/
Автор: Анцупов И.А.
Теги: история история россии история казачества военная история
ISBN: 9975-9561-2-2
Год: 1999
Текст
Казачество
российское
МЕЖДУ
Бугом
и
Дунаем
Монография издана при
содействии Международного
Независимого Университета
Молдовы (ULIM)
В книге на основе анализа архивных и различных печатных источников
освещается процесс складывания казачьих областей и формирований на тер-
ритории Бессарабии и Днестровско-Бугского междуречья (Приднестровья)
в XVIII—XIX вв., их структура, социально-правовое положение, виды служ-
бы, участие в войнах. Особое внимание уделено этническому составу, исто-
рической преемственности этих формирований, политике правительства
России в отношении казачества.
История этих войск как части российского казачества исследуется по
двум направлениям — географическому и хронологическому (в историчес-
кой последовательности).
Книга рассчитана как на специалистов-исследователей, так и на всех чи-
тателей, интересующихся проблемами военной истории.
Научный редактор доктор исторических наук
В.И.КЛИМЕНКО
ISBN 9975-9561-2-2
© И. А. Анцупов, 1999
©М.К.Инесса, 1999
Памяти полтавчанина
Петра Филипповича Рымаря
посвящается
Книга издана по инициативе
и при финансовой поддержке:
Конгресса русских общин Молдовы,
Кишиневской общины россиян,
Русской общины города Бельцы
Общественно-политического
Движения "Равноправие"
ОГЛАВЛЕНИЕ
Предисловие. 5
Глава I. Казачьи формирования на юге Бессарабской области 13
Некрасовцы —ответвление Донского казачества 13
Усть-Дунайское войско 37
Дунайское казачье войско 53
Процесс формирования 53
Социально-правовое положение казачества 75
Служба 91
Дунайское войско и Крымская война . . ... .103
Кризисное состояние и упразднение войска 110
Отдельное запорожское войско и передислокация его в Приазовье. . 138
Азовское казачье войско 150
Глава II. Казачьи формирования в Днестровско-Бугском
междуречье. 158
Черноморское казачье войско. .158
Екатеринославское и Вознесенское войска. 180
Бугское казачье войско 195
Украинское казачье войско . 228
Бугские и украинские казаки как "поселенная кавалерия" 247
Заключение 260
Примечания 267
Список сокращений 287
ПРЕДИСЛОВИЕ
В данной работе мы рассматриваем казачьи формирования на тер-
ритории Бессарабии и Днестровско-Бугского междуречья—бывшей
далекой периферии Российской Империи.
Xpoнoлoгичecкиe paмки oxвaтывaют бoльшoй отpeзoк вpeмeни—спос-
ледней трети XVIII в. до 70-х гг. XIX в. Этот период заполнен сложны-
ми историческими событиями и процессами, в которых исследуемые
формирования действовали либо постоянно, либо периодически.
Нельзя пройти мимо такой своеобразной и противоречивой воен-
ной политики царского правительства: население Бессарабской об-
ласти не знало рекрутчины, но тут же, в Буджаке, казаки (воины-пере-
селенцы) служили в мирное время поочередно и участвовали в вой-
нах пожизненно, т. е. прошли трудный путь суровой охраны границы
и боев.
Казачество — это часть народа, но вооруженного народа. У каза-
ков свое, особое восприятие войны: она не была для них неожиданно-
стью. Повседневная боеготовность тесно переплеталась с их бытом,
специфической общностью, своеобразным укладом жизни. Дух каза-
чества, обязательная боевая служба, содержание войска за счет соб-
ственных хозяйственных ресурсов, весь быт и традиции формирова-
ли из казаков тип воина-профессионала, отличавшегося особыми чер-
тами в боевой обстановке.
Административное устройство казачества всегда было обособле-
но. Действовали свои структуры управления, свои "присутственные
места" — войсковое правление, канцелярии, войсковой суд, окруж-
ные, станичные и хуторские штабы во главе с атаманами.
Казачество — это совокупность войск с их специальной подготов-
кой и особыми боевыми качествами, вырабатывавшимися веками. В
Европе не было равной им кавалерии. Тактический и оперативный
опыт, выучка передавались и совершенствовались из поколения в по-
коление. Казачьи формирования использовались в войнах для обороны и на-
ступательных целей. Но не менее важное значение их—пограничная служ-
ба: самыми охраняемыми участками являлись те "дистанции" госу-
дарственных рубежей, где находились казачьи команды (гарантия
пограничной безопасности и стабильности). Все виды службы были
опасны для жизни.
Формирования (казачьи сообщества), дислоцированные в Бесса-
5
рабской области и в междуречье Днестра и Буга, в последней трети
XVIII в. и до 60-х гг. XIX в. участвовали в боевых действиях на огром-
ной территории: на юге от Кавказа и Крыма до Балкан включительно,
а на западе — от Подмосковья до границ с Пруссией и Австрией в
пределах исторической России. Таким образом, судьбы казаков впле-
тались в многочисленные войны, которые вела Россия, а также в ее
внутренние политические и социальные события.
Казачьи полки всегда были в боеготовности, за исключением тех
случаев, когда конный состав страдал от бескормицы. Отметим и та-
кую особенность казачьего войска: отсутствие колесного обоза
(в буквальном смысле этого слова). Отсюда его гибкость и маневрен-
ность. Все войско на боевых конях. Эти качества казачьей конницы
вырабатывались долгими и целенаправленными тренировками.
Патриотизм казачества проявлялся в его активных действиях на
многочисленных фронтах или в пограничной страже.
Пристального внимания исследователей заслуживает казачество,
дислоцированное в Днестровско-Бугском междуречье. Здесь в раз-
ные периоды размещались, несли боевую службу и воевали несколь-
ко войск—Бугское, Черноморское, Екатеринославское, Вознесенс-
кое, Украинское.
История казачества всегда была актуальна. Различные ее аспекты
привлекали внимание ученых-историков уже в XIX в., а именно: фор-
мирование войсковых областей, военная служба, этнический состав,
расселение, передислокация, социально-правовое положение. Немало
было трудов и с публицистическим освещением отдельных сторон
жизни казаков и участия в войнах.
Мы видим свою задачу в том, чтобы, по возможности, дать цельную
историю казачьих формирований, дислоцировавшихся в южной зоне
Бессарабской области и в полосе междуречья Днестра и Буга. Специ-
альных исследований по избранной нами теме нет. Бедна литература
и краеведческого профиля.
История казачьих формирований рассматривается в связи с круп-
ными внутри- и внешнеполитическими событиями, в которых участво-
вала Российская Империя.
Из всех казачьих войск, возникших на исследуемой нами террито-
рии и оставивших след в ее истории, одно — Черноморское удержа-
лось до конца второго десятилетия XX в., но далеко за пределами на-
званных регионов. Все прочие были относительно недолговечны и
упразднялись правительством вопреки интересам казаков. Более про-
должительное время в Бессарабской области продержалось Дунайс-
кое казачье войско— с 1828 до 1868г.
Политика царского правительства в отношении казачества, в ук-
6
реплении его позиций, стабильности в исследуемых регионах не была
последовательной: то создавались формирования, то вскоре либо рас-
пускались, либо передислоцировались.
Считаем необходимым дать историческую справку о территориях—
"ареалах" казаков, или, как принято называть их, казачьих областях.
Первая из них—Буджак, или "Бессарабия так называемая"—ис-
торико-географическая полоса на юге междуречья Днестра и Дуная
(с расположенным рядом черноморским побережьем). Здесь с XVI в.
размещалось ногайское население, а турецкое правительство владело
крепостными округами, приписанными к крепостям Измаильской, Килийс-
кой, Аккерманской и Бендерской. С 1806—1807 гг. фактически этой зоной
владело Российское государство, а по Бухарестскому миру 1812 г. она
включена в состав Бессарабской области как части Российской Им-
перии. Бессарабская область была образована из отдельных террито-
рий Молдавского княжества, Буджака и Хотинской райи (крепостно-
го округа). Ногайцы окончательно выведены из Буджака в 1807 г. Здесь
в разное время дислоцировались следующие казачьи формирования:
Усть-Дунайское, Буджакское, Отдельное запорожское, Дунайское и
некрасовцы, которые являлись организованной военной силой, защи-
щавшей южные рубежи России.
Вторая казачья область— это Очаковская, или часть бывшей Ста-
рой Бессарабии, которая была включена в Российскую Империю в
декабре 1791 г. по Ясскому миру. На севере ее очертания проходили
по рекам Мокрому Ягорлыку и Кодыме от Днестра до Буга, на западе
границу составляли левые берега Днестра и Днестровского лимана,
на востоке — р. Буг, на юге — берег Черного моря. В 90-е гг. область
размежевали на ряд уездов. Здесь в разные периоды размещались
Бугское, Черноморское, Екатеринославское и Вознесенское казачьи
войска.
Третий ареал — Балтское Подолье, включенное в состав Россий-
ской Империи по так называемому второму разделу Польши (Речи
Посполитой) в 1793 г. Территория с 1795 г. входила в Каменец-По-
дольскую губернию. Левобережное Приднестровье согласно адми-
нистративному делению состояло из Балтского, Ольгопольского, Ям-
польского и других уездов. Летом 1812 г. в Подольской и Киевской
губерниях было сформировано Украинское казачье войско.
Анализ хозяйственного быта рядовых казаков дает основание вклю-
чить их в состав крестьянства (но землепользование их серьезно от-
личалось) , но к его привилегированному разряду. А казацкая старши-
на приравнивалась в правах к российскому дворянству.
Повышенный интерес центральных властных ведомств и Главно-
го штаба к Бессарабской области был обусловлен ее геополитичес-
ким положением. Это был плацдарм на очень важном стратегичес-
7
ком направлении — балканском (и в зоне Северного Причерномо-
рья) . В силу этого с начала XIX в. здесь и поблизости—в Левобереж-
ном Приднестровье — дислоцировались довольно сильные обще-
войсковые соединения и казачьи формирования.
С 60-х гг. XVIII в. и до начала 70-х гг. XIX в., т. е. почти на протяжении
столетия, здесь непрерывно находились казачьи полки.
Мы попытаемся проследить в хронологической последовательно-
сти исторические судьбы ряда казачьих областей.
Но помимо приземленных тут формирований в общевойсковых ди-
визиях и корпусах, дислоцировавшихся в Бессарабии, находились крупные
контингенти казаков из отдаленных мест. Например, в 16-йдивизии под ко-
мандованием генерала М. Ф. Орлова, размещенной в уездах и горо-
дах Бессарабской области, числилось шесть полков, переведенных
сюда из разных казачьих областей. А полки Донского войска с 1812 г.
до конца XIX в. стояли в припрутской полосе Бессарабии как погра-
ничная охрана; до середины 40-х гг. они привлекались и в Левобере-
жье для усиления карантинно-таможенной службы на Днестре.
Казачьи войска являлись одной из активнейших составных частей
российской армии: в начале XIX в. они составляли около четверти всех
сухопутных сил.
Воинская повинность отбывалась казаками с собственным снаря-
жением, вооружением и верховыми лошадьми.
Казачество подразделялось на постоянный служивый состав (для
повседневной службы) и войсковое ополчение, которое создавалось
при чрезвычайных обстоятельствах в стране. Служивый состав —
казаки в возрасте от 18 до 38 лет. После двадцатилетней службы они
зачислялись в отставные и могли призываться лишь в ополчение.
Молодая смена познавала секреты казачьей службы с детских лет.
Чтобы иметь представление о численном составе казачьих войск в
стране, приведем официальные данные (округленно) за 1836 г. Тогда
насчитывалось казаков: донских—430тыс, черноморских— 111 тыс.,
линейных — 134 тыс., астраханских — 133 тыс., азовских — 6 тыс.,
оренбургских—96 тыс., уральских—46 тыс., сибирских — 92 тыс. и
дунайских—7 тыс. (вместе с семьями) 1.
Центральные власти в одних регионах упраздняли казачьи формирования,
а в других—чуть позднее создавали новые. Так, в 60-е гг. возникли Амурс-
кое, Уссурийское, а потом еще два войска — Енисейское и Иркутс-
кое2.
Все исследуемые нами казачьи формирования в разной степени
испытали превратности исторической судьбы, но в случае войны не-
замедлительно выставляли полки на ответственные участки фронтов.
В мирное время их пребывание ограничивалось главным образом ре-
гионами Днестровско-Бугского междуречья, южной зоной Бессараб-
8
ской областе и Подунавьем; в других зонах областе дислоцировались
полки других казачьих областей—преимущественно Донского.
В станицах и хуторах некоторых формирований структурно совме-
щались военизированные и сельские (крестьянские) общины. Четких
границ между казаком-воином и казаком-крестьянином не существо-
вало. Землепользование было служебное и строилось на общинно-до-
левой (паевой) основе, но со своими критериями земельной достаточ-
ности и казачьей ориентацией относительно назначения пая (как сред-
ства материального обеспечения казака-воина). В целом казаки были
среднеобеспеченными пользователями угодий.
Остатком былых вольностей, казачьей демократии являлись ста-
ничные и хуторские круги, т. е. сходы, на которых обсуждались раз-
личные вопросы повседневной жизни и решались местные пробле-
мы. В связи с этим следует отметить, что в казачьих общинах наряду с
командно-регламентированным режимом среди станичников быто-
вали традиционно-доверительные отношения. Но воины-казаки яв-
лялись людьми присяги, людьми приказа и главными для них были
боевая служба и повседневная готовность к ней.
Россия — это страна-гигант, она обладала огромными и боеспо-
собными вооруженными силами, и в их числе такими уникальными
войсками, как казачьи формирования.
Воевала Россия много; войны, как верстовые столбы, отмечали ее
исторический путь. Фактически без больших перерывов она по выхо-
де из одного вооруженного конфликта втягивалась в другой. При этом
нередко участвовала в комплексных войнах, т. е. в одно и то же время
сражения велись на двух-трех фронтах, В исследуемый нами период
—с последней трети XVIII в. и до 60-х гг. XIX в. Россия воевала много
раз: с Турцией, Швецией, Польшей, Францией, Ираном и др. Особен-
но насыщены конфликтами были конец XVIII в. и два первых десятилетия
XIX в. К примеру, при Александре I шли параллельные войны с Турцией,
Швецией, Ираном, Австрией, наполеоновской Францией (и ее много-
численными союзниками).
Во всех внешних войнах особая роль отводилась казачьим войс-
кам. Во фронтовых операциях командование бросало в бой многочис-
ленные полки этих войск. Но были исторический парадокс, когда ка-
зачьи формирования сражались по обеим сторонам линии фронта (вет-
ви донских и запорожских войск).
Активно участвовали казаки и во внутренних войнах, названных
историками "крестьянскими": в войсках под предводительством Бо-
лотникова, Разина, Булавина и Пугачева. Как правило, казачество было
тем детонатором, от которого вспыхивало пламя вооруженной борьбы
на огромных территориях. И расплачивалось оно за это после подав-
ления очень суровыми правительственными репрессиями.
Казак как субъект вооруженных сил страны обладал только ему
свойственными чертами. Поселенный воин и в то же время крестья-
нин, земледелец, он жил отдельным двором, отдельным хозяйством.
9
Но была в России и другая категория приземленных воинов — это в
прямом смысле военные поселенцы. Однако они жили и служили в
условиях казарменного режима (даже проектировалось строитель-
ство многосемейных казарм). Так же, как и казаки, они находились в
условиях самообеспечения, имели право и обязанность: возможность
обзаводиться семьями, а своих мальчиков с ранних лет готовить как
резерв, т. е. военных поселенцев. Входили они в войсковые структуры—
поселенные роты, батальоны, эскадроны, полки, дивизии, округа. Во-
енные поселенцы — это поселенная кавалерия или пехота. В эту кате-
горию в 1817 г. были зачислены бугские, украинские и чугуйские ка-
заки. Но у казаков преобладали конные подразделения, а режим был
более свободным, служба по принципу очередности, регламентация
быта базировалась не на предписаниях и приказах, а преимуществен-
но на обычаях и традициях.
В этническом составе Донского войска было преобладание рус-
ских, а в бывшей Запорожской Сечи, Новой Сечи и их ответвлениях
(Черноморском, Азовском, Усть-Дунайском войсках) —украинцев (тут
налицо историческая преемственность). Ряд других войск — Екате-
ринославское, Вознесенское, Дунайское (Новороссийское), Бугское,
Украинское—имели четко выраженный полиэтнический состав; та-
кими они возникали и слагались.
Изначально казачество сложилось как "вольное" вооруженное со-
общество. При этом два главных формирования — Донское и Запо-
рожское —определенное время находились в территориальной изо-
лированности— "лицом к лицу" с воинственными кочевниками. За-
тем они установили тесные контакты со своими метрополиями—Рос-
сией и Украиной. Сложившиеся в них социально-правовые отноше-
ния характеризовались многими чертами казачьей вольницы. Очень
сильны были обычаи, традиции и религиозная обрядность. Конфес-
сиональные особенности проявились у донских казаков со второй
половины XVII в. — в значительном распространении старообрядче-
ства, а у запорожцев, тоже православных, большое место в жизни за-
няло отстаивание своей веры от давления католической и униатской
церквей и ее служителей.
Казачьи вольности в этих очень крупных обществах подвергались
постоянному урезыванию со стороны царского самодержавия и маг-
натско-шляхетской Речи Посполитой. Неуклонно внедрялись поряд-
ки, противоречащие сути этих "вольностей". Казаки сопротивлялись,
но силы были далеко не равные, и они постепенно уступали, хотя по-
рой не без кровавой борьбы.
Донское казачество окончательно подпало под контроль централь-
ной власти при Петре I, а запорожцы—во времена Екатерины II. При
этих урезанных правах донцы удерживались целое столетие, а запо-
рожцы — до 1775 г., когда потерпели поражение и распались. Из от-
ветвлений этих войск возникли черноморцы, задунайские запорож-
10
цы, усть-дунайцы и азовцы, а эмигрировавшая часть донцев—некра-
совцы—выделились в диаспору, которая подчинялась Турецкой им-
перии, даже служила ей; но войско это распалось и с конца XVIII в.
определенный контингент его стал ориентироваться на Россию—на-
чался процесс реэмиграции на историческую родину, который рас-
тянулся на долгие годы—до середины XX в.
Казачество на начальном этапе формирования производственной
деятельностью занималось мало, хотя жило на необозримых земель-
ных просторах. Лишь постепенно земельные угодья становились их
основным средством производства и начали распределяться между
семейными казаками, а выделившаяся войсковая старшина широко
практиковала захватное землепользование. Но весь земельный фонд
тогда еще не размежевывался. Возрастало значение угодий как глав-
ного материального источника повседневного существования каза-
ков.
Со второй половины XVIII в. кабинет Екатерины II, ее соправители
(особенно Г. А. Потемкин) в условиях значительного прироста терри-
тории империи (границы ее были раздвинуты далеко на юг и запад)
обратили особое внимание на роль казачества и как пограничной
стражи, и как действенной боевой маневренной силы в почти непре-
рывных войнах. Начался период формирования казачьих войск
"сверху", самим правительством. Появляется целый ряд войск, кото-
рые имели прямое отношение к истории исследуемого нами региона.
Созданы были (в хронологической последовательности) Бугское, Ека-
теринославское, Вознесенское, Черноморское, Усть-Дунайское Буд-
жакское, Украинское, Дунайское и Отдельное запорожское войска.
Причем правительство то передвигало их по своему усмотрению, то
поселяло надолго в отведенных им местах. Оно же назначало и фор-
мировало командный состав. И если при Петре I и в середине 70-х гг.
XVIII в. донские и запорожские казаки большими массами сопротив-
лялись вмешательству царских властей в их "житье-бытье", то в кон-
це века и в последующие десятилетия все шло почти "гладко" — толь-
ко бугцы, украинские и чугуйские казаки восстали, когда их перевели
в разряд военных поселенцев.
По воле царских военных ведомств все перечисленные нами фор-
мирования, кроме Донского и Черноморского (Кубанского), были рас-
пущены, и казаки влились в новую категорию сельского населения—
крестьян-собственников, т. е. стали жить на общих "крестьянских
правах".
В процессе исследования названных формирований использова-
лись разнообразные источники: архивные документы, мемуарные
повествования, периодическая печать тех времен, материалы пере-
писей, статистические наблюдения (в том числе и с погрешностями),
законодательные акты, археографические сборники, историко-пуб-
11
лицистические труды, воєнная литература и пр. Надо отметить, что в
целом они характеризуются богатством фактических сведений, но не
всегда достоверных, и нуждаются в пристальном научном анализе,
чтобы получить целостную концепцию.
Нельзя безучастно относиться к бытующим в современной "хруп-
кой" (с научной точки зрения) публицистике модерни заторскому тол-
кованию истории и упрощенчеству в оценке исторической роли каза-
чества на территории Бессарабской области и междуречья Днестра и
Буга. К примеру, назовем статьи В. Полушина и А. Яковлева, опубли-
кованные под общим заголовком "Приднестровский край казачий" в
ежемесячнике "Совершенно секретно" за октябрь 1996 г. Есть и дру-
гие публикации "обо всем и ни о чем", авторы которых "не обремене-
ны" знанием отечественной истории. А читателю нужна документаль-
ная, не "дымчатая", интерпретированная история, а история—и все-
охватывающая, и региональных формирований казачества. Но пока
непредубежденных исследователей, широко и глубоко знающих ис-
торию казачества, немного.
В наши дни появился интерес к историческим судьбам казачества
в России. Казачья тематика стала актуальной. Издается много газет-
ных и журнальных статей, проводятся специальные научные конфе-
ренции. В периодических публикациях содержатся оригинальные
толкования по проблемам истории отдельных казачьих формирова-
ний, хотя в них наблюдается разноголосица мнений и подходов к ис-
тории казачества. В том числе авторами оно трактуется как феномен,
т. е. необычное явление, редкий факт и тому подобное, между тем как
казачество—это устойчивое историческое явление, компонент воо-
руженных сил России; его существенное и активное участие в собы-
тиях прошлого прослеживается на протяжении многих веков. Каза-
чьи формирования как особый род войск имели государственное зна-
чение, вписывались в структуры вооруженных сил, оставили глубо-
кий след и во внутрироссийских социальных и политических процес-
сах и являлись активными участниками многих войн России в Европе
и Азии. Казачьи войска, особенно их конница, уникальны, им нередко
выпадала роль защитников Отечества, и они достойно себя проявля-
ли. О том мы постараемся поведать читателям на примерах конкрет-
ных исторических событий. Напомним, что рассматриваемые нами
формирования как составные части общероссийского казачества мало
исследованы. Историки, за малым исключением, как-то обходили их:
получилось так, будто их не существовало.
Мы с большим интересом ознакомились со свежими научно-по-
знавательными статьями ряда авторов, обративших пристальное вни-
мание на проблемы истории казачества3. Память о казаках не тускне-
ет: они устояли, несмотря ни на что, хотя до недавнего времени писали
о них нечасто. Ведь на их историческом пути было много бурных и
памятных событий.
Глава І
КАЗАЧЬИ ФОРМИРОВАНИЯ
НА ЮГЕ БЕССАРАБСКОЙ ОБЛАСТИ
НЕКРАСОВЦЫ —
ОТВЕТВЛЕНИЕ ДОНСКОГО КАЗАЧЕСТВА
Известно, что Донское войско существовало чуть ли не с периода
ордынского ига. Его полки участвовали во всех войнах России с Тур-
цией. Популярность донцев была непререкаема на протяжении ве-
ков. Это было самое первое и самое крупное казачье формирование
страны.
По мере того как удлинялись границы Российской Империи на юге
и западе, к ним придвигались донские полки для службы.
Казаки этого войска любили просторы, приволье и свою "мать-Рос-
сию".
Донцы служили с юных лет до старости "с саблей" и добивались
такого боевого совершенства, так умели обращаться с верховыми ло-
шадьми, что поражали соотечественников и противников. И на войне
и в быту их объединяли казацкое братство, добрососедство, взаимо-
выручка, выносливость и бесстрашие. Сам ритм их жизни был воени-
зирован. Особенно дорожили они своей "автономией", независимос-
тью от "гражданских властей".
С петровских времен, главным образом после подавления восста-
ния под предводительством Кондратия Булавина, отношение прави-
тельства к донским казакам изменялось в направлении урезания воль-
ностей. Петр І, в частности, лишил Донское войско права избрания
атаманов на своих "кругах" — их стали назначать. И наказной ата-
ман — самое высокое должностное лицо в войске теперь также на-
значался.
После гибели К. Булавина новый атаман Илья Зершиков полнос-
тью подчинился требованиям Петра I. Он "с лучшими донскими каза-
ками" присягнул царю "верно служить головами своими без всякой
шалости и измены" (июль 1708 г.)1.
Из всех казачьих формирований наиболее долговечным было Дон-
13
ское войско. Оно в силу сложившихся исторических условий имело
единственное ответвление в лице некрасовцев, судьба которых была
многотрудной и сложной. Мы останавливаемся на рассмотрении его и в
силу прямого отношения к истории заселения южной зоны Бессарабии и пре-
делов восточного побережьяДнестра—бывшей Очаковской области ("Хан-
ской Украины").
Истории Донского казачьего войска посвящено много исследова-
ний2. Его же ответвление—войско Игната Некрасова (Некраса) пока
мало изучено. Но нам предстоит коснуться лишь отдельных сторон
его переменчивой воинской судьбы, исходя из задач монографии.
***
Уход на Кубань булавинцев под предводительством И. Некрасова
и И. Павлова осуществлен на уже обжитые донскими казаками места.
Как отмечалось в капитальном исследовании "Очерки истории СССР.
XVIII в. Первая четверть", "во время восстания К. Булавин обратился
за помощью к донским казакам-раскольникам, бежавшим от пресле-
дования царского правительства на Кубань и проживавшим там под
именем кубанских казаков"3. Мигрировавшие казаки-бунтари, за ко-
торыми закрепилось наименование "некрасовцев", устроились в но-
вых местах надолго. Но судьба их была тернистой, о чем пойдет речь в
последующем изложении.
По свидетельству архивных документов, Игнатий Некрасов в авгу-
сте 1708 г. с отрядом в 2 тыс человек (с семьями), "осгавя тягосги и побросав
свои пожитки,переправился под Нижним Чиром за Дон—на горную сторо-
ну и ушел на Кубань"4.
Через месяц И. Некрасов послал на Дон Семена Селиванова, кото-
рый привел еще около тысячи человек из четырех станиц5.
Массовое бегство казаков—фактически миграция по несколько
тысяч сразу—было обычным явлением в их истории. Ушли некрасов-
цы, за пределы России ушли запорожцы (1775 г.). И возвращались они
также большими группами. В 90-е гг. XVIII в. и в 30-е гг. XIX в. передислоци-
ровались на Кубань черноморцы. Из Бессарабии в Приазовье ушли
усть-дунайцы. Из-за Дуная приходили в Буджак компактными груп-
пами со своими атаманами некрасовцы и задунайские запорожцы. Да
и возникали первые казачьи войска также путем концентрации бег-
лых людей на Дону и Днепре.
На эти процессы обратил внимание еще революционер и великий
мыслитель Г. В. Плеханов в своем замечательном произведении "Ис-
тория русской общественной мысли"6.
14
Для старообрядцев, следовательно, и для некрасовцев, характерно
было стремление "разбрестись розно", чтобы затем где-то заново
сконцентрироваться в относительно многолюдных очагах. У некра-
совцев это повторялось многократно. Они проделали длинный и
изнурительный путь с Дона на Кубань, потом по восточному побере-
жью Черного моря до Синопа, а далее — "бросок" к дельте Дуная.
Через некоторое время их южное ответвление потянулось частью к
Македонии и частью на малоазиатские земли Турции. И опять "роз-
но" северная ветвь расселилась в Добрудже. Но и на этом миграцион-
ный процесс не закончился: из придунайских правобережных сел
(станиц) немалое число их, преодолев великую реку, пришло в Изма-
ил, Вилков, степной Буджак, далее в Поднестровье (Правобережное и
Левобережное), пригороды Аккермана, Бендер, Кагула, Кишинева и даже
Хотина и Балты. И это еще не все,некрасовцы влились в относительно крупные
казачьи формирования—Усть-Дунайское Буджакское, Бугское, Екатеринос-
лавское, Черноморское, Азовское и Дунайское войска, а отдельные группы,
замкнув круг в обратном направлении, достигли и знаменитой облас-
ти Донского войска. В составе всех этих войск в разное время они
участвовали во многих войнах уже на стороне России. Вот таков их
длительный и трудный путь от восстания Булавина через столетия.
Часть казаков осела в турецких пределах и адаптировалась к соци-
ально-производственной деятельности в качестве крестьян и мещан,
но в конфессиональном отношении осталась такой же, т. е. старооб-
рядцами, а в этническом—русскими (не ассимилировалась).
Крымский хан принял войско и семью атамана И. Некрасова и
разрешил поселиться на южном берегу Кубани, но не по доброте ду-
шевной, а за службу. Некрасовцы в случае войны выставляли "осо-
бый отряд", или казачий полк (500 всадников), а часть даже отряжа-
лась непосредственно в ханскую команду телохранителей. Крымс-
кие татары именовали некрасовцев Кара-Игнатказаками. Такой полк,
в частности, с 1768 г. входил в ханское войско в войне Турции с Росси-
ей7.
Кубань являлась исходной позицией, откуда некрасовцы от-
правились в долгий географический и исторический путь через вла-
дения Турции на Дунай, а далее — в Бессарабию и Днестровско-
Бугское междуречье.
Некрасовцы много скитались, много претерпели. Но у них
мощно проявлялись сила русского духа и верность древним народ-
ным традициям, которые они пронесли через века, не сбились с пути,
живя долго во враждебном окружении. К сожалению, в исторических
исследованиях о них говорилось либо мало, либо тенденциозно. Их
запутанное прошлое требует трезвого размышления и пристального
внимания.
15
Игнатий Некрасов превратился в незабываемого казачьего героя.
Вскоре по переселении с Кубани в глубь турецких пространств он
умер, но смерть его осталась загадочной. О нем сложены неумираю-
щие казачьи легенды, сказания. И как водится в фольклоре, этих ска-
заний несколько. Предпринимались не раз поиски его могилы. Но
несомненно одно: И. Некрасов—личность историческая, неординар-
ная. Названные его именем некрасовцы—это особая "модель" каза-
чества. По своим историческим корням они — донцы, но с годами
приобрели "турецкие наслоения". Однако остались, несмотря ни на
что, русскими людьми и старообрядцами по конфессии.
Казаки-некрасовцы не ушли с Кубани поголовно. Многие продол-
жали там жить из поколения в поколение, занимаясь рыболовным и
другими промыслами. Когда в 90-х гг. туда прибыли черноморцы, они
встретили на Протоке некрасовцев, которые добывали средства к
жизни рыбным промыслом и доставкой лесоматериалов русским вой-
скам, размещенным на Кавказе (под командованием генерала Гудо-
вича)8.
Турция и Россия много раз сталкивались на полях брани. Эти про-
тивоборствующие силы заставляли некрасовцев определяться в сво-
их позициях; они выступали то на стороне России, то в качестве ее
противника. Эта неожиданная трансформация, конечно, не проходи-
ла бесследно для их дальнейшей судьбы. Нередко обе стороны отыг-
рывались на них. На некоторое время в их поселениях наступало внеш-
нее спокойствие и вроде бы ничего не изменялось вокруг. Но некра-
совцы-казаки оказались между колесами большой политики, отчего
менялась вся атмосфера их жизни.
Нас интересует прежде всего военная проблема: насколько коман-
дованию российских войск в то или иное время удавалось опираться
на потомков донских казаков в вооруженных конфликтах с Турцией.
Оказывается, наиболее массово и весомо оно привлекло некрасовцев
в войне 1806—1812 гг.
На начальном этапе этой долгой войны командующим Днестровс-
кой армией, переименованной затем в Молдавскую, был генерал Ми-
хельсон. Его армия вышла на Дунай, и для усиления ее южного крыла
он стал приглашать в действующие войска задунайских запорожцев
и некрасовцев, осевших в разных местах Дунайских княжеств, Бес-
сарабии и за Дунаем, обещая им по завершении войны землю и льго-
ты. И некрасовцы откликнулись: пришло в русскую армию до 1,5тыс.
человек. Как самостоятельные отряды они сражались на фронте. Ко-
16
нечно, немало их погибло в этой затяжной войне. Часть из них влилась
в Усть-Дунайское Буджакское войско, часть осела в Подунавье; впос-
ледствии определенный контингент передислоцировался в Азовское
казачье войско.
Некрасовцы оказались в двойственном, противоречивом положе-
нии. С одной стороны, как донские казаки они любили родину, не раз
участвовали в пограничных столкновениях с противниками России, с
другой, — приняв подданство в Крымском ханстве, а затем и непос-
редственно в самой Турции, обязаны были воевать и воевали в под-
разделениях крымских и султанских войск. По мере победного про-
движения русских армий на Кавказ, в Крым и за Дунай некрасовские
формирования отходили в глубь турецких территорий. Под натиском
царских войск в свое время они ушли с Кубани к Анапе, а оттуда пере-
правились в Крым. Это было при императрице Анне Ивановне (30-е
гг. XVIII в.), когда генерал Гудович взял Анапу9. На Крымском полуос-
трове долго не продержались и часть из них переселилась на терри-
торию материковой Турции, где их поселили при условии обязатель-
ной службы "оружно" султану. И некрасовцы служили, т. е. воевали
против России в Крыму, Придунавье и Буджаке в войнах 1768—1774
и 1787—1791 гг.10
Царские правительства, начиная с Петра I, протестовали против
втягивания некрасовцев в военные действия на стороне Турции. На-
пример, в 1711 г., объявляя войну султану, Петр І в обоснование этого
акта ставил ему в вину намерение "войну продолжать и через бунтов-
щиков казаков, мазеповцев и булавинцев, в Турскую область ушед-
ших, возмущение в государстве учиняющих"11. Но с тех пор турецкое
командование привлекало их к боевым действиям во всех русско-ту-
рецких войнах, включая и Крымскую 1853—1856 гг.
Участие некрасовцев в войнах Турции с Россией не было чем-то
необычным. Так, в турецких войсках, противостоявших русской ар-
мии генерала Румянцева на поле сражения под Вулканештами в июле
1770 г. (в знаменитой Катульской битве—масштабном событии в ис-
тории войн), действовала конница, скомпонованная из жителей Ду-
найских княжеств. Румянцев был хорошо осведомлен о турецкой ру-
тинной тактике, в частности, о построении войск на поле сражения в
виде полумесяца, на флангах которого турецкие генералы держали
скопления кавалерии (в ее массе находилась и конница из этих кня-
жеств).
Турецкие военные власти имели возможности и средства заста-
вить покоренные народы выставлять определенное число вооружен-
ного контингента и сражаться с противниками Османской империи.
Не только некрасовцы вливались в ее войска, но и задунайские запо-
17
рожцы, ногайцы, подразделения, сформированные на Кавказе, в Ду-
найских княжествах и других регионах. Упоминаемая нами конница
разделила общую участь разгрома и бегства остатков турецких войск12.
* * *
По месту расселения в Турции некрасовцы делились на две
группы, которые двигались неравнозначными путями развития: юж-
ная — законсервировалась, как бы закоснела в своей самоизоляции,
северная же шла на сближение с Россией и почти вся в течение пер-
вой трети XIX в. мигрировала на северный берег Дуная. Разгадка это-
го своеобразия состоит в географической близости последней груп-
пы к российским рубежам. Казаки южной группы отстояли от них
слишком далеко и вырваться из турецкого окружения, пройти к Ду-
наю незамеченными не могли. Но в то же время она не "сплавилась" с
турецким укладом жизни, хотя такая опасность угрожала им в тече-
ние долгого периода. Продолжали жить каждодневно униженно, по-
этому рассчитывать приходилось только на свои силы и сложившую-
ся систему самозащиты.
Определенной части читателей нужна историческая картина пре-
бывания некрасовцев в пределах Турции, поэтому мы сочли необхо-
димым дать краткий очерк их жизни за рубежом вообще и, в частно-
сти, их боевой службы. Необходимо также выяснить причины и об-
стоятельства реэмиграции значительного контингента в Россию. Ос-
новные сведения о южной группе некрасовцев мы берем главным
образом из опубликованных мемуаров Михаила Савельевича Чайков-
ского и некоторых других источников.
Немного данных об авторе. М. Чайковский—известный в Польше
писатель и общественный деятель. Родился в д. Гальчина Житомирс-
кого уезда Волынской губернии в 1804 г. Много учился. С 1829 г. —
уездный предводитель дворянства. В качестве офицера повстанчес-
кого войска участвовал в событиях 1831 г. С поражением восстания
эмигрировал во Францию, где стал писать и издавать сочинения по
истории Польши. Одновременно находился на дипломатической работе
у эмигрировавшего из России князя А.Чарторыжского.
Князь когда-то был приближенным Александра I (входил в его не-
многочисленный по составу Непременный комитет), пользовался его
доверием. Одно время фактически являлся министром иностранных
дел. Затем полностью переключился на руководство деятельностью
эмигрировавших из России поляков по восстановлению независимой
Польши.
18
Во Франции М. Чайковский получил задание эмигрировать в Тур-
цию для создания боевых отрядов и привлечения их к предстоящей
борьбе против России. Он и его сподвижники тогда считали, что гони-
мые старообрядцы и особенно некрасовцы будут активной силой в
этой борьбе. Именно в Турции он сделал головокружительную воен-
ную карьеру—стал командовать казачьими войсками, в том числе в
Крымской войне. М. Чайковский оказался в канцелярии султана Аб-
дул Меджида на дипломатической работе. В 1853 г. с получением вы-
сокого чина назначен главнокомандующим всех казаков (некрасов-
цев, задунайских запорожцев и др.), водворенных в Турции, исключая
донских казаков (тоже некрасовцев, живших на берегу Малой Азии),
т. е. практически ему были подчинены все казачьи формирования
Добруджи.
Чайковский становился придворной фигурой, вошел в султанскую
клику. После Крымской войны был произведен в дивизионные гене-
ралы Турции под именем Мехмед-Садык-паша, с сохранением коман-
дования над казачьими и драгунскими полками, включая и гвардию
султана,—в награду "за заслуги, оказанные турецким вооруженным
силам казаками в эту войну". С названными войсками, т. е. кавалери-
ей, Чайковский охранял некоторое время греческую границу. В 1867
г. командовал пограничными силами в Болгарии. С 1870 г. началь-
ствовал над гвардейской кавалерией, собранной в лагере под Шум-
лой. А в 1879 г. вышел в отставку, вернулся в Россию и... был амнисти-
рован.
В 1856 г. при его участии была предпринята попытка основания
казацкой колонии на о. Лети, в Сулине и по берегам Дунаевца. Но
послы Франции, Англии и Австрии воспротивились. Была еще попыт-
ка увеличить численность казачьих полков до восьми, однако те же
государства противились их формированию — опасались через это
усиления славянских государств13.
Чайковский, конечно, пристально приглядывался к некрасовцам,
глубоко их изучал — вообще и на предмет готовности к участию в
польских делах. На второй вопрос ответ получился отрицательный. К
подготавливаемому польскими эмигрантами вооруженному восста-
нию в пределах Российской Империи некрасовцы отнеслись безуча-
стно. А Чайковский и его сподвижники рассчитывали таким спосо-
бом, т. е. привлечением добруджских старообрядцев к боевым делам,
достичь желаемых результатов. Но некрасовцы да и другие липоване
стали на сторону России, хотя определенное их число в составе турец-
кой армии воевало против русских войск—и в последней трети XVIII
в., и в войнах с 1806 по 1856 г. Одновременно часть казаков мигриро-
вала в Россию и помогала сражающимся русским корпусам14.
Из сведений Чайковского можно воссоздать картину жизни и во-
енной службы некрасовцев—фактически безотрадной, жертвенной
19
и бесперспективной. Но одно осталось непоколебимым — они при-
шли, оставались и уходили из Турции казаками. Напомним, что по
выходу с Дона они подчинялись крымскому хану, несли пограничную
службу по побережью Черного моря, включая крепость Анапу. По мере
распространения границ России на Северный Кавказ двинулись да-
лее к Синопу, а оттуда на ладьях перебрались к дельте Дуная, где ту-
рецкие власти разместили их восточнее Задунайской Сечи, Но из-за
конфликтов с запорожцами (особенно на религиозной почве и по дру-
гим частным причинам) часть некрасовцев была перемещена на по-
бережье Мраморного моря, где они основали семь станиц. Некото-
рые переправились на северный берег Дуная, обосновались в Вилко-
ве, другие проследовали на Днестр, где на левом берегу долго жили,
часть остановилась и в селениях на правом берегу этой реки,
Игнат Некрасов составил свой устав жизни и службы казаков ("Иг-
натова книга") и за миролюбивое гостеприимство турок приказал до-
стойно служить султану. Сам он недолго командовал выведенными
донцами (в некоторых источниках их называли "кубанцами" — по
месту исхода в материковую Турцию)15.
Чем они жили, где, когда и как воевали? Группа некрасовцев, обо-
сновавшаяся неподалеку от крепости Шумлы, основала семь селений,
главным из которых было Энос (с крепостью), Сельским хозяйством,
кроме выращивания верховых лошадей, казакам как военным людям
заниматься не полагалось. Главными источниками их доходов явля-
лись рыболовство, ловля медицинских пиявок и "транспортная тор-
говля" (продажа товаров "с возов"). Для этого они арендовали водо-
емы (озера) у турецких властей. Работы производились под наблюде-
нием специальных старшин, иногда довольно далеко от своих жилищ.
Рыбный промысел продолжался восемь месяцев, пиявочный—поло-
вину того. Рыбу солили и по специальной технологии готовили икру.
Некрасовцы арендовали многие водоемы на территории Европейс-
кой Турции и даже некоторые озера в Египте.
Были у них и баштаны (на выделенной им земле), но обрабатыва-
лись наемными опытными овощеводами—болгарами. И приготовле-
ние солений тоже производили наемные люди.
До переселения на малоазиатский берег (толчком послужил выход
в 1828 г. части царских войск под Шумлу) главным административ-
ным и духовным центром являлась станица Биневла, где в церкви хра-
нились стрелковое оружие, пушки, знамена, сабли, седла и сбруя ка-
заков, а также как священные реликвии личные вещи Игната Некра-
сова,
Казаки пользовались некоторыми льготами — освобождением от
налогов и таможенных пошлин, получали жалованье и специальные
дотации ("на подковы"), право свободного выбора атаманов и стар-
шин, во время военных действий бесплатно снабжались провиантом
и фуражом; если война длилась долго, боевые подразделения сменя-
20
лись поочередно. Обязанность была одна—воевать на стороне Тур-
ции "когда нужно", и казаки много воевали.
В том же селении действовала школа (преподавались арифметика,
письмо, чтение и священное писание)16.
Подготовка мальчиков к боевой службе начиналась с 12 лет. Учите-
лями были самые искусные и ловкие станичники. В 18 лет юношей
посвящали в казаки — могли уже следовать на войну. С тридцати лет
казак мог занимать разные должности на войне. После 50-летнего воз-
раста, при условии "безупречной службы и жизни" (общественной и
частной), казаков зачисляли в ветераны, т. е. в "старики", очень ува-
жаемые и чтимые, а они из своей среды избирали совет в составе 12
человек.
Для руководства полками на фронте выделялся полевой атаман. И
наконец, некрасовцы как войско подчинялись турецкому военачаль-
нику —сераскиру.
Самый "старый" войсковой атаман И. С. Солтан занимал эту долж-
ность 39 лет. Он "водил полки" во многих боевых действиях. За войну
1828—1829 гг. получил специальную султанскую награду—золотую
булаву. А в 1832 г. даже 50 казаков послал в Египет на усмирение еги-
петского паши17.
Некрасовцы строго придерживались в быту порядков, унаследо-
ванных от пребывания на Дону ("прародительских великороссийс-
ких традиций").
Прием в войско казаков со стороны обставлялся рядом условий, из
которых главными были исключительная отвага, честность и прине-
сенная польза общине.
Численность некрасовцев в пределах Турции неуклонно сокра-
щалась, часть из них мигрировала в Россию, и если когда-то они мог-
ли выставлять в турецкие войска тысячи всадников, в Крымскую вой-
ну вооружили только четыре эскадрона18. Чтобы пристальнее следить
за казачеством (и некрасовцами и бывшими запорожцами) в верхов-
ных властных инстанциях из окружения султанов при правительстве
была учреждена специальная должность "казак-баши"19.
Повторим еще раз, что присланный в Турцию М. Чайковский и его
патрон А. Чарторыжский смотрели на некрасовцев и вообще на ста-
рообрядцев как на подсобную силу в целях реализации своих
("польских") планов. Вся деятельность М. Чайковского в качестве ту-
рецкого паши по втягиванию казаков в политическую борьбу оказа-
лась равной нулю. Однако он навязывал им свою волю и чинил пре-
пятствия в деле возвращения бывших донцев на родину. Потерпев
полную неудачу, он покинул Турцию. Казаки не стали его орудием в
осуществлении потаенных планов польской эмиграции. Получалось
в действительности так, что часть бывших "мятежных казаков", их дети
21
и внуки (южная группа), боясь возможных наказаний в случае воз-
вращения в Россию, не сдвинулась с мест, так сказать, "ушли и не
вернулись". Найдя прибежище на чужбине—в турецких владениях,
они "отрешились" от Отечества и жили в иноэтнической и непривыч-
ной социально-правовой среде "на сиротском положении", т. е. поко-
рились судьбе. Они переставали чувствовать себя казаками. А ведь
это были когда-то несгибаемые "вольные люди", не пожелавшие по-
ступиться "вольностями" даже перед лицом такого грозного монарха,
каким был Петр I. Теперь они превратились в "мятущихся людей",
хотя для некрасовцев царское правительство держало двери откры-
тыми. И как уже известно, этим воспользовались многие казачьи се-
мьи северной группы в первой половине XIX в. Такая позиция рос-
сийских правящих кругов обусловлена рядом причин, в том числе по-
требностью в сильных казачьих формированиях для обеспечения на-
дежной охраны очень протяженных границ с сопредельной Турец-
кой империей.
Мы дали некоторый обзор жизни и службы некрасовцев южной
группы, где преимущественно сконцентрировались выходцы с Куба-
ни и их потомки. Жили они, как видно, замкнуто, обособленно и вроде
бы законсервировались на века. Реэмиграция из этой зоны началась
позже, чем из Добруджи и дельты Дуная.
Много раз на них обрушивались бедствия—страдали от частых и
повальных эпидемий (порой вымирало большинство жителей отдель-
ных селений). Терпели также от произвола турецких чиновников, от-
купщиков промысловых угодий, без которых даже элементарная по-
вседневная жизнь была невозможна. При полном отсутствии меди-
цинской помощи преждевременно сходили в могилы от ран.
Не меньшую тягость испытывали от недоверия правительствен-
ных кругов Турции. Словом, жили "нелучезарно".
Северная группа — те же некрасовцы, но жили, служили и вели
хозяйство в других условиях. Главное своеобразие добруджских не-
красовцев состояло в том, что их селения были открыты для мигран-
тов —старообрядцев. Это приводило к росту численности единовер-
ческих селений и количества поселенцев. Службу султану они несли,
но против России не хотели выступать.
Разумеется, между этими ответвлениями было много общего, но
имелись и различия.
Из-за неблагоприятной этнической и хозяйственной ситуации часть
казаков из южной ветви приходила и поселялась в Добрудже, и наобо-
22
рот, из придунайской зоны некрасовцы мигрировали на юг, где дей-
ствовали более строгие порядки внутриобщинной жизни.
Главная особенность добруджской группы казачьих селений—это
охотное включение в свою среду пришлых старообрядцев ("свежа-
ков") — их причисляли к некрасовцам. Из этой же группы немалое
число казаков желало переселиться в Россию, да и практически они,
начиная с последней четверти XVIII в., разными по величине отряда-
ми пересекали Дунай и уже не возвращались.
К середине 70-х гг., т. е. накануне очередной войны России с Тур-
цией (1877—1878 гг.), в придунайской правобережной полосе некра-
совцы стабильно проживали в следующих наиболее крупных селени-
ях: Тульче — 350 семей, Серикиойе — 250, Журавлевке—270, Славе
— 150, Гиздаркиое, Татарище — 100, Калине — 150 семей. У них
сформировалось две епархии во главе с епископами (Тульчинская и
Славская) и действовали два монастыря (мужской и женский) по 100
человек в каждом20.
По конфессиональной линии некрасовцы-поповцы были связаны
с Белокриницкой митрополией, центр которой (Белая Криница) раз-
мещался на Буковине, тогда части Австро-Венгерской империи21.
Как и в южной зоне расселения, здесь в культовых зданиях, кроме
книг и церковного имущества, хранились важные документы, обще-
войсковые награды, знамена, реликвии знаменитых атаманов, пуш-
ки, стрелковое оружие, сабли, пики, боеприпасы (т. е. они же выпол-
няли назначение арсеналов). Кстати сказать, постоянных священни-
ков не было.
И в настоящее время сохранились перечисленные выше некра-
совские (липованские) села в Тульчинском и Сулинском округах Ру-
мынии, да еще прибавилось немало новых22. К тому же они не могли
стать "твердой ногой" в турецких владениях. Султанское правитель-
ство смотрело на них как на временных "арендаторов" части террито-
рии, где султан определил им местопребывание. За это они платили
кровью, участвуя в войнах в составе вооруженных турецких сил. Ос-
манские власти никогда им не доверяли, неразборчивые чиновники и
разные "правители" их обирали как беззащитных "пришельцев", да
еще православных. Так и служили они извечному противнику России,
теряли здоровье, погибали, бедствовали.
У некрасовцев были свои нормы жизни, обусловленные их нео-
бычным положением мизерного анклава, оторванного и очень отда-
ленного от области войска Донского. Но "очиститься" от прошлого,
интегрироваться в турецкую среду казаки не хотели. Для некрасов-
цев Турция не была "последним причалом". Да и расселяясь в дельте
Дуная, они надеялись когда-то вернуться на Дон. Внимательно при-
сматривались некрасовцы к жизни населения в Буджаке.
23
По казачьей традиции вопросы внутриобщинной жизни решали
"соборно", т. е. сообща, совместно. Расселившись в Добрудже, некра-
совцы охотно принимали "новых пришельцев" — старообрядцев из
русских и украинских губерний; образовывались новые и пополня-
лись старые поселения23. Как и у себя на родине, здесь казаки объеди-
нялись в военные и гражданские сообщества. Конечно, они крайне
неохотно подчинялись турецким властям и самоизолировались—даже
селения постоянно охраняли вооруженными пикетами. Это в обыден-
ной жизни, а при частых эпидемиях "закрывались наглухо".
С устройством казаков в пределах Турции для них наступила прин-
ципиально иная жизнь. Они оказались в житейской ситуации, харак-
теризующейся сплетением противоречий. Противны были их казац-
ким устоям служба султану и вооруженная борьба на фронтах рус-
ско-турецких войн в стане противников России. Очень сложным ока-
залось конфессиональное положение: они были иноверцами в мусуль-
манском окружении и жили по соседству с Грецией и Болгарией —
бастионами "классического православия" (некрасовцы как расколь-
ники, т. е. особое конфессиональное сообщество, были чуждыми для
населения этих стран). Хотели они того или нет, но фактически явля-
лись центром притяжения мигрировавших старообрядцев, что безус-
ловно настораживало и царское правительство. По иронии судьбы, и
Чайковский искал в них вероятный потенциал для разрешения
"польского вопроса".
В "особом мире" султанской Турции многое было от средневе-ко-
вого произвола, в том числе и строгая жизнь в станичных общинах,
так что некрасовцы (особенно новое поколение) не жили, а томились,
а жаловаться на судьбу было некому. Тем не менее они оставались
военными-профессионалами, храня память о "донских вольностях".
Тяга к старине также не изживалась (это проявлялось в разных фор-
мах) . Турция не стала отечеством для казаков.
Некрасовцы следили с напряженным вниманием за событиями на
Балканах, за противоборством России и Турции, их лобовыми удара-
ми друг против друга. Они хотели уйти в Россию, но перевести свои
желания в практическую плоскость могли только в период войны, ког-
да российские войска победно продвигались в глубь Балкан. При этом
распространенной становилась практика поворота оружия против
Турции. Особенно ярко это было продемонстрировано в войнах 1806—
1812 и 1828—1829 гг.
В конце третьего десятилетия XIX в. зримо наметился перелом в
сознании некрасовцев. Тогда отпала необходимость скрывать свои
давние патриотические чувства. И казаки и атаманы со своим окру-
жением стали острее ощущать и понимать шаткость и слабость свое-
24
го социально-правового положения в системе вооруженных сил Ос-
манской империи. Жить, полагаясь на волю случая, в обстановке все-
общего страха, подозрительности и недоверия и вместе с тем конно и
оружно служить султану они уже не хотели. Безусловно, важным фак-
тором поворота некрасовцев лицом к России послужила успешная
для русского оружия война 1828—1829 гг.
Непосредственные контакты с российским командованием и лич-
но с императором Николаем II завершились массовым выходом каза-
ков на левый берег Дуная. Некрасовцы своим уходом ослабили дей-
ствующую турецкую армию, а перейдя на Дунай, они становились
активной вооруженной силой России, действуя в составе ее дивизий,
корпусов и флотских экипажей.
Напомним, царские военные власти не пошли на создание полков
из потомков донских казаков в Подунавье.
Подунавье и Буджак были ареной боев в русско-турецких войнах
XVIII—XIX вв. Турция устроила там заслон из мощных крепостей, дер-
жала морской и речной флот у морского побережья и на Дунае и раз-
местила на южном берегу этой великой реки казачьи формирования
запорожцев и некрасовцев. Так что последние являлись звеньями стра-
тегического назначения. Служили казаки в конных и пеших подраз-
делениях и на турецком флоте.
Нередко отношения России и Турции становились "непрогнози-
руемыми", что, естественно, сопровождалось мерами давления сул-
танского правительства на бывших донских казаков, и симпатии их к
России сурово пресекались. А русско-турецких скрытых и явных кон-
фликтов с военной развязкой было премного.
Некрасовцы в пределах Турецкой империи не являлись "русским
землячеством", а были составной частью системы османских воору-
женных сил. Однако ни "счастливого прошлого", ни жизненной перс-
пективы у них там не было, и они замыкались, но с надеждой смотрели
на продвижение России в сторону Балкан.
Правый берег Дуная—это порог, у которого они остановились—
далее начиналась Россия—онажеи "мать" и "мачеха". Ее двойствен-
ность вызывала у казаков чувство огорчения; с одной стороны, они
помнили о "русских корнях", а с другой—боялись непостоянства ее
властей. Где-то там, далеко-далеко жило и действовало родное им Дон-
ское войско—самое мощное ("хребтовое") среди казачьих формиро-
ваний всей "старой России", а за спиной султанская Турция—извеч-
ный противник этой России.
В среде некрасовцев за Дунаем сложилась своя иерархическая
система, однако верхнее звено ее смыкалось с непривычной для них
турецкой военной системой, где часть казачьей элиты вливалась в
султанский генералитет.
25
Некрасовцы жили в обстановке глубоких социально-правовых про-
тиворечий, не имея стабильной точки опоры. Их раздвоенность (служ-
ба султану и неиссякаемая любовь к исторической родине) усложня-
ла повседневную жизнь, вселяла страх и неуверенность, разрушала
добрые патриархальные традиции. Они чувствовали себя безродны-
ми и отверженными людьми. Причем южная группировка Некрасов-
цев оказалась в изоляции больше, чем подунайские казаки. Южные
селения ("станицы") жили, по существу, в обстановке герметизации,
как бы в анклаве—под строгим надзором стамбульских властей.
* * *
Надо иметь в виду, что со времени поселения на Кубани и в ходе
дальнейшей миграции некрасовцы распались на отдельные группы,
а некоторые вообще рассеялись. Но более или менее очагово и об-
щинно они проживали в материковой Турции, Добрудже, Буджаке,
городах Бессарабии и Левобережного Приднестровья. А часть вооб-
ще не двинулась с Кубани. Всюду они группировались и обособля-
лись от окружающего населения в соответствии с религиозными нор-
мами старообрядчества.
Но мы должны оговориться, что у старообрядцев не было духовно-
го (конфессионального) единства—они подразделялись на поповцев
и беспоповцев. У первых действовали церкви с постоянными свя-
щенниками, у вторых—молельни, в которых "потребностидуши"—служ-
бу и обряды совершали добровольцы, но не систематически, а в ка-
кие-то определенные дни.
Их конфессиональность вступала в противоречие с православием
на Балканах, где глубокие корни пустили византийские богословие и
богослужение; это относилось в большей степени к южной зоне. А на
территории Российской Империи они были отнесены в разряд рас-
кольников, т. е. противников официальной церкви, и долгое время
преследовались.
По мере потери контактов с Донским войском, с удалением в глубь
турецких владений все явственнее консолидировалась у некрасов-
цев конфессиональная, т. е. староверческая общность. Возможно, на
Кубани не все некрасовцы являлись старообрядцами, но в дальней-
шем и сами они и особенно их потомки, можно сказать, поголовно
стали таковыми. Их соборность (коллективизм) дополнялась этой об-
щностью, что в конкретных условиях враждебного окружения не мог-
ло быть иначе. Казачье военное сообщество некрасовцев не мысли-
лось без конфессиональной сплоченности, т. е. сами исторические
условия этому способствовали. В таком вероисповедном своеобразии
они пребывали постоянно. Проще говоря, у окружавшего их населе-
ния ассоциировались понятия "некрасовец" и "старообрядец" ("ста-
ровер", "раскольник").
26
Конфессиональное противоборство между старообрядцами и
официальной церковью, начавшееся в России во второй половине ХVII в., было
привнесено донцами на Балканы, но замыкалось локально.
Некрасовцы, ориентированные на Россию, но обуреваемые пото-
ком военных событий, в которых вынужденно пребывали в лагере ее
противников, да еще отгороженные от нее конфессионально, жили в
каком-то заколдованном круге, вырваться из которого можно было
только прорвав его. И часть из них пошла по этому пути. А оставшие-
ся, не дотянувшиеся до своей большой Родины, но и не желавшие пла-
тить султану "дань кровью", нередко оказывались буквально в экст-
ремальных условиях.
* * *
Для полноты освещения исторической судьбы отколовшегося со-
общества донских казаков обратимся к тем некрасовцам, которые ока-
зались на территории Левобережного Приднестровья.
Из выявленных сведений, касающихся этого ответвления, очевид-
но, что оно появилось здесь по времени прежде, чем крымские и анап-
ские некрасовцы достигли Добруджи, а именно в 40-х гг.
XVIII в. Вспомним, что после смерти Игната Некрасова, в конце 30-х гг., его
сподвижники увели с Кубани подавляющее число казачьих семей. Они
спустились к югу по восточному побережью Черного моря и перепра-
вились в Крым, где держались десятилетиями, а позже направились в
Малую Азию и Добруджу. Но, как можно заключить по историческим
свидетельствам, какая-то их часть, пребывая в пределах Крымского
ханства, ушла в Очаковскую область (она же Ханская Украина) и рас-
селилась по берегу Днестра—вСобручах(Чобручах), Слободзее, Гура-
Роше, Маяках. Жили казачьими общинами, занимались рыболовством
на Днестре и его лимане, культивировали виноградарство, садовод-
ство и приусадебное огородничество, т. е. имели жизненно необходи-
мые условия, великолепную среду для занятий сельским хозяйством
и рыболовным промыслом. 3десь их застали черноморцы в конце 80-х-нача-
ле 90-х гг. XVIII в. Мы точно не знаем — служили они или нет (как
воинское формирование) крымскому хану. Видимо, да, потому что
являлись воинами-профессионалами24. Конечно, сохранить "военную
энергию" для службы крымскому хану им было трудно, но и жить на
территории Очаковской области "просто так" было невозможно. Все
население этого региона несло в пользу хана натуральные и денеж-
ные повинности, а некрасовцы полевым земледелием почти не зани-
мались —оставался один способ: "служить конно и оружно".
27
У казаков-некрасовцев тогда пашенное земледелие было на зад-
нем плане, принцип "хлеб всему голова" не скоро станет основой их
хозяйственной деятельности. Они долгое время были больше "про-
мысловиками" , чем крестьянами. К тому же Днестр и его лиман счи-
тались тогда очень рыбными. Пройдет еще много десятилетий, пока
эти водоемы оскудеют рыбой.
Своеобразным было их военное положение и в другом отношении:
живя в Приднестровье — к югу от Мокрого Ягорлыка (чуть севернее
г. Дубоссар), т. е. на территории, подведомственной крымскому хану,
они подчинялись атаману подунайских некрасовцев — так распоря-
дилось командование турецких вооруженных сил. Если переходить
на житейскую платформу, то получалось двойное подчинение: по граж-
данской линии — Бахчисараю, а по военной — стамбульским армей-
ским "властителям", так как некрасовский атаман в Добрудже напря-
мую зависел от последних.
Итак, некрасовцы географически были разобщены и оторваны от
России. Замкнутость, фанатизм, жизнь, по существу, во враждебном
окружении способствовали сохранению в их повседневном быту эле-
ментов уклада жизни XVII—начала XVIII в., а также устной и поэти-
ческой традиций. Они сохранили живой южный говор русского язы-
ка, своеобразные покрой одежды и обычаи, собрали ценнейшие кол-
лекции древних рукописных книг и икон, в целом берегли русскую
самобытность ("святую старину").
Как активная военная сила они были зажаты со всех сторон турец-
кими гарнизонами25.
* * *
Особый интерес для нас представляют реэмиграция некрасовцев
и дальнейшая историческая судьба мигрантов уже в пределах Рос-
сии. Попытаемся воспользоваться конкретными данными по этой
жизненно важной для некрасовцев странице их истории. О некра-
совцах написал специальный очерк известный "историк Новороссии"
А. А. Скальковский, который возглавлял статистический комитет
Новороссийского края, был довольно детально осведомлен в докумен-
тальных источниках и воочию знал этих казаков. Он сообщает, что после при-
соединения крымского ханства, т. е. в 80-хгг. XVIII в., с полуострова ушли до
1 400 некрасовцев в район нижнего Дуная, где к югу от его дельты
основали в Бабадагском и Мачинском санджиках (округах — по
турецкому территориально-административному делению) пять
станиц. Главное внимание в очерке сосредоточено на северной группе
поселенцев. Автор дает ценные материалы для выяснения причин их
28
реэмиграции в Россию. Важные сведения отражают деятельность
генерала Тучкова по привлечению некрасовцев в Левобережное По-
дунавье. Будучи уверенным, что русская армия уже не уйдет из Бесса-
рабии, генерал, по согласованию с командованием Молдавской ар-
мии, в 1811 г. от имени царя вручил задунайским некрасовцам Лист о
правах и льготах переселенцам в Буджак. В нем предусматривался и
вариант условий "поступления в казачество" уже в пределах России26.
Однако перешло в 1812 г. в окрестности г. Измаила еще не так много
казаков—до 100 семей. Это было "организованное" переселение. Как
велика численность старообрядцев-некрасовцев в начале XIX в. в ис-
следуемом регионе? И. Липранди, современник событий первой по-
ловины XIX в., и одесский историк А. Д. Бачинский определили их
совокупно на территории Молдавии, Валахии и Бессарабии в количе-
стве 15 тысяч человек27. Почему так много? Во-первых, со времени
бегства их предков с Дона прошло более ста двадцати лет, поэтому
численность увеличилась благодаря естественному приросту, а во-
вторых, казаки пополнялись и за счет механического фактора—при-
нимали мигрантов из России (особенно в селения северной группы).
Толчком к новому притоку переселенцев послужили важные со-
бытия первой половины 20-х гг. — это освободительное, антитурец-
кое движение в Дунайских княжествах и затем в Греции. Тогда ожес-
точившиеся турецкие власти усилили давление на некрасовцев, сим-
патизировавших этому движению и стремившихся к массовому "ис-
ходу" из Добруджи в Россию. Как свидетельствовали их ходоки, про-
бравшиеся в Одессу, некрасовцы подвергались "тиранству", побоям,
насильственной мобилизации для посылки в Грецию (на "усмирение
восставших"), повысились цены на жизненно необходимые товары.
Казаки жили в страхе, особенно семейные. Турецкие управители ввели
круговую поруку всех казаков "друг за друга", и за каждого ушедшего
теперь отвечало все селение. Навязана была слежка внутри
некрасовских общин. Но реэмигранты в середине 20-х гг. проникали
в Одессу и рассказывали о сложившейся обстановке в казачьих селах
(станицах). Их (беглых) селили в Аккерманском уезде или направляли
в Ростов-на-Дону, т. е. в Область войска Донского28.
Последний атаман некрасовцев на территории Добруджи Осип
Семенович Ганчар (Горчаков), который вывел на левый берег Дуная
большой отряд казаков, так говорил С. А. Тучкову о тяжелой участи
некрасовцев на чужбине: "Много горя перенес я с детства в жизни
своей. Когда начну пером писать, рука моя не может пера держать,
когда начну языком говорить, то не могу за слезами — и язык мой
оцепеневает от горести. Хочу удержаться от слез, но само мое внут-
реннее рыдает во мне". Он поселился в г. Измаиле и долго там жил29.
29
Наиболее массовое возвращение некрасовцев пришлось на время
очередной войны России с Турцией 1828—1829 гг. и начало четверто-
го десятилетия XIX в. Делегации их встречались с Николаем I, быв-
шим тогда в действующей армии; просили "прощения за прежние
вины", присягнули на верность России. Доверенные представители
некрасовцев умоляли Николая I дозволить вернуться в Россию. Каза-
ки-мигранты жили на пределе своих сил и были поставлены турецки-
ми властями в тупик— ходоки говорили об этом с глубоким возмуще-
нием. Царь разрешил некрасовцам переселиться и объявил таким
новоселам льготу от налогов на 20 лет.
Поддерживал практически переселение и командующий войска-
ми на Балканском театре войны генерал Дибич.
В 1830 г. по приказанию царя новороссийский и бессарабский ге-
нерал-губернатор М С. Воронцов изыскивал место расселения не-
красовцев в Бессарабской области — прежде всего на землях, отве-
денных для прибывавших тогда же из Болгарии в Буджак задунайс-
ких переселенцев. Но посоветовавшись с попечителем иностранных
поселенцев в Южной России И. Н. Инзовым и опасаясь обратной миг-
рации некрасовцев за Дунай, он определил им места в Приазовье или
в районе г. Очакова, с чем Николай I согласился (февраль 1830 г.). М.
С.Воронцов обладал сильными административными качествами, с ним
считался царь.
Желавших переселиться в Бессарабию из шести сел Бабадагского
и Мачикского округов было чуть более 1,4 тыс. человек, но они не хотели
следовать в Приазовье и Очаков. Новые ходоки добились у Воронцова
(поддержанного царем) поселения в Бессарабии (в Измаильском,
Бендерском и Кишиневском уездах). Осенью 1830 г. прибыло более
тысячи переселенцев-некрасовцев.
Как известно, реэмигрировавшие некрасовцы сначала были раз-
мещены в Подунавье временно, но затем остались жить там навсегда,
и устроились относительно удобно. К примеру, в начале XIX в. (еще до
войны 1806—1812 гг.) большая группа их основала село Буджак-
Некрасовцы близ устья р. Прут. Жили там около тридцати лет, но
решили перейти поближе к Измаилу. Вместе с выходцами из-за Дуная
другими казаками-некрасовцами основали там новое поселение
Некрасовку, а их прежнее место заняли мигранты-молдаване из
города-крепости Джурджу — село переименовали в Джурджулеш-
ты30.
Напомним, что генерал Тучков, которого казаки называли "добрым
отцом", все время содействовал им в перемещении и устройстве на
новых местах. Большую помеху в этом жизненно важном деле чинил
атаман служивших в Турции некрасовцев Кошелев, а видный их ко-
мандир в северной зоне расселения (в районах Бабадага и Мачина)Л. Полежа-
30
ев, наоборот, делал все возможное, чтобы побольше казаков склонить к
переходу на левый берег Дуная.
Переселение осуществлялось осенью 1830 г. и в начале 1831 г.; ка-
заки приходили со скотом и прочим имуществом.
В начале 40-х гг. только в Измаиле и его предместьях проживали уже 1155
человек—потомков бывших некрасовцев. Занимались они преиму-
щественно земледелием и рыболовством. Как писал А. А. Скаль-
ковский, "участь их совершенно обеспечена: довольство видно во всех
частях домашнего быта"31.
Какая-то часть некрасовцев была включена в 1807 г. в Усть-Дунай-
ское Буджакское войско, а затем в Дунайское войско, образованное в
1828 г. Но своих станиц они не имели; очевидно, царские власти еще
не доверяли этим потомкам казаков-бунтарей. Да и сами некрасовцы
не настаивали на этом и занялись не беспокойной службой, а созида-
тельной хозяйственной деятельностью. Из их среды постепенно вы-
делялась зажиточная верхушка, пополнявшая измаильское купече-
ство. Но полностью "казачество" не забывали: в их жизненном укладе
современники прослеживали черты и традиции "казацкой автономии".
Таким образом, северная (бабадагская и мачинская) ветвь некра-
совцев в основной своей массе реэмигрировала в пределы России. А
южная группа еще несколько десятилетий вписывалась в турецкую
военную систему.
Раздосадованные (уходом большой массы некрасовцев через Ду-
най) местные османские властители мстили оставшимся. Некрасов-
цы оказались перед угрозой полного разорения. В сумятице турецкой
действительности фактически они были беззащитны—расправа мог-
ла нагрянуть в любое время; жизнь их казалась инертной и обречен-
ной, благотворных факторов уже не существовало. Казаков вытесня-
ли с занимаемых мест, перебрасывали в глубь Балканского полуост-
рова. Продолжалась жизнь в полной изоляции, которая временами
доводила их до отчаяния. Получалась какая-то "островная жизнь", "без-
молвная история".
Так и жили они в бесперспективной, сложной и противоречивой
ситуации — в социально-политической неопределенности. Тем не
менее некрасовцы не обрубили связи с Россией, считали себя патри-
отами и причастными к многовековой русской культуре, оставались
верными традициям донского казачества. Когда при содействии рус-
ского командования, когда тайком переправлялись в Бессарабию.
Итак, с конца XVIII в. некрасовцы жили по обе стороны Дуная.
Говоря о непрерывном колонизационном притоке мигрантов с раз-
ных направлений в Буджак, мы должны иметь в виду, что эта зона, а
раньше и Очаковская область долго-долго служили местами кочевий
ногайцев. С южной полосы Днестровско-Бугского междуречья они
31
были выведены в 70-е гг. XVIII в., а из Буджака — в 1770 и 1807 гг., и эти
большие степные пространства становились резервными территори-
ями России для заселения и сельскохозяйственного освоения. Миг-
рационные потоки и через народную колонизацию, т.е. стихийно, и по
линии правительственных переселенческих мероприятий в течение
ряда десятилетий заселили эти области сухих степей. В том числе за-
метной составной частью новоселов стали казачьи формирования. На
месте кочевых стоянок, на бывших пастбищных загонах возникло мно-
го сел, колоний, станиц и хуторов; заброшенных земель с каждым го-
дом становилось все меньше и меньше.
Казаки из разных формирований охотно селились здесь отчасти
потому, что Очаковская область и Буджак напоминали им отдаленные
донские степи.
* * *
Процесс реэмиграции некрасовцев пока недостаточно исследован.
Он начался еще в XVIII в., но наиболее зримо проявился во время
русско-турецких войн 1806—1812, 1828—1829, 1853—1856 и 1877—
1878 гг. Почему именно в периоды войн? Это обусловлено было тем,
что в войнах активно участвовали казачьи формирования, т. е. кон-
центрированные боевые подразделения выдвигались к линии фрон-
тов, но турецкое командование жестко контролировало действия ка-
заков, грозно предупреждало и сурово преследовало за попытки кон-
тактов с командованием русских войск, чинило преграды на этом воз-
можном пути. И хотя переход на сторону русских войск был очень
рискованной операцией, возвращение на родину стало все шире рас-
пространяться среди некрасовцев.
Но так как крупные военные акции во всех русско-турецких вой-
нах происходили вблизи Дуная (ось фронтов), общение с командира-
ми крупных воинских соединений облегчалось, чем не раз пользова-
лись руководители казачьих групп для согласования условий перехо-
да через линию фронта. А царские власти и даже сам Николай I со-
действовали реэмиграции.
Но тут еще раз встает вопрос: почему российская сторона, дозво-
лившая прием возвращающихся казаков, не формировала из них пол-
ки, аналогичные донским, а создавало смешанные подразделения на
определенное время и затем либо их распускало, либо направляло в
глубь территории Причерноморья и Приазовья? Причин этой поли-
тики несколько: ведь сохранено было многочисленное, мощное и пер-
спективное Донское казачье войско, одновременно существовали пол-
ки и сотни на турецкой земле — тоже донского казачества, да еще
пришлось создавать третье войско из вернувшихся потомков первых
некрасовцев. Учитывать следует и практику комплектования новых
32
войск по принципу полиэтничности—таковыми были Усть-Дунайс-
кое Буджакское, Екатеринославское, Бугское, Азовское, Дунайское
войска. Значительная часть некрасовцев влилась в перечисленные
войска, но многие пополнили городские общины и разряд государ-
ственных крестьян. Конечно, нельзя отбрасывать и фактор недове-
рия властей — все-таки некрасовцы были дважды мигрантами, долго
служили турецким интересам. Те из них, которые не ушли в Приазо-
вье и Донскую область, основали ряд селений (в частности две Некра-
совки — Старую и Новую) или расселились по городам (больше всего
в Измаиле и Кишиневе), в посаде Вилков, селениях Софьяны, м. Туз-
лы, Ташлык и в ряде старообрядческих общин.
При характеристике крупных казачьих формирований, дислоци-
ровавшихся в разное время в Бессарабии и на восточном побережье
Днестра, мы будем давать сведения и о некрасовцах32.
* * *
Считаем необходимым остановиться на деятельности М. И. Куту-
зова и С. А. Тучкова по привлечению задунайских некрасовцев к по-
селению на юге Бессарабской области.
Великий полководец и дальновидный политик М. И. Кутузов буду-
чи командующим Дунайской (Молдавской) армией сыграл заметную
роль в возвращении некрасовцев в пределы России в 1811 г. Извест-
но, что им были предприняты меры по привлечению в Бессарабию
также больших масс задунайских переселенцев (болгар, гагаузов, гре-
ков, албанцев, сербов и др.).
Сохранившиеся документальные материалы свидетельствуют о
сложной исторической обстановке той поры, в которой происходила
реэмиграция некрасовцев на родину. Мы считаем целесообразным
привлечь их для освещения этой ситуации, в частности, донесением. И. Куту-
зова Александру I от 20 мая 1811 г. Вот что он сообщал: "Еще в прошлом
1807 году жители селения Вилкова... с начала вступления войска ока-
зали свое усердие, проведя в Килийские гирла суда флотилии нашей,
перевозя по р. Дунаю на своих лодках и собственным иждивением
провиант и прочие казенные потребности к флотилии и к сухопутным
войскам без всякой от казны заплаты, оставляя даже промыслы, к про-
питанию их служащие. Таковые их подвиги не могли остаться без ува-
жения, и командующие войсками нашими в награждение сего предо-
ставили им пользоваться рыбной ловлей и винной продажей.
Сие было поводом к тому, что некоторые некрасовцы, живущие на
правом берегу Дуная в селении Кара-Арман и других, через поверен-
ных своих вызывались на совершенное переселение и возвращение
(в Россию). Иные с пренебрежением жизни успевали в сем предпри-
ятии, ибо оставшиеся еще в заблуждении других деревень некрасов-
33
цы, узнавая их намерения, нападали на их жилища, истребляли ог-
нем, забирая в плен жен и детей. С другой стороны, местное прави-
тельство здешних княжеств не только не подавало им способов к вод-
ворению, но, не внемля спасительной нашей цели, отягощало их раз-
ными притеснениями и налогами. И хотя употреблялись меры к вос-
прещению сего, но из последствия времени заметить можно, что все
сии причины вместе охладили их предприятие, ибо на тот раз пересе-
ление некрасовцев прекратилось.
Народ сей, издревле отторгшийся заблуждением от скипетра все-
российского, едино верующий с нами, мужественный и немалочис-
ленный, по многим обстоятельствам заслуживает немалое внимание.
Предшедшие войны являли неоднократные противу нас опыты их
мужества, и ожесточение их нередко нас затрудняло.
Народ сей по отклонению от державы нашей заметно умножился,
и множество селений, лежащих на правом берегу Дуная — противу
Бессарабии, ими наполнено.
Стесненные в исповедании религии своей в землях магометанско-
го владения, они скитаются, вступая в супружество и в свет без со-
вершения таинств старообрядческой их церкви.
Будучи убежден теми выгодами, которые правительство наше от
всеобщего переселения их могло бы получить, я поручил командую-
щему бессарабскими крепостями генерал-майору Тучкову 2-му,
известному по его благоразумию, вызвать некрасовцев под всемогу-
щий скипетр вашего императорского величества, предоставить им
свободное отправление религии их по примеру терпимости прочих в
России, и на сей конец находящуюся в Орхейском уезде старообряд-
ческую церковь велел взять и поставить у Измаила с пристойностью,
обещая некрасовцам всеобщее прощение и выгоды, которые они в
постоянном водворении с единоверцами своими неминуемо обретут.
Многие, услышав всемилостивейший глас, показывают не только
желание, но являются уже разными путями к Измаилу, в особенности
же водой из Бургаса, большого некрасовского селения, лежащего на
берегу Черного моря за Варной. Турки (турецкие суда) мешают их пе-
реселению; в некоторых местах они заметили уже таковое желание
возвратиться в Россию. Несмотря на это, многие идут. К несчастью,
последнее большое их судно со ста душами, застигнутое в море бурей,
совсем погибло".
Кутузов приказал вице-адмиралу Языкову выделить часть судов
Черноморского флота, которые должны крейсировать у побережья,
встречать некрасовские лодки, провожать их до устья Дуная, подавая
им в нужном случае помощь. Он намеревался поселить некрасовцев
на бессарабских землях, но не в крепостях, помочь им постройками,
34
наделить угодьями, дать лес и часть провианта, а также обеспечить
рыбными промыслами, а в дальнейшем перевести и других "в рос*
сийские промыслы". И еще. В качестве "примера снисхождения" пред-
лагал освободить пленных некрасовцев и поселить близ Измаила33.
16 июня 1811 г. он сообщил (в письме) С.А. Тучкову о доставке стро-
ительного леса для сооружения домов переселившимся некрасовцам
с территории Молдавского княжества34.
Генерал Тучков многое делал по привлечению некрасовцев в По-
дунавье. Он планировал основать здесь десять станиц. Эту идею под-
держивали другие видные деятели, командовавшие тогда и позже во-
инскими частями, гарнизонами крепостей (генералы Козачковский,
Гартинг, Михайловский-Данилевский), военный инженер
А. Мартос35.
Но царское правительство по внешнеполитическим и социальным
соображениям не решилось превратить этот регион в военный округ
и даже освободило население от рекрутской повинности.
Тучковы вошли в историю России главным образом своими герои-
ческими действиями в период Отечественной войны 1812 г. Двое из
них были командующими корпусов. Один в армии Кутузова в Боро-
динском сражении сдерживал непрерывные атаки противника на
левом фланге русских войск, там и погиб. Другой командовал корпу-
сом в 3-й армии (Чичагова). Сергей Алексеевич Тучков 2-й (1767—
1839 гг.) был сыном генерал-поручика, тоже воевал в 1812 г. В своей
военной карьере дослужился до чина генерал-лейтенанта, а по граж-
данской линии—до сенатора.
Еще до Отечественной войны он отличился на фронте в Подунавье
—в очередной войне с Турцией 1806—1812 гг. как "начальник инже-
нерного округа" — ему подчинялись гарнизоны крепостей в Бессара-
бии, Браилове и Галаце. В истории известен как "заселитель" и осно-
ватель г. Тучкова — предместья Измаильской крепости. По ходатай-
ству командующего Дунайской армии П. В. Чичагова новый город был
назван по фамилии его основателя. Но после Отечественной войны
1812 г. Сергей Алексеевич по злобе печально известного генерала
Аракчеева был отдан под следствие — "без жалования". "Следствие
это, измучившее достойного человека в течение десяти лет, не откры-
ло никакой его вины". Оклеветанный и прощенный, он перешел на
гражданскую службу и продвинулся до звания сенатора, но город во
время "следствия" был переименован в Измаил. Говоря современным
языком, "реабилитация" запоздала. После нее прожил немного. Во
время долгого и незаслуженного кабинетного разбирательства (на-
помним — "без жалования") он занялся научными исследованиями и
литературной деятельностью (писал оды). Написал и издал "Военный
словарь" в двух частях, а другие сочинения и переводы изданы в че-
тырех частях36.
35
Благосклонно, не столь категорично, С. А. Тучков относился к не-
красовцам и помогал социально адаптироваться в Измаильском гра-
доначальстве, которым он управлял ряд лет. После него эта админис-
тративно-территориальная единица (города Измаил, Килия, Рени,
посад Вилков с окрестными селениями) была подчинена бессарабс-
кому военному губернатору.
В своей "Записке о Бессарабии" он уверенно доказывал, что в Буд-
жак переселятся из-за Дуная и придут из других мест до тысячи семей
некрасовцев (они заверяли в этом генерала в своих письмах). Из них,
расселенных на левом берегу Дуная от Измаила до Килии, он предла-
гал основать отдельное казачье войско. Некрасовцы действительно
пришли, но создать войско царское правительство не решилось. Судя
по мнению М. С. Воронцова, оно еще не доверяло потомкам мятежных
донцев — не хотело иметь такое формирование непосредственно на
границе с Турцией в районе нижнего Дуная, да еще по соседству с
Бабадагской областью, где проживали остатки некрасовцев, "покор-
ных" Турции. Эта акция ему показалась рискованной. Словом, в высо-
кочиновных кабинетах ощущались неуверенность и опасения, и но-
вого профессионального казачьего формирования не появилось37.
Конечно, в таких жизненных обстоятельствах "казачество" в не-
красовских селениях и городских общинах постепенно "вымывалось",
хотя немало потомков донских казаков пополнило казачьи формиро-
ваниям в Бессарабии, и в Дестровско-Бугском междуречье.
Как близко знакомые с водным транспортом (на Дунае и взморье),
некрасовцы и бывшие задунайские запорожцы впоследствии попол-
нили общества (цехи) дунайских и днестровских речников. Цехи в
Измаиле и Аккермане были приписаны к Черноморскому флоту, где
молодежь проходила пятилетнее обучение и стажировку, а потом по-
ступала на коммерческие суда по найму. Цехи имели военизирован-
ную структуру.
По возвращению в Россию, все, что некрасовцы пережили на тер-
ритории Османской империи, уходило в прошлое. Надо было устраи-
ваться, думать о будущем. Проблем оказалось много, "светлого буду-
щего" тоже не предвиделось, но расслабляться не полагалось. Нельзя
было забывать, что они "религиозные диссиденты", но свои убежден-
ность и "благопристойность" менять они не хотели. Продолжали дер-
жаться строгой обрядности.
Перерождение и возврат их в лоно официальной церкви проис-
ходили, но медленно и спорадически. Все-таки традиционность брала
верх38.
УСТЪ-ДУНАЙСКОЕ ВОЙСКО
Поскольку задунайские запорожцы послужили основным костя-
ком вновь создаваемого войска, считаем правомерным и уместным
остановиться на их предыстории: как они оказались за Дунаем и ка-
кую роль сыграл Буджак,т. е. территория между низовьями рек Пру-
та, Дуная и Днестра и участком северно-западного побережья Черно-
го моря.
На территории Российской Империи лишь четыре казачьих обла-
сти сложились исторически стихийно—донских, терских, уральских
и запорожских (днепровских) казаков. Все другие войска были орга-
низованы центральной властью.
Интересующая нас история Запорожской Сечи довольно детально исследо-
вана. Роль ее в истории Украины и России в целом известна. Она существовала
со второй половины XVI в. По ряду причин в 1709 г.правительствомПетра I
Сечь как украинская казачья вольница была упразднена. Затем через
четверть века при Анне Ивановне правительство учредило Новую
Сечь, которая при Екатерине II, в 1775 г., прекратила свое существова-
ние, т. е. была разрушена. Запорожцы-сечевики продолжали свою
многовековую историю в разных формированиях, сложившихся в те-
чение длительного периода, начиная с последней трети XVIII в. и кон-
чая тридцатыми годами XIX в.
Значительная часть казаков покинула территорию Сечи и затем за
Дунаем — в пределах турецких владений — основала Задунайскую
Сечь. Оставшиеся на месте бывшие запорожцы при содействии управителя
Новороссии и знаменитого государственного деятеля Г.А.Потемкина сфор-
мировали новое войско "верных казаков" (верных престолу), назван-
ное несколько позже Черноморским казачьим войском. Задунайские
же запорожцы как ответвление бывшего могучего войска раздели-
лись: часть осталась на правом берегу Дуная, другая же часть в не-
сколько приемов переправилась на левый берег и положила начало
двум формированиям — Усть-Дунайскому Буджакскому войску (в
начале XIX в.) и войску атамана Гладкого (конец 20-х гг. того же века),
которое передислоцировалось в Приазовье и в начале 30-х гг. стало
известно как Азовское казачье войско. Усть-Дунайское Буджакское
войско просуществовало недолго и после расформирования послу-
жило основой созданного в 1828 г. Дунайского войска. Таким образом,
ответвления Новой Сечи дали жизнь трем новым казачьим войскам,
которые определенное время находились в Бессарабии и междуре-
чье Днестра и Буга.
37
Так они не раз оказывались на перекрестках истории — в 1709,
1775, в 80-е гг. XVIII в., затем в 1807,1828,1831 гг. —и стали наследни-
ками боевых казачьих традиций.
Одной из первых групп запорожцев, осевших в южной зоне меж-
дуречья Днестра и Дуная в XVIII в., были мазеповцы. Известно, что
после разгрома войск шведского короля Карла XII под Полтавой и
Переволочиной в 1709 г. остатки его войска и примкнувший к нему
гетман Мазепа с небольшим отрядом запорожцев добрались до Бен-
дер. Карл XII расположился со своим окружением в окрестностях Бен-
дерской крепости ("под ее пушками"), там же устроился Мазепа. Его
же казаки, примерно 700 человек, рассредоточились и временно осе-
ли в районе Бендер, Каушан и частично в Подунавье. Отдельного вой-
скового формирования из них не создавалось. А с уходом короля и
опального гетмана запорожцы рассеялись и большей частью укры-
лись в низовьях Дуная1.
Без малого через столетие другие запорожцы составили основной
контингент Усть-Дунайского войска, располагавшегося южнее Бен-
дер и Каушан, о чем и пойдет речь.
Напомним, что летом 1775 г. большой контингент запорожских ка-
заков, не примирившихся с ликвидацией Новой Сечи, ушел за грани-
цы России. Перед ними возникла сложная задача по выбору места
нового расселения. Сначала они проделали опасный путь к Очакову и
остановились там. Но под давлением протестов российского прави-
тельства были оттуда выведены. Став ответвлением Запорожья, сме-
нив сюзерена и перейдя в систему вооруженных сил Турецкой импе-
рии, это новое войсковое образование постепенно сдвигалось на за-
пад по линии Очаковская область—Буджак—Левобережное Подуна-
вье. Число бежавших запорожцев из Новой Сечи в 1775 г. определяет-
ся по-разному: наиболее распространено мнение об уходе от 5 до 10
тыс. человек, но называют и более крупные цифры —12 тыс. человек2.
Но такой массы казаков в Сечи тогда не было.
Запорожцы в большом количестве и за относительно короткий срок
переместились с Днепра на Дунай, сохранив в основном "запорожс-
кую систему" и в организации войска, и в быту. Но все же процесс
адаптации сначала к турецким порядкам, а с переходом в Левобереж-
ное Подунавье—к российской казачьей системе сопровождался оп-
ределенной деформацией. В "первозданном виде" оно уже никогда не
восстанавливалось, хотя что-то глубинное, стародавнее у них оста-
лось. Дальнейший исторический путь ознаменовался окрестьянива-
нием казаков. Наиболее отчетливо эта социальная черта прослежива-
ется после 1812 г., когда стали возникать поселения запорожцев в Буд-
жаке.
38
Итак, запорожцы оказались в Буджаке в последней четверти ХVIII в. Здесь,
по сведениям за 1776 г., в полосе от г. Бендери до Дуная, обитало до 10
тыс. запорожцев. Следовательно, жили они по-соседству с ногайца-
ми, большинство которых в 1770 г. стараниями генерала Панина, ко-
мандующего 2-й армией, было выведено на восток от Днестра, но ос-
тавалось еще на месте до 7 тыс. человек.
Была у запорожцев своя военная структура, в частности, высший
командный пост занимал кошевой. Первоначально центром коша (во-
енного лагеря запорожцев) являлся Вилков. В 1804—1805 гг. казаки
получили право селиться в Аккерманской и Килийской райях, и ко-
шевой перенес свою резиденцию в местечко Татарбунары.
Жил и служил кош по-запорожски, т. е. сберегался прежний строй
Запорожской Сечи: казаки собирались на раду (практически—каза-
чья старшина), во главе обширной общины стоял избранный кошевой,
который опирался в своей командной деятельности на ближайших
помощников—судей, есаулов, писарей. Осталось деление казаков на
одиночек ("сирому") и семейных3.
Сохранились в исторической памяти прозвания их предводителей,
или кошевых. Так, известный исследователь славянского населения в
Буджаке А. П. Константинов сообщал в своем труде, что ушедших в
Турцию запорожцев возглавлял куренной атаман Бахмет, а выводил
из Буджака перед войной 1806—1812гг. походный атаман Лях4.
Запорожские полки отвечали высоким требованиям воинов-про-
фессионалов, обладали потенциальной эффективностью в "боевых
делах", но им мало что давала взамен султанская Порта. Больше того,
она все время держала их на подозрении—примеров недоверия было
много.
Добавим, что на них оказывали воздействие и другие взаимоиск-
лючающие факторы: тяга к "большой родине" и служба в интересах
Турции, извечного противника России. Словом, жили они ненадежно.
Особенно в неустойчивом положении оказалась Задунайская Сечь в
годы русско-турецкой войны 1806—1812 гг., когда войска Михельсо-
на, а затем и других командующих Дунайской армией перенесли во-
енные действия на территорию Болгарии.
Турецкие власти обладали еще мощным механизмом всеобщего
устрашения: жестокость, произвол турецкой администрации и т. п. А
ведь в этом режиме просуществовали несколько поколений казаков.
Поэтому с затаенной надеждой ждали они возможности избавления
от турок. Когда по приказу из Стамбула основная масса запорожцев
была передислоцирована на правый берег Дуная и стала именовать-
ся "задунайскими запорожцами", не все казаки последовали туда,
многие остались в прежних своих поселениях. Они надеялись на об-
разование в Левобережном Подунавье своего войска. Эта надежда
39
отчасти претворена в жизнь царским правительством в 1807 г., т. е. не
была беспочвенной5. Оставшиеся казаки послужили ядром будущего
Усть-Дунайского войска—реального очага военного противодействия
Турции в стратегической полосе Подунавья.
Живя в обстановке монопольной власти пашей и гражданских слу-
жителей султана, при зыбком правовом положении, запорожцы тяго-
тились этим пугающим "постоянством". Такое сомнительное положе-
ние ничего хорошего не сулило и в будущем. Жили и терпели, а по-
вседневные заботы и потребности на время отвлекали от тяжелых
раздумий. Однако все упорнее их преследовала мысль о бесперспек-
тивности будущего, и желание вырваться из этого замкнутого круга ста-
новилось доминирующим. С начала ХX в. задунайские запорожцы стали
на путь последовательной реэмиграции; путь этот был опасным, риско-
ванным и трудным, но неизбежным.
Партии казаков разной численностью преодолевали Дунай и сле-
довали в северном и восточном направлениях. Они участвовали уже в
составе российских вооруженных сил в ряде войн с Турцией.
Запорожцы не забывали о своей родине, которая их "звала", а цар-
ское правительство, со своей стороны, покровительствовало их реэ-
миграции —главным образом для ослабления военного потенциала
Турции и разрушения очага укрытия беглых из России. Высокопос-
тавленные сановники, дипломаты и генералы внушали желающим
вернуться домой, что они всегда будут приняты радушно и благосклон-
но. Такая политика правительства, реализуемая на практике, давала
свои результаты.
Характерно, что в 1805 г. многие запорожцы переместились с ле-
вого берега Дуная на правый, в то же время шел встречный поток их в
пределы России—сначала в г. Одессу. С тех пор таких мигрантов, как
правило, направляли на Кубань, где они обретали приют, хлеб и службу.
* * *
В конце 1806 г. уже тогда известный в стране генерал И. М. Ми-
хельсон, командующий Дунайской армией, обратился к задунайцам с
призывом о возвращении в Россию, обещая за это прощение царского
правительства. Известно, что тайный уход их за границу считался из-
меной отечеству.
Таким образом, воззвание последовало от "первого лица" российс-
ких войск, действовавших в этом регионе и, следовательно, звучало
авторитетно. Казаки положительно отнеслись к этому шагу команду-
ющего. Откликнулось более тысячи воинов, и в феврале 1807 г. при-
слали к нему депутацию во главе с есаулом Романом Стогучевским.
40
После переговоров генерал официально подал идею о начале
формирования нового казачьего войска, переход задунайцев в Рос-
сию объявлялся добровольным. Показателем их заинтересованного
отношения к этому событию послужил приток большой массы
мигрантов в стан создаваемых полков. Пассивных оставалось немного.
Параллельно с этим Михельсон обратился с другим воззванием к
беглым людям, наполнявшим междуречье Днестра и Прута. В нем раз-
решалось командованию принимать в войска всех бывших российс-
ких подданных, перешедших за рубеж до начала данной войны, с ука-
занием центров сосредоточения войска (в городах Килии и Галаце)6.
Очень показательно, что рассматриваемая территория еще не вхо-
дила в состав Российской Империи, т. е. Буджак и Подунавье с его
крепостями находились в непосредственном ведении турецких влас-
тей. Но царское правительство уже в ходе войны 1806—1812гг. дваж-
ды официально подчеркивало, что эта территория будет собственнос-
тью российской короны. Поэтому высокое командование не просто
создавало Усть-Дунайское Буджакское казачье войско, но и расселя-
ло его—передавало полкам земельные и водные угодья. По Бухарес-
тскому миру 1812г., завершившему войну, эти земли действительно
были переданы России, где уже существовали селения данного войска.
Войско формировалось в ходе войны; еще неизвестно было, какие
территориальные изменения ("привязка к земле") последуют с завер-
шением боевого периода, будет ли по-прежнему доброжелательной к
казакам политика. Все это находилось "в сокрытии", и никто не осме-
ливался настаивать на своем. Но священный долг борьбы с неприяте-
лем уже реализовался, казачьи подразделения разбросало по разным
фронтовым направлениям.
Казаков тревожила и тяготила неопределенность социально-пра-
вового положения. На словах от начальства слышали "хладную по-
хвалу", а наделе ничего не предпринималось для утверждения стату-
са отдельного войска. Они занимали вроде бы привилегированное
положение, а в жизни получалась какая-то "неудачная судьба". В ука-
зе царя никакие льготы и преимущества не декларировались. Конеч-
но, они не ведали о том, что "наверху" уже определились, т. е. перечер-
кнули будущность этого войска. Казаки продолжали нести боевую
службу, преодолевая тяжелые фронтовые и бытовые условия жизни.
Их касалась непосредственным образом также и незавершенность
желаемого территориального устройства. Начавшийся процесс по
оформлению Усть-Дунайского войска как отдельного формирования
вдруг затормозился, что сразу же сказалось на положении рядовых
воинов, а затем перерос в расказачивание.
41
Юридически начало войску, названному Усть-Дунайским, положил
рескрипт Александра I в феврале 1807 г. Это был один из первых госу-
дарственных актов в календаре его истории7. В народе войско назы-
вали Новой Сечью, видимо, в память о разрушенной в
1775 г. Сечи.
Войско "сколачивалось" в скором темпе. В таком быстром органи-
зационном этапе были заинтересованы обе стороны, т. е. и новые ка-
зачьи формирования, и Михельсон как командующий армией—ему
срочно нужны были свежие и боеспособные полки. И надо заметить,
что между ними сложились доверительные отношения.
За короткий срок записались более двух тысяч добровольцев —
в их числе, помимо запорожцев, также немало черноморцев, донских
казаков и беглых людей, которые пробирались к Дунаю окольными
путями (привыкшие к бедности и неудобствам).
В ходе формирования не только шло постепенное арифметическое
наращивание сил, но и качественное изменение: комплектовались
полки с соответствующими боевыми структурами, подбирался коман-
дный состав, подразделения насыщались вооружением. По профес-
сиональной ориентации традиционно прослеживалось деление на
пеших, конных и флотских казаков. И это были не призрачные, а ре-
альные силы. Военные обстоятельства требовали "прагматического"
подхода к вновь создаваемой войсковой единице.
Одновременно формировалась многоступенчатая структура ко-
мандной иерархии, как и в других казачьих войсках. Но у запорожцев
была и своя особенность: по традиции сохранились и неоплачивае-
мые выборные должности.
По подсчетам историка А. Д. Бачинского (на основании анализа
списков усть-дунайцев), в 1807 г. в этом войске числилось по месту
"исхода" казаков следующее количество воинов в относительных ве-
личинах: российскоподданных, прибывших из-за Днестра,—31%, за-
дунайских запорожцев — 27,5, бывших черноморских каза-
ков—21,5, уроженцев турецких областей—9, австрийских выходцев—
7, польских выходцев—4%.
Преимущественно это было пешее войско. Согласно исследова-
нию известного "казаковеда" В. А. Голобуцкого, к лету 1807 г. в нем
числилось (в строю) 1152 человека, а именно: 748 пеших, 120 конных и
216 флотских (служивших в Дунайской флотилии); их огнестрельное
вооружение состояло из 13 орудий, 439 ружей и 418 пистолетов. А у
конников были еще и сабли.
В августе этого года по спискам командования коша (военного ла-
геря) войско составляли 1387 человек, которые входили в два полка—
Буджакский и Усть-Дунайский. В указе Александра I войско названо
Усть-Дунайским, а в широкой казачьей массе утвердилось компро-
миссное наименование—Усть-Дунайское Буджакское войско.
42
Кое-что в структуре взято от днепровского и задунайского Запоро-
жья, но это были внешние, не решающие признаки. Так, войско дели-
лось на 39 куреней, из которых 37 по традиции носили наименования
старозапорожские, а два—по выходцам из южно-славянских стран
— назывались сербским и болгарским со своими куренными атама-
нами. Последние два были сформированы в апреле 1807 г. из прибыв-
ших мигрантов и имели своих куренных командиров. Но следует ого-
вориться, что эти курени были полиэтническими — в них также слу-
жили украинцы, русские, молдаване, венгры и другие. И наоборот,
сербы и болгары служили в куренях задунайских запорожцев.
Приэгомсоблюдалас^итакаятрад
ных казаков": генерал Михельсон был включен в состав одного из куреней
задунайских запорожцев, как в свое время Г. А. Потемкин был включен в
список черноморцев, а сменивший его фаворит П. Зубов числился в
Вознесенском казачьем войске.
Этнический состав нового войска был так широк, что побил все
рекорды: в нем служили украинцы, русские, молдаване, валахи, поля-
ки, сербы, болгары, греки, евреи (крещеные), венгры. Все это, безус-
ловно, сказывалось на процессах консолидации и интеграции усть-
дунайцев в боевое казачье содружество. Люди пришли в формирую-
щиеся полки со своими привязанностями, традициями, укладом жиз-
ни, поведением и военным опытом. Но постепенно устанавливалось
межэтническое согласие.
Войско создавалось фактически способом вербовки. С этой целью
в разные места командование рассылало специальных агентов, кото-
рые всем желающим обещали "казачью вольность". И люди шли в
него с разных направлений, разные по своей этнической принадлеж-
ности. Они хотели воевать в составе этого войска.
Молва о создаваемом новом казачьем войске быстро распростра-
нилась за Дунаем, и запорожцы рискнули на массовую миграцию в
Левобережное Подунавье. Она всколыхнула население и сопредель-
ных, и более отдаленных регионов Украины, Дунайских княжеств, а
также центральной и северной зон междуречья Днестра и Прута.
Потоки беглых заполняли Буджак. Приходили сюда и другие добро-
вольные военные мигранты в лице некрасовцев, служивших в турец-
ких войсках, а также албанцы, валахи, сербы, молдаване.
Все-таки в процессе реэмиграции утвердилась позиция тех запо-
рожцев и донских казаков (некрасовцев), которые ориентировались
на Россию и в значительных массах вернулись в ее пределы. Их меж-
доусобия на конфессиональной почве, которые на правом берегу Ду-
ная поддерживались турецкими властями, уже не наблюдались в но-
вых местах расселения.
43
Запорожцев к миграции подталкивали невыносимые условия жиз-
ни в пределах Турции. "Самотек" казаков на левый берег Дуная ста-
новился массовым, и за короткий срок казачий поток достиг тысячи
человек — потенциальных усть-дунайцев. Прибывавшие казаки зна-
ли Бессарабию, точнее сказать Буджак, где совсем недавно стояли
своим кошем. Они преодолевали многочисленные препятствия, про-
бираясь и "заветными" тропами, и открыто (при поддержке русских
войск). Но само войско оказалось неперспективным, хотя шла война и
каждый казачий полк имел тактическое, а может быть, и стратегичес-
кое назначение.
Об успешном формировании Усть-Дунайского Буджакского войс-
ка стало известно во многих районах страны. Власти понимали, что
это привлечет переселенцев с разных направлений. На этот процесс
отреагировали большие массы крестьянства, которые искали в при-
числении к казачеству средство избавления от крепостничества. Если
бы правительство и сам император не решились на немедленную при-
остановку формирования войска, эта уступка казачеству стоила бы
дорого помещикам. Поток беженцев явно нарастал.
"Самотечным" способом пробирались скитальцы на юг Бессара-
бии. Списки усть-дунайцев в фондах Черноморского (Кубанского)
войска, хранящиеся в г. Краснодаре, дают представление об их стран-
ствиях по местам Причерноморья и Подунавья (Левобережного и
Правобережного). Тернисты их пути, многое они преодолевали, пока
не оседали в казачьих войсках, дислоцированных в Бессарабии.
Формирование войска отчасти стимулировало, а отчасти и совпа-
дало с очередным подъемом крестьянского движения в России. Тут
сказался побочный фактор — слухи. Они распространялись для та-
кой большой территории очень быстро. В них, как правило, фигуриро-
вали "райские земли", о которых "очевидцы" отзывались с возвышен-
ной похвалой, где будто бы царят свобода и благополучие. Это впечат-
ляло и будило надежды на реальное обретение нормальных условий
жизни. Но желаемое было где-то далеко — на труднопреодолимом
пути, однако крестьяне не боялись испытаний и шли на риск. В дорогу
собирались и отправлялись "искатели счастья" с целых регионов.
Слухи будоражили большие массы и остановить их было невозмож-
но8.
Воттаким притягательным отдаленным от центра страны местом в
начале XIX в. становился Буджак (южная зона Бессарабской области).
А возбуждающим началом, толчком к этому было это самое казачье
войско.
Конечно, приток тысячи крестьян был вызван объективными усло-
виями российской действительности, поэтому слухи так действенно
влияли на настроения угнетенного люда.
44
Начало XIX в. — это время обострения кризиса феодальной систе-
мы в России, усугубленного почти нескончаемыми войнами после-
дней трети XVIII и начала XIX в. Потрясения в экономике, частые
рекрутские наборы, гибель солдат на фронтах усугубили "крестьянс-
кий вопрос", и широкий размах приобрело бегство крепостных на
южные окраины страны. Аслухи "клубились''... Александр I попытал-
ся заняться "крестьянским вопросом", но к коренному разрешению
той жгучей социальной проблемы не приступил.
Вот и призыв генерала Михельсона, его распоряжения по форми-
рованию нового казачьего войска понимались как приглашение к
вступлению туда всех желающих. И крестьяне использовали все мыс-
лимые и немыслимые пути, чтобы попасть на Дунай; пробирались к
нему издалека и из близлежащих мест. Их принимали, переписывали,
и списки эти становились предлинными. Для историка они являются
ценным источником не только истории Усть-Дунайского войска. Пи-
сари и офицеры старательно фиксировали основные вехи жизни но-
вых "казаков". Эти данные сохранились и в местном республиканс-
ком архиве, и в штабной документации Черноморского (Кубанского)
войска, куда, как известно, влились многие сотни усть-дунайцев пос-
ле упразднения их войска и с завершением войны 1806—1812 гг.
С образованием нового войска правительство рассчитывало на
сокращение побегов крестьян за Дунай из центральных, украинских
и других губерний. Но на практике это обернулось толчком к массо-
вой "выходке" крепостных и других крестьян — особенно из Подо-
лии, Херсонской губернии, Молдавского княжества, Буковины. Они
массами шли в Буджак и к Дунаю, селились на пустующих землях,
надеясь на причисление к войску; по-своему интерпретировали при-
зыв Михельсона: раз всех беглых принимают в курени, значит, и им
можно.
В высших правительственных кругах возникло неразрешимое про-
тиворечие. С одной стороны, для государства необходимы были но-
вые казачьи формирования, а с другой — интересы помещиков не-
примиримо требовали немедленной и повседневной борьбы с бегством
крестьян. И правительство, разумеется, пошло на уступки последним.
Да и новый командующий армией фельдмаршал Прозоровский кон-
статировал: "Войско это (Усть-Дунайское Буджакское. — И.А.) слу-
жит только приютом для беглых и проходимцев, которым все равно,
кому служить. Помещики лишаются своих людей, убегающих в сие
войско, да и из армии открываются сильные туда побеги". Этот наплыв
беглых, стремившихся попасть в формируемое войско в качестве "доб-
ровольцев", происходил не благодаря стараниям командования ар-
мии, а вопреки им. Он превратился в массовый "исход" крестьян ряда
губерний, и правительство Александра I спохватилось лишь тогда,
45
когда тысячи мигрантов устремились в Буджак, а там еще шла война.
Тучи над войском сгущались. В конфликт втянулся и сам импера-
тор, который в рескрипте от 20 июня 1807 г. констатировал: "По раз-
несшимся в Новороссийском крае слухам об учреждении на Дунае
Запорожской Сечи возникли между крестьянами разные беспокой-
ства, непокорности и бегство в Молдавию. Целые селения оставляют
места их жительства и вооруженной рукой, противясь действию зем-
ской полиции, пробираются за границу... Находя, что учреждение сие
произведет в пограничных губерниях между крестьянами вредные
последствия, поручаю... заведение на Дунае Сечи остановить и все,
что доселе было по сему предмету сделано, отменить..."9
Так была решена будущность этого войска; следовательно, истори-
ческая судьба его оказалась скоротечной. Дальнейшие события пока-
зали, что войско попало в необъяснимое и незащищенное законом
положение. Оно вроде бы существовало, и усть-дунайцы считали себя
казаками, в то же время официально узаконенного статуса его не было.
Войско исчезало постепенно. Так, по данным за 1808 г., в нем еще
числились 16 старшин, 20 куренных атаманов и 468 казаков, т. е. при-
мерно один полк. Вскоре его знамя, часть командного состава и каза-
ков были направлены на Кубань — в Черноморское казачье войско.
Знамя всегда в войсках имело важное значение как воинская релик-
вия, как исторический символ войска; оно получено было от Алексан-
дра I при формировании.
Роспуск вызвал дестабилизацию в Усть-Дунайском войске. После-
довал распад единого формирования. Большая масса казаков—при-
мерно 500 человек—потянулась на Кубань, часть осела в Буджаке или
разбрелась по территории центральных и северных уездов Бессараб-
ской области, а некоторые вернулись назад — в Задунайскую Сечь.
Для последних оказались неприемлемыми "нормы жизни" обычных
крестьян-землепашцев.
Но немалое число казаков и после царского рескрипта продолжали
служить, т. е. воевать, как бы "по инерции", до конца той многолетней
войны—такова была "тенденция жизни" этих воинов и "сопротивля-
ющихся людей", настроенных на "борьбу до победы" и выдержавших
эту линию.
Надо подчеркнуть, что они нелегко поддавались на расказачива-
ние, "гнулись, но не ломались"; стойкость и мужество не покидали их.
Так, спустя два года после царского распоряжения о роспуске войска,
уже при новом командующем армией П. И. Багратионе, действовал на
фронте отряд казаков под начальством хорунжего Боровика. Это были
"охотники", т. е. армейские разведчики; потом их направили в Черно-
морское казачье войско.
46
Из прибывших в Дунайскую армию "добрых казаков" (в большин-
стве своем пеших) была сформирована вооруженная гребная флоти-
лия, которая почти всю войну доблестно служила в "узких водах" Ду-
ная, участвовала в осаде крепостей и обеспечивала коммуникации и
переправы на реке. Иногда их называли особым отрядом, которым
командовал майор Подлесецкий. Подчинялся отряд непосредственно
Михельсону, а потом сменившим его командующим Дунайской арми-
ей.
Все Усть-Дунайское Буджакское войско было причислено к 13-й
дивизии, которой командовал сам губернатор Новороссии Дюк де Ри-
шелье. В одном из докладов Александру I он высоко отозвался о "столь
усердной службе казаков".
* * *
На фронте, в боевых ситуациях возрастала профессиональная ак-
тивность казаков Усть-Дунайского войска, воевали лихо, дело свое
знали. И в то же время их военная судьба сложилась менее удачно (не
по их вине), чем у других казачьих формирований.
Боевые заслуги казаков известны. Уже весной 1807 г. часть подраз-
делений нового казачьего войска участвовала в боях с противником
под Измаилом, в дельте Дуная, под Браиловым, на р. Серете10.
Конечно, они несли потери убитыми и ранеными.
Флотские казаки ("моряки") служили в Дунайской флотилии на
маленьких речных "корабликах", участвовали в опасных и рискован-
ных военных операциях против турецких кораблей и при взятии кре-
постей и обеспечивали коммуникации.
Очень эффективной в отрядах пеших казаков была их разведыва-
тельная деятельность. Разведывательные, а фактически авангардные
подразделения тактикой неожиданных и стремительных нападений
на группировки противника добывали очень нужные и ценные сведе-
ния о нем; воевали лихо, с душой, но расчетливо. Этот особый способ
боевых действий позже стал называться "разведка боем".
И что характерно: хотя процесс формирования войска не завер-
шился, казаки участвовали в войне почти до конца. И даже тогда, ког-
да в Дунайской армии стало известно решение царя о роспуске войс-
ка, часть его не покидала линию фронта, но воевали уже в отдельных
командах.
Война, в которой участвовали усгь-дунайцы и волонтеры, закончи-
лась в мае 1812г. Турция уступила России территорию между реками
Днестром, Прутом и Дунаем и Черным морем, названную несколько
позже Бессарабской областью. Это была одна из лучших частей ту-
рецких владений на северной окраине Султанской империи.
47
Здесь располагались ее крепости (Измаил, Килия, Аккерман, Бен-
деры и Хотин). В то же время она являлась житницей этого огромного
государства11. Потеря такой территории — крупное историческое
поражение Турции в семилетней войне, с чем, естественно, ее прави-
тели не хотели примириться. Поэтому напряженность в межгосудар-
ственных отношениях оставалась, и Бессарабия, примыкавшая к гра-
нице Турецкой империи, на протяжении всего исследуемого периода
оставалась важным стратегическим форпостом России.
Попутно заметим, что в развязывании русско-турецкой войны
1806—1812 гг. исключительную роль сыграл Наполеон. Он оказывал
самую активную поддержку турецкому правительству и в ходе самой
войны, а на последнем этапе военных действий всячески стремился
заставить Турцию продлить их, чтобы навязать России войну на два
фронта. Но командующий Дунайской армией М. И. Кутузов искус-
ным маневром окружил при Слободзее (на левом побережье Дуная)
основные силы турецкого визиря и выиграл войну. Планы Наполеона по
двойному удару по России с юга и запада были разрушены. Бухарестский мир
заключен примерно за месяц до вторжения наполеоновской "Великой армии"
в Россию. Турция так и не выступила против России в ходе Отечественной
войны 1812г.12
* * *
Казаки по-своему воспринимали внутрироссийские и внешнепо-
литические события—именно преломленно, под углом зрения восста-
новления войска. Им никто не объяснил, почему их войско нестабилизирова-
лось, не превратилось в одно из постоянных звеньев в цепи вооруженных сил
страны. Они не мирились с июньским 1807 г. "незыблемым" указом Алексан-
дра I о роспуске их формирования, продолжали воевать с противником.
Да и уход полтысячи казаков на Кубань свидетельствовал об их реши-
мости оставаться военными людьми. Знали они и о том, что заключен-
ные с Турцией мирные договоры, как правило, носили противоречи-
вый характер; особенно "больными" являлись территориальные ус-
тупки. Порта находила поводы к развязыванию новых войн; их было
много и нередко очень продолжительных и кровопролитных. Но казаков это
не пугало. Однако правящие круги России часто поступали с казачьими фор-
мированиями не по-государственному. Известно по документам, как сложи-
лась жизнь этих казаков. Уже в ходе войны курени были передисло-
цированы в г. Аккерман, а потом в Одессу и далее на Кубань — в
48
Черноморское казачье войско. Другая большая группа расселилась
по Буджакской степи. Тут отмечается два способа "приземления": под-
селение в существующие села, города, колонии, хутора и основание
своих населенных пунктов.
Возникли два села (в будущем станицы). В конце второго десятиле-
тия XIX в. усть-дунайцы добились выделения им участка для основа-
ния казачьего поселения. Первым возникло с. Дракуля — на месте
одноименного ногайского селища; в 1819 г. в нем зафиксированы 45
казачьих семей. Затем в 1820—1822 гг. часть семей переселилась на
левый берег р. Еникиой и положила начало отпочковавшемуся селу
Новопокровское.
Другая группа усть-дунайцев тогда же осела на берегу р. Сарата
на месте ногайского селища Акмангит, так же назвали они и свое но-
вое поселение. А в 1827 г. из разросшегося Акмангита ушла часть жи-
телей и основала на территории селища Чеймакчея с. Староказачье.
Хозяйства усть-дунайцев, поселенных в Акмангите и Староказа-
чьем и рассредоточенных по другим населенным пунктам, долгое вре-
мя ничем особенно не отличались, но "материальное благополучие"
они себе обеспечивали. Все еще "по инерции", называли себя казака-
ми. Но было немало и таких, которые снимались с мест и "блуждали",
растекались по территории Молдавского княжества, западным губер-
ниям Украины и в конечном счете изъявляли желание направиться в
"Черноморье". Еще продолжалась русско-турецкая война, затем на-
чалась Отечественная 1812 г., и передвижение невойсковых групп и
одиночек ограничивалось. Их задерживали, но в большинстве случа-
ев давали документы на следование в сторону Кубани, т. е. они пере-
ходили в другое казачье войско. В архивах отложилось много "разби-
рательств" такого порядка. Во всяком случае, поток бывших усть-ду-
найских казаков был значительный. Уходили как семьи, так и " бурла-
ки" (бессемейные)13.
Задунайцы прибывали в Бессарабскую область и после войны
1806—1812 гг. В частности, значительные их группы переселились на
юг в 1816 и 1818 гг., когда в результате дипломатических шагов царс-
кого правительства часть островов в дельте Дуная отошла к России.
Мигранты стали заселять удобные для жилья места и хотели причис-
литься к разряду колонистов. Из поселений их не удаляли, но к коло-
нистам не причислили. Занимались преимущественно рыболовством,
больших хозяйств не строили, немало было и "бездомков". Они рас-
считывали на скорое возрождение казачьего войска.
В 1818 г. усть-дунайцы добились статуса, аналогичного с "ино-
странными поселенцами", т. е. разряда крестьян-колонистов, но к ок-
ругам последних (немцев и задунайских переселенцев) не были при-
49
числены; их селения оставили в подчинении земских административ-
но-судебных ведомств.
Безусловно, этот правительственный акт (личное повеление Алек-
сандра I) выделил недавних казаков в особую социально-правовую
категорию (с определенными льготами). Но они этим не удовлетвори-
лись и продолжали неотступно и последовательно добиваться вос-
становления казачьих прав. Настойчивое и терпеливое устремление
к цели длилось еще десять лет и завершилось возрождением в Буджа-
ке казачьего формирования, названного Дунайским, ядром которого
послужили усть-дунайцы. Конечно, следует иметь в виду, что это ре-
шение было обусловлено и стратегическими интересами самодержа-
вия—начавшейся новой войной с Османской империей (1828—1829 гг.).
В различных архивных фондах России сохранилось много доку-
ментов, отразивших неустанную настойчивость доверенных "ходоков"
усть-дунайцев по восстановлению казачьего войска. Под их влияни-
ем в переписку и "рассмотрение" прошений усть-дунайцев был вов-
лечен большой круг правительственных инстанций, высокопостав-
ленных государственных деятелей (министров, сенаторов и пр.) и сами
императоры Александр I и Николай I. Отсылаем интересующихся
читателей к первоисточникам, хранящимся в Государственном архи-
ве Одесской области и Национальном архиве Республики Молдова14.
Воссоздать прежнее Усть-Дунайское Буджакское войско петер-
бургский кабинет не намеревался, а решил в новой войне с Турцией
сформировать другое, более устойчивое войско, так что "романтичес-
кая история" задунайских запорожцев (теперь уже их потомков) в
пределах Бессарабской области будет продолжаться еще несколько
десятилетий.
С 1823 г. полномочным наместником Бессарабской области и гене-
рал-губернатором Новороссии (Херсонской, Екатеринославской и
Таврической губерний) стал известный и очень деятельный сановник
М. С. Воронцов. К нему не раз обращались прибывшие в Бессарабию
задунайские запорожцы о принятии их в подданство России. В 1825 г.
в Одессу явился "значковый товарищ" Ксаверий Чернявский с той
же целью. О ходатайстве Воронцов доложил новому царю Николаю I,
поддерживая его просьбу. Получив согласие, Чернявский тайно вер-
нулся за Дунай и вызвал из Болгарии 100 казаков, привел их в Буджак,
где они были поселены. А большинство задунайцев, оставшихся еще в
турецком подданстве, ждали удобной возможности вернуться на ро-
дину15.
Люди эти, военные по призванию, "за суетой дел" государствен-
ных, оказались забытыми. Они долго ждали обнадеживающих извес-
тий о восстановлении войска, сами напоминали о себе ходатайствами
50
относительно причисления к казачеству. Но до начала очередной вой-
ны не находили отклика. В частности, в 1817 и 1825 гг. в прошениях на
имя всесильного временщика А. А. Аракчеева они добивались восста-
новления их войска по статусу Черноморского казачьего войска ("слу-
жить на своем иждивении")16. Надежда их сбылась лишь в 1828 г.,
когда открылась новая страница в истории российского казачества.
Они успешно трудились на земле, так как были причислены к ка-
зенным (государственным) крестьянам, но сами себя именовали ка-
заками, а основанные ими селения — станицами и хуторами. Жили
дружно, общинная жизнь их регулировалась главным образом обы-
чаями и традициями запорожцев — с оттенками патриархальности
(особенно у бывшей "сиромы").
При изложении исторического пути некрасовцев мы отмечали, что
они, соседствуя за Дунаем с запорожцами, не всегда жили мирно. На
землях же Буджака таких ситуаций исторические источники не за-
фиксировали; вспышки "буйства" остались в прошлом.
Примером совместного, добрососедского проживания был посад
Вилков. По данным статистического обзора за 1827 г., там числилось
152 украинца и 358 русских, а в следующем году туда влилось попол-
нение —около 100 некрасовцев. Все жили мирно, рыбачили, занима-
лись сельским хозяйством. Некрасовцы и бывшие запорожцы жили
также в м. Тузлы, центре соляных промыслов юга Бессарабии, и ника-
ких нареканий друг на друга не имели17.
* * *
Параллельно с задунайскими казаками, рядом с ними участвовали
в войне на стороне России добровольцы из разных регионов Балканс-
кого полуострова. Все тот же известный нам И. И. Михельсон призы-
вал желающих жителей балканского региона вступать в волонтерс-
кие полки. И такие нашлись. В г. Килия началось формирование пер-
вого волонтерского полка. Он был довольно скоро создан и затем вое-
вал на фронте. Эти добровольцы, особенно выходцы из южнославян-
ских стран, с окончанием войны остались в Буджаке, жили рассредо-
точение во многих местах его, но поддерживали ветеранские связи. А
в 1824 г. обосновались на урочищах Радой и Балей, их селение до 1827 г.
называлось Радой-Балей, а затем было переименовано в с. Волонти-
ровку, ставшую впоследствии главной станицей Дунайского казачье-
го войска.
Здесь необходимо остановиться на вопросе об историческом месте
в войнах России и Турции добровольческих боевых подразделений и
представителей Дунайских княжеств и балканских народов. Одной
51
из характерных черт этих волонтерских отрядов, дружин, полков была
их этническая рыхлость.
Считаем необходимым отметить, что этот аспект привлекал внима-
ние многих историков, но, на наш взгляд, более обобщенно, осмыслен-
но он рассмотрен В. Н. Виноградовым и Л. Е. Семеновой18. Суть их
заключений состоит в том, что войны России с Турцией и ее вассала-
ми (Крымским ханством и ногайскими ордами), поражение последних
являлись детонирующим фактором для начала национально-освобо-
дительного движения в стане порабощенных ими народов, которые
видели в России покровительницу, реальную силу, способствующую
их освобождению. Эти народы в период войн переходили к организо-
ванной вооруженной борьбе: создавали свои добровольческо-опол-
ченческие силы, активно действовали на стороне русских вооружен-
ных сил, даже вливались в них, их представители вели военную раз-
ведку, служили в качестве проводников и т. п.
Во всех войнах исследуемого нами времени Россия являлась "по-
кровительствующей державой11. Волонтерские отряды, полки и даже
соединения во время и после войн находились во взаимодействии с
казачьими полками, пополняли крупные казачьи формирования, осе-
дали в приграничных зонах, способствуя хозяйственному освоению
земель, оставшихся после отселения ногайцев на восток.
В войне 1806—1812 гг. волонтерский полк дислоцировался и дей-
ствовал в контакте с Усть-Дунайским войском, потом добровольцы
"приземлились" в Буджаке и в 1828 г. их селение Волонтировка наря-
ду с Акмангитом и Староказачьим послужило базовой станицей при
учреждении Дунайского казачьего войска. Часть волонтеров оказа-
лась и в Днестровско-Бугском междуречье, где еще с конца XVIII в.
расселились участники русско-турецких войн19.
Но с роспуском Усть-Дунайского Буджакского войска бывшие во-
лонтеры в основной своей массе рассредоточились по городам и се-
лам Бессарабской области. Когда позже, при формировании полков
Дунайского войска, их включили в казачьи сотни, обнаружилось, что
более 600 семей бывших волонтеров проживали в Кишиневе, Оргее-
ве, Бендерах, Аккермане и в сорока селениях Оргеевского, в девят-
надцати селениях Бендерского, семнадцати селениях Аккерманско-
го, шести селениях Ясского и двух Измаильского уездов. Все они были
учтены и внесены в списки формировавшегося казачества20.
ДУНАЙСКОЕ КАЗАЧЬЕ ВОЙСКО
Процесс фор-
мирования
Напомним, что усть-дунайские казаки частью ушли в
Черноморское войско, частью остались в Буджаке и на
реке Сарата основали селение в Аккерманском уезде, назвав его Акман-
гит. В 1827 г. "по недостаче земли" в этом селении многие бывшие
казаки ушли в новое, ими заложенное и названное Староказачьим,
Хотя жители обоих сел именовали себя казаками, но официально чис-
лились в разряде государственных крестьян.
Но вот началась очередная русско-турецкая война (1828—1829 гг.)
и у бывших усть-дунайских казаков появилась надежда на возрож-
дение войска. Они направили депутацию к начальнику Бабадагской
области (это часть дунайской дельты и прилегавшей к ней суши в Доб-
рудже) генерал-майору Тучкову и просили содействия при включе-
нии усть-дунайцев в действующие войска как казаков с тем, чтобы по
окончании войны их отправили в "Черноморию" или оставили в Бесса-
рабии, но тоже казаками. Тучков доложил об этом Николаю I. Царь
согласился и в своем "повелении" новороссийскому и бессарабскому
генерал-губернатору М. С. Воронцову 14 июня 1828 г, приказал на-
чать формирование двух казачьих полков (конного и пешего), под на-
званием "Дунайских", с последующим направлением конных казаков
в Бабадаг — "к коммуникационным линиям войск", а пеших—на суда
гребной Дунайской флотилии. В будущем они подлежали поселению,
как и просили, либо в Бессарабии, либо на Кубани. Разрешалось так-
же принимать в полки волонтеров из русских, греков, сербов, молда-
ван и валахов.
Отвечал за создание нового войска влиятельный сановник в стра-
не М. С Воронцов, а конкретными делами по его формированию зани-
мался полковник Челобитчиков (херсонский губернский предводитель дворян-
ства). Конный полк был сформирован к 1 января 1829г.
Для интересующихся историей местного казачества напомним, что
в то же время с правого берега Дуная перешла на сторону России
большая группа казаков из Задунайской Сечи во главе с атаманом
Гладким. Она была принята Николаем I. Сформированное тысячное
войско действовало на фронте. В Бессарабии же из усть-дунайцев ста-
ниц Акмангитской и Староказачьей и бывших волонтеров (из пред-
ставителей балканских народов и молдаван), поселившихся в с. Ра-
дой-Балей (позже переименовано в Волонтировку), было сформиро-
вано Дунайское казачье войско, прототипом которого послужило Усть-
Дунайское формирование. Таким образом, рядом существовали два
небольших казачьих войска, из которых второе в течение 30-х гг. уве-
53
личилось до 10 станиц (затем стало 11) и существовало до конца 60-х гг.1
Гладкий увел свои полки на восток и заложил основы нового казачье-
го войска—Азовского. Конечно, если бы в Придунавье были свобод-
ные земли или в казачий округ включены селения государственных
крестьян и часть колоний задунайских переселенцев, могло бы воз-
никнуть крупное казачье формирование. Но резервы казенного зе-
мельного фонда тогда почти полностью иссякли—он был распределен
между большими массами мигрантов с территории "исторической
Болгарии", Украины и центральных губерний страны.
Как уже было упомянуто, непосредственное участие в формирова-
нии Дунайского войска принимал новороссийский и бессарабский
генерал-губернатор (бессменно с 1823 по 1847 г.) М. С. Воронцов. Он
являлся сановником военного ранга, управлял огромным районом
страны и был опытным генералом — командир дивизии, а затем и
корпуса в период Отечественной войны 1812 г. и заграничного похо-
да. С 1823 по 1828 г. совмещал посты генерал-губернатора края и пол-
номочного наместника Бессарабской области. В войне с Турцией
1828— 1829 гг. командовал группой войск. Принадлежал к числу пре-
успевающих администраторов и долгие годы затем являлся намест-
ником Кавказа.
При содействии М. С. Воронцова создавалось Дунайское войско,
ему же оно подчинялось (вместе с войсковым правлением и наказным
атаманом). С 1847 г., когда Николай I приказал направлять дунайцев
(по четыре сотни) в район Северного Кавказа, эти казаки также под-
чинялись Воронцову как наместнику. Особое доверие Николая I обес-
печивало ему большую власть и царскую защиту, но, несомненно, воз-
лагало и особую ответственность.
При новом царе Александре II Воронцов оставался известной и ува-
жаемой фигурой в правительственных кругах. К примеру, когда цар-
ский кабинет готовился к Парижскому конгрессу 1856 г., уже преста-
релого князя и фельдмаршала пригласили в Петербург на совещание
узкого круга приближенных к Александру II для выработки "линии
поведения" российской дипломатической делегации во французской
столице. Приглашение его на такой форум — это дань уважения и
признание заслуг государственного масштаба.
Итак, в 1828 г. появилось очень малочисленное Дунайское казачье
войско — всего три станицы с населением в 2266 человек (1289 муж-
чин и 977 женщин). Годных к военной службе оказалось в Акмангите
90 человек, Староказачьем — 116 и Волонтировке —180, или всего 386
мужчин. Это был первоначальный каркас войска. А по распоряже-
54
нию свыше планировалось формирование двух полков — конного и
пешего. Для конного полка с Кубани поступили 400лошадей ("объез-
женных"). Пеший полк первоначально комплектовался из личного
состава Дунайской гребной флотилии, где служили перешедшие на
сторону России задунайские запорожцы. С таким названием оно про-
существовало до 1856 г.—в том году переименовано в Новороссийс-
кое,
Начальный этап формирования и обучения заняли 1828 и 1829 гг.,
поэтому участвовать в русско-турецкой войне 1828—1829 гг., относи-
тельно скоротечной, новому войску не пришлось.
При областном правлении тогда действовала специальная Комис-
сия о водворении в Бессарабию Дунайского казачьего войска, кото-
рая в своих делах руководствовалась специальной инструкцией2.
О ходе формирования войска, его проблемах сохранились ценные
и детальные сведения в обширных по объему отчетах ("Обзорах") и
справках командования3. Тогда ему уже было присвоено собственное
название—Дунайское войско4.
По условиям программы правительства Николая I при создании
войска преследовались две большие цели: усиление вооруженных сил
в придунайской полосе и обеспечение охраны границы на юге Бесса-
рабии, в этом стратегически важном районе. Поэтому для уставного
пополнения войска необходимо было привлечь еще много людей со
стороны, отвечающих требованиям казачьей службы. Разрешено было
и в дальнейшем принимать всех желающих при условии, если они
имели хоть малейшую принадлежность к бывшим казачьим форми-
рованиям или к прежней военной службе. Отовсюду стекались быв-
шие усть-дунайцы, волонтеры, обедневшие дворяне, дети обер-офи-
церов и те, кто прибыл в Бессарабию для прохождения службы. В боль-
шинстве своем это были люди одинокие и не имевшие никакого хо-
зяйства5. Как отмечалось в одном официальном документе—письме
М. С. Воронцова министру государственных имуществ П. Д. Киселе-
ву, "...с тех пор, как воспоследовала на то высочайшая воля(т.е. с 1828 г.—
И. А), они стекаются из разных мест и ищут службы в войске; целые
сотни в полках, можно сказать, наполнены ими"6.
Это был официально одобренный путь складывания Дунайского
войска, и поставленная задача была выполнена, но не до конца. Новое
войско вошло в сложившуюся веками особую военную систему ирре-
гулярных полков, именуемую "казачеством". Но так получилось в его
последующем пути развития, что оно не достигло хозяйственного рас-
цвета из-за нерешенных проблем, о которых будет сказано особо. Вы-
сокопоставленные "устроители" оказались некомпетентными и не-
дальновидными в этом серьезном деле.
55
И численности личного состава, и площади, выделенной для войс-
ка земли, в этот период все еще не хватало, поэтому в 30-е гг., точнее в
1830—1832 гг., "по высочайшему повелению" разрешили принимать
в него сыновей и "пасынков" "отставных военно-служителей", про-
живавших на казенных землях в Аккерманском уезде7. А в 1836 г. к
войску присоединили пять сел государственных крестьян—Николаев-
ку, Новотроицкое, Михайловку, Константиновку и Петровку; это были пере-
селенцы из центральных губерний, отставные солдаты и унтер-офи-
церы, а также осевшие там беглые крестьяне из внутренних районов
страны8. И в следующем году продолжался прием представителей
перечисленных категорий—всех желающих служить в этом войске,
да плюс к тому шли одиночки из мещан, бессарабских мелких земель-
ных собственников ("мазыл"), польских крестьян, детей церковнослу-
жителей и др.
Одновременно власти принимали иные меры по увеличению и ук-
реплению войска: отданы были незаселенные участки земли, гото-
вился проект Положения об управлении казачьим войском, продол-
жалась вербовка добровольцев, были открыты в станицах школы, со-
зданы запасные хлебные магазины, т. е. специальные резервные скла-
ды продовольствия.
К 1838 г. в войске было уже восемь станиц и 37,3 тыс. десятин юрто-
вой земли. Однако для покрытия нехватки в земельной обеспеченнос-
ти требовалось прирастить площадь земельного фонда еще на 68 тыс.
десятин9. Вот тогда-то и обратились к "цыганской" проблеме, о чем
будет особая речь.
Так сложилось территориально, что из-за рассредоточенности ста-
ниц по Буджаку не было тесной географической связи между ними.
При этом отметим еще, что казачьи сотни размещались не только в
своих станицах и хуторах. Как видно из материалов инспектирования
войска новороссийским и бессарабским генерал-губернатором, они
дислоцировались также в г. Аккермане, селениях государственных
крестьян — Татарбунарах, Дивизии, Кебабче и других пограничных
населенных пунктах. Словом, границы войска были "расплывчатые",
носами казаки, однако, не чувствовали себя разобщенными, а главное—
всегда были "в хорошей форме" и готовы к "боевым операциям"10.
* * *
В Дунайском казачьем войске, скомпонованном по полиэтническо-
му принципу, русские составляли пятую часть, а четыре пятых — ук-
раинцы, молдаване, представители балканских народов (сербы, ал-
банцы и др.), цыгане, а также некоторое число греков, болгар и гагау-
зов, которые влились в войско в годы Крымской войны11.
Офицеры при формировании войска приглашались на определен-
ный срок с Кубани (черноморцы) и Дона. И кубанцы, и дончаки час-
тью не вернулись, а прижились в Бессарабии.
Особенно этническим многоцветием отличались бывшие волон-
теры и другие добровольцы, которые когда-то, по окончании войны
1806—1812 гг., осели в Буджаке и затем были включены в Дунайское
войско. Преимущественно они сконцентрировались в Волонтировке;
в их составе зафиксированы молдаване, валахи, греки, сербы, болга-
ры, албанцы. Но при таком четко выраженном многообразии этни-
ческих компонентов никто не пытался сеять вражду между ними, а
происходил поступательный процесс формирования казачьей общ-
ности.
Болгары и гагаузы, включенные в 3-й полк как добровольцы во вре-
мя Крымской войны, после его роспуска в 1856 г. не все вернулись в
свои колонии. Судя по устным воспоминаниям их в более поздние годы,
какое-то число осталось служить в Новороссийском казачьем войске.
И долго еще они сами себя и близкие к ним односельчане их называли
"казаками", когда уже и войска не было.
Поскольку в процессе комплектования станиц в войско включали
селения разных категорий сельского населения, живших вперемеш-
ку, территориальное размещение их характеризовалось разрознен-
ностью и разбросанностью. Но это не мешало им поддерживать доб-
рососедские межобщинные отношения с государственными кресть-
янами, колонистами и горожанами.
Вопрос о формировании казачьих полков в полиэтнической среде
и пестром исходном социальном составе—это сложная научная про-
блема, в значительной мере относящаяся к области социальной пси-
хологии и оказавшаяся пока без пристального внимания историков—
она не получила развернутого исследования. В нашем распоряжении
оказалась лишь статья П. Лукачева и А. Скорика "Социально-психо-
логический феномен казачества". Это исследование базируется на
сведениях о Донском казачьем войске12. О других формированиях
исследований в предпринятой авторами плоскости пока мало что из-
вестно.
57
Применительно к процессу формирования Дунайского казачьего
войска надо подчеркнуть, что это не только "сколачивание" его сотен
и полков. Конечно, это очень важно с военной точки зрения, но не
менее значимо было получение "сплава", единого целого из предста-
вителей многих этносов (более десяти) и социальных групп. Эти со-
ставляющие интегрировались в течение десятилетий и получилось
войско. И все-таки мы должны констатировать следующее.
Процесс формирования затянулся на 12 лет—шел долго и своеоб-
разно. "Собственно казаками" объявлялись такие пополнения, кото-
рые ничего общего с военным режимом до того не имели. Это госу-
дарственные крестьяне, коронные цыгане, различные добровольцы
из колонистов, зарубежные эмигранты. В 1840 г. этот процесс остано-
вили при явно недостаточном земельном фонде и малочисленности
казачьего населения. Дунайское войско принадлежало к немноголюд-
ным. В списке казачьих формирований в России той поры оно по это-
му показателю занимало предпоследнее место — было чуть больше
Азовского.
Социальная пестрота войска была его характерной чертой. Одно
объединяло: все участники стали милитаризованным крестьянством.
Собственно "кадровыми" военными тут были офицеры и бывшие усть-
дунайцы, остальных "оказачили" уже в ходе становления полков13.
Выравнивание и нивелировка этих составных элементов в процес-
се военизации не были скоротечными. Возможно, крестьянская осно-
ва войска была причиной столь болезненного отношения большин-
ства казачьего населения к землеобеспечению. Аграрная проблема
сопутствовала всей сорокалетней истории войска, да и после рефор-
мы 1868 г. она осталась жгучей.
И все-таки можно утверждать с известной определенностью, что к
кануну Крымской войны и в ходе самой войны Дунайское казачье
войско являлось уже боевым единым целым.
Словом, формирование войска — это не только комплектование
подразделений. Требовалось не меньше усилий командного состава в
деле боевой подготовки казаков. Офицеры из Черноморского и Донс-
кого войск как наставники многое сделали для становления рассмат-
риваемого нами войска как важной единицы в системе вооруженных
сил России. На крайнем юге Бессарабской области сорок лет дунай-
цы являлись серьезным пограничным щитом. И донцы, и черномор-
цы гордились своими традициями и порядками и, конечно, прививали
дунайцам чувство гордости за свое предназначение.
Дунайское войско структурно строилось на принципах и боевых
традициях, присущих Донскому казачьему войску ("по донскому по-
58
ложению"). Как известно, предшественник его — Усть-Дунайское
Буджакское войско в этом отношении более тяготело к запорожской
системе. Но Донское и Дунайское войска были несравнимы по вели-
чине и боевой мощи; первое особенно славилось размахом действий.
Но были и сходные черты.
* * *
Дунайское казачье войско было степным. Его предыстория восхо-
дит к Усть-Дунайскому Буджакскому войску, поэтому можно сказать,
что оно давно "корнями вросло в Буджак". В1828 г. новому казачьему
формированию присвоили название "Дунайское". В само это наиме-
нование вносилась причастность его к великой европейской реке. В
действительности же все станицы и хутора располагались в сухой,
жаркой степи. Это, пожалуй, единственное в тогдашней России войс-
ко, которое было удалено от местных обширных водоемов—Днестра,
Дуная и моря. К тому же первоначальный состав казаков пришел в
Буджак с Дуная.
Все другие большие и малые казачьи формирования страны рас-
полагались у рек, а Азовское войско—у моря.
Еще в ходе русско-турецкой войны 1806—1812 гг. и после нее уча-
стки для поселения казачьих полков были выделены в глубине Буджа-
ка. И хотя в проектах по реорганизации Усть-Дунайского Буджакско-
го, а затем и Дунайского войск неоднократно предусматривалось обя-
зательное смещение расселения казаков к дельте реки, эти сообра-
жения остались пожеланиями, запечатленными на бумаге, и не боль-
ше. Казаки были лишены жизненно необходимых промысловых уго-
дий, в частности, не имели возможности пополнять свой пищевой ба-
ланс рыбой и рыбопродуктами и сбывать их, как это было в большин-
стве казачьих формирований страны.
Так и жили дунайцы на протяжении десятилетий в степи, хотя и
поблизости от моря, Дуная, Днестра и Прута, где находились необхо-
димые, но недоступные для станичников угодья. В этом прослежива-
ется своеобразие геополитики правящих кругов — отступление от
традиций в размещении войск на окраинах страны.
Boйcкo paзвивaлocь и креплo, чтo пoзвoлилo кoмaндoваниюв 40-50-е гг.
ставить ему боевые задачи, и в действиях войсковых подразделений про-
сматривалась высокая профессиональная подготовка.
Казачество — это военное население, казаков готовили к требо-
59
ваниям войны путем длительных специальных тренировок, в которых
прививались навыки действий в различных оперативных обстоятель-
ствах. К интересам боевой службы, длительным и маневренным по-
ходам приспосабливался также общинный и семейный быт. Казаки
должны были мужественно относиться к возможной жертвенности.
Комплекс навыков службы обретался в казачьих семьях с раннего
детства — мальчиков приучали к верховой езде и обращению с бое-
вой лошадью. Будущие строевые казаки росли и воспитывались в во-
инской среде, в окружении ветеранов, бывалых людей. Особенно ярко
это проявлялось в первоначальном ядре войска—уже названных трех
станицах—Акмангите, Староказачьем и Волонтировке, заселенных
бывшими запорожцами, донскими казаками, волонтерами, для кото-
рых ратное дело было профессией.
При формировании войска немаловажной была проблема укомп-
лектования полков верховыми лошадьми, т. е. специальным пород-
ным составом. Конных заводов в войске пока не было, а возможности
станичников по приобретению этих дорогих лошадей оказались чрез-
вычайно ограниченными (особенно, заметим, в Фараоновке и Каире).
Да еще новички должны были уметь выезжать их, т. е. готовить и коня
и себя к действиям в строю.
Следовательно, не случайно 2-й полк некоторое время оставался
пешим, часть казаков даже обслуживала Дунайскую военную флоти-
лию; потом его пополнили конским составом и превратили в конный.
Появившийся в годы Крымской войны 3-й полк тоже был конным.
Артиллерии войску не полагалось; лишь в ходе упомянутой войны
войско выделило конный отряд "ракетчиков" (так тогда называли ми-
нометчиков), но с окончанием боевых действий на Балканах он был
расформирован.
* * *
Царское правительство со второй половины XVIII в. стало широко
пользоваться казаками для колонизации завоеванных земель и охра-
ны границ, далеко протянувшихся на юг и восток страны; казаки тог-
да были признаны наиболее пригодными и надежными пограничны-
ми стражами. Оно стало принимать меры также к образованию но-
вых казачьих войск, зачисляя в их состав как казаков, так и лиц других
сословий — отставных солдат, инородцев, государственных кресть-
ян, мещан и прочих.
Вслед за переносом границ передвигалось и казачье население,
охранявшее внешние рубежи. Почти всецело на казаков была возло-
жена тяжелая сторожевая служба, а также обеспечение таможен и
карантинов надежной охраной.
60
Казачество в приграничных зонах получало большие наделы и про-
мысловые угодья. Постепенно казаки укоренялись на земле, основы-
вали много хуторов и более крупных селений. Казак становился зем-
лепользователем особого рода. В нем совмещались и воин, и крестья-
нин. Но если крестьяне вообще относились к земле прагматично, то
казак видел в ней и средство производства, и символ простора, воль-
ности, широты. Что бы ни происходило с ним на службе, он тянулся к
обжитой земле. Там его семья, там он вырос и жил. Если его оторвать
от земли — это будет уже не казак. В городах казаки чувствовали себя
неуютно. Да и сами казачьи полки, маневренные по сути, показывали
преимущества и несравненные качества главным образом на неогляд-
ных полях сражений, где в лихих атаках как бы выражали себя (это же
и исконно казацкий способ самоутверждения).
С ростом казачьего населения и уплотнением земельной обеспе-
ченности они стали терпеть малоземелье. В таком положении оказы-
валось Дунайское войско. И чтобы казачьи дворы оставались полно-
ценными хозяйствами, им требовались большие наделы и земельные
ресурсы, потому что они жили на самообеспечении и как крестьяне, и
как воины, а это было накладно и дорого.
Создание Дунайского войска преследовало в первую очередь во-
енные цели (вплоть до стратегических) — это военная сторона дела.
Но была и другая задача, тоже государственная — это скорейшее хо-
зяйственное освоение пустующих земель Буджака. По форме это была
"правительственная колонизация" (в отличие от стихийной, "народ-
ной колонизации"—самовольной миграции беглых людей); она про-
водилась по инициативе и при поддержке правительства. Связана
была такая переселенческая политика с необходимостью для госу-
дарства быстрого обживання окраин. При этом совмещалось военное
и хозяйственное назначение новых поселений. Так делалось и на дру-
гих окраинах страны14.
В конечном счете такая комбинированная казачья колонизация дол-
жна была служить и стратегическим целям, и скорейшему развитию
производительных сил в осваиваемом районе (это вторая линия их
развития—хозяйственная). Более целенаправленно, в известной мере
детально, социально-экономические процессы в Дунайском войске
мы уже рассматривали. Отсылаем интересующихся читателей к на-
шей монографии15.
Район обитания Дунайского войска — южная зона Бессарабской
области, или Буджак, — был необычным по своим природно-геогра-
фическим характеристикам. Природа так распорядилась, что эта зона,
примыкавшая на юге к морю и дельте Дуная, а на юго-западе — к
системе водоемов, называвшихся лиманами, относилась к сухой, тра-
61
вянистой и слабо обводненной и облесенной причерноморской поло-
се. Здесь сельскохозяйственное освоение пространства было крайне
затруднено из-за засушливого климата. Этот процесс неизбежно ста-
новился многотрудным и затяжным.
Вековая целина, затруднительное водообеспечение, засухи, низкий
уровень развития земледельческих орудий, отсутствие навыков жиз-
ни в такой степи—вот с чем столкнулись первопоселенцы. К приме-
ру, остановимся только на гидропроблемах. Строительство колодцев
требовало выемки массы грунта с большой глубины и это при отсут-
ствии деловой древесины для изготовления срубов и риске обвалов. А
добываемая вода часто оказывалась засоленной. К тому же этот арте-
зианский способ добывания питьевой воды требовал особого мастер-
ства, опыта, сноровки. А водопои для скота? Поверхностные водоемы
быстро высыхали летом или настолько засолялись, что животные бук-
вально страдали от безводья. К этому добавим необходимость поли-
вки овощных культур на приусадебных участках, бахчах, саженцев в
садах. Этим, в известной мере, объясняется слабое распространение
интенсивного земледелия в казачьих станицах.
Степной ландшафт благоприятствовал развитию отраслей живот-
новодства, базирующихся на пастбищном содержании. Буджак сла-
вился широким распространением овцеводства (в том числе и тонко-
рунного), стадами рогатого скота и степными табунами. Дунайское
казачье войско особенно было заинтересовано в развитии последнего.
В табунах выращивался закаленный, выносливый и сильный молод-
няк, который шел на ремонт конницы.
Заветная мечта казака—иметь хорошую верховую лошадь. А каза-
чья семья должна была содержать не одну, а несколько лошадей, по-
тому что надо было пахать, выполнять обозные перевозки и прочие
хозяйственные дела. На верховых не пахали, а несли службу; причем,
это была лошадь-воин — резвая и выносливая. Отметим попутно, что
в казачьих структурах (сотнях) лошадь числилась как боевая единица,
наряду с казаком. Станичные и хуторские атаманы, а тем более стро-
евые и штабные офицеры, устраивали специальные смотры верхо-
вых лошадей и придирчиво приглядывались к ним и их всадникам.
У рядовых казаков с самого начала утвердилось общинное земле-
пользование, которое в какой-то мере обеспечивало им пропитание.
Однако уравнительные переделы угодий через короткие сроки зем-
лепользования, при нараставшем малоземельи и переложной систе-
ме земледелия, сковывали заинтересованность семей в рационализа-
ции и приводили к общему снижению жизненного уровня станични-
ков.
62
Заканчивая этот небольшой экскурс в военно-хозяйственную ко-
лонизацию Буджака, мы считаем необходимым отметить, что она не
обрела широких масштабов. Более успешно этим занимались другие
разряды сельского населения — колонисты, государственные крес-
тьяне, царане и оседавшие беглые крепостные.
По своим изначальным социальным чертам казаки — это "воль-
ные люди", им нужны были воля и простор, но не люмпенская свобо-
да, а жизнь на своих землях, богатых природными угодьями, водой и
промыслами. В этой части Дунайское казачье войско со времени сво-
его возникновения и до конца существования было обделено, явля-
лось самым малоземельным из всех казачьих формирований страны.
И тем не менее оно находилось на очень важных стратегических ру-
бежах, несло службу исправно и терпело лишения.
Земельный вопрос для дунайцев оставался злободневным всегда и
особенно обострился после Крымской войны, когда численность их
возросла, а земельный фонд даже уменьшился в абсолютных и отно-
сительных размерах.
Напомним еще раз, что казачество в целом находилось на само-
снабжении, т. е., обеспечивая оборону страны, воюя, оно в то же время
занималось сельским хозяйством, из доходов от которого (за свой счет)
снаряжалось и вооружалось. Поэтому материальной базой им служи-
ли сельскохозяйственные и промысловые угодья. В этом отношении
Дунайское (потом Новороссийское) войско было неоправданно стес-
нено. Уже сразу, при формировании, казаки столкнулись со сложнос-
тями в земельном обеспечении, и эта проблема довлела над ними в
течение всех десятилетий существования войска, да так и не получи-
ла разрешения, о чем мы не раз свидетельствовали. Напомним, что
станичники располагали небольшими наделами, а несли службу и
воевали, как и казаки из различных формирований, пользовавшиеся
паями, в два-три раза превышающими дунайские. Войско жило и не-
сло тяжелую службу в атмосфере неустойчивости, нестабильности;
новые социально-правовые отношения складывались отнюдь непро-
сто.
Уже в первые годы существования войска возникла большая переписка
между ведомствами о прирезке земли. Но передачей 12 тыс. десятин из цы-
ганских дач (и самих коронных цыган) не удалось ликвидировать ка-
зачье малоземелье. А численность казаков и офицеров все возраста-
ла: в начале 40-х гг. она достигла 9,5 тыс., через десятилетие —12 тыс.,
а в 1868г.—почти 13тыс. человек. Офицерская прослойка вместе с семь-
ями увеличилась с 23 человек в конце 30-х гг. до 280 в конце 50-х гг. По
закону им полагались большие земельные паи16. Но и эта группа каза-
чества (офицеры) оказалась бесперспективной в отношении земель-
ной обеспеченности.
63
С выходом в 1844 г. Положения о Дунайском казачьем войске при-
ем пополнений извне был прекращен из-за нехватки земельных уго-
дий. К тому же войско не располагало рыбными и соляными промыс-
лами, лесами и камышовыми плавнями. Оно довольно настойчиво до-
бивалось расширения земельного фонда.
В делах войскового правления сохранилась обширная записка на-
казного атамана генерал-майора Тухачевского под заглавием "Для
улучшения войска. 1847 год". Среди целой серии мероприятий по ста-
билизации войска главным автор считал расширение территории вой-
ска на восток до Днестра (с включением селений государственных
крестьян в казачью зону) и на запад до Дуная, с передачей ему про-
мысловых угодий, чтобы войско могло выставить четыре полка и не-
сти кордонно-таможенную службу от Аккермана до Скулян17.
Другой атаман — полковник Гангардт—несколько позже высту-
пил со своим проектом: степные станицы — Волонтировку, Фарао-
новку, Староказачье, Каир, Петровку и Константиновку передать вме-
сте с землями в ведение палаты государственных имуществ, т. е. часть
казаков вернуть в разряд государственных крестьян, а войско пере-
двинуть к дельте Дуная, передав ему придунайские селения, часть
соляных озер, рыболовных промыслов Вилкова и острова дельты, а
часть населения оттуда перевести (даже в Крым)18.
Но в этой зоне были Измаильское градоначальство, земли ведом-
ства государственных имуществ, колонистского ведомства (болгаро-
молдавско-гагаузские колонии) и др. Не учитывать этого практически
было невозможно.
В ходе Крымской войны, в конце января 1855 г., войсковое правле-
ние в рапорте на имя новороссийского и бессарабского генерал-гу-
бернатора напомнило, что дунайцы малоземельны и бедны, а станицы
их разбросаны по степи от Бендер до Килии, но воюют стойко и уве-
ренно. Оно поддерживало проект атамана Тухачевского, заверяло, что
жители Подунавья готовы влиться в казачество и заключало словами:
"Кому же, если не прямым защитникам земли, должны принадлежать
ее произрастения и выгоды?" Если же этот проект реализуется, "то
войско Дунайское поставило бы в ряды вместо двух худоконных, по
крайней мере, пять лихих полков, не считая пешей милиции" 19
Стремление государственных крестьян, задунайских переселен-
цев и отчасти мещан перейти в казачество было распространенным
социальным веянием той эпохи. Это и имели в виду авторы разных
проектов по созданию в Буджаке обширного казачьего округа.
64
Мольбы (с угрозами) казачьего начальства дошли и до главноко-
мандующего Южной армией генерала Горчакова. Вот что он ответил
войсковому правлению через новороссийского и бессарабского ге-
нерал-губернатора Анненкова: он "доволен службой станичников и
казаков и, если они будут продолжать служить так же храбро, ревнос-
тно и усердно, то поставит себе в удовольствие, по благополучном окон-
чании войны, ходатайствовать перед государем императором о все-
милостивейшем наделении их плавнями и рыбными ловлями, а если
возможность представится, то и землями". Таким образом, обласкав
казаков ничего не стоящими обещаниями, он всякие ходатайства ка-
зачества отнес "на потом" — на "благополучное окончание войны" и
"всемилостивейшее" решение царя. А в жизни, как известно, случи-
лось следующее: Горчакова отстранили от командования, "всемилос-
тивейший" Николай I скоропостижно скончался во дворце на своей
походной раскладушке под шинелью, войска ушли из придунайских
земель, а следом за ними ринулись австрийские корпуса и пришли к
Дунаю и Пруту, Дунайское казачье войско срочно готовили к эвакуа-
ции в зону военнопоселенческих округов на Украине. Но три полка
дунайцев держались на стратегическом направлении. А когда эваку-
ация должна была вот-вот начаться, к ним вышестоящее начальство
заготовило воззвание, опять с обещаниями: "Казаки, возвратись в Бес-
сарабию, получите паи лучшей земли по низовью Дуная, припиской к
ним всех угодий в камыше, рыбе, лугах для скотоводства, соли и про-
чего, чего они здесь доселе не имели и в чем наиболее нуждались"20.
* * *
Поскольку причисление цыган к казачьему войску было особым
явлением в истории казачества России, считаем целесообразным ос-
тановиться на этом аспекте специально.
Как известно, в дореформенные десятилетия XIX в. в Бессарабс-
кой области главными собственниками земли являлись помещики (ме-
стные бояре и новые землевладельцы, получившие большие участки
незаселенных угодий в виде пожалований от самого царя), монасты-
ри и государство (казна)—в малой части.
Во всех этих владениях издавна или временно проживали цыгане
двух разрядов—крепостные и коронные. Некоторое число их рассе-
лилось прежде и в XIX в. по городам — с социальным статусом, близ-
ким к мещанскому.
Крепостные цыгане вели свое начало еще с XV в. История их пока
не написана—это особая проблема, требующая комплексного подхо-
65
да. В казачество таких цыган не брали, и мы в данном исследовании их
не рассматриваем, но считаем долгом отметить, что по социально-пра-
вовому положению эта категория населения в Молдавском княже-
стве занимала самую низкую ступень среди феодально-зависимых
слоев. Положение, в котором веками пребывали крепостные цыгане,
было беспросветным социальным бедствием, навязанным им господ-
ствовавшим тогда феодальным строем. На территории Бессарабской
области, т. е. после 1812 г., царские власти оставили их в прежнем
положении, но если беглые крепостные цыгане из-за Прута как-то
устраивались здесь, то назад уже не выдавались, а причислялись к
разряду коронных21 .
Конечно, в истории цыган это был парадокс: один из вольнолюби-
вых этносов Молдавского княжества, начиная с первых десятилетий
XV в., многие столетия находился в невероятно угнетенном положе-
нии, которое приближалось к рабству. На этой социальной ступени
они продолжали жить в Бессарабской области еще несколько десяти-
летий; освобождение от крепостной зависимости произошло лишь в
1861 г., а мечтали они о воле веками.
Познакомившийся с их незавидной участью знаменитый декабрист
В. Ф. Раевский вот как писал: "Природные жители — молдаване, все
без изъятия, свободны и пользуются почти теми же правами, какими
пользовались некогда русские крестьяне (до утверждения крепости),
но цыгане здесь составляют класс рабов, на том основании, на каком
находятся ныне наши господские крестьяне, с тем различием, что
цыгане продаются дешевле"22.
О печальной судьбе цыган в Дунайских княжествах сообщал и граф-
путешественник А. Демидов в 1837 г. в своей книге; при этом он под-
метил интересную этническую черту: цыгане—обездоленные люди,
живут в беспросветной нищете, но они — "гордые нищие"23. Обраще-
ние с ними бояр было не только недопустимым по человеческим мер-
кам, но граничило с рабовладением. А вырвавшись из их вотчин, бег-
лые становились изгнанниками — вне закона. И если их ловили и
водворяли на прежние места жительства, то создавалась изнуряю-
щая обстановка и иногда все разрешалось самоубийством. Они при-
выкали стойко переносить лишения и, если уж дело доходило до тако-
го акта, значит, испытания оказывались непереносимыми.
Как известно по архивным источникам, бессарабские помещики
(бояре) большей частью эксплуатировали своих цыган "в разных до-
машних занятиях" — преимущественно в качестве прислуги24. Чис-
ленность крепостных цыган в 30-х—начале 60-х гг. колебалась между
11—13 тыс.; их было значительно больше, чем коронных25.
Отдельным, своеобразным разрядом сельского и городского на
66
селения являлись коронные цыгане. До присоединения Бессарабс-
кой области к России они были господарскими цыганами в Молдавс-
ком княжестве, т. е. принадлежали господарю. В России их соответ-
ственно назвали "коронными". Численность их росла преимуществен-
но за счет миграции из-за Прута. Так, в 1813 г. зафиксированы 221, а в
1839 г. уже 1135 семей. Приток извне возрастал с годами, так как по
распоряжению царских властей прибывавшие беглые цыгане "обра-
щались в собственность казны". Частично пополнялись также при-
бывшими из внутренних и украинских губерний26.
В зависимости от образа жизни и направленности в производствен-
ной деятельности они подразделялись в основном на три группы:
1) "лингураров" ("ложкарей"), занимавшихся деревообделочным ре-
меслом и живших преимущественно в лесистых местах Оргеевского,
Кишиневского и Хотинской) уездов; 2) "урсаров";
3) "лаешей" — преимущественно кузнецов. Две последние группы
вели кочевой образ жизни. Видимо, А. С. Пушкин, путешествуя по югу
Бессарабии, некоторое время кочевал в среде лаешей, с их "изодран-
ными шатрами"; передвигались они по всем уездам области, были
разбросаны по ее территории. Так сложилась их историческая судь-
ба, что большинство было предрасположено к периодическим близ-
ким миграциям.
По административной линии были обособлены — находились в
ведении специального учреждения—Конторы коронных цыган при
областном правлении. Платили единственный посемейный налог ("по-
головщину"); "натуральных" (трудовых) повинностей не несли, за ис-
ключением обслуживания их Конторы27.
Известный русский писатель А. Ф. Вельтман в 1818—1824 гг.
занимался топографическими съемками и размежеванием Буджака в группе
офицеров Генерального штаба и пристально приглядывался к жизни населе-
ния Бессарабской области. Позже, в 1828—1829 гг. воевал в составе россий-
ских войск и продолжал изучать этносы области. Написал труды по
древней истории края. А в "Воспоминаниях о Бессарабии" он дал очерк
быта и занятий цыган. Его, как многих других писателей, интересовала их
местная миграция—кочевание. Очень важным является его замечание
о том, что таборы отправлялись кочевать по области не ради забавы, а
шли "на заработку", т. е. перемещения были связаны с их производ-
ственной деятельностью28. Как известно, средства на жизнь они зара-
батывали разными способами. В частности, лингурары имели доход
от деревообделочного ремесла, поэтому кочевали из одного лесного
массива в другой, платя их владельцам определенные суммы (арен-
ду). Кстати сказать, в с. Долна (владелец Ралли) А. С. Пушкин позна-
комился с лингурарами, которые откочевали оттуда в с. Варзарешты.
67
И вот лингураров в 30-е гг. послали в Буджак, где "степь да степь кру-
гом..."
Во время приезда Александра I в 1818 г. в Бессарабию было реше-
но начать мероприятия по поселению (водворению) коронных цыган
на казенных землях. Буджак—это особая зона Бессарабской области,
и если говорить языком современной географической науки, это была
тогда сухая необозримая степь с затверделым целинным грунтом,
маловодьем, с короткими, почти бесснежными зимами, ранними ве-
сенними и осенними засухами, бездорожьем. Осадков выпадало мало,
но если были, то в виде ливневых дождей, сопровождавшихся размы-
вами путей сообщения, затоплением низин. И вот, когда туда добра-
лись цыгане-первопоселенцы и все это выяснили, да еще столкну-
лись с бездушием устроителей их семей, они были ошеломлены и,
конечно, по привычке "направили свои стопы" обратно—в лесистые
места Оргеевского уезда, занимавшие тогда более значительные
площади. Это было в начале 30-х гг. Беглецов, разумеется, собрали и
вернули в Фараоновку и Каир с суровым предупреждением. И раз-
неслась по области разная молва о цыганах—об их непригодности к
оседлой жизни.
Царедворцы и местные правители зорко следили за ходом реали-
зации желания императора о направлении жизни этих цыган в над-
лежащее русло, у них не было свободного выбора, уклониться от пере-
селения они не могли. В такой ситуации никто не мог поставить под
сомнение целесообразность поселения цыган. Но лишь с большим
трудом удалось поселить часть из них в Аккерманском уезде, т. е. на
юге, и возникли два цыганских села — Фараоновка, где проживали
164 семьи, и Каир — 170 семей29. Попали новопоселенцы в сложные
условия: засуха 1831—1833 гг., незначительное пособие на обзаведе-
ние хозяйством, неприязненное отношение к ним чиновников, отсут-
ствие необходимых производственных навыков в занятиях сельским
хозяйством, необжитость целинных участков. Глинобитные домики,
часть тяглового скота и инвентаря им предоставила казна. Но с не-
привычным образом жизни, со стихийными бедствиями они осваива-
лись очень медленно; пашни были неухоженные, домашнего скота
мало30.
С основанием этих сел продолжалась подготовка (главным обра-
зом переписка) к поселению оставшихся неоседлых цыган (более 800
семей) там же, в Аккерманском уезде, для чего было выделено свыше
11 тыс. дес. (1 дес. = 1,1 га) земли.
Цыгане-лингурары просили выделить им землю в Хотинском уез-
де, где природные условия (наличие лесов) их более устраивали, чем
Буджакская степь31.
68
Итак, по правительственной схеме состоялось поселение части
коронных цыган—решено "перековать их на полевых работах" и, где
надо будет, "подстегнуть". Эти селения должны были послужить "кра-
еугольным камнем" всего поселенческого дела. Но у коронных цыган,
в большинстве своем ремесленников, сложилось предвзятое отноше-
ние к земле как средству производства, поэтому даже при наличии
ряда стимулирующих факторов приживались, или как тогда говорили
"соединялись с землей", окрестьянивались с трудом и долго, но не
разбежались. Хотя были такие отдельные случаи: зимой 1844 г. из пол-
ков Дунайского войска бежали за Дунай 38 казаков; среди них не-
сколько цыган, которые ушли "от непривычки к казацкой и в особен-
ности к кордонной службе", как значится в следственных материа-
лах32. Но это было позже.
Первые шаги в сторону нового развития были медленные и для
многих семей непосильные. Субсидий от казны для поддержки их хо-
зяйств (часть их уходила в бездонные карманы чиновников и подряд-
чиков) было недостаточно, источников пополнения доходов почти ни-
каких, так что становление их в новом качестве (цыган-земледельцев)
могло затянуться надолго. Относительно благополучных семей было
крайне мало. Само по себе земледелие в Буджаке даже для прирож-
денных крестьян было делом рискованным, а для новых поселенцев с
их отдаленным представлением об этих занятиях, да еще при очень
низком производственном потенциале этот риск умножался. Тут при-
нудительными методами ничего не достигнешь. А предвзятое отно-
шение к судьбе первопоселенцев со стороны чиновников-исполните-
лей, "проводников" жесткой линии, не облегчало жизни.
Вживание цыган затянулось и по другой причине. У них был свой
подход к природе: смотрели на нее не глазами крестьян, которые ви-
дели в ней средство производства. Природа для цыган — это особый
мир обитания, в отношении которого было свое — горячее и страст-
ное восприятие; окружающей средой они наслаждались, тонко чув-
ствовали ее. А тут заставляли пахать целину, сеять, ухаживать за по-
севами, бороться с сорняками и вредителями, убирать и сберегать
урожай—и все это доставалось тяжелым трудом. Сказывался й кли-
мат: в центральной зоне Бессарабии он более умеренный, чем на юге.
Реальная жизнь этих цыган, судя по описаниям очевидцев (как
правило, недругов), оказалась бедственной. Судить о результатах "осе-
дания" их за три года явно рановато. Сделаны только первые шаги. И
вдруг новое, еще непредвиденное событие—перечисление в казаче-
ство, обернувшееся вообще ломкой их жизни. Новые хозяева, неизве-
стный им режим бытия и службы, командный язык, все делается по
приказам, а впереди—наследственная профессия воина. Все это бу-
доражило поселенцев, сопровождалось импульсивностью поступков
и настроением безысходности.
69
По понятиям чиновников и войскового командования, цыгане в
своих компактных поселениях первоначально жили "нескладно".
А самим цыганам крестьянский (до 1839 г.), а затем казацкий быт, на-
саждаемый в их общинах, казался привнесенным.
Однако поселить всю массу семей соответствующие ведомства и
учреждения не успели, так как возникла проблема землеобеспечения
Дунайского казачьего войска вообще. В ходе переписки по вопросу о
расширении земельного фонда войска состоялась договоренность
Военного министерства и Министерства государственных имуществ
в 1838 г. о перечислении всех коронных цыган, проживавших в обла-
сти вместе с выделенными им землями в Дунайское казачье войско.
Министерство мотивировало это очень оригинально и примитивно:
так как цыгане "по природной склонности к лошадям и ныне суть луч-
шие коновалы и кузнецы, то могут быть хорошим пополнением в каза-
чье войско"33 На самом деле, министерство стремилось избавиться
от этого "беспокойного народа" (цыгане активно протестовали про-
тив поселения в Буджаке и против чиновничества Конторы коронных
цыган), уйти от ответственности и забот, связанных с устройством ко-
чующих таборов на целинных участках в качестве земледельцев.
29 мая 1839 г. цыгане этой категории были включены в казачество.
Безусловно, это решение было исторической вехой в их судьбе. Одна-
ко часть цыган, хотя и малая, осталась в селениях колонистов и госу-
дарственных крестьян и стала общинниками.
Вместе с цыганами войско получило около 12 тыс. дес. Постепенно
из неоседлых цыган еще поселили 150 семей в разных станицах, а
остальные числились в войске, а проживали в разных местах Бесса-
рабии, в том числе в городах34.
По статистическим данным войскового командования за 1855 г., кроме
Фараоновки и Каира, цыгане проживали в Староказачьем (более 90 д.
о. п.), а позднее также в Акмангите (67 д. м. п.) и Михайловке (50 д. м. п.)35
Чтобы приучить цыган-казаков к занятиям сельским хозяйством и
порядкам оседлой жизни, в Каир и Фараоновку подселили казаков-
украинцев и молдаван.
Проводившееся поселение цыган (против их воли) дорого обходи-
лось казне. Крестьянский дом тогда стоил от 100 до 150 рублей ассиг-
нациями36. Временные глинобитные, недолговечные домики, которые
в 30-е гг. возводились в Фараоновке и Каире, уже к 50-м гг. ветшали,
"уходили в землю" . И по казачьему обычаю вместо них начали стро-
ить более добротные, а они тогда—в 50—60-е гг.—в среднем стоили
по 120 рублей; отдельные же дворы в некоторых станицах оценива-
лись и в 320 рублей серебром37. Лес доставлялся из Оргеевского уез-
да. Ясно, что при таком материальном положении очень немногие
цыгане-казаки могли собственными средствами обзавестись такими
постройками* Но у казаков была добрая традиция взаимопомощи в
70
быту, при всякой беде и особенно при экстренных обстоятельствах.
Они помогали друг другу и цыганам при обзаведении домами и хозяй-
ством.
Повествуя о причислении коронных цыган к Дунайскому казачье-
му войску, считаем долгом заметить, что это не было чем-то необыч-
ным в истории казачьих формирований. Цыгане в качестве казаков
были в знаменитой Запорожской Сечи, в Бугском и Азовском войсках
(в последнем в 1845 г. — 251 семья)38. Но степень распространения
такой практики все-таки невелика.
Итак, в 1839 г. произведено огульное перечисление в казачество
цыган, осевших в Фараоновке и Каире и еще живших где попало, ко-
чевавших таборами. Но проблема оказачивания их оказалась куда
сложнее, чем казалось правительству в начале этой кампании. Потом
последовал ряд непопулярных и безрезультатных решений по этой
проблеме.
Фараоновка и Каир—это необычные селения в Буджаке, а с 1839 г.
стали необычными станицами Дунайского войска. Их жители посте-
пенно и долго включались в жизнь южной зоны Бессарабии и как
государственные крестьяне и как казаки, с трудом втягивались в "аг-
рарный сектор". Освоение сухой степи без достаточного оснащения
хозяйств тяжелыми плугами с соответствующей тягловой силой (плуж-
ная упряжка в восемь волов) и крайне слабая осведомленность в сис-
темах земледелия и животноводства, естественно, вызывали у них осо-
бую тревогу и растерянность. Это были сдерживающие факторы на
их пути к земледельческой деятельности. С тем хозяйственным по-
тенциалом, которым они располагали в 30—40-е гг. да при отсутствии
производственного опыта заниматься освоением буджакских просто-
ров было непосильно и рискованно. Словом, приобщались к сельско-
му хозяйству с трудом и медленно: следует констатировать тот факт,
что крепкого фундамента в сельскохозяйственном производстве они
так и не заложили. При этом надо учитывать то обстоятельство, что
для цыган жизнь под постоянным военным прессом (и на службе и в
быту), под давлением особого режима была противоестественна и про-
тивопоказана.
Дунайские полки стали конными, следовательно, и цыганам, год-
ным к строевой службе, предстояло учиться "верховому" делу. Но у
поселенцев не было военной практики в прошлом, все начиналось с
нуля, поэтому им давали лошадей, выезженных другими казаками. И
все остальное также выдавалось готовым (приобреталось за счет вой-
сковых сумм).
Принудительно поселив в 1836 г. несколько сотен цыганских се-
мей и потратив на их обустройство большие суммы денег, правитель-
ство не достигло экономических результатов. Оно решало очень дели-
катную проблему волевым, приказным путем. А в дальнейшем, через
71
три года, государственное вмешательство приняло еще более дикта-
торскую форму—подчинение (поголовно) коронных цыган военному
ведомству,
"Грамотно" и перспективно действовать власти не смогли, да и не
хотели. Нестабильность в решении "цыганского вопроса" так и про-
должалась. Цыгане тогда еще не были готовы к упразднению мигра-
ционного образа жизни, и по воспитанию и по личному характеру они
не укладывались в малоподвижную крестьянскую жизнь. Все прави-
тельственные мероприятия воспринимались ими как насильствен-
ные, принудительные акции.
Долгое время по включению в войско они жили в противоречивом
положении: отсутствовала материальная база для полного военного
снаряжения, а по существовавшим порядкам и обычаям казачья се-
мья на свои средства должна была обеспечить строевого казака бое-
вым конем, седлом, саблей, пикой, обмундированием и другими пред-
метами снаряжения, а этого у только что поселившихся цыган не было,
как и никаких возможностей в обеспечении такой экипировкой в бу-
дущем. Поэтому войско из своих "капиталов" занималось снаряжени-
ем этих будущих воинов.
Цыгане славились как наездники, но им было далеко до опытных
казаков. Обучали новичков офицеры сначала из черноморцев, а по-
том из донцев, имевшие дело на прежних местах службы с искусными
конниками, приученными с детства к боевой службе. Цыгане же са-
дились в седло уже в зрелом возрасте и с большим трудом овладевали
"казачьим искусством". Много было для них неожиданного.
В первое время пребывания в войске цыгане-наездники лишь в
некотором отношении могли сравниться с казаками.
Прошли годы и годы, пока совершилось становление достаточно
зрелых конников, с воинскими навыками. И только в Крымскую вой-
ну всадники-цыгане пошли на фронт39. Они заметно изменились, а
непривычная, регламентированная по военным правилам обстанов-
ка станичной жизни ими была освоена. Участие в войне наравне со
всеми боевыми сотнями явилось существенным рубежом в становле-
нии казачества; теперь по фронтовым качествам они уже не уступа-
ли другим казакам. Изменилось и их умонастроение — перестали
протестовать против пребывания в Дунайском войске.
К тому времени заметны стали и хозяйственные сдвиги: приспо-
собились к буджакским природным условиям, жили домами, имели
земледельческий инвентарь и домашних животных, детей уже посы-
лали в станичные школы.
Перемены в хозяйственной ориентации у них стали наблюдаться к
началу 50-х гг., когда занятие сельским хозяйством начало постепен-
но входить в привычку. Возрастала занятость в земледельческом про-
изводстве, хотя первые достижения были еще незначительными.
Желание менять местоположение постепенно затухало.
72
По-прежнему выделяемых средств "на подъем" было недостаточ-
но —особенно для расширения запашки, приобретения рабочего скота
и инвентаря.
Прежнее тяготение к некоторым ремеслам также уступало место
крестьянским занятиям, так как буджакская естественная среда не
располагала, например, к деревообделке, обжиганию угля и
т.п.
В 40-е гг. они еще не привлекались к службе, так как находились на
этапе устройства, вживания в казачью среду—ее военизированный
режим и непростую буджакскую природу. Им было трудно стать вро-
вень с бывалыми казаками по ряду причин. А для полков они долго
являлись "новобранцами". Но все-таки к началу Крымской войны по-
казались первые несомненные результаты длительной боевой подго-
товки, и командование решило призвать их в формировавшийся но-
вый полк и направить в зону боев.
Поселенные цыгане долго были для дунайцев "чужими", "други-
ми", отношение к новичкам оставалось настороженным. Лишь с на-
коплением опыта жизни в казачьем окружении они стали "своими".
Этот процесс адаптации и интеграции продолжался много лет, пока
не появилось новое поколение казаков-цыган. Потребовалось полто-
ра десятилетия, чтобы встать в ряды "отменных всадников". В Крымс-
кую войну они влились в сотни и несли боевую службу без всяких
скидок. С окончанием войны многие были отпущены по домам, а часть
распределена по другим полкам и продолжала служить40. Это свиде-
тельствовало о признании их как кадровых казаков, пополнивших ко-
манды бывалых станичников.
Слабая материальная база в Фараоновке и Каире осталась в про-
шлом; казаки-цыгане сравнялись со станичниками, обосновавшими-
ся в Буджаке за несколько десятилетий до того41. Станицы Фараонов-
ка и Каир сохранились до конца 60-х гг. Потом, уже после реформы и
упразднения войска, часть цыган, получив земельные наделы без вы-
купа, продала приусадебные участки и мигрировала, другие остались
постоянными жителями. Словом, путь этих казаков тернист.
Что стало с теми казаками, которые проходили через казачью ста-
тистику, но фактически только значились в войске "для счету", не со-
всем ясно. В какие социальные категории они попали в результате
реформ 60—70-х гг.? Точно неизвестно. Видимо, частью пополнили
контингент кочующих цыган и остались без гражданского и обще-
ственного статуса. Отток их из Бессарабии в украинские и централь-
ные губернии продолжался в течение всех пореформенных десяти-
летий. Тем не менее в Бессарабской губернии, по данным управления
интендантства Одесского военного округа, в 1895 г. проживали 19 тыс.
цыган42.
С упразднением Новороссийского казачьего войска часть цыган
мигрировала, некоторые обратились к прежним ремесленным заня-
тиям, но многие остались в Фараоновке, Каире, Староказачьем и дру-
73
гих бывших станицах, т. е. не покинули казачью среду. Напомним, что
они стали воинами и в период Крымской войны в большой массе (420
человек) взялись за оружие — в составе 3-го Дунайского полка несли
боевую службу.
После буржуазных реформ 60—70-х гг. процесс становления ка-
питализма в Бессарабии перерос в стадию бурного развития — здесь
уже утвердился аграрный капитализм, сложились капиталистичес-
кая промышленность и транспорт, губерния включилась в крупные
коммерческие операции в системе внутреннего и внешнего всерос-
сийского рынка. Как это сказалось на бывших станичниках? Они не
могли отвлечься от влияния этого процесса, охватившего и экономи-
ку, и социальные отношения. Превозмогая трудности, взялись за хо-
зяйствование на новой основе. Повлияло это и на цыган. Ремесло их,
конечно, было опрокинуто наплывами товаров фабрично-заводского
производства, да и на юге не было для него традиционного сырья —
деловой древесины. Оставался путь углубления в сельскохозяйствен-
ные занятия. И недавние казаки-цыгане и их потомки в большинстве
навсегда осели в Фараоновке, Каире и других станицах.
Приведем некоторые демографические данные. В 1877 г. зафик-
сированы следующие данные (по епархиальным спискам): в Фарао-
новке проживало 1039 цыган, 150 молдаван и 103 украинца,
т. е. цыгане составляли 80% от общей численности крестьян. В Каире к
началу XX в. они составляли третью часть жителей сельской общины43.
Николаевка-Новороссийская стала волостным центром; кроме нее
в волость входили бывшие казачьи селения Константиновка и Каир.
В Каире в начале 90-х гг. числилось 225 семей (985 д. о. п.) и 4124
дес. надельной земли. Как сообщалось в очерке крестьянского хозяй-
ства, жители его земледелием стали заниматься "недавно". А до того
наделы сдавали в аренду овцеводам, а сами же уходили в леса Север-
ной Бессарабии и занимались кузнечеством, жжением угля, изготов-
лением деревянной посуды и других предметов домашнего обихода.
Значит, бывшие лингурары частью возвращались к своим традици-
онным занятиям. В то же время некоторые переходили к сельскохо-
зяйственному производству. Поданным земских учреждений за 1907
г., в Акмангитской, Николаевско-Новороссийской и Ивановско-Рус-
ской волостях Аккерманского уезда, т. е. в бывшей зоне расселения
дунайских (новороссийских) казаков, уже проживали 1584 цыгана.
Это свидетельствовало о довольно прочном их "приземлении"44.
Как уже отмечалось, значительная часть коронных цыган, причис-
ленных к Дунайскому войску, все еще продолжала обитать в городах и
ряде уездов области. Обедневшие цыгане жили "нетрудовыми дохо-
дами", подаянием ("питались с чужого стола"), гаданием и т. п. Эта
неопределенность в социальном положении (вроде бы казаки и вроде
нет) сказалась потом, при проведении реформы 1868 г. Они как были,
так и остались "без пристани", без земли и определенных занятий,
продолжали кочевать по всей Бессарабии и переправлялись на ле-
вый берег Днестра.
74
Социально-
правовое
положение
казачества
О целях формирования войска свидетельствуют ис-
торические документы официального характера. Еще
в 1838 г. новороссийский и бессарабский генерал-
губернатор М. С. Воронцов, которому войско подчи-
нялось непосредственно, в письме к министру государственных иму-
ществ П. Д. Киселеву (ранее был начальником штаба
2-й армии, дислоцированной на Украине и в Бессарабии, генерал,
т. е. человек военный) подчеркивал необходимость усиления Дунайс-
кого казачьего войска и специально остановился на целях его созда-
ния: "Впоследствии времени предвидятся для правительства особые
важные пользы от водворения в Бессарабии казаков. Кроме выгод для
края от приумножения хороших хозяйств в степях, недавно еще ди-
ких и теперь быстро поселяемых, в военном отношении казаки будут
составлять великое пособие в Бессарабской области, сопредельной
местам пограничным, оттого подверженной различным случайнос-
тям, особенно карантинным. Полки эти будут служить постоянным
резервом под рукой; из Дону не потребуется значительное число пол-
ков для пограничной службы"45.
Значит, Дунайское казачье войско выполняло и роль хозяйствен-
ного освоения Буджака, и государственную потребность — охрану
российской границы в полосе области.
М. С. Воронцов пишет о полках войска. До 1836 г. оно состояло из
конного и пешего. В том году оба полка пятисотенного состава стано-
вятся конными. А во время Крымской войны, в 1855 г., сформирован
третий полк—пеший, "поголовного ополчения войска".
Мнение М. С. Воронцова о целях формирования полков было офи-
циально признано в Петербурге, но дополнено еще одним направ-
лением в деятельности войска— это полицейская служба в некото-
рых городах Причерноморья (Одессе, Херсоне и Аккермане).
Вся служба казаков должна осуществляться "под главным начальством
новороссийского и бессарабского генерал-губернатора",
т. е. М.С. Воронцова (§ 33 Положения о Дунайском казачьем войске
1844 г.).
Воронцов принадлежал к титулованному (графскому) роду дворян-
ства (в конце жизни получил почетный титул князя). В Отечественной
войне 1812 г. командовал дивизией, участвовал в заграничном походе
1813—1814 гг., в том числе и во взятии штурмом Парижа, где возгла-
вил русский экспедиционный корпус. В 1823 г. назначен новороссий-
ским генерал-губернатором (ему подчинялись администрация и вой-
ска, находившиеся в Таврической, Екатеринославской, Херсонской
губерниях и Бессарабской области). Был одним из крупнейших санов-
ников России, затем командовал значительными войсковыми соеди-
75
нениями в войне с Турцией 1828—1829 гг., а позже и всеми войсками
на Кавказе (с 1845 г. занимал пост наместника Кавказа), так что в его
ведении тогда находилась очень протяженная полоса страны — от
Дуная до Каспийского моря. В50-хгг. ему былоприсвоено высшее воинское
звание фельдмаршала.
Социально-правовое положение данного казачьего войска наибо-
лее полно зафиксировано в Положении о Дунайском казачьем войске
от 13 декабря 1844 г.46 До того вся многосложная жизнь казаков регла-
ментировалась общим юридическим положением о казачьих войсках
в России, принятым в 1835 г. (при военном министре А. И. Черныше-
ве), в котором узаконивались их "сословная замкнутость и обособлен-
ность" (как определил дореволюционный историк казачества А, И.
Никольский) на основе законодательства о Донском войске47. Поло-
жение о Донском войске явилось основой и закона о дунайцах.
По Положению земли переданы войску "в общественное владение
и распределяются между станицами, соразмерно их народонаселе-
нию" (§ 2). Войско должно "иметь во всегдашней готовности два кон-
ных полка". Во время "полевой службы" за пределами границ войска
и казаки, и их командиры должны получать "все содержание" от каз-
ны. С 1844 г. получали жалование по следующим разрядам: старший
урядник — 38 руб., младший урядник — 19 руб. и казак — 12 руб. ас-
сигнациями в год. Кроме того, урядникам и казакам полагались (тоже
в год) на вьючных лошадей так называемые ремонтные деньги по 75
руб. ассигнациями48.
Обязанности войска обширные: содержать кордонную стражу на
островах Лети, Георгиевском и Четале (дельта Дуная) и на левом бере-
гу Дуная, на Бессарабских соляных промыслах (в Аккерманском уез-
де), выставлять разъезды для "содержания полицейского порядка" в
Одессу, Аккерман, Херсон и другие города; выставлять полки на служ-
бу по приказу начальства, "куда назначено будет". Для этого каждый
казак, урядник и офицер должен иметь строевого коня (а иногда и
запасного), форменное обмундирование, сбрую и оружие.
Казаки имели социальные льготы — право на пенсию по инва-
лидности и выслуге лет, право на землепользование — на получение
надела (пая), освобождались от крестьянских налогов (государствен-
ных и местных, или как их называли земских) и повинностей (постой-
ной, дорожной, подводной и др.), от рекрутчины; имели право на свои
общинность и самоуправление (станичное и хуторское), свои суды.
При участии в военных действиях получали от казны жалование и
определенные суммы на содержание лошади.
76
Казак не подвергался крепостной зависимости. Имел свою семью,
свой дом. Гарантии их прав были оформлены законодательно. Законо-
дательные акты юридически обеспечивали социальную защиту каза-
ков, но действительное положение их часто не соответствовало букве
закона.
Обязанности казаков: служить "конно и оружно", где прикажут,
исполнять все положения "уставов", беспрекословно выполнять при-
казы командования, снаряжать себя для службы и готовить и снаря-
жать к ней сыновей, всегда быть в готовности к выполнению распоря-
жений начальников и офицеров. Также они обязаны заниматься са-
мообеспечением.
Казакам было дано право "свободной торговли и промышленнос-
ти" (т. е. промыслов), как на территории войска, так и за ее пределами.
Однако постоянной торговлей занимались немногие—до 70 человек
по всему войску. Они ежегодно вносили по 57,5 руб. серебром каж-
дый в специальный "войсковой капитал" и освобождались от службы
в войске. За пределы местных базаров и ярмарок казаки-торговцы не
отправлялись. Да и "тележный транспорт", которым они пользовались,
не позволял осуществлять рыночные связи с отдаленными торговыми
центрами. Традиционным стал торг на весенних и осенних ярмарках
в пределах самого войска—в Байрамче (с 1856 г. Николаевка-Ново-
российская) и Волонтировке, а также в Аккермане, Татарбунарах, Та-
рутино и Арцизе49. Здесь покупались и сбывались большей частью
изделия обиходного назначения, за более дорогие товары запрашива-
лись такие цены, которые станичники не были в состоянии уплатить.
На торги и ярмарки стекались казаки со всех станиц и хуторов.
Были среди них и "добытчики" соли и рыбы. Эти жизненно необхо-
димые товары они сбывали "с возов" — доставляли на специальных
подводах "до ворот" потребителей. Как покупатели казаки нуждались
прежде всего в изделиях ремесленно-промышленного производства,
которые доходили до них через перекупщиков с явно завышенной
ценой. В самих же станицах казаков-ремесленников либо совсем не
было, либо очень незначительное количество (из освобожденных от
строевой службы по разным причинам). Предметы снаряжения и об-
мундирования изготовлялись в специальных войсковых мастерских
и, конечно, в базарно-ярмарочную сферу не поступали, купля-прода-
жа их не практиковалась. Распространенным был торг лошадьми и
другими домашними животными50.
Войско имело свои суды и судопроизводство, но в то же время ис-
ковые дела, тяжбы, "общественные дела войска" подлежали рассмот-
77
рению в "гражданских судебных инстанциях". Воинские же наруше-
ния рассматривались в специальном воинском суде; сюда относились
"ослушание против начальства, уклонение от наряда на службу и во-
обще нарушения воинской подчиненности".
Казаки обязаны были нести многолетнюю полевую и внутреннюю
службу по очереди: обычно команды из них служили по три года, за-
тем весной сменялись следующей группой ("по дошедшей очереди").
Таким образом, две трети годных казаков занимались хозяйством в
станицах, а треть находилась в наряде. Но по распоряжению наказ-
ного атамана казаков могли назначать и в "особые, экстренные наря-
ды", К тому же иногда, по военным обстоятельствам, казачьи сотни
постоянно служили несколько лет (например, посланные команды на
Кавказ не возвращались в течение шести лет). Все это — внешняя
служба, но была и внутренняя—поручения, связанные с управлени-
ем войском.
Срок службы в войске определялся для генералов и офицеров в 25
лет, для рядовых и младшего комсостава — 30 (25 лет полевой и пять
лет внутренней—для старовозрастных).
Войско имело свою субординацию: главное управление сосредо-
точивалось в руках новороссийского и бессарабского генерал-губер-
натора (штаб в Одессе), а местное—наказного атамана и войскового
правления, ряда специальных учреждений (судебных и др.), затем ста-
ничного и хуторского правления со своими атаманами. В целом же
все командные инстанции, включая и М С. Воронцова и заменивших
его лиц (П. Федорова, графа Строганова), были подотчетны Военному
министерству и Главному (Генеральному) штабу. Только в 1857 г. по-
явилось отдельное Управление казачьих войск в Петербурге. И еще
одна инстанция — наследник царского престола. Он считался вер-
ховным атаманом всех казачьих областей и формирований страны.
Все должности были назначаемы вышестоящими инстанциями и
подотчетны по вертикали снизу вверх. Но в самом низшем звене —
станичном и хуторском — правления избирались на собраниях ста-
ничников.
Наказной атаман и войсковое правление рассматриваемого нами
войска размещались последовательно в г. Аккермане, а затем в глав-
ных станицах Волонтировке и Николаевке-Новороссийской (с 1857 г.).
Вся система административных учреждений войска должна была
обеспечивать главное — постоянную готовность полков к несению
службы, поэтому от нее требовалось "неослабная деятельность" с це-
лью обеспечения в станицах и хуторах "благоустройства, благочинья
78
и точного повиновения властям". Особенно большими правами наде-
лялись наказной атаман и войсковое правление.
Казаки жили под неослабным контролем и "опекой" командиров и
начальников.
Повинности станичников в значительной мере уступали размерам
таковых у других разрядов сельского населения области. Они обяза-
ны были содержать в порядке (в границах войска) дороги, переправы,
гати, нести квартирную повинность при прохождении воинских ко-
манд через станицы, давать подводы своей администрации и поли-
цейским чиновникам, содержать в исправности кордоны, были и дру-
гие мелкие обязанности. Налогов государству не платили; единствен-
ный денежный сбор — на содержание войскового училища — вно-
сился ими по особой раскладке. Вступавшие в войско (так было до
1845 г.) исключались из "подобного состояния" со всеми недоимками,
какие на них накопились до того. Все категории облагаемого населе-
ния были освобождены от налогов при формировании войска.
Особенностью размещения станиц и хуторов войска были их че-
респолосность и рассредоточенность. Расселить казаков по Дунаю
компактно, как мыслилось вначале, не удалось, так как к 1828 г. уже не
было свободных прибрежных земель. Поэтому в ходе формирования
станиц им отводились незаселенные участки в Аккерманском уезде,
очень протяженном (от Днестра до дельты Дуная). Станицы и хутора
оказались разбросанными по всему уезду—некоторые из них на рас-
стоянии друг от друга в 30 и более верст51.
Царское правительство стремилось унифицировать казачество.
Образцом для всех формирований служило Донское казачье войско.
Как уже отмечалось, Дунайское войско с момента создания и до сере-
дины 40-х гг. руководствовалось в отправлении службы и боевой под-
готовки законоположениями и традициями, практиковавшимися у
донцев, которые затем были положены в основу юридического доку-
мента, определявшего основные направления в деятельности дунай-
ских казаков. Конечно, опыт Донского войска был общепризнанным.
По военному потенциалу и отличной выучке офицерского состава
равных ему не было. Не случайно это войско являлось центром подго-
товки молодых командных кадров для казачьих формирований всей
страны. Очень известными, а некоторые и знаменитыми, были гене-
ралы (атаманы) на Дону, чего нельзя сказать о Дунайском войске.
На базе Положения 1844 г. разрабатывались специальные прика-
зы войсковым командованием—фактически уставные инструкции, в
которых военным приказным языком предписывалось, что нужно, а
чего нельзя делать казакам и конкретизировался правопорядок.
79
Мы вправе оговориться, что хотя и донские, и дунайские казаки
руководствовались аналогичными законоположениями, все-таки
слишком много было различий. Разным был исторический фон этих
формирований и при возникновении их и в последующем существо-
вании. Сохранились различия в структуре подразделений: в Донском
войске полки пятисотенные, в Дунайском—шестисотенные; первое
делилось на округа, имело походных и войсковых атаманов, мощную
артиллерию, чего не имело второе. Разительное несходство в военной
мощи—в случае необходимости донцы выставляли несколько десят-
ков полков, дунайцы — два (и предельно три). Но оба войска (Дунайс-
кое становилосьзаметной боевой единицейко второй половине 40-х гг.) со-
ставляли реальную военную силу страны. Объединяли их и бытовав-
шие у казаков традиции, и патриотизм. В частности, соблюдались стро-
гая иерархия и соподчиненность, уважительное отношение к стар-
шим, т. е. бывалым, степенным и умудренным казакам-сослуживцам
(их "сотоварищам"), личная солидарность, взаимовыручка, преданное
отношение к службе, боевая выучка, соблюдение преемственности от
старшего поколения воинов к молодому.
У казачества как рода войск исторически сложились специфичес-
кая структура формирований и административно-командная систе-
ма. Последняя в Дунайском войске состояла из следующих ступеней:
на самом нижнем уровне сохранялись остатки казачьей "автономии":
здесь казаками управляли атаманы — хуторские и станичные. Всем
войском командовали войсковое правление и наказной атаман. Далее
по возрастающему значению располагались бессарабский военный
губернатор (с середины 30-х гг.), новороссийский и бессарабский ге-
нерал-губернатор, командующий Одесским военным округом, началь-
ник Управления казачьих войск (всей России) и военный министр, а
они, в свою очередь, подчинялись верховному атаману казачьих войск
(с середины 20-х гг. им являлся наследник престола) и все — царю52.
По чисто военной линии над рядовыми казаками главенствовали уряд-
ники, сотники, командиры дивизионов (спаренных сотен) и команди-
ры полков со своими штабами.
В последней трети XVIII в. в самих войсках действовала примерно
та же градация, но в высшем звене имелось некоторое своеобразие: в
губернском масштабе подчинялись наместникам, а по оперативной
части — командующим армиями, начальникам военных инспекций и
на самом верху—Военной коллегии—с петровских времен (до введения
Военного министерства в 1802 г.). Военная инспекция—это своего рода
округ; в конце XVIII в. страна была разделена на 14 инспекций, в числе
80
которых действовала и Днестровская инспекция — ей подчинялись
казачьи формирования — Екатеринославское, Бугское, Черноморс-
кое (до передислокации на Кубань) войска.
В случае войны казачьи полки подчинялись командующему обще-
войсковой армией, где действовали или готовились к действиям.
Как видно, на рядовых казаков давил многоярусный пресс различ-
ных военных ведомств. О "вольном казачестве" оставались только
воспоминания, уже ушли в прошлое старые казачьи порядки ("жела-
ли жить, как хотят"). Что же напоминало об их былых "вольностях" ?
Конечно, казачьи сборы в станицах и хуторах, где решались повсед-
невные житейские и сложные вопросы и замирялись конфликты и
споры, да традиционный общинный суд. А еще—развитие у казаков
чувства коллективности, общинности и взаимопомощи и в боевой си-
туации, и в будничных заботах. С большим уважением и любовью они
относились к Родине (великой и малой).
Вся эта многоступенчатая система командно-административной
структуры обеспечивала и локальный и централизованный контроль
за "неуправляемыми" когда-то казаками.
В 1823 г. во всех казачьих войсках страны установлено единообра-
зие званий: казак, урядник, хорунжий, сотник, есаул, войсковой стар-
шина, подполковник, полковник53.
В иерархической властной структуре на самой нижней ступеньке
находился урядник. Он как самый "младший командир" ближе всех
стоял к казакам, для которых был "своим мужиком".
Казаки не хотели служить "из-под палки", "не ломали шапки" пе-
ред сильными мира сего. Офицеры знали об этом и соответственно
контролировали и командовали в своих подразделениях, т. е. не пере-
ходя эту черту. Они могли наказать за различные проступки—от про-
стых порицаний до суровых мер. Применялись и определенные юри-
дические действия, но осмотрительно, потому что каждый казак—это
боевая единица и им надо было дорожить.
Чтобы у читателя не сложилось одностороннее представление, буд-
то в войске только наказывали, заметим, что в казачестве по России в
целом сложилась особая система поощрений. Поощрительными ме-
рами индивидуального порядка являлись благодарности (устные и в
приказе), досрочные отпуска, повышения по службе, награды имен-
ным оружием, медалями и орденами. Практиковались и особые на-
грады всему войсковому формированию за отличие в боях и длитель-
ное пребывание на фронте—это благодарности в приказах от коман-
дующих армией, серебряные духовые инструменты, символы и знач-
81
ки на мундиры всему составу полка, и особо значимым было вручение
войску знамени, что считалось символом признания казачьей добле-
сти.
Офицерская служба в казачьем войске (25 лет) — это особый ас-
пект исследования. Она отличалась от армейской. Во-первых, офицер
в боевой обстановке всегда в конном строю с казаками, а, во-вторых,
он — дворянин с вытекающими отсюда социальными амбициями и
известной отчужденностью от подчиненных. Казаки чтили храбрых,
волевых и рассудительных командиров, но не терпели заносчивых
так же, как и "простецких". Слишком строгие и неразговорчивые гос-
пода офицеры тоже не пользовались уважением станичников.
И еще одно немаловажное обстоятельство. Хотя казаки жили и слу-
жили под сильным контролем командования, у них было развито чув-
ство гордости и чести, с чем вынуждены были считаться офицеры —
особенно в боевой обстановке.
По реформе 1868 г. интересы командного состава не были ущемле-
ны. Дворянское сословие, господствовавшее в России во время ре-
форм, оберегалось царским правительством. Так, и в Бессарабии офи-
церы остались в этом сословии, по закону их уравняли с местным бо-
ярством, а кто не пожелал оставаться здесь, тоже с дворянскими пра-
вами (наследственными и личными) покинул область—мог служить
в армейских полках (конечно, кавалерийских).
В Дунайском казачьем войске, как и в других формированиях, со-
хранялась дистанция между офицерством и рядовым составом.
Существовала сословная перегородка: офицер—это дворянин, а ка-
зак — "низший чин".
Здесь были те же общероссийская номенклатура чинов и градация
офицерских званий, а генералитет имел звания, общие с армейскими.
Как и всюду, действовала офицерская этика, дворянская по своей сути.
Рядовые казаки только служили, а офицеры и служили и властво-
вали в войске. Они же наказывали провинившихся, оглашали устра-
шающие приказы (общение с рядовыми на лаконичном, командном
языке). Наказания и всякие взыскания практиковались довольно ши-
роко по различным поводам и предлогам (нередко пустяковым). "Ис-
правление наказанием" тогда не считалось чем-то унизительным. В
число наказуемых попадали и "невзначай провинившиеся".
Вообще наказания казаков были разнообразные, но они должны
были обязательно быть мотивированными. Кстати сказать, кроме об-
щепринятых наказаний существовали и побочные воздействия (об-
щественное мнение, игнорирование, скрытое презрение станични-
ков, недоверие и др.).
82
В полках и сотнях уважались только опытные, с организаторским
умением, требовательные, но справедливые командиры.
Как и всюду, офицеры раньше казаков узнавали о тяжелых ситуа-
циях в бою и на службе, и чтобы не снижать управляемости ими, дер-
жали их в секрете и не подавали виду. Надо подчеркнуть, что офице-
ры в сражениях шли в общем конном строю и гибко управляли боевы-
ми действиями. И не было такого, чтобы офицер оставил свое подраз-
деление без руководства.
Известно, что при формировании Дунайского войска у него своего
командного Состава не было, поэтому для обучения новых сотен и пол-
ков приглашались офицеры из "Черноморья", позже — из Донского
войска. Через договоренный срок они возвращались, но не все — не-
которые оставались здесь навсегда (сказывались карьерные интере-
сы и подругам причинам), вживались в буджакскую природную среду.
Хотя на первом этапе создания войска офицеры отбирались не
очень тщательно, но морально сомнительных не принимали.
Подбор офицеров для казачьих формирований необычный. Чтобы
стать "казаком казаков", надо было многому научиться, многое уметь,
обладать трезвым рассудком и неуемной отвагой. Офицер в боевой
обстановке должен был помнить, что он командует необычной кавале-
рией, а его подчиненные—воины-профессионалы, которые не про-
щают промахов. "Нестыковка" в отношениях офицеров и казаков в
этом войске недопустима. Конечно, в жизни встречалось всякое, и
некоторые командиры были далеки от совершенства.
Хотя офицеры были правомочны серьезно наказывать провинив-
шихся казаков, но к этому часто не прибегали, потому что им приходи-
лось вместе ходить в атаку, идти лавиной, а в этих ситуациях и офице-
ры, и рядовые были неразделимы.
Офицер — руководитель боя — должен был обладать такими ко-
мандирскими качествами, которые были бы "любы" казакам. Бой ски-
док не давал. Тут все воины в седле и одной шеренге и сабли у всех
одинаковые. Если дрогнет командир, ему уже никогда не добиться
признания казаков. Не случайно в казачестве привились именные
полки и сотни—по фамилии офицера. В этом факте все поставлено на
карту: командирский талант, опыт и честь. И зрелость офицера прове-
ряется в бескомпромиссных сабельных схватках с противником, где
слабый погибает (это неписаный закон войны). Казачье формирова-
ние —это профессиональное войско. В нем воины никогда не проща-
ли нестойких, колеблющихся и неумелых командиров. Отбор офице-
ров совершался через суровые испытания.
83
Тем не менее в социальном отношении между ними была сослов-
ная перегородка. Рядовому казаку можно было подняться лишь на одну
ступеньку — стать урядником. Офицеры со своей безусловной дво-
рянской ориентацией все-таки отгораживались от казаков; какие-то
черты элитарной косности постоянно присутствовали.
Прослойка офицерства в Дунайском войске (вместе с семейства-
ми) была невелика. В 1856 г. на 12 тыс. единиц общего состава войска
она насчитывала чуть более 280 человек. Действовала узаконенная и
своеобразная иерархия должностей и званий, из рамок которых нельзя
было выходить и тем более пренебрегать ими. Офицеры своих
сыновей, годных к строевой службе, посылали в Донское войско, где
находилось юнкерское училище, дававшее среднее военное образо-
вание. Выпускники его пополняли офицерский корпус казачьих войск.
Тогда это было единственное учебное заведение в стране такого
профиля. В 50—60-е гг. Новороссийское войско имело несколько мест
в Московском кадетском корпусе для сыновей офицеров54.
Разветвленный штат офицеров, судей, духовенство и войсковые чи-
новники пристально следили за умонастроениями казаков. Низовое
командование (станичное и хуторское) стремилось поддерживать
согласие и в общинах и в семьях. Оно и местные суды разрешали
малые конфликты.
Если исходить из Положения 1844 г., то рядовые казаки могли дос-
лужиться до офицерских чинов, начиная с хорунжего, но такое
случалось очень редко, так как дворянское сословие и царский каби-
нет не хотели допускать пополнения его выходцами из непривилеги-
рованных слоев населения.
В войске оберегались "семейность" и общинность с их традиция-
ми. Житейские вопросы обычно разрешались на сходах и в крайних
случаях рассматривались в низовых судах. Стареющие казаки, вете-
раны жили в почете и уважении среди своих станичников. Наряду с
боевитостью и храбростью, казаки отличались выносливостью в тру-
де и бережливостью в домашних очагах. Детей стремились учить в
начальных школах по станицам и в общевойсковом училище.
Безусловно, жизненный путь казаков не был безоблачным. А выход
из казачьих сообществ был затруднен до крайности. Бывали периоды
безысходности и отчаяния, когда некоторые из них покушались на
побеги. Так, участились случаи бегства при наказном атамане Васи-
левском, который вдруг занялся "разборкой" казаков, выявлением в
их среде пришлых людей, большей частью бывших крепостных крес-
тьян, которые через включение в казачество обретали себе волю. Бо-
ясь выдачи помещикам, они обращались к испытанному и еще не
84
забытому способу избавления — миграции. Покинув станицы, выхо-
дили напрямую к Дунаю и бежали за рубеж; конечно, пробивались
через заслоны с трудом55.
Итак, побеги являлись одной из форм сопротивления казаков стро-
гому военному режиму, хотя, как можно заключить по архивным до-
кументам, они случались сравнительно редко. Тогда беглые оказыва-
лись вне закона и в случае поимки или выдачи турецкими властями
подлежали военному суду и соответствующему наказанию.
* * *
Бытом дунайских казаков пока никто из исследователей не интере-
совался. Наши заметки основываются главным образом на очень ко-
ротких сведениях современников и войскового командования.
Как известно, быт—это историческая природа человека. Можно
определенно говорить о народном, казачьем быте, динамичном и не-
спокойном. В какой-то мере здесь обнаруживается прямая связь: "как
живешь, так и воюешь". В конечном счете все подчинено боевой служ-
бе. "Казачье спокойствие" было кажущимся.
На быт казаков налагали глубокий отпечаток своеобразные усло-
вия жизни, особое социальное положение, постоянная озабоченность.
У них сложились свои "бытовые принципы", которыми руководство-
вались в повседневной жизни. Конечно, не без того, что частью ста-
рые обычаи теряли свою живучесть, время их выветривало. Но все
же и новые обычаи несли на себе отпечатки прошлого, когда-то пере-
житого.
В быту казаков выработались свои "нормы жизни", которые они
устойчиво оберегали; имели специфические житейские заботы и при-
вычки, добиваясь при этом гармоничного сочетания в них старого и
веяний нового, болезненно переживали несправедливость и униже-
ния.
Пожилые казаки ("скамейщики") и ветераны наставляли молодых
и в военных делах и по хозяйственной части. Такими людьми станич-
ники гордились, боготворили их, как и своих прародителей. На при-
мерах их мужества, стойкости, вольнолюбия когда-то они воспитыва-
лись сами, тому же учили и детей. Строго придерживались "неписа-
ных законов", т. е. традиций, но и заимствовали все полезное новое, а
также уважали равных себе, а командованию подчинялись.
Казаки традиционно ценили свою "свободу" и "вольности", хотя от
этих атрибутов "автономизации" в XIX в. почти ничего не осталось,
85
так как жизнь казачества и в мирное, и в военное время была строго
регламентирована специальным законодательством и военными тра-
дициями, а это, как говорится, сковывало казаков "по рукам и ногам".
С "вольностью" у них ассоциировалось открытое, широкое поле, про-
сторы, где можно было бы самовыразиться, показать свою удаль.
Нарушение казачьих традиций и обычаев неуклонно осуждалось
обществом (станичниками). Попутно заметим, "спиртные соблазны"
на службе влекли за собой серьезные наказания.
С глубоким уважением казаки относились к своим предкам и всем
ветеранам, служившим образцом для подражания. Мнения "стари-
ков" были важнее решений официальных судебных инстанций. Су-
ществовало своеобразное наставничество: опытные и пожилые каза-
ки чуть ли не с раннего детства настраивали подраставших мальчи-
ков на военную службу по принципу "делай как я"
Казак воплощал в себе два начала — воина-профессионала и кре-
стьянина. Это "двуединство" противоречивое, равновесия в нем не
было. С одной стороны, он крестьянин, имел семью, хозяйство, "жил
от земли", с другой — это поселенный воин, обязанный по первому
приказу являться для выполнения боевых поручений, а в случае вой-
ны —он на ответственных направлениях и в наступлении, и в отступ-
лении, и в "позиционной", оборонительной линии. И так десятилетия-
ми, если выживал, а при серьезных ранениях "списывался" из
строевых; младшие командиры, отслужив долгий срок, становились
запасными ("зауряд").
Казаки обязаны были сами следить за своим здоровьем, закалять-
ся, стойко переносить болезни. Медицинской службы в войске прак-
тически не было, и пострадавших лечили от ран и заболеваний глав-
ным образом народные целители.
Хороший конь, воля, дружная и здоровая семья, сообщество свер-
стников-воинов, родина и чувство необходимости ей, удаль, беззавет-
ная храбрость, почет—вот перечень идеалов казаков, их желанные
мечты.
В казачестве, в том числе и в Дунайском, существовала обязатель-
ная преемственность поколений воинов. Отцы и дети завещали сыно-
вьям и внукам чтить казачество и гордиться своей причастностью к
этому уникальному воинству. С большим уважением казаки относи-
лись к своим старшим.
Молодой смене прививались навыки ориентировки в суровой
обстановке (учили "военному зрению"), готовности к ведению риско-
ванной жизни. Им предстояло в будущем состоять на ответственной
службе, а тем более участвовать в боях, не теряться и преодолевать
уныние. Из них готовили профессиональных воинов.
Детей своих казаки стремились учить грамоте в станичных при-
ходских школах. Было открыто и войсковое училище, которое явля-
86
лось как бы повышенной начальной школой. Но по-настоящему обра-
зованных людей в казачьей среде все-таки было мало.
И в быту, и на службе проявлялись солидарность, коллективизм и
спаянность казаков (это общая для всего казачества черта). Они фор-
мировались и закалялись в боевой службе, походах. В известной мере,
это было обусловлено самой регламентированной жизнью станични-
ков и их социальной обособленностью.
Конечно, кажется парадоксальным положение казачьего войска.
На фоне освобождения населения Бессарабской области от выполне-
ния рекрутской повинности, на юге ее до конца 60-х гг. (с перерыва-
ми) существовали казачьи формирования—военно-хозяйственные
поселения, обязанные служить по 20 и более лет и в мирное, и в военное
время. Преимущественно это были местные жители.
За службу казаки наделялись землей, но права распоряжения ею
как собственностью у них не было. Ни все Дунайское казачье войско,
ни отдельные станицы земельных резервов не имели, и казаки в
качестве землепользователей вошли в войско уже с отмежеванными
угодьями еще до его образования. Поэтому в отличие от Донского,
Черноморского и других войск, у дунайцев не было "подданных", т. е.
крестьян, проживавших на землях казачьего фонда, но не причислен-
ных к казачеству. В то же время "посторонние" в определенном числе
душ проживали в станицах, однако они пользовались лишь усадебны-
ми участками, за которые платили определенную сумму (тут имели
место земельно-аграрные отношения). Причина такого своеобразия
опять же в уровне землеобеспеченности этого войска.
При том очень трудоемком и несовершенном способе обработки
пашни, существовавшем в Бессарабии, требовалось большое число
тягловых животных—на юге это волы. Следовательно, каждой каза-
чьей семье надо было иметь и верховых лошадей соответствующей
породности и много рогатого скота, а земельный надел (как главный
источник дохода) оставался незначительным и с годами еще сокра-
щался. Вот в таком неразрешимом хозяйственном противоречии и
жили казаки, аккумулировавшие в себе черты воинов и крестьян-па-
харей. В начале осени казачьи семьи заботились о запасах зерна на
продовольствие и корма для домашнего поголовья, старались удер-
жать хлебный баланс до нового урожая. Работящие и старательные
казаки успевали производить все полевые работы своевременно. Лю-
били и ценили землю — главный источник их бытия и благосостоя-
ния. Создавали страховые запасы хлеба на случай "нештатных ситуа-
ций".
На бытовую ситуацию здесь влияла и немаловажная особенность
дунайцев. К середине 40-х гг. все составные элементы, демографи-
ческие компоненты были уже сплавлены в войске в единое целое, оно
87
становилось заметной военной силой. Интеграционные процессы в
нем продолжались и углублялись, но этнические особенности этих
составных не иссякли, не стерлись, поэтому в казачестве одновре-
менно сосуществовало и общее, и особенное.
В конфессиональном отношении казаки придерживались право-
славия и убежденно верили, что "Бог всегда помогает храбрым" (т. е.
проповедовали прагматический подход к вероисповеданию). И свой
долг по этой части исправляли неукоснительно. Заметим попутно, что
тогда вся российская армия была религиозной. Но, конечно,
безупречными христианами казаки не являлись.
Противоречий на религиозной основе в войске не отмечалось. Про-
никновению в их среду сектантства были установлены различные
преграды.
В самом культовом "отправлении" преобладала обрядовая сторона;
внутренне проникновенного верования, набожности было мало. Им
знакомы были стародавние поверья и суеверия. Прежде других к вере
склонялись пожилые, усталые и издерганные воины, для которых ре-
лигия являлась отдушиной. Молодые же шли в церковь по привычке,
а не по "благопожеланиям".
Клиры, причты церквей содержались и материально поддержива-
лись станичниками. Им выделялись из юртовых земель довольно об-
ширные полевые участки—до 100 десятин на каждого; за счет войс-
ковых средств возводились культовые здания, да и в обработке угодий
тоже помогали прихожане.
Современников, не входивших в тонкости казачьего бытия, неред-
ко удивляли и восхищали здоровая простота жизни казаков, царив-
шие у них согласие, приятельские отношения с соседями, а тем более
с родственниками. В межвоенные периоды станицы жили достаточно
тихо.
В свободное от службы время станичники по-своему отдыхали:
любили устраивать совместные застолья, празднества, где было мно-
го плясок, пения диковинных казачьих песен, состязаний, "конных
номеров"—бегов, джигитовки и других "казацких забав". Участвова-
ли в них казаки всех возрастов. Тогда они как бы разгружались от
строгого военного режима, расслаблялись, "отдыхали душой", стано-
вились радушными, веселыми и добрыми собеседниками (вспомина-
ли походы, атаки, даже штурмы и разные "казусы"). Любили пошу-
тить, но в пределах допустимого. И, естественно, не без "возлияний",
но пьянствующих казаков не было — это строго преследовалось. На
такие события иногда приглашались "высокие гости" — командиры
старших рангов. Но праздники были редки и всегда с оттенком боевой
88
жизни казаков. Их нельзя относить к "молодецким забавам" — они
всегда были проникнуты чертами воинственности.
Казаки отмечали календарные религиозные и семейные праздни-
ки. Но общим весельем в станицах отмечали и своеобразные события
— возвращение полков с войны, из отдаленных походов, при
групповых награждениях и др. Были и семейные торжества, связан-
ные со свадьбами, крестинами, юбилеями.
Безусловно, яркими, незабываемыми они были в Фараоновке и
Каире, когда веселились казаки-цыгане, с их самобытным народным
искусством (особенно песенным и танцевальным). Туда стекались
гости из других станиц и вовлекались в торжества; остаться равно-
душным, безучастным было трудно.
И все-таки надо оговориться, что число праздничных дней у каза-
ков было невелико—сказывался их полувоенный быт.
В свободное от службы время станичники могли заниматься охо-
той и рыболовным промыслом, для чего выезжали в плавни и к водо-
емам Подунавья, на морское побережье или на Днестровский лиман.
* * *
Уже в начале 30-х гг. строевые казаки были вовлечены в службу
государству. И так продолжалось до конца 60-х гг. А кто же вел хозяй-
ства, поддерживал их в удовлетворительном состоянии, обрабатывал
землю? Этим занимались оставшиеся в станицах домочадцы и
особенно женщины-казачки. Труженицы-казачки переносили все, и
своими сильными руками содержали и дом, и поля в отличном состо-
янии, растили детей, обеспечивали сносный, хотя и примитивный ка-
зачий быт (нередко при отсутствии желаемых условий). Они имели
немного денег на домашние и "свои" расходы.
Казаки "верно служили" десятилетиями—до 45-летнего возрас-
та, а на их "заботливых хозяек" взваливалась вся тяжесть ведения
семейных дел; они являлись той экономически активной частью насе-
ления станиц, на которой держалось благополучие станичников, да
еще воспитание детей. Фактически служба физически сильных
казаков заметно суживала возможности их семей в производствен-
ной деятельности, хотя они по сравнению с другими разрядами крес-
тьянства считались льготными и более перспективными в житейс-
ком довольстве. Но при этом нельзя сбрасывать со счетов всегда ощу-
89
щавшееся малоземелье (по общеказацким меркам) и особенности буд-
жакских природных условий. Однако жизнь шла своей чередой и ее
надо было принимать такой, какой она была. Кстати сказать, у казаков
не было "забытых семей".
В казачьих общинах сложился свой семейный уклад. "Всему голо-
ва" был, конечно, отец. Но он надолго отлучался по служебным наря-
дам, а во время войн—и на годы. Поэтому семейное благополучие во
многом зависело от хозяйки дома, а нередко всецело определялось ее
жизненной мудростью и волей.
Обычно в супружеских парах жены "переживали" мужей. Из ка-
заков мало кто доживал до глубокой старости—частью погибали или
преждевременно умирали от ран и перенапряжения; а их жены
становились вдовами и являлись продолжателями казачьих традиций
в этих неполных семьях, готовили сыновей к службе. Пожилые жен-
щины были уважаемы в станицах, как и казаки-ветераны. На матерях
же держалось и экономическое благополучие семей. Трудовые
обязанности женщин фактически не имели пределов.
Надо со всей определенностью констатировать, что в Дунайском
войске женское начало, соединенное с жертвенностью, чувствова-
лось во всем, хотя казачки оставались как бы в тени событий.
Но как ни странно покажется, в казачьей среде в отношениях к
женщинам бытовали не только положительные, но и консервативные
черты.
Типичной, традиционной казацкой семьей являлись лишь семьи
бывших задунайских запорожцев, в других этнических группах Ду-
найского казачьего войска, включенных в него в разные годы, семьи и
семейные отношения сохраняли специфические черты (у русских
переселенцев, входивших в разряд государственных крестьян, у ко-
ронных цыган, отставных солдат и унтер-офицеров, у бывших волон-
теров, молдаван, болгар и пр.). Поэтому роль женщин в казацких се-
мьях была различной в зависимости от недавнего социального стату-
са разрядов сельского населения, их интеграция в казацкую среду,
институт семьи требуют особого освещения. Мы на этом не останав-
ливаемся.
К примеру, своеобразными были семьи у отставных "нижних чи-
нов" . В отставку солдаты уходили в возрасте 45 лет, некоторые рань-
ше, если были сильно ранены или потеряли здоровье по каким-то
причинам. Мало кто приводил потом в Бессарабскую область своих
жен ("солдаток"), а большинство женились уже по отставке. Их сыно-
вья пополняли казачье войско. Здесь просматривалась большая
разница в возрасте родителей (жены моложе мужей на много лет) и
между ними и детьми (через целое поколение).
90
Среди бывших задунайских запорожцев в первой трети ХІХ в., ког-
да они довольно большими группами мигрировали в Россию, было
много семейных, но и немало "бурлаков" (неженатых мужчин) . При-
чем сначала через Дунай перебирались одни казаки и уж потом пере-
правились их семьи.
Семейные казаки еще до прибытия на левый берег Дуная большей
частью окрестьянивались, а некоторые занимались промыслами (осо-
бенно рыболовным).
Со временем казачьи семьи Дунайского войска приобрели общие
черты. Мы отметим только, что женщины-казачки играли в семьях
более активную роль, чем жены живших по-соседству крестьян дру-
гих разрядов, и в хозяйстве, и в сохранении житейских семейных тра-
диций, и в воспитании детей. Конечно, каждая из них имела свои чер-
ты характера, но они сглаживались в особом казачьем быту. Женщи-
ны обладали большей приспособляемостью к меняющейся обстанов-
ке, чем мужчины, они являлись стабилизирующим фактором в семье.
Браки и новорожденные дети регистрировались в церквах, но мет-
рические книги не сохранились в архивах. А как это осуществлялось
за Дунаем, в мусульманской Турецкой империи, мы не знаем.
В большинстве своем семьи были многодетными, но из-за низкого
уровня медицинской помощи и тяжелых условий жизни много детей в
младенчестве умирало (это было характерно для всей Бессарабии), а
те, которые преодолевали этот жизненный рубеж и проходили спар-
танскую выучку, становились закаленными и готовыми переносить
физические нагрузки и лишения. Как мы знаем, войско к концу 60-х
гг. уже перешагнуло за 13 тыс. душ обоего пола, и прирост этот в дан-
ный период был следствием увеличения рождаемости.
Служба
К разнообразной по направленности службе казаки
готовились долго — с раннего детства до 18-летнего
возраста, да и потом не уставали учиться в течение долгих лет службы.
Все казачьи тонкости и приемы построений, маневров, действия ин-
дивидуально и группами, выработка тактической сметки, выносли-
вость, приемы конных боев, казачьей разведки, правила маскировки,
взаимоподдержка и выручка при сложных ситуациях, боевое мастер-
ство и другие воинские навыки на случай суровой фронтовой дей-
ствительности прививались в повседневной практике, на лагерных
сборах и в боях.
Казак должен был непременно обладать личными качествами: от-
вагой, раскованностью при верховой езде, лихостью, не терять уве-
91
ренности в себе, выполнять приказы командования, идти на задания без иллю-
зий и помнить о товарищеской боевой сплоченности.
Большинство этих специфических качеств вырабатывалось и зак-
реплялось с малых лет, прежде всего в семьях: они передавались от
отцов и старших братьев.
Все это было необходимо для поддержания преемственности поко-
лений и сохранения качественно сильного войска. В памяти казаков
могло многое развеяться, но перечисленных навыков они не теря-
ли — усваивали их на всю жизнь. При этом надо иметь в виду, что
Дунайское (Новороссийское) казачье войско сформировалось из
разных этнических групп.
Казаки — прежде всего военные люди, но одновременно это один
из разрядов льготных крестьян. В таких социальных пределах они
жили и за черту социальных рамок им нельзя было выходить.
Престиж казака-воина формировался веками, это образец воина-
профессионала. Казаки участвовали в поддержании безопасности и
обороноспособности страны со времен Ивана IV (Грозного).
К несению воинской службы в казачьих войсках привлекалось по-
головно все мужское население станиц, способное носить оружие, —
"по очередному наряду". Очередность устанавливалась по определен-
ной системе, за которой следили станичные и хуторские атаманы.
Экипировались везде за свой счет, исключая цыган. Отцы моло-
дых казаков готовили верховых лошадей и снаряжение загодя, ору-
жие выдавалось со специальных складов. Надо было приготовить все
согласно выработанным в войсковом правлении росписям. Вещи,
предметы первой необходимости должны быть негромоздкими и не-
тяжелыми, так как казаки все это возили с собой; обоза, в полном смысле
этого слова, у сотен не было — все на себе или навьючено у седла.
По-старинному называли казаков "вольными людьми", но в реаль-
ности они являлись уже подневольной служилой категорией сельско-
го населения и не знали покоя ни на службе, ни дома. Да и мало им
выпадало времени пользоваться домашним уютом. Служба была боль-
шей частью напряженная, а тут еще частые походы и войны и сопря-
женные с ними ранения, контузии и перенапряжение. Здоровье под-
рывалось; не случайно уже в 40—45 лет они становились негодными
к строевой службе и "списывались" в отставку.
Особая роль и в повседневной жизни казаков, и тем более при бое-
вой службе — "на аванпостах", т. е. на фронте, отводилась офицерам.
92
Хотя они иногда перед казачьими сотнями держались не без внешне-
го пафоса, но в воинской практике отвечали своему командирскому
назначению: готовили казаков к изменчивой военной судьбе, учили
тому, что нужно в бою—особой казачьей тактике, мобильному реаги-
рованию в боевой обстановке, бесстрашию перед противником; при-
вивали им чувство "сотоварищества", коллективного доверия, конт-
ролировали их службу—держали на "жестких поводьях". Надо от-
метить, что "простоватые" командиры были у казаков не в почете (к
ним относились со скрытой насмешкой).
Офицеры были наделены многими полномочиями. Их большие и
малые требования по службе "обжалованию не подлежали".
По достижении 18 лет, молодой казак зачислялся в воины и на-
правлялся на службу.
В мирное время хозяйственная деятельность казаков тесно пере-
плеталась с повседневным военным делом — службой. Заметим, что
отчасти то и другое присутствовало и в военных поселениях, но на
другой правовой основе.
По существу, жизнь казаков укладывалась в эти годы службы, ко-
торая поглощала их лучший период жизни. В службе воплощалась идея
казачества.
"Призывной" контингент казаков должен быть всегда подготовлен-
ным к службе и способным быстро реагировать на события. Учились
службе "без оценок" — на практике и в боях. Там вырабатывались
тесные преемственные связи между ветеранами и новичками. Пос-
ледние долго готовились к своему многотрудному ратному пути. В ка-
зачьей среде не привился образ жизни по принципу "каждый сам по
себе". Тут были нерасторжимы связи поколений — молодой казак
являлся боевым соратником ветеранов. Очень важное значение при
этом приобретала казацкая доблесть.
Служба сплачивала казаков. Успешность их совместных действий
во многом зависела от взаимодействия и взаимопомощи. Ход боя труд-
но было предугадать, и тут были очень важны обоюдные доверие, вы-
ручка сослуживцев. Поэтому дружба боевых друзей была проникнута
верностью на всю жизнь. Соображения личной безопасности отодви-
гались на второй план. Измена дружбе была обидным делом, она осуж-
далась казачьим обществом. К дружбе (особенно фронтовой) нельзя
было относиться легкомысленно. Не позволялось выходить за рамки
этой традиции.
Помимо индивидуальных контактов на службе, а тем более в бое-
вой обстановке, завязывались групповые дружеские узы (сотенные,
93
полковые и пр.), которые вселяли в воинов уверенность и в себя и в
своих однополчан. Честь полка и его командира (в казачьих войсках
полки и сотни были именные, т. е. назывались по фамилии его коман-
дира) не были абстрактными понятиями.
Войско оберегало рубежи державы, участвовало в войнах, выдви-
галось на наиболее опасные направления возможного вторжения не-
приятеля, в целом несло тяжелое ратное бремя. Это было эффектив-
ное войско. От него повседневно требовалась незамедлительная го-
товность к боевым операциям (часто непредсказуемым).
Боевая выучка офицерского и рядового состава полков проходила
проверку через серии испытаний: и в "ратных делах" и на службе в
локальных пограничных зонах. Казаки выполняли и экстренные при-
казы (обычно без дополнительных разъяснений), где требовалась жер-
твенность. Их не окружали вниманием, заботой; жилось и служилось
им несладко.
* * *
Известно, что казачьи войска—это пограничные войска, внутри
страны их не формировали. В лучшее время они охраняли рубежи
России, а в случае войны полки являлись либо активными наступа-
тельными силами, либо арьергардами отходящих войск.
Служба на границах была боевой, полной неожиданностей, раз-
личных сложностей, опасных ситуаций. Выполнялись задачи оборон-
но-стратегического значения.
Поскольку дунайские казаки несли пограничную службу главным
образом в бывшем южном районе Бессарабской области, считаем це-
лесообразным сделать несколько заметок об этой территории.
По Бухарестскому миру 1812г. российско-турецкая граница про-
ходила в дельте по Килийскому рукаву, а по Адрианопольскому миру
1829 г. уже значительно южнее—по Георгиевскому. Острова в дель-
те Дуная, образуемые Килийским, Сулинским и Георгиевским рука-
вами, по обоюдной договоренности сторон должны оставаться неза-
селенными, и на них можно было строить только карантины: Россий-
ская карантинная линия первоначально проходила по Килийскому
рукаву. В 1817 г. по взаимному согласию была подтверждена незасе-
ленность островов, хотя уже с 1813 г. они стали исподволь заселяться.
После войны России с Турцией 1828—1829 гг. некоторое время ка-
рантинная линия оставалась на прежнем месте. В 1835 г. ее передви-
94
нули на южный, Георгиевский рукав. Вызвано это было тем, что бег-
лые люди из России и Турции, обитавшие там, тайно пробирались и в
Турцию, и на территорию России, В обстановке часто повторяющихся
эпидемий решено было взять жителей дельты под неослабный конт-
роль56.
Как уже отмечалось, контролем практически занимались казаки-
дунайцы; кстати сказать, часто находясь у опасных очагов повальных
болезней.
Дельта этой великой реки представляла собой сильно обводнен-
ную низменность в форме треугольника, У основания его длина со-
ставляла 74 км, а вся площадь равнялась около 260 тыс. га57.
Дунайское войско круглогодично несло патрульную службу глав-
ным образом в южной зоне Бессарабии—на морском и речном побе-
режьях. При этом оно не располагало оборудованным жильем, нала-
женным продовольственным и фуражным снабжением, сносным ото-
плением и устроенными патрульными дорогами.
Соответствующие военные власти, посылая казачьи сотни на уча-
стки границы, не брали на себя обязательства по снабжению их всем
необходимым. Тем не менее казаки обеспечивали и усиливали воен-
ные позиции страны на Нижнем Дунае и юго-западном побережье
Черного моря,
К 30-м гг. Россия установила свой контроль в дельте Дуная соглас-
но Адрианопольскому миру 1829 г. Граница была передвинута на са-
мый южный рукав. Возвышалась мощь России и ее роль в этом райо-
не. Но она столкнулась с продуманной имперской политикой не толь-
ко Турции, но и поддерживавших ее в своих корыстных целях Англии,
Франции и Австрии; цели эти наиболее очевидно затем проявятся в
Крымской войне 1853—1856 гг. и в последующие десятилетия. Эти
страны развернули последовательную враждебную деятельность по
оттеснению России от Дуная и лишению ее Черноморского военного
флота. Для пограничников обстановка там всегда была очень напря-
женной.
В географическом отношении эта зона принадлежала к Нижнеду-
найской низменности, где рукава великой реки разветвляются на мно-
гочисленные протоки (малосудоходные). Водные ресурсы реки попол-
нялись главным образом потоками от ливней и таяния снега, что со-
провождалось весенними и летними паводками, быстрыми и высоки-
ми подъемами уровня воды, затоплением больших площадей, Дунай в
95
этом районе замерзал лишь в очень холодные зимы на срок от 20 до 45
суток. Поэтому казакам приходилось совмещать службу с борьбой
против стихии. При разливах к ней трудно было подступиться—часть
территории уходила под воду.
Дунай стал важным рубежом на подступах к Балканам, где страте-
гические интересы России должны были всегда надежно обеспечи-
ваться. Дельта — это одна из важнейших зон российской государ-
ственной политики (геополитики). Не случайно по Парижскому миру
1856 г. Россию "отодвинули" от устья Дуная, отторгнув Подунавье.
Тогда судоходным являлся лишь один рукав—Сулинский, где на-
ходились таможенные и карантинные учреждения и ведомства. Тре-
бовались строгий таможенно-карантинный контроль и порядок, по-
тому что, кроме контрабандного поступления и сбыта товаров, через
Нижнее Подунавье и Прут много раз заносились страшные эпиде-
мии, уносившие многочисленные жизни. В таких ситуациях выделя-
лись усиленные подвижные патрульные группы казаков на границе
и прилегающих сухопутных трассах, проселках и тропах. Они
выполняли роль боевых заслонов. В этой экстренной и смертельно
опасной службе нередко погибали и сами казаки.
Конечно, следует оговориться, что одному Дунайскому двухполко-
вому войску (из которого лишь треть станичников служила поочеред-
ными группами) таким контингентом справиться с большим объемом
сложных задач на низовьях двух рек и морском побережье было не по
силам. Поэтому позиции дунайцев подкреплялись систематическим
приходом донских полков. Это оправдывалось также стратегически-
ми мотивами и особой экономической целесообразностью.
Тут складывались и крепли казачье братство и солидарность двух
казачьих структур, происходило как бы "подравнивание" малого
Дунайского и великого Донского войск. На первый взгляд, это эле-
ментарная государственная необходимость и обыденность, но они
несли в себе задатки тесного межэтнического общения, уважения эт-
нических особенностей друг друга, чем вообще славилось полиэтни-
ческое население Бессарабии. К тому же сама суровая жизнь и служба
казаков побуждали к этому. Боевое общение не стиралось в памяти
поколений.
Надо отметить также, что служили на границе люди сильные, тре-
нированные и закаленные. Помимо чисто военных обязанностей,
казакам приходилось отчасти заниматься и "инженерными" делами:
участвовать в создании заградительных сооружений от выхода рек из
96
берегов, в расчистке патрульных дорог, их ремонте, строительстве
мостов и гатей,
В относительно мирное время главным видом службы была охрана
рубежей Российской Империи, на дальних и ближних подступах к
России стояли казачьи полки.
* * *
Некоторые полки донских казаков (по принципу поочередности)
почти постоянно дислоцировались на территории Бессарабской об-
ласти и Левобережья Днестра. Они входили в общевойсковые корпу-
са и кавалерийские бригады дивизий, в частности в 16-ю дивизию
генерала Орлова, который восхищался ими и считал, что в турецкой
армии альтернативной им конницы (по боевым качествам) не было.
Донские казаки многие десятилетия охраняли западные рубежи
России. С присоединением Левобережного Поднестровья в начале
90-х гг. XVIII в. они стояли у кордонов на этой реке севернее Дубоссар,
нередко выполняя и функции карантинной стражи. С перенесением
границы на Прут в 1812 г. донские полки были передвинуты туда.
Пограничная служба у казачьих формирований отличалась
своеобразием. Донские казаки прибывали на Днестр, а затем на Прут
своим ходом и служили по году. Екатеринославские и бугские жили
определенное число лет постоянно, соблюдая в нарядах на пункты
очередность.
В период войны донские полки находились "на гребне" боевой сла-
вы, они были участниками блистательных побед. Для подтверждения
сказанного сошлемся на характеристику боевых заслуг донцев в вой-
не 1768—1774 гг., данную фельдмаршалом П. А. Румянцевым: "Они
составляли зимой и летом передовую стражу армии, не утомляясь ни
нуждой, ни невыгодами такому положению, свойственными в местах,
наипаче необитаемых. Их бдению и врожденному военному искусст-
ву одолжены мы особливо, что неприятель нигде не мог во вред наш
скрыть своего движения. В малых и больших сражениях пускались
они в огонь первые, отличаясь храбростью чрезвычайной"58.
Напомним, что создание Дунайского (Новороссийского) войска
было вызвано исключительно государственной необходимостью. В его
задачи входило, как зафиксировано в главном юридическом докумен-
те — законоположении 1844 г., иметь "в готовности" два полка (шес-
тисотенных), чтобы содержать кордонную линию на дунайских ост-
ровах Лети и Четал, караулы на Георгиевском острове и у Бессарабс-
97
ких соляных озер, т. е. осуществлять охрану Аккерманских промыс-
лов, и отдельные команды для разъездов в Одессе и Аккермане59.
Войско выставляло сотни для патрулирования излучин рукавов
Дуная, где находили переправы нарушители границы с обеих сторон
(России и Турции)—на лодках и вплавь. Там дозоры постоянно нахо-
дились в опасности. И дунайцы зарекомендовали себя надежными
пограничниками на этом "краю России".
Они несли пограничную службу не только на крутых и отлогих бе-
регах Дуная, Днестра, Прута и откосах у моря, но и в плавнях Подуна-
вья, а после 1857 г. казачьи команды охраняли новый рубеж в степи
Буджака.
Служба на границе была круглосуточной, т. е. и днем и ночью каза-
ки проводили много времени на ветру, морозе, под дождем и палящим
солнцем, пробуждались с первыми петухами.
Эта тревожная пограничная жизнь началась сразу же по форми-
ровании Дунайского войска. Тогда в пределах побережья моря от
Аккермана до Дуная уже существовала серия кордонов—Бугазский,
Будакский, Балабанский, Бурназский, Шаганский и Базарчукский
(неподалеку от посада Вилков)60. С годами пограничная служба стала
привычным делом дунайцев.
Вблизи кордонов казаки содержали и расчищали патрульные до-
роги — с мостами, водоотводными канавами, откосами и насыпями.
Эти кордоны были ближними относительно дислокации Дунайского
войска, но они служили и на очень дальних — в регионе Кавказа.
После Крымской войны перед войском встало новое испыта-
ние — обеспечить оборонительный рубеж в Буджаке—на сухопут-
ной границе. Весь период с 1857 по 1878 г. обстановка там была риско-
ванная, потому что через этот рубеж в течение ряда лет шла
А двусторонняя миграция—особенно массовой она была в начале 60-х гг. с
территории Подунавья, и войску вменили в обязанность урегулиро-
вание пропуска в Россию более 20 тыс. беженцев. На этой границе
казаки удерживали нормальное и надежное таможенное обеспече-
ние.
Войско не только укрепилось на новых позициях вдоль границы, но
оно и обживало их, а адаптация была напряженной, вредной для здо-
ровья в условиях сухой степи, недостаточного водообеспечения и сла-
бой кормовой базы.
Говоря о пребывании дунайцев в прибрежной зоне Черного моря и
Дуная, мы должны констатировать тесную связь казачьих подразде-
98
лений с флотом. Наиболее согласованно взаимодействовали с ним
казаки Черноморского и Усть-Дунайского Буджакского войск и в оп-
ределенной мере дунайцы—при охране границы, таможен и каран-
тинов, а во время Крымской войны и на фронте — в дельте Дуная и
Добрудже.
С 1847 г. по личному приказу Николая I Дунайское казачье войско
начало посылать на Кавказ, где военные события, как известно, дли-
лись несколько десятилетий, по две сотни от каждого полка (эти сдво-
енные сотни назывались дивизионами), т. е. треть всего войска. Там
они размещались аванпостами по Тереку и в Грозненской крепости.
Путь из Буджака до хребтов Кавказа и обратно через множество
рек и препятствий был долгим и изнурительным. К войне в горах их
не готовили ни тактически, ни технически, ни психологически.
Военные действия в этом районе отличались стремительностью и
непредсказуемостью. Дунайцы оказались в одной упряжке с другими
казачьими формированиями, хорошо осведомленными о местных,
"горских" условиях войны. Тут грозным тоном приказов командую-
щих многого не достигнешь.
Более обремененной опасностями службы трудно было подобрать.
Сама часто меняющаяся военная обстановка требовала от бойцов бы-
строй реакции, чтобы не потеряться от неожиданности. Тут всегда
царило состояние повышенной боевой готовности. Но это еще не все:
в регионе не затухали эпидемии.
Смена сотен должна производиться каждые три года. Однако те из
них, которые прибыли в 1850 г., остались до конца Крымской войны, т.
е. находились там шесть лет, жертвуя и людьми, и своими оставлен-
ными в Буджаке хозяйствами, которые пришли в упадок.
Эта часть Дунайского войска тактику боев постигала не в учебных
классах, а в самих сражениях, схватках, где порой приходилось идти
на верную гибель.
Степнякам-дунайцам пришлось воевать на горных тропах и в
глубоких ущельях. При существовавших тогда средствах связи коор-
динация воинских операций почти отсутствовала. Все Дунайское вой-
ско было расчленено на разрозненные подразделения, и
руководство ими из штаба войска было затруднено, управление поте-
ряно.
* * *
Полицейские функции были присущи в те времена всем казачьим
войскам. Вообще служба казаков и в мирной обстановке, и в случае
вооруженных конфликтов была смешанного назначения, т. е. и чисто
99
воєнная и полицейская. Были и другие задачи: карантинно-таможен-
ные, охрана наиболее важных государственных объектов и коммуни-
каций и пр. Везде казаки должны были энергично исполнять задания
командования, служить с большим усердием.
Фактически полицейская служба являлась дополнительной и не-
популярной нагрузкой для казаков-воинов. Полицейский порядок дол-
жны были поддерживать не они, а огромная армия специальной ох-
раны и чиновников. А то, что царское правительство прибегало к со-
действию такого уникального войска, как казачьи полки, свидетель-
ствовало о его беспомощности.
Конечно, полицейские функции, навязанные казачьим подразде-
лениям, не отвечали боевым возможностям войска. Ведь оно смогло
выставить три полка на ответственные участки фронта в период
Крымской войны. Не для полицейских акций готовились эти полки.
Однако царские власти все чаще стали прибегать к направлению ка-
зачьих сотен "для наведения внутреннего порядка".
Темной страницей в истории Дунайского казачьего войска явилось
участие их в облавах на беглых людей. Для казаков такая служба была
обременительной и непопулярной. Особенно это четко обозначилось
в годы Крымской войны и в послевоенную пору. В Бессарабской обла-
сти (и особенно в ее южной зоне) концентрировались беглые из рос-
сийских губерний, которые частью оседали здесь, а частью следовали
за Дунай. В обратном направлении — из Добруджи и дельты Дуная
устремились в Буджак массы мигрантов различной этнической при-
надлежности, уходивших от увеличившегося натиска турецкого ре-
жима против "пришельцев" (главным образом славян). Эта миграция
вошла в историю как "великая выходка". Только в 1853 г. зарегистри-
ровано 1800 таких мигрантов. А на правом крыле российской грани-
цы еще в 30-е гг. были расставлены пикеты из дунайских казаков для
"вылавливания беглых" на протяжении от Георгиевского гирла до г.
Рени.
В 1857 г. три сотни дунайцев задержали 1753 человека, названных в
документах "бродягами". При этом власти требовали от казачьих под-
разделений, чтобы пограничная линия была "чистой и прямой"61. Мно-
гих "отлавливали", но еще больше уходило.
В обязанности казачьих войск также входили сопровождение аре-
стованных и заключенных, карантинные оцепления, подавление вол-
нений и др.
* * *
Приведем некоторую хронологию боевых дел войска. Непосред-
ственно в военные действия оно локально включалось уже в 1831 г.
Мы не будем останавливаться на частностях, а перечислим только
места службы и ее задачи, опираясь на архивные источники. Войско,
как правило, разделялось на группы, которые профессионально
выполняли частные приказы командования. Итак, перечислим наи-
более важные приказы и их выполнение войском.
1830—1832 гг.—войско находилось в Балтском уезде Подольской
губернии в связи с польским восстанием, а также в Одессе (для пре-
кращения эпидемии холеры), занимало кордонную линию по берегу
Черного моря в пределах Бессарабской области, Херсонской и Таври-
ческой губерний; содержало в г. Аккермане "городские караулы"; в
разных местах употреблялось "по полицейской части".
1833—1834 гг.—один конный полк был в походе за границей — в
княжествах Молдавии и Валахии—в составе сухопутного вспомога-
тельного отряда, предназначавшегося в помощь турецким войскам
(тогда Россия и Турция находились в лояльных отношениях).
1837—1838 гг. — две сотни конного полка находились на службе в
г. Одессе.
С 1840 г. — оба полка занимали кордонную линию по р. Дунаю и
караулы в городах Аккермане, Одессе, Николаеве и Херсоне.
С 1847 г.—посылались на Кавказ по две сотни от каждого полка—на
линию аванпостов. До 1853 г. они входили в состав Кавказского
корпуса. До конца войны там находилось более 500 дунайских казаков
в связи с активизацией военных действий в ходе Крымской войны.
Оставшиеся сотни привлекались к боевой службе на южной границе
Бессарабии, в аванпостах по Дунаю, отряжались для действий за рекой
против турецких войск и обеспечения переправы русских войск; часть
входила в гарнизоны Измаильской и Аккерманский крепостей и
обеспечивала Ренийский карантин.
В 1854 г. из дунайских казаков сформирован конно-ракетный от-
ряд (64 всадника), который действовал за Дунаем. Оставшиеся сотни
2-го полка занимали оборонительную линию в Одессе, по суше, по
берегу моря и в дельте Дуная, а затем в полосе от Одессы до Очакова.
В том же году сформирован 3-й полк Дунайского казачьего войска,
который поступил в состав 5-го корпуса, дислоцированного на юге
Бессарабской области. Кстати, при формировании 3-го полка в него
101
включены 420 цыган-казаков, несколько сот греков, болгарских коло-
нистов и "людей разных званий, примкнувших к войску". Поясним,
что тогда в собирательное наименование "болгарские колонисты" вхо-
дили собственно болгары, гагаузы, молдаване, украинцы, албанцы и
другие, проживавшие в селениях (колониях) задунайских переселен-
цев. В декабре из полка четыре сотни отправлены в Николаев и Хер-
сон для содержания аванпостов (оборонительной линии). Потом полк
переведен в Бессарабию и занимал оборону по берегу Черного моря.
В1855 г. из-за угрозы вторжения в Бессарабию австрийских войск
полки готовились (вместе с семьями) для перебазирования в округа
военных поселений на юге Украины — были созданы и вооружены
10 команд (по 25 человек в каждой) для защиты станиц.
На службе во время войны от войска находились 2923 человека.
В марте 1856 г.,с заключением Парижского мира и, следовательно, оконча-
нием Крьмской войны, половина состава Дунайского казачьего войска была
отпущена по домам, а вернувшиеся с Кавказа четыре сотни—полностью.
Кстати заметим, что с мая 1857 г. сотни дунайцев уже не посылались
туда62.
Казаки понесли жертвы от эпидемий и на войне. Экономическое
состояние станиц оказалось сильно расшатанным, многие жилые дома
и надворные постройки разрушены, поля запущены, тягловый и
мелкий скот значительно сократился, перед казаками встал вопрос:
как дальше жить?
Но от войска требовали службы. С завершением работ по проведе-
нию и устройству новой границы протяженностью в несколько сотен
верст в 1858 г. полки (3-й полк был расформирован с окончанием вой-
ны —в мае 1856 г.) были придвинуты к границе для ее охраны. Тогда
же, в связи с миграцией населения в оба направления через новый
рубеж несколько казачьих сотен были снаряжены "для поимки бродяг".
В 1860—1861 гг. служба на границе была усилена ввиду выхода из
Подунавья (Бессарабского участка) более 20 тыс. беженцев, которых
власти направляли в полосу Южной Украины. Казаки обеспечивали
охраной эту массовую эмиграцию населения63.
Перечень боевых дел можно было продолжить, но и то, что отмече-
но, думается, достаточно для утверждения, что Дунайское казачье
войско, совершенствуя с каждым днем боевую выучку, становилось
кадровым, профессиональным.
Дунайское войско
и Крымская война
Военно-политическая ситуация в начале
50-х гг. XIX в. сложилась не в пользу России.
Угроза войны со стороны Турции сохранялась,
и конфликтная атмосфера накалялась. Ее воинственность поддержи-
вали и нагнетали правящие круги Англии, Франции и Австрии. Дело
шло к войне. А в самой Крымской войне проявилось их временное,
экономическое, политическое и военное единство — они объедини-
лись в антироссийскую коалицию. Этот блок государств против Рос-
сии был опасен, и события могли развернуться непредсказуемо. С
начала войны развязалась острая вооруженная борьба на многих на-
правлениях. События разворачивались стремительно и масштабно.
Расклад сил в ходе военных действий заставлял российское командо-
вание рассредоточить и сухопутные и морские формирования на ог-
ромном удалении друг от друга (Черноморское побережье, Балканы,
Приазовье, Балтика, Крым, Кавказ, Камчатка).
Полки Дунайского казачества были втянуты в боевые действия на
Балканах, на Северном Причерноморье, Кавказе и в Подунавье. Ниж-
ний Дунай — почти сопредельная зона с территорией расселения
исследуемого казачьего войска и ключевой узел стратегических ин-
тересов России, Турции и Австрии, а с середины XIX в. еще и Англии
и Франции. При решении балканских проблем нельзя было обойти
регион Нижнего Дуная.
О боевых действиях полков было частично сказано выше.
Конфликт перерос в большую войну. Расстановка сил воюющих
держав была не в пользу России.
Общеизвестно, что командующие российскими сухопутными вой-
сками — генералы Горчаков и Паскевич, адмирал Меньшиков—уп-
равляли военными действиями неумело, неуверенно и в общем слабо.
Другое дело, флотоводцы Нахимов, Корнилов и Истомин. Но надо
иметь в виду, что три сверхдержавы и Сардинское королевство выс-
тавили против России на фронтах более миллиона человек и сильный
объединенный флот, в том числе английский и французский, который
был паровым. Словом, соотношение боевых контингентов свидетель-
ствовало о неравенстве сил—явном перевесе сил коалиции.
Самодержавие Николая I своей недальновидной политикой подве-
ло страну к международной изоляции. Боевые действия быстро раз-
вернулись на Черноморском побережье, Балканах, Кавказе, а затем и
в других регионах страны — на Балтийском и Азовском морях, на
севере и даже в районе Камчатки. Но главные сражения разверну-
лись на юге. Россия воевала при невыгодных условиях—противник
ворвался в Крым и блокировал его.
103
Причины и поводы войны, ход боевых действий довольно глубоко,
капитально и в деталях исследованы многими историками, но особен-
но академиком Е. В. Тарле и группой авторов сводной монографии по
истории России XIX в.64
В историографии это грандиозное столкновение великих держав
названо Крымской, или Восточной, войной. Она бушевала три года на
большом пространстве. В исторической памяти народа она ассоции-
руется с героической эпопеей Севастополя, а также с ущемлением
патриотических чувств поколений (в связи с поражением России). А в
наших краях война отозвалась пагубными последствиями в реальной
жизни поколений из-за перекройки территории Бессарабской
области, вынужденной миграции десятков тысяч жителей и
назревания потенциального вооруженного конфликта, вылившегося
затем в очередную русско-турецкую войну 1877—1878 гг.
Буджак как важная в стратегическом отношении зона на подсту-
пах к Балканам всегда являлся районом сосредоточения армейских и
иррегулярных (казачьих) полков, а в дельте Дуная базировалась еще и
флотилия. Дунайское казачье войско, дислоцировавшееся в этой зоне,
должно было всегда находиться в боевой готовности, занимая ряд труд-
ных для службы мест и объектов.
К началу Крымской войны прослеживаются ощутимые сдвиги в
боевой подготовке этого войска, а в самой войне оно становится кад-
ровым и популярным — под стать прочим казачьим формированиям
страны. Оно с честью выдержало этот трагический урок. Возросла и
укрепилась уверенность в своих силах. Взлет массового патриотизма
казаков проявился в 1855 г. Когда гигантская страна с трудом отбива-
лась от натиска войск и флотов коалиции в Крыму, по призыву коман-
дования дунаицев о сборе казачьего ополчения появился 3-й конный
полк, который был немедленно отправлен на передовую линию.
В станицах войска остались женщины, несовершеннолетние, дети,
пожилые и безнадежно больные мужчины. Надо было справляться с
работами в поле и домашним хозяйством, а тут еще в связи с отступле-
нием войск с Балкан в Крым и накоплением резервов возросла по-
стойная повинность.
В сложнейшей фронтовой ситуации Крымской войны большинство
казачьих сотен сначала было направлено в прибрежную черноморс-
кую зону и на Дунай (включая и правый берег). На Нижнем Дунае и в
Одессе они нередко являлись мишенями для турецких боевых, аван-
гардных подразделений и английского флота. Потом несколько раз
перемещались на другие направления.
104
Дунайское казачье войско состояло только из конных полков. В
Крымской войне они использовались не как атакующие, а в качестве
оборонительных сил, т. е. в кавалерийских атаках не были задействова-
ны. Их полоса обороны простиралась по берегу моря от дельты Дуная
до дельты Днепра. Но сотни, отправленные на Терек и к Грозному,
участвовали в смешанных наступательно-оборонительных операциях.
Считаем необходимым отметить такой важный штрих в ратной
судьбе 3-го полка: формирование его проходило азартно, без нажима
извне: в короткий срок цыгане снарядили 420 воинов и в сотни вли-
лись добровольцы "со стороны" — греки, албанцы, болгары, гагаузы
и др.
Когда бастионы бессмертного Севастополя пали и в Петербурге
признали, что войну продолжать бессмысленно, в стане противников
России начались размолвки: англичане и австрийцы замыслили
перенести военные действия на Кавказ, а Наполеон III не хотел усиле-
ния союзников и склонялся к миру, что заставило всю коалицию
приступить к переговорам. Была достигнута договоренность воюющих
сторон о перемирии, началась подготовка к конгрессу в Париже. Но
Россия все-таки оказалась побежденной и изолированной—уступки
с ее стороны были неизбежны.
В противоборстве с коалицией Россия потерпела поражение в
войне 1853—1856 гг., и мир, хотя и невыгодный для нее, был необхо-
дим. Собрались победители на свой форум с главной целью — осла-
бить и унизить Россию.
Российскую делегацию на конференции в Париже возглавлял опыт-
ный государственный деятель и дипломат граф А. Ф. Орлов, который
добился максимума успехов на переговорах, опираясь на поддержку
французского императора Наполеона III. Мир был крайне необходим
России. И как писал Александр II А. Ф. Орлову, он обеспечил стране
передышку, "в которой мы нуждаемся внутри страны"65.
Руководя конгрессом как глава объединенной дипломатии стран-
победительниц, Наполеон III достиг апогея своего могущества. Па-
рижский мир 1856 г. вырабатывался под его "председательством", хотя
официально заседания возглавлял министр иностранных дел Фран-
ции граф Валевский (побочный сын Наполеона I).
Что последовало за Парижским миром 1856 г., известно: страна
вступила в полосу буржуазных реформ, разработка которых началась
в 1857 г., а сами реформы заняли 60—70-е гг. XIX в. Как свидетель-
ствовал академик Е. В. Тарле, "...в истории России Крымская война
сыграла исключительную роль и была прологом к переменам и сдвигам
105
крупнейшего значения в социально-экономической жизни страны"66.
Современники и историки считали, что дипломаты группы Орло-
ва, проявляя гибкость и стойкость на переговорах, добились в Пари-
же несомненной победы. Это было признано и царским кабинетом,
присвоившим Орлову титул князя.
В ходе дискуссий на конгрессе в Париже в 1856 г. несколько раз
менялись очертания территориальной "уступки" России в Подуна-
вье, названной потом "Бессарабским участком"; ее площадь сужива-
лась. Особенно рьяно вела себя делегация австрийских уполномочен-
ных. Как известно, Австрия по соглашению с Турцией в ходе отступ-
ления русской армии с Балкан и из Дунайских княжеств оккупирова-
ла последние, т. е. вышла к Пруту и фактически стала угрожать втор-
жением в Бессарабскую область. На переговорах в Париже австрий-
ская дипломатия надеялась, что княжества будут переданы под ее су-
веренитет. Поэтому прирост территории Молдавского княжества за
счет Бессарабии, а по проекту австрийцев — это более половины об-
ласти — было бы на пользу Австрийской империи.
Ввиду непосредственной угрозы отторжения этой части Бессараб-
ской области (согласно существовавшему проекту австрийской деле-
гации) разные административные инстанции в области готовились к
эвакуации всего Дунайского казачьего войска, больших ценностей,
архивов, самих учреждений и др. Но на практике до этого не дошло.
Австрия не рискнула вторгнуться в Бессарабскую область, хотя и со-
средоточила для этой цели войска непосредственно на границе. Од-
нако новая граница отрезала часть станиц с землей от войскового юрта.
Но хотя австрийцы действовали "самоотверженно", на конгрессе
сложилась ситуация не в пользу Вены. В конечном счете конгресс ре-
шил оставить княжества "под верховной властью Порты", так что ав-
стрийские вожделения были перечеркнуты. От России была отторг-
нута лишь небольшая приграничная полоса — на юге Бессарабии.
Тем не менее Россию "отодвинули" от Дуная; на дипломатическом язы-
ке это значилось как "исправление границы Бессарабии"67. Факти-
чески была нарушена имперская целостность, с чем Россия не смири-
лась.
Такой итог дискуссий в Париже был обусловлен нараставшими про-
тиворечиями между Францией и Австрией, которые спустя некото-
рое время перерастут в войну, и Наполеону III удастся выйти победи-
телем, вытеснив австрийцев из Северной Италии.
Политические позиции стран коалиции на Парижском конгрессе
сводились главным образом к оттеснению России на положение вто-
ростепенной державы. Особенно нескрываемую антироссийскую
линию проводила австрийская делегация, которая еще в 1855 г. выд-
винула ультимативные требования к России в вопросе изменения
границ в Бессарабии, по которым в пределах России осталась бы уз-
106
кая полоска у правого берега Днестра. И действовали австрийцы на-
гло, настолько были уверены в успехе своих домогательств.
На Парижском конгрессе делегация графа Орлова находилась под
двойным прессом — петербургского кабинета и дипломатов проти-
востоящей коалиции, среди которых особенно усердствовала австрий-
ская делегация, все время выдвигавшая свои требования к России,
причем звучавшие как ультиматумы, но уехала она в Вену ни с чем.
После Крымской войны Россия оказалась во внешнеполитичес-
ком тупике — никто ее не поддерживал, а противники, наоборот,
объединились и заняли непримиримые позиции. Война закончилась
неудачно для России: переговоры с победителями и сам Парижский
трактат таили в себе навязанные и унизительные для России условия.
Фактически такой исход заложил предпосылки скорой войны. Через
два десятилетия после проведения новой границы Россия и Турция
снова столкнутся в вооруженной борьбе и Россия победит, хотя Турцию
поддержат те же Англия и Франция, однако на открытое столкновение
они не решатся.
В трактате, заключенном в Париже 18 (30) марта 1856 г. "на общую
пользу Европы", в статье 21-й было записано: "Пространство земли,
уступленное Россией, будет присоединено к Княжеству Молдавско-
му под Верховной властью Блистательной Порты. Живущие на сем
пространстве земли будут пользоваться правами и преимуществами,
присвоенными княжествам, и в течение трех лет им дозволено будет
переселиться в другие места и свободно распорядиться своей соб-
ственностью"68.
Уже в 1856 г. командование Новороссийского (бывшего Дунайско-
го) войска и сами казачьи общины без колебаний незамедлительно
приняли решение о выселении в Бессарабскую область всех жителей
трех казачьих поселений, оказавшихся южнее новой пограничной
черты (станичные земли продали). Но большинство населения Бесса-
рабского участка (Подунавье) под влиянием обольстительных обеща-
ний новых властей задержалось, а в 1860 г. (по истечении трехлетнего
срока) оказалось в сложнейшей ситуации, часть населения мигриро-
вала на Украину и в Бессарабскую область с жертвами и лишениями.
У России отобрали Подунавье и дельту, линия раздела южной зоны
Бессарабской области рассекла ее, проведена она была без учета
интересов населения; в ряде мест отрезала усадьбы селений от их
полевого клина. В целом "разлом" в Буджаке привел к ряду тягостных
последствий.
Итак, победители лишили Россию Черноморского военного флота
и отобрали часть территории.
В Подунавье Россия имела свои геополитические интересы. Те-
перь она лишилась этой полосы территории вместе с дунайскими пор-
107
тами, соляными и рыбными промыслами, получила границу, ничем не
защищенную.
Согласно 20-й и 21-й статьям Парижского трактата 1856 г. новая
граница (с некоторой корректировкой) была "устроена" в 1857 г. на
юго-западе Бессарабской области. Начиналась на берегу моря, в ки-
лометре от озера Бурназ, и шла перпендикулярно к дороге Аккерман—
Татарбунары, потом по этой дороге к южному Торянову валу, а оттуда
на север — восточнее озера Ялпуг, по речке Кирсау, через селение
Гура-Сарацика, далее обходила Немцены и у Кота-Маре примыкала к
Пруту, т. е. старой границе.
Специальная комиссия, занимавшаяся прокладкой новой погра-
ничной черты, дважды перекраивала совместную границу между Бес-
сарабской областью и Подунавьем. И тут не было золотой середины:
победители заставили Россию дополнительно уступать (в частности,
пришлось отдать Болград— "столицу болгарского водворения" в Бес-
сарабии с прилежащей территорией). Все во вред России и на пользу
ее противникам. И такая унизительная для нее ситуация длилась
22 года. Сформировалась обстановка сложная, но не безнадеж-
ная —в 1878 г. Подунавье было снова отвоевано российской армией.
А пока такое положение диктовалось необходимостью устоять, прове-
сти преобразования в стране в целом и в армии и на флоте в частно-
сти. Что и было осуществлено в ходе реформ 60—70-х гг.
В ряде мест эта пограничная черта отсекала селения от их земель,
что совсем не волновало устроителей нового рубежа. И еще резуль-
тат: в Бессарабской области осталась короткая полоска морского по-
бережья — без пристаней.
Отторжение жизненно важной части Бессарабии пагубно сказа-
лось на многих сторонах жизни населения по обе стороны границы.
Сразу же после 1857 г. начались притеснения жителей Подунавья
новыми хозяевами, что толкнуло их (числом в 25 тыс.) в начале
60-х гг. на спасительное бегство в восточном направлении, причем
безнаказанно для виновников такой массовой миграции.
С проведением новой границы, которая "по-живому" отреза-
ла часть Буджака, станица Николаевка, хутора Новотроицкий и
Парапара с 15,4 тыс. дес. войсковой земли оказались за преде-
лами России. Казаки переселились в другие селения и во вновь
основанную главную станицу — Николаевку-Новороссийскую
(бывшее м. Байрамча площадью чуть более 6 тыс. дес, купленное
казной у помещика Зиро с целью пополнения земельного фонда вой-
ска)69.
"На подъем хозяйства" переселившимся казакам было выделено
пособие в 20 тыс. рублей—вот и все "вспоможение" правительства,
а экономическое положение станиц в ходе войны было подорвано,
особенно пострадали хозяйства тех казаков, которые пробыли на Кав-
108
казе от трех до шести лет — это отмечено и в приказах по поводу
"инспекторских смотров" войска генерал-губернаторами (значит, уже
нельзя было скрывать).
С той поры войско просуществовало еще 12лет, но уже под назва-
нием Новороссийского казачьего войска.
В Бессарабской области остались девять станиц. После Крымской
войны на протяжении 1857—1859 гг. войсковое правление для урав-
нения в землепользовании проводило переселение казаков из много-
людных в малолюдные станицы.
Переселенцы из отошедших за рубеж селений (350 семей) по рас-
средоточению в оставшиеся станицы получили ссуды в качестве по-
собия на устройство в новых местах по 75— 100 руб. на семью (50 руб.
безвозвратно, а остальные с погашением в течение трех лет, без про-
центов). К службе тогда привлекалась не третья, а четвертая часть
очередников. Штаб войска с 1857 г. размещался в Николаевке-Ново-
российской70.
Помимо казаков на территории войска проживали и посторон-
ние — в 1858 г. их было до 300 человек71, а в 1859 г. — около 250 72.
Войско, как и до войны, должно было выставлять два полка (по шесть
сотен), но на службе фактически находился лишь один полк. По сведе-
ниям за 1863г., вполках числилось 40 офицеров, 2256 нижних чинов и
2236 строевых лошадей. Полк, отбывавший на службу, возглавляли
генерал и 20 офицеров, в строю было 869 казаков 73 .
В хозяйственном отношении казаки являлись преимущественно
земледельцами; к другим видам их занятий относились виноделие,
овцеводство, мелкая торговля, извоз по подрядам (доставка сельско-
хозяйственной продукции), изготовление изделий из шерсти и кож74.
После событий Восточной войны и ее результатов перед Россией
встала жизненно важная национально-государственная проблема:
стране нужны были новые вооруженные силы. Но прошли годы на
обдумывание и предварительные шаги в этом направлении.
В 1872—1874 гг. была осуществлена военная реформа. В "предстар-
товый" период проводились частные преобразования, в том числе и
упразднение Азовского и Новороссийского казачьих войск.
Результаты этих реформ сказались уже в 70-е гг. Западноевропей-
ские правительства пристально и с опасением наблюдали за этими
процессами и стремились удержать побежденную страну на положе-
нии второстепенной державы. Замечательные слова тогда сказал
российский министр иностранных дел, искусный дипломат Горчаков:
"Говорят, что Россия сердится. Нет, Россия не сердится. Россия со-
средоточивается". Она "сосредоточивалась" по многим направлени-
ям и уже вскоре добилась "свободы рук" на Черном море. Но страте-
гическая нестабильность в Балканско-Черноморском геополитичес-
ком регионе сохранялась и даже обострялась.
109
Кризисное состояние
и упразднение войска
Практически весь период существования
Новороссийское войско (1856—1869 гг.) на-
ходилось в затяжном кризисном состоянии,
и все годы казаков давила неопределенность: быть или не быть войс-
ку? Казаки понимали, как много надо было сделать, чтобы оно устояло,
а власти далее разговоров не шли.
В войске на 1857 г. состояло 11867 душ обоего пола (6 295 мужчин
и 5 572 женщины), в том числе казаков и урядников с семьями 11470
человек и офицеров с семьями 281 человек75.
Конечно, Новороссийское войско—это незначительная группа в
стотысячном казачестве России, по сравнению с другими формиро-
ваниями оно было малочисленным. Всего девять станиц и хуторов.
Земли мало, а трудностей—не перечесть. Казна самоустранилась от
помощи войску.
Совсем недавно, после окончания боевых действий в Крымской
войне и на Кавказе, под голубым буджакским небом с восторгом встре-
чали казаков в станицах и хуторах. Тогда в новороссийских губерниях
и Бессарабской области действовали специальные государственные
комиссии по выявлению ущерба хозяйству, нанесенного войной в этих
регионах. Были введены временные налоговые льготы для тех селений,
которые сильно пострадали от экстренных нарядов, снабжения
проходящих и квартирующих войск продовольствием, фуражом,
транспортными средствами и т. п. Как уже отмечалось, на возмеще-
ние потерь в земельном клине войску отпустили небольшие суммы на
покупку имения Байрамна и "на подъем" выселившихся из трех станиц
казаков (с территории, оказавшейся за новой пограничной чертой).
Остальные казачьи общины должны были выходить из
затруднительного положения своими силами. Обедневшим казачьим
семьям, оказавшимся на очень низком хозяйственном уровне,
оставалось только верить, что "Бог даст — все наладится". Казаки
продолжали служить, испытывая большие трудности в обороне новой
неукрепленной сооружениями границы в условиях открытой степ-
ной местности и походной обстановки.
Расширить сельскохозяйственное производство при тех наделах и
при той системе земледелия (переложной) они не могли. Оставался
путь расширения земельного фонда через покупку участков в сопре-
дельных помещичьих имениях или прирезку угодий от колоний и
селений государственных крестьян, чего нужно было еще добивать-
ся. В первом варианте требовались "большие деньги", которых у вой-
ска не было, а во втором—правительство не решалось на "перекан-
товку" земельных владений в Буджаке.
С приобретением Байрамчи Новороссийское казачье войско уве-
личилось численно, так как население этого местечка влилось в ка-
110
зачество. В "войсковую область" переселились казачьи семьи из трех
селений, оставшихся за новой границей. И хотя в период с конца 40-
х гг. 1856 г. часть казаков погибла на Кавказе и во фронтовой полосе
Северного Причерноморья, механический прирост казачьего войска
превосходил потери. Изменился и его этнический состав, так как в
Байрамче проживали евреи наряду с молдаванами, украинцами и пред-
ставителями других этносов76.
В боевом составе Новороссийского войска обнаруживалось явное
несоответствие между требованиями военных властей с возможнос-
тями станичников. По условленному учету штабов оно должно было
снарядить и выставить на службу два конных полка, а по реальным
возможностям с известной натяжкой могло набрать лишь один. Тре-
бовалось первым долгом обеспечить надежную охрану новой грани-
цы. Но были и другие неотложные задачи.
Войско оказалось в каком-то аморфном состоянии. Утомленные су-
ровыми обстоятельствами и подавленные итогами Крымской войны,
казаки вернулись с фронта в расстроенные хозяйства. Многие семьи
попали в разряд экономически слабых.
В особом положении оказались казаки 3-го полка, скомплектован-
ного в разгар Крымской войны. С прекращением военных действий
его расформировали, и большую часть казаков отпустили по домам,
другие пошли на пополнение некомплектных 1-го и 2-го полков, ко-
манды которых продолжали нести тяжелую службу на разных участ-
ках. А хозяйства их совсем ослабли.
Фактически войско лишалось возможности воспроизводства пол-
ков из-за экономической депрессии. Особенно трудно приходилось
бывшим добровольцам из балканских народов. Для них Бессарабия
становилась новой родиной. С роспуском 3-го полка некоторые рассе-
лились по станицам и начали заниматься хозяйственными делами—практи-
чески с нуля. Часть вернулась на службу в другие полки.
Само "вживание" мигрантов в оседлость имело много препятствий:
надо было создавать семьи, строить жилье, обзаводиться тягловыми
животными, инвентарем и т. д.
После Крымской войны в крае сложилась совершенно новая со-
циально-экономическая и внешнеполитическая обстановка. А казаки
не вписывались в нее. Безусловно, сказывались последствия пораже-
ния России в этой войне: отторжение Подунавья и нарушение внеш-
неторговых связей, миграция более 20 тыс. беженцев из Подунавья и
устройство их. Это было время подготовки и проведения целой систе-
мы буржуазных реформ, в том числе и военной, как ответ на них воз-
111
никла напряженная экономическая и социальная обстановка. Надо
отметить, что развал хозяйства в Новороссийском казачьем войске,
падение его боеготовности не предвещали в ближайшем будущем
ничего утешительного для рядовых станичников. Правящим же кру-
гам в центре и Бессарабии при той кризисной ситуации в стране было
уже не до Новороссийского войска. Станицы его представляли собой
неприглядную картину и нуждались в неотложных и решительных
мерах по их подкреплению. Но никаких пособий и льгот не предос-
тавлялось. Главным предметом жизненных интересов оставалась по-
прежнему крайне недостаточная земельная обеспеченность. Однако
власти смотрели на просьбы станичников как на "домогательства"
казачьих низов. Своих ресурсов войско не имело. Дальше так жить
уже было нельзя. Единственной надеждой их были реорганизация
войска по линии расширения земельного фонда и дотации из казны.
Это поддерживалось, подпитывалось слухами о проектах реформи-
рования войска. Казаки все-таки верили в скорую перемену, что им
удастся выправить пошатнувшееся положение.
С окончанием Крымской войны у казаков, вернувшихся домой, дол-
гие боевые будни сменились трудом в хозяйстве. Но было всем ясно,
что в таких пределах полевого надела, каким они располагали, много-
го не сделаешь; войску становилось все теснее на отведенных землях.
А резервные возможности оставались минимальными, слабыми.
На фоне глубокого социально-экономического кризиса, в который
втянулась Россия в конце 50—начале 60-х гг., стабильно жить войску
становилось все труднее. Надеяться, кроме "небесного заступника",
было не на кого, хотя казаки в годы войны и мечтали о лучшем буду-
щем.
Скупая казна не помогала, а денежные проблемы оставались не-
отложными. Оставалось идти на заимствования у ростовщиков под
кабальные проценты, в результате чего семьи становились неплате-
жеспособными. По сути дела, Новороссийское войско вступило в по-
лосу увядания. Не менее трудное положение просматривалось и впе-
реди.
Создавалась сложная и противоречивая ситуация. Расширение зе-
мельного (юртового) фонда и передача войску ряда промысловых уго-
дий явились бы тем "спасательным кругом", который позволил бы им
удержаться и сохраниться как войску. Войско продолжало служить,
но эта ноша оказалась для него непосильной. Однако свое беспокой-
ство и тяжести службы казаки или внешне не выражали, или слабо
намекали на них; долго ждали посильной помощи от государства. Пра-
112
вительство пошло на мизерное "вспомоществование" всему войску,
что удивило и насторожило казаков. Они беспокоились и не раз обра-
щались к властям за поддержкой, но безрезультатно.
Казаки беднели, однако не нищенствовали—не позволял престиж.
Аграрная проблема, обострившаяся в конце 60-х гг., не была ново-
стью. Она возникла еще в 30-е гг. и оставалась неразрешенной в тече-
ние десятилетий. Этот активно действующий фактор в жизни войска
пытались разрешить по-своему авторы ряда проектов по реорганиза-
ции войска, но проекты и дискуссии по ним остались лишь на бумаге.
Словом, после Крымской войны новороссийцы оказались как бы в
полосе сплошных препятствий.
Семейные бюджеты уже не покрывали расходы на хозяйственные
и военные (служебные) потребности, жизненный уровень станични-
ков падал. Казаки значительно отставали в хозяйственном отношении
от живших по соседству государственных крестьян и колонистов.
В сравнении с другими казачьими формированиями дунайцы ос-
тались самыми необеспеченными. Фактически в высших военных ин-
станциях, да и в правительстве, велись лишь кабинетные беседы о
необходимости преобразований, а на деле оно решило отмахнуться от
этого ослабевшего войска. Отделались малой дотацией на покупку
местечка Байрамча с участком в 6133 дес. и переименованием войска
из Дунайского в Новороссийское. Это ничего не меняло по сути. Клю-
чевой же вопрос о расширении земельного фонда войска так и не был
разрешен. Для правительственных кругов судьба этого казачьего фор-
мирования оказалась проблематичной. Но решать ее они взялись си-
лами очень узкого круга высшего чиновничества и генералитета, а
казаков просто-напросто поставили перед фактом. Восторжествова-
ла в конце концов тупиковая линия политики правящих кругов, т. е.
ориентация на упразднение полков.
Для нужд хозяйствования в новых нелегких условиях требовалась
помощь, а та, которую отпустила казна, являлась скорее символичес-
ким жестом, чем реальной поддержкой. Фактически полки представ-
ляли собой остатки былого Дунайского казачества. К тому же бедность
углублялась пассивностью казаков. И вот в бездеятельном ожидании
решения своей судьбы шли годы — это была порочная практика, ко-
торая дала возможность властям поступить с ними недобропорядоч-
но. Затем уже было поздно "оборачиваться назад". Почему казаки мол-
чали? Потому что в их среде царила надежда на помощь государства.
* * *
Итак, войско оказалось в кризисе затяжного характера. Он харак-
теризовался бесперспективностью в смысле укрепления хозяйствен-
ного положения казаков. Было много разговоров вокруг самого остро-
го вопроса — аграрного. Этот вопрос отодвигал на второй план все
другие проблемы.
Сложившееся положение в войске. безусловно, волновало его
командование. Наступил период поисков выхода из кризиса. Решать
проблему взялись представители войскового командования, штаб-
ные генералы, высокопоставленные чиновники. Комитет министров
и Государственный совет. Диалога с казаками не было, о проектах
они были наслышаны уже в 50-е гг. (командующий русскими сухо-
путными войсками генерал Горчаков в многообещающих заверени-
ях рисовал им просторы пахотных земель и промысловых угодий).
Десять лет — одни проекты и никаких решений и ощутимых поло-
жительных результатов. Все разговоры и переписка велись в узком
кругу доверенных лиц, а обессиленное войско к концу 60-х гг. уже с
большим трудом и при поддержке штаба Одесского военного округа
могло снарядить на службу лишь один неполный полк. Только тогда
в правительственных сферах заговорили о будущей судьбе новорос-
сийцев. Но практической помощи им не оказывали.
Получилась своеобразная расстановка сил: при рассмотрении
проектов для казаков противной стороной явились штаб Одесского
военного округа и Военное министерство в Петербурге. Командова-
ние Новороссийского войска заняло информативную позицию и в
решающие моменты самоустранилось. Интересы сторон явно нерав-
ные и несовместимые. В итоге все проекты иного звучания, кроме
варианта, представленного командующим Одесским военным окру-
гом генералом Коцебу, разрушительного по своему характеру, в рас-
чет не принимались.
Повторяем, что большинство авторов объединял взгляд на судьбу
войска: все они стояли на позициях сохранения войска, но укреп-
ленного и достаточно обеспеченного материальной основой. Ведь оно
в недалеком прошлом показало боеспособность и готовность выдер-
живать серьезные ратные испытания.
Обсуждение вариантов помощи войску началось с того, что в Пе-
тербурге была выдвинута идея структурной реконструкции его пу-
тем включения в казачий округ соседей—государственных крестьян
и колонистов. И эта идея строилась на желании соседей перейти в
казачество. Конечно, совсем непростым было бы осуществление про-
екта, но вполне реальным.
114
Собственно, проблема возникла из-за того, что войско после Крым-
ской войны оказалось на грани исчезновения, а это было бы пагубно
для стратегических позиций России в районе Подунавья, так как ущем-
лялся бы ее военный потенциал в условиях наличия постоянного фак-
тора угрозы войны в межгосударственных отношениях с Турцией.
Нужно было неусыпно сохранять меры предосторожности и боевой
готовности. Забегая несколько вперед подчеркнем, что в правитель-
ственных кругах Петербурга не оказалось "практических умов" —
смелых и мудрых деятелей, которые поняли бы до конца эту проблему
и последовательно отстаивали продуманную военную доктрину. Да и
сам Александр II не соблаговолил серьезно подумать. И войско, прой-
дя через военные и житейские бури, обескровленное и обедневшее,
было развалено. Не нашлось сил, которые бы пошли на противостоя-
ние с мнением центра. А через несколько лет после ликвидации Ново-
российского войска многое изменилось и накатывалась новая война
с Турцией. Скажем попутно, что в столице и не думали о привлечении
распущенных полков новороссийцев как самостоятельной силы к ре-
шению фронтовых задач.
Земля для них являлась материальным "началом всех начал", осно-
вой повседневной жизни. От нее они жили, от доходов по сельскому
хозяйству снаряжались и держали верховых лошадей. Напомним,
что в самом войске их не выращивали, надо было покупать из
табунов коневодческих "заводов" (стоили дорого). Такие лошади
были недолговечными, а казак служил более 20 лет. Так сколько раз
он их менял и все за свой счет?
На службе казак получал мизерное, скорее символическое жало-
вание, а себя и коня он содержал путем самообеспечения. Летом ко-
ней пасли, а более полугода кормили фуражом и сеном "собственным
иждивением".
Итак, главный источник дохода казачьих семей шел от земли (пая).
А земельную недостаточность Дунайское войско испытывало уже в
период формирования. После Крымской войны численность казачь-
его населения превысила 13 тыс. человек, а юртовой фонд угодий ос-
тался в пределах 30-х гг. Отсюда острый земельный (аграрный) воп-
рос, который сопровождал всю сорокалетнюю его историю и потя-
нулся за ним дальше—уже с ликвидацией этого формирования.
Урегулированием этой острой ситуации никто всерьез не занялся,
хотя некоторые авторы проектов и выступали как сторонники каза-
ков, но только на бумаге. Их проекты важны для нас как источники,
отразившие плачевное состояние войска в послевоенный период, пе-
реросшее затем в кризисное.
115
Местные официальные ведомства били тревогу по поводу ухуд-
шавшегося положения войска и просили о помощи. Сам факт пере-
писки и разговоров об этом доходил до станичников разными путями
и пугал их. Страшила их непонятная реконструкция. С конца
50-х гг. они жили в тревоге и в то же время предложения авторов
проектов по конкретным мерам усиления войска внушали им надеж-
ды на лучший исход. Так и жили в обстановке противоречивых слу-
хов. А "наверху" эти проекты принимали к сведению и только.
В стране тогда наступил период реформаторства, и ходатайства о
Новороссийском войске попадали на "конвейер" различных цент-
ральных инстанций и годами ждали рассмотрения. Документы на-
правлялись в Главное управление казачьих войск, Генеральный штаб,
штаб Одесского военного округа. А поскольку казаки вели себя тихо,
решения откладывались. Затем эти бумаги путешествовали через ла-
биринты кабинетов, различных комиссий, комитетов, опять штабов,
пока не дошли до Государственного Совета. Все проекты, поддержи-
вавшие казаков, оказались непроходимыми. На последнем рубеже
утвердили только мнение генерала Коцебу, ставшее роковым зако-
ном для войска; разговоры и дискуссии заклинились на этом мнении,
устраивавшем правительство.
На протяжении длительного периода — от Крымской войны до
1868 г.—центральные власти ничего определенного не сказали и ни-
каких "благих дел" не предприняли. А позиции авторов ряда проек-
тов по улучшению положения войска и правительства не совпадали.
Проекты раздражали последнее, поскольку в них усматривались
скрытые требования рационального подхода к разрешению назрев-
шей проблемы.
За долгие годы острая проблема Новороссийского казачества
всплывала не раз. Власти от прямого ответа на запросы о будущнос-
ти его уходили. Их реальные шаги по оказанию помощи войску, силь-
но пострадавшему за годы Крымской войны, были весьма скромные.
После войны внимание центральных инстанций было приковано к
крестьянской реформе в целом, и они не хотели заниматься судьбой
небольшого войска, т. е. обсуждать проекты его реорганизации.
Рассматривая проекты, надо иметь в виду также следующее. В
реальности было все сложнее, чем предполагалось в них—тут всплы-
вал клубок противоречий, почти неразрешимых. По своему размаху
предлагаемые мероприятия были грандиозными и дорогостоящими
с финансовой точки зрения, и на этом же замыкались и другие про-
блемы. Казна российская была опустошена войной 1853—1856 гг.
Нам удалось выявить некоторые документальные сведения по этой
дискуссии. Начал ее генерал-майор Генерального штаба М. Фонтон де
Веррайон. В начале февраля 1858 г. он перед отправкой в Бессара-
бию (на пост военного губернатора) представил министру государ-
116
ственных имуществ М. Н. Муравьеву Докладную записку о предпола-
гаемой судьбе Новороссийского войска. Кстати заметим, что до того
генерал более года участвовал в демаркационном процессе, т. е. рабо-
те комиссии, состоявшей из представителей антироссийской коали-
ции в Крымской войне и уполномоченных самой России по проведе-
нию и закреплению новой границы на юге и юго-западе Бессарабс-
кой области в связи с отторжением Подунавья. Он знаком был и с
состоянием указанного войска.
Помимо этой записки в центральные органы власти были пред-
ставлены и другие проекты, а именно: новороссийского и бессараб-
ского генерал-губернатора Строганова, Военного министерства, поз-
же — полковника Антоновича, инспектировавшего войско, и др.
Все они сходились на одном: войско надо сохранить, расширить и
усилить. Лишь потом Коцебу предложил упразднить его. Согласно
отчету Антоновича войско "относительно военного духа и фронто-
вого образования" найдено "в отличном состоянии". Что предлага-
лось Фонтоном осуществить безотлагательно? Прежде всего попол-
нить личный состав и прирезать землю. Относительно увеличения
численности казачества рекомендовалась такая мера: включить в
войско 2,4 тыс. государственных крестьян и часть болгарских коло-
нистов из смежных со станицами селений и, конечно, с землей.
Но угодий требовалось больше, поэтому говорилось о целесооб-
разности покупки государством у частных владельцев больших уча-
стков. Фонтон де Веррайон определял сумму для этих целей доволь-
но большую — в размере 800 тыс. руб., Антонович — 1344 тыс. руб.,
а Военное министерство ассигновало только 500 тыс. руб.
Во всех проектах высказывалась мысль о создании сплошной ли-
нии казачьих поселений в приграничной (сухопутной) полосе. Сам
факт появления проектов свидетельствовал об обеспокоенности их
авторов за судьбу войска.
Возникла дискуссия о дальнейшей судьбе "болгарских колонис-
тов" (туда входили болгары, гагаузы и молдаване). Дело в том, что с
проведением нового рубежа ("сухой границы") в Бессарабии оста-
лось около 24 тыс. этих поселенцев, а другая половина проживала за
пограничной чертой. Фонтон де Веррайон стоял за создание Болгар-
ского казачьего войска, в которое должны войти Новороссийские
казачьи полки, "собственно болгары" (собирательное название) и го-
сударственные крестьяне — всего численностью более 30 тыс. душ
мужского пола. Кроме имевшейся земли этих категорий сельского
населения, надо было прикупить 47 тыс. дес. чтобы наделить по 20
дес. каждого служилого казака. В целом почти весь юг Бессарабии
превращался бы в военный округ, подчиненный бессарабскому воен-
ному губернатору, с разделением этого округа, в свою очередь, на 10
полковых округов.
117
В Военном министерстве поддержали идею передачи войску толь-
ко всех государственных крестьян юга области (с землей). Но тогда
же встречный проект представил известный сановник князь Василь-
чиков, сторонник упразднения Новороссийского казачьего войска.
К тому же мнению затем склонилось Военное министерство. В де-
кабре 1858 г. военный министр доложил об этом царю. Александр II
предварительно одобрил его и приказал передать этот вопрос на рас-
смотрение в Комитет министров. Таким образом, уже к 1859 г. судь-
ба войска висела на волоске77. Но центральные власти с этим делом
затянули и лишь в конце 60-х гг., т. е. через десятилетие, когда вмес-
те с готовящимися или уже проводимыми реформами в казачьих вой-
сках страны вообще, вернулись к окончательному решению вопро-
са о новороссийцах. Это тяжелое десятилетие являлось завершаю-
щей стадией в истории Дунайского (Новороссийского) войска.
В 1868 г. столичные власти прояснили свою позицию—линию на
сворачивание войска; никакой гарантии на будущее не предусмат-
ривалось, никто ее не обещал.
Различные проекты 50—60-х гг. носили рекомендательный харак-
тер, хотя и с прагматическими элементами. Они выдвигали и отстаи-
вали позитивное решение проблемы. Но проекты остались безжиз-
ненными, отложились в ведомственных архивах как исторические
документы. А верховные власти тогда были заняты "универсальны-
ми мероприятиями" — широкомасштабными реформами, и преоб-
разования в Новороссийском войске остались для них эпизодом. Пра-
вительство и императора устраивало мнение генерала Коцебу, что и
было заложено в текст закона; доведен он был до станиц в форме при-
каза военного министра, а с высшим командованием, как известно, "не
шутят", и казакам пришлось в очередной раз подчиниться.
Итак, генерал Коцебу со своим проектом вошел в историю Ново-
российского войска на финишной прямой как его гробовщик. В ито-
ге немало недавних казаков-воинов пустили по миру, а некоторые
даже стали жить христовым подаянием.
Войско это было уникальным и по происхождению и по занимае-
мой им стратегической позиции в преддверии Балкан. Оно было до-
стоянием вооруженных сил страны. Становилось все более опреде-
ленным, что с проектами правительство не посчитается, они нерви-
ровали ловких "тактиков волокиты" и обходительных с виду вель-
мож. А напряженность в войске нарастала.
Ради справедливости стоит заметить, что большинство авторов
проектов по реорганизации Новороссийского войска руководство-
вались здравым смыслом, и в этом отношении они являлись носите-
лями прогрессивных идей. Однако казаки истолковывали проекты
по-своему—именно как шаги к постоянству и стабильности войска
в будущем.
118
В итоге долголетнее прохождение проектов по кабинетам власть
предержащих завершилось отправкой в архив. И теперь они извест-
ны нам как ценные исторические документы*
* * *
Итак, ближе к концу 60-х гг. войско вступило в последнюю драма-
тическую фазу своего бытия, и 1868—1869 гг. стали временем его
упразднения. Жизнь казаков круто изменилась.
Напомним еще раз, что к обсуждению проблем Новороссийского
войска привлекались многие ветви властных структур, а с предста-
вителями казачьих общин никто не общался и сами казаки не имели
возможности хотя бы расспросить о готовящихся преобразованиях
у представителей высших государственных инстанций. Таким был
повсеместно укоренившийся стиль работы учреждений и ведомств.
Диалога с казаками не было, и они не претендовали на исключитель-
ность, но были оскорблены своим фактическим бесправием. Им было
абсолютно непонятно, почему за их спиной кто-то решает жизнен-
но важную проблему, и в итоге целое боевое формирование, подго-
тавливаемое втихомолку к роспуску, устранено от активного учас-
тия в обсуждении. С ними не захотели разговаривать, а поставили
перед фактом, навязав свою волю; "царь-батюшка", которому они
служили, утвердил эту акцию стереотипной резолюцией: "Быть по
сему!". Казаки оказались в каком-то оцепенении, из которого так
потом и не вышли. Войско уничтожалось волевым решением при их
загадочном молчании. Это свидетельствовало об уязвимости войс-
ка, его слабости. Оно ушло с исторической арены, так и не прозрев.
Где же их сплоченность? Были попытки протеста, но на станичном
уровне, чего "избранные мира сего", конечно, не опасались. Реаль-
ного, ощутимого протеста не последовало.
Отсутствие монолитности в войске порождалось разностью ин-
тересов его этнических и социальных компонентов, что несомненно
учитывалось сметливыми "реформаторами" в Петербурге. Но про-
игрывали и они, так как отношение казаков к реформе 1868 г. было
отрицательным; казаки оказались не только разочарованными дея-
тельностью центральных властей, но и охладели к ним, а затем ста-
новились противниками. Рухнули надежды на помощь правительства,
а вместе с тем и доверие к нему. У них уже не оставалось прежних
ориентиров, подчинения и поклонения.
Казаки стали с болью сознавать свое бессилие (разумеется, не без
сожаления), свое жестокое одиночество, а от их вольностей остава-
лись лишь воспоминания.
119
Восторжествовало в правительственных кругах опасное для войс-
ка направление политики в вопросе о судьбе новороссийских полков.
В итоге был нанесен невосполнимый ущерб. При этом реформу про-
вели на прежней весьма ограниченной площади пахотного клина, что
не обеспечивало им реальной базы для безбедного существования.
Бывшим казакам пришлось нелегко в пореформенный период. Тре-
буется научная разработка проблемы вживания бывших казаков в
процессы пореформенного периода, которая не входит в нашу задачу.
Вспомним, что казаки-дунайцы прошли более чем полувековой бо-
евой путь (если учитывать и действия усть-дунайцев), а завершился
он вот такой "реформой", сотворенной военными и гражданскими
генералами ("боевыми генштабистами"), т. е. разрушением известно-
го уже в стране формирования.
Остается невыясненным до конца, почему все центральные влас-
ти возымели намерение во что бы то ни стало упразднить это войско
в ущерб общегосударственным интересам на очень важном, тради-
ционном балканском стратегическом направлении? Очевидно, дело
в тугодумных личностях, которые не смогли подняться в своих раз-
мышлениях до трезвого логического анализа исторической ситуации.
Можно с определенной уверенностью считать, что такой опромет-
чивый шаг верховного государственного аппарата не был случайно-
стью. Он еще раз подтверждает, что самодержавный строй находил-
ся в глубоком кризисе и необратимо шел к краху. Во второй полови-
не XIX и начале XX в. один кризис сменялся другим и революцион-
ные ситуации также следовали одна за другой. Об этом свидетель-
ствует и половинчатость всех реформ 60—70-х гг. А от социально-
политической напряженности страдали страна и весь ее многомил-
лионный народ. Само самодержавие загоняло кризис вглубь, форми-
руя взрывоопасную среду.
Возвращаясь к реформе 1868 г., подчеркнем, что ни Коцебу, ни под-
державшее его правительство не сочли нужным обратиться к каза-
кам с разъяснением их судьбоносного решения. С "реформируемы-
ми" обошлись как со штрафниками. А их служба и жертвы—не в счет.
Обратимся к конкретной цепи событий по "реформированию"
Новороссийского войска. Как уже отмечалось, войско в 1866 г. пере-
шло в подчинение командования Одесского военного округа. Окруж-
ным командованием вопрос был поставлен очень жестко. Генерал
Коцебу не был реформатором — это обычный службист. Он изло-
жил свое мнение в пространном рапорте. Суть его сводилась к сле-
дующему. Емко, в нескольких строках он обрисовал кризисное по-
ложение войска в сложившихся социальных и экономических усло-
виях, из-за крайней малочисленности и недостаточного земельного
обеспечения войско вместо двух комплектных полков (с очередны-
ми сменами) едва формирует один и то при помощи постоянного от-
120
пуска из войскового капитала определенных сумм для боевого снаря-
жения казаков, т. е. фактически боевая активность его упала. Генерал
считал: "Как для правительства, так и для казаков, будет гораздо вы-
годнее, если это войско упразднится совершенно, по примеру Азовс-
кого войска". Поскольку с давних пор в Новороссийском войске ощу-
щается недостаток в земле, то угодья надо разделить и раздать в лич-
ную собственность семей, а не общин, а также распределить и выдать
на руки по семьям и войсковой капитал78. Итак, Коцебу высказался в
настоятельной форме за упразднение Новороссийского казачьего
войска. Его волновала лишь одна сторона проблемы — военная, ос-
лабление военного (боевого) потенциала войска. Распустить войско, а
там пусть сами казаки выбираются своими силами из кризиса. При-
чем проблема Новороссийского войска совпала с курсом правитель-
ства на сворачивание малых военных формирований. Да и в целом в
стране готовилась реорганизация всех вооруженных сил, что нашло
законодательное оформление в военных реформах первой половины
70-х гг. Разумеется, генерал, зная о "сдержанном0 отношении прави-
тельства к войску, вызванном обстановкой в стране, эффективных
средств по поддержанию Новороссийского войска и не предлагал. А
кабинет царя в обход всем прежним вариантам его реформирования
принял "мнение" Коцебу за основу. Это было нетрудно сделать, так
как прежние "реформаторы" друг друга не слушали, вносили сумяти-
цу, хотя, по их разумению, войско распускать не следовало.
В проекте Коцебу по ликвидации войска излагались конкретные
действия этого акта, которые в основе своей легли затем в закон, ут-
вержденный Государственным Советом (конечно, с некоторыми по-
правками). 6 декабря 1868 г. закон утвердил Александр И79. Коцебу
становился влиятельной личностью.
Конечно, в "мнении" его был резон: действительно обедневшее,
ослабленное Крымской войной и малоземельное войско не могло в
таком составе и состоянии выполнять боевые приказы как воинское
формирование.
Упразднение заняло весь 1869 г. Казаки и урядники были причис-
лены к крестьянам-собственникам. Как таковые они должны были
нести воинскую рекрутскую повинность до реформ 1872—1874гг. Но
в этот период они почему-то рекрутов не поставляли, а затем с 1874 г.
подлежали всеобщей воинской повинности.
В конце 1868 г. судьба Новороссийского казачьего войска была ре-
шена "круто" и бесповоротно. Царь утвердил мнение Государствен-
ного Совета и Положение об упразднении Новороссийского казачье-
го войска. Это была последняя веховая дата в его исторической судь-
бе. Мотивировка этого акта такова: войско по "малосилию своему не
могло выставлять в поле достаточное число служилых людей и, следо-
121
вательно, не соответствовало государственным нуждам в районе сво-
его поселения".
Итак, к концу 1868 г. специальным законом был юридически
(в окончательном виде) оформлен роспуск этого войска. Ситуация в
нем резко и коренным образом менялась. Казаки силились понять
происходящее — почему так с ними поступили. Еще недавно им от-
радно было слышать о том, что кто-то о них беспокоится, таили на-
дежду на положительный исход. И вот мечты их не сбылись — ни
земли, ни помощи, ни самого войска.
Текст Положения о реформе был, с одной стороны, протоколь-
ный, написанный официально—деловым языком, а с другой — при-
казной. От станичников требовалась покорность, и они оправдали
надежды властей. Но за внешним спокойствием скрывалась их мол-
чаливая напряженность, и факты обиды за такое отношение к ним
властей и командования войском проявлялись не раз.
Военный министр в приказе от 26 декабря 1868 г., исходя из на-
званного Положения, предписал войсковому правлению "чинов вой-
скового сословия немедленно распустить по домам", служивших в вой-
ске волонтеров-офицеров "отчислить по армейской кавалерии", а
нижним чинам разрешить уйти в отставку или перейти в армейские
полки; штаб после роспуска войска остается на два месяца "для окон-
чания письменных дел". Офицеры, остающиеся на месте, причисля-
ются к бессарабскому дворянству (потомственному и личному соот-
ветственно чинам). Все станицы и хутора упраздняются, а войсковое
население обращается в гражданское ведомство (крестьян-собствен-
ников).
Землеустройством занималась специально учрежденная Времен-
ная межевая комиссия. Она закончила свою деятельность к началу
1870 г. и тогда же казачьи селения были распределены по волостям
Аккерманского уезда. На право владения землями комиссия выда-
вала "вводные листы".
За командованием в большинстве своем оставлялись участки, ко-
торыми они владели до этой "реформы". Но не все получали их в Бес-
сарабской области: 41 человек, в их числе вдовы и сироты офицеров,
переселялся на земли упраздненного Азовского казачьего войска, где
им было нарезано 7950 дес., да и "на подъем" из казны отпущено около
6 тыс. рублей. Размер пая там на 1/3 превышал таковой в Бессарабии.
Следует остановить внимание на некотором своеобразии рефор-
мы 1868 г. По ее положению произведено разделение земельной соб-
ственности войска на два вида: офицерский состав получал свои паи
индивидуально, а казачий слой—по принципу общинной (постанич-
ной) собственности.
Конечно, офицеры почти не пострадали от реформы, если не счи-
тать, что у некоторых прервалась удачная карьера, другим не повезло
122
с землеобеспечением на месте, и они перешли в область Азовского
казачьего войска. Что касается дальнейшей судьбы, то большинство
осталось на месте и влилось в бессарабское дворянство, а те, кто пере-
шел в другие войсковые формирования, землю продавали. Ушедшие
в отставку, но не выселившиеся из Бессарабии, вели частную жизнь,
т. е. занимались хозяйством. Офицеры, ушедшие в армейские подраз-
деления, продвигались по службе согласно установленному там по-
рядку.
Казакам и урядникам передавались в личную собственность уса-
дебные участки и в общественную собственность полевые угодья
(юртовые земли) без выкупа. Лица неказачьего звания, имевшие
постройки в главной станице Николаевке-Новороссийской, получа-
ли усадьбы и право на пользование пастбищами и водопоями для до-
машнего скота (но не для коммерческих целей).
Войсковой сад и "оброчные статьи" (угодья, сдававшиеся в арен-
ду для пополнения войскового капитала), поступали в распоряжение
ведомств Министерства государственных имуществ (точнее — его
Бессарабско-Херсонской палаты государственных имуществ).
В результате разверстания полевых земель получили следующие
наделы. Как водится, офицерам сохранили большие плодородные
участки: 60 офицерам и их вдовам — 8615 дес, семи церковным при-
чтам — 706 дес., под усадьбы офицерам — 22 дес, а казакам и уряд-
никам — 565,5 дес., в казенное ведомство — 14,5 дес., в полевые на-
делы нижних чинов — 45 831 дес, а всего распределено 55 755 дес
Средний надел у казаков составил 7,4 дес. на мужскую душу, с коле-
банием от 6 до 8 дес по разным станицам. В целях усреднения наде-
лов производилось отселение казаков в малолюдные станицы или
прирезка земель в смежных станицах. Помимо мужчин наделы по-
лучали бездетные вдовы и круглые сироты—по половине мужского
пая. У офицеров эти участки становились маленькими имениями.
И еще одна особенность в земельном устройстве: выгонные учас-
тки оставлены в общем пользовании всего населения станиц и хуто-
ров, т. е. офицеров, казаков и "посторонних лиц". В основном земле-
устройство прошло спокойно, за исключением хутора Каир (насе-
ленного еще с 30-х гг. преимущественно цыганами). Как доносил ак-
керманский уездной исправник полковник Арендаренко войсково-
му правлению, "вводными листами казаки удовлетворены", за исклю-
чением Каира, "в коем жители их не приняли по упрямству и ропоту,
что юртовая земля, при их станице числящаяся, отошла к господам-
офицерам, как всемилостивейше им пожалованная" (т. е. пожалова-
на всей казацкой общине). Конфликт этот затянулся. И, видимо, об-
щина решила землю поделить80.
Согласно реформе 1868 г. подворные участки, т. е. усадьбы, мож-
но было в течение первых девяти лет продавать только членам своей
123
сельской общины. А полевые угодья оставались неотчуждаемыми.
Выкупных платежей казаки не вносили. В целом следует отметить,
что властям удалось "уплотнить" казаков на оставшейся у них после
1856 г. земле.
В рыночный оборот усадебные участки прежде других станиц
поступили в Каире. Всего там числилось их более 190. Цыгане час-
тью сбывали таковые односельчанам81.
Характеризуя события декабря 1868 г., отметим, что в нем были
совмещены и крестьянская реформа и ликвидация войска. Напом-
ним о серии проектов по реорганизации войска. Они тесным обра-
зом были связаны с решением земельного вопроса и доведения чис-
ленности войска до десяти полков. Все это потребовало бы от царс-
кого правительства больших денежных затрат и важных социальных
перемен (перевода государственных крестьян юга области и коло-
нистов в разряд казаков, т. е. военизации их), на что оно не пошло.
60-е гг., когда должна была совершиться реорганизация Новороссий-
ского войска — это время крупных реформ в России, революцион-
ной ситуации, а в Бессарабии — переселения больших масс бежен-
цев из отторгнутого в 1856 г. Подунавья. Сложной оставалась внеш-
неполитическая обстановка для страны (в частности, Черное море
оказалось без российского военного флота).
Так, к концу 60-х гг. пресеклась казачья традиция в Бессарабии
(на Левобережье еще раньше). Осталась только историческая память
о тех войсках у потомков бывших казаков да в исторических (науч-
ных) исследованиях82.
С упразднением Новороссийского казачьего войска функции по
охране границы в Бессарабии перешли полностью к донским каза-
чьим полкам, которые поочередно своим ходом сюда прибывали.
Положение, в которое попало в 1868 г. все Новороссийское войс-
ко, безусловно, не устраивало казаков. Вместо удовлетворения их
справедливого ходатайства о расширении земельного фонда и при-
ближения войска к Нижнему Дунаю, правящие круги вообще ликви-
дировали его. Нарастало смутное беспокойство о полной хозяйствен-
ной бесперспективности. Естественно, казаки подняли голос, отрица-
тельно отнеслись к реформе, а ближайшее их начальство подчини-
лось приказу военного министра — приняли его как руководство к
действию. И они вынуждены были смириться, никуда не разбежа-
лись, не пошли на конфликт, словом, покорились судьбе. Открыто не
протестовали. Может быть, и добились бы каких-то уступок, если бы
действовали более активно на протяжении подготовки реформы. Ведь
боролись казаки когда-то неистово и долго. Теперь же они сникли.
Думается, главной причиной явилось соотношение сил не в их пользу.
Девять станиц, очень ослабленных Крымской войной и оскудевших в
последовавшее за ней десятилетие, с одной стороны, и царские влас-
124
ти с огромной армией под рукой—с другой. Новороссийское казаче-
ство было маленькой частицей вооруженных сил империи, но это было
военное формирование. При "ослушании" в таких ситуациях обычно
на подавление направлялись корпуса регулярной армии, действую-
щей по приказу свыше. Станицы могли быть сметены с лица земли. К
тому же вернуться к прошлому не было никакой возможности. Ничего
не оставалось, как подчиниться и казаки подчинились. Войска зако-
роткий срок не стало.
Оно нуждалось в государственной опеке, а его одним ударом уп-
разднили. Тем самым властные инстанции продемонстрировали свое
реальное бессилие при подходе к этой неотложной проблеме, устра-
нились от ее решения.
Реформа не разрешила аграрной (земельной) проблемы, хотя ка-
заков перевели в разряд крестьян-собственников с землей без выку-
па. Наделы, полученные в 1868 г., — это по буджакским масштабам
мало, так как пашенные угодья на юге не идентичны по плодородию
с почвами в центральной и северной зонах Бессарабии, т. е. они ме-
нее плодородны. Плюс к тому неблагоприятными были здесь погод-
ные условия; требовались иные площади пая.
Если бы правительство и захотело пойти по пути удовлетворения
запросов казаков, оно не смогло бы осуществить это без коренной
ломки структуры землеобеспечения других разрядов крестьян в Буд-
жаке. Свободных массивов у казны не было, оставался только один
путь — потеснить соседей войска, государственных крестьян, коло-
нистов и пр. Власти на такой шаг не решались, так как он немедленно
обострил бы социальную обстановку в этом регионе. Мы уже отме-
чали, что земельная проблема в Дунайском и особенно в Новорос-
сийском войске оставалась главной и нерешенной с начала форми-
рования и до реформы 1868 г. Было много попыток разрешить ее,
много было и суждений, но пойти на радикальную перекройку зем-
ли правительство не рискнуло.
Несмотря на несомненное стратегическое значение этого войска,
петербургский кабинет упразднил его, тем самым он лишился воен-
ной силы на одном из важных оперативных направлений, сократив
при этом казачество на одно формирование. К 1870 г. завершена была
реформа, а в 1877 г. вспыхнет новая война на этом направлении, но
местного казачества, выросшего и прошедшего здесь становление,
уже не было, поэтому начали подтягивать казачьи полки за многие
сотни верст. Присылали сюда казаков и в мирное время (накануне
войны) для пограничной службы.
Этот судьбоносный для казаков акт оказался как бы незамеченным
на фоне многих реформ и той большой и серьезной реорганизации
вооруженных сил страны, т. е. они попали в общее русло государ-
ственной политики. Тогда события развивались очень быстро и очень
масштабно. Причем собственно реформа и роспуск войска были сли-
125
ты воедино, так что некогда было задумываться. В Буджаке остались
бывшие станицы и бывшие казаки. Эта поспешная развязка вызвала
у современников недоумение. Войско осталось недооцененным, а ведь
оно в Крымскую войну было выдвинуто в первый эшелон обороняю-
щихся войск. По существу, к нему был применен традиционно кон-
сервативный подход правящих кругов России. Восторжествовала идея
разрушения.
Много было неясностей при реализации реформы, но казаки хож-
дения по учреждениям не практиковали, а жалобы в разные инстан-
ции посылали. Кстати сказать, теперь их непосредственным "началь-
ством" являлось Областное по крестьянским делам присутствие и его
отделения в уездах, где они пытались доискаться правды. Но посколь-
ку до того казачество было обособлено от гражданских ведомств, то
последние не знали, как их жалобы решать.
Бросались в глаза различие и своеобразие реформы по темпам ее
осуществления. Если в других разрядах сельского населения рефор-
мы проводились постепенно, растянуто, в казачьих станицах наобо-
рот — форсированно. Все-таки чувствовалось, что власти побаива-
лись казаков. Но им удалось в кратчайший срок юридически обра-
тить казаков в крестьян-собственников, наряду с другими специфи-
ческими категориями крестьян (царанами, государственными крес-
тьянами, колонистами и др.). "Демонтировали войско" за несколько
месяцев — без обычных тогда бюрократических проволочек.
После заключения Парижского мира 1856 г. у России остался по-
тенциальный противник — Турция, поддерживаемый ее союзника-
ми. Как победитель в минувшей войне, она была окрылена этим и
готовилась к еще более масштабным победам, т. е. фактор угрозы
новой войны сохранился и даже усилился. В то же время боеготов-
ность Новороссийского войска продолжала падать. Надо было его
всемерно поддержать — все-таки в лучшие времена (согласно шта-
там) три полка воинов-профессионалов — это заметная сила, а на
худой конец, можно было их зарезервировать. Но даже этого царское
правительство не сделало. Генералы оказались близорукими поли-
тиками, и на компромисс правительство не пошло. Никаких моделей
реорганизации, предложенных ранее в проектах, оно не учло. Иссле-
дуемое казачество не было монолитным и потому, что в свое время в
него включили ряд сел государственных крестьян, которые лишь отча-
сти адаптировались в казачью среду и по реформе получали земель-
ные наделы без выкупа, что их вполне устраивало, и теперь снова воз-
вращались к прежнему положению крестьян по реформе 1868 г.
Правомерно возникает вопрос: почему же войско не пошло на ак-
тивное и стойкое противодействие реформе? Вроде бы по "бунтарс-
кому характеру" от казаков следовало этого ожидать (по аналогии с
историей других формирований), А тут все тихо, хотя казаки и были
126
смущены и возмущены таким поворотом в их судьбе. Ведь они всегда
боролись открыто за свои права. Замешательство не переросло в вол-
нение. Отсутствие социальной монолитности, ослабление войска, бо-
язнь сокрушительного удара со стороны правительства, отсутствие
шансов на победу удержали войско в рамках устава. К тому же ими
никто не руководил. Конечно, не обошлось без "крепких слов" в адрес
петербургского кабинета и только. Но и упадочничества в их среде не
было — казаки были закалены невзгодами, не наблюдалось и низко-
поклонничества. Они как бы замкнулись.
Им трудно было примириться с такой недооценкой своего боево-
го пути, но они не решились на обостренное противостояние. И в
этом проявлялась мудрость жизни испытанных воинов. Подпасть под
разгром при явном преимуществе в силе устроителей реформы не
резонно. Естественно, они вынуждены были покориться.
Очевидно, на казаков повлияла и предыдущая практика упраздне-
ния войск. Так власти когда-то поступили с Усть-Дунайским Буджак-
ским войском, задунайскими запорожцами в начале 30-х гг., ранее —
с Екатеринославским войском, а когда-то с Новой Сечью. Также они
волевым решением передали Украинское и Бугское войска в округа
военных поселенцев, т. е. тоже фактически упразднили.
Видимо, казаки убедились, что активно протестовать против та-
ких поворотов и оказаться вне закона не целесообразно. А бежать
было некуда. Раньше они удалялись за Дунай—в турецкие пределы.
Теперь это стало бессмысленным, так как сама Турецкая империя
разваливалась на глазах. Государство же российское располагало еще
мощными рычагами воздействия на казаков — они это чувствовали
и понимали.
Очень обнадеживающий казаков успешный старт Дунайского
войска в 1828 г. завершился через 40 лет печальным финишем—"при-
думкой" Петербурга, как называли казаки реформу 1868 г. Прави-
тельство "устами" военного министра скомандовало войску, и все, чего
боялись, обернулось для него суровой действительностью.
Итак, между войнами 1853—1856 и 1877—1878 гг. Новороссийское
войско перестало существовать. Российские вооруженные силы ли-
шались важной подсобной военной силы на балканском стратегичес-
ком направлении. Все-таки новороссийские казачьи полки являлись
реальной силой вблизи турецких владений.
Власти не только неосмотрительно решили его судьбу, но и не
сочли нужным достойно проводить казаков в "бессрочный отпуск",
обошлись с ними, как с провинившимися. Казачья область в Буджа-
ке исчезла.
Объективности ради напомним, что 60—70-е гг. — это пора круп-
ных социальных, экономических и политических преобразований в
стране, и реформа в отношении Новороссийского войска вписыва-
127
лась в них. Стержнем военной политики петербургского кабинета в
те годы являлись переформирование вооруженных сил страны по
нескольким направлениям и существенное их обновление. Безуслов-
но, на этой политике сказались результаты Крымской войны, вскрыв-
шие глубокие изъяны и отсталость всей социально-экономической
и политической системы России. Она выдвинула на первый план
неотложную необходимость крупных преобразований.
В ходе этой реконструкции и расформировали бесперспективные
(с точки зрения высших командных кругов) казачьи области—Азов-
скую и Дунайскую. Что касается последней, то, очевидно, тогда со-
чли балканское стратегическое направление достаточно умиротворен-
ным. Это был просчет, так как вскоре — в середине 70-х гг.
в Балканском регионе усилился нестихавший политический кризис,
а в 1877 г. вспыхнула новая война с Турцией, но тех трех полков ду-
найцев (новороссийцев) уже не было. Так штабные стратеги близо-
руко подошли к судьбе исследуемого нами войска; решение прини-
мали сановники и сам "верховный владыка" Александр II. Они не
желали (и не были заинтересованы) вникнуть в казацкую реальность,
изыскать хотя бы компромиссное решение жизненной для войска
проблемы, требовался социально-конструктивный подход, но его не
последовало. А тем временем в войске усиливался стихийный про-
цесс ослабления и разрушения.
Получилось так, что к концу 60-х гг., а особенно после упраздне-
ния Новороссийского войска, прочно стоять на новой границе было
некому, "своих" казаков не стало. Пришлось привлекать полки из
других казачьих формирований. Наиболее испытанными в этой
службе были донцы, и произошло прямое замещение новороссий-
цев донскими полками, что было для казны очень накладно.
Насильственное стирание межразрядных различий, обращение
всех крестьян в одну категорию сельских жителей — крестьян-соб-
ственников, свидетельствовало о попытках юридического и практи-
ческого претворения правительством его новой социальной доктри-
ны, рассчитанной на унификацию крестьянства, на формирование
какого-то всекрестьянского единства. Получилось так, что в резуль-
тате реформ 60—70-х гг. отменялась фрагментарность, деление кре-
стьянства на разряды (и группы в них), и формировалась явочным
порядком, в канцеляриях какая-то аморфная крестьянская среда. В
Буджаке, например, были скомплектованы по территориальному прин-
ципу смешанные волости из селений бывших казаков, государствен-
ных крестьян, колонистов, царан. Сам процесс унификации, обуслов-
ленный во многом развитием капиталистических отношений в дерев-
не, набрал силы лишь потом, но протекал все-таки замедленно—принес па-
давшей социально-экономической напряженности, да и неожидан-
ностей на этом пути было много. Первейшей заботой крестьян явля-
128
лось изыскание средств для поддержания хозяйства. Исходные пози-
ции для утверждения аграрного капитализма, безусловно, существо-
вали, но у крестьян не было "первоначального капитала". Их удержи-
вали от предпринимательства повседневные жизненные будни. Да и
тяготело над ними и невозвратно потерянное былое льготное положе-
ние.
Это проистекало от непонимания законотворцами-чиновниками
того обстоягельства, что крестьяне веками жили с такими социальны-
ми вертикальными перегородками. Законодатели упрощали решение
этой исторической проблемы, вторгаясь в традиции крестьянского
бытия (без необходимой осведомленности), в глубинное наследие уко-
ренившихся разрядные отличий. Нельзя было одними законодатель-
ными актами добиться нивелирования такой обособленности отдель-
ных социальных групп в социальных отношениях и повседневном
быту. Эти различия будут присутствовать еще долгое время после ре-
формы. К тому же эта обособленность переплеталась с этнической —
были немецкие, швейцарские, болгаро-гагаузские колонисты, евреи-
земледельцы, крестьяне-чехи, поселенные цыгане и пр. Мало квали-
фицировать на бумаге всех их как крестьян-собственников, требова-
лось время и время, а также оптимальные социально-экономические
и правовые условия, чтобы процесс слияния их завершился образова-
нием новой социальной общности — всекрестьянского единства.
Нельзя сбрасывать со счетов такого мощного исторического фактора
как социальное расслоение, которое приводило к разложению крес-
тьянства как класса общества, повседневно и повсеместно подтачи-
вало его. Словом, в исторической реальности пореформенных деся-
тилетий имел место двуединый процесс: и нивелирования, и распада
крестьянства на социальные слои.
* * *
Остановимся несколько подробнее на пореформенной судьбе но-
вороссийских казаков, чтобы дать возможность читателям заглянуть
в последствия реформы 1868 г. (фактически "расказачивания"). Рас-
крывать эту тему на обширном фактическом материале не наша
задача.
В 1868 г. казаки переступили порог иной правовой системы новой
жизни, но входили они в нее, вживались с трудом "собственными ста-
раниями", в обстановке неуверенности в завтрашнем дне. Жить по
старинке уже нельзя было.
129
Известно, что капиталистическая формация — это прогресс в ис-
тории человеческого общества, но он сопровождался глубокими лом-
ками и в народном хозяйстве, и в жизни общества в целом. Для быв-
ших казаков переходный период становления капиталистических от-
ношений оказался крайне трудным. Недавние профессиональные
воины с 1869 г. стали уже "ничьи". В это непростое время им необхо-
дима была поддержка. Они ее заслужили. Вспомним, что в Бессарабс-
кой области население шесть десятилетий не отбывало рекрутской
повинности, и только казаки и служили и воевали. Теперь их "рефор-
мировали", т. е. распустили и ввели во всеохватывающий конгломе-
рат крестьян-собственников. На помощь им никто не пришел. Свер-
нули войско быстро-быстро, материалы сдали в архив, а людей (каза-
ков) командование и чиновники покинули.
После реформы 1868 г. социально-экономическая и правовая си-
туация в бывших станицах и хуторах сразу осложнилась. Начались
типичные крестьянские будни. Эта проведенная властями черта в их
жизни оказалась болезненной. Отвыкали они от ритмов казачьего
образа жизни долго и с трудом.
Мы останавливаемся только на отдельных чертах процесса пере-
хода казаков в крестьянство. Повторяем, что весь комплекс проблем
этого перелома требует специального изучения.
Что такое крестьянин-собственник как социальная категория,
какие права он имел и чего был лишен, в законах не расшифровыва-
ется. И эта неопределенность тяготила все разряды сельского насе-
ления.
Но большинство полунатуральных казачьих хозяйств не выдер-
живало натиска рыночных отношений и быстрого становления ка-
питалистического уклада. Бывшее казачество размывалось и разла-
галось. Формировалась прослойка состоятельных дворов, для кото-
рых главным стимулом хозяйственной деятельности становилось
получение товара, а часть бывших казаков отбрасывалась на поло-
жение люмпенов, т. е. людей без прибежища и крова. Последним
приходилось частью удаляться из бывших станиц. Получила распро-
странение двусторонняя миграция: в города уходили "капиталистые"
кулаки, пробившиеся в касту купечества, и те, кто искал заработка
на поденных или постоянных работах и в городах и на промыслах
(рыболовных и соляных); а извне прибывали новые поселенцы, по-
купавшие приусадебные участки и наделы, и устраивались на жи-
тельство; некоторые обосновывались в качестве ремесленников.
Менялся социальный и этнический облик бывших станиц. Оставшу-
юся основную массу новых крестьян-собственников новая хозяй-
ственная неустойчивость лихорадила, и жили они за счет перенап-
ряжения сил семейных ячеек; крестьянские дела не приносили им
денег.
130
Постепенно, с большим напряжением сил казаки входили в новое
социальное качество и привыкали к чисто сельскохозяйственной на-
правленности своей трудовой деятельности. Конечно, переход проте-
кал в известной степени принудительно. В трудной житейской ситуа-
ции оказались казачки-вдовы. Получив урезанные наполовину наде-
лы (паи) и имея малолетних детей и ослабленное дворовое хозяйство,
они не могли справиться с новыми условиями жизни.
Тяжело, через продолжительную эволюцию изживали они "каза-
чество", свои нравственные традиции, былую социальную обособ-
ленность ("отьединенность").
Лишь незначительный слой более состоятельных дворов (будущих
кулаков) "по-хозяйски" начал действовать с завершением реформы.
Он стягивал в свои руки наделы беднеющих односельчан, а некото-
рые "собирали землю" и в других станицах.
Для полузабытых станиц и хуторов земля, как и прежде, играла
главную роль в их жизни, но ее, как уже отмечалось, было явно недо-
статочно для обеспечения семейного безбедного существования. С
деньгами всегда у большинства жителей оказывалось туго, так что
расширить пашенный клин путем аренды или покупки они не могли.
А кто все же рисковал заимствовать определенные суммы у ростов-
щиков или у преуспевающих дельцов попадал в число неоплатных
должников и в конечном счете лишался последнего имущества — к
тому же через кабальные процедуры. Все это, естественно, сопровож-
далось унижением человеческого достоинства и вызывало недоволь-
ство и протест. А в целом разрушался их хозяйственный баланс.
Но это не единственная причина затруднительного бытия бывших
казаков, были и другие — крайняя неприспособленность к быстро
меняющейся, неустойчивой экономической и рыночной конъюнк-
туре, отсутствие доступного кредитования, потеря здоровья на из-
нурительной и опасной службе и т. п. Понятно, что эти люди имели
большое желание пожить в достатке, что вполне заслужили, но ре-
альность была неумолима, и они опускались имущественно и соци-
ально — не могли добиться хотя бы статического равновесия. Их
желания и требования были невелики, а будущее оставалось неяс-
ным, бесперспективным. Эти люди, когда-то ставившие на карту
свою жизнь, теперь вынуждены были "вариться в собственном кот-
ле". Их положение усугублялось и тем, что вся Бессарабия с 70-х гг.
оказалась вовлеченной в экономическую депрессию. В такой слож-
ной ситуации бывшие казаки чувствовали свою беспомощность.
Без земли нет крестьянина. Теперь, когда новороссийские каза-
ки перестали быть воинами, аграрный вопрос становился для них еще
более жизненно важным, первостепенным. Он заслонял все прочие
житейские и хозяйственные проблемы. Окружавшие станицы степ-
ные просторы звали недавних казаков к плугу (вечный зов природы
131
для пахаря). До того земля служила базой их приволья, теперь же они
хотели быть полными ее хозяевами. Но за землю надо было бороться.
Как мы уже видели, государство не пошло навстречу резонным предложе-
ниям авторов проектов реорганизации войска. Теперь новороссийцы должны
были исходить из имеющихся ресурсов угодий, а их явно не хватало для безбед-
ного бытия. Таковой стала для них повседневная крестьянская проза жизни.
Крупные наделы теперь удерживали только кулаки — нарастал
процесс индивидуализации и концентрации земельной собственнос-
ти. Они способны были вести большие хозяйства. А в семьях среднего
достатка жизненный уровень снижался, хотя еще и держались "на
плаву"; в них избыточные расходы поглощали доходы, а на расшире-
ние материальной базы денег не оставалось. И здесь процесс транс-
формации казаков в крестьян-собственников был болезненный, но не
безнадежный. Тут также скрещивались интересы крестьянина-тру-
женика и мелкого эксплуататора.
Следует оговориться, что трансформация казаков в крестьян-соб-
ственников — это особый аспект исследования, выходящий за рамки
нашей темы. Мы в связи с этим делаем только общие замечания.
Как решался аграрный вопрос внутри бывших станиц и хуторов
после реформы 1868 г. видно из следующих фактических данных по
селениям Николаевка-Новороссийская, Староказачье и Михайлов-
ка. Они типичны для всех селений (в общих чертах) и дают возмож-
ность заглянуть в повседневную жизнь бывших казаков в порефор-
менные десятилетия. Там шел активный процесс имущественного и
социального расслоения, как и в среде других разрядов крестьянства.
А на этой основе обострялись противоречия между различными слоя-
ми общинников. Одно стало общим в аграрных отношениях—земля
поступала в рыночное обращение, несмотря на существовавшее за-
конодательство по защите сельских общинных порядков.
Николаевка-Новороссийская—бывшее местечко Байрамча и глав-
ная станица Новороссийского казачьего войска—к середине 80-х гг.
(такие в нашем распоряжении сведения) имела 530 надельных дво-
ров, в распоряжении общин находилось 3200 дес. выгона и 50 дес.
покоса, остальная земля усадебная. Да общественной купчей земли
25 дес.
Наделы у каждого двора были разверстаны по четырем участкам
(дальние из них — в шести верстах от селения), отсюда—чересполо-
сица. Средний размер подворного надела составлял 12,5 дес.
Главный доход общинники получали от хлебопашества. Землю они
еще в 1869 г. разделили подворно навсегда, т. е. переделов не было;
наделения безземельных не производилось, поэтому к 1885 г. в селе-
нии много малоземельных. Но на отруба никто не вышел.
Системы земледелия — однопольная и трехпольная. Земледель-
ческие орудия — примитивные (сохи, деревянные бороны и т. п.).
132
За каждым двором закреплены огороды и сенокосы, а выгоны на
выпас скота оставлены в общинном пользовании. К середине 80-х гг.
сами обрабатывали землю 200, сдавали в аренду 150 и продали наде-
лы 180 дворов; средняя цена пашни от 150 до 200 рублей, а арендная
плата — 16— 18 рублей за десятину.
В недалеком прошлом Байрамча являлась поселением сельскохо-
зяйственного типа. Сравнительно тихое частновладельческое мес-
течко с 1856 г. превратилось в оживленную и шумную "столицу"
Новороссийского казачьего войска. А после реформы 1868 г. в нем
происходили те же социально-экономические процессы, что и в быв-
ших рядовых станицах и хуторах. Судя по выявленным нами источ-
никам, теперь уже в Николаевке-Новороссийской, ставшей центром
одноименной волости, усадьбы и полевые участки поступали в куп-
лю-продажу, как и во всех трех селениях волости. По данным мест-
ной администрации, относящимся к началу 90-х гг., во всех трех се-
лениях проживало много лиц некрестьянского происхождения, "ко-
торые приобрели недвижимое имущество"83. Здесь также стали про-
цветать мелкая торговля и ростовщичество.
Покупатели земли — "богатые и средние мещане". Распростра-
нилась и внутриобщинная концетрация наделов ("известно много
случаев", как свидетельствует источник)—некоторые приобрели от
30 до 40 наделов. Такие "самодостостаточные" землевладельцы вы-
ходили на хутора. У них система земледелия многопольная, плуги,
сеялки, косилки, молотилки, лучшие семена, повышается урожай-
ность, травосеяние, удобрение полей, улучшается породность ско-
та, закладываются сады. А бедные, малоземельные дворы дегради-
ровали84. Возникает вопрос: как совершались сделки купли-продажи,
если по реформе 1868 г. землю оставили в общинном пользовании?
Делалось это в обход закона.
В бывшей "старинной" станице усть-дунайцев — Староказачь-
ем —до 1885 г. в землепользовании придерживались общинности. А в
том году разделили весь массив угодий на наследственные подвор-
ные участки следующим образом: служившим в Новороссийском ка-
зачьем войске — по целому участку, присягнувшим на службу, но не
успевшим служить и вошедшим в состав "общества"—по 0,5 участка,
бездетным вдовам — по четверти участка, сиротам женского пола—
ничего. Без надела оказались 65 человек. Материалы (архивные) по
этому селению раскрывают "механику" купли-продажи наделов. Они
гласят следующее. По упразднении Новороссийского войска многие
бывшие казаки, "в силу личных соображений", решили продать свои
земельные паи другим лицам. Но продажи не могли быть совершены
"крепостным порядком", т. е. юридически оформлены, вследствие об-
щинного владения землей, поэтому стали практиковать кредит под
залог земли. Пожелавший продать пай выдавал приобретателю зало-
говое письменное обязательство на известную сумму: затем по тако-
133
му обязательству проводился судебный процесс в исковом порядке, с
обоюдного согласия сторон: залогодатель свою платежеспособность
обеспечивал паем, но ничего не платил. Ответчик лишался пая судеб-
ным решением, которое утверждалось затем съездом мировых судей;
причем сумма залога на бумаге намного превосходила оценку
стоимости пая, поэтому конкурентов не находилось. Только с 1874 по
1877 г. совершено более 80 таких продаж. Этот процесс шел беспре-
пятственно до 1881 г., когда спущен был на места циркуляр Мини-
стерства внутренних дел, по которому такие сделки считались непра-
вильными в прошлом и запрещались в будущем, так как земля была
общинной. Однако некоторые признаны судом действительными. К
тому же часть продаж признавалась и самими крестьянскими общи-
нами. Защита "общинности" была проявлением государственной по-
литики в земельном вопросе; охране сельской общины будет посвя-
щен специальный закон 1893 г.
В Староказачьем в 1885 г. общинную землю разделили, причем
сельское общество решило все приобретенные указанным способом
наделы тоже переделить. И началась там открытая борьба двух групп
населения: противники передела—богатая часть постоянно возбуж-
дала споры и расследования; кроме того, вдовы и сироты жаловались
на лишение их земли. Богатая верхушка старалась "заправлять" об-
щиной. Конфликт затянулся на годы. Верхушка — 47 хозяйств — к
1886 г. владела в общей сложности 785 дес. и некоторые из них—от 30
до 80 дес. А малоземельные в большинстве своем уходили на заработ-
ки в города85. Бывшая казачья община "разваливалась".
Община станицы Михайловка — бывшего села отставных сол-
дат—после 1868 г. окончательно раскололась, конфликт между груп-
пами обострился в 1880—1882 гг. Всего в ней было 250 дворов, но на
сходе, решавшем вопрос о разделе юртовой земли, обособились 60
"зажиточных мироедов" и потребовали себе участки по 30 дес. и бо-
лее. Бедные подавали жалобы губернским властям, а землю богатеи
забирали или скупали.
В Михайловке земельный вопрос был традиционным: с 30-х гг. в
течение десятилетий. Небольшая группа разбогатевших селян рас-
поряжалась угодьями общины по своему усмотрению86.
* * *
Реформа 1868 г. послужила глубоким водоразделом в жизни быв-
ших казаков. Кончились казачьи "вольности". Перестройка всей ка-
зачьей системы на ритмы обыденной крестьянской жизни при сла-
бом материальном базисе да еще в переменчивой природной среде
удавалась им трудно. Быстро прогрессировавший аграрный капита-
134
лизм навязывал свою власть денег, которых у бывших станичников и
раньше не было, а после реформы 1868 г. и подавно, так что отклады-
вать какую-то сумму даже на "черный день" они не могли. Хозяйство-
вать же в новых условиях 70—80-х гг. без определенных денежных
ресурсов было просто немыслимо.
Невозможно стало обходиться устаревшим земледельческим ин-
вентарем, дедовскими приемами обработки пашни, примитивными
транспортными средствами и т. д. Все надо было менять, уметь поку-
пать и продавать, чтобы иметь свободные деньги.
Этот переходный период у них затянулся и, естественно, сопро-
вождался имущественным и социальным расслоением, которое бо-
лезненно отражалось на всем их жизненном укладе. Более четко обо-
значилась разновеликость казачьих дворов, но главным было следу-
ющее: казаки постепенно растворялись в общей массе крестьян-соб-
ственников.
При этих обстоятельствах у недавних станичников, хотя и медлен-
но, формировалось трезвое понимание окружающей действительно-
сти и кардинальных перемен. И они без иллюзий и романтики вжива-
лись в нее, так как другого выхода не было. Накатившиеся на них ре-
форма и бедственное хозяйственное положение меняли стереотип
бывших казаков, но в их памяти былое, самобытное не стерлось. Ре-
форма толкнула новороссийцев в жесткий переплет.
Занятые своими повседневными крестьянскими заботами, они
"расказачивались". Им приходилось теперь почти повседневно стал-
киваться с бездушными чиновниками, судейскими чинами, ревизора-
ми из присутствия по крестьянским делам. Никого не волновала их
тяжелая реальность. Становиться на путь мелкой торговли тоже было
непривычно. Зримо ощущалась их неприспособленность к новым по-
рядкам.
В среде бывших казаков купеческая иерархия не сложилась и бо-
гатеющих хозяев тоже было мало. Ко времени проведения реформы
1868 г. ни материальной, ни финансовой базы в среде рядовых каза-
ков для рационализации экономики не сложилось; все минимальные
накопления уходили на погашение расходов, связанных с обеспече-
нием боевой службы. В силу таких обстоятельств основная масса быв-
ших казаков заметно отставала от живших по соседству бывших коло-
нистов и государственных крестьян. Нарастали внутриобщинные
противоречия, в первую очередь между богатыми и обедневшими со-
общинниками. У последних запросы были скромные.
Казачество постепенно разлагалось, согласовать интересы разных
социальных слоев было трудно; возникали препятствия, которые ока-
зывались непреодолимыми. Формально для всех хозяйств теперь от-
крывалась равнодоступность к товарно-денежным отношениям, в дей-
ствительности же в них втягивались небольшие группы бывших ста-
ничников. А что можно сказать о пожилых, уставших от жизни каза-
135
ках, о потерявших здоровье на службе или фронте? Они, как правило,
оставались на нижней социальной ступеньке.
Деформировалась и общинность. Если раньше "споры и разбо-
ры " решались в рамках станичных и хуторских общин, то теперь этим
занимались чиновники и, конечно, не бескорыстно.
Казаки, оскорбленные в глубине души таким поворотом в их не-
легкой судьбе, все-таки постепенно вживались в навязанное им но-
вое общественное состояние.
И еще одна сторона их нового бытия: несение воинской повинно-
сти — солдатчина. Хотя по военной реформе 1872—1874 гг. сроки
службы радикально уменьшены, но сами армейские порядки были
для них тягостны.
Решить сложную задачу приспособления к быстро меняющейся
социально-экономической ситуации в пореформенной России они
не могли без материальной и юридической поддержки властных
структур, а ее не было. К тому же на этих крестьян, недавних каза-
ков, давили наслоения прошлого — казачья престижность и обособ-
ленность. Ревностного отношения к происходившим переменам у
большинства их не замечалось, и бывшие станицы и хутора как бы
замирали.
Да и у той тонкой прослойки богачей, которые неизбежно и зако-
номерно формировались, широты коммерческих операций не обна-
руживалось.
Характерным являлось и бессилие купечества. "Знатных" купцов
из казачьей среды не появилось — в основном это деятели средней
руки.
И конечно, нельзя не отметить влияние ростовщичества на эконо-
мику крестьян. Оно иссушало их хозяйства. Мертвая хватка приводи-
ла заимщиков (должников) к полному разорению, поглощению их дви-
жимого и недвижимого имущества. Ростовщики (по фигуральному
выражению "процентовщики") никем не контролировались, и поле
их самодеятельности было беспредельно.
С переводом в категорию крестьян-собственников бывшие казаки
обязывались вносить все налоги и отбывать трудовые повинности, как
все рядовые сельские жители. "Их нагрузили" многими денежными
сборами. Налоговые поступления в государство — основной источ-
ник доходов казны, а они возрастали. Плюс к тому существовали мес-
тные обложения. Получалось так: все, что накапливалось по рублям и
копейкам в семьях уходило на уплату налогов и погашение недоимок.
Что-что, а выколачивать "фискальные доходы" власти умели. Ясно,
что все это было казакам "не по душе" — они давно отвыкли от нало-
гов. Платежеспособность их падала, а недоимочность достигала боль-
ших масштабов.
Надо отметить определенную эволюцию в быту и занятиях быв-
ших казаков-цыган. Напомним, как с трудом они осваивали одно-
136
временно два дела—сельскохозяйственное производство и казачьи
службу и быт. Им содействовали в этом многотрудном процессе
прежде всего "подселенцы" в Фараоновке и Каире, которые терпе-
ливо учили цыган тому и другому. И несомненный результат был на-
лицо: цыгане, молдаване, украинцы и русские этих станиц навсегда
сжились. Многие цыгане остались — некоторые ремесленники и
ремесленницы занимались поделками, а большинство осваивалось с
крестьянством.
Происходило также пополнение этих сел переселенцами разной
этнической принадлежности.
В повседневной будничной жизни бывшие казаки старались под-
держивать между собой контакты. Из поколения в поколение хра-
нилась память о былом, о боевых делах станичников, удержались у
них и религиозность, и бытовые традиции.
Казаки вышли из подчинения штабам и командованию, но оказа-
лись в ведении других, гражданских ветвей власти, к которым ранее
они относились с нескрываемым недоверием.
* * *
Подводя итоги по материалам о Новороссийском войске, отметим
следующее. Судьба его находилась в неразрывной связи со всем ком-
плексом военной реформы в России 60—70-х гг.
Еще в 1856 г. новый император Александр I создал Комиссию для
улучшений по военной части. В нее Д. А. Милютин (как ее сочлен) пред-
ставил проект о коренной реорганизации армии. Д. А.Милютин—неорди-
нарная фигура, не очередной автор "проектов"; профессор Военной
академии, руководитель преобразований в армии, военный министр
с 1861 по 1881 г. стоял за сокращение численности войск в мирное
время и значительное их увеличение в случае войны (за счет подго-
товленных резервов).
В первой половине 60-х гг. была осуществлена реорганизация
структуры военного управления, создано 15 военных округов, рефор-
мировано само министерство, принято новое Положение о полевом
управлении армии в военное время, изменена практика подготовки
офицерских кадров, перевооружались сухопутные силы страны.
Позже введена "всесословная воинская повинность". Одновремен-
но проводились мероприятия по реконструкции морского флота
страны. Но проведение реформы упиралось в хроническую нехват-
ку денежных средств87.
Безусловно, весь этот комплекс факторов и прямо и косвенно ска-
зался на судьбе Новороссийского войска. Напомним, что в высших
правительственных инстанциях проблема этого казачьего формиро-
вания долго никак не решалась и довольно продолжительный срок к
ней не возвращались, затем войско попало в русло большого процесса
реформ.
137
ОТДЕЛЬНОЕ ЗАПОРОЖСКОЕ ВОЙСКО
И ПЕРЕДИСЛОКАЦИЯ ЕГО В ПРИАЗОВЬЕ
Надо заметить, что при систематическом уходе казаков из Заду-
найского коша в Левобережное Подунавье, Одессу и другие места
при всех колебаниях значительная численность задунайцев (суммар-
но) все-таки там сохранялась. "Воспроизводимость" этого количества
людей в коше происходила главным образом за счет притока бегло-
го люда. Но казаками последние становились, разумеется, только "для
счета", а военный потенциал самого стана (коша) оттого неуклонно
слабел.
В силу особого положения Задунайского стана — близости Рос-
сии и собственно Турции — реэмиграция набирала темпы главным
образом в пору обострения между этими державами противоречий
и особенно во время войн, поэтому совершалась рывками.
Как известно, за Дунаем привилегированное положение занима-
ли мусульмане, а униженное — православные христиане. Изначаль-
но и повседневно официальные турецкие ведомства подчеркивали
это неравноправие. Такая патриархальность в сфере вероисповеда-
ния нужна была властям. Попросту и некрасовцы и задунайцы были
лишены стабильности и оказались загнанными в "черту оседлости",
их отгородили от "большой жизни", т. е. они являлись территориаль-
но ограниченными, не считались там свободными людьми. Факти-
чески турецкие военные структуры держали их в осадном положе-
нии. В пределах Турецкой империи проблема казачества была нераз-
решима из-за глубоких противоречий между султанским режимом
и казачьей вольницей.
К тому же церковность задунайских ветвей казачества (некрасов-
цев и запорожцев) не была унифицирована. Они оказались разоб-
щенными. А существовавшая в империи разновидность азиатско-
военного феодализма базировалась, точнее сказать, паразитирова-
ла на обирании порабощенного населения, у которого почти все от-
нимали (даже детей) и ничего ему не давали. В случае же открытого
сопротивления в действие приводились вооруженные и местные ка-
рательные силы, что сопровождалось довольно печальными послед-
ствиями. К тому же, предвидя побеги казаков в российские преде-
лы, султанские военные структуры окружали кош своими боевыми
дозорами.
В течение первых трех десятилетий XIX в. с правого берега Дуная
"исходили" волны беженцев, известных в истории под собиратель-
138
ным названием "задунайских переселенцев" (болгар, гагаузов, гре-
ков, албанцев и даже цыган). Казаки тоже шли, но более организо-
ванно, сплоченно и по-военному целенаправленно. Задунайские пе-
реселенцы оседали на землях Буджака (главным образом) в качестве
особого разряда крестьян. Казаки тоже стремились закрепиться на
его просторах, но они в основном вливались в действующую армию
и свое право на будущее буквально завоевывали. Они приходили
воинскими командами и даже полками. Будет справедливым отме-
тить, что задунайцы, участвуя в войнах 1806—1812 и 1828—1829 гг.,
вернули былую славу отважных запорожцев.
Однако через турецкую границу по тропам и заповедным местам
просачивались и отдельные казаки, которые либо потом направля-
лись в Черноморию, либо некоторое время вели бродячую жизнь,
кормились от своих заработков по устной договоренности, не нищен-
ствовали и не спивались. И все-таки стремились причислиться к жи-
телям казачьих областей и тем самым реализовать себя как личнос-
ти, нужные государству.
Переход большой группы казаков под командованием Гладкого на
левый берег Дуная, формирование здесь Отдельного запорожского
войска и возвращение его затем на правый берег Дуная для военных
действий казачьих отрядов поблизости Задунайской Сечи создава-
ли реальные возможности для последующей реэмиграции задунайс-
ких запорожцев в Россию, что и происходило в реальности. Дальней-
шая консолидация сил задунайцев привела к возрастанию их чис-
ленности в пределах Буджака до трех тысяч человек. На этой "людс-
кой" основе возможно было формирование отдельного войска в По-
дунавье, наряду с существовавшим Дунайским казачьим войском.
Надо подчеркнуть, что казаки умели воевать и мужественно пе-
реносить тяготы походной жизни. В донесениях военачальников
крупных армейских соединений, как правило, содержатся о них ле-
стные отзывы. Командующие корпусами и армиями всегда охотно
принимали (и даже просили) в действующие войска полки и дружи-
ны казаков.
Может быть, казачьи отряды и команды были не так видны в боль-
ших военных операциях, но в ряде боев они о себе заявляли громко
и вклад их в победу русских войск несомненен. Их исключительные
подвиги оставили неизгладимый след в истории войн России.
Где формировались "беспокойные территории", где надо было
охранять государственные рубежи и где ощущалась опасность со
стороны сопредельных стран, там жили и служили казаки. Такой тер-
риторией являлся Приазовский край, куда направили войско полков-
ника Гладкого.
139
С конца XVIII в. и в течение первой трети XIX в. центр притяжения
запорожского казачества сместился в Днестровско-Бугское между-
речье и Буджак. Здесь сформировались Усть-Дунайское Буджакское,
Дунайское, Отдельное запорожское, Черноморское, Украинское вой-
ска и заложены основы Азовского войска. В этих зонах определенное
время дислоцировались также Бугское и Екатеринославское войска.
Совокупно эти казачьи формирования составляли серьезный боевой
потенциал в вооруженных силах страны. Все они в разное время заяв-
ляли о себе боевыми делами, участвуя в широкомасштабных войнах
России с Турцией и Наполеоном, потом в Крымской войне.
Определенную роль в "приобщении" запорожцев к решению об-
щероссийских стратегических и геополитических проблем сыграла
политика правительств Екатерины II, Алексадра I и Николая I. Пово-
рот в правительственном понимании значения казачьих войск в Се-
верном Причерноморье наметился уже в 80-е гг. XV1II в., затем в нача-
ле XIX в. и в конце 20-х—начале 30-х гг. XIX в. Результатом этих изме-
нений были новые казачьи формирования, исторические пути кото-
рых мы пытаемся проследить. На этих путях приходилось разрешать
целый клубок проблем, возникавших и перед казаками, и перед пра-
вительством.
Судьба Запорожской Сечи известна—она драматична. Но для ее
преемников, т. е. целой серии новых формирований, оставалась не-
зыблемой общая черта: бывшие запорожцы в основной своей массе
не порвали с казачеством. Хотя иные времена и иные исторические
условия налагали свой отпечаток: наследники знаменитой Сечи, бе-
зусловно, подвергались деформации, но традиции отважных воинов-
запорожцев просматриваются в них по многим направлениям. В ка-
честве самого крупного "наследника" утвердилось Черноморское ка-
зачье войско. В географическом смысле "зона обитания" и деятельно-
сти этих запорожцев простиралась от Приазовья до Балканских гор.
Напомним читателям, что тысячи запорожцев, покинув разными спо-
собами Новую Сечь на Днепре в середине 70-х гг. XVIII в. и попав,
наконец, на правый берег Дуная (в его нижнем течении), долго жили
в волнениях и тревогах.
Природа в этой полосе уникальна, рыбные богатства практически
неисчерпаемы. Но турецкие власти приписали этих извечных степ-
няков к своему флоту—в системе вооруженных сил султанской им-
перии они значились "буткальскими казаками". Сами же себя, свое
войско наименовали "Задунайской Сечью"1.
Жилось запорожцам на чужбине нелегко. Султанские власти "от-
жимали их досуха" и по своему произволу перемещали по Добрудже и
Нижнему Подунавью. Очень большой удельный вес в их среде со-
ставляли неимущие и бессемейные казаки — "сирома". И еще харак-
Î40
терные черты: почти сплошная неграмотность, отсутствие медицинс-
кого обеспечения, гарантированного быта. Жить становилось не только
трудно, но и невозможно. Представители ("наблюдатели") из Стамбу-
ла зорко отслеживали задунайцев, но остановить их бегство не
смогли.
Интересные сведения сообщил И. Н. Инзов — полномочный наме-
стник Бессарабской области в начале 20-х гг. XIX в., а затем бессмен-
ный попечитель иностранных поселенцев в Новороссии — началь-
нику штаба 2-й армии генералу П. Д. Киселеву о службе задунайских
запорожцев султану: "В военное время они были обязаны по требова-
нию турецкого правительства высылать на службу такое число лю-
дей, какое назначено будет, в мирное же время — посылать от 2 до 3
тыс. человек на пограничную службу в крепости Силистрию и Браи-
лов, получая продовольствие от казны". Это их очень тяготило, и они
были "намерены отложиться" от Османской империи.
В возвращении на Родину они видели спасительное начало свое-
го нового, иного будущего, но непременно хотели остаться в казачь-
ей среде.
Задунайские запорожцы подразделялись на куренных и семей-
ных. В середине 20-х гг. в сорока куренях (от 30 до 100 человек в каж-
дом) жили собственно казаки; они выбирали кошевого — своего ко-
мандира. Кош — военный лагерь запорожцев. А женившиеся ("жи-
тели") семьями расселялись по деревням и на службу шли "по своей
воле"; они занимались хлебопашеством, садоводством и рыболов-
ством. Их было до 250 семей, они облагались налогами. Желали пе-
рейти в Россию, т. е. "не исчезала привязанность к родине" в тече-
ние всего XIX в.2
Куренные казаки пополнялись за счет беглых, которых принима-
ли охотно. Центр коша — с. Долни-Дунавец.
В Задунавье тогда (данные за 1826 г.) некрасовцев было больше
(3 тыс.), чем запорожцев (2,5 тыс. человек)3.
После Бухарестского мира 1812 г. опять потянулась для задунайс-
ких запорожцев безотрадная жизнь в турецкой земле. Происходив-
шая в первом и втором десятилетиях XIX в. миграция их на левый
берег, естественно, еще больше настораживала султанские властные
структуры. Казаков втягивали во внутриимперские конфликты (на-
пример, в греческие события), и они участвовали в боях, жертвуя
иногда своей жизнью4. И несмотря на все препоны, часть из них
бесповоротно решилась на возврат в Россию. На этом пути возникали
трагические ситуации, тем не менее казаки пробивались отдельными
группами. И конечно, развернувшаяся русско-турецкая война
141
1828—1829 гг., появление войск на просторах Болгарии создавали воз-
можности явочным порядком осуществить массовый переходе пре-
делы Левобережного Подунавья. И надо со всей определенностью
констатировать, что физического принуждения к реэмиграции не было
—действовало только общее согласие.
Историю запорожцев, обосновавшихся по обоим берегам нижнего
Дуная, надо увязывать со сложным и противоречивым геополитичес-
ким положением этого региона. Они оказались на противоположных
берегах этой великой реки, где непримиримо сталкивались стратеги-
ческие интересы двух империй, т. е. занимали позиции между мощ-
ными противниками. Были они "люди как люди" и хотели жить своей
жизнью, а приходилось участвовать во многих военных операциях,
жертвовать собой, реагировать на множество "диких случайностей"
войны.
Взаимоотношения Задунайской Сечи с турецкими военными струк-
турами осложнялись также непомерными амбициями пашей, серас-
киров и других должностных лиц. Сосуществование казаков с рушив-
шейся турецкой военной системой становилось невыносимым. Под-
тверждением тому явилась массовая реэмиграция задунайцев в Буд-
жак. А когда бежать не удавалось, возбужденность свою "заливали
горилкой".
* * *
Уже в ходе создания Усть-Дунайского войска царское правитель-
ство стремилось привлечь и других запорожцев к возвращению в пре-
делы России. И потом этот курс в его политике займет десятилетия.
К реэмиграции их подталкивало и само султанское правительство
своим отношением к казакам.
Как и некрасовцы, запорожцы служили Оттоманской Порте, но
были лишены надежной защиты от турецко-татарских войск и произ-
вола константинопольских властей, которые в любое время могли об-
рушиться на них своей мощью. Они находились, так сказать, в зоне
повышенной опасности и риска войны. Эта напряженная обстановка
то на некоторое время затухала, то вспыхивала с более широким раз-
махом.
Казаки не знали и не понимали всех "пружин политики" султанс-
кого кабинета (Блистательной Порты), а она была непредсказуема.
Несли тяжелую службу и другие повинности, привлекались к воен-
ным действиям с внешними противниками Турции, к подавлению
освободительного движения балканских народов. Все это выполняли
142
в принудительном порядке. Тут уже о казацких вольностях не могло
быть и речи. А вырваться из этой гнетущей среды могли только тайно.
Конечно, нельзя закрывать глаза на двойственность и противоре-
чивость военной ситуации, в которой оказались задунайские запорож-
цы. В войне 1828—1829 гг. часть из них сражалась на стороне Турции,
т. е. оставалась верной султану, а другая, более значительная, пере-
шла на сторону России и вела бои в составе русских войск. Так было и
раньше—в войне 1806—1812 гг., когда эти казаки входили в гарнизо-
ны турецких крепостей (например, в 1809 г. они в составе гарнизона
г. Рущука обороняли его крепость), а Усть-Дунайский и Буджакский
полки сражались с султанскими подразделениями на обоих берегах
нижнего Дуная.
Сколько их исчезло в боях по обе стороны линии фронта, нам неиз-
вестно, но жертвы, безусловно, были.
Их "раздвоенность" возникла не по собственной воле. Воевать про-
тив турецких порядков не могли—не то соотношение сил, чтобы рис-
ковать. Оставаться пассивной оппозицией к султану, т. е. отказаться
от призыва на фронт, тоже практически было невозможно. Кош под-
чинялся приказам из Стамбула. Те, кто решался на противодействие,
могли только мигрировать в русскую армию, стоявшую на левом бе-
регу Дуная; с опасностью для жизни они уходили туда, пополняя воо-
руженные силы России. Такова была реальность, желание-желани-
ем, а осуществление его требовало невероятного мужества, и заду-
найцы не остановились перед этим.
Казачья старшина вступила в прямые связи с русским командова-
нием и даже императором Николаем I. Конечно, все это делалось пер-
воначально скрытно—явно высказываться было опасно; оставалось
выжидатьпомодящих условий для тайного бегства. Сколько надо было
готовиться, чтобы незаметно для турецких военных и гражданских
властей увести и увезти многие сотни запорожцев? У них уже был
исторический опыт в таких делах. И это удалось—турецкие посты не
заметили ничего тревожного. Напомним, что и бегство запорожцев с
Днепра в 1775 г. было обнаружено русским командованием лишь пос-
ле того, как половина сечевиков ушла. Ни тогда, ни в конце 20-х гг.
XIX в. их грядущая судьба была им неизвестна, но они не останови-
лись перед этим.
Возникает резонный вопрос: находили ли задунайцы "искомое",
реэмигрируя в Россию? Судя по последующим событиям, находили.
Они хотели остаться казаками, иметь свои формирования и получили
это. Подтверждением тому служит возрождение запорожской каза-
чьей традиции в Усть-Дунайском, Отдельном запорожском, Дунайс-
ком и Азовском войсках, где им принадлежала ведущая роль.
143
* * *
Мы уже имели возможность отметить, что оставшиеся задунайс-
кие запорожцы, которые там, за Дунаем, после войны 1806— 1812 гг.,
несли непомерные и непопулярные в их среде военные нагрузки, не
раз обращались к центральным и местным царским властям с хода-
тайством о принятии их снова в подданство России.
Остановимся еще на одном показательном факте. В 1826 г. в
г. Аккермане состоялись дипломатические переговоры российских
и турецких представителей. Россию представлял М. С. Воронцов —
новороссийский и бессарабский генерал-губернатор; это была "ве-
сомая фигура" в административном мире России, он "приложил
руку" и к историческим судьбам нескольких казачьих формирова-
ний.
Переговоры завершились известной в истории Аккерманской
конвенцией. Так вот туда прибыла группа "депутатов от задунайс-
ких беглецов" с просьбой к царскому правительству о позволении
возвратиться в Россию "целым обществом", т. е. всему войску, и лишь
бы ему дали землю в "Черномории или Бессарабии". Конечно, им
пообещали уважить просьбу. Однако до начала очередной войны
явилось их лишь около сотни.
Нас, безусловно, интересует это ходатайство главным образом с
точки зрения масштабности желания задунайцев вернуться на ро-
дину, т. е. уже целым войском. Это свидетельство глубоких перемен
в думах и надеждах бывших беглецов. И переход большой массы их
вместе с кошевым созрел задолго до 1828 г.
Новый этап в истории формирования из задунайцев казачьих от-
рядов и всего войска на территории южной зоны Бессарабии начал-
ся в 1828 г. и продолжался несколько лет. В эти годы там были созда-
ны Дунайское казачье войско и Отдельное запорожское войско.
Мы считаем, что для раскрытия такой многоплановой темы преж-
де всего надо держаться фактической стороны дела. Для широкого
круга читателей это необходимо с познавательной точки зрения.
После встречи делегаций России и Турции в Аккермане взаимо-
отношения двух империй не улучшились. Наоборот, создалась об-
становка, приближенная к конфликту. В 1828 г. Турция "не утерпе-
ла", спровоцировала войну и ринулась в бой.
В ходе относительно непродолжительных столкновений на полях
сражения Турции были нанесены такие удары русскими войсками и
флотом, что ее войска так и не оправились, и султанское правитель-
ство пошло на мир, хотя и хрупкий, известный в истории диплома-
тии как Адрианопольский 1829 г. Наряду с другими выгодами Россия
получила дельту Дуная, т. е. заняла ключевую позицию на этой круп-
144
нейшей в Европе водной магистрали. Итак, Турция в очередной раз
проиграла войну. Применительно к целям и предмету нашего иссле-
дования отметим, что это важное международное событие ознаме-
новалось большой "выходкой" задунайцев и некрасовцев в полосу
Левобережного Подунавья. Так что в истории рассматриваемого
нами российского казачества война явилась незабываемой вехой —
реализовалась "голубая мечта" задунайских казаков (донских и за-
порожских), часть из них вырвалась навсегда из турецкой государ-
ственной системы. Задунайцы сформировали свое боевое войско
на территории Подунавья и Буджака, от которого потом потянулись
нити к Приазовью.
В миграцию, точнее сказать, реэмиграцию, с 1805 по 1828 г. втя-
нулась лишь часть запорожцев бывшей Новой Сечи. Остальная их
масса числилась на службе турецкому султану и включена была в
личный состав сухопутных сил и флота (обслуживали Дунайскую
флотилию). Пешие и конные казаки-запорожцы были втянуты в гре-
ко-турецкий затяжной конфликт.
Но казаки все-таки жили надеждой на возвращение в пределы
исторической России. Эта надежда становилась явью в период рус-
ско-турецких войн 1806—1812 и 1828—1829 гг.
В ходе второй упомянутой войны, как только российские войска
под руководством императора Николая I приблизились к Дунаю в
1828 г., большая масса воинов задунайской казачьей общины стала
готовиться к решительному шагу — переходу под знамена этой ар-
мии, который затем продолжался на протяжении 1828—1829 гг. Ру-
ководил этой героической акцией последний кошевой задунайских
запорожцев Осип Михайлович Гладкий (он же Головко и Головатый).
Он, безусловно, является яркой исторической личностью.
Остановимся кратко на его жизнеописании. Он долго жил, умер
в 77 лет от холеры. Родился в казачьей семье — в Золотоношском
уезде Полтавской области. В молодости ушел из семьи в г. Одессу, а
оттуда — в Задунайскую Сечь, образованную мигрировавшими за-
порожцами (под турецкой властью). Там участвовал на стороне Тур-
ции в "греческих делах" начала 20-х гг. (освободительное движение
греков, подвластных султану). В 1827 г. избран кошевым атаманом
задунайцев, получил довольно высокое воинское звание "двухбун-
чужного паши" (генеральский чин). Следовательно, был щедро "об-
ласкан" султаном, но служить ему уже дальше не хотел. Почему?
Потому что такова была воля основной массы "запорожцев за Дуна-
ем". Вырвался он с группой казаков прямо-таки героически: более
чем на сорока учебных судах (напомним, что кош был приписан к
турецкому флоту) прошел на виду у турок по Сулинскому рукаву
Дуная, потом по взморью, направился в Килийский рукав и двигался
против течения Дуная до Измаила. Дело это было очень трудное и
145
физически, а возможность ежеминутного нападения турецких войск
и флота усугубляла обстановку.
Хотя русло реки просматривалось турецкими наблюдателями,
казаки сумели отвлечь их. Немаловажное значение имела при этом
хорошая осведомленность их в топографических особенностях дель-
ты Дуная. Это в определенной степени предопределило успешное
завершение такого отчаянного перехода.
Многочисленная группа задунайских запорожцев, руководимая
кошевым Гладким, направилась к левому берегу Дуная обходным
путем. С военной точки зрения он был опасным, так как дельта реки
входила в турецкие владения. Трудным он был и по навигационным
условиям. Суда Гладкого вышли в полосу взморья и поднимались к
Измаилу по Килийскому рукаву против течения. Этот водосток был
самым мощным из всех рукавов, но имел много мелей, перекатов,
бар на выходе в море; надо было знать его фарватер в мельчайших
подробностях. В целом казаки успешно справились со всеми труд-
ностями. Потом, уже в 1829 г., переправа их семей с большим иму-
ществом и поголовьем скота осуществлялась по Сатуновскому "на-
плавному" мосту.
Почему казаки стремились в Измаил? Потому что там тогда нахо-
дилась ставка Николая I. 20 мая 1828 г. казачья депутация во главе с
О.М. Гладким была принята Николаем I. Кошевой сложил свои рега-
лии и оружие к ногам царя, просил прощения и принятия казаков на
службу в русские войска. Царь, конечно, великодушно простили ко-
шевого и всех запорожцев, наградил его орденом и присвоил звание
полковника, а казаки затем осуществили переправку ставки Нико-
лая I через Дунай на тех же 42 турецких судах; причем Гладкий сам
перевез царя. На этих же судах казаки помогли русской армии фор-
сировать эту великую, вторую в Европе по длине реку (после Волги)
и затем служили всю войну.
Переправа осуществлялась у с. Сатуново (потом там был постав-
лен обелиск). Заметим, кстати, что переправа и форсирование про-
ходили под огнем турецкой артиллерии. Но запорожцы вели себя как
в своей стихии — геройски. Они восхищали войска своей ловкос-
тью, умением и игнорированием смертельной опасности. Обратны-
ми рейсами флотилия доставляла новые группы казаков. В общей
сложности Гладкий вывел на левый берег полторы тысячи чело-
век. Из них здесь по распоряжению Николая 1 указом от 28 августа
1828 г. было сформировано Отдельное запорожское войско. Войско
получило почетный символ—знамя с надписью "За храбрость и усер-
дие, оказанное при переходе через Дунай 2? мая 1828 года". Коман-
диром (атаманом) его назначен Гладкий.
В начале 1829 г. Гладкий, пользуясь присутствием русских войск
в Болгарии, отправился на свой задунайский кош, чтобы забрать се-
146
мьи женатых казаков, имущество и стада; сформировал там пеший
Задунайский полк, с которым на лодках служил в команде генерала
Красовского, участвовал при осаде Силистрии, а после полк оставался
в том же корпусе до самого конца войны. Это было второе формиро-
вание запорожцев. Первое находилось в Бессарабии.
Очевидно, после окончания войны оба полка были слиты в От-
дельное запорожское войско, потому что в 1830—1831 гг. в Приазо-
вье все войско Гладкого следовало под таким названием.
Отдельное запорожское войско было менее разноликим (в этни-
ческой структуре), чем Усть-Дунайское Буджакское и Дунайское
войска, отличавшиеся своей исключительной полиэтничностью.
Для нас очень важно и следующее историческое обстоятельство:
новое войско уже в ходе войны осело в Южной Бессарабии. Как уже
отмечалось, в 1829 г. Гладкий вывел с Дуная казачьи семьи с имуще-
ством и стадами на Левобережное Подунавье, а после Адрианополь-
ского мира Отдельное запорожское войско было водворено в Аккер-
манском уезде, где оставалось частично до 1831—1832 гг. и расселя-
лось, вероятно, в прежних "казачьих станицах", т. е. в зоне Дунайс-
кого казачьего войска. И еще важный факт: когда в начале 30-х гг.
Гладкий стал передислоцировать войско в Приазовье, с ним ушли 346
семей (716 д. м. п. и 668 д. ж. п.) и 374 бурлака (совершеннолетних, но
неженатых мужчин), а всего 2058 человек, вместе с детьми. Целые
табуны лошадей, стада скота и овец гнали они перед собой. А это сви-
детельствовало об их прочном хозяйственном стабильном обеспече-
нии в местах поселения на территории Буджака. К тому же из войс-
ка 557 казаков остались на службе в армии — "при своих лодках",
т. е. для лоцманских обязанностей в дельте Дуная, ставшей частью
территории России5. Итак, первая фаза формирования нового войска
завершилась. Фактически появились два полка: один в Левобереж-
ном Подунавье, а другой — на Правобережье. Оба воевали, а потом
были объединены, и за войском сохранилось название Отдельного
запорожского войска.
В какой-то мере нам приходилось останавливаться на том, что в свое
время в привлечении некрасовцев большую роль сыграл С.А. Тучков
(начальник инженерного округа и измаильский градоначальник).
Еще больше он сделал для "выхода" из-за Дуная и устройства в Буджа-
ке запорожских казаков6. Говоря о регионе расселения "мигрантов с
саблями и ружьями", мы должны имел в виду, что на исторической
судьбе Подунавья постоянно сказывалась близость границ Турецкой
147
империи. Происходившие в ней события внутреннего и внешнеполи-
тического характера неизбежно отзывались своеобразным эхом на
жизни населения этой благодатной полосы земли.
На территории Бессарабской области в дореформенные десяти-
летия были размещены три казачьих формирования: Усть-Дунайс-
кое Буджакское войско, Отдельное запорожское войско и Дунайс-
кое (Новороссийское) войско. Здесь же была заложена основа еще
одного формирования—Азовского казачьего войска. Все они созда-
вались при активном участии задунайских запорожцев.
Кроме массового выхода задунайцев на левый берег реки, проби-
рались сюда храбрые одиночки. Первые "сбивались" в большие груп-
пы и добивались создания войсковых казачьих подразделений, вто-
рые, не попавшие по каким-то причинам в списки формировавших-
ся полков, бродяжничали. Этих несостоявшихся казаков было нема-
ло. Средства к жизни они пополняли через временные заработки, а
чаще перебивались кое-как и определялись местной администраци-
ей как "бесписьмениовидные", или бурлаки. Обзаводиться семьями,
становиться хозяевами не имели возможности.
Уходили в такое "кочевание" и те, кто жил не в ладах с командо-
ванием. Так и маялись, пока позволяли силы. Таких "перекати-поле"
набиралось много. Постепенно они становились безразличными,
ничему не удивлялись и ни на что не рассчитывали. При переписи
налогоплательщиков (ревизии) часть приписывалась к сельским и
городским общинам, других выселяли. В казачьи общины, конечно,
их не принимали.
* * *
Обретение задунайскими запорожцами для себя прочной оседлос-
ти, своей "казачьей области", заняло несколько лет.
Первый вариант "приземления" — это передача им дельты Дуная;
но он оказался неисполнимым и в Главном штабе решили поселить их
около г. Анапы — на левом берегу Кубани, по соседству с Черноморс-
ким войском. В новый район выезжал Гладкий, который признал его
"удобным". Тогда же он назвал условия, на которых задунайцы долж-
ны были передислоцироваться туда, жить и служить. Они долго и тща-
тельно рассматривались в высших правительственных инстанциях
148
(на уровне министров); высказал свои соображения и новороссийс-
кий генерал-губернатор М.С. Воронцов, а также видные военачаль-
ники Паскевич и Дибич. Вопрос об Анапе был отложен "до более удоб-
ного времени", так как там сложилась обостренная военная обста-
новка.
Тогда Гладкий стал просить разрешения о поселении казаков у
Днестровского лимана (это был уже конец 1829 г.); к тому же хода-
тайствовал о бесплатном для казаков рыболовстве в лимане, низовь-
ях Днестра, в дельте Дуная и на взморье. Но этот вариант не реали-
зовывался из-за сложных карантинных условий. А тем временем за-
вершилась война 1828—1829 гг. и приближался срок вывода русских
войск с территории Болгарии. Значит, надо было вывести оттуда всех
казаков, желающих поселиться в пределах России (конечно, с семь-
ями и "движимым и недвижимым имуществом"), о чем пришло к
Воронцову "повеление" самого Николая I. Он же распорядился по-
слать группу депутатов из казачьей старшины в район Керчи для оп-
ределения размещения Отдельного запорожского войска в окрест-
ностях этого города—на правах "особого казачьего войска". Осмотр
выявил, что свободных земель для поселения его там не оказалось.
Тогда М.С. Воронцов предложил Гладкому лично осмотреть незасе-
ленное пространство близ г. Мариуполя — Бердянскую пустошь
(более 43 тыс. дес). Она атаману понравилась. Это и было "желан-
ное место". Тогда в его войске числилось 2319 д. о. п., следовательно,
на одну душу приходилось по 18 дес. Но пустошь находилась в арен-
дном содержании у разных лиц до конца 1831 г. Потом последовала
переписка между разными ведомствами о передаче избранного про-
странства войску Гладкого. Наконец, в Главном штабе составили
"проект главнейших оснований" по водворению войска, который был
5 августа 1831 г. высочайше утвержден.
Во второй половине 1831 г. Отдельное запорожское войско — 420
семей и отдельно 550 казаков (служивших) были переведены в Бер-
дянскую пустошь.
Где же размещались казаки и казачьи семьи после выхода из-за
Дуная 1828—1829 гг.? По разным селениям Аккерманского уезда, а
для содержания лошадей и рогатого скота (крупного и мелкого) казна
выделяла им в пользование незаселенные участки. Часть войска не-
сла службу на Дунае. Но, судя по архивным сведениям, уже зимой
1831 г. некоторое число казаков и семей переместилось в Тавричес-
кую губернию, откуда потом они пришли в пустошь (она в соседней
Екатеринославской губернии).
АЗОВСКОЕ КАЗАЧЬЕ ВОЙСКО
Итак, с окончанием войны 1828—1829 гг. некоторое время казаки
Отдельного запорожского войска оказались на перепутье: оставаться
в Буджаке или двигаться к Азовскому морю, как предлагалось. Коли-
чество их множилось за счет притока извне и естественного прирос-
та. И, посоветовавшись между собой, решились на последний вари-
ант. Надо отметить, что казаки привыкли к свободе перемещения.
И они не ошиблись — в Приазовье сложились более благоприят-
ные возможности к благоустройству и службе, хотя основательной
экономической поддержки со стороны казны не последовало (было
лишь малое денежное вспомоществование). "Строгость" николаевс-
кого режима их также не пугала.
Перед правительством вообще и перед Военным министерством в
частности встала проблема: либо комплектовать большое казачье вой-
ско, объединив сформированное Дунайское казачье войско и Отдель-
ное запорожское войско, либо принимать какие-то другие меры для
определения дальнейшей судьбы запорожцев. Но в случае принятия
первого варианта потребовалась бы перекройка всего земельного
фонда в Буджаке. А земля там была уже распределена между государ-
ственными крестьянами, колонистами, Дунайским войском, дворяна-
ми-землевладельцами и промысловыми зонами.
Нехватка земли послужила главным фактором передислокации
Отдельного запорожского войска далеко на восток. Снова предстояли
длинный путь, вживание в специфические природные условия и уст-
ройство, начиная с нуля, служба в Приазовском краю в новом каче-
стве. Турция и Бессарабия должны были остаться только в воспоми-
наниях.
Оценив все "за" и "против", кошевой Гладкий вместе со старшина-
ми решил перевести свое войско в Приазовье. А Дунайское войско
так и осталось двухполковым, малоземельным ("малонадельным") и
без промысловых угодий. Такие войска тогда в обиходе называли "кар-
манными". Но службу оно несло как "полнокровное" войсковое фор-
мирование.
* * *
Мы уже отмечали, что к концу 20-х гг. оказалась неизбежной новая
вспышка конфликта между Россией и Турцией, в результате которой
стала очевидной новая война, а для задунайцев — новое испытание
исторической судьбы.
За Дунаем казаки оказались в драматической ситуации, но они
выдержали испытание временем, не растворились в Турецкой импе-
рии. Выжить помогли им внутренняя солидарность и чувство корпо-
ративности. В быту, в повседневной кошевой жизни между ними вы-
работались добрые и доверительные взаимоотношения. Нашелся у
150
них и достойный командир в лице Гладкого, за которым пошли на спа-
сительную реэмиграцию и не ошиблись. Консолидация власти в ру-
ках такого военачальника в коше, затем на Левобережье Дуная и поз-
же в Приазовье положительно сказалось на жизненной перспективе
задунайцев.
В основном задунайцы проявили себя в войнах 1806—1812 и
1828—1829 гг. как сторонники России. Они умели воевать с профес-
сиональным пристрастием. Задунайцы и некрасовцы жили в Турции
в ситуации, напоминавшей замкнутый круг, они выждали, когда мож-
но было покинуть селения своего коша за Дунаем.
Путь от берегов Дуная до Азовского морского побережья был длин-
ным. Шли медленно, потому что двигаться быстро было невозможно
из-за тяжелого обоза и передвижения семей и больших стад, следо-
вавших за ними. Прежде, примерно в 90-е гг. XVIII в., часть черномор-
цев передислоцировалась на Кубань.
Итак, в начале 30-х гг. появилась еще одна казачья область, на этот
раз в Приазовье. Войско имело свои экономическую базу и террито-
рию, которые их удовлетворяли. Укрепилась уверенность в себе. Со
стратегической точки зрения передислокация также была оправдана.
Приазовье было выбрано самими казаками, которых оно прельщало
своим побережьем, землями, службой и соседством благожелатель-
ного населения. Последствия такого решения, безусловно, были пер-
спективны и положительны. Они охотно туда следовали, но не пого-
ловно: флотские задунайцы остались при "своих лодках", как тогда
называли речные гребные суда.
Пришло готовое войско, имевшее боевой и служебный опыт, при-
обретенный в войнах. Получилось так, что для Азовского войска пре-
бывание Отдельного запорожского войска на юге Бессарабии яви-
лось промежуточным этапом формирования. Если же рассматривать
формирование задунайских полков как относительное автохтонное
войско, каким оно в действительности являлось ранее, то азовское
казачество было продолжением Отдельного задунайского войска.
Обращаясь к роли атамана Гладкого в становлении Отдельного за-
порожского, а затем Азовского войска, можно с несомненной уверен-
ностью отнести его к выдающимся казачьим военачальникам. Он был
на высоте и как полководец и как главный организатор. В своих влас-
тных функциях опирался на командное (старшинское) окружение и
не игнорировал давние казачьи традиции коллективизма, дружинно-
сти. О традициях, видимо, надо уведомить читателя, что они, безуслов-
но, деформировались под воздействием новых факторов социально-
правового положения и общегосударственных военных устоев, но "не
иссохли" окончательно и в XIX в. Когда-то Гладкий бывал в высоких
военных чинах за Дунаем. Теперь до начала 60-х гг. бессменно воз-
главлял Азовское войско, а эти три десятилетия были наполнены круп-
ными переменами внутреннего и внешнеполитического характера,
через которые прошла Россия. Символично, что атаман так долго про-
держался на одном посту, "не страдая" карьерными перспективами.
t51
* * *
По выходе из Буджака название войска было изменено—оно стало
именоваться Азовским казачьим войском, т.е. по месту его новой дислокации.
Его приняло Приазовье. Районом первоначального расселения являлся Алек-
сандровский уезд Екатеринославской губернии—в полосе между города-
ми Мариуполем и Бердянском. Там ему было выделено 77 тыс. дес.
земельных угодий.
Гладкий назначен наказным атаманом. Но войско оставалось ма-
лочисленным — по данным за 1835 г., в нем состояло около б тыс.
человек (вместе с членами семей). Поэтому для расширения его лич-
ного состава решением центральных властных инстанций к нему был
причислен ряд селений государственных крестьян. Потом войско
усилили привлечением в подразделения казаков из украинских гу-
берний.
Малочисленность была обусловлена двумя причинами: во-первых,
при выходе из Бессарабской области в 1831 г. не пожелали следовать
в Приазовье 577 казаков и 374 бурлака (бессемейных), т. е. по шта-
там казачьих войск на месте остался целый полк; его включили в со-
став Дунайского казачьего войска; во-вторых, часть задунайцев из-
за строгих воинских порядков и переселения на Кавказ ушла обрат-
но в Турцию. Но в то же время Азовское войско пополнялось заду-
найскими запорожцами и казаками из Бессарабии, почти непрерыв-
но мигрировавшими в Приазовье.
Напомним в качестве исторической справки, что в Бессарабской
области в конце 20-х—начале 30-х гг. рядом находились два казачьих
войска—Дунайское (в войне 1828—1829 гг. не принимало участия) и
Отдельное запорожское войско, которое много воевало и неизбежно
несло потери.
На побережье Азовского моря казачье войско выполняло два вида
военной службы: конную (10 казачьих сотен) и морскую. Последняя
началась с 1837 г., когда для охраны морского побережья была сфор-
мирована военная флотилия с десятью командами, постоянно курси-
ровавшая в пределах определенной ей дистанции. Войсковое управ-
ление сначала находилось в станице Петровской, а затем в г. Мариу-
поле.
В судьбе азовцев особую роль сыграла переселенческая политика царского
правительства. Еще при Николае Iначиналось перемещение их на Кавказ, что
вызвало открытый протест. Но в 1852—1864 гг. и правительство и уже дру-
гой наказной атаман Евдокимов не считались с желанием казаков.
Они волновались, и, как водилось, были подавлены силой. В резуль-
тате непоколебимой миграционной политики 1000 семей казаков были
передвинуты в разные станицы Анапского округа и Закубанской об-
152
ласти. Казаки скрытно и открыто протестовали против принудитель-
ного переселения.
В период существования Азовского казачьего войска его служба,
распорядок внутренней жизни казаков, их обязанности, структура
управления были зафиксированы в особом Положении о водворе-
нии запорожских казаков в Новороссийском крае. Оно действовало
с 1832 г. (подписано военным министром Чернышовым и утвержде-
но царем).
Виутривойсковая жизнь, ее нормы и каноны вырабатывались ис-
торически, веками. В каждом войске прослеживается своеобразие
жизни, но влияла и политика центральных военных инстанций, на-
правленная на унификацию и подтягивание их к статусу Области
войска Донского.
Правовой статус азовцев был близким к статусу донского казаче-
ства. Так было во всех вновь создаваемых формированиях.
Главным было само войско, а второстепенным—интересы отдель-
ных казаков; так было на службе и в повседневной жизни. И войско в
целом и его составные звенья нацеливались на активную воинскую
деятельность. Надо, безусловно, подчеркнуть, что Гладкий как незау-
рядная личность умелыми действиями и знанием душ казаков обеспе-
чивал "управляемость" Азовского казачьего войска, которое оказалось
в особых стратегических условиях.
Войско менялось на глазах. Его силы были освежены пополнения-
ми, вследствие чего оно становилось однородно-запорожским.
Обустраивались азовцы быстро, обретали стабильность, и мятеж-
ная жизнь былых запорожцев уходила в прошлое—она осталась в их
воспоминаниях и легендах. Так, были времена в истории задунайцев,
когда они оказывались в братоубийственных ситуациях, воюя в ста-
нах противоборствующих держав Турции и России на Дунайском те-
атре войны. Для азовцев это отпало навсегда с конца 20-х гг.
Казаки были православными (но не старообрядцами, как некра-
совцы, жившие на Дунае по соседству). С церковью не расставались
и в турецких владениях, и в Приазовье. Устраиваясь здесь основа-
тельно, они во всех станицах воздвигали храмы. Уместно отметить,
что в ту пору при церкви основывали школу для детей.
Служба азовцев была комплексная. Тот, кто входил в сухопутные
подразделения, с детства готовился к конной или пешей казачьей де-
ятельности; в станицах на специально оборудованных площадях бу-
дущие воины проходили тренировки: совершали конные выездки, учи-
лись владеть оружием, приучались к командам, отрабатывали такти-
ку различных по характеру и назначению боевых действий. Преиму-
щества казаков на фронте в их боевой оперативности, маневренности
и стойкости. К этому их приучали в мирное время на этих площадях и
153
лагерных сборах. Позже из азовцев сформировали экипажи морской
флотилии, предназначенной для прибрежных действий, и казаки ра-
довались и гордились этой специфической службой, которая в то же
время являлась вехой их боевой истории.
* * *
Передислокация в Приазовье открыла им возможности желаемой
службы и безбедной жизни. При этом отметим, что социальная сфе-
ра была та же, что и у других казачьих формирований России. В та-
ком социально-правовом качестве они прожили треть века.
Прошло три-четыре года, как они покинули Задунайскую Сечь. И
вот уже на побережье Азовского моря войско стало активно осваи-
ваться. Азовский край удивил казаков своими необычными природ-
ными условиями. Возникли практические проблемы с хозяйствен-
ным устройством. Им заново приходилось организовывать жизнь на
новом месте, непохожем на Подунавье.
Семейные обзаводились жилыми постройками и всем, что полага-
лось для ведения крестьянского хозяйства. Стали жить обеспеченнее.
"Сирома" же выказала себя бесхозной—без иллюзий на скорое бла-
гополучие. Появились благоустроенные селения.
Одновременно с общехозяйственными заботами шла подготовка
повзрослевшей смены к военной службе. Казаки вступали в житейс-
кие связи с окружающим их населением, и вокруг была уже не "чу-
жая земля".
Реально изменялись к лучшему условия повседневной жизни и
включенных в войско для пополнения бывших крестьян из украинс-
ких и русских селений.
Конечно, спустя ряд лет в станицах сложилось много обеспечен-
ных семей, в которых боевая служба сочеталась с занятиями сельс-
ким хозяйством и рыболовным промыслом.
Сыновей своих они в течение многих лет, сызмальства готовили к
военной службе, к боям, как и в других казачьих формированиях стра-
ны.
В Приазовье задунайцы встретились с непривычной средой, а имен-
но: "совершенной тишиной", богатыми угодьями для занятий сельс-
ким хозяйством, благоприятными транспортными возможностями
(морскими и сухопутными), очень обильным рыболовством, превос-
ходившим дунайское. Их прежняя, недавняя среда — это беспокой-
ная служба, неопределенность положения, утомительное ожидание
чего-то лучшего. Неизбалованные богатством, они были довольны та-
кой переменой.
154
Казаки оказались в более благоприятных социально-экономичес-
ких и правовых условиях, чем если бы остались за Дунаем, в чужой и
бесперспективной обстановке, с ее более суровой системой принуж-
дения.
Когда-то запорожцы ушли в пределы Османской империи, кото-
рая была их извечным противником. Здесь, на западном побережье
Азовского моря, они получили право на территорию и статус рос-
сийских казаков.
Землепользование в Азовском войске, как и всюду у российских
казаков, было ограниченное в правовом отношении, т. е. обуслов-
ленное обязательной их военной службой. Угодья — паи — находи-
лись в пожизненном пользовании — пока казаки и их дети (в поко-
лениях) несли государственную повинность.
Недвижимость казачьих дворов включала в себя усадьбу со все-
ми полагавшимися постройками, поголовьем скота, плодовыми на-
саждениями. Полевая земля (пашни, пастбища), водоемы, лесонасаж-
дения являлись юртовой собственностью, т. е. принадлежавшей всем
общинникам станиц и хуторов.
Словом, в аграрной сфере азовцы находились "на общем казачь-
ем основании", но урожаи здесь были обильнее, чем в Буджаке; на
приазовской земле казаки чувствовали себя как дома, скоро привык-
ли к перемене места и прижились.
Интересна судьба казенных цыган Приазовья, которых, как ко-
ронных цыган в Бессарабии, включили в казачьи войска, но в При-
азовском крае к ним не применили акции принудительного поселе-
ния, т. е. собственно цыганские станицы и хутора тут не появились.
* * *
В историографии как-то утвердилось мнение, что военные рефор-
мы в России проведены в 1872—1874 гг. Это несомненно лишь отча-
сти. На самом деле, они начались уже сразу после Крымской войны,
а в 60-е гг. стали в центре внимания правительственных кругов и осу-
ществлялись по нескольким направлениям. Реформы в Азовском и
Новороссийском казачьих войсках проведены были именно тогда.
Была ли в этом крайняя необходимость? При близком ознакомлении
с этой проблемой выясняется, что оба распущенных войска были тог-
да нужны стране и с их потерей вооруженные силы лишились про-
веренных в боях казачьих полков. Если суммировать все стороны
этих перемен, то налицо оказывается прямой проигрыш военных
ведомств.
155
Реформа 1866 г. завершила исторический путь Азовского войска.
"Проницательный" генерал Коцебу, командующий Одесским воен-
ным округом, при поддержке центральной власти в короткий срок
упразднил два казачьих войска, т. е. Азовское и Новороссийское. У
самих станичников мнения не спрашивали. Оба войска сочли "кар-
манными", т. е. малочисленными. В результате от Дуная до Кубани,
на этой очень протяженной и стратегически важной части российс-
кой границы, казачьих войск не стало и приходилось потом подтяги-
вать туда издалека донские и даже амурские полки.
Как и в Новороссийском войске, проводить реформу было пору-
чено командирам и чиновникам "с большими полномочиями". Они
скоро все "обустроили", а дальше уже никто и ни за что не отвечал.
Войска не стало, а казакам оставалось только примириться с судь-
бой, жить скромно и вспоминать недавнее прошлое.
После упразднения войска бывшим казакам ничего не оставалось,
как подчиниться. Но позиция правящих кругов в этой проблеме про-
тиворечила общегосударственной реальности.
Казаки получили право собственности на землю. Потом последо-
вали всевозможные "земельные сделки" (аренда, залог, продажа и
пр.) с "юридическими действиями" (оформлением в специальных до-
кументах) или "по обычаю". Отсюда возникли сложные взаимоот-
ношения сторон, имущественные споры.
Часть станичников, плохо ориентировавшихся в наступавших на
них капиталистических отношениях, попадала в кабалу к ростовщи-
кам и в конечном счете пролетаризировалась.
Правительство отказало в финансовой поддержке, а скудные эко-
номические ресурсы казачьих семей не позволили им удержаться
на плаву.
Казаков перевели в разряд крестьян-собственников "с оседлос-
тью", т. е. землей; надел получили только "мужские души" (без выку-
па). Реформа явилась началом нового, тягостного социально-право-
вого положения бывших казаков. Теперь на них распространили все
крестьянские повинности, налоги и поборы. Конечно, самой непри-
ятной новостью явилась рекрутская повинность, которую до того они
никогда не отбывали. Уже в 1868 г. бывшие азовцы подпали под оче-
редной рекрутский набор и это повторялось затем до реформы 1872—
1874 гг. (в сухопутных войсках).
Кроме того, они стали отбывать ряд "трудовых", или, как их тогда
называли, "натуральных" повинностей: подводную, дорожную, по-
стойную и др. Плюс к тому с них взималась целая серия казенных и
местных (земских) налогов.
Азовцы, как затем и новороссийцы, не решились на открытые
противодействия реформе.
Сразу же недавние станичники столкнулись с рядом экономичес-
ких, социальных и правовых проблем, почувствовали постоянную
материальную зависимость, а финансовых ресурсов у них никогда
прежде не создавалось.
156
При проведении реформ казаков предупредили в "мягкой форме"
о недопустимости противодействий, о серьезности этого решения выс-
шего командования. В результате недавние станичники оказались со-
циально более зависимыми. Последовавшие за ними события показа-
ли, насколько они стали беззащитными и бесправными. Когда-то со-
держанием их жизни были боевые будни, теперь они стали рядовыми
крестьянами-собственниками с небольшими земельными наделами
и обыденной жизнью.
* * *
Если схематично представить историческую судьбу запорожцев и
в том числе интересующих нас задунайцев, то после 1775 г. они нахо-
дились как будто в постоянном движении — это была "дорога без кон-
ца", и лишь часть из них осела основательно и надолго — это черно-
морцы, дунайцы и азовцы.
Часть запорожцев долго, кружным путем, шла к Приазовью. На-
помним вехи этого пути: в 1776 г., притупив бдительность генерала
Теккеля, из Новой Сечи несколько тысяч казаков, покинув обжитый
край, ушли в Забужье (названное тогда Очаковской областью), да-
лее — через Днестр в Буджак, а через 30 лет от начала похода пере-
правились через Дунай — в Турции их не раз перемещали вдоль бе-
рега этой великой реки.
С 1806 г. часть из них вернулась в Буджак и воевала в русской ар-
мии против Турции. Между 1812 и 1828 гг. задунайцы группами поки-
дали задунайские пределы. Во время войны 1828— 1829 гг. из мигран-
тов-казаков было создано целое казачье войско, также воевавшее с
турецкими вооруженными силами, затем длинная дорога к Азовскому
морю. Получилось так, что они в 1775 г. пошли туда, куда не следовало
ходить, так как Османская империя и ее сателлиты Крымское ханство
и ногайцы являлись их противниками. Походы были вынужденными
и длились (с перерывами) более полувека.
В Приазовье запорожцы не были чужеземцами, здесь когда-то на-
ходилась паланка Запорожской Сечи. Но им надо было снова научить-
ся жить на этой земле. Прибыли не возрождать запорожскую само-
бытность, а служить в новых исторических условиях. Они, прямо ска-
жем, выстрадали свой исторический путь развития.
Территориально казаки оказались вблизи бывшей восточной па-
ланки Запорожской Сечи и вошли в непосредственное соприкосно-
вение с Областью войска Донского. К западу, относительно недалеко,
размещался корпус военных поселений, а в нем — бывшие бугские,
чугуйские и украинские казаки. На восточном побережье Азовского
моря и по Кубани находилось большое Черноморское казачье
войско7.
Глава II
КАЗАЧЬИ ФОРМИРОВАНИЯ
В ДНЕСТРОВСКО-БУГСКОМ МЕЖДУРЕЧЬЕ
ЧЕРНОМОРСКОЕ КАЗАЧЬЕ ВОЙСКО
Приступая к повествованию об истории Черноморского войска,
следует отметить, что судьба черноморцев, их яркая военная лето-
пись вызывали большой интерес как у современников, так и в после-
дующем у разных исследователей. О них много писали в XIX и нача-
ле XX в. Обширные документальные источники сосредоточены в Рос-
сийском центральном военно-историческом архиве в фондах: "Во-
енно-ученый архив", "Главный штаб", "Главное управление казачь-
их войск", а также на местах — в фондах Кубанского казачьего вой-
ска1.
Инициатором формирования нового войска из запорожцев, не
покинувших Россию, являлась казачья старшина. Она понимала, что
согласие на это должна дать сама Екатерина И, поэтому прозондиро-
вала почву в этом направлении и заручилась согласием многих рядо-
вых казаков.
Как известно, императрица пожелала близко познакомиться с
вновь приобретенными землями в Новороссии и Крыму и в 1787 г.
отправилась в путешествие. При следовании ее по Днепру на юг стар-
шинская делегация добилась приема в Кременчуге летом того же
года. Встреча завершилась согласием Екатерины II на восстановле-
ние войска. В дальнейшем все вопросы организационного порядка
должен был решать ГА. Потемкин, который взялся за это круто и
безотлагательно. Главными деятелями от войсковой старшины ста-
ли первый кошевой Сидор Белый, войсковой судья А. Головатый и
войсковой писарь Подлесецкий2. Первоначально войско располага-
лось в низовьях Днепра ("с кинбурнской стороны").
Известный военный инженер, генерал, основатель г. Измаила
С. А. Тучков, будучи в подчинении Потемкина, главнокомандующего
войсками в 1787—1791 гг., оставил интересное свидетельство следу-
ющего содержания: "Князь Потемкин, неизвестно для каких видов, до
такой степени ласкал запорожских казаков, что сам записался в их
общество в звании простого казака и, быв фельдмаршалом, с благо-
дарностью принимал малое жалованье, присылаемое ему из полка
как казаку, на службе находящемуся. Сие давало свободный к нему
доступ малым чиновникам его войска, с которыми любил он иногда
шутить"3.
158
Основу Черноморского войска составляли запорожцы, оставшие-
ся верными России после 1775 г. Сформированное из них войско (на
добровольных началах) первоначально называлось «Кош верных за-
порожцев.. За короткий срок оно достигло численности 10 тыс.
человек, но определенной, четко отграниченной территории не име-
ло до 1790г.4
Безусловно, Черноморское казачье войско в первую очередь пред-
назначалось для решения стратегических задач—укрепления воен-
ной мощи на юге страны, но присваивая Г. А. Потемкину-Тавричес-
кому в 1789 г. звание великого гетмана, Екатерина II придавала это-
му факту и политическое значение: формирование казачьих полков
в пределах Украины на новых началах, по ее словам, "...будет одоб-
рением и важнейшим средством для всех обитателей Польши рос-
сийской веры и российского происхождения, чтобы становиться под
(его) предводительство в деле, которое должно там начаться", т. е. в
борьбе за включение Правобережной Украины в состав России.
Манифестом также даровалось "всемилостивейшее прощение всем
отлучившимся из Отечества... равным образом принадлежавших
бывшему Запорожскому войску. Велено принимать их со всей кро-
тостью и снисхождением, не допуская никакого делать им притес-
нения"5.
Общественное положение этого войска первоначально юридичес-
ки точно не определялось, но оно не подчинялось гражданским вла-
стям — им была гарантирована независимость этого рода.
С момента формирования у черноморцев была внедрена пятисо-
тенная структура конных полков, как в Донском войске, но своя фор-
ма (обмундирование), которую они носили с гордостью.
Почему правительство Екатерины II благожелательно откликну-
лось на ходатайство запорожцев? К этому его вынуждало военно-
стратегическое положение этого обширного региона. Всего несколь-
ко лет прошло после присоединения Крымского ханства к России.
Ее противник — Турецкая империя не признала этот акт правомоч-
ным и спешно готовилась к войне.
Екатерина II посещала Крым как раз накануне очередной схват-
ки двух великих держав. Там, в низовье Днепра, она встретилась с
императором Австрии и договорилась о совместных действиях в над-
вигавшейся войне.
Российским вооруженным силам срочно нужны были новые ка-
зачьи полки. Так совпали общегосударственные интересы с жела-
нием запорожцев по воссозданию своего войска.
Запорожцы тогда разбрелись по новороссийским губерниям, а
около половины их обосновалось в турецких владениях.
В короткий срок был сформирован названный кош, хорошо воо-
руженный и снаряженный, который в войне 1787—1791 гг. служили
159
воевал с присущими запорожцам мужеством и рвением, прошел че-
рез испытание "огнем и мечом". Новое наименование «Черноморс-
кое казачье войско. было завоевано мужеством и самоотверженнос-
тью6.
Первоначально Кош верных казаков размещался за Днепровским
лиманом, в окрестностях Алешек. Место это историческое: здесь в
1709—1734 гг. размещалась Олешковская Сечь—тогда эта террито-
рия принадлежала Крымскому ханству. Когда в 1709 г. Петр I упраз-
днил Запорожскую Сечь (за сочувствие части казаков гетману Ма-
зепе), какая-то часть казаков ушла в пределы ханства и "реставриро-
вала" Сечь.
Проблема постоянного размещения войска не снималась. И По-
темкину было "указано" это место — Керченский кут (полуостров) и
Тамань, куда можно было привлечь и поселить не только "верных
казаков", но и тех, которые пожелают вернуться из турецких владе-
ний. Это означает, что уже в 1788 г. правительство Екатерины II было
намерено вернуть запорожцев, ушедших в 1775 г. из России. К ним
обращалось с таким призывом командование войска "верных каза-
ков", но слишком свежа была память о "руйновании" Запорожской
Сечи, и казаки выжидали, оставаясь "под турком".
Казачья старшина признала предложенное земельное простран-
ство недостаточным и в 1789 г. начала ходатайствовать о предостав-
лении им части степи к северу от Перекопа — места кочевий ногай-
цев. Потемкин же предложил им Очаковскую область (март 1790 г.).
Тогда же было присвоено и новое наименование — Черноморское
казачье войско, просуществовавшее до 1860 г. Началось устройство
его в этой области, но продолжавшиеся военные действия мешали
казакам заниматься хозяйственным благоустройством.
Командование Черноморского войска всю землю разделило на па-
ланки (по стародавней запорожской традиции). Их было три: Под-
нестровская (наиболее важная), Кинбурнская и Березинская. До-
вольно скоро на этой территории были построены жилые дома с хо-
зяйственными постройками, мельницы (водяные и ветряные), выса-
дили плодовые сады и виноградники, лесные рощи, распахали цели-
ну и залежи, создали пасеки, обзавелись рыболовными снастями7.
Большинство мужского состава черноморского казачества тогда
являлось квалифицированными воинами, готовыми к выполнению
боевых приказов. Это были уважаемые люди в их стане. А подраста-
ющее поколение будущих воинов училось у них ратным делам. Там
действовала аналогичная с другими формированиями система служ-
бы. Но войско до 1791 г. находилось на фронте и лишь частично в
1790—1792 гг. охраняло некоторые участки границы по Днестру.
Служба черноморцев боевого и пограничного назначения будет
продолжена уже в Предкавказье.
160
Вскоре после формирования войска "верных казаков" оно было
направлено на фронт, где участвовало во многих крупных операциях:
в осаде и взятии Очакова и Березани, Гаджибея, Аккермана и Бендер.
Всюду казаки проявляли отвагу, натиск, сноровку, взаимопомощь и
последовательность. С большой похвалой о них отзывались военачаль-
ники, руководившие атаками, приступами и штурмами. Но все это было
несравнимо (по трудности боевых операций) с тем, что происходило в
конце 1790 г. под Измаилом и внутри крепости.
Накануне битвы черноморцы входили в корпус под командовани-
ем М. И. Кутузова. Это соединение размещалось сначала на узловых
пунктах в полосе фронта от Бендер до Аккермана, потом было пере-
двинуто к дельте Дуная8. Здесь казаки действовали и на суше и на
воде, обслуживая парусные и гребные военные суда в качестве кора-
бельного состава, блокировали знаменитую твердыню и с реки и с
суши.
При штурме Измаила А. В. Суворов выделил черноморцам особый
сектор. У них уже был большой опыт во взятии крепостей. Но то, что
происходило в боях под Измаилом и стенами крепости, было необыч-
ным и для них. Крепость обороняли тридцатитысячный гарнизон и
пять тысяч вооруженных жителей при наличии мощного артиллерий-
ского обеспечения.
Как происходил штурм Измаила, детально известно, поэтому нет
необходимости его освещать.
Затем Черноморское войско вывели на левый берег Днестра. Из-
маильская эпопея, штурм и покорение, казалось, неприступного щита
Турции в устье Дуная — это самая знаменитая, самая смелая опера-
ция русской армии в войне 1787—1791 гг., которая может сравниться
разве что с Полтавской битвой. Суворов, тогда уже прославленный
генерал, командир высокого ранга—аншеф (т. е. генерал армии), по
праву закрепил за собой славу и величие мировой знаменитости. Ни
турецкие генералы, ни гарнизон крепости не хотели сдаваться, но
вынуждены были покориться.
"Правой рукой" в этом знаменитом штурме у Суворова был
М. И. Кутузов, вторично раненный там в голову (навылет) и чудом ос-
тавшийся живым. Не все знают, что этот уже известный командир
корпуса хорошо знал сильные и слабые стороны укреплений Измаи-
ла —до того он вместе с отцом (генералом и крупным военным инже-
нером) обследовал крепость. Да и сам Кутузов в молодости получил
военно-инженерное образование и даже преподавал инженерное
дело в среднем учебном заведении. Так что Суворов знал, кому надо
было доверить самый ответственный участок в зоне штурма. И казаки
продемонстрировали там высокие образцы мужества и умения вое-
вать (конечно, не без жертв).
161
Как известно, поражение в Измаиле произвело ошеломляющее
воздействие на султанское правительство. А в военной истории (и
мировой и российской) Измаильская операция осталась символом
небывалого взлета военной мысли и сказочного героизма штурмую-
щих.
"С легкой руки" Г. А. Потемкина, тогда уже фельдмаршала, был
сформирован Кош верных казаков, переименованный затем в Черно-
морское казачье войско. В 80-е гг. XVIII в. Григорий Александрович
достиг "своего полного сияния". Более могущественного властителя
из окружения Екатерины II нельзя назвать. Его конкурент и "после-
дний избранник" императрицы П. Зубов, обладавший еще большей
властью, чем Потемкин, не был его достойным преемником.
Как крупный имперский деятель и практически неограниченный
правитель Новороссийского края Потемкин тем не менее не был из-
балован своей "популярностью" и действовал рационально, осмотри-
тельно и самостоятельно; отличался трезвым умом и своими деловы-
ми качествами выделялся в среде знатных лиц кабинета императри-
цы, до старости "не оскудел умом". Несомненны его заслуги в реше-
нии "крымской проблемы" малой кровью, в создании Черноморского
флота, реформировании сухопутных сил (в особенности кавалерии).
Как полководца Потемкина заслоняли гении воинского искусства
Румянцев и Суворов. Но ведь блестящие победы в войне 1787—1791 гг.
осуществлены не без его руководства как главнокомандующего все-
ми вооруженными силами (сухопутными и морскими). Безусловно, он
участвовал в формировании тогда двух крупных казачьих войск в
Причерноморье—Екатеринославского и Черноморского. Поддержи-
вал их, выделил им территорию в полосе Очаковской области.
* * *
Территориальное оформление Черноморское войско получило
главным образом в Днестровско-Бугском междуречье. В 1790 г.
войско было выведено из фронтовой зоны и размещено в Левобереж-
ном Поднестровье — "на привольных местах" при содействии князя
Г. А. Потемкина, главнокомандующего войсками, а с 1790 г.—велико-
го гетмана Екатеринославского и Черноморского казачьих войск.
Черноморское казачество тогда имело вместе с семьями 25 тыс.
человек. Осели казаки в больших слободах (с хуторами) и являлись
опорной военной силой в этой полосе. И хотя еще воевали в 1791 г.,
здесь в течение двух лет они устраивались на постоянное прожива-
ние. Войску были отданы обширные площади пахотных и пастбищно-
сенокосных угодий, участки камышовых плавней, рыбные ловли, ме-
162
ста соледобычи (будущие Одесские соляные промыслы), пасечные и
охотничьи угодья. Центральной станицей (кошевой резиденцией) яв-
лялась Слободзея. Население Черноморского войска делилось на ка-
заков и ''подданных".
В начале 90-х гг. XVIII в. южная зона междуречья, ставшая окраи-
ной исторической России, приобрела важное военно-стратегическое
и государственное значение. В силу этого царское правительство стре-
милось привлечь побольше населения и выдвинуло в эту полосу каза-
чьи формирования. На территории южной зоны (бывшей Очаковской
области) последовательно сменились крупные казачьи войска—Ека-
теринославское, Бугское и Черноморское. Здесь же некоторое время
базировались некрасовцы и донские казачьи полки "регулярной"
службы. По истечении определенного времени они были передисло-
цированы на восток от Днестра, но часть рядовых и офицеров и мно-
гие "подданные" не пожелали покинуть с трудом обжитые места, пе-
решли в города (особенно екатеринославские казаки), а немало чер-
номорцев и бутцев осело навсегда в сельской местности Левобере-
жья либо переместилось в Буджак и Подунавье.
Междуречье Днестра и Буга представляло собой степную равни-
ну, а земельные угодья обладали большим плодородием; климатичес-
кие условия обеспечивали возможность широкого распространения
пашенного земледелия, плодоводства, виноградарства, бахчеводства,
овощеводства и возделывания технических культур. Необрабатыва-
емые участки являлись хорошими пастбищами. Но зона была сухая.
В Приднестровье и долине Буга это не так ощущалось, но мелкие
притоки этих речных систем не обеспечивали нормального обвод-
нения зоны.
Исследуя историю казачьих формирований и целых казачьих об-
ластей, нельзя отвлекаться от геополитических реалий: связи поли-
тических процессов с географией территорий, соседства других стран,
кто осуществлял контроль над пространством в исторической после-
довательности, как регулировалась эта территория, т. е. кем
осуществлялось это государственное регулирование. Все перечис-
ленное сопряжено и с исторической географией в исследуемых ре-
гионах — мы имеем в виду и Буджак, и Днестровско-Бугское между-
речье, где дислоцировался целый ряд казачьих формирований. На-
званное междуречье в веках было лишено историко-географичес-
кого единства.
Южная зона междуречья имела несколько названий: Ханская Ук-
раина, Бужская земля, Очаковская область и др. К северной зоне отно-
силась территория к северу от притока Днестра Мокрого Ягорлыка и
притока Буга Кодымы. Казачьи формирования дислоцировались глав-
ным образом в южной зоне, а за указанным рубежом временно размещались
лишь Украинское казачье войско и частично донские полки, когда
163
Днестр в начале 90-х гг. XVIII в. стал участком западной границы
России.
Междуречье как особый регион со своим населением, пережив-
шим длинную цепь сложных и драматических событий — войн, зах-
ватов территории (в том числе и продолжительное время тягостную
первобытность и ярость степняков-кочевников), лишь в самом кон-
це XVIII в. было включено в пределы Российской Империи. Много
было опустошительных вторжений в селения, жители которых, за-
нятые крестьянским трудом, одной рукой держались за плуг, а дру-
гой — за оружие.
Ясский мир 1791 г. и затем изъятие Подолии из владений Речи
Посполитой—это судьбоносные исторические события в жизни насе-
ления региона, которое не отчаялось, проявило удивительную жизне-
стойкость. И конечно, пребывание здесь казачьих формирований в те-
чение последней трети XVIII в. и двух десятилетий XIX в. — это осо-
бые, яркие страницы военной истории России. Кроме того, они сыг-
рали несомненно определенную роль в обживании и хозяйственном
освоении бывшей Очаковской области, зоны кочевий ногайцев.
Разграничение междуречья на две зоны географически (по рекам
Мокрому Ягорлыку и Кодыме) совпадало с историческим. По этим
водным рубежам проходила граница между владениями Крымского
ханства (точнее его сателлитов — ногайских орд) и Речи Посполи-
той (т. е. Правобережной Украины как части Польского государства).
Здесь сталкивались сферы их интересов. Оба государства были фео-
дальными, но очень разными. Крымское ханство ряд столетий (до
середины 80-х гг. XVIII в.) являлось одной из исторических террито-
рий Османской империи, так что стратегические и геополитические
интересы последней распространялись и на ханство.
Включенное в состав Российской Империи в начале 90-х гг.
XVIII в., все междуречье еще долго сохраняло зональные различия,
которые в течение XIX в. медленно сглаживались; в социально-эко-
номическом отношении шел процесс их сближения. Но последствия
исторической специфики полностью не были искоренены до 60-х гг.
и даже позже. Утверждение аграрного капитализма шло здесь по
двум вариантам: на юге по фермерскому, а в северной зоне — по
гроссбауэрскому пути.
* * *
Вопрос об отводе черноморцам земельных угодий для постоянного
пребывания решался в правительственных кругах ряд лет. В 1788 г.
Екатерина II пожаловала им "областную" территорию в Керченском
куте, т. е. на Тамани. Но в 1790 г. по представлению Потемкина боль-
шой массив угодий был отведен восточнее бывшей Очаковской обла-
164
сти. И как писал историк А. А. Лефорт, "суровые запорожцы" охотно
поселились на отведенных им землях между Днестром и Бугом9. Они
жаждали оседлости. В короткий срок там основали много поселений,
войсковое правление находилось в Слободзее (селении, расположен-
ном на берегу Днестра южнее Тирасполя).
1 марта Î790 г. Г. А, Потемкин сообщал кошевому атаману Чепеге
о предоставлении Черноморскому войску территории расселения:
"На привольных местах по берегу Черного моря между Днестром и
Бугом, отведя через землемеров достаточное количество земли, и
вверх сих рек, сколько потребно будет, также у Кинбурна рыбное
озеро" и обещал снабдить войско "для строения лесом"10.
Казаки относились к Потемкину доверительно, и они в этом от-
ношении не лукавили, чувствовали его покровительство и защиту.
Он формировал их войско, командовал ими. А войско, как известно,
прошло испытание боями, лишениями, отчаянными ситуациями.
Практически оно заслужило право на покровительство. И надо ска-
зать, что эти отношения оставались незыблемыми. Но наступила вне-
запная кончина Потемкина, а за ней — неопределенность. Содей-
ствовать черноморцам уже стало некому.
К оседанию Черноморского войска в южной зоне междуречья
Днестра и Буга имел отношение и великий полководец М. И. Голени-
щев-Кутузов, который тогда командовал армейским корпусом в при-
лежащей территории. Главнокомандующий войск Г. А. Потемкин
приказал Кутузову объявить всем жителям, находившимся на отве-
денной черноморцам земле и тем мигрантам, которые будут прихо-
дить туда с правого берега Днестра на постоянное жительство, что
они впредь будут частью населения этой зоны. Их в документах бу-
дут потом называть "подданными" Черноморского войска11. Сам
Потемкин с 1790 г. считался атаманом Екатеринославского и Черно-
морского войск.
Войску приглянулись эти места, и казаки, оставшиеся свободны-
ми от службы, вместе с выходцами из Придунайских княжеств, тог-
да же начали заселять вновь отведенную им землю и в Слободзее
основали кошевую резиденцию. После заключения Ясского мира в
течение двух лет 1759 семей черноморцев переселились на отведен-
ную им землю и основали 25 селений12. Следовательно, казаки стали
заниматься тяжелым крестьянским трудом, осваивая пустоши. На
Днестре черноморцы еще несли пограничную службу вместе с бугс-
кими казаками13.
Хотя Потемкин являлся всесильным временщиком и неограничен-
ным правителем Новороссии, собрать казаков в зоне поселения чер-
номорцев оказалось затруднительно; главная причина затяжки ко-
ренилась в позициях тех помещиков, в селениях которых временно
устроились запорожцы. Они задерживали казаков под разными пред-
165
логами, а если отпускали, то разбивали семьи, так что за два года на
земле войска осели только 9,5 тыс. человек14
В междуречье Днестра и Буга Черноморское войско получило
свою казачью область. Им передали также участок казенных рыб-
ных промыслов у Кинбурна. В этом акте правительства казаки ус-
мотрели устойчивую перспективу. Радужные надежды на обеспечен-
ное бытие они подкрепляли своей хозяйственной деятельностью,
активно принявшись за дело обустройства, спешили накопить все
необходимое для занятий сельским хозяйством. Словом, относились
к переменам серьезно, надеясь на лучшее будущее.
Однако их устройство здесь оказалось еще не завершенным —
оно было прервано правительством, которое решило перевести вой-
ско далеко на восток, на земли, сопредельные с Западным Кавказом.
Как известно, в правительственной политике относительно казачь-
их формирований имели место "виражи", которые колебали уверен-
ность казаков в спокойной и достаточно обеспеченной жизни даже
в ближайшем будущем.
Черноморцы были обеспечены земельными (обширными и очень
плодородными) и промысловыми угодьями и камышовыми заросля-
ми, но, как и в других казачьих формированиях, ни то, ни другое не
вовлекалось в рыночный оборот. Это являлось надежным залогом их
экономической общности, которая еще подкреплялась глубокими тра-
дициями — "жили по старой доброй привычке". Общинные сознание
и образ жизни помогали им не сломиться после исторического собы-
тия 1775 г., в войнах, переменах и при подыскании новой зоны рассе-
ления. Кстати, заметим, что эта сторона их бытия пока слабо исследо-
вана.
В 1790 г. черноморцы основали в Днестровско-Бугском междуре-
чье 25 куренных поселений, или слобод. Словом, они дружно взялись
за обустройство своей новой жизни. Тут и местность хорошая и реки
большие, а на юге—морское побережье, и земля плодородная—це-
линная, теплый климат, рядом Украина. Перечислим тогдашние каза-
чьи селения (слободки) по Днестру: Головлевка (неподалеку от Мая-
ков), Незавертайловка, Яска, Карагаш, Собручи, Гнила, Короткая, Ни-
колаевка, Слободзея, Суклея, Терновка, Парканы, Петровка, Котля-
ревка вторая и др. (передаем названия в транскрипции конца XVIII в.).
Помимо того, было много хуторов и жилых построек в отдалении от
слобод—особенно при рыбных промыслах, больших пасеках и охот-
ничьих угодьях15.
166
* * *
Черноморское казачье войско во время его дислокации в пределах
Очаковской области оставалось полиэтническим: основной состав
украинско-молдавский, но много также было русских, болгар и пред-
ставителей других этносов. Жили в добрососедстве.
Как и в Донском, а позже в Азовском войсках, соблюдалось деле-
ние населения на казаков и "подданных"; в число последних вклю-
чались жители, осевшие там до прихода и во время пребывания в той
полосе Черноморского войска. При миграции последнего с Днестра
на Кубань "подданные" остались на месте, т. е. сами не последовали
за казаками.
Среди многочисленных казачьих формирований—и традицион-
ных и временно существовавших—Донское войско занимало базо-
вое положение. На него равнялись, его юридическая основа распро-
странилась на все остальные войска, конечно, с некоторыми коррек-
тивами, в их числе и на черноморцев. Но в текущей жизни и при ре-
шении специфических местных проблем действовали также свои
традиции — большей частью в рамках станичных общин. А более
мелкие события рассматривали и "гасили" командиры (и атаманы)
подразделений и полков.
Самыми "действенными" слоями личного состава войска являлись
казаки 20—30-летнего возраста, т. е. профессиональный контингент.
Закаленных с детства, тренированных казаков здоровье не подво-
дило — разве что при серьезных ранениях.
Казаки любили свои слободы и хутора, свои родные места. Неда-
ром у них бытовала пословица: "Где родился, там и пригодился".
А "сирома" — это уже был пережиток "старины глубокой", жизнь
по чужим "углам" и поденные заработки уходили в прошлое. Состо-
ятельные, крепкие семьи, где усталые казаки или после напряжен-
ной службы, или томимые ранами, находили угол и вдохновение; их
семейные очаги становились главным фактором общинного бытия.
В постоянных поселениях они жили в гармонии с природой, лю-
били и оберегали ее; очень разумно обращались с промысловыми уго-
дьями. Здесь коренились загадки и отгадки их необычайной привя-
занности к малой родине. Казаки неподдельно гордились и оберега-
ли свои очаги обитания. И как воины они формировались в постоян-
ном общении с природой. Само их вольнолюбие неразрывно было с
неоглядными просторами, которые пробуждали в них удаль, любовь
к быстрой езде, состязательность и выносливость в движении.
Черноморское войско по тем временам было крупным — могло
выставить десять полков.
167
Оно делилось на три округа, или паланки, как тогда они называ-
лись. Паланки состояли из слобод, а не станиц. Левобережное При-
днестровье в его южной зоне входило в Днестровскую паланку.
Именно в этом округе казаки надеялись обрести хозяйственную ста-
бильность и достаточную земельную обеспеченность. И за время
пребывания здесь они достигли заметных успехов в земледелии, ко-
неводстве и промысловой деятельности (в их зоне находились бога-
тые соляные и рыбные промыслы).
* * *
Но среди черноморцев все-таки было немало бедных "вольных
казаков" (одиночек), которых давным-давно окрестили известным
среди запорожцев наименованием "сирома". Внешне их бытование
выглядело беспечным. Но качество жизни этой категории казаков,
конечно, оставляло желать лучшего. Сами же они не роптали, счита-
ли себя абсолютно независимыми и не привыкшими к комфорту и
сытой еде.
Законодательно такие казаки не были защищены и рассчитывали
только на себя, на свою выносливость. Государство за них тоже не от-
вечало. В целом они находились на низшей социальной ступени. Быст-
ро приспосабливались к новым условиям жизни — нередко в ущерб
своему здоровью. Можно сказать с большой долей достоверности, что
их повседневное бытие было далеко от нормального. Отличались сво-
ей выносливостью и в боях и при житейских невзгодах.
Часть из них либо вела скитальческую жизнь, либо по традиции в
холодное время года оседала в помещичьих имениях и городах и кор-
милась "от трудов своих". При этом ютилась в наемных "углах" вви-
ду своей нетребовательности к повседневному быту. Хозяева же, как
правило, слабозаселенных имений стремились связать их займами,
предоставлением жилья, угощали спиртными напитками. Казаки от
этого раздражались, но постепенно опутывались сетью долгов, обя-
зательных отработок в хозяйстве и т. п. Некоторые становились се-
мейными. А когда с наступлением теплых дней такие жильцы ("по-
стояльцы") собирались уходить, как полагалось казакам по служеб-
ным обязанностям, их насильно задерживали.
Особенно конфликтной становилась ситуация во время передис-
локации войска на Кубань. Надо иметь в виду, что у казаков пробуж-
далась гордость, которой они не поступались. К тому же не желали
иметь дело с органами государственной службы невоенного профи-
ля. Они долго вырывались из закабаленного положения и своим хо-
дом пробирались на Кубань, но не всем это удавалось сделать. По
нескольку месяцев такие одиночки жили под одной крышей с хозяе-
вами, жадными к деньгам и нуждавшимися в приращении числа за-
168
висимых людей. Понятно, что эти "перспективные" эксплуататоры не
хотели отпускать казаков и прибегали к разным способам давления,
чтобы задержать их. Но в этих ухищрениях были сбои, так как казаки
не терпели такого гнета и обращения с собой. Вместе с тем приходит-
ся констатировать, что обзаводившихся семьями помещики сумели
"закрепить" за собой—первоначально в качестве своих "подданных"
казачьего войска, т. е. жителей казачьей области, не включенных в
полки.
Казаки по праву надеялись на прочное и достаточное земельное
обеспечение и стабильное житье. Но реальность была такова, что все
"почитаемые при дворе", т, е, высокопоставленные чиновники и ге-
нералы получали в пределах бывшей Очаковской области земель-
ные массивы и возникла проблема: как быть? В Петербурге решили
(в угоду всем "пожалованным" землевладельцам) переместить войс-
ко на Кубань, И, как всегда, последовало царское "быть по сему",
* * *
Ко времени передислокации это было уже кадровое войско, выко-
ванное в боях и на ответственной службе. А в междуречье у казаков
сформировались свои способы хозяйствования, обусловленные их
специфическим образом жизни, особым характером землепользова-
ния и своей общинностью.
По периметру Очаковская область имела много крестьянских по-
селений (стабильных и временных), формировались и дворянские
поместья. Все сельское население объявлялось "подданным" казачь-
ей области, т, е, несословным составом. На этой почве сразу же воз-
никла конфликтная ситуация между войском и помещиками. Да и сами
"подданные" крестьяне выражали недовольство.
Сделано было так по воле правителя Новороссии всесильного
Г, Потемкина (он же великий гетман казачьих войск и главнокоман-
дующий армией).
Неопределенность в "земельном вопросе" обеспокоила командо-
вание Черноморского войска, В Петербург была специально направ-
лена делегация из казачьей старшины, возглавляемая войсковой стар-
шиной Антоном Головатым, Екатерина II обнадежила, что отведенная
территория будет закреплена за войском. Однако юридического офор-
мления этого решения еще не последовало. А тем временем (в 1791 г.)
скончался покровитель войска Потемкин.
Проблема будущности черноморцев решалась на государствен-
ном уровне. Само существование войска оказалось под вопросом.
Однако "доброхоты" от казаков в столице все-таки убедили высокопо-
ставленных чиновников в целесообразности сохранения войска. Во-
зобладал разум, но вырисовывалось новое переселение. К тому же
169
этот вариант решения проблемы нашел понимание и поддержку в
казацкой массе — налицо было общее стремление к перебазирова-
нию на Кубань.
Конечно, правительственный акт не был лучшим выходом из по-
ложения. В междуречье войско набирало силы, успешно "приземля-
лось" и пополнялось новыми воинами. Но действительность была
таковой, что правительство поддержало в первую очередь интересы
местного дворянства. А противиться этому пока казаки не имели воз-
можности. Кабинет Екатерины II, направляемый новым, очень чес-
толюбивым фаворитом П. Зубовым, делавшим активную карьеру,
был еще достаточно властным и сильным, мог распустить войско. А
куда казаки могли податься? Вся Новороссия была передана в уп-
равление Зубову, обойти которого вряд ли бы удалось.
И еще одна сложность. В казачью область включили крестьянс-
кие поселения (их было немало по берегам Днестра и Буга). Туда же
попали осевшие отставные солдаты и другие нижние чины. Соглас-
но бытовавшей традиции их объявили "подданными" войска. И, ес-
тественно, в их среде затаилась обида на такое положение: они не
хотели оставаться в подчинении войску и в итоге при перемещении
черноморцев на Кубань в своей массе не пошли за казаками. Лишь
небольшая часть переселилась туда и была причислена к войску.
Закон не наделял казаков правом собственности на землю, не по-
зволял распоряжаться наделами как своим имуществом. Собствен-
никами являлись только помещики. Такова была логика феодализ-
ма. Словом, казаков обделяли правом на землю.
А в жизни получалось так, что правительство, с одной стороны,
заверяло командование войска в своей несомненной поддержке, а с
другой — раздавало большие площади войсковой земли частным
лицам (в виде "пожалований"). Одновременно наблюдалась тенден-
ция к присвоению угодий в частную собственность привилегирован-
ной казачьей старшиной. Вопрос решился царской грамотой от 30 июня
1792 г.: войску выделялся обширный район в низовьях Кубани, т. е.
петербургский кабинет вернулся к первоначальному варианту оп-
ределения местопребывания Черноморского войска.
В те три года, которые провело войско в Очаковской области, в
землепользовании практиковалась выработанная веками система
казачьего распоряжения земельными угодьями — принцип равно-
правности пользования «полями. рядовых казаков, выделение ре-
зерва общевойсковой ("пустовой") земли и пожизненное владение
участками офицеров. О последних следует заметить, что в Черномор-
ском войске не было выборных старшин — они назначались (как
170
офицеры) центральным правительством и отличались в земельной
обеспеченности от рядового казачества,
И здесь, в междуречье, и потом на Кубани, в войске сложились и
реализовались в повседневной жизни общеказачье землевладение и
посемейное землепользование. Все угодья считались общеказачьей
собственностью.
При наличии значительного земельного фонда практиковалось и
"вольное" хуторско-заимочное пользование угодьями, базировавше-
еся на обычном праве, И надельное, и заимочное землепользование
было обусловлено обязательной службой.
Промысловые угодья были "пожалованы" всему войску в собствен-
ность, А сколько-нибудь определенного аграрного законодательства
тогда не существовало. Сложность проблемы землеобеспечения вой-
ска также вытекала из неопределенности территориальных очерта-
ний казачьей области ("территориальной привязки"). Три раза она ме-
нялась, пока казаки были заняты войной: то им определили для посе-
ления Таманский полуостров, то Нижнее Поднепровье—левобереж-
ное его понизовье (с "инкерманскойстороны"), то район Очаковской облас-
ти, т. е, обширной зоны, ограниченной берегом Черного моря, Днест-
ром, Бугом и их притоками, — Мокрым Ягорлыком и Кодымой. В этой
"области" они расселились в 1790 г., хотя еще шла война с Турцией
(Очаковская область составляла ее владение с конца 70-х гг. XVIII в.,
а раньше принадлежала Крымскому ханству).
* * *
Черноморское войско не переместилось целиком. По приблизи-
тельным данным А.А. Скальковского, на постоянное жительство ос-
тались в Очаковской области 2 тыс человек16.
Осенью 1792 г. В.В. Каховский, екатеринославский губернатор,
писал В.С. Попову, чиновнику штата дворцовой канцелярии Екате-
рины II, что южнее Слободзеи "лежат довольно многолюдные сло-
боды до Маяка, населенные молдаванами и валахами, кои все не
желают идти с черноморцами и хотят быть казенными поселянами,
о чем и прислали уже ко мне с просьбами своих поверенных"17.
А что стало с "отказниками", оставшимися в междуречье? В Ле-
вобережном Поднестровье они были включены в разряд государ-
ственных крестьян, т. е. сельского населения, размещенного на ка-
зенных землях, А те, которые осели в помещичьих имениях, есте-
171
ственно, подпали под власть частных землевладельцев или удержа-
лись на специфическом для Новороссии положении мелких аренда-
торов земельных угодий, именовавшихся "десятинщиками".
Какое-то число собственно казаков осталось здесь же и влилось в
городские общества Тирасполя, Дубоссар, Григориополя, Овидиопо-
ля, Одессы и Николаева. Наконец, немало их перешло в Буджак. Не
пожелали переселиться на Кубань из казачества 22 старшины (ко-
мандный состав) и 386 казаков, а из "поселенцев" 2818 человек, боль-
шинство из которых составляли молдаване ("волохи")—2523 человек,
в числе других украинцы, польские выходцы и армяне18. Некоторые
двинулись в другие места. Характерный пример: в 1807 г. при образо-
вании Усть-Дунайского войска в него влились 279 бывших черномор-
цев, проживавших в Молдавии, Буджаке и Валахии19.
* * *
Напомним, что в междуречье Днестра и Буга казачьи селения раз-
мещались вперемешку с помещичьими. Войско с этим не могло согла-
ситься.
Надо отметить и такое распространенное явление того времени:
нередко новоявленные землевладельцы, которым кабинет Екатери-
ны II "пожаловал" немало угодий в Очаковской области, еще и сами
прихватывали целые населенные участки, что называется, не меряя
их. Им нужны были земля и люди, без которых привести степные уго-
дья в хозяйственный оборот было невозможно. При этом надо иметь в
виду, что не всякий крестьянин, переселенный из центральных и ук-
раинских губерний, мог справиться с переложной и залежной систе-
мами земледелия. Им нужны были местные жители, в их числе оказы-
вались и казаки.
Выбраться из помещичьих капканов, как известно, было крайне
трудно. Эти казаки, трудившиеся "захарчи" и "угол", незаметно ока-
зывались в кабале, а там и недалеко до закрепощения. Кому удавалось
вырваться, пробирались в разные желаемые места, в том числе и на
Кубань (в более приемлемую область). У тех из них, кто категорически
отказывался оставаться, хозяева отбирали скот, имущество и жилые
постройки, разбивали семьи и даже стригли, что их "лишало казацкой
чести". Конечно, определенное число казаков так и не смогло выр-
ваться и осталось в Поднестровье, для них другого пути не существо-
вало.
* * *
Главной причиной в нестабильном земельном вопросе было сопро-
тивление "новых помещиков", часть из которых успела получить из
рук петербургских властей значительные участки, а еще больше про-
сила "пожалований" и ожидала положительного решения. В числе
претендентов на отвоеванную землю было немало сановников, титу-
лованных особ. А казачья верхушка по обычной для казачества тради-
ции добивалась «округления. земельного фонда, протестовала про-
тив чересполосности с помещиками. Но преуспели последние.
В те годы, когда Черноморское казачье войско базировалось в Ле-
вобережном Поднестровье, служба и повседневная хозяйственная
деятельность казаков носили на себе и черты былого, запорожского
бытия и новые, регламентированные высшими военными инстанци-
ями (особенно их "кошевым гетманом" Г. А. Потемкиным, который
в казацкой низовой среде фигурировал под прозвищем "Нечеса-
ный"). Им присущ был в хозяйстве и быту военизированный уклад.
Они совмещали "полевую службу" (в том числе и участие в боевых
операциях) с занятиями сельским хозяйством, промыслами, торгов-
лей и пр. Специфической была военно-территориальная система уп-
равления: многое перешло от Сечи, но высшее командование не из-
биралось, а назначалось по определению в Петербурге. Казаки при-
держивались привычек и обычаев сечевого времени, и, в частности,
много было бессемейных. В структуре войска сохранилось деление
на конницу, флотилию и пешие группы.
Казачья колонизация в междуречье Днестра и Буга не стабилизи-
ровалась как унитарная военно-хозяйственная система по ряду кон-
кретно-исторических причин. Стратегические и государственно-
охранительные интересы России в этом неспокойном регионе под-
тверждали необходимость содержания крупных казачьих формиро-
ваний, среди них Бугские, Екатеринославские, Черноморские, Воз-
несенские и Донские полки. Но граница перемещалась, раздвигались
пределы Российской Империи в сторону Балкан и менялись казачьи
войска, и перечисленные крупные формирования не перешагнули
Днестр. К западу от него — на территории Буджака и в Подунавье
будут сформированы другие полки, о чем речь уже шла.
Первоначально правительство наметило выделить юртовые зем-
ли в Причерноморье к югу от линии Парканы—Кучурган—Возне-
сенск. Но вскоре Г. А. Потемкин умер. Новый временщик Платон
Зубов все "переиначил": решено было перевести черноморцев на Та-
манский полуостров; и большие площади освобожденных ими земель
были розданы ("пожалованы") дворянам, а оставшиеся участки осва-
ивались различными путями. Передислоцировано 12тыс. казаков. Од-
173
нако не все ушли в такую даль, хотя и были приняты строгие меры по
дислокации.
Некоторое время (до середины второго десятилетия XIX в.) в от-
четных документах местных властей эти бывшие черноморцы фигу-
рировали как особая группа "военных поселенцев" — бывшие от-
ставные офицеры и рядовые казаки, которые проживали в селениях
Беляевке, Градинцах, Незавертайловке, Глином, Коротном, Слобод-
зее и др.
"Поданные" Черноморского войска, главным образом молдава-
не по этнической принадлежности, в подавляющей массе не трону-
лись с мест, хотя некоторая часть также была передислоцирована на
Кубань. Известный историк В А. Голобуцкий определил число остав-
шихся — 2520 человек. Они в основной массе затем были причисле-
ны к разряду государственных крестьян.
Почему черноморцы, осевшие в Левобережье и начавшие хозяй-
ственно осваивать землю, были направлены за Азовское море?
Дряхлеющий и серьезно больной Потемкин немного не дожил до
Ясского мира 1791 г., и его смерть непосредственно отразилась на
последующей судьбе Черноморского войска. Было время, когда в
Петербурге наблюдались очевидные колебания в вопросе "быть или
не быть" этому войску. И снова двинулись ходоки от черноморцев "в
стольный град". В конечном счете правительство и доверенные от
черноморцев договорились о компромиссе: войско уже не "висело в
воздухе", но ему сменили область расселения далеко на востоке, и в
этом были резон и смысл. Почти два десятилетия войско упорно и
настойчиво добивалось выделения ему "своей" территории. Наконец,
оно могло "прочной ногой" стать в благодатной Кубанской долине.
Это было заслуженное боями решение.
* * *
Как только стало известно согласие властей на переселение в
Прикубанье, войско приступило к подготовке в дальний путь.
Перемещение целого войска — запоминающееся событие в миг-
рационном процессе на территории междуречья. Длилось оно два
года — 1792 и 1793 гг. Эта масса казаков и семей следовала к Тамани
и низовьям Кубани пятью группами, а всех колонн было двадцать.
Расселилась без осложнений и происшествий20.
Переселение такой массы казаков — целого войска было хорошо
спланировано штабом черноморцев и проведено организованно.
Достаточно сказать, что к конечному району поселения казаки, их се-
174
мьи, флотилия двигались без осложнений. Это было очередное серь-
езное испытание, и они преодолели его образцово.
Приводим некоторые данные о порядке передислокации.
Первая партия — 3847 строевых казаков под командованием пол-
ковника Саввы Белого с 1 июля следовала водным путем на гребной
флотилии (более 50 больших лодок) по Днестру, далее морем до Керчи,
затем в Тамань, куда прибыла 25 августа 1792 г. (путь занял без малого
два месяца). Сам кошевой атаман Чепега со штабом, обозом, тремя
конными и двумя пешими полками двинулся сушью. В октябре достиг
г. Ейска, там перезимовал, а весной 1793 г. достиг Кубани, где и рас-
средоточил полки.
Конная группа (2065 казаков) прошла по югу до Вознесенска, далее
через Берислав на Новочеркасск, а оттуда к реке Ее.
Войсковой судья (впоследствии атаман) Головатый остался на не-
которое время на месте в районе Дубоссар с прочими казаками и се-
мьями (а в них малые дети), а затем в мае 1793 г. двинулся в путь, 15
июня был уже на Кубани, расселил их в 1794 г. У него было два полка
(конный и пеший).
Сам по себе такой переход по суше с переправами через большие и
малые реки, с запасами продовольствия, фуража и боеприпасов был
серьезным экзаменом в повседневной жизни казаков. Несомненно,
что казацкие семьи были измотаны дальней и трудной дорогой и рады
были поскорее добраться до мест поселения, перейти к более или ме-
нее стабильному образу жизни. С военной точки зрения передисло-
кация совершалась с соблюдением должного военного порядка и рас-
порядительности.
Интересно, что в 1795 г. в войске числилось до 25 тыс. человек, из
которых 17 тыс. мужчин. Это традиционный для запорожцев показа-
тель, подавляющее большинство которых составляли бессемейные21.
Там, на Кубани, черноморцы встретили часть некрасовцев, кото-
рые не последовали за Игнатом Некрасовым и его преемниками (в
далеком их пути на Балканы). Они были включены в Черноморское
войско22.
После выхода основной массы черноморцев на Кубань туда же
продолжали пробираться мелкими группами казаки из Екатеринос-
лавской и Херсонской губерний, а в первом десятилетии XIX в. и усть-
дунайцы с территории Буджака23.
* * *
Прикубанские просторы радовали души мигрантов, но им надо было
быстро обживаться, начинать хозяйственное освоение угодий "с нуля" .
Кроме лошадей и волов, они ничего с собой не привезли. Обработка
земли посредством лопаты тут не подходила — степь "на лопату" не
поддавалась. Забегая вперед, скажем, что чрезвычайным упорством,
целеустремленностью, а также при поддержке казны казаки через
несколько лет уже покрывали свои продовольственные потребности
из собственных ресурсов. С каждым годом возрастала их производ-
ственная активность, сельхозугодья вводились в распашку или ис-
пользовались как пастбища и сенокосы. Появление на широком сель-
скохозяйственном рынке знаменитой кубанской пшеницы—это тоже
результат их труда.
Большая потребность в улучшенных земледельческих орудиях, а
позже и машинах удовлетворялась частью местными мелкими пред-
приятиями, а больше путем приобретения их на стороне (через пор-
ты Азовского моря).
У казаков не было привычки печалиться — все преодолевалось
сообща, с упорством и настойчивостью.
Мы уже не раз отмечали, что у них утвердилось неполное владе-
ние паями, но появлялась и расширялась реальная собственность на
скот, инвентарь, усадебные постройки, личное подворье и пр. Они
постепенно становились состоятельными хозяевами, что позволяло
без особого напряжения исполнять казачьи функции по охране го-
сударственных границ и наращивать военный потенциал. А ведь еще
несколько лет назад они только мечтали о земле. Словом, обживали
Прикубанье казаки успешно, и никаких неожиданностей в их судь-
бе не предвиделось. В землепользовании, как и в других казачьих
формированиях, у них действовали ограничительные условия: пол-
ным наделом обеспечивались только те семьи, в которых кто-то из
мужчин служил.
У казаков было особенное отношение к природе — они ее берег-
ли и всякое нарушение обычных норм природопользования пресле-
довалось. А когда требовалось оградить себя от стихий, они живо
откликались и всем миром устраняли возможные серьезные послед-
ствия. Сообща оберегали рыбные промыслы, камышовые заросли,
плодородные долины, лесные рощи и водоемы.
Служба по продолжительности была такая, как у рекрутов — 20
лет, но рекруты начинали ее в 23—24 года, а казаки с 18 лет, а в 38—40
лет "списывались" в запас. На протяжении этого двадцатилетнего
срока, если не были ранены и не терялось здоровье по другим причи-
176
нам, должны были обладать непременными для строевого казака ка-
чествами, необходимым условием было участие их во фронтовых дей-
ствиях и выполнение других боевых приказов. Безмятежной жизни у
них никогда не было.
К принципу подбора казаков по роду службы подходили прагма-
тически, т. е. флотилии комплектовались иным личным составом, чем
конные полки, пластунов подбирали по сугубо индивидуальным спо-
собностям и т. д.
Напомним, что черноморские казаки на Кубани должны были
находиться на военной службе десятилетия, чередуя ее через каждый
год с занятиями по хозяйству и побывками, если нет войны. Для срав-
нения отметим, что в Дунайском войске служба чередовалась с "льгот-
ными годами" по трехлетиям24.
В семейных теплых очагах отслужившие казаки находили мину-
ты радости и покоя. Семьи берегли и придерживались стародавних
устойчивых традиций. Можно сказать определенно, что устраивались
они там на серьезной, прочной экономической основе и при финансо-
вой поддержке государства.
Передислокация и основание станиц и хуторов осуществлялись
при содействии казны. На жалование войсковым старшинам (офи-
церам) и служащим казакам выдавалось денежное пособие в общей
сумме по 20 тыс. руб. серебром ежегодно. А в ходе переселения не-
большие дотации распределялись между бедными казаками25.
В жалованной грамоте Екатерины II от 30 июня 1792 г. о переме-
щении Черноморского войска на Кубань отмечалось, что ему "за
подвиги... во время последней войны с Портой" императрица "по-
жаловала в вечное владение в Таврической области Фанагорию со
всей землей, лежащей по правой стороне р. Кубань — от устья ее до
Усть-Лабского редута, и часть побережья Азовского моря до Ейско-
го городка"26.
* * *
Важнейшим следствием передислокации черноморцев было появ-
ление на восточном берегу Азовского моря нового в тех местах войс-
ка.
Кубанская казачья область для черноморцев, т. е. бывших запо-
рожцев, явилась конечным пределом, куда из междуречья Днестра и
Буга прибыла многотысячная масса казаков. Она стала их постоян-
ным местом обитания. Так порой своеобразно преломлялись или пе-
рекрещивались исторические судьбы казачьих формирований.
Именно оттуда в свое время ушло ответвление Донского войска —
некрасовцы.
Очень нужные нам сведения о черноморцах дал известный мос-
ковский историк А. В, Фадеев. Оказывается, войску на Кубани было
выделено около 3 млн дес. земли27.
177
Этнический состав Черноморского казачьего войска сложный. При
его формировании подавляющее большинство составляли украинцы.
Со временем возрастала полиэтничность, и помимо украинцев и рус-
ских в нем служили молдаване, болгары, сербы, албанцы, поляки и
другие. А географический регион тогда (до 1792г.), из которого попол-
нялось казачество, был обширный—разные места России и Польская
область, т. е. Правобережная Украина, и другие воеводства бывшей
Речи Посполитой. Да и социальный состав казаков отличался разно-
образием. По прибытии войска на Кубань (25 тыс. человек) бывшие
запорожцы составляли 30% "охотников" из свободных людей, служив-
ших в нем вместе с черноморцами в русско-турецкую войну 1787—
1791 гг., уроженцев Екатеринославского, Киевского, Черниговского,
Харьковского, Воронежского, Новгород-Северского и других намес-
тничеств—40%, а еще 30% состава— "трудно установить откуда они"28.
* * *
Главное было сделано—войско, передислоцированное в срочном
порядке, основным своим составом сохранилось, получило богатую
в природном отношении территорию, довольно быстро устроилось
и освоилось, готово было к боевой службе на своем стратегическом
направлении, а все остальное — это повседневная жизнь со всеми
заботами и радостями.
Кубань — это счастливое для черноморцев завершение долгого и
тернистого пути через бои и лишения. Перечисленные нами вехи их
ратных дел (штурмы, рейды, атаки и т. п.), конечно, обошлись им боль-
шими потерями. Много казаков полегло в "мать-сыру землю", но ниг-
де они не трусили, не уходили от ответственности. Слава черномор-
цев, а затем кубанцев, была заслуженной, и то что их войско являлось
одним из весомых звеньев в цепи вооруженных сил страны, не вызы-
вает сомнений. Их историческая судьба сложно переплеталась с круп-
ными событиями внутрироссийской жизни.
В их производственной деятельности претворялась в жизнь модель
экономического развития, присущая всем казачьим формированиям;
в основу этой модели был положен принцип—служба за землю.
Теперь, когда ключевая задача—обретение своей казачьей облас-
ти — была решена, начиналась новая жизнь. Вырисовывалась нео-
тложная необходимость освоиться тут хозяйственно и в то же время
выполнить святое для казаков дело—исправно выполнять воинский
долг уже в иных условиях.
Надо отметить, что черноморцы не привезли с собой сельскохозяй-
ственных орудий и рогатого скота (крупного и мелкого). Все это при-
обреталось в новых местах расселения. Практическое значение та-
ких мероприятий сказалось довольно скоро. Уже с середины 90-х гг.
178
войско обеспечивало себя продукцией сельского хозяйства собствен-
ного производства. Полным ходом шла распашка целинных и залеж-
ных участков.
Безусловно, на Кубани с первых же дней по прибытии наметилось
положительное и прогрессивное хозяйственное развитие новых ста-
ниц и хуторов. По мере вживания войска в новую среду пребывания
крепла его экономическая и социальная стабильность. Положено было
начало развитию новых экономических отношений, капиталистичес-
ких по своему содержанию.
В дальнейшем здесь сформировалось новое поколение казаков—
уже не скитальцев, а прочно закрепившихся в своей казачьей облас-
ти. Но не забывали и о бывших запорожцах, к которым относились
почтительно и восторженно.
Затем это войско со своей специфической казачьей преемствен-
ностью поколений, значительно пополненное и переименованное в
1860 г. в Кубанское казачье войско, просуществовало до 20-х гг. XX в.
Кубанская казачья область была одной из крупнейших по численно-
сти воинов — могла без особой нагрузки выставить 10 конных пол-
ков, да ряд подразделений пеших бойцов — знаменитых пластунов.
Как водилось тогда, в казачьих станицах жиля и "знатные семьи" —
офицерские.
* * *
Напомним, что с уходом черноморцев казачья боевая служба на
Днестре не пресеклась. Правда, на некоторое время власти придви-
нули к берегу различные волонтерские подразделения, непривыч-
ные к пограничным делам (они их явно раздражали), и их срочно
пришлось заменить казачьими полками.
Поднестровские же села с уходом черноморцев не обезлюдели, а
наоборот, стали более населенными, чем в начале 90-х гг. благодаря
притоку большого числа беглых и самовольно переселившихся кре-
стьян.
ЕКАТЕРИНОСЛАВСКОЕ И ВОЗНЕСЕНСКОЕ ВОЙСКА
С давних времен Россия вела упорную борьбу за Северное При-
черноморье. До 1784 г. эта борьба непосредственно касалась Крымс-
кого ханства, которое размещалось на Крымском полуострове и при-
морских материковых территориях будущей Новороссии. Вооружен-
ные столкновения здесь исторически переплетались с русско-турец-
кими войнами, а их, как известно, было много. До XIX в. в них уча-
ствовали запорожские, черноморские, екатеринославские и бугские
казаки.
После потери Крыма Османская Турция решилась на очередной
реванш и втянулась в новую войну с Россией (1787— 1791 гг.). В начале
ее действующие российские войска были сведены в две армии—Ук-
раинскую — 32 тыс. человек (командующий П. А. Румянцев-Заду-
найский) и Екатеринославскую — 78 тыс. человек (командующий
Г. А. Потемкин). В 1789 г. они были объединены под командованием
последнего. Екатеринославское казачье войско все время находилось
в ведении "великого гетмана".
Все исследуемые нами казачьи войска накопили богатый опыт
в ратных делах, вплоть до осады и взятия крепостей. Черномор-
ское, Екатеринославское и Бугское войска непосредственно участво-
вали в долгих и тяжелых войнах России с Турцией в последней трети
XVIII в., а более поздние формирования—Усть-Дунайское и Отдель-
ное запорожское войска сражались в 1806—1812 и 1828—1829 гг.,
бугские и украинские казачьи полки отличились в кровопролитных
боях знаменитой Отечественной войны 1812 г. и заграничном похо-
де и внесли важный и значимый вклад в победу над наполеоновски-
ми армиями; Дунайское казачье войско четырьмя сотнями участво-
вало в боевых действиях на Кавказе, а тремя полками — в Крымс-
кой войне. Все они прочно вошли в военную историю России XVIII—
XIX вв.
Казачьи формирования, несомненно, вносили свой вклад в побе-
ду над противником, и их размещение в опасных для России погра-
ничных зонах — это стратегический фактор.
Самая полновластная тогда в Европе, пунктуальная и практичная
императрица Екатерина II влияла на все общероссийские историчес-
кие процессы. Но не только. Огромный резонанс ее царствования за
пределами России несомненен. Ни одно западноевропейское госу-
дарство не осмеливалось вмешиваться в российско-турецкие конф-
ликты. Но пройдут десятилетия и при Николае I Россия в очередной
180
войне с Турцией уже столкнется с Англией, Францией и ее союзни-
цей Сардинией в коалиции с Османской империей. Изменились вре-
мена, и Россия оказалась в изоляции.
Екатеринославское войско, или по первоначальному названию
Екатеринославский корпус, было сформировано Г. А. Потемкиным
во время русско-турецкой войны 1787—1791 гг.
В 1787 г. по его представлению в кабинет Екатерины II и последо-
вавшему затем повелению разрешалось брать в казачью службу од-
нодворцев, поселенных в Екатеринославской губернии по действо-
вавшей тогда Украинской оборонительной линии (24 тыс. человек).
Однодворцы — это особая категория сельского населения, которая
расселялась на наиболее опасных участках российской границы,
несла военную службу. Однодворцы пользовались рядом льгот и при-
вилегий, обеспечивались наделами земли, могли иметь на этой зем-
ле поселенных крестьян, которые зависели от хозяина, а при воен-
ной необходимости вместе с ним участвовали в боевых действиях.
Постепенно, сначала в центральных губерниях, однодворцев пере-
водили в разряд государственных крестьян, а наиболее отличивши-
еся в ратных подвигах могли стать офицерами русской армии. Глав-
ная их отличительная черта — потомственная боевая служба.
К этому костяку поселенных воинов Потемкин стал добавлять и
многие другие группы населения, обращая их в казаков. Назовем из
них наиболее крупные по численности: это жители города Чугуєва и
окружающих его селений, старообрядцы и раскольники (сектанты),
вышедшие с территории Речи Посполитой (Польши) и расселивши-
еся на Правобережье Днепра, мещане и однодворцы Екатеринослав-
ской, Вознесенской и Харьковской губерний, казаки Бугского пол-
ка, размещенные в междуречье Буга и Ингула. Комплектовалось оно
и другими, довольно оригинальными способами. Поселившихся раз-
личных мигрантов в частновладельческих имениях и попавших в за-
висимость от помещиков Потемкин приказал покупать (за счет каз-
ны) вместе с землей и зачислять годных в казачьи полки. Сам он в
1788 г. продал казне часть собственных земельных владений, а жи-
телей их превратил в казаков (300 человек). В том же году причислил
к войску и монастырских крестьян Екатеринославского наместни-
чества; он добился отобрания в казну монастырских деревень в Кур-
ской, Воронежской, Харьковской и других губерниях с той же це-
лью. К войску причислили семьи поселенных солдат. В войско зачис-
лено 5 тыс. запорожцев.
Всего в Екатеринославское войско было зачислено более 50 тыс.
д. о. п., которые выставляли на службу около десяти казачьих полков,
т. е. оно по численности тогда уступало только Донскому войску.
Командный состав комплектовался из старшины Донского войска.
Поскольку Екатеринославское казачество составлялось из мно-
гих разрядов сельского и городского населения, размещавшегося на
своих прежних местах обитания, по административно-управленчес-
181
кому профилю оно подчинялось губернским властям, а в отношении
службы — военным инстанциям, которые возглавлял сам Г. А. По-
темкин*
Определенных законоположений о порядке службы казаков пер-
вое время выработано не было, но практически командиры-донцы
направляли и внутристаничную и боевую деятельность по аналогии
с донскими полками. Интересно, что в числе полковников (т. е. на-
чальников полков) видную роль уже тогда играл прославленный в
войнах Платов.
Всю войну 1787—1791 гг. Екатеринославское войско провело на
фронте. Наряду с другими составными частями в нем находились два
обособленных формирования: бугские полки и Чугуевское казачье
войско, которые с упразднением Екатеринославского корпуса про-
должат свою военную историю еще в течение многих лет и к концу
второго десятилетия XIX в. окажутся в округах военных поселенцев,
о чем речь впереди.
Бугское войско мы будем рассматривать ниже, а о Чугуевском
войске отметим следующее. Во-первых, оно всегда отличалось под-
бором конников, их выучкой, стойкостью, безукоризненным нравом.
К началу 90-х гг. XVIII в., будучи в составе екатеринославского каза-
чества, Чугуевское казачье войско состояло уже из трех полков "ре-
гулярных казаков". Его основу составляли крестьяне, мещане и од-
нодворцы численностью в 21,5 тыс. человек, обращенные в казачье
звание; по этнической принадлежности это были преимущественно
русские и украинцы. Чугуевцы успешно воевали и в русско-турец-
ких войнах и в 1812 г. Впоследствии дважды поднимали восстания
против аракчеевского режима в их округе военных поселений.
Сложным и многогранным был личный состав Екатеринославс-
кого войска по социальным характеристикам. В этом отношении ана-
логичным в какой-то мере являлось лишь Усть-Дунайское Буджакс-
кое войско. Это оказалось в конечном счете одной из причин его рас-
формирования. Войско выделялось и величиной его "казачьей обла-
сти" и численностью казаков.
Войско создавалось параллельно и по соседству с Черноморским.
Как и в других формированиях, казаков учили быстроте, сообрази-
тельности, умению ориентироваться в сложной фронтовой обстанов-
ке, принимать немедленные, но взвешенные решения.
Здесь не годилась "лошадка мохноногая", которая только "торо-
пится, бежит" — нужны были строевые кони-воины, приученные к
боевой обстановке. А выращивались последние в специальных степ-
ных табунах и "заводах", которых в Причерноморье было много, да
еще торговцы пригоняли с Дона невыезженных лошадей. Стоили
182
они, разумеется, недешево, но казаки (а иногда и войсковое казначей-
ство) приобретали их охотно. Такие кони были надежны, выносливы,
без большого труда превращались в замечательных верховых коней.
Казак и его лошадь как бы сливались в единую боевую единицу —
подобного не было в армиях противников.
И казаки отдавали должное своему безотказному выносливому
другу-воину. Содержание его в боевой форме — повседневная за-
бота казака.
Если у ответвлений былого запорожского войска, прошедших че-
рез серию больших перемен, в укладе их жизни можно было зафик-
сировать уже черты утраченных общевойсковых традиций, то у ека-
теринославцев за 10— 11 лет существования их мозаичного по соци-
альному и этническому составу войска прочных уз между его ком-
понентами еще не сложилось. По самой логике развития этого об-
ширного формирования в такой короткий срок внутривойсковые
связи оставались слабыми, недостаточно сплоченными и обязатель-
ными для всех составных частей.
С последней четверти XVIII в., когда были нанесены удары по
уральскому и запорожскому казачеству, эта общественная сила и в
других местах уже не участвовала в крупных социально-политичес-
ких событиях, а когда-то она служила детонатором четырех кресть-
янских войн — двух в XVII в. (под предводительством Болотникова
и Разина) и двух в XVIII в. (возглавляемых Булавиным и Пугачевым).
Теперь они были уже "приручены". В XIX в. открыто воспротиви-
лись политике правительства лишь бугские, украинские и Чугуевс-
кие полки при обращении их в военных поселенцев, за что и были
разгромлены регулярными войсками.
Размещение казачьих войск в Днестровско-Бугском междуречье
и Бессарабии усиливало военный потенциал России в преддверии
Балкан и Северного Причерноморья, т. е. в регионах традиционных
геополитических интересов России. К тому же казаки обеспечивали
безопасность государственных границ. Екатеринославское войско
с этой целью было дислоцировано в Левобережном Поднестровье.
По тем временам оно было крупным. В случае необходимости (ког-
да объявлялось о сборе казацкого ополчения) это войско могло выс-
тавить до десяти полков.
Во время упоминаемой уже войны 1787—1791 гг. на фронте дей-
ствовали восемь екатеринославских полков (2 пеших и 6 конных). Они
отличились в боях под Аккерманом, Килией и особенно при взятии Из-
маила. По численности вовлеченных во фронтовые операции вои-
нов мог бы составиться целый казачий корпус. Но тогда конницу рас-
средоточивали, придавая полки смешанным оперативным группам.
183
Мы уже не раз отмечали, что гетманом этого войска (как и Черно-
морского) был сам Г. А. Потемкин (главнокомандующий всех войск).
Он уважительно относился к казачьим подразделениям, заботился
об их пополнении и благоустройстве и в специальной Инструкции о
казачьих войсках предписывал полкам, как надо действовать в бое-
вой обстановке.
Очень важной проблемой повседневной жизни и особенно дей-
ствий войска во фронтовых условиях являлись сплоченность и бое-
вая выучка всех компонентов этого сложного и своеобразного войс-
ка. Интеграция их в единое целое происходила постоянно, но мед-
ленно. Тут действовало переплетение факторов, из которых наибо-
лее существенными были различия между социальными группами и
краткосрочность пребывания их в составе такого большого форми-
рования. И этот процесс не завершился к тому времени, когда после-
довало предписание о роспуске войска. Происходившая нивелиров-
ка требовала времени и в боевых ситуациях и в послевоенный пери-
од. А оно было сведено к нескольким годам. В результате относитель-
но безболезненно войско разделили на части. Наиболее трудно при-
шлось тем социальным группам, которые были оторваны от своих
"материнских" селений.
После заключения Ясского мира Османская империя не смири-
лась с потерей территорий и стратегических позиций в Северном
Причерноморье и готовилась к войне. В силу этого правительство
Екатерины II приняло ряд мер по укреплению границы на Днестре.
И, конечно, не случайно в ноябре 1792 г. в этот обширный регион
был направлен А. В. Суворов, под начальство которого поступали
войска, дислоцированные в Екатеринославской губернии, Крыму и
во вновь присоединенных землях (следовательно, и в Очаковской об-
ласти), для сооружения системы полевых и крепостных оборони-
тельных линий. В эту систему входили и будущие крепости в Тирас-
поле, Гаджидере (Овидиополе) и Одессе.
Пока сооружалась Днестровская линия турецкие власти стали
подготавливать буджакских ногайцев к вторжению на левый берег
Днестра и оснащать Бендерский гарнизон для боевых операций.
Суворов, на случай переправы ногайцев и вылазки турецкого войс-
ка из крепости Бендеры, выдвинул к устью р. Ботны в укрепленный
лагерь 10 батальонов. Выработку проектов по сооружению этой ли-
нии и реализацию их под руководством А. В. Суворова осуществля-
ли Волан, Дерибас и генерал-инженер А. С. Тучков1.
Сооружение Тираспольской крепости и основание самого горо-
да были завершены в 1795 г., когда Суворова там уже не было — он с
армией годом раньше был направлен в Польшу.
184
Вот почему с выводом Черноморского войска на Кубань и отводом
волонтерско-арнаутских подразделений на восток туда были выдви-
нуты казачьи полки Екатеринославского, Бугского и Донского войск,
И общевойсковые и казачьи подразделения, размещенные в Лево-
бережном Поднестровье, оказались зимой и летом буквально в экст-
ремальных условиях. В зимнее время они страдали от холодов и сыро-
сти, так как в разоренной полосе не оказалось необходимых квартир,
а летом их постигли небывалая засуха, нехватка доброкачественной
воды и продуктов. Как свидетельствуют документы штаба Суворова,
летом там "палящая жара" поднималась днем до 30—33° по Реомюру,
"гнилая, вонючая зелень покрывала весь Днестр слоем в полдюйма, в
продолжение двух месяцев не было ни одного дождя, а земля дала
трещины до двух аршин глубины". Естественно, многие воины болели
и умирали, даже среди офицеров, обеспеченных всем необходимым
лучше солдат, третья часть болела.
***
Еще осенью 1792 г., когда Черноморское войско уходило из При-
днестровья, на его место выдвинули формирования волонтеров под
командованием генерала Толстого, подполковника Некурицы, а так-
же князя Кантакузина и майора Гиржева, которых екатеринославс-
кий губернатор В. В. Каховский разместил в селениях черноморцев.
Но они там не прижились. Возникла переписка о передислокации тех
и других к Бугу; потом решено было перевести их за Днепр. А на их
место прибыли полки Екатеринославского войска, которые служили
несколько лет как пограничная военная сила.
Итак, в 1793 г. екатеринославские полки были придвинуты к Днес-
тру и таким образом на какое-то время стали хозяевами новой грани-
цы. В их непреложные обязанности вошла не только ее охрана, но и
постоянное, настороженное наблюдение за карантинным режимом.
Когда возникали вспышки эпидемий и эпизоотий, на казаков—
проверенных и испытанных стражей порядка в приграничной поло-
се — взваливалась служба не только в суровых, жестких, но и опас-
ных для жизни условиях. Более некому было доверить ответственное
государственное дело — борьбу со смертельными болезнями. К
примеру, несколько позже, в 1812—1813гг., страну поразила холера.
На особом положении была объявлена Херсонская губерния, т. е.
территория, прилегающая к Днестру на участке от Дубоссар до Чер-
ного моря. И казакам пришлось любой ценой преградить ей путь. В те
годы Екатеринославского войска как единого целого уже не было, но
на его бывшие подразделения была возложена эта миссия.
185
Напомним, что в таких ситуациях резко нарушались жизненно не-
обходимые условия службы, но казаки переносили их стойко, хотя и
напряженно.
Попутно отметим, что в междуречье Днестра и Буга казачьи фор-
мирования размещались на сопредельных территориях. Иногда пол-
ки этих войск сменяли друг друга в Поднестровье для пограничной
охраны. Так было в Черноморском, Екатеринославском, Бугском и
Украинском войсках; с такой же целью здесь размещались и полки
Донского войска.
Повторим, что с завершением войны 1787—1791 гг. и приращени-
ем территории России (присоединением так называемой Очаковской
области) Екатеринославское войско в 1793 г. было подтянуто к Днест-
ру и до 1796 г. охраняло новую границу. Природно-хозяйственная
ситуация сложилась более чем стесненная и неблагополучная, а каза-
ки, активно участвующие в военных действиях и оторванные от пре-
жних мест проживания, нуждались в экономической поддержке со
стороны казны, но не получили ее. Совмещать службу с хозяйствен-
ной деятельностью не могли, а в Поднестровье шел процесс заселе-
ния и "благоустройства". В итоге казаки оскудели, новый же времен-
щик П. Зубов замыслил создать из остатков Екатеринославского вой-
ска и новых компонентов "свое" — Вознесенское казачье войско. Та-
кова была суровая реальность. Поэтому часть екатеринославцев об-
ратилась к высшим властям с ходатайством о расформировании не-
которых полков с последующим возвращением их "в первобытное
состояние", т. е. в крестьянство и мещанство, и позволении осесть в
Левобережном Поднестровье на льготных основаниях. Ходатайство
было удовлетворено, и казаки получали в штабах полков "отпускные
билеты" и либо возвращались в свои родные поселения, либо устраи-
вались тут—в Поднестровье, где основали слободы Черное, Глиное и
Делакеу или расселились по городам. Значительное их число обрело
жилье в г. Тирасполе и прилежащих хуторах; в этом им оказал реаль-
ную поддержку А. В. Суворов, который в 1793— 1794 гг. занимался
сооружением там крепости, командовал Екатеринославской армией,
в которую входили и казачьи формирования, т. е. были ему подвласт-
ны. Примерно 3,5тыс. казаков переселены в Черноморское войско.
Ясно, что малоимущим казакам пришлось с большим трудом и не-
избежными лишениями для таких переселенцев устраивать свою
жизнь в новом социальном качестве, т. е. крестьян-земледельцев или
горожан (мещанского сословия). Число их заметно возрастало по мере
сокращения количества казаков, уволенных из войска.
186
Слабо решаемая, но жизненно важная для екатеринославского вой-
ска проблема его будущности возникла сразу же после заключения
Ясского мира (1791 г.). Она не исчезала и в последующие годы.
Летом 1792 г. екатеринославский губернатор В. В. Каховский сооб-
щал в Петербург о разоренном состоянии хозяйств крестьян-казаков
этого войска, обвиняя в этом главным образом офицеров. Тогда в сто-
лице готовился закон — Положение о екатеринославских казаках, и
губернатор, очевидно, хотел повлиять известным образом на его со-
держание. Но, как известно, положение не было утверждено, так как
П. Зубов решил распустить войско.
Разорившимся казакам офицеры уже тогда выдавали "отпускные
билеты", т. е. право на выход из состава войска. Часть из них приходи-
ла в Левобережье Днестра для приискания мест поселения. Каховс-
кий обнаружил в Дубоссарах 50 таких казаков. А в последующие годы,
когда войско уже дислоцировалось в приднестровских селениях (по-
казацки, слободах), процесс расказачивания приобрел массовый ха-
рактер.
Все казачьи формирования размещались на казенных землях,
т. е. не на частновладельческих. Что касается формирований, дисло-
цировавшихся в Днестровско-Бугском междуречье, то они оказыва-
лись в специфических аграрных условиях: во-первых, размещались в
смежных с помещичьими селениями местах и, во-вторых, перемеши-
вались с государственными крестьянами в приднестровской полосе.
Это второе обстоятельство отличалось своеобразием в том смысле,
что государственные крестьяне не получали статус казачества (счи-
тались "подданными" дислоцируемого войска), а это неминуемо влек-
ло за собой противоречия в вопросе землепользования и отбывания
повинностей по обслуживанию войска.
И еще одно характерное последствие этого совместного прожива-
ния на одной территории: придвигаемые сюда и отводимые из полосы
казачьи формирования — Черноморское, Бугское и Екатеринославс-
кое войска — оставляли после себя определенную часть казаков, в
результате чего в Поднестровье возникли селения бывших казаков,
включенные затем в округа государственных крестьян, а бывшие ка-
заки, осевшие в Дубоссарах, Григориополе, Тирасполе, Бендерах,
Маяках и Овидиополе, прижились там и стали горожанами. Здесь мы
реально наблюдаем результаты миграционных процессов.
***
Со смертью Екатерины II ее преемник Павел I, относившийся от-
рицательно к своей матери и ее фаворитам Потемкину и Зубову, все
переиначил в управлении как страной, так и вооруженными силами.
Он заново перекроил Новороссию и ввел новые порядки в армии. Пре-
образования коснулись и казачества. В ходе реорганизации сухопут-
ных сил он насаждал пропрусские порядки, от его "реконструкции" в
армии пострадал даже А. В. Суворов. Что касается исследуемых нами
казачьих формирований, то эти пертурбации в первую очередь сказа-
лись на судьбе Екатеринославского войска — было приостановлено
укоренение его в 1796 г. Не меньше отразились они и на будущности
Вознесенского войска: еще при П. Зубове начали тормозить процесс
формирования, а при Павле I совсем распустили. Однако сам импе-
ратор оказался в ловушке: екатерининская дворянская элита, возглав-
ляемая сторонниками П. Зубова, не сдалась без боя и в результате
заговора убила императора. Через этот дворцовый переворот к влас-
ти пришел его старший сын Александр I, осведомленный о готовя-
щейся расправе с отцом. Так ответила элита забывшемуся само-
держцу.
Александр I ценил казачьи войска до определенного времени, а
после Отечественной войны 1812 г. и успешного заграничного похо-
да стал отдавать предпочтение (в исследуемых регионах) не казачь-
им формированиям, а уланским поселенным дивизиям, куда при со-
действии известного временщика Аракчеева передал Бугское, Укра-
инское и Чугуевское войска, ответившие на это восстаниями.
Во исполнение решения центральных властных ведомств об уп-
разднении такого крупного формирования как Екатеринославское
войско наступил болезненный процесс его роспуска, который рас-
тянулся на ряд лет. От войска отделяли составные части и только в
1796 г. окончательно разделили.
Бывшие казаки не превращались в бездомных, потерявших себя
людей, а становились крестьянами или мещанами. Известно, что
многие казаки, русские по этнической принадлежности, по распо-
ряжению А. В. Суворова были включены в общины горожан ново-
строящегося Тирасполя. При этом устраивались на жизнь здесь без
содействия казны — никто их не авансировал. Но другого выбора и
не было. Это было для них трудное время. Собственно город нахо-
дился в версте от строившейся крепости. По данным за 1808 г., т. е.
через 13 лет с его основания, в нем числилось всего 350 дворов. По
существу, это был лишь поселок "городского типа". Казаки большей
188
частью поначалу жили на окрестных хуторах. Они отличались своей
казачьей закалкой и неиссякаемой надеждой на успешное житейс-
кое будущее. И добились своего. Конечно, это было не скоро, про-
шли долгие годы.
А тогда, ознакомившись с реальностью, поселенцы пришли к зак-
лючению, что им никто не поможет. Надо было все делать самим. Быв-
шие казаки остались на избранных местах, рассчитывая лишь на за-
калку, устойчивость в невзгодах и здравый смысл. Строили свой ежед-
невный уклад уже не как воины, а как рядовые обыватели. Бывшие
екатеринославские казаки, получавшие согласие Суворова на оседа-
ние в городах, сами непосредственно участвовали в их создании, так
как Тирасполь, Григориополь, Овидиополь, Новые Дубоссары
в 90-е гг. только-только начали отстраиваться. В отношении после-
дних надо заметить, что как поселение они известны задолго до ука-
занного времени, но в ходе войн 1767—1774 и 1787—1791 гг. город
так пострадал, что практически почти весь заново обживался. А мы
уже отмечали, что представляло собой Левобережное Поднестровье в
1792—1793 гг., когда в самом Днестре, сильно пересохшем, всюду на-
блюдалась "зеленая вода", а что же можно было сказать о мелких во-
доемах?
Оказавшись в сложных социальных и хозяйственных условиях,
казаки пришли к выводу о неизбежности возвращения в "первона-
чальное состояние", т. е. переводу в разряд государственных кресть-
ян или мещан в географически отдаленные от Днестра земли. Види-
мо, доводы казаков власти сочли убедительными и стали отпускать
их "по домам". Но у части из них домов не было — они еще не суме-
ли ими обзавестись. Некоторые категории будущих сельских жите-
лей решились остаться в пределах Очаковской области и, как нам
уже известно, по ряду объективных условий оказались в сложной
ситуации на просторах Поднестровья. И все-таки они устояли, не
превратились в "перекати-поле", стремились "приземлиться".
Отметим, кстати, что в большинстве своем оседавшие бывшие
казаки-екатеринославцы (в некоторых источниках их называли "ека-
теринославской конницей") — это русские люди и частью украин-
цы. Такой поворот в их судьбе не был им внове. Они "видали виды",
жили по приказам и не протестовали. Высокочиновные деятели и
очень претенциозный П. Зубов понимали, что роспуск Екатеринос-
лавского войска ослаблял военный потенциал страны в этой зоне, и
поспешили сформировать новое войско, названное Вознесенским,
но не успели. Со смертью Екатерины II исчез с политической арены
и сам временщик. На огромной территории от Азовского моря до
Днестра сохранилось лишь немногочисленное Бугское казачье вой-
189
ско — до 1817 г. это было единственное казачье формирование, бази-
ровавшееся в пределах Херсонской губернии, но и оно было обраще-
но в военных поселенцев. Поэтому образовавшийся вакуум долгое
время заполнялся донскими полками для необходимого усиления по-
граничных разъездов.
С роспуском Екатеринославского войска часть его казаков была
также переселена на Кубань, т. е. влилась в Черноморское войско;
из них в 1802 г. был сформирован Кавказский конный полк как под-
разделение этого войска.
После того, как Екатеринославское войско распустили, П. Зубов
стал готовить создание нового — Вознесенского казачьего войска,
которое решено было набрать в Херсонской и Екатеринославской
губерниях.
***
Еще раз выскажем несколько замечаний о Г. А. Потемкине. В тот
период, когда были сформированы Черноморское, Чугуевское, Ека-
теринославское и Бугское войска, он набирал силу как крупный го-
сударственный деятель, а затем достиг и вершины власти. Напом-
ним, что в конце 1789 г. Екатерина И в письме своему фавориту (а
переписка была длительная и серьезная, главным образом по импер-
ским делам) сообщала, что "наименование гетмана войск казацких
Екатеринославской губернии затруднению не подлежит и рескрипт о
том заготовить недолго". Значит, этот пост и звание просил сам По-
темкин. И вскоре он был "возведен в степень великого гетмана Екате-
ринославских и Черноморских войск".
Таким образом, Потемкин получил непререкаемую власть над
всей огромной казачьей областью и в том числе в отношении двух
крупных формирований, о которых мы пишем. Нас интересует со-
циально-правовой статус этих войск. Четко он (в сенатском вариан-
те) не был оформлен. Но Потемкин в своем штабе разработал и вне-
дрил особую инструкцию для них, которая имела обязательную юри-
дическую силу, т. е. силу закона. Судя по конкретной истории Чер-
номорского войска, инструкция исполнялась, но полностью там не
прижилась, а в Екатеринославском войске имела реальное повсед-
невное применение.
Во всяком случае, Потемкин направлял действия командования
подчиненных ему войск, внедрял в них дисциплину и боевитость,
решал земельные вопросы (для Екатеринославского войска даже
покупал большие площади) и готовил законоположение об этих вой-
сках, будучи уже президентом Военной коллегии, т. е. практически
190
являясь главнокомандующим, но после его кончины П. Зубов, а потом
Павел I разрушили Екатеринославское войско и подбирались к Чер-
номорскому, но оно, как известно, сохранилось и было переведено на
Кубань.
Все-таки Потемкин "благодетельно" относился к сформирован-
ным им войскам — Черноморскому, Екатеринославскому, Чугуевс-
кому; "подобающие распоряжения" в этом отношении были проник-
нуты известными заботами, конечно, вытекавшими из общегосудар-
ственных геополитических и стратегических соображений; казачьи
войска в мирное время предназначались для "охранения мест напа-
дения неприятелей" — в исследуемой нами территории прежде все-
го со стороны Оттоманской Порты.
Казаков неподдельно влекло к нему. Он об этом знал. При Потем-
кине довольно сильные казачьи формирования вписывались в русло
мероприятий, которые он осуществлял по закреплению позиций
России в этом обширном осваиваемом регионе страны. Современ-
ников поражала широта диапазона его интересов и их динамичная
реализация. Они его именовали "необыкновенным начальником".
Действовал он уверенно ("без истерик"), творчески, опираясь на
большое доверие императрицы.
Для Потемкина были характерны государственная направлен-
ность, масштабность, целеустремленность и результативность про-
водимых мероприятий. В Петербурге все его начинания поддержи-
вались. Но тот интенсивный образ жизни, который он вел с молодых
лет, очень напоминал "саморазрушение". Умер он на 54-м году жиз-
ни. Однако достиг в своей карьере таких высот власти, что факти-
чески долгое время являлся соправителем Екатерины II. Сочетал в
себе черты гибкого политика, государственного мужа имперского
масштаба и полководца.
Приходится со всей определенностью констатировать, что с кон-
чиной Потемкина Екатеринославское, Бугское, Чугуевское и Черно-
морское войска оказались в неопределенной ситуации.
В XVIII—начале XIX в. отсутствовало законодательство о поряд-
ке управления казачьим населением и земельном обеспечении Ека-
теринославского войска. Твердые законы заменяли инструкции
Г. А. Потемкина и его преемников (Ришелье, Ланжерона). Положе-
ние о войске разрабатывалось, но со смертью Потемкина оно не было
послано в Сенат.
Сменивший его фаворит Екатерины II Платон Зубов сосредото-
чил в своих руках еще большую власть, но для страны ничего подоб-
ного сделать не смог, да, судя по всему, и не обладал соответствую-
щими способностями.
191
Платон Зубов — князь, генерал-фельдцехмейстер, главноуправ-
ляющий инженерной частью, генерал-адъютант, шеф кавалергард-
ского корпуса, главноуправляющий Екатеринославской кавалерией
(т. е. Екатеринославским казачьим войском) и Вознесенским каза-
чьим войском, генерал-губернатор Екатеринослава, Вознесенска и
Тавриды, президент Коллегии по иностранным делам. Принял непос-
редственное участие в политических распрях конца царствования
Павла I и руководил его устранением, а потом, при Александре I, был
окончательно отодвинут от больших государственных дел. Безуслов-
но, после этого положение его стало незавидным.
К сведению читателя, знаменитый А. В. Суворов в свое время по-
роднился с Зубовым через брак своей дочери с Николаем — братом
Платона. П. Зубов настолько вошел в роль диктатора, что поучал
А. В. Суворова в его полководческих решениях и действиях. Суворов
таких "дерзостей" не терпел и напомнил Платону, что с ним так обра-
щаться недопустимо. Конечно, крайне самолюбивый царедворец
мог бы навлечь на великого полководца опалу, но громкие успехи
А. В. Суворова в "польских делах" 1794 г. остановили П. Зубова.
С его государственной деятельностью связаны важные местные
исторические события, такие как строительство Одессы и Тираспо-
ля, формирование Вознесенской губернии и Вознесенского казачь-
его войска и др.
При жизни Г. А. Потемкина молодой П. Зубов (стал фаворитом в
24 года) "изъявлял ему глубочайшую преданность", а после смерти,
по словам екатеринославского наместника (губернатора) В. В. Кахов-
ского, "стал извращать все предположения его".
Интересно, что Екатерина II придавала Новороссии исключитель-
ное значение, о чем свидетельствует следующее ее решение: со смер-
тью Потемкина она объявила себя генерал-губернатором Южного
края, т. е. выделила его из ведения Сената, но вскоре (в 1793 г.), по
своей занятости более важными государственными делами, поручи-
ла управление краем П. А. Зубову (стремительная карьера).
Отвлекаясь от других обязанностей и дел этого всесильного са-
новника, обратимся к более частным его решениям, имеющим отно-
шение к истории Вознесенского казачества. Заметим лишь, что Зу-
бов управлял всем комплексом очень важных государственных дей-
ствий из Петербурга в противоположность Потемкину, который про-
водил жизнь на далекой периферии и в Петербург только иногда на-
езжал.
События первой половины 90-х гг. "накатывались" одно на дру-
гое, среди которых одним из важных было решение "польского воп-
роса". В 1793 г. совершился "второй раздел Польши", и к России ото-
192
шла большая территория — Правобережная Украина. Из нее была
образована Изяславская губерния, переименованная в 1795 г. в Каме-
нец-Подольскую губернию. Но П. Зубов добился нового размежева-
ния в Новороссии, и появилась Вознесенская губерния, которая чис-
лилась под его управлением. В нее входил и Тираспольский уезд, об-
ширный по площади (из него позже выделили Одесский и Ананьевс-
кий уезды). Значит, все казачьи подразделения еще существовавшего
Екатеринославского войска поступили в подчинение Вознесенского
наместника, т. е. П. Зубова.
Но этот наместник замыслил сформировать еще одно казачье вой-
ско на территории Екатеринославской и Херсонской губерний, на-
званное Вознесенским. Основой его должны были послужить остат-
ки Екатеринославского войска, бугские полки, казаки-добровольцы
из южных губерний. И был найден еще один ресурс — это крестья-
не селений князя Любомирского, купленных казной в 1795 г. Име-
ния с тех пор входили в тогда же созданную Вознесенскую губер-
нию, в ее Балтский и Ольгопольскии уезды (а до того были в составе
Подольской губернии). Весь комплекс этих земель назывался Побе-
режским имением князя А. Любомирского.
В собственности А. Любомирского насчитывалось 650 тыс. дес.
Селения размещались в пределах, ограниченных реками Днестром,
Ягорлыком, Кодымой, Южным Бугом, а на севере землями Ямпольс-
кого уезда.
Князь А. Любомирский участвовал в польских войсках, действо-
вавших против русской армии в 1794 г., затем эмигрировал во Фран-
цию, где вошел в состав революционных вооруженных сил (дослу-
жился до генеральского звания). Согласно распоряжениям Екатери-
ны II вотчины таких противников конфисковывались. Но царское
правительство не стало на этот путь, а купило Побережское имение
у законного владельца и объявило его собственностью казны. Боль-
шая площадь из него была "пожалована" некоторым титулованным
дворянам, но еще оставались села казенные, а жившие в них крестья-
не зачислены в разряд государственных крестьян. Именно этих крес-
тьян П. Зубов решил включить в число вознесенских казаков.
Правительство поручило формирование войска и военное руко-
водство им тому же Зубову в качестве "великого гетмана" (по подо-
бию Г. Потемкина). Его штаб разработал Положение о Вознесенском
войске, утвержденное Екатериной П. Войско должно было выставлять
10 полков — по 600 казаков в каждом. Оно являлось продолжением
Екатеринославского войска, но несколько измененного за счет обнов-
ления составных элементов. Подобное потом повторилось и с Отдель-
ным запорожским войском атамана Гладкого, переведенным в При-
193
азовье и переименованным в Азовское казачье войско. Вознесенское
войско просуществовало недолго. Со смертью Екатерины II в 1796 г.
Павел I приостановил его деятельность, а самого околотронного вель-
можу удалил из столицы. Все же его "наместничество" (а он никогда
не покидал столицу) оставило некоторый след в судьбах края: при нем
были достроены крепости в Тирасполе и Овидиополе, несколько лет
существовало екатеринославское казачество, хотя и сокращенное в
численности, формировались новые казачьи полки будущего Возне-
сенского войска.
Войско оказалось недолговечным, его существование не было
обеспечено поддержкой нового императора, хотя надобность в та-
ком довольно многочисленном войске была повседневной; для срав-
нения напомним, что и Черноморское войско обязывалось снарядить
при необходимости такое же число полков.
В связи с этим возникает вопрос: было ли решение Екатерины II и
П. Зубова скоропалительным и бесперспективным? Так утверждать
нельзя. Такая вооруженная сила здесь была нужна. Скорее всего сам
Павел I не взвесил все трезво. Он нанес удар не только Вознесенско-
му казачьему войску, но и заново перемежевал Новороссию, т. е.
практически усложнили социально-политическую, и стратегическую
обстановку в Причерноморье. С середины первого десятилетия
XIX в. Россия будет втянута в целую серию войн, в том числе в рус-
ско-турецкую войну 1806—1812 гг., а сильных местных казачьих
войск, исключая Бугское, тут не окажется.
И еще одно замечание. Включение Балтского и Ольгопольского
уездов в казачью область Вознесенского войска все-таки оставило у
населения этих уездов историческую память. О казачестве здесь
помнили. И когда летом 1812 г. огромная наполеоновская армия про-
бивалась к Москве, а на ее правом фланге над Украиной нависли два
неприятельских корпуса, в Киевской и Подольской губерниях было
за 40 дней сформировано Украинское казачье войско, которое быс-
тро направилось в зону боев, в Подольском Поднестровье (Балтский
уезд и др.) в его полки влились более 300 казаков из тех селений, кото-
рые недолго были станицами (слободами) Вознесенского войска. Ка-
зачьи традиции гаснут нескоро2.
Из числа администраторов и военачальников, влиявших на судь-
бу рассматриваемого нами казачества, следует назвать и генерала
А. Ф. Ланжерона, херсонского военного губернатора и одесского гра-
доначальника. Его жизнь — это участие во множестве войн. В де-
вятнадцатилетнем возрасте принимал участие в войне за освобож-
дение Северной Америки, по возвращении во Францию участвовал
в событиях происходившей там революции, эмигрировал в Россию,
194
где поступил в русскую армию и воевал в ней с 1790 до 1814 г. Про-
явил себя как храбрый и ловкий генерал. Как царедворец пользовал-
ся милостями Екатерины II, Павла I и Александра I. В 1811 г. получил
высшее генеральское звание — генерала от инфантерии. В Отече-
ственной войне 1812 г. командовал корпусом, чуть ранее— в войне
1806—1812 гг. с Турцией — даже Дунайской армией (до приезда
туда М. И. Кутузова). Очень прославился в заграничном походе.
После этих войн в 1815 г. сменил своего знаменитого соотечествен-
ника герцога Ришелье на посту наместника Новороссии. Исполнял
эту должность до 1823 г., затем передал ее М. С. Воронцову. В общей
сложности командовал русскими войсками в 16 кампаниях. Оставил
мемуары, где есть материалы и по интересующим нас проблемам3.
БУГСКОЕ КАЗАЧЬЕ ВОЙСКО
Историки разошлись во мнениях о начальной дате формирования
Бугских полков. Да и по этническому составу тоже нет общего вывода.
Поэтому следует остановиться на обоих аспектах. Во всяком случае, у
Бугского казачества были очень переменчивая и хлопотливая истори-
ческая судьба и сложная полиэтническая структура. И в то же время
оно достойно держалось и сражалось во всех войнах.
Пожалуй, из всех исследуемых нами войск истоки формирования
Бугского войска остаются в историографии проблемными. Дискусси-
онным аспектом явился вопрос: какие этнические компоненты легли
в основу его изначального состава. Часть авторов стоит на точке зре-
ния доминирования запорожцев, т. е. украинцев, а документальные
источники это не подтверждают. Наиболее законченно такое утверж-
дение представлено в статьях одесских историков И. Хиони1, М. Ков-
басюка2 и В. Загоруйко3.
Согласно версии В. Загоруйко и М. Ковбасюка, войско сформиро-
валось сразу же, одноактно в 1768 г. "из бездомных людей", преиму-
щественно украинцев, под командованием полковника Петра Скар-
жинского и будто в 1770 г. было поселено в Елизаветградском и Алек-
сандровском уездах (будущей Херсонской губернии). Но И. Хиони
считает, что войско как таковое сформировано лишь после войны
1768—1774 гг.
Более определенно писал М. Ковбасюк. Возникновение войска свя-
зано с казацким полком, сформированным в 1769 г. из украинских
казаков генералом А. А. Прозоровским, принимавшим участие в рус-
ско-турецкой войне 1768—1774 гг., а по окончании ее в 1775 г.. посе-
ленном на приграничных землях по Южному Буту; вместе с ним были
195
поселены также так называемые арнауты, или волонтеры из молда-
ван, валахов, болгар, сербов, небольшие отряды (арнаутские коман-
ды) которых во время войны были в русских войсках на военной
службе.
Вот такая стройная концепция у этих авторов. До того как обратить-
ся к конкретной истории формирования войска, заметим, что Петр
Скаржинский "из лубянских шляхтичей" в документальных сведени-
ях штаба Румянцева не значился, что в первом полку находились и
некрасовцы, т. е. донские казаки, — о них нигде ни слова. Главная
идея авторов (по их толкованию): не выходцы с Балкан и из Дунайских
княжеств являлись главной составной частью войска, а украинские
казаки.
Как трактовался этот вопрос в официальных дореволюционных
публикациях? Самое раннее свидетельство этого характера относит-
ся к 1807 г., т. е. к тому времени, когда Бугское войско существовало,
успешно служило и воевало. Мы обращаемся к труду историка Зяб-
ловского, современника тех событий. Он писал, что это войско "обра-
зовалось из молдаван, валахов и других христианских народов, кото-
рые во время войны между Россией и Турцией (1768—1774 гг.) пере-
шли под знамена Румянцева"4.
В 40-е гг. ХІХ в. Генеральный штаб российских сухопутных сил
провел большую работу по систематизации и публикации нужных ему
сведений о губерниях и областях Российской Империи. Были изданы
такие обзоры по Бессарабской области, Херсонской и Подольской гу-
берниях, которые для историков-исследователей являются материа-
лами источникового характера. Вот что написано о Бугском войске в
книге, посвященной военно-статистическому обозрению Херсонской
губернии.
"Турки в 1769 г. во время войны с Россией сформировали из некра-
совцев, молдаван, валахов и болгар два полка, которые отправили в
Бессарабию, в армию командовавшего там сераскира. Но эти воины
предпочли русские знамена и явились к главнокомандующему Румян-
цеву, в корпусе которого и находились во все время кампании" . После
войны они размещены на Левобережье Буга, куда был направлен так-
же новонавербованный полк, составленный во время войны тоже из
молдаван, валахов и "польских охотников". Как видно, тут нет запо-
рожцев, но появились некрасовцы и "польские охотники". Румянцев
назван главнокомандующим, на деле он командовал после Галицина
1 -й армией, а 2-й армией ведал Панин. Говорится о каком-то его кор-
пусе, в котором перебежчики находились всю войну. Все в этой вер-
сии неточно (мягко говоря) и бездоказательно. Особенно непрости-
тельна неосведомленность, так как Обзор составлялся с ведома Гене-
рального штаба6.
196
Херсонское губернское земство, одно из "плодовитых" в России по
изданию статистических обзоров об этой губернии, считало, что осно-
вателями Бугского казачьего войска были ни кто иные, как бывшие
запорожцы и к ним затем частью присоединились добровольцы "из
православных подданных Турции"6.
Как же было на самом деле? Да, истоки формирования Бугского
войска восходят к начальному периоду войны 1768—1774 гг., и это
было связано, в известной мере, с тактикой, провожаемой командую-
щим 1-й армией П. А. Румянцевым. Он в 1768—1769 гг. давал прика-
зание командиру корпуса генералу А. А. Прозоровскому (1732—1809 гг.),
а затем сменившему его генералу X. Ю. Штефельну: "Стараться на-
добно сколь возможно поболее заохочивать тамошних жителей (т. е. в
Молдавии и Валахии. — И. А.) к военным подвигам и составить из
оных полки, а которые из них отличились в храбрости и усердии, тако-
вых производить я могу полковниками в те молдавские полки, для чего
Ваше превосходительство назовите именами, кого сим степенем от-
личить прилично, а затем, мне мнится, всяк из них уже наберет свой
полк и попечение через то возрастет о порядке, в оном потребном"7.
После занятия 1-й армией г. Яссы Румянцев поручил командова-
ние над всеми войсками в Молдавском княжестве названному Прозо-
ровскому, который наступал в южном направлении к Браилову8.
Как только эти войска сконцентрировались на юге Молдавии и
Валахии, создание таких отрядов ускорилось. Они прибывали в рус-
ские войска. Среди организаторов этих подразделений особенно от-
личились князья Кантакузины (впоследствии один из них будет ко-
мандовать Бугским войском). А в 1769— 1770 гг. наиболее в этом деле
проявил себя Родион Матвеевич Кантакузин (Радукан). Он присоеди-
нился со своим полком к армии Румянцева и воевал до 1774 г. На месте
его полк подчинялся генералу Прозоровскому. А Румянцев не раз об-
ращался к Радукану с призывами о продолжении борьбы9.
Эти отряды и полки составили главное ядро Бугского войска. А после
победного завершения войны 1768—1774 гг. в Бугское войско посту-
пило много волонтеров. О их активном участии в войне на стороне
России свидетельствуют следующие данные И. А. Котенко, специаль-
но исследовавшего это движение в Молдавском княжестве. Тысячи
добровольцев, объединившись в отряды, громили турецкие и татарс-
197
кие войсковые подразделения. Для более профессионального коман-
дования ими Румянцев выделял офицеров и даже генералов из своей
армии. Например, до трех тысяч волонтеров влились в войско А. В.
Суворова и участвовали в знаменитом сражении при Козлудже. В июне
1774 г. А. В. Суворов силами своей дивизии (14 тыс. воинов при 14
орудиях) и волонтеров одержал крупную победу над 40-тысячным ту-
рецким корпусом. Эта победа ускорила заключение Кучук-Кайнард-
жийского мира10.
В числе командиров волонтерских полков, отличившихся в боях,
были Чорбэ, Любилов, Кантакузин, Требинский и др.
Волонтеры участвовали в боях при Рябой Могиле, Ларге и Кагуле,
под Бендерами (при штурме крепости) и преследовании ногайцев.
Большинство в их отрядах составляли молдаване, валахи, сербы и бол-
гары11.
Безусловно, войско, размещенное в зоне Новороссии (Южной Ук-
раины), со временем эволюционировало в своей этнической структу-
ре в сторону возрастания удельного веса украинцев. При всем сохра-
нившемся этническом разнообразии главной составной частью ста-
новились украинцы. Казаки все-таки были разные по этнической при-
надлежности, но общей для них была воинская атмосфера. В дальней-
шем, с восстановлением войска в 1803 г., особый акцент правитель-
ства был снова смещен на привлечение в него главным образом вы-
ходцев из-за границы, и оно действительно пополнялось ими. Важно
подчеркнуть, что это пополнение проявило себя и в войне 1806—1812гг.,
и в Отечественной, и в походе за рубеж как надежная вооруженная
сила России. Бугские казаки во всех сложных военных ситуациях ос-
тавались подлинными патриотами их нового отечества, надежными и
в боях, и как пограничная стража.
По мнению А. Скальковского полк воевал "всю кампанию". А пос-
ле заключения Кучук-Кайнарджийского мира в 1774 г. его расселили
в Побужье. По соседству был сформирован еще один казачий полк,
так называемый Навербованный, т. е. составленный из волонтерских
отрядов того же этнического состава, что и первый полк. Эти два пол-
ка уже назывались Бугским казачьим войском. В его область включи-
ли Ольшанку, населенную болгарами. Это селение образовалось в 1773г.
из жителей, мигрировавших из окрестностей крепости Силистрия по
разрешению П. А. Румянцева, в числе около 400 семей. Сначала их
поселили близ крепости Святой Елизаветы (впоследствии г. Елизавет-
град) и в 1790 г. включили в 1-й Бугский полк12.
198
Волонтеры и арнауты пришли в Побужье и Левобережное Подне-
стровье в качестве бугских казаков не одни, а имели возможность при-
вести туда свои семьи.
Бугское казачье войско в основном закрепилось в пределах
Херсонского и Бобринецкого уездов. Казаки заселили урочище Соко-
лы, на основе которого затем вырос город Вознесенск — столица это-
го войска. Окончательно за ними сохранена эта территория потом,
уже в начале XIX в. А с 1775 г. они дважды перемещались: то на восток,
то на запад. Когда всесильный сановник и соправитель Екатерины II
Г. А. Потемкин стал верховным гетманом всех казачьих формирова-
ний в Новороссийском крае, с началом следующей русско-турецкой
войны он создал большое казачье войско — Екатеринославское, и
бугские полки были включены в него. Являясь главнокомандующим
русской армией в войне 1787—1791 гг., он из тактических соображе-
ний отвел Бугское войско на временную дислокацию к востоку, в свои
имения, чтобы на их место переместить кадровые дивизии и полки.
Казаки восприняли этот акт как шаг к превращению их в крепостных
и частью снялись с мест, бежали на восточный берег Днестра, где и
остановились на поселение — основали села Тею, Спею и Токмазею.
Некоторые подселились к жителям других поднестровских селений.
Все же два полка бугских казаков сохранились. К ним подсоединили
арнаутов и других "охотников". Вот тогда-то подполковник Петр Скар-
жинский (потом генерал-майор) стал ими командовать. Скаржинские
прочно вошли в историю бугского казачества. Польские дворяне по
происхождению, давно поселившиеся в России и обрусевшие, они
основали свои имения на Южном Буге — по соседству с землями
бугских полков (на р. Мертвая вода). Впоследствии П. Скаржинский
был правителем Кавказского наместничества. А сын П. Скаржинско-
го в период Отечественной войны 1812г. отличился со своим эскадро-
ном на левом фланге русских войск.
Интересно, что во время войны 1787—1791 гг. эти полки были вклю-
чены в Бугский корпус генерал-майора М. И. Кутузова и довольно
успешно воевали в Причерноморье и на Дунае. Полки были "полнок-
ровные" . Например, по данным П. Скаржинского, в 1787 г. во 2-м пол-
ку числилось 32 семьи старшинские (85 человек) и 421 семья казачья
(1529 человек), а всего в полку 1618 душ обоего пола. Сражались они
стойко. Так, в марте 1789 г. докладывали Потемкину об "удачных дей-
ствиях" бугских казаков в районе Очакова и на р. Тилигуле. Сам
П. Скаржинский отличился при взятии знаменитой крепости Очаков13.
В двух полках насчитывалось более тысячи сабель.
199
В ходе войны к этим полкам приписано много пришлых казаков из
Молдавского и Валашского княжеств (в их числе много арнаутов).
Привели их в 1790 г. и устроили на новых землях князья Иван и Нико-
лай Кантакузины14.
***
Со смертью Потемкина Екатерина II сама взялась за решение но-
вороссийских проблем, но вскоре переложила это ответственное дело
на своего фаворита и первого сановника в государстве Платона Зубо-
ва. Его полномочия даже превосходили потемкинские. Если Потем-
кин обладал запальчивым характером и, когда брался за большие дела,
впадал в гнев, то Зубов же таких вспышек не проявлял, но был крайне
честолюбив и злопамятен. И конечно, ему не хватало целеустремлен-
ности — многое начинал, но не доводил до конца.
Одной из проблем, которую надо было решить немедленно, было
благоустройство Бугского казачьего войска. В 1796 г. Екатерина II по-
велела Зубову: "Во уважение усердной службы войска и претерпен-
ных изнурений оставить его навсегда на службе, причислить к сосло-
вию его 3796 душ, купленных князем Потемкиным у разных помещи-
ков, снабдить приличным штатом, назначить при реке Днестре погра-
ничную землю, офицеров наградить чинами, отвесть им ранговые дачи
и удовлетворить всеми прежде заслуженными суммами". Отметим,
что к этому времени бугские казаки пользовались в Левобережном
Поднестровье земельными угодьями, даже закладывали многолетние
насаждения (сады, виноградники и др.), что свидетельствовало о фор-
мировании хозяйственно-военных казачьих поселений. А покрови-
тельственная политика царского правительства вселяла в казаков уве-
ренность в стабилизации, надежном землепользовании и желаемом
покое. Так "иноплеменные" обретали себе родину. Однако Бугское
войско подстерегал новый удар: пришедший на трон Павел I отклонил
в 1797 г. перечисленные мероприятия и приказал расформировать
войско (указ от 5 июня этого года). Практически часть его распустили
по домам, не определив социального статуса, а другую оставили на
Днестре и морском побережье для продолжения кордонной службы,
но в 1801 г. и ее упразднили — "поверстали в крестьянское состоя-
ние". Общее число казаков, обращенных в государственных кресть-
ян, достигло 6383 д. м. п., а еще раньше были поселены на землю вой-
ска 600 д. м. п. болгар.
200
Бывшие казаки тогда жили с ощущением постоянной тревоги.
С начавшейся перепиской о восстановлении войска из собранных
сведений на местах и ходатайств Хмельницкого и Салтыкова (под-
крепленных документами), выяснилось в 1802 г., что в селениях от
Овидиополя до Тирасполя проживали бугские казаки. Селения эти
были довольно крупными по количеству жителей (и местных и каза-
ков).
Через Крымскую инспекцию войск было предписано новороссий-
скому гражданину губернатору Миклашевскому удостовериться, дей-
ствительно ли все желают обращения в казаки. Произведенное доз-
нание подтвердило это желание. Восстановление войска было при-
знано полезным, так как благодаря этому можно было избежать рас-
ходов на командирование в Новороссийский край донских казаков.
Официальные данные о числе душ мужского пола свидетельству-
ют, что в Овидиополе проживало 10 казаков, Калаглее — 184, Беляев-
ке — 510, Маяках —199, Яске — 727, Троицком — 281, Граденице —
335, Чобручах — 549, Коротном — 283, Глином — 280, Незавертай-
ловке — 345, Карагаше —199, Слободзее — 375, г. Тирасполе — 248,
Терновке — 179 и Суклее — 18716. Это говорит о прямой территори-
альной преемственности между Черноморским и Бугским войсками.
Район этот с 1791 г. приобретал особое стратегическое значение, и
пребывание там казачьих формирований в качестве пограничной за-
весы было вполне оправданным средством безопасности государ-
ственной границы.
Протестующих инстанций не оказалось и 28 апреля 1803 г. указом
Александра I войско восстановили (три полка). Закон специально ого-
варивал будущее пополнение личного состава полков: "Предоставить
бугским казакам право преумножать сословие их людьми из-за гра-
ницы, или единоплеменниками, как-то: молдованами, волохами, бол-
гарами и прочими, к чему они, содержа на Днестре стражу, могут иметь
всякую удобность; но строго запретить им для предупреждения могу-
щих случиться злоупотреблений принимать природных поселян в ка-
заки, ровно как и поселять крестьян на их земли".
Эта статья имела внешнеполитическую направленность, отража-
ла интересы царского правительства на Балканах и в Подунавье, т. е.
для беженцев оттуда был открыт путь в Россию.
Но затем основной территориальной базой войска стало Побужье.
Войско экономически окрепло, считалось богатым, с хорошей земель-
ной обеспеченностью16.
***
Указ Александра I о восстановлении войска свидетельствовал о на-
чале новой общей линии в политике правительства по отношению к
бугским казакам. Это царское предначертание определило будущую
их судьбу. В течение последующих полутора десятилетий войско ок-
репло хозяйственно и приняло непосредственное участие в важных
военных событиях.
После 1803 г. Бутское войско было "накрепко привязано" к земле
в Забужье.
С возрождением Бугского войска оно быстро пополнялось жела-
ющими служить в нем выходцами из местной крестьянской среды. а
также мигрировавшими в Россию молдаванами, валахами, греками,
венграми, сербами и беглыми за границу солдатами, возвращавши-
мися как "иностранные выходцы".
Граф Ланжерон, о котором мы уже упоминали, участник многих
войн, в том числе войны 1806—1812 гг., в своих мемуарах называет в
Бугском войске уже четыре полка17.
Это свидетельствует о том, что с 1803 г. историческая судьба буг-
цев заметно изменилась в их пользу, а социально-правовое положе-
ние как казаков на полтора десятилетия стабилизировалось. И безус-
ловно, боевыми подвигами они впишут яркие страницы в историю
русско-турецкой войны 1806—1812гг. и особенно Отечественной вой-
ны 1812 г. и заграничного похода 1813—1814гг. (о чем более детально
будет изложено особо).
Помимо непосредственного, активного участия в боевых действи-
ях на фронтах, казаки Бугского войска продолжали частью подраз-
делений нести пограничную службу на Днестре. Это общеизвестно
в исторической литературе. В подтверждение сказанному остановим-
ся на двух фактах. В 180? г. 1-й Бугский казачий полк нес погранич-
ную службу на восточном берегу Днестра в среднем его течении,
т. е. в Балтском уезде, базируясь в селениях Воронков, Гиждев и дру-
гих, а севернее его этим был занят 14-й Донской полк полковника Де-
нисова18.
Как известно, в мае 1812 г. по Бухарестскому миру в пределы Рос-
сийской Империи было включено междуречье Днестра, Прута и Ду-
ная — оно отвоевано у Турции и названо Бессарабской областью, с
202
особым административным и социально-правовым статусом в систе-
ме губерний страны. И хотя государственный рубеж был передвинут
на Прут и Дунай, еще долго на Днестре сохранялась прежняя граница
с таможнями, карантинами, заставами и специальной пограничной
охраной. И казачьи полки, в том числе и бугские, продолжали нести
специфическую службу в Левобережном Поднестровье.
Войско размещалось в г. Вознесенске и 26 селениях (станицах). Оно
подразделялось на три полка, учреждалась войсковая канцелярия,
"дарованы" разные права, прощены налоговые недоимки, обозначе-
ны служба и повинности. Войсковым атаманом назначен генерал-май-
ор Краснов (в июне 1803 г.), прибывший из Донского войска. Он ко-
мандовал до 1807 г. Затем наказным атаманом стал Николай Кантаку-
зин, а командирами полков — Ельчанинов, Бадаев и др. Вот некото-
рые статистические данные о войске на 1804 г. Станицы размеща-
лись в Елизаветградском уезде — 12, Овидиопольском уезде — 6,
Херсонском — 10 (два села болгарских — Щербиновка и Димино,
вновь присоединенных к войску), т. е. всего 28 станиц, в них 6380 д. м. п.;
всех дворов —1600, а земельного фонда 176 тыс. дес. удобных угодий.
Повторим еще раз, что по закону право вступать в войско имели
только переселенцы из Балканских стран. Но в него принимались
и крестьяне, бежавшие за границу из России и с Украины; они воз-
вращались как "иностранцы" и записывались в казаки, рассредото-
чиваясь по станицам. В войске числилось в 1810 г. 6754 человека, а в
1814 г. — 9,5 тыс. человек19. Словом, войско составляли люди, привык-
шие к невзгодам, смелые и решительные. Когда становилось жить
невмоготу, они волновались, восставали, но воевали много и смело.
Вся их история связана с войнами. А в Причерноморье, включая сюда
и южную зону восточного побережья Днестра, Бугское войско пусти-
ло глубокие корни, здесь многие из них родились и жили, будучи каза-
ками или переходя в крестьянство. И конечно, войны уносили жизни
многих казаков, дети оставались сиротами и с годами становились
казаками и казачками. Память истории жила в веках. Часть этих без-
вестных героев осталась навсегда на полях битв. Их место в строю, в
боевых сотнях, занимали другие. И так десятилетиями.
203
До учреждения Главного управления казачьих войск существова-
ла сложная и запутанная система соподчинения. А в ряде формирова-
ний даже действовали одновременно и военные и местные граждан-
ские органы власти. В такой ситуации находилось и Бугское войско.
История этого войска была тесно связана с Отечественной войной
1812 г. и заграничными походами русской армии в 1813 — 1814 гг. По-
этому есть необходимость остановиться на этих исторических собы-
тиях. Кстати сказать, боевые дела бугских полков тех лет полны геро-
изма, мужества и стойкости казаков. Служение их Отечеству вызыва-
ло восхищение у современников.
История России наполнена войнами, но такого единоборства с про-
тивником, как в 1812 г., она не знала.
Наполеон долго и серьезно готовился к войне. Собрал колоссаль-
ные войсковые формирования, которыми наполнил преддверие Рос-
сии, накопил также необходимые материальные средства; в общем,
рассчитывал наверняка на успех, отдавая предпочтение силе. Конеч-
но, такой выдающийся стратег сознавал, но, по-видимому, не до кон-
ца, сложность такой войны, что победа над Россией будет куплена до-
рогой ценой. Он не знал этой страны и не думал, что предстоит нео-
бычная кампания, "новая".
Уверенный в безусловной победе, действовал испытанным спосо-
бом, нагнетая страх в стане противника (еще до вторжения в его пре-
делы) путем угроз, брани, запугивания, "не зная меры дерзости на
словах и в письме", думал, что Россия содрогнется перед ним. Его за-
явления о России оскорбительны.
Однако запугать Россию было не так-то просто — и не запугал.
Отечественная война — великое событие в ее истории — это доказа-
ла.
Наполеоновские войны, одна за другой, уже много лет потрясали
Европу. Главный стратегический прием Франции того периода — бить
противника порознь. Так Наполеон (по шаблону) стремился разгро-
мить сокрушающими ударами армию России. Он планировал побыс-
трее воспользоваться своим выгодным положением в первые дни вой-
ны; уверенно продвигался и наносил удары с нарастающей силой, но
вдруг начал "спотыкаться"20.
Безусловно, воевал Наполеон талантливо, рационально и увлечен-
но. Верховодил умело, не жалея ни своих солдат, ни поверженных про-
204
тивников (вплоть до физического уничтожения). Он перекроил карту
Европы по своим стандартам, сформировал такую геополитическую
ситуацию, которая была ему выгодна, и бросил вызов России. За ним
закрепилось в истории наименование "рокового человека". Но никто
не может сомневаться, что этот легендарный создатель огромной им-
перии занял в истории особое место — бессмертное. А взгляд на исто-
рию у Наполеона был свой, завоевательский.
Вторгаясь в Россию, предварительно оскорбив и унизив ее народ,
он, как и везде, делал ставку на силу и страх в стане противника перед
его несокрушимостью.
Окружение, расчленение войск противника по частям и их унич-
тожение — излюбленная стратегическая наполеоновская "концеп-
ция". Этот набор привычных для него действий стал традиционным.
Несомненно, Наполеон — человек особых военных дарований; его
ослепительные вспышки полководческого таланта были ошеломляю-
щими.
План войны с Россией был предельно прост: русские войска ок-
ружаются, т. е. изолируются в приграничье, и ликвидируются. На на-
чальном этапе войны он придерживался этой линии, но вскоре понял,
что тому не бывать; остановился в Витебске—тут решил во что бы то
ни стало разделаться сначала со второй русской армией (Багратиона),
обрушив на нее огромные силы. И этого не добился, хотя требовал от
своих маршалов и генералов обязательной победы.
А основания для такого исхода войны у него были. Во-первых, по
численности его войска тогда в три раза превосходили русскую ар-
мию, во-вторых, Россия к войне таких масштабов не была готова и, в-
третьих, крайне неупорядоченным было верховное командование его
противника, т. е. на деле еще не определились, кто же в России глав-
нокомандующий.
В русской армии военным министром являлся Барклай-де-Толли,
но в войсках присутствовал Александр I — император. К тому же,
военный министр не обладал необходимым авторитетом в среде ге-
нералитета. Александр I, не имевший стратегических дарований, да
еще с изменчивым настроением, только мешал командованию свои-
ми навязчивыми шаблонными распоряжениями, но вскоре его уго-
ворили вернуться в Петербург.
Об уверенности в скорой победе над Россией свидетельствует
любопытный факт: вслед за армией, с соблюдением всех предосто-
рожностей, везли два величественных мраморных монумента (на
манер античного консула) французского императора — для Моск-
вы и Петербурга, где намеревались поставить их после покорения
страны. Видимо, чтобы поразить воображение21. Наполеон любил со-
205
четание грандиозности с величием. Любил славословие. Заявлял же
хвастливо, что через шесть месяцев он будет в обеих столицах России.
Для Наполеона не было ничего святого; он открыто похвалялся, что
для него ничего не стоит загубить эти сотни тысяч жизней. При встре-
че в Вильно с посланником императора Александра I Балашовым, ког-
да "Великая армия" уже вторглась в пределы России, заявлял, что он
"ходит на войну, как на охоту, и может ежегодно тратить до 300 тысяч
человек". По своей сути, это ужасное признание. Слова Наполеона
записал М. Ф. Орлов, который выезжал на встречу вместе с Балашо-
вым и выполнял задание Главного штаба российских вооруженных
сил по разведыванию состояния, сильных и слабых сторон вторгнув-
шейся армии. Впоследствии написал мемуары, где поведал о своей
поездке. А так как он в 1813 г. в повергнутом Париже (по заданию
Александра I) подписал документы о капитуляции столицы Франции,
то под таким названием и опубликовал их22.
Михаил Федорович Орлов— сын одного из братьев Орловых, воз-
вышенных Екатериной II до графского титула за участие в дворцо-
вом перевороте начала 60-х гг. XVIII в. М. Ф. Орлов — видная исто-
рическая личность; он вошел в историю России своим участием в Оте-
чественной войне 1812 г. и заграничном походе — дослужился до
генеральского чина и звания. После этих событий ряд лет находился
на военной службе в Киеве и Кишиневе. В главном городе Бессараб-
ской области одно время был начальником (так тогда назывался ко-
мандир дивизии) 16-й дивизии — крупного военного соединения.
М. Ф. Орлов — один из организаторов тайных ассоциаций декабри-
стов. Трагическому преследованию как декабрист не подвергался бла-
годаря содействию его родственника генерала Орлова, занимавшего
высокий воинский пост, хотя и был из армии удален. В Кишиневе в
советское время ему был воздвигнут памятник (бронзовый бюст). Имел
прямое отношение к судьбам казачества; так, в его дивизии, дислоци-
рованной в Бессарабской области, несли боевую службу шесть каза-
чьих полков, которыми он очень гордился.
Перейдя Неман, Наполеон, окрыленный первыми результатами,
направил массированную группу войск (которой руководил лично) на
узкий участок с задачей разобщить 1-ю и 2-ю русские Западные ар-
мии и разгромить поодиночке последовательными ударами (" Вилинс-
кая операция"). Подобные операции прежде приносили ему победы.
Этот способ ведения войны вошел в историю военного искусства. Как
отмечал знаменитый полководец М. Н. Тухачевский, "в эпоху Наполе-
она в основном стратегическое искусство заключалось в том, чтобы
сосредоточить на поле сражения возможно большее количество войск
для придания им глубоких массированных построений"23.
206
Считаем уместным дать отзыв М. Ф. Орлова о Наполеоне:" Все цар-
ствование Наполеона составлено было из чрезвычайных обстоя-
тельств; умел так долго управлять, сражаться, торжествовать без кре-
дита. Искусная система налогов в руках его дала все, что дать могла.
Она служила ему для первоначального устроения его огромной ар-
мии и для поддержания оной; но после все ущербы заменялись даня-
ми побежденных — в виде контрибуций или под именем вознаграж-
дения за издержки при заключении мира — составляли сокровища,
ежегодно возрождающиеся и питающие войну самой войной. Вой-
ны вел быстро и кончал обычно истреблением армий неприятельс-
ких. Его армии питались, создавались и получали жалование за счет
занятых земель. При такой системе пополнения денежных средств
все сражения должны непременно кончаться победой — быстрым
и совершенным истреблением неприятельских сил"24.
Когда надо было, он пренебрегал опасностями. Но это было в моло-
дости. В 1812 г., по выходе из Москвы, его стало одолевать предчувствие
безнадежности, смертельного исхода и покинутости. После битвы под
Малоярославцем эти чувства уже не покидали его и он запасся ядом, с
которым не расставался. Потом — при отречении от престола, употре-
бил его, но выжил, так как действие зелья ослабло от времени.
Солдатам настойчиво внушалась близость победы и триумфа.
Примечательно то, что они несомненно верили императору — вери-
ли французы и подневольные союзники (точнее сказать, вассалы На-
полеона).
Что последовало за этим, известно: "Великая армия" все глубже
втягивалась в хаос и в конечном итоге перестала существовать, пе-
ренеся все ужасы своей гибели.
Наполеон оказался неспособным разобраться в реальной ситуа-
ции до тех октябрьских дней, когда спешно стал выводить свои вой-
ска из Москвы, а после упорных боев в районе Малоярославца —
без оглядки бежать к западной границе России. Сам же после корот-
кой остановки в Литве продолжал бегство уже без войск.
Мощь "Великой армии" внушала России опасение. Но она стра-
дала существенным "изъяном": половину составляли контингенты
союзных сил, т. е. солдат из покоренных и зависимых от Наполеона
государств (сателлитов). Это было войско "двунадесяти языков" —
с разными интересами этнического и государственного порядка.
Такие компоненты были ненадежны: в войсках отсутствовало "един-
ство духа".
Наибольший удельный вес в армии Наполеона занимали францу-
зы, немцы и поляки, хотя этнический состав этой "Великой армии"
был необычно сложным: в ней были отряды итальянцев, испанцев,
207
португальцев, сардинцев, а также другие разноязычные солдаты. В
этом была существенная слабость грандиозной армии.
Власть Наполеона держалась на силе, которую он изначально об-
рел, опираясь на артиллерию и штыки; покончил с якобинским ради-
кализмом и все последующие годы являлся типичным правителем дик-
таторского склада.
Гвардия (старая и молодая) занимала особое место в составе "Вели-
кой армии". Это была внушительная сила—десятки тысяч "штыков".
Но от нее также остались лишь крохи — российскую границу в бег-
стве пересекли 400—500 человек. Катастрофа «Великой армии. оче-
видна. Наполеон сам просчитался и потянул за собой многотысячные
жертвы. Таков итог "деяний" императора в 1812 г.
Наполеон замыслил сокрушить континентальное могущество Рос-
сии, продиктовать ей "мир" и тем самым как бы завершить покорение
всей Европы. Поэтому в Отечественной войне 1812 г. решалась геопо-
литическая проблема: быть или не быть России независимой держа-
вой. Вместе с тем на полях сражений 1812—1814 гг. определялась
историческая судьба и всей Европы.
В то же время вторжение Наполеона в Россию — это лишь отдель-
ный аспект его мировой политики. В случае победы, в чем он нисколь-
ко не сомневался, открывалась бы перспектива к завоеванию глобаль-
ного господства (и не меньше). Так что в походе на Москву таился
грандиозный замысел. Казалось, что больше уже никто и ничто не
остановит его от колоссального триумфа.
Существенным в этой связи является вывод Г. Зюганова: "С точки
зрения локального противоречия Франция—Англия Наполеон со
своей "континентальной системой" был, безусловно, главной угрозой
"морскому" геополитическому принципу, олицетворявшемуся Вели-
кобританией. Все же в масштабах огромной Евразии этот конфликт
имел явно местный периферийный характер, в то время как попытка
Бонапарта завоевать Россию, расчленив ее гигантские пространства,
несла смертельную угрозу всему геополитическому равновесию ма-
терика"25.
Что же ждало Россию в случае победы этого диктатора? Судя по
планам Наполеона и первым шагам властвования его военной адми-
нистрации в занятых западных губерниях страны, он Россию "пустил
бы в разнос" (расчленение и превращение этих кусков-"обрубков" в
зависимые от него территории). А как бы это выглядело, можно судить
по судьбе многих германских земель и Варшавского герцогства.
М. Ф. Орловым были подмечены и слабые стороны в состоянии
"Великой армии", среди которых выделим одно, имеющее непосред-
208
ственное отношение к развороту "малой войны". Он сделал вывод о
том, что слабая обеспеченность ее продовольствием и фуражом —
прямой путь к ограблению оккупированных районов. Как известно,
наполеоновское интендантство и командиры подразделений с пер-
вых дней войны широко применяли "самообеспечение" за счет насе-
ления. Это, кстати сказать, вытекало из доктрины самого завоевателя,
ориентированной на ведение войны за счет ресурсов побежденного
противника.
Сведения Орлова, содержавшиеся в его докладе Главному штабу
("от первого лица"), названные им "Бюллетень особых известий", были
очень нужны этому штабу; это не праздное рассуждение, а ценные
стратегические оценки. Отмеченная им животрепещущая проблема,
т. е. необеспеченность наполеоновских войск продуктами для солдат
и кормом для очень многочисленного конского поголовья, затем обо-
стрялась с каждым днем. Агрессор пошел на ограбление населения
"подчистую", что усиливало к нему ненависть крестьян и горожан.
Ответом было их открытое сопротивление. Партизанские отряды и
подвижные войсковые группы успешно громили "фуражиров" и со-
провождавшую их охрану, а также складские запасы, что приводило
противника к голоданию и потере конского состава26.
На фронтах Отечественной войны и в заграничном походе дей-
ствовало целое созвездие знаменитых полководцев, возглавляемых
великим Кутузовым, — это Багратион, Барклай-де-Толли, Ермолов,
Раевский, Тормасов, Коновницын, Платов, Сакен, Витгенштейн. К ним,
безусловно, надо отнести и Д. Давыдова — национального героя, про-
славленного партизанского командира в России (в заграничном похо-
де поднялся уже до командующего ударным конным корпусом).
В этот критический период истории России — 1812—1813 гг. —
военным вождем ее стал М. И. Кутузов. Такого ранга полководца тог-
да, в первом десятилетии XIX в., в Европе не сыскалось, и Наполеон
"крошил" ее, молниеносно расправлялся с армией стран-противни-
ков. Кутузову помешали в 1805 г. под Аустерлицем разбить этого заво-
евателя. Но через семь лет в России звезда Наполеона закатилась.
Александр І в манифесте по поводу окончания Отечественной вой-
ны приписал себе заслуги сокрушения Наполеона (существовал "за-
говор молчания" вокруг имени Кутузова). Но от истории не уйдешь;
209
спасителем Отечества народ тогда называл не царя, а М. И. Кутузова.
Отношение к нему Александра I было неоднозначным. Слишком "не
по душе" была ему бессмертная слава полководца.
Известно, что в крепостнической России, переживавшей в первой
четверти XIX в. глубокий кризис феодальной системы, народ подвер-
гался унижению, гнету и абсолютному бесправию. И все же он нашел
в себе силы для стихийного отпора завоевателю. М. И. Кутузов понял
это, по-своему осмыслил суть народного сопротивления и "взял на
вооружение" это начинание. Он слил воедино общевойсковые опера-
ции, действия армейских летучих групп, партизанских отрядов крес-
тьян и мещан и военно-земских ополченческих формирований. Все
это умело направлялось к единой цели, организационно оформлено и
подкреплено чувством патриотизма. В итоге комплексные силы пре-
возмогли неимоверные испытания и разгромили завоевателя.
О великом полководце М. И. Кутузове написано много книг—они
изданы большими тиражами. Мы только повторим выводы авторов и
напомним, о чем свидетельствуют архивные данные. Он соединял в
себе идейную страстность с практикой опытнейшего полководца, с
организаторским талантом и воодушевляющей силой патриотичес-
ких чувств.
Несмотря на все заслуги, награды, очевидный полководческий ге-
ний, М. И. Кутузов не мог найти общего языка с царем; неприязнен-
ное отношение последнего прослеживается на протяжении всех две-
надцати лет правления Александра I при жизни Кутузова. И даже после
смерти этого великого полководца царь унизил его, наградив генера-
ла Беннигссена (организатора покушения на Павла I) орденом Геор-
гия первой степени, которым "удостоил" в конце 1812 г. М. И. Кутузо-
ва. Всем очевидно, что приравнивать такого генерала к Кутузову —
это кощунство.
Сам Кутузов направлял действия "летучих отрядов". Он отдал при-
каз о тактике и целях борьбы отрядов. Вот выдержка из этого "настав-
ления" : "Старайтесь выиграть марш над неприятелем так, чтобы глав-
ными силами вашими по удобности действовать на отступающие го-
ловы его колонн, нападая во время марша и совершая беспрестанные
ночные тревоги"27. Текст четкий и убедительный. Командиры этих от-
рядов докладывали о своих действиях дежурному генералу штаба
Кутузова. Штаб обобщал их и краткие сводки направлял в Петербург
на имя Александра I. Кутузов требовал согласованных действий регу-
лярных войск и названных отрядов.
О размахе действий армейских отрядов партизанского типа сви-
детельствуют следующие цифры: в сентябре 1812 г. в эти отряды были
выделены 36 казачьих полков и одно подразделение, семь кавалерий-
210
ских полков, пять эскадронов и одна команда легкой артиллерии, пять
полков пехоты, три сотни егерей и 22 полковых орудия28. Как видно из
этой статистики, основным родом войск в отрядах являлась конница,
а в ее составе доминировали казачьи формирования. Эти крупные
силы были способны даже отвоевывать у противника большие
города.
Нельзя сказать, что появление "вооруженного народа" было пол-
ной неожиданностью. В Испании Наполеон столкнулся с этим еще
раньше, но, планируя разгром России, не принимал такой факт серь-
езно в расчет. В Испании, правда, "с горем пополам", он держался
годами, здесь же его "Великой армии" хватило лишь на несколько ме-
сяцев. Впоследствии, уже в тиши, на острове Святой Елены, где закон-
чилась вся его бурная история, он признается, что война
1812 г. была его роковой ошибкой. Хотя и поздно, но прозрел великий
стратег и вершитель судеб Европы (обычно молчаливый и замкнутый).
В этой трактовке последствий Московского похода мы сошлемся
на глубокого и авторитетного исследователя жизненного пути Напо-
леона А. 3. Манфреда. В своей книге о Наполеоне он писал: "В продик-
тованных воспоминаниях в конце жизни он сознается. Одной из глав-
ных своих ошибок, имевших для него фатальные последствия, он при-
знавал войну против России. Поражение в войне 1812 г. привело с
неотвратимостью к крушению 1814 года, т. е. полному отречению от
престола и изгнанию"29.
Особенно возросла ненависть к оккупантам со вступлением на-
полеоновской армии в Москву. Народ узнал воочию о надругатель-
ствах над святынями города и страны в целом, мародерстве, расстре-
лах жителей, расправах в среде пленных и других драматических со-
бытиях и поднялся на борьбу. Вовлеченность его в войну возрастала с
каждым днем — через массовое вступление в ополчения, партизанс-
кое движение, сбор средств и вещей для войск и т. п. Военная служба
стала в народе почетной. Знаменитая французская писательница ма-
дам де Сталь, побывавшая в России в 1812 г., была поражена вспыш-
кой патриотизма. Вот ее слова: "Невозможно было довольно надивить-
ся той силе сопротивления и решимости на пожертвования, которые
обнаружил народ"30.
Нашествие наполеоновских войск затрагивало общенародные и
общегосударственные интересы страны, поэтому борьба с ними ста-
новилась жизненно необходимой задачей всего населения России.
Такова была реальность, с которой столкнулся Наполеон, даже не по-
дозревавший этого.
Свободно маневрировать, бросить силы против партизан, а осо-
бенно против войсковых отрядов, Наполеон не мог, так как тогда надо
было бы остановить отступление, а это неминуемо могло кончиться
211
скорой гибелью остатков его армии. Он торопливо отступал, конечно,
временами "огрызаясь". Не могли ни он, ни его "посвященные и иску-
шенные" маршалы справиться с непримиримым сопротивлением "во-
оруженного народа" .
***
К 1812 г. в русской армии не было подготовлено необходимого ко-
личества кавалерии, поэтому решено было в правительстве возмес-
тить нехватку регулярных полков за счет казачьей конницы.
Казачьи полки, как правило, были пятисотенного состава. Донское
войско выставило с открытием военных действий 64 полка, а затем в
ходе войны были собраны и снаряжены еще 26, т. е. всего донцы дали
90 полков. Черноморское войско поставило 10 полков, но фактически
из них действовала лишь одна сотня (в составе лейб-гвардии казачье-
го полка), а остальные несли пограничную службу. Украинское, Ураль-
ское и Оренбургское казачьи войска дали по четыре полка, Бугское
и Калмыцкое — по три, Башкирское — 32, Сибирское и Астраханс-
кое — несли пограничную службу, Крымские татары выставили че-
тыре полка31.
Внушительную силу представляло Кубанское казачье войско. Но
перед лицом турецкой угрозы его 10 полков не были выдвинуты в по-
лосу войны с Наполеоном, т. е. оставлены на южной границе. Лишь
одна сотня, входившая в лейб-гвардейский казачий полк, воевала на
западе.
В начале Отечественной войны 1812 г. казачьи полки вели тяжелые
и опасные арьергардные бои ("фронт без флангов"), а когда настало
время изгнания неприятеля, ударные казачьи отряды шли во главе
наступавших войск — недаром их называли "активными кадрами
войны". Все полководцы давали высокие оценки действиям казачьих
войск.
Там, где казаки входили в боевое соприкосновение с противником,
атаки были ураганными и нередко сокрушающими. Их боеспособность
удивляла маршалов и генералов противника.
Как правило, наполеоновская амбициозная кавалерия не выдер-
живала казачьих атак.
Понимая, какую роль казачьи формирования играли в этой вой-
не, Наполеон очень хотел иметь подобные войска. У М. Ф. Орлова в
мемуарах есть очень важное в этом смысле замечание: "Утверждают,
что Наполеон распорядился учредить войска польских казаков", но
ничего из этого не получилось: легкие кавалерийские соединения
"польских улан" нигде не выдерживали бои с казачьими полками. Сам
император отмечал непревзойденные качества казаков-воинов: "Сто-
212
рожевое охранение у казаков было лучше, чем у нас. Их лошади, пользо-
вавшиеся лучшим уходом, чем наши, оказывались более выносливы-
ми при атаке... Какую бы цену ни придавали захвату пленных, захва-
тить их не удавалось"32.
Конечно, ни одно казачье войско не может сравниться с Донским,
выставившим в Отечественную войну 1812 г. от 30 до 40 тыс. казаков,
огромный конский состав и довольно мощное артиллерийское обес-
печение. Несомненно, велика роль их главного атамана Матвея Ива-
новича Платова, генерала от кавалерии и графа (титул получил в знак
признания его особых заслуг). Имя его в истории стало легендарным.
Поскольку в боевой биографии М. И. Платова известную роль сыг-
рали бугские казачьи полки, мы сочли возможным кратко назвать не-
которые вехи его боевого пути. Матвей Иванович был самым блестя-
щим казачьим атаманом (в народе его называли "атаман-вихрь"). Его
полководческая биография началась еще в 1774 г., когда он стал ко-
мандовать донским казачьим полком и отличился в очень сложной
ситуации. В следующей русско-турецкой войне (1787—1791 гг.) в бо-
евых операциях командовал бугскими полками — воевал на тер-
ритории Буджака; уже тогда его полки являлись грозной силой. При
А. В. Суворове дослужился до полковника, и в штурме Измаильской
крепости командовал казачьей колонной смешанного состава (5 тыс.
сабель). В 1801 г. избран наказным атаманом всего Войска Донского.
Войны следовали одна за другой: в 1806—1807 гг. М. И. Платов
воевал в Европе против Наполеона, в 1808—1809 гг. — на Дунае про-
тив турецких войск. А с июня 1812 г. он на фронте против "Великой
армии" во главе 7-тысячного казачьего корпуса — встретил против-
ника с первых его шагов на территории России. Перед Отечествен-
ной войной его казачьи полки вели наблюдения за западной грани-
цей; корпус входил то в 1-ю, то во 2-ю армии.
1 июня 1812г. на М. И. Платова было возложено руководство всеми
казачьими полками, в том числе и бугскими. А в случае войны он обя-
зывался действовать на флангах и в тылу противника. А 6 июня ему
приказано сосредоточить корпус в полосе 2-й армии. К 14 июня 1-я
армия отошла к Вильно, 2-я же сосредоточилась у Волковыска. По-
скольку корпус оказался дислоцирован в расположении 2-й армии, то
Багратион возложил на него задачу прикрывать отход армии. Армия
оказалась объектом главных интересов Наполеона, решившего окру-
жить ее и разгромить. Началось противостояние, и Багратион выиг-
рал, безусловно, только благодаря активным действиям корпуса Пла-
213
това — арьергарда армии, сдерживавшего натиск больших сил мар-
шала Даву и других генералов Наполеона.
Александр I и Барклай-де-Толли не раз приказывали Платову
вернуться в 1-ю армию, но лишь после удачной переправы Багратио-
на —у Нового Быхова через Днепр, он отделился от 2-й армии и, прой-
дя восточнее Орши на Дудню, севернее Смоленска, соединился с 1-й
. армией, разгромив по пути семь кавалерийских и один пехотный полк
противника (в боях у местечек Мир и Романов).
Известна роль атаки конных корпусов Платова и Уварова в Боро-
динском сражении на левый фланг французских войск, которая дала
большой выигрыш во времени Кутузову для перегруппировки сил и
сорвала планы Наполеона. В корпус Платова входили бугские полки
(бригада Кутейникова).
При отступлении войск М. И. Кутузова за Москву Платов увлек
французские соединения на ложное для них направление (Рязанс-
кое) . Находясь со штабом при Тарутино, объявил о вседонском казачь-
ем ополчении, и 26 дополнительных полков существенно усилили рус-
скую армию. При отступлении Наполеона из Москвы, преследуя его
корпуса, одержал много побед, в том числе занял Смоленск. Подоспел
к переправе остатков армии Наполеона на Березине (на заключитель-
ном этапе). Далее, начиная с января 1813 г., действовал в Пруссии,
осадил г. Данцинг с крепостью. В сентябре 1813 г. получил командова-
ние над особым корпусом; в сражении при Лейпциге, преследуя про-
тивника, взял в плен 15 тыс. человек. И как признание его выдающих-
ся заслуг при заключении мира, был приглашен в Лондон в составе
свиты Александра I, где привлекал к себе всеобщее внимание населе-
ния Англии.
Нам остается только обратить внимание читателей, что в корпусе
Платова в 1812 г. некоторое время находились полки Бугского казачь-
его войска, которые сражались плечо к плечу с донцами33.
Исходя из задач исследования, мы останавливаемся главным об-
разом на событиях и тех участках фронтов, где пришлось действо-
вать бугским и украинским казачьим полкам.
Несомненно, самыми яркими страницами в истории Бугского
казачьего войска являлись боевые дела его в Отечественной вой-
не 1812 г. и в заграничных походах. Оно выставило на фронт три
полка общей численностью в 1650 сабель34. Все они к моменту втор-
жения Наполеона находились у западной границы и сразу же оказа-
лись в водовороте большой войны.
214
Известно, как поступили 1-я и 2-я Западные армии: чтобы не по-
пасть в окружение в пограничье русские войска, прикрывшись за-
весой из казачьих полков, отходили в восточном и юго-восточном
(2-я армия) направлениях и отчасти на север (корпус Витгенштей-
на). В этот корпус входил 1-й полк бугских казаков. Он вел арьергар-
дные бои с французскими разъездами с 15 по 30 июня (нового сти-
ля). Потом все полки, действовавшие у границы, были сгруппирова-
ны в корпус под общим командованием генерала М. И. Платова.
1-й Бугский полк проделал затем боевой путь в этом славном ка-
зачьем объединении. Но дадим небольшую историческую справку о
П. X. Витгенштейне, в корпусе которого воевали бугцы на северо-
западном участке Отечественной войны. Имя его связано не только
с историей России, но и с прошлым Подольского Поднестровья (пер-
вой половины XIX в.). Когда-то он владел рядом селений на Левобе-
режье Днестра и в Бессарабии (с огромными площадями) — это
м. Каменка, Строинцы, Димитрашков, Бронница, Сенатовка и др. Был
довольно долго командующим 2-й армией, как в мирное время, так и
на войне 1828—1829 гг.35
В Отечественной войне 1812 г. прикрывал своим корпусом сто-
личное направление и не пропустил противника, за что официально
был провозглашен "спасителем Петербурга". Он со своим войском
обеспечивал правый фланг 1-й Западной армии. С разгромом Напо-
леона к концу 1812 г. и переходом российской границы одно время
был главнокомандующим русских и прусских войск (за что получил
прусский княжеский титул).
Боевой путь его был увенчан в 20-е гг. высшим воинским званием
фельдмаршала. Умер в начале 40-х гг., похоронен в Каменке.
Единственным казачьим полком в его корпусе с первых дней вой-
ны был бугский. С военной точки зрения он оказался в очень слож-
ных условиях: лесисто-болотистая местность затрудняла службу и
атаки казаков. От конников требовались большое мужество и стой-
кость. Затем полк присоединили к казачьему корпусу М И. Платова
(всего 16 полков). И два других бугских полка тоже некоторое время
находились в том же корпусе36.
О знаменитом в военной истории отступательном маневре 2-й За-
падной армии под командованием выдающегося полководца
П. И. Багратиона и героических боях конников Платова в истори-
ческой литературе накоплено много данных. Роль корпуса выдаю-
щаяся — он являлся главным фактором сдерживания сильного про-
тивника и обеспечения стратегической победы русских войск (мы
имеем в виду объединение двух армий в районе Смоленска).
Расчет Наполеона на быстрый разгром основных сил русских войск
в начале войны был сведен на нет. Наполеон неумолимо, но неотступ-
215
но втягивался в неизбежную катастрофу. А казачьи соединения рос-
ли численно и набирались бесценного опыта по сокрушению "Вели-
кой армии".
В конечном счете расчленить и разбить поодиночке обе русские
армии Наполеону не удалось. После их объединения он решился на
лобовое столкновение с основными силами Кутузова в районе Боро-
дина и проиграл. А ведь, казалось, что его экспансионизму нет пре-
дела.
Наполеон был третьим завоевателем (после польского короля и
Карла XII), который, потерпев поражение на российских просторах,
логически исчез с исторической арены спустя два года после втор-
жения в Россию.
Все бугские полки сражались на фронтах в период контрнаступ-
ления против Наполеона осенью и в декабре 1812 г. О 1-м полке из-
вестно подробно из "Военных записок" Д. Давыдова, историко-по-
вествовательного произведения Н. Задонского, сводок М. И. Куту-
зова и мемуаров участников войны 1812 г.37
Ратная судьба полков Бугского войска в 1812 г. после Бородинс-
кого сражения была непосредственно связана с «малой войной., а
более конкретно — с деятельностью выдающегося героя Отече-
ственной войны 1812 г. Дениса Васильевича Давыдова. Его биогра-
фия хорошо известна.
Особенностью Отечественной войны 1812 г. с сентября месяца
явилось широкое применение против неприятеля комбинированных
ударов многообразных стратегических сил.
Глубоко обдуманный стратегический курс М. И. Кутузова оставал-
ся неизменным и сводился к концентрации всех сил и средств на раз-
гром вторгнувшейся армии. Он добился осенью и в декабре 1812г. это-
го разгрома—великого достижения в военном искусстве.
Действовали одновременно Главная армия — это слитые воедино
1-я и 2-я армии, подвижные войсковые части (группы), партизанские
отряды и дружины. Маневренность и гибкость армейских операций в
сочетании с "малой войной" наносили ощутимые потери наполеонов-
ским корпусам. Французское командование имело очень отдаленное
представление о России вообще и о "малой войне" в особенности. А
фактически она превращалась в войну вооруженного народа против
захватчиков. Подвижные отряды оказывали прямое воздействие и на
тылы и на фронт наполеоновской армии. Они как бы обволакивали
"Великую армию", блокировали ее. В передовые части, непосредствен-
но соприкасавшиеся с противником, включились главным образом
казачьи полки, партизанские отряды и регулярная конница. Станови-
лось все более очевидным значение "малой войны" для нанесения
ежедневных ударов по коммуникациям неприятеля, для обеспечения
216
условий накопления резервов (в период между сдачей Москвы и бит-
вой под Малоярославцем), пополнения выведенных из боя после Бо-
родина воинских частей и соединений новыми контингентами ново-
бранцев.
Говоря о безусловном героизме летучих отрядов, заметим, что для
них редко когда наступала атмосфера успокоения; часто случалось и
так, что силы противника намного превосходили атакующие отряды.
Что такое "малая война" ? В военной литературе XVIII—XIX вв. этим
сочетанием слов обозначался способ ведения боевых действий неболь-
шими отрядами регулярной армии. М. И. Кутузов под "малой войной"
понимал объединенные единым планом боевые действия небольших
отрядов регулярной и казачьей конниц, связанные с действиями
партизанских отрядов и народных ополчений.
Термином "малая война" часто называли также мелкие боевые
действия: разведку, сторожевую службу, рейды конницы и т. п., ко-
торые были необходимы для обеспечения общих действий армии38.
Несколько данных о "зачинателе" боевых дел армейских подвиж-
ных отрядов, групп и соединений Денисе Давыдове.
Родом он из столбового дворянства, но отец был уже не богат. Мо-
лодого Д. Давыдова зачислили в кавалергарды (конную лячную царс-
кую гвардию, элитарную часть войска), хотя и с трудом — не подхо-
дил по росту. Служил и воевал страстно, вдохновенно, с проявлением
природных способностей. Очень рано стал создавать поэтические
произведения и остался поэтом на всю жизнь — его блестящим та-
лантом восхищались современники, а А. С. Пушкин считал его своим
учителем. Там, в Петербурге, в полку написал ряд басен, ходивших по
городу (и не только) в рукописях. В них высмеивались придворные
вельможи, досталось и царю, который запомнил их надолго — считал
их автора "беспокойным". Кавалергарда уволили и отправили на Ук-
раину — в Белорусский гусарский полк, которым командовал знаме-
нитый герой Отечественной войны 1812 г. Кульнев, обладавший ис-
ключительными положительными качествами. Там же Давыдов встре-
чался не раз со своими родственниками Раевскими, тоже знамениты-
ми героями этой войны. Кстати сказать, и Раевский и Давыдовы были
сродни Г. А. Потемкину39.
С трудом Д. Давыдову удалось перевестись к П. И. Багратиону. Уча-
ствовал в нескольких войнах. Вместе с Багратионом оказался на юге,
воевал в 1806—1812 гг.; лично отличился при осаде крепостей Силис-
трия и Шумлы. В 1811 г. Багратион был командующим Дунайской
217
(Молдавской) армии, затем переведен на командование 2-й Западной
армии. Туда же последовал и Давыдов; в чине подполковника получил
в командование Ахтырский гусарский полк, с которым в составе ар-
мии Багратиона с боями отступил почти до Бородина (напомним, что
это было небольшое родовое имение Давыдовых).
В Бородинской битве однако не участвовал, так как у селения Царе-
ва-Займище, где М. И. Кутузов принял главное командование над рус-
скими войсками, за пять дней до того памятного великого сражения
судьба Давыдова круто повернулась, и он стал на очень опасный
и неизведанный путь. С ведома П. И. Багратиона и при поддержке
М И. Кутузова перешел на партизанские методы борьбы; под его ко-
мандование переданы 130 конников (казаков и гусар). Тогда Давыдо-
ву было 28 лет. Получив вооруженный отряд и благословение таких
великих полководцев, Давыдов двинулся на коммуникации "Великой
армии" Наполеона, наступавшего в Московском направлении (в по-
лосе шириной до 40 километров)40. Когда отряд шел на сближение с
противником с юга, Давыдов не знал, что Москва сдана. Очень тяжело
пережил это трагическое событие, но начал действовать дерзновен-
но, широко и очень успешно, с огромным чувством долга перед Роди-
ной.
Тут мы подходим к важному событию и в делах Д. Давыдова и в
судьбе бугских казаков.
Давыдов воевал на Смоленщине — сначала под Медынью, потом
под г. Юхновым. У последнего он встретил остатки двух казачьих пол-
ков — Бугского и Тептярского, которые после Бородина в суматохе
отступления (а Наполеон, как известно, наседал на войско Кутузова
неотступно) оторвались от русской регулярной армии. Теперь они
находились в подчинении начальника Калужского ополчения гене-
рала В. Ф. Шепелева. По договоренности с генералом Давыдов полу-
чил эти полки, хотя, разумеется, и некомплектные (как раз в те дни,
когда Наполеон занял г. Москву). Боевые возможности отряда возрос-
ли.
Усиленный опытными, обстрелянными казаками, отряд Д. Давыдо-
ва развернул такие активные и удачные с военной точки зрения бое-
вые операции, которые потрясали французов и очень беспокоили са-
мого Наполеона. Вскоре Тептярскии полк был выведен из подчинения
Давыдова, и Кутузов, довольный успехами последнего, направил на
усиление его отряда пятисотенный полк донских казаков. У Давыдо-
ва, следовательно, оказались два казачьих полка — 1-й Бугский и полк
донских казаков, один гусарский полк и вновь сформированная пе-
хотная рота. Этот отряд ядром которого были казачьи полки, стал в
руках такого бесстрашного и опытного офицера буквально грозной
218
силой. Два раза отряд, следуя на перехват отступавшего противника,
нападал даже на старую гвардию Наполеона, обычно его окружав-
шую при опасности. Это была самая боеспособная часть его армии. И
как Давыдов писал в воспоминаниях, он видел императора в плотном
сопровождении этой гвардии, но пробиться через нее не было ника-
кой возможности.
Без всяких натяжек можно заключить, судя по историческим ис-
точникам, что 1-й Бугский полк, которым командовал майор Чеченс-
кий (в конце 1812 г. полковник), проявлял себя исключительно герой-
ски.
Мы не будем описывать большинство боев, завершавшихся побе-
дами, крупными трофеями, большим числом взятых в плен и убитых
врагов. Опираясь на мемуары Д. Давыдова и опубликованные биогра-
фические очерки его современников, перечислим исторические мес-
та сражений отряда и 1-го Бугского полка как его составной части:
Юхнов, Гжатск, Вязьма, Дорогобуж, Рославль, Ляхово, Красново,
Орша, Могилев, Белыничи, Копыс, Молодечно, Вильно, Гродно. Пол-
ки Давыдова прошли через продолжительные и изнурительные бои.
Чтобы читатель имел представление о размахе тяжелейших боев и
наступательных операций, чуть подробнее остановимся на двух из
них. У м. Ляхово 28 октября (ст. стиля) были объединены отряды Давы-
дова, Фигнера, Сеславина и генерала Орлова-Денисова. Операция
была хорошо скоординирована. Бой продолжительный и упорный.
Разгромлено крупное соединение французских войск. Остатки
его — генерал, 60 офицеров и 2000 рядовых сдались в плен. Особен-
но отличился 1-й Бугский полк. Это сражение имело большой резо-
нанс. Французы здесь потерпели "скандальное поражение"41.
На заключительном этапе Отечественной войны 1812 г. отряд Да-
выдова вышел к предместью г. Вильно, резиденции одного из литовс-
ких князей, Новым Тракам. В Вильно переехала "Главная квартира"
(штаб М. И. Кутузова), и М. И. Кутузов вызвал к себе Д. Давыдова (спе-
циальные встречи были и прежде) и поставил задачу: быстро действо-
вать на "дальней дистанции" — занять г. Гродно. Это было 1 декабря.
И отряд Давыдова — 550 человек (конница) двинулся; в авангарде
шел 1-й Бугский полк.
В Гродно стоял австрийский гарнизон с огромными запасами про-
довольствия, боеприпасов, артиллерии. 8 декабря 1812 г. Гродно был
взят, военным комендантом назначен полковник Чеченский.
Когда-то "смелостью города брали". Так поступил Д. Давыдов при
освобождении большого города Белоруссии. В этом бою проявились
219
решительность Давыдова, его дипломатический дар, сила отряда.
Население города оказалось в таком состоянии, что не знало о разгро-
ме и бегстве Наполеона из армии42. А что же делали австрийцы ? "Уди-
рали без боя", как доносили Давыдову командиры полков.
Известный писатель, офицер, участник войны, впоследствии осуж-
денный декабрист Федор Глинка отметил в своих знаменитых "Пись-
мах русского офицера" (16 декабря из г. Вильно):"Такими исполинс-
кими шагами шло войско наше к победе и славе!.. Но сколько неслы-
ханных, невообразимых трудов перенесло войско! Авангард идет в
Гродно, который со всеми магазинами своими сдался партизану Де-
нису Давыдову. Наполеон бежит к Неману"43.
Есть еще одна яркая страница в истории отряда Д. Давыдова. В кон-
це Отечественной войны на левом фланге Главной армии войска
Ожаровского, Давыдова и Сеславина получили приказ овладеть
г. Ковно (теперь Каунас) — откуда в июне 1812 г. Наполеон направил
свою огромную армию на Россию — и истребить базы противника.
Это говорит о том, насколько были тогда мощными и боеспособными
войсковые летучие соединения; им дают, казалось бы, непосильные
приказы — отвоевывать у противника большие города44.
Была ли героическая деятельность Д. В. Давыдова новым шагом в
военной истории? Партизанское движение уже вскоре по вступле-
нии "Великой армии" в Белоруссию развернулось в довольно широ-
ких масштабах; то же самое было и в северо-западных пределах Рос-
сии. Сама жизнь подтолкнула Давыдова и Багратиона именно на со-
здание летучего воинского отряда. Давыдов разработал и опробовал
на деле тактику скоротечных боев. С него началось это широкое дви-
жение воинских партизанских отрядов, групп и целых соединений (с
генералами во главе). Эти действия были сродни его романтической
натуре. В целом начинания Давыдова были поддержаны высшим ко-
мандованием и самим М. И. Кутузовым, а практические дела уже вско-
ре становились очень результативными (хотя были и неудачные слу-
чаи). Рейды его полков, преимущественно казачьих, вблизи основных
сил Наполеона, безусловно, необычны в военной практике той поры.
Многие месяцы Д. Давыдов находился в беспредельном напряжении
и все-таки удивлял и восхищал всех своей неиссякаемой энергией,
личным героизмом и жизнелюбием. Он весь преображался в этой
непосильной борьбе. Отряд Давыдова крестьяне сначала восприни-
мали настороженно, подозревая в нем переодетых французов. Но спу-
стя короткое время слава о нем облетела губернии, и крестьяне уже
относились к бойцам приветливо, уважительно, с восторгом (кланя-
лись в пояс), снабжали продовольствием и фуражом. Да и сам коман-
220
дир преобразился, нарядившись в крестьянское одеяние, отпустил
бороду и стал носить иконку на груди45.
Наполеон вынужден был считаться с реальностью "малой войны"
и отделять большие подразделения для сопровождения своих обозов
и вообще для охраны коммуникаций. Так, против отрядов, действовав-
ших на участке от Гжатска до Смоленска, и для прикрытия транспор-
та он направил пехотное подразделение до 1500 человек46.
А штаб наполеоновских войск, со своей стороны, для разгрома
полков Д. Давыдова выделил еще специальное карательное войско
в 2 тыс. человек и приказал ему схватить и доставить командира жи-
вым или мертвым. Но отряд продолжал громить противника47.
Сподвижник Наполеона и удачливый дипломат Коленкур (бывший
посол Франции в Петербурге) в своих мемуарных записках ("Поход
Наполеона в Россию") писал: "Неприятель все время тревожил наши
коммуникации за Гжатском и часто прорывал их между Можайском и
Москвой... В этих прелюдиях все видели предвестие новой системы,
цель которой изолировать нас. Нельзя было придумать систему, кото-
рая была бы более неприятной для императора и поистине более опас-
ной для его интересов"48.
Д. В. Давыдов в мемуарах, описывая события "по свежим следам",
так сообщал о действиях летучих отрядов и партизанских групп: "Их
нападения оказывали влияние и на главные операции неприятельс-
кой армии... Безошибочно можно сказать, что более трети войска, от-
хваченного у неприятеля, и все транспорты, к нему шедшие и достав-
шиеся нам всей решительный перелом судьбы России, принадлежат
к тем из казачьих отрядов, кои действовали в тылу и на флангах не-
приятельской армии"49.
С бегством армии Наполеона после Смоленска отряды перекину-
лись на преследование арьергардов, перекрывая им пути отступле-
ния, А Давыдов даже приближался к сердцевине армии — старой
гвардии, которая плотно окружала своего императора (с "каменным
лицом"), Отступавшая, деморализованная армия Наполеона растяну-
лась на 70 верст, следуя по старинной Смоленской дороге.
Известно, что по типу отряда Д. Давыдова вскоре образовались но-
вые подразделения Фигнера, Сеславина и др. Вблизи полосы действия
наполеоновской армии казачьи отряды громили неприятеля вокруг
Москвы и далеко на запад от нее. Кроме Фигнера, Сеславина, боль-
шой урон живой силе и обозам снабжения Наполеона наносили отря-
ды Винценгероде, Чернозубова, Дорохова, Кудашева, Орлова-Дени-
сова и др. Все-таки зачинателем партизанского движения был Д. Да-
221
выдов50. Одним из решающих факторов, поставивших войска Наполе-
она на порог голодной смерти, были эти отряды.
Когда в народе стало широко известно о героических рейдах отря-
да Д. Давыдова, при вступлении его полков в города или селения жи-
тели, восхищенные народным героем, собирались вокруг него "ста-
вили самовары" с соответствующими угощениями, что свидетельство-
вало о достойном отношении к героическим бойцам, о празднике в их
честь. В то же время это было и демонстрацией протеста против зах-
ватчиков. И люди, находясь в тылу французских войск, не боялись их,
хотя жизнь становилась не только трудной, но и смертельно опасной.
Д.Давыдов воевал лихо и мужественно, его войско отличалось спло-
ченностью вокруг командира, действовало собранно и слаженно. Он
не был карьеристом* Но такой всенародной популярности, как у Да-
выдова, не было ни у одного из командиров "летучих" отрядов.
Прославился Давыдов своей свободолюбивой поэзией, но в исто-
рию вошел как партизан, прошедший длинные и смертельно опасные
дороги и тропы со своими безвестными, испытанными в боях, опыт-
ными героями-казаками, которые своего командира обожали.
2-й Бугский полк сначала действовал в отряде Фигнера, а в конце
октября поступил в распоряжение Сеславина. Оба командира — лич-
ности легендарные. Полк прошел путь долгий и героический: поздней
осенью 1812 г. под командованием подполковника Сеславина участво-
вал во взятии г. Вильно. Этот отважный человек, артиллерист по воен-
ной специальности, после войн в России и Европе стал генералом, а
Фигнер погиб на Эльбе, далеко впереди авангардного корпуса (отли-
чался излишней жертвенностью)51.
3-й Бугский полк сражался на границе Белоруссии и Украины.
Приведем в пример только один тяжелый бой. 22 октября по приказу
"Главной квартиры" началось наступление на Могилев. Двигались
ополченческие полки и партизанские соединения А. П. Ожаровского,
Д. В. Давыдова и А.Н. Сеславина (т. е. все три бугских полка) . В аван-
гарде наступали бугские и черниговские казаки. Разгорелся бой у с.
Гадилавичи, где бугские казаки вместе с батальоном гренадер разгро-
мили пехоту противника (300 человек) и два эскадрона кавалерии.
Несколько дней продолжались тяжелые бои за города Журавичи,
Пропойск и Быхов. Был взят г. Могилев52
Высокую оценку 3-му полку дал его командир подполковник Кле-
новский. В рапорте Александру I он просил наградить офицеров и
казаков, отличившихся "мужеством, храбростью и неустрашимостью
при отражении неприятеля, стремившегося вторгнуться в Малорос-
сию"53
222
Конечно, пройдя через множество боев, полки несли потери, но
они численно мало сокращались. На фронтах они пополнялись ("под-
питывались") маршевыми отрядами, прибывавшими с мест постоян-
ного расселения бугского казачества. В то же время отметим, что по-
стоянные передвижения и боевые действия приводили к перенапря-
жению казаков. Бугское войско пополнялось казаками с Украины54.
Как только Наполеон вторгся в Россию, Бугское казачье войско,
помимо бывших на границе трех его полков, добровольно и за свой
счет снарядило казачью дружину в 500 человек (т. е. полк) и просило
снабдить ее только оружием, которого им не доставало. Кроме того,
оно готовило еще 500 казаков, "чтобы ими заменять убыль в рядах сво-
их собратий". Отсюда понятно, как пополнялись действующие на
фронте бугские полки. Казаки на фронте чувствовали прямую связь
со своей родной базой, со станицами в Побужье55.
Воздавая должную историческую справедливость геройским де-
лам Давыдова, Фигнера и Сеславина, нельзя не упомянуть о герои-
ческой женщине, действовавшей рядом с их отрядами. Этой герои-
ней была Надежда Васильевна Дурова (1783—1866 гг.). Большую часть
боевой жизни она провела в седле, дослужилась до чина штабс-рот-
мистра (майора). В войсках находилась с 1806 г. — под именем Алек-
сандра Александрова. Участвовала в Отечественной войне 1812 г., в
конных (сабельных) атаках на Бородинском поле, где была ранена.
Воевала в уланском полку (легкокавалерийском). Участвовала в заг-
раничных походах, стала Георгиевским кавалером. После ранения (в
ногу) в Бородинской битве некоторое время служила в ординарцах у
М. И. Кутузова, но он не знал, что его ординарец — женщина. По-
том вернулась на фронт и была в отряде Сеславина. В отставку ушла
в 1816 г. Прожила еще 50 лет, стала писательницей и, конечно, самой
популярной женщиной в России. Это была первая в русской армии
женщина-офицер, которая водила полк в атаки. О войне написала в
своих "Записках кавалерист-девицы"56.
А в отряде Фигнера воевала еще одна девушка из знатной дво-
рянской семьи. Эта храбрая партизанка на одной из почтовых стан-
ций в Польше, через которую Наполеон спешно и тайком возвращал-
ся в Париж, стреляла в него, но промахнулась и была на месте заст-
релена охраной.
Н. Дурова и другие девушки в кавалерийских мундирах — это
удивительное и потрясающее открытие начала XIX в.
***
Наполеон не взял на себя ответственность за гибель "Великой ар-
мии" — свалил всю вину на погоду, ранние заморозки и т. п. В связи с
этим надо остановиться на пропагандистской тактике самого импе-
ратора и его приспешников. Как известно, он ввел в практику изве-
щать общественность Франции о событиях на фронтах через специ-
альные бюллетени, густо замешанные на лжи. Это было целое направ-
ление в политике Наполеона по оглуплению населения страны. Там
был набор цифр и фраз, насквозь фальсифицированных.
Собственно, эту величайшую трагедию подручные "изящные дип-
ломаты" трактовали как безусловную победу императора, скрывая
ужасную правду о потрясающей драме (особенно о причине гибели
сотен тысяч людей). "Победные реляции", сомнительные сведения —
все эти "сводки" должны были помочь диктатору удержать народ в
безмолвном повиновении и заставить его забыть несчастья. Ранее ему
это удавалось, но скрыть гибель армии на просторах России было уже
нельзя.
В последнем "Бюллетене", 29-м по счету, все подано прекрасно:
оказывается, Наполеон по просьбе 50 миллионов своих подданных о
пощаде россиян «принужден. так скоро возвращаться во Францию;
потери же его во всех непобедимых армиях составляли всего 2 тыс.
убитых, 18 тыс. раненых, 3 тыс. пленных, а сверх того в малом числе
офицеров, генералов, пушек и двух знамен, и то потеря сия была в
таких сражениях, где должно потерять 100 и более тысяч человек. Это
восхищало парижан57.
И эти лицемерные бюллетени сходили Наполеону с рук, настолько
французы были загипнотизированы своим властелином, настолько
были им оглушены. Расчет на обман удавался, поражение в России не
было предано громкой огласке.
Теперь Наполеон уже не делал ставки на глобальное величие, его
интересы сузились, но сверхчеловеческая гордыня сохранилась. От
"Великой армии" (610 тыс. человек) осталось 50 тыс. — главным
образом это гарнизоны крепостей, но Наполеон вскоре собрал еще
400 тыс. человек — он рассчитывал на "могучие удары" в Европе.
О плачевном состоянии жалких и неуправляемых остатков армии
Наполеона, покинувших пределы России, доносил ему "верный
оруженосец" маршал Бертье (это после бегства императора из ар-
мии) . Прежде всего, он писал о гибели этих остатков на пути из Виль-
но к Неману через Ковно: "Армия в полном беспорядке, все идут пеш-
ком" — "маршалы идут тут же", от гвардии осталось 400— 500 чело-
век. И заключал: "Нет больше армии".
224
Тут же пишет о казаках: при криках их "Ура!" все отступающие
впадали в тревогу: корпус Платова "наседает на арьергард". Через
замерзший Неман отступавшие перебежали и направились в сторо-
ну Кенигсберга; маршал Мюрат, оставшийся вместо Наполеона, ре-
шил эту "кучу людей" препроводить на Вислу — в м. Торн, Мариен-
бург и др.58
К концу 1812 г. русские войска вышли к западноевропейским ру-
бежам. А что впереди? Бои, неизвестность, бесконечные рейды, бит-
вы и... Париж. Все просто и логично. Но все это не без жертв. Кто из
них благополучно вернется на Родину в 1814—1815 гг.? Но все-таки
оставшимся в живых потом, на склоне дней, было что вспомнить. Не-
случайно, что на таких ветеранов люди смотрели как на народных ге-
роев.
В 1813 г. Наполеон замыслил взять реванш за поражение в России,
но столкнулся не только с ней, но и с ее союзниками. Первой пошла на
союз Пруссия. В начале января этого года остатки его армии продол-
жали отступать, цепляясь за крепости. Наполеон потерял инициативу
и на территории Западной Европы. Его историческая катастрофа ста-
ла неминуемой и могла совершиться в любое время, но в войсках все
еще поддерживался пронаполеоновский психоз. Разведывательные
подразделения российских войск определяли пребывание Наполео-
на во французской действующей армии по боевым кличам: "Да здрав-
ствует император!". Однако эта армия все больше становилась неуп-
равляемой.
Освещать ход войны 1813—1814 гг. — не наша задача. Мы только
"пунктирно" прочертили боевой путь в ней бугцев, действовавших в
корпусе генерала Ф. Ф. Винценгероде (1770—1818 гг.). Несколько слов
о нем. Генерал проявил себя при блокировании наполеоновских войск
в Москве и прикрытии большим соединением ярославско-петербур-
гского направления — в случае движения Наполеона туда (а план та-
кой у императора был!). Действовал успешно, но попал в плен к про-
тивнику и его "повели" во Францию "на показ". Но отряд генерала
Чернышова, действовавший в тылу противника, освободил пленного.
И Винценгероде, только что вырученный, получил назначение во вновь
формируемый корпус в западном пограничье России. Забегая не-
сколько вперед, скажем, что слава соединения "гремела" в Европе.
По распоряжению Александра I перед вступлением российских
войск за границу бывшие подвижные группы были включены уже в
регулярные войска. Боевые полки Д. Давыдова тоже влились в аван-
гардный корпус генерала Винценгероде. В его составе под прежним
командованием Д. Давыдова боевые полки прошли длинный и слав-
ный путь, участвуя во многих сражениях.
225
Винценгероде дослужился потом до "полного генерала" (генерала
от кавалерии).
Чтобы завершить ратную биографию Д. Давыдова, назовем неко-
торые вехи его жизни. Со своими конниками (казаками и гусарами)
дошел до Дрездена и участвовал во взятии его (ранее подхода основ-
ных сил корпуса Винценгероде), что "обидело" этого генерала, и Да-
выдова перевели в другое войсковое соединение. В 1814г. командовал
гусарским полком — находился в армии прусского генерала Блюхе-
ра, участвовал там во всех крупных боях (особенно отличился при Ла-
Ротьере). В 1815 г. произведен в генерал-майоры, потом занимал пост
начальника штаба в двух корпусах.
Итак, бугские казаки действовали в составе корпуса генерала
Винценгероде. Для любознательного читателя сообщаем, что этот
генерал со своим войском один раз встретился лицом к лицу с Напо-
леоном, т. е. с его армией, и оказался в очень опасном, критическом
положении. Выручило и генерала и его корпус подоспевшее подкреп-
ление.
Но остановимся еще раз на пути корпуса после перехода грани-
цы в 1813 г. Он действовал в юго-западном направлении. Наступле-
ние русских войск из Силезии в Саксонию осуществлялось тремя
эшелонами: впереди корпус Винценгероде, за ним — Блюхера и на-
конец — Милорадовича. Перед авангардом Винценгероде в направ-
лении к Эльбе действовали "подвижные" партизанские отряды
Д. Давыдова, Мадатова, Пренделя и др.
8 (20) марта Винценгероде занял Бауцен. Впереди — Дрезден. На
пути к нему — корпус генерала Ренье; это тот самый генерал, кото-
рый действовал в начале Отечественной войны 1812 г. против 3-й
армии Тормасова; впоследствии взят в плен русскими войсками. В
Дрездене сосредоточился корпус маршала Даву, позже туда прибыл
с войском и сам Наполеон.
В бою Даву отступил из восточной части Дрездена, и ее занял
Д. Давыдов, а Винценгероде прибыл на сутки позже и, как уже упо-
миналось, "сильно разгневался" на Давыдова.
Далее через пять дней состоялась "битва народов" под Лейпци-
гом; корпус Винценгероде участвовал в этой знаменитой битве, за-
вершившейся разгромом Наполеона.
Украинское казачье войско также в полном составе действовало
на этом направлении, но в корпусе генерала Сакена. О нем будет идти
речь особо. Здесь же только заметим, что по приказу М. И. Кутузова
еще раньше для похода в Польшу была направлена группа войск под
командованием Милорадовича—в нее были включены корпуса Са-
кена, Дохтурова, Радта и другие соединения.
226
В Бауцине умер М. И. Кутузов (там похоронено его сердце и воз-
двигнут монумент, который никто и никогда не разрушал!). Место его
занял генерал П. X. Витгенштейн. Теперь "развязались руки" у Алек-
сандра I. С Кутузовым он не смел так обращаться. Александр I крайне
ограничивал действия нового командующего своим вмешательством,
а льстивые авторы военно-исторической литературы излишне идеа-
лизировали его, старались изображать царя фактически военачаль-
ником. Государственный совет, Сенат и Синод присвоили ему почет-
ное наименование "благословенный"59.
В заграничных походах российские воины столкнулись с совер-
шенно иным историческим фоном—на территории Пруссии, Саксо-
нии, Варшавского герцогства и, наконец, во Франции.
Казаки в Париже были экзотикой для горожан, слышавших о них
много разных толков. Большие толпы собирались и "с великой торже-
ственностью" смотрели на групповые выезды казачьих полков. Не-
вольно напрашивается сравнение с тем, что было в Москве в 1812 г. с
занятием ее наполеоновской армией.
Неожиданно для себя в Париже сошлись бугские и украинские
казаки и некоторое время там отдыхали, затем были передислоциро-
ваны в провинцию Шампань.
После низложения Наполеона рухнула его «лоскутная. империя.
29 июля Александр I въехал в Париж без войска — лишь в сопро-
вождении 50 казаков — и французы кричали "Да здравствует Алек-
сандр I!". Он пробыл в столице три месяца. Был заключен мир: Фран-
цию обложили контрибуцией в 70 млн франков, и в течение пяти лет
там должен был оставаться 40-тысячный русский корпус под коман-
дованием генерала М. С. Воронцова. 26 августа 1813 г. в Шампани, в
день годовщины со дня Бородинской битвы, состоялся смотр русских
войск (150 тыс. человек) с торжественным "молебном богу". Войско
поразило присутствующих на смотре иностранцев своим "совершен-
ством". Затем оно разными маршрутами возвращалось на Родину.
Многие воины были награждены орденами и медалями разного дос-
тоинства.
Отметим следующее важное историческое обстоятельство: русские
войска, заняв Париж, не мстили столице Франции за поруганную и
разрушенную Москву.
Напомним, как обошелся с Москвой осенью 1812 г. Наполеон. Он
объявил ее "военным трофеем", а это означало, что древняя столица
России отдавалась на разграбление "Великой армии". Первым раз-
нузданным грабителем являлась гвардия, потом корпус маршала Даву
(военный губернатор поверженной Москвы), затем все остальные60.
227
Пребывание Наполеона в Москве сопровождалось многочисленны-
ми жертвами невинно пострадавших людей. Такой поворот событий
оставил тяжелые следы в исторической памяти народов России.
УКРАИНСКОЕ КАЗАЧЬЕ ВОЙСКО
Была ли Россия к лету 1812 г. готова к такой невиданной схватке с
"Великой армией" ? Нет, ни в военном, ни в экономическом отноше-
нии.
Экономическое состояние страны вообще и ее финансы в осо-
бенности (война началась в условиях бюджетного кризиса) доволь-
но обстоятельно освещены в ряде монографических исследований и
мы отсылаем читателя к ним1. Эти большие и специальные пробле-
мы мы не рассматриваем. Все это сказалось на перенапряжении сил
народа страны, и в ходе войны и затем, в послевоенные годы, еще
долго будет сказываться на хозяйственной и социальной системах
Российской Империи. Росла налоговая нагрузка, постоянно ощуща-
лась неувязка в бюджете: финансы и кредит находились на пределе;
неоткуда было выкраивать средства на формирование и содержание
больших войсковых соединений.
В Петербурге было известно о подготовке Наполеона к войне, и
царское правительство начало укреплять западную границу. Но вой-
ска были рассредоточены и прикрывали три стратегических направ-
ления — Петербургское, Московское и Киевское. 1-я Западная ар-
мия дислоцировалась в Белоруссии, 2-я Западная армия — между
Неманом и Бугом, 3-я — обороняла район Луцка. И в Подолию пере-
брошена Дунайская армия. Их рассредоточение и наличие протяжен-
ных разрывов между ними таили в себе опасность разгрома пооди-
ночке превосходящими силами Наполеона. К тому же не было общего
стратегического плана и общего командующего, хотя сам Александр I
формально считался верховным главнокомандующим (при отсутствии
полководческих дарований).
Наполеон не скрывал своих захватнических целей и в случае окон-
чательной победы планировал полную капитуляцию России и пре-
вращение ее в немощную страну. С большой заносчивостью он за-
являл в Вильно: "Я пришел, чтобы раз и навсегда покончить с колос-
сом северных варваров. Шпага вынута из ножен. Надо отбросить их
в их льды, чтобы в течение 25 лет они не вмешивались в дела цивили-
зованной Европы"2.
В русской армии накануне Отечественной войны 1812 г. обнару-
жилась диспропорция в соотношении пехотных и конных родов войск
228
не в пользу конницы. А когда война стала фактом. одних кадровых,
или как тогда называли, регулярных полков было недостаточно. Тре-
бовалось срочное пополнение действующих армий более массовыми
воинскими подразделениями. В правящих кругах страны вспомнили
о проверенном, традиционном способе набора войск—через форми-
рование ополченческих дружин и полков из добровольцев. В начале
июля 1812 г. был обнародован царский манифест о наборе земских
ополчений из крестьян и горожан ("народной военной силы") в основ-
ном в губерниях центра. Но Украина по добровольному желанию на-
селения также стала зоной набора ополчения; здесь формировалось и
земское и казачье ополчения. В Киевской и Подольской губерниях
было собрано знаменитое Украинское казачье войско из доброволь-
цев. Кроме того, были еще сформированы казачий полк И. П. Котля-
ревского, эскадрон Скаржинского, дружины "лесных казаков" в По-
дольской и Киевской губерниях (в так называемых Балтском и Ям-
польском Поднестровье); объявлено о наборе казачьего ополчения в
Бугской казачьей области. Казачьи полки и подразделения, сформи-
рованные поспешно, в сжатые сроки, были направлены на фронт, а
земские ополчения использовались в начале преимущественно в тылу
главных вооруженных сил, но затем также были брошены в "огонь
войны"3.
В ополчения принимались мужчины в возрасте от 17 до 45 лет —
"люди здоровые и способные действовать оружием против неприя-
теля"4.
Пока огромные военные силы Наполеона скапливались на грани-
це России, царское правительство стало спешно подготавливаться к
большим испытаниям, но далеко не все успело. Регулярные войска в
России сформировались путем рекрутских наборов со времен Пет-
ра I. В 1810 г. срок рекрутства был сокращен до 15 лет. Рекрутов к
службе готовили в специальных "депо" (резервных батальонах) в те-
чение 8—9 месяцев во всех родах войск, т. е. пехоте, кавалерии и ар-
тиллерии. Потом распределяли по полкам, бригадам, дивизиям и т. п.
Рекрут, принявший присягу, считался "на службе государю", стано-
вился "его человеком", а не крепостным. Рекрутскую повинность от-
бывали только податные сословия, т. е. крестьяне, мещане, солдат-
ские дети. Пятая часть населения освобождалась от нее. Обычно в
год производился один набор, в 1812 г. — три. Но в случае больших
войн рекрутская система набора и обучения солдат не обеспечивала
восполнение потерь на фронте, она требовала слишком длительной
подготовки воинов. К тому же рекрутская повинность исполнялась не
на всей территории страны. Поэтому правительство прибегало к мас-
совой мобилизации в среде годных к службе — земским ополчениям
229
(крестьянским и гродским). Офицерский корпус комплектовался толь-
ко из дворян, но и там издавна утвердилась своеобразная каста: в гвар-
дейские полки и на высокие командные посты поступали лишь пред-
ставители титулованной прослойки. Для мелкопоместных дворян они
практически были недосягаемы. И лишь в порядке исключения неко-
торые пробивались в верхний ярус командного состава при содей-
ствии вельмож (''милостивцев", как их тогда называли).
Короче говоря, российская армия и вообще вооруженные силы до
реформы 70-х гг. XIX в. были феодально-крепостническими5.
Первоначально царское правительство и высшее командование
планировали вести войну только силами регулярных кадровых ар-
мейских соединений. Но численное преобладание противника и не-
возможность быстрого пополнения войск за счет рекрутских наборов
обусловили использование ополчений. Это был традиционный спо-
соб в России, т. е. "вооружение народа" в опасные периоды ее исто-
рии.
Итак, в 1812 г. царские власти прибегли к быстрому формирова-
нию полков и дивизий через ополченчество, в том числе и среди каза-
чества. Многочисленные людские и конские резервы привлечены были
к боевой службе в короткий срок—летом и в начале осени 1812г. Наи-
более крупные казачьи ополчения поступили с Дона. Черноморское
войско, выставлявшее 10 полков, в боях не участвовало (за исключе-
нием одной лейб-гвардейской сотни), а охраняло южную границу, так
как Турция была ненадежным в военном отношении соседом и гото-
вилась выступить на стороне Наполеона в подходящий момент (но он,
как известно, не наступил).
Бугское войско само пошло на войну тремя полками.
Отметим, что угроза войны с Наполеоном заставила царское пра-
вительство торопиться с подготовкой отражения нашествия. 5 июня,
т. е. еще до наступления Наполеона, по указу Сената дано было распо-
ряжение о формировании вооруженных сил на Украине — точнее
казачьего войска — "из людей, к казачьей службе способных и издав-
на навыками и охотой к ней известных": три полка в Киевской и один
в Подольской губерниях ("из помещичьих и других состояний людей").
В комплектовании, вооружении и снаряжении полков участвовали все
сословия и слои населения. Этим занимались прежде всего дворян-
ство и специальные уездные комиссии, а необходимые денежные и
материальные средства поставляли помещики, городские и сельские
общины6. В связи с этим событием военный министр Барклай-де-Тол-
ли издал приказ о формировании дивизии, по которому войско после
окончания войны должно быть распущено, но все участники ее оста-
230
вались казаками пожизненно и потомственно и освобождались от
налогов и государственных повинностей7.
Вопрос о формировании полков обсуждался на обеде у генерала
А. И. Кутайсова (1784—1812 гг.), начальника артиллерии 1-й Запад-
ной армии, и граф Витт выдвигался в качестве командира войска, а
полковник К. Г. Щербатов (1778—1845 гг.) должен был сформировать
два полка. Потом командовал одним полком8.
Вторым полком командовал Я. С. Храповицкий (оставил мемуа-
ры — "Записки"), впоследствии назначен комендантом г. Вильно.
В мае 1813 г. участвовал в боях при Бауцине, при Лейпциге и в других
сражениях; в 1814 г. — близ Парижа — на Монмартрских высотах.
Его полк в составе корпуса генерала Сакена ранее — осенью 1812 г.
занимал г. Брест и его предместье Тересполь, участвовал в боях на
Березине. Брат его С. С. Храповицкий был сподвижником Д. Давыдо-
ва9.
К дивизии был причислен и Николай Ильич Толстой—отец Льва
Николаевича Толстого; отчасти воевал в ней, затем был переведен в
гусарский полк, в отставку вышел в звании подполковника10.
Четвертый Украинский полк действовал под Слонимом против кор-
пуса Ренье11.Ж.-Л.Ренье ( 1771—1814гг.)—граф, французский диви-
зионный генерал, осенью 1812 г. командовал7-м (саксонским) корпу-
сом, составлявшим арьергард войск маршала Шварценберга; долго
воевал, но под Лейпцигом был взят русским войском в плен.
Сообщаем к сведению читателей, что кавалерийские дивизии в
России стали формироваться только с 1808 г. и составлялись из шести
полков. Дивизия Витта состояла из четырех полков—она считалась
казачьей дивизией12.
Охотников вступить в казачество было предостаточно, но возникла
проблема с командным составом. Для этого были приглашены дворя-
не, хорошо знавшие службу в кавалерии ("со всех концов России").
Попасть в полки изъявили желание многие отставные офицеры и
чиновники, среди них знаменитый композитор А. А. Алябьев, граф
М. Ю. Вильгеровский, князь В. П. Оболенский, чиновник А. И. Иохем-
син и отец Льва Толстого.
На стадии формирования войска и потом—при боевых операциях
в Варшавском герцогстве и походах за границей — войско пополня-
лось русскими офицерами; для операций (рейдовых) в дивизию был
включен еще один полк—донских казаков.
Конечно, украинский этнический компонент был преобладающим.
Но были еще в полках русские, поляки, молдаване и др.
231
Формирование дивизии, обеспечение ее конным составом, обмун-
дированием (хотя у казаков была неброская одежда), вооружением и
другим снаряжением осуществлялось за счет местных затрат. А все
это было дорого. Так, казакам нужны были строевые лошади, отвечав-
шие соответствующим требованиям, а они в начале 1812 г. стоили от
100 до 170 руб., а к концу его — в 2—2,5 раза дороже13.
Украинское казачье войско было сформировано в ряде мест Ки-
евской губернии и четырех уездах Подолии (в том числе и в Балтском
Поднестровье). Как уже было сказано, дивизия включала в себя четы-
ре полка и штаб. Каждый полк состоял из восьми эскадронов; в эскад-
роне —150 казаков, семь штаб-офицеров, тринадцать унтер-офице-
ров и два трубача14. Штаб размещался в г. Тульчине.
В период формирования дивизии и в ожидании отправки ее в 3-ю
армию личный состав полков проходил усиленную боевую подготов-
ку и тренировку, осваивал основы казацкой тактики и фронтовой
жизни. Как докладывал Витт Чичагову в начале октября, "полки го-
товились действовать в массе, в линии или партизантом и целым кор-
пусом" (т. е. всей дивизией) одновременно. Вскоре по прибытии в
действующие войска она фактически сразу же была "брошена в
огонь" и с честью выдержала суровые испытания.
В службе казаков не было материального (финансового) стимула,
главным оставался патриотизм.
По окончании формирования дивизии полками командовали:
1-м — формально сам Витт как "дивизионный начальник", а факти-
чески — подполковник Пихелыитейн; 2-м — полковник князь Щер-
батов, 3-м — полковник князь Оболенский и 4-м — полковник Ми-
ницкий. По ходатайству Витта перед управляющим Военным мини-
стерством генерал-лейтенантом А. И. Горчаковым в дивизию выде-
лили опытных офицеров-кавалеристов и младших командиров (ка-
заков-урядников). Эти кадры были направлены в полки. По прибы-
тии в 3-ю резервную армию в дивизии состояли (по "строевому ра-
порту") девять штаб-офицеров, 100 обер-офицеров, 352 унтер-офи-
цера, 68 трубачей, 4627 казаков; насчитывалось 5 216 строевых ло-
шадей, "подъемных лошадей" не было (т. е. дивизия без колесного
обоза, как и все казачьи соединения). Таким образом, в ней числи-
лось 5156 сабель. Оружие — сабли, пики, пистолеты, ружья — полу-
чили из Тульских и Киевских арсеналов.
Создано очень внушительное конное соединение. Судя по всему,
оно постоянно пополнялось личным составом и верховыми лошадь-
ми. Через два месяца, по завершении формирования и прибытии в
действующую армию, дивизия в полном составе или отдельными пол-
ками находилась в боях и сражениях, но сохранилась как крупная
232
боевая единица. В частности, нас интересовало состояние 4-го полка,
сформированного в Поднестровье и ближайших к нему уездах. Как
видно из донесений его командира, в октябре 1812 г. в нем числились
3? штаб- и обер-офицеров, 88 младших командиров, 17 трубачей, 1200
казаков и 1305 строевых лошадей. Отзыв о боевых успехах дивизии
командира корпуса Сакена очень похвальный.
Одновременно с формированием дивизии полковником Виттом в
г. Балте создавался отряд казаков-добровольцев губернским регист-
ратором Г. С. Лисецким15. К сожалению, нам не удалось выявить мате-
риалы о его боевой судьбе (очевидно, они отложились в деловой пере-
писке учреждений Подольской губернии или даже в документах бал-
тских городских учреждений и ведомств), по сложившимся теперь
трудным обстоятельствам финансового порядка архивы оказались
(надеемся, временно) недоступными.
И. О. Витт, надо отдать ему должное, взялся за формирование пол-
ков с деловой хваткой, и менее чем через полтора месяца дивизия го-
това была следовать на фронт. Что известно о нем?
Иван Осипович Витт (1781—1840 гг.) как историческая личность
противоречив и оценивался разными авторами его биографии нео-
днозначно.
Дворянский род де Витт принадлежал к магнатскому слою Речи
Посполитой. Фамилия эта промелькнула в истории конца XVIII в.: гра-
финя де Витт была в окружении знаменитого Г. Потемкина-Тавричес-
кого. Затем эта фамилия всплыла на исторической арене в связи с
нашумевшим вторым браком матери Ивана Осиповича с крупней-
шим магнатом Феликсом Щенсным-Потоцким. Красавица-гречанка
Софья Витт (по первому мужу) согласилась на этот необычный брач-
ный союз. Старец Ф. Потоцкий влюбился в нее, фактически выкупил
у прежнего мужа за 2 млн злотых и перевез вместе с ее сыном в Умань,
где "для услады" молодой жены с 1796 г. начал сооружение знамени-
того чудо-парка (на 150 га), шедевра паркового искусства ("ландшаф-
тной архитектуры"), сохранившегося до наших дней. Его название —
Софиевка. К сведению читателей сообщаем, что Умань являлась ро-
довой собственностью Потоцких до 1832 г., когда за участие владель-
ца в польском восстании 1830—1831 гг. была конфискована в казну, а
в 1838 г. передана в ведомство военных поселений. Ныне Софиевка
славится гармоническим сочетанием природы и архитектуры, своим
зеленым богатством.
Богатство Потоцкого колоссально: оставил наследникам города
Умань, Браилов, Немиров, Могилев и 13 местечек, а также другие на-
233
селенные пункты в староствах (округах) Ольговицком, Гайсинском и
Звенигородском — всего 429 селений со 130 тыс. крепостных
крестьян.
Там рос и мужал И. О. Витт—полуполяк и полугрек. Но знамени-
тый и оригинальный художественно-архитектурный парк (в пейзаж-
ном стиле) не очень привлекал молодого графа—он делал головокру-
жительную карьеру: стал впоследствии царским сановником и арис-
тократом, дослужившись до чина генерала от кавалерии. Жизненный
путь извилист и даже загадочен. Назовем отдельные штрихи: ухит-
рился прослужить два года волонтером у Наполеона, потом служил в
русских войсках, был военным разведчиком в пользу этих войск в раз-
ных странах Европы; летом 1812 г. он уже полковник—ему поручено
формирование казачьей дивизии (сформировал за 40 дней). С этой
дивизией долго воевал в составе 3-й Западной армии, включая и заг-
раничный поход; в октябре 1812 г. получил генеральское звание.
Поскольку впоследствии Витт возглавлял Новороссийский округ
военных поселений (центр в Одессе), он входил в одесскую дворянс-
кую элиту. След в истории эти поселения оставили мрачный, так же
к нему относились и современники. А воевал он в 1812—1814 гг. не
хуже других генералов, отличился во многих сражениях. Его порт-
рет помещен в Военной галерее Зимнего дворца.
С именем Витта связана борьба царских властей с декабристами
Южного общества, и по его доносам произведен ряд арестов членов
этого общества. В николаевские времена осыпан милостями: произ-
веден в "полные генералы" и назначен инспектором всей резервной
кавалерии, т. е. стал типичным сановником николаевской России16.
Оставил след и в культурной жизни Новороссийского края: был
попечителем Ришельевского лицея в Одессе — базового учебного
заведения на юге страны, преобразованного потом в Новороссийс-
кий университет. Словом, граф Витт являлся одной из заметных фи-
гур и в интеллектуальном мире знаменитой Одессы.
Нас И. О. Витт интересует главным образом в связи с историей
Украинского казачьего войска и военных поселений.
***
Австрийская империя после ряда поражений в первом десятиле-
тии XIX в. шла в фарватере внешней политики Наполеона и оказа-
лась в числе противников России — противопоставила ей в Право-
бережной Украине две армии и ряд специальных отрядов. Отметим,
что Австрия в международных делах долго балансировала между Рос-
сией и Францией — ее правители (император и министр иностран-
234
ных дел Метгерних) хотели быть "приязненными" и к Франции и к
России. В марте 1812 г., т. е. в канун нападения Наполеона, был заклю-
чен франко-австрийский договор, по которому после разгрома Рос-
сии австрийские владения должны быть раздвинуты на восток, т. е.
аннексированы Волынь и Подолия. Но прежде Австрия должна была
выставить против России на первый случай 50 тыс. человек, а при
необходимости двинуть всю армию — 150 тыс. На деле она двинула
корпус только в 30 тыс. человек против Волыни и Подолии под коман-
дованием генерала Шванценберга (впоследствии фельдмаршала). Этот
командующий несколько лет находился в Париже в качестве посла и
отличался профранцузской ориентацией.
Заметим попутно, что Наполеон не доверял австрийцам и внедрил
в корпус более 900 французских офицеров и передислоцировал в со-
седство Шварценбергу саксонское войско под командованием своего
генерала Ренье.
Однако при всем старании Наполеона втянуть Австрию в боль-
шую войну с Россией не удалось. Венский кабинет тайным путем до-
говорился с петербургским кабинетом "под честное слово" (письмен-
ного договора не было), что корпус Шварценберга не будет вести круп-
ных активных операций против российских войск, так и случилось на
деле, за исключением небольших отклонений. Позже, когда фронт пе-
реместился в Западную Европу и на территорию Франции, австрийс-
кое правительство, сколько ни лавировало, вынуждено было присое-
диниться к антинаполеоновской коалиции (по исторической необхо-
димости) — решающей силой, осью ее являлась Россия. Предельно
нестабильная обстановка в Европе, созданная Наполеоном, уходила в
историю.
Затронутая проблема довольно широко освещена в исторической
литературе17.
Как развивались события на Юго-Западном, или Киевском страте-
гическом направлении? Для наполеоновской армии это был правый
фланг, где до вторжения ее в Россию на исходные позиции были выд-
винуты два корпуса — австрийский под командованием Шварцен-
берга (базировался в районе Лемберга, т. е. Львова) и саксонский на-
полеоновского генерала Ренье (у г. Радома). Последний выполнял роль
связующего звена между основным ядром "Великой армии" и корпу-
сом Шварценберга.
Первоначально им противостояла 3-я Обсервационная армия ге-
нерала Тармасова (по списочному составу—58,2 тыс. человек), а за-
тем и Дунайская армия адмирала П. В. Чичагова (соответственно
70 тыс. человек), первоначально предназначавшаяся для операций на
флангах и в тылу наполеоновских воск. В сентябре эти армии были
235
слиты и поступили в распоряжение адмирала. Новое формирование
войск получило наименование 3-й Западной армии. Александр I бла-
говолил Чичагову и пошел навстречу его притязаниям на главенство в
районе Киевского направления. На деле же получился чичаговский
"провинциализм": с личной подчиненностью самому императору, с
действиями и решениями в обход Кутузова, а кончилось это факти-
чески провалом Березинской операции. Этот самостоятельно действу-
ющий командующий ("земноводный генерал", как его называли в пе-
тербургских придворных кругах) был разгадан Александром I лишь в
ходе этой операции18. Сам император, минуя главнокомандующего
М. И. Кутузова, личными приказами фланговым группировкам созда-
вал путаницу в действиях вооруженных сил, потерю времени, дезо-
риентированность. И Александр I, и П. В. Чичагов, которому царь лич-
но адресовал свои приказы, вели и реализовывали фактически дву-
смысленную политику, а расплачивалась за это невосполнимыми по-
терями действующая армия.
Именно Александр I сделал П. В. Чичагова морским министром,
членом Государственного Совета и Комитета министров. После ухода
с поста министра был оставлен "при особе" царя в звании "постоян-
ного дежурного генерал-адъютанта". В апреле 1812 г. послан в Буха-
рест с очень широкими полномочиями и очень активно хотел втянуть
Россию в "сербские дела", а на деле — в войну с Турцией. Но Наполе-
он начал свое нашествие, и в Петербурге решили перебросить Дунай-
скую армию на Юго-Западное направление, о чем приказ был дан
30 июня. И Дунайская армия почти форсированным маршем двину-
лась по территории Молдавского княжества и Бессарабской области:
19 августа была в Яссах, а через неделю за Днестром — сконцентри-
ровалась у Каменец-Подольска. Оттуда пошла вдоль границы с Авст-
рией и Варшавским герцогством.
Александр I возлагал на Чичагова большие надежды. Вот характер-
ная оценка его способностей: "Я всего жду от Вашего прекрасного
разумения, от Ваших способностей и Вашей энергии." В критическое
время д\я России, напряжения всех сил страны, а особенно ее воору-
женных сил, царь фактически вывел Чичагова из подчинения М. И.
Кутузову. И так длилось до провала операции в Березине.
24 ноября царь написал адмиралу: "Великая цель не достигну-
та" — имелись в виду разгром "Великой армии" и пленение Наполео-
на I.
Слишком долго Чичагов (этот баловень судьбы) оставался влиятель-
ным должностным лицом. Вскоре он сошел с исторической арены.
Наполеон называл его так: "Этот глупый адмирал... хотя и был блестя-
ще образован".
В феврале 1813 г. Чичагов не стал больше искушать судьбу—ушел
в отставку (при крепости Торн), его сменил на посту командующего 3-
236
й армии Барклай-де-Толли. В 1814 г. эмигрировал из России и не воз-
вратился. Оставил мемуары: "Записки" и "Письма", где стремился
оправдаться19.
8 августа 1812 г. Александр I назначил главнокомандующим арми-
ей М. И. Кутузова. Командующим армиями Барклай-де-Толли, Багра-
тиону, Тармасову и Чичагову были тотчас направлены рескрипты оди-
накового содержания: "Избрал Кутузова главнокомандующим, кото-
рому и подчиняю все четыре армии, вследствие чего предписываю
Вам с вверенной Вам армией состоять в точной его команде"20. Так
Александр I "повелевал" в указе, сам же по-прежнему напрямую свя-
зывался с Чичаговым, отдавал ему приказания, расходившиеся с ди-
рективами М. И. Кутузова.
Поскольку 3-я Обсервационная армия до слияния ее с Дунайской
включила в свой состав украинских казаков, эскадрон Скаржинского
и лесных казаков, есть необходимость сказать о ней несколько отдель-
но. Решение правительства о ее формировании принято было еще в
марте 1812г. — в ответ на заключение отмеченного уже французско-
австрийского союза. В мае она была сформирована из частей 2-й ар-
мии, резервных батальонов и эскадронов и насчитывала около 50 тыс.
человек и 170 орудий. Командующим назначили опытного генерала
от кавалерии А. П. Тармасова. В качестве исторической справки отме-
тим , что в 1805— 1806 гг. он формировал на Украине и Левобережном
Заднестровье Днестровскую армию (названную позже Дунайской),
но командующим ее назначили генерала Мехельсона, а Тармасова
перевели в Киев, а затем в Грузию21.
Задача новой армии заключалась в наблюдении за австрийскими
войсками, дислоцированными в Галиции и Буковине, обеспечении
левого фланга 2-й Западной армии и обороне Волынской и По-
дольской губерний. Между прочим, от левого фланга 2-й армии она
отстояла на 150 км. Их разделяло Полесье; 3-я армия действовала
южнее Припяти, т. е. в лесисто-болотистой местности, и с открытыми
флангами (отсюда ее изолированность). Штаб размещался сначала в
г. Дубно, а затем в Луцке22.
Продовольственные запасы ("магазины") и склады оружия и
боеприпасов армии располагались в Левобережном Поднестровье —
в Тирасполе, Дубоссарах, Ямполе, Могилеве, Жванце и других мес-
тах. Здесь было ее "стратегическое поле"23. Она сковывала австрийс-
кий и саксонский корпуса, успешно воевала против них и польских
дивизий, совершая глубокие рейды в Варшавское герцогство, заня-
ла г. Брест, у Кобрина разбила саксонскую бригаду Клингеля (около
5 тыс. солдат) из корпуса Ренье, совершала рейды на города Пружа-
ны, Пинск, Белосток (в рейды Тармасов двинул основную часть ар-
237
мии). В большинстве этих операций участвовало Украинское казачье
войско24.
На юго-западное направление в начале сентября прибыла Дунай-
ская армия; туда же пришла 13-я дивизия генерала де Ришелье с Чер-
номорского побережья. В конце месяца ее объединили с 3-й Обсерва-
ционной армией25.
С объединением этих войск дивизия И. О. Витта оказалась в корпу-
се генерала Ф. В. Остен-Сакена, но некоторое время ее отдельные
полки передавались в 10-тысячный корпус П. К. Эссена. В составе
корпуса Сакена она потом прошла длинный и тяжелый путь, в том
числе побывала за границей России — прошла Варшаву, Ченстохов к
Дрездену и в конце концов к Парижу26.
Правомерно заметить, что место Тармасова в руководстве боевы-
ми действиями в Отечественной войне как-то осталось неоцененным
по справедливости. А между тем известна его роль в начальный пе-
риод войны на Юго-Западном направлении фронта (прикрытие Ук-
раины) — действия его 3-й армии против двух корпусов наполео-
новской армии. Известно также, что в процессе контрнаступления
Главной армии он одно время замещал самого великого полководца,
а на заключительном этапе сокрушения наполеоновских войск воз-
главлял основную группировку русской армии, с которой перешел
границу России.
3-я армия генерала от кавалерии Тармасова (штаб в г. Луцке) со-
стояла из трех пехотных корпусов (Каменского, Маркова и Сакена)
и одного кавалерийского (генерала Ламберта), а в нем 36 эскадронов
и девять казачьих полков — пять донских и Украинское казачье вой-
ско. В начале войны в армии числилось более 44 тыс. человек и 168
орудий. Прибывшая сюда дивизия Витта влилась в корпус Сакена, в
составе которого и провоевала большую часть времени, хотя в от-
дельных операциях входила и в корпуса Лемберта и Эссена27.
Поскольку Фабиян Вильгельмович Остен-Сакен (1752—1837 гг.)
имел прямое отношение к боевым действиям Украинского казачье-
го войска, дадим о нем краткую справку. Род Сакенов принадлежал
к саксонской ветви графов. Сам Ф. В. Остен-Сакен служил в русских
войсках долго и успешно. При Павле I достиг чина генерал-лейтенан-
та, при Александре I—должности корпусного командира. Апогеем его
генеральских успехов было назначение в 1814 г. генерал-губернатором
г. Парижа. После военных лет в 1821 г. "возведен в графское достоин-
ство Российской Империи". При Николае I становится фельдмарша-
лом, а с 1832 г. — князем, командующим 1-й армией28.
К истории боевого пути 3-й армии имели отношение начальники
ее штаба И. Н. Инзов и И. В. Сабанеев, а также командир корпуса
бывшей Дунайской армии генерал Булатов — все они после Отече-
238
ственной войны будут служить на территории Бессарабской области
и Левобережного Поднестровья29.
Наполеон пристально присматривался к 3-й армии и, как извест-
но, направил против нее два корпуса — Шварценберга и Ренье. Он
приказал им наступать с двух сторон и уничтожить эту армию, огра-
дить Варшаву и призвать население Волыни к восстанию. При этом
он дезинформировал этих незадачливых генералов и утверждал сле-
дующее: "Тармасов ничтожен перед Вами. У него остатки третьих ба-
тальонов, плохих рекрут, негодных в дело. Русские расславляют, что к
ним идут полки из Крыма и Дуная; все это вздор; султан не утвердил
мира, и русские посылают теперь новые войска в Молдавию. Обстоя-
тельства дел таковы, что мы угрожаем Москве и Петербургу и когда
же тут думать Тармасову о наступательных действиях с жалким войс-
ком. Неприятель наш не так еще глуп, чтобы послать 15 или 20 тысяч
хорошего войска на Волынь, когда беда грозит и Москве и Петербур-
гу"30.
При этом Наполеон знал, что Дунайская армия уже шла к 3-й ар-
мии, а султан ратифицировал Бухарестский мир с Россией.
Окрыленные таким приказом, оба генерала решили дать "генераль-
ное сражение" Тармасову. В Слониме они соединили корпуса и у м.
Городечно наступали целый день, но ничего не добились, хотя имели
явное преимущество. Потеряв 1,5 тыс. человек, Тармасов отступил за
р. Стырь, а потом ушел к Луцку. Противники же его расценивали это
событие как крупную победу, а Наполеон ("для поднятия духа") ис-
просил у австрийского императора для Шварценберга чин фельдмар-
шала, что и было сделано. Теперь уже Шварценберг с маршальским
жезлом командовал все тем же 30-тысячным корпусом. А Наполеона
это устраивало— любил командовать маршалами.
Тем временем Дунайская армия (4-я по счету в составе русских
войск), высвободившись после замирения Турции, быстро следовала
к 3-й армии.
Что касается населения Волынской губернии, которое по замыслу
Наполеона должно подняться на восстание, то действительность была
совсем иной. Украинское население западных губерний Галиции и
Буковины было дружественно настроено к России, к ее армиям — 3-
й Обсервационной и Дунайской — и бурно реагировало на военные
действия. В частности, очень тепло относилось к прибытию на фронт
полков Украинского казачьего войска, часть добровольцев даже стре-
милась влиться в них в качестве активных воинов. Рейды этого войска
по территории Варшавского герцогства приветствовались крестья-
нами Галиции31.
239
Когда "Великая армия" спешно отступала, на ее правом фланге
русские войска успешно действовали против корпусов Шварценбер-
га и Ренье. В авангарде наступавшей 3-й Западной армии тогда про-
двигались кавалерийские соединения генерала Лемберта (1772—
1834 гг.). 22 октября при Высоко-Литовске этот авангард, где находи-
лась часть Украинского казачьего войска, столкнулся с эскадрона-
ми австрийских гусар из корпуса Шварценберга, опрокинул их,
взял пленных и продолжил продвигаться в направлении г. Борисова.
9 ноября он взял "с ходу" укрепленный польскими войсками Борисов;
наиболее сильное поражение потерпел корпус Домбровского — пле-
нено 2,5 тыс. человек. Сам генерал Лемберт был ранен. Его сменил
генерал Пален 2-й (1775—1834 гг.). Наполеон направил против него
корпус Удино. В неравном бою Пален отступил32.
* * *
Вернемся несколько назад в освещении ратных событий.
Дивизия Витта (5 тыс. человек) прибыла на Волынь, когда уже по-
лыхала война, и казакам некогда было привыкать к ней—они в Сен-
тябре пошли в атаку под Луцком, что называется "с ходу", всеми пол-
ками. И никто не мог упрекнуть их, что сражались слабо. Очень скоро
они стали опытными воинами33.
Боевой путь дивизии многотрудный, героический и жертвенный,
остановимся лишь на наиболее важных вехах.
Очень детально этот путь прослежен полковником Похвистневым,
бывшим казачьим старшиной в одном из полков этого войска. Из его
мемуаров мы узнаем о многих боевых делах. Что надо иметь в виду
исследователю ? Во-первых, это частые перемещения отдельных пол-
ков в составе крупных оперативных групп—и прежде всего в соста-
ве корпуса Сакена (к концу войны генерал будет командовать на
парижском направлении уже группой войск в три корпуса); во-вто-
рых, полки были одно время в самой ударной, наступательной груп-
пировке, которой командовал знаменитый Милорадович; в-третьих,
дивизия за границей входила в специально сформированную армию
(40 тыс. человек) по личному приказ у Александра I. Эта армия (штаб в
г. Рейхенбахе) одно время находилась в распоряжении ставки самого
императора—на строевом смотре дивизии верховное командование
русских войск отметило (с похвалой) боевитость, хорошую ориенти-
ровку казаков и офицеров.
240
Мы не будем загружать читателя подробностями, но даже простое
перечисление боевых дел дивизии говорит о многом. Корпус Сакена
разъединил корпуса Шварценберга, Ренье и польские отряды, взял
Прагу—предместье Варшавы (к городу потом подошла группировка
Милорадовича). В Варшаву войска не входили, так как в ней французы
оставили 6 тыс. больных, которые могли распространить заразу в рус-
ской армии34. Далее—освобождение Ченстохова, ряда городов Сак-
сонии, и в их числе Дрездена. Корпус, находясь в этой группировке,
зашел в тыл войск самого Наполеона и выдержал с ним бой; он уча-
ствовал в исторической "битве народов" под Лейпцигом, где Наполе-
он потерпел сокрушительное поражение, занимал города Люблин,
Калиш, Глогау, Бунцлау, Кульм, Фер-Шампенуаз и др. В Лейпцигской
битве Наполеон потерял (сдались в плен) 30 генералов, несколько сот
офицеров, 40 тыс. солдат и много вооружения (300 пушек, 200 тыс.
ружей и др.). Бежавшая в панике масса воинов тонула в реках при
переправах (в их числе Понятовский, накануне произведен-
ный Наполеоном в маршалы Франции). Кстати, там же попал в плен
Ренье (тоже ставший маршалом)35.
Боевые пути полков дивизии подробно отражены в записках о фрон-
товых судьбах знаменитого русского композитора А А. Алябьева36. Он
был офицером (начал с корнета) в одном из полков этой дивизии. Ле-
том 1813 г. Алябьев со 2-м Украинским полком действовал в авангард-
ной группировке, возглавляемой генералом Винценгероде. Кстати
сказать, там же действовал отряд Д. Давыдова (а в нем 1-й Бугский
казачий полк), так слились в боевом соединении украинские и бугс-
кие казаки, пути которых до того не перекрещивались. Они вошли в
г. Дрезден. Под Бауценом Алябьев воевал уже в 3-м Украинском пол-
ку. И под Лейпцигом украинские и бугские казаки сражались вместе.
Продолжая характеристику боевых действий полков Украинского
казачьего войска, заметим, что нередко они поступали в распоряже-
ние разных войсковых соединений. Так, в начале октября 1812 г. 2-й и
4-й полки были отданы в подвижной отряд генерала Лидерса, а 1 -й и
3-й оставлены под командованием Витта, находившегося в корпусе
Сакена, который прикрывал от наполеоновских войск Волынскую и
Подольскую губернии, а его отряды действовали в Варшавском гер-
цогстве.
Лидере двигался к Брест-Литовску, а полки Витга вошли в герцог-
ство. Но 11—12 ноября Сакен приказал украинским полкам сосредо-
точиться в Тересполе — предместье г. Бреста. Туда же был переведен
штаб корпуса. Им противостояли оба корпуса противника — Швар-
ценберга и Ренье — численностью в 50 тыс. человек, а у Сакена под
руками" оказалось всего войск 22 тыс. человек37.
241
Затем Сакен приказал украинским полкам и одному донскому под
командованием Витта, оставя в Бресте "полковые тягости" и повозки,
с одними вьюками на лошадях переправиться через Западный Буг и
двинуться в герцогство. Целый месяц Витт водил там полки на опера-
тивном просторе, доходя до Варшавы, и все "причастные наполеонов-
ским симпатиям" либо скрывались по лесам, либо (шляхта) бежали в
Австрию и Саксонию и вступали в наполеоновские войска38.
4-й полк Украинского казачьего войска некоторое время действо-
вал в отрыве от дивизии, отличился в боях под Пружанами в начале
ноября 1812 г. Окруженные четырехтысячным французским отрядом,
казаки два дня геройски оборонялись и прорвали вражеское кольцо.
На протяжении войны, выполняя ряд специальных задач, полк ус-
пешно воевал не только под Пружанами, но и при м. Белое, под горо-
дами Волковыск, Брест, Белосток, Венгеров.
Украинское казачье войско долго воевало в пределах Варшавского
герцогства. Кроме того, польские дивизии участвовали в боях на глав-
ном направлении наступления "Великой армии". Поэтому считаем це-
лесообразным дать некоторые сведения об этой стороне войны.
У Наполеона было несколько сателлитов, в их числе и названное
герцогство. Ему было важно, чтобы десятки тысяч польских солдат
сражались за его интересы. Даже войну 1812 г. с Россией Наполеон
демагогически называл Второй Польской войной39.
Часть польских магнатов ориентировалась на Наполеона как на
"воскресителя" Польши. А диктатор хотел от них послушания, пре-
данности и постоянства в этой ориентации. Что касается вожделен-
ной независимости, то Наполеон заявлял так: "Я извлеку из нее солдат,
офицеров, а потом посмотрю"40 Новое польское государство вассального типа,
т.е. зависимое и от Наполеона и от его союзника—саксонского короля, воз-
никло по Тильзитскому трактату летом 1807 г. Его назвали Варшавским гер-
цогством (или "Варшавское княжество"). Фактически Наполеон пре-
вратил его в военный бастион, плацдарм Франции для нападения на
Россию. Численность польской армии была доведена перед войной
1812 г. до 90 тыс. человек, хотя по названному трактату она должна
была составлять менее половины этого количества. В армии Наполео-
на польский корпус имел 5-й порядковый номер и состоял из трех
пехотных и одной кавалерийской дивизий41. Потери на фронте посто-
янно восполнялись до тех пор, пока наполеоновские войска не были
вытеснены из герцогства. За призрачные наполеоновские посулы и
242
полунамеки польские войсковые соединения активно участвовали в
войне, в том числе в Бородинской битве и оккупации Москвы, отсту-
пали из нее с Наполеоном, вытеснены были затем из Варшавы, оста-
лись верными Наполеону и в боях на территории Западной Европы.
После капитуляции Франции остатки дивизий (хотя мало кто уцелел)
капитулировали и были интернированы на родину. По специальному
манифесту Александра I поляки были амнистированы42. Часть офице-
ров уклонилась от возвращения и перешла в разряд эмигрантов.
Наполеон, выступая в роли "бескорыстного защитника, заступника
и воскресителя" Польши, на самом деле превратил Варшавское гер-
цогство в вассальский департамент своей империи. Войска герцог-
ства влились в "Великую армию" Наполеона — конгломерацию кор-
пусов французских и вассальных диктатору.
Наполеон умел воспламенять сердца польских патриотов и некото-
рые из них кричали: "Законодатель народов!", "Да здравствует герой
двух веков!". Но со временем стали прозревать и поняли, что этот вла-
стелин играл с ними43.
При отступлении из Москвы, а потом и бегстве Наполеон хотел по-
головно вооружить герцогство, но вступившие туда корпуса Сакена и
Васильчикова этот план похоронили, иначе бы жертвы поляков стали
неисчислимыми.
Но истины ради надо подчеркнуть, что польское дворянство (осо-
бенно его аристократическая часть) разделялось на открытых при-
верженцев наполеоновской политики и скрытых сторонников Рос-
сии. Сторонник Наполеона, военный министр герцогства Ю. Поня-
товский, командующий польским корпусом, дослужился у Наполеона
даже до звания маршала Франции.
После сокрушения Наполеона и заточения его навсегда на о. Свя-
той Елены (где он скончался в 1821 г.) Варшавское герцогство было
включено в Российскую Империю под названием Царства Польско-
го. Что касается польских магнатов, то им жилось неплохо и в герцог-
стве и в царстве (и Наполеон, и Александр I заигрывали с ними).
***
Казачьи полки, находясь в ударных группировках русских, а затем
и коалиционных (русско-прусских и австрийских войск) соединений,
несмотря на их профессионализм, несли большие потери.
Украинские и бугские полки шли в сражения в тесных боевых кон-
тактах с казаками других формирований. Вот некоторые статистичес-
кие данные: при переходе российской границы в конце 1812 г. в кор-
243
пусе Сакена насчитывалось 13 тыс. человек. В составе этого (поредев-
шего) войска числились полки: донские Власова и Мелентьева (тра-
диционно на Дону полки носили имена командиров), 2-й и 4-й украин-
ские, 4-й уральский и 2-й калмыцкий — всего 1850 сабель. Два остав-
шихся украинских полка находились в других соединениях авангар-
да44.
Напомним, что украинские полки ранее нередко действовали в од-
ном строю с полками донскими, эскадроном Скаржинского и други-
ми боевыми казачьими отрадами.
Несомненно одно, что рассматриваемое нами казачество внесло
весомый вклад в победу российских войск над очень сильным, агрес-
сивным и искушенным противником, над, безусловно, выдающимся
полководцем Наполеоном, который потерь не считал. А ведь в этих
войнах решался вопрос "быть или не быть России". Казаки сража-
лись самоотверженно на очень протяженном фронте; это был труд-
нейший и драматический период в их боевой истории. Украинское
войско проделало смертельно опасный путь от Умани и Днестра до
Парижа, и за казаками утвердилась репутация героев Отечественной
войны и заграничного похода.
Русские войска вошли в Париж в марте 1814 г., и губернатором по-
верженной столицы Франции был назначен генерал Сакен. Корпу-
сом стал командовать генерал князь Щербатов. Его на каждом шагу
встречали овациями. Как уже известно, в корпусе находилась диви-
зия Витта. Сакен получил от парижан золотую шпагу с надписью: "Го-
род Париж генералу Сакену"45. Зимой 1814 г., когда корпус наступал на Париж,
против него второй раз действовал сам Наполеон в бою под Монмарелем 46.
Боевая слава казаков гремела по всей Европе. Именно к их распо-
ложениям стекались толпы любопытных. Не было тогда на континен-
те подобного войска — это воины особого типа.
Заграничный поход русских войск, длившийся 15 месяцев, близил-
ся к завершению; заканчивалось слишком бурное время. В мае конни-
ца ушла на родину. В их числе и Украинское войско—дивизия Витта
(уже генерала). Как кадровая казачья дивизия, она была частично рас-
пущена по селам и городам, офицеры же продолжали нести службу
(числились на действительной службе). Проводились также сборы-
учения рядовых казаков. Офицеры концентрировали у себя инфор-
мацию о жизни последних и их готовности выступить полками на слу-
чай войны. Часть полков была выдвинута к Белостоку. Так продолжа-
лось до 1817 г. Известный герой Отечественной войны генерал Мило-
радович (Киевский военный губернатор) подчеркивал тогда, что пол-
ки Украинского казачьего войска "уже навсегда останутся принадле-
244
жащими к украинскому войску и по первому востребованию обязаны
опять явиться на службу и составить свои полки"47.
Так казаки завоевали себе и своим потомкам право быть казаками
навсегда. Оставшиеся в живых ветераны вернулись к "отчим поро-
гам". А что с ними стало потом, через несколько лет, мы рассмотрим
особо.
Много казаков — героев Отечественной войны 1812 г. и загранич-
ного похода — остались неназванными, безвестными. Победа над
Наполеоном досталась ценой больших потерь как в рядах действовав-
ших российских армий, так и отдельных корпусов.
***
Одним из способов пополнения кавалерии действующих войск была
организация небольших конных формирований (ополченческих от-
рядов) , так же как и Украинского казачьего войска на добровольных
началах и за счет местных материальных и денежных ресурсов. И это
не были "провинциальные затеи". В рассматриваемых нами регионах
таковыми являлись эскадрон Скаржинского и отряды лесных каза-
ков. Первый комплектовался в побужских имениях генеральши Скар-
жинской — вдовы атамана Бугского казачьего войска, а вторые — в
лесистых уездах Киевской и Подольской губерний. И эскадрон и от-
ряды пополнили конницу 3-й Западной армии. По своему военному
статусу эти отдельные конные подразделения примыкали к Украинс-
кому войску.
Почему в российских войсках оказалась диспропорция в соотно-
шении пехотных и конных частей? Очевидно, это было связано с не-
хваткой средств—для казны, конечно, всегда было дорого, накладно
формировать и содержать кавалерию.
Как бы там ни было, эскадрон Скаржинского и отряды лесных каза-
ков внесли свой посильный вклад в победу над противником. При этом
заметим, что подразделения лесных казаков за границу не пошли —
их расформировали, а отдельный эскадрон Скаржинского и после
Отечественной войны сражался за пределами России.
С началом Отечественной войны в июне 1812 г. Александр I издал
манифест, по которому новороссийские губернии "исключались из
народного вооружения, но население могло делать пожертвования
имуществом для поддержания казны и запасов для армии"48. На деле
же Бугское казачье войско, размещавшееся в Херсонской губернии,
выставило на фронт три полка и восполняло их людские потери. В той
245
же губернии В. Скаржинский в короткий срок сформировал свой зна-
менитый эскадрон.
Как только в июле 1812г. из Петербурга поступило воззвание о фор-
мировании земского и казачьего ополчений, молодой чиновник Вик-
тор Скаржинский ("надбугский помещик"), сын покойного генерала
Петра Скаржинского, при активной поддержке матери (владелицы
ряда селений и тысячи крестьян) приступил к комплектованию на свой
счет из крепостных и вольных людей конного эскадрона численнос-
тью сначала в 140, а на завершающем этапе — 180 человек. Офицеры
были направлены к нему со стороны при содействии губернатора
Новороссии Ришелье. Эскадрону было официально присвоено имя
Скаржинского (имена командиров носили только полки Донского ка-
зачьего войска).
В эскадрон принимались конники не старше 35 лет. Всей экипиров-
кой и боевыми лошадьми обеспечивал их сам Скаржинский; мало того,
платил рядовым в год по 13 руб. серебром "до окончания войны".
В первоочередном порядке надо было вооружить конников. Часть
боеприпасов была получена из Одесского арсенала, а оружие (огне-
стрельное и холодное) — из Тираспольских крепостных складов.
По сформировании эскадрона М. И. Кутузов в своем приказе ("Из-
вестиях по армии") уведомил весь командный состав российских войск
об этом патриотическом поступке В. Скаржинского.
Эскадрон двигался из Тирасполя по тракту параллельно Днестру в
Каменец-Подольск и далее в сторону фронта на Волынь и поступил в
распоряжение П. В. Чичагова. А далее — боевая жизнь. Эскадрон
наряду с дивизией Витта и другими казачьими полками 3-й Западной
армии противостоял корпусам Шварценберга, Ренье и приданным
польским дивизиям, участвовал в рейдах по Варшавскому герцогству
и воевал в составе конных соединений корпуса Сакена.
Это боевое подразделение, вошедшее в историю Отечественной
войны 1812 г., —те же казаки, что и дивизия Витта, и действовало оно
вместе с полками Украинского казачьего войска.
Эскадрон Скаржинского постоянно находился в авангардном корпусе 3-й
Западной армии. До отступления наполеоновских войск из Москвы он воевал
на Украине (преимущественно на Волыни),участвовал в рейдах по Варшавско-
му герцогству. Потом вместе с корпусом Сакена был передвинут в Бело-
руссию. Когда российские войска стали неутомимо преследовать от-
ступавшие наполеоновские формирования, эскадрон атаковал их—
особенно отличился в боях при Лагойске, Орше, Борисове и других
городах, гнал противника за границу.
За успехи в боевых действиях В. Скаржинский награжден двумя
орденами, многие его воины получили георгиевские кресты и меда-
246
ли49. Он стал одним из известнейших героев Отечественной войны.
Несколько сот бывших лесных охранников, объединенных в ряд
дружин "лесных казаков", были направлены в зону припятской вод-
ной системы. Занимались они обслуживанием дорог, переправ через
реки, служили проводниками войсковых частей по лесисто-болотис-
той местности; обеспечивали также оперативное разворачивание и
маневрирование войск, боролись с засылаемыми противником раз-
ведчиками и различными диверсантами. Их самих нередко направля-
ли в лагерь противника для разведки.
Ради исторической памяти, дадим небольшую справку о В. П. Скар-
жинском, его послевоенных хозяйственных делах. Дела эти необыч-
ны и по-своему важны. Он остался живым, с уцелевшими воинами
эскадрона вернулся в прибужские места и полностью переключился
на хозяйственные занятия; стал знаменитым вдвойне: и как прослав-
ленный ветеран Отечественной войны, и не менее известный лесо-
вод, владелец ферм и "заводов" породистого скота (своего рода пропа-
гандист рационального животноводства). Занятие небывалым де-
лом — лесоразведением в жаркой причерноморской степи — было
трудным и неведомым новшеством. В. П. Скаржинский преодолел по-
чти неприступный климатический барьер, настойчиво и успешно до-
бивался практических успехов. Как лесовод он вошел в круг учреди-
телей (в 1828 г.) известного на всю страну Общества сельского хозяй-
ства Южной России с центром в Одессе. Это общество продолжи-
тельное время по своей значимости было вторым в России после Воль-
ного экономического общества50.
БУГСКИЕ И УКРАИНСКИЕ КАЗАКИ
КАК "ПОСЕЛЕННАЯ КАВАЛЕРИЯ"
Дадим немного истории военных поселений в том виде, как они со-
здавались на юге Украины.
После опустошения большой зоны страны, вызванного нашестви-
ем наполеоновских войск, для того чтобы крестьяне стали на ноги,
требовались время и большие затраты. А тут еще миллионная армия
при глубоко расстроенных финансах страны. Так, вместо помощи де-
ревне Александр I со своими советниками решил взвалить на кресть-
ян обузу военных поселений. Военизация страны в 1812—1815гг. (от-
крытый театр войны) была углублена в другой форме, что вызвало
волну протестов и в деревне, и в самой армии. Огромная армия стала
непосильным бременем для России. Как писал М. Ф. Орлов, один из
руководителей декабристского движения, "содержание миллионной
армии истощило в мирное время все силы страны"1.
247
В 1814—1815 гг. царское правительство столкнулось с огромным
дефицитом в бюджете, а в армии было свыше миллиона человек. Тог-
да Александр I решил переложить содержание ее (при соответствую-
щем сокращении) на крестьянство и стал внедрять систему самообес-
печивающихся военных поселений. Сначала это практиковалось в
отдельных регионах, а в перспективе мыслилось распространить
повсеместно. Нашлись сторонники такого начинания, группировав-
шиеся вокруг всесильного временщика А. А. Аракчеева.
Система военных поселений должна была привести к упраздне-
нию рекрутчины. Сама эта идея, безусловно, положительная, но ее
реализация путем насаждения очагов "поселенного воинства" обер-
нулась на деле закрепощением государственных крестьян; к концу
царствования Александра I на такое положение было переведено бо-
лее 350 тыс. человек, или треть сухопутных сил страны.
Острые социальные противоречия у правительства с частью каза-
чьих формирований. С завершением похода за границу, а тем более с возвра-
щением в места формирования войск станичники выражали надежду на сохра-
нение казачества. Затем с распространением слухов о передаче их в ведение
военных поселений, естественно, волновались каждый день, ожидая решения
своей судьбы.
Казаки имели полное основание надеяться на жизнь, достойную
этого слоя ветеранов. Но вековые казачьи традиции перечеркивались
указом царского самодержавия.
Дивизия Витта после заграничного похода вернулась в Подольскую
губернию, была переименована в Украинскую уланскую дивизию и
сохранена как регулярное конное войско—за "ревностную службу и
исправность". Штаб ее ("Главная квартира") размещался в г. Тульчи-
не. А оттуда спустя некоторое время ее направили в Брест-Литовск,
где несла пограничную службу2. Потом дивизия была возвращена на
Украину, и подверглась существенной деформации в связи с образо-
ванием округов "поселенной кавалерии".
Надо отметить, что и военные и аграрные аспекты пребывания буг-
ских и украинских казаков в округах военных поселений фактически
еще не исследованы. Мы лишь в некоторой мере пытаемся ознако-
мить читателей (пока в обзорном изложении) с отдельными сторона-
ми повседневной жизни недавних казаков в новом социальном статусе.
Ни в бугском, ни вукраинском казачьих формированиях до 1817 г. не было
"голытьбы" или "сиромы", у которых бытовало "равенство в бедности". С
включением в поселенческие округа бывших казаков подвели под "об-
щий знаменатель" — они все были за чертой среднего достатка. Те-
перь "крестьянствовали" бывшие бугцы и украинские казаки в стес-
ненных условиях, и результаты, разумеется, были соответственные.
248
Сложившаяся для казаков неблагоприятная ситуация еще больше
сближала их. Власти ответили на это углублением дальнейших мер по
"завинчиванию гаек". Но не умолкали протесты ветеранов многих войн
и сражений. Они выступали и потом против насаждаемого казармен-
ного быта, с которым вообще казачество было несовместимо, потерь в
хозяйстве, мимолетных житейских перемен, шагистики на плацу (с ее
"ружейными приемами"), против принципа "чти царя и кнут". А сти-
мула и потенциала роста хозяйства у поселенцев уже совсем не было,
поэтому дальнейшая их жизнь шла путем потерь и бед. Надо иметь в
виду, что и в открытых выступлениях и пассивном сопротивлении во-
енных поселенцев в соотношении сил явно превалировала государ-
ственная сторона и она продолжала довлеть все десятилетия с 1817 по
185? г., т. е. в течение сорока лет. Так сложилась дальнейшая судьба
казаков, вернувшихся с фронта.
Первые военные поселения такого типа созданы по предложению Алексан-
дра І на территории Могилевской губернии—в 1810 г. и уже тогда представля-
ли особую форму комплектования и содержания войск. Отечественная вой-
на 1812 г. и заграничные походы приостановили это начинание.
Александр I будучи в Австрии в связи с международными конгрес-
сами в посленаполеоновскую пору ознакомился с постановкой дела в
аналогичных поселениях и окончательно утвердился в мнении о ши-
рокомасштабном внедрении этого соединения военной службы с кре-
стьянскими сельскохозяйственными занятиями.
На территориях, отведенных под поселения, организовывались вой-
ска особого рода. По идее высших властей это должно было сократить
расходы казны на войско и дать возможность готовить резервы сол-
дат и офицеров особым путем.
В зоне поселений местные жители (государственные крестьяне, а
потом и часть казачества) в возрасте от 18 до 45 лет, имевшие соб-
ственное хозяйство, объявлялись "поселенцами", "хозяевами". Из них
формировались поселенческие батальоны и полки (каждый полк со-
ставлял округ военных поселений). Дети в возрасте от семи лет начи-
нали приобщаться к военной службе (проходили соответствующее
суровое обучение как кантонисты), а с 18 зачислялись в подразделе-
ния; в 46 лет уходили в отставку.
Другие жители, не зачисленные в полки, но годные по здоровью к
службе, составляли резерв3.
Практически военные поселения создавались в России в результате реорга-
249
низации армии по царскому манифесту от 30 августа 1816 г., в котором предпи-
сьшалось соответствующим ведомствам:"... дать им (военным.—И. А.) осед-
лость и присоединить к ним их семейства". Реализация этого манифеста
фактически началась с 1817 г., и военные поселения одновременно
учреждались в ряде губерний — Новгородской, Псковской, Екатери-
нославской, Слободско-Украинской и Херсонской4. Затем к ним при-
бавились Киевская и Подольская губернии.
В 1816 г. части Украинского казачьего войска были переименованы
в Украинские уланские полки. А в следующем году 1 -й полк раздели-
ли на два (они потом получили названия Украинский и Миргородс-
кий), 2-й полк тоже расчленили на два (Новоархангельский и Елиза-
ветградский). Из 3-го составлены 1-й и 2-й бугские полки (в 1830г. 2-й
Бугский полк получил название Одесский). Из 4-го полка образованы
Вознесенский и Ольвиопольский.
В сентябре 1817 г. по приказанию свыше аннулировано название
Бугского казачьего войска. Через слияние этого войска и бригады
Украинской уланской дивизии возникла Бугская уланская дивизия,
на "правилах", касавшихся поселения "регулярной кавалерии"5.
Рядовым казакам и офицерам приходилось задумываться о буду-
щем, а пока реальность была такова: указы свыше означали конец ка-
зачеству Украинского и Бугского войск.
Командовал обеими дивизиями известный нам генерал И. О. Витт.
А высшей управленческой ступенью над ними был Департамент во-
енных поселений, возглавляемый А. А. Аракчеевым. Бугская войско-
вая канцелярия была упразднена6.
Поселены были две дивизии, названные уланскими, — Украинс-
кая и Бугская — на базе бывших казачьих полков. А для округления
территорий в разряд поселенцев переводили государственных крес-
тьян ближайших к станицам сел и деревень.
Итак, четыре полка украинских казаков послужили основой фор-
мирования Украинской уланской дивизии и отчасти Бугской уланс-
кой дивизии. Это была основа "поселенной кавалерии", развернутой
с годами в корпус, т. е. три дивизии (3-я дивизия называлась резерв-
ной), командующим которого являлся все тот же генерал граф де Витт.
Следовательно, остатки бывших украинских полков (с потомством)
послужили стержнем, вокруг которого шло формирование дивизий7.
Это региональное войско, сконцентрированное на юге Украины, по-
лучило название Новороссийского. Его штаб размещался в Одессе,
там же пребывал и Витт.
24 декабря 1817 г. подписан указ об упразднении Бугского казачье-
го войска.
Генерал Витт сообщал новороссийскому генерал-губернатору Лан-
250
жерону. "Воля императора есть — все земли и села Бугского войска
(18 поселений. — И. А) исключить из гражданского ведомства". Бугс-
кие казаки включены в Бугскую уланскую дивизию. На их устройство
в новом социальном качестве дано пять лет.
Военное поселение в 1822 г. занимало уже 80 селений (49,3 тыс. д. м.
п.) с площадью 681 тыс. десятин; Новороссийская поселенная кавале-
рия располагалась в Екатеринославской и Херсонской губерниях, в
последней числилось 41 селение8.
***
Славен был боевой путь украинских и бугских полков и такой мрач-
ный финал. С ними обошлись как со штрафниками. У бывших казаков
хватило сил и отваги выступить открыто против такого вероломного
решения высших властей, но они убедились, что силы слишком не-
равные. И при таких обстоятельствах ничего не оставалось, как замк-
нуться. Организовать рационально свой быт им не дали. Весь их воин-
ский опыт оказался невостребованным. Служить Аракчееву, Роту и пе-
релицевавшемуся Витту они не хотели. Можно с полным основанием
утверждать, что ни бугским, ни украинским казакам не зачлись их
героические дела в 1812—1814гг. — все было забыто в аракчеевском
кабинете.
Конечно, казаки были обижены. Они победно прошли по огненным
дорогам в 1812—1814 гг., вернулись домой с надеждой на лучшее, а их
судьбу уже предопределили в царских канцеляриях, и в итоге — во-
енные поселения. Еще свежи были памятные события, но все сделан-
ное, жертвенное оказалось напрасным. Напомним, что оба войска
ушли на фронт на добровольных началах; при этом Украинское войс-
ко в полном составе. Воевали бугские и украинские казаки, ни в чем не
уступая по боевитости донскому и уральскому казачеству — тради-
ционным формированиям.
Для Украинского казачьего войска, брошенного на противника че-
рез полтора месяца с начала его укомплектования, создалась трудная
обстановка. У него не было соответствующего воинского опыта, в пол-
ках еще не сложилась "застарелая общинность", не оформилась и зона
устойчивого и компактного расселения полков. Ему было обещано
причисление казаков к потомственному казачеству; они хотели слу-
жить и в мирное время. И вдруг разворот на сто восемьдесят граду-
сов. Стало ясно, что впереди — пожизненная солдатчина.
***
С 1815 г., когда Александр І стал во главе Священного союза и почти всецело
занялся внешней политикой, страной управлял А. А. Аракчеев
В 1816 г. царь возложил на него создание военных поселений. Этот
времещик действовал решительно и последовательно. Особенно про-
явились эти качества в период расправ с поселенцами, бывшими ка-
заками при волнениях в 1817,1818 гг. и др.9
Аракчеев долго принадлежал к правящей верхушке царского само-
державия наряду с другими сановниками России (при Павле I, Алек-
сандре I и Николае I).
Алексей Александрович Аракчеев (1769—1834 гг.) при Александре
I обладал такой полнотой власти, какой не было даже у Потемкина и
Зубова при Екатерине II. Был проверенный "привязанностью" к пре-
столу при Павле I, остался таковым и потом.
Что касается деятельности Аракчеева по военному ведомству, то он
являлся председателем Департамента военных дел Государственного
Совета, одно время занимал пост военного министра, потом — глав-
ного начальника военных поселений, во время Отечественной войны
1812 г. — он докладчик Александра I по военным вопросам, член Ко-
митета по делам ополчений; с декабря 1812 г. находился в "Главной
квартире" российских войск при Александре I. Дослужился до звания
генерала от артиллерии. Проводил политику полицейского деспотиз-
ма и грубой военщины. Вот такой верховный начальник и распоряди-
тель находился во главе военных поселений10.
Аракчеев установил в военных поселениях "жизнь по приказам"
(главным образом, приказам его самого), отчего поселенцам станови-
лось жить невмоготу. Уже не было размеренного обыденного быта.
Сложилась обстановка рутинности. Так тянулось до 1857 г., когда во-
енных поселенцев перевели в разряд «пахотных солдат.. Система
военных поселений рухнула, она была отвергнута самими поселенца-
ми.
Военно-поселенческая система вообще была непопулярна в стра-
не, и передовые люди России считали ее "наказанием". Очень четко
об этом написал декабрист А. М. Муравьев: "Россия в награду за свои
героические усилия 1812 года получила военные поселения"11. Под
критическим углом зрения относились к этому правительственному
акту и другие декабристы.
Аракчеев общался с подчиненными подчеркнуто официально, но к
Витту относился иначе, выделял его.
Витт, несомненно сыгравший в свое время практическую роль в
формировании (и руководстве на фронте) дивизии — Украинского
252
казачьего войска, достойно командовал им в 1812—1814 гг., теперь
стал ретивым проводником аракчеевщины в зоне расселения укра-
инских и бугских казаков. На этом поприще дослужился до полного
генерала, был вхож к Аракчееву — главному начальнику всех воен-
ных поселений страны, выполнял его диктат, безупречно служил, про-
должая свое восхождение по ступеням табели о рангах, и наконец
стал хозяином южных поселений. Витт вписался в когорту "людей
власти" и чувствовал себя иначе, чем в 1812—1814гг.
Вся несуразность в решении судьбы местных казачьих формиро-
ваний была очевидна: войны с Турцией продолжались, и в 1828—1829,
1853—1856 и 1877—1878 гг. приходилось в Северное Причерномо-
рье подтягивать из глубины страны десятки казачьих полков. Особен-
но эта непродуманность сказалась в Крымской войне — опереться
на корпус поселенной кавалерии не удалось, военные поселенцы мог-
ли воевать только "из-под палки". А события случились очень жесто-
кие и кровопролитные и, несмотря на легендарный героизм защитни-
ков Севастополя, война была проиграна, а Россия унижена.
А где же было Центральное управление казачьих войск—главная
управленческая инстанция казачества?
Наступил черед Бугского и Украинского казачьих войск — с ними
поступили по-аракчеевски.
***
Военные поселения — это один из вариантов "государственного
феодализма", в его наиболее жесткой форме: военная служба (с жес-
точайшей дисциплиной) совмещалась с занятиями сельским хозяй-
ством ("самообеспечением").
Распространение такого режима на вольнолюбивое казачество,
естественно, вызвало отпор, доходивший до острых форм сопротив-
ления. "Поселенная кавалерия" сочетала в себе черты военно-хозяй-
ственного полусословия и специфического разряда крестьян.
Безусловно, разряд военных поселенцев — это шаг назад от стату-
са государственных крестьян, не говоря уже о казачестве.
Вводя военные поселения, царское правительство рассчитывало
сократить рекрутские наборы и удешевить содержание армии. Наделе
же казна время от времени выделяла денежные средства на поддер-
жку поселений.
Напомним, что своеобразные войска были насаждены в Санкт-Пе-
тербургской, Новгородской, Могилевской, Харьковской, Екатери-
253
нославской, Херсонской и Подольской губерниях. Фактически в них
были созданы милитаризованные зоны. Были поселенные пехота и
конница. В исследуемых нами местах насаждались только селения
кавалерийского строя.
Распорядок повседневной жизни, военный режим в жесткой форме, обмун-
дарование, даже жилые постройки, семейные взаимоотношения, трудовые
процессы, повседневный быт—все строжайше регламентировалось. К тому
же были узаконены суровые телесные наказания за малейшие отклонения от
внедренных распродядков.
Все нарушения уставных норм подлежали строгому разбору коман-
дования. Поселенец-"ослушник" уже не был вправе рассчитывать на
"почтение" начальства.
Офицеры, распоряжавшиеся в поселенческих округах и волостях,
бесцеремонно вторгались в частную жизнь рядовых конников. Есте-
ственно, поселенцы (особенно бывшие казаки) не могли "вжиться" в
эту военно-крепостническую систему и протестовали. Но сопротив-
ление приводило к тяжелым репрессиям. Однако "крестьянин с со-
хой и ружьем" упорно протестовали в 1857 г. вынудил петербургский
кабинет отступить12.
В числе бедствий и невзгод, перенесенных населением России, во-
енные поселения занимали не последнее место. Они оставили неизг-
ладимый след не только в его памяти, но и в экономике страны. На-
саждение их как бы фокусировало вторую половину царствования
Александра I, известное в истории России как "эпоха аракчеевщи-
ны"— реакционного курса во внутренней политике по многим на-
правлениям13.
Территория расселений "поселенной кавалерии" постепенно рас-
ширялась, округа возникли также в некоторых уездах Киевской и
Подольской губерний. В начале 40-х гг. было образовано отдельное
Киево-Подольское управление военных поселений с центром в
Умани (пять округов и одна отдельная волость). Командовал здесь ге-
нерал К Г. Изюмов (1779—1849 гг.). До того он был командиром бри-
гады и 2-й уланской дивизии. Выдвинулся в результате проведенной
им инспекции "злоупотреблений" в округах военных поселений Ки-
евской и Подольской губерний14. Всего в ведение управления попали
37 сел Подолии. Был проект на будущее о присоединении к дивизиям
еще многих казенных сел Балтского уезда, но этому решительно про-
тиводействовало Министерство государственных имуществ, и часть
военных поселенцев возвратили в разряд государственных крестьян.
Тем не менее в число военных округов попали села Ержев, Чорное,
Тисколунга, Дубово, Воронково и другие, которые испытывали воен-
ный режим в течение четверти века и все-таки их жители были воз-
вращены в разряд государственных крестьян15.
254
Был еще проект командования о расширении зоны дивизий "посе-
ленной кавалерии" путем включения в нее многих сел Балтского уез-
да. но осуществить его не удалось. А вообще-то в Киево-Подольских
формированиях к середине 50-х гг. численность поселенцев достигла
130тыс. человек16.
Военно-административная структура войска тоже была своеобраз-
ной: все селения группировались в более крупные единицы — окру-
га, каждый из которых в свою очередь дробился на волости (в среднем
состояли из десяти "поселков"), либо участки (менее десяти "посел-
ков"). Все эти военно-административные подразделения возглавля-
лись командирами соответствующих рангов, а при них состояли "ко-
митеты", т. е. штабы. Командование "ведало" военной подготовкой по-
селенцев и следило за их хозяйственным состоянием.
Собственно поселенцы подразделялись на "хозяев" и "нехозяев", в
свою очередь "хозяева" различались по "рангам"; к категории "нехо-
зяев" относились бесскотные семьи.
В этой системе своеобразно переплетались военный режим и об-
щинные традиции.
Вся жизнь поселенцев регламентировалась предписаниями, неисполнение
которых влекло за собой причисление виновных к категории "порочных" посе-
ленцев, соответствующим "возмездием"(телесными наказаниями, сдачей в
арестантские роты и даже в рекруты).
Так было до 1857 г., т. е. до упразднения категории военных посе-
ленцев. Их перевели в разряд государственных крестьян, либо в "па-
шенных солдат". Они начали перестраиваться на новые условия хо-
зяйствования, а затем по реформе 1866 г. их причислили к категории
"крестьян-собственников"17.
Рассчитывая изначально на укрепление своих позиций путем вое-
низации сельского населения, царское самодержавие получило очень
тревожную (постоянно) ситуацию в зонах военных поселений, нарас-
тавшее в поколениях недовольство "вооруженных людей". В итоге
армия ослабевала, что, в известной мере, проявилось в войнах конца
20-х гг. и Крымской войне, с окончанием которой Александр II упраз-
днил военные поселения.
Надо подчеркнуть, что генерал Витт, возглавлявший некоторое вре-
мя весь корпус южных поселений, нередко устраивал "смотры-праз-
днества" с ведома петербургских властей. Да и сам император Нико-
лай I, при котором военные поселения существовали три десятиле-
тия, был любителем показного блеска — величественных зрелищ,
парадов, грандиозных маневров и военных игр. Военные поселения
он укреплял, ужесточив казарменный армейский режим. В 1837 г. спе-
циально приезжал в г. Вознесенск — "столицу" военно-поселенчес-
ких округов. Прибыл туда со всей своей семьей, наследником престо-
255
ла и в окружении многочисленной свиты. Цель приезда — смотр по-
селенческих полков и дивизий, и конечно, крупномасштабные манев-
ры с оттенком театральности18.
Военно-феодальный режим в поселениях, в котором сливались во-
едино крепостничество и царская солдатчина, освещен достаточно
детально. К тому же эта проблема выходит за пределы нашего иссле-
дования. Остановимся на том, как ответили казаки на решение влас-
тей упразднить Бугское, Украинское и Чугуевское казачество. Ответ
был один: они восстали, понимая, конечно, что за этим последует же-
стокая расправа. На деле это вылилось в открытую атаку регулярной
конницы на поселенцев, не имевших реальных средств однозначно
ответить атакующим. Восстания имели место в 1817,1818,1819и 1829
гг.19
Бугские казаки поднялись против зачисления в военные поселения
в 1817 г. Тогда в г. Вознесенск стянулись представители станиц в ко-
личестве 500 человек и потребовали от командования поселениями
восстановления войска. Командование ни на какие уступки не пошло,
а сосредоточило и двинуло против них 10 тыс. солдат и большой отряд
"регулярной" конницы. Произошел разгром; 93 участника судили во-
енным судом, наказали шпицрутенами и сдали в солдаты (штрафные).
В 1818 г. восстание повторилось, но тоже было подавлено20. При этом
особенно негативно проявилась роль бывшего командира дивизии
украинских казаков. Под его руководством насаждались неприемле-
мые для "поселенцев" порядки и учинялась расправа над ними в
1817—1818 гг. Фактически в этой акции был разгромлен один вид
войска другим. И в последующие десятилетия бывших казаков дер-
жали под угрозой расправы карателями. Да и во всей системе воен-
ных поселений сложилась разветвленная карательная структура.
Жестокость жизни и военных порядков давила поселенцев постоян-
но. Насаждался военно-феодальный режим, что для казаков — "воль-
ных людей"—было неприемлемо.
Украинские и бугские казаки прошли через бои и сражения, защи-
щая Отечество. Те из них, кто пережил опасные фронтовые ситуации,
вернувшись домой, недолго отдыхал — через три года именно они
послужили ядром и базой навязанной системы военных поселений на
юге Украины. Они ответили на это волнениями, но были "усмирены"
и на десятилетия оказались в обстановке сурового военного режима,
а власти продолжали смотреть на них как на "бунтовщиков".
256
В 1819г. возникла проблема переселения из Александровского уез-
да в Тираспольский (оба уезда находились в Херсонской губернии)
большой группы крестьян, оказавшихся в пределах округов военных
поселений. Переселение было принудительное и осуществлялось по
требованию А. А. Аракчеева в целях расширения и "округления" зе-
мельного фонда округов. Удалялись оттуда старообрядцы, "неудоб-
ные" для насаждаемого режима. Из нескольких сел были подняты и
переведены в Левобережное Поднестровье свыше 3 тыс. человек. Они
осели во вновь созданном селении Плоское, а также в Слободзее, Тро-
ицком, Яске, Беляевке и Калаглее21.
Попутно заметим: в "поселенную кавалерию" обращено было еще
одно казачье войско — Чугуевское, которое в свое время славилось
на всю Россию. Отметим также, что чугуевцы волновались не только в
конце второго десятилетия XIX в., но и в 30-е гг., и расправа с ними
была круче, чем с бугцами и украинскими казаками.
Казаки боролись за свое социальное своеобразие как могли и как
умели. Не обошлось и без вооруженных конфликтов. В ответ на волне-
ния станичников правящие круги применяли репрессивные меры,
подавляли их регулярными войсками. Декабристы непримиримо от-
носились к затее Александра I и А. А. Аракчеева по внедрению в стра-
не военных поселений. Этот крен в социальной политике возмущал и
других передовых людей России. Очень меткие характеристики во-
енным поселениям дал генерал и известный декабрист
М. Фонвизин в своих мемуарах. Он писал: "Ничто столько не возбуж-
дало негодования общественного мнения... целой России, как насиль-
ственное учреждение военных поселений"; Александр I "сам приду-
мал" их "для того, чтобы сколько возможно более умножить свои воен-
ные силы с меньшими издержками для казны". "Из всех действий
императора Александра" (после Отечественной войны и загранично-
го похода) "учреждение военных поселений было самое деспотичес-
кое и ненавистное". И далее: "Учреждение военных поселений, на
которые издержаны были многие миллионы без всякой пользы, были
предметом всеобщего негодования".
Так же неодобрительно относились к соратнику царя генералу Вит-
ту, который рьяно взялся за насаждение таких поселений. Конечно,
их письменные протесты тонули "в недрах" правительственных ка-
бинетов.
Единственным сановником, высказавшим царю свое неодобрение
насаждению поселений, подчеркнув пагубность этой меры, был ге-
рой Отечественной войны 1812г., фельдмаршал М. Б. Барклай-де-Тол-
ли. Но Александр I был непреклонен22.
Настолько эта система была зловещей, что от критики ее не устра-
нился даже шеф 3-го отделения собственной его императорского ве-
257
личества канцелярии А. X. Бенкендорф, который в 1832 г. вместе с
Николаем I был на смотру дивизий "поселенной кавалерии". Он дал
характеристику положения бывших чугуевских казаков и в целом арак-
чеевского режима. Вот что он заявил: "В прежние времена чугуевское
население выставляло десяти эскадронный уланский полк, который
отличался красотой людей и лошадей, равно как преданностью и му-
жеством. Но в предыдущее царствование (при Александре I. — И. А.)
воинственное племя чугуевских казаков было переформировано в
военные поселения, по беспощадно строгой и жесткой системе графа
Аракчеева, изменившего вид этого небольшого, но богатого края и
превратившего его в пространную казарму; эта система нарушала
все права собственности и водворила везде и всюду горькое раская-
ние. Много казаков, поседевших под ружьем и покрытых славными
ранами, было переселено из родного края и вынуждено умирать в
местах для них чуждых, частью даже в Сибири, и все эти ужасы со-
вершались в царствование Александра I". По мнению А, X. Бенкен-
дорфа, это вызывалось "слепой доверчивостью к Аракчееву, которого
имя чугуевские казаки будут проклинать до позднейшего потомства"23.
Что можно сказать по этому обличительному тексту? Без преувели-
чения и натяжек следует напомнить, что Бенкендорф много лет был
самой властной фигурой около царя и, безусловно, мог бы повлиять на
Николая І в смысле упразднения военных поселений. Ведь в начале
30-х гг. прокатилась по стране новая волна выступлений поселенцев
(в их числе и чугуевцев). Подавили восстание "по-аракчеевски". И во
все оставшееся время правления Николая I военные поселения суще-
ствовали; лишь при Александре II в 1857 г. эту категорию вооружен-
ных сил страны ликвидировали.
В завершение повествования о "поселенной кавалерии" еще отме-
тим следующее.
Острая проблема военных поселений юга России оставалась нере-
шенной весь период существования этой своеобразной категории
сельского населения (полукрестьян-полувоинов). Политика прави-
тельства в этом направлении не оправдала надежд. Результаты ее осо-
бенно ярко проявились в годы Крымской войны.
Идея правительства Александра I и главного исполнителя этой "за-
думки" А. А Аракчеева была грандиозной: перевести войска страны
на самообеспечение, с "оседлым образом жизни" при сохранении их
боеспособности. Не удалось ни первое, ни второе.
В итоге это вылилось в непродуманную и непопулярную затею цар-
ских властных инстанций. Среди бывших казаков наблюдались по-
стоянная напряженность, чувство "надломанности судьбы", и неслу-
258
чайно декабристы в своих программных проектах рассматривали во-
енных поселенцев как надежный резерв сил в грядущей революции
(по их мнению, таковая непременно должна была совершиться вско-
рости).
Военные поселения мыслились как "спасательный круг" от рек-
рутчины. Но эта тяжелейшая повинность не исчезла при насаждении
поселений до реформ 70-х гг. (введения всеобщей воинской повинно-
сти).
Военные поселения не привели к радикальному изменению струк-
туры сухопутных сил России—армия осталась прежней, возрастала
с годами только численность (до 1 млн человек).
Накапливавшиеся острые противоречия в сложной системе рос-
сийских вооруженных сил привели, в частности, к прорыву в реше-
нии проблемы военных поселений, который произошел в конце 50-х
годов, когда они были упразднены.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Мы рассмотрели (в очерковом варианте) историю ряда казачьих
формирований по двум принципам — временному (хронологическо-
му) и территориальному (по регионам). Эти формирования являлись
составными частями российского казачества.
Мы не углублялись в анализ комплекса проблем социально-эконо-
мического и политического порядка — это требует особого исследо-
вания. Общий очерк сложных ситуаций в периоды войн, положения
городского и сельского населения нам был необходим лишь в связи с
освещением конкретных проблем истории казачества.
Казачьи формирования прошли через многовековую историю. Их
боевые дела — это особые страницы военного прошлого России.
Казаки оставили след в истории Бессарабии и Днестровско-Бугс-
кого междуречья как воины и как сельские жители (участвуя в освое-
нии незаселенных земельных просторов).
Последняя треть XVIII в. и две трети XIX в. — отдаленный от нас
исторический период, историческая давность. Это было время, когда
географический охват казачьими формированиями достиг нижнего
течения Дуная.
С исторической сцены ушло несколько формирований — Усть-
Дунайское Буджакское, Бугское, Украинское, Азовское. Но и крупные
и мелкие, долговечные и краткосрочные казачьи войска не выпали из
исторического прошлого, а оставили в нем заметный след.
Казачьи традиции отчетливо и продолжительно по времени про-
слеживаются в названном междуречье и подольском Левобережье.
Здесь преемственность и сменяемость формирований почти непре-
рывно наблюдались с середины 70-х гг. XVIII в. до 1817 г. А в Буджаке
они фактически продолжались около столетия.
Из всех формирований наиболее многочисленными являлись Чер-
номорское и Екатеринославское — по 10 полков в каждом, а это —
много тысяч сабель.
Исследованные нами казачьи войска связаны с ближними и даль-
ними миграционными процессами, которые были обусловлены как
внутривойсковыми факторами, так и политикой правительства. Но-
вые формирования, создаваемые государством, размещались на ма-
лообжитых землях и на неспокойных участках границ страны. Очага-
ми их в названных регионах являлись и казачьи общины, и целые ка-
зачьи области — в них включалось и местное население на положе-
260
нии "подданных" (в Черноморском, Бугском и Екатеринославском вой-
сках), но в Бессарабии станицы и хутора Дунайского войска размеща-
лись рассредоточение, и там "подданство" не вводилось.
В Черноморском и Азовском войсках сочетались и взаимодейство-
вали конные, пешие и флотские подразделения. В большинстве же
других казачьих формирований преобладающее положение занима-
ли воины-конники. Частично с Дунайской флотилией были связаны
усть-дунайские казаки, а Дунайское (Новороссийское) войско неко-
торое время было смешанным — конно-пешим. Но, конечно, преоб-
ладающее, ведущее место и в нем принадлежало конным подразделе-
ниям. И еще, при царском дворе с петровских времен существовала
"избранная" конница — это лейб-гвардейские казачьи сотни — в их
числе сотня черноморцев; другие исследованные нами формирова-
ния гвардейцев не выделяли.
Весь период существования формирований был сложным, богатым
значительными переменами и историческими потрясениями. Почти
все они находились постоянно в передвижении и внутри территории
своего расселения и за ее пределами. Меньше других перемещалось
Дунайское войско, хотя и его подразделения в 40—50-е гг. направля-
лись на Кавказ, под Херсон, в Одессу и другие места.
Казачество жило на отведенных ему угодьях в качестве землеполь-
зователей. Само обеспечивалось всем необходимым для повседнев-
ной жизни и службы. Своеобразными и глубоко традиционными были
их быт, семейные отношения, система управления.
Казаки были не только военной, но и производительной силой в
экономике страны, т. е. были причастны и к воинской службе, и к со-
зидательной деятельности в качестве сельских жителей.
Нельзя не отметить их роли в освоении удобных земель в бывшей
Очаковской области и Буджаке.
Большинство казачьих формирований подвергалось передислока-
ции по приказам правительства, но казаки целиком не уходили с ис-
следуемых территорий — некоторая их часть оседала там навсегда,
становилась компонентом других разрядов сельского и городского
населения. Причиной тому обычно были веские социальные и эконо-
мические обстоятельства.
Можно на фактических данных зафиксировать известную роль
казаков в заселении территорий Буджака и Левобережного Поднест-
ровья в качестве крестьян. Одновременно значительный слой недав-
них казаков поселился в городах—Тирасполе, Дубоссарах, Григори-
ополе, Рыбнице, Балте, а также в Бессарабии—Аккермане, Бендерах,
Измаиле, Кишиневе — приписались к мещанским общинам. Следо-
вательно, существовали там нормальные условия их повседневной
жизнедеятельности.
261
Казачьи полки разных формирований особенно достойно держа-
лись и воевали в 1812—1814гг. — в Отечественной войне и на терри-
тории европейских государств. Наполеон опрометчиво и "без промед-
ления" наступал одновременно на трех направлениях: северо-запад-
ном, восточном и юго-западном. "Центровым" было Московское на-
правление, где он сконцентрировал огромные ударные силы. Цель
войны: сломить и расчленить Россию. Это были очень широкие и да-
леко идущие геополитические замыслы завоевателя, но с разгромом и
гибелью "Великой армии" они рухнули безвозвратно.
Напор "Великой армии" казался ему непреодолимым для русских
вооруженных сил. Наполеон все рассчитал, хотел быть для России
грозным и страшным повелителем, чтобы парализовать в ней стрем-
ление к сопротивлению. Но его "триумфальный" замысел и путь ока-
зались тупиковыми. Доведенная им до совершенства собственная
стратегия не сработала.
Как и всюду в прежних войнах, в России Наполеону нужен был
"ликующий фон" непрерывных побед, "зрелищных" побед, а получил
он катастрофический обвал и позорное бегство.
По сложившейся исторической традиции в России в трудные годы
интервенции больших сил противников созывались и заново форми-
ровались военные (казачьи) и земские ополчения. Так было сделано и
в 1812 г. А до того возникали большие казачьи формирования времен-
ного характера (Екатеринославское, Вознесенское, Черноморское,
Усть-Дунайское Буджакское и др.).
В 1812 г. в Украинское казачье войско не призывались доброволь-
цы из Херсонской губернии — "через знаменитую чуму", но из этой
губернии были двинуты на фронт три полка Бугского казачьего войс-
ка, которые раньше украинских казаков, с первых же дней по вторже-
нии Наполеона сражались храбро, стойко и успешно.
Мы вправе особо отметить роль Бугских, Украинских полков и эскадрона
Скаржинского на фронтах Отечественной войны 1812 г. и в заграничном похо-
де. Их активные действия удивили современников. Конечно, участие в этом
историческом событии казачества—лишь часть военной истории России. Но
его место в этом событии весомо. По напряженности, судьбоносности, накалу
борьбы эта война необычная. Во всех войнах, но особенно в 1812— 1813 гг.,
казаки проявляли коллективную отвагу, маневренность, стойкость до самопо-
жертвования—качества, неотделимые от казачества. Разгром "Великой ар-
мии" Наполеона явился уроком истории.
Рассматриваемые нами казачьи формирования успешно и ярко
проявляли себя в 1812 г. — в "малой войне", где рядом, а иногда и
вместе сражались в одних войсковых соединениях с донскими, ураль-
скими, башкирскими, калмыцкими и другими полками. Подвиги
казачьих полков в Отечественной войне 1812 г. и заграничном похо-
262
де — это яркие страницы боевой истории Бугского и Украинского
войск. Они надежно стояли на основных, нередко огненных рубежах
и всегда находились в соприкосновении с противником — и в
арьергарде, и в авангарде, и в "летучих отрядах".
В то время как у противника российских вооруженных сил — "Ве-
ликой армии" — изначально господствовало жесткое единоначалие
императора Наполеона, в русской армии Александр I и адмирал
П. В. Чичагов мешали главнокомандующему М И. Кутузову скоорди-
нировать действия всех войск и обособленных соединений, затеяли
"закулисную стратегию", что в корне было нетерпимо и опасно в борь-
бе с такими силами противника и таким искушенным и уникальным
полководцем, каким был Наполеон. А в конечном счете за эти "фоку-
сы" войска расплачивались десятками тысяч жертв. Безусловно, по-
гибали и казаки в бесчисленных боях.
О финале "Великой армии" писал в своих мемуарах сподвижник
Наполеона граф Сегюр. Он сообщал о жалких остатках этой армии
при обратной ее переправе через Неман в декабре 1812г. Выходили с
русской земли или, как писал мемуарист, «из этой сумрачной и ледя-
ной пустыни только тысяча вооруженных пехотинцев и кавалерис-
тов, девять пушек и 20 000 жалких созданий, покрытых тряпками, с
опущенной головой, потухшим взором, багрово-красным лицом и длин-
ной взъерошенной бородой... И это была вся "Великая армия"! И мно-
гие из этих беглецов были еще юными рекрутами, которые присоеди-
нились к ней впоследствии. Два короля, один принц, восемь марша-
лов в сопровождении нескольких офицеров, генералы, беспорядочно
шедшие пешком; и наконец несколько сотен солдат старой гвардии,
сохранивших еще свое вооружение, — это было все, что оставалось; и
они представляли собой "Великую армию!".1.
После Отечественной войны 1812 г. и заграничного похода казаче-
ство, оправдавшее себя как надежное маневренное войско, оказалось
в затяжном кризисе. Социальные условия жизни казаков изменялись
не в их пользу. Двойственное и неопределенное положение казачьих
семей являлось настолько противоречивым, что встала проблема бу-
дущности. Устарелая и отсталая система хозяйствования, базировав-
шаяся на экстенсивной основе, требовала сохранения многоземелья,
а паи неуклонно сокращались. В то же время семьи должны были эко-
номически самообеспечиваться да еще содержать в исправности слу-
жилых казаков. Внехозяйственных доходов у них не было, а земельная
обеспеченность сужалась. Естественно, для сохранения казачьей кон-
ницы нужна была финансовая поддержка казны, а она опустела —
страна находилась в бюджетной депрессии. И правительство пошло
263
по двум путям, в равной мере опасным для вооруженных сил страны:
насаждению округов "поселенной кавалерии" и "реформам", т. е. пря-
мому упразднению "малых" казачьих войск. Вот и попали "под косу"
бугские, украинские, азовские и новороссийские (бывшие дунайские)
полки.
А войны случались, как и прежде, и российская конница оказыва-
лась, мягко говоря, в затруднительном положении, и ударной силой
становилась одна пехота, неся большие неоправданные жертвы.
Заметим, исходя из местной хозяйственной специфики, что казаки
в силу своей социально-экономической двойственности (как воины-
профессионалы и как крестьяне) не могли тягаться с жившими по
соседству государственными крестьянами и тем более с колонистами
или другими мелкими земельными собственниками из-за крайне ог-
раниченных возможностей предпринимательства. Экстенсивное сель-
ское хозяйство в станицах (слободах) и хуторах в условиях развития
промышленного и аграрного капитализма не выдерживало конкурен-
ции. Неизбежно возникала проблема выживания казачьих формиро-
ваний. Отсюда масса "проектов" по поддержанию их (мы останавли-
вались на этом при изложении истории Новороссийского казачьего
войска).
По стране вообще сохранились только те формирования, которые
обладали соответствующим хозяйственным потенциалом, кстати, и
после военных реформ 70-х гг. (касались и казаков) .
Тут мы выходим на "аграрный вопрос". Все-таки ключ к разгадке
политики правительства относительно казачества коренится в аграр-
ной сфере* Напомним, что казачьи хозяйства в подавляющей массе
оставались натуральными, слабо связанными с рынком. Это были от-
носительно маломасштабные хозяйства семейного типа. "Крестьян-
ствование" казаков вращалось вокруг главного назначения земель-
ного надела — самообеспеченности семей. Фермерское предприни-
мательство у казаков в дореформенный период исключалось, а в дверь
настойчиво стучались товарно-денежные отношения* Проводимая же
правительством "казачья политика" не подкрепляла, а подсекала хо-
зяйство станичников.
Итак, аграрный вопрос смыкался с земельной проблемой, и выжи-
вали только те формирования, которые располагали большими земель-
ными резервами* Казачество изначально предполагало наличие оп-
ределенного оптимального уровня земельной обеспеченности и до-
полнительных богатых промысловых угодий. Таковыми факторами
обладали немногие формирования—Донское, Черноморское (Кубан-
ское) , Терское, Амурское, Уссурийское, а в XX в. — Иркутское и Ени-
сейское. Именно они и удержались до конца второго десятилетия XX в.
264
При слабой материально-технической базе хозяйствования в каза-
чьих формированиях аграрно-казацкий вопрос (малоземелье) вызы-
вал целый комплекс других проблем. А поскольку казаки находились
в аграрных отношениях с государством, на землях которого они жили
и даже служили, все замыкалось на аграрной политике правящих кру-
гов страны. Аграрные интересы казаков были социально-противоре-
чивые, требовали пристального внимания, так как казак в известной
мере являлся военной опорой государства. Но дворянское правитель-
ство, очень ограниченное, обращалось с казаками как с зависимыми
от него людьми и в первую очередь заботилось о дворянском земле-
владении — насаждало его во вновь присоединенных территориях
через "пожалования" и поощрение захвата дворянами угодий. И ког-
да возникала проблема учета аграрных интересов казаков (а такие
проблемы долговременные), правящая верхушка страны вместе с ца-
рями неизменно становилась на сторону дворянства. Так было в Ду-
найском войске, Отдельном, Черноморском, Екатеринославском, Буг-
ском и др. Чтобы не затрагивать интересы господствующего сосло-
вия, казаков переселяли, а нередко и распускали (Азовское, Новорос-
сийское, Екатеринославское и др.) А если войска сопротивлялись, их
мятеж подавляли.
Вот в таких, можно сказать, неразрешимых социально-правовых и
экономических условиях жило и служило казачество. И тем не менее
оно находило в себе силы служить державе, неся большие жертвы и
совершая ошеломляющие в глазах современников ратные подвиги,
оставаясь непревзойденной конницей.
Главная причина назревания казачьей проблемы в дореформен-
ные десятилетия, т. е. до 60—70-е гг. ХІХ в., заключалась в том, что она
упиралась в обострившийся социально-экономический и политичес-
кий кризис всей государственной системы страны. И другими важ-
ными аспектами социально-экономического характера был наполнен
исторический процесс, в котором жили и несли нелегкую и опасную
для жизни службу казачьи формирования.
Правительство Александра I стало на путь усугубления милитари-
зации сельского населения, т. е. главным образом крестьянства. Об-
ладая колоссальными карательными силами, оно задавило Чугуевс-
кие, украинские и бугские казачьи формирования, сведя их к соци-
ально-правовому уровню ниже государственных крестьян. Военные
поселения ("поселенная кавалерия") оказались в социальном слое,
который находился между государственными крестьянами и крепос-
тными. А суровый аракчеевский режим и военизированный быт де-
лали их жизнь невыносимой. Как часть вооруженных сил страны,
поселенцы деградировали; на одном принуждении это войско долго
держаться не могло. От казачьей знаменитой конницы остались лишь
воспоминания.
265
Центральные власти в одних регионах России упраздняли казачьи
формирования, а в других создавали новые. Во второй полови-
не XIX в. они учредили Амурское и Уссурийское, а во втором десяти-
летии XX в. — Енисейское и Иркутское. В Бессарабской области пе-
рестало существовать в 1868—1869 гг. последнее располагавшееся
там войско — Новороссийское. У многих казачьих формирований не
оказалось будущего.
При всем своем вольнолюбии все-таки казаки оставались подконт-
рольными. Временами отчаянно сопротивлялись этому контролю, за-
тем подчинялись и служили "верой и правдой" правительству, кото-
рое делало все, чтобы безусловно подчинить казаков.
Из изложенных материалов о казачестве на исследуемой нами тер-
ритории можно заключить, что представленное целой серией форми-
рований, оно играло на протяжении продолжительного времени, т. е.
с конца 60-х гг. XVIII в. до конца 60-х гг. XIX в. значительную роль в
исторических судьбах этих регионов (Бессарабии и Днестровско-Буг-
ского междуречья).
Менялись казачьи войска, расформировывались и снова создава-
лись, отводились в другие периферийные зоны страны или подвига-
лись к пограничным рубежам. Были периоды, когда казачество зани-
мало особые казачьи области.
В целом же (в хронологической последовательности) здесь просле-
живается преемственность казачества в течение, примерно, ста лет.
А с упразднением Новороссийского казачьего войска казачья тради-
ция в этом регионе прервалась. Охрану государственных рубежей
затем обеспечивали главным образом донские полки.
Исследовалось казачество, размещавшееся в южной зоне Бесса-
рабской области и на территории Днестровско-Бутского междуречья,
еще недостаточно, и, думается, историки не раз будут обращаться к
тем или иным аспектам их боевого и своеобразного пути, их особых
житейских норм.
Сохранились многочисленные документальные материалы, архи-
вные фонды казачьих формирований, большая картография, много
мемуарных произведений, военно-статистических обзоров, которые
пока ждут пытливых и квалифицированных историков.
ПРИМЕЧАНИЯ
Предисловие
■ЖМВДЛ 838. № 12. С. 44.
2 Футурянский Л. И. Казачество в системе социально-экономических
отношений предреволюционной России//Вопросы истории капи-
талистической России. Свердловск, 1972. С139.
3 Зотов В. Казачество — российский феномен//Свободная мысль. 1994.
№ 10. С. 66—77; Фролова А В. Уральское казачество (краткий историко-
этнографический очерк)//Там же. 1995. № 5. С. 37—49; Луки-
чев J7., Скорик А. Социально-психологический феномен казачества//Там
же. № 8. С. 42—51; Хмелевский К. Расказачивание — что это бы-
ло? //Там же. 1997. Nfc 10; Маркедонов С. М Донское казачество и Российская
Империя (История политических отношений)//Общест-венные науки и
современность. 1998. № 1; История России. С начала XVIII до конца XIX
века. М., 1997.
Глава L Казачьи формирования
на юге Бессарабской области
Некрасову,*. — ответвление Донского казачества
1 Исторический архив. 1960. №6. Документы. С. 188; Маркедонов СМ. Донское
казачество и Российская Империя (История политических отношений)//
Общественные науки и современность. 1998, № 1.
С. 103—106.
2 Сухорук В. Д. Историческое описание земли Войска Донского. Спб., 1867.
Ючерки истории СССР. XVIII в. Первая четверть. М., 1954. С. 263.
4 О подавлении народного восстания 1707—1708 гг.: Документы//Исто-
рический архив. 1955. № 4. С. 190.
6Задонский Я. Кондрат Булавин. М., 1959. С. 180.
6 Плеханов Г. В. История русской общественной мысли. М., 1918. С. 52—53,
231—234.
1СкальковскийА. История Новой Сечи. Одесса, 1846. Ч. III. С. 11.
8 Короленко П. /7. Предки кубанских казаков на Днепре и Днестре.
Екатеринодар, 1900. С. 119,135.
9Очерк истории старообрядцев в Добрудже//Славянский сборник. Т. I. Спб.,
1875. С. 606—608.
267
10 См.: Я. А Румянцев: Сборник документов. Т. IIL М., 1955. С. 9, 36,55,62, 66,
77,166,227,237,245,298—299,301,310,312,314,382.
11 Лебедев В. И. Булавинское восстание. 1707—1708. М., 1934. С. 79—80.
12 Клокман Ю. Р. Борьба России с Турцией за Северное Причерноморье и
Крым во второй половине XVIII в.//Страницы боевого прошлого. Очерки
военной истории России. М., 1968. С. 138.
13 Русская старина. 1895. Ноябрь. С. 155—16І. По Парижскому миру 1856 г.
дельта Дуная была возвращена Турции (а к России ее присоединили по
Адрианопольскомумиру 1829 г.).
мОчерк истории старообрядцев в Добрудже. С. 612—620; Тарле Е. В. Крымская
война. Т. 1. М.; Л., 1950. С. 523.
,53аписки Михаила Чайковского//Русская старина, 1898. Май. С. 431.
*Тамже.С432—436.
|?Тамже.С437—448.
18 Русская старина. 1895. Ноябрь. С. 158.
*Тамже. 1898. Октябрь. С. 172—175.
20 Очерки истории старообрядцев в Добрудже. С. 605—610.
21 Русские новости. 1898. Декабрь. С. 441—443.
22 См.: Сухов Петр. Липоване в дельте Дуная//Зори (Румыния), 1991. № 4.
С. 5,20.
23 Русское Дунайское пароходство. Одесса, 1914. С. 153—154.
24 Короленко Я. І7. Указ. соч. С. 119; Бачинский А. Д. Некрасовские поселения
на нижнем Дунае и в Южной Бессарабии//Материалы по археологии
Северного Причерноморья. Одесса, 1971. Вып. 7. С. 161—162.
25а А. Румянцев. Т. II. С. 522.
26 Скальковский А. А. Некрасовцы, живущие в Бессарабии//ЖМГИ. 1844.
С. 7,72.
27Липранди И. Обозрение пространства, служившего театром войны России
с Турцией с 1806 по 1812 год. Спб., 1851. С. 16; Бачинский А. Д. Проис-
хождение и состав украинско-русского населения Буджака и низовий Дуная
конца XVIII и начала XIX в.//3аписки Одесского археологического
общества. Т. II (35). Одесса, 1967. С. 150.
28Бачинский А. Д. Происхождение и состав украинско-русского населения...
С. 73—74.
^Загоруйко В. По страницам истории Одессы и Одесщины. Бып. I. Одесса,
1957. С 45.
268
30 Константинов А. Л. Русские в Южной Бессарабии//Русский архив. 1902.
Кн. 2. С. 151,153,157.
31 Скальковский А. А. Некрасовцы, живущие в Бессарабии. С. 74—81.
^Определенные данные по этому аспекту содержатся в нашей монографии.
См.: Анцупов И. А. Русское население Бессарабии и Левобережного
Поднестровья в конце XVIII—XIX в. Кишинев, 1996. С. 54—64.
^М И. Кутузов: Сборник документов. Т. III (1808—1812). М., 1952. Док.
№467. С. 382—384.
34Там же. Док № 523. С. 448—449.
35Наиболее пространно по этой проблеме высказывался А. Мартос,
оставивший мемуары. См.: Мартос А. Некоторые сведения о Бессара-
бии/Северный архив. 1828. Ч. 34. С. 276—283.
^Петров Т. Н. История родов русского дворянства. Т. II. М., 1991. С. 305.
37Анцупов И. А. Указ. соч. С. 54—65.
^Мы употребляем в отношении конфессии некрасовцев общий термин —
"старообрядцы". Но читателю, думается, небезынтересно будет знать, что
это лишь собирательное определение. В действительности старообрядцы
распадались на ряд "толков". Вот некоторое перечисление их: окружники,
противоокружники, последователи Павла Рязанского, беглопоповцы (трех
видов) — среди них беглопоповцы-поморцы, беспоповцы-феодосеевцы,
беспоповцы-самокресты, "австрияки" (выходцы из Белокриницкой епар-
хии, размещенной главным образом на Буковине, входившей тогда в преде-
лы Австрийской империи) и др. Некрасовцы, поселившиеся преимуществен-
но в Подунавье, принадлежали к так называемым "окружникам" (Киши-
невские епархиальные ведомости. 1913. № 22,23. С. 1—7).
Устъ-Дунайское войско
}Бачинский А. Д. Основные этапы крестьянско-казацкой колонизации
Буджакской степи и низовий Дуная в XVIII—начале XIX в.//Ежегодник по
аграрной истории Восточной Европы. 1964 год. Кишинев, 1966. С. 326;
История России. С начала XVIII до конца XIX века. М., 1997. С. 231—232.
2Данилевский Г. 17. Сочинения. Т. 12. Спб., 1902. С. 193.
Радянська енциклопедія історіі Украшы. Т. 2. Київ, 1969. С. 163.
Константинов А. Я. Русские в Южной Бессарабии (к истории колониза-
ции)//Русский архив. 1902. Кн. 2. С. 151.
$СкальковскийА. А. Болгарские колонии. Одесса, 1846. С. 86.
*Бачинский А. Д. Происхождение и состав украинско-русского населения
Буджака и низовий Дуная конца XVIII и начале XIX в.//3аписки Одесского
269
археологического общества. Т. И (35). Одесса, 1967. С. 150; Он же. Народна
колонизация поніззя Дунаю//Украінський історичний журнал. 1967, № 2.
С. 97—102.
7ПСЗРИ. Т. XXIX, № 22465.
*Чистов К. В. Русские народные социально-утопические легенды. М., 1967;
РаскинД. И. Миграция в общественном сознании русского крестьянства
эпохи позднего феодализма//Социально-демографические процессы в
российской деревне (XVI—начало XX в.). Таллин, 1986.
9Голобуцкий В. Л. О социальных отношениях в Задунайской Сече//
Исторические записки. Т. 30. М., 1949. С. 212—220; Бачинский А. Д.
Происхождение и состав украинско-русского населения... С. 136—147;
1ПСЗРИ. Т. XXIX, №22465; СкалъковскийАА. Хронологическое обозрение
истории Новороссийского края. Ч.Н.Одесса, 1835. С. 115—Мб; ТоневВелко.
Запорожские казаки и их потомки в болгарских землях (XVII—XIX вв.)//
Болгарский исторический журнал. 1992, № 4. С. 91.
^Бачинский А. Д. Сербы и болгары в Усть-Дунайском Буджакском казачьем
войске//Славянское источниковедение. М., 1865. С. 133—137.
"Скальковский А. Хронологическое обозрение истории Новороссийского
края. 1730—1823. Ч. 2. Одесса, 1838. С. 192.
Х2СгпроковА. А. История военного искусства. М., 1865. С. 155,162.
t3HAPM. Ф. 1. Оп. 1. Д. 49. Л. 2—36.
"ГАОО. Ф. 1. Оп. 214. Д. 11. Л. 23—362; Д. 14. Л. 1—90; Д. 15. Л. 21—240; Д. 22.
Л. 1—262; Ф. 6. Оп. 2. Д. 1420. Л. 1—289; НА РМ. Ф. 2. Оп 1. Д. 859. Л. 11—27;
Д. 1179. Л. 31—32; Д. 1216. Л. 46—54; Д. 1700. Л. 2—10; Ф. 3. Оп. 1. Д 762.
Л. 739—769.
,5См.: Скальковский А. А. История Новой Сечи... С. 226—229; Загоруйко В. По
страницам истории Одессы и Одесщины. Бып. I. Одесса, 1957. С. 126.
^Голобуцкий В. А. Указ. соч. С. 218.
17 Загоруйко В. Указ. соч. С. 45,127.
^Виноградов В. Н., Семенова Д. Я. Некоторые вопросы отношений между
Россией и Дунайскими княжествами в XVIII—начале XIX в. в свете
материалов советских архивов//Балканские народы и европейские
правительства в XVIII—начале XX в. (Документы и исследования). М., 1972.
С. 9—17.
^Сохранились их списки, см.: ГАОО. Ф. 1. Оп. 214. Д. 14. Л. 1—38.
*HAPM, Ф. 2. Оп. 1. Д. 1748. Л. 17—25; ГАОО. Ф. 6. Оп. 1. Д. 1762. Л. 109—112.
Дунайское казачье войско
1В канун Крымской войны войско расселялось в десяти станицах и хуторах.
Затем, уже в ходе этой войны (в 1855 г.), был основан еще один хутор —
Парапара, заселенный выходцами из многолюдных станиц. После войны
число селений сократилось до девяти. См.: ФГАОО. Ф. 755. Оп. 1. Д. 145.
Л. 69—70; НАРМ. Ф. 2. Оп. 1. Д. 6312.
2НАРМ. Ф. 2. Оп. 1. Д. 2158. Л. 1—4; ФГАОО. Ф. 755. Оп.1. Д 8. Л. 25—33.
*ФГАОО. Ф. 18. Оп. 1. Д. 7. Л. 1—3; Д. 115. Л. 35—45; Ф. 755. Оп. 1. Д. 39.
Л. 83—92,349—350; НАРМ. Ф. 75. Оп. 1. Д. 541. Л. 1—12.
^Константинов А. /7. Русские в Южной Бессарабии (к истории колониза-
ции)//Русский архив. 1902. Кн. 2. С. 157.
*ФГАОО. Ф. 755. Оп. 1. Л 39.
Там же.
7Итак, одним из источников пополнения земельного фонда войска являлись
селения "отставных нижних чинов", т. е. солдат и унтер-офицеров. В
качестве исторической справки заметим, что в эту категорию попадали
либо отслужившие срок рекрутчины, либо раненые и увечные. Их списывали
сначала в инвалидные команды, а затем отчисляли из армии совсем. Кто-то
уходил в родные места, кто-то селился тут или причислялся к мещанам. По
своему социальному происхождению большинство из них были
крепостными. Еще с петровских времен крепостной человек, став рекрутом,
уже считался слугой царя, служил ему многие годы и уже навсегда (в
потомстве) освобождался от крепостной зависимости. Иногда из них"
возникали целые поселенные общины. Вот и на юге Бессарабской области
ко времени возникновения войска сложились три таких села. Поскольку
жители области от рекрутской повинности были свободны, то и все жители
этих сел были пришлыми.
8ФГАОО. Ф. 755. Оп. 1. Д. 39. Л. 83—92.
*Тамже. Д. 1597. Л. 197—199.
|0ГАОО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 55. Л. 23—24.
"Накко А. История Бессарабии с древнейших времен. Ч. I. Одесса, 1873.
Л. XXIII; Анцупов К А. Русское население Бессарабии и Левобережного
Поднестровья в конце XVIII—XIX вв. Кишинев, 1996. С. 64—66; Поглуб-
ко /С. А. Весна освобождения. Кишинев, 1976. С. 78.
пЛукичев Я., Скорик А. Социально-психологический феномен казачест-
ва//Свободная мысль. 1995. № 8. С. 42—52.
|3ГАОО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 55. Л. 5—9,30—35.
"Основы теории народонаселением, 1973. С. 138.
271
і$Анцупов И. А. Аграрные отношения на юге Бессарабии (1812—1870 тт.).
Кишинев, 1978.
^Сведения взяты из отчетов войскового управления.
>?ФГАОО. Ф. 755. Oil 1. Д. 145. Л. 27—54.
18Там же. Л. 30.
"Там же. Л. 15—16,65.
^Там же. Л. 47,75.
:>,Положение крестьян и крестьянское движение в Бессарабии (1812—
1868 гг.): Сборник документов. Т. Ш, ч. 1. Кишинев, 1962. Док. № 27,63,72,75,
130,151,154,174.175,188,205,217,225,235,248.
пРаевский В. Ф. Заметки о Бессарабии//Сочинения. Ульяновск, 1960. С. 136—
137.
пДемидовА. Путешествие в Южную Россию и Крым, Венгрию, Молдавию,
Валахию, совершенное в 1837 году. М., 1853. С. 138—180.
2ТАОО. Ф. 1. Оп. 215. Д. 6. Л. 9; Д. 7. Л. 8.
*НАРМ. Ф. 2. Оп. 1. Л. 2774; Д. 4419; Ф. 3. Оп. 2. Д. 258; ГАОО. Ф. 3. Оп. 1.
*НАРМ. Ф. 1. Оп. 1. Д. 2208. Л. 1—9; Ф. 2. Оп. 1. Д. 65. Л. 56; Ф. 122. Оп. 1. Д. 4.
Л. 344; Ф. 123. Оп. 1. Д. 2. Л. 2,12—16,19—78,106; Д. 27. Л. 80—106.
27НАРМ. Ф. 123 (фонды Конторы коронных цыган). Д. 24, 46; Ф. 134. Оп. 1.
Д 3. Л. 4; ГАОО. Ф. 1. Оп. 215. Д. 21. Контора была упразднена в 1839 г.
вследствие перечисления подопечных ей цыган в казачье войско.
29Вельтман А. Ф. Воспоминания о Бессарабии//Моихов А. Пушкин.
Биографические материалы и историко-литературные очерки. Спб., 1897.
С. 128.
*ТАОО. Ф. 1. Оп. 214. Д. 3. Л. 36.
^См.: ЕгуновА. О цыганах Бессарабии//3аписки Бессарабского областного
статистического комитета. Т. I. Кишинев, 1864. С. 116.
3|НАРМ. Ф. 2. Оп. 1, Д. 2840; Ф. 122. Оп. 1. Д. 110; Ф. 134. Оп. 1. Д. 114.
32Положение крестьян и крестьянское движение в Бессарабии (1812—
1861 гг.): Сборник документов. Т. И, ч. II. Док. № 114. С. 271.
33РГИА. Ф. 379. Д. 1597; Ф. 383. Д. 7063.
мЕгуновА. Указ. соч. С. 118—123.
35ФГАОО. Ф. 755. Оп. 1. Д. 145. Л. 266—271; НАРМ. Ф. 6. Оп. 8. Д. 1322. Л. 147.
^НАРМ. Ф. 88. Оп. 1. Д. 426. Л. 40.
272
37ФГАОО. Ф. 755. On. I. Д. 153. Л. 152; Д. 201. Л. 21.
^См.: РГИА. Ф. 383. Д. 7063. Л. 4—6; Скальковский А. А Статистическое
описание Новороссийского края. Ч. I. Одесса, 1850. С. 319; Хиони И. А.
К вопросу о происхождении и национальном составе Бугского казачества/
/Записки Одесского археологического общества. Т. 2. Одесса, 1967. С. 291.
*>БергЛ. С. Бессарабия. Страна—люди—хозяйство. Пг., 1918. С. 147.
|0ГАОО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 5. Л. 23.
"ХанацкийА. Цыгане. Кишинев, 1866. С. 94.
42ЦГВИА. Ф. 499. Оп. 5. Д. 10. Л. 136; Бессарабский вестник. 1890. № 232. С. 2.
*Юсипенко И. Фараоновка, приход Аккерманского уезда/Жишиневские
епархиальные ведомости. 1877. № 6. С. 277; Киселева Г. Ф. Цыгане
европейской части Союза ССР и их переход от кочевья к оседлости. М,
1952. С. 105 (кандидатская диссертация).
"Спасский В. Н. Очерк крестьянского хозяйства Аккерманского уезда.
Кишинев, 1893. С. 11; Бессарабская губернская земская управа: Статис-
тические сведения. Кишинев, 1907. С. 18.
45РГИА. Ф. 379. Д. 1597. Л. 187.
46См.: IIПСЗРИ. Т. XIX. Ns 18526. С. 847—868.
41Иикольски й А. И. Главное управление казачьих войск. Исторический очерк.
Спб., 1902. С. 770—771; Маркедонов С. At Донское казачество и Российская
Империя (История политических отношений)//Общественные науки и
современность. 1998. № 1. С. 106—107.
"ФГАОО. Ф. 755. Оп. 1. Д 117. Л. 7—8.
*НАРМ. Ф. 2. Оп. 1. Д. 2122. Л. 19; Д 6710. Л. 199.
*>ФГАОО. Ф. 755. Оп. 1. Д. 131. Л. 149,308; Д. 159. Л. 188; Д 198. Л. 249; Д. 201.
Л. 22,151; Записки Бессарабского областного статистического комитета. Т.
1. Кишинев, 1864. С. 89.
5|Кроме материалов, содержащихся в положении о Дунайском казачьем
войске, привлечены конкретные сведения из следующих источников:
НАРМ. Ф. 2. Оп. 1. Д. 1698, 1748; ФГАОО. Ф. 755. Оп. 1. Д 39; Бурьянов А.
Историко-статистическое описание церкви и прихода селения Волон-
тировка//Кишиневские епархиальные ведомости. 1877. № 13,16.
52Дунайское войско отличалось от Донского и по системе соподчиненности.
В те времена только четыре войска страны — Донское, Черноморское,
Чугуевское и Уральское — непосредственно подчинялись высшим
правительственным инстанциям: до 1802 г. Военной коллегии, а потом
Военному министерству. См.: Никольский А. И. Указ. соч. С. 122.
53Тамже.С301.
273
54НАРМ.Ф.2.0п. 1. Д. 6461.Л. 210; Коломойцев Я. Г. Новороссийское казачье
войско/Жишиневские епархиальные ведомости. 1913. № IX. 14.
55Положение крестьян и крестьянское движение в Бессарабии. 1812—
1861 гг. Документы и материалы. Т. III, ч. II. Кишинев, 1969. Док. № 114.
*ТАОО. Ф. 1. Оп. 214. Д. 4. Л. 2—14; Д. 23. Л. 34—37; Мурзакевич Я. Очерк
успехов Новороссийского края и Бессарабии в истекшее двадца-
типятилетие, т. е. с 1820 по 1846 год. Одесса, 1848. С. 12—13.
57Михайловский Г. Я. Лиманы долины Дуная в Измаильском уезде
Бессарабской губернии//Ученые записки императорского Юрьевского
университета. 1909. № 8. С. 3.
^П. А. Румянцев: Документы. Т. II. М, 1955. С. 522.
59ГАОО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 55. Л. 32.
««АРМ. Ф. 2. Оп. 1. Д. 3266. Л. 126—127.
61 Материалы о преследовании беглых см.: Лопулеску. Русские колонии в
Добрудже/УКиевская старина. Т. XXIV. С. 134—153.
еЮ службе войска с 1830 по 1856 it. см.: ГАОО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 55. Л. 6—28,32—
95.
«^Там же. Л. 23.
*4ТарлеЕ. В. Крымская война. Т. 1—2. М;Л., 1950; История СССР. Т. 11. Россия
в XIX веке. М., 1954. Гл. IX (Крымская война 1853—1856 гг.); Новиков В. С. На
театре Черного моря//Новый мир. 1997. № 6. С. 122—123; История России.
С начала XVIII до конца XIX века. М., 1997. С. 356—362; Кожинов В. Судьба
России: вчера, сегодня, завтра. М., 1997. С. 365—392.
*Тарле Я. В. Указ. соч. Т. 2. С. 593.
"Там же. С. 600.
^Тарле Я. В. Парижский мир 1856 г. М.;Л., 1942; Он же. Крымская война.
Т. 2. Гл. 20.
**Тарле В. В. Крымская война. Т. 2. Приложение. С. 607; Бестужев Я. В.
Крымская война 1853—1856 гг.//Страницы боевого прошлого: Очерки
военной истории России. М., 1968. С. 266—287.
<*РГИА. Ф. 381. Оп. 8. Д. 3724. Л. 60.
п3ащук А. Материалы для географии и статистики России. Бессарабская
область. Ч. 1. Спб., 1862. С. 532—535.
71НАРМ. Ф. 2. Оп. 1. Д. 6768. Л. 311.
72Тамже.Д.7082.Л.!44.
73Статистический временник Российской Империи. Вып. 1. Спб., 1866.
С. 114—115.
274
74НАРМ. Ф. 2. On. 1. Д. 7195. Ч. 1. С. 367; Д. 6461. Л. 40.
75НАРМ. Ф. 2. Оп. 1. Д. 6461. Л. 210.
^Положение крестьян и крестьянское движение в Бессарабии 1812—
1861 гг. Документы и материалы. Кишинев, 1969. Док. № 173 (с. 447—453).
77РГИА. Ф. 381. Оп. 2. Д. 2034. Л. 7—54.
^Никольский В. А Указ. соч. С. 364.
"И ПСЗРИ. Т. XXXI. № 30711.
адНАРМ. Ф. 8. Оп. 1. Д. 193. Л. 81—82; Бессарабский вестник. 1890. № 232.
С. 2.
81ФГАОО. Ф. 755. Оп. 1. Д. 199. Л. 1—4.
"Сведения об упразднении Новороссийского казачьего войска взяты из
следующих источников и книг: НАРМ. Ф. 6. Оп. 8. Д. 1319,1322; Ф. 2. Оп. 1.
Д. 8078; Ф. 65. On. 1.Д.17;РГВИА.Ф.396.0п. 1.Д. 1166; ФГАОО.Ф. 755. Оп.
1. Д. 204; И ПСЗРИ. Т. 57. № 45072, 46506; Никольский В.А. Указ. соч.
С. 364— 367; Штанге Л. Э. Историческая записка о крестьянской реформе
в Бессарабии. Кишинев, 1911. С. 40; ЛященкоП. И. Очерки аграрной эволюции
России. Т.І.Спб., 1913. С. 148.
юФГАОО. Ф. 818. Оп. 1. Д. 27. Л. 3.
84Там же. Д. 26. Л. 5.
85Тамже.Л.6—176.
86Тамже.Д.21.Л.81—83;ГАОО.Ф. 1.0п.214.Д.5.Л. 173—174,189—192,276.
*>Зайончковский Я. Военные реформы 1860—1870-х гг. в России. М., 1952.
С. 308—331; ШевыревА. Я. Русский флот после Крымской войны. М„ 1990.
С. 115—144.
Отдельное Запорожское войско
и передислокация его в Приазовье
'Исторический очерк Екатеринославской губернии//Памятная книжка и
адрес-календарь Екатеринославской губернии на 1889 год. Екатеринослав,
І889.С.21.
2Тонев Велко. Запорожские казаки и их потомки в болгарских землях (XVII—
XIX вв.)//Болгарский исторический журнал. 1992. № 4. С. 94.
3РГВИА. Ф. Молдавская армия. Оп. 182а. Св. 22. Д. 20. Л. 24—25; Д. 4. Л. 62.
ФГИА. Ф. 958. Оп. 1.1817 г. Д. 234. Л. 24.
$Скальковский А. История Новой Сечи или последнего запорожского коша.
Одесса, 1846. С. 234—236; Биография О. М. Гладкого//Киевская старина.
275
1881. Февраль; Брокгауз и Ефрон. Энциклопедический словарь. Т. XV, 1895.
С 589.
Константинов А. /7. Русские в Южной Бессарабии (К истории колониза-
ции)//Русский архив. 1902. Кн. 2. С. 155.
'Сведения об Азовском казачьем войске взяты из следующих источников и
опубликованных материалов: НАРМ. Ф. 18. Оп. 1. Д. 7. Л. 15—20; ГАОО.
Ф. 1. Оп. 214. Д.7; II ПСЗРИ. Т. VII. № 2395; Т. VIII. № 5898, 5901; Т. XIV.
№ 12655; Т. XX. № 18693; Константинов А. /7. Указ. соч. С. 155; Зотов Д.
Тридцатилетие Европы в царствование императора Николая I. Спб., 1857. Ч.
I; Никольский А. И. Главное управление казачьих войск. Исторический
очерк. Спб., 1902; Шафранов Я. А. О водворении в России запорожских
казаков, возвратившихся из-за Дуная в 1828 году. Исторические материалы
из архива Министерства государственных имуществ. Вып. I. Спб., 1891. С.
208—224.
Глава II. Казачьи формирования в Днестровское
Бугском междуречье
Черноморское казачье войско
■См. Короленко П. П. Предки кубанских казаков на Днепре и Днестре.
Екатеринодар, 1900; Он же. Черноморцы за Бугом//Военный сборник. 1868.
№ 5; Щербина Ф. А. История кубанского казачьего войска. Т. 1.
Екатеринодар* 1910; Туренко А. Исторические записки о войске
Черноморском//Киевская старина. 1887. Вып. 3; Никольский И. А. Главное
управление казачьих войск. Исторический очерк. Спб., 1902; Григоро-
вич В. И. Записки//3аписки императорского Новороссийского уни-
верситета. Т. 20. Одесса. 1876; Голобуцкий В. А. Черноморское казачество.
Киев, 1966; Бескровный Л. Г. Русская армия и флот в XVIII веке. М., 1958;
Любавский М К. Историческая география России в связи с колонизацией.
М, 1909; Дубровин Н Ф. Бумаги князя Григория Александровича Потемкина-
Таврического. 1790—1793 гг.//Сборник военно-исторических материалов.
Вып. VIII. Спб., 1895.
ЧуренкоА. Указ. соч. С. 499—500; Очерки истории СССР XVIII века, вторая
половина. М. 1856. С. 591.
Чучков С А. Записки. Спб., 1908. С. 23.
АДен В. Э. Население России по пятой ревизии. Т. 1.М., 1902. С. 161—162.
^Костомаров Н. Исторические монографии и исследования. Т. 17, кн. 1. Спб.,
1886. С. 504—505.
^Семенов Д. Отечествоведение. Россия. Т. И. Южный край. Спб., 1866.
276
С. 149; Оліник О. Л. Ще раз про причини ліквідації Запорозької Січи//
Український історичний журнал. 1992. № 2. С 33.
7Военная колонизация Новороссии при Потемкине. Одесса, 1913. С. 21—26.
*Данилевский-Михайловский Г. Г. Сочинения. Т. 12. Спб., 1902. С. 59—60.
9Лефорт А. Л. История царствования государыни императрицы Екатери-
ны И. Ч. V. М., 1837. С 226.
"Дубровин Н. Ф. Указ. соч. С. 11—12,38.
11 Короленко Я. Я. Предки кубанских казаков на Днепре и Днестре.
С. 70—71.
^Известия Кавказского отдела императорского Русского географического
общества. 1883. Т. VIII, №1.Тифлис, 1884—1885. С. 251—252.
пСкальковский А. А. История Новой Сечи или последнего коша запорож-
ского. Ч. III. Одесса, 1846. С. 225.
"Короленко /7. Черноморцы за Бугом. С. 10—11,30.
і5Короленко Я. Я. Черноморцы. Спб., 1874. С. 30.
)6Скальковский А. Сравнительный, взгляд на Очаковскую область в 1790 и
1840годах//ЗООИИД.Т. 1. Одесса, 1844. С. 267.
"ЗООИИД Т. XII. Одесса, 1881. С. 383.
1*Голобуцкий В. А. Указ. соч. С. 206.
19Бачинский А. Д. Происхождение и состав украинско-русского населения
Буджака и низовий Дуная конца XVIII и начала XIX веков//Записки
Одесского археологического общества. Т. II (35). Одесса, 1967. С. 140.
^Щербина Ф. А Указ. соч. С. 510—515.
2|Известия Кавказского отдела императорского Русского общества. С. 253—
255; Скальковский А. История Новой Сечи. С. 225—228.
^Щербина Ф. А. Указ. соч. С. 500 —510; Короленко Я. Я Предки кубанских
казаков на Дунае и Днестре. Приложение. С. 180,183.
^Скальковский А. История Новой Сечи. С. 229.
2АСеменовД. Указ. соч. С. 150.
25Никольский И, А. Указ. соч. С. 34.
.1 ПСЗРИ. Т. XXIII, № 17055; Ден В. Э. Указ. соч. С. 161.
^Фадеев А. £. Из истории крестьянской колонизации Предкавказья в
дореформенный период (1785—1861 гг.)//Доклады и сообщения Института
истории АН СССР. М., 1956. С. 170.
™БулыгинЕ. Я. Кубанские станицы. М, 1967. С. 18.
277
Екатеринославское и Воянесенское войска
'Пребывание в исследуемых регионах и результаты деятельности Суворова,
Ришелье, Дерибаса, Тучкова, Ланжерона отмечены памятными местами в
Одессе, на Днестре, Дунае и в Буджаке. Правда, в Одессе Ришелье, Дериба-
са и Ланжеррна помнят и поныне — исторические места, связанные с эти-
ми замечательными людьми, чтятся населением. Что касается Суворова, то
ему в Тирасполе воздвигнут памятник; совсем недавно на юге Молдавии
существовали г. Суворов и Суворовский район (теперь они переименова-
ны). Генерал-инженер А. С. Тучков основал в свое время город вблизи быв-
шей Измаильской крепости, названный его именем (г. Тучков), но в 30-е гг.
XIX в. по проискам недругов он был оклеветан, а город переименован в
Измаил. Хотя генерала и сенатора царские власти реабилитировали и осы-
пали милостями, прежнее название городу так и не вернули.
2См. Государственный архив Хмельницкой области. Ф. 115. Оп. 1. Д. 13а.
Л. 44—85; Д. 1791. Л. 11; Д. 1748. Л. 1—3, 12; Центральная научная биб-
лиотека Академии наук Украины. Рукописный отдел. Д. 2608—2611; Архив
Государственного Совета. Т. IV. Спб., 1881. С. 1591—1604; Князь Платон
Зубов//Русская старина. 1876. Т. XVI. С. 591—606; Т. XVII.
С. 39—52, 397—462,691—726; Мельник К. На днестровском "Побережье"//
Киевская старина. 1887. Т. XVIII. С. 638—674; Письма екатеринославского
губернатора В. В. Каховского//ЗООИИД. Т. XII. Одесса, 1881. С. 381, 423;
Скальковский А. А. Хронологическое обозрение истории Новороссийского
края. Ч. 1. Одесса, 1836. С. 216—218.
3Сведения фактического характера взяты из следующих источников и книг:
ІПСЗРИ. Т. XXII, № 16562,16570,16605,16607,16649,16650; XXIII, № 16849,
16916, 17116, 17468; Богданович М. Н. Походы Румянцева, Потемкина,
Суворова в Турцию. Спб., 1852. С. 263; Петрушевский А. Генералиссимус
князь Суворов. Спб., 1884. Т. I—И. С. 1—6; Письма екатеринославского
губернатора В. В. Каховского. С. 359—360; Григорий Александрович
Потемкин-Таврический. 1739—1791 //Русский архив. 1875. Т. XII. С. 692;
Записки Сергея Алексеевича Тучкова. 1788—1808. Спб., 1903. С. 119;
Переписка Екатерины II и князя Потемкина//Русская старина. Т. XVI. 1876.
С. 214; Бантыш-Каменский. Словарь достопамятных людей Русской земли.
Ч. 4. Спб., 1847. С. 213; Никольский И. А Главное управление казачьих войск.
Исторический очерк. Спб,, 1902. С. 42—44; Любавский М. К. Историчес-кая
география России в связи с колонизацией. М., 1909. С. 71—72; Ака-
нян Ж. А. Армянская колония Григориополь. Ереван, 1969. С. 72—73; Та-бак
К В. Русское население Молдавии. Кишинев, 1990; Дружинина Е. И. Северное
Причерноморье в 1775—1880 гг. М., 1959. С. 158, 187—188; Устинов В. И.
Могучий великоросс//Военно-историческийжурнал. 1991. № 12. С. 70—78;
Булыгин Я. Я. Кубанские станицы. М., 1967. С. 19,39; Словарь географический
Российской Империи. М., 1808 (г. Тирасполь); История великой войны. Т. 1.
М., 1915. С. 7; Марецкий С. К. Тирасполь. Кишинев, 1958. С. 19; Аверин И, А.
Казачество//Русские. М., 1997. С. 118—123.
278
Бугское кошачье войско
хХиони И. А. К вопросу о происхождении и национальном составе Бугского
казачества//3аписки Одесского археологического общества. Т. 2. Одесса,
1967. С. 291.
Жовбасюк М С Бузьке казацьке війско//Родянська енциклопедия історії
Украіни. Т. І. Київ, 1969.
*Заторуйко В. По страницам истории Одессы и Одесщины. Вып. I. Одесса,
1957. С 26.
4Новейшее описание Российской Империи Зябловского. Спб., 1807. Ч. II.
С. 108—109.
5Военно-статистическое обозрение Российской Империи. Т. XI. Ч. I.
Херсонская губерния. Спб., 1849. С. 90—91.
«Исторический очерк деятельности Херсонского земства за 1865—1899 гг.
Херсон, 1904. С. 4—5.
7/7. А. Румянцев: Документы. Т. II. М., 1955. С. 192.
*Гамже. С. 149,152,162 и др.
«Там же. С. 399—400,814.
|0Очерки истории СССР. XVIll в., вторая половина. М., 1956. С. 393.
11 Котенка К А Из истории освободительного движения в Молдавии в период
русско-турецкой войны 1768—1774 гг. //Ученые записки Тираспольского
государственного пединститута. Вып. III. Кишинев, 1957. С. 23—42; Очерки
внешнеполитической истории Молдавского княжества. Кишинев, 1987.
С. 292—293.
пСкальковский А. А. Опыт статистического описания Новороссийского края.
Ч. I. Одесса, 1850. С 231,250.
,эРоссия и освободительная борьба молдавского народа против османского
ига (1769—1812 гг.): Сборник документов. Кишинев, 1984. С. 149, 259;
Скальковский А. А. Хронологическое обозрение Новороссийского края.
Ч. I. Одесса, 1836. С. 209—210.
"Скальковский А. А. Хронологическое обозрение. С. 251—252.
■5РГИА. Ф. 1350. Оп. 56. Д. 66. Л. 7—8.
'«Сведения о Бугском войске см.: І ПСЗРИ. Т. XXVII. № 20754; Т. XXXIII.
№ 26481; РГИА. Ф. 1350. Оп. 56. Д. 66. Л. 1—20; Ф. 1281. Оп. 11. Д. 165.
Л. 11,193—194,224,249; Лобачевский В. Бугское казачье войско и военные
поселения//Киевская старина. 1876. Т. XVI. С. 591—606; Т. XVII. С. 39—52,
437—462, 671—726; Хиони Я. А. Указ. соч. С. 291; Ден В. Э. Население
Российской Империи по пятой ревизии. Т. І. М., 1902. С. 160,361.
,73аписки графа Ланжерона. Война с Турцией 1806—1812 гг. Спб., 1907.
С. 73,442,579,600,603.
279
ігБачинский А. Д. Происхождение и состав украинско-русского населения
Буджака и низовий Дуная конца XVIII и начала XIX вУ/Записки Одесского
археологического общества. Т. II (35). Одесса, 1967. С. 143.
•*РГИА. Ф. 1281. Оп. 11. Д. 165. Л. 193—194; Переписи населения России:
итоговые материалы подворных переписей и ревизий России (1646—1858).
Вып. VIIL ML, 1872. С. 63.
^Соловьев С. М. Император Александр Первый. Политика — дип-
ломатия. Спб., 1877. С. 228; Хвостов В. М Проблемы истории внешней
политики России и международных отношений. М., 1977.
С. 322—325.
21Сироткин В. Г. Вехи отечественной истории. Раздел мДва памятника". М.,
1991.
'Юрлов М Ф, Капитуляция Парижа. М., 1963. С. 6.
^Тухачевский М Я. Избранные произведения. Т. 1. М., 1964. С. 245.
24Орлов М Ф. Указ. соч. С. 165—167.
^Зюганов Г. Уроки жизни. М., 1997. С. 33.
^Тарковский А. Г. "Бюллетень" М. Ф. Орлова о поездке во французскую
армию в начале войны 1812 года//Археологический ежегодник. М., 1962. С.
416—437; ОрликО. В. "Гроза двенадцатого года...". ML, 1987. С. 24—25.
"Гарнич К Ф. 1812 год. М., 1952. С. 191.
2вТамже.С. 163.
^МанфредА. 3. Наполеон Бонапарт. М., 1971. С. 664,707.
^Данилевский Г. М Сожженнная Москва. М., 1977; Астапенко М, Левчен-ко
М Атаман Платов. Жизнеописание. М., 1988. С. 77.
^Бескровный Л. Г. Отечественная война 1812г.М., 1962. С. 187—188.
гЮрлов At Ф. Указ. соч. С. 258; Астапенко At, Левченко At Указ. соч. С. 41.
^Донские казаки в 1812 году: Сборник документов. Ростов н/Д, 1954. С. 27—
39,66—67,160—162,323; Растунов Я. И. Петр Иванович Багратион. Очерк
полководческой деятельности. М., 1957. С. 155—246;АсяіалеякоМ.,Левченко
At Указ. соч. С. 6—60.
34РГВИА. Ф. ВУА. Д. 341. Л. 171—210.
^Абалкин В. С Боевое содружество украинского и русского народов в
Отечественной войне 1812года. Киев, 1964. С. 20—22.
^История Украинской ССР. Т. 4. Киев, 1983. С. 49.224—225.
37Давыдов Д. Военные записки. Воронеж, 1987; Задонский Я. Денис Давыдов.
Историческая хроника. М, 1962.
™Вершигора П. Я. Военное творчество народных масс. М, 1961. С. 402.
280
^Глинка В. Военная галерея Зимнего дворца. Л-, 1988. С. 82—91.
*Растунов Я. К Указ. соч. С. 222—224.
"Орлик О. В. Указ. соч. С. 401.
история Белорусской ССР. Т. I. Минск, 1972. С. 469.
*Глинка Федор. Письма русского офицера. М, 1987. С. 45.
"Бескровный Л. Г. Указ. соч. С. 581.
45Кафенгауз В. В., Новицкий Г. А. Герои Отечественной войны 1812 года. М.,
1966. С. 78.
"Український народу Вітчизняний війні 1812 року. Київ, 1949. С. 97.
*Орлик О. В. Указ. соч. С. 62.
4вЦитируется по кн.: Строков А. А. История военного искусства. M.t 1965.
С. 208—209.
49ДавыдовД. Указ. соч. С. 279,281—282.
^Хрестоматия по истории СССР. Т. II. М., 1949. С 451,468—471.
${Абалкин В. С. Указ соч. С. 22.
52История Украинской ССР. Т. 4. Киев, 1983. С. 59.
^Абалкин 5. С. Указ. соч. С. 22.
^Никольский А И. Главное управления казачьих войск. Исторический очерк.
Спб., 1902. С. 127.
^Скальковский А. А. Хронологическое обозрение истории Новороссийского
края. 1730—1823. Ч. II. Одесса, 1838. С. 203.
*Орлик О. В. Указ. соч. С. 52,182.
51Похвистнев. Журнал или записки войны, открытой французами в России
1812 года 12 июня, прекращенной Россией в Париже 1814 года марта 18 дня.
Ч.1.М.,1830.С352.
*Тарле Е. В. Запад и Россия. Статьи и документы из истории XVIH—XIX вв.
1918. Гл. VIII. С. 166—172.
^Более подробно с изложенными событиями можно ознакомиться по кн.:
Полководец Кутузов. Сборник статей. М., 1955. С. 415—424; Плато-
нов С Ф. Лекции по русской исТории. Пг., 1917. С. 670.
тСироткин В. Г. Отечественная война 1812 года. М, 1988. С. 145.
Украинскоасазачье войско
1Лященко Я. К История народного хозяйства СССР. Т. I. M., 1962. С. 416—
418,454—457; Золотников М. Ф. Континентальная блокада и Россия. М.;Л.,
281
1966. С. 337—355; История СССР. Т. II. М., 1954. Главы II и III; Орлов М. Ф.
Капитуляция Парижа. М.. 1963. С. 344—345.
2Коленкур А. Мемуары. Поход Наполеона в Россию. М., 1943.
С. 89—90.
*Вершигора П. Я. Военное творчество народных масс. М., 1961. С. 393,404.
АБалязин В. "Верный друг Михаила Г.-К." К 175-летию Бородинского
сражения//Октябрь. 1987. №8,9. С. 172.
$СтроковА. А. История военного искусства. М., 1965. С. 132, 314; Война и
армия: Философско-социологический очерк. М., 1977. С. 300—301.
^Бабкин В. Народное ополчение в Отечественной войне 1812 года. М„ 1962. С.
74—75.
7Никольский А. И. Главное управление казачьих войск. Исторический очерк.
Спб., 1902.
8Русские дневники. 1812 год. Военные дневники. М., 1990. С. 76,395; Военная
галерея Зимнего дворца. Л., 1963. С. 180.
9ВоенскийК. Отечественная война 1812 года в записках современников. Спб.,
1911.С. 32—33.
^Штейнпресс Б. Страницы из жизни А. А. Алябьева. М., 1956; Шкловский В.
Лев Толстой. М., 1963. С. 28—56.
"Военский К. Указ. соч. С. 55—56.
12Обзор войн России от Петра Великого до наших дней. Ч. I. Спб., 1885.
С. 347—348.
"Бескровный А. Г. Отечественная война 1812 года. М., 1962. С. 189.
,4Тамже.С461.
1іАбалихан Б. С Боевое содружество украинского и русского народов в
Отечественной войне 1812 г. Автореф. дис.... канд. ист. наук. Киев, 1964.
С. 15. Сведения о дивизии см.: Народное ополчение в Отечественную войну
1812 года. М„ 1962. С. 6,466—470.
1ЬНикулинА. России верные сыны. Смоленск, 1961. С. 75; Глинка В. Пушкин и
Военная галерея Зимнего дворца. Л., 1988. С. 135—136,192; Софиевка. Киев,
1980; Военная галерея Зимнего дворца. С. 155; Русские дневники,
С. 395.
17См.: Бессмертная эпопея. М., 1988. Хвостов В. М Проблемы истории внешней
политики России и международных отношений. М., 1977; Манфред А. 3.
Наполеон Бонапарт. М., 1971; Обзор войн России от Петра Великого до
наших дней. С. 372.
"Бескровный Л. Г. Указ. соч. С. 155—160; 292, 298, 332—335; Шведов С. Я.
Комплектование, численность и потери русской армии в 1812 году//История
282
СССР. 1987. № 4. С. 124—125; БрикнерА. Г, История Екатерины П. Ч. 3. Спб.,
1885. С 477—485.
і9КассеЛ. А. Россия на Дунае и образование Бессарабской области. М, 1913.
С. 159—164; ТарлеЕВ. 1812год. М., 1959. С. 698.
^Балязин В. Указ. соч. С. 172.
"Очерки внешнеполитической истории Молдавского княжества (последняя
треть XIV—начало XIX в.). Кишинев, 1987. С. 385—386.
22Абалихин 5. С Отечественная война 1812 года на Юго-Западе России.
Волгоград, 1987. С. 22—24.
пАбалихин Б. С. Роль Украины в обеспечении армии в Отечественной войне
1812 года//Вопросы военной истории России. XVIII и первая половина XIX
века. М., 1969. С. 193.
*4Тамже.С.ЗО—34.
*Нарочницкий А. Л. Австрия между Францией и Россией в 1811—1813 гг. и
русская дипломатия//Бессмертная эпопея. М, 1988. С. 83—84,93.
*Абалихин 5. С. Контрнаступление русских войск в 1812 году: планы и их
реализация//История СССР. 1987. Ns4. С. 106-115; М. И. Кутузов: Сборник
документов. Т. IV. Ч. 1. М., 1955. С. 244—245.
^Троицкий Я. А О численности русских войск в начале Отечественной войны
1812 годе/7Вопросы истории. 1987. № 11. С. 173.
^Петров Я. Я. История родов русского дворянства. Т. И. М., 1991. С. 138.
"ГлинтВ. Указ. соч. С. 120,129—130.
^Полевой Я. А Наполеон в России. М., 1905. С. 44—45.
3,Детально об отношении населения этих регионов к русским войскам и их
действиям см.: Крылова Я. 5. Отклики на Отечественную войну 1812 г. в
западноукраинских землях Австрийской империи//Бессмертная эпопея. М.,
1988. С. 171—184.
пЛоцинский А. С. Хронология русской военной истории. Спб., 1891. С. 138—
140; М. Я. Кутузов: Сборник документов. Т. IV. Ч. 2. С. 769,777; МартосА.
Записки//Русский архив. 1893. Кн. 2. М., 1893. С. 460—499.
^Шведов С Я. Указ. соч. С. 127—128.
мБалязин В, Указ. соч. С. 182.
*$Похвистнев. Журнал или записки войны, открытой французами в России
1812 года 12 июня, прекращенной Россией в Париже 1814 года марта
18 дня. Ч. 1. М., 1830. С. 1—352; Ч. 2. М., 1833. С. 1—340.
^См.: Штейнпресс Б. Страницы жизни А А. Алябьева. М., 1856. С. 9—47.
37Украінський народ у Вітчизняной війні 1812 року. Киів, 1949. С. 108—116.
283
**Похвистнев. Указ. соч. Ч. 1. С. 324.
^Федосова Е И. Польский вопрос во внешней политике Первой империи
Франции. М., 1980. С. 5.
"Там же. С 31.
4,Обзор войн России от Петра Великого до наших дней. С. 335.
пФедосова Е И. Указ. соч. С. 51—55, 135—142, 154; Абалихин Е С. Оте-
чественная война 1812 г. на Юго-Западе России. С. 6—7.
43Действия Наполеона в герцогстве подробно отражены в остросюжетном
повествовании; см.: Брандыс. Исторические повести. М., 1975. С. 387—463.
"Записки Алексея Петровича Ермолова. Ч. 1.1801—1812. М, 1865. С. 296—
297.
45Данилевский Г. Я. Сожженная Москва. М., 1977. С. 611; Военная галерея
Зимнего дворца. С. 169.
^Михайловский-Данилевский. Описание Отечественной войны 1812 года.
Ч. 4. Спб., 1843. С. 258—295; 1812 год в воспоминаниях современников. М.,
1995. С. 128—129.
47Слабченко М Е Матерьяли до економично-соціальноі історії Украіни XIX
століття. Т. 1. Харьків, 1925.
4*Скальковский А. А. Хронологическое обозрение истории Новороссийского
края. Ч. II. Одесса, 1838. С. 198.
^Некрасов /7. А. Участье українського народу в боротьбе проти напо-
леоновськоі навали в 1812 році//Праці Одеського державного уні-верситету.
Т. 146. Серия історичних наук. Вип. 5.1956. С. 129.
^Данные об эскадроне В. П. Скаржинского и лесных казаках см.: Укра-
їнський народ у Вітчизній війні 1812 року. Киів, 1948. Док. № 32—40.
С. 39—41; М. И. Кутузов: Сборник документов. С. 298, 784; Скальков-
ский А. Указ. соч. С. 203—204; Народное ополчение в Отечественной войне
1812года.М., 1962. С. 463; Артиллерийский исторический музей. Л., 1957. С.
61, 62, 64; Загоруйко Е. По страницам истории Одессы и Одесщины.
Вып. I. Одесса, 1957. С. 77; СлабченкоМ. Е Указ. соч. С. 80.
Бугские и украинские казаки
как "поселенная кавалерия"
Юрлов М Ф. Капитуляция Парижа. М., 1963. С. 63.
-Народное ополчение в Отечественной войне 1812 года: Сборник документов.
М, 1962. С. 467.
284
^Богданов Л. Я. Военные поселения//Вопросы истории. 1980* Nfe 2. С. 178—
183.; Платонов С. Ф. Лекции по русской истории. Пб„ 1917. С. 673—674.
4 Ден В. Э. Население России по пятой ревизии. Т. 1. М, 1902. С. 361; Федо-
ров В. А. Борьба крестьян против военных поселений (1810—1818 гг.)//
Вопросы истории. 1952. № 11. С. 112—121.
$Ден В. Э. Указ. соч. С. 362.
61ПСЗРИ. Т. ХХХШ. № 26481; Никольский А. И. Главное управление казачьих
войск. Исторический очерк. Спб., 1902. С. 139.
7Ден В. Э. Указ. соч. С. 362—363.
*Скальковский А. А. Хронологическое обозрение истории Новороссийского
края. Ч. И. Одесса, 1838. С. 264, 265,318.
*Глинка В. Пушкин и Военная галерея Зимнего дворца. Л., 1988. С. 209—211.
10Петров Я. Я. История родов русского дворянства. Т. II. М., 1991. С. 61;
М. И. Кутузов: Сборник документов. Т. IV. Ч. 2. М., 1958. С. 212,746.
"Муравьев A At Записки. Петроград, 1922. С. 12.
пСтроковА. А, История военного искусства. М., 1965.С. 265—269; Вершиго-
ра Я. Я. Военное творчество народных масс. М., 1961. С. 444—445; Иику-лин
Л. России верные сыны. Смоленск, 1961. С. 524; Федоров В. А. Указ.
соч. С 112—121.
12ГриббеА. /С. Граф Алексей Андреевич Аракчеев//Русская старина. Т. XII.
1875; Граф Аракчеев и военные поселения 1809—1831 годов: Материалы для
новейшей истории. Спб., 1871.
14Военский К. Отечественная война 1812 г. в записках современников. Спб.,
1911.С. 50—53.
^Государственный архив Хмельницкой области. Ф. 112. Оп. I. Д. 76. Л. 62—
63; Ф. 115. Оп. 1. Д. 277. Л. 19; Д. 1748. Л. 6.
**Заблоцкий-Десятовский А. Я. Граф П. Д. Киселев и его время. Т. И. Спб.,
1882. С. 135—139.
11Слабченко М.Е. Матерьяли до економично-соціальноі історії Украіни XIX
століття. Т. І . Харьків, 1925. С. 83—92; Заблоцкий-Десятовский А. Я.
Указ. соч.
18Демидов А. Путешествие в Южную Россию и Крым через Венгрию, Валахию
и Молдавию, совершенное в августе 1837 г. Т. 1. М, 1853; Зотов В.
Тридцатилетие Европы в царствование императора Николая I. Спб., 1857. Ч.
I.
19 Історія селянства Украінськой РСР. Т. І. Киів, 1967. С. 321—330; Савичев И.
Чугуевское восстание/УВоенно-исторический журнал. 1969. № 11. С. 100—
104.
^КовбасюкМ. С. Бузьке військо//Украінська Радянська енциклопедія історії
Украіни. Т. І. Киів, 1969.
285
^Государственный архив Херсонской области. Ф. 14. Оп. 1. Д. 985. Л. 4—44;
Д. 1006. Л. 3—4.Подробно об этом событии см.: Анцупов И. А. Русское
население Бессарабии и Левобережного Поднестровья в конце XVIII—XIX
в. Кишинев, 1996. С. 46—47.
^Фонвизин М Заграничные впечатления и русская действительность//Россия
и Наполеон. Отечественная война в мемуарах, документах и худо-
жественных произведениях. М, 1913. С. 382—384.
23Из Записок графа А. X. Бенкендорфа. Император Николай 1 в 1832 году//
Русская старина. 1898. Январь—февраль—март. С. 291—292.
Заключение
Траф де Сепор. Обратно через Неман//Россия и Наполеон. Отечественная
война в мемуарах, документах и художественных произведениях. М, 1913.
С. 331—332.
Список сокращении
ГАОО — Государственный архив Одесской области
IПСЗРИ — Первое палноесобрание законов Российской Империи
ІІПСЗРИ —Второеподш)есобрашіезаконовРскхийскойИмп€рии
ЖМВД —ЖурналМинисгерствавнутреннихдал.
ЖМГИ —ЖурналМшшсгерствапху^рсгвенныхимуществ
ЗООИИД — Записки Одесского общества истории и древностей
НАРМ — Национальный архив Республики Молдова
РГИА — Российский государственный исторический архив
ФГАОО — Филиал государственного архива Одесской области
РГВИА — Российский государственный военно-истори-
ческий архив
д. ж* п. — души женского пола
д.м.п. —души мужского пола
д*о*п. —души обоего пола
Иван Антонович Анцупов
КАЗАЧЕСТВО РОССИЙСКОЕ МЕЖДУ БУГОМ И ДУНАЕМ
(исторический очерк)
Подписано к печати 12.01.2000.
Формат 60x90 1/16. Усл. печ.л. 18.
Уч.-изд.л. 18,5.
Заказ №89
И.П.Ф. "Центральная типография"
МД-2068, Кишинэу, ул. Флорилор, 1
Департамент издательской деятельности, полиграфии
и обеспечения книгами
Кишинев 2000