался и обличал царя, «и по дву днех обретен во дворе
своем мертв епископ он Казанский: овыи глаголют удушенна его
тайне, за повелением его, овы же ядом смертоносным уморен-
на» 197. Герман поставлен в казанские архиепископы 12 марта
1564 г., умер в Москве 6 ноября 1567 г., по официальной вер-
сии,— от эпидемии 198.
194 СГГиД, т. I, стр. 489.
195 Д. Я. С а м о к в а с о в. Архивный материал, т. II, стр. 44, 47.
196 Новгородские летописи, стр. 337.
197 РИБ, т. XXXI, стр. 317-318.
198 Московский Исторический музей, Успенское собрание, № 64, л. 219.
372
Глухого Иван п Захар. В Кир.— Салман, Осип и Иван.
В Ник. Пер.— новоторжец Салман Глухого.
Суздалец Иван Матвеев Глухого в 1550 г. был зачислен в ты-
сячники. В разрядах 1551 г. Иван и Захар Глухого упоминаются
как поддатни у рынд в царском походе. Иван Матвеев упоминает-
ся в 1554 г. как послух у одной земельной сделки кн. М. Глин-
ского в Ростове (Тропцкие акты).
Гнильевские (в различных актах писались чаще Захаро-
выми), Пантелеймон Гнильевский и Василий Захаров с женой и
тремя сыновьями.
Захаровы Гнильевские происходили из мелких ростовских
вотчинников. Их многочисленные вклады Ростовскому Борисо-
глебскому монастырю см. во вкладной книге этого монастыря,
изданной А. Титовым. Род дворцового дьяка Григория Захарова
записан в синодике московского Успенского собора.
Григорий Никулин Захаров упоминается как дворцовый дьяк
с 1522 г., в 1542 г. упоминается как дьяк при встрече послов 199.
Его сыновья Василий и Яков были дьяками царя Ивана. Василий
Григорьев одно время был в большой милости у молодого Ивана.
В Львовской летописи рассказывается, что в 1546 г. «по дпаволю
действу оклеветал ложными словесы великого князя боляр Васи-
лей Григорьев сын Захарова Гнильев великому князю, и князь
великый с великыя ярости положил на них гнев свой и опалу по
его словесем, что он бяше тогда у великого государя в приближе-
нии Василий» 20°. Следствием этой клеветы была казнь кн. Ивана
Кубенского и двух Воронцовых.
Василий Захаров в 1547—1548 гг. был дьяком «при государе»
в походах, в 1561 г. упоминается при приеме послов 201, в 1563 г.
в чине дьяка участвовал в полоцком походе и после взятия По-
лоцка был оставлен там на службе 202. Позже сведений о нем нет
Пантелей Гнильевский упоминается как сын боярский, поез-
жанин на первой свадьбе царя Ивана 203.
Голованский (?) Григорий (М. Б.).
Головин Петр. Во всех синодиках упоминается в конце,
среди других лиц, казненных одновременно с ним и указанных
ниже.
В так называемой Александро-Невской летописи после рас-
сказа об учреждении опричнины сообщается: «Тое же зимы
(1565 г.— С. В.) февраля месяца повеле царь и великий князь
казнити смертною казнию за великие их изменные дела боярина
кпязя Олександра Борисовича Горбатово, да сына его князя Пет-
ра, да околничего Петра Петрова сына Головина, да князя Ивана
199 Сб. РИО, т. 59, стр. 146, 152—153.
200 ПСРЛ, т. XX, ч. И, стр. 467.
201 Сб. РИО, т. 71, стр. 25.
202 Древнейшая разрядная книга, стр. 235, 237.
203 ДРВ, ч. XIII, стр. 33.
373
княж Иванова сына Сухово Кашина, да князя Дмитрея княж
Ондреева сына Шевырева» 204. Кн. Курбский рассказывает, что
одновременно с кн. А. Горбатым был убит его шурин Петр Пет-
рович Головин, «муж грецкого рода, зело благородного и богато-
го, сын подскарбия земского; а потом и брат его Михаил Петро-
вич» 205. Ховрины Головины, как известно, происходили от грека
Степана Васильевича, выехавшего в Москву из Крыма при
вел. кн. Василии Дмитриевиче. Кн. Александр Борисович Горба-
того был женат на Анастасии Петровне, сестре Петра Петровича.
Казненный Петр Головин был сыном казначея Петра Ивано-
вича Головина (1514—1525 гг.), у которого, кроме Петра, было
еще два сына — Михаил Большой и Михаил Меньшой. Из вклад-
ной книги Симонова монастыря видно, что Михаил Большой умер
в нюне 1564 г. 206 Михаил Меньшой в родословцах показан без-
детным, что косвенно подтверждает показание кн. Курбского.
Голочелов Кирилл с женой (М. Б.).
В родословцах Кирилл не упоминается, но возможно, что это
объясняется их неполнотой. Борис Иванович Голочелов Морозов
в 1551 г. был воеводой в Смоленске, а в 1554 г.— в Василегороде;
умер летом 1566 г. Возможно, что Кирилл был его братом.
Горбатые, князья Александр и Петр.
О казни кн. Александра Борисовича Горбатого Суздальского
с сыном Петром см. выше (Головин Петр). В 1565 г. 12 февраля
царь Иван прислал по душе кн. Александра в Троицкий Сергиев
монастырь 200 руб. 207 Кн. Курбский сообщает: «Тогда же убиен
от него княжа суздальское Александр, глаголемый Горбатый, со
единочадным своим сыном Петром в первом цвете возраста, аки
в седминадесяти летех» 208.
Отец кн. Александра, Борис Иванович, в разрядах упоминает-
ся как воевода в 1512—1535 гг. 209. В 1521 г. он был наместником
в Коломне210, а в 1535 г.— в Новгороде211. Имел вотчины в
Суздале 212. В бояре пожалован в 1523 г., умер в 1536 г. В боярах
же были его двоюродные братья Андрей Борисович (1521—
1533 гг.) и Михаил Васильевич Кислица (1513—1535 гг.).
Сам Александр Борисович на воеводствах упоминается с 1538 г.
Принимал видное участие во взятии Казани. Имел поместье в Тве-
рп 213. Показание Курбского о возрасте его сына Петра подтверж-
** ПСРЛ, т. XIII, ч. II, сто. 395.
205 РИБ, т. XXXI, стр. 281.
206 Публичная библиотека им. М. Е. Салтыкова-Щедрина, F IV, № 348,
л. 58, 60, 174.
207 Вкладная книга 1673 г. хранится в Троицком музее.
208 РИБ, т. XXXI, стр. 281.
209 Древнейшая разрядная книга, стр. 45, 71, 94.
210 Там же, стр. 91.
211 АИ, т. I, стр. 189.
212 Там же, стр. 157.
213 Писцовые книги Московского государства, т. I, ч. II, СПб., 1877,
стр. 13, 133.
374
дается тем. что Петр в полоцком походе 1563 г. был рындой у госу-
даря, а в рындах обыкновенно начинали службу юноши родовитых
семей. Отмечу еще. что одна дочь кн. Александра, Евдокия, была
замужем за Никитой Романовичем Юрьевым, братом царицы
Анастасии, а другая дочь, Ирина, была женой кн. И. Ф. Мсти-
славского 214. Этим свойством кн. Александра с царем объясняется
вклад по нем Троицкому Сергиеву монастырю. В общем кн. Гор-
батые принадлежали к самым верхам правящего боярства.
Горбуша Евдокия, старица. Записана среди новгородцев.
Горенскпе [Оболенские], князья Петр и Юрий Ивановичп.
В синодиках — только Петр.
Горенские — отрасль рода кн. Оболенских. Иван Васильевич
Горенский в 1553—1562 гг. был боярином. У него, по родослов-
цам. было два сына — Петр и Юрий. Про последнего родословцы
сообщают, что он бежал в Литву. Петр Иванович Горенский
с 1560 г. был кравчим, а с марта 1564 г. упомицается как думный
дворянин. Казнь его относится к самому началу опричнины:
29 февраля 1565 г. он упоминается как думный дворянин, а
14 марта того же года царь Иван прислал в Троицкий Сергиев
монастырь по его душе на вечное поминание 50 руб. (Вкладная
книга 1673 г.).
В наказе 1565 г. гонцу в Польшу Владимиру Желнинскому
(см. ниже) так предписывалось говорить о казни П. Горенского:
«А нечто вспросят про князя Петра Горенского, чего для его
царь и великий князь его казнил? И Володпмпру молвптп: князя
Петра государь пожаловал великим жалованьем и держал его
близко себя, и князь Петр в государьских делех учал быти не по
государскому приказу. И государь наш хотел ево посмиритп, учал
ево держати от себя подале и послал ево на свою службу, и князь
Петр, узнав свои вины, побежал в Литву. И догонилп ево на рубе-
же и ко государю его привели, и государь ево того для велел каз-
нити, что он, будучи при государе в великом приближенье и в
том приближенье будучи, такую великую измену учи.нил...» 215.
Шлихтинг сообщает, что кн. Горенский (по-видимому, Юрий)
был схвачен «на пути в пределах Литвы» и посажен на кол. Вме-
сте с ним погибло (было повешено) около 50 чел. его слуг. Связь
попытки кн. Юрия бежать в Литву с казнью Петра несомненна,
по в какой последовательности следовали эти факты, неизвестно.
Горин Молчав. В М. Б. еще Истома.
Вероятно, из дьяческого рода Гориных. Максим Васильев Го-
рин был дьяком в 1502—1510 гг. Его внуки Кирей, Семен и Юрий
Федоровичи Горины имели поместья в Московском и Коломен-
ском уездах216. Кирей Федоров Горин в 1572 г. был дьяком
2,4 АИ, т. I, стр. 210-211.
215 Сб. РИО, т. 71, стр. 322.
216 Писцовые книги Московского государства, т. I, ч. I, стр. 49, 539, 560.
375
Казанского дворца, а в 1574—1575 гг.— Поместной избы. Известен
еще Дмитрий Фомич Горин, который в 1549 г. упоминается как
дьяк в Москве. В 1552 г. он был дьяком в Новгороде, затем опять
служил в Москве, а в 1559 г. с Тимофеем Хлуденевым был писцом
Пскова.
Горицкий Андрей, литвин.
Григорий, воскресенский поп. Записан после двух ниже-
городцев.
Григорий, подьячий (М. Б.).
Григорьев Первуша, орлянин Молчан (М. Б.).
Григорьев Сухан, неженатый новгородский подьячий.
Грязные Григорий и Никита. В синодиках не упомина-
ются.
Григорий был убит, а его сын Никита сожжен217. Никита Гри-
горьев (Меньшого) упоминается в 1568 г. как поддатень у рын-
ды 218. Известный опричник Василий Григорьев в 1566 г. был по-
ручителем по кн. Охлябинцне 219, в 1571 г.— поддатнем у рынды,
в ливонском походе 1577 г. «ездил за государем», а затем был
воеводой в Данкове 220 и в том же году был взят в плен крымца-
ми. Казненный Григорий Борисович Грязной приходился двою-
родным братом опричнику Василию Григорьевичу Грязному221.
По сообщению Таубе и Крузе, Григорий (Борисович), ближ-
ний спальник царя, был отравлен врачом Бомелием222.
Гуляй, корелянин. Погиб в новгородском или псковском по-
громе.
Давидовы Федор и Никифор см. Ульянины.
Данилов Федор (М. Б.). Вероятно, то же, что Федор Услю-
м:ов. См. ниже.
Даниловы, Василий и Федор Услюмов.
Даниловы происходили, по преданию, от Александра Петши.
Данила Иванович был окольничим вел. кн. Ивана (1500—1501 гг.).
Его третий сын, Дмитрий Слепой, упоминается в разрядах на
многих службах, а как воевода — в 1495—1535 гг. Единственный
сын Дмитрия Слепого, Василий Дмитриевич, был выдающимся
человеком. В 1547 г. он был воеводой в Смоленске, а в 1549 г.—
в казанском походе. После пожара Смоленска 1554 г. он был
оставлен там возобновлять городовые укрепления, около 1555 г.
бьл пожалован в окольничие и служил воеводой на береговой
службе, в 1558 г.— в Юрьеве Ливонском, в 1562 г.— на Луках
Великих. В 1564 г. он был уже боярином и служил в Полоцке.
2,7 Генрих Штаден. О Москве Ивана Грозного, стр. 96—97.
218 Синбирский сборник, стр. 21.
2,8 СГГиД, т. I, стр. 558.
220 Синбирский сборник, стр. 27, 37, 41.
221 О роде Грязных Ошаниных см.: П. Садиков. Царь Иван и оприч-
ник В. Грязной.— «Века». Исторический сборник, кн. 1, Пгм 1924.
222 «Русский исторический журнал», кн. 8, стр. 54.
376
В 1565 г. Василий Дмитриевич, очевидно по старости, оста-
вался в Москве, а в 1566 г. принимал участие в Земском^
соборе 223.
Услюмовы были пз старшей линии потомков Данила Иванови-
ча. Внук последнего Дмитрий Иванович в 1548—1553 гг. был*
окольничим. Его брат Яков Иванович Услюм в 1543 г. был воево-
дой в Нижнем, в 1549 г.— в Смоленске, в 1550 г.— зачислен в
тысячники, в 1552 г. был писцом Московского уезда, в 1556 г.—
вторично воеводой в Смоленске, в 1561 —1564 гг.— писцом Пе-
реяславского уезда. В 1562 г. Услюм был в числе поручителей по
кн. И. Бельском 224. У Якова Услюма было три сына: Михаил,
Федор и Никита. Первый и последний умерли в молодости при
жизни отца, Федор в 1564 г. был поручителем по И. В. Шеремете-
ве225. По-видимому, он был казнен в молодости, и о службах его
ничего не известно.
Дашковы, князья Андрей и Иван. В Тр. С. еще Дмитрий,,
что вызывает сомнения.
Дашковы происходили из мелких смоленских князей, выехав-
ших в Москву в начале XVI в. Роман Михайлович Дашков в
1543 г. с Ф. Г. Адашевым был писцом Московского уезда. У его
старшего брата Дмитрия Михайловича было три сына: Андрей,
Семен и Иван. Все они служили по Клину. В 1550 г. кн. Андрей
служил при царевиче Тохтамыше, а затем — воеводой в Юрьеве
Ливонском. Иван Дмитриевич в 1559 г. был наместником в По-
чепе, в 1562 г.— воеводой в Смоленске, а затем — в походе на
Литву, в 1564 г.— опять в Смоленске, в 1565 г.— в Шацке, а за-
тем послан с сыном Андреем на службу в Астрахань 226. Время
казни Дашковых неизвестно, но, вероятно, она произошла в начале
опричнины 227.
Д е д я е в Никита Яцково.
Дементьевы. В нескольких местах синодиков записаны:
Дмитрии и Юрий; Федор, Петр и Тимофей; Григорий; Ворошило;
Иван и Григорий Горяйновы. Кроме того, под фамилией Молча-
новы записаны Андрей, Петр и Федор.
Выяснение указанных лиц затрудняется тем, что было, ве-
роятно, несколько родов Дементьевых, все невысокого служеб-
ного положения, которые в первой половине XVI в. стали прини-
мать различные фамильные прозвища: Молчановых, Горяйновых
н др. В Бежецке в Городецком стану в 1548 г. были на поместьях
Семен, Иван, Федор и Горяин Прокофьевы, дети Дементьева 228.
223 СГГиД, т. I, стр. 547.
224 Там же, стр. 475.
225 Там же, стр. 497.
226 Древнейшая разрядная книга, стр. 208, 230, 249, 254, 256, 263.
227 Об их бывшей вотчине в Рязани см.: Писцовые, книги Рязанского-
края. Рязань, 1898, стр. 30, 397.
228 ЦГАДА, Грамоты Коллегии экономии по Бежецку, № 116.
3777
Там же имел поместье и Федор Молчанов Дементьев. Все они
в 1550 г. были зачислены в тысячники. Федор Молчанов в 1555 г.
был поддатнем у рынды, а в 1564 г. упоминается среди поручите-
лей по И. В. Шереметеве 229. Андрей Молчанов в 1577—1578 гг.
был отдельщиком поместий в Московском .уезде 23°. Тимофей Де-
ментьев в 1554 г. упоминается как сын боярский на свадьбе
кн. И. Бельского, а в 1555 г.— как поддатень у рынды231. По-вп-
димому, это то же лицо, что Тимофей Семенов Дементьев (сын
тысячника), который в 1553 г. сделал вклад на вечное поминанье
Троицкому Сергиеву монастырю по своем дяде иноке Иове Про-
кофьеве, в миру — тысячнике Иване Прокофьеве. Из вкладной
книги монастыря мы узнаем, что государев дьяк Петр Данилов
был из рода Дементьевых и в 1553 г. сделал вклад по своем дяде
тысячнике Семене Прокофьеве. Сын тысячника Ивана Прокофь-
ева Борис на Земском соборе 1566 г. был в дворянах второй
статьи 232.
Иван и Григорий Горяйновы синодиков — дети тысячника
Горяина Прокофьева.
Денисов Резан (М. Б.).
Дионисий, старец.
Дирин Богдан (М. Б.).
Дмитриев Михаил (М. Б.). В других синодиках — Михаил
Рюма.
Д о б р ы н я, сытнпк.
Домрачеев Постник.
Дрожжины Иван и Федор.
Федор Михайлов Дрожжин в 1562 г. упоминается среди пору-
чителей по кн. И. Бельском 233.
Дружина, московский подьячий.
Д р у ц к о й, кн. Данила.
Друцкие, из рода полоцких князей, выехали в Москву в
1508 г. Кн. Иван Андреевич служил по Галичу и в 1550 г. был
зачислен в тысячники. Его брат Данила Андреевич в 1560 г.
был головой в полках на Туле 234. В ливонском походе 1568 г.
кн. Данила был «у знамени», по-видимому служил в оприч-
нине 235.
Д у б н е в ы Михаил и Пелагея с сыном Андреем.
Михаил и Иван Ивановы Дубневы упоминаются в 1568 г. как
бывшие подьячие Поместной избы 236. Михаил перешел на службу
™ СГГиД, т. I, стр. 497.
230 Писцовые книги Московского государства, т. I, ч. I, стр. 39
231 Древнейшая разрядная книга, стр. 174.
232 СГГиД, т. I, стр. 551.
233 Там же, стр. 478.
234 Древнейшая разрядная книга, стр. 219.
235 Синбирский сборник, стр. 20.
233 Архив Троицко-Сергиевской лавры, XIII, № 372.
-378
в Новгород и погиб в новгородском погроме 1570 г. В июне 1572 г.
поместье новгородского ключника Михаила Дубнова в Шелонскоп
пятине отдано В. Д. Колтовскому 237.
Дубровины, Афанасий, Богдан (вместо Богдана Дубровина
в К. Б.— Богдан), Федор Второго и Марья. В М. Б.— Афанасий
Дубровский.
Вероятно, все из дьяческого рода Дубровпных. Небогатый Иса-
ков Дубровин был дьяком кн. Д. И. Жилки и около 1509 г. писал
его духовную грамоту238. Выдающимся приказным был Иван
Третьяк Михайлов Дубровин. В 1535 г. он был подьячим при пис-
цах Дмитровского уезда 239. В 1542—1543 гг. он в чине дьяка был
с кн. Р. Дашковым писцом дворцовых сел Московского уезда, в
1544 г. служил дьяком в Пскове 240, в 1553 г. с кн. Ф. Мезецкпм
был писцом Рязанского уезда, в 1557—1559 гг. служил в Москве,
а в 1562 г. был писцом Нижнего Новгорода.
Афанасий, кажется, был братом Ивана Третьяка. В 1570 г. он
в чине дьяка с боярином И. П. Яковлевым верстал новиков по Ка-
шире241. О его бывшей вотчине в Коломне см. писцовые книги
1578 г.242
Отмечу еще, что Русин Григорьев Дубровин в 1565 г. был в чис-
ле поручителей по кн. Серебряном243.
Дубровские.
Все синодики начинаются записью: «Казарина (Дубровского.—
С. В.) и дву сынов его, да с ним 10 человек тех, которые приходи-
ли на пособь». Ниже в разных местах упоминаются еще следую-
щие Дубровские: Сапун с женой, двумя сыновьями и дочерью,
Вешняк с женой, сыном и двумя дочерьми, Алексей с женой, сы-
ном и дочерью. В М. Б. еще Афанасий. В Сп. Пр. упоминается сын
Назара Дубровского, чсимя его бог весть», а в Кир. и М. Б.— Роман.
Затем в синодиках упоминается среди новгородцев без фамилии
«Хотен с женою», которого, по-впднмому, можно считать тоже
Дубровским.
Дубровские были испомещены в Шелонской и Бежецкой пяти-
нах. У Юрия Семенова, умершего в 1551 г., известны пять сыно-
вей: Афанасий, Казарин, Сапун, Алексей и Вешняк. Афанасий
умер до 1551 г., и после него на поместье остались его сыновья:
Бесстуж, Василий и Гневаш. В 1564 г. Бесстуж и Гневаш, имея
237 Д. Я. Самоквасов. Архивный материал, т. I, ч. II. М., 1905,
стр. 62, 80.
238 СГГиД, т. I, стр. 411.
899 С. А. Шумаков. Сотницы, грамоты и записи, вып. 1, М., 1902.
стр. 124
240 Об. РИО, т. 59, стр. 243.
241 Н. П. Лихачев. Разрядные дьяки XVI в., приложения,
стр. 56.
242 Писцовые книги Московского государства, т. I, ч. I, стр. 498
243 СГГиД, т. I, стр. 520
379
поместье в Бежецкой пятине, получили еще поместье в Юрьев®
Ливонском 244.
Сапун Юрьев в 1565 г. был в числе поручителей по кн. Сереб-
ряном 245.
Казарин Юрьев в 1554—1557 гг. был дьяком в Новгороде, в
1558—1559 гг. служил в Москве и принимал участие во встречах
послов 246. В 1565 г. Казарин служил в Астрахани 247, а в сентябре
1566 г. упоминается как дьяк Казенного двора с казначеем Ники-
той Фуниковым Курцевым 248.
Хотен Федоров Дубровский упоминается на поместье в Бежец-
кой пятпне (в 1564 г.). Нет сомнения, что этот Хотен был близ-
ким родственником указанных выше Дубровских, и можно сказать
с большой вероятностью, что это то же лицо, что Хотен сино-
диков.
О смерти Казарина Дубровского Шлихтинг рассказывает так:
«Примерно в том же году, вернувшись из Лук Великих, тиран при-
казал своим убийцам из опричнины рассечь на куски канцлера
Казарина Дубровского. Те, вторгшись в его дом, рассекли его, си-
девшего совершенно безбоязненно с двумя сыновьями, как самого,
так и сыновей, а куски трупов бросили в находившийся при доме
колодец» 249 250. Причиной казни, по словам Шлихтинга, было обвине-
ние Казарина во взятках с обозников и подводчиков (по перевозке
артиллерии).
На этот раз Шлихтинг едва ли точен в своем сообщении. Как
видно из Синодика, Дубровские не сидели «безбоязненно», а к ним
«пришли на пособь» их люди, быть может родные, и оказали оп-
ричникам сопротивление. Тот факт, что другие Дубровские запи-
саны в Синодике в разных местах, дает основание полагать, что
они погибли не одновременно, при свалке с опричниками, а при
разных обостоятельствах и обвинялись в чем-то более серьезном,
чем взятки с подводчиков.
Дупл ев Иван.
Вероятно, из московских подьячих. Иван Григорьев Дуплев в
1570/71 (7079) г. писал купчую грамоту кн. Василия Андреевича
Сицкого на вотчину в Дмитрове 25°.
Дурасов Семен.
244 Новгородские писцовые книги, т. IV, стр. 510, 553; т. VI, стр. 422,
838, 980.
245 СГГиД, т. I, стр. 520.
246 ДАИ, т. I, стр. 66, 99, 118; сб. РИО, т. 59, стр. 556; т. 129,
стр. 2, 44.
247 Сиибирский сборник, стр. 9.
248 Н. П. Лихачев. Библиотека и архив московских государей в
XVI столетии. СПб., 1894, стр. 110.
249 Альберт Шлихтинг. Новое известие..., стр. 58.
250 С. А. Шумаков. Обзор грамот Коллегии экономии, вып. III.
стр. 56.
380
В Бежецкой пятпне в середине XVI в. владел поместьем Семен
Васильев Дурасов с сыновьями: Шанданом, Русином, Меньшиком
и Романом55*. Русин Семенов в 1550 г. зачислен в тысячники.
Дыдылдин Алексей, неженатый,-новгородский подьячий.
Дымов Михаил. После него в синодиках записан Кузьма: в
Кир.— Кусов, а в других синодиках — Косов.
Об этих лицах есть интересный рассказ у Шлихтинга. При кон-
фискации и разграблении имущества боярина И. П. Федорова одни
из рабов боярина похитил позолоченую кольчугу, которую прятал
п не решался продать. Через некоторое время он пришел в тюрьму,
в которой был заключен кн. Тимофей Мосальский, и «передал упо-
мянутую кольчугу на хранение одному московиту, узнику той же
тюрьмы по имени Михаилу Димову, и другому, как свидетелю
этого залога, Козьме Козлову. Эти два лица немного ранее были
лазутчиками в Литве». Михаил Дымов заложил кольчугу за три
серебреника кн. Т. Мосальскому, который поручил своему рабу
отнести ее домой. Это заметил начальник тюрьмы, вернул раба,
посадил его в тюрьму, а кольчугу взял себе. Содержавшиеся в той
же тюрьме два стрельца, желая выслужиться, донеслп боярам, что
начальник тюрьмы присвоил кольчугу Ивана Петровича. Доносчи-
ки и все замешанные в этом лица были отправлены к царю в Алек-
сандрову слободу, где былп подвергнуты пытке п утоплены с
кн. Тимофеем. Начальник тюрьмы был зарублен топором, а стрель-
цы помилованы. Так «из-за одной кольчуги погибло 6 человек»,—
заканчивает свой рассказ Шлихтинг 251 252.
В имени кн. Тимофея Мосальского Шлихтинг, видимо, ошибся:
кн. Тимофея нет в роду кн. Мосальских, в синодиках он тоже не
упоминается.
Дятловы Андрей п Григорий.
Из рода Г. Ф. Станища (в родословцах — род Прокофия Скура-
та). Василий Зиновьевич Дятлов в 1478 г. был послан вел. кн. Ива-
ном в Псков «поднимать пскович на Великий Новгород» 253. От
первой жены, Евфимии, у Василия Дятлова было два сына — Ми-
хаил и Борис. Михаил в 1512 г. был ловчим вел. кн. Василия и
принимал участие в литовском походе 254. Борис тоже был ловчим
и упоминается в 1533—1534 гг. 255 Борис Дятлов сделал несколько
вкладов Симонову монастырю, а в 1559 г. постригся (в иноках —
Боголеп) и дал монастырю двор на Арбате в Москве. Вторая жена
Василия Дятлова, Домна, перед 1524 г. продала свою вотчину —
село Звягино на р. Клязьме в Московском уезде. Ее сыновья Анд-
рей и Григорий Васильевичи Дятловы, служили по московскому
списку и в Тетради дворовой записаны по Боровску. В 1550 г. они
251 Новгородские писцовые книги, т. VI, стр. 181—183, 186.
282 Альберт Шлихтинг. Новое известие..., стр. 69.
283 ПСРЛ, т. VI, стр. 18.
284 Древнейшая разрядная книга, стр. 49.
288 ПСРЛ, т. XIII, я. II, стр. 410.
381
были зачислены в тысячники и получили поместье под Москвой.
Андрей Васильевич в 1564 г. был писцом Шелонской пятины 25С.
Ежевы Семен, неженатый новгородский подьячий, и инок
Афанасий.
Ел го зин Суморок (М. Б.), новгородский подьячий.
Елизаров Григорий (М. Б.).
Елиневскпй Третьяк (М. Б.).
Елисеев Иван (М. Б.). В Кир.— Едигеев Иван.
Елсуфьев Дмитрий. Только в Тр. С.
Дмитрий Васильев Елсуфьев, дворовый по г. Белой, в 1550 г.
как тысячник получил поместье под Москвой. В летописном рас-
сказе о попытке кн. И. Д. Бельского бежать в Литву упоминаются
его сообщники: Богдан Губин, Иван Измайлов и стрелецкий голова
Дмитрий Елсуфьев: «тот ему (т. е. кн. Бельскому.— С. В.) и доро-
гу на Белую выписывал» 256 257. Д. Елсуфьеву за это был вырезан
язык. Вероятно, как и Иван Измайлов, он был казнен позже в оп-
рпчнине.
Е л ь ч и н ы (Ельчанпновы) Марья и Иван.
Из свиты кн. Евдокии Старицкой (ср. братья Иван и Федор
Ельчаниновы, детп боярскпе, на свадьбе кн. Владимира Андрееви-
ча Старицкого в 1558 г.).
Еропкин Федор.
Неполное и сбивчивое родословие Еропкиных не дает возмож-
ности выяснить с уверенностью Федора синодиков. В тысячники
были зачислены в 1550 г. Андрей, Михаил и Никита Ивановичи
Еропкины. Андрей в 1566 г. был поручителем по кн. Александре
Воротынском, а его братья на земском соборе того же года упоми-
наются как дворяне второй статьи 258. У тысячника Михаила был
сын Федор, по он в синодике Успенского собора показан убитым
под Ругодивом в ливонском походе. Другого Федора в родослов-
цах нет.
Ерофеев Федор.
Ершов Глеб, новгородский подьячий, с женой Матреной.
Есипов Артемий с женой, сыном и двумя дочерьми.
Е ф и м ь е в Смага (новгородец?).
Жаденские Федор, Одинец и Иван с женой.
Жданкова Гликерия с сыном Андреем (М. Б.).
Ждайов Федор, новгородский подьячпй, с женой, сыном и
двумя дочерьми.
Ж елнинские Владимир и Одинец.
В писцовых книгах Тверского уезда середины XVI в. записана
вотчина (сельцо Желнино) Одинца, Федора и Третьяка Василье-
вичей и Ивана, Головы и Владимира Матвеевичей Желнинских259.
256 Д. Я. С а м о к в а с о в. Архивный материал, т. I, ч. II, стр. 3, 36.
257 ПСРЛ, т. XIII, ч. II, стр. 340.
268 СГГиД, т. I, стр. 539, 551.
259 Писцовые книги Московского государства, т. I, ч. II, стр. 144;, 209.
382
В ноябре 1565 г. царь Иван послал в Лптву к Сигизмунду «с
грамотами и списком обидных дел Володимера Матвеева сына
Желнынского», а 22 февраля 1566 г. «приехал ко царю и великому
князю из Литвы посланник его Володимер Желнинский» 26°. Сын
казненного Владимира — Никита; в XVII в. его потомки владели
селом Желниным и служили в дворовых чинах.
Желтухин Иван.
Желтухины — мелкие городовые дети боярские, имевшие вот-
чины в Переяславле, Владимире и в Ворской волости Московского
уезда. В конце XV в. Андрей Григорьев Желтухин был испомещен
в Водской пятине260 261. В 1572 г. там же на поместьях сидели Рюма
Иванов с сыновьями Степаном и Гридей 262. В писцовой книге
1580 г. упоминается бывшее поместье Федора Иванова с детьми
и Соболя Иванова с сыновьями Горяином и Никитой. В 1555 г.
упоминается новгородец Митька Андреев Желтухин 263.
Жулебина Марфа, старица из свиты кн. Ефросиньи Ста-
рицкой.
Вероятно, из боярского рода Жулебиных.
Заболоцкие Богдан, Игнатий и Федор (в Кир.— Федот).
Всеволожи Заболоцкие (пз смоленских князей) во второй по-
ловине XIV в. и в XV в. занимали высокое положение в боярской
среде. Сильно размножившись, они измельчали и были вытеснены
из боярской среды. Последним думцем из этого рода был Семен
Константинович, с 1550 г. окольничий, в 1552—1559 гг.— боярин.
Его сын Владимир в 1550 г. был зачислен в тысячники. Родослов-
цы сообщают о пем. что он бежал в Литву. В описи Царского архи-
ва упоминаются «списки сыску про Володпмиров побег Заболотц-
кого в Литву» 264. Родословцы отмечают еще одного Заболоцкого,
бежавшего в Литву,— Ивана Ивановича Мпкулина Ярого. Родная
племянница И. Ярого Марья Андреевна была замужен за Юрием
Ловчиковым, сыном казненного опричника Григория Ловчикова.
Неизвестно, когда бежали эти Заболоцкие, после казни сородичей,
о которых сообщают синодики, или их побег был причиной опалы
и казни последних.
Игнатий синодиков — Игнатий Иванов Ушаков. В Тетради дво-
ровой он записан по Переяславлю, в 1555 г. был воеводой на Вятке,
а в походе 1559 г.— воеводой передового полка265. Он и его брат
Федор в родословцах показаны без потомства.
Из той же отрасли Всеволожей происходил и Богдан Василь-
ев, служивший по Волоку и в 1550 г. зачисленный в тысячники.
260 ПСРЛ, т. XIII, ч. II, стр. 399—400. Наказ ему и другие акты посоль-
ства см. Сб. РИО, т. 71.
261 Новгородские писцовые книги, т. III, стр. 616.
282 Д. Я. Само квасов. Архивный материал, т. II, стр. 355.
263 ДАИ, т. I, стр. 82.
264 ААЭ, т. I, стр. 352.
285 Древнейшая разрядная книга, стр. 170, 208.
383
О Заболоцких кн. Курбский пишет: «Тогда же побиени Игна-
тий Заболоцкий, Богдан и Феодосий [так!—С. 5.] и другие братия
их, стратилаты нарочитые и юноши в роде благородие»266. Кто
были эти другие «братия их», нельзя сказать, так как в родословии
Всеволожей за это время показано много лиц бездетных или без
указания о потомстве.
Загряжский Михаил.
Загряжские принадлежали к верхнему слою городового дво-
рянства. Четыре Загряжских записаны в Тетради дворовой, а два—
Игнатий Тимофеев и Федор Дмитриев — были зачислены в 1550 г.
в тысячнпки. Последний в 1563 г. был послан в Крым. Игнатий
Тимофеев в 1569 г. был наместником во Мценске, а в 1571 г.—
воеводой в Курмыше 267. Афанасий Федоров в 1562 г. был поручи-
телем по кн. И. Бельском, а в 1565 г.— по кн. П. Серебряном 268.
В 1566 г. на земском соборе он был дворянином второй статьи 269.
Иван Тимофеев в 1562 г. и 1565 г. был поручителем по кн. Бель-
ском и Серебряном 27°. О службах Михаила ничего неизвестно.
Есть указание, что Михаил Иванов Загряжский умер 19 ноября
1561 г. и погребен в Спасо-Андроньевом монастыре271. Если в
этом показании нет ошибки в дате 1561 г. вместо 1571 г., то этот
Михаил Иванович едва лп то же лицо, что Михаил синодиков.
Зайцев Петр Васильевич. В синодиках не упоминается.
Из боярского рода Добрынских, из которого вышли Елизаро-
вы Гусевы, Викентьевы и Хабаровы. Старший, сильно размно-
жителя и потому слабой линией рода были Бирюкины Зай-
цевы. Из этой линии происходил известный фаворит вел. кн. Ва-
силия — Иван Юрьевич Шигоня Поджегин, думный дворянин.
Петр был сыном Василия Федоровича Ярца, который в чине
жильца участвовал в новгородском походе 1495 г. 272 Петр Василь-
евич Зайцев сделал карьеру не благодаря родовитости и службе
предков, а благодаря личным качествам. Когда князья Шуйские в
1542 г. захватили власть и стали расправляться со своими против-
никами, они сослали на Белоозеро в числе других кн. И. Бельско-
го, а затем «послаша бояре на Белоозеро князя Ивана Бельского
убити в тюрме Петрока Ярцова сына Зайцова да Митьку Иванова
сына Клобукова, да Ивашька Елизарова сына Сергеева (последние
два из дьяческих родов.— С. В.)', онп же, ехав тайно, без великаго
князя ведома, боярьскым самовольством князя Ивана Белского
убпли» 273. В 1550 г. Петр Зайцев из детей боярских третьей статьи
266 РИБ. т. XXXI, стр. 303.
267 Синбирский сборник, стр. 22, 31.
268 СГГиД, т. I, стр. 478, 519.
269 Там же, стр. 551.
270 Там же, стр. 477, 518.
271 А. Б. Лобанов-Ростовский. Русская родословная книга. СПб.,
1873, стр. 163.
272 Древнейшая разрядная книга, стр. 21.
273 ПСРЛ, т. ХГП, ч. I, стр. 141.
384
по Переяславлю был зачислен в тысячнпкп, в 1558 г. он получил
чин ясельничего, а в 1564—1570 гг. упоминается как думный дво-
рянин. В полоцком походе 1563 г. он был «в суде у бояр», т. е.
был в походном Разряде, а после взятия Полоцка был оставлен
там «город делатп» 274 275. В новиковском списке думных людей он
показан окольничим с 1563 г. и «выбывшим» в 1575 (7083) г. Обе
даты, в особенности последняя, вызывают сомнения. В разряде
царского похода 1568 г. мы видим его рядом с известным оприч-
ником кн. Афанасием Вяземским, а в 1570 г. он упоминается как
опричный воевода, но в обоих случаях окольничим не назван 27э.
Что касается времени смерти Петра Зайцева, то оно довольно точ-
но определяется двумя вкладами Зайцевых Троицкому Сергиеву
монастырю: в июне 1571 г. Петр дал 20 руб., а 7 сентября того же
года по его душе давно 23 руб. Таким образом, смерть П. Зайцева
следует отнести к лету 1571 г.
Штаден, Таубе и Крузе в своих сообщениях о П. Зайцеве до
неузнаваемости искажали его фамилию, которая, видимо, была
чужда их фонетике, и называли его то Peter Suisse, то Zeuze, то
Sauten. Несомненно, что в этих сообщениях речь шла о Петре Зай-
цеве, казненном в конце опричнины. По сообщению Штадена,
П. Зайцев повешен на своих воротах перед спальней 276.
Запоров Петр, новгородский подьячий, с женой и сыном.
Засекпны, князья Иван и Семен Баташевы, Иван Юрьев
Смелого, Борис Глебов и Михаил.
Засекпны — сильно размножившаяся и измельчавшая отрасль
Ярославских князей.
Семен Ивановч Баташев в 1550 г. был зачислен в тысячники,
в 1560 г. был головой в полках, в 1563 г. служил в Пронске, а в
1564 г. был воеводой в Карачеве. Семен и его брат Иван в родослов-
цах показаны бездетными, а про Ивана некоторые родословцы го-
ворят, что он «бит разбойниками».
Иван Семейка Юрьев, сын Сорокина Смелого, приходился
двоюродным братом указанным выше Баташевым. В 1550 г. он был
зачислен в тысячники, в 1560 г. в ливонском походе был головой
в полках, в полоцком походе 1563—1564 гг. был приставом (нечто
вроде комиссара) у царевича Ибака 277. Перед 1565 г. упоминается
его поместье в Костроме 278.
Михаил синодиков — Михаил Иванович Глазатый Мухорт Жи-
рового Засекпн, все три сына которого в родословцах показаны
бездетными.
Борис Глебов синодиков вызывает сомнения. Дело в том, что
У Глеба Федоровича Засекина, убитого под Оршей в 1514 г., по
274 Древнейшая разрядная книга, стр. 234, 237.
275 Синбирский сборник, стр. 20, 25.
276 Генрих Штаден. О Москве Ивана Грозного, стр. 97.
277 Древнейшая разрядная книга, стр. 223—224, 243.
278 АЮ, т. I, стр. 175-176.
25 с. Б. Веселовский
385
родословцам было два сына — Петр и Василий Лебеда. Петр Гле-
бов в 1548 г. был воеводой в Василегороде, в 1550 г. был зачислен
в тысячники, а в 1558 г. был воеводой «на году» в Смоленске.
Единственный сын его Борис Петрович в 1585—1589 гг. был
окольничим. Остается предположить, что у Глеба был еще сын Бо-
рис, казненный в опричнину, не оставивший потомства и не пока-
занный в родословцах.
3 а х а е в Яков.
Захаров Василий см. Гнильевские.
Зачес л омский Андрей.
Зачесломскпе получили свое фамильное прозвание от р. Чельс-
мы, в бассейне которой недалеко от Галича находилась их родовая
вотчина. Карьера Зачесломских характерна и, пожалуй, типична
для зажиточного рода провинциальных служилых людей XVI в.
У Федора Зачесломского известны три сына: Иван, Григорий и
Борис. Григорий упоминается в 1495 г. как сын боярский в свите
вел. кн. Елены, провожавшей ее в Литву 279. Борис был убит в
1543 г. во время набега казанских татар на Галич и Кострому. Тог-
да же были убиты два сына Григория — Юрий и Иван 28°. У Бори-
са было два сына: Иван Большой и Иван Меньшой. Последний был
в 1563 г. городничим в Чернигове и умер в 1564 г. Их сестра Дом-
на была замужем за Семеном Александровичем Аксаковым Велья-
миновым, представителем старого московского боярского рода.
Асанчук, сын Юрия Григорьевича, убитого в Галиче, в 1550 г. был
зачислен в тысячники, в 1559—1565 гг. он упоминается как голова
в полках2?1, а на Земском соборе 1566 г. был в числе дворян вто-
рой статьи 282.
Самой интересной ветвью было потомство Ивана Федоровича,
у которого известны четыре сына: Басюк, Прокофий Жук, Ми-
хаил и Тимофей.
Басюк в 1552 г. был рындой в походе. Прокофий Жук был убит
в том же году в казанском походе. Сын Жука, Федор Копть, слу-
жил уже не по Галичу, а по Можайску и в 1550 г. был зачислен в
тысячники, а в 1560 г. он был головой в походе на Алыст. Он умер
до 1574 г., его бывшее поместье находилось в Московском уезде 283.
Третий сын Ивана, Михаил, в 1550 г. был зачислен в тысячни-
ки, а в 1551 г. убит под Казанью 284. О Тимофее, четвертом сыне
Ивана, известно, что он имел поместье в Угличе 285 * и погребен в
1548 г. у Троицы.
279 ДРВ, ч. XIII, стр. 21.
280 Там же, ч. VI, стр. 473.
281 Древнейшая разрядная книга, стр. 211, 216, 260.
282 СГГиД, т. I, стр. 521.
283 Писцовые книги Московского государства, т. I, ч. 1, стр. 20, 225.
2М ПСРЛ, т. XX, ч. II, стр. 481.
28э Писцовые книги Угличского уезда XVII в., Ярославль, 1886—1888,
стр. 108.
386
У Тимофея Ивановича известны три сына: Андрей, Иван Не-
люб в Борис. Последние два сына были зачислены в 1550 г. в ты-
сячники.
Андрей Тимофеев, казненный в опричнину, в первый раз упо-
минается в разрядах как сын боярский, который нес изголовье на
свадьбе кн. И. Бельского 286. В походе 1558 г. к Юрьеву он был го-
ловой в полках, в 1559 г.— рындой, в 1563 г. был в числе поручи-
телей по кн. А. Воротынском, а в 1564 г.— по И. В. Шереметеве.
На Земском соборе 1566 г. он и его брат Борис присутствовали как
дворяне второй статьи287. Его бывшее поместье в Московском уез-
де упоминается в 1574 г. 288 Отмечу еще, что у Ивана Нелюба было
два сына: Алексей и Юрий, пз которых первый в 1572 г. был взят
в плен при взятии Лук Великих Баторпем 289.
В карьере Зачесломскпх интересно отметить следующее. Ис-
правно служа, Зачесломские выходят за пределы родного уезда
и получают поместья в других уездах. Как выдающиеся провин-
циальные служаки, пятеро Зачесломскпх зачисляются в тысячни-
ки и получают поместья под Москвой. Это приближение ко двору
не спасает их от экспроприации, когда в 1565 г. Галич был взят
в опричнину. Выселенные из Галича, Зачесломские получают вот-
чины в Коломне, Кашире и Дмитрове. Потому ли, что не все За-
чесломские были выселены пз Галича, или потому, что некоторым
удалось после отставки опричнины получить своп родные вотчины
обратно, но в 1569 г. Алексей и Юрий Нелюбовы дали свою вотчи-
ну в Дмитрове, с. Соколово, Троицко-Сергиеву монастырю, а в
1574 г. променяли тому же монастырю остаток галпцкой вотчины
на вотчину в Коломне 29°.
Зворыкин Василий, новгородский подьячий, с женой.
В середине XVI в. в Бежецкой пятине имели поместье Алеша и
Афоня Михалевы дети Корнилова Зворыкина291.
Зеленин Максим.
Змеев Яков.
Яков Матвеев Змеев с братом Иванцом в Тетради дворовой за-
писаны по Мещовску. Яков в 1563 г. в полоцком походе был под-
датнем у рынды 292.
Ивановы Богдан, Семен и неженатый новгородский подья-
чий Яков. В М. Б. еще Чудин и Первой, Матвей и Сурьянин.
Ивашев Афанасий. В Ник. Пер.— митрополичий старец:
<Старец, что был Афанасий Ивашев».
И в о н и и Терентий.
288 ДРВ, ч. XIII, стр. 76.
287 СГГиД, т. I, стр. 489, 495, 551.
288 Писцовые книги Московского государства, т. I, ч. I, стр. 31.
289 Московский Исторический музей, собрание Щукина, № 536, л. 205.
290 Писцовые книги Московского государства, т. I, ч. I, стр. 409, 426.
291 Новгородские писцовые книги, т. VI, стр. 488, 757.
292 Древнейшая разрядная книга, стр. 235.
25*
387
Игнатьевы, новгородские подьячие: Ждан, Лобан с женой,
Богдан с женой и Харитон с женой и дочерью Стефанидой.
Извеков Иван.
Из заурядных детей боярских, служивших по Вязьме и Зубцо-
ву; изредка попадали в дворовый список. Яков Извеков в 1577 г.
был барашом у царских шатров в походе в Калугу. Его сын Гне-
ваш Яковлев в 1579 г. в такой же должности был в ливонском по-
ходе. В 1581 г. дворовый жилец Петрок Гневашев упоминается при
встрече А. Поссевина.
Измайлов Иван.
Из старого рода рязанских бояр. Иван Иванович Инка Измай-
лов в 1493 г. был воеводой вел. кн. Рязанского и принимал участие
в походе московской рати «на Северу». Его сын Никита Инкин в
1501 г. был воеводой вел. кн. Рязанского в походе на татар 293. Сы-
новья Никиты Яков и Петр с своими детьми в Тетради дворовой
записаны по Рязани.
Старший сын Никиты, Яков, служил по Рязани и в 1550 г. был
зачислен в тысячники. В 1565 г. Андрей и Василий Яковлевичи
были в числе поручителей по боярине И. П. Яковлеве 294. Двоюрод-
ный брат этих Измайловых, Федор Данилов, в 1571 г. был поручи-
телем по кн. Мстиславском, а другой двоюродный брат, Василий
Петрович, в 1565 г. был поручителем по И. П. Яковлеве 295.
В 1562 г. кн. И. Д. Бельский был обвинен в попытке бежать в
Литву, а с ним намеревались бежать Богдан Постников Губпп и
Иван Яковлевич Измайлов. Бельский отделался тем, что по нем
была взята поручная запись, а Б. Губин и И. Я. Измайлов были
биты кнутом по торгам и сосланы в заточение в Галич 296. По-
видимому, к тому же Ивану Яковлеву относится документ, хра-
нившийся в Царском архиве: «Сказка Михайлова города протопо-
па Михаила ж на протопопа бывшего Михайловского на Григорья,
что положили за ним коренье князь Семен Волконский да Иван
Измайлов» 297. Вероятно, Ив[ан] Измайлов был прощен, освобожден
из галицкой тюрьмы и казнен позже по другому делу.
Ильин Осип, дьяк.
Упоминается как дьяк в июле 1567 г.298 В 1575 г. был дворо-
вым дьяком 299 300. По сообщению Штадена, «позорно казнен в Двор-
цовом приказе» 30°.
Иосиф, протопоп (М. Б.). В других синодиках — Протопопов.
Ир ин арх, инок.
293 Древнейшая разрядная книга, стр. 16, 29.
294 СГГиД, т. I, стр. 509.
295 Там же, стр. 509, 568.
296 ПСРЛ, т. XIII, ч. II, стр. 340.
297 ААЭ, т. I, стр. 355.
298 ПСРЛ, т. XIII, ч. II, стр. 408.
299 АИ, т. I, стр. 192.
300 Генрих Штаден. О Москве Ивана Грозного, стр. 96—97.
388
Исаков Иван, новгородский подьячим, с женой и двумя до-
черьми.
Казариновы, старец Никита и Федор.
О казни Никиты Григорьевича Казаринова Голохвастова и еги
сына Федора кн. Курбский рассказывает: «Погубил заиного зем-
лянина имянем Никиту, по наречению Казаринова, с сыном еди-
нородным Феодором, во цветущем возрасте сущаго, служащего
много лет верне империи Святоруской». Никита, узнав о приезде
палачей, уехал в монастырь на р. Оке с намерением постричься,
но каты отвели его в слободу, где царь велел посадить его на боч-
ку с порохом, чтобы он скорее взлетел на небо301.
Никита Казаринов в 1553 г. был послан приводить к шертп еще
не подчинившихся московской власти арскпх людей, что он и сде-
лал; «изменных людей побил, а иных привел в Казань» 302. В 1561 г.
он был писцом Нижнего Новгорода, а в сентябре того же года был
послан «в Черкасы» к кн. Темрюку с «государевым жалованьем»
и известием о браке царя с Марьей Темрюковной 303.
Кайсаров Пзлач.
Кайсаровы с конца XV в. служили по Юрьеву и Владимиру.
В 1550 г. четверо Кайсаровых были зачислены в тысячники. Один
из них, Филипп Иванов Комакпн, в 1565 г. был поручителем по
Л. Салтыкове304. Иов Кайсаров в 1541 г. упоминается как слуга
кн. Ивана Федоровича Бельского 305. Его сын Иван Иевлев в
1565 г. был поручителем по Л. Салтыкове, а Иван Яковлев Кайса-
ров — по кн. Серебряном 306.
Каменские Измайловы, Семен, два Ивана, Федор и Ели-
зар. В Кир. и Чуд. еще Михаил с тремя сыновьями, а вместо Ели-
зара— Емельян. По-видимому, это ошибка: Михаил — Колычев.
Каменские — захудалая отрасль знаменитого рода Ратшп. Про-
звище получили по р.‘Каменке в Каменском стану Бежецкого уез-
да, где в XV—XVI вв. они имели вотчины. По родословцам, у Из-
маила Петровича Каменского было шестеро сыновей, которые слу-
жили по Бежецку: Семен, Иван, Михаил, Степан, Никита и Васи-
лий. Затем, у Федора Ивановича Васихина было три сына:
Никита, Федор и Елизар. Все они в родословцах показаны без по-
томства. О службах их нет никаких известий.
В синодиках еще упоминается без фамилии «Игнатий Неклю-
дов». По-видимому, это тоже Каменский. В писцовых книгах Бе-
жецкой пятины 1582 г. упоминается бывшее поместье Игнатия
Неклюдова Каменского, в то время как в родословцах Неклюд
Дмитриев Каменский показан бездетным.
301 РИБ, т. XXXI, стр. 307—308.
302 ПСРЛ, т. XX, ч. II, стр. 532, 539.
303 Там же, т. XIII, ч. II, стр. 339.
304 СГГиД, т. I, стр. 515.
306 ПСРЛ, т. XIII, ч. I, стр. 137.
306 СГГиД,, т. I, стр. 515, 519.
389
Кандауровы Дионисий и Меньшой.
Из новгородских помещиков. В писцовой книге Бежецкой пя-
тины 1545 г. записаны на отцовском поместье Дионисий и Мень-
шой Васильевы дети Кандаурова, а рядом на отцовском же по-
местье — Третьяк Васильев Кандауров 307. Стоит обратить внима-
ние па то, что рядом с поместьями Кандаурова находилось
поместье Никиты Чертовского, тоже казненного в новгородском
погроме.
Капустин Утеш.
Танай и Утеш Андреевы Капустины в Тетради дворовой запи-
саны по Воротынску и в 1550 г. зачислены в тысячники. Утеш в
1564 г. был поручителем по И. В. Шереметеве, а в 1565 г.— послом
«в Ногаи» 308.
Карамышев Иван Федорович. В синодиках не найден.
О его казни см. наказ Ф. Колычеву, послу в Польшу, в 1567 г.
(см. Пронский Василий Рыбин). Карамышевы были очень старым
московским родом. В середине XVI в. в Тетради дворовой записано
12 чел., среди которых Иван Федорович с сыном Петром. В 1559 г.
Иван Федорович продал кн. Михаилу Васильевичу Глинскому
с. Жегалово в Пехорском стану Московского уезда. На Земском
соборе 1566 г. он был в дворянах первой статьи, в 1567 г.— наме-
стником в Ряжске и в том же году казнен.
Караулов Мещерин.
Карауловы принадлежали к верхнему слою городового дворян-
ства. Алексей Собина Караулов в 1498 г. был пспомещен в Шелон-
ской пятине 309. Его сыновья Дружина, Суморок и Черемисин были
зачислены в 1550 г. в тысячники, а Дружина и Суморок в 1571 г.
были поручителями по кн. Мстиславском310. Андрей Семенов Ка-
раулов в 1534 г. был межевщиком в Бежецком уезде311, а в 1541г.
писцом Романова и Пошехонья. Его брат Иван в 1528 г. был наме-
стником в Вятке312. В 1571 г. в Карачунском погосте Бежецкой
пятины упоминается бывшее поместье Григория Черемиспнова и
Дружины Суморока Собпниных Карауловых313. Несомненно, что
из этого же рода происходил и казненный Мещерин и был, может
быть, новгородцем.
Каржевский Афанасий, ржевитпн.
Карповы Федор, Михаил, Василий и Иван с женой. В Кир.
еще «Евстафий Мухин» с женой.
307 Новгородские писцовые книги, т. VI, стр. 154—157.
308 СГГиД, т. I, стр. 489; РИБ, т. III, стр. 275.
309 Новгородские писцовые книги, т. V, стр. 68.
310 СГГиД, т. I, стр. 568, 577.
3,1 ЦГАДА, Грамоты Коллегии экономии, № 1171.
3,2 А. Юшков, Акты XIII—XVII вв., представленные в Разрядный
приказ представителями служилых фамилий. М., 1898, стр. 107.
313 Новгородские писцовые книги, т. I, СПб., 1859, стр. 582—583; Д. Я.
Самоквасов. Архивный материал, т. I, ч. II, стр. 68.
390
Боярский род Карповых происходил от мелких смоленских
князей Фоминских. Сыновья тверского боярина Карпа Федоровича
в 1476 г. выехали служить в Москву. У Ивана Карповича было два
сына: Федор, известный дипломат314, и Никита, бывший в 1513—
1522 гг. оружнпчим. Сыновья дипломата Федора Ивановича были
в окольничих — Иван Большой в 1551—1553 гг., а Долмат в 1566—
1573 гг.
У второго сына Карпа, Федора Карповича, было два сына: Петр
Муха и Андрей.
У Петра Мухи был один сын, Василий, казненный в опричнине.
Василий Мухин в 1549 г., как молодой сын боярский, был поезжа-
нином на свадьбе царя Ивана. В 1550 г. он был зачислен в тысяч-
ники, в 1557 г. был наместником в Стародубе Северском, а на Зем-
ском соборе 1566 г. присутствовал как дворянин первой статьи315.
После этого он никогда не упоминается. В-царском архиве храни-
лось какое-то «дело Васплья Мухина с Васкою Тетериным»316.
В родословцах у него показан только один сын — бездетный Фе-
дор, по, имея в виду неполноту родословия Карповых в этом по-
колении и следующих, можно думать, что п Евстафий Мухин си-
нодиков тоже был из рода Карповых.
У Андрея Федоровича, брата Петра Мухи, было пять сыновей:
Афанасий, бежавший в Литву, Федор и Михаил, которые упоми-
наются в синодиках, и бездетные Петр и Андрей.
Федор и Михаил Андреевичи служили кн. Юрию Ивановичу и
в 1550 г. были зачислены в тысячники. Федор Андреевич в 1550 г.
был наместником в Галиче, в 1552 г. участвовал в казанском по-
ходе317, в 1555 г. был вторично в казанском походе, в 1559 г. был
головой в полках, в 1565 г.— воеводой на Туле, в 1566 г.— в Сер-
пухове, а в 1567 г.— с царевичем Кайбулой в походе к Лукам Ве-
ликим318. После 1567 г. нигде не упоминается. В родословцах Фе-
дор показан бездетным, но в действительности у него был сын
Федор, бывшее поместье которого в Московском уезде упоминает-
ся в писцовой книге 1574 г.319
Михаил Андреевич в 1559—1566 гг. был воеводой в разных по-
ходах,^ в 1567 г.—наместником в Рыльске 320. После 1567 г. не
упоминается и в родословцах показан без потомства.
Кто был «Иван с женой» синодиков, неизвестно. В роду Кар-
повых единственным подходящим лицом является бездетный Иван
314 См. о нем статью В. Ф. Ржиги в «Трудах Института истории
РАНИИОН». т. IV, М., 1929.
315 СГГиД, т. I, стр. 550.
3,6 ААЭ, т. I, стр. 353.
317 ПСРЛ, т. VI, стр. 306.
3,3 Древнейшая разрядная книга, стр. 141, 170, 205, 257, 266; Синбирский
сборник, стр. 20.
3,9 Писцовые книги Московского государства, т. I, ч. I, стр. 38.
330 Древнейшая разрядная книга, стр. 226, 248, 262, 265; Синбирский
сборник, стр. 1&
391
Меньшой Федорович, младший брат окольничих Ивана и Долмата
Федоровичей.
К а ту на Анна, вдова, из свиты кн. Ефросиньи Старицкой.
К а т ы р е в, кн. Андрей. В Си. Пр. после заголовка: «По горо-
дом: князя Андрея Катырева, князя Федора Троекурова» и т. д.
См. Ростовские князья.
Кафтыревы Григорий, Леонтий Брех (в Си. Пр. ошибоч-
но— Лаврентий) и Никита.
Кафтыревы происходили из Костромы, где в XV—XVI вв. у
них были вотчины и поместья. О службах Леонтия и Никпты све-
дений нет, а Григорий Иванович был выдающимся военачальни-
ком своего времени.
В Тетради дворовой по Переяславлю записаны Григорий, Яков
и Меныппк Ивановы Кафтыревы. В 1550 г. переяславцы Гришка
и Яковец Ивановы Кафтыревы были зачислены в тысячники. Гри-
горий Иванович был стрелецким головой и играл видную роль в
завоевании Астрахани (1555—1556 гг.), в 1558 г, в той же долж-
ности он был в ливонском походе, а в 1560 г.— головой у стрель-
цов во взятом московскими войсками Алысте321. На Земском со-
боре 1566 г. Григорий и Афанасий Кафтыревы присутствовали как
дворяне первой статьи 322.
Качалкин Петр.
Каш ин ы (Оболенские), князья Юрий и Иван.
Иван Иванович Сухово Кашин казнен одновременно с кн. Алек-
сандром Борисовичем Горбатым, П. П. Головиным и кн. Дмитрием
Андреевичем Шевыревым в феврале 1565 г., т. е. при самом учре-
ждении опричнины 323. Кн. Курбский после рассказа об убийстве в
церкви кн. Михаила Репнина писал: «И тое же нощи убитп пове-
лел синглпта своего князя Юрья, глаголемаго Кашина, тако же ко
церкви грядущи на молитву утренну...». «Потом убиен того Юрья
брат, князь Иоанн, и сродник их князь Дмптрей, глаголемый Шо-
вырев, ка кол посажен» 324.
Кн. Юрий Иванович Кашин служил по Калуге и в 1550 г. был
зачислен в тысячники. По разрядам известны его следующие
службы: в 1543 г.— воевода в Муроме, в 1547 г.— в Коломне и Ка-
шире, в 1548 г.— в казанском походе, в 1549 г.— в Коломне, а за-
тем в Ростове, в 1550 г.— в Муроме, а затем в Коломне, в 1553 г.—
в походе к Свияжску, в 1554 г.— в Шацке, в 1555 г.— головой в
сторожах у царя в походе на Тулу, в 1555—1556 гг.— воевода на
береговой службе в Калуге, в 1556 г. пожалован в бояре и был вое-
водой в Серпухове, в 1558 г.— в Калуге, в 1559 г.— в ливонском
походе и в том же году с царем на береговой службе, в 1563 г.—
в полоцком походе, а затем в Козельске.
321
322
323
324
ПСРЛ, т. XX, ч. II, стр. 560, 565, 569.
СГГиД, т. I, стр. 549.
ПСРЛ, т. XIII, ч. II, стр. 395.
РИБ, т. XXXI, стр. 279—280.
392
Кн. Иван Иванович Сухово Кашин в 1549 г. был воеводой в
Костроме, в 1550 г. зачислен в тысячники, в 1551 г.—воевода в
Калуге, в 1553 г.— в казанском походе, в 1556 г.— голова «в по-
сылках от государя» на службе в Калуге, там же в 1558 г. и 1559 г.,
в 1560 г.— в ливонском походе. Его жена, Марья Петровна Мален-
кина, владела вотчиной в Твери325. В 1564 гр. кн. Иван дал по ее
душе Иосифову Волоколамскому монастырю 50 руб.326
Кашпрников Василий.
Кашкаровы Андрей и Азарий. В спнодпках не упомина-
ются.
О них кн. Курбский писал: «Побпенп же от него стратплаты,
або ротмистры, многи мужне храбрае и искусные в военных ве-
щах: Андрей, глаголемый Кашкаров, муж славный в знаменитых
своих заслугах, и брат его, Азарии именем, такоже муж разумный
и во священных писаниях искусный, з детками погублен и бра-
тнею их, Василей и Грпгорей, глаголемые Тетерины» 327. Казнь
Андрея Кашкарова, а может быть, и других Кашкаровых находит-
ся в связи с побегом из Сийского монастыря в Литву Тпмохп Пу-
хова Тетерпна. В Царском архиве хранилось «дело Ондрея Каш-
карова да Тимохина человека Тетерпна Поздячка, что они Тимо-
хиным побегом промышлялп» 328.
Азарий Федоров Кашкаров Слепушкип служил по Торжку и в
1550 г. был зачислен в тысячники. Его сыновья Иван и Третьяк
в конце столетия служили в стрелецких головах 329.
Андрей Федоров Кашкаров имел поместье (1555 г.) в Водскоп
пятине330. В 1558 г. он был головой у стрельцов в ливонском .по-
ходе331, а в 1599 г.— в той же должности на Коломне 332. Сын Ан-
дрея Иван был женат на Анастасии Тимофеевне Сабуровой 333.
Петр Ильин Кашкаров в 1568 г. и 1571 г. был поддатнем рын-
ды у царевича Ивана 334. Его брат, Дмитрий Ильин, в 1566 г. был
поручителем по кн. Охлебинпне335. Михаил Ильин Кашкаров в
1571 г. дал Калязину монастырю по душе брата Дмитрия вотчину
в Жабенском стану Кашинского уезда. Послухами у данной его
грамоты были его дед кн. Петр Васильевич Охлебпнин и Елизар
Дмитриев Кашкаров 336.
325 Писцовые книги Московского государства, т. I, ч. II, стр. 141.
Московский Исторический музей, Епархиальное собрание, кн. 419г
327 РИБ, т. XXXI, стр. 304.
328 ААЭ, т. I, стр. 354.
329 А. Юшков. Акты XIII—XVII вв...., стр. 269, 283, 285.
330 ДАИ, т. I, стр. 74.
331 ПСРЛ. т. XX, ч. II, стр. 597.
332 А. Юшков. Акты XIII—XVII в. ...» стр. 166.
333 РИБ, т. XVII, ч. II, Кабальная книга, стр. 88—90.
334 Синбирский сборник, стр. 21, 27.
335 СГГиД, т. I, стр. 559.
838 ЦГАДА, Архив Калязина монастыря, кн. 1, грамота 171.
393-
В 1573 г. в Водской пятине упоминается бывшее поместье Аза-
рия и Андрея Федоровичей Кашкаровых, которое было отдано
Ивану Мотякину и кн. П. Ростовскому. Последний получил его в
1566 г.337 Азарий был жив еще в 1566 г. и упоминается как послух
в одном акте Троицко-Сергиева монастыря. На основании этого
казнь Кашкаровых следует отнести к 1566 г.
Квашнины. В синодиках только Иван (Петрович) Поярков.
В местническом деле Ф. А. Бутурлина с В. А. Квашниным
(1589 г.) последний подал память: «А то, государь, деялось гре-
хом нашим да государскою опалою; в государской опале не стало
Ивана Пояркова сына Квашнина да Семейки Чюлкова сына Кваш-
нина, да Ивана Федорова сына Невежина, да Василья Розладина
и, видя, государь, наш грех, а государскую на нас опалу, в те ж
поры пропал в Литве Золотой Григорьев сын Квашнин, и государь
на нас в те поры на всех положил опалу, и мы, государь, видя
свой грех, не смели пи о чом бить челом государю, ни о отечестве,
ни о местех» 338.
Из всех указанных Квашниных самым значительным был Ва-
силий Васильевич Разладин. О нем кн. Курбский писал: «Потом
убиен от него муж зело храбрый и разумный, и к тому священных
ппсаней последователь, Василий, глаголемый Разладин, роду слав-
ного Иоанна Родионовича, нареченного Квашни. А глаголют и
матерь его Феодосию пострадавшу, от мучителя многими муками
мучпму, вдовицу старую сущую, многолетную, неповинне терпя-
щу». Два сына ее, Иван и Никифор, были убиты в юношеском
возрасте «от германов», а третьим был Василий 339.
Во Второй Новгородской летописи есть следующее сообщение:
«В лета 7000 восмпдесятого (1572 f.— С. В.), месяца июня в 27,
в пяток 4 недели Петрова поста, на Михалици у Пречистой в мо-
настыре постригли боярыню Васильеву жену Розладпну» 340. По-
впдпмому, речь идет о жене казненного Василия Разладина, а не о
матери, о которой говорит Курбский. Выражение «постригли» дает
основание полагать, что постриг не был добровольным.
Боярин Иван Родионович Квашня умер в 1390 г.341. Внуками
его старшего брата Дмитрия были: Данила Родионович Жох, от
которого пошли Невежины; Степан Самара, родоначальник Сама-
риных, и Прокофий Разлада. Поярковы происходили от второго
сына Квашни, от Ильи Ивановича Квашнина. Из этой отрасли
рода были Севастьян Григорьевич Золотой и Семейка Чулков.
Прокофий Разлада был испомещен в конце XV в. в Деревской
пятине 342. Там же были на поместьях его сын Василий Прокофье-
337 Д. Я. Самоквасов. Архивный материал, т. II, стр. 322.
338 Н. П. Лихачев. Разрядные дьяки XVI в., приложения, стр. 16.
339 РИБ, т. XXXI, стр. 301-302.
340 Новгородские летописи, стр. 1Г5.
34* ПСРЛ, т. XI, стр. 122.
342 Новгородские писцовые книги, т. II, стр. 662.
394
впч и внук Василий Васильевич. В Шелонской пятине в 1571 г.
упоминаются на поместьях три сына Владимира Разладина 343.
Василий Васильевич Разладпн отличился рядом удачных дел
на ливонском фронте с 1558 г. На Земском соборе 1566 г. он при-
сутствовал как дворянин первой статьи 344. В цитированном выше
местническом деле Ф. Бутурлин писал про него: «А Васплей, госу-
дарь, Розладин в роду Квашниным всем большим, что прадед, а
Василью Квашнину добре велик...» 345. Казнь В. В. Разладина
относится, по-видимому, к 1571 г. Чем она была вызвана, неиз-
вестно. Из писцовых книг конца XVI в. известно, что лишились
своих поместий сыновья Владимира Разладина. Тогда же бежал
в Швецию Петр Разладпн. В 1594 г. он был полковником на
шведской службе, а его сын Фриц в 1625 г. был причислен к швед-
скому дворянству и умер в Швеции бездетным в 1628 г.346
В общем из всего многочисленного потомства Прокофия Раз-
лады после опал, казней и побегов остался один представитель —
Данила Андреевич, потомки кторого вымерли, кажется, в XVIII в.
Что касается Севастьяна Золотого Квашнина, то он бежал,
по-видимому, совсем молодым человеком. При царе Федоре он
вернулся в Москву и в 1610 г. служил по Пскову, имея оклад пз
чети в 6 руб.347
Невежины служили хорошо; в 1550 г. были зачислены в ты-
сячники четыре двоюродных брата Невежпных: Борис Федоров,
Иван Петров и Данила и Федор Васильевичи.
Федор Васильев в 1560 г. был писцом в Нижнем Новгороде.
Иван Петров в 1565 г. был поручителем по боярине И. П. Яков-
леве348. Иван Федоров Невежин, о котором упоминалось в приве-
денном выше местническом деле, был братом тысячника Бориса
Федорова. В разрядах Иван Федоров упоминается в 1573 г. как
рында в рогатиной у царевича Федора 349. Отмечу, что все упомя-
нутые Невежины в родословцах показаны без потомства. Это, ко-
нечно, не значит, что все они погибли в опалах, но несомненно,
что бездетность Невежиных, как и большинства Разладиных, стоит
в связи с пережитыми темп и другими катастрофами.
О службе Ивана Петровича Пояркова сведений нет. Известно
только, что его отец Петр Ильич Поярок Квашнин в 1541 г. был
писцом в Костроме.
Семейка Чулков Квашнин, испомещенный в Новгороде, прихо-
дился троюродным (по деду) братом И. П. Пояркова.
343 Новгородские писцовые книги, т. V, стр. 538.
344 СГГиД, т. I, стр. 550.
345 Н. П. Лихачев. Разрядные дьяки XVI в., приложения, стр. 2в.
346 С. В. Арсеньев. Русские роды в Швеции.— «Летопись Историко-
родословного общества», 1905, вып. II, стр. 6.
347 Л. М. Сухотин. Четвертчики Смутного времени. М., 1912, стр. 91.
348 СГГиД, т. I, стр. 508.
349 Сиибирский сборник, стр. 37.
395
Говоря о гибели указанных выше и других вероятных жертвах
опал из рода Квашни, пока неизвестных, следует отметить тесную-
связь многих Квашниных с Новгородом: в конце XV и в первой
половине XVI в. мы можем насчитать на поместьях в Шелонской,
Деревской и Водской пятпнах не менее 30 представителей рода
Квашниных 35°.
Кирьянов Смирной, человек боярина И. П. Федорова.
Киселев Юрий. Упоминается только в М. Б.
Возможно, что из рода муромских Киселевых, пз которых мно-
гие в XV—XVII вв. служили как «выбор из городов», а некоторые
достигали «стратилатского» (воеводского) чина.
К л е о п и н Иван. Записан среди новгородцев.
В 1564 г. в Бежецкой пятине упоминается бывшее поместье
Василия Ивановича Клеопина и его детей Ивана, Василия и Ве-
недикта 350 351 и бывшее поместье Федора Клеопина с сыном Иваном.
Про последнего сказано: «И Иван испомещен в Юрьеве Ливон-
ском» 352.
Климов Аким.
Кобылины Богдан, Иван и Никита.
Из рода Сухово. В конце XV в. в Водской пятпне были испоме-
щены Андрей, Василий, Борис, Иван Кобыла и Федор Александ-
ровы дети Сухово 353, Василий Федоров Кобылин в 1550 г. был
зачислен в тысячнпкп. Постник Федоров в 1571 г. был поручите-
лем по кн. И. Ф. Мстиславском 354. Василий Константинов Кобы-
лин Сухово Старой в 1566 г. на Земском соборе был дворянином
второй статьи 355.
Богдан, Иван и Никита Семеновичи погибли в новгородском
погроме, и в октябре 1572 г. их поместья в Водской пятине были
отданы другим лицам 356.
К о ж а р см. Вислово Мясоед.
Кожин Александр, боярин коломенского владыки.
К о з а в п цп н Семен с женой, записаны среди новгородцев.
Козина Анна, немка, пз свиты кн. Ефросиньи Старицкой.
Кокорюкова Пелагея.
Ко л заков Исуп.
Колзаковы принадлежали к рядовому провинциальному дво-
рянству. Иван, Родпслав и Булат Васильевы Колзаковы в Тетради
дворовой записаны по Кашину. Их брат Борис был отцом извест-
ного дьяка царя Ивана — Василия Борисова Колзакова. Василий
упоминается как дьяк с 1545 г. В 1547 г. он был в числе поручите-
350 Новгородские писцовые книги, т. I, стр. 556; т. II, стр. 187, 211, 224;
т. IV, стр. 21, 22, 72, 283; т. V, стр. 2, 16—17, 46.
351 Там же, т. VI, стр. 998.
352 Там же, стр. 1037.
353 Там же, т. III, стр. 497, 756.
364 СГГиД, т. I, стр. 568.
355 Там же, стр. 552.
356 Д. Я. Самоквасов. Архивный материал, т. II, стр. 151.
396
лей по кн. И. Пронском 357, в 1549 г.—дьяк «у наряда» в полках,
в 1550—1556 г.— дворцовый дьяк, в 1558 г. служил в Юрьеве Ли-
вонском, а в 1566 г. присутствовал на Земском соборе 358. Дмитрий
Злобин Колзаков в 1565 г. был поручителем по кн. Серебряном 359.
Ростовец Никитин Колзаков был осадным головой в Шацке. Рах-
манин Астафьев в 1566 г. был губным старостой во Владимире.
Его сын Курдюк Рахманинов пропал без вести в бою под Соколом.
Из этого же рода происходил, без сомнения, и Исуп Колзаков
синодиков.
Колонтаев Тимофей (М. Б.).
Колтовскне Александр и Григорий.
Григорий Алексеевич Колтовскпй был родным братом четвертой
жены царя Ивана Анны Колтовской. В Тетради дворовой он запи-
сан по Коломне. В 1571 г. Григорий Алексеев, Артемий Григорьев
и Петр Афанасьев Колтовскне были поручителями по кн. И. Мсти-
славском360. Новгородская летопись сообщает, что в 1572 г. «меся-
ца июля в 29, вторник, женился в Новпгородп царев великого
князя шурин Григорий Алексиевич Колтовской, у князя Бориса
Давыдовича у Тулупова, а понял князя Володимера дочерь Наста-
сию сестрпю Борисову»361. О казни Григория Алексеевича «со
всем семейством» упоминает Даниил, принц из Бухова 362.
Александр Константинович Колтовскпй, несомненно, близкий
родственник Григория, в Тетради дворовой записан по Кашире.
В 1560 г. он был головой в полках 363, в 1562 г. был поручителем
по кн. И. Бельском364, в 1571 г.— головой в Новосилп, а в 1572 г.
«ходил с государем» в Новгород 365.
Колычевы: Андрей, Василий, Василий Умного, Венедикт,
два Ивана, Тимофей и Михаил с тремя сыновьями — Булатом,
Миной, а «третьему имя бог весть».
Другие Колычевы, указанные в синодиках, погибли в разное
время и по разным делам. В сообщении кн. Курбского о Колы-
чевых заметна контаминация разных фактов; он ставит казнь
Хлызневых Колычевых в прямую связь с делом митрополита Фи-
липпа (в миру — Федор Степанович Лобанов Колычев): «Потом
погубил род Колычевых, тако же мужей светлых и нарочитых в
роде... А побил их тое ради вины, иже разгневался зело на стрыя
их, Филиппа архиепископа, обличающа его за презлые беззако-
ния...» Далее Курбский рассказывает подробно о смерти Ивана
Борисовича Хлызнева Колычева и его сородичей, которая произо-
357 СГГиД, т. I. стр. 458
358 Там же, стр. 553.
359 Там же, стр. 520.
380 СГГиД, т. I, стр. 566, 567, 569.
381 Новгородские летописи, стр. 118.
382 «Чтения ОИДР», кн. 3, М„ 1876, Материалы иностранные, стр. 28.
383 Древнейшая разрядная книга, стр. 218.
СГГиД, т. I, стр. 478.
388 Синбирский сборник, стр. 28, 32.
397
шла после разгрома вотчин Ивана Петровича Федорова, но еще
при жизни митрополита Филиппа, которому царь послал в темницу
голову Ивана Петровича, зашитую в кожаный мех. В заключение
рассказа Курбский говорит, что одновременно было погублено
«сколько десяти», т. е. около десяти человек Колычевых, «в них же
беша пецыи мужие храбрый и нарочитые, некоторые же от них и
сннгклитскпм саном почтенные, а нецыи стратилаты быша» 366.
Есть основания говорить, что столкновения царя Ивана с мно-
гочисленными представителями рода Колычевых начались за не-
сколько лет до опричнины. Митрополит Филипп происходил пз
младшей линии Колычевых, из Лобановых, которые в лице Умных
продолжали свою карьеру после смерти митрополита Филиппа,
а Иван Борисович прпсходпл из старшей линии, из Хлызневых,
которая еще до учреждения опричнины вызвала гнев царя.
Летопись сообщает, что в январе 1563 г. пз полков, шедших с
царем на Полоцк, бежал в Литву и выдал движение московской
рати Богдан Никитич Хлызнев 367. Близким родственником Богдана
был Иван Борисович. В 1558 г. он служил кн. Владимиру Андрее-
вичу и был его воеводой на службе в Калуге 368. По этому поводу
напомню, что некоторые Колычевы служили в свое время кн. Анд-
рею Ивановичу Старпцкому (отцу кн. Владимира), приняли вид-
ное участие в его измене п отъезде, и многие пз них были казнены.
Царь Иван перед учреждением опричнины (в 1563 г.) положил
опалу на кн. Владимира Андреевича, распустил его двор и при-
ставил к пему своих бояр, слуг и дьяков 369. Таким образом, Иван
Борисович оказался па царской службе и в 1564—1565 гг. был
воеводой в Смоленске, в 1566 г. он с сыном Иваном был на Зем-
ском соборе в дворянах первой статьи 370. В родословцах оба сына
Ивана Борисовича, Борис и Иван, показаны бездетными. Очевид-
но, два Ивана синодиков и суть Иван Борисович и его сын Иван.
Не имея данных, трудно оспаривать мнение кн. Курбского, но
можно думать, что казнь этих Колычевых скорее находится в связи
со службой этих Колычевых Старпцкпм князьям и побегом Богда-
на Хлызнева, чем с делом митрополита Филиппа.
Митрополит Филипп происходил пз младшей линии Колыче-
вых. У Ивана Андреевича Лобана Колычева было пять сыновей:
Степан Степстур, отец митрополита Филиппа, Михаил, Иван Ру-
дак, Федор Чечетка и Иван Умной.
Иван Рудак был окольничим и умер около 1551 г. Иван Умной
тоже был в окольничих и умер около 1555 г.
Михаил Иванович Лобанов в 1556 г. был воеводой «на году» в
Смоленске, в 1557 г. делал город на Пехлпце (в Рязанском уезде),
’ 30в РИБ, т. XXXI, стр. 299—301.
:,в7 ПСРЛ, т. XIII, ч. II, стр. 350.
308 Древнейшая разрядная книга, стр. 195.
309 ПСРЛ, т. XIII, ч. II, стр. 368.
370 СГГиД, т. I, стр. 549, 550.
398
в 1562 г. был наместником в Новгороде Северском, а в 1563 г.
служил в Путпвле. На Земском соборе 1566 г. он присутствовал
в чине окольничего, а затем в списке думных людей показан вы-
бывшим в 1570/71 (7079) г. Нет сомнения, что Михаил синодиков
с тремя сыновьями п есть М. II. Лобанов, дядя митрополита
Филиппа.
У митрополита Филиппа в родословцах показаны три брата:
Прокофий и Яков, умершие бездетными, по-видимому, в середине
века, и Борис, а у Бориса — два бездетных сына: Петр и Венедикт;
последний упоминается в синодиках. Борис Степанович в 1550 г.
был зачислен в тысячники; в разрядах упоминается только один
раз — как голова в ливонском походе 1559 г. По-видимому, он
умер задолго до учреждения опричнины. Его бездетный сын Петр,
так же как и Венедикт, погиб, вероятно, в связи с низложением
и смертью митрополита Филиппа.
У Ивана Ивановича Умного Лобанова была два сына: Федор
и Василий.
Федор Иванович служил сначала по Угличу, а в 1550 г. был
зачислен в тысячники, в 1551 г. он был воеводой в Пронске, в
1554 г. служил в Казани и был воеводой в походе на луговую
черемису, в походе 1555 г. был у царя «у посылок», в 1559 г.
назначен окольничим, в 1563 г. в чине боярина был с царем в по-
лоцком походе, в 1565 г. был воеводой в Смоленске, а в 1566 г.—
«великим» послом в Польшу371. После этого он в разрядах не упо-
минается, а в списках думных людей показан умершим в 1566/67
(7075) г., но это неверно. В связи с делом митрополита Филиппа,
которому он приходился двоюродным братом, Федор Умного уда-
лился или был удален от дел. В 1573 г., 2 ноября, он сделал вклад
Троицкому Сергиеву монастырю’ а вскоре после этого постригся
в Иосифове монастыре (в иноках — Феогност), где и умер в декаб-
ре 1574 г. 2 января 1575 г. его вдова старица Маремьяна сделала
по его душе вклад Троицкому Сергиеву монастырю. Были ли
у Федора дети, неизвестно, но в родословцах он показан без-
детным.
Упомянутый в синодиках Василий Умного был младшим бра-
том Федора. Он начал свою карьеру в 1556 г. рындой в походе
царя в Серпухов, в 1558 г. был воеводой в Михайлове и Зарайске,
в 1560 г.— на Ливнах, в 1565 г. пожалован в окольничие и служил
в Коломне, затем в полоцком походе и в Торопце, в 1568 г.— в
Вязьме; в 1569 г. Василий Умного был воеводой из опричнины
в походе к Изборску, в 1570 г. служил как опричный воевода на
ливонском фронте. В последний раз он упоминается в разрядах
в 1573—1574 гг. как дворовой воевода в походе царя на Пайду372.
В 1574/75 (7083) г. его поместье в Шелонской пятине было отдано
371 ПСРЛ, т. XIII, ч. II, стр. 403.
373 Синбирский сборник, стр. 21, 23, 26, 36.
39»
Ивану Тимофеевичу Соловому Петрову 373. Были ли у Василия
Умного дети, неизвестно; в родословцах он показан бездетным.
Упомянутые в синодиках Андрей, Василий и Тимофей могут
быть выяснены только предположительно.
Среди нескольких Василиев Колычевых, живших в это время,
наиболее вероятным представляется Василий Федорович Лошаков.
По родословцам этот Василий и его братья Нелюб, Петр и Михаил
показаны бездетными, что само по себе вызывает подозрения.
Нелюб, Василий и Петр в 1550 г. были зачислены в тысячники.
Василий Федорович в 1555—1560 гг. был воеводой в полках, а в
1564 г. с братьями Петром и Михаилом был поручителем по
И. В. Шереметеве 374. Бывшее поместье Михаила в Московском
уезде упомпнается в писцовых книгах 1574 г.375
Из Лошаковых же происходил Тимофей Данилович, который
в 1559 и 1560 гг. упоминается в разрядах как полковой голова.
Тимофей Данилович и его братья Богдан и Федор, по родословцам,
умерли бездетными.
Вероятно, в близком родстве с этими Даниловичами был и Анд-
рей синодиков. По родословцам, у Даниловичей былп двоюродные
братья: Андрей, Владимир и Образец Третьяковы, тоже все без-
детные.
В общем несомненно, что синодики далеко не отражают всех
потерь, которые понес род Колычевых в разное время — до оприч-
нины, во время ее существования и после ее отставки!
К о р н и л и й, игумен Псковского Печерского монастыря.
Курбский пишет о нем: «Тогда же убиен от него Корнилий,
игумен, Печерского монастыря начальник, муж свят и во препо-
добию мног и славен, бо от младости своей во мнишеских трудех
провозспял, и монастырь он предреченный воздвиже...» 376. По спис-
кам иерархов П. Строева, Корнилий был игуменом Печерского
монастыря с 1529 г. по 20 февраля 1570 г.
Корнилов Третьяк, корелянин.
Погиб, вероятно, в новгородском погроме 1570 г.
Коротяевы Василий, Матвей, Ишук (следует — Кушник)
и Третьяк. Записаны среди псковичей и новгородцев. В М. Б. и
Кир. в этом месте имена перепутаны. В Ник. Пр.— Василий и
Ишута.
Коротневы были помещиками Бежецкой пятины. В писцовых
книгах 1545 и 1551 гг. записаны на поместьях Афанасий Петров
и Иван Афанасьев (умер в 1550 г.) с детьми: Федором (умер в
1543 г.), Богданом, Кушнпком, Третьяком и Сенькой. Там же упо-
минается Федор Иванов и его сын Филипп 377. Сын Богдана Мат-
373 Д. Я. Само кв асов. Архивный материал, I, ч. II, стр. 68.
374 СГГиД, т. I, стр. 457.
375 Писцовые книги Московского государства, т. I, ч. I, стр. 119.
376 РИБ, т. XXXI, стр. 320.
377 Новгородские писцовые книги, т. VI, стр. 283, 286, 676, 677.
400
вей Богданов н его дядя Кушнпк Иванов в 1565 г. былп в числе
поручителей по кн. П. Серебряном 378. Василий синодиков, быть
может, сын Афанасия Петрова, выселенный в 1571 г. пз Бежецкой
пятины, когда она была взята в опричнину, и в 1572 пли 1573 г.
получивший поместье обратно 379.
К о р ц о в ы Василий и Пимен. В некоторых синодиках — Бур-
цевы, что едва ли правильно.
Корюков Василий. Записан среди новгородских помещиков.
В М. Б. еще Семен.
В 1573 г. в Обонежской пятине упоминается бывшее поместье
Михея и Василия Алексеевых, детей Корюковых 38°. Богдан Семе-
нов (Корюков), московский гость, в 1535 г. назначен ведать в
Москве денежный двор381.
Кострикпн Иван с женой, сыном и дочерью. Записан среди
новгородцев.
Котовы Андрей, Никита, Петр и Тимофей. Записаны среди
новгородцев.
В середине века в Бежецкой пятине сидело на поместьях не-
сколько. несомненно, родственных семей Котовых: Митька и Фе-
док Александровы, Васюк, Федор, Андрей, Иванец Степановы,
Иван Федоров с сыновьями Митькой, Тишкой и Третьяком, Гридя,
Андрей, Данила и Иван Григорьевы 382.
Кочергин Андрей и Семен.
Яков Кочергин в последней четверти XV в. был писцом в По-
шехонье. Его сыновья Иван и Константин участвовали в новгород-
ском походе 1495 г. 383 Сын Ивана Яковлева Григорий записан в
Тетради дворовой по Москве. Сын Константина Яковлева Иван в
1564 г. дал Никольскому на Болоте монастырю пустошь Давыдов-
скую в Переяславском уезде384. Несомненно, из этого рода проис-
ходили Андрей и Семен. Последний упоминается в разрядах в
1556 и 1559 гг. как поддатень у рынд.
Кошурин Василий (М. Б.).
Кропоткин, кн. Петр. Убит на Вологде.
Пять Андреевичей Кропоткиных —Юрий, Петр, Василий Ко-
сой, Андрей и Иван — были испомещены в Деревской пятине и
в 1550 г. зачислены в тысячники. Юрий был убит в 1552 г. под
Казанью 385. Петр упоминается в 1560 г. как сеунщик с ливонского
фронта к царю о победе под Тарвасом386.
378 СГГиД, т. I, стр. 520.
379 Д. Я. Само кв асов. Архивный материал, т. I, ч. II, стр. 108—110.
380 Там же, т. II, стр. 300.
381 ПСРЛ, т. VI, стр. 297.
382 Новгородские писцовые книги, т. VI, стр. 71, 197, 201, 204.
383 Древнейшая разрядная книга, стр. 21.
384 С. А. Шумаков. Обзор грамот Коллегии экономии, т IV
стр. 261.
386 ДРВ, ч. VI, стр. 479.
388 ПСРЛ, т. XIII, ч. II, стр. 325.
^4 С. Б. Веселовский 401
Кречетников Семен. В синодиках записан среди новго-
родцев. В М. Б. еще Дарья и Владимир.
Семен и Дружина (Владимир), подьячие, упоминаются в
1563 г. в Москве при встрече польских послов 387.
В Водской пятине с конца XV в. на поместьях упоминается
несколько Кречетниковых 388.
Кроткого, Меньшик с женой, Семен с женой, сыном и до-
черью, Федор.
Вероятно, из рода мелких переяславских вотчинников Слобод-
ского стана, из которого происходили подьячий Русин Григорьев
Кроткого (1536 г.) 389 и его брат дьяк Иван Кожух Григорьев
(1539—1555 гг. дьяк с казначеями). В одном акте 1559 г. упоми-
нается как послух Семен Иванов Кроткого, двоюродный брат
Русина и Кожуха Григорьевых390.
Крюков Василий. В М. Б.— Корюков.
Крюков Мижуй, новгородский подьячий (М. Б.).
Кудрявцев Яков с женой и двумя сыновьями.
Кузьмин Истома, дьяк, с женой, сыном и дочерью.
В январе 1561 — январе 1564 гг. он был дьяком в Смоленске,
в 1566 г.— дьяк на Земском соборе, после этого — опять в Смо-
ленске, в октябре 1567 г. «послан к Москве» 391, упоминается как
дьяк Казанского Дворца 392.
К у л е ш и н Тимофей.
Куликовых люди Охлоп и Нечай. Вероятно, из числа жертв
новгородского погрома.
В Новгороде с конца XV в. было на поместьях несколько Кули-
ковых. Десяток Куликовых был на поместьях в третьей четверти
XVI в. в Бежецкой и Шелонской пятинах 393. Матвей Иванов Ку-
ликов в 1571 г. был в числе поручителей по кн. И. Мстислав-
ском 394.
Кульневы Андрей и Григорий.
Григорий Михайлов Кульнев в 1563 г. был воеводой в Одое-
ве 395. В 1572 г. Григорий Кульнев (без отчества) упоминается как
наместник в Карачеве 396. Его брат Иван Михайлов Кульнев по
Боярской книге 1556 г. имел оклад в 400 четей и получал 50 руб.
с Рязанского ключа. Михаил Григорьев Кульнев в 1563 г. был
387 Сб. РИО, т. 71, стр. 177, 179, 190—192.
388 Новгородские писцовые книги, т. III, стр. 35, 72, 75, 78, 221.
383 А. Ф е дото в - Ч е х о век и й. Акты, относящиеся до гражданской
расправы в древней Россия, т. I. Киев, 1860, стр. 55.
390 С. А. Шумаков. Обзор грамот Коллегии экономии т. IV, стр. 252.
391 Сб. РИО, т. 71, стр. 23, 47, 301, 562.
392 ААЭ. т. I, стр. 289.
1393 Новгородские писцовые книги, т. V, стр. 54: т. VI. стр. 98. 302,
459, 693.
394 СГГиД, т. I, стр. 570.
395 Древнейшая разрядная книга, стр. 239.
396 Синбирский сборник, стр. 34.
402
поручителем по кн. А. Воротынском, а в 1563 г,—по боярине
И. Яковлеве 397. Из этого рода был дьяк Нечай Кульнев, который
упоминается в разрядах в 1559 г.398
По родословию Кульневых, дьяк Нечай был старшим братом
казненного Григория, который показан сыном Ивана Михайлови-
ча. Там же, без указания источников, сказано, что Григорий Ива-
нович в 1575 г. был вторым воеводой в Астрахани 399. Все эти све-
дения очень сомнительны.
Куничников Игнатий. Записан среди новгородцев.
Куракин, кн. Петр. В Сп. Пр. и М. Б. еще «княж Дмитрие-
вых детей Куракина двух сыновей, имена их бог весть».
Кн. Курбский после рассказа о мучительной смерти кн. П. Ще-
нятева прибавляет: «Тако же и единоколенных братию его Петра,
Иоанна, княжат нарочитых, погубил» 40°.
Боярин Дмитрий Андреевич Куракин (1557—1570 гг.) был
старшим братом кн. Петра и Ивана. П. Долгоруков говорит, без
указания источников, что кн. Дмитрий умер в 1570 г., кн. Петр —
в 1575 г., а кн. Иван — в 1567 г.401 Эти не вполне точные даты
взяты, по-видимому, из новпковского списка думных людей.
У кн. Дмитрия, по родословцам, было два сына — бездетный Иван,
умерший, по П. Долгорукову, в 1566 г., и Семен.
Петр Андреевич не раз упоминается в разрядах как воевода
с 1538 г. по 1565 г., когда он был воеводой в Казани. В списках
думных людей он показан боярином с 1559 по 1575 (7083) г., но
последняя дата сомнительна. Александро-Невская летопись после
рассказа о казни кн. А. Горбатого и других (февраль 1565 г.) при-
бавляет: «Бояр же: князя Ивана Куракина, князя Дмитрея Немо-
во повеле в черньцы постричи» 402. По Курбскому, Петр п Иван
были казнены одновременно, но указанное известие летописи го-
ворит о пострижении только кн. Ивана. По-видимому, кн. Петр в
1565 г. подвергся опале и был удален от службы, но убит много
позже.
Курлятев, кн. Владимир.
Кн. Курбский говорит о князьях Курлятевых в двух местах.
Об убийстве «славного в доброте и пресветлаго княжа в роде, Вла-
димира Курлятева» он сообщает в рассказе об избиении рязанцёв —
Даниила Чулкова и других. Выше, рассказывая о казни Оболен-
ских, он пишет: «И тогда же и других княжат немало того же
роду побито; а стрыя тех княжат Дмитрея, глаголемаго Курлятева, 387 * * * * * * *
387 СГГиД, т. I, стр. 489, 508.
** Древнейшая разрядная книга, стр. 213.
В- Р у м м е д ь и В. В. Голубцов. Родословный сборник, т. I.
СПб., 1886, стр. 470.
*» РИБ, т. XXXI, стр. 283.
П. Долгоруков. Российская родословная книга, ч. I, СПб., 1854,
СТР- 315.
402 ПСРЛ, т. XIII, ч. II, стр. 395—396.
постричи во мнихи повеле — неслыханное беззаконие,— силою по-
веле, всеродне, спречь со женою и с сущими малыми детками, пла-
чющих, вопиющих. А по коликих летех подавлено их всех» 403.
У кн. Дмитрия Курлятева в родословцах показано два бездет-
ных сына: Иван и Роман. Одна из его дочерей была замужем за
кн. И. Ю. Голицыным. Дмитрий был боярином с 1549 г., а в
1562 г. был пострижен. В летописи есть сообщение, что 29 октября
1562 г. царь Иван положил опалу на боярина кн. Дмитрия Курля-
тева «за его великие изменные дела, а велел его с сыном Иваном
постричи» и сослать в Коневецкий монастырь, а его жену и двух
княжен постричь и сослать в Челмогорскую пустынь (в 43 верстах
от Каргополя) 404. Дело об их ссылке и духовная грамота кн. Дмит-
рия Курлятева хранились в Царском архиве 405.
Владимир Константинович Курлятев был племянником
кн. Дмитрия. По разрядам он был в 1564 и 1565 гг. воеводой в
Полоцке, а в мае 1565 г. и в 1566 г.— в Брянске. В последний раз
он упоминается в 1568 г. в ливонском походе как воевода левого
полка, стоявшего в Торопце 406. В родословцах кн. Владимир пока-
зан без потомства.
Курцев Никита Фуников. В Ник. Пер. и М. Б. еще инок
Дорофей Курцев, но в Кир.— Дорофей Курцев, что, по-видпмому,
ошибочно. В М. Б. еще Пимен, Василий и Стефан.
Курцевы происходили из мелких переяславских вотчинников.
Иван Курцев в 1478 г. был душеприказчиком мелкого переяслав-
ского же вотчинника М. Конкова, которому приходился шурином.
Его сын Афанасий Фуник в 1531 г. был назначен в дьяки и послан
в Новгород, где служил в 1531 —1540 гг. 407.
Из этого же рода был Иван Петрович Кушник Курцев, кото-
рый в 1572 г. был дьяком в Новгороде408. Позже Иван Кушник
был отставлен от дьячества и испомещен в Новгороде. В казан-
ском походе он был тяжело ранен, а в 1556 г. заведовал в Новго-
роде Решеточным приказом 409. В 1552—1560 гг. он сделал Троиц-
кому Сергиеву монастырю несколько денежных вкладов и дал
двор с садом в Новгороде. В 1570-х годах он постригся у Троицы
и умер около 1572 г. Брат Кушника сделал карьеру в другой
области: около 1525 г. он постригся у Троицы (в иноках — Сера-
пион), в 1530 г. был казначеем, в 1532 г.— келарем, а в 1549 г.-
игуменом Троицкого монастыря. Наконец, в 1551—1552 гг. он был
архиепископом Новгорода и Пскова.
403 РИБ, т. XXXI, стр. 280, 305.
404 ПСРЛ, т. XIII, ч. И, стр. 344.
405 ААЭ, т. I, стр. 252.
406 Сивбирский сборник, стр. 21.
407 Н. П. Л и х а ч е в. Разрядные дьяки XVI в., стр. 241, 248; Д. Я. С а м о-
квасов. Архивный материал, т. II, стр. 376, 384, 386.
408 РИБ, т. XVII, Кабальная книга, стр. 80.
409 ДАИ, т. I, стр. ИЗ.
4М
У Афанасия Фунпка известны пять сыновей: Иван, умерший
около 1551 г., Константин, который был дьяком410, Федор, Данила
и Никита. Данила Фунпков, в иноках Дорофей, в 1560 г. был у
Троицы казначеем, а в 1563—1568 гг.— келарем. Указаний на
казнь Дорофея Курцева в троицких актах нет.
Никита Фуников с 1545 г. упоминается как дьяк при казна-
чеях411, в этом чине он был и в казанском походе 1549 г., в де-
кабре 1550 г. он был печатником и дьяком412, в 1563 г.— казначеем
в полоцком походе, а позже — в Москве413. Есть известие, что Ни-
кита Фунпков был женат на сестре известного опричника кн. Афа-
насия Вяземского414. Вероятно, она была его второй женой, так
как его жена Екатерина умерла в 1549 г., и он сделал по ее душе
вклад Троицкому Сергиеву монастырю.
Н. Фуников на службе составил себе хорошее состояние.
В 1541 г. он с братьями купил за 400 руб. с. Ваганово во Влади-
мирском уезде. Затем ему принадлежало под Москвой с. Саларево,
к которому в 1551 — 1566 гг. он прикупил несколько участков зем-
ли (троицкие акты). Казнен летом 1570 г. по новгородскому «из-
менному» делу одновременно с И. М. Висковатым и другими. По-
дробности его казни см. у Шлихтинга415.
В 1583 г. царь Иван прислал в Троицкий Сергиев монастырь по
его душе 235 руб. и вещей на 52 руб. (см. Впсковатый И. М.).
В августе 1572 г. бывшее поместье Никиты, Константина и
Данила Фунпковых в Шелонской пятине было отдано кн. М. Ко-
строву 416.
Пимен, Василий и Стефан, которые упоминаются только в
М. Б.; вероятно были из того же рода и погибли в связи с делом
Никиты Фуникова.
Кутузов Иван.
В роде Кутузовых за соответствующее время было пять-шесть
Иванов. В поисках Ивана синодиков следует обратить внимание
на связи Кутузовых с Новгородом, и в частности с Софийским
домом. С конца XV в. несколько Кутузовых имели поместья в Нов-
городе417. Зык Васильев Кутузов в 1545 г., а затем его сын Иван
имели поместье в Бежецкой пятине418. Дочь одного Ивана Кутузо-
ва, Марфа, была замужем за софийским сыном боярским
П. М. Пешковым. Отмечу, наконец, что Константин и Михаил-
Клеопа Кутузовы былп боярами новгородского владыки Геннадия.
4,0 СГГиД, т. I, стр. 469.
411 РИБ, т. XXXII, стр. 297.
412 ДАИ, т. I, стр. 63.
413 Древнейшая разрядная книга, стр. 234, 266.
414 Н. П. Лихаче в. Разрядные дьяки XVI в., стр. 191, 241—242.
415 Альберт Шлихтинг. Новое известие..., стр. 82.
4,6 Д. Я. С а м о к в а с о в. Архивный материал, т. I, ч. II, стр. 89.
4,7 Новгородские писцовые книги, т. II, стр. 647; ,т. III, стр. 128,
4,8 Там же, т. VI, стр. 219, 614—615.
4Q5
Лабодинский Тит. В Сп. Пр. и М. Б.— Кипчак, в К. Б.—
Кончай.
Лазаревы, Михаил и изборский подьячий Петр.
Лаптев Борис Русин. В синодиках записан среди новго-
родцев.
В середине века в Бежецкой пятине были на поместьях Сум-
гур, Савва п Таир Григорьевы и их братаничи Василий и Илья
Сумороковы Лаптевы, Там же упоминаются на поместьях Лобан
и Севка Есиповы, Тимофей Иванов и Салтырь Федоров419. Когда
Бежецкая пятина в 1571 г. была взята в опричнину, то Лаптевы
были выселены, и в 1572 г. их поместья отданы другим лицам 420.
Ларионовы Иван и Иван Меныпик. В Тр. С. еще Михаил.
Пропсхождение Ларионовых неизвестно. Василий Иванов Без-
зубой Ларионов в 1522 г. был «стряпчим у коней» в походе велико-
го князя 421, в 1527 г. был в числе поручителей по кн. М. Глинс-
ком 422. В 1525 г. упоминается как ясельничий великого князя 423.
Его дочь Марья был замужем за окольничим Андреем Александро-
вичем Квашниным 424. Умер в монахах Троицкого Сергиева мона-
стыря в 1548 г. В 1568 г. его вдова Евдокия Васильевна Приклон-
ская по духовной мужа дала Троицкому Сергиеву монастырю вот-
чину в Бежецке (троицкие акты). У Василия были братья Влади-
мир п Федор. Владимир в 1547 г. был посланцем великого князя
к кн. Анастасии Горбатой по поводу брака ее дочери с
кн. И. Ф. Мстиславским 425. Сын Федора Кондрат в 1571 г. был
поручителем по кн. Мстиславском 426. Ларионовы синодиков, по-
видимому, были из того же рода.
Л е в а ш (Левшин) Леонтий, подьячий.
Левашов Алексей.
Из рода тверских бояр, перешедших на службу в Москву после
ликвидации независимости Тверского княжества. Василий Сер-
геев Левашов в 1514 г. был гонцом вел. кн. Василия к воеводам
на Луки Великие 427. В 1517 г. он был посланцем великого князя
к Василию Шемячичу 428, а в 1533 г.— гонцом в Крым 429.
У Василия Сергеева известны три сына: Истома, Иван и Алек-
сей. Истома и Иван служили по Пскову и в 1550 г. были зачисле-
ны в тысячники. Истома упоминается в разрядах в 1558 г. как
419 Новгородские писцовые книги, т. VI, стр. 435, 561, 563, 755—757.
420 Д. Я. Самоквасов. Архивный материал, т. II, стр. 171.
421 Древнейшая разрядная книга, стр. 73.
422 СГГиД, т. I, стр. 428.
423 М. Дьяконов. Акты, относящиеся к истории тяглого населения в
Московском государстве, вьпт. II, № 4. Юрьев, 1896, стр. 4.
424 Его духовную см.:,Н. П. Лихачев. Сборник актов, собранных в ар-
хивах и библиотеках СПб., 1895, стр. 6.
425 АИ, т. I, стр. 211.
«в СГГиД, т. I, стр. 560.
427 Древнейшая разрядная книга, стр. 55.
428 АИ, т. I, стр. 180.
429 «Временник ОИДР», кн. 5, М., 1850, стр. 27.
406
голова в полках. Алексей Васильев упоминается в том же чине
в 1558—1560 гг. В 1562 г. Алексей был в числе поручителей по
кн. И. Бельском430.
Левин Юрий (М. Б.).
Леонид. В синодиках нет.
Из архимандритов Чудова монастыря 6 декабря 1571 г. хиро-
тонисан в новгородские владыки на место Пимена. Пробыл в Нов-
городе два года, в 1573 г. приехал на собор и по приказу царя
«удавлен бысть казенью у Пречистой на площади» 43 *. Погребен
в октябре 1575 г. в Новоспасском монастыре.
Леонтьев Василий, неженатый новгородский подьячий.
Линев Никита. В Ник. Пер. еще Георгий.
Замечания о роде Линевых см. ниже (Окунев Шестой). Алек-
сей Ершов и Иван Алексеев Линевы служили по Мурому и в
1550 г. былп зачислены в тысячники 432. Кобяк Клементьев Линев
в 1571 г. был поручителем по кн. И. Мстиславском 433.
Лисин Тимофей. Записан среди новгородцев.
Лобанов Вешняк, подьячий.
Ловчиков Григорпй.
Дмитрий Петровия Ловчиков в 1528 г. был в числе поручите-
лей по князьях Шуйских 434. Его сын Григорий в Тетради дво-
ровой записан по Можайску, а в 1567 г. упоминается как ловчий
царя Ивана. Шлихтинг рассказывает, что «ближайший советник»,
царя кн. А. Вяземский «рекомендовал ему некоего Григория, по
прозвищу Ловчик, и добился того, что тот вошел в милость к госу-
дарю. Этот Ловчик, забыв о благодеяниях, ложно обвинил Афана-
сия перед тираном, якобы тот выдавал вверенные ему тайны и
открыл принятое решение о разрушении Новгорода» 435. Этот донос
•был, по словам Шлихтинга, причиной гибели кн. Вяземского.
Об этом говорит и Гваньпни436.
[По данным] синодика Свияжского монастыря, он руководил
погромом коломенских сел боярина И. П. Федорова, Кишкина Че-
лядыина и Мартеновского и «отделал» там 20 чел.
Григорий Дмитриевич Ловчиков в опричнине сделал карьеру
и разбогател. В марте 1569 г. он дал Успенскому московскому
собору 50 руб. и записал в его синодик свой род437. Во вкладной
книге Троицкого Сергиева монастыря 15 августа 1571 г. записан
его вклад 50 руб., но эта дата, вероятно, ошибочна, следует 1570 г.,
430 СГГиД, т. I, стр. 478.
431 Новгородские летописи, стр. 345.
432 Н. В. Мятлев и Н. П. Лихачев. Тысячная книга 7059—1550 г.
Орел, 1911, стр. 149—15а
438 СГГиД, т. I, стр. 567.
434 Там же, стр. 431.
435 Альберт Шлихтинг. Новое известие..., стр. 66.
438 Н. М. Карамзин. История государства Российского, т. IX, прило-
жения, стр. 62, № 301.
437 Московский Исторический музей, Успенское собрание, № 64, л. 299.
407
а не 1571 г. Дело в том, что в архиве Тропце-Сергиевой лавры
сохранились три данные грамоты его сыновей: Матвея, Григория
п Юрия. В 1569/70 (7078) г. они дали по душам отца и матери
Троицкому Сергиеву монастырю сельцо Офросимово в Бохове
стану Московского уезда, в 7080 г. дали с. Махру в Переяславском
уезде, а в 7082 г.— с. Крутец во Владимирском уезде. Чем объяс-
няется дача этих трех крупных вкладов, неизвестно. Таким обра-
зом, опалу п казнь Г. Д. Ловчикова следует отнести к концу
1570 г., после разгрома Новгорода. Быть может, он сначала под-
вергся опале, а через некоторое время казнен.
Лопатин Михаил.
Юрий и Михаил Матвеевичи Лопатины служили по Боровску
и в 1550 г. были зачислены в тысячники. Михаил Матвеев в 1559 г.
упоминается в разрядах как полковой голова, в 1562 г. он был
поручителем по кн. И. Бельском 438, в 1563 г. с кн. Осипом Дмит-
риевичем Мосальским он был писцом в Нижнем Новгороде, а на
Земском соборе 1566 г. упоминается как дворянин второй
статьи 439.
Отмечу еще, что Постник Константинов Лопатин в 1565 г. был
поручителем по боярине И. Яковлеве 44°.
Лосмпнской Семен.
Вероятно, из московских подьячих. В 1560 г. Семен Андреев
Лосмпнской был послухом у земельного акта кн. П. Ф. Пожарского
в Звенигороде. В 1559 г. он писал купчую И. Г. Бухарина на зем-
лю в Переяславле, а в 1561 г.— мировую запись Симонова мона-
стыря по Галичу441.
Лукины, Иван и отдельно новгородский подьячий Иван с
женой и детьми Степаном, Онуфрием и Екатериной. В Ник. Пер.
еще Третьяк Лукин, «что был Черкасского».
Лукошков Истома (М. Б.).
Лыковы Иван и Михаил, князья. Михаил с «племянником»
в некоторых синодиках, например, Тр. С., ошибочно назван Лыс-
ковым.
Лыковы, по родословным преданиям, происходили от муром-
ских князей. В XV в. этот род разделился на несколько ветвей:
Лыковых, Злобиных, Замятиных, Овциных, Федцовых и Велья-
миновых.
О смерти Ивана и Михаила Матвеевичей Лыковых интересные
подробности сообщает кн. Курбский. Их отец, Матвей Никитич,
в 1535 г. был наместником в Радогоще, осажденном литовским
войском. Не желая сдаваться, он выпустил пз города жену и детей
438 СГГиД, т. I, стр. 478.
439 Там же, стр. 552. •
440 Там же. стр. 510.
441 С. А. Шумаков. Сотшщы. Грамоты и записи, вып. 5. М., 1910.
стр. 28; его же. Обзор грамот Коллегии экономии, т. IV, стр. 102, 349.
408
в плен, а сам сжег себя с гарнизоном в городе442. Король Сигиз-
мунд принял семью Лыковых «не яко пленников, но яко своих
сущих» и приказал «питатп их в своем дворце» и «доктором
своим повелел их научпти шляшецкпх наук и языку римскому».
Московские послы В. Морозов и Ф. Воронцов «упросили» короля
освободить Лыковых. Один пз них, Иван, был взят впоследствии
в плен магистром Ливонии и «уморен в прелютои темнице». Дру-
гой, Михаил, был воеводой в Ругодиве и убит по приказанию царя
Ивана со своим «ближним сродником» (племянником синодиков).
Об этом сроднике Михаила кн. Курбский сообщает интересные
сведения: он был послан «на науку за море во Германию, л тамо
навык добре аляманскому языку и писанию, бо там пребывал,
учась, немало лет и объездил всю землю немецкую, и возвратился
был к нам во отечество и по коликпх летех смерть вкусил от
мучителя неповинне» 443.
В Тетради дворовой записаны по Волоку следующие Лыковы:
Дмитрий Григорьев, Иван Борисов, Михаил и Иван Матвеевы, Се-
мен Алексеев и Петр Захарьин. Иван Лях и Михаил Матвеевичи
и Федор Иванов в 1550 г. были зачислены в тысячники. Иван Лях
в разрядах упоминается как воевода у наряда в ливонском походе
в 1558 г. О смерти его в плену в Ливонии говорит Курбский. Фе-
дор Иванов упоминается в ливонских походах в 1558 и 1560 гг.
как голова.
Михаил Матвеевич упоминается в 1565 г. как окольничий и
воевода в Казани. По новиковскому списку, Михаил Матвеевич
был пожалован в окольничие в 1564/65 (7073) г. и «выбыл» в
1570/71 (7079) г.
Как звали его племянника, который упоминается в синодиках,
в какой Иван Лыков был казнен, неизвестно. Быть может, это
Иван Борисов, записанный в Тетради дворовой.
Лычков Митяй (М. Б.).
Люшины Гам и Большой (М. Б.).
Мазилов Михаил, а ниже: «Михайлова жена Мазилова с две-
ма дочерьми да с двема сыны».
Михаил записан между людьми боярина И. П. Федорова, уби-
тыми в коломенских селах, и людьми, побитыми в Губине углу.
Малечкин Петр. В Кир.— Малечков Третьяк, а ниже--Ма-
лечков Петр. Это написание фамилии в Кир. ошибочно.
Константин Малечкин в 1544 г. был послан провожать крым-
ских послов 444, в начале XVI в. он имел вотчину в Кашине 445. Его
сын Мясоед в 1495 г. в чине жильца участвовал в новгородском
походе 446. Петр Малечкин в 1524 г., идя на службу в Нижний,
442 ПСРЛ, т. VIII, стр. 287; ДРВ, т. VI, стр. 467.
443 РИБ, т. XXXI, стр. 298.
444 «Временник ОИДР», кн. 5, стр. 7.
445 СГГиД, т. I, стр- 354.
449 Древнейшая разрядная книга, стр. 21.
409
написал духовную грамоту, по которой завещал половину села
Малечкина в Твери Иосифову Волоколамскому монастырю 447.
В 1532 г. Петр умер, а в 1558 г. его вдова, Елена Ивановна Жел-
нинская, дала другую половину с. Малечкина Троицкому Сергие-
ву монастырю. В 1563 г. царь Иван взял с. Малечкино себе,
а монастырям дал за их половины по 60 руб.448
Во второй половине XVI в. Никита Васильев, Яков и Иван Иль-
ины и Яков Китаев Малечкины имели поместья в Бежецкой пя-
тпне. Вероятно, пз этого же рода происходили казненные Третьяк
и Петр.
Мальцев Емельян. В М. Б. вместо него Елизар.
Малышев Дмитрий.
Мансуровы Яков и Ирина.
В Тетради дворовой записаны по Москве: Овчина Степанов,
Тимофей, Яков и Владимир Давыводы, сын Якова Иван и сын
Владимира Леонтий. Леонтпй Владимиров, Овчина Степанов и
Тимофей п Яков Давыдовы в 1550 г. были зачислены в тысячники.
Иван Яковлев в 1562 г. были поручителем по кн. И. Бельском, а в
1565 г.— по кн. М. Воротынском 449. Яков Давыдов и Дмитрий Ива-
нов в ливонском походе 1573 г. были в чине постельников 450. Вско-
ре после этого Яков был казнен, и в писцовых книгах Коломен-
ского уезда перед 1575—1576 гг. упоминается его бывшее по-
местье 451.
Мануйлов Семен.
Родоначальником Мануйловых был Иван Мануилович, который
был боярином или дворецким у митрополита Феодосия (1461 —
1464 гг.). Его внук Юрий Григорьев сын Ивановича Мануйлова,
в 1518 г. был митрополичьим наместником во Владимире, а в
1524—1526 гг.— дворецким митрополита Даниила. Брат Юрия
Иван Григорьевич был убит в 1535 г. литвой в Стародубе, в отряде
митрополичьих слуг452. Другой внук Ивана Мануиловича, Кон-
стантин Федорович Мануйлов, был боярином митрополита Дании-
ла. В третьей четверти XVI в. митрополитам служили: Михаил
Юрьевич, Семен и Русин Мануйловы. Михаил Юрьевич в 1565 г.
был в числе поручителей по Салтыковых 453. Кажется, из того же
рода происходил государев дьяк Иван Мануйлов, который упоми-
нается в походё в 1559 г. и на Земском соборе 1566 г.454
Мария, немка, постельница кн. Владимира Андреевича, «что
была у князя у молодого приставлена» (Ник. Пер.).
447 АЮ, т. I, стр. 448.
448 Московский Исторический музей, Епархиальное собрание, № 419,
449 СГГиД, т. I, стр. 478, 539.
450 Синбгирокий сборник, стр. 37.
451 Писцовые книги Московсмого государства, т. I, ч. I, стр. 417, 451.
452 ДРВ, ч. VI, стр. 468.
453 СГГиД, т. I, стр. 515.
454 Древнейшая разрядная книга, стр. 213; СГГиД, т. I, стр. 553.
410
Мария, прозвище Магдалина, «родом ляховица», с пятью сы-
новьями. В спнодпках не упоминается или еще не найдена.
О ней кн. Курбский сообщает: «Оклеветана же пред царем, аки
бы то была чаровница и Алексеева (т. е. Адашева.— [С. В.]) со-
гласница; того ради ея погубите повелел и со чады ея, и многих
друтпх с нею» 455.
Марк, литвин. Из новгородской тюрьмы (Н. Пр.).
Мартьяновы Борис, Афанасий и Степан (М. Б.). В Ник.
Пер.— Афанасий и Стефан.
Марьин Федор (М. Б.).
Маслов Федор, новгородский подьячий, с женой, дочерью
Ириной и сыном Никитой. В М. Б. еще Неустрой.
Матвеев Данила Нечай, староста. В М. Б. еще Несмеян, Ва-
силий, Нечай и Богдан.
Мелентьевы Небогатой и жена Третьяка (М. Б.).
Мельницкий Емельян. В Кир. и М. Б. еще Никита.
Мещерские, братья, кн. Андрей и Никита.
В синодиках не упоминаются. По сообщению кн. Курбского,
убиты после казни кн. Владимира Курлятева одновременно с ря-
занцами Сидоровыми 456.
Милославские Василий, Иван, Матвей, Федор и Юрий.
В М. Б. еще Григорий.
Из рода, великокняжеских слуг, родоначальник которых выехал
из Литвы с вел. кн. Софьей Вптовтовной. Его правнук Данила Ко-
зел Терентьевич был посельским у кн. Юрья Васильевича в Юрье-
ве Польском, в конце столетия был посельским вел. кн. Ивана и
вел. кн. Софьи Палеолог в Сольвычегодском уезде, а в 1521—
1524 гг. был дьяком вел. кн. Василия. Данила Козел в конце XV в.
был пспомещен в Шелонской пятине 457. Один из его сыновей,
Дмитрий, в 1537 г. был писцом Бежецкого Верха. У Дмитрия Коз-
лова известны три сына: Иван, Юрий и Степан Рудак.
Иван Дмитриев в 1553—1556 гг. упоминается как дьяк новго-
родского владыки458. Юрий Дмитриев в Тетради дворовой записан
по Переяславлю.
Василий и Матвей синодиков — тоже внуки Дмитрия Козла от
его младшего сына Варфоломея.
Федор синодиков вызывает сомнения. В неполном родословии
Милославских известен только один Федор — внук Варфоломея
Козлова и сын Василия синодиков, Федор Васильев, который в
1572 г. был поддатнем у рынды 459. В 1581 г. Ф. Васильев в чине
455 РИБ, т. XXXI, стр. 277.
456 Там же, стр. 306.
467 Новгородские писцовые книги, т. V, стр. 38.
458 АИ, т. I, стр. 326.
459 Синбирский сборник, стр. 32—33.
411
дворового жильца принимал участие в приеме Антония Поссе-
вина 46°.
Митрополичьи слуги.
Кн. Курбский после рассказа о смерти митрополита Филиппа
пишет: «По убиении же митрополита не токмо многих крприков,
но и нехиротонисанных мужей благородных сколько сот помучено
различными муками и* погублено; бо там есть в той земле мнози
мужие благородные светлых родов имения мают, во время мирное
архиепископом служат, а егда брань належит от супостатов окре-
стных, тогда и в войске христианском бывают, которые не хирото-
нисанны» * 461.
Таубе п Крузе говорят, несколько неясно, что на следующий
день после обличительной речи с амвона митрополита Филиппа
«было приказано схватить всех слуг, бояр, приговоренных (??—
[С. В.]), кравчих, стольников и людей благородного происхожде-
ния, и одни были повешены, другие избиты палками, безжалостно
замучены и брошены в тюрьму». Далее Таубе и Крузе говорят о
мученьях и издевательствах, которым подверглись «советники и
приближенные митрополита» 462. Несмотря на неясность текста,
очевидно, что они имели в виду дворян митрополита (см. Ивашев
Афанасий, Мануйлов Семен, Шестаков Петр, Фомин Григорий,
Русинов Леонтий).
Митрофан, печерский архимандрит.
Вероятно, Нижегородского Печерского монастыря (в Псков-
ском Печерском в это время был Корнплий, см. выше).
М и т ь к о в Молчан. В Тр. С.— Мокий.
В Тетради дворовой по Боровску записаны Чепчюк Филиппов
с сыном Замятней и Василий Семенов Митьковы. Молчан Семенов
Митьков в 1562 г. был в числе поручителей по кн. И. Бельском 463.
Кн. Курбский рассказывает, что во время непристойного пира
«един муж храбрый посреди пиру обличил его (т. е. царя.—
[С. В.]) предо всеми, ему ж было наречение Молчан Митков», за
что царь «пробил» его копьем, а затем велел «кромешникам» до-
бить 464.
Михаил, владычень чашник. По-видимому, чашник новгород-
ского владыки Пимена.
Михайлов Яким и в другом месте — Полуект (М. Б.).
В других синодиках — Полуект Тещин.
Молотянинов Юрий (Кир.). В М. Б.—Молвянинов Юрий.
Молчан, новгородский подьячий.
Молчановы см. Дементьевы.
480 Н. IL Лихачев. Библиотека и архив московских государей в XVI
столетии, приложения, стр. 23.
461 РИБ, т. XXXI, стр. 316—317.
482 «Русский исторический журнал», кн. 8, стр. 42—43.
463 СГГиД, т. I, стр. 478. F
464 РИБ, т. XXXI, стр. 350.
412
Молява, повар; Леонтпй, Ярыш п Иван Молявпны.
Монастыревы: Андрей п Федор Безносовы, Андрей п Ле-
онтий Мусоргские, Андрей, Григорий, Неудача с женой Марьей и
тещей Евдокией, Никита и Тпт Цпплятевы. В М. Б.— Лев Мусорг-
ский п Елена Неудачпна.
Монастыревы, по преданиям, происходили от смоленских кня-
зей. С середины XIV в. они владели очень большими вотчинами
на Белоозере, главным образом, в Надпорожском стану. По своим
вотчинам они служили белозерско-верейскпм удельным князьям
п за 100 с лишним лет службы так измельчали от семейных раз-
делов, что после ликвидации Белозерского удела (1485 г.) заняли
на московской службе очень скромное положение.
Василий Федорович Безнос Монастырев был боярином у вел.
кн. Марьи и у кн. Михаила Андреевича Белозерского. Его сын
Тимофей и внук Василий Тимофеевич в конце XV в. были пспоме-
щены в Новгороде 465. Сын Василия Тимофеевича Андрей в актах
пишется то как Андрей Васильевич Безносов, то как Монастырев,
а чаще просто Андреем Васильевым. В 1550 г. он служил по Бе-
жецку и был зачислен в тысячники, в 1555 г. с кн. И. Ромоданов-
ским описывал дворцовые села в Московском уезде, в 1560 г. был
товарищем костромского писца кн. Андрея Дашкова 466. После этой
•службы Андрей Васильев был пожалован в дьякп и в 1563 г. уча-
ствовал в полоцком походе. В 1569—1570 гг. он был дьяком в Нов-
городе, где и погиб во время новгородского погрома.
Федор Безносов' синодиков — близкий родственник Андрея,
•быть может его брат.
Цпплятевы и Мусоргские происходили пз младшей отрасли ро-
да Монастыревых. Иван Дмитриевич Цппля Монастырев был дья-
ком у кн. Михаила Андреевича. Его сыновья Семен и Елизар в
конце XV в. получили поместья в Новгороде 467 * и служили в дья-
ках у великих князей Ивана III и Василия Ивановича. Елизар
Иванович в 1526 г. был в посольстве в Литву, а в 1532 г. был «ве-
ликим», т. е. думным, дьяком. Как близкий к вел. кн. Василию че-
ловек Елизар Иванович присутствовал на его предсмертных со-
вещаниях463. Во время малолетства Ивана IV Елизар Иванович
оставался в стороне от борьбы придворных партий, в 1542 г. вы-
шел в отставку и умер около 1547 г. Еще более крупным лицом
был его сын Иван Елизарович, думный дьяк царя Ивана, умерший
16 ноября 1569 г.
Упомянутые в синодиках Цпплятевы были потомками дьяка
Семена Иванова Циплятева. Эти Циплятевы по своим новгород-
465 Д. Я. С а мок ва со в. Архивный материал, т. I, ч. I, стр. 231.
466 П. Н. Милюков. Спорные вопросы финансовой истории Московско-
го государства. СПб., 1892, стр. 164.
73 90 Т ХХП’ стр* 205 Новго,Р°Дские 'писцовые книги, т. III, стр. 45,
ш Н.II. Лихачев. Разрядные дьяки XVI в., стр. 80—86.
415
ским поместьям завязали тесные связи с Софийским домом. Этому
способствовало и то, что Пимен до поставления в новгородские
владыки (20 ноября 1552 г.) был чернецом Кириллова монастыря,
соседями которого и вкладчиками в течение 150 лет былп Мона-
стыревы. Во время чернечества Пимена в Кириллове монастыре
там были Иов и Макарий Бурухины Монастыревы. Этим объяс-
няется то, что потомки Семена Ивановича Циплятева стали слу-
жить Софийскому дому и во время новгородской катастрофы
Никита Неудачин Циплятев был дворецким владыки Пимена.
В новгородских летописях есть сообщение о том, что царь Иван
после низложения Пимена «бояр ево владычних и всех слуг повеле
перепматп и за приставы отдати» 469. Цпплятевы былп настолько
значительными людьми, что Курбский счел нужным помянуть их
гибель. После рассказа о казни кн. Андрея Тулупова он писал:
«и другий муж — Циплетев, нареченный Неудача, с роду княжат
Белозерских, со женою и со детками погублен, тако ж был благо-
нравен и искусен и богат зело; а были тые дани на тюслужение ве-
ликия церкви Софии» 47°.
Приведу еще одно свидетельство. В мае 1574 г. новгородский
владыка Леонид (преемник Пимена) пожаловал своему боярину
Василию Григорьеву Фомину поместье, которое было за дворец-
ким Никитой Неудачиным 471.
Близким родственником Неудачи Циплятева был Григорий Се-
менов Циплятев, имевший поместье в Водской пятине и зачислен-
ный в тысячники. Григорий Семенов служил царю, но имел связи
с софьянами, что видно из того, что в 1553 г. он был душеприказ-
чиком софийского дворецкого Ивана Михайловича Волуева. Едва
ли можно сомневаться, что и Андрей и Тит Циплятевы, упомяну-
тые в синодиках, были из семьи Неудачи Циплятева.
Мусоргские были самой младшей линией рода Монастыревых.
В 1550 г. из дворовых детей боярских Бежецкой пятины былп за-
числены в тысячники Ляпун и Третьяк Яновы. Дети Мусоргские.
По-видимому, Андрей и Леонтий спнодпков и есть эти тысячники.
Выше было отмечено, что когда в 1571 г. Бежецкая и Обонежская
пятины были взяты в опричнину, тамошние помещики были высе-
лены и получили поместья в других городах, в частности в Не-
щерде. В книге по Нещерде мы находим в 1572 г. Макара Ляпу-
нова Мусоргского, выселенного из Бежецкой пятины 472. По-види-
мому, тысячники Ляпун и Третьяк и есть Андрей и Леонтий сино-
диков.
Морозовы (Поплевины) Владимир Васильевич и Михаил
Яковлевич с сыном Иваном. В синодиках не упоминаются.
469 Новгородские летописи, стр. 399.
470 РИБ, т. XXXI, стр. 31^-320.
471 "АИ, т. I, стр. 353.
472 Писцовые книги Московского государства, т. I, ч. II, стр. 547, 549.
414
Кн. Курбский, рассказывая о казни Шеиных и Салтыковых, пи-
сал: «В те же лета убиени от него мужпе, того же роду лМорозо-
вых, сингклитским саном.почтенный Владимир единому имя было;
много лет темницею от него мучен, а потом и погубил его». Ниже,
после перечислепия других казненных, Курбский писал: «По тех
же всех, уже предреченных, убиен от него же муж в роде славный,
его же был сингклит избранные рады, Михаил Морозов с сыном
Иоанном, аки в семидесяти летех, с младенцем и со другим юней-
шим, ему же имя забых, и со женою его Евдокиею, яже была
дщерь князя Дмитрея Бельского» 4'3.
Относительно Владимира Морозова интересно сообщение Шлих-
тинга, отчасти совпадающее с показанием Курбского. «Также
н воеводу Владимира, который был ввергнут в тюрьму и долго и
строго содержался с польскими пленниками, тиран велит привести
к себе в Александровский дворец и там подвергнуть пыткам. Он
слышал, что тот по чувству сострадания велел похоронить утоп-
ленного в реке по приказу тирана слугу князя Курбского. Тиран
думал,, что Владимир устроил какой-то заговор с Курбским, и лож-
но обвинил его, наконец, в том, будто он неоднократно переписы-
вался с Курбским. Этот несчастный умер от боли среди пыток;
тело покойного тиран бросает в воду» 474.
Поплевины были старшей линией рода Морозовых, одного пз
немногих древнейших московских боярских родов, которые с ус-
пехом выдерживали борьбу за первые места в правительстве
с княжатами.
Сыновья боярина Григория Поплевы (умер в 1492 г.) Иван и
Василий были в боярах, а Яков был окольничим. В окольнпчпх
был единственный сын Ивана Семен (умер в 1557 г.), а в боярах
все три сына Василия: Григорий (умер в 1556 г.), казненный Вла-
димир и Петр (умер в 1579 г.). Боярином и дворецким был един-
ственный сын Якова — казненный Михаил.
Служебная карьера Владимира Васильевича по разрядам сле-
дующая: в 1549 г. он упоминается как окольничий, в 1551 г. был
воеводой в Свияжске, в 1558 г. служил в Калуге, в 1562 г. был по-
жалован в бояре и служил в Серпухове. В последний раз он упо-
минается как воевода в полоцком походе 1563 г, 475 В новиковском
списке думных людей показан выбывшим в 1562/64 (7072) г.
В родословцах у Владимира Васильевича показаны два сына —
Иван и Федор, оба бездетные. О службе их ничего не известно,
иго в связи с их бездетностью дает основание полагать, что оци
иди погибли вместе с отцом, или закоснели в опале отца и сошли
со сцены.
Михаил Яковлевич, судя по его продолжительной карьере, был
выдающимся военачальником. По разрядам и другим источникам
™ РИБ, т. XXXI, стр. 303, 309.
4 Альберт Шлихтинг. Новое |известие..., стр. 72.
Древнейшая разрядная книга, стр. 149, 195, 229, 234.
415
известны следующие главные этапы его карьеры. На первой
свадьбе царя Ивана (1547 г.) он был дружкой у новобрачной
вел. кн. Анастасии. В 1548 г. он был назначен окольничим, а через
год — боярином. Летом 1549 г. Михаил Яковлевич с двоюродным
братом Петром Васильевичем Морозовым был полномочным послом
в Польше и заключил перемирие 476. Михаил Яковлевич принимал
участие во всех походах: в 1550 г.— в Коломне и в Рязани,
в 1552 г.— в казанском походе «с нарядом» (начальником артилле-
рии), в 1553 г.— в Коломне, в 1554 г.— в походе на луговую чере-
мису, в 1555 г.— в Коломне и в Туле, в 1556 г.— в Серпухове,
в 1557 г. — в Калуге, в 1558 г.— в Кашире, в 1559 г. в ливонском по-
ходе, а затем летом — на береговой службе «с нарядом», в 1560 г.—
«с нарядом» в походе к Алысту и Вильяну, в 1562—1563 гг.—
в Смоленске, в 1564 г.— наместником и воеводой в Юрьеве Ливон-
ском и заключил перемирие со шведами 477. В том же году он был в
Вязьме и в следующем году опять в Юрьеве. О его наместничестве
Тимофей Тетерин, насмехаясь над ним, писал, что царь, назначив
его в Юрьев, не дал ему «ни пула» доходов и, не доверяя ему, дер-
жал в заложниках его жену и детей 478. В 1569 г. Михаил Яковле-
вич был в походе на выручку Изборска, захваченного Литвой 479,
в 1572 г. был воеводой из земщины в походе против шведов, а за-
тем — в Новгороде, в 1573 г. участвовал во взятии Пайды и в дей-
ствиях против Колывани и Коловера 48°. В апреле 1573 г. М. Я. Мо-
розов с кн. М. Воротынским и кн. Н. Одоевским был на береговой
службе. За какую-то оплошность они подверглись опале и были
казнены (см. Одоевский Никита). В 1583 г. царь прислал по нем
в Троицкий монастырь персональный вклад 100 руб. (см. Виско-
ватыйИ. М.).
Если иметь в виду многолетнюю карьеру Михаила Яковлевича,
то показание Курбского относительно его преклонного возраста в
момент казни представляется весьма вероятным.
По родословцам, у Михаила Яковлевича было три сына: бездет-
ные Иван и Федор и Иван Глухой. Иван старший в 1570—1571 гг.,
упоминается на береговой службе481. Федор,'видимо, был много
моложе брата и еще не начал служить, когда его отец и брат
Иван были казнены. Очевидно, к нему относится показание
Курбского относительно «юнейшего» сына, имя которого Курбский
забыл.
В итоге после гибели Владимира Васильевича и Михаила Яков- ‘
левпча с сыновьями из всего рода Поплевиных пережили царя
476 ПОРЯ, т. XIII, ч. I, стр. 157—158.
477 Там же, стр. 178, 202, 206—>208. 385, 396; Древнейшая разрядная кни-
га, стр. 144, 153, 161, 169, 171, 206, 230.
478 РИБ, т. XXXI, стр. 490.
479 Синбирский сборник, стр. 23.
480 Там же, стр. 31—34, 36, 39. .
481 Там же, стр. 24—26, 28—29.
416
Ивана только двое — сын Петра Васильевича и младший сын Ми-
хаила Яковлевича Иван Глухой, сыновья которого Борис и Глеб
были боярами царей Михаила и Алексея.
Мосальская, княжна, «имя ей бог весть».
Мосальский Тимофей, князь. В синодиках не упоминается
и в родословцах такого лица нет. Шлихтинг, называя его, видимо
спутал имя и фамилию (см. Дымов Михаил).
Мостинины, ездок и Аграфена (М. Б.).
Мотякины, Тимофей, Герасим, Акплина, две Анны Нащо-
кины и Григорий.
Нащока Никитин Мотякин упоминается около 1474 1. в одном
акте Симонова монастыря как послух у Пушкиных в Московском
уезде. В 1500 г. он был поезжанином на свадьбе кн. Василия Холм-
ского 482. Его сыновья Семен, Митя и Власий в конце XV в.
получили поместья в Водской пятине 483. Позже Мотякины появ-
ляются и в других уездах. Во второй половине века несколько Мо-
тякиных, и между’ ними Григорий, имели поместья в Пскове.
В Тетради дворовой по Боровску записан Шемет Григорьев с сы-
новьями Шерепетом и Алешкой. Шемет Григорьев Мотякин в
1551 г. был городничим в Смоленске48’, а в 1565 г.— поручителем
по кн. Серебряном 485 *. Иван Дмитриев Мотякин в 1571 г. был по-
ручителем по кн. Мстиславском ’*зс. Давид Игнатьев Мотякин имел
поместье в Обонежской пятине и в 1583 г. был решеточным при-
казчиком в Новгороде.
На основании этого можно высказать предположение, что упо-
мянутые в синодиках Мотякины были новгородскими пли псков-
скими жертвами событий 1570 г.
М унтовы см. Татищевы.
Муромцев, инок Вассиан.
Кн. Курбский после рассказа о гибели архимандрита Печерско-
го монастыря Корнплия писал: «Тогда вкупе убиен с ним другий
мних, ученик того Корнилпя, Васьян имянем, по наречению Му-
ромцов; муж был ученый и искусный и во священных писаниях
последователь» 487.
После побега кн. Курбского гетман кн. А. Полубенский писал
Якову Шаблыкину и Игнатию Огибалову, жена которого, сын и
сноха находились в плену в Литве, с просьбой разыскать книги
кн. Андрея Курбского, которые остались в Юрьеве. Гетман пред-
лагал им в обмен на пленных доставить книги и доспехи кн. Курб-
ского, «а будет, Яков, тут не допытаешься в Юрьеве Августинова
482 ДР®, ч. XIII, стр. 4.
483 Новгородские писцовые книги, т. III, стр. 448.
484 Древнейшая разрядная книга, стр. 148.
485 СГГиД, т. I, стр. 519.
488 Там же, стр. 566.
487 РИБ, т. XXXI, стр. 321.
С. Б. Веселовский 417
жития, и ты бы велел списать у старца у Васьяна у Муромца
в Печерском монастыре, да и явление чюдес Августиновых, а пи-
саны при конце» 488.
Мусоргские см. Монастыревы.
Мячков Иван (М. Б.).
Мячковы вели свой род от Олбуги, посла Тевризского государ-
ства к вел. кн. Дмитрию Донскому, оставшегося в Москве и кре-
стившегося. В XVI в. многие Мячковы служили в дворянах, а не-
сколько человек имели поместья в Новгороде. Наиболее вероятным
Иваном синодиков можно считать Ивана Степановича, который в
1552 г. был на отцовском поместье в Шелонской пятине. Менее
вероятным является Иван Иванович, который в казанском походе
1549 г. был «у царя у коня», в 1554 г. он упоминается в числе го-
стей на свадьбе кн. И. Бельского, а в 1562 г.— в числе его пору-
чителей. В синодике Успенского собора он показан в числе уби-
тых под Москвой в мае 1571 г. во время набега Девлета, но воз-
можно, что это — ошибка.
Нагины Петр и Вавила. Быть может, следует читать Но-
гины.
Назимов Максим (М. Б.).
Нарбеков Владимир (Тр. С. и М. Б.).
Нарбековы с конца XV в. были на поместьях в Бежецкой и
Водской пятинах 489.
Нахабин Беляй с племянником (Сп. Пр. и М. Б.у.
Нащокины см. Мотякины.
Н е б ы т о в Опас (М. Б.).
Нееловы Алексей и Василий. Записаны среди новгородцев.
В 1545 г. в Бежецкой пятине сидели на поместьях Васюк Ива-
нов Неелов и его братья Ширяй и Степан. В 1564 г. там же на от-
цовском поместье находились Василий, Андрей, Иван и Митька
Васильевы Нееловы 490. Возможно, что этот Васюк Иванов есть то
же лицо, что дорогобужанин Василий Иванов, который в 1550 г.
был зачислен в тысячники. Тогда же в тысячники были зачислены
дорогобужане Васюк и Данила. Неизвестно, какой из них, Васи-
лиев, был в 1556 г. дьяком Разбойного приказа491, а в 1556 и
1559 гг. упоминается как дьяк в походах с царем 492. Отмечу еще,
что Денис и Василий Владимировы и Григорий Андреев Нееловы
в 1565 г. были поручителями по Салтыковых493.
Незнанов Юрий.
488 РИБ, т. XXXI, стр. 496.
489 Новгородские (писцовые книги, т. III, стр. 59; ДАИ, т. II, стр. 17;
Д. Я. Самоквасов. Архивный материал, т. II, стр. 516.
490 Новгородские писцовые книги, т. VI, стр. 319; Д. Я. Самоквасов.
Архивный материал, т. II, стр. 13.
491 А. Юшков. Акты XIII—XVII вв. ..., стр. 160.
492 Древнейшая разрядная книга, стр. 181, 212.
493 СГГиД, т. I, стр. 514.
418
В архиве царя Ивана хранилось, между прочим, дело «Посылка
в оприпшину Юрья Незнанова с товарищи да пана Станислава,
да Аврама Едигеева» 494. В чем состояло дело и кто был этот Юрий
Незванов, неизвестно.
Неклюдовы Федор и Алексей с женой.
Нелединские Ждан и инок «Нероцкого» монастыря Пи-
мен, записаны среди новгородцев.
Нелединские происходили пз бежецких вотчинников, сильно
размножившихся еще в XV в. и измельчавших. В конце XV в. не-
сколько Нелединских было пспомещено в Новгороде, где они были
на поместьях и в XVI в.
Несвижский, кн. Федор.
Князья Несвижские выехали пз Литвы в Москву в начале
XVI в. Братья Данила Марамук и Ляпун Васильевичи Несвиж-
ские во второй четверти века не раз бывали в «стратплатском чи-
не», т. е. полковыми воеводами. Иван Данилович Марамуков в
1559 г. был воеводой «на году» в Казани. Его брат Федор, записан-
ный в синодике, в 1565 г. был воеводой в Смоленске и больше в
разрядах не упоминается.
Нестеровы, серебреник Обида и новгородский подьячий
Смирной.
Нечай, конюх (М. Б.).
Нечаев Семен (М. Б.).
Никита, холщевник, с женой, сыном и двумя дочерьми.
Никитин Будило^ новгородский подьячий.
Ни китин Никита.
Новосильцев Кпрьяк. В М. Б. еще Невер.
В существующих (весьма неполных) родословных Новосиль-
цевых Кирьяка и Невера нет.
Ногтев (Ноготков) Оболенский, кн. Андрей.
Федор и Андрей Васильевичи Ноготковы в 1550 г. были зачи-
слены в тысячники. В служебном отношении стояли очень невы-
соко. Федор совсем не упоминается в разрядах. Андрей в 1556 г.
был на береговой службе «у государя на стану в сторожах», а в
зимнем походе на Ливонию в 1559 г.— головой в большом полку.
Больше он нигде не упоминается. По свидетельству родословцев,
старший сын кн. Андрея, Михаил, бежал в Литву. Быть может,
этим объясняется недолгая служебная карьера и казнь кн. Ан-
дрея.
Обернибесов Савелий. В М. Б.— Савва.
Обернибесовы в XVI—XVII вв. служили по Обонежской пяти-
не и по Ржеве Владимирове.
Оболенские, князья Никита и Андрей Черные.
Никита и Андрей Федоровичи Черного происходили из мало-
земельной и малозначительной отрасли кн. Оболенских. Их дед
ш ААЭ. т. I, стр. 365.
Михаил Константинович Сухорук в 1500 г. был испомещен в Де-
ревской пятине 495. Его два сына, Федор Черный и Василий, в
1550 г. были зачислены в тысячники. В родословцах у Федора
Черного показано два бездетных сына — Никита и Андрей. По-вв-
димому, они были казнены молодыми людьми. Их казнь позволи-
тельно поставить в связь с бегством в Литву кн. Юрия Ивановича
Горенского и казнью Петра Ивановича Горенского, которые при-
ходились им по деду двоюродными братьями.
Еще о князьях Оболенских см.: Горенские, Кашины, Курля-
тев, Ногтев, Овчинин, Репнин, Серебряный, Шевырев и Ярославов.
Оботуров Н еж дан, новгородский подьячий.
Образцовы Григорий, Семен, Федор, Афанасий и Андрей, за-
писанный в другом месте. В М. Б. еще Михаил (см. Рогатого).
Первые четверо — из рода Жеребцовых Синего (род Кобыли-
ных), а Андрей, если это не ошибка,— из другого рода (мелких
переяславских вотчинников).
Игнатий Борисович Образец Синего служил кн. Андрею Ва-
сильевичу и в 1488 г. за сплетню («скоромолйл») был наказан496
Его сын Борис Игнатьевич, по свидетельству родословцев, бежа:
в Литву, вероятно, в начале XVI в. Другой сып, Роман Игнатьева
(в Тетради дворовой — по Можайску), известен как писец: J
1539 г.— Вологды, в 1540 г.— Владимира, в 1542 г.— Стародубг
Ряполовского.
У Романа было пять сыновей: Юрий, умерший бездетным в мо
лодости, Григорий, Семен, Иван и Федор. Григорий и Семен слу
жили по Можайску и в 1550 г. были зачислены в тысячники.
Григорий Романович в 1560 г. был головой в полках, в 1564 г
был в числе поручителей по И., В. Шереметеве 497 498 499 и в последит
раз упоминается в разрядах в 1567 г. как наместнпк в Почепе495
Семен Романович в 1560 г. был головой в полках, а в 1564 г
с братом Григорьем ручался по Шереметеве.
Про Ивана и Федора Романовичей родословцы говорят, что он) ?
служили кн. Владимиру Андреевичу. В 1549 г. они были у него в J
свадьбе дружками. Федор Романович на Земском соборе 1566 i
присутствовал как дворянин первой статьи 4".
В следующем поколении Образцовых обращают на себя внп
мание следующие лица, показанные в родословцах бездетными
Афанасий и Никифор Григорьевичи, Замятия Семенович и Семе
Федорович, дети казненных Григория, Семена и Федора. Афанаси •
синодиков и есть Афанасий Григорьевич, казненный вместе с от
цом. В синодике Чудова монастыря (обычном, а не опальных лю
дей) в 40-х годах XVII в. записан род стольника Афанасия Грг*.
495 Новгородские писцовые книги, т. II, стр. 882.
496 ПСРЛ, т. VI, стр. 238.
497 СГГиД, т. I, стр. 497.
498 Синбирский сборник, стр. 18. S
499 СГГиД, т. I, стр. 560. . J
«20
горьевича, внука Федора Романовича. В числе родичей записаны
«убиенные»: Григорий, Семен и Федор (Романовичи), Афанасий
и Никифор (дети Григория Романовича), Авраам (вероятно, За-
мятия Семенович) и Семен (быть может, Семен Федорович). Имея
в виду неполноту синодиков опальных, можно думать, на основа-
нии показания чудовского синодика, что вместе с Григорием, Се-
меном и Федором Романовичами погибли и их дети, которые, как
выше было сказано, в родословцах показаны бездетными.
Овчпнин Телепнев Оболенский, кн. Дмитрий Федорович.
В синодиках не упоминается.
О нем кн. Курбский писал: «Паки убит от него тогда князь
Дмитрей Овчинин, его же отец зде много лет страдал за него и
умре ту (кн. Федор Васильевич Овчина Телепнев взят в 1534 г. в
плен и умер в плену в Литве..— С. В.). Сие выслужил на сына!
Бо еще во юношеском веку, аки лет двадесяти или мало более, за-
клан от самого его (т. е. царя,— С. В.) руки» 50°.
Шлихтинг рассказывает, что кн. Дмитрий Овчпнин в ссоре с
Ф. Басмановым упрекнул его в педерастии с царем и в злоупотреб-
лении на этой почве своим фавором. Басманов пожаловался царю,
«с этого уже времени тиран и начал помышлять о гибели Овчины».
Несколько времени спустя царь Иван, притворяясь милостивым,
заставил Д. Овчинина выпить большой кубок меда, а затем пред-
ложил ему пойти в винные погреба и выпить там, что понравит-
ся. Ничего не подозревавший кн. Дмитрий пошел в погреб, где
был задушен по приказанию царя псарями. Царь Иван притворил-
ся, что ничего не знает, и на следующий день послал на дом к
кн. Дмитрию слугу с приказанием явиться во дворец, что удивило
его жену, которая ответила, что муж со вчерашнего дня не воз-
вращался домой501. Весь этот рассказ Шлихтинга похож на при-
дворные сплетни; что же касается «содомского греха» и «афродят-
ского блудотворения». то Курбский говорит об этом не раз.
У Шлихтинга сказано, по-видимому, правильно, что смерть Дмит-
рия Овчинина произошла непосредственно перед учреждением оп-
ричнины (в 1563 г. Д. Овчинин был еще жив) 502.
О г а л и н ы Иван и Прокофий.
Огалины происходили из Ярославля. В Тетради дворовой по
Ярославлю записаны Васюк, Иванец, Третьяк и Майко Грязного
Огалины. Сын Третьяка Грязного, Василий Третьяков, был в
*574—1575 гг. писцом на Двине, а в 1578 г.— в Суздале. При взя-
тии Ярославля в опричнину Огалины были выселены и некоторые
из них получили поместья в Коломне 503. Несколько Огалиных с
конца XV в. были на поместьях в Деревской пятине 504. * * * * *
" РИБ, т. XXXI, стр. 278.
Альберт Шлихтинг. Новое известие..., стр. 50—51.
~ См. АЮ, т. I, № 115, (стр. 148].
^Писцовые книги Московского государства, т. I, ч. J, стр. 403, 542.
Новгородские писцовые книги, т. П, стр. 405.
Оглобля, «Рубцов человек» (М. Б.).
Одоевский, кн. Никита Романович. В синодиках не упоми*
нается.
Кн. Курбский писал: «Потом убиен славный между княжаты
русскими Михаил Воротынской и Никита княжа Одоевский, срод-
ный его, со младенчики детками своими, один аки седми лет, а
другие юнейшие и со женою его; всеродне погубленено их, глаго-
лют; его же была сестра, предреченная Евдокия за братом царе-
вым Владимером» (т. е. за кн. Владимиром Андреевичем. — С. В.).
После рассказа о смерти кн. М. Воротынского Курбский говорит,
что кн. Н. Одоевский подвергся пыткам, после которых его «напо-
лы мертва и едва дышуща в темницу на Белое озеро повезти по-
велел...» 505.
Никита Романович был много моложе своей сестры, и его карь-
ера началась в 1565 г. воеводством в Дедилове. В 1571 г. он был
воеводой из опричнины в Тарусе. В 1572 г. при отражении нападе-
ния хана Девлета (в августе) на Оке, на Сенькине перелазе,
кн. Одоевский и Федор Шереметев были воеводами правой руки,
и, как сказано в разрядах, «Федор побежал и саадак с себя ски-
нул, а дело было князю Никите одному (т. е. ему одному пришлось
биться.— [С. В.)], а дело было большое» 506. Очевидно, за это в кон-
це 1572 г. кн. Никита был пожалован в бояре. В апреле 1573 г.
он опять был на береговой службе в Тарусе. В чем состояла оп-
лошность воевод, разряды не говорят, а коротко сообщают:
«Й царь и велпкий князь положил опалу на бояр и воевод на кня-
зя Михаила Ивановича Воротынского да на князя Никиту Рома-
новича Одоевского, да на Михаила Яковлевича Морозова, велел
их казнить смертною казнью» 507.
Относительно жены князя Никиты сведений нет, а что касает-
ся его детей, то сообщение Курбского неверно. Старший сын князя
Никиты, Михаил, упоминается в разрядах на разных службах в
1580—1589 гг., умер он в последнем десятилетии XVI в., а два дру-
гие сына, Иван Большой и Иван Меньшой, на много лет пережилп
старшего брата и при царе Михаиле были боярами.
Окороков Илья.
По родословным преданиям, Басенковы Бреховы, Щербинины.
Мижуевы, Окороковы и Губины были одного происхождения (от
Онуфрия). В 1571 г. Василий Ильич Окороков, вероятно сын каз-
ненного Ильи, дал Макарьеву Калязину монастырю в Кашинском,
уезде приданую вотчину жены, кн. Матрены Яковлевны Шехон-
ской. Казнь Йльи следует сопоставить с казнью Василия Ивано-
вича Щербинина и Басенковых.
Окунев Шестой.
505 РИБ, т. XXXI, стр. 286, 289.
506 Синбирский.сборник, стр. 15, 28, 35.
607 Там же, стр. 39.
422
Окуневы были отраслью рода Линевых. Окунь Линев до кон-
фискации земель новгородских бояр женился на дочери новгород-
ца Якова Тютихина и получил в приданое вотчину в Водской пя-
тине. После конфискации вел. кн. Иван взял у Окуня прпданую
вотчину, а затем вернул ее, но не как вотчину, а как поместье 508.
Вероятно, сыном Окуня был сын боярский Водской пятины Иван
Андреев Окунев, который в 1550 г. был зачислен в тысячнпки.
Брат тысячника Ивана Шестой Андреев Окунев в 1566 г. был в
числе поручителей по кн. М. Воротынском 509. Поместья Шестого
и Ивана Андреевых в Водской пятине в январе 1571 г. были от-
делены другим лицам510. Видимо, Шестой Окунев, а может быть,
и его брат Иван погибли во время новгородского погрома 1570 г.
Олябьев Семен.
Олябей Емельянов в 1500 г. был дружкой на свадьбе князя
Василия Холмского511. Его сын Савин Михайлов Олябьев в 1537 г.
был гонцом в Литву. Сыновья последнего — Иван, Мпхаил и Се-
мен — в Тетради дворовой записаны по Боровску. Иван Савпнов
в 1550 г. был зачислен в тысячники. Его младший брат Семен был
взят в дьяки и в 1557 —1559 гг. упоминается как дьяк в Москве, а
в 1565 г.— в Астрахани512.
Онуфрий, подьячий (М. Б.).
Опалевы, Иван, Немпр, Анастасия п ездок Мпкула.
Михаил Опалев в 1524 г. был убит татарами на Свпяге. В 1545 г.
в Бежецкой пятине сидели на отцовских поместьях Никита Семе-
нов, зачисленный в 1550 г. в тысячники, Одежа Иванов, Замятия,
Неустрой и Немпр Михайловы. Замятия Михайлов, выселенный в
начале 1571 г. из Бежецкой пятины, взятой в опричнину, в сен-
тябре того же года получил поместья в Себеже и Нещерде513. Дру-
гие Опалевы, выселенные из Бежецкой пятины (Иван Иванов,
Илья и Федор Гавриловы), получили поместья в Коломенском
уезде и упоминаются в писцовой книге 1578 г.514
Замятия Михайлов в 1577 г. был городничим в Полоцке, Яныш
Замятнин был на поместье в Новгороде. Богдан Янышев в 1596 г.—
новик Шелонской пятины. Несколько Опалевых бежали в Шве-
цию и приняли фамилию Аполловых и Зебертпевых Аполловых.
Григорий и Василий Зебертиевы в 1611 г. были на шведской служ-
бе и в 1631 г. причислены к дворянству 515.
Несомненно, что все Опалевы синодиков были новгородцами и
погибли во время погрома 1570 г.
508 Новгородские писцовые книги, т. III, стр. 190.
509 СГГиД, т. I, стр. 539.
510 Д. Я. Самоквасов. Архивный материал, т. II, стр. 46.
511 ДРВ, ч. XIII, стр. 3.
512 Древнейшая разрядная книга, стр. 189, 212, 254.
513 Писцовые книги .Московского государства, т. I, ч. II, стр. 542.
5И Там же, стр. 484—485.
515 «Летопись Историко-родословного общества», вып. 2, М. 1905,
стр. 7—8.
423
О п л е ч у е в ы, Давид, Петр, Семен, Степан и городовой при-
казчик в Пскове Тимофей.
В писцовой книге Бежецкой пятины 1545 г. записаны на поме-
стьях Андрей и Степан Истомины, Порфирий, Семой, Третьяк н
Юрий Некрасовы516. В той же пятине в 1572 г. упоминается быв-
шее поместье Петра Оплечуева517.
Все Оплечуевы, несомненно, жертвы новгородских и псковских
событий 1570 г.
О п у х т и н Никита (в Чуд.— Никифор).
Орехов Василий (М. Б.).
Ошанин Василий (М. Б.) 518.
Василий Федорович Ошанин в 1550 г. был зачислен в тысяч-
ники, в 1567 г.— писец дворцовых сел в Верейском уезде,
в 1570 г.— ясельничий, в походе 1571 г.— дворянин «в стану у го-
сударя» и «в окольничих место», в 1573 г.— воевода «у наряда»
в полках519; подвергся опале и отозван в Москву, умер около
1580 г.520
Ощерин Никон (М. Б.).
Павлинов Иван см. Плещеевы.
Павлов Григорий, новгородский подьячий.
П а л е х о в Матвей.
Вероятно, из новгородских помещиков (ср. в 1571 г. в Шелон-
ской пятине на поместье Третьяк Александров Палехов) 521.
В писцовых книгах Ярославского уезда 1568 г. записано на
поместьях и вотчинах целое гнездо Палеховых и в числе их
Матвей Зыков.
Палицины: Акулина, старица кн. Евфосиньи Старицкой;
новгородский подьячий Григорий с женой, неженатый новгород-
ский подьячий Григорий Вежак, Иван с женой и двумя сыновья-
ми, Михаил, Неклюд, Никита, Пятой, Ратман, Семен, Степан, Ти-
мофей, Тутыш и Федор. В Кир. и М. Б. еще Никифор с женой и
двумя сыновьями и Матвей.
Род Палициных сильно разросся еще в XV в. и расселился по
многим уездам. Родословие их, составленное в XVII в., неполно,
недостоверно и содержит много грубых хронологических несооб-
разностей 522.
5,6 Новгородские писцовые книги, т. VI, стр. 99—102, 147—148, 399.
5,7 Д. Я. Самоква сов. Архивный материал, т. II, стр. 472.
518 О происхождении ростовцев Грязных и Ошаниных см.: П. С а д и к о в.
Царь и опричник.— «Века». Исторический сборник, т. I, Пг., 1924, стр. 40—44.
5,9 Синбирский сборник, стр. 27. 29, 36.
520 См. ссылку П. Садикова («Века». Исторический сборник», т. I,
стр. 49) на [работу] Н. В. Вельяминова-Зернова «Исследование о касимов-
ских царях и царевичах», СПб. 1864.
521 Новгородские писцовые книги, т. V, стр. 560.
522 Библиотека им. В. И. Ленина, собрание Пискарева, № 6, гл. 18, 30.
424
В родословии Палициных, напечатанном Лобановым-Ростов-
ским 523, подходящими по времени жизни лицами являются только
Семейка (Семен) Васильев, Михаил Федоров, Степан и Пятой
Яковлевы.
Большое гнездо Палициных образовалось в Новгороде, где они
были испомещены в конце XV в. (в Водской пятине — Федор и
Семен) 524. Некоторые из них служили подьячими в Новгородской
избе, другие стали слугами Софийского дома. Так, в 1534 г. упо-
минается сын боярский новгородского владыки Василий Палицын,
который был послан в Водскую пятину пскоренять язычество 525.
В 1550 г. Русин Дмитриев Деревской пятины и Русин Лихачев
Палицын Обонежской пятины былп зачислены в тысячники.
По-видимому, большинство Палициных синодиков были жерт-
вами новгородского погрома.
Панковы (М. Б.— Панейковы) Петр и Иван.
Паю совы: Иван Прокофий, Иванёц Меньшой, Постник,
Третьяк, Матвей, Григорий, Сурьянин, Андрей, Семен, Лаврентий
и Вешняк.
В конце XV в. в Бежецкой пятине, в Петровском Тихвинском
и Спасском погостах былп испомещены сыновья ростовца Федора
Паюсова Леонтий, Нечай, Иван Чернец, Гаврила и Иванец 526.
В книгах 1545 г. упоминаются на отцовском поместье Постник и
Третьяк Нечаевы и Матвей, Гридя и Игнатий Сурьянин Иванцо-
вы; в книгах 1551 г.— Иван, Афанасий и недоросли Прокофий и
Иванец Меньшой, сыновья Ильи Леонтьевича Паюсова 527. Там же
были на поместьях три Андрея: Андрей Первого Владимиров,
Андрей Чернецов и Андрей Гаврилов. Последний был испомещен
с братом Кушнпком в Спасском погосте 528 *. По-видимому, этот
Андрей и записан в синодиках. Нет сомнения, что Вешняк, Лав-
рентий и Семен были из того же гнезда Паюсовых. Упоминается
также и Семен Дмитриев, поместье которого в 1572 г. было от-
делено другим лицам 52.9.
В 1550 г. в тысячники был зачислен Третьяк Иванов Паю-
сов — по-видимому, то же лицо, что казненный Третьяк Нечаев
Паюсов.
Гибель этих Паюсовых следует приурочить к разгрому Нов-
города в 1570 г.
Певцов Стефан (М. Б.).
Пелене лицины Иван Большой и Иван Меньшой.
523 А. Б. Лобанов-Ростовский. Русская родословная книга, т II.
СПб., 1895.
_ 524 А. М. Гневушев. Отрывок писцовой книги Водской пятины вто-
рой тюловины 1504—1'505 г. Киев, 1908, стр. 2.
528 ДАЛ, т. I, стр. 28.
8М Д. Я. Самоквасов. Архивный материал, т. I, я. I, стр. 234.
627 Новгородские писцовые книги, т. VI, стр. 113, 115, 635, 636.
ив Там же, стр. 117.
829 Д. Я. Самоквасов. Архивный материал, т. II, стр. 206, 207.
425.
В Тетради дворовой записаны по Костроме 16 Пелепелициных,
среди которых Васюк, Никита, Меныпик и Иванец Григорьевы.
Отец этих Пелепелициных, Григорий Никитич, упоминается в
1518 г. в Костроме как послух у одного акта Сабуровых 530. Иван
Пелепелицин в 1559 г. был поддатнем у рынды в походе531. Иван
Большой Григорьев в 1565 г. был поручителем по боярине
И. П. Яковлеве 532. Во вкладной книге Троицкого Сергиева мона-
стыря 13 октября 1572 г. записано: «По Иване Пелепелицине
Большом дал вкладу Спаса Нового монастыря» архимарит Васьян
денег 20 рублев» 533.
Перепечин Григорий.
В конце XV в. переяславцы Перепечины были испомещены в
Новгороде 534.
В 1550 г. Алабыш и Леваш Колобовы Перепечины из Шелон-
ской пятины были зачислены в тысячники535. Дмитрий Юрьев
Перепечин в 1565 г. был поручителем по кн. П. Серебряном536.
Следует отметить, что были митрополичьи слуги Перепечины,
быть может одного происхождения с переяславцами.
Перфирьев Пятой.
Перфуров Русин (М. Б.).
Перфушков Василий (М. Б.).
Петровы Василий и Иван. В М. Б. еще Федор.
О происхождении Петровых Злобиных и Петровых Соловых
см. Лыковы. Прасковья Михайловна Петрова Солового была второй
женой царевича Ивана. По неизвестным мотивам царь Иван раз-
вел сына с первой женой (Сабуровой), женил его на Прасковье
Петровой Соловой, затем развел, постриг ее и женил сына в
третий раз на Елене Ивановне Шереметевой. Возможно, что ука-
занные в синодиках Петровы погибли в связи с разводом и пост-
рижением Прасковьи Михайловны.
За недостатком сведений о Петровых трудно сказать, какие
именно лица упомянуты в синодиках. Михаил Тимофей Петров в
1564 г. был поручителем по боярине Шереметеве, а в 1563 г. по-
ручителями по кн. А. Воротынском были Иван и Леонтий Тимо-
феевичи Соловые 537. Иван Тимофеев Соловой в 1574/75 (7083) г.
получил в Шелонской пятине поместье казненного незадолго
перед тем окольничего Василия Умного Колычева 538. В Тетради
530 АЮ, т. I, стр. 275.
531 Древнейшая разрядная книга, стр. 212.
532 СГГиД, т. I, стр 510.
533 Копия вкладной книги Троицко-Сергиева монастыря 1673 г.— Архив
АН СССР, ф. 620, on. I, № 18, л. 274 об.— Прим. ред.
534 Новгородские писцовые киаги, т. Ill, стр. 681, 843.
535 ДАИ, т. I, стр. 75, 152.
536 СГГиД, т. I, стр. 1515.
537 СГГиД, т. I, стр. 489, 497.
538 Д. Я. Самоквасов. Архивный материал, т. I, я. II, стр. 59. 68 79.
426
дворовой по Рязани записаны Тимофей Петров и его дети Ми-
хаил, Иванец, Левка и Алешка (Александр?).
Василий Большой и Василии Меньшой Григорьевичи Злобины
в 1564 г. были поручителями по И. В. Шереметеве539 540 541 542.
Если Федор в М. Б.— не ошибка, то можно указать из того
же рода (в десятне по Кашире 1556 г.) «Федора и Гридю Звяги-
ных детей» Петрова 54°.
Пешковы, Третьяк, сын боярский новгородского архиепи-
скопа, с женой Варварой и двумя сыновьями Алексеем и Степа-
ном (Дружина), Важен с двумя сыновьями (М. Б.).
Все — из слуг Софийского дома. Петр Михайлов Пешков, сын
боярский архиепископа, в 1573 г. был убит на службе под Коло-
верью, а в марте того же года архиепископ Леонид отдал его по-
местье в Обонежской пятине его вдове Марфе Ивановне (урожд.
Кутузовой) с сыновьями54’.
Пивов Немятой.
В Тетради дворовой по Ярославлю записаны Василий, Дмит-
рий и Роман Михайловичи Пивовы. Все они были зачислены в
тысячники, а последний с 1579 г. был думным дворянином. В роде
этих ярославских Пивовых Немятой неизвестен.
Был еще род Пивовых — мелких вотчинников Кашинского
уезда.
Пимен, новгородский архиепископ. В синодиках не упоми-
нается.
Пимен Нелединский, инок Нередицкого (Спасо-Преобра-
женского, возле Новгорода) монастыря.
Платюшкин Семен с женой и тремя дочерьми.
Плетников Павел (М. Б.).
Плещеевы, Алексей Басманов n его сын Петр, Захарий,
два Ивана, Илья, Михаил и Григорий. Человек Басманова — Не-
хороший. В М. Б. еще его человек Внук и Андрей.
Кн. Курбский о Плещеевых не говорит, а Басмановых поми-
нает несколько раз с большим раздражением и презрением. В рас-
сказе о казни рязанцев кн. Курбский говорит о «кромешниках»,
ставивших город на Дону, «у них же был воев демонских воевода,
любовник его (т. е. царя.— [С. В.]), Федор Басманов, еже последи
зарезал рукою своею отца своего Алексея, преславного похлеб-
ника, а по их языку мальяка, и губителя своего и святорусские
земли» М2. Курбский рассказывает, как Алексей Басманов с сы-
ном Федором умолял погубить казанского епископа Германа По-
лева, а затем еще раз упоминает о том, что царь Иван заставлял
людей, «отрекшись от естества», убивать по его приказанию
539 СГГиД, т. I. стр. 497.
540 Н. П. Лихачев и Н. В. Мятлев. Тысячная книга, стр 184.
541 АИ, it. I, стр. 348—349.
542 РИБ, т. XXXI, стр. 305.
427
близких родственников «яко и Басманова Федора принудил отца
убити» 543.
Басмановы принадлежали к одной из старших отраслей рода
Плещеевых. Родоначальником их был Данила Андреевич Басман
Плещеев, о котором известно только, что он был взят в плен под
Оршей (1514 г.) и умер в плену в Литве. Его единственный сын
Алексей был выдающимся воеводой своего времени. В разрядах
он упоминается много раз с 1544 г., когда служил в Елатьме; за
подвиги при взятии Казани544 он был пожалован в 1552 г. в околь-
ничие 545, затем, в конце 1555 г. был пожалован в бояре и продол-
жал принимать участие во всех походах ближайших лет. В послед-
ний раз он с сыном Федором упоминается на службе в Рязани в
октябре 1564 г. За удачное отражение набега крымцев он и его
сын Федор были награждены. В списке думных бояр Алексей
Данилович показан выбывшим в 1568/69 (7077) г.; казнен в
1569 г.
Федор Алексеевич начал службу в 1563 г., когда в полоцком
походе он «за государем ездил», т. е. был как бы адъютантом.
В 1568 г. Федор был пожалован в кравчие и участвовал в ливон-
ском походе, в 1569 г., как опричный воевода был на береговой
службе в Калуге 546. В синодиках Федор не упоминается, но это,
конечно, еще не значит, что он умер своей смертью. Во вкладной
книге Троицкого Сергиева монастыря в 1570/71 (7079) г. запи-
сано: «По Федоре Алексеевиче Басманове пожаловал государь
царь... денег 100 рублев» 547. Чем вызвана эта заботливость царя
Ивана о душе Ф. Басманова, неизвестно. Ср. показание потомков
Басмановых о смерти Алексея и Федора на Белоозере в опале,
что противоречит синодику 548.
В большинстве родословцев у Алексея Даниловича показан
один сын Федор, но в действительности у него был еще сын Петр,
который упоминается в синодиках. Вероятно, ему было менее
15 лет, когда он был ка<знен, он не начал еще служить и потому
не попал в родословцы (в родословце кн. Ромодановского: «А у
Алексея Басманова дети: Федор да Петр, бездетен» 549.
В 1583 г. Иван прислал в Троицко-Сергиев монастырь по
Алексее и его сыне Федоре 455 руб.— «кормити по них с году
на год корм меньшой» (см. Впсковатый).
543 РИБ т XXXI, стр. 318, 349.
544 Древнейшая разрядная книга, стр. 250—251.
645 О его действиях при взятии Казани см.: ПСРЛ, т. XX, ч. II,
стр. 525, 527.
546 Синбирский сборник, стр. 20—24.
547 Копия вкладной книги Троице-Сергиева монастыря 1573 г.— Архив
АН СССР, ф. 620, on. 1, № 18, л. 166 об.— Прим. ред.
548 А. Федотов-Чоховский. Акты гражданской расправы, т. I,
стр. 266.
549 Московский Исторический музей, собрание Уварова, № 1506, л. 121 об.
428
Прочие Плещеевы, упоминаемые в синодиках, казнены в раз-
ное время и без связи с Басмановыми. Из них самым значитель-
ным был Захарий Иванович Очин Плещеев.
Захарий Иванович начал службу в 1548 г., когда был намест-
ником во Мценске; в 1549 г. он был с отцом на службе в Козель-
ске против татар, в 1550 г. зачислен в тысячники, в 1555 г.—
воевода в походе на шведов. В следующем году царь Иван женил
его на астраханской царице Ельякши, в крещении Ульяне, что
пмело, в связи с недавним завоеванием Астрахани, политическое
значение550. В 1560 г. он был воеводой в Ливонии и по оплош-
ности, отмеченной летописями, потерпел поражение551. По-види-
мому, к этому эпизоду относится хранившееся в Царском архиве
«дело Захарьи Плещеева да Замятии Сабурова, как пх громил
ливонский маистр» 552. В 1563 г. Захарий Иванович был воеводой
в остроге в Полоцке 553, в том же году пожалован в окольничие;
в 1566 г. пожалован в бояре, но вызвал чем-то подозрения у царя
Ивана и должен был дать по себе поручную запись 554. Тем не
менее он продолжал служить, и в ливонском походе 1568 г. был
воеводой у царя «для посылок», а в 1569 г. как опричный воевода
принимал участие в действиях против Изборска, захваченного
Литвой, после чего вернулся с царем в Александрову слободу555.
Казнен в 1570 илп 1571 г., после разгрома Новгорода. В списке
думных — выбыл в 1571 г. По родословцам, Захарий Иванович не
оставил потомства.
Первый Иван синодиков, младший брат Захария Ивановича,
в родословцах показанный тоже бездетным, Иван Иванович Очин
Плещеев в 1550 г. был зачислен в тысячники, в 1555 г. был в
казанском походе, в 1556—1558 гг. был наместником в Чернигове,
а затем—«на году» в Казани, в 1560 г.— в ливонском походе,
в 1562 г.— в Смоленске, в 1564 г.— опять на ливонском фронте в
походе под Озершце. После этого он, видимо, попал в опалу и
больше не упоминается. В июле 1565 г. он позаботился о своей
душе и дал Троицко-Сергиеву монастырю вклад на вечное по-
минанье. Казнь Ивана с братом Захарием косвенно подтверж-
дается тем, что в 1599 г. их младший брат окольничий Никита
Иванович дал тому же монастырю по душах Захара и Ивана
100 <руб.
Вторым Иваном синодиков (среди нескольких, живших в то
время) является, по-видимому, Иван Никитич Павлинов Плещеев,
который с братом Осипом ручался в 1566 г. по Захарии Ивановиче
Очине. Иван и Осип Павлиновы ничем не известны и в родослов-
550 ПСРЛ, т. XX, -ч. II, стр. 558.
551 Там же. стр. 617.
552 ААЭ, т. I, стр. 350.
583 АИ, т. I, стр. '522; Древнейшая разрядная книга, сто. 237
554 СГГиД, т. I, № 195, стр. 560.
585 Сиибирский сборник, стр. 20, 23, 24.
429
цах показаны бездетными (ср. выше, Павлинов Иван, упоминается
в синодиках).
Михаил синодиков вызывает сомнения. За это время известны
два Михаила: бездетный (по родословцам) Михаил Тимофеев,
который в 1566 г. был поручителем по 3. И. Очине554, и бездет-
ный же Михаил Алексеевич Третьяков, брат казненного Ильи.
Илья Алексеевич Третьяков в 1550—1551 гт. держал в корм-
лении два года Нерехту (Боярская книга 1556 г., напечатанная
Калачевым), в 1555 г. был на службе в Казани, в 1561 г. описывал
дворцовые села на Белоозере, а в 1564—1566 гг. он был приставом
у сосланного на Белоозеро кн. М. Воротынского * 557. В родословцах
у Ильи показаны два бездетных сына — Иван и Тимофей.
Григорий синодиков — Григорий Семенович Красного. Он слу-
жил по Владимиру и в 1550 г. был зачислен в тысячники, в 1552 г.
был писцом в Рязанском уезде, в 1562 г.— посланником в Чер-
касы к кн. Темрюку 558 и в том же году был поручителем по
кн. И. Бельском 559.
Подперихин Гаврила.
Поливово (?) Казарин.
Полонский Шарап. Вероятно, он — дьяк, чашник владыки
(Ниж. Печ.), из новгородцев. В Новгороде с конца XV в. было на
поместьях несколько Полонских 560.
Полугостев Третьяк.
Полушкины Ксения с детьми Исааком, Захаром, Лукерьей
(Гликерьей?) и Евдокией. В М. Б. еще Данила.
Полянинов Роман.
Поповкины, псарь Ушатой и Некрас с сыном Истомой.
Постник, подьячий (М. Б.).
Потапов Иван.
Потяковы, Матрона, Иван, Никифор и Пинай с женой
и сыном. В М. Б. еще Семен.
Прозоровские, князья Василий, Александр и Михаил.
В синодиках не упоминаются.
Кн. Курбский, перечисляя избитых ярославских князей, упо-
минает трех указанных Прозоровских, а несколько ниже расска-
зывает, что царь Иван заставил князя Никиту Прозоровского
убить своего брата Василия 56*.
По родословцам, у Ивана .Андреевича Лугвицы Прозоровского
было три сына: бездетный Василий, Александр, от которого пошли
все последующие Прозоровские, и бездетный Никита.
566 СГГиД, т. I, стр. 560.
557 АИ, т. I, стр. 333.
858 ПСРЛ, Т. XIII, ч. II, стр. 371.
581 СГТЦД, т. I, стр. 476.
90 Новгородские писцовые книтж, 1
стр. 134. 302, Э0&. 426; т. V, стр. 21, 55, 56
430
Василий Иванович в 1550 г. был зачислен в тысячники,
в 1554 г. был «на году» в Смоленске, в 1564—1566 гг.— намест-
ником в Чернигове; на Земском соборе 1566 г. он присутствовал
как дворянин первой статьи 562; в последний раз упоминается в
1567 г. на службе в Полоцке 563.
Александр Иванович был дворецким у князя Юрия Василье-
вича, в 1550 г. зачислен в тысячники и был воеводой в Мценске,
в 1551 г.— наместником в Белеве, в 1554 г.— в Пронске,
в 1555 г.— головой «в посылках» у царя в походе, в 1563 г. после
взятия Полоцка оставлен там воеводой, в 1564 г.— в передовом
полку в походе на Лукомль, а затем — в Полоцке, в 1565 г.—
в Полоцке же, а затем — в Серпухове, где был и в 1566 г. В том
же году присутствовал на Земском соборе, а позже не упоми-
нается.
Михаил Федорович был женат на сестре кн. Андрея Михай-
ловича Курбского и приходился двоюродным братом указанным
выше Прозоровским. В разрядах он упоминается в 1554 г. как
воевода «на году» в Василегороде, в 1556 г.— в Казани, в 1558—
1559 гг.— как наместник в Рыльске, в 1562 г.— как воевода в ли-
товском походе, а в 1565 г.— в Свияжске.
Пронские, князь Иван Иванович Турунтай и Василий Фе-
дорович Рыбин. В синодиках не упоминается.
О смерти их рассказывает кн. Курбский: «Потом Иоанна, кня-
жа Пронское, от роду великих князей Рязанских, мужа преста-
ревшегося уже во днех и от младости его служаща не токмо ему,
еще и отцу его много лет, и многажды гетманом великим бывша
и сигклитским саном почтенного». И. Пронский на старости лет
постригся, но царь его «от чреды спасеннпя извлече и в реце уто-
пити повелел. И другого княжа Пронское Василии, глаголемого
Рыбина, погубил» 564. По сообщению Таубе и Крузе, Турунтай
Пронский был забит до смерти палками, а Василий Пронский обез-
главлен 565.
Кн. Иван Турунтай начал свою многолетнюю служебную карь-
еру при вел. кн. Василии в 1532 г. воеводством в сторожевом
полку в Нижнем Новгороде, в 1549 г. был пожалован в бояре
и продолжал принимать участие почти во всех походах своего
времени: в 1563 г. был воеводой в Дорогобуже, в 1564 г.— в Вязь-
ме, в 1565 г. командовал при взятии Озерищ, а затем в Калуге и
Коломне, в 1566 г.— опять в Коломне, в 1567 г.— во Ржеве Вла-
димирове. В последний раз в разрядах упоминается в 1568 г. в
Вязьме566. По списку думных людей, умер в 1569 г. 567 В это 542 543 * * * *
542 СГГиД, т. I, стр. 540.
543 Синбирский сборник, стр. 9, 10, 15, 19.
РИБ, т. XXXI, стр. 285.
«Русский исторический журнал», кн. 8, стр. 41, 43.
Синбирский сборник, стр. 21.
887 ДРВ, я. XX, стр. 50
431
время ему было более 60 лет и за ним числилось не менее 36 лет
ратной службы. Его вдова и единственная дочь умерли в 1570 г.
и были погребены в Новодевичьем монастыре.
Василий Федорович Рыбин в разрядах не упоминается, что
говорит о его невысоком служебном положении. Казнь В. Ф. Прон-
ского подтверждается родословцами.
В 1583 г. царь Иван прислал в Троицкий монастырь по душе
Ивана Ивановича Турунтая особый вклад — 125 руб. «да кафтан
короткий светлозелен с золотом».
В наказе послам в Польшу 1567 г. (Ф. Колычеву с товарища-
ми) предписывалось говорить про казнь Пронского и Ивана Кара-
мышева следующее: «Нечто кто учнет говорити, что государь
немилостив, казнит людей, а учнут говорити про князя Василья
Рыбина и про Ивана Карамышева, и им говорити: государь мило-
стив, а лихих везде казнят; а про тех государь сыскал, что они
мыслили над государем и над государскою землею лихо, и госу-
дарь, сыскав, по их вине потому и казнити их велел» 568.
П р о х и о в ы, Борис, жена Василия, ее сын и дочь.
Вероятно, из новгородцев (Прохно — новгородская форма име-
ни Прокофий).
Пуговка Афанасий, псковский подьячий.
Пузиков Иван.
Путилов Авксентий (М. Б.). В Кир. Б.— человек Путил-
цова.
Путятина Ждана жена, «имя ее, господи, веси». В М. Б.—
сам Ждан.
Пушкины, Никифор и Докука (Докуня), Дмитрий (в сино-
диках не упоминается).
Никифор и Докука происходили из старшей линии потомства
Григория Пушки и были сыновьями Третьяка Ивановича Кур-
чева Пушкина. Их мать была кормилицей царевича Федора,
и этим объясняется возвышение ее сыновей 569 570. В разряде похода
1567 г. против Литвы упоминаются подрынды царевича Ивана
Нпкифорка и Докуня. В подрындах начинали службу парни 15—
16 лет.
Сообщая о казни Дмитрия, Курбский пишет, что он был «муж
зело разумный и храбрый, и уже в совершенных летех» 57°. Дмит-
рий был не из прямых предков А. С. Пушкина, он происходил из
Шафериковых Пушкиных и был сыном Ильи Степановича Шафе-
рикова. Самым выдающимся по службе был Дмитрий Федорович,
сын Федора Степановича Шаферикова, а Дмитрий Ильич ничем
не выдавался.
Время и обстоятельства казни указанных Пушкиных не выяс-
нены.
568 Сб. РИО, т. 71, стр. 465.
569 «Временник ОИДР», 1852, кн. 14, стр. 76.
570 РИБ, т. XXXI, стр. 302. <
432
Резанцев Иван (М. Б.).
Репнин, кн. Михаил. ,
По известному рассказу кн. Курбского (ср. поэму гр. Алек-
сея Толстого), кн. Михаил Петрович Репнин был убит за отказ
надеть маску и скоморошничать на пиру. Царь Иван, «ярости
исполнився, отогнал его ото очей своих», а через несколько дней
велел убить, что и было сделано в церкви во время всенощ-
ной 571.
Кн. Михаил в 1550 г. был зачислен в тысячники, в 1549 и
1550 гг. был рындой, в 1553 г.— воеводой в Одоеве, а затем — на
Нутре, в 1556 г. в чине стольника был головой в полках,
в 1557 г.— воеводой в Карачеве и Курске, в 1558 г.— в литовском
походе в Ракоборе, в 1559 г. пожалован в бояре и был с царем «на
берегу», в 1560 г.— в ливонском походе, в 1563 г.— в походе на
Полоцк, а затем — на Луках Великих. В родословцах кн. Михаил
и его брат Юрий показаны бездетными.
Ржевский Иван.
Сбивчивое и неполное родословие Ржевских не дает возмож-
ности сказать, какой Иван Ржевский упоминается в синодиках.
Наиболее вероятным представляется Иван Вонн Константинович,
внук Химы Ржевского. Иван Воин в 1571 г. был наместником в
Ряжске, а в 1574 г. служил в Мценске. Из современников казнен-
ного Ивана следует отметить двух выдающихся Ржевских: Матвея
Дьяка Ивановича (часто упоминается в летописях и разрядах;
в 1578 г. взят в плен в Полоцке) и Никиту Григорьевича. Послед-
ний в 1564 г. был поручителем по И. В. Шереметеве, а Матвей
Дьяк — в 1563 г. по кн. А. Воротынском и в 1564 г.— по Шере-
метеве 572.
Рогатой Михаил Образцов (см. Бестужевы).
Роман, солотчинскпй архимандрит. В М. Б.— Полиции Ро-
ман.
Когда именно Роман был архимандритом Солотчинокого мона-
стыря, неизвестно. По спискам Строева, в Солотчинском монасты-
ре архимандритами были: Аввакум — в 1567 г., Исаак — в 1570 г.,
Вассиан — в 1572—1573 гг., Пимен — в 1577—1580 гг.573
Р о м а н о в Михаил.
Ростовские князья.
В синодиках далеко не полный перечень казненных ростовских
князей. В разных местах записаны следующие лица: Андрей Ка-
тырев (в Си. Пр. после заголовка: «по городам»); Василий Тем-
кин с сыном Иваном; Евфросинья, жена Никиты Лобанова;
Андрей Бычков с матерью, женой, сыном и дочерью; Василий
Волк Ростовский; Федор, Осип и Григорий Хохолковы (в Кир.—
671 Там же, .стр. .278, 279.
"2з СГГиД, т. 1, стр. 489, 497, 502.
J П. Строев. Списки иерархов и настоятелей монастырей российской
Чоркви. СПб., 1877, стр. 421. i i •
28 С. в. Веселовский 433
Федор и Осип Ивановы Хохолковы). В Тр. С. еще Иван Бахтиаров,
но это ошибка. И. Ф. Немой Бахтиаров пережил царя Ивана
и 11 июня 1587 г. дал Троицкому монастырю 50 руб., за что по-
гребен у Троицы.
Кн. Курбский о казни Ростовских князей дает неполные све-
дения: «Паки побиеии от него тогда же княжата Ростовское Се-
мен, Андрей и Василей и друзии с ними», а затем сообщает, что
Василий Темкин с сыном «разсеканы от кромешников его, катов
избранных, за повелением его» 574. По свидетельству Штадена,
Василий Темкин был утоплен 575.
Шлихтинг, вообще достоверный, о казни князей Ростовских
сообщает крайне преувеличенные, почти фантастические сведе-
ния. С яркими подробностями он говорит о казни кн. Ростовского,
жившего в Нижнем Новгороде (очевидно, речь идет о кн. Андрее
Катыреве), а затем пишет: «Вслед затем он умертвил весь род
Ростовского, более 50 человек. Везде, где только он мог выло-
вить свойственника или родственника его, он тотчас после самого
тщательного розыска приказывал убить их. Из семейства Ростов-
ских было приблизительно шестьдесят человек, которых всех он
уничтожил до полного истребления» 576. Неправдоподобие этого
сообщения в том, что Андрей Катырев был казнен не первым,
и вообще Ростовские погибли в разное время и по разным слу-
чаям.
Иван Андреевич Катырь Хохолков в 1532—1543 гг. был бояри-
ном. Его братья Юрий и Александр тоже были боярами. Казнен-
ный Андрей Иванович Катырев в списке думных людей показан
боярином в 1557—1567 гг. Погиб он, по-видимому, в начале оприч-
нины и в родословцах показан без потомства, что подозрительно
и дает основание предполагать, что с ним погибла его семья.
В деле 1554 г. о попытке бежать в Литву кн. Никиты Семеновича
Лобанова и боярина кн. Семена Васильевича Звяги Ростовского
последний дал показание, что «с ним ехати хотели князь Андрей
Катырев Ростовский и иные такие же полоумы, Ростовские князья
Лобановы и Приимковы» 577. Намек на причины казни Андрея
Катырева можно видеть в одном деле Царского архива: «Дело
князя Ондрея Катырева с воеводами юрьевскими, как приходил
маистр ливонской к Юрьеву» 578 *. По разрядам известны следую-
щие службы Андрея Катырева: 1553 г.— воевода в Рыльске,
1555 г.— голова «для посылок» у царя в походе, 1556 г.— воевода
в Белеве, а затем — снова у царя «в посылках», 1557 г. пожало-
574 РИБ, т. XXXI, стр. 283.
575 Генрих Штаден. О Москве Ивана Грозного, стр. 97.
876 Альберт Шлихтинг. Новое известие..., стр. 20—21.
577 Интересные подробности этого дела см.: ПСРЛ, т. XIII, ч. I,
стр. 237—238.
878 ААЭ, т. I, стр. 350.
434
ван в бояре; в последний раз упоминается в 1565 г. на службе в
Свияжске 579.
Семен Васильевич Звяга в Синодике не упоминается, но не-
сомненно, что о нем говорил кн. Курбский. По разрядам, Семен
Васильевич в 1543 г. был воеводой в Галиче, в 1547 г.— во Вла-
димире, в 1548 г.— в походе к Нижнему. Летом 1553 г. он был
пожалован в бояре, а через год после этого за сношения с Литвой
и намерение отъехать был приговорен к смерти, но по ходатай-
ству митрополита сослан на Белоозеро. Тогда же он был, навер-
ное, лишен боярства. В Бархатной книге о нем сказано, что он
«для отъезда литовского был в опале, боярство у него отнято».
Долго ли он был в ссылке, неизвестно, но весной 1565 г. он был
воеводой в Нижнем580 581. В 1563 г. его попытка бежать каким-то
образом связывалась с делом кн. Владимира Андреевича. В ящике
174 Царского архива хранилось дело: «Отъезд и пытка во княже
Семенове деле Ростовского», а в описи об этом деле отмечено:
«Взят ко государю во княж Володимирове деле Андреевича 7071
июля в 20 день...» М1. В родословцах у Семена Звяги и его род-
ного дяди Ивана Александровича детей не показано.
Василий Иванович Темкин был младшим братом боярина
Юрия Ивановича (1549—1561 гг.). Василий служил кн. Влади-
миру Андреевичу и в 1555—1559 гг. 582 был у него боярином.
В разрядах он упоминается в 1543 г. как наместник в Рязани.
При учреждении опричнины царь Иван распустил двор кн. Вла-
димира Андреевича, а его бояр и слуг взял «в свое имя», и в
1570 г. кн. Василий упоминается как опричный боярин на бере-
говой службе583. По родословцам, у Василия было два сына: Иван,
казненный и не оставивший потомства, п Михаил, переживший
царя Ивана (в 1602 г.— воевода в Кореле). Очевидно, во время
казни отца и брата Михаил был малолетним. По родословцам,
у. боярина Юрия Ивановича было два сына: Дмитрий и Иван
(племянники казненного Василия), но потомства у них не пока-
зано. А. Титов сообщает, что, по местным ростовским преданиям
(из рукописи Артынова), Дмитрий п Иван были замучены в
опричнине.
Евфросинья синодиков — жена Никиты Семеновича Лобано-
ва, который в 1554 г. намеревался бежать в Литву. О службах
Никиты нет никаких указаний. Был ли он казнен, неизвестно.
Отмечу, что в родословцах он показан бездетным.
Андрей Матвеевич Волох Бычков в 1564 г. имел поместье в
Бежецкой пятине 584. В ноябре 1570 г. он упоминается на поместье
679 Синбирский сборник, стр. 8.
680 Древнейшая разрядная книга, стр. 254.
581 ААЭ, т. I, стр. 347.
582 Древнейшая разрядная книга, стр. 209.
588 Синбирский сборник, стр. 25.
688 Новгородские писцовые книги, т. VI, стр. 874.
в Водской пятане685. О службе его ничего неизвестпю. В родо-
словцах показав бездетным.
Василий Васильевич Волк Принтов в 1558—1560 гг.— голом
в полках в ливонских походах, участник взятия Тарваса. В 1563 г.—
воевода в Мценске, а в сентябре 1565 г. назначен в Волхов688.
В родословцах показан бездетным.
Из Приимковых в синодиках не упоминаются Иван и Осип
Федоровичи Гвоздевы. Об убийстве И. Ф. Гвоздева (участника
взятия Астрахани) Таубе и Крузе сообщают: «Затем велел он
(врачу Бомелню.— С. В.) дать яд своему гофмаршалу князю
Ивану Гвоздеву Ростовскому» * * 587 *. Относительно Осипа Гвоздева,
попавшего будто бы в милость к царю Ивану благодаря шутов-
ству, Гваньиии сообщает, что за неудачную застольную шутку он
был облит царем Иваном горячими щами, а затем убит ударом
ножа 8М.
Сообщение синодиков о Федоре и Осипе Ивановичах Хохолко-
вых и о Григории Хохолкове, видимо, неточно. Кн. Осипа среди
Хохолковых в родословцах нет совсем. Не есть ли это Осип Фе-
дорович Гвоздев? В родословцах показаны: Федор Иванович Буй-
носов Хохолков, отъехавший будто бы в Литву, а у него два без-
детных брата — Семен и Григорий. Весьма вероятно, что Федор
и Григорий синодиков и есть эта лица, казненные за попытку
бежать. Об их службах ничего неизвестно.
В общем князья Ростовские сильно пострадали от казней, но
не менее полусотни их пережило царя Ивана.
Ростовцевы Ирина и Мамельфа. В М. Б. еще Богдан.
Вероятно, жертвы новгородского погрома. Много Ростовцевых
было на поместьях в Бежецкой пятине589. Петр Федор» Ростов-
цев в 1565 г. был послухом у поручной записи по кн. Серебря-
ном590.
Ростопчины Иван Третьяк и Григорий. В некоторых сино-
диках особо записаны Иван и «брат» его Молчан. В М. Б.— Иван,
Иван и Григорий.
Иван Ростопчин, вероятно Иван Третьяк, в 1563 г. был под-
датнем у топоров «с государем» в полоцком походе.
В Бежецкой пятине в 1564 г. были на поместьях Иван и Дру-
гими Третьяковы с детьми и с племянниками, с Сухим и Иваном
Субботиными детьми Ростопчиными 591.
Близкие родственники этих Ростопчиных Матвей Игнатьев и
Мепыпой Константинов в 1571 г. были поручителями по кн. Мстя-
“Д.Я. Самоквасов. Архивный материал, т. II, стр. 36.
““ Сжябврсний сборник, стр. 3, 15.
ж «Руссвй ясторнчеожй журнал», ML 8, стр. 54.
"" Н. М. Карамзин. История государства Росснйсавго, т. IX, пряма-
чаяжя, стр. 105.
Ноягомдежме оленевые клип, т. VI, стр. 447, 7W.
"• СПГнд, г. L, -стр. 523.
"* Вовгородспе псдаяые мига, т. VI, стр. М&.
славском592. У Меньшого Константинова была вотчина в Дмитро-
ве, две трети сельца Татищева в Повельском стану, к которой он
прикупил в 1559 г. деревню Петрову Протасову, а в 1561 г.— одну
треть сельца Татищева. В 1573 г. он дал эту вотчину Троицкому
Сергиеву монастырю.
Герасим Молчан Игнатьев в 1560 г. был писцом Балахны и Го-
роховца. В кормовой книге Иосифова Волоколамского монастыря
записано несколько вкладов Ростопчиных. Федор и Иван Гераси-
мовы Молчановы дали полсельца Полухтина в Твери. Истома
(в иноках — Иоаким) Игнатьев дал в 1570 г. 50 руб. Истома и
Молчан дали по своем отце Игнатии Степановиче 50 руб. Брат
Игнатия, Василий Степанов, дал по своем отце, иноке Симеоне,
и по брате, иноке Зосиме, свою куплю сельцо Иевлево в Клин-
ском уезде 593.
Таким образом, Матвей Игнатьев, ручавшийся по кн. Мсти-
славском, был родным братом казненного Герасима Молчапа, а по-
следний был братом, вероятно двоюродным, казненного Ивана.
Рубцовы. ВМ. Б.— Григорий и его человек Оглобля. В Тр.
С.— Семен.
Рубцовы в XVI в. служили по Ржеве, Клину п Твери в горо-
довых детях боярских. В писцовых книгах Рузского уезда 1627 г.
упоминается вотчина царского ястребника Невера, сына Григо-
рия Никитича. В общем Рубцовы были пз числа дворцовых слуг
в к дворянству не принадлежали.
Румянцевы, Кузьма, Анна, Ирина, Ефимья с сыном Алек-
сеем и дочерью Прасковьей. Кузьма в синодиках записан непо-
средственно после Н. Фуникова и дьяков Василия Степанова,
И. Булгакова и Г. Шапкина. Кроме того, в Кир.: «Третьяка, два-
жды, люди Румянцевы». Яснее в Сп. Пр.: «Козьминых людей
Румянцева двух Третьяков да племянника Козьмина Третьяка».
Кузьма Васильев Румянцев на Земском соборе 1566 г. упоми-
нается как дьяк594. В 1569 г. он был дьяком в Новгороде595. Каз-
нен одновременно с И. М. Висковатым и другими (см. Виско-
ватый).
Кузьма происходил, вероятно, из тех Румянцевых, которые
с начала XV в. и в XVI в. имели вотчины в Дмитрове и в Москов-
ском уезде (в волости Воре, где ныне существует с. Румянцеве).
В Тетради дворовой записаны по Дмитрову Иван Федоров и
Меньшик Юрьев. Иван Федоров в 1562 г. был поручителем по
кн. Бельском 596.
692 СГГиД, т. I, стр. 570.
593 Московским Исторический музей. Епархиальное собрание, № 419
лл. 46 об., 60, 33, 143, 147 об. ’
594 С11МД, т. I, стр. '553.
585 ПСРЛ, т. III, стр. 163; Сб. РИО, т. 129. стр. 123—124.
696 СГГиД, т. I, стр. 476.
437
Руне в Гаврила.
Русинов Леонтий, инок, митрополичий старец.
Рюмин Семен Небогатой, новгородский подьячий.
Рязанцевы, Иван, Суббота с женой и двумя дочерьми, нов-
городский подьячий Петеля (Петр) с женой и сыном Карпом.
Все — новгородцы. Иван Дмитриев Рязанцев в 1545 г. имел
поместье в Бежецкой пятине 597.
Ряполовский, кн. Дмитрий Иванович Хилков. В синоди-
ках не упоминается.
О кн. Дмитрии Хилкове кн. Курбский писал: «Тогда, в те же
лета, а бо пред тем еще мало, убит за повелением его княжа Ря-
половское Дмитрей, муж в разуме многом и зело храбр, искусен
же и свидетельствован от младости своей в богатырских вещах,
бо немало, яко всем тамо ведомо, выиграл битв над безбожными
измаильтяны, аж на дикое поле за ними далеко ходяще. Се выслу-
жил! Главою заплатил/ От жены и деток оторвал и внезапу смер-
ти предати повелел» 598.
Дмитрий Иванович Хилков, сын Ивана Хилка Ряполовского,
в 1543 г. был воеводой в Гороховце, в 1546 г.— наместником в
Рязани, в 1547 г.— воеводой в Василегороде, в 1550 г.— зачислен
в тысячники и был в Мещере, в 1551 — в Мещере и Свияжске,
в 1552 г.— в Коломне, а затем — в казанском походе, в 1553 г.—
опять в Коломне, в 1556 г.— в Кашире, в 1557 г.— в Калуге,
в 1558 г.— «на году» в Чебоксарах, после этой службы был по-
жалован в бояре. В 1560—1562 гг. он был [воеводой] в Юрьеве
Ливонском. По новиковскому списку думных людей, «выбыл» в
1563/64 (7072) г. Владел поместьем в Твери599.
Ряс ин Федор.
В нескольких троицких актах третьей четверти XV в. в Бе-
жецке упоминается вотчинник Иван Михайлович Рылов. Потомки
его писались Рясиными и Рыловыми. Иван Петров Рясин на Зем-
ском соборе 1566 г. был среди дворян второй статьи 60°. Федора
Рясина синодиков с большей вероятностью можно отождествить
с конюшенным дьяком Федором Рыловым, который сопровождал
царя Ивана в ливонских походах 1559 и 1563 гг.601
Сабуровы Никита и Семен.
'Кн. Курбский рассказывает о казни Тимофея Замятии Ивано-
вича, который в синодиках не упоминается: «Потом убиен от него
муж велика роду и храбрый зело, со женою и со единственным
сыном своим, еще в отроческом веку, аки в пяти или в шести ле-
тех, младенческом, а был той человек роду великих Сабуровых,
а наречение ему было Замятия. Его-то отца (т. е. Замятии.—
597 Новгородские писцовые книги т. VI, стр. 434.
598 РИБ, т. XXXI, стр. 282-283.
599 Писцовые книги Московского государства, т. I, ч. II стр. 55
600 СГГиД, т. I, стр. 551. Р
601 Древнейшая разрядная книга, стр. 212, 235.
438
[С. В.]) сестра единоутробная была за отцом его (т. е. за
вел. кн. Васпльем Ивановичем.—[С. В.]) Соломонида, преподоб-
ная мученица» 602.
По разрядам известны следующие службы Замятин: в 1556 г.—
рында с рогатиной в походе царя в Серпухов, а затем — воевода
в Михайлове, в 1558 г.— воевода в Пронске, в 1560 п 1562 гг.—
в ливонском походе, в 1563 г.— в Себеже, в 1564 г.— в Калуге,
а затем — в походе к Лукам Великим, в феврале 1569 г.—
с кн. П. Серебряным в Брянске. В одном частном родословце, ве-
роятно принадлежавшем кому-либо пз Сабуровых, более полном,
чем все другие родословия Сабуровых, и содержащем много инте-
ресных подробностей, сказано: «А у первого сына Юрьева Кон-
стантиновича, у Ивана, три сына: 1 — Федор, 2 — Андрей без-
детен, 3 — Замятия бездетен, казнил его царь и великий князь
Иван Васильевич всеа Русии в 9 году (т. е. в 7079 г.— [С. В.]),
посадил его в Волхов» 603. Это показание родословца следует со-
поставить с рассказом Второй Новгородской летописи о том, что
царь Иван через год после погрома Новгорода в 1570 г. опять был
в Новгороде и праздновал победу над крымским ханом. Без связи
с этим рассказом летописец эпически прибавляет: «Да того же
лета царь православной многых своих детей боярскых метал в
Волхову реку с камением, топил» 604.
Никита и Семен спнодпков происходили пз другой ветви Сабу-
ровых. Указанный выше родословец говорит: «А у пятого сына
Семенова Ивановича Вислоухова, у Бориса, пять сынов: 1 — Ни-
кита, бездетен, 2 — Иван, бездетен, 3 — Василий, бездетен, убили
их татаровя казанские в 42-м году (1534 г.— [С. В.]), а былп они
на службе с дядею своим с Михаилом Сабуровым; 4 — сын Семен,
бездетен, 5 — Василий, боярин был у царя и великого князя Ивана
Васильевича всеа Русии». В Бархатной книге — у Бориса только
три сына на поместьях в Новгороде: бездетный Никита, -Василий
и Семен.
Никита и Семен Борисовичи не упоминаются нп в разрядах,
ни в Тетради дворовой, ни в тысячниках, из чего можно заклю-
чить, что по службе онп стояли невысоко. Когда они были казне-
ну, неизвестно.
Сабуровы Долгов о. В синодиках не упоминаются.
Кн. Курбский о них пишет: «Сабуровых же других, глаголе-
мых Долгих, а воистинну великих в мужестве и храбрости, и дру-
гих, Сарыхозиных, всеродне погубити повелел. Абио ведено их,
глаголют, вкупе осьмдесят душ со женами и с детьми, яко и
J02 РИБ. т. XXXI, стр. 305.
603 ЦГАДА. Рукопись б[ывшего] А[рхива] Министерства] иностранных]
дел № 27, содержащая краткие выписки из летописей, а в конце — родосло-
вия Яновых, Сабуровых и Годуновых.
604 Новгородские летописи, стр. 119—120.
439
младенцы, у сосцов сущие, в немотующим еще веку, на материях
руках мграющеся, ко иосечению носимы» 606.
Родословие Додгово Сабуровых 608 настолько недостоверно, что
нет возможности выяснить, кто из этого рода жил в третьей чет-
верти века и в каких родственных отношениях находились из-
вестные по актам я большей частью ие упоминаемые в родосло-
вии лица.
Родовые гнезда Долгово Сабуровых находились в Костроме и
Ярославле. В Тетради дворовой по Ярославлю записаны Богдан
и Пятой Ивановы дети Шемякины [Шемякины]. Их отец Иван
Шемяка в 1538 г. был городовым приказчиком в Ярославле •°7.
Там же в 1556 г. был губным старостой Федор Федоров, а в 1557 г.
выборным городовым старостой — Яков Петров606 В 1550 г. были
зачислены в тысячники торопчане Андрей и Постник Дмитриевы,
Константин Федоров из Водской пятины. Семейка Иванов Долго-
во Сабуров на Земском соборе 1566 г. был дворянином второй
статьи600. Богдан Иванов Шемякин, записанный в Тетради дво-
ровой, в 1565 г. был поручителем по Льве Салтыкове .
Когда Ярославль был взят в опричнину, среди прочих лиц из
Ярославского уезда были выселены Богдан и Пятой Шемякины,
Иван, Севастьян, Каюр (Федоров); Иван и Никита Андреевы.
Последним удалось в 1587 г. вернуться в Ярославль и получить
обратно свою старинную вотчину, село Гавшннское6* *1. В Царском
архиве хранилось, между прочим, «дело Ондрюшки Каюрова сына
Сабурова» (217-й ящик) 612.
Савуровы (Сауровы), Алексей и человек его Козьма,
Сарыч. В М. Б. еще Андрей Савуров с женой и сыном Ла-
зарем.
В Царском архиве хранились «привод и опрос Олешки Сабу-
рова (следует: Савурова.— [С. В.]) и человека его Куземки Лит-
винова, как поймали их в Новегороде и привели к Москве»6It.
В синодиках после А. Савурова записан Козьма, очевидно его че-
ловек К. Литвинов.
Саввин Варлаам, москвитян.
С а л т а н, конюх.
Салтыковы Никита и Федор.
т РИБ, т. XXXI, стр. 307.
** См., ввпркшер. гл. 78 родословца кн. С. Рмюдавовсжого в Мосаювскоя
Истмягамяиис музее, сабранме Уварова, № 570.
* И. А. Ва хра мееа. Исторические меты Ярославского Свассапг» »-
ваепгыра, т. I. 1L, 1896, стр. 12.
•" Там як, стр. 25, 27, 30.
•" СГИвД, т. I, стр. 552.
его Тдд,
*" Л. М. Сухотвв. Земельные иооналовапи в Московском государства
при царе Владиславе. 1610—1611. М., 1911, стр. 1—6, 30.
6,2 ААЭ, т. I, стр. 353ь
613 Там стр 355
440
Кн. Курбский после Андрея Шеина и Владимира Морозова
говорит о казни оружничего Льва Андреевича Салтыкова «с че-
тырьмя або с пятьма сынами, еще во юношеском веку цветущими.
Ныне, последи, слышах о Петре Морозове, аки жив есть; тако же
и Львовы дети не все погублены: нецыи остави живы, гла-
голют» 6’4.
Таубе и Крузе в своем «Послании» говорят о Салтыковых:
«Льва Салтыкова, ближайшего советника, послал он в Троицкий
монастырь, а затем приказал казнить. Федора Салтыкова, своего
кравчего, приказал он избить кнутом и держать до самой смерти в
тюрьме» 614 615.
Никита синодиков был сыном Евфимия (Еупла) Худяка Иг-
натьевича Салтыкова. В разрядах он упоминается в 1569 г. как
воевода в Новосили 616.
Федоров в родословцах двое: Федор Воронко Андреевич, стар-
ший брат Льва, показанный бездетным, и Федор Игнатьевич,
младший брат Худяка и родной дядя казненного Никиты. Федор
Воронко нигде не упоминается, он умер в молодости, до оприч-
ввны.
Федор Игнатьевич упомянут в 1547 г. как молодой сын бояр-
ский с «короваем» на свадьбе царя Ивана. В 1551 г. он был вое-
водой в Туле, в 1556 г.— в Казани, в 1559 г.— воеводой стороже-
вого полка в ливонском походе, в 1562 г.— воеводой передового
полка в походе против Литвы из Юрьева Ливонского, а в 1563 г.—
воеводой на Луках Великих. Был ли он действительно кравчим и
когда погиб, неизвестно.
Лев Андреевич приходился двоюродным братом Федору Иг-
натьевичу и вместе с ним в 1547 г. был «с короваем» на свадьбе
царя Ивана. В 1549 г. в чине оружничего он был воеводой в по-
ходе под Казань, в 1550 г.— в походе с царем из Коломны против
крымцев, в 1553 г.— воеводой в Коломне, в 1554 г.— в чине околь-
ничего и оружничего в походе на луговую черемису, в 1555 г.
командовал большим полком в кровопролитном бою с крымцами
на Судбищах, в 1556 г. он — на береговой службе в Тарусе,
в 1557 г.— в Коломне, в 1559 г.— опять на берегу, в 1562 г. был
пожалован в бояре, участвовал в полоцком походе 1563 г., в 1565 г.
был воеводой в Полоцке, в 1567 г.— в Смоленске, наконец, в сен-
тябре 1570 г.— с царем в Туле. Еще в 1565 г. Лев Андреевич
с детьми Михаилом и Иваном был принужден дать по себе поруч-
ную запись617. На службе в Туле он снова впал в немилость и
более не получал никаких назначений. Оружничий Лев Андреевич
Салтыков в списке думных людей показан «выбывшим» в 1564 г.
614 РИБ, т. XXXI, стр. 303.
615 «Русский исторический журнал», кн. 8, стр. 54.
*” Синбирский сборник, стр. 22.
вп СГГиД, т. I, стр. 514.
44Г
Что касается детей Льва Андреевича, то в родословцах их
показано только трое — Владимир, Михаил и Иван Старый. Вла-
димир в 1570 г. был рындой, а затем упоминается в 1574—1577 гг.
как воевода. Таким образом, он, несомненно, пережил отца и умер
бездетным после 1577 г. Михаил умер бездетным до катастрофы,
постигшей его отца. Во вкладной книге Троицкого Сергиева мона-
стыря записано, что в апреле 1568 г. Лев Андреевич дал на веч-
ное поминание по своем сыне 50 руб. Иван Старый был жив в
1578 г. и владел старинной вотчиной, селом Салтыковым в Ко-
ломне 6,в.
С а р ы х о з ин ы. В синодиках не упоминаются.
Марк Сарыхозин бежал в Литву с Тимофеем Тетериным
(см. их письмо боярину М. Я. Морозову) 618 619. В связи с этим
Сарыхозины, как говорит Курбский, были погублены «все-
родке».
В 10 верстах от Юрьева Польского есть село Сарыхозино
(ныне Сорогужино), вероятная вотчина Сарыхозииых, выехав-
ших из Орды к великому князю Московскому и принявших кре-
щение. В конце XV в. в Деревской пятине получили крупные по-
местья Гордий Семенов и Александр Микулин Сарыхозины 62°.
Потомками этих Сарыхозииых были Лучанин Русинов и Тулун-
бек Шарапов, которые, имея поместья в Деревской пятине,
в 1550 г. были зачислены в тысячники. В писцовой книге Бежец-
кой пятины 1582 г. упоминаются бывшие поместья Сергея Шара-
пова и Дмитрия Сарыхозииых.
Сатины Алексей, Андрей и Федор. В синодиках не упоми-
наются.
Об их казни сообщает кн. Курбский и ставит ее в связь с тем,
что их сестра Анастасия была замужем за Алексеем Адаше-
вым621 622. Указанные Сатины были сыновьями Захара Постника
Андреевича, который в 1520 г. был писцом в Переяславле, а в
1537—1538 гт.— в Звенигороде. На свадьбе царя Ивана в 1547 г.
упоминаются Никита, Федор и Алексей Постниковы Сатины.
Алексей в 1543 г. был поручителем по кн. И.. Пронскомв22, а в
1550 г., служа по Угличу, был зачислен в тысячники. В 1560 г.
он упоминается в разрядах как воевода в Мценске. В обыкновен-
ном синодике Чудова монастыря в роде Сатиных показаны «убиен-
ными» Алексей, Варвара, Андрей, Иван, Неронтий, Макарий и
Ферапонт 623.
Свиязевы, Антон, Третьяк и Федор.
618 Писцовые книги Московского государства, т. L я. I, стр. 438.
6,9 РИБ, т. XXXI, стр. 489—490.
620 Новгородские писцовые книга, т. IL стр. 144, 198—207.
621 РИБ, т. XXXI, стр. 278.
622 СГГиД, т. I, стр. 458.
623 Публичная библиотека им. М. Е. Салтыкова-Щедрина, собрание
Толстого, отд. I, № 140, л. 343 об.
442
В Царском архиве хранилось «дело наугородцкое на подьячих
на Онтона Свиязева с товарищи, прислано пз Новагорода по
Павлове сказке Петрова с Васильем Степановым»б24.
В конце XV в. в Деревской пятине были испомещены люди
новгородского боярина И. Петрова: Иван Писк Дмитриев, Карп,
Иван Пуляй и Измалка Васильевы, дети Свиязевы 624 625. Пз этого
рода происходил новгородский подьячим Григорий Свиязев, кото-
рый упоминается в Новгороде в 1556 г. 626 Сын Григория Захарий
в 1580 г. был московским подьячим при встрече Антонпя Поссе-
вина, а в 1585—1609 гг. служил дьяком в Разрядном приказе627.
Владел поместьем в Московском уезде628. Из дьяческого же рода
происходил подьячий Третьяк Свиязев, который в феврале —
августе 1562 г. с Андаканом Тушиным отвозил в Швецию пере-
мирную грамоту629 *. Неизвестно, из этого ли рода происходил
Шемет Юрьев Свиязев, который в 1571 г. был поручителем по
кн. И. Мстиславском 63°.
Селезневы Ананий, Иван и Ширяй.
Селив Илья, неженатый новгородский подьячий. В Сп. Пр.
еще Юрий.
Семенов Пятой (М. Б.). В отрывке М. Б.— Никифор.
Серебряный, кн. Петр Семенович, боярин.
О нем кн. Курбский пишет: «Потом убьен от него Петр Обо-
ленский, глаголемый Сребреный, синклитским саном украшен и
муж нарочит в воинстве и богат» 631.
У боярина кн. Семена Дмитриевича Серебряного было два
сына: Василий — боярин в 1550—1570 гг., Петр — боярин в 1551—
1571 гг., по родословцам бездетный. В 1565 г. царь Иван взял
по боярине Василии Семеновиче и его сыне Борисе поручную за-
пись 632.
По разрядам известны следующие службы кн. Петра: 1544 г.-
воевода в Зарайске, 1546 г.— там же, 1549 г.— в казанском похо-
де, с весны 1550 г.— в Туле, 1551 г.— в Свияжске, в 1552 г. при-
нимал участие во взятии Казани, 1553 г.— воевода в Одоеве,
1554 г.— в Кашире, 1555 г.— в Коломне и на Туле, а затем — в
Михайлове, 1556 г.— в Калуге и Серпухове, а затем — в Чебок-
сарах, 1557 г.— в Коломне, 1558—1559 гг.— в ливонском походе,
1559 г.— на береговой службе с царем, 1560 г.— в Туле, 1562 г.—
в Дорогобуже, 1563 г. — в полоцком походе, а после взятия
624 ААЭ, т. I, стр. 355.
625 Новгородские писцовые книги, т. I, стр. 303; т. II, стр. 752.
828 ДАН, т. I, стр. 83; Новгородские писцовые книги, т. V, стр. 320.
• “RD. Лихачев. Разрядные дьяки XVI в.; стр. 508—510: ДАИ. т I.
стр. 274.
w Писцовые книги Московского государства, т. I, ч. I, стр 126
т Об. РИО, т. 129, стр. 105—122.
в0 СГГиД, т. I, стр. 569.
** РИБ, а. XXXI, стр. 518.
632 СГГиД, т. I, № 186, стр. 518.
Полоцка оставлен в нем «на году», в 1564 г.— в походах против
Литвы, 1565 г.— в походе на Озерище, где оставлен после взятия
города, 1567 г.— в Смоленске. Наконец, в последний раз упомянут
в мае 1570 г. на береговой службе. В списке думных людей пока-
зан выбывшим в 1571 г.
Сидоровы, Григорий, Дмитрий, нижегородцы Иван и Тре-
тьяк (Чуд.), дьяк Юрий. В М. Б. еще Гаврила.
Кн. Курбский рассказывает, что с кн. В. Курлятевым «тогда
же он вкупе заклал с ним Григорея Степанова сына Сидорова, с
роду великих сингклитов Резанских. А той-то был Степан, отец
его, муж славный в добродетелех и в богатырских вещах искусен;
служаще много лет, аж до осмидесяти лет, верне и трудолюбие
зело империи святорусской». Далее Курбский рассказывает, что
царь Иван послал после этого, «аки седмица едина преиде», своих
«кромептников» убить кн. Андрея Мещерского с братом Никитой
и Григория Иванова Сидорова, «предреченному стрыечный»вм.
Григорий и Дмитрий Сидоровы происходили из боярского рода
рязанских князей.
Степан Григорьевич Сидоров, о котором говорит Курбский,
в 1537 г. был наместником в Одоеве, в 1538 г.— воеводой в пол-
ках, в 1548 г.— воеводой в Зарайске, в 1549 г.— в Почепе,
в 1550 г.— снова в Зарайске, в 1551 г.— в Елатьме, в 1554 г.—
в астраханском походе, в 1555 г.— в Белеве. На последней службе
он получил в бою с татарами на Тульской засеке две раны, про-
болел пять недель и умер в Москве «в чернецех и в схиме» 634.
Сыновья Степана Григорий и Дмитрий служили по Коломне
и в 1550 г. были зачислены в тысячники. Григорий Степанов в
1558 г. был товарищем воеводы в Мценске, а в 1563—1567 гг. слу-
жил в Пронске и Михайлове. Сын Дмитрия Иван в 1571 г. был
сыном боярским царицина чина на свадьбе царя Ивана.
Кто были нижегородцы Третьяк и Иван Сидоровы, неизвест-
но. С рязанскими Сидоровыми они во всяком случае не имели
ничего общего.
Юрии Сидоров с 1539 г. известен как дьяк. В 1551—1559 гг.
он был дьяком у казначеев. В 1551 г. с дьяком Кожухом Кротким
производил общий пересмотр жалованных грамот и переписку их
на царское имя 635. В декабре 1562 г.— январе 1569 г. Юрий слу-
жил дьяком в Пскове 6Э6. Возможно, что он был там в 1570 г. я
погиб в связи с посещением Пскова царем Иваном после новго-
родского погрома.
С и с е е в, кн. Федор.
Кн. Федор Васильевич Сисеев Ярославский в 1550 г. был за-
числен в тысячники, в 1555 г. был головой у городецких мурз
633 РИБ, т. XXXI, стр. ЭО5—ЭО6.
684 ПСРЛ, т. XX, ч. II, стр. 562.
635 Н. П. Лихачев. Разрядные дьянк XVI в., стр. 44, 89, 270, 271.
“* Сб. РИО, т. 71, стр. 115, 116, 584.
444
в походе на черемису, в 1558 г.— воеводой в Мценске, в 1560 г.—
воеводой большого полка в Ливнах и в Туле, в 1565 г.— в Мцен-
ске, в апреле 1567 г.— в Рязани, в 1556 г. в чине стольника при-
сутствовал при приеме царя Шигалея. В родословцах показан
бездетным.
Не о нем ли говорит кн. Курбский, отмечая, что он был женат
на дочери кн. М. Глинского
С и цк не, кн. Данила (во всех синодиках записан два раза в
разных местах) и кн. Дмитрий.
Данила синодиков — кн. Данила Юрьевич Меньшого. О служ-
бе его ничего неизвестно.
Кн. Дмитрия Сицкого в родословцах нет совсем. Вероятно, это
ошибка.
Скулин Постник, человек Алексея Басманова (М. Б.), Вся-
чина.
С м а г а, псковский подьячий.
Собакины, Василий, Калинник (Калист), Парфений, Се-
мен и Степан (записаны вместе), Тимофей (записан отдельно).
Собакины одного происхождения с Нагими * 638 639. Марфа Василь-
евна Собакина, третья жена царя Ивана, вступила в брак 28 ок-
тября 1571 г. и умерла в Александровой слободе 13 ноября того
же года. До брака царя Ивана с Марфой Собакины бывали в пис-
цах и изредка в воеводском чине. С этим браком связано быстрое
возвышение, а затем гибель рода Собакиных.
Тимофея Собакина в родословиях нет совсем. Степан и Се-
мен— сыновья Василия Ивановича Меньшого, двоюродные братья
Марфы. Калист (Калинник синодиков) — двоюродный брат Мар-
фы, сын Василия Степановича Среднего. Калист в связи с браком
двоюродной сестры был пожалован в кравчие, а в 1574 г. «вы-
был» (по списку думных людей).
Парфений синодиков — сын Ивана Григорьевича Собакина,
у которого в родословцах, кроме Парфения, показан бездетный
сын Андрей. Парфений в родословцах показан бездетным, но в
действительности у него был сын Роман, который в 1596 г. был по-
верстан новичным окладом и испомещен в Звенигороде 63Э.
О каком Василии говорят синодики, сказать с уверенностью
нельзя. Дело в том, что у Василия Степановича Среднего были
братья Василий Большой, отец царицы, пожалованный в 1571 г.,
в связи с браком Марфы, в бояре, и Василий Меньшой, отец каз-
ненных Степана и Семена, пожалованный тогда же в окольничие.
537 РИБ, т. XXXI, стр. 284.
638 Их родословие см.: А. Б. Лобанов-Ростовский. Русская родо-
словная книга, т. II, стр. 228—230. Роспись, поданную Сицкими в Разряд в
г_, см.: «Известия Русского генеалогического общества», т. IV СПб.
1911, стр. 86—89.
639 «Известия Русского генеалогического общества», т. III. СПб 1904.
стр. 148. ’
445
Известно, что он в опале постригся в Кириллове монастыре (инок
Варлаам), где и умер. Следует предположить, что казнен был не
отец Марфы, Василий Большой, а Василий Средний 64°. У этих
Василиев был брат Григорий, пожалованный в окольничие в 1571 г.
В синодиках не упоминается, но в списках думных людей пока-
зан выбывшим в 1575 г. Вероятно, он не был казнен, но отставлен
одновременно с опалами на других Собакиных. Его бывшая вот-
чина в Москве упоминается в писцовых книгах 1584—1586 гг. 640 641
Калист и Парфений в разрядах упоминаются только в
1572 г.642 Григорий и Василий Степановичи упоминаются с 1572 г.
по 1576 г. В последний раз Григорий Степанович упоминается
в 7085 г. на воеводстве в Ямгороде.
Василий Меньшой Степанович был принудительно пострижен
и сослан в Кириллов монастырь. В известном послании царя
Ивана в Кириллов монастырь (около 1578 г.) Иван с большой
злобой говорит о Собакиных. Варлаама Собакина он называет
«злобесным псом», а про Собакиных пишет: «И мне про Собаки-
ных не про что кручиниться. Варламовы племянники хотели были
меня и с детмп чяродейством извести, но бог меня от них укрыл,
их злодейство объявилося, а потому и сталося; и мне про своих
душегубцев не про что мстити» 643. Родными племянниками Вар-
лаама Собакина были казненный Калист (двоюродный брат цари-
цы Марфы) и два сына Василия Степановича — Петр и бездет-
ный Григорий; затем у Варлаама были троюродные племянники:
казненный Парфений Иванович и его бездетный брат Андрей.
Следует отметить, что у Варлаама был бездетный сын Борис, быв-
шая вотчина которого упоминается в писцовых книгах Коломен-
ского уезда 1578 г. 644
Таким образом, кроме указанных в синодиках лиц, в связь
с делом Собакиных следует поставить гибель и бездетность сле-
дующих лиц: окольничего Григория Степановича, Григория Ва-
сильевича Большого, Бориса Васильевича Меньшого и Андрея
Ивановича.
Иван Дмитриевич упоминается в 1571 г. в числе поезжан на
свадьбе царя с Марфой Собакиной. В 1573 г. он упоминается как
послух у данной грамоты его брата Никиты Троицкому монасты-
рю на село Пирогово в Твери. Казнен, вероятно, одновременно
с другими Собакиными. В родословцах показан бездетным.
Соломонов Федор.
Сотницкие Федор и Василий. В Сп. Пр.— Даниловы дети
Сотницкого.
640 О его вотчине в Коломне см.: Писцовые книги Московского государ-
ства, т. I, ч. I, стр. 477, 500.
641 Там же, стр. 176.
842 Симбирский сборник, стр. 37.
643 АИ, т. I, стр. 361, 384.
644 Писцовые книги Московского государства, т. I, ч. I. сто. 456.
446
Из рода переяславских вотчинников Топорковых Клобуковых.
Тимофей Григорьев Клобуков в 1526—1539 гг. был дьяком. Его
сыновья Иван и Аким в 1550 г. были зачислены в тысячники.
Брат Тимофея Иван Григорьев был дьяком в 1551 —1566 гг. и
присутствовал на Земском соборе 1566 г.
Д я пила, третий сын Григория Клобука, упоминается в 1516 г.
как ямской дьяк. Четвертый сын Григория, Семен Сотенка (Сотни-
ца), был убит в 1533 г. татарами в Мещере. Сыновья Семена Сотни-
цы Иван и Ермолай служили по Торжку и были зачислены в ты-
сячники. Иван Семенов Сотницин, умерший около 1558 г., имел
сына Бориса, убитого в ливонском походе под Козомызой. Третий
сын Семена Сотнпцы, Петр, в Тетради дворовой записан по Пере-
яславлю.
Федор и Василий Даниловы Сотницкие, записанные в Сино-
дик, были внуками Семена Сотнпцы и племянниками тысячников
Ивана и Ермолая. О службе Федора и Василия Сотницких ничего
неизвестно.
Из того же рода происходил известный дьяк Андрей Федоро-
вич Клобуков (1566—1580 гг.), через свою дочь Анну породнив-
шийся с Годуновыми — Анна была замужем за Яковом Михайло-
вичем Годуновым.
Софроновский Петр (М. Б.).
Софроновские были старшей отраслью рода Дмитрия Мпнича,
воеводы вел. кн. Дмитрия, убитого в 1368 г. в бою против Ольгер-
да. Фамильное прозвище — по селу Софроновскому в Коломенском
уезде. Младшая ветвь рода носила фамилию Проестевых. Софро-
новские в конце XV в. были испомещены в Новгороде. Иван Ми-
хайлович, Михаил и Иван Дмитриевичи Софроновские в 1550 г.
были зачислены в тысячники. Иван Дмитриевич был убит в 1552 г.
под Казанью. Их младший брат, Петр Дмитриевич, присутствовал
на Земском соборе 1566 г. как дворянин второй статьи б45.
Спячие, городовой приказчик в Пскове Василий, Захарий,
Постник и Варвара, Ирина.
Было два рода Спячих: Спячие Беклемишевы и Спячие из
рода легендарного тверского боярина Марка Демидова. Родосло-
вия последних нет совсем, а родословие Спячих Беклемишевых
очень неполно, и в нем нет указанных в синодиках лиц.
Старого, Алексей и Федор (вместе), ниже еще — Яков.
Внуки Семена Ивановича Старого из рода Семена Мелика, вы-
ехавшего служить при вел. кн. Дмитрии Донсцом и убитого на
Куликовом поле.
Михаил Семенович Старого [Меликов] в 1527—1528 гг. был по-
ручителем по М. Глинском и князьях Шуйских 646. В 1531 г. он
упоминается как наместник в Новгороде 647. У Михаила Старого
ш СГГиД, т. I, стр. 552.
646 Там же, стр. 428, 432.
447 РИБ, т. XVII, Кабальная книга, стр. 119.
447
было четыре сына: Михаил, Яков, Василий и Алексей. Все они
в Тетради дворовой записаны по Москве, а первые три и 1550 г.
были зачислены в тысячники. Михаил и Яков Михайловичи в
1549 г. были головами «у наряда» в казанском походе. В 1562 г.
Яков и Алексей были поручителями по кн. И. Бельском М8. Яков
в 1564 г. был приставом у сосланного на Белоозеро кн. М. Воро-
тынского 64е. После этого больше нигде не упоминается.
Василий и Алексей Михайловичи на Земском соборе 1566 г.
были дворянами первой статьи850. Алексей в 1559 г. был писцом
Пскова, в 1564 г.—воеводой на Луках Великих, в 1565 г.— «у на-
ряда» в полках, а затем — опять на Луках, в 1567 г.— воеводой
в Усвяте. Одна из новгородских летописей сообщает, что царь
Иван, взяв в опричнину половину Новгорода, Бежецкую и Обо-
нежскую пятины, прислал в Новгород, в феврале 1571 г. оприч-
ных дьяков Семена Федоровича Мишурина и Алексея Михайло-
вича Старого, которые стали жестоко преследовать корчемников.
Далее летопись говорит, что в январе 1572 г. царь отставил оп-
ричнину в Новгороде, велел быть одному наместнику «по стари-
не», а Алексея Старого «взял к Москве»851. Вскоре, однако,
А. М. Старого был опять прислан в Новгород и в марте 1572 г.
был товарищем новгородского наместника кн. Петра Даниловича
Пронского 648 649 650 651 652 653 *. В последний раз А. М. Старого упоминается в ян-
варе 1575 г., когда он дал Троицкому Сергиеву монастырю по
жене кн. Григория Звенигородского, иноке Василисе, на верное
поминание 50 руб. 853
Федора синодиков в родословии' Милюковых (весьма непол-
ном) нет, но судя по тому, что он записан рядом с Алексеем,
а Алексей в родословцах показан бездетным, позволительно пред-
положить, что Федор был сыном Алексея.
По-видимому, Яков Михайлович был казнен еще в опричнине,
быть может в связи с его приставством на Белоозеро у кн.
Воротынского (ср. Плещеев Илья и Трофимов Никита), а Алек-
сей пережил опричнину и был казнен с Федором не ранее
1575 г.
Степанов Василий, дьяк, с женой и двумя сыновьями.
Василий Степанов упоминается во множестве актов с августа
1555 г. по сентябрь 1567 г. как дьяк Поместной избы, в 1559 г.
был душеприказчиком кн. Михаила Васильевича Глинского 854,
в 1566 г. в чине дьяка присутствовал на Земском соборе, в июне
648 СГГиД, т. I, стр. 478.
649 АН, т. I, стр. 333.
650 СГГиД, т. I, стр. 549.
651 Новгородские летописи, стр. 105, 109.
653 Д Я. Самоквасов. Архивный материал, т. II, стр. 295.
653 Копия вкладной книги Троице-Сергяева монастыря.— Архив АН
СССР, ф. 620, он. 1, № 18, л. 217.— Прим, ред.-
Там же, л. 73 об.— Прим. ред.
1570 г. был «у справки» переммрной грамоты с Польшей 655. Каз-
нен вскоре после этого по подозрению в намерении сдать Новго-
род и Псков польскому королю. По Шлихтингу, он был казнен
шестым, после И. М. Висковатого и других 656.
Степанов Григорий, новгородский подьячий, с женой.
Стефан, подьячий (М. Б.); кажется, новгородский.
Ступишин Гордий.
Гордий Борисович Ступишин происходил из переяславских
вотчинников. Его отец Борис Александрович в 1520 г. был головой
в полках 657 * *, в 1533 г. он упоминается как пристав ири приеме
послов65*, в 1541 — 1542 гг. с Поярком Квашниным был писцом
Костромы (троицкие акты). Умер около 1552 г. (в иконах — Бо-
голеп), погребен в Иосифове монастыре б5Э.
Кроме Гордия, у Бориса Александровича известны сыновья
Андрей, Иван, Григорий, Савин.
Андрей и Иван служили по Волоку и в 1550 г. были зачисле-
ны в тысячники. Андрей продал И. В. Шереметеву село Писчи-
ково в Переяславском уезде (троицкие акты); в 1564 г. он был
в числе поручителей по И. Шереметеве 66°.
Григорий Борисов был убит в 1552 г. под Казанью 661.
Савин Борисов в 1567 г. дал по душам своих братьев Андрея
и Ивана (Ацдриана и Иова) Иосифову монастырю небольшую
вотчину в Локнашском стану Рузского уезда 662.
В близком родстве с этими Ступишиными были потомки Семе-
на Ступишина. Из этой отрасли рода следует отметить двух
иерархов церкви, Трифона и Алексея Васильевича Ступишиных,
внуков Семена и современников казненного Гордия.
Алексей Ступишин в 1550—1555 гг. был архимандритом Симо-
нова монастыря. В 1554—1560 гг. он сделал несколько больших
вкладов Иосифову монастырю по своим братьям.
Трифон Ступишин в 1542—1544 гг. был игуменом Николы
Песношского монастыря (в Дмитрове), с 1544 г. стал архимандри-
том Симонова монастыря, с марта 1549 г. по 1551 г. был архиепис-
копом Суздальским, а с апреля 1563 г.— архиепископом в Полоц-
ке, где и умер в 1566 г. от эпидемии; погребен в Иосифове
монастыре, которому сделал несколько крупных вкладов.
Суворов Алексей, новгородский подьячий с сыном Лазарем
(ср. Сабуровы).
655 Об. РИО, т. 71, стр. 718.
856 Альбера- Шлихтинг. Новое известие..., стр. 83.
857 Древнейшая разрядная книга, стр. 78.
858 Акты, относящиеся к истории Западной России, т. II СПб 1848,
стр. 251—252.
Московский Исторический музей, Епархиальное собрание.
№ 419, л. 61.
“° СГГиД, т. I, стр. 497.
“1 ДРВ, ч. VI, стр. 476.
882 АЮ, т. I, стр. 151.
С. Б. Веселовский 449
Несколько Суворовых упоминаются на поместьях в Новго-
роде 663.
Суворов Постник. В синодиках не упоминается или еще не
найден.
О казни дьяка Постника Суворова «в Поместном приказе» со-
общает Штаден 664. Алексей Григорьевич Постник Суворов как
дьяк присутствовал на Земском соборе 1566 г. 665, в 1572 г. как
дьяк Казенного двора был с царем в походе на «свейских нем-
цев» 666.
Сулдешевы Ждан и Суморок. В М. Б.— Сулешев.
Сумороков Михаил.
Из заурядных городовых детей боярских галичанин Алексей
Иванов Сумароков в 1550 г. был зачислен в тысячники. Андрей
и Данила Никитины и Григорий Поганков Сумороковы в 1571 г.
были поручителями по кн. И. Мстиславском 667. Несколько Сумо-
роковых в 1578 г. было на поместьях в Коломенском уезде 668.
Сунбуловы Семен и Федор.
Из рязанского боярского рода Семена Кобылы, из которого
происходили и Сидоровы (см. выше). У Федора Сунбулова, по ро-
дословцам, было три сына: Степан, Михаил и Иван. Степан упо-
минается в 1551 и 1558 гг. на годовой службе в Михайлове, а в
1571 г.— как осадный голова в Рязани. Михаил в 1555 г. был вое-
водой в казанском походе, в 1556—1557 гг.— в Пронске,
в 1558 г.— наместником в Почепе, в 1560 г.— в Пронске,
в 1563 г.— воеводой в Велиже, в 1567 г.— в Смоленске, в 1569 г.—
в Дедилове.
У Степана Федоровича было два сына: Семен и бездетный
Иван, а у Михаила Федоровича — Федор и бездетный Семен. Се-
мен Степанович в 1562 г. был поручителем по кн. И. Бельском,
а Федор Михайлович в 1565 г.— но И. Яковлеве 669 670. Они были
казнены, вероятно, с другими рязанцами, о казни которых расска-
зывает кн. Курбский.
Сурвоцкая Ирина.
Из владимирских вотчинников. В разрядах походов 1567 и
1571 гг. в подрындах упоминаются Гриша и Рахман Никитины
Сурвоцкие 67°. В 1565/66 (7074) г. Степан Александров Сурвоцкий
дал Боголюбскому монастырю одну треть села Сурвоцкого в Рож-
дественском стану Владимирского уезда (с. Сурвоцкое находится
663 Новгородские писцовые книги, т. VI, стр. 526—528, 556, 949.
664 Генрих Штаден. О Москве Ивана Грозного стр. 97.
665 СГГиД, т. I, стр. 553.
666 Синбирский сборник, стр. 32.
667 СГГиД, т. I, стр. 568.
668 Писцовые книги Московского государства, т. I, ч. I, стр. 365, 366. 454,
465. 466, 476, 538.
669 СГГиД, т. I, стр. 478, 509.
670 Синбирский сборник, стр. 30; ДРВ, ч. XIII, стр. 392.
450
я 11 верстах от Владимира) по душам отца, матери, братьев Иг-
натья и Федора и сестры Ирины ®71.
Сур мин Никита. В М. Б.— Сурнин Никита.
Вероятно, из рода дмитровских Сурминых, многие из которых
в XV—XVI в®, служили митрополитам и бывали у них в боярах
и дворецких. Одна отрасль Сурминых служила по Дмитрову кн.
Юрию Ивановичу. Из этих Сурминых в Тетради дворовой запи-
саны Семен Иванов Сурмин, его родной племянник Борис Иванов
и Федор Федоров Чиркин с сыном Василием. Иван Федоров Чир-
кин в 1544 г. был писцом Новгородского уезда.
Сутянилов Алексей (в некоторых синодиках — Сунятев),
новгородский подьячий, с женой и дочерью Марьей.
С у х а н, новгородский подьячий.
С ы р к о в ы, Алексей с женой и детьми, Федор с женой и дву-
мя сыновьями.
Шлихтинг рассказывает, что после разгрома Новгорода царь
Иван удалился на полмили от города и разбил шатры, а затем
велел схватить «одного знатного и именитого человека, главного
секретаря новгородского Федора Ширкова». Федора подвергли
различным пыткам с целью узнать, где у него спрятаны деньги.
«Этот человек был богат до такой степени, что можно видеть
12 монастырей, выстроенных и основанных им же на свой счет.
И тиран выпытал у этого несчастного двенадцать тысяч серебря-
ной монеты (очевидно, рублей.— [С. В.]). После этого тело его
было изрублено на куски и брошено в реку». «Тот же конец имел
родной брат Федора по имени Алексей»672. Это показание
Шлихтинга при некоторых неточностях подтверждается синоди-
ками, летописями и другими источниками.
Сырковы принадлежали к московским гостям, имевшим боль-
шие связи с Новгородом и, может быть, происходившим из нов-
городцев. В 1505 г. гость Иван Сырков с сыновьями Афанасием
и Дмитрием «повелением великого князя Василия Ивановича»,
т. е. с его разрешения, заложил, а в 1510 г. закончил каменную
Церковь св. Жен-мироносиц и св. Прокопия на Дворище за ре-
кою в Новгороде 673.
Его сын Дмитрии, тоже московский гость, был нарядчиком,
когда в 1515 г. мастер Фрязин подписывал стены Успенского со-
бора в Москве, а затем был нарядчиком при постройке церкви
Успенья на Тихвине б74. В 1529 г. он заложил каменную церковь
в®- Прокопия на «Ярославле дворе», в 1532 г. был нарядчиком
при постройке церкви св. Николая во «владычне дворе», а в
1536 г. построил церковь св. Варлаама на Дворище 675.
ЦГАДА, Грамоты Коллегии экономии, № 1819, по Владимиру, № 42.
Альберт Шлихтинг. Новое известие..., стр. 64—66
ПСРЛ. т. IV, я. I, выл. III, Л., 1929, стр. 612.
Там же, стр. 539—540.
И5 Там же, стр. 547, 550, 573.
Его сын Федор Дмитриевич в 1537 г. построил придел во имя
Сретенья у церкви Мироносиц 676. В 1548 г. он был дьяком и уча-
ствовал в посольстве в Колывань. В связи с тем, что послы «со-
хранены быша от смерти», Федор дал обет построить храм Сре-
тенья богородицы в своей пустыни, «иже нарицается Сыркова
пустыня, на речки на Веряжи», что и исполнил 677. В 1549 г. он
построил каменную церковь св. Феодосия «в своем монастыри
в Пирогови пустыне», а в 1554 г. построил еще один храм в своем
монастыре 678. В 1558 г. сгорел монастырь Федора Дмитриевича
Сыркова на Розваже улице, но он его отстроил заново, и в авгус-
те 1568 г. владыка Пимен освятил новый храм 679.
По актам Ф. Д. Сырков упоминается в 1551 —1556 гг. как дьяк
в Новгороде, а в начале 1556 г. он был заменен другим дьяком 68°.
Таким образом, Ф. Сырков служил в дьяках с 1548 до начала
1556 г. Вероятно, Шлихтинг слыхал об этом и потому назвал его
главным новгородским секретарем.
О смерти жен и детей Федора и Алексея Сырковых Шлих-
тинг не говорит, так как он писал о разгроме Новгорода, по-ви-
димому, не как очевидец, а по слухам и рассказам.
Сырцов Федор (М. Б.). Вероятно, ошибочно вместо
Сырков.
Сысоевы Иона, Василий, Иван, Меньшик и Постник. Запи-
саны с новгородцами — Паюсовыми и другими.
Сысоевы происходили из бежецких вотчинников; в 1574 в
1578 гг. дали Троицкому Сергиеву монастырю две вотчины в Бе
жецке681. В первой половине XVI в., а может быть и раньше
несколько Сысоевых были испомещены в Бежецкой пятине. И;
них Иван Клок Григорьев Сысоев в 1550 г. был зачислен в тысяч
ники. В Писцовой книге Бежецкой пятины 1545 г. записано hi
поместьях в Михайловском погосте девять Сысоевых 682 683. Вероят
но, и записанные в синодиках Сысоевы происходили из того ж
гнезда в Михайловском погосте.
Тараканов Андрей.
Вероятно, из рода московских гостей Таракановых. В 1502 :
Владимир Тараканов был купеческим старостой в Новгороде 68
Московский гость Василий Никитич Тараканов в 1519 г. был kj
печеским старостой в Новгороде для суда посадских людей с н<
местником. В 1520 г. он поставил в Новгороде на Торговой ст'
676 ПСРЛ. т. IV, ч. I, выл. III, Л., 1929, стр. 578.
677 Новгородские летописи, стр. 328—329.
678 Там же, стр. 79, 86.
679 Там же, стр. 90, 98.
680 Д. Я. Самоквасов. Архивный материал, т. I, ч. I. стр. НО; ДА
т. I, стр. 65, 79, 146; РИБ, т. XVII, Кабальная книга, стр. 191, 192.
681 ЦГАДА, Грамоты Коллегии экономии, № 1307 и 1323.
682 Новгородские писцовые книги, т. VI, стр. 177—184.
683 ПСРЛ, т. IV, ч. I, вып. III, стр. 611.
452
ране каменный храм Климента 684. В 1566 г. гость Григорий Фе-
доров Тараканов присутствовал на Земском соборе 685 * *.
Среди служилых людей Таракановых неизвестно.
В архиве царя Ивана хранилось дело Петра Тараканова с Хо-
зяином Тютиным 68в.
Татищевы, Иван Большой, Иван Меньшой и Василий Мун-
товы. .
По родословцам, у Василия Григорьевича Мунта Татищева
было четыре сына: Григорий, Иван Большой, Иван Меньшой
к Василий, все бездетные. Иванец и Васюк Васильевы Мунтовы
в Тетради дворовой записаны по Дмитрову. Иван Васильевич
Мунтов на Земском соборе 1566 г. был в дворянах второй
статьи М7.
Татьянины Василий и Иван.
Происхождение и служба неизвестны. В XV—XVII вв. в Дмит-
рове было много мелких помещиков и вотчинников Татьяниных.
По-видимому, другой род Татьяниных происходил от послужиль-
ца Андрея Шеремета Беззубцева, испомещенного в конце XV в.
в Новгороде. В Шелоне к ой пятине в 1568 г. упоминается на по-
местье Иван Дмитриев Татьянин 688.
Т е м и р е в Григорий.
Дмитрий Иванович Те мир ев в 1559 г. был писцом на Двине.
Его сын, Григорий Дмитриев Темирев, в 1564 г. был поручителем
по И. В. Шереметеве689. Юрий и Михаил Андреевы Темиревы
в 1566 г. были поручителями по 3. Плещееве 69°.
Темкины, князья Василий и Иван, см. Ростовские князья.
Тененев Петр. Ср. еще в синодиках Теневы (?) Никита
и Резан.
Из очень мелких служилых людей Московского уезда.
Тетерины: два Василия, Григорий, Иван, Иов, Иосиф, Ми-
хаил, Семен (Смиряй) с пятью детьми и девять человек Гундо-
ровых детей. В Тр. С. еще Елизарий.
Кн. Курбский рассказывает, что после Кашкаровых были каз-
нены: «муж разумный и во священных писаниях искусный з дет-
ками погублен и братиею их, Василей и Григорей, глаголемыя
Тетерины; и других стрыев и братии их немало всеродне погуби-
те повелел со женами и з детками их» 691.
Тетерины происходили из старого нижегородско-суздальского
рода. Около 1425 г. Павел Григорьевич Тетерин был послухом
** Там нее, стр. 540.
486 СГГиД, т. I, стр. 553.
484 ААЭ, т. I, стр. 352.
** СГГЦД, т. I, стр. 551.
Д. Я. Самоквасов. Архивный материал, т. I, ч. II, стр 28
“° СГГиД, т. I, стр. 497.
Там яве, стр. 560.
W1 РИБ, т. XXXI, стр. 304.
453
у данной грамоты кн. Марьи Нижегородской Спасо-Евфимьеву
монастырю 692.
Василий Борисов Тетерин в 1515 г. был дьяком в Великом
Новгороде и произвел описание Шелонской пятины 693. В 1516 г.
он был в посольстве к императору Максимилиану, в 1517 г. при-
нимал участие в приеме послов, а в 1520 г. был думным
дьяком б94 695.
У Василъя Борисова известны три сына: Иван Пух, Селиван,
убитый в 1552 г. в казанском походе, и Иов.
Иван Пух Васильев в 1538 г. был послом в Казань 96°. Позже
он был дьяком, а в 1547 г. был в числе поручителей по
кн. И. Пронском б96. В последний раз он упоминается в 1549 г. на
свадьбе кн. Владимира Андреевича.
Брат Ивана Пуха, Иов Васильев, упоминаемый в синодиках,
служил по Суздалю и в 1550 г. был зачислен в тысячники.
В 1551 г. он служил городничим в Свияжске, а в 1566 г. был
«в приказе» у воевод в Казани. Иов Васильев был, видимо, со-
стоятельным человеком. В 1547 г. он дал за себя и за жену Тро-
ицкому Сергиеву монастырю на вечное поминание 100 руб.,
в 1549 г. купил за 450 руб. сельцо Лысцово в Ростовском уезде
и в 1554 г. перепродал его кн. М. В. Глинскому (троицкие акты).
У Ивана Пуха известны два сына: Осип, упоминаемый в сино-
диках, и Тимофей, в иноках Тихон, бежавший в Литву.
Осип Пух в Тетради дворовой записан по Костроме.
Тимофей Пухов служил по Суздалю и в 1550 г. был зачислен
в тысячники. В 1549 г. он был «у коня государева» в походе,
в 1555 г.— головой у татар в Соли Вычегодской, в 1556 г.— голо-
вой у стрельцов в астраханском походе, а в 1558 г. в той же долж-
ности был в ливонском походе и одержал победу над магистром.
За неизвестную нам вину Тимофей Пухов был пострижен и со-
слан в Сийский монастырь, откуда бежал при помощи Андрея
Кашкарова в Литву. В Царском архиве хранились дела: «посыл-
ка на Двину в Сейский монастырь Тимохи Тетерина с Григорьем
Ловчиковым; дело Ондрея Кашкарова да Тимохина человека Те-
терина Поздячка, что они Тимохиным побегом промышляли».
В связи с этими делами, может быть, находилось «дело Василия
Мухина с Васкою Тетериным» 697. Известно гневное и злобное
письмо царя Ивана к Тимофею Пухову в 1577 г.
Гундора Васильева Тетерина с некоторой вероятностью мож-
но считать сыном дьяка Василия Борисова. Во всяком случае он
692 АИ, т. I. стр. 57.
693 ДАИ, т. I, стр. 158; Памятники дипломатических сношений древней
Росали с державами иностранными, т. I, СПб., 1851, стр. 174.
694 Памятники дипломатических сношений..., т. I, стр. 196; Н П. Лиха-
чев. Разрядные дьяки XVI в., стр. 179—180.
695 ПСРЛ, т. XX, ч. II, стр. 448.
696 СГГиД. ,т. I, стр. 458.
697 ААЭ, т. I, стр. 353, 354.
454
был близким родственником перечисленных выше Тетериных.
Гундор умер в 1544 г., и его сыновья Михаил и Григорий дали по
его душе Троицкому Сергиеву монастырю 50 руб. Но синодикам,
было казнено девять сыновей Гундора. Они упоминаются, быть
может не все, в синодиках. Несомненно, его детьми были Михаил,
Григории, Василин н Елизар, которые упомянуты в синодиках.
Михаил Гуддоров упоминается «в 1556 и 1557 гг. как подда-
тень у рынды в походах.
Григории и Василин Гундоровы служили по Суздалю и в
1550 г. были зачислены в тысячники. По разрядам, Василий Гун-
доров в 1549 и 1550 гг. был поддатнем у рынды, в 1555 г. — го-
ловой на Ваге, в 1556 г.— в Орешке, а затем в походе против нем-
цев головой «у пеших люден», в 1557 г.— рындой у оружничего
в походе. В летописях Василий Гундоров упоминается в 1552 г.
как гонец к воеводам в Свияжск 698.
При обзоре карьеры Тетериных обращает на себя внимание
то, что она обрывается рано, приблизительно в 1558 г. Во всяхом
случае гибель Тетериных находится в несомненной связи с пост-
рижением и побегом в Литву Тимохи Пухова Тетерина.
Тещины Иван и Полиевкт. В М. Б.—Полиевкт Михайлов.
Тимофеев Леонтий.
Титов Борис Иванович. В синодиках нет.
В конце XV в. в Деревской пятине был испомещен Полуня
Титов с сыном Иваном. У Ивана Полунина были сыновья: Яков,
Иван и Борис. По росписи Титовых, поданной в Разряд в 1682 г.,
они были взяты в 1552 г. из Новгорода в Москву на службу; Яков
и Иван испомещены в Переяславле, а Борис — в Суздале. Борис
будто бы был в Старице наместником 6". В действительности Бо-
рис служил в опричнине в дворцовом ведомстве. Несколько Тито-
вых в XVI в. служило в подьячих и дьяках. Вероятно, из того же
рода был дьяк Никита, который в 1569 г. служил в опричнине 70°.
Шлихтинг рассказывает, что однажды к царю пришел «некий
старец по имени Борис Титов. Царь дружески отвечал на его при-
ветствие и сказал: за твою верность я отплачу тебе некним даром.
Подойти поближе и сядь со мною». Когда Борис подошел, царь
велел ему наклонить голову, взял нож и отрезал ему ухо. Подав-
ляя боль, Борис поблагодарил царя, а тот с своей стороны обещал
еще больших царских милостей 701.
Тиуновы Андрей и Евдокия.
Тихонов Ярой.
Товарищевы Никифор, Степан, Дмитрий и Иван.
688 ПСРЛ, т. XX, ч. II, стр. 513.
Н. Н. Сел и фонтов. Подробная опись Линевского архива. СПб,
1892, стр. 82.
700 Д. Я. С а м о к в а с о в. Архивный материал, т. I, ч. I, стр. 160.
701 Альберт Шлихтинг. Новое известие..., стр. 72.
455
У Товарища Есипова, вероятно, потомка новгородских бояр
Есиповых, переселенных в конце XV в. в Переяславль й Суздаль,
упоминаются в 1524 г. два сына — Михаил и Матвей. Последний
имел поместье в Бохове стану Московского уезда 702.
У Михаила Товарищева известны четыре сына: Иван, Андрей,
Никита и Дмитрий. Иван был убит в 1550 г. в казанском похо-
де 703. Андрей и Никита Служили по Суздалю и в 1550 г. были
зачислены в тысячники. Дмитрий упоминается в 1564 г. в числе
поручителей по боярине И. В. Шереметеве 704.
У Матвея Товарищева известно пять сыновей: Ермолай Ман-
сур, Никифор, Савва, Степан и Иван. Мансур служил по Суздалю
и в 1550 г. был зачислен в тысячники. В 1552—1553 гг. за ним
была в кормленье Череповесь (в Пошехонском уезде). В 1563 и
1564 гг. Мансур был в числе поручителей по кн. А. Воротынском
и И. Шереметеве 705. Никифор, Савва и Степан служили по Суз-
далю и в 1550 г. были взяты в тысячники. Никифор в 1563 и
1564 гг. был в числе поручителей по кн. Воротынском и Шереме-
теве. В писцовой книге Московского уезда 1574 г. упоминается
его бывшее поместье 706. Савва участвовал в ливонском походе
и в 1559 г. был сеунщиком с ливонского фронта 707Степан
в 1564 г. был поручителем по боярине И. В. Шереметеве 708. На-
конец, отмечу, что в писцовых книгах Ярославского уезда 1568 г.
упоминается бывшее поместье Ивана Матвеева.
Можно думать, что Товарищевы были казнены одновременно,
не ранее 1564 г. и не позже 1568 г.
Томило, конюх (М. Б.), и там же — подьячий Томило.
Троекуров, кн. Федор. В синодиках после заголовка: «по
городом» — кн. Андрей Катырев и кн. Федор Троекуров.
Троекуровы — одна из старших линий Ярославских князей.
Федор Иванович, сын боярина Ивана Михайловича Троекурова,
умершего около 1564 г., в 1547 г. был с отцом на службе в Ниж-
нем, в 1550 г. зачислен в тысячники и служил воеводой в Гали-
че, в 1551 г.— в Туле в 1552 г. участвовал во взятии Казани, где
служил и в 1555—1556 гг.; в 1558 г. был в Туле, в 1558—
1560 гг.— в ливонских походах, а в 1565 г.— опять в Казани.
У кн. Федора был бездетный сын Иван, по душе которого
дано Ярославскому Спасскому монастырю сельцо Ивановское на
Волге 709.
702 Писцовые книги Московского государства, т. I, ч. I, стр. 19, 53.
703 ПСРЛ, т. XXII, ч. II, стр. 531.
704 СГГиД, т. I, стр. 498.
705 Там же, стр. 489, 498.
706 Писцовые книги Московского государства, т. I, ч. I, стр. 53.
707 ПСРЛ, т. XX, ч. II. стр. 613.
<08 СГГиД, т. I, стр'. 498.
709 И. А. Вахрамеев. Исторические акты Ярославского Спасского мо-
настыря, т. III, Кормовая книга, стр. 31.
456
Перечисляя казненных ярославских князей, кн. Курбский пи-
шет: «Князь Федор Львов (Михаил Львович Троекур был дедом
казненного Федора.— (С. В.]), муж зело храбрый и святого жи-
тельства, и от младости своей аж до четыредесятного лета слу-
жил ему (т. е. царю — [С. В.]) верне» 7,°.
Трофимовы Богдан, Иван и Никита.
Гридя Борисов Трофимов провожал в должности пристава в
1490 г. из Новгорода в Москву цесарского посла Ю. Делатора710 711.
Его сын Никита Григорьев Трофимов служил по Юрьеву Польско-
му и в 1550 г. был зачислен в тысячники. В 1552 г. он служил на
казанском фронте и был послан воеводами из Свияжска к царю с
вестью о том, что «горные люди все (черемиса — С. В.) государю
добили челом» 712. В 1562 г. был приставом у сосланного на Бело-
озеро кн. М. Воротынского713. Обращает на себя внимание то, что
и другие приставы кн. Воротынского — Илья Плещеев и Яков
Старого — позже тоже были казнены. В 1571 г. Никита и Федор
Рахманиновы, дети Трофимова (возможно, что Григорьевы), были
поручителями по кн. Мстиславском714. Отмечу, что Никита Рах-
манинов в 1569 г. был послухом у земельной сделки И. В. Ше-
реметева в Коломенском уезде.
Иван Чудинов в 1555 г. был выкуплен из крымского плена, в
июне — ноябре 1565 г. он был посланником «в Ногаи» 715, в 1564 г.
И. Чудинов был поручителем по И. В. Шереметеве 716. Отмечу еще,
что в писцовой книге Московского уезда 1574 г. упоминается
бывшее поместье Ивана (Чудинова?) Трофимова717.
Из того же рода, несомненно, был и Богдан Трофимов, упоми-
наемый в синодиках.
Трусовы Григорий и Иван.
Трусовы происходили от Федора Шевлягн (шевляга — кляча),
родного брата Андрея Ивановича Кобылы. Не менее девяти чело-
век Трусовых и Трусовых Воробиных было испомещено в кон-
це XV в. в Новгороде718. Там же служили Трусовы и в XVI —
XVII вв. Еремей Воробин в 1527 г. был в посольстве к папе рим-
скому Клименту 719. Его сыновья Василий, служивший по Пскову,
и Григорий Большой, Григорий Меньшой и Лева, служившие по
Водской пятине, в 1550 г. были зачислены в тысячники. Один из
этих Грогориев в 1559 г. упоминается как голова в полках.
710 РИБ, т. XXXI, стр. 284.
711 Памятники дипломатических сношении, т. I, стр. 25.
7,2 «Временник ОИДР», кн. 5, стр. 67.
713 АИ, т. I, стр. 333—335.
714 СГГиД. т. I, стр. 568; ср. стр. 581.
715 ПСРЛ, т. XIII, ч. II, стр. 396, 399.
718 СГГиД, т. I, стр. 497.
7,7 Писцовые книги Московского государства, т. I, ч. I, стр. 32.
718 Новгородские писцовые книги, т. II, стр. 621; т. III, стр. 25, 27 43 72,
92, 101, 244, 295, 478, 941; т. V, стр. 2, 11, 17, 143. Р
7,9 Сб. РИО, т. 35, СПб., 1892, стр. 749.
45Т
Вероятно, что он упоминается в синодиках. Его сын Иван Гри-
горьев в 1571 г. был поручителем по кн. Мстиславском 720. В пис-
цовой книге Водской пятины 1582 г. упоминаются «порозжие» по-
местья Ивана и Беляя Трусовых 721.
Тулуповы Стародубские, кн. Андрей с сыном Алек-
сеем, женой Евфимьей и дочерьми Прасковьей, Анной и Ириной;
Владимир, Никита и Борис.
Кн. Курбский говорил о казни только одного Андрея Василье-
вича: «В том же тогда прелютом пожаре убиен от него Андрей,
глаголемый Тулупов, с роду княжат Стародубских, муж кроток
и благонравен, в довольных летех был» 722. Это объясняется, ви-
димо, тем, что Тулуповы погибли в разное время.
Андрей и Владимир Васильевичи в 1550 г. были зачислены в
тысячники. Они сидели на дедовских поместьях в Шелонской пя-
тине; поместье Владимира (вероятно, после его смерти) в 1560 г.
было отдано другому лицу. Про Андрея сказано, что его «не стало в
государской опале», его поместье в августе 1571 г. отдано Нази-
мовым 723.
Другие Тулуповы сходят со сцены несколько позже. Борис
Давидович был сыном Давида Ивановича, убитого в 1542 г. в ка-
занском походе. Вдова Давида Анна упоминается на свадьбе царя
Ивана в октябре 1571 г.
Борис Давидович в 1571 г. был головой в полках, а в следую-
щем году был в походе «при царе» и ездил с самопалом; вскоре
после этого пожалован в окольничие и участвовал в походе
1573 г. В 1572 г. он дал Троицкому Сергиеву монастырю свою ро-
довую вотчину — с. Воскресенское в Стародубе.
У его брата Владимира Ивановича было три сына: Андрей, Ни-
кита и Иван.
Андрей Владимирович в 1571 г. на свадьбе царя Ивана был
как молодой человек сыном боярским «с подножьем», в 1573 г.
он упоминается как «рында с саадаком» у царевича Ивана. Никита
Владимирович в том же году был «рындой с копьем» у царевича
Федора. Иван Владимирович упоминается как полковой воевода
и как поезжанин на свадьбе Марии Владимировны и Арцымаг-
нуса. После этого Тулуповы не упоминаются и в родословцах по-
казаны без потомства. Так «всеродне» погибла эта отрасль Старо-
дубских князей.
Туров Петр Иванович. В синодиках не упоминается.
В летописях он упоминается в 1551 г. в действиях под Ка-
занью724. В 1560 г. он был писцом Нижегородского уезда. Кн. Кур-
бский сообщает, что года через два пли три после казни Шишко-
720 СГГиД, т. I, стр. 569.
721 «Временник ОИДР», кн. 6, М. 1850, Материалы, стр. 2.
722 РИБ, т. XXXI, стр. 319.
723 Д. Я. Самоквасов. Архивный материал, т. I, ч. II, стр. 35.
724 ПСРЛ, т. XX, ч. II, стр. 482.
458
вых Ольговых, родичей Алексея Адашева, был казнен, еще до
побега в Литву Курбского, Петр Туров, тесть Данила Адашева.
Турпеевы, Петр, Третий и старец Дионисий.
Петр Дмитриевич Турпеев с сыном Григорием записан в Тет-
ради дворовой по Козельску.
Дионисий был старцем Ростовского Борисоглебского мона-
стыря. В этот монастырь через него поступило несколько крупных
вкладов по духовной кн. Ивана Михайловича Шуйского, кн. Ан-
ны Пенковой и кн. Ивана Ахамашука Черкасского, а от него лично
поступило 100 руб. и ценные вещи по «брате» Серапионе Савлуке
Турпееве и по его родителях 725. Савлук, по-видимому, был не
родным братом Дионисия, а родственником. В 1564 г. Дионисий
дал Троицко-Сергиеву монастырю по старце Серапионе Савлу-
ке 50 руб. Савлук был дьякам митрополита Макария, который в
1555 г. посылал его с грамотой в Литву 726. Как митрополичий
дьяк он упоминается в 1559 и в 1561 гг. 727 Дионисий в 1567/68
(7076) г. был душеприказчиком казненного несколько позже дья-
ка Мясоеда Вислово (см. Вислово).
Тучков Георгий (Ник. Пер.).
Т ыр то в Тихон.
Гаврила Андреевич Тыртов в 1541 г. был тиуном московским,
а в 1543 г. участвовал в посольстве в Крым 728. Его сыновья Тихон,
Торх и Иванец в Тетради дворовой записаны по Костроме. Тихон
ь 1550 г. был зачислен в тысячники, в 1555 г. он был дружкой на
свадьбе князя Ивана Бельского, а в 1557 г. упоминается как под-
датень у оружничего в походе 729.
Близким родственником Тихона был Крик Тыртов, о смерти
которого рассказывает кн. Курбский: «Потом убиен от него страти-
лат славный, Крик Тыртов по наречению, муж не токмо храб-
рый, мужественный и священных писаней последователь, но во-
истинне в разуме мног, к тому кроток и тих был... в воинстве хри-
стианском знаменит и славим, понеже многие рани на телеси
имел на многих битвах от различных варваров». По рассказу Кур-
бского, еще в молодости в боях под Казанью он лишился одного
глаза 73°.
Тыртовы в конце XV в. были испомещены в Новгороде731.
В 1559 г. новгородский помещик Крик Зуков Тыртов был головой
в полках, на Земском соборе 1566 г. он был дворянином второй
725 А. А. Титов. Вкладные и кормовые книги Ростовского Борисоглеб-
ского монастыря в XV, XVI, XVII и XVIII столетиях. Ярославль, 1881,
стр. 17, 19, 34, 25.
728 ПСРЛ, т. XX, ч. II, стр. 562, 565.
727 С. А. Шумаков. Обзор грамот Коллегии экономии, выл. IV, стр. 252.
728 ПСРЛ, т. XX, ч. II, стр. 463.
729 ДРВ, ч. XIII, стр. 79, 255.
730 РИБ, т. XXXI, стр. 302-303.
731 Новгородские писцовые книги, т. VI, стр. 507, 5154, 566; Д. Я. С а м о-
квас о в. Архивный материал, т. I, ч. II, стр. 7—8.
459
статьи 732, в походе 1573 г. исполнял важную должность — «ставил
сторожи» в полках 733 и, вероятно, в том же году был казнен.
В марте 1573 г. упоминается в писцовых книгах Шелонской пя-
тины его бывшее поместье 734.
Отмечу еще, что в 1571 г. помещик Шелонский пятины Мир
Гамов Тыртов был поручителем по кн. И. Мстиславском 735.
Тютины, Хозя с женой, пятью детьми и братом (Иваном?)
Грек Хозя (Хозюк, иногда русифицированное — Хозяин)
Юрьевич Тютин упоминается как казначей с января 1551 г.736, в
том же чине он присутствовал на Земском соборе 1566 г. 737. В ию-
не 1566 г. он был еще жив738.
О казни его кн. Курбский писал: «Грецка роду, именем Хо-
зяин, нареченный Тютин, муж зело богатый, и еже был у него
(т. е. у царя Ивана.— [С. В.]) подскарбием земским, и погублен
всеродно, сиречь с женою и з детками и со другими южики» 739.
Шлихтинг, смешав Хозяина Тютина с Казарином Дубровским,
сообщает интересные подробности его смерти: «Не следует, ка-
жется, пропускать и того, что сделал тиран с казначеем своим
Хозяином Дубровским. Именно, он приказал своему зятю, графу
Михаилу Темрюковичу, сделать нападение на его дом и похитить
(схватить? — [С. В.]) его сам-сем с женой и детьми, что тот и ис-
полнил и отвел его после похищения на площадь. И тиран при-
казал отрубить ему голову с женою, тремя сыновьями и дочерью
в возрасте пятнадцати лет, а имущество его отдал в добычу свое-
му зятю... Кроме того, одновременно тиран убил брата этого каз-
начея» 740.
Уваров Сидор.
В одном родословце бывшего Архива Министерства иностран-
ных дел находится род Уваровых, о котором есть следующие со-
общения: «При государе царе и великом князе Иване... Володи-
мир Иванов сын да Роман да Андрей Захарьевы дети, да Матвей
да Низовец Васильевы дети, да Курбат да Михайло Яковлевы
дети Уваровы сосланы и испомещены по Смоленску для того,
что была Никитина дочь Акинфеева сына Уварова за боярином
за Богданом Юрьевичем Сабуровым, а Павлину Никитичу Ува-
рову была сестра родная. И государь царь... изволил взять за сына
своего за государя царевича Ивана Ивановича у боярина у Богда-
на Юрьевича Сабурова дочь (Домна-Евдокия Богдановна всту-
пила в брак 4 ноября 1571 г.— [С. В.]) и потому пожаловал госу-
732 СГГиД, т. I, стр. 552.
733 Сиибирский сборник, стр. 38.
734 Д- Я. Самоквасов. Архивный материал, т. I, я. II, стр. 72.
736 СГГиД, т. I, стр. 569; Новгородские писцовые книги, т. V, стр. 488.
736 ААЭ, т. I, стр. 218.
737 СГГиД, т. I, стр. 547.
738 Со. РИО, т. 71, стр. 414.
739 РИБ, т. XXXI, стр. 297.
740 Альберт Шлихтинг. Новое известие..., стр. 57.
460
дарь Павлина Уварова, велел ему быть из Володимира у себя
государя и у царевича в комнате. И как государь изволил у госу-
даря царевича царицу постричь, и в те поры велел государь напи-
сать Павлина по Владимиру из выбора, а Володимира Иванова
сына Уварова с братью велел государь сослать из Владимира в
Смоленск» 741.
Сидора в родословии Уваровых нет, ио несомненно, что он был
из того же рода.
Ульяновы Никифор и Федор.
Ульяновы, позже Ульянины, были отраслью рода Давидовых
Минчаковых. Родовым гнездом их были (в 1578 г.) село Ульянино
Мегренево и деревня Давидова в Коломенском уезде 742. Федор и
Никифор Григорьевичи служили в дворовых по Дмитрову и в
1550 г. как тысячники получили поместья под Москвой. Федор
Григорьевич в 1561 г. был писцом Балахны. Никифор Григорьевич
в 1577 г. упоминается как выбор по Рузскому уезду. Вероятно,
именно они записаны в Синодике. Следует, однако, отметить, что
в 1550 г. тысячниками по Дмитрову были Федор Александрович
и Никифор Степанович. Последний в 1577 г. упоминается как
выбор по Серпейску 743. Все указанные Ульяновы в источниках
чаще назывались Давидовыми. В третьей четверти века от них
отделилась ветвь (Арзамасский уезд), которая усвоила фамилию
Ульянины.
Унковский Курака Тимофеев. В синодиках не упомина-
ется.
Штаден расказывает, что при отставке опричнины (1572 г.)
«стрелецкий голова Курака Унковский был убит и спущен под
лед 744. Унковский в 1571/72 (7080) г. дал Троицкому Сергиеву
монастырю деревню Дуплево в Сурожском стану Московского
уезда, но этот вклад был недействительным, и вотчина не посту-
пила во владение монастыря.
Усов Яков с женой, сыном и дочерью.
Вероятно, из новгородцев. В Великом Новгороде с конца XV в.
сидело на поместьях несколько Усовых. Былп в Великом Новго-
роде и своеземцы Усовы. Так, около 1572 г. в Водской пятине
владел своей вотчиной своеземец Яковец Иванов Усов 745. Впро-
чем, следует отметить, что в XVI в. было гнездо Усовых и в
Костроме.
Ушаков Иван.
В писцовой книге по Торопцу 1534 г. записаны на поместьях
Андрей Матвеев Ушаков с племянниками Иваном п Веригой
741 ЦГАДА, F5. 85, гл. 65.
742 Писцовые книги Московского государства, т. I, ч. I, стр. 479.
743 Н. П. Л и х а ч е в и Н. В. М я т л е в. Тысячная книга, стр. 98.
744 Генрих Штаден. О Москве Ивана Грозного, стр. 97.
745 Д.Я. Самоквасов. Архивный материал, т. II, стр. 358.
461
Александровыми 746. Этот Андрей Матвеев Ильин Ушаков в 1550 г.
зачислен в тысячники. Был ли Иван синодиков торопчанином Ива-
ном Александровым, сказать трудно, так как и в Бежецкой пяти-
не в XVI в. было на поместьях много Ушаковых.
Ушатой, кн. Данила Чулков.
Кн. Курбский, рассказывая о смерти ярославских князей, го-
ворит: «И других княжат того же роду, Ушатых нареченных, срод-
ных братий их, сущих тех же княжат Ярославских роду, погу-
бил всеродне, понеже имели отчины великие, мню, негли не того
их погубил» 747.
Кн. Данила был сыном боярина и конюшего Василия Чулка
Васильевича Ушатого, в В 1550 г. он был зачислен в тысячники,
но в разрядах не упоминается; это значит, что по службе он дале-
ко не пошел.
Неполнота родословия князей Ушатых не позволяет, выяс-
нить, какие Ушатые погибли «всеродне». У Данилы был один
сын — Дмитрий, в родословцах показанный бездетным. Старший
(и единственный) брат Данилы Иван умер в 1558 г., и его мать
старица Федора дала по его душе Симонову монастырю вотчину в
Горетове стану Московского уезда. У этого Ивана Васильевича в
родословцах показаны два сына — Иван и Петр, оба бездетные.
Бездетными же показаны в родословцах двоюродные братья Да-
нилы Васильевича: Данила с сыном Федором, Иван Юрьевич
Большого и Семен Юрьевич Меньшого. Все это — возможные
жертвы царя Ивана.
Укажу на неполноту родословия Ушатых. У боярина Василия
Чулка был еще брат Василий, не указанный в родословцах 748.
Затем в 1571 г. в Шелонской пятине был на поместье Никита
Иванович Ушатого, которого в родословцах тоже нет. Наконец, не-
известно, чьим сыном был кн. Юрий Петрович, который в 1603 г.
был стольником и воеводой в Шацке 749. Это был, кажется, един-
ственный из князей Ушатых, уцелевший к началу XVII в. Таким
образом, показание кн. Курбского о всеродной гибели Ушатых в
общем следует признать верным, но, конечно, гибель их не может
быть объяснена корыстными побуждениями царя Ивана, т. е. же-
ланием завладеть их вотчинами.
Федоров Второй и Постник.
Невыясненные лица. Второй Федоров во всяком случае не дьяк
Григорий Второй Федоров, который в 1584—1586 гг. был в Нов-
городе и умер 8 апреля 1596 г.750
Федоров Иван (Петрович).
Кроме него самого, в синодиках записаны (отдельно): «В Коло-
746 ЦГАДА, Городовая книга по Торопцу, № 1.
747 РИБ, т. XXXI, стр. 285.
748 Новгородские писцовые книги, т. V, стр. 516.
749 (синбирский сборник, стр. 148.
750 Московский Исторический музей, Успенское собрание, № 64, л. 168.
462
невских селах скончавшихся православных христиан Ивановых
людей 20 человек, а имена их бог весть»; и ниже: «В Бежецком
Верху Ивановых людей 65 человек да 12 человек, скончавшихся
ручным усеченьем, имена их ты, господи, веси». Затем в двух ме-
стах: Смирной, Семен и татарин Янтуган, «Ивановы люди Пет-
рова», и Смирной, Оботур, Иван, Ларион и Богдан, «люди Иванов-
ские Петрова». В М. Б. (вразбивку) Смирной, «Иванов человек»,
двое Паюсовых и Постник Сысоев, а затем опять Богдан, Оботур
и Богдан, «люди Ивана Петровича».
Летописи иногда называют Ивана Петровича Челядпиным.
В действительности он был прямым потомком Ивина Андреевиче»
Хромого, старшего брата Ивана Бутурли, родоначальника Бутурли-
ных, и Михаила Челя дни, от которого пошли Чолядпины. Прямые
предки Ивана Петровича в течение двух веков непрерывно бывали
боярами. При слабой рождаемости в роде Ивана Хромого Иван
Петрович унаследовал все родовые вотчины Хромых и был одним
на самых богатых бояр своего времени. Женившись на своей даль-
ней родственнице, Марье Челядниной (по первому мужу кн. До-
рогобужской), последней представительнице рода Челяднпных,
Иван Петрович стал еще богаче. Детей у них не было.
Кн. Курбский рассказывает, что Иван Петрович был казнен «в
совершенном веку», т.е. в преклонном возрасте, с женой Марьей.
Синодики подтверждают рассказ Курбского о том, что царь Иван,
сам ездя со своими «кромешниками», перебил не только слуг
Ивана Петровича, «шляхетных мужей», но и людей, «елико где
обретались», пожег села, «наконец, глаголют, а ни скота единого
живити повелел» 751. Ценно показание Штадена, что «Иван Петро-
вич Челяднин был первым боярином и судьей на Москве в отсут-
ствие великого князя. Он один имел обыкновение судить праведно,
почему простой люд был к нему’ расположен» 7э2. Ниже Штаден
сообщает подробности убийства Ивана Петровича, подтверждаю-
щие показания Синодика и кн. Курбского относительно разгрома
и сожжения всех сел Ивана Петровича 753.
Шлихтинг рассказывает с большими подробностями, не во всем
достоверными, о разграблении богатств Ивана Петровича, об изде-
вательствах над ним перед казнью и надругательстве над его тру-
пом, об убийстве его слуг и о разгроме его сел в течение «почти
вода». По Шлихтингу, жена Ивана Петровича не была убита, а
принудительно пострижена и умерла в монастыре. Казнь Ивана
Петровича произошла в 1567 г.
Федоров Матвей.
Федчищев Василий.
Из старого рода костромских вотчинников Зубатого Федчище-
вых. Петр Федоров Зубатов Федчищев был дьяком и участвовал
™ РИБ, т. XXXI, стр. 294—295.
2 Генрих Штаден. О Москве Ивана Грозного, стр. 79.
753 Там же, стр. 86—87.
463
в казанском походе 1549 г. Его сыновья Васюк, Юшка и Яковец в
Тетради дворовой записаны по Костроме (Галичу) и в 1550 г. все
трое были зачислены в тысячники. Василий Петров в 1563 г. был
послом «в Ногаи», а в 1565 г. упоминается как голова в полках.
В 1567 г. Василий и Юрий Петровы были послухами у земельной
сделки боярпна И. В. Шереметева в Московском уезде.
Ф е ф и л о в Семен, подьячий.
Филипп, немчин (М. Б).
Фомин Григорий, митрополичий старец.
Из рода Фоминых, что «словут митрополичьи». Родоначальни-
ком их был Степан Феофанович, родной племянник митрополита
Алексея. Про него родословцы и Бархатная книга говорят, что
вел. кн. Василий Дмитриевич «дал» его в бояре митрополиту
Киприану. Сам Степан и его потомки в течение 200 лет были боя-
рами при сменявшихся за это время митрополитах. В царствова-
ние Ивана у митрополитов боярами были Иван Обрюта и Третьяк
Семенович Фомины, а дворецким — Федор Наумович Мисюрев
Дроздов Фомин.
Хвостовы: Афанасий, Богдан, Борис, Василий, Данила,
Игнатий, Михаил, Неудача, Никита, Постник, Ушак Федор и
Юрий. В Ник. Пер. — Алексей Постник.
Потомки тысяцкого Алексея Петровича Хвоста, убитого неиз-
вестными людьми в Кремле в 1356 г., были вытеснены из боярской
среды, а затем так размножились и измельчали, что-XV—XVI вв.
служили в основном по городам и только немногие по дворовому
списку.
Афанасий, Данила и Иван Семенович Отяевы Хвостовы слу-
жили по Торжку и в 1550 г. были зачислены в тысячники. Афа-
насий с детьми имел поместье в Водской пятине, которое в 1571 г.
уже было записано за другим лицом 754, что можно поставить в
связь с казнью Афанасия. Иван Семенович Отяев в синодиках не
упоминается, но следует обратить внимание на то, что Данила
и Иван Семеновичи в родословцах показаны бездетными. ,
Борис Бухара Яковлевич Шипинеев Хвостов владел отцов-
ским поместьем в Водской пятине 755. Имея поместье в Пскове,
он служил пз выбора по Пскову и в 1550 г. были зачислен в тысяч-
ники. В августе 1571 г. его поместье в Водской пятине было отде-
лено другим лицам 756, что можно поставить в связь с его казнью.
Василий и Никита Яковлевичи Пыже вы Хвостовы имели поме- <
стья в Бежецкой Пятине и в 1550 г. былп зачислены в тысячники.
Василий Яковлевич в 1558 г. был воеводой в Сыренске, в
1559-1560 гг. — головой в полках, в 1565 г.—воеводой в Крас-1
ном, а в 1560—1561 гг. — вторым воеводой в Юрьеве Ливонском.
Когда в начале 1571 г. Бежецкая пятина была взята в опричнину,
754 Д- Я. С а мок в а со в. Архивный материал, т. II, стр. 308.
ItoBTopoftciiwe писцовые книги, т. III, стр. 501.
756 Д. Я. Самоквасов. Архивный материал, т. II, стр. 134. 1
464
Василий и Никита Пыжевы были выселены и получили поместья
в Себеже и Нещерде со льготой на четыре года с 1 сентября
1571 г.757
Никита Яковлевич Пыжев в родословцах показан бездетным,
но это неверно, и троицкие акты дают возможность пролить не-
который свет на участь семей опальных. В 1554 г. Никита купил у
своего братанича Юрия Васильевича Хвостова деревню Пустое в
Демине стану Суздальского уезда. Когда Суздаль был взят в
опричнину, Никита был выселен и получил вотчпну в Замотрен-
ской волости Муромского уезда. После смерти Никиты его вдова
Марья с сыновьями Богданом-Петром, Иваном и Баженом-Нпки-
той произвели раздел муромской вотчины. Весьма вероятно, что
Богдан-Петр Никитич и есть Богдан синодиков, по крайней мере
в роде Хвостовых другого Богдана нет. Через несколько лет, быть
может в связи с казнью отца, Иван Никитич дал свою часть вотчи-
ны Троицкому Сергиеву монастырю, получив 100 руб. сдачи (раз-
дельная грамота Хвостовых и данная Ивана не датированы). Пос-
ле смерти Ивана Никитича Хвостова его вдова в 1573 г. подтверди-
ла этот вклад от своего имени. В Троицком архиве сохранилась и
духовная грамота Петра-Богдана 1568 г., по которой он завещал
свою часть вотчины жене и дочери. В 1575, 1576 и 1578 гг., оче-
видно уже после казни Никиты Яковлевича и его сына Богдана-
Петра, Хвостовы — вдова Никиты старица Маремьяна, Бажен-Ни-
кита, в иноках Никон, Федора, жена Богдана и дочь Ивана Мав-
ра — написали несколько данных грамот и дали, в конце концов,
всю свою вотчину Троицкому Сергиеву монастырю, получив от
него 300 руб. сдачи 758.
Игнатий синодиков — Игнат Григорьев Хвостов, который со
своим братом Уключком служил по Пскову и вместе с ним в 1550 г.
был зачислен в тысячники. В родословцах Игнат и Уключко Хво-
стовы показаны бездетными.
Михаил синодиков вызывает сомнения. Наиболее вероятным
представляется Михаил Иванов Замятнин Белкин Хвостов, кото-
рый в 1566 г. был воеводой в Белеве. Отмечу, что он и его брат
Иван, в родословцах показаны бездетными.
Михаил и Иван Замятины Белкины в Тетради дворовой запи-
саны по Козельску и Боровску. В разрядах 1568 г. записано, что в
сентябре в Кашпре стояли воеводы из опричнины и, между про-
чим, в передовом полку кн. Александр Вяземский и Михаил Бел-
кин. Для Белкиных Хвостовых воеводство в полках было очень
большим выдвижением.
Неудачи синодиков в Бархатной книге нет, но это само по
себе ничего не значит, так как родословие Хвостовых весьма не-
полно, а, с другой стороны, многие лица указаны в нем без
757 Писцовые книги Московского государства, т. I, ч. II, стр. 540—542.
758 Там же, ч. I, стр. 877.
30 С. В. Веселовский Д05
прозвищ, а иные — по прозвищам, но без имен. То же следует
сказать и относительно Постника и Ушака, которых в родослов-
цах нет.
Среди нескольких Федоров, упоминаемых в родословцах, наибо-
лее вероятным Федором синодиков является Федор Яковлевич Пы-
жев, младший брат казненных Василия и Никиты Пыжевых, Фе-
дор Пыжев в 1558—1559 гг. упоминается как голова в полках,
в 1565 г. он был в числе поручителей по боярине И. П. Яковлеве,
а в 1566 г. на Земском соборе был дворянином второй статьи 759.
Юрия Хвостова в родословцах нет, но выше было упомянуто,
что Никита Пыжев в 1554 г. купил вотчину в Суздале у своего бра-
танича Юрия Васильевича Хвостова.
В общем, если гибель некоторых Хвостовых можно поставить в
связь с новгородскими и псковскими событиями 1570 г., то другие
представители рода, например Василий, Никита и Федор Пыжевы,
погибли позже и при других обстоятельствах.
Хи л ков, кн. Дмитрий Иванович, см. Ряполовский.
Хлуднев (и Хлудев) Василий.
Фамилия, видимо, испорчена переписчиками, следует — Хлу-
денев. Если это предположение верно, то Василий синодиков —
Василий Львович Хлуденев, который со своим отцом Шереметом
Григорьевичем записан в Тетради дворовой по Переяславлю, где
служили и другие Хлуденевы: Петр Федоров Третьяков, Семен
Лукин и Угрим. Брат Льва Постник Хлуденев в 1565 г. был пору-
чителем по кн. В. С. Серебряном 76°.
Ц в и л е и е в ы Прокофий и Плохой.
Прокоп Цвиленев в 1554 г. был писцом Балахны. В Царском
архиве было «дело Прокоша Цвиленева, что сказывал на него
наугородцкой подьячей Богданко Прокофьев государьское дело».
В том же архиве хранился «список правежной, что взято на Про-
кофье па Цвпленеве» 761
Плохой Семенов Цвиленев в 1553 г. был писцом на Белоозере,
а позже, в 1567 г., был дьяком 762. Кузьма Дмитриев и Петр Ва-
сильев Цвиленевы в 1565 г. были поручителями по кн. В. С. Сереб-
ряном 763.
Циплятевы см. Монастыревы.
Ч а з у г и н Федор.
Чеботов Гаврила (М. Б.); в других списках в том же кон-
тексте — Гаврила Подперихин.
В боярском роде Чеботовых Чулковых Гаврилы нет.
Чеботов Иван Яковлевич. См. Чулковы.
Ч е б у к о в Семен.
759 СГГиД, т. I, стр. 509, 552.
760 СГГиД, т. I, стр. 519.
761 ААЭ, т. I, стр. 352, 355.
702 РИБ, т. XVII, Кабальная книга, стр. 183.
783 СГГиД, т. I, стр. 520, 524.
46R
Чебуковы имели вогчины в Дмитрове и Кашине. Яков Федоро-
вич Суровец Чебуков в 1519 г. дал Троицкому Сергиеву монасты-
рю сельцо Трызнево в Дмитрове 764. В 1518 г. он продал В. К. Вель-
яминову сельцо Степанкове в Кашине 765. Его старший сын Иван
около1540 г. по духовной грамоте дал Троицкому Сергиеву мона-
стырю сельцо Селевкино в Бохове стану Московского уезда (Тро-
ицкие акты). Третий сын Якова Суровца, Василий Третьяк, слу-
жил по Кашину кн. Юрию Ивановичу и в 1550 г. был зачислен в
тысячники. В 1559—1560 гг. он был головой в полках, в 1564 г.—
поручителем по И. В. Шереметеве, а в 1573 г. послан па служ-
бу в Сибирь.
Вероятно, из этого же рода был и Семен синодиков.
Черкасский, кн. Михаил Темрюкович. В синодиках нет.
Кн. Михаил, брат Марии Темрюковны, второй жены Ивана Грозно-
го, пожалованный в бояре, был казнен в мае 1571 г. По одним
известиям, он был посажен на кол, а но другим — зарублен па
приказанию царя стрельцами. Причиной казни было, по-видимому,
полученное царем известие, что с крымским ханом Девлетом идет
на Москву его отец кн. Темрюк Айдарович. Казнив его, Иван Гроз-
ный в панике бросил свои полки и бежал на Белоозеро. Весьма
вероятно, что раскаяньем царя объясняется то, что в 1583 г. он
сделал по душе кн. Михаила большой вклад Троицкому монастырю.
Ч е р м а з о в Иван.
Чертовские Никита и Шишка. В М. Б. еще Семен.
В Бежецкой пятине в 1545 г. были на поместьях Михаил и Ни-
кита Угримовы и Шишка Вешняков Васильев Чертовские 766. Ни-
кита Угримов и Шишка Вешняков Васильев в 1550 г. были зачис-
лены в тысячники и получили поместья под Москвой. Погибли они,
вероятно, во время погрома Новгорода в 1570 г.
Чиж Андрей с женой, сыном и дочерью. Записаны среди новго-
родцев.
Чулковы Иван Иванович и Данила Григорьевич. В синоди-
ках не упоминаются.
Иван Иванович Чулков Чеботов происходил пз рода Ритши и
был сородичем И. П. Федорова, Бутурлиных, Жулебиных, Челяд-
ниных и других знатных фамилий, Пожалованный в 1557 г. в околь-
ничие, в 1565 г. он был воеводой в Великом Новгороде, в 1567 г.—
в Ржеве, а в 1568 г.— в Вязьме. В том же году или в следующем
«выбыл», т. е. казнен. Его казнь по-видимому, находилась в связи
с опалой, которой подвергся его близкий родственник боярин
Иван Яковлевич Чеботов. И. Я. Чеботов в синодиках не упоми-
нается. Иван Яковлевич, с 1551 г. окольничий, с 1559 г. боярин,
был в числе первых сторонников учреждения опричнины.
В 1565-1569 гг. он упоминается как боярин в опричнине.
764 ЦГАДА, Грамоты Коллегии экономии, № 37—39.
765 ААЭ, т. I, стр. 134-135.
Новгородские писцовые книги, т. VI, стр. 121—124, 162—165.
«Я
30*
В конце 1569 г. или в начале 1570 г. он подвергся опале, но в виде
милости получил разрешение удалиться в монастырь, умер через
несколько лет в иноках Ростовского Борисоглебского монастыря
(в схиме — Иона).
Данила Григорьевич Чулков Ивашкин происходил из старого
рода рязанских бояр Сидоровых Ковылиных. В походе на Астра-
хань (1554 г.) был головой, в 1566 г. послан на Дон производить
разведку степей со стороны Крыма, в следующем году приводил к
шерти чебоксарцев, а затем опять был послан на Дон и принимал
участие в походе кн. Д. Вишневецкого по Днепру на крымцев 767.
В последний раз упоминается в 1562 г. в числе поручителей по
кн. И. Д. Бельском 768.
По сообщению кн. Курбского, Данила Чеботов казнен в числе
других рязанцев 769.
Ч урн ев (Чуренев) Яков.
Шаблыкпн Никита.
Никита Пятого Шаблыкин в 1562 г. получил поместье в Ше-
лонской пятине 770. Там же были на поместьях Иван, Дмитрий и
Василий Пятого, братья Никиты Ждан Третьяков и Яков Иванов
Шаблыкины, которые в 1571 г. были поручителями по кн. Мстис-
лавском 771.
Шалимовы Семен, Менышгк и Яков.
Вероятно, из новгородских помещиков 772.
Шамины, князья Юрий и Иван (Чуд. и К. Б). В М. Б.—
«Корины» и «Коряк». Здесь путаница, следует — Кашины. Впро-
чем, нужно отметить, что по родословцам Дмитрий Иванович и
ого двоюродный брат Роман Федорович Шамины Шумаровские по-
казаны как бежавшие «в Турки». На них род Шаминых прекра-
щается. Юрий и Иван по времени могли быть детьми этих эмиг-
рантов «в Турки».
Ш а м ш е в ы Алексей и Китай.
Около 1500 г. в Водской пятине был испомещен Одинец Шам-
шев, человек опального кн. И. Ю. Патрикеева 773. В 1545 г. в Бе-
жецкой и Водской пятинах сидело на поместьях уже десятка два
Шамшевых 774. В 1571 г. упоминается отписанное во дворец по-
местье Васюка, Алеши, Мити, Бориса и Давида Одинцовых, детей
Шамшева 775. Все это дает основание полагать, что Алексей и Кп-
767 ТЮРЛ, т. XX, ч. II, стр. 549, 571, 583; Древнейшая разрядная книга,
стр. 192.
768 СГГиД, т. I, стр. 478.
769 РИБ, т. XXXI, стр. 304—305.
770 Д. Я. Са м окв ас ов. Архивный материал, т. I, ч. II, стр. 13.
771 ЮГРиД, т. I, стр. 567, 569.
772 О Шалимовых в Новгороде см.: Новгородские писцовые книги, т. I.
стр. 224, 226—230.
773 «BpcMciHiiraiiK 0Ц1ДР», кн. И, стр. 11'5.
774 JНовгородские пиюцовыо книги, т. VI, стр. 476, 479—488, 502.
775 Д. Я. Сам о кв а-с о в. Архивный материал, .т. II, стр. 370.
тай были из того же рода и погибли в новгородской катастрофе
1570 г.
Шапкин Григорий с женой, дочерью и двумя сыновьями.
Григорий Федорович Шапкин происходил из рода Заболоцких
п был внуком Михаила Дмитриевича Шукаловского, который в
конце XV в. был писцом на Белоозере. Г. Шапкин в 1556 — 1558 гг.
был подьячим при приеме литовских послов 776, а в августе 1560 г.
в чине дьяка был назначен с Ф. И. Сукиным в посольство в Поль-
шу777, в 1563 г. участвовал в полоцком походе, а в мае — июле
1566 г. принимал участие в приеме польских послов 778. Казнен
одновременно с И. М. Висковатым. Синодики подтверждают рас-
сказ Шлихтинга. После И. Висковатого, Н. Фуникова и повара,
говорит Шлихтинг, «четвертым выводят дьяка Григория Шапкина
с женой и двумя сыновьями. Тут соскочил с коня князь Василий
Темкин... и, обнажив меч, отрубил голову Григорию, его жене и
двум сыновьям; обезглавленных он положил подряд пред ногами
тирана» 779.
Шаге рниковы (Шатерины), Аким, Семен и новгород-
ский подьячий Лука с женой и сыном.
Вероятно, все — новгородцы, жертвы новгородского погрома
1570 г.
Шахов Петр Селянин, новгородский подьячий, с женой и
детьми Петром и Пелагеей.
Шаховские, кн. Василий и Анна.
Василий Юрьевич Шаховской, по разрядам, в 1548 и 1555 it.
был воеводой в Василегороде. В родословцах он не упоминается,
равно как и его брат Данила, который в 1550 г. был зачислен в
тысячники.
Кн. Курбский в числе казненных ярославских князей говорит
об Иване: «Тако же и других тое же пленицы княжат немало погу-
бил. Единого от них своею рукою булавою на смерть убил на
Невле месте, идучи в Полоцку, реченного Иоанна Шахов-
ского...» 780. По-видимому, речь идет о полоцком походе 1563 г.
Неполнота родословия Шаховских и большое количество Иванов
в их роде не дают возможности выяснить, о каком Иване говорит
Курбский.
Шевырев Щепин Оболенский, кн. Дмитрий Федорович.
В синодиках не упоминается.
О казни его кн. Курбский говорит после рассказа о князьях
Кашиных: «И сродник их князь Дмитрей, глаголемый Шевырев,
на кол посажен. И глаголют его день быти жива и аки не чувши
770 Сб. РИО, т. 59, стр. 489, 531, 562.
777 Там же, т. 71, стр. 1—10.
778 Там же, стр. 341, 426.
778 Альберт Шлихт мн г. Новее известие..., стр. 82.
780 РИБ, т. XXXI, стр. 284.
46fi
муки той лютия...» 781. В разрядах не упоминается, и о службе его
ничего не известно.
Таубе и Крузе, путая имена казненных при учреждении оп-
ричнины, называют князя Ивана Schmerav 782, в родословцах
кн. Дмитрий и его брат Иван показаны бездетными.
Шеины Михаил, Андрей, Григорий и Алексей. В М. Б. Гри-
горий отмечен как сын Андрея, а Алексей как его брат.
Кн. Курбский говорит только о боярине Андрее Ивановиче:
«Тогда же, або мало перед тем, убиен от него муж благоверный
Андрей, внук славного и сильного рыцаря Дмитрея, глаголемого
Шеина, с роду Морозовых...» 783.
Боярин Дмитрий Васильевич Шеин был убит в 1514 г. в похо-
де на Казань. Все три сына его — Юрий, Василий и Иван — были
боярами и выдающимися воеводами. Михаил синодиков был сы-
ном Юрия Дмитриевича. В разрядах он и его единственный сын
Исаак не упоминаются, а в родословцах Исаак показан бездетным.
У Ивана Дмитриевича было три сына: Андрей, Иван Клягшк п
Алексей. Все они в родословцах показаны бездетными. Если до-
верять синодику М. Б., то у Андрея был сын Григорий. Про Ивана
Клиника в Тетради дворовой загадочно сказано, что он, «умер
в разбое». О службе Ивана Кляпика и Алексея ничего не изве-
стно.
Андрей Иванович в 1550 г. был зачислен в тысячники, около
1567 г. пожалован прямо в бояре и через два года (но новиков-
скому списку) «выбыл». По разрядам в 1567 г. он был в передо-
вом полку в Коломне, а в последний раз упоминается в 1568 г. как
воевода в Вязьме.
Следует еще обратить внимание па следующее: у боярина Ва-
силия Дмитриевича (умер в 1557 г.) было пять сыновей, из кото-
рых оставил потомство только старший сын, Борпс. Таким обра-
зом, после казни Андрея и Алексея Ивановичей и Михаила Юрь-
евича из десяти внуков «славною рыцаря» Дмитрия Васильевича
остался один Борис Васильевич, который в 1576 г. был пожалован
в окольничие, а в 1579 г. убит под Соколом в ливонском походе.
Не имея прямых указаний на причины бездетности этого поколе-
ния Шеиных, тем не менее нельзя ее не поставить в некоторую
связь с казнью боярина Андрея Ивановна, его брата Алексея и
Ми хайла Юрьевича.
III е л н я к о в ы Замятия, Неря, Петр и Богдан.
Шелпяковы были родом из Волока Ламского и Дмитрова.
В самом начале XVI в. в Водской пятине был испомещен Ми-
хаил Павлов Шелняков 784. Потомки его служили в XV—XVI вв.
по Водской пятине. Один из внуков Михаила Павлова, Иван Пав-
781 РИ-Б, т. XXXI, стр. 380.
782 «Русский исторический жу>рн<ал», кн. 8, стр. 35.
783 РИБ, ,т. XXXI, стр. 303.
784 Нотхрюдакме шисцопые >книпи, т. III, стр. 358—363.
470
лов, был убит в 1552 г. при взятии Казани; Замятия и Некарь (Не-
ря синодиков) в 1550 г. были зачислены в тысячники. В 1573 г.
поместья их в Шелонской пятине были отданы другим лицам.
Из того же рода, наверное, происходили Петр и Богдан сино-
диков. Вообще гибель Шелпяковых следует поставить в связь с
новгородскими казнями 1570—1571 гг.
Шемет, писчик (М. Б.).
Шер е мете вы Иван и Никита Васильевичи. В синодиках
не упоминаются.
Кн. Курбский рассказывает, каким пыткам подверг царь Иван
«мудрого советника» своего Ивана Шереметева, допытываясь, где
он скрыл свои богатства. Не допытавшись, царь Иван «повелел от
тех тяжких узов разрешити его и отвести в лехчайшую темницу;
и обаче того дня повелел удавити брата его Никиту, уже в сиг-
клптском сану почтенна суща, мужа храброго и на телеси от вар-
варских рук немало ран имуща». Освобожденный из тюрьмы
кн. Иван постригся, «и не вем, аще и там не повелел ли уморяти
его» 785. О его пребывании в Кириллове монастыре см. послание
царя Ивана в Кириллов монастырь.
Шерефединовы Афанасий, Молчан и Петр; в Тр. С.—
Павел.
Шерефединовы происходили из коломенских вотчинников.
Афанасий был сыном дьяка Петра-Андрея Васильевича. Петр си-
нодиков — дьяк Петр Иванов Шерефединов, молитвенное имя
которого было Андрей. Он упоминается как дьяк в 1555—
1557 гг.786 и в том же чине присутствовал на Земском соборе
1566 г. В 1550 г. и 4 июля 1574 г. он сделал два вклада Троицкому
Сергиеву монастырю.
Петра-Андрея не следует смешивать с дьяком Андреем Ва-
сильевичем Шерефединовым, который в 1566 г. был гонцом в
Польшу, в 1567 г.— в Стокгольм 787, а в 1572 г. был в опричнине 788;
6 февраля 1575 г. он ведал Дворовый Разряд, а в июне — Поме-
стную избу. Андрей Шерефединов пережил царя и умер после
1604 г. Вотчины Шерефединовых в Коломне и их вклады Коло-
менскому Спасскому монастырю упоминаются в писцовых книгах
157& г.789 790
Несомненно, из того же рода был и Молчан синодиков.
Шестаков Петр, митрополичий старец.
В Царском архиве хранилось «дело Микиты Лихорева с Пет-
ром с Шестаковым» 79°.
785 РИЗ, т. XXXI, стр. 295—297.
786 А. Федотов-Чеховский. Акты гражданской расправы, т. I,
стр. 165, 190.
787 Н. П. Лихаче в. Разрядные дьяки XVI в_, стр. 466—467.
788 Синбирский сборник, стр. 31.
789 Писцовые книги Московского государства, т. I, ч. I, стр. 319, 323. 361,
368, 389, 406, 530.
790 ААЭ, т. I, стр. 353.
471
Шибанов Василий, слуга кн. Андрея Михайловича Курб-
ского. В синодиках не упоминается.
Полуофициозная летопись, так называемая Александро-Нев-
ская, сообщает, что В. Шибанов был пойман в Юрьеве Ливонском
воеводами после бегства кн. Курбского и прислан в Москву к
царю791. С этим как будто не вяжется сообщение Латухинской
Степенной книги о том, что В. Шибанов подал на Красном крыльце
письмо кн. Курбского царю. Последнее сообщение было принято
графом Алексеем Толстым в его известной поэме «Васька Шиба-
нов». Был ли В. Шибанов послан кн. Курбским с письмом или был
пойман, неизвестно. Несомненно, что как слуга бежавшего бояри-
на он был подвергнут пыткам, от которых и умер.
Шиловцев Русин.
Ширяев Иван с женой и двумя сыновьями.
Служивший по Деревской пятине Иван Леонтьев Ширяев в
1550 г. был зачислен в тысячники. В 1558—1559 гг. он был голо-
вой в полках, а в 1563 г.— вторым воеводой в Лаюсе 792.
Шишкины Андрей с женой и двумя дочерьми, Иван и
Петр.
Шишкины — отрасль старого костромского рода Ольговых, из
которого произошли и Адашевы. Курбский рассказывает, что вме-
сте с Адашевыми был князь Иван Шишкин «со женою и з детка-
ми; сродник был Алексеев (т. е. Адашева.— [С. В.]) и муж во-
истинну праведный и зело разумный, в роде благороден и бо-
гат» 793.
Иван Федоров Шишкин Ольгов в Тетради дворовой записан
по Костроме и в 1550 г. был зачислен в тысячники; в 1560 г. он
был товарищем воеводы в Апселе, а в 1562 г.— осадным головой в
Стародубе Северском. Из того же рода происходили Андрей и
Петр синодиков.
Шишмарев Рудак.
В последней четверти XV в. Оладья Шишмарев был москов-
ским тиуном. Его сын Беглец в 1492 г. был писцом у цесарского
посла 794. В конце XV в. в Деревской пятине были испомещены
Юшка Объед и Юшка Большой Бураковы дети Шишмарева 795.
В 1550 г. из той же пятины были зачислены в тысячники Никита
и Рунец Ивановы Шишмаревы. Отмечу, что Василий Никифоров
Шишмарев в 1565 г. был в числе поручителей по кн. В. С. Сереб-
ряном 796.
Шубников (М. Б.— Шубин) Алексей.
Шуйская, княжна Анна «княже Васильева».
791 ПСРЛ. т. XIII, ч. II, стр. 383.
792 Древнейшая разрядная книга, стр. 202, 205, 238.
793 РИБ, т. XXXI, стр. 278.
794 Памятники дипломатических сношений, т. I, стр. 82.
795 Новгородские писцовые книги, т. II, стр. 296—303.
796 СГГиД, т. I, стр. 5(20.
472
Если Анна — дочь Василия, то единственно возможным от-
цом ее является князь Василий Немой Шуйский, женатый на
Анастасии, дочери царевича Петра. Дочь Василия Немого Мар-
фа была замужем за кн. Иваном Дмитриевичем Бельским. Если
Айна — жена, то единственно возможным мужем ее является Ва-
силий Иванович Шуйский, сын боярина Ивана Андреевича, уби-
того в ливонском походе 1573 г.
Шунежской Иван.
Ш у ш е р и н Елизарпй.
В конце XV в. несколько Шушериных было испомещено в
Водской пятине 797. В XVI в. Шушерпны служили по Новгороду,
Смоленску, Пскову п Владимиру. Владимирец Лев Борисов в
1550 г. был зачислен в тысячники. В 1571 г. смолянин Кузьма
Романов и Богдан Филиппов из Шелонской пятины были поручи-
телями по кн. Мстиславском 798.
щ екины Владимир и Пятой. В Ник. Пер.— ситник Вла-
димир.
Возможно, что из дьячевского рода Щекиных. Дьяк Алексей
Малой Григорьев в 1515 г. был в посольстве к римскому цесарю.
Его брат Иван упоминается в 1536 г. как подьячий. Сын Алек-
сея Малого Борис при царе Иване был дьяком (упоминается в
1562 г.). Отмечу еще, что сыновья Пикулы Щекина в конце XV в.
были испомещены в Деревской и Водской пятинах7".
Щекотов Суря (М. Б.).
Щ е л е п и н Михаил.
Дьяк Иванец Боров Тимофеев Щелепин происходил из мелких
дмитровских вотчинников. В 1553 г. его сыновья Иван, Василий
Большой, Василий Меньшой, Шестак п Михаил продали Тропц-
ко-Сергиеву монастырю за 200 руб. куплю отца, деревню Юрь-
ево в Радонеже (троицкие акты). Никита Юрьев Щеле-ппн в
1569—1594 гг. был дьяком. Из того же рода был подьячий Петр
Федоров Щелепин (1571 г.— в Дворцовой избе) и дьяк Василий
Щелепин (1597 г.— пристав у послов) 800. Из дмитровских же
Щелепиных происходил Шемет Щелепин относительно кото-
рого в Царском архиве хранился какой-то «обыск про Шемета
Щелепина в Свияжском» 801.
Щ е н я т е в, кн. Петр Михайлович. В синодиках не упоми-
нается.
Василий и Петр Михайловичи Щенятевы происходили из од-
ного из знатнейших боярских родов (о казни старших представи-
телей рода, Куракиных, см. выше). Сестра Щенятевых была
797 Новгородские писцовые книги, т. III, стр. 175, 247, 714, 820.
798 СГГиД, т. I, стр. 567, 568.
799 Новгородские писцовые книга, т. II, стр. 333; «Временник ОИДР»,
кн. И, стр. 101.
900 Памятники дипломатических сношений, т. II, СПб., 1852, сто. 470.
М1 ААЭ, т. I, стр. 347.
473
замужем за боярином кн. И. Ф. Бельским. Василий умер боярином
в 1549 г. Петр, как родовитый человек, был пожалован сразу в бо-
яре в 1549 г. 802 и при учреждении опричнины был оставлен царем
Иваном при себе, в Слободе803.
О его смерти кн. Курбский писал: «Паки убьен княжа Петр,
глаголемый Щенятев, внук княжати литовского Патрикея. Муж
зело благородный был и богатый, и, оставя все богатство и мно-
гое стяжание, мнишествовати был произволил... но и тамо мучи-
тель мучити его повеле, на железной сковраде, огнем розженной,
жещи и за ногти иглы бити. И в ситцевых муках скончался» 804.
Когда в феврале 1566 г. царь Иван заставил кн. Владимира
Андреевича меняться землями, в числе земель, полученных
кн. Владимиром, упоминается «в Московском уезде село Турико-
во, село Собакино, что было княже Петровское Щенятева» 805. Оче-
видно, оно было конфисковано у кн. Петра. Из вкладной книги
Ростовского Борисоглебского монастыря известно, что кн. Щеня-
тев дал этому монастырю несколько ценных икон и большое коли-
чество риз и облачений. Умер он 5 августа 1565 г., т. е. приблизи-
тельно через полгода после учреждения опричнины. Царь Иван
проявил заботливость о душе инока кн. Пимена Щенятева и при-
слал тому же монастырю более 1300 руб. деньгами и рублей на
200 вещей, вероятно, из имущества кн. Петра, среди которых были
«часы струнные» 806.
Сопоставляя эти данные, можно так представить себе обстоя-
тельства смерти Петра Щенятева. Он выразил свое отрицатель-
ное отношение к опричнине тем, что постригся, быть может, без
разрешения царя. За это царь Иван конфисковал его вотчины
и имущество и подверг пыткам, от которых он и умер 5 августа
1565 г. По Таубе и Крузе, кн. Петр был избит до смерти бато-
гами 807.
Щепотьевы, Андрей с сыном Иваном и Василий. В Сп.
Пр. ошибочно: «Щенятева, сына его Иоанна». В М. Б.— Щепетев.
Андрей, Истома и Злоба Федоровичи Щепотьевы в Тетради
дворовой записаны по Кашире и Коломне. Андрей в 1550 г. был
зачислен в тысячники в 1553 г. был гонцом «в Черкасы» 808, в
1558 г.—головой в походе на Хортицу с кн. Вишневецким 809.
Истома и Злоба в 1560 г. были головами в ливонском походе.
802 О многочисленных службах кн. Петра с 1549 г. см. Древнейшую раз-
рядную книгу.
803 ПСРЛ, т. XIII, ч. II, стр. 394.
804 РИБ, т. XXXI, стр. 283.
805 'ПСРЛ, т. XIII, ч. II, стр. 400.
806 А. А. Титов. Вкладные и кормовые книги Ростовского Борисоглеб-
ского монастыря в XV, XVI, XVII, XVIII вв., стр. 26.
807 «Русский исторический журнал», кн. 8, стр. 41.
808 ПСРЛ, т. XX, ч. II, стр. 543.
809 Древнейшая разрядная книга, стр. 192.
474
В 1562 и 1565 гг. Андрей и Злоба были поручителями по боярах
И. Бельском и М. Воротынском810. На Земском соборе 1566 г.
Андрей был дворянином первой статьи, а Истома — второй ста-
тьи811. Следует еще отметить, что в 1563 г. Андрей был приставом
у сосланной на Белоозеро кн. Евфросиньи (Хованской), матери
кн. Владимира Андреевича Старицкого812.
Указанным в синодиках сын Андрея Иван упоминается в
1566 г. как послух у земского акта по Коломенскому уезду.
Василия Щепотьева в родословцах нет, и здесь можно предпо-
ложить в синодиках ошибку.
Щер б и ни п Василий (Чуд. и М. Б.).
Щербинины, по родословным преданиям, происходили от
Онуфрия и былп однородцами Басенковых, Мижуевых, Окороко-
вых и Губиных. Василий Иванович Дородного Щербинин имел
поместье в Шелонской пятине и в 1550 г. был зачислен в тысяч-
ники, а на Земском соборе 1566 г. были дворянином первой ста-
тьи 813. Его поместье в Шелонской пятине было отписано на го-
сударя и в августе 1572 г. отдано Свербеевым 814.
Юм ин Иван.
Иван Юмип как дьяк присутствовал па Земском собор?
1566 г.815
Ю реп ев Тучко. В К. Б. еще Андрей. В. М. Б.— Юренев Иг-
натий. В Ник. Пер.— Бежецкой пятины Игнатий Юренев, но в
других — Игнатий Неклюдов. В Кир. еще Мельников.
В конце XV в. луховитин Игнатий Юренев был испомещен в
Бежецкой пятине ?16. Его потомки в большом количестве сидели
на поместьях, главным образом в той же Бежецкой пятине817.
Были Юреневы и в Пскове. В 1550 г. Ульмез Дмитриев и его сын
Степан были зачислены в тысячники.
Меньшик был сыном псковптина Ульмеза Дмитриевича. Кро-
ме того, у Ульмеза были сыновья: Алексей, в 1534—1548 гт. игу-
мен Соловецкого монастыря; Степан, в 1550 г. тысячник, и Григо-
рий. Вероятно, из новгородцев или псковичей был и Тучко
Юренев.
Юрьев Иван, дьяк (Тр. С.).
В 1549 г. подьячий Иван Юрьев был в составе посольства боя-
рина Михаила Яковлевича Морозова в Польшу818. По предполо-
жению Лихачева, Иван Юрьев в 1553 г. был дьяком Разряда819.
810 СГГиД, т. I, стр. 47'8, 540.
811 Там же, стр. 549, 551.
812 ПСРЛ, т. XIII, ч. II, стр. 368.
813 ОГГмД, т. I, .стр. 550.
814 Д.Я. Самоквасов. Архивный материал, т. I, ч. II, стр. 97.
8,5 СГГиД, <т. I, стр. 553.
816 Д.Я. Самоквасов. Архивный материал, т. I, ч. II, стр. 234.
817 Новгородские писцовые книги, т. VI, стр. 100—103.
818 Сб. РИО, т. 59, .стр. 308—309.
819 Н.П. Лихачев. Разрядные дьяки XVI в., стр. 266, 302.
475
В 1556—1559 гг. он был с царем в походах и в 1563 г. принимал
участие в полоцком походе. В чине дьяка он присутствовал на Зем-
ском соборе 1566 г. 820
Юрьев Протасий. В М. Б.—Протасий Михайлов, а в Тр.
С.— Прокопий Юрьев.
Протасий Юрьев был сыном боярина Василия Михайловича
Юрьева Захарьина, женатого на кн. Анастасии Дмитриевне Бель-
ской, сестре известного боярина Ивана Дмитриевича. Он прихо-
дился родпым племянником царице Анастасии Романовне. В 1567
и 1571 гг. был рындой с саадаком у царевича Ивана, в 1573 г.
упоминается как голова в полках, 25 октября 1575 г. погребен в ро-
довой усыпальнице Романовых в Новоспасском монастыре821.
О других родственниках царицы Анастасии см. Яковлевы.
Языков Карп.
Андрей Языков перед 1540 г. был писцом Владимирского
уезда. В 1547 г. он был дружкой на свадьбе царя Ивана. Его сын
Карп Андреев Языков в 1556 г. упоминается как послух у одного
земельного акта И. В. Шереметева в Коломенском уезде. В 1558 т.
он упоминается как гонец в Москву с ливонского фпонта 822.
В 1565 г. Карп Андреев был поручителем по кн. В. Серебряном
и по Л. Салтыкове 823.
Яковлевы (Захарьпны Кошкины) Семен Васильевич,
Иван и Василий Петровичи. В синодиках не упоминаются.
Кн. Курбский после рассказа о Шереметевых писала «Потом
убиен от него брат стрыечный жены его, Семен Яковлевич, муж
благородный и богатый, тако же и сын его, еще во отроческом
веку удавлен» 824. В родословцах Семен Васильевич показан без
детным. Начал служить в 1546 г., в 1556 г.— окольничий, в
1559 г.— боярин. В разрядах упоминается в последний раз в
1569 г. в полках в Коломне. Иван Петрович Хирон в 1559 г.—
окольничий, в 1568 г.— боярпн. В разрядах упоминается в послед-
ний раз летом 1570 г. на ливонском фронте 825. Василий Пет-
рович в 1559 г.— окольничий, в 1568 г. боярпн. В разрядах
упоминается в последний раз весной 1571 г.826 Таубе п Крузе со-
общают: «Главного вреводу, который осаждал Ревель, Ивана Пет-
ровича Яковлева и его брата Василия, гофмейстера молодого кня-
зя и близкого человека, бывших в то время знатнейшими госпо-
дами, приказал он (царь.— \С. В.]) своим опричникам так долго
бить батогами, пока те не испустили дух» 827.
820 СГГиД, т. I, стр. 556.
821 Н. Н. Се л аг фо и т о в. Сборник материалов по истории предков царя
М. Ф. Романова, т. I. СПб., 1901, стр. 290.
822 ПСРЛ, т. XX, ч. II, стр. 507.
823 СГГиД, т. I. стр. 515, 524.
™ РИБ. т. XXXI, стр. 297.
825 Симбирский сборник, стр. 26.
826 Там же, стр. 30.
827 «Русский исторический журнал», кн. 8, стр. 54.
476
Иван Петрович Яковль казнен летом 1571 г. после возвраще-
ния царя с Белоозера, в числе воевод, виновных в майской ката-
строфе, когда Да влет сжег Москву и ограбил ее окрестности.
Яковлевы Василий и Иван (М. Б.). В других синодиках —
Петровы. Очевидно, это — Захарьины Кошкины.
Янов Осип. Происхождение и служебное положение неиз-
вестно. При царе Федоре и позже выдвинулись его сыновья Фе-
дор и Василий Осиповичи. Последний был дьяком Лжедимитрия,
а затем одним из влиятельных сторонников Сигизмунда и канди-
датуры на московский престол Владислава.
Ярославов, кн. Александр.
Кн. Александр Иванович Ярославов был правнуком кн. Яро-
слава Васильевича Оболенского, который в 1472—1487 гг. был
наместником в Пскове. В разрядах кн. Александр Ярославов
упоминается в 1563 г. как второй воевода большого полка в по-
лоцком походе, в 1565 г. он был воеводой на Луках Великих, а в
1567 г.— наместником в Новгороде Северском 823.
Ярыгин Илларион.
Яхонтов Никита.
Яхонтовы были отраслью тверского боярского рода Левашо-
вых. Никита Григорьевич Яхонтов в 1558 г. был головой в полках,
в 1556—1557 гт. и в 1562 г.— писцом Каргополя и Турчасова, а
в 1567 г.— писцом на Двине. В 1571 г. Никита и Михаил Григорь-
евичи Яхонтовы были поручителями по кн. И. Мстиславском 828 829 830.
Вероятно, тот же Никита Григорьевич (в актах — Никита без от-
чества) в 1573 г. был писцом Алатыря, а в 1575 г.— писцом Ар-
замаса.
Выдающимися служилыми людьми были двоюродные братья
Никиты Андрей и Иван Игнатьевичи, которые в 1550 г. были за-
числены в тысячники, служили не раз в писцах и воеводах (Ан-
дрей), а 1566 г. на Земском соборе были дворянами первой ста-
тьи 83°.
Итоги и выводы
В наиболее полных списках Синодика упоминается всего
3300. чел. Из них около 2060 чел. показаны числом, безымянно, ‘
Несомненно, что большинство этих 2060 чел. принадлежало к
низшим слоям населения, на что в Синодике мы находим немало
прямых указаний. Мы видим здесь псарей, боярских холопов, «про-
стых людей», баб-ведуний и т. п. Поименно в Синодике записано
около 1240 чел., и из них пофамильно расшифровано немного ме-
нее одной трети, т. е. около 400 чел.
828 Синбирский сборник, стр. 5, 9, 18.
829 СГГиД, т. I, стр. 569.
830 Там же, стр. 549—550.
477
Эти 400 чел. в своей массе принадлежат к служилому классу
привилегированных землевладельцев. Выяснив при помощи раз-
личных источников социальное и служебное положение этой груп-
пы казненных, мы видим, что большинство из них принадлежало
не к боярству и дворянам в собственном смысле слова, а к рядо-
вым провинциальным «детям боярским», т. е. к низшим слоям
класса служилых землевладельцев.
Подводя итоги, можно сказать, что Синодик, представляя да-
леко не полный перечень казненных, в общем дает верное пред-
ставление о социальном составе жертв опал царя Ивана. Анализи-
руя этот состав, мы приходим к выводу, что на одного боярина
или дворянина приходилось три-четыре рядовых служилых зем-
левладельца, а на одного представителя класса привилегирован-
ных служилых землевладельцев приходился десяток лиц из низ-
ших слоев населения.
В заключение следует отметить среди опальных царя Ивана
большее количество лиц из государственного аппарата того вре-
мени. В числе казненных мы находим казначеев, думных и не-
думных дьяков и несколько десятков московских и новгородских
подьячих.
•, В Синодике записано более 25 дьяков, что составляет около чет-
вертой части всех приказных дьяков того времени. Это дает пра-
во сказать, что при царе Иване служба в приказном аппарате
была не менее опасным для жизни занятием, чем служба в боярах
и других высших чинах правительственной власти.
Очевидно, что пора оставить старый предрассудок, будто опа-
лы и казни царя Ивана были направлены в лице бояр и княжат
против крупных феодалов и что лица из низших слоев населения
погибали только случайно, в связи с казнью крупного феодала.
Ценность Синодика опальных как исторического источника в том
и заключается, что он заставляет нас коренным образом пере-
смотреть вопрос о том, против кого была направлена опричнина и
вообще опалы царя Ивана и в чем состояла сущность его полити-
ки относительно различных классов современного ему общества.
[1940 г.]
ПРИМЕЧАНИЯ
К cip. 11
Среди черновиков С. Б. Веселовского хранятся варианты «Обзора»,
относящиеся к 1944 и 1945 гг.
В тексте 1944 г. имеются указания на связь «Обзора» с другими очер-
ками цикла. Этот вариант наиболее полон, но не закончен — отсутствует
заключительный раздел.
Текст 1945 г. сильно сокращен. Он предназначался С. Б. Веселовским
в качестве историографического введения для работы «Старое и новое об
Иване Грозном» (см. прим, к стр. 255).
Для публикации отобран первоначальный вариант очерка, дополнен-
ный заключением, написанным в 1945 г.
В тексте черновиков «Обзора» имеются указания на то, что первона-
чально он включал также и характеристику мнении современников Ивана
Грозного об опричнине. По-видимому, в процессе работы разделы раз-
рослись и оформились в самостоятельные очерки (см. следующий очерк).
К стр. 19.
В варианте «Обзора» 1945 г. С. Б. Веселовский добавляет:
«Особенно усердных последователей Кавелин нашел не среди тех ис-
ториков, которые старались быть беспристрастными, а среди апологетов
и защитников Ивана Грозного. В реабилитации Ивана немногие решались
открыто одобрять принцип «цель оправдывает средства», но все в своих
дифирамбах забывали мудрую народную пословицу: «Чужими грехами
свят не будешь». Нетрудно заметить, что все попытки дать положитель-
ную оценку личности и деятельности Ивана IV неизменно основываются
на тенденциозном, не останавливающемся ни перед чем очернении дейст-
вительных и вымышленных врагов Ивана.
Щербатов и Кавелин, высказывая похвалы царю Ивану, не замалчи-
вали отрицательных сторон его личности и. дел, но их высказывания поро-
дили безоговорочность поклонников грозного царя. Ярким представителем
этого течения был Горский. Его сочинение «Жизнь и историческое значе-
ние князя Андрея Михайловича Курбского» (Казань, 1858) очень слабо
в научном отношении и заслуживает упоминания только потому, что же-
лающие могут найти в нем весь лексикон хвалебных эпитетов и аргумен-
тов, которые в последнее время иногда преподносятся читателям как но-
вость и последнее слово исторической науки.
479
Отмечу как курьез, каким образом Горский оправдывал опалы и каз-
ни царя Ивана: окружавшие царя княжата, бояре и дворяне не могли не
быть изменниками и предателями, так как отстаивали отжившую стари-t
ну, а царь из любви к родине только и думал о том, чтобы двинуть Русь
по пути прогресса. Такую формулировку в устах Горского получила идея
Кавелина о поголовном невежестве и косности современников Ивана, лдея,
от которой сам Кавелин через год поспешил отказаться.
Мнения Кавелина и вызванная ими полемика были полезны в том
отношении, что помогли последующим историкам поставить основные
вопросы царствования Ивана, от того или иного решения которых зависе-
ла и оценка его личности и деятельности. Всем было известно, что столк-
новение московских государей со своими ближайшими сотрудниками до
Ивана, при нем и после него, происходили нередко. Они возникали по раз-
личным поводам, выливались в различные формы, при одних государях
бывали редкими и кратковременными, при других — частыми и длитель-
ными, но никогда в нашей истории они не бывали столь хроническими,
многочисленными и кровавыми, как при Иване Грозном. Естественно воз-
никал вопрос, чем объясняется эта особенность царствования Ивана IV,
каковы были объективные исторические условия времени, с кем и на ка-
кой почве приходилось бороться Ивану Грозному и какую роль в обостре-
нии борьбы играли личные качества Ивана — невоздержанность и
засвидетельствованная многими современниками крайняя вспыльчивость.
В историографии было сделано много попыток ответить на эти вопро-
сы, но все они давали спорные результаты и только умножали разногла-
сия. А объясняется это тем, что для решения указанных вопросов было
необходимо основательное знание всех сторон жизни эпохи Грозного и
предварительная разработка ряда частных вопросов. Между тем исто-
рики по-прежнему верили в возможность разрешить все загадки далекого
прошлого путем «умозрительных изъяснений», оперируя понятиями сво-
его времени, совершенно неприменимыми к явлениям XVI в.»
К стр. 23.
В варианте «Обзора» 1945 г. С. В. Веселовский добавляет:
«В общем Соловьеву не удалось дать „историческое объяснение явле-
ний", а в полуоправдательном его приговоре выразилась неспособность ав-
тора разрешить вопросы, поставленные им самим. Если бы Соловьев хо-
тел связать эпоху Грозного с предшествовавшей историей России, ему
следовало бы рассматривать ее как одно из звеньев или как один из пери-
одов сложного процесса превращения Московского княжества из вотчины
московских государей в большое европейское государство. Процесс этот
начался в последней четверти XV в. и продолжался более ста лет.
Князья XIV—XV вв. были хозяевами своих уделов. Их отношения к
боярам и слугам вольным основывались на личном договоре и старине,
на обычаях дружинной службы. Для всего прочего населения княжества
князь был хозяином вотчины или домовладыкой-феодалом. Помощниками
его по управлению княжеством были слуги вольные на кормлениях и
рабы. В процессе образования большого государства власть московских
князей и отношения их к населению должны были измениться. Место
обычного права и личных отношений постепенно занимало общее право
и безличные формы служебных и податных обязанностей. Большого труда
требовало создание центральных и местных органов власти, без которых
князь не мог проявлять свою волю и проводить перестройку своей вотчи-
ны в большое государство. В общем можно сказать, что процесс политиче-
ского объединения Руси значительно опережал создание государственно-
го аппарата власти. С этих точек зрения и следовало бы рассматривать и
оценивать деятельность Ивана Грозного при желании связать его царство-
вание с предшествовавшей историей Московского государства.
480
По этому пути пошла историческая мысль В. О. Ключевского, круп-
нейшего представителя исторической науки в XIX в.»
К стр. 28.
В варианте «Обзора» 1945 г. С. Б. Веселовский пишет:
«Иван представляется Ключевскому как „психологический курьез1*,
каких немало бывало в русской истории, и если приходится иногда отме-
чать те или иные черты характера Ивана, то только потому, что он волею
судеб был государем большого государства в очень сложной исторической
обстановке. По мысли Ключевского, ко времени Ивана IV в Московском
государстве назрело несколько глубоких противоречий между старыми
обычаями и новыми запросами жизни, которые требовали неотложного
разрешения.
Иван Грозный, по мнению Ключевского, не был на высоте своего поло-
жения. Он обладал огромной, неограниченной властью над людьми,
властью хозяина вотчины, но был бессилен изменить старые „порядки*,
т. е. старый уклад жизни, основанный на обычаях, .л не потому, что не
имел средств владеть порядком, как людьми**, а потому, что „в кругу его
политических понятий не было самой идеи о возможности и надобности
распоряжаться порядком, как лицами'*. В „Послании" к Курбскому Иван
много рассуждает о величин царской власти, но она для него „не полити-
ческий порядок, а простая личная власть или голая отвлеченная идея".
Его политические воззрения были выработаны удельным порядком, „ко-
торый знал не государя-правителя с его подданными, а хозяина-вотчинни-
ка с его холопами**. На такой основе можно было построить не государст-
венный порядок в объединенной Руси, а „запоздалую пародию удела, чем
п была опричнина царя Ивана*'.
В заключение Ключевский писал, что Иван Грозный более подейство-
вал на „нервы" современников, чем на порядки и строй жизни, которые
без Ивана эволюционировали бы без тех потрясений, которые были вызва-
ны его политикой, и в том же направлении, в котором этот процесс проте-
кал до него и после него. А если говорить лично об Иване, то его можно
сравнить с библейским слепым силачом Самсоном, который в гневе на
врагов обрушил на головы свою и своих врагов здание, в котором все
находились».
К стр. 77.
Очерк «Реформа 1550 г. и так называемая Тысячная книга» был опуб-
ликован в 1945 г. в 15-м томе «Исторических записок» под заглавием «Пер-
вый опыт преобразования центральной власти при царе Иване Грозном».
Текст 1945 г. редакционно отличается от публикуемого. Для настоящего
издания был использован вариант, специально предназначенный автором
для серии очерков об опричнине.
К стр. 92.
Подлинник очерка носит название «Болезнь и смерть царицы Анаста-
сии и второй брак царя Ивана». Часть очерка, повествующая о новом бра-
ке царя, редакцией опущена, так как почти дословно повторена в работе
С. Б. Веселовского «Что дает генеалогия для понимания некоторых собы-
тий царствования Ивана Грозного?» (см. наст, изд, стр. 295 и сл.).
К стр. 93.
В одном из черновиков С. Б. Веселовского находим об этом эпизоде
следующее:
«О смерти царевича официальный летописец говорит глухо: «Того же
лета месяца июня не стало царевича князя Димитрия в объезде в Кирил-
31. С. Б. Веселовский
481
ловьском, назад едучи к Москве». И сообщение Курбского о смерти царе-
вича Дмитрия носит оттенок какой-то недоговоренности: «И, не доезжтю-
чи монастыря Кириллова, еще Шексною рекою плавучи, сын ему по про-
рочеству святого (т. е. Максима Грека.— [С. В.]) умре... И оттуда приехал
до оного Кириллова монастыря в печали мнозе и в тузе и возвратился
тощими руками во мнозей скорби до Москвы». Несколько выше Курбский
упоминает, что царевича Дмитрия царь «своим безумием погубил».
Вероятно, и летописцу и Курбскому было неприятно говорить о неле-
пых обстоятельствах гибели младенца. В одном «Летописчике вкратце»
при родословце частной редакции мне встретилось сообщение, что царевич
был обронен мамкой в Шексну при пересадке из одного судна в другое.
Эта версия представляется более вероятной, чем сообщение, будто цареви-
ча обронила в воду сонная мамка.
К стр. 107.
Имеется в виду очерк, посвященный рассказу о болезни Ивана Гроз-
ного в 1553 г. Очерк исключен редакцией из публикуемого цикла, так как
полностью вошел в работу С. Б. Веселовского «Интерполяции так назы-
ваемой Царственной книги о болезни царя Ивана 1553 г.», опубликован-
ную в настоящем издании. О характеристике, данной интерполятором
Сильвестру, см. стр. 492—493.
К стр. 108.
Среди черновиков С. Б. Веселовского имеется фрагмент наброска
«Сильвестр». О действительной роли Сильвестра С. Б. Веселовский сооб-
щает здесь следующее:
«В зависимости от настоящей темы следует сказать несколько слов о
некоторых писаниях Сильвестра.
В 1553 г. на Москве «прозябе ересь» Матюшки Башкина и его соглас-
ников. В связи с этим дьяк И. М. Висковатый подал донос на благовещен-
ских попов Сильвестра и Симеона Псковитина в том, что они были совет-
ны, т. е. в близких, дружеских отношениях, с М. Башкиным и бывшим
троицким игуменом Артемьем и другими еретиками. В ответ на это Силь-
вестр подал митрополиту Макарию и всему освященному собору владык
«жалобницу», в которой просил суда и очной ставки с доносчиком.
В жалобнице Сильвестр писал, что при обновлении икон и стенной
«подписи» (по-нашему — фресок) в Благовещенском соборе после москов-
ского пожара 1547 г. он обо всем докладывал царю, по приказанию кото-
рого из многих городов были привезены старинные иконы, и псковские
иконописцы делали с них копии («списки»), и он-де «неприкосновенен
есми сам ни к которому делу»; писали иконники все «со старых образцов
своих», а он-де «своего разума» не приложил ни «едину черту». Равным
образом и подписи на стенах делали по. старым образцам.
Тон и все содержание жалобницы Сильвестра совершенно не вяжутся
с заявлениями Ивана Грозного, будто поп Сильвестр указывал самому
митрополиту, властям и всему духовенству».
К стр. 133.
Очерки «Указ об опричнине», «Первоначальная территория и ведом-
ство опричнины» и «Ликвидация Старицкого удела и расширение ведом-
ства Опричного двора» были частично использованы в статье «Учрежде-
ние опричного двора в 1565 г. и отмена его в 1572 г.», опубликованной в
1946 г. в журнале «Вопросы истории», № 1.
К стр. 148.
Среди черновиков С. Б. Веселовского имеется еще один вариант очер-
ка, относящийся к тому же 1945 г., в котором автор сообщает дополни-
тельно сведения о Голонинму;
482
«Чтобы дать некоторое представление о месте, которое занимали Голо-
вины в боярской среде, достаточно сообщить некоторые сведения об их
родственных связях. Петр и Михаил Меньшой были сыновьями кн. Марьи
Васильевны Одоевской. Петр Петрович был женат на Анне Ивановне Под-
жегиной, дочери известного любимца вел. кн. Василия, Ивана Шигоям.
Его старший брат Иван Фома, казначей, а позже окольничий, был женат
на кн. Анне Ивановне Шаминой Ярославской. Двоюродные сестры Петра
и Митаиля были замужем: Евдокия Ивановна Третьякова — за кн. Васи-
лием Ивановичем Горбатого Суздальским, Софья Ивановна Грязнова — за
кн. Василием Ивановичем Репниным, Варвара-Дарья Ивановна Грязного
была первой женой Никиты Романовича Юрьева».
К стр. 149.
Во втором варианте очерка С. Б. Веселовский сообщает дополнительно:
«Одновременно с Иваном подвергся опале его родной брат боярин Петр
и двоюродный брат Петр Михайлович Щенятев. Петр записан в Синодике
опальных в числе казненных. По сообщению Курбского, он был казнен
одновременно с братом, но это не подтверждается другими источниками.
Иван казнен не был, а Петр подвергся опале и казнен много позже, после
отставки опричнины. Петр Михайлович, предвидя опалу, сам ушел в мо-
настырь, но царь тем не менее конфисковал его вотчины. Сопоставляя
сбивчивые показания источников, можно представить себе дело так. Петр
Михайлович выразил отрицательное отношение к опричнине, был подверг-
нут пыткам, а имущество его конфисковано. Он постригся в Ростовском Бо-
рисоглебском монастыре и погиб (был удавлен), не оставив потомства,
5 августа 1565 г.
Сестра Петра Михайловича была замужем за родственником царя кн.
Иваном Федоровичем Бельским. Быть может, этим объясняется исключи-
тельная заботливость царя о его душе — он прислал в Борисоглебский мо-
настырь по его душе 1300 руб. деньгами и рублей на 200 разных вещей».
Кроме того, в этом же варианте имеются следующие заключительные
замечания:
«Приведенные выше справки о родственных связях казненных лиц со
своей стороны свидетельствуют о том, что первыми казнями было задэто
так или иначе множество лиц. Чрезвычайно существенно напомнить и
подчеркнуть, что все эти опалы и кары были произведены без всякого
следствия и суда и во многих случаях, вероятно, заглазно и неожиданно
для пострадавших Только учитывая это, мы поймем значение ультимату-
ма, предъявленного царем при учреждении опричнины, чтобы никто не
заступался за опальных, а духовенство не выступало со своими печалова-
ниями. Употребляя выражение летописцев, можно сказать, что все под-
верглись опале «по прежнему их неудобству».
К стр. 172.
В одном из черновиков С. Б. Веселовского [без даты] находим:
«Мы видели, что за исключением поморских городов, которые были
взяты для финансирования особого двора и его персонала, все уезды оп-
ричнины были уездами старого вотчинного землевладения. На это следует
обратить внимание. Дело в том, что с последней четверти XV в. раздача
земель в поместья, и только в поместья, становится основой земельной
политики московских государей. Во всех уездах, вновь заселяемых, как
Арзамасский, Алатырский, Орловский и т. п., а также во всех вновь заво-
еванных или присоединенных, московское правительство раздавало земли
только в поместья. Тем временем старое вотчинное землевладение эпохи
раннего феодализма дробилось в семейных разделах и шло на убыль пу-
тем дарений и продаж монастырям и от княжеских опал. В третьей чет-
верти XVI в. подавляющее большинство служилых людей несло службу
не с вотчин, а с поместий.
31*
483
Это явление имело многообразные последствия, и среди этих послед-
них едва ли не самым важным было следствие политическое — помест-
ная система, т. е. владение землей, обусловленное службой, в руках
московских государей было мощным средством, чтобы покончить со ста-
рыми взглядами на службу как на личную связь с князем и провести в
жизнь неизвестную раннему феодализму идею подданства всех и каждого
не столько государю, сколько государству, «Земле».
Владение землей на вотчинном праве, т. е. как полной собственностью,
сообщало служилому вотчиннику некоторую долю независимости духа.
Вотчины уже были подчинены обязательной службе наравне с поместья-
ми, но все-таки давали человеку большую независимость. Опричные высе-
ления и переселения всей тяжестью пали именно на уезды старого вот-
чинного землевладения. Это не значит, конечно, что царь Иван задавался
целью разорить именно вотчинное землевладение. Мы знаем, что выселе-
ниям подвергались не только вотчинники, но и помещики. Мы знаем, что
вотчинники, выселенные из опричного уезда, в принципе имели право по-
лучить эквивалентную вотчину в земских городах. В действительности они
получали эквивалент" неполный, и далеко не сразу — все это вопросы прак-
тики.
Важнее этого общее отношение царя Ивана к вотчинному землевладе-
нию вообще—к старым и новым («благоприобретенным») вотчинам кня-
рей и рядовых нетитулованных вотчинников. А это отношение нельзя на-
звать иначе, как полным безразличием к интересам служилых вотчинни-
ков. И до опричнины, и при опричнине, и после ее отставки царь Иван
никогда не принимал никаких мер, чтобы воспрепятствовать катастрофиче-
скому обезземелению служилого чина в пользу монастырей, которое было
вызвано экономическим кризисом, и в частности опричниной. Таким обра-
зом, катастрофу вотчинного землевладения следует рассматривать как ге-
терогенное следствие опричнины, которое царь Иван не мог не видеть и,
несомненно, видел без всякого сочувствия к жертвам событий».
К стр. 189.
На этом текст оригинала обрывается.
Я стр. 199.
На этом текст оригинала обрывается.
Я стр. 255.
В фонде С. Б. Веселовского хранится вариант работы об интерполя-
циях, относящийся к 1945 г., и черновики 1947—1948 гг.
Первоначальный вариант представляет собой этюд, посвященный ана-
лизу интерполяций о болезни Ивана Грозного в 1553 г. Он предназначался
для работы «Старое и новое об Иване Грозном».
Черновики 1947 и 19,48 гг. содержат варианты текста и фрагменты ис-
следования об интерполяциях Царственной книги в целом, начиная с рас-
сказа о событиях 1543 г. Исследование представляется вполне закончен-
ным, но необработанным и неподготовленным для печати.
Публикуемый текст работы подобран редакцией из черновиков 1947—
1948 гг. и дополнен заключением из первоначального варианта 1945 г.
План исследования пе сохранился. В тех случаях, когда в тексте отсутст-
вовали указания автора на расположение отдельных частей, редакция рас-
полагала их в логической последовательности.
Я стр. 258.
В тексте «Послания» ошибочно «Семена Федоровича».
Я стр. 264.
См. об этом работу «Что дает генеалогия для понимания некоторых
событий царствования Ивана Грозного?» (наст, изд., стр. 292—293).
484
А* стр. 277.
В одном из вариантов рассказа о деле кн. С. Ростовского С. Б. Весе-
ловский сопровождает приведенную цитату следующим замечанием:
«Известно, что „вражда" между царем и боярами лет через 10 выли-
лась в многочисленные опалы и казни, жертвами которых стали многие
из упомянутых в интерполяции лиц. Таким образом, все приведенные
выше вставки можно считать сделанными как бы для того, чтобы объяс-
нить события последующих лет, и если допустить участие самого Ивана
Грозного в составлении этих вставок, то они приобретают характер само-
оправдания.
Семен Васильевич Звяга Ростовский, сосланный на Белоозеро п лишен-
ный боярства, перед опричниной был помилован, весной 1565 г. служил
воеводой в Нижнем и затем казнен в опричнине.
Кн. Андрей Иванович Катырев Ростовский казнен в начале опричнины.
Шереметев Иван Васильевич Большой принудительно пострижен.
Морозов Михаил Яковлевич казнен весной 1575 г.
Кн. Курлятев Дмитрий Иванович в 1562 г. пострижен, сослан на Бело-
озеро, где и умер.
Адашев Алексей Федорович в 1560 г. удален и умер.
Фуников Курцев Никита и дьяк Иван Впсковатый казнены в оприч-
нине.
Кн. Щенятев Петр Михайлович в начале опричнины подвергся опале
и умер.
Кн. Пронский Иван Иванович Турунтай около 1569 г. в опале постриг-
ся и умер.
Кн. Серебряный Петр Семенович казнен около 1570 г.
Морозов Семен Иванович умер благополучно своей смертью до эпохи
опал, в 1557 г.
Куракины Иван и Дмитрии Немой умерли в опричнине».
К стр. 302.
♦ Работа была опубликована в 1947 г. («Известия Академии наук
СССР». Серия истории и философии, т. IV, № 6) под названием «Духовное
завещание Ивана Грозного как исторический источник». Журнал опубли-
ковал ее с некоторыми сокращениями.
В настоящем издании работа воспроизводится по подлиннику 1945 г.,
восстанавливающему первоначальный текст.
** Духовное завещание Ивана Грозного было впервые опубликовано в
1846 г. в т. I «Дополнений к Актам историческим» под заглавием «Духов-
ное завещание царя Ивана Васильевича» (№ 222, стр. 371—389).
К стр. 323.
Исследование «Синодик опальных царя Ивана как исторический источ-
ник» было издано в 1940 г. (Сб. «Проблемы источниковедения», вып. Ш).
В фонде С. Б. Веселовского хранятся главы исследования о Синодике
опальных, не вошедшие в опубликованный текст, и «Дополнения и по-
правки к списку опальных царя Ивана», написанные автором в последую-
щие годы.
В настоящем издании исследование воспроизводится полностью. Текст,
изданный в 1940 г., дополнен вступительными главами и заключением.
Поправки и дополнения С. Б. Веселовского внесены в текст списка
опальных.
СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ
ААЭ — Акты, собранные в библиотеках и архивах Российской империи
Археографической экспедицией Академии наук, т. I, СПб., 1836
АИ — Акты исторические, собранные и изданные Археографической экспе-
дицией, т. I, СПб., 1841
АМГ — Акты Московского государства, т. I, СПб, 1890
АЮ — Акты юридические, или Собрание форм старинного делопроизводст-
ва, изданные Археографической комиссией, т. I, СПб., 1838
АЮБ — Акты, относящиеся до юридического быта древней России, издан-
ные Археографической комиссией под ред. Николая Калачева, т. III,
СПб., 1884
ДАИ — Дополнения к актам историческим, собранным и изданным Архео-
графической экспедицией, т. I—II, СПб., 1846
ДРВ — Древняя Российская Вифлиофика, содержащая в себе собрание
древностей Российских, до' истории, географии и генеалогии Россий-
ских касающихся. Изд. Н. Новиковым, ч. VI, М., 1788; ч. XIII, М., 1790;
ч. XX, М., 1791
ЖМНП — Журнал Министерства народного просвещения
ОИДР — Общество исторпи и древностей российских
ПСРЛ — Полное собрание русских летописей, т. IV, Л., 1929; т. VI,
СПб., 1853; т. VIII, СПб., 1859; т. XI. СПб., 1897; т. XII, СПб., 1901;
т. XIII, ч. I, СПб., 1904; т. XIII, ч. II, СПб., 1906; т. XIX, СПб., 1913;
т. XX, ч. I, СПб., 1910; т. XX, ч. II, СПб., 1914; т. XXII, ч. I, СПб., 1911;
т. XXII, ч. II, СПб., 1914; т. XXIII, СПб., 1910
ГИБ — Русская историческая библиотека, издаваемая Археографической
комиссией, т. III, СПб., 1876; т. XIII, СПб., 1909; т. XVII, СПб., 1898;
т. XXII, СПб., 1908; т. XXXI, СПб., 1914; т. XXXII, Пг., 1915; т. XXXII),
СПб., 1915
Сб. РИО — Сборник Русского исторического общества, т. 35, СПб., 1882,
т. 59, СПб., 1887; т. 71, СПб., 1892; т. 95, СПб., 1895; т. 129, СПб., 1910
СГГиД — Собрание государственных грамот и договоров, хранящихся в
Государственной коллегии иностранных дел, т. I, М., 1813; т. II, М.
ИМЕННОЙ УКАЗАТЕЛЬ*
Список принятых сокращений
вел. кн.— великий князь об л.— область
вол.— волость р.— река
г.— город с.— село
дер.— деревня сц.— сельцо
кп.— князь у.— уезд
м-рь — монастырь
Аввакум, архимандрит Солотчин-
ского монастыря 433
Авраам, инок см. Боронов Андрей
Адашев Алексей Федорович 12, 14,
22, 27, 92, 96, 98, 102—115, 130,
132, 146, 190, 238, 240, 246, 251,
253, 276, 279, 281, 285, 289, 290,
292, 293, 318, 334, 352, 354, 355,
411, 442, 459 , 472 , 485
Адашев Даниил Федорович 102, 110,
111, 130, 153, 224, 354, 355, 363,
459
Адашев Тарх Данилович 110, 354,
355
Адашев Федор Григорьевич 132, 282,
285, 354, 360
Адашева Анна Алексеевна 111
Адашева Ульяна Федоровна 111,
130, 146
Адашевы 138, 200, 253, 285, 354,
355, 472
Адрианова-Перетц В. П. 49, 214,
300, 315, 330, 337
Айгустов Данила 355
Айгустов Меньшой Григорьев 355
Айгустов Улан Мартьянов, подья-
чий 355 ,
Айгустовы, вотчинники 355
Акинф Великий 236,
Акинфовичи Рат шины, боярский
род 128
Аксаков А. К. 251
Аксаков Вельяминов Семен Алек-
сандрович .386
Алабышевы' 355
Александр см. Кудадек
Александр, вел. кн. Литовский 247,
249
Александр, инок см. Аммос, прото-
поп
Александр, царь казанский 296
Александр Богданович, валашский
воеводич 33 |
Александр Нетша 376 ।
Александр II, император 19
* Указатели составлены М. С. Бастраковой.
487
Алексей, духовник вел. кн. Васи-
лия III 279, 327
Алексей, митрополит 224, 464
Алексей, повар 355
Алексей, портной мастер 355
Алексей, стрелец 355
Алексей Михайлович, царь 417
Аленкин Андрей Федорович Жеря,
кн. 355
Аленкины, князья 355
Алтынчач, кабардинская княжна
296
Алферьев Авксентий 355
Алферьев Роман Васильевич На-
щекин 200, 234
Алыциц Д. Н. 255, 256, 257
Алябьев см. Олябьев
Амашук см. Черкасский И. А.
Амирев Гость Семенович 356
Амирев Иван Семенович 356
Амирев Игнатий Дмитриевич 355
Амирев Семен Кузьмич 356
Амирев Шестой (Шестак) Дмитрие-
вич 355
Амиревы, новгородские помещики
355
Аммос, протопоп (инок Александр)
|356
Аммосов Роман 356
Анастасия, царица см. Захарьина
Анастасия Романовна
Андреев Василий Ступа, дьяк 89
Андреев Семен 356
Андрей, певчий дьяк 356
Андрей, протопоп, духовник Ивана
IV 267
Андрей, человек Басманова 427
Андрианова Марфа Кирилловна 356
Андриянов Василий Кириллович 356
Андриянов Кирилл, подьячий 356
Аникеев Андрей Меньшой Пятого 356
Аникеев Афанасий Тимофеевич 356
Аникеев Бакака Пятого 356
Аникеев Василий Пятого 356
Аникеев Григорий 356
Аникеев Иван Иванович 356
Аникеев Иван Тимофеевич 356
Аникеев Исуп 356
Аникеев Мурат Пятого 356
Аникеев Неклюд Исупов 356
Аникеев Петр Иванович 356
Аникеев Прокофий Иванович 356
Аникеев Пятой Иванович 356
Аникеев Родион Иванович 356
Аникеев Тимофей Исупов 356
Аникеев Тимофей Константинович
356
Аникеев Юрий 356
Аникеев Яков Исупов 356
488
Аникеевы, новгородские поме-
щики 173, 356
Анна Ивановна, царевна 93, 223,
235, 330
Антон, кожевник 356
Антоний, митрополит 74, 304
Антоний св. 328
Аполловы см. Опалевы
Арсеньев С. В.
Артемий, игумен Троицкого Серги-
ева монастыря 482
Артемьев Алексей, подьячий 357
Артемьев Иван 357
Артынов 15, 435
Арцыбашев Афанасий Давидович
201
Арцыбашев Булат Дмитриевич 200,
201, 357
Арцыбашев Василий Невзор Гри-
горьевич 201, 357
Арцыбашев Григорий Петрович 201,
357
Арцыбашев Иван Григорьевич 357
Арцыбашев Кирей (Китей) Григорье-
вич 201, 357
Арцыбашев Матвей Тороп Григо-
рьевич 201, 357
Арцыбашев Семен Григорьевич 357
Арцыбашев Сурьянин Григорьев 357
Арцыбашевы 201, 357
Арцымагнус см. Магнус
Афанасий, митрополит 67', 116, 117,
133, 134, 138, 357
Астафьев Иван 357
Астафьев Игнатий 357
Астафьев Фома 357
Астафьева Елена 357
Астафьева Стефанида 357
Астафьевы 249
Бабин (Бакин) Третьяк 357
Бабичев Андрей Семенович, кн. 151,
357
Бабичев Борис Дмитриевич, кн. 150,
151
Бабичев Василий Семенович, кн. 357
Бабичев Данила Семенович, кн, 357
Бабичев Иван Дмитриевич, кн. 150,
151
Бабичев Иван Семенович, кн. 357
Бабичев Семен Васильевич, кн. 357
Бабичевы, князья 150
Бабкин Афанасий Михайлович 357
Бабкин Лука 357
Бабкин Моисей 357
Бабкины, новгородские помещики
361
Бакеевы, старицкие вотчинники 181
Барбоша Иван, кн. 161
Барбошин Василий Иванович, кн.
31, 160, 161
Барбошин Григорий Васильевич,
кн. 161
Барбошины(Барабопшны) князья 161
Барятинские (Борятинские), кня-
зья 207
Барятинский (Борятинский) Петр
Иванович, кн. 43, 124,125,193,207
Басенков Иван 358
Басенков Исаак 358
Басенков Никифор Федорович 358
Басенков Тихон Иванович 358
Басенкова Ирина 358
Басенковы, служилые люди 132,
358, 475
Басенковы Бреховы, дворянский
род 422
Басенок Федор Васильевич, вое-
вода вел. кн. Василия II Темного
132, 358
Баскаков Андрей Иванович 125, 358
Баскаков Будай Иванович 358
Баскаков Кудаш Иванович 358
Баскаков Севрин Васильевич 358
Басманов Алексей Данилович 52,
61, 68, 89, 110, 125, 147, 193,
223—225, 226, 227, 259, 306, 354,
367, 427, 428, 445
Басманов П. 232
Басманов Петр Алексеевич 227, 367,
428
Басманов Федор Алексеевич 61, 148,
224, 226, 227, 306,-367, 421, 427,
428
Басмановы, боярский род 226, 227,
427, 428, 429
Бастанов (Батанов) Енаклыч Вла-
димиров 358
Бастановы см. Батановы
Батанов Алешка 358
Батанов Андрей Никитич 358
Батанов Василий 358
Батанов Власий Володин 358
Батановы (Бастановы) 358
Батый, хан 170
Бахрушин С. В. 170
Башкин Матвей 122, 482
Беззубцев Андрей Шеремет 453
Безносовы см. Монастыревы
Безопишев Иван Истомин 201
Безопишев Иван Тимофеев 201
Безопишев Семен Истомин 201
Безопишев Угрим Васильев 201, 228
Безопишев Федор Тимофеев 201
Безопншевы, коломенские поме-
щики 201
Безсонов (Безсоньев) Алферий 359
Безсоиов (Безсоньев) Григорий 359
Безсоньев Андрей Яхонтов 359
Безсоньев Булгак Васильевич 359
Безсоньев Василий Яковлев 359
Безсоньев Захарин 359
Безсоньев Иван 359
Безсоньев Иван Васильевич 359
Безсоньев Неустрой Васпльевпч
359
Безсоньев Суета Васильевич 359
Безсоньев Суторма Васильевич 359
Безсоньев Якуш Иванович Борода
359
Бекбулат, ногайский царевич 296,
297’
Беклемишевы, дворянский род 127,
220
Белеутов Даниил Петрович 122
Белеутовы, дворянский род 249
Беликов Борис Васильевич 359
Беликов Иван Васильевич 359
Беликов Меньшик Васильевич 359
Беликов Семен Васильевич 359
Беликов Федор Васильевич 359
Белинский В. Г. 18, 34
Белозерские, князья 127
Белозерский Михаил Андреевич,
кн. 413
Белокуров С. А. 222, 232, 241, 366
Белосельские, князья 30
Бельская Анастасия Дмитриевна,
княжна 129, 294, 476
Бельская Анна Григорьевна Малю-
тина 298
Бельская Евдокия Дмитриевна,
княжна 129, 294, 415
Бельская Марья Григорьевна Ма-
лютина 203, 210, 298
Бельская Христина-Екатерина
Григорьевна Малютина 203, 298
Бельские (Гедиминовичи), князья
102, 129, 161, 202, 293
Бельские, служилые люди 14, 200—
204, 210
Бельский Афанасий Евстафьевич
202
Бельский Богдан-Андрей Яковле-
вич, 48, 201, 203, 204
Бельский Богдан Постников 204
Бельский Богдан Сидорович 204
Бельский Булгак Данилович 204
Бельский Верига Данилович 203
Бельский Верига Третьяков 201,
203
Бельский Верига Яковлевич 204
Бельский Григорий Иванович 204
Бельский Григорий Лукьянович Ма-
люта Скуратов 43, 48, 128, 191,
193, 201—203, 210, 298, 347 —349,
372
489
Бельский Григорий Михайлович
Невежин Скуратов 201, 203
Бельский Григорий Нежданов 204
Бельский Григорий Яковлевич 201
Бельский Давид Нежданов 204
Бельский Дмитрий Федорович, кн.
128, 129, 294
Бельский |Иван Богданович 204
Бельский Иван Данилович 203
Бельский Иван Дмитриевич, кн. 33,
74, 87, 112, 113, 116, 123—125,
129, 140, 148, 202, 233,294, 308,
311, 359, 371, 377, 378, 382, 384,
387, 388, 397, 407, 408, 410, 412,
418, 430, 437, 448, 450, 459, 468,
473, 475| ।
Бельский Иван Постников 204
Бельский Иван Федорович, кн. 101,
129, 258, 260, 389, 474, 483
Бельский Лукьян Афанасьевич Ску-
рат 202, 347
Бельский Максим Горяин Григорье-
вич 203
Бельский Михаил Иванович 204
Бельский Невежа Яковлевич 204
Бельский Неждан Лукьянович
Скуратов 202
Бельский Постник Богданов 204
Бельский Сергей Иванович 204
Бельский Семен Федорович, кн. 129
Бельский Федор Иванович, кн. 128,
129, 294
Бельский Яков Лукьянович Скура-
тов 202
Беляев И. Д. 251, 286
Бенешевич В. Н. 328
Бердин Иван 359
Бередников Я. 302
Березины, служилые люди 248
Бернов Андрей Меньшик Констан-
тинович 359
Бернов Богдан '359
Бернов Григорий 359
Бернов Константин Михайлович 359
Бернов Осип Федорович 359
Бернов Петр Шарапов 360
Бернов Рудак 359
Бернов Семен Иванович 359
Бернов Федор Васильевич 359
Бернов Шарап 359
Бернова Анна 359
Берновы 359, 360
Бернядинов Никита, подьячий 360
Берпядинов Федор 151, 360
Бестужев Андрей Иванович 151
Бестужев Афанасий Васильевич 360
Бестужев Борис Образцов Рогатого
151, 171, 360
Бестужев Григорий 359
Бестужев Замятия Андреевич 151
Бестужев Иван Матвеевич 151, 360
Бестужев Ларион Иванович 360
Бестужев Матвей 151, 360
Бестужев Михаил Образцов Рога-
того 151, 171, 359, 420, 433
Бестужев Осип Иванович Образец
360
Бестужев Юрий Григорьевич 360
Бестужев Яков Гневашев Рогатого
360
Бестужевы, служилые люди 180, 360,
БЧ. кев-Рюмин К. Н. 34
Бг во (Благовы), дворянский род
fz04, 205
Благово Авраам Владимирович Ве-
ригин 205
Благово Андрей Петрович Веригин
204, 205
Благово Афанасий Иванович 205
Благово Василий Данилович 204,
205
Благово Владимир Петрович Вери-
гин 205
Благово Григорий Иванович Шемя-
кин 205
Благово Дмитрий Петрович 206
Благово Елизар Иванович Шемя-
кин 205
Благово Иван Владимирович Вери-
гин 205
Благово Иван Данилович 204
Благово Иван Осипович 205
Благово Иван Степанович 205
Благово Нечай ФедоровичJ£Q5
Благово Петр Владимирович Ве-
ригин 205
Благово Степан Фендриков 204, 205
Блеклый Петр 360
Блеклый Петр Иванович 360
Блеклый Федор Иванович 360
Блудов Алексей Борисович 206
Блудов Игнатий Борисович 86,206
Блудов Михаил Борисович 206
Блудов Федор Борисович 206
Блудовы, дворянский род 206
Б с <рыкин Андрей Семенович Туча
Б Зворыкин Борис Семенович 360
Боборыкин Иван 360
Боборыкин Иван Семенович 360
Боборыкин Михаил Семенович 360
Боборыкины, новгородские поме-
щики, род 360
Бобрищев Пушкин Иван Иванович
211
Бовыкин (Бобыкин) 'Алексей 360
490
Бобыкины, новгородские помещи-
ки, род 361
Богдан, холоп И. П. Федорова 463
Боголеп, инок см. Дятлов Борис
Б оголен, инок см. Квашнин П. И.
Б омел ий, врач 376, 436
Борзово Третьяк, псарь 361
Борзово Четвертый, псарь 361
Борис, царь см. Годунов Борис Фе-
дорович
Борисов Василий Михайлович Ма-
шуткин, 206
Борисов Бороздин Василий Ники-
тич 151, 361
Борисов Бороздин Василий Петро-
вич 206
Борисов Бороздин Григорий Ники-
тич 206, 207, 361
Борисов Бороздин Григорий Тимо-
феевич 122
Борисов Бороздин Никита Василье-
вич Черного 150, 151, 206, 207,
217, 361
Борисов Бороздин Иван Тимофе-
евич 122
Борисовы Бороздины, тверской бо-
ярский род 151, 166, 206, 361
Борода Федор, подьячий 361
Бородин Богдан 361
Бородин С. 36
Бортев (Бортенев) Четвертый 361
Бортенев Афанасий Юрьевич 361
Бортенев Владимир Григорьевич 361
Бортенев Григорий -361
Бортенев Данила Микулин 361
Бортенев Коверя Юрьевич 361
Бортенев Назар Семенович 361
Бортенев Шарап Микулин 361
Бортеневы, род московских слу-
жилых людей 361
Борщевы, ярославские помещики
170
Б охов Шемяка 361
Братской Федор 361
Братцев Григорий Михайлович 362
Братцев Иван Ильин 361
Братцев Михаил Ильин 361
Братцев Павлин 362
Братцевы, новгородские помещики,
род 362
Бровцин Андрей Михайлович 362
Бровцип Иван Неплюй Кузьмич 362
Бровцин Иван Федорович 362
Бровцип Кузьма Михайлович 362
Бровцин Михаил Кузьмич 362
Бровцин Роман Федорович 362
Бровцин Федор Михайлович 362
Бровцин Федор Федорович 362
Будило, новгородский подьячий 362
Бужанинов Игнатий Леонтьевич
Г) Л
сытник 362
Бужанинов Константин 362
Булгаков Дмитрий 362
Булгаков Иван Корнев, дьяк 362,
437
Булгаков Никита 362
Булгаков Постник, дьяк 362
Булгаков Юрий Михайлович, кн. 274
Булгаков Денисьев Дмитрий Федо-
рович 208
Булгаков Денисьев Иван Большой
Матвеевич 208, 362
Булгаков Денисьев Иван Меньшой
Матвеевич 208, 362
Булгаков Денисьев Иван Юрьевич
208
Булгаков Денисьев Михаил Матве-
евич 208, 362
Булгаков Денисьев Петр Федорович
208 _
Булгаков Денисьев Федор Большой
Матвеевич 208, 362
Булгаков Денисьев Федор Меньшой
Матвеевич 207, 208, 362
Булгаков Денисьев Федор Юрьевич
363
Булгаков Денисьев Юрий Матвеевич
208, 362, 363
Булгакова Денисьева Ефросинья Фе-
доровна 363
Булгакова Денисьева Ирина 208
Булгаковы Денисьевы, рязанский
боярский род 87, 207, 208, 362
Булгоруко, кабардинский кн. 297
Бундов Крестьянин Степанович
(Бундо Христиан) 363
Бундов Трофим Степанович 363
Бундов Яков Степанович 363
Буйков Второй, дьяк'363
Буйков Дементий, дьяк 363
Бурцев Дорофей, ипок 363
Бутурлин Андрей Никитич, околь-
ничий 208, 263, 264
Бутурлин Афанасий Андреевич
89, 208, 364
Бутурлин Василий Андреевич 209,
363, 364
Бутурлин Василий Дмитриевич 89
Бутурлин Григорий Неклюд Дмит-
риевич 363, 364
Бутурлин Дмитрий Андреевич 208,
209, 364
Бутурлин Иван Андреевич 208,
209, 363, 364
Бутурлин Иван Никитич 208
Бутурлин Леонтий Дмитриевич 208,
209, 363, 364
Бутурлин Михаил Андреевич 364
49!
Бутурлин Никита Иванович 208
Бутурлин Роман Дмитриевич 208,
364
•Бутурлин Степан (Стефан) Варфо-
ломеевич Полуектов 363—365
Бутурлин Ф. А. 121, 394, 395
Бутурлин Федор Иванович 209, 364
Бутурлин Федор Никитич 208
Бутурлины, боярский род 127, 128,
208, 236, 463, 467
Бутурля Иван Андреевич, боярин
169, 363, 463
Бухарин Наумов Андрей Иванович
‘344, 365
Бухарин Наумов Григорий Тимофе-
евич Арман 365
Бухарин Наумов Иван Григорьевич
Арманов 365, 408
Бухарин Наумов Иван Иванович
Ищук 124,‘125, 209, 221, 365
Бухарин Наумов Иван Тимофеевич
‘365
Бухарин Наумов Матвей Григорье-
вич Арманов 365
Бухарин Наумов Федор Григорье-
вич Арманов 365
Бухарин Наумов Федор Иванович
365
Бухарин Наумов Павел 365
Бухарины Наумовы, дворянский род
209, 221, 365
Быков Алексей 365
Быков Василий Петрович 365
Быков Василий Федорович 365
Быков Дмитрий Степанович 365
Быков Иван Дмитриевич 365
Быков Иван Степанович 365
Быков Ивап Тихонович 365
Быков Осип Федорович 365
Быков Семен Федорович 365
Быковы, род 365
Бяконт Федор, черниговский боя-
рин 127, 224
Вадбальский Василий Григорье-
вич Чеспоков, кп. 151
Варлаам, ипок см. Собакин Васи-
лий Мепыпой Степанович
Варсонофий Акимов, старец Троиц-
кого Сергиева монастыря 339» 340
Басаев Андрей Федорович 366
Басаев Василий Федорович 366
Басаев Григорий Федорович 366
Басаев Иван Федорович 366
Басаев Михаил Федорович 365
Басаев Прокофий 366
Басаев Федор Прокофьевич 366
Басаева Марья 366
Басаевы, новгородские помещики
365
Басенко П. Г. 242, 246, 251—253, 257
Василий I Дмитриевич, вел. кн.
Московский 193, 224, 228, 374,
464
Василий II Иванович Темный, вел.
кн. Московский 111, 128, 131,
132, 224, 317, 358
Василий III Иванович, вел. кн. Мо-
сковский 17, 21, 23, 54, 101,
128—130, 148, 161, 170, 201, 212,
220, 225, 229, 231, 270, 279, 299,
321, 326, 327, 330, 357, 381, 384,
406, 411, 413, 439, 451
Василий Иванович Шемячич, кн.
Новгород-Северский 249, 406
Василий, царь см. Шуйский В.И.
Василиса, инокиня (княгиня Зве-
нигородская) 448
Василько, кн. Ростовский 170
Васильчикова Анна, царица 162,
203, 208, 330
Васильев Андрей см. Монастырев
Безносов А. В.
Васильев Андрей, дьяк 137
Васильев Никита Семенович 366
Васильев Семен 366
Вассиан, архимандрит Ново-Спас-
ского монастыря 426
Вассиан, архимандрит Солотчин-
ского монастыря 433 .
Вассиан (Топорков?) 104
Вахпев Дмитрий 366
Вахнева Ульяна («Вахнеева жена»)
366
Вахрамеев И. А. 440
Вежак, зелейник 366
Великого Иван 366
Велин Головин Григорий Васильев
366
Велин Головин Товарищ Григорьев
366
Вельяминов Зернов Н. В. 424
Вельяминовы Зерновы 231, 232, 408
Вердеревские 87
Вердеревский Кушник Григорьевич
123, 124
Верейский Михаил Андреевич, кп.
200
Верещагин Петр 366
Веселовский С. Б. 44, 73, 150, 153,
154, 209, 213, 219, 479, 480,
482, 484, 485
Вешняков Иван 366
Вешняков Игнатий 276, 281
Вешняковы Морозовы 366
Викентьевы 212, 384
Виппер Р. Ю. 196, 336, 337
492
Вислово Булгак Семенович 367
Вислово Константин Семенович
Мясоед 168, 367, 368, 396, 459
Висковатый Иван Михайлович 75,
193, 200, 209, 277, 280, 281, 303,
304, 310, 344, 362, 366, 367, 416,
428, 437, 449, 469, 485
Висковатый Третьяк Михайлович
366, 367
Вишневецкий Дмитрий, кн. 73, 468,
474
Владимиров Дружина 368
Владимирский-Буданов М. Ф. 251
Владислав, польский королевич
(царь Владислав) 157, 160, 171,
175, 196, 216, 440, 477
Власьевы, ярославские вотчинники,
род 171
Внук, холоп Басманова 427
Вовнарг (Vauvenarques) Л.-К. 315
Волконский Семен, кн. 388
Волуев Иван Михайлович 414
Волынский Артемий 241
Волынский Григорий Васильев 368
Волынский Григорий Савельев 368
Волынский Яков Васильевич 287
Волынские 368
Вокшерин Василий 296, 297
Вокшерин Федор Васильевич 124
Володимиров Степан 151
Воробин Василий Еремеев 457
Воробин Григорий Меньшой Ере-
меев 457
Воробин Еремей 457
Воробин Иван Григорьев 458
Воробин Лева Еремеев 457
Воробьев Иван, кашинский горо-
довой приказчик 175
Воронин Богдан 369
Воронин Василий, подьячий 369
Воронин Васюк Давыдов 369
Воронин Васюк Сюльменев 369
Воронин Григорий Иванович 369
Воронин Иван Сюльменев 369
Воронин Кирилл Васильев 369
Воронины 369
Воронов Андрей Иванович 369
Воронов Федор Иванович 369, 409
Воронцов В., дмитровский вотчин-
ник 168
Воронцов Василий 369
Воронцов Вельяминов Василий
Михайлович 209, 261, 369
Воронцов Вельяминов Василий
Федорович 209, 262, 369
Воронцов Вельяминов Иван Михай-
лович 209, 261
Воронцов Вельяминов Иван Федоро-
вич 209, 210, 259, 369
Воронцов Вельяминов Иван-Фока
Семенович 369
Воронцов Вельяминов Федор-Дио-
мид Семенович 209, 369
Воронцов Вельяминов Федор Се-
менович 258, 260—263
Воронцов Вельяминов Юрий Ми-
хайлович 209
Воронцовы Вельяминовы, боярский
род 169, 209, 369, 373
Воротынская, княгиня 328, 330
Воротынская Анастасия Владими-
ровна, княжна 129, 294
Воротынские, князья ИЗ, 148, 152,
159, 282
Воротынский Александр Иванович,
кн. 113, 125, 222, 264, 274, 311,
321, 331, 356, 382, 387, 403, 426,
433, 456
Воротынский Владимир Иванович,
кн. 264, 280, 281
Воротынский Михаил Иванович, кн.
33, 55, 63, 64, ИЗ, 129, 222, 263,
264, 267, 295, 299, 311—313, 316,
321, 322, 369, 370, 372, 410, 416,
422, 423, 430, 448, 457
Ворыпаев Иван, новгородский подья-
чий 370
Вощесников Юшка 90
Выповский Алферий 370
Выповский Андрей 370
Выповский Андрей Силин 371
Выповский Афанасий Алферьев 371
Выповский Иван Алферьев 371
Выповский Матвей Федорович 371
Выповский («Выпов») Петр 370
Выповский Поздняк Васильев 371
Выповский Русин Иванович 371
Выповский Сила 370, 371
Выповский Третьяк Степанович 371
Выповский Сулеш Невзоров 371
Выповский Шестой 370
Выповские 370, 371
Выродков Алексей 371
Выродков Василий Иванович 371
Выродков Гаврила Дмитриевич 371
Выродков Данила Иванович, дьяк
371
Выродков Дмитрий 371
Выродков Иван Афанасьевич 372
Выродков Иван Григорьевич 124,
125, 371
Выродков Никита Иванович 371
Выродков Петр Верига Дмитриевич
371
Выродков Федор 371
Выродкова Елена 371
Выродкова Марья (Мавра) Ивановна
493
Выродкова Федора 371
Выродковы, дьяческий род 371
Вьялицин Смага 370
Вяземский Александр, кн. 465
Вяземский Афанасий Иванович, кн.
61, 68, 191, 193,298,306,372, 385,
405, 407
Вяземские, князья 87, 88, 247, 298
Гагарин Андрей Иванович Ушатого,
кн. 372
Гагарин Василий Иванович, кн. 372
Гагарин Владимир Иванович Пояр-
ков, кн. 372 »
Гагарин Иван Васильевич Небога-
того, кн. 372
Гагарин Иван Федорович Одинец,
кн. 372
Гагарин Иван Федорович Постной,
кн. 151
Гагарин Семен Иванович, кн. 151
Гагарин Юрий Андреевич, кн. 151
Гагарины, князья 372
Галицкий Дмитрий Иванович,кн. 248
Гваньини А. 407, 436
Гедимин, вел. кн. Литовский 129,
293
Гедпминовичи 33
Гейденштейн 338
Геласий, игумен Антониева Новго-
родского монастыря 372
Геннадий, архиепископ Новгород-
ский 405
Глебов Иван Андреевич Чевкин Дур-
ного 249
Глебов Матвей (Иванов) 372
Глебовы, дворянский род 249
Герасимова Ефимья 372
Глинская Елена Васильевна, вел.
кн. 15, 128, 149, 330
Глинская Марья Васильевна,
княжна 128
Глинские, князья 15, 128, 129
Глипский Василий Михайлович,
кн. 112, 116
Глинский Иван Михайлович, кн.
128, 203, 298
Глинский Михаил Васильевич, кн.
263, 373, 390, 445, 448, 454
Глипский Михаил Львович Дород-
ный, йн. 128, 149, 409, 447
Глинскии Юрий Васильевич, кн. 15,
128, 263
Глухого Захар 373
Глухого Иван Матвеевич 373
Глухого Осин 373
Глухого Салман 373
Гневушев А. М. 425 {
Гпездиловскио, княжеский род 87
Гнездиловский С. А., кн. 87
Гнильевские см. Захаровы Гниль-
евские
Годунов Андрей Дмитриевич 210
Годунов Борис Федорович (царь
Борис) 47, 48, 151, 161, 162, 203,
204, 210, 211, 215, 216, 232, 234,
235, 287, 298, 301, 318
Годунов Василий Дмитриевич 210
Годунов Василий Федорович 210>
Годунов Дмитрий Иванович 210, 287
Годунов Иван Андреевич 210
Годунов Иван Васильевич 211
Годунов Иван Иванович Чермной
210;
Годунов Михаил Васильевич Тол-
стый 210
Годунов Степан Васильевич 210
Годунов Яков Афанасьевич 210
Годунов Яков Михайлович 447
Годунова Ирина, жена Михаила
Булгакова Денисьева 208
Годунова Ирина Федоровна 203,
210, 211, 298
Годуновы, боярский род 210, 211,
231, 232, 298, 439, 447
Голицын И. Ю., кн. 404
Голицыны, княжеский род 129
Голованский Григорий 373
Головин Григорий Григорьевич 366-
Головин Даниил Петрович 111, 130,
146
Головин Иван Большой Петрович
111
Головин Иван Михайлович 151
Головин Иван-Фома (Фока) Петро-
вич 130, 146, 259, 260, 483
Головин Леонтий Григорьевич 366-
Головин Михаил Большой Петро-
вич 151, 374
Головин Михаил Меньшой Петро-
вич 148, 152, 374, 483
Головин Петр Иванович 130, 146,
147, 374
Головин Петр Петрович 130, 145,
147, 152, 373, 374, 392, 483
Головин Семен Григорьевич 366
Головин Федор Григорьевич 366
Головин Фома Григорьевич 366
Головина Анастасия Петровна
(Горбатова Суздальская Ана-
стасия, кнг.) 130, 146, 294, 374,
406, 473
Головина Варвара-Дарья Ивановна
Грязного 294, 483
Головина Евдокия Ивановна Третья-
кова 130, 483
Головина Марья Ивановна 130
494
Головина Софья Ивановна Грязного
483
Головины, боярский род 130, 147,
374, 483
Головленков Афанасий Васильевич
211
Головленков Василий Федорович
212
Головленков Иван Афанасьевич 212
Головленков Иван Васильевич 211
Головленков Василий Кузьмич 211
Головленков Матвей Кузьмич 211
Головленков Федор Иванович 212
Головленков (Филипп Михайлович
211
Головленкова Марья Кузьминична
211
Головленковы 211
Головленок Юрий, родоначальник
Головленковых 211
Голохвастов Никита Григорьевич
Казаринов 122, 274, 389
Голохвастов Федор Никитич Кг^а-
ринов 122, 389
Голочелов Морозов Борис Ивано-
вич 374
Голочелов Кирилл 374
Голубов С. 36
Голубинский Е. Е. 328
Голубцов В. В. 250, 251, 403
Горбатов Суздальский Александр
Борисович, кн. 89, 129, 130, 145—
147, 160, 161, 261, 294, 373—375,
392, 403
Горбатов Суздальский Андрей Бори-
сович, кн. 161, 374
Горбатов Суздальский Борис Ива-
нович, кн. 161, 374
Горбатов Суздальский Василий Ива-
нович, кн. 130, 483
Горбатов Суздальский Михаил Ва-
сильевич Кислица (Кислый), кн.
130, 161, 374
Горбатов Суздальский Петр Алек-
сандрович, кн. 145, 147, 161, 373,
374, 375
Горбатова Суздальская Анастасия,
княгиня см. Головина А. П.
Горбатова Суздальская Евдокия
Александровна, княжна 130, 146,
374
Горбатова Суздальская Ирина Алек-
сандровна, княжна 129, 146, 294,
375
Горбатовы Суздальские, князья 146,
147, 160, 161, 375
Горбуша Евдокия, старица 375
Горенские Оболенские, князья 237,
375, 420
Горенский Оболенский Иван Ва-
сильевич, кн. 149, 375, 420
Горенский Оболенский Петр Ивано-
вич, кн. 121, 145, 149, 375, 420
Горенский Оболенский Юрии Ива-
нович, кн. 121, 149, 375
Горин Дмитрий Фомич 376
Горин Истома 375
Горин Кирей Федорович 375
Горин Максим Васильев 375
Горин Молчан 375
Горин Семен Федорович 375
Горин Юрин Федорович 375
Горины, дьяческий род 375
Горицкий Андрей, литвин 376
Горский А. В. 364, 367, 479, 480
Горяйновы, 377
Готье Ю. В. 66
Грибоедов А. С. 17
Григорий, подьячий 376
Григорий, поп 376
Григорий, протопоп г. Михайлова
388
Григорьев Кожар Тимофеев 368, 396
Григорьев Молчан, орлянин 376
Григорьев Первуша 376
Григорьев Сухан, новгородский
подьячий 376
Грязной Борис Тимофеевич 216
Грязной Василий Григорьевич 203,
213, 214 — 216, 376
Грязной Григорий Меньшой Борисо-
вич 61, 213, 214, 376
Грязной Никита Григорьевич Мень-
шого 61, 213, 214, 376
Грязной Тимофей Васильевич 216
Грязные, дворянский род 214, 376, 424
Губин Богдан Постников 112, 382, 388
Губины, дворянский род 422, 475
Гуляй, корелянин 376
Гусев Владимир 101
Гусевы Елизаровы, дворянский род
212, 384
Густав, шведский король 296
Давидовы Минчаковы 461
Давыдов А. 194
Даниил, митрополит 279, 327, 410
Даниил, Принц из Бухова 49, 397
Данила, новгородец 349
Данила Иванович, окольничий вел.
кн. Ивана III 376, 377
Данила Родионович Жох 394
Данилов Василий Дмитриевич 153,
376, 377
Данилов Дмитрий Васильевич 75
Данилов Дмитрий Данилович Сле-
пой 376
Данилов Дмитрий Иванович 377
495
Данилов Михаил Яковлевич Услю-
мов 377
Данилов Никита Яковлевич Услю-
мов 377
Данилов Федор Яковлевич Услю-
мов 376, 377
Данилов Яков Иванович Услюм 377
Даниловы 153, 376
Дашков Андрей Дмитриевич, кн.
377, 413
Дашков Андрей Иванович, кн. 377
Дашков Дмитрий Михайлович, кн.
377
Дашков Иван Дмитриевич, кн. 377
Дашков Роман Михайлович, кн. 377,
379
Дашков Семен Дмитриевич, кн. 377
Дашковы, княжеский род 377
Девлет-Гирей, хан 55, 57, 62—64,
144, 153, 222, 223, 226, 231, 236,
264, 299, 300, 305—307, 309, 310,
313, 370, 418, 422, 477
Дедяев Никита Яцково 377
Дей Михаил, кн. 169
Делагарди Понтюс 336, 337, 340
Делатор Ю., посол германского им-
ператора 457
Дементьев Андрей Молчанов 377,
378
Дементьев Борис Иванович 378
Дементьев Ворошило 377
Дементьев Горяип Прокофьевич
377, 378
Дементьев Григорий Горяйнов 377,
378
Дементьев Дмитрий 377
Дементьев Иван Горяйнов 377, 378
Дементьев Иван Прокофьевич (Иов
Прокофьев) 377, 378
Дементьев Петр Данилович 378
Дементьев Петр Молчанов 377
Дементьев Семен Прокофьевич 377
Дементьев Тимофей Семенович 377,
378
Дементьев Федор Молчанов 125, 378
Дементьев Федор Прокофьевич 377
Дементьев Юрий 377
Дементьевы, помещики 412
Денисий Юрьевич, боярин вел. кн.
Василия Ивановича Рязанского
207
Денисов Резан 378
Дснпсьев Матвей Булгак (Матвей
Денисьевич), 207, 208, 362, 363
Денисьев Федор (Федор Денисьевич)
207
Державин Н. С. 36
Дивей, мурза 194, 215, 305
Дионисий, старец 378
Дирин Богдан 378
Дитятин И. И. 252
Дмитриев Михаил (Рюма) 378
Дмитрий Иванович, царевич 277,
278, 281, 282, 284, 285, 303, 481,
482
Дмитрий Иванович, царевич (Углич-
ский) 286, 301, 340
Дмитрий Иванович Донской, вел.
кн. Московский 194, 193, 219, 224,
229, 248, 418, 447
Дмитрий Иванович Жилка, кн. Уг-
личский 166, 379
Дмитрий Минич, воевода вел. кн.
Дмитрия 447
Дмитрий Родионович, боярин 394
Добрынские, боярский род 212, 249,
384
Добрынский Никита Константино-
вич 211
Добрыня, сытник 378
Довнар-Запольский М. В. 77, 83, 240
Довойна 231
Долгоруков П.,_ кн. 403
Долгоруков Оболенский Григорий
Иванович Черт, кн. 211
Домрачеев Постник 378
Дорогобужский Иван Осипович, кн.
128
Дорофей, инок см. Курцев Данила
Фуников
Дрожжин Иван 378
Дрожжин Федор Михайлов 378
Дружина, московский подьячий 378
Друцкой Андрей Дмитриевич, кн.
212
Друцкой Данила Андреевич, кн.
212, 378
Друцкой Дмитрий Данилович, кн.
212
Друцкой Дмитрий Юрьевич, кн. 212
Друцкой Иван Андреевич, кн. 212,
378
ДРуцкие, князья 150, 378
Дуонев Андрей 378
Дубнев Иван Иванович 378
Дубнев Михаил Иванович 378, 379
Дубнева Пелагея 378
Дубровин Афанасий 379
Дубровин Богдан 379
Дубровин Иван Третьяк Михайло-
вич 83, 370
Дубровин Небогатый Исаков 379
Дубровин Русин Григорьевич 379
Дубровин Федор Второго 379
Дубровина Марья 379
Дубровины, дьяческий род 379
Дубровский Алексей Юрьевич 379
Дубровский Афанасий Юрьевич 379
Дубровский Бесстуж Афанасьевич
379
Дубровский Василий Афанасьевич
379
Дубровский Вешняк Юрьевич 379
Дубровский Гневаш Афанасьевич 379
Дубровский Казарин Юрьевич 74,
344, 352, 353, 379, 460
Дубровский Назар 379
Дубровский Роман 379
Дубровский Сапун Юрьевич 379,
380
Дубровский Хотен Федорович 379,
380
Дубровский Юрий Семенович 379
Дубровские, бежецкие помещики 173,
379, 380
Дуловы, княжеский род 169
Дуплев Иван Григорьевич 380
Дурасов Меныпик Семенович 381
Дурасов Роман Семенович 381
Дурасов Русин Семенович 381
Дурасов Семен Васильевич 380, 381
Дурасов Шандан Семенович 381
Дурново, дворянский род 249
Дыдылдин Алексей, новгородский
подьячий 381
Дымов Михаил 75, 381, 417
Дьяконов М. А. 240, 251, 252, 406
Дябринский Василий Иванович
Шишкин, кн. 88
Дябринский Дмитрий (Митька) Ива-
нович Шишкин, кн. 88
Дябринский Федор (Фетка) Ива-
нович Шишкин, кй. 88
Дятлов Андрей Васильевич 152, 381,
382
Дятлов Борис Васильевич (Бого-
лен) 381
Дятлов Василий Зиновьевич 381
Дятлов Григорий Васильевич 152,
381
Дятлов Михаил Васильевич 381
Дятлова Домна 381
Дятлова Евфимия 381
Евдокия Ивановна, царевна 93
Евстафий (Головин), келарь Троиц-
кого Сергиева монастыря 339, 340
Едигеев Аврам 343, 419
Едигеев Иван см. Елисеев Иван
Ежев Афанасий, инок 382
Ежев Семен, новгородский подья-
чий 382
Елгозип Суморок, новгородский
подьячий 382
Елена Ивановна, вел. княжна 247,
249, 386
32 с.'В. Веселовский
Елизавета, английская королева
283, 310
Елизаров Григорий, 382
Елиневский Третьяк 382
Елисеев (Едигеев) Иван 382
Елсуфьев Дмитрий Васильевич,
стрелецкий голова 112, 382
Ельчанинов Федор 382
Ельчин (Ельчанинов) Иван 351, 382
Ельчина (Ельчанинова) Марья 382
Ельякши (Ульяна), царица астра-
ханская 277, 297, 429
Емельянов Олябей 423
Ергольские, вотчинники 211
Ермак, человек кн. А. Вяземского
372
Еропкин Андрей Иванович 382
Еропкин Михаил Иванович 382
Еропкин Никита Иванович 382
Еропкин Федор Михайлович 382
Еропкины 247, 382
Ерофеев Федор 382
Ершов Глеб, новгородский подь-
ячий 382
Ершова Матрена 382
Есипов Артемий 382
Есипов Товарищ 456
Есиповы, новгородский боярский
род 456
Ефимьев Смага 382
Жаденский Иван 382
Жаденский Федор 382
Желнинская Елена Ивановна 416
Желнинский Владимир Матвеевич
375, 382, 383
Желнинский Голова Матвеевич 382
Желнинский Иван Матвеевич 382
Желнинский Никита Владимирович
383
Желнинский Одинец Васильевич 382
Желнинский Третьяк Васильевич 382
Желнинский Федор Васильевич 382
Желтухин Андрей Григорьевич 383
Желтухин Горяин Соболев 383
Желтухин Гридя Рюмин 383
Желтухин Иван 383
Желтухин Митька Андреев 383
Желтухин Никита Соболев 383
Желтухин Рюма Иванов 383
Желтухип Соболь Иванов 383
Желтухин Степан Рюмин 383
Желтухип Федор Григорьевич 175,
178, 179
Желтухин Федор Иванович 383
Желтухины, служилые люди 383
Жеребцовы Синего, боярский род
420
Жданков Андрей 382
497
Жданкова Гликерия 382
Жданов И. Н. 252
Жданов Федор, новгородский подья-
чий 382
Житов Богдан Степанович 166
Житов Дмитрий Никитич 166
Житов Лука Степанович 166
Житов Никита Иванович 166
Житов Степан Иванович 166
Житов Федор Степанович 166
Житовы, дворянский род 166, 180
Жулебина Марфа, старица 351, 383
Жулебины, боярский род 127, 128,
208, 236, 383, 467
Заболоцкая Марья Андреевна Мику-
лина Ярого 219, 383
Заболоцкие (Всеволожи Заболоц-
кие, Заболотские), боярский род
127, 152, 181, 383, 467
Заболоцкий Богдан Васильевич
382—384
Заболоцкий Владимир Семенович Ми-
кулин Ярого 383
Заболоцкий Игнатий Иванович
Ушаков 383, 384
Заболоцкий Иван Иванович Мику-
лин Ярого 122, 383
Заболоцкий Семен Константинович
383
Заболоцкий Федор (Федот) 383
Заболоцкий Феодосий Терентьевич
152, 384
Загоскин М Н. 251
Загряжские, дворянский род 384
Загряжский Афанасий Федорович
Загряжский Иван Тимофеев 384
Загряжский Игнатий 386
Загряжский Игнатий Тимофеевич
384
Загряжский Михаил Иванович 384
Загряжский Федор Дмитриевич 384
Зайцев Василий Федорович Ярец
212 384
Зайцев Дмитрий 212
Зайцев Иван 259
Зайцев Иван Юрьевич Шигоня Под-
жегин 130, 148, 212, 327, 384
Зайцев Петр Васильевич Ярцев
61, 62, 68, 212, 308, 384, 385
Зайцев Ушак Федорович 212
Зайцева Анна Ивановна Поджегина
130, 147, 483
Зайцевы, дворянский род 385
Зайцевы Бирдюкипы (Бирюкины)
дворянский род 212, 384
Замыцкий Дмитрий Андреевич 313
Замятины, дворянский род 408
Запоров Петр, новгородский подья-
чий 385
Засекин Андрей Иванович Ноздру-
нов, кн. 152
Засекин Борис Глебович, кн. 385,
386
Засекин Борис Петрович, кн. 386
Засекин Василий Глебович Лебеда,
кн. 386
Засекин Глеб Федорович, кн. 385
Засекин Даниил Иванович, кн. 175,
179
Засекин Дмитрий Петрович, кн. 152
Засекин Иван Жирового, кн. 213
Засекин Иван Иванович Баташев,
кн. 385
Засекин Иван Семейка Юрьевич Сме-
лого, кн. 152, 385
Засекин Михаил Иванович Глазатый
Мухорт Жирового, кн. 385
Засекин Михаил Федорович Смелого
152
Засекин Петр Глебович, кн. 386
Засекин Семен Иванович Баташев,
кн. 152, 385 .
Засекин Юрий Сорокин Смелого,
кн. 385
Засекины, княжеский род 152 385
Захаев Яков 386
Захаров Гнильевский Василий Гри-
горьевич 209, 261, 262, 373, 386
Захаров Гнильевский Григорий Ни-
кулин 373
Захаров Гнильевский Пантелей-
мон (Пантелей) 373
Захаров Гнильевский Яков Григо-
рьевич 373
Захаровы Гнильевские, ростовские
вотчинники 373, 386
Захарьин Василий Михайлович 52,
105, 129, 209,276, 280, 294, 297, 476
Захарьин Василий Петрович Яков-
лев 294, 476, 477
Захарьин Данила Романович 102,
276, 280, 282, 294
Захарьин Иван Петрович Хирон
Яковлев 151, 294,308,359,379,388,
395, 403,408, 426, 450, 466, 476, 477
Захарьин Михаил Юрьевич 327
Захарьин Никита Романович 48,
105, 130, 146, 294, 483
Захарьин Протасий Васильевич Яко-
влев 294, 476
Захарьин Роман Юрьевич 130
Захарьин Семен Васильевич Яков-
лев 294, 476 Я
Захарьина Анастасия Романовна
(Анастасия, царица) 12, 27, 50
92-95, 98, 102, 103, 105, 115,
498
130, 132, 146, 232, 276, 283, 289,
293—295, 298, 330, 416 , 476, 481
Захарьина Анна Даниловна 130,
232, 294
Захарьина Анна Романовна 130,
232, 294
Захарьина Ирина Никитична 297
Захарьины (Захарьины Кошкины,
Захарьины Юрьевы, Захарьины
Яковлевы), боярский род 102, 116,
147, 217, 277, 282, 283, 285,
289, 294—298, 476, 477
Зачесломская Домна Борисовна 386
Зачесломский Алексей Иванович
Нелюбов 387
Зачесломский Андрей Тимофеевич
125, 344, 386, 387
Зачесломский Асанчук Юрьевич 386
Зачесломский Борис Тимофеевич
387
Зачесломский Борис Федорович 386
Зачесломский Василий Иванович
386
Зачесломский Григорий Федоро-
вич 386
Зачесломский Иван Борисович Боль-
шой 386
Зачесломский Иван Борисович
Меньшой 386
Зачесломский Иван Григорьевич 386
Зачесломский Иван Нелюб Тимо-
феевич 387
Зачесломский Иван Федорович 386
Зачесломский Михаил Иванович 386
Зачесломский Прокофий Иванович
Жук 386
Зачесломский Тимофей Иванович
386, 387
Зачесломский Федор 386
Зачесломский Федор Прокофьевич
Копть 386
Зачесломский Юрий Григорьевич 386
Зачесломский Юрий Иванович Нелю-
бов 387
Зачесломские, дворянский род 180,
386, 387
Звенигородский Григорий, кн. 448
Зворыкин Алеша Михалев Корни-
лов 387
Зворыкин Афоня Михалев Корни-
лов 387
Зворыкин Василий, новгородский
подьячий 387
ЗебертиевЫ Аполлоны см. Опалевы
Зеленин Максим 387
Зерновы, боярский род 210, 231
Зимин А. А. 79, 84
Злобины, дворянский род 408
Змеев Иван Матвеевич 387
Змеев Яков Матвеевич 388
Зубатовы Федчищевы, вотчин-
ники 180
Ибак, татарский царевич 152, 385
Иван Данилович Калита, вел. кн.
Московский 321
Иван III Васильевич, вел. кн. Мо-
сковский 17, 20, 21, 23, 31, 32,
100, 128, 129, 157, 162, 165, 169,
170, 186, 187, 213, 224, 246, 247,
249, 293, 320, 330, 359, 376, 381,
387, 411, 413, 423
Иван IV Васильевич (царь Иван,
Иван Грозный) И—38, 40—66,
68, 69, 72—77, 83, 86, 89—99,
101, 105—113, 115—120, 122—
125, 128—130, 132, 134, 136, 137,
139, 141—143, 146-149, 153—
155, 159—176, 180, 181, 187, 189—
197, 200—215, 218—222, 224—
241, 243, 245, 246, 251-266, 272,
275, 277—283, 285—298, 300—
325, 327, 330—341, 343, 344, 348,
350, 351, 354-357, 364—367, 369,
370, 372—376, 383, 385, 388,
391, 396—398, 404, 405, 407, 409,
410, 413, 414, 416, 419, 421, 426—
430, 432—439, 441—448, 450,
451, 543, 454, 458, 460—464, 467,
471, 473, 474, 488-482, 484, 485
Иван Иванович, кн. Рязанский
30, 229
Иван Иванович, царевич 48, 50,
51, 93, 170, 216, 232, 233, 286,
297 , 299, 300, 303, 304 , 309, 316,
330, 338, 339, 393, 426, 432, 458,
476
Иван, холоп И. П. Федорова 463
Иван, холоп кн. А. Вяземского 372
Иванов Богдан 387
Иванов Внук 204
Иванов Матвей 387
Иванов Первой 387
Иванов Савлук 115, 278
Иванов Семен 387
Иванов Сурьянин 387
Иванов Чудин 387
Иванов Яков, новгородский подья-
чий 387
Ивашев Афанасий 412
Ивины 248
Ивонин Терентий 387
Игнатьев Богдан, новгородский
подьячий, 388
Игнатьев Ждан, новгородский по-
дьячий, 388
Игнатьев Лобан, новгородский по
дьячий 388
32*
499
Игнатьев Харитон, подьячий 388
Игнатьева Стефанида 388
Игнатьевы, дворянский род 127
Извеков Гневаш Яковлев 388
Извеков Иван 388
Извеков Петрок Гневашев 388
Извеков Яков 388
Измайлов Андрей Яковлевич 388
Измайлов Василий Петрович 87,
388
Измайлов Василий Яковлевич 87,
388
Измайлов Иван Иванович Инка 388
Измайлов Иван Яковлевич 87, 112
382, 388
Измайлов Никита Иванович Инкин
388
Измайлов Никита Федорович 389
Измайлов Петр Никитич 87
Измайлов Федор Данилов 388
Измайлов Федор Иванович Васихин
389
Измайлов Федор Федорович 389
Измайлов Яков Никитич 87, 388
Измайловы, рязанский дворян-
ский род 87
Иловайский Д. И., 239, 240
Ильин Иван Молчан Федорович 213
Ильин Осип, дьяк 388
Ильин Федор Данилович Ошаня 213
Ильины, ростовские вотчинники,
род 213, 215, 216
Иоаким, инок см. Ростопчин Истома
Иоасаф, митрополит 164,258, 283
Иов Прокофьев, старец см. Дементь-
ев И. П.
Иона, архимандрит Троицкого Сер-
гиева монастыря 339
Иона, инок см. Чеботов И. Я.
Иона, старец см. Иван IV
Иосиф, протопоп 388
Иринарх, инок 388
Ирод (библ.) 279
Исаак архимандрит Солотчинского
монастыря 433
Исаков Иван, новгородский подья-
чий 389
Кавелин К. Д. 16, 17, 18, 19, 21,
479, 480
Кайбула Ахкубекович, царевич
астраханский 297, 391
Кайбулин Михаил 297
Кайсаров Иван Иевлев 389
Кайсеров Иван Яковлев 389
Кайсаров Излач 389
Кайсаров Иов 389
.Кайсаров Филипп Иванов К о мании
389
500
Кайсаровы, помещики 389
Калачев Н. В. 244, 430
Каменский Василий Измайлов 38й
Каменский Елизар Измайлов 389
Каменский Иван Измайлов 389
Каменский Игнатий Неклюдов 389
Каменский Измаил Петрович 389
Каменский Михаил Измайлов 389
Каменский Неклюд Дмитриевич 389
Каменский Никита Измайлов 389
Каменский Семен Измайлов 389
Каменский Степан Измайлов 389
Каменский Федор Измайлов 389
Каменские, бежецкие помещики
173, 389
Кандауров Дионисий Васильевич
390
Кандауров Меньшой Васильевич 390
Кандауров Третьяк Васильевич 390
Капустин Танай Андреевич, 390
Капустин Утеш Андреевич, 125, 390
Карамзин Н. М. 12, 13, 15, 16, 20—
22, 24, 33, 45, 58, 63, 66, 94—
97, 193, 196, 215, 238, 239, 241,
255, 257, 290, 295, 305, 323, 324,
338, 344, 407, 436
Карамышев Иван Федорович 390,
432
Карамышев Петр Иванович 390
Карамышевы, дворянский род 390
Караулов Алексей Собина 390
Караулов Андрей Семенович 390
Караулов Григорий Черемисинов 390
Караулов Дружина Алексеевич Со-
оинин 390
Караулов Иван Семенович 390
Караулов Суморок Алексеевич
Собинин 390
Караулов Мещерин 390
Караулов Черемисин Алексеевич
Сооинин 390
Карауловы, дворянский род 390
Каржевский Афанасий, ржевитин
Карпов Андрей Андреевич 391
Карпов Андрей Федорович 391
Карпов Афанасий Андреевич 391
Карпов Василий Петрович Мухин
390, 391
Карпов Долмат Федорович 391, 392
Карпов Евстафий Мухин 390, 391
Карпов Иван Большой Федорович
391, 392
Карпов Иван Карпович 391
Карпов Иван Меньшой Федоро-
вич 390, 392
Карпов Карп Федорович 391
Карпов Михаил Андреевич 390, 391
Карпов Никита Федорович 391
Карпов Петр Андреевич 391
Карпов Петр Муха Федорович 391
Карпов Федор Андреевич 391
Карпов Федор Васильевич 391
Карпов Федор Иванович 391
Карпов Федор Карпович 391
Карпов Федор Федорович 391
Карповы, боярский род 391
Каспаров Петр 201, 357
Катерина, из свиты кн. Стариц-
кой 351
Катуна Анна из свиты кн. Старин-
ной 391, 392
Кафтырев Афанасий 392
Кафтырев Григорий Иванович 124,
329
Кафтырев Леонтий Брех 392
Кафтырев Никита 392
Кафтырев Яков Иванович 392
Кафтыревы, костромские вотчин-
ники, род 392
Качалкин Петр 392
Кашин Оболенский Иван Иванович
Сухово, кн. 145, 148, 374, 392,393
Кашин Оболенский Федор Ивано-
вич 274
Кашин Оболенский Юрий Ивано-
вич, кн. 125, 148, 274, 392
Кашины Оболенские, князья 237, 420
Каширин Михаил Ильич 216 .
Каширников Василий 393
Кашкаров Азарий Федорович Сле-
пушкин 393, 394
Кашкаров Андрей Федорович 393,
394, 453
Кашкаров Дмитрий Ильич 216, 393
Кашкаров Близарий Дмитриевич,
216, 393
Кашкаров Иван Азарьевич 393
Кашкаров Иван Андреевич 393
Кашкаров Иван Тимофеевич 216
Кашкаров Илья Дмитриевич 216
Кашкаров Михаил Ильич 393
Кашкаров Петр Ильич 216, 393
Кашкаров Третьяк Азарьевич 393
Кашкаровы, дворянский род 216,
393, 453
Кашкины, ярославские вотчинники
171
Квашнин Андрей Александрович 406
Квашнин Григорий Фомич, дьяк 171
Квашниц Иван Васильевич 394
Квашнин Иван Петрович Поярков
121, 152, 394, 395
Квашнин Илья Иванович 394
Квашнин Никифор Васильевич 394
Квашнин Петр Ильич Поярок (Бо-
голеп) 395, 449
Квашнин Прокофий Разлада 394,
395
Квашнин Севастьян Григорьевич
Золотой 121, 394, 395
Квашнин Семейка Чулков 121, 394.
395
Квашнина Феодосия 394
Квашнин Невежин Борис Федоро-
вич 395
Квашнин Невежин Данила Василье-
вич 395
Квашнин Невежин Иван Петрович
395
Квашнин Невежин Иван Федорович
121, 394, 395
Квашниц, Невежин Федор Василье-
вич 395
Квашнин Разладин (Розладин) Ва-
силий Андреевич 121, 394
Квашнин Разладин (Розладин) Ва-
силий Васильевич 121, 313, 394,
395 '
Квашнин Разладин Василий Проко-
фьевич 394
Квашнин Разладин Владимир 395
Квашнин Разладин Данила Андре-
евич 395
Квашнин Разладин (Розладин) Петр
Васильевич 121, 395
Квашнин Разладин (Розладин)
Фриц Петрович 121, 395
Квашнины (Квашнины Невежины,
Квашнины Поярковы, Квашнины
Разладины), боярским род 121
152, 248, 394, 395
Квашня Иоанн Родионович, 394, 396
Кемский, кн. 30
Кикин Андрей Данилович 217
Кикин Дмитрий Андреевич 150, 206,
217
Кикин Иван Андреевич 217
Кикин Иван Данилович 217
Кикин Измарагд Андреевич 217
Кикин Тиша Андреевич 217
Кикин Федор Иванович 217
Киприан, митрополит 464
Кирилл, митрополит 304
Кирилл, основатель Кириллова Бе-
лозерского монастыря 315, 331
Кирьянов Смирной 396
Киселев Юрий 396
Клеопин Василий Васильевич 396
Клеопин Василий Иванович 396
Клеопин Венедикт Васильевич 396
Клеопин Иван Васильевич 396
Клеопин Иван Федорович 396
Клеопин Федор 396
Климент, папа римский 457
Климов Аким 396
501
Клобуков Аким Тимофеевич 447
Клобуков Андрей Федорович 447
Клобуков Борис Иванович Сотницын
447
Клобуков Василий Данилович Сот-
ницкий 153, 446, 447
Клобуков Данила Григорьевич 447
Клобуков Дмитрий Иванович 212,
384
Клобуков Ермолай Семенович Сотни-
цын 447
Клобуков Иван Григорьевич, дьяк
57, 447 '
Клобуков Иван Семенович Сотни-
цын 153, 447
Клобуков Иван Тимофеецдч 447
Клобуков Петр Семенович Сотни-
цин 447
Клобуков Семен Григорьевич Со-
тенка (Сотница) 447
Клобуков Тимофей Григорьевич
447
Клобуков Федор Данилович Сот-
ницкий 153, 446, 447
Клобукова Анна Андреевна 447
Ключевский В. О. 11, 24—28, 32,
53, 108, 138, 201, 202, 240, 481
Кобенцель, посол 49
Кобыла Андрей Иванович 457
Кобыла Семен 450
Кожин Александр 396
Козавицин Семен 396
Козельский Иван Федорович Шо-
нур, кн. 111
Козин Кузьма 75, 381
Козина Анна 351, 396
Козловские, служилые люди 87, 88
Кокорюкова Пелагея 396
Колемипы, служилые люди 87
Колзаков Борис Васильевич 396
Колзаков Булат Васильевич 396
Колзаков Василий Борисович 396
Колзаков Дмитрий Злобин 397
Колзаков Иван Васильевич 396
Колзаков Жук 396, 397
Колзаков Курдюк Рахманинов 397
Колзаков Рахманин Астафьев 397
Колзаков Родислац Васильевич 396
Колзаков Ростовец Никитич 397
Колзаковы, дворянский род 396
Колонтаев Тимофей 397
Колтовская Анна Александровна 246 ‘
Колтовская Анна Ивановна, ца-
рица 194, 301, 304, 397
Колтовский Александр Константи-
нович 397
Колтовский Артемий Григорьевич
397
Колтовский В. Д. 379
502
Колтовский Григорий Алексеевич
301, 313, 397
Колтовский Григорий Истома Ми-
хайлович 249
Колтовский Михаил Иванович Дур-
ного 249, 250
Колтовский Петр Афанасьевич 397
Колтовский Семен Семенович 241,
242, 246, 247, 250
Колтовский Федор Михайлович 249
Колтовские, дворянский род 246—
250, 253
Колычев Андрей Третьяков 400, 497
Колычев Борис Иванович 398
Колычев Булат Михайлович 397
Колычев Владимир Третьяков 400
Колычев Иван Андреевич Лобан 398
Колычев Мина Михайлович 397
Колычев Образец Третьяков 400
Колычев Лобанов Борис Степано-
вич 399
Колычев Лобанов Василий Иванович
Умного 217, 397, 399, 400, 426
Колычев Лобанов Венедикт Бори-
сович 397, 399
Колычев Лобанов Иван Иванович
Рудак 398
Колычев Лобанов Иван Иванович
Умный 397, 398, 399
Колычев Лобанов Михаил Иванович
115, 351, 389, 397, 398
Колычев Лобанов Петр Борисович
399
Колычев Лобанов Прокофий Сте-
панович 399
Колычев Лобанов Степан Иванович
Стенстур 398
Колычев Лобанов Федор Иванович
Умного 89, 217, 399, 432, 490
Колычев Лобанов Федор Иванович
Чечетка 398
Колычев Лобанов Федор Степанович
(митрополит Филипп) 13, 41, 51
203, 217, 224, 306, 372, 397—399,
412
Колычев Лобанов Яков Степанович
399
Колычев Лошаков Богдан Данило-
вич 400
Колычев Лошаков Василий Федо-
рович 397, 400
Колычев Лошаков Михаил Федоро-
вич 400
Колычев Лошаков Нелюб Федоро-
вич 400
Колычев Лошаков Петр Федорович
400
Колычев Лошаков Тимофей Дани-
лович 397, 400
Колычев Лошаков Федор Данилович
400
Колычев Хлызнев Богдан Никитич
114, 115, 398
Колычев Хлызнев Иван Борисович
397, 398
Колычевы (Лобановы, Лошаковы,
Хлызневы, Умные), боярский род
217, 286, 298, 397, 398, 400
Конков М. 404
Копнин Василий Борисович 218
Коппин Василий Григорьевич 218
Копнин Василии Невежин 217, 218
Копнин Дмитрий Григорьевич 218
Копнин Илья Невежин 217, 218
Копнин Невежа 218
Копнин Федор Невежин 217
Копнины, дворянский род 218
Корепан, рыболов 351
Коркунов М. А. 302, 303
Корнилий, игумен Псковского Пе-
черского монастыря 400, 412, 417
Корнилов Третьяк, корелянин 400
Коробьины, служилые люди 87
Королевин Афанасий, слуга
Б. Я. Бельского 204
Коротнев Афанасий Петрович 400
Коротнев Богдан Иванович 400
Коротнев Богдан Матвеевич 400
Коротнев Василий 400, 401
Коротнев Иван Афанасьевич 400
Коротнев Ишута 400
Коротнев Кушник (Ищук) Ивано-
вич 400, 401
Коротнев Матвей Богданович 400,
401
Коротнев Семен Иванович 400
Коротнев Третьяк Иванович 400
Коротнев Федор Иванович 400
Коротнев Филипп Федорович 400
Коротяевы, новгородские помещи-
ки, род 173, 400
Корсаков Д. 17
Корцов Василий 401
Корцов Пимен 401
Корюков Богдан Семенович 401
Корюков Василий Алексеевич 401
Корюков Михей Алексеевич 401
Корюков Семен 401
Костомаров Н. И. 34, 323, 324
Кострикин Иван 401
Костров М., кн. 405
Костылев В. 36
Котов Андрей Григорьевич 401
Котов Андрей Степанович 401
Котов Василий Степанович 401
Котов Гридя Григорьевич 401
Котов Данила Григорьевич 401
Котов Иван Григорьевич 401
Котов Иван Степанович 401
Котов Иван Федорович 401
Котов Митька Александров 401
Котов Митька Иванов 401
Котов Никита 401
Котов Петр 401
Котов Тимофей Иванович 401
Котов Третьяк Иванович 401
Котов Федор Александрович 401
Котов Федор Степанович 401
Кочалкин Петр 351
Кочева, татарин, родоначальник
Поливановых 229
Кочергин Андрей 401
Кочергин Григорий Иванович 401
Кочергин Иван Константинович 401
Кочергин Иван Яковлевич 401
Кочергин Константин Яковлевич 401
Кочергин Семен 401
Кочергин Яков 401
Кошурин Василий 401
Краснеслеповы, суздальские вот-
чинники 179, 183
Кренев Петр Григорьевич 168
Креневы, дворянский род 180
Кречетников Дружина (Владимир)
402
Кречетников Семен 402
Кречетникова Дарья 402
Кречетниковы, новгородские поме-
щики 402
Кропоткин Андрей Андреевич, кн.
401
Кропоткин Василий Косой Андрее-
вич, кн. 401
Кропоткин (Крапоткин) Василий
Васильевич, кн. 248
Кропоткин Иван Андреевич, кн. 401
Кропоткин Петр Андреевич, кн. 401
Кропоткин Юрий Андреевич, кн. 401
Кроткого Иван Григорьевич Кожух
402
Кроткого Меньшик 402
Кроткого Русин Григорьевич 402
Кроткого Семен Иванович 402
Кроткого Федор 402
Kpvae Элерт 30, 50, 66—68, 70, 71,
75, 89—91, 137, 143, 181, 183, 184,
191, 212, 214, 226, 231, 333, 334,
363, 376, 385, 412, 431, 436, 441,
470, 474, 476
Крюков (Корюков) Василий 402
Крюков Мижуй, новгородский подья-
чий 402
Кубенские князья 258, 259
Кубенский Иван, кн. 261, 262, 373
Кудадек (Александр), кабардин-
ский князь 296
Кудрявцев Яков 402
503
Кузьмин Истома, дьяк 402
Кулешин Тимофей 402
Куликов Матвей Иванов 402
Куликов Нечай 402
Куликов О хлоп 402
Куликовы, новгородские помещики
402
Кульнев Андрей 402
Кульнев Григорий Иванович 403
Кульнев Григорий Михайлович 402
Кульнев Иван Михайлович 402,
403
Кульнев Михаил Григорьевич 403
Кульнев Нечай, дьяк 403
Кульневы, дворянский род 403
Кунганова Евдокия, боярыня 359
Куничников Игнатий 403
Курбские, княжеский род 130
Курбский Андрей Михайлович, кн.
13—16, 19, 33, 34, 38, 41, 45,
59, 61, 62, 74-76, 92, 94—99,
102, 103—107, 109—111, 113, 114,
117, 119, 120, 122, 130, 133, 146—
148, 152, 154, 158, 161, 169—171,
190, 194, 208, 210, 226, 232, 235,
240, 241, 252—254, 258, 261, 265,
266, 269—274, 277, 279, 283, 285,
288, 290-293, 308, 309, 311, 316—
318, 320, 323, 331—335, 337, 341,
343, 344, 348—350, 352, 354, 355,
362—364, 370—372, 374, 375, 384,
389, 392-394, 397, 398, 400, 403,
408, 409, 411, 412, 414—417, 421,
422, 427, 430—435, 438, 439, 441 —
445, 450, 453, 457—460, 462, 468,
471, 472, 474, 479, 482, 483
Куракин Григорий Андреевич, кн.
149
Куракин Дмитрий Андреевич, кн.
147, 149, 403, 485
Куракин Иван Андреевич, кн. 145,
147, 149, 403, 485
Куракин Иван Дмитриевич, кн.
403
Куракин Петр Андреевич, кн. 147,
149, 403
Куракин Семен Дмитриевич, 403
Куракин Федор Андреевич, 149
Куракппы (Куракины Щенятевы),
князья 129, 149, 277, 473
Курлятев Владимир Константино-
вич, кп. 114, 403, 404, 411, 444
Курлятев Дмитрий Андреевич, кн.
Курлятев Дмитрий Иванович, кн.
113, 114, 259, 264, 274, 276, 281,
292, 293, 485
Курлятев Иван Дмитриевич, кн.
ИЗ, 114, 293, 404
Курлятев Константин Иванович, кн.
263, 264
Курлятев Роман Дмитриевич, кн.
114, 404
Курлятевы, княжеский род 113, 237,
264, 293, 403, 420
Курцев Афанасий Иванович Фуник
405
Курцев Василий 404, 405
Курцев Данила Афанасьевич Фу-
ников (инок Дорофей) 404, 405
Курцев Иван 405
Курцев Иван Афанасьевич Фуников
404, 405
Курцев Иван Петрович Кушник 404
Курцев Константин Афанасьевич
Фуников 88, 405
Курцев Никита Афанасьевич Фу-
ников 75, 88, 193, 276, 281, 310,
363, 367, 380, 387, 404, 405, 437,
469, 485
Курцев Пимен 404, 405
Курцев Серапион, архиепископ Нов-
городский 404 .
Курцев Стефан 404, 405
Курцева Екатерина 405
Курцевы, переяславские вотчинники
404
Кусов (Косов) Кузьма 381
Кутузов Зык Васильев 405
Кутузов Иван 405
Кутузов Иван Зыков 405
Кутузов Константин 405
Кутузов Михаил Клеопа 405
Кутузова Мария Андреевна 297
Кутузова Марфа Ивановна 405, 427
Кутузовы, новгородские помещики
405
Кучепей, кабардинская княжна
см. Марья Темрюковна
Лабодинскпй Кипчак (Кончая) 406
Лабодинский Тит 406
Лазарев Михаил 406
Лазарев Петр, изборский подья-
чий 406
Лазарев С. 202
Ланглуа (Langlois) Ш. 351
Лаптев Борис Русин 406
Лаптев Василий Сумороков 406
Лаптев Илья Сумороков 406
Лаптев Лобан Есипов 406
Лаптев Савва Григорьевич 406
Лаптев Салтырь Федорович 406
Лаптев Сенка Есипов 406
Лаптев Сумгур Григорьевич 406
Лаптев Таир Григорьевич 406
Лаптев Тимофей Иванович 406
Лаптевы, дворянский род 249
504
Лаптевы, новгородские помещики
406
Л ар ион, холоп И. П. Федорова 463
Ларионов Василий Иванович Без-
зубой 406
Ларионов Владимир Иванович 406
Ларионов Иван 406
Ларионов Иван Меныпик 406
Ларионов Кондрат Федорович 406
Ларионов Михаил 406
Ларионов Федор Иванович 406
Ларионова Марья Васильевна 406
Ларионовы, дворянский род 406
Латкин В. Н. 252
Лебедев А. Н. 275, 288, 345
Леваш (Левшин) Леонтий, подья-
чий 406
Левашов Алексей Васильевич 406,
407
Левашов Василий Сергеевич 406
Левашов Иван Васильевич 406
Левашов Истома Васильевич 406
Левашовы, тверской боярский род
1«, 477
Левин Юрий 407
Ленин В. И. 353, 424
Леонид, архиепископ Новгородский
304, 313, 407, 414, 427
Леонид (Кавелин) 84, 366
Леонтий, епископ Ростовский 100
Леонтьев Василий, новгородский
подьячий 407
Лжедмитрий I 215, 477
Лжедмитрий II («Тушинский вор»)
215
Линев Алексей Ершов 407
Линев Георгий 407
Линев Иван Алексеевич 407
Линев Иван Андреевич Окунев 423
Линев Кобяк Клементьевич 407
Линев Никита 407
Линев Окунь 423
Линев Шестой Андреевич Окунев
423
Линевы, новгородские помещики,
род 407, 423
Лисин Тимофей 407
Литвинов Кузьма, холоп А. Са-
вурова 343, 440
Лихачев Н. П. 79—81, 84, 85, 121,
238, 244, 249, 287, 359, 362, 365,
366, 368, 371, 376, 379, 380, 394,
395, 404—407, 412, 413, 427, 443,
444, 461, 471
Лихорев Микита 471
Лобанов Вешняк, подьячий 407
Лобанов-Ростовский А. Б. 384, 425,
445
Ловчиков Богдан Иванович 219
Ловчиков Григорий Григорьевич 408
Ловчиков Григорий Дмитриевич 61,
75, 202, 218, 219, 306, 383, 407,
408, 454
Ловчиков Григорий Нахов 218
Ловчиков Дмитрий Петрович 218, 407
Ловчиков Иван Богданович 219
Ловчиков Иван Юрьевич 219
Ловчиков Матвей Григорьевич 219,
408
Ловчиков Меркурпй Иванович 219
Ловчиков Степан Богданович 219
Ловчиков Тимофей Дмитриевич 219
Ловчиков Федор Иванович 219
Ловчиков Юрий Григорьевич 219,
383, 408
Ловчиковы, дворянский род 218,219
Лопатин Михаил Матвеевич 125, 408
Лопатин Постник Константинович
408 •
Лопатин Юрий Михайлович 408
Лопухины, дворянский род 249
Лосмпнской Семен Андреевич 408
Лукин Иван 408
Лукин Иван, новгородский подья-
чий 408
Лукин Онуфрий Иванович 408
Лукин Степан Иванович 408
Лукин Третьяк 408
Лукина Екатерина Ивановна 408
Лукошков Истома 408
Лупандины, дворянский род 240
Лыков Андрей Васильевич Курака,
кн. 166
Лыков Дмитрий Григорьевич, кн. 400
Лыков Иван Борисович, кн. 409
Лыков Иван Васильевич, кн. 166-
Лыков Иван Матвеевич Лях, кн. 408,
409
Лыков Матвей Никитич, кн. 408
Лыков Михаил Матвеевич, кн. 409
Лыков Петр Захарьич, кн. 409
Лыков Семен Алексеевич, кн. 409
Лыков Федор Иванович, кн. 409
Лыков Юрий Васильевич Чапля, кн.
166
Лыковы, князья 166, 408, 409, 426
Лычков Митяй 409
Львов, служилый человек 88
Львовы, городовые дворяне, род 87
Люшин Большой 409
Люшин Гам 409
Ляпуновы, рязанский дворянский
род 248
Магнус, датский принц (Арцы-
магнус) 55, 205, 213, 218, 358, 458
Мазилов Михаил 409
Майков А. Н. 34
505-
Майков В. В. 359
Макарий, митрополит 74, 95, 104,
112, 115, 116, 252, 258, 261, 277,
280, 281, 286, 289, 297, 318, 459,
482
Максим Грек 84, 482
Максимилиан, германский импера-
тор 454
Малеин А. И. 72, 73, 75
Маленкин Иван Ильич 410
Малечкин Константин 409
Малечкин Мясоед Константино-
вич 409
Малечкин Никита Васильевич 410
Малечкин (Малечков) Петр 409, 410
Малечкин Третьяк 409, 410
Малечкин Яков Ильич 410
Малечкин Яков Китаев 410
Маленкина Марья Петровна 393
Малыгин Образе® 171
Малыгины, ярославские вотчин-
ники, род 171
Малышев Дмитрий 410
Малышкины, ярославские поме-
щики 170
Мальцев Елизар 410
Мальцев Емельян 410
Мансуров Владимир Давыдович 410
Мансуров Дмитрий Иванович 410
Мансуров Иван Яковлевич 410
Мансуров Леонтий Владимирович
410
Мансуров Овчина Степанович 410
Мансуров Тимофей Давыдович 410
Мансуров Яков Давыдович 410
Мансурова Ирина 410
Мануйлов Иван, дьяк 410
Мануйлов Иван Григорьевич, на-
местник митрополита 410
Мануйлов Иван Мануилович 410
Мануйлов Константин Федорович
410
Мануйлов Михаил Юрьевич 410
Мануйлов Русин 410
Мануйлов Семен 410, 412
Мануйлов Юрий Григорьевич 410
Мануйловы, род 410
Маремьяна (Колычева), старица 399
Маремьяна (Хвостова), старица 465
Мария, немка пз свиты кн. Стариц-
кой 410
Мария-Магдалина, «ляховица» 105
110, 411
Мария Ивановна, царевна, дочь
Ивана Грозного 93, 330
Мария Темрюковна (Кученей),царица
62, 296, 297, 308, 330, 341, 389,467
Мария Ярославна, вел. княгиня 169,
411
Марк, литвин 411
Марк Демидов, легендарный твер-
ской боярин 447
Марков Василий 170
Марков Петр 170
Марковы, ярославские помещики
170
Мартьянов Афанасий 411
Мартьянов Борис 411
Мартьянов Степан (Стефан) 411
Марьин Федор 411
Маслов Неустрой 411
Маслов Никита Федорович 411
Маслов Федор, новгородский по-
дьячий 411
Маслова Ирина Федоровна 411
Матвеев Богдан 411
Матвеев Василий 411
Матвеев Данила Нечай 411
Матвеев Несмеян 411
Матвеев Нечай 411
Мезецкий Борис Иванович, кн. 152
Мезецкий Василий Семенович, кн.
274
Мезецкий Семен Иванович, кн. 152
Мезецкий Ф., кн. 379
Мелентьев Небогатой 411
Мелентьев Третьяк 411
Мелик Семен, соратник вел. кн.
Дмитрия Донского 219, 447
Мельницкий Емельян 411
Мельницкий Никита 411
Меньшик, человек кн. ' И. Бель-
ского 359
Мещерские, княжеский род 127
Мещерский Андрей, кн. 411, 444
Мещерский Никита, кн. 127, 411
Мижуевы, дворянский род 422, 475
Микулинский Семен Иванович Пуп-
ков, кн. 234, 271, 277
Милославский Василий Варфо-
ломеевич 411
Милославский Варфоломей Дмит-
риевич Козлов 411
Милославский Григорий 411
Милославский Данила Терентьевич
Козел 411
Милославский Дмитрий Данилович
Козлов 411
Милославский Иван Дмитриевич
Козлов 411
Милославский Матвей Варфоломе-
евич 411
Милославский Степан Дмитриевич
Рудак Козлов 411
Милославский Федор Васильевич
411
Милославский Юрий Дмитриевич
Козлов 411
506
Милюков (Меликов) Алексеи Михаи-
лович Старого 43, 124, 172, 219,
220, 447, 448
Милюков Василий Михайлович
Старого 220, 448
Милюков Михаил Михайлович Ста-
рого 220, 448
Милюков (Меликов) Михаил Семе-
нович Старого 447
Милюков П. Н. 83, 84, 102, ИЗ,
264, 361, 413, 448
Милюков Семен Иванович Старого
447
Милюков Степан Яковлевич Ста-
рого 220
Милюков Федор Старого 447
Милюков Яков Михайлович Старого
220, 447, 448, 457
Милюковы (Меликовы), дворянский
род 219, 220
Мирославич Мария 223
Митрофан, архимандрит Новгород-
ского Печерского монастыря 412
Митьков Василий * Семенович 412
Митьков Замятия Чепчюков 412
Митьков Мокий 412
Митьков Молчан Семенович 125,
187, 412
Митьков Чепчюк Филиппов 412
Михаил, протопоп из г. Михайлова
388
Михаил, чашник архиепископа Пи-
мена 412
Михаил Васильевич, смольнянин, ро-
доначальник Пивовых 223
Михаил Дей, кн. см. Дей Михаил
Михаил Федорович, царь 49, 146,
154, 216, 243, 294, 417,422, 433,
476
Михайлов Полуект 412
Михайлов Путила, дьяк 137
Михайлов Яким 412
Михайловский Н. К. 20, 34, 35
Михнев Иван Елизарьевич 152
Мишурин Алексей Семенович 221
Мишурин Алексей Федорович 220
Мишурин Василий Михайлович Об-
рюта 220
Мишурин Иван Большой Федоро-
вич 220
Мишурин Иван Меньшой Федорович
220
Мишурин Игнатий Михайлович Ду-
рак 220
Мишурин Михаил Семенович 221
Мишурин Семен Семенович 221
Мишурин Семен Федорович, дьяк
172, 173, 220, 221, 448
Мишурин Федор Михайлович 220
Молотянинов (Молвянинов) Юрий
412
Молчан, новгородский подьячий 412
Молчановы Кишкины, можайские
вотчинники, род 181, 183
Молява, повар 413
Молявин Иван 413
Молявин Леонтий 413
Молявин Ярыш 413
Монастырев Василий Федорович
Безнос 413
Монастырев Иван Дмитриевич
Ципля 413
Монастырев Безносов Андрей Ва-
сильевич 366, 413
Монастырев Безносов Василий Ти-
мофеевич 413
Монастырев Безносов Тимофей Ва-
сильевич 413
Монастырев Безносов Федор 413
Монастырев Бурухин Андрей 211
Монастырев Бурухин Иов 414
Монастырев Бурухин Макарий 414
Монастырев Мусоргский Андрей
413, 414
Монастырев Мусоргский Лев 413
Монастырев Мусоргский Леонтий
413, 414
Монастырев Мусоргский Ляпун
Янов 414
Монастырев Мусоргский Макар
Ляпунов 414
Монастырев Мусоргский Третьяк
Янов 414
Монастырев Циплятев Андрей 413,
414
Монастырев Циплятев Григорий Се-
менович 413, 414
Монастырев Циплятев Елизар Ива-
нович 413
Монастырев Циплятев Иван Ели-
зарович 413
Монастырев Циплятев Неудача 413,
414
Монастырев Циплятев Никита
Неудачин 413, 414
Монастырев Циплятев Семен Ива-
нович 413, 414
Монастырев Циплятев Тит 413,
414
Монастырева Циплятева Евдо-
кия 414
Монастырева Циплятева Елена
Неудачина 414
Монастырева Циплятева Марья 413
Монастыревы (Безносовы, Мусорг-
ские, Циплятевы), боярский род
174, 388, 413, 414, 418, 466
507
Морозов Василий Борисович Тучко
130
Морозов Василий Михайлович Шея
169
Морозов Владимир Васильевич 75,
124, 131, 409, 414-416, 441
Морозов Григорий Васильевич 131,
415
Морозов Григорий Васильевич Поп-
лева 131, 415
Морозов Иван Борисович Тучко 130
Морозов Иван Григорьевич 85, 86,
130, 258, 259, 415
Морозов Михаил Яковлевич 55, 131,
222, 276, 280, 294, 295, 367, 370,
414—416, 422, 442, 475, 485
Морозов Петр Васильевич 131, 415,
416, 441
Морозов Семен Иванович 131, 277,
415, 485
Морозов Поплевин Борис Иванович
417
Морозов Поплевин Глеб Иванович
417
Морозов Поплевин Василий Гри-
горьевич 131, 258, 259, 415
Морозов Поплевин Иван Владими-
рович 415
Морозов Поплевин Иван Григорье-
вич 131
Морозов Поплевин Иван Михайло-
вич 414—416
Морозов Поплевин Иван Михайло-
вич Глухой 416, 417
Морозов Поплевин Федор Влади-
мирович 415
Морозов Поплевин Федор Михайло-
вич 416
Морозов Поплевин Яков Григорье-
вич 131, 415
Морозовы, боярский род 414—416,
470
Морозовы Филимоновы 154
Морткин Бельский Андрей Алек-
сандрович, кн. 221
Морткин Бельский Андрей Юрье-
вич, кн. 221
Морткин Бельский Иван Михайло-
вич, кн. 202
Морткин Бельский Лев Иванович,
кн. 122
Морткпны Бельские, княжеский род
202, 221
Мосальский Осип Дмитриевич, кн.
Мосальский Тимофей, кн. 381, 417
Мосальская, княжна 417
Мосальские, княжеский род 381
Мостинин, ездок 417
Мостинина Аграфена 417
Мотовилов Никита, дьяк 171
Мотовиловы, ярославские вотчин-
ники 171
Мотякин Алешка Шеметов 417
Мотякин Власий Нащокин 417
Мотякин Герасим 417
Мотякин Григорий 417
Мотякин Иван Дмитриевич 394, 417
Мотякин Давид Игнатьевич 417
Мотякин Митя Нащокин 417
Мотякин Нащока Никитин 417
Мотякин Семен Нащокин 417
Мотякин Тимофей 417
Мотякин Шемет Григорьевич 417
Мотякин Шерепет Шеметов 417
Мотякина Анилина 417
Мотякина Анна Нащекина 417
Мотякины, дворянский род 417, 418
Мстиславский Иван Федорович, кн.
33, 74, 98, 102, 125, 129, 139,
140, 146, 147,468, 229, 276, 280,
281, 294, 308, 311, 361, 365, 369,
375, 388, 390, 396, 397, 402, 406,
407, 417, 436, 437, 443, 450, 457,
458, 460, 468, 473, 477
Мстиславский Федор Михайлович,
кн: 129, 294
Мстиславская Анастасия Петровна,
княгиня 129, 294
Мстиславские, княжеский род 129,
293
Мунтовы см. Татищевы
Муромцев Вассиан, старец 120, 418
Мухин Василий 454
Мясоедов Иван, дьяк 173
Мятлев Андрей Иванович 221
Мятлев Григорий Иванович 221
Мятлев Иван Иванович 222
Мятлев Н. В. 79, 80, 81, 83—85, 407,
427, 461
Мятлев Яков Иванович Кривой 221
Мятлевы, дворянский род 222, 236
Мят левы Слизневы, дворянский род
221
Мячков Иван Иванович 418
Мячков Иван Степанович 418
Мячковы, дворянский род 418
Нагая Евдокия Александровна (кня-
гиня Старицкая) 131, 295
Нагая Мария, царица 203, 205, 301,
308
Нагие, дворянский род 301, 445
Нагин (Ногин) Вавила 418
Нагин (Ногин) Петр 418
508
Назарий Юрьевич, боярин вел кн.
Василия Ивановича Рязанского
207
Назимов Максим 418
Назимовы, новгородские помещики
458
Нарбеков Владимир 418
Нарбековы, новгородские помещики
418
Нармацкие 287
Нармацкий Семен Степанович Ярцев
287, 288
Нармацкий Степан Андреевич Ярец
287
Нармацкий Федор Кириллович 286,
287
Наумов Богдан Васильевич 221, 222
Наумов Петрок Суворов 221
Наумов Тимофей Григорьевич Бу-
хара 209, 365
Наумов Яков Гаврилович 221
Наумова Мария Васильевна 222
Наумовы, коломенские вотчинни-
ки 221, 222, 365
Нахабин Беляй 418
Нащекин Василий Алферьевич 200
Нащекин Филипп Григорьевич, дво-
рецкий кн. М. А. Верейского 200
Нащекины, дворянский род 200
Небытов Опас 418
Неелов Алексей 418
Неелов Андрей Васильевич 418
Неелов Василий Васильевич 418
Неелов Василий Владимирович 418
Неелов Василий (Васюк) Иванович
418
Неелов Григорий Андреевич 418
Неелов Данила 418
Неелов Денис Владимирович 418
Неелов Иван Васильевич 418
Неелов Митька Васильев 418
Неелов Степан Иванович 418
Неелов Ширяй Иванович 418
Незнанов Юрий 343, 418, 419
Неклюдов Алексей 419
Неклюдов Федор 351, 419
Нелединский Ждан 419
Нелединский Пимен, инок 419
Непейцын Осмой Михайлович 122
Нерыцкие, княжеский род 87
Несвижские, княжеский род 419
Несвижский Данила Васильевич Ма-
рамук, кн. 419
Несвижский Иван Данилович Мара-
муков, кн. 419
Несвижский Ляпун Васильевич, кн.
419
Несвижский Федор Данилович Ма-
рамуков, кн. 419
Нестеров Обида, серебреник 419
Нестеров Смирной, новгородский
подьячий 419
Нехороший, холоп Басманова 372,
427
Нечай, конюх Малюты Скурато-
ва 372, 419
Нечаев Семен 419
Нижегородская Марья, княгиня 454
Никита, холщевник 419
Никитин Будило, новгородский
подьячий 419
Никитин Никита, 419
Никифор (Бестужев?) 171
Николай I, император 16
Никон, инок см. Хвостов Петр-Бог-
дан
Новиков Н. И. 88, 244, 256, 361
Новосильцев Кнрьяк 419
Новосильцев Невер 419
Ноготков Оболенский Андрей Ва-
сильевич, кн. 160, 294, 419, 420
Ноготков Оболенский Михаил Ан-
дреевич, кн. 122, 294, 412
Ноготков Оболенский Федор Ва-
сильевич кн. 294, 419
Ногтев Суздальский Андрей Ва-
сильевич, кн. 160
Ногтев Суздальский Андрей Ива-
нович, кн. 125, 160
Ногтев Суздальский Даниил Ан-
дреевич, кн. 160
Ногтев Суздальский Иван Андрее-
вич, кн. 160
Ногтев Суздальский Михаил Ивано-
вич, кн. 122
Ногтевы Суздальские, князья 160
Обернибесов Савелий (Савва) 419
Обернибесовы 419
Оболенские, князья 34, 84, 127, 128,
148, 161, 237, 264, 403, 419, 420
Оболенский Андрей Федорович Чер-
ного, кн. 419, 420
Оболенский Никита Федорович Чер-
ного, кн. 419, 420
Оболенский Василий Михайлович
Сухоруков, кн. 420
Оболенский Михаил Константино-
вич Сухорук,, кн. 420
Оболенский Федор Михайлович Чер-
ный Сухоруков, кн. 420
Оболенский Ярослав Васильевич,
кн. 477
Оболенские Стригины, княжеский
род 237
Оболенский Стригин Андрей Ива-
нович, кн. 152
Оботур, холоп И. П. Федорова 463
509
Оботуров Неждан, новгородский
подьячий 420
Образцов Авраам см. Образцов 3. С.
Образцов Андрей, переяславский
вотчинник 420
Образцов Синего Афанасий Гри-
горьевич 420, 421
Образцов Синего Борис Игнатье-
вич 420
Образцов Синего Григорий Романо-
вич 125, 420, 421
Образцов Синего Замятия Семенович
(Авраам) 420, 421
Образцов Синего Иван Романович
420
Образцов Синего Никифор Григо-
рьевич 421
Образцов Синего Роман Игнатьевич
420
Образцов Синего Семен Романович
125, 420, 421
Образцов Синего Семен Федорович
125, 420, 421
Образцов Синего Федор Романович
420, 421
Образцов Синего Юрий Романович
420
Образцовы Синего, дворянский род
420
Овцины 408
Огалин Василий Грязного 421
Огалин Василий Третьяков 421
Огалин Иван Грязного 421
Огалин Майко Грязного 421
Огалин Прокофий 421
Огалин Третьяк Грязного 421
Огалины, новгородские помещики
421
Оглобля, человек Григория Рубцова
421, 437
Огибалов Игнатий 417
Одерборн 338
Одоевская Анна Романовна, княжна
152
Одоевская Евдокия Романовна,
княжна (княгиня Старицкая) 131,
295, 422
Одоевская Марья Васильевна, княж-
на 130, 483
Одоевский Иван Большой Никитич,
кн. 422
Одоевский Иван Меньшой Никитич,
кн. 422
Одоевский Михаил Никитич, кн. 422
Одоевский Никита Романович, кн.
33, 131, 152, 159, 222, 242, 295,
370, 416, 422
Окороков Василий Ильич 422
Окороков Илья 422
Окороковы, дворянский род 422, 475
Олябьев Иван Савинов 423
Олябьев Михаил Савинов 423
Олябьев Савин Михайлов 423
Олябьев Семен Савинов 423
О л бу га, посол Тевризского государ-
ства 418
Олферьев Роман 102
Ольгерд, вел. кн. Литовский 447
Ольгов Василий Семенович 180
Ольгов Василий Федорович 180
Ольгов Десятый 180
Ольгов Кислый Федоров 180
Ольгов Константин Васильевич 180
Ольгов Пятый Васильевич 180
Ольгов Федор Васильевич 180
Ольгов Федор Никифорович 168,
180, 183
Ольговы, костромские вотчинники,
род 180, 253, 354, 472
Онучин Андрей Родионович 152
Онучин Булгак Иванович 152
Онучин Василий Яковлевич 152
Онучин Григорий 152
Онучин Иван Гаврилов 152
Онучин Иван Черников 152
Онучин Истома Иванович 152
Онучины 152
Онуфрий, родоначальник Басенко-
вых, Щербининых, Губиных 422,
475
Онуфрий, подьячий 423
Опалев Богдан Янышев 423
Опалев Василий Зебертиев 423
Опалев Григорий Зебертиев 423
Опалев Замятия Михайлович 423
Опалев Иван 423
Опалев Иван Иванович 423
Опалев Илья Гаврилович 423
Опалев Микула, ездок 423
Опалев Михаил 423
Опалев Немир Михайлович 423
Опалев Неустрой Михайлович 423
Опалев Никита Семенович 423
Опалев Одежа Иванов 423
Опалев Федор Гаврилович 423
Опалев Яныш Замятин 423
Опалева Анастасия 423
Опалевы (Аполловы Зебертиевы
Аполлоны), новгородские помещи-
ки, род 423
Оплечуев Андрей Истомин 424
Оплечуев Давид 424
Оплечуев Петр 424
Оплечуев Порфирий Некрасов 424
Оплечуев Семен 424
Оплечуев Семой Некрасов 424
Оплечуев Степан Истомин 424
Оплечуев Тимофей 424
510
Оплечуев Третьяк Некрасов 424
Оплечуев Юрий Некрасов 424
Оплечуевы, новгородские помещики
род 424
Опухтин Никита (Никифор) 424
Орехов Василий 424
Осинин Ляпун 248
Осинины, дворянский род 248
Отрепьевы, каширские вотчинники
180
Ошанин Василий Федорович 125,
213, 214, 424
Ошанин Иван Молчан Федорович 213
Ошанин Федор Федорович 213
Ошанин Молчанов Андрей Иванович
213, 214
Ошанин Молчанов Василий Ивано-
вич 213
Ошанин Молчанов Иван Большой
Иванович 213
Ошанин Молчанов Иванец Иванович
213
Ошанин Молчанов Михаил Андрее-
вич 213, 215, 216
Ошанины (Ошанины Молчановы),
дворянский род 377, 412, 424
Охлебинин (Охлябинин) Василий
Андреевич Борец, кн. 222, 223
Охлебинин Дмитрий Петрович, кн.
263^
Охлебинин Иван Васильевич, кн.
222
Охлебинин Иван Петрович Залу-
па, кн. 216 , 222 , 223, 225, 376,
393
Охлебинин Петр Васильевич, кн. 393
Охлебинины, княжеский род 222
Ощерин Никон 424
Павлов А. С. 251
Павлов Григорий, новгородский
подьячий 424
Палехов Матвей Зыков 424
Пэдехов Третьяк Александрович
Палеховы, новгородские помещики,
род 424
Палецкая Анастасия Ивановна,
княжна 128
Палецкая Ульяна, княжна 294
Палецкие (Палетские), княжеский
род 259, 294
Палецкий Давид Федорович, кн.
263
Палецкий Дмитрий Федорович, кн.
168, 206 , 261, 276 , 281, 282
Палицин Авра амий 241
Палицин Василий 425
Палнцпн Григорий, новгородский
подьячий 424
Палицин Иван 424
Палицин Матвей 424
Палицин Михаил 424 , 425
Палицин Неклюд 424
Палнцпн Никита 424
Палицин Никифор 424
Палицин Пятой 424
Палицин Ратман 424
Палицин Русин Дмитриевич 425
Палицин Русин Лихачев 425
Палицин Семен (Семейка) Василье-
вич 425
Палицин Степан Яковлевич 425
Палицин Тимофей 424
Палицин Тутыш 424
Палицин Федор 424, 425
Палицпна Акулина, старица пз сви-
ты кн. Е. Старинкой, 351, 424
Палицины, дворянский род 424, 425
Панков (Панейков) Иван 425
Панков (Панейков) Петр 425
Патрикеев Иван Юрьевич, кн.
358, 468
Патрикеевы, князья 166
Патрикей кн. 474
Пафнутий, епископ Суздальский 224
Паюсов Андрей Владимирович Пер-
вого 425
Паюсов Андрей Гаврилович 425
Паюсов Андрей Чернецов 425
Паюсов Афанасий Ильич 425
Паюсов Вешняк 425
Паюсов Гаврила Федорович 425
Паюсов Григорий 425
Паюсов Гридя Иванцов 425
Паюсов Иван Ильич 425
Паюсов Иван Меньшой Ильич 425
Паюсов Иван Прокофий 425
Паюсов Иван Федорович Чернец
425
Паюсов Иванец Федоров 425
Паюсов Игнатий Сурьянин Ивавплв
425
Паюсов Илья Леонтьевич 425
Паюсов Кушник Гаврилов 425
Паюсов Лаврентий 425
Паюсов Леонтий Федорович 425
Паюсов Матвей Иванцов 425
Паюсов Нечай Федорович 425
Паюсов Постник Нечаев 425
Паюсов Прокофий Ильич 425
Паюсов Семен Дмитриевич 425
Паюсов Третьяк Иванов (Нечаев)
425
Паюсов Федор 425
Паюсовы, новгородские помещики,
род 173 , 425 , 452 , 463,
511
Певцов Стефан 425
Пелепелицин Василий Григорьевич
426
Пелепелицин Григорий Никитич 426
Пелепелицин Иван Большой 425, 426
Пелепелицин Иван Меньшой 425
Пелепелицин Иванец Григорьевич
426
Пелепелицин Никита Григорьевич
426
Пелепелицин Меньшик Григорьев
426
Пенков Иван Васильевич, кн. 32
Пенков Иван Данилович, кн. 128
Пепкова Анна, княгиня 459
Пенковы, княжеский род 32, 169,
170
Перепечпн Алабыш Колобов 426
Перепечин Григорий 426
Перепечин Дмитрий Юрьевич 426
Перепечин Леваш Колобов 426
Перепечпны, новгородские помещи-
ки, род 426
Перфирьев Пятой 426
Перфуров Русин 426
Перфушков Василий 426
Петр I (Петр Великий), император
17, 34, 80, 97, 225
Петр, митрополит 100, 134
Петр, царевич 129, 294
Петров Гридя Звягин 427
Петров И., новгородский боярин 443
Петров Иван 426
Петров Федор Звягин 427
Петров Злобин Василий Большой
Григорьевич 426, 427
Петров Злобин Василий Меньшой
Григорьевич 427
Петровы Злобины, род 426
Петров Солового Алешка Тимофеев
427
Петров Солового Иван Тимофеевич
400, 427
Петров Солового Левка Тимофеев
427
Петров Солового Леонтий Тимофее-
вич 426
Петров Солового Михаил-Тимофей
426, 427
Петров Солового Тимофей 427
Петрова Солового Прасковья Михай-
ловна 300, 426
Петровы Солового (Соловые) 426
Петрушка, самозванец 232
Пешков Алексей Третьяков 427
Пешков Важен 427
Пешков Петр Михайлович 405, 427
Пешков Степан (Дружина) Третья-
ков 427
Пешков Третьяк 427
Пешкова Варвара 427
Пивов Василий Михайлович 223,
224, 427
Пивов Владимир Васильевич 223,
224
Пивов Дмитрий Михайлович 223,
224, 427
Пивов Михаил Васильевич 223, 224
Пивов Немятой 427
Пивов Петр Васильевич 223 , 224
Пивов Петр Романович 223
Пивов Роман Михайлович 223 , 224,
427
Пиво вы, кашинские вотчинники,
род 427
Пивовы, служилые люди 223, 224,
427
Пимен, архиепископ Новгородский
42 , 43 , 72, 173, 174 , 209 , 248 , 306,
344, 356, 367, 407, 412, 414, 427,
452
Пимен, архимандрит Солотчинского
монастыря 433
Пимен Нелединский, инок 427
Писарев Д. И. 19
Платонов С. Ф. И, 17, 29—33, 53,
58 , 83 , 97, 133, 144, 156, 159, 163,
174—176, 179—181, 192, 196, 197,
201, 204, 215 , 238, 240—242, 251,
252, 257, 289
Платюшкин Семен 427
Плетников Павел 427
Плещеев Андрей Иванович Очин
224, 227, 228
Плещеев Андрей Михайлович 224
Плещеев Борис Данилович 224
Плещеев Василий Петрович 225
Плещеев Василий Тимофеевич 225
Плещеев Григорий Григорьевич 202
Плещеев Григорий Семенович Крас-
ного 125, 427, 430
Плещеев Даниил Александрович 224
Плещеев Даниил Андреевич Басман
225, 428
Плещеев Дмитрий Григорьевич 202
Плещеев Дмитрий Михайлович 225,
274
Плещеев Захарий Иванович Очин
201, 224, 277, 297, 353, 427, 429,
430
Плещеев Иван Андреевич 225
Плещеев Иван Дмитриевич Колодка
224, 225, 227
Плещеев Иван Иванович Очин 227,
427, 429
Плещеев Иван Ильич 430
Плещеев Иван Никитич Павлинов
424, 429, 430
512
Плещеев Иван Тимофеевич 225
Плещеев Илья Алексеевич Третъяков
427,430,448, 457
Плещеев Михаил 427
Плещеев Михаил Алексеевич Тре-
тьяков 430
Плещеев Михаил Андреевич 225
Плещеев Михаил Борисович 224
Плещеев Михаил Тимофеевич 430
Плещеев Никита Григорьевич 202
Плещеев Никита Иванович Очин
224, 227, 228, 429
Плещеев Осип Никитич Павлинов 429
Плещеев Петр Алексеевич 427
Плещеев Петр Михайлович 224
Плещеев Роман Григорьевич 202
Плещеев Семен Яковлевич (Яковль)
202
Плещеев Тимофей Ильич Третъяков
430
Плещеев Тимофей Юрло Михайло-
вич 224, 225
Плещеев Федор Михайлович 225,
263, 264
Плещеев Яков Иванович Бельский
202
Плещеева Анастасия Федоровна 225
Плещеева Ирина Федоровна Чеш-
нина 225
Плещеева Мария Федоровна 223,
225
Плещеевы, боярский род 127, 201,
202, 225, 424, 427— 429
Плещей Александр 224
Погодин М. П. 17, 20, 21
Подперихин Гаврила 430, 466
Пожарский Т. Ф., кн. 408
Поздячок, холоп Тимофея Пухова
Тетерина 393, 454
Поле Александр Борисович 228
Полев Андрей Максимович 219
Полей Герман, епископ Казанский
372, 427
Полев Григорий Осипович 228
Полев Осип Васильевич 102 , 228
Полевы, 228, 247
Полевой Н. И. 18
Поливанов Иван Дмитриевич 228,
229
Поливанов Константин Дмитриевич
125, 134, 137, 138, 193, 201, 228,
229
Поливановы, дворянский род 127,
220, 22?, 229
Поливово Казарин 430
Полонские, новгородские помещики
430
Полонский Шарап 430
Полосин И. И. 54
33 с. В. Веселовский
Полубенскнй А., кн. 417
Полугостев Третьяк 430
Полушкин Данила 430
Полушкин Захар 430
Полушкин Исаак 430
Полушкина Евдокия 430
Полушкина Ксения 430
Полушкина Лукерья (Гликерья) 434*
Полянинов Роман 430
Поповкин Истома Некрасов 430
Поповкин Некрас 430
Поповкин Ушатой 430
Поссевнн Антоний 197, 205, 211,
230, 338, 388, 412, 443
Постник, подьячий 430
Потапов Иван 430
Потапов Яков, певчий дьяк 176
Потяков Иван 430
Потяков Никифор 430
Потяков Пинай 430
Потяков Семен 430
Потякова Матрона 430
Пресняков А. Е. 17
Прнклонская Евдокия Васильев-
на 406
Проестевы 447
Прозоровский Александр Иванович,
кн. 430, 431
Прозоровский Василий Иванович,
кн. 430, 431
Прозоровский Иван Андреевич Луг-
вица, кп. 430
Прозоровский Михаил, кн. 430, 431
Прозоровский Никита Иванович,
кн. 430
Прозоровские, князья 169, 293, 430,
431
Прокофьев Богданко 343, 466
Пронские, княжеский род 30, 229
Пронский Андрей Глебович, кн. 229
Пронский Василий Федорович Ры-
бин, кн. 390, 431, 432
Пронский Даниил Дмитриевич, кн.
229
Пронский Иван, кн. 113 , 397 , 442,
454
Пронский Иван Дмитриевич, кн. 130,
229
Пронский Иван Иванович Турунтай,
кн. 54, 139, 229, 259, 277, 282 , 367,
431, 432, 485
Пронский Павел Данилович, кн. 220
Пронский Петр Данилович, кн. 229,
447
Пронский Семен Глебович, кн. 229
Пронский Семен Данилович, кн.
195, 229
Пронский Федор Дмитриевич, кн.
229
513
Пронский Юрий Дмитриевич, кн.
229
Прохнов Борис 432
Прохнов Василий 431
Прусякин Иван Борисович 122
Пуговка Афанасий, псковский подь-
ячий 432
Пузиков Иван 432
Путилов Авксентий 432
Путилов Евстафий Захарович 180
Путилов Иван Семенович 180
Путилов Михаил Яковлевич 168,
180, 183
Путилов Федор Захарович 180
Путянин Ждан 432
Пушечников Богдан Федорович 230
Пушечников Василий Васильевич
230
Пушечников Василий Лаврентье-
вич 230
Пушечников Григорий Васильевич
Желобов 230
Пушечников Иван Петрович Ширяев
230
Пушечников Лаврентий Иванович
230
Пушечников Матвей Никифорович
230
Пушечников Михаил Васильевич
230
Пушечников Михаил Ширяев 230
Пушечников Никифор Васильевич
230
Пушечников Петр Андреевич Ширяев
230
Пушечников Семен (Семейка) Андре-
евич 230
Пушечников Федор Васильевич 330
Пушечников Шарап Васильевич 230
Пушечников Юрий Субботин 230
Пушечников Юрий Федорович 230
Пушечниковы, служилые люди 230
Пушка Григорий 432
Пушкин А. С. 40, 47, 95, 432
Пушкин Г. 221
Пушкин Дмитрий Ильич 432
Пушкин Докука (Докуня) Третья-
ков 432
Пушкин Евстафий Михайлович
313
Пушкин Никифор Третьяков 432
Пушкин Третьяк Иванович Кур-
чев 432
Пушкин Шафериков Дмитрий Фе-
дорович 432
Пушкин Шафериков Илья Степано-
вич 432
Пушкин Шафериков Федор Степано-
вич 432
Пушкины Шафериковы 432
Пушкины, род 127, 417, 432
Пушневы, род 354
Ратша 208, 236 , 389
Редегя (Редедя), касожский князь
249
Резанцев Иван 433
Репин И. Е. 339
Репнин Василий Иванович, кн. 130,
483
Репнин Михаил Петрович, кн. 117,
124, 125, 148, 392, 420 , 433
Репнин Юрий Петрович, кн. 433
Репнины, княжеский род 237
Реутов Влас 341
Ржевский Иван Константинович
Воин 433
Ржевский Матвей Иванович Дьяк
433
Ржевский Никита Григорьевич 435
Ржевский Хима 433
Ржига В. Ф. 391
Рогачев Федор Иванович 168
Рогинский М. Г.. 66
Романов Федор Никитич 154
Романовы, боярский род 129, 146,
298, 318, 476
Ромодановские, княжеский род 153,
428
Ромодановский А. М., кн. 233,
366
Ромодановский Афанасий Андреевич
Нагаев, кн. 153
Ромодановский Василий Андрее-
вич Нагаев, кн. 152, 153
Ромодановский И., кн. 413
Ромодановский Иван (Никитич),
кн. 152
Ромодановский Никита Иванович
Гнусин, кн. 152, 153
Ромодановский С., кн. 440
Ростовская Евфросинья, княгиня
433, 435
Ростовская Ксения Васильевна Быч-
кова, княжна 128
Ростовские, князья 127, 230, 277,
287, 392, 434, 436
Ростовский Андрей Матвеевич Во-
лох Бычков, кн. 433, 435
Ростовский Василий Александрович,
кн. 277
Ростовский Иван Александрович,
кн. 435
Ростовский И. Ф. Немой Бахтиаров,
кн. 434
Ростовский Никита Семенович Ло-
банов 275, 276, 433—435
Ростовский П., кн. 394
514
Ростовский Семен Васильевич Звя-
га, кн. 275—278, 282, 285, 434,
435, 485
Ростовский Приимков Василий Ва-
сильевич Волк, кн. 125 , 433 , 436
Ростовский Приимков Иван Федо-
рович Гвоздев, кн. 230, 231, 436
Ростовский Приимков Михаил Фе-
дорович Гвоздев, кн. 230, 231
Ростовский Приимков Осип Фе-
дорович, кн. 230, 231, 436
Ростовские Приимковы, княжеский
род 434, 436
Ростовский Темкин Василий Ива-
нович, кн. 61, 62 , 224 , 230, 231,
306 , 308 , 341, 433-435, 453 , 469
Ростовский Темкин Дмитрий Юрье-
вич, кн. 153, 435
Ростовский Темкин Иван Василье-
вич, кн. 231, 433 , 435 , 453
Ростовский Темкин Иван Григорье-
вич (Юрьевич), кн. 153 , 435
Ростовский Темкин Михаил Василь-
евич, кн. 435
Ростовский Темкин Юрий Ивано-
вич, кн. 153, 260, 435
Ростовский Хохолков Александр
Андреевич, кн. 434
Ростовский Хохолков Андрей Ива-
нович Катырев, кн. 351, 392,
434 , 456 485
Ростовский Хохолков Григорий Фе-
дорович Буйносов, кн. 433, 436
Ростовский Хохолков Иван Андрее-
вич Катырь, кн. 434
Ростовский Хохолков Осип Ивано-
вич, кн. 434, 436
Ростовский Хохолков Семен Федо-
рович Буйносов, кн. 436
Ростовский Хохолков Федор Ива-
нович Буйносов, кн. 434, 436
Ростовский Хохолков Юрий Андрее-
вич, кн. 434
Ростовцев Богдан 436
Ростовцев Петр Федорович 436
Ростовцева Ирина 436
Ростовцева Мамельфа 436
Ростовцевы, новгородские помещики,
род 436
Ростопчин Василий Степанович 437
Ростопчин Герасим Молчан Игнатье-
вич 437
Ростопчин Григорий 436
Ростопчин Другиня Третьяков 436
Ростопчин Зосима 437
Ростопчин Иван Герасимович Мол-
чанов 437
Ростопчин Иван Субботин 436
Ростопчин Иван Третьяк 436, 437
Ростопчин Игнатий Степанович 437
Ростопчин Истома Игнатьев (инок
Иоаким) 437
Ростопчин Матвей Игнатьевич 436,
437
Ростопчин Меньшой Константинов
436, 437
Ростопчин Степан (инок Симеон)
437
Ростопчин Сухой Субботин 436
Ростопчин Федор Герасимович 437
Ростопчины 436, 437
Рубцов Григорий 437
Рубцов Григорий Никитич 437
Рубцов Невер Григорьевич 437
Рубцов Семен 437
Рубцовы, служилые люди, род 437
Рудины, ярославские вотчинники,
род 171
Руммел ь В. В. 244, 250, 251, 403
Румянцев Алексей 437
Румянцев Андрей Иванович 171
Румянцев Иван Федорович 437
Румянцев Кузьма Васильевич 437
Румянцев Меньшик Юрьев 437
Румянцев Третьяк 437
Румянцева Анна 437
Румянцева Ефимья 437
Румянцева Ирина 437
Румянцева Прасковья 437
Румянцевы, дмитровские вотчин-
ники, род 437
Рунов Гаврила 438
Русинов Леонтий, митрополичий ста-
рец 412, 438
Рылов Иван Михайлович 438
Рылов (Рясин) Федор, конюшенный
дьяк 438
Рыловы (Рясины), род 438
Рюмин Семен Небогатой, новгород-
ский подьячий 438
Рязанская Анна Васильевна, княги-
ня 128, 294
Рязанцев Иван Дмитриевич 438
Рязанцев Карп Петрович 438
Рязанцев Петеля (Петр), новгород-
ский подьячий 438
Рязанцев Суббота 438
Ряполовский Дмитрий Иванович
Хилков, кн. 438, 466
Ряполовский Иван Хилок, кн. 438
Рясин Иван Петрович 438
Рясин Федор см. Рылов Федор
Рясины см. Рыловы
Сабуров Андрей Иванович 439
Сабуров Богдан Юрьевич 232, 299,
460
Сабуров Борис Семенович 439
33* - 515
Сабуров Василий Борисович Висло-
ухое 232, 439
Сабуров Григорий Степанович Пиль-
емов 231
Сабуров Иван Борисович 439
Сабуров Иван Иванович 232
Сабуров Иван Юрьевич 231, 232, 439
Сабуров Михаил Богданович 232,
439
Сабуров Никита Борисович 438, 439
Сабуров Семен Борисович 232, 438,
439
Сабуров Семен Дмитриевич Пешков
231
Сабуров Семен Иванович Висло-
ухое 439
Сабуров Семен Федорович 232
Сабуров Тимофей Замятия Иванович
Кривой 231, 232, 314, 429, 438,
439
Сабуров Федор Иванович 439
Сабуров Федор Муса Семенович
Пешков 231
Сабуров Юрий Константинович
Сверчков 231, 439
Сабурова Анастасия Тимофеевна 393
Сабурова Домна-Евдокия Богда-
новна 232, 299, 426, 460
Сабурова Соломония Юрьевна 231,
299, 314, 439
Сабуров Долгово Андрей Дмитрие-
вич 440
Сабуров Долгово Андрей (Ондрюш-
ка) Косарев 440
Сабуров Долгово Богдан Иванович
Шемякин (Шепякин), 440
Сабуров Долгово Иван Андреевич
440
Сабуров Долгово Иван Шемяка 440
Сабуров Долгово Каюр (Федоров)
440
Сабуров Долгово Константин Фе-
дорович 440
Сабуров Долгово Никита Андреевич
440
Сабуров Долгово Постник Дмитриев
440
Сабуров Долгово Пятой Иванов Ше-
мякин (Шепякин^ 440
Сабуров Долгово Севастьян 440
Сабуров Долгово Семейка Иванов 440
Сабуров Долгово Федор Федорович
440
Сабуров Долгово Яков Петрович
440
Сабуровы, боярский род 210, 231,
232, 299, 426, 439,
Сабуровы Долгово, род 170. 171,
439, 440
Савуров (Сауров) Алексей 343 , 440
Савуров Андрей 440
Савуров Лазарь Андреевич 440
Савуров Сарыч 440
Савва В. И. 141
Саввин Варлаам 440
Савелов (Савелков) Иван Кузьмич
246
Савелов Л. М. 246
Савелов Тимофей Петрович 245
Савеловы, дворянский род 245, 2А&
Садиков П. 177 , 214, 273 , 376, 424
Саип-Гирей, крымский хаи 263
Салтан, конюх 440
Салтанкул см. Черкасский Михаил
Темрюкович
Салтыков Борис 274
Салтыков Владимир Львович 442
Салтыков Евфимий (Еупл) Худяк
Игнатьевич 441
Салтыков Иван Львович 441
Салтыков Лев Андреевич 89, 389,
440—442, 476
Салтыков Михаил Львович 441—442
Салтыков Никита Евфимьевич Худя-
ков 440, 441
Салтыков Федор Андреевич Воронко
441
Салтыков Федор Игнатьевич 440, 441
Салтыков Яков Андреевич 89
Салтыковы, боярский род 410, 413,
418, 441
Салтыков-Щедрин М. Ё. 76, 341,
351, 35.3, 374, 442
Самара Степан, родоначальник Са-
мариных 394
Самарины, дворянский род 248
Самоквасов Д. Я. 47, 173, 196, 207,
217, 220, 310, 361, 362, 364, 365,
372, 379, 382, 383, 390, 394, 396,
399, 401, 404, 405, 413, 418, 423—
426, 436 , 448, 452, 453, 455, 458—
461, 468, 475
Самсон (библ.) 481
Сапега Ян 215
Сарыхозин Александр Микулин 442
Сарыхозин Гордий Семенович 442
Сарыхозин Дмитрий 442
Сарыхозин Лучанин Русинов 442
Сарыхозин Марк 442
Сарыхозин Сергей Шарапов 442
Сарыхозин Тулукбек Шарапов 442
Сарыхозины, род 439, 442
Сатин Алексей Захарович Постников
110, 111, 442
Сатин Андрей Захарович Постников
110, 442
Сатин Григорий Дмитриевич 166
Сатин Дмитрий Дмитриевич 166
516
Сатин Захар Постник Андреевич
111, 442
Сатин Иван 111, 442
Сатин Макарий 111, 442
Сатин Неронтнй 111, 442
Сатин Никита Захарович Постников
111, 442
Сатин Федор Захарович Постников
110, 111, 442
Сатин Ферапонт 442
Сатина Анастасия Захаровна 442
Сатина Варвара 111, 442
Сатины, дворянский род 111, 442
Свербеевы, новгородские помещики
475
Свиязев Антон, подьячий 442 , 443
Свиязев Григорий, новгородский
подьячий 443
Свиязев Захарий Григорьевич 443
Свиязев Измаил (Измалка) Василь-
евич, 443
Свиязев Иван Дмитриевич Писк 443
Свиязев Иван Васильевич Пуляй 443
Свиязев Карп Васильевич 443
Свиязев Павел Петрович 443
Свиязев Третьяк 442 , 443
Свиязев Федор 442
Свиязев Шемет Юрьев 443
Селезнев Ананий 443
Селезнев Иван 443
Селезнев Ширяй 443
Селин Илья 443
Селин Юрий 443
Селифонтов Н. Н. 455, 476
Семейка, слуга кн- С. В. Ростов-
ского 276
Семен Иванович, кн. Калужский
330
Семен, холоп И. П. Федорова
Семенов Никифор 443
Семенов Пятой 443
Сергеев Елка, дьяк 212
Сергеев И. Е. 212, 384
Сергеевич В. И., 251
Сергий Радонежский 93, 267, 268
Серебряный Борис Васильевич, кн.
443
Серебряный Василий Семенович
443, 466, 472, 476
Серебряный Петр Семенович, кн.
151, 277, 358, 365, 371, 379, 380,
384, 397 , 401, 417 , 420, 426, 436,
439, 485
Серебряный Семен Дмитриевич, кн.
443
Серебряные, князья 237 , 359
Середонин С. М. 196
Сибок Василий, кабардинский князь
296, 297
Сигизмунд, польский король 296,
305, 312, 318, 322, 336, 382, 409,
477
Сидоров Гаврила 444
Сидоров Григорий Иванович 444
Сидоров Григории Степанович 444
Сидоров Дмитрий 444
Сидоров Иван Дмитриевич 444
Сидоров Степан Григорьевич 444
Сидоров Третьяк 444
Сидоров Юрий, дьяк 444
Сидоровы (Сидоровы Кобылины),
рязанский боярский род 411, 444,
450. 468
Сильвестр, поп 12, 14, 15, 22, 27,
92, 94, 96—98, 102—113, 115, 190,
240, 258, 278, 279, 283—286, 289,
290, 292, 318, 334, 482
Симеон Бекбулатович, касимовский
царевич 20, 45, 52, 53, 166, 196,
207. 236. 361, 367
Симеон, инок см. Растопчин Степан
437'
Симеон Касаевич, касимовский царь
297, 356
Симеон Псковитин, поп 482
Синего Игнатий Борисович Обра-
зец 420
Спсеев Ярославский Федор Василь-
евич, кн. 444
Сицкий Василий Андреевич, кн. 49,
130, 232, 293, 294, 380
Сицкий Василий Васильевич Коня-
ка, кн. 232, 233
Сицкий Даниил Юрьевич Меньшого,
кн. 153, 233, 445
Сицкий Дмитрий, кн. 445
Сицкий Федор Васильевич, кн. 232,
233
Сицкий Юрий Иванович, кн. 153
Сицкие (Ситские), княжеский род
169, 232, 233, 445
Скобеевы, костромские вотчинники
168
Скопин-Шуйский Михаил Василье-
вич, кн. 203
Скулин Всячина 445
Скулин Постник, человек Басма-
нова 445
Скурат Прокофий 381
Слизневы, дворянский род 127, 236
Смага, псковский подьячий 445
Смирной, холоп И. П. Федорова
463
Смола, холоп кн. А. Вяземского
37 2
Собакин Андрей Иванович 445, 446
Собакин Борис Меньшой Василье-
вич 446
517
Собакин Василий Большой Степано-
вич 300, 445, 446
Собакин Василий Меньшой Степано-
вич (Варлаам) 300, 446
Собакин Василий Средний Степано-
вич 445
Собакин Григорий Васильевич Боль-
шого 300, 446
Собакин Григорий Степанович 446
Собакин Иван Григорьевич 445
Собакин Иван Дмитрйевич 446
Собакин Калист Васильевич 300,
445, 446
Собакин Никита Дмитриевич 446
Собакин Петр Васильевич 446
Собакин Парфений Иванович 445,
446
Собакин Роман Парфеньевпч 445
Собакин Семен Васильевич 445
Собакин Степан Васильевич 445
Собакин Тимофей 445
Собакина Марфа Васильевна, ца-
рица 235, 308—310, 330, 366,
445, 446
Собакины, род 295, 300, 301, 308,
335, 445, 446
Совин Андрей Григорьевич 233
Совиц Андрей-Арефа Петрович Мень-
шого 234
Совин Григорий Иванович 233
Совин Григорий Павлович Мень-
шой Тархов 233
Совин Иван (Иванец) Григорьевич
124, 233
Совин Кузьма Петрович 233
Совин Михаил Федорович 233
Совин Никита Григорьевич 233
Совин Петр Меньшой (Петрок)
Григорьевич 233
Совин Петр Григорьевич Большого
233, 234
Совин Петр Григорьевич Кривой 233,
234
Совин Семеп Григорьевич 233
Совин Федор Григорьевич Баланда
Кривой 233
Совин Тимофей Юрьевич 233
Совины, дворяпскцй род 234
Соловьев С. М., 18, 20—24, 45, 52,
53, 137, 190, 193, 196, 239, 240, 251,
260, 303, 338, 480
Соломонов Федор 446
Сорокоумовы Глебовы, род 249
Софроновский Иван Дмитриевич 447
Софроновский Иван Михайлович 447
Софроновский Михаил Дмитриевич
447
Софроновский Петр Дмитриевич 447
518
Софроновские, новгородские поме-
щики, род 447
Софья Витовтовна, вел. кн. 411
Софья Палеолог, вел. кн. 101, 411
Спячая Варвара 447
Спячая Ирина 447
Спячие Беклемишевы, род 447
Спячий Василий 447
Спячий Захарий 447
Спячий Постник 447
Станислав, пан 343, 419
Станшце Г. Ф. 152, 381
Старицкая Евфросинья АндреЛна,
(Хованская), княгиня 115, 131,
152, 157, 164, 166, 174, 177, 222,
236, 277, 278, 281, 283, 284, 286,
289, 290, 309, 334, 351, 352, 382,
383, 386, 392, 396, 424, 475
Старицкие, князья 386
Старицкпй Андрей Иванович, кн.
131, 164—166, 229, 279, 327, 398,
420
Старицкий Владимир Андреевич,
кн. 33, 115, 117, 118, 131, 152,
159, 160, 164—167, 191, 207, 218,
222 , 230 , 236 , 237 , 258 , 277 —286,
289, 295, 309, 310,351, 382, 398,
410 , 420 , 422 , 435 , 454 , 474
Стародубские, княжеский род 127
Степанов Василий, дьяк 437, 443,
448
Степанов Григорий 449
Стефан Баторпй, польский король
, 205, 212, 223, 228, 331, 336—338,
340, 387
Стефан, подьячий 449
Строганов Яков Аникеев 176
Строгановы, торговые люди 22, 175,
176
Строев П. М. 368 , 400 , 443
Ступишин Алексей Васильевич 449
Ступишин Андрей (Андриан) Бо-
рисович 449
Ступишин Борис Александрович 449
Ступишин Гордий Борисович 449
Ступишин Григорий Борисович 449
Ступишин Иван Борисович (Иов)
449
Ступишин Савин Борисов 449
Ступишин Семен 449
Ступишин Трифон 449
Ступишин Трифон Васильевич 449
Суворов Алексей 449
Суворов Алексей Постник Григорь-
евич 61, 195, 450
Суворов Богдан 180
Суворов Н. 323 , 352 , 353
Суворовы, новгородские помещики
450
Суздальские, княжеский род 161
Сукин Михаил 104
Сукин Ф. И. 469
Суков Василий Нелюбов 173
Сулдешев Ждан 450
Сулдешев Суморок 450
Сумороков Алексей Иванович 450
Сумороков Андрей Никитич 450
Сумороков Григорий Погаиков 450
Сумороков Данила Никитич 450
Сумороков Михаил 450
Сунбулов Иван Степанович 450
Сунбулов Иван Федорович 450
Сунбулов Михаил Федорович 450
Сунбулов Семен Михайлович 125,
*450
Сунбулов Семен Степанович 125, 450
Сунбулов Степан Федорович 450
Сунбулов Федор Михайлович 450
Сунбуловы, дворянский род 87
Сурвоцкая Ирина Степановна 450,
451
Сурвоцкий Григорий Никитич 450
Сурвоцкий Игнатий Александрович
*451
Сурвоцкий Рахман Никитич 450
Сурвоцкий Степан Александрович
*450
Сурвоцкий Федор Степанович 451
Сурмин Борис Иванович 451
Сурмин Василий Федорович Чиркин
Сурмин Иван Федорович Чиркин 451
Сурмин (Сурнин) Никита 451
Сурмин Семен Иванович 451
Сурмин Федор Федорович Чиркин
451
Сурьянин («Бутулинн» Сурьянин),
холоп Бутурлина 363
Сутянилов (Сунятев) Алексей 451
Сутянилова Марья Алексеевна 451
Сухан, новгородский подьячий 451
Сухово Андрей Александрович 396
Сухово Борис Александрович 396
Сухово Василий Александрович 396
Сухово Иван Александрович Кобы-
ла 396
Сухово Федор Александрович 396
Сухово Кобылин Богдан Семенович
396
Сухово Кобылин Василий Констан-
тинович Старой 396
Сухово Кобылин Василий Федорович
396
Сухово Кобылин Иван Семенович
396
Сухово Кобылин Никита Семенович
396
Сухово Кобылин Постник Федоров
396
Сухово (Сухово Кобылины) род 360,
*396, 420
Сухотин Л. М. 157, 160, 170, 171, 175,
193, 195, 196, 216, 395, 440
Сырков (Ширков) Алексей 451, 452
Сырков Афанасий Иванович 451
Сырков Дмитрий 75, 451
Сырков Иван 451
Сырков (Ширков) Федор Дмитриевич
451, 452
Сырковы 75, 451
Сысоев Василий 452
Сысоев Иван Клок Григорьев 452
Сысоев Иона 452
Сысоев Меньшик 452
Сысоев Постник 452, 463
Таптыковы, служилые люди 87
Тараканов Андрей 452
Тараканов Василий Никитич 452
Тараканов Владимир 452
Тараканов Григорий Федорович 453
Тараканов Петр 453
Таракановы, московские гости, род
452
Таратины, переяславские вотчин-
ники 199
Татищев Василий Васильевич 453
Татищев Василий Григорьевич Мунт
453
Татищев Григорий Васильевич 453
Татищев Иван Большой Васильевич
453
Татищев Иван Меньшой Васильевич
453
Татищевы (Мунтовы), дворянский
род 127, 248, 417
Татьянин Василий 453
Татьянин Иван Дмитриевич 453
Таубе Иоганн 30, 50, 66, 67, 68 70
71, 75, 89, 90, 91, 137, 143, 181,
183, 184, 191, 212, 214, 226, 231,
333, 334, 363, 376, 385, 412, 431,
436, 441, 470, 474, 476
Телепнев Оболенский Дмитрий Ива-
нович Немого, кн. 125
Телепнев Оболенский Дмитрий Фе-
дорович Ерш Немого, кн. 145,
148, 149, 277, 403
Телепнев Оболенский Дмитрий Фе-
дорович Овчинин, кн. 73 148, 420,
421
Телепнев Оболенский Иван Иванович
Немой, кн. 128
Телепнев Оболенский Иван Федо-
рович Овчинин, кн. 128
Телепнев Оболенский Федор Ва-
сильевич Овчина, кн. 421
519
Телепнева Оболенская Аграфена Фе-
доровна, княжна 128, 148
Телепнева Оболенская Елена Ива-
новна Немого, княжна 128
Телепнева Оболенская Елена Федо-
ровна, княжна 149
Телепневы Оболенские, княжеский
род 148, 237
Телятевские (Микулинские), кня-
жеский род 31, 234
Телятевский Андрей Петрович, кн.
86, 103, 234, 354
Телятевский Василий Иванович,
кн. 234
Телятевский Петр Иванович, кн. 234
Темирев Григорий Дмитриевич 453
Темирев Дмитрий Иванович 453
Темирев Михаил Андреевич 453
Темирев Юрий Андреевич 453
Темрюк Айдарович, кабардинский
кн. 62, 287, 296, 297, 307, 389,
430, 467
Тенев Никита 453
Тен ев Резан 453
Тененев Петр 453
Тетерин Василий Борисович 454
Тетерин Василий Иевлев 121, 153
Тетерин Василий Гундоров Пухов
391, 393, 453, 455
Тетерин Григорий Гундоров 121,
153, 453, 455
Тетерин Гундор Васильев 454, 455
Тетерин Елизарпй 453
Тетерин Иван Васильевич Пух 453,
454
Тетерин Иов Васильевич 453, 454
Тетерин Иосиф 453
Тетерин Михаил Гундоров 121, 153,
453, 455
Тетерин Осип Иванович Пухов 121,
153, 454
Тетерин Павел Григорьевич 453
Тетерин Селиван Васильевич 454
Тетерин Семен (Смиряй) 153, 453
Тетерин Тимофей Иванович Пухов
55, 121, 218, 235, 393, 436, 442,
454
Тетерин Ширяй 121, 153
Тетерины, дворянский род 121, 153,
453, 455
Тещин Иван 455
Тещин Полиевкт (Полуект) Михай-
лович 455
Тимофеев Иван, дьяк 38, 48, 49—
51, 192, 317, 337, 338
Тимофеев Леонтий 455
Титов А. А. 153, 237, 351, 353, 373,
435, 459, 474
Титов Борис Иванович 75, 455
Титов Иван Иванович 455
Титов Иван Полунин 455
Титов Никита 455
Титов Полуня 455
Титов Яков Иванович 455
Тиунов Андрей 455
Тиунова Евдокия 455
Тихомиров М. Н. 41
Тихон 353
Тихонов Ярой 455
Товарищев Андрей Михайлович 45(>
Товарищев Дмитрий Михайлович
456
Товарищев Ермолай Мансур Мат-
веевич 180, 456
Товарищев Иван Матвеевич 171,
360, 456
Товарищев Иван Михайлович 45&
Товарищев Матвей 456
Товарищев Михаил 456
Товарищев Никита Михайлович 45&
Товарищев Никифор Матвеевич 125г
456
Товарищев Савва Матвеевич 456
Товарищев Степан Матвеевич 125т
171, 456
Толстой А. К. 433, 472
Толстой А. Н. 36
Толстой Ф., граф 352, 353
Томило, конюх 456
Томило, подьячий 456
Топорков Григорий Клобук 447
Топорковы Клобуковы,- переяслав-
ские вотчинники, род 153, 447
Тохтамыш, татарский хан 194
Тохтамыш, ногайский царевич 296г
297, 377
Третьяк, человек кн. А. Вяземского
372
Троекур Михаил Львович, князь,
ярославский 457
Троекуров Иван Михайлович, кн,
274, 456
Троекуров Иван Федорович, кн. 456-
Троекуров Федор Иванович, кн.
48, 128, 351, 392, 456
Троекуров Федор Львович, кн. 457
Троекуровы, княжеский род 456-
Трофимов Богдан 457
Трофимов Гридя Борисов 457
Трофимов Иван 457
Трофимов Иван Чудинов 457
Трофимов Никита Рахманинов:
(Григорьев) 448, 457
Трофимов Федор Рахманинов (Гри-
горьев) 457
Трубецкие, княжеский род 86, 235-
Трубецкой Александр Богданович,,
кн. 235
520
Трубецкой Александр Семенович,
кн. 86
Трубецкой Андрей Иванович, кн. 234
Трубецкой Василий Андреевич, кн.
86, 235
Трубецкой Дмитрий Тимофеевич,
кн. 235
Трубецкой Михаил Андреевич, кн.
86
Трубецкой Никита Андреевич, кн.
86
Трубецкой Никита Романович, кн.
234, 235
Трубецкой Семен-Богдан Алексан-
дрович, кн. 86, 235
Трубецкой Семен Иванович Персид-
ский, кн. 86, 235
Трубецкой Тимофей Романович, кн.
235
Трубецкой Федор.Михайлович, кн. 86,
234, 235
Трубецкой Ю. Н., кн. 216
Трусов Беляй 458
Трусов Григорий 457
Трусов Иван 457 , 458
Трусовы, дворянский род 457
Трусовы Воробины, дворянский
род 457
Тулупов Стародубский Алексей
Андреевич, кн. 458
Тулупов Стародубский Андрей Ва-
сильевич, кн. 458
Тулупов Стародубский Андрей Вла-
димирович, кн. 458
Тулупов Стародубский Борис Дави-
дович, кн. 301, 397, 458
Тулупов Стародубский Владимир
Иванович, кн. 458
Тулупов Стародубский Давид Ива-
нович, кн. 458
Тулупов Стародубский Иван Вла-
димирович, кн. 458
Тулупов Стародубский Никита Вла-
димирович, кн. 458
Тулупова Стародубская Анастасия
Борисовна, княжна 301
Тулупова, Стародубская Анастасия
Владимировна, княжна 397
Тулупова Стародубская Анна Ан-
дреевна, княжна 458
Тулупова Стародубская Евфимья,
княжна 458
Тулупова Стародубская Ирина Ан-
дреевна, княжна 458
Тулупова Стародубская Прасковья
Андреевна, княжна 458
Тулуповы Стародубские, княжеский
род 301, 458
Туров Василий Михайлович 153,
280
Туров Петр Иванович 110, 111, 153,
355, 458
Туров Федор Михайлович 180
Туровы, боярский род 111
Турпеев Григорий Петрович 459
Турпеев Дионисий, старец 367, 459
Турпеев Петр Дмитриевич 459
Турпеев Серапион Савлук 459
Турпеев Третий 459
Турский Дмитрий 364
Тутарык, кабардинский князь 296
Тучков Георгий 459
Тучкова Ирина Романовна 130
Тучковы Морозовы, боярский род
'130
Тушин Андакан, дьяк 443
Тыртов Василий Злобин 180
Тыртов Гаврила Андреевич 153,
459
Тыртов Иван Гаврилович 153, 459
Тыртов Крик Зуков 459
Тыртов Мир Гамов 460
Тыртов Правоторх (Торх) Гаврило-
вич 153, 459
Тыртов Тихон Гаврилович 153, 459
Тютин Иван Юрьевич 460
Тютин Хозяин Юрьевич 74, 453, 460
Тютихин Яков 423
Уваров Андрей Захарьевич 299,
460
Уваров А. С. 89, 223, 428, 440
Уваров Владимир Иванович 299,
460, 461
Уваров Курбат Яковлевич 299, 460
Уваров Матвей Васильевич 299, 460
Уваров Михаил Яковлевич 299, 460
Уваров Низовец Васильевич 299,
460
Уваров Никита Акинфиевич 299,
460
Уваров Павлин Никитич 299 , 460,
461
Уваров Роман Захарьевич 299, 460
Уваров Сидор 460, 461
Уваровы, род 299, 456
Ульяна, немка из свиты кн. Е. Ста-
рицкой 351
Ульянов Никифор Григорьевич 376,
461
Ульянов Никифор Степанович 461
Ульянов Федор Александрович 461
Ульянов Федор Григорьевич 376,
461
Ульяновы (Ульянины), дворянский
род 376, 461
Унковский Курака Тимофеев 461
521
Унниы Слнаиеш, дяорявскяЯ род
230
Услаимош, дворянский род 377
Усов Яков (Яковвц Иванов) 401
Усовы, ностронячн 401
Усовы, новгородские вогчаншшш 401
У сош, новгородские вомещедш 401
Устрялов Н. Г. 323. 343. 344, 340,
34», 352
Уктомские, княжеский род 30, 129,
16»
Ушаков Андрей Матваеянч Иным
462
Ушаков Верига Александров 401
Ушное Иван Алексащдрояич 402
Уш кош, новгородские помаацвкп
402
Уштые, квяжесккй род 154, 402
Ушатый Василий Васяльеянч, кн.
М2
Ушатый Васнлнй Васнльеепч Чу-
лок, кн. 154, 462
Ушатый Данила Васильевич, кн.
154, 462
Ушатый ДвжтрпЙ Данилович, кн.
462
УшатыЯ Иван Васильевич, ни. 402
УшапМ Клан Данилович, кн. 154
УшатыЯ Иван Иванович, ни. 402
УшатыЯ Иван Юрьевич Бельевого,
кв 462
УшатыЯ Никита Ивановна 402
УшатыЯ Петр Иванович, кн. 462
УшатыЯ Семея Юрьевна Меньшого
154, 402
УштыЯ Федор Даинловнч 462
Ушатый Юрий Петромгч, кв. 402
Фатьянов Федор, дьяк 350.
Федор Алексеевич, царь 243, 244.
Федор Иванович, нарь (царевич
Федор) 47, 40, 52, 65, «3, 121,
170, 197. 203, 204, 210, 211,
226, 232, 234-236, 293, 296,
304, 330, 335, 340, 395, 432, 456,
477
Федор, вея. кн. РяааискяЯ 362
Федор Юрьевич, боярин ван. кн.
Васялин Иявяедпча Рнвашоиго
207
Федеров (Челцеднп) Янаи Петрович
72. 74, 75, 126, , 147, 202, 208,
216. 236. *261, 306, 343, 349,
350. 351. 363, 361, 396, 398,
407. 409. 462, 463
Федоров Матвея 463
Федоров Постник 462
Федоровы, род 127
Федосья Ивановна, вал. в яишне 136
Федосья Федоровна, едмвяа 330
Федотов-Чеховскмй А. 402, 420,
471
Федцовы, дворянский род 400
Федчаицев Василий Петрович 463
Федчищев Петр Федоров Зубатов
463
Федчищев Юрий Петрович 404.
Фцдчянш Ямов 404
Федчищев Я новее Петров 464
Федчшщаны Зубатого, костромские
вотчинникв. род 463
Феодосия, архимандрит Аидропьева
монастыря 224
Феодосия, духовник Ивана IV 339,
340
Феодосия, явок см. Хяоростедмнв
Ф. И.
Феодосий, мнтрояшшгг 410
Феодосий, сн. 320
Фефелов Семен, введшая 404
Филю и, мнтреняянт см. Кавычек
Лобанов Ф. С.
Фаиышв, венчав 464
Флетчер Дяшяьс 33, 51, 52, 196
Фомин Васяяай Грнгшьевнм 444
Фонам Гракоряй, мятраааяшвб
старец 412
Фомин Иван Обретя 404
Фомин Степан Феофяявшвч 464
Фомин Третьяк Семенович 464.
Фомин Наумович Мвсшрев
Дроедов 404
Фокшан, род 464
Фоынискне. род 391
Фрявни, мвстер 451
Хабар Сямскяй Иван Васильевич,
боярин 130
Хаберов Иввн Иявяввмч 123,130,344
Хабаровы, род 212, 364
Хваростяанш Андрей Карш ввв-
яовнч, кн. 235, 236
X настав Афввосвй Сееаевояяч К^тавев
464
Хвостов Бажен-Никита Никитич
(инок Никон) 465
Хвостов Богдан-Петр Никитич
464, 465
Хвостов Борис Яковлевич Бухара
Шипинеев 464
Хвостов Василий Яковлевич Пы-
жев 464, 465
Хвостов Данила Семенович Отяев
464
Хвостов Игнатий Григорьевич 464,
465
Хвостов Иван Иванович Замятнпн
Белкин 465
Хвостов Иван Никитич 465
Хвостов Иван Семенович Отяев
464
Хвостов Михаил Иванович Замятнин
Белкин 464
Хвостов Неудача 464, 465
Хвостов Никита Яковлевич Пыжев
464, 465
Хвостов Постник 464, 466
Хвостов Уключко Григорьев 465
Хвостов Ушак 464, 466
Хвостов Федор Яковлевич Пыжев
466
Хвостов Юрий Васильевич Пыжев
464, 465, 466
Хвостова Анна Борисовна 369
Хвостова Мавра Ивановна 465
Хвостова Марья 465
Хвостова Федора 465
Хвостовы, дворянский род 465,
466
Хлуденев (Хлудев) ' Василий 466
Хлуденев Василий Львович 466
Хлуденев Лев 466
Хлуденев Петр Федорович Третья-
ков 466
Хлуденев Постник 466.
Хлуденев Семен Лукин 466
Хлуденев Тимофей 376
Хлуденев У грим 466
Хлуденев Шеремет Григорьевич
466
Хованский Андрей Петрович, кн.
166, 236
Хованский Андрей Федорович, кн.
166
Хованским Борис Петрович, кн.
166, 236
Хованский Дмитрий Васильевич,
кн. 236
Хованский П. В. Лущиха, кн. 225
Хованский Петр-Андрей Петрович,
кн. 236
Хованская Евфросинья см. Старин-
ная Е. А.
Хованские, князья 166, 295
Ховра Стефан Васильевич, боярин
130, 374
Ховрина Агриппина Дмитриевна
130.
Ховрина Анна-Славна Дмитриевна
130
Ховрина Дарья Юрьевна Грязного
130
Ховрина Софья Юрьевна Грязного
130
Ховрины, боярский род 130
Ходкевич Ян 66
Холмский Василий Данилович,
кн. 128, 230, 417, 423
Холмский Д. Д., кн. 100
Холмский Семен Данилович, кн.
128
Холмскме, князья 165
Хомутов Григорий, помещик Та-
русского у. 157
Хорошай-мурза (Борис Камбула-
тович) 297
Христос (библ.) 268, 331, 332
Хромой Иван Андреевич 363, 463
Хромые, боярский род 463
Хрущев Андрей 241, 246, 247
Хрущев Евстафий (Астафий) Сте-
панович Адаш 251
Хрущев Лука Иванович 251
Хрущев Лука Петрович Казарин
250
Хрущевы, дворянский род 240,
246, 247, 250, 251, 252, 253,
254, 257
Цвиленев Кузьма Дмитриевич 466
Цвиленев Петр Васильевич 466
Цвиленев Плохой Семенов 466
Цвиленев Прокофий (Прокоп) 343,
344, 466
Цевкины (Чевкины), рязанский
дворянский род 87, 249
Чазугин Федор 466
Чеботов Гаврила 466
Чеботов Меныпик, слуга Б. Я. Бель-
ского 204
Чебуков Василий Третьяк Яков-
левич 467
Чебуков Иона) Чебуков Иван Яковлевич 467 Семен 466, 467 (инок
Чебуков 467 Яков Федорович Суровец
Чебуковы, дворянский род. 467
Чевкины см. Цевкины
Челеевы, старицкие вотчинники
181
523
Челяднин Иван Иванович 128
Челяднин Иван Петрович см. Федо-
ров Иван Петрович
Челяднина 129 Марфа Ивановна 128,
Челяднина 463 Мария Васильевна 128,
Челяднина Марья Андреевна 128
Челяднииы, боярский род 127,
128, 208, 237, 463, 467
Чел я дня Михаил 463
Черкасский Иван Ахамашук (Ама-
шук), кн. 296, 297, 459
Черкасский Михаил Темрюкович
(Салтанкул), кн. 41, 52, 62,
144,147,231,297, 298, 306—308,
367, 460, 467
Чермизов Иван 467
Чернятииские, княжеский род 166
Чернятинский Василий Андреевич,
кн. 166
Чернятинский Василий Васильевич,
кн. 166
Чернятинский Дмитрий Васильевич,
кн. 166
Чертовский Михаил Угрюмов 467
Чертовский Никита Угрюмов 390,
467
Чертовский Семен 467
Чертовский Шишка Вешняков Васи-
льев 467
Чет Захарий 210, 231
Чих Андрей 467
Чичерин Б. Н. 251
Чулков Чеботов Данила Григорье-
вич Ивашкин 403, 467, 468
Чулков Чеботов Дмитрий Андреевич
237
Чулков Чеботов 208, 237, 467 Иван Иванович f
Чулков Чеботов Иван Яковлевич
89, 125, 147, 193, 208, 222,
236, 237, 341, 466, 467, 468
Чулковы Чеботовы, боярский род
'127, 128, 236, 466
Чурнев (Чуренев) Яков 468
Шаблыкин Василий Пятого 468
Шаблыкин Дмитрий Пятого 468
Шаблыкин Ждан Третьяков 468
Шаблыкин Иван Пятого 468
Шаблыкин Никита 468
Шаблыкин Яков Иванович 417,
468
Шалимов Семен 468
Шалимов Яков 468
Шамин Дмитрий Иванович Шумаров-
ский, кн. 468
Шамин Иван, кн. 468
Шамин Роман Федорович Шумаров-
ский, кн. 468
Шамин Юрий, кн. 468
Шамина Ярославская Анна Ива-
новна, княжна 130, 483
Шамины, княжеский род 468
Шамшев Алеша Одинцов 468
Шамшев Борис Одинцов 468
Шамшев Давид Одинцов 468
Шамшев Китай 468
Шамшев Митя Одинцов 468
Шамшев Одинец 468
Шамшевы, новгородские помещики,
род 468
Шапкин Григорий Федорович 437,
469
Шастунов (Шестунов) Василий
Андреевич Шамахея, кн. 122
Шастунов Дмитрий Дмитриевич
Кнутов, кн. 154
Шастунов Иван Дмитриевич Кну-
тов, кн. 154
Шатерников (Шатерин) Аким 469
Шатерников (Шатерин) Лука,
новгородский подьячий 469
Шатерников (Шатерин) Семен 469
Шахов Петр Петрович 469
Шахов Петр Селянин, новгородский
подьячий 469
Шахова Пелагея Петровна 469
Шаховская Анна, княжна 469
Шаховские, княжеский род 469
Шаховской Василий Юрьевич, кн.
469
Шаховской* Данила Юрьевич, кн.
469
Шаховской Иван, кн. 114, 469
Шевляга Федор Иванович 457
Шевырев Дмитрий Андреевич, кн.
145, 374
Шеин Алексей Иванов 470
Шеин Андрей Иванович 441, 470
Шеин Борис Васильевич 470
Шеин Василий Дмитриевич 470
Шеин Григорий Андреевич 470
Шеин Дмитрий Иванович 470
Шеин Иван Дмитриевич 470
Шейп Иван Иванович Кляпик 470
Шеин Исаак Михайлович 470-
Шеин Михаил Юрьевич 470
Шеин Юрий Дмитриевич 470
Шеины, боярский род 415, 470
Шелпяков Богдан 470, 471
Шелпяков Замятия 470
Шелпяков Иван Павлович 470
Шелпяков Михаил Павлович 470
524
Шелпяков Некарь (Неря) 470, 471
Шелпяков Петр 470, 471
Шелпяковы, новгородские помещики,
род 470
Шемет, писчик, 471
Шереметев Иван Васильевич
125, 152, 154, 213, 228, 271,
276, 280, 331, 358, 365, 367,
377, 378, 387, 390, 400, 420,
426, 449, 453, 456, 457, 461,
464, 471, 476, 485,
Шереметев Никита Васильевич
363, 427, 433, 456, 471
Шереметев Федор 222, 422
Шереметева Агафья Ивановна 297
Шереметева Елена Ивановна 300,
426
Шереметевы,
476
Шерефединов
471
Шерефединов
вич 471
Шерефединов
Шерефединов
Шерефединов
вич 471
боярский род 217,
Андрей Васильевич
Афанасий Андрее-
Молчан 471
Павел 471
Петр-Андрей Ивано-
Шерефединовы, коломенские вот-
чинники, род 471
Ш естов Морозов Григорий Михай-
лович 274
Шестов Морозов Иван Васильевич
154
Шестов Морозов Петр Васильевич
• Сычев 154
Шестова Морозова Ксения Иванов-
на 154
Шестаков Петр, митрополичий ста-
рец 412, 471
Шетнев Григорий 88
Шехонская Матрепа Яковлевна,
княгиня 422
Шибапов Василий 332, 472
Шиловцев Русин 472
Ширков Алексей см. Сырков Алек-
сей
Ширков Федор см. Сырков Федор
Ширяев Иван Леонтьевич 472
Шихалей (Шигалей, Шах-Али)
казанский царь 296, 297, 445
Шишкин Ольгов Андрей 472
Шишкин Ольгов Иван Федорович
НО, 472
Шишкин Ольгов Петр 472
Шишкины, костромские вотчипники
354, 355, 472
Шишкины (Шишковы) Ольговы,
род 458
Шишмарев Беглец 472 "
Шишмарев Василий Никифорович
472
Шишмарев Никита Иванович 472
Шишмарев Оладья 472
Шишмарев Рудак 472
Шишмарев Рунец Иванов 472
Шишмарев Юшка Большой Бураков,
472
Шишмарев Юшка Объед Бураков
472
Шлихтинг Альберт 43, 61, 72—75,
76, 116, 117, 148, 149, 192, 218,
226,231, 334, 344, 350, 362, 367,
375, 380, 381, 405, 407, 415, 417,
421, 434, 449, 451, 452, 455, 460,
463, 469
Шмидт С. О. 90, 122, 344
Штаден Генрих, 50, 54, 65, 67,
90, 134, 144, 200, 201, 213,
214, 334, 350, 376, 385, 388,
434, 461, 463, 480
Шубников (Шубин) Алексей 472
Шуйская Анна, княжна, 472, 473
Шуйская Евдокия Александровна,
княжна 299
Шуйская Марфа Васильевна, княж-
на 129, 294, 473
Шуйские, княжеский род 23, 31,
128, 148, 160—162, 203, 220,
258, 259, 260, 298, 384, 407,
447’
Шуйский Андрей Иванович, кн.
162
Шуйский Андрей Михайлович, кн.
129, 218, 258, 260, 262
Шуйский Василий Васильевич,
кн. 129, 294
Шуйский Василий Иванович, царь
48, 85, 161, 162, 203, 204, 215,
216, 219, 232, 298, , 301, 318,
473
Шуйский Василий Немой (Немого),
кн. 473
Шуйский Василий Федорович Ско-
пил, кн. 162
Шуйский Дмитрий Иванович, кп.
162, 203, 298
Шуйский Иван Андреевич, кн.
473
Шуйский Ивап Дмитриевич Губка,
кн. 122.
Шуйский Иван Михайлович, кн.
101, 218, 219, 259, 453
Шуйский Иван Петрович, кп. 162
Шуйский Петр-Гурий Иванович,
кн. 73, 162, 201, 274
Шуйский Федор Иванович, кн 259,
260
525
34 С. В. Веселовский
Шукаловский Михаил Федорович
469
Шумаков С. А. 89, 168, 180, 219,
360, 371, 379, 380, 401, 402,
408, 459
Шунежской Иван 351, 473
Шушерин Богдан Филиппович 473
Шушерин Елизарий 473
Шушерин Кузьма Романович 473
Шушерин Лев Борисович 473
Шушерины, новгородские помещи-
ки 473
Щапов А. П. 251.
Щекин Алексей Малой Григорьевич
473
Щекин Борис Алексеевич Малого
473
Щекин Владимир 473
Щекин Иван Григорьевич 473
Щекин Никула 473
Щекин Пятой 473
Щекины, дьяческий род 473
Щекотов Суря, 473
Щелепин Василий Большой Ивано-
вич 473
Щелепин Василий Меньшой Ива-
нович 473
Щелепин Иван Иванович 473
Щелепин Иван Тимофеевич Боров,
дьяк 473
Щелепин Михаил Иванович 473
Щелепин Никита Юрьевич, дьяк
473
Щелепин Петр Федорович 473
Щелепин Шемет 473
Щелепин Шестак Иванович 473
Щелепины, дмитровские вотчинни-
ки 473
Щелкалов Василий Яковлевич,
дьяк 304, 313, 355, 367
Щенятев Андрей Данилович К урака,
кн. 149
Щенятев Василий Михайлович, кн.
473, 474
Щенятев Петр Михайлович, (инок
Пимен), кн. 263, 264, 277, 473,
474, 483, 485
Щенятев Пимен, инок см. Щенятев
Петр Михайлович
Щенятева Елена Михайловна, княж-
на 129
Щепятевы, княжеский род 473
Щепин Оболенский Дмитрий Федо-
рович Шевырев, кн. 125, 148,
392, 420, 469
Щепин Оболенский Иван Федоро-
вич Шевырев, кн. 470
Щепин Оболенский Петр Данило-
вич, кн. 274
Щепины Оболенские, князья 237
Щепотьев Андрей Федорович 125,
474, 475
Щепотьев Василий 475
Щепотьев Злоба Федорович 474, 475
Щепотьев Иван Андреевич 474, 475
Щепотьев Истома Федорович 474,
475
Щербатов Иван Васильевич, кн.
225, 364
Щербатов Иван Михайлович Свича,
кн. 237
Щербатов Лука Осипович, кн. 237
Щербатов Михаил Васильевич,
кн. 237
Щербатов М. М., кн. 97, 225, 257,
479
Щербатов Осип Михайлович, кн.
237
Щербатов Савва Дмитриевич 237
Щербатовы (Щербатые), князья 237
Щербина Василий 195
Щербинин Василий Иванович Дород-
ного 422, 475
Щербинины, дворянский род 422,
475
Щетинин Дмитрий Александрович
Выборов, кн. 154
Щетинин Семен Александрович Вы-
боров, кн. 154
Эрик, шведский король 296
Юмин Иван 475
Юренев Алексей Ульмезов 475
Юренев Андрей 475
Юренев Григорий Ульмезов 475
Юренев Игнатий 475
Юренев Мельников 475
Юренев Меньшик Ульмезов 475
Юренев Степан Ульмезов 475
Юренев Тучко 475
Юренев Ульмез Дмитриев 475
Юреневы, новгородские и псковские
помещики, род 475
Юрий Васильевич, кн. 411
Юрий Васильевич, кн. Угличский
93, 206, 281, 294, 330, 431
Юрий Иванович, кн. Дмитровский
151, 174, 198, 279, 2Ж), 356,
361, 391
Юрьев Иван, дьяк 475
Юрьевы, боярский род см. Захарьи-
ны.
Юхотский Иван Дмитриевич, га. 169
Юшков А. И. 207 , 245, 390, 393,
418
526
Яшков Андреи 476
Яшков Карп Андреевич 476
Яковлев Третьяк Кондратьевич 151,
237
Яковлевы ем. Захарьины
Яницкжй Н. 173
Яков Василий Осипович 471
Янов Николай 179
Яков Осип 154
Яиов Федор Осипович 477
Яковы, дворянский род 439
Янтугап, татарин 346, 463
Ярославов Оболенский Александр
Иванович, кн. 420, 477
Ярославские, князья 127, 355, 385,
456
Ярыгин Илларион 477
Яхонтов Адрей Игнатьевич 477
Яхонтов Иван Игнатьевич 477
Яхонтов Михаил Григорьевич 477
Яхонтов Никита Григорьевич 477
Яхонтовы дворянский род 477
34*
ГЕОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ
Адуево, сц. в Звенигородском
у. 356
Азов, г. 87
Алатырский у. 149, 477, 483
Александров, г. 84
Александрова слобода 26, 41, 43, 55,
67, 74, 115, 117, 122, 134, 136—
138, 142, 144, 145, 173, 177,
193, 202, 206, 227, 228, 261,
278, 300, 304, 308, 309, 316,
319, 381, 429, 445
Александровский Успенский м-рь 84
Алексин, г. 165, 167, 249
Алешня, с. в Можайском у. 117, 164
Алешня, с. в Московском у. на гра-
нице с Дмитровским у. 157
Алымово, сц. в у. Вышгорода Верей-
ского 178
Алыст, г. 357, 386, 392, 416
Англия 233, 310
Андреевское, с. в Дмитровском
у. 165
Антониев Краснохолмский м-рь,
342
Апсель, г. 472
Аргуновская вол. в Переяславском
У- 157
Арзамасский у. 149, 150, 151, 300,
461, 477, 483
Арская (сторона) 264
Архангельское, с. в Московском
у. 219
Астраханское ханство (царство)
44, 46, 265, 296, 426
Астрахань, г. 49, 161, 176, 194, 200,
217, 230, “•
380, 392,
Афинеево, <
Афонский
339
, 264, 355, 371, 377,
, 403, 423, 436, 468
с. в Московском у. 219
м-рь в Греции (Афон)
Афросимово, сц. в Московском
у 219
Балахна, г. 157
Балахнинский у. 437, 461, 466
Балтийское море 46, 336
Бежецк, г. 83, 219, 452
Бежецкая пятина Новгородской
земли 30, 172, 173, 201, 204,
205, 310, 356—358, 360, 362,
365,379—381, 387,390, 396,400—
402, 405, 406, 410, 414, 418,
423-425, 435, 436, 438, 442,
448, 452, 462, 464,. 468, 475
Бежецкий Верх 343, 349, 411,
463
Белая, г. 83, 112, 206, 382
Белгород, с. в Кашинском у. 157
Белград, г. 195
Белев, г. 83, 263, 264, 370, 431, 434,
444, 465
Белевские места 263
Белевский у. 159, 233
Белозерский удел 413
Белозерский у. 88, 142, 157, 168,
174, 177, 180, 181, 183, 211,
350, 365, 367, 368, 430, 469
Б ел озерское княжество 30
Белоозеро, г. 33, 63, 83, 94, 101,
ИЗ, 115, 128, 164, 2Ц, 222,
227, 236, 260, 261, 264, 277,
289, 306, 308, 311, 312, 319,
359, 368, 370, 384, 413, 422,
428, 435, 448, 457, 475, 477, 485
Бобрик, г. 225
Богаевская вол. во Владимирском
у. 219
Боголюбский м-рь 450
Боголюбский стан во Владимирском
у. 370
528
Богородткое, с. в Переяславском
у. 364
Богороднцкое, с. в у. Юрьева Поль-
ского 346, 350
Волхов, г. 234, 436
Борисоглебская слобода в Романов-
ском у. 164
Боровск, г. 83, 165
Боровский v. 30, 152, 157, 168, 177,
133, 222, 229, 342, 350, 365,
377, 381, 389, 390, 406, 408,
412, 413, 417, 423, 438, 465
Бохов стан в Московском v. 359,
406, 456
Братаммно, с. 343, 346
Бршвевсжая дорога 272
Бронниц^, с. 193
Брянск, г. 219, 234—236, 404, 439
Вага, р. 206, 455
Ваганом, с. во Владимирском
у. 405
Важскал обл. 157
Вакулона (Ваулова) дер. в Ярослав-
ском у. 171
Валаамский м-рь 122
Валахии 225
Валуйки, г. 215, 237
Вантееио-Хорпаево, с. в Кашин* ком
у. 207. 361
Васшшгород 151, 160, 229, 374,
386, 431, 438, 469
Велиж, г. 362, 450
Великие Луки см^ Луки Великие
Валили, вол. в Шелонской пятине
Новгородской земли 129
Вендт, г. см. Кесь
Верейский у. 30, 79, 117, 157, 159,
165, 175, ' 177, 178, 183, 213, 424
Верт, г. 165
Верпгико, дер. в Костромском
У- 369
Веряжь, р. 452
Вильни (Виляв) см. Феллин
Вичуга 129
Вишенки, с. в Звенигородском у 165.
Владимир, г. 83, 101, 212, 221, 272,
397, 410, 435, 451
Владимирский у. (Владимир) 30,
157, 175, 177, 183, 205, 219,
287, 299, 360, 361, 371, 383,
389, 405, 408, 420, 430, 450, 451,
461 м 473, 476
Водспая пятина Новгородской зем-
ли 355, 356, 358, 360, 362,
364, 369, 372, 383, 393, 394,
396, 402, 414, 417, 418, 423,
425, 436, 440, 457, 458, 461,
464, 470, 473
Вокшерский стан в Ярославском
у. 168
Волга, р. 129, 157, 160, 165, 167,
168, 272, 456
Волжский путь 176, 180, 266, 296
Вологда, г. 69, 158, 308, 401
Вологодский у. (Вологда) 168, 342,
420
Волок Ламский, г. 83
Волоколамский у. (Волок Ламский)
30, 177, 180, 211, 230, 383,
409, 449, 470
Волхов, р. 44, 232, 314, 439
Вонгуй, вол. в северной части Ярос-
лавского княжества 169
Воря, вол. в Московском v. 383,
437
Воробьевы горы 93
Воротынск, г. 83, 113
Воротынский у. (Воротынск) 233,
312, 321, 390
Воскресенское, с. в Белозерском
у. 350
Воскресенское, с. в Можайском
у. 164
Воскресенское, с. в Старицком
у. 458
Восток, страны Востока 296
Вохна, вол. в Московском у. 165,
178, 182
Вселук, вол. в Ржевском у. 157
Выборг, г. 225
Выпово, с. во Владимирском у. 370,
Вышгород, г. 164, 165
Вышгородский у. (Вышгород)
159, 167, 178
Вяземский у. (Вязьма) 67, 117, 159,
172, 388
Вязьма, г. 69, 83, 89, 176, 206, 217,
399, 416, 431, 467, 470
Вятка, г. 383 , 390
Гавшинское, с. в Ярославском
у. 440
Галицкий v. 30, 157, 158, 212, 378,
387, 408, 464
Галич, г. 69 , 83, 87, 112, 113, 158,
222, 311, 386, 388, 391, 435, 456
Германия 46, 265, 409
Гжель, вол. в Московском у. 165,
182
Гоголев стан в Московском у. 219
Голландия 246
Горбатово, на Волге 160
Горетов стан в Московском у. 205,
462
Горицкий Воскресенский м-рь 157,
174, 175, 177
529
Городец на Волге 159
Городецкий посад 61
Городецкий стан в Бежецком у. 377
Городской стан в Ярославском у. 168
Гороховец, г. 212, 438
Гороховецкий у. 437
Грузия 233
Губин угол, с. в Калужском у.
202, 343, 350, 409
Губпово с. во Владимирском у. 287
Гульнево, с. в Дмитровском у. 165
Гунганово, с. в Новоторжском
у. 359
Гуслица, вол. в Московском у. 165
182
Гусская вол. во Владимирском
‘у. 157
Давидова, дер. в Коломенском
у. 461
Давыдовская пустошь в Переяслав-
ском у. 401
Дания 46, 212, 225, 233, 336, 366,
367
Данков, г. 376
Данциг, г. 336
Двинская земля 157
Двинский путь 176
Двинский у. (Двина) 152, 218, 421,
453, 454, 477
Дедилов, г. 222, 229, 235, 236, 422,
450
Деево городище 169
Демин стан в Суздальском у. 465
Демон, вотчина кн. Ф. И. Бельского
129
Деревская пятина Новгородской
земли 287, 371, 394, 396, 401,
420, 421, 425, 442, 443, 455,
472
Дикое, с. в Верейском у 177
Дмитриево, сц. в Костромском
у. 369
Дмитров, г. 83, 86,166, 208
Дмитровский у. 30, 79, 151, 157,
165, 168, 181, 191, 219,
220, 224, 346, 355, 360, 368, 369,
371, 380, 387, 437, 449, 453,
461, 467
Днепр, р. 73, 110, 111, 224, 354,
363, 468
Домнино, с. в Костромском у. 154
Домодедовская вол. на р. Пахре 157
Дон, р. 427, 468
Донецкие степи 204, 241
Дорогобуж, г. 83, 364, 431, 443
Дубна, р. 219
Думино, сц. в Дмитровском у. 371
Дуплево, дер. в Московском у. 461
Европа 97
Егорьевский погост в Бежецкой
пятине Новгородской земли
356
Едома, вол. в Ярославском у. 168,
180, 183,
Елатьма, г. 225, 428, 444
Жабенский стан в Кашинском
у. 183, 216, 393
Жары, стан в Ярославском у. 168
Жегалово, с. в Московском у. 390
Желнино, сц. в Тверском у. 382
383
Жиздра, р. 342
Заволочье 173
Загарье, вол. в Московском у. 165
Закоторосльский стан в Ярослав-
ском у. 168, 169
Замотренская вол. в Муромском у.
465
Заозерейце, с. в Дмитровском у. 165
Заозерско-Кубенский удел 168
Заоцкие города 62, 272, 306
Западная Европа 41, 46, 69, 186
Зарайск (город Николы Зарайского)
149, 229, 319, 443, 444
Звенигород, г. 165, 202, 350, 408
Звенигородский у. 30, 76, 111, 165,
202, 356, 357, 442, 445
Звягино, с. в Московском у. 381
Золотая Орда 229, 360, 442
Зубцов, г. 83
Зубцовский у. 31, 165, 167, 359,
388
Ивановское, сц. на Волге 456
Ивановское Большое, с. в Коло-
менском у. 349, 350
Ивановское Меньшое, с. в Коломен-
ском у. 349
Игрищский стан в Ярославском у.
168
Иевлево, сц. в Клинском у. 437
Иерусалимский м-рь в Палестине
(Иерусалим) 339
Изборск, г. 44, 217, 227, 346, 350,
399, 416, 429
Ильмехотская вол. во Владимирском
у. 175, 183
Иосифов Волоколамский м-рь 149,
210, 211, 217, 358, 393, 399,
410, 437, 449
Ирдма, вол. в Белозерском у. 157,
174
Кабарда 124, 287, 296, 297
Казанская земля 271
530
Казанская крепость (место) 265,
271, 274
Казанский у. 121
Казанское ханство (царство) 44, 46,
149, 156, 265, 270, 271, 272
Казань, г. 63, 85, 86, 111, 145, 146,
149, 150, 151, 153, 154, 160, 180,
194, 204 , 207, 217 , 225, 227, 230,
233, 237 , 264, 265, 268, 269, 271,
273—275, 276, 296, 311, 355,
359, 370, 374, 386, 389, 399, 401,
403, 409, 419, 428, 430, 431,
441, 443, 447 , 449 , 454 , 456,
458, 459, 470, 471, 479
Калуга, г. 83, 149, 219, 227, 228,
234, 236, 237, 255, 263, 265,
270, 388, 392 , 393, 398, 415,
416, 428, 431, 438, 439, 443
Калужская губ. 343
Калужская местность 77
Калужский у. (Калуга) 202, 220, 221
222, 365, 392
Каляэинский Макарьев м-рь 168,
207, 216, 361, 393, 422
Каменка р. 389
Каменский стан в Бежецком у. 389
Каменский стан в Дмитровском у. 165
Карачев, г. 152, 206, 219, 385, 402,
433
Карачунский погост в Бежецкой пя-
тине Новгородской земли 390
Каргополь, г. 148, 404
Каргополье, обл. 157 , 477
Карма, вол. в Ярославском у. 168
Кашин, г. 83
Кашинский удел 209
Кашинский у. (Кашин) 31, 157, 168,
174, 180, 183, 207, 216, 221,
222, 361, 369, 396 , 409, 422,
427, 467
Кашира, г. 83, 355, 370, 392, 416,
438, 443, 465
Каширка, р. 272
Каширский у. (Кашира) 80, 180,
181, 218, 221, 245, 247, 249,
365, 379, 387 , 393 , 397 , 427 , 474
Кемь р. 30
Кёсь (Венден), г. 209, 221, 231,
233, 294, 356, 359, 369
Киев, г. 173, 230, 428
Киеве-Печерский м-рь 328
Кинельский стан в Переяславском
у. 199, 359
Кинешма, г. 129
Киржач, погост 88
Киржачский Благовещенский м-рь
342
Кириллов Белозерский м-рь 30, 93,
98, 103, 130, 132, 142, 157, 174,
177, 211, 225, 277, 285, 300,
303 , 308, 315, 323, 328, 330,
346, 352, 363, 367, 368, 414,
446, 471, 481, 482
Кишкино-Челяднино, с. в Калуж-
ском у. 350, 407
Клин, г. 83, 346
Клинский у. (Клин) 31, 377, 437
Козельск, г. 83, 148, 392, 429, 459
Козельский у. 159, 343, 465
Козомыза 447
Кокшайск, г. 221
Коловер (Коловерь), г. 416, 427
Кологривово, с. в Кашинском
у. 174
Коломенская дорога 272
Коломенский Спасский м-рь 471
Коломенский у. (Коломна) 30, 79,
157, 168, 180, 184, 201, 205,
218, 220, 221, 247, 365, 375,
379, 387, 397, 410, 421, 423, 442,
444, 446, 447, 450, 457, 461,
471, 474, 475, 476
Коломенское, с. 134, 137
Коломна, г. 83, 146, 148, 149, 176,
212, 226, 229, 236, 259, 262,
263, 272, 307, 370, 374, 392,
393, 399, 416, 431, 438, 441,
443, 470, 476
Колтеск (Колтовск), г. см. Колтово
Колтово (Колтовское), с. в Кашир-
ском у. 247
Колыванская дорога 200
Колывань (Ревель), г. 336, 416,
452, 476
Коневецкий м-рь 113, 404
Корела, г. 237
Коростелиха, дер. в Тверском
у. 359
Кострома, г. 83, 148, 149, 167,
231, 258, 259, 370, 386, 393,
395, 454
Кострома, р. 167
Костромской Богоявленский м-рь
347, 349, 350, 353
Костромской у. (Кострома) 30, 70,
71, 111, 153, 154, 157, 167,
168, 172, 175, 180, 183, 191,
212 , 360, 369, 385 , 392 , 426,
440, 449, 459, 461, 464, 472
Красный, г. 464
Крутец, с. во Владимирском у. 219,
408
Крым 55, 62, 151, 153, 215, 217,
219, 224, 233, 297, 307, 313,
374, 384, 406, 441, 459, 468
Кстовский погост в Бежецкой пяти-
не Новгородской земли 356
Куэьмищево, с. в Тарусском у. 157
531
Кузьмодемьянский стан в Дмитров-
ском у. 165
Куконаус, г. 207
Куликово поле 194, 212, 447
Куней, вол. в Московском у. 165,
182
Курба, с. в Ярославском у. 170
Курбский удел 168
Курмыш, г. 384
Курмышский у. 149, 150
Курск, г. 433
Ладожский порог 157
Лаюс, г. 472
Ливны, г. 399, 445
Ливония 46, 66, 86, 94, 97, 105, 117,
187, 225, 265, 299, 336, 409,
419, 429
Ливонская орден 46
Литва 30, 42, 43, 66, 87, 112, 114,
121, 122, 124, 129, 149, 153,
173, 176, 197, 202, 212, 213,
215—217, 223, 225, 227, 229,
231, 233, 234, 237, 247—249,
275—278, 287, 294, 310, 319,
334, 375, 377, 381—383, 386,
388, 391,393, 394,398,411,413,
416, 417, 419, 420, 421, 423,
428, 429, 434—436, 441, 442,
444, 454, 455, 459
Лихвинский у. (Лихвин) 159
Локнашский стан в Рузском у. 449
Лопасня, р. 55, 272
Луговая [сторона] 264
Луки Великие 83, 205, 220, 228, 236,
336, 371, 376, 380, 387, 391,
406, 433, 439, 443
Лукомль 431
Лух, г. 129, 212
Лысцово, сц. в Ростовском у. 454
Любутск, городище в Дмитровском
у. 165
Макарьев Калязин м-рь см. Калязин-
ский Макарьев м-рь.
Малая Пахра, р. 219
Малечкино, с. в Тверском у. 410
Малоярославецкий у. (Малый Яро-
славец) 30, 157, 177, 183
Малый Ярославец, г.'83
Мартиновское, с. в Коломенском
у. 407
Матвеевщина, вотчина И. П. Федо-
рова 350
^408а’ °' В ^еРеяславском У' 219,
Махршцский Стефанов м-рь 142, 147,
199
Медведеве, с. в Дмитровском у. 165
Медвенка, р. 350
Медвенский стан в Московском
у. 165
Медиа, с. в Тверском у. 44, 343, 346,
350
Медынь, г. 159
Мерский стан в Кашинском у. 183
Меча, р. 274
Мещера, г. 438, 447
Мещерский у. (Мещера) 151, 245,
272, 274
Мещовск, г. 83
Мещовский у. 233, 366, 387
Микулино, с. в Тверском у. 31
Микулинский у. 234
Михайлов, г. 208, 388, 399, 439,
443, 444, 450
Михайловский погост в Бежецкой
пятине 452
Михайловское, с. в Московском
у. 219
Михайловское-Поддубное, с. в Ро-
стовском у. 161
Млевский погост в Бежецкой пятине
Новгородской земли 356
Можайск, г. 69, 83,89, 93, 94, 98, 261
Можайский у. (Можайск) 30, 67,
159, 164, 172, 177, 183, 218,
229, 386, 407, 420
Молога, р. 232
Молоди, с. 55
Моложский удел 168, 169,. 232
Мордовская земля 272, 273
Морева слобода в Шелонской пяти-
не Новгородской земли 129
Мосальск, г. 83
Москва, г. 15, 26, 33, 41, 44, 45,47,
48,- 54, 55, 57—64, 67, 73г 74, 77,
79, 81, 83, 85, 86, 88, 90, 93, 98,
102, 103, НО, 111, 117, 128, 134—
137, 139, 140, 144, 145, 151 —
154, 165, 171, 176, 177, 182, 193,
194—198, 201, 202, 204—208,
211—214, 216, 217, 221, 224,
227, 228, 231- -233, 238, 239,
242, 246, 251, 259, 261, 265,
273, 283, 286, 289, 296, 297,
299, 304— -313, 319, 342, 343,
350, 356, 357, 359, 360, 363,
365, 370, 373, 376, 377, 379—
381, 385, 387, 388, 401, 402,
405, 406, 418, 423, 424, 434,
440, 444, 448, 451, 455, 476, 457,
461, 463, 467, 472, 477,
481
Дорогомиловское всполье 144,
308,
Китай-город 74, 308
532
мм» зжэдж до
ДО ДО 4М, 4М
Ммеив* у (ДОаяи») 330
у. 131
ммш», ₽ Ito, и», зм. эм. до
ДО ДО ДО, 431. 433. 43».
Муртж, Г. ДО7» w»i ф*«
Мууимик— «агм» 311
ДО 440. 442, 443. 440. Ш,
ДО 437. 4М, 471, 4М, 4М
Нппмаова мшшим—» iMimm»>
Ш1. ДО 314. ЗМ, 41». 4М
до
117.
у. ДО
у. ДО
ДО
Н—1в*«в«де—» у. >11. 14», ДО,
ИЮ. до
Надою», а»л. • Нмл
у. Н7 . ДО 430
Н——Ж. У 414, 423. ДО
таиистммо штв
ммм* М—ммй. а. 43. t32, 333.
312. 342, 333. 377. ЗМ, ЭМ.
ДО ДО, 431. 434, 4М, ДО ДО
Эй»,
ЭМ
ЭМ
ДО 251
1М-ДО ДО 2М. 21»,
-т, эм. эм, эм,
.ДО ДО ДО ДО, 441.
ДО до до до до до до
ДО 111. 112, 114г-ДО ДО.
4М~ДО ДО ДО
ДО ДО 211. ДО
ДО ЭМ, 320-322,
ДО ДО ДО до
до эм. эм. до
до до до мж
до.
до
241
эм,
до
Цф|М&%
у. эм
Нагаал» (Мама), г, М4, ЭМ, 331.
ДО
Навал—ив» (-яжаа^НвааОвв—»»
М. 12». 131. ДО 172—174.
до до т. эм. до до до
ЭМ. ЭМ. ДО 212. ДО ДО ДО
239» 2Э2» <
311-ЭМ,
ЭМ. М3.
ЗЮ—ЭМ,
до, до.
ДО 31»,
Ш. МО»
ж—ж.
до. до
m
до.
3»,
до.
до
417.
437.
439, 440, 443, 447 —449, 451,
452, 455, 457, 459, 462, 467
Дом св. Софии 246, 414, 427
Монастыри
Антониев 322
Михалицкий 313, 394
Хутынский 313
Юрьев 313
Розважа, улица 452
Софийский собор 43
Торговая сторона 172, 204, 452
Церкви
св. Варлаама на Дворище 451
Жен-мироносиц 311, 451
св. Климента 453
св. Николая 451
чуд. Николы 311
св. Прокопия на Ярославовом
Дворище 451
Параскевы Пятницы 310
Новгородская земля 42
Новгородская обл. 173
Новгородские пятины 42, 47, 60
Новгородский у. 202, 355, 360, 361,
369, 370, 418, 419, 423, 447,
450, 451, 453, 457, 468, 473
Новгород Северский, г. 229,277,
399, 477
Новое городище (Погорелое) 165
Новосиль, г. ИЗ, 236, 397, 441
Новосильский у. 181
Новосильско-Одоевский удел 222
Новоспасский (Спаса Новый) м-рь
154, 407, 426, 476
Новоторжский у. (Торжок) 44, 45,
211, 343, 359, 393, 447, 464
Ногайская орда (Ногаи) 359, 371,
390, 464
Нугра 433
Оболенск, г. 83
Оболенское княжество 30, 31
Обонежская пятина Новгородской
земли 30, 172, 173, 204, 310,
356, 401, 414, 417, 419, 425,
427, 448
Одоев, г. ИЗ, 263, 370, 402, 433,
443, 446
Одоевские места 263
Озерецкое, с. в Дмитровском
у. 117, 346
Озерище, г. 173, 227, 429, 431, 444
Ока, р. 62, 64, 131, 149, 176, 222,
234, 236, 247, 272, 306, 307,
313, 389, 422
Ольшанка, р. 157
Онциферова, дер. в Вышгородском
у. 178
Опаков на р. Угре 157
Опочка, г. 364
Орел, г. 79, 81, 231
Орешек, г. 205, 207, 455
Орловский у. 483
Орша, г. 73, 151, 225, 385, 428
Отроч м-рь 203
Офросимово, сц. в Муромском
у. 408
Павлов Обнорский м-рь 353
Пажа, вол. в Ярославском у. 168
Пайда, г. 203, 210, 217, 399, 416
Патробал, вол. в Ярославском кня-
жестве 169
Пахра, р. 156, 229
Переяславль-Залесский, г. 83, 117,
218, 308
Переяславский у. (Переяславль-
Залесский) 30, 70, 71, 88, 111,
157, 172, 177, 191, 199, 212,
217—219, 222, 233, 355, 359,
364, 367 , 377, 383, 385, 392,
401, 408, 411, 442, 447, 449,
455, 456, 466
Переяславский Никитский м-рь 117,
351, 353
Перемышль, г. ИЗ
Перемышльский у. 159, 176
Пермские слободы 176
Пермский у. 176
Песношский м-рь (м-рь св. Николая
на Песноше) 368, 449
Петрова-Протасова, дер. в Дмит-
ровском у. 437
Петровский Тихвинский погост в
Бежецкой пятине Новгородской
земли 425
Петровское-Воскресенское, с. • в
Суздальском у. 160
Петровское, с. в Можайском у. 164
Пехлица, в Рязанском у. 398
Пехорский стан в Московском
у. 390
Пирогова пустынь 452
Пирогово, с. в Тверском у. 446
Писцово, с. в Костромском у. 157,
175
Писчиково, с. в Пермском у. 449
Плес 149
Повельский стан в Дмитровском
у. 371, 437
Поволжье 149
Подлипье, с. в Дмитровском у. 165
Подмосковье 182
Подольск, г. 229
534
Пшжвавова дер. под Подольсшм!
229
Поломи, г. 22» 45. 72. 73. 114-116.
122. 20в. 212. 217. 226. 234.
236. 237 . 331. 336. 363. 373.
376. 385. 39в. 404. 423. 429.
431. 433. 441. 444. 449. 469
Полоцкий повет 217
Полоцкий у. 173
Полуектово, сц. 171
Полухткво, с. в Твере жом у. 431
Польско-Литовское государство 46.
66. 193. 291. 299
Подъев 46. 73. 97. 200. 209. 217. 225.
250. 289. 296. 310. 312. 319.
336. 338, 340. 365. 366. 375.
390, 399. 416. 432, 449. 469.
471. 475
Поморские города 157. 181. 483
Поморский север 181
Поморье 59
Попаовме города 149
Почав, г. 206. 377. 420, 444. 450
Пожехонекий у. 30, 168, 169, 390,
456
Пожехомье 83, 164, 401
Прибалтика 46
Прибуж 157
Пронск, г. 152, 218, 223, 236. 385.
399, 431. 439. 444, 450
Пронский удел 229
Протва. р. 164. 165
Псков, г. 41—44. 53. 59. 60. 83. 152.
167. 205. 207. 228, 236. 306. 336.
338. 343, 346, 350, 372, 376, 379.
381, 404. 424. 444, 447. 449, 477
Псковская земля 42
Псковский Печерский м-рь 119, 400,
412, 417. 418
Псковский у. 173, 210, 371, 372.
395, 406. 417. 448. 457. 464.
465, 473, 475
Пустое, дер. в Суздальском у. 465
Путквль, г. 399
Радогощ, г. 408
Радонеж 218, 473
Ракобор, г. 433
Раммейце, вол. в Московском
у. 165, 178
Ревель, г. см. Колыванъ
Ржева, г. 113, 467
Ржева Владимирова, г. 83, 419, 431
Ржеве Пустая, г. 89, 362
Ржежмий у. (Ржева) 157, 177, 211,
369, 431
Рождественский стан во Владимир-
ском у. 450
Романов, г. 83. 87. 164. 165, 169
Романовски* у. 151, 168. 390
Рославль, г. 221
Россия (Российское государство)
12. 17. 18. 21-24, 52. 53. 56,
72. 74. 76. 78. 95, 116. 196. 226.
238-240. 244, 246. 295. 303.
323. 338. 344, 389, 402. 407.
436. 480
Ростов, г. 30. 62, 83. 167. 193. 231.
308, 379, 392
Ростовский Борисоглебский м-рь
235. 237. 242. 306. 368, 374.
459. 468, 474. 483
Ростовский удел 209
Ростовский у. (Ростов) 153, 161, 213,
214, 237, 454
Ростовское княжество 30
Ругидвв, г. 110, 354, 409
Руаа, г. 83
Рузский у. (Рум) 30. 79. 111. 220,
359, 369. 437, 449, 461
Румянцеве, с. в Московском у. 437
Рунай, вол. в северной части Яро-
славского княжества 169
Русская земля 45. 47, 51, 106, 318
Русь (Русь древняя) 21, 24, 41, 44,
51, 99. 100. 186. 187, 252, 267,
307, 321. 480
Рыбная слобода (Рыбинск) 64
Рыльск, г. 391. 431. 434
Ряжен, г. 390. 433
Рязанская земля 226
Рязанская местность 77
Рязанский край 217, 377
Рязанский у. (Рямвь) 87. 180, 280,
287, 362. 379. 398, 427, 430
Рязанское княжество 30. 118, 207
Рязань, г. 83, 206, 217. 226. 249.
370. 377, 388, 416, 428, 435,
438, 445, 450
Саввин став в Ростовском у. 161
Саларево, с. в Московском у. 405
Салославль (Салослово), с. в Звени-
городском у. 350
Салтыкове, с. в Коломенском,
у. 442
Сапчурск, г. 151
Сарыхозкио (Сорогужино), с. в
у. Юрьева Польского 442
Свевский Брянский м-рь 235, 342
Свняга, р. 223, 273, 423
Свияжск, г. 150, 151, 154, 209, 217,
272—274, 359, 368, 370, 392,
415, 431. 435. 443, 454, 455,
457, 458, 473
Свияжский Троицкий м-рь 202, 218,
407
Свияжский у. 207
535
Себе», г. 439
Себежский у (Себеж) 423, 465
Севера (северские города) 388
Северная ж. д. 343
Северный Кавказ 296
Северо-Восточная Русь 186, 187,
255
Селевкино, с. в Московском у. 467
Се л иван о,- сц. в Переяславском
у. 199
Сельва, вол. в Московском у. 165
Сенькин перелаз (на р. Оке) 222,
422
Серебож, вол. в Дмитровском
у. 360
Серпейский у. 461
Серпухов, г. 83, 149, 193, 217,
263, 272, 311, 355, 357, 370,
391, 392, 399, 415, 416, 439,
443
Серпуховская дорога 272
Серпуховской у. 30, 183, 212, 214
Сибирь (Сибирское царство) 22, 85,
467
Сийский Антониев м-рь 121, 153,
218, 341, 393, 454
Синайский м-рь в Египте (Синай)
339
Сить, р. 232
Слободской стан в Переяславском
у. 402
Слотино, с. в Московском у. 138
Смоленск, г. 131, 149, 176, 206, 207,
221, 223, 227, 299, 361, 374,
376, 377, 386, 398, 399, 402,
416, 417, 417, 419, 429, 431,
441, 444, 450, 460, 461
Смоленский у. 473
Смоленское княжество 247
Собакино, с. в Московском v. 165
Сокол, г. 331, 336, 397, 470
Соколово, с. в Дмитровском у. 387
Соловецкий м-рь 103, 224, 475
Солоница, р. 167
Солотчинский м-рь 433
Соль Большая, вол. в Костромском
у. 167
Соль Галицкая, г. 167, 177
Сольвычегодск (Соль Вычегодская),
г. 176, 454
Сольвычегодский у. 411
Соль Малая, вол. в Костромском
у. 167
Соль Тотемская 157
Сорохта, вол. в Костромском у. 157,
167, 369
Софроновское, с. в Коломенском
у. 447
Спа со-Е вфимьев м-рь 160, 371, 454
Спасо-Прилуцкий м-рь 323, 342,
349, 350, 352
Спасский погост в Бежецкой пятине
Новгородской земли 356, 425
Среднее Поволжье 150, 266
СССР 39 ‘
Старая Ерга, вотчина И. П. Федорова
в Белозерском у. 350
Старая Руса, г. 15
Старица, г. 53 , 83, 115, 165, 313
Ста рицкий'удел 159, 165, 166, 167,
907 9£с /09
Старицкий у. 31, 45, 166, 167, 180,
359, 455
Стародуб, г. 152, 410
Стародуб Ряполовский, г. 93, 163
Стародуб Ряполовский, у. 113, 420
Стародуб Северский, г. 391, 472
Стародуб Северский, у. 249
Стародубский у. 165, 321, 458
Стародубское княжество 30, 31,
163
Степанково, с. в Коломенском
У. 467
Стокгольм, г. 471
Судбищи 85, 86, 221, 441
Судогда, р. 287
Суздаль, г. 69, 83, 89, 211, 221
Суздальский у. (Суздаль) 31, 67,
151, 159, 160—163, 167, 172,
175,? 177, 179, 180, 183, 374,
421, 454—456, 465
Сурвоцкое, с. во Владимирском
у. 450
Сургут, г. 206
Сурожский стан в Московском
у. 202, 461
Суходольский стан в Каширском
у. 183
Сыренск, г. 464
Сыркова пустынь на р. Вер я ж и 452
Тайнинское, с. 134
Талдом, с. в Дмитровском у. 165
Тарвас, г. 401, 436
Таруса, г. 83, 207, 222, 223, 236.
237, 422, 441
Тарусский у. 157
Татарская АССР 150
Татищеве, с. в Дмитровском
у. 437
Тверское княжество 30, 31, 118, 162
197, 206, 406
Тверской у. 31, 32, 44,151, 161, 163
343, 359, 361, 374, 382, 393 . 410 ’
437, 438, 446
Тверь, г. 59, 83, 205, 313
Тевризское государство 418
Телятево, с. в Микулинском у. 234
536
Тихая Сосна 223, 249
Тихвинский Пречистннекмй м-рь
(Пречисто! на Тихвине) 368
Торжок, г. 83, 346, 350
Торопец, г. 83, 229, 276, 355, 399,
404, .462
Торопецкий у. (Торопец) 173, 461
Тотьма, г. 157
Троицкий Сергиев монастырь (Тро-
нцко-Сертиевская лавра) 61,
93, 117, 134, 145, 147, 149, 161,
178, 179, 199, 204, 219, 223,
224, 227, 236, 264, 329, 330, 339,
340, 346, 353, 357, 359, 362,
364, 367, 369, 371, 374, 375, 385,
386, 387, 394, 399, 404—408,
410, 416, 426, 428, 429, 432,
434, 437, 441, 442, 446, 448,
452, 454, 455, 458, 459, 461,
465, 467, 471, 473
Троена, вол. в Звенигородском
у. 165
Трубчевскнй удел 234, 235
Трызнево, с. в Дмитровском у. 467
Тула, г. 43, 83, 229, 230, 236, 247,
263, 370, 378, 391, 392, 416,
441, 443, 445, 456
Тульская местность 77
Тульский у. 152
Туриково-Собакнно, с. в Москов-
ском у. 165, 474 *
Турция 66, 114, 225, 319
Турчасов, г. 157, 477
Тушино 215, 216
Тюмень, г. 237
Увоть, р. 160
Углич, г. 23, 83, 219
Угличский удел 209, 301
Угличский у. 30, 168, 349, 385, 399
Угра, р. 157, 212
Удиво, с. в Дмитровском у. 165
Ула, р. 73
Ульянино Мегренево, с. в Коломен-
ском у. 461
Унжа, р. 167
Усвят, г. 448
Ус вятский у. 173
Усольская вол. 157
Успенья на Тихвине, церковь 451
Устюжская земля 157, 176
Угорский удел 222, 235
Уча, р. 219
Феллни (Вильян), г. 98, 102, 111,
200, 354, 416
Ферапонтов м-рь 153, 233, 368
Финское побережье 336
Харьков, г. 141
Холмскпй удел 165
Холмский у. 31, 165, 167
Хортица 474
Хотунская вол. в Московским
у. 157, 237
Царев-Борисов, г. 232
Царьград, г. 205, 234
Цывиль, р. 274
Чаронда, с. в Белозерском v. 157,
174
Чарондская округа 142
Чебоксары, г. 221, 229, 438, 443
Челмогорский м-рь (Челмогорская
пустынь) ИЗ, 404
Чельсма, р. 386
Черемисская земля 272
Черемха, вол. в Ярославском
у. 168
Череповесь, вол. в Пошехонском
у. 456
Черкасская земля (Черкасы) 296,
389, 430, 474
Чернигов, г. 227, 251, 355, 386,
429, 431
Черноголовль, вол. в Московском у.
182
Чехия 250
Чихачев, г. 129
Чудский стан в Кашинском у. 207,
361
Чухлома, вол. в Галицком у. 157
Шаготь, вол. в Ярославском кня-
жестве 169
Шаровкина пустынь, м-рь 176, 177,
342, 366
Шахов стан в Ярославском у. 168
Шацк, г. 219, 235, 237, 274, 355, 377,
392, 397, 462
Швеция 46, 97, 114, 121, 122, 173,
296, 310, 319, 336, 340, 395,
423 443
Шексна, р. 115, 168, 169, 174, 277,
303, 352, 482
Шелонская пятина 129, 204, 205,
217, 355, 357, 360, 362, 369,
371, 376, 379, 382, 390, 395,
396, 399, 402, 405, 411, 418,
423, 424, 426 , 453, 454, 458,
460, 462, 468, 471, 473, 475
Шелшедам, вол. 169
Ше рейс кий лес 170
Шибухино, сц. в Костромском у. 157,
175
Шигораш, вол. в Ярославском кня-
жестве 169
537
HI ох на, вол. 167
Шубецкая вол. в Белозерском у. 157
Шухомаш, вол. в Костромском у.
167
Шуя, у. 159, 160, 162
Юрьев Ливонский, г. 103, 110, 167,
354, 376, 377, 380, 387, 396,
397 , 406, 416, 417, 434, 438,
441, 464, 472
Юрьев Польский, г. 411, 442
Юрьевец Повольский 159
Юрьево, дер. в Радонеже 473
Юрьевский у. 30, 177, 217, 230, 350,
363, 389, 457
Юхотский удел 168. 169
Юхть, вол. 129
Юхть, р. 168
Ямгород, г. 446
Ярославль, г. 49, 8В, 1вЗ, 1В4.
237, 308, 370, Ж, 440,
459,
Ярославская губ. 153
Ярославский Спасский м-рь 440,
456
Ярославский у. (Яраешжжь) 31,
71, 151, 160, 162, МВ. 160, 171.
172, 177, 180, 18В, 223, 360,
421, 424, 427, 440, 4SB
Ярославское княжестве 31. 118, 162.
168, 169, 170
Яргомож, с. в Белозеромм у. 174
ОГЛАВЛЕНИЕ
Спсам Борисович Веселовский (биографический очерк)............. 3
От редакции.................................................... 7
ОЧЕРКИ ОБ ОПРИЧНИНЕ
Обмр мнений историков об Опричном дворе царя Ивана............ 11
Опш о Грозном его современников............................... 38
Имастмя иностранцев об опричнине .................... 54
Реформа 1550 г. и так называемая Тысячная книга............... 77
Белммь и смерть царицы “Анастасии............................. 92
Раярыв царя Ивана со своими советниками ...................... 96
Перми1 опалы и казни......................................... 109
Побеги за границу и поручные записи ..........................118
Умиа об опричнине 133
Парные жертвы опричнины ......................................145
Первоиачальная территория и ведомство опричнины..............156
Лмпмдация Старицкого удела и расширение ведомства............
Опричного двора........................ .................164
Вкаомаение земских из уездов, взятых в опричнину..............178
Омрминые выселения и оборона государства .....................185
Кчпставке опричнины...........................................190
Послужные списки опричников...................................200
ИСТОЧНИКОВЕДЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ
О генеалогических интерполяциях Хрущевской Степенной книги . . 238
Интерполяции так называемой Царственной книги о болезни царя
вана 1553 г.................................................255
Что дает генеалогия для понимания некоторых событий царствования
Ивана Грозного?..............................................292
Духовное завещание царя Ивана 1572 г............................302
Синодик опальных царя Ивана Грозного как исторический источник 323
Примечания......................................................47g
Сммсок сокращений.............................................. 430
Именной указатель................ ........................ 487
Географический указатель.................................... . ,оо
Степан Борисович Веселовский
Исследования по истории опричнины
Утверждено к печати общим, собранием
Отделения исторических наук i
Академии наук СССР
Редактор издательства В. И. Буганов
Технический редактор В. В. Волкова
РИСО АН СССР №24—7В..Сдано в набор 31/11963 г.
Подписано к печати 26/Ш 1963 г. Формат 60Х90Ум.
Печ. л. 33,75+1 вкл. Уч. издат. л. 36,2(36,1+0,1 вкл.)
Тираж 2000. Т-03457. Изд. № 288. Тип. зак. 1813.
Цена 2 р. 37 к.
Издательство Академии наук СССР
Москва, К-62, Подсосенский пер., 21
2-я типография Издательства АН СССР
Москва, Г-99, Шубинский пер., 10

ОПЕЧАТКИ И ИСПРАВЛЕНИЯ
Стр. Строка Напечатано Должно быть
09 20 св. ее его
38 17 сн. знания звания
50 11 св. бесподобны бесоподобны
53 8 св. разрушати, даже разрушати, и в них православных христиан зле и немилостиво уби- вати, даже
160 бса. 1660 1600
213 24 св. услуг слуг
258 11 сн. и содрали исодралп
333 16 сн. 0 в
339 2 св. драматично-эф- фективный драматично-эффект- ный
397 20 сн. миной Миной
415 11 сн. 1562/64 1563/64
445 22 сн. Василия Ивано- вича Василия Степановича
449 12 св. в иконах в иноках
519 2 св. Сукин Михаил Сукин Мисаил
С. Б. Веселовский. Исследования ио истории опричнины