СОВРЕМЕННЫЙ ГУМАНИТАРНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ
В. А. ВАЗЮЛИН
ЛОГИКА
«КАПИТАЛА»
КАРЛА МАРКСА
Москва
2002

УДК 330.85
ББК 65.01
В 13
Вазюлин В.А.
В 13 Логика «Капитала» Карла Маркса. - М.: Современный
гуманитарный университет, 2002. - 390 с.
IЗВN 5-8323-0217-6
Книга видного отечественного философа, доктора философских
наук, профессора В. А. Вазюлина, первое издание которой вышло в
1968 году, стала библиографической редкостью. Сыграв
основополагающую роль в становлении теории диалектики как системы
логических категорий, эта книга не потеряла своего методологического
значения для гуманитарной науки и сейчас.
Новое, переработанное и дополненное издание рассчитано на
философов, социологов, экономистов. Эта книга будет полезна
научным работникам, преподавателям и студентам вузов.
УДК 330.85
ББК 65.01
I8ВN 5-8323-0217-6
О Современный гуманитарный университет, 2002

ЗАТЯНУВШАЯСЯ СЕНСАЦИЯ
(вместо предисловия)
Перед нами книга, первое издание которой вышло
в конце 60-х годов. Тогда она появилась тихо и
незаметно, хотя несла в себе научную сенсацию. Небольшой
тираж университетского издания и сугубо
специализированный текст монографии с самого начала резко
ограничили круг ее читателей. Знакомство с нею к тому
же требовало большой встречной работы мысли даже
от специалистов. И все же не эти свойства книги стали
главными причинами того, что сенсация не состоялась.
А могла бы состояться. Ведь книга решала те
проблемы, над которыми уже несколько десятков лет бились
умы философов-марксистов. Речь шла о создании
диалектической логики как философской системы,
отражающей закономерности познания развивающихся,
органических целостностей. Эта задача была выдвинута еще
К. Марксом, но особенно настойчиво ее ставил В. И.
Ленин, полагавший, что без ее решения вообще нельзя
было ни глубоко понять классический труд марксизма
«Капитал», ни развивать дальше марксистскую
философскую концепцию.
Почему же книга В. А. Вазюлина не отзвенела
сенсацией? Ведь именно в тот период, в шестидесятые
семидесятые годы, как никогда раньше, впрочем, и как
никогда позже, не был так велик интерес
обществоведов к классическому труду марксизма. Да и проблема
метода «Капитала» была одной из центральных не
только среди философов, но и среди экономистов. Философы
абстрактно и многословно рассуждали на тему, как ее
решить и как много даст это решение науке и практике;
экономисты же были куда активнее и, на первый взгляд,
практичнее, так сказать, ближе к жизни. Не дожидаясь,
з

когда философы, перестав летать в облаках
отвлеченных рассуждений, возьмут и вычленят логическую
структуру «Капитала» в ее диалектической целостности,
экономисты стали непосредственно искать исходное звено,
за которое, взявшись, можно было бы вытянуть всю
категориальную цепь, отражающую советскую экономику.
То и дело появлялись статьи, книги, монографии, в
которых отыскивались «клеточки» и «простейшие
отношения» социалистического производства, чтобы затем из
них вывести всю теоретическую систему нового обще--
ственного строя, как Маркс в «Капитале» все выводил
из товара. Но, несмотря на титанизм прилагаемых
усилий, результаты неизменно оказывались нулевыми. Со
временем это стало действовать обескураживающе.
Неудачные попытки множились, и вместе с ними стало
распространяться мнение, что Маркс с его «Капиталом» -
дело давно минувших дней. И уже не первокурсники, а
кандидаты и доктора наук стали считать, что если в
познании капиталистического общества, да и то
столетней давности, марксистская экономическая теория и
имела научное значение, то к миру XX века она абсолютно
неприложима. И метод, примененный Марксом, в
современных условиях бесплоден. Усиливавшиеся
разочарования привели к резкому снижению интереса к этому
направлению исследований, причем настолько, что даже
и реальные достижения здесь перестали
восприниматься академической средой таковыми. Назрел кризис
советского марксистского обществоведения: официально
провозглашенная доктрина ничем не могла помочь в
познании существовавшей реальности. Глубокий
исследовательский интерес был вытеснен формализмом и
доктринерством.
В этих условиях «Логика...» В. А. Вазюлина ученым
миром была воспринята как еще одна абстрактно-схо-
4

ластическая попытка порассуждать на излюбленную, а
с течением времени и изрядно поднадоевшую тему, да
еще с помощью темного, «гегельянского» языка. Те же
представители ученого мира, которые чувствовали, что
книга В. А. Вазюлина есть нечто большее, чем еще одна
абстрактно-субъектная схема, но не осознавая, что же
такое это «нечто», доброжелательно «советовали»
автору продолжать разрабатывать ее таким образом,
чтобы «гегельянский» язык заменить современной
общедоступной лексикой1. Это пожелание равносильно тому,
чтобы предложить математический текст с его
формулами и вычислениями изложить разговорным языком.
Если это в какой-то мере и выполнимо, то будет не
шагом в развитии науки, а в лучшем случае,
популяризацией ее, в худшем же - вульгаризмом.
Но, как бы то ни было, пусть с тяжелыми
потерями, все же советские обществоведы добились того
понимания, что метод «Капитала» Маркса без
вычленения его в логико-диалектическую форму был
действительно непосредственно неприложим к тогдашней
экономической реальности. Негативный результат в
науке - тоже результат. Негативным этот результат был
потому, что без понимания диалектики развивающихся
органических систем, позитивное исследование было
просто невозможно, как невозможно было и осознание
того, на какой ступени своего развития находится
такая система. Советский социализм страдал общей
болезнью, которую можно назвать «забеганием вперед».
Официальная идеология всегда провозглашала как
достижимые в ближайшем будущем самые отдаленные цели
(чего стоит лозунг «Коммунизм в 20 лет!»). Неудачи в
познании советского общества были связаны прежде
1 Приложение. 3. М. Оруджев. Предисловие к первому изданию
«Логики «Капитала» К. Маркса». С. 383-384.
5

всего с тем, что марксову экономическую систему
пытались с помощью эмпирических абстракций
непосредственно приложить к объекту, находящемуся на этапе,
очень далеком от своей зрелости. Изучаемый Марксом
и изучаемый советскими экономистами объекты были
на совершенно различных уровнях развития. Маркс
исследовал капитализм на зрелой его стадии, тогда как
новая общественная система в Советском Союзе была
еще в процессе своего становления, к тому же
отягченного существованием в рамках мировой
капиталистической системы и испытывавшего постоянное давление с
ее стороны.
Таким образом, объективно предмет исследования
не был развитой органической системой и потому
объективно не давал возможности своего исследования с
помощью непосредственного использования
методологического богатства «Капитала» К. Маркса.
Диалектическая логика полностью выполняет свою
методологическую функцию при двух необходимых
условиях: во-первых, если она сама представлена как
система логически последовательно связанных
диалектических категорий, что и было сделано В. А. Вазюлиным,
а во-вторых, если она применяется к объекту,
находящемуся на стадии зрелости, когда в полную меру
заработали собственные механизмы саморазвития
органической целостности.
Как и всякий развивающийся объект,
общественная система проходит, если обозначить упрощенно,
четыре стадии своего развития: этап возникновения
предпосылок системы, этап ее становления (формирования),
затем следует развитие системы на собственной основе
(стадия зрелости) и наконец ступень преобразования
старого общества в новое. Советский социализм не
вышел из стадии своего формирования, своего становле-
6

ния и потому объективно не давал возможности
применить Логику «Капитала» в ее систематически
выявленной категориальной форме.
Как было отмечено ранее, это обстоятельство в
основном и способствовало формированию негативной,
хотя и скрываемой атмосферы вокруг тематики логико-
материалистических исследований.
Но несмотря на этот общий фон, некоторые
исследователи сделали немало в области диалектической
логики. Первые специальные работы, посвященные
логико-методологическим проблемам «Капитала», появились
в 50-е годы. Это произошло тогда, когда закончились
Отечественная война и восстановительный период,
когда перед обществом во весь рост встала проблема
познания самого себя и путей своего развития.
Сначала на передний план выдвигается
аналитическое вычленение философских проблем «Капитала».
При этом внутренняя связь целого, хотя она в неявном
виде и предполагается, специально не
рассматривается. Структура «Капитала» в соответствующих работах
предстает как совокупность проблем диалектики, набор
которых вполне традиционен для литературы того
времени: сущность и явление, необходимость и случайность,
форма и содержание, абстрактное и конкретное и т. п.
Сама содержательная ткань «Капитала» выступает как
бы в качестве иллюстративного материла к
философским рассуждениям о взаимодействии диалектических
понятий. Среди подобного рода работ в этот период
следует отметить прежде всего две книги М.М. Розенталя:
«Принципы диалектической логики» (М., 1961) и
«Вопросы диалектики в «Капитале» К. Маркса» (М., 1967).
Но совокупность проблем диалектики - это еще не
диалектический метод в его целостности. Осмысление
материалистической диалектики в качестве целостного
7

метода начинается с книги Э. В. Ильенкова
«Диалектика абстрактного и конкретного в «Капитале» Маркса»
(М., 1960)1. В ней «Капитал» не расчленяется на
отдельные философские проблемы, а его логическая структура
описана в целом, через проблему восхождения от
абстрактного к конкретному. Такое восхождение -
двуединый процесс, совершающийся при постоянном
взаимодействии абстрактно обрисованного целого с данными
созерцания и представления, то есть эмпирическими
данными. Вспомним двусторонний подход в процессе
познания: переработка накопленного теоретического
материала в опоре на эмпирические факты. «Иными
словами, - писал Ильенков, - можно сказать, что
восхождение от конкретного к абстрактному, с одной стороны,
и восхождение от абстрактного к конкретному - с
другой, суть две взаимопредполагающие формы процесса
теоретического освоения мира, процесса
«абстрактного мышления». Каждый из них осуществляется только
через свою противоположность и в единстве с нею.
Восхождение от абстрактного к конкретному без своей
противоположности, без восхождения от конкретного к
абстрактному, превратилось бы в чисто схоластическое
связывание готовых, некритически заимствованных
откуда-либо тощих абстракций. И наоборот, сведение
конкретного к абстрактному, производимое наобум, на
авось, без осознанной общей идеи исследования, без
гипотезы, также не может дать и не дает теории». И
потому ведущим, направляющим моментом в процессе
восхождения является первоначальное представление о
конкретном: это абстрактно обрисованное целое (а не
неопределенное море единичных фактов) должно
постоянно витать в представлении как предпосылка и всех
См.: Введение В. А. Вазюлина к настоящему изданию. С. 47.
8

последовательно совершаемых актов анализа (актов
выделения и фиксирования в строго определенных
понятиях) частей данного целого. В итоге целое,
обрисованное вначале лишь контурно, схематично, в общем
виде, представляется в сознании как внутренне
расчлененное целое, то есть как конкретно понятое целое, как
верно отраженная конкретность.
Следовательно, пока не осуществится сам процесс
восхождения, первоначальное представление о целом
выступает абстрактно, нерасчлененно и внешне по
отношению к совершаемому познанию диалектического
объекта. Это в полной мере относится и к самому
процессу восхождения как объекту познания: до тех пор,
пока оно не осуществлено средствами диалектики как
логики, оно будет только общим, абстрактным
представлением о восхождении. Отсюда с необходимостью
вытекал следующий шаг: требовалось детально
воспроизвести логическую структуру «Капитала» в
категориальной системе диалектики, что и сделано В. А. Вазюлиным
в книге, новое издание которой перед нами.
В. А. Вазюлин стремится скрупулезно исследовать
логическую структуру марксова труда (особенно его
первый том) в сравнении с логической системой Гегеля.
Иными словами, для Вазюлина первоначально
обрисованным целым становится гегелевская логика как
обобщенный итог истории познания, истории философии,
экономическая же структура марксова «Капитала» -
объектом логического исследования. Диалектическая логика,
созданная Гегелем, образно говоря, как птица Феникс
должна была сжечь себя в пламени экономической
теории Маркса, чтобы затем возродиться обновленной.
Надо было вычленить диалектику в
логико-категориальной форме из экономического материала и только
после этого ее можно было применить к познанию дру-
9

гой целостности, другой органической системы, другой
общественной формации. Сопоставляя обе логические
структуры, Вазюлин воспроизводит метод «Капитала»
в качестве системы диалектически взаимосвязанных
логических категорий, и, таким образом, восхождение
от абстрактного к конкретному предстает
действительно расчлененным целым, выступает как логически
конкретное, как последовательный процесс
теоретического мышления.
Конечно, названный ученый не был единственным,
кто попытался это сделать. Только в 60-е годы
опубликованы книги таких авторов, как Е. П. Ситковский,
В. Н. Типухин, Л. А. Маньковскии и др. Но во всех этих
исследованиях обе логики (Гегеля и Маркса)
сопоставлялись лишь «крупными блоками», без детализации,
обобщенно. Уже в силу одного этого указанные
попытки, несмотря на содержащееся в них множество ценных
идей, уступают работе Вазюлина, которую отличает
детально, шаг за шагом прослеженный путь
теоретического мышления. В такой детализации выражается сама
логическая закономерность.
«Логика «Капитала» К. Маркса» является книгой,
автор которой решил одну из фундаментальнейших
проблем философской науки, и то, что она не стала
сенсацией в момент своего первого выхода в свет, делает ее
новое издание необходимым. Вообще, философские
концепции, действительно совершающие переворот в науке,
редко сразу же получают всеобщее признание.
Философия, эта Сова Минервы - сумеречная Сова, ибо
служение истине не терпит суеты. Признание к открытиям в
фундаментальнейшей области философии, как правило,
приходит тогда, когда общество, угомонившись от
суеты переделывания самого себя, наконец, задумывается
о самом себе, о том, а что же дальше. Новое издание
10

книги, осуществленное Современным гуманитарным
институтом, как раз и выходит в такие предрассветные
сумерки российского общества, когда оно осмысливает,
что произошло и куда идти дальше. Монография
В. А. Вазюлина, несомненно, представляет собой
эффективное средство этого тяжкого труда самопонимания.
В. Г. Голобоков
1 1

ПРЕДИСЛОВИЕ КО ВТОРОМУ ИЗДАНИЮ
«ЛОГИКИ «КАПИТАЛА» К. МАРКСА»
После 1-го издания «Логики «Капитала» в 1968 г.
обстановка в нашей стране коренным образом
изменилась: погиб социализм, произошла буржуазная
контрреволюция, капитализм победил политически, происходит
(но еще не завершилось) его формирование в экономике.
Соответственно изменилось отношение к
марксизму. С одной стороны, господствуют отрицание
марксизма у сторонников победившего в России капитализма и
разочарование в марксизме довольно значительной
массы населения. С другой стороны, в среде левой
оппозиции, либо на ее левом фланге - марксизм
воспроизводится догматически, в законсервированном виде, либо -
в центре и на правом фланге левой оппозиции -
марксизм пытаются развивать, но это развитие
«представляет собой» движение у одних к соединению тех или иных
сторон марксизма с идеологией докапиталистического
прошлого, у других - стремление (осознанное или
неосознанное) соединить марксизм с приемлемыми, с их
точки зрения, идеями, заимствованными, фактически, из
арсенала буржуазной идеологии, у третьих имеет место
смешение того и другого, у четвертых - смесь всех
перечисленных компонентов.
За последние годы появился целый ряд пророков,
создающих свои «миропотрясающие» произведения
(А. Зиновьев, В. Кожинов, С. Кара-Мурза и др.). Эти
люди или плохо, или совсем не знают марксизм, но, тем
не менее, выступают с претензией на то, что они
решили или решают основные вопросы современности.
Хочу довести до сведения тех, кто не знает, и
напомнить тем, кто забыл, увлекшись безоглядным
плюрализмом, что марксизм (в том числе: материалистичес-
12

кое понимание истории, диалектический материализм,
теория прибавочной стоимости) есть наука, а главной
задачей науки является истина.
И если стоять на позиции добросовестного и
объективного ученого, то добытая в прошлом истина не
может быть напрочь отвергнута, как и не должна быть
превращена в музейный экспонат.
Марксизм был и остается истинным. А истина есть
как результат, так и процесс.
В связи с тем, что мир после К. Маркса, Ф.
Энгельса, В. И. Ленина существенно изменился, и марксизм
должен был существенно измениться. Однако этого не
произошло. Но задача есть и ее необходимо решить.
Марксизм стоит на магистральном пути развития
метода наук, на магистральном пути развития наук об
обществе. Он был и - несмотря на кажущуюся
парадоксальность этого утверждения - остается по своей сути
вершиной наук о методе, вершиной наук об обществе.
В области метода Г. В. Ф. Гегель был гениальным
предтечей нового всемирно-исторического этапа
развития метода наук - современной сознательной
диалектики, К. Маркс же первым показал действие этого метода
в целой конкретной науке (политэкономии капитализма)
и, тем самым, стал зачинателем эпохи современной,
сознательной диалектики.
Гегель и К. Маркс именно начали, открыли эпоху
современной сознательной диалектики.
В этом отношении их труды (главным образом,
«Наука логики» Гегеля и «Капитал» К. Маркса) остаются
непревзойденными, хотя в частностях в области
постижения диалектики было многое сделано марксистами
разных стран.
К. Маркс, как настоящий ученый, «снял» логику
Гегеля, то есть взял у него все ценное в виде, преобразо-
13

ванном соответственно новой, более высокой стадии
развития диалектического метода. Одним из важнейших
принципиальных отличий диалектической логики
К. Маркса от логики Гегеля было то, что Гегель
рассматривал логику, как науку о всеобщем, в отрыве от
особенного и единичного. По словам К. Маркса, Гегеля
интересовало «дело логики», в противоположность
Гегелю К. Маркс рассматривает всеобщее в единстве с
особенным и единичным. Поэтому К. Маркса, по его
словам, интересует «логика дела».
Такой подход в наиболее развитом в трудах
К. Маркса виде и был реализован в «Капитале» (с той
оговоркой, что «Капитал» не был закончен). «Логика
дела» К. Маркса не могла быть создана без
предварительного создания «Дела логики» Гегеля.
Непосредственно же «Капитал» выступает как сугубо политэко-
номическое произведение, как конкретно-научное
исследование. Логика, метод политэкономического дела
присутствует в неявном виде.
К. Маркс неоднократно намеревался специально,
в общем виде, изложить метод логики «Капитала». Но
этот замысел К. Маркса не был им осуществлен, что
оказалось - как, по-моему, выяснилось впоследствии -
серьезнейшим препятствием и для глубинного понимания
главного произведения марксизма, и для развития
марксизма в магистральном направлении.
После смерти К. Маркса наступил своего рода
перерыв в магистральном направлении исследования
диалектического метода, диалектической логики. И - что
может показаться странным - в развитии
материалистического понимания истории.
Даже гениальный В. И. Ленин в силу разных
причин только на 44-м году жизни приступил к
тщательному, детальному, систематическому изучению Логики
14

Гегеля и сделал для себя открытие, сформулированно им
в виде парадокса: «Афоризм: Нельзя вполне понять
«Капитала» Маркса и особенно его I главы, не
проштудировав и не поняв всей Логики Гегеля. Следовательно,
никто из марксистов не понял Маркса У2века спустя!!»
(В. И. Ленин. ПСС. Т. 29. С. 162).
В. И. Ленин не выделил уровней понимания
«Капитала» К. Маркса и с этим связана некоторая
неопределенность афоризма: с одной стороны, «нельзя вполне
понять» (т. е. в какой-то мере все же можно понять), а с
другой стороны, «никто из марксистов не понял
Маркса» (т. е. совсем не понял).
На мой взгляд, в уровнях понимания и применения
«Капитала» (то же относится к его Логике) имеет смысл
выделить следующие три основные уровня.
Первый, самый поверхностный: понимание
отдельных положений «Капитала» и их применение. Это
аналогично, например, тому уровню освоения и
использования телевизора, когда ограничиваются
приобретением способности включать и выключать телевизор, не
более того.
Второй уровень - освоение, развитие, применение
тех или иных блоков, групп положений (например,
функций денег). Развитие марксизма (в том числе
«Капитала») имеется, но происходит по более или менее
частным вопросам.
На этом уровне, как и на первом, марксизм (в том
числе «Капитал», Логика «Капитала», диалектический
метод) предстает в виде суммы положений, а не как
нечто целостное, даже если люди, находящиеся на этом
уровне, говорят и пишут вслед за К. Марксом и Ф.
Энгельсом о целостности марксизма и, в том числе, диа-
лектико-материалистического метода.
На третьем, самом глубоком уровне понимания
марксизма (в том числе «Капитала», Логики «Капита-
15

ла», диалектико-материалистического метода)
действительно обнаруживается его целостность, его самые
глубокие корни, то есть на этом уровне открываются
возможности для развития марксизма в магистральном
направлении.
Если продолжить аналогию, то второй уровень
соответствует, в общем и целом, ремонту телевизора
специалистом и даже частичному усовершенствованию
телевизора, а третий уровень соответствует созданию
нового типа телевизора или даже переходу к какому-то
новому типу передачи и воспроизведения изображения,
звука...
В аналогии с телевизором, как во всякой аналогии,
выделяются лишь некоторые сходные черты. Однако
помимо аналогичных черт, имеет место и существенное
различие. Телевизор - вещь, которая сама по себе не
развивается, а может лишь разрушиться, развиваются же
(если иметь в виду названные уровни) знание о нем и
уров-ни его созидания. Марксизм же имеет дело с
предметами, которые развиваются сами по себе (с природой,
обществом...), и отображает их в качестве
развивающихся.
С этим связано и этим определяется, в конечном
счете, то, что сам марксизм есть открытое целое, притом -
с необходимостью - развивающееся целое.
Поэтому и в постижении, и в применении
марксизма можно выявить - в отличие от примера с
телевизором - в более развитом, в более сложном виде спирале-
видность хода познания. Не рассматривая подробно весь
закономерный процесс постижения марксизма,
естественно, желающим его постигнуть и добросовестно
осуществляющим это желание, выделю лишь следующее.
Человек, находящийся на первом из названных
выше уровней постижения марксизма, с неизбежностью,
16

с одной стороны, в какой-то мере, верно понимает и
применяет отдельные марксистские положения, а с другой
стороны, не постигнув марксизма (и в том числе диалек-
тико-материалистического метода) как открытого и
изменяющегося целого, воспринимает марксизм
метафизически (антидиалектически) и догматически.
Соответствующий характер имеет и применение марксизма на
первом уровне.
На втором уровне постижение, развитие и
применение марксизма более глубоки и верны, однако, и тут
марксизм (в том числе диалектико-материалистический
метод) не постигается как открытое и изменяющееся
целое.
Только постижение и применение марксизма (в том
числе, диалектико-материалистического метода) на
третьем уровне становится соответствующим сути
марксизма (в том числе, диалектико-материалистического метода).
С глубины (или, если угодно, с высоты) третьего
уровня существенно иначе предстают отдельные
положения, или иные «части» марксизма (в том числе,
«части» диалектико-материалистического метода), их
развитие, их применение.
В. И. Ленин в своем афоризме, процитированном
мной выше, имеет в виду фактически, по-моему, именно
третий уровень.
В число тех, кто «не понял Маркса 7? века спустя»,
В. И. Ленин включает и такого выдающегося
марксиста, как Г. В. Плеханов: «Плеханов написал о философии
(диалектике), вероятно, до 1000 страниц (Бельтов +
против Богданова + против кантианцев + основные
вопросы е1с.е1:с.). Из них о большой Логике, по поводу нее, ее
мысли (т. е. собственно диалектика как философская
наука) пШ!* (Там же. С. 248).
* - ничего. Ред.
17

В. И. Ленин отмечает кардинальный недостаток в
понимании Г. В. Плехановым диалектики: «...тождество
противоположностей берется как сумма примеров,
["например, зерно"; "например; первобытный коммунизм".
Тоже у Энгельса. Но это "для популярности"...], а не как
закон познания (и закон объективного мира)». (Там же.
С. 316).
Но и сам В. И. Ленин только подошел к освоению
и начал осваивать Логику «Капитала» на третьем уровне.
В. И. Ленин в «Философских тетрадях» ставит
задачу выделения Логики «Капитала», т. е. «логики дела».
Однако в обобщающем виде, как задачу выделения
системы законов и категорий Логики «Капитала», он ее
не формулирует.
Задача предстает с точки зрения одного закона
диалектики - единства и борьбы противоположностей.
Две нижеследующие цитаты подтверждают это:
«Раздвоение единого и познание противоречивых
частей его (см. цитату из Филона о Гераклите в начале
III части («О познании») Лассалевского «Гераклита»)
есть суть (одна из «сущностей», одна из основных, если
не основная, особенностей или черт) диалектики. Так
именно ставит вопрос и Гегель (Аристотель в своей
«Метафизике» постоянно бьется около этого и борется
с Гераклитом гезресйуе* с гераклитовскими идеями).
Правильность этой стороны содержания
диалектики должна быть проверена историей науки» (Там же.
С. 316).
И вторая цитата: «У Маркса в «Капитале»
сначала анализируется самое простое, обычное, основное,
самое массовидное, самое обыденное, миллиарды раз
встречающееся, отношение буржуазного (товарного)
* - соответственно. Ред.
18

общества: обмен товаров. Анализ вскрывает в этом
простейшем явлении (в этой «клеточке» буржуазного
общества) все противоречия (гезресПуе зародыши всех
противоречий) современного общества. Дальнейшее
изложение показывает нам развитие (и рост и движение) этих
противоречий и этого общества, в Е* его отдельных
частей, от его начала до его конца» (Там же. С. 318).
То, что закон единства и борьбы
противоположностей выражает суть диалектики, с этим, по-моему,
нельзя не согласиться. Однако к этому диалектика не
сводится.
С одной стороны, В. И. Ленин поставил вопрос
необходимости исследования Логики «Капитала» К.
Маркса. С другой стороны, вопрос не был поставлен во
всеобщем виде, и не была реализована задача детального и
систематического выявления Логики «Капитала».
Наибольший вклад в исследование Логики,
Метода «Капитала» после В. И. Ленина внесли советские
философы и экономисты. Прежде всего, на мой взгляд,
следует отметить Э. В. Ильенкова и Л. А. Маньковского.
Э. В. Ильенков - первый, кто попытался целостно,
на теоретическом уровне интерпретировать раздел о
методе политической экономии из «Введения к
экономической рукописи К. Маркса 1857-1858 гг.». Это было
интересно и очень талантливо. Но Э. В. Ильенков, во-
первых, ограничился в основном упомянутым
«Введением» К. Маркса и отдельными примерами из «Капитала».
Во-вторых, он не поставил, по сути дела, задачи
систематического изучения самого «тела» Логики «Капитала».
В известной мере эту задачу попытался решить
Л.А. Маньковский, но ему удалось лишь подойти к
логическому анализу некоторых разделов «Капитала».
Исходя из такого понимания достигнутого в
области исследования Логики «Капитала», я попытался в
19

книге «Логика «Капитала» К. Маркса» путем
детального и систематического сравнительного изучения
Логики Гегеля и «Капитала» К. Маркса выделить систему
Логики «Капитала» К. Маркса, ее сходство и
принципиальное отличие от Логики Гегеля. Логика
(Диалектика, Теория познания), которая содержится в
«Капитале» - это Логика наук, достигших такого уровня, когда
они изучают свой предмет как развивающееся целое.
Гений К. Маркса проявился, между прочим, в том,
что он выбрал предмет, исследование которого давало
объективную возможность в наиболее полном и
глубоком (для его эпохи) виде выявить Диалектику, Логику
развивающегося целого.
Другие науки до сих пор не достигли такой
полноты и глубины проникновения в свой предмет, какое мы
находим в «Капитале», хотя со времени создания и
публикации «Капитала» прошло много десятилетий и
появились специальные исследования систем, или так
называемые «системные исследования».
На мой взгляд, следующим предметом, при
изучении которого возможно было углубить; развить
марксизм в целом (и в том числе материалистическое
понимание истории и диалектико-материалистический
метод), была история человечества, со времен К. Маркса,
Ф. Энгельса (и даже В. И. Ленина) существенно
изменившаяся.
Результаты моего изучения истории человечества
были выражены, хотя и не полностью, в книге «Логика
истории». Это была попытка на основе достигнутого
понимания Логики «Капитала» К. Маркса, с учетом
происшедших после К. Маркса существенных изменений в
истории общества, с учетом выявленных мной
исторических ограниченностей в Марксовом исследовании
диалектико-материалистического метода (так, напри-
20

мер, материалистическое понимание истории К.
Марксом было преимущественно обобщением результатов,
полученных на пути движения познания общества от
поверхности к сущности, движение же познания
общества от сущности к явлению и действительности не
стало доминирующим в понимании строения общества в
трудах основоположников марксизма), с учетом
выявленных особенностей исторической формы существования
марксизма в трудах классиков, представить
современную историческую форму марксизма. Эта работа не
закончена. Более того, не полностью опубликованы даже
уже полученные мною результаты.
В. А. Вазюлин
21

ВВЕДЕНИЕ
Со времени написания «Капитала» прошло много
десятилетий. Первый том был издан более 100 лет
назад. Тем не менее «Капитал» К. Маркса и сейчас
находится на переднем крае науки. «Капитал» был и
остается единственным систематическим и детальным
изображением целой конкретной науки (политэкономии
капитализма) с сознательных диалектико-материалис-
тических позиций.
Метод и логика «Капитала» есть метод и логика
воссоздания исторически определенного
развивающегося предмета. Развитие предмета науки прежде всего
улавливается там, где предмет изменяется в сроки,
наиболее близкие к жизни одного поколения людей и где,
следовательно, один человек может фиксировать весь
процесс развития. Наиболее сложен для исследователя
предмет, развивающийся в течение периода времени,
или чрезвычайно превышающего продолжительность
жизни человека или, наоборот, значительно меньшего
сроков человеческого существования.
Первое изображение развивающегося предмета
наблюдается в науке о мышлении (Гегель). Гегель
абсолютизировал процесс мышления и попытался свести всю
диалектику к диалектике процесса мышления. «Для
Гегеля процесс мышления, который он превращает даже
под именем идеи в самостоятельный субъект, есть
демиург действительного, которое составляет лишь его
внешнее проявление»1.
К. Маркс первый выявил диалектику
материального предмета и отражающего его мышления. Этот
необходимый шаг вперед в развитии науки диалектики
логически вытекал из предыдущего. Но он мог быть сде-
' Маркс К, Энгельс Ф Соч. Т. 23. С. 21.
22

лан лишь с совершенно новых классовых позиций, с
позиций класса, последовательного в революционном
преобразовании общественной жизни. Ибо диалектика в
своем рациональном виде «в позитивное понимание
существующего... включает в то же время понимание его
отрицания, его необходимой гибели, каждую
осуществленную форму она рассматривает в движении,
следовательно также и с ее преходящей стороны, она ни перед
чем не преклоняется и по самому существу своему
критична и революционна»1. Перейдя к изучению
материальной действительности с сознательной целью ее
революционного преобразования, К. Маркс смог впервые
в истории наук принципиально правильно
интерпретировать и диалектику мышления. Была устранена
абсолютизация процесса мышления и установлено истинное
отношение идеального процесса к материальному: «У
меня же, наоборот (в противоположность Гегелю - В. В.),
идеальное есть не что иное, как материальное,
пересаженное в человеческую голову и преобразованное в
ней »2.
В «Капитале» методология и логика
модифицированы особым предметом исследования - капитализмом.
Однако поскольку «диалектика буржуазного общества
у Маркса есть лишь частный случай диалектики»3,
постольку диалектика «Капитала» сохраняет свое
значение при изучении всякого процесса развития. Наша
задача заключается в том, чтобы выделить систему
материалистической диалектики вообще путем изучения
частного случая диалектики, а именно диалектики
капитализма.
1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 22.
2 Там же. С. 21.
'Ленин В И Полн. собр. соч. Т. 29 С. 318.
23

Мы будем рассматривать систему диалектики с
точки зрения логики. Под термином «логика»
«Капитала» нами подразумевается диалектическая логика.
Предмет диалектической логики - мышление о развивающемся
предмете. Диалектическая логика есть наука о
мысленном воссоздании развивающегося предмета. Логика
«Капитала» К. Маркса - это логика систематического
рассмотрения целой науки, исходя из ее внутренних связей.
Первая в истории человеческой мысли попытка
рассмотреть целую науку с этих позиций была
предпринята Гегелем. Действительным объектом его
исследования, как мы отметили выше, было мышление. Этот
гениальный мыслитель изобразил в своей системе логики
диалектически интерпретированное познание с точки
зрения последовательности и связи обнаруживающихся
в нем логических категорий. Категориальное
исследование развития познания было верно угаданным
принципом создания системы диалектической логики.
Последовательность субординированной системы
логических категорий может быть ближайшим образом лишь
последовательностью появления этих категорий в
познании. Диалектическая логика есть прежде всего
изучение развития познания в категориальном плане.
Мышление было понято Гегелем как объективный процесс,
не зависящий ни от произвола отдельного человека, ни
от произвола человечества. Здесь мы встречаемся с
догадкой о том, что мышление есть
естественно-исторический процесс.
Однако Гегель абсолютизировал мышление,
превратил его в процесс совершенно самостоятельный в
самой своей основе. Не останавливаясь на социально-
политических причинах отмеченной абсолютизации,
ибо они, на наш взгляд, достаточно выяснены в
марксистской литературе, скажем о гносеологических корнях
24

гегелевского идеализма. Натолкнувшись на
объективный характер мышления, на его известную
независимость в любую данную эпоху от отдельного человека и
человечества, обнаружив, что каждое поколение
человечества вынуждено считаться с уже имеющимися
категориями как данными, Гегель оказался не в состоянии
объяснить происхождение категорий. И поэтому
объективность мышления выступила в качестве абсолютной
самостоятельности мышления. Система категорий
современной мыслителю эпохи представилась ему вечной,
неизменной, абсолютной. Если же система категорий
кажется вечной, неизменной и, следовательно,
абсолютно самостоятельной, то история мысли не может быть
не чем иным, как осознанием заранее существующей
системы логических категорий, и завершение осознания
ее есть завершение развития мышления. Развитие
системы логических категорий по отношению к прошлому
искажается. Все предшествующее развитие мысли
представляется исключительно с точки зрения тех сторон,
которые вошли в рассматриваемую логическую систему
данной эпохи. Следовательно, упускается из виду
качественное своеобразие предшествующих этапов развития
мышления человечества, и они фиксируются
односторонне.. Но если прошедшие этапы, ступени развития
мышления искажаются, трактуются односторонне, то по
отношению к будущему развитие мышления отвергается
вообще.
Позиция абсолютной самостоятельности
мышления неизбежно заставляет рассматривать переход от
одной категории к другой в виде процесса
«саморазвертывания» уже полностью заранее существующих
категорий. Задача исследования каждого нового предмета
сводится к обнаружению в нем известных до
исследования категорий логики. Между тем действительный пе-
25

реход от понятия к понятию, от категории к категории в
процессе познания есть переход от известного понятия,
категории к неизвестным, непознанным еще понятиям,
категориям и совершается он при том условии, что в
сознании исследователя «витает» реальный объект,
независимый от исследователя, данный в живом созерцании,
и каждый шаг движения мышления должен
сообразовываться с данными живого созерцания. Даже в самых
развитых формах мышления движение мысли от категории
к категории происходит в единстве двух
противоположных моментов: в движении от категорий, понятий к
новым данным живого созерцания и от последних к новым
понятиям, категориям. При этом решающим,
определяющим в конечном счете является второе движение.
Категории представляют собой результаты процесса
познания и в свою очередь воздействуют на него. Однако
определяющим в этом взаимодействии является процесс
познания. Умозрительность, сухость логического
исследования Гегеля обусловлены тем, что он представил
категории, результаты познания в качестве момента,
изначально данного и целиком определяющего процесс
познания. Естественно, что это есть не что иное как
отрыв логики от познания и сведение познания к логике в
качестве момента, целиком обусловленного логикой.
Переход от чувств, от живого созерцания к понятиям и
категориям выступает не в качестве действительной
предпосылки и действительного момента движения
мышления, а как видимость, целиком положенная
«саморазвертыванием» мышления.
Конечно, логика, взятая в ее специфике по
отношению к познанию, есть совокупность категорий,
результатов познания, движение от категории к
категории в отвлечении от перехода живого созерцания в
понятие. Однако весь вопрос заключается в том, как
26

происходит выделение специфики логики и отвлечение
от процесса познания. Образец строго научного
отвлечения одного момента от внутренне с ним связанного
другого момента дает К. Маркс. Например, излагая
процесс производства капитала, К. Маркс сначала
отвлекается от процесса обращения капитала, хотя оба
процесса в самом капитализме осуществляются в единстве.
Отвлечение от одного момента с целью изучения
внутренне связанного с первым другого момента в его
относительной самостоятельности происходит в
исследовании К. Маркса таким образом: то, от чего отвлекаются
(в данном случае процесс обращения и формы,
возникающие из единства производства и обращения), не
исчезает из сознания исследователя, но все время имеется в
виду, и воспроизведение одного момента
расценивается не как конечная, а как ближайшая задача, решение
которой еще не дает полного воспроизведения
рассматриваемого момента. Исследование познания наиболее
целесообразно начинать с его результатов, при этом с
наиболее развитых результатов - логических категорий
и лишь затем перенести центр тяжести изучения на
процессы познания. После чего необходимо рассмотреть
единство процессов и результатов познания. В
результате всего этого изучения откроются новые
возможности для воздействия человечества на развитие мышления
и познания. В таком случае на первом этапе
исследования, который в силу сложности предмета изучения не
может не занять более или менее длительный срок,
логические категории будут рассматриваться
преимущественно как данные, акцент должен быть сделан
больше на специфику логики, чем на ее единство с
процессом познания. Исследование неизбежно будет выдвигать
на первый план сходство логики Маркса и Гегеля. Но и
при этом позиция марксиста принципиально отлична от
позиции гегельянца.
27

Марксистский анализ специфики логики требует,
во-первых, постоянно иметь в виду действительный
процесс познания изучаемого результата; во-вторых,
требует постоянно учитывать, что исследование
специфики логики есть лишь ближайшая задача, необходимое
условие для перехода к следующим более глубоким
этапам исследования. На последующих этапах в связи с
необходимостью изучения собственно процесса познания
и единства мышления и познания на первый план
выступит коренное, качественное отличие логики,
гносеологии К. Маркса от логики Гегеля. Если принципы
К. Маркса последовательны, строго научны,
открывают широчайший простор исследованию мышления и
познания, то позиция Гегеля внутренне противоречива. С
одной стороны, принцип абсолютной
самостоятельности, первичности мышления, идеализм, устраняющий
задачу действительного изучения мышления и познания.
С другой стороны, догадка о естественно-историческом
процессе развития мышления и общества, порождающая
необходимость изучать действительность. То огромное
чутье, которое, как отмечал Ф. Энгельс, лежало в
основе гегелевского способа мышления и отличало его от
способа мышления всех других философов, было
обусловлено идеей развития. «Хотя форма была крайне
абстрактна и идеалистична, - продолжает Ф. Энгельс, -
все же развитие его мыслей всегда шло параллельно
развитию всемирной истории, и последнее, собственно,
должно было служить только подтверждением первого»1.
Ф. Энгельс там же указывает, что, несмотря на идеализм,
метод Гегеля был единственным логическим
материалом, который можно было по крайней мере использовать.
Весьма высоко оценивает достижения Гегеля в
области логики и К. Маркс. «...Гегель первый дал всеобъ-
' Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 13. С. 496. .
28

емлющее и сознательное изображение ее (диалектики -
В. В.) всеобщих форм движения». И непосредственно
далее К. Маркс формулирует свою задачу в области
диалектической науки: «У Гегеля диалектика стоит на
голове. Надо ее поставить на ноги, чтобы вскрыть под
мистической оболочкой рациональное зерно»1. «Маркс, -
пишет Ф. Энгельс, - был и остается единственным
человеком, который мог взять на себя труд высвободить из
гегелевской логики то ядро, которое заключает в себе
действительные открытия Гегеля в этой области, и
восстановить диалектический метод, освобожденный от его
идеалистических оболочек, в том простом виде, в
котором он и становится единственно правильной формой
развития мысли»2.
Материалистическая интерпретация логики
Гегеля позволила К. Марксу поднять диалектическую
логику на качественно более высокую ступень и в чисто
логическом отношении. Маркс впервые принципиально
решил вопрос об отношении мышления к
действительности, вопрос об историческом возникновении и
развитии мышления, об исторически преходящем характере
системы категорий любой данной эпохи, вопрос об
отношении мышления и общественной практики, а также
мышления и познания. Если для Гегеля на первый план
выдвинулась целостность мышления, то в марксовой
логике наряду и в единстве с принципом целостности
выступает в качестве одного из важнейших принцип
исторического происхождения целостности мышления из
материальной общественной практики, принцип
качественно своеобразных этапов в развитии мышления,
принцип исторически преходящего характера всякой
системы мышления.
'Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 22.
:Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 13. С. 496-497.
29

Колоссальный шаг вперед делает К. Маркс по
сравнению с Гегелем и в понимании предмета
мышления. С логической точки зрения наибольшее значение
имеет то обстоятельство, что К. Маркс первый понял
предмет исследования как исторически преходящую
ступень развития, качественно отличную от предыдущих и
последующих ступеней этого развития1. Впоследствии
мы постараемся показать, что прежде всего данное
обстоятельство обусловливает существенные особенности
в построении логики «Капитала», в постановке и
решении всех логических проблем.
Материалистическая переработка и развитие
метода, логики Гегеля есть дело чрезвычайной сложности
и огромной важности, составившее эпоху в развитии
науки о мышлении. Выделение и развитие
рационального ядра логики Гегеля могло быть осуществлено лишь в
ходе конкретного научного исследования
материального развивающегося предмета, путем построения
целой науки, исходя из ее внутренних связей.
Действительно, диалектическая логика - по существу своему,
во-первых, логика развивающегося, т. е. действующего, живого
познания и, следовательно, может быть понята
исключительно при рассмотрении действующего познания, в
ходе познания. Во-вторых, система диалектической
логики есть квинтэссенция науки в целом. Той наукой, в
ходе создания которой прежде всего и главным
образом перерабатывалась логика Гегеля, была
политэкономия капитализма.
! Более или менее блестящие догадки предшествующих К Марксу
экономистов об исторически преходящем характере капитализма, об
исторически определенных эпохах общества не были ими использованы
как исходные принципы для целостного объяснения всех явлений
капитализма. Такую стройную, внутренне единую теорию дал только
К. Маркс. Поэтому, на наш взгляд, специфика логики «Капитала» выясняется
прежде всего в сравнении с другой попыткой построения теории, исходя из
внутренних связей. Это же до К. Маркса предпринимал только Гегель.
30

Следовательно, только завершение создания
марксистской политэкономии капитализма и критики метода
буржуазных экономистов могло знаменовать
завершение материалистического переосмысления логики Гегеля.
«Капитал» является наиболее глубоким не только
экономическим, но и методологическим, логическим
обоснованием марксизма.
Завершающий этап формирования марксистской
политэкономии капитализма начинается с 50-х гг. XIX в.
Именно с этого времени наступает и завершающий этап
материалистической интерпретации логики Гегеля,
критики метода прежней политэкономии и образования
логики «Капитала». Главную задачу этого этапа развития
политэкономии марксизма определяет сам К. Маркс в
письме Ф. Энгельсу: «Я работаю, как бешеный, ночи
напролет над подытоживанием своих экономических
исследований, чтобы до потопа иметь ясность по крайней
мере в основных вопросах»1. Позже, в «Предисловии
«К критике политической экономии» (январь 1859 г.)
Маркс пишет: «Весь материал лежит предо мной в
форме монографий, которые были написаны с большими
перерывами в различные периоды не для печати, а для
уяснения вопросов самому себе; последовательная
обработка этих монографий по указанному плану будет зависеть
от внешних обстоятельств»2.
На первый план выдвинулся вопрос о системе
категорий экономической науки, их последовательности
и связях. Решить его можно было лишь в ходе
критического осмысления имевшегося логического материала о
системе науки. Таковым была единственно логика
Гегеля. С другой стороны, создание системы экономических
категорий в процессе критической переработки систе-
1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 29. С. 185.
2Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 13. С. 5.
31

мы логики Гегеля оказывалось процессом выделения и
развития рационального ядра последней.
Характер главной задачи конкретного,
экономического исследования в этот период обусловил то
обстоятельство, что центр тяжести в критике логики Гегеля
К. Марксом переместился по сравнению с 40-ми гг. на
выявление рациональных моментов этой гигантской
логической системы. Между тем в 40-е гг. Маркс
акцентировал свое внимание на мистифицирующей ее
стороне. Соответственно его работы в 40-е гг. носят по
преимуществу критический характер.
Мы хотим особо подчеркнуть, что сказанное не
означает, конечно, будто в 50-60-е гг. предавалась
забвению или преуменьшалась спекулятивная сторона
гегелевской конструкции, а в 40-е г. - ее рациональный
смысл. Речь идет лишь об определенном
акцентировании. Рассматривая логику «Капитала» К. Маркса в
связи с логикой Гегеля, мы также прежде всего будем
фиксировать эту связь в аспекте преемственности, говоря
об идеализме Гегеля лишь постольку, поскольку это
необходимо для выделения действительно научных
моментов его логической системы. В логике Гегеля нас будет
интересовать то рациональное, что сохраняется и в
«Капитале».
Диалектическая логика изучает логические
категории в их развитии. Развитие отличается от простого
изменения своей направленностью. На прогрессивной
стадии развития - это движение от менее развитого к
все более развитому, от простого к сложному.
Мышление, несомненно, находится на восходящей стадии
развития. Поэтому система категорий диалектической
логики должна быть субординированной
соответственно на-правлению восходящей стадии развития.
Движение от одной категории к другой есть движение от ме-
32

нее развитой, абстрактной категории, к более развитой,
конкретной категории. Логические категории
развиваются в познании, вместе с познанием и как стороны,
моменты развития познания. Следовательно, логические
категории должны рассматриваться в той
последовательности и в том расчленении, в каких они появляются
в развивающемся знании. Система логических
категорий действительно существующего мышления, как
доказал К. Маркс, всегда есть исторически, качественно
определенная, преходящая система. Развитие этих
систем, их смена друг другом происходят объективно,
естественно-исторически, определяясь уровнем и
характером материальной общественной практики. Подобно
тому как общество проходит в своем развитии ряд об7
щественно-экономических формаций, так и мышление
имеет ряд исторических форм.
Получеловеческое-полустадное, так сказать, первобытное мышление
человека, мышление, непосредственно вплетенное в
материальную практическую деятельность. Развитое мышление:
для этой стадии развития мышления характерна уже не
непосредственная, а опосредованная связь его с
материальной практикой. В свою очередь развитое
мышление человека (назовем его так в отличие от
первобытного мышления) разделяется на крупные этапы в
зависимости от метода мышления: наивная диалектика,
метафизика, сознательная диалектика. Подобно тому
как различные общественно-экономические формации
имеют не только специфические, но и общие
закономерности, общие для всех или для ряда формаций, так и
исторические формы мышления имеют категории, законы,
специфические для каждой из них, общие для всех форм,
а также общие для некоторых из них.
Имена Гегеля и особенно К. Маркса
символизируют переход человеческого мышления к сознательной
33

диалектике, этой величайшей исторической форме
человеческого мышления. Гегель первый предпринял
попытку построения развернутой системы современной
диалектической логики, но в рамках извращенного
понимания природы логического, трактуя последнее в качестве
совершенно самостоятельной, определяющей
субстанции. К. Маркс рассмотрел эту систему в связи с целой
конкретной наукой, преодолел ограниченность
постановки и решения вопроса своим предшественником и тем
самым выделил и развил ее научные моменты.
Итак, система логических категорий Маркса есть
исторически определенная логическая система, логика
сознательно-диалектического этапа развития мышления1.
Система логики «Капитала» делится прежде всего
на объективную и субъективную логику. Это деление,
по-видимому, является также и наиболее общим
делением диалектической логики вообще. Объективная
логика изучает отражение в мышлении развивающегося
объекта. Субъективная логика имеет предметом
отражение в мышлении развивающегося объекта. Иначе
говоря, предмет объективной логики - мышление, взятое
с точки зрения того, как в нем, или им отражается объект,
т. е. ее предмет — мышление под углом зрения того, что
в нем отражается. Предмет субъективной логики -
мышление, взятое с точки зрения того, что отражается, в чем,
1 Сознательная диалектика отличается от наивной диалектики в
первую очередь тем, что наивная диалектика вырастает на том уровне
развития знаний, когда отдельные науки еще не обособились друг от друга
и диалектика не могла базироваться на систематическом, детальном,
конкретно-научном исследовании предметов. Сознательная диалектика
отличается также от стихийной диалектики. Стихийный диалектик
эмпирически приходит к диалектике, он лишь более или менее
последовательно осознает отдельные моменты, стороны современной
диалектики. Стоять на уровне сознательной диалектики - значит понять
действие теории материалистической диалектики в процессе
систематического, детального, конкретно-научного рассмотрения предмета.
34

чем, как отражается объект. Следовательно, в обоих
случаях предметом служит мышление, но в первом
случае рассматривается содержание мышления, а во
втором - форма мышления. Диалектическая логика имеет
дело и с содержанием и с формой мышления, изучая и то
и другое с точки зрения их развития. Бытие, качество,
количество, мера, сущность, явление, действительность
и т. д. - категории объективной логики. Понятия,
суждения, умозаключения, анализ, синтез, индукция,
дедукция и т. д. - категории субъективной логики. В
конкретной науке объективная логика выступает на первый план
там, где ученый изображает предмет своего
исследования, и субъективная логика - там, где он изучает
познание предмета своими предшественниками или
исследует развитие своих знаний о предмете. Например,
логика трех томов «Капитала» есть объективная логика, а
логика четвертого тома, «Теории прибавочной
стоимости», - субъективная логика. На самом первом уровне
познания обе стороны мышления (объективная и
субъективная) выступают в непосредственном единстве, не
отличаются друг от друга. Затем они различаются и
ставятся рядом друг с другом (это известное различие
между онтологией и гносеологией). После этого
устанавливается их единство друг с другом в их различии.
Объективная и субъективная стороны мышления выступают в
сознании как застывшее единство противоположностей,
пока познание берется в качестве неподвижной
системы. Но если рассмотреть познание в процессе движения,
то застывшее единство противоположностей
превращается в противоречие: объективная и субъективная
стороны мышления взаимопревращаются, сливаются друг
с другом в своем отрицании друг друга. В предлагаемой
работе мы рассматриваем лишь объективную логику
«Капитала». Развернутое изложение и доказательство
35

системы объективной логики «Капитала» будет дано в
основной части предлагаемой читателю работы.
Объективная логика Гегеля подразделяется на
бытие и сущность. По-видимому, это деление должно быть
сохранено в научной диалектической логике. Учение о
бытии, взятое в его научном виде, есть не что иное, как
мыслительная, категориальная характеристика
объекта чувственного познания. Или, иначе говоря, это
моменты осмысления предмета, логические категории, в
каких определяется объект в чувственном познании.
Учение о сущности есть категориальная
характеристика предмета, как он выступает на рациональной стадии
познания. Характеризуя категориальную специфику
чувственного познания в самой общей форме, можно
сказать, что вещи обнаруживаются здесь как
непосредственные. Для рационального познания специфична
опосредованность, выделение внутренней связи вещей.
При переходе от чувственного познания к
рациональному происходит скачок, перерыв постепенности.
Вместе с тем в непосредственном знании зарождаются,
нарастают моменты опосредованного знания.
Первый том «Капитала» в логическом аспекте
подразделяется на учение о товаре и деньгах, что
соответствует бытию капитала, и на учение о процессе
собственно производства капитала, что соответствует
сущности капитала. Мышление на чувственной ступени
познания движется в рамках трех основных категорий:
качества, количества, меры. Совершенно справедливо
замечание Гегеля о том, что качество должно быть
изложено в строгой логической системе раньше
количества. Если качество делает предмет таким, каков он есть,
а количество в своей специфике есть изменения
предмета, не выходящие за пределы данного качества, то
очевидно, что прежде чем определять количество предме-
36

та, необходимо установить его качество. Иначе
количество не есть количество какого-либо предмета.
Естествен затем переход в изложении строгой логической
системы от безразличного количества предмета к
количеству, выводящему за пределы данного качества, т. е. к
качественному количеству, к мере.
Наиболее трудно в учении о бытии понимание
начала. В фило- и онтогенетическом развитии знаний
человека познание начинается с ощущений. Если подойти
к ощущению с позиций мышления и попытаться выявить
в нем зародыши мышления, то окажется, что ощущение
есть категориально неопределенное, логически
совершенно пустое, непосредственное, не опосредованное. Но
ощущение есть, и оно служит исходным пунктом
мышления. Ощущение не есть мышление, но оно есть
предпосылка мышления, которая в движении мышления и
для совершения движения должна все время
присутствовать (действительное мышление в каждом своем шаге
проверяется данными живого созерцания).
Следовательно, в ощущении мышление присутствует в возможности,
в зародыше, но оно находится в своей
противоположности, ибо мышление по своей сути всегда
опосредованное мышление. Мыслительная характеристика
предмета, базирующаяся на отдельных ощущениях, есть
неопределенность, непосредственность. Есть, но неизвестно
что есть, есть совершенно неопределенное. Предмет
качественно уже дан и еще не дан. Логически еще нельзя
даже сказать есть или не есть предмет, хотя он вместе
тем есть, ибо имеется ощущение. Поэтому в самом
начале познания предмета отсутствует ответ на вопрос,
началом чего оно является. На первых порах познания
мелькают впечатления, предмет познания при этом
остается логически неопределенным. Логически можно
зафиксировать, что есть и не есть, но еще нельзя уста-
37

новить, что есть и не есть. Это - становление знания о
предмете. Пока знание о предмете становится, нельзя
определить качество, определенность предмета.
Качество предмета как непосредственное должно быть
схвачено сразу. В становлении знания качество предмета и
есть и не есть (есть оно в возможности). Пока предмет
или знание о предмете становятся, нельзя сказать, что
становится. Но вот предмет или знание о предмете
стали, возникновение и прехождение - моменты
становления - превращаются в спокойное единство. Теперь
качество предмета познано. «Ставшее» знание само в свою
очередь затем становится исходным пунктом
становления нового знания и с самого начала несет в себе его
зародыши, тем не менее существует разница между
становлением и ставшим знанием, точно так же как
имеется различие между становлением и собственно
развитием предмета: например, различие между переходом от
капитализма к социализму и социализмом,
формированием марксизма и зрелым марксизмом. «Ставшее»
знание есть знание определенного предмета, и предмет
понимается в рамках категории качества. Конечно, мы
берем здесь идеализированный случай, ибо в чистом
виде сознание, которое состояло бы из отдельного
ощущения и мелькающих впечатлений, у взрослого
современного человека отсутствует, оно включается в
качестве одного из моментов в уже имеющийся запас знаний.
Но генетически этот случай имеет место.
Категории качества и количества суть категории
непосредственного знания предмета. Первая
схватывает непосредственное отличие предмета от других
предметов и непосредственное тождество его самому
себе. Вторая определяет изменения предмета, но как
непосредственно данные и безразличные к качеству.
Категория меры фиксирует переход к сущности, но еще не
38

самую сущность. В категории качественного
количества предмет осмысляется в отношении к самому себе,
но стороны отношения даны непосредственно.
Категория сущности предмета есть специфичность
предмета, определенная в более глубокой категории, нежели
качество. В сущности предмет не есть нечто
непосредственное, он сам относится к себе так, что стороны
отношения лишь соотносительны. Зрелый предмет есть
одновременно и качество и сущность. Как качество он
есть таковой постольку, поскольку он есть наряду с
другими предметами. Как сущность он есть то, что он есть
только в отношениях к самому себе как отличному от
себя. Например, прибавочная стоимость в своей чистоте
есть не просто увеличивающаяся стоимость, а
самовозрастающая стоимость, т. е. стоимость, существующая в
своем отношении к себе как к чему-то отличному от себя.
Категории сферы сущности предмета в
«Капитале» делятся на категорию сущности самой по себе,
категорию явления и категорию действительности. До
обнаружения сущности предмета не имеет смысла говорить
о явлениях предмета, можно констатировать лишь
непосредственность предмета, ибо явление всегда есть
явление чего-то. Когда сущность «нащупана», она должна
быть рассмотрена прежде всего сама по себе. А так как
она, между прочим, есть соотношение, то поэтому ее
возможно рассматривать саму по себе. «Возвращение» к
поверхности от сущности дает знание явления и, затем,
действительности предмета. Поверхность,
«просвеченная» сущностью, уже не есть просто непосредственное,
а опосредованное непосредственное, или явление.
Явление не есть сущность, а есть непосредственное,
поскольку оно «пронизано» сущностью. Единство такого
непосредственного, т. е. явления, и сущности есть
действительность.
39

В «Капитале» исследуется бытие капитала,
сущность капитала, самого по себе - процесс производства
капитала, явление капитала - процесс
капиталистического обращения, действительность капитала -
единство процессов капиталистического производства и
обращения. Все это движение мысли образует большой
виток спирали. В логике Гегеля имеется лишь один
виток спирали типа: непосредственное - сущность сама по
себе - явление - действительность. В логике
«Капитала» наблюдаются два витка спирали. Один из них -
большой виток. В свою очередь начальный отрезок
большого витка спирали сам представляет собой виток
спирали того же типа. Малый виток спирали образует первый
отдел «Капитала»: потребительная стоимость и
меновая стоимость - бытие товара, стоимость независимо
от форм ее проявления - сущность товара, взятая сама
по себе, формы проявления стоимости - явление
товара, процесс обмена и обращение товаров -
действительность товара. Следовательно, логика «Капитала»
более сложна, чем логика Гегеля. И это не случайно.
Поскольку для Гегеля предмет логики отождествляется с
логикой, и поскольку Гегеля интересует только логика
вообще, то у него не возникает проблемы логики
определенного предмета. Маркс же рассматривает
капитализм в качестве исторически определенного
развивающегося предмета. Более развитый предмет сохраняет в
себе необходимую предпосылку своего возникновения
и развития в преобразованном виде и в качестве своего
момента. А этот момент сам имеет бытие, сущность,
явление, действительность, которые, однако,
рассматриваются лишь постольку, поскольку это необходимо для
отображения более развитого предмета.
Кроме того, капитализм не только возникает, но
своим развитием создает необходимость отрицания са-
40

мого себя, образует предпосылки более развитого
общества. Предпосылки социализма, формирующиеся в
недрах капитализма, не представляют собой бытия
социализма, они являются лишь историческими условиями
социализма, которые сохраняются при социализме не в
прежнем, а в преобразованном виде.
Итак, логика «Капитала», помимо уже сказанного,
есть также воспроизведение в категориях отрицания
исторически определенным предметом самого себя,
логика отражения в мышлении исторических предпосылок
предмета, более развитого нежели данный.
Если в учении о бытии (и в большом и малом витке
спирали) предмет еще не вырисовывается в качестве
полностью непосредственно определенного, то в учении о
сущности он уже полностью непосредственно определен
и предстает как типичный единичный предмет,
существующий наряду с другими также полностью
определенными предметами. В сущности самой по себе предмет
есть единичный типичный предмет. В явлении сущность
просвечивает через разные явления, явления берутся
еще наряду друг с другом и наряду с сущностью самой
по себе. Здесь предмет выступает особенным
предметом, т. е. предметом, который специально фиксируется
наряду с другими. В единстве сущности и явления, т. е. в
действительности, все предметы выступают как
всеобщий предмет. В самом деле, в «Капитале», начиная с
изложения собственно капитала, т. е. исключая отдел о
товаре и деньгах, появляется новое основание деления
произведения на крупные части. В первом томе К. Маркс
обсуждает процесс производства индивидуального
типичного среднего капитала, во втором томе речь идет
об обращении различных видов капитала: товарного,
денежного, промышленного. Индивидуальный
типичный промышленный капитал изучается наряду с товар-
41

ным и денежным капиталами, последние
рассматриваются, однако, лишь как проявление промышленного
капитала. Каждый вид капитала по отношению к другому
представляется особенным капиталом. В третьем томе
разбирается единство всех трех форм капитала и
вместе с тем индивидуальный капитал анализируется уже в
качестве стороны совокупного капитала.
Следовательно, капитал рассматривается в качестве всеобщего
предмета. Это основание деления является производным от
разделения на собственно сущность, явление и
действительность. В малом витке спирали также имеется это
основание деления. Товар, взятый до рассмотрения форм
его проявления, есть единичный типичный товар.
Формы стоимости показывают переход от товара как
единичного типичного товара к товару в качестве
особенного, стоящего наряду с другими единичными
типичными товарами и, наконец, к всеобщему товару, к деньгам.
Движение мысли от непосредственного к
сущности как таковой, от нее к явлениям и затем к
действительности есть «механизм» восхождения мышления от
абстрактного к конкретному. Восхождение, таким образом,
совершается не по прямой линии, а по спирали. Именно
так создается система логических и экономических
категорий. На отдельных отрезках витка спирали на первый
план выдвигаются различные законы диалектики (какие
именно и когда - этот вопрос будет обсуждаться в
дальнейшем). Если категории представляют собой моменты,
элементы системы категорий, то логический закон
представляет собой связь, единство, форму движения
категорий.
Система экономических категорий в «Капитале» в
целом совпадает с последовательностью
исторического развития современного К. Марксу капитала.
Система логических категорий Гегеля и К. Маркса в общем
42

соответствует также историческому развитию познания.
Здесь мы говорим о проблеме исторического и
логического в самом общем плане, а именно так, как она
вырисовывается до конкретного, детального рассмотрения
логики «Капитала». После конкретного рассмотрения
«механизма» логики «Капитала» мы вернемся к
проблеме исторического и логического, но уже на более
глубокой основе и охарактеризуем типы совпадения и
несовпадения исторического и логического, условия
применения логического способа и т. д.
Для «Капитала» К. Маркса, для «Науки логики»
Гегеля, для всякого исследования системы внутренне
связанных сторон характерно, что на любой
промежуточной ступени изложения и исследования обсуждаемая
сторона системы не находит окончательного изображения
ее специфической связи с другими сторонами системы и,
следовательно, она воспроизводится односторонне. Так,
изложение учения о товаре и деньгах в первом отделе
«Капитала» остается односторонним до тех пор, пока
не понята вся система капитализма в целом. Метод
изложения системы внутренне связанных сторон на каждом
промежуточном этапе «ставит ловушки»
неискушенному читателю, уверенному в том, что он в изложении
диалектически мыслящим автором той или иной отдельной
стороны системы уже должен получить окончательное
знание о ней (стороне). Каждая экономическая
категория приобретает значение категории исключительно в
рамках цельной теории. Категория, будь то
экономическая, химическая и т. д., словом, любая категория
конкретной науки или логики становится категорией только
в системе категорий. Вне системы категорий категория
не есть категория. Это большой важности
обстоятельство подчеркивали и Гегель, и К. Маркс, и Ф. Энгельс, и
В. И. Ленин. Весьма популярно выразил его Ф. Энгельс,
43

говоря о главном открытии К. Маркса в области
политической экономии, поставившем его на голову выше
своих предшественников, о том новом, что внес К. Маркс в
понимание прибавочной стоимости. Ф. Энгельс
приводит пример из истории химии. Еще в конце XVIII в.
господствовала флогистонная теория. В 1774 г. Пристли, а
затем Шееле открыли кислород - вещество, свободное
от флогистона (предполагаемого горючего материала,
отделяющегося от горящего тела). Однако они не
поняли, что их открытие противоречит господствующей
теории. «Но вскоре после этого Пристли... сообщил о
своем открытии Лавуазье, и Лавуазье, руководствуясь этим
новым фактом, вновь подверг исследованию всю
флогистонную химию и впервые открыл, что новая
разновидность воздуха была новым химическим элементом, что
при горении не таинственный флогистон выделяется из
горящего тела, а этот новый элемент соединяется с
телом, и таким образом, он впервые поставил на ноги всю
химию, которая в своей флогистонной форме стояла на
голове»1. И далее Ф. Энгельс указывает, что Пристли и
Шееле, следовательно, лишь описали кислород.
Понимание ими кислорода не было теоретическим, не было
категориальным, а потому оставалось неизвестным и то,
что описывалось. Теория прибавочной стоимости
Маркса относится к учению классиков буржуазной
политэкономии как открытие Лавуазье к открытию Пристли и
Шееле. Существование прибавочной стоимости и ее
состав (неоплаченный труд) были известны и до К.
Маркса. Но Маркс первый понял, что этот факт есть ключ
для объяснения капитализма, рычаг для переворота всей
экономической науки. «Руководствуясь этим фактом, он
исследовал все установленные до него категории, как
Лавуазье, руководствуясь открытием кислорода, иссле-
1 Маркс /С Энгельс Ф. Соч. Т. 24. С. 19-20.
44

довал прежние категории флогистонной химии»2. В
процессе этого исследования была впервые выделена в
«чистом» виде и сама категория прибавочной стоимости.
То обстоятельство, что раскрытие и оправдание
категорий логики, ее содержания и метода может быть
дано исключительно изложением всей науки логики,
неоднократно подчеркивалось уже Гегелем. Но Гегель
усматривал в этом ее специфику. Между тем упомянутое
обстоятельство есть черта, присущая всем наукам на
теоретической стадии их развития. Достаточно
глубокая трактовка этой черты невозможна без понимания
проблемы исторического и логического. Соотношение
логической и исторической последовательности в
логической системе в общем то же самое во всякой науке,
систематически представляющей внутренне связанные
стороны предмета. С одной стороны,
последовательность системы логических категорий совпадает с
исторической последовательностью их появления. Так,
непосредственное знание возникает исторически и
индивидуально до опосредованного знания. Далее, необходимо
прежде знать сущность и только тогда становится
возможным просвечивание ею поверхности предмета и
понимание единства сущности и явления. С другой
стороны, последовательность системы логических категорий
не совпадает полностью с исторической
последовательностью их появления. В системе логических категорий в
целом каждая категория существует одновременно с
другими. Например, непосредственное знание и в эпоху
Гегеля, и в эпоху К. Маркса, и в нашу эпоху всегда
является лишь одним моментом знания, оно находится во
внутреннем единстве с опосредованным знанием. Если
мы рассматриваем систему логических категорий с
точки зрения сознательно-диалектической стадии развития
1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 24. С. 19-20.
45

мышления человечества, то в целом в мышлении
одновременно и во внутреннем подвижном единстве
имеются и категория бытия, и категория сущности, и
категория явления, и категория действительности. Задача
заключается в том, чтобы понять место и роль каждой
категории именно в данной, исторически определенной
системе категорий, а не так, как она существует вне и до
этой системы. Логически последовательное изложение
логических категорий неизбежно должно представлять
одновременно и во внутреннем единстве существующие
логические категории одну за другой. Поэтому каждая
категория получает свое полное изображение лишь в
развертывании всей системы логических категорий.
Следовательно, нельзя требовать полного выяснения и
обоснования содержания той или иной логической
категории, когда речь идет только о ней.
Если К. Маркс выполнил гигантскую работу по
материалистическому осмыслению системы
диалектического мышления в процессе создания целой конкретной
науки - марксистской политэкономии капитализма, то
его главная теоретическая задача все-таки заключалась
прежде всего в экономическом обосновании
неизбежности гибели капитализма и необходимости свершения
социалистической революции. Вопросы системы
диалектического мышления решались постольку, поскольку это
требовалось для исследования центральной проблемы,
но не специально. В настоящее время, когда связи
экспериментов, наблюдений, описания с теорией и
строение самих теорий конкретных наук необычайно
усложнились, когда в силу гигантского роста конкретных
знаний стало чрезвычайно трудным делом для ученого
удерживать в голове связь целого, в настоящее время
специальное исследование системы внутренне
связанных логических категорий и вооружение ученых конк-
46

ретных наук систематическим
сознательно-диалектическим пониманием логических категорий превратилось в
одну из самых актуальных проблем. Хочется еще раз
подчеркнуть, чтобы устранить недоразумения: речь идет
об исторически определенной системе логических
категорий, а именно о той логической системе, которая
действует в научном мышлении тогда, когда развитие
конкретных наук породило потребность в сознательной
диалектике, базирующейся на систематическом и
детальном изучении предметов конкретных наук.
Логика «Капитала» К. Маркса не лежит на
поверхности этого величайшего произведения, ее выделение
требует особого труда. На одно из важнейших условий
успешности такого труда указывал В. И. Ленин: «Нельзя
вполне понять «Капитала» Маркса и особенно его I
главы, не проштудировав и не поняв всей Логики Гегеля.
Следовательно, никто из марксистов не понял Маркса
1/2 века спустя!!»1. В гениальных ленинских
«Философских тетрадях» развернуто даны принципы
специального исследования логики «Капитала» в связи с логикой
Гегеля. Основываясь на этих принципах, на
специальных высказываниях и рассуждениях К. Маркса и Ф.
Энгельса, привлекая материал «Капитала», советские
исследователи создали ряд весьма ценных трудов по
диалектике, логике «Капитала»2. Эти труды представляют
собой значительный шаг на пути изучения непревзой-
1 Ленин В.И. Поли. собр. соч. Т. 29. С. 162.
2 См.: Розетмиь ММ Вопросы диалектики в «Капитале» К. Маркса.
М., 1956; Диалектика «Капитала» К. Маркса. М., 1967; Ильенков Э.В.
Диалектика абстрактного и конкретного в «Капитале» К. Маркса. М., 1960:
Маньковский Л.А. Логические категории в «Капитале» К. Маркса // Уч. зап.
Московского пел. ин-та им. В.И. Ленина. 1962. № 179; Типухин В. Метол
восхождения от абстрактого к конкретному в «Капитале» К. Маркса //
Труды Омского сельхоз. ин-та им. СМ. Кирова. 1961. Т. ХЬУ, серия
философия; Оруджев 3. М. К. Маркс и диалектическая логика. Баку. 1964.
47

денного образца исследования законов и категорий
диалектики в процессе изложения целой конкретной науки.
В предлагаемой работе мы стремимся в меру своих
сил способствовать решению следующей еще не
решенной проблемы: представить объективную логику
«Капитала» в сравнении с объективной логикой Гегеля как
систему субординированных, внутренне связанных
категорий путем выявления их из детального
рассмотрения экономического материала «Капитала», взятого в
его квинтэссенции, а не в качестве суммы примеров.
Автор пытается, во-первых, рассмотреть «механизм»
объективной диалектической логики, как он может
быть выведен из исследования логики «Капитала»; во-
вторых, дать обобщенное понимание логики
«Капитала», основанное на подробном изучении этого
произведения. Эта логика и будет, на наш взгляд,
объективной диалектической логикой вообще, развитой из ее
внутренних связей. Другими словами, такая логика
есть изображение систематического мышления о
диалектическом объекте. Важно иметь в виду, что мы
рассматриваем логику в «чистом» виде. Действительно же
действующее мышление человечества никогда не существует
в «чистом» виде, а всегда модифицируется
привходящими обстоятельствами. Так, даже самое развитое
мышление существует в конечном счете в качестве момента
материальной преобразующей общественной
деятельности в единстве с чувственным познанием.
Следовательно, действительное мышление не может быть
изучено одной лишь наукой логики. Но тем не менее логика
имеет свою «сферу влияния» в исследовании мышления.
А именно, она рассматривает лишь специфику
мышления, мышление в его отличии и от материальной
общественной практики и от чувственного познания. Однако
специфика мышления не есть нечто совершенно само-
48

стоятельное, изначальное. Специфика мышления есть
отражение материальной общественной практики, от-
ражние, взятое в «чистом» виде и в категориальном
плане. Следовательно, выделить его специфику в «чистом»
виде - значит изучить категории как таковые. Кроме
того, объект мышления дан в мышлении в «чистом» виде
только там и тогда, где и когда мышление абсолютно
истинно отражает объект. Субъективная логика также
имеется в «чистом» виде лишь в абсолютно истинном
мыслительном воспроизведении объекта. Таким
образом, чтобы исследовать исключительно специфику
мышления, необходимо предположить, что субъект в
процессе отражения приходит к абсолютному совпадению с
объектом. Только процесс исследования,
завершающийся абсолютным знанием о предмете, есть процесс
исследования в его «чистом» виде. Но это лишь временное
предположение, строительные леса, которые
убираются, когда здание построено. Ибо, рассмотрев мышление
как таковое, следует понять связь мышления с
чувственным познанием, происхождение мысли из материи и т. д.
Такой подход с неизбежностью «снимает»
предположение об абсолютном совпадении субъекта и объекта в
результате мышления, «снимает» и результаты
односторонне логического исследования мышления. Тем не
менее односторонне логическое изучение мышления, т. е.
рассмотрение мышления в «чистом» виде, служит
необходимым этапом изучения мышления, только пройдя его,
возможно воспроизвести действительное мышление и
действительность мышления. Трагедия Гегеля
заключалась не в том, что он принял принцип тождества
мышления и бытия, но в том, что этот принцип не был
осмыслен правильно, не был интерпретирован как простое
предположение, необходимая временная идеализация.
Частное предположение об абсолютном совпадении
49

субъекта и объекта в результате мышления, вводимое с
необходимостью на этапе односторонне логического
исследования мышления, Гегель понял как абсолютное,
непреходящее, как принцип абсолютно завершенной
картины мира, что, между прочим, и породило всю его
умозрительную, идеалистическую конструкцию. Это один из
важнейших гносеологических корней идеализма Гегеля.
Ниже мы стремимся представить в «чистом» виде
систему диалектической логики так, как она
содержится в первых трех томах «Капитала» К. Маркса.
Последующее строение работы таково: прежде всего
рассматривается «механизм» способа восхождения от
абстрактного к конкретному. Этот «механизм» заключается в
движении мышления от непосредственного знания к
сущности самой по себе и от сущности как таковой к
явлению и действительности1. Названное развитие мысли
охватывает первые три тома «Капитала» и образует
большой виток спирали. В свою очередь отрезок большого
витка спирали - этап непосредственного знания,
которому в «Капитале» соответствует изложение учения о
товаре, деньгах и превращении денег в капитал, - этот
отрезок сам является витком, малым витком спирали.
Логический «механизм» малого витка спирали тот же,
что и логический «механизм» большого витка с тем
основным различием, что малый виток воспроизводится
как подчиненный большому витку и потому в
сравнительно сокращенном и до известной степени
преобразованном виде. Большой виток спирали содержит
отрицание самого себя, исторические предпосылки более
1 Такое понимание восхождения от абстрактного к конкретному
отличается от общепринятого. Обычно сводят восхождение от
абстрактного к конкретному к движению мысли от сущности к явлению. Мы
полагаем, что (подробнее об этом см. ниже) восхождение от абстрактного к
конкретному как к единству многообразных определений охватывает оба
отмеченных вида движения мысли, но в их «чистом», закономерном виде.
50

развитого предмета. Затем рассматривается процесс
восхождения в целом. И, наконец, мы переходим к
отношению восхождения (от абстрактного к конкретному) к
действительному развитию предмета, т. е. к проблеме
исторического и логического. Здесь выделяется
несколько типов совпадения и несовпадения исторического и
логического, поскольку они выступают в сфере
объективной логики. Следует особенно подчеркнуть, что
развертывание изложения в предлагаемой вниманию
читателя работе происходит путем постоянного, строгого и
детального следования за ходом развития
экономической теории в «Капитале» К.Маркса. Подробно анали
зируя этот экономический материал, мы пытаемся
выкристаллизовать в нем логическую структуру, логические
категории, их связи, переходы, прослеживаем, как
углубляются и развиваются логические категории, их связи,
отношения по мере развертывания в «Капитале»
политэкономии капиталистического общества. Поэтому мы
всегда отмечаем, от каких сторон экономики
капитализма и к каким ее сторонам К. Маркс движется в
«Капитале», как конкретно, экономически он их воссоздает, и
только на этой основе делаем попытку выделения
соответствующего логического движения мысли Маркса.
Логическое рассмотрение не предшествует
экономическому, а выводится из него.
51

Глава I
НАЧАЛО НАУКИ КАК СИСТЕМЫ
СУБОРДИНИРОВАННЫХ КАТЕГОРИЙ
§ 1. ПРЕДПОСЫЛКИ И СПОСОБЫ
РАССМОТРЕНИЯ НАЧАЛА НАУКИ
Предмет рассмотрения К. Маркса в «Капитале» -
процесс развития, или развивающийся предмет. Забегая
вперед, скажем, что подобно всякому развивающемуся
предмету капитал представляет собой единство,
взаимодействие многообразных сторон, развивается путем
отрицания отрицания, единства и борьбы
противоположностей, перехода количественных изменений в
качественные. Этот предмет находится на исторически
качественно определенной, специфической стадии
развития. Наука, отражающая такой предмет, должна быть в
конечном счете системой субординированных категорий.
Наука об экономике капитализма, как и вообще
наука о развивающемся предмете, проходит сначала
стадию, которая начинается с хаотического
представления о предмете, с чувственного конкретного, и
состоит преимущественно в его анализе, в вычленении его
простейших сторон и отношений. Маркс во введении к
экономической рукописи 1857-1858 гг. показывает, что
таков исторический путь прежней политэкономии,
исследовавшей капитализм1.
К. Маркс в «Капитале» начинает рассмотрение
предмета сразу с его простейшего отношения, с товара.
В этом произведении уже господствует восхождение от
абстрактного к конкретному. Исходным пунктом служит
наиболее абстрактное отношение изучаемого предме-
1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 12. С. 726-727.
52

та. Начало восхождения само, таким образом, в
известной мере есть результат предшествующей стадии
познания - от хаотического представления о целом, от
чувственного конкретного к абстрактному. В качестве
этого результата начало восхождения представляет собой
отражение в мышлении такого отношения предмета,
при мысленном разложении которого (отношения)
происходит выход за пределы рассмотрения данного
специфического предмета.
Определения простейшего отношения предмета
как результата движения от хаотического
представления о целом к абстрактному недостаточно. Необходимо
показать, что оно есть простейшее по сравнению со
всеми другими отношениями данного специфического
развивающегося предмета. Вне специфической связи, вне
единства со всеми сторонами развивающегося
предмета какое-либо отношение не только не выступает
простейшим, но и вообще перестает быть отношением
именно этого, а не другого предмета. Рука, отрезанная от
тела, не есть уже рука живого тела. Разложение живого
тела на составные части есть умерщвление живого,
живая связь частей исчезает.
Следовательно, для полного уяснения
простейшего отношения необходимо понять его в единстве, в
связи со всеми другими отношениями данного предмета.
Поэтому полное доказательство того, что отношение
есть простейшее, дается всем ходом восхождения от
абстрактного к конкретному в целом.
Естественно, начало восхождения до совершения
процесса восхождения может быть понято лишь как
результат движения от хаотического представления о
целом, от чувственного к абстрактному и еще не может
быть полностью прослежена его простота в движении
от простого к сложному. В этом смысле только гипоте-
53

тически допустимо утверждать, что данное отношение
есть простейшее.
В «Капитале» К. Маркс воссоздает предмет,
который он уже знает, о чем свидетельствует экономическая
рукопись 1857-1858 гг., работа «К критике политической
экономии», экономическая рукопись 1861-1863 гг. В
сознании К. Маркса существовало поэтому и полное
доказательство того, что товар есть простейшее
отношение капитализма. Но в «Капитале» он вначале опускает
весь тот путь, какой привел его к убеждению, что
именно это отношение (товар) есть простейшее отношение
предмета (капитализма), и сразу начинает с собственно
простейшего отношения, т. е. с наиболее абстрактной
категории.
Читателю, начинающему знакомиться с
«Капиталом», этот предшествующий путь неизвестен, еще не
существуют для него и последующие шаги восхождения,
ибо он изучает «Капитал» последовательно. При таких
условиях утверждение К. Маркса об элементарности
товара предоставляется читателю первоначально
априорно данным, просто постулированным. Исходная
абстракция предстает в самом начале вне связи с
предыдущим и последующим ходом движения мышления,
вследствие чего доказательство ее в качестве исходной
читателю еще не дано, не определено. Поэтому как
начало это отношение еще теоретически не доказано, не
определено, т. е. неопределенно. Более того, начало в
«Капитале» первоначально не только не доказано по
отношению к другим сторонам предмета, но оно пока
не доказано внутри себя, т. е. доказательно не
выявлены и не определены стороны простейшего отношения.
Предвосхищая дальнейшее развертывание мысли
в «Капитале», можно было бы дать ряд определений
исходной абстракции восхождения. Важнейшие из них
следующие:
54

1. В исходной абстракции отражается такое
отношение предмета, которое дальше разложить нельзя, не
выходя за рамки данного специфического предмета.
2. В исходной абстракции воспроизводится
отношение, являющееся простейшим по сравнению с
остальными сторонами изучаемого специфического предмета.
3. Исходная абстракция отражает зародышевое
противоречие, на основе которого и из которого
вырастают все другие отношения данного предмета.
4. Исходная абстракция воссоздает исторически
первичное отношение предмета.
5. Исходная абстракция отображает простейшее
отношение предмета и, следовательно, некоторую
совокупность различных, многообразных сторон.
В первом определении исходная абстракция
фиксируется с точки зрения ее связи с движением познания
от хаотического представления о целом, от
чувственного конкретного к абстрактному. Доказательство его
(определения) содержится в историческом движении
классической буржуазной политэкономии и развитии
экономических воззрений К. Маркса и Ф. Энгельса в период,
предшествовавший написанию «Капитала».
Второе, третье и четвертое определения нельзя
доказать, если иметь дело исключительно с простейшим
отношением и не вывести из него более развитых
отношений предмета путем восхождения от абстрдктного к
конкретному, т. е. они доказываются самим процессом
восхождения и их доказательство не существует до
этого процесса.
Пятое определение может быть доказано только
после рассмотрения более чем одной стороны
простейшего отношения, т. е. тоже не с самого начала изучения
«Капитала».
Все эти определения представляют собой рефлек-
тирование по поводу уже познанного в самых общих чер-
55

тах процесса восхождения от абстрактного к
конкретному.
Наша задача заключается в том, чтобы строго
следовать за развертыванием логического богатства
«Капитала», не забегать вперед, не определять уже
известные отношения, категории предмета через еще
неизвестные более развитые отношения, категории. Наша
задача состоит также в том, чтобы не определять
отношения, категории «Капитала» через знания,
сформировавшиеся у К. Маркса до написания «Капитала». Ибо
мы ставим своей целью выделение и развертывание
логики именно и только «Капитала», а для этого
необходимо ее рассмотреть в той последовательности и связи,
в какой она предстает перед сознанием читателя,
знакомого лишь с «Капиталом».
К. Маркс характеризует стороны, отношения
предмета последовательно. Рассматривая, например, товар
до капитала, К. Маркс уже знает, какова связь товара с
капиталом, и это знание, несомненно, влияет на
определение товара до определения капитала, но оно еще не
становится явным, доказательным для сознания
читателя. Читатель, изучивший товар, но еще не знающий
собственно капитала, видит доказанность,
необходимость преимущественно определений товара в его
самостоятельности по отношению к капиталу.
Определения же связи товара с собственно капиталом до
рассмотрения собственно капитала выступают для сознания
читателя недоказанными, постулированными,
априорными.
Развитие мысли в «Капитале» есть, с одной
стороны, развитие доказательных определении, с другой
стороны, это же самое доказательное движение мысли есть
преодоление определений, первоначально выступающих
для читателя в качестве простых постулатов, априорно
56

данных положений. Мышление К. Маркса в
«Капитале» движется в единстве обоих моментов. Но главным,
ведущим, определяющим моментом является развитие
мысли со стороны доказательности определений, ибо
целью служит именно доказательство.
Предположим, что читатель «Капитала», впервые
приступающий к изучению этого произведения,
совершенно ничего не знает о капитализме. В
действительности такого человека не существует, ибо каждый
современный человек уже до знакомства с «Капиталом»
имеет тот или иной запас сведений о предмете
рассматриваемого произведения, и изучение последнего
опосредствуется, преломляется через полученные ранее знания.
Тем не менее приведенное выше предположение
необходимо ввести, если мы хотим выявить только то
содержание, которое может быть почерпнуто именно из
«Капитала». Если мы встанем на точку зрения такого
читателя, желающего и способного максимально глубоко
изучить «Капитал», то мы сможем выделить
объективное содержание именно и только «Капитала». В
сознании же К. Маркса «Капитал» есть результат
предшествующего и промежуточный этап будущего
исследования. Если встать на позиции автора «Капитала», то
следует писать уже не только о логике «Капитала»
самой по себе, но о логике «Капитала» в связи с
предшествующим и последующим развитием марксизма, а эта
работа будущего.
Логику «Капитала» мы фиксируем главным
образом со стороны тех моментов, которые сохраняются во
всяком мышлении о процессе развития. Для этого мы
сравниваем логику «Капитала» с логикой Гегеля,
возникшей на основе изучения совершенно иного процесса
развития, нежели изучение развития капитализма.
Логика Гегеля базируется преимущественно на историко-
философском материале.
57

§ 2. ЛОГИЧЕСКАЯ ОПРЕДЕЛЕННОСТЬ
И НЕОПРЕДЕЛЕННОСТЬ
ПЕРВОНАЧАЛЬНОЙ ХАРАКТЕРИСТИКИ
НАЧАЛА НАУКИ
В «Капитале» К. Маркс изображает результаты
своего научного исследования. Исследование
сохраняется в результате в преобразованном, «снятом» и
«чистом» виде. Начало в «Капитале» воссоздается так, как
оно выступает в результате науки.
Приступая к рассмотрению логики «Капитала»,
необходимо начать прежде всего с анализа оглавления.
Изучение оглавления дает лишь указание об общем
разделении предмета, но не понимание, не доказательное
знание внутренних связей. Знания, почерпнутые из
оглавления, носят первоначально характер постулатов,
априорно данных положений.
В оглавлении не обнаруживается необходимость
перехода от рассмотрения одной стороны предмета к
рассмотрению другой. В самом деле, из оглавления
можно узнать, что в первом томе исследуется процесс
производства капитала, во втором - процесс обращения
капитала, в третьем - процесс капиталистического
производства, взятый в целом, в четвертом - история
теории, но пока еще К. Маркс не дает ответа на вопрос о
причине именно такой последовательности
отображения капитала. Из оглавления также нельзя установить
необходимость изучения производства и обращения
капитала прежде в их известной самостоятельности и
только после того в их целостности. Не следует из
оглавления и необходимость излагать историю теории
после теории. Если обратимся к первой книге
«Капитала», то из знакомства с оглавлением остается неясной
необходимость начинать рассмотрение капитала имен-
58

но с товара, переходить затем к процессу обмена
товаров, далее к деньгам, к превращению денег в капитал и
т. д. и т. п.
К. Маркс мог указать общее подразделение
предмета в силу того, что он уже знал его, в то время как
читатель еще не знает этого предмета. Поэтому для
читателя оглавление оказывается полностью понятным и
доказанным лишь в результате развития содержания
самой науки.
Тем не менее оглавление все же дает читателю
указание о предмете в целом и его расчленении, оно
предвосхищает (и только!) путь развития доказательства.
Оглавление служит постоянным ориентиром, целью.
Предмет и его стороны первоначально лишь
называются. За названиями оглавления для читателя не стоит
еще никакого содержания. В результате же
исследования перед ним раскрывается бесконечно богатое
движение содержания самой науки.
Итак, название работы и оглавление
первоначально представляются сознанию читателя в качестве ряда
постулатов.
Уже из оглавления можно заключить, что К. Маркс
начинает изображение предмета - капитала - с того, что
собственно этим предметом не является — с товара - и
лишь в дальнейшем прослеживает превращение товара
в капитал. Наука начинается с рассмотрения того, что
не относится к собственно ее предмету. Вместе с тем
Маркс указывает в оглавлении, что именно товар через
денежную форму превращается в капитал.
Следовательно, то, что не является собственно предметом данной
науки, способно превратиться в него. Таким образом,
уже в оглавлении мы сталкиваемся с указанием на
противоречивость начала, с утверждением того, что
начало предмета не есть собственно предмет (капитал), но
59

вместе с тем начало предмета есть собственно предмет,
ибо оно превращается в данный предмет. Начало есть
начало вполне определенного предмета - капитала.
Само начало есть определенное начало - товар. В
оглавлении Маркс указывает на начало как на нечто
многостороннее (потребительная стоимость, стоимость и
т. д.). При этом начало и сам предмет только названы. В
этом смысле их содержание остается логически
неопределенным. Лишь из названия, но не из содержания
устанавливается здесь, что речь идет об определенном
предмете (капитале) и определенном начале (товаре).
Доказательство необходимости обозначенного в оглавлении
соотношения начала и предмета пока отсутствует.
Специфика доказательства на пути восхождения от
абстрактного к конкретному заключается в установлении
места, внутренней связи данной стороны с другими
сторонами предмета в процессе рассмотрения фактов. Таким
образом, здесь мы еще не подошли к необходимо,
имманентно развивающемуся содержанию науки (исходя из
ее внутренних связей). Но уже из оглавления, не изучая
самого содержания «Капитала», можно вывести все
ранее приведенные нами в § 1 определения начала, за
исключением первого, ибо в оглавлении К. Маркс не
указывает на предшествовавший «Капиталу» этап
развития науки политэкономии- Как видим, весьма мало
конкретных знаний требуется для того, чтобы
построить приведенные определения. Поэтому они весьма
легко усваиваются и чрезвычайно популярны.
Перейдем к развитию К. Марксом в «Капитале»
необходимого содержания науки. «Капитал»
открывается знаменитым утверждением: «Богатство обществ, в
которых господствует капиталистический способ
производства, выступает как «огромное скопление
товаров», а отдельный товар - как элементарная форма это-
60

го богатства. Наше исследование начинается поэтому
анализом товара»1. В этом утверждении К. Маркс, во-
первых, сразу же очерчивает в самом общем виде
реальный объект, который должен направлять сознание
читателя в течение всего дальнейшего изложения и
который служит источником всех последующих фактов,
живого созерцания, представлений. А именно, речь идет
об обществе (а не о природе, не о мышлении) и об
обществе на определенной ступени развития, т. е. об
обществе, где господствует капиталистический способ
производства. Следовательно, все изучаемые стороны (в
том числе товар и деньги) являются сторонами общества,
где господствует капиталистический способ
производства, и берутся так, как они существуют именно в этом, а
не в каком-либо другом обществе. К. Маркс начинает
именно с капиталистического товара, с товара,
существующего при господстве капиталистического способа
производства, а отнюдь не с простого товарного
производства. Во-вторых, реальный объект исследования
фиксируется К. Марксом так, как он, и именно он, дан в живом
созерцании. Уже в живом созерцании, на поверхности
видно, что капитал есть богатство, что богатство
капиталистического общества есть «огромное скопление
товаров». Чтобы понять это, не требуется научное
исследование. Но, в-третьих, на поверхности, в живом
созерцании имеется много фактов, с которых возможно было
бы начать. Например, на поверхности дано также, что
капиталистическое богатство есть деньги. Связь же
между товаром и деньгами, знание того, что деньги есть
товар и при этом товар особого рода, это знание не
приобретается непосредственно. История экономической
науки показывает, что потребовался известный период
для того, чтобы понять, что деньги есть товар и для того,
1 Маркс К, Энгельс Ф Соч. Т. 23. С. 43.
61

чтобы теоретически вывести из товара деньги.
Следовательно, то обстоятельство, что необходимо начинать
с этого, а не с иного факта, нуждается в теоретическом,
объяснении, в доказательстве. Выбор того или иного
факта, данного живого созерцания в качестве
начального определяется не самим фактом, а его местом и
ролью в системе теории. Так как теоретическая система
объяснения фактов еще не развернута перед читателем,
то отсутствует и доказательство того, что именно этот
факт должен быть исходным.
Приведенное выше утверждение К. Маркса,
подобно всем знаниям, почерпнутым нами из оглавления, имеет
здесь характер непосредственно данного. Но
непосредственная данность имеет уже двоякий характер. С
одной стороны, это непосредственная данность
теоретических положений, еще теоретически не доказанных,
однако подлежащих доказательству в последующем, с
другой стороны, впервые появляется
непосредственность живого созерцания, факта. Выбор факта
диктуется принятыми непосредственно теоретическими
положениями. Причем пока отсутствует доказательство того,
что из ряда фактов, соответствующих непосредственно
взятому теоретическому положению, должен быть
выбран именно такой-то, а не иной факт.
Доказательство элементарности товара по
отношению к капиталу отсутствует, а, следовательно,
продолжает оставаться, нераскрытой сама необходимость
связи товара с капиталом. Таким образом, все еще не
раскрыта, а только названа необходимая связь начала
с тем предметом, началом которого оно служит.
Необходимая связь начала с предметом теоретически не
определена для сознания читателя, она уже указана, но
остается еще недоказанной, неопределенной.
К. Маркс не рассматривает в этом первом
положении, которым открывается изложение содержания «Ка-
62

питала», также и происхождение товара. Начало
предстает непосредственным, неопределенным и по
отношению к тому, из чего оно произошло. Наконец, здесь по-
прежнему не обнаруживается необходимость сторон и
связей внутри товара, они лишь названы в оглавлении.
Значит, начало оказывается еще неопосредованным,
неопределенным логически и внутри себя.
С точки зрения доказательства необходимости
начало неопосредованно, непосредственно,
неопределенно по отношению к тому, из чего оно произошло, по
отношению к тому, началом чего оно есть, и по
отношению к самому себе.
В приведенном высказывании К. Маркса
очерчены самые общие контуры исследуемого предмета,
содержится известный постулат, имеется определенное
данное живого созерцания. Кроме того, из
рассматриваемого утверждения К. Маркса следует, что товар и есть
и не есть капитал. Капиталистическое богатство есть
богатство товаров, являющихся следствием
капиталистического способа производства. В товарном богат-стве
при капитализме капиталистический способ
производства существует в возможности. Товарное богатство в
капиталистическом обществе - и результат и
предпосылка, возможность капиталистического способа
производства. Итак, товар, взятый сам по себе, с одной стороны,
не есть собственно капитал, а с другой стороны, он есть
при капитализме результат капитала и капитал в
возможности.
Если товар в первой фразе первой главы и в
оглавлении берется как результат и как элементарная форма
капиталистического способа производства, то
собственно капитал еще не определен. Поскольку товар
является результатом и элементарной формой именно
капитала, постольку он является капиталом в возможности.
63

Элементарная форма предмета есть сам этот предмет,
но в потенции, зародыше. Развитие элементарной
формы предмета есть ее превращение в предмет,
становление возможности действительностью. Возможность
развития капитала из товара не означает, что капитал
присутствует лишь в уменьшенных размерах, настолько
малых, что они не воспринимаются, лежат за порогом
чувствительности. Поскольку капиталистический
характер товара еще специально не доказывается, постольку
товар как товар капиталистического общества есть еще
нечто логически неопределенное.
Таким образом, из первого положения,
характеризующего собственно содержание «Капитала» и взятого
в единстве с оглавлением, следует, что товар есть
начало, а всякое начало и есть и не есть предмет. Начало
есть становление предмета. Ничего более
определенного о товаре как начале в первой фразе, взятой в
сопоставлении с оглавлением, еще не говорится. Товар в
дальнейшем обнаруживает многосторонность, а,
следовательно, определенность внутри себя, но в качестве
капитала он остается по преимуществу доказательно
теоретически неопределенным вплоть до изображения
процесса капиталистического способа производства, т.
е. собственно капитала. С этой стороны товар есть
капитал, но капитал еще не определенный в качестве
собственно капитала, т. е. товар есть неопределенное
бытие капитала. Элементарная форма предмета
оказывается неопределенным, зародышевым бытием предмета.
Мы уже отмечали, что товар рассматривается
К. Марксом в качестве данного, невыводимого из чего-
то другого. Маркс здесь отвлекается от прослеживания
возникновения товара из не-товара. В этом отношении
знание о товаре выступает как непосредственное.
Иначе и не может быть. Элементарная форма изучаемого
64

предмета должна браться в качестве непосредственной,
не выводимой из других предпосылок, ибо переход к
предпосылкам предпосылки есть также выход за
пределы элементарной формы этого предмета, а значит, и за
пределы данного специфического предмета вообще. И
с этой точки зрения элементарная форма выступает
также непосредственным бытием предмета.
Итак, К. Маркс начинает с неопределенного (в
значении: теоретически недоказанного),
непосредственного бытия и с непосредственного знания о нем.
Определено же начало пока лишь при помощи
постулированных, предвосхищающих развитие теоретического
доказательства утверждений.
В этих моментах логика «Капитала», с одной
стороны, совпадает с логикой Гегеля, открывающего
изложение движения мышления с непосредственного знания,
с неопределенного бытия. С другой стороны, между
началом логики «Капитала» и началом логики Гегеля
существует также огромнейшее, принципиальное различие.
У Маркса речь идет о воссоздании в мышлении
специфического, определенного предмета,
существующего вне и независимо от существования мышления. У
Гегеля мышление в конечном счете постигает только
абсолютную идею, которой фактически оказывается
современная Гегелю система логических категорий.
К. Маркс начинает с общего определения контура
реального объекта, с факта, с данного в живом
созерцании. У К. Маркса речь идет об определенном предмете,
находящемся в единстве, взаимосвязи с другими
предметами. Поэтому предпосылка предмета у Маркса есть
единство неопределенного и определенного,
абсолютного и относительного. Гегель ищет и «находит» чисто
абсолютную предпосылку, не имеющую своих
предпосылок, точнее, имеющую их, но лишь по видимости.
65

Если К. Маркс и отвлекается в первый момент от
теоретического доказательства определенности
начала предмета внутри себя, по отношению к предмету и
по отношению к предпосылкам начала, то он имеет в
виду в дальнейшем теоретически раскрыть и
обосновать такую определенность и в силу этого уже в
оглавлении «Капитала» и первой фразе указывает на
некоторые важнейшие из сторон определенности начала как
определенного начала определенного предмета.
Иначе говоря, начало предмета на первых порах его
(начала) изображения берется прежде всего как
непосредственное, теоретически неопределенное; его опосредо-
ванность, определенность имеется в виду, указывается,
предвосхищается, но на этой стадии рассмотрения она
не доказывается, не раскрываются еще внутренние
связи предмета и в этом отношении опосредованность
начала предмета теоретически не определяется.
Гегель мистифицирует проблему начала, вырывая
одну ее сторону (отсутствие изображения и
доказательства внутренней связи начала с другими
специфическими сторонами предмета). Начало представляется ему
абсолютно неопределенным, а, следовательно, только
непосредственным.
В противоречии с этим он фактически показывает
не только непосредственность, но и опосредованность
начала мышления. В самом деле, категория абсолютно
неопределенного бытия возникает в философии Гегеля
как результат осмысления феноменологии духа, т. е.
являющегося сознания. Пытаясь избежать противоречия,
Гегель утверждает, что феноменология духа есть
предпосылка логики, и в том числе начала, лишь по
видимости. Предпосылки мышления оказываются у него лишь
следствиями логической деятельности, т. е. вообще
предпосылка предмета не рассматривается как действитель-
66

ная предпосылка, а рассматривается лишь как следствие,
результат движения данного предмета. Между тем как
на самом деле предпосылка, превращаясь в предмет,
воспроизводится движением предмета в качестве его
следствия, результата, оставаясь при этом
предпосылкой, из которой действительно развивается предмет.
Предпосылка существует не только в качестве следствия
движения предмета, но и до этого предмета. Причем
предпосылка предмета до его возникновения и
предпосылка, воспроизводимая предметом как его следствие,
не тождественны друг другу (подробнее об этом см. в
разделе об историческом и логическом).
Движение мышления превращается Гегелем в бес-
предпосылочное. Мышление оказывается совершенно
самостоятельной деятельностью, самопорождающей
понятия из своей стихии. Вполне естественно, что
вследствие этого исчезает проблема постоянного
соотнесения мыслительной деятельности с практикой, с
реальностью, данной нам в живом созерцании, с реальным
объектом, существующим вне и независимо от мышления.
Кроме того, если начало абсолютно
неопределенно, то логически невозможен был бы переход от него к
другим категориям. Поскольку же Гегель считает, что
начало самопорождает другие категории, постольку он
фактически признает не только непосредственность, но
и опосредованность начала. Можно видеть, что
теоретическая позиция Гегеля здесь непоследовательна.
Итак, начало у К. Маркса уже с первых шагов
характеризуется фактически как непосредственное и
опосредованное, неопределенное и определенное.
Теоретические указания на опосредование, определенность
начала тут являются предвосхищением. Доказательное
теоретическое развертывание внутренней, необходимой
определенности, опосредованности начала еще не дано.
67

В этом отношении начало непосредственно, т. е. оно
категориально необосновано, не определено в трех
аспектах: по отношению к своим предпосылкам, к
собственно предмету, по отношению к самому себе.
Рассмотрим ближе начало - товар - в
категориальном аспекте. В развивающемся содержании начало
прежде всего непосредственно дано, есть.
Следовательно, начало есть бытие. Далее, товар не просто есть,
но он есть элементарная форма капиталистического
богатства. Значит, товар есть и не есть товар, товар есть
товар и вместе есть элементарная форма капитала.
Поэтому начало есть и не есть, т. е. начало определено
как становление, как единство бытия и небытия.
Кроме того, что товар есть и не есть капитал, ничего более
не известно об отношении товара и капитала из первой
фразы первой главы первого тома «Капитала».
Становление включает в себя момент прохождения
товара и возникновения собственно капитала. Во всем
последующем изложении категория становления
(товара капиталом) постоянно должна подразумеваться,
сохраняться в «снятом» виде при воссоздании товара и
денег.
Становление есть единство того, что есть, и того,
что не есть. Ни товар, ни капитал более близко не
определены. Но то, что есть, и то, что не есть, в
становлении нераздельны, не самостоятельны, они есть «снятые»
моменты1. Товар не есть собственно капитал, он
отличен от капитала, и вместе с тем он рассматривается
К. Марксом именно как превращающийся в капитал, т.
е. как момент капитала.
Становление (мы имеем в виду товар и капитал),
если начать рассмотрение с товара, есть возникновение
капитала; если начать с капитала, то это есть прехож-
1 См.: Гегель. Соч. Т. V. С. 97.
68

дение товара. В становлении капитала товар есть и не
есть капитал, а капитал есть и не есть товар.
Становление есть единство товара и капитала, этих двух
моментов. В свою очередь каждый из них есть и не есть, т. е.
есть единство бытия и ничто.
В возникновении капитала товар прежде всего
берется со стороны того, что он не есть капитал, что он
есть небытие капитала. Следовательно, возникновение
начинается с небытия, соотнесенного, единого с бытием.
Становление капитала есть исчезновение товара.
В исчезновении подчеркивается, что товар сначала есть,
причем товар соотносится со своим не есть. При
рассмотрении исчезновения, следовательно, берется
непосредственным бытие в единстве с небытием и переход к
познанию небытия происходит в его соотнесении с
бытием.
Таким образом, возникновение капитала не есть
только единство бытия и небытия капитала, но есть
вместе с тем единство бытия и небытия товара, и оба
эти единства взяты со стороны бытия (капитала). Пре-
хождение же не есть только небытие товара, но есть
единство бытия и небытия товара и единство бытия и
небытия капитала, причем оба единства взяты со
стороны небытия товара.
Возникновение и прехождение - два
противоположных и вместе с тем единых направления одного и того
же становления.
Товар есть начало, бытие капитала и вместе с тем
товар имеет свое начало, свое бытие. К. Маркс
определяет товар сначала с той стороны, что он есть и что он
представляет в своем бытии: товар есть прежде всего
потребительная стоимость. При этом К. Маркс
отвлекается от специального более глубокого рассмотрения
превращения товара в капитал, имея все время в виду, что
69

товар есть бытие капитала. Однако при определении
бытия товара (в качестве потребительной стоимости)
имеется в виду ранее отмеченный характер товара как
элементарной формы капитала, как бытия и небытия
капитала, как товара, становящегося капиталом.
Следовательно, высказанное ранее понимание
становления сохраняется в «снятом» виде, оно имеется в
виду. Потребительная стоимость, констатирует
К. Маркс в определении товара в качестве
потребительной стоимости, есть фактор именно товара, а не
капитала. Товар здесь фиксируется со стороны того, что он
есть товар, а не нечто иное. Таким образом, товар при
рассмотрении потребительной стоимости выступает
прежде всего со стороны того, что он есть, со стороны
бытия, а не стороны перехода его в капитал, в небытие.
Это есть спокойное бытие не само по себе, т. е. не
бытие товара самого по себе как товара простого
товарного производства, а спокойное бытие товара, в
котором имеется в виду или присутствует как «снятое» то,
что товар и есть и не есть капитал. Следовательно,
становление выступает как спокойное бытие товара в
качестве потребительной стоимости.
Употребляя термины Гегеля, мы можем сказать, что
Маркс, переходя к определению потребительной
стоимости, совершает движение мысли от категории
становления к категории наличного бытия.
Движение мысли К. Маркса идет от
предвосхищающих указаний к рассмотрению собственно содержания
начала, которое предстает прежде всего
непосредственно данным. Начало есть. Это бытие начала. Затем
оказывается, что начало есть и не есть предмет, т. е.
начало выступает в качестве становления. Становление имеет
две стороны: возникновение и прехождение.
Становление есть противоречие, но стороны его еще (теоретичес-
70

ки) не определены, они даны непосредственно. Читатель
еще не знает определенно, содержательно, что такое
товар как товар и товар как элементарная форма
капитала. Переход к рассмотрению первого фактора товара
есть рассмотрение сторон, факторов товара прежде
всего как товара. И капиталистический и
некапиталистический товар, товар вообще, есть прежде всего
потребительная стоимость. Товар снова берется как бытие,
но теперь уже имеется в виду, что хотя товар вообще
есть потребительная стоимость, но здесь
подразумевается товар в капиталистическом обществе.
Следовательно, мысль якобы возвращается к бытию. Но, во-первых,
теперь бытие уже преобразовано по сравнению с
исходным. Прежде под бытием подразумевалось: товар есть
товар, - теперь же речь идет о том, что товар есть
потребительная стоимость. Во-вторых, уже из
отмеченного выше содержания «Капитала» видно, что первый
фактор товара - быть потребительной стоимостью -
общий для капиталистического и
некапиталистического товара, берется в его существовании именно при
капитализме. Другими словами, становление
присутствует в бытии, но в «снятом», неявном виде.
Преобразованное бытие, бытие, в котором
становление снято, есть, пользуясь терминологией Гегеля,
наличное бытие.
Можно заметить, что мысль движется через
отрицание отрицания. Бытие: товар есть, или товар есть
товар. Становление - первое отрицание: товар есть
капитал. Наличное бытие - второе отрицание: товар как
товар есть прежде всего потребительная стоимость, но при
этом уже явно, что товар как товар исследуется для того,
чтобы в конечном счете понять товар как капитал.
Однако отрицание отрицания дано хотя и в
содержании произведения, но пока непосредственно. Ибо все,
71

что входит в состав отрицания отрицания еще
теоретически не доказано и в этом смысле постулировано, еще
выглядит априорно.
Таким образом, начало есть единство бытия и
небытия предмета, т. е. становление. Становление
представляет собой противоречие. От категории
становления осуществляется переход к категории наличного
бытия. В наличном бытии мысль «возвращается» к бытию,
но уже на основе отрицания становления, которое само
было отрицанием бытия. Это отрицание также
является противоречием, ибо отрицание прежней категории
новой категорией есть сохранение, утверждение
прежней категории в качестве момента новой категории.
Если «механизм» отрицания отрицания, как мы
увидим в дальнейшем, выступает здесь полностью, то
«механизм» противоречия дан пока в самом зародыше.
Доминирует на этом отрезке развития мышления
непосредственная данность категорий и законов.
Уже здесь обнаруживается отличие категорий от
законов. Образно говоря, закон мышления представляет
как бы стержень, на который нанизываются категории.
72

§ 3. ОПРЕДЕЛЕННОСТЬ НАЧАЛА ВНУТРИ
НЕГО САМОГО, ЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ
ПЕРВОГО ФАКТОРА ЭЛЕМЕНТАРНОЙ
ФОРМЫ ПРЕДМЕТА
Только определив товар в качестве элементарной
формы капитала, возможно перейти к специальному
рассмотрению собственно товара, к его факторам.
«Товар есть прежде всего внешний предмет, вещь, которая,
благодаря ее свойствам, удовлетворяет какие-либо
человеческие потребности»1. Это есть факт, данный в
живом созерцании. Маркс переходит от одного факта к
другому. Но связь фактов, то обстоятельство, что
совершается движение именно от такого-то факта к такому-
то, - все это не дано живым созерцанием, а является
результатом осмысления всей совокупности фактов,
данных в живом созерцании исследуемого реального
объекта. Поэтому, пока читатель не знает
теоретического объяснения всей совокупности фактов, для него
теоретическое объяснение фактов, с которых начинает
К. Маркс, выглядит априорно.
В приведенном определении К. Маркса товар
выступает как товар, а существование его в качестве
элементарной формы капитала, становление товара
капиталом «сняло» себя и представляется в одностороннем
бытии товара, т. е. в существовании товара как товара.
«Ничто» товара, точнее то, во что превращается товар
и в чем он исчезает, сохраняясь лишь в виде момента, -
капитал - существует скрыто в бытии товара и
обнаружится впоследствии в противоположность бытию товара.
Это определение К. Марксом потребительной
стоимости есть определение бытия товара, но прямо в нем
не указывается на то, что речь идет о бытии элементар-
1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 43.
73

ной формы капитала и, следовательно, также о
небытии товара как товара.
Только теперь начинает зарождаться собственно
теоретическое доказательство. Определение
потребительной стоимости уже не непосредственно взятое,
постулированное определение, каким было утверждение
об элементарности товара. Характеристика
потребительной стоимости опосредована этим последним
утверждением, ибо именно оно заставляет обратиться к
ближайшему изучению товара. Однако в самом
определении потребительной стоимости данное утверждение
непосредственно не выражено. Ближайшая же
характеристика товара (в качестве потребительной стоимости)
есть непосредственная чувственная определенность его,
фиксированная во всеобщей форме, или, иначе говоря,
его эмпирическое определение. Доказать, что товар есть
прежде всего потребительная стоимость, т. е. вещь,
которая ... и т. д., можно, просто обратившись к фактам, к
эмпирии. Но обратиться именно к этим фактам, к
фактически данному товару читателя заставляет еще
теоретически не доказанное утверждение о товаре как
элементарной форме капиталистического богатства.
Следовательно, выбор фактов, подлежащих изучению, и
здесь определяет теоретические положение, которое в
начале восхождения само не доказано. Теоретическое
доказательство начинается там и тогда, где и когда
начинается установление единства различных фактов.
Гегель, хотя и в весьма отвлеченной форме, но
чрезвычайно глубоко схватывает логическое существо дела:
«Небытие, принятое в бытие, таким образом, что
конкретное целое имеет форму бытия, непосредственности,
составляет определенность как таковую»1.
Действительно, только на уровне категории наличного бытия появ-
' Гегель Соч. Т. V. С. 101.
74

ляются теоретически доказательные определения, т. е.
впервые появляется, так сказать, теоретическая
определенность.
Можно видеть, что переход в логике Гегеля от
становления к наличному бытию воспроизводит
действительное развитие мысли, взятое с чисто логической
стороны. Но если у Гегеля понятие само из себя рождает
категории, то у Маркса этот логический переход
совершается иначе. Посылка, принятая пока
непосредственно, без теоретического доказательства, заставляет
обратиться к таким-то данным живого созерцания, к фактам,
к практике, к осмыслению фактов в единстве с имеющейся
посылкой, принятой в качестве как бы априорной. С
одной стороны, принятая посылка заставляет выбирать
вполне определенные факты, с другой стороны, сами
факты обнаруживают свою связь и диктуют переход от
одной категории к другой. Тем не менее и в этом случае
с чисто логической стороны имеется переход именно от
становления к наличному бытию.
Товар как потребительная стоимость есть качество.
Бытие товара представляется здесь непосредственно
единым с его качеством, они еще совершенно не
отличаются друг от друга. В самом деле, в приведенной в
начале данного параграфа цитате К. Маркса товар
выступает тождественным потребительной стоимости:
товар есть потребительная стоимость. Сама
потребительная стоимость есть определенность, которая
воспринимается непосредственно. Качество есть
непосредственная определенность нечто, как нечто. На
рассматриваемом уровне для сознания сливается бытие нечто и
непосредственная определенность нечто: в определении
товара как потребительной стоимости выделяется и
утверждается именно тождество товара с потребительной
стоимостью без всяких дальнейших определении.
75

Продолжая определение потребительной
стоимости, Маркс пишет непосредственно вслед за упомянутой
цитатой: «Природа этих потребностей, - порождаются
ли они, например, желудком или фантазией, - ничего не
изменяет в деле. Дело также не в том, как именно
удовлетворяет данная вещь человеческую потребность:
непосредственно ли, как жизненное средство, т. е. как
предмет потребления, или окольным путем, как средство
производства»1 . Здесь уже качество товара, т. е. товар,
взятый в качестве потребительной стоимости,
различается от того, что отрицается: К. Маркс указывает на то,
от чего он отвлекается при определении потребительной
стоимости. Качество выступает теперь не без
отрицания, а в различении с отрицаемым. Познание качества
товара углубляется, ибо становится ясным, что
отрицается, что не есть данное качество. Отрицаемое
положено. А, следовательно, точнее выделяется и то, что
именно только и важно в данном случае.
Рассмотрим пристальнее отрицание. Маркс
предупреждает читателя, что не имеет значения, чем
порождается потребность и каким способом она
удовлетворяется. Но что определяет отвлечение именно от того-то
и того-то, почему происходит именно такое-то
отвлечение, а не иное? Ответа мы еще не найдем. Поэтому
отрицание, содержащееся в качестве, остается с этой
стороны теоретически неопределенным. Гегель
оценивает такого рода ситуацию следующим образом:
«Качество, взятое с той стороны, что оно, будучи
различенным, признается сущим, есть реальность; оно же,
обремененное некоторым отрицанием, есть отрицание
вообще; это - также некоторое качество, но такое,
которое признается недостатком...»2. Иными словами, ка-
1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 43.
2 Гегель. Соч. Т. V. С. 103.
76

чество, когда в нем обнаруживается отрицание, есть
реальность. Отрицание, обнаруженное в качестве, само
есть качество, ибо оно дано непосредственно
(неизвестна причина именно такого, а не другого отрицания) и
есть отрицательное определение товара как
тождественного потребительной стоимости. От рассмотрения
того, что' отрицается, - первого отрицания - сознание
читателя с необходимостью возвращается снова к
первой части определения потребительной стоимости (товар
есть потребительная стоимость). Но теперь она
предстает со снятым отрицанием, ибо становится очевидно,
что выделяется именно и только сам факт способности
вещи удовлетворять человеческую потребность.
Происходит отрицание отрицания. Результат отрицания
отрицания - наличное бытие, но преобразованное
наличное бытие, ибо в нем снято отрицание. Это есть «нечто».
Если мы сравним с этим движением мысли
развертывание категорий в логике Гегеля, то окажется, что с
чисто абстрактно логической стороны Гегель точно
выражает существо дела: «Следовательно, фактически
имеющимся оказывается наличное бытие вообще,
различие в нем, и снятие этого различия; не наличное
бытие, лишенное различий, как вначале, а наличное
бытие как снова равное самому себе благодаря снятию
различия, как простота наличного бытия, опосредствованная
этим снятием. Эта снятость различия есть собственная
определенность наличного бытия. Таким образом, оно
есть внутри-себя-бытие; наличное бытие есть налычио
сущее, нечто»1.
И если «нечто», результат разобранного
отрицания, есть возвращение к непосредственности
наличного бытия, к непосредственности первой части
определения, то это наличное бытие теперь уже также и
опосредовано отрицанием отрицания.
' Гегель. Соч. Т. V. С. 108.
77

Ознакомимся с дальнейшей характеристикой
потребительной стоимости. «Каждую полезную вещь, как,
например, железо, бумагу и т. д., можно рассматривать
с двух точек зрения: со стороны качества и со стороны
количества»1. В свете этого замечания все
предшествующее определение потребительной стоимости
представляется с иной стороны. Мы замечаем, что раньше
центральной мыслью, заставлявшей остальное содержание
определения потребительной стоимости как бы
погружаться во мрак, было установление факта: вещь
благодаря своим свойствам удовлетворяет какие-либо
человеческие потребности. Теперь же К. Маркс отмечает
качественную и количественную стороны природных
вещей и далее, подробнее характеризует эти стороны
природных вещей. Но предметом исследования К.
Маркса в действительности служат не природные вещи сами
по себе, а товар капиталистического общества и
потому природные вещи занимают его исключительно
постольку, поскольку они включены в движение товаров,
причем на той стадии развития товарного производства,
когда оно является всеобщим и господствующим, т. е.
капиталистическим. Таким образом, имеется система
взаимосвязей сторон предмета, которая включает и
подчиняет себе стороны других предметов. И стороны этих
других предметов рассматриваются лишь постольку,
поскольку они включены и преобразованы системой
взаимосвязей сторон изучаемого предмета.
Гегелевская логика не есть логика качественно
определенного предмета, это - логика предмета вообще.
Поэтому Гегель не мог обнаружить взаимодействие
качественно различных, специфических систем
взаимосвязей сторон различных предметов в своей логике. Он
видит одну-единственную систему внутренних взаимосвя-
! Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 43.
78

зей и считает, что все ее стороны возникают внутри этой
системы. Логика К. Маркса есть логика определенного
предмета вообще, и если каждый развивающийся
предмет представляет собой внутреннее единство
многообразных сторон, то встает вопрос о взаимодействии
различных развивающихся предметов. Тогда оказывается,
что не все стороны развивающегося предмета
полностью порождены его развитием, но что этот предмет,
необходимо возникая из других предметов, процессов
включает те или иные их стороны, преобразуя их,
подчиняя своему движению, превращая в свои «органы».
Следовательно, логика К. Маркса снимает
ограниченность логики Гегеля.
Последовательность и характер рассмотрения
сторон в логике «Капитала» определяется именно и только
спецификой системы изучаемого предмета.
Последовательность и характер рассмотрения
полезных вещей К. Марксом определяется их
существованием в качестве потребительных стоимостей товаров и
именно товаров капиталистического общества.
Дальнейшее углубление осмысления качества,
после того как оно обнаружило отрицание и это
отрицание было снято, заключается в том, что К. Маркс
выдвигает на авансцену утверждение о существовании
полезной вещи - товара - наряду с другими полезными
вещами - товарами. Специально констатируется: есть
нечто и другое. Прежде нечто и другое еще специально
не расчленялись. «...Они (нечто и другое - В. В.)
ближайшим образом равнодушны друг к другу; другое есть
тоже некоторое непосредственно налично сущее,
некоторое нечто; отрицание, таким образом, имеет место вне
их обоих»1. Действительно, К. Маркс пока специально,
ближайшим образом ничего не говорит о связи, отно-
1 Гегель. Соч. Т. V. С. ПО.
79

шении полезных вещей как товаров друг к другу.
Указав на то, что полезная вещь существует наряду с
другой, Маркс характеризует ее как природную вещь
сначала с качественной, а затем с количественной
стороны. К. Маркс лишь кратко и притом не во всех важных
моментах намечает логику воспроизведения качества и
количества вещей как природных вещей. Так, здесь не
может быть изображена качественная бесконечность
полезных вещей, ибо для понимания товара и обмена
товаров не требуется знание единства природных
вещей, достаточно констатировать их многообразие.
Качественная же бесконечность вещей как товаров есть
их общественное единство и подлежит рассмотрению при
изучении второго фактора товара.
Количественная сторона вещей как природных
вещей также фиксируется лишь в некоторых основных
моментах. Поскольку вещи в качестве природных вещей
исследуются здесь лишь в их изолированности друг от
друга, постольку количественная определенность
выступает в той мере, в какой она обнаруживается при
познании изолированной вещи, постольку, естественно,
что Маркс выделяет только определенное количество в
его простейшей определенности: число и единицу,
простое счетное количество, но отнюдь не различие
экстенсивной и интенсивной величины и не количественное
отношение. Фиксируется чисто внешнее определенное
количество (различия товарных мер, отчасти условных)
и непосредственная связь определенного количества с
качеством (например, холст измеряется метрами,
железо тоннами и т. д. - здесь видно, что различия товарных
мер отчасти зависят от природы измеряемых
предметов). Следовательно, Маркс лишь констатирует
внешнее определенное количество и внутреннее
определенное количество природных вещей. Он называет их,
80

не устанавливая связи между ними. Последовательность
и характер рассмотрения сторон менее развитой
системы определяется не тем, как они существуют в этой
системе, но тем, как они преломляются через призму
системы, подлежащей исследованию.
В «Капитале» в течение всего изложения
потребительной стоимости до специального воспроизведения ее
отношения, ее связи с меновой стоимостью, со
стоимостью основание отвлечения и выделения сторон
потребительной стоимости остается неявным. Еще
отсутствует доказательство того, что именно такие-то
стороны вещи должны быть выделены и что именно от таких-
то сторон необходимо абстрагироваться. Поэтому
именно такое, а не иное определение потребительной
стоимости выглядит для читателя с известной стороны
априорным, таким определением, которое должно быть
принято пока на веру, непосредственно. И Маркс сам
косвенно отмечает это обстоятельство: «В XVII
столетии мы еще часто встречаем у английских писателей
«\уо1ЧЬ» для обозначения потребительной стоимости и
«уа1ие» для обозначения меновой стоимости: это
совершенно в духе английского языка, который любит вещи,
непосредственно данные (выделено мною - В. В.),
обозначать словами германского проР1Схождения, а рефлек-
тированные - словами романского происхождения»1.
Совершенно очевидно, что, по мнению Маркса, первый
фактор есть непосредственно данное, а второй - реф-
лектированное. В целом и сам первый фактор и его
изображение до изложения второго фактора выступает
для читателя непосредственно. Читатель еще не знает,
почему рассматриваются именно эти, а не другие
стороны первого фактора и именно в такой, а не другой
последовательности. Маркс сначала никак не фиксирует
1 Маркс К, Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 44.
81

специально какую-либо связь двух факторов
элементарной формы; они берутся как равнодушные друг к другу,
пока можно лишь догадываться, что характер
отвлечения и выделения сторон в характеристике первого
фактора товара определяется его связью с другим
фактором товара и с другими товарами. Только в заключение
рассмотрения первого фактора самого по себе впервые
специально формулируется связь его со вторым
фактором. Приведем формулировку полностью:
«Потребительные стоимости образуют вещественное содержание
богатства, какова бы ни была его общественная форма.
При той форме общества, которая подлежит нашему
рассмотрению, они являются в то же время
вещественными носителями меновой стоимости»1.
Рассматриваемое общество есть капитализм. Но
потребительная стоимость служит носителем меновой
стоимости не только при капитализме. Следовательно,
специфика существования товара именно как бытия
капитала еще не выявляется. Определяется отношение
факторов, имеющееся во всякой форме общества, в
которой существуют товарные отношения. В то же время
объект, «витающий» в сознании К. Маркса и
исследуемый им, есть товар капиталистического общества.
Таким образом, товар все еще выступает как спокойное
бытие становящейся элементарной формы. Товар и здесь
еще есть то, что и есть и не есть капитал, есть становление
капитала, бытие капитала, взятое со стороны бытия.
Первый фактор определяется существующим до
второго фактора. В какой форме, связи он существует
до появления второго фактора - этот вопрос не
интересует автора «Капитала». Если раньше (в оглавлении)
факторы только перечислялись, назывались, то теперь
фиксируется внешняя связь между ними: первый слу-
1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 44.
82

жит носителем второго. Поскольку первый фактор есть
носитель второго, то существование первого образует
предпосылку существования второго. Однако еще не
обнаруживается необходимость предпосылки, остается
неясным, необходимо ли для существования второго
фактора наличие первого. Вместе с тем Маркс
отмечает, что предпосылка сохраняется и с появлением второго
фактора в качестве момента, находящегося наряду со
вторым фактором. Следовательно, предпосылка
существования чего-то становится одним из факторов его
существования и этот фактор изображается первым.
Первым он и бросается в глаза.
На первый план выступает совпадение логической
последовательности рассмотрения предмета с
исторической последовательностью появления его сторон. Но
при этом следует заметить, что Маркс начинает с
потребительной стоимости не потому, что она
исторически возникает раньше меновой стоимости, а вследствие
того, что в капиталистическом обществе при анализе его
элементарной формы прежде всего обнаруживается
потребительная стоимость. Логическая
последовательность определяется тем местом, которое занимает
потребительная стоимость именно при капитализме. Лишь
в конце рассмотрения потребительной стоимости Маркс
указывает на совпадение логической и исторической
последовательности. Поскольку специфическая,
внутренняя связь данной стороны капитализма с другими
сторонами еще не изложена, постольку отличие логической
последовательности их рассмотрения от исторической
последовательности появления этих сторон до
капитализма еще не становится явным. Тут (как везде в
«Капитале») господствует логический способ. В самом деле,
К. Маркс не выясняет отличия потребительной
стоимости, как она имелась до второго фактора, от нее же су-
83

ществующей в качестве носительницы второго
фактора. Объект исследования - потребительная стоимость
как носительница второго фактора, а то обстоятельство,
что первый фактор предшествует появлению второго и
значит в этом качестве не тождествен существованию
его как носителя второго, - этого общего указания здесь
вполне достаточно.
84

§ 4. ОПРЕДЕЛЕННОСТЬ НАЧАЛА
ВНУТРИ НЕГО САМОГО.
ЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ
ВТОРОГО ФАКТОРА
ЭЛЕМЕНТАРНОЙ ФОРМЫ ПРЕДМЕТА
К. Маркс открывает характеристику второго
фактора формулировкой того, что прежде всего
схватывается, познается в нем1, т. е. К. Маркс опять-таки
исходит из факта, из данного в живом созерцании предмета,
очерченного им выше в самом общем виде.
В изложении первого фактора самого по себе
К. Маркс не фиксировал ни отношение вещей друг к
другу, ни отношение друг к другу товаров как вещей.
Теперь в сферу изложения попадает отношение товаров
как вещей. Ход мысли заключается в движении от
рассмотрения изолированных товаров как вещей к их
соотношению, иначе говоря, от изолированных
элементарных форм, взятых с точки зрения их спокойного бытия и
в определенности первого фактора, к соотношению
элементарных форм, взятых с той же точки зрения и в той
же определенности.
Второй фактор2 выступает для познающего
прежде всего в виде количественного соотношения, в
котором первый фактор (потребительная стоимость)
одного рода приравнивается первому фактору другого рода.
Причем соотношение кажется совершенно случайным,
чисто относительным, изменяющимся с каждой
переменой места и времени.
Следовательно, отношение качественно
определенных вещей как товаров представляется сначала в
виде случайного количественного соотношения разных
1 См. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 44.
2 См. характеристику меновой стоимости там же.
85

качеств, соотношения постоянно изменяющегося во
времени и пространстве. Внутренняя самостоятельность
каждой вещи, соотносящейся с другими в качестве
товаров, самостоятельность, присущая вещи самой по себе,
кажется на первый взгляд немыслимой, невозможной,
несуществующей. Мысль движется от качества к
случайному, безразличному количеству. Количественное
соотношение оказывается отрицанием качества.
Действительно, потребительная стоимость есть качество
товара, то, что делает товар таким, а не каким-либо другим.
Отношение потребительных стоимостей есть
отношение качеств. Каждое качество непосредственно.
Отношение качеств есть «снятие» непосредственных качеств,
оно есть опосредствование качеств. Опосредствование
выступает как чисто количественное, случайное. То, что
опосредуется, представляется не имеющим внутренней
самостоятельности, чисто опосредованным.
Непосредственность качества отрицается опосредованием. Но это
не простое отрицание, а «снятие».
Здесь К. Маркс скрыто полемизирует с вульгарным
экономистом С. Бейли. Для всей вульгарной
политэкономии и для вульгаризированной пауки вообще
характерно отрицание внутреннего, сущности, свойственной
вещи самой по себе. Такой взгляд опирается на
поверхностное познание. Вещи, вступающие в соотношение
друг с другом, коль скоро качество их схвачено (а
познается качество непосредственно), выступают при
дальнейшем их изучении в виде количественного
соотношения. Количественное изменение по самой своей
природе есть прежде всего изменение, безразличное к
качеству. Поэтому количественное соотношение вещей
выступает вначале постоянно изменяющимся в
зависимости от времени и места, чисто случайным и
относительным. Вульгарный экономист С. Бейли фактически
86

понимал отрицание количеством качества как голое,
зряшное. Если же иметь в виду уже констатированную
непосредственно качественную устойчивость вещей (как
товаров), т. е. трактовать отрицание количеством
качества как «снятие», то перед познанием встанет задача
объяснения качества, сохраняющегося в
преобразованном виде при отрица-нии его количеством и
установления его отношения к количественным соотношениям,
представляющимся на первый взгляд безразличными к
качествам вещей. Но если предать забвению уже
установленную непосредственно качественную устойчивость
вещей (в данном случае вещей как товаров), то из
взгляда на постоянное изменение количественного
соотношения вещей прямо вытекает отрицание внутреннего,
сущности, присущей вещи самой по себе.
Итак, мысль К. Маркса при отображении
специфических сторон системы движется от качества к
количеству. При этом количество сначала представляется
безразличным качеству, хотя воссоздание
безразличного количества предполагает ранее охарактеризованное
качество. Переход к безразличному, количеству есть
первое отрицание качества.
Далее К. Маркс рассматривает несколько
различных определенных количеств соизмеримых друг с
другом и равных друг другу: х сапожной ваксы
обменивается на у шелка, или на ъ золота и т. д. Если определенное
количество равно нескольким другим определенным
количествам, то эти разные определенные количества
способны замещать друг друга, т. е. быть
равновеликими. Из равенства многих различных определенных
количеств друг другу Маркс заключает, что между ними
есть нечто одинаковое, которое они выражают, и что
количественное соотношение, соизмеримость
различных определенных количеств есть лишь способ
выражения, форма проявления, отличного от него содержания.
87

Затем К. Маркс берет два различных соизмеримых
определенных количества или одну пропорцию двух
различных определенных количеств. Их количественное
соотношение изменяется в зависимости от времени и
места. Но всегда то или иное одно определенное
количество приравнивается в этом соотношении тому или
иному другому определенному количеству. Отсюда
К. Маркс делает вывод, что в обоих различных
определенных количествах имеется нечто общее равной
величины, что-то третье, отличное от первого и второго.
Итак, равенство различных и безразличных (к
качеству) определенных количеств свидетельствует о
скрывающемся за ними внутреннем, имеющем величину,
отличную от каждого из этих различных и безразличных
определенных количеств и равную им всем. Мы видели,
что сначала товар выступил как качество или как
количество непосредственно тождественное с качеством
(потребительная стоимость сама по себе и потребительная
стоимость - носитель меновой стоимости). Затем
обнаружилось количество в его безразличии к качеству
(стоимость, представленная чисто количественно). Это
первое отрицание качества, когда количество мнится
только отрицанием качества, чистым безразличием к нему.
Наконец, происходит снятие первого отрицания,
отрицание отрицания. Количественное отношение,
оказывается, имеет качество внутри себя. Исходное качество -
товар есть потребительная стоимость. Качество,
полученное в результате отрицания количества, - товар есть
стоимость, причем стоимость, количественно
определенная.
Внутреннее, свойственное предмету (товару)
самому по себе лишь «нащупано», поэтому оно еще есть
качество, а не сущность, оно относится только к
количеству, т. е. опосредовано количеством, а не самим собой, не
88

внутри себя. Известно, что оно имеет величину, т. е. само
в свою очередь представляет собой определенное
количество. Но еще неизвестно, что именно есть это
внутреннее. Поскольку внутреннее обнаружило и свое
качество и свое количество (величину) лишь в
изменяющихся количественных отношениях, поскольку внутреннее
еще не определилось внутри себя, для себя, потольку оно
является мерой, единством количества и качества,
полученным в результате отрицания исходного качества
и безразличного количества. Само внутреннее
характеризуется лишь как опосредованное исключительно
количеством, поэтому оно еще непосредственно внутри
себя и не есть сущность, а есть мера. Как увидим
дальше, Маркс отвлекается пока от подробного изложения
формы проявления меры во внешних количествах. Он
берет их здесь еще только для того, чтобы найти
сущность, субстанцию. Только исследовав сущность,
субстанцию, независимо от формы проявления, Маркс
обращается к подробному изложению последней.
При этом обнаруживается известное различие
между логикой «Капитала» и логикой Гегеля. В первой
главе «Капитала» К. Маркс воспроизводит движение
мысли от непосредственного к сущности (товара) в самых
главных моментах (качество, количество, мера). Он не
дает подробного изображения того пути, на котором
исследователи вскрывают в непосредственном сущность
(в данном случае стоимость товара) и, напротив,
детальнейшим образом излагает в дальнейшем движение
мысли от сущности к формам проявления и к
действительности. Гегель более подробно прослеживает категории,
возникающие на пути движения познания от
непосредственного к сущности, а раскрывая развитие мысли,
движущейся от сущности к явлению и действительности, он
добавляет лишь то новое, что имеется в этом втором
89

движении мышления по сравнению с первым. Можно
предполагать, что отмеченная особенность логики
«Капитала» связана с тем, что К. Маркс предполагает
современного ему читателя, причем знакомого с
классической буржуазной политэкономией, в основном уже
прошедшей путь от непосредственного к выделению
меры, качественного количества в отношениях товаров.
Достижения Марксовой политэкономии (если иметь в
виду исследование товара) лежат главным образом в
области изучения сущности и субстанции товара в их
«чистом» виде, в раскрытии форм проявления
стоимости. Естественно, что К. Маркс именно на этом
сосредоточивает свое внимание. Прежде всего необходимо было
позаботиться о донесении до читателя того нового, что
исследователь внес в теорию политической экономии.
Осмысление необходимых логических моментов
предшествующего познания в области политэкономии
капитализма было важно лишь постольку, поскольку это
требовалось для решения главной задачи. В качестве
специальной она могла выдвинуться на первый план только
после выполнения основной работы.
Продолжим рассмотрение меры. Мера есть
отрицание безразличного количества и отрицание
отрицания качества, т. е. «возвращение» к качеству на новой
основе. Момент «возвращения» к качеству в мере
заключается в том, что качество непосредственно,
безотносительно, хмера же есть внутренне самостоятельное,
т. е. также безотносительное, но это уже
безотносительность, полученная через отрицание отношения, и
отношение предполагается в качестве момента внутренней
самостоятельности. Стоимость товара существует до
отношения товаров, но лишь как результат «снятия»
предшествующего отношения товаров. Мера также есть
мера, а не качество, или лишь якобы возвращение к ка-
90

честву. Мерой не может быть потребительная
стоимость вообще. Потребительная стоимость есть то, что
делает вещь именно данной полезной вещью. Товары в
качестве потребительных стоимостей не относятся друг
к другу, они берутся непосредственно, качественно.
Качество вещи непосредственно, оно не соединяет, не
объединяет полезные вещи, вещь как качество
непосредственно существует в ее определенности, такой, какая она
есть сама по себе. Конечно, полезные вещи могут
превращаться друг в друга, а, следовательно, изменяются и
их качества. Но это движение вещи как вещи есть
природное движение. Исследуется же общественное
движение вещи. А для общественного движения важно прежде
всего не изменение вещи самой по себе, но только
качество вещи как товара. Следовательно, говорить об
общем качестве двух вещей, о природно общем тогда,
когда речь идет об общественных отношениях, - значит
приводить их в соотношение внешней рефлексией, в то
время как сама по себе каждая вещь в общественном
отношении выступает непосредственно, т. е. вне
отношения к другой. Сравнение двух качеств именно как
качеств, т. е. как чего-то непосредственного, есть
установление внешнего сходства, одинаковости. Итак, если
бы утверждалось, что мера есть полное возвращение к
качеству, то мера была бы не чем иным, как внешней
одинаковостью качеств. Фактически это утверждение
лежит в основе рассуждений вульгарных экономистов
(Бем-Баверка и др.), когда они внешнее сходство,
одинаковость принимают за внутреннее, существенное.
Потребительную стоимость вообще они квалифицируют в
качестве общего в отношении товаров. Тогда
очевидно, что имеющееся налицо товарное обращение
вытекает из природы вещей самих по себе и является
вечным. Логическая ошибка здесь прямо связана с
апологетикой существующей формы товарного хозяйства.
9 1

Если мы отвлекаемся от потребительной
стоимости, то тем самым мы абстрагируемся и от ранее
констатированной, внешне выступившей связи потребительной
и меновой стоимости (отношение носителя к носимому).
Внешняя связь отрицается. Конечно, не в том смысле,
что Маркс утверждает теперь просто отсутствие
внешней связи. Внешняя связь продолжает существовать в
действительности. И она имеется в виду в сознании. Она
не исчезает совсем. Но временно от нее отвлекаются,
концентрируют сознание не на ней, представляя себе,
что было бы, если бы этой связи не было, и
одновременно сознавая, что она есть. Однако на первый план в
сознании выдвигается отрицание, отвлечение от внешней
связи (потребительной и меновой стоимости).
Общее как одинаковое равной величины не есть
непосредственное, не есть качество (не есть
потребительная стоимость), ибо оно получено именно в
результате отвлечения от качества, от непосредственного; оно
также не есть ни одно из соизмеряющихся
определенных количеств (т. е. не есть меновая стоимость),
которые теперь уже приобретают значение внешних
определенных количеств в отличие от их внутреннего
определенного количества. Пока К. Маркс лишь
констатирует, что есть внешнее и внутреннее определенное
количество, что первое есть выражение, форма
проявления второго, что второе скрыто в первом. Последняя
часть утверждения является предвосхищением, ибо из
экономического контекста следует лишь, что за внешним
количеством скрывается внутреннее, общее различным
внешним количествам. Но К. Маркс еще не доказывает,
что внешнее количество есть проявление внутреннего,
так как для такого доказательства требуется пройти путь
мысли от внутреннего к формам проявления, между тем
мысль К. Маркса здесь идет от непосредственного, от
92

внешнего количества к внутреннему. Со стороны
определенности в самом себе найденное общее еще
продолжает быть непосредственным, т. е. не соотнесенным с
самим собой. Следовательно, с одной стороны, оно уже
не есть непосредственное, а с другой стороны, оно еще
остается непосредственным.
Мера есть наметившийся переход от качества к
сущности, от непосредственного к опосредованному,
переход, находящийся еще в сфере непосредственного. Из
сказанного выше следует, что вещи (товар есть своего
рода общественная вещь) внутренне одинаковы не
непосредственно, а благодаря опосредованию, связи. Вещи
одинаковы внутренне как результаты опосредования,
процесса, порождающего внутреннюю одинаковость.
Здесь мы видим, что если раньше (при сравнении
потребительных стоимостей друг с другом) общее выступало
одинаковостью непосредственных качеств, то теперь
начинается переход к рассмотрению общего как
опосредования, связи. Последнее понимание общего более
глубоко, но оно в «снятом» виде предполагает
понимание одинаковости качеств, качеств, данных
непосредственно. Предшествующий ход познания сохраняется в
преобразованном виде, а именно в качестве момента
более разностороннего и глубокого знания.
Отвлечение от потребительной стоимости
товарных тел означает, что остается лишь одно свойство, а
именно то, что они - «продукты труда»1. Мера,
внутренняя одинаковость, общее как связь оказывается
продуктом, результатом производящей причины (труда),
процесса. Если выше речь шла о мере по отношению к
отрицаемым ею качеству и количеству, то теперь мера
выступает как результат субстанции, т. е. процесса, ее
созидающего. Будучи продуктом, результатом одной и
1 Маркс К, Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 46.
93

той же производящей причины, вещи как товары
обладают способностью вступать в отношения друг с
другом. (Имеются в виду общественные отношения). Но если
абстрагироваться от качества (потребительной
стоимости), от непосредственно, чувственно воспринимаемого,
то нужно отвлечься и от различных конкретных форм,
видов производящей причины (от конкретного труда).
Это результаты уже не той или иной конкретной
формы производящей причины, а производящей причины,
одинаковой для качественно различных вещей. Маркс
констатирует, что качество, непосредственно
воспринимаемая форма вещи, само есть результат конкретной же
формы процесса, конкретной формы производящей
причины.
Процесс, производящий результат, имеет две
стороны: одна образует качество, чувственную форму
результата (конкретный труд), другая созидает меру,
внутреннее, общее как опосредование качественно
различных результатов (абстрактный труд). В данном случае
необходимо отвлечься от первой стороны процесса и
результата. Причем процесс, взятый в этом аспекте
(конкретный труд), не изучается еще в определенности его
внутри себя, а рассматривается пока в самом общем виде
по отношению к своему результату, а также к процессу
и результату, взятым во втором аспекте (к процессу и
результату абстрактного труда). Причина,
производящая меру, искомое общее, характеризуется при этом
отрицательно, а не положительно, т. е. как причина,
сохраняющаяся при отрицании, отвлечении от причины,
производящей качество.
Далее К. Маркс переходит от отрицательного к
положительному рассмотрению результатов причины,
производящей меру, искомое общее. От продуктов
ничего не сохранилось, кроме внутренней одинаковости ре-
04

зультатов, простых сгустков производящей причины,
утратившей различия, производящей причины вообще,
независимо от ее конкретной формы. Однако вместе с
тем производящая причина вообще в ее
безотносительности к конкретной форме имеет определенность:
она представляет собой затрату человеческой рабочей
силы вообще. «Все эти вещи представляют собой теперь
лишь выражения того, что в их производстве затрачена
человеческая рабочая сила, накоплен человеческий
труд. Как кристаллы этой общей им всем общественной
субстанции, они суть стоимости - товарные стоимости»1.
Из прежнего хода мысли Маркса мы знаем, что
искомым общим, а, следовательно, и его производящей
причиной, не может быть нечто природное. Значит,
затрата человеческой рабочей силы вообще не должна
здесь быть физиологической, природной, речь идет об
общественной затрате рабочей силы, об общественной
субстанции. Кроме того, причина, производящая
искомое общее, должна быть специфична для определенной
ступени развития общества, ибо выше Маркс указывал,
что потребительная стоимость отнюдь не во всех
формах общества служит носителем меновой стоимости.
Итак, предшествующий ход мысли указывает на
действительный характер субстанции, создающей меру. Но этот
характер определяется тем самым лишь способом
экстраполяции: если мера есть не качество и отличается от
качества тем-то и тем-то, то и субстанция,
производящая меру, будет аналогично отличаться от субстанции,
производящей качество. Но прием экстраполяции - это
вид рассуждения по аналогии, и он не дает полного
доказательства.
В то же время абстрактный труд, т. е. причина,
производящая искомое общее (стоимость), обнаруживает
1 Маркс К, Энгельс Ф Соч. Т. 23. С. 46.
95

себя пока только путем отвлечения от конкретных форм
различных видов труда. Поэтому он выступает перед
познающим сознанием фактически как простая
одинаковость, внешнее сходство самостоятельных процессов.
Затрата человеческой рабочей силы вообще
представляется природной тратой природного вещества и энергии
(нервов, мускулов и т. д.), тратой, существующей при
любой общественной форме. Таким образом,
фактическое определение производящей причины и ее
результата прямо противоречит тому, какова она есть на самом
деле и тем выводам, которые вытекают из ранее
приведенных и отчасти доказанных утверждений. Итак, если
производящая причина вообще характеризуется только
в отвлечении от своих конкретных форм и от качеств
своих результатов, то она выступает как внешнее
сходство, одинаковость, как нечто непосредственное,
чувственно воспринимаемое, т. е. прямо противоположно
тому, чем она является в действительности. Такое
рассмотрение производящей причины вообще
противоречит требованиям, которое предъявляет к ее определению
предшествующий ход познания, выдвигающий задачу
раскрытия внутреннего общего. Здесь мы встречаемся с
противоречием познания, которое снимается
дальнейшим развитием мысли К. Маркса в «Капитале».
Напомним, что рассмотрение капитала образует
большой виток спирали, а рассмотрение товара и денег -
малый виток спирали, являющийся одновременно
отрезком большого витка. Если товар есть отрезок большого
витка спирали - непосредственно данный капитал,
бытие капитала - и если именно под этим углом зрения
воссоздается на этом отрезке малый виток спирали, то как
только в малом витке осуществился переход от
непосредственного к опосредованному, так обнаруживается
противоречие: опосредованное (сущность, субстанция и
96

т. д.), с точки зрения малого витка должно выступить
непосредственно с точки зрения большего витка
мышления. Например, то, что с точки зрения малого витка
есть сущность, то с точки зрения большого витка есть
качество. Сущность в малом витке есть качество в
большом витке. Но так как мы пока анализируем главным
образом малый виток, то отмеченное противоречие
здесь только нащупывается. Итак, выражение
субстанции оказывается противоречивым. Противоречие
возникает, кроме того, потому, что субстанция
определяется главным образом отрицательно, лишь как
отрицание конкретной формы производящего процесса.
Здесь, в первой главе, на переднем плане стоит не
то, что товар есть бытие капитала, а то, что товар есть
бытие капитала и то, что товар есть сам особый
предмет, т. е. имеет свою сущность и субстанцию.
Определяя ближе меру, искомое общее в
количественных соотношениях, Маркс переходит в сферу
сущности. Здесь наблюдается известное совпадение чисто
логических моментов исследования К. Маркса с ходом
мысли в логике Гегеля.
Учение о сущности в «Науке логики» начинается с
определения сущности как рефлексии в себе самой,
затем следует изображение явления. Фактически речь идет
о том, чтобы представить сначала сущность в чистом
виде, независимо от ее проявлений, понять сущность
самое по себе, а затем на ее основе понять явления.
Мысль Маркса развивается так же: «Дальнейший ход
исследования приведет нас опять к меновой стоимости
как необходимому способу выражения, или форме
проявления стоимости; тем не менее стоимость должна быть
сначала рассмотрена независимо от этой формы»1.
1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 47.
97

Мы видели, что понимание сущности предмета
возникает из процесса изучения его бытия, поэтому
понимание сущности есть результат этого движения
познания. В чисто логическом отношении таково же развитие
мысли Гегеля, но у него переход от бытия к сущности
есть самопорождение мышления, а не изучение
предмета, «витающего» в сознании как предпосылка в форме
живого созерцания, предмета, существующего вне и
независимо от сознания, предмета, который мышление все
время должно иметь в виду и с ним сообразовываться.
Гегеля этот процесс интересует лишь с точки зрения
чисто логических моментов. И оказывается, что он выделяет
их с поразительной чуткостью. Объяснение же
перехода от одной логической категории к другой
мистифицируются, ибо представляется, будто логические
категории сами собой и сами из себя порождают другие
логические категории.
Первый шаг после обнаружения меры, общего
равной величины в отношениях различных определенных
количеств - отвлечение от ранее обнаруженного
непосредственного, от наличного бытия (от потребительной
стоимости) как от несущественного. Искомое общее и
наличное бытие есть существенное и несущественное.
Мера есть переход к сущности. Мера, взятая в качестве
отрицания наличного бытия, есть сущность, а точнее -
существенное. Вместе с тем сущность предстает также
как непосредственная сущность, т. е. искомое общее пока
есть только общее качество равной величины в
количественных отношениях, мера. Бытие (потребительная
стоимость) при нахождении общего равной величины
имеется не само по себе, а есть только отрицание
сущности, т. е. оно важно лишь тем, что от него надо
отвлечься. Значит и бытие (потребительная стоимость) и
сущность (стоимость) здесь находятся в отношении не-
98

существенного и существенного, оба непосредственны
и безразличны друг к другу (фиксируется именно
отвлечение их друг от друга). Поэтому сущность (стоимость)
сама тем самым оказывается наличным бытием. Так как
от бытия (потребительной стоимости) только
отвлекаются, то сущность (стоимость) лишь существенна.
Сущность (стоимость) есть здесь, таким образом, первое
отрицание (отвлечение от потребительной стоимости).
В «Науке логики» Гегеля сущность затем
определяет себя в видимость. Сравним в чисто логическом
отношении ход мысли К. Маркса в «Капитале» и Гегеля в
его «Науке логики». Кратко говоря, по Гегелю,
видимость есть бытие не просто как несущественное, оно есть
«бытие, лишенное сущности»1, не-сущность. Видимости
вне ничтожности бытия, вне сущности нет.
Обратимся к «Капиталу». Потребительная
стоимость понята выше как несущественное, но если мы
возвратимся к утверждениям Маркса относительно
потребительной стоимости до обнаружения общего, то теперь
потребительная стоимость выступит не просто
несущественным по отношению к существенному (искомому
общему), но окажется важным тот факт, что все
непосредственные утверждения о потребительной стоимости
получали определенность лишь в отрицании
непосредственного, в связи со стоимостью. Иначе говоря, мы уже
отмечали, что основание для отвлечения и выделения
именно таких, а не иных сторон потребительной
стоимости, взятой до рассмотрения меновой стоимости,
первоначально было неясным, но тем не менее оно
присутствовало в определении потребительной стоимости и
формировало это определение. Следовательно, теперь
обнаруживается, что потребительная стоимость не
просто несущественное и подлежащее отвлечению при вы-
1 Гегель. Соч. Т. V. С. 459.
99

делении существенного, но что это отношение
потребительной стоимости к стоимости как несущественного и
существенного имелось непосредственно в рассмотрении
потребительной стоимости самой по себе еще до
специального изображения стоимости. Это - видимость. Если
отсюда извлечь определение видимости, то оно может
быть сформулировано так: видимость есть
непосредственное, поскольку в нем непосредственно дана
сущность. Забегая вперед, скажем, что видимость не есть
явление сущности. Явление включает в себя видимость
в качестве момента, но не сводится к ней. У видимости и
явления сходно то, что и то и другое предполагает
известное знание сущности и возвращение от этого знания к
непосредственному. Но в категории видимости
непосредственное фиксируется со стороны непосредственной
данности сущности в этом непосредственном, а сущность
просто как результат отрицания бытия. В категории
явления на первый план выступает не то, что сущность
непосредственно проявляется, а то как сущность
превращается в видимое движение, т. е. изучается сам
«механизм» связи сущности с непосредственным.
В видимости несущественное предстает уже
непросто безразличным к сущности. Несущественное
(потребительная стоимость) выступает теперь в качестве
определенного сущностью, но сущность определяет
несущественное отрицательно (выясняется основание того,
от чего отвлекаются при рассмотрении потребительной
стоимости). Еще не раскрывается положительное
определение сущностью несущественного. Поэтому
несущественное понимается пока в качестве непосредственного,
опосредовано же оно сущностью только отрицательно.
Следовательно, и в «Капитале», и в «Науке
логики» видимость возникает в результате отрицания
бытия сущностью и состоит в том, что бытие берется на
100

основе познанной сущности со стороны
отрицательного формирования бытия сущностью. Категория
видимости возникает потому, что сознание читателя при
рассмотрении потребительной стоимости, как не
участвующей в образовании искомого общего,
возвращается к первоначальной характеристике
потребительной стоимости. Но устанавливая, что потребительная
стоимость не «входит» в искомое общее, Маркс тем
самым дает новое определение этого общего.
Определение чисто отрицательное: искомое общее, сущность не
есть потребительная стоимость. (Раньше речь шла о
том, что потребительная стоимость не есть искомое
общее, сущность). Таким образом, сущность в
соотношении с видимостью сознается только как отрицание
(несущественного). Искомое общее есть то, что остается при
отвлечении от потребительной стоимости. Но из
предыдущего хода мысли известно, что искомое общее есть,
хотя оно и было понято как мера, т. е. еще не как
сущность, а пока лишь как переход к сущности.
Следовательно, сущность и есть и есть отрицание. Значит, сущность
и равна себе и не равна; и она сама и не она сама,
причем это есть нерасчлененное единство.
В противоположность гегелевской логике в
«Капитале» логический переход есть вместе с тем обращение
к данным живого созерцания, к действительному
предмету. В самом деле, К. Маркс в поисках отмеченного
общего отвлекается от потребительных стоимостей
товаров, от предметов, данных первоначально в живом
созерцании, от предметов, существующих независимо от
исследователя. При абстрагировании же от
потребительных стоимостей в товарах остается только одно, а
именно то, что они - продукты труда. В этом контексте
утверждение, что товары есть продукты труда, и
выведено и не выведено из всего предыдущего движения мыс-
101

ли К. Маркса по предмету. Выведено оно постольку,
поскольку уже из предыдущего хода мышления известно,
что сущность - отрицание непосредственного, но
вместе с тем сущность есть (это известно, так как
установлена мера) и, следовательно, надо найти ее
положительное содержание. Не выведено, ибо лишь обращение
непосредственно к товару, данному в живом созерцании,
в рамках отрицания потребительной стоимости,
позволяет установить, что искомое общее есть результат
продукта труда. В системе уже развитых логических
определений первая сторона определения сущности
оказывается полагающей рефлексией1, т. е. рефлексией,
начинающейся с отрицания потребительной стоимости,
а вторая сторона - внешней рефлексией, т. е.
рефлексией, начинающейся с обращения к фактам. Познание
сущности углубилось. Мысль продвинулась еще на шаг.
Сущность уже не просто есть и есть отрицание, она
теперь есть непосредственно и положительно (поскольку
она невыводима из предшествующего логического
движения и поскольку определяется не только путем
отрицания потребительной стоимости, но и сама по себе). Но
здесь непосредственное получено уже также и в
результате отвлечения от качества, от бытия (товара как
товара), от потребительной стоимости. Следовательно, это
уже есть непосредственность сущности, а не качества.
Обнаружив, что товары как искомое общее есть
результаты труда, Маркс продолжает: «Но теперь и
самый продукт труда приобретает совершенно новый
вид. В самом деле, раз мы отвлеклись от его
потребительной стоимости, мы вместе с тем отвлеклись также
от тех составных частей и форм его товарного тела, кото-
1 Пол термином «рефлексия» в предлагаемой читателю работе
подразумевается категория, в которой воссоздается определенный тип
отношения сущности материального предмета к самой себе.
102

рые делают его потребительной стоимостью. Теперь это
уже не стол, или дом, или пряжа, или какая-либо другая
полезная вещь. Все чувственно воспринимаемые
свойства погасли в нем. Равным образом теперь это уже не
продукт труда столяра, или плотника, или
прядильщика, или вообще какого-либо иного определенного
производительного труда»1.
Теперь во внешней рефлексии, т. е. в определении
сущности, начинающемся с непосредственности,
обнаруживается опосредование (продукт труда является
двояким), отрицание. Следовательно, если сначала сущность
фиксировалась прежде всего как отрицание, затем в
первую очередь как непосредственность и положительно,
то теперь в самой этой непосредственности
вскрывается отрицание и на первый план выходит единство
сущности как непосредственности и отрицания. В
терминологии Гегеля это есть определяющая рефлексия.
«Определяющая рефлексия есть вообще единство
полагающей и внешней рефлексии»2.
Необходимо подчеркнуть, что полагающая и
внешняя рефлексии до их единства и эти же рефлексии в их
единстве не одно и то же. Полагающая рефлексия в
контексте «Капитала» есть искомое общее, взятое в
соотнесении с отвлечением от потребительных стоимостей.
Внешняя рефлексия есть общее как продукт, кристалл
труда. Определяющая рефлексия есть общее как продукт,
кристалл труда, взятого в отвлечении от его
конкретных форм, в отвлечении от способности создавать
потребительные стоимости. Мы видим, что мысль движется
в определении существенного путем отрицания
отрицания. Но сам этот микровиток спирали есть лишь
первое отрицание иного витка. Действительно, везде здесь
1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 46.
2 Гегель. Соч. Т. V. С. 475.
103

сущность и несущественное, видимость предстают или
безразличными друг другу, или сущность определяет
несущественное отрицательно. Следовательно, первое
отрицание сущностью бытия еще сохраняется. Сущность
пока не показана в качестве положительно
определяющей бытие. В этом смысле не совершен переход ко
второму отрицанию. Он произойдет тогда, когда будет
завершено рассмотрение сущности самой по себе, и
К. Маркс перейдет к изложению форм проявления
сущности.
Продолжим анализ контекста «Капитала». Что
остается определенного в результате отвлечения от
полезного характера труда? «Вместе с полезным
характером продукта труда исчезает и полезный характер
представленных в нем видов труда, исчезают, следовательно,
различные конкретные формы этих видов труда;
последние не различаются более между собой, а сводятся все
к одинаковому человеческому труду, к абстрактно
человеческому труду»1. И здесь можно видеть, что Маркс
все время имеет в виду реальный объект (товар, труд,
производящий его), постоянно корригируя им движение
мысли. С точки зрения именно логики (в ее специфике
по отношению к гносеологии) новый ход мысли
заключается в следующем: сущность определяется теперь уже
прежде всего не по отношению к несущественному, а
сама в себе, через отношение к тому, что не есть
сущность. Различные виды труда берутся в отношении друг
к другу и к своему продукту. Причем это рассмотрение
осуществляется через отвлечение от полезного
характера процессов и результатов труда. Таким обра-зом,
обнаруживается определенность сущности к себе и в себе
самой (через соотношение с несущественным). Поэтому
в чисто логическом отношении Гегель прав, когда он
' Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 46.
104

пишет, что «...определенность рефлексии есть
соотношение со своим инобытием в себе самой»1.
Далее Маркс переходит к рассмотрению
получившихся остатков продуктов труда, т. е. к дальнейшему
определению сущности в самой себе, соотносящейся в
себе самой со своим инобытием. «От них ничего не
осталось, кроме одинаковой для всех призрачной
предметности, простого сгустка лишенного различий
человеческого труда, т. е. затраты человеческой рабочей силы
безотносительно к форме этой затраты. Все эти вещи
представляют собой теперь лишь выражения того, что
в их производстве затрачена человеческая рабочая сила,
накоплен человеческий труд. Как кристаллы этой общей
им всем общественной субстанции, они суть стоимости -
товарные стоимости»2.
Сущность (одинаковая предметность) выступает
здесь как тождество с собой, тождество, лишенное
различий, формы (сгусток лишенного различий труда). Но
это тождество равное себе лишь в своем собственном
отрицании (в отрицании полезного характера труда).
Отрицание формы, различий затраты рабочей силы есть
определение стоимости, т. е. сущности, есть равенство
сущности самой себе. Кроме того, такое тождество есть
существенное тождество (полученное путем снятия
бытия), а не абстрактное. В абстрактном тождестве особо
выделяется тождество, различие представляется
существующим вне тождества, рядом с ним. Одинаковая
предметность не есть что-то имеющееся наряду с
различиями, а сама сущность как тождество есть в самой себе
отрицание различий. Иначе говоря, одинаковая
предметность есть сама лишенность различий
человеческого труда, а не то, что остается после лишения различий.
1 Гегель. Соч. Т. V. С. 478.
: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 46.
105

К. Маркс характеризует всю стоимость, всю сущность
как тождество, а не тот или иной ее момент. По
отношению к такой ситуации справедливо, на наш взгляд,
замечание Гегеля: «Это тождество есть ближайшим
образом сама сущность, ...есть вся рефлексия, а не
различенный ее момент»1.
В отличие от Гегеля Маркс воспроизводит не
предмет вообще, а определенный предмет. Причем Маркс
прежде всего стремится изобразить определенный
предмет как специфическую ступень в процессе развития,
отличающуюся от других ступеней. Поэтому сущность
предстает не сущностью вообще, а сущностью
специфической, отличной от сущности других ступеней
процесса развития. Оказывается необходимым определить
специфическую взаимосвязь, специфическое существование
сторон именно на данной ступени развития.
Недостаточно просто выделить общее данной ступени с
другими ступенями. Маркс здесь идет дальше Гегеля и в
чисто логическом плане. Эта новизна логического подхода
К. Маркса существенно определяет его исследование. В
данном случае такой подход обязывает доказать, что
абстрактный труд есть труд, во-первых, имеющий
общественный, характер, а, во-вторых, такой общественный
характер, который присущ лишь капиталистической
форме общества. Но это можно доказать, только
изобразив всесторонне обмен товаров и сущность
капитализма. Все это более сложные стороны предмета
(капитализма), чем отдельный товар, и поэтому, естественно,
они обсуждаются К. Марксом в последующих главах
«Капитала».
Исторически определенная субстанция и ее
результат пока еще не выступают для сознания читателя
«Капитала» во всей своей исторической определенности;
* Гегель. Соч. Т. V. С. 483.
106

общественное образование (абстрактный труд), хотя
уже и названо общественной субстанцией, но фактически
оно определяется скорее с природной стороны (затрата
человеческой рабочей силы вообще). Следовательно,
существенное тождество одновременно выступает и как
специфически историческая (поскольку общие указания
на товар как на элементарную форму капитализма и на
историчность капитализма позволяют догадываться о
специфически историческом характере абстрактного
труда) и как не общественно-историческая, и даже как
не общественная. Возникает противоречие познания:
существенное тождество представляется не имеющим
исторической специфики и вместе с тем имеющим ее.
Уже существенное тождество содержит в себе
различие, отрицательность (безотносительность к форме
затраты рабочей силы). Назовем его различием
существенного тождества. Безотносительность к форме
затраты рабочей силы есть отрицательность, присущая
одинаковому человеческому труду самому по себе, это не
есть что-то отличное от абстрактного труда, а есть
существенный момент его как одинакового,
тождественного труда. Абстрактный труд как одинаковый,
тождественный и есть здесь безотносительность к форме его
затраты. Вместе с тем абстрактный труд не есть
различный труд, не есть форма затраты человеческой
рабочей силы, ибо от нее необходимо отвлечься.
Следовательно, сущность есть здесь существенное тождество,
а не существенное различие, хотя существенное
тождество содержит в себе различие, отрицательность
(безотносительность к форме затраты рабочей силы). Логика
этого момента движения мысли была угадана Гегелем:
«Различие есть та отрицательность, которая присуща
рефлексии в себе; ничто, высказываемое посредством
тождественной речи; существенный момент самого тож-
107

дества, которое в одно и то же время определяет себя
как отрицательность самого себя и различено от
различия»1 . Различие в существенном тождестве есть здесь
просто «не», без какого-либо дальнейшего определения.
Но это различие есть в сущности, а не в
непосредственно существующем. Сама сущность есть эта
отрицательность.
Маркс показывает, что абстрактный труд далее
выступает уже не только существенным тождеством, но
и оказывается равным трудом, трудом,
совершающимся при общественно средних условиях, т.е. существенным
тождеством в разности. Прежде чем рассматривать это
углубление мысли К. Маркса, заметим, что переход
осуществляется в рамках вопроса: «Как же измерять
величину ее (потребительной стоимости - В. В.)
стоимости?»2 . Следовательно, общее равной величины в
соотношении различных определенных количеств,
представшее в виде меры, единства количества и
качества, превратилось затем в существенное тождество.
Теперь речь идет о том, каково количество
существенного тождества. Существенное тождество есть
результат действия производящей субстанции (абстрактного
труда), результат производящего его процесса. Иначе
говоря, существенное тождество есть тождество
происхождения. Вещи, происходя- щие из одного и того же,
существенно тождественны. Их субстанция есть процесс
их происхождения. И существенное тождество
(стоимость) и производящая его субстанция (одинаковый
человеческий труд) могут изменяться, оставаясь сами
собой, т.е. только количественно. Величина количества
существенного тождества измеряется величиной,
количеством субстанции (величиной абстрактного труда).
' Гегель. Соч. Т. V. С. 489.
2 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 47.
108

Величина субстанции измеряется продолжительностью
ее действия, временем. Время же измеряется не чем-то
отличным от него, а самим временем, его долями,
которые составляют его масштаб. Время не есть просто
продолжительность, а продолжительность действия
определенной субстанции. В данном случае это есть рабочее
время. Следовательно, время не есть пустая
длительность, но оно связано, едино с определенной
субстанцией. Масштаб же времени - чисто внешнее
количественное разделение для количества данной субстанции.
Величина существенного тождества (величина стоимости)
оказывается внутренним количеством по отношению к
внешнему количеству (к количеству меновой стоимости
и к масштабу времени).
Выше мы могли видеть, что мысль Маркса
двигалась от существенного тождества к различию
существенного тождества, непосредственно единого с
существенным тождеством. Переход от характеристики
стоимости, поскольку она образуется абстрактным трудом, к
стоимости как результату равного труда, т. е. труда,
совершающегося при общественно средних условиях,
есть переход к определению сущности в рамках прежде
всего логической категории разности. Действительно,
«тот труд, который образует субстанцию стоимостей,
есть одинаковый человеческий труд, затрата одной и
той же человеческой рабочей силы»1. Вся рабочая сила
общества выступает одной рабочей силой, а каждая
индивидуальная рабочая сила предстает одинаковой со
всеми другими индивидуальными рабочими силами, ибо
она берется в качестве общественно средней.
Существенное тождество (одинаковый труд) соотносится само с
собой. Но общественно средняя рабочая сила
производит товар в течение общественно необходимого време-
' Маркс Л'., Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 47.
109

ни. «Общественно необходимое рабочее время есть то
рабочее время, которое требуется для изготовления
какой-либо потребительной стоимости при наличных
общественно нормальных условиях производства и при
среднем в данном обществе уровне умелости и
интенсивности труда»1. Условия производства, умелость
труда есть форма затраты человеческой рабочей силы. В
этом определении форма затраты человеческой
рабочей силы, полезный характер труда уже не просто
исключается и остается в стоимости простым «не»,
простым отрицанием. Она уже не просто отрицается, но
сама включается в стоимость. Однако включается в
сущность как нечто безразличное, равнодушное по
отношению к одинаковому труду, лишь необходимо
присутствующее в последнем. Следовательно, существенное
тождество выступает в моменте тождества,
соотносящегося с самим собой, и в моменте различия, уже не
являющегося простым «не». Момент различия соотносится сам
с собой и безразличен, равнодушен к моменту тождества.
Сущность оказывается теперь разностью, т.е. единством
противоположных моментов (тождества и различия) и
безразличием различия к тождеству. Позднее (на стр. 53)
К. Маркс характеризует отношение этих моментов как
отношение противоположностей (подробнее об этом
будет сказано позже). Здесь же Маркс ограничивается
рассмотрением сущности как разности. Развивая мысль,
Маркс приводит лишь пример2, из которого следует, что
общественно необходимое рабочее время изменяется с
изменением производительной силы труда, т.е. с
изменением формы затраты человеческой рабочей силы.
Следовательно, форма затраты человеческой рабочей
силы уже не просто безразлично присутствует в суще-
1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 47.
2 Там же. Соч. Т. 23. С. 47-48.
ПО

ственном тождестве, а момент различия образует,
созидает момент тождества. Существенное тождество
оказывается противоречием: момент различия (форма
затраты человеческой рабочей силы) созидает
противоположный момент, тождество (общественно одинаковый
труд) и вместе с тем момент тождества остается
тождеством. Различие исключает из себя тождество в том же
отношении и тогда же, когда и в каком отношении
содержит в себе тождество. Однако Маркс отвлекается тут
от противоречивости сущности, поясняя ее только
примером, и определяет сущность по преимуществу как
разность. Это происходит потому, что прежде всего
требуется определить стоимость в ее постоянстве, т. е. взять
ее в качестве данной. Значит и общественно
необходимое рабочее время фиксируется не как изменяющееся, а
как данное, постоянное. В свою очередь необходимость
такого определения стоимости диктуется тем, что речь
идет о товаре - бытии капитала, следовательно, о
товаре как непосредственно данном, устойчивом в
пределах капитала.
Таким образом, бытие предмета имеет само свое
бытие и свою сущность, но поскольку изображается
бытие предмета, его (бытия предмета) сущность
раскрывается как существенная разность, но не как
противоречие в сущности (противоположность бытия предмета
будет рассмотрена ниже). Так как общественно
необходимое рабочее время предполагается постоянным для
совокупной рабочей силы, то влияние полезной формы
затраты человеческой рабочей силы
(производительной силы труда) на стоимость распространяется лишь
на изменение стоимости отдельных товаров.
Изменяется не стоимость в целом, а стоимость, приходящаяся
на определенный товар, на часть товарного мира. И
действительно, основной вывод из раздела «Капитала»,
111

следующего за уже обсуждавшимся нами разделом,
таков: «Величина стоимости товара изменяется, таким
образом, прямо пропорционально количеству и обратно
пропорционально производительной силе труда,
находящего себе осуществление в этом товаре»1.
Следовательно, при этих условиях существенное тождество не
изменяется в целом, момент различия приводит лишь к
изменению его частей, к изменению степени
существенности частей сущности.
Весьма характерно, что в логике «Капитала»
Маркса именно момент различия в противоречии, а не
момент тождества есть определяющая сторона
противоречия. Причем момент различия существует потому, что
изучаемая (общественная) система возникает и
существует на базе внешней по отношению к ней системы
(отношения человека к природе), и именно последняя из
названных систем, преломляясь через первую, образует
момент различия в изучаемой системе.
В логике Гегеля, где объектом служит предмет
вообще, а не определенная ступень в развитии, такое
констатирование разной роли моментов противоречия в его
развитии, естественно, отсутствует. Только Маркс,
исследовавший логику дела, логику исторически
развивающегося предмета, внес этот вклад и в дело логики.
Учение о разной роли моментов противоречия в его
движении есть специфическое приобретение марксистской
логики. Определяющая роль различия в противоречии
может быть обоснована логически. Действительно,
категория меры со стороны качества превращается в
существенное тождество. Со стороны количества она
сначала становится различием существенного тождества,
затем разностью.
1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 49.
112

Таким образом, существенное тождество есть
отрицание меры и как бы возвращение к качеству. Различие -
отрицание меры и как бы возвращение к количеству.
Качество и безразличное количество были
непосредственно безразличны друг к другу. В мере их безразличие
было снято, и образовалось единство, единство,
принадлежащее к сфере непосредственного. В разности на
новой основе, в сфере сущности, и в форме безразличия
тождества и различия происходит «возвращение» к
отношению качества и безразличного количества. В
противоречии осуществляется «возвращение» к мере, но это
только как бы «возвращение», ибо собственно
противоречие обнаруживается лишь в сфере сущности.
Различие в сфере сущности играет ту же роль (активную),
которую количественные изменения играли в сфере
непосредственного, они приводят к отрицанию сущностью
самой себя. Различия сначала безразличны к
существенному тождеству, но до определенного, так сказать,
предела. Как только различия достигают определенного
«предела», они выводят предмет за рамки данного
существенного тождества. Различие, достигшее
указанного предела, есть внутреннее единство положительно
формирующих друг друга тождества и различия, т. е.
есть противоречие. А противоречие (об этом см. в
главе III) представляет собой зрелую форму отрицания
сущностью данного предмета самой себя. Следовательно,
закон перехода количественных изменений в
коренные качественные выступает в сфере сущности как
закон отрицания сущностью самой себя вследствие
развития различии в сущности. С этим обстоятельством
внутренне связано утверждение, что именно борьба, а не
единство является активным моментом в соотношении
противоположностей. Таким образом, логика
«Капитала» и последовательнее и глубже, чем логика Гегеля.
1 13

Разобрав первый фактор независимо от второго,
установив внешнюю связь первого и второго фактора
друг с другом (носитель и носимое), изложив второй
фактор в его относительной самостоятельности, Маркс в
заключение резюмирует связь факторов: первый
фактор, но уже не в качестве фактора, стороны простейшего
отношения исследуемого предмета, может существовать
без второго, второй же не может существовать без
первого. Однако если необходимая зависимость второго
фактора от первого констатируется, то влияние второго
фактора на первый еще не включено в сферу изложения.
Таким образом, рассматривается движение мысли
от бытия (первого фактора) к сущности (второму
фактору), сущность выводится из бытия и изображается сама
по себе. Но еще не воссоздается процесс, в котором
сущность положительно формирует бытие.
114

§ 5. ДВОЙСТВЕННЫЙ ХАРАКТЕР СУБСТАНЦИИ
Во втором параграфе первой главы «Капитала», к
логическому анализу которой мы приступаем, К. Маркс
более подробно, чем прежде, останавливается на
двойственном характере труда, заключающегося в товарах.
«Так как этот пункт является отправным пунктом, от
которого зависит понимание политической экономии, то
его следует осветить здесь более обстоятельно»1.
Стоимость есть сущность товара. Абстрактный
труд - субстанция, или причина, производящая сущность.
Потребительная стоимость есть качество товара.
Конкретный труд представляет собой формальную
субстанцию, или причину, производящую качество, чувственно
воспринимаемую форму. Субстанция двойственна.
Товар является бытием капитала. Следовательно,
речь идет о сущности и субстанции бытия предмета.
Характеристика сущности и субстанции, бытия
предмета имеет известную специфику. В рассматривавшемся
нами выше тексте «Капитала» мы могли видеть, что
Маркс остановился на определении сущности как
существенной разности. Выяснение отношения сущности и
субстанции также своеобразно. А именно. Главная
задача, стоящая в этом случае перед мыслителем, -
изображение сущности, а не ее субстанции. Субстанция
важна лишь постольку, поскольку она сохраняется в своем
результате, в сущности. Субстанция раскрывается со
стороны момента ее завершенности, фиксированности.
Субстанция как процесс еще, естественно, не привлекает
внимания. К. Маркс в первой главе еще не исследует
производство, сам процесс труда. Там, где К. Маркс
характеризует товар как бытие капитала, о производстве
самом по себе, о процессе производства (будь то про-
1 Маркс К, Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 50.
115

стое товарное или капиталистическое производство) нет
и речи. Если же говорится о труде, то только с точки
зрения его закрепленности, завершенности в результате, в
продукте труда. При этом констатируется отношение
сущности и субстанции как отношение результата и
процесса, производимого и производящего; фиксируется
также субстанция формальная, т. е. производящая
чувственно воспринимаемую форму (потребительные
стоимости), поскольку она сохраняется в своих результатах.
Но сам процесс, процесс действия субстанции не
становится объектом внимания, что совершенно
закономерно. Тем не менее, так как речь идет о результате
процесса, сам процесс не может быть абсолютно исключен
из поля зрения. Чрезвычайно существенно то
обстоятельство, что мысль Маркса идет от изображения
результата к процессу, взятому в той степени, в какой он
закрепляется в результате1.
Изображение сущности и субстанции товара
противоречиво: сущность и субстанция выступают и чем-то
опосредованным и чем-то непосредственным. Эта
противоречивость отражает двойственное, противоречивое
существование товара в капиталистическом обществе:
товар есть товар и вместе с тем товар есть
элементарная форма именно капиталистического богатства.
Что же нового в логическом отношении мы
находим здесь по сравнению с предыдущим параграфом
первой главы «Капитала»? Раньше речь шла о нахождении
сущности и ее субстанции - две стороны субстанции
брались вместе, одновременно. Теперь, когда
двойственность субстанции найдена и предстоит более подробно
изложить в общих чертах уже известное, Маркс
сначала раскрывает одну сторону субстанции и лишь затем
другую. При этом он не просто показывает, что опреде-
1 Маркс К, Энгельс Ф Соч. Т. 23. С. 46-47.
116

ленное качество (какая-либо потребительная стоимость)
создается определенного рода субстанцией, или
определенной формальной причиной, но перечисляет
основные моменты «механизма» действия формальной
причины. Род производительной, трудовой деятельности
«определяется своей целью, характером операций,
предметом, средствами и результатом»1. Кроме того,
фиксируется, что качественное различие результатов
обусловлено качественным различием производящих их
формальных субстанций и что без качественного различия
не может быть и соизмерения. В совокупности разных
качеств обнаруживается совокупность различных видов
формальной субстанции. Последняя служит условием
существования субстанции, производящей существенно
общее, напротив, эта последняя не образует условия
существования формальной субстанции. «В совокупности
разнородных потребительных стоимостей, или
товарных тел, проявляется совокупность полезных работ,
столь же многообразных, разделяющихся на столько же
различных родов, видов, семейств, подвидов и
разновидностей, одним словом - проявляется общественное
разделение труда. Оно составляет условие существования
товарного производства, хотя товарное производство,
наоборот, не является условием существования
общественного разделения труда»2.
Субстанция, поскольку она порождает первый
фактор элементарной формы исследуемого предмета,
существует до образования той ступени развития, на
которой возникает второй фактор, и является условием
существования второго фактора. Первый фактор
простейшего отношения, или потребительная стоимость,
состоит из материального субстрата, существующего от
1 Маркс К. Энгельс Ф Соч. Т. 23. С. 50.
2 Там же.
117

природы, и полезной формы труда, преобразующего
природный материал.
Далее Маркс разбирает второй фактор
элементарной формы, или сущность бытия предмета. Он
предполагает, что имеются две элементарные формы
предмета. Например, 2 А существенно тождественны 1 В. Как
существенно тождественные, А и В имеют одну и ту же
субстанцию. Вместе с тем они качественно различны,
различны и виды субстанций, их породившие. Маркс
показывает, что существуют различные виды
субстанции, производящей первые факторы. Кроме того,
разные виды этой субстанции могут превращаться друг в
друга. Если абстрагироваться от видов формальной
субстанции, то остатком будет одна и та же субстанция. «...В
стоимости товара представлен просто человеческий
труд, затрата человеческого труда вообще. ...Он есть
расходование простой рабочей силы, которой в среднем
обладает телесный организм каждого обыкновенного
человека, не отличающегося особым развитием»1.
В этом параграфе К. Маркс снова определяет
сущность как существенное тождество, различие вообще и
как существенную разность. Но он идет дальше, говоря
о простом и сложном труде: «Простой средний труд, хотя
и носит различный характер в различных странах и в
различные культурные эпохи, тем не менее для каждого
определенного общества есть нечто данное.
Сравнительно сложный труд означает только возведенный в
степень или, скорее, помноженный простой труд, так что
меньшее количество сложного труда равняется
большему количеству простого»2. Простой и сложный труд
есть различие в одном и том же, в существенном
тождестве, причем специально фиксируется уже и различие, и
1 Маркс К.. Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 53.
2 Там же.
118

тождество. Простой средний труд не есть сложный, а
сложный не есть простой. Но простой средний труд
имеется потому, что существует сложный, а сложный
потому, что имеется простой средний труд. Одно существует
потому, что исключается другое, но при этом и то и
другое в отрицательном единстве безразличны друг к
другу. Это отношение противоположностей. Однако
противоречие здесь еще не является предметом внимания.
Простой и сложный труд были бы взяты в отношении
противоречия, если бы они не просто приравнивались
друг к другу, а прослеживалось их взаимопревращение,
если бы исследовалось изменение простого среднего
труда в различных странах и в различные культурные
эпохи. Маркс же определяет простой средний труд в
качестве постоянного, данного для определенного
общества. Таков необходимый угол зрения, ибо объект -
бытие капитала, т. е. товар как данный, постоянный в
изучаемом предмете. Следовательно, пока сущность
рассматривается в качестве данной, в качестве сущности
бытия предмета, наиболее глубоким из выявленных
отношений сущности оказывается противоположность.
Качественно различные соизмеряющиеся вещи1,
например, А и В, имеют сущности определенной
величины. Предположим, что 2А = 1В. Разница в величине
их сущности состоит в том, что в А содержится в два раза
меньше производящей субстанции, чем в В. Вещи,
содержащие одну и ту же субстанцию, в определенных
пропорциях равны друг другу.
Если сила, эффективность формальной стороны
субстанции (в данном случае производительная сила
труда), порождающей А неизменна, то величина сущ-
1 Под словом "вещь" здесь и далее подразумевается любое устойчивое
образование, будь то продукт действия природы или общественный
продукт. С этой точки зрения товар есть также вещь.
119

ности растет прямо пропорционально количеству вещей
А. Если она уменьшается, то большее количество А
соизмеряется с тем же количеством В. И наоборот.
Одна и та же субстанция (труд) имеет
двойственный характер: с одной стороны, она представляет
собой формальную производящую причину, с другой
стороны, она есть причина, производящая данную
сущность, причем количественно определенную и
измеряемую временем, в течение которого действует
производящая ее субстанция. Та и другая сторона воплощаются
в одной и той же вещи.
Чем эффективнее действие формальной субстанции,
тем в большем внешнем количестве она воплощается. В
таком случае то же самое внутреннее количество
(величина стоимости) проявляется в большем внешнем
количестве (в возросшей массе потребительных стоимостей).
Эффективность действия формальной субстанции есть
ее формальная сторона, и результат ее - различные
вещи. Поскольку же вещи берутся с точки зрения
сущности, постольку они есть результаты действия
производящей субстанции вообще.
Выше речь шла сначала о бытии товара в его
относительной самостоятельности к сущности, затем о
сущности самой по себе (сущности как простом отрицании
бытия, существенном тождестве, существенном
различии, существенной разности, существенной
противоположности и о противоречии в сущности в форме
примера). Теперь Маркс фиксирует, что возросшему
внешнему количеству может сопутствовать понижение его
внутреннего количества. Это происходит в силу
двойственности субстанции: с одной стороны, она
производит бытие бытия предмета, а с другой стороны -
сущность бытия предмета. Но так как сущность не берется
еще в качестве существенного противоречия, а предпо-
120

латается данной, то не принимается во внимание и
воздействие первой из названных сторон субстанции на
вторую. К. Маркс пишет, что «изменение
производительной силы само по себе нисколько не затрагивает труда,
представленного в стоимости товара. Так как
производительная сила принадлежит конкретной полезной
форме труда, то она, конечно, не может затрагивать труда,
поскольку происходит отвлечение от его конкретной
полезной формы» '.
Следовательно, субстанция (абстрактный труд) в
равные промежутки времени образует одно и то же
внутреннее количество (величину стоимости),
воплощающееся в различных внешних количествах. При этом
предполагается изменяющейся только та сторона
субстанции (производительная сила труда), которая созидает
бытие, внешнее количество. Если эффективность
действия этой стороны субстанции увеличивается или
уменьшается, то соответственно уменьшается или
увеличивается величина внутреннего количества, приходящаяся на
ту же самую сумму внешних количеств.
Подводя итог, ]Маркс кратко определяет
двойственность субстанции, и тут особенно отчетливо
выступает уже обсуждавшееся выше необходимое
противоречие познания: особая форма общественного
характера труда, форма, присущая лишь одной формации
общества, предстает в качестве природного характера
субстанции или же во всяком случае в качестве
характера субстанции, имеющегося на всякой стадии
общественного развития: «Всякий труд есть, с одной стороны,
расходование человеческой рабочей силы в
физиологическом (выделено мною - В. В.) смысле, - и в этом своем
качестве одинакового, или абстрактно человеческого,
труд образует стоимость товаров. Всякий труд есть, с
1 Маркс К, Энгельс Ф Соч. Т. 23. С. 55.
121

другой стороны, расходование человеческой рабочей
силы в особой целесообразной форме, и в этом своем
качестве конкретного полезного труда он создает
потребительные стоимости»1.
Итак, углубление мысли К. Маркса по сравнению с
предыдущим параграфом первой главы заключается, во-
первых, в более подробном рассмотрении
двойственного характера субстанции, а во-вторых, и это самое
важное, на наш взгляд, сущность (стоимость) предстает не
только существенным тождеством, различием,
существенной разностью, но теперь уже и единством
противоположностей.
Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 55.
122

§ 6. СУЩНОСТЬ НАЧАЛА КАК ОСНОВАНИЕ.
УСЛОВИЯ ПРОЯВЛЕНИЯ СУЩНОСТИ
Мы уже говорили о том, что Маркс изображает
сущность (стоимость) в качестве данной, постоянной, и
что такой подход необходим, ибо товар, а значит и
стоимость, интересует исследователя не сам по себе, а как
бытие, непосредственное существование капитала.
Поскольку же этот товар есть также и просто товар,
особый предмет, то Маркс раскрывает его сущность, но в
тех пределах, в каких она обнаруживается, будучи
взята постоянной, данной. Наибольшая глубина
раскрытия сущности в таком случае - существенная
противоположность. Если бы К. Маркс рассмотрел в первой
главе стоимость как собственно противоречие, как
порождение и исключение противоположными
сторонами друг друга в одно время и в одном и том же
отношении, - то тем самым стоимость как таковая была бы
понята уже не в качестве чего-то данного, а в качестве
изменяющейся. Но это возможно лишь тогда, когда
исследователь перешел непосредственно или к
характеристике простого товарного производства, или к
рассмотрению развития капиталистического производства.
Между тем в первой главе К. Маркс не разбирает ни
вопросы простого товарного, ни вопросы
капиталистического производства.
Сущность, познанная в ее противоречивости,
выступает в самодвижении, в процессе действия произво-
дя-щей субстанции. Импульс движения и основание
сущности обнаруживается в ней самой, она сама служит
своим собственным основанием. При рассмотрении
сущности бытия предмета К. Маркс минует
противоречие сущности бытия, не останавливается на
противоречии как основании, а сразу приступает к отношению
123

основания и обоснованного. Сначала сущность
(стоимость) выступает и основанием, и обоснованным.
Обоснованное есть все ранее выделенные определения
сущности (сущность сама по себе, существенное тождество,
существенное различие и т. д.). Основание есть
отношение сущности к самой себе. Ранее выделенные
определения сущности выступают в качестве форм сущности,
форм в отношении к сущности. При этом в отношении
«форма - сущность» и форма и сущность есть одно и то
же, каждая форма сущности есть вся сущность в
определенной форме.
У Маркса в характеристике сущности товара этот
переход мысли специально не выделяется в его
развитом виде, что совершенно естественно и связано с
принципиальным отличием логики Маркса от логики
Гегеля. В «Капитале» предпосылка предмета сама
представляет собой особый предмет. Так как речь идет о
сущности бытия и потому сущность бытия предмета не
изучается в качестве противоречия, то и переход от
противоречия к основанию не изображается в развитом
виде.
Тем не менее движение мысли к основанию и к
отношению «форма - сущность» в «Капитале» имеется. При
переходе к рассмотрению формы стоимости, или
меновой стоимости предыдущее изложение сущности
представляется в новом свете. Стоимость (сущность)
выступает в качестве основания, а форма в качестве
обоснованного. Основание от обоснованного и обоснованное
от основания еще ничем определенным не
различаются. Единственный аспект формы, какой здесь
обнаруживается, это определенности сущности по отношению к
самой сущности, оформленность сущности в самой себе
и самой по себе. Следовательно, сущность есть форма,
форма есть сущность, сущность оформлена, а форма
существенна.
124

Но так как Маркс в противоположность Гегелю
изображает реальный предмет, независящий от
познающего, то он обращается к данным живого созерцания и
к уже установленным определениям предмета. Именно
на таком пути выявляется новая определенность
формы и ее отношения к сущности. Маркс выше установил,
что товары являются товарами, если они одновременно
есть и предметы потребления и носители стоимости.
Поэтому форма товара - двойная: натуральная форма и
форма стоимости. Вслед за этим Маркс обращается к
отношению натуральной формы и стоимости. Стоимость
в отличие от чувственной предметности товарных тел
неуловима, если чувственно воспринимается отдельный
товар. Сущность (стоимость) предстает по отношению
к форме (натуральной форме) бесформенной
неопределенностью, или, иначе говоря, материей. (Нетрудно
заметить, что здесь термин «материя» имеет совсем иной
смысл, нежели при рассмотрении отношения материи и
сознания.) Форма (как натуральная форма товара)
предполагает названную материю. Материя предполагает
эту форму. Натуральной формы товара нет без
стоимости, стоимости нет без натуральной формы товара.
Вместе с тем материя (сущность как бесформенное
неопределенное) безразлична к форме, а форма к материи.
Стоимость товара безразлична пока к его натуральной
форме и наоборот. Они не формируют друг друга, хотя
и предполагают друг друга.
Следовательно, основание и обоснованное
определяются уже не просто как тождественные друг другу
(отрицание же их друг другом не просто как
неопределенное отрицание). Основание и обоснованное теперь
различаются как безразличные друг другу, но
предполагающие друг друга. Здесь выступило отношение
«форма - материя». Это первое отрицание.
125

Стоимость неуловима, пока берется отдельный
товар. Так как стоимость есть общественное отношение,
то и проявляется она в этом отношении товаров друг к
другу. Форма стоимости не есть стоимость, но она и не
безразлична к стоимости, а есть форма стоимости.
Форма стоимости и есть и не есть стоимость. Стоимость же
оформляется уже не только внутри себя, а и вовне, она
оформляется в форме стоимости именно как стоимость.
Форма сущности тут не тождественна сущности, как
раньше в отношении «форма - сущность». Форма
сущности и тождественна сущности и одновременно в том
же самом отношении исключает сущность.
Следовательно, сущность предстает в качестве содержания.
Сущность оформлена вовне, вместе с тем форма есть не
безразличие к сущности, а форма сущности. Прежние два
отношения (форма - сущность, форма - материя)
снимаются в отношении «форма - содержание». Это
отрицание отрицания.
Внешне ход мысли в разобранной части
параграфа «форма стоимости», или меновая стоимость
выглядит так: от простого названия и констатации
двойственности формы товара через отрицание обстоятельств, при
которых сущность не проявляется (соответствует
характеристике отношения «форма - материя») к
определению условий проявления сущности (соответствует
характеристике отношения «форма - содержание»).
Далее Маркс ставит вопрос об объяснении формы
стоимости, исходя из содержания, из стоимости. «...Мы
исходим из меновой стоимости, или менового
отношения товаров, чтобы напасть на след скрывающейся в них
стоимости. Мы должны возвратиться теперь к этой
форме проявления стоимости»1.
1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 56-57.
126

В отношении «форма - содержание», взятом со
стороны формы, речь шла о том, что есть форма в связи с
содержанием. И ответ был самым общим. Теперь во прос
заключается в том, как форма возникает из содержания.
Ответ в рамках общего отношения «форма -
содержание» тавтологичен: форма стоимости происходит из
стоимости. Основание, содержание (стоимость) в процессе
обоснования выступает тождественным обоснованному,
форме. Это то, что Гегель называл формальным
основанием.
Далее содержание основания и содержание
обоснованного выступают безразличными друг другу.
«Каждый знает - если он даже ничего более не знает, - что
товары обладают общей им всем формой стоимости,
резко контрастирующей с пестрыми натуральными
формами их потребительных стоимостей, а именно: обладают
денежной формой стоимости»1. Обоснованное
(денежная форма стоимости) получает свою собственную
определенность еще не из основания, а в сравнении с
натуральными формами товаров. Основание и
обоснованное предстали разными по содержанию. Они еще
безразличны друг к другу и обоснование остается еще
простой тавтологией. Гегель называет подобное
отношение основания к обоснованному реальным
основанием.
Непосредственно вслед за приведенными словами
Маркса читатель находит: «Нам предстоит здесь
совершить то, чего буржуазная политическая экономия даже
и не пыталась сделать, - именно показать
происхождение этой денежной формы, т. е. проследить развитие
выражения стоимости, заключающегося в стоимостном
отношении товаров, от простейшего, едва заметного об-
Маркс К, Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 57.
127

раза и вплоть до ослепительной денежной формы.
Вместе с тем исчезнет и загадочность денег»1.
Тут дано общее указание на процесс обоснования,
в котором из содержания основания выводится и
объясняется не то же самое и не безразличное к основанию
содержание обоснованного, а такое содержание
обоснованного, которое в своем различии с содержанием
основания не безразлично последнему, а полностью
выведено из него. Гегель фиксирует этот процесс термином
«полное основание».
Далее К. Маркс рассматривает условия
проявления сущности. «Простейшее стоимостное отношение
есть, очевидно, стоимостное отношение товара к
какому-нибудь одному товару другого рода - все равно
какого именно. Стоимостное отношение двух товаров
дает, таким образом, наиболее простое выражение
стоимости данного товара»2. Объект внимания - вся
совокупность условий проявления» сущности, причем
условий простейшего проявления сущности. Наличие всех
условий проявления и есть выражение сущности. Теперь
ход мысли Маркса воспринимается уже под углом
зрения не формы, а условий и их отношения с основанием.
Условия проявления стоимости есть, во-первых, наличие
потребительной стоимости, и не одной, а по крайней
мере двух различных потребительных стоимостей; во-
вторых, наличие стоимостного отношения. В
категориальном аспекте речь идет просто об условии и условии
как отношении основания.
Условие. Без, по крайней мере, двух различных
потребительных стоимостей невозможно проявление
стоимости. Следовательно, наличие потребительных
стоимостей есть предпосылка стоимости как основания
1 Маркс К., Энгельс Ф Соч. Т. 23. С. 57.
~ Там же
128

формы проявления. Стоимость не есть основание
потребительной стоимости товара в качестве потребительной
стоимости. Потребительная стоимость выступает
непосредственно. Ее основание здесь не изучается.
Потребительная стоимость безразлична к своему
соотношению со стоимостью, но вместе с тем она соотносится со
стоимостью, хотя это соотношение внешне
потребительной стоимости. Рассмотрим то же самое в
категориальном плане. Имеется условие, без которого невозможно
проявление сущности. Значит условие есть
предпосылка основания как основания формы проявления.
Условием является непосредственное, многообразное
наличное бытие. Это непосредственное соотнесено с
основанием, но не со своим основанием; у непосредственного в
силу его непосредственности основание отсутствует.
Условие есть предпосылка сущности как основания
формы проявления, т. е. условие соотносится с основанием.
В этом отношении условие, будучи непосредственным,
остается безразличным основанию и выступает
безусловным.
Соотношение основания. Однако если проявления
стоимости нет без потребительной стоимости, то
проявление стоимости существует не вследствие
потребительной стоимости, а вследствие стоимости. Именно
стоимостное отношение товаров или соотношение
стоимостей есть то, что создает форму проявления стоимости.
Товары тождественны в стоимостном отношении.
Стоимостное отношение здесь простое соотношение
стоимостей в их существенной, стоимостной тождественности.
Именно само стоимостное отношение создает форму
стоимости и в этом значении стоимостное отношение
безусловно, стоимость соотносится лишь с собой,
поэтому стоимостное отношение имеет здесь содержание
безусловное по отношению к условию. Содержание стои-
129

мостного отношения есть содержание стоимости как
основания, а содержание потребительной стоимости
есть здесь непосредственный материал, этот материал
является внешним для стоимости, и вместе с тем входит
в форму стоимости, является ее моментом. (В
стоимостном отношении находятся товары).
С категориальной точки зрения эта картина
представляется следующим образом. Формы проявления нет
без условия, но форма проявления существует не
потому, что есть условие, а потому, что есть основание.
Соотношение основания образует форму его проявления.
Соотношение основания есть тут всего лишь пустое
движение соотношения сущностей в их существенной
тождественности. Все же именно соотношение основания
создает форму проявления и есть форма проявления.
Поскольку основание соотносится с собой,
постольку оно безусловно. Соотношение основания обладает
своим собственным содержанием в противоположность
условию. Первое есть содержание основания. Условие
же есть непосредственный материал, являющийся
внешним для основания, и в то же время входящий в
содержание соотношения основания. Таким образом, условие и
основание и безразличны друг другу, безусловны,
непосредственны и опосредованы друг другом, причем в
одном и том же соотношении основания. Это первое
отрицание неразличенного единства условия и основания.
Коль скоро форма стоимости осуществляется,
становится действительностью, потребительная стоимость
и стоимость выступают лишь моментами формы, а не
безразличными друг к другу. Потребительная
стоимость, если определяется исключительно форма
проявления стоимости, имеет значение лишь постольку,
поскольку в ней выражается стоимость, но не сама по себе;
стоимость важна только с точки зрения того, что она
130

выражается в потребительной стоимости, а не сама по
себе. Следовательно, потребительная стоимость и
стоимость при рассмотрении формы стоимости
представляются существующими только друг через друга; они
сливаются в целое, взаимно предполагают друг друга,
полагают себя через отрицание друг друга. Основание
и условие «снимаются» друг другом, превращаются в
моменты целого. Форма проявления реализуется,
выходит в существование. Все условия ее имеются в наличии.
Происходит отрицание отрицания соотношения условия
и основания.
Переход к исследованию формы стоимости не
означает, что понятие стоимости остается тем же самым, или,
иначе говоря, что понятие стоимости независимо от
понимания формы стоимости. Рассмотрение формы
стоимости есть вместе с тем развитие понятия стоимости.
Соотношение товаров выступает существенно важным для
определения самой стоимости.
Можно видеть, что в логике «Капитала» более
глубокие категории витка спирали обозначают иное
реальное содержание, чем менее глубокие категории того же
витка, ибо переход от одного категориального
отношения к другому возможен лишь в процессе переработки
данных живого созерцания.
131

§ 7. ЯВЛЕНИЕ. ФОРМЫ ЯВЛЕНИЯ
Исходя из бытия, непосредственного, и обнаружив
сущность в бытии, Маркс затем раскрыл сущность
самою по себе. После этого мыслитель возвращается к
бытию, теперь уже на основе знания сущности. Бытие
фиксируется под углом зрения проявления в нем
сущности, т. е. объектом становится обнаружение сущности в
бытии. Существенное бытие, существенное
непосредственное и есть явление сущности. В дальнейшем
К. Маркс анализирует формы явления.
Выше мы отмечали, что движение мысли от
сущности к непосредственному позволяет понять сущность
в ее непосредственности, видимости. В категории
видимости фиксируется непосредственность сущности,
сущность, поскольку она дана непосредственно, но еще
специально не выделяется «механизм» движения от
сущности к непосредственному. В категории явления уже
выделяется этот «механизм», а потому и видимость
понимается более глубоко и расчлененно.
В гегелевской логике отсутствует характеристика
форм явления. Детальный логический анализ форм
явления составляет одну из величайших заслуг К. Маркса
в области логики.
А. Простая, или случайная форма сущности
Изложение явления начинается с простейшей
формы: х товара А = у товара В.
Лишь в форме проявления товар выступает в
качестве вещи вообще. (Напомним, что мы имеем в виду
не специфику природной вещи, а именно вещь вообще.
В этом смысле вещью может быть и природное, и
общественное, и мыслительное образование). Правда, уже
только приступая к определению потребительной сто-
132

имости, Маркс писал: «Товар есть прежде всего внешний
предмет, вещь...»1. Но в виду имелась природная вещь,
да к тому же, - что здесь для нас и важно - не природная
вещь как таковая, а только непосредственность
природной вещи. Если бы К. Маркс исследовал природную
вещь как таковую, он перестал бы быть политэкономом,
а стал бы естествоиспытателем. Непосредственность
вещи и вещь в ее сущности - не одно и то же. Пока К. Маркс
излагал потребительную стоимость, товар
представлялся непосредственным, бытием, а не вещью вообще.
Когда же воссоздавалась сущность товара, то она
определялась независимо от потребительной стоимости и
потому опять-таки не характеризовалась как вещь. И
только в стоимостном отношении товар впервые
предстал непосредственным единством потребительной
стоимости и стоимости. Действительно, и о товаре А, и о
товаре В мы знаем, что они состоят из потребительной
стоимости и стоимости. Нам известно также, что такое
стоимость и потребительная стоимость. Знание о
потребительной стоимости и стоимости здесь уже
опосредовано предыдущим ходом мысли. Однако ближайшим
образом отношение потребительной стоимости и
стоимости, например, товара А, еще не опосредовано
формой проявления, «механизмом» этой формы. Поэтому
товар А (а также товар В) в отношении равенства к
другому товару и оказывается непосредственным единством
потребительной стоимости и стоимости. В отдельно
взятом товаре нельзя отличить оба фактора друг от друга.
Итак, сущность, получившая проявление,
ближайшим образом есть непосредственное единство сущности
и ее непосредственности, т. е. вещь. Вещь не есть
непосредственное, ибо она заключает в себе уже и
непосредственность и сущность, опосредование. Опосредование
1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 43.
133

исчезает лишь ближайшим образом, в явном виде.
Товар как вещь есть уже член стоимостного отношения,
но взятый до стоимостного отношения. Товар как вещь
есть возможность товара, а существование товара - это
товар в осуществившемся стоимостном отношении.
Если проанализировать товар сам по себе в
качестве члена стоимостного отношения, то стоимость будет
вещью-в-себе1, а потребительная стоимость - внешним
существованием. Стоимость здесь соотносится, но
вместе с тем она дана, непосредственна. Стоимость товара
А есть вещь-в-себе. Категории - вещь, вещь-в-себе,
внешнее существование - выступают тогда, когда товар
берется уже не просто сам по себе, а когда
охарактеризованы все условия проявления стоимости и товар, взятый
сам по себе, вместе с тем оказывается включенным в
стоимостное отношение товаров. Следовательно, вещь,
вещь-в-себе, внешнее существование фиксируют товар
не просто в качестве отдельного товара, а определяют
товар в качестве члена существенного отношения.
Вещь-в-себе есть сущность в члене существенного
отношения, а внешнее существование (в данном случае
потребительная стоимость) есть несущественное в члене
существенного отношения. Вещь-в-себе не есть
основание внешнего существования этой вещи, вещь-в-себе,
справедливо замечает Гегель, есть «неподвижное,
неопределенное единство...»2. Ибо существенное члена
существенного отношения не получило еще
определенности в существенном отношении, так как не
проявилось в последнем. Товар А и товар В в отношении х
товара А = у товара В представляют собой вещи вообще,
' Термин «вещь-в-себе» приобретает в системе категории
дополнительный смысл, отнюдь не противоречащий пониманию «вещи-в-себе» как
чего-то ешс непознанного. Естественно, что этот смысл раскрывается в
контексте изложения системы логики.
2 Гегель. Соч. Т. V. С. 578.
134

их стоимости есть вещи-в-себе, а потребительные
стоимости - внешние существования. Впредь мы и будем
называть товар вещью, подразумевая под этим термином
вышеуказанный смысл. Еще раз подчеркнем, что здесь
не идет речь о природной вещи: природная вещь сама,
естественно, есть вещь, т. е. единство
непосредственности и сущности, но при рассмотрении товара ее
природная сущность оказывается несущественной, природная
вещь фигурирует в качестве простой непосредственности.
Таким образом, вещь есть непосредственное
единство непосредственности (потребительной стоимости) и
сущности (стоимости). Вещь есть то, что находится в
существенном отношении к другой вещи, то что берется
как член существенного отношения до специального
изучения самого этого отношения. Дальнейший анализ
существенного отношения обнаруживает, что вещь есть,
с одной стороны, вещь-в-себе, а с другой - внешнее
существование. Вещь-в-себе представляет собой сущность, но
взятую уже не только саму по себе, а в связи с
движением от сущности к явлениям, в связи с существенным
отношением. Вещь-в-себе, т. е. сущность сама по себе, как
таковая и в то же время в связи с существенным
отношением, есть противоречие. Вещь при таких условиях
предстает перед познающим неопределенным единством.
Внешнее существование познается при тех же
обстоятельствах и есть несущественность вещи в связи с
существенным отношением. Простейшее отношение вещей
есть отношение двух вещей в существенном отношении.
Например, х товара А = у товара В. Стоимость х
товара А = стоимости у товара В. По стоимости обе части
равенства равны. Следовательно, вещи-в-себе не
различаются не только внутри себя, но и по отношению друг
к другу. Но стоимость товара А выражается в
потребительной стоимости товара В, а стоимость товара В в
135

потребительной стоимости товара А. Таким образом,
вещь-в-себе каждой вещи различается не по отношению
к себе, не по отно-шению к вещи-в-себе, а к некоторому
другому внешнему существованию. Само другое
внешнее существование (потребительная стоимость товара,
в которой выражается стоимость иного товара) есть
лишь форма проявления вещи-в-себе. Следовательно,
другое внешнее существование имеется лишь в
соотношении с вещью-в-себе. Вещь-в-себе в другом внешнем
существовании .соотносится с собой.
Отличие стоимости товара А от стоимости товара
В обнаруживается через соотношение стоимости
товара А с потребительной стоимостью товара В и
стоимости товара В с потребительной стоимостью товара А. В
категориальном аспекте суть дела заключается в том,
что вещь-в-себе, соотносясь с собой в другом внешнем
существовании, начинает отличаться и от другой вещи-
в-себе. Две вещи-в-себе отличаются друг от друга
внешним существованием. «Определенность разных вещей-
в-себе по отношению друг к другу имеет поэтому место
во внешней рефлексии»1. Это утверждение Гегеля
точно передает суть дела, если только иметь в виду под
термином «рефлексия» не исключительно мыслительное
образование, а отражение (от лат. «гейехю» -
отражение) друг в друге сторон реальной, действительной
сущности. Каждая вещь-в-себе определена в существенном
отношении не через себя, а через другое внешнее
существование. Вместе с тем в существенном (стоимостном)
отношении вещи-в-себе не различаются друг от друга.
Если имеется соотношение вещи-в-себе с другим, а
именно с другим внешним существованием, если в этом
соотношении вещь-в-себе, относясь к другому, соотносится
сама с собой, то такое отношение есть свойство. Иначе
говоря, свойство есть отношение вещи-в-себе к друго-
• Гегель. Соч. Т. V. С. 579.
136

му, в котором вещь-в-себе сохраняет себя. «Вещь
обладает свойством вызывать то или иное в другом и
проявляться своеобразно в своем соотношении с другими
вещами. Она обнаруживает это свойство лишь при
условии наличия соответствующего характера другой вещи,
но оно вместе с тем ей свойственно и есть ее
тождественная с собою основа...»1. Свойства вещи-в-себе не есть
нечто внешнее вещи, а есть стороны самой вещи-в-себе.
Вещь-в-себе оказывается тождеством в соотношениях с
другим. Свойство выступает тождественным вещи-в-
себе.
В дальнейшем К. Маркс подробно излагает
взаимодействие вещей (взаимодействие товаров). Вещи
взаимодействуют благодаря своим свойствам. «...Свойство, -
по справедливому определению Гегеля, - есть само это
взаимосоотношение, и вещь есть ничто вне этого
взаимодействия...»2. Действительно, товары относятся друг
к другу в формах проявления стоимости. Формы
проявления стоимости есть взаимоотношение товаров. Товар
вне отношения к другим товарам не есть
действительный товар. Товар и его стоимость становятся
действительностью только в отношениях к другим товарам и их
стоимостям. Действительность вещи имеется лишь в
отношении к другим вещам. «Тем самым вещность перешла
в свойство»71.
Проследим изложение К. Марксом «механизма» и
формы взаимодействия вещей.
1)Два полюса выражения сущности:
относительная форма сущности
и эквивалентная форма
Отношение двух вещей есть простейшее
выражение существенного отношения. Две разные вещи в су-
1 Гегель. Соч. Т. V. С. 581-582.
2 Там же. С. 585.
1 Там же.
137

щественном отношении выполняют различные функции,
обладают различными свойствами. Вещь А выражает
свою сущность в вещи В, а вещь В представляет собой
материал для выражения сущности. Первая вещь
активна, она находится в относительной форме. Вторая вещь
пассивна, она находится в эквивалентной форме. Мы
имеем дело с функциональными формами, с различными
функциями, или, иначе говоря, с различными
свойствами, одного и того же. Маркс фиксирует пока различие
функций, различие свойств. Вещь-в-себе вещи А
проявляется, получает определенность, различия в
соотношении с некоторым другим. В этом и только в этом
отношении вещь В не имеет значения устойчивой самой по
себе. Она устойчива только в соотношении с вещыо-в-
себе вещи А. Вместе с тем вещь В есть другое, хотя и
лишенное опоры в себе, другое вещи-в-себе вещи А.
Действительно, стоимость товара А обнаруживается
только в отношении к другому товару. В этом отношении
другой товар имеет значение лишь материала
стоимости товара А, т. е. только постольку, поскольку в нем
выражается стоимость товара А. Но товар В есть другой
товар, чем товар А. «Относительная форма стоимости
(сущности - В. В.) и эквивалентная форма - это
соотносительные, взаимно друг друга обусловливающие,
нераздельные моменты, но в то же время друг друга
исключающие или противоположные крайности, т. е. полюсы
одного и того же выражения стоимости; они всегда
распределяются между различными товарами, которые
выражением стоимости ставятся в отношение друг к
другу»1. Таким образом, К. Маркс от различия свойств
функции переходит к характеристике их
противоположности. Существование одного свойства, одной функции
невозможно без другого и наоборот. Чтобы выразить
1 Маркс К, Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 57-58.
138

стоимость товара А, необходим другой товар, служащий
материалом выражения. Другой же товар не может быть
материалом выражения, если не существует стоимость,
которая в нем выражается. Оба свойства (функции)
предполагают существование друг друга. Вместе с тем одно
свойство (функция) исключает другое. Если вещь
функционирует в относительной форме, то она не может
одновременно в одном и том же отношении иметь
эквивалентную форму. Если же вещь функционирует в
эквивалентной форме, то она не может одновременно в одном
выражении сущности иметь относительную форму. Вещь
может находиться в одном и том же выражении
сущности либо в относительной, либо в эквивалентной форме.
В разное время в одном и том же выражении сущности
вещь может быть и в относительной и в эквивалентной
форме. В самом деле, если в отношении х товара А = у
товара В товар А выражает свою стоимость, то в этом
отношении не выражается одновременно стоимость
товара В. Если же товар В выражает свою стоимость, то в
этом отношении не выражается одновременно
стоимость товара А. Но товар А может в одно время
выражать свою стоимость, а в другое время служить
материалом выражения стоимости товара В. Это же верно и
относительно товара В. Свойства (функции)
противоположны, но не противоречивы. Какую функцию
выполняет вещь, зависит только от ее места в выражении
сущности. После изложения полюсов проявления стоимости
в общем виде Маркс приступает к детальному
воссозданию поочередно каждой из полярных функций,
начиная с активной, относительной формы.
2) Относительная форма сущности
При рассмотрении активного полюса выражения
сущности фиксируется в первую очередь, его
содержание, а затем количественная определенность. Чтобы по-
139

нять, как простейшее проявление сущности одной вещи
заключается в существенном отношении двух вещей,
следует сначала изучить это отношение независимо от его
количественной стороны. Ибо «различные вещи
становятся количественно сравнимыми лишь после того, как
они сведены к одному и тому же единству. Только как
выражения одного и того же единства они являются
одноименными, а, следовательно, соизмеримыми
величинами»1. Предположим, что вещи А и В являются
соизмеримыми величинами. Каково бы ни было их
количественное соотношение, из факта соизмеримости следует, что
вещь А и вещь В имеют одну и ту же сущность и служат
выражением ее. Функции вещей А и В в сущностном
отношении различны. Единственно вещь А выражает свою
сущность, причем именно путем отношения к вещи В как
равной себе. Вещь В здесь - форма, в которой
существует сущность, вещь-в-себе, ибо исключительно в
сущностном отношении вещь В тождественна вещи А. Только
здесь сущность вещи А приобретает особое проявление.
Это верно не только для стоимостного отношения
товаров. Маркс приводит пример из совершенно другой
области. Масляная кислота и муравьино-пропиловый эфир
имеют различную физическую форму, но состоят из
одних и тех же химических субстанций в одном и том же
процентном отношении (С4Н802). Если масляную
кислоту приравнять муравьино-пропиловому эфиру, то
масляная кислота выразит свою химическую субстанцию, а
муравьино-пропиловый эфир будет формой ее
(субстанции) существования. Химическое соединение
оказывается единством двух факторов: физической формы и
химической субстанции. Только в отношении химических
соединений, имеющих различную физическую форму,
1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т.23. С. 58-59.
140

химическая субстанция получает форму проявления,
отличную от самой этой субстанции и от физической формы.
Пока сущности вещей определялись лишь в
качестве результатов субстанции, сущность не получала
особой формы, отличной от непосредственности вещи. В
существенном отношении сущность вещи проявляется в
ее собственном отношении к другой вещи.
Приравнивание вещи А, как воплощения сущности, к вещи В есть тем
самым приравнивание субстанции первой вещи
субстанции второй. Субстанция, созидающая вещь А, то форме
отличается от субстанции, образующей вещь В, но их
уравнивание сводит обе формы субстанции к
одинаковой субстанции. Как созидающая сущность вещей А и В
субстанция есть одна и та же. Обнаружение субстанции,
образующей сущность вещи, осуществляется через
равенство разнородных вещей.
Субстанция не тождественна сущности, ибо
субстанция созидает сущность, но сама она не есть
сущность. Субстанция превращается в сущность в
результате, в застывшем, фиксированном виде, в форме вещи.
Поэтому, чтобы выразить сущность вещи А как
результат действия субстанции, требуется выразить сущность
в такой вещи, которая по своей непосредственности
отлична от вещи А и обща вещи А по своей сущности.
В существенном отношении вещь А существенно
тождественна вещи В. Вещь В в своей
непосредственности, единичности воплощает сущность.
Непосредственная, единичная форма товара В служит формой
проявления стоимости товара А. Непосредственность,
единичность вещи В, естественно, есть только
непосредственность, единичность. Однако в существенном
отношении к вещи А эта непосредственность,
единичность значит нечто большее, чем вне его. Вещь В как
результат действия субстанции есть «носитель сущнос-
141

ти». Непосредственно сущность вещи В совершенно не
воспринимается. В существенном отношении вещь В
представляет собой только непосредственность
сущности вещи А. Вещь В не может быть воплощением
сущности вещи А, если сущность вещи А не предстанет в
непосредственности, единичности вещи В. Таким образом, в
сущностном отношении, в котором вещь В играет роль
эквивалента, непосредственность, единичность вещи В
есть форма сущности вещи А. Сущность одной вещи
проявляется в единичности, непосредственности другой
вещи. Единичность, непосредственность вещи А
чувственно отличается от единичности, непосредственности
вещи В. Но как сущность вещь А воспринимается в
качестве единичности, непосредственности вещи В.
Следовательно, вещь А приобрела особую форму сущности,
форму, отличную от ее единичности,
непосредственности. Такая форма выражения сущности носит
универсальный характер. У Маркса можно найти примеры из
различных предметных областей. «Так, - пишет Маркс, -
индивидуум А не может относиться к индивидууму В как
к его величеству без того, чтобы для А величество как
таковое не приняло телесного вида В, - потому-то
присущие величеству черты лица, волосы и многое другое
меняются с каждой сменой властителя страны»1.
Отношение одного человека к другому тогда,
действительно, истинно человеческое, когда человек относится ко
всем другим людям как к себе подобным. «Лишь
отнесясь к человеку Павлу как к себе подобному, человек
Петр начинает относиться к самому себе как к
человеку. Вместе с тем и Павел как таковой, во всей его
павловской телесности, становится для него формой
проявления рода «человек»2. Пример с масляной кислотой и
! Маркс К. ЭнгепьсФ Соч Т 23 С. 61
" Там же. С. 62
142

муравьино-пропиловым эфиром также свидетельствует
о том, что формой проявления химической субстанции
масляной кислоты служит физическая форма муравьи-
но-пропилового эфира. В геометрии при сравнении,
например, двух прямолинейных фигур та фигура, в
которой выражается площадь данной фигуры, служит в
своей единичности формой проявления общей для них
сущности. Еще одна иллюстрация, приводимая К.
Марксом. Вес тела непосредственно не воспринимается.
Чтобы выразить вес тела А, необходимо соотнести его в
весовом отношении с телом В и тогда
непосредственность, единичность тела В (например, какая-либо
железная гиря) будет воплощением веса тела А.
Вещь, сущность которой выражается, всегда есть
определенное количество. Это количество заключает
известное количество сущности. Следует особо
подчеркнуть, что в логике К. Маркса сущность не есть
только снятое качество и количество. Сущность
представляет собой в «Капитале» определенную сущность,
сущность определенного предмета, а отнюдь не сущность
вообще, какой она предстает в логике Гегеля. Речь идет,
в частности, о сущности товара, т. е. вполне
определенного предмета. Но если имеется в виду определенная
сущность, то, следовательно, она есть не только более
глубокая сфера, чем качество и количество, она есть
также сама качество и количество. Сущность товара,
стоимость, поэтому должна быть понята не только в
связи с менее глубоким, первым фактором, образующим
качество товара, не только в связи с количеством
потребительной стоимости и количеством меновой
стоимости. Стоимость сама определена качественно (в
отношении к сущности капитала, к нетоварным формам
общества) и количественно (величина стоимости).
В сфере бытия наблюдались непосредственно
данные количество (количество потребительной стоимос-
143

ти) и количественное соотношение (меновая стоимость).
Более глубокое проникновение в предмет позволило
вскрыть меру, единство качества и количества. Затем
качество предстало на еще более глубоком уровне
познания (сущности, стоимости). Сущность была понята
как результат действия производящей причины. Причем
оказалось, что сущность сама количественно
определена и что величина сущности измеряется величиной
производящей причины. Таким образом, Маркс идет в
«Капитале» от рассмотрения непосредственно данного
количества к количеству сущности и производящей
причины, субстанции. Но только тогда, когда встает
вопрос об изображении проявления сущности и ее
величины, величина сущности и субстанции выступает
действительно как внутреннее количество, а величины, в
которых она проявляется, как внешнее количество.
Вообще отношение внутреннего и внешнего приобретает
действительно важное значение при условии, что
сущность изучена сама по себе и требуется проследить се
проявления. Пока изучается непосредственное, еще
неизвестно, существует ли внутреннее, а потому
непосредственное еще не есть внешнее. Когда за
непосредственным и в нем начинает обнаруживаться сущность, то
непосредственное еще не осознается в полной мере в
качестве именно проявления и проявления именно этой
сущности. Только понимание непосредственного на
основе сущности полностью выявляет его существование
в качестве внешнего, сущность же предстает внутренним.
Посмотрим, каким образом внутреннее количество
проявляется во внешнем количестве. В сущностном
отношении, например, вещи А к вещи В приравниваются одни
и те же сущности равной величины. В х вещи А
заключается столько же субстанции сущности, сколько в у вещи
В. В уравнении «20 арш. холста = 1 сюртуку», 20 арш.
144

холста содержат в себе такую же величину общественно
необходимого рабочего времени, субстанции
стоимости, что и 1 сюртук. Рабочее время, требующееся для
производства 20 арш. холста или 1 сюртука, изменяется с
изменением производительности в соответствующих
отраслях труда. С логической точки зрения в
приравнивании различных товаров друг другу имеются следующие
компоненты: во-первых, вещи, количественно различные
и тождественные по сущности; во-вторых, эти вещи
производятся одной и той же субстанцией, распадающейся
на столько же видов, подвидов и т. п., сколько
существует видов, подвидов и т. п. качественно различных вещей;
в-третьих, эффективность конкретной формы действия
субстанции (субстанции, поскольку она производит
качественно различные вещи) изменяется (увеличивается
или уменьшается); в-четвертых, субстанция, поскольку
она созидает одинаковую сущность качественно
различных вещей, измеряется временем ее действия как
одинаковой субстанции.
Каково же влияние изменения эффективности
конкретной формы действия субстанции на относительное
выражение величины сущности? (Перечисленные
компоненты предполагаются имеющимися налицо.)
I. Предположим, что сущность вещи А
количественно изменяется, а величина сущности вещи В
остается неизменной. Если сущность вещи А увеличивается, то
то же количество вещи А равняется большему
количеству вещи В. И наоборот, если сущность вещи А
уменьшается, то одно и тоже количество вещи А равняется
меньшему количеству вещи В. При постоянной
величине сущности вещи В относительная величина сущности
вещи А, или величина сущности вещи А, выраженная в
некотором количестве вещи В, изменяется прямо
пропорционально сущности вещи А.
145

II. Дана постоянная величина сущности вещи А,
изменяется величина сущности вещи В. Если последняя
уменьшается, то одно и то же количество вещи А
равняется большему количеству вещи В. И наоборот, при
увеличении количества сущности вещи В одно и то же
количество вещи А равняется меньшему количеству вещи В.
При постоянной величине сущности А ее
относительная величина, т. е. величина, выраженная в вещи В,
изменяется обратно пропорционально изменению
величины сущности вещи В.
Из сопоставления I и II вытекает, что одно и то же
изменение относительной величины сущности вещи
может вызываться противоположными причинами.
III. Предположим, что величины сущности вещей
А и В изменяются в одно и то же время, в одном и том же
направлении, в одной и той же пропорции. Тогда
относительное выражение величины сущности сохраняется
постоянным. Изменение величины сущности вещей А и
В проявится только при сравнении с другими вещами,
имеющими ту же сущность, но величина сущности
которых изменяется иначе, чем предположенное изменение
величины сущности вещей А и В.
IV. Предположим, что величины сущности вещей
А и В изменяются в одном и том же направлении,
однако, в различной степени или в противоположном
направлении и т. п. Четвертый случай находится путем
использования предыдущих.
Итак, изменения внутреннего количества не
соответствуют полностью изменениям внешнего количества,
точнее относительному выражению внутреннего
количества. Относительное выражение сущности может
изменяться при постоянстве сущности. Относительное
выражение сущности может не изменяться, хотя
сущность изменяется. Одновременные изменения сущности
146

и относительного выражения сущности не всегда
совпадают друг с другом.
Вульгарно научный подход означал бы здесь, что
несовпадение внутреннего и внешнего количества было
бы истолковано в смысле отрицания внутреннего
количества. В истории политэкономии подобная
вульгаризация допускалась не единожды.
Рассмотрим более подробно с точки зрения
углубления мышления приведенную характеристику
количественной определенности относительного выражения
сущности.
Изложение проявления величины стоимости в
определенных количествах потребительной стоимости в
логическом аспекте представляет собой рассмотрение
количественно определенной сущности в ее отношении
к внешней стороне, к внешнему количеству.
Безразличие внутреннего количества к внешнему снимается, в
сущности обнаруживается спецификация.
Специфицирующая мера. Давая первоначальное
определение величины стоимости1, К. Маркс
сопоставляет величину стоимости прежде всего с масштабом
времени. Только позднее он отмечает, что труд,
производящий величину стоимости, есть общественно средний
труд. Поэтому величина стоимости в первоначальном
определении обнаруживает себя пока лишь
существующим в природе нечто (стоимости), но не вскрывается, что
увеличение или уменьшение в известном отношении
величины стоимости выводит за пределы стоимости.
Сущность как в себе определенная величина
прежде всего относится к внешнему как к масштабу.
Масштаб сам есть в себе определенная величина, но для того,
что он измеряет, масштаб есть внешнее. Измеряемое
количество в отношении к масштабу есть такое опре-
' Маркс К, Энгельс Ф Соч. Т 23 С 47
147

деленное количество, которое непосредственно
существует в природе своего нечто, иного, чем нечто,
играющее роль масштаба. Сравнение измеряемого с
масштабом есть внешнее действие. Единица масштаба для
измеряемого есть произвольная величина. Далее величина
стоимости представляется способной увеличиваться и
уменьшаться, оставаясь величиной стоимости.
Величина стоимости товара может измеряться, например, 1, 2,
3, 4 , и т. д. часами рабочего времени. Здесь величина
стоимости, хотя и есть определенное количество, но в
отличие от просто определенного количества есть
нечто качественное (величина как величина стоимости
остается той же самой), определяющее безразличные к
ней определенные количества. Следовательно,
количество, присущее природе нечто (стоимости), может
увеличиваться или уменьшаться, оставаясь количеством
данного нечто (стоимости). Если масштаб есть просто
внешняя, безразличная величина к данному нечто
(например, 1, 2, 3 и т. д. часа, дня), то теперь внешняя
безразличная величина определяется данным нечто
(стоимостью). (Например, 1, 2, 3, и т. д. часа, дня рабочего
времени).
Следующий шаг изложения К. Маркса -
характеристика общественно среднего труда - позволяет
уяснить, что с известной стороны увеличение или
уменьшение величины приводит к тому, что величина
перестает быть величиной стоимости. Таким образом, от
безразличной количественной определенности
происходит переход мысли к уяснению специфического
определенного количества.
Затем К. Маркс воссоздает простейшую форму
проявления специфического количества через отношение
двух внешних количеств (количественному анализу
предшествует качественный). Специфическое количест-
148

во (величина стоимости товара А) одной вещи
проявляется в определенном внешнем количестве другой вещи,
в известном количестве другой вещи (т. е. в известном
количестве потребительной стоимости товара В).
Специфическое количество вещи А проявляется через
внешнее количество вещи В. Но именно величина стоимости,
например, 20 арш. холста, активна, выражает свое
равенство, предположим, 1 сюртуку, а не двум, трем и т. д.
Следовательно, арифметическое множество внешнего
количества вещи В определяется величиной
специфического количества вещи А. О сущности и ее величине, в
данном случае о стоимости и величине стоимости
товара А, можно сказать то, что Гегель пишет о мере: она
«держится по отношению к (арифметическому,
внешнему - В. В.) множеству как некоторое интенсивное и
вбирает его своеобразным способом; она изменяет
положенное извне изменение, делает из этого определенного
количества некоторое другое и являет себя через эту
спецификацию для-себя-бытием в этой внешности»1.
Специфически вобранное множество зависит не
только от внутреннего, но и от безразличного
внешнего множества вещи В. Внешнее количество вещи может
измеряться метрами, тоннами и т. д. Например, 20 арш.
холста могут быть равны 1 сюртуку, или 10 кг муки и т. д.
Сущность обнаруживается как отношение
внутреннего и безразличного внешнего количества.
Специфическое есть показатель отношения.
С переходом к рассмотрению формы проявления
специфического количества в поле зрения включается
новый «вид» безразличного количества (количество
потребительной стоимости). Помимо безразличного
внутреннего количества (изменение величины стоимости, при
котором величина остается величиной стоимости) ста-
х Гегель. Соч. Т. V. С. 393.
149

новится необходимым проследить проявление
специфического внутреннего количества в его безразличной
количественной определенности, в безразличном
внешнем количестве. В простейшей форме проявления
сущности (х вещи А = у вещи В) самим уравнением двух
разных вещей предполагается равенство величин
субстанции сущности. Специфическое количество берется
неизменным (величина стоимости постоянна). Ставится
задача выяснить проявление изменений безразличного
внутреннего количества относящихся вещей в
безразличном внешнем количестве. Исследуются различные
случаи проявления изменений безразличного
внутреннего количества в безразличном внешнем количестве.
3) Эквивалентная форма
Если в существенном отношении двух вещей (А и
В) вещь А выражает свою сущность в чувственно
отличной от нее вещи В, то вещь А превращает чувственную,
внешнюю, единичную форму вещи В в форму
проявления сущности вещи А. Вещь В получает форму
эквивалента. Но вещь В не выражает своей сущности, ее
сущность не приобретает формы, отличной от ее
внешности, единичности. Вещь А проявляет себя как сущность в
том, что вещь В, не имея формы сущности,
отличающейся от ее внешности, единичности, непосредственно
приравнивается вещи А. Эквивалентная форма вещи
представляет собой форму непосредственного равенства с
другой вещью. Вещь, находящаяся в эквивалентной
форме, не выражает ни свою сущность, ни свое
специфическое количество. Она служит лишь материалом для
выражения сущности и специфического количества другой
вещи. Сама же вещь - эквивалент - функционирует в
существенном отношении только как материал для
выражения сущности другой вещи и как безразличное
определенное внешнее количество. В эквивалентной фор-
150

ме непосредственность, единичность (вещи В) служит
формой проявления сущности (вещи А), т. е. своей
противоположности. Но это проявление
противоположности через свою противоположность имеет место только в
пределах существенного отношения. Маркс
показывает, что так обстоит дело не только в стоимостном
отношении товаров, но и в весовом отношении различных
тел. Вес отдельно взятого тела нельзя почувствовать,
воспринять непосредственно. Вес тела определяется в
весовом отношении к другому телу. В этом
соотношении то тело, при помощи которого измеряют вес, служит
лишь воплощением тяжести, а его непосредственная
форма - только формой проявления тяжести. Однако
между выражением веса тела и формой проявления
стоимости товара, отмечает К. Маркс, существует и
значительное различие: вес - природное свойство, стоимость
- общественное отношение. Поскольку мы стремимся,
по мере возможности, выделить универсальные
моменты логики «Капитала», постольку выражение
стоимости мы анализируем с точки зрения существования
всеобщих, универсальных, категориальных отношений. В
относительной форме сущность вещи А проявляется в
непосредственной форме вещи В, отличной от
непосредственной формы вещи А.
Само выражение наталкивает сознание на мысль
о том, что сущность не есть ни непосредственная форма
вещи А, ни непосредственная форма вещи В. В
эквивалентной форме, напротив, вещь В выражает сущность,
а значит, кажется, будто она имеет форму сущности в
силу своей непосредственности, единичности. Эта
объективная кажимость существует лишь в сущностном
отношении вещи А к вещи В, в котором вещь В служит
эквивалентом. «Такие соотносительные определения
представляют собой вообще нечто весьма своеобразное.
151

Например, этот человек король лишь потому, что
другие люди относятся к нему как подданные. Между тем
они думают, наоборот, что они - подданные потому, что
он король»1. Соотносительность специфична для
сферы сущности и форм ее проявления. В сущности все
соотносительно. Эквивалентная и относительная формы
сущности не существуют друг без друга и вне
существенного отношения. В эквивалентной форме
потребительная стоимость товара В служит формой стоимости
товара А. Объективная кажимость заключается в том, что
представляется, будто товар В от природы обладает
формой стоимости. Следовательно, форма
общественного отношения воспринимается как природное свойство.
В данном случае отношение более развитой
(общественной) системы кажется в эквивалентной форме свойством
менее развитой (природной) системы.
Конкретная форма субстанции, производящая
непосредственность, единичность вещи, вещи,
находящейся в эквивалентной форме, выражает субстанцию,
созидающую сущность.
Частная субстанция, субстанция отдельной вещи,
образует выражение субстанции целого. «...Частный труд
становится формой своей противоположности, т. е.
трудом в непосредственно общественной форме»2.
Далее К. Маркс показывает на примере
трактовки Аристотелем стоимостного отношения, что
субстанция вещей и сущность, лежащая в основе формы
проявления, могут быть вскрыты только при достаточном
уровне развития предмета (в данном случае общества),
а именно тогда, когда форма проявления сущности
стала господствующей формой предмета. Субстанция
стоимости есть тайна, условия для полного проникновения
1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 67.
2 Там же. С. 68.
152

в которую не существуют до тех пор, пока товар,
товарные отношения не стали господствующими в обществе.
4) Простая форма сущности в целом
Вскрывая простую форму сущности в целом, Маркс
прежде всего резюмирует уже сказанное ранее о ее
полюсах и функционально противоположных формах. Но
этим К. Маркс не ограничивается. Он делает ряд новых
обобщений.
Во-первых, фиксируется, что в сущностном
отношении вещи А к вещи В непосредственность, единичность
вещи А есть всего только единичность,
непосредственность, а непосредственная форма вещи В -
исключительно образ сущности. Следовательно, скрытая,
внутренняя противоположность непосредственности и
сущности проявилась во внешней противоположности, через
отношение двух вещей, из которых одна
функционирует только как непосредственность, а другая - только как
сущность.
Во-вторых, указывается, что развитие формы вещи
(непосредственного единства непосредственности и
сущности) есть тем самым развитие формы сущности.
В-третьих, Маркс вскрывает недостатки простого
выражения сущности.
В отношении вещи А и вещи В сущность вещи А
отличается только от своей собственной
непосредственной формы, вещь А относится к другой вещи, но в
отношении не проявляется качественная тождественность и
количественная пропорциональность вещи А со всеми
вещами той же сущности. Простая относительная форма
вещи соотносится с отдельной эквивалентной формой
другой вещи. По мере вступления вещи А в отношения
со все новыми и новыми вещами той же сущности
образуется бесконечный ряд проявлений сущности вещи А.
153

/?. Полная, или развернутая, форма сущности
Полная, или развернутая, относительная форма
сущности есть выражение сущности какой-либо вещи в
бесконечном ряду других вещей. Теперь субстанция,
производящая сущность этой вещи, выражается как
одинаковая с субстанцией сущности всех вещей данного
рода, независимо от конкретной формы субстанции.
Поскольку сущность вещи А выражается в бесконечном
ряду непосредственных форм, то для сущности вещи не
имеет значения, в какой именно непосредственной
форме она проявляется. Количественная соизмеримость двух
вещей раньше могла представляться случайной. Но
когда вещь количественно соизмеряется с бесконечным
рядом других вещей, тогда становится явной
скрывающаяся здесь необходимость, основа, «по существу
отличная от случайного проявления и определяющая собой
это последнее»1. Непосредственная форма каждой вещи
из бесконечного ряда, каждой вещи, в которой
выражается сущность вещи А, есть особый эквивалент наряду с
бесконечным числом других эквивалентов. А
конкретные формы субстанции, образующие эти вещи,
представляют собой особенные формы проявления субстанции,
производящей данную сущность. Так как ряд
выражений сущности вещи А бесконечен, то он не завершен, и
всегда может быть присоединено новое выражение
сущности. Выражения сущности не объединены друг с
другом, сущность не имеет одного и того же выражения.
Относительная форма сущности каждой вещи получает
бесконечный ряд выражений, отличный от
бесконечного ряда выражений сущности другой вещи.
Развернутой относительной форме соответствует
особенная эквивалентная форма. Каждая вещь ряда вы-
1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 73.
154

ражает свою сущность в бесконечном числе особенных
эквивалентных форм (которыми служат
непосредственность, единичность вещей), существующих рядом друг с
другом. Конкретная форма субстанции, заключенная в
каждом особенном эквиваленте, также есть лишь
особенное проявление субстанции вообще. Субстанция
вообще проявляется полностью только в совокупности
бесконечного числа ее конкретных форм. Термин
«бесконечность» здесь употребляется в значении
«недостижимое», «бесконечный ряд», ряд, не имеющий
конца. Поэтому всякий раз бесконечность имеется лишь
потенциально, актуально же бесконечность не
осуществляется, завершение бесконечного ряда не
может быть достигнуто. Поэтому субстанция полностью
проявляется только потенциально, но не актуально. Нет
единой формы проявления сущности и субстанции. По
сути дела, определяя полную, развернутую форму
сущности, Маркс рассматривает проявление сущности в
форме «дурной бесконечности» (термин Гегеля), в виде
бесконечного ряда выражений сущности. «Дурная
бесконечность» выражения сущности имеет и
количественную и качественную стороны. Недостатки полной,
развернутой формы сущности (стоимости) есть недостатки
«дурной бесконечности».
С Всеобщая форма сущности
1) Измененный характер формы сущности
Во всеобщей форме сущности получает выражение
утвердительная, истинная бесконечность, сущность и
субстанция проявляются полностью, актуально. В
прежней форме сущность могла проявиться лишь постольку,
поскольку она не имела конца числу своих выражений.
Следовательно, всякий раз она проявлялась полностью
только в потенции, но не действительно. Бесконечное
155

оказывалось простым отрицанием конечного, налично
не существующим. Каждое отдельное, конечное
выражение сущности имело значение только как то, за
пределы чего выходят, что отрицают. С количественной
стороны дурная бесконечность есть бесконечный
числовой ряд.
20 арш. холста = 1 сюртуку,
20 арш. холста = 10 ф. чаю и т. д.
Переходя к характеристике всеобщей формы
стоимости, Маркс просто говорит, что «каждое из этих
уравнений содержит и тождественное с ним обратное
уравнение:
1 сюртук = 20 аршинам холста,
10ф. чаю = 20 аршинам холста и т. д.»1.
Исторически возникновение всеобщей формы
означало скачок в развитии товарных отношений.
Логически также за внешне почти полумеханическим, сухим
переворачиванием уравнения скрывается огромный
смысл. Движение от конечного выражения сущности к
другому конечному выражению сущности и т. д. без
конца есть движение от конечного к конечному, где
бесконечное всегда остается недостижимым. Но это
движение заключает в себе и противоположное: движение из
бесконечного. Так, всякий числовой ряд есть движение
к бесконечности от какого-либо числа и движение из
бесконечности к этому числу, бесконечность актуально
имеется в этом числе. Также и в качественном
отношении бесконечное движение от одного конечного к
другому и т. д. есть не только гибель первого конечного, но
и постоянное возвращение к нему через отрицание
других конечных вещей. Тогда конечное оказывается
единством конечного и актуально, утвердительно
присутствующего в нем бесконечного. Утвердительное, акту-
1 Маркс К, Энгельс Ф Соч. Т. 23. С. 74.
156

альное бесконечное не есть непосредственное, и не есть
первое отрицание, а есть отрицание как «возвращение»
к исходному пункту на базе отрицания, т. е.
представляет собой отрицание отрицания.
Уравнение всеобщей формы стоимости:
1 сюртук =
10 ф. чаю = 20 арш. холста
40 ф. кофе =
1 кварт, пшеницы =
и т. д.
Сущности (стоимости) бесконечного числа вещей
(товаров) выражаются в конечной вещи, в конечном
числе. Всеобщий, бесконечный характер конечная
величина стоимости конечной вещи получает не сама по себе,
не непосредственно, а потому, что в ней выражаются
стоимости бесконечного количества товаров. Всеобщий,
бесконечный характер стоимость получает как
отрицание развернутой формы, которая в свою очередь
является отрицанием простой, или случайной, формы
стоимости. Теперь вещи получают одну-единственную и
единую форму выражения сущности. Форма сущности
проста и обща всем вещам, имеющим данную сущность,
следовательно, она всеобща. Если в I и II формах
сущность какой- либо вещи проявлялась в отличие ее от
непосредственности этой вещи, то в III форме сущность
данной вещи проявляется как отличное от всякой
непосредственности. В первой форме отделение сущности
вещи от ее непосредственности носило зачаточный
характер: сущность данной вещи обнаруживалась в
непосредственности только одной другой вещи. Во второй
форме отделение сущности вещи от ее
непосредственности происходит в более развитом виде: сущность
данной вещи проявляется в непосредственностях всех
возможных вещей, имеющих одну и ту же сущность. Но здесь
157

еще не возникает общей формы обнаружения сущности.
В третьей форме все бесконечное количество вещей
одной и той же сущности выражают свою сущность в
одной данной вещи. В непосредственности данной вещи
сущность выступает как общая всем вещам и,
следовательно, отличная от непосредственности всякой вещи.
Таким образом, лишь форма утвердительной,
«истинной», актуальной бесконечности, лишь всеобщая
форма выражения сущности завершенно фиксирует
отношение между вещами как сущностями.
Поскольку все бесконечное количество вещей
одной и той же сущности выражает свою сущность в
данной вещи, постольку последняя приобретает форму
всеобщего эквивалента. Непосредственность, единичность
этой вещи становится всеобщим образом сущности,
чувственно воспринимаемым воплощением субстанции,
производящей сущность. Конкретная форма субстанции,
образующей данную вещь, превращается во всеобщую
форму обнаружения субстанции, создающей сущность.
Только теперь субстанция, создающая сущность, и
сущность приобретают положительное, утвердительное
выражение. Прежде субстанция, образующая сущность,
характеризовалась, главным образом, отрицательно:
как отвлечение от всех ее конкретных форм. Во
всеобщей же форме сущности сведение всех конкретных форм
субстанции к данной субстанции вообще имеется
налицо, положительно. Отсюда следует, что при
рассмотрении сущности самой по себе, независимо от форм ее
проявления, сущность и её субстанция выступают по
преимуществу отрицательно. Положительная природа
сущности и ее субстанции фиксируется только тогда,
когда изображены формы проявления. В этом
заключается одна из важнейших причин необходимости
движения от сущности к явлению. Всеобщая форма сущности
158

образуется на высокой ступени развития предмета.
Форма I соответствует зародышевому уровню развития
предмета. О случайной форме стоимости Маркс пишет:
«На практике эта форма встречается, очевидно, лишь
при первых зачатках обмена, когда продукты труда
превращаются в товары лишь посредством единичных
и случайных актов обмена»1. Форма II появляется на
более развитой стадии. Когда развитие предмета
порождает всеобщую относительную форму сущности, тогда в
сфере этого предмета всеобщий характер субстанции
представляет собой специфический характер субстанции
этой стадии развития предмета.
2) Отношение между развитием относительной
формы сущности и эквивалентной формы
Ранее было обнаружено, что относительная и
эквивалентная формы есть формы, проистекающие из
различных функций. Относительная форма - активный,
эквивалентная - пассивный полюсы формы сущности.
Опираясь на предшествующее изложение, Маркс теперь
отмечает: «Степени развития относительной формы
стоимости соответствует степень развития эквивалентной
формы. Однако - и это важно отметить - развитие
эквивалентной формы есть лишь выражение и результат
развития относительной формы стоимости»2. Простая
форма проявления сущности вещи превращает другую
вещь в отдельный эквивалент. Полная, или развернутая,
форма сущности порождает бесчисленные и
разнообразные особенные эквиваленты. Всеобщая форма
сущности конституирует всеобщий эквивалент.
По мере развития формы проявления сущности
развивается и противоположность между ее
функциональными формами. В простой форме сущности пере-
1 Маркс К, Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 75.
: Там же. С. 77.
159

мена функций каждой из двух относящихся вещей на
противоположную происходит свободно, без изменения
формы проявления. Вещь А может находиться в
относительной или в эквивалентной форме, но форма сущности
остается по-прежнему простой. То же самое верно
относительно вещи В. В полной, или развернутой, форме
сущности изменение функции вещи на противоположную
функцию, т. е. изменение функции вещи, находящейся в
существенном отношении с другими вещами, ведет к
изменению самой формы проявления сущности, к
превращению ее во всеобщую форму проявления. Здесь смена
функции вещи на противоположную ведет к
прогрессивному развитию формы проявления. Во всеобщей форме
сущности перемена функции вещей, находящихся в
существенном отношении, также ведет к изменению
формы проявления. Тем самым всеобщая форма проявления
преобразуется в развернутую. Здесь смена функций на
противоположные порождает уже регресс формы
проявления.
Во всеобщей форме сущности одна вещь имеет
форму всеобщего эквивалента. Во всеобщем эквиваленте
сущность дана непосредственно в непосредственности
этой вещи. Вещь оказывается имеющей
непосредственно существенную форму.
При поверхностном, непосредственном,
неисторическом подходе не видно, что способность вещи быть
непосредственным воплощением сущности неотделима
от отношения этой вещи ко всем другим вещам,
имеющим ту же сущность, но не являющимся
непосредственно всеобщим выражением сущности. Вследствие чего
можно утверждать, будто все вещи одной и той же
сущности могут одновременно играть роль всеобщего
эквивалента. Именно такова логическая основа прудоновс-
кого социализма. «Для мелкого буржуа, который в то-
160

варном производстве видит пес р!из икга [вершину]
человеческой свободы и личной независимости, было бы,
конечно, в высшей степени желательно устранить
недостатки, связанные с этой формой, в особенности же
тот недостаток товаров, что они не обладают
непосредственной обмениваемостью (т. е. не являются все
всеобщими эквивалентами - В. В.). Размалевывание этой
филистерской утопии и составляет прудоновский
социализм...»' .
Д. Непосредственно-всеобщая форма сущности
Сущность вещи всеобща, бесконечна; и форма
выражения сущности также должна быть всеобщей,
бесконечной, чтобы получить свое завершение. Сущность
вещи вначале непосредственно едина, неотделима от
непосредственной формы вещи. Сущность не может
проявляться иначе как через непосредственную форму вещи.
Поэтому форма проявления сущности в ее законченном
виде должна быть не только всеобщей, но и
непосредственной. Непосредственные формы различных вещей
одной и той же сущности в разной степени
соответствуют сущности. Например, золото по своей природе более
всего пригодно для того, чтобы быть всеобщим
эквивалентом стоимости. Выделение вещи по своей
непосредственной форме, наиболее соответствующей сущности,
есть превращение всеобщей формы сущности в
непосредственно-всеобщую форму.
Если при переходе от I ко И, от И к III формам
проявления происходили существенные изменения формы
проявления, то переход от III к IV форме есть
изменение не существа формы проявления, а изменение
непосредственности формы проявления.
1 Маркс /С Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 78.
161

Всеобщая и непосредственно-всеобщая форма
проявления сущности всеобщи не сами по себе, а только
потому, что они содержат в «снятом» виде форму I и II.
«Золото, - указывает Маркс, - лишь потому
противостоит другим товарам как деньги, что оно раньше уже
противостояло им как товар. Подобно всем другим
товарам, оно функционировало и как эквивалент - как
единичный эквивалент в единичных актах обмена и как
особенный эквивалент наряду с другими
товарами-эквивалентами. Мало-помалу оно стало функционировать, в
более или менее широких кругах, как всеобщий
эквивалент. Как только оно завоевало себе монополию на это
место в выражении стоимостей товарного мира, оно
сделалось денежным товаром...»1. Всеобщность как налич-
но сущая, или утвердительная, актуальная
бесконечность, взятая непосредственно, не обнаруживает себя в
качестве бесконечности. Ибо утвердительная
бесконечность и существует лишь как отрицание конечности и
«дурной бесконечности». Без отрицания «дурной
бесконечности» нет и актуальной бесконечности, «дурная
бесконечность» в своем отрицании и образует
актуальную бесконечность. В свою очередь «дурная
бесконечность» представляет собой отрицание конечного,
единичного.
Так как простая форма проявления сущности есть
конечная форма, так как развернутая форма сущности
есть форма «дурной бесконечности», а всеобщая форма -
форма актуальной бесконечности, то всеобщая форма
есть отрицание отрицания. В денежной форме
стоимости происходит как бы возвращение к простой, или
случайной, форме стоимости на базе приобретений,
которые получила форма стоимости, пройдя через
развернутую форму стоимости. Поэтому, чтобы понять
1 Маркс К. Энгельс Ф Соч Т. 23. С. 80.
162

всеобщую форму сущности, необходимо раскрыть суть
развернутой формы, а чтобы осуществить последнее,
необходимо изучить простую форму проявления
сущности. Денежная форма стоимости непосредственна,
подобно случайной, отдельной форме стоимости и
бесконечна в отличие от нее. Денежная форма стоимости
бесконечна, подобно развернутой форме стоимости, но
эта бесконечность, в отличие от развернутой формы, уже
не потенциальна, а актуальна, достигнута.
163

§ 8. ФЕТИШИЗМ ВЕЩИ.
ОБЪЕКТИВНАЯ ВИДИМОСТЬ СУЩНОСТИ
Вещь как непосредственное единство
непосредственности и сущности при первом подходе к ней
представляется весьма простой. Исследование ее
показывает, что она отнюдь не так проста.
Непосредственность вещи не содержит ничего
таинственного. С этой стороны она есть чувственно
воспринимаемая вещь. Естественно, что она создается
конкретной формой данной субстанции. Ясно также и то,
что в различных конкретных формах данной
субстанции есть общее, одинаковое, все ясно и в измерении
величины субстанции временем ее действия. Мистический
характер результата субстанции порождается самой
формой вещи, тем что субстанция получает форму вещи -
сущности вещи; измерение величины субстанции
трансформируется в величину сущности; субстанциональные
отношения приобретают форму субстанциональных
отношений между непосредственностями.
Загадочность формы вещи заключается в том, что
вещь отражает субстанциональное отношение как
отношение непосредственностей, как субстанциональные
отношения непосредственностей вещей, которыми вещи
обладают в силу своей непосредственности.
Непосредственность вещи выступает
чувственно-сверхчувственной, существенной непосредственностью. Сущность
вещи представляется непосредственно существующей, а
не существующей как единство вещей. Следовательно,
сущность вещи кажется совершенно самостоятельной.
Ни первобытный фетишизм, ни религия, ни
идеализм не могут существовать без того, чтобы сущность
так или иначе не представлялась бы как нечто
самостоятельно, непосредственно существующее.
164

Фетишизм вещи возникает вследствие того, что
субстанция, сущность вещей иначе, как опосредованно не
воспринимается, сущность вещей проявляется не
непосредственно, а в непосредственности вещей, через
отношения непосредственностей. Если бы сущность вещей
познавалась непосредственно, то не было бы
фетишизма вещей. Поэтому субстанциональные отношения на
поверхности представляются тем, что они
действительно есть на поверхности, не отношениями вещей
непосредственно как отношениями субстанций, а
отношениями субстанций как отношениями вещей в качестве
непосредственностей.
Вся история познания человечества это, с одной
стороны, все большее проникновение в сущность вещей, с
другой стороны, раскрытие и объяснение фетишизма
вещей. Фетишизм вещей есть гносеологический корень,
общий для научных заблуждений, религии и идеализма.
Если религия и идеализм есть исторически преходящие
формы существования заблуждений, связанные с
определенными недостаточно развитыми формами
общества, то заблуждения научного познания, все глубже
раскрывающего сущность, были, есть и будут. Но
исследование закономерностей возникновения и форм
заблуждений помогает предвидеть и избегать их в той мере,
в какой это возможно в каждом конкретном случае.
Раздвоение вещи на непосредственную вещь и
вещь, воплощающую собой сущность, происходит в
действительности в предмете тогда, когда отношение
между вещами данного типа достаточно распространено и
потому сущность вещи имеется как реальная
возможность уже до ее отношения к другим вещам этого типа.
С этого времени субстанция приобретает
действительно двойственный характер: с одной стороны, она есть
конкретная форма, с другой стороны, данная субстан-
165

ция вообще. Видимость данной субстанции вообще в
непосредственности вещи объективна. Наука может
раскрыть эту видимость, но не устранить ее. Видимость
сущности в непосредственности вещи имеет место
только на той стадии развития предмета, когда предмет
представляет собой совокупность относительно
самостоятельных вещей и субстанция предмета проявляется
лишь через отношение этих вещей. Если познание
ограничивается этой особенной ступенью процесса
развития, то отмеченная видимость представляется всеобщей.
Так, продукты труда имеют стоимостной характер
только в товарном производстве. «Между тем для людей,
захваченных отношениями товарного производства, эти
специальные особенности последнего - как до, так и
после указанного открытия (обнаружения вещной
видимости общественного характера труда - В. В.) - кажутся
имеющими всеобщее значение, подобно тому как
свойства воздуха - его физическая телесная форма -
продолжают существовать, несмотря на то, что наука
разложила воздух на его основные элементы»1. Научное
открытие сущности вещей становится возможным при
условии, что совокупность вещей, образующая
определенный предмет, достигла полного развития.
Необходимость наличия полностью развитой совокупности вещей
для познания их сущности диктуется тем
обстоятельством, что сущность пробивает дорогу через случайные
количественные отношения вещей. Движение внешних
количеств, относительных величин сущности,
маскирует внутреннее количество сущности. Познание
внутреннего количества сущности обнаруживает
необходимость, которая определяет величину внутреннего
количества. Исчезает иллюзорное представление, будто
величина сущности порождается исключительно случай-
1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 84.
166

ными обстоятельствами. Однако сохраняется
непосредственная форма сущности. Определение величины
стоимости рабочим временем есть «тайна, скрывающаяся
под видимым для глаз движением относительных
товарных стоимостей. Открытие этой тайны устраняет
иллюзию, будто величина стоимости продуктов труда
определяется чисто случайно, но оно отнюдь не устраняет
вещной формы определения величины стоимости»1.
Необходима ли упомянутая иллюзия? Да, если познание
ограничивается рассмотрением той стадии предмета, на
которой сущность проявляется только через
относительно самостоятельные вещи. Да, если останавливаются на
поверхности этой стадии развития предмета и не
проникают в ее сущность. Устранение иллюзии не
уничтожает видимость, существующую на рассматриваемой
стадии развития процесса.
Какова в данном случае логическая природа
иллюзии и объективной видимости? Иллюзия заключается
здесь в том, что случайные, постоянно колеблющиеся
количественные отношения (меновые стоимости)
абсолютизируются, т. е. предполагается существование
только таких количественных отношений. А затем последние
принимаются в качестве определяющих величину
сущности. Или, иначе говоря, случайное, внешнее движение
абсолютизируется и с этой точки зрения объясняется
внутреннее. Действительное положение
переворачивается с ног на голову. Объективная видимость
необходимо порождает эту иллюзию, если сознание
ограничивается условиями существования объективной видимости
и еще не проникло в сущность. Но сама объективная
видимость не есть иллюзия. Объективная видимость
есть обнаружение сущности вещи на поверхности в
форме своей противоположности - непосредственности. И та-
1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 85.
167

кая форма проявления сущности не исчезает после того,
как она научно познана.
Если предмет представляет собой совокупность
вещей, то раскрытие его сущности начинается тогда,
когда совокупность вещей развилась и идет от
развитой совокупности к менее развитой, от результата к
процессу, его образовавшему. «Размышление над формами
человеческой жизни, а, следовательно, и научный
анализ этих форм, вообще избирает путь, противоположный
их действительному развитию. Оно начинается ро8{
Гезшт [задним числом], т. е. исходит из готовых
результатов процесса развития. ...Таким образом, лишь
анализ товарных цен привел к определению величины
стоимости, и только общее денежное выражение товаров
дало возможность фиксировать их характер как
стоимостей»1. Причем результат процесса, развитая
совокупность вещей, функционирующая достаточно длительно
в сравнении с жизнью одного поколения людей, при
первом подходе к их изучению представляется неизменной.
Первоначально решается задача выяснения
содержания - а не исторического изменения результата -
развитой совокупности вещей. «Формы, налагающие на
продукты труда печать товара и являющиеся поэтому
предпосылками товарного обращения, успевают уже
приобрести прочность естественных форм общественной
жизни, прежде чем люди сделают первую попытку дать
себе отчет не в историческом характере этих форм, -
последние уже, наоборот, приобрели для них характер
непреложности, - а лишь в их содержании»2. Между тем
завершенная, непосредственно-всеобщая форма
проявления сущности вещей значительно тоньше маскирует
абстрактный характер субстанции, нежели простейшая.
1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 85-86.
2 Там же.
168

Объективная видимость мира вещей данного
предмета уничтожается, когда сознание обращается к
ступеням развития или к тем формам предмета, которые
существуют не как совокупность вещей.
Рассмотрим теперь кратко вслед за К. Марксом эти
различные ступени развития предмета. Предмет имеет
на всех своих ступенях общую субстанцию. Под
предметом в данном случае подразумевается общество, общей
субстанцией служит труд.
Излюбленная идея буржуазных экономистов,
пишет К. Маркс, робинзонада, рассмотрение
изолированного производителя. Представим себе прорхзводство
Робинзона. Все разнообразные формы трудовой
деятельности Робинзона есть различные виды
деятельности одного и того же человека. Человеческий труд
вообще существует здесь в единичной, индивидуальной форме,
различные виды труда (охота, рыбная ловля,
приручение диких животных и т. д.) не воплощаются в продукты
труда, независимые друг от друга с точки зрения
человеческого труда вообще. Все продукты труда есть
непосредственно один и тот же человеческий труд, труд
одной и той же личности. Продукты труда
обособляются друг от друга только по потребительным стоимостям,
по своей непосредственной форме, но не как
воплощения субстанции, не по сущности. Следовательно,
субстанция вообще существует непосредственно как
единичность и результаты субстанции обособляются только в
непосредственности, а не в их сущности. Поэтому
субстанция непосредственно непосредственна, ее
продукты не принимают характер вещей, т. е. не обособляются
по сущности. Если же они обособляются только по
своей непосредственной форме, то можно непосредственно
усмотреть, что это результаты одной и той же
субстанции. Но когда происходит обособление по сущности,
169

тогда отношение непосредственностей скрывает
отношение сущностей. Тогда сущность, опосредованность
проявляется через непосредственности как
непосредственная опосредованность и опосредованная
непосредственность.
В европейском средневековье все люди были
зависимы друг от друга. Личная зависимость специфична в
данном случае для всех общественных отношений. «Но
именно потому, что отношения личной зависимости
составляют основу данного общества, труду и продуктам
не приходится принимать отличную от их реального
бытия фантастическую форму. Они входят в
общественный круговорот в качестве натуральных служб и
натуральных повинностей. Непосредственно общественной
формой труда является здесь его натуральная форма, его
особенность, а не его всеобщность, как в обществе,
покоящемся на основе товарного производства»1. Таким
образом, субстанция вообще имеется в качестве
единичности, причем наличествует множество единично
данных субстанций вообще, не связанных друг с другом.
(Ведь экономическая связь не служит основой
средневековых отношений. Основу образует натуральное
хозяйство). Поэтому каждая единичная субстанция
вообще существует наряду с другими такими же
субстанциями и, следовательно, является особенной субстанцией
вообще. Субстанция вообще оказывается рядом
субстанционально независимых единичностей. Вследствие чего
результаты субстанции различаются лишь по
непосредственности, а не по сущности и, значит, не относятся друг
к другу как вещи2.
1 Маркс К.. Энгельс Ф Соч. Т. 23. С. 87.
2 Напомним, что в этой работе мы подразумеваем под термином
«вещь» непосредственное единство непосредственной формы и сущности,
существующее обособленно от других вещей с той же самой сущностью и
находящееся в существенном отношении с этими вещами.
170

Далее К. Маркс приводит в качестве примера
непосредственно обобществленного труда деревенское
патриархальное производство - атавизм первобытной
формы обобществления труда. При такой форме труда
человеческий труд вообще образуется совокупностью
работ отдельных индивидуумов, составляющих
крестьянскую семью. Продукты труда различаются по своей
конкретной, полезной форме, но не различаются
субстанциально, по сущности, ибо все это есть труд одной и той
же семьи как целого. Следовательно, субстанция
существует как еще непосредственная совокупность, еще не-
расчлененное целое.
«Наконец, представим себе, - пишет К. Маркс, -
для разнообразия, союз свободных людей, работающих
общими средствами производства и планомерно
[5е1Ь81Ьетт{] расходующих свои индивидуальные
рабочие силы как одну общественную рабочую силу. Все
определения робинзоновского труда повторяются здесь,
но в общественном, а не в индивидуальном масштабе»1.
Здесь субстанция существует не как общее
относительно самостоятельных вещей, а происходит «снятие»
относительной самостоятельности вещей, отрицание
отрицания, «возвращение» к исходному пункту, но как к
опосредованному единству субстанции.
Мы проследили в той последовательности, в какой
это дается в «Капитале», обращение К. Маркса к
ступеням, к формам предмета, в которых исчезает
объективная видимость вещей. Из этих примеров вытекает
общее представление о развитии предмета (в данном
случае общества).
Действительно. Первоначально субстанция
предмета (в данном случае это - труд вообще) существует как
еще нерасчленившаяся совокупность, результаты
субстанции различаются только по непосредственной фор-
1 Маркс К, Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 88.
171

ме. (См. характеристику К. Марксом патриархальной
формы непосредственно обобществленного труда).
Затем субстанция расчленяется, но расчленение
происходит таким образом, что теряется характер
совокупности и субстанция превращается в ряд единичных
субстанций. Каждая из единичных субстанций
существует наряду с другими единичными субстанциями, являясь
особенной субстанцией. Продукты, результаты
субстанции по-прежнему различаются только непосредственной
формой. (См. характеристику европейского
средневековья. Это справедливо и по отношению к
рабовладельческому строю).
Дальнейшее развитие субстанции приводит к тому,
что между единичными субстанциями вообще
возникает субстанциальная, внутренняя связь, но
исключительно через продукты, результаты единичных субстанций.
Отныне продукты, результаты субстанции
различаются не одной непосредственной формой, но и по
сущности. (См. характеристику капиталистического строя).
Наконец, происходит как бы возвращение к
непосредственному единству субстанции, но с сохранением в
«снятом» виде внутренних различий в этом единстве, т. е.
происходит «возвращение» к исходному пункту. Но
единство субстанции есть уже не еще нерасчлененная
совокупность, и не совокупность обособленных членов ее, а
единство различного, образовавшееся путем «снятия»
обособления (см. характеристику К. Марксом
коммунистического общества), когда «снимается»
обособленность различных видов труда, хотя различие в видах
труда остается.
Отсюда следует, что коммунизм может быть понят
лишь как отрицание отрицания, где первое отрицание
есть возникновение частной собственности, а второе
отрицание - уничтожение частной собственности,
экспроприация экспроприаторов. Таким образом, познание
коммунизма невозможно при отвлечении от историчес-
172

кого процесса его породившего, подобно тому как
денежная форма стоимости раскрывается полностью лишь
путем ее выведения из простейшей формы стоимости.
Следовательно, существование предмета в форме
совокупности вещей есть исторически определенная
ступень в развитии предмета вообще.
Далее К. Маркс сжато определяет достижения и
недостатки науки, исследовавшей совокупность вещей,
обособленных по сущности, и исходившей из признания
ее (совокупности) вечности и всеобщности. Имеется в
виду классическая, т. е. научная буржуазная
политэкономия. Отсутствие исторического подхода было
неизбежным на первоначальных этапах изучения той
стадии предмета, когда он представляет собой
совокупность обособленных по сущности вещей. Отсутствие
историзма в исследовании обусловливалось тем, что
познание предмета начиналось с осмысления
практических интересов; в практике же предмет как совокупность
вещей встречался так длительно, что его формы,
естественно, вначале представлялись неизменными и
всеобщими. В соответствии с темой нашей работы мы
обсуждаем только логическую сторону вопроса.,
Каковы же успехи и недостатки изучения
предмета как совокупности вещей при неисторическом подходе к
нему? В какой мере оказалось возможным исследование
этого предмета при отсутствии принципа историзма?
Наука сумела обнаружить, хотя и не в полной мере,
сущность рассматриваемой совокупности вещей,
величину сущности, выявила содержание и в известной мере
познала, чем определяется сущность и ее величина1.
1 Рассмотрение ограниченности анализа буржуазной классической
политэкономией величины сущности К. Маркс переносит в четвертую книгу
своего труда. Поскольку мы стремимся к возможно более точному
логическому описанию (и объяснению) хода мысли К. Маркса в «Капитале», то
нам представляется целесообразным также вернуться к этому вопросу при
анализе четвертой книги «Капитала».
173

В чем недостаточность этого исследования?
Во-первых. Ограниченность понимания сущности
при указанном подходе заключается, коротко говоря, в
том, что четко, последовательно, сознательно не
различается конкретная форма субстанции, производящая
непосредственность вещей, и субстанция вообще,
создающая сущность вещей. Это различие не осознается,
фактически же оно имеется, ибо первая сторона субстанции
трактуется как качественная, а вторая сторона - как
количественная. Отсутствие сознательности различения
и наличие лишь фактического различения приводит к
непоследовательности проведения различия, к
путанице в этом вопросе. Маркс пишет о Д. Рикардо: «...он
настолько плохо различает двойственный характер
труда, который и представлен двойственно, что на
протяжении целой главы «Стоимость и богатство и их
отличительные свойства» вынужден возиться с
пошлостями такого господина, как Ж. Б. Сэй. В конце концов
он с изумлением замечает, что Дестют, хотя и признает
вместе с ним труд источником стоимости, тем не менее в
своем определении понятия стоимости оказывается в то
же время согласным с Сэем»1 (который определял
стоимость одних товаров через предположенную в качестве
данной стоимость другого товара, в этом случае труда).
Во-вторых. Предшествующая политэкономия «ни
разу даже не поставила вопроса: почему это содержание
(содержание стоимости и величина стоимости - В. В.)
принимает такую форму, другими словами - почему труд
выражается в стоимости, а продолжительность труда,
как его мера, - в величине стоимости продукта труда?»2.
Следовательно, наука даже не пыталась понять -
почему субстанция вообще принимает в своих продуктах,
1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 90.
2 Там же. С. 90-91.
174

результатах именно форму сущности вещей и
величины сущности вещей? В данном случае термин «форма
стоимости» употребляется не в значении «форма
проявления стоимости». Речь идет об исторической форме,
какую принимает труд, когда он имеет своим продуктом,
результатом именно стоимость. Таким образом,
сущность имеет форму своего проявления и историческую
форму, т. е. особенности существования сущности на
данной ступени развития предмета. Постановка и
решение вопроса об исторической форме сущности
неразрывно связаны с принципом историзма. «Форма
стоимости продукта труда есть самая абстрактная и в то же
время наиболее общая форма буржуазного способа
производства, который именно ею характеризуется как
особенный тип общественного производства, а вместе с тем
характеризуется исторически»1. (Кстати, здесь
совершенно отчетливо видно, что Маркс все время
анализирует товар капиталистического общества). Если
рассматриваемую особенную стадию развития предмета
брать в качестве вечной, то от исследователя
необходимо скроются особенности формы сущности на данной
стадии. В таком случае исторически определенная
форма сущности предстанет безразличной и внешней по
отношению к природе вещи. Кроме того, представление
о безразличии и внешнем отношении исторически
определенной формы сущности к природе вещи возникает
и тогда, когда качество субстанции вообще не
выделяется, а внимание сосредоточивается на анализе ее
величины. Маркс различает вульгарную «науку» (в данном
случае вульгарную политэкономию) и науку без
кавычек (классическую буржуазную политэкономию). Наука
изучает внутренние связи предмета. Вульгарная «наука»
не покидает сферы внешних кажущихся связей, снова и
• Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 91.
175

снова повторяет уже исследованный материал,
руководствуясь при этом не задачей изучения предмета самого
по себе с точки зрения широкой общественной
практики, а пытаясь дать трактовку предмета,
приспособленную к тем или иным сугубо частным интересам.
Естественно, что результатом познания оказывается
весьма огрубленное понимание отдельных явлений
предмета. По-видимому, наука не может не начать с
обобщения и систематизации той или иной узкой,
отдельной практической области. Всякая наука идет от
внешних кажущихся зависимостей к внутренним связям.
Следовательно, огрубление предмета неизбежно в
науке. Но огрубление огрублению рознь. Действительная
наука не останавливается исключительно в сфере
частных практических интересов, а выходит на столбовую
дорогу общественной практики человечества. Истинная
наука не погрязает навсегда во внешних,
поверхностных зависимостях, а пробивается во внутренние
отношения предмета. Наука, заслуживающая этого слова, не
повторяет уже изученный материал иначе как в
популярных целях. Поэтому в подлинной науке огрубления
допустимы лишь постольку, поскольку они неизбежны.
Напротив, вульгарная «наука» - и в этом ее специфика -
не движется вперед, несмотря на имеющиеся условия
более глубокого познания, она закрепляет огрубления там
и тогда, где и когда они перестали быть необходимыми
с точки зрения закономерного хода познания.
При неисторическом подходе к исследованию
исторически определенной стадии развития все
предшествующие стадии развития интерпретируются как
искусственные, лишь одна рассматриваемая стадия развития
полагается естественной. В данном случае отсутствие
историзма превращается в субъективизм.
176

Если наука ограничивается той стадией развития,
на которой субстанция существует в совокупности
вещей, обособленных по сущности, и рассматривает эту
стадию неисторически, то она в той или иной форме
находится в плену объективной видимости существенного
отношения как отношения непосредственных форм
вещей. При названных условиях неизбежно возникают
иллюзии. Таковы, например, иллюзии монетарной
системы, будто золото по своей природе есть деньги. Или
иллюзия физиократов, будто земледельческий труд в
силу своей конкретной формы образует земельную ренту.
177

§ 9. ЦЕЛОСТНОСТЬ ЯВЛЕНИЯ
Теперь, когда рассмотрены в логическом аспекте
воззрения К. Маркса на формы стоимости, возможно
представить их логику в целом.
Стоимость проявляется в потребительной
стоимости, в натуральной, чувственно воспринимаемой форме.
Следовательно, в явлении сущность имеется
непосредственно. Но потребительная стоимость не есть просто
непосредственное в проявлении стоимости.
Потребительная стоимость опосредована стоимостью и потому
служит формой проявления стоимости. Таким образом,
явление не есть чистая непосредственность, а есть
непосредственность, опосредованная сущностью. Иначе
говоря, явление есть существенное существование,
существенная непосредственность.
После рассмотрения форм проявления стоимости
мы уже располагаем доказательством того, что
стоимость может выражаться в самых различных
потребительных стоимостях. Способность потребительных
стоимостей быть воплощением стоимости, независимо от
того, в какой именно потребительной стоимости
выражается стоимость в каждом данном случае, есть
постоянное в смене потребительных стоимостей как
натуральных форм проявления стоимостей товаров. Это
постоянное в сменяющихся явлениях есть то, что Гегель
называет законом явления.
Проявляющееся существенное и проявление
сущности не одно и то же. Проявляющаяся стоимость и
проявление стоимости в потребительной стоимости есть
разное, ибо стоимость существует до ее проявления и
не создается ее проявлением. Тут стоимость и
многообразие натуральных форм ее проявления выступают в
противопоставлении друг другу. У Гегеля этому соот-
178

ветствует противоположность в-себе-сущего и
являющегося миров.
После того, как явления изучены в
последовательности от единичного ко всеобщему, мысль начинает
фиксировать зависимость сущности и явления,
изученного в целом. Теперь рассмотрение отношения сущности
и явления протекает в рамках рассмотрения отношения
целостности явления к целостности сущности, или,
точнее, в рамках отношения сущности в ее развитом виде и
явления вообще, во всей совокупности его моментов.
А. Закон явления
Стоимость одного товара может проявляться в
различных потребительных стоимостях других товаров.
Стоимость 1 центнера пшеницы, например, равна х
сахара, у железа и т. д. и т. п. Во всех этих случаях одна
потребительная стоимость сменяется другой, но
остается постоянным то обстоятельство, что именно
потребительная стоимость одного товара служит
воплощением стоимости какого-то другого товара (в данном
примере - пшеницы) и что стоимость одного товара
проявляется в потребительной стоимости другого
товара. Следовательно, всякий раз необходима вполне
определенная потребительная стоимость, чтобы
стоимость проявилась. Потребительная стоимость есть
здесь и эта единичная потребительная стоимость, и эта
потребительная стоимость как всякая другая, ибо не
только эта, но и другая потребительная стоимость
может служить воплощением стоимости.
Таким образом, явление, взятое в отношении к
другим явлениям, есть непосредственное (эта единичная
потребительная стоимость), опосредованное
отрицанием самого себя (эта потребительная стоимость,
поскольку она есть как и всякая другая потребительная сто-
179

имость), и это отрицание устойчиво налично (всякая
потребительная стоимость может служить
воплощением стоимости, стоимость может проявляться в любой
потребительной стоимости).
Явление имеет две стороны: во-первых, оно
непосредственно. Проявление стоимости существует всегда
как данная определенная потребительная стоимость. Во-
вторых, явление тождественно самому себе в
отношении к другим явлениям. Это та сторона, которая дает
возможность любой потребительной стоимости быть
воплощением стоимости. По первой стороне
существенное содержание явления «есть некоторое наличное
бытие, но как случайное, несущественное, которое по
своей непосредственности подвержено переходу,
возникновению и прехождению. По второй стороне оно есть
простое определение содержания, изъятое из-под
власти этой смены явлений, - то, что пребывает в
последней»1 .
Для того чтобы потребительные стоимости могли
стать воплощением стоимости, они должны
удовлетворять потребности и при этом всякий раз определенные
потребности. Эти требования сохраняются для любого
воплощения стоимости. Следовательно, спокойное,
постоянное, существенное содержание явления имеет
внутри себя различие (потребительная стоимость вообще,
многообразие определенных потребительных
стоимостей).
Далее выражение стоимости в данной определенно
потребительной стоимости исключает в этом
проявлении всякую другую потребительную стоимость. А
выражение стоимости во всякой другой потребительной
стоимости в этой последней. Таким образом, в явлении
каждая из двух его устойчивых сторон имеется в отсутствии
другой.
1 Гегель Соч. Т. V. С. 599.
180

Однако если стоимость всего товарного мира в
целом получает действительное выражение, то стоимость,
взятая в целом, выражается в бесконечном
многообразии потребительных стоимостей, и в данной и во всех
остальных, а не только в данной потребительной
стоимости.
Стоимость отдельного товара есть лишь момент
мира стоимостей и существует во внутренней связи с ним.
Проявление стоимости данного товара предполагает
наличие многообразия потребительных стоимостей, их
существование в качестве именно потребительных
стоимостей, т. е. сходство в многообразии, и всякий раз
данную потребительную стоимость. Следовательно, в
явлении каждая из его устойчивых сторон не только
имеется в отсутствии другой, но и необходимо предполагает
другую сторону. Потребительная стоимость, как всякая
другая потребительная стоимость, и потребительная
стоимость, как данная определенная потребительная
стоимость, обе наличны и едины, и одновременно они
разные, безразличные друг к другу. Единство и вместе
с тем безразличие этих различных устойчивых сторон
явления есть закон явления.
Непосредственность явления есть одна из ее
устойчивых сторон. Эта непосредственность, с одной
стороны, представляет собой несущественную
непосредственность, ибо каждая потребительная стоимость остается
чем-то извне непосредственно данным по отношению к
стоимости товара, которая в ней проявляется. С другой
стороны, непосредственность потребительной
стоимости в проявлении стоимости уже не есть простая
непосредственность, а непосредственность, опосредованная,
положенная сущностью. Так, потребительные
стоимости сахара, железа и т. д. в приведенном выше примере
есть в стоимостном отношении не просто
специфически

кие потребительные стоимости как таковые, а они есть
различные воплощения стоимости 1 центнера пшеницы.
Иначе говоря, потребительная стоимость каждого
товара в стоимостном отношении имеет значение не сама
по себе, а лишь как воплощение стоимости.
Явление и закон явления по существенному
содержанию представляют собой одно и то же. Закон есть
постоянное, сохраняющееся в явлении. Явление есть
случайное, преходящее в смене явлений, непосредственное
в единстве с законом явления. Закон есть основа
явления, явление есть закон явления и, кроме того,
несущественная непосредственность. «Закон находится... не по
ту сторону явления, а непосредственно паличен в нем;
царство законов есть спокойное отображение
существующего или являющегося мира. Но, правильнее сказать,
что оба суть единая целостность...»1.
Единство и различие потребительной стоимости
вообще и определенной потребительной стоимости,
взятых в качестве воплощения проявляющейся стоимости,
есть закон явления стоимости. Непосредственность
определенной потребительной стоимости (холста как холста,
сюртука как сюртука и т. д.) есть преходящее в явлении
стоимости. Закон явления стоимости еще безразличен к
потребительной стоимости самой по себе, т. е. то
обстоятельство, что каждая данная потребительная стоимость
принадлежит многообразному миру потребительных
стоимостей, служащему воплощением мира стоимостей,
не определяет саму эту потребительную стоимость.
Следовательно, закон явления еще безразличен к
несущественной непосредственности явления. Последнее
определено не законом явления, а чем-то другим и
потому связано с законом явления внешним образом.
Закон образует спокойное в явлении. Явление есть закон
х Гегель Соч. Т. V С. 602.
182

в беспокойной смене одного другим. По сравнению с
законом явление есть целое, так как в нем есть и закон и
несущественная непосредственность. В самом законе
явления его стороны пока лишь непосредственно
тождественны и столь же непосредственно безразличны
друг другу. Если в первой главе первого тома
«Капитала» К. Маркс показывает, что стоимость одного товара
проявляется в потребительной стоимости и при этом в
определенной потребительной стоимости другого или
других товаров, то его пока специально не интересует
смена потребительных стоимостей друг другом в
процессе обнаружения стоимостей товаров. Иначе говоря,
еще нет перехода сторон закона явления друг в друга.
Стороны закона явления пока не выступают так, что
каждая из них в себе самой есть вместе с тем не она, а
свое другое.
В. Являющийся и в-себе-сущий мир
Стоимость товара проявляется в потребительной
стоимости вообще, которая всегда есть вместе с тем
определенная потребительная стоимость, как всякая
другая, а также есть данная, непосредственно
определенная, т. е. единичная потребительная стоимость.
Непосредственность определенной потребительной стоимости
различна в различных проявлениях стоимости, но при
этом всегда должна быть налицо та или иная
непосредственная определенность потребительной стоимости.
Поэтому закон явления стоимости включает в себя и эту
изменяющуюся определенность потребительной
стоимости, но постоянно, закономерно здесь лишь
изменение, отрицание той или иной определенности
потребительной стоимости. Следовательно, закон явления не
есть только тождество ранее отмеченных двух
различных устойчивых его сторон, но также и отрицание несу-
183

щественной непосредственности как существенное,
закономерное отрицание. «То, что ранее было законом,
поэтому уже больше не есть лишь одна из сторон того
целого, другой стороной которого было явление как
таковое, но само есть целое»1. Действительно, закон
явления есть то же самое, что и явление, но в
существенной отрицательности. Изменчивость явления входит в
закон явления как отрицание несущественного
многообразия или в качестве формы как таковой. Закон
явления понимаемый таким образом, пользуясь
терминологией Гегеля, можно назвать в-себе-и-для-себя сущим
миром, а явление, противопоставленное ему, являющимся
миром.
Закон явления как целостность его моментов, т. е.
существенный мир, сам внутри себя многообразен, и,
кроме того, он есть отрицание несущественного
многообразия, отрицание являющегося мира,
противоположность последнему. Многообразие потребительных
стоимостей как проявляющихся стоимостных,
общественных отношений противоположно многообразию
потребительных стоимостей как природных вещей.
Вместе с тем, по-скольку многообразие потребительных
стоимостей изучается здесь как мир натуральных форм
проявляющихся стоимостей, постольку являющийся и
существенный мир есть один и тот же мир, второй -
существенный, а первый - несущественный, положенный
существенным миром. Действительно, многообразие
потребительных стоимостей как проявлений стоимости
положено миром стоимостей. Являющийся мир есть
постольку, поскольку имеется существенный.
Многообразие потребительных стоимостей как явлений стоимости
не есть мир стоимостей и вместе с тем оно есть лишь
постольку, поскольку есть мир стоимостей. Существен-
х Гегель. Соч. Т. V. С. 606.
184

ный мир не существует без отрицания им являющегося
мира. Мира стоимостей нет без многообразия
потребительных стоимостей как явлений стоимости. Таким
образом, отношение существенного и являющегося миров
представляет собой отрицательное единство, где
каждая из сторон есть в себе самой свое другое (а не другое
вообще). «Соотношение поэтому определенно
следующее: в-себе-и-для-себя-сущий мир есть изнанка
являющегося»1. То, что в капиталистическом обществе
непосредственно выступает как отношение природных вещей, во
в-себе-и-для-себя-сущем мире есть отношение людей.
С. Разложение явления
Мир являющийся и мир существенный относятся как
противоположности. Возьмем, например, товарный мир.
То, что в являющемся мире есть отношение природных
вещей, то в существенном мире есть отношение людей.
Но «как раз в этой противоположности обоих миров
исчезло их различие, и то, что должно было быть в-себе-и-
для-себя-сущим миром, само есть являющийся мир, а
последний, наоборот, есть в нем самом существенный
мир»2. Именно противополагая мир являющийся и мир
существенный, мы обнаруживаем, что каждый из них
существенно содержит в себе другой мир.
В самом деле. Если совершенно противопоставить
отношение товаров как природных вещей отношению
товаров как стоимостей, то совокупность первых
отношений не будет являющимся миром являющихся
сущностей, являющихся стоимостей, а совокупность вторых
отношений не будет миром сущностей, стоимостей.
Следовательно, в качестве являющегося мира и мира
существенного обе эти совокупности полагают друг друга,
1 Гегель Соч. Т. V. С. 609.
2 Там же. С. 610.
185

они соотносительны, существуют как отношение и
только в отношении. Это отношение определяется
сущностью и есть существенное отношение.
В логике «Капитала» в противоположность логике
Гегеля являющийся мир и мир сущностей выступают
сугубо соотносительно не вообще, а лишь при строго
определенных условиях: при изучении предмета в качестве
данного, а сторон предмета в виде одновременно
существующих. Такой подход к предмету, хотя и неизбежен
на определенном этапе рассмотрения (например,
товара как непосредственно данного капитала), но он
никогда не является в марксистской логике единственным
и всеобъемлющим. В первой главе К. Маркс указывает,
что одна сторона единства противоположностей,
являющийся мир (совокупность разнородных
потребительных стоимостей), служит условием существования
другой стороны единства, мира сущностей (стоимостей).
Первая сторона возникает раньше второй, но, конечно,
не как сторона единства противоположностей.
186

§ 10. СУЩЕСТВЕННОЕ ОТНОШЕНИЕ
Непосредственный, являющийся мир и мир
существенный, безразличны друг другу и вместе с тем
существуют только в отрицании друг друга. Они находятся в
отрицательном единстве. Потребительные стоимости,
в которых проявляются стоимости, безразличны сами по
себе к стоимости, не есть стоимости, так же как и
стоимости не есть потребительные стоимости. Но будучи
воплощением проявляющихся стоимостей,
потребительные стоимости не просто не есть стоимости, а есть лишь
в соотношении со стоимостями. Стоимости в своем
проявлении не просто не есть потребительные стоимости,
а есть лишь в соотношении с потребительными
стоимостями.
Следовательно, в существенном отношении
отрицательно соединены сущность и непосредственность.
Когда стоимость проявляется в бесконечно
разнообразных потребительных стоимостях, тогда она
выступает сначала по отношению к своим проявлениям как
целое по отношению к частям. И лишь затем познается,
что одна из сторон есть то, что вызывает, другая - то,
что вызывается первой. Это есть отношение силы и ее
проявления. Изучение силы и ее проявлений приводит к
тому, что выступает отношение внутреннего и
внешнего, в котором обнаруживается субстанция как
действительность.
В самом деле. Окинем ретроспективным взглядом
первую главу «Капитала». Теперь, после анализа форм
стоимости, ее содержание выступает под новым углом
зрения. Оказывается, что при рассмотрении стоимости
независимо от форм ее проявления существенное
отношение полностью не исчезало: стоимость изучалась как
целое по отношению к се частям, стоимостям отдельных
187

товаров. В изложении формы стоимости стоимость
характеризовалась в качестве вызывающей проявление
стоимости, следовательно, в качестве силы по
отношению к ее проявлению. Наконец, только после
рассмотрения явления стоимости в целом выявилось полностью
фактическое действительное различие между внешним
и внутренним. Лишь в единстве внутреннего и
внешнего субстанция стоимости проявила свое положительное
содержание.
А. Отношение целого и частей
Мы уже видели раньше, говоря о существенном
тождестве, существенном различии и т. д., что стоимость,
рассматриваемая независимо от формы ее проявления,
есть существование, самостоятельное по отношению к
потребительной стоимости и определяемое через
отрицание внутри стоимости потребительных стоимостей.
Поскольку К. Маркс отвлекался от изучения
потребительных стоимостей и выделял стоимость самое по себе,
постольку потребительные стоимости выступали как
непосредственно самостоятельные. Поскольку же
стоимость в ее отвлечении от потребительных стоимостей
тем не менее получает свое определение через
соотношение с потребительной стоимостью, постольку
потребительная стоимость оказывается моментом
определения стоимости самой по себе.
Стоимость вообще, независимо от формы
проявления, есть целое. Стоимость, воплотившаяся в той или
иной потребительной стоимости, т. е. стоимость
отдельного товара, есть часть стоимости. С одной стороны,
стоимость определяется сама по себе, т. е.
самостоятельно, независимо от потребительной стоимости данного
и всякого другого товара. При этом стоимость
отдельного товара есть лишь момент стоимости вообще. С дру-
188

гой стороны, без потребительной стоимости,
выступающей здесь независимо, самостоятельно от стоимости,
нельзя отделить одну часть стоимости от другой.
Следовательно, целое и часть самостоятельны по
отношению друг к другу, но эти самостоятельности
отражаются друг в друге и существуют лишь в их тождестве. Обе
стороны существенного отношения, «хотя и положены
как моменты, но вместе с тем положены также и как
существующие самостоятельности»*. Суть дела схвачена
здесь Гегелем чрезвычайно точно. Целое и части
относятся друг к другу и как моменты, и как
непосредственные самостоятельности. Стоимость вообще есть целое,
стоимость отдельного товара - часть. Стоимость
вообще в ее независимости от формы проявления - об этом
было сказано выше - есть самостоятельность,
опосредующая себя в себе и вместе с тем непосредственная.
Стоимость отдельного товара выступает в ней как момент.
Стоимость вообще есть и сама она и стоимость
отдельного товара, т. е. она есть и сторона единства двух
сторон, и их единство, основа. Стоимость отдельного
товара есть целое. Стоимость же отдельного товара есть
часть. Основа части как таковой есть потребительная
стоимость товара, ибо отдельный товар потому
выделяется из стоимости, что он есть определенная
потребительная стоимость. Поэтому стоимость отдельного
товара находится во внешнем соотношении со стоимостью
вообще.
Таким образом, целое есть самостоятельность,
опосредующая себя в себе и вместе с тем непосредственная.
Часть есть момент целого. Целое есть основа и самого
себя и части, целое есть единство целого и части. Часть
определена целым, а целое частью. Вместе с тем основа
части есть непосредственное и потому целое есть внеш-
х Гегечь Соч. Т. V. С. 615.
189

нее соотношение целого с частью. Целое и части и
самостоятельны, и «сняты» друг другом в одном и том же
отношении. Стоимость, взятая сама по себе, есть
самостоятельное целое. Стоимости отдельных товаров есть
только моменты стоимости. Но стоимости отдельных
товаров самостоятельны, ибо выделяются из стоимости
потому, что товары имеют потребительную стоимость,
от которой при рассмотрении стоимости самой по себе
Маркс отвлекается. Это очевидно противоречиво.
Гегель выражает ситуацию такого рода в чистом виде:
«Целое есть самостоятельное, части суть лишь
моменты этого единства; но в той же мере они суть тоже нечто
самостоятельное, а их рефлектированное единство лишь
момент; и каждая из обеих сторон есть в своей
самостоятельности безоговорочно относительное своего
другого. Это отношение есть поэтому в себе самом
непосредственное противоречие...»1.
Стоимость состоит из стоимостей отдельных
товаров. Без стоимостей отдельных товаров нет и
стоимости вообще. Следовательно, целое состоит из частей, и
без частей нет целого. Значит, целое не может
существовать самостоятельно. То, что образует целое, есть иное
целого, части; целое имеет свое существование не в себе,
а в своем другом, в частях.
Стоимости отдельных товаров существуют в этих
отдельных товарах. Без стоимости вообще нет
стоимостей отдельных товаров. Следовательно, без целого нет
частей. Части существуют как части целого, они не
самостоятельны по отношению к целому. Если же части
самостоятельны, то целое внешне им, и они
равнодушны к целому. Но если части равнодушны к целому, то
они перестают быть частями. Поэтому части
самостоятельны лишь в целом, которое само есть самостоятель-
1 Гегель Соч. Т V С 616.
190

ность по отношению к частям. Вместе с тем при анализе
стоимости самой по себе происходит отвлечение от
потребительных стоимостей и, следовательно, от
основания для выделения частей стоимости, стоимостей
отдельных товаров. Целое и части фиксируются в их
самостоятельности по отношению друг к другу.
Целое и части, таким образом, взаимно
самостоятельны и взаимно предполагают друг друга.
Самостоятельность целого опосредована частями, а
самостоятельность частей опосредована целым. С той стороны,
с которой они обусловлены друг другом, целое и части
равны друг другу. С той же стороны, с которой они
самостоятельны, существуют отдельно, равнодушно друг
к другу. С первой стороны стоимость вообще и
стоимость отдельного товара есть одно и то же. Нет
ничего в стоимости вообще, чего не было бы в стоимости
отдельного товара, и нет ничего в стоимости отдельного
товара, чего нет в стоимости вообще. Со второй
стороны, стоимость вообще и стоимость отдельного товара
существуют отдельно друг от друга и безразлично друг
к другу.
Если части равны целому, а целое частям, то в
частях нет ничего такого, чего не было бы в целом, а в
целом нет ничего такого, чего не было бы в частях.
Однако целое равно частям не как частям, а частям, взятым
вместе, т. е. целое равно самому себе. Наоборот, части
равны целому не как единству, а как многообразию, т. е.
части равны не целому, а частям. Но если так, то целое
и части соотносятся не друг с другом, а лишь сами с
собой. Если же они соотносятся исключительно сами с
собой, то целое перестает быть целым, а части частями.
Целое без частей есть нерасчлененное тождество;
части без целого есть многообразие без соотнесения.
Поэтому целое есть единство, соотнесение многообразия,
191

а части есть многообразие единства, соотнесения.
Отношение целого и частей представляет собой
соотношение, взаимопредположенность самостоятельностей.
Самостоятельность каждого из членов этого отношения
есть самостоятельность в отрицании, отрицательная
самостоятельность, самостоятельность, существующая
через отрицание другого.
Таким образом, стоимость вообще есть
общественное единство в многообразии потребительных
стоимостей, единство в многообразии отношений различных
товаров. И пока стоимость берется вне этого
многообразия, она выступает отрицательно как нсрасчлененное
тождество. Многообразие же товаров вне их
стоимостного единства есть лишь множество потребительных
стоимостей, не соотнесенных друг с другом. Стоимость
вообще, следовательно, есть самостоятельность в
отрицании многообразия потребительных стоимостей,
существует как отрицание многообразия
потребительных стоимостей.
Если стоимость, взятая сама по себе, вместе с тем
все-таки не утрачивает полностью своей связи со
стоимостями отдельных товаров, то эта связь есть связь
целого и части. Но коль скоро от стоимости самой по себе
переходят к проявляющейся стоимости, тогда
самостоятельность стоимости снимается и в проявлении
стоимости, потребительная стоимость как воплощение
стоимости и стоимость рассматриваются уже только в их
взаимной опосредованное™, в отрицательном единстве.
Непосредственность, самостоятельность обеих
сторон (стоимости и потребительной стоимости) в
проявлении (стоимости в потребительной стоимости)
переходит в их опосредованность, в отрицательную
взаимообусловленность. Это отношение силы и ее проявления.
192

В. Отношение силы и ее проявления во-вне
Отношение целого и частей в сравнении именно с
отношением силы и ее проявления представляет собой
механический набор. Целое и части, поскольку они
самостоятельны, внешни друг другу. Но как раз эта
самостоятельность устраняется с переходом к отношению
силы и се проявления.
В проявлении стоимости потребительная
стоимость не есть стоимость, а стоимость не есть
потребительная стоимость, однако, потребительная стоимость
как воплощение стоимости полагается именно
стоимостью, а стоимость как проявляющаяся полагается
именно потребительной стоимостью.
Следовательно, в отношении силы и ее проявления
каждый из членов не есть другой и вместе с тем каждый
из них полагает другого в своем отрицании его.
Познание отношения силы и ее проявления предполагает уже
совершившееся познание целого и частей. Стоимость в
своих проявлениях есть уже не просто не многообразие
потребительных стоимостей. От многообразия
потребительных стоимостей не просто отвлекаются, подобно
тому, как это происходило при рассмотрении стоимости
самой по себе. Стоимость теперь воплощается в самом
многообразии потребительных стоимостей. Таким
образом, единство целого теряет свое внешнее отношение
к многообразию, оно проникает в само многообразие, а
многообразие внутри себя становится единством.
Члены существенного отношения утратили свою
самостоятельность и имеются только в качестве моментов.
(Моментами являются существенное единство,
стоимость, и непосредственное многообразие,
многообразие потребительных стоимостей).
а) Обусловленность силы
Стоимость проявляется в стоимостном отношении.
Рассматривая проявление стоимости, Маркс отобража-
193

ет не стоимость саму по себе, а изучает стоимость в
единстве с ее проявлением, однако, поскольку здесь
стоимость есть нечто исходное, постольку стоимость
имеет момент непосредственности. Сама же стоимость
ближайшим образом интересует Маркса прежде всего как
полагающая проявление, как проявляющаяся в
потребительной стоимости, т. е. стоимость фиксируется в ее
отрицательном единстве с потребительными стоимостями.
Стоимость есть первое и в этом смысле
непосредственное по отношению к своим проявлениям. В
качестве проявляющейся стоимости, т. е. силы, она и полагает
сама проявление и положена тем, в чем она
проявляется, ибо без потребительной стоимости нет и проявления
стоимости. Проявляющаяся стоимость зависит от
потребительной стоимости товара, или, иначе говоря, от
непосредственности вещи. (Выше мы писали, что товар в
определенном смысле есть вещь вообще,
потребительная стоимость - непосредственность вещи, а стоимость -
ее сущность). При этом потребительная стоимость
отнюдь не становится сама по себе стоимостью. Значит,
вещь как непосредственное и полагает силу и
безразлична к силе.
Итак. Сила существует как сила в отрицательном
единстве с ее проявлением вовне. Непосредственность
силы сохраняется лишь как момент постольку,
поскольку сила в отрицательном единстве есть первое,
исходное. Так как сила не только полагает проявление в
вещах, но и предполагается ими, то она полагается
непосредственностями вещей. При этом непосредственности
вещей остаются безразличными к силе.
Поскольку стоимость существует до ее проявлений,
до отношения стоимостей, то она внешня своим
проявлениям. В проявлениях стоимости, рассмотренных в
целом, это непосредственное существование снимается и
194

становится моментом. Стоимость - не только исходный
пункт проявлений стоимости. Стоимость проявляется в
стоимостном отношении товаров. Стоимость в
стоимостном отношении товаров и в независимости от форм
стоимости, есть противоречие. Действительно, в
стоимостном отношении товаров общим является одна и та же
стоимость и в этом же отношении стоимость
отличается сама от себя, ибо если бы она не различалась, то
невозможно было бы отношение стоимостей. Различие же
стоимостей имеется потому, что относятся товары с
различными потребительными стоимостями. Пока Маркс
говорит только, что стоимость проявляется в
стоимостном отношении товаров, но еще не разбирает
собственно проявления стоимости, речь идет о стоимости в
стоимостном отношении, а различие потребительных
стоимостей имеется еще в скрытом виде, так сказать, внутри
собственного отношения стоимости. Следовательно,
сила есть противоречие. Она есть непосредственное
единство тождественной самой себе опосредованности
и непосредственного многообразия. Сила сама в себе
соотносится с собой как отрицательное единство.
Стоимость проявляется не просто в стоимостном
отношении, а в стоимостном отношении товаров.
Стоимость в стоимостном отношении товаров
тождественна самой себе и вместе с тем отличается от себя, ибо
имеется по меньшей мере две стоимости. Без различия
товаров по потребительным стоимостям товары не могут
вступать в стоимостное отношение и различаться в
стоимостном отношении. Поэтому различие
потребительных стоимостей образует предпосылку, условие
проявления стоимости, стоимостного отношения, будучи
внешним к стоимостному отношению. Это же различие как
различие стоимостей в стоимостном отношении само есть
стоимость, т. е. сила.
195

Итак. Сила тождественна самой себе и отличается
от самой себя, отрицает сама себя. Различие силы от
самой себя выступает условием, предпосылкой силы,
внешним по отношению к силе, и вместе с тем условие,
предпосылка сама есть сила.
Проявляющаяся стоимость и потребительные
стоимости, взаимопредполагая, взаимообусловливая друг
друга, выступают по отношению друг к другу как
разные силы. При всем при том они содержатся именно в
стоимостном отношении товаров.
в) Возбуждение силы
Стоимость одного товара соотносится в своем
проявлении с потребительной стоимостью других товаров
как с чем-то другим для нее, внешним (потребительная
стоимость не есть стоимость) и в то же время
тождественным ей (потребительная стоимость есть
проявление стоимости). Потребительная стоимость, будучи
выражением стоимости, соотносится со стоимостью как с
чем-то тождественным ей и вместе с тем как с чем-то
другим. Стоимость товара А, выражающаяся в
потребительной стоимости, например, какого-либо другого
товара В, отрицает себя, становится воплощенной,
выраженной стоимостью, и вместе с тем сохраняет себя,
ибо потребительная стоимость товара В имеет
значение в стоимостном отношении только как воплощение
стоимости. Таким образом, сила, отрицая себя, остается
в этом отрицании сама собой, т. е. сила приобретает свое
собственное проявление вовне. Стоимость товара А
определена здесь как возбуждающая сила, а
потребительная стоимость товара В в качестве воплощения
стоимости как возбуждаемая сила. Если же стоимость товара В
выражается в потребительной стоимости товара А, то
уже стоимость товара В оказывается возбуждающей, а
потребительная стоимость товара А возбуждаемой си-
196

лой. В обоих случаях именно стоимость, стоимость
товара, выражающего свою стоимость, определена
ближайшим образом в качестве возбуждающей силы, а
потребительная стоимость товара, в котором выражается
стоимость, - возбуждаемой силы.
с) Бесконечность силы
Проявляющаяся стоимость и потребительные
стоимости как воплощения стоимости в их
тождественности, взаимообусловленности друг другом снимают свою
непосредственность и, значит, конечность, сливаются
друг с другом. Сила здесь бесконечна, внешнее и
внутреннее тождественны.
В разделе об обусловленности силы прежде всего
подчеркивалось, что стоимость в стоимостном
отношении до рассмотрения проявлений стоимости есть
противоречие. В разделе о возбуждении силы излагалось в
общем виде возбуждение стоимостью его проявления, т. е.
проявление вовне противоречия стоимости в
стоимостном отношении. Ударение делалось на отличие
проявления от сущности в рамках их единства. В разделе же
«Бесконечность силы» отмечается тождество
проявляющейся стоимости и ее проявления, т. е. акцент
переносится на то, что проявление стоимости остается
проявлением стоимости.
С. Отношение внешнего и внутреннего
Отношение внешнего и внутреннего выступает
перед сознанием познающего лишь тогда, когда
прослежены в целом проявления сущности. В самом деле,
обнаружение стоимости в и за меновой стоимостью еще не
доказывало тем самым, что меновая стоимость есть
внешнее стоимости и что стоимость имеет внешнее.
Стоимость не обнаружила себя в качестве внутреннего
именно меновой стоимости. Только рассмотрение форм про-
197

явления стоимости показало, что именно есть внешнее
стоимости, и только тогда стоимость в полной мере
предстала внутренним.
Являющаяся стоимость оказалась внутренним, а
явление стоимости - внешним. Иначе говоря,
являющаяся сущность - внутреннее, явление сущности -
внешнее. Внутреннее и внешнее есть одно и то же, но первое
взято, так сказать, со стороны сущности, второе - со
стороны явления. Причем здесь сущность (стоимость)
берется не сама по себе, не независимо от проявления, и
проявление (потребительная стоимость), в которой
воплощается стоимость, также имеет значение не само по
себе. Стоимость и потребительная стоимость в
проявлении стоимости выступают лишь опосредованными
друг другом.
Вместе с тем проявляющаяся стоимость имеет
различные проявления, или формы проявления.
Следовательно, внутреннее имеет различные формы внешнего
и разнится от внешнего.
В свою очередь каждая из форм проявления есть
единство внешнего и внутреннего (т. е. есть стоимость,
воплощенная в потребительной стоимости). Внутреннее
(проявляющаяся стоимость) есть также единство в себе
внешнего и внутреннего (стоимости и ее проявления).
Во внутреннем внешнее и внутреннее выступают в
их непосредственном проникновении друг в друга. В
стоимости самой по себе стоимость и ее проявление -
непосредственно одно и другое. Во внешнем внешнее и
внутреннее различаются друг от друга, образуют различные
формы, т. е. приобретают известное безразличие друг к
другу и к внутреннему. В форме проявления стоимость и
проявление стоимости отличаются друг от друга.
Различные формы стоимости (простая,
развернутая и т. д.) тождественны друг другу не сами по себе, а
198

потому что все они есть проявления стоимости. Таким
образом, формы внешнего имеют тождество не в самих
себе, а вне себя, во внутреннем. Одновременно внешнее
тождественно внутреннему, ибо формы есть проявления
сущности и, следовательно, тождественны
проявляющейся сущности.
В отношении внешнего и внутреннего
обнаруживается, что сущность, взятая исключительно как
внутреннее, перестает быть внутренним и оказывается
ущербной. Сущность полна тогда, когда она
рассматривается как тождество внутреннего и внешнего. В применении
к стоимости и субстанции стоимости это означает, что
стоимость, будучи абстрагирована от формы ее
проявления, не характеризуется в полной мере, что
рассмотрение стоимости в единстве с формами стоимости дает
завершенное изображение и стоимости самой по себе.
Поэтому-то К. Маркс и пишет, что только в
проявлениях выступает положительная природа труда,
создающего стоимость1.
Следовательно, сущность не создается
проявлением, но она и не существует без проявления и как
проявляющаяся сущность образует тождество с проявлением.
Только в проявляющейся сущности выступает
собственная положительная природа сущности и субстанции.
Тождество явления, взятого во всей его полноте, с
сущностью, взятой во всей ее полноте, или тождество
проявления сущности и проявляющейся сущности есть
действительность.
1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 77.
199

§ 11. ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ НАЧАЛА.
ЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ ПРОЦЕССА
ОБМЕНА
В первой главе «Капитала» предметом
рассмотрения являлись компоненты (товары) и отдельные
отношения процесса (обмена товаров). Во второй главе,
которую мы анализируем, Маркс воссоздает процесс
(обмена) в целом. Исследование процесса в целом
углубляется в третьей главе «Капитала», носящей название
«Деньги, или обращение товаров».
Процесс в целом изображается на основе
познанной сущности и ее проявлений как развертывающееся
единство сущности и ее явлений. В логическом аспекте
это есть действительность. В начале второй главы
первого тома «Капитала» предполагается, что процесс
(обмена товаров) дан, и задача заключается в том, чтобы
теоретически его воспроизвести. Переход от иного
процесса к данному, возникновение данного процесса не
интересует К. Маркса в первой части главы1.
Следовательно, речь идет о связи компонентов в существующем, а не
возникающем и развивающемся процессе в целом. В
процессе, взятом таким образом, отдельные компоненты
превращаются друг в друга, не меняя своей сущности.
Товары обмениваются друг на друга, будучи
тождественными в стоимостном отношении по субстанции и
величине стоимости. Процесс существует в целом
именно благодаря превращению компонентов друг в друга.
Только превращение компонентов процесса друг в
друга впервые обнаруживает противоречие. (Нельзя
забывать, что товар как товар воспроизводится в
рамках существования товара как бытия капитала). Итак,
собственно противоречие бытия предмета выступает в
' Маркс К.. Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 94-96.
200

логике «Капитала» лишь на уровне рассмотрения
действительности бытия предмета. Противоречие
заключается в следующем. Товар владельца не является для
него потребительной стоимостью, иначе он потребил бы
его, и товар не был бы товаром. Но этот товар служит
потребительной стоимостью для того, кто им не
владеет. Для владельца же товара потребительную стоимость
имеет товар другого товаровладельца. Для того чтобы
товар первого товаровладельца перешел ко второму
товаровладельцу, а товар второго к первому требуется,
чтобы товары были обменены. Для обмена
потребительных стоимостей друг на друга они должны быть
приравнены по стоимости. Таким образом, реализации
потребительных стоимостей должна предшествовать
реализация по стоимости. Но для реализации по стоимости
товары уже должны действительно доказать, что они
представляют собой потребительные стоимости (товар
первого товаровладельца для второго
товаровладельца и товар второго для первого), т. е. быть обменены и
потреблены, или, иначе говоря, быть реализованы как
потребительные стоимости.
Следовательно, реализация товаров по стоимости
предполагает, что уже совершилась реализация их
потребительных стоимостей, а реализация
потребительных стоимостей невозможна прежде чем товары
реализуются по стоимости. И та и другая реализация
происходит посредством обмена. Осуществление одного
предполагает, что раньше совершилось другое, а
осуществление другого предполагает, что раньше
осуществилось первое. Вместе с тем и то и другое происходит
одно-временно в одном и том же.
Но обмен все-таки происходит и наличие обмена
доказывает, что противоречащие стороны имеются
одновременно и в одном и том же. В логическом аспекте
201

это означает: одна сторона реализуется при том
необходимом условии, что прежде реализуется другая,
другая сторона реализуется при том необходимом условии,
что прежде реализуется первая. Реализация и той и
другой стороны осуществляется на практике,
осуществляется в одном и том же процессе. Реализации сторон
исключают друг друга в одно и то же время в одном и том
же отношении (противоположно направленные и
необходимо отрицающие друг друга временные
последовательности процесса совершаются одновременно). И тем
не менее обращение к практике показывает, что
процесс, сторонами которого они являются, существует.
Значит, противоречие в одно и то же время в одном и том
же отношении не только существует, но оно находит и
нашло на практике форму своего разрешения.
Противоречие разрешается тем, что общественное действие
выталкивает из своей среды особого рода товар -
деньги, т. е. сущность получает непосредственно-всеобщую
форму проявления. (Как увидим дальше, этим
противоречие не устраняется, а лишь создается форма для
движения нового противоречия).
Пока речь шла о констатации противоречия
процесса и о результате этого противоречия, процесс
представлялся сознанию существующим, а не развивающимся.
Но теперь встает вопрос о том, как происходит
разрешение противоречия. Изучение разрешения
противоречия процесса есть по своей сути воссоздание данного
процесса в качестве развивающегося. Становится
необходимым показать также возникновение данного
процесса из иного процесса. Поэтому К. Маркс переходит к
изложению исторического процесса, развившего
внутреннюю противоположность потребительной
стоимости и стоимости во внешнюю противоположность
товара и денег и тем создавшего законченную форму движе-
202

ния противоположности факторов товара. (Важно иметь
в виду, что этот исторический процесс фиксируется
постольку, поскольку он может быть реставрирован,
исходя из современного К. Марксу процесса обмена).
Итак, мысль К. Маркса идет от изложения
отдельных компонентов и отношений процесса к процессу в
целом. Процесс в целом берется вначале как
существующий, а не изменяющийся. Прежде всего в нем
констатируется его противоречивость, затем обращение к
практике показывает, что противоречие нашло свое
разрешение и фиксируется результативная форма разрешения
противоречия процесса. После этого Маркс
раскрывает возникновение и развитие процесса в рамках ответа
на вопрос, каким образом происходило разрешение
констатированного противоречия.
Противоречие возникает там и тогда, где и когда
возникает сам процесс. Процесс в период своего
возникновения, с одной стороны, уже есть данный процесс, а с
другой стороны, он еще представляет собой процесс,
предшествующий ему в развитии. «Непосредственный
обмен продуктов, с одной стороны, имеет форму
простого выражения стоимости, а с другой стороны, еще не
имеет ее»1. Сущность (стоимость) уже и отделилась от
непосредственности (потребительной стоимости) и еще
не отделилась от нее. В непосредственном обмене
продуктов «вещи А и В до обмена, не являются товарами,
товарами они становятся лишь благодаря обмену»2.
Предмет потребления вначале может лишь случайно
превратиться в меновую стоимость. Обмен товаров
существует в виде формальной возможности, формальной
действительности, формальной необходимости
(подробнее об этой будет сказано ниже). В дальнейшем разви-
1 Маркс К.. Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 97.
2 Там же.
203

тии обмена стоимость получает свое существование в
качестве потенции уже до совершения обмена. «Первая
предпосылка, необходимая для того чтобы предмет
потребления стал потенциальной меновой стоимостью,
сводится к тому, что данный предмет потребления
существует как непотребительная стоимость, имеется в
количестве, превышающем непосредственные
потребности своего владельца»1. По мере того как обмен
становится регулярным, продукты труда начинают
производиться специально для обмена, потребительная
стоимость и стоимость отделяются друг от друга. Прежде
случайные меновые отношения приобретают
зависимость от производства. Отсюда следует чрезвычайно
важное логическое утверждение: в возникающем
процессе сущность не существует до отношения, а создается
отношением. Нам представляется, что положение
классической логики: сущность существует до отношения, не
создается им, а только проявляется в нем, - нуждается в
уточнении. А именно: из анализа «Капитала» следует,
что оно верно, если имеется в виду существование
процесса, и не верно, если речь идет о возникновении
процесса. В возникновении процесса положение меняется на
прямо противоположное: сущность возникает в
отношении и не существует до отношения. Сам возникающий
процесс имеет случайный характер.
С развитием процесса сущность получает
существование до отношения. До отношения она имеется в
возможности. Процесс становится реальной возможностью,
реальной действительностью, реальной
необходимостью (подробнее об этом см. далее). По мере того как
процесс приобретает регулярность, постоянство, сущность
отделяется от непосредственности вещи и
превращается из формальной возможности в реальную возможность.
1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 97.
204

Образование всеобщего эквивалента и срастание
этой функции с определенным видом товаров означало,
что товарный обмен поднялся на еще более высокий
уровень. Тем самым противоречие процесса получило
непосредственно-всеобщую, законченную, и в этом
смысле «абсолютную» форму разрешения. Дальнейшее
развитие противоречия ведет уже к существенно иному
противоречию и процессу. Процесс обратился в
«абсолютную необходимость». Сущность имеется до отношения
и с «абсолютной необходимостью» (имеется в виду
процесс вообще, а не единичные его осуществления)
реализуется, переходит из возможности в действительность.
Всеобщая эквивалентная форма сущности постепенно
срастается с той непосредственностью, которая больше
всего соответствует природе сущности. Так, золото и
серебро по своей природе более всего пригодны для того,
чтобы быть деньгами. Непосредственно-всеобщая
эквивалентная форма сущности есть лишь результат
отношения к данной вещи всех остальных вещей того же типа.
Если начинать изучение с непосредственно-всеобщей
эквивалентной формы сущности, формы, присущей
определенной вещи, то необходимо специальное
исследование, чтобы установить, что эта вещь является и
обычной вещью того же типа. Отношение этой вещи «особого
рода» к другим вещам того же типа не создает ее
сущности, а только наделяет ее специфической функцией.
Отсутствие последнего различения приводит к
утверждению, что сущность вещи «особого рода» воображаемая.
Исторически познание форм проявления сущности
рассматриваемого предмета (товара) началась с
наиболее развитой формы. Первым этапом познания было
сведение высшего результата к низшему, к исходному
пункту. Только затем высшее было выведено из низшего.
«Если уже в последние десятилетия XVII столетия
анализом денег было установлено, что деньги суть товар,
205

то все-таки это было лишь началом анализа. Трудность
состоит не в том, чтобы понять, что деньги - товар, а в
том, чтобы выяснить, как и почему товар становится
деньгами»1.
Анализ формы проявления сущности предмета,
представляющего собой совокупность самостоятельных
вещей, обнаружил, что в проявлении сущности,
возникает иллюзия, будто вещь, в которой выражается
сущность другой вещи, имеет эквивалентную форму в силу
своей непосредственности. Иллюзия развивается и во
всеобщей эквивалентной форме приобретает
законченный вид.
«При этом создается впечатление, будто не данный
товар становится деньгами только потому, что в нем
выражают свои стоимости все другие товары, а,
наоборот, будто бы эти последние выражают в нем свои
стоимости потому, что он - деньги. Посредствующее
движение исчезает в своем собственном результате и не
оставляет следа. Без всякого содействия со своей
стороны товары находят готовый образ своей стоимости в
виде существующего вне их и наряду с ними товарного
тела»2. Следовательно, в результате, в наиболее
развитой форме проявления сущности, иллюзия получает
завершение. Между тем в результате посредствующий
процесс, в ходе которого иллюзия возникала и
укреплялась, исчезает. Поэтому невозможно раскрыть иллюзию,
имея дело только с результатом. Отсюда исследование,
начинающееся с результата, содержит иллюзорное
представление о своем объекте. И только изучение пути,
приведшего к данному результату, позволяет вскрыть, но
не устранить объективную видимость, вскрыть и
устранить иллюзию.
1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 102.
2 Там же.
206

А. «Абсолютное»
Анализом форм стоимости было установлено, что
положительная природа стоимости и субстанции
стоимости фиксируется впервые в проявлении стоимости. В этом
аспекте стоимость и ее проявление - одно и то же.
Внешнее и внутреннее предстали тождественными. Процесс
обмена в целом есть данное тождество, взятое как
целостность, единство всех моментов внешнего и
внутреннего, всех ранее изложенных компонентов и отношений.
Маркс в первоначальной характеристике процесса
обмена отвлекается от различий между формами
проявления стоимости1, т. е. он абстрагируется от формальных
различий внешнего и внутреннего. Следовательно,
формальные различия внешнего и внутреннего «сняты», они
предстали единой целостностью. Но это как раз и есть
то, что Гегель - мы имеем в виду рациональные
моменты его логики - называет «абсолютным». Приемлемое
содержание гегелевского термина «абсолютное»
состоит, на наш взгляд, в том, что процесс в самом деле есть
«абсолютное», поскольку он берется как целостность с
точки зрения тождества внешних и внутренних сторон.
Процесс как целостность тождественных внешних и
внутренних сторон не есть ни только бытие, ни только
сущность. Внутреннее есть сущность, но в качестве
целостности, соотнесенной с бытием и тождественной
бытию. Внешнее есть бытие, но в качестве целостности,
соотнесенной с сущностью и тождественной ей. В
процессе обмена потребительные стоимости выступают не
изолированно друг от друга и не в том или ином
отдельном отношении друг к другу, а в целостности их
отношений. Стоимости в процессе обмена также
обнаруживают себя в целостности. (Стоимости разных товаров
Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 94-95.
207

выражают себя одновременно. В формах же проявления
стоимости рассматривалось выражение стоимости
отдельного товара). Обмен и есть тождество этих целост-
ностей. Это тождество есть тождество процесса.
Тождество процесса есть тождество целостностей
внешнего и внутреннего. Все ранее разобранные определения
проступают теперь в общем «эфире» тождества
целостностей. Процесс обмена, имея в виду предшествующее
изложение К. Маркса, предстает единством стоимости,
взятой в целом, и потребительных стоимостей во всем
их многообразии. Это единство и есть, так сказать,
абсолютное единство внутреннего и внешнего. Но так как
процесс обмена развивается в другие процессы и
возникает из какого-то иного процесса, то упомянутое
единство вместе с тем относительно. Поэтому, на наш взгляд,
может быть целесообразным употребление для
обозначения рассмотренного положения термина: «абсолютно-
относительное», или «относительное абсолютное». Ради
краткости везде ниже мы будем пользоваться все же
гегелевским термином «абсолютное».
Прежде всего при изображении процесса обмена
обнаруживается, что развертывание отношений
потребительных стоимостей и отношений стоимостей
исключают друг друга в одно и то же время в одном и том же
отношении. Следовательно, «абсолютное», процесс
раскрывается лишь во взаимном исключении целостностей
внутреннего и внешнего в одно и то же время в одном и
том же отношении. Маркс, обращаясь к практике,
показывает, что процесс совершился и совершается, не-смот-
ря на такое исключение, а, значит, целостности, ис-клю-
чающие друг друга в одно и то же время в одном и том
же отношении, тождественны. У Гегеля такой переход
осуществляется в спекулятивном плане.
Это тождество взаимоисключающих (в одно и то
же время и в одном и том же отношении) целостностей
208

внешнего и внутреннего есть атрибут процесса,
«абсолютного». Содержание атрибута есть устойчивость
процесса как целостности, образуемой тождеством
взаимоисключающих целостностей внешнего и внутреннего.
Атрибут есть тождество процесса, «абсолютного» с
отрицанием сторонами атрибута друг друга.
Процесс в целом представляет собой не только
атрибут. Процесс обмена имеет различные формы: обмен
простых товаров, обмен товаров при посредстве
всеобщего эквивалента, обмен одного товара на один другой
товар, обмен одного товара на многие другие товары и
т. д. Формы проявления процесса в целом не
тождественны формам проявления сущности, ибо процесс есть не
только сущность, а целостность тождественных
моментов внешнего и сущности как внутреннего. Формы
процесса, понятого в единстве внешнего и внутреннего, есть
внешняя видимость атрибута, вид, способ
атрибутивного существования. Или, иначе говоря, такие формы есть
модусы.
В. Действительность
Действительность есть единство сущности и
явления, взятых в их целостности. Причем весьма важно
иметь в виду, что явление не просто непосредственное,
бытие, но непосредственность, опосредованная
сущностью. Поэтому действительность представляет собой
единство сущности и непосредственности,
опосредованной сущностью. Действительность есть, следовательно,
отрицание отрицания, а не просто все непосредственно
данное. Непосредственность, опосредованная
сущностью, в единстве с сущностью есть некоторая
действительность. Сущность в единстве с непосредственностью,
опосредованной сущностью, есть возможность этой
действительности. Единство, соотношение сущности с непос-
209

редственностью, опосредованной сущностью, есть
необходимость или случайность. Действительность товаров
есть единство стоимости самой по себе с проявлениями
стоимости, т. е. процесс обмена. Потребительные
стоимости в качестве воплощения стоимости в процессе
обмена, т. е. как момент обмена, есть действительность
стоимости. Стоимость как таковая существует и до
обмена, но лишь в связи с обменом, в связи с предстоящим
процессом проявления в потребительной стоимости.
Стоимость до ее реализации в обмене есть возможность.
Соотношение возможной стоимости со стоимостью,
проявившейся в потребительных стоимостях, т. е. с
действительной стоимостью, есть необходимость или случайность.
Гегель останавливается прежде всего на
случайности или формальной действительности, формальной
возможности и формальной необходимости, затем он
развивает свои воззрения на относительную необходимость
или реальную действительность, реальную возможность
и реальную необходимость и заканчивает
характеристикой абсолютной необходимости. Последовательность
мысли К. Маркса в изложении развертывания
противоречия процесса обмена, т. е. в изображении форм
проявления процесса, его модусов в чисто логическом
аспекте та же самая, что и в логике Гегеля. Мы уже отмечали
кратко эту последовательность, рассмотрим ее теперь
ближе.
1) Случайность или фокальная действительность,
формальная возможность и формальная необходимость
Непосредственный обмен продуктов есть и обмен
товаров и обмен не товара, а только продукта
потребления на другой продукт потребления. Потребительная
стоимость есть в таком обмене и всего лишь
потребительная стоимость, и выражение стоимости. Стоимости
до непосредственного обмена нет, она возникает в не-
210

посредственном обмене. Поскольку потребительная
стоимость в непосредственном обмене играет роль
воплощения стоимости, постольку она содержит в себе
стоимость и возможность стоимости. Но возможность
стоимости имеется исключительно в форме проявления
(в самом обмене, а не до него). Различие между формой
проявления и сущностью, а также их существование
мимолетно, случайно. Действительность есть лишь форма
проявления, но не сущность как целостность,
имеющаяся до формы проявления. Действительность есть
только непосредственность и в непосредственности, поэтому
действительность формальна. Поскольку
действительность есть единство внутреннего и внешнего лишь в
форме проявления, и поскольку действительность не
существует до формы проявления, то внутреннее имеется
как возможность, имеющая место только в форме
проявления, т. е. формальная возможность (стоимость в
непосредственном обмене возможна именно таким образом).
Формально возможно, следовательно, исключительно
то, что действительно. Сущность только возможна и
только действительна. Сущность как возможность и
сущность как действительность существует исключительно
в форме проявления и различается формально. По сути
дела возможность и действительность сущности
тождественны.
Возможность стоимости в непосредственном
обмене есть то же самое, что действительность стоимости,
но действительная стоимость в отрицательном
значении, «по которому возможность есть нечто
недостаточное, указывает на некоторое другое, на
действительность, и восполняет себя в ней»1. Наличие стоимости в
непосредственном обмене обусловливает возможность
вступления товара в отношение со всеми другими това-
1 Гегель. Соч. Т. V. С. 654.
211

рами. Но это пока лишь возможность, ибо фактически
обменивается только один товар на один же другой
товар. Следовательно, обмен товара на всякий другой
товар еще невозможен, т. е. возможность стоимости есть
ее невозможность. Возможность абстрактна,
нереальна. Стоимость невозможна, ибо в непосредственном
обмене имеется только строго определенное отношение:
х товара А = у товара В. И все же, поскольку это есть
одновременно стоимостное отношение, то в нем
заключено также другое содержание: х товара А = ъ товара С
и т. д. Кроме того, если стоимостное отношение х
товара А = у товара В всего только возможно, то возможно
и противоположное содержание: х предмета
потребления А = у предмета потребления В. Отсюда видно, что
возможность есть противоречие и что она имеется лишь
в качестве действительного отношения. Таким образом,
формальная возможность сущности есть
непосредственно действительность сущности, однако, формальная
возможность есть вместе с тем сущность в отрицательном
значении, а именно возможная сущность, которая
имеется в качестве простого отрицания действительной
сущности. Сущность, будучи формальной возможностью,
допускает возможность существования всего, что не
противоречит ей. Но фактически сущность как формальная
возможность имеется лишь в определенном содержании
и невозможна в другом. Следовательно, сущность,
будучи формальной возможностью, не допускает
возможность всякого существования, не противоречащего ей.
Поскольку сущность и допускает и не допускает всякое
существование не противоречащее ей, постольку она,
оставаясь формальной возможностью, есть
противоречие. Помимо этого, если сущность лишь возможна, то
возможно и ее отсутствие в отношении и до отношения.
Но если эта возможность (стоимости в непосредствен-
212

ном обмене) есть, то тем самым она есть
действительность. Если стоимость в непосредственном обмене
только возможна, то когда она действительно есть в
непосредственном обмене, тогда она есть действительность,
как возможная. Ибо имеется исключительно обмен
одного товара на один другой товар и еще не развился
обмен всякого товара на всякий другой;
непосредственный обмен, с одной стороны, есть обмен товаров, а с
другой - обмен только предметов потребления.
Стоимость, когда она действительно есть в
непосредственном обмене, является и уже стоимостью и еще не
стоимостью, она есть действительность как возможная.
Итак, сущность в качестве формальной
возможности лишь возможна. Поэтому сама действительность
сущности оказывается лишь возможностью.
Возможность и действительность непосредственно
тождественны. Непосредственное тождество содержит
непосредственно в себе простое непосредственное различие:
возможность не есть действительность в их
непосредственном тождестве. Возможность непосредственно имеется
в действительности в качестве простой, чистой
возможности. Действительность есть непосредственная,
формальная действительность, «которая есть лишь бытие
или существование вообще»1.
Единство формальной возможности и формальной
действительности есть случайность. Случайное (х
товара А = у товара В) есть действительное, но в то же
время возможно бытие другого (в нашем случае х товара
А = 2 товара Сит. д.) и даже противоположного х
предмета потребления А = у предмета потребления В).
Иначе говоря, другое определение случайности таково:
случайное есть то, что могло быть, но могло и не быть;
следовательно, оно было лишь возможностью, не заключая
1 Гегель. Соч. Т. V. С. 656.
213

с необходимостью действительности внутри себя.
Случайное - то, что могло и не стать действительностью.
Если же случайное стало действительностью, то
действительностью может быть и это содержание, и
другое, противоположное, т. е. действительность имеется
лишь как непосредственно тождественная
возможности. Случайное, поскольку оно непосредственно
действительно, не имеет основания. Случайное, поскольку оно
есть действительность в качестве только некоторого
возможного, имеет основание, ибо действительность с
этой стороны не непосредственна. Формальная
возможность и формальная действительность как единство
непосредственных противоположностей и образует
случайность. Единство, слияние этих непосредственных
противоположностей есть необходимость. В самом деле,
стоимость в непосредственном обмене есть случайность,
момент необходимости здесь состоит в том, что
стоимость есть одновременно одно и то же в
непосредственном единстве ее возможности и действительности.
Необходимое, будучи непосредственно действительным, не
имеет основания, но, будучи действительным как
возможным, необходимое имеет основание. Необходимое
есть единство в отношении именно и только х товара
А = у товара В в непосредственном обмене. Это
отношение вместе с тем необходимо не как
непосредственное, а как имеющее стоимость, т. е. опосредованное.
Стоимость же еще существует исключительно в обмене,
значит только в качестве непосредственного единства
возможности и действительности. Таким образом,
необходимое есть, непосредственное необходимо, вместе с
тем необходимость непосредственности есть другое
непосредственности. Сле-довательно, формальная
необходимость противоречива.
214

2) Относительная необходимость или реальная
действительность, реальная возможность и реальная
необходимость
В непосредственном обмене стоимость возникает
в обмене, не существуя до него. Следовательно,
возможность стоимости (стоимость до обмена) и
действительность стоимости (стоимость в обмене) не
самостоятельны, а непосредственно едины. Моменты необходимости
формальны, поэтому необходимость также формальна.
В дальнейшем развитии обмена стоимость
приобретает потенциальное существование уже до обмена, до
отношения. Возможность и действительность стоимости
получают известную самостоятельность по отношению
друг к другу. Производство потребительной стоимости
в количествах больших, чем необходимо
непосредственному производителю для поддержания его
существования, было первой предпосылкой отделения стоимости от
потребительной стоимости. Постепенно обмен товаров
становится регулярным и стоимостной характер
продукта труда начинает учитываться в самом процессе
производства. Отныне стоимость существует уже до
обмена, до отношения товаров. Теперь в масштабах
общества стоимость с необходимостью превращается из
возможности в действительность (стоимость
существует до отношения). Следовательно, в возможности
стоимости до обмена, в процессе производства, с
необходимостью заключается действительность стоимости. А
действительность стоимости сама в себе уже не просто
непосредственно есть возможность. Здесь возможность
превращается в действительность. Стоимость, будучи
действительностью, с необходимостью существует в
обмене, но вместе с тем ее существование опосредовано
тем, что до обмена она была необходимо возможной.
Таким образом, непосредственное единство возможно-
215

сти и действительности раскалывается. Причем
возможность уже внутри себя содержит действительность,
сливаясь с ней, поэтому возможность с необходимостью
превращается в действительность. Действительность
уже не есть непосредственно то, что есть возможность,
а возможность превращается в действительность и
сливается с ней. Действительность и возможность в данном
случае являются реальными. Реальная необходимость
есть тождество возможности и действительности, но не
непосредственное тождество, а тождество
разделившихся возможности и действительности.
В непосредственном обмене стоимость была лишь
возможна, а поэтому было возможно и
противоположное стоимости - обмен предметов потребления (а не
товаров). С отделением стоимости от потребительной
стоимости обмен товаров есть только обмен товаров, он
уже не может быть обменом лишь продуктов
потребления. Если иметь в виду закономерную тенденцию, то
возможность этого другого процесса исключена,
поэтому стоимость возможна уже не формально, но реально.
Возможность стоимости до обмена необходимо
заключает для общества в целом обмен товаров и,
следовательно, действительность стоимости. Выражая эти
обстоятельства исключительно в логических категориях,
следует сказать, что формальная возможность
допускает возможность и себя и другого; реальная возможность,
будучи самостоятельной по отношению к
действительности, необходимо тождественна ей, допускает лишь
возможность себя и исключает возможность своего
другого, своей противоположности. Поэтому реальная
возможность, превращаясь в реальную действительность,
может превратиться лишь в себя, а не в другое.
«Поэтому то, что реально возможно, не может уже быть дру-
216

гим, чем оно само; при таких-то условиях и
обстоятельствах не может воспоследовать нечто другое»1.
Следовательно, реальная возможность и реальная
действительность имеют своим тождественным
содержанием реальную необходимость и различаются по
форме. Реальная действительность стоимости есть
многообразие отношений различных товаров. Реальная
действительность не есть просто непосредственное, она
есть непосредственное многообразие как отношение
сущности (стоимости) к самой себе. Реальная
действительность не есть переход в другое и не есть явление,
ибо явление есть отношение различных вещей друг к
другу, здесь же речь идет об отношении сущности к
самой себе через ее явления. Стоимость теперь
существует до обмена. В обмене проявляется лишь стоимость.
Обмен товаров при этом прежде всего предстает в
многообразии отношений различных товаров друг к другу,
в котором обнаруживается стоимость, потенциально
существующая до обмена. Но необходимость
превращения стоимости из реальной возможности в реальную
действительность еще не есть тождество формы и
содержания. В самом деле, товары еще не имеют
всеобщей формы стоимости, т. е. всеобщности формы, а не
только всеобщности содержания. Каждый товар
выражается в бесчисленном ряде других товаров,
отсутствует единая и единственная, всеобщая форма стоимости.
Поэтому выражение стоимости отдельного товара есть,
так оказать, его личное дело и в этом смысле случайно.
Сказанное может быть обобщено в категории
относительной необходимости. Реальная необходимость
представляет собой тождество реальной возможности и
реальной действительности по содержанию, но она еще
не существует в единстве с формой, адекватной необхо-
1 Гегель. Соч. Т. V. С. 663.
217

димости, т. е. во всеобщей форме. В этом смысле
реальная необходимость относительна, имеет форму
ограниченной, относительной действительности и есть, с
такой точки зрения, случайное. Следовательно, реальная
необходимость содержит в себе случайность. Найти
форму проявления стоимости есть случайное, личное
дело владельца данного товара, денежная же форма есть
дело не отдельного товара, а всего товарного мира.
Значит, превращение стоимости из возможности в
действительность при наличии денежной формы необходимо не
только по содержанию, но и по форме. Здесь денежная
форма берется не в аспекте формы проявления
стоимости, речь идет, собственно, о стоимости в ее отношении к
самой себе, форма проявления имеется в виду лишь
постольку, поскольку она есть проявление стоимости.
3) «Абсолютная» необходимость
Реальная действительность реально необходима
и в то же время случайна: реальная действительность
не может быть иной по содержанию и может быть иной
по форме. Товар может реализовать свою стоимость в
бесконечно разнообразных товарах.
«Абсолютная» необходимость не может быть иной
ни по форме, ни по содержанию. С установлением
господства денежных отношений стоимость всякого товара
превращается в действительность в общей всем товарам
форме денег и не иначе. Деньги есть «абсолютная»
действительность стоимости, ибо в них всеобщность
стоимости получает всеобщее существование, бытие. Деньги
рассматриваются здесь не как форма проявления
стоимости, а с точки зрения развития самой стоимости.
Стоимость берется в данном случае в отношении к самой себе
через ее непосредственно-всеобщую форму проявления.
Термин «абсолютная» необходимость в
марксистской логике обнаруживает свою ограниченность. Не-
218

обходимое соотношение стоимости с самой собой в
денежном ее выражении есть абсолютное в том смысле,
что стоимость с развитием денежной формы достигла
предела, завершения и что более совершенного
проявления стоимости не может быть. Денежная форма -
апогей прогрессивного развития форм проявления
стоимости. Однако названное соотношение не вечно,
существует при определенных исторических условиях и вне их
исчезает, теряет свою необходимость. Поэтому вернее
было бы оказать, что имеется в виду
абсолютно-относительная необходимость. А реальную, относительную
необходимость правильнее было бы называть
относительно-абсолютной. Ради краткости мы будем
употреблять термин Гегеля «абсолютная» необходимость,
«абсолютная» действительность и т. д.
Если деньги - «абсолютная» действительность
стоимости, то они есть единство действительности и
возможности. Но это уже не непосредственное единство
формальной возможности и формальной
действительности. Оно также не первое отрицание этого
непосредственного единства реальной возможности и реальной
действительности. «Абсолютная» необходимость есть
отрицание отрицания непосредственного единства
формальной возможности и формальной действительности.
А значит, «абсолютная» действительность есть якобы
возвращение к исходному пункту: деньги есть форма
проявления, в которой необходимость и случайность
одно и то же, но не непосредственно, а как отрицание
отрицания. Рассмотрим это подробнее. В самом деле,
случайно то обстоятельство, что роль всеобщего
эквивалента срастается с золотом или серебром. «...Золото и
серебро по природе своей не деньги...»1. Поэтому
действительность денег может быть иной, т. е. действитель-
' Маркс К. Энгельс Ф Соч Т. 23. С 99.
219

ность определяется вместе с тем в качестве возможной.
В простой форме проявления стоимости также
действительность была единством себя и возможности,
некоторой случайной действительностью: стоимость, например,
товара А, абстрактно говоря, возможно было бы
выразить не только в товаре В. Но в «абсолютной»
действительности и возможность не абстрактная, не
формальная, а «абсолютная». Это - возможность «абсолютной»
действительности, т. е. возможность денег, всеобщей
действительности стоимости, быть иными. Деньги
могут не быть золотом и серебром, но как «абсолютная»
возможность деньги вместе с тем есть золото и серебро.
«...Золото и серебро по природе своей не деньги, но
деньги по своей природе - золото и серебро»1. «...Форма
денег есть лишь застывший на одном товаре отблеск
отношений к нему всех остальных товаров»2. Стоимость в
своей действительности есть общественное отношение
всех товаров. Действительность стоимости и деньги
тождественны друг другу. Поэтому в чисто логическом
аспекте, с отмеченными выше поправками, верно
следующее утверждение Гегеля: «Таким образом, форма в
своей реализации пронизала собой все свои различия и
сделала себя прозрачной и, как абсолютная
необходимость, есть лишь это простое тоэ/сдество бытия с самим
собой в своем отрицании или в сущности. - Само различие
между содержанием и формой ... исчезло...»3.
Если реальная необходимость была отрицанием
формальной необходимости, то «абсолютная»
необходимость есть отрицание реальной необходимости, т. е.
отрицание отрицания. Это отрицание отрицания есть
вместе с тем якобы возвращение к исходному пункту. Де-
1 Маркс К.. Энгельс Ф Соч. Т. 23. С. 99.
ЛТам же С 100
Чсгель Соч. Т. V. С. 666.
220

нежная форма разрешения противоречия обмена есть
отрицание развернутой формы или непосредственно-
всеобщая форма. «Возвращение» к исходному пункту
заключается в том, что, подобно простой форме
разрешения противоречий обмена, в денежной форме
стоимость выражается в потребительной стоимости одного
товара (золота или серебра). Это уже не
непосредственная форма и не всеобщая,* а непосредственно-всеобщая
форма сущности. «Абсолютная» необходимость,
следовательно, есть и бытие и сущность одновременно в
одном и том же отношении. Или «абсолютная»
необходимость есть непосредственность, которая есть
всеобщность, сущность. Различия внутри денег и стоимости и
непосредственны, взаимно самостоятельны, и
«абсолютно» тождественны, соотносительны.
Деньги - законченная форма разрешения
противоречий товарного обмена. Субстанция стоимости в
отвлечении от формы проявления стоимости выражает
лишь свою отрицательную природу. Положительная
природа субстанции стоимости полностью
обнаруживается в деньгах. В деньгах субстанция стоимости дана
непосредственно-всеобще. Труд, производящий золото,
есть особый труд, и вместе с тем
непосредственно-всеобщий, ибо его продукты могут быть непосредственно
обменены на продукты всякого другого труда.
Всеобщностью этот труд обладает потому, что он заключает в
себе «абсолютное» отрицание себя как этого
особенного труда. Таким образом, положительная природа
субстанции есть тождество в сущности, во всеобщности,
бытия с самим собой в «абсолютном» отрицании бытия.
221

§ 12. ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ НАЧАЛА.
ЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ ДЕНЕГ
В первой главе «Капитала»
непосредственно-всеобщая форма проявления сущности была
зафиксирована, во-первых, как проявление сущности, и, во-вторых,
как законченная форма проявления в связи с другими,
менее развитыми формами проявления той же
сущности. Формы процесса в целом еще не рассматривались.
Во второй главе «Капитала» предметом исследования
становится процесс в единстве его различных
компонентов и отношений. Тогда непосредственно-всеобщая
форма проявления сущности выступает в качестве
законченной формы разрешения противоречий процесса в целом
по отношению к другим формам разрешения
противоречий процесса. В третьей главе Маркс воспроизводит
«механизм», действие, функции законченной формы
разрешения противоречий процесса.
Первая функция непосредственно-всеобщей формы
проявления сущности в разрешении противоречий
процесса заключается в том, что она служит
непосредственно-всеобщей вещью в процессе, материалом для
выражения сущности. «Первая функция золота состоит в том,
чтобы доставить товарному миру материал для
выражения стоимости, т. е. для того чтобы выразить
стоимости товаров как одноименные величины, качественно
одинаковые и количественно сравнимые. Оно
функционирует, таким образом, как всеобщая мера
стоимостей...»1 .
Непосредственно-всеобщая форма проявления
сущности фиксируется уже не в спокойном существовании и
не сама по себе, а в качестве функционирующей,
действующей в процессе. Быть непосредственно-всеобщей
1 Маркс К, Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 104.
222

формой проявления сущности в процессе оказывается
первым действием непосредственно-всеобщей вещи.
Выражение сущности простой вещи в
непосредственно-всеобщей вещи есть непосредственно-всеобщая
форма простой вещи. «Выражение стоимости товара в
золоте: х товара А = у денежного товара, есть
денежная форма товара, или его цена»1.
Непосредственно-всеобщая форма простой вещи (выражение стоимости в
золоте), подобно всякой другой форме сущности вещей, до
отношения вещей существует лишь потенциально. В
данном случае имеется в виду, что процесс, в котором
вещи вступают в отношения, уже совершался и получил
свою законченную форму. Следовательно, потенция с
необходимостью превратится в действительность,
поскольку процесс будет совершаться и в дальнейшем.
Цена, или денежная форма товара, до обмена имеется
только в возможности. Так как обмен товаров стал
необходимостью, то для общества в целом цена товаров с
необходимостью реализуется в золоте. Всякий данный
процесс обмена товаров на деньги предполагается
здесь постольку, поскольку он совершается тогда,
когда обмен товаров на деньги стал «абсолютной»
необходимостью, т. е. когда денежные отношения стали
господствующими, всеобщими общественными
отношениями, и, следовательно, возможность денежной формы
товара уже превращалась с «абсолютной»
необходимостью в действительность до данного процесса обмена
товаров в других процессах обмена. Поэтому
возможность обмена товаров на деньги уже заключает в себе
«абсолютную» необходимость их действительного
обмена. Таким образом, непосредственно-всеобщая
форма простой вещи до действительного отношения вещей
существует в возможности. Но если это отношение ра-
1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 105.
223

нее совершалось и стало «абсолютной»
необходимостью, то названная возможность в себе содержит свою
действительность, являясь действительной
возможностью. Возможность в себе заключает свое собственное
отрицание, она оказывается и самой собой и своим
отрицанием. При этом непосредственно-всеобщая вещь еще
не имеется действительно в своей непосредственной
вещности (в золоте). Придать товарам форму цены, т. е.
представляемого золота, еще не значит превратить их в
настоящее золото.
Внутреннее количество выражается в
определенном внешнем количестве непосредственно-всеобщей
вещи. Величина стоимости товаров выражается в
известных количествах золота. Непосредственно-всеобщая
вещь, с одной стороны, функционирует в качестве меры,
измеряющей величину сущности, а с другой стороны, она
имеет масштаб как непосредственно-всеобщая вещь.
Золото есть и мера стоимостей, и оно же имеет
масштаб, как определенное количество металла.
Определенное внутреннее количество простой вещи (величина
стоимости какого-либо товара) воплощается в
определенном количестве непосредственно-всеобщей формы
простой вещи (в цене). Одна и та же величина
внутреннего количества данной вещи может выражаться в
разных величинах количества непосредственно-всеобщей
вещи в зависимости от условий, при которых
осуществляется это выражение. Следовательно, имеет место
количественное несовпадение внутреннего количества
простой вещи с количеством непосредственно-всеобщей
формы простой вещи. Внутреннее количество
самостоятельных вещей осуществляется в количестве
непосредственно-всеобщей формы простой вещи через
постоянные отклонения от него как закон средних чисел.
Таково количественное несовпадение величины стоимости и
цены.
224

Более того. Непосредственно-всеобщая форма
простой вещи (цена) может вообще не выражать сущность
(стоимость), хотя как непосредственно-всеобщая форма
простой вещи, она есть лишь выражение сущности,
«...вещь формально может иметь цену, не имея
стоимости. Выражение цены является здесь мнимым, как
известные величины в математике. С другой стороны,
мнимая форма цены, - например, цена не подвергавшейся
обработке земли, которая не имеет стоимости, так как в
ней не овеществлен человеческий труд, - может
скрывать в себе действительное стоимостное отношение или
отношение, производное от него»1. Следовательно,
возможно не только количественное несовпадение, но и
качественное противоречие: нечто может обладать
непосредственно-всеобщей формой проявления сущности,
не имея сущности. Напротив, мнимая форма проявления
сущности выражает действительную сущность.
Процесс (обмена) содержит в себе противоречия.
Развитие процесса не уничтожает противоречий, «но
создает форму для их движения. Таков и вообще тот
метод, при помощи которого разрешаются действительные
противоречия. Так, например, в том, что одно тело
непрерывно падает на другое и непрерывно же удаляется
от последнего, заключается противоречие. Эллипсис
есть одна из форм движения, в которой это
противоречие одновременно и осуществляется и разрешается»2.
Следовательно, существование собственно
противоречия есть его разрешение. Не разрешающееся
противоречие не существует. Разрешение противоречия и есть
его существование. Разрешенное противоречие не есть
действительное противоречие, оно не существует.
Собственно противоречие существует лишь в движении, в
хМаркс К.. Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 112.
2Тамжс.С. 113-114.
225

изменении, в процессе. Остановка движения, изменения
процесса уничтожает противоречие. Рассмотрение
неизменного предмета, результата, а не процесса не
позволяет обнаружить собственно противоречие.
В процессе, мы имеем в виду процесс,
совершающийся с совокупностью самостоятельных вещей одной
сущности, происходит превращение форм сущности.
Вещи вступают в процесс совершенно
непривилегированными. Процесс создает раздвоение вещи на простую
вещь и непосредственно-всеобщую. Внутренняя
противоположность непосредственности и сущности вещи
(потребительной стоимости и стоимости товара)
проявляется во внешней противоположности простой вещи
(товара) и непосредственно-всеобщей вещи (денег). Во
внешней противоположности простые вещи в качестве
непосредственностей противостоят непосредственно-
всеобщей вещи как сущности (стоимости). Вместе с тем
каждая из этих противостоящих вещей есть в себе
единство непосредственности и сущности. «Но это единство
различий на каждом из двух полюсов представлено
противоположно, а потому оно выражает вместе с тем их
взаимоотношение»1. Простая вещь в действительности
есть непосредственность (товар противостоит в обмене
деньгам как потребительная стоимость) и в
действительной возможности она выражается в
непосредственно-всеобщей вещи (товар действительно может быть
обменен на деньги). Непосредственно-всеобщая вещь в
действительности есть лишь воплощение сущности в
определенном материале (деньги есть кристаллизация
стоимости в определенном материале). Ее
непосредственность проявляется лишь в возможности ряда
относительных выражений сущности в противостоящих
непосредственно-всеобщей вещи простых вещах. В самом
1' Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 114-115.
226

деле. До совершения процесса обмена на деньги товар
реально представляет собой потребительную
стоимость, идеально - стоимость; деньги, наоборот,
реально есть только материализация стоимости, идеально же -
потребительная стоимость. «Эти противоположные
формы товаров представляют собой действительные
формы их движения в процессе обмена»1. Итак, на одном
полюсе одна из противоположностей действительна, на
другом полюсе она возможна; вторая
противоположность на первом полюсе возможна, а на другом
действительна. Полюсами служат вещи в их отношении друг к
другу, противоположностями - непосредственность и
сущность. Это и есть формы движения вещей в процессе.
Маркс далее рассматривает определенный
отдельный процесс обмена. Посмотрим же, каким образом
совершается отдельный процесс. «Процесс обмена
товара осуществляется... в виде двух противоположных и
друг друга дополняющих метаморфозов - превращения
товара в деньги и его обратного превращения из денег
в товар»2. С точки зрения товаровладельца, здесь
имеется продажа, купля и их единство - продажа ради
купли. Мы видим, что первая противоположность первого
полюса в первой метаморфозе (товар - деньги)
превращается из действительности в возможность, другая же
противоположность первого полюса - из возможности в
действительность. Во второй метаморфозе (деньги -
товар), наоборот, первая противоположность
превращается из возможности в действительность, а другая
противоположность переходит из действительности в
возможность. До процесса непосредственность вещи еще
не реализована, не опосредована, лишь выйдя из
процесса, непосредственность оказывается опосредованной
1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 115.
2 Там же.
227

непосредственностью. Вторым полюсом является
непосредственно-всеобщая вещь. Она также проходит две
противоположные метаморфозы и возвращается к
исходному пункту. Один и тот же полюс есть одновременно, с
одной стороны, этот полюс, а с другой стороны,
противоположный: «...превращение товара в деньги есть в то
же время превращение денег в товар»1 (выделено мною -
В. В.). В процессе обе эти стороны сливаются друг с
другом в своем различии. Выступает собственно
противоречие. Изучение «механизма» действия процесса обна-=
руживает, что этот процесс служит лишь одним из
звеньев, узлов более широкого процесса. В самом деле.
Исследование К. Марксом метаморфоз процесса Т - Д -
Т показывает, что первая метаморфоза этого
кругооборота есть последняя метаморфоза какого-то другого
кругооборота товаров, а последняя метаморфоза данного
кругооборота есть первая метаморфоза какого-то
иного кругооборота. «Таким образом, кругооборот,
описываемый рядом метаморфозов каждого товара,
неразрывно сплетается с кругооборотами других товаров.
Процесс в целом представляет собой обращение товаров»2.
Следовательно, Маркс начал с изображения
отдельного компонента и его факторов, перешел к изучению
отношения компонентов, затем представил целостность
компонентов и отношений, противоречие процесса, и
формы этих целостностей в сравнении друг с другом;
после чего перешел к воссозданию «механизма»,
функционирования законченной формы разрешения
противоречия этого процесса. Именно исследование
«механизма» позволило вскрыть, что эта целостность есть лишь
звено, узел в пределах более широкого процесса, что она
неразрывна, едина с другими звеньями, узлами более
широкого процесса.
1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 118.
2 Там же. С. 122.
228

Обнаружив единство менее широкого процесса с
более широким, поняв, что первый входит во второй в
качестве звена, К. Маркс раскрывает существенное
отличие процесса-целого от процесса-звена, взятого в его
зародышевой форме и вне единства с процессом-целым.
«Товарное обращение не только формально, но и по
существу отлично от непосредственного обмена
продуктами»1. Речь идет не об обмене товаров, а об обмене
продуктов. Обмен же товаров от товарного обращения
отличается только по форме, а не по существу. Иначе
говоря, процесс-звено в его единстве с процессом-целым
отличается от последнего не по существу, а по форме.
Если для упомянутой зародышевой формы характерна
непосредственная связь компонентов, то для процесса-
целого - опосредованная связь. В процессе-целом
компонент зависит не только от непосредственно с ним
связанных компонентов, но также от других компонентов
целого. В процессе-целом, существовавшая в
зародышевой форме непосредственная тождественность
противоположностей расчленяется на самостоятельные, друг
друга дополняющие процессы. Непосредственный
обмен раздваивается на куплю и продажу. «Если
процессы, противостоящие друг другу в качестве совершенно
самостоятельных, образуют известное внутреннее
единство, то это как раз и означает, что их внутреннее
единство осуществляется в движении внешних
противоположностей. Когда внешнее обособление внутренне
несамостоятельных, т. е. дополняющих друг друга, процессов
достигает определенного пункта, то единство их
обнаруживается насильственно - в форме кризиса»2.
В функции меры стоимости деньги выполняют свою
роль в качестве идеальных денег, т. е. как действитель-
1 Маркс К, Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 122.
2 Там же. С. 124.
229

но возможных. Метаморфоза товаров есть смена форм
в процессе. В обращении денег функция (денег как
средства обращения) становится самостоятельной по
отношению к функционирующему материалу (золоту).
Поэтому выполнять ту же самую функцию может знак
материала или другой материал. «Из функции денег как
средства обращения возникает их монетная форма»1.
«Если само обращение денег отделяет реальное
содержание монеты от номинального содержания, отделяет
ее металлическое бытие от ее функционального бытия,
то в нем уже скрыта возможность заместить
металлические деньги в их функции монеты знаками из другого
материала или простыми символами»2. Следовательно,
знаки, символы возникают тогда, когда
функционирующий материал играет роль лишь посредника,
мимолетного средства замещения. В этом случае функция
обособляется от функционирующего материала, природа
материала и сам материал оказываются не имеющими
значения для осуществления функции.
Итак, ход мысли таков: от рассмотрения
функционирования непосредственно-всеобщей вещи в качестве
действительной возможности к характеристике
превращения, точнее смены форм движения процесса, затем к
воссозданию функции как средства смены форм
движения, к изображению той же функции в ее известной
обособленности по отношению к материалу и после этого к
рассмотрению действия функции совершенно
обособленной от этого материала и в связи с другим материалом и
символом материала.
В функции денег как меры стоимости речь шла о
функционировании действительной возможности, в
функции денег как средства обращения - о функционирова-
1 Маркс К, Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 135.
2 Там же. С. 136.
230

нии возможной действительности (золото функционирует
или непосредственно или через заместителей).
Завершающая функция - функционирование денег как денег,
т. е. функционирование единства, тождества
действительной возможности и возможной действительности.
Это есть действительная возможность, ставшая
действительностью и оставшаяся действительной
возможностью лишь в качестве момента названного единства. Это
есть действительность не постольку, поскольку она -
возможная действительность, а в качестве
действительной действительности. В самом деле. Деньги свою
функцию в качестве собственно денег исполняют будучи
одновременно и мерой стоимости, и средством обращения.
Деньги здесь не есть чисто идеальное, действительно
возможное, как в мере стоимости; деньги как деньги
должны иметься в виде золота и не могут быть замещены
другим материалом или символами, между тем золото в
функции средства обращения может быть заменено его
заместителями. Таким образом, деньги есть единство
действительной возможности и возможной
действительности, т. е. действительная действительность.
Функция денег как денег в свою очередь
подразделяется К. Марксом на три функции: образование
сокровищ, средство платежа, всемирные деньги.
Сокровище - это окаменевшее, застывшее, неподвижное
непосредственное единство возможной действительности и
действительной возможности, количественно
определенный кристалл единства, взятый в известном
обособлении, но не в полном отрыве от процесса, в котором
отмеченное единство находится в движении. Так,
деньги в качестве сокровища неподвижны и находятся вне
процесса обращения товаров. Однако сокровище
является функцией денег лишь при условии, что существует
товарное производство, товарное и денежное обраще-
231

ние. Деньги в качестве средства платежа есть первое
отрицание непосредственного единства возможной
действительности и действительной возможности, а
именно единство единства возможной действительности и
действительной возможности и непосредственного
отрицания этого единства. «Функция денег как средства
платежа заключает в себе непосредственное
противоречие. Поскольку платежи взаимно погашаются,
деньги функционируют лишь идеально как счетные деньги,
или мера стоимости. Поскольку же приходится
производить действительные платежи, деньги выступают не как
средство обращения, не как лишь преходящая и
посредствующая форма обмена веществ, а как индивидуальное
воплощение общественного труда, как самостоятельное
наличное бытие меновой стоимости, или абсолютный
товар»1. Иначе говоря, единство функции
действительной возможности и возможной действительности,
единство, в котором обе стороны существуют не отдельно
друг от друга, не в «чистом» виде, а в качестве «снятых»
моментов, есть в то же время чистая возможная
действительность и чистая действительная возможность. Это
непосредственное противоречие обнаруживается
особенно при нарушениях хода процесса, когда деньги
выступают только как деньги, как «абсолютный товар»,
т. е. только как единство действительной возможности
и возможной действительности. Всемирные деньги.
«Только на мировом рынке, деньги в полной мере
функционируют как товар, натуральная форма которого есть
вместе с тем непосредственно общественная форма
осуществления человеческого труда т аЬ81гас1о. Способ их
существования становится адекватным их понятию»2.
Таким образом, в последней функции функционирование
1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 149.
2 Там же. С. 153.
232

адекватно сущности того, что функционирует. Здесь для
осуществления функции необходим уже строго
определенный материал. Последний уже не может быть
заменен другим материалом или символом. Деньги в
функции всемирных денег объединяют все функции денег,
присущие им в качестве непосредственно-всеобщего
товара. Всемирные деньги представляют собой отрицание
отрицания непосредственного единства возможной
действительности и действительной возможности.
А. Субстанциональное отношение
Выше мы рассматривали одну функцию денег за
другой, пока следование за развитием мысли К. Маркса
в «Капитале» не привело к познанию их единства.
Теперь необходимо пройти путь как бы в обратном
направлении: не от отдельных функций к их единству, а к
пониманию функции денег на основе познанного
единства, целостности денег. Деньги, поскольку в них и
через них видна вся стоимость, тождественны
кристаллизованной субстанции. Деньги есть всеобщее бытие
стоимости, т. е. бытие, бесконечно тождественное сущности.
«Это тождество бытия в его отрицании с самим собой
есть субстанция. Оно есть это единство как в его
отрицании или как в случайности', таким образом, оно есть
субстанция как отношение к себе самому»1. Деньги и есть
«тождество бытия в отрицании с самим собой»,
бесконечно тождественное себе бытие,
утвердительно-бесконечное, всеобщее воплощение стоимости. Но деньги и
не есть стоимость, ибо они представляют собой
воплощение, проявление стоимости, т.е. деньги есть
отрицание стоимости. Это тождество бытия в отрицании
случайно в том смысле, что в деньгах измеряются всегда
стоимости тех или иных конечных частей товарного ми-
1 Гегель. Соч. Т. V. С. 669.
233

ра, но не весь бесконечный товарный мир. Другими
словами, стоимость воплощается всегда в конечных
количествах денег. Деньги в качестве всеобщего проявления
стоимости относятся к денежным выражениям
отдельных товаров как кристаллизованная субстанция к
своим проявлениям. Субстанция относится к самой себе в
ее всеобщем бытии, в деньгах. Отношение стоимости к
деньгам в их функции меры стоимости есть
субстанциональное отношение. При этом сама функция меры
стоимости рассматривается на основе уже познанных
функций денег.
Субстанция стоимости относится к самой себе в
ряде денежных выражений стоимостей товаров, или в
ценах этих товаров. Во всех этих проявлениях стоимость
остается тождественной себе, различия в стоимости есть
они сами и их тождество. Различия и тождество есть одно
и то же - деньги как мера стоимости.
Субстанция стоимости обнаруживает свою
положительную природу только в непосредственно-всеобщей
форме проявления стоимости. Тождество стоимости и
непосредственно-всеобщей формы проявления
стоимости есть положительная природа субстанции
стоимости. Это тождество есть «абсолютная необходимость» в
том смысле, что положительная природа субстанции
стоимости нашла здесь завершенное проявление.
«Абсолютная» необходимость есть завершенное,
т. е. «абсолютное» отношение стоимости и формы
проявления стоимости. Как завершенное единство
стоимости и форм проявления, кристаллизованная субстанция
стоимости есть во всякой потребительной стоимости,
включенной в товарное обращение. Кристаллизованная
субстанция, стоимость, не есть ни просто
непосредственное, ни нечто находящееся за явлениями, а есть
единство того и другого. Проявления стоимости и стоимость
«светятся» друг в друге. К. Маркс рассматривает суб-
234

станцию стоимости в первом отделе первого тома
«Капитала» исключительно постольку, поскольку она
кристаллизуется в стоимости, т. е. с точки зрения
результата, а не процесса действия субстанции. Выше мы уже
отмечали причины этого обстоятельства и значение его
для характеристики принципиального отличия логики
К. Маркса от логики Гегеля. Положительная природа
кристаллизованной субстанции, стоимости, ее бытие
есть это «свечение», соотношение с самой собой.
Деньги, рассмотренные в единстве всех функций, со стороны
функции меры стоимости в их (денег) тождественности
со стоимостью, есть видимость, которая является
«свечением» целостности, положительной природы
стоимости. Эта видимость есть акцидентальность. Если просто
видимость выступала уже раньше, то видимость как ак-
цидентальная есть видимость стоимости как
целостности всего процесса обмена, когда последний достиг его
наиболее развитой, денежной формы. Положительно и
полно проявившаяся природа кристаллизованной
субстанции в данном случае есть обращение товаров,
совершающееся посредством денег. Акциденции есть
проявления уже не стоимости отдельных товаров, а
проявления стоимости, взятые на фоне всего товарного
обращения в целом. Кристаллизация субстанции не есть
ни чисто непосредственное, ни нечто, стоящее только
позади явлений, она есть единство того и другого.
Проявления сущности и сущность «светятся» друг в друге.
Бытие кристаллизованной субстанции,
кристаллизованная субстанция как таковая есть «свечение» сущности в
формах проявления и форм проявления в сущности, в
«свечении» кристаллизованная субстанция соотносится
сама с собой. Видимость, «светящаяся» всеобщностью,
целостностью, или «светящаяся видимостью
тотальность...»1 есть акцидентальность.
•Гегель. Соч. Т. V. С. 671.
235

Гегель полагает, на наш взгляд, совершенно
правильно, что в чисто логическом плане субстанция как
простое тождество вне смены акциденций
представляется лишь неопределенным тождеством, возможностью,
она «есть лишенная формы субстанция представливания,
для которого видимость определилась не как видимость,
а которое крепко держится, как за некоторое
абсолютное, за такое неопределенное тождество, которое не
имеет истинности и представляет собою лишь
определенность непосредственной действительности или также в-
себе-бытия или возможности...»1. По сути дела этим
схвачено главное в определении отрицательной
природы субстанции. В «Капитале» отрицательная природа
субстанции стоимости обсуждается в первой главе до
изложения учения о формах стоимости.
Кристаллизованная субстанция, стоимость, помимо простого тождества
есть также смена акциденций. Акциденции в
кристаллизованной субстанции выплывают из возможности в
действительность и превращаются из действительности в
возможность. Каждая из акциденций есть
непосредственно кристаллизованная субстанция. Стоимость
любого товара есть непосредственно стоимость. В
функции денег как меры стоимости, если она понята на фоне
всех уже познанных функций денег в их целостности,
обнаруживается «свечение» кристаллизованной
субстанции, стоимости, в своих акциденциях, в денежных
выражениях стоимостей товаров. Но денежные выражения
стоимостей товаров пока еще идеальны, т. е.
акциденции еще не действительны.
В. Отношение причинности
Кристаллизованная субстанция, превращаясь из
возможности в действительность, становится причиной,
а ее акциденции - действиями.
■Гегель. Соч. Т. V. С. 672.
236

1) Формальная причинность
В качестве формальной причинности выступают
деньги как мера стоимостей. Стоимость есть то, что
вызывает к жизни функцию денег как меры стоимостей.
Стоимость есть причина, вызванная функция денег -
действие. Стоимость существует до этой функции и
вообще до отношения товаров. «Причина есть нечто
первоначальное по сравнению с действием»1. Действие есть
действительность акциденции. Причина - субстанция,
порождающая действительность акциденций. Причина
(при рассмотрении бытия предмета речь идет о
кристаллизованной субстанции) обнаруживается в действии.
Кристаллизованная субстанция порождает отношения
товаров и в этих отношениях возвращается к самой себе,
определяя себя. Только в действительном обращении
товаров кристаллизованная субстанция становится
действительностью. «...Лишь как причина субстанция
обладает впервые действительностью»1. В обращении
товаров кристаллизованная субстанция имеется
исключительно в действиях. Следовательно, кристаллизованная
субстанция как причина имеет действительность лишь
в действиях. Вместе с тем причина есть
первоначальное по отношению к действию, действие опосредовано
причиной. Поскольку действия кристаллизованной
субстанции необходимо есть именно ее действия,
постольку действие тождественно причине, и причина, полагая
действие, возвращается к самой себе. В функции меры
стоимостей золото (или серебро) выступает чисто
идеально. Стоимость порождает здесь функцию, но вместе
с тем они еще тождественны друг другу.
Следовательно, причина порождает действие и, однако, причина и
действие одно и то же. «Действие поэтому не содержит в
'Гегель. Соч. Т. V. С. 675.
2 Там же. С. 676.
237

себе вообще ничего такого, чего не содержит в себе
причина. И обратно, причина не содержит в себе ничего такого,
чего нет в ее действии»^. Причина есть то, что
порождает действие, действие - то, что порождается причиной.
Не действующая, не порождающая действия причина не
есть причина; действие до или после действующей
причины не есть действие. Следовательно, причина и
действие тождественны. «В этом тождестве причины и
действия снята теперь та форма, через которую они
различаются между собою как в-себе-сущее и как
положенное»2. В самом деле, в функции меры стоимости
«снято» различие между функцией стоимости и
действительностью самой стоимости.
2) Определенное отношение причинности
В функции денег как средства обращения
обнаруживается определенное отношение причинности.
Отношение причины и действия невозможно без их
тождества. Однако если они только тождественны, то исчезает
само отношение причины и действия.
Функционирование денег в качестве средства обращения, с одной
стороны, обнаруживает тождественность причины и
действия друг другу: стоимость реализуется в
действительном материале - золоте, серебре, или реально
существующих их заменителях. Стоимость
превращается, существует в смене метаморфоз товаров. С другой
стороны, стоимость реализуется в различном
материале. Следовательно, причина вызывает действие,
имеющее иное содержание, другой материал. Средством
обращения может служить и золото, и серебро, и их
представители (например, бумажные деньги). Материал
отделяется от функции. Функция действует в различном
материале. Таким образом, причина оказывается внеш-
1 Гегель. Соч. Т. V. С. 677.
2 Там же.
238

не, случайно связанной с материалом действия.
Рассматривая первую функцию, мы наблюдали тождество
причины и действия. Изучая вторую функцию, можно
обнаружить, что она, с одной стороны, предполагает
тождество причины и действия, а с другой стороны, есть
внешняя связь причины и действия, их безразличие друг
к другу. Особый материал действия равнодушен к
причине, так же как и причина к нему. Проследим это
отношение причинности в смене формы товара на форму
денег и формы денег на форму товаров. Товар в одном
случае - причина, в другом - действие, то же самое
справедливо и относительно денег. То товар
продается, и потому к владельцу товара притекают деньги, то
товар покупается, и, следовательно, к владельцу денег
поступает товар. Иными словами, то отчуждение
товара - причина притока денег, а притекающие деньги -
действие отчуждения товара; то отчуждение денег -
причина поступления товара, а поступающий товар -
действие отчуждения денег. Но здесь происходит лишь
смена форм, а содержание - величина стоимости - остается
одной и той же и в товаре и в эквивалентном количестве
денег. Следовательно, во внешних различиях одно и то
же содержание повторяется дважды: то как причина, то
как действие. Итак, в реальном отношении
причинности одна и та же вещь - то причина, то действие.
Содержание в причине и действии одно и то же и лишь
повторяется дважды.
Потребительная стоимость товара связана
внешне в одном случае с причиной, в другом случае с
действием. Материал, в котором существуют деньги, также
связан внешне в одном случае с действием, в другом
случае с причиной. Это, так сказать, формальное, внешнее
содержание есть поэтому непосредственное
существование. Товар, как и деньги, имеет содержание, внешнее
239

к их стоимостному отношению в процессе. «Это есть
поэтому некоторая вещь, имеющая многообразные
определения своего наличного бытия и между прочим
также и то определение, что она в каком-нибудь отношении
есть причина или также и действие»1. Товар в отличие
от денег и деньги в отличие от товара пг отношению к
их стоимостному существованию в проц<^ с обращения
есть субстрат. Субстрат есть устойчивое наличие вещи,
играющей роль причины или действия. Поскольку же
вещь есть причина или действие, она образует собой
субстанцию. Субстрат, во-первых, есть непосредственно
действительное, т. е. положенное непосредственное. Так,
субстрат товара есть потребительная стоимость, т. е.
непосредственное, но потребительная стоимость, взятая
лишь в связи с обращением товаров. Это значит, что
потребительная стоимость определяется не вообще, а
постольку, поскольку она опосредована
действительностью, товарным обращением. Во-вторых, причинность
внешня субстрату. «Поскольку же он есть причинная
субстанция, его причинность состоит в том, что он
соотносится отрицательно с собой и, следовательно, со
своей положенностью и с внешней причинностью»2.
Описанные черты реальной причинности заключаются в
метаморфозе товаров3.
Затем Маркс излагает обращение денег. Здесь
обнаруживается новая черта определенной причинности.
Деньги, обмениваемые на товар А, выступают в
качестве причины. Деньги после этого не исчезают из
обращения. В обмене товара В на эти же деньги они
являются действием, а товар В - причиной. В обмене тех же
денег на товар С они снова становятся причиной. По-
1 Гегель. Соч. Т. V. С. 682.
2 Там же.
3 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 23. Гл. III, § 2, а.
240

скольку деньги функционируют в качестве средства
обращения, они движутся непрерывно. Происходит
бесконечное движение от действия к причине, от причины к
действию и т. д. То, что было причиной, становится
действием, затем снова причиной, снова действием и т. д.
Поскольку купля есть одновременно продажа, то
деньги представляют собой одновременно и причину и
действие. Но причина и действие, если их изучать в
качестве покоящихся, тождественны в разных отношениях:
купля есть купля со стороны владельца денег и
продажа для владельца товара. В самом движении, в процессе
обращения товаров купля есть продажа одновременно
в одном и том же отношении. А значит, нечто есть
одновременно в одном и том же отношении и причина и
действие. Итак, в определенной причинности причина
и действие тождественны, содержание вещи, в каком-то
отношении служащей причиной или действием, внешне
этому отношению. Поэтому это содержание
оказывается безразличным причинности и может изменяться, хотя
причинность остается той же самой. Например, из
функции денег как средства обращения возникают знаки
денег, символические деньги. Отсюда следует, что
именно при изучении определенной причинности можно
пренебречь субстратом, заменив его символом. Поэтому
символическая логика, на наш взгляд, есть логика не
формальной причинности, а определенной причинности.
3) Полная причинность
Мы видели, что при рассмотрении функции денег
как средства обращения с. точки зрения логики на
первый план выступила определенная причинность. В
определенной причинности причина и действие
тождественны друг другу. Вместе с тем причина и действие
находятся во внешнем содержании разных вещей и
только внешне относятся друг к другу. «...Хотя причина име-
241

ет действие и вместе с тем сама есть действие, а
действие не только имеет некоторую причину, но и само есть
также и причина, однако, действие, которое имеет
причину, и действие, которое есть причина, разны, а равным
образом разны между собой причина, имеющая действие,
и причина, которая есть действие»1.
Деньги в универсальной их функции - в качестве
денег как денег - не есть чисто идеальны (как в мере
стоимости) и вместе с тем не замещаемы своими
представителями (как в средстве обращения).
Следовательно, субстрат перестает быть безразличным к функции
денег. В категориальном аспекте это означает
следующее. Стоимость в своей действительности, в деньгах как
деньгах не есть, с одной стороны, только причина,
тождественная своему действию, а с другой стороны,
исключительно причина внешняя, безразличная своему
действию. Причина теперь и тождественна и
одновременно не тождественна действию, действие и тождественно
и одновременно не тождественно причине. Причина
внутренне, необходимо связана и с тождественным ей и
с отличным от нее содержанием действия.
С. Действие и противодействие. Взаимодействие
Кристаллизованная субстанция, стоимость,
будучи причиной, полагает, порождает деньги как деньги,
становясь совершенно адекватной им, и в этом смысле
исчезая в них. Вместе с тем она в них сохраняется как
причина денег. Деньги есть действие
кристаллизованной субстанции, стоимости. В них кристаллизованная
субстанция потухает и одновременно в том же
отношении возникает как действующая и действительная
кристаллизация субстанции. Деньги в своем завершенном
способе существования, деньгах как деньгах, будучи
1 Гегель. Соч. Т. V. С. 685-686.
242

действием, порождением кристаллизованной
субстанции, стоимости, сами есть причина по отношению к
кристаллизованной субстанции, стоимости. Именно
благодаря деньгам как деньгам и в деньгах как деньгах
кристаллизованная субстанция получает адекватный себе
способ существования и завершает свое развитие.
Следовательно, деньги как деньги «противодействуют».
Действие само действует на свою причину, т. е. действие
есть противодействие. Действие действует как причина
на то, что является причиной этого действия. Таким
образом, действие причины, действуя на свою причину,
оказывается противодействием. Процесс действия
причины поворачивается обратно, действует сам на себя.
Процесс порождения причиной действия с действием
действия на свою причину есть взаимодействие. Иначе
говоря, причина порождает тождественное себе и
вместе с тем отличное от нее по содержанию действие.
Действие действует на свою причину, становится причиной
своей причины, порождая в свою очередь в своей
причине тождественное себе и отличное от себя содержание.
К. Маркс в противоположность Гегелю выделяет
во взаимодействии определяющую и определяемую
стороны. Стоимость и деньги в обращении товаров
взаимодействуют, но стоимость есть определяющая, а
деньги определяемая сторона. В логике Гегеля отсутствует
различение определяющей и определяемой сторон
взаимодействия. И не случайно, Гегель не рассматривает
логику исторически преходящего, исторически
качественно определенного предмета, не видит развития как
смены друг другом качественно определенных
предметов. Такие вопросы впервые ставит и решает К. Маркс.
Определяющая сторона исторически первична по
отношению к определяемой, порождает последнюю. Однако
до появления определяемой стороны определяющая,
243

хотя и существует, но не в качестве определяющей.
Стоимость до возникновения денег не есть определяющее
по отношению к деньгам. Отец до возникновения сына
не есть отец. Он есть отец лишь постольку, поскольку
есть сын и вместе с тем отец существует до сына. Если
же опустить факт исторического существования
стоимости до денег, определяющей стороны до определяемой,
то во взаимодействии обе стороны выступят как бы
равноправными. Следовательно, выделение определяющей
и определяемой стороны взаимодействия внутренне
связано с трактовкой взаимодействия как исторически
возникшего и исторически преходящего.
244

Глава II
НАЧАЛО КАК БЫТИЕ ПРЕДМЕТА.
ВИТОК СПИРАЛИ КАК ОТРЕЗОК
БОЛЬШЕГО ВИТКА СПИРАЛИ
В первой главе этой работы мы видели, что
товарное обращение имеет бытие (качество, количество, меру),
сущность, действительность. В этой главе мы
попытаемся показать, что в свою очередь товарное обращение
и процесс превращения денег в капитал
рассматриваются К. Марксом в аспекте бытия (качества, количества,
меры) капитала. Изложение в «Капитале» совершается
по спирали, причем малый виток спирали представляет
собой отрезок большего витка спирали. Мы переходим
к анализу бытия капитала, т. е., образно говоря, к
определению малого витка спирали в качестве отрезка
большего витка спирали.
§ 1. ТОВАР И ДЕНЬГИ В КАЧЕСТВЕ ОТРЕЗКА
БОЛЬШЕГО ВИТКА СПИРАЛИ
В данном параграфе излагается под новым углом
зрения уже рассмотренный материал. Поэтому
моменты, освещенные ранее, будут фиксироваться лишь в той
степени, в какой это необходимо для связного
изложения.
В широком смысле слова бытие (качество,
количество, мера) капитала в кратком определении есть
господство в обществе товарного обращения, или
товарное обращение как господствующее, всеобщее. Бытие
капитала есть капитал в его непосредственной
данности, т. е. бытие капитала не опосредуется движением соб-
245

ственно капитала и вместе с тем есть бытие именно
капитала. Следовательно, учение о бытии капитала
содержит противоречие: бытие есть непосредственное, а не
опосредованное и одновременно оно есть
непосредственное определенного предмета, т. е.
непосредственное опосредованное этим предметом. Правда,
опосредование чисто отрицательно: с этой стороны товар не
есть товар никакого другого общества, кроме
капиталистического, хотя сам капитал в товаре есть пока
нечто неопределенное.
А. Качество
Бытие капитала не есть бытие вообще, оно
представляет собой бытие определенного предмета.
Однако вначале К. Маркс, и это совершенно естественно,
характеризует бытие, но еще специально не
определяет собственно капитал. В первом абзаце первой главы
«Капитала» капитал лишь называется и выступает в
качестве скопления, точнее, собрания товаров. Маркс
указывает, что капиталистическое богатство есть
собрание товаров. Но есть ли собрание товаров -
богатство только капиталистического общества? Ни этого
вопроса, ни ответа на него в первом определении
капиталистического богатства еще нет. Между тем собрание
товаров существует не только в капиталистическом
обществе, в определении не зафиксирована еще
специфичность товара при капитализме. Следовательно, с одной
стороны, рассматриваются товары, существующие в
капиталистическом обществе, с другой стороны, еще не
определяется специфика их существования именно в
капиталистическом обществе. Бытие выступает в
упомянутом определении по существу не как бытие именно
капитала, а как бытие еще неопределенного предмета
и еще неопределенное бытие. Вместе с тем бытие
называется бытием вполне определенного предмета. Таким
246

образом, начало противоречиво: бытие есть пока
неопределенное бытие, и вместе с тем указывается на то
обстоятельство, что бытие должно быть понято как
бытие определенного предмета. Отдельный товар есть
элементарная форма капиталистического богатства.
Отдельный товар есть единство товара в качестве товара
и качестве бытия капитала, тот и другой моменты здесь
указаны и представляются нераздельно едиными.
Отдельный товар есть непосредственное единство двух
разных моментов.
При рассмотрении потребительной стоимости
единичного товара различие между товаром как товаром и
товаром как бытием капитала оказывается ближайшим
образом несущественным, и указанное
непосредственное единство двух различных моментов лишь имеется в
виду, но не дано прямо в определениях потребительной
стоимости. При рассмотрении потребительной
стоимости единичного товара он оказывается наличным
бытием капитала. Наличное бытие есть непосредственное
единство бытия как неопределенного бытия и бытия как
бытия определенного предмета, т. е. непосредственное
единство бытия вообще и его отрицания.
Опосредование непосредственного единства, заключавшееся в
простом указании на упомянутые два момента, осталось
позади него, «снято». В самом деле. Товар при
изложении потребительной стоимости фиксируется прежде
всего со стороны того, что товар есть. Следовательно,
непосредственное единство бытия и его отрицания
«выступает прежде всего в одностороннем определении
бытия...»1. «Наличное бытие есть вообще по своему
становлению бытие с некоторым небытием, так что это
небытие принято в простое единство с бытием»2. Налич-
1 Гегель Соч. Т. V. С. 101.
2 Там же.
247

ное бытие капитала есть определенное бытие. Товар
определяется в качестве потребительной стоимости,
непосредственно данного. Эта непосредственная
определенность наличного бытия есть качество.
Потребительная стоимость относится к другой (или другим) потре-
. бительной стоимости, или содержит и свое наличие и свое
отрицание. Качество есть, следовательно, и наличие
непосредственной определенности и отрицание.
«Качество, взятое с той стороны, что оно, будучи
различенным, признается сущим, есть реальность', оно же,
обремененное некоторым отрицанием, есть отрицание
вообще...»1. Потребительная стоимость, взятая в отношении
к другой (другим) потребительной стоимости, есть уже
не наличное бытие без различий, а наличное бытие со
снятым различием, т. е. нечто. Нечто есть отрицание
отрицания. Потребительная стоимость соотносится с
собой в отрицании другой потребительной стоимостью.
Потребительная стоимость в обмене всегда есть нечто
конечное, ибо она непосредственна. Потребительные
стоимости в обмене равнодушны друг к другу. Это
нечто и другое. Важно лишь то обстоятельство, что они
непосредственно отличны друг от друга. В обмене
каждая потребительная стоимость должна быть
устойчивой, должна оставаться сама собой, чтобы обмен
данных потребительных стоимостей мог совершиться.
Сохранение потребительной стоимостью тождества с собой
есть то, что Гегель называет определением. Обмен
потребительных стоимостей означает их гибель в качестве
потребительных стоимостей, ибо они выходят из
обмена и потребляются.
От сферы конечного Маркс, как и Гегель,
переходит к сфере бесконечного. После характеристики
потребительной стоимости Маркс излагает учение о стоимо-
1 Гегель Соч. Т. V. С. 103.
248

сти. Стоимость с точки зрения того, что она есть
момент бытия капитала, выступает не как сущность. Она
есть сущность товара, но не капитала. Стоимость есть
один из моментов непосредственного существования
капитала, капитала в непосредственной данности. Но в
стоимости уже обнаруживается всеобщность, в этом
смысле бесконечность товарного обращения.
Стоимость есть прежде всего то, что остается в товарах при
отвлечении от их потребительных стоимостей.
Следовательно, бесконечное есть сначала лишь отрицание
конечного. Стоимость и потребительные стоимости
представляются существующими наряду друг с другом.
Конечное и отрицание конечного имеются в виде двух
определенностей, они отделены друг от друга. Но если
стоимость фиксируется просто в форме
«непотребительная стоимость», то она ограничена потребительной
стоимостью. Бесконечное оказывается ограниченным
бесконечным. Стоимость как результат отвлечения от все
новых и новых потребительных стоимостей, или от
всякой потребительной стоимости, есть бесконечность,
взятая отрицательно, а не положительно. Конечное и
бесконечное только чередуются друг с другом:
бесконечное все вновь и вновь появляется в определении
отрицания конечного. Выше мы видели, что стоимость
есть не только отрицание потребительной стоимости,
но что потребительная стоимость в ее отрицании
входит в само определение стоимости. С точки зрения
товара как товара это было существенное тождество и
различие, в товаре как бытии капитала стоимость
выступает в качестве утвердительного бесконечного.
Стоимость не есть потребительная стоимость, а
потребительная стоимость не есть стоимость, и, однако,
потребительная стоимость в своем отрицании входит в
определение стоимости, а стоимость есть то общее раз-
249

ных товаров, что остается при отвлечении от
потребительных стоимостей. Следовательно, конечное
(потребительные стоимости) есть наряду с бесконечным (со
стоимостью), а бесконечное наряду с конечным, вместе
с тем конечное есть одновременно момент
бесконечного. Стоимость создается общественно-средним трудом.
Здесь стоимость обнаруживает существенную
противоположность, если рассматривать ее в аспекте: товар как
товар (об этом говорилось в первой главе). Если же
стоимость взять в аспекте: товар есть бытие капитала, то
стоимость здесь оказывается непосредственным, точнее
для-себя-бытием. Ибо только теперь выявляется
различие отдельных товаров по стоимости. Стоимость
отдельного товара есть непосредственно и стоимость вообще
и стоимость отдельного товара, т. е. другое стоимости,
как момент самой стоимости. «Для-себя-бытие состоит
в таком выходе за предел, за свое инобытие, что оно как
это отрицание есть бесконечное возвращение в себя»1.
Итак, бытие отдельного товара как товара есть «часть»
бытия капитала. Сущность товара самого по себе есть
качество (а дальше мы увидим, что также и количество
и отчасти мера) капитала. Существенное в малом
витке спирали является в большом витке бесконечным в
качестве простого отрицания конечного.
Существенное тождество и различие - утвердительным
бесконечным, а существенная противоположность - для-себя-
бытием. Следовательно, одно и то же есть, с одной
стороны, сущность, с другой стороны, качество; с одной
стороны, существенное тождество, с другой стороны,
бесконечное как простое отрицание конечного и т. д.
Здесь проявляется принципиальное отличие логики
«Капитала» от логики Гегеля. В марксистской логике один
и тот же момент реального предмета отражается в
различных категориях.
* Гегель Соч. Т. V. С. 162.
250

В. Количество
Различие товаров по величине стоимости на
уровне определения стоимости как продукта общественно-
среднего труда выступает сначала как количественное
различие, безразличное к качеству, к стоимости.
Кажется, что, чем менее производителен труд, чем больше
времени тратится на изготовление товара, тем больше
величина его стоимости.
С. Мера
Но затем обнаруживается единство количества и
качества, мера: величину стоимости создает не всякое
время, а общественно-среднее рабочее время. Это есть
непосредственное единство качества и количества,
непосредственная мера.
Специфическое определенное количество
Величина стоимости есть не всякое количество, а
количество, взятое качественно. Качественное
количество уже не представляет собой определенное
количество, безразличное к границе. Количество само есть
качество. Отличаясь от качества, оно остается
исключительно в сфере качества, так же и качество, отличаясь
от количества, остается исключительно в сфере
количества. Качественное количество имеет масштаб. (См.
первую главу).
Отдельный товар имеет вполне определенную
величину стоимости. Иначе говоря: «Мера есть в своей
непосредственности некоторое обычное качество,
обладающее определенной, принадлежащей ему величиной»1.
Величина стоимости (мера) отдельного товара
обладает двоякой определенностью количества: определенным
безразличным количеством меры и качественным
количеством. Одна и та же мера в своей непосредственности
имеет две стороны количества.
'Гегель Соч. Т. V. С. 391.
251

Специфицирующая мера
Стоимость товара есть стоимость определенной
потребительной стоимости. Величина стоимости
товара есть величина стоимости определенного количества
потребительных стоимостей. И эта потребительная
стоимость и ее количество внешни стоимости и величине
стоимости. Потребительная стоимость, как уже
отмечалось, есть качество. Величина стоимости существует в
различных количествах различных потребительных
стоимостей, преломляясь через последние. Величина
стоимости, преломленная через внешнее количество, есть
специфически-вобранное множество.
Величина стоимости специфицируется различными
потребительными стоимостями. Одна и та же величина
стоимости может выражаться в 20 арш. холста, или 1
сюртуке, или в 10 ф. чаю и т. д. Специфически-вобранное
множество зависит от внешнего множества. В
рассматриваемом предмете проявление величины стоимости
зависит от количества потребительных стоимостей, от
производительной силы труда. Следовательно,
специфически-вобранное множество изменчиво. «Таким
образом, мера имеет свое наличное бытие как отношение и
специфическое в ней есть вообще показатель этого
отношения»1 . Под показателем здесь имеется в виду
качественный, специфицирующий момент. При возрастании
или убывании внешнего определенного количества
специфицирующая природа меры образует другой ряд.
Каждый отдельный товар имеет определенную величину
стоимости и количественно определен как
потребительная стоимость. Величина стоимости этого товара,
«преломленная» через количественно определенную
потребительную стоимость, есть специфицированное
количество или специфически-вобранное множество. По
х Гегель. Соч. Т. V. С. 393.
252

отношению к потребительной стоимости стоимость
отдельного товара выступает еще в качестве чего-то
внешнего, и наоборот: потребительная стоимость есть нечто
внешнее для стоимости. Следовательно, отдельный
товар как непосредственная мера имеет два момента:
внешнее и качественное количество. Величина
стоимости вообще сама есть специфическая величина, а
именно величина стоимости. Непосредственная мера при
более близком рассмотрении есть соотношение двух
качеств, обладающих специфическими количествами
(специфическая величина стоимости и специфическое
количество потребительной стоимости). Величина
стоимости данного товара, имеющего данную
потребительную стоимость, есть мера, но теперь она понята как
показатель непосредственного отношения, единства двух
специфически определенных количеств. Величина
стоимости отдельного товара есть непосредственное
единство определенной величины потребительной
стоимости и определенной величины стоимости. Это означает,
что непосредственно едины, безоговорочно
переплетены внешнее количество и специфическое, качественное
количество. Они имеются нераздельно, их различие еще
не проявилось. Внешнее определенное количество есть
само оно и другое, другим же является качественное
количество. Внешнее определенное количество имеется
теперь лишь в виде момента, в «снятом» виде. В
величине стоимости данного отдельного товара количество
данной потребительной стоимости и количество
стоимости есть лишь моменты одной непосредственной меры.
Но стоимость и потребительная стоимость отдельного
товара до изложения форм стоимости рассматриваются
К. Марксом просто разными, в их независимости друг
от друга: потребительная стоимость сама по себе,
стоимость сама по себе. Вместе с тем уже до анализа форм
253

стоимости К. Маркс разбирает количественное
отношение непосредственных мер. Так, он показывает, что при
неизменной производительной силе труда, величина
стоимости отдельных товаров увеличивается
пропорционально их количеству. Он исследует также влияние
роста и падения производительности труда на стоимость
отдельного товара, соотношение между массой
потребительных стоимостей и величиной их стоимости в
зависимости от движения производительной силы труда.
Следовательно, непосредственные меры предстают как
разные качества, вместе с тем они уже относятся
количественно. «... При этом качества пока что еще
положены лишь как непосредственные, лишь как разные,
которые сами не находятся между собою в том отношении, в
котором находятся их количественные определенности,
а именно о них нельзя сказать, что вне такого
отношения они не имеют «ни смысла, ни наличного бытия...»1.
Итак, непосредственная мера одна, но положена она
лишь в количественной определенности, а качество ее
еще скрыто. Действительно, качественное единство
потребительной стоимости и стоимости, существующее в
отдельном товаре, не определяется при рассмотрении
стоимости самой по себе, независимо от форм
стоимости. Стоимость и потребительная стоимость в их
качестве фиксируются изолированно друг от друга и лишь
непосредственно известно, что товар есть единство
потребительной стоимости и стоимости. Следовательно,
качество непосредственной меры (т. е. отдельного
товара данной потребительной стоимости) есть
непосредственное качество.
Величина стоимости данного отдельного товара
есть, с одной стороны, непосредственное количество, а
с другой стороны, показатель отношения двух специфи-
х Гегель. Соч. Т. V. С. 402.
254

ческих количеств (величин потребительной стоимости
и стоимости). Мера из непосредственной превращается
в реальную меру в отношении самостоятельных вещей.
В «Капитале» переход к реальной мере происходит
тогда, когда К. Маркс обращается к изложению
отношения товаров.
Реальная мера
«Мера определилась в некоторое соотношение
мер, составляющих качество различенных,
самостоятельных нечто, выражаясь обычнее - вещей»]. Каждая
мера представляет собой самостоятельный материал по
отношению к другой. Простейшее выражение
стоимости есть отношение двух товаров. Отношение двух
товаров - отношение двух самостоятельных мер. «В первой
форме - 20 аршин холста = 1 сюртуку - может казаться
(и всегда кажется, если впервые идти от формы к
содержанию - В. В.) простой случайностью, что эти два
товара обмениваются друг на друга в определенном
количественном соотношении»2. Следовательно, две меры
представляются самостоятельными и соотносящимися
лишь количественно, их качественное единство еще не
обнаруживается. Если же мера приводится в отношение
с рядом однородных самостоятельных мер, то в ряде
самостоятельных мер вскрывается их качественное
единство. Но первоначально общее качество мер
проступает с отрицательной стороны: становится
очевидным, что однородные меры имеют единое качество, но
положительная природа этого качества еще не
проявляется. Природа стоимости представляется пока лишь
тем, что обще всем товарам и определяет их
количественное соотношение, но эта общая основа не получает
положительного, адекватного выражения. Все товары име-
1 Гегель. Соч. Т. V. С. 406.
2Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 73.
255

ют общее им сродство, однако, оно определилось главным
образом как исключающее сродство. Единое общее
выражение стоимости отсутствует.
Дальнейшее углубление мышления приводит к
пониманию узловой линии отношений меры. Единство мер
обнаруживается не только с отрицательной, но и с
положительной стороны. Меры теперь представляются уже
не самостоятельными. «Они имеют место в одном и том
э/се субстрате...»1. Отношение меры к другим мерам
существует при определенном количестве каждой меры.
Следовательно, меры образуют узлы в одном и том же
субстрате. Обратимся непосредственно к «Капиталу».
К. Маркс показывает, что от полной формы стоимости
и логически и исторически происходит переход к
всеобщей форме. «...Только эта форма действительно
устанавливает отношения между товарами как стоимостями, или
заставляет их выступать по отношению друг к другу в
качестве меновых стоимостей»2. В обеих прежних
формах «добыть себе форму стоимости является, так
сказать, частным делом отдельного товара, и он
совершает это без содействия остальных товаров. Последние
играют по отношению к нему лишь пассивную роль
эквивалента. Напротив, всеобщая форма стоимости
возникает лишь как общее дело всего товарного мира»3.
Следовательно, лишь в этой форме товары
действительно относятся как меры одного и того же субстрата, и
субстрат получает положительное выражение.
В отношении 20 арш. холста =
1 сюртук =
10 ф. чаю = 2 унциям золота =
'Гегель Соч. Т. V. С. 431.
2Маркс К. Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С 76.
1 Там же.
256

40 ф. кофе = 1 квартер пшеницы =
и т. д.
необходимо именно 20 аршин холста, а не 10, 18, 22 и
т. д.; 10 фунтов чая, а не 8, 9, 11, 12 и т. д. Следовательно,
отношение мер в одном и том же субстрате имеется при
вполне определенном количестве каждой меры. В приведенном
отношении стоимость одного товара, сменяясь стоимостью
других товаров, остается сама собой, сливается сама с собой.
Таким образом, в смене мер выражена одна и та же суть.
Качественные самостоятельности стоимостей отдельных
товаров образуют здесь только количественные различия
одного и того же субстрата. «Тем самым меры и положенные
с ними самостоятельности низводятся до состояний.
Изменение есть лишь изменение некоторого состояния, и
переходящее положено как остающееся в этом изменении тем
лее самыми. Таким образом, мера реализуется и вместе с тем
становится моментом.
х Гегель. Соч. Т. V. С. 438.
257

§ 2. СТАНОВЛЕНИЕ СУЩНОСТИ
(превращение денег в капитал)
Мы рассматриваем бытие предмета (капитала).
Бытие предмета есть не что иное, как предпосылка
предмета, воспроизводимая движением этого предмета.
«Товарное обращение есть исходный пункт капитала.
Историческими предпосылками возникновения капитала
являются товарное производство и развитое товарное
обращение, торговля»1. В тех главах «Капитала», в
которых ех рго^ез80 разбирается товарное обращение, оно
фиксируется в том виде, как оно существует в
капиталистическом обществе. Поэтому простое товарное
производство - предпосылка, не сохраняющаяся
закономерным движением капитала - специально не интересует
К. Маркса в первых трех главах.
Конечный результат движения предпосылки есть
первая форма проявления сущности предмета. «Этот
последний продукт товарного обращения (деньги - В. В.)
есть первая форма проявления капитала»2. Конечный
результат предпосылки и в «филогенезе» и в
«онтогенезе» есть первая форма проявления сущности предмета.
Деньги и в истории капитализма, и в возникновении
всякого нового индивидуального капитала есть его первая
форма. Следовательно, превращение бытия в сущность
начинается в сфере бытия, непосредственного.
Последний продукт движения сферы бытия есть первая
форма проявления сущности, или, точнее, сущность, как она
существует в непосредственном, в бытии. «Деньги как
деньги и деньги как капитал сначала отличаются друг
от друга лишь неодинаковой формой обращения»3. Сле-
1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 157.
2 Там же.
3Там же.
258

довательно, К. Маркс прежде всего в самой общем виде
констатирует различие между формой бытия предмета
как бытия (товарное обращение) и формой
существования сущности в непосредственной сфере (деньги как
капитал). Форма товарного обращения: товар-деньги-то-
вар (Т - Д - Т). «Но наряду с этой формой мы находим
другую, специфически отличную от нее, форму Д - Т -
Д, превращение денег в товар и обратное превращение
товара в деньги... Деньги, описывающие в своем
движении этот последний цикл, превращаются в капитал,
становятся капиталом и уже по своему назначению
представляют собой капитал»1. От самой общей констатации
различия форм К. Маркс переходит к подробной
характеристике общего в этих формах. Общим в данном
конкретном случае оказывается наличие одних и тех же
противоположных фаз движения, одних и тех же
компонентов, одних и тех же функций. Затем следует
подробнейшее рассмотрение различий в названных формах.
Последуем сначала за конкретным анализом К.
Маркса, после чего остановимся на логическом существе
этого анализа. В данном конкретном случае формы
отличаются обратной последовательностью одних и тех же
противоположных фаз. Кроме того, разные
компоненты (из одинакового набора компонентов) служат
конечным и исходным пунктами движения и выполняют роль
посредствующих звеньев. В первой форме ее исходный
и конечный пункты различаются качественно,
количественное различие между ними случайно для формы
самой по себе. Во второй форме исходный и конечный
пункты качественно тождественны и могут различаться
только количественно: «Одна денежная сумма может
вообще отличаться от другой денежной суммы только
по величине. Процесс Д - Т - Д обязан поэтому своим
содержанием не качественному различию между свои-
1 Маркс К.. Ф. Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 158.
259

ми крайними пунктами, - так как оба они деньги, - а
лишь их количественной разнице»1. Начало и конец
процесса качественно тождественны, уже поэтому процесс
бесконечен. С количественной стороны конец всякого
данного процесса есть всегда ограниченное количество,
поэтому процесс бесконечен также и с этой стороны.
Капитал (Д - Т - Д') существует лишь в постоянном
движении. Первоначально авансированная стоимость
только в движении отличается от стоимости, наросшей
в обращении. «В итоге процесса получается не так, что
на одной стороне имеется первоначальная стоимость
(например - В. В.) в 100 ф. ст., а на другой -
прибавочная стоимость в 10 фунтов стерлингов. Получается
единая стоимость в ПО фунтов стерлингов. Последняя
имеет форму, столь же пригодную для того, чтобы снова
начать процесс возрастания, как и первоначальные 100
фунтов стерлингов»2. Стоимость отталкивает себя от
самой себя в том движении, в котором она возрастает.
Ее возрастание есть ее самовозрастание. Движение
стоимости становится процессом самопорождения
стоимости. Стоимость выступает теперь самодвижущейся и
соотносящейся уже не с товарами, а с самой собой. «Она
отличает себя как первоначальную стоимость от себя
самой как прибавочной стоимости, подобно тому как бог
отец отличается от самого себя как бога сына, хотя оба
они одного возраста и в действительности составляют
лишь одно лицо. Ибо лишь благодаря прибавочной
стоимости в 10 ф. ст. авансированные 100 ф. ст. становятся
капиталом, и как только они стали им, как только
родился сын, а через сына и отец, тотчас снова исчезает
их различие, и оба они едино с^ть: 110 фунтов
стерлингов»3.
1 Маркс К., Ф. Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 161.
2 Там же. С. 162
3 Там же. С. 165-166
260

Формула Д - Т - Д' свойственна и купеческому, и
промышленному, и ростовщическому капиталу, т. е. всем
эмпирически, индуктивно данным видам капитала.
«Таким образом, Д - Т - Д' есть действительно всеобщая
формула капитала, как он непосредственно
проявляется в сфере обращения»1.
С логической стороны весьма любопытно, каким
образом в мышлении воспроизводится сущность,
поскольку она обнаруживается уже в сфере
непосредственного, бытия. Мы уже видели, что однородные меры
имеют один и тот же субстрат и каждая мера представляет
собой состояние субстрата. Субстрат сам по себе есть
нечто неопределенное и ближайшим образом
определяется через состояния. Понимание субстрата возникло в
ходе сведения самостоятельных мер к состояниям.
Состояние не есть самостоятельное по отношению к
субстрату. Субстрат целиком имеется в своих состояниях, в
своих различиях. Последнее ярко выражено в форме Д -
Т - Д.' «Те самостоятельные формы - денежные формы, -
которые стоимость товаров принимает в процессе
простого обращения, только опосредствуют обмен товаров
и исчезают в конечном результате движения. Напротив,
в обращении Д - Т - Д и товар и деньги функционируют
лишь как различные способы существования самой
стоимости...»2. Следовательно, в последнем случае вся
стоимость есть то Д, то Т, то опять Д. Категория субстрата
есть категория, образующаяся в результате понимания
самостоятельных мер в качестве состояний. Категория
субстрата отличается от категории сущности тем что
субстрат еще не осмыслен как опосредование себя с
самим собой: он относится к себе еще через внешние
различия, состояния. Стоимость в качестве субстрата бе-
1 Маркс К., Энгельс Ф Соч. Т. 23. С. 166.
2 Там же. С. 164.
261

рется лишь в отношении к товарам и деньгам как своим
состояниям, но не по отношению к самой себе. Но если
субстрат фиксируется по отношению к внешним
различиям, а внешние различия есть количественные
различия, то «имеются два различных определенных
количества одного и того же субстрата...»1. Действительно,
стоимость в обращении Д - Т - Д' выступает сначала в
конечном и исходном пунктах исключительно как два
различных количества одного и того же субстрата.
Субстрат, следовательно, сам оказывается определенным
количеством. Но ведь раньше субстрат определялся не
как какое-либо определенное количество, а как одно и
то же в различных мерах, единствах качества и
количества. Поэтому, чтобы быть адекватными субстрату,
упомянутые два количества должны быть изменчивыми,
что означает по сути дела: Д и Д' должны находиться в
бесконечном количественном изменении, чтобы быть
адекватными субстрату стоимости, целиком
имеющемуся и в Д и в Д'. Однако всякий раз имеются налицо
определенные конечные количества субстрата,
ограниченные определенные количества стоимости. Они
относятся друг к другу отрицательно, что и образует их
качественное отношение. Первоначально
авансированная стоимость (Д) не есть возросшая стоимость (Д'),
также наоборот: Д' не есть Д. В этом отрицательном
отношении каждый из его членов есть все целое, реальный
субстрат. В обращении Д-Т-Д'иДиД' отличаются
друг от друга качественно лишь в том смысле, что Д есть
первоначально авансированная, а Д' - возросшая
стоимость. Здесь одного качества нет без другого. Вместе
с тем они упраздняют друг друга. Д - лишь тогда
капитал, когда есть Д', и наоборот. Вместе с тем
возникновение Д' есть уничтожение Д, а существование Д как та-
1 Гегель. Соч. Т. V. С. 441.
262

кового есть несуществование Д. Каждое из качеств есть
субстрат в целом (стоимость), единство обоих качеств.
Каждое из качеств (Д и Д') целиком имеется в другом
качестве, но в разных количествах: в одном члене
отношения преобладает одно качество, в другом - другое.
«Таким образом, сами эти стороны продолжаются друг
в друга также и по своим качественным определениям;
каждое из качеств относится в другом к самому себе и
имеется в каждой из обеих сторон, но только в разных
определенных количествах»1. Ближайшим образом Д и
Д' различаются лишь внешне, количественно. Поэтому
стоимость в Д и стоимость в Д' представляется не как
сама от себя отталкивающаяся, отношение Д и Д'
выступает определенным извне. Выражая это в логических
категориях, можно сказать, что субстрат отличается от
себя лишь количественно, внешне и потому он не
предстает в качестве самоотталкивающегося, поэтому
количественное изменение (Д в Д') сначала не понимается
как движение самого субстрата. Итак, представляется,
будто осуществляется чисто количественное движение.
Более глубокое рассмотрение раскрывает, что каждый
член отношения есть субстрат в целом, единство двух
качеств. Каждое из качеств непосредственно переходит
в другое. Движение мысли идет от понимания Д и Д' как
количественно различных к установлению их
качественного различия и непосредственного перехода качества
в другое качество.
Обратимся теперь к дальнейшему развитию
мысли К. Маркса. Первоначально авансированная
стоимость и возросшая стоимость качественно различны,
но так, что качественное различие есть лишь их
количественное различие. Д и Д' как стоимости не
самостоятельны, а едины, не разделимы, есть одно и то же. Оба
1 Гегель. Соч. Т. V. С. 442.
263

качества (Д и Д') едины и нераздельны. «...Каждое из
них имеет смысл и реальность только в этом одном
качественном соотношении с другим. Но именно потому,
что их колычественность безоговорочно есть количествен-
ность именно такой качественной природы, каждое из них
простирается лишь столь далеко, как и другое»*. Как
определенные количества они безразличны друг другу и
потому выходят за пределы друг друга, но в их
качественном соотношении одно есть постольку, поскольку есть
другое. Следовательно, одно не может исчезнуть без
того, чтобы не исчезло другое и наоборот: другое не
может исчезнуть без того, чтобы не исчезло первое.
Поэтому в качественном соотношении невозможен
«избыток» или «недостаток» какого-либо одного качества
или качественного количества. Однако с другой
стороны, качества и их качественные количества в
качественном соотношении существуют как различные. Это -
противоречие. В самом деле, 100 ф. ст. первоначально
авансированной стоимости не есть 110 ф. ст. возросшей
стоимости. 100 ф. ст. (Д) есть капитал только тогда,
когда уже есть ПО ф. ст. (ДО, а ПО ф. ст. (ДО есть капитал,
пока есть 100 ф. ст. первоначально авансированной
стоимости. Следовательно, как капитал 100 ф. ст. и 110 ф.
ст. есть одно и то же и вместе с тем не одно и то же: они
и выходят за пределы друг друга и не выходят. Субстрат
теперь понят в отрицательном соотношении с самим
собой, а не с чем-то внешним. Определения в нем не есть
нечто внешнее или самостоятельное. Они образуют
моменты субстрата (суть только сам субстрат) и
существуют исключительно благодаря отталкиванию субстрата
от самого себя. Действительно, стоимость в процессе
самодвижения относится уже не к товарам, а к самой
себе, отличает себя от себя. Первоначально авансиро-
1Гегель. Соч. Т. V. С. 444.
264

ванная стоимость есть лишь постольку капитал,
поскольку она отталкивает от себя стоимость, и
возросшая стоимость есть капитал только в соотношении
отталкивания с первоначально авансированной
стоимостью. Итак, субстрат соотносится лишь с самим собой,
стороны соотношения суть только субстрат и
существуют исключительно в соотношении друг с другом.
Субстрат стал сущностью, но сущность еще дана в бытии,
речь идет о непосредственном проявлении сущности. Это
дает основание сказать, что Гегель, хотя и в
абстрактной форме, верно схватывает суть такого единства: «...
единство есть бытие, непосредственная предположенная
целостность, так что оно есть это простое соотношение
с собой, лишь как опосредствованное снятием этого пред-
положения, и сама эта предположенность, само это
непосредственное бытие есть лишь момент его
отталкивания, а изначальная самостоятельность и тождество с
собой даны лишь как получающееся в виде результата,
бесконечное слияние с собой»].
Форма непосредственного проявления капитала в
обращении противоречит всем законам товара,
стоимости, денег, товарного обращения. В товарном
обращении, показывает К. Маркс, стоимость не может
самовозрастать ни в том случае, если обмениваются
эквиваленты, ни в том случае, если обмениваются не эквиваленты.
В категориальном плане противоречие заключается в
том, что в сфере непосредственного, где члены
отношения существуют и в отношении друг к другу и
непосредственно вне отношения, где происходит опосредование
непосредственного, обнаруживается соотношение
субстрата с самим собой и только с самим собой. Стороны
соотношения субстрата являются целиком тем же, что
все соотношение в целом и вместе с тем отличаются друг
1 Гегель. Соч. Т. V. С. 451-452.
265

от друга, но в своем различии они лишь
соотносительны. Стоимость, первоначально авансированная и
возросшая, есть капитал только в соотношении друг с
другом, каждое из них есть стоимость как капитал, и вместе
с тем они различаются друг от друга, но различаются
исключительно в соотношении друг с другом.
Существование субстрата как сущности, т. е. как
самодвижущегося, соотносящегося только с собой, противоречит всей
сфере непосредственного, в которой стороны
отношения имеются непосредственно вне отношения. Вместе с
тем самодвижение, соотносительность субстрата пока
даны лишь в сфере непосредственного.
Маркс показывает, что капитал не может
возникнуть из обращения. Самовозрастающая стоимость не
возникает в обращении. Следовательно, самодвижение,
самовозрастание не возникает в сфере
непосредственного. Но капитал не может возникнуть и вне
обращения, ибо вне обращения производитель относится лишь
к своему собственному товару. «Товаровладелец может
создавать своим трудом стоимости, но не возрастающие
стоимости. Он может повысить стоимость товара,
присоединяя к наличной стоимости новую стоимость
посредством нового труда...»1, но он не создает этим
прибавочную стоимость. Очевидно, что К. Маркс, говоря о
невозможности создания прибавочной стоимости вне
обращения, не предполагает капиталистическое
производство. Но при этом он не берет и простое товарное
производство само по себе, ибо в таком случае мы
должны были бы признать, что К. Маркс допускает
абсурдное противоречие. Ибо, во-первых, рассмотрению
простого товарного, а не капиталистического производства
самого по себе не мог бы предшествовать анализ
всеобщей формулы капитала, поскольку эта формула все-
1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 176.
266

обща лишь тогда, когда имеется капиталистическое
производство. Во-вторых, сравнивать всеобщую
формулу капитала с простым товарным производством самим
по себе, при характеристике противоречий всеобщей
формулы капитала было бы нелепо. У К. Маркса речь
идет не о простом товарном производстве самом по себе,
а о том, какое отношение производителя к товару вне
товарного обращения непосредственно соответствует
товарному обращению как таковому. Этим отношением
является отношение товаровладельца к собственному
товару. Но тогда капитал не может возникнуть вне
обращения. Не возникает он и в обращения. И все-таки
капитал имеется в обращении: Д - Т - Д'. «Итак,
капитал не может возникнуть из обращения и так же не
может возникнуть вне обращения. Он должен возникнуть
в обращении и в то же время не в обращении»1. В
логическом аспекте в этом случае мы имеем дело с
любопытной картиной. Сущность не может возникнуть в сфере
непосредственного и вне сферы непосредственного. Она
должна возникнуть в сфере непосредственного и вне этой
сферы.
К. Маркс показывает, что капитал не может
возникнуть ни из денег самих по себе, ни из превращения
натуральной формы товара в денежную и,
следовательно, изменение происходит в самом товаре, покупаемом
в акте Д - Т. Капитал образуется не посредством
изменения стоимости в процессе товарного обращения, а
возникает из потребительной стоимости. Таким
образом, в сфере обращения должен существовать такой
товар, потребление которого является созиданием
стоимости. Такой товар имеется на рынке - это рабочая сила,
или способность к труду. Подобно всякому другому
товару, она обладает стоимостью.
1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 176.
267

Напомним, что нас интересует в данной работе не
субъективная, а объективная логика. С точки же зрения
объективной логики переход к сущности в этом случае
следующий. Рабочая сила есть товар. Ранее уже
говорилось, что отдельный товар в логическом аспекте есть
вещь (конечно, имелась в виду не природная вещь, а
вещь вообще), потребительная стоимость -
непосредственность вещи, стоимость - ее сущность. Рабочая сила
есть способность к труду, возможность труда, но не сам
действительный труд. Потребление товара рабочей
силы есть созидание стоимости. Капитал возникает
вследствие потребления не любого товара, а именно товара
рабочая сила. Но капитал возникает также не вследствие
потребления рабочей силы, а как потребление товара
рабочая сила. Капитал создается не просто товаром и
не простой рабочей силой, а товаром - рабочей силой,
т. е. он образуется и в обращении, и в производстве.
Итак, имеется особого рода вещь. Ее
непосредственность есть возможность самодвижения. Не все вещи
имеют непосредственность, которая есть возможность
самодвижения, реализации сущности. Превращение этой
непосредственности вещи из возможности в
действительность есть самодвижение вещи, возникновение
сущности, опосредования в самом себе. Движение сущности и
есть этот процесс превращения. Прекращение
последнего есть исчезновение сущности. Непосредственность
сохраняется в сущности, но теперь это не простая
непосредственность, а непосредственность как возможность,
которая, превращаясь в действительность, становится
опосредованием, сущностью. А самоопосредование,
самодвижение, сущность есть само отмеченное превращение.
268

Глава III
ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА
КАК СУЩНОСТЬ ПРЕДМЕТА
§ 1. ДВОЙСТВЕННОСТЬ ПРОЦЕССА
САМОДВИЖЕНИЯ СУЩНОСТИ.
ПРОЦЕСС ТРУДА И ПРОЦЕСС
ВОЗРАСТАНИЯ СТОИМОСТИ КАК
НЕСУЩЕСТВЕННОЕ И СУЩЕСТВЕННОЕ
Процесс превращения непосредственности вещи,
являющейся возможностью сущности, в
действительность есть сущность. Сущность есть движение,
образующее вещь. Самодвижение сущности представляет
собой субстанцию.
Труд на капиталиста и под контролем
капиталиста образует определенную общественную форму труда,
не затрагивающую природу труда вообще, труда,
независимого от определенной общественной формы и
созидающего потребительные стоимости. Процесс
самодвижения сущности оказывается исторически определенным
и, кроме того, таким процессом, который сохраняет в
различных исторических формах свою общую природу.
Это и образует двойственность процесса самодвижения
сущности в каждой исторической форме. Историческую
природу двойственности процесса самодвижения
сущности впервые вскрыл К. Маркс. Это одно из важнейших
достижений марксистской логики. Из логики Гегеля
историческая природа двойственности самодвижения
сущности выпадает, ибо Гегелем фиксируется не
исторически определенная сущность, а сущность исторически
неопределенная.
Вместе с тем К. Маркс характеризует труд вообще
постольку и в той связи, в какой он обнаруживается
269

именно в капиталистическом обществе. Производство
потребительных стоимостей есть предпосылка
капиталистического производства, и она воспроизводится
движением капиталистического производства. К. Маркса в
«Капитале» интересует предпосылка в той мере, в
какой она включена в движение самого предмета. Но если
потребительные стоимости - сторона предпосылки,
находящаяся в сфере бытия капитала, то процесс
производства потребительных стоимостей есть та сторона
предпосылки, которая существует в сфере сущности.
Итак, предпосылка предмета существует и в сфере
бытия и в сфере сущности. Сущность в свою очередь
имеется и в сфере бытия (потенциально) и в сфере сущности
(актуально). Сущность характеризуется как
двойственный процесс: процесс труда (предпосылка в сфере
сущности) и процесс возрастания стоимости (собственно
сущность). К. Маркс начинает рассмотрение сферы
сущности с изображения предпосылки, поскольку она
наличествует в сфере сущности.
Процесс труда вообще, с характеристики
которого К. Маркс приступает к изложению собственно
процесса производства капитала, т. е. сущности предмета,
есть носитель процесса возрастания стоимости. Процесс
труда вообще не есть собственно производство
капитала, это есть бытие капитала, поскольку оно
сохраняется в сфере сущности. При этом процесс труда и процесс
возрастания стоимости определяются К. Марксом по
преимуществу как разные процессы, между ними
фиксируется внешняя связь: связь носителя и носимого.
Следовательно, они рассматриваются пока в их внутреннем
безразличии друг к другу. Таким образом, теперь уже в
сфере сущности противостоят друг другу бытие и
сущность как непосредственные, безразличные друг к
другу. Однако так как речь идет о сфере сущности и разли-
270

чение происходит внутри нее, то бытие (процесс труда
вообще) в сущности предстает здесь несущественным, а
сущность (процесс возрастания стоимости)
существенным. Существенное и несущественное есть сущность и
бытие в сущности, взятые непосредственно, внутренне
безразлично друг другу. Процесс возрастания
стоимости отличается от всеобщей формулы капитала. Он
отличается тем, что всеобщая формула определяет
существование капитала в обращении, в бытии, в предметности
труда, а процесс возрастания стоимости в производстве
есть форма деятельности беспокойства, форма
движения труда. В первом случае сущность фиксируется в
бытии, во втором случае - в сфере сущности.
Следовательно, сущность в своей собственной сфере прежде всего
выступает, в форме «снятого» бытия. Бытие
оказывается моментом самой сущности и сущность «снятым»
бытием, т. е. тем, моментом чего является бытие. «Во
время процесса труда, - отмечает К. Маркс, - труд
постоянно переходит из формы деятельности в форму бытия,
из формы движения в форму предметности»1.
Сущность, взятая как существенное и
несущественное, есть «снятое» бытие, т.е. первое отрицание бытия.
Маркс /Г., Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 200.
271

§ 2. ПОСТОЯННЫЙ И ПЕРЕМЕННЫЙ КАПИТАЛ
КАК ОТРИЦАНИЕ ОТРИЦАНИЯ БЫТИЯ
ПРЕДМЕТА. ВИДИМОСТЬ
Мы видели, что К. Маркс шел от характеристики
процесса труда к определению процесса возрастания
стоимости. Рассмотрение постоянного капитала и
переменного капитала вновь возвращает его к процессу
труда вообще, но теперь уже не в безразличии к процессу
возрастания стоимости. Теперь речь идет о том, чтобы
выяснить различную роль различных факторов
процесса труда вообще в процессе образования стоимости.
Стоимость средств производства просто переносится на
стоимость создаваемого продукта, потребление
рабочей силы создает новую стоимость. В силу полезного
характера труда рабочий переносит уже имеющуюся
стоимость на вновь создаваемые продукты труда, в силу
абстрактного характера того же труда он
присоединяет к ним новую стоимость. Если прежде К. Маркс
характеризовал процесс труда вообще сам по себе, отдельно
от процесса возрастания стоимости, то теперь процесс
труда прямо анатомируется под углом зрения и для
рассмотрения процесса возрастания стоимости. К. Маркс
излагает только процесс возрастания стоимости, но
теперь не отдельно от процесса труда вообще, а
постольку, поскольку процесс возрастания стоимости
преломляется в процессе труда вообще. Процесс труда вообще
интересует К. Маркса в определении постоянного и
переменного капитала именно и только в преломлении
через процесс возрастания стоимости, а не сам по себе.
Процесс возрастания стоимости, будучи преломлен через
процесс труда вообще, и дает разницу между
постоянным и переменным капиталом.
Следовательно, бытие в сфере сущности и сущность
уже не просто противостоят друг другу как другие, как
272

несущественное и существенное. Сущность (процесс
возрастания стоимости) снимает бытие в сфере сущности
(процесс труда вообще). То и другое уже не
противостоят непосредственно, безразлично друг другу.
Следовательно, бытие в сфере сущности (процесс труда вообще)
не есть уже нечто другое, чем сущность (процесс
возрастания стоимости). Бытие в сфере сущности, как
существующее само по себе, исчезло. Рассматривается не
просто процесс труда вообще. Бытие в сущности
сохраняется теперь лишь в своей «снятости». Труд вообще
сохраняется в различии постоянного и переменного
капитала в качестве только «снятого» момента, т. е. того, что
Гегель назвал бы «видимостью». «Бытие есть видимость.
Бытие видимости состоит единственно только в
снятости бытия, в его ничтожности; эту свою ничтожность оно
имеет в сущности и вне своей ничтожности, вне
сущности ее нет. Она есть отрицательное, положенное как
отрицательное»1 . Именно «снятие» труда вообще в
процессе возрастания стоимости и дает различие
постоянного и переменного капитала. Не претендуя на введение
какого-то нового термина, обозначим условно
логический аспект, в котором фиксируется в «Капитале»
постоянный и переменный капитал, термином «видимость».
Но, конечно, при этом под «видимостью» нами
подразумевается не нечто противоположное реальной
действительности, в реальной действительности не
существующее, а, приблизительно говоря (полное определение мы
пытаемся дать всем контекстом изложения),
«просвечивание» в менее глубокой стороне сущности более
глубокой стороны сущности. Видимость существует и в сфере
непосредственного, в сфере явления, там она
представляет собой непосредственно выступающую сущность,
здесь - одна сторона сферы сущности преломляется,
«просвечивает» через другую сторону той же сферы.
'Гегель. Соч. Т. V. С. 461.
273

Итак, непосредственное единство сторон
двойственности сущности или двойственность сущности в
сфере бытия, непосредственного было «снято» в его
отрицании сферой сущности. Это первое отрицание есть
не что иное как две стороны сущности в их
безразличии, в их внешней связи друг с другом - несущественное
(труд вообще) и существенное (возрастание стоимости).
Движение мысли в сфере сущности совершалось от
несущественного к существенному. Затем мысль как бы
возвращается назад: от существенного идет снова к
несущественному. Происходит отрицание отрицания.
Только теперь устанавливается внутренняя связь,
опосредованное единство существенного и
несущественного. Все предшествующее сохранено, но в
преобразованном, «снятом» виде: действительно, разделение на
постоянный и переменный капитал невозможно понять без
предшествующего изложения, однако, это разделение не
есть разделение на труд вообще и процесс возрастания
стоимости. Несущественное (труд вообще) «снято»
существенным (возрастанием стоимости) и сохраняется в
своей «снятости». Сущность а этом «снятии» существенным
несущественного есть «видимость» (постоянный и
переменный капитал). Различие между существенным и
несущественным сохраняется, но в преобразованном виде.
Таким образом, различие в «видимости» есть отрицание
отрицания, «снятие» «снятия». Первое отрицание есть
«снятие» непосредственного единства сторон
двойственной сущности. Второе отрицание есть «снятие»
безразличия, внешней связи сторон двойственной сущности -
«возвращение» к исходному пункту на более глубоком
уровне.
274

§ 3. НОРМА ПРИБАВОЧНОЙ СТОИМОСТИ,
РАБОЧИЙ ДЕНЬ, НОРМА И МАССА
ПРИБАВОЧНОЙ СТОИМОСТИ КАК
РЕФЛЕКСИЯ1
Выше речь шла о разделении К. Марксом
капитала на постоянный и переменный. Теперь он
останавливается на рассмотрении переменного капитала в его
отношении к самому себе. К. Маркс абстрагируется от
постоянного капитала (с), приравнивая его нулю, и
фиксирует переменный капитал (ν) в его действии:
переменный капитал в процессе производства есть живой труд,
текучая, переменная величина, «... в самом процессе
производства вместо авансированных 90 ф. ст. выступает
действующая рабочая сила, вместо мертвого - живой
труд, вместо неподвижной - текучая величина, вместо
постоянной - переменная. Результатом является
воспроизводство ν плюс прирост ν (Δ ν - В. В.)»2.
Отношение Δν/ν = (m/v) выражает степень, норму
эксплуатации рабочей силы. Но и с и ν есть в логическом аспекте
то, что было обозначено категорией «видимости», ибо
разделение на с и ν есть характеристика процесса
труда вообще с точки зрения процесса возрастания
стоимости. В определении нормы эксплуатации рабочей силы
постоянный капитал не принимается во внимание.
Следовательно, от одной, скажем, стороны видимости
происходит отвлечение. Однако ν есть тоже «видимость». В
отношении Δν/ν «видимость» относится к самой себе.
Отношение «видимости» к самой себе есть «рефлексия».
«Видимость» относится не к чему-то другому, а именно
1 В первой главе уже отмечалось значение, в котором нами
употребляется термин «рефлексия», и необходимость его отличения от
обычного смысла этого слова.
2Маркс /С Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 226.
275

к себе самой. Переменный капитал является таковым
лишь в движении, в порождении Лу (ш), в
самовозрастании. Таким образом, переменный капитал существует в
отрицании себя своим отрицанием, возрастающей
стоимостью, т. е. переменный капитал существует именно в
своей отрицаемости. Переменный капитал есть, имеет
бытие не как просто непосредственное, а лишь в
отрицании себя, в самовозрастании. А V есть отрицание
переменного капитала и, следовательно, отрицание
отрицаемого. Самовозрастание стоимости в процессе
производства есть отношение стоимости к себе самой в ее
отрицании себя самой. Исходный, авансированный
переменный капитал до или после производства АV не есть
действительный переменный капитал, таковым он
является лишь в процессе производства Аг.
Следовательно, самовозрастающая стоимость в процессе
производства есть непосредственно только как соотношение с
собой, возвращение к себе самой. Поэтому нельзя
непосредственно начать с самовозрастающей стоимости.
Совершенно верно Гегель отмечает: «Рефлексия есть,
стало быть, такое движение, которое, будучи
возвращением, впервые лишь в этом возвращении есть то, что
начинается, или то, что возвращается»1.
Непосредственность, существующая исключительно как соотношение,
как возвращение, есть положенность, т. е.
непосредственность есть то, что она не есть непосредственность, еще,
иначе говоря, непосредственность состоит в простом
отсутствии непосредственности. Итак, в изображении
нормы прибавочной стоимости, следующем в
«Капитале» за изложением вопроса о постоянном и переменном
капитале, выдвигается на первый план категория
полагающей самое себя рефлексии. Здесь стоимость
рассматривается в ее соотношении с собой.
'Гегель. Соч. Т. V. С. 469.
276

Вместе с тем существование отношения Δν/ν(m/v)
есть не только соотношение стоимости с самой собой,
но это отношение предполагает, что имеется какая-либо
величина первоначально авансированного
переменного капитала и разделение процесса труда на период
производства рабочим стоимости своей рабочей силы и
период, в течение которого рабочий создает
прибавочную стоимость. Разделение на необходимое и
прибавочное рабочее время непосредственно включено в
отношение Δν/ν , но вначале К. Маркс берет его просто в
качестве непосредственно данного и не рассматривает, от
чего зависит это разделение. Внимание К. Маркса
привлекает прежде всего отношение стоимости к самой себе
в процессе производства, полагание стоимостью самой
себя, причем К. Маркс предполагает разделение
рабочего времени на необходимое и прибавочное.
Следовательно, рефлексия есть полагающая рефлексия,
порождающая сама себя в отношении к себе, хотя она и
заключает в себе предполагание, но само предполагание
сначала специально не фиксируется.
Раскрыв отношение Δν/ν само по себе, К. Маркс,
естественно, обращается к характеристике разделения
на необходимое и прибавочное рабочее время, точнее,
к определению того, от чего это разделение зависит.
Рабочий день исследуется как внешняя рефлексия.
Что это значит? Рабочий день привлекает внимание
К. Маркса не сам по себе. Рабочий день сам по себе
существует и в не капиталистическом обществе.
Капиталистически модифицированный рабочий день есть
время самовозрастания стоимости. Минимальная его
граница - время, равное необходимому рабочему времени.
«Но при капиталистическом способе производства
необходимый труд всегда составляет лишь часть...
рабочего дня, т. е. рабочий день никогда не может сокра-
277

титься до этого минимума»1. Предел рабочего дня
образуется физическим пределом рабочей силы и
границами морального характера2. Самовозрастание
стоимости по своей собственной природе беспредельно.
Предел, который ставится ему длиной рабочего дня и числом
рабочих, есть нечто внешнее самовозрастанию
стоимости. Однако одновременно рабочий день есть
количественно-определенное самовозрастание стоимости.
Следовательно, с одной стороны, рабочий день - внешнее
по отношению к самодвижению стоимости, к рефлексии, с
другой стороны, это внешнее само есть рефлексия, т. е.
самовозрастание стоимости. Таким образом, берутся не
вообще все внешние, случайные обстоятельства, а
исключительно то из несущественной стороны
двойственной сущности, что ставит предел полагающей
рефлексии сущности и что представляет собой
непосредственную предпосылку этой рефлексии.
После исследования рабочего дня, в главе «Норма
и масса прибавочной стоимости» К. Маркс завершает
рассмотрение производства абсолютной прибавочной
стоимости. Здесь излагается завершенное единство
полагающей рефлексии (нормы прибавочной стоимости) и
внешней рефлексии (длины рабочего дня и количества
рабочих). В логическом аспекте на первый план
выступает определяющая рефлексия, в экономическом -
всестороннее раскрытие связи, единства нормы
прибавочной стоимости, длины рабочего дня, количества рабочих.
278

§ 4. ОПРЕДЕЛЕННЫЕ СУЩНОСТИ.
ПРОИЗВОДСТВО АБСОЛЮТНОЙ
ПРИБАВОЧНОЙ СТОИМОСТИ
КАК ТОЖДЕСТВО
Только завершив изложение производства
абсолютной прибавочной стоимости и раскрыв понятие
относительной прибавочной стоимости, К. Маркс дает
определение абсолютной и относительной прибавочной
стоимости. Пока излагалась одна форма (абсолютная
прибавочная стоимость) сущности, она сливалась в
сознании читателя с сущностью вообще и, следовательно,
не выступала в качестве формы, или, точнее,
определенной сущности. Переход к рассмотрению второй формы
сущности позволяет отличить первую форму сущности
от сущности вообще и понять формы сущности.
Чем отличаются в «Капитале» К. Маркса
определенные сущности, или существенные формы, друг от
друга? Абсолютная и относительная прибавочная
стоимость - формы одной сущности. Та и другая форма не
есть часть, сторона, момент сущности, а есть вся
сущность в определенной форме. Сущность предмета есть
исторически возникшая и исторически преходящая.
Исторически сущность, возникнув, первоначально
наследует предпосылки предшествующего развития, не
изменяя их. Это образует исторически и логически первую
определенную сущность. Затем вновь возникшая
сущность преобразует соответственно своей природе
предшествующую ей ступень развития. Поэтому в развитии
всякого предмета имеются две основные сущностные
формы. В самом деле. Абсолютная прибавочная
стоимость характерна для такого периода развития
капитализма, когда сущность капитализма уже возникла, но
эта сущность, производство прибавочной стоимости,
осуществляется при унаследованных, неизменных, об-
279

щественных и технических условиях. Напротив, для
производства относительной прибавочной стоимости
«необходим переворот в технических и общественных
условиях процесса труда...»1.
Именно К. Маркс первым обнаружил две выше
названные основные существенные формы. Гегель
бессилен был сделать это, так как он пытался осмыслить
логику не определенного исторически развивающегося
предмета, а логику предмета вообще. Следовательно, его
не мог занимать вопрос о переходе от одной сущности к
другой.
При исследовании абсолютной прибавочной
стоимости технические и общественные условия процесса
труда предполагаются данными, неизменными;
предполагается также, что капиталистическое производство
осуществляется на унаследованном без изменения
прежнем способе производства. Производство
относительной прибавочной стоимости происходит путем
переворотов в прежнем способе производства. А так как именно
перевороты в способе производства в конце концов
обусловливают необходимость гибели такой системы
отношений, как производство прибавочной стоимости, то
предположение неизменности способа производства
есть предположение неизменности, тождества
производства прибавочной стоимости самому себе. Но
производство прибавочной стоимости есть самовозрастание
стоимости, т. е. прибавочная стоимость производится в
отрицании стоимостью самой себя, в отрицательном
отношении стоимости к самой себе. Отрицая себя,
самовозрастающая стоимость сливается с собой. Это
слияние самовозрастающей стоимости с собой и тождество
производства прибавочной стоимости, вытекающее из
предположения неизменности способа производства,
конечно, не одно и то же. В первом случае самодвиже-
' Маркс К Энгельс Ф Сом Т 23 С 325
280

нию сущности вообще нет пределов, сущность
определяется внутри себя. Во втором случае речь идет о
тождестве сущности самой себе по отношению к иной
сущности (к докапиталистическим или послекапиталистическим
отношениям). Абсолютная и относительная
прибавочная стоимость - ступени отрицания прибавочной
стоимостью самой себя. Но при исследовании производства
абсолютной прибавочной стоимости сущность
предмета (капитализма) еще выступает как тождественная
самой себе, не выводящая себя за свои пределы. Однако
производство абсолютной прибавочной стоимости не
есть пустое, абстрактное тождество самому себе, т. е.
не есть тождество без различия. В самом деле.
Удлинение рабочего дня имеет естественную, физиологическую
границу. По мере приближения к этой границе
исчерпываются возможности производства абсолютной
прибавочной стоимости. Сопротивление рабочего класса
приводит к законодательному ограничению длины
рабочего дня, это заставляет капиталистов все в большей
мере прибегать к производству прибавочной
стоимости за счет необходимого рабочего времени, которое
может осуществиться путем повышения
производительной силы труда. Следовательно, уже производство
абсолютной прибавочной стоимости в зародыше содержит
различие: удлинение рабочего дня есть то, что
специфично для производства абсолютной прибавочной
стоимости, но вместе с тем изменение рабочего дня в конце
концов приводит к необходимости изменения способа
производства, неизменность которого предполага-ется
при производстве абсолютной прибавочной стоимости.
Итак, производство абсолютной прибавочной
стоимости в логическом аспекте выступает как тождество, но
тождество не без различия, а с различием. При этом
различие еще не обнаружило, не раскрыло себя. Одно и то
же одновременно и тождественно и различно, хотя
различия пока не выявлены.
281

§ 5. ПОНЯТИЕ ОТНОСИТЕЛЬНОЙ
ПРИБАВОЧНОЙ СТОИМОСТИ В АСПЕКТЕ
КАТЕГОРИИ РАЗЛИЧИЯ
При рассмотрении абсолютной прибавочной
стоимости способ производства предполагается данным.
Относительная прибавочная стоимость - следующая,
более сложная и более развитая форма производства
прибавочной стоимости - есть та прибавочная стоимость,
которая образуется благодаря сокращению
необходимого рабочего времени. Последнее достигается
посредством увеличения производительной силы труда, для
чего необходим переворот в процессе труда.
Следовательно, производство относительной прибавочной
стоимости, взятое в логическом плане, основано на
различии нового процесса труда со старым процессом труда.
При отсутствии этого различия исчезает и
относительная прибавочная стоимость. Это различие есть
отрицание существенного тождества, т. е. в данном случае
отрицание производства прибавочной стоимости при
данном процессе труда. Относительная прибавочная
стоимость не есть абсолютная прибавочная стоимость,
или, говоря в рамках логических категорий, различие
отлично от тождества. Это различие, отличное от
тождества, есть различие сущности, различие,
соотносящееся с самим собой, а не с внешним и не через внешнее. А
именно, К. Маркс рассматривает переворот в
технических и общественных условиях труда постольку, поскольку
он вызывается самим производством прибавочной
стоимости, и, кроме того, этот переворот фиксируется не
вообще, а лишь в той степени и постольку, в какой
степени и поскольку он изменяет необходимое рабочее
время. Таким образом, исследуются изменения только
самой прибавочной стоимости через нее самою, но отнюдь
не через нечто внешнее ей.
282

Мы видели, что различие тождества есть его
(тождества) существенный момент, что существенное
тождество есть целое и его момент. Абсолютная прибавочная
стоимость образуется при неизменных, тождественных
условиях и вместе с тем изменения, различия в длине
рабочего дня в конце концов выводят за пределы
абсолютной прибавочной стоимости. Следовательно,
абсолютная прибавочная стоимость есть тождество в
качестве тождества с различиями, т. е. она есть целое; и
вместе с тем абсолютная прибавочная стоимость есть
момент тождества по отношению к различиям.
Различие, как отличное от тождества, есть также
целое и свой момент. Относительная прибавочная
стоимость в ее отличии от абсолютной прибавочной
стоимости есть изменение, различие в данном процессе
труда, т. е. различие включает в себя в качестве момента
тождество. Но относительная прибавочная стоимость
есть также производство прибавочной стоимости
собственно лишь путем изменения, появления различия в
данном процессе труда. По отношению к моменту
тождества относительная прибавочная стоимость
представляет собой момент различия и вместе с тем
относительная прибавочная стоимость образует целое, в которое
абсолютная прибавочная стоимость входит в качестве
момента.
Итак, существенное различие отлично от
существенного тождества и одновременно оно сохраняет в
себе существенное тождество в качестве момента.
Существенное различие является и целым и своим моментом,
оно соотносится с самим собой в моменте тождества.
283

§ 6. РАЗНОСТЬ (кооперация)
Наиболее простой способ производства
относительной прибавочной стоимости - простая кооперация.
Простая кооперация есть такая кооперация, при
которой «многие дополняющие друг друга рабочие
выполняют одинаковую или однородную работу...»1.
Капиталистический процесс производства начинается
исторически и логически с расширения процесса труда, с
приведения в действие большего числа рабочих для
изготовления одного и того же товара. «В том, что
касается самого способа производства, мануфактура,
например, отличается в своем зачаточном виде от цехового
ремесленного производства едва ли чем другим, кроме
большего числа одновременно занятых одним и тем же
капиталом рабочих. Мастерская цехового мастера
только расширена. Итак, сначала разница чисто
количественная»2 .
Следовательно, относительная прибавочная
стоимость, полученная путем простой кооперации,
основывается на отличии от прежнего способа производства,
но отличии внешнем, не изменяющем самого способа
производства. Способ производства остается
тождественным самому себе, различия в нем существуют как
внешние ему, чисто количественные (весьма важно
иметь в виду, что здесь по-прежнему речь идет о
тождестве и различии сущности, т. е. процесса производства
прибавочной стоимости). Тождество и различие
оказываются внешними, безразличными друг другу. Тождество
и различие в их безразличии друг к другу образуют
разность. Вместе с тем между ними имеется внешняя связь.
Производство относительной прибавочной стоимости
1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 339.
Там же. С. 333.
284

путем простой кооперации невозможно без
производства абсолютной прибавочной стоимости. И чтобы
понять первое, необходимо раскрыть второе.
Следовательно, осмысление различия, как безразличного к
тождеству, предполагает изучение тождества, но наоборот:
от различия к тождеству, равнодушному к различию,
идти нельзя, если быть логически последовательным.
285

§7. ПРОТИВОПОЛОЖНОСТЬ.
ЛОГИКА РАССМОТРЕНИЯ
МАНУФАКТУРНОГО СПОСОБА
ПРОИЗВОДСТВА ОТНОСИТЕЛЬНОЙ
ПРИБАВОЧНОЙ СТОИМОСТИ
Мануфактура представляет собой кооперацию,
основанную на разделении труда, причем разделение
труда базируется на ремесле и лишено объективного
остова, независимого от рабочих. В главе «Разделение
труда и мануфактура» К. Маркс доказывает, что
мануфактура возникает и существует на основе ремесла и не
может существовать иначе. Вместе с тем
мануфактурное разделение труда исключает ремесло.
«...Мануфактура не была в состоянии ни охватить общественное
производство во всем его объеме, ни преобразовать его
до самого корня. Она выделялась как архитектурное
украшение на экономическом здании, широким
основанием которого было городское ремесло и сельские
побочные промыслы. Ее собственный узкий технический
базис вступил на известной ступени развития в
противоречие с ею же самой созданными потребностями
производства»1 .
Выше ремесло выступало тождеством,
унаследованным процессом производства, на основе которого
первоначально происходит производство прибавочной
стоимости, а простая кооперация - различием, внешним
этому тождеству. Теперь ремесло по-прежнему логически
играет роль тождества, но ему противостоит уже
мануфактура, способ производства, предполагающий
ремесло и одновременно исключающий ремесло как таковое,
исключающий, так сказать, качественно.
Следовательно, отношение ремесла и мануфактуры как способов
1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 381.
286

производства относительной прибавочной стоимости не
просто разность, безразличие тождества и различия друг
к другу. Нет, это отношение есть противоположность.
В противоположности тождество и различие
предполагают и одновременно исключают друг друга. Другими
словами, противоположность есть отрицательное
единство тождества и различия. «Разность, безразличные
стороны которой вместе с тем суть безоговорочно лишь
моменты, как моменты одного отрицательного единства,
есть противоположность»*.
В мануфактурный период мануфактура
предполагает ремесло, а ремесло в качестве базиса мануфактуры
предполагает последнюю, необходимо порождает ее.
Вместе с тем ремесло не есть мануфактура, а
мануфактура не есть ремесло. Таким образом, каждая сторона
противоположности как противоположная есть лишь
постольку, поскольку есть другая, но каждая есть
противоположность также только постольку, поскольку
исключает другую из себя и в этом исключении она есть
то, что она есть. Конечно, ремесло, вообще говоря, может
существовать без мануфактуры. Но в «Капитале» речь
идет о воспроизведении логическим способом именно и
только процесса вырастания мануфактуры из ремесла.
Противоположность мануфактуры и ремесла на
известной ступени развития перерастает в
противоречие. Возникновение и развитие такого противоречия
было процессом устранения и ремесла и мануфактуры.
Форма существования и разрешения названного
противоречия - процесс возникновения и развития
машинного производства. Один из наиболее совершенных
продуктов мануфактуры -мастерская для производства
орудий труда - создавая машины, уничтожает ремесленный
тип орудий труда, ремесло и мануфактуру.
'Гегель Соч. Т. V. С. 496.
287

Говоря о мануфактуре как о противоположности,
мы брали основную категориальную характеристику
места мануфактуры в системе капитализма. Но каким
образом К. Маркс раскрывает «механизм» этого способа
производства относительной прибавочной стоимости?
Логика изображения такова: после краткого
определения предмета (в данном случае мануфактуры)
воспроизводятся пути возникновения предмета, затем его
простые элементы, после чего, соотношение элементов,
или «механизм» предмета в целом, общее отношение
предмета к тому, к чему он относится как единичное к
особенному и всеобщему (сначала определяется
сходство, а затем различие по существу данного единичного
от особенного и всеобщего), наконец, вскрываются
исторические особенности предмета. Причем все это
рассмотрение осуществляется в общих рамках понимания
предмета как противоположности. Необходимость
превращения ремесла, формально подчиненного капиталу,
в капиталистическую мануфактуру содержится в самой
сущности капитала. Капитал есть самодвижение,
самовозрастание стоимости. Вне движения, вне возрастания
капитал перестает быть капиталом. Необходимость
производства прибавочной стоимости, когда
возможности ее созидания при данных технических и
общественных условиях исчерпываются, ведет к перевороту в
названных условиях. Необходимость превращения
ремесла в мануфактуру К. Маркс доказывает общим строем
изложения процесса производства капитала.
«Механизм» же процесса превращения в свою
противоположность и «механизм» результата этого процесса К. Маркс
разбирает специально.
Исходный пункт процесса был констатирован ранее
(это ремесло, подчиненное капиталу). Поэтому К. Маркс
сразу же кратко определяет результат процесса. После
288

чего он исследует способы превращения исходного
пункта в результат. Способы превращения зависят от
особенностей исходного пункта и от потребностей
развития, диктующих необходимость его преодоления. В
данном процессе общая черта всех способов превращения
в противоположность является объединением
разрозненных самостоятельных процессов и превращением их
в операции. Но в одном случае объединяются
разнородные процессы, а в другом случае - однородные
процессы. Простейшим элементом результата превращения
ремесла в мануфактуру служит частичный рабочий и его
орудие. Далее К. Маркс различает основные формы
организации, соединения элементов в результате, а
именно, две основные формы мануфактуры:
гетерогенную и органическую мануфактуру. Но разделение
труда внутри мастерской есть единичное разделение
труда; разделение на крупные роды общественного
производства (промышленность, земледелие и т. д.) - общее
разделение труда, расчленение их на виды и подвиды -
частное разделение труда. К. Маркс, зафиксировав
«механизм» результата, изображает его место, его
соотношение с более широким целым, в рамках которого он
находится. Разделение труда в мануфактуре
анализируется в сравнении с разделением труда внутри общества.
При этом прежде всего устанавливаются аналогии и
связь менее широкого и более широкого целых, а затем
различие между ними по степени и существу. В
заключение К. Маркс рассматривает исторические
особенности результата, сравнивает данную ступень развития с
предшествующими: он определяет капиталистический
характер мануфактуры.
289

§ 8. МАШИНЫ И КРУПНАЯ
ПРОМЫШЛЕННОСТЬ
КАК ПРОТИВОРЕЧИЕ
Необходимость превращения мануфактуры в
крупную промышленность та же самая, что и необходимость
превращения ремесла в мануфактуру: так как сущность
капитала состоит в его самодвижении, то исчерпание
возможностей и обнаружение ограниченностей
производства прибавочной стоимости при данном процессе
труда приводит к его усовершенствованию.
Самодвижение, существование капитала только в процессе
самовозрастания ведет ко все новым и новым
усовершенствованиям процесса труда, к росту производительной силы
труда.
Но если на уровне простой кооперации новый
процесс труда стоит в отношении разности к процессу труда,
унаследованному капитализмом от прошлого, если на
уровне мануфактуры это отношение становится
противоположностью, то на уровне машинного производства
указанное отношение превращается в противоречие.
В противоположности различные стороны
предполагают друг друга, но они предполагают друг друга в
исключении друг друга, их единство - это
отрицательное единство. Ремесло, порождая мануфактуру, создает
то, что не есть ремесло, то, что исключает ремесло. Но
мануфактура не только исключает ремесло, она
одновременно предполагает его как свой собственный базис.
В мануфактурный период ремесло и мануфактура
предполагают и исключают друг друга. Мануфактура же,
порождая машинное производство, превращается в то,
что полностью исключает ее. Вначале машинное
производство имеет своим базисом мануфактуру. Машины
создаются мануфактурным способом. Следовательно, на
290

этом этапе развития машина предполагает
мануфактуру, хотя производство при помощи машин и не есть
мануфактура. Здесь пока сохраняется отношение
противоположности.
Противоположность перерастает в развитое
противоречие, когда машины начинают производиться
машинами. Машинное производство машин не
предполагает в качестве своей основы мануфактуру и ремесло,
оно уничтожает мануфактуру и ремесло. (Если же
мануфактура и ремесло сохраняются, то лишь в качестве
моментов, целиком подчиненных движению крупной
промышленности). Нечто (мануфактура и ремесло)
превращается в другое (машинное производство, имеющее
своим базисом производство машин машинами),
существование которого не только не предполагает первого
в качестве своего базиса, а, напротив, предполагает
исчезновение первого. Иными словами, одно порождает
другое и порожденное может порождаться, лишь
уничтожая порождающее. Порождение есть уничтожение
порождающего. В развитом противоречии, или в
собственно противоречии, порождающее и порождаемое уже не
могут быть безразличны друг другу в их исключении
друг другом. В отличие от противоположности в
противоречии нет безразличия исключающих друг друга
противоположностей. Машинное производство машин не
имеет своим базисом мануфактуру и ремесло, в то время
как мануфактура имеет и не может не иметь своим
широким базисом ремесло. В первом случае порождаемое
только уничтожает порождающее в процессе своего
порождения. Во втором случае порождаемое и исключает
порождающее и предполагает его, сохраняет
порождающее как условие своего существования. Машинное
производство, осуществляющееся на своем собственном
базисе, конечно, не есть мануфактура и ремесло, но оно
291

возникает, происходит из мануфактуры и ремесла, в этом
смысле оно едино с последними. Однако это единство
целиком есть исключение, упразднение единства, ибо
производство машин машинами полностью
преобразует мануфактуру и ремесло, не предполагая их в качестве
своего основания. Способ труда, унаследованный
капитализмом от прошлого, впервые коренным образом
преобразуется, отрицается именно крупной
промышленностью, машинным производством, основанным на
создании машин машинами. Здесь противоречие с
унаследованным процессом труда достигает своего
наивысшего развития. Производство относительной
прибавочной стоимости вообще противоречит
унаследованному капитализмом процессу труда. «Различие вообще
есть уже противоречие в себе\ ибо оно есть единство
таких, которые суть лишь постольку, поскольку они не суть
одно, и разъединение таких, которые суть лишь как
разъединенные в одном и том эюе отношении»*. Тождество,
различие, разность, противоположность, противоречие -
все это стадии развития и формы противоречия.
Собственно противоречие есть развитое, как говорил
Гегель, «положенное противоречие»2, противоречие,
полностью, обнаружившее себя. Уже сущность, взятая сама
по себе (всеобщая формула капитала), была
противоречием в себе. Существенное тождество (производство
абсолютной прибавочной стоимости) также было
противоречием в себе, оно заключало различие, как различие
самого тождества. Различие (производство
относительной прибавочной стоимости) содержало внутри себя
тождество в качестве своего момента. Разность (простая
кооперация) и противоположность (мануфактура) - как уже
отмечалось - тоже являются формами развития
противоречий сущности.
1 Гегель. Соч. Т. V. С. 509.
2 Там же.
292

Логика К. Маркса в решении проблемы
противоречия в корне отлична от логики Гегеля. Во-первых,
марксистская логика необходимо включает в себя
признание противоречий, существующих вне и независимо
от мышления, сознания. Во-вторых, если у Гегеля
противоречие есть противоречие вообще и не есть
противоречие исторически возникшего и преходящего
определенного предмета, если в гегелевской логике
противоречия сущности в конечном итоге примиряются, то
К. Маркс показывает, что развитие форм противоречия
предмета есть вместе с тем развитие форм разложения
предмета: «...развитие противоречий известной
исторической формы производства есть единственный
исторический путь ее разложения и образования новой»1. Уже
в простой кооперации возникает общественный
характер процесса труда, в мануфактуре он укрепляется.
Однако ни в кооперации, ни в мануфактуре нет
объективного, независящего от рабочих механизма, который
объединял бы их. Поэтому общественный характер
труда может казаться случайностью. С появлением машин
возникает техническая необходимость общественного
труда. Общественный характер труда становится
техническим законом. Вместе с тем собственность на
средства производства остается частной. К. Маркс
детальнейшим и обстоятельнейшим образом раскрывает, что
перевороты в способе труда при капитализме
подрывают коренные условия существования рабочих. Тем
самым собственное развитие капитализма готовит силу,
способную сокрушить его и толкает ее на эту борьбу.
Развитие противоречий сущности есть, с одной
стороны, развитие противоречия сущности по отношению
к тому процессу, на основе которого она возникла. С
другой стороны, то же самое развитие противоречий
1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 499.
293

сущности не только устраняет предшествующий процесс,
но и оказывается процессом разложения самой данной
сущности. Таким образом, развитие противоречий
сущности есть одновременно и противоречие сущности
самой себе, и противоречие сущности тому
предшествующему предмету, на базе которого она возникла, и,
наконец, противоречие сущности данного предмета
предмету, который образуется в результате ее гибели.
В трактовке проблемы противоречия логика
К. Маркса существеннейшим образом отличается от
логики Гегеля. Гегель рассматривает сущность вообще, не
являющуюся ни сущностью определенного предмета, ни
исторически определенной сущностью. Если в
«Капитале» речь идет об исторически определенной сущности,
то в логике Гегеля развитие противоречия сущности не
есть исторический процесс. И хотя Гегель схватывает
все основные логические моменты развития
противоречия сущности: тождество, различие, разность,
противоположность, противоречие, однако эти моменты
выступают у него в виде развертывания вневременной, вне-
исторической сущности, а не развития ее. Он не может
выявить то обстоятельство, что эти моменты есть не
только формы сущности вообще, а формы
возникновения и развития определенной сущности и вместе с тем
формы ее разложения и образования новой.
294

§ 9. ПРОИЗВОДСТВО АБСОЛЮТНОЙ
И ОТНОСИТЕЛЬНОЙ ПРИБАВОЧНОЙ
СТОИМОСТИ КАК ОСНОВАНИЕ
В предыдущих отделах К. Маркс исследовал
сначала абсолютную прибавочную стоимость, затем
относительную прибавочную стоимость отдельно друг от
друга. Однако совсем не безразлично, с какой формы
прибавочной стоимости начинать. Если абсолютная
прибавочная стоимость может быть понята до изучения
относительной прибавочной стоимости, то последнюю
невозможно уяснить без первой. Следовательно, между
формами прибавочной стоимости констатируется связь
уже в том случае, когда фиксируется сначала одна
форма, а затем другая. И все же на передний план
выступает их различие, их отделенность друг от друга. Связь
же представляется внешней: первая форма
изображается до изложения второй, вторая же исследуется на
основе уже имеющегося отображения первой. Причем
первая, будучи взята в логическом аспекте, выступила
перед нами в качестве конкретного тождества, а вторая -
в качестве конкретного различия (разности,
противоположности, противоречия).
Теперь же К. Маркс прослеживает единство
абсолютной и относительной прибавочной стоимости.
Иными словами, он изображает единство конкретного
тождества и конкретного различия (разности,
противоположности, противоречия). А так как Маркс фиксирует
единство производства абсолютной и относительной
прибавочной стоимости на том уровне развития
капитализма, когда последний подчинил и преобразовал
соответственно своей сущности технический базис, т. е.
когда возникло и стало господствующим производство
машин машинами, то отсюда следует, что речь идет о
единстве конкретного тождества и собственно противо-
295

речия. Производство прибавочной стоимости вообще
теперь предстает основанием производства абсолютной
и относительной прибавочной стоимости.
Основание есть, с одной стороны, исчезновение
конкретного тождества и противоречия друг в друге,
тождество безразличии, простое тождество конкретного
тождества и противоречия. В самом деле. «С известной
точки зрения разница между абсолютной и относительной
прибавочной стоимостью представляется вообще
иллюзорной. Относительная прибавочная стоимость
абсолютна, потому что она предполагает абсолютное
удлинение рабочего дня за пределы рабочего времени,
необходимого для существования самого рабочего.
Абсолютная прибавочная стоимость относительна, так
как она предполагает развитие производительности
труда, позволяющее ограничить необходимое рабочее
время частью рабочего дня»1. Различие между
конкретным тождеством и противоречием при определенных
условиях представляется не существующим. Формы
сущности как бы растворяются в основании и
представляются полностью тождественными и друг другу, и
основанию. Вместе с тем из предыдущего рассмотрения
форм сущности известно, что они не тождественны
сущности. Однако в последней из приведенных цитат
сущность и форма выступают тождественными, форма
сущности есть внутреннее соотношение сущности с самой
собой. Сущность есть форма, форма есть сущность.
Сущность оформлена во внутреннем соотношении с собой.
Форма существенна, ибо она и есть это внутреннее
отражение сущностью себя самой. Здесь мы имеем связь
основания и обоснованного как сущности и формы.
Продолжим изучение мысли К. Маркса. «...Если
обратить внимание на движение прибавочной стоимос-
1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 519.
296

ти, то это кажущееся тождество исчезнет. Раз
капиталистический способ производства возник и стал всеобщим
способом производства, разница между абсолютной и
относительной прибавочной стоимостью дает себя
знать, когда дело идет о повышении нормы
прибавочной стоимости вообще. Предполагая, что рабочая сила
оплачивается по ее стоимости, мы становимся перед
такой альтернативой: если дана производительная сила
труда и нормальная степень его интенсивности, то
норма прибавочной стоимости может быть повышена лишь
путем абсолютного удлинения рабочего дня; с другой
стороны, при данных границах рабочего дня норма
прибавочной стоимости может быть повышена лишь путем
изменения относительной величины составных частей
рабочего дня, т. е. необходимого и прибавочного
труда, что, в свою очередь, предполагает изменение
производительности или интенсивности труда, поскольку
заработная плата не должна падать ниже стоимости
рабочей силы»1. Итак, разница между существенным
тождеством и противоречием, между формами
сущности, когда уже специально установлено их единство,
обнаруживается в движении сущности предмета. Из
последней цитаты видно, что именно фиксирование
различий в обоснованном позволяет отличить обоснованное
от основания, в то время как тождество форм сущности,
обоснованного не давало возможности констатировать
отличие обоснованного от основания. Но как выглядит
в последней цитате основание в его отличии от
обоснованного, сущность в отличие от ее форм? Сущность
оказывается чем-то другим нежели ее формы. «Если
абстрагироваться от всех определений, от всякой формы
какого-нибудь нечто, то в результате остается неопре-
1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 519-520.
297

деленная материя»1. В самом деле, производство
прибавочной стоимости при отвлечении от форм, способов ее
производства оказывается неопределенной материей.
При этом материя оказывается как бы
безразличной к формам. После приведенного выше рассуждения
К. Маркс и исследует прибавочную стоимость как
основание в его безразличии к обоснованному. А именно
речь идет, так сказать, «о естественном базисе
прибавочной стоимости». Для производства прибавочной
стоимости необходим определенный, исторически
возникший уровень производительности труда и нет
естественного препятствия, «мешающего одному человеку
сложить с себя и переложить на другого труд,
необходимый для поддержания его собственного
существования»2. Помимо этого К. Маркс анализирует также связь
производительности труда с естественными условиями.
В следующей, пятнадцатой главе «Изменение в
величине цены рабочей силы и прибавочной стоимости»
изображение движется по сути дела в рамках
отношения: «форма - содержание». Остановимся вначале на
логическом аспекте перехода от отношения «материя -
форма» к отношению «форма - содержание» и на логике
отношения «форма - содержание», а затем покажем, что
вся пятнадцатая глава движется в сфере отношения
«форма - содержание».
Материя и форма не только внешни друг другу, но
они одновременно предполагают друг друга. Материя
есть существенное тождество, которое служит
безразличным основанием формы. Форма же оказывается
безразличным обоснованным. Материя и форма находятся
в отрицательном единстве друг с другом. Форма
противоречива, ибо она, будучи безразличной материи, име-
1 Гегель. Соч. Т. V. С. 534.
2Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 520.
298

ет последнюю своей основой. Следовательно, форма и
самостоятельна и положена чем-то другим, материей, а
поэтому материя в качестве полагающей форму и
неопределенна и определенна. Таким образом,
противоречива не только форма, но также материя. Материя
постольку есть основание определения формы, поскольку
она есть единство сущности и формы. Форма,
поскольку она определяется материей, есть то же самое
единство. В этом единстве материя и форма соотносятся
каждая с собой и вместе с тем это есть соотношение с
другим. Отношение «форма - материя» было отрицанием
непосредственного тождества основания и
обоснованного отношения «форма - сущность». Рассмотрение
отношения «форма - материя» приводит к тому, что
отрицание отрицается, вновь устанавливается единство
формы и сущности, но теперь уже на более высоком уровне.
Сущность оказывается оформленной материей,
находящейся в единстве с материализованной формой.
Сущность предстает в качестве содержания. Содержание как
оформленная материя есть единство формы и материи.
Как оформленная материя содержание не есть форма,
а есть то, что полагает форму. Содержание есть,
помимо этого, единство, тождество в форме и материи.
Содержание и форма уже не есть непосредственное
тождество материи и формы. Содержание и форма уже не
есть непосредственное тождество сущности и формы,
тождество без явного различия. Содержание и форма не
есть внешнее различие сущности и формы и не есть их
внешняя связь. Содержание и форма есть внутреннее
тождество сущности и формы в их внутреннем различии.
Этот путь мысли и обнаруживается в «Капитале».
В пятнадцатой главе исследуется соотношение цены
рабочей силы и прибавочной стоимости в зависимости
от длины рабочего дня, интенсивности труда и произ-
299

водительной силы труда. Производство прибавочной
стоимости, взятое в связи со всеми этими
обстоятельствами, не есть ни производство прибавочной стоимости в
отвлечении от ее форм, ни формы производства
прибавочной стоимости в отвлечении от самого производства
прибавочной стоимости, ни та или иная форма в
отвлечении от другой формы. Абсолютная и относительная
прибавочная стоимость вновь сливаются в тождество с
производством прибавочной стоимости вообще. Но
теперь это тождество включает в себя в качестве «снятых»
моментов различия абсолютной и относительной
прибавочной стоимости друг от друга и от прибавочной
стоимости.
Действительно, таковыми моментами и являются
взятые в единстве три фактора, определяющие
соотношение цены рабочей силы и прибавочной стоимости.
Глава шестнадцатая «Различные формулы нормы
прибавочной стоимости», на наш взгляд, представляет
собой мостик к следующему, шестому отделу
«Капитала» «Заработная плата». Этот отдел «Капитала» по сути
дела посвящен изображению поверхности
капиталистического общества. Между тем и в предыдущих и в
последующих отделах первого тома (за исключением
первого и второго отделов, о которых уже шла речь выше)
К. Маркс разбирает глубинные, сущностные процессы.
В логическом аспекте можно оказать, что в развитие
категорий сферы сущности врываются категории
поверхностной сферы, а затем вновь К. Маркс продолжает
двигаться в сфере сущности. Если бы К. Маркс следовал
требованиям чистой логики, логики вообще, то он
должен был бы перенести изложение учения о заработной
плате в третью книгу «Капитала», ибо именно там
прослеживается приближение форм капитала «к той форме,
в которой они выступают на поверхности общества, в
зоо

воздействии разных капиталов друг на друга, в
конкуренции и в обыденном сознании самих агентов
производства»1.
Заработная плата есть превращенная форма
стоимости, соответственно и цены рабочей силы.
Стоимость рабочей силы выступает на поверхности в виде
заработной платы, т. е. цены труда. При поверхностном
взгляде представляется, будто оплачивается не рабочая
сила, не способность к труду, а сам труд. В
действительности рабочий продает на рынке свою рабочую силу.
Деятельность же рабочей силы, труд не принадлежит
рабочему. «Труд есть субстанция и имманентная мера
стоимости, но сам он не имеет стоимости.
В выражении «стоимость труда» (соответственно:
цена труда - В. В.) понятие стоимости не только
совершенно исчезает, но и превращается в свою
противоположность. Это такое же мнимое выражение, как,
например, стоимость земли. Но такие мнимые выражения
возникают из самих производственных отношений. Это -
категории для форм проявления существенных
отношений»2.
Каковы причины перерыва изложения К. Марксом
глубинных процессов и выхода на поверхность
предмета? Мы полагаем, что это объясняется по меньшей мере
следующими обстоятельствами. Во-первых, первый том
«Капитала» был издан как более или менее
самостоятельное произведение. Сущность капиталистического
способа производства, рассматривающаяся в этой
книге, весьма далека, а часто и противоположна тем
представлениям, которые образуются в обыденном сознании
участников капиталистического производства и вообще
членов капиталистического общества. Поэтому для по-
1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 25. 4. I. С. 29.
2 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 547.
301

нимания последними (прежде всего рабочими и их
идеологическими представителями) сущности капитализма
необходимо было показать в решающем пункте
образование извращенных представлений обыденного
сознания о сущности, необходимо было раскрыть суть
формы проявления, осознание которой наиболее важно для
уяснения рабочими истинного положения вещей. Такой
решающей формой проявления является заработная
плата. «На этой форме проявления, скрывающей истинное
отношение и создающей видимость отношения прямо
противоположного, покоятся все правовые
представления как рабочего, так и капиталиста, все мистификации
капиталистического способа производства, все
порождаемые им иллюзии свободы, все апологетические
увертки вульгарной политической экономии»1. Во-вторых,
заработная плата представляет такую форму
проявления, которая ближе всех других форм проявления стоит
к сущности. Рабочий, будучи собственником лишь
своей рабочей силы, может продать именно и только свою
индивидуальную рабочую силу. Кооперация рабочих
образуется в процессе труда, где они уже не
принадлежат себе. Поэтому заработная плата есть плата за
индивидуальную рабочую силу. Поэтому, видимо, все
существенное по вопросу о зарплате можно изложить уже
до рассмотрения капиталистического способа
производства в целом. Так как мы стремимся зафиксировать
логику в «чистом виде», то логический анализ отдела о
заработной плате здесь может быть опущен.
Маркс К, Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 550.
302

§ 10. ПРОСТОЕ ВОСПРОИЗВОДСТВО
КАК ФОРМАЛЬНОЕ ОСНОВАНИЕ
Движение стоимости в качестве капитала
включает в себя превращение денег в рабочую силу и средства
производства, а затем процесс производства, в котором
создаются товары со стоимостью большей, нежели
стоимость первоначально авансированного капитала. При
этом движение стоимости в качестве капитала служит
основанием абсолютной и относительной прибавочной
стоимости. Дальнейший шаг вперед в рассмотрении
движения стоимости в качестве капитала образует
изображение названного движения в его непрерывности, в
периодическом пробегании движущейся стоимостью одних
и тех же фаз. «...Всякий общественный процесс
производства, рассматриваемый в постоянной связи и в
непрерывном потоке своего возобновления, является в то
же время процессом воспроизводства»1. В процессе
возобновления основание предстает отныне
обоснованным. Основанием основания оказывается само
основание. Основание относится само к себе как основание и
как обоснованное. В самом деле, в процессе
воспроизводства капитала предшествующее движение капитала
становится основой, основанием последующего.
Движение стоимости в качестве капитала получает основу в
самой себе. Прежде К. Маркс не воссоздавал
производство капитала в его периодическом возобновлении, и
поэтому не выступало основание самого основания. В
процессе же воспроизводства содержание основания
имеется дважды: один раз как основание и другой раз
как обоснованное.
Элементарный случай воспроизводства - простое
воспроизводство. Если периодически прирастающая
1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 578.
303

капитальная стоимость является лишь фондом
потребления капиталиста, то налицо имеется простое
воспроизводство капитала. Процесс постоянно
возобновляется в том же самом масштабе. Следовательно,
содержание основания (движение стоимости в качестве капитала)
просто повторяется: первый раз оно служит
основанием, второй раз - обоснованным. Один процесс
производства в простом воспроизводстве предполагает другой и
вместе с тем исключает его. Таким образом, налицо
формальное опосредование, отрицательное соотношение
формы с самой собой. Взаимопредполагание формы есть
их тождество. «...В определенном основании имеется
следующее: во-первых, некоторое определенное содерэюа-
ные рассматривается с двух сторон, один раз, поскольку
оно положено как основание, и другой раз, поскольку оно
положено как обоснованное. Само содержание
безразлично к этой форме; в обоих случаях оно есть вообще лишь
одно определение. Во-вторых, само основание есть в
такой же мере момент формы, как и положенное им; это
есть их тоэ1сдество по форме»1. Основание и
обоснованное пока не имеют разного содержания. Именно
потому, что основание не полагает в обоснованном иного
содержания, оно есть формальное. Соотношение
основания и обоснованного внешне их содержанию, не
изменяет его, т. е. формально. Однако формальное
соотношение основания не есть абсолютно чистое
формальное соотношение, ибо оно оказывает на содержание
основания и обоснованного некоторое влияние. «...Хотя
оно (простое воспроизводство - В. В.) есть простое
повторение процесса производства в неизменном
масштабе, тем не менее эта простая повторяемость или
непрерывность придает процессу новые черты, или, скорее,
устраняет те, которые кажутся характерными для него
1 Гегель. Соч. Т. V. С. 542.
304

только как для единичного акта»1. Уже в формальном
соотношении основания и обоснованного содержание
основания известным образом изменяется. Основание
рано или поздно из непосредственно данного
превращается в целиком положенное своим собственным
движением'. «...Что первоначально было исходным пунктом,
то впоследствии благодаря простой непрерывности
процесса, благодаря простому воспроизводству, создается
все снова и снова и увековечивается как собственный
результат капиталистического производства»2. Простое
возобновление капиталистического воспроизводства за
более или менее продолжительный период времени
превращает всякий капитал в капитализированную
прибавочную стоимость. Помимо этого, капитал своим
собственным движением необходимо воспроизводит само
капиталистическое отношение, отношение рабочего и
капиталиста. Следовательно, движение капитала
становится целиком положенным им самим. Из
непосредственно данного основания оно становится основанием
самого себя, опосредованным исключительно самим собой.
1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 579.
:Там же. С. 583.
305

§ 11. ПРЕВРАЩЕНИЕ ПРИБАВОЧНОЙ
СТОИМОСТИ В КАПИТАЛ
КАК РЕАЛЬНОЕ ОСНОВАНИЕ
«Раньше мы исследовали, каким образом
прибавочная стоимость возникает из капитала, теперь
посмотрим, каким образом капитал возникает из прибавочной
стоимости. Применение прибавочной стоимости в
качестве капитала, или обратное превращение прибавочной
стоимости в капитал, называется накоплением
капитала»1. Накопление капитала есть его расширенное
воспроизводство. Основанием отныне служит не капитал,
а прибавочная стоимость. Прибавочная стоимость
капитализируется, порождает новую прибавочную
стоимость, которая в свою очередь капитализируется.
Новая прибавочная стоимость есть обоснованное, которое
становится основанием последующего процесса
производства прибавочной стоимости. Таким образом,
основание порождает обоснованное, обоснованное само
превращается в основание иного обоснованного.
Следовательно, основание и обоснованное есть соотношение
основания с самим собой. Но теперь основание и
обоснованное в качестве основания имеют разное
содержание. В простом воспроизводстве процесс повторяется, в
расширенном воспроизводстве производство
возобновляется всякий раз на иной основе, нежели прежде.
Содержание основания становится отличным от
содержания обоснованного в соотношении основания и,
наоборот, содержание обоснованного оказывается отличным
от содержания основания. В содержании
обоснованного возникает нечто новое, не имевшееся в основании.
Не прежняя, а новая прибавочная стоимость
превращается в основание нового процесса производства. Но и в
содержании основания имеется новое содержание по
1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 592.
306

сравнению с содержанием основания, относившегося к
обоснованному только как тождественному с собой. В
самом деле. Прежде основанием служил капитал, теперь -
прибавочная стоимость. Поэтому в самом основании в
«снятом» виде присутствует различие между
прибавочной стоимостью и первоначально авансированным
капиталом, а основанием непосредственно является
именно прибавочная стоимость. Полученная путем
капитализации этой прибавочной стоимости новая
прибавочная стоимость не выключается из процесса
производства, но превращается в основание нового
процесса производства, отличного от прежнего.
Последующий процесс производства прибавочной стоимости
имеет иное содержание, нежели данный, ибо для того
чтобы прибавочная стоимость могла быть превращена в
капитал, она должна быть превращена в добавочные
средства производства и жизненные средства для
рабочих. При той же степени эксплуатации в этом случае
необходимы дополнительные рабочие силы. «Но тем, что
основание и обоснованное имеют разное содержание,
соотношение основания перестало быть формальным:
возвращение в основание и выхождение из него к
положенному уже не есть тавтология; основание
реализовано»1. Итак, основание полагает некоторое иное
содержание в обоснованном. Движение, происходившее как
будто по кругу, превращается в спираль. Процесс
воспроизводства прибавочной стоимости «повторяется»,
начинаясь с более развитого исходного пункта, чем
исходный пункт предшествующего процесса. Мы видим,
что содержание обоснованного иное, нежели
содержание основания. Содержание основания в реальном
основании отличается от формального основания, а
содержание реального обоснованного отличается от
формального обоснованного.
1 Гегель Соч. Т. V. С. 548.
307

Но что характерно для логики рассмотрения
К. Марксом превращения прибавочной стоимости в
капитал, так это следующее. Превращение прибавочной
стоимости в капитал, расширенное капиталистическое
производство в главе «Капитала», посвященной этому
процессу, характеризуется в отличие от простого
воспроизводства преимущественно количественно. Точнее,
превращение прибавочной стоимости в капитал,
расширенное капиталистическое производство еще не
изучается с той стороны, которая затрагивает и изменяет само
основание - капиталистическую прибавочную
стоимость. Еще не видно, что процесс капиталистического
накопления есть одновременно процесс подрыва
производства прибавочной стоимости. Следовательно,
переход от основания к обоснованному, которое само
становится основанием нового процесса, не есть изменение
самого соотношения оснований. Реальное основание,
превращаясь в другое реальное основание, остается тем
же самым. Правда, при этом содержание основания
изменяется, но изменение не затрагивает собственно
соотношения оснований. Изменение содержания
реального основания и реального обоснованного
представляется внешним соотношению оснований, неизменяющим
самого соотношения оснований и не ведущим к
устранению соотношения оснований.
Итак, реальное основание есть отрицание
формального. В формальном основании и основание и
обоснованное непосредственно тождественны, различие их
есть, но оно еще дано в зародышевом виде. Реальное
основание отрицает непосредственное тождество
основания и обоснованного, обнаруживается разница их
содержания. Но содержание основания и обоснованного
оказывается внешним их соотношению, не
проникающим в это соотношение и потому не выводящем это
соотношение в иное соотношение.
308

§ 12. ВСЕОБЩИЙ ЗАКОН
КАПИТАЛИСТИЧЕСКОГО НАКОПЛЕНИЯ
КАК ПОЛНОЕ ОСНОВАНИЕ
В главе «Простое воспроизводство» на первый план
выступило тождество содержания основания и
содержания обоснованного. В следующей главе «Превращение
прибавочной стоимости в капитал» выдвинулось
различие и безразличие друг к другу содержания
обоснованного и содержания основания. Накопление, взятое так
как оно изображено в последней из названных глав, есть
количественный процесс. Сущность производства
прибавочной стоимости в ходе возобновления этого
процесса не претерпевает изменений, происходят изменения
внешние сущности. Последующий и предыдущий
процессы производства прибавочной стоимости различаются
чисто количественно. Здесь имеется, во-первых,
существенное тождество основания и обоснованного: и в
процессе производства прибавочной стоимости, служащем
основанием, и в процессе производства прибавочной
стоимости, являющемся обоснованным, производство
прибавочной стоимости по существу остается тем же
самым. Изменения, выводящие данную сущность за ее
пределы, еще не исследованы. Во-вторых, имеется
несущественное, количественное различие основания и
обоснованного. Причем существенное тождество основания и
обоснованного выступает внешним по отношению к
несущественному различию.
Между тем, движение капиталистического
расширенного воспроизводства есть одновременно такое
накопление, которое совершается путем существенных
изменений строения капитала. Важнейшим рычагом
накопления при этом служит рост производительной силы
труда, вызывающий изменение стоимостного строения
309

капитала: относительно уменьшается доля
переменного капитала и увеличивается доля постоянного
капитала. Конечно, «разность между постоянным и
переменным капиталом возрастает много медленнее, чем
разность между той массой средств производства, в которую
превращается постоянный капитал, и той массой
рабочей силы, в которую превращается переменный капитал.
Первая разность увеличивается вместе с последней, но
в меньшей степени, чем последняя»1. Изменение
стоимостного строения капитала в связи с изменением
технического строения капитала представляет собой
качественное и существенное изменение в расширяющемся
воспроизводстве капитала. Постоянное относительное
увеличение постоянного капитала при непрерывном
уменьшении переменного модифицирует самую суть
накопления капитала и создает предпосылки его
гибели. К. Маркс развертывает подробную картину
качественных и существенных изменений, какие происходят
в капиталистическом производстве в ходе
относительного роста постоянной и уменьшения переменной
части капитала. Капитал концентрируется и
централизуется. Главнейший рычаг капиталистического накопления
оказывается одновременно и тем рычагом, который
подрывает основное условие существования рабочего -
продажу им своей рабочей силы, ибо с возрастанием
производительности труда во все больших масштабах
производится относительное перенаселение,
промышленная резервная армия, а, следовательно, создаются
более благоприятные обстоятельства для гнета капитала
на занятую часть рабочего класса. «Чем больше
общественное богатство, функционирующий капитал,
размеры и энергия его возрастания, а, следовательно, чем
больше абсолютная величина пролетариата и произво-
' Маркс К, Энгельс Ф Соч Т. 23. С. 637
310

дительная сила его труда, тем больше промышленная
резервная армия. Свободная рабочая сила развивается
вследствие тех же причин, как и сила расширения
капитала. Следовательно, относительная величина
промышленной резервной армии возрастает вместе с
возрастанием сил богатства. Но чем больше эта резервная
армия по сравнению с активной рабочей армией, тем
обширнее постоянное перенаселение, нищета которого
прямо пропорциональна мукам труда активной рабочей
армии. Наконец, чем больше нищенские слои рабочего
класса и промышленная резервная армия, тем больше
официальный пауперизм. Это - абсолютный, всеобщий
закон капиталистического накопления. Подобно всем
другим законам, в своем осуществлении он
модифицируется многочисленными обстоятельствами, анализ которых
сюда не относится»1.
Мы видим, что речь идет об изменениях, которые
ведут в конечном итоге к устранению данной сущности,
к подрыву самих основ производства прибавочной
стоимости, к гибели самого предмета, капитализма.
С одной стороны, эти изменения носят
качественный характер, ибо в последнем счете они
обусловливают необходимость гибели предмета и превращения его
в качественно иной предмет. Качество предмета есть
то, что предмет есть, или то, что есть предмет как
таковой. Определение качества осуществляется путем
указания места данного предмета среди других предметов.
Определение качества развивающегося предмета
происходит ближайшим образом посредством сравнения
его с предыдущей и последующей ступенью данного
процесса развития. Качество капитализма выясняется
при сравнительном изучении его с предшествующим и
последующим уровнем развития общества. Если у Геге-
1 Маркс К, Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 659.
311

ля сущность не определялась через качество, то это
происходило потому, что сущность представлялась ему
неисторической и не как сущность определенного
предмета, существующего наряду с другими предметами.
Поскольку же К. Маркс понял сущность как сущность
определенного предмета, существующую в пространстве
и времени наряду и в связи с другими сущностями, то в
логике К. Маркса сущность есть качественно
определенная.
С другой стороны, отмеченные выше изменения в
строении капитала есть не только качественные, но и
существенные. Если качество есть определенность
предмета в его отличии от других предметов, то сущность
есть отношение данного предмета к самому себе, или в
отношении к другим предметам его отношение к
самому себе (причем в «Капитале» это такое отношение,
которое выводит за сферу данной сущности). Так,
накопление капитала путем изменения его строения есть
отношение капитала к самому себе в изменении им самого
себя.
Основание, т. е. в данном случае каждый
предшествующий процесс расширенного воспроизводства
капитала, и обоснованное, т. е. здесь каждый
последующий процесс расширенного воспроизводства капитала,
существенно тождественны друг другу, ибо и там и тут
осуществляется расширенное воспроизводство
капитала. Одновременно в силу изменения строения капитала
обоснованное существенно отличается от основания.
Основание само по себе порождает обоснованное,
существенно тождественное с собой и одновременно
существенно отличное от себя.
Если в формальном основании основание и
обоснованное были тождественны, а их различие имелось в
зародыше, если в реальном основании основание и обо-
312

снованное были несущественно различны, причем
существовало также и их существенное тождество как
основа внешняя их несущественному различию, то в полном
основании существенное тождество само в себе
содержит одновременно существенное различие: основание
существенно тождественно и существенно не
тождественно обоснованному. Мы уже имели дело с противоречием
сущности, теперь мы вновь как бы возвращаемся к
положенной, развитой форме противоречия, но здесь
выступает противоречие сущности как основания и той же
сущности как обоснованного. Такое «возвращение»
происходит и в изложении К. Маркса: «...все методы
производства прибавочной стоимости являются в то же время
методами накопления, и всякое расширение накопления,
наоборот, становится средством развития этих методов»1.
В понимании категории основания особенно
отчетлива колоссальная разница логики «Капитала» и
логики Гегеля. К. Маркс в противоположность Гегелю
трактует движение от основания к основанию как
постоянное воспроизведение углубляющихся противоречий и
сужение основы их существования, как движение, в
конечном счете приводящее к устранению данной
сущностью самой Себя. Производство прибавочной стоимости,
совершающееся в зрелом капитализме главным образом
посредством увеличения производительной силы труда,
своим собственным движением необходимо ведет к
относительному уменьшению V (в пределе относительная
величина V стремится к 0) и увеличению с (в пределе
относительная величина с стремится к бесконечности). Тем
самым неизбежно углубляются противоречия
капитализма и сужается его база, ибо прибавочная стоимость
создается переменным капиталом. Вместе с тем само
движение капитала, подрывая во все большей степени ос-
1 Маркс К, Энгельс Ф Соч. Т. 23. С. 660.
313

новное условие существования рабочих - продажу
рабочей силы, толкает их на борьбу, создает силу,
устраняющую капиталистический способ производства.
Следовательно, сущность своим собственным движением
создает противоречивые стороны, доводит отношения
между ними до высшей степени напряжения и, наконец,
до разрешения противоречия, в котором исчезает сама
данная сущность. Причем К. Маркс в соответствии с
принципом историзма впервые в истории мышления
различает пассивную и активную стороны противоречия.
314

§ 13. ТАК НАЗЫВАЕМОЕ ПЕРВОНАЧАЛЬНОЕ
НАКОПЛЕНИЕ КАК УСЛОВИЕ
Рассмотрим с точки зрения категориального
анализа первоначального накопления предшествующее
развертывание мысли К. Маркса в «Капитале».
Общими условиями капиталистического производства
являются товар и деньги. Это необходимые, но недостаточные
условия капитализма. Пока товар и деньги изучались
К. Марксом в известном отвлечении от процесса
производства капитала, они не выступали в качестве
собственно условий названного процесса, но представлялись как
непосредственное, как бытие предмета. Здесь налицо
непосредственное тождество условия и основания.
Исследование превращения денег в капитал показало связь
товара и денег с капиталом, но тем самым они
предстали собственно условиями существования капитала.
Однако непосредственность товара и денег осталась.
Исходный пункт исследования товара и денег остался
непосредственно данным. Итак, условие было понято
прежде всего в качестве непосредственного единства с
основанием. Затем условие было отличено от того,
условием чего оно является. Произошел переход от
рассмотрения условия к основанию. Причем момент непос-„
редственной данности сохранился. «Условие есть,
следовательно, во-первых, непосредственное,
многообразное наличное бытие. Во-вторых, это наличное бытие
соотнесено с некоторым другим, с чем-то таким, что
является основанием не этого наличного бытия, а в
другом отношении; ибо само наличное бытие
непосредственно и не имеет основания»1. Действительно, товар и
деньги как общие условия капитала непосредственны,
капитал есть основание не товара и денег как таковых,
1 Гегель Соч. Т V. С. 559.
315

но основание самого себя и капиталистического
движения денег и товаров.
Превращение этих условий в основание
предполагает их развитие, дополнительные условия. Так,
превращение денег в капитал невозможно, если нет
собственников средств производства и свободных рабочих,
лишенных средств производства. Товарное производство
должно быть настолько развито, чтобы товаром стала
и рабочая сила.
Это последнее условие, с одной стороны,
непосредственно, ибо еще неизвестно, каким образом рабочая
сила становится товаром. К. Маркс просто исходит из
существующего положения вещей, когда рабочая сила
уже есть товар. С другой стороны, это условие
опосредовано. Условие есть всегда условие чего-то и, значит,
связано с тем, условием чего оно служит. Коль скоро
начинается рассмотрение связи, превращения этих
условий в основание, исследуют не только необходимые,
но и достаточные условия основания. При этом
становится необходимым рассмотреть условие в его
существенном тождестве с основанием. Ближайшее
исследование условия как условия основания обнаруживает, что
само условие есть не одно условие основания, а что оно
есть само основание. Так, отделенность производителя
от средств производства и сосредоточение средств
производства в руках капиталиста есть и условие
капитализма, и само капиталистическое отношение. Условие
оказывается содержанием основания. Но пока К. Маркс
таким образом охарактеризовал капиталистическое
отношение, остается невыясненным самый процесс
капиталистического производства, его формы, его движение.
Капиталистическое отношение еще, так сказать, не
развернуто, оно существует в себе. Следовательно, условие
образует содержание основания, которое является
содержанием в зародыше, в себе. Вместе с тем условие ос-
316

тается непосредственно данным, т. е. безразличным
основанию и потому безусловным. Условие есть условие,
потому что оно условие чего-то, т. е. основания, т. е. в
связи с основанием. Эта связь еще внешняя, ибо
основание в действительности не произвело своего условия.
Так, К. Маркс в отделе «Превращение денег в капитал»
прослеживает превращение условий капитализма в
капитализм. Собственно же движение капитала и
порождение движением капитала условий его существования
пока не стало предметом изложения К. Маркса.
Выше речь шла о том, что условие не есть
основание и одновременно условие есть основание в себе, в
зародыше. Но и основание не есть условие. «Нечто есть
не в силу своего условия...»1. Условие есть
непосредственное, хотя оно не есть условие без связи, без
опосредования основанием. Основание есть движение,
опосредование, хотя без условия, без непосредственного оно не есть
основание. Условие в основании есть момент
непосредственности, т. е. безусловности. Но условие, не существуя
в качестве условия без движения предмета, без
опосредования им самого себя, т. е. без основания, не является
самим этим движением, опосредованием, основанием.
На примере капитала это видно весьма отчетливо.
Наличие рабочих на одной стороне и капиталистов на
другой есть условие капитала и вместе с тем само
капиталистическое отношение в себе. Но капитал не есть такое
застывшее отношение, а есть движение,
совершающееся в различных формах. Именно в движении,
самовозрастании, самопорождении стоимостью самой себя и
существует капитал как капитал. В этом движении и в
качестве такового движения капитал образует основание
условия. В этом смысле основание «имеет некоторое
собственное содержание, противостоящее содержанию ус-
' Гегель Соч. Т. V. С. 560.
317

ловия»1. Собственное содержание основания в
«Капитале» представлено в изложении движения капитала.
Итак, мысль, двигаясь от условия к основанию,
приходит к отрицанию непосредственного единства
условия и основания. Устанавливается, что условие
тождественно основанию и что специфическое содержание
основания выводится из специфического содержания
условия, обратное еще не раскрыто. Следовательно,
специфические содержания условия и основания находятся
во внешней связи друг с другом. Условие и основание, с
одной стороны, безразличны друг другу, с другой
стороны, опосредованы друг другом. И условие и
основание есть противоречие безразличной
непосредственности и существенного опосредования - есть то и другое в
одном соотношении; или, иначе говоря, «каждая из
обеих сторон есть противоречие самостоятельного
устойчивого наличия и того определения, что она есть лишь
момент»2. Следующей ступенью углубления понимания
условия в «Капитале» является специальная
характеристика основания и условия как продукта, результата
движения основания. Если условия даны, то основание
своим собственным движением опосредует, полагает,
воспроизводит как себя, так и свои необходимые и
достаточные условия. Капиталистический процесс
производства, взятый в его непрерывности, есть, между
прочим, воспроизводство капиталиста и рабочего. В
движении основания условие обусловлено, но не каким-то
новым условием, а самим основанием. Это единое
существенное единство основания и условия Гегель
называет абсолютно безусловным3. Основание оказывается
условием, а условие основанием. Основание
воспроизводит своим движением все необходимые и достаточные
1 Гегель. Соч. Т V. С. 561.
2 Там же. С 562.
* Там же. С. 564-565.
318

условия своего существования. Мысль, выводя
специфическое содержание основания из специфического
содержания условия и, наоборот, специфическое содержание
условия из специфического содержания основания,
совершает отрицание отрицания. Достигается понимание
внутреннего единства различного: условия и основания.
Тем самым завершается рассмотрение сферы сущности.
«Если имеются налицо все условия какой-нибудь мыслимой
вещи, то она вступает в существование...»1.
В логическом плане рассмотрение условий,
основания и сущности вообще завершено. Однако в логике
К. Маркса в отличие от логики Гегеля предмет, сущность
трактуются исторически. Предмет логики «Капитала»
не есть предмет вообще, он возникает, развивается и
гибнет. Поэтому необходима специальная
характеристика возникновения капиталистического производства.
После того, как исследовано движение уже возникшего
капитала, выявление его возникновения не
представляет особых трудностей. Само движение возникшего
предмета (капитала) указывает на исходный пункт
возникновения, ибо предмет своим собственным движением
воспроизводит себя и все достаточные условия своего
существования, а ретроспективное рассмотрение
направления изменений возникшего предмета позволяет
точно определить исходный пункт возникновения. Так,
капитал своим движением необходимо воссоздает
капиталистические отношения и все те необходимые
условия его существования, которые тождественны самому
его существованию: собственника средств производства,
отделение производителя от средств производства,
рабочую силу как товар.
Товар и деньги также образуют необходимые
условия существования капитала, без них нет капитала.
* Гегель Соч. Т. V. С. 568.
319

Но при наличии товаров и денег капитал существует не
всегда.
Процесс первоначального возникновения
предмета есть возникновение не только таких условий, без
которых предмета не может быть, но прежде всего таких,
при наличии которых предмет необходимо существует.
Эти последние условия совпадают с существованием
самого предмета. Такими условиями являются наличие
свободного рабочего, лишенного средств производства, и
нали-чие собственника, владеющего средствами
производства. Естественно, что процесс первоначального
возникновения капитала есть не что иное, как личное
освобождение производителей, позволяющее им продавать
на определенное время свою рабочую силу, отделение
от производителя средств производства и накопление в
руках противоположного сорта товаровладельцев денег,
средств производства и жизненных средств.
Дальнейшее рассмотрение первоначального
накопления капитала К. Марксом преследует цель
прежде всего фактической проверки полученных положений.
Охарактеризовав собственно развитие
(капиталистического производства), затем первоначальное
возникновение развивающегося предмета, К. Маркс
заключает изложение сферы сущности определением
тенденции развития предмета в целом, от его возникновения
до гибели. Мы имеем в виду заключительный параграф
двадцать четвертой главы первого тома «Капитала».
Развивающийся предмет, воспроизводя себя и свои
условия, вместе с тем подрывает своим развитием свое
существование и совпадающие с последним условия. На
известном уровне предмет сам создает условия своей
гибели. Образуется новый предмет.
Последняя, двадцать пятая глава посвящена
критике теории предмета и потому не входит
непосредственно в круг обсуждаемых нами проблем.
320

Глава IV
ОБРАЩЕНИЕ КАПИТАЛА КАК ЯВЛЕНИЕ
Работа над вторым и третьим томами «Капитала»
не была завершена К. Марксом. Ф. Энгельс,
осуществивший гигантский труд по подготовке этих томов
«Капитала» к печати, ограничил свою работу по
преимуществу упорядочением уже имевшихся рукописей, выбором
между различными вариантами, сравнительно
небольшими собственными дополнениями и редактированием.
Будучи исключительно скромным и тактичным, Ф.
Энгельс стремился к тому, чтобы произведение,
приобретя вид пригодный для печати, осталось созданием
«исключительно автора, а не редактора...»1.
Логика объекта, движение мысли по объекту
наиболее отчетливо, полно и правильно выражается в
завершенных результатах исследования. Поскольку
неизвестно, какие изменения в логику изложения внес бы
К. Маркс, если бы ему удалось полностью закончить
работу над второй и третьей книгами, и, кроме того,
поскольку наиболее общие теоретические подразделения
предмета меньше всего изменяются в процессе
дальнейшего исследования, постольку логику второго, а
особенно третьего, наименее разработанного тома
«Капитала» целесообразно рассматривать в более общем виде,
чем логику первого тома.
Предмет исследования второго тома «Капитала»
К. Маркса - процесс обращения капитала. В логическом
аспекте капитал предстает теперь в качестве явления.
Анализируя первый том, мы видели, что товар и деньги
образуют сферу бытия предмета, а процесс
производства капитала - его сущность. Движение мысли осуще-
Маркс К., Энгельс Ф Соч. Т. 24. С. 3.
321

ствлялось от бытия к сущности. Сущность была
рассмотрена как таковая, сама по себе, в «чистом» виде. Во
втором томе К. Маркс возвращается от сущности к бытию
на основе познанной сущности. Речь идет уже не
просто о бытии, а о существенном бытии. В первом томе
исследовались товар и деньги капиталистического
общества. Капиталистическая модификация товара и
денег присутствовала скрыто, неявно, потенциально. Во
втором томе Маркс воспроизводит уже не
капиталистический товар и не капиталистические деньги, а
товарный капитал и денежный капитал. Сущность берется в
сфере непосредственности, поверхности и в единстве с
этой сферой, на первый план выступает существенное
бытие. «Сущность, достигшая непосредственности, есть
ближайшим образом существование...»].
1 Гегель Соч. Т. V. С. 572.
322

§ 1. СУЩЕСТВОВАНИЕ
(кругооборот капитала)
В первом отделе второй книги «Метаморфозы
капитала и их кругооборот» К. Маркс излагает
кругооборот именно капитала, а не чего-либо иного. Но при этом
сущность капитала специально вновь не
рассматривается, она предполагается данной и обращает на себя
внимание лишь с точки зрения обращения капитала.
Капитал определяется так, как он движется в сфере
обращения. Обращаясь, капитал принимает форму денег,
товара, вступает в производство, выходит из него в
форме товара и вновь принимает форму денег.
Следовательно, во-первых, сфера сущности
«снята», она исчезла, сохранившись в своем исчезновении.
Хотя при изучении кругооборота капитала К. Маркс
отвлекается от собственно процесса производства
капитала, однако кругооборот капитала не может быть
понят без предварительного исследования процесса
производства капитала. Кругооборот капитала
относительно самостоятелен, специфичен, но эта
самостоятельность существует лишь при наличии производства
капитала. Во-вторых, имеется налицо непосредственность -
форма товара, денег, производства с точки зрения
обращения капитала. Итак, кругооборот капитала есть
непосредственность, существующая в качестве «снятой»
сущности. Это не непосредственность, полученная до
понимания сущности, это и не сущность как таковая.
Существование есть непосредственность, выступающая
на пути «возвращения» мысли от исследования
сущности самой по себе к непосредственности, взятой с точки
зрения сущности. Иначе говоря, К. Маркс воссоздает не
просто непосредственно данные стороны предмета, а
непосредственно данные стороны в их связи,
опосредовании сущностью.
323

Кругооборот капитала по отношению к
производству капитала выступает в логическом плане как
отношение существования и сущности. Более близкое рас-
смот-рение показывает, что процесс кругооборота
капитала имеет несколько стадий. Капитал, совершающий
кругооборот и переходящий из одной формы в другую,
находится в отрицательном единстве с собой: одна
форма кругооборота не существует без других,
одновременно капитал может быть только в одной из форм и не
может быть в других формах. При этом сущность
капитала «снята», сущность капитала дана
непосредственно. Капитал в процессе кругооборота, взятый не по
отношению к производству капитала, а по отношению к
различным формам кругооборота, есть вещь.
Существование есть существенная непосредственность,
непосредственность, фиксированная в связи с сущностью. Вещь
есть существенная непосредственность в ее
отрицательном единстве с собой.
Капитал сам по себе в своем кругообороте при
отвлечении от форм и стадий кругооборота есть вещь-в-
себе, т. е. единство форм и стадий своего кругооборота
в отвлечении от этих форм и стадий. Следовательно,
вещь-в-себе есть существенная непосредственность в ее
отрицательном единстве с собой, фиксированная в
моменте единства. Капитал в кругообороте принимает
денежную, производительную, товарную формы. Эти
формы в их сопоставлении друг с другом есть не что иное,
как различия денег, производства, товара друг с другом.
Такие различия принадлежат сфере бытия, они
представляют собой не существенное непосредственное, а
просто непосредственное. Для их понимания совсем не
требуется знание сущности капитала. Итак, имеется, с
одной стороны, вещь-в-себе, а с другой стороны,
непосредственное многообразие. Различие денег,
производства, товара есть непосредственное многообразие,
324

но это многообразие в кругообороте капитала.
Следовательно, непосредственное многообразие соотносится
с существенной непосредственностью и оказывается
несущественным существованием по отношению к вещи-
в-себе.
Капитал в кругообороте не образует товара,
денег, производства как таковых, но без капитала товар,
деньги, производство не являются формами
кругооборота капитала. Капитал служит здесь не основанием, а
основой. Таким образом, вещь-в-себе представляется
основой (непосредственным единством, но не
основанием непосредственного многообразия).
Капитал различает себя в кругообороте, относясь
к некоторому другому (товару, деньгам, производству
вообще). Это различия чего-то другого, а не капитала.
Товар, деньги, производство в их отличии друг от друга
как товара, денег, производства не есть различия
капитала. Следовательно, вещь-в-себе имеет различия в
отношении к другому, это различия с другим, а не
определения ее самой. Но товар, деньги, производство, будучи
включены в кругооборот капитала, становятся его
функциональными формами. Капитал функционирует в
различных формах в процессе своего кругооборота.
Капитал во всех этих формах, во-первых, соотносится с
другим: с деньгами, товаром, производством; во-вторых, в
соотношении с другим он сохраняет себя: в деньгах,
товаре, производстве проявляется именно капитал.
Деньги, товар, производство берутся не сами по себе, а в их
функционировании в качестве капитала. Капитал
существует в деньгах, затем в товаре, затем в производстве,
после чего снова в товаре и, наконец, опять в деньгах,
но при этом капитал остается капиталом. Таким
образом, капитал есть вещь, которая имеет свойства или
функции. Свойство есть такое отношение вещи к другому, в
котором вещь остается сама собой. Капитал в своем
325

кругообороте функционирует, обладает свойствами, но
не форма денег, товара, не продолжение кругооборота
капитала в производстве создает капитал. Капитал
проявляется в своем кругообороте. Следовательно, в
«Капитале» К. Маркс показывает на определенном
предмете, что вещь в свойствах, в отношениях проявляется,
но не создается ими. Вещь-в-себе тождественна себе в
полагаиии своих свойств, наличия в них полностью.
Капитал в кругообороте тождествен своим
функциональным формам, дан в них полностью. Поэтому
рассмотрение всех функциональных форм кругооборота капитала
есть полное рассмотрение и кругооборота капитала. Но
тем не менее начинать это изучение следует не с
функциональных форм, а с того, что функционирует и что не
создается своим функционированием, с краткого
общего отношения кругооборота капитала к процессу
производства капитала.
Порядок рассмотрения свойств, функций
определяется последовательностью смены функциональных форм
в движении самой вещи. Так, денежный капитал и
исторически, и логически проходит последовательно
следующие стадии: Д - Т - ...П...Р - Д' (где Д -
первоначальное количество денег, Т - товар, П - процесс
производства, точки обозначают перерыв обращения, Т' - товар,
являющийся продуктом производства, Д' - деньги, на
которые обменивается Т').
В результате изучения стадий кругооборота
денежного, производительного, товарного капиталов
обнаруживается, что капитал в кругообороте есть нечто
неопределенное, тождественное с собой и отличающееся
лишь свойствами, функциональными формам. «...На
долю вещи без ее свойств не остается ничего другого,
кроме абстрактного в-себе-бытия...»1.
1 Гегель. Соч. Т. V. С. 585.
326

Функциональные формы: кругооборот денежного,
кругооборот производительного, кругооборот
товарного капиталов и стадии этих кругооборотов выступают
отдельно друг от друга. Их непрерывность, единство
первоначально специально не фиксируется К. Марксом. Так,
Маркс прежде всего рассматривает кругооборот
денежного капитала, затем производительного, товарного и,
наконец, единство этих кругооборотов. До
специального рассмотрения единства свойство, функциональная
форма выступает в известной самостоятельности от
вещи (от капитала). Свойства представляются, таким
образом, в качестве самостоятельных материй, а вещь
их конгломератом.
Следующий шаг движения мысли в «Капитале»
образует установление единства трех фигур процесса
кругооборота. «Если Обр. обозначает весь процесс
обращения, то три фигуры процесса кругооборота могут
быть изображены так:
I) Д-Т... П...Т' -Д'
И) П ... Обр. ... П
III) Обр. ... П ... (Т).
Если мы все три формы рассмотрим в
совокупности, то все предпосылки процесса кругооборота
оказываются его результатом, предпосылкой, созданной им
самим. Каждый момент является исходным пунктом,
переходным пунктом и пунктом возвращения»2. Итак, речь
идет о единстве различных функциональных форм,
представленных ранее в отдельности, или о единстве
самостоятельных материй. Но это - единство единичных
актов трех фигур кругооборота. Кругооборот в его
постоянном возобновлении еще не стал предметом изложения.
К чему же в этом случае сводится единство
самостоятельных материй? Кругооборот капитала, взятый в це-
1 Маркс К., Энгельс Ф Соч. Т. 24. С. 115.
327

лом и как не возобновляющийся акт, есть
одновременное существование различных частей капитала в форме
денежного, производительного и товарного капитала.
Но при этом, если какая-нибудь часть капитала
находится в одной из форм, то она не может одновременно
существовать в другой форме.
Итак, вещь есть одновременно и та и другая и т. д.
материя, вместе с тем поскольку где-то и когда-то в ней
налична одна материя, постольку там и тогда нет
другой материи. Одна самостоятельная материя
предполагает другие материи и существует одновременно с ними.
Но там и тогда, где и когда она существует, нет места
для других материй. Материи в своем взаимодействии
остаются самостоятельными.
328

§2. ЯВЛЕНИЕ
(оборот капитала)
В процессе кругооборота капитал выступал
расчлененным на самостоятельные функциональные формы.
Обращение капитала представлялось состоящим из
прерывных кругооборотов, кругооборотов как единичных
актов. Второй отдел второй книги «Капитала» посвящен
обороту капитала. «Кругооборот капитала,
определяемый не как отдельный акт, а как периодический
процесс, называется оборотом капитала»1. Кругооборот
капитала предстает теперь не изолированно, не
самостоятельно, но в постоянном возобновлении. Капитал
является и в кругообороте, и в обороте. В
кругообороте он является как существование, ибо здесь капитал,
т. е. сущность, непосредствен не только в том смысле,
что он обнаруживается в обращении, в поверхностной
сфере, но также и в том смысле, что связи между
кругооборотами не фиксируются. В обороте капитал
становится собственно явлением, так как капитал, т. е. сущность,
есть непосредственное потому, что он проявляется в
обращении, однако он уже и не есть непосредственное
постольку, поскольку кругообороты рассматриваются в их
непрерывности, в их возобновлении, единстве.
Следовательно, капитал как вещь опосредует сам себя в
сфере проявления.
Коротко говоря, собственно явление и
существование служат проявлением сущности, т. е. и то и другое есть
непосредственное, в котором обнаруживается сущность.
В собственно явлении имеются налицо все различные
проявления в их единстве, непрерывности,
тождественности. В категории существования проявление берется
в его единичности; единство, непрерывность
проявлении специально не фиксируется.
1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 24. С. 175.
329

Дальнейшее развитие мысли заключается в
изучении единства, тождества, постоянства в сменяющих друг
друга проявлениях. В обороте постоянным в смене форм
остается капитал, однако, не капитал вообще, а
производительный капитал в его различном влиянии на
способ обращения, т. е. основной и оборотный капитал.
Именно различие основного и оборотного капитала
пронизывает оборот и служит его законом.
Пребывающее в смене проявлений есть закон явлений. Закон
проявлений не есть сущность как таковая. Различие
основного и оборотного капитала не есть исключительно
различие производства капитала, но есть различие
производства капитала в его влиянии на способ
обращения капитала. Закон проявлений есть постоянное,
пребывающее в сфере явления, где сущность дана
непосредственно, а не так как она есть сама по себе.
Постоянство в смене явлений есть закон явлений, но не есть
сущность сама по себе. Сущность сама по себе и закон
явлений не тождественны. «Закон есть ...существенное
явление...»1.
Явление имеет помимо закона несущественное
содержание, спокойное наличие которого образует закон.
Явление есть закон в беспокойной смене проявлений.
Оборот основного и оборот оборотного капиталов и есть
закон явления в беспокойной смене проявлений. При
таком изображении закон явления выступает уже не как
одна сторона явления по отношению к явлению в целом,
а образует целостность явления, включающую в себя в
качестве момента несущественное существование.
Постоянное, пребывающее в явлении содержит в себе свою
отрицательность, несущественное, то, в чем оно
сменяется. Такой нам представляется логика второго отдела
второй книги «Капитала», логика, взятая в ее общем
виде. Более подробное ее рассмотрение кажется
нецелесообразным, ибо логическая обработка этого отдела
К. Марксом не завершена.
1 Гегель. Соч. Т. V. С. 602.
330

§3. СУЩЕСТВЕННОЕ ОТНОШЕНИЕ
(воспроизводство и обращение всего
общественного капитала)
В третьем томе «Капитала» К. Маркс резюмирует
содержание третьего, последнего отдела второго тома:
«Там, - именно в третьем отделе, при рассмотрении
процесса обращения как опосредствования общественного
процесса воспроизводства, - оказалось, что
капиталистический процесс производства, рассматриваемый в
целом, есть единство процесса производства и
обращения»1. Это означает, что именно здесь специально
вскрывается единство сущности и явления. Ранее К. Маркс
исследовал сущность как таковую, затем явление в его
«чистом» виде, теперь задача заключается в изучении
их единства. В третьем, последнем отделе второй книги
«Капитала» производство и обращение еще
безразличны друг к другу, и в то же время они берутся лишь
постольку, поскольку находятся в единстве, в связи друг с
другом. Маркс фиксирует их отрицательное единство:
каждый процесс самостоятелен так, что
самостоятельность существует только в соотношении с другим
самостоятельным процессом. «Поэтому, хотя существенное
отношение еще не есть истинное третье к сущности и
существованию, но оно уже содержит в себе
определенное соединение обоих»2. Действительно, в разбираемом
отделе не подлежит обсуждению полное единство
производства и обращения, сущности и явления. Это
составляет предмет третьей книги «Капитала». Во второй
книге «Капитала» уже изучается единство производства и
обращения, но еще не рассматриваются его формы.
Стороны единства - производство и обращение, - посколь-
1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 25. 4. I. С. 29.
"-Гегель Соч. Т. V. С. 613.
331

ку они имеются в существенном отношении, есть
самостоятельные целостности, каждая из которых
существует отрицанием другой. Мысль исследователя пока не
касается форм единства, в которых стороны отношения
теряют свою самостоятельность и образуют всего лишь
моменты. Существенное отношение есть ближайшим
образом отношение целого и частей. В самом деле, «как
в первом, так и во втором отделе речь постоянно шла
лишь об индивидуальном капитале, о движении
обособившейся части общественного капитала. Но
кругообороты индивидуальных капиталов переплетаются друг с
другом, предполагают и обусловливают друг друга и как
раз благодаря этому-то сплетению образуют движение
всего общественного капитала»1. В третьем отделе
К. Маркс рассматривает индивидуальные капиталы как
части общественного капитала, речь идет об
обращении всего общественного капитала. Следовательно,
предмет изучается с логической точки зрения,
преимущественно в аспекте категорий целого и части. В
первом и втором отделах подвергался исследованию
индивидуальный капитал, т. е. часть общественного капитала.
Отношение индивидуальных капиталов представлялось
чисто внешним. Таким образом, части выступали как
непосредственно самостоятельные, существующие сами по
себе. Однако частей нет без целого. Части включают в
себя в качестве своего момента целое. «Но так как они
суть нечто самостоятельное, то это соотношение есть
лишь некоторый внешний момент, к которому они сами
по себе безразличны»2. Общественный капитал
представлялся простой суммой индивидуальных капиталов.
Целое представлялось суммой частей. Сама
постановка вопроса о необходимости специального изучения
1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 24. С. 397.
2 Гегель Соч. Т. V. С. 616-617.
332

общественного капитала свидетельствует о том, что
К. Маркс не сводит целое к его частям, что части еще не
есть целое. Следовательно, целое есть нечто иное по
отношению к частям. Вместе с тем индивидуальные
капиталы выступают как части лишь в отношении к
общественному капиталу, а общественный капитал есть
совокупность индивидуальных капиталов. Таким образом,
части и целое самостоятельны но отношению друг к
другу и одновременно части есть части лишь в целом, а
целое есть целое только в частях, целое и части
взаимообусловлены.
Мы видели, что рассмотрение отношения частей и
целого в «Капитале», начатое подробным
рассмотрением частей, переходит к исследованию целого, а именно
тогда целое представляется чем-то большим, нежели
сумма частей, несводимым к частям.
Ближайшее исследование воспроизводства и
обращения всего общественного капитала заставляет
акцентировать внимание на опосредовании общественным и
индивидуальным капиталами друг друга.
Следовательно, предметом изучения становится отрицательное
единство, взаимообусловленность целого и частей. Целое и
части берутся «снятыми». Маркс фиксирует теперь не
непосредственность, самостоятельность
общественного и индивидуальных капиталов, но исключительно их
опосредование друг другом. Весь общественный
капитал Маркс изображает не в отдельности от
индивидуальных капиталов и не как отношение изолированных
индивидуальных капиталов. Рассматривается единство
индивидуальных капиталов, в котором индивидуальные
капиталы имеются в «снятом» виде, т. е. в качестве
моментов, совокупность которых и есть общественный
капитал. Целое и части, следовательно, есть моменты,
существуют исключительно в их единстве. Вместе с тем
333

Маркс еще не показывает как обращение
общественного капитала в целом существенно влияет на
возникновение, формирование, развитие индивидуального
капитала. Таким образом, целое и части относятся друг к другу
не только в качестве моментов, но и в качестве чего-то
самостоятельного. «Целое и части есть то чуждое
мысли отношение, на которое представление набредает
прежде всего; или, взятое объективно, это отношение
есть мертвый, механический агрегат, который хотя и
обладает определениями формы, благодаря чему
многообразие его самостоятельной материи соотносится в
некотором единстве, но обладает ими таким образом, что
это единство остается внешним для многообразия»1.
Общественный капитал как единство,
совокупность индивидуальных капиталов, как целое внутренне
единое с индивидуальными капиталами в своем
движении воспроизводства и обращения есть сила. Формы
расчленения общественного капитала, которые он
принимает в этом своем движении, есть проявления силы
вовне. Таким проявлением силы вовне является
подразделение всего общественного капитала на
капиталистическое производство средств производства и
капиталистическое производство предметов потребления. Это
разделение есть проявление общественного капитала.
Следовательно, сила есть целое, взятое не в его
самостоятельности по отношению к частям, а со стороны
внутреннего единства с частями. Проявление таким
образом фиксированного целого есть проявление силы
вовне. Маркс изучает два подразделения общественного
производства не сами по себе, а лишь постольку,
поскольку они служат проявлениями движения
совокупного капитала и воспроизводятся им. Следовательно,
проявления вовне изучаются именно и только как проявле-
1 Гегель Соч. Т. V С 621
334

ния силы. Они констатируются как отличные от силы
исключительно с целью прослеживания в них движения
силы. При рассмотрении простого и расширенного
воспроизводства всего общественного капитала Маркс во
главу угла ставит единство капитала в различных его
проявлениях, т. е. тождество силы и ее проявлений,
внутреннего и внешнего.
335

Глава V
ПРОЦЕСС КАПИТАЛИСТИЧЕСКОГО
ПРОИЗВОДСТВА, ВЗЯТЫЙ В ЦЕЛОМ,
КАК ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ ПРЕДМЕТА
Третий том «Капитала» К. Маркс оставил
значительно более далеким от завершения, чем второй. «Как
увидит читатель из последующего изложения, - пишет
об этом Ф. Энгельс, - работа по редактированию этой
книги существенно отличалась от редактирования
второй книги. Для третьей книги имелся только один
первоначальный набросок, к тому же изобиловавший
пробелами»1. Между тем, чем в меньшей степени труд,
изображающий процесс развития, подготовлен для печати,
тем менее он пригоден для исследования его с точки
зрения объективной логики. Идеальным объектом
объективно логического рассмотрения является абсолютно
завершенное мысленное воспроизведение предмета.
Поэтому объективная логика третьей книги подлежит
изучению в более общем, в менее детальном виде, чем
объективная логика, выраженная во второй книге. Уже
во второй книге обнаруживалось единство сущности и
явления. Мы отмечали выше незаконченность этого
единства: производство и обращение, сущность и
явление были поняты в отрицательном единстве друг с
другом. В конце логического рассмотрения последнего
отдела второй книги было констатировано тождество
внешнего и внутреннего. Тем самым был осуществлен
переход к действительности. Действительность есть
полное единство сущности и явления. Действительность
капитала есть положительное единство процесса
производства и процесса обращения, т. е. процесс производ-
1 Маркс К. Энгельс Ф. Соч. Т. 25. 4. I. С. 4.
336

ства капитала, взятый в целом. В третьей книге К. Маркс
воспроизводит действительность капитала. «Что
касается того, о чем идет речь в этой третьей книге, то оно
не может сводиться к общим рассуждениям
относительно этого единства. Напротив, здесь необходимо найти
и показать те конкретные формы, которые возникают
из процесса двыэюения капитала, рассматриваемого как
целое. В своем действительном движении капиталы
противостоят друг другу в таких конкретных формах, по
отношению к которым вид (ОезЫ*) капитала в
непосредственном процессе производства, так же как и его вид в
процессе обращения, выступает лишь в качестве особых
моментов»1.
Если взять движение капитала в целом со стороны
простого тождества производства и обращения, то
капитал в целом выступит в качестве «абсолютного». В
самом деле, сущность и явление препарированные со
стороны их простого тождества, слияния друг в друге и есть
«абсолютное» в предмете. Гегель мистифицирует это
обстоятельство двояким образом: во-первых, он
полагает, что категория абсолютного (в единстве с другими
категориями) есть исходный пункт действительного
развития, а действительный мир есть отчужденное
существование категорий. Во-вторых, Гегель в
противоположность Марксу не в состоянии установить, что
единство сущности и явления как целостностей, где сущность
и явление есть только моменты, представляет собой
всегда исторически определенное единство, а,
следовательно, отрицание самого себя.
В мысленном отображении капитала в целом
прежде всего фиксируется его простое тождество самому себе.
Иначе говоря, просто констатируется: исходным
пунктом исследования в третьей книге являются процессы
1 Маркс 1С. Энгельс Ф. Соч. Т. 25. 4. I. С. 29.
337

производства и обращения, взятые как моменты, со
стороны их простого тождества друг другу. Ничего более
определенного об этом тождестве пока сказать нельзя.
Оно еще не определено в том смысле, что не выяснены
формы, возникающие в движении капитала в целом.
К. Маркс затем прослеживает возникновение форм из
движения капитала в целом. У Гегеля этому развитию
мысли соответствует раздел А («Развертывание
абсолютного») главы об абсолютном «Науки логики».
Рассмотрение К. Марксом в «Капитале»
превращения прибавочной стоимости в прибыль, нормы
прибавочной стоимости в норму прибыли, а прибыли в
среднюю прибыль есть переход к формам движения
капитала, взятого в целом. В прибыли движение капитала в
целом приобретает определение формы. Прибыль есть
форма движения капитала в целом. Таким образом,
прибыль представляет атрибут капитала. Атрибут есть
форма полного тождества сущности и явления. В атрибуте
полное тождество сущности и явления приобрело
форму. Капитал в целом движется в форме прибыли.
Следовательно, атрибут образует теперь все тождество
сущности и явления. Самостоятельность,
непосредственность производства и обращения капитала в прибыли
исчезает, производство и обращение капитала
являются исключительно моментами капитала в целом. Таким
образом, стороны существенного отношения в
атрибуте потеряли свою непосредственность. Атрибут есть, во-
первых, полное тождество сущности и явления,
во-вторых, определенное тождество сущности и явления.
Атрибут понимается как атрибут только на основе
пройденного мышлением пути от непосредственного к
сущности в «чистом» виде, от нее к явлению и, наконец,
к действительности.
В своем движении прибыль распадается на
товарно-торговый и денежно-торговый капитал (при господ-
338

стве капитализма и тот и другой представляют собой
часть прибыли), на процент, предпринимательский
доход, земельную ренту. Атрибут превращается в модусы.
Уже атрибут есть форма единства сущности и явления,
следовательно, он имеет момент определенности,
отрицания. Распадение прибыли на модусы есть формы, в
которых движение капитала в целом выступает на
поверхности капиталистического общества. Модус есть
единство сущности и явления, как оно существует вовне
на поверхности, или, говоря словами Гегеля, «в
изменчивости и случайности бытия...»1. Проследим
содержание понятия «модус» на примере товарно-торгового
капитала. Во-первых, движение товарно-торгового
капитала есть движение капитала в целом. Во-вторых, оно
есть вместе с тем форма движения капитала в целом. В-
третьих, товарно-торговый капитал представляет собой
обособившуюся и выступающую на поверхности форму
движения капитала в целом. «...Товарный капитал в
товарно-торговом капитале принимает форму
самостоятельного вида капитала вследствие того, что купец
авансирует денежный капитал, который увеличивается в
стоимости как капитал, функционирует как капитал лишь
постольку, поскольку он употребляется исключительно
для опосредствования метаморфоза товарного
капитала, опосредствования его функции товарного капитала,
т. е. его превращения в деньги, и он осуществляет это
посредством постоянной купли и продажи товаров»2.
Третий признак отличает в логическом аспекте
прибыль от товарно-торгового капитала. Прибыль не есть
обособившаяся от других форм форма капитала в целом,
хотя прибыль есть форма движения всего капитала в
целом, но она есть форма только по отношению к един-
1 Гегель Соч. Т. V. С. 643.
2 Маркс К. Энгельс Ф. Соч. Т. 25. 4. I. С. 300.
339

ству сущности и явления, взятых в их целостности. Но
прибыль не является формой движения всего капитала,
относительно самостоятельной по отношению к другим
формам. Прибыль есть само движение капитала в
целом в определенной форме. Атрибут представляет собой
форму единства сущности и явления, но эта форма не есть
нечто внешнее, обособившееся от единства сущности и
явления, фиксированных в их целостности. В модусе
форма, вид, способ существования единства сущности и
явления стал внешним единству. Но при всей своей
внешности единству сущности и явления, модус есть вид,
способ движения этого единства.
Рассмотрением модусов, на которые распадается
в движении всего капитала прибавочная стоимость, и
заканчивается по сути дела третий том «Капитала». Как
известно, гигантский труд К. Маркса не был завершен.
340

Глава VI
«СКВОЗНЫЕ» ПРОБЛЕМЫ ЛОГИКИ
«КАПИТАЛА» К. МАРКСА
Во введении мы уже отмечали, что логика
«Капитала» К. Маркса есть система воссоздания в мышлении
исторически определенного развивающегося предмета,
система диалектической логики, представленная
логическим способом. Выше мы характеризовали ее
«механизм». Основными составляющими «механизма» логики
«Капитала» были малый и большой витки спирали, в
каждом из которых движение мысли происходило от
бытия к сущности, явлению и действительности, причем
малый виток спирали служил отрезком большого, а
также логика отрицания предмета самим собой. В
предлагаемой главе будут рассмотрены законы,
пронизывающие весь «механизм» объективной логики или
отдельные его сферы, а также важнейшие принципы, от
которых ближайшим образом зависит исследование
диалектической логики, хотя полное доказательство их и
лежит вне пределов этой логики. Система логики
«Капитала» строится прежде всего на единстве двух
основных принципов: принципа восхождения от
абстрактного к конкретному и принципа конкретного единства
логического и исторического. Первый фиксирует
отношение сторон системы друг к другу, второй -
отношение последовательности категорий к
последовательности развития отображенного в мышлении предмета.
341

§ 1. ВОСХОЖДЕНИЕ ОТ АБСТРАКТНОГО
К КОНКРЕТНОМУ
Краткие определения терминов «абстрактное»
и «конкретное»
Термины «абстрактное» и «конкретное»
употребляются в нескольких значениях. Под «конкретным» в
диалектической логике понимается, во-первых, предмет
познания, мышления во всем его единстве
многообразия, во-вторых, все многообразие чувственных данных
о предмете, в-третьих, «единство многообразных
определений», отражающее в мышлении единство
многообразия предмета. Термин «абстрактное» означает, во-
первых, одну сторону предмета познания, мышления, во-
вторых, одну из сторон чувственного многообразия,
в-третьих, одно из определений системы внутренне
связанных определений предмета. Абстрактное и
конкретное соотносительны. Многообразие существует лишь
при наличии единства различных сторон, единство
различных сторон - только при наличии многообразия.
Одна и та же ступень развития выступает по
отношению к менее развитой ступени в качестве конкретного,
а по отношению к более развитой ступени - в качестве
абстрактного.
Движение мысли от хаотического представления
о предмете к абстрактному и от абстрактного
к конкретному как два этапа познания.
Их соотношение
В истории политэкономии наблюдается с точки
зрения абстрактного и конкретного два основных этапа.
Первый этап. Познание начинается с
хаотического представления о целом, о предмете, с чувственного
342

«конкретного» и идет по пути вычленения отдельных
сторон от более сложных ко все более простым, пока не
будет выделено простейшее отношение. От изучения
населения, например, к рассмотрению классов, от
рассмотрения классов к раскрытию наемного труда,
капитала, обмена, разделения труда, стоимости, денег, цены
и т. д.
Второй этап. Более или менее проанализировав
простейшие, абстрактные отношения, исследователи
пускаются в обратный путь, восходя ко все более и
более сложным отношениям. В результате хаос в
представлении о целом уступает место систематическому,
богатому внутренне едиными определениями знанию
целого, конкретному в мышлении.
На первый взгляд представляется, что
восхождение от абстрактного к конкретному охватывает
исключительно второй этап. В таком случае восхождению от
абстрактного к конкретному соответствует лишь
движение мысли от сущности к явлению и действительности, а
ход мышления от бытия к сущности оказывается
исключительно предысторией восхождения. По нашему
мнению, дело обстоит сложнее. Восхождение от
абстрактного к конкретному действительно начинается лишь на
втором этапе, но первый этап не играет роль сугубо
исторической предпосылки. В восхождении от
абстрактного к конкретному сохраняется движение мышления от
бытия к сущности, характерное для первого этапа, но
сохраняется в преобразованном виде: очищенном от
зигзагов, перерывов познания. Исследователь
выделяет в «чистом» виде закономерный ход мысли от бытия к
сущности постольку, поскольку в нем строго
последовательно отражается развивающийся предмет. В
«Капитале» исследование К. Маркса развивается на уровне
второго этапа, первый же этап сохраняется в нем в
преобразованном виде.
343

Восхождение от абстрактного к конкретному
совершается и на пути от бытия к сущности, и на пути от
сущности к явлениям и действительности, причем оба
пути берутся в «чистом» виде. Осознание закономерных,
необходимых моментов в движении мышления от бытия
к сущности становится возможным, как показывает
пример Маркса и Гегеля, лишь задним числом, когда перед
наукой встает задача воссоздания предмета на пути
мысли от сущности к явлению и действительности.
Проблема восхождения от абстрактного к
конкретному есть проблема теоретического отображения
природы, общества, мышления в единстве, взаимодействии
многообразных сторон. Естественно, что такая
проблема могла возникнуть лишь тогда, когда науки стали
решать задачу воспроизведения движения, развития в
природе, обществе и мышлении. Осуществление
восхождения мысли от абстрактного к конкретному в какой-либо
науке предполагает достаточно высокий уровень
развития этой науки, знаний человечества в целом. Не
только в политэкономии, но в любой отрасли знания,
имеющей предметом развивающийся предмет, движению
мысли от абстрактного к конкретному предшествует
движение мысли от чувственно-конкретного, от
хаотического представления о целом к абстрактному, к
выделению отдельных сторон целого. Так совершалось
развитие знания всего человечества в целом. Уровень
знаний в Древней Греции и Риме, а также в других
обществах, стоявших на той же ступени развития,
позволял создать в основном чувственно-конкретное
представление о мире в целом. Античная философия
схватывала главные черты этого уровня познания и выражала
его в категориях, в мышлении. Все последующее
развитие мышления примерно вплоть до XIX в. совершалось
в границах движения мысли от чувственно-конкретно-
344

го, хаотического представления о мире к выделению
простых сторон, к абстрактному. Наряду и вместе с отчле-
нением отдельных наук друг от друга - в чем
выражалось движение к абстрактному всего знания
человечества в целом - шло движение от чувственно-конкретного,
от хаотического представления о целом к абстрактному
в каждой отдельной области научного познания.
Восхождение от абстрактного к конкретному
стало фактически центральной задачей познания
человечества в целом, начиная примерно с XIX в.
«Эмпирическое естествознание накопило такую необъятную массу
положительного материала, что в каждой отдельной
области исследования стала прямо-таки неустранимой
необходимость упорядочить этот материал
систематически и сообразно его внутренней связи. Точно так же
становится неустранимой задача приведения в
правильную связь между собой отдельных областей знания. Но,
занявшись этим, естествознание вступает в
теоретическую область, а здесь эмпирические методы
оказываются бессильными, здесь может оказать помощь только
теоретическое мышление»1. Такая же задача встала в
области наук об обществе и мышлении. Первым за
осуществление ее взялся применительно к мышлению
Гегель. Но он лишь угадал систему диалектики мышления.
К. Маркс выполнил эту задачу в области важнейшей
науки об обществе - политэкономии. Что же касается
естествознания, то установление внутренних связей
материала, на наш взгляд, в методологическом отношении
значительно отстает от уровня логики «Капитала»
К. Маркса.
Маркс К, Энгельс Ф. Соч. Т. 20. С. 366.
345

Восхождение от абстрактного к конкретному
и законы диалектики
Результат восхождения как в логике «Капитала»,
так и в логике Гегеля - мысленное конкретное, единство,
система многообразных определений. Но у Маркса
конкретное в мышлении есть отражение всякий раз
определенного предмета, существующего вне и независимо
от теоретически мыслящей головы. У Гегеля единство
многообразных определений тождественно самому
предмету, движение к мысленному конкретному
представляет собой процесс самоуглубления мышления в себя. Все
определения предмета, все категории в «Капитале»
взаимосвязаны прежде всего потому, что воссоздаваемый
предмет является «органическим» целым, в котором
каждая сторона существует как специфическая сторона
данного предмета только в связи с его другими сторонами.
У К. Маркса, как и у Гегеля, абстрактное есть
сторона, одностороннее определение именно единства
многообразия. Следовательно, абстрактное вне единства с
другими многообразными определениями не есть
собственно сторона мысленного конкретного, подобно тому
как часть живого организма, отделенная от организма,
перестает быть живой, т. е. утрачивает специфику
своего существования в живом организме. Определение
предмета вне единства многообразных определений уже не
выражает специфики предмета как «органического»,
«живого» целого. Между тем мышление необходимо
движется от одностороннего определения к единству
многообразных определений. Итак, определение должно
быть понято в единстве с другими определениями, но
для этого оно должно быть предварительно понято вне
единства с ними. Определение, взятое вне единства
многообразных определений, перестает быть стороной мы-
346

елейного конкретного. Рассматривая определения,
категории, стороны предмета последовательно, одно за
другим, мы тем самым в известной мере разрываем их
связь, единство с другими определениями, категориями,
сторонами предмета. В мысленном же конкретном все
стороны, все определения имеются одновременно и в
единстве.
Таким образом, категории диалектической логики
являются «живыми» лишь в единстве с другими
категориями, только в системе категорий каждая категория
приобретает свое специфическое категориальное
существование и только в системе, в связи с другими
категориями она может получить свое собственно
категориальное определение.
Каковы же способы установления связи, единства
категорий диалектической логики? К. Маркс, как и
Гегель, видел, на наш взгляд, три способа связи категорий:
переход количества в качество, единство и борьба
противоположностей, отрицание отрицания. Способы
связи, единства категорий и есть законы диалектической
логики. Если категории подобны узлам сети, то законы
можно сравнить с нитями сети. Закон объединяет ряд
категорий. Итак, законы диалектики, взятые со
специфически логической точки зрения, выступают как
законы мышления, т. е. как способы связи, единства
категорий, способы систематизации категорий. Ф. Энгельс
пишет о законах диалектики: «По сути дела они
сводятся к следующим трем законам: Закон перехода
количества в качество и обратно. Закон взаимного
проникновения противоположностей. Закон отрицания
отрицания. Все эти три закона были развиты Гегелем на его
идеалистический манер лишь как законы мышления:
первый - в первой части «Логики» - в учении о бытии;
второй занимает всю вторую и наиболее значительную
347

часть его «Логики» - учение о сущности; наконец,
третий фигурирует в качестве основного закона при
построении всей системы. Ошибка1 заключается в том, что
законы эти он не выводит из природы и истории, а
навязывает последним свыше...»2.
Всеобщая связь, относимая иногда к чертам, к
законам диалектики, является не законом, а предметом
диалектики. Законы же диалектики есть формы,
способы всеобщей связи. Диалектический логик исследует
единство многообразных категорий, формы их связи в
той последовательности, в какой они появляются в
процессе углубления познания, причем он вводит ряд
ограничивающих предположений (о них речь шла выше), в
силу чего рассмотрение познания становится
специфически логическим. В этом случае законы диалектики
берутся как законы мышления. Движение мышления от
бытия к сущности и от сущности к явлению и
действительности есть углубление познания, фиксированное в
логических категориях. Законы диалектики с этой
точки зрения рассматриваются как моменты, общие для
мышления и предмета, который оно отражает.
Как в учении о бытии «Логики» Гегеля, так и в
соответствующих частях «Капитала» К. Маркса
доминируют категории качества и количества. И у Маркса, и у
Гегеля мысль идет от качества к безразличному
количеству и от него к количеству, единому с качеством, к мере.
Между тем Ф. Энгельс говорит о законе перехода
количества в качество и обратно. Исходным пунктом
выступает количество, а не качество. Ошибка ли это, и
противоречит ли утверждение Ф. Энгельса взглядам К.
Маркса и Гегеля на последовательность рассмотрения этих
1 Мы уже отмечали, что ошибка Гегеля в наименьшей степени
сказывается в его логике, и указывали на причину этого обстоятельства.
2Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 20. С. 384.
348

категорий? Мы полагаем, что никакого противоречия
нет. В самом деле, исследователь, выявляющий
категории в познании, первоначально находит категорию
качества, затем переходит к категории количества,
безразличного к качеству. Но он при этом еще не может
выделить специально единство качества и количества. Их
единство имеется в скрытом, неявном виде. Так, мы
видели, что переход от рассмотрения потребительной
стоимости (качество товара) к меновой стоимости, как она
проявляется на поверхности, т. е. к чисто
количественному соотношению потребительных стоимостей как
товаров (безразличное количество товара) - этот переход
дает знание лишь их внешней связи (потребительная
стоимость в определенные исторические эпохи служит
носителем меновой стоимости). Только второй переход -
«возвращение» от безразличного количества к качеству,
точнее к качественному количеству, к единству качества
и количества - обнаруживает специально единство,
связь количества и качества. Например, К. Маркс,
определив потребительную стоимость и меновую
стоимость, поскольку она представляется чистым
количеством, находит в различных товарах нечто общее
равной величины, т. е. меру стоимости.
Таким образом, мышление впервые специально
фиксирует связь, единство, закон связи категорий
качества и количества на пути изучения перехода именно
количества в качество, до этого качество и количество быци
даны явным образом вне внутренней связи друг с
другом1. Следовательно, Ф. Энгельс, говоря о законе
диалектики, должен был взять именно переход количества
в качество. Только поняв этот переход, возможно
задним числом обнаружить и переход от качества к коли-
1 Напомним, что законы диалектики в этой работе рассматриваются
как законы диалектической логики.
349

честву, необходимую связь и движении от качества к
количеству. Поэтому Ф. Энгельс справедливо добавляет:
закон перехода количества в качество и обратно.
В учении Гегеля о сущности и в соответствующих
разделах «Капитала», как мы видели, господствует
закон единства и борьбы противоположностей, или, по
выражению Энгельса, закон взаимного проникновения
противоположностей. В сущности все соотносительно,
имеется лишь в соотношении, следовательно, все
противоречиво. Закон единства и борьбы
противоположностей доминирует именно в сфере сущности. А так как
именно сущность есть ядро предмета, то ядром
диалектики является учение о самодвижении сущности, т. е. о
противоречии в сущности. С этой точки зрения
становится ясным, почему В. И. Ленин называл учение о
единстве противоположностей ядром диалектики. Только
познав категории сферы сущности и закон этой сферы,
возможно посредством ретроспекции установить, что
этот закон «в себе», в зародышевом виде, в неявной
форме действует и в сфере бытия, на пути движения от
бытия к сущности, и что он «снимает» закон перехода
количества в качество и превращает его в момент своего
движения. Думается, что именно в таком смысле
следует трактовать слова В. И. Ленина о том, что «переход
количества в качество и уюе уегза»1 (наоборот - В. В.) -
пример единства противоположностей, перехода
противоположности в свою противоположность.
Закон отрицания отрицания, рассматриваемый как
закон диалектической логики, связывает воедино все
категории, является законом создания всей системы в
целом, пронизывает весь процесс восхождения от
абстрактного к конкретному. Поэтому в полной мере он
выявляется в конце рассмотрения системы категорий диалек-
1 Ленин В И. Поли. собр. соч. Т. 29. С. 203.
350

тической логики и в конце систематического
рассмотрения определенного развивающегося предмета.
Действительно, К. Маркс, например, исследовав в первом томе
процесс производства капитала, только в заключение
делает вывод о том, что историческая тенденция
капиталистического накопления подчиняется закону
отрицания отрицания1. Закон отрицания отрицания как закон
мышления, будучи взят сам по себе, есть спиралевидное
движение мышления. В своей элементарной форме он
совершается следующим образом. Категории в мысленном
конкретном внутренне связаны друг с другом, едины.
Отрыв категории (категорий) от других категорий
системы уничтожает ее специфическое существование в
системе. Но изложение, определение предмета идет
последовательно, категории берутся одна за другой.
Внутренняя связь категорий как бы разрывается,
становится неявной, категория в явном виде перестает быть
отражением стороны «живой», «органической» системы.
Это первое отрицание. Вместе с тем это не просто
отрицание, не один только разрыв, ибо сторона отвлекается
именно от данного, а не от какого-либо другого
предмета, и этот предмет все время имеется в виду.
Например, если в «Капитале» товар вначале рассматривается
до капитала и отдельно от капитала, то тем не менее
понятие товара создается К. Марксом именно путем
изучения современного ему буржуазного общества, и
изучение товара в «Капитале» определяется местом и
ролью товара именно в зрелом буржуазном обществе.
Затем связь, до известной степени разорванная,
восстанавливается. Осуществляется отрицание отрицания,
мысль как бы возвращается к исходному пункту, в
отличие от исходного пункта связь, единство установлены,
и притом в качестве внутренней связи различного.
1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 770-773.
351

Каким образом происходит отрицание отрицания
в мышлении? Посредством двойного перехода. Прежде
всего для последовательного построения системы по
закону отрицания отрицания вся система должна быть
осмыслена. Несомненно, что уже до написания первого
тома «Капитала» К. Маркс в основном знал систему
воссоздаваемого предмета, о чем свидетельствуют
экономическая рукопись К. Маркса 1857-1858 гг., труд К.
Маркса «К критике политической экономии», экономическая
рукопись К. Маркса 1861-1863 гг.
Первый переход. Сначала воспроизводится
категория, наиболее простая для понимания по сравнению с
другими, она рассматривается сама по себе. Это есть все,
что пока раскрыто в предмете, т. е. есть целое. Затем
фиксируется сама по себе категория, более сложная для
понимания. При обратном порядке вторая категория не
может быть понята. Например, таков переход от
категории качества к категории количества.
Следовательно, существует порядок рассмотрения, а, значит, также
и связь категорий. Однако внутренняя связь
специально не определяется, а имеется «в себе», в неявном,
зародышевом виде, фиксируется только внешняя связь.
Второй переход. Рассмотрев вторую категорию на
основе первой, исследователь «возвращается» к первой
категории, но теперь уже она определяется не сама по
себе, а только во внутреннем единстве со второй.
Специально изучается единство категорий, и каждая из них
перестает быть всем целым, преобразуется и
превращается в один из моментов целого. Так, переход от
категории количества к категории качества дает меру.
Теперь уже все представленное в этих категориях
есть все, что сказано о предмете, т. е. мысленное
конкретное. Мысль движется вперед - от качества к
количеству - и затем как бы возвращается назад - от количе-
352

ства к качественному количеству, к мере. Так как уже в
первом переходе связь имеется, хотя и неявно, неразвито,
то уже в движении вперед есть момент движения назад.
А так как во втором переходе специально осмысляется
единство и создается более глубокая категория, то
движение мысли назад содержит в себе движение вперед.
На категории меры заканчивается один виток и
начинается другой (сущность сама по себе - явление -
действительность). Внутри этого второго витка также
совершается двойной переход. Первый - от сущности
самой по себе к явлению и действительности. Второй -
как бы возвращение от действительности к сущности.
Если же брать все в целом, то как бы возвращение от
действительности к бытию, но уже как к практике (к
теоретически осмысленной практике). «Практика выше
(теоретического) познания, ибо она имеет не только
достоинство всеобщности, но и непосредственной дейтви-
тельности»1. Понимая огромное значение последнего
перехода, мы тем не менее отвлекались и отвлекаемся
от его рассмотрения, ибо такой труд вывел бы нас за
рамки объективной диалектической логики, изучение
которой должно быть первым этапом в исследовании
диалектической логики.
В мышлении посредством отрицания отрицания
происходит «возвращение» к исходному пункту, но он
уже предстает не целым, а всего лишь моментом более
развитого целого. В свою очередь более развитое
целое само может стать моментом еще более развитого
целого. Так, качество - вначале все целое, затем оно
становится моментом меры, мера же сама сохраняется при
рассмотрении сущности всего лишь как момент, без
понимания которого нельзя понять сущность. Если
законы диалектики как законы мышления служат способа-
1 Ленин В И. Полн. собр. соч. Т. 29. С. 195.
353

ми, формами связи категорий, то решающим, главным
организующим принципом связи категорий в
диалектической логике является углубление познания. И законы
диалектики исследуются постольку и так, поскольку и
как они действуют в развивающемся знании.
Элементарный виток восхождения от абстрактного к конкретному
охватывает движение от бытия к сущности, явлению и
действительности. Вместе с тем отрезок этого
большого витка сам может быть малым элементарным витком
восхождения. Уже отсюда следует, что одни и те же
стороны предмета, будучи рассмотрены в разных аспектах,
выступают в качестве различных категорий. Например,
в одном витке как бытие, в другом же как сущность, или
явление, или действительность. Например, стоимость
есть сущность товара, а с точки зрения исследования
капитала она относится к бытию (капитала). Кроме того,
предмет, отображенный способом восхождения от
абстрактного к конкретному, своим движением отрицает
самого себя, и этот процесс должен быть также
отражен в мышлении.
Восхождение от абстрактного к конкретному в
«Капитале», с одной стороны, есть резюме, итог
общего хода развития знания человечества. С другой
стороны, восхождение от абстрактного к конкретному в
общем и целом совпадает с развитием отображаемого мира
и также с развитием каждого конкретного предмета. В
данном случае имеется в виду капитал.
Что касается первой стороны, то восхождение есть
не что иное, как переход от категорий к категориям в
той последовательности, в какой они появляются в
процессе углубления познания - от непосредственного к
сущности, от сущности к явлению и действительности. Об
этом мы уже говорили выше. Поэтому остановимся
сейчас на второй стороне восхождения.
354

§ 2. ИСТОРИЧЕСКОЕ И ЛОГИЧЕСКОЕ
Отношение восхождения от абстрактного к
конкретному к последовательности развития
воспроизводимого предмета составляет существо проблемы
исторического и логического. Применительно к изображению
капитала К. Марксом она звучит так: каким образом
последовательность теоретического рассмотрения
сторон экономики буржуазного общества в «Капитале»
относится к последовательности их действительного
развития. Так как мы рассматриваем объективную логику
«Капитала», то и соотношение исторического и
логического будет фиксировано нами именно и только под этим
углом зрения. Проблема исторического и логического
возникает у Маркса в связи с вопросом: в какой
последовательности необходимо брать экономические
категории? Или в той последовательности, в какой они
существовали до капитализма, или в той
последовательности, в которой соответствующие им отношения играли
решающую роль в эпоху становления капитализма, или
в той последовательности, которая диктуется местом
экономических отношений в уже возникшем, зрелом
капитализме? Естественно, этот вопрос встает вследствие
того, что К. Маркс различает, во-первых, зрелый
предмет, предмет, развивающийся на своей собственной
основе; во-вторых, его становление, т. е. процесс
преобразования возникшим данным целым (капитализмом)
качественно отличного от него предмета, целого
(предшествующей общественно-экономической
формации), в-третьих, качественно отличные друг от друга
предметы как ступени (общественно-экономические
формации) в процессе развития (общества).
Последовательность рассмотрения сторон
предмета, определяемая местом и значением этих сторон в
зрелом предмете, есть логическая последовательность.
355

Последовательность рассмотрения сторон,
определяемая той последовательностью, в которой стороны
играли решающую роль, тем местом, которое они занимали в
становлении предмета, есть историческая
последовательность. Назовем ее исторической
последовательностью первого рода. Последовательность рассмотрения
сторон, определяемая той последовательностью, в
которой стороны играли решающую роль, тем местом,
которое они занимали в сменяющих друг друга ступенях (в
данном случае общественно-экономических формациях)
процесса развития (здесь развития общества), есть
также историческая последовательность. Назовем ее
исторической последовательностью второго рода.
Предмет рассмотрения К. Маркса в «Капитале» -
современное ему буржуазное общество. «... Мы в нашем
исследовании, - пишет К. Маркс в экономической
рукописи 1857-1858 гг., этом черновом наброске «Капитала», -
имеем дело с уже сложившимся, движущимся на своей
собственной основе буржуазным обществом»1. И в
другом месте той же рукописи: «Как вообще во всякой
исторической, социальной науке, при развитии
экономических категорий нужно постоянно иметь в виду, что как в
действительности, так и в голове дан субъект - в
данном случае современное буржуазное общество - и что
категории выражают поэтому формы бытия, условия
существования, часто только отдельные стороны этого
определенного общества, этого субъекта, и что
поэтому оно также и для науки возникает отнюдь не только
тогда, когда о нем как таковом впервые заходит речь.
Это соображение следует иметь в виду, потому что оно
сразу же дает решающие основания для расчленения
предмета»2.
1 Из рукописи Карла Маркса «Критика политической экономии»
(черновой набросок 1857-1858 гг.) // Вопросы философии. 1965. № 8. С. 138.
2Маркс К, Энгельс Ф. Соч. Т. 12. С. 732-733.
356

Чем же определяется последовательность
рассмотрения экономических категорий? «... Их
последовательность определяется тем отношением, в котором они
находятся друг к другу в современном буржуазном
обществе...»1. (О видах этой последовательности мы скажем
далее.)
К. Маркс в экономической рукописи 1857-1858 гг.
доказывает также, что «было бы недопустимым и
ошибочным брать экономические категории в той
последовательности, в которой они исторически играли
решающую роль»2. Действительно, более развитые отношения
исторически могут существовать до образования более
простых отношений. Например, кооперация, развитое
разделение труда могут существовать и там, где
отсутствуют деньги3. Простое же отношение достигает своего
наивысшего развития в более развитой форме
процесса. Так, деньги проникают во все сферы жизни общества
только при господстве капиталистического способа
производства. Во всех предыдущих общественных
состояниях денежное хозяйство «не охватывало весь процесс
труда в целом»4. В приведенных примерах фигурирует
историческая последовательность второго рода.
Причем она не совпадает с логической
последовательностью, при которой более простые отношения должны
быть рассмотрены раньше более сложных. К. Маркс
приводит также примеры несовпадения исторической
последовательности первого рода с логической
последовательностью. При собственно историческом
исследовании капитализма, или, иначе говоря, при изучении
становления капитала, следовало бы прежде всего
охарактеризовать его исторические условия и предпосыл-
1 Маркс К., Энгельс Ф Соч. Т. 12. С. 734.
2 Там же.
1 Там же. С.129.
4 Там же.
357

ки, например, бегство крепостных в города. В капитале,
уже существующем и своим собственным движением
полагающем условия своего существования, исторические
предпосылки его возникновения исчезают1. В
отождествлении буржуазными экономистами условий
становления капитала с условиями его существования Маркс
видит один из методологических корней рассмотрения
капитализма в качестве вечной, неисторической формы
производства2.
То важнейшее обстоятельство, что
последовательность рассмотрения сторон в «Капитале» определяется
их местом и ролью именно и только в современном
К. Марксу предмете (обществе), а отнюдь не тем, какое
место и роль играли стороны до образования предмета,
развивающегося на своей собственной основе,
естественно, ибо если предмет развивается и на каждой стадии
своего развития образует специфическое внутреннее
единство многообразных сторон, то каждая из сторон
на этой стадии занимает своеобразное место и играет
специфическую роль по сравнению с ее местом и ролью
на других стадиях развития предмета или в другом
предмете или по сравнению с местом и ролью сторон в
процессе перехода от одной качественно определенной
ступени к другой качественно определенной ступени.
Исследование зрелой ступени процесса развития позволяет
проникнуть в его прошлое. «Анатомия человека - ключ
к анатомии обезьяны. Наоборот, намеки более
высокого у низших видов животных могут быть поняты только
в том случае, если само это более высокое уже
известно»3. Намеки на высшее в менее развитой ступени не
! Из рукописи К. Маркса «Критика политической экономии»
(черновой набросок 1857-1858 годов)» // Вопросы философии 1966. № 10. С. 1 14.
'Там же. С 115
* Маркс К, Энгельс Ф Соч. Т. 12. С. 731.
358

могут быть поняты потому, что сами эти намеки носят
случайный характер, не стали необходимостью
развития. Однако при рассмотрении низших ступеней
развития под углом зрения высшей имеется чрезвычайно
существенная опасность трактовки предыдущих ступеней
развития всего лишь в качестве подготавливающих
именно и только высшую ступень. В этом случае
предается забвению тот факт, что предшествующие ступени
качественно отличаются от высшей, что стороны этих
ступеней могут сохраняться на более высокой ступени в
измененном виде. Именно такого рода логическая
ограниченность была присуща буржуазным экономистам,
«которые смазывают все исторические различия и во
всех общественных формах видят формы буржуазные»1.
Для того, чтобы настоящее позволяло воспринять
прошлое в его многосторонности, а не только как
ступень к самому себе, само настоящее должно быть
понято в качестве преходящего. «Христианская религия лишь
тогда оказалась способной помочь объективному
пониманию прежней мифологии, когда ее самокритика была
до известной степени готова, так сказать, сктатек Так
и буржуазная политическая экономия лишь тогда
подошла к пониманию феодального, античного и
восточного обществ, когда началась самокритика буржуазного
общества»2. При правильном рассмотрении предмета,
развивающегося на своей собственной основе, он
выступает как отрицающий сам себя и создающий
исторические предпосылки для более развитого предмета.
Исследование прошлого, существовавшего до данной
ступени, исходящее из правильного понимания настоящего,
представляет собой особый труд, «это самостоятельная
работа, - пишет К. Маркс в экономической рукописи
* Маркс К, Энгельс Ф Соч. Т 12. С 732.
2 Там же.
359

1857-1858 гг., - к которой тоже мы надеемся еще
приступить»1. К сожалению, К. Маркс не смог выполнить
этого своего намерения.
Применяя диалектический метод и диалектическую
логику в «Капитале», К. Маркс уже почти не
останавливается здесь на специальном рассмотрении своей
методологии и логики. В «Капитале» господствует
логический способ рассмотрения, категории располагаются в
логической последовательности, т. е. доминирует
исследование предмета, движущегося на своей основе, и
расположение категорий определяется местом и ролью
отражаемых категориями сторон именно в уже возникшем
предмете. К. Маркс руководствуется не исторической
последовательностью, а логической, ибо историческая
последовательность не всегда совпадает с логической.
Однако если историческая последовательность не
всегда совпадает с логической, то логическое рассмотрение
и последовательность оказываются вместе с тем
историческим рассмотрением и исторической
последовательностью. Поэтому нам думается, что Ф. Энгельс в своем
убедительном и ясном разъяснении П. Фиреману,
неправомерно искавшему у К. Маркса раз и навсегда
готовых определений, допускает неточность. Он пишет: «...их
(речь идет о мысленных отображениях вещей, а также о
взаимных отношениях вещей. - В. В.) не втискивают в
окостенелые определения, а рассматривают в их
историческом, соответственно логическом, процессе
образования»2. На наш взгляд, из экономической рукописи 1857-
1858 гг. К. Маркса следует необходимость иначе
сформулировать эту мысль: в их логическом, соответственно
в историческом, процессе образования. А если это так,
Из рукописи К. Маркса «Критика политической ткономии»
(черновой набросок 1857-1858 годов)» // Вопросы философии. 1966. № 10. С. 115.
: Маркс К. Энгельс Ф. Соч. Т. 25 Ч. I. С 16
360

то продолжение мысли Ф. Энгельса принимает иной вид.
Энгельс пишет: «После этого станет, конечно, ясно,
почему Маркс в начале первой книги, где он исходит из
простого товарного производства, являющегося для него
исторической предпосылкой, чтобы затем в дальнейшем
изложении перейти от этого базиса к капиталу, -
почему он при этом начинает именно с простого товара, а не
с формы, логически и исторически вторичной, не с
товара, уже капиталистически модифицированного...»1.
К. Маркс исходит не из исторических предпосылок
буржуазного общества, а, как он отмечает сам (эта
цитата нами уже приводилась), из буржуазного общества,
развивающегося на своей собственной основе, когда
исторические предпосылки исчезли. К. Маркс не
начинает с капиталистически модифицированного товара
только в том смысле, что он не рассматривает в начале
товарный капитал. Но К. Маркс берет
капиталистически модифицированный товар в том смысле, что в
первых главах «Капитала» товар в его существовании в
качестве простого товара есть товар
капиталистического, а не докапиталистического общества. К. Маркс
фиксирует простой товар капиталистического общества.
Именно то обстоятельство, что это простой товар
капиталистического общества, определяет и характер его
рассмотрения и место в системе экономических
категорий. К. Маркс указывает в экономической рукописи 1857-
1858 гг., что он отвлекает категорию простого товара
именно путем рассмотрения буржуазного общества:
«Только в так называемой розничной торговле, в
повседневном обороте буржуазной жизни, как он протекает
непосредственно между производителями и
потребителями, в мелочной торговле, при которой целью одной из
сторон является обмен товара на деньги, а целью дру-
1 Маркс К, Энгельс Ф. Соч. Т. 25. Ч. I. С. 16-19.
361

гой стороны обмен денег на товар для удовлетворения
индивидуальных потребностей, - только в этом
движении, происходящем на поверхности буржуазного мира,
движение меновых стоимостей, их обращение
протекает в чистом виде. И рабочий, покупающий каравай
хлеба, и миллионер, покупающий такой же каравай,
выступают в этом акте лишь как простые покупатели, точно
так же как лавочник по отношению к ним выступает
лишь как продавец. Все другие определения здесь
погашены»1 (выделено мною - В. В.).
Рассматривая далее подробнее характер и виды
совпадения логической последовательности с
исторической, мы приведем также и дополнительные
соображения в пользу того мнения, что товар, как и все другие
отношения, воссоздаваемые в «Капитале», берется
К. Марксом логически, т. е. так, как он существует именно
в предмете, развивающемся на своей собственной основе.
Маркс начинает исследование «Капитала» с общих
условий его существования - товара и денег. Только
после этого он обращается к собственно капиталу. Мысль
К. Маркса идет от общих предпосылок, условий
существования развивающегося предмета к его внутренней
структуре. Условия существования предмета и его
внутренняя структура имеются в исследуемом объекте
(современном К. Марксу буржуазном обществе)
одновременно. Действительно, и товар, и деньги, и капитал в
зрелом капиталистическом обществе в целом можно
найти в одно и то же время. Если же возникает новый
капитал, то хотя предварительно он и принимает форму
товара и денег, прежде чем вступить в производство, все
же сами эти товар и деньги в чистом зрелом
капитализме есть продукт предшествовавшего
капиталистического производства. Хотя в розничной торговле непосред-
1 Маркс К.. Энгельс Ф. Соч.. 2-ое изд. Т. 46. 4. 1. С. 198-199.
362

ственно между производителями и потребителями все
определения товара как товара капиталистического
общества исчезают, тем не менее товар как категория
отвлекается именно от буржуазного мира, и ее место, ее
специфическая определенность в системе категорий
диктуется местом и ролью товара при капитализме.
В экономической рукописи 1857-1858 гг. К. Маркс
сам указывает на преобразованный, специфический
характер товара и труда, создающего товар, при
капитализме. Ввиду важности этих рассуждений рассмотрим их
подробно. Товар производится двойственным
характером труда: конкретным и абстрактным. Товар вкупе с
образующей его двойственностью труда есть простое
отношение при капитализме. «Труд кажется
совершенно простой категорией. Представление о нем в этой
всеобщности - как о труде вообще - является также весьма
древним. Однако «труд», экономически
рассматриваемый в этой простой форме, есть столь же современная
(выделено мною - В. В.) категория, как и отношения,
которые порождают эту простую абстракцию»1. К. Маркс
показывает, каких громадных усилий потребовало
установление того положения, что труд как таковой, а не
конкретный вид труда, создает капиталистическое
богатство. Заключая эту мысль, К. Маркс пишет: «Могло
бы показаться, будто таким путем найдено лишь
абстрактное выражение для простейшего и древнейшего
отношения, в котором люди, при всякой общественной
форме, выступают как производители. Это верно с одной
стороны, но неверно - с другой»2. Верно потому, что
действительно во всяком обществе именно труд порождает
богатство и потому, что познание всеобщего характера
труда возможно только при наличии богатой совокуп-
х Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 12. С. 729.
2 Там же. С. 730.
363

ности разнообразных видов труда, из которых ни один
не доминирует над другими. «С другой стороны, эта
абстракция труда вообще есть не только духовный
результат конкретной совокупности видов труда. Безразличие
к определенному виду труда соответствует
общественной форме, при которой индивидуумы с легкостью
переходят от одного вида труда к другому и при которой
какой-либо определенный вид труда является для них
случайным и потому безразличным. Труд здесь, не только
в категории, но и в действительности, стал средством
создания богатства вообще и утратил свою
специфическую связь с определенным индивидуумом. Такое
состояние в наиболее развитом виде имеет место в самой
современной из существующих форм буржуазного
общества - в Соединенных Штатах. Таким образом, лишь
здесь абстракция категории «труд», «труд вообще», труд
запз рЬгазе (без оговорок - В. В.), этот исходный пункт
современной политической экономии, становится
практически истинной»1. И далее К. Маркс делает
замечательно глубокий вывод: «Этот пример труда
убедительно доказывает, что даже самые абстрактные категории,
несмотря на то, что они - именно благодаря своей
абстрактности - имеют силу для всех эпох, в самой
определенности этой абстракции представляют собой в такой
же мере продукт исторических условий и обладают
полной значимостью только для этих условий и внутри их»2.
Точно так же и деньги получают полное развитие,
пронизывают все экономические отношения лишь в
буржуазном обществе, движущемся на своей собственной
основе. Итак, условия, предпосылки существования
предмета и его внутренняя структура имеются
одновременно в органическом, неразрывном единстве друг с другом.
'Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 12. С. 720-731.
2 Там же. С. 731.
364

Товар и деньги фиксируются именно на том уровне
развития общества, когда появился капитал и своим
движением преобразовал место, роль, конкретную
определенность товара и денег. Между тем логическому
рассмотрению подвергаются сначала товар и деньги,
только затем - собственно капитал. Но товар и деньги,
изображенные до воспроизведения капитала, не
обнаруживают связи, единства с капиталом. Следовательно,
одновременно существующее развертывается логически
последовательно. Однако логическая
последовательность не отрывается здесь ни от практики
капитализма, ни от последовательности появления сторон
предмета во времени. В самом деле, на поверхности
буржуазной жизни, в мелочной торговле товар и деньги
выступают в качестве простых товара и денег.
Известно также, что исторически возникли прежде товар и
деньги и только потом капитал. Логическая
последовательность совпадает с исторической
последовательностью первого рода. Причем не со всей
последовательностью, а с одной стороной, ибо становление предмета
есть единство исчезновения старого и возникновения
нового. Логическая последовательность совпадает не с
последовательностью исчезновения старого, а с
последовательностью возникновения нового предмета.
К. Маркс в «Капитале» уже до изложения
внутренней структуры капитала рассматривает все-таки не
докапиталистические, а капиталистические товар и
деньги. Изображая товар и деньги, он постоянно имеет в виду
внутреннюю структуру капитала, соотнося с ней
изложение товара и денег. Следовательно, логически
последовательно рассматривается существующее вместе в
одно и то же время и во внутреннем единстве. Таким
образом, в данном случае логическая
последовательность, в общем и целом совпадая с исторической
последовательностью, все же не совершенно тождественна ей.
365

Говоря о соотношении логической и исторической
последовательности, мы пока имеем в виду лишь
последовательность: условия, предпосылки предмета -
внутренняя структура предмета. Условия, предпосылки
предмета исторически существуют до данного предмета, но
лишь с его появлением они получают полное развитие.
Так, товар и деньги становятся всеобщими,
господствующими лишь в капиталистическом обществе. А
поскольку при логическом рассмотрении предмета его
предпосылки берутся в их полном развитии, то, следовательно,
фиксируются предпосылки, существующие
одновременно с предметом. Изучение предпосылок в том виде, в
каком они имелись до появления предмета, есть уже
задача не логического способа исследования и изложения,
а специально исторического. К. Маркс в первом отделе
первого тома «Капитала» «Товар и деньги» пользуется
логическим способом. Итак, логический способ есть
способ изучения не исторических условий, не условий
возникновения предмета, а условий существования
предмета, т. е. это способ изучения условий, предпосылок так и
постольку, как и поскольку они сохраняются и
воспроизводятся самим движением предмета. При этом
предпосылки имеются в предмете и исследуются в их полном
развитии и во внутреннем единстве с предметом.
Логическое исследование предпосылок есть вместе с тем
историческое в том смысле, что предпосылки
сохраняются в преобразованном и развитом виде в предмете. Но
изучение предпосылок в той форме, в которой они
существуют до появления развитого предмета, все-таки
остается особой, специальной задачей.
Весьма примечательно, что предмет, возникнув, в
общем и целом не изменяет последовательность:
необходимые предпосылки - предмет. Это первый тип
совпадения логической последовательности с исторической.
366

Логическая последовательность в данном случае в
общем и целом совпадает с исторической
последовательностью первого и второго рода (товар и деньги
возникли до капитализма, становление капитализма
происходило путем превращения товара и денег в капитал).
Рассмотрим теперь соотношение исторического и
логического при воспроизведении внутренней
структуры предмета. Собственно внутренняя структура
капитала изучается К. Марксом в следующем порядке:
производство абсолютной прибавочной стоимости,
производство относительной прибавочной стоимости,
производство абсолютной и относительной
прибавочной стоимости, простое воспроизводство капитала,
превращение прибавочной стоимости в капитал, всеобщий
закон капиталистического накопления.
В отличие от товара и денег, которые
существовали до капитала, ни один из названных моментов
внутренней структуры капитала не имел места до капитала.
Следовательно, если стороны, образующие
предпосылки предмета, существуют до предмета, хотя и в
неразвитом виде, то стороны внутренней структуры предмета
до его появления отсутствуют. Если логическое
рассмотрение предпосылок и их превращения в предмет есть
вместе с тем рассмотрение исторического процесса
возникновения предмета из предпосылок, поскольку этот
процесс возникновения сохраняется и воспроизводится
самим движением уже возникшего предмета, то
логическое рассмотрение внутренней структуры есть вместе с
тем воспроизведение уже не исторической
последовательности перехода от предпосылок к предмету, а
исторической последовательности развития собственно
предмета. Это второй тип совпадения логического и
исторического.
Производство абсолютной прибавочной
стоимости более просто для понимания, нежели производство
367

относительной прибавочной стоимости, ибо первое
осуществляется при неизменных, второе - при
изменяющихся технических и общественных условиях. Ни первое, ни
второе невозможно до образования капитала. Эта
логическая последовательность изображения есть
одновременно историческая, ибо первоначально капитал
движется при технических и общественных условиях,
унаследованных от прошлого и еще не измененных его
движением. Следовательно, главным, преобладающим
способом, создания прибавочной стоимости является
производство абсолютной прибавочной стоимости и
лишь позднее становится преобладающим производство
относительной прибавочной стоимости. Однако в
«Капитале» К. Маркс исследует абсолютную прибавочную
стоимость в развитом виде, в том виде, в каком она
действует при наличии всех других моментов внутренней
структуры капитала. Так, например, в отделе
«Производство абсолютной прибавочной стоимости» он
прослеживает борьбу капиталистов и рабочих по вопросу о
длине рабочего дня и в период мануфактурного, и в
период машинного производства. Таким образом, уже
рассмотрение первых двух моментов внутренней
структуры предмета показывает, что моменты внутренней
структуры не существуют до предмета, что
последовательность их логического рассмотрения в общем и
целом совпадает с последовательностью исторического
развития сторон собственно предмета. Но при
логическом рассмотрении каждый момент внутренней
структуры берется в наиболее развитом виде, на той ступени,
на которой он находится одновременно, во внутреннем
единстве с другими моментами внутренней структуры
предмета. Логическое рассмотрение, будучи
последовательным, с одной стороны, воссоздает историческую
последовательность, с другой стороны, развертывает в ряд,
368

ставит друг за другом существующее одновременно и во
внутренней связи.
Дальнейший шаг исследования К. Маркса
позволяет углубить понимание проблемы исторического и
логического. Переход в «Капитале» от изложения
абсолютной к изложению относительной прибавочной
стоимости и к единству абсолютной и относительной
прибавочной стоимости есть воспроизведение в «снятом»
виде исторического превращения относительной
прибавочной стоимости в господствующий способ
производства прибавочной стоимости. К. Маркс следующим
образом характеризует этот процесс: «Вообще
специфически капиталистический способ производства перестает
быть простым средством для производства
относительной прибавочной стоимости, раз он овладел целой
отраслью производства или, более того, всеми решающими
отраслями производства. Он становится тогда всеобщей,
общественно господствующей формой
производственного процесса»1. Производство абсолютной прибавочной
стоимости осуществляется отныне на основе названной
всеобщей формы. Переход изложения в «Капитале» от
относительной прибавочной стоимости к отображению
абсолютной и относительной прибавочной стоимости
есть логический переход, а исследование абсолютной и
относительной прибавочной стоимости есть логическое
исследование, т. е. изучение одновременно и во
внутренней связи существующих сторон предмета. Вместе с тем
здесь в «снятом», логическом виде К. Маркс
изображает исторический процесс подчинения производства
абсолютной прибавочной стоимости процессу производства
относительной прибавочной стоимости и исторический
процесс производства абсолютной и относительной
прибавочной стоимости на основе уже наличного господ-
1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 519.
369

ства производства относительной прибавочной
стоимости.
Итак, сначала один момент внутренней структуры
предмета рассматривается отдельно от другого, затем
на этой основе обнаруживается переход от первого
момента ко второму, после чего специально изучается
второй момент, и, наконец, фиксируется единство уже не
первого момента со вторым, а внутренняя связь второго с
первым на основе второго момента. Только в
результате двойного перехода: от первого ко второму и от
второго к первому - воссоздается логически взаимодействие
двух моментов внутренней структуры предмета. С
одной стороны, это логическое рассмотрение совпадает с
исторической последовательностью процессов в самом
предмете. Исторически прежде играет решающую роль
первый момент, на его основе развивается второй
момент. А затем второй момент становится
господствующим, и теперь уже первый момент развивается на его
основе. При рассмотрении последовательности
«предпосылки - предмет» можно было видеть, что
необходимые предпосылки предмета исторически существуют до
предмета и воспроизводятся самим его движением в
развитом и очищенном от исторических случайностей виде.
При изучении же последовательности внутренней
структуры предмета оказывается, что, во-первых, моменты
этой структуры не существуют до предмета, во-вторых,
логическая последовательность совпадает не со
сторонами, имевшимися до возникновения предмета, а с
последовательностью развития именно и только
внутренних сторон предмета, в-третьих, сторона внутренней
структуры данного предмета, возникающая на основе
менее развитой стороны той же структуры, затем
оборачивается и из подчиненной становится
господствующей, основной, а первая - из господствующей, основной
370

превращается в подчиненную, в форму существования
второй стороны. И логически сначала фиксируется
первая сторона, затем переход от нее ко второй стороне на
основе понимания первой, затем происходит
«возвращение» от второй стороны к первой и специально
изучается единство обеих сторон.
Но вместе с тем при логическом способе все эти
процессы отображаются специфическим образом, лишь так
и постольку, как и поскольку они сохраняются в
«зрелом» взаимодействии, где обе стороны имеются налицо
одновременно и в развитом виде. Именно стороны,
достигшие полного развития и существующие вместе,
изучаются логически последовательно. Если вообще
логический переход «абсолютная прибавочная стоимость -
относительная прибавочная стоимость - абсолютная и
относительная прибавочная стоимость» есть
одновременно воссоздание исторического процесса
превращения специфически капиталистического способа
производства в доминирующую форму общественного
производства, то рассмотрение форм производства
относительной прибавочной стоимости (простая
кооперация, мануфактура, машинное производство) есть
изображение исторических этапов, стадий этого
превращения. Первый этап - простая кооперация, хотя простая
кооперация и не составляет устойчивой эпохи развития
капиталистического производства. Новое качество -
капитал - уже возникло и начало преобразование
унаследованной основы, на базе которой оно возникло. Новое
качество еще не господствует. Второй этап -
мануфактура. Продолжается процесс преобразования возникшим
новым качеством унаследованной основы. Новое
качество все еще не господствует. Третий этап - машинное
производство. Возникшее новое качество
преобразовало основу на свой лад и стало господствующим. Пред-
371

мет достиг полной зрелости. Логический способ с
необходимостью включает в себя рассмотрение стадий
развития уже возникшего данного предмета, но не самих
по себе, а так и постольку, как и поскольку их
понимание прямо связано с пониманием данного предмета как
такового. По сути дела здесь речь не может идти о том,
что логическая последовательность есть вместе с тем
историческая. Действительно, последовательность
«простая кооперация - мануфактура - машинное
производство» не сохраняется в функционировании зрелой
стадии предмета, в машинном производстве, простая
кооперация и мануфактура в последнем исчезают и потому
являются лишь историческими этапами,
предшествующими зрелому этапу развития. Следовательно,
названная последовательность есть историческая. Однако эта
историческая последовательность фиксируется
исключительно в целях логического воссоздания предмета.
Простая кооперация, мануфактура, машинное
производство интересуют К. Маркса не как исторические этапы
развития капитала в целом (К. Маркс не отображает всю
капиталистическую экономику на уровне сначала
простой кооперации, затем мануфактуры и машинного
производства), но лишь как формы определенного способа
производства прибавочной стоимости, а именно
относительной прибавочной стоимости. В данном случае мы
имеем дело уже с третьим типом соотношения
исторического и логического: не логическая
последовательность совпадает с исторической, а историческая
последовательность оказывается подчиненным моментом
логического изображения предмета. Ни там, ни тут
раскрытие исторической последовательности не является
главной целью.
Следующий шаг в изучении К. Марксом
расчленения внутренней структуры состоит в переходе к отобра-
372

жению процесса накопления. Если прежде
капиталистическое производство рассматривалось в качестве
единичного акта, то теперь оно изучается в его
повторяемости, непрерывности. Этот логический переход есть
вместе с тем и исторический, ибо исторически должно
уже быть налицо капиталистическое производство,
чтобы оно могло повторяться, возобновляться. Кроме того,
в наиболее развитом виде процесс накопления
капитала происходит тогда, когда производство
относительной прибавочной стоимости стало всеобщей формой
производства. Следовательно, процесс накопления получает
развитый вид на основе господства производства
относительной прибавочной стоимости. Вместе с тем
логическая последовательность не совпадает с
исторической. К. Маркс в «Капитале» исследует процесс
накопления в «чистом» виде в его динамике от возникновения
до гибели капитализма. Черты капиталистического
накопления, существующие одновременно и с
производством абсолютной и с производством относительной
прибавочной стоимости, рассматриваются после изучения
и абсолютной и относительной прибавочной
стоимости. В данном случае логическая последовательность
рассмотрения внутренней структуры: производство
абсолютной и относительной прибавочной стоимости -
процесс накопления - совпадает с исторической, но
историческая последовательность сохраняется в
логической в «снятом» виде. Здесь опять-таки имеет место
второй тип соотношения исторического и логического.
Если с логической точки зрения Маркс в первом
томе «Капитала» отображает движение мышления от
непосредственного к сущности и воспроизводит сущность
развитого капитализма как таковую, то с исторической
точки зрения в этом процессе в «снятом»,
преобразованном виде воссоздан процесс возникновения капиталис-
373

тического производства, его развития и завоевания им
господствующего положения в производстве общества.
Изобразив капиталистическое накопление в
качестве данного, К. Маркс раскрывает процесс
первоначального накопления. Последовательность
«капиталистическое накопление как данное - первоначальное
накопление» прямо противоположна направлению
действительного исторического процесса.
В главе, посвященной первоначальному
накоплению, К. Маркс возвращается к воспроизведению
возникновения капитала. Раньше при рассмотрении
превращения денет в капитал предполагалось, что имеется
владелец денег, который находит готовыми специфические
условия производства капитала: свободную рабочую
силу и отделенные от нее средства производства.
Следовательно, предполагалось, что все специфические
условия производства капитала имеются налицо. Речь шла
лишь о «механизме» их действия. Историческому
рассмотрению они подвергались лишь постольку,
поскольку рассмотрение движения существующего предмета
есть вместе с тем и исторический процесс его
возникновения. Теперь же К. Маркс прослеживает само
появление этих специфических условий, сам исторический
процесс возникновения предмета. Но понять
первоначальное возникновение капитала невозможно, не выявив
сущность производства капитала, его специфические
условия. Таким образом, мысль К. Маркса идет от
исследования существования предмета к отображению
возникновения предмета. Полное воссоздание
возникновения предмета в историческом аспекте возможно лишь
после рассмотрения существующего предмета. При этом
возникновение предмета в историческом аспекте
воспроизводится именно в той мере, в какой его можно
реконструировать из исследования движения существую-
374

щего предмета. Если известно, что для производства
капитала необходимо и достаточно существования, с
одной стороны, собственника денег, средств
производства и жизненных средств, а с другой стороны,
свободных рабочих (свободных в двояком смысле...), то
первоначальное накопление не может быть не чем иным, как
отделением средств производства, жизненных средств,
денег от производителей и сосредоточением их в руках
товаровладельцев иного рода, нежели наемные рабочие.
Это также процесс, в результате которого рабочий
приобретает возможность распоряжения своей личностью.
Здесь К. Маркс рассматривает историю, становление
предмета, именно так, как она может быть выведена из
логического изучения предмета. Логический способ
доминирует и тут, ибо исторический процесс хотя и
фиксируется специально, однако, исключительно в той мере,
в какой история может быть выведена из логики
предмета. Причем весьма существенно то обстоятельство,
что историческое рассмотрение возникновения
предмета необходимо К. Марксу для того, чтобы определить
историческую тенденцию развития предмета,
перспективу его исчезновения в будущем.
Здесь мы имеем дело с четвертым типом
соотношения исторического и логического. Если в первом и
втором типах характеризуется логическая
последовательность, то в четвертом типе имеет место
историческое рассмотрение, хотя и с целью логического
изображения и лишь постольку, поскольку историческое
рассмотрение может быть реконструировано, исходя из
логического исследования уже существующего
предмета. Четвертый тип отличается от третьего тем, что, во-
первых, в нем последовательность теоретического
рассмотрения (существующий предмет - первоначальное
возникновение этого предмета) прямо противоположна
375

действительной последовательности исторического
развития, в третьем же типе обе последовательности в
общем и целом совпадают; во-вторых, в третьем типе речь
идет о последовательности изображения этапов
развития уже возникшего предмета, в четвертом же - об
историческом рассмотрении возникновения предмета, на
основе знания об уже возникшем этом предмете.
Однако третий и четвертый типы имеют и общее в отличие
от первого и второго типов соотношения
исторического и логического. И там и тут не логическое есть
одновременно историческое, а историческое рассмотрение
происходит в качестве подчиненного момента
логического исследования. Именно в третьем и четвертом типе
выступает на передний план исторически преходящий
характер исследуемого предмета, в первом же и втором -
функционирование существующего предмета. Но и в
первом и во втором типах речь идет об анализе
функционирования предмета, отрицающего себя своим
собственным движением.
Первый том «Капитала» К. Маркс начинает
исследованием обращения, затем осуществляет переход к
производству, после чего во втором томе возвращается к
обращению. Этот двойной переход необходим при
изучении взаимодействия. В «Капитале» он является
прежде всего логическим: именно так и только так могут быть
поняты стороны, отношения уже существующего
капитализма. Однако весьма характерно, что этот
логический переход фиксирует в «снятом» виде историческую
последовательность первого рода. Если логическая
последовательность «простой товар капиталистического
общества - процесс производства капитала» есть
«снятое» воспроизведение исторического процесса
возникновения капитала прежде всего в сфере товарного и
денежного обращения с последующим проникновением в
376

процесс производства, а также исторического процесса
превращения капиталистического производства в
господствующую форму производства, то изображаемая
после названной логической последовательности
логическая последовательность «процесс производства
капитала - процесс обращения капитала» есть «снятое»
воспроизведение исторического преобразования на
свой лад возникшим капиталистическим производством
процесса обращения. Суть «снятия» заключается в том,
что логическое исследование имеет дело с уже
полностью развившимися и, значит, уже одновременно
существующими моментами. Именно полное развитие
предмета позволяет выявить его стороны в «чистом» виде.
Движение же за исторической последовательностью от
менее развитого к более развитому не позволяет понять
намеки на высшее. Здесь обнаруживается пятый тип
соотношения логического и исторического. Логическая
последовательность есть историческая, но как эта
логическая последовательность противоположна
логической последовательности «предпосылки - предмет», так
же противоположны и исторические
последовательности, которые присутствуют в этих логических
последовательностях.
Логический переход от исследования
капиталистического обращения к процессу капиталистического
производства, взятому в целом, также есть
одновременно историческая последовательность превращения
капитала в целостность, в общественно господствующую
форму производства, хотя, конечно, в историческом
процессе не было перехода от производства капитала в
«чистом», развитом виде к обращению капитала в «чистом»,
развитом виде и, наконец, к процессу
капиталистического производства, взятого в целом, также в «чистом»,
развитом виде. По типу это соотношение логического и
377

исторического в основном такое же, как и предыдущее.
Возьмем, например, последовательность
«промышленный капитал - товарно-торговый капитал». Товарно-
торговый капитал существовал до промышленного
капитала. Промышленный капитал захватывает его в
орбиту своего движения, преобразует, превращает в форму
своего проявления, а точнее в свой модус. Здесь
обнаруживаются две исторические последовательности.
Первая: докапиталистическая торговая прибыль -
промышленный капитал; вторая: промышленный
капитал - капиталистическая торговая прибыль. Первая
последовательность есть последовательность
возникновения сущности данного предмета из другого предмета,
вторая - последовательность преобразования уже
возникшей сущностью сторон ранее существовавшего
предмета, превращение их в свои модусы. Логическая
последовательность в рассмотрении модуса воссоздает в
«чистом» виде вторую из названных исторических
последовательностей и оказывается прямо
противоположной первой. Но это не значит, что первая
историческая последовательность никак не изображается. Дело
обстоит сложнее. Докапиталистическая торговая
прибыль как таковая, в качестве именно торговой прибыли
и именно докапиталистической торговой прибыли
К. Маркса в «Капитале» не интересует. Однако
возникновение сущности данного предмета из другого
предмета, поскольку этот процесс сохраняется в данном
предмете, раскрывается в первом томе «Капитала»: товар -
деньги - процесс производства капитала. Капитал в
истории первоначально образуется в сфере обращения и
только затем проникает в производство. Если бы
К. Маркс пользовался в данном случае не логическим, а
историческим способом, то он должен был бы прежде
чем перейти к исследованию капиталистического про-
378

изводства, рассмотреть докапи-талистическую торговую
прибыль. «В ходе научного анализа в качестве
исходного пункта образования общей нормы прибыли
принимаются промышленные капиталы и конкуренция
между ними, и только позже вносится поправка, дополнение
и модификация благодаря посредничеству купеческого
капитала. В ходе исторического развития дело обстоит
как раз наоборот. Капитал, который сначала
определяет цены товаров более или менее по их стоимостям, есть
торговый капитал, и та сфера, в которой впервые
образуется общая норма прибыли, есть сфера обращения,
опосредствующая процесс воспроизводства.
Первоначально торговая прибыль определяет промышленную
прибыль. Только после того, как внедрился
капиталистический способ производства и производитель сам
сделался купцом, торговая прибыль сводится к такой части
всей прибавочной стоимости, которая приходится на
долю торгового капитала как соответственной части
совокупного капитала, занятого в общественном
процессе воспроизводства»1.
Денежный процент, ростовщичество, также
существует до промышленного капитала и с образованием
последнего превращается в его модус.
Тот же самый тип соотношения логического и
исторического обнаруживается и в переходе:
докапиталистическая земельная рента - промышленный капитал -
капиталистическая земельная рента. В связи с
проблемой исторического и логического имеет существенный
интерес высказывание К. Маркса о том, что он не
исследует специально в своем основном экономическом
труде историю земельной собственности и о том, каким
должно было бы быть такое исследование. «История
земельной собственности, которая показала бы постепен-
1 Маркс /С Энгельс Ф. Соч. Т. 25. 4. 1. С. 314-315.
379

ное превращение феодального лендлорда в получателя
земельной ренты, наследственного полуоброчного и
часто несвободного крепостного арендатора в
современного фермера, а прикрепленных к земле крепостных и
барщинных крестьян в земледельческих батраков, - была
бы по существу историей образования современного
капитала. Она включала бы в себя отношение к
городскому капиталу, к торговле и т. д. Но мы в нашем
исследовании имеем дело с уже сложившимся, движущимся на
своей собственной основе буржуазным обществом»1.
Выше мы определили основные типы соотношения
исторического и логического, имея в виду большой
виток спирали (бытие капитала - сущность капитала -
явление капитала - действительность капитала). В
изображении малого витка спирали (бытие товара -
сущность товара - явление товара - действительность
товара). В изображении малого витка спирали типы
соотношения отчасти остаются теми же самыми, отчасти
модифицируются тем обстоятельством, что малый виток
представляет собой отрезок большого витка (а именно
бытие капитала). Рассмотрим основные
последовательности малого витка с точки зрения соотношения
логического и исторического.
Потребительная стоимость (предпосылка и фактор
товара) - стоимость (сущность) товара. Эта
последовательность относится к первому типу соотношения
исторического и логического. Последовательность
рассмотрения стоимости самой по себе, на наш взгляд, в
«снятом» виде воспроизводит ряд основных исторических
этапов возникновения сущности (товара). Существенное
тождество, различие, противоположность,
противоречие есть, видимо, логическое воссоздание исторических
1 Из рукописи Карла Маркса «К критике политической экономии»
(черновой набросок 1857-1858 годов) // Вопросы философии. 1965. № 8.
С 138
380

этапов преобразования новым качеством старого
качества. (Мы уже отмечали в первой главе, что стоимость
самое по себе К. Маркс характеризует только с точки
зрения существенных тождества, различия и
противоположности.) Но в отличие от определения этапов
возникновения сущности собственно предмета (простая
кооперация, мануфактура, машинное производство) К. Маркс
фиксирует этапы возникновения сущности бытия
предмета чисто логически. Последовательность: «стоимость
как таковая - формы ее проявления» принадлежит к
пятому типу соотношения логического и исторического.
Шестой тип соотношения логического с историческим
обнаруживается в изучении последовательности форм
стоимости. Логическая последовательность изложения
форм проявления сущности от простой или случайной до
непосредственно всеобщей совпадает в целом с
последовательностью их исторического появления. Можно
заметить, что логическая последовательность
перехода от товара к процессу обмена и к функциям денег
соотносится с историческим процессом по пятому типу.
Итак, посредством восхождения от абстрактного
к конкретному в «Капитале» в «снятом» виде
воссоздается действительный исторический процесс. Движение
мысли от бытия к сущности есть логическое отражение
возникновения данной сущности. Рассмотрение бытия
предмета представляет собой изучение в «снятом» виде
исторического возникновения и развития его
предпосылок. Товар и деньги исторически образуются до
капитала, количественное изменение товарного обращения и
простого товарного производства приводят к тому, что
товарные отношения становятся господствующими,
полностью подчиняют себе условия и процесс производства
и тем самым превращаются в капиталистические
отношения. Логически последнему процессу соответствует
381

существование капитала как меры. Логическое
изображение сущности есть, во-первых, «снятое» отражение
исторического процесса превращения данной сущности
в господствующую сущность в исследуемом процессе
развития, а, во-вторых, отражение исторических этапов
возникновения сущности. Тождество, различие, разность,
противоположность и противоречие - логическая
характеристика исторических этапов возникновения данной
сущности. Логическая последовательность «сущность -
явление - действительность» есть также «снятая»
историческая последовательность преобразования
возникшей сущностью сторон, моментов предшествующего
процесса развития.
Во всех случаях совпадения логической
последовательности с исторической это тождество двух
последовательностей включает в себя различие: логическое
рассмотрение фиксирует стороны, моменты развития в их
полной зрелости и в «чистом» виде. Сохранение в
логическом исторического, хотя и в преобразованном виде,
дает возможность К. Марксу сопоставлять логическое
движение мысли, отображающее предмет, с
действительным историческим процессом его развития. Более того,
такое сопоставление является не только возможным, но
и необходимым, ибо, во-первых, иначе предмет
предстанет в качестве абсолютно завершенного, не
развивающегося во времени, а одномоментно данного,
во-вторых, и это по сути другая сторона того же самого,
движение мысли оторвется от действительного процесса
развития предмета.
В «Капитале» К. Маркса отображается не только
капитал, существующий и развивающийся на своей
собственной основе, то есть не только зрелый капитал сам
по себе, но и сохраняющийся в движении зрелого
капитала в преобразованном виде процесс его возникнове-
382

ния, формирования, а также развитие капитала
рассматривается как процесс движения капитала к его гибели и
к возникновению более развитого предмета.
Логика «Капитала» как Логика возникающего,
формирующегося, развивающегося на своей зрелой
стадии и затем гибнущего предмета - Логика с
необходимостью трехвитковая, в отличие от одповитковой логики
Гегеля.
Логика «Капитала» отображает не только
настоящее - что фиксируется в большом витке спирали, то есть
в движении мысли от бытия капитала к сущности
капитала, затем к явлению и действительности капитала - и
не только прошлое - что фиксируется в малом витке
спирали, то есть в движении мысли от бытия товара к
сущности товара, затем к явлению и действительности
товара, - но и будущее. С отображением будущего дело
обстоит сложнее, чем с отображением настоящего и
прошлого. Ведь сущности более развитого предмета, чем
капитализм во времена К. Маркса не было. Что же
тогда было с рассматриваемой точки зрения?
Во-первых, образовывались лишь предпосылки
более развитого по сравнению с капитализмом предмета.
Во-вторых, образование предпосылок нового, более
развитого предмета, чем капитализм, осуществлялось,
естественно, в процессе отрицания капитализмом
самого себя.
Поскольку сущности более развитого предмета не
существовало, постольку предпосылки его, хотя они и
образовывались, не могли быть выделены в «чистом
виде», а могли быть представлены, главным образом, в
форме отрицания капитализмом самого себя, т. е.,
главным образом, в отрицательной форме, в форме прямой,
простой противоположности, простого отрицания того,
что отрицается движением существующего предмета.
383

Поскольку сущности более развитого предхмета не
существовало, постольку третий виток спирали Логики
«Капитала» имеется как движение от качества к
количеству и мере развития данного предмета, в этом
случае капитала, притом именно в отрицательной форме,
как простое отрицание существующего предмета,
иначе говоря, в виде обнаружения пределов его
существования и развития. По моему убеждению, вопросы,
относящиеся к третьему витку Логики «Капитала» К.
Маркса целесообразно подробнее рассмотреть в работе о
более развитом, чем капитализм, предмете.
384

Приложение
ПРЕДИСЛОВИЕ К ПЕРВОМУ ИЗДАНИЮ
Предлагаемая вниманию читателя работа
принадлежит перу молодого исследователя в области
марксистской философии - доценту кафедры истории
марксистско-ленинской философии философского факультета МГУ
им. М. В. Ломоносова.
Автор поставил перед собой задачу во всех
деталях сопоставить логику «Капитала» К. Маркса с
гегелевской «Наукой логики», с целью показать как
соответствие логики «Капитала» гегелевской, так и ее
превосходство над последней. В целом эта весьма
актуальная и трудная задача, за которую пока, можно сказать,
еще никто не брался, автором выполнена.
Однако автор недооценил другой стороны дела и
не довел выполнение своей задачи до самого конца. По
большей части он излагает логику «Капитала» в
терминах «Науки логики» Гегеля, по-видимому, для того,
чтобы показать их известное совпадение. Он вводит в
оборот непривычные для современного читателя слова и
выражения, в которых когда-то заявила о себе
гегелевская философия. И хотя мы уже освоили довольно много
рациональных терминов и выражений немецкой
классической философии (например, «вещь в себе»,
«антиномия», «бытие в чистом виде», «априоризм», «переход
количества в качество и обратно», «отрицание
отрицания» и т. д.), нам все еще довольно трудно уловить
содержание положений, изложенных на языке великого
предшественника марксистской философии. Поэтому
требуется очень много труда и проницательности,
чтобы отличить в данной работе гегелевский язык от
подлинного гегельянства, которого в ней нет.
385

Вместе с тем работа В. А. Вазюлина - одна из
немногих, в которой действительное превосходство
логики «Капитала» над гегелевской преподносится не в
форме заверений и деклараций, а посредством
систематического и скрупулезного прослеживания теоретически
строгой последовательности и научной глубины первой,
с одной стороны, и демонстрации бессилия и
формализма гегелевской логики в деле научного отражения
конкретного предмета, - с другой.
Работа автора, к сожалению, не лишена
недостатков и по существу. Например, предметом «объективной
логики» автор почему-то считает мышление так же, как
и в случае определения предмета «субъективной
логики». Здесь, как и в ряде других случаев, сказались
отрицательные последствия гегелевской языковой формы.
Бесспорно, содержание нашего мышления совпадает с
объективной логикой вещей и поэтому независимо от
человека. Но это содержание не имманентно мышлению,
а проникает в него извне - из объективной реальности,
которая и изучается в качестве предмета «объективной
логики». «Субъективная» же логика охватывает как
объективное содержание, так и субъективную форму
(диалектику понятий, которых нет в объективной
действительности) мышления. Мы не будем останавливаться
на других недостатках работы В. А. Вазюлина и
предоставим их обнаружение самому читателю-специалисту,
поскольку она не предназначена для «легкого чтения».
Мы уверены, что читатель, который терпеливо
проследует за автором по всему пути сложного
логического хода мыслей К. Маркса, получит немало ценного
для изучения диалектической логики вообще.
Доктор философских наук
5. М. Оруджев
386

СОДЕРЖАНИЕ
Затянувшаяся сенсация
(вместо предисловия) 3
Предисловие ко второму изданию
«Логики «Капитала» К. Маркса» 12
Введение 22
Глава I. НАЧАЛО НАУКИ КАК СИСТЕМЫ
СУБОРДИНИРОВАННЫХ КАТЕГОРИЙ 52
§ 1. Предпосылки и способы рассмотрения начала науки 52
§ 2. Логическая определенность и неопределенность
первоначальной характеристики начала науки 58
§ 3. Определенность начала внутри него самого.
Логический анализ первого фактора
элементарной формы предмета 73
§ 4. Определенность начала внутри него самого.
Логический анализ второго фактора
элементарной формы предмета 85
§ 5. Двойственный характер субстанции 115
§ 6. Сущность начала как основание.
Условия проявления сущности 123
§ 7. Явление. Формы явления 132
§ 8. Фетишизм вещи. Объективная видимость сущности 164
§ 9. Целостность явления 178
§ 10. Существенное отношение 187
§ 11. Действительность начала.
Логический анализ процесса обмена 200
§ 12. Действительность начала. Логический анализ денег 222
Глава II. НАЧАЛО КАК БЫТИЕ ПРЕДМЕТА.
ВИТОК СПИРАЛИ КАК ОТРЕЗОК
БОЛЬШЕГО ВИТКА СПИРАЛИ 245
§ 1. Товар и деньги в качестве отрезка
большего витка спирали 245
§ 2. Становление сущности
(превращение денег в капитал) 258
387

Глава III. ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА
КАК СУЩНОСТЬ ПРЕДМЕТА 269
§ 1. Двойственность процесса самодвижения сущности.
Процесс труда и процесс возрастания стоимости
как несущественное и существенное 269
§ 2.Постоянный и переменный капитал как
отрицание отрицания бытия предмета. Видимость 272
§ 3. Норма прибавочной стоимости, рабочий день, норма
и масса прибавочной стоимости как рефлексия 275
§ 4. Определенные сущности. Производство
абсолютной прибавочной стоимости как тождество 279
§ 5. Понятие относительной прибавочной стоимости
в аспекте категории различия 282
§ 6. Разность (кооперация) 284
§ 7. Противоположность. Логика рассмотрения
мануфактурного способа производства
относительной прибавочной стоимости 286
§ 8. Машины и крупная промышленность
как противоречие 290
§ 9. Производство абсолютной и относительной
прибавочной стоимости как основание 295
§10. Простое воспроизводство как
формальное основание 303
§11. Превращение прибавочной стоимости
в капитал как реальное основание 306
§12. Всеобщий закон капиталистического
накопления как полное основание 309
§13. Так называемое первоначальное накопление
как условие 315
Глава IV. ОБРАЩЕНИЕ КАПИТАЛА
КАК ЯВЛЕНИЕ 321
§ 1. Существование (кругооборот капитала) 323
§ 2. Явление (оборот капитала) 329
§ 3. Существенное отношение (воспроизводство
и обращение всего общественного капитала) 331
388

Глава V. ПРОЦЕСС КАПИТАЛИСТИЧЕСКОГО
ПРОИЗВОДСТВА, ВЗЯТЫЙ В ЦЕЛОМ,
КАК ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ ПРЕДМЕТА 336
Глава VI. «СКВОЗНЫЕ» ПРОБЛЕМЫ
ЛОГИКИ «КАПИТАЛА» К. МАРКСА 341
§ 1. Восхождение от абстрактного к конкретному 342
§ 2. Историческое и логическое 355
Приложение. Предисловие к первому изданию 385
389

Виктор Алексеевич Вазюлин
Логика «Капитала» Карла Маркса
Редактор В. Та й д а к о в
Корректор И. Астапкина
Компьютерная верстка О. Волошина
Компьютерный набор В. Клабукова
Дизайн обложки Л. Ф о м е н к о
Художник В. Виноградов
Издательство
Современного гуманитарного университета.
Лицензия ЛР № 071765 от 07.12.1998 г.
113114, Москва, ул. Кожевническая, д.З.
Тел. (095) 235-85-26