АКАДЕМИЯ ОБЩЕСТВЕННЫХ НАУК ПРИ ЦК КПСС
ИНСТИТУТ НАУЧНОГО АТЕИЗМА
Из истории
свободомыслия
и атеизма
И. Б. Акулов, О. П. Малюк
ПОЛЬ
ГОЛЬБАХ-
критик
религиозных
догматов
Издательство «Мысль»
Москва • 1975

2
A 44
ГЛАВНАЯ РЕДАКЦИЯ УЧЕБНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
ВПШ и АОН при ЦК КПСС
Под общей редакцией
доктора философских наук
профессора
Б. Э. БЫХОВСКОГО
А Ю509П85 74 75
004(01)-75 © Издательство «Мысль». 1975

Введение
История прогрессивной общественной мысли знает не-
мало имен, с которыми связана борьба за социальное
переустройство мира. Именно такую благородную цель
ставили перед собой передовые мыслители Франции
XVIII в., и среди них выдающийся французский про-
светитель, материалист и атеист Поль Гольбах.
Гольбах жил и творил в то время, когда феодаль-
ная Франция стояла на пороге революционных изме-
нений, определявших все экономические и политические
процессы в стране. Росло экономическое могущество
буржуазии, вызревая в глубинах феодального строя,
капиталистический способ производства расширял и
обострял противоречия между производительными си-
лами и производственными отношениями. Ф. Энгельс,
анализируя экономический строй Франции кануна ре-
волюции 1789 г., определил его как буржуазный1.
В эту эпоху буржуазия как класс приобретала все
большее экономическое влияние. Увеличивался объем
промышленного производства, росли торговля и при-
были от нее.
Вместе с буржуазией шли и другие слои «третьего
сословия», включавшие кроме крупной, средней и мел-
кой буржуазии также и ремесленников, крестьян и ра-
бочих. В этот период буржуазия выступала от лица
всего народа.
Среди феодальных институтов, стоявших на страже
порядков старой Франции, особое место занимала цер-
ковь. Она не только была неограниченной властитель-
ницей в духовной области, но и оказывала большое
влияние на политику. Католическая церковь владела
огромными поместьями и тем самым политически и
1 См К Маркс и Ф Энгельс. Соч., т. 20, стр. 168—169.
1* 3

экономически была тесно связана с классом феодалов и
проводила свою политику в его интересах. Ф. Энгельс
отмечал, что крупным интернациональным центром
феодальной системы была римско-католическая цер-
ковь \ которая жестоко эксплуатировала трудящихся,
вызывая недовольство народа.
Сильная в экономическом и политическом отноше-
нии, католическая церковь была в дореволюционной
Франции основным носителем и пропагандистом фео-
дальной идеологии. Именем бога церковь оправдывала
господство дворян и духовенства, королевскую власть,
освящала бесправие и нищету народа, любые формы
феодальной эксплуатации. Частная жизнь и обществен-
ная деятельность каждого француза находились под
бдительным надзором духовенства.
Духовенство занимало привилегированное положе-
ние в стране. Оно было освобождено от налогов и
лишь от случая к случаю «дарило» государству ничтож-
ные суммы, в то время как ежегодные доходы духовен-
ства составляли 80 млн. ливров с собственных зе-
мель, 120 млн. — с крестьянских в виде девятой части
урожая, получаемой с каждого крестьянского хозяй-
ства.
Все, к чему прикасалась церковь, носило характер
неприкрытого торга. Преступникам за золото давалось
искупление грехов, больным — божье утешение и «свя-
тые» лекарства. Даже из борьбы с ересью церковь из-
влекала огромные выгоды. Под предлогом этой борьбы
конфисковывались земли и имущества в пользу церкви,
широко практиковалось ростовщичество. В ход шли
любые средства: угроза, анафема, пожертвования, вы-
рванные у верующих при смерти, завещания, сфабри-
кованные после смерти, изготовление чудотворных икон,
прямое надувательство верующих и т. п.
Пронизанная духом обскурантизма и нетерпимости,
официальная церковь разжигала религиозный фана-
тизм, преследовала инаковерующих, свирепо пресекала
малейшие проявления вольнодумства. Всякое посяга-
тельство на религиозные догматы рассматривалось од-
новременно как нападение на феодальные порядки и
поэтому подавлялось и церковью и светской властью.
1 См. К. Маркс и Ф. Энгельс Соч., т. 22, стр. 306,
4

Каждое новое научное достижение, противоречащее цер-
ковным догмам, отвергалось и преследовалось.
Политически в то время бесправная буржуазия не
могла рассчитывать на успех без устранения церков-
ных привилегий и подрыва религиозной идеологии. Ре-
лигиозная нетерпимость, преследование протестантов,
санкционируемые королевской властью, приносили
огромный экономический вред. Политика вражды, раз-
жигаемой церковью между различными вероисповеда-
ниями, губительно сказывалась на консолидации на-
ции, что, как известно, является необходимым усло-
вием для развития капитализма.
Все эти причины объясняют враждебное отношение
передовой французской буржуазии к католической
церкви вообще. Буржуазия XVIII в., будучи восходя-
щим классом, явилась носительницей наиболее прогрес-
сивного в то время способа производства. Она стала
той социальной силой, которая была в состоянии воз-
главить борьбу против феодального строя и повести
за собой угнетенные церковью и дворянством народ-
ные массы. И хотя антагонизм между трудом и капи-
талом уже принимал зримые очертания, он на время
отодвинулся на задний план перед основным противо-
речием эпохи — противоречием между старым, феодаль-
ным и новым, капиталистическим способом произ-
водства.
Одной из основных задач, которую ставили перед
собой идеологи передовой буржуазии, было наступле-
ние на религиозную идеологию, ибо последняя была
наиболее общим синтезом и наиболее общей санкцией
существующего феодального строя 1.
Задачу идейного разоружения феодализма наибо-
лее последовательно выполнили французские материа-
листы XVIII в.
Характеризуя их взгляды, Ф. Энгельс писал: «Ве-
ликие люди, которые во Франции просвещали головы
для приближавшейся революции, сами выступали
крайне революционно. Никаких внешних авторитетов
какого бы то ни было рода они не признавали. Рели-
гия, понимание природы, общество, государственный
строй — все было подвергнуто самой беспощадной кри-
См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 7, стр. 361.
5

тике; все должно было предстать перед судом разума
и либо оправдать свое существование, либо отказаться
от него. Мыслящий рассудок стал единственным мери-
лом всего существующего... Все прежние формы обще-
ства и государства, все традиционные представления
были признаны неразумными и отброшены как старый
хлам... Теперь впервые взошло солнце, и отныне суеве-
рие, несправедливость, привилегии и угнетение должны
уступить место вечной истине, вечной справедливости,
равенству, вытекающему из самой природы, и неотъ-
емлемым правам человека» 1.
Материалистическая философия во Франции
XVIII в., которую разрабатывали буржуазные просве-
тители, во многом опередила философскую мысль того
времени в других странах. Французская буржуазия
в лице своих идеологов стремилась использовать все
достижения прошлого, чтобы подорвать и сокрушить
феодальную идеологию и феодальный строй в целом.
Опираясь на открытия в области естественных наук,
французские материалисты преодолевали непоследова-
тельность, умеренность, уступки идеализму и теоло-
гии, которые присутствовали, например, в голландском
и английском материализме того времени.
Именно французский материализм впервые фунда-
ментом беспощадной борьбы со всеми формами рели-
гиозного мышления сделал материалистическое учение
0 первичности материи и вторичности сознания, о един-
стве материи и движения, т. е. из материалистического
мировоззрения вырастал бескомпромиссный, воинствую-
щий атеизм. Элементы материалистической диалек-
тики, отчетливо проступавшие в философии француз-
ского просвещения, позволили его идеологам более
полно, чем это сделали представители других философ-
ских материалистических систем, использовать успе-
хи научных открытий для опровержения религиозного
вероучения.
В. И. Ленин отмечал, что «в течение всей новейшей
истории Европы, и особенно в конце XVIII века, во
Франции, где разыгралась решительная битва против
всяческого средневекового хлама, против крепостниче-
ства в учреждениях и в идеях, материализм оказался
единственной последовательной философией, верной
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, стр. 16—17.
6

всем учениям естественных наук, враждебной суеве-
риям, ханжеству и т. п. Враги демократии старались
поэтому всеми силами «опровергнуть», подорвать, окле-
ветать материализм и защищали разные формы фило-
софского идеализма, который всегда сводится, так или
иначе, к защите или поддержке религии» !.
Особой остротой в борьбе против религии и церк-
ви, непримиримостью и ненавистью к ним отличался
Поль Гольбах.
* * *
Поль Анри (Пауль-Генрих-Дитрих) Гольбах ро-
дился в 1723 г. в Германии, в городе Эдесхейме,
в семье коммерсанта. Его юные годы протекали на ро-
дине. Германия того времени была отсталой феодаль-
ной страной. В политике торжествовал мелкодержавный
княжеский абсолютизм. Органы сословного представи-
тельства в большинстве княжеств были сведены на нет.
Маленькие немецкие государства, среди которых отно-
сительно большим было королевство Пруссия, разъ-
едало крепостное право, порождавшее экономическую
слабость, деспотизм, засилье церкви, отсталую систему
образования. «Никто не чувствовал себя хорошо, —
писал об этом времени Ф. Энгельс. — Ремесло, тор-
говля, промышленность и земледелие страны были до-
ведены до самых ничтожных размеров. Крестьяне, ре-
месленники и предприниматели страдали вдвойне — от
паразитического правительства и от плохого состояния
дел. Дворянство и князья находили, что, хотя они и
выжимали все соки из своих подчиненных, их доходы
не могли поспевать за их растущими расходами. Все
было скверно, и во всей стране господствовало общее
недовольство» 2.
В 1744 г. Гольбах покидает Германию и едет в Гол-
ландию, в Лейденский университет. Здесь он знако-
мится с работами передовых мыслителей того времени,
и в частности с «Персидскими письмами» Ш. Мон-
тескье.
В работе Монтескье была дана смелая и обличи-
тельная критика церковной догматики, реакционного
1 В. И Ленин. Поли. собр. соч., т. 23, стр 43 (курсив наш. — Авт.)»
2 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 2, стр. 561.
7

духовного облика монахов-иезуитов, самого папы —
идола католического христианского мира, католиче-
ского духовенства в целом. Автор «Писем» встал на
защиту человеческой личности и веротерпимости, под-
верг сокрушительной критике варварские методы госу-
дарственного управления Франции эпохи Людо-
вика XIV, выступил за справедливость и разумный
порядок общественного устройства, против суеверий и
невежества, воспел сотрудничество, взаимопонимание
и мир между народами, выдвинул требование уничто-
жения материального и политического господства всех
религий, и особенно католицизма, как необходимого
условия общественного переустройства. Эти идеи и
были восприняты Гольбахом прежде всего.
Отличаясь огромной работоспособностью, вдумчи-
востью и любознательностью, Гольбах глубоко вникал
в изучение естественных наук, которые по тому вре-
мени на высоком уровне преподавались в старейшем
европейском университете.
Одновременно в Лейдене Гольбах овладевает анг-
лийским, французским, латинским, древнееврейским
языками, изучает в подлинниках работы Демокрита,
Эпикура, Лукреция Кара, книги Ветхого завета. Уже
на втором году обучения в университете Гольбах
близко сходится со студентами-англичанами, такими
же, как и он, выходцами из буржуазных семей, кото-
рые знакомят его со взглядами английских материа-
листов XVII—XVIII вв., в частности с учениями
Т. Гоббса, Д. Локка, Д. Толанда.
В 1749 г. университетский курс был окончен, и
Гольбах принял решение ехать во Францию для заня-
тия науками и литературной деятельностью. К этому
времени он получил в наследство значительное состоя-
ние и баронский титул от своего дяди, старшего брата
матери, Франциска Адама де Гольбаха. Барон Голь-
бах приезжает в 1749 г. в Париж и поселяется на
улице Рояль-Сен Рош в приобретенном им богатом
особняке.
В этом особняке Гольбах открывает свой знамени-
тый салон, ставший известным как во Франции, так и
за ее пределами. Этот салон стал одним из прообразов
политических клубов грядущей революции, идейной ла-
бораторией энциклопедистов, местом, где ковалось, от-
8

тачивалось, проверялось идеологическое оружие Вели-
кой французской революции.
В течение почти сорока лет своего существования
салон Гольбаха был средоточием научной и полити-
ческой мысли Франции, объединял мыслителей различ-
ных направлений. В многообразии форм идеологиче-
ской борьбы той эпохи особое, доминирующее место
занимали столкновения религиозных и антирелигиоз-
ных убеждений. В салоне Гольбаха эти столкновения
выразились в полемике убежденных атеистов с деи-
стами.
Деизм, как известно, явился одной из форм свобо-
домыслия в борьбе с религией. Для материализма,
писал К. Маркс, деизм «есть не более, как удобный и
легкий способ отделаться от религии» *. Если теизм
проповедовал идею личного бога, творца и вседержи-
теля, то деизм признавал бога только в качестве пер-
вопричины мира, в дела которого бог не вмешивался,
предоставляя ему после сотворения развиваться по
своим собственным законам. Говоря о боге как
о разумном безличном начале, деисты отрицали сверхъ-
естественные источники религиозной веры. Так назы-
ваемым положительным религиям деизм противопоста-
вил «естественную» религию, основанную на принци-
пах разума и не связанную ни с какими таинствами
и обрядами.
Развиваясь в русле идейных течений, выражавших
интересы молодой буржуазии, деизм подрывал основы
христианского вероучения. Поэтому в эпоху буржуаз-
ных революций деизм стал критикой религиозного ми-
ровоззрения, синонимом свободомыслия.
Но поскольку деисты все-таки допускали существо-
вание бога, они с необходимостью должны были всту-
пить в спор с атеизмом, который отвергал любого
бога.
Гольбах, считавший недопустимым какой-либо ком-
промисс с религией, полемике с деизмом придавал осо-
бое значение, не делая особой разницы между ним и
теизмом. Прозорливости Гольбаха нужно отдать долж-
ное. Ведь со временем деизм стал одной из форм под-
новления религии идеологами реакционной буржуазии.
/С. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 2, стр. 144.
9

А Гольбах еще тогда, когда деизм играл положитель-
ную роль в борьбе с религией, видел эту опасность и
указывал, что рано или поздно деизм «выродится
в нелепое и пагубное суеверие».
Критика существующего общественного порядка
у Гольбаха шла по трем основным направлениям: ре-
лигия, социальное неравенство, несовершенство госу-
дарственного устройства. С 50—60-х годов он присту-
пает к систематической, целенаправленной критике
религии.
Гольбах обладал даром яркого публициста, тонкой
разящей иронией и убедительностью. Все его атеисти-
ческие произведения написаны в духе буржуазного
просветительства и были рассчитаны на самую широ-
кую аудиторию. Эту черту антирелигиозной публици-
стики Гольбаха заметили уже некоторые его современ-
ники. «Это — атеизм, доступный для горничных и
парикмахеров, — замечал Ф.-М. Гримм, — это — изло-
жение учения, написанного просто, без прикрас, про-
стым и четким стилем, с различными поучениями для
воспитания молодых атеистов» *.
Ненависть Гольбаха к религии и церкви была так
велика, что за ним прочно и навсегда утвердилась
слава «личного врага бога».
Будучи убежденным и активным атеистом, Гольбах
рассматривал религиозную догматику и священное пи-
сание с позиций философского материализма.
Философия Гольбаха была высшим по тому вре-
мени этапом европейской материалистической мысли.
Ей предшествовали идеи итальянского натурфилософа-
вольнодумца эпохи Возрождения Джордано Бруно,
крупнейшего голландского материалиста и атеиста
Б. Спинозы и других мыслителей. Главную роль в ста-
новлении взглядов Гольбаха сыграла собственно фран-
цузская философия.
Уже в средние века представители французского
свободомыслия, как, например, П. Абеляр, выступали
против некоторых церковных догматов, вскрывая про-
тиворечия в священном писании, добивались при-
оритета человеческого разума и отрицали религиозную
«Correspondence litteiaire philosophique et critique», t. XV. Paris,
1881, p. 156.
10

схоластику. Эти тенденции в эпоху Возрождения полу-
чили свое развитие, выразившееся в антирелигиозном
скептицизме. Ф. Рабле, Б. Деперье, Э. Доле, в осо-
бенности Ж. Боден и М. Монтень призывали ничего
не принимать на веру, все проверять разумом, все ста-
вить под сомнение. Это «все» прежде всего относилось
к церковным догматам, противоречащим здравому
смыслу и природе человека. Произведения мыслителей
Возрождения сыграли значительную роль в борьбе
с засильем религиозного мировоззрения.
Становление буржуазного строя во Франции, как
и в других странах, отражаясь на духовной жизни об-
щества, выдвинуло идеологов этого строя, которые еще
более решительно ополчились против взглядов и тра-
диций, религиозной схоластики и фанатизма феодаль-
ной эпохи.
К этим идеологам принадлежал и Гольбах, который
с воодушевлением воспринимал материалистические
идеи своих ближайших предшественников. Рационализм
Р. Декарта, разрушавший схоластику, провозглашав-
ший суверенитет человеческого разума, отрицавший ав-
торитарность религиозного миросозерцания, был изу-
чен Гольбахом и лег в основу его собственной кри-
тики религии.
На философию Гольбаха оказали влияние и взгляды
П. Гассенди, прежде всего его критика религиозной мо-
рали и защита эпикурейской этики. Материализм
Б. де Фонтенеля, атеизм Сирано де Бержерака, рели-
гиозный скептицизм Ф. Ламота-Левайе и Ш. де Сен-
Эвремона также явились теми источниками, которые
питали философию Гольбаха.
Особое место среди французских предшественников
Гольбаха занимали Пьер Бейль (1647—1706) и Жан
Мелье (1664—1729).
Пьер Бейль, подготовивший, по словам К. Маркса,
почву для усвоения материализма и философии здра-
вого смысла во Франции *, подорвал доверие к бо-
гословию, размежевав религию и мораль, выступив
за свободу вероисповедания, свободу совести, доказы-
вая возможность существования общества одних атеи-
стов. Эти атеистические по своей сути мысли Бейля,
1 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 2, стр. 141.
11

изложенные им в знаменитом «Историческом и крити-
ческом словаре», позже на более высоком уровне раз-
вивал Гольбах.
Мелье, сумевший подняться до утопического комму-
низма и атеизма, ставил задачу решительной борьбы
против религии и церкви, выступал за просвещение на-
рода, за освобождение его от ига суеверий. От Мелье
Гольбах воспринял наступательную форму и метод из-
ложения своих антиклерикальных произведений. По со-
держанию критика Гольбахом религии также во мно-
гом сходна с атеистическими взглядами Мелье, который
в своем «Завещании» атеизм превращал в орудие
борьбы против феодального строя.
В борьбе против религии этого периода заметную
роль играли произведения французских философов
Н. Фрере, Ш. Дюмарсе, Н. А. Буланже, Ж. А. Не-
жона. Атеистические идеи, выдвинутые ими, находили
широкий отклик среди французских просветителей.
На этой антиклерикальной почве вырастал атеизм
Гольбаха. Можно с уверенностью сказать, что его
взгляды впитали все благотворные соки свободомыслия
и материализма предшествующего периода.
Особое значение для философских воззрений Голь-
баха имели произведения английских материалистов
XVIII в. — Д. Толанда, А. Коллинза, Д. Гартли,
Д. Пристли, многие произведения которых Гольбах пе-
ревел на французский язык. Порой переделывая и со-
кращая их, но неизменно оставляя их атеистическую
и материалистическую основу, Гольбах обращался
прежде всего к тем проблемам, которые получили силь-
ное звучание в английской материалистической мысли:
проблеме материи и движения, материальной обуслов-
ленности сознания, свободы и необходимости.
Величайшей заслугой Гольбаха, позволившей ему
наиболее последовательно и решительно выступить
против религии, была попытка представить мир как
единое целое, существующее объективно. Такой всеоб-
щей субстанцией, единым целым является, по Гольбаху,
материя, обладающая рядом свойств. Из этой осно-
вополагающей материалистической посылки Гольбах
делал далеко идущие антирелигиозные выводы о про-
исхождении мира и человека.
12

Продолжая и развивая дальше материалистическое
учение о материи, Гольбах отбросил идеалистические
по своей сути утверждения о пассивности материи,
справедливо усматривая в этом уступку теологии. Про-
рывая рубежи механицизма, требующего искать источ-
ник движения тела вне его, источник активности мате-
рии — вне мира, Гольбах выдвинул в одной из своих
работ положение о том, что сама природа содержит
в себе источник движения. Он высказывал твердое
убеждение в том, что в природе постоянно происходит
всеобщий круговорот, что она живет по внутренним за-
конам движения и не требует для своего объяснения
вмешательства какой-то сверхприродной, божественной
причины.
Позиция Гольбаха в этом вопросе значительно от-
личалась не только от позиции Декарта, который видел
в боге животворящую силу, привносимую в материю,
и Спинозы, так и не сумевшего избавиться от «бес-
конечного модуса» протяженности материи, но и анг-
лийских материалистов Толанда и Пристли, которые
в своей философии оставляли место для бога, оде-
вая его в деистические одежды. Именно положения
материализма, наиболее полно разработанные Голь-
бахом, прежде всего легли в основу его критики ре-
лигии.
Историческая ограниченность Гольбаха приводила
его порой к ошибкам в социальном анализе религии,
для него оставались неясными вопросы ее происхож-
дения. Однако выдающийся французский энциклопе-
дист проделал огромную критическую работу, которая
не могла быть выполнена без материалистического ми-
ровоззрения, использования естественнонаучных откры-
тий того времени, работ европейских материалистов
XVII—XVIII вв. Гольбаху удалось убедительно
для своего времени показать несовместимость рели-
гии с научным мировоззрением, подлинным виде-
нием мира. Особенно важно подчеркнуть то, что Голь-
бах полностью и бескомпромиссно отрицал всякую
религию, постоянно напоминая в своих работах, что со-
хранение религии в любом завуалированном виде не-
допустимо и таит в себе общественную опасность. Здесь
Гольбах пошел дальше своих предшественников и со-
временников— Дидро, Гельвеция, Ж. Ламетри.
13

Из всех французских просветителей XVIII в. имен-
но Гольбах показал наиболее последовательно реакци-
онность такой религиозно-политической организации,
какой являлась католическая церковь. Он глубоко
вскрыл ее антиобщественную роль, тесную связь с по-
литикой, тиранией и деспотизмом.
Первый антирелигиозный памфлет Гольбаха под на-
званием «Разоблаченное христианство, или Рассмотре-
ние начал христианской религии и ее последствий» был
издан в 1761 г. В работе Гольбаха была сделана удач-
ная попытка вскрыть всю несостоятельность учения
о божественном откровении, автор публицистически
остро высмеял христианскую мифологию и мифотвор-
чество. Гольбах сделал смелый вывод о том, что рели-
гия представляет собой опору деспотизма и сама дес-
потична по своей сути. Он выдвинул тезис о том, что
религия несет вполне определенные социальные функ-
ции, одурманивает и обманывает людей, нравственно
разлагает их, отвлекает «их мысли от того зла, кото-
рое причиняют им в этом мире власть имущие» 1.
Семь лет кропотливой работы понадобились Голь-
баху, чтобы свет увидел атеистический памфлет «Свя-
щенная зараза, или Естественная история суеверия»
(1768 г.), где были выдвинуты те основные философ-
ские положения, которые позже философ развил в своем
главном труде — «Система природы». Критика Голь-
баха была направлена против союза церкви и тирании,
против теологии как псевдонауки, укреплявшей и оправ-
дывавшей деспотизм.
1768 год для Гольбаха был плодотворным: в пе-
чати появились и «Письма к Евгении, или Предупреж-
дение против предрассудков», где мыслитель выдвигает
важнейшие атеистические аргументы, критикуя идею
бога, мораль, освященную христианством, религиозную
нетерпимость, церковную догматику, природу и соци-
альный вред религиозной обрядности и культа, нрав-
ственный облик священнослужителей. В этой работе,
полной революционного оптимизма, выражается уве-
ренность, что настанет время, когда человечество
откажется от религиозного культа, бессмысленных и
П. Гольбах. Священная зараза. Разоблаченное христианство. Мм
1936, стр. 336.
14

диких обрядов, перейдет к выполнению и соблюдению
гражданских обязанностей, не связанных с религией.
К 1770 г. идеологическая битва в предреволюцион-
ной Франции достигла невиданного накала, и в разгар
этой ожесточенной борьбы выходит работа Гольбаха
«Галерея святых, или Рассмотрение образа мыслей, по-
ведения, правил и заслуг тех лиц, которых христиан-
ство предлагает в качестве образцов».
Здесь автор с позиций материализма и воинствую-
щего атеизма дал глубокую для своего времени кри-
тику Библии. В «Галерее святых» скрупулезно иссле-
дуются противоречия и нелепости религиозного учения,
порождающие сомнения даже среди верующих. Голь-
бах разоблачает культ святых, проповедуемый библей-
скими источниками, несовместимость его с этическими
нормами человеческого общества нового времени. Он
страстно доказывает, что библейское миропонимание
наносит огромный ущерб как отдельному человеку, так
и обществу в целом. В работе дана серьезная рациона-
листическая критика многих мест священного писания,
касающихся пророков, апостолов, библейских образов
бога-отца и Иисуса Христа.
До политической сатиры поднимается Гольбах и
в другом своем знаменитом произведении — «Карман-
ном богословии» (1766 г.), где дает резко отрицатель-
ное истолкование таким понятиям, как «бог», «теоло-
гия», «тиран» и т. д.
В то же время Гольбах, отчасти самостоятельно,
отчасти с помощью Нежона и Легранжа, опубликовал
анонимно ряд переделок и переводов сочинений более
ранних французских и английских материалистов:
Фрере, Толанда, Гоббса, Коллинза и других. Большой
заслугой Гольбаха является перевод на французский
язык замечательного памятника материализма и ате-
изма древности — поэмы Лукреция Кара «О природе
вещей».
Все атеистические работы Гольбаха этого периода
являлись продолжением той идейной работы, которую
на протяжении поколений вели вольнодумцы Франции
и других стран. Но вместе с тем гольбаховские произ-
ведения принципиально отличались от многих работ
других представителей атеистической мысли. Их автор
отказался от вуали пантеизма, скептицизма или деизма.
15

У него атеизм впервые предстал в подлинно воин-
ствующей и бескомпромиссной форме. Атаки на идею
бога велись последовательно, научно, открыто, обосно-
ванно, разносторонне. И обращался Гольбах своими
работами не к узкому кругу избранных, а к самой ши-
рокой аудитории верующих, страстно желая их пере-
убедить, заставить критически взглянуть на религию
и церковь.
Как автор Гольбах был исключительно честен и
строг. Будучи далеким от произвольного толкования
богословских истин, он тщательно изучал объект своей
критики. И поэтому ему удавалось, как никому дру-
гому, наносить мощные удары противнику оружием,
которому теология ничего не могла противопоставить.
Одним из таких ударов явился выход в свет ра-
боты «Система природы, или О законах мира физиче-
ского и мира духовного», которая была издана впервые
в 1770 г. в Амстердаме.
Уже с февраля 1770 г. «Система природы» начала
распространяться во Франции. Продажа этой книги
происходила тайно, и стоила она довольно дорого, так
как доставлялась в страну нелегальным путем. Спрос
на книгу быстро рос, и она не оставляла равнодуш-
ным ни одного читателя.
«Система природы» по существу представляла со-
бой итоговую работу французского материализма
XVIII в., выполнившую роль своеобразного философ-
ского манифеста. В обобщенной форме в ней излага-
лись философские, социологические, этические и атеи-
стические принципы материализма и атеизма XVIII в.
Вопросы, поставленные в этой работе, были настолько
злободневны, смелы и революционны для своего вре-
мени, что в отрицательной оценке ее сомкнулись раз-
личные лагери, испугавшиеся этой «библии материа-
лизма», — от теологов и монархов до Вольтера и Руссо.
Осторожный Вольтер и умеренный Руссо с опаской
отнеслись к бескомпромиссному атеизму и материа-
лизму «Системы природы». Вольтер, не разделявший
авторской позиции, выступил против «Системы при-
роды», написав произведение под названием «Бог, или
Ответ на «Систему природы»», где с позиций тради-
ционного деизма пытался дать критику «Системы».
16

Однако она оказалась несостоятельной и большого
идеологического резонанса не получила.
При всем отрицательном отношении к книге Голь-
баха Вольтер отдавал должное красноречию автора,
«соблазнительности» занятой им позиции. Вольтер
в письме к маркизе дю Деффан писал, что автором
книги является человек, «вдохновленный Вельзевулом»,
стремящийся на каждой странице своего произведения
доказать отсутствие божьего бытия. Вольтер признает,
что книга хотя и «ужасает», но все хотят прочесть ее,
буквально «пожирая» запретные страницы.
Вышедшая книга всколыхнула реакцию в стране,
усилились нападки на энциклопедистов-материалистов.
Д. Морлей, буржуазный историк философии, весьма
далекий от симпатий к Гольбаху и к материализму
вообще, вынужден был признать, что «никогда еще ни-
какая книга не производила такого всеобщего потрясе-
ния в умах...» *. В «Системе природы» правящий класс
усматривал для себя серьезную опасность и стремился
расправиться с крамольным философом. Но поскольку
анонимного автора книги разыскать не удалось, суду
были преданы его книги.
18 августа 1770 г. парижским парламентом — выс-
шей судебной инстанцией абсолютистской Франции —
было предъявлено обвинение работам «Священная
зараза», «Разоблаченное христианство», «Система при-
роды». Королевский прокурор Сегье произнес обвини-
тельную речь, которая, с одной стороны, предельно
ясно отразила позицию реакции в отношении Гольбаха
и его соратников по борьбе с религией, церковью, фео-
дализмом, а с другой — как нельзя лучше раскрывала
суть и самой «Системы природы» и всего французского
материализма.
Прокурор назвал материалистов — составителей эн-
циклопедии преступной лигой, которая имеет страш-
ную цель разрушить гармонию внутри сословного об-
щества, опирающуюся на связь церкви и политического
строя. Сегье заявил, что их учение колеблет трон, раз-
рушает алтарь, уничтожает веру, имеет влияние во
всем мире.
Д. Морлей. Дидро и энциклопедисты. М., 1882, стр. 362.
17

Особые опасения, по мнению королевского проку-
рора, вызывает то, что «зараза» проникает в мастер-
ские и хижины, а это приводит к концу веры, религи-
озности и чистоты нравов народа. Раньше, утверждал
Сегье, народ был невинен и терпелив, он находил
утешение в религии, но после ознакомления с указан-
ными произведениями народ «удручен и трудом и сом-
нениями». Теперь его не удовлетворяет надежда на
лучшую долю в будущей жизни, а это грозит бунтом
против существующего порядка.
Создатель обвиняемых книг, говорил прокурор, по-
шел в своей дерзости дальше Эпикура, Спинозы, всех
атеистов прошлых веков. Если в прошлом, не желая
того, справедливо замечал обвинитель, атеисты набра-
сывали вуаль на свои учения, высказывали некие со-
мнения в существовании бога и, таким образом, в из-
вестной мере его признавали, то автор «Системы при-
роды» категорически заявляет, что бога нет и быть не
может. Являясь «вредным» материалистом, созда-
тель этих произведений настаивает на тезисе, что
бог — просто вымышленное существо, порожденное
страхом, предрассудками, созданное обманщиками и
насаждаемое в народе благодаря невежеству послед-
него. Автор «безбожного сочинения» утверждает, что
идея бога одурманивает умы и представляет собой
источник рабства народов. Лица же, возглавляющие
Францию, короли Франции, по мнению автора, не что
иное, как узурпаторы, присвоившие себе титул именем
бога, которого нет, и деспотически, безнаказанно и не-
законно правят страной, а союз духовенства и монар-
хической власти направлен против народа. Воспевая
свободу, безбожники сознательно и устремленно тол-
кают в эту пропасть народ. Желание автора стереть
с лица земли малейший след какой бы то ни было ре-
лигии очевидно: он — противник любой религии, и не
только стремится уничтожить веру в бога, но и ниспро-
вергнуть политический строй, настаивая на уничтоже-
нии неравенства между сословиями, ограничении власти
монарха вначале временно, а затем передаче ее «в руки
слепой черни» 1.
1 См. К. И. Беркова. Гольбах. М., 1923, стр. 56—63.
18

Обвинительная речь королевского прокурора по-
мимо его желания сыграла пропагандистскую роль
в пользу атеистических произведений Гольбаха. Ни
сам прокурор, ни король не поняли этого. Желая
устрашить свободную мысль, король приказал раскле-
ить речь прокурора на площадях столицы. Затем эта
речь была издана отдельной брошюрой и возымела
действие, противоположное тому, какого от нее ждали.
Религиозно-монархическое сознание власть имущих не
могло себе представить те глубинные социальные про-
цессы, которые уже зрели в недрах «третьего сосло-
вия», хотя оставалось менее двадцати лет до рево-
люции. Несмотря на то что книги Гольбаха были
приговорены к сожжению, они продолжали выходить,
вызывая столкновение мнений, нападки и споры.
Злоба и преследования только способствовали росту
популярности работы Гольбаха, интересу к изложен-
ным в ней идеям. Друзья и единомышленники видели
в «Системе природы» образец философско-материали-
стического мышления, что было верно, ибо в ряде
существенных вопросов материализма «автор «Системы
природы» не ошибался» 1.
Самого же Гольбаха не могли запугать никакие
преследования и нападки. В ответ на них он реши-
тельно заявил, что «следовало бы последнего монарха
повесить на кишках последнего попа».
Верным себе остается Гольбах и во всех последую-
щих произведениях. Вслед за «Системой природы»
в 1772 г. выходит работа «Здравый смысл, или Есте-
ственные идеи, противопоставленные идеям сверхъесте-
ственным». Успех работы был огромным. Так же как
и в «Системе природы», в этом произведении критика
религии и церкви достигла высшего уровня, до кото-
рого поднялись французские материалисты XVIII в.
Материализм и атеизм Гольбаха оказали серьезное
влияние на развитие прогрессивной общественной
мысли в разных странах. Широкое распространение идеи
Гольбаха получили в России. Царская цензура, пони-
мая всю опасность крамольных произведений фран-
цузского философа для существующего феодального
См. Г. В. Плеханов. Избранные философские произведения, т. II.
М , 1956, стр. 42.
19

порядка, запретила Даже упоминать само имя Голь-
баха. Однако остановить тягу к знакомству с прогрес-
сивной общественной мыслью Запада ей не удалось.
Несомненное влияние «Системы природы» обнару-
живается, например, в анонимном атеистическом трак-
тате «Зерцало безбожия или невежества» — интерес-
нейшем русском памятнике атеизма XVIII в. Критика
церковных догм о всесовершенстве, всемогуществе, все-
мудрости бога, а также о боге как творце мира в этом
трактате в значительной степени перекликается с ука-
занной работой Гольбаха.
Осужденный правительством Екатерины II на
ссылку в Сибирь, А. Н. Радищев написал известный
трактат «О человеке, о его смертности и бессмертии»,
где, рассматривая вопрос бессмертия души, проана-
лизировал взгляды французских и английских материа-
листов XVIII в. — П. Гольбаха, К. Гельвеция, Дж.
Пристли и немецких идеалистов XVII—XVIII вв. —
Г. В. Лейбница, И. Г. Гердера, М. Мендельсона. В ра-
боте Радищева чувствуется определенное влияние «Си-
стемы природы» Гольбаха, которую Радищев хорошо
знал и высоко ценил.
Имя Гольбаха связано и с социально-политическими
идеями декабристов. В записной книжке Пестеля
имеются выписки из сочинений Гольбаха и Дидро.
Член Южного общества декабристов Н. А. Крюков
осуществил обширные переводы из «Системы при-
роды», о чем свидетельствуют его рукописи, фигури-
ровавшие во время следствия над декабристами.
* * -к
Гольбах скончался 21 июня 1789 г., накануне револю-
ции. В некрологе, помещенном в «Journal de Paris», сек-
ретарь и личный друг Гольбаха, редактор многих голь-
баховских работ Нежон отмечал, что Гольбах вел
борьбу за прогресс разума, неустанно трудился над
способами и возможностями его быстрейшего ускорения.
Придя к власти, буржуазия быстро предала забве-
нию имя выдающегося мыслителя, его могила была
разрушена и не сохранилась. Клевета сопутствует его
имени вот уже два столетия. Буржуазные историки
философии умалчивают о его роли в развитии мате-
риалистической философской мысли. Теологи прошлого
20

и настоящего, идеалисты, как объективные, так и субъ-
ективные, обвиняли Гольбаха в аморализме, присущем
якобы атеистам, в отсутствии самостоятельного фило-
софского мышления, в недостаточном изяществе стиля,
в утомительной поучительности его работ.
Современная буржуазия и ее идеологические пособ-
ники с философских кафедр и церковных амвонов пре-
дают проклятию имя Гольбаха. Ему вменяется в вину,
что он рассорил человека с богом, лишив простого
смертного надежды на светлое будущее в потусторон-
нем мире. Во многих работах буржуазных истори-
ков философии Гольбаху как философу и обществен-
ному деятелю отводится в лучшем случае несколько
пренебрежительно-холодных строк.
В. И. Ленин хорошо знал эту тактику буржуазных
идеологов и философов. «Фарисеи буржуазии, —
писал он, — любят изречение: de mortuis aut bene aut
nihil (о мертвых либо молчать, либо говорить хорошее).
Пролетариату нужна правда и о живых политических
деятелях и о мертвых, ибо те, кто действительно за-
служивает имя политического деятеля, не умирают для
политики, когда наступает их физическая смерть» ].
Эти замечательные слова можно с полным основа-
нием отнести к Гольбаху. Его атеистическое наследие
в значительной мере продолжает оставаться грозным
оружием в идеологической борьбе с религией и идеа-
лизмом. Именно это определяет историческое значение
гольбаховских антирелигиозных произведений и отно-
шение современных воинствующих атеистов к Голь-
баху— «личному врагу бога», отдавшему перо ученого и
публициста благородному делу освобождения сознания
человека от идеалистического и религиозного дурмана.
В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 20, стр. 8—9.

Опровержение Гольбахом
догмата о боге
Центральная мысль, пронизывающая философско-атеи-
стические произведения Гольбаха, — это многоплановая
критика иллюзорного образа бога, основного объекта
веры и поклонения во всех религиях. «Первоисточни-
ком зла» считал Гольбах этот фантастический образ,
выражающий представление о сверхъестественном су-
ществе.
Справедливо полагая, что существование идеи и
образа бога есть основа всякой религии, Гольбах по-
ставил перед собой задачу доказать ложность, недо-
стоверность и общественную опасность этой «основы».
По его мнению, именно подобная критическая работа
должна стать решающим условием в любом научном
исследовании, направленном против религии.
Материалистическая позиция позволила Гольбаху
дополнить, а в некоторых случаях и пересмотреть идеи
своих предшественников по этому вопросу. Это прежде
всего относилось к идеям Дж. Локка.
Как известно, из отрицания Локком врожденных
идей следовало, что идея бога не присуща человече-
ской природе изначально, а возникает на определенной
стадии исторического развития общества. Обратившись
к истории развития народов Африки, Бразилии, Перу,
Локк пришел к выводу, что в жизни людей были пе-
риоды, когда они не имели никакого понятия о боге.
В подтверждение этого он приводит слова миссионера-
иезуита Николая дель Техо: «Мы встретили такое
племя, у которого не было никаких имен ни для бога,
ни для души человеческой, не было ни обрядов, ни
идолов» *.
Иными словами, религиозные представления имеют
свое начало, а следовательно, и свой конец. Этот вы-
Цит. по: Д. Локк. Избранные философские произведения в двух
томах, т. I. M., 1960, стр. 114.
22

вод объективно вытекал из учения Локка. В то же
время непоследовательность учения Локка приводила его
к тому, что он допускал доказательство бытия бога из
самой человеческой природы, из самосозерцания чело-
века, из размышлений о себе1. В этом допущении ска-
зались те «теологические границы» философии Локка,
о которых писали К. Маркс и Ф. Энгельс2, проявилась
деистическая позиция английского материалиста. Локк
остановился на полпути, одна уступка религии повлекла
за собой другие, вплоть до признания опасности ате-
изма для буржуазии и ее интересов, до предложения
лишить всех атеистов гражданских прав3.
Этого как раз и не мог принять Гольбах. Он стре-
мился к тому, чтобы превратить философию в дей-
ственное оружие политической и антиклерикальной
борьбы. Поэтому ему удалось не только продолжить
традиции материализма, но и выдвинуть свои дока-
зательства несостоятельности религиозного постулата
о боге, этого, по его словам, «невразумительного
догмата».
Несмотря на то что предшественники Гольбаха уже
проделали определенную работу по освещению про-
блемы безрелигиозного периода в истории человече-
ства 4, французский мыслитель считал своим долгом
не только поддержать, но и отстоять прогрессивную
мысль прошлого; он ставил перед собой задачу на
основе уже имеющихся данных проследить процесс воз-
никновения представлений о боге, выяснить причины
их появления.
В разрешении этих задач Гольбах неизбежно дол-
жен был столкнуться с причинами возникновения ре-
лигии вообще. Разумеется, эта проблема возникла
не впервые: она интересовала людей еще со времен
глубокой древности. Но только с XVIII в. начинается
1 См. Д. Локк. Избранные философские произведения в двух
томах, т. I, стр. 600—601.
2 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 2, стр. 144.
3 См. И. С. Нарский. Западноевропейская философия XVIII века.
М., 1973, стр. 77.
4 Кроме Локка идею безрелигиозного периода выдвигали и другие
исследователи, в частности французские современники Гольбаха,
среди которых прежде всего следует назвать Дидро и Вольтера.
23

серьезное сравнительно-историческое изучение религии,
где центральное место занимает исследование причин
возникновения религии. В этот период появились
работы Н. Фрере, применившего сравнительно-исто-
рический метод к изучению религии; Ш. де Бросса,
посвятившего свои исследования древнейшему этапу
в истории религии; Н. Буланже, стремившегося найти
объективную основу религиозных верований первобыт-
ного человека; Ш. Ф. Дюпюи, автора работы «Проис-
хождение всех культов» (1794 г.), и др.
И как справедливо замечает В. Ф. Зыбковец, среди
исследователей, занимающихся рассмотрением этого во-
проса, «в первую очередь должны быть названы вы-
дающиеся деятели французского Просвещения Д. Дид-
ро и П. Гольбах, вклад которых в разработку проблем
происхождения религии трудно переоценить...» 1.
Гольбах, в частности, полагал, что в возникновении
веры в бога громадную роль играл страх человека пе-
ред непознанными и потому зловещими, опасными,
чуждыми ему силами природы. Порожденный незна-
нием, страх прочно укоренился в сознании поколений
людей. Только под воздействием страха, считал Голь-
бах, на определенном этапе своей истории человек воз-
ложил ответственность за свои беды на некие «злове-
щие призраки». Человек утверждается в существовании
этих мешающих его жизни призраков, и «тогда, ско-
ванный страхом, он начинает печально размышлять
о своих страданиях и в трепете изыскивает средства
устранить их, обезоружить гнев преследующего его
призрака. Так в мастерской печали несчастный че-
ловек создает призрак, из которого он делает себе
бога» 2.
Порожденные незнанием и страхом, религиозные
идеи и представления, по Гольбаху, являются пустыми
словами без смысла и содержания, не выдерживающие
аргументов человеческого опыта и научного знания, от-
сутствие же последних в жизни первобытного человека
закрепляло идею бога. «Невежество, тревоги, бед-
1 В. Ф. Зыбковец. Человек без религии. М., 1967, стр. 22.
2 П. Гольбах. Избранные произведения в двух томах, т. 1. М.,
1963, стр. 363.
24

ствия, — писал Гольбах, — всегда были источником
первых представлений людей о божестве» К
Однако к богу человек пришел не сразу, это был
длительный путь, тесно связанный со всей историей
жизни человека, окружающей его средой.
Древний человек, размышлял Гольбах, был полу-
зверем, живущим в пещерах, укрытиях, предоставлен-
ных ему природой. Он ожесточенно боролся за жизнь
во враждебной ему среде, познать которую он был еще
не в состоянии. Уже на этом этапе появляются смут-
ные зачатки религиозных верований, примитивные эле-
менты образа божества. Невежество и страх усиливают
веру, а старые и уважаемые в этой среде люди, носи-
тели традиций, житейского опыта, примитивного лекар-
ского искусства, создают мистические элементы обряд-
ности и поведения, являются источником первичного
мифотворчества, где будущие божества приобретают
все более определенные качества, закрепляясь из поко-
ления в поколение.
Эти отдельные представители пытаются использо-
вать свое влияние на людей, закрепить его и поэтому
часто прибегают к обману, спекулируя на человеческом
чувстве страха. Так у Гольбаха, как и у многих дру-
гих материалистов, «теория страха» дополнилась «тео-
рией обмана». Последняя опиралась зачастую на сведе-
ния, полученные в результате Великих географических
открытий, когда в Европе возникла возможность позна-
комиться с жизнью племен, стоящих на стадии перво-
бытного общества, и где исследователи могли наблю-
дать роль старейшин, их безграничное влияние и бес-
прекословное им подчинение.
Гольбах полагал, что старейшины племен, вообще
пользующиеся уважением старые и опытные люди, шли
на заведомый обман своих соплеменников, пользуясь
страхом последних перед грозными силами природы.
Многие французские материалисты, в том числе и Голь-
бах, были убеждены в том, что религия с самого нача-
ла представляет собой продукт сознательного обмана.
Иначе говоря, французские материалисты (и Гольбах)
распространили теорию обмана на весь период возник-
новения первоначальных религиозных верований. Об-
П. Гольбах. Избранные произведения в двух томах, т. 1, стр. 362.
25

ман представлялся выдумкой людей, действовавших
в своих личных интересах, а среда, окружавшая чело-
века глубокой древности, заставляла невежественного
дикаря искать защиты и довериться умудренному опы-
том и жизнью старейшине.
Гольбах, подобно всем французским материалистам,
был далек от поисков социальных основ чувства страха,
как и истоков обмана. Это объяснялось исторической
ограниченностью просветительской идеологии в целом,
когда панацею от всех зол искали в наступлении «цар-
ства разума», призванного покончить с невежеством,
порождающим страх и обман.
Тем не менее в условиях антифеодальной борьбы
обращение к «разуму» сыграло большую мобилизую-
щую роль. Что же касается теорий страха и обмана, то
их социальный анализ, как известно, впервые дал
только марксизм.
Рассматривая сущность человека как совокупность
всех общественных отношений, марксизм человеческие
поступки и поведение объясняет как опосредованные
определенными общественными отношениями. «Чело-
век — это мир человека, государство, общество. Это
государство, это общество порождают религию, пре-
вратное мировоззрение, ибо сами они — превратный
мир» \ При этом марксистская теория происхождения
религии, учитывая ряд факторов формирования пер-
вичных религиозных верований, не исключает чувство
страха, но оно представляется как одно из частных
проявлений беззащитности, беспомощности первобыт-
ного человека в борьбе за свое существование. Мар-
ксизм придает особое значение чувству страха как не-
сомненному условию, влияющему на религиозность
людей в эксплуататорском обществе. Указывая на со-
циальную природу чувства страха, В. И. Ленин писал:
««Страх создал богов». Страх перед слепой силой ка-
питала, которая слепа, ибо не может быть предусмот-
рена массами народа, которая на каждом шагу жизни
пролетария и мелкого хозяйчика грозит принести ему
и приносит «внезапное», «неожиданное», «случайное»
разорение, гибель, превращение в нищего, в паупера,
в проститутку, голодную смерть, — вот тот корень со-
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 1, стр. 414.
26

временной религии, который прежде всего и больше
всего должен иметь в виду материалист...» 1
Марксизм признает также, что и обман играет
определенную роль в существовании религии, однако
считает его причиной второстепенной в целом комп-
лексе условий, которые влияют на возникновение и
сохранение в обществе религии и веры в бога. Обман,
паразитирующий на невежестве масс, есть только ре-
зультат определенных условий материальной жизни
общества.
Как писал академик Г. П. Францов, «...обман имеет
место в религии классового общества; именно эксплуа-
таторские классы часто прибегают к обману масс. Но,
разумеется, нельзя переносить это на доклассовое об-
щество, видеть и там неких обманщиков, имеющих
возможность использовать темноту и забитость масс» 2.
Теория обмана имела, однако, для своего времени
вполне прогрессивное значение. Она помогала подо-
рвать теологические концепции о возникновении рели-
гиозной веры и самого образа бога.
И хотя Гольбаху, как и другим представителям ме-
тафизического материализма, не удалось понять клас-
совой сущности религии, нельзя не видеть его заслуги
в том, что он постарался проследить процесс станов-
ления образа бога. В этом анализе у Гольбаха содер-
жится целый ряд элементов исторического подхода как
в познании самого процесса, так и в попытке показать
всю несостоятельность религиозного догмата о боге.
Следует отметить, что, несмотря на общность атеи-
стических взглядов французских просветителей, выра-
жавшуюся прежде всего в стремлении ниспровергнуть
религию, у каждого из них было и что-то свое, отлич-
ное от воззрений других. «Гельвеций обращал больше
внимания на критику политической и идеологической
роли церкви, тогда как Гольбах разоблачал прежде
всего религиозное вероучение»3. Именно поэтому кри-
тика религиозных догматов и главного из них — о боге
была дана Гольбахом наиболее полно. Здесь четко про-
1 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 17, стр. 419.
2 Г. П. Францов. Научный атеизм. М , 1972, стр. 51.
3 И. С. Нарский. Западноевропейская философия XVIII века,
стр. 249.
27

явились элементы историзма в той части, где Гольбах
рассматривает эволюцию религии, развивавшейся «под
влиянием особенностей человеческого мышления от
фетишизма через политеизм к монотеизму» *.
Первоначальной ступенью в формировании у чело-
века образа бога Гольбах считал поклонение фетишам.
Это было не случайно. В то время наука уже распо-
лагала сведениями, полученными в ходе Великих гео-
графических открытий, о поклонении неодушевленным
предметам, которым приписываются сверхъестественные
свойства. Располагал Гольбах также исследованиями,
предпринятыми философами и историками религии.
Среди них прежде всего нужно выделить работы в этой
области Юма и де Бросса, которые имели большое зна-
чение для изучения вопроса о происхождении религии.
Гольбах в полной мере использовал их идеи, и прежде
всего идеи Ш. де Бросса о значении периода фети-
шизма в процессе становления идеи бога 2.
В прошлом, писал Гольбах, человек с неразвитым
сознанием, не зная подлинных причин того или иного
явления, пугаясь грозных сил природы, зачастую при-
бегал к поклонению неодушевленным материальным
предметам — фетишам.
Человек испытывает страх перед фетишами, он за-
искивает перед ними, он умоляет их о содействии и
снисхождении. Гольбах отмечает примитивность этого
первобытного ритуала. «Мы видим, — указывал он, —
что невежественные люди считают господами своей
судьбы животных, камни, бесформенные и неодушев-
ленные существа — фетиши, которые они превращают
в божество, приписывая им разум, желания и волю»3.
Развивая концепцию фетишизма, выдвинутую
де Броссом, Гольбах писал, что ранняя теология чело-
века, заставляя почитать неодушевленные предметы и
животных, вырабатывает ложное представление о не-
ких «агентах», посредниках между фетишами и чело-
веком. Эти «агенты» являются первой, но не последней
ступенью для формирования единого религиозного об-
1 И. С. Иарский. Западноевропейская философия XVIII века,
стр. 250.
2 См. Шарль де Бросс. О фетишизме. Мм 1973.
3 П. Гольбах. Избранные произведения, т. 1, стр. 364.
28

раза бога в будущем. Об этом Гольбах говорил вполне
определенно: желая упростить дело, человек в конце
концов подчинил всю природу некоему всемогущему,
окончательному «агенту», который предстает в теоло-
гии и религиозной философии в последующем и как
«суверенный разум» и как «универсальная душа», спо-
собная придать природе в целом и отдельным ее ча-
стям движение.
По существу Гольбах дал правильную трактовку
фетишей в первобытных религиях. Позже марксизм
показал огромную роль фетишистских верований в исто-
рии религии, когда человек, апеллируя к «бесчувствен-
ной вещи», создает иллюзию того, что фетиш способен
изменить ход вещей, свои собственные свойства в угоду
просителю, удовлетворив его желание, его прихоть1.
Обращение Гольбаха к исследованию фетишизма и
попытка дать определение этой ранней формы религи-
озных верований есть несомненное достижение материа-
листической мысли своего времени. Важно и то, что
Гольбах не только пытался вскрыть причины почита-
ния «грубых материальных» объектов, но и стремился
понять эволюцию становления религиозного образа
бога от самых примитивных религий до более слож-
ных. «Труды французских материалистов, — писал
Г. П. Францов, — при всех их ошибках идеалистиче-
ского и метафизического характера содействовали на-
учному анализу первобытной религии. Философы стре-
мились обобщить известные к тому времени факты и
рассмотреть их с позиций атеизма» 2. Работы Гольбаха,
касающиеся этих проблем, внесли свой немалый вклад
в науку XVIII в., когда было положено начало осно-
вательному изучению истории религии.
Являясь частным проявлением религиозности и не
чем иным, как фантастическим отражением в головах
людей тех внешних сил, которые господствуют над
ними в их повседневной жизни, фетишизм до сих пор
силен в религиозной среде. Строительство храмов,
поклонение кресту, почитание мощей, икон, различных
реликвий в христианстве, поклонение «черному камню»
Каабе в исламе — все это различное проявление фети-
1 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч,, т. 1, стр. 98.
2 Г. П. Францов. Научный атеизм, стр. 54 (курсив наш. — Авт.).
29

шизма, имеющее порой реакционно-политическое зву-
чание.
Роль фетиша выполняет и сама Библия и предметы
для ее хранения. Почитание свитков Торы и особых
мест для их хранения в синагоге у иудаистов является
также проявлением фетишизма. В иудаизме существует
поверие о том, что если кожаные ящички — тефлин,
т. е. хранилище свитков Торы, подержать около сердца
или головы, то мудрость священных свитков непо-
средственно проникает в мозг и сердце человека1. По
сей день среди фанатично настроенных религиозных
деятелей, теологов, князей церкви идет борьба за
обладание наиболее древними списками библейских
текстов. Ажиотаж вокруг кумранских рукописей про-
должается вот уже более двадцати лет. За каждый
квадратный сантиметр кумранских рукописей установ-
лена твердая цена в один доллар, которая держится
с 1948 г.
Поэтому многие аргументы, выдвинутые в свое вре-
мя Гольбахом для вскрытия подлинной природы фети-
шизма и его функциональных особенностей, могут быть
применены и в наше время в антирелигиозной пропа-
ганде.
Фетишизм — это первая ступень религиозных веро-
ваний, за ним пришел период политеизма. В такой по-
следовательности анализировали возникновение рели-
гии Юм, Фрере. Таким же путем шел и Гольбах.
Он считал, что поскольку природа оказывает на
людей неодинаковое воздействие и они ее по-разному
воспринимают, то и фантастические представления
о сверхъестественной силе не могут быть одинаковы и
постоянны. Уже у греков, отмечал Гольбах, при-
рода является божеством с множеством имен: языче-
ские боги греков царили над явлениями природы и даже
общественными процессами. «Все языческие боже-
ства, — писал Гольбах, — были просто природой, рас-
сматриваемой с точки зрения различных ее функций
и различных сторон... Различные точки зрения на при-
роду породили многобожие...» 2
1 См. «Критика иудейской религии». М., 1964, стр. 409.
2 П. Гольбах. Избранные произведения, т. 1, стр 381, прим.
30

Подобные второстепенные силы были слабее основ-
ных богов, но значительно сильнее людей. По мнению
Гольбаха, именно так появились боги разных незначи-
тельных сфер деятельности: титаны, полубоги, нимфы,
различные духи местного значения, добрые и злые ге-
нии и т. п., а за ними всегда скрывались явления при-
роды: «время, времена года, периодические движения
светил, земля, плодородие, рождение и т. п.» 1
Появление второстепенных богов, полагал Гольбах,
явилось результатом того, что, отчаявшись и потеряв
надежду быть понятым основным, главным божеством
(таков, например, властный и деспотичный Зевс в гре-
ческом пантеоне), человек апеллировал к промежу-
точным богам и полубогам, надеясь на их заступ-
ничество и посредничество. Это укрепляло в сознании
человека веру в особое могущество верховного бо-
жества.
Исследуя природу возникновения религиозного об-
раза «единого» бога в различных религиях, Гольбах
отмечал, что все они при внешнем различии между
собой сходны, поскольку в основе их создания лежит
преимущественно принцип антропоморфизма 2.
В древнегреческой языческой мифологии Гольбах
видел сохранение поэтического, конкретно-чувственного
отношения человека к миру, когда боги представлялись
людям в живом человеческом облике, который еще не
был мистифицирован и извращен будущим христиан-
ством. Гольбах считал, что в этот период отношения
между богом и человеком просты и незатейливы, чело-
век «взывает к нему (богу. — Авт.), старается добиться
его благосклонности, умоляет его о помощи, пытается
смягчить его гнев, прибегая для этого к тем средствам,
которыми пользуется в аналогичных целях по отноше-
нию к людям» 3.
Гольба'х справедливо замечал, что человек, покло-
няющийся образу, созданному им самим в виде гипер-
трофированного человека, всегда видел и всегда будет
1 П. Гольбах. Священная зараза. Разоблаченное христианство,
стр. 35.
2 См. П. Гольбах. Письма к Евгении. Здравый смысл. М., 1956,
стр. 88.
3 П Гольбах. Избранные произведения, т. 1, стр. 365—366.
31

видеть в своем боге лишь человека. И как бы ни пы-
тались увеличить могущество созданного образа, бог
все равно останется в сознании большинства верующих
только гигантским, чрезмерным человеком, наделенным
противоречивыми качествами самих людей \
Надо отметить, что разоблачительная критика ре-
лигии, опиравшаяся на антропоморфизм, велась задолго
до Гольбаха, и он использовал все известные в то время
теории для того, чтобы доказать нелепость образа
единого бога. Гольбах признавал справедливыми ут-
верждения своих предшественников и современников
о том, что образы богов всегда зависят от субъектив-
ных качеств самих людей, от их национальной принад-
лежности, от условий жизни народов, от географиче-
ского положения местности, от сокровенных желаний
и среды и даже от физического и нравственного само-
чувствия человека. Иначе говоря, в большинстве слу-
чаев образы богов, пройдя длительный путь развития,
отражают историческое развитие почитающих их наро-
дов. Гольбах пытался проникнуть в психологию верую-
щего, показать, как даже физиологическое состояние
человека рисует ему тот или иной образ бога. Бог че-
ловека физически здорового отличен от бога немощ-
ного и больного, бог храброго и решительного человека
отличается от бога труса, бог человека, которому со-
путствуют житейские удачи, не может быть богом не-
удачника. Следовательно, считал Гольбах, у людей нет
и не может быть одинакового критерия для оценки
фантастического образа, лежащего в основе религиозных
верований. Гольбах особенно подчеркивал роль вообра-
жения в создании «фантастического призрака», образа
бога, фактора, которому впоследствии придавал огром-
ное значение Л. Фейербах. Он стремился показать, что
образ бога, предмет слепого почитания и веры, прак-
тически разрушается индивидуальным сознанием чело-
века в зависимости от личных качеств последнего.
Выступая против различного рода религиозных об-
скурантов, стремившихся доказать, что религия нача-
лась с веры в единого бога, Гольбах не противопостав-
лял вообще политеизм монотеизму. Он доказывал, что
«чистых» монотеистических религий вообще не суще-
1 См. П. Гольбах. Избранные произведения, т. 1, стр. 386—387.
32

ствует, в них всегда присутствуют элементы полите-
изма: ведь и в христианстве, и в исламе, и в буддизме
предметом религиозного поклонения является не только
главное божество, но и второстепенные.
Гольбах выступал против теологических писаний об
извечном единобожии. Вместе с тем следует сказать,
что переход к монотеизму и становление религиозного
образа «единого и всемогущего» бога самим Гольбахом
понимался довольно упрощенно. Он ошибочно связы-
вал эволюцию религиозных представлений только
с развитием человеческого познания, игнорируя соци-
альные факторы.
По мнению Гольбаха, «идея единобожия явилась
следствием взгляда, что бог (единый бог. — Авт.) —
это душа вселенной; однако она появилась лишь позд-
нее, как медленно созревший плод человеческих раз-
мышлений» 1. С точки зрения Гольбаха, «первая бого-
словская система вначале заставила человека бояться
и почитать стихии, материальные и грубые предметы;
затем он стал поклоняться существам, управляющим
стихиями, — могущественным гениям, гениям низшего
порядка, героям и людям, одаренным великими добле-
стями. В ходе дальнейших размышлений он решил
упростить эту систему, подчинив всю природу одному-
единственному агенту — верховному разуму, духу, ми-
ровой душе, приводящей в движение эту природу и
ее части» 2.
К монотеизму, считал Гольбах, люди пришли в ре-
зультате все тех же причин — невежества, страха и
обмана.
Человеческое сознание, не получая ответов на по-
ставленные жизнью вопросы, уходит, по утверждению
Гольбаха, в зыбкий мир волнений и тревог, вымысла
и фантазии, создавая питательную почву для веры
в бога, а «опыт страданий» передается из поколения
в поколение, закрепляясь невежеством и страхом. Голь-
бах, конечно, не мог объяснить социально-исторические
причины «опыта страданий» и тем более не мог понять
социальных причин возникновения идеи бога, не мог
подняться до понимания того, что «существа... вне вре-
1 П. Гольбах. Избранные произведения, т. 1, стр. 388.
2 Там же, стр. 367.
Q Акулов, Малюк 33

мени и пространства, созданные поповщиной и поддер-
живаемые воображением невежественной и забитой
массы человечества, суть больная фантазия, выверты
философского идеализма, негодный продукт негодного
общественного строя» *.
Становление образа единого бога, появление моно-
теизма Гольбах связывал с деятельностью вождей и
законодателей. Эти последние, по его мнению, наси-
лием и обманом вводили поклонение единому богу, по-
скольку сами стремились к деспотической власти и
использовали образ единого могущественного божества
как фактор устрашения и укрепления собственной
власти. Они сумели воспользоваться заблуждением лю-
дей, чтобы поработить их и подчинить своей воле".
В гольбаховском «законодателе» отчетливо просту-
пают черты религиозного апологета, который выступает
в его критике то как создатель учения, то как защит-
ник и восхвалитель установившихся в поколениях лю-
дей религиозных традиций, то как личность, сосредо-
точившая в своих руках не только узкорелигиозную, но
и политическую власть. Гольбах подчеркивал, что «за-
конодатели укрепляли свою власть, они еще более
освящали ее, рисуя своим ученикам грозного бога, все-
гда готового карать тех, кто отказывается подчиниться
их воле. Дело законодателя всегда было делом бога,
законодатель был толкователем его воли, посланцем
божьим» 3.
Священники и законодатели, постоянно напоминая
о своих полномочиях, полученных от бога, и боясь их
потерять, именем же бога стремятся их сохранить.
Гольбах связывал становление той или иной ре-
лигии с деятельностью законодателей. Он абсолютизи-
ровал роль законодателя, политические цели которого
определяют, по его мнению, и само божество и даже
форму религиозного верования. «...Существовало столь-
ко же богов и религий, — писал он, — сколько законода-
телей и людей, получивших наитие свыше; характер и
поведение богов определялись исключительно целями
1 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 18, стр. 193.
2 См. П. Гольбах. Избранные произведения, т. 1, стр. 63.
3 П. Гольбах. Священная зараза. Разоблаченное христианство,
стр. 15.
34

тех людей, которые провозглашали богов...»1 Несо-
вершенство подобных утверждений вскрыл марксизм,
показавший, что любая форма религии не может быть
возможна без массовой поддержки, хотя фигура вождч
и пророка занимала в истории религии важное место.
Христианство обязано своим происхождением не только
вождям и пророкам, хотя вначале их было достаточно;
оно явилось созданием масс2.
Чувствуя неполноту выдвинутой им концепции, свя-
занной с фигурой законодателя, Гольбах пытался
вскрыть природу изменений религиозных верований и
дать более фундаментальное объяснение этого про-
цесса. «По мере того, как изменились нравы, — отме-
чал он, — условия жизни и потребности народов, долж-
ны были претерпевать изменения также религиозные
воззрения последних»3. Попытка такого рода свиде-
тельствует о стремлении Гольбаха выйти за рамки
идеалистических представлений своей концепции, где
мудрый законодатель играет решающую роль в разви-
тии религии. Но дальше этой попытки Гольбах не по-
шел, ибо, «оставаясь идеалистом в вопросах обществен-
ного развития», он не мог «показать возникновение,
развитие и конец религии как преходящего историче-
ского явления» 4.
Несмотря на это, нужно признать, что Гольбах спра-
ведливо замечал, что с переходом к поклонению единому
богу во многих странах священнослужители и законо-
датели, связавшие свою судьбу с деятельностью деспо-
тического государства, порой сосредоточивали в своих
руках огромную политическую власть.
Религиозные деятели неоднократно применяли и
продолжают применять идею единого бога для дости-
жения определенных политических целей.
Идея избранного, наиболее правого бога-руководи-
теля, наиболее избранного народа взята на вооружение
современной израильской буржуазией, связанной с
1 П. Гольбах. Священная зараза. Разоблаченное христианство,
стр. 30.
2 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 22, стр. 478; т. 21, стр. 8.
3 П. Гольбах. Священная зараза. Разоблаченное христианство,
стр. 197.
4 Г. П. Франков. Научный атеизм, стр. 52.
2* 35

сионизмом. По мнению многих израильских экстреми-
стов и их сторонников в других странах образ единого,
всемогущего бога должен стать символом религи-
озно-политической пропаганды в массах и средством,
вызывающим националистический и военный энтузиазм.
Надо подчеркнуть, что Гольбах не останавливался
только на критическом анализе возникновения и ста-
новления образа единого бога. Он попытался показать
всю противоречивость, а потому и несостоятельность
самой идеи бога.
Как известно, в богословских учениях бог наде-
ляется всеми возможными совершенствами — всемогу-
ществом, добротой, мудростью и т. п. Логика доказа-
тельств Гольбаха полностью опровергает подобные
утверждения.
Идея могущественного бога прошла длительный
путь развития, в течение которого богословы прибегали
ко всевозможным уловкам, чтобы оправдать во многих
случаях бессилие бога и защитить его «могущество».
Для этого уже библейский иудаизм наряду с верхов-
ным благим богом Яхве признавал злого бога Сатану.
Этот дуализм был направлен как на объяснение несо-
вершенств, имевших место в мире, так и на ограни-
чение всемогущества верховного бога. «Будучи не
в состоянии примирить беспорядки, — писал Гольбах, —
ареной которых постоянно оказывается Вселенная,
с волей всемогущего бога, исполненного благости, —
блюстителя порядка, пекущегося о счастье своих созда-
ний, — богословы выдумали духа-разрушителя, духа
зла, всячески изощряющегося в способах делать людей
несчастными и препятствующего исполнению благих
начертаний предвечного. Это зловредное и порочное
существо назвали сатаной, дьяволом, злым духом; оно
играет важную роль во всех религиях мира, основатели
которых оказались не в силах объяснить происхожде-
ние добра и зла...» 1 Гольбах обращал внимание на то
обстоятельство, что дьявол для церковников не менее
полезен, чем бог. Христианство, восприняв идею Са-
таны, акцентирует внимание на том, что последний есть
главный злой дух, единое средоточение источника зла
в мире. Аналогичное толкование в мусульманстве по-
1 П. Гольбах. Письма к Евгении. Здравый смысл, стр. 106.
36

лучил религиозный образ Шайтана и Иблиса. Верую-
щие, проводя догматическое различение между добром
и злом, персонифицируют добро в образе бога, а зло
в образе дьявола.
Гольбах справедливо подчеркивал двойственность
религиозного мировоззрения, проявлением которой яв-
ляется создание образа бога и дьявола. Он с успехом
использовал эту двойственность для доказательства
ограниченности всемогущества бога. Может ли бог,
спрашивал Гольбах, быть всемогущим, если ему
успешно противостоят силы зла в фантастическом об-
разе сатаны? Несмотря на то что бог сотворил дьяво-
ла, как и все существующее в мире, сатана упорно
опрокидывает божественные начертания и замыслы,
мешает его деяниям. Теологи сталкиваются с неразре-
шимой проблемой подвластности дьявола «всемогу-
щему богу» и в то же время неспособности бога пока-
рать сатану.
Гольбах указывал, что религиозное сознание не
только противопоставило всемогущему богу одинокую
фигуру дьявола, но и создало целое царство его по-
клонников. Это особое царство сатаны ограждено от
влияния божественных сил, в нем действуют свои зло-
вещие законы. Дьявол настолько силен, что бог, его
приближенные, люди, верящие в бога, постоянно нахо-
дятся в обороне и неустанной борьбе против дьявола
и его сторонников.
«Другими словами, — говорил Гольбах, — царство
дьявола обширнее царства божьего; богу с трудом
удается вырвать из когтей дьявола и спасти горсть
своих избранников, между тем как огромное множество
людей, не имеющих силы противостоять дьявольскому
наваждению, попадают в ад» *.
Несмотря на то что христианская религия фор-
мально не признает за дьяволом того же могущества,
что за богом, сами канонические источники христиан-
ства опровергают это. Они свидетельствуют, что до-
статочно часто бог и дьявол противоборствуют на
равных, при этом дьявол оказывается изворотливее и
умнее бога (Матф.; 4 : 6).
П. Гольбах. Священная зараза. Разоблаченное христианство,
стр. 269.
37

Да и не только христианству свойственна такая по-
зиция. «Все религии сходятся на прославлении муд-
рости и могущества бога, — отмечал Гольбах, — но
лишь только они начинают описывать его поведение,
мы сталкиваемся с неблагоразумием, непредусмотри-
тельностью, слабостью и недомыслием» 1.
Аргументы теологов в пользу могущества бога то-
нут в сообщениях библейских источников о том, что
бог оказывается бессилен обеспечить не только счастье
человеческого рода, но и уверенность в своем собствен-
ном существовании. На протяжении столетий он не
может внушить должного уважения к себе созданным
им и подвластным ему людям.
Бог постоянно, несмотря на свою властность, мо-
гущество, нуждается в ходатаях, лести, раболепстве.
Для его ублажения, оказывается, достаточно и грошо-
вой свечки, не говоря уже о денежных пожертвованиях,
С самого начала непостижимым актом своего всемогу-
щества бог создал Вселенную. Он странным, необъясни-
мым образом, в кратчайшие сроки извлек ее из небытия.
Создавая человека по образу и подобию своему и,
стало быть, считая этот акт своей основной целью, бог
тут же поставил новому существу, венцу его творений,
примитивную ловушку. Бог, всезнающий и могущест-
венный, предвидящий будущее, не мог не знать, что
человек попадет в расставленные творцом сети. И че-
ловек попался. «Женщину обольстил змий, говорящий
по-человечески, причем это последнее обстоятельство
нисколько не поразило ее»2, — писал Гольбах. Она
вкусила плод, запрещенный богом. Змий оказался куда
более авторитетным и красноречивым, чем бог, специ-
ально оговоривший запрет. Адам, который был обязан
богу своим появлением на свет, его гордость и на-
дежда, последовал за легкомысленной Евой.
После неудачного эксперимента с первыми людьми
бог все более утверждается в своем бессилии, а отнюдь
не в могуществе. Его сын, тридцатитрехлетний Иисус,
ничего не доказав людям, оскорбляемый и гонимый,
был принесен богом-отцом в жертву ради отмщения.
П. Гольбах. Письма к Евгении. Здравый смысл, стр. 292.
П. Гольбах. Священная зараза. Разоблаченное христианство,
стр. 238—239.
38

Библия пишет о боге, что он как раз «тот, который
сына своего не пощадил, но предал его за всех нас...»
(Римл.; 8 : 32). А люди продолжают оскорблять бога,
нарушать его планы, сопротивляться его воле. Они по-
грязли во зле и пороках, кровавой жестокости и пре-
дательстве. Люди обманывают, обижают, оскорбляют
своего бога. Они разрушают и оскверняют его жилище.
История знает случаи, когда уничтожались и сами
служители бога.
Аргументы Гольбаха удивительно сильны и акту-
альны в наше время. Миллионы верующих в XX в.
стали свидетелями двух мировых войн. Нацисты взры-
вали католические и православные храмы, синагоги,
мечети. Солдаты вермахта превращали божьи храмы
в клозеты и конюшни, разрушали уникальные архитек-
турные сооружения, честные священнослужители, боров-
шиеся в рядах сопротивления против нацизма, уничто-
жались или содержались в концентрационных лагерях.
Синтоистические и буддистские храмы в Японии были
уничтожены в огне Хиросимы и Нагасаки. В период
агрессии США во Вьетнаме были разрушены сотни
буддистских храмов, а древние храмовые постройки
кхмеров подвергались бомбежке с воздуха американской
авиацией.
Можно ли после этого верить в могущество бога?
И верующий часто обращает свой взгляд к более мо-
гущественному сатане. Так, в США в 1966 г. была
даже создана так называемая сатанинская церковь. Ее
последователи объявили, что «устали от беспомощности
бога и связали свои надежды с властителем тьмы».
Достаточно распространен культ дьявола среди моло-
дежи Франции и ФРГ. Вероучение езидов, секты, рас-
пространенной в Турции, Иране и Ираке, предполагает
как поклонение богу Ездану, так и дьяволу, изобра-
жаемому нетрадиционно, в виде павлина.
Поистине современно звучат слова Эпикура, приве-
денные Гольбахом для доказательства противоречиво-
сти и ложности идеи бога: «Либо бог хочет бороться
со злом, но это ему не удается; либо он может это
сделать, но не хочет; либо он и не хочет и не может;
либо, наконец, он и хочет и может. Если он хочет и
не может, — он бессилен; если он может и не хочет, —
он проявляет коварство, которое не должно ему при-
39

писывать; если он и не хочет и не может, — он одно-
временно и бессилен и коварен и, следовательно, он —
не бог; если же он и хочет и может, откуда берется
зло и почему бог ему не препятствует?» 1
Доказательство бессилия созданного богословами
образа бога Гольбах связывал с критикой идеалисти-
ческого тезиса о «свободе воли». Теологи утверждают,
что бог наделил человека свободой как благодеянием,
не нанося ущерба своему могуществу. Свобода дана
богом для прославления его милости, для совершения
богоугодных дел, для выполнения его планов. Гольбах
отмечал, что подобное понимание свободы воли имеет
и другую сторону, которая более характерна для чело-
века и которая в корне подрывает первую. Бог дает
человеку возможность не подчиняться его могуществу,
навлекать на себя его гнев, оскорблять бога и в ре-
зультате обречь себя на вечные муки. Обладая якобы
«свободой воли», люди творят нечто совершенно про-
тивное божеской благодати, его планы не осущест-
вляются, «свобода» направляется в ущерб богу. При-
знавая «свободу воли», данную богом, теологи сами
освободили человека от любых обязательств перед
всевышним. Это чистейшая бессмыслица. «Одним сло-
вом, — делает вывод Гольбах, — если человек свободен
грешить или не грешить, бог перестает быть всемо-
гущим» 2.
Вопрос о воле решался Гольбахом в целом с пози-
ций детерминизма, что для своего времени было про-
грессивным явлением в борьбе с религией и сыграло
значительную роль в идейной подготовке революции.
Исходя из того что «человек не свободен ни в одном из
своих поступков и что, даже по понятиям богословов,
его свобода воли — чистая иллюзия» 3, Гольбах высту-
пил против доводов теологов о «свободе воли». Человек
испытывает желания, говорит Гольбах, обдумывает, вы-
бирает, принимает решения. Из этого, однако, не сле-
дует, что он свободен. Человек не господин своих жела-
ний и своей воли уже потому, что любит наслаждение
и ненавидит страдание. Он связан этой любовью. Он
1 Цит. по: П. Гольбах. Письма к Евгении. Здравый смысл, стр. 284.
2 П. Гольбах. Письма к Евгении. Здравый смысл, стр. 109.
3 Там же, стр. 302.
40

стремится к большему счастью и отказывается от мень-
шего для достижения этого большего. Когда человек
отказывается от каких-либо благ, то он отказывается от
них ради благ больших, будь они материального или
нравственного порядка, а стало быть, он не свободен.
Человек не свободен и в своем выборе, он обязательно
выбирает то, что считает для себя полезным или при-
ятным. Таким образом, «со дня рождения и до самой
смерти человек ни одного мгновения не бывает свобо-
ден» \ приходит к выводу Гольбах.
Надо сказать, что Гольбах был далек от диалекти-
ческого понимания соотношения свободы и необходимо-
сти, однако он пытался показать зависимость человека
от внешних обстоятельств, а тем самым он отвергал
религиозное обоснование свободы воли, стремление
церковников подчинить эту свободу несуществующе-
му богу. Воля провозглашалась им как естественный
феномен, связанный не с богом, а с окружающими чело-
века природными процессами и явлениями. «...Судьба
человечества и каждого человека в любой момент зави-
сит от незаметных причин, скрытых в лоне природы...» 2
Таким образом, основываясь на принципе детерминиз-
ма, Гольбах старался доказать обусловленность волн
человека материальными причинами, и в этом его не-
сомненная заслуга, как и французского материализма
в целом.
Резкой критике Гольбах подвергал и утверждение
богословов о бесконечной доброте бога. Французский
атеист стремился дать рационалистическую критику и
этого качества, приписываемого творцу. Анализируя
источники Ветхого и Нового завета, Гольбах ярко и
убедительно показал несостоятельность учения церков-
ников о доброте «вседержителя».
О какой доброте может идти речь, спрашивает Голь-
бах, если один из мифических приближенных Иисуса
Христа — апостол Павел в Послании к римлянам впол-
не определенно утверждает, что бог по желанию сво-
ему милует и ожесточает людей?
Все утверждения теологов о том, что «всемогущий»
карает человека за то, что тот предал бога, смехотвор-
1 П. Гольбах. Письма к Евгении. Здравый смысл, стр. 303.
2 П. Гольбах. Избранные произведения, т. 1, стр. 262.
41

ны, ибо бог, в толковании церковников, опускается до
уровня мелкого, тщеславного, мстительного существа, и
поэтому никак нельзя говорить о его доброте и совер-
шенстве. Доброта бога несовместима с бедствиями от-
дельных людей и целых народов. Существование только
одного глубоко несчастного человека в мире дает нрав-
ственное право отрицать безграничную доброту бога.
Можно ли представить себе, чтобы хоть один человек
страдал, если есть бесконечно добрый и всесильный
бог?—спрашивал Гольбах.
Бог выступает подобно римскому Янусу, писал Голь-
бах, в двух лицах, из которых одно представляется
церковниками добрым и прощающим, другое же пышет
местью, садистской жестокостью и злобой. И вот это
второе лицо бога оттесняет на задний план его «доб-
роту».
«Капризный хозяин» мира, по выражению Гольбаха,
предстает перед верующими в толковании священного
писания, проповеднической и исследовательской дея-
тельности теологов и священнослужителей не столько
любимым за сделанное им добро, сколько устрашаю-
щим своей беспричинной злобой, нетерпимостью, кро-
вавой жестокостью.
Жестокость бога, отмечал Гольбах, — это плод дея-
тельности священников и законодателей, которые ис-
пользовали ее как один из приемов, позволяющий им
осуществлять насилие над народами, добиваться деспо-
тической власти, равной или превышающей власть бога.
Именно фигура деспотического правителя, облекаясь
в мистическую форму, порождала идею жестокого бога,
именем которого «простые люди оказываются обобран-
ными материально и духовно, целиком зависимыми от
деспотов» К
В качестве подтверждения этих положений Гольбах
писал: «Дикого, кровожадного бога мексиканцев можно
насытить только тысячами человеческих жертв» 2.
Гольбах считал, что особой жестокостью наделили
своего бога иудаисты и христиане. «Разве какому-ни-
будь богу в древних и новых религиях, — писал Голь-
1 См. Н. А. Решетников. Библия и современность. М., 1968,
стр. 172.
2 П. Гольбах. Избранные произведения, т. 1, стр. 543.
42

бах, — было за все время принесено столько человече-
ских жертв, сколько богу евреев и христиан?» *. Одно-
временно он подчеркивал, что во всех без исключения
религиях присутствует бог-завоеватель, бог мести, рев-
нивый и беспощадный. Во всех религиях мира, указы-
вал Гольбах, бог выступает причиной злодеяний 2.
По Гольбаху, идея грозного, могущественного бога
направлена на деформацию человеческого разума. Она
помогала священнослужителям и законодателям делать
людей покорными, униженными, богобоязненными. Са-
моунижение человеческой личности перед капризным,
неумолимо зловещим богом ведет человека к потере
гражданского мужества, творческой энергии, чувства
собственного достоинства. В этом вопросе Гольбах при-
ближался к пониманию социального смысла и значения
образа бога. Он, разумеется, не мог еще полностью по-
нять, что «идея бога всегда усыпляла и притупляла
«социальные чувства», подменяя живое мертвечиной,
будучи всегда идеей рабства (худшего, безысходного
рабства). Никогда идея бога не «связывала личность
с обществом», а всегда связывала угнетенные классы
верой в божественность угнетателей»3. Тем не менее
отстаивание им материалистического принципа, со-
гласно которому не бог, а объективные, естественные
причины обусловливают существование добра и зла
в природе, которые находятся в противоречивом един-
стве, совершенно не зависящем от некой внешней мо-
гущественной силы, очень важно в разоблачении догма-
тов церкви.
Рассматривая понятия добра и зла, Гольбах утвер-
ждал, что люди не могут видеть в добре и зле единство
совершающихся в мире явлений, и в результате неве-
жество, страх перед непонятым толкает их в объятия
веры о бесконечной доброте бога. Фантастические при-
чины зла принимаются на веру, а поиски добра неиз-
бежно ведут к поискам могущественного целителя —
бога. «...Люди, не умея видеть в добре и зле одинаково
необходимые явления и не будучи в состоянии оты-
1 П. Гольбах. Священная зараза. Разоблаченное христианство,
стр. 124.
2 См. там же, стр. 283.
3 В, И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 48, стр. 232.
43

екать их настоящие причины, выдумали фиктивные
причины, различные зловредные божества, в существо-
вании которых ничто не могло их разуверить» 1.
Гольбах приходит к выводу, что догмат о добро-
те совершенно несостоятелен и разрушается идеей
грозного бога. И сколько бы теологи ни старались под-
черкнуть доброту бога, на первое место выдвигается
идея зла, более действенная, культивируемая религией
для устрашения верующих, оттесняющая на задний
план доброго бога. Если сам бог говорит о своей бес-
пощадности, если он только и занят тем, чтобы рас-
ставлять сети людям, и требует крови и уничтожения
всех, кто имел смелость или несчастье ослушаться его
заветов, то может ли такой бог быть добрым, гуман-
ным и высоконравственным? И Гольбах справедливо
отказывает богу и в доброте, и в нравственности.
Деяния бога, его жестокость, мстительность, не-
терпимость не могут также свидетельствовать и о муд-
рости творца. Мудрость предполагает разум, но, чтобы
обладать им, нужно иметь идеи, мысли, желания, что
невозможно без соответствующих органов чувств и
тела. Дух не имеет тела, а стало быть, и необходимых
органов чувств, поэтому «бесплотный дух не может
быть разумен и не может воспринимать всего, что про-
исходит в мире» 2.
Догмат о бесконечной мудрости бога находится
в вопиющем противоречии с многочисленными фактами
убийства, непрекращающегося на земле зла, в особен-
ности кровавых и опустошительных войн. Каждому ло-
гически мыслящему человеку, достаточно образован-
ному, чье сознание не отравлено губительной верой,
не требующей рассуждений, писал Гольбах, ясно, что
мир управляется вовсе не разумным и тем более не муд-
рым существом.
Уверяя, что бог бесконечно мудр, религиозные
источники определенно и настойчиво идеализируют не-
вежество, которое возведено в ранг человеческой доб-
родетели. Сами библейские образы пророков, религи-
озных вождей, апостолов поражают невежеством и
крайним примитивизмом мышления сообщенных ими
1 П. Гольбах. Избранные произведения, т. 1, стр. 396.
2 П. Гольбах. Письма к Евгении. Здравый смысл, стр. 275.
44

«истин», различного рода «глубокомысленных» сентен-
ций. Так, в Библии, например, сказано об апостолах
Петре и Иоанне, что они были «люди некнижные и
простые» (Деян.; 4: 13). Более того, древние авторы
священного писания самодовольно гордились особой
степенью невежества, узостью представлений своих ге-
роев, так называемой «святой простотой».
По этому поводу Гольбах иронично замечал, что
религия сделала невежд ближайшими учениками и со-
ветниками бога-сына.
Отмечая явные противоречия в характеристике
«мудрого» бога, Гольбах писал: «По какой странной
прихоти верховный бог мог бы требовать принесения
в жертву того самого разума, который он создал? Не-
ужели самому мудрому из существ было бы приятно,
чтоб ему служили лишь дураки или автоматы, неспо-
собные на самостоятельное мышление?» 1
Признание приоритета мудрости за богом должно
было помочь теологам заставить человека беспрекослов-
но повиноваться и верить любым нелепостям религи-
озной догматики, в частности положению о «троично-
сти единого бога».
Анализируя становление этого образа бога в хри-
стианской религии, Гольбах вполне логично решает во-
прос и о возникновении догмата о троичности бога2.
Хотя ему не удалось выявить причины становления
общееврейского бога — творца и вседержителя — как
следствие создания государства из древнееврейских
племен, в то же время он верно считал, что основу
христианского образа бога составил еврейский Яхве
(бог-отец). Рассматривая догмат о троице, Гольбах
близко подошел к пониманию того, что один из эле-
ментов троицы, а именно образ страдающего бога-спа-
сителя, имел своих предшественников в восточных ре-
лигиях и оттуда влился в христианство. Что же
касается третьей ипостаси — бога — духа святого, то
Гольбах считал его очевидной нелепостью, плодом не-
вежества создателей легенды о боге — духе святом.
Иногда, правда, Гольбах указывал на связь между уче-
П. Гольбах. Галерея святых. М., 1962, стр. 17.
См. П. Гольбах. Священная зараза. Разоблаченное христианство,
стр. 261—263.
45

нием гностиков о мировом разуме и становлением
бога — духа святого как одной из трех ипостасей хри-
стианского религиозного образа бога.
Известно, что, будучи не в силах дать рациональ-
ное объяснение «троичности единого», церковники
обычно ссылаются на «непостижимую тайну божества».
Классики марксизма отмечали, что вообще идея троич-
ности первоначально была чужда христианству и что
в самом раннем христианском источнике, вошедшем
в Новый завет (Откровении Иоанна — Апокалипсисе),
ничего не говорится о троице вообще. Как писал
Ф. Энгельс, «святая троица не только неизвестна, она
здесь невозможна» 1.
Гольбах мастерски использовал в ходе атеистиче-
ской критики как сами религиозные догмы, так и исто-
рические споры вокруг них. В данном случае он
использовал учение Ария. Арий видел, что приписы-
ваемая Иисусу божественность неизбежно ведет к при-
знанию двух богов, что в корне подрывает монотеисти-
ческий характер христианства, который так ревностно
отстаивают его идеологи. Стремясь преодолеть эти про-
тиворечия, Арий утверждал, что сын божий не был
ни равен, ни единосущ отцу. Указывая на это раз-
рушение образа бога изнутри самими идеологами
христианства, Гольбах писал: «Всевышний прежде всех
веков рождает сына, единородного ему; от обоих этих
богов исходит третий, равный им; эти три бога, рав-
ные между собой по божественности, совершенству,
могуществу, составляют тем не менее только одного
бога. Достаточно изложить это учение, чтобы пока-
зать всю его нелепость» 2.
Очищенный богословско-философский образ неко-
его духовного существа, бесконечного, внешнего по от-
ношению к природе, лишенного антропоморфных
черт, вызывает даже у верующего сомнение в его суще-
ствовании. Понятие бестелесного духа, указывал Голь-
бах, ни о чем не говорит человеку, ибо его органы
чувств ни в малейшей степени не доказывают наличие
такового. Дух не воспринимается человеком и суще-
1 К. Маркс и СР. Энгельс. Соч., т. 22, стр. 477.
2 П. Гольбах. Священная зараза. Разоблаченное христианство,
стр. 261.
46

ствует в области фантазии, искусно подогреваемой цер-
ковниками.
«...Все существующее, — писал Гольбах, — возникло
из недр материи, бытие которой доказано всеми на-
шими органами чувств, влияние которой мы испыты-
ваем поминутно, которую мы постоянно наблюдаем
действующей, движущейся, непрерывно сообщающей
движение...»1 Бесплотный же дух не обладает ни одним
из известных нам свойств, ему не присущи ни форма,
ни протяженность. И образ бога во плоти, и бог —
слово, которое «стало плотью», и бог — дух святой, го-
ворит Гольбах, одинаково заставляют верующего чело-
века стремиться все-таки к контакту с неким телесным
богом.
Недаром, несмотря на то что учение о троице окон-
чательно вошло в «символ веры» на I и II Вселенских
соборах в 325 и 381 гг., церковь фактически вынуждена
была пересмотреть богословское абстрактное понятие
о третьем члене троицы — святом духе. Так, католи-
цизм и до настоящего времени особенно культивирует
представление о богине-матери — богородице. Массе
верующих католиков троица объясняется как «святое
семейство»: Иисус, Мария, Иосиф.
Гольбаху не удалось проследить историческое ста-
новление догмата о троице как компромиссе между
унаследованной от иудаизма идеей единого бога и рас-
пространенными среди первых христиан религиозными
представлениями, связанными с языческими культами
многобожия. Однако он сумел использовать важней-
ший догмат христианства для доказательства порази-
тельной нелепости существования религиозного образа
бога в христианской религии.
Теология, ссылаясь на «непостижимость» божества
вследствие несовершенства и ограниченности человече-
ского ума и знания, призывает к слепой вере в суще-
ствование неизменного и бесконечного духа. Выступая
против этого и пытаясь опровергнуть бытие бога,
Гольбах стремился доказать, что человек обладает
широкими возможностями для постижения материаль-
ной действительности, которая отражается в его созна-
нии. Вечная материя способна «из самой себя произ-
П. Гольбах. Письма к Евгении. Здравый смысл, стр. 260.
47

водить все, что мы видим», она является непрерывно
«созидающей и разрушающей, соединяющей и раство-
ряющей, неспособной ни на любовь, ни на ненависть,
лишенной свойств, которые мы в существах, нам по-
добных, именуем интеллектом и чувством, и вместе
с тем могущей порождать существа с организацией,
позволяющей рассуждать, мыслить и чувствовать» *.
Гольбах остро высмеивал богословские утверждения
о «непостижимости» бога. «Нам беспрестанно повто-
ряют, — писал Гольбах, — что наши чувства показы-
вают нам лишь скорлупу вещей, что наш ограниченный
ум не может постигнуть божества. Допустим это. Но
эти чувства не показывают нам даже скорлупы боже-
ства, по поводу определения и атрибутов которого не
перестают спорить теологи, до сих пор не сумев дока-
зать его существование» 2.
По его мнению, истина представляет собой «посто-
янное согласие или соответствие» подтвержденных опы-
том нормально функционирующих чувств человека по-
знаваемым предметам и их качествам. В этом случае
истина в познании связана с точными мыслительными
«ассоциациями», что не оставляет места аргументам
в пользу не только богословской «непостижимости»
бога, но и самого его существования.
Здравый смысл, подчеркивал Гольбах, протестует
против тех доказательств, которые выдвигают теологи
и философы-идеалисты в пользу доказательств бытия
бога. Материалист же «всегда будет видеть в богах
злых гениев нации, подобных тем блуждающим болот-
ным огонькам, которые сбивают с пути неосторожного
путника, — эти боги лишь сбивали человечество с пути
счастья» 3.
Гольбах указывал на бесплодность усилий даже та-
ких крупных мыслителей, как, например, Лейбниц, обо-
сновать бытие бога. Он подчеркивал, что «с тех пор,
как человеческая мысль стала заниматься вопросом
0 боге — а когда только она не занималась этим, —
не удалось доказать существование божества так, что-
1 См П. Гольбах. Письма к Евгении. Здравый смысл, стр. 235.
2 П. Гольбах. Избранные произведения, т. 1, стр. 455—456.
3 П. Гольбах. Священная зараза. Разоблаченное христианство,
стр. 196.
48

бы это удовлетворило хотя бы тех, кто хочет, чтобы
мы были в этом убеждены. С каждым поколением по-
являлись новые поборники бога — глубокие мыслители
и тонкие теологи, искавшие добавочных доказательств
бытия божьего, без сомнения будучи не удовлетворены
доказательствами своих предшественников... Не один
гениальный человек потерпел неудачу в своей аргумен-
тации, пытаясь решить эту проблему...» К
Теологи для доказательства бытия бога, писал
Гольбах, выдвигали множество аргументов. Среди них
были такие, как неизменность и бесконечность бога,
свидетельствующие якобы о существовании последнего.
Теологическое понятие неизменности, говорит Гольбах,
нелепо уже потому, что весь мир находится в непре-
станном изменении и превращении, да и сам бог, как
его описывают богословы, постоянно изменяет свое от-
ношение к людям и к природе. Может ли, спрашивает
Гольбах, быть неизменным существо, непрестанно пере-
ходящее из состояния гнева и раздражения к спокой-
ствию и умиротворению? Утверждение же о бесконеч-
ности бога вообще неприемлемо для человека с его
незначительным жизненным опытом и постоянной
связью с конечными, ограниченными во времени и про-
странстве предметами и явлениями. «Если бог — суще-
ство бесконечное, — указывал Гольбах, — то между бо-
гом и человеком ни в здешнем мире, ни в каком-либо
ином не может быть никаких отношений, и ум чело-
века, следовательно, никогда не сможет представить
себе бога» 2.
Разумеется, подобные аргументы сами уязвимы
в своей основе. Но нужно помнить, что XVIII век не
давал достаточных данных для научно обоснованной
критики религии в целом, а, кроме того, позиция буржу-
азного просветителя останавливала Гольбаха на пол-
пути в этой критике.
Вместе с тем, опираясь на материализм и естествен-
нонаучные знания своего времени, Гольбах показал не-
состоятельность многих утверждений в защиту бытия
бога, в частности религиозно-идеалистических положе-
ний Лейбница и его последователей о «предустановлен-
П. Гольбах. Избранные произведения, т. 1, стр. 434.
П. Гольбах. Письма к Евгении. Здравый смысл, стр. 256.
49

ной гармонии», являющейся по сути телеологическим
доказательством бытия бога.
Доказывая, что существующий мир является самым
лучшим среди всех возможных, Лейбниц писал: «Из
высочайшего совершенства бога следует, что при творе-
нии мира он избрал план возможно наилучший, соеди-
няющий в себе величайшее разнообразие вместе с ве-
личайшим порядком... все раз навсегда приведено
в такой порядок и соответствие, какое только воз-
можно, так как высочайшая мудрость и благость мо-
гут действовать только в совершенной гармонии» *.
Иными словами, все в мире гармонично благодаря
богу, им все предустановлено. Зло, которое имеется
в мире, есть необходимость и в сущности выполняет
функцию добра. Более того, зло есть постоянный и не-
обходимый спутник добра, условие его существования.
Понятно, что подобная позиция позволяла оправдывать
любые несправедливости в мире: бесправие, войны,
эксплуатацию и т. д. Теодицея, т. е. богооправдание,
оказалась в руках церковников гибким инструментом,
при помощи которого они стремились и стремятся при-
мирить верующих со страданиями, злом и классовым
неравенством. Более того, под прикрытием теодицеи
наиболее реакционная часть духовенства пытается
нравственно оправдать катастрофу возможной атомной
войны. Так, ближайший советник папы Пия XII иезу-
ит Гундлах заявил: «Есть такие ценности, для защиты
которых допустимо применение атомного оружия, и это
не является безусловно безнравственным», даже «если
при этом погибнет мир» 2.
Гольбах резко выступал против идеи богооправда-
ния, исходя из учения о материальности и несотвори-
мости мира, где все причинно обусловлено.
Природа, писал Гольбах, есть великое целое, она
развивается по своим законам, вне ее ничего не су-
ществует и существовать не может. Развитие природы
порождает явления как целесообразные, так и проти-
воположного характера. Достаточно обратиться, заме-
1 Г. В. Лейбниц- Избранные философские сочинения. М., 1908,
стр. 332—334.
2 Цит. по: М. М. Шейнман. От Пия IX до Иоанна XXIII. М.,
1966, стр. 132—133.
50

чает Гольбах, к примерам из самой природы. Никто не
назовет засухи, наводнения и т. д. целесообразными.
Они есть всего лишь проявления закономерностей
развития природы, которая сама по себе «беспристраст-
на ко всем своим произведениям» К Поэтому гармонию
в природе нужно рассматривать не как доказательство
бытия какого-то разумного сверхъестественного суще-
ства, а как необходимую цепь причин и следствий, ко-
торая «нравится нам, когда мы находим ее сообразной
с нашим бытием». В нарушении же гармонии прояв-
ляются также внутренние закономерности, которые «мы
считаем неблагоприятными для нас или не соответ-
ствующими нашему существу» 2.
Все в мире, заключает Гольбах, заранее предопре-
делено связями природы, а не божественным провиде-
нием 3.
Следует отметить, что критика Гольбахом «пред-
установленной гармонии» была не совсем последова-
тельной: он, например, утверждал, что все в мире
совершается с фатальной необходимостью, а это ориен-
тировало человека на то, чтобы послушно и безро-
потно переносить удары судьбы. Однако Гольбах ста-
вил человека в зависимость от природы, а не от бога,
стремясь освободить человеческое сознание от веры
в верховного владыку, по своей прихоти управляющего
миром. И в этом особое значение критики Гольбахом
телеологического доказательства бытия бога.
Выдающийся французский атеист выступил и про-
тив онтологического доказательства бытия бога, под-
вергнув критике в этом вопросе Декарта. Как известно,
основные положения этого доказательства сводятся
к следующему.
Люди, говорят сторонники онтологического доказа-
тельства бытия бога, представляют себе бога самым
совершенным существом. А совершеннейшее существо
должно обладать и таким признаком, как бытие (су-
ществование). Следовательно, бог как совершеннейшее
существо всегда представляется существующим. Поня-
тию бога, говорил Декарт, так же присуще бытие, как
1 П. Гольбах. Избранные произведения, т. 1, стр. 258.
2 Там же, стр. 351.
3 См. там же, стр. 237.
51

углам треугольника их сумма *. Существование бога
подтверждается также и тем, уверяют сторонники этого
доказательства, что в сознании людей всегда присут-
ствует определенное количество идей, представлений,
неодинаковых по своему происхождению. Природа, дей-
ствуя на людей, может породить в их сознании только
естественные представления. Откуда же тогда появ-
ляются представления о боге, духе, чудесах и т. д.?
Эти сверхъестественные представления являются резуль-
татом действия на человека сверхъественного же.
Наблюдая природу, исходя из естественного, чело-
век, мол, сам никогда бы не додумался до сверхъесте-
ственного. Поэтому следует признать, что существует
бог, который и обусловливает представления людей
о сверхъестественном.
Таким образом, онтологическое доказательство бы-
тия бога призвано обосновать существование бога на
базе самих понятий о боге.
Гольбах категорически отвергал онтологическое до-
казательство бытия бога, исходя при этом из прин-
ципа материалистического сенсуализма. Любые идеи
порождаются лишь вследствие воздействия на чувства
человека внешних предметов, «модифицирующих наш
мозг», писал Гольбах, человеческие ощущения — след-
ствие, а не причина. Идея не может существовать без
материальной причины, и человек не способен получать
какие-либо представления без помощи внешних, мате-
риальных предметов, влияющих на органы чувств, ибо
это «все равно, что заявлять, будто слепой от рожде-
ния может иметь правильное представление о картине,
изображающей предмет, о котором он никогда не
слышал» 2.
Сознание человека, утверждал Гольбах, может рож-
дать различные иллюзорные представления, разной сте-
пени отчетливости и «совершенства», но это ни в коей
мере не означает, что у этих представлений есть объ-
ективный аналог. Существует принципиальная разница
между представлением и объективным его содержанием.
Вообразить можно все, но реальными при этом будут
1 См. Р. Декарт. Избранные произведения. М., 1950, стр. 384—
385.
2 П. Гольбах. Избранные произведения, т. 1, стр. 186.
52

только те представления, которые возникли под воз-
действием материального мира. А онтологическое дока-
зательство в состоянии лишь засвидетельствовать тот
факт, что в сознании человека есть представления
о боге. Источником же существования бога оно объяв-
ляет подобные представления, а это нелепость, в кото-
рую поверить трудно, заключает Гольбах.
Опираясь на материалистическое учение о причин-
ности, Гольбах подверг также критике космологическое
доказательство бытия бога, исходящее из положения
о том, что раз существует следствие — мир, космос, то,
без сомнения, должна существовать и его движущая
причина и, разумеется, начало всех вещей, причем не-
материальное.
Гольбах критиковал космологическое доказательство
бытия бога, проанализировав теорию С. Кларка.
Теологический миропорядок, доказывающий суще-
ствование бога, восхвалялся Кларком как незыблемый,
вечный и окончательно установленный, безупречно
разумный. Изменить что-либо в этом порядке, по мне-
нию Кларка, — значит безуспешно нарушить законы
природы и разума. Мир, установленный творцом,
гармоничен и пересмотру не подлежит, ибо он так же
непостижим, как и бог. Верный своему принципу бить
противника его же оружием, Гольбах доказывает, что
если бог непостижим, как об этом пишет Кларк, то
богослужители понимают и представляют его образ не
лучше, чем материалисты и атеисты *.
Критику космологического доказательства бытия
бога Гольбах обратил и против «окказионализма» —
идеалистического учения, отрицавшего естественную
причинность, взаимодействие и взаимообусловленность
материальных тел, связь психических и физических
процессов. В своей работе «Система природы» Гольбах
выступил против Мальбранша, который заявлял, что
мир есть непосредственный результат вмешательства
божественной воли, являющейся единственно подлин-
ной причиной всего существующего. Гольбах утвер-
ждал, что все явления во Вселенной находятся в при-
чинно-следственных связях, они причинно обусловлены
и в мире нет беспричинных явлений. Он писал, что
См. П. Гольбах, Избранные произведения, т. 1, стр. 436—463.
53

«в природе, где все связано, не существует действия
без причины, и в физическом мире, равно как в духов-
ном, все происходящее является необходимым след-
ствием видимых или скрытых причин, которые должны
действовать согласно своей сущности» *.
Вера в бога как раз и основана на незнании при-
чинно-следственных связей и отношений, на их дефор-
мации. Поэтому Гольбах придавал огромное значение
обоснованию детерминизма, так как полагал, что человек
прибегает к поискам сверхъестественных причин в том
случае, когда он не может найти естественных, подлин-
ных причин того или иного явления или процесса.
Учение Гольбаха об обусловленности всех явлений
естественными причинами было направлено и против
субъективного идеализма Беркли, взгляды которого
представлялись выдающемуся атеисту глубоко реакци-
онными, губительно отражавшимися на развитии фи-
лософской и естественной мысли. «Что сказать о фило-
софе вроде Беркли, который старается доказать нам,
будто все в этом мире лишь иллюзия и химера, будто
весь мир существует лишь в нас самих и в нашем воо-
бражении, и который при помощи софизмов, неразреши-
мых для всех сторонников учения о духовности ду-
ши, делает проблематичным существование всех ве-
щей» .
Выступая против подобных взглядов, Гольбах за-
являл, что природа есть причина самой себя и для
того, чтобы ее объяснить, нет никакой необходимости
верить в какую-либо внешнюю, потустороннюю перво-
причину, т. е. в бога. «Природа, — писал он, — есть при-
чина всего; она существует благодаря самой себе; она
будет существовать и действовать вечно; она — своя
собственная причина...»3 Этот вопрос Гольбах связы-
вал с материалистическим пониманием движения. Дви-
жение, по Гольбаху, есть способ существования мате-
рии, оно немыслимо без материи, и поэтому, подходя
к природе без теологических хитросплетений, без де-
магогии и предрассудков, следует признать, что материя
«не нуждается ни в каком внешнем толчке, чтобы прий-
1 П. Гольбах. Избранные произведения, т. 1, стр. 237.
2 Там же, стр. 184—185.
3 Там же, стр. 502.
54

ти в движение...» 1. А поскольку существует только
материальная субстанция, то, следовательно, не может
быть обособленных от материи духовных первоначал.
Вселенная не управляется никаким сверхсуществом.
Мир наполнен счастьем и добром наравне со злом и
несправедливостью. Разумность живого определяется
не туманным и недоказуемым, безликим и абстракт-
ным разумом, а тем, насколько применяемые разумом
средства соответствуют поставленной цели. Когда тео-
логи уверяют, что достаточно наблюдать чудеса при-
роды, чтобы прийти к убеждению о существовании
бога, то подобная позиция только унижает человека,
который не захотел изучать природу, предпочитая
гнаться за призраком, отказавшись от познания реаль-
ного мира, природы. Конечно, человек, обрекший себя
на безотчетный страх перед неведомым, никогда не
сможет достигнуть подлинного счастья, в то время
как свободный от предрассудков ученый видит в чу-
десах природы только ее могущество, только постоян-
ные и многообразные ее законы, только неизбежные
результаты разнообразных соединений непрерывно ме-
няющейся материи.
Человек должен прекратить поиски счастья вне
природы, отказаться от того, чтобы связывать свои
надежды с химерой и выдумкой, ибо вне рамок оби-
таемого мира нет существ, способных дать ему счастье 2.
Он должен изучить законы природы, ее энергию и
«образ действия». Тогда он убедится, что природа как
целое не целесообразна, но закономерна в своем дви-
жении. Верующий же человек слеп и инертен, он ни-
когда не сможет защитить себя от неизбежных ударов
природы и будет питать необоснованные надежды на
то, что бог защитит его от всех бед. Так Гольбах, про-
светитель и гуманист, возлагает на разум миссию уни-
чтожения религиозных предрассудков, «жертвой кото-
рых стал человеческий род».
Критика образа бога сочеталась у Гольбаха с от-
рицанием божественного происхождения монархической
власти. И несмотря на то что в основе этого отрица-
ния лежали идеи просветительства, сама постановка
1 П. Гольбах. Избранные произведения, т. 1, стр. 76.
2 См. там же, стр. 59.
55

проблемы продолжала лучшие традиции атеистической
мысли того времени.
Гольбах указывал, что монархов убедили в том, что
они обладают достаточными достоинствами, доброде-
телями, чтобы управлять многочисленными народами,
большими государствами, что они непогрешимы и бес-
контрольны, а издаваемые ими законы обязательны
и никакому пересмотру не подлежат. В своей работе
«Естественная политика, или Беседы об истинных
принципах управления» Гольбах писал: «Существует
только одна причина, способная породить такое диковин-
ное следствие: это суеверие, всегда находящееся в про-
тиворечии с природой. Оно создало богов по образу
и подобию развращенных монархов, оно же превратило
потом монархов в богов» *.
Божественное величие, которым духовенство окру-
жило монархов, — это грандиозный обман. Никакими
«подобиями божества», никакими земными богами го-
судари не являются. Они не являются существами осо-
бой, высшей породы, и только с помощью религии
«каждый монарх стал богом; простертый перед ним
народ стал нулем».
Подобная мистификация всегда будет нуждаться
в насилии, и царство ее строится на невежестве, бо-
язни, ослеплении и рабстве. Таким образом, только
в силу религиозных предрассудков человек стал смо-
треть на монарха как на бога.
Тирания и деспотизм, представление о «божествен-
ной власти» породили убеждение, что человек, обла-
дающий могуществом и властью, освобожден от каких-
либо нравственных норм и законов. Идея бога пере-
носится на земную жизнь монархов. Дух нетерпи-
мости, неограниченной власти и жестокости присущ
земным монархам так же, как он присущ библейскому
образу бога, «этим мрачным духом проникнуты все
доктрины христианства; этим духом дышат книги, на-
писанные якобы по наитию свыше; этим духом харак-
теризуется вера в предопределение и божественную
благодать»2. Принципы христианства, положенные
' - ■■. —..-.. ..I. ... .1.. «—..,.. «I ... I. I« ...
1 /7. Гольбах. Избранные произведения, т. 2. М., 1963, стр. 175—
176.
2 П. Гольбах. Письма к Евгении. Здравый смысл, стр. 81.
56

в основу деспотической власти, неизбежно развращают
нацию, ибо «скажите этому государю, что он должен
давать отчет в своих поступках одному богу, и он
очень скоро поверит, что не обязан отчетом никому» 1.
Но несмотря на то, что монархи всячески оберегают
свою власть, наступит предел мучениям народа, и то-
гда, «если люди осмелятся каким-нибудь образом ата-
ковать религию... им невозможно будет на этом оста-
новиться. Бросив угрожающий взгляд на царя небес-
ного, они не замедлят перенести этот взгляд на царя
земного. Канат, который связывает и душит челове-
чество, состоит из двух веревок. Одна из них не может
продержаться, если оборвалась другая»2. Эти слова
принадлежат Дидро. Однако под ними с полным пра-
вом мог подписаться и Гольбах, который из просве-
тительской критики бога и его наместников па земле
также делал революционный вывод, что было наиболее
устрашающим для господствующего класса.
Не менее опасным кажется такой вывод и совре-
менным клерикалам. Поэтому и сейчас церковь и бур-
жуазия продолжают бороться против атеизма, изыски-
вая все «новые» доказательства бытия бога, его
непогрешимости и всемогущества. Многие аспекты до-
казательств бытия бога, заимствованные современными
богословами и религиозными философами у Г. Лейб-
ница, Н. Мальбранша, С. Кларка, модернизированы и
широко применяются в современной идеологической
борьбе клерикальным антикоммунизмом. И сегодня со-
временные религиозные философы типа М. Шелера
настаивают, что бог — это высшая и непреходящая,
изначально данная человеку ценность. В сущности по-
добная позиция очень близка к богословской гипотезе
о «врожденных идеях», которую с успехом критиковал
Гольбах. Шелер, повторяя Декарта и Лейбница, ис-
пользует традиционно-онтологическое доказательство
бытия бога, придавая ему определенный моральный
аспект, в свою очередь заимствованный из нравствен-
ного доказательства, выдвинутого И. Кантом, рассмат-
ривавшим бога как постулат практического разума.
П. Гольбах. Письма к Евгении. Здравый смысл, стр. 375.
Д. Дидро. Избранные атеистические произведения. М., 1956,
стр. 290.
57

Отброшенные Гольбахом и другими французскими
материалистами теологические заявления о непостижи-
мости бога, о безоглядной вере в него, о ненужности
для бога каких-либо доказательств находят своих сто-
ронников на новом уровне в мистическом иррацио-
нальном направлении экзистенциализма, в частности
у К. Ясперса. Ясперс писал, что существование бога
вовсе не нуждается в доказательстве, ибо бог доказан-
ный уже не бог, подлинный бог требует слепой веры *.
Поэтому рационалистическая аргументированная
критика Гольбахом догмата о боге сохраняет акту-
альность и в настоящее время. Именно благодаря гро-
мадной исследовательской работе Гольбаха и дру-
гих французских материалистов, указывал академик
Г. П. Францов, их стройная концепция — фетишизм,
политеизм (многобожие), монотеизм (единобожие) —
надолго вошла в обиход науки 2.
Как и другие французские материалисты XVIII в.,
Гольбах в критике идеи бога стоял на внеклассовых
позициях. Он, как и другие французские атеисты,
не различал религию доклассового общества и рели-
гию общества классового, хотя и понимал, что благо-
даря усилиям • церковников догмат о боге модерни-
зировался в каждую новую эпоху. Правильно счи-
тая, что образы богов первобытного человека являются
фантастическим отражением господствующих над людь-
ми сил природы3, Гольбах, однако, не поднялся до
понимания того, что в классовом обществе боги и духи
все больше становятся фантастическим отражением
в сознании людей господствующих над ними общест-
венных сил.
Французские материалисты не могли еще понять,
что социальный гнет питает и поддерживает религиоз-
ные иллюзии. Считая невежество, обман и страх
источниками возникновения религиозных представле-
ний, Гольбах не видел других, более глубоких причин.
Поэтому свои надежды просветителя он возлагал на
человеческий разум и познание. «Если незнание при-
роды, — писал Гольбах, — породило богов, то познание
1 К. Jaspers. Der philosophische Glaube. Zürich, 1948, S. 31—44.
2 См. Г. П. Францов. Научный атеизм, стр. 63.
3 См. П. Гольбах. Избранные произведения, т. 1, стр. 384.
58

ее должно их уничтожить. С ростом знаний человека
растут его силы и его орудия; науки, искусства, ре-
месла оказывают ему свою помощь; опыт делает его
более уверенным, помогая ему оказывать сопротивле-
ние многим явлениям, перестающим пугать его, лишь
только он познает их. Одним словом, людские страхи
рассеиваются по мере роста просвещения. Просвещен-
ный человек перестает быть суеверным» 1.
Нельзя, конечно, упрекать Гольбаха и вообще фран-
цузских материалистов в том, что они многие про-
блемы решали с позиций буржуазных просветителей:
они были идеологами своего класса и в силу историче-
ских условий не могли подняться до верных оценок
общественных явлений. Только марксизм впервые
с предельной ясностью показал социальную обуслов-
ленность, природу образования ложных форм созна-
ния, социальные и гносеологические корни представле-
ний о боге. Любые доказательства бытия бога,
определения его религиозного образа есть, согласно
К. Марксу, не что иное, как пустые тавтологии.
В. И. Ленин подчеркивал важность раскрытия объ-
ективного социального смысла и значения идеи бога
в любом его проявлении. «Бог есть (исторически и
житейски) прежде всего комплекс идей, — писал он, —
порожденных тупой придавленностью человека и внеш-
ней природой и классовым гнетом, — идей, закрепляю-
щих эту придавленность, усыпляющих классовую борь-
бу» 2. Поэтому любая «самая утонченная» и даже «бла-
гонамеренная» поддержка и защита, любое «оправда-
ние идеи бога», любое очищение его образа являются
глубоко реакционными.
1 См. П. Гольбах. Избранные произведения, т. 1, стр. 375.
2 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 48, стр. 232.

Критика Гольбахом
догмата о бессмертии души
Убежденный материалист и противник религии, Голь-
бах подверг критике религиозные и идеалистические
представления о бессмертии души и веры в загробную
жизнь, показал их нелепость и социальную опасность,
развенчал этот древнейший миф, один из краеугольных
камней почти всякой веры в бога и религиозной веры
вообще.
Со времен глубокой древности люди, размышляя
о природе окружающего их мира и о себе, пытались
выяснить вопрос о том, продолжается ли сознательная
жизнь индивидуума после его смерти, и если суще-
ствует потусторонний мир, то что он собой представ-
ляет, каковы его законы. Сложность этого вопроса, его
место среди проблем, волновавших человеческий разум,
привлекали внимание многих философов и ученых. В то
время как пытливая материалистическая мысль искала
ответ на поставленные вопросы в данных науки того
времени, идеализм и религия использовали трудности
процесса познания.
В ходе доказательства абсурдности религиозного
догмата о бессмертии души и критики идеалистических
доктрин Гольбах ставит основные вопросы: что такое
душа и какова ее связь с телом человека? Можно ли
считать душу независимой сущностью, со своим осо-
бым миром, особыми законами существования, особой
сферой деятельности? Ответ на эти вопросы вытекает
у Гольбаха из материалистического решения основного
вопроса философии. Материалистическая позиция по-
зволила ему проследить и объяснить процесс возник-
новения и становления идеи бессмертия души.
Гольбах полагал, что идея бессмертия зародилась
в Египте и Индии, а затем была заимствована от-
туда иудаизмом и христианством. Здесь идея бессмер-
60

тия превращается в важнейший религиозный догмат,
с помощью которого можно было бы оправдать дея-
тельность бога, идущую вразрез с интересами людей.
«Загробная жизнь была придумана для того, — писал
Гольбах, — чтобы доказать правосудие божества и осво-
бодить его от обвинения в бедствиях, которые оно
заставляет испытывать в земной юдоли...» 1
По мнению Гольбаха, народы древности не пред-
ставляли себе существование души в потустороннем
мире без сохранения тела. Они считали загробный мир
местом постоянного пребывания умерших, душа кото-
рых не отделена от тела. И в Ветхом завете, отмечал
Гольбах, идея бессмертия души отсутствует2.
Но уже Новый завет обещает человеку бессмертие
через воскресение, когда «тело... снова образует обо-
лочку для души, чтобы вместе с ней получать награды
и наказания, заслуженные ими во время их первона-
чального союза»3.
И в результате, указывал Гольбах, в христианском
учении возникла путаница относительно бессмертия
только «чистой» души или же всего человеческого орга-
низма с полноценным восстановлением телесных функ-
ций. Гольбах стремился показать, что обе концепции
абсурдны и миф о бессмертии вообще есть «верх
безумия и тщеславия».
Ветхий и Новый заветы, различные защитники идеи
бессмертия времен Гольбаха и сегодняшнего дня совер-
шенно определенно настаивают не на каком-то теле во-
обще после воскресения, а на теле, которое абсолютно
точно совпадает с земным, принадлежавшим человеку в
земной жизни. В случае воскресения именно земное те-
ло будет служить бессмертной душе в потустороннем
мире. Этот абсурд был закреплен официально на Три-
дентском соборе в XVI в. Там, в частности, утвержда-
лось, что «тождественное тело» будет восстановлено
«без искажений и добавлений».
Согласно христианскому учению, Христос восстал
из мертвых в том же телесном облике, который был
у него в земной жизни и в котором он был умерщвлен.
1 П. Гольбах. Избранные произведения, т. 1, стр. 408—409.
2 См. там же, стр. 265.
3 Там же, стр. 279
61

Касаясь воскресения Христа, Гольбах отмечал, что это
один из древних мифов, в создании которого участво-
вали религиозные представители многих народов. Идео-
логи христианства стремились придать мифу о воскре-
сении из мертвых исключительное пропагандистское
значение. Блаженный Августин настаивал, например,
что только христиане верят в воскресение из мертвых
и именно эта вера выделяет христиан из массы других
людей.
Разоблачая несостоятельность любых утверждений
о бессмертии души, Гольбах четко показал связь между
возникновением идеи бессмертия и понятием души, про-
тиворечивость идеалистического и религиозного учения
о субстанциальности души.
Гольбах отрицал существование бессмертного духа,
очищенного от телесной оболочки. Ортодоксальная
теология, говорил он, учит, что бессмертный дух испы-
тывает страдания, наслаждения, страх и радость, а это
невозможно без тела в его обычном, земном понима-
нии. «Дух» как понятие, указывал Гольбах, означает
невещественное начало, отличающееся от какого-либо
вида материи.
Противники материализма, писал Гольбах, исполь-
зуют это понятие по-разному. Богословы рассматри-
вают дух как личность творца и его воли, а ряд фило-
софов-идеалистов — как субстанцию «неизвестной при-
роды», «неуловимую чувствами»1. Эти мыслители
духовность представляют как бестелесность, нематери-
альность, а это пустые слова, ничего никому не объяс-
няющие, не дающие человеку никаких сведений о пред-
мете или процессе, происходящем в природе. Как
материалист, Гольбах ищет материалистическое объяс-
нение происхождения представлений о душе. Он пишет,
что идея нематериальной души — «недавний плод во-
ображения». Так, эта идея отсутствовала в древнегре-
ческой философии; не знало ее и раннее христианство.
В качестве доказательства Гольбах приводит слова
Оригена и Тертуллиана, считавших душу телесной суб-
станцией. «Лишь их преемники, — отмечал Гольбах, —
значительно позже сделали из человеческой души и из
божества, или души мира, чистых духов, т. е. немате-
1 См. П. Гольбах. Избранные произведения, т. 1, стр. 131.
62

риальные субстанции, о которых невозможно составить
себе сколько-нибудь отчетливое представление» {.
С тех пор религия стала понимать под душой суб-
станцию, лишенную протяженности, не подвергаю-
щуюся разложению и ничего общего не имеющую с ма-
терией. Но если это так, спрашивает Гольбах, то
почему же теология говорит о рождении, росте, разви-
тии, достижении зрелости и старении души в той же
прогрессии, что и тела? Ведь в факте рождения души
таится признание ее смертности. Чтобы выйти из этого
затруднения, богословы вынуждены прибегать к поня-
тию «тайна», знать которую смертным не дано. Но раз
богословы ничего определенного не знают о душе и
заявляют, что она недоступна познанию, то на каком
основании они смеют утверждать что-либо о вещах,
о которых сами не имеют никаких представлений. Тео-
логия просто не в состоянии дать разумное объяснение
понятию «душа», а богословы называют «духом вся-
кую причину, природа и способ действия которой им
неизвестны» 2.
Критика Гольбахом религиозно-идеалистических
представлений о душе была основана на материализме
и сенсуализме. Он, в частности, заявлял, что ошибоч-
ные взгляды возникают тогда, когда люди отказы-
ваются от свидетельства своих чувств, а руководству-
ются фантазией и верой в авторитет. Для того чтобы
выйти из заблуждения, указывал Гольбах, необходимо
обратиться к опыту, к природе, и тогда человек увидит,
что «душа не только не отлична от тела, но есть само
это тело, рассматриваемое по отношению к некоторым
из его функций или к некоторым способам бытия и
действия, на которые оно способно, пока живет» 3.
В своих рассуждениях Гольбах оперировал терми-
ном «душа», однако легко видеть, что под этим тер-
мином он понимал сознание, которое не может мыс-
литься отдельно от человеческого тела. Гольбаховская
«душа» есть свойство тела, а не отдельно существующая
субстанция. Более того, Гольбах прямо связывал поня-
тие души с мозгом, когда писал: «Те, кто отличает
1 /7. Гольбах. Избранные произведения, т. 1, стр. 136.
2 П. Гольбах. Письма к Евгении. Здравый смысл, стр. 116.
3 П. Гольбах. Избранные произведения, т. 1, стр. 139.
63

душу от тела, по существу просто отличают находя-
щийся в теле мозг от самого тела» 1.
Следует подчеркнуть, что Гольбах проделал важ-
ную критическую работу, связанную прежде всего с
вопросом о взаимоотношении души и тела, вопросом
весьма запутанным и сложным, по существу которого
высказывались философы различных направлений до
Гольбаха и в его время, а теологи, используя трудно-
сти в этом вопросе, обосновали один из важнейших
христианских догматов.
Имея в виду прежде всего критику мифа о бессмер-
тии, Гольбах утверждал, что представления о «душе»,
мыслимой вне тела, рассматриваемой как отдельная от
тела субстанция, затемняют, тормозят познание чело-
веком не только окружающего мира, но и самого себя.
Гольбах совершенно обоснованно выражал опасе-
ние, что всякого рода идеалистические представления
о душе задерживают и могут задержать в будущем
прогресс научного знания, так как препятствуют по-
искам истинных причин различных явлений в природе,
мешают их познанию. Такое положение может ока-
заться очень полезным теологам. Ведь только подлинно
материалистический подход к знанию дает глубоко на-
учные результаты, и в свою очередь «развитие истин-
ной физики может повлечь за собой только гибель
богословия» 2.
Предположения Гольбаха, как показывает современ-
ность, вполне оправдались. Ведь и современные тео-
логи и философы-неотомисты одним из основных прин-
ципов своих теорий выдвигают тезис, который гласит:
«Бытие познается соответственно уровню, на котором
оно нематериально»3. Этот принцип исключает из
сферы познания все материальные вещи. Современная
неотомистская гносеология, обнаруживая дуализм вещи
и объекта в философских системах прошлого (Декарт,
Локк, Кант), пытается «преодолеть» этот дуализм, но
весьма своеобразно — «очищением» вещей от всего ма-
териального.
1 П. Гольбах. Избранные произведения, т. 1, стр. 140.
2 П. Гольбах. Избранные произведения, т. 1, стр. 141, прим.
3 У. Maritain. Distinguer pour unir ou les degres du savoir. Paris.
1932, p. 217.
64

Для того чтобы осуществить сложный и необходи-
мый процесс познания, согласно Гольбаху, человек
должен руководствоваться лишь сведениями, данными
ему природой, других сведений он не имеет и иметь
не может. Его опыт и разум базируются на сведениях
о природе, связь с которой осуществляется через ор-
ганы тела. Опираясь на сенсуалистический материа-
лизм, Гольбах поясняет, что человек, не получающий
«толчка извне», т. е. сведений, поступающих из мате-
риального мира, не может иметь никаких представле-
ний, мыслей, понятий, суждений, желаний, воли, ибо
его духовный мир, мир его сознания в конечном счете
связан с материальным миром и процессами, происхо-
дящими в нем. Когда некоторые философы и большая
часть теологов, указывал Гольбах, пытаются предста-
вить душу, не обладающую телом, и то, чем она будет
заниматься в будущей жизни, они оказываются в бес-
помощном положении, поскольку обнаруживается, что
душа не может осуществить ни одного действия без
того, чтобы в нем не участвовало тело.
Стремление доказать, что никому не ведомая духов-
ная сущность руководит действиями тела, нелепо. По-
добная постановка вопроса вытекает из того, что неко-
торая часть мыслителей, писал Гольбах, считает ма-
терию инертной, которая не может ни мыслить, ни
чувствовать, ни желать, они не умеют объяснить про-
цессы психики и поэтому решают, что эти процессы
станут более понятными, если их приписать некоему су-
ществу, «представления о котором еще менее ясны, чем
наши знания о материи» *. Дуалистические построения
богословов, утверждающих, что в человеке воплощено
существо, отличное от него, привели лишь к разруше-
нию любых логических конструкций. Церковники, от-
мечал Гольбах, проповедующие существование безжиз-
ненного телесного механизма с мыслящей душой, обла-
дающей волей, имеют своими предшественниками
некоторых мыслителей, которые вольно или невольно
оказывали религии большую поддержку. Гольбах здесь
прежде всего имел в виду Декарта. «Хотя и до него
душу признавали духовной, он первый, — подчеркивал
Гольбах, — установил, что субъект мысли должен быть
П. Гольбах. Письма к Евгении. Здравый смысл, стр. 115.
3 Акулов, Малюк 65

отличным от материи» 1. И Гольбах совершенно спра-
ведливо упрекал Декарта за его непоследовательность,
показывая, как учение Декарта о врожденных идеях,
о противоположности материального и идеального по
существу было опорой идеализма и богословия, проти-
востояло материализму XVII—XVIII вв.2 и тем самым
тормозило развитие материалистического учения о че-
ловеке.
Отстаивая и развивая материалистическую филосо-
фию, Гольбах неоднократно подчеркивал, что спири-
туализм, каким он сложился в то время, своими дока-
зательствами «обязан Декарту». С другой стороны, он
недооценил того, что материалистическое в своей основе
учение Декарта, касающееся природы в целом, ее раз-
вития, часть его физиологических концепций есть важ-
ный этап материалистического мировоззрения и в прин-
ципе враждебны теологии. Но поскольку Гольбах вы-
ступал против любых уступок религии, его критика
декартовских позиций о душе была чрезвычайно цен-
ной, ибо еще и сейчас, когда научная и философская
мысль преодолела двойственность философской системы
Декарта, современные реакционные буржуазные фило-
софы и теологи продолжают широко использовать его
учение о боге, о духовной субстанции, идеалистические
элементы его спиритуализма в целом.
Большой заслугой Гольбаха явилась также критика
учения Беркли, объявившего борьбу материализму и
атеизму.
Критикуя идеализм Беркли, указывая на его тес-
ную связь с религией, Гольбах писал: «Нельзя... отри-
цать того, что сумасбродная идея епископа клойн-
ского... вполне гармонирует с сумасбродным понятием
о духовности души. Так как теологи сочинили субстан-
цию, совершенно отличную от тела человека, и припи-
сали ей все свои мысли, сделав тело совершенно из-
лишним, то осталось лишь видеть все в себе, видеть
все в боге, сделать бога посредником, связующим зве-
ном между душой и телом...» 3
1 П. Гольбах. Избранные произведения, т. 1, стр. 136, прим.
2 См. там же, стр. 184.
3 См. там же, стр. 185, прим.
66

Когда философы, писал Гольбах, утверждают, что
человек состоит из материального тела и нематериаль-
ной души, то здесь они идут в ногу с теологами. Голь-
бах предвосхищает мысль Фейербаха о том, что всякий
идеализм неизбежно находится в родстве с теологией,
составляющей тайну спекулятивной философии.
Гольбах попытался проанализировать причины, ко-
торые породили идею бессмертия души. Одной из них
он считал сновидения К
Гольбах попытался дать материалистическое истол-
кование сновидениям и их роли в возникновении пред-
ставлений древнего человека о душе. В то же время
Гольбах показал, как религия использует до сих пор
заблуждения прошлого для доказательства субстанци-
ального существования души. Теологи, писал Гольбах,
утверждают, что душа является чистым духом, нема-
териальной субстанцией, обладающей сущностью, от-
личной от тел материального мира. Придерживаясь
этой глубоко мистической позиции, они не в состоя-
нии объяснить явления, происходящие в материальном
мире. Поэтому, указывал Гольбах, им ничего не
остается, как вообразить, что душа обладает собствен-
ной энергией, которая сообщена ей творцом. Творец,
разумеется, тоже нематериален, как и душа. При этом
теология питается ложными представлениями, возник-
шими в сознании человека при попытке понять при-
роду сна. На первый взгляд кажется, что при отсут-
ствии видимого воздействия окружающего мира на
мозг человека последний обладает идеями, рождает
широчайшие абстракции, которые якобы не связаны
с окружающим миром. Отрицая подобные взгляды,
Гольбах доказывал, что мозг человека есть «арена
множества идей», полученных от окружающего мира
через органы чувств как в часы бодрствования, так и
в часы сна. Мозг человека закрепляет в сознании
«внешние предметы».
Если же во сне человек видит предметы и явления,
не встречающиеся в природе, то это свидетельствует
1 Следует отметить, что до Гольбаха к этому вопросу обращались
многие мыслители. В древней философии Лукреций, например,
в сновидениях видел причину возникновения представлений о бо-
гах, в XVII в. об этом писал Гоббс, касался этого вопроса и
Толанд.
3*
67

только о том, что они состоят из воспринятых де-
талей материального мира, разрозненных идей, ко-
торые и составили в сознании спящего некий конгло-
мерат, представляющий в конце концов фантастическое
целое. В таком сне, говорил Гольбах, усиленно рабо-
тает воображение, ничего общего не имеющее с миром
духов.
Уровень развития древнего человека, отмечал Голь-
бах, не позволял ему понять природу сна, эту область
фантазии, и он придумал душу, которая может суще-
ствовать самостоятельно. Идеалисты же и теологи вме-
сто того, чтобы отказаться от представлений неразви-
того, примитивного сознания древнего человека, вся-
чески поддерживают эту иллюзию, используют ее для
доказательства существования души. Но то, что при-
нято называть душой, продолжает Гольбах, — это жиз-
недеятельность, функция тела. Душа приобретает свои
идеи на основании впечатлений, производимых последо-
вательно материальными предметами на наши также
материальные органы.
«Предполагая мыслящую материю, мы во всяком
случае имели бы представление о субъекте мышления,
о том, что порождает в нас мысль, в то время как,
приписывая мысль существу бесплотному, мы не в со-
стоянии составить о нем никакого понятия»1, — отме-
чал Гольбах.
В силу ограниченности научного знания своей эпохи
Гольбах, конечно, не мог объяснить, как материя не-
мыслящая становится мыслящей, но его попытка ма-
териалистически объяснить неразрывность души и
тела, показать всю безосновательность утверждения
бессмертия души была чрезвычайно важна в борьбе
с религией. Гольбах полагал, что в основе мыслитель-
ной способности человека лежат материальные при-
чины и указывал, что она есть «результат свойственного
животному телосложения и присущего ему сочетания
веществ: грубая и бесчувственная материя, оживотво-
ряясъ, т. е. сочетаясь и отождествляясь с животным,
становится чувствительной»2. Тем самым Гольбах пы-
тался наметить пути возникновения сознания.
1 П. Гольбах. Письма к Евгении. Здравый смысл, стр. 326.
2 П. Гольбах. Избранные произведения, т. 1, стр. 143.
68

Тесная связь между душой и телом, которая осо-
знавалась мыслителями прошлого, Гольбахом была ис-
следована полно и всесторонне, и это позволило углу-
бить материалистическое учение о единстве физических
и психических процессов. Ни человеческий опыт, ни на-
учные знания, ни, наконец, здравый смысл, по мнению
Гольбаха, ничего не говорят о том, что душа в про-
должение жизни человека действует сама по себе, вне
тела и независимо от него. Если же придерживаться
точки зрения, согласно которой душа по своей сущ-
ности отлична от тела, то тогда необходимо признать,
что и действует она совершенно особым образом.
«...Я же вам скажу, — писал Гольбах, — что не вижу
своей души, знаю и чувствую только свое тело; что
чувствует, мыслит и рассуждает, страдает и наслаж-
дается мое тело, и что все его свойства — необходи-
мый результат его собственной природы или органи-
зации» 1.
Личность человека при признании независимой ду-
ховной субстанции не может жить, наслаждаться, стра-
дать, быть счастливой или несчастной от тела. Тело
же, по Гольбаху, есть сложная система, способная к са-
мым различным действиям, а мышление представляет
одно из этих действий. Процесс мышления, совершае-
мый человеком, происходит в его мозгу, а мозг есть
орган человеческого тела. Нарушение органов тела,
и мозга в частности, приводит к потере способности
мыслить.
Отделяя душу от тела, идеалисты и некоторые ре-
лигиозные философы по существу отделяют мозг и
сознание от тела, указывал Гольбах. Мозг же является
центром, руководящим движениями тела. Мозг сооб-
щает телу огромное разнообразие движений, в том
числе создавая то, что называется «умственные спо-
собности» 2.
Гольбах отмечал, что в мозгу человека соединяются
нервы, посредством которых он ощущает воздействие
внешнего мира. «Подобный пауку в центре своей
паутины, — писал Гольбах, — он (мозг. — Авт.) быстро
узнает о всех заметных изменениях, происходящих
1 П. Гольбах. Письма к Евгении. Здравый смысл, стр. 323.
2 См. П. Гольбах. Избранные произведения, т. 1, стр. 147.
69

в теле, пронизанном на всем его протяжении нервными
нитями или ветвями» 1.
По мнению Гольбаха, утверждать, что души людей
будут счастливы или несчастны после смерти, — зна-
чит утверждать, что личность определенного человека
будет сохранена: будет видеть, не имея глаз, будет
слышать звуки, не имея ушей, иметь вкусовые ощу-
щения, не имея нёба и языка, будет обонять без носа
и осязать без рук и кожи. Подобное учение, подчер-
кивал Гольбах, создано невеждами для невежд.
«Со смертью тела, — писал он, — прекратит суще-
ствование и душа; пожирающий огонь, которым ей
угрожают церковники, не поглотит ее, она уже не бу-
дет испытывать ни радости, ни печали, ее не будут
занимать ни веселые или грустные мысли, ни радост-
ные или мрачные представления. Мы чувствуем и мыс-
лим лишь через тело; только благодаря телу мы ра-
дуемся или печалимся, испытываем счастье или горе,
тело, разложившись, уже не будет получать восприя-
тий, не будет иметь ощущений, и, следовательно, не
будет ни представлений, ни памяти... Одним словом,
как только разрушится тело, перестанет существовать
и душа...» 2, т. е. мыслящая личность.
Выступая против идеи бессмертия души, Гольбах
подчеркивал, что в реально существующем материаль-
ном мире все рождается и погибает; все подвергнуто
изменению и уничтожению. При этом «человек умирает
весь. Это очевидно всякому здравомыслящему чело-
веку. Человеческое тело после смерти превращается
в инертную массу, неспособную на все те движения,
сумма которых и составляла его жизнь. Мы уже не
наблюдаем в этом мертвом теле ни кровообращения,
ни дыхания, ни пищеварения, ни речи, ни мысли»3.
Будучи материалистом, Гольбах не считал естест-
венную смерть злом, а видел в ней проявление зако-
номерности природы. В ней нет ничего таинственного,
сверхъестественного, поэтому нелепо считать ее боже-
ственным наказанием.
1 П. Гольбах. Избранные произведения, т. 1, стр. 142.
2 П Гольбах. Письма к Евгении. Здравый смысл, стр. 117—
118.
3 Там же, стр. 324.
70

Отвергая любые утверждения о бессмертной душе,
которую ждут тяжелые испытания, Гольбах с грустью
замечал, что человек не должен бояться россказней
о загробных наказаниях уже потому, что он достаточно
серьезно наказан на земле — и разрушением здоровья,
и тяжелыми несчастьями, и войнами, и пороками, и
страхом. А фантастические представления о рае, аде
и чистилище являются такой же нелепостью, как и
весь догмат о загробной жизни. Причем представле-
ния эти различны у многих народов мира, что, ко-
нечно, говорит явно не в пользу церковников. Гольбах
указывал, что пестрота религиозной фантастики о рае
и аде объясняется тем, что воображение различных
народов питается извращенными представлениями, со-
ответствующими своеобразию условий их жизни. По-
этому представление о рае и аде не совпадает у разных
народов. «Индусы, — писал Гольбах, — рисуют себе
первое из этих обиталищ как область постоянного без-
действия и покоя, так как, живя в знойном климате,
они считают высшим блаженством покой. Мусульмане
сулят себе там плотские удовольствия, подобные тем,
которые составляют предмет их желаний в земной
жизни. Христиане чаще всего надеются на какие-то
невыразимые духовные наслаждения, словом, на счастье,
о котором они не имеют никакого представления» *.
Эти важные наблюдения Гольбаха подтверждены
современной миссионерской практической деятельно-
стью католической церкви. Как указывает, например,
К. Ламонт, эскимосы представляют себе потусторон-
ний мир как место, где солнечный день никогда не
сменяется ночью и где всегда изобилуют арктические
животные. Христианские миссионеры, пытавшиеся при-
вить народам Севера веру в христианский рай, полу-
чили вполне обоснованный отпор. Эскимосы задали
вопрос по существу: «А тюлени? Вы ничего не гово-
рите о тюленях!» — «Тюлени? Конечно, нет. Что там
делать тюленю? Зато у нас есть ангелы и архангелы,
херувимы и серафимы, Власти и Силы, двенадцать апо-
столов, двадцать четыре старейшины». — «Это очень
хорошо, но какие у вас есть животные?» — «Живот-
ных— никаких. Нет, впрочем, есть Агнец, лев, орел,
П. Гольбах. Избранные произведения, т. 1, стр. 278.
71

теленок... но нет вашего тюленя. У нас есть...» — «Хва-
тит! В вашем небе нет тюленей, а небо без тюленей
нам не подходит!» *
Запугивая верующих вечными муками за грехи
в земной жизни, и прежде всего за неповиновение
власти, церковники призывают со смирением и покор-
ностью сносить все тяготы и несправедливости бытия.
«Только самое дикое варварство, — писал Гольбах, —
самая подлая корысть, самое слепое тщеславие могли
подсказать догму о вечных адских муках»2. Ничего
не может быть более кощунственным и страшным
с нравственной точки зрения, чем угрозы вечных мук
при многих несчастьях и бедах, которые обрушиваются
на человека в мире земном.
При этом угрозы наказания в потустороннем мире
ни в коей мере не могут послужить примером живым,
бесполезны они и для грешников. Догмат о загробной
жизни, блаженстве и страданиях в ней, по Гольбаху,
вовсе не останавливает преступлений и нарушений об-
щечеловеческих моральных норм. Грозное будущее от-
нюдь не пугает воров, убийц, жестоких завоевателей
и т. д. Эти мысли Гольбаха, несмотря на буржуазный
гуманизм, отсутствие последовательно материалисти-
ческих взглядов, были прогрессивны.
Призывая отказаться от веры в загробную жизнь,
от страха смерти, Гольбах научно обосновал законо-
мерность биологических процессов. Он писал, что
жизнь, рождение и смерть есть существенные и свя-
занные друг с другом аспекты одних и тех же биоло-
гических процессов. По его мнению, рождение какого-
нибудь существа всегда является его первым шагом по
направлению к смерти, и это есть естественный про-
цесс 3.
Вывод, к которому приходит Гольбах, содержит
отдельные элементы диалектики. Он утверждал, что
смерть, будучи отрицанием жизни, есть важнейший
момент самой жизни, необходимость ее как таковой.
Наиболее четкое выяснение этого вопроса было впер-
1 Цит. по: К. Ламонт. Иллюзия бессмертия. М, 1961, стр. 133.
2 П. Гольбах. Письма к Евгении. Здравый смысл, стр. 292.
3 См. П. Гольбах. Избранные произведения, т. 1, стр. 108—109.
72

вые в истории осуществлено классиками марксизма.
Так, Ф. Энгельс писал по этому поводу: «...отрицание
жизни по существу содержится в самой жизни, так что
жизнь всегда мыслится в соотношении со своим необ-
ходимым результатом, заключающимся в ней посто-
янно в зародыше, — смертью. Диалектическое понима-
ние жизни именно к этому и сводится. Но кто однажды
понял это, для того покончены всякие разговоры
о бессмертии души» *.
Догадки о таком понимании жизни и смерти вы-
сказывал и Гольбах. Человек, указывал он, как часть
природы, ее творение, подчинен тем же закономерно-
стям, что и она. А в природе совершается вечный про-
цесс рождения и гибели. Но «раз все рождается и
погибает, все изменяется и гибнет ... то возможно ли,
чтобы человек... был изъят из действия всеобщего за-
кона, согласно которому обитаемая нами твердая земля
претерпевает изменения, превращения и, быть может,
движется к гибели!»2
Смерть неизбежна, утверждал Гольбах, а поэтому
человек должен спокойно воспринимать ее и не испы-
тывать чувства страха, которое толкает его на поиски
несуществующих химер в виде надежд на бессмертие.
Вместо этого нужно обратиться к голосу разума, ко-
торый покажет нам закономерность и необходимость
естественной смерти человека.
Вместе с тем Гольбах резко выступал против мас-
совой насильственной смерти, связанной с «безумием
завоеваний», захватами и территориальными притяза-
ниями, которые предпринимали в то время молодые
капиталистические державы.
Гольбах стремился доказать, что военные конфлик-
ты, сопровождаемые упадком в торговле, промышлен-
ности и сельском хозяйстве воюющих стран, порож-
дают массовый страх перед смертью, чем широко
пользуется церковь, беспощадно обирая несчастное на-
селение, разоренное войной.
Гольбах оказался во многом прав в этом вопросе.
Войны действительно порождают страх, обусловленный
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, стр. 610.
П. Гольбах. Избранные произведения, т. 1, стр. 272—273.
4 Акулов, Малюк
73

потенциальной возможностью преждевременной смерти.
Современные исследования, связанные с психологией
религиозной веры, показали, что во время военных
конфликтов, как правило, резко усиливается религиоз-
ность населения воюющих стран, пробуждается инте-
рес к догматам воскресения и бессмертия. И церков-
ники, спекулируя на человеческих чувствах, пытаются
вселить в души людей необоснованные надежды
на воскресение и продолжение жизни в загробном
мире.
Догмат о бессмертии, писал Гольбах, обладает
исключительной силой и привлекательностью для ве-
рующих, ибо он таит надежду и утешение от тягот
земного мира, на что и рассчитывают богословы. Счи-
тается, что догмат бессмертия души и загробного бла-
женства может дать силы человеку вынести все не-
взгоды, угнетающие его на земле. В действительности
же этот догмат наносит верующему и обществу в це-
лом непоправимый вред.
Человек от рождения до смерти должен жить со-
зидательной жизнью, трудиться ради того, что дорого
для общества. Вера же в загробный мир, указывал
Гольбах, не только не дает каких-либо стимулов
к добру, но, напротив, нравственно убивает человека,
заставляет смотреть на себя как на странника в го-
рестном ожидании конца пути. Идея загробного мира
заставляет уничтожить лучшее, активнейшее в челове-
ческой личности, творческое начало в ней.
Выступая против бессмертия, Гольбах подчеркивал,
что желание бессмертия или общепринятость взглядов
на бессмертие не есть достаточное доказательство са-
мого бессмертия. К указанным аргументам в пользу
бессмертия Гольбах относился иронично: «Если я спро-
шу, каковы же основания, которые заставляют пред-
полагать душу бессмертной, мне тотчас же ответят, что
человек по природе своей стремится к бессмертию,
что он хочет жить бесконечно. Однако, — возражу
я, — из того факта, что вы чего-либо сильно желаете,
еще ни в коем случае нельзя заключать, что это жела-
ние будет выполнено. На основании какой странной
логики смеет человек предполагать, что все, чего он
страстно желает, обязательно должно случиться в силу
одного только его страстного желания? Могут ли же-
74

лания, порожденные человеческим воображением, быть
мерилом реальности?» 1
Желание бессмертия, отмечал Гольбах, очень раз-
вито у некоторых политиков, завоевателей, выдаю-
щихся людей в различных областях знания. Многие
из них явно преувеличивают значение собственной лич-
ности для будущих поколений. Это особенно относится
к деспотическим правителям. Стремление продлить
свою жизнь заставляло многих из них утверждать, что
бессмертие зависит от величия личности, а это послед-
нее связано с длительностью существования и самой
личности и ее деяний.
Опираясь на элементы материалистической этики,
Гольбах отмечал, что величественность исторической
эпохи не зависит от длительности времени ее протека-
ния. Бессмертие того или иного деятеля следует рас-
сматривать как благородную память о содеянном им
при жизни. Гольбах указывал, что, например, эпоха
Возрождения не длилась вечно, но ее бессмертные тво-
рения, дела людей, живших и творивших тогда, заслу-
живают бессмертия, воплощенного в духовных и мате-
риальных ценностях, созданных людьми. Творчество
или героизм могут принести человеку смерть в до-
вольно раннем возрасте, но от этого великие дела,
творческое наследие не становятся менее достойными.
Личность, утверждал Гольбах, оценивается историей
прежде всего по качеству содеянного, а не длитель-
ностью ее жизни. При всем несовершенстве его этиче-
ской позиции у Гольбаха наблюдается стремление ма-
териалистически объяснить вопрос о духовных и мате-
риальных ценностях, создаваемых обществом и отдель-
ными личностями. Свое учение он направлял прежде
всего против абсолютизма, сословных привилегий, церк-
ви, укрепляющей культ «ничтожных правителей». Для
того чтобы оставить бессмертную память о себе, нужно
служить людям и «помнить, что наша смерть вызовет
сожаление наших ближних только в том случае, если
мы обнаружим перед ними свои таланты и доброде-
тели» 2. Гольбах горячо протестовал против религии
П. Гольбах. Письма к Евгении. Здравый смысл, стр. 324.
П. Гольбах. Избранные произведения, т. 1, стр. 298.
4*
75

и идеализма, когда писал, что «ожидание будущего бла-
женства и страх будущих мучений лишь помешали лю-
дям думать о том, чтобы стать счастливыми здесь,
на земле» *.
Гольбах поднимается до верных социальных оце-
нок, хотя, к сожалению, не развитых, указывая, что
человек вынужден ожидать своего счастья в загробной
жизни потому, что «правительство слишком часто от-
казывает ему в реальных благах» 2.
Неуверенность в будущей земной жизни, постоян-
ные беды, обрушивающиеся на человека в силу негод-
ного правления власть имущих, перерастают в дли-
тельный страх, который усугубляет религиозность, по-
рождающую в свою очередь просьбы к призраку бога
о помиловании и прощении. Поэтому «только в со-
стоянии фанатического экстаза или безумия можно
предпочесть ясному, самоочевидному учению (атеиз-
му. — Авт.), дающему полную уверенность в будущем,
малоправдоподобные, внушающие беспокойство и му-
чительный страх догадки» 3.
Вместе с тем Гольбах подчеркивал, что, несмотря
на преследующие их несчастья в земной жизни, люди
отнюдь не стремятся к обещанному религией бессмер-
тию и жизни в загробном мире. Человек слишком
сильно связан с землей, горестями и печалями земной
жизни, он внутренне протестует против абсолютно ни-
чем не гарантированных обещаний церковников и спе-
кулятивной философии. Но, будучи непросвещенным,
находясь в вечном страхе перед смертью, человек со-
глашается на бессмертие хотя бы души 4.
Пользуясь невежеством масс, церковь использует
миф о бессмертии для подавления протестов против
земной несправедливости. Невежество — тот инстру-
мент, который в руках церковников приобретает ши-
рокий пропагандистский смысл, ибо «невежество всегда
делает людей малодушными, рабски приниженными и
1 П. Гольбах. Избранные произведения, т. 1, стр. 283.
2 П. Гольбах. Священная зараза. Разоблаченное христианство,
стр. 340.
3 П. Гольбах. Письма к Евгении. Здравый смысл, стр. 330.
4 См. П. Гольбах. Избранные произведения, т. 1, сто. 266.
76

несчастными» \ констатирует П. Гольбах. Религиозный
догмат о бессмертии души, писал он, «является резуль-
татом очень глубокой политики, направленной на обес-
печение интересов теологов... этот догмат был очень
выгоден для священнослужителей и служил им не
только для того, чтобы, напугав невежд, управлять
ими и обирать их, но даже для того, чтобы создавать
хаос во взглядах более просвещенных людей...» 2.
Люди становятся легкой добычей мифа, иллюзии
о счастливом загробном существовании, в котором все
будет справедливо, создано для человека, но в котором
будет отсутствовать человек. Все мыслимые блага и
муки предложены его душе, тем не менее чувствующей
как полноценная личность.
Но если бог, справедливо замечал Гольбах, не смог
и не захотел «избавить от зла землю — нашу един-
ственную юдоль, на каком основании можем мы рас-
считывать, что он захочет избавить нас от зла в дру-
гом мире, о котором мы не имеем никакого представ-
ления?»3
Только под постоянным психологическим воздей-
ствием церкви, делал вывод Гольбах, ее догматики, об-
рядности, проповеди человек вынужден принять на
веру идею бессмертия. И тогда очевидная ложь и ил-
люзия становятся объектом гигантских спекуляций
церкви. Чтобы придать своему догмату хотя бы види-
мую достоверность, церковь уже на земле «обеспечи-
вает» человеку благополучие и покой в загробном
мире. Она становится торговцем ценными бумагами,
связанными с будущей жизнью, пытается купить по-
корность и смирение людей на земле за соответствую-
щее воздаяние на небе.
Верующий привыкает к договорным отношениям
с небом. С богом, по его мнению, всегда можно дого-
вориться. Договор осуществляется путем пожертвова-
ний в пользу церкви. Система раскаяний и пожертво-
ваний в пользу церкви нравственно освобождает чело-
века от всего содеянного им во вред себе и другим.
Религиозный человек приучен священнослужителями
1 П. Гольбах. Избранные произведения, т. 2, стр. 181.
2 /7. Гольбах. Избранные произведения, т. 1, стр. 137, прим.
3 П. Гольбах. Письма к Евгении. Здравый смысл, стр. 284.
77

к тому, что нет такого греха, который бы не был от-
пущен церковью за соответствующее вознаграждение.
Используя так называемое отпущение грехов, цер-
ковь получала и получает колоссальные экономические
выгоды. Особенно изобретательным в этом отношении
был папа Иоанн XXII. Он узаконил отпущение грехов
за плату, издав официальную «Таксу апостольской
канцелярии на отпущение грехов». Такса представляла
собой большую книгу, где были собраны расценки, ко-
торыми эффективно пользовались последующие папы,
пополняя их в меру собственных аппетитов и возмож-
ностей. Известны издания 1514, 1706, 1774 гг.
Высмеивая этот маневр церкви, Гольбах писал:
«Индульгенция. Так называется разрешение поступать
дурно, которое папа и епископы дают за известное воз-
награждение. В силу отпущения то, что было недозво-
ленным и преступным, становится законным и даже
похвальным, ибо плата за отпущение грехов обогащает
кассу небесного отца и компании» 1. Известно, что
именно спор об уместности подобной практики като-
лической церкви, далекой от каких-либо положитель-
ных нравственных начал, был непосредственной при-
чиной протестантского восстания в XVI в. Но никогда,
предостерегал Гольбах, не удастся тиранам откупиться
от гнева народа.
Яростный враг деспотии, Гольбах писал, что тира-
нам обеспечено «бессмертие ненависти» народов. «Тре-
пещите же, жестокие цари, разоряющие народы, по-
вергающие их в слезы, превращающие землю в бес-
плодное кладбище; трепещите при виде кровавых
черт, которыми наделит вас перед лицом потомства
разгневанный историк! Ни ваши пышные памятники,
ни ваши грандиозные победы, ни ваши бесчисленные
армии не помешают потомству оскорбить ваш нена-
вистный прах и отомстить вам, таким образом, за
ваши злодейские преступления по отношению к его
предкам!» 2
Необходимо уничтожить деспотию, самым реши-
тельным образом расправиться с тиранами, и тогда
откроются возможности к соединению полной доброде-
1 П. Гольбах. Карманное богословие. М., 1961, стр. 89.
2 П. Гольбах. Избранные произведения, т. 1, стр. 299.
78

тели и счастья на земле, тогда рассыплется в прах
миф о потустороннем мире и достижении счастья
в нем.
Гольбах страстно верил в возможность того, что
социальные и экономические системы будущего дадут
человеку возможность для развития его способностей
и достижения счастья. И тогда люди поймут, что бу-
дущая загробная жизнь не имеет никакого реального
значения для человечества и только «служит важной
доходной статьей для тех, кто берет на себя роль про-
водника в загробном мире» *.
Он полагал, что миф о бессмертии начнет тускнеть
и терять свою притягательную силу, когда войны и
большая часть других форм насилия уйдут из челове-
ческой практики, когда рабство и колониальные за-
хваты, в которых активно участвуют миссионеры
церкви, канут в прошлое, а будущее общество обеспе-
чит развитие наук, создаст общественное здравоохра-
нение, гарантирующее долгую и счастливую жизнь
народу.
Учение Гольбаха о том, что догма о загробной жиз-
ни — ложь или заблуждение, разлагающе действующее
на человека и его дела, что она приносит колоссаль-
ный вред обществу, имеет прогрессивное значение не
только для критики современного ему мира, но и для
разоблачения сегодняшних защитников идеи бес-
смертия, которые, хорошо понимая социальную зна-
чимость этой идеи, стремятся оградить ее от любой
критики.
Недаром, например, профессор Кембриджского уни-
верситета Ч. Д. Брод, защищая интересы современного
буржуазного строя, заявлял, что «учение о человече-
ском бессмертии (независимо от того, правильно оно
фактически или ложно) является одним из ...соци-
ально ценных «мифов», которые государство должно
было бы снять с арены публичного обсуждения»2.
Смысл подобного заявления вполне ясен.
Ныне многие буржуазные идеологи объясняют культ
разума смешным и наивным предрассудком. И хотя
не все эти идеологи являются сторонниками антиинтел-
1 П. Гольбах. Письма к Евгении. Здравый смысл, стр. 328.
2 Цит. по: К. Ламонт. Иллюзия бессмертия, стр. 30—3t.
79

лектуализма и иррационализма, все они отрицают ве-
ликие идеи прогрессивных буржуазных мыслителей
XVIII в., и прежде всего идеи атеизма. Несмотря на
то что некоторые современные сторонники идеи бес-
смертия на Западе признают собственную беспомощ-
ность в вопросе понимания загробной жизни и вынуж-
дены отказаться от конкретизации понятия потусторон-
него существования, они продолжают быть его ярыми
защитниками и пропагандистами.
Поэтому до сих пор остается весьма актуальной та
борьба, которую вел Гольбах против религиозной идеи
бессмертия, страстно желая освобождения человече-
ского разума от оков мракобесия и схоластики.

Гольбах
о библейских мифах и образах
Накануне буржуазной революции во Франции, когда,
по словам Ф. Энгельса, «наука восстала против церк-
ви» \ основным идеологическим источником, на который
опирался обскурантизм, была Библия. В эпоху средне-
вековья «священные» книги Ветхого и Нового завета
вышли за рамки узковероисповедного документа и бого-
служебные границы. Уже тогда они использовались
религией в борьбе с научным знанием. Когда же наука
стала вторгаться в одну область окружающего мира за
другой, когда зашатались «алтари и троны», церковь
выдвинула против новых сил знания и прогресса
единственное свое оружие, «доказывающее» истинность
бога, божественной власти, полномочий церкви, — Биб-
лию.
Представители французского Просвещения, которые
выступили против церкви, и в первую очередь Гольбах,
дали глубокую критику как истории создания Биб-
лии, так и ее внутреннего содержания. Они понимали,
что, разоблачая массу нелепостей и противоречий
Библии и раскрывая конкретные, материальные корни
возникновения христианства, они сотрясают фундамент
церковной идеологии, а вместе с ней и фундамент кре-
постничества и абсолютизма.
Рационалистическая критика Библии у Гольбаха
была неотъемлемой частью его общей критики религии
и поэтому занимала одно из ведущих мест в идеологи-
ческой борьбе того времени.
Гольбах ставил перед собой задачу вскрыть под-
линный смысл мифов и сказаний Ветхого и Нового
заветов, показать их несоответствие данным науки и
общественной практики, несовместимость библейских
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 22, стр. 307.
81

концепций с требованиями здравого смысла. При этом
особое внимание Гольбах сосредоточил на выяснении
места Библии в идеологии церкви и абсолютизма.
Прибегая к библейским аллегориям, указывал Голь-
бах, богословы широко используют библейскую пре-
мудрость, применяя ее к современным событиям, тол-
куя то или иное высказывание библейских персонажей
или сущность сказаний и мифов как глубокое и даль-
новидное пророчество. Такой подход к Библии позво-
ляет, по мнению Гольбаха, выдавать ее за источник
непреходящих ценностей, своеобразный фетиш — носи-
тель абсолютного, универсального знания на все вре-
мена.
Характеризуя сущность «священных книг», Гольбах
прямо заявлял, что это какие-то нелепые и полные
противоречий книги и что туманные библейские рас-
суждения намеренно употребляются церковниками, так
как дают им возможность заниматься мошенничеством,
используя невежество широких масс верующих. «Мо-
шенники нуждаются в маске. Таинственный тон под-
стрекает любопытство толпы, всегда воображающей,
что непонятное ей содержит чудесные вещи...» 1
Нас пытаются уверить, подчеркивал Гольбах, что
Библия есть вечно живое, нетленное собрание «бо-
говдохновенных» книг. А в действительности священ-
ное писание является плодом мифотворчества невежест-
венных, фанатично настроенных авторов разных эпох и
многочисленных последующих фальсификаций, появив-
шихся уже в первые века христианства: «В почитаемой
христианами библии, в которой якобы каждое слово
внушено богом, собраны без разбора священные книги
евреев, известные под именем Ветхого завета, и
более поздние произведения, написанные основателями
христианства, тоже по наитию от бога, и известные
под именем Нового завета»2. На них лежит пе-
чать религиозного мышления, консервативного и неле-
пого, не позволяющего разобраться в «премудростях»
Библии самим священнослужителям. Поэтому им ни-
чего не остается, как утверждать, что человеческий
1 П. Гольбах. Га\ерея святых, стр. 59.
2 П. Гольбах. Священная зараза. Разоблаченное христианство,
стр. 274.
82

разум не в состоянии понять священное писание, авто-
ром которого является всевышний.
Помочь в этом людям призваны толкователи, кото-
рые наделены богом особыми полномочиями. Биб-
лия, являясь законодательным источником, регламен-
тирующим жизнь верующих иудаистов и христиан, ни-
когда не смогла бы, считал Гольбах, занять своего
места в поколениях верующих без неутомимой работы
ее толкователей, без массовой поддержки обманутых
людей. Гольбаху не удалось показать подлинные при-
чины этого процесса, но он верно понимал роль свя-
щеннослужителей разных поколений в популяризации
книг Ветхого и Нового заветов.
Известно, например, какую роль сыграло иеруса-
лимское жречество в редактировании ряда источников,
входящих в так называемое Пятикнижие (Тору, или
Закон), и огромной пропагандистской работе по попу-
ляризации этого источника. Классики марксизма от-
мечали, что вообще добровольными пропагандистами,
имеющими сильное влияние на невежественные массы,
проводниками и бродяжными мистиками, пророками и
основателями разных религий «не только Палестина,
но и весь Восток кишмя кишел...» 1.
Библия представляет собой, по Гольбаху, мифотвор-
чество нескольких народов древности. Этим объяс-
няются обширные заимствования в ней из египетской,
финикийской, хеттской, вавилонской, а также грече-
ской и римской мифологий и культур. Для своего
времени Гольбах делает важный вывод о том, что
взаимовлияние древних культур породило множество
сходных образов древних богов, имеющих, впрочем,
специфические черты каждого из народов.
Одновременно Гольбах отмечал, что на историче-
скую канву библейских книг как бы накладывались ре-
лигиозные нелепости, описание диких обрядов, рели-
гиозных преступлений, нетерпимости, жестокости, амо-
рализма и наивных до невежества представлений
о мире. Последнее обстоятельство для Гольбаха яв-
ляется серьезным аргументом против Библии. «...Свя-
щенное писание и повествование Моисея, — писал
Гольбах, — не вызывали бы никаких возражений, не
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 19, стр. 314.
83

греши они на каждом шагу против законов физики и
наших познаний в астрономии и геометрии» !.
Анализ ветхозаветных книг позволил Гольбаху по-
казать ложную и зыбкую базу, на которой возвело
свое здание христианство. Как философ-материалист,
использующий естественнонаучные знания, Гольбах вы-
ступал против нелепостей Ветхого завета, безнадежно
«компрометирующих божественный разум, оказываю-
щийся по своему уровню много ниже Галилея, Декарта,
Ньютона...» 2.
Избрав объектом критики Библию, Гольбах сделал
очень важную попытку показать также взаимовлияние
экономической, политической и культурной жизни раз-
ных народов и отражение этого процесса в книгах
Ветхого и Нового завета. Все содержание Библии,
предполагал Гольбах, в деформированной, фантастиче-
ской форме отражало многие подлинные эпизоды из
истории древних народов.
Современная библеистика, опираясь на данные гу-
манитарных и естественных наук, подтвердила, что ряд
библейских легенд в мистико-поэтической форме отра-
зили подлинные факты из истории древних евреев,
такие, как переселение из Аравии в Палестину и за-
воевание последней, процесс разложения родовых от-
ношений, развитие противоречий между классами
рабовладельческого общества, прекращение существо-
вания Иудеи и Израиля как государств под ударами
завоевателей, и целый ряд других.
Поэтому предположения Гольбаха относительно
объективного содержания Библии, высказанные им
в XVIII в., имеют большое значение в критике не
только Библии, но и религии в целом.
Стремясь вскрыть антигуманистическую сущность
религии, Гольбах показал, что в основе характеристик
уже самих библейских образов лежит человеконена-
вистническая мораль, унижающая достоинство чело-
века. Религия, писал он, в качестве образца рекомен-
дует простым смертным богов и святых, которых учит
почитать и слушаться. Но следует разобраться, заме-
чал он, «действительно ли соответствует поведение тех,
1 П. Гольбах. Письма к Евгении. Здравый смысл, стр. 87.
2 Там же, стр. 86.
84

кого церковь называет святыми и ставит нам в при-
мер, божественным совершенствам и благодетельным
целям провидения; другими словами, является ли их
поведение мудрым, справедливым, выгодным для об-
щества» *.
Умело используя сами свидетельства Библии, Голь-
бах воссоздает подлинный портрет учителей христиан,
он доказывает, что они аморальны, злобны и мсти-
тельны, а поэтому никак не могут служить нравствен-
ным примером для людей.
Так, формирование царской власти в Палестине,
где цари сосредоточивали в своих руках бесконтроль-
ную власть, нашло свое отражение в иудейском культе
бога Яхве, наделенного чертами восточного деспота —
воинственностью, жестокостью, коварством. Гольбах
подчеркивал, что образ ветхозаветного бога Яхве был
лишен гуманистических черт; он беспощаден и злобен,
мстителен и вероломен.
Гольбах видел социальную опасность этого ветхо-
заветного персонажа как знамени жестокости, неспра-
ведливости, агрессии, религиозного фанатизма и преду-
преждал об опасности фанатического поклонения Яхве,
губительности для верующих ветхозаветной концепции
о делах и нравственно-политических установках этого
бога.
Он писал о «противообщественности» принципов
иудаизма, их крайней нетерпимости и воинственности.
Религиозное ослепление как плод иудейской идеологии,
указывал Гольбах, делало Израиль в древнем мире
весьма опасным для соседей 2.
Да и в наше время в Израиле обращение к богу
за поддержкой в агрессивных планах вызывает энту-
зиазм у фанатично верующих евреев, часто исполь-
зуется в сионистской пропаганде, в милитаристских
статьях, националистических лозунгах и речах. Духов-
ная жизнь современного верующего иудаиста включает
в себя понятие «ревнивой ярости» Яхве, которая пере-
носится на политическую жизнь в стране, подогревая
религиозный фанатизм и нетерпимость, захватнические
устремления израильского милитаризма.
1 П. Гольбах. Галерея святых, стр. 8.
2 См. П. Гольбах. Галерея святых, стр. 42.
85

Почти ничем не отличается от Яхве пророк Моисей,
основатель религии древних евреев, как это указывается
в Библии. Ветхозаветные мифы свидетельствуют, что
это он вывел древних евреев из египетского плена и,
общаясь непосредственно с Яхве, даровал народу «За-
кон»— Пятикнижие (Тору). Ему принадлежит, со-
гласно библейским преданиям, установление и самого
культа Яхве.
Уже располагая рядом критических материалов \
Гольбах справедливо видел в фигуре Моисея лицо ми-
фическое. Это один из тех «авторов», говорил он, ко-
торым богословы приписывают большинство библей-
ских книг, хотя этого никогда и не было в действитель-
ности.
В законодательных и нравственных установках Пя-
тикнижия, писал Гольбах, ярко отразились ограничен-
ность и полное ничтожество не только «секретаря
бога», как он иронично назвал Моисея, но и самого
ветхозаветного бога. Остальные ветхозаветные источ-
ники, написанные после Пятикнижия, говорят «о таком
же невежестве». Гольбах стремился показать абсурд-
ность «боговдохновенности» Моисея. В ветхозаветной
фигуре Моисея Гольбах видел черты ненавистного ему
религиозного вождя, «законодателя», воплотившего
в себе деспотизм и нетерпимость, жестокость и обман,
которые пронизывают все канонические источники
Библии. «Закон» Моисея, особенно заповеди, получен-
ные якобы от Яхве, на протяжении веков самым широ-
ким образом использовался как иудейскими, так и
христианскими идеологами в религиозных, политиче-
ских, пропагандистских целях. Мифический Моисей и
стоящие за ним авторы, по точному замечанию Голь-
баха, внушают «ядовитую ненависть ко всем прочим
народам; он (Моисей. — Авт.) обязывает их быть бес-
человечными, человеконенавистниками, кровожадны-
ми...»2. Моисей, каким его рисует Библия, — личность
агрессивная, вероломная. Гольбах находит в образе
1 Так, еще Спиноза в своем «Богословско-политическом трактате»,
опубликованном в 1670 г., т. е. за 100 лет до выхода в свет
основных произведений Гольбаха, раскрыл абсурдность религиоз-
ной точки зрения, согласно которой автором Пятикнижия явля-
ется Моисей.
? П. Гольбах. Галерея святых, стр. 30.
86

Моисея носителя древней идеи завоевания жизненного
пространства для «избранного народа». Моисей, отме-
чал Гольбах, «приказывает им захватить земли хана-
анеян, внушая им, что бог обещал эти земли их отцам.
Этот бог, от имени которого говорил Моисей, предпи-
сывает лишь насилия и убийства» \
Теоретики сионизма, политические и военные ли-
деры Израиля часто используют установки Пятикни-
жия и саму библейскую фигуру Моисея как идео-
логическое руководство в экстремистской пропаганде
в современном Израиле. Известно, что сионистская
пропаганда изображает Израиль религиозной и поли-
тической родиной богом «избранного» еврейского на-
рода. Израиль воспет идеологами сионизма как хра-
нитель воинствующих традиций, «народной совести»,
национального величия, как земля несравненных та-
лантов в прошлом и настоящем. Израиль объявлен
«священной землей предков», куда должен стремиться
каждый правоверный еврей. Современная сионистская
литература полна шовинистических лозунгов, своеоб-
разного религиозного расизма в отношении арабского
мира. Поклонники сионизма твердят: «Мы из этой
земли тысячу лет тому назад ушли, мы должны все
вернуться теперь туда» 2.
Несомненной заслугой Гольбаха является то, что он
сумел за всеми библейскими образами увидеть главное,
то общее, что присуще им, — безнравственность и дух
агрессии, пронизывающий все ветхозаветные источники.
И сегодня многие персонажи, получившие обличитель-
ную характеристику Гольбаха, используются воин-
ствующим сионизмом. Знаменем агрессии и национа-
лизма стал в Израиле библейский образ Давида.
Шестиугольная звезда «Щит Давида» «украшает»
знамена, военную технику, обмундирование солдат из-
раильской армии, экипировку националистических сио-
нистских организаций.
Примеры использования религиозных догматов,
притч, образов многочисленны. Одним из таких при-
меров являются и попытки израильской военщины
сыграть на чувствах верующих. Тем более необходимо
1 П. Гольбах. Галерея святых, стр. 30.
2 Цит. по: И. А. Решетников. Библия и современность, стр. 229.
87

разоблачение подобных попыток. В связи с этим сле-
дует признать большую роль Гольбаха в развенчании
библейских образов, он дал в руки современных ате-
истов- интересный разоблачительный материал.
Особое место в критике Гольбахом Ветхого завета
занимала критика мифов и сказаний, содержание кото-
рых он связывал с разнообразной мифологией многих
народов, имеющей немало сходных черт и отражаю-
щей в наивно-фантастической форме весьма локаль-
ные события, преломленные через миропонимание
«человека древности». Недаром он писал, что, «подобно
плодам на пересаженном дереве, религия, так сказать,
приобретает вкус данной почвы... Один и тот же бог
и одна и та же религия принимают различные оттенки
у разных наций» ]. Гольбах правильно считал, что
большинство мифологических сюжетов тесно связано
с религиозными верованиями и широко используется
религиозной пропагандой в интересах духовенства и
абсолютизма. Однако он был далек от понимания
исторических особенностей, условий, в которых созда-
вались те или иные мифы, не представлял себе родо-
племенные и раннерабовладельческие общественные от-
ношения, нравственные установки, быт, в которых
создавались мифы и образы ветхозаветных персонажей,
хотя и высказывал по этому поводу немало интерес-
ных и верных по существу догадок.
Основной библейский миф о сотворении мира Голь-
бах расценивал как «непостижимый акт всемогущего
бога», который из ничего сотворил все, что окружает
человека. Это «чистое ничто», из которого был создан
мир, с точки зрения атеизма и подлинной науки, писал
Гольбах, есть абсурд, опирающийся на веру. Уже древ-
ние мыслители, по Гольбаху, заметили уязвимость вет-
хозаветной концепции о сотворении мира. «Философы
древности, — писал он, — считали аксиомой, что из ни-
чего не может произойти нечто. Сотворение мира, как
понимают его христиане нашего времени, т. е. как из-
влечение из небытия, является богословской конструк-
цией довольно позднего времени. Встречающееся
в книге Бытия слово «бара» означает: делать, устраи-
1 П. Гольбах. Священная зараза. Разоблаченное христианство,
стр. 32.
88

вать, располагать уже существующую материю» \ Как
видно, Гольбах заметил одно из характерных проти-
воречий в книге Бытия — источнике религиозных ми-
фов и легенд. В работах Гольбаха имеются указания,
что ветхозаветные мифы и легенды, и в частности миф
о сотворении мира, восходят к преданиям других на-
родов Востока. Древние ветхозаветные авторы, беспо-
мощные перед разнообразием материального мира, вы-
нуждены опираться на демагогическое заявление «было
сотворено». Как? Когда? На эти вопросы ни Ветхий,
ни Новый завет не дают вразумительного ответа и, ко-
нечно, дать его не могут. Екклезиаст, например, обхо-
дит этот вопрос ничего не объясняющим: «Все сделал
он в свое время». Вот еще один образчик ветхозавет-
ной космогонии: «И создал бог два светила великие»,
т. е. равноценные, но повелел одному из них «умалить
себя», и это была луна. Но чтобы как-то компенсиро-
вать потерю, всевышний повелел звездам быть спут-
никами луны.
Выступая против туманной ветхозаветной космого-
нии, мифа о сотворении мира, Гольбах утверждал ма-
териалистическую точку зрения. Он писал, что мир и
его многообразие зависят от своих собственных зако-
номерностей, ибо разнообразные движения материи,
разнообразные проявления ее деятельности есть един-
ственная причина этого многообразия. «Мир... есть
причина, а не следствие, мир — не творение; мир не
был создан, потому что он не мог быть созданным.
Мир существовал всегда; его существование необхо-
димо. Он — причина самого себя», — писал Гольбах.
Материя и движение, по Гольбаху, вечны. Все обилие
и разнообразие тел, явлений и форм в природе обу-
словлено только различными сочетаниями, комбина-
циями частиц движущейся материи. Сущность матери-
ального мира, т. е. природы, согласно Гольбаху, одна:
«действовать и производить». Для выполнения же
своих, даже самых сложных, функций природа «не
нуждается... в каком-либо невидимом двигателе, еще
более неведомом, чем она сама» 2.
1 П. Гольбах. Священная зараза. Разоблаченное христианство,
стр. 238, прим
2 П. Гольбах. Письма к Евгении. Здравый смысл, стр. 268.
5 Акулов, Малюк 89

Эти положения философского материализма Голь-
баха были направлены и против деизма, оставляющего
место некой разумной причине — богу. Гольбах видел,
что именно деистическую непоследовательность многих
мыслителей использует в своих целях религия. А между
тем, указывал Гольбах, человеческая практика, история
и наука показали, что бог, или дух, не может быть дви-
гателем мертвой, пассивной, неподвижной природы, как
об этом твердят богословы. И поэтому следует взгля-
нуть на мир с научной точки зрения, отбросить раз-
глагольствования о сотворении мира богом, ибо этот
миф рассчитан на невежество верующих. Необходимо
тщательно изучать «мир реальный», оставив богосло-
вам бессмысленные споры о «разумной первопричине»
и «потустороннем мире». Гольбах подводил читателя
к мысли, что миф о сотворении мира есть вымышлен-
ный рассказ, объясняющий различные явления природы
в наивно-олицетворенной форме и используемый церков-
никами в расчете на невежество их паствы.
Таким же бездоказательным, заявлял Гольбах, яв-
ляется миф о сотворении человека. Хотя наука во вре-
мена Гольбаха не могла еще объяснить историю про-
исхождения человека, он полагал, что авторы Библии
мистифицировали реально существующие в природе
процессы.
Человек, несомненно, явление поразительное. Но
поскольку он существует в природе, то нельзя утвер-
ждать, что ей не по силам создавать это поразительное
явление. «Человек, — писал Гольбах, — представляется
мне созданием природы, как и все остальные явления
и вещи»1. Утверждение, что человек — порождение
духа, не обладающего ни глазами, ни руками, ни моз-
гом, ни головой, ни легкими, ни ртом, ни дыханием,
и что бог просто создал человека из комка глины,
вдохнув в него жизнь, нелепо и невежественно. Из
того, что человек разумен, нет никаких оснований за-
ключать, что бог должен быть разумным, так же как
нельзя было бы заключать о материальности бога на
том основании, что человек — существо материальное.
Здесь нет никакой логической связи, и теологические
толкователи Библии, говорил Гольбах, занимаются от-
1 П. Гольбах. Письма к Евгении. Здравый смысл, стр. 270.
90

кровеннои подтасовкой реально существующего в при-
роде мистическими догадками, «пышной галиматьей»
невежественных идеологов иудаизма и христианства.
Этот вывод Гольбаха был направлен против ветхо-
заветного мифа о сотворении богом человека.
Библейская легенда повествует о том, что бог,
создавая человека, прислушивался к спору небесных
духов, мнения которых расходились. Дух милосердия
полагал, что человек ложью осквернит свою душу; дух
справедливости уверял, что человек украсит добрыми
делами жизнь, а дух мира в то же время предупреждал,
что будущее человеческое существо «наполнит землю
враждою».
Пока велся спор, из «пылинок» и «частиц» создан-
ной ранее земли, «в которую господь вдохнул живо-
творящее начало, душу живую и бессмертную», был
сотворен человек. В соответствии с одной версией муж-
чина (Адам) и женщина (Ева) были созданы одновре-
менно. Другая версия гласит, что сотворен был лишь
один человек — Адам, которому бог показал красоту
мира, проведя по садам Эдема. Ева же была создана
из ребра Адама, потому что эта скрытая и скромная
часть тела должна была быть залогом кротости, дол-
готерпения и добродетелей женщины. Правда, надежды
бога, иронично замечает Гольбах, не оправдались, жен-
щине присущи высокомерие, любопытство, болтливость,
зависть, стяжательство, безделие и т. д. Не женщина
ли в связи с этим стала причиной грехопадения чело-
века, о котором повествует еще один библейский миф?
Согласно иудейскому и христианскому вероучению, гре-
хопадение первых людей совершилось благодаря
«змию» — воплощению зла и искушения, поскольку он
«был хитрее всех зверей полевых». Книга Бытие (3;
1 :24) повествует, что Ева и Адам нарушили «запо-
ведь» бога и вкусили от «древа познания добра и зла»,
за что были изгнаны из рая и стали смертными. Рас-
серженный бог назначил мужчине трудиться в поте
лица своего, а женщине рожать детей в муках и быть
в подчинении у мужа. Так рассказывает Библия.
Гольбах констатирует, что созданный богом чело-
век в соответствии с библейским мифом в конце концов
сотворен для мучений и попадает в ловушку, расстав-
ленную самим же богом. Если же это так, то сам
5*
91

творец вообще не является ни всемогущим, ни всезнаю-
щим, раз он не смог предотвратить грехопадения со-
зданных им «первочеловеков». И вообще, пишет Голь-
бах, съеденные Адамом и Евой плоды есть совершенно
ничтожный повод для проклятия и длящихся страда-
ний человеческого рода. Понадобился же он потому,
что нужно как-то объяснить те злодеяния, что тво-
рятся в созданном богом мире, необходимо найти вину
человека, за которую его карает творец.
Идея первородного греха, отмечал Гольбах, жестока,
нелепа и глубоко антигуманистична. Дико, по мнению
Гольбаха, объяснять несчастья человечества из этого
наивного библейского мифа, словно «не будь этого яб-
лока, по неосторожности съеденного Адамом и его
супругой, человеческий род никогда не знал бы ни
горя, ни нужды, всегда бы наслаждался по божьему
замыслу неомраченным счастьем, и предначертанные
провидением судьбы человечества не были бы столь
роковым образом потрясены» 1.
Гольбах справедливо полагал, что Библия мифом
о грехопадении практически сняла с бога ответствен-
ность за зло, творящееся в мире, и возложила ее на
самих же людей. Он, правда, не пошел дальше нрав-
ственной оценки этого мифа. Однако для своего време-
ни критика Гольбахом этого догмата сыграла очень
важную роль, поскольку развенчивала попытки воин-
ствующих религиозных мракобесов доказать его под-
линность и «истинность».
Непослушанием людей Библия пытается, писал
Гольбах, объяснить многие отрицательные явления,
в которых якобы бог не повинен и за которые он ка-
рает людей. О наказании за прегрешения людей рас-
сказывает библейский миф о потопе.
Ветхозаветные источники свидетельствуют, что яко-
бы имевшее место в прошлом гигантское затопление
земли было ниспослано богом, с тем чтобы покарать
людей, которые вдруг перестали признавать его, стали
служить идолам. Древнееврейский вариант гласит, что
два ангела, Шемхазай и Азаил, убедили бога, что люди
недостойны жизни на земле, и попросили разрешения
1 П. Гольбах. Письма к Евгении. Здравый смысл, стр. 89.
92

спуститься на землю и жить среди людей, влияя на
них благоприятным образом. Вскоре один из ангелов
нарушил табу на имя бога, сообщив его в полной
транскрипции одной из земных женщин, что было
строжайше запрещено. Кроме того, оба взяли себе жен
из «дочерней земли».
Бог увидел, что даже ангелы не смогли устоять
перед соблазнами человеческой жизни, и, разгневан-
ный, решил все-таки покарать людей. Люди предупре-
ждались о потопе несколько раз, но, будучи беспеч-
ными и легкомысленными, не думали об этом. И только
один человек— Ной, его семья и каждый вид живот-
ных, взятый по паре (Быт.; 6: 19), были погружены на
выстроенный Ноем ковчег, когда начался потоп.
Остальные погибли мучительной смертью. Оставшиеся
после потопа, по мысли бога, не должны были грешить
перед ним, предполагалось, что они будут идеальными
людьми; ведь кроме Ноя и его семейства, погиб чело-
веческий род, и бог полагал, что новое поколение лю-
дей, устрашенное карой, будет покорно его власти. Но,
пишет Гольбах, «избранная раса (Ной и потомки. —
Авт.)... на обломках старого разрушенного мира снова
начинает оскорблять повелителя природы, совершает
новые преступления, занимается идолопоклонством, за-
бывая о недавнем небесном возмездии, и всем своим
поведением навлекает на себя новые кары» 1.
Бог оказался бессильным помешать новым преступ-
лениям, и новая порода людей оказалась не лучше
первой, несмотря на изощренную жестокость всевыш-
него.
Высмеивая бессилие бога и его деяния, Гольбах
использовал научные исследования своих предшествен-
ников, в частности Лейбница, и на этой основе стре-
мился дать материалистическое объяснение стихийным
явлениям природы, выдвинуть научные аргументы для
опровержения библейского толкования потопа как акта,
ниспосланного людям за грехи.
Если такое наводнение и имело место в древности,
говорит Гольбах, то оно, конечно же, было не всемир-
ным, а вполне локальным, и только людям древности
с ограниченным представлением о Вселенной в целом
П. Гольбах. Письма к Евгении. Здравый смысл, стр. 90.
93

могло казаться, что наводнение, постигшее их, погло-
тило весь мир.
«...Можно думать, — писал Гольбах, — что все части
земного шара испытали в различные времена потопы;
доказательством этого является столь единообразное
у всех народов предание о потопе, а еще более — следы
морских организмов, повсеместно находимые на боль-
шей или меньшей глубине в земной толще...» 1
Миф о потопе, широко распространенный среди
ассиро-вавилонян, древних египтян, отражал, по мне-
нию Гольбаха, естественные процессы, происходящие
в природе, в частности разливы рек. Эти справедли-
вые рассуждения Гольбаха основывались на имевшихся
уже в то время сведениях о том, что бассейны рек
Нила, Тигра и Евфрата подвергались крупным навод-
нениям, и мифические предания древних народов, жив-
ших в этих районах, не раз упоминают о потопе как
бедствии всемирного характера. Очевидно, из них миф
о потопе, трансформируясь, перекочевал на страницы
Библии.
Гольбах, постоянно обращаясь к исследованиям
своих предшественников и современников, изучая гор-
ное дело, химию, минералогию и другие естественные
науки, создав едва ли не самый большой частный есте-
ственнонаучный музей во Франции, искал и находил
факты для опровержения многих событий, о которых
повествует Библия.
Гигантские катастрофы, которые имели место в про-
шлом на земле, писал он, — наводнения, метеориты, по-
явление и исчезновение комет и т. д. — всегда вызывали
страх у тех людей, которых не коснулось просвещение.
Непознанные и необъяснимые эти и многие другие
явления представлялись людям сверхъестественными,
наделенными мистической силой. При такой роковой
обстановке народы, не видя на земле сил, способных
производить столь могущественные действия, возвели
свои взоры к небу, где, по их мнению, должны были
находиться неизвестные враждебные силы, губившие
здесь, на земле, их счастье.
1 П. Гольбах. Избранные произведения, т. 1, стр. 362—363,
прим.
94

Развивающаяся природа, говорил Гольбах, «сооб-
разно ходу вещей» создает условия, когда части зем-
ного шара будут еще испытывать в различные вре-
мена всевозможные потрясения, изменения, наводнения,
пожары и т. д. И сама же природа дает и даст в бу-
дущем ответы на неизвестные вопросы. Следует ска-
зать, что элементы научного предвидения, основанного
на материалистическом понимании мира, на материа-
листической теории познания, значительно возвышают
Гольбаха над его современниками из идеалистического
лагеря. Поэтому прав X. Н. Момджян, когда пишет
о необоснованности и беспочвенности мнения о нали-
чии агностических тенденций у Гольбаха. «Напротив, —
указывает X. Н. Момджян, — для него (Гольбаха. —
Авт.) характерна наивная вера в возможность абсо-
лютного, окончательного, исчерпывающего познания» 1.
Человек, писал Гольбах, пока еще не может исчер-
пывающе объяснить многих явлений, таких, как магне-
тизм, деятельность мозга, глаза, уха и т. д., однако
рано или поздно он несомненно познает и объяснит
их. Вера же в легенды типа всемирного потопа остав-
ляет человека в неведении относительно закономерно-
стей развития природы, незащищенным перед природ-
ными бедствиями, глубоко пассивным и беспомощным.
Путь же к познанию природы, ее законов, утверждал
Гольбах, лежит через просвещение, а чтобы разгадать
природу, необходимы разнообразные и комбинирован-
ные усилия 2.
Материалистические основы критики библейских
мифов Гольбахом давали возможность в борьбе с ре-
лигией опираться на четкую логическую систему, осно-
ванную на научных данных того времени. Такой же
подход обнаруживает Гольбах и в критике Нового
завета.
Шаг за шагом прослеживая историю создания книг
Нового завета, Гольбах приходит к выводу, что хри-
стианство своими источниками имело политеистические
религии и идеалистическую философию. На него, по
мнению Гольбаха, повлияли не только книги Ветхого
■X. Н. Момджян. Философские и социологические взгляды Голь-
баха. — П. Гольбах. Избранные произведения, т. 1, стр. 22.
См. П. Гольбах. Избранные произведения, т. 1, стр. 375.
95

завета, но и философские системы Сократа, Платона,
Аристотеля.
Гольбах полагал, что, например, извлечения из фи-
лософии Платона и стоиков особенно сильно ощу-
щаются в Евангелии от Иоанна, где присутствует пла-
тоновское понятие слова. В последующем исследования
евангелий показали, что огромное влияние на формиро-
вание христианского вероучения оказал Филон Алек-
сандрийский, «отец христианства», как его называл
Ф. Энгельс.
В ходе критики Нового завета Гольбах доказывал,
что христианские евангелия не могут вызывать какого-
либо доверия, так как уже в первые века своего суще-
ствования они подвергались «благочестивым фальсифи-
кациям».
«Плутовство дошло до того, что еще теперь из-
вестны заглавия около пятидесяти евангелий, — писал
Гольбах, — которые были отвергнуты и уступили место
четырем, признанным единственно достойными оста-
ваться в руках верующих» *.
Этот факт ныне установлен современной наукой,
которая доказала, что кроме четырех канонических
евангелий имелось множество других — назореев, евреев,
эбионитов, двенадцати апостолов, египтян, Петра, Фо-
мы, Филиппа, Маркиона, Варнавы, Иуды, Марии
и т. д. 2
Указание на «многие» повествования имеет место
и у Луки, евангелие которого свидетельствует, что они
составлялись другими авторами до него, а он считает
своим долгом лишь описать события, переданные
«очевидцами и служителями Слова... по порядку».
(Лук.; 1:2,3).
Но и четыре канонических евангелия, по мнению
Гольбаха, не являются примером ни чистоты содержа-
щегося в них учения, ни подлинности заключенных
в них сведений. Гарантией и того и другого служит
лишь «весьма подозрительная традиция и авторитет
церкви, которая сама о себе свидетельствует нам, будто
она вдохновлена богом и не может ошибаться» 3.
1 П. Гольбах. Галерея святых, стр. 104.
2 См. Я. А. Ленцман. Сравнивая евангелия. М., 1967, стр. 11.
3 П. Гольбах. Галерея святых, стр. 104.
96

Следует отметить, что Гольбах близко подошел
к верному пониманию социальной сущности возникно-
вения христианства, основываясь на исследовании Но-
вого завета. Первоначальное христианство, отмечал он,
возникло как религия неимущих. Возражая богословам
по вопросу о массовом признании христианской рели-
гии как единственно «истинной», Гольбах писал: «Итак,
перестаньте превозносить перед нами чудесные успехи
христианства. Оно стало религией неимущих, оно про-
возглашало нищего бога, бедняки проповедовали эту
религию беднякам и невеждам, она давала им утеше-
ние в их положении, сами мрачные идеи ее отвечали
душевному состоянию этих жалких и несчастных лю-
деи» \
Гольбах сделал попытку выяснить причины, по ко-
торым христианство добилось преобладающего поло-
жения в Римской империи, и пришел к выводу, что
христианство только потому и распространилось, что
покровительствовало деспотии и было, как и все рели-
гии, ее наиболее прочной защитой. Распространение
христианства Гольбах связывал с тем, что «вожди на-
родов» в Европе поняли, насколько новое учение бла-
гоприятствует деспотии и обеспечивает им неограни-
ченную власть. Гольбах полагал, что римские импера-
торы стали христианами потому, что «христианская...
религия изобрела способ узаконить права тиранов и
установила доктрину, в соответствии с которой народы
должны отказаться от самозащиты»2, т. е. основного
закона природы, который предписывает человеку «со-
противляться злу».
Вместе с тем Гольбах ошибочно считал, что перво-
начальное христианство отличалось пассивным и покор-
ным отношением к властям и в дальнейшем эволю-
ционировало, став инструментом духовного и физи-
ческого насилия.
«Христианство, вышедшее из иудейства, — писал
он, — и отличавшееся чрезвычайным смирением в пору
своего становления, превратилось в могущественную и
жестокую силу при христианских императорах, кото-
1 П. Гольбах. Священная зараза. Разоблаченное христианство,
стр. 235.
2 П. Гольбах. Письма к Евгении. Здравый смысл, стр. 369.
97

рые, движимые священным рвением, утвердили его ме-
чом и огнем в своих владениях на развалинах попран-
ного язычества»]. Как известно, Ф. Энгельс подчер-
кивал, что первоначальное христианство отличалось
бунтарским духом и здоровым стремлением к мести
римским властям. У Гольбаха же в оценке христиан-
ства со всей очевидностью проявляется просветитель-
ский подход — стремление «убедить» государя во вреде
христианства, когда оно становится государственной
религией. Впервые только марксизм вскрыл социаль-
ные корни религии в целом и христианства в част-
ности. Ф. Энгельс, глубокий исследователь христи-
анства, показал, что раннехристианские источники
свидетельствуют о возникновении христианства как ре-
лигии рабов и угнетенных. В условиях беспросветной
нищеты и отчаяния христианство предлагало эксплуа-
тируемым и неимущим массам иллюзорный выход из
тяжелейшего положения не в действительном, а в поту-
стороннем мире. Не видя иного пути, массы вынуждены
были принять христианство, чем и объясняется победа
последнего.
Основываясь на анализе Нового завета, Гольбах
смог увидеть только некоторые, но весьма существен-
ные черты социальной базы раннего христианства. По-
рой его оценки были четче и последовательнее оценок
многих школ XIX в., и в частности тюбингенской, где
вопрос о социальной базе раннего христианства и
его общественно-политической программе даже не вста-
вал. У Гольбаха же мы находим достаточно четкие на
этот счет утверждения. Суровые нравы, презрение
к богатству, кажущееся бескорыстие первых проповед-
ников евангелия, равенство, которое религия провоз-
глашала среди людей, общность имущества, взаимопо-
мощь и солидарность членов этой секты — все это
привлекало к ним неимущих и умножало число хри-
стиан2.
Как и в критике Ветхого завета, Гольбах отказы-
вается верить Новому завету, повествующему о жизни,
проповедях, чудесах Иисуса Христа, его сподвижников
и родственников. «Евангелия, — подчеркивал он, —
П. Гольбах. Письма к Евгении. Здравый смысл, стр. 360.
См. П. Гольбах. Галерея святых, стр. 90—92.
98

не содержат никаких разумных предписании и пра-
вил» *.
Евангельская проповедь на протяжении столетий
воспринимается миллионами верующих как вершина
мудрости и морали, а между тем, замечал Гольбах,
внутренние противоречия, содержащиеся в новозавет-
ных источниках, свидетельствуют о безнравственности
новозаветных персонажей.
Объектом первоочередной критики Гольбаха в Но-
вом завете, как и в Ветхом завете, становится образ
бога.
Идеологи христианства, указывал Гольбах, настаи-
вают на исключительности и оригинальности христиан-
ского бога. В действительности же новозаветный бог
вырос из Ветхого завета и не утратил своих прежних
черт, просто под пером новозаветных авторов он стал
более гибким, более изощренным, отвечающим интере-
сам современной христианской церкви. Если ветхоза-
ветный Яхве был открыто деспотичен, жесток и крово-
жаден, то в христианстве на первый план выдвигаются
такие качества бога, как милость, благость, всепроще-
ние. В необходимых случаях, впрочем, напоминается
0 возможностях кары, проклятий, мести, убийства и пы-
ток. Новозаветный бог наделил и своего сына видимым
смирением и покорностью.
В то же время, несмотря на уверения в доброте
христианского бога, верующих на всякий случай преду-
преждают, что «время не положит предела всей мести,
она будет столь же длительной, сколь жестокой».
Среди всех новозаветных персонажей, подвергшихся
критике Гольбаха, особенно важна критика евангель-
ского образа Иисуса Христа — «богочеловека», «спа-
сителя». Гольбах опровергает не только ортодоксаль-
ную евангельскую версию о рождении Иисуса, но и
другие наиболее популярные в XVIII в. версии об
Иисусе Христе: о том, что бедный еврей одновременно
восходит по рождению к царскому дому Давида; что
Иисус Христос был сыном солдата по имени Пандира,
соблазнившего завивальщицу Марию; что Иисус был
главарем воровской шайки. Эти версии в ряде своих
произведений Гольбах подвергает тщательному анализу
1 См. П. Гольбах. Галерея святых, стр. 102.
99

и приходит к выводу, что ни одна из них не может
быть принята *.
Методом сравнительного анализа Гольбах показы-
вает, что родословная Христа у Матфея отлична от
родословной его у Луки. Один евангелист утверждает,
что Христос отправляется в Египет, другой ни слова
об этом не упоминает; в одном евангелии утверждается,
что проповедническая миссия Христа продолжалась
3 года, в других — 3 месяца. Гольбах приводит также
много мелких, но очень характерных противоречивых
деталей о времени кончины Христа, о его погребении
и т. д. Говоря о противоречиях в канонических еванге-
лиях, Гольбах отмечал, что «четыре историка или рас-
сказчика сказок написали чудесную историю мессии;
они передают обстоятельства его жизни, уклоняясь
друг от друга, и местами впадают в самые резкие про-
тиворечия между собой» 2. Эти противоречия приводят
к сплошной бессмыслице. В самом деле, как Иисус,
будучи богом, равным бессмертному богу-отцу, оказы-
вается смертным; почему бог мог быть подвергнут
каре, предназначенной только для очень больших греш-
ников. Христианское учение настаивает на том, что
Христос есть бог-сын, которому отец поручил сойти
на землю для того, чтобы указать людям путь к «спа-
сению», а также дать «истинное» наставление о нравст-
венности, ведущее к подлинному счастью в будущей жиз-
ни. Но сам Христос то ясно называет себя сыном божь-
им, пишет Гольбах, то уходит от прямого ответа.
Содержащиеся в евангелиях подобные противоре-
чия об Иисусе Христе неминуемо должны показать
верующему, полагал Гольбах, всю несостоятельность и
недостоверность этого образа. Гипотеза о неисторич-
ности Христа, широко разрабатывающаяся во времена
Гольбаха3, не была еще подтверждена исчерпываю-
щими научными данными. Это было проделано, но
только в XIX—XX вв. Но свой вклад в разработку
1 См. П. Гольбах. Священная зараза. Разоблаченное христианство,
стр. 232.
2 Там же, стр. 276.
3 В XVIII в. с позиций здравого смысла против историчности
Иисуса Христа выступали Фрере, Вольтер, Додуэл, Коллинз,
Дюпюи и др.
100

данной проблемы внес и Гольбах. Он пытался убедить
читателя в вымышленности Иисуса Христа как
исторической личности, основывая свои доказатель-
ства на рационалистической критике евангельских тек-
стов.
Руководствуясь только здравым смыслом, утвер-
ждал Гольбах, можно вполне определенно прийти к вы-
воду, что в образе Иисуса нет ничего сколько-нибудь
достойного внимания: нет в его речах мудрости, нет
в его делах всемогущества. Он похож на вожака тем-
ной и фанатичной толпы, который собственное неве-
жество и беспомощность скрывает за туманными сен-
тенциями и невразумительными предсказаниями. Для
поддержания собственного престижа «законодателя» и
«вождя» Христос опирается на наиболее фанатичную
часть своего окружения, наиболее невежественную и
потому нетерпимую и воинствующую. «...Бог избрал
немудрое мира, чтобы посрамить мудрых... и ничего
не значущее избрал бог, чтобы упразднить значущее...»
(1 Кор.; 1:27—28).
Гольбах видел связь между образом Христа и теми
событиями, при которых происходило его становление.
«Он старается глухо волновать умы толпы, — писал
Гольбах. — Он имеет кое-какой, незначительный успех
в деревне, но терпит неудачу, как только, пытаясь под-
няться над своим кругом, появляется в городе... люди
его страны не обращают на него внимания и видят
в нем лишь презренного шарлатана». Гольбах указы-
вал, что Иисус терпит крах, как только появляется
в Иерусалиме, ибо здесь его сомнительные притязания
на роль «мессии», «спасителя», религиозного вождя
стали очевидны как примитивный обман и желание из-
влечь определенные выгоды. Поэтому, по мнению Голь-
баха, «он погиб позорной смертью, став жертвой своих
авантюристических затей» *.
Очень важным в критике Гольбахом Нового завета
является раскрытие в образе Иисуса идеи мессианизма
и избранности. Современная наука установила, что
истинным источником мифа о Христе были прежде
всего «пророчества» о приходе мессии, имевшие место
в ветхозаветной литературе задолго до возникновения
/7. Гольбах. Галерея святых, стр. 85.
101

первых христианских сект. Эти мессианские чаяния от-
ражены в некоторых египетских папирусах, в Окси-
ринхе, в кумранских рукописях.
Мессианизм представляет собой веру в неизбежное
пришествие «мессии» (от древнееврейского «машиах» —
помазанник), наделенного функцией «посланца бога»,
«божественного спасителя».
Идея ожидания мессии — спасителя окончательно
сформировалась в иудаизме в III—II вв. до н. э. и
была прежде всего связана с потерей реальных надежд
на восстановление самостоятельного еврейского цар-
ства. Особенно усилилось ожидание «спасителя» с ок-
купацией территории Иудеи Римом и установлением
жестокого режима насилия. Иудаизм рассматривал
приход мессии — освободителя как факт, который дол-
жен произойти в будущем, христианство же, имея
истоки в иудейском мессианизме, считает, что мессия —
Христос уже приходил, жил среди людей, творил чу-
деса, принял страдания за людские грехи — был
распят, воскрес, затем вознесся на небо и сел «одес-
ную» бога и теперь нужно только ждать второго его
пришествия 1.
В своей критике идеи мессианизма, как ветхозавет-
ной, так и новозаветной, Гольбах верно подметил, что
вопрос о приходе мессии и последствия этого прихода
содержат те же противоречия, что и все евангельские
догматы в целом. «Если мессия должен был прийти
к язычникам, — писал он, — он уже не мог быть тем
мессией, который был обещан иудеям и о котором воз-
вещали пророки. Если же Иисус — мессия иудеев, он
не мог уничтожить этот народ»2, как на этом настаи-
вает христианское учение, имея в виду содействие
иудейского жречества смерти своего мессии.
Стремясь обуздать непокорных, отвлечь массы от
актуальных проблем действительности, иудаизм и хри-
стианство призывали смиренно ждать пришествия мес-
сии— завоевателя или царя, который изменит судьбу
народа, выведет его из бедственного положения.
1 См. И. Л. Крывелев. Книга о Библии. М., 1958, стр. 185—192,
200—206.
2 П. Гольбах. Письма к Евгении. Здравый смысл, стр. 95.
102

Характеризуя эту легенду, И. А. Крывелев указы-
вает, что речь шла о царе, ибо обряд помазания го-
ловы специальными маслами применялся у древних
евреев к вступающему на престол царю1. Таким об-
разом, приход мессии вначале связан с человеком, а не
с богом. Со временем мессия в религиозной фантазии
евреев приобретает все менее земные черты, происхо-
дит становление образа, обладающего сверхъестествен-
ным могуществом. Он все больше начинает походить
на посланца бога, его рождение, место пребывания об-
волакивается мистической тайной. Одновременно образ
мессии переходит из стадии воителя, носителя идеи
мести к образу мученика-страдальца, который добро-
вольно берет на себя человеческие болезни и грехи и
которого, как овцу, отводят на заклание. Затем сле-
дуют туманные рассуждения о том, что за свои муче-
ния мессия получит награду. Эволюция образа мессии
довольно отчетливо прослеживается уже в Книге
Исайи, а Книга Пророков свидетельствует, что посла-
нец бога обязательно придет к избранному народу.
«Еврейские пророки, — писал Гольбах, — всегда
предсказывали своему беспокойному, недовольному
своей долей народу пришествие избавителя». Но идея
мессианства присутствует не только в иудаизме, «та-
кого избавителя ожидали также римляне и почти все
народы мира. Все люди надеются, что наступит конец
их бедам — это естественная черта; все думают, что
провидение не может отказать им в этом» 2.
Идея спасения людей в результате победы лица,
наделенного «божественными» полномочиями, по Голь-
баху, имела место в религии древних персов в лице
бога Митры, древних египтян и т. д.; таким образом,
мессианские чаяния вовсе не были прерогативой иуда-
изма и тем более христианства.
Идея мессианизма является глубоко порочной, от-
влекающей человека от борьбы за свое счастье, свои
естественные права на земное благополучие, она сни-
жает общественную активность масс, закабаляет разум,
См. И. А. Крывелев. Что знает история об Иисусе Христе? М.,
1969, стр. 236—238.
П. Гольбах. Священная зараза. Разоблаченное христианство,
стр. 254.
103

развивает в угнетенных элементы социальной пассивно-
сти и несбыточные надежды на лучшее будущее, которое
будет получено из рук «сильной личности». Она пред-
ставлят общественную опасность еще и потому, что
ведет к абсолютизации фигуры вождя, религиозного
законодателя, способствует непомерному культу лич-
ности, идеям мести и агрессии. Свободный гражданин,
в понимании Гольбаха, должен связывать свои на-
дежды с развитием общества, торговли и промышлен-
ности, науки и культуры, с просвещением и воспита-
нием молодого поколения, оградив его от религии и
безоговорочной веры в авторитеты и мессианизм.
Все эти замечания Гольбаха во многом верны до
сих пор. История знает много случаев, когда религиоз-
ная идея мессианизма приносила огромный вред от-
дельным народам, определенному общественно-полити-
ческому движению, всему человечеству. Мессией, рав-
ным богу, объявлялся некогда Александр Македонский,
в Риме уже начиная с Юлия Цезаря императоры
стремились к обожествлению собственной личности,
наделенной якобы особыми, мессианскими полномо-
чиями, сильные мессианистские тенденции имели место
в деятельности сурового религиозного реформатора
Мартина Лютера.
Гольбах не смог вскрыть подлинное реакционное
значение идей мессианизма в борьбе против эксплуа-
тируемых масс. Не понял он и того, что мессианизм
возник как выражение бессилия угнетенных масс, пи-
тавших фантастические надежды на возможность
сверхъестественного избавления от угнетателей.
Однако многие мысли Гольбаха остаются верным
оружием в современной атеистической пропаганде, ибо
и сейчас еще идеи мессианизма берутся на вооруже-
ние наиболее реакционными слоям« духовенства, во-
жаками изуверских сект, действующих нелегально на
территории СССР.
Исследуя новозаветный образ Иисуса Христа, Голь-
бах подверг анализу и идею предательства, которая
в Библии узаконена и пропагандируется как необходи-
мое и закономерное явление. Вопросы, касающиеся ре-
лигиозного предательства, затронутые Гольбахом, име-
ли принципиально новое звучание в атеистической кри-
тике того времени.
104

Будучи последовательным в разоблачении вымыш-
ленных идей и образов Нового завета, Гольбах не оста-
вил без внимания и «деяния апостолов», поскольку они
представляют собой сплошной обман, рассчитанный на
легковерие невежественных христиан. Легенды об апо-
столах, согласно Гольбаху, не могут вызывать ни-
какого доверия в силу противоречивых суждений о них
и их «деяниях» в евангелиях. Гольбах сумел увидеть,
что попытка богословов представить «апостольскую об-
щину» и самих апостолов как образец чистых нравст-
венных отношений равенства и солидарности является
идеализацией раннего христианства.
Напоминание о счастливой в прошлом совместной
жизни верующих, об общности имущества, о равном
разделе «плодов своего труда» (Деяния; 2 :44,
5 : 1—10) сводилось, писал Гольбах, к стремлению пер-
вых христианских пастырей «при помощи веры осно-
вать секту, совершенно изолированную от всего обще-
ства, не зависящую от гражданских властей, зависящую
исключительно от своих духовных вождей, поставивших
себе целью стать подлинными владыками своих набож-
ных прозелитов под видом заботы об их спасении» 1.
Далеки от идеальных и сами образы апостолов, их
взаимоотношения.
Апостол, религиозный пророк, по мнению Гольбаха,
либо честолюбивый мошенник, желающий во что бы то
ни стало играть роль, либо фанатическая жертва своих
иллюзий, уверенный, что никакие человеческие сообра-
жения не должны мешать ему следовать внушениям сво-
его больного мозга, которые он принимает за внушения
неба.
Раскрывая нравственный облик новозаветных свя-
тых из ближайшего окружения Христа, Гольбах писал,
что желание весьма конкретных благ, а не сила пропо-
веди Христа толкала его учеников и сторонников сле-
довать за ним, и ни о каком бескорыстии, о котором
любят разглагольствовать церковники, не могло быть
и речи. Апостол Петр прямо вопрошал «учителя»:
«Вот мы оставили все и последовали за тобой, что же
будет нам?» (Матф.; 19 : 27). На этот счет, отмечал
Гольбах, апостолы получили заверения о выгодах зем*
ной жизни и потому последовали за Христом.
1 П. Гольбах. Галерея святых, стр. 93.
105

При анализе как евангелий, так и Посланий апосто-
лов Гольбах приходит к выводу, что ученики шли за
мессией именно потому, что он обещал «рыбарям» и
пастухам, бродягам и нищим стать главами племен,
судить двенадцать колен израилевых. Меркантилизм,
присутствующий в проповеди Иисуса Христа, зафик-
сирован в евангелиях, где «спаситель» обещает «во сто
крат более домов, и братьв, и сестер, и отцов, и ма-
терей, и детей, и земель...», к этому прибавлялась га-
рантия безмятежной потусторонней жизни: «...а в веке
грядущем жизни вечной» (Марк.; 10 : 30).
Естественно, что перспектива стать из последних
первыми была очень заманчивой. Когда же именно
эти вполне земные обещания выполнены не были, рели-
гиозный вождь, лжепророк, лжеспаситель был предан
почитателями и погиб. Небольшая же часть наиболее
приближенных к «спасителю» после его смерти с успе-
хом использовала жизнеспособные элементы его учения
в личных интересах.
Очень острой и целенаправленной является у Голь-
баха и критика образа «богоматери» — девы Марии.
По его ироническому замечанию, она была «духовно
осенена богом-отцом, который, будучи чистым духом, не
заключил с ней брака, ибо ясно, что для этой церемо-
нии нужно тело» 1.
Церковь, ревностно защищая идею девственности
божьей матери и чудесного рождения Христа, доходит
до вершины абсурда, говорил Гольбах. Она рассматри-
вает сомневающихся как нечестивых еретиков, а между
тем образ Марии крайне противоречив и двусмыслен.
С одной стороны, матерь божья наделена всеми атри-
бутами смертной, обычной женщины из демократиче-
ских кругов, и невежливый сын — бог относится к ней
порой грубо и нетерпимо. Например, на свадьбе в Кане
Галилейской мать Христа сказала ему, что у пирующих
недостает вина. Богочеловек вполне по-земному, как за-
правский скандалист, грубо спросил ее: «Женщина, что
общего у меня с тобой?» (Иоанн; 2:3, 4). Как видно,
замечает Гольбах, сам Христос ставит под сомнение
божественность своей матери, подчеркивая отсутствие
каких-либо родственных связей. Церковь создала культ
1 П. Гольбах. Карманное богословие, стр. 163.
106

божьей матери, по мнению Гольбаха, исключительно
в корыстных целях. «Богословы... придумали, — писал
Гольбах, — что Мария не умерла, а вознесена с телом
и душой на небо. Церковь называет это «успением
девы» и память об этом празднует ежегодно очень
торжественно» *. Сам же миф о непорочном зачатии
Марии абсурден и смешон. «Евангелие от Матфея, —
указывал Гольбах, — сообщает нам, что Мария оказа-
лась беременной от вмешательства святого духа. Здесь,
во-первых, возникает трудность: каким образом могло
произойти это чудесное вмешательство? Ведь, чтобы
этому поверить, надо обладать до нелепости нерассуж-
дающей верой. Но если предположить, что это вмеша-
тельство действительно имело место, то, спрашивается,
как это удалось обнаружить факт, составляющий ин-
тимную тайну между Марией и святым духом? Вопрос
этот сильно смущал богословов. Его разрешают таким
образом, что дева открыла все дело своему мужу, ко-
торый сначала не поверил было и решил разойтись
с женой. Но явившееся вовремя сновидение уладило
дело и убедило Иосифа, что жена сказала ему правду.
После этого нельзя сомневаться, что этот простак был
обладателем самой слепой веры» 2.
Католическая церковь, так же как и православная,
занимала и занимает двойственную позицию относи-
тельно «культа богоматери». С одной стороны, при-
знается телесное вознесение Марии на небо, церковь
благосклонно разрешает верующим рассматривать ее
как «заступницу» людей перед богом-отцом и Иису-
сом Христом. В ее честь организуются пышные празд-
нества, она является объектом создания крупных,
порой гениальных произведений живописи и ваяния,
иконописи. Образ Марии в христианской догматике
расценивается как образ скромной женственности, ма-
теринской нежности и «кроткого смирения». Одновре-
менно церковь весьма осторожно старается оставить
в тени вопрос «боготворения» Марии, ибо это разру-
шает догмат о троице, этой «неизреченной тайне», по-
лученной, по мнению Гольбаха, христианами от Пла-
тона. По вопросу о «непорочном зачатии» внутри
1 П. Гольбах. Галерея святых, стр. 88.
2 Там же.
107

христианства существуют споры, особенно между като-
лицизмом и православием. Последнее отрицает догмат
о «непорочном зачатии», утверждая, что Мария, как
любая земная женщина, несла «бремя первородного
греха».
В настоящее время, для того чтобы не потерять
авторитет у современного верующего, модернистское
крыло теологов стремится смягчить несостоятельность
некоторых очевидных библейских нелепостей и даже
признать «легендарность непорочного зачатия» *. И на-
оборот, консервативное крыло католицизма после Вто-
рого Ватиканского собора обратилось с жалобой к па-
пе по поводу выхода в свет в 1966 г. в Голландии но-
вого католического катехизиса с модернистскими «за-
блуждениями». На первом месте в жалобе фигурировало
то, что, «говоря о богоматери, книга не утверждает
ее биологическую девственность как до, так и после
рождения» и что «многие католики этот догмат офи-
циально отрицают» 2.
Почти два с половиной столетия теологи всех ма-
стей тщетно пытаются «справиться» с поражением, на-
несенным Гольбахом и другими выдающимися атеиста-
ми одному из основных религиозных догматов. Да это
и неудивительно: ведь речь идет по существу о непо-
рочности религии, а это доказать церковь не в со-
стоянии.
Характеризуя новозаветных святых, Гольбах, несо-
мненно, дал интересную и остроумную критику биб-
лейских персонажей, опираясь на историю отдельных
догматов, мифов и установившихся в христианстве ка-
нонов. Он многое сделал для логического опроверже-
ния идей о божественности Христа, деятельности апо-
столов Петра и Павла, девы Марии, догматов о непо-
рочном зачатии и т. д. Критика эта важна до сих пор
и выступает составной частью материалистической кри-
тики религии, поскольку вокруг этих догматов с само-
го возникновения христианства идет непримиримая
борьба не только между христианством и другими ре-
лигиями, но и внутри самого христианства между сек-
1 См. И. Крывелев. Что знает история об Иисусе Христе? стр.
269.
2 Там же, стр. 274.
108

тами, ересями, направлениями, стремящимися модерни-
зировать священное писание.
Критика Гольбахом священного писания остается
замечательным образцом высокой культуры мышления,
умения вскрывать абсурдные противоречия в ложных
рассуждениях теологов и богословов. Тщательно сопо-
ставляя и анализируя религиозные мифы и догматы,
Гольбах срывал маску «таинственности», «недоступно-
сти» для понимания смертными «святых» текстов
Библии.

Заключение
Критика Гольбахом религиозных догматов легла в осно-
ву всей его разоблачительной критики религии в це-
лом. И несмотря на то что Гольбах не смог разобраться
в целом ряде вопросов, связанных с происхождением
и действительными корнями религии, он сумел уви-
деть пагубность ее для развития общества. Именно
поэтому суждения Гольбаха о реакционной роли рели-
гиозной идеологии сохранили свою актуальность и
в настоящее время.
«Религия, — писал Гольбах, — это искусство одурма-
нивать людей с целью отвлечь их мысли от того
зла, которое причиняют им в этом мире власть иму-
щие. Людей запугивают невидимыми силами и застав-
ляют их безропотно нести бремя страданий, причиняе-
мых им видимыми силами; им сулят надежды на бла-
женство на том свете, если они примирятся со своими
страданиями в этом мире» ].
Гольбах не ограничивался признанием антиобще-
ственной роли только римско-католической церкви или
только христианства как религии. Опасны все без
исключения религии, которые в Европе и Азии пред-
ставляют «бесчисленные примеры антиобществен-
ного характера религии... Мусульманин — по-
следователь Омара ненавидит перса — последователя
Али. Англичанин презирает француза, потому что тот
привязан ко многим догматам, которые первый нашел
смехотворными. В свою очередь, француз презирает
испанцев и португальцев, которые считают самым есте-
ственным делом сжигать на костре всех, кто не разде-
ляет их слепой веры. Религия разделяет жителей раз-
1 П. Гольбах. Священная зараза. Разоблаченное христианство,
стр. 336.
110

личных государств еще в большей мере, чем государ-
ственные границы» ].
Как подчеркивал Гольбах, религия формирует так-
же антиобщественный характер верующего. Верующий
всегда запуган, пассивен, оторван от жизни страны,
его узкие религиозные интересы приходят в противо-
речие с общественными интересами, он отчуждает себя
от интересов государства.
Религиозное рабство влечет за собой рабство поли-
тическое. Союз религии и политики губителен для на-
рода, и особенно опасно прямое сращивание клерика-
лизма с политикой, с внешнеполитическими функциями
государства.
История подтвердила худшие опасения Гольбаха.
Известно, например, что свои профашистские симпа-
тии папа Пий XI показал всему миру в 1936 г., под-
держав мятеж генерала Франко в Испании.
Вместо протестов против преступлений франкистов
Ватикан использовал свою пропагандистскую машину
для создания легенд об ужасах, будто бы творивших-
ся республиканцами, «гонениях на религию» и т. п.
В годы второй мировой войны папа Пий XII, патоло-
гически боявшийся коммунизма, делал все возможное,
чтобы Ватикан стал одним из центров переговоров
между представителями Германии, Италии, США и
Англии о сепаратном мире. 7 октября 1943 г. посол
Германии при Ватикане Вейцзекер писал в Берлин:
«Вражда к большевизму составляет фундаментальную
основу внешней политики Ватикана. Все, что служит
борьбе против большевизма, хорошо принимается ку-
рией. Альянс англо-американцев с Советским Союзом
ему кажется отвратительным... Идеальным решением
курия считает коалицию западных держав с Герма-
нией; во всяком случае она видит в сильной Германии
важнейший барьер против Советской России» 2. И папа
всемерно стремится помочь созданию такой антисовет-
ской коалиции.
Гольбах постоянно напоминал, что религия пропо-
ведует человеконенавистнические идеи и питает этими
идеями политику.
1 П. Гольбах. Священная зараза. Разоблаченное христианство,
стр. 118.
2 Цит. по: М. М. Шейнман. От Пия IX до Иоанна XXIII, стр. 113.
111

Разоблачая преступный союз церковников и поли-
тиков, Гольбах призывал последних отказаться от ссы-
лок на религию и заняться деятельностью для блага
народа. Люди, в чьих руках находится политика, писал
он, должны отбросить бесполезную погоню за опас-
ными фантомами и заняться отношениями между
людьми и обязанностями, вытекающими из этих отно-
шений. Это, по его мнению, привело бы в значитель-
ной степени к улучшению законодательства, наук, свет-
ской морали граждан, «во всяком случае уменьшились
бы несчастья человечества» !.
Гольбах считал, что в политике следует смотреть
далеко в будущее, использовать науку и справедливое
законодательство, основываться на добрососедских от-
ношениях с другими государствами. Боги и религиоз-
ный дурман нужны только тем правителям, писал он,
которые невежественны, равнодушны к нуждам своих
народов, не умели и не умеют творить добро. Они
создают союзы, заключенные с целью обмана и гра-
бежа всех прочих граждан 2.
Гольбах приходит к выводу, что тирания политиче-
ская необходима тирании религиозной, поскольку «по-
литическая тирания уничтожает благосостояние народов
и бросает их в объятия суеверия»3. Этот союз, по
Гольбаху, направлен против народа. Религия ослепляет
умы, а тирания надевает на людей ярмо, делая их по-
слушным орудием преступной политики. Церковь, осу-
ществляя тираническое правление, подготавливает мас-
сы верующих духовно для того, чтобы монарх и дво-
рянство могли безнаказанно грабить народ. Таковы, по
твердому убеждению Гольбаха, были и будут резуль-
таты жестокого союза между тиранией и суеверием.
«Тирания и религия, — замечал Гольбах, — это два
чудовища, против соединенных усилий которых никогда
не может устоять благосостояние государства» 4.
По существу Гольбах здесь близко подошел к пони-
манию того, что церковь представляет собой полити-
1 П. Гольбах. Священная зараза. Разоблаченное христианство,
стр. 42.
2 Там же, стр. 85.
3 Там же, стр. 127.
4 Там же, стр. 205.
112

ческую организацию, направленную на укрепление и
поддержку деспотизма. Церковь всегда была далека от
народного дела, ее задачей на века стало приобретение
неограниченной власти над народом. Священнослужи-
тели во всех странах «были защитниками и опорой
деспотизма. Они никогда не защищали народного дела,
отдавали народ на волю господ, обеспечив себе неогра-
ниченную власть над ним» 1. Духовенство испокон ве-
ков оказывало важные политические услуги монархам.
Известно, какую роль играли при французском дворе
кардиналы Ришелье и Мазарини. В России значитель-
ной религиозно-политической фигурой был митрополит
московский Филарет. Будучи ревностным слугой цар-
ского самодержавия, ярым крепостником, последова-
тельным врагом свободы и просвещения, он отметил
казнь декабристов специальным молебном «за спасение
от крамолы». Митрополит Филарет не ограничивался
воспеванием ужасающего террора в России, он востор-
женно приветствовал подавление Николаем I венгер-
ской революции 1848 г. Ссылками на священное пи-
сание он проповедовал правомерность крепостного
права, экзекуций крепостных крестьян.
Протоиерей Андреевского собора в Кронштадте
Иоанн Кронштадтский, мракобес и монархист, был бли-
зок к царскому двору и лично к императору Нико-
лаю II и обер-прокурору синода Победоносцеву. Этот
видный деятель дореволюционного православия был
непримиримым врагом революционного движения, про-
свещения и науки. Используя проповедь религиозного
«утешительства», он преследовал откровенно политиче-
ские цели, направленные на сохранение деспотической
власти Романовых. Подогреваемые его проповедями,
монархические элементы, кликушествующие и темные
верующие в атмосфере дикого фанатизма ратовали за
«батюшку-царя». Политическая деятельность Иоанна
Кронштадтского особенно четко определилась в период
революции 1905—1907 гг. Он стал одним из организа-
торов черносотенного «Союза русского народа» и
в своих проповедях требовал от правительства и верую-
щих кровавой расправы над революционерами.
П. Гольбах. Галерея святых, стр. 246.
113

В свое время Гольбах отмечал, что духовенство
вводило свои догматы в документы, имеющие значение
политического акта, подкрепляя схоластическими при-
емами церковной догматики антинародное законода-
тельство монархической власти.
«Государи нуждались в духовенстве, — писал Голь-
бах, — для того, чтобы вернее тиранить и держать
в узде своих подданных, изнемогавших от их произ-
вола и капризов» 1. А духовенство всегда «презирало
народ и постыдно приносило его интересы в жертву
безрассудной политике тиранов, их честолюбию и алч-
ности» 2.
Таким образом, делает вывод Гольбах, религия, на-
ходящаяся в союзе с государственной властью, пред-
ставляет собой национальное бедствие: «Когда церковь
в союзе с государственной властью, она угнетает и при-
нижает нацию, разоряет ее, убивает ее науку и про-
мышленность...» 3
Подобного рода высказывания характеризуют Голь-
баха как непримиримого врага религии и деспотической
власти, понимающего пагубность их для социального
развития. Гольбах дал развернутую критику религии
вообще и католической церкви в частности. Можно ска-
зать, что по кругу охватываемых проблем и по числу
используемых им в борьбе против религии аргументов
Гольбах занимает первое место среди французских ма-
териалистов XVIII в.
Поль Гольбах вел борьбу ради искоренения рели-
гии, а не ради ее подновления или замены новой рели-
гией. Он доказывал на примерах, что подобная замена
не освобождает людей, а только меняет форму их духов-
ного закабаления. Так, «избавившись от обременитель-
ного суеверия, — писал Гольбах, — британская нация
тщетно надеялась вздохнуть свободно — изменив свое
вероисповедание, она лишь влила новое вино в старые
мехи» 4.
Категорически и бескомпромиссно Гольбах отвергал
1 П. Гольбах. Священная зараза. Разоблаченное христианство,
стр. 70.
2 Там же, стр. 72.
3 Там же, стр. 317.
4 Там же, стр. 198—199.
114

мнение многих свободомыслящих людей своего времени
о том, что религию необходимо сохранить для народа.
Свои задачи Гольбах выражал вполне определенно:
«Как гражданин, я нападаю на нее (религию. — Авт.)
потому, что считаю ее вредной для блага государства,
врагом умственного прогресса и противной здравой мо-
рали, интересы которой неотделимы от политики» 1.
Мнение о том, что вера в бога, даже усовершенство-
ванного, далекого от традиционного христианского бога,
необходима, постоянно присутствует в антиобществен-
ных теориях. Современный апостол определенной части
западной молодежи американский философ Герберт
Маркузе тоже пытается уверить, что «после смерти
бога наступает смерть человека». Некоторые радикаль-
ные сторонники протестантской теологии стараются
доказать, что нужна вера, но не в того бога, который
существует как трансцендентное начало где-то там, над
миром. Этот бог умер потому, что оказался бессиль-
ным перед лицом социального зла — ужасов фа-
шизма, расовой ненависти, гибели миллионов в огне
сражений и в концентрационных лагерях.
Поэтому якобы нужно искать бога в себе и для
себя и ему поклоняться.
Все это позволяет оценить историческую заслугу
Гольбаха, не пошедшего ни на какие соглашения с ре-
лигией, а смело объявившего ей войну. Все надежды
на победу в этой войне Гольбах возлагал на просвеще-
ние. Невежество, считал Гольбах, — причина бедствий
в экономике, политике и воспитании народа. «Все
несчастье людей, — писал он, — только в их неве-
жественности, а невежественны они лишь потому, что
окружающая их среда препятствует просвещению; люди
дурны единственно потому, что разум их еще недоста-
точно просвещен» 2. Поэтому Гольбах взывал к разуму,
который должен был, по его мнению, развить велико-
душие, энергию, трудолюбие, общественную активность
человека.
Религиозная узда человеку не нужна. Необходимо
справедливое правительство, строгие законы, обязатель-
1 П. Гольбах. Священная зараза. Разоблаченное христианство,
стр. 222.
2 П. Гольбах. Письма к Евгении. Здравый смысл, стр. 251.
115

ная для всех мораль. Содружество, сотрудничество лю-
дей, гуманность держатся не на религии с ее моралью,
а на хороших законах, разумном воспитании, мораль-
ных принципах.
Гольбах понимал, что всего этого нельзя добиться
молниеносно. Только через постепенное освобождение
народа от ига суеверия можно будет уменьшить влия-
ние религии. Гольбах также понимал, что большинство
государей боятся просвещения народа и поэтому яв-
ляются соучастниками поповщины. Тем не менее только
«постепенно распространяющийся свет разума гораздо
лучше научил бы людей их обязанностям по отноше-
нию друг к другу, чем наставления наемных руково-
дителей, имеющих наглость заявлять, что бог предпи-
сывает им ненавидеть, преследовать, уничтожать друг
друга...» 1.
Можно с достаточной достоверностью предсказать,
считал Гольбах, близкий конец христианства. Сфера
его деятельности сузится под влиянием просвещения,
ибо просвещение — главное средство народа, в резуль-
тате которого в конце концов образуется разумное об-
щество атеистов.
Критика Гольбахом религиозных догматов не ли-
шена была существенных недостатков, объясняемых
ограниченностью буржуазного мировоззрения. Так,
Гольбах не понял социальных причин, вызвавших
к жизни и увековечивших христианство. Последнее было
в его глазах только заблуждением разума и результа-
том многовековой, злонамеренной деятельности рели-
гиозных вождей, лжепророков, обманщиков — священ-
нослужителей. Здесь особенно ярко проявилась исто-
рическая ограниченность взглядов Гольбаха, их науч-
ное несовершенство, когда выводы делались не на
основе анализа общественных отношений той или иной
эпохи, а лишь на основе фактов, предоставленных са-
мим священным писанием.
Как подчеркивали классики марксизма, Гольбах «из
области истории... убегает в область морали и здесь
может пустить в ход всю тяжелую артиллерию своего
нравственного негодования» 2.
П. Гольбах. Галерея святых, стр. 216.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 4, стр. 305.
116

Несмотря на чрезвычайную наивность подобных
объяснений истории возникновения христианства, они
тем не менее явились огромным шагом вперед в деле
подготовки и формирования научного объяснения исто-
рического процесса как такового, ибо были прямо на-
правлены против безраздельного господства церковно-
христианского воззрения.
Своей критикой Гольбах продолжил на более вы-
соком уровне лучшие традиции атеистической мысли,
внеся в нее образцы блестящей, наступательной публи-
цистики и демократизма. Он собрал «все взрывчатые
вещества» атеизма своих предшественников и современ-
ников, предельно эффективно использовав их в усло-
виях грядущей революции.
Именно к Гольбаху можно с полной мерой отнести
слова В. И. Ленина о публицистике атеистов XVIII в.,
бойко, живо, талантливо, остроумно и откровенно напа-
дающей на господствующую поповщину 1.
Важность проблем, которых коснулась мысль Голь-
баха, подтвердилась дальнейшим пристальным внима-
нием к ним классиков марксизма, в частности исследо-
ваниями в этой области Ф. Энгельса.
К. Маркс и Ф. Энгельс, а позднее и В. И. Ленин
показали, что только уничтожение социальных корней
религии, классовой эксплуатации, установление социа-
листических отношений, открывающих самые широкие
возможности для народа приобщиться к науке и куль-
туре, навсегда покончат с религией и ее предрассуд-
ками. Путь к этому лежит через социальную револю-
цию, а не через просвещение, как в этом были убеж-
дены буржуазные просветители, и в том числе Гольбах»
«Никакая просветительная книжка, — писал В. И. Ле-»
нин, — не вытравит религии из забитых капиталистиче-
ской каторгой масс, зависящих от слепых разруши-
тельных сил капитализма, пока эти массы сами не
научатся объединенно, организованно, планомерно, со-
знательно бороться против этого корня религии, про-
тив господства капитала во всех формах» 2.
Более 250 лет прошло со дня рождения выдающегося
французского атеиста Поля Гольбаха, и в течение двух
См. В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 45, стр. 26.
В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 17, стр. 419.
117

столетий реакционеры не прекращали свои атаки на
«личного врага бога» и его атеистическое наследие. До
сих пор они боятся острого оружия «разрушителя ал-
тарей и тронов», ибо с именем Гольбаха связывают себя
лучшие прогрессивные силы современности. «Мы, —
писал Морис Торез, — законные наследники револю-
ционной мысли энциклопедистов XVIII века, философ-
ского материализма Дидро, Гельвеция, Гольбаха. Мы
продолжаем дело тех, кто боролся в первых рядах че-
ловечества...» х
1 М. Торез. Сын народа. М., 1960, стр. 96.

Оглавление
Введение — 3
Опровержение Гольбахом
догмата о боге — 22
Критика Гольбахом
догмата о бессмертии души — 60
Гольбах о библейских
мифах и образах — 81
Заключение — 110

Акулов И. Б. и Малюк О. П.
А44 Поль Гольбах — критик религиозных догматов.
М., «Мысль», 1975.
119 с. (Акад. обществ, наук при ЦК КПСС. Ин-т науч.
атеизма. Из истории свободомыслия и атеизма).
В данной работе предпринята попытка исследовать один из аспектов
атеистического наследия выдающегося французского философа XVIII в
Поля Гольбаха, показать его вклад в рационалистическую критику рели-
гиозных догматов. Активная борьба Гольбаха против религии и церкви —
яркая страница п истории прогрессивной общественной мысли. В книге по-
казывается, что многое в разоблачительной критике Гольбаха, направленной
против церковной догматики, актуально и в наши дни.
А 10509-185 2 +KP
004(01)-75
Акулов Игорь Борисович
Малюк Ода Порфиръевна
ПОЛЬ ГОЛЬБАХ —
критик
религиозных догматов
Редактор В. И. Мудрагей
Младший редактор Е. М. Веритэ
Оформление художника Е. А. Якубовича
Художественный редактор Е. М. Омельяновская
Технический редактор Л. П. Гришина
Корректор С. С. Новицкая
Сдано в набор 4 июля 1975 г. Подписано в печать 14 ноября 1975 г Формат
84x1087,12. Бумага типографская № 1 Уел печатных листов 6,3 Учетно-издатель-
ских л.6,23.Тираж 38 000 экз А 10187 Заказ № 138 Цена 21 коп
Издательство «Мысль». 117071. Москва, В-71, Ленинский проспект, 15
Ордена Трудового Красного Знамени Ленинградское производственно-техническое
объединение «Печатный Двор» имени А М Горького Союзполиграфпрома при Го-
сударственном комитете Совета Министров СССР по делам издательств, полиграфии
и книжной торговли 197136, Ленинград, П-136, Гатчинская ул , 26